Мисс Супердевчонка. Большая книга приключений для самых стильных (сборник) Вера Владимировна Иванова
        Приключения для модных девчонок
        «Мисс Невезучесть»
        Отправиться в Сингапур — это очень даже круто! Особенно если ты получаешь поездку в качестве главного приза в конкурсе, в котором не участвовала…
        «Мисс Гениальность»
        Иногда так сложно сказать, что случится с тобой в следующую секунду! Для меня обычная прогулка с собакой превратилась в настоящее приключение. Четвероногий друг притащил в зубах флешку с записью гениальной песни, а я тем временем познакомилась с потрясающим парнем…
        «Мисс Катастрофа»
        Круиз на шикарном лайнере — предел мечтаний! Чего еще желать девчонке моего возраста? К тому же странные события, происходящие на борту «Королевы морей», не дают скучать и грустить. Что ж, если ввязываться в неприятности, то с головой!
        Вера Иванова
        Мисс Супердевчонка. Большая книга приключений для самых стильных
        Мисс невезучесть
        Загадочное письмо
        Эта невероятная, захватывающая история началась в пятницу, 25 сентября этого года, ровно в восемь двадцать утра, когда я вытащила из почтового ящика необычное письмо.
        Вообще-то для меня любое письмо было неожиданностью — это родителям по старой памяти приходили письма от каких-то давних друзей — в старомодных конвертах, надписанных старомодными почерками, ну, знаете, заглавные буквы с завитушками и все такое. Сейчас так никто не пишет — а жаль. Завитушки на буквах — это что-то! Я даже специально стала так писать в своем дневнике — и получается просто супер, буковки красивые, нарядные, можно и не читать ничего, а просто любоваться. Ну, или еще родителям приходят бесконечные рассылки от разных фирм с предложением неизвестно чего — от поющих холодильников до туров во всякие там Сингапуры. Типа: «Поздравляем! Вы стали счастливым обладателем подводной лодки самой последней модели! Поспешите получить свой приз! Для этого нужно всего ничего — прикупить сварочный аппарат за пару тысяч евро».
        Мне не приходили ни те письма, ни другие, поэтому, открыв почтовый ящик, я выгребла оттуда кучу рекламной продукции (моя ежедневная домашняя обязанность) и была несказанно удивлена, обнаружив конверт, адресованный лично мне.
        Времени на долгое удивление не было — через десять минут начинался первый урок, потому я подхватила мешок с мусором (моя вторая ежедневная обязанность), сунула конверт в сумку и помчалась в школу.
        Почему-то все вокруг смотрели на меня с удивлением — бабушки и мамы, ученики и учителя, даже охранник оторвался от чтения очередного «Дозора». Но я не придавала этому большого значения — мало ли, может, у меня лицо испачкано или всем так понравились мои новые зеленые кедики до колен… Самым главным было добраться до Танюсика и похвастаться обновками и письмом.
        К счастью, Танюсика искать не пришлось — она все еще суетилась в раздевалке.
        - Ну, и как тебе? — набросилась на нее я, отыскав подругу в ворохе курток.
        - А что это? — с интересом спросила она, кивая на мешок с мусором, и я только сейчас обнаружила, что забыла его выкинуть.
        «Так вот почему все на меня так смотрели!» — подумала я, заливаясь краской.
        - Не выспалась, что ли? — хмыкнула Танюсик, доставая зеркальце.
        - Ага, — буркнула я, заталкивая злополучный мешок в груду сменки. Ну не выносить же его сейчас, урок вот-вот начнется! Теперь уж после. Только бы не забыть, только бы не забыть… Ну ладно. Это потом. Сейчас главное — обсудить с Танюсиком самое важное.
        - Где брала? — деловито осведомилась Танюсик, освежая макияж.
        - Мусор-то? Дома, — пожав плечами, ответила я.
        - Я о кедиках, — снова хмыкнула Танюсик, протягивая мне пачку жвачки. — На, пожуй и успокойся.
        Кто еще умеет понять так, как лучшая подруга!
        - Мама принесла, — объяснила я, взбодрившись от ее дружеского внимания. — С распродажи «Зары-кидз».
        - Хорошо иметь такую продвинутую маму, — вздохнула Танюсик, густо припудривая остренький носик.
        - Моя школа! — похвасталась я, любуясь своей несравненной обувью. — Все-таки годы тренировок прошли не зря.
        - Моя бы ни за что такие не выбрала, — сказала Танюсик. — Только кроссовки фирмы «Адидас» китайского производства, фасона 1989 года.
        До урока мы успели еще обсудить кучу важных вещей — новую помаду Танюсика, розовые шнурочки моих кедиков, книгу Ирины Молчановой «Крылья для двоих» и фотки на подружкином мобильнике.
        А потом прозвенел звонок, и праздник жизни окончился.
        Сингапур и Мадагаскар
        Она нависла над классом, как коршун над цыплятами. Высоченная — под метр девяносто, мощная и вдобавок — во всем сером. На лице ничего человеческого — я не заметила ни следа губной помады, ни запаха духов. Тонкие губы поджаты, глаза мрачно сверкают из-под нахмуренных бровей.
        - Кто это? — Танюсик испуганно прижалась ко мне, спрятав под парту начатое вязание. Шел третий урок, и подруга надеялась успеть до конца дня довязать новую сумочку.
        - Не знаю, — прошептала я, стискивая руки. — Надеюсь, что не новая училка.
        - Хуже. Практикантка из училища, — раздался сзади шепот Гоши Рогожкина.
        - Практикантка?! — Мы с подругой недоуменно переглянулись. — А из какого училища — для укротителей тигров? Или из военного?
        Словно подтверждая наши предположения, серая каланча грозно нахмурилась и вдруг гаркнула:
        - Разговорчики в строю! А ну-ка, замолчали там, за второй партой у окна!
        - Это мы! — испуганно прошептала Танюсик, прячась за меня. — Это мы за второй партой у окна! Это у нас разговорчики!
        - Я кому говорю! — Угрюмая туча поплыла по классу и нависла прямо над нами. А потом грянула молния и загромыхал гром: — А ну-ка встать, когда учитель с вами разговаривает!
        Мы с Танюсиком вскочили как ошпаренные. Ладошка подруги тихо вползла мне в руку, и я сжала ее в последнем прощании.
        - Никакой дисциплины. Совсем разболтались! Ну, я вас научу учиться. Ну, я вам покажу, что такое порядок!
        В мгновение ока нас с Танюсиком оторвали друг от друга и разметали за разные парты: Танюсик улетела в дальний угол и приземлилась рядом с второгодником-переростком Арсением Брыкаловым по прозвищу Брыкало, а ко мне перекинули рыжеволосого очкарика-полурослика Мишу Смыша (прозвище аналогично фамилии).
        - Вот так-то! — Туча радостно потерла руки. — И так будет с каждым, кто нарушает дисциплину! А теперь мы будем писать контрольную.
        Мы со Смышем отодвинулись друг от друга и открыли тетради. И вот тут я по достоинству оценила нового соседа — во-первых, аромат от Хьюго Босс. Во-вторых, все школьные принадлежности этого малютки уместились на самом краешке парты! (Смыш на физкультуре — последний среди мальчиков, и хотя я последняя среди девочек, все-таки намного выше его.) Если учесть, что далеко не маленькая Танюсик всегда меня притесняла, норовя залезть на мою половину парты, то можно понять, как приятно мне было расположиться с полным комфортом: я почувствовала себя как житель однокомнатной хрущевки, переехавший в трешку-сталинку.
        Я так и сказала Смышу, а он в ответ ухмыльнулся и спросил:
        - Твои родители риелторы, что ли?
        - Да. А как ты догадался? — удивилась я, но Туча снова зыркнула в нашу сторону, и разговор увял.
        Однако осведомленность Смыша произвела на меня впечатление: я точно знала, что треть нашего класса вообще не знает слово «риелтор». Так что рейтинг нового соседа довольно заметно вырос в моих глазах (слово «рейтинг» та же треть класса тоже не знает), хотя сам он за партой был совершенно незаметен. Не могу сказать, что я не ухмыльнулась в душе, когда, оглянувшись, увидела, что двое здоровяков, Танюсик и Брыкалов, все еще толкаются, решая пограничные вопросы.
        Выдрав из тетрадки листок для контрольной, я обнаружила, что у меня нет ручки. И что за напасть такая! Я точно помню, что на биологии она была и на химии, но там мы ничего не писали. А теперь, когда перо понадобилось, оно, как назло, исчезло! Ручки были моим слабым местом. Они так и норовили испариться в день покупки. Какое-то наваждение, заговор ручек против меня, и бороться с этим бесполезно. Танюсик, зная о моей слабости, всегда держала наготове парочку запасных. Но подруга была теперь далеко, и у меня не оставалось другого выхода, как обратиться к Смышу.
        - У тебя случайно нет запасной ручки? — вежливо спросила я у рыжего вихрастого затылка.
        - Угу, — ответил обладатель затылка и, поковырявшись в фирменном, как у девочки, пенале, протянул мне тоненькую переливающуюся «стигму».
        Я ахнула — это ДЕЙСТВИТЕЛЬНО была «стигма»! Моя любимая фирма, самый писк! И к зеленым кедикам идеально подходит… Я давно уже охотилась за такой, но в магазине канцтоваров они дорогие, не подступишься. Так что оставалось ждать новогодних распродаж. И вдруг на тебе — ни за что ни про что такой неожиданный подарок… Я готова была расцеловать Смыша, но вовремя сдержалась — пока рано. Знаю я этих парней! Вообразит себе невесть что и избалуется. Поэтому я сказала просто:
        - Спасибо, — и приступила к испытаниям. Как я и ожидала, в работе «стигма» тоже была супер — цветочки на парте получились яркими и живенькими. Что значит фирменная вещь!
        Новенькая преподша, Туча, хоть и была на вид грозной, однако забыла про мобильники — от неопытности, наверное. Поэтому контрольная ни для кого не представляла сложности — поток эсэмэсок плавно лавировал по классу, перетекая из телефонов в тетрадки. А начинался этот поток рядом со мной — в Смышевом айфоне с Интернетом. Рейтинг Смыша продолжал расти, и вместе с ним раздувалось и мое чувство собственной значимости: еще бы, присоседиться к такой ценной фигуре!
        В таком благоприятном режиме большинство народа довольно быстро справилось с контрольной, но никто не светился, все сидели тихо, выжидая, что будет дальше. «Пробным камнем» стал выход Киры Ярошевской, нашей красавицы-старосты-отличницы. Поставив последнюю точку, она радостно вскочила и понесла свое бесценное творение к учительскому столу.
        - Я закончила! Можно сдать работу?
        - Ах, закончила? Отлично! Вот тебе парочка дополнительных вопросов…
        Бедолага Кира с понурым видом поплелась к своей первой парте. Мне стало ее искренне жаль — она-то наверняка ниоткуда не списывала, а честно отвечала сама. И вот теперь — такое… Да уж, Туча не только по нас с Танюсиком проехалась!
        Пример Киры послужил другим уроком: остальная часть класса вмиг склонилась над тетрадками и снова усиленно застрочила неизвестно что, так что очереди за дополнительными вопросами не выстроилось.
        Надо было как-то занять время — до звонка оставалось еще целых десять минут. И вот тут-то я и вспомнила про письмо.
        Но едва я вытянула из сумки конверт, как надо мной снова нависла Туча.
        - Что это тебя так заинтересовало? Может, и мне дашь почитать? — прогрохотала она, и мне захотелось залезть под парту. Не желая на свою голову новых бед, я трясущейся рукой протянула учительнице письмо.
        - Конечно… Читайте, пожалуйста, — пробормотала я, удивляясь собственному голосу — он стал писклявым и угодливым, как у куклы во время расправы Карабаса-Барабаса над членами его труппы.
        - Спасибо! — хмыкнула Туча, бесцеремонно разрывая толстыми пальцами конверт. Она извлекла оттуда сложенный вчетверо листок с надписью «Приглашение» и громогласно прочитала:
        «Уважаемая Александра Алешина! Радиостанция «Зацепись» рада поздравить Вас с победой в нашей традиционной ежегодной спортивной викторине. Вам присужден главный приз — поездка в Сингапур на чемпионат мира по неолимпийским видам спорта. Награждение состоится на балу, который начнется в субботу, 26 сентября, в 19.00, в парадном зале Дома Дружбы, по адресу… В церемонии примут участие звезды спорта, кино и шоу-бизнеса. Информационную поддержку осуществляют центральные печатные издания, радиостанции и телекомпании. Просьба не опаздывать, подготовить ответное выступление и соблюдать дресс-код. Приглашение действительно на два лица».
        В классе повисла гробовая тишина. Я слышала, как где-то о стекло бьется муха и бухает мое ошеломленное сердце.
        Молчание нарушил голос Смыша:
        - Зашибись!
        - Уау! — секундой позже выдохнул класс, и тут началось. Народ что-то восторженно кричал, голоса перекрывали друг друга, в оглушительном шуме-гаме можно было разобрать только отдельные реплики:
        - Ого! Круто!
        - А приглашение на двоих? Алеха, может, и меня с собой прихватишь? (Алеха — это мое прозвище.)
        - Ой, как прикольно! Сашуля, привези мне оттуда что-нибудь экзотическое!
        - А Сингапур — это рядом с Африкой? Кусочек такой отвалился, да?
        - Клуша! Кусочек рядом с Африкой — это Мадагаскар!
        - Сама ты клуша! А разве Сингапур и Мадагаскар — это не одно и то же?
        - А кто там живет? Сингапурцы? А какой у них язык? Сингапурский?
        Вы только не подумайте, что мои одноклассники и в самом деле такие любознательные. Или что они прониклись искренней радостью по поводу выпавшей мне удачи. Просто все были рады неожиданному поводу побазарить и наораться всласть, вот и ловили момент.
        Класс превратился в сумасшедший дом: кто-то скакал и размахивал руками, кто-то залез под парту и пулялся оттуда жеваными бумажками через трубочку, кто-то подбрасывал к потолку тетрадки и учебники, мальчишки выхватили у Танюсика вязанье и начали им кидаться друг в друга, девочки, заткнув уши, визжали. Честно скажу, давно уже так не веселилась! Это было даже покруче Танюсикова дня рождения.
        Да уж, вот тут-то новенькая и попалась. Прочитав письмо вслух, она совершила роковую ошибку. Можно сказать, открыла ящик Пандоры. Унять разбушевавшуюся стихию было невозможно. Нет, она еще трепыхалась — стояла посреди класса и что-то вопила, грозно сверкая глазами. Но это было похоже на попытку остановить стаю саранчи сачком для бабочек. Что ж, вот вам и еще одно доказательство общеизвестной истины: «Читать чужие письма нельзя!»
        Впервые попав в центр всеобщего внимания, я не завоображала и не загордилась. Наоборот, скромно молчала, переводя взгляд с письма, которое держала в правой руке, на ручку Смыша, зажатую в левой. Я думала: «И это все мне?» — и в первый раз в жизни была не рада звонку.
        Это не фуфло!
        Хорошо, что следующая перемена была большой — иначе меня бы разорвали на кусочки. А в школьной столовой, куда мы отправились на завтрак, всегда такая теснота, что лишние телодвижения в принципе невозможны.
        Но вот уж тут-то слава показала и свои положительные стороны: чья-то твердая рука раздобыла для меня свободный стул и поставила на стол стакан с чаем, рядом с которым, как по мановению волшебной палочки, появилась тарелка с горячими булочками. Я не стала долго размышлять на тему «хорошо ли принимать подарки от незнакомых людей», а быстренько схватила булочку и стакан. И вовремя — ко мне, расталкивая плотную толпу, уже ломилась Танюсик.
        - Ты не возражаешь? — спросила она и, не дожидаясь ответа, отпихнула меня, заняв полстула. — А чай горячий? — снова спросила она и уже через мгновение ответила: — Ага, горячий! А булочки свежие? Ага, свежие!
        Но я не возражала, наоборот, была рада, что и подруге перепало от моего триумфа. Мы уплетали булочки, пили из одного стакана и передавали друг другу письмо с приглашением на бал. При этом мы что-то говорили — что именно, понять было невозможно из-за оглушительного шума.
        Потом народ стал расходиться, шум стих, и мы смогли рассесться на два стула.
        А уже перед самым звонком у нас состоялся интересный разговор:
        - Сашуль, у меня к тебе предложение, — помявшись, начала Танюсик.
        - Ну? — Я уставилась на подругу, гадая, почему это она норовит отвести взгляд.
        - Давай оставим все как есть!
        - Ты о чем?
        - Ну, ты пока посиди со Смышем, а я — с Брыкаловым, ладно?
        Вот это да! От удивления я забыла проглотить очередной кусок булки и буркнула с набитым ртом:
        - А о-э-у? — Что означало: «А почему?»
        - Понимаешь… Мне с ним так хорошо! Он спокойный, как танк. А ты все время ерзаешь, вертишься, нервируешь меня…
        - Ерзаю?! Нервирую?! — я задохнулась от возмущения. Хорошо еще, что булку успела проглотить! — Да это ты сама вертишься, никого не слушаешь, мне слова вставить не даешь, трещишь, как газонокосилка!
        Но Танюсик не отреагировала. Безмятежная, как высокогорная снежная вершина, она мечтательно закатила глаза. Неужели это влияние спокойного Брыкалова?
        - А еще он вязанье мое спас, представляешь? Когда парни начали им кидаться, я уже подумала — ну все, пока-пока, новая сумочка! А Сеня его отнял и мне вернул. Прикинь?
        Вот это да! Новость была настолько невероятной, что я поспешила откусить кусок побольше — нельзя было выдавать свои эмоции. У Танюсика с Брыкаловым что-то намечается! Иначе подружка ни за что не отпустила бы меня перед сочинением. И намечается у них не просто «что-то», а нечто серьезное — иначе она ни за что не согласилась бы терпеть притеснения на парте!
        Срисовав мои мысли, Танюсик проворковала:
        - И еще: Сеня такой галантный! Все свои надписи и рисунки с парты стер… И уступил мне одну седьмую своей половины, представляешь?
        Я переварила услышанное и вздохнула: да, на математике без Танюсика мне придется туго… Но тут я вспомнила про айфон Смыша и приободрилась.
        - Как хочешь! — беззаботно произнесла я. — Мне, конечно, будет тебя не хватать, но я как-нибудь переживу.
        - Ты чудо! — Танюсик бросилась мне на шею, оставив на моих щеках «лепестки» фирменной розовой помады. — Ты прелесть! Если что, сэсэмэсимся, ОК? Насчет сочинения.
        Но вот на это Тычинка надеялась напрасно. (Тычинка — это Танюсикова фамилия плюс прозвище.) Учительница литературы Мария Игоревна свое дело знала. Первое, что она приказала, — отключить мобильники, и мы как миленькие повиновались — спорить с быстрой на расправу русичкой не хотелось. Тем более что она была нашей классной руководительницей и вообще классной. Так что пришлось подруге выплывать из водоворота семейной жизни Фамусовых самостоятельно.
        А я качалась на волнах блаженства. Смышленый Смыш не подвел — его голова была набита знаниями почище айфона с Интернетом. Он мне все продиктовал и даже цитаты наизусть выдал без запинки — я едва успевала записывать.
        Да, денек выдался нескучный! Столько событий… Наверное, в качестве компенсации за предшествующие бесцветные недели.
        До конца уроков письмо кочевало по партам, а я собирала дань всеобщего восхищения. И лишь на истории до меня дошло: а с чего это я взяла, что приглашение взаправдашнее? Вдруг письмо — полное фуфло? Из тех, что приходят родителям насчет липовых выигрышей. Вдруг и меня хотят поймать на дешевую приманку?
        Я нахмурилась и принялась внимательно изучать уже прилично потертый конверт. Неужели я как дура попалась?
        - Это не фуфло! — пропищал вдруг голосок откуда-то у меня из-под мышки.
        - Что? — обернулась я к малютке-хоббиту. — Что ты сказал? — Интересно, как это ему удалось прочитать мои мысли?
        - Я сказал, что это не фуфло! — огрызнулся Фродо, поправляя очки. — И если бы ты наляпала на ресницы поменьше туши, то и сама бы разглядела.
        Храбрый полурослик! Рейтинг соседа обрушился подобно водопаду. Я с интересом разглядывала это чудо природы, когда до меня дошло:
        - Не фуфло?! Ты в этом уверен?
        - Абсолютно!
        - Почему?
        - Потому! Посмотри на конверт. Видишь, как он надписан? От руки. Если бы это была рядовая рассылка, то адрес бы на принтере напечатали, сечешь? Потому что липовые письма тысячами отправляют, а такое, как твое, — штучный вариант, нет смысла с техникой возиться. Усекла?
        - Ну да, — кивнула я, соглашаясь. В словах Смыша действительно был смысл.
        - Теперь возьмем приглашение. Видишь, на нем внизу номер стоит?
        Приглядевшись, я действительно увидела внизу справа напечатанный мелкими цифрами номер.
        - И о чем нам это говорит? — назидательно продолжал Смыш.
        - О том, что у моего приглашения есть номер! — прошипела я, ткнув зануду локтем в бок. — Нельзя ли покороче?
        Смыш скривился, но не сдался:
        - Если у приглашения есть номер, значит, список приглашенных ограничен! И еще — такие бланки в магазине не купишь, это гербовая бумага. Госзнаковская! Значит, их изготовили на заказ. Понятно? Специально для данного мероприятия. Для рассылки было бы слишком жирно!
        Интересно, откуда он так много знает? Я еще раз окинула полурослика оценивающим взглядом и подумала, до чего же обманчива бывает внешность. Но потом до меня дошло, и я ужасно обрадовалась:
        - Значит, я действительно выиграла поездку в Сингапур?!
        - Ну да.
        - И меня и вправду приглашают на бал?!
        - Вправду, — кивнул Смыш, возвращая письмо. — Поздравляю! Не знал, что ты разбираешься в спорте.
        - Я тоже не знала, — пробормотала Золушка (то есть я), хватая послание из волшебного королевства.
        Принцы, уроды и сокровища Древней Индии
        Дома я вволю наобнималась с дневничком — надо было как можно подробнее записать все, что произошло, включая реакцию народа на мои кедики.
        Потом пришла Танюсик, и мы принялись вместе перечитывать письмо.
        - Везет же некоторым! — вздыхала Танюсик. — А вот меня еще никто никогда не называл на «Вы». Да еще с большой буквы! И на бал никто не приглашал. И призов мне никаких не вручали! И по телику не показывали! И со звездами спорта, кино и шоу-бизнеса я знакома только через экран…
        - У тебя еще все впереди, — успокоила я подругу. — Может, завтра и тебе такое придет.
        И только вечером, когда мы вдвоем сидели перед телевизором, до меня вдруг дошло.
        - Танюсик! — трагически воскликнула я. — Прикинь, мне ж в субботу придется идти на бал!
        - Ну да, — кивнула Танюсик, а потом охнула и поднесла ладони к щекам: — Зашибись…
        - В Дом Дружбы!
        - Кошмар!!
        - И… и говорить речь…
        - Жесть!!! — Танюсик, не отвечая, смотрела на меня полными ужаса глазами.
        - И соблюдать дресс-код!! Перед звездами спорта, кино и шоу-бизнеса… И объективами телекамер! ЭТО ЖЕ БУДЕТ КОШМАР НА ВСЮ СТРАНУ!!! А-А-А! — заорала я, хватаясь за голову.
        - А-А-А! — заорала вслед за мной Танюсик.
        Наоравшись, мы успокоились и снова уставились в телевизор.
        - Сегодня в выставочном зале Дома Дружбы открылась выставка «Сокровища Древней Индии» из собрания национального музея Сингапура, — сообщили с экрана. — Впервые в российскую столицу приехали сокровища тысячелетней цивилизации. В экспозиции — изделия из золота и драгоценных камней, украшения, предметы культового и бытового назначения.
        - Везет тебе, — снова вздохнула Танюсик. — В такое место идешь. Чего там только нет! Даже вон сокровища Индии.
        - А что мне эти сокровища? — пожала я плечами. — На них смотреть — только зря расстраиваться.
        - А я бы посмотрела, — не согласилась Танюсик. — В древние времена украшения знаешь какие клевые были! Я в Алмазном фонде видела. Вот бы на себя примерить!
        Танюсик у меня — невероятная фантазерка! Теперь, наверное, всю ночь будет «примерять» на себя сокровища Индии. А вот мне бы придумать, что бы надеть на завтрашний бал!
        Но потом я вспомнила еще кое-что и облегченно перевела дух:
        - Танюсик, отбой! Бал отменяется.
        - Почему?
        - Идти не с кем. А одной нельзя!
        - А со мной? — с надеждой посмотрела на меня подруга.
        - Я бы и рада, но подумай сама, что обо мне подумают!
        Мы некоторое время переваривали эту фразу, а потом Танюсик согласилась:
        - Вообще-то да! Две клуши без парней… В такой тусовке это не понтово!
        - Ну вот! И нечего мне беспокоиться! И нечего волноваться! Вопрос отпал сам собой…
        И тут Танюсик взорвалась:
        - Нет, я тебя иногда не понимаю! Как можно так сразу сдаваться? После первой же неудачи опускать руки? У тебя ну просто никакого характера!
        - При чем тут это? — обиделась я. — У меня парня нет, а не характера.
        Это было истинной правдой. Так уж случилось, что после летних каникул я оказалась во временном простое. С моим бывшим, Васей Садовниковым, мы разошлись в конце прошлого года, а нового у меня пока не появилось.
        - А Садовников? — в очередной раз срисовала мои мысли Танюсик.
        - Лучше вообще ни с кем, чем с ним! — отрезала я. — Я же говорила тебе, что мы с ним с первого сентября — два совершенно чужих человека.
        - Вообще-то я тебя понимаю, — кивнула Танюсик. — У меня с Валерой Афанасьевым тоже так было. Полгода гуляли, а в один день вдруг раз — и отрезало. И никаких чувств. Даже наоборот, первое время общаться противно было! А может, его возьмешь? Тебе же с ним не противно!
        Это был неплохой вариант, но оказалось, что Афанасьев в субботу не сможет.
        - Я бы сходил, но у моей бабушки день рождения. Если прогуляю, предки не поймут… — объяснил кандидат в прекрасные принцы.
        После первой неудачи мы с Танюсиком решили подойти к делу основательнее.
        - Давай разделим парней из нашего класса на две группы: «принцы» и «уроды», — предложила подруга. — И из группы номер один всех обзвоним.
        Мы вырвали из тетрадки листок, разрезали на кусочки и на каждом написали фамилию. Первыми в кучку «уродов» отправились Садовников и Афанасьев. Потом Танюсик отложила в сторону Брыкалова:
        - Он все равно не сможет. У него в субботу тренировка.
        В другое время осведомленность подруги о расписании Брыкалова ни за что не оставила бы меня равнодушной, так же как и ее нежелание «поделиться» со мной своим соседом по парте. Но сейчас я не стала задерживаться на этой интересной теме: вопрос «быть или не быть» на балу требовал срочного решения.
        Из оставшихся пятнадцати мы, почти не споря, выбрали семерых «принцев» — в отношении парней у нас с Танюсиком почти полное единодушие. Потом мы поделили их: Танюсик забрала себе троих, а мне отдала четверых.
        - Все-таки это твой бал, вот и надрывайся! — объяснила подруга.
        Однако все наши усилия оказались напрасными: не повезло ни ей, ни мне. По тем или иным причинам все «принцы», как один, отказались, и это было неприятно, потому что во мне стремительно нарастал комплекс. К концу переговоров я чуть не плакала.
        - Я что, совсем плохая? — хныкала я на теплом плече Танюсика. — Совсем никудышная?
        - Это они плохие и никудышные, — сказала подруга и решительно переложила всех семерых к «уродам». Я немножко успокоилась и вдруг кое о чем вспомнила:
        - Танюсик! А ведь кто-то из парней тогда на уроке кричал, чтобы я взяла его с собой!
        - Наверное, кто-нибудь из этих, — подруга пододвинула ко мне потолстевшую стопку «уродов». — Ну что, звоним?
        Но я была еще не готова пасть так низко, поэтому покачала головой и отодвинула листочки.
        - Если кто-то действительно хочет пойти, пусть сам звонит. Мне все равно. Возьму с собой первого, кто предложит. Если, конечно, такой найдется.
        - Жалко, что у нас нет старших братьев, — вздохнула Танюсик. — Все-таки иногда нужно, чтобы под рукой был мужчина.
        Словно в ответ на ее слова мне на мобильник пришло сообщение. «Так мы идем на бал?» — прочитала я, однако, увидев подпись, расстроилась: это был всего лишь один из «уродов» — мой сосед по парте, Смыш.
        - Ты же сказала, что возьмешь с собой первого, кто предложит! — хихикнула подруга. — Отказываться нельзя! Так что пойдешь со Смышем.
        Я колебалась. С одной стороны, подруга была права — если уж слово сказано, его не воротишь. А откажешься, в другой раз вообще ничего не получишь! Но, с другой стороны, появиться на людях вдвоем со Смышем… Такое даже в страшном сне не привидится!
        - Да ладно, не парься! Чем тебе Миша не кавалер? — продолжала издеваться Танюсик. — Пусть будет! Просто для мебели. Ты же можешь только прийти с ним и уйти. А тусоваться с кем хочешь!
        Подруга, как всегда, говорила дело. Но и я знала себе цену! Поэтому, еще немного поколебавшись, написала:
        «А что мне за это будет?»
        «А что ты хочешь?» — тут же пришел ответ. Это было похоже на игру «ответь вопросом на вопрос», мы с девчонками в нашей группе «ВКонтакте» как раз в такую играем.
        «А что ты можешь предложить?» — написала я. После долгих тренировок в этой игре меня было не сбить с толку.
        «Фотографии».
        «В смысле?»
        «С завтрашнего бала».
        Нет, уж что-что, а с головой у моего соседа по парте все в полном порядке! И соображает он быстро, надо отдать ему должное. Рука потянулась, чтобы переложить его в «принцы»… Но я себя одернула. Рано! Не надо торопиться. Всему свое время…
        «Заметано! Завтра в шесть у моего подъезда», — отстукала я, довольная выгодной сделкой.
        Мы с Танюсиком еще немного посидели «ВКонтакте», и, только когда совсем стемнело, до меня дошло еще кое-что.
        - Танюсик! — загробным шепотом прошептала я, хватая подругу за руку. — Ты представляешь? Я забыла про мусор!
        Золушка собирается на бал
        Ровно через двенадцать часов сомнения вернулись вновь.
        - Я никуда не пойду! — сказала я, и это было окончательное решение.
        - Почему?
        - Сама не видишь? — Я кивнула на зеркало, перед которым стояла.
        Оттуда большими серыми глазами на меня смотрел невысокий длинноволосый мальчик. Нос у него был длинноват, уши оттопырены, как у эльфа, руки и ноги — худые и кривоватые… Идти с такой внешностью на бал и притворяться Золушкой — смешно. Мальчик был годен разве что на роль пажа… Ну почему я так медленно расту? В классе только я одна все еще оставалась типажом «унисекс».
        - Ну и что? Ты как будто в первый раз себя увидела, — хмыкнула Танюсик, пристраиваясь рядом. Это только ухудшило дело — Танюсик у нас, в отличие от меня, выделялась яркой женственностью: высокая шатенка с зелеными глазами и прекрасной фигурой, на которой любой наряд смотрится, как на модели. — Забей! Через годик вырастешь, станешь человеком…
        - Вот через годик и пойду на бал! — огрызнулась я. — К тому же все равно не в чем! У меня из приличной одежды — только кедики! Да и вообще, не хочу я ни в какой Сингапур.
        - Почему?
        - Да ну его! В самолете четырнадцать часов париться, а потом еще и там, при 100 процентах влажности и температуре 50 градусов в тени! Это как будто ты все время в парилке сидишь, представляешь! Ничего нормального не наденешь… Даже на пляже в такую жару не поваляешься! Тропики! 120 км от экватора!
        - Как ты много про Сингапур знаешь! — восхитилась Танюсик. — Тебе Смыш рассказал?
        - В Интернете посмотрела! — огрызнулась я.
        - Ну ладно, не хочешь, и Бог с ним, с Сингапуром. Но зачем же от приза отказываться? Можно и деньгами взять, в конце концов!
        - Деньгами? — Это была хорошая мысль! Странно, что я сама не догадалась. — Интересно, а сколько это будет?
        - Наверное, не меньше пяти тысяч, — подсчитав что-то в уме, предположила Танюсик.
        - Евро или долларов? — деловито осведомилась я, чувствуя, что готова признать Сингапур лучшим местом на свете — даже лучше моей комнаты! — Я бы лучше взяла в евро.
        - Я бы тоже, — согласилась Танюсик. — У них картинки красивее. Особенно на сотнях, такой лапочка нарисован! А может, там и не пять тысяч будет, а даже больше…
        - Больше? — Я спрыгнула с дивана и снова полезла в шкаф. — Ладно, уговорила. Попробую что-нибудь поискать. А ты пока бери бумагу, ручку и пиши.
        - А что писать? — удивленно посмотрела на меня Танюсик.
        - Что мы накупим на эти пять тысяч! — объяснила я.
        Список и куча вещей на диване стремительно росли, а подходящего наряда так и не находилось.
        - Знаешь, — сказала я, когда выгребла из шкафа все до последнего носка. — За пять тысяч евро я могу пойти на бал и в джинсах.
        - И я смогла бы, — согласилась Танюсик. — Главное, что у тебя есть кедики!
        - Тогда, может, и ну его? — кивнула я на кучу.
        - Вот уж нет! — Танюсик сердито вскочила и засверкала большими зелеными глазами. — Как можно быть такой бесхарактерной? Как можно останавливаться на полпути? И что из тебя в жизни получится, прямо не представляю!
        Легко ей было говорить! Когда она переворошила всю кучу моей одежды и не нашла ни одного парного носка, ее энтузиазм иссяк.
        - Да, это конец. Придется тебе точно в джинсах идти. — Танюсик без сил плюхнулась на диван рядом со мной. — И в кедах на босу ногу.
        И тут меня осенило:
        - А вот и нет, а вот и нет! — воскликнула я и выудила из кучи одежды невесть как завалявшуюся там вещицу. — Смотри, что я нашла!
        - Ну да… миленькое платьице… Только маленькое совсем. Это у тебя от Барби завалялось?
        - Ну вот еще! — обиделась я. — Я сама его носила!
        - В старшей группе детского сада?
        - В первом классе! Когда меня Петрушкой назначили, помнишь?
        - Ой, помню! — воскликнула Танюсик. — Ты еще так смешно хрюкала, я смеялась не переставая!
        - Да, подруга, ты явно заучилась. Я была Петрушкой, а не Пятачком, понимаешь? Это, вообще-то, разные вещи. Петрушка — это не поросенок, а клоун такой, понимаешь?
        - А кто же тогда хрюкал? — растерянно переспросила Танюсик. — Я была точно уверена, что это ты! Ну да, ты была в этом платьице в зелено-розовых ромбах и все время хрюкала! Может, ты просто роль перепутала?
        Переубедить подругу было невозможно — да я и не пыталась. Если ей что в голову втемяшится, этого уже оттуда никакими клещами не вытянешь, только нервы себе испортишь.
        Когда я с трудом втиснулась в платье, то обнаружила, что, как ни странно, с первого класса я здорово выросла.
        - Удивительно, — бормотала Танюсик, силясь застегнуть на моей спине молнию. — А я думала, ты с тех пор не изменилась, — она намекала на то, что я такая маленькая.
        Наконец она сдалась:
        - Застегнуть это невозможно! Ну ничего. Мы тебе сзади какую-нибудь шнуровочку наладим.
        Мне не терпелось посмотреться в зеркало, поэтому, едва только Танюсик оставила меня в покое, я ринулась к трельяжу.
        Увиденное совсем меня не воодушевило — из зеркала на меня смотрел все тот же длинноволосый мальчик, но на этот раз в платьице, которое едва прикрывало трусики. И почему меня угораздило родиться такой худой и угловатой! Да еще и имя мужское — Саша… Сколько бы я ни красилась, какие бы косы ни отращивала, это ни капли не прибавляло мне женственности.
        - Нет, так идти нельзя. Это не мини-юбка, а минус юбка! — в сердцах бросила Танюсик. — А ты уверена, что у тебя ничего больше нет?
        - Ты же сама проверяла! — Глаза мальчика в зеркале сердито сверкнули. — Я же говорю — не пойду на бал, и все!
        - А в мамином шкафу смотрела? — настаивала Танюсик.
        - Спрашиваешь. Еще вчера!
        - Ох… Не знаю, что и делать… Я бы тебе что-нибудь свое дала, но ты же утонешь… Да у меня сейчас и нет ничего подходящего… Старое все пораздавала, новое еще не прикупила… межсезонье! Так что смирись…
        Она была абсолютно права — мой выигрыш и этот бал никак не вписывались в нормальное расписание московских развлечений. После летних каникул публика очнется и разогреется только к концу первой четверти — именно тогда, с началом осенних каникул, снова заполнятся залы дискотек, начнутся вечеринки и балы. А пока что ни к чему прикупать наряды — да и распродаж в это время нет. Так что пришлось мне довольствоваться платьем Петрушки-Пятачка.
        Но еще большие проблемы ждали меня с прической. Мы с Танюсиком никак не могли прийти к соглашению, что именно должно быть у меня на голове.
        - Спереди гладко, сзади кудряшки, а потом все начесать и залить лаком, — настаивала Танюсик. — И сбоку — две прядки, длинные.
        Я сделала так, как она говорила, но Танюсик осталась недовольна:
        - Ты похожа на глупую куклу! У моей прабабушки была такая. Я ей все волосы отодрала. Распрямляй! Попробуем наоборот: спереди кудряшки, а сзади гладко…
        Этот вариант тоже не подошел, поэтому кудряшки продолжили путешествие по моей голове. Они переместились с правого виска на левый, взобрались на макушку, спрыгнули на плечи и в довершение обхватили всю голову пышным сиянием.
        - Все не то, — вздыхала подруга, критически оглядывая восстание кудряшек у меня на голове. — Абсолютно не твой стиль! Так ты и вправду похожа на Петрушку. Или на Пятачка? В общем, так. Там, где любители бессильны, за дело должны браться профессионалы. У меня тут записан один телефончик…
        Она плюхнулась на диван и достала из кармана мобильник. А я отправилась в комнату к родителям — вдруг у мамы в гардеробе завалялось что-нибудь, не замеченное мною? Идея оказалась удачной: в глубине, на верхней полке, я нашла пару совершенно новых лосин — белых в нежно-зеленый цветочек, все той же моей любимой «Зары-кидз». Странно… Может, маму на подростковую моду переклинило? Но в любом случае мне это только на руку.
        С криком «Посмотри, что я нашла!» я ворвалась в комнату и бросила лосины на диван.
        - Ух ты! Супер! — восхитилась подруга. — Это твоя мама такие носит?
        - Сама не знаю, — пожала я плечами. — Но вообще-то мне тоже интересно. Не думала, что у нее от меня есть тайны… А что у тебя?
        - Парикмахерша говорит, что работает только с напарником. Поэтому мне тоже придется сделать прическу, за компанию. Иначе — никак! Они через час приедут. Ох, подруга, на что только я не иду ради тебя! Не знаю, как ты будешь расплачиваться…
        Если бы я встретила эту парочку на улице, то испугалась бы — две бандитского вида особы были один в один похожи на атаманшу и разбойника из «Бременских музыкантов». Небритому детине не хватало только черной повязки через глаз, а его напарнице — колоды карт. Честно говоря, я и в квартиру-то их впустила с большой неохотой — только когда Танюсик, глянув в глазок, подтвердила, что это действительно ее знакомая эксклюзивная парикмахерша.
        Пришлось открывать. А потом сидеть два часа в кресле и терпеть издевательства над своими волосами. На что только не пойдешь ради красоты!
        Наконец парочка лихих разбойников ушла, предварительно начисто опустошив наши карманы. Мы с Танюсиком стояли у зеркала и с ужасом разглядывали то, что они натворили. На моей голове вырос отличный урожай нарощенных косичек — светлых, длинных, почти до пояса — вернее, почти до кромки юбки моего бального платья. В таком виде меня смело можно было выставлять в музее достижений сельского хозяйства. Танюсик выглядела не лучше — десятки коротеньких темных дреддов топорщились вокруг ее лица, делая подругу похожей на сбежавший экспонат из музея быта австралийских аборигенов.
        - Хорошо, что сегодня суббота, — вынесла вердикт Танюсик.
        - И? — спросила я.
        - Будет еще день, чтобы привыкнуть, — объяснила подруга.
        - Зато в понедельник все равно в школу, — уныло вздохнула я.
        О том, что уже через час придется идти на бал, я старалась не думать. Хорошо, что пришло время заняться макияжем и маникюром! Мы с Танюсиком вывалили на диван обе наши и мамину косметички, обложились журналами и всласть отвели душу. Тем более что на этот раз можно было не сдерживаться — все-таки софиты, телевидение и все такое.
        Нет, что ни говорите, поход на бал — великая вещь! Когда еще можно так всласть разукраситься! Ну и ногти, конечно. С ними тоже пришлось повозиться, зато результат превзошел все ожидания: длиннющие розовые накладные ногти сделали меня неузнаваемой — как будто у меня отросли руки кинозвезды или модели.
        Я немного побаивалась появления родителей — все-таки прическа у меня стала слишком уж неординарной, — но все прошло на удивление гладко. Мама сказала, что и сама мечтала о таких косичках и что с ними я наконец-то стала похожей на девочку. А папа все время говорил по мобильнику и вообще меня не заметил. Наше с Танюсиком сообщение о том, что мы идем на школьную дискотеку, было воспринято им совершенно спокойно.
        - Только чтобы в десять быть дома! — строго сказала мама. И я, чтобы не разрушать родительских иллюзий насчет моего послушания, кротко кивнула. Главное — не спорить. Раз велено в десять, значит, можно и в одиннадцать — точного хронометража моих опозданий никто не вел.
        Напоследок подруга решила отправить со мной на бал пингвиненка — Пигошу. Она принялась засовывать игрушку в сумочку, которую, несмотря на недавние жизненные передряги, успела-таки довязать. Но для пингвиненка сумочка оказалась маловата, поэтому Танюсик сняла с шеи бусы:
        - Возьмешь? Они так хотят побывать на балу!
        - Ну, раз они хотят, — пожала я плечами с деланным безразличием. Но душа моя возликовала: Танюсикины бусы были и моими любимыми тоже. Раньше подружка тряслась над этим сокровищем и никогда не давала их мне. И вот теперь я их получила напрокат без всяких усилий. Что значит — стать знаменитостью!
        - Только береги их как зеницу ока! Мне Клементина Федякина сказала, что в них — все мое везение.
        Клементина Федякина — это наша классная гадалка и ясновидящая. Мы свято верим в ее предсказания, несмотря на то что они никогда не сбываются. Она гадает на картах, кофейной гуще, узорах на морозном стекле и монетках.
        - Там ровно тридцать девять бусин: тринадцать хрусталин, тринадцать жемчужин и тринадцать гранатин, — загробным голосом произнесла Танюсик. И я кивнула, хотя в душе была уверена, что это простые стекляшки. Да и число «тринадцать» мне не очень-то нравилось… Но раз подругу это не смущает, то и ладно. Хочется ей верить, что это подлинные драгоценности, пусть верит! В любом случае бусы у меня на шее смотрелись отлично — хрусталины, жемчужины и гранатины блестели и переливались, как настоящие.
        Но вот наконец Золушка была полностью экипирована и могла смело отправляться на первый в ее (моей!) жизни бал. Я надела клетчатый плащик, взяла на всякий случай зонт, и ровно в шесть мы с Танюсиком вышли из квартиры.
        Эсэмэска Смыша застала нас в лифте. «Я на месте», — сообщал мой верный хоббит.
        - С пунктуальностью у него тоже все в порядке, — удовлетворенно вздохнула я.
        Было ужасно интересно, как Смыш отреагирует на наши прически — это стало бы своего рода репетицией перед нашим появлением в школе. Реакция полурослика превзошла все мои ожидания. Все произошло, как в кино: мы выходим из подъезда, Смыш поворачивается к нам… А дальше — немая сцена. Первый зритель наших причесок замирает с открытым ртом и не реагирует, даже когда я киваю ему, показывая, чтобы он следовал за нами.
        - Так это вы?! — наконец «отмирает» Смыш.
        - Да или нет? — коротко спрашиваю я на бегу — времени на долгие разбирательства нет.
        - Да, да, да, конечно, да! — быстро выдыхает Смыш, едва поспевая за нами. — Не ожидал, что вы способны на такие смелые эксперименты.
        - Мы и сами не ожидали, — ответила Танюсик.
        Надо сказать, выглядел Миша гораздо лучше, чем можно было предположить. И где только он раздобыл такой шикарный черный костюм и белую бабочку? И темно-серый длинный плащ — вопреки последним канонам моды, он в нем казался выше, и мы почти сравнялись в росте. Вот только туфли на высоком каблуке меня рассмешили, но я сдержалась. Волосы Смыш стильно зачесал назад, и вообще он стал похож на одного из громил из «Бригады». На самого маленького громилу, конечно.
        - Я бальными танцами пять лет занимался, — ответил на мои невысказанные мысли Миша. — С тех пор все это и осталось.
        - Так ты танцуешь? — Танюсик взглянула на хоббита с новым интересом: в свое время она бросила бальные, потому что быстро выросла и не смогла найти нового партнера.
        - Ну да, — коротко ответил тот. — Д-класс.
        - Стандарт или латина? — хищно осведомилась Танюсик. Неужели примеривает Мишаню к себе? Ну уж нет! Я поспешила занять позицию между ними.
        - И то, и то, — ответил Миша. — Во втором классе я был чемпионом Западного округа.
        Это звучало солидно, и рейтинг моего нового соседа по парте снова полез вверх. Теперь, пожалуй, он мог бы считаться если и не совсем принцем, то как минимум кандидатом в принцы. «Но уж, во всяком случае, не полным уродом!» — приободрилась я. Все-таки для моего сегодняшнего события это гораздо более подходящая компания!
        А потом… Потом Миша вытащил правую руку из кармана, и мы с Танюсиком дружно ахнули. На его указательном пальце сверкнула самая настоящая печатка! В свете фонарей массивное золото тускло блестело и переливалось.
        - Откуда?! — хором завопили мы.
        - Пра-прадедушкино, — гордо сказал Смыш. Он подышал на кольцо, протер его о рукав пиджака. — Старик был графом. Фамильная печатка, с семейной печатью.
        - Ну ты жжешь!
        Танюсик действительно явно переменила свое отношение к Смышу. Полдороги они премило болтали, обсуждая бальные танцы. Не могу сказать, что я была этим довольна, поэтому во вторую половину пути переключила их внимание на себя, благо и повод был — надо было повторить мою ответную речь. Так что, потянувшись к большой медной ручке на высокой резной деревянной двери огромного красивого дворца под названием «Дом Дружбы», я чувствовала себя во всеоружии.
        Золушка знакомится с принцами
        Но и тут Смыш среагировал быстрее. Оттолкнув меня, он дернул дверь и пропустил меня вперед.
        Я ворвалась в холл — и очутилась в сказке: в огромном зале сияло все — от хрусталя люстр и многочисленных зеркал до толстых гирлянд из воздушных шариков, увивавших стены и взлетавших под самый потолок.
        - А теперь куда? — пролепетала я, растерявшись от света, грохота музыки и направленных на нас со всех сторон внимательных взглядов.
        - Туда, — Смыш уверенно подтолкнул меня к арке металлоискателя.
        Милиционер изучил приглашение, оглядел нас с головы до ног и удовлетворенно кивнул. Мы прошли фейс-контроль! От радости я готова была расцеловать всех вокруг, но, слава богу, вовремя сдержалась.
        А потом Смыш повел меня в гардеробную. Он лавировал между разодетыми гостями как рыба в воде. «Откуда он так хорошо все здесь знает?» — удивлялась я, когда Миша, сверкнув очками, снял с меня плащ и передал его внушительному пузатому дядьке в фуражке. Еще больше поразило меня то, с каким уважением, если не сказать почтением, дядька принял нашу одежду, передав нам взамен номерки. А потом — я даже глазам своим не поверила! — Смыш вытащил что-то из кармана и переложил дядьке в руку. Неужели чаевые?! Похоже на то… Ну и жук! Где он этому научился? Проделывал все эти фокусы с такой легкостью, словно тренировался каждый день. И вел себя, как будто швейцар — его хороший знакомый.
        - Бывал тут на балах, — небрежно бросил Миша, направляясь к зеркалу. Без плаща он выглядел еще эффектнее — черный фрак сидел как влитой, облегая его невысокую плотную фигурку.
        - Ты что, дал ему деньги?! — не утерпела я.
        Смыш не ответил. Поправив белую бабочку, он вытащил из кармана пару белых перчаток и произнес:
        - Значит, так. Номерки останутся у меня, ты все равно потеряешь. Встречаемся на этом самом месте, ровно в половине десятого. А сейчас можешь отправляться в свободное плавание.
        - Но я не… — только и успела пролепетать оторопевшая Золушка, как ее (мой!) загадочный спутник испарился, оставив бедняжку (меня, опять же) в полном одиночестве.
        «Нет, все-таки он урод, — со вздохом подумала я, рассматривая себя в зеркало. — И если я не получу фотографий, он у меня попляшет!»
        Однако вскоре мое настроение начало повышаться: что ни говори, а кедики у меня — высший класс! И платье смотрелось отлично, особенно с мамиными лосинами. И со шнуровкой Танюсик здорово придумала — наряд Петрушки теперь нигде не жал, и я могла свободно двигаться.
        Однако посреди широкой, ярко освещенной лестницы меня снова охватил мандраж. Об этом и узнала Танюсик, с которой я начала переговариваться онлайн, едва Смыш исчез из поля зрения.
        - А Смыш где? — поинтересовалась подруга.
        - Тащит мой шлейф, — сообщила я. — Прилип, как репей, ни на шаг не отстает!
        - А народу много? — прощебетал мне в ухо возбужденный голосок.
        - Полно! Весь гламур Москвы.
        - Да ты что! И Котя Шагаева есть?
        - Ага!
        - И Лерка Злючка?
        - Ну да! Стоит у стенки вместе с Мамой Галей…
        - И… и даже Тима Милан? — голос Танюсика понизился до благоговейного шепота.
        - Ну да! Я как раз сейчас с ним за ручку здоровкаюсь… Здрассьте, меня зовут Алешина Сашуля… Ой нет, просто Саша, по прозвищу Алеха. И мне тож оч приятно… Ах! Ты не представляешь, он мне руку поцеловал! А потом в щечку чмокнул! Я сейчас упаду!
        Ничего такого, конечно, не было и в помине. Но надо же мне было как-то взбодриться! На самом деле было очень стремно подниматься по огромной лестнице в полном одиночестве и гадать, узнаю ли я хоть одно лицо.
        А потом я подняла взгляд… и узнала.
        Это и в самом деле был он.
        Тима Милан.
        Собственной персоной.
        Как хорошо, что на мне кедики! Будь я на каблуках, точно грохнулась бы со ступенек. А так мне удалось устоять — я даже равновесия не потеряла!
        А было отчего. Невероятный Тима стоял на верхней ступеньке в невероятном белом костюме и ослепительно улыбался. Как будто только что сошел с постера у меня на стенке! На среднем пальце его левой руки сверкнул перстень — знаменитый темно-коричневый топаз. «Или это тоже стекляшка?» — мимолетно подумала я. Но тут из-за спины всемирно известного певца появилась его правая рука с зажатой в ней розовой розой, и все мои мысли вмиг улетучились.
        - Это вам, — сказал Тима, спускаясь ко мне. — Поздравляю! Как вас зовут?
        - Я… э… о… — ответила я, мимолетно отметив, что по телевизору он кажется гораздо выше. — У… и…
        - Ты забыла «а» и «е»! И еще «ы» и «ю»! — раздался в моих ушах свирепый голос подруги. — Это так-то ты общаешься со звездой? Поздравляю, у тебя превосходные манеры!
        Вместо ответа я выключила мобильник и взяла розу.
        - Меня зовут Сашуля, — произнесла я, делая книксен. — А вас?
        - Как! Вы не знаете? — удивился Тима, и улыбка на его лице начала медленно таять.
        Я почувствовала себя полной дурой. Надо же было сморозить такую глупость!
        - Ну конечно, знаю! — поспешила я успокоить любимую звезду. — Просто я засмущалась и растерялась. А в книгах в таких случаях советуют поступать по этикету.
        - Это хорошо, если человек любит читать, — серьезно заявил Тима. — И если человек знает, что такое этикет!
        «Меня похвалили! — обрадовалась я и покраснела. — И кто! Сам Тима Милан!»
        Чтобы скрыть смущение, я поднесла розу к лицу и вдохнула чудесный аромат. И в этот момент за спиной раздался еще один знакомый голос:
        - Ага! Так вы уже встретились?
        Я обернулась — ну конечно же, это был он, популярный светский репортер Лева! А за ним на лестницу хлынул целый выводок знаменитостей: Мисс Мира 200… Галина Яськова, олимпийская чемпионка Нина Курдюмова, кинозвезда Виолетта Рябушинская… Лица, сошедшие с телеэкрана, спрыгнувшие со страниц модных журналов, прилетевшие из далеких стран; яркие супермодные наряды, веселые приветствия давних знакомых, блеск драгоценностей, аромат стильных духов; легкая, как дуновение летнего ветерка, «живая» музыка создавали под присмотром хищных телекамер атмосферу волшебного королевства вечного праздника, блеска, веселья… Да, для своего дебюта Золушка не могла бы выбрать лучшей обстановки!
        Голова пошла кругом, глаза разбежались — я не знала, на что смотреть и, главное, как запомнить все это великолепие, чтобы потом описать Танюсику.
        - Так вы готовы? — Лева уже был рядом, он придвинул Тиму ко мне, тот положил руки мне на плечи, и я снова чуть не упала. Но, к счастью, устояла, потому что Лева тут же принялся нас фотографировать, ослепляя вспышкой. «Хорошо, что я успела припудриться!» — мелькнуло в моей голове, но Лева уже помчался дальше, чтобы снимать новую «звездную» пару. И тут соображение вернулось ко мне.
        - Пожалуйста! — взмолилась я, протягивая свой мобильник стоявшей рядом олимпийской чемпионке. — Пожалуйста, снимите нас!
        Я снова придвинулась поближе к Тиме и широко улыбнулась. Чемпионка успела пару раз нас щелкнуть прежде, чем певца окружили и отобрали у меня его «звездные» приятельницы.
        - Очень рад познакомиться! — проговорил Милан, помахав мне на прощание рукой с темно-коричневым топазом.
        Я махнула в ответ и спешно передала свой мобильник следующему персонажу — на этот раз, чтобы сняться с чемпионкой.
        К тому моменту, когда музыка смолкла и раздался голос ведущего, на моем телефоне уже была приличная коллекция фоток со знаменитостями.
        «Хе-хе! — радовалась я. — Вот теперь-то я обойду этого задаваку! Мы еще посмотрим, чьи фотки будут круче!»
        Задавакой, конечно же, был Смыш.
        Провалы и успехи
        Потом началась торжественная часть. Знаменитости выходили на сцену, говорили речи, получали призы и уходили под гром аплодисментов. Это было похоже на телевизионное шоу — только не на экране, а в жизни, взаправду, по-настоящему. И я тоже была в этом шоу, и не как зрительница, а как полноправная участница!
        Но вот ведущий произнес мое имя… Душа ушла в пятки, и я вцепилась в руку сидевшего рядом со мной Смыша.
        - Не пойду. Ни за что! Пусть они оставят меня в покое. Не надо мне никаких призов!
        - Поздно. Раньше надо было думать! — прошипел Миша, отрывая мою руку от своей и толкая меня в проход. — Иди давай, пошевеливайся!
        На негнущихся ногах я засеменила к сцене, чувствуя направленные на меня взгляды. Если бы я знала, какая это пытка, ни за что не согласилась бы!
        Я очнулась только тогда, когда уже стояла на сцене и щурилась на ослепительный свет софитов. К моему правому уху был прикреплен микрофон, к левому — наушник от мобильника, в руках я сжимала розовую розу Тимы Милана и вязаную сумочку Танюсика с моим мобильником. Ведущий только что представил меня, и теперь все ждали ответной речи.
        А я стояла и молчала. Из моей головы полностью вылетели те несколько предложений, которые мы с Танюсиком так долго зубрили. Может, потому, что речь сочинял Смыш? Я всегда плохо запоминаю то, что написано чужой рукой. Вот и сейчас был как раз такой случай, и я ругала себя последними словами за то, что поддалась уговорам Танюсика и согласилась на участие в этой затее Смыша. Так что мой звездный час грозил обернуться позорным часом.
        - Мы рады приветствовать нашу юную победительницу, Александру Алешину! — в который раз повторил ведущий, и в его голосе ясно слышалась угроза.
        «А интересно, что будет, если я вообще ничего не скажу? — подумала я, широко улыбаясь в телекамеры. — Лишат меня приза или нет?»
        Скорее всего, нет, потому что вот она, заветная папочка, в руках у ведущего — сиреневая с розовыми блестками, и не станет же он ее отдавать кому-нибудь другому! Или станет?
        Звонок мобильника прозвучал как никогда вовремя.
        - Ой, извините! Одну минуточку! — сказала я залу и, переведя дух, нажала на кнопку.
        Это был Смыш.
        - Молчи и просто повторяй за мной, — грозно прошипел в ухо его голос. — Поняла?
        - Поняла, — кивнула я, мимолетно заметив, что «молчи» и «повторяй» несовместимы. Хе-хе! Неужели Смыш прокололся? Надо будет не забыть утереть этому умнику нос!
        А потом началось.
        - Здравствуйте, уважаемые дамы и господа! — передавала я слова из наушника в левом ухе микрофону в правом. — Без преувеличения могу сказать, что сегодня — самый радостный день в моей жизни!
        Вот с дикцией у Смыша оказалось все в порядке. И с памятью. Неудивительно, что с первого класса он на праздниках всегда самые длинные стихотворения читал. И подсказывать умел лучше всех. Хоть чему-то полезному нас в школе учат! Меня это так здорово выручало сейчас, не знаю, что я и делала бы при другом раскладе…
        Верный суфлер благополучно подвел меня к концу речи, и все было бы хорошо, если бы уже на финише, на последних словах «я надеюсь еще не раз встретиться с вами в такой же теплой, дружеской обстановке!» не произошел сбой связи. В растерянности я дернула за наушник, он запутался, я дернула сильнее и — ах! — бусы, любимые Танюсиковы бусы порвались, и драгоценные бусины с громким стуком покатились по сцене…
        Ведущий произнес «спасибо» и двинулся к Золушке, но ей уже было не до того: не обращая ни на кого внимания, она (я, конечно!) плюхнулась на колени и стала ползать по полу, собирая бесценные Танюсиковы сокровища.
        - Один, два, три… — путаясь, пересчитывала я хрусталины, жемчужины и гранатины, засовывая их в вязаную сумочку. Хорошо хоть вязанье было плотным и бусины не вываливались в дырки!
        В погоне за бусинами я не видела, что творилось на сцене и в зале. А зря! Потому что там началось нечто неописуемое. Только не подумайте, что народ стал смеяться надо мной и все такое. Как раз наоборот — все прониклись моими проблемами и ринулись искать упавшие со сцены и закатившиеся под кресла бусины. И журналисты оказались на редкость тактичными и понимающими — камеры отвернулись от меня, нацелившись на ползающих под креслами знаменитостей. Не исключено, что некоторые каналы включили рекламу — в общем, мой ангел-хранитель хорошо поработал в тот вечер.
        А потом знаменитости начали приносить мне свои находки — олимпийская чемпионка притащила две хрусталины, Мисс Мира нашла гранатину, телезвезда высыпала в мою ладонь горсть жемчужин… А последним был… Догадайтесь кто! Ну? А вот и нет! На этот раз не Тима! А самый настоящий Сергей Пузырев! В шикарном черном фраке, который делал кумира всех девчонок еще стройнее и красиво оттенял его светлые волосы. В белой бабочке и белых перчатках (совсем как Смыш!), в одной из которых переливалась жемчужина.
        - Это ваше? — спросил он, протягивая мне бусину.
        - По-по-подругино, — объяснила я, не понимая, что случилось с моей дикцией. — Она дала мне напрокат свои бусы, а я их порвала. А ведь в них — все ее везение!
        Сергей хмыкнул, одним легким движением взлетел на сцену, поднял с пола розу и протянул ее мне. А потом встал рядом. А с другой стороны неожиданно возник… Да-да, на этот раз вы угадали — Тима. В его пальцах переливалась гранатина…
        Такое не могло бы мне присниться и в самых смелых снах: я стою на сцене, справа от меня — самый знаменитый брюнет страны, в белом, слева — самый знаменитый блондин, в черном, а впереди — зал, набитый звездами. И все камеры опять обращены на нас, вспышки фотоаппаратов затмевают софиты, и ведущий на этот раз беспрепятственно движется ко мне, чтобы под триумфальную музыку вручить мне заветную папочку, и ничто не может ему помешать…
        …Кроме звонка Танюсика, конечно. Подруга снова вышла на связь и громко требовала, чтобы я описывала происходящее. Что я и делала, проявляя чудеса актерского мастерства и чревовещания — оказывается, говорить, не двигая растянутыми в улыбке губами, совсем не просто!
        Но стоп. Мне же надо выяснить, можно ли получить приз деньгами? И сколько это будет.
        Я уже открыла рот, но слова ведущего остановили меня:
        - Я уверен, что любая девочка мечтала бы оказаться на вашем, Александра, месте. Кому не захочется побывать в такой замечательной стране, как Сингапур, в компании таких замечательных певцов, как Тима Милан и Сергей Пузырев!
        Зал взорвался аплодисментами, а я на ходу переменила решение: еду! И бог с ними, с пятью тысячами евро. Я так и сказала Танюсику, и она полностью меня одобрила.
        - Я счастлив, что наконец-то могу поздравить победительницу нашей викторины и вручить ей путевку в далекую экзотическую страну, которая в этом году принимает у себя чемпионат мира по боулдерингу. Поздравляю вас, Александра, и желаю вам дальнейших успехов в этом виде спорта!
        Я пробормотала «пасибки» и милостиво приняла папочку. Светский репортер Лева взмахнул рукой, и оба певца, как по команде, обернулись ко мне и чмокнули в щеки. Один — в правую, другой — в левую.
        - Ты просто прелесть! — шепнул Милан в мое правое ухо.
        - Ты — чудо! — шепнул Пузырев в левое.
        Я чувствовала себя сливочным мороженым, которое вот-вот растает. Танюсик сладко урчала, и на душе у меня было тепло и хорошо оттого, что и верной подруге перепало немного от моего триумфа.
        А потом были концерт и фуршет, во время которого я объелась конфет и обпилась газировки. Но и этого жадной Золушке показалось мало — она (ох, я!) начала потихоньку таскать со столов конфетки и прятать в сумочку… Благо неожиданно погас свет, и мне очень понравился этот спецэффект, потому что в полной темноте никто не мог заметить, чем я занимаюсь.
        А потом свет включился снова и начался самый настоящий бал, на котором я подпирала стенку — мои кедики как-то плохо сочетались с вальсом и танго, не говоря уже о менуэте и котильонах, которые я все равно не умела танцевать. На мое счастье, большинство публики тоже не умело, и все просто стояли и смотрели, как кружатся невероятно красивые пары. Что самое удивительное — среди танцоров вдруг возник и мой сосед по парте. После нашего расставания в зале я в первый раз увидела его и теперь со всевозрастающим удивлением наблюдала, с какой смелостью он подошел к знаменитой певице Кате Си Бемоль и пригласил ее на вальс. И это при том, что она была выше его ровно в два раза! Да уж, в чем-чем, а в смелости полурослику не откажешь! Или в наглости? В любом случае свое дело Смыш знал, потому что Катя, почти совсем не замешкавшись, пошла с ним, и вот уже они поплыли в медленном вальсе, и Катино великолепное фисташковое платье закружилось, лавируя между другими парами.
        На мгновение я пожалела, что у меня нет такого же волшебного платья и что я никогда не занималась танцами, но какие наши годы, как говорит мой дедушка, надо будет просто взять да и заняться! Только вот где бы партнера найти, парни от бальных танцев нос воротят, их туда никакими силами не затащишь… Разве что Смыш? Но нет, он уже вон как здорово танцует, его не заманишь танцевать с начинающей. Или заманишь? Мысль эта показалась мне интересной, и я решила обдумать ее попозже, в более спокойной обстановке.
        Потом живая музыка смолкла, и вместо оркестра грянул привычный динамик. Публика с бала плавно перетекла на дискотеку, вначале — общую, а потом — «для своих». Вот уж тут мои кедики почувствовали себя как рыбки в воде! И имели на то полные основания, потому что Тима с Сережей — вы не поверите! — боролись за каждый медленный танец со мной. Я хотела, чтобы все было по справедливости, и протанцевала с каждым по два раза. Но, как это ни удивительно, Смыш не пригласил меня ни разу, он даже и не взглянул в мою сторону, продолжая выбирать для танцев VIP-персон. Я видела его и с телеведущей, и с олимпийской чемпионкой, и с Мисс Мира, и даже с какой-то древней старушкой какого-то княжеского рода. Ни одна из них не отказала ему, хотя многим он едва доставал до пояса. А Мисс Мира даже предпочла его другому кавалеру, высокому шатену, похожему на знаменитого хоккеиста, — я слышала, как смачно тот выругался, когда Смыш его «подрезал» и увел у него из-под носа знаменитую красавицу.
        Но Смышево невнимание не могло испортить моего радужного настроения. Хотелось, чтобы праздник длился бесконечно, однако отпущенное родителями время истекало, и я — послушная девочка, — лишь только настал положенный час, сообщила певцам, что отбываю.
        - Настоящая Золушка! — восхитился Тима, не отпуская моей руки после очередного танца.
        - Спасибо, я была очень рада с вами познакомиться, — пролепетала я, готовясь взлететь.
        - С вами? А разве мы не на «ты»? — удивился Тима, и я действительно взлетела.
        - Конечно, как вы… ой, то есть как ты скажешь… — пискнула я, трепеща крылышками и порхая где-то уже под самым потолком.
        Но тут подоспел Сергей Пузырев, и ему я тоже сообщила о своем уходе. Он очень расстроился — совершенно непритворно, я это точно видела! — и тоже предложил перейти на «ты».
        А потом оба рыцаря боролись за право отправить меня домой на своей машине, но мне пришлось спуститься с небес на землю и ОТКАЗАТЬ ИМ ОБОИМ, — потому что я вспомнила о Смыше и, главное, об оставшемся у него номерке. Мое прощание со знаменитостями вышло очень теплым и дружеским, как будто мы были знакомы уже тысячу лет. От каждого из них я получила на память конфетку с фуршета — но, честно говоря, у меня вся сумочка была набита точно такими же.
        Смыш с моим клетчатым плащиком уже поджидал внизу. Он помог мне одеться и дал на чай швейцару, открывшему нам дверь.
        В метро мы рассматривали фотографии на моем мобильнике. Свои Смыш показать отказался — под предлогом того, что их еще нужно доработать. Я пробовала его прогнуть и так, и эдак, а он — ни в какую, сказав, что если уж он взялся за дело, то сделает все капитально.
        Подружки встречаются вновь
        Поднимаясь в лифте, я чувствовала себя Настенькой из моей любимой старой сказки «Морозко» — ну, в тот момент, когда она возвращается из леса с грудой подарков. У меня тоже была такая груда: розовая роза и конфетки от Тимы Милана и Сергея Пузырева, путевка в Сингапур, упоительные впечатления, съемки на телекамеры, новые знакомства в мире бомонда, прикольные фотки… Да что там говорить, я уже на «ты» с обоими звездами! И главное — предвкушение нашего совместного путешествия в далекую экзотическую страну…
        Единственным темным пятном этого ослепительного вечера была недостача бусин. Когда в лифте я пересчитала их, то обнаружила, что гранатин — только двенадцать. Оставалось надеяться, что сегодня подруга не спохватится, а завтра я что-нибудь придумаю.
        Хорошо, что мы с Танюсиком живем в одном подъезде! Всегда можно заскочить к подруге по дороге домой. Что я и сделала, а потом мы вместе, не переставая одновременно говорить, нашли для моей розы подходящую вазочку и погрызли конфетки с фуршета. Подруга засыпала меня вопросами, я снова и снова описывала ей бал — наверное, со стороны казалось, что мы читаем рэп дуэтом. О печальной судьбе бус и потерянной гранатине я, конечно, умолчала — что в условиях такой «говорильни» было вовсе нетрудно.
        Наверное, это был действительно МОЙ день, потому что и с бусами мне удалось выкрутиться. Подруга, взбудораженная не меньше меня, о них так и не вспомнила. Но и я не дремала: едва в нашей трескотне наступал перерыв, я начинала прокручивать все снова — по второму кругу, по третьему…
        А ПОТОМ МЕНЯ ПОКАЗАЛИ В НОВОСТЯХ!!! ПО КАНАЛУ «СПОРТ»! И я в первый раз в жизни увидела себя на экране (не считая семейных видеофильмов, конечно). Ну, папины фильмы вряд ли когда-нибудь получат «Оскара», а здесь работали профессионалы — и это было классно! У меня было несколько крупных планов, а один — самый эффектный — в компании Милана и Пузырева, когда мы втроем стояли на сцене во время вручения мне приза. Правда, временами я чувствовала себя неуютно — в любой момент мог всплыть эпизод с рассыпавшимися бусами, но, слава богу, все обошлось.
        - Ну, ты и зажигаешь! — восхищалась Танюсик. — Ну, ты и комета! Да я бы за такой выход чего бы только не отдала… А тебе все само в руки идет. И почему так всегда: одним все, а другим — ничего? Все-таки до чего же ты, Сашуля, везучая! И как же я тебя, несмотря на это, люблю!
        Да, вот такая она, моя подруга, — прямая и искренняя и чувств своих никогда не скрывает. Я сделала ей ответное признание в любви, и мы снова обнялись и осыпали друг друга ласковыми словами. А потом наше внимание привлек еще один репортаж — на этот раз в выпуске криминальных новостей.
        - Кража века! — громким возбужденным голосом сообщил с экрана симпатичный длинноволосый репортер. — Из выставочного зала Дома Дружбы совершено похищение. Знаменитая голова Золотого леопарда лишилась одного из своих изумрудных глаз! Камень весом в сорок один карат был похищен злоумышленниками во время кратковременного отключения электричества и сбоя в электронной охранной системе.
        - Бедняжка, — посочувствовала Танюсик Золотому леопарду, жалобно взирающему на нас с экрана единственным оставшимся у него изумрудным глазиком. — Сорок один карат — это, наверное, как виноградина. Никакой совести нет у людей! — сказала она и взяла мою сиреневую папочку.
        Мы долго передавали друг другу листок плотной, с золотым тиснением, бумаги, озаглавленный «Сертификат». Как мне объяснили, этот листочек был моим пропуском в Сингапур — достаточно было прийти с загранпаспортом в турфирму «Восточный экспресс».
        - Так Милан с Пузыревым тоже едут? — в сотый раз переспрашивала меня Танюсик.
        - Ну да, — улыбалась я, купаясь в пленительном ощущении полного и абсолютного счастья.
        Наконец мы устали. Все-таки день выдался на редкость тяжелым — и это ведь суббота, выходной! Глаза начали слипаться, беседу сменила бесконечная зевота, но расстаться уже не было сил.
        - Слушай, а это не прикол? Разве так бывает? — с сомнением посмотрела на меня подруга, заходя на новый круг.
        - Нет, не бывает, — согласилась я и уронила голову ей на плечо.
        Но стоп! Так же БЫЛО! И я не врала ни грамма, потому что вот он, мой мобильник, и на нем фотографии, и вот она, папочка с путевкой. И — опять по новой…
        На одном из кругов мы так и заснули — на Танюсиковом икеевском диване. Тут и застал меня звонок от родителей. Зевая и пошатываясь, я сгребла свои сокровища, попыталась чмокнуть Танюсика, но угодила в Пигошу и поплелась к себе, на восьмой.
        Ложка дегтя в бочке меда
        Конечно же, я не могла лечь спать, не побывав в своем любимом «ВКонтакте» — ведь столько друзей по всей стране ждали описания моего дебюта на балу. Ну, я и выдала все по полной и все фотки выложила. И сразу же начали поступать отклики от народа — все были потрясены и взбудоражены моими приключениями, ну и, конечно же, закидали меня вопросами о Милане и Пузыреве.
        Ах, как же приятно было рассказывать о том и другом, как о моих близких знакомых! Почти так же круто, как общаться с ними на балу. И думала ли я когда-нибудь, что смогу написать: «Они пригласили меня на танец одновременно, и я долго колебалась, не зная, кого предпочесть. Наконец я выбрала Сережу, и видели бы вы, как расстроился Тима!» Это звучало, как фраза из моих любимых книжек серии «Только для девчонок» издательства «Эксмо», и я даже подумала, что и сама могу совсем неплохо писать что-нибудь в этом духе…
        А может, мне стать писательницей?
        Воодушевленная этим гениальным решением, я решила еще немного напрячься — писательский талант нужно развивать — и изложила свои впечатления на бумаге, то есть в дневнике. Глаза слипались, но я мужественно боролась со сном: это нужно было для дела, а дело — это святое. Пару раз ко мне заглянула мама, но была суббота, и мне разрешили расслабиться, тем более что я вернулась с бала вовремя.
        Потом я снова заглянула в «ВКонтакт» — надо было почитать новые отклики. И вот тут меня ждал сюрприз: пришло сообщение от Смыша, который наконец-то приглашал меня полюбоваться обещанными фотками с бала.
        Сон мой как рукой сняло. Я просматривала фотографии и, в который раз за этот невероятный день, заново переживала свой первый бал. Надо отдать Смышу должное — как фоторепортер он оказался на высоте. И это при том, что он фотографировал самым обычным айфоном! Помимо отменного качества, фотографии получились живыми, естественными, но самым ценным в них было то, что главной героиней фотосессии была я. В отличие от репортеров, Смыш не был снисходителен ко мне, наоборот, он словно специально выхватывал самые драматичные моменты: вот я в растерянности замерла посреди огромной сцены, вот я ползаю на четвереньках в поисках бусин, вот я подпираю стенку на балу…
        Но рядом были и другие фотки — мое «лестничное» знакомство с Миланом, получение приза, выступление с речью, поздравление от певцов… А одна фотография была просто идеальной для аватарки: кумиры с двух сторон чмокают мою сияющую физиономию! Еще мне понравились виды с дискотеки — я танцую с Миланом, я танцую с Пузыревым, я танцую одна — эта фотография была одной из лучших, так как Смышу удалось заснять меня в прыжке: тело перекрутилось в воздухе, бешеные косички взметнулись вверх, подхваченные вихрем из разноцветных звезд. Да и за каждую из остальных фоток фанатки могли бы передраться — помимо Тимы и Сережи, кого здесь только не было!
        В общем, я ни капли не жалела, что взяла с собой Смыша — он отработал на все сто. Я так ему и написала и честно признала, что его фотографии получились намного лучше моих. Я попросила только убрать фотографии с бусинами, чтобы, не дай бог, они не попались на глаза Танюсику.
        Успех Смыша как фотографа натолкнул меня на одну гениальную идею, которую я тут же и осуществила. Я зашла на сайты Тимы и Сережи и оставила в гостевых книгах ссылку, к которой прибавила свой номер «ВКонтакте». Я, конечно, не обольщалась насчет того, что у кого-нибудь из звездных парней появится желание еще раз пообщаться со мной — даже предстоявшая нам совместная поездка в Сингапур не была для этого достаточным поводом. Но попробовать стоило — вдруг им захочется посмотреть фотки, а тут — раз! — и мои координаты под рукой.
        И уже в самом конце этого бесподобного дня я совершила настоящий подвиг: вместо того чтобы бухнуться в теплую розовую постельку, я села перед телевизором и под пение Тимы и Сережи в шоу «Супер-бупер» начала нанизывать бусы. Это было непросто, потому что от усталости я не попадала в дырочки, снова роняла шарики и долго искала их, к тому же между самими бусинами надо было завязывать узелки. Но я пробивалась все дальше и дальше, и каждая бусина напоминала о моих новых знакомых — Мисс Мира, олимпийской чемпионке, гламурной телеведущей, известной писательнице, и от пения моих новых друзей в телевизоре сердце сладко замирало…
        Но вот наконец я выудила из сумочки последнюю бусину — это была жемчужина. Осталось всего ничего — нанизать ее и завязать узелок. Я справилась. Бусы вышли почти такими же, как раньше — только на одну бусину короче. Но я надеялась, что Танюсик не станет сразу же их пересчитывать, и значит, разборка наша в ближайшее время не состоится. А там — будь что будет…
        Напоследок я еще раз заглянула в сумочку — на всякий случай, не завалялась ли все-таки там недостающая гранатина? Бусины не было, зато я обнаружила кучу конфет с фуршета — кстати, момент их поедания мною умудрился запечатлеть провокатор Смыш: кадр — я и конфетка на моей ладони.
        И все было прекрасно, просто великолепно, но только поздней ночью, когда за окном стих шум последних машин, до меня дошло.
        Я вскочила, как ошпаренная, и схватилась за голову.
        Я НЕ МОГУ ЕХАТЬ В СИНГАПУР!
        Я НЕ МОГУ ПОЛУЧИТЬ ПЯТЬ ТЫСЯЧ ЕВРО!
        ПОТОМУ ЧТО Я — ЭТО НЕ Я!
        Ой, то есть я — это я,
        но я НЕ ВЫИГРЫВАЛА НИКАКОЙ ВИКТОРИНЫ!
        И ПОНЯТИЯ НЕ ИМЕЮ, ЧТО ЭТО ЗА ВИД СПОРТА, ПО КОТОРОМУ Я ВЫИГРАЛА!
        И слово это я никогда в жизни не повторю…
        ПОТОМУ ЧТО Я ЕЩЕ НИ РАЗУ В ЖИЗНИ НЕ СЛУШАЛА РАДИО «ЗАЦЕПИСЬ»!
        Чистосердечное признание
        Явка с повинной состоялась на следующий день — благо наступило воскресенье и можно было посидеть с друзьями в нормальном месте.
        Вот мы и сидели в нашей дворовой кафешке: Танюсик, Смыш и я.
        Идея пригласить Смыша пришла мне в голову, когда я утром залезла в «ВКонтакт» и нашла в альбоме под названием «Моя светская жизнь» ровно сто фотографий с пометкой «Доброе утро со Смышем». Он сделал все так, как я и просила: фоток с бусами не было, несколько неудачных снимков тоже оказались удалены, в общем, все сделано быстро, оперативно, креативно. Поэтому я с утра пораньше отправила ему «пасибки» и приглашение на совещание в кафешку.
        Танюсик тоже позвала своего соседа по парте. Но Брыкало не пришел. В ответ на мой вопросительный взгляд подруга отмахнулась:
        - Да ну его! Опять на тренировку отправился. Сказал, что не хочет заниматься всякими глупостями…
        - А чем же он занимается? — спросила я.
        - Ерундой какой-то. По-моему, в тренажерку ходит. Качок, короче.
        - А, — сказала я и пошла за молочными коктейлями.
        Выпив целый бокал с клубничным сиропом, я собралась с духом и честно выложила друзьям всю правду:
        - Короче, так. Это все не мое! И Сингапур, и Милан с Пузыревым, и радиостанция, и этот… как его… ну, вид спорта, в котором я победила. Никак слово не выучу. Никаких викторин я не выигрывала, никакого радио «Зацепись» отродясь не слушала!
        - А почему ты сразу не сказала? — удивились друзья.
        - А вы смогли бы от всего этого отказаться? — удивилась я.
        - А почему тогда сейчас рассказала? — еще больше удивились они.
        - Ну, я же не бессовестная, — объяснила я. — Я же не могу чужое взять!
        - Да? — Смыш недоверчиво посмотрел на меня и спросил: — А как же тогда у тебя в сумке оказалась моя ручка?
        - Это… это моральная компенсация, — покраснев, огрызнулась я. — Должно же у меня быть хоть что-то за то, что я трачу на тебя время!
        Интересную беседу прервал звонок мобильника. Смыш что-то ответил и начал быстро сыпать малопонятными словами. А Танюсик обратилась ко мне:
        - Сашуля, а ты не можешь поточнее вспомнить, как этот вид спорта называется? Ну, в котором ты выиграла. Мне вчера по телевизору показалось, что это боулинг.
        - Боулинг? Нет, скорее бодибилдинг, — засомневалась я.
        - Нет, я точно слышала, что боулинг! — настаивала Танюсик.
        - Да нет же, слово длиннее было, это бодибилдинг!
        Подруга уперлась, но и я была уверена в своей правоте. Не хватало нам еще рассориться из-за такого пустяка! Такое иногда случалось.
        К счастью, у подруги тоже зазвонил мобильный. Схватив телефон, она метнула в меня сердитый взгляд и выскочила за дверь. Плохой признак! Если подруга хочет уединиться, значит, она действительно рассержена.
        А дальше начало происходить нечто странное. Смыш закончил говорить и, пододвинувшись поближе, взял меня за руку со словами:
        - Так и быть, забирай мою ручку!
        - Это что такое?! — заорала я, вырываясь. — Да как ты смеешь!
        - Ну… я подумал, если ты взяла ручку… То и я могу взять тебя за ручку! — неуклюже скаламбурил наглый рыжеволосый хоббит.
        - За эту ручку ты сейчас получишь по шее! — бушевала я. — Надо же, что вообразил! Что меня можно за одну ручку купить!
        - А за две можно? — обрадовался Смыш и полез в карман. — Ты не стесняйся, скажи, сколько тебе надо, у меня их много припасено…
        Неизвестно, чем бы закончилась эта торговля, если бы в кафешку не ворвалась Танюсик. Дредды на ее голове стояли дыбом, глаза горели, на щеках цвели алые пятна.
        - Слушайте, что я вам скажу! — закричала она в страшном возбуждении. — Я такое узнала, такое!!!
        - Да? И что? Говори же, говори! — в нетерпении накинулись на нее мы.
        - Я узнала, что такое бо… боул… короче, это самое слово, по которому ты выиграла.
        - Ну, и что же это, что? — нетерпеливо перебила я.
        - Скалолазание! Такой его вид, где лазают по стенам, без страховки.
        - Боулдеринг, что ли? — разочарованно протянул Смыш. — Вот еще новость…
        - Ну да! А ты что, знал? — сердито нахмурилась Танюсик.
        - Конечно! Чего тут не знать, известная вещь.
        - А что ж ты раньше не сказал? — набросились мы на умника.
        - А почему вы меня раньше не спросили? — огрызнулся Смыш. — Я и не знал, что вы не знаете!
        - Нечего оправдываться! Лучше бы извинился, если виноват! — хором закричали мы.
        Нет, с этими парнями одна морока! Таких простых вещей не понимают, ужас прямо…
        - За что мне извиняться? — Волосы у Смыша взъерошились, как у рассерженного котенка. — Что я такого сделал?
        - За сокрытие от следствия важной информации! — отрезала Танюсик. — И за пререкания с органами правопорядка.
        - У тебя что, предки в милиции работают? — хихикнул Смыш.
        - Почти… В прокуратуре… А как ты догадался? — оторопела Танюсик.
        - Секрет! — глубокомысленно произнес Миша. Мне показалось, что он с трудом сдерживает смех.
        - Опять секрет! — взвилась Танюсик. — Ты что, не понимаешь, что мы — одна команда? У нас не должно быть друг от друга никаких секретов!
        - Ладно, ладно, мир, — утихомирила я разошедшиеся страсти и обратилась к Танюсику: — Давай, рассказывай!
        - Ну, так вот! — Танюсик снова воодушевилась. — Мне Брыкало сказал, он все виды спорта знает и все радиостанции. Я сказала, что в Сингапуре будет чемпионат мира, и он сразу же назвал этот самый боул… В общем, все сходится, и радио «Зацепись» тоже есть, он его регулярно слушает. Говорит, что это основной эфир для скалолазной тусовки.
        - Так, может, он знает, кто эту викторину выиграл?
        - Нет, не знает, — с сожалением покачала головой Танюсик. — Он как раз ту передачу из-за тренировки пропустил.
        - И что же мне теперь делать? — Я в унынии рисовала соломкой узоры на остатках пены от коктейля.
        - На, пожуй! — жалостливая Танюсик протянула мне жвачку.
        Я поблагодарила и на несколько минут отвлеклась от своих бед. Но едва вся сладость из жвачки выжевалась, неприятные мысли прихлынули вновь.
        - Получается, что я — обманщица! Взяла то, на что не имею права… Может быть, даже своровала!
        - Ничего подобного! — успокоил меня Смыш. — Ты ничего ни у кого не крала. В конце концов, ты же не сама себе письмо написала, верно?
        - Ну да…
        - Это какая-то ошибка, но твоей вины тут нет, — Смыш говорил спокойно и уверенно, как судья или доктор.
        - И что же мне теперь делать?
        - А ничего, — пожал плечами Смыш. — Пользуйся, раз никто не предъявляет своих претензий!
        - Слушай, а ты не адвокатом ли хочешь стать? — спросила вдруг Танюсик.
        - Ну да, — Смыш покраснел и поправил очки. — А что, очень заметно?
        - Ну да! — хором ответили мы с Танюсиком, после чего подруга треснула хоббита по плечу со словами:
        - Благословляю! У тебя отлично получается.
        После приятной дружеской пирушки настроение мое заметно улучшилось. Я уже не чувствовала себя злоумышленницей, обокравшей несчастную победительницу викторины по бо… боули… нет, никогда я не выучу этого слова! В общем, с моей души упал камень, и перышки снова радостно взъерошились.
        Как успеть на два свидания сразу
        Это был поздний вечер воскресенья — на улице сгустилась темнота, зажглись окна напротив, а я сидела перед компьютером и перечитывала невероятные сообщения, которые пришли мне в «ВКонтакт».
        Первое было таким:
        «Спасибо за ссылку, отличные фотографии! Мой телефон…»
        Внизу стояла подпись: «Тима Милан».
        Второе сообщение пришло от Сергея Пузырева и было точь-в-точь таким же, как у Милана, только номер мобильника, естественно, другой.
        И вот теперь я сидела перед экраном и гадала, продолжение ли это вчерашнего сна или чей-то прикол.
        Милан и Пузырев отозвались на мои сообщения!
        Они посмотрели фотографии!!
        Им понравилось!!!
        Они дали мне номера своих мобильников!!! О, йе-е!!!
        И… и я даже могу их набрать…
        От такой сумасшедшей перспективы захватывало дух. Значит, наше знакомство можно продолжить… Если это не розыгрыш.
        Но ведь это можно проверить! Прямо сейчас!
        Я довольно долго колебалась, выбирая, с кого же начать. Потом решила — все-таки с Милана — и, задержав дыхание, как перед прыжком в воду, быстро написала эсэмэску:
        «Как дела?»
        Скрашивая мучительное ожидание ответа, я изменила имя адресата и тот же самый текст отправила по номеру Пузырева.
        Ответов довольно долго от них не было, и я ужасно нервничала: а вдруг все-таки это розыгрыш? И телефоны — липовые? Или не липовые, но меня решили проигнорировать. Или знаменитости не отвечают по незнакомым номерам? Или они так заняты, что им не до телефона… Или все-таки наше сумасшедшее бальное знакомство было достаточно кратким, чтобы рассчитывать на продолжение.
        Но тут поток «или» был остановлен — пришел первый ответ.
        «А кто это?» — спрашивал Ser Puz — именно под таким именем я поместила в записную книжку телефон Сергея Пузырева.
        Я возликовала — по крайней мере, хоть один номер не липовый! И живой, по нему отвечают.
        «Сашуля Алешина со вчерашнего бала», — сообщила я.
        На этот раз реакция последовала быстрее и оказалась еще невероятнее — он позвонил!
        «Ser Puz» — высветилось на экране, и мобильник чуть не выпал у меня из рук. Кому бы показать, кому бы показать… Эх, жаль, Танюсик уже улеглась!
        - Алло, — ответила я осипшим голосом. — Слушаю!
        - Саш, это я. Не хочешь пересечься? — спросил знакомый голос, и я порадовалась, что крепко сижу на стуле.
        - Ну да, — это было единственное, на что я оказалась способна.
        - Тогда завтра в семь, у меня в студии, — и он назвал адрес. — Я тебя встречу. Идет?
        - Ну да, — снова повторила я и еще долго тупо смотрела на замолчавшую трубку.
        Итак, все, что случилось со мной накануне, было правдой. Потому что чудо все еще продолжалось…
        Завтра в семь я встречаюсь с Сергеем Пузыревым. Он сам, лично, пригласил меня! К себе в студию! И будет меня встречать!!! Ой, мамочки…
        Почему-то мне захотелось пройтись колесом, или постоять на голове, или упасть в обморок, но тут телефон ожил снова: на этот раз пришла эсэмэска от «Tim Mil».
        «Как насчет того, чтобы встретиться завтра в семь?» — писал Тима Милан.
        Оторопев, я уставилась на экран. И… этот? И Милан тоже?! В полном ступоре мои пальцы сами отстучали: «Да», — лишь бы он не передумал, лишь бы не передумал!
        Он не передумал, и я почти сразу получила ответ: «Тогда завтра в семь, в «Коломбине». И тут до меня дошло — я не могу завтра в семь быть в этой модной галерее! Завтра в семь я буду на студии у Пузырева!
        Голова пошла кругом. Я поняла, что чувствовал Д’Артаньян, назначая почти одновременную встречу трем мушкетерам. Ну не разорваться же мне!
        И все же выбор надо сделать. Одно свидание необходимо перенести.
        Но какое?!
        Я забегала по комнате, стуча друг о дружку крепко сжатыми кулачками. Что делать, что делать, что делать?
        Потом, решившись, я отослала сообщение Сергею: «А можно в восемь?»
        «Без проблем», — пришел быстрый ответ, и я перевела дух. Правда, на общение с Тимой останется всего ничего, но мне и этого хватит. А так как галерея недалеко от студии, я смогу побывать на двух свиданиях сразу!
        Меня так распирало от эмоций, что я не выдержала и позвонила Танюсику. Подруга тут же прибежала на мой зов и высказала все, что она обо мне думает.
        - Решила захапать двоих сразу! А обо мне и не подумала! Это же преступление против дружбы! — кипятилась разъяренная Тычинка.
        Но потом она остыла и начала вязать новый чехольчик для мобильника, попутно комментируя телепрограммы и давая мне советы касательно тонкостей общения со звездами.
        В общем, вечер удался.
        Еще одно письмо и новая прическа
        Новое письмо поджидало меня в почтовом ящике утром следующего дня. Однако на этот раз послание не вызвало у меня никакого энтузиазма. Аккуратно заклеенный конверт без марки и без адреса, с единственной надписью «Александре Алешиной» почему-то сразу мне не понравился.
        Но я была так взбудоражена последними событиями, что мысли о странном конверте улетучились в тот самый момент, как я сунула его в сумку. Ведь я уже была другим человеком — не обычной восьмиклассницей Сашулей Алешиной (второй номер в классном журнале, последняя «кнопка» в физкультурном строю девочек), — а светской львицей и известной тусовщицей Александрой, которая водит дружбу не с кем-нибудь, а с самими Пузыревым и Миланом и тусуется с ними в модных галереях и на студии звукозаписи! Ну и так, между прочим, эта стильная штучка, Александра, стала победительницей крутой викторины новомодной радиостанции и вскоре отправится с друзьями в Сингапур. (После воскресного совещания в кафешке я забила на все муки совести и решила снова считать себя полноправной победительницей.) Этот новый статус позволял мне чувствовать себя как за стальной броней, и я даже осталась совершенно равнодушна к тому, какое впечатление произвела в школе моя новая прическа.
        А впечатление было сильным. Каждый, мимо кого я проплывала, останавливался как вкопанный. А потом поворачивался мне вслед, как подсолнух за солнцем, и либо что-то тихо шептал, либо громко и бесцеремонно высказывался.
        - Зашибись! — неслось мне вслед.
        - Вот это прикол! Сашуль, это ты или не ты?
        - Алеха, да как ты решилась на такое?!
        - А сколько стоит? А где делала? А телефончик дашь?
        - Удобно. Можно не причесываться…
        - И не укладываться…
        - И не мыться!
        Комментарии мячиками отскакивали от моей новой брони, я рассекала людские волны подобно ледоколу (вернее сказать, людоколу), и нос мой был вздернут гордо, как никогда. Ведь я была уже другая… И никто об этом не знал!
        Следом за мной в школу ворвалась Танюсик — ее появление подлило масла в огонь. Парни начали носиться вокруг нас и дергать за косички, но мы смотрели на них свысока, как королевы на пажей, не удостаивая их вниманием: это было бы смешно для девочек, которые знали номера мобильников Милана и Пузырева!
        Но надо было еще предстать перед учителями — а это было пострашнее. В какой-то момент я даже почувствовала, что готова бежать в раздевалку и замотать голову шарфом… Но везение все еще не оставляло нас — в этот день не только мы с Танюсиком сменили имидж: новая прическа появилась и у самой строгой в школе учительницы, завуча по внеклассной работе, Тамары Сергеевны по прозвищу «Ёлка». Это тоже был экстрим — Ёлка стала Ёжиком, сменив свои неизменные висячие патлы на короткую стрижку. Этого было вполне достаточно, чтобы занять внимание всего учительского коллектива, и наши косички остались почти незамеченными. Убедившись, что нам ничего не грозит, мы с Танюсиком осмелели (или обнаглели) настолько, что, взявшись под ручку, подошли к Ёлке — Ёжику и сделали ей комплимент по поводу ее новой прически:
        - Тамара Сергеевна, вам так идет! Вы очень помолодели!
        - Спасибо, девочки! — расцвела Елка и, оглядев нас, махнула рукой: — Вы тоже хороши! Правда, можно было подождать с косичками до летних каникул… Но они еще не скоро, так что — разрешаю! Только вы их как-нибудь заплетайте… В хвосты убирайте, что ли, чтобы не топорщилось.
        «Уф! Пронесло», — синхронно подумали мы и отправились в класс.
        Дежавю
        Это снова был урок Тучи, и она начала его словами:
        - А сейчас мы будем писать контрольную!
        - Опять контрольную? — взвился Смыш. — Мне это надоело уже! Мы же в пятницу писали! Просто дежавю какое-то.
        - А что такое «дежавю»? — спросила я.
        - А ты не знаешь? — удивился Смыш.
        - Я же английский учу, а не французский! — огрызнулась я.
        - Дежавю — это когда тебе кажется, что такое, как сейчас, уже происходило раньше, — терпеливо объяснил Смыш, и вот тут-то я и вспомнила про письмо в своей сумке. Вытащив конверт, я протянула его соседу:
        - Как освободишься, не посмотришь, это фуфло или нет?
        - Как! Опять письмо?! Нет, это точно дежавю! — схватился за голову Смыш. — И откуда только ты свалилась на мою голову!
        Да, неделя для него начиналась непросто. Но после вчерашнего совещания в кафешке я прониклась к нему доверием, так что деваться бедолаге все равно было некуда.
        Я наклонила голову, надула губки и изобразила обиженного ребенка. Прием сработал: Смыш со вздохом открыл конверт и прочитал вслух:
        «Отдай путевку в Сингапур, а не то я всем все про тебя расскажу. Сегодня в семь, за гаражами».
        Ох, не зря я опасалась этого письма! Меня как будто ледяной водой окатили, поставили на место, и стильная тусовщица Александра вмиг испарилась. Я снова стала Сашулей номер… не два, а двадцать два, самозванкой и интриганкой, которая не имела никакого права ни на Сингапур, ни на Пузырева, ни на Милана… Ни на свой новый гламурный имидж!
        - Что скажешь? — я с надеждой посмотрела на Смыша: только он мог теперь спасти меня.
        - А что мне за это будет? — помолчав, осторожно поинтересовался этот гад.
        - А что ты хочешь? — оторопев, переспросила я. Интересно, это и есть то самое «дежавю»?
        - А что ты можешь предложить? — в тон мне ответил Смыш. Неужели и он играет с девчонками «ВКонтакте»?!
        Но мне было не до игр, поэтому я решительно пресекла стрельбу вопросами и произнесла:
        - Все, что захочешь!
        - Да? — удивился Смыш. А потом замолчал и начал краснеть. Он краснел так долго и так сильно, что веснушки на его лице совсем побелели.
        И тут до меня дошло.
        - Ни за что! — взвилась я в благородном негодовании. — Да как ты смел даже подумать об этом! Да как тебе такое в голову пришло!!
        - Тогда гони сто рублей! — быстро согласился Смыш и протянул под партой руку. Я перевела дух и вложила туда сотню и письмо со словами:
        - Вот так-то лучше!
        Смыш осмотрел конверт, понюхал письмо, еще раз пробежал его глазами и отдал мне со словами:
        - Фуфло! Какой-то чудак придуривается. Из наших одноклассников. Вернее, одноклассниц.
        - А как ты догадался, что он… она — из нашего класса?
        - Ты что, не узнала листочек? Это же из тех блокнотов, которые мы вам на Восьмое марта дарили, помнишь? Каждая страничка — с дурацкими цветочками. Я еще тогда спорил с парнями, уговаривал купить вам по ручке.
        Я вырвала у него листок, понюхала… Да, пахло явно нашим классом. Вернее, запахом, который в последние дни просто преследовал меня — я никак не могла определить, что это за духи и от кого так пахнет, и ужасно бесилась.
        - И что мне теперь делать? — я с надеждой посмотрела на Смыша.
        - А ничего! Выбросить и забыть.
        - Но тут же написано, что он всем все про меня расскажет!
        - Мы уже решили, это не он, а она, — назидательно произнес Смыш.
        - Ну она… Если она, то это еще хуже! — ужаснулась я. — Девчонка про девчонку такое может понарассказать! Особенно про одноклассницу.
        - Ну и что, например? — скептически хмыкнул Смыш.
        - Ну, как мы в женской раздевалке красимся…
        - Удивила! Кто ж этого не знает! — хихикнул Смыш.
        - Ну, еще мы там курить пробовали…
        - И это не тайна! Ты вообще насчет женской раздевалки не парься, мы и так знаем обо всем, что вы там делаете…
        - Да? — На мое счастье, Туча отвернулась, и удар учебником по Смышевой голове остался незамеченным ею.
        - Если так будет продолжаться, ты испортишь мой главный рабочий инструмент! — прошипел Смыш, потирая шишку. — Ладно, проехали… Так, что у тебя еще?
        - Ну, мы там на стене писали… И еще я отметки в дневнике подделывала… И в журнале… И с Васей Садовниковым целовалась…
        - Так… — Смыш задумчиво посмотрел на меня, а потом подвинул к себе письмо. — Пожалуй, тебе действительно есть что скрывать. И тот — или та, — кто забил тебе стрелку, хорошо знает все твои тайны… И значит, сегодня в семь тебе надо идти за гаражи.
        - Но я не могу! Я не могу сегодня в семь быть за гаражами! — я почти что кричала — удивительно, как это Туча ничего не услышала. Наверное, потому, что она в этот момент распекала Катю Решетняк по прозвищу «Крейсер».
        - Почему? — удивился Смыш.
        И я выложила ему все, чего он пока не знал, — про переписку с певцами и свидания, которые были назначены на семь и восемь.
        Смыш слушал молча, нервно кусая губы. Лицо его снова начало краснеть.
        - Теперь ты понимаешь, что я никак не могу в семь быть за гаражами? Это просто исключено! — закончила я.
        - Не знаю, не знаю, — пробормотал Смыш, склонившись над листком с контрольной. Он принялся что-то быстро писать и, казалось, полностью забыл обо мне.
        «Неужели контрольную пишет?» — с негодованием подумала я, но, похоже, так оно и было: Смыш как ни в чем не бывало строчил ответы на вопросы.
        Я ткнула его в бок с такой силой, что у него на носу подпрыгнули очки:
        - Ну и? Не увиливай! Говори, что мне делать!
        - Что хочешь! — сердито бросил Смыш, потирая бок. — Отстань. Задолбала уже со своими проблемами!
        Я уставилась на него в изумлении: это так он разговаривает СО МНОЙ? Звездой вчерашнего бала? Подругой Милана и Пузырева?! Нет, что ни говори, а хоббит проявлял чудеса мужества и героизма! Или идиотизма.
        Я многозначительно молчала, ожидая, что он одумается, но Смыш как ни в чем не бывало вернулся к контрольной, снова забыв о моем существовании.
        Наконец я потеряла терпение и сладко прошептала ему в ухо:
        - А если я тебя еще раз двину?
        - И у тебя поднимется рука на маленького? — внимательно посмотрел на меня Миша, и злость мою как рукой сняло.
        - Ладно, извини, — вздохнула я. — Просто я действительно не знаю, как поступить. Посоветуй что-нибудь, а?
        - Я думаю, в семь тебе надо быть за гаражами, это важнее, — веско произнес Михаил. — А свидания можно перенести на другой день.
        - Но за гаражами — это же самое страшное место в районе… Там стройка рядом и кладбище… Как я могу пойти туда одна?
        - Ты пойдешь не одна, — торжественно объявил Смыш.
        - А с кем? С Танюсиком еще страшнее будет.
        - Вы пойдете со мной.
        - С тобой? — Я чуть было не фыркнула, но сдержалась. — Ну, если ты уверен, что справишься…
        - Уверен! — твердо сказал Смыш. — Так что сегодня в семь, за гаражами!
        «Хм… Звучит, как приглашение на свидание!» — подумала я и начала прикидывать, во что мне одеться, но тут над нами снова нависла Туча.
        - Смыш, дневник! — приказала она. Мы подняли к небу глаза и поняли, что на этот раз нам не отвертеться.
        Смыш с кислым видом протянул практикантке дневник, однако, получив его обратно и прочитав то, что она там написала, он расцвел в улыбке:
        - А мне исправить ошибку или прямо так отдавать? — сладким голосом обратился он к учительнице.
        - Ошибку? — растерялась Туча. — Какую ошибку?
        - Фамилия Смыш пишется без мягкого знака! — торжествующе проговорил владелец замечательной фамилии. — Так что же? Мне исправить или как?
        - Как хочешь! — отрезала Туча. Она очухалась и снова метала молнии.
        Но класс поглядывал на Смыша с уважением. А я теперь точно знала, что наняла за свои кровные сто рублей нужного человека!
        Эсэмэски Ser Puz’у и Tim Mil’у я отослала на перемене.
        «Извини, но в это время прийти не смогу, буду занята!» — написала я в обе стороны, чувствуя, что совершаю нечто непоправимое. И в то же время я испытывала невероятную гордость оттого, что могу написать ТАК Милану и Пузыреву.
        Однако это было единственным утешением, и больше я ни на что не надеялась. Только что я сама, своими руками, разрушила хрустальный дворец волшебной сказки: вряд ли кто из певцов согласится общаться с такой капризной особой.
        Эти грустные мысли отогнала подлетевшая Танюсик, которая накинулась на меня со словами:
        - Ты отдала сто рублей Смышу?! Целых сто рублей?
        - Ну да, — пожала я плечами. — А что?
        - А то! У меня из-за непредвиденных трат на прическу наступил финансовый кризис! — пояснила подруга.
        - Сказала бы раньше… — принялась оправдываться я. — Мне же не жалко, я просто не знала, что тебе деньги нужны.
        - Да, нужны! — Танюсик сердито топнула ногой. — У Брыкалы скоро день рождения, надо купить ему подарок. Так что пойди отбери деньги у Смыша и отдай мне.
        - Хорошо, — согласилась я и пошла искать Мишу. Как я уже говорила, если моей подруге что-то в голову втемяшится, лучше не спорить.
        Смыш одиноко стоял у окошка и играл в игры на мобильнике.
        - Чего тебе? — не отрываясь, спросил он.
        Когда я сообщила о своей цели, он неожиданно легко согласился:
        - Идет! Тогда ты мне взамен дай скачать все фотки со своей мобилы, хорошо?
        - Отлично! — обрадовалась я, забирая сотню и передавая Смышу телефон.
        Пока тот бегал в кабинет информатики, я отнесла сотню Танюсику.
        - Теперь все? Ты довольна? — спросила я подружку, ожидая законной похвалы.
        - Умница! — Танюсик чмокнула меня в щеку, потом аккуратно сложила сотню и убрала ее в вязаный кошелечек. — А откуда у тебя столько денег?
        - Бабушка вчера приезжала, — объяснила я.
        - А, — кивнула подруга. — А что ты Смышу взамен отдала?
        - Фотки с мобильника, — сказала я.
        И тут Танюсик начала меняться в лице. Вначале она стала красной, потом — белой, а потом — пятнистой.
        - Ты… ты… Ты что, забыла? — растерянно пролепетала она.
        - О чем? — почему-то я тоже начала волноваться.
        - Как мы в Питере фоткались! У тебя в комнате. Когда мы в одних ночнушках по кровати прыгали!
        - А-а-а! — заорала я, хватаясь за голову.
        - А-а-а! — заорала вслед за мной Танюсик.
        Первой опомнилась подруга.
        - Беги скорей к Смышу! — толкнула она меня.
        Но было уже поздно. Нам только и оставалось — беспомощно наблюдать за группой гогочущих парней, столпившихся вокруг моего смышленого соседа.
        Со всей этой суматохой Пузырев и Милан были мною почти совершенно забыты… Поэтому я невероятно удивилась, обнаружив, что от них пришли ответные эсэмэски.
        «А может, сегодня в четыре?» — написал Тима. «А если в пять?» — предлагал Сергей.
        «Фантастика! — восхитилась я, отстукивая согласие. — Как удачно все складывается! Как будто кто-то на небесах следит за моим расписанием…»
        Вот так и получилось, что в четыре я вошла в галерею «Коломбина».
        Неудавшееся свидание
        Это модное место известно всей Москве. Выставки картин, фотографий и скульптур, инсталляции и перфомансы, шоу, концерты, дефиле — все, чем можно было поразить воображение знатоков и новичков, проходило в «Коломбине».
        Я попала прямо на Международный фестиваль клоунов. Ярко разодетые скоморохи разных стран и национальностей веселили публику уже на улице перед входом. Я почувствовала себя своей в этой компании, ведь и сама недавно была Петрушкой, хотя на этот раз оделась по-другому: на мне были облегающие клетчатые бриджи и короткий сиреневый бархатный пиджачок, белая блузка и клетчатая жилетка. Сумка — сиреневая, в розовых сердечках. Ну и вместо кедиков — позаимствованные у мамы сиреневые лаковые туфли на каблуке высотой 9 см (в таком виде я последний раз снималась для большой классной фотографии). Только на миг промелькнуло сожаление, что я немного «не в теме» и на балу на мне был более подходящий наряд, — но не могла же я одеться так во второй раз! Тем более что «серьезный» наряд не мешал отзываться на шутки, весело смеяться над трюками и даже два раза упасть с моих длиннющих ходуль — тем более что Тима запаздывал. Натусовавшись и нафотографировавшись, я уже хотела отправиться в галерею, но тут обнаружила, что в суматохе к моим косичкам привязали воздушные шарики и волосы мои встали дыбом. Пришлось их
отвязывать, и это заняло столько времени, что, посмотрев на часы, я обнаружила, что уже пора идти на другое свидание.
        Я немного расстроилась — Тима не пришел и не предупредил. «Что делать! Капризы звезды», — подумала я и отправилась на студию звукозаписи.
        Удавшееся свидание
        - Ты в первый раз на студии? — прошептал Сергей, пропуская меня в зал.
        - Ага, — шепотом ответила я, заходя в темное помещение с высоким потолком и наглухо зашторенными окнами. Черные панели на стенах и выстилающий пол ковролин почти полностью поглощали звуки. В зале было пусто, только сзади, за широким стеклянным окном, маячил силуэт звукооператора.
        - Садись, куда хочешь… — прошептал Сергей, показывая на ряд кресел. — Я скоро закончу.
        Я устроилась в мягком кожаном кресле, которое было таким большим, что, если я забиралась поглубже, мои ноги не доставали до пола, как у первоклашки. Но мне надо было быть сегодня «светской дамой», и я сидела на самом краешке, старательно выпрямив спину.
        Сергей вышел на сцену, надел наушники и по команде звукооператора запел в большой черный микрофон. Это было прикольно: музыки я не слышала, и только Голос — волшебный, бархатный — звучал со сцены, разносясь по всему залу. Он доставал до самой сердцевины моего существа, трогая потаенные струны души, и я снова поняла, как же люблю этого певца. Можно было бы часами сидеть тут и слушать его, но… Но в семь за гаражами меня ждала авторша письма.
        Спев одну песню, Сергей начал следующую, потом еще и еще. Песни были мне хорошо знакомы — почти все они были переписаны в мой дневник, и я знала их наизусть, поэтому даже осмелилась тихонько подпевать.
        Но вот наконец запись закончилась, и Сергей, переговорив со звукооператором, подошел ко мне:
        - Не хочешь перекусить? Внизу у нас приличное кафе.
        Я с радостью согласилась, и вскоре мы уже сидели за уютным столиком переполненной в конце рабочего дня маленькой кафешки. Певца узнавали, глаза девушек вспыхивали от радости, парни улыбались, и все с интересом оглядывали меня. А Золушка (то есть я) раздувалась от гордости и думала, чем же она заслужила от судьбы столько волшебных даров?
        - Сегодня мы записывали для воскресного шоу, — сообщил Сергей. — «Супер-бупер», знаешь такое? Вчера до полуночи снимали!
        Знала ли я! Да это наше с Танюсиком любимое шоу, мы его никогда не пропускаем, даже вчера, когда я решала наиважнейшие в жизни вопросы, для любимой программы все равно нашлось время…
        - Я в воскресенье как раз смотрела… Вы были лучше всех! — выпалила я, покраснев.
        - Вот тебе и раз! Мы что, опять на «вы»? — усмехнулся Сергей и весело мне подмигнул: — А я-то думал, у чемпионок по скалолазанию побольше смелости…
        «Я не чемпионка, — уныло подумала я. — И к скалолазанию никакого отношения не имею!»
        Но вслух я ничего подобного не произнесла. К тому же происходящее было настолько захватывающим, что уныние мое как рукой сняло и, набравшись смелости, я попросила:
        - Расскажи про съемки!
        Просьба доставила певцу явное удовольствие. Откинувшись на стуле, он принялся с увлечением описывать события прошедшего дня. Сергей оказался прекрасным рассказчиком, и я слушала, затаив дыхание, стараясь не пропустить ни единой подробности будничной жизни звезд. Больше всего меня поразило, что знаменитостям приходится работать даже в воскресенье, и вообще у них почти не бывает выходных и праздников.
        Потом мы обсудили субботний бал, фотографии, мою речь и поездку в Сингапур. Я задала Сергею вопрос, который давно интересовал меня: есть ли у певцов телохранители? На балу я не заметила ни одного. Сергей улыбнулся и ответил, что у него есть охранник, который давно уже научился не выделяться из окружающей публики.
        - А сейчас он где? — спросила я, оглядываясь.
        - Вон там, за соседним столиком, — Сергей показал на высокого лысого небритого детину. — Бережет меня… От таких, как ты.
        Мы посмеялись, а потом Сергей рассказал, что телохранитель Тимы недавно ушел в отпуск, и певец теперь ведет жизнь обычного человека.
        Никогда еще я не была так счастлива! Телефон в моей сумке надрывался, но я в первый раз в жизни оставила Танюсиковы призывы без ответа. Потом, все потом, а сейчас я ни минуты не буду терять, ни единого слова из этого потрясающего свидания.
        Я настолько расслабилась, что забралась поглубже на стул и откинулась на спинку, забыв про осанку и желание быть «светской дамой». А потом набралась смелости и спросила о том, что волновало меня больше всего:
        - Скажи… А зачем ты меня пригласил?
        Бросив на меня острый взгляд, певец одобрительно кивнул:
        - Пять баллов! Если ты спросила об этом, значит, я в тебе не ошибся.
        Было похоже, что я сдала важный экзамен и теперь меня посвятят в какую-то тайну.
        Так и случилось. Сергей вдруг сделался очень серьезным и тихо спросил:
        - Саша, скажи, когда ты в последний раз видела Тиму Милана?
        Загадочное исчезновение Тимы
        Вопрос был настолько неожиданным, что я оторопела. Но Сергей был серьезен, очень серьезен, поэтому я быстро собралась с мыслями и ответила:
        - Позавчера на балу, когда мы прощались… А что? Что-то не так?
        - Да. Он пропал. Вчера не приехал на съемки, а сегодня пропустил запись на студии.
        Я оторопела. Ну и дела! Значит, Тима не меня одну сегодня кинул…
        - Самое странное, что он никого не предупредил и не отвечает на звонки, — продолжал Сергей. — Вообще-то у него пару раз уже было такое — исчезал, никого не предупреждая. А потом появлялся с новым альбомом! Но он никогда никого не подводил. Тима — на редкость обязательный человек. А тут… Пропустить запись шоу на телевидении, запись новой песни! Мы впервые должны были петь дуэтом. Это же огромные штрафы, не говоря уже о престиже и репутации.
        Я слушала, затаив дыхание.
        - После того бала его никто не может найти. Дома его нет, мобильный не отвечает… Происходит что-то необъяснимое, непонятное, и я хочу разобраться. Но не привлекая внимания, понимаешь? Может, человек и на этот раз захотел уединиться, уехал куда-нибудь… Не захотел упускать вдохновение!
        Мной овладели противоречивые чувства — гордости и разочарования: «Значит, вот зачем он меня пригласил… Только чтобы выяснить про Тиму… — И в то же время: — Такой человек мне доверяет! Рассказывает о своих проблемах!!»
        - Я обзвонил всех знакомых, и все сказали, что в последний раз видели Тиму на балу, — закончил Сергей.
        И тут до меня дошло:
        «Стоп-стоп-стоп! Но если он пропал, то кто же назначил мне сегодня свидание в «Коломбине»?»
        Сергей заметил мое замешательство:
        - Что-то не так?
        - Понимаешь, мы с Тимой обменивались эсэмэсками и должны были сегодня встретиться… — произнесла я.
        - Не может быть! — оторопел Сергей.
        Я рассказала ему о неудавшемся свидании, и Сергей тут же загорелся:
        - Так давай напишем ему! Прямо сейчас! Вот так: «А мы можем встретиться в другое время?»
        Я была в таком восторге, что и не передать словами. Мы с Сергеем Пузыревым, как сообщники, пытаемся «вычислить» Тиму Милана! Я попала в закулисный мир шоу-бизнеса и варюсь в самой его гуще! Нет, этого не может быть, это сон, сон, сон…
        Мы отправили сообщение, но отчета о доставке довольно долго не было. Значит, телефон Тимы действительно выключен…
        - Что ж, мы так ничего и не прояснили, — подвел итог Сергей. — И Тима по-прежнему недоступен…
        - Погоди-ка… — В порыве озарения я протянула Сергею свой мобильник: — Проверь, это действительно номер Тимы?
        - Его, — кивнул Сергей, сравнив номера. — Все правильно.
        Тогда я открыла свои утренние эсэмэски и нашла послание Милана с предложением перенести встречу:
        - Сообщение пришло в одиннадцать. А в котором часу у вас должна была быть запись?
        - В одиннадцать… Точно! Получается, он вместо того, чтобы быть в студии, откуда-то послал тебе эсэмэску!
        - Получается, что так… А может, он просто забыл про запись?
        - Исключено. Для него это так же важно, как и для меня. Это наш первый совместный проект!
        - Но тогда… Тогда этого просто не может быть, — признала я. Хоть я и заразилась «звездной болезнью», но все-таки не до такой степени, чтобы совсем потерять чувство реальности!
        - Вот именно! — вздохнул Сергей. — Происходит что-то странное…
        На этой ноте мы и расстались.
        - Если узнаешь что-то новое, немедленно дай мне знать! — сказал на прощание Сергей.
        - Ага! — кивнула Золушка и со всех ног побежала домой.
        Теперь ее (то есть меня!) ждало не менее важное дело — встреча за гаражами с загадочной победительницей викторины радио «Зацепись».
        Схватка за гаражами
        Мы с Танюсиком уже полчаса топтались под зонтом в самом темном углу пустыря и ждали, когда появится анонимщица. Вернее, топталась я одна, потому что снова была в кедиках, а Танюсик громко цокала по бетону восьмисантиметровыми каблуками.
        - Ты зачем так обулась? — шипела я на подругу. — Это не свидание, а задание!
        - Кому задание, а кому как раз свидание, — простучала зубами Танюсик. — Мы с Брыкаловым еще ни разу не гуляли, а тут такой случай…
        - Но сейчас уже темно! И дождь… Брыкалов твои каблуки и не разглядит.
        - Да? А почему же ты тогда так накрасилась? Думаешь, у Смыша зрение лучше?
        Дружеская перепалка, как всегда, нас взбодрила, и стало не так страшно. Но все равно мы жались друг к другу, как два испуганных зайчонка, темнота казалась зловещей, и каждый шорох пугал до столбняка.
        - Если тут сейчас кто-нибудь появится, я заору и упаду в обморок, — прошептала Танюсик.
        - Я тоже, — ответила я, вибрируя крупной дрожью: полоска кожи между короткой курткой и джинсами ужасно мерзла.
        - А ты помнишь, что нам Катя-Крейсер рассказывала? Как на нее тут собака напала… Огромная такая, как собака Баскервилей…
        Я поежилась, вспоминая эту страшную историю. А безжалостная подруга продолжала:
        - Она гналась за ней почти до самого дома. И шерсть у нее светилась. И клыки блестели, как фосфорные. И глазищи…
        - У кого — у собаки или у Катьки? — хмыкнула я.
        Катя-Крейсер была известной фантазеркой, и совсем необязательно было вспоминать ее россказни.
        Танюсик обиженно замолчала, но это было лучше, чем слушать нелепые страшилки. К тому же мои глаза наконец-то привыкли к темноте, и я даже смогла разглядеть смутно белеющее полотно бетонки, на котором вот-вот должны были появиться либо наши парни, либо автор анонимки.
        - Интересно, кто это… — Танюсик, как всегда, прочитала мои мысли. — Даже не представляю, что кто-то из наших способен на такое!
        - Ты про Сингапур или про письмо? — уточнила я.
        - И про то, и про другое. Как-то странно все. Вроде бы человек, который викторину выиграл, умным должен быть. Ну, и хорошо этот вид спорта знать… Никак не выучу слово… Почему же тогда этот умник анонимку написал? Неужели нельзя было просто поговорить с тобой и сразу во всем признаться? А загнать нас сюда в такой вечер — вообще надо отморозком быть.
        - Да уж, — согласилась я, нащупывая в сумке заветную сиреневую папочку и коробочку с «сокровищами»: в письме не было написано, что именно я должна принести с собой, поэтому я прихватила все.
        Стрелки на часах перемещались, дождь усиливался, а мы все еще стояли одни, крепко прижавшись друг к другу, чтобы не замерзнуть.
        - Интересно, почему парни всегда опаздывают? Как посмотришь в метро, одни девчонки стенки подпирают. Или женщины постарше лавочки оккупируют. А эти — все одинаковые, ни у одного совести нет!
        Мне тоже это было интересно. Но я понимала, что причина опоздания могла быть самой простой — например, родители не отпустили. Это просто чудо, что нам с Танюсиком удалось вырваться в такой дождь — и то только потому, что мы заверили предков, что сделали все уроки.
        Эти мысли были прерваны собачьим лаем и вслед за этим — легкими быстрыми шагами.
        - Они! Парни! — радостно воскликнула Танюсик и бросилась куда-то в темноту. Но каблуки все-таки ее подвели — вскоре после ее исчезновения я услышала вскрик и звук падения чего-то тяжелого.
        - Танюсик! Ты где? Я иду! — заорала я, бросаясь на помощь. Однако бегать в дождливой темноте оказалось опасно и в моих кедиках — не сделав и двух шагов, я поскользнулась и полетела на мокрую землю.
        А потом… ах, что было потом, описать обычными словами невозможно! Едва я вскочила, как сзади на меня налетело что-то огромное. Вначале мне показалось, что это та самая гигантская собака из рассказа Кати-Крейсера, и я ужасно перепугалась, но животное вцепилось в мои косички и тихим голосом приказало:
        - А ну, давай сюда сумку и выворачивай карманы.
        Как только я поняла, что это человек, во мне проснулась необычайная злость. Я заорала и начала брыкаться, норовя ударить нападавшего коленками, кедиками и зонтом. И тут же я услышала рядом вопли Танюсика — оказалось, что и ее дредды попали в лапы нападающего, и он мотал ее голову из стороны в сторону, требуя денег. Новые прически сделали нас удивительно уязвимыми!
        - Каблуком его, каблуком! — закричала я Танюсику, и подруга, судя по всему, среагировала, потому что наш мучитель вдруг завыл и отпустил мои косички. И тут же раздался знакомый голос:
        - Девчонки! Где вы? Держитесь, я иду!
        Ах, как бы я хотела, чтобы это был голос Брыкалы! Но нет, к нам на помощь спешил малютка Смыш, и теперь нужно было думать еще и о том, как защитить нашего бравого защитника.
        Мои опасения оправдались. Появление бравого солдата Смыша сделало наши ряды еще более уязвимыми. Теперь уже мы все трое по очереди отлетали от «собаки Баскервилей», как мячики от стенки. При этом убежать было нельзя — каждый раз кто-то из нас неизбежно оказывался в его лапах, и двое других спешили на помощь.
        Неизвестно, сколько еще продолжалась бы эта схватка и чем бы она закончилась, если бы на поле боя не появилась ключевая фигура. Нет, это была не авторша письма, а Брыкалов. Но, думаю, никто никогда в его жизни не радовался так его появлению, как мы.
        И не напрасно. В отличие от нас троих, у Сени, по всей видимости, был богатый опыт решения споров кулаками. В одно мгновение расстановка сил переменилась: теперь уже перевес был явно на нашей стороне. Нападавший мгновенно оценил это и бросился прочь. К сожалению, мы были слишком измучены, чтобы преследовать его, так что вдогонку ему полетели лишь камни, пустые банки и прочий мусор, оказавшийся у нас под рукой.
        Д’Артаньян и три мушкетера, Братство Кольца и пираты Карибского моря
        Под звук заработавшего невдалеке мотора мы принялись подсчитывать потери: у Смыша из носа шла кровь, Брыкало озабоченно потирал кулак, у меня были оторваны две косички, у Танюсика — сломан ноготь.
        Расстроенная подруга рылась в сумочке в поисках зеркальца и ворчала:
        - Вот так всегда. Нормальные парни, сто пудов, опоздают, а разные рожи вовремя придут!
        - Девчонки, вы молодцы! — похвалил нас Смыш. — Нормально бились.
        - Вы тоже неплохо, — сказала Танюсик и шмыгнула носом. — А вот если бы некоторые научились не опаздывать, у других все ногти были бы целы.
        - И прически! — поддакнула я, ощупывая свою бедную голову.
        - Главное, что целы деньги и ценности, — буркнул Смыш, и с этим нельзя было не согласиться: ни моя, ни Танюсикова сумки в лапы врага так и не попали.
        После битвы хотелось забиться куда-нибудь, перевести дух и зализать раны. В результате был выбран наш с Танюсиком подъезд. Это было, конечно, рискованно, потому что среди соседей имелась парочка бдительных старушек-детоненавистниц, но мы же не день рождения шли отмечать! Скорее, день боевого крещения, и нам нужно было просто тихое, сухое и теплое место. И желательно темное — чтобы парни не увидели, во что превратился наш макияж.
        Мы обосновались на подоконнике между вторым и третьим этажами — там как раз недавно разбили лампочку. Кровь у Смыша все никак не останавливалась, и я велела ему наклонить голову и зажать ноздри пальцами.
        - Это неправильно! — запротестовала Танюсик. — Надо запрокинуть голову назад и положить на лоб что-нибудь холодное и мокрое! Мою перчатку, например. На, возьми.
        Но я не могла согласиться с Танюсиком, потому что моя бабушка, врач «Скорой помощи», всегда останавливала кровь из носа именно так, как я сказала Смышу. Однако Танюсик не уступала, и в результате Смыш стал жертвой обоих методов: на лбу у него оказалась мокрая перчатка, но голова с зажатым носом была наклонена вперед. Как ни странно, это подействовало, и кровь потихоньку начала останавливаться — а может, его организм и сам справился, несмотря на наше лечение.
        Вторую перчатку мы отдали Брыкале, чтобы он приложил ее к своему распухшему кулаку.
        - Похоже, мизинец выбил, — пожаловался наш благородный спаситель. — А мне без него никуда! Самый ходовой палец в скалолазании. Как теперь на тренировку пойду, не представляю.
        Наконец кровь Смыша окончательно остановилась, Брыкалин мизинец перестал болеть, и перчатки вернулись к Танюсику. К тому времени мы с подругой тоже кое-как привели себя в порядок — настолько, насколько это было возможно при оторванных пуговицах, изгвазданной обуви и потекшей туши.
        И тогда я сказала:
        - Народ, это все из-за меня. Это я втянула вас в грязную игру! Прошу у всех прощения и думаю, что вам больше не надо в этом участвовать.
        - Нет, надо! — воинственно взмахнула рукой Танюсик. — Кто бы он ни был, этот гад или гадина, он за все заплатит! И за «собаку Баскервилей», и за перчатки, и за мой ноготь!
        - И за нос! — прогундосил Смыш.
        - И за мизинец! — пробасил Брыкало.
        В порыве дружбы и союзничества наши руки — совсем как в фильме! — легли одна на другую: моя — поверх Танюсиковой, Смышева поверх моей, а сверху все накрыла огромная лапища Брыкалы.
        - Чур, я — Портос! — выкрикнул он, выбрав своего любимого мушкетера.
        - А я — Миледи! — заторопилась «застолбить» персонаж Танюсик.
        - Не годится, — обрезал Смыш. — Надо из мушкетеров выбирать.
        - Но у них же не было женщин! — попыталась было возразить Танюсик, но Смыш был непреклонен:
        - А ты сейчас и не женщина!
        - А кто?! — опешила Танюсик.
        - Ты — боец!
        - Да? — Танюсик еще чуть-чуть обалдела, но потом смирилась: — Ладно. Тогда чур, я — Арамис!
        - А ты будешь Атосом! — опередила я Смыша, а то что-то он раскомандовался!
        - Согласен, — кивнул тот. — Атос годится. Мой пра-пра-пра… В общем, один из предков как раз был графом.
        - А я — д’ Артаньян! — воскликнула я, довольная тем, что мне достался именно этот персонаж — с детства его обожаю!
        А потом я крикнула:
        - Один за всех!
        - И все за одного! — подхватили друзья.
        - Вот я вас всех до одного в милицию сейчас и сдам! — проскрипел рядом старческий голос. Эти слова произнесла настоящая ведьма — с крючковатым носом, блестящими сердитыми глазами и растрепанными седыми патлами. — Вот я вам сейчас покажу!
        Братство Кольца (или команда мушкетеров) не стало спорить с доброй бабушкой, и, пока она никого не заколдовала, его члены рысью выбежали во двор. Надо было бы, конечно, разойтись по домам — завтра, как ни крути, школа, уроки и все такое, — но фейерверк невероятных, захватывающих событий так нас потряс и взбудоражил, что расставаться совершенно не хотелось.
        На этот раз усиливающийся дождь загнал пиратов Карибского моря (а что? Тоже годится!) в детский деревянный домик, где они (мы!) и уселись на корточках — в тесноте, темноте и среди облаков какой-то удушливой вони.
        - Ну, и что все это такое было? — спросила Танюсик, побрызгав вокруг «Ультрафиолетом».
        - Да! Кто-нибудь понимает, что происходит? — поддакнула я, стараясь не дышать носом — подружкины духи сделали аромат этого места вообще невыносимым.
        - А что тут понимать! — прогундосил Миша откуда-то у меня из-под локтя. — Кто-то написал тебе письмо, назначил встречу, а сам не явился.
        - Как — не явился? Очень даже явился! — буркнул Брыкало. Ему, наверное, было теснее всех, потому что он постоянно ворочался и кряхтел. — Так явился, что мы теперь вынуждены сидеть друг на друге в этом общественном туалете.
        - Это был не тот человек, — флегматично заметил Смыш.
        - В смысле? — не поняла Танюсик.
        - Не автор письма.
        - Почему?
        - Потому что автор письма — девчонка.
        - Ах да, — спохватилась Танюсик и тут же переспросила: — А откуда ты знаешь?
        - На радио, умная ты наша, меня могли перепутать только с девчонкой! — прошипела я, досадуя на Танюсикову тупость. — Один девчоночий голос с другим. Вместо парня меня бы не позвали!
        - Почему же? Вот как раз тебя очень даже и позвали бы! — съязвила Танюсик — явно в отместку за «умную». В придачу она довольно больно-таки щелкнула меня по лбу.
        - Вы не могли бы ссориться в другом месте? А то тут тесно очень, — пропыхтел Брыкало. — А этот, об которого я мизинец выбил, ее сообщник, что ли? Уж он-то точно не девчонка, я отлично разглядел.
        - Может быть, — задумчиво произнес Смыш. — А может быть, и нет. Это вполне могло быть случайное нападение.
        - Типа — «шел по улице грабитель и наткнулся на пустыре за гаражами на двух маленьких беззащитных девочек»? — уточнила я.
        - Типа того, — хмыкнул Смыш. — Все маленькие беззащитные девочки знают, что за гаражами гулять опасно.
        - Маленькие беззащитные девочки, между прочим, и не собирались гулять одни! — парировала я. — Просто некоторые мальчики оказались на редкость необязательными! И опоздали на целых полчаса!
        - Да, было, — виновато вздохнул Смыш. — Тысяча извинений! Но, понимаешь, неожиданно возникло одно срочное дело… И я немного не рассчитал.
        - А ты? — обратилась Танюсик к Брыкале. — Ты почему опоздал?
        - Ну, так вышло… Сорри, конечно… Сейчас по «Спорту» Лига чемпионов… Не мог же я уйти посреди матча!
        Мы с Танюсиком задохнулись от возмущения. И ради этих гадов мы перенесли столько мучений! Наряжались и красились! Вводили в заблуждение родителей! И… и я даже не смогла толком пообщаться с Миланом и Пузыревым!
        Все это и было нами высказано, но реакция «этих гадов» была неожиданной:
        - Так вы ради нас за гаражи пошли? Так бы сразу и сказали! А мы думали — из-за письма…
        Упс! Танюсик вцепилась в меня хваткой утопающего. Вот это попали! Даже в темноте я почувствовала, как она покраснела, — потому что и меня саму обдала волна жара. Надо же было нам так проколоться! Дуры, настоящие дуры!
        Но парни, казалось, ничего не заметили. Тем более что дождь усилился, и мы еще теснее прижались друг к другу. А потом Смыш спросил:
        - А что это за история с Миланом и Пузыревым?
        Радуясь возможности «переключить каналы», мы с Танюсиком затараторили наперебой, описывая мои приключения. История прозвучала очень круто, особенно фраза: «И тогда мы с Сергеем решили быть на связи по поводу Тимы».
        - Да, прикольно, — вздохнул Брыкало по окончании трансляции моего шоу «Встречи со звездами». — Не хуже Лиги чемпионов.
        А Смыш начал расспрашивать об исчезновении Тимы. Его интересовали подробности, и я постаралась вспомнить все, о чем мы разговаривали с Сергеем.
        - Так, значит, на вашу эсэмэску он так и не ответил? А получил ли он ее?
        - Надо проверить! — спохватилась я.
        Я достала телефон — нет, ответа от Тимы не было. Однако моя эсэмэска была ему доставлена…
        - Странно, — пробормотал Смыш, совсем как Сергей недавно. — Все это очень странно…
        Некоторое время мы молчали, слушая дождь, а потом Танюсик заныла:
        - Ну придумайте же что-нибудь, поскорее! Я больше не могу тут сидеть. Я так пропиталась этим запахом, что никакими гелями не отмыть!
        - А что мы должны придумать? — спросил Смыш.
        - Как отыскать эту злодейку, — пояснила Танюсик. — Настоящую победительницу.
        - А зачем? — удивился Смыш.
        - Ну, она же не пришла, верно? И то, о чем просила, не получила. Значит, она и дальше будет Сашулю терроризировать и шантажировать. А у меня нету больше никакого желания шататься за гаражами и мерзнуть в этом вонючем домике!
        - И у меня нет, — поддакнул Брыкало.
        - Значит, ты хочешь ее вычислить… — задумчиво произнес Смыш. — А что? Пожалуй, это будет даже интересно! Все равно мне сейчас нечем заняться…
        - И мы тоже попробуем, да, Сашуля? — обрадовалась подруга. — Завтра в школе и обсудим, у кого какие идеи возникнут. А сейчас давайте-ка выбираться отсюда…
        Три звездочки и одна полосочка
        Если вы думаете, что на этом приключения мега-дня закончились, то глубоко ошибаетесь. Неугомонный Смыш настоял, чтобы мы пошли в милицию.
        - Дело серьезное, нужно оставить заявление о нападении.
        - Да, но если предки узнают, нам хана, — попыталась возразить Танюсик.
        Но Смыш был неумолим:
        - И это говорит дочь работников прокуратуры! Стыдись! Этот парень опасен и может напасть еще на кого-нибудь.
        Вот так я в первый раз в жизни побывала в нашем районном отделении. И ничего, оказалось, что там совсем не страшно. Было даже интересно — несмотря на ночь, за окном тут кипела жизнь: люди входили и выходили, где-то кричали, громко говорили по рации, звонил телефон, лаяла собака…
        Нам пришлось подождать. Пока дежурный общался с какой-то нервной крикливой бабушкой, парни учили нас различать звания по звездочкам на погонах. Я узнала, что звездочки бывают маленькие, средние и большие и еще есть полосочки. Так как народу в погонах вокруг хватало, обучение шло быстро, и, когда подошла наша очередь, я уже могла определить, что с нами будет беседовать старший лейтенант — у него были три маленькие звездочки и одна полосочка. Я угадала — симпатичный милиционер так и представился и еще назвал себя по имени-отчеству:
        - Давыдов Денис Михайлович!
        - А вы… не родственник? — с интересом посмотрел на милиционера Смыш.
        - Не родственник, — усмехнулся тот. — Просто тезка.
        - Тезка… кого? — спросила Танюсик. — В смысле, чей?
        - Они троечницы, — пояснил Смыш, и я поняла, что теперь знаю, на ком буду отрабатывать боксерскую технику. Похоже, Танюсик решила выбрать тот же объект: взгляд ее, обращенный на Смыша, метал молнии. Еще бы, так нас обозвать! Мы, конечно, не отличницы, но и не троечницы, а хорошистки.
        А полурослик как ни в чем не бывало протянул старшему лейтенанту руку и представился:
        - Смыш Михаил Евгеньевич!
        Тот вполне серьезно ответил ему рукопожатием, и тогда назвались и мы.
        - Алешина Александра Андреевна! — сказала я, раздуваясь от гордости и чувствуя себя совсем взрослой. Однако поздороваться с милиционером за руку все-таки постеснялась, особенно после того, как Смыш нас так негативно отпиарил.
        Танюсик с Брыкалой тоже струсили, но по имени-отчеству назвались. Оказалось, что полное имя Брыкалы — Арсений Илларионович, что нас здорово порадовало.
        Выслушав нашу историю, старший лейтенант Денис Михайлович сказал:
        - Изложите все письменно. Постарайтесь не упустить подробностей и, главное, поточнее опишите нападавшего, — и он протянул нам четыре чистых листа бумаги формата А4.
        Письменно! На целую страницу!! Это была подстава. Я в досаде грызла смышевскую ручку, гадая, за что мне такое наказание на ночь глядя? Потом вспомнила, что рядом есть Смыш, и пристроилась сбоку, однако тот сердито отодвинулся:
        - Не списывай! Не тот случай!
        Пришлось корпеть самой. Это оказалось непростым делом: я не представляла, о чем надо писать, а о чем — нет. Например, про Катю-Крейсер и собаку. Это важно или неважно? Или про Танюсиковы каблуки… В общем, в моей голове все перепуталось, и я решила писать, как в своем дневнике, — ведь сказал же Денис Михайлович не упускать подробностей!
        Однако самая большая сложность возникла, когда я попыталась вспомнить, как выглядел нападавший. Лица его в темноте я вообще не разглядела, перед глазами стояла только его рука в черной кожаной перчатке и темная куртка с накинутым на голову капюшоном. Ну, и синие джинсы фирмы «Lee» — это я запомнила, и еще черные кроссовки фирмы «Asics»… И еще… ну конечно, парфюм! Это новая линейка «Прадо», спортивные ароматы. По-моему, «Матадор», я еще подумала: какая наглость — испортить впечатление от такого стильного запаха!
        Наконец мы «отстрелялись», и все четыре листочка легли на стол перед дежурным. Пока тот проверял наши «сочинения», мы старательно боролись со сном — все-таки была уже почти ночь. Но вот наконец Денис Михайлович отложил последний листок и постучал ручкой по столу. Мы встрепенулись, открыли глаза и посмотрели на него.
        - Годится! — сказал старший лейтенант и улыбнулся: — Хорошо поработали. Молодцы! Я давно уже не получал такого подробного и всестороннего описания нападавшего. Думаю, после такой наводки ему от правосудия не уйти!
        Он встал, подошел к столу, за которым мы сидели, и спросил:
        - Александра Андреевна, а у меня какой парфюм?
        Я пожала плечами и принюхалась:
        - «Лакоста».
        - Точно! — обрадовался Денис Михайлович, а потом крикнул куда-то в глубь коридора: — Товарищ капитан! Можно вас на минуточку?
        К нам подошли целых четыре звездочки и одна полосочка.
        - А ну-ка, нюхните-ка! — попросил старший лейтенант, и я снова безошибочно определила: «Хьюго босс».
        Одна большая звездочка предпочитала «Кашарель», а две — обычный тройной одеколон, как у моего дедушки.
        - А я и не знал, что молодежь в таких вещах разбирается! — растрогался высокий седой милиционер. — Ведь у меня еще из старых запасов, с тех времен…
        - Алеха у нас такая! — с гордостью подхватила Танюсик. — Настоящая Нюшка! Как в фильме «Парфюмер». И еще такая книга есть.
        - А вас, Татьяна Игоревна, я тоже хотел похвалить — за то, что вы обратили внимание на часы на руке нападавшего.
        - Это когда я его укусила, — зарделась Танюсик. — Часы-свачи, швейцарской фирмы «Swatch», я их увидела мельком в просвете между рукавом и перчаткой. Ой, вот еще что! Там же и наколка была — имя какое-то интересное, не то «Оля», не то «Катя»… Да, точно, «Лариса!» Или, вернее, «Лара».
        - Отлично! — одобрительно кивнул старший лейтенант, записывая новые сведения. — Ну а вам, — он повернулся к парням, — я хочу объявить отдельную благодарность. Арсению Илларионовичу — за то, что вы запомнили марку стоявшего у дороги мотоцикла… — Милиционер сделал паузу, во время которой Брыкало выпрямился и окинул нас взглядом победителя. — А Михаилу Евгеньевичу — за то, что вы запомнили его номер! Молодцы! Настоящие сыщики!
        Уау! Вот это было по-настоящему круто. Потому что мы с Танюсиком вообще не заметили никакого мотоцикла. Мы посмотрели на парней новыми глазами — все-таки и от «этих гадов» оказался какой-то толк!
        Мы уходили из отделения весьма довольные собой. Тем более что старший лейтенант обещал не сообщать пока о ночном происшествии нашим родителям.
        Уже в дверях Денис Михайлович сказал:
        - Если после школы решите работать в милиции, милости просим! Для таких перспективных кадров двери нашего отделения всегда открыты!
        - Нет уж, лучше вы к нам! — хмыкнул Смыш, и мы шагнули в темноту.
        Приколы закона равновесия
        Нет, все-таки, как ни крути, а законы природы работают исправно. И сколько бы ты ни пытался их нарушить — не получится. На следующий день я почувствовала это на собственной шкуре. Сработал самый могучий закон — равновесия, и после моего небывалого взлета последовало столь же небывалое падение. Платой за неожиданный приз, волшебный бал и умопомрачительные знакомства стали ровно четыре двойки — по одной на каждом уроке. К концу этого кошмарного дня они нагло выстроились в жирную колонку в моем дневнике, вынося приговор моим похождениям.
        Такое случилось со мной первый раз в жизни и стало своего рода рекордом — что, однако, утешало меня слабо. Как-то в третьем классе у меня за один день было три пятерки, в шестом — шесть четверок, в седьмом — пять троек, а вот теперь я докатилась и до двоек.
        А начиналось все вполне невинно, разве что после почти бессонной ночи соображала я не очень. Но все-таки у меня хватило ума вспомнить, что первым уроком идет физика, а не химия, не то пришлось бы мне зря карабкаться на третий этаж.
        Я, конечно, и не подозревала, что меня ожидает. А все произошло потому, что именно на физике Смыш предложил идею — как вычислить автора письма. Идея была гениальной и называлась «Тест на интеллект».
        - Я тут придумал один тестик, надо будет сегодня провести, — наспех объяснял нам Миша в последние минуты перед звонком. — Это поможет вычислить злоумышленницу. Разошлем всему классу эсэмэски, и пусть отвечают!
        В тесте было всего три пункта: «Нюанс — это…», «Цунами — это…», «Боулдеринг — это…».
        - Пусть ответят, что это такое, — объяснил Смыш. — Это позволит нам сразу сузить круг подозреваемых!
        - А что это такое? — простодушно спросила Танюсик. — Я и сама таких слов не знаю. Разве что про боулдеринг. Ну, и еще про цунами немножко… То ли это смерч такой, то ли еда китайская…
        - Тяжелый случай! — хихикнул Смыш, за что был удостоен крепкого подзатыльника. А уж рука у Танюсика тяжелая, будьте уверены! Не слабее, чем у вчерашнего бандюги.
        - Ой, больно! Ладно, извини… Я ничего такого не имел в виду… Нюанс — это оттенок, тонкое различие, — скороговоркой выпалил сочинитель тестов. — А цунами — огромная приливная волна!
        - Три вопроса — маловато, — подумав, сказала я. — Несолидно как-то для теста. Да и место в эсэмэске еще останется! Надо замаскировать этот самый боулдеринг получше.
        - Боже мой! Неужели ты наконец-то выучила это слово? — Танюсик вскинула руки в театральном изумлении, за что была удостоена моего — не менее крепкого — подзатыльника.
        - Дурной пример заразителен, — понимающе кивнул Брыкало. — Может, и мне на ком потренироваться в рукоприкладстве? — и он остановил сонный взгляд на мне.
        Слава богу, Смыш вовремя пресек цепную реакцию.
        - Ближе к делу, а то звонок уже через тридцать секунд! Если хотите что добавить, предлагайте!
        - Пусть будут еще «рейтинг» и «риелтор», — предложила я.
        - Подходит! — одобрительно кивнул Миша. — Все?
        - Ну, тогда пусть будет еще и «прокурор», — буркнула Танюсик. На меня она не смотрела — все еще дулась из-за подзатыльника.
        - А как мы будем итоги подводить? — поинтересовался Брыкала.
        - Пять или шесть правильных ответов — гений. Три или четыре — нормальный. Ну, а если меньше — идиот. Все! Разбегаемся! — скомандовал Смыш, бросив взгляд на свой знаменитый хронометр: его «командирские» часы предсказывали звонок с точностью до секунды.
        Танюсик и Брыкало едва успели ретироваться за свою парту, как в класс вместе со звонком влетел наш учитель физики, Леон Семенович Атаманис, по прозвищу «Атаман». Его всклокоченная борода топорщилась, очки съехали набок, на пальцах — пятна от чернил: он любил старомодные ручки. Ну и одеколон «Шипр», конечно.
        - Практическое занятие! — объявил Атаман и выставил на стол четыре прибора. — Разбейтесь на четыре бригады по шесть человек. Будете записывать показания амперметров в таблицу, в конце урока я проверю. Да, и не забудьте выключить мобильники!
        Это было просто подарком судьбы! По знаку Смыша мы четверо рассредоточились по четырем бригадам и начали проводить тестирование.
        - Так! Тест на интеллект! Отвечайте на вопросы! Рейтинг — это… — услышала я голос Танюсика.
        - А ну, не списывать, кому сказал! — донесся из другого угла бас Брыкалы. — А то так навешаю, мало не покажется! — Видимо, руки у него все еще чесались.
        - Если не знаешь, ставишь прочерк! — объяснял кому-то в третьем углу Смыш. — И пишите кратко, одним словом, не размазывайте!
        Некоторое время в классе стояла полная тишина — но все записывали не показания приборов, а ответы на тест.
        Потом мы начали подводить итоги. И вот тут-то судьба и подставила мне подножку: Атаман подкрался сзади как раз в тот момент, когда я закончила таблицу с результатами теста. Учитель выхватил тетрадь, поднес к очкам и сказал всего одно слово:
        - Два.
        Спорить с Атаманом было бесполезно. Упрашивать его — еще хуже. А самое страшное — пытаться спрятать дневник. Рассерженный Атаман мог добраться и до моих родителей, и до директора, и вообще до кого угодно, поэтому мне оставалось только смириться с тем, что в дневнике напротив слова «физика» появилась жирная отвратительная двойка.
        От огорчения я готова была зареветь. Какая несправедливость! Ну почему именно я? Весь класс занят тестом — почему же страдать должна одна я?
        - Закон равновесия, — прокомментировал мои мысли Смыш. — Все по-честному. Вчера повезло, а сегодня — нет! К тому же в этом есть и позитивный момент.
        - Интересно, какой же, — страдальчески пробормотала я.
        - У тебя появился еще один автограф Атамана, — пояснил Смыш, и я с трудом удержалась, чтобы не треснуть и его. Нашел время издеваться!
        Но Смыша, похоже, понесло — он даже не почувствовал, что надо сменить опасную тему.
        - К тому же двойка в середине четверти — это не то что в конце. И в начале года — не то что в конце! И вообще, двойка — это еще не конец света!
        «Зато конец тебе», — подумала я, подняла линейку, как следует прицелилась и…
        Но тут Смыш поднял на меня невинный взгляд и сказал:
        - Саша, у тебя невероятно красивые глаза! Особенно когда ты сердишься. В них вспыхивают и мерцают такие задорные искорки…
        «Сейчас искорки посыплются из твоих глаз!» — непримиримо подумала я, размахнулась и…
        - Алешина, а вот эту записку передайте родителям, — Атаман перехватил линейку и положил на стол листок. — Ваше поведение на моем уроке просто возмутительно!
        «Родителей Александры Алешиной прошу немедленно явиться в школу!» — было написано твердым, четким атаманским почерком. Сердце задергалось, буквы почему-то начали расплываться перед глазами…
        А потом на листок упала первая капля.
        - Ну вот! Твоя коллекция писем тоже пополнилась! — обрадовался Смыш. — Теперь у тебя и письмо с радиостанции, и анонимка, и записка Атамана… Только ты аккуратнее с ней, не закапай, а то чернила расплывутся… И твоя тушь тоже расплывется!
        Напоминание о туши было очень своевременным — слезы вмиг высохли, и я вытащила из сумки зеркальце: новую тушь я тайком взяла утром у мамы, и мне было ужасно интересно, действительно ли она несмываемая или нет.
        Как я и боялась, тушь оказалась очень даже смываемой: на моих щеках появились черные потеки, и, вытирая их салфеткой, услужливо подсунутой Смышем, я мучилась вопросом — как сообщить о своем открытии маме и при этом не выдать себя? И еще мне было интересно, правду ли сказал Смыш о моих глазах или он просто хотел отвлечь и успокоить меня. Хотя такая забота тоже была приятной…
        - Алешина, выйдите из класса! — прозвенел над моим ухом писклявый голос Атамана. — И обратно в таком виде и с такими мыслями можете не возвращаться!
        Осознав, что сопротивляться судьбе бесполезно, я подхватила сумку и пулей вылетела из класса. Ну и денек! Врагу не пожелаешь! Наплакавшись в туалете, я снова накрасилась и устроилась в коридоре у окна, слушая любимую музыку и погрузившись в игры на мобильнике.
        - Саш, ау! Ты где? Подсчитала? — Я очнулась оттого, что кто-то дергал меня за рукав.
        Это оказалась Танюсик. Оказалось, что урок уже закончился, и друзья сгрудились вокруг меня, горя желанием обсудить со мной результаты тестирования.
        - У меня четыре нормальных, один гений и один идиот. Самое интересное, слово «прокурор» знают все! — бойко отчиталась Танюсик.
        - Да? А слово «боулдеринг»? — спросил Миша.
        - А разве это тоже нужно было считать? — удивилась подруга.
        - А что же еще? Зачем мы вообще это тестирование проводили?
        - Ну, чтобы выяснить, кто умный, а кто дурак…
        - А разве ты сама не знаешь, без всяких тестов? — удивился Брыкало.
        - Ну вас, зачмырили меня совсем! — обиделась Танюсик. — Не могли сразу объяснить, по-человечески!
        - Наш тест направлен на то, чтобы выяснить, кто знает слово «боулдеринг», — принялся терпеливо объяснять Смыш. Он взял у Танюсика листочек и теперь что-то быстро подсчитывал на калькуляторе. — Таких у нас в классе… Пять человек! А остальные вопросы — просто для маскировки!
        - И ради этого мы столько парились? И Сашуля пару получила? Да вы сами тут все идиоты! — разъярилась Танюсик. — Есть способ в сто раз лучше.
        - Да? И какой же? — удивились мы.
        - Спросить Клементину Федякину!
        Гадание Клементины
        Нет, что ни говорите, а Танюсик у меня — настоящий гений! Не хуже Смыша. И как это мы все сразу не додумались до Клементины? Ответ давно был бы у нас в кармане! (Как я уже говорила, Клементина Федякина, сокращенно — Клема или Федя, была нашей классной гадалкой и предсказательницей и могла «вычислить» нужного человека сразу, без всяких там тестов и подсчетов.) Конечно, я была двумя руками «за» — и мы с Танюсиком хотели сразу же броситься на поиски Феди, но парни принялись бурно возмущаться.
        - Вы просто дуры! Как можно верить всякой чепухе! — наперебой заорали они. — Вы же в двадцать первом веке живете, а не в тринадцатом! И в восьмом классе учитесь, а не в первом!
        - Ах так? Мы дуры? Ну тогда пойдите поищите себе умных! — возмутились мы с Танюсиком и, взявшись под ручку, повернулись к парням спиной. А потом, не оборачиваясь, двинулись прочь.
        - Как ты думаешь, они идут за нами? — проговорила Танюсик сквозь зубы, глядя прямо перед собой.
        - Не знаю… Надо проверить! — сказала я. Мы остановились у стенгазеты под названием «Общешкольная линейка — дорога к дисциплине и порядку», и я вытащила из сумки пудреницу. Делая вид, что поглощена чтением, я открыла пудреницу и посмотрела в зеркальце. Вначале там отразились мои вытаращенные глаза, потом — мигающая лампа на потолке в коридоре, и, наконец, пара этих недоразвитых, стоявших в холле в компании с Федей.
        - Придется вернуться, — со вздохом сообщила я подруге, припудривая нос и подправляя тушь.
        - Ни за что! — отрезала гордая Танюсик, утыкаясь носом в заметку под заголовком «Повысим посещаемость общешкольных линеек!». — Я больше не желаю иметь с ними никаких дел!
        - Там Федя, — объяснила я. Про себя я решила, что она может поступать как хочет, а мне все-таки интересно, что же такое Миша нашел в моих глазах… — Так что давай, дочитывай скорее…
        - Ну как? Интересная газета? — ехидно спросили парни, когда мы вернулись.
        Демонстративно не замечая их, мы обратились к Клементине:
        - Федя, выручай! Срочно нужна твоя помощь.
        Парни встретили наши слова громкими возгласами и свистом. Но что нам были эти насмешки! Подхваченные ветром жгучего любопытства, мы под предводительством Феди ринулись в девчачий туалет, где и окунулись в мир магии.
        Надо отдать Клементине должное — она действительно была знатоком своего дела. Выслушав нас, она попросила показать ей список пятерых знатоков скалолазания и долго, внимательно изучала его, после чего сказала:
        - Карты тут не годятся. И кофейная гуща не поможет! Придется применить графологию. Мне нужен почерк этих пятерых! И письмо. Да, кстати, а какой у меня результат теста?
        - Гений, — без колебаний ответила Танюсик (Клементина была в ее группе). — Пять правильных ответов из шести.
        - Гений с минусом, — усмехнулась довольная Клементина. — А что такое боулдеринг?
        - Гений, да не тот, — вздохнула Танюсик. — Боулдеринг — это скалолазание.
        - А! Не знала. Ну, это мелочи. Не волнуйтесь, найдем мы вашего отморозка, — и Клементина, звеня браслетами и покачивая гордо поднятой рыжей мелированной головой, отправилась в класс.
        - Вот видишь! — укоризненно прошептала Танюсик. — Все-таки гениев и идиотов тоже надо было подсчитывать, что бы вы там ни говорили! Народу же интересно знать, чем все закончилось…
        Просто неповторимая!
        Для народа все, может, и закончилось, а для меня только начиналось. Прозвенел звонок — и в класс вплыла Туча. Мы опешили — литература у многих любимый предмет, а учительницу Марию Игоревну мы просто обожаем. И тут вдруг — это!
        - Ваша преподавательница заболела, я на замене! — Туча кровожадно оглядела класс и повернулась к доске. — Сегодня все пишем сочинение на тему «Чацкий — герой своего времени»… Сочинение на два часа, и попробуйте мне только списывать или включать мобильники!
        Ага! Значит, Туча все-таки научилась некоторым правилам обращения с учениками. Что ж, тем хуже для них… То есть для нас.
        Наученная горьким опытом, я решила целиком и полностью отдаться работе. Да и тема была интересной — прочитав «Горе от ума», я сразу поставила его на первое место в списке моих любимых произведений, так что можно было смело творить самой, ниоткуда не списывая. Оказалось вдруг, что это приятно: мысли, облеченные в слова, лились легко и свободно, я едва успевала записывать их, радуясь неожиданным сравнениям, метким метафорам, четким определениям. Это было почти так же прикольно, как писать в дневничке! Однако полностью расслабиться мне не удалось — члены моей «подопытной» бригады, вспомнив старый добрый способ общения в «домобильную» эпоху, закидали меня записками с требованием сообщить результаты теста. Пришлось, прикрываясь тетрадкой с сочинением, строчить ответы. Передавая записки обратно, я то и дело ловила на себе недовольные взгляды учительницы, и каждый раз душа уходила в пятки. Не хватало еще одного провала!
        Но вот наконец записки разлетелись по классу, и я вернулась к сочинению. Однако с Чацким снова ничего не получилось — на этот раз по вине Смыша.
        - Ну и что вам там цыганка нагадала? — вкрадчиво спросил он.
        Я молчала, быстро строча в тетрадке — надо было немного проучить его. Но потом сдалась: мне и самой хотелось обсудить наш разговор с Клементиной, поэтому я описала все в деталях и передала Мише ее просьбу.
        - Гадание по почерку — совсем не так глупо, как может показаться, — Смыш смущенно почесал бровь. — Странно, что я сам до этого не додумался… Надо будет обязательно проработать этот вариант.
        - Ты тоже собираешься гадать?! — изумилась я.
        - А почему бы и нет? — Смыш задорно улыбнулся и дернул меня за косичку. — Слушай, Сашуля, я тебе уже говорил, что ты совершенно неповторимая?
        - Неповторимая — что? — не поняла я.
        - Просто неповторимая! — хихикнул Смыш, утыкаясь в тетрадку.
        А я сидела и переваривала услышанное. Он прикалывается или серьезно? И что это было — комплимент или издёвочка?
        К сочинению я вернуться так и не успела — на меня снова лавиной посыпались записки, на этот раз с требованием пояснить результат и значение слов из теста. Пришлось опять нырнуть за тетрадку — но я утешала себя тем, что Чацкий никуда не денется и я успею дописать сочинение на втором уроке — после литературы шел русский.
        Восстание на литературе
        Моим надеждам сбыться было не суждено. Какой-то рок тяготел надо мной в тот день: последняя записка была перехвачена Тучей, которая, недолго думая, открыла журнал, и не успела я и слова сказать в свое оправдание, как рядом с моей фамилией появились две двойки.
        - Одна — за поведение, вторая — за сочинение, — торжествовала Туча, радуясь расправе надо мной.
        Я снова не смогла сдержать слезы. Как и на первом уроке, они смыли тушь и пудру, потекли на дневник, но мне уже было все равно — такого позора я не переживала ни разу в жизни. Опустив голову на тетрадку, я разразилась настоящими рыданиями — сказалось невероятное напряжение последних дней и бессонной ночи.
        - Саш, да брось ты! Не плачь, оно того не стоит! — услышала я вдруг тихий голос Миши. А когда подняла заплаканные глаза, то увидела, что он стоит около парты, выпрямившись во весь свой небольшой рост, и кулаки его крепко сжаты.
        - Это несправедливо! — выкрикнул мой храбрый защитник, гневно сверкая очками. — Вы не имеете права ставить двойку за поведение в журнал! И за сочинение не имеете права ставить! Вы его даже не прочитали еще!
        - Эт-то что еще за адвокат выискался?! А, старый знакомый! Смыш без запятой! Что, тоже на двойку нарываешься?
        - Во-первых, не «ты», а «вы», — отчеканил Смыш. — Во-вторых, не без запятой, а без мягкого знака! А в-третьих, вы можете поставить мне двойку только после проверки моих знаний!
        - Да? А вот мы сейчас посмотрим, что я могу! — Синяя шариковая ручка зависла над журналом, ринулась вниз, и рядом с Мишиной фамилией приземлилась еще одна птица-двойка… — Ну что? Убедился?
        Класс ахнул и замер. Случилось невероятное — Смыш, умница, отличник, ботаник — получил двойку! Наверное, первую в жизни, потому что для него это явно стало неожиданностью: руки его опустились, плечи поникли, и мне даже показалось, что в уголках его глаз блеснули слезы…
        А потом произошло нечто еще более невероятное — с последней парты раздался голос Танюсика:
        - Тогда уж и мне ставьте! Я тоже себя плохо вела. Весь урок цветочки на парте рисовала! Моя фамилия Тычинка. Это следующая за Смышем.
        К ней присоединился и голос ее соседа:
        - И Брыкалова не забудьте! Я вообще вместо сочинения в игры на мобильнике играл! Фамилия номер три!
        А потом голоса слились в один хор:
        - И я хочу двойку! И я!
        Растерявшаяся Туча переводила взгляд с одного на другого, не зная, как ей поступить. Двойки всему классу — это уже не наказание, а настоящее ЧП! За это может крепко достаться и самому учителю…
        - Так у вас круговая порука… Один за всех, все за одного! Ну, погодите, я вам покажу… Я знаю, откуда у этой смелости руки и ноги растут!
        Она подошла ко мне и скомандовала:
        - Алешина, Тычинка, возвращайтесь к работе! Брыкалов, Смыш, немедленно поменяйтесь местами! А то разбились на парочки, понимаешь, тут!
        Что ж, надо отдать Туче должное — этот неожиданный приказ утихомирил начавшийся бунт, тем более что большинство народа и сами испугались своей смелости и были рады сдать назад. Все снова уткнулись в тетради и застрочили с удвоенной скоростью: солидарность солидарностью, но портить оценки перед грядущим родительским собранием не хотел никто.
        А рядом со мной вместо Миши возник Сеня. Однако я не обратила внимания на рокировку, потому что наконец-то дорвалась до сочинения. Мною овладела хорошая злость: да что же это такое, в конце концов, в кои-то веки решила писать сама, так не дают! И пусть за Чацкого у меня уже стоит двойка, но я добью это сочинение, допишу из принципа, чего бы мне это ни стоило! Как бы предательски это ни звучало, я решила: даже лучше, что Миша отсел, — он-то закончил уже на первом уроке и своими отвлекающими вопросами все равно не дал бы мне сосредоточиться. А Брыкало вел себя тихо, только смешно сопел, заглядывая мне через плечо. Единственное, о чем он попросил, — это писать помедленнее и поразборчивее.
        Оказалось, что я вовремя перешла в рабочий режим — едва я успела поставить последнюю точку, как в класс заглянула медсестра и перечислила тех, кто должен явиться в медкабинет на прививку от гриппа. Мы четверо были в списке, и урок для нас закончился, потому что медсестра не уходила до тех пор, пока мы не сдали тетради и не поплелись обреченно за ней.
        Tim Mil появляется вновь
        «Три двойки, записка родителям и укол в один день — это уж слишком!» — так думала я, шипя и зажимая огненную точку на плече. Наверное, это была какая-то особенно злая вакцина, потому что сегодня «комарик» укусил как огромный шмель, и я, в который раз за этот день, пыталась сдержать слезы.
        - Ну что? Как там? — с беспокойством обступили меня друзья, едва я вышла из кабинета.
        - Пытка, — бросила я в сердцах, не подумав о последствиях: Брыкало вдруг побледнел, пошатнулся, а потом начал потихоньку сползать по стенке.
        - Теперь его никакими пинками в кабинет не загонишь, — пробормотал Смыш, вытирая пот со лба. — Да и меня тоже!
        Ситуацию спасла Танюсик. Она вытащила из ранца «Ультрафиолет», побрызгала себе на руку и поднесла ее к носу Брыкалы. Тот шумно вдохнул, громко чихнул и открыл глаза.
        - Какая гадость! — жалобно произнес он, и непонятно было, к чему это относится — к духам или прививке.
        - Ой, ну до чего же мужской пол стал чувствительный! — фыркнула Танюсик, помогая Сене подняться. — Чуть что — в обморок. Нет уж, вы у меня не отвертитесь. Пойдете на прививку как миленькие!
        Мы затолкали парней в кабинет и заткнули уши наушниками, чтобы не слышать их воплей. Потом Танюсик написала мне эсэмэску:
        «Ты не против, если я еще немножко посижу со Смышем? Скажем, пару ближайших дней».
        Я посмотрела на нее в изумлении и, пожав плечами, ответила:
        «Да пожалуйста! А почему?»
        «Потому что сейчас история! А я вчера домашку не сделала».
        «Я, между прочим, тоже, — ответила я и взглянула на нее с укором: — Кстати, по той же причине, что и ты. Но ты же просишь не только об истории, а о паре ближайших дней…»
        «Ну да. А что? Он такой лапочка, этот Смышик!»
        Ах вот как? Лапочка?!
        Я собралась уже написать какую-нибудь резкость, но в этот момент мне пришла еще одна эсэмэска:
        «Саша, привет! Как дела? Не сердись за вчерашнее, совсем замотался. Пересечемся?»
        Посмотрев на отправителя, я ахнула — Тim Mil! Исчезнувшая звезда… Значит, он нашелся и снова сияет ярким светом на небесах шоу-бизнеса? Конечно, я не сердилась на него за «Коломбину», тут и думать нечего.
        «Отлично! Где и когда?» — Я решила не размазывать, а сразу хватать быка за рога.
        «А во сколько ты сегодня придешь из школы?»
        «В половине третьего».
        «Значит, на том же месте в тот же час! Сегодня в четыре в «Коломбине», — почти сразу же ответили мне. — Там открытие новой экспозиции».
        Не знаю, сколько времени я витала в розовых облаках, но, наверное, довольно долго, потому что пришла я в себя оттого, что перед лицом замаячила Танюсикова рука, источающая сочное благоухание «Ультрафиолета».
        - Тебе тоже плохо? — участливо склонилась надо мной обеспокоенная подруга. — Я уже пять минут тебя зову, а ты не реагируешь!
        - Нет, мне хорошо… Очень хорошо! — Я протянула ей мобильник: — Читай!
        - Ой, как здорово! — воскликнула Танюсик, прочитав. — Значит, мы опять в «Коломбину» пойдем?
        - Кто это «мы»? — строго переспросила я.
        - Ну… ты и я, — замялась Танюсик.
        - По-моему, на выставку пригласили меня одну, — сухо ответила я, все еще злясь на нее за Смыша. — И на этот раз у меня нет причин отказываться!
        И опять Ser Puz
        Но через десять минут, когда началась история, я уже пожалела об этих словах. Во-первых, потому что мне стало жаль Танюсика, которая после нашего разговора стала грустной и молчаливой. А во-вторых, потому что мне пришла еще одна эсэмэска — на этот раз от Ser Puza!
        - Они что, сговорились — одновременно писать! — пробормотала я, тая от радости: приятно, что и вторая любимая звезда не забывает о своей скромной маленькой почитательнице! Пусть даже тон эсэмэски и был сугубо деловым:
        «Привет! Как дела? Есть ли новости о Тиме?»
        Ах, как же я была рада, что могу ответить коротким «Да»! А уж набирая: «Мы с ним сегодня встречаемся в «Коломбине», — я просто пыжилась от гордости!
        Однако ответ Сергея был неожиданным: «Этого не может быть! Какая-то ошибка. Он пропал. Его девушка, Настя, не может его найти с того самого бала».
        Ну и что? Что мне эта Настя? Я начала сердиться. Мало ли почему она не может его найти! Может, он сам не хочет найтись. В конце концов, это его дело, с кем общаться, а с кем — нет!
        Но писать об этом Сергею я, понятно, не стала. Просто ответила, что в любом случае пойду в галерею, на что получила совершенно неожиданное предложение: «Хочешь, пойдем вместе?»
        Уау! У меня аж дух захватило от такой перспективы. Пойти на свидание с Миланом в компании с Пузыревым?! Хе-хе… А почему бы и нет?
        «Ладушки! — отстучала я. — Тогда без пяти у входа!» А потом набралась смелости и приписала: «Только не опаздывай!»
        «Ок» — пришел короткий ответ…
        Я расплылась в улыбке, подняла голову… и только тут обнаружила, что рядом со мной стоит учительница истории Марина Павловна.
        - Саша, мне придется поставить вам двойку, — сообщила она, глядя на меня глазами, полными жалости и сострадания.
        - Но почему? Марина Павловна, за что?! — Я никак не могла поверить, что снова упала с заоблачных вершин. Чтобы на самом любимом предмете, от самой любимой учительницы человека (меня! меня!) подстерегала такая засада — нет, это невозможно!
        - Вот! — Марина Павловна показала на объявление: «Не выключил мобильник — пеняй на себя, двойка в журнале настигнет тебя!» (Этот шедевр придумала Аня Караулина из 8-го «Б», где Марина Павловна — классная руководительница.) — Не ожидала, что вы меня так подведете. Всегда считала вас своей помощницей, опорой в классе, думала, на вас можно положиться… Я уже пять минут тут стою, а вы не реагируете, так увлеклись перепиской. Если я вам сейчас это спущу, что же тогда с дисциплиной будет!
        Я снова расплакалась: на этот раз не от обиды, а от стыда. Так огорчить любимую учительницу! Поставить ее в неловкое, неприятное положение! Я видела, как у нее дрожала рука, когда она выводила в журнале двойку. Марина Павловна ужасно расстроилась, и это было совершенно невыносимо.
        И что я за человек такой! А-а-а! Почему, ну почему от меня всем вокруг одни неприятности? Танюсика я в «Коломбину» с собой не хотела брать, Смыша подвела под двойку, Брыкалу возле медкабинета испугала… А-а-а! Может, так мне и надо с этими двойками? Чтобы я не слишком-то задавалась?
        - Саша, я думаю, вам лучше сходить умыться, — тихонько шепнула тактичная Марина Павловна. — Зайдите в столовую, попейте водички, успокойтесь… Только не забудьте мобильник выключить перед тем, как войти в класс.
        Я благодарно кивнула. Все-таки Марина Павловна — человек! Занавесив лицо косичками — не хватало еще, чтобы все увидели мою распухшую красную свеклу! — я метнулась к двери, успев услышать голос Миши:
        - Марина Павловна, можно выйти? Я после прививки что-то неважно себя чувствую…
        И тут же раздался голос Танюсика:
        - А я его провожу, ладно, Марина Павловна? Посмотрите, как он плохо выглядит! Как бы не упал по дороге!
        - А мне медсестра Елена Васильевна велела зайти через полчаса! Время как раз истекло! — к нежному Танюсикову сопрано присоединился бас Брыкалы.
        - Хорошо, идите. Я знаю, что у вас была вакцинация, поэтому отпускаю. Только принесите записку от Елены Васильевны, что вы были у нее.
        Похождения золотой сережки
        Ясное дело, что, как бы я ни любила историю, прогуляться во время урока с друзьями по школе — самое большое удовольствие, которое только можно представить. Кто ж согласится упустить такое? Слезы вмиг высохли, и, умывшись, я окончательно пришла в себя.
        - Какая ты красивая стала! — восхищенно проговорил Смыш, когда я вышла из туалета. — Это что, какой-то новый макияж?
        - Это его полное отсутствие, — хихикнула Танюсик. — Наша Сашуля в натуральном и первозданном, так сказать, виде.
        - Я всегда считал, что лучшее украшение для девушки — естественность, — назидательно произнес Брыкало.
        - Вот-вот! — поддакнул Смыш. — А то под толстым слоем штукатурки и не разглядишь ничего.
        - А я всегда считала, что лучшее украшение для парня — молчаливость! — парировала я. Не хватало еще, чтобы эти зануды начали меня учить жизни!
        - А из-за кого это ты на истории погорела? — поинтересовалась Танюсик. — Кто этот злой бяка, который не знает, что школьников во время уроков лучше не беспокоить?
        - Бяка — Пузырев, — вздохнула я. — Все еще не может найти Милана.
        - Опять Пузырев?! — воскликнула Танюсик. — Ну и ну! И ты после этого ревела из-за какой-то там двойки? Тебе Пузырев с Миланом эсэмэски пишут, свидания назначают, а ты куксишься… Да я бы хоть сто двоек стерпела, чтоб так жить! Хоть двести! Хоть бы весь дневник в двойках был и на второй год меня оставили… Ой, Сеня, извини, это я не про тебя… Ох и неблагодарная же ты, Сашка! Я имею в виду, по отношению к судьбе.
        - А что нового о Милане? — спросил Миша.
        - Мы с ним сегодня в четыре встречаемся у «Коломбины», — сообщила я. — И Пузырев с нами. Он говорит, что для всех остальных Милан потерялся. И его девушка, Настя, тоже никак не может его найти.
        - Так его девушку Настей зовут? — встрепенулась Танюсик. — А фамилию ты не спросила?
        - Как-то не подумала! — съязвила я, злясь на глупый вопрос.
        - Я читала, что он с Олей Лукис гуляет, дочкой своего продюсера, — гнула свое Танюсик, не замечая моего раздражения. — А у него, оказывается, Настя есть. Наверное, это Настя Тихорецкая, позапрошлогодняя Мисс Мира. Правда, она его в два раза выше… Но в шоу-бизнесе это не важно…
        - Так, значит, Милан все еще не появился… — задумчиво проговорил Смыш. Нахмурившись, он о чем-то сосредоточенно размышлял.
        - Или это Настя Сутормина? Ну, помнишь, модель из «Эль», — тараторила Танюсик. — Она ему больше подходит. Да, наверное, это та самая Настя. Она стильная, ничего. Я даже одно время по всей Москве такие гольфики искала, клетчатые, как у нее. Ну, ты же помнишь, Сашуля, мы вместе искали. Нашли как-то потом, в «Тин-Кастро». Ох и счастливая же она! И он тоже… Все-таки у звезд такая интересная жизнь!
        Под Танюсиково стрекотание мы медленно продвигались к медпункту, останавливаясь у каждой двери, чтобы послушать и подсмотреть, что за ними происходит. В кабинете географии Витя Феофанов из 10-го «Б» потел у карты, в кабинете английского малыши разучивали песню «Битлз», на физике наш параллельный 8-й «Б» писал контрольную… В общем, все были при деле, одни мы наслаждались неожиданной переменой и не торопились обратно, в трудовые будни.
        Но все хорошее рано или поздно кончается. Вот и мы, наконец, добрались до первого этажа, где находился медкабинет. Я думала, что маленькому приключению настал конец, но нет, оказалось, что самое интересное еще впереди.
        По дороге к медкабинету находилась учительская. Брыкало по инерции заглянул туда и доложил:
        - Пусто!
        - Ага, — сказал Смыш, и глаза его сверкнули. — Девчонки, вы — на стреме! А мы, — он толкнул Брыкалу в спину, — идем на дело.
        - А… что… — только и успели выговорить мы, как парни скрылись за дверью учительской.
        - Ой, — Танюсик испуганно прижала ладошки к запылавшим щекам. — Что сейчас будет!
        Зайти в учительскую, в особенности в отсутствие учителей — это покруче включенного на уроке мобильника! За такое могли не только двойку поставить, но и замечание в журнал записать, а то и выговор в личное дело. А уж разборка на линейке и у директора с родителями такому храбрецу гарантирована!
        Поэтому мы с Танюсиком, стоя плечом к плечу около двери, дрожали крупной дрожью.
        - Если тут сейчас кто-нибудь появится, я упаду в обморок, — заявила подруга, сжав мне руку холодными пальцами — совсем как недавно за гаражами.
        - С точки зрения маскировки — отличное решение! — одобрила я, стараясь не показать, что мне тоже ужасно страшно.
        И тут послышался звук спускающихся по лестнице шагов. Мы с Танюсиком оцепенели.
        - А если спросят, что мы тут делаем? — прошептала подруга.
        - Скажем, что потеряли золотую сережку и теперь ищем, — осенило меня — как всегда в трудные моменты.
        - Супер! — одобрила Танюсик. Она быстро вытащила из уха сережку и зашвырнула ее куда-то подальше от учительской.
        - Ты с ума сошла! — ужаснулась я, но было поздно.
        Шаги стремительно приближались, и вот из-за угла показалась Людмила Викторовна — секретарша директора. При виде нас лицо ее приняло недовольное выражение.
        - Девочки! А вы что здесь делаете? — строго спросила она. — Почему не на уроке?
        - Э-э-э… Мы после прививки! — выпалила Танюсик, прячась за меня.
        - Сочувствую, — хмыкнула Людмила Викторовна и взялась за ручку двери. — Но теперь, когда самое страшное уже позади, можете смело возвращаться в класс.
        - Не можем! — Танюсик, собравшись с духом, выступила вперед. — Я сережку где-то тут потеряла. Золотую. Если не найду, меня родители из дома выгонят.
        - Сережку? Золотую? Надо же! — Людмила Викторовна, помедлив, отпустила ручку и шагнула к нам. — А ну-ка, покажи, как она выглядит!
        Танюсик с готовностью подставила ей ухо со второй сережкой.
        - Красивая, — сочувственно кивнула Людмила Викторовна и снова взялась за ручку. — Ладно, поищите, может, вам и повезет.
        - Людмила Викторовна! — Танюсик рванулась к женщине, умоляюще сложив перед собой руки. — А вы нам не поможете? А то звонок скоро, народ из класса высыпет, все затопчут, и тогда уж мы точно ее не найдем…
        - Помочь вам? Ну хорошо, — секретарша со вздохом отступила от двери. — Показывай, куда она упала…
        - По-моему, где-то здесь звякнуло, — Танюсик, подмигнув мне, наклонилась, почти коснувшись носом пола. — Надо вот тут как следует посмотреть…
        - А может, туда закатилась? — Я потянула «золотоискателей» к раздевалке перваков. Тщательно изучая каждый сантиметр пола, мы завернули в отсек, забитый одеждой и обувью. Краем глаза я увидела, как парни выскользнули из учительской и, показав нам поднятые большие пальцы, на цыпочках ринулись к медкабинету. А мы, с облегчением переведя дух, с усиленным рвением предались поискам.
        Шутки шутками, а сережки нигде не было. Я видела, как в душе у Танюсика постепенно нарастает беспокойство, да и сама начала волноваться — подруга и так по моей вине потерпела урон из-за бус, так теперь еще и это!
        Клементина Федякина возникла рядом, как из-под земли.
        - А чего это вы тут делаете? — с удивлением спросила она.
        - У меня сережка потерялась! — В голосе Танюсика звенели уже непритворные слезы. — Золотая!
        - Федякина? А вы почему тут? — Людмила Викторовна с трудом разогнулась, тяжело села на детский стульчик.
        - Прививка, — с готовностью отрапортовала Федя, потирая плечо. — От гриппа. У нас всему классу сегодня досталось.
        - Ах да, ты же тоже из 8-го «А», — кивнула секретарша. — Девочки, думаю, сережка пропала. Можете поискать до звонка, а мне пора идти.
        Она ушла, мы остались в раздевалке одни.
        - Ужас, — всхлипнула Танюсик. — Кошмар. Я теперь буду, как золотой леопард без изумрудного глазика.
        - Чего?! — опешила Клема.
        - Ну, тут недавно кража была, с выставки, у золотого леопарда изумрудный глаз умыкнули. Так что мы с ним теперь — родственные души!
        - Погоди, — Клементина закрыла глаза и наклонилась к полу. А потом начала водить над ним руками, приговаривая: — Найдись, найдись, найдись! Ну, пожалуйста!
        «Отсканировав» таким образом всю раздевалку малышни, Федя перебазировалась в соседнюю.
        - Много она отыщет с закрытыми-то глазами, — Танюсик скептически скривилась и безнадежно махнула рукой. — А все из-за парней! Что они там делали в учительской, ума не приложу?
        - Сочинения тырили, — раздался из-за перегородки голос Клементины. — Чтобы мне почерки показать тех пятерых, для гадания. Ну, то, о чем вы просили. Мы с ними около медкабинета пересеклись.
        От изумления мы с Танюсиком даже забыли о сережке.
        - Сочинения тырили?! — воскликнула подруга. — Во дают…
        - Ну да, — подтвердила Клементина. — И я уже погадала.
        - И… что?
        - А ничего. Это не они. Ну, в смысле, того человека, которого вы ищете, среди них нет.
        - Парни тебе поверили? — спросила Танюсик.
        - Кажется, нет, — Клементина тяжело вздохнула. — А вы мне верите?
        - Конечно! — поспешно заверили мы ее. — Еще как верим!
        - И правильно, — Федя вернулась в раздевалку и протянула Танюсику сережку. Та, ахнув, растерянно пробормотала «пасибки» и вдела ее в ухо.
        - А ты не можешь сказать, кто это? Ну, кто написал письмо? Просто так, без почерков… — Я с надеждой посмотрела на Клему. — А я тебе автограф Пузырева раздобуду!
        - Лучше Милана, — деловито сказала Клема. — Только не сейчас, а вечером. Раньше я все равно ничего узнать не смогу.
        Взлохматив перед зеркалом волосы, она убежала, а мы с Танюсиком молча смотрели ей вслед. Дело становилось все запутаннее и сложнее. А разгадка отодвигалась все дальше…
        Засада с пирожками
        Мы вчетвером стояли на крыльце школы и щурились от ясного сентябрьского солнышка. Всех, кому сделали прививки, отпустили с физкультуры, и мы решали, как лучше насладиться целым часом неожиданной свободы.
        - Куда пойдем? — весело спросила Танюсик. — Предлагаю в кино. Там сейчас «Агатовый колобок», премьера.
        - Не-е, — протянул Брыкало. — Мне лениво. И есть хочется. Давайте в кафешку.
        - А может, в сквер? — предложила я. — Погода хорошая, подышим свежим воздухом. К тому же мне в четыре с Пузырем встречаться…
        - Слушай, а где у тебя письмо? Ну, то самое? — спросил вдруг Смыш.
        - Дома. А что?
        - Принеси, а? Очень нужно, для дела.
        - Прямо сейчас?
        - Ну да. А чего тянуть!
        Почему бы и нет? Дорога домой как раз идет через сквер, так что я вполне могу совместить приятное с полезным — и погулять, и выполнить просьбу Миши.
        - Я пошла! — весело помахав друзьям, я сбежала с лестницы. Хорошо, что можно хоть ненадолго отвлечься от забот!
        Миша догнал меня посреди сквера. Я уже набрала большой букет желтых кленовых листьев и теперь подбирала красные.
        - Ты что, не пошел с ними? — удивилась я.
        - Они сами не знают, чего хотят. Кафешка, кино… Чуть не подрались. — Миша поднял с земли красный лист, передал мне. — Решил вот проводить тебя, мало ли что.
        Напоминание о наших недавних происшествиях немного меня расстроило. Мы шли, перекидываясь редкими репликами, подбирая опавшие листья и каштаны. У дверей подъезда Миша остановился:
        - Я подожду здесь, хорошо?
        - Как хочешь! — Я вбежала в подъезд, поднялась к себе на восьмой и…
        …И уже на лестничной клетке почувствовала неладное. Это было неуловимое ощущение беды, невидимой угрозы, от чего по коже у меня пробежал озноб.
        - Мама? — окликнула я, заходя в квартиру.
        Молчание.
        Пожав плечами, я вошла в комнату, положила листья на стол…
        И вот тут-то и поняла, отчего мне не по себе. Запах. Этот запах. Туалетная вода «Матадор»… Та самая, которой пахло от напавшего на нас незнакомца!
        У нас в семье никто такой не пользовался…
        Колени внезапно подкосились, и я присела на стул, ежась и бессмысленно таращась в открытое окно.
        Открытое окно?! Но как так получилось? Я же точно помню, что оставляла только форточку! Я вскочила, выглянула наружу… От сердца немного отлегло — во дворе все тихо, спокойно, ничего необычного. Закрыв окно, я захлопнула и форточку. Ерунда все это. Такая мнительная я стала со всеми этими происшествиями.
        Потом я нашла на столе письмо, сунула его в сумку и вышла из квартиры, не забыв побрызгаться мамиными любимыми духами «Premier Jour» от Нины Риччи. Теперь «Матадор» был окончательно и полностью задавлен.
        Миша ждал у подъезда. Бросив на меня озабоченный взгляд, он шикнул и прижал палец к губам:
        - Тсс! Тихо!
        - Что-то случилось? — не поняла я.
        - Да тише ты! Не видишь, что ли? — он кивнул на стоящий у подъезда мотоцикл.
        - И что? — Я все еще не догоняла.
        - Тот самый! — прошипел Миша, утягивая меня в кусты. — Я уже вызвал милицию.
        И только тут до меня дошло.
        - Тот самый?! — Я вцепилась в Смыша холодеющими пальцами. — Значит, мне не померещилось…
        Стало так страшно, что захотелось лечь на землю и уползти куда-нибудь подальше. Ужас притаился где-то рядом и следил за нами холодными бездонными глазами…
        - Что померещилось? — резко обернулся Миша.
        - Что кто-то побывал в моей комнате…
        - Побывал в твоей комнате?! — ахнул Миша.
        - Ну да! Там пахло той самой туалетной водой… «Матадором». И окно было открыто.
        - А может, ты забыла его закрыть, когда уходила?
        - Нет… Я только форточку оставляла…
        - А сейчас закрыла?
        - Ну да. Конечно! — Допрос Смыша только добавлял мне страха.
        Но он не отставал:
        - Что-нибудь пропало?
        - Вроде нет… Я не успела толком рассмотреть. Думала, у меня глюки… Насчет запаха, и все такое.
        - Понятно… — Он замолчал и, не спуская глаз с мотоцикла, принялся сосредоточенно кусать большой палец.
        - А чего мы ждем? — шепотом спросила я.
        - А ты еще не догадалась? — вопросом на вопрос ответил Смыш. Нет, ну до чего же он все-таки противный! Неужели не понимает, что я не в силах сейчас играть в игры!
        - Письмо принесла? — прошептал Миша, дергая меня за косичку. — Или ты только накраситься успела? Да отпусти ты мой рукав, там, наверное, уже дырки от твоих лакированных когтей.
        Он был неисправим! Никому в классе еще не удавалось так меня бесить. Я выхватила из сумки письмо, швырнула ему:
        - На, держи! Клементина уже провела экспертизу. И без всякого письма, между прочим!
        Миша насупился, вытащил из рюкзака тетрадки и принялся сравнивать почерки. А я начала дергаться, как на иголках, — перепалка со Смышем прогнала страх и подняла боевой дух: захотелось немедленно куда-то бежать и что-то сделать.
        Сообщение от Танюсика пришло как нельзя кстати. «Вы где?» — интересовалась любимая подруга.
        «В кустах у моего подъезда. Сидим в засаде», — гордо отстучала я.
        «?!»
        «Тут мотоцикл. ТОТ САМЫЙ! Стережем до приезда милиции. А вы где?»
        «Ничего интересного. В школьной столовке».
        Ага! Значит, спор насчет кафешки и кино решился в пользу школьной столовой. Что ж, все правильно — и вкуснее, и дешевле.
        Переписка с подругой вызвала у меня резкий приступ голода.
        «А с чем там сегодня пирожки?» — спросила я.
        «С яблоком!» — пришел ответ.
        С яблоком! Мои любимые!
        «А можно к вам в засаду? — спросила Танюсик. — Заодно и пирожки принесем».
        Подруга, как всегда, угадала мое самое заветное желание. Какая же она у меня все-таки умница!
        «Можно, — милостиво разрешила я. — Мы за синей скамейкой. Мне один… Нет, два… Нет, три!» И, немного поколебавшись, я приписала: «И Мише три».
        - Клементина была права. Это действительно не они, — признался тот, о котором я только что так трогательно позаботилась, убирая тетрадки. — Что-то милиция задерживается…
        - Пробки, наверное, — беспечно ответила я. Сунула конверт в сумку и спросила: — Значит, она не из нашего класса?
        - Похоже на то.
        Итак, мы снова зашли в тупик… Но расстраиваться было некогда — у кустов уже замаячили Танюсик с Брыкалой. Танюсик тихонько окликала нас, а Сеня принялся осматривать мотоцикл.
        - Сюда! — помахала я им, и вот уже мы четверо сидим, вернее, стоим в кустах и делим еще горячие пирожки. Лицо Миши светится счастьем, и я разделяю его чувства — теплый ясный день и эти вкуснейшие пирожки, поделенные по-братски в засаде у подъезда, навсегда останутся среди самых прекрасных воспоминаний моей жизни…
        Но вот все съедено, голод утолен — и вовремя, потому что дальнейшие события начали развиваться со стремительностью горной лавины.
        Вначале к дому на огромном старом велосипеде подкатил сантехник. Он прислонил допотопный драндулет к скамейке, снял с багажника сумку с инструментами и вошел в подъезд, столкнувшись в дверях с парнем в черной поларовой куртке с капюшоном. Что-то в очертаниях фигуры парня показалось мне знакомым, но о том, кто это, я догадалась, только когда он подбежал к мотоциклу, вскочил на него и, крутанув ручки, стартовал, оставив нам на прощание запах «Матадора».
        - Ой! Свачи, — пробормотала Танюсик, испуганно отступая и хватаясь за меня. — И татуировка… Это же он!
        - Он, — кивнула я, узнавая наконец смутный силуэт из страшной ночи. — Он самый!
        Мы оцепенели: дневная встреча с бандитом показалась нам даже страшнее ночной, но парни оказались смелее и проворнее нас. Они выскочили из кустов и бросились вслед мотоциклу с криком:
        - Эй! Стой! Держи его!
        Мотоциклист рванул быстрее, и вскоре, лавируя между машинами, он уже выезжал из двора.
        И тогда Сеня вскочил на велосипед сантехника.
        - Девчонки! — крикнул он. — Дождитесь милиции!
        - Я с тобой! — крикнул Миша и вскарабкался на багажник.
        Велосипед был громоздкий и тяжелый, но спортивному Брыкале удалось довольно-таки быстро разогнаться. Мы и ахнуть не успели, как парни уже исчезли из виду. Облачко пыли, взметнувшиеся и опавшие от ветра листья — вот и все, что осталось от них. Нет, не все: на месте, где стоял мотоцикл, лежала необычная вещица — темная толстенькая телефонная трубка.
        - Что это? Мобильник? — схватила находку Танюсик, но я покачала головой:
        - Это GPS. У отца как раз такой. Наверное, наш бандит потерял. — Я взяла у подруги трубку, засунула в карман: — Надо будет Смышу показать.
        - Думаешь, они его догонят? — с надеждой посмотрела на меня Танюсик.
        - Не знаю. — Меня все еще трясло, как в лихорадке. — В пробке могут и догнать. Там мотоцикл движется почти как велосипед… Если только эта колымага не развалится по дороге.
        - Но это же опасно! Ужас! А вдруг бандит вооружен?! Может, пусть лучше не догонят? — Танюсик молитвенно сложила на груди руки.
        - Не знаю… — повторила я. — Все-таки их двое, а он один… И Миша такой умный… А Сеня такой сильный…
        Я вдруг вспомнила про назначенные свидания, испуганно посмотрела на часы… и не поверила своим глазам. Оказывается, я вышла из школы ЧАС НАЗАД! А мне казалось — прошла вечность… Значит, я только сейчас должна была прийти домой после физкультуры… И кто-то еще говорит, что время летит быстро!
        И в этот момент во дворе появилась милицейская машина.
        Клубника и абрикос
        На этот раз я решила надеть не самые высокие каблуки, поэтому долго и придирчиво рылась в маминой обуви. После всех недавних событий времени у меня было в обрез, поэтому я ужасно расстроилась, найдя в мамином шкафу только одну нужную туфлю: именно эта крокодиловая пара чудесно гармонировала с бордовыми колготками и коричневыми шортиками, которые я собиралась надеть на открытие выставки. «Семь бед — один ответ», — решила я, опустошая мамин гардероб.
        К счастью, я вовремя сообразила, где могла быть вторая туфля, — под кроватью в моей комнате: это обычное место, куда отправляется обувь — чтобы не путалась под ногами.
        Туфля действительно оказалась там. Отличный повод порадовать Танюсика! Тем более что я все еще чувствовала себя виноватой в том, что иду на вернисаж одна.
        «Я нашла мамину туфлю!» — написала я подруге, и через несколько секунд пришел ответ:
        «Лечу!!!»
        Если я и была в чем-то виновата, то теперь полностью реабилитировалась — подруга была рада поучаствовать в подготовке к очередному шоу.
        Мы начали с того, что сели пить чай. Теперь можно было спокойно обсудить невероятные события этого умопомрачительного дня.
        - Тебе парни не звонили? — поинтересовалась Танюсик, накладывая своего любимого клубничного варенья.
        - Нет, — вздохнула я и потянулась за абрикосовым. — Смыш даже на эсэмэски не отвечает!
        - Брыкало тоже, — пригорюнилась Танюсик. — Интересно, они догнали его?
        Да, это было именно так — с того момента, как велосипед сантехника исчез из виду, никаких сведений о парнях у нас не было. Мы только и успели, что рассказать обо всем милиции, после чего милицейская машина тоже исчезла. А следом устремился сантехник с криком, что у него угнали велосипед.
        После этого мы с Танюсиком, постояв еще немного у подъезда, отправились домой: она — делать уроки, я — готовиться к двойному свиданию.
        - Счастливая ты, Сашуля, — в который раз за эти дни повторила подруга. — У меня — уроки, уборка и Подлипки (там у Танюсика дача), а у тебя — звезды, вернисажи и Сингапур!
        - И еще четыре двойки и записка родителям, — напомнила я. — А также анонимка, бандит в комнате и мотоцикл под окнами. Знаешь, я уже начинаю скучать по нормальной жизни.
        - Ты так говоришь, потому что призы сыплются на тебя как из рога изобилия, — возразила Танюсик. — А посидела бы ты на голодном пайке…
        И вот тут-то на меня и напал приступ великодушия.
        - А знаешь что, Танюсик! — воскликнула я. — А пойдем-ка мы на выставку вместе! Я тут подумала — что я буду делать одна с этими двумя звездами? Да и жирно мне будет…
        - Ой… Да ты что… Правда? Мне тоже можно?! Сашуля, ты золото! — бросилась обниматься Танюсик. А потом побежала к себе переодеваться.
        Надо отдать Танюсику должное — она умела собираться, как по тревоге. Не прошло и пятнадцати минут, как она стояла передо мной во всей красе: под серебряным плащиком — розовое короткое платье с пышной оборкой, белые босоножки на девятисантиметровых каблуках, цветастый шелковый шарфик и белая сумочка. На шее — те самые бусы, на щедро раскрашенном лице сияет голливудская улыбка, темные дредды топорщатся во все стороны — в общем, готовый кадр на обложку модного журнала. Но и я была не промах — блестящая золотистая блузка, коричневые шортики и жилетка, мамины туфли, мой любимый желтый клетчатый плащик, сумка со стразами, цветастый шарфик и сноп сияющих косичек.
        Потом Танюсик вспомнила:
        - Ой! А цветы! Мы совсем забыли! На открытие выставки полагается дарить букеты…
        Недолго думая, я быстро собрала разбросанные по столу кленовые листья:
        - Сойдет?
        - Отлично! Лучше и не придумаешь!
        Но неожиданности этого дня, оказывается, еще не закончились: не успели мы выйти из квартиры, как раздался звонок в дверь.
        Это был Брыкало. Он выглядел так, как будто только что бежал марафон или поднимался пешком на восьмой этаж: тяжело дышал, волосы налипли на потный лоб, лицо раскраснелось.
        - Сеня! Ты жив! — бросились мы к нашему герою. — Ну как? Ну что? Его схватили?
        Брыкало улыбнулся и вместо ответа спросил:
        - Девчонки! Пожевать ничего не найдется?
        Свидания и звезды были забыты. Мы усадили Сеню за стол перед тарелкой с бутербродами и банкой с вареньем.
        - О! Клубничное! — воскликнул Брыкало, уписывая бутерброды. — И абрикосовое! Два моих самых любимых!
        - Накладывай и выкладывай! — приказала я, поставив перед ним отцовскую пол-литровую кружку чая.
        Недолго думая, Сеня наложил две розетки варенья, клубничное поставил справа от себя, абрикосовое — слева. А потом под нашими изумленными взглядами начал есть: клубничное — правой рукой, абрикосовое — левой. Правда, ложки в рот он засовывал поочередно.
        - Человек должен владеть двумя руками одинаково, — сообщил он, разом отхлебнув полкружки. — Поэтому я, когда есть возможность, всегда тренируюсь обеими руками. Боксирую, вес выжимаю, ем, пишу, эсэмэски набираю, на парте рисую, зубы чищу… Правой и левой, без разницы! Ну, так вот…
        И он наконец-то начал рассказывать. Из его обстоятельного повествования нам удалось составить полную картину приключений мальчишек.
        Когда наши смельчаки вырулили на трассу, мотоцикл был далеко впереди и положение казалось безнадежным. Но Миша догадался спрыгнуть, после чего Брыкало рванул с такой скоростью, что сумел почти догнать мотоциклиста. Танюсик оказалась права — это случилось, когда тот стоял на светофоре и в пробке, а Брыкало мчался по тротуару.
        - Я и сам бы его взял, если бы не милиция, — с сожалением сказал Брыкало, облизывая вначале правую, затем левую ложку. — Но тут уж ничего не поделаешь, пришлось уступить первенство профессионалам.
        Брыкало рассказал, как преступника задержали и отправили в отделение и как сам Сеня туда так и не добрался, хотя вполне мог оказаться там — если не как герой, то как нарушитель: сантехник догнал-таки похитителя своего велосипеда, и Сеню спасли только быстрые ноги.
        - А Смыш? О нем ты что-нибудь знаешь? — спросили мы.
        Сеня покачал головой:
        - После того как он с велика соскочил, ничего.
        - Интересно, куда он подевался… — Мне не терпелось показать Мише вещицу, которую я нашла во дворе.
        Чайка над морем
        Ситуация со Смышем прояснилась довольно скоро: виновник наших пересудов преспокойно прогуливался у входа в галерею «Коломбина». С букетом желтых хризантем и гвоздичкой в петлице он выглядел настоящим денди, о чем я и сообщила ему, радостно чмокнув в щечку.
        - Ну, хотя бы это слово ты знаешь, — удовлетворенно кивнул порозовевший хоббит, за что я изящно наступила ему на ногу. А потом сунула в его карман GPS и шепнула:
        - Подарок от бандита! Нашла на том месте, где стоял мотоцикл.
        Не показывая своего любопытства, Миша едва заметно кивнул. Я не могла не восхититься: все эмоции под контролем, настоящий тайный агент!
        - Да, ты зажигаешь, — уважительно произнес Сеня, оглядывая Смыша. — Как будто на прием к президенту собрался.
        - Почти, — кивнул Смыш, указывая на подъехавший белый «Мерседес», откуда вышел Сергей Пузырев. — Положение обязывает. Надо соответствовать.
        После недолгой церемонии знакомств мы все пятеро вошли в галерею, где в это время шло открытие выставки фотографий «Дороги нашей жизни». Сергей обменялся рукопожатием с фотохудожниками Николаем Касаткиным и Стасом Мировским, которым я вручила букет из кленовых листьев.
        - Краски осени, — улыбнулся один из художников. — Это будет тема следующей выставки!
        Официальная церемония сменилась фуршетом, а Тимы Милана все не было. Пока Сергей общался с фотохудожниками, а Танюсик, стоя рядом, поедала его глазами, мы с парнями осматривали экспозицию. К счастью, выставка оказалась настолько хорошей, что огорчаться и скучать нам было некогда. Солнце и буря, дождь и снег, город и деревня, море и небо, люди и звери, деревья и цветы, цветы, цветы… Дороги жизни фотохудожников оказались наполненными потрясающей красотой и невероятными событиями.
        - Классная фотка! — то и дело восклицал Брыкало. — А эта еще круче! А вот эта — полный улет!
        Оказалось, он попал на выставку в первый раз в жизни и, сам того не ожидая, увлекся так сильно, что надолго прилип к фотохудожникам, задавая им различные технические вопросы.
        Остановившись возле одной из фотографий, мы с Мишей долго рассматривали летящую над морем чайку, когда услышали рядом голос Сергея Пузырева:
        - Великолепный ракурс! Думаю, Тима тоже оценит эту фотографию, когда появится.
        А дальше началось такое, чему я сама никогда не поверила бы, если бы не стала участницей всего этого.
        - Он не появится, — сказал Смыш.
        Мы замерли. Вокруг разлилась такая тишина, что стали слышны крики чайки и плеск волн на фотографии.
        А потом Сергей спросил:
        - И ты знаешь, где он?
        - Да, — коротко ответил Фродо, став как будто выше ростом. — Да! Я знаю, где он, и могу отвести вас туда.
        Тайны раскрываются
        Ах, как бы мне хотелось написать в дневнике: «Мы мчались на белом «Мерседесе» по ночным московским улицам, и фонари швыряли в стекла машины яростные молнии!»
        Но нет, все было не так: мы не мчались, а едва тащились в пробке, улицы были не ночные, а вечерние, и фонари проплывали за окном так медленно и степенно, что были просто неспособны «швырять яростные молнии».
        Вчетвером на заднем сиденье было тесновато, тем более что зажатый между мной и Танюсиком Миша все время нетерпеливо ерзал и при этом упорно молчал, отказываясь отвечать на вопросы.
        Потом отличился Брыкало — его рука, лежавшая на спинке сиденья, вдруг съехала на плечи Танюсика. Подруга с негодованием вывернулась и ткнула соседа локтем в бок. Тот взвыл, пихнул ее в ответ, и, если бы не вмешательство Сергея, наша толкотня разнесла бы автомобиль на запчасти.
        - Связался с детским садом, — услышали мы его тихий голос и тут же присмирели.
        - Лучше расскажи, что ты знаешь об этом деле, — в который раз попросил Сергей, но Смыш опять уклонился:
        - Потом, после. А то вдруг ничего не выйдет…
        Сергей посмотрел на часы, повернулся к нам:
        - Если он найдется в ближайший час, мы сможем попасть на студию!
        - И что тогда? — загорелись мы.
        - Последний шанс для почти провалившегося проекта! Успеем — попадем в сетку.
        Но вместе с тягучей медлительностью движения этот шанс таял, и Сергей все больше мрачнел. Да и мы, заразившись его волнением, дергались, как на иголках.
        - Эх, нам бы мотоцикл, — ворчал Брыкало, старательно отстраняясь от Танюсика. — Или хотя бы велосипед! Эй, глухонемой! — обратился он к Мише. — А может, ты хотя бы скажешь, куда мы едем? Ну, какой у нас конечный пункт назначения?
        - Да, — неожиданно легко согласился Смыш, и я поняла, что эта упертая молчаливость связана вовсе не с его вредностью, а с невероятным волнением. — Это за кладбищем, Аникеевский тупик.
        - Так бы сразу и сказал! — обрадовался Брыкало. — Я это место хорошо знаю. Мы тут срезать можем, дворами. За десять минут доберемся! Сейчас направо, в арку, а там я покажу куда…
        Он подсказывал шоферу маршрут, тот наносил его на GPS.
        - Да я всю Москву на велике исколесил! Если чего надо будет, не стесняйтесь, обращайтесь, я вам такие нитки нарисую…
        Благодаря навигаторским способностям Брыкалы мы действительно в считаные минуты объехали пробку и вскоре оказались перед огромным мрачным зданием недостроенной многоэтажной парковки.
        - Значит, вот где его спрятали, — пробормотал Смыш, выкатываясь из машины вслед за мной.
        Так вот в чем дело!
        - А ну давай, выкладывай! — набросились мы на конспиратора, и на этот раз нам удалось-таки расколоть его. Не устояв под шквалом наших вопросов, Смыш сообщил нечто невероятное: всемирно известный певец, любимец миллионов Тима Милан пропал отнюдь не из-за своего легкомыслия и безответственности, а потому, что был похищен, и прятали его именно здесь.
        - И ты молчал! — укоризненно произнес Сергей и решительно вытащил мобильник. — Надо было давно вызвать милицию! Говори, куда идти!
        - Я не знаю, — Смыш пожал плечами. Он выглядел несчастным и усталым. — Я не думал, что тут стройка. Я думал, это жилой дом.
        - Да, дела… — Брыкало резким жестом взъерошил шевелюру. — В этих катакомбах слона спрятать можно, и не одного.
        - Не предполагал, что ты знаешь слово «катакомбы», — пробормотал Смыш, за что был удостоен увесистого шлепка.
        - Сюда бы Клему, — вздохнула Танюсик. — Если уж она мою сережку с закрытыми глазами нашла, то Милана и подавно отыскала бы.
        - Скоро милиция приедет, — сердито сказал Сергей. — С розыскной собакой.
        - А мне все-таки кажется, что можно и самим поискать, — пробормотал Миша и вдруг неожиданно сложил руки рупором у рта и гаркнул: — Эй! Есть кто-нибудь? Тима! Милан! Ау-у-у!
        Ответом было молчание. Тогда мы все начали орать, прыгать и размахивать руками. Наши крики, усиленные эхом, отскакивали от стен и улетали в пространство, но никто не откликнулся, только стая вспугнутых ворон улетела прочь, недовольно каркая.
        - Бесполезняк, — вынес приговор Брыкало. — Зря парились. Пусто. Никого тут нет!
        Миша, не ответив ему, склонился к истоптанной земле:
        - Ага! Отпечатков не так уж и много. Попробуем проследить, куда они ведут…
        Он двинулся в глубь парковки, и я пошла за ним: почему-то мне казалось, что невероятное чутье не подведет хоббита и на этот раз. Следом зацокала каблуками Танюсик, за ней потянулись Брыкало с Сергеем.
        - Должен же хоть кто-то из взрослых присмотреть за вами, — объяснил певец. — А то для вашей энергии никаких мирных целей не хватит.
        Некоторое время мы лавировали между лужами и кучами строительного мусора, пока следы не вывели нас к двум ящикам, возле которых стояли три пустые бутылки.
        - Молодец, следопыт! — снова увесисто шлепнул Смыша Брыкало. — Меткое попадание. Вывел нас в самое сердце этого злачного места. И что дальше?
        Миша растерянно пожал плечами. Он выглядел несчастным, просто убитым — еще бы, так опростоволоситься! Не лучше смотрелись и Танюсик с Брыкалой — на их бледных осунувшихся лицах читались усталость и разочарование. Надо было что-то делать, но что?
        И тогда я принюхалась. Запахи были знакомые: мой «Премьер жюр», Танюсиков «Ультрафиолет», «XS» Сергея, «Блэк код» Смыша и крепкий пот Брыкалы — Сеня не признавал дезодорантов. Потом я принюхалась посильнее — к смеси знакомых ароматов добавился водочный дух от пустых бутылок, табачный — от окурков.
        Но было и еще кое-что… Неуловимое, но все-таки узнаваемое… Я закрыла глаза, сосредоточилась…
        И узнала! «Аква ди Жио» Тимы Милана!
        О, это был мой звездный час!
        - За мной! — скомандовала я и повела нашу орду в набег на другое крыло здания. И снова мы мчались куда-то, мелькая между бетонными тумбами и ржавыми железками, перепрыгивая через дыры и кучи мусора… Мой верный нюх довел нас до бензиновой лужи, но дальше нить запаха прерывалась.
        - И что? Куда? — забеспокоились храбрые воины, но — ах! — немного потоптавшись у лужи, я вынуждена была признать, что тоже потерпела полное фиаско.
        Очередная неудача завела наши поиски в тупик. Навалилась невероятная усталость, мне захотелось сесть и ничего не делать. Я опустилась на один из ящиков и вытянула ноги. И почему я не надела кедики? Хотя ладно, в этой грязи я бы их просто убила. А так хоть мамины туфли пострадали… Нет, лучше не думать об этом и не смотреть на ноги, а то опять захочется плакать!
        - Осторожно! Твоя одежда! Тут же грязно! — воскликнул Миша, но я только махнула рукой — хуже быть все равно не могло. После своего «боевого крещения» Золушка претерпела обратное превращение — из принцессы в замарашку.
        Танюсик тоже подсчитывала потери, все больше и больше мрачнея.
        - Так… Два ногтя и три дреда… И туфли можно выкидывать… И платье… И уроки опять не успеем сделать, — бормотала она, придя в самое мрачное настроение.
        Воцарилось всеобщее уныние: как будто из воздушного шарика наших надежд вышел воздух, и он поник и сморщился. Не хотелось разговаривать, стало холодно. Мы с Танюсиком обнялись и замерли, прижавшись друг к другу. Брыкало подбирал с пола камешки и швырял их об стенку, а Миша что-то чертил в цементной пыли носком модного ботинка.
        И вдруг произошло нечто неожиданное. Окинув нас озабоченным взглядом, Сергей Пузырев глубоко вздохнул и пошел к пандусу.
        - Вы куда? — крикнула я, позабыв про наш с ним этикет.
        - Сейчас увидишь! — ответил он, поправляя пиджак и приглаживая волосы.
        - Как перед концертом… — прошептала Танюсик и оказалась права.
        Окинув взглядом уходящие ввысь бетонные своды, Сергей набрал в грудь воздуху и… запел! Это была новая, совершенно незнакомая песня — но такая красивая, что окружающий мир начал преображаться. Голос его, постепенно усиливаясь, дошел до самых высоких нот, откатился от стен и разнесся по всему огромному зданию, превращая его в гулкий концертный зал.
        И в ответ — о, этот момент я не забуду никогда в жизни! — раздался другой голос. Он шел из дальнего, противоположного угла парковки и вначале был таким слабым и прерывистым, что мы не сразу узнали его. Но постепенно он окреп, налился мощью и сплелся с голосом Сергея — теперь они пели дуэтом, и это было так восхитительно, что не осталось никаких сомнений, КТО пел в другом конце здания. Тима. Милан. Пропавший певец. Который наконец нашелся!
        От избытка чувств мы с Танюсиком расплакались, а потом вместе с остальными бросились на этот волшебный голос — он вел нас, как маяк или путеводная звезда. Не разбирая дороги, мы мчались на зов, пока не оказались около огромной металлической двери, которая, к счастью, была закрыта только на три громадных засова. Но разве могли эти жалкие запоры устоять перед могучими усилиями вошедших в азарт спасателей! Несколько мощных движений — и вот уже пленник на свободе, он выходит из кромешной тьмы и стоит перед нами, целый и невредимый, и щурится от света. Он выглядит уставшим и измученным, вокруг его глаз залегли темные круги, однако на лице сияет улыбка, и первые слова, с которыми он обращается к нам, это:
        - Ну и как вам песня? Это премьера, вы — самые первые слушатели!
        Под наши восторженные вопли Тима с Сергеем обнимаются, и освобожденный пленник с жаром благодарит своего спасителя. Однако Сергей качает головой и указывает на нас:
        - Все овации — этой четверке. Честно говоря, я вообще пока что ничего не понимаю.
        И тогда Тима обратился к нам. Я никогда не забуду этих слов, я запишу их в дневник — или нет, повешу их на стенку, в рамочке:
        - Ребята, огромное спасибо за все! Я теперь ваш должник. И песню, которую вы только что слышали, нашу новую песню, я посвящаю вам.
        - Присоединяюсь, — кивнул Сергей, и оба певца пожали нам руки.
        Это было так торжественно и серьезно, что я забыла, где нахожусь. Исчезли серые бетонные стены недостроенного пустынного здания, испарились груды щебня и строительного мусора. Мы с друзьями стояли на пьедестале почета и под Самую Главную Песню Тимы и Сергея получали первую в жизни золотую медаль. Или нет, даже орден… Или… или… Звезду Героя!
        Однако следующий вопрос Тимы быстро вернул нас на землю:
        - Народ, у вас пожевать ничего не найдется? Двое суток без крошки во рту!
        - Ой, конечно!
        Мы зашарили по карманам, выуживая то, что прихватили с фуршета фотовыставки: Танюсик — шоколадную конфету, я — яблоко, Брыкало — полбутылки газировки, а Смыш — два бутерброда с красной рыбой, завернутых в салфетку.
        - Ого! Гениально! Ну вот, теперь я полностью счастлив, — Тима сел на ящик, но тут же вскочил как ошпаренный: — Серега! А запись?! Мы еще успеваем на студию?!
        - Не волнуйся, все в порядке. Я сообщил им о форс-мажоре, они ждут нас завтра, — успокоил его Сергей, и Тима набросился на еду.
        А потом — ой, то, что произошло потом, было настолько невероятно, что я и сейчас иногда не верю, когда вспоминаю.
        Посмотрев на жующего Тиму, Танюсик вздохнула и тихонько спросила:
        - Сашуля, у тебя больше нигде ничего не завалялось?
        Не особенно надеясь на успех, я снова полезла в карманы. Но справа неожиданно обнаружилась дырка, через которую я выудила завалившуюся за подкладку конфетку — еще с того, первого, бального фуршета.
        - Твое счастье! — протянула я добычу Танюсику. — Пожуй и успокойся.
        Повеселевшая подружка благодарно кивнула, развернула фантик и отправила карамельку в рот. И тут же выплюнула ее со словами:
        - Что ты мне подсунула?! Стекляшку какую-то!
        Мы с изумлением уставились на валявшуюся в пыли прозрачную зеленую виноградину.
        - Что это? — спросила подруга. — Откуда?
        - Понятия не имею… Какая-то странная… Но до чего же красивая!
        Гладкие грани «виноградины» вспыхивали зелеными бликами. В ее густой глубине словно бы притаилась какая-то тайна. Казалось, сама вечность взглянула на нас мерцающими зелеными глазами…
        А потом Танюсик осторожно подняла странную конфету, поднесла ее к глазам… И, ахнув, осела на ящик.
        - Народ, это не стекляшка, — сообщила она взволнованным голосом. — И не карамелька. Вы не поверите, но это… это самый настоящий изумруд!
        - Что?! — потрясенно воскликнули мы.
        - Ну да! Драгоценность чистой воды, карат на сорок, не меньше! — Танюсик вытащила салфетку, бережно вытерла камень. — Такой красоты я в жизни не видела!
        - Зашибись, — хмыкнул Тима, все еще недоверчиво глядя на подругу.
        - Обалдеть… — произнес Брыкало.
        - Ну, дела, — покачал головой Миша.
        - Народ, с вами не соскучишься! Теперь еще и изумруд в фантике… Изумруд, изумруд… Что-то я недавно такое слышал, — пробормотал Сергей. — И, кажется, где-то видел…
        - Я тоже! — Миша осторожно вынул камень из рук Танюсика, поднес его к глазам, бормоча под нос: — Неужели тот самый? Похоже на то…
        - Ты знаешь, что это за камень?! — Мы всей толпой обступили хоббита и, затаив дыхание, ждали ответа.
        - Ну да, — улыбнулся наш Эркюль Пуаро. — Хотя я и сам не могу в это поверить. Но, вообще-то, так и должно было быть… Да, именно так! Все сходится! — воскликнул он и, забыв про нас, снова впал в глубокую задумчивость.
        - Да говори же, не томи! — набросились мы на умника, и тот, очнувшись, наконец-то открыл тайну:
        - Народ, вы помните Золотого леопарда? Из сокровищ Древней Индии? Ну так вот, перед вами — его пропавший глаз!
        - Зашибись! — выдохнул Тима.
        - Обалдеть! — вторил ему Брыкало.
        - Ну, дела, — потрясенно произнесла Танюсик, и тут где-то внизу раздался шум машины и замелькал свет фар.
        А еще через несколько минут рядом с нами возник еще один знакомый — старший лейтенант милиции Давыдов Денис Михайлович.
        - Та-а-ак, — протянул он, оглядывая нашу необычную компанию. — Знакомые все лица! И телевизор смотреть не надо. Ну что же, добрый всем вечер.
        История для дневника
        - А нам это зачтут вместо уроков? — сердито пробурчал Миша, протягивая лейтенанту пачку мелко исписанных листков.
        - Ох и шустрый же ты парень, Михайло Евгеньевич, — лейтенант усмехнулся, убрал листки в папку. — Все изложил? Ничего не упустил?
        - Все, — уверенно кивнул Миша. — Ничего не упустил.
        Эти два рассказа — Тимин и Мишин — я в этот же вечер записала в своем дневнике. Услышали мы их в нашей кафешке, куда всей компанией отправились после отделения милиции.
        История Миши была настоящим детективом:
        - Вначале расскажу про похищение изумруда. Дело был так. Мотоциклист устроился в Дом Дружбы охранником, незадолго до начала выставки. К тому моменту, как в Москву приехали сокровища Индии, он хорошо изучил систему сигнализации и видеонаблюдения. В день ограбления преступник впустил в служебные помещения двух своих сообщников, прибывших туда под видом электриков. В субботу после шести, когда выставка закрылась, сообщники отключили электричество и похитили изумруд. Помните момент, когда на балу погас свет?
        - Помню, помню! — воскликнула я. — Но я думала, это специально сделали, вроде спецэффекта.
        - Я тоже так вначале думал. Но оказывается, электричество вырубили грабители, из-за этого отключились сигнализация и видеокамеры, и в темноте они смогли выколупать глаз у Золотого леопарда.
        Сразу после кражи грабители переоделись в комнате охраны и под видом гостей перешли в зал, где проходил бал. Камень был у мотоциклиста, который вдруг понял, что не хочет ни с кем делиться. Он решил спрятать изумруд от сообщников: завернув его в фантик от конфеты, во время фуршета он незаметно подсунул его в карман стоявшего рядом с ним человека. По чистой случайности им оказался Тима Милан. После этого грабитель сказал сообщникам, что потерял камень. Наверняка они не поверили и даже обыскали его, но изумруда-то у него уже не было!
        - Я поняла! — воскликнула Танюсик. — Камень в это время был в кармане у Тимы!
        - Вот именно! Вряд ли мотоциклист стал бы пытаться вытащить камень на балу — за ним наблюдали сообщники. Поэтому ему пришлось похитить Тиму. Момент оказался благоприятным — телохранитель Тимы как раз был в отпуске. Если бы конфета все еще оставалась у певца в кармане, наверняка ее тут же забрали бы, а Тиму отпустили — преступник не хотел лишних неприятностей. Но Тима подарил конфетку Сашуле, и изумруд уплыл у грабителя прямо из-под носа.
        В течение похищения преступник отобрал у Тимы мобильник, органайзер и узнал все его пароли. Когда похититель обнаружил, что изумруда у Тимы нет, он стал выяснять, куда камень мог подеваться. Прозванивать Тимины связи, проверять электронную почту и гостевые книги на сайте — он надеялся набрести на инфу о камне. И набрел: я выложил «ВКонтакте» фотографии с бала, и на одном снимке была Сашуля с конфеткой.
        - Да, точно! Я помню эту фотку! Конфетка лежала у меня на ладони. Ой, да я же сама ее подписала: «Эту конфетку подарил мне Тима»! Ужас! Получается, я же и навела мотоциклиста сама на себя! — запоздало испугалась я.
        - Вот-вот. Именно этот снимок и привлек внимание грабителя, — кивнул Миша.
        - И я сама, своими руками, дала ему ссылки на эти фотки! Когда заходила на сайты певцов, — вздохнула я. — И свой номер «ВКонтакте» оставила… Вот дура!
        - Но ты же не знала, что это опасно, — возразил Миша.
        - И если бы ты этого не сделала, ничего вообще бы не раскрылось! — утешила меня Танюсик.
        - Короче. Преступник посмотрел снимки и «вычислил» тебя, — продолжил Миша. — Вот откуда появилось то, первое, приглашение на свидание с Тимой — грабителю надо было выяснить, куда ты дела конфету. После «Коломбины» он начал за тобой следить: он «пас» тебя и у студии звукозаписи, и дальше, до самого дома.
        Я поежилась от запоздалого страха. Хорошо, что я ничего такого не подозревала раньше!
        - А тут как раз вы с Танюсиком отправились за гаражи. Темнота, пустынное место, две беззащитные девчонки — удобный случай раздобыть либо конфетку, либо ключи от квартиры, где она лежит, — и преступник нападает на вас.
        - Так это был он! — ахнула Танюсик. — Тот самый!
        - Да, это был он, тот самый парень на мотоцикле.
        - А вот тут-то он и прокололся! — воскликнула я. — Не учел, что девчонки не такие уж и беззащитные. И сами, если что, могут сдачи дать, и защитники у них имеются!
        - Вот именно! — удовлетворенно произнес наш Эркюль Пуаро. — Нападение на вас было его крупной ошибкой. Грабитель «засветился», оставил нам кучу своих примет и номер мотоцикла. Все это впоследствии и помогло его задержать.
        Мы кивнули.
        - Ну так вот. После неудачного покушения он решил проникнуть к Сашуле в квартиру. Залез туда через окно, спустившись с крыши и открыв его через форточку. Он знал, что в это время у нее дома никого нет: родители на работе, а Сашуля — в школе.
        - Да, точно! У нас же шесть уроков должно было быть, две физкультуры нам только из-за прививки отменили! — воскликнула я.
        - Про прививку преступник не знал, про отмену уроков — тоже, поэтому никак не мог предположить, что ты придешь раньше. Но ему не повезло еще и в другом: во время бегства он потерял GPS. Одним из его последних маршрутов была поездка к недостроенной парковке…
        - Где меня и прятали, — улыбнулся Тима. — Здорово! Если бы не твои мозги… И как это ты все раскрутил?
        - Да! Давай, рассказывай, как ты обо всем догадался? — Нам не терпелось узнать подробности работы «гениального сыщика».
        Наш Шерлок Холмс скромно потупил глазки:
        - Честно говоря, я до последнего момента не был уверен, что Тиму похитили. Это было только предположение…
        - Которое блестяще подтвердилось, — улыбнулся Милан.
        - Ну да. Вначале я узнал, что Тима пропустил важную для себя запись на студии, потом — что его не может найти любимая девушка.
        - Я уже позвонил Насте, — кивнул Тима. — Успокоил. Переволновалась, бедная…
        - Но при этом Тима два раза назначил свидание Сашуле Алехиной! На которые сам же и не пришел. Так ведь не могло быть, не правда ли? — продолжал наш Мегрэ.
        - Да, меня это тоже удивило, — кивнул Сергей. — И это натолкнуло тебя на мысль, что Тиминым телефоном пользуется кто-то другой?
        - Вот именно! — Миша многозначительно поднял вверх указательный палец. — Это могло бы произойти в трех случаях: а) Тима потерял свой телефон, б) телефон у Тимы украли, в) украли самого Тиму и отобрали у него телефон. Исчезновение Тимы говорило за вариант в) — в противном случае певец, так или иначе, хоть где-нибудь да появился бы.
        - А зачем Тиму заперли на парковке? — спросил Сеня. — Ведь камня у него все равно не было.
        - Чтобы он не мешал преступникам пользоваться его телефоном, паролями и прочим. Ведь если бы Тиму выпустили, он сразу заявил бы в милицию о своем похищении, пропаже мобильника и других вещей. Ну и пароли бы сменил, конечно.
        - А зачем грабитель назначил Сашуле второе свидание? — спросила Танюсик.
        - Хотел перейти к активным действиям.
        - То есть…
        - В случае неудачи у нее на квартире он планировал похитить и ее тоже.
        - Ой, ужас! — Танюсик схватила меня, крепко обняла и прижала к себе. — Значит, если бы его не поймали, Сашуле грозила бы огромная опасность?
        - Да, — кивнул Великий Сыщик.
        Мы с Танюсиком еще немного подрожали, а потом я спросила:
        - А когда ты догадался, что тот, кто напал на нас и похитил Тиму, — одно лицо?
        - Когда увидел его. Да и то не сразу, — признался Миша. — В темноте за гаражами я его не разглядел, зато запомнил мотоцикл. А потом, уже у Сашулиного подъезда, увидел и его лицо. Мне оно сразу показалось смутно знакомым, но только во время преследования я понял, где видел его: на балу! Когда потом я пересмотрел фотографии с бала, то нашел его — он стоял рядом с Тимой. Вот тогда я и предположил, что именно он мог похитить Тиму. Хотя и не был в этом уверен. После того как мы нашли Тиму, все встало на свои места. Оставался один вопрос — зачем было похищать певца? Вначале я думал — с целью выкупа, и мне долго было неясно, при чем тут Сашуля и вся эта активность вокруг нее. Концы сошлись с концами, только когда нашелся изумруд.
        - Значит, я все это время таскала в кармане сокровища Индии! — воскликнула я. — А что бы было, если бы я не полезла под подкладку и не нашла конфетку?
        - Ничего. Золотой леопард так и остался бы без одного глаза, — пожал плечами Смыш. — Стоимостью в пятьдесят четыре миллиона долларов, кстати.
        - Да… Это тебе не пять тысяч евро, — проговорила Танюсик.
        - Башка у тебя варит. Уважаю! — проговорил Брыкало, стукнув Мишу по плечу с такой силой, что тот присел.
        - Присоединяемся, — добавили певцы и обменялись со Смышем крепкими рукопожатиями.
        Еще одна история для дневника
        А потом свою историю рассказал Тима:
        - Меня похитили вскоре после того, как ушла Сашуля. Но я, конечно, сам виноват: проявил легкомыслие, пришел на бал без телохранителя. Преступник подкарауливал меня у входа. Когда я вышел, он мне накинул на лицо тряпку, пропитанную какой-то дрянью, отчего я потерял сознание, и затолкал меня в машину.
        Очнулся я уже в «камере», откуда вы меня вызволили: это был закрытый гараж на несколько машин. Документов, денег, записной книжки, перстня с топазом, мобильника и ключей, в том числе и от машины, у меня не было. Но мало того. Преступник вел себя очень странно и требовал отдать ему какую-то конфету. Теперь-то я понимаю какую! А тогда у меня сложилось впечатление, что я стал пленником сбежавшего пациента психушки… Вы спросите, почему я не пытался освободиться, ведь он был один? Но грабитель оказался вооруженным и всегда заходил ко мне с пистолетом.
        - Вооружен! — ахнула Танюсик. — И вы за ним гнались!
        Она посмотрела на парней с таким восхищением, что те аж расцвели.
        А Тима продолжал:
        - Убедившись, что никаких конфет и прочих сластей у меня нет, преступник наконец оставил меня в покое, и целых двое суток я провел один, в темноте, без капли воды и крошки еды… Пока наконец не явились мои храбрые спасители, то есть вы. Слава богу, теперь все позади, и скоро мы вместе отправимся в Сингапур!
        Ах, как же не хотелось мне вносить мрачную ноту в наш чудесный разговор! Но нет: правда должна была выйти на свет, какой бы печальной она ни была. Я набрала в грудь воздуху и в очередной раз за эти дни прыгнула с вышки:
        - Сингапур отменяется. По крайней мере, для меня.
        Настал черед для моего рассказа, и в нескольких словах я поведала певцам о своих приключениях.
        - Значит, ты не выигрывала никакой викторины? — В голосе Тимы звучало недоверие.
        - Нет.
        - И не должна была быть на балу? — нахмурился Сергей.
        - Нет.
        Поникнув и съежившись, я ждала, что они вот-вот скажут что-то типа: «Да знать мы тебя не желаем после этого! Обманщица! Самозванка!»
        Однако вместо этого я услышала:
        - Бывает же такое! Получается, мы встретились совершенно случайно? Ведь по контракту с организаторами бала мы должны были «пасти» именно победительницу викторины… — сказал Сергей.
        - Пасти?!
        - Ну да. Опекать, развлекать, приглашать ее на танцы…
        - Так вот, значит, почему вы со мной танцевали! А я-то думала… — Мне не удалось скрыть разочарование.
        - Да ладно, не парься, — улыбнулся мне Тима. — Это обычное дело. И я, например, очень рад, что познакомился с тобой и со всеми вами.
        - И я рад, — подхватил Сергей. — А что, никто из присутствующих так и не знает, кто же на самом деле выиграл викторину и написал письмо?
        - Нет, — вздохнула я. — Никто так и не знает.
        - Даже ты? — певцы посмотрели на Мишу.
        Тот покраснел и опустил глаза.
        - Присутствующие, отсутствующие, присутствующие, отсутствующие… — вздохнула Танюсик. Вдруг она запнулась и через секунду завопила во весь голос: — Народ! Эврика! Я догадалась! Я знаю, кто написал это дурацкое письмо!
        Триумф Танюсика
        Эффект от этих слов был не меньше, чем от истории Миши.
        «Присутствующие» уставились на Танюсика во все глаза, пока еще не веря, что тайна, над разгадкой которой лучшие умы нашей школы (и страны! и мира!) бились уже несколько дней, наконец открыта.
        Но и Танюсик не торопилась, наслаждаясь нашим любопытством и нетерпением.
        - Это же так очевидно… И как это я раньше не додумалась? — мурлыкала подруга, совсем как Смыш. Помучив нас таким образом несколько минут, она повернулась к Мише и ехидно спросила: — Ну, и сколько же в нашем классе человек?
        - Двадцать пять… — растерянно ответил тот, а потом, побледнев, схватился за голову: — Это же элементарно! Шестью четыре — двадцать четыре! Ох и лопух же я, ну и лопух!
        - Вот именно! — подтвердила Танюсик и пошла к стойке за коктейлями.
        Мы переглянулись: разговор двух этих умников был похож на бред двух ненормальных. Но делать было нечего — приходилось ждать, пока «помешанные» не снизойдут до объяснений.
        Танюсик умудрилась разжечь наше любопытство до предела — когда она вернулась с подносом, мы от нетерпения готовы были разорвать ее на кусочки.
        - Ну так вот, слушайте, — начала подруга, оторвавшись наконец от соломинки. — На самом деле все очень просто. У нас в классе двадцать пять человек, а мы протестировали только двадцать четыре. Ясно?
        - Ну? — Брыкало все еще «не догонял». А до меня уже начало доходить.
        - Среди этих двадцати четырех мы не нашли никого, кто мог бы написать письмо. А почему? Да потому, что письмо написал — вернее, написала, — тот, кто на тестировании отсутствовал! Двадцать пятая! Теперь понятно?
        - Ну да, — в голосе Сени все еще звучала неуверенность.
        - А вы помните, кто отсутствовал? — продолжала Танюсик.
        Я напрягла память… И тут же все поняла. Господи, да это же действительно очевидно! С самого начала ответ лежал перед глазами, нужно было только чуть-чуть подумать.
        - Кира Ярошевская! — выдохнул Миша. — Староста! Ее одной не было сегодня в школе.
        - Вот именно! Это Кира. Именно она написала письмо. И выиграла викторину! Так что это она должна ехать с вами в Сингапур! — сообщила Танюсик оторопевшим певцам.
        - Зашибись, — сказал Тима.
        - Обалдеть… — выдохнул Сеня.
        - Да, ребята! Я же говорю, с вами не соскучишься! — рассмеялся Сергей, и певцы начали прощаться — обоим не терпелось поскорее вернуться к своей нормальной жизни.
        Расстались мы на хорошей душевной ноте, получив от новых друзей по визитке с номерами их мобильников и адресами электронной почты. Единственным темным пятном стало очередное разоблачение, которое невольно сделал Тима. Перед тем как уйти, он вытащил из кармана маленькую темно-красную бусину и протянул ее Танюсику со словами:
        - Мне кажется, это имеет отношение к твоим бусам!
        Меня спасло только то, что подруга пребывала в благодушном настроении в связи со своим триумфом. Но я знала — объяснений не миновать, и Танюсик тут же подтвердила мою мысль:
        - Только не думай, что я забуду об этом! — прошипела она, впившись ногтями мне в ладонь, едва лишь певцы вышли из кафе.
        Но я быстро перевела стрелки, спросив:
        - А вдруг это не Кира? Мы же не можем точно сказать. Вдруг она слово «боулдеринг» не знает?
        - Кира-то? Сто пудов — знает! — подал вдруг голос Брыкало.
        - Откуда ты знаешь? — мы с изумлением посмотрели на него.
        - Мы с ней в одну секцию ходим, — объяснил Сеня.
        - Так Кира тоже качается? — удивилась я.
        - Качается? — недоуменно посмотрел на меня Сеня. — Да нет, она нормально вроде лазит…
        - Лазит?! — хором воскликнули мы с Танюсиком.
        - Ну да! Мы уже целый месяц на боулдеринг ходим, научились кой-чему! — Брыкало хвастливо потряс бицепсами.
        - Так Кира занимается скалолазанием! — ахнули мы, и Танюсик, схватив мобильник, быстро нашла нужную фамилию.
        - Кир, спустись в кафешку, разговор есть! — сказала она в трубку и удовлетворенно кивнула: — Сейчас будет!
        - Тогда я пойду, принесу путевку в Сингапур, — грустно вздохнула я. Тяжело расставаться с прекрасными мечтами!
        Признание Киры
        Кира сидела перед нами, пила коктейль и пахла теми же духами, что и анонимка. Глаза ее были заплаканными и несчастными.
        - Я хотела сразу признаться, — сказала она. — Когда Туча письмо прочитала. Но испугалась — а вдруг ты, Сашуля, начнешь спорить! Вот я и решила написать анонимное письмо и объяснить все при встрече.
        - Ты так плохо обо мне думала! — ужаснулась я, но Кира посмотрела на меня в упор и усмехнулась:
        - Но ты же пошла на бал! И приз получила, верно?
        Я густо покраснела: возразить было нечего.
        - А почему ты не пришла за гаражи? — спросила Танюсик.
        - Заболела. Как раз вчера. С утра зашла в наш подъезд и бросила Сашуле в почтовый ящик письмо. А потом почувствовала себя плохо. Голова разболелась, затошнило… Еле домой доползла. Оказалось, у меня температура поднялась.
        - А сейчас-то ты как? — участливо спросила Танюсик.
        - Вроде ничего. Температура упала. Извините, что втянула вас в это… И вообще, за все извините…
        - А ты давно боулдерингом занимаешься? — поинтересовался Миша.
        - Месяц. Но мне так нравится! Ни за что не брошу, хотя родители не в восторге от того, что я на скалодром хожу.
        - А зачем надо было врать? Почему ты на радио сразу своим именем не назвалась? — спросил Брыкало. — Ну, когда викторину выиграла.
        - В тот день я должна была сразу после школы идти на сольфеджио. Вы же знаете, я в музыкалке учусь, родители заставили, а я это сольфеджио просто ненавижу! И я решила вместо сольфеджио остаться в школе: надо было журнал заполнить, страничку с личными данными учеников. Ну, а у меня в плеере всегда радио «Зацепись» включено, и тут как раз — викторина. Я с мобильного им набрала и сразу же дозвонилась, представляете! На все вопросы правильно ответила, даже сама не ожидала! А потом у меня спросили мое имя и адрес… И я испугалась, что до родителей может дойти, что я вместо музыкальной школы слушала «Зацепись» и на вопросы отвечала. Они мне не разрешают эту волну слушать, считают, что скалолазание меня от учебы и музыки отвлекает. К тому же отец такой въедливый, он обязательно сопоставил бы время передачи с моим расписанием и выяснил бы, что я не только запрещенное радио слушала, но и сольфеджио прогуляла. Короче, я струсила и назвала первое попавшееся имя — то, которое как раз в журнал записывала. Это была Александра Алешина… И адрес под рукой оказался… Вот так все и вышло.
        - Сольфеджио — тоже хорошее слово… Для теста на интеллект, — задумчиво прокомментировал ее рассказ неисправимый Смыш.
        А я, вздохнув, протянула Кире сиреневую папочку:
        - Владей! Это теперь твое. Завтра мы позвоним на радиостанцию и все уладим.
        - А вдруг не получится? — жалобно пролепетала староста.
        - Не боись! У нас теперь в шоу-бизнесе своя рука имеется! — твердо сказала я, помахав визитками Сергея и Тимы. — Только с предками ты сама все улаживай, чтобы тебя отпустили.
        - Да с ними-то я разберусь! — радостно воскликнула Кира. — Заморочу им головы так, что они решат, что я не в Сингапур еду, а в деревню Дюевку, к тете Нюре. Мне по вранью звание мастера спорта можно давать!
        Вот тебе и красавица-староста-отличница! Мы во все глаза смотрели на Киру, поражаясь скрытым чертам ее натуры. Вот так иногда думаешь, что хорошо знаешь человека, а у него за душой такое… Мало не покажется!
        - Ладно, пойду доболею, а то голова все-таки трещит еще, — сказала Кира. — Спасибо вам за все!
        - Ой, Кира, погоди… Я давно хочу спросить — что у тебя за духи? Совершенно незнакомый запах… — остановила ее я.
        - Да это «Элизабет», мне из Польши привезли, у нас такие не продаются!
        Вот так моя коллекция запахов пополнилась еще одним ароматом. Я смотрела старосте вслед и думала, что на этом белая полоса моей жизни окончательно завершилась. И не ошиблась: едва Кира ушла, как подруга обратила на меня грозный взгляд и произнесла:
        - А теперь выкладывай про бусину! И не вздумай увиливать!
        В этот вечер мне досталось по полной. Вначале от Танюсика: пришлось поведать ей о приключении с ее бусами. Потом от родителей, поджидавших меня дома. Когда я вышла из лифта, мама стояла на пороге с дневником в руках, и глаза ее действительно «швыряли яростные молнии». Мне попало за все: за двойки, за замечания, за записку, за прогулки неизвестно где… И даже за лосины, которые я выудила у мамы из шкафа! Оказалось, она приберегла их мне в подарок на день рождения…
        Это был тяжелый вечер, но странно — слез и огорчений было не так много, как обычно. Я как будто смотрела на происходящее со стороны, с высоты своего нового жизненного опыта, и понимала, что получаю по заслугам, а раз так — какой смысл реветь? Поплакав, я совершенно искренне раскаялась, попросила у родителей прощения и пообещала, что впредь буду паинькой… Настолько, насколько это вообще возможно при моем характере.
        К десяти вечера наши мирные переговоры завершились, и я впервые за эти дни поняла, что наконец-то сумею выспаться.
        Кто поедет в Сингапур?
        На общешкольной линейке, как всегда, все шумели. Но по-другому и быть не могло, раз в один зал набилась полная школа учеников с пятого по одиннадцатый (началку на это мероприятие не допускают). Однако на этот раз народ собрался на удивление быстро — как будто предчувствовал, что ожидается нечто необычное…
        Предчувствия нас не обманули. Вместе с директором и завучем в зал вошел… Кто бы вы думали? Да-да, именно он, старший лейтенант милиции и тезка знаменитого поэта, Давыдов Денис Михайлович. В милицейской форме и фуражке с ярко сияющей кокардой. С тремя звездочками и одной полосочкой на погонах. С черной кожаной папочкой в руках. Короче, олицетворение карающей силы закона.
        Этого было достаточно, чтобы у меня снова затряслись поджилки и захотелось убежать и спрятаться: появление стража порядка на линейке не могло быть случайным. Сейчас нам припомнят все: и драку за гаражами, и поиски Тимы, и мое незаконное появление на балу, и… и, может быть, даже то, что мы еще совсем недавно не знали, кто такой Денис Давыдов.
        Как всегда бывает в критические моменты, в мою руку вползла холодная лапка Танюсика. Брыкало громко икнул, Смыш нервно кашлянул и прошептал:
        - Ну, все. Сейчас начнется…
        И началось. Завуч подошла к микрофону и, объявив линейку открытой, приняла рапорты старост. Когда обычная церемония закончилась, слово взял директор:
        - Ребята, сегодня на нашей линейке присутствует старший лейтенант милиции Давыдов Денис Михайлович. Он хочет сказать вам несколько слов.
        В гробовой тишине Денис Михайлович вышел к микрофону, открыл папочку, откашлялся и произнес:
        - Здравствуйте, ребята!
        Голос его звучал так сурово, что мы поняли: все, спасенья нет. Сейчас нас прямо тут, на линейке, арестуют, закуют в наручники и отправят в тюрьму. Я закрыла глаза, задержала дыхание и приготовилась к очередному прыжку с десятиметровой вышки.
        - Я хотел бы пригласить сюда, к микрофону, четырех учеников 8-го «А» класса… — И мы услышали наши фамилии.
        Члены Братства Кольца замерли, не в силах сдвинуться с места. Я увидела, что на лбу у Брыкалы выступил пот, а на виске у Смыша пульсирует синяя жилка. Танюсик побледнела как полотно, да и я, наверное, выглядела не лучше.
        - Ну, что же вы? — поторопил нас суровый голос. — Как куролесить, так первые, а к микрофону вас не дозовешься!
        - Что он тянет! — пробормотал Смыш. — Рубил бы сразу, как есть.
        Он первый стронулся с места. За ним засеменила Танюсик, следом с обреченным видом побрел Брыкало. Я двинулась последней: ватные ноги отказывались мне повиноваться.
        Дождавшись, когда мы под взглядами всей школы встанем перед микрофонами, наш мучитель продолжил:
        - Уважаемые преподаватели и ученики! От имени и по поручению дежурной части районного отделения милиции я хочу объявить ученикам 8-го «А» класса: Смышу Михаилу Евгеньевичу, Алешиной Александре Андреевне, Тычинке Татьяне Владимировне и Брыкалову Арсению Илларионовичу… — пауза, во время которой я мысленно прощаюсь с прежней жизнью, — огромную благодарность! Мужество, смекалка и сообразительность ваших друзей помогли органам охраны правопорядка раскрыть серьезное правонарушение и задержать опасных преступников, членов международного преступного синдиката, специализирующегося на хищении музейных редкостей.
        От грома аплодисментов и криков мне заложило уши, в голове воцарился полный сумбур, мысли путались, хотелось провалиться сквозь землю — или взлететь под потолок. За один миг превратиться из нарушителей в герои — это вам не хухры-мухры!
        А Денис Михайлович продолжал:
        - Сегодня я хотел бы вручить нашим юным героям почетные грамоты!
        Он открыл черную папочку и вынул оттуда четыре листка гербовой бумаги — уж теперь-то я в этом разбираюсь! Каждому из нас досталось по листочку с золоченой надписью «Почетная грамота». А дальше красивыми черными буквами с моими любимыми завитушками была написана моя фамилия и разные приятные слова, типа: «За проявленное мужество и героизм при задержании опасного преступника…» Это было так приятно, что мне захотелось расплакаться! Но я сдержалась, и вовремя — Денис Михайлович снова подошел к микрофону:
        - Но это еще не все. Я хотел бы вручить нашим героям еще и памятные подарки. Их предоставило Международное страховое общество защиты музеев. Не забывайте: изумруд, найденный ребятами, по последним оценкам, стоит более шестидесяти миллионов долларов! — И с этими словами он протянул каждому из нас по маленькой коробочке.
        - Ой, мама… Я сейчас упаду, — прошептала Танюсик, заглянув внутрь.
        Я открыла коробочку — и тоже чуть не упала. Айфон! Самый настоящий! Нет, так не бывает… Прижав драгоценный подарок к груди, я пролепетала «пасибки!» и улетела на седьмое небо.
        - Побольше бы таких помощников для нашей милиции! Тогда и преступлений стало бы меньше. Молодцы, ребята! Уважаю, — закончил милиционер и, как наши певцы совсем недавно, по очереди пожал нам руки.
        А отойдя от микрофона, он вполголоса проговорил:
        - Вот только про Дениса Давыдова вам не мешало бы и знать!
        - Мы уже знаем! — тихо ответила Танюсик. — Это был знаменитый поэт, гусар, современник Пушкина. Я даже одно его стихотворение выучила! Хотите, прочитаю?
        - В другой раз! — улыбнулся Денис Михайлович и взял под козырек.
        Мы думали, что на этом все закончилось, но нет: вслед за старшим лейтенантом к микрофону вышел невысокий черноволосый человек в темно-синем костюме.
        - Добрый день, ребята! — сказал он на ломаном русском языке.
        Это оказался представитель посольства Сингапура. От имени своего правительства дипломат поблагодарил нас и тоже вручил подарки: маленькие кулончики в форме Золотого леопарда с двумя изумрудными глазами и… приглашения на круиз по Малаккскому проливу с заездом в Сингапур.
        - Ой, не могу! — восхитилась Танюсик. — Так ты все-таки едешь в Сингапур!
        - Мы едем, — поправила я подругу.
        Мы купались в лучах обрушившейся на нас славы и думали, что ничего более поразительного случиться уже не может. Но нет — сюрпризы этого волшебного дня еще не закончились. Едва дипломат отошел от микрофона, как в дверях появились… Кто бы вы думали? Да-да, они самые: Тима Милан и Сергей Пузырев собственными персонами, и оба — с гитарами.
        Не знаю, как выдержал наш бедный актовый зал весь тот рев и полное сумасшествие, начавшееся вслед за этим. Правила, запреты, приличия — все это было сметено волной всеобщего восторга, и от окончательного разгрома и повального буйства линейку спасло только присутствие взрослых. Но, едва певцы, пройдя через зал, остановились у микрофона, как шум мгновенно стих.
        - Мы присоединяемся к теплым словам, сказанным в адрес наших друзей, — сказал Тима. — И хотим спеть песню, посвященную им. Сегодня этот дуэт был записан для нашего нового совместного альбома.
        - Добавлю, что, если бы у меня были братишки и сестренки, я хотел бы, чтобы они были похожи на вас, — произнес Сергей и взял первые аккорды.
        Это был самый лучший подарок! Затаив дыхание, мы вместе со всей школой слушали уже знакомую мелодию и думали, что в ее успехе есть и наша доля. И это было невыразимо приятно, хотя и немного грустно. Но так всегда бывает в самые счастливые минуты жизни. Потому что ты знаешь — прекрасный миг пройдет и никогда больше не повторится…
        Но вот маленький концерт окончился, линейку объявили закрытой, и классы, оживленно переговариваясь и закидывая нас любопытными взглядами, один за другим строем вышли из зала.
        Последними вышли мы с певцами, которых тут же «подхватили» телохранители.
        - Вопрос с Кирой уже решен, — сообщил на прощание Сергей. — А с вами, надеюсь, мы встретимся в Сингапуре.
        - Хотелось бы, — ответила я, все еще не понимая, сон это или явь.
        - Это тебе, — Сергей протянул мне фотографию. Я перевернула ее и прочитала: «Сестренке Саше».
        Вот так я стала «родственницей» Сергея Пузырева!
        А Танюсик «породнилась» с Тимой: он тоже подарил ей фотографию с такой же подписью. Мальчишкам достались диски с автографами.
        - Знаешь, если бы линейки всегда были такими, их никто бы никогда не прогуливал, — задумчиво сказала Танюсик, когда мы шли к кабинету биологии.
        - Да, — согласилась я. — И даже из других школ к нам бы прибегали.
        - И телевидение бы приезжало…
        - И радио…
        - Вот это была бы жизнь! — решили мы и отправились на урок, чтобы как следует рассмотреть свои подарки.
        Самая последняя тайна
        Однако это у нас не получилось. Едва мы вышли из зала, как нас окружили толпы фанатов, потребовавших наших автографов.
        Делать было нечего — мы с Танюсиком вытащили из сумок ручки и в изумлении уставились друг на друга: наши «перья» оказались совершенно одинаковыми! У подруги оказалась точно такая же «стигма», как и у меня…
        - Откуда? — хором воскликнули мы, глядя друг на друга.
        А потом ответили — тоже хором:
        - Смыш подарил!
        Смыш?! Страшная мысль закралась мне в голову, и я спросила:
        - Танюсик, а он, случайно, не говорил, что у тебя красивые глаза?
        - Про глаза не говорил. Только про волосы…
        - А неповторимой тебя не называл?
        - Называл!
        Несколько секунд мы с подругой оторопело смотрели друг на друга, а потом хором воскликнули:
        - Так он что, с двумя сразу?!
        Ну, Смыш! Ну, погоди! Сейчас тебе такое будет, такое!
        Прорвавшись сквозь толпу «болельщиков», мы ринулись на поиски этого обманщика и предателя.
        Он стоял в углу за колонной и играл в игры на айфоне. Увидев нас, Смыш расплылся в улыбке:
        - Девчонки! Как хорошо, что вы нашлись!
        Хорошо? Сейчас ты пожалеешь, что не убежал далеко-далеко!
        Я открыла рот, размахнулась…
        Но Миша, как всегда, меня опередил.
        - Не хотел огорчать вас перед линейкой, — сказал он, отступая на шаг и прячась за колонной. — Но должен сообщить, что через полчаса уезжаю в аэропорт.
        Мы с Танюсиком ринулись за ним, но Смыш увернулся, и мы обежали вокруг колонны два круга, прежде чем до нас дошло.
        - В аэропорт? Зачем? — Остановившись, мы недоуменно уставились на него.
        - Улетаю с семьей в Сингапур.
        - Куда?!
        - В Сингапур! Отца посылают в командировку, мы едем все вместе.
        Злость вмиг прошла, нам стало грустно.
        - И… надолго? — тихо спросила Танюсик.
        - До каникул.
        - А как же… круиз?
        - Если получится, присоединюсь к вам прямо там.
        Подошел Сеня. Грустно было видеть, как радость на его лице сменяется растерянностью. Мы еще немного постояли молча, а потом кинулись прощаться. Вряд ли когда-нибудь на Мишиных щеках оставалось столько губной помады, как в этот день! И что только подумает его мама?
        Когда истекли последние минуты перед расставанием, Миша шмыгнул носом, поправил очки и сказал:
        - Народ, знайте: что бы ни случилось, где бы мы ни оказались, я всегда буду верен нашему Братству!
        - И я! — сказал Брыкало.
        - И я, — всхлипнула Танюсик.
        - И я, — подтвердила я.
        И мы снова, как в самом начале наших приключений, соединили руки и воскликнули:
        - Один за всех! И все за одного!
        Мисс гениальность
        Мы с Танюсиком готовимся к концерту
        Для тех, кто еще не в теме, расскажу немного о себе.
        Меня зовут Алешина Александра Андреевна, или просто Сашуля по прозвищу Алеха. Другое мое прозвище — Нюшка (не путать с Нюшей из «Смешариков»!) — дано мне из-за моего неординарного обоняния. Я различаю запахи почище Парфюмера! (Для тех, кто не в теме, — это главный герой романа П. Зюскинда «Парфюмер» и аналогичного фильма.) Мне 13 лет, учусь в 8-м «А» классе обычной московской школы (в классном журнале под номером «2»), на физкультуре стою последняя среди девочек, сижу на второй парте у окна, любимые уроки — литература и история, лучшая подруга — Тычинко Татьяна Владимировна (или просто Танюсик), лучшие друзья — одноклассники Смыш Михаил Евгеньевич и Брыкалов Арсений Илларионович, с которыми мы образовали Союз Мушкетеров. Смыш — Атос, Брыкало — Портос, Танюсик — Арамис, а я — правильно, д’Артаньян. Любимые родители — мама и папа, любимый парфюм — «Премьер жюр» Нины Риччи, любимое занятие — приключения и частные расследования.
        Ну и самое главное — я не просто девочка, а близкая родственница двух всенародных знаменитостей: певцов Тимы Милана и Сергея Пузырева. Да-да, можете не верить, но у меня есть их фотографии, которые они сами, своей рукой надписали: «Моей младшей сестренке Саше».
        Вот они, эти фотографии, стоят в рамочках на стеллаже в моей комнате. У Тимы — бирюзовая рамочка в желтых птичках, у Сергея — коричневая в золотую полоску. А рядом — перламутровая шкатулочка с остальными сокровищами. Среди них — две конфетки, цепочка с золотым леопардиком и две визитки.
        На одной красивыми серебряными буквами выведено: «Тима». А внизу — номер мобильного телефона. На другой стороне — то же самое по-английски. Коротко и стильно. Ну, вы, конечно, понимаете, что больше ничего и не нужно, ведь Тима у нас единственный и неповторимый. В записной книжке моего мобильника он записан как Tim Mil.
        На второй визитке строгими черными буквами на двух языках написано: «Пузырев Сергей Борисович». Внизу — номер мобильного, городского, факса, электронной почты и чего-то еще. В общем, солидно, внушительно, подробно. Да, такой он, мой второй старший брат: надежный, основательный и уравновешенный — «положительный», как сказала бы мама. В моем мобильнике он Ser Puz.
        Сокровища появились в шкатулочке после одного невероятного приключения, в результате которого я и обзавелась звездными братишками. Но об этом я писала в другом дневничке, розовом с белыми сердечками. А сейчас у меня — голубенький с золотыми ангелочками. Надеюсь, он тоже не будет пустовать.
        А сегодня, в субботу, Тима Милан пригласил нас с Танюсиком на свой концерт. Сама по себе эта фраза достойна того, чтобы поместить ее в рамочку и повесить на стенку, но за последнее время я уже начала привыкать к таким вещам. А вот Танюсик пока нет. Когда она узнала о приглашении, то ужасно заволновалась — боялась, что мы не достанем билеты. И не верила, что мы в списке приглашенных и билеты нам не нужны.
        - Ты хочешь сказать, что на такой концерт мы пойдем бесплатно?!
        - Ну да! И что здесь такого? Старшие братики иногда делают младшим сестренкам дорогие подарки.
        Танюсик не успокоилась до тех пор, пока я при ней не переговорила с Тимой. Мы в два уха слушали мой мобильник, откуда доносилось:
        - Просто придете и скажете, что вы в списке приглашенных. Кстати, если хотите, приходите сразу на саунд-чек! Как решите, позвоните, я все устрою.
        - Ой, мамочки! Я сейчас упаду! — занервничала Танюсик. — Мы будем на саунд-чеке у Милана!
        На самом деле Тима пригласил всю нашу четверку — вместе с Мишей Смышем и Сеней Брыкалой, но Миша вчера вместе с родителями улетел в Сингапур, а Сеня сказал, что всякую муру не слушает, к тому же у него тренировка по боулдерингу. (Для тех, кто еще не в курсе, «боулдеринг» — это скалолазание.)
        Так что нам с Танюсиком пришлось пойти вдвоем.
        - Я надену сапоги на шпильках и клетчатый пиджачок, — сообщила Танюсик, когда мы у нее в комнате прикидывали, как одеться.
        - А еще что-нибудь будет? — осведомилась я.
        Вместо ответа Танюсик запустила в меня игрушечным пингвиненком Пигошей и прошипела:
        - Конечно, будет! Желтый шарф.
        - Жирафий? — спросила я, схватив Пигошу.
        - Ну да!
        - Пойдет, — одобрила я, подбрасывая Пигошу. — А я хочу надеть кедики и арафатку.
        - И это все? — хихикнула Танюсик, за что получила пингвином по лбу.
        - Ты чего моим пингвином дерешься! — тут же завопила она. — Он так и обидеться может!
        - Ничего, Пигоша тренированный! И не такое видал. Так как же насчет кедиков?
        - Понимаешь, мы с тобой будем плохо сочетаться. Одна на шпильках, другая в кедах. Одна в жирафе, другая в арафатке. Полный дискорданс!
        - И что ты предлагаешь? — поинтересовалась я.
        - Кому-то надо передумать и одеться по-другому.
        - Чур, не мне! — заорала я, отфутболивая Пигошу Танюсику. — Я без кедиков не согласна!
        - А я без шпилек! — отрезала неумолимая Танюсик. Она насупилась и прижала к себе Пигошу со словами: «Мой маленький, мой хороший… Что-то ты у меня сегодня разлетался… День у тебя, наверное, тяжелый! И противная Сашка испугала, зануда такая!»
        - Ах так? Сашка? Зануда? Ну, тогда я никуда не пойду! — рассердилась я.
        - И я тоже! — бросила Танюсик.
        - Ах так? Тогда я пойду! — тут же передумала я.
        - Без меня? Как бы не так! — выпалила Танюсик, буравя меня разъяренным взглядом.
        Начавшуюся ссору погасил звонок мобильника.
        - Так как насчет саунд-чека? — услышала я голос Тимы. — Мне надо предупредить охрану.
        - Да, да, конечно, мы придем! — заторопилась я, отрезая пути к отступлению. — Обязательно!
        - Короче, так, — сказала я подруге, закончив разговор. — На саунд-чек мы обе наденем кедики, а на концерт — шпильки.
        - Да? — Танюсик принялась взвешивать неожиданное предложение. А потом расцвела: — Это будет даже прикольно! А где мы переоденемся?
        - Попросимся в чью-нибудь гримерку! Это тоже будет прикольно. В крайнем случае в туалете…
        Вот так и получилось, что на концерт нам понадобилось два комплекта нарядов. Задача была непростой, и я быстренько направилась домой, чтобы атаковать гардеробы. Благо была суббота, и времени для этого было предостаточно.
        Алабай вместо йорка
        Однако все сложилось не совсем так, как я рассчитывала: дома меня ждал сюрприз.
        - Сашуля, тут такое дело… — обратилась ко мне мама, едва я вошла в квартиру. — Ты ведь всегда хотела собаку, верно?
        - Ну да, — ответила я, не понимая, куда она клонит. — А что?
        - Он у тебя в комнате, и его зовут Ураган, — скороговоркой выпалила мама. — Иди, познакомься!
        Я не поверила своим ушам. Неужели родители купили мне йорка?! Ура! Если так, то исполнилась главная мечта всего моего детства!
        Позабыв про Танюсика, Тиму и саунд-чек, я ринулась в комнату, и…
        …и замерла на пороге. Там действительно был пес, НО КАКОЙ! Вместо крошечной симпатичной собачки моей мечты — йоркширского терьера — на меня сверху вниз смотрел громадный угрюмый алабай.
        - З-з-дравствуйте, — выговорила я, пятясь обратно к двери. — Как поживаете?
        Пес, едва ли не выше меня ростом, смотрел внимательно и строго, а я на него — пугливо и робко. Еще бы! Такая собачища может пополам перекусить и не подавится.
        - Тетя Галя с дядей Степой попросили присмотреть за ним, пока они в отъезде. Это всего две недели, тебе ведь нетрудно будет выгуливать его по утрам и вечерам? — донесся из комнаты голос мамы.
        «Лучше бы спросили, нетрудно ли будет ему выгуливать меня», — я нервно шмыгнула носом.
        - А где он будет жить? — крикнула я, не сводя с собаки глаз.
        - Мы решили, что у тебя, — сказала мама. — Постелим ему коврик у окна, пусть там отдыхает.
        «Отдыхает?! У моего окна? А обо мне вы не подумали?» — чуть было не взвилась я. Остановило только присутствие строгого пса: мне казалось, что ему вот-вот надоест эта суета, и он одним махом слопает нас всех.
        Мама принесла поводок и коврик, разложила все это перед окошком. Потом подошла к псу, ласково погладила его по голове:
        - Ну, разве не лапочка? А ведь щеночек еще, совсем маленький!
        Щеночек! Я снова нервно хихикнула. Интересно, какого размера он будет, когда вырастет? С лошадь? С автобус? С дом?
        Но благожелательная реакция пса на мамину ласку меня немного успокоила, поэтому, когда мы остались одни, я сказала этому гигантскому щеночку:
        - Короче, так. У тебя — своя жизнь, у меня — своя. Веди себя тихо, не шали, мои вещи не трогай. Тогда и я тебя трогать не стану!
        Вы только не подумайте, что я черствая или животных не люблю. Наоборот, я их обожаю, и если бы передо мной сидел сейчас йоркшир, я бы затискала его и зацеловала. Но поступить так со здоровенным алабаем было совершенно невозможно, поэтому я сразу решила показать, кто есть кто.
        Строгий тон сработал — пес послушно лег на коврик, положил морду на лапы и закрыл глаза.
        - Вот так-то лучше, — проговорила я и занялась наконец приготовлениями к концерту.
        Для начала я подошла к зеркалу и внимательно оглядела себя. Я увидела маленького худенького мальчика с короткой стрижкой и большим носом. Да, с африканскими косичками, которые украшали мою голову весь сентябрь, нос казался меньше. И на девочку я была хоть немного похожа. Однако с косичками было столько возни, что они мне вконец надоели, и я их состригла.
        Чтобы поднять настроение, я стала искать в своей внешности приятное и весьма в этом преуспела: на лице не было ни одного прыща, а ведь для половины моего класса это большая проблема. Короткие волосы симпатично лохматились вокруг лица, прикрывая мои большие лопоухие ушки — Танюсик всегда говорила, что у меня ушки — как у эльфа. Если бы у нас был не Союз Мушкетеров, а Братство Кольца, я бы стала Леголасом (роль Фродо досталась бы Мише Смышу, Брыкало стал бы Арагорном, а Танюсика я бы уговорила на Гендальфа).
        Пес тихо лежал на коврике, но мне казалось, что он исподтишка подглядывает за мной сквозь полуприкрытые веки. Я чувствовала себя как перед телекамерой или в шоу «Дом-2» — не самое приятное ощущение!
        Однако потом мне удалось отвлечься и сосредоточиться. В итоге бесконечных примерок я выбрала два комплекта: «наряд № 1» состоял из праздничных салатовых кедиков до колен, узких сиреневых джинсов, желтой футболки и сиреневой жилетки в золотистых цветочках, которые дополняла ярко-розовая арафатка. «Наряд № 2» состоял из белой полупрозрачной блузки, черной жилетки и цветастой юбки, к которой я никак не могла найти целые колготки, — и высокие сапоги на шпильках, конечно.
        Ну, ничего. Ведь у меня же есть мама!
        Приказав псу оставаться на коврике, я перебралась в комнату родителей.
        После моего бардака рыться в мамином шкафу было сплошным удовольствием. Вещи аккуратно разложены по полочкам и развешаны по плечикам. Все на виду, чистое и пахнет лавандой, которой мама перекладывает белье. Я нашла несколько новых колгот и выбрала бежевые с золотистым отливом.
        А вот и сапоги. Такие, о каких я мечтала: высокие, из черной замши на шпильке 9 см. Надо сказать, что после моих мастер-классов по современной моде мама начала вполне прилично одеваться! Правда, размер у нее больше, чем у меня… ой, нет, уже не больше. После примерки оказалось, что нога у меня доросла аж до тридцать восьмого.
        И где же справедливость? Разве человеческое тело не должно расти равномерно? Почему отдельные его части увеличиваются, а другие — нет? И каково будет мне в этой жизни с маленьким ростом, большими ногами и длинным носом? Да еще и с ушками эльфа!
        Погоревав еще немного, я решила, что в целом «наряд № 2» весьма неплох — особенно в сочетании с лиловой сетчатой шалью, которую я тоже одолжила у мамы. Вот если бы еще и сумочку подходящую… Такую, как я видела тогда в «Республике» — в виде ломтика арбуза. Ах, как же я хочу такую! Хоть бы кто-нибудь подарить догадался!
        Пришла эсэмэска от Танюсика: «Мы забыли про букет!»
        «Надо купить!» — отстучала я подруге, и тут же пришел ответ: «Лучше ты! У меня ЧП».
        «Что случилось?» — встревожилась я.
        «Потом объясню», — ответила Танюсик, и я пошла одеваться. Надо, значит, надо. Под вопросительным взглядом алабая я быстро облачилась в дежурные джинсы и толстовку, натянула по самые брови кепку, всунула ноги в раздолбанные кедики на каждый день. Мгновение колебалась, какие духи выбрать, и остановилась на «СK Be» — мой любимый аромат унисекс. А потом сжалилась и сказала псу:
        - Ладно. Так и быть, возьму тебя с собой. Только смотри, если выкинешь какой-нибудь фортель…
        Ураган вскочил, завилял хвостом, а потом подошел ко мне, встал на задние лапы, передние положил мне на плечи и лизнул в лицо — как будто провел шершавой мочалкой. Я стояла ни жива ни мертва, гадая, что это — ласка или казнь. Но поняв, что выжила, схватила пса за уши и чмокнула в нос. А потом прицепила к собачьему ошейнику поводок и сказала:
        - Ладно, мир. Я тоже тебя люблю. Но дальше будем общаться без телячьих нежностей!
        - Понял, — ответил пес, опускаясь на пол. Ну, конечно, он этого не говорил, но наверняка подумал, потому что дальше вел себя как паинька.
        Бамбук и Мэджик
        Мы вышли во двор и направились через сквер к стихийному рынку у метро. Тима Тимой, но бросать на ветер деньги я не собиралась, решив купить что-нибудь скромное, типа огородных астр у какой-нибудь бабушки.
        Мне повезло. Бабушек с астрами было хоть отбавляй. Но цены оказались почему-то просто поднебесными, и я приуныла — в кошельке оставалось всего пятьдесят рублей. Ни одна из старушек не желала уступить, и я уже совсем пала духом, когда судьба сжалилась надо мной.
        В тесных рядах торговок неожиданно возникла еще одна. Она ласково улыбнулась и протянула букет — если только лохматую охапку можно было назвать букетом. Вместо роз, гладиолусов или астр мы с Ураганом увидели развесистые папоротники, огромные черные стручки, желтые сосновые иголки и шипастые ветки с ярко-красными лаковыми ягодами. «Наверное, такие букеты дарят маленькие ведьмы и колдуны», — мелькнуло в голове. Пес неуверенно гавкнул, а я посмотрела в выцветшие глаза доброй женщины, не зная, как бы повежливее отказать.
        А та, как будто не замечая моих колебаний, улыбнулась еще шире:
        - Бери, девочка, не пожалеешь! Этот букет принесет тебе счастье.
        - И почем нынче счастье? — хмыкнула я, жалея, что не прошла мимо.
        - Подарок, — ответила старушка, и букет как будто сам собой очутился у меня в руках.
        Я буркнула, что не принимаю подарки от незнакомых, и стала рыться в сумке в поисках кошелька. Но когда подняла глаза, старушки рядом не было.
        - Где она, Ураган? — строго спросила я, оглядываясь.
        В ответ алабай заскулил, прижался ко мне, и я едва устояла.
        Неожиданный порыв ветра стеганул по лицу, опрокинул пластиковые вазочки с цветами, и бабушки принялись быстро собираться.
        - Пойдем, Ураган! Как бы не было грозы, — сказала я псу. Свинцово-синие тучи, ползущие с востока, мне совсем не нравились. Не хватало еще, чтобы погода испортилась! Тащить с собой на концерт и букет, и зонт, и сумку с одеждой — удовольствия мало. Особенно, когда добираешься не в такси, а на метро.
        Мы заторопились — тучи стремительно приближались, а нам еще предстояло пересечь сквер, подняться по улице и свернуть в арку — целых десять минут, даже если идти быстрым шагом. Я пристегнула поводок и потянула пса в сторону дома.
        Мы были на полпути, в парке, когда потемнело, и над дальними крышами сверкнула молния. К счастью, пока без грома — значит, гроза еще далеко.
        Мы с собакой припустили бегом, и нос к носу столкнулись с незнакомым парнем. Он вынырнул из-за куста сирени и тоже едва успел притормозить.
        Парень был таким высоким, что моя макушка едва не врезалась ему в живот. Мельком я отметила, что он одет так же, как и я, — в джинсы, полар и кеды, на голове — бейсболка. Автоматически срисовала запах: «CK Be» и чуть не упала — как у меня… Потом увидела рядом с ним крошечную собачку, и сердце кольнула зависть: йорк! Как раз такой, о каком я мечтаю — маленький, лохматенький, с веселой задорной мордочкой… Больше я ничего не успела разглядеть — прямо над нами треснула молния, на этот раз с таким оглушительным громом, что я закрыла глаза, заткнула уши и завопила.
        А потом почувствовала на плечах чьи-то руки и сквозь прижатые к ушам ладони услышала:
        - Не дрейфь, пацан, в нас все равно не попадет!
        Пацан?! От удивления я позабыла страх, подняла голову и поймала лицом первые тяжелые капли. А еще через мгновение дождь хлынул мощным потоком — как будто табун хрустальных лошадок свалился с неба и зацокал по земле серебряными копытцами.
        - Хорошая у тебя собачка! — крикнул незнакомец сквозь шум дождя.
        - У тебя тоже! — крикнула я в ответ.
        А потом натянула поводок, поторапливая Урагана, — мне очень хотелось поскорее попасть домой. Но нас как будто заколдовали и не пускали — не успели мы сделать и шага, как из-за куста вдруг бесшумно, как тень, вынырнула еще одна собака.
        Это был здоровенный ротвейлер. Без лишних церемоний огромная псина зарычала и бросилась на меня. Острые зубы клацнули у самого лица и, не закройся я букетом, отхватили бы полголовы. Но «талисман» выручил: вцепившись в ветки, ротвейлер пролетел мимо и тяжело шлепнулся в грязь.
        Я стояла ни жива ни мертва. Знакомство с миром собак становилось слишком экстремальным! Вот сейчас этот волкодав очнется, и… Что будет дальше, я представить не успела: в бой вступил Ураган. Зарычав, он рванул поводок и бросился на обидчика. Собаки сцепились в клубок, начали кататься по земле и клацать зубами, а я в панике бегала вокруг: хозяин ротвейлера так и не появился, а Ураган на окрики не реагировал.
        А потом ротвейлер, изловчившись, вцепился алабаю в ухо. Пес жалобно, по-щенячьи взвизгнул, и вот тут-то мое терпение лопнуло. Я взорвалась и громко, во весь голос, заорала и затопала ногами, разбрызгивая грязь. А потом схватила веник, в который превратился «талисман», прыгнула в самый центр собачьей свары и набросилась на ротвейлера.
        - А ну пошел! — закричала я. — Отпусти Урагана! Фу! Место!
        Наверное, я выглядела очень страшно, потому что задира вдруг отпустил моего пса, жалобно заскулил, поджал хвост и потрусил в кусты.
        Но радоваться было рано. Не успели мы с Ураганом перевести дух, как из кустов с треском выкатился еще один персонаж — на этот раз человек.
        - А ну кто тут мою собаку обижает? — взревел здоровенный снежный человек, в котором я с ужасом узнала дворового заводилу Витьку Шалаева по прозвищу Шалый. — А ну, Бамбук, двигай сюда, ща покажем обидчикам!
        Перед нами снова появился побитый ротвейлер — морда опущена, расцарапанные бока дрожат: непонятно было, кого пес боится больше — Урагана или своего хозяина.
        А Витек наконец заметил алабая.
        - Ага, — голос его опустился на тон ниже. — Нормально. А хозяин кто?
        - Я за него, — ответила я, кляня себя за предательскую дрожь в голосе.
        - Ах ты? — вмиг повеселел Шалый. — А это видел? — У моего носа возник огромный волосатый кулак.
        Ураган угрожающе зарычал, и кулак опустился.
        - Короче, так. С тебя причитается, — буркнул Шалый, отступая на шаг и поедая меня злыми глазами.
        - За что? — взвилась я.
        - За ущерб Бамбуку.
        - Ты сам виноват! Ему намордник нужен! — запротестовала я, чуть было не добавив: «Да и тебе не помешает!» — Нечего было спускать его с поводка!
        - Так ты еще и спорить умеешь? И царапаться? — искренне удивился Шалый. — Храбрый цыпленочек!
        Он занес над головой руку — наверное, хотел пришлепнуть меня, как комара, — но посмотрел на Урагана и передумал.
        - Ладно, живи пока. Но запомни — Шалый долгов не забывает. И не прощает! Встретимся еще. Попадешься мне на узкой дорожке…
        Санек и Сашуля
        Шалый и Бамбук скрылись в кустах, а я попыталась успокоить расшатавшиеся нервы.
        Гроза закончилась, солнце клонилось к крышам, заливая окрестности мягким оранжевым светом. Я превратилась в мокрую курицу, а букет — в настоящий веник, и я вертела его в руках, не зная, что с ним делать.
        - Да выкини ты его! — раздался голос за моей спиной.
        Я обернулась — это был хозяин йорка. Взгляд уперся в надпись на его футболке «Котовасия» и рисунок парочки котов…
        «Прикольно!» — подумала я, ведь это была моя любимая серия Маши Поздняковой, подняла глаза и…
        …И увидела его лицо.
        Солнечные лучи разбились о дождевые капли, и получились маленькие радуги. Но это было ничто по сравнению с радугой, которая вспыхнула у меня в душе.
        Громыхнул гром — но гроза уже кончилась. Было ощущение, что меня огрели по голове или ослепили фотовспышкой. Или что я ни за что получила пятерку по физике. Или что неожиданно начались каникулы…
        Короче, я просто стояла, открыв рот, и не могла произнести ни слова. С одной стороны, его лицо было совершенно обыкновенным, ничем не примечательным. Но с другой стороны, это лицо было тем самым лицом, которое я ждала всю свою жизнь.
        Он тоже взглянул на меня. Господи, какие же у него диковинные глаза! Один — серо-голубой, другой — серо-зеленый. Никогда таких не видела… Может, он вообще с другой планеты? Или из параллельного мира? Или просто мутант? Типа «люди Х»…
        Я вспомнила, что все еще держу букет, и, размахнувшись, зашвырнула его в кусты.
        Мутант засмеялся и протянул руку:
        - Вот так-то лучше! Давай знакомиться! Леха!
        Ой! И зовут-то его как и меня! Вернее, как мое прозвище — Алеха. Так что мы почти тезки…
        Но назвалась я, конечно, своим настоящим именем:
        - Саша, — ладонь у него была горячая и жесткая.
        - Санек, значит! — удовлетворенно кивнул он. — А ты ничего! Классно с ротвейлером разобрался… И с его хозяином. Полные зверюги! Я хотел вмешаться, но ты и сам крутым перцем оказался.
        Крутым перцем?! Разобрался?! Я оторопела. Ну и луноход! Неужели на полном серьезе принимает меня за парня?! Похоже, что так.
        Я горько вздохнула: вот что значит «двойное» имя! И зачем только родители меня так назвали? Я всегда завидовала девчонкам с нежными, женскими именами. Например, Людмила. Ей можно называться Людой или Милой. Или Люсей! Или похожее имя Люба. От него так и веет любовью, лаской… Еще хорошие имена Аня и Маша. А у мальчиков — Ваня и Гриша. Короче, хорошо, когда все по правилам! Девочкам — девчоночье, мальчикам — мальчишечье. Не так, как у меня. Родители ждали мальчика и еще до рождения окрестили меня Санькой.
        Однако имя именем, а одобрение было приятно. Я и в самом деле почувствовала себя героем — ой, нет, героиней. Неужели я действительно справилась с двумя разъяренными зверюгами?
        - Ты, наверное, опытный собаковод, — уважительно произнес Леха. — Давно у тебя собака?
        - Полтора часа, — призналась я и рассказала про Урагана.
        - Надо же! — воскликнул Леха. — Как и у меня!
        Оказалось, что йорк по имени Мэджик — тоже не его.
        - Тетя уехала на две недели и оставила его мне. Я с ним сегодня первый раз гуляю…
        - И я!
        - А твой пес что-нибудь умеет?
        - Понятия не имею! А твой?
        - Сейчас проверим! — с этими словами Леха подобрал большую палку и бросил ее, скомандовав: — Апорт!
        Йорк укоризненно посмотрел на Леху и даже не шелохнулся. Зато алабай с радостным лаем отправился выполнять команду. Притащив в зубах палку, он положил ее к ногам Лехи и сел рядом, виляя хвостом.
        - Молодец! — похвалил Леха. — А ты — бездельник и разгильдяй! — сказал он маленькой собачке.
        - Не ругай его, для него эта дубина слишком толстая, — заступилась я за Мэджика. А потом нашла прутик поменьше и отбросила подальше, приказав: — Мэдж! Искать!
        Йорк тут же сорвался с места. Однако притащил не палку, а какую-то веревку, которая при ближайшем рассмотрении оказалась ленточкой с флешкой.
        - О! Пять баллов, Мэдж! — обрадовался Леха, рассматривая находку. — Два гига приволок.
        - А ты, Ураган? — всполошилась я. — Только палки можешь носить? А ну, давай, тащи что-нибудь посущественнее!
        Я, конечно, шутила, но алабай воспринял мои слова всерьез. Он бросился на поиски, порыскал по окрестностям и приволок нечто уж совсем неожиданное: женскую сумочку в форме ломтика арбуза. Ту самую! О которой я мечтаю весь последний месяц!
        - Вот это да! — обрадовалась я. А потом сникла: — Наверное, стащил у кого-нибудь. И как теперь вернуть?
        - Да нет, собака не станет красть. Просто кто-то потерял, — засмеялся Леха и кинул мне флешку: — Держи!
        - Да зачем? Это ж тебе Мэдж принес!
        - Пользуйся! Твой трофей. Заслужил, ты сегодня герой. И сумку себе забирай. Девчонке какой-нибудь подаришь!
        «Считай, что уже подарил!» — довольно урчала я, прижимая к себе драгоценные находки.
        Счастливая прогулка
        - Тебе куда? — спросил Леха.
        - А тебе? — ответила я вопросом на вопрос — не люблю распространяться о себе, пусть будет больше тайн.
        Но как же я обрадовалась, когда выяснилось, что мы живем в одном дворе и его окна как раз напротив моих!
        По дороге мы болтали о том о сем — благо Леха оказался любителем поговорить, а я как раз предпочитаю слушать.
        Оказалось, что он переехал в Москву совсем недавно — отец был военным, и семья часто меняла место жительства. Последние два года Леха провел в Мурманске и в столице еще не осмотрелся.
        - Я не знаю тут никого. Может, введешь в курс? Кто есть кто, как говорится, — попросил он.
        «Кто есть кто? Отлично! Как раз с меня и начнем», — решилась наконец я, набрала в грудь побольше воздуху, чтобы объяснить, что имя «Саша» может быть и женским, и… струсила. Вот узнает он, что я девчонка, испугается, замкнется… И мы больше никогда не сможем общаться так легко и непринужденно, как сейчас.
        - А ты не против вместе с собаками гулять? — предложил он после того, как я вкратце рассказала ему о наших наиболее выдающихся соседях.
        - Да нет. Давай, если хочешь… — Мне едва удалось скрыть бурную радость. Я о таком и мечтать не могла! Ради этого стоит немножко побыть парнем!
        - Так… диктуй номер, я тебе сейчас наберу, чтобы мой определился. Кстати, ты в каком классе? В шестом? Седьмом?
        О господи! И этот туда же!
        - В старшей группе детского сада, — вспыхнув, процедила я.
        - Надо же! Не угадал, — улыбнулся Леха. — Не растешь, что ли? О! Я тебе дозвонился. Лови номер!
        Раздался звонок, и я вытащила из кармана мобильник.
        Этого было достаточно, чтобы мой новый знакомый позабыл обо всем на свете — и о собаках, и о соседях, и обо мне. Айфон у меня — вещь. Последняя модель, с полифонией и фотоаппаратом… Я его получила совсем недавно, в подарок за участие в раскрытии одного преступления (о котором написано в розовом дневничке с белыми сердечками), и еще сама не успела наиграться.
        - Ух ты! Дай посмотреть! — Леха выхватил телефон. — Круто. — Он завистливо вздохнул. — Я и сам о таком мечтаю. Может, на день рождения подарят. Но у меня еще не скоро…
        - А когда? — словно невзначай спросила я.
        - Девятого июля, — ответил он.
        От радости я чуть не завизжала: во-первых, теперь я знаю, когда у него день рождения, а во-вторых, он Рак! Идеальный партнер для Скорпиона! Скорпион — это я, то есть, конечно, Скорпиониха. Или Скорпионша? Что самое интересное, мое число тоже девятка — я родилась девятого ноября…
        Леха продолжал играться с мобильником, и мне пришла в голову еще одна интересная мысль.
        - Хочешь поснимать? — предложила я.
        - Неплохо бы… — Он мялся, не желая показать, что не знает, на какие кнопки нажимать.
        - Все просто. Наводишь вот так, — я направила камеру на него, — и жмешь вот сюда.
        Щелк! Хитрость удалась. У меня теперь есть его фотография!!! Хорошо быть обладателем чудо-техники…
        Не знаю, сколько кругов мы сделали вокруг двора — о времени напомнила только эсэмэска от Танюсика.
        «Ты куда провалилась? Купила букет?» — спрашивала Тычинка.
        Ой! Я и забыла… Про все забыла: про подругу, про концерт, про букет… Ну и ну! «Почти, — отщелкала я. — Когда встречаемся?»
        «В три у меня».
        Время поджимало, а мы с Лехой все еще не могли расстаться.
        - Как здорово, что мы познакомились! — Разноцветные глаза Лехи светились искренней радостью. — У меня с друзьями туго. Только найдешь кого-нибудь, как снова уезжать…
        - А сейчас? Ты ведь не скоро уедешь? — вырвалось у меня, и я с замершим сердцем ожидала ответа.
        - Вроде еще побудем, — Леха неопределенно пожал плечами. — Да, кстати, а ты в какой школе?
        - В сто сорок восьмой. А ты?
        - И меня туда записали! — обрадовался он. — А если серьезно, в каком классе?
        - В во… — чуть было не ляпнула я, но вовремя остановилась. Молчи! Соблюдай конспирацию!
        Я закашлялась, и он всполошился:
        - Ты не простудился? Дуй домой, а то заболеешь!
        Это было так приятно — ощутить его заботу. Пусть даже и адресованную не мне, а моему двойнику мужского пола.
        О чем не рассказывают подругам
        Мокрые вещи я развесила в ванной, две чашки горячего чая вернули меня к жизни. Ураган почти не пострадал — клыки ротвейлера едва царапнули его по уху, да задняя лапа оказалась слегка прокушенной. Пока я мазала раны йодом, пес повизгивал и норовил вырваться. Но у меня не забалуешь — терпи, раз попало!
        Потом я внимательно рассмотрела находки. Сумочка оказалась совершенно новой, разве что без этикетки, и почти сухой: значит, кто-то потерял ее уже после дождя. Обнюхав, я уловила слабый аромат «Ландыша» — отличные духи! Из моих самых любимых! Внутри было пусто: я нашла только коричневую кожаную пуговицу в виде ракушки и обрывок визитки. Вот и все, что осталось от незадачливой владелицы… Но что я могла поделать? По пуговице и остаткам визитки ее не найти. Посочувствовав бедняжке, я с чистой совестью присвоила сумочку, быстренько набив ее своими вещами.
        Потом вставила в компьютер флешку. Открылись файлы, и я испытала разочарование — какая-то музыка, а у меня как раз недавно грохнулся проигрыватель. Можно было, конечно, сразу все стереть, но я не стала, решив послушать попозже на компьютере у Танюсика.
        Потом я вспомнила про букет. Покупать или не покупать? Колебания были недолгими, и вскоре, блаженно развалившись на диване, я слушала плеер и думала о Лехе. Так меня и застал звонок от Танюсика.
        - Ты чего не звонишь? — упрекнула подруга.
        - Батарея села, — соврала я.
        - Тогда ладно. Букет купила? — спросила она.
        - Н-нет, — честно призналась я.
        - Слава богу! — обрадовалась подруга. — Бабушка с дачи ведро георгинов привезла.
        Вот и отлично! Значит, и эта проблема решена. Я убавила громкость, повернулась на другой бок… и вскочила как ошпаренная. Который час? Без пяти три. Ужас! Через пять минут я должна быть у Танюсика!
        Я и не знала, что умею так быстро одеваться. Ураган флегматичным взглядом провожал летающие по комнате вещи, а я носилась как ураган.
        Без четырех минут три я запихала «наряд № 2» в большую сумку.
        Без трех три я стояла перед зеркалом в «наряде № 1».
        Без двух три я наносила последние штрихи экспресс-макияжа.
        - Ну, как тебе? — спросила я Урагана без одной минуты три.
        Он одобрительно рыкнул, и я, подхватив сумку с вещами и азбуз, вылетела в дверь…
        …И ровно в пятнадцать ноль-ноль приземлилась в Танюсиковой комнате.
        - Ой! Откуда такая прелесть? — всплеснула руками Танюсик, увидев мою новую сумочку.
        - Расскажу по дороге, — пообещала я и спросила: — А почему ты такая рыжая?
        Да, Тычинка, похоже, тоже не скучала! За те несколько часов, что мы не виделись, ее волосы радикально переменили цвет. Правда, она всегда была склонна к смелым экспериментам, и еще совсем недавно у нее на голове топорщились дреды (об этом тоже, кстати, написано в розовом дневничке). Но чтоб так экстремально… Нет, от Танюсика я этого не ожидала!
        - Расскажу по дороге, — вздохнула подруга, и мы вышли из дома, не зная, что нас ждет новое захватывающее приключение.
        Подругины новости оказались не менее захватывающими, чем мои. Оказалось, что ее новые волосы — это результат наложения двух красок — красной и желтой.
        - Получился оранжевый, это все-таки лучше, — жаловалась подруга.
        - А зачем ты стала краситься красным и желтым? — поинтересовалась я. — Разве нельзя было выбрать что-нибудь понатуральнее?
        - Ну да… Я так и хотела вначале… Просто осветлиться… Но идти за краской было лениво, вот я и взяла мамину… Это была первая, красная. Ты бы видела меня с пурпурной головой! Ужас! Даже и в магазин нельзя было выйти… Хорошо, у мамы желтая нашлась.
        Посочувствовав Танюсику, я рассказала ей о своем — об Урагане, встрече с Шалым, необычных находках… с досадой вспомнив, что мы так и не посмотрели флешку. Вот только о Лехе я умолчала. Первый раз в жизни я что-то скрыла от лучшей подруги! И совесть была при этом совершенно чиста.
        Леха — это было мое, только мое, и делиться им я ни с кем не собиралась.
        Путешествие по Стране Звезд
        - Молодцы, пунктуальные! — встретил нас у входа Тима. — Не люблю, когда опаздывают.
        Мы вручили ему ярко-алые георгины, и он благодарно улыбнулся:
        - Мои самые любимые! И как вы угадали?
        - На сайте прочитали! — пролепетала Танюсик. Она поедала Тиму глазами, и я боялась, что подруга прямо сейчас начнет просить у него автограф или захочет вместе сфоткаться. Но что с нее возьмешь — у нее не было такого богатого опыта общения со звездами, как у меня.
        Увидев мой арбуз, Тима широко улыбнулся:
        - Прикольно!
        Потом посмотрел на наши увесистые сумки:
        - А это что? В зал с такими баулами нельзя!
        Мы объяснили, что хотели бы переодеться, и Тима вздохнул:
        - Ох уж эти женщины! Вы когда-нибудь думаете о чем-то, кроме тряпок?
        - Но ведь и тебе тоже надо будет переодеться, — лукаво заметила я: Тима был одет в джинсы и водолазку.
        - Поймала, согласен! — рассмеялся певец. — Ладно, бросим вещи ко мне в гримерку.
        Мы с Танюсиком пребывали на верху блаженства: перед нами распахивались самые заветные двери Страны Звезд! Скоро мы попадем в Святая святых! А нашим проводником будет Тима Милан…
        - Сфоткаешь меня у Тимы в гримерке, ладно? — попросила Танюсик.
        - А ты меня!
        На том и порешили.
        Однако пока что Страна Звезд ничем особенным не поразила: она встретила нас бесконечным обшарпанным коридором со множеством дверей по обе стороны. Тем не менее Танюсик то и дело восклицала благоговейным шепотом:
        - Прикинь, кто тут бывает! И Тима, и Сергей Пузырев, и «Ветки», и «Мануфактура», и Палкин, и Рогачева… Ходят по этому самому полу, смотрят на эти стены…
        «Не думаю, что это доставляет им удовольствие!» — мысленно усмехнулась я, но вслух произнесла:
        - И не знают, куда спрятаться от таких романтических дур, как ты!
        Однако подруга была неисправима, и скоро от ее приторной восторженности меня начало тошнить.
        Наконец Тима остановился около одной из дверей:
        - Девчонки, бросайте вещи и пойдемте в зал. Только не зависайте, вы еще вернетесь, а меня уже ждут.
        Как же хорошо он понимал наши мысли! Или просто услышал, о чем мы болтали в коридоре?
        Потом в Стране Звезд стало интереснее: мы очутились в гулком сумрачном пустом зале, и Тима пел на ярко освещенной сцене наши самые любимые песни.
        - Прикинь, он поет только для нас! — верещала Танюсик, не опуская фотоаппарат. Она снимала все подряд: пустые кресла, сцену с Тимой, аппаратуру, комнату звукооператора… Потом заставила меня снять ее в самых разных ракурсах.
        - Зачем тебе? — удивлялась я.
        - Чтобы всем показать, что мы тут одни, и Тима надрывается только ради нас…
        - Он не ради нас надрывается, а ради концерта, — пояснила я. — Отлаживает звук, последний раз репетирует…
        Но подруга ничего не хотела слышать.
        - Никакой в тебе романтики! Никакого воображения! И как ты живешь, не понимаю?!
        Честный обмен
        А потом саунд-чек закончился, и мы все пошли переодеваться.
        - Вначале я, потом вы, — сказал Тима, скрываясь за дверью. Пока его не было, мы просмотрели фотографии на Танюсиковом айфоне, и я вынуждена была признать, что подруга старалась не напрасно: пустой зал и Тима в водолазке и джинсах рождали иллюзию, будто мы с ним и в самом деле на самой короткой ноге.
        И вот знаменитый певец появился перед нами в белом костюме-тройке, с большим топазовым перстнем на среднем пальце левой руки.
        - Ну, как вам? — спросил он, озабоченно стряхивая с рукава несуществующие пылинки.
        - Отпад! — воскликнула Танюсик.
        А я набралась смелости, подошла к Тиме и поправила узел розового галстука — совсем как мама папе перед работой.
        - Вот теперь в самый раз! — сказала я, любуясь своей работой.
        - Спасибо, — кивнул Тима, но я видела, что он уже не с нами. — Я пошел!
        - Удачи! — пожелала я, и Тима благодарно улыбнулся:
        - Как переоденетесь, спускайтесь в зал и садитесь на те же места. ОК?
        - Хорошо. Не беспокойся, мы справимся. — И я помахала ему на прощание.
        - Ты такая храбрая! — восхитилась подруга, глядя Тиме вслед. — Так смело ему галстук поправила! И разговаривала как со своим. Я бы так ни за что не смогла!
        А потом мы с Танюсиком заперлись в гримерке.
        - Тесновато, — ворчала подруга, с жадным интересом рассматривая маленькую комнатку. — И пыльно. — Она провела пальцем по столу, потом подошла к зеркалу.
        - Ты посмотри, сколько косметики! И тоны, и тушь, и тени, и румяна… Неужели Тима тоже красится?
        - Ты что, только вчера на свет родилась? Не знаешь таких элементарных вещей? Это сценический грим. Актеры и певцы всегда накладывают его перед выступлением.
        - А… — Танюсик села перед зеркалом, начала перебирать баночки и тюбики.
        - Ты бы лучше переодевалась побыстрее, — поторопила я.
        - Зачем? — удивилась Танюсик. — Мне и тут нравится! Когда еще все это увидишь… И на себе попробуешь… — Она взяла карандаш, начала подводить глаза.
        - Ты с ума сошла! Это же Тимин! — ужаснулась я.
        - Вот потому и крашусь! Буду всем рассказывать, что мы с Миланом одной косметикой пользуемся…
        Она вытащила из сумочки блокнот, переписала названия фирм.
        - Надо будет закупить такое же, — сказала она. — Чтобы соответствовать.
        А потом спросила:
        - Как ты думаешь, если я заберу себе какую-нибудь вещичку в качестве сувенира, это будет считаться кражей? Тут же полно всего… Никто и не заметит…
        - Ты… да как ты… — Я задохнулась от возмущения. Но Танюсик, не обращая на меня внимания, тихо опустила в сумочку карандаш для глаз, коробочку румян и помаду. Потом, вздохнув, вытащила из своей косметички аналогичные предметы и положила Тиме на стол.
        - Честный обмен, — объяснила она. — Все по справедливости.
        Вы не поверите, но, глядя на эти манипуляции, я тоже почувствовала острое желание заполучить какой-нибудь сувенирчик. Скажем, вот этот симпатичный блеск для губ… Или ручку, которая валяется на столе…
        Вот придет ко мне народ в гости, а я скажу: «А вот ручка Тимы Милана!» Они спросят: «Какого Тимы? Того самого?» А я отвечу: «Ну да! Его! Она у него для автографов была».
        Я долго боролась с собой, а потом не выдержала. Была не была! Быстро засунув блеск и ручку в арбуз, я стала думать, что не жалко оставить Тиме. Ручки у меня с собой не было, блеска тоже…
        А потом я вспомнила про флешку. Вот уж ее точно не жалко! Записать туда я ничего не успела, привыкнуть к ней — тоже… Музыку, которая на ней, послушать не могу… А Тиме два лишних гига не помешают. В любом случае это не хуже блеска и ручки!
        Я положила флешку на стол и с чувством большого удовлетворения вытащила из сумки «наряд № 2».
        - Ой, Сашуля, давай скорее, — теперь уже Танюсик торопила меня: она переоделась и наводила последний лоск — Тиминой косметикой, конечно. — А вдруг наши места кто-нибудь займет? А у нас ни билетов, ничего. Что мы тогда скажем?
        - Ой, точно! — испугалась и я, во второй раз за этот день демонстрируя скоростное переодевание.
        Трудная участь звезды
        Как ни странно, мы даже успели до начала концерта. Зал был полон, на наших местах сидели две тетки, но объясняться с ними не пришлось: едва завидев нас, они и сами ретировались.
        - Заколдованные тут места, что ли? — бормотала Танюсик, устраиваясь поудобнее и вытаскивая фотоаппарат. Свет начал медленно гаснуть.
        - Еще бы! Тринадцатый ряд, места тринадцать и четырнадцать! — фыркнула я.
        - Да? Это мы тут сидим? — удивилась Танюсик и полезла в темноте фотографировать спинку своего кресла.
        - Девочки, не шумите! — раздался сзади сердитый голос. — Слушать не даете!
        - А чего слушать-то? Еще ничего не началось! — фыркнула Танюсик, щелкая фотоаппаратом.
        - Вы еще и хамите! — возмутился голос. — Я сейчас администратора позову!
        К счастью, на сцене появился Тима, и пререкания потонули в шквале аплодисментов и криков. Певец сказал несколько приветственных слов, и концерт начался.
        И чудо повторилось: вроде бы мы и слушали недавно эти песни, и видели Тиму на сцене — но сейчас это был совершенно другой человек, и песни казались другими. Как будто мы видели репетицию праздника, а теперь попали на сам праздник. Тима пел во сто крат лучше — хотя не для нас одних. Он завел публику, довел до экстаза, до слез. И голос сзади больше не дергал нас, а подпевал вместе со всеми.
        А потом произошло нечто совсем уж неожиданное. Закончив основную программу и спев несколько песен «на бис», Тима вдруг сказал:
        - Уважаемые зрители, в тринадцатом ряду на месте тринадцать и четырнадцать сидят две мои младшие сестрички. Я их очень люблю и хотел бы специально для них исполнить еще одну песню — «Солнечные зайчики»!
        Мы с Танюсиком схватились за руки и замерли. Ну, попали! Ну, Милан, подставил! И вообще, как он угадал, что «Зайчики» — наша любимая?
        Тима запел, а вокруг начало твориться нечто невообразимое. Зрители шушукались, показывали на нас пальцами, наводили мобильники и фотоаппараты, а голос сзади попросил, подлизываясь:
        - Девочки, а можно с вами сфотографироваться?
        С легкой руки Тимы мы тоже стали звездами. После концерта нас окружила плотная толпа, и мы с Танюсиком раздавали автографы — до тех пор, пока руки не устали чуть ли не до судорог.
        - Не знала, что быть звездой так трудно, — хныкала Тычинка, с трудом продираясь сквозь плотную толпу. — Мне кажется, нас сейчас разорвут на кусочки!
        Наши наряды, когда мы выбрались наконец из окружения, были похожи на одежду потерпевших кораблекрушение.
        - Теперь это можно выкинуть, — чуть не плакала Танюсик, разглядывая дырки в жирафьем шарфе. — Никакой совести у людей, никакого стыда!
        Тима ждал нас в гримерке. Он уже переоделся и выглядел довольным, но усталым.
        - Ну? И как вам? — первым делом спросил он.
        - Супер! — хором воскликнули мы с Танюсиком. — Лучшее шоу в нашей жизни! Спасибо, Тима!
        - Я рад, — Тима расплылся в улыбке, а потом сказал: — Я хотел вам автографы оставить, но ручка куда-то запропастилась… Никак не найду! У вас есть, чем писать?
        Мы с Танюсиком превратились в свеклы и дружно замотали головами.
        - Ладно, тогда в другой раз. А сейчас, девчонки, я пойду, дела. Сами доберетесь? Или с вами телохранителя послать?
        - Не надо телохранителя! Мы сами! Метро рядом, и не поздно еще! — заверили мы звезду, и Тима, чмокнув нас в щечки, убежал.
        Я вынула из арбуза злосчастный блеск, положила на место. Потом хотела вернуть и ручку, но передумала — все-таки я отдала за нее флешку… И все равно, настроение было испорчено: как будто в бочку меда бросили ложку дегтя. Мы молча переоделись и быстро вышли из гримерной.
        Однако кукситься долго не получилось: избыток впечатлений требовал выхода. Уже в метро, посмотрев фотографии, мы взбодрились и вскоре, как обычно, весело щебетали и смеялись на весь вагон.
        Я так переволновалась, что ночью долго не могла заснуть. Что за чудо обрушилось на меня в этот день? Концерт, слава, сувениры от Тимы… А до этого — букет, гроза, собачья драка… И самое главное — Леха. Человек, которого я встретила всего несколько часов назад, умудрился прочно укорениться в моей жизни!
        И я уже так много о нем знаю.
        Во-первых, откуда он приехал.
        Во-вторых, где он живет.
        В-третьих, кто его родители.
        В-четвертых, когда у него день рождения.
        В-пятых, номер его мобильника.
        И, наконец, в-шестых, у меня есть его фотография!!!
        И еще я знаю, что он будет учиться в нашей школе, в 8-м классе. Вот только неясно, в «А» или в «Б». А это так важно! Если в «А», то мы с ним станем одноклассниками.
        И еще. Я узнала о нем так много, а он пока что не знал обо мне ничего. Это тоже было здорово. Я оставалась для него загадкой, а он для меня становился все яснее.
        И все ближе.
        Этой ночью его лицо еще долго смотрело на меня с мерцающего под одеялом экрана мобильника. И еще во сне, где мы вместе куда-то летели.
        А потом наступило утро, я пошла в школу, и снова увидела его лицо — но на этот раз все было совсем по-другому.
        Кто на новенького?
        Конечно же, я проспала. С утра Леха не позвонил и не прислал никакого сообщения, и я с трудом сдержалась, чтобы не связаться с ним самой — и то только потому, что опаздывала. Так что Урагана выводила мама, и я не знаю, гулял ли Леха с Мэджиком или нет.
        Одевалась я наспех, выбрав самые чистые и немятые вещи из вчерашних «комплектов № 1 и 2». Получилась диковатая смесь из кедиков, цветастой мини-юбки, футболки и жилетки. А вот красилась я долго и основательно — теперь это было не баловство, а дело всей жизни, ведь я готовилась к встрече с Лехой. Даже если он не в нашем классе, мы все равно увидимся, и мне надо предстать перед ним в самом лучшем свете!
        Интересно, узнает ли он меня в облике девчонки? И как поведет себя, если узнает? И хочу ли я, чтобы узнал? Я окончательно запуталась. Все утро я вспоминала его слова: «Я так рад, что мы познакомились!» Но адресованы они были Саньку, а не Сашуле. А что бы он сказал девчонке? Ох, не знаю, не знаю… Поразмыслив, я решила не брать с собой арбуз — светиться еще рано.
        По дороге в школу я нарочно свернула к Лехиному подъезду и немного погуляла, поджидая его. Но Лехи не было — то ли прошел раньше, то ли, наоборот, не торопился, — и я пошла в школу одна.
        Все наши были в сборе, а тот, ради которого я старалась, не появился. Я все глаза просмотрела в раздевалке — и среди десятых, и в девятых, и в одиннадцатых — но его не было. В голову лезли неприятные мысли: а вдруг он не в нашей школе? Вдруг перепутал? Потом — еще хуже: а вдруг с ним что-то случилось? Может, заболел после вчерашнего дождя? Рука так и тянулась к мобильнику, но, когда я наконец не выдержала и вынула его, все пошло наперекосяк. Если раньше на меня не обращали внимания, то теперь накинулись — как осы на варенье. Позвонить не удалось — айфон гулял по рукам, народ смотрел фотки со вчерашнего концерта (и откуда только узнали!), восхищался, хлопал меня по плечу, чмокал в щечку, а я стояла как дура, и чуть не плакала. Что толку быть знаменитой, если ты несчастна!
        В довершение ко всему в школу вплыла Танюсик. Подруга пришла неожиданно похорошевшей — ее огненные волосы сменили цвет и стали белыми с золотистым отливом. И одета она была не то что я, в «объедки» вчерашнего, а в совершенно новый, незнакомый мне «комплект № 3» — облегающие серые джинсы, голубую блузку в горошек и длинную черную жилетку с пояском. Неужели «включила звезду»? На таком ослепительном фоне я выглядела бедной родственницей и серой мышкой…
        Айфон наконец вернулся ко мне, и мы принялись вместе разглядывать фотографии. И вот тут-то Танюсик и наткнулась на Леху.
        - Кто это? — спросила она, уставившись на снимок.
        Сердце упало — в голосе подруги звучал явный интерес. Мне захотелось вырвать мобильник, спрятать Леху, но я одернула себя: ведь это же Танюсик! Моя лучшая подруга! Это все равно, что я сама. И все же… Все же…
        - Ну, Сашуль? Давай, выкладывай. Что за парень? — настаивала Танюсик.
        Ответить я не успела — на горизонте появился Арсений Брыкалов — Портос из нашего Союза Мушкетеров и Арагорн из Братства Кольца.
        - И что это мы тут разглядываем? — поинтересовался Сеня, бесцеремонно обхватив Тычинку за плечи. Подруга поджала губы и резким движением скинула его руки — раньше он не позволял себе такие вольности! Брыкало насупился и стал похож на обиженного ребенка.
        Когда мы с Танюсиком заняли свое обычное место — вторую парту у окна, — погода окончательно испортилась. Небо заволокло тучами, по стеклу застучали капли.
        - Ну что? Узнаешь? — прошептала Танюсик, красуясь передо мной необычно сильно накрашенным лицом.
        - Не-а! — прошептала я. — Это ты для Брыкалы?
        - Еще чего! — возмущенно фыркнула Танюсик. — Это я Тиминой косметикой!
        - А-а! — протянула я и достала из сумки Тимину ручку.
        - Та самая? — благоговейно прошептала Танюсик. — Дай подержать! А пописать можно? А ты уже писала что-нибудь где-нибудь? В дневничке?
        И вот именно в этот момент случилось то, чего я так ждала и боялась.
        Хорошо помню, как это произошло. Слушая бесконечный Танюсиков рэп, я смотрела сквозь мокрое стекло на школьный двор — а вдруг увижу опаздывающего Леху! Но Лехи не было, только дворник Ильдар пытался разгрести оставшийся на школьном дворе мусор, а дворовый пес Бим путался у него под ногами, цепляя метлу… На душе было дождливо, как на улице, хотелось плакать.
        И вдруг Танюсик замолчала. И все вокруг замолчали, и наступила тишина.
        Я удивилась, перевела взгляд…
        И дождик в моей жизни закончился. Я увидела Леху.
        Он стоял в дверях и неуверенно улыбался — как человек, который не знает, туда ли попал.
        - Это 8-й «А»?
        Тишина сменилась сдержанным гомоном — все с интересом разглядывали незнакомца.
        - Да, — ответила за всех Соня Кармелюк, ехидная язва с первой парты. Она вытащила из рюкзачка косметичку, положила на парту. — А ты что, новенький?
        - Он самый, — ответил Леха.
        - Как зовут? — продолжила допрос Соня, быстро оглядев себя в зеркало.
        - Алексей Александрович, — спокойно ответил Леха. — Свободные места есть?
        Ага! Его отец — мой тезка. Отлично! Еще один маленький фактик в мою коллекцию…
        - Присаживайтесь, Алексей Саныч, — кокетливо бросила Соня, показывая на место рядом с собой. Она сидела одна — ее прошлогодняя подруга Оля Садикова больше с нами не училась.
        - Спасибо, но я не люблю первых парт, — улыбнулся Леха и прошел мимо.
        Соня покраснела, надулась — так ей и надо, нечего замахиваться на чужое!
        А Леха выбрал третью парту в центральном ряду и сел рядом с Мишей Марковым.
        Парни принялись знакомиться, о чем-то заговорили, а потом вдруг Леха обернулся и бросил острый взгляд в нашу сторону.
        От неожиданности я чуть не выронила ручку и в испуге замерла — узнал или нет?
        Не узнал…
        От сердца отлегло, и в то же время кольнула обида — мог бы и узнать! Смешно. Как будто я сама не маскировалась все утро!
        Лехин взгляд равнодушно скользнул по мне, переместился на Танюсика, чуть-чуть задержался…
        Подруга вдруг замолчала на полуслове, порозовела и поправила блузку.
        Но тут раздался звонок, вошла наша классная, учительница литературы Мария Игоревна, и началась обычная школьная жизнь.
        Но я жила уже по другим законам. Ничего обычного в мире не осталось. Все переливалось и искрилось — как на солнечном берегу где-нибудь в Сочи в разгар сезона. Или ночью во время салюта на День Победы.
        Мы с Лехой учимся в одном классе!
        Я смогу видеть его каждый день!
        Вот и сейчас я целый урок украдкой смотрела на него — и узнавала много нового.
        Я обнаружила, что у него не только глаза разные, но и уши. Правое, маленькое и аккуратное, плотно прилегало к голове и было ухо как ухо. Зато левое было совсем другим. Все завитки и впадинки в нем перепутались, как будто его вывернули наизнанку. Смешное ухо было похоже на инопланетянина, который перепутал планеты и приземлился на Лехину голову.
        Интересно, каково это — жить с инопланетянином на голове?
        Ресницы у человека с ухом-пришельцем были длинными и пушистыми, волосы — темно-каштановыми с золотистым отливом, а левая щека то и дело краснела — особенно после того, как он оборачивался, чтобы бросить очередной взгляд в нашу сторону. Это случалось довольно часто, и я едва успевала опустить глаза, чтобы не пересечься взглядами. В такие моменты я боковым зрением замечала, что и Танюсик тоже краснеет и вздыхает — все симптомы взаимной любовной лихорадки были налицо. Мне сразу становилось так паршиво, что хотелось уткнуться носом в подушку и тихо плакать.
        Однако подушки под рукой не было, набегавшие на солнце тучи быстро проходили, и небо моей любви снова прояснялось. Я вдруг поняла, что летаю так высоко, что всякие мелкие чувства вроде ревности, зависти, обиды остались где-то далеко внизу. Наоборот, в какой-то момент я так порадовалась за Танюсика, что глаза защипало от слез. Ведь я понимала ее, как никто другой! Такое чудо, как Леха, не могло быть только моим единоличным достоянием. Это было бы нечестно по отношению к другим девчонкам — тем, кому он вдруг стал бы нужен так же сильно, как и мне. А такое обязательно должно было случиться — ведь парня привлекательнее Лехи я в жизни еще не встречала.
        Не знаю, что в этот день подумали обо мне учителя и одноклассники. Я никого не слушала, не отвечала на вопросы, не выходила к доске. Наверное, спасло то, что вокруг моей скромной персоны витал ареол «звездности» — слухи о наших с Танюсиком подвигах и знаменитых друзьях будоражили школу. Но даже если бы учителя и начали принимать меры, мне было бы все равно — как ребенку, которому неожиданно подарили игрушку, о которой он долго и страстно мечтал. Когда у тебя есть такое, все беды жизни кажутся пустыми и несущественными.
        Но не только я, похоже, заметила «любовную заразу» — на последней парте среднего ряда тяжело вздыхал Брыкало. Спрятав руки под парту, он перебирал кнопки мобильника — и нетрудно было догадаться, кому адресованы его сообщения. Танюсиков телефон под тетрадкой то и дело вибрировал, но она не читала и не отвечала, а только ругалась сквозь зубы. (У Марии Игоревны было хорошее настроение, и она забыла про мобильники.)
        Просьба, которую я ожидала весь день, последовала после уроков. Подруга попросила переслать вечером по электронной почте фотографию Лехи. Я согласилась — к этому моменту у меня было уже с десяток новых снимков.
        Но Танюсик этим не удовлетворилась. Решив вопрос с фотографиями, она пристала ко мне как репейник:
        - А ну-ка рассказывай, откуда ты его знаешь?
        - О чем ты?
        - Та, первая фотография. Она была у тебя еще до того, как Леха пришел в класс.
        - Ах, это…
        Я колебалась совсем недолго. В конце концов, мне самой не терпелось обсудить с Танюсиком вчерашние приключения.
        История вышла действительно захватывающей. Подруга слушала затаив дыхание. Я умолчала только об одном — о самом главном — о своих чувствах. Этим я не хотела делиться ни с кем, даже с самыми близкими.
        - И он тебя не узнал? — не переставала удивляться Тычинка, когда я закончила рассказ.
        - Как видишь.
        - И до сих пор не знает, что ты это ты?
        - Не знает.
        - А почему ты ему не расскажешь?
        - А зачем? Так прикольнее.
        - Сашуль! Так у тебя есть номер его мобильника? — дошло наконец до Танюсика.
        - Записывай! — буркнула я и продиктовала цифры, которые уже успела выучить наизусть. — Неужели первая позвонишь?
        - Не знаю, — щеки Танюсика вспыхнули ярким румянцем. — Лучше бы он, конечно.
        А потом вдруг ее лоб прорезали две морщинки — так бывало, когда она что-то напряженно обдумывала. Я не стала спрашивать — знала, что скоро она сама все выложит. И, как всегда, оказалась права.
        - Сань… Послушай… Вы ведь сегодня с Лехой наверняка встретитесь, да?
        - Может быть, — я постаралась говорить как можно безразличнее. — А что?
        - Ну… может, узнаешь у него, что он обо мне думает? Как парень у парня!
        Как парень у парня?! Хорошо сказано!
        - А почему бы тебе самой не спросить у него? Как девчонке у парня! — отрубила я и тут же пожалела о грубости — Танюсик съежилась, как одуванчик под порывом ветра. Вот такой она и была — под маской уверенности и блеска скрывался робкий, чувствительный, ранимый и довольно трусливый цветочек.
        - Горе мне с тобой, — вздохнула я, и подруга кинулась мне на шею.
        - Значит, спросишь? — Она радовалась как ребенок. — Спросишь, да?
        - Спрошу, спрошу, — вздохнула я. — Если случай представится.
        Странные все-таки люди! Неужели ей самой неясно, что о ней думают, если целыми уроками глазеют на нее?
        Или это я одна на свете такая умная и проницательная?
        - А как ты собираешься поступить с Брыкалой? — спросила я, вспомнив грустные глаза Портоса. — Или ты хочешь встречаться сразу с двумя?
        - За кого ты меня принимаешь! — вспыхнула подруга. — Кто я такая, по-твоему?
        Я промолчала. Танюсик еще что-то возмущенно говорила, а я спокойно выжидала. Выпустив пар, подруга, как всегда, дала более разумный ответ:
        - Если бы я для Лехи что-то значила, я бы, конечно, выбрала его. Но если я ему безразлична, то тогда уж лучше с Брыкалой, чем вообще одной.
        Я хихикнула. Ну вот! И за кого я должна ее принимать?
        - А ты не можешь сразу определить, кто тебе больше нравится? — предложила я.
        - Ну… Я пока и сама не знаю… Леха, конечно, со всех сторон хорош, но он ведь новенький и пока что «темная лошадка». А Брыкало, при всех его недостатках, все-таки свой, проверенный.
        - Ох, Танюсик, доиграешься! — предупредила я. — Сеня не заслуживает, чтобы с ним так обращались. Да и Леха тоже.
        Танюсик в ответ только рассмеялась, и я поняла, что подругу понесло. Во всем, что касалось любовной игры, она была невменяема. Я сказала ей только, что ее неосмотрительное поведение может разрушить Союз Мушкетеров.
        - Ну и что? — беспечно пожала плечами Танюсик. — Мушкетеров и так уже нет. Смыш в Сингапуре, а остальным нечем заняться. И вообще, кто тебе подруга — я или они?
        - В общем, так, — подвела я итог, обдумав ситуацию. — Тебе лучше не дразнить сейчас Брыкалу и не афишировать свой интерес к Лехе. Пусть все будет по-старому. А потом я у Лехи все разузнаю, и мы решим, как действовать. Если что, могу ему дать номер твоего мобильника.
        - Сашуля, ты просто ангел! — вскричала Танюсик и снова бросилась мне на шею. — Какая ты умная!
        Да уж! Вот только толку мне от этого «ума» никакого.
        Вот так и получилось, что после школы подруга пошла домой с Брыкалой, а я — одна.
        Задание для частной сыщицы
        Но в одиночестве я оставалась недолго — не успела выйти из школы, как за мной пристроился хвост.
        - Слушай, Алеха… — защебетала мне в затылок Кира Ярошевская — наша красавица-староста-отличница, обитательница еще одной первой парты. — У тебя есть какая-нибудь инфа про этого новенького?
        - Есть, — гордо ответила я, притормаживая, чтобы мы могли пойти рядом. — Зовут Леха, приехал из Мурманска, живет в нашем дворе, гуляет с йорком Мэджиком.
        - Ого! И когда ты только успела выяснить? Вы же вроде не общались, — удивилась Кира.
        - У меня свои источники, — строго произнесла я.
        - А… Понятно… Ну конечно… — В голосе Киры звучало уважение. — А ты не знаешь, есть ли у него кто-нибудь или нет? Я имею в виду девушку.
        Интересный вопрос! Очевидно, обаяние новичка подействовало не только на нас с подругой.
        - Не знаю! — ответила я. — Но могу выяснить.
        - Ой, пожалуйста! Буду тебе очень благодарна! Ну, ты меня знаешь…
        Я вздохнула. Да, мой Леха нарасхват! Теперь вот еще и Кира набивается… С другой стороны, староста была полезным человеком — могла дать хорошее место на дежурстве, разрешала иногда заглянуть в классный журнал, да и мало ли что! А отвадить ее от Лехи не составит труда.
        - Хорошо, — сказала я солидно. — Займусь этим на досуге.
        Кира рассыпалась в благодарностях, но ее место возле меня уже заняла другая — Клементина Федякина, наша классная гадалка и предсказательница. Долгое время мы шли молча, и я гадала, чего же ей понадобилось от меня, пока колдунья наконец не раскололась. Каково же было мое удивление, когда она слово в слово повторила просьбу Киры!
        - Клема, вот уж от тебя я этого никак не ожидала! Ты что, сама не можешь вычислить, есть ли у него кто-нибудь или нет? — упрекнула я ясновидящую.
        - Видишь ли, — замялась Клема (или Федя, кому как больше нравится). — Мои методы, конечно, надежные, но иногда не помешает их продублировать. Если ты узнаешь что-нибудь, я могу сравнить с тем, что получится у меня!
        Клеме я тоже обещала помочь, а она за это согласилась два раза бесплатно мне погадать.
        Следующей в этой очереди была Оля Бескрайняя — художница, модельер и дизайнер. За информацию о Лехе она пообещала мне помочь с вечерним платьем ко дню рождения. За ней подплыла Катя-Крейсер, следом — Соня Кармелюк… Было даже два парня: мой бывший Вася Садовников и сидящий сзади нас Гоша Рогожкин. На мое изумление, оба ответили примерно одинаково: им хотелось бы, чтобы опасный соперник был «занят». Но еще больше я удивилась, когда пришла эсэмэска от Сени Брыкалова: «Нюшка, у новенького есть девчонка? Разузнай, а?»
        В общей сложности Лехина личная жизнь заинтересовала ровно половину класса. На самом деле, конечно, был взбудоражен весь класс целиком, просто остальные постеснялись подойти.
        Что ж, мое собственное желание совпадало с интересом большинства. Мне тоже хотелось знать, есть ли у Лехи девушка. Но в лоб я, конечно, спрашивать не стала, решив дождаться удобного момента, чтобы провести расследование. Тем более что могла общаться с ним и как девчонка, и как парень…
        Вот так знаменитая частная сыщица Сашуля Алешина получила новое задание. Справедливости ради надо сказать, что раньше Сашуля действовала не одна, а в компании с Танюсиком, Брыкалой и Мишей Смышем. Но сейчас ей, похоже, предстояло справляться самостоятельно: Смыш улетел в Сингапур, Танюсик стала заинтересованным лицом, а Брыкало переместился из сыщиков в клиенты.
        «Мой» оказался легок на помине. Я едва успела записать имена «заказчиков» в дневник, как он обогнал меня. Меня бросило в жар, и я чуть не упала. Но потом вспомнила, что мы живем в одном дворе, и двинулась следом.
        Мы плыли в толпе гомонящих школьников параллельным курсом. Погруженный в свои мысли, Леха никого вокруг не замечал — в том числе и меня. Прикольно после вчерашней прогулки! Хотелось окликнуть его, заговорить — но от смущения язык превратился в камень. Оказывается, общаться с Лехой в образе парня было гораздо легче! Это открытие меня удивило и расстроило — ну почему я не могу просто быть самой собой? И веду себя естественно только в чужой личине?
        Но потом я вспомнила про фамилии в дневнике и решила брать быка за рога.
        Догнав Леху, я выпалила ему в спину:
        - Привет! Мы типа в одном классе?
        - Да? — Он остановился, обернулся и виновато произнес: — Может быть… Извини, я еще не всех запомнил.
        Сердце болезненно сжалось — меня, значит, не запомнил! А уж Танюсика — наверняка…
        Я двинулась вперед, Леха пошел рядом. Иногда он кидал взгляд на мои салатовые кедики и усмехался.
        - А это не ты сидишь рядом с… короче, за второй партой у окна? — спросил вдруг он.
        Вспомнил! Отблеск Танюсиковой привлекательности упал и на меня.
        - У тебя еще подруга в голубой блузке с такими большими… горошинами, — описал он и покраснел.
        - Да. Это Танюсик. Мы с детства дружим. Понравилась? — с ходу поинтересовалась я.
        Леха резко остановился.
        - А что, очень заметно?
        - Ага, — ухмыльнулась я.
        - А кроме тебя, кто-нибудь заметил?
        - Весь класс, — хмыкнула я. — И учителя.
        Но тут я взглянула на него и поняла, что нужно переменить тему. Поэтому я выпалила первое, что пришло в голову:
        - Меня зовут Саша!
        - А меня Леша, — буркнул он, все еще переживая из-за моих неосторожных слов.
        - Знаю, — вздохнула я и подумала, а услышал ли он мое имя.
        Снова неловкая пауза, и я целиком ухожу в разглядывание камешков, валяющихся на дороге.
        Пискнул мобильник — сообщение от Танюсика. Легка на помине! Подруга сообщала, что отделалась от Брыкалы и ждет моего звонка. Я ответила, что скоро буду, и спросила, не против ли она, если я прямо сейчас дам Лехе ее телефон.
        В ответ пришли одни восклицательные знаки — полный восторг.
        Оставалось совсем немного — сделать так, чтобы Танюсиков номер оказался у Лехи.
        Это было нетрудно. Сделав вид, что подвернула ногу, я заохала, остановилась около ближайшего дерева и попросила Леху подержать сумку и айфон.
        - Давай, — тут же согласился он. — Ты как, ничего? Помощь не нужна?
        - Да нет, все в порядке, — пробормотала я, краснея — мне вдруг стало стыдно за свой обман.
        - У вас что, в Москве, у всех такие мобилы? — Наконец-то он заметил мой телефон!
        - Почти, — я изо всех сил терла ногу и смотрела, как Леха щелкает кнопками. И я прекрасно видела, как он залез в телефонную книжку и выудил Танюсиков номер. А потом быстро перелистал фотографии, задерживаясь на снимках Танюсика — ну кто бы сомневался! Того, что он наткнулся на свои снимки, я не боялась — к тому времени они были надежно спрятаны.
        - Так это вы те девчонки, которые тусуются с Миланом и Пузыревым? — спросил наконец он.
        - Ну да! — гордо ответила я.
        - Круто… А они как, ничего?
        - Нормальные парни. Только занятые очень, работают много. Кстати, могу фотки скачать. Если скажешь, куда.
        Он ухмыльнулся.
        - Ты у всех мысли читаешь или только у меня?
        - У всех.
        Я записала его электронный адрес и решила сделать еще одно доброе дело.
        - Танюсик мечтает посмотреть «Клоунов», — сообщила я. Подруга грезила о фильме всю первую четверть: его снял ее любимый режиссер, и я, так и быть, готова была уступить премьеру Лехе.
        Однако реакция моего ненаглядного была неожиданной.
        - Она вся такая гламурная, — замялся он. — Со знаменитостями тусуется. К тому же, я слышал, у нее есть парень.
        Неужели струсил?!
        Это было так смешно, что я, не сдержавшись, прыснула.
        - Ты чего? — удивился он.
        - Да так… О своем, девичьем… О Брыкале не волнуйся, у него сегодня матч.
        - А за кого фанатеет? — с неожиданным интересом спросил Леха.
        - За ЦСКА. А ты что, тоже? — догадалась я.
        - Ну да, — важно кивнул Леха.
        - И за кого же?
        - За армейцев, за кого же еще! Я бы и сам сегодня пошел. Но пока не въехал, как тут у вас чего…
        Я снова прыснула. Похоже, у них с Брыкалой не только на девчонок общие вкусы!
        - Короче, лови момент. Танюсик сегодня вечером свободна!
        - Спасибо, — не очень уверенно кивнул Леха, и у меня вдруг появилось смутное подозрение, что он, может быть, с большим удовольствием пошел бы на матч с Брыкалой…
        - А с Сеней у нее все кончено, — соврала я. — Они расстались.
        - Ты уверена? — недоверчиво переспросил он.
        - На все сто, — отрезала я, всей душой надеясь, что подруга уже успела решить этот вопрос.
        - Хорошо. — Леха сразу повеселел, расправил плечи. — А «Космических клоунов» я и сам посмотреть хотел. Там такие спецэффекты! Говорят, лучшее из того, что у нас показывали.
        Еще один любитель спецэффектов! И почему это все парни, включая моего отца, интересуются не сюжетом и игрой актеров, а всякими компьютерными примочками?
        Во дворе я отобрала у Лехи свою сумку — не хотелось, чтобы он засек, где я живу. Мы немного постояли, а потом вдруг он широко улыбнулся и произнес:
        - Знаешь… жалко, что ты не парень.
        - Почему? — удивилась я.
        - Мы бы могли здорово подружиться.
        - А с девчонкой нельзя?
        - Не знаю… Не пробовал… — Он покраснел и отвел взгляд.
        - Ну пока! — сердито бросила я и, развернувшись, направилась прочь от своего подъезда. Конспирация превыше всего!
        - Эй! Погоди… Марина! — окликнул меня Леха.
        Марина? Я остановилась и тяжело вздохнула. Так тебе и надо. Вот и подружилась с парнем!
        - Вообще-то я Саша, — напомнила я.
        - А… извини. Слушай, а она… Таня… сейчас дома?
        - Ага.
        - Одна?
        - Звони, не бойся! — засмеялась я и поняла, что скоро всем своим клиентам смогу вполне определенно сказать, что у Лехи уже есть девушка.
        «Возьми ее за руку!»
        - Это ты? — крикнула из кухни мама — она пришла с работы пораньше.
        - Ага, — кивнула я, проскальзывая в комнату. Бросив сумку на стул, я забралась на кровать с мобильником и начала перелистывать фотки. Ураган уставился на меня добрыми глазами, как будто спрашивая: «Что новенького?»
        - Новенького — новенький! — ответила я и потрепала пса по голове. — Тот самый Леха, хозяин Мэджика. Он теперь в нашем классе учится, понял?
        - Угу, — ответил Ураган. Он положил морду на лапы и широко зевнул.
        - Какой ты счастливый, Ураган! У тебя вечные каникулы. В школу ходить не надо, уроки делать… Не жизнь, а малина!
        Умные собачьи глаза спросили: «Ты, значит, хотела бы быть собакой?»
        И я представила, как бегала бы на четвереньках и виляла бы хвостом… И обросла бы черной шерстью… И грызла бы косточки и гонялась за кошками…
        А что, неплохо! Только я не хотела бы быть овчаркой, это не моя порода. Я бы лучше стала какой-нибудь маленькой собачкой, типа йоркшира или мальтезе. Чтобы со мной носились, как с драгоценностью, кормили парным мясом, возили на выставки, таскали в сумочке, расчесывали бы каждый день, заплетали косички… Вот это жизнь!
        А Ураган был бы моим хозяином. Он бы стал высоким плотным парнем, солидным, надежным, добропорядочным — мечта каждой тещи. Он бы обо мне заботился, как о самом большом сокровище — ну так оно и было бы, я ведь была бы чемпионкой элитной породы… А еще он бы ходил на работу и зарабатывал кучу денег… А я сидела бы дома, спала на диване, смотрела телевизор… Гуляла бы под присмотром Урагана… Или даже у него на руках…
        Под эти расслабляющие мысли я чуть было не заснула, но тут просигналил мобильник — пришло сообщение от Танюсика.
        «Ура! Он позвонил! Первый!! Пригласил в кино!!! На «Клоунов»! Как он угадал?!»
        Пять баллов, «Марина»! Ты отличная сводница.
        «Мысли прочитал, — ответила я. — Ты отшила Брыкалу?»
        «Не успела еще», — после некоторой паузы сообщила моя стильная, но непутевая подруга.
        «А в кино с Лехой согласилась пойти?»
        «Спрашиваешь!»
        «Тогда разберись с Сеней!» — продолжала настаивать я, но Танюсик увиливала как могла и при этом только и писала, что о предстоящем свидании.
        На моем небосклоне сгущались тучи. У Лехи и Танюсика вот-вот завяжется роман… А Брыкало маячит где-то рядом… Это может плохо кончиться!
        Я так и написала подруге, но эта дурища пребывала в полной эйфории.
        «Брось, Нюха. Это все ерунда! И вообще пока. Мы идем на пять. Мне пора собираться. Буду держать тебя в курсе!» — написала наконец она.
        «И на том спасибо», — не написала, а подумала я.
        Сеанс связи закончился. На душе было кисло. Как будто я проводила корабль и теперь стою на берегу и машу вслед, завидуя тем счастливцам, которые уплывают в дальние края.
        Что ж, каждому свое. Одним — привлекательность, всеобщее внимание, любовь и куча поклонников, другим — все остальное. Я — из группы номер два.
        Ураган уныло потерся мордой о мои коленки. Надо было выйти с ним погулять, но не было ни настроения, ни сил. Время между тремя и четырьмя часами — вообще для меня самое депрессивное. К тому же тут такие события… Осознавать, что парень, в которого ты влюбилась, навсегда уплыл с другой, — не самое приятное чувство.
        Но я все-таки заставила себя собраться. Поболтала с мамой о школе, погуляла с Ураганом, позвонила еще нескольким девчонкам, и настроение потихоньку начало улучшаться.
        А потом произошло чудо.
        «Санек, привет! Проверка связи», — сообщение от Лехи обрушилось как гром средь ясного неба. Леха вспомнил о своем приятеле! От радости я готова была прыгать до потолка.
        А потом взглянула на часы и удивилась — «Клоуны» вот-вот начнутся! Или они с Танюсиком не встретились? Я хотела было так и спросить, но вовремя одумалась — Санек никак не мог знать, что Леха сейчас в кино.
        Поэтому я ответила коротко:
        «Привет!»
        «Как в школе?» Да, фильм, наверное, еще не начался. И все равно — что это за влюбленный, который на первом же свидании отвлекается на постороннее! Правда, мне-то от этого только лучше… По поводу Танюсика я не переживала — я же не отбиваю у нее парня! Я сейчас никакая не Сашуля, а Санек, а между Саньком и Лехой может быть только крепкая мужская дружба. Поэтому я бодро отбарабанила:
        «Жив пока».
        «Что-то я тебя сегодня не видел».
        «И я тебя».
        «Слушай, ты как к футболу относишься?»
        «Поиграть или посмотреть?»
        «И то, и другое».
        Ну вот, приехали. Начинаются эти мальчишеские штучки… Что же мне ответить? Что я никогда в жизни не играла в футбол и никогда в жизни не смотрела его ни на стадионе, ни по телевизору?
        Нет, так нельзя. Перевоплощаться — так на все сто!
        «Можно», — ответила я.
        «Отлично! А за кого фанатеешь?»
        Вот уж тут я прекрасно знала, что отвечать!
        ЦСКА — чемпион!» — быстро напечатала я.
        «Уау! Порядок. Сегодня наши как раз играют. Будешь смотреть?»
        «А то!» — бойко отстучала я. (Или отстучал?)
        «Расскажешь потом про матч? А то я не смогу посмотреть!» — ответил Леха.
        «Расскажу», — отбила я, и на этом переписка закончилась — наверное, начался фильм.
        Растерянная, оглушенная, я еще долго прижимала мобильник к груди. А потом опомнилась и бросилась к телевизору. Скорее, скорее, где там этот матч. Леха сам написал мне! Первый! Нет, не мне, конечно, а Саньку, и все равно, до чего же приятно! И пусть даже речь о футболе, мне без разницы — в коллекции сокровищ у меня теперь есть не только его фотография, но и сообщение! Которое я могу перечитывать, когда захочу.
        А потом до меня вдруг дошло еще кое-что. Если Леха в кинозале рядом с Танюсиком думает о футболе, о чем это говорит? О том, что красавица со второй парты не так уж сильно поразила его воображение! Во всяком случае, не вытеснила оттуда футбол. Эта мысль и грела, и удивляла. В какой-то момент даже кольнула обида за подругу — надо же, какие парни неблагодарные! Сидит с самой привлекательной девчонкой класса, на самой модной премьере, и мало ему! Футбол подавай! Другой бы на его месте глаз не спускал уж если не с Танюсика, так с экрана, а этот не может забыть о матче.
        Мысли вспыхнули и погасли, как искорки от костра. А сам костер разгорелся еще сильнее. В конце концов, да здравствует футбол, если он нас объединяет!
        Я включила телевизор и уставилась на экран. Это был первый матч в моей жизни, так как я разделяла мнение мамы о том, что бдение перед экраном — пустая трата времени.
        И действительно, поначалу было скучно. Футбольное поле — такое огромное, мячик — такой маленький, и дядечкам нужно так далеко за ним бегать… Я им сочувствовала — это ж сколько туда-сюда мельтешить приходится! Было видно, что игроки вскоре устали — на крупных планах лица лоснились от пота. Еще мне не нравилось, как они спорили с судьей. Так агрессивно наступали на толстого усатого дядьку, как будто собирались побить его или даже убить — причем обе команды сразу. А мне было его жалко, ведь он бегал не меньше футболистов, а даже больше. Во всяком случае, взмок раньше остальных, и казалось, что у него вот-вот случится сердечный приступ.
        Потом мне пришла в голову гениальная идея, и я отстучала эсэмэску Брыкале:
        «Сень, ты на матче?»
        Ответ пришел почти сразу:
        «Ага! А как ты догадалась?»
        «Ясновидение. Я тоже смотрю, по телику. Первый раз! Тебе можно позвонить? А то я не все просекаю».
        «Круто! Рад за тебя. Звони, без проблем».
        Я набрала номер Сени и как будто сама попала на стадион. Через его трубку до меня доносились вопли и крики болельщиков, свистки судьи, разговоры парней рядом с Сеней.
        Футбол по телевизору сразу стал интереснее: благодаря Брыкалиным комментариям я потихоньку начала разбираться в правилах и даже различать игроков. ЦСКА играл с «Динамо». Понятно, из-за Лехи я собиралась болеть за ЦСКА, хотя мой отец — давний и постоянный болельщик бело-голубых. Так что я, можно сказать, предала семейные традиции. Знал бы папа!
        Говоря словами комментатора, игра шла с переменным успехом. В самом начале матча гол забили динамовцы, а в конце первого периода армейцы сравняли счет. Чтобы не забыть, я записала, кто из игроков отличился и на какой минуте — для отчета Лехе. На перерыв команды ушли с ничейным результатом.
        Мы с Брыкалой тоже взяли перерыв — на моем мобильнике почти закончились деньги. Я поблагодарила верного товарища и побежала на кухню подкрепиться.
        И вот тут-то и пришло очередное сообщение от Танюсика.
        «Сашуль, он все время молчит. Как думаешь почему?»
        «Может, фильм смотрит?» — высказала предположение я.
        «Значит, фильм ему интереснее меня?» — возмутилась Танюсик.
        «А что, фильм совсем отстой?» — поинтересовалась я.
        «При чем тут фильм! — вспылила подруга. — Он что, совсем бесчувственный?»
        Я мысленно обругала Леху, но это было не совсем искренне. Тогда я одернула себя: радоваться чужим проблемам — мелко и дешево — и написала: «Смотри кино! Не зря деньги потрачены».
        «Я не тратила, он за меня заплатил», — ответила Танюсик.
        «Тогда чего тебе еще надо?» — поразилась я.
        «Элементарного внимания! Мне же скучно! Угадай, куда он все время смотрит!»
        «На экран!» — высказала я очередное предположение.
        «Вот именно! А на меня — ни разу!»
        «Там, наверное, темно», — попыталась я успокоить ее.
        «Вот именно! А он даже ни разу не попытался этим воспользоваться!» — возмущению подруги не было предела.
        «И не придвигался поближе?»
        «Нет».
        «И не пытался обнять?»
        «Нет!»
        «И не лез целоваться?»
        «Нет!! И сидим мы не на п. р., а на пятом!»
        П. р. — это последний ряд. Именно туда забираются влюбленные парочки, которым, кроме кино, некуда идти… И которым совершенно неважно, что показывают.
        Да уж, ситуация… И при этом я точно знала, что если Леха в первое же свидание посмел бы проявить активность, то схлопотал бы от Танюсика по физиономии.
        Что ни говори, а с нами, женщинами, не соскучишься!
        Картина была совершенно ясна. Леха, по-видимому, действительно увлекся спецэффектами и ничего вокруг не замечал. А Танюсику спецэффекты до лампочки, она хотела Лехиного внимания и чувствовала разочарование. А с испорченным настроением никакой фильм не в радость, даже от любимого режиссера.
        Если бы я не знала Лехи или была к нему равнодушна, то целиком и полностью встала бы на сторону Танюсика. Как это так — парень на первом свидании не проявляет к девушке никакого интереса!
        Но сейчас я не могла сочувствовать одной подруге — теперь я видела и «другую сторону медали» и к тому же сама была заинтересованным лицом.
        Я понимала, что им обоим надо как-то помочь, сдвинуть ситуацию с места…
        А, будь что будет! Поколебавшись, я отослала Лехе сообщение: «Возьми ее за руку!»
        Не знаю, что он подумал и как поступил, но эсэмэски от Танюсика прекратились.
        Мне стало ужасно грустно — как будто я сама, своей рукой, прихлопнула собственное счастье…
        Но тут перерыв в матче кончился, и начался второй период.
        Никогда не думала, что футбол может так увлечь! Через несколько минут я позабыла обо всем на свете и полностью погрузилась в игру. Футболисты стали как родные, я уже помнила не только их фамилии и номера, но и имена, причем в обеих командах. И болела я, честно говоря, тоже за обе команды. Это, конечно, неправильно, но оказалось, что мне совершенно все равно, кто забьет гол — красно-синие или бело-голубые. Я радовалась и тому, и другому и при каждом голе орала, топала ногами и изо всех сил хлопала. Хорошо, что это было не на стадионе! А то меня побили бы фанаты обеих команд. И еще — бедные соседи! До этого они страдали только от папочкиного пристрастия к игре, теперь же на них обрушилась и я. Не думаю, чтобы они пришли в восторг…
        А вот Ураган, наоборот, был страшно доволен. Щенок лаял, подвывал и носился по комнате, сшибая мебель. Вот кого надо было выпускать на футбольное поле! Алабай всех бы разметал и мяч бы никому не отдал.
        Матч закончился вничью со счетом два-два. Фанаты обеих команд вели себя тихо — не было повода ни радоваться, ни грустить.
        А я представляла, как мои голубки, взявшись за руки, выходят из кинотеатра, и на сердце становилось и весело, и тошно одновременно. Что бы ни говорилось, в душе все равно жила надежда…
        Еще одно задание
        Было жаль расставаться с мечтой, но глупо настраивать себя на несбыточное.
        Чтобы протрезветь, я быстренько пролистала на мобильнике фотографии симпатяшки Танюсика, и тут вдруг пришла неожиданная эсэмэска.
        Писал Тима Милан.
        «Сашуля, это не вы забыли в гримерке флешку?»
        Ой! При воспоминании о наших с Танюсиком проделках щекам стало жарко.
        «Да, мы, — быстро ответила я. — Но если хочешь, можешь взять себе».
        Я со страхом ждала, что Тима начнет перечислять, что у него пропало, но вместо этого прочитала:
        «Спасибо! А что это за песня там записана?»
        Песня? Какая еще песня? Ах да, на флешке действительно была какая-то музыка…
        «Не знаю», — ответила я.
        «А не можешь узнать, кто автор? Нужно очень срочно!»
        Просьба Тимы встряхнула, и я на миг забыла о Лехе и Танюсике. Прикольно! ТАКОЙ человек просит меня об услуге!
        «Попробую!» — написала я, хотя совершенно не представляла, что тут можно сделать. Но разве можно было ответить по-другому?
        Я уселась на диван, закрыла глаза и заставила себя сосредоточиться. Итак, мне надо разыскать автора песни, которая записана на флешке… которую мы с Лехой нашли в парке…
        Да-а, задачка не из легких! И мозговой центр нашего Братства — Миша Смыш — как назло неизвестно где…
        А может, попробовать с ним связаться?
        Я быстро открыла аську — нет, Миши в Сети нет. Тогда я зашла на «ВКонтакте», отбила Смышу сообщение… Ну не в джунглях же он, в конце концов! И даже если и в джунглях, где-нибудь рядом всегда найдется компьютер! И он до него рано или поздно обязательно доберется…
        А пока, в ожидании ответа от Миши, придется поработать мозгами самой.
        «Итак, на флешке записана песня, и мне нужно вычислить автора. Для этого нужно — что?» — спросила я сама себя. И сама себе ответила голосом Миши Смыша:
        «Правильно, нужно найти хозяина флешки».
        «А для того, чтобы найти хозяина флешки, нужно что?» — снова строго спросила я.
        «Правильно, получить обратно саму флешку, чтобы рассмотреть ее поближе», — ответил мой внутренний Смыш.
        «А дальше — что?»
        «Дальше будет видно…»
        Произведя при помощи отсутствующего Миши мозговой штурм, я приободрилась и отбила сообщение Тиме: «Для расследования мне нужна флешка обратно».
        «Понял! — почти сразу ответил Тима. — Как освобожусь, перезвоню».
        «Ой, — подумала я, преисполняясь чувством собственной значимости. — Как легко я дергаю такие сильные струны…»
        Сразу после Тиминой пришла эсэмэска и от Лехи:
        «Ты как сегодня вечером? Выйдешь? Мне с Мэджем надо прогуляться».
        «А во сколько?» — с замиранием сердца спросила я.
        «Давай в девять!»
        «Идет».
        Вот и награда за мои подвиги! Я едва сдерживала радость. Мы с Лехой вечером встретимся! Жизнь прекрасна!
        А вот какой разговор состоялся у меня с Танюсиком:
        «Прикинь, он все-таки взял меня за руку!!!» — написала подруга.
        «А как фильм?»
        «Понятия не имею. Не до того было! Кстати, Леха о тебе расспрашивал».
        «Обо мне?!» — Я чуть не упала с дивана.
        «Не о Сашуле, а о Саньке».
        «И что ты ему рассказала?»
        «Ну… Ты меня извини… Я так волновалась, что не смогла собраться с мыслями и ляпнула первое, что пришло в голову».
        «И что же тебе пришло в голову?»
        «Что мы с тобой ходили в один детский садик, но ты был (а) на две группы младше».
        О господи! За что мне такое наказание! И это в награду за то, что я для нее сделала! Но сердиться на подругу было невозможно: в экстремальных ситуациях она действительно теряет голову. Что ж, придется проглотить. В конце концов, мы действительно ходили в один садик…
        Первое свидание
        До девяти оставалось полчаса, а я все не могла решить, что надеть. Вчерашние джинсы? Леха меня в них уже видел. Спортивный костюм? Не понтово. Значит, серые бриджи. И вместо полара надо бы что-то другое — хотя бы джинсовую куртку. И кепку надену новую… Ах, как жаль, что я не могу быть девчонкой! У нас все-таки выбор одежды гораздо больше. А бедным парням приходится носить одно и то же, только в разных вариациях.
        Мысли метались, душа ликовала. Я увижу Леху! Я проведу с ним сегодняшний вечер!
        Решив не зацикливаться, я оделась как раньше — в джинсы, полар, кепку и кроссовки, побрызгалась «СК». Лихо свистнув Урагану (я становилась заправским мальчишкой!), пристегнула поводок, выбежала из дома…
        …И нос к носу столкнулась с Шалым. На этот раз неукротимый ротвейлер Бамбук был в наморднике и на поводке, но все равно от обоих веяло такой злобой, что мы с Ураганом шарахнулись в сторону. Шалый на мгновение притормозил, прожег меня ненавидящим взглядом, но потом, видимо, решил не связываться: наверное, дорожка показалась недостаточно узкой. Или алабая испугался… Короче, мой недруг № 1 процедил ругательства и прошел мимо — но так близко, что до меня донесся аромат его парфюма, в котором я с изумлением узнала «Ультрафиолет» — любимые духи Танюсика. Шалый пользуется женскими духами?! Ну, дела… Не поверив себе, я принюхалась — странно, на этот раз мне показалось, что, кроме «Ультрафиолета», пахнет еще и «Премьер Жюром» — а это уже мои любимые духи. Затем донесся аромат «Ландыша»… Так он еще и разными пользуется?!
        Хихикнув, я припустила быстрее. Ураган мчался рядом, радостно гавкая. Леха уже поджидал нас в парке — с Мэджем и мячом. Мы всласть поиграли в футбол — собаки чуть не взбесились от радости. Да и я тоже — оказывается, играть так же интересно, как и смотреть! И даже лучше, потому что полезнее. Вот только на каблуках не поиграешь… Так что в мальчишеской одежде есть, оказывается, свои преимущества!
        Леха учил меня разным финтам, а я рассказывала о матче. Потом он принялся взахлеб описывать фильм — спецэффекты ему так понравились, что он собирался пойти на «Клоунов» во второй раз. Однако о Танюсике не сказал ни слова — молчал как партизан.
        В роли мальчишки я чувствовала себя как рыба в воде. Мы обсуждали проезжающие мимо машины и компьютерные игры, показывали друг другу перочинные ножики и мобильники, прикалывались и рассказывали смешные случаи из жизни.
        Стемнело, а мы все еще кружили по парку. Разговор лился, не прекращаясь. Мы успели обсудить все на свете — от школы и международного положения до девчонок.
        Последняя тема была особенно интересна — появился шанс выяснить про Лехину девушку. Почему-то я боялась спросить об этом в лоб — хотя для Санька это не должно было представлять никакой трудности. Но вот для Сашули… Честно говоря, она боялась услышать правду. Может быть, поэтому и оттягивала момент истины?
        Разговор завел Леха — спросил, не знаю ли я чего про девчонок из его класса. Я, конечно, много чего про них знала, так как и сама была девчонкой из этого класса, но надо было соблюдать конспирацию, поэтому я от имени Санька ответила, что знаю все про всех и каждую, потому что наша школа — одна большая семья, где все все друг о друге знают. Вот только рассказывать обо всех — долго, поэтому я попросила уточнить, о ком конкретно он хотел бы услышать.
        Конечно же, номером один в Лехином списке оказалась Танюсик. Я постаралась добавить подружке баллов — перечислила все ее достоинства и не упомянула ни об одном из недостатков. Леха заметно повеселел и стал расспрашивать о Танюсиковых романах. Тут уж я проявила осторожность и назвала только Брыкалу — но Леха о нем и так знал. Об остальных подругиных увлечениях я умолчала.
        Потом Леха стал расспрашивать о других девчонках. Я попросила назвать имена. Он ответил — и почва ушла у меня из-под ног…
        В его списке девочка по имени Саша Алешина даже не упоминалась. Неужели у меня нет никакого шанса?
        Я расстроилась настолько, что потеряла бдительность и сама, в лоб, спросила, что он думает о Танюсиковой подруге.
        Леха долго не мог понять, о ком речь, и мне пришлось приложить немало усилий, прежде чем до него наконец дошло.
        - Ах эта… Как ее зовут? М-м-м… Катя? Прикольная девчонка. На петрушку похожа.
        - Петрушка с большой буквы или с маленькой? — процедила я, еле сдерживаясь, чтобы не спустить на него Урагана.
        - И так, и эдак! — ухмыльнулся Леха.
        Хорошее настроение как губкой стерли. Катя! Петрушка! Ну и сравнение!
        Я так разозлилась, что всю обратную дорогу молчала. А Леха болтал — совсем как девчонка!
        Но, несмотря ни на что, мы все-таки условились следующим вечером снова гулять с собаками вместе.
        Расходиться не хотелось, да и теплая октябрьская ночь была удивительно хороша. Мы долго стояли между нашими подъездами, глядя то на светящиеся окна, то на еле заметные звезды.
        - В Москве мне не хватает звезд, — пожаловался Леха. — Не телевизионных, конечно, а обычных, небесных.
        - Да, со звездами тут непорядок, — согласилась я. — Зато посмотри, сколько окон!
        - Окна мировые, — кивнул Леха. — Жалко, бинокль еще из Мурманска не приехал.
        - Зачем тебе? — удивилась я.
        - Подсматривать, — как ни в чем не бывало ответил Леха.
        - Подсматривать?! — оторопела я.
        - Ну да! А что такого? — искренне удивился Леха. — Это как игра. Кто не хочет или боится, закрывает шторы. А если шторы открыты — значит, пускают!
        Какие интересные взгляды! Я поежилась. Не думала, что есть такая игра! Обязательно закрою сегодня шторы…
        А потом я все-таки решилась и спросила:
        - Лех! А у тебя есть девчонка?
        - Была, — помолчав, ответил Леха. — В Мурманске осталась.
        Сердце упало. Ну, вот! Так я и знала! К списку конкуренток добавилась еще одна.
        - Красивая? — спросила я.
        - Ничего себе.
        - Скучаешь?
        - Сейчас уже нет.
        - А как ее зовут?
        - Какая разница! Это уже в прошлом.
        От сердца немного отлегло, но ненадолго. Лехе пришло сообщение от Танюсика — я догадалась по его реакции: он замолчал и погрузился в щелканье кнопками. Мне не хотелось быть третьей лишней, и, пока влюбленные общались, мы с Ураганом потихоньку улизнули.
        Но это не значит, что мы окончательно расстались. После нашего разговора у меня появилась одна интересная идея, и я торопилась поскорее ее осуществить.
        Жизнь за шторами
        Дело в том, что я вспомнила, что у меня тоже есть самый настоящий бинокль.
        Это был прошлогодний родительский подарок на день рождения. И как только они догадались, что когда-нибудь он мне понадобится? Ведь тогда я ужасно расстроилась — все мысли были о новом мобильнике, подарок показался совершенно никчемным — тем более что я и так могла им пользоваться сколько захочу: бинокль был дедушкин. Так и пролежал он нетронутым до сегодняшнего дня.
        Зато теперь ему предстояло как следует поработать!
        Я вытащила из секретера потертый кожаный футляр, достала бинокль. Вот он, мой лапочка, как же хорошо, что ты у меня есть! Тяжелые окуляры тускло блестели, линзы радужно переливались. Сколько раз в детстве я держала эту семейную реликвию, не подозревая, какую роль она сыграет в моей жизни! Я поднесла бинокль к глазам… Сомнения были лишь секундными. Неужели я хочу подглядывать?
        «Да! — тут же ответила я сама себе. — Хочу! И буду. Последние два дня я врала, притворялась, влезала в чужие дела… И теперь буду подсматривать за любимым парнем в бинокль! И вообще, я маленькая плохая девочка, и отстаньте все от меня L».
        Я покрутила окуляры, навела на резкость… Мне всегда нравилось смотреть в окно, но теперь это можно было делать вооруженным глазом.
        Двор лежал передо мной как на ладони. А стена напротив приблизилась настолько, что можно было дотронуться рукой. Как будто я стояла под самыми окнами!
        Внизу было уже темно. Видно было лишь, как мальчишки гоняют мяч на освещенной площадке, а об остальном можно было догадаться только по доносящимся звукам: лаю собак, крикам детей, шуму машин… Но, в общем, жизнь кипела, и это было так интересно!
        Потом я нашла Лехины окна. Они не светились — наверное, что-то задержало приятеля во дворе. Интересно, о чем они переписывались с Танюсиком?
        Долго гадать не пришлось — подруга написала сама.
        «Что слышно о погоде на завтра?» — прочитала я и быстро напечатала в ответ:
        «Без понятия. Зачем?»
        «Хочу показать Лехе Москву. Он ничего тут не знает!»
        «Удачи!» — напечатала я, борясь с острым желанием заплакать. Показать Лехе Москву было моей мечтой с того момента, как я узнала, что он тут первый раз.
        «А вечером предки сваливают на дачу. Хочу пригласить Леху к себе!»
        Надо же, а? Их роману как будто коврик выстилают. А мне остается только смотреть вслед и вытирать слезы. «Ну и ладно!» — решила я и снова прильнула к окулярам.
        Зрелище светящихся окон завораживало. Чужая жизнь за полузадернутыми шторами манила, хотелось познакомиться с жильцами, узнать, какая у людей мебель, книги, люстры, картины на стенах… Чем они занимаются, в конце концов. Это было как в кино или шоу «За стеклом», только не вранье и не сказки, а по правде, на самом деле.
        Вначале я не могла сосредоточиться на каком-нибудь одном окне, хотелось разглядеть их все, и я беспорядочно переводила бинокль с одного на другое. Вскоре я поняла, что народ напротив довольно беспечный — большинство окон было не зашторено, и любой злоумышленник мог при желании взять всех тепленькими, предварительно ознакомившись с содержимым квартир, а также с бытом, распорядком и привычками жильцов.
        Потом я наконец выбрала объект для наблюдения: окно по соседству с Лехой. Меня «зацепил» цветок на подоконнике — здоровенный кротон, давно о таком мечтаю.
        Налюбовавшись цветком, я перешла к помещению. Это была кухня с горой немытой посуды, микроволновкой и холодильником. Людей не было, и это показалось странным, потому что другие окна квартиры не горели. Может, жильцы легли спать и забыли выключить на кухне свет?
        Но тут на кухне появился мужик в тренировочных штанах. Его лицо показалось мне знакомым… «Шалый! — вдруг узнала я и поежилась. — Значит, он Лехин сосед? И у них даже общий балкон?!»
        Мгновение поколебавшись — а не переключиться ли на другой «канал»? — я решила все-таки досмотреть. Шалый закурил, подошел к окну, вгляделся в темноту, и я в страхе отпрянула — вдруг он меня сейчас увидит? Но нет, меня он, конечно, не увидел, зато я отлично разглядела, как он, гад, стряхивает пепел прямо в горшок с кротоном. Я рассвирепела, а потом подумала — ну и что? Это его горшок, что хочет, то и делает, каким бы гадом он ни был, и нечего навешивать ярлыки, за людьми подглядывать — ничуть не лучше.
        Тем временем Шалый докурил, затушил в горшке окурок (нет, все-таки редкий урод!) и вышел. Но вскоре вернулся — на этот раз с ворохом женских сумочек. Они были самых разных расцветок и размеров — он что, магазин открывать собрался? Но нет, Шалый поступал с сумочками достаточно странно: вываливал их содержимое на кухонный стол, рылся в нем, что-то откладывал, а остальное сметал в мусорное ведро. Туда же одна за другой отправились и все сумочки. Вот придурок! Лучше бы мне отдал…
        Потом Шалый принес еще одну сумку — на этот раз большую спортивную, синюю с белой надписью «СССР». Он сбросил туда вещи со стола и задвинул под стол. Потом погасил свет и вышел из кухни.
        И в тот же момент загорелось одно из окон Лехи. Позабыв обо всем на свете, я перевела бинокль и… нет, я не сразу поверила своему счастью — но вот он, передо мной, подошел к стеллажу с дисками, достал «Крематорий», поставил в музыкальный центр, сел за компьютер и зашел на какой-то футбольный сайт. Эх, жалко не на «ВКонтакте», было бы прикольно одновременно общаться с ним и разглядывать в бинокль!
        Потом Леха включил ИГРУ. Он смотрел на экран, а я — на него. На его лице быстро сменялись эмоции — радость, удивление, удовольствие, озабоченность… Он вообще из тех, чьи чувства легко читаются. А я, наоборот, всегда стараюсь придать лицу непроницаемое выражение — не люблю, когда посторонние понимают, что творится у меня на душе.
        Потом Леха вышел, и я занялась изучением его комнаты. Жилище многое может рассказать о своих обитателях. А комната Лехи… Это было что-то невероятное, но я вдруг почувствовала себя как дома. Как будто я сама там живу. Полное совпадение вкусов!
        Во-первых, комната была живая. Не музейный экспонат, а нормальное жилище, хотя кое-какие предметы годились и для музея. Например, модель парусника с черными парусами, стоявшая на подоконнике, или старинные деревянные часы на стене… Не иначе как Леха возомнил себя пиратом Карибского моря! Да, вот такая комната — по мне. Тут во всем чувствуется присутствие человека — даже в беспорядке. Стол уставлен кружками, на тарелке — недоеденный бутерброд, огрызки яблок и арбузные корки. У меня на столе такой же бардак, люблю пить чай, сидя за компьютером. И на подоконнике, как видно, теперь тоже будет бардак…
        Во-вторых, мне понравилась обстановка. Вернее, почти полное ее отсутствие. Я и сама бы так устроила у себя в спальне, если бы родители разрешили. Двухэтажная кровать из «Икеи», внизу — подушки, на которых можно сидеть или валяться, на стене напротив — телевизор, рядом на полу — музыкальный центр. У другой стены — шкаф и стеллаж с дисками и книгами. Ну и письменный стол с компьютером. Все! Что еще человеку нужно для счастья? Свобода и простор, и не чувствуешь себя обитателем свалки старой мебели, как, например, я. И почему это дети должны расплачиваться за сентиментальную родительскую привязанность ко всякому хламу?
        Корешки книг и дисков рассказали, что Лехиным любимым книжным героем был Дон Хуан, а группой — «Крематорий». Так что неудивительно, что стены, оклеенные светлыми однотонными обоями, украшали физиономия Григоряна и постер с койотами и кактусами. Ну и еще портреты парочки неизвестных мне личностей — надо будет расспросить о них. Около шкафа пристроились ролики, под столом валялся футбольный мяч, на стене — баскетбольная корзина.
        Нормальная комната нормального парня. Единственное, что мне не понравилось, — мишень дартс с двумя воткнутыми дротиками висела прямо на двери. Я бы сама так ни за что не повесила, это же опасно: вдруг кто-нибудь войдет, когда начнешь метать дротики! Лучше было бы поменять дартс с баскетбольной корзиной, все-таки получить мячом не так страшно, как дротиком.
        Леха вернулся — на этот раз в сопровождении невысокой миловидной женщины в синих джинсах и клетчатой рубашке. Я догадалась, что это его мама, и пригляделась повнимательнее. Что ж, теперь можно было сказать, что Леха — типичный «маменькин сынок»: его лицо как две капли воды походило на мамино. Если бы я увидела их рядом, то приняла бы за брата и сестру — женщина выглядела удивительно молодо, лет на тридцать, не больше. Я быстро прикинула — если ей около тридцати пяти, значит, она родила Леху лет в двадцать.
        А вот я — поздний ребенок. Родителям, когда я родилась, было довольно сильно за тридцать. Так что теперь им глубоко за сорок. Может, поэтому у меня нет ни братика, ни сестренки? Кстати, Леха, как я выяснила, тоже был единственным — и в этом мы с ним оказались похожи.
        Появление в комнате мамы, как это часто бывает, закончилось атакой на музыкальный центр и компьютер. Леха «показал когти», и поначалу ему даже удалось отстоять свои позиции — недовольная мама вышла, и сын снова прилип к экрану. Но вскоре мама вернулась — на этот раз не одна, а с подкреплением. Это был высокий усатый мужчина, от одного вида которого хотелось встать по стойке «смирно» и взять под козырек. Понятно, что Лехин компьютер тут же погас, а вслед за ним и свет — и вовремя, потому что как раз в этот момент пришла эсэмэска от Тимы.
        «Я прислал машину, флешка у водителя, он сейчас поднимется».
        Вот так и я живу теперь! Водитель Тимы Милана выполняет для меня поручения.
        Вскоре в дверь позвонили, и я, крикнув родителям: «Это ко мне!» — пошла открывать.
        Водитель Тимы оказался добродушным пожилым дядечкой, флегматичным и невозмутимым. Наверное, такого навидался, что ко всему привык.
        - Это вам, мадемуазель. — Он галантно передал мне флешку и заговорщически подмигнул.
        После его ухода в коридор вышел отец.
        - Кто приходил? — спросил он.
        - Водитель Тимы Милана.
        - Зачем?
        - Передал мне флешку, — я покрутила девайсом у папы перед носом.
        - А, — кивнул отец и больше ничего не спрашивал. Наверное, тоже ко всему привык.
        Я вернулась в комнату и села за стол, поближе к настольной лампе. Так-так-так… Флешка как флешка. С чего бы начать?
        Недолго думая, я начала, как всегда, с обнюхивания. Прошлый раз я не сделала этого, поэтому полного «ароматического» портрета флешки у меня не было. Упущение надо исправить! Я закрыла глаза, поднесла флешку к носу, принюхалась…
        Процесс был перебит эсэмэской от Танюсика.
        «Спишь?» — вопрошала подруга.
        «Не-а», — ответила я.
        «А чем занимаешься?»
        «Нюхаю флешку».
        «?!»
        Я вспомнила, что, погрузившись в любовные переживания, забыла рассказать Танюсику про просьбу Тимы. Пришлось срочно исправлять ошибку.
        «И ты молчала!!! — завопила подруга. — Вот и кто ты теперь после этого?»
        «L», — виновато ответила я.
        «А про косметику он не спрашивал?» — поинтересовалась Танюсик, выпустив пар.
        «Не-а. И про ручку тоже».
        «А что там за песня на флешке?» — спросила Танюсик.
        «У меня плеер сдох», — сообщила я.
        «А меня слабо было попросить?» — опять обиделась Танюсик.
        Я снова послала «L» и в сердцах обругала себя. С этой любовью совсем нюх потеряла! О делах забыла! От народа оторвалась! Но не могла же я сказать Танюсику, что во всем виноват Леха…
        «А что ты вынюхала?» — благородно сменила тему подруга.
        «Пока ничего. Только начала».
        «Ладно, работай, только потом сообщи мне, идет?»
        Подбодренная разговором, я снова поднесла флешку к носу. Сочетание запахов было интересным! Я бы даже сказала, необычным… Сквозь довольно сильный аромат туалетной воды Тимы, одеколон и сигареты водителя до меня донеслось слабое дуновение каких-то необычных духов… Чего-то редкого, неординарного, восхитительного… Да, точно! Отечественный «Ландыш»! Самые дешевые духи, которые я знаю!
        Но ведь я уже где-то недавно засекла такой же запах… Где же, интересно? Быстро переворошив память, я вдруг вспомнила: арбуз! Моя новая сумочка! Я схватила ее, обнюхала… Точно, «Ландыш», те же самые духи. Я вдруг вспомнила, что сумочка была найдена в тот же день и почти в том же месте, что и флешка…
        Ага. Появились какие-то проблески. Нащупалась связь между флешкой и сумочкой. А может, флешка выпала из сумочки? Что там еще было, в арбузе? Ах да, пуговка в виде ракушки и обрывок визитки… Куда же я это задевала? Неужели выкинула?!
        Я быстро переворошила мусор на столе — уф, слава богу! Хорошо, что не люблю убираться. Вот они, лапочки, пуговка и визитка — вернее, то, что от нее осталось.
        Я положила на стол арбуз, флешку, пуговичку и клочок визитки, потом взяла лупу и принялась рассматривать при большом увеличении. И вскоре убедилась, что не зря все знаменитые сыщики из фильмов и книг любят этим заниматься! На трех предметах — флешке, пуговичке и визитке — я обнаружила маленькие темно-бордовые пятнышки — следы от лака. А на обрывке визитки — две последние буквы фамилии: «ва». Значит, хозяйка арбуза — женщина! С темно-бордовыми ногтями, ароматом «Ландыша» и фамилией, заканчивающейся на «ва».
        Я так и написала Танюсику и вскоре получила ответ: «Про лак и ландыш — здорово! А про арбуз и так ясно, что его женщина носила. Интересно, какая у нее фамилия? Может, Иванова? Или Молчанова? Антонова? Щеглова? Коновалова… Или Сапогова… Или Пирогова!»
        «Или Караваева, Пономарева, Померанцева, Брыкалова! Не тупи! 80 % женских фамилий в нашей стране заканчиваются на «ва»!» — в сердцах бросила я.
        И в этот момент мне на мобильник одна за одной пришли сразу восемь эсэмэсок. Надо же! Кому это я понадобилась на ночь глядя?
        Оказалось, что это одноклассники, которым не терпелось узнать о девушке Лехи. Мгновение поколебавшись, я решила одним махом обрубить это дело и всем разослала одну и ту же фразу: «Да, есть». Чего тянуть резину, если теперь уже точно известно, что девушка у него действительно есть!
        Парни, включая Брыкалу, ответили единогласно: улыбающимися смайликами. Девчонки в один голос переспрашивали: «Кто?!» Но я была неумолима и ответила жестко: «Пока не знаю», — на что мне от каждой из них пришли L.
        «Ты чего молчишь? Еще что-нибудь обнаружила?» — пробилась наконец очередная эсэмэска от Танюсика.
        «Да, вот и настал вечер признаний», — решила я и рассказала подруге о просьбе одноклассниц и одноклассников.
        «Так ты и про это мне ничего не сказала?! — Возмущению Танюсика не было предела. — Предательница! Ты мне больше не подруга!»
        Я вздохнула и отложила мобильник. Что я могла ответить! Танюсик была абсолютно права, на ее месте я отреагировала бы так же.
        В расстроенных чувствах я взяла бинокль. Но толку от этого было мало — большинство окон, в том числе и Лехино, спали.
        В комнату вошли родители, и я едва успела спрятать бинокль за кактусом — представляю их лица, если бы они узнали, что их ангелочек вовсю подглядывает за соседями! Свет был погашен, и вскоре я уже ворочалась в темноте, безуспешно пытаясь уснуть.
        А потом пришла эсэмэска от Танюсика: «А у него есть девушка?»
        Простила! Я чуть не завопила от радости и быстро напечатала: «Была. В Мурманске осталась». Танюсик стала единственным человеком, который, кроме меня, узнал всю правду.
        «Жалко», — ответила Танюсик.
        «Чего жалко?» — не поняла я.
        «Девушку жалко. Он уехал, а она осталась L. Представляешь, каково ей теперь!»
        Танюсик была права, и я ответила: «Да, жалко L».
        «И Караваеву тоже жалко L», — написала Танюсик.
        «Какую Караваеву?» — снова не поняла я.
        «Ну эту, нашу, с арбузом. Представляешь, и сумочку потеряла, и флешку L».
        «Зато сочинила красивую песню! И если бы не потеряла флешку, Тима эту песню никогда бы не услышал! — возразила я. — Так что нет худа без добра ».
        «Мы же ее все равно найти не можем, эту Караваеву!» — возразила Танюсик. — Поэтому и жалкоL».
        Поболтав еще немного, мы наконец решили спать, и тут пришла еще одна эсэмэска — на этот раз от Лехи.
        «Завтра утром в 9?» — спрашивал он.
        «Ага», — ответила я, не веря своему счастью.
        Мы встречаемся завтра утром в 9! Смакуя новость, я качалась на волнах блаженства. Вот что делает с человеком любовь! Толкает на настоящие подвиги! Когда еще я смогла бы встать в субботу в такую рань?
        Я еще долго ворочалась, перебирая происшествия длинного дня. Потом включила фонарик и, накрывшись с головой одеялом, долго писала в голубом дневничке. Потом снова легла и, только уже засыпая, вдруг вспомнила об одной странной вещи. Леха ни слова не спросил у меня о сообщении, которое я послала ему в кино. «Возьми ее за руку». Почему? Не придал значения? Или решил, что это какая-то ошибка?
        «Странно, очень странно», — подумала я и сладко уснула.
        Урок для собак
        Ровно в 9 утра мы с Ураганом, ежась от холода, стояли в парке под Тем Самым Кустом. Леха запаздывал, и я, сгорая от нетерпения и волнения, вытаптывала газон: вдруг не придет? Забудет или еще что-нибудь?
        Но вот наконец между кустов мелькнула знакомая бежевая бейсболка, и через минуту передо мной стоял Он.
        - Извини. Проспал. Что-то не сообразил, что в 9 будет рановато, — виновато сказал он.
        Собаки обнюхали друг друга и рванулись прочь, а мы с Лехой пошли по мокрой от утренней росы дорожке. Мне надо было кое-что проверить, поэтому я сразу направилась к той полянке, где собаки нашли сумочку и флешку. Вещи были у меня с собой, и, дойдя до места, я вытащила их из-под полы куртки.
        - Что, решил себе оставить? — хмыкнул Леха, увидев арбуз. — Или не знаешь, кому подарить?
        Я отмахнулась и кликнула псов, а когда они появились рядом, дала каждому понюхать сумочку и флешку и скомандовала:
        - Искать! Мэджик, Ураган, искать!
        - Решила хозяйку найти? Ничего не выйдет, — Леха с сомнением покачал головой. — Во-первых, много времени уже прошло, запахи выветрились. А во-вторых, собаки должны быть специально выучены!
        Команда и вправду показалась собакам незнакомой. Они переводили взгляды с вещей на меня и озадаченно молчали, не двигаясь с места. Но я не теряла надежды.
        - Искать! Ураган, Мэджик, неужели непонятно? Искать! Вот так. — Я понюхала сумку, потом опустилась на четвереньки и стала нюхать землю и рыскать вокруг, показывая собакам, как действовать. — Поняли? А ну, давайте ищите!
        Следуя моему примеру, хитрые собаки начали повторять за мной, однако вместо того, чтобы брать след хозяйки сумочки, весело бегали по моим следам.
        Леха покатывался со смеху.
        - Ну, ты даешь! Цирк! Может, ты сам и найдешь кого надо?
        - Чего смеешься? Лучше бы помог! — сердито бросила я, мучительно краснея.
        - Ладно, — отсмеявшись, Леха решил включиться в игру. — Давай сделаем так: ты спрячешься, а я дам им понюхать твою вещь и заставлю искать. Идет?
        - Отлично! — обрадовалась я и отдала Лехе ключи. Пока он удерживал собак, я побежала прятаться. Это было довольно сложно — собаки могли просто увидеть, где я, тогда в эксперименте не было бы толку. Но мне повезло: мимо проезжала конный милиционер.
        - Тетенька, прокатите! — взмолилась я и вмиг очутилась верхом на высокой гнедой лошади позади девушки в форме.
        - Удобно? — спросила она. Я кивнула и крепко вцепилась в ее куртку.
        Было ужасно страшно. К счастью, лошадь оказалась на редкость спокойной — она плавно переступала цокающими копытами, и я покачивалась, как в лодке. Мы укатили в другой конец парка — милиционер высадила меня у столиков рядом с палаткой и поехала дальше. Теперь я была уверена, что так просто меня не найти, поэтому, вспомнив, что еще не позавтракала, взяла два стаканчика горячего кофе с несколькими булочками и спокойно уселась за столик.
        Интересно, найдут меня или нет? А если найдут, то когда?
        Я доедала первую булочку, когда услышала знакомый лай. И вот вся компания стоит передо мной и жалобно смотрит в рот.
        - Ну ты и упылил! — с уважением произнес Леха. — Чемпион в спринте, что ли?
        - Типа того! — улыбнулась я и подвинула ему тарелку с булочками. — Хотите?
        - А то! — хором гавкнула троица и получила по булочке, а Лехе достался еще и стаканчик с кофе.
        - Отлично! Я как раз без завтрака! — воскликнул мой верный напарник, набрасываясь на еду.
        Он рассказал мне, как отличились собаки, вначале потеряв след, а потом снова найдя его.
        - В общем, мы тут, и это главное! — подвел он итог. А потом спросил: — А почему ты решил найти хозяйку? Из альтруизма?
        Поколебавшись, я рассказала о просьбе Тимы, не называя имени певца.
        - И ты даже не знаешь, что это за песня? — удивился Леха.
        - Я же говорю, у меня с компом проблемы!
        - Так пошли ко мне, за чем же дело стало! — предложил Леха.
        - К тебе?!
        К такому повороту событий я была не готова. Побывать у Лехи дома… Вот так сразу… Тем более что мы вроде бы договорились с Танюсиком…
        Однако потом я все-таки смогла мобилизоваться, отогнала лишние мысли и согласилась:
        - Ну, давай… Если это удобно… — Дело есть дело, и делать его надо как можно быстрее. Я была уверена, что Танюсик поймет меня и не обидится. Почти уверена…
        - Конечно, удобно! Предков сейчас нет. Да и вообще, они только рады будут, если увидят, что у меня друг появился!
        Упс! А буду ли я рада встретиться с его родителями?!
        Но отказываться было поздно. Правда, я все-таки попыталась:
        - Может, в другой раз? А то я сейчас с Ураганом…
        - Да ладно, не парься! Отец только рад будет. Алабай — его любимая порода.
        Футбольные баталии
        Однако на нашем пути встало неожиданное препятствие: во дворе парни играли в футбол. С сожалением должна заметить, что едва мой возлюбленный увидел это, как позабыл обо всем на свете: о флешке, о компьютере, о Мэджике, да и обо мне тоже.
        Вернее, обо мне-то он помнил, но только как о собеседнике на интересующую его тему.
        - Эх, сейчас бы в футбольчик! — воскликнул он, горящими глазами глядя на футболистов.
        - Но мы же хотели пойти к тебе смотреть флешку! — одернула его я.
        - Давай попозже, а? — Он умоляюще посмотрел на меня. — Когда еще будет такая возможность?
        Я пересчитала игроков — семь! На два не делится. Значит, одна команда не укомплектована.
        - Ладно, не теряйся! Иди играй! — Я подтолкнула его к площадке, решив, что один матч флешка подождет.
        Но Леха все еще колебался.
        - Мне стремновато! — признался вдруг он после некоторой паузы.
        «Да, в списке смельчаков ты явно не первый!» — хихикнула я и солидно пробасила:
        - Если что, готов поддержать!
        - Ладно, я недолго. Извини, а? Сто лет уже мяч не гонял… По-нормальному. Просто разомнусь пару минут… А Мэджа тебе оставлю, идет? — решился наконец Леха.
        Вот так и вышло, что вместо Лехиной квартиры мы с собаками отправились в кусты, чтобы наблюдать за матчем. По дороге Мэдж лишился приятеля: Урагана забрал проходивший мимо папа.
        А на площадке разыгралась настоящая драма: Леха схлестнулся с парнями. Я слышала их разговор целиком, от слова до слова.
        - Возьмете поиграть? — спросил Леха.
        - А ты умеешь? — спросил Брыкало.
        - Вот и посмотришь! — не растерялся Леха.
        - Ну что ж. Если ты такой крутой, давай вставай. Посмотрим, что ты за Бекхэм!
        Парни провели жеребьевку, Леха оказался в одной команде с Брыкалой.
        Начался матч. Я подобралась поближе, чтобы видеть, что творится на площадке. Игра пока шла лениво, осторожно — противники как будто «принюхивались» друг к другу.
        Пришло сообщение от Танюсика: «Леха исчез! Его мобильник не отвечает…»
        «Выгляни в окно!» — посоветовала я.
        Через минуту — новая эсэмэска: «Так они в футбол играют? Ужас!!!»
        «А по-моему, хорошо!» — ответила я.
        Танюсик замолчала. Наверное, тоже следила за матчем.
        А потом пошел снег — первый в этом году. Мягкие белые хлопья медленно и торжественно падали на землю. Это было так красиво, что я подставила снежинкам лицо и забыла обо всем на свете.
        Между тем страсти на площадке накалялись. Нельзя было не признать, что, несмотря на непростые погодные условия, парни играют довольно хорошо. Вскоре стало ясно, что Леха ни в чем не уступает Брыкале, и тому это явно не нравится. «Центральный нападающий» наблюдал за новичком, и чем лучше показывал себя Леха, тем больше мрачнел Портос. Он ни за что не хотел делиться с Лехой мячом и из-за этого пропустил несколько отличных голевых возможностей. А если Леха ошибался, Брыкало обрушивал на него поток ругани и гневных упреков.
        Такая «игра наоборот» не могла привести ни к чему хорошему — так и случилось. Соперники воспользовались разладом и перед самым перерывом закатили нам два мяча подряд. Я отчаянно переживала, Мэджик тоже нервничал — снегопад усиливался, а в воздухе чувствовалось нарастающее напряжение.
        Буря разразилась сразу после окончания первого тайма.
        - Дерьмо, — процедил Брыкало, проходя мимо Лехи.
        - Запиши на свой счет! — парировал тот. — Ты сам все испортил. Никакого понятия о командной игре.
        - Это у меня-то никакого понятия? Это я-то все испортил? — Сеня резко развернулся и набросился на Леху с кулаками. Тот не остался в долгу и дал сдачи.
        Случилось то, к чему и шло, — соперники сцепились в схватке. К счастью, завязавшаяся жестокая драка была короткой — футболисты растащили парней и не дали им сцепиться вновь.
        Лехина решимость сделала свое дело — никто больше не пытался его задирать. Наоборот, все шишки достались Сене.
        - Ты гробишь игру! Не можешь держать себя в руках! — высказали ему.
        Неодобрение команды отрезвило Брыкалу, и после перерыва матч оживился. Сене удалось перебороть себя, и ход игры переменился. В один момент, когда Сеня оказался у самых ворот противника, Леха отобрал мяч и передал пас — настолько точно, что Сене только и оставалось, что слегка подтолкнуть мяч в ворота.
        Забитый гол прорвал плотину. Вопли радости сотрясли двор. Сеня и Леха обменялись дружеским рукопожатием. Я наблюдала за этим затаив дыхание — неужели парни принимают Леху? Он тоже воодушевился и заиграл с еще большим энтузиазмом. Результатом стал новый гол — на этот раз отличился Леха. Теперь уже они с Брыкалой орали и обнимались, как старые верные друзья.
        Игра закончилась вничью, как и у «больших».
        - Санек, ну как тебе? — Леха подошел ко мне раскрасневшийся, разгоряченный.
        - Пять баллов! — сказал (вернее, сказала) я, пожимая протянутую грязную руку. — Не хуже, чем вчера по телевизору.
        - Да ладно, не преувеличивай, — Леха рисовался, но было видно, что он очень доволен. — Ну, что? Двинули домой?
        И мы наконец-то направились к его подъезду.
        Под черными парусами
        На двери подъезда был установлен домофон, в глубине холла сидела консьержка — старушка в очках. Она вязала, большой пушистый кот играл с серым клубком. Вязание на спицах тоже было большое, пушистое — как будто старушка хотела связать себе еще одного кота.
        При звуке открывшейся двери бабушка подняла глаза и приветливо улыбнулась.
        - А, ребята! Проходите, проходите!
        Наверное, уже успела запомнить Леху. Ну, да такого не забудешь!
        В лифте мы оживленно обсуждали подробности недавнего матча.
        - Нормальный пацан, — сказал Леха про Сеню. — Играет классно. И вообще… Жалко, девчонка между нами встала.
        - Какая еще девчонка? — тут же поинтересовалась я.
        - Да эта… Таня… Он с ней раньше вроде бы гулял, а мы вчера в кино ходили.
        - Понравилась? — не могла не поинтересоваться я.
        Леха промолчал.
        - А вы с ней сегодня еще куда-нибудь идете? — снова спросила я. Леха сердито зыркнул на меня — типа: «Не твое дело!», но потом все-таки буркнул:
        - Теперь никуда.
        Вот это номер! Значит, Танюсик его бортанула? Или он ее?
        Мы вошли в квартиру, Леха бросил:
        - Чувствуй себя как дома! — и исчез в глубине квартиры.
        Следом умчался Мэджик. Я осталась в прихожей одна и совсем не чувствовала себя как дома.
        Сначала мне ужасно не понравилось мое отражение в зеркале огромного, до потолка, шкафа-купе. Маленький взъерошенный мальчик с сумасшедшим взглядом, не то воробей, не то муравей, класса из седьмого от силы. Ножки-спички, кедики, кепка, облегающая курточка, арафатка… Я и в самом деле окончательно превратилась в парня!
        Потом возникла новая проблема — раздеться и куда-нибудь пристроить куртку. Стульев вокруг не оказалось, обычных вешалок — тоже. Но не могла же я сбросить свою любимую шкурку на пол! И пройти в квартиру одетой тоже не могла. Оставались плечики в шкафу-купе.
        Заглянув в этот самый шкаф, я тяжело вздохнула. И почему это во всех подобных гардеробах перекладину делают так высоко? Как будто мир населен одними Голиафами. У нас дома тоже есть такой шкаф, и маме пришлось изрядно поскандалить, прежде чем отец перевесил перекладину пониже.
        А вот Лехиной маме, как видно, не удалось добиться того же. А ведь и она невысокая, значит, наверняка и сама мучается!
        Я долго стояла перед открытой дверью шкафа, решая, как мне быть. Потом заметила, что внизу валяются плечики. Я подняла их, повесила куртку и стала думать, как водрузить их на перекладину.
        Сначала я подпрыгнула — без эффекта. Еще и еще раз — тоже ноль. Это уже было похоже на урок физкультуры! Как будто меня заставляли прыгать в высоту. Или бросать мяч в баскетбольное кольцо. И результат оказался примерно таким же — я, как всегда, промахивалась.
        Вспомнив про баскетбол, я решила больше не прыгать, а просто кидать плечики в сторону перекладины — вдруг все-таки попаду? За этим занятием и застал меня Леха — и надо было видеть выражение его лица, когда на его глазах я со всего размаху метнула куртку вверх.
        - Ты что это делаешь? — спросил он, изумленно наблюдая за тем, как моя одежка, так и не долетев до перекладины, падает обратно мне в руки.
        - Тренируюсь. Меня пригласили в сборную детского сада по баскетболу, разве ты не знаешь? — За язвительностью я старалась скрыть невероятное смущение.
        - Да, тяжелый случай, — буркнул Леха, вырывая у меня плечики с курткой. — Можно было меня позвать.
        Он повесил куртку на перекладину, закрыл шкаф.
        Мы пошли по темному коридору, остановились у двери его комнаты.
        - Нам сюда, — сказал Леха, берясь за ручку. Мэдж вился под ногами и радостно повизгивал.
        - Все-таки дартс лучше перевесить, — вырвалось у меня. — На место баскетбольной корзины. А корзину повесить над дверью.
        - Что? — замер Леха. — Что ты сказал?
        - Ну, у тебя же дартс на двери висит… — пролепетала я, только сейчас понимая, что прокололась и выдала себя с головой. Что он теперь обо мне подумает!
        - Да, действительно… А ты откуда знаешь? — настороженно посмотрел на меня Леха.
        - Интуиция! — выпалила я: надо же было как-то выкручиваться!
        - Хм-м-м… Интересно… — Теперь уже Леха не торопился входить в комнату. — А еще что-нибудь можешь угадать?
        - Без проблем! На окне — пиратский корабль с черными парусами, на стене — старинные часы, — наспех перечисляла я, кляня себя за несдержанность.
        - Все правильно… — потрясенно прошептал Леха. — Только это не часы, а барометр.
        «Я в бинокль не разглядела!» — чуть было не бросила я, но спохватилась и спросила только:
        - Войти-то можно? А то Мэдж сейчас охрипнет.
        - Ну да, конечно! — И Леха распахнул передо мной дверь.
        Я с трепетом переступила порог, йорк с радостным лаем рванулся к балконной двери.
        - Не надоело гулять? — Леха открыл балкон и выпустил собаку.
        А я рассматривала корабль с черными парусами. Вблизи он выглядел еще прикольнее: парусник был сделан из старого шлепанца и рваных пакетов, но смотрелся как настоящее боевое судно.
        - Отец из Крыма привез. Там один художник, Дмитрий Петров, живет на берегу и делает такие. Из рваных тапок и всякого мусора. У него на волнах целый флот качается.
        - Прикольно… А я бы выбрал с алыми парусами, — вздохнула я, вспомнив любимую книгу.
        - Ты прям как девчонка! — фыркнул Леха. — Любишь сказки. Давай флешку. Посмотрим, что там у тебя за музыка…
        Соло для звезды
        Песня называлась «Соло для звезды» и была из тех, что на все времена. Ее хотелось слушать и слушать до тех пор, пока не выучишь слова и не начнешь подпевать. Такие рождаются очень редко, как новые звезды. Они объединяют разные поколения, потому что нравятся всем. И хотя певица была не очень, баллада пробирала до слез. А уж если ее споет Тима — она завоюет и изменит мир!
        - Правда здорово? — спросила я Леху, после того, как мы прослушали песню восемь раз.
        - Нормально! — равнодушно бросил тот. — Девчачья.
        - То есть? — удивилась я.
        - Слащавая слишком. Девчонкам обычно такие нравятся.
        - А парням?
        - Не мой формат. Мне надо что-нибудь потяжелее. «Киш» или «Рамштайн»… Для тонуса! Или с оранжировками прикольными.
        «А ну тебя! Ничего не понимаешь!» — отмахнулась я, но только мысленно, конечно.
        - Наверное, она сама пела, — сказала я вместо этого. — Хозяйка сумки. Сама написала и спела.
        - Похоже на то. Непрофессионально. И оранжировки никакие, — согласился Леха.
        «Горе мне с тобой!» — вздохнула я.
        - И что это нам дает? — вопросительно посмотрел на меня Леха. — Ну, в плане расследования?
        - Мотивацию, — строго сказала я.
        - Чего? — недоуменно уставился на меня Леха. — Не понял!
        - Надо побыстрее найти хозяйку арбуза!
        - Почему?
        - Потому что она написала гениальную песню!
        И в этот момент в комнату с балкона ворвался облепленный снегом Мэджик. Пес подбежал к нам и, виляя хвостиком, положил на пол коричневую перчатку с пуговкой в виде маленькой кожаной ракушки. Пуговка показалась странно знакомой, но разбираться было некогда: Леха накинулся на Мэджика с криком:
        - Мэдж! Нельзя! Чужое! Неси обратно!
        Песик, задрожав, испуганно поджал хвост, подхватил перчатку, рванулся на балкон и через минуту, снова весь в снегу, вернулся обратно с точно такой же перчаткой, но только на месте оторванной пуговицы лохматились нитки.
        - Мэдж!!! — взревел Леха. — Теперь еще и пуговицу оторвал! Я тебе за это голову оторву!
        - Не ори на него, — вступилась я за песика. — Ничего он не отрывал. Неужели не видно, что это другая перчатка?
        - Как — другая? — не понял Леха.
        - А так. Первая была правая, а эта — левая!
        - Да? — удивился Леха. — Не заметил. Тогда ладно. Только пусть он все равно ее обратно отнесет!
        Я тихо поговорила с собачкой, и та опять исчезла на балконе.
        И тут я вспомнила, где видела пуговку в виде ракушки. Открыв арбуз, я извлекла ее оттуда: коричневую, кожаную — точно такую же, как на одной из перчаток.
        - Та-ак, — Леха ошарашенно почесал затылок. — Похоже, она с той самой перчатки…
        - Получается, что так.
        - Эх, жалко я прогнал Мэджа! Надо было как следует рассмотреть…
        А потом до него дошло еще кое-что:
        - Но получается… Что это перчатки автора песни?! — Он как будто и сам не верил этому открытию.
        - Ну да!
        - И что она — моя соседка?!
        - Типа того!
        Мы посмотрели друг на друга долгим потрясенным взглядом и хором воскликнули:
        - Надо немедленно выяснить, где Мэдж взял перчатки!
        И в этот момент в коридоре послышались голоса.
        - Предки! — застонал Леха. — Теперь проходу не дадут! Засадят обедать…
        - Как — обедать?! — всполошилась я. — Я не хочу! Я не могу!
        - Тебя никто и спрашивать не станет! — фыркнул Леха.
        Но я уже в панике металась по комнате, потом выскочила на балкон — бежать, бежать, пока меня не разоблачили! Эх, пожарная лестница далеко, не добраться! Восьмой этаж…
        - Бесполезно, — донесся из комнаты насмешливый голос Лехи. — Пути к отступлению отрезаны. Так что готовься к худшему.
        И я отправилась на казнь.
        Знакомство с родителями
        При ближайшем рассмотрении Лехины предки оказались очень даже похожи на нормальных людей.
        Мама, хрупкая невысокая женщина, была одета в джинсы и белый свитер. Темно-русые волосы падали на плечи, в обращенных ко мне серо-зеленых глазах светился интерес. Значит, один Лехин глаз — от мамы! И волосы, похоже, тоже. Женщина приветливо улыбалась, и я приободрилась, хотя в целом все еще чувствовала себя как на вулкане.
        Вообще-то я не стеснительная и не из тех, кто недолюбливает и боится всех взрослых подряд. Наверное, потому, что у нас с родителями конфликт отцов и детей сведен к минимуму, мы хорошо понимаем друг друга и прекрасно ладим.
        Но сейчас ситуация была экстремальной. Такой адреналин! Во-первых, передо мной была не просто мама, а Лехина мама. Самая важная мама на свете — кроме моей, разумеется. А во-вторых, я каждую секунду ждала разоблачения. Одно дело — Леха, который непонятно почему вбил себе в голову, что я парень, и другое дело — его родители, нормальные люди. Я переживала и ужасно нервничала. А в таком состоянии я начинаю заикаться, отвечать невпопад и вообще веду себя как ненормальная.
        А тут еще Леха подлил масла в огонь, представив меня:
        - Мам, знакомься! Мой друг Саша.
        - Значит, Саша… — лукаво улыбнулась мама, и у меня душа ушла в пятки: «Она догадалась! Она все знает!! Сейчас выскажет что-нибудь такое, и вся моя конспирация раскроется!!!»
        Но нет, женщина сказала только:
        - Очень приятно! Мы, оказывается, тезки. Александра Николаевна!
        Я с облегчением перевела дух. Но, как оказалось, рано.
        - Идите мойте руки, а потом — в гостиную, обедать, — скомандовала Лехина мама.
        В гостиную? Обедать?!
        От немедленного бегства меня спасло только то, что без помощи Лехи до куртки было не добраться.
        Но вскоре я пожалела о своей нерешительности. Когда мы мыли руки, мой ненаглядный скороговоркой произнес:
        - Извини, забыл предупредить. Скоро придет отец. Твоя задача — удержать предков за столом как можно дольше, пока я попробую выяснить, откуда Мэдж приволок перчатки.
        Вначале мне захотелось стукнуть его чем-нибудь, но ничего подходящего под рукой не оказалось. Тогда я решила придушить его полотенцем… Но до вешалки тоже было трудно дотянуться. Кончилось тем, что я просто брызнула на него водой, а он разозлился и сделал то же самое, а я, рассвирепев, зажала пальцем кран и хотела было направить на него струю… Но вовремя одумалась: Леха говорил дело, надо действительно выяснить про перчатки!
        - Да ладно, не дергайся, — буркнул Леха, вытираясь. — Предки не людоеды, не съедят.
        Вишневая катастрофа
        Ни за что не прощу Лехе этот обед! Он стал одним из самых драматичных событий моей жизни.
        За красиво накрытый стол мы сели вдвоем с Лехиной мамой: отца еще не было, а Леха под каким-то предлогом остался у себя в комнате. Я чувствовала себя просто ужасно. Вначале никак не могла разрезать кусок мяса. Это было как в страшном сне — пилю подошву ножом, а она не режется, елозит по тарелке, и гарнир летит во все стороны. Мне ни кусочка не удалось отрезать, а насаживать всю отбивную на вилку и откусывать от нее, как в школьной столовой, как-то не хотелось. Бросать мясо на полпути тоже было нельзя — Леха ведь велел задержать родителей как можно дольше! Поэтому я пыхтела, потела, краснела, ругалась — по-моему, даже вслух — и от всей души жалела, что я не вегетарианка. Или, по крайней мере, не сообразила сразу прикинуться ею. Сидела бы себе тихонько, грызла морковку, давилась спаржей… Пила бы темный сок из стоящего в центре стола кувшина…
        Потом появился Лехин папа. Это произошло в самый разгар моего поединка с мясом. Высокий мужчина с густыми черными усами, тоже заочно знакомый мне, вошел в гостиную и окинул меня сердитым взглядом. Я почувствовала себя двоечницей и замерла, как кролик перед удавом. Правда, при этом успела отметить, что глаза у папы — серо-голубые. Значит, свой второй глаз Леха унаследовал от него!
        - Это Саша, они с Алешей дружат, — представила меня Александра Николаевна.
        - Дружат? — хмыкнул мужчина, и я прочитала в его глазах: «А сколько же тебе, девочка, лет?» — Так как тебя зовут, говоришь? Саша?
        - Ага, — ответила я, мучительно краснея. — А вас?
        - Евгений Сергеевич, — ответил Лехин папа, усаживаясь слева от меня. — Рад познакомиться. Честно говоря, я представлял Лехиных друзей немного по-другому…
        - А как? — Я изо всех сил пыталась вести светскую беседу.
        - Постарше…
        - А… я вундеркинд! — ляпнула я и снова принялась за мясо — с отбивной было все-таки проще, чем с папой. — Я за один год по два класса прохожу!
        И что я такое несу! Ужас!
        На некоторое время воцарилось молчание — я сделала новую попытку одолеть мясо, и это отвлекло все мое внимание. Очевидно, не только мое, потому что Евгений Сергеевич вдруг предложил:
        - Давай-ка помогу!
        Не дожидаясь ответа, он вынул из моих рук нож и вилку и в одно мгновение разрезал мясо на маленькие кусочки.
        - Спасибо, — пролепетала я, и в самом деле чувствуя себя недоразвитым неуклюжим ребенком. — Оно такое жесткое… Ой! Извините… я не то хотела сказать… Просто нож такой тупой…
        Тут я закрыла рот, но было поздно. Дура, ох дура! Так опростоволоситься! Сказать хозяйке, что у нее жесткое мясо, а хозяину ляпнуть про тупой нож — это же верх бестактности!
        Я опустила глаза и вцепилась в злосчастное мясо, не чувствуя вкуса. Теперь, когда все было окончательно испорчено, захотелось стать невидимкой и исчезнуть. Например, под столом… Эх, жаль, мне уже не пять лет, я бы так и сделала!
        Взрослые спрашивали меня о чем-то, но я отгородилась стеной молчания. Я жевала мясо и мечтала, чтобы все обо мне забыли и не мучили своим вниманием.
        Но вот наконец пытка закончилась — в гостиной появился Леха. Он был бледен и чем-то взволнован, но поговорить мы не могли: внимание взрослых сразу переключилось на сына. Пока родители забрасывали его вопросами, я с облегчением перевела дух и быстренько доела мясо, которое оказалось совсем не жестким и очень вкусным. Вишневый сок в кувшине тоже был хорош. Улучив момент, я потихоньку передвинула кувшин так, чтобы он загораживал меня от остальных. Уф! Наконец-то можно расслабиться.
        Однако радоваться было рано: застольная беседа отцов и детей не заладилась. Отец разговаривал с сыном жестко, на повышенных тонах — как будто продолжая давнюю ссору. Леха отвечал коротко, резко и насмешливо. Это было так непохоже на него, что я удивилась. Мне казалось, что он умеет вести себя со взрослыми — во всяком случае, в школе он ни разу не сорвался на грубость или хамство в присутствии учителей. В общем, не провоцировал понапрасну.
        Сейчас же его просто несло. И это с собственным отцом! На простые вопросы типа: «Ну и что хорошего было в школе?» Леха отвечал: «Хорошего? В школе? Не смеши меня». Даже если это и так, зачем сообщать об этом родителям? Да еще в таком тоне. Леха явно терял бдительность… Меня так и подмывало схватить его за шиворот и встряхнуть. Или наступить под столом на ногу! Нашел время задирать предков. Как будто у нас нет дел поважнее!
        Я с беспокойством наблюдала, как страсти постепенно накаляются. Над Лехиной головой сгущались тучи, а он как будто и не замечал этого! Что-то явно было не так. Неужели плохие новости? Я ерзала на стуле, в нетерпении ожидая окончания обеда.
        За окном разыгралась настоящая снежная буря — хлопья били в стекло, завывал ветер. Такая же буря разразилась вскоре и за обеденным столом.
        Отец Лехи начал рассказывать про свои школьные годы. Из его слов выходило, что это была сплошная идиллия: строгая дисциплина, послушные дети, добрые учителя. Я не верю подобным историям — не может быть, чтобы тогда все было белым, а сейчас стало черным. Человеческие отношения и нравы не меняются. Не могут все дети быть послушными, любить учителей и с радостью напяливать школьную форму. Всегда найдутся свободолюбивые, которым это будет не по нраву.
        Было ясно, что Лехин папа просто не умеет общаться с подростками и не знает, о чем с нами разговаривать. Мой отец тоже запускает что-нибудь подобное, когда ко мне подруги приходят. Взрослые ведь нас тоже боятся, не знают, как себя вести. Вот и Лехе надо было проявить чуткость и просто молчать и слушать.
        Но Леха — ох, Леха! Это был явно не его день. Поглощенный своими мыслями, он даже и не заметил, как совершил роковую ошибку. Допивая сок, он взял мобильник и начал печатать сообщение.
        Ничего хуже он сделать не мог. Это было именно то, что взрослые, все до одного, просто ненавидят. Если во время разговора ты отвлекаешься на мобильник — сообщение отстукиваешь или играешь во что-нибудь, — пиши пропало. Значит, ты проявляешь полное неуважение к собеседнику, пренебрежение к разговору. Ничего хорошего после этого от взрослых не жди.
        Так случилось и на этот раз. Евгений Сергеевич замер на полуслове и резко бросил вилку на стол. Лицо его начало краснеть, брови сошлись над переносицей… Я видела — еще мгновение, и он взорвется: видно, и у него день не задался. А семейный скандал в присутствии гостя — это было худшее, что могло произойти.
        Надо было что-то предпринять — и срочно. В благородном порыве я вскочила, потянулась за солью — и локтем опрокинула хрустальный кувшин. Темный сок выплеснулся на скатерть, обдав сидящих фонтаном брызг, огромная пурпурная клякса вытянула длинные вишневые щупальца. Кувшин подкатился к краю стола, несколько мгновений побалансировал и… полетел на пол. Общий вскрик, звон бьющегося стекла, писк моего мобильника…
        Семейный скандал был приостановлен взрывом вишневого сока.
        Но я этого уже не видела, потому что, не выдержав напряжения, первый раз в жизни полностью отключилась.
        Плохая новость
        Я очнулась на кровати в Лехиной комнате. Не знаю, сколько минут (или часов?) просидела там, заткнув уши руками и приговаривая:
        - Меня тут нет, меня тут нет!
        Из оцепенения меня вывел голос Лехиной мамы:
        - Сашенька, с тобой все в порядке?
        Не отнимая рук от лица, я быстро закивала.
        - Мы вас оставим с Лешей, хорошо? Нам с Евгением Сергеевичем нужно уйти. У тебя точно все нормально?
        Нас оставят с Лехой? Хм! Слезы моментально высохли, и я даже смогла пролепетать что-то на прощание.
        Хлопнула входная дверь, в комнату заглянул Леха.
        - Эй, псих! Можешь расслабиться. Предки свалили.
        За окном сгущались тучи, в комнате было полутемно. Снегопад не прекращался, охапки мягких хлопьев шлепались в окно. Белые перья зимы…
        Леха зажег свет, несколько секунд рассматривал меня, потом вздохнул:
        - Думаю, тебе лучше пойти умыться.
        - А они… дома точно никого нет?
        - Да точно, говорю тебе. Убедились, что ты жив, и отчалили по своим делам.
        - А на кухне… уже убрали?
        - Убрали. И осколки выкинули.
        Мне снова захотелось заплакать, но я сдержалась. Что случилось, то случилось, и ничего теперь не поделать. Я посмотрела на Леху — он переоделся в черные спортивные штаны и белую футболку. Вспомнились пурпурные щупальца вишневого сока… Белый свитер Лехиной мамы был таким красивым… Так же, как и отцовский серый костюм.
        - А другие разрушения… они были очень большими?
        - Достаточными. Но прикольнее всего был ты сам. Никогда не видел, чтобы парень так отключался!
        - Да, прикольно, — пробормотала я, не зная, куда девать глаза. — А я ничего не помню.
        - У тебя глаза закатились, и ты начал трястись, как под током. А потом посинел, и было похоже, что ты умер. Мама хотела «Скорую» вызвать.
        Ох, лучше бы я и вправду умерла! Вот тебе и побывала у Лехи в гостях… Вот тебе и познакомилась с родителями!
        От расстройства я поскорее сбежала в ванную, заперлась там и осмотрела одежду, чтобы оценить ущерб. После этого мне снова захотелось упасть в обморок. Фирменная футболочка из «Экспедиции» была безнадежно забрызгана. Досталось и джинсам, и арафатке… Повезло только салатовым кедикам, на них ни пятнышка, хоть какое-то утешение. А потом я взглянула в зеркало и поняла, что брызги на одежде — это ерунда. Опухшая физиономия выглядела еще кошмарнее — это был просто воздушный шарик вишневого цвета.
        - Эй! Надеюсь, ты не умер там еще раз? — постучался Леха.
        Я поплескала на лицо водой, вытерлась первым попавшимся полотенцем. В зеркало я решила никогда в жизни больше не смотреться. Зачем? Каждый раз одно расстройство.
        На кухне меня ждала чашка горячего чая.
        - Мама велела приготовить тебе, — объяснил свою заботливость Леха. — Кстати, она просила передать…
        - Что? — спросила я, холодея.
        - Что ты молодец, — Леха скептически хмыкнул.
        А я в недоумении замерла.
        - Она это в кавычках сказала?
        - Что-что? — не понял Леха.
        - Ну, вот так? — Я пошевелила согнутыми пальцами.
        - А ты как думал! — фыркнул Леха. — Конечно, в кавычках. Это был ее любимый кувшин, между прочим! И любимый сок. И любимый свитер! А у папы — любимый костюм… Ладно, проехали, — быстро проговорил он, увидев мое лицо. — Пей чай давай. А раньше с тобой такое бывало? Ну, припадки.
        - Было пару раз, — кивнула я, отхлебывая чай. — Однажды в метро я чуть на рельсы не упал. Там такой переполох начался! Милицию вызвали, «Скорую»… Вокруг меня толпа собралась, как на распродаже. А второй раз — в школе, на линейке. Тоже весело было…
        Я, конечно, гнала, но было приятно прикалываться над Лехой. И видеть на его лице любопытство, смешанное с уважением.
        - Есть новости. Вот только не знаю, говорить тебе или нет… — Он с сомнением посмотрел на меня. — Никогда бы не подумал, что ты такой нервный.
        - Хватит издеваться, — буркнула я. — Говори давай!
        - В общем, ничего хорошего. Мэджик пропал, — сообщил Леха упавшим голосом.
        - Что?!
        - Я еще раз послал его за перчатками, и он не вернулся.
        - И ты все это время молчал! — воскликнула я, вскакивая из-за стола. — Бежим! Надо найти Мэджика!
        Горшок с кротоном
        - Бежать никуда не надо, — остановил меня Леха. — Я уже все проверил, и не один раз. Прошел по балкону, заглянул в соседние квартиры… Его нигде нет, понимаешь, нигде! Хорошо только одно — вниз он не падал, я проверил.
        Мы вышли на балкон. Это была длинная металлическая конструкция, которая тянулась вдоль всего восьмого этажа. Кроме Лехиной, сюда выходили балконные двери еще трех квартир. Пол был решетчатым, снег пролетал насквозь, не оставляя следов.
        - Скорее всего, Мэдж забежал в какую-то квартиру, пока была открыта балконная дверь, — предположила я. — Потом дверь закрылась, и Мэджик остался внутри. Может, он сам случайно захлопнул дверь?
        - Тогда почему он не лает, не просится наружу? — возразил Леха.
        - Значит, кто-то забрал его… Или… Кто-то его похитил! — одновременно воскликнули мы, с ужасом посмотрев друг на друга.
        - Йорки — дорогие собаки, — прошептал Леха, бледнея. — Очень дорогие!
        Представить маленького беззащитного песика в руках злоумышленника было совершенно невозможно. Я зябко поежилась, всхлипнула, руки Лехи ободряюще сжали мои плечи… От дружеской заботы стало тепло, и в голову пришла неожиданная мысль.
        - Значит, где-то здесь живет автор песни? — проговорила я. — Сейчас проверим…
        С этими словами я двинулась по балкону. На холоде обоняние у меня работает хуже, но все-таки я надеялась отличить нужный запах. Следом за мной на металлическую решетку ступил Леха.
        Первая дверь была закрыта. Я несколько мгновений постояла рядом, принюхиваясь, потом заглянула через стекло внутрь комнаты и двинулась дальше. Вторая и третья двери тоже были заперты, окна — зашторены. Запаха духов я не почувствовала. Около первой двери пахло сигаретами «Данхил», около второй — жареной рыбой, у третьей — квашеной капустой. И — никаких следов собаки. Ни лая, ни движения. Толку мало…
        - Эх, пройтись бы по квартирам! Они в твоем подъезде?
        Леха вздохнул.
        - В соседних. Там тоже консьержки и видеокамеры, туда так просто не пустят…
        От холода зубы выбивали дробь. Продолжать поиски дальше не имело смысла. Усталые и расстроенные, мы с Лехой двинулись обратно. Металлические прутья под ногами скрипели и прогибались, хотелось поскорее в тепло и безопасность. Я пробиралась вдоль стены, не забывая заглядывать в окна — вдруг Мэджик все-таки объявится.
        - Эх, знать бы, кто этот гад! — Леха сжимал и разжимал кулаки в бессильном гневе. — Я бы ему такое показал!
        Тяжело вздохнув, я бросила взгляд в очередное окно. Оно было последним перед Лехиным, я уже несколько раз заглядывала туда во время нашего путешествия. Сейчас посмотрела просто так, автоматически, уже ни на что не надеясь. На глаза попался цветочный горшок. Огромный кротон высовывался из него, растопырив зеленые руки. Перед последним взором возникла какая-то картина, знакомые лица, неприятные образы…
        Ахнув, я всплеснула руками, ругая себя за забывчивость. А потом воскликнула:
        - Леха, я знаю, кто этот гад! Я теперь все знаю!
        Но лучше бы мне этого не знать. Потому что горшок с кротоном был тот самый, куда стряхивал сигаретный пепел Шалый.
        А дальше стало еще хуже. Вглядевшись, я увидела, что в горшке лежит еще кое-что. Перчатка. Маленькая женская перчатка с оторванной пуговкой.
        - Шалый? Хозяин ротвейлера? Тот, с которым ты схлестнулся тогда в парке? — никак не мог поверить Леха. — И это мой сосед? А откуда у него перчатки композиторши?
        Я вдруг вспомнила картину, увиденную накануне: Шалый роется в женской сумочке. Может, авторша песни живет с ним? Неприятно. Общаться с Шалым не было никакого желания. Конечно, я все сделаю для Тимы, но думать об этом не хотелось. К тому же сейчас самым главным было найти Мэджика.
        Но как, как это сделать? Я прокручивала в уме разные варианты, отбрасывая один за другим.
        А потом вспомнила про Урагана.
        Следы на снегу
        Какие бы беды ни обрушились на нас, вид двора, занесенного первым снегом, вселил радость и бодрость. Мы с Лехой поорали, повалялись в снегу и даже покидались немножко снежками — но совсем чуть-чуть, на бегу.
        Родителей дома не было. Ураган мирно дремал на коврике, и пока я расталкивала его, Леха с интересом осматривался. Слишком поздно я сообразила, что вещи могут выдать меня с головой — юбка, лифчик или туфли на каблуках. К счастью, бардак все отлично замаскировал, и единственным компроматом, который обнаружил Леха, стал спрятанный за кактусами бинокль.
        - О! Я как раз такой же из Мурманска жду, — сообщил он, наводя окуляры на дом напротив. — Дедовский?
        - Его, — кивнула я, вырывая у него из рук опасный оптический прибор. — Пошли. Некогда. В другой раз пошпионишь.
        В доме у Лехи Ураган сразу взял след. Выскочив на балкон, он в один прыжок достиг двери Шалого, уперся в нее передними лапами и дважды гавкнул, глядя в комнату.
        - Значит, Мэдж действительно был у Шалого! — воскликнул Леха. — Но куда же он подевался?
        В ответ на это пес развернулся и помчался к входной двери.
        - Он хочет выйти! Он знает, куда забрали Мэджика! — крикнула я, устремляясь следом.
        Мы стояли на заснеженном тротуаре, и Ураган громко лаял в пустоту.
        - Эх, опоздали! — Леха в досаде отфутболил комок снега. — Здесь уже никого нет…
        А потом мы посмотрели друг на друга и одновременно воскликнули:
        - Машина! Мэджика увезли на машине!
        Я наклонилась к дорожному полотну и увидела несколько отчетливых, еще не занесенных снегом следов протекторов. Значит, Мэджика увезли совсем недавно… Я достала айфон и сделала несколько снимков.
        И в этот момент пришла эсэмэска от Танюсика:
        «Сашуля! Ау! Чем занимаешься?»
        «Пытаюсь найти Мэджика», — мрачно ответила я.
        «?!»
        «Шалый похитил его и увез на машине».
        «???!!!»
        Я вкратце рассказала о последних событиях.
        «Зашибись…» — ответила Танюсик.
        «А ты где?» — поинтересовалась я.
        «Брыкало катает меня на тачке», — отрапортовала подруга.
        «?!» — Теперь был мой черед удивляться.
        «Я сидела одна и скучала, и никто не звонил, и я загадала: кто первый позвонит, с тем и пойду! Выпало Сене. Прикинь, ради меня он угнал отцовскую тачку!»
        Пока я переваривала зашибенные новости, от подруги пришла еще одна эсэмэска:
        «Я знаю, кто вам поможет! Клементина Федякина!»
        В другой ситуации я бы ужасно разозлилась на подругу — еще бы, так меня подставить! Я уже сообщила всем, что у Лехи есть девушка, имея в виду Танюсика. Получается, я наврала? Обманула клиентов? Была затронута моя профессинальная честь, репутация частного сыщика, и я бы этого так не оставила.
        Но теперь… Я могла только размахивать крылышками и щебетать от счастья, напрочь позабыв про репутацию.
        Предсказание Клементины
        - А кто такая Клементина? — спросил Леха, которому я рассказала об идее Танюсика, выдав ее за свою.
        - Ясновидящая. Она может погадать и сказать, где Мэджик.
        Я ждала, что Леха обрадуется дельному предложению, но он презрительно скривился и покрутил пальцем у виска:
        - Чтобы больше не слышал об этой девчачьей лабуде! А то начну о тебе плохо думать. Давай лучше походим вокруг, поищем. Может, Мэдж просто удрал куда-нибудь…
        Напрасно я убеждала его, что Мэджа здесь нет, потому что Ураган обязательно нашел бы его, — Леха был неумолим.
        Но и я уперлась. Что бы там Леха ни говорил, я свято верила в дар Клементины, и мне не терпелось узнать ее мнение.
        Мы с Лехой расстались довольно сухо, и я отправилась к Феде одна. Она жила в соседнем подъезде и страдала аллергией на собак, поэтому вначале мне пришлось отвести домой Урагана.
        Я решила нагрянуть внаглую, без звонка — чтобы Клема не смогла отказаться. К счастью, гадалка оказалась дома.
        - Проходи, — не удивившись, пригласила она. — Ну что? Узнала?
        Я сразу же поняла, о чем она. Вернее, о ком: о Лехе и его девушке.
        - Пока нет, — честно ответила я. — Но работа ведется.
        - Ладно, — согласилась Клема. — Давай, что там у тебя!
        Она выглядела вялой и невыспавшейся, однако при известии о том, что я ищу пропавшую собаку Лехи, глаза ее загорелись.
        - Так. Соберись, Федя, соберись, — приговаривала она, выуживая из груды вещей на столе браслеты, подсвечники и ароматическую лампу, а остальное стряхивая прямо на пол. Потом она зажгла свечи и лампу и потребовала: — Мне нужна какая-нибудь вещь Мэджика!
        - У меня нет… — растерялась я. — Не знала, что понадобится…
        - М-м-м… А фотография?
        Я вспомнила про айфон, передала Клеме, и она начала быстро листать фотографии, то и дело останавливаясь на снимках Тимы.
        - Все-таки Милан — такой милашка! — вздыхала она. — У вас с Тычинкой на редкость богатая светская жизнь!
        И тут меня осенило.
        - Клема! У Милана тоже есть проблемы. — И я рассказала про песню неизвестного автора. А потом вытащила из кармана флешку, и мы с Клемой еще раз послушали потрясающую балладу.
        - Супер! Гениально! Стопроцентный хит! — заволновалась Клема. — И как раз для Тимы! Так он не может найти автора?
        В одно мгновение колдунья переменилась. Только что это была обычная невыспавшаяся девчонка, но вот уже она как будто стала выше ростом, глаза загорелись, рыжие волосы встали дыбом, рот искривился в улыбке… Или это мне показалось в густом тягучем дыму, повалившем из ароматической лампы?
        Клема начала делать руками пассы, широкие рукава цветастого хитона разлетелись, и я испугалась, что сейчас она заденет свечи и загорится. Или опрокинет их, и начнется пожар. Но нет, Федя свое дело знала, она металась по комнате, пламя прыгало, дым клубился под потолком, но возгораний пока не было.
        А потом Клема начала говорить — низким, грудным, хриплым голосом:
        - Я вижу одинокий дом посреди белой пустыни… и следы… и кладбище… и двух замерзших странников… Они приведут тебя к духам леса! И к песне… Поспеши! Время уходит! Если опоздаешь, потеряешь все!
        У меня в кармане загудел мобильник — эсэмэска! Эх, не вовремя, такой ответственный момент! «Ладно, потом прочитаю», — решила я, сосредоточиваясь на словах Клементины.
        Дом посреди белой пустыни… кладбище… странники какие-то… духи… Слишком расплывчато!
        - Федя, а нельзя ли поточнее? Это все про Мэджика? Или про флешку?
        - И то, и другое, — странными словами ответила Клементина. Голова ее моталась из стороны в сторону, глаза были полузакрыты. — Оба-два неразделенно… Ищи одно, найдешь другое…
        - А где ты все это видишь? Где дом? Какое кладбище?
        Но Клема уже упала на стул и обессиленно обвисла на нем.
        - Иди, — еле слышно прошелестела она. — Поторопись. У тебя мало времени.
        «SOS!»
        Я вышла от Клементины в расстроенных чувствах. Ничего так и не прояснилось! Наоборот, запуталось… Может, надо было послушать Леху и походить по дворам?
        Вспомнив про эсэмэску, я вытащила мобильник… и не поверила своим глазам.
        Сообщение было от Танюсика, но на этот раз моя разговорчивая подруга разразилась всего одним словом.
        Но каким!
        На экране было написано: «SOS!»
        Подруга молила о помощи.
        Холодеющими пальцами я набрала Танюсика — она ответила почти сразу, голос был срывающимся, плачущим:
        - Сашуль! Ты где? Уже едешь?
        - Куда? Куда мне ехать? — испугалась я: с подругой явно что-то случилось.
        - А ты разве не знаешь? Брыкало до тебя не дозвонился?
        - Нет! Говори скорее, у меня деньги заканчиваются!
        - А у меня уже закончились. Заблокировали! Даже эсэмэски послать не могу. И батарея вот-вот разрядится, — всхлипнула Танюсик.
        - Где вы? Почему не едете домой?
        - Мы в болоте…
        - В каком еще болоте?!
        - Не знаю… Это за городом. Я рассказала Сене про Мэджика, и он зачем-то потащил меня сюда… По-моему, это по Новой Риге. А потом начался снегопад… Мы сбились с пути, заехали в это болото и застряли… — Голос Танюсика дрожал, зубы громко клацали. — Брыкало ушел куда-то и велел мне сидеть здесь. А я боюсь одна!
        - А что у тебя вокруг? Есть какие-нибудь ориентиры?
        - Кладбище недалеко. И деревня какая-то… Нюшка, приезжай, забери нас отсюда!
        - А название деревни не помнишь?
        - Какие-то Медведи… Иди Медведицы? Не помню! — Танюсик громко всхлипнула. — Алеха, приезжай!
        - Ну, вот что! Это никакие не шутки! Я сейчас позвоню твоим родителям. И Брыкалиным!
        - Не смей! Сеня отцовскую тачку угнал… А у него папаша знаешь какой! Может прибить, запросто! Лешенька, спаси нас… Только ты можешь! Здесь так страшно… И холодно! Я совсем одна… А тут вокруг настоящие волки!
        Это было последнее, что я услышала перед тем, как подруга отключилась. Больше дозвониться до нее так и не удалось.
        Большое вечернее путешествие
        «Блин, Танюсик, всегда ты выдумаешь что-нибудь на мою голову. Теперь вот вытаскивай тебя среди ночи из какого-то подмосковного болота!» — думала я, на всех парах мчась домой.
        План спасения созрел по дороге, и, ворвавшись в квартиру, я первым делом бросилась к компьютеру.
        Так-так-так… Подруга не гнала, деревня с милым названием Медведки действительно существовала! Но, посмотрев где, я приуныла: 68 км от дома… Нехило! Да и там еще рыскать в поисках застрявшей машины…
        Ураган подошел сзади, потерся головой о колени.
        Ураган! Вот кто мне нужен! Он уже умеет брать след, значит, сможет найти машину. Так… Ладно, решено. Я еду и беру с собой Урагана.
        А как добираться до этой деревни? Тоже вопрос, на карте ближайшая станция довольно далеко, километрах в десяти. Наверняка ходят какие-нибудь автобусы, но выяснить это можно будет только на месте.
        Хотя постойте-ка… У отца же есть GPS! Хорошо, когда родители следят за новинками техники!
        Прибор нашелся в верхнем ящике отцовского письменного стола. Я быстро прощелкала нужными кнопками — ага, вот карта. А вот и Медведки! Туда от станции действительно ходит автобус. Вот и расписание — последний в 21.05. Я взглянула на часы — времени в обрез, нужно поторопиться.
        Мгновение поколебавшись, что взять: сумочку-арбуз или прошлогодний рюкзак, я со вздохом выбрала рюкзак. GPS и бинокль в арбуз не влезут! И еще термос и пакет с бутербродами — парочка угонщиков наверняка проголодалась.
        Теперь деньги. Сколько мне может понадобиться? Электричка, автобус, непредвиденные расходы… А сколько у меня есть?
        Я пересчитала наличность в кошельке — две сотни и три десятки. Маловато… Значит, придется вскрывать «золотой запас» — так я называла заначку, которую хранила в конверте между книгами. Там лежало три пятисотки — подарки от бабушки к праздникам и дню рождения. Что ж, вот им и нашлось применение!
        Напоследок я засунула в кармашек рюкзака Танюсикова Пигошу — подруга забыла его у меня в последний раз. Наверняка она будет рада увидеть своего любимца!
        Вы не поверите, но вместе с приготовлением чая и бутербродов сборы заняли всего полчаса!
        В пять пятнадцать я бросила прощальный взгляд на родительский дом и присела на дорожку.
        В пять семнадцать надела Урагану намордник и пристегнула поводок.
        В пять девятнадцать взгромоздила на плечи рюкзак.
        И ровно в пять двадцать мы выступили в поход.
        Призраки ночного леса
        Несмотря на габариты, рюкзак оказался довольно легким. В трекинговых брюках и папином пуховике было тепло, чуть ли не жарко. Но это здесь, в городе, а на природе как бы еще и не замерзнуть.
        В целом наше путешествие складывалось довольно удачно — на вокзале мы успели сесть «на хвост» электричке, впрыгнув в нее перед самым закрытием дверей.
        И местечко для нас нашлось как раз у дверей вагона, там, где не тесно. Я пристроила Урагана в углу, а сама села у окна — чего еще можно пожелать для полного счастья!
        Пес относился к происходящему философски — как будто мы каждый день срываемся из дома и уезжаем неизвестно куда. Он лег на живот, положил голову на лапы и закрыл глаза. Заправский пассажир дальней электрички!
        Мне тоже можно было поспать — до нужной остановки около двух часов. Но я была слишком взбудоражена недавними событиями и никак не могла успокоиться. Концерт Тимы — знакомство с Лехой — загадочная флешка — Лехин и Танюсиков поход в кино — умопомрачительная песня — просьба Милана — знакомство с Лехиными родителями — перчатки композиторши — исчезновение Мэджика — мой обморок — гадание Клемы — разговор с попавшей в беду подругой… Многовато для двух дней!
        Поезд отползал от Москвы, ночь за окном сгущалась, огней становилось все меньше. Пустел и вагон — на станциях пассажиры выходили в клубящуюся снегом темноту, а мы мчались все дальше и дальше…
        Стук колес убаюкивал, я начала уплывать в розовые сновидения, главным героем которых был, конечно, Леха. Мы вместе барахтались в сладком тумане и подплывали друг к другу все ближе, ближе…
        Я бы так и проспала нужную станцию, если бы не Ураган, который начал дергать меня за полу куртки. И откуда он узнал, что нам выходить именно здесь?
        Поезд остановился, несколько человек потянулись к выходу. Я схватила рюкзак и сорвалась с места. И вовремя — мы с Ураганом едва успели спрыгнуть на платформу.
        Ночь встретила нас неприветливо — ветром и снегом в лицо. После теплой электрички сразу стало холодно. Я поежилась, накинула на шапку капюшон, потуже затянула шарф. Хорошо, что кедики остались дома! Им бы сейчас было очень неуютно.
        Уходить от освещенной станции в кромешную темноту не хотелось. Но делать нечего — несколько фигурок, сошедших с электрички, уже торопились по протоптанной в снегу тропинке. Мы с Ураганом бросились следом и еще минут десять петляли по темному лесу, прежде чем вышли к остановке.
        Там ждал автобус. Он тронулся, едва мы заняли места.
        До деревни Медведки мы добирались около двадцати минут. Старушка, которая вышла вместе с нами, рассказала, как добраться до кладбища.
        А потом началась мистика, переходящая в кошмар.
        Раньше я считала себя вполне нормальным, спокойным, уравновешенным человеком и не понимала, чего можно бояться на кладбищах. Меня никогда не пугали фильмы о привидениях и оживших мертвецах, вылезающих в полночь из могил.
        Но, оказавшись в глухом ночном лесу, я струсила. Никак не ожидала, что это может быть так страшно! Не помогало даже присутствие Урагана. Огромный пес жался ко мне и никак не желал идти вперед. То ли ему передавался мой страх, то ли, наоборот, я заражалась от него… Вместо того чтобы подбадривать друг друга, мы только больше пугали. Припомнились странные слова Танюсика о волках — здесь это не казалось выдумкой. Да уж, отличные мы спасатели, как бы нас самих не пришлось кому-нибудь спасать!
        Ко всему прочему выяснилось, что я забыла фонарик, и теперь из-за моей оплошности приходилось пробираться чуть ли не на ощупь. Поэтому тропинку, сворачивающую к кладбищу, мы едва не пропустили. Снова помог Ураган — он вдруг резко остановился, так что я едва не столкнулась с ним.
        Я подумала: а не начать ли поиски? Ураган уже может взять след. Достав Пигошу, я сунула его псу под нос:
        - Ищи, Ураган, ищи!
        Пес как будто только этого и ждал — обнюхав пингвина, он сорвался с места и бросился по тропинке. Я воспрянула духом — значит, Танюсик где-то близко! — и двинулась за собакой.
        Урагану было легче — он вился между стволов, легко угадывая направление. Я едва поспевала за ним — мешал тяжелый рюкзак. К тому же я боялась, что оступлюсь в темноте или ветка хлестнет по лицу. А Ураган все тянул и тянул за собой и в какой-то момент вырвал поводок и умчался вперед. Я рванула следом, споткнулась и полетела на землю.
        Было почти не больно — снег смягчил удар, но пока я поднималась, пес исчез в темном лесу. Я чертыхнулась и хотела окликнуть собаку, но услышала сзади треск веток. Я испуганно оглянулась, и крик замер на губах.
        Ко мне приближался прыгающий свет. Кто-то с фонариком шел следом!
        От страха колени стали ватными, и я чуть не села обратно в снег. Маньяк! Он меня преследует!! И вот-вот настигнет!!!
        Все, что происходило потом, в памяти почти не сохранилось. Я помню, как бежала по тропинке, увязая в снегу, рюкзак тянул вниз, и ветки, как длинные когтистые руки, цеплялись за куртку. Я орала во все горло, но Ураган не откликался. А преследователь не отставал. Скачущий свет фонарика подбирался все ближе, ближе…
        Неизвестный настиг меня на кладбище. Споткнувшись, я упала между двух покосившихся крестов, а он подбежал сзади и что-то сказал.
        Я в ужасе обернулась, и меня ослепил яркий свет, направленный прямо в лицо.
        Человек еще раз что-то сказал, но я не слышала, оглушенная собственным криком.
        - А-а-а! Спасите! Ураган! Где ты? Ураган! Ко мне!
        Отбиваясь, я зачерпывала снег и кидала в преследователя. Свет задергался, и тогда с неизвестно откуда взявшейся силой я выхватила направленный на меня фонарик и несколько раз с размаху ударила темную тень. Видимо, маньяку хорошо досталось — он застонал и отбежал от меня.
        Воспользовавшись спасительным моментом, я вскочила и бросилась прочь — наугад, потому что потеряла дорогу.
        Вдруг рядом раздался лай — Ураган! Я упала на колени, обняла пса за шею и заплакала от облегчения:
        - Милый! Наконец-то! Где ж ты был?
        Потом нащупала в темноте поводок и приказала:
        - Веди меня, Ураган! Веди к Танюсику! Ты ведь нашел ее, да?
        Пир с лесными духами
        Ураган выполнил поручение на отлично. Сумасшедшая пробежка вывела меня к темнеющей в снегу машине, и вскоре я обнималась и целовалась с плачущей подругой.
        Потом мы забрались внутрь и закрыли двери на замки. Про маньяка я не рассказала: меня и саму еще трясло, ни к чему было пугать еще и подругу. Трофейный фонарик я тоже не стала зажигать — из конспирации. В темной запертой машине в компании с Танюсиком и Ураганом я чувствовала себя в полной безопасности. Если теперь маньяк доберется до нас, ему не поздоровится! Но, скорее всего, ему нас просто не найти.
        - Как хорошо, что вы пришли! — в сотый раз повторяла рыдающая Танюсик, обнимая нас с Ураганом. — Как я рада, что вы меня спасли! Я чуть с ума не сошла от страха. Тут такое творится, такое!
        - А что? — Во мне зажглось любопытство.
        - Кто-то только что так громко кричал… Ты не слышала? — срывающимся голосом произнесла подруга.
        - Нет, — поспешно соврала я.
        - Это был просто ужас! Какая-то девчонка… как будто на нее напали.
        - Хочешь, выйдем посмотрим? — дрожащим голосом предложила я, но Танюсик с округлившимися глазами замотала головой:
        - Ни за что! Не пущу! И не надейся! Чтобы я снова осталась одна?! К тому же, скорее всего, это был не человек.
        - Как это? — опешила я.
        - А так! Откуда тут взяться человеку? Это привидение с кладбища… Суккуб… Или лесной дух… Или йетти! Мало ли какая нечисть тут водится… Не нужно туда ходить, в этот ужасный лес…
        Танюсик говорила на полном серьезе. Но я понимала: ночное одиночество в темно-синем лесу еще и не так по голове ударит!
        Мы сидели на заднем сиденье, крепко прижавшись друг к другу, Ураган устроился в ногах. Подруга стучала зубами, да и меня колотила дрожь. И тут я вспомнила о рюкзаке. Не зря же я тащила его в такую даль! Первым делом я вынула мамин спальник, и мы накинули его на плечи. Сразу стало гораздо теплее. После чашки чая из термоса мы окончательно согрелись. А когда мы принялись поедать бутерброды и рассказывать друг другу о своих приключениях, стало совсем хорошо.
        - Ты не представляешь, как было здорово! — В голосе оттаявшей подруги звучало упоение. — Сеня появился передо мной на тачке, как принц на белом коне…
        Слушая болтовню Танюсика, я постепенно погружалась в сон. Если бы не шум леса, можно было бы подумать, что мы у меня дома или у нее, болтаем в темноте, как всегда, когда кто-то у кого-то остается ночевать. Даже мысли про маньяка не пугали — теперь, придя в себя, я думала, что это, скорее всего, никакой не маньяк, а подгулявший местный житель. И не преследовал он меня вовсе, а просто пришел на кладбище. Может, у него там предки похоронены… Или это местный бомж, который тут, на кладбище, живет…
        А Танюсик не унималась — видно, давно у нее не было подходящего слушателя:
        - И как нас в болото занесло, ума не приложу! Брыкало так хорошо водит… Отец его с семи лет учил! У Сени задатки настоящего гонщика. Ты не представляешь, что он вытворял на дороге! Мы как будто летели. Спидометр, по-моему, даже зашкалило… А потом пошел снег. Вокруг на пять метров ничего не стало видно. Горючее было почти на нуле, и он решил срезать. И тут нас начало крутить. По проселочным дорожкам, ухабам… Как будто нам специально дорогу закрыли, чтобы мы уже не выбрались. Заманивали в болото, затягивали… А теперь Сеня пропал. Ушел, когда еще светло было, и пропал. — Подруга снова всхлипнула и уткнулась носом мне в плечо.
        - Скорее всего, он остался ночевать в деревне, — попыталась успокоить ее я.
        - Ты не понимаешь! — возразила подруга. — Он ни за что не оставил бы меня одну, ни за что! Скорее сам бы замерз, чем дал бы мне замерзнуть… Нет, это необъяснимо, что с нами происходит. Деньги на мобильнике закончились, хотя я только вчера положила и ни с кем особо не разговаривала. А потом и сам мобильник вырубился, а ведь у меня батареи на пять дней хватает! Плеер не включается, бензин на нуле, а ведь мы перед выездом заправлялись. Аккумулятор сел, и света совсем не стало. Как будто все местные духи ополчились против нас!
        - Так вы, наверное, не поздоровались с ними, не поприветствовали, — усмехнулась я.
        - А разве это помогает? — удивилась Танюсик.
        - А ты попробуй! — хихикнула я.
        Понятное дело, я прикалывалась, но подруга восприняла мой совет совершенно всерьез и тут же начала действовать.
        Она налила в кружку чай, положила сверху бутерброд, молитвенно подняла кверху глаза и торжественно произнесла:
        - Здравствуйте, милые духи этого леса и болота!
        - И кладбища, — добавила я.
        - Да, и кладбища! Приглашаю вас разделить с нами скромную трапезу… Вот вам угощение…
        - Погоди-ка, — остановила я подругу. — Они, наверное, в машину не захотят лезть… Здесь пластик, ненатуральное все, бензином воняет… Им тут не понравится!
        - А что же делать? — всполошилась Танюсик.
        - Надо вылезти и оставить им угощение на каком-нибудь пеньке… Или на кочке…
        - Вылезти? — Голос подруги был полон ужаса.
        - А как ты хотела? Если хочешь спастись, надо чем-то жертвовать! — Мне стало весело, сон как рукой сняло.
        - Но я не могу… Там так темно! И холодно… И страшно!
        - Надо, значит, надо, — рассудительно заметила я, стягивая спальник с Танюсиковых плеч. — Давай вылезай. И не бойся, я тебе через окно фонариком посвечу!
        - Как — через окно? А ты разве не пойдешь вместе со мной?
        - А зачем? Мне и тут хорошо…
        Я чувствовала себя так, как будто в меня вселился какой-нибудь местный дух. Но, может, так оно и было, иначе как объяснить, что я сама, своей рукой, толкала подругу на опасную авантюру? И это после недавней встречи с маньяком…
        - Ну я не знаю… Вообще-то ты, конечно, права. Духам тут точно не понравится, в машине. Тем более сейчас, когда мы такой бардак устроили. Ладно. Пойду поищу пенек. Я возьму с собой Урагана, хорошо? А ты посвети и дверь не закрывай! Да, и не забудь загадать желание!
        Когда подруга загоралась какой-то идеей, остановить ее было невозможно. Она натянула мою куртку, надела мамины горные ботинки и решительно открыла дверь, выпустив вперед Урагана. И лишь потом вывалилась в клубящуюся темноту сама.
        Я подала ей кружку и бутерброд, включила фонарик.
        - Далеко не уходи!
        - Ладно! — донеслось до меня сквозь вой ветра.
        В свете фонарика я увидела, как Танюсик пробирается по снежной поляне к темнеющему у кромки леса пню.
        «Хорошее место! — мысленно хихикнула я. — Духам обязательно понравится…»
        Подруга поставила угощение на пень и плюхнулась на колени, молитвенно сложив руки. Ураган уселся рядом и с умным видом уставился на эту сцену. Вот это кадр!
        Я вытащила айфон и навела камеру. Снимок вышел темноватым, но все действующие лица были вполне различимы. Я развеселилась и принялась щелкать все подряд, чтобы было потом из чего выбрать.
        И вдруг…
        Танюсик и Ураган закончили ритуал и были на пути к машине, когда я увидела, как от кромки леса отделилась большая темная тень, бросилась к пеньку, наклонилась над угощением…
        Меня охватила оторопь, я замерла, лишь палец продолжал давить на кнопку. Потом я сообразила погасить фонарь и сдавленным голосом крикнула подруге, чтобы она поторопилась. К счастью, Танюсик с Ураганом уже были рядом и влезали в машину.
        - Что такое? Почему ты кричишь? — удивленно спросила подруга, стряхивая с волос снег.
        - По-по-смотри! — дрожащим шепотом произнесла я, протягивая ей айфон.
        Танюсик посмотрела на фотографию и испуганно ойкнула:
        - Духи! Это они! Угощаться пришли! Так скоро…
        Не сговариваясь, мы зажмурились и обхватили друг друга руками.
        - Я б-б-боюсь… — клацала зубами Танюсик.
        - Я то-то-то-же…
        Лишь Ураган не проявлял признаков страха. Как ни в чем не бывало, пес развалился у нас в ногах и положил морду на лапы. Но его поведение пугало еще больше: там, снаружи, кто-то есть, а пес не реагирует!
        Нервы напряглись до предела, поэтому, когда Ураган все-таки залаял, мы с Танюсиком не выдержали и заорали так, что у Брыкаловой машины сработала сигнализация.
        Громкий вой сирены огласил лес и наверняка перебудил все окрестные деревни. А ведь Танюсик говорила, что у машины сел аккумулятор! Действительно, мистика…
        Но поднявшийся шум, гам, крики, лай, вой сигнализации — все это было еще не самым страшным.
        Самое страшное началось тогда, когда за дверью машины послышался грозный рык:
        - Придержи собаку! Открой! Слышишь меня, Танюсик? Открывай давай! — И в дверь начало ломиться что-то большое и черное.
        - Дух! — взвизгнула подруга. — Он уже здесь! Пришел за мной! Он знает, как меня зовут…
        - Конечно, знает! — услышав голос «духа», я тут же пришла в себя. — Еще бы ему не знать! Ведь это же Брыкало!
        Я открыла дверь, Танюсиков принц ввалился внутрь и ласково прорычал:
        - Дуры! Чего орете? Уши заложило!
        Еще один дух
        С появлением Сени в салоне стало тесно. «Двое замерзших странников, — припомнила вдруг я предсказание Клементины. — Неужели все начинает сбываться?!» — с суеверным ужасом подумала я.
        Брыкало выглядел совсем плохо: осунувшийся, под ввалившимися глазами — темные тени. Но настроение было на пять баллов — едва увидев меня, боевой товарищ протянул руку и спросил:
        - Пожрать привезла? Очень кушать хочется…
        К счастью, перед тем как тусоваться с духами, предусмотрительная Танюсик отложила про запас парочку бутербродов, хотя для такого здоровенного парня, как Сеня, еды было явно маловато. Проглотив все в один момент, Брыкало шмыгнул носом, вежливо поблагодарил и спросил:
        - А зачем вы еду на пень поставили?
        - Так надо, — Танюсик строго поджала губы. — Чтобы умилостивить местных духов, иначе нам не дадут дороги.
        Брыкало удовлетворенно кивнул и похлопал себя по животу:
        - Тогда все в порядке! А то я думал, может, это все испорченное…
        - Так ты… Ты сожрал еду духов! — завопила Танюсик и кинулась на парня с кулаками. И в этот момент в окошко постучали.
        - Кто это? Еще один дух?! Ой, ну что им всем от меня надо… — плачущим голосом произнесла Танюсик, прячась за меня.
        - Нечего было их кормить! — назидательно произнес Сеня, отправляя в рот последние крошки. — Продукты только переводить.
        - Эй, откройте! — раздался снаружи голос, от которого у меня екнуло в груди. — Я знаю, что вы там!
        - Какой дух назойливый, — простучала зубами подруга. — Так и лезет, так и лезет!
        - Да какой это дух, — хмыкнул Сеня, открывая переднюю дверь. — Залезай, чудило!
        В салон пахнуло холодом, а потом из темноты ввалилась фигура, в которой я с замиранием сердца узнала Леху.
        - Ч-ч-чего так долго не открывали? — пробормотал мой ненаглядный. — Так и замерзнуть можно!
        Парни обменялись рукопожатием, после чего «новенький», совсем как Сеня недавно, деловито поинтересовался:
        - Пожрать есть?
        - Разве что на пеньке осталось! — хмыкнул Брыкало.
        - На каком пеньке? А, на том… Там я уже подчистил.
        Мы выгребли все из карманов и сумок — и вскоре перед Лехой образовалась довольно приличная кучка конфет и жвачек. В термосе еще плескался чай, так что вскоре и второй «дух» принялся жадно утолять голод.
        Объяснение в темно-синем лесу
        Появление Лехи было не менее мистическим, чем истории с духами. Откуда он узнал, что мы тут? Как нашел нас? Мы расстались в Москве, про Танюсиков «SOS» он ничего не знал…
        Я была и счастлива, и несчастна: разоблачение было неминуемым. Ах, как же не хотелось этого сейчас, среди ночи, леса и друзей! И все же, как ни крутись, тайное всегда становится явным…
        Так и случилось. Поев, Леха смерил меня пронзительным взглядом и скомандовал:
        - Вылезай. Есть разговор.
        - Может, не надо? — робко попросила я, но приятель был непреклонен.
        - Надо, Санек, надо.
        Он вылез из машины, за ним со вздохом последовала я. Несмотря на волнение, я не могла не отметить, как хорошо было вокруг. Ветер разогнал тучи, небо прояснилось, выставив напоказ великолепную коллекцию звезд. Яркая полная луна сияла огромным глазом, освещая поляну и деревья обступившего нас леса. Блестки снега мерцали в лунном свете, затопившем серебряным потоком загадочную страну, у которой имелся только один недостаток — здесь было невероятно холодно.
        Поежившись, я первая рискнула прервать затянувшееся молчание.
        - Ну и? — осторожно подтолкнула я разговор. — Что ты хотел мне сказать?
        - А я все ждал, что это ты расскажешь мне что-нибудь интересное! — последовал неожиданный ответ.
        Сердце упало. Вот и пришел он, час расплаты! Душа ушла в пятки, захотелось убежать куда подальше… Например, пешком в Москву.
        А потом я решила, что сдаваться рано и можно еще немного побарахтаться. Поэтому прикинулась полной блондинкой и переспросила невинным голоском:
        - Интересное? О чем?
        - О том, что бывает, если у человека двойное имя…
        - Двойное имя?
        - Ну да. Которое годится и для мужчин, и для женщин.
        - А! Я знаю! Евгения, например. Или Валентина…
        - Вот-вот. Или Александра!
        - И что же такого неправильного с двойными именами? — Мне нравилась эта новая игра! Да и в Лехином голосе звучали другие интонации.
        И почему-то от этих интонаций у меня по коже бежали мурашки…
        Или это от мороза?
        - Дело в том, что человек с двойным именем может однажды решить жить двойной жизнью, — сурово произнес Леха.
        «Вот и все! — поняла я, испытывая одновременно и ужас, и облегчение. — Он действительно все знает!»
        Но вслух я этого не сказала, решив продолжать игру столько, сколько это будет возможно. Поэтому следующей моей репликой было:
        - При чем тут имя? Двойной жизнью может жить любой человек. Дело не в имени, а в характере.
        - А ты считаешь, что имя и характер никак не связаны? — Похоже, Лехе тоже нравилось ходить вокруг да около. Хороший признак… Сердце снова сладко замерло…
        - Сложный вопрос, — задумчиво протянула я. — Некоторые считают, что связаны, а некоторые, — что нет. Это из серии «Веришь ли ты в приметы». Или в гороскопы и карточные гадания…
        - Хватит увиливать, — одернул меня Леха. — Не поможет. Все равно я выскажу то, что хотел. Так на чем же мы остановились?
        - На двойной жизни, — подсказала я.
        - Ах да. Ну так вот. Человек с двойным именем решает жить двойной жизнью. И вот однажды такой двуличный человек знакомится с хорошим парнем… — продолжал Леха.
        Тут я не выдержала и запротестовала:
        - Это неправильное определение! Не двуличный человек, а просто… двойственный!
        - Хорошо, — неожиданно легко согласился Леха. — Однажды такая двойственная личность знакомится с хорошим парнем и прикидывается мальчишкой.
        - А если она не прикидывалась? — снова возразила я. — Если парень сам ее за мальчишку принял?
        - Да, но она не разубедила его! Спрашивается — почему?
        - А… но… — Ловушка захлопнулась. Что я могла сказать? Что влюбилась в него с первого взгляда? И не хотела ломать только что завязавшуюся дружбу?
        - Вот-вот! Молчишь! Стыдно признаться! А я скажу почему. Потому что двойственный человек любит вводить других в заблуждение, — убежденным тоном произнес Леха. — Ему нравится дурачить людей и играть чужими чувствами. И насмехаться над несчастными жертвами своих розыгрышей!
        - Но я не… Я не нарочно! — возмутилась я, позабыв про игру. — Просто мне хотелось, чтобы мы были вместе… А как девчонку ты меня не замечал!
        - Да? И кто тебе это сказал?
        - А разве ты не приглашал в кино Танюсика?
        - Приглашал, потому что ты сама меня к этому подтолкнула! Зачем, кстати? Все потому же. Тебе нравится манипулировать другими, строить козни, разжигать страсти!
        - Но я не интриганка! — еще больше возмутилась я. — Просто мне хотелось, чтобы у вас с Танюсиком все получилось…
        - А кто тебя просил в это лезть? Что, если мне понравилась другая?
        Другая?! Я оторопела. Кто? Какая? В голове вихрем закружились имена одноклассниц…
        - Не напрягайся, все равно не угадаешь, — хихикнул он, и в этот момент до меня начало доходить…
        - Так, значит, тебе никогда не нравилась Танюсик? — не веря, пробормотала я.
        - Нравилась. Разве такое солнышко может кому-нибудь не нравиться? — усмехнулся Леха, и я снова приуныла. — С Танюсиком так приятно появиться на людях! Парни, все до одного, да и взрослые мужики оборачиваются, завидуют, растешь в своих глазах…
        - Но ты же только что говорил…
        - Танюсик — звезда. Настолько яркая, что затмевает остальных. Вот и я некоторое время был ослеплен… Пока не прозрел.
        - И что теперь? — пролепетала я.
        - А теперь ко мне на небосклон заглянула новая планета. Только не вздумай снова в обморок падать! — Он подхватил меня и аккуратно посадил на пенек. Потом набрал горсть снега, бросил мне в лицо.
        - Ты что! Перестань! — Я вздрогнула, и он удовлетворенно произнес:
        - Выжила. Можно продолжать?
        - Можно, — сказала я, боясь пошевелиться, чтобы не спугнуть сказочный сон.
        - Хорошо, — удовлетворенно произнес он. А потом, сдвинув меня с пенька, пристроился рядом, обнял за плечи…
        На этот раз я не стала падать в обморок. Просто мы с Лехой улетели в другие миры и парили там целую вечность…
        Больше мы не ссорились. Просто сидели рядом и болтали, и было совсем не холодно, что оказалось очень кстати, потому что в машину нас не звали — похоже, там занимались тем же.
        - Скажи, а когда ты догадался… Ну, что я не парень?
        - Я похож на придурка? Почти сразу же, — сказал Леха. — Ну, вернее, не совсем… Когда ты сообщение в кино прислала.
        - А! «Возьми ее за руку!»
        - Вот-вот! Во время фильма я ни о чем не задумался, а просто взял Танюсика за руку. Автоматически. Хотя и не собирался. В «Клоунах» такие спецэффекты прикольные! Представляешь, там…
        - Про спецэффекты потом! — остановила я. — А сейчас давай про сообщение.
        - Ну так вот. Если бы не это сообщение, все могло по-другому выйти. Так что нечего тебе было вмешиваться. Знаешь, есть такая поговорка: «Не просят, не лезь!»
        - Что верно, то верно, — не могла не согласиться я. — Есть за мной такое… Люблю совать нос куда не надо.
        - А дома я посмотрел, с какого номера пришло сообщение, и чуть не улетел. Про Танюсикову руку мне написал Санек! А откуда он мог знать, что мы в кино? Про это вообще только трое знали: мы с Танюсиком и ее лучшая подруга. Вот так я тебя и вычислил.
        - Ясно… Да, прокололась… Но почему же ты ничего не сказал? Получается, ты тоже вел двойную игру?
        - С кем поведешься, — фыркнул Леха. — А мне понравилось. Оказывается, это прикольно — общаться с девчонкой, как с пацаном. Кстати, у тебя отменные актерские способности! Не хочешь попробовать себя на сцене?
        - Ах ты… — Я сыпанула в него снегом, он не остался в долгу, и некоторое время мы гонялись друг за другом, пока наконец не выбились из сил.
        - Погоди-ка… Но ведь тогда, в пятницу, ты только и делал, что оборачивался и смотрел на нее, — задыхаясь, проговорила я.
        - Да не на нее я смотрел! А на тебя! — рассмеялся Леха. — У меня плохая память на лица, и я все пытался вспомнить, где же я тебя видел…
        - А когда… Ну, когда ты понял… Про меня? — отважилась спросить я.
        - Что ты мне нравишься? Когда догадался, что Санек — это ты. Я вдруг понял, что ты прикольная и с тобой не соскучишься. Собачья драка, флешка, сумочка… И все остальное. Так и оказалось. Ты веселая, неунывающая, находчивая, фантазерка… Да еще и с характером! К тому же знакомства водишь со всякими знаменитостями… И в футболе просекаешь! Так что ты — просто диковинка, редкость. Не то девчонка, не то парень… Два в одном флаконе! Даже когда я уже знал, что ты девчонка, мне все равно все время казалось, что со мной рядом мой приятель, какой-нибудь мелкий пацан.
        - Мелкий? — Слово больно царапнуло. Мне казалось, что я чуть-чуть выросла! Вернее, повзрослела. И когда только я избавлюсь от своих комплексов? Наверное, когда вырасту по-настоящему.
        - Да, мелкий. Ну и что? Разве в этом дело? Ты еще та заноза. Кнопка, колючка, репейник, шип, липучка, булавка, комар, москит…
        - У тебя отлично получается придумывать ласковые прозвища! — оскорбилась я. — Еще скажи — блоха и вошь!
        Мы снова надолго замолчали.
        А потом настал его черед задавать вопросы.
        - А ты? Когда ты поняла? — Его голос прозвучал так робко, что я почувствовала прилив нежности. Он тоже ранимый и уязвимый! И сильно зависит от меня… И нуждается во мне!
        - В самый первый момент. Сразу же. Когда Бамбук сожрал мой букет, — прошептала я, и наши руки снова встретились.
        И снова букет
        Никогда в жизни не забуду эти минуты. Мы говорили и молчали, говорили и молчали. И неизвестно, что было лучше.
        А потом я потянулась, чтобы взъерошить ему волосы, и нащупала на лбу большую шишку.
        - Получил от своего собственного фонарика, — прошипел, скривившись, Леха. — Фонарем поставили фонарь. Одна очень импульсивная и нервная особа…
        - Маньяк! — ахнула я. — Так это был ты! Ты за мной гнался! Но почему же ты сразу не сказал?
        - Я сказал! И не один раз! Но разве ты слушала? Орала как резаная, кидалась снегом и дралась фонариком. Очень больно, между прочим!
        - Бедненький! — Я приложила к Лехиной шишке комочек снега. — Теперь лучше?
        - Лучше, — он вздохнул и улыбнулся.
        - Давай рассказывай, как ты тут очутился, — потребовала я. — С самого начала! Мы расстались во дворе, когда ты пошел искать Мэджа, а я отправилась к Клементине… Что было дальше?
        - А дальше… Мэджа я не нашел, вернулся домой и обнаружил, что из Мурманска наконец приехал мой бинокль. Ну и я решил тут же его опробовать. Тем более что окна одной непредсказуемой особы были как раз напротив…
        - Ты хочешь сказать… — потрясенно прошептала я.
        - Ну да. Я следил за тобой. В бинокль. А что такого? Многие занимаются этим. В Москве столько окон… У одной моей взбалмошной знакомой, между прочим, тоже есть бинокль.
        Я в ужасе представила, ЧТО он мог увидеть, и чуть снова не грохнулась в обморок. Господи помилуй…
        - Ага! — торжествующе воскликнул Леха. — Вот и я о том же. Теперь понимаешь, что я почувствовал, когда узнал, что ты за мной следишь?
        - Повешу двойные шторы… — пробурчала я.
        - Я тоже, — вздохнул он. — Но хорошо, что сегодня ты их не задернула! Иначе я не смог бы проследить за тобой и не узнал, куда ты свинтила с такой скоростью.
        - Так ты преследовал меня! — ахнула я.
        - Ну да… По всей Москве… А потом в электричке и в автобусе… И даже почти догнал на кладбище! Правда, оказалось, что ты прекрасно дерешься чужими фонариками… Так что я немного отстал! И заблудился. Но потом услышал собачий лай, автомобильную сигнализацию и пошел на эти странные в здешних местах звуки. Местные духи были добры ко мне и вывели прямо к нужному месту.
        Я слушала его и совершенно не могла поверить, что все это происходит со мной. Со мной, которую и девушкой-то назвать нельзя — просто девчонкой, малолеткой, пигалицей. Я так и сказала Лехе, на что он ответил, что ему всегда нравился карманный вариант.
        - Очень удобно — засунул подружку в рюкзак и всюду таскаешь с собой. Не потеряешь!
        С этими словами он неожиданно наклонился ко мне… Я и ахнуть не успела, как очутилась в его объятиях, и мы закружились. И звезды в небе завертелись вместе с нами…
        - Даже легче, чем я предполагал, — сказал он, аккуратно поставив меня обратно на пенек. — Двадцать килограмм вместе с рюкзаком!
        - Тридцать восемь, — поправила я. — Без рюкзака.
        Вот так Сашуля Алешина стала Алешиной девушкой!
        Приключения продолжаются
        Однако долго смаковать перемены в наших отношениях не получилось: из машины раздался голос Сени:
        - Наигрались? А теперь слушай сюда! Важная инфа! Шалый где-то здесь, недалеко.
        В ответ на наши удивленные возгласы он пояснил:
        - А зачем, вы думаете, мы сюда приперлись?
        - Как — зачем? — удивилась Танюсик. — Ты же сам сказал: поедем покатаемся за город! Там сейчас так красиво!
        - Ну да, сказал, — отмахнулся Сеня. — Для отвода глаз, чтобы ты мне голову не морочила.
        - Ах так! — взвилась Танюсик. — Ах вот ты как заговорил!
        Мы с Лехой снова залезли и машину. Я нащупала в темноте его руку, крепко сжала и спросила у Сени:
        - А откуда ты знаешь про Шалого?
        - Я полдороги гнался за ним.
        - Гнался за Шалым?! И мне ничего не сказал? — снова взвилась Танюсик, но ее возмущение осталось без ответа — все переваривали информацию Брыкалы.
        - Ты знаешь его машину? — деловито поинтересовался Леха.
        - Ну да. Гоночная. «Мицубиси Эклипс», красная.
        - Ух ты! — восхитился Леха. — Класс! Таких всего три штуки в Москве!
        - Вот потому и знаю. Прикинь, такая тачка у тебя во дворе! Номер быстро запомнишь. Но я на эту трассу тоже не случайно заехал: ребятишки нашептали, что Шалый тут часто мотается. Вот я и решил проверить. Рулю, а тут вдруг эта самая тачка! Сел на хвост. До развилки пас. А потом Шалый вперед упылил, и я не заметил, куда он свернул. Ткнулся сюда, залез в болото…
        - А развилка — это у кладбища? — спросил Леха.
        - Типа того. А что?
        - М-м-м… На карте там охотничье хозяйство…
        - На какой карте? — заинтересовался Сеня. — В сети?
        - Ну да. Спутниковая! Там даже крыши отдельные видно. Эх, мне бы сейчас GPS-ку!
        - GPS-ку? На, держи! — Я вытащила из ранца папин навигатор. — Годится?
        - Ух ты! То, что надо!
        Парни принялись колдовать над прибором, а Танюсик шепнула:
        - Спасибо!
        - За что? — тоже шепотом удивилась я.
        - Что помогла избежать сцены ревности!
        Вначале я не поняла, а потом до меня дошло. Точно! Ведь в машине собрались оба Танюсикова ухажера! Правда, один из них оказался совсем даже не ее…
        В любом случае парням сейчас было явно не до нас. Вглядываясь в GPS, они что-то оживленно обсуждали. А потом последовало приказание:
        - Вылезайте! Быстро!
        - Вы че, с ума сошли? — воспротивилась Танюсик. — Там же темно! И холодно! И… и духи!
        - Если не хотите тут заночевать, вылезайте! — последовал непреклонный ответ.
        Ворча и ругаясь, мы с Танюсиком выползли из машины. После нагретого салона показалось невероятно холодно, зато небо прояснилось, появились полная луна и куча звезд.
        - Ух ты! — задрав голову, Танюсик восхищенно замерла. — Вот это да!
        Но радовались мы недолго: от созерцания звездных красот нас оторвал голос Лехи:
        - Чего клювами щелкаете? Машину толкать надо! Идите, помогайте!
        Совместными усилиями под лай Урагана мы быстро вытолкали машину из болота и вскоре уже мчались по трассе.
        У развилки остановились. Три извилистые дороги вели в разные стороны, теряясь среди заснеженных деревьев.
        Мы снова вылезли из машины и теперь в растерянности топтались посреди шоссе.
        - Вот тебе и приехали! — Сеня в досаде сплюнул. — И куда дальше, скажите на милость?
        Леха в замешательстве почесал затылок:
        - По GPS не совсем понятно… Третьей дороги вообще нет, наверное, недавно проложили и не внесли в маршрут.
        - Тогда поехали по второй! — капризным голосом потребовала Танюсик. — У меня уже каблуки отморозились!
        - Каблуки? — удивился Сеня. — Ну, так разотри их снегом!
        - В том-то и дело, что я не знаю, какая дорога вторая, а какая третья, — Леха виновато развел руками.
        - Так что? Махнем наугад? — предложил Сеня.
        - Погодите! — Кое-что вспомнив, я достала айфон. — У меня же есть отпечатки протекторов Шалого!
        - И ты молчишь?! — воскликнул Леха, выхватывая телефон.
        Мы наклонились к земле и при свете фар начали изучать отпечатавшиеся на снегу следы. К счастью, машин в этом глухом месте ездило немного, так что вскоре мы выяснили, что машина Шалого проехала по дороге № 2.
        - Залезай! — скомандовал Брыкало, и вся гурьба втиснулась в машину.
        Поездка по заснеженной дороге, по ухабам и рытвинам была настоящим Форт Байярдом. То и дело приходилось вылезать из машины и снова выталкивать ее из заносов. Мы уже порядком устали, а прибор предсказывал еще несколько километров пути.
        Шутки в сторону
        Это случилось за два километра до пункта назначения. Во время очередного выталкивания машины мне вдруг показалось, что я слышу невдалеке собачий лай. Тоненький голосок несколько раз тявкнул и затих, и я на сто процентов была уверена, что это голос Мэджика: за время прогулок с Лехой я настолько хорошо запомнила его, что не спутала бы ни с каким другим. Но боевые товарищи не поверили, тем более что, кроме меня, никто ничего не услышал. Даже Ураган, который все время, пока мы толкали машину, мирно спал в салоне.
        Наконец мы добрались до места и выехали из леса на открытое пространство. Посреди огромного белого поля стоял небольшой коттедж с освещенными окнами, рядом было припарковано несколько машин. «Одинокий дом посреди белой пустыни…» — припомнилось еще одно предсказание Клементины. Ой, ну точно все сбывается… И кладбище тоже было! Значит, мы подобрались совсем близко к разгадке…
        Мы выключили фары и остановились. Широкие еловые лапы скрывали машину, но появляться на открытом месте было небезопасно: из коттеджа нас могли заметить.
        На небольшом совещании было решено выжидать и вести слежку: освещенный лунным светом коттедж был как на ладони.
        - Эх, нам бы сейчас бинокль! — вздохнул Сеня.
        - Бинокль? Пожалуйста! — воскликнула я и жестом фокусника извлекла его из недр рюкзака. — Еще желания есть? Я сегодня феей подрабатываю.
        - Ну ты даешь! — расцвел Сеня.
        - Отличная подготовка! — одобрительно кивнул Леха и хихикнул: — Да и вещица знакомая…
        Он взял бинокль, приложил к глазам, потом передал Сене. Танюсик начала засыпать.
        И тут я снова услышала собачий лай.
        - Ну, что? Видите, я была права! — торжествующе воскликнула я.
        - Саш, погоди, а? Тут такое творится! — отмахнулись парни, возбужденно переговариваясь.
        Я поняла, что меня никто не слушает, и обиженно надулась. Что за народ! Зачем мы сюда приехали, интересно? Спасать собаку или наблюдать за обитателями охотничьего домика?
        Решение созрело мгновенно. Не говоря больше ни слова, я осторожно открыла дверь и выскользнула из машины.
        - Только недолго! И не шуми! — донеслись мне вслед напутственные крики.
        Лес встретил меня темнотой и шумом колышущихся ветвей. Снег с шуршанием сполз с елки, обдав лавиной с головы до ног. Я тихонько ахнула, отряхнулась и двинулась в глубь ельника.
        Вскоре вокруг сомкнулась кромешная тьма: свет луны не пробивался сквозь густые кроны, лишь тропинка едва белела под ногами. Хруп, хруп — скрипел снег у меня под ногами, и это был единственный звук чего-то живого.
        Я все дальше и дальше уходила от машины, периодически окликая Мэджа, и уже совсем перестала надеяться, когда вдруг снова услышала лай. Он был полон отчаяния и несся из глубины леса.
        Захотелось ответить и побежать, но я сдержалась, сошла с тропинки и двинулась на зов — медленно, почти на ощупь, раздвигая руками ветки и оберегая лицо: Мэдж мог быть не один, следовало проявлять осторожность. Лес казался непроходимым, несколько раз я падала, спотыкаясь о корни и коряги, и ужасно боялась заблудиться, потому что лай больше не повторялся.
        Неожиданно чаща расступилась, и я очутилась на открытом месте. Журчание, блеснувшая впереди темная водная гладь — путь преграждала речка. Я в растерянности остановилась и вздрогнула: на противоположном берегу шевельнулась огромная рогатая тень. Кто это?! Что за чудище там бродит? Я готова была в ужасе броситься назад, но луна выглянула из-за тучи, и я увидела — лось! Огромный сохатый стоял среди деревьев и смотрел на меня.
        Я замерла, не желая спугнуть великолепное животное, и несколько секунд мы настороженно рассматривали друг друга. Видимо, лось проникся ко мне доверием или решил, что я не представляю опасности, потому что успокоенно всхрапнул и зашевелился.
        И тут же я услышала звяканье — тихое, короткое, неестественное для спокойного леса. Я осторожно повернула голову — в кустах совсем рядом блеснул ствол ружья. Дуло было направлено прямо на лося…
        Не раздумывая, я что есть силы заорала, затопала, замахала руками:
        - А-а-а-а-а! Беги, лось, беги! Вали скорее отсюда!
        Раздался выстрел — но вспугнутое животное уже отпрыгнуло в кусты и теперь огромными прыжками удалялось, с треском продираясь сквозь чащу.
        От сердца отлегло, я глубоко вздохнула и… услышала за спиной хорошо знакомый голос:
        - Ну, вот мы и встретились на узенькой дорожке!
        Под прицелом
        Силуэт Шалого высился рядом — огромная мощная фигура, — в руках блестело ружье. Рядом вилась собачья тень — безжалостный Бамбук только и ждал приказа, чтобы атаковать. Но, похоже, у Шалого были другие планы, потому что он шагнул ко мне и скомандовал:
        - А ну пошли! Вперед! Теперь ты мне за все заплатишь…
        На негнущихся ногах я двинулась в глубь чащи. Дуло ружья больно тыкалось в спину, в голове шумело, и я боялась, что сейчас упаду и умру на месте. И никто так и не узнает, где я и что со мной случилось!
        От жалости к себе на глаза навернулись слезы. Хорошо хоть фонарик Шалого освещал дорогу, не то я врезалась бы в какой-нибудь ствол!
        - Что ты ко мне привязался? — не выдержав, крикнула я своему конвоиру. — Что тебе надо?
        - Заткнись! — прорычал тот, и в этот момент я услышала характерный шорох: с кроны сползал снег. Последовала смачная ругань — наверное, Шалого, так же как и меня недавно, окатило снежной лавиной. Господи, спасибо! Спасительных мгновений оказалось достаточно, чтобы я отпрыгнула в сторону и спряталась за стволом.
        - Где-е-е? — взревел Шалый, продрав глаза. — Куда подевалась? Все равно не уйдешь!
        Я быстро попятилась назад, прочь от страшного места, а потом развернулась и побежала, плутая меж елок и шарахаясь от луча фонарика и вырастающих впереди стволов.
        - Бамбук, взять! — ударил в спину крик, и я припустила с двойной скоростью, молясь, чтобы произошло что-нибудь, что задержало бы злобного пса и помогло мне улизнуть.
        И тут случилось чудо. Наверное, не зря мы с Танюсиком кормили бутербродами лесных духов: пес, уже почти настигший меня, вдруг жалобно заскулил и отстал.
        Я не знаю, что произошло, да и раздумывать было некогда — после недолгой отсрочки за мной снова гнались, и теперь мне грозили не собачьи клыки, а ружье Шалого, который был так близко, что я чувствовала аромат его туалетной воды.
        Но неожиданно запах переменился. Что-то знакомое оказалось рядом, какое-то другое, постороннее амбре, не имеющее к Шалому никакого отношения. «Шампунь для собак! — с удивлением узнала я. — Запах Мэджика!»
        А еще через мгновение я услышала заливистый лай и увидела несущийся навстречу темный комок. Я раскрыла объятия, готовясь схватить песика, но нет, храбрый йорк мчался не за лаской, а в бой, и вместо того, чтобы вспрыгнуть на ручки, он обогнул меня и бросился под ноги Шалому.
        Наверное, сыграл роль фактор неожиданности, потому что я вдруг услышала хруст ломающихся веток, тяжелый звук падения и стон, смешанный с руганью. Мэджик появился снова и на этот раз безропотно прыгнул ко мне на руки — храбрый боец, выполнивший свой долг.
        Между деревьев замелькали огни. Прижав к себе песика, я опрометью бросилась туда. Мои крики смешались с грозным лаем Урагана, и вскоре я стояла в окружении друзей, испытывая восхитительное чувство безопасности.
        - Дура! Куда тебя понесло! — накинулись на меня парни, но, увидев Мэджика, удивленно притихли.
        - Ой! Сашуля, ты нашла его! Ты спасла Мэджа! — восхищенно залепетала Танюсик и потянулась к песику, но тот повел себя очень странно: зарычал, сорвался с рук и снова исчез в лесу.
        - Стой! Мэдж! Назад! Ты куда? — закричали мы, но песика уже и след простыл.
        Однако на этот раз пес исчез ненадолго. Вскоре он вернулся с какой-то бумажкой в зубах, которую радостно отдал мне, ожидая одобрения.
        - Фу, Мэдж! Зачем ты принес из леса эту гадость? — воскликнула брезгливая Танюсик.
        Но я не спешила выкинуть находку, потому что решала важнейшую задачу: на самом ли деле я чувствую запах ландышей или это очередные глюки. Не реагируя на расспросы, я сосредоточилась на обнюхивании клочка, принесенного Мэджиком.
        И ответ пришел: все правильно. Обоняние не подводит. Находка Мэджика действительно источает ТОТ САМЫЙ ЗАПАХ. Мои любимые весенние цветы и чудесные духи. «Ландыш».
        Но если это так, то…
        - Фонарик! — прошептала я потрясенно. — Дайте мне фонарик!
        - Она сошла с ума, — обреченно произнесла Танюсик. — Пережитый стресс так подействовал на нее, что…
        - Да дайте же мне фонарик!!! — заорала я, потрясая бумажкой. — Вы что, не слышите?
        - Да слышим, слышим! — испуганно забормотал Брыкало, протягивая мне фонарик. — Ты только не волнуйся, не переживай, все будет хорошо…
        Но как я могла не волноваться! Как могла не переживать! Дрожащими руками я включила фонарик, поднесла к бумажке… И заорала на весь окрестный лес:
        - Ур-ра! Она! Это же она!
        Глаза друзей напоминали фары машины «Скорой помощи». А я размахивала бумажкой, прыгала вокруг них и орала дурным голосом. Потому что в руках я держала обрывок визитной карточки. ТОЙ САМОЙ! На которой, несмотря на разводы грязи и следы собачьих зубов, легко можно было разобрать женское имя: «Маша Каравае…» и номер мобильного телефона.
        - Ландыш! Маша Караваева! — вопила я, подсовывая визитку к носу Танюсика. — Ты понимаешь?
        - Нет, — замотала головой Танюсик: казалось, она сейчас расплачется. — Я ничего не понимаю!
        - И я… — вторил Леха. В его голосе звучала озабоченность.
        - И я… — вздохнул Брыкало.
        - Эх вы! — Я все еще не могла прийти в себя от радости. — Как же вы не понимаете! Мы нашли ее! Мы выполнили задание Тимы!
        - Так это… — потрясенно прошептали друзья, до которых наконец начало доходить.
        - Вот именно! Это она! Автор песни! «Соло для звезды» написала эта самая Маша Караваева.
        Звездный час Маши Караваевой
        Она стояла перед нами, симпатичная женщина с грустными глазами, и ветер теребил густые медные локоны под широкими полями фисташковой клетчатой шляпы. На ней было расклешенное пальто песочного цвета, ярко-оранжевые сапоги на тонюсенькой высоченной шпильке и оранжевые перчатки. В общем, наш человек, жаль только, совсем старая, лет двадцать пять, наверное.
        - Да, я действительно написала такую песню… — сказала она глубоким грудным контральто, знакомым по песне на флешке. — А вы откуда знаете?
        Вздохнув, я протянула ей сумочку-арбуз.
        - Ваша?
        В грустных глазах блеснула радость:
        - Моя! Где вы ее нашли?
        - А это? — не отвечая, я вытащила из кармана флешку.
        - Еще одна пропажа… Откуда?
        - Долго рассказывать… А нам надо поторопиться! — Я схватила Машу за руку и потащила к машине.
        Танюсику и Урагану пришлось потесниться, но мы были в таком приподнятом настроении, что не замечали неудобств. Путешествие в сказку продолжалось…
        Эсэмэску Тиме я отправила утром прямо из леса, переночевали мы в машине, предварительно позвонив родителям и сообщив, что с нами все в порядке. Ответ пришел почти сразу же. «Привезите ее мне! — потребовал Тима. — Немедленно!»
        Сказано — сделано. Я набрала номер Маши, она ответила, мы договорились о встрече и вот теперь мчались к концертному залу, где именно в эти минуты шел Большой Концерт Тимы Милана. Такова была просьба Тимы — доставить Машу прямо на концерт. Но авторша песни ничего пока не знала — Тима просил хранить тайну… Правда, новая знакомая и не расспрашивала нас особенно, потому что больше рассказывала о себе.
        - Сумочку у меня вырвала из рук собака, — сообщила она. — Это случилось в парке около недели назад. Я ужасно расстроилась, ведь это была моя любимая сумочка!
        Я тихонько вздохнула. Прощай, арбуз! А ведь мы с тобой уже сроднились…
        - Собака была огромная и страшная. Ротвейлер. Зубы щелкнули у самой руки. Я так испугалась!
        Даже сейчас голос Маши дрожал. Но потом она перешла к песне и успокоилась:
        - «Соло для звезды» я сочинила около месяца назад. Записала дома, через микрофон. Сама себе аккомпанировала — ведь я учительница музыки. Всем друзьям и знакомым понравилось…
        - И не только! — воскликнула Танюсик. — Нам тоже ваша песня нравится! Очень-очень!
        Я присоединилась к словам Танюсика, и даже Леха бросил с переднего сиденья:
        - Да, прикольно!
        Один только Сеня не знал, о чем речь, но он был настолько поглощен ведением машины, что вообще ничего не слышал.
        - А вы давно песни сочиняете? — спросила Танюсик.
        - Не очень… Эта — пятая.
        - А кто-нибудь их пел? — спросила я.
        - Ну, конечно! Хор в детском садике… И я сама на концерте в нашей музыкальной школе. А почему вы спрашиваете?
        К счастью, в этот момент мы остановились перед концертным залом, и тайна Тимы была сохранена.
        Однако она раскрылась — и очень скоро.
        Не прошло и получаса, как Маша Караваева стояла на сцене рядом с Тимой, и они дуэтом пели «Соло для звезды».
        И целый зал — огромный многотысячный зал — подпевал им, ведь мелодия и слова были такими яркими, что запоминались с первого раза. Люди вставали, брались за руки, раскачивались, а прекрасная мелодия летела под потолок, заполняя пространство.
        Мы с Танюсиком, обнявшись, рыдали за кулисами. Рядом подпирали стенку Леха с Брыкалой и, хотя всем своим видом они демонстрировали равнодушие, сопротивляться мега-песне они были не в силах: Леха притоптывал в такт ногой, а Сеня то и дело взмахивал руками, как будто хотел взлететь.
        Но вот песня закончилась, и некоторое время в зале висела полная тишина. А потом… Потом началось нечто неописуемое. От криков, оваций и аплодисментов заложило уши, стены заходили ходуном. Люди повскакивали с мест и приветствовали Тиму и Машу стоя.
        А певец и сочинительница пяти песен стояли, взявшись за руки. По Машиным щекам текли слезы, но на губах сияла улыбка. Тима тоже лучился от радости и, едва шум немного утих, объявил в микрофон:
        - Дорогие слушатели, только что на ваших глазах произошло чудо. Да-да! Порой случается, что мечты сбываются! Нужно только очень сильно захотеть и очень хорошо попросить. Так давайте же поприветствуем новую звезду и автора замечательного хита! Маше Караваевой — салют!
        Мечты сбываются
        После концерта вечер незабываемых впечатлений продолжился: мы вшестером пили чай у Тимы в гримерке. Телохранитель Василий Михайлович принес из буфета два огромных блюда: одно — с бутербродами, другое — с пирожными.
        - Чудеса случаются, и мечты сбываются! — воскликнул Сеня, накидываясь на бутерброды. — Чур, это все мое!
        - Ага! Разбежался! — Танюсик оттеснила Сеню от еды, придвинула оба блюда к себе. — Девочек, вообще-то, надо вперед пропускать!
        - А маленьких — тем более! — Я распихала друзей и навалилась на самые лакомые куски.
        Один Леха вел себя вежливо (кроме взрослых, конечно), за что и был наказан — ему достался только один последний бутерброд и одно пирожное. И мне ни капельки не было его жалко! Как говорится, в кругу друзей не щелкай клювом.
        - Иногда бывает так хорошо, что кажется, что это неправда, — задумчиво произнес Тима, глядя, с какой жадностью мы уплетаем угощение. — Вот как сейчас…
        Танюсик икнула и посмотрела на меня сумасшедшими глазами.
        - Что? Подавилась? Стукнуть по спине? — всполошилась я, но подруга только помотала головой и показала глазами на столик с косметикой.
        Так вот она о чем! А я уже и забыла…
        А Тима продолжал:
        - Сестренки и братишки, вы уже второй раз выручаете меня. Чувствую, быть мне вечно вашим должником! А я не люблю оставаться в долгу. Что бы вам такое подарить… — Тима огляделся, взгляд остановился на разбросанной по столику косметике. — Выбирайте что хотите!
        Мы с Танюсиком испуганно переглянулись, синхронно вздохнули и… и, словно бросаясь в пропасть, выпалили:
        - А мы уже выбрали!
        И в ответ на вопросительные взгляды вывалили на стол то, что утащили из гримерки в прошлый раз: Танюсик — карандаш для глаз, коробочку румян и помаду, а я — ручку.
        - Тима, прости, пожалуйста! Даже не знаю, как так получилось… Само собой вышло… — бубнили мы наперебой, боясь поднять глаза.
        - Я даже почти и не попользовалась ничем! — сказала красная как рак Танюсик. — Ну разве что тоном, самую капельку, и тушью…
        - И я… Ручку берегла, я ею и не писала совсем! — добавила лиловая, как свекла, Сашуля, то есть я.
        Но Тима вдруг расхохотался и хлопнул нас по плечам:
        - Девчонки! Да, конечно, я вас прощаю! Если хотите, забирайте хоть все подчистую!
        - Все? Подчистую? — Мы недоверчиво уставились на Тиму, а потом ринулись к столику и в один миг, под громкий хохот парней и Тимы, сгребли все, что там лежало.
        - Вот это и называется настоящим счастьем! — промурлыкала Танюсик, прижимая к себе набитую сокровищами сумочку.
        - Ага, — кивнула я, млея от блаженства.
        И не было на свете девчонок счастливее нас.
        А с Шалым мы больше не встречались. Его арестовали и посадили в тюрьму. Оказалось, что он промышлял кражей сумочек, собак и другими темными делишками. Вот почему от него иногда пахло женскими духами — факт, удививший меня во время одной из наших встреч. Ну, а краденые сумочки я и сама видела у него на кухне!
        Вот так и закончилась эта история.
        Но если вы думаете, что на этом можно ставить точку, то глубоко ошибаетесь.
        Потому что Настоящее Приключение не кончается никогда!
        Мисс катастрофа
        День первый
        Расставания и встречи
        Четырнадцатичасовой перелет подходил к концу. Самолет лег на правый борт, заходя на посадку. Внизу показались высотные здания одного из самых знаменитых островов мира — Сингапура.
        Мы прилипли к иллюминаторам. Танюсик щелкала камерой, то и дело восторженно вскрикивая:
        - Ой, смотрите, море! Ой, волны! Ой, кораблики! Ой, небоскребы!
        Мы снижались, подлетая к аэропорту Чанги.
        - Аэропорт Чанги занимает первое место в мире по количеству развлечений, — пробубнил Брыкало, поднеся к носу туристическую брошюру.
        - Ты читаешь это уже пятый раз, — отмахнулась я. — А до этого твердил, что сингапурские авиалинии занимают первое место по уровню сервиса.
        - Ну да, — пожал плечами Сеня.
        - А ты занимаешь первое место в мире по занудству! — не стерпела я, и Сеня, обиженно засопев, засунул брошюру в кармашек кресла.
        А я закинула в рот карамельку и закрыла глаза. Уши трещали от громкой музыки, но на душе не становилось легче. Я пребывала в черной меланхолии после недавней душевной бури: парень, который мне нравился, уехал на каникулы в Мурманск, где должен был встретиться со своей бывшей, чтобы проверить чувства. Все четырнадцать часов перелета из одной части света в другую я мучилась от боли в раненом сердце и мысленно спорила с Лехой (так зовут мою любовь), доказывая, что разбитую чашку не склеишь, прежние отношения не вернуть и лучше с головой окунуться в новые чувства — то есть наши с ним.
        Ах, ну почему в самолете нельзя пользоваться мобильником! Неотправленные эсэмэски переполняли душу отчаянными криками: «Я люблю тебя! Вернись!», «Не забывай меня!», «Я скучаю с первой минуты разлуки!». Я не чаяла, когда же наконец выйду из самолета, чтобы излить на Леху поток любви. Тоже ограниченно, конечно, соизмеряя романтику с возможностями роуминга.
        И вообще, для меня вся эта поездка была ох как некстати! Ведь как раз сейчас, именно в эти часы, решалось, быть или не быть нашей любви. Мы договорились с Лехой, что когда он встретится со своей бывшей и определится, то вышлет мне сообщение с одним только словом: «Любовь» или «Дружба». Можете себе представить, как я изнервничалась за долгий перелет! Где-то там, на далеком Севере, среди снегов, вершилась моя судьба, а я ничего, ровным счетом ничего не могла поделать!
        Как же я жалела, что не осталась в Москве, где можно было в спокойном одиночестве зализывать раны и предаваться ностальгии, гуляя по нашим с Лехой любимым местам… Жалко только, без собак — двое псов, благодаря которым мы познакомились, вернулись к хозяевам. По собакам я тоже ужас как скучала — алабай Ураган и йорк Мэджик снились мне чуть ли не каждую ночь — в компании с Лехой, конечно. Так что, как вы понимаете, мне совершенно не хотелось никаких новых развлечений и впечатлений, и я мечтала об одном: уткнуться в компьютер, положить рядом мобильник и ждать приговора.
        Однако все повернулось по-другому. Когда мы наконец получили багаж и миновали «зеленый коридор», навстречу бросился огромный букет розовых и белых гладиолусов. Цветы бежали по залу и громко вопили:
        - Народ! Как же я соскучился!
        Возле нас букет распался на две части: розовая отправилась в объятия Танюсика, белая — ко мне, открыв нашим взорам сияющую физиономию Миши Смыша.
        - Ну, наконец-то! Где вас так долго носило? — воскликнул мой ненаглядный сосед по парте.
        - В нижних слоях атмосферы, — хмыкнул Брыкало, пожимая другу руку. А мы с Танюсиком накинулись на Мишу с двух сторон и расцеловали в обе щеки. Именно в этот момент я и почувствовала, что все не так уж плохо, и в эсэмэске от Лехи обязательно будет написано «Любовь».
        - Ну и как ты тут без нас? — поинтересовалась Танюсик.
        - Выживал, — пожал плечами Смыш. — А что еще было делать? Вас-то нет. Кстати, китаянки оказались такими симпатичными! И индианки… И малайки…
        - Ах ты… — набросилась на «изменника» Танюсик, но разборка была прервана громким вопросом:
        - Будем знакомиться?
        К нам подошла еще одна фигура, и мы сразу скисли: персонаж не понравился с первого взгляда. Невысокая сухощавая женщина лет тридцати, в очках и на шпильках, волосы забраны в пучок, узкие губы строго сжаты — короче, старуха Шапокляк в молодости. Это была представительница турфирмы, организовавшей призовое путешествие, и она взяла нас под опеку (вернее, под стражу) в аэропорту Домодедово, приняв от родителей. Все надежды на отдых, свободный от Всевидящего Ока предков, в тот же миг рухнули.
        - У нее глаза — как дула ружья, которое вот-вот выстрелит, — пожаловалась Танюсик.
        - Да уж, у такой не забалуешь, — понурился Брыкало. — Лишнего шага не сделаешь.
        Надзирательница встала рядом и строго посмотрела на Мишу.
        - Меня зовут Полина Прокофьевна! — отчеканила она. — Я руководитель группы. А вы, как я понимаю, Михаил Смыш?
        - Ну да, — буркнул Миша, озадаченно глядя на руководительницу. — Он самый!
        - Отлично! Тогда помогите. — Начальница всучила Мише чемодан и бойко застучала каблуками по отполированному граниту в сторону выхода.
        - Кто это? — удрученно прошептал Смыш, волоча за собой чемодан чуть ли не с себя ростом. — Откуда вы ее взяли?!
        - Нагрузка к круизу, — вздохнул Брыкало, перехватывая у Миши ручку чемодана. — Погоняло Пуля.
        - Надо было предупредить, я бы бронежилет надел, — ухмыльнулся Миша, и мы снова воспрянули духом, почувствовав нерушимые узы нашего Братства.
        - Девчонки, вам лучше сразу раздеться, — посоветовал Смыш, и мы с Танюсиком воспрянули еще больше — мой сосед по парте был в своем репертуаре! Наши руки замахнулись, чтобы влепить ему как следует с обеих сторон, но малютка хоббит резво отпрыгнул и заверещал:
        - Да я не о том! Тут тридцать девять в тени, вы в куртках изжаритесь!
        - А-а… — Мы опустили руки и начали разоблачаться. Куртки, кепки, шарфы полетели в сумки, но этого оказалось мало: когда мы вышли из здания, то поняли, что такое дыхание тропиков — на улице было немыслимо жарко даже в футболках и джинсах.
        - Покруче, чем в сауне, — вздохнул Сеня, вытирая мгновенно вспотевший лоб.
        - У меня сейчас будет тепловой удар! Сашуля, помоги, — захныкала Танюсик, наваливаясь на меня всем весом.
        Удушливая влажная жара была как в бабушкином парнике. А я, сгорбившись под весом Танюсика, ощущала себя огурчиком, на который навалили груду удобрений. Но почему-то мне было так хорошо, что я даже забыла, что жду эсэмэску с решением своей судьбы.
        - Жвачка есть? — деловито осведомился Смыш.
        - Пожевать захотелось? На, держи! — Танюсик вытащила из сумки начатую пачку «Орбита».
        - Это все?
        - Тебе что, мало? — фыркнула подруга.
        - Если есть, сдавай все мне! — безапелляционно заявил Гарри (да, так мы его и называем: хоббитом, Фродо, Гарри Поттером и Атосом из «Трех мушкетеров», ну и именами всех широко известных сыщиков).
        - Ишь, разбежался! — Танюсик скорчила недовольную гримаску. — А не слипнется?
        - К твоему сведению, жевать в Сингапуре строго запрещается! — назидательно сообщил Миша.
        - Как! Вообще? — не поверили мы.
        - Вообще. И везде. И привозить с собой жевательную резинку тоже категорически запрещено! — сказал Гарри и выкинул всю нашу жвачку в ближайшую урну.
        - Зачем! Что ты наделал! — всполошились мы, но было поздно.
        - Сэкономил вам по паре тысяч долларов, — сообщил Миша. — Именно такой штраф вам грозил, если бы у вас нашли хоть одну подушечку. Или если бы я промахнулся мимо урны!
        - А ты не врешь? — недоверчиво посмотрел на приятеля Сеня.
        - Не веришь — проверь! — усмехнулся Миша, кивая на урну. — Она пока еще не растаяла! Вытащи и походи около полицейского!
        Пока парни перетирали насчет жвачки, мы с Танюсиком рассматривали прохожих. Нас ждало полное разочарование: сингапурские фасоны ничем не отличались от московских.
        - Ну никакой экзотики! — протянула Танюсик, провожая глазами симпатичного парнишку в футболке «Экспедиция», джинсах «Levi’s» и кедах «Converse».
        - Это точно, — подтвердила я, принюхиваясь: мимо проплывали знакомые ароматы «Армани», «Булгари», «Кельвина Кляйна», «Нины Риччи» и «Кензо».
        - Да уж, тотальная глобализация! — философски заметил Смыш, кивая на девочку точно в такой же рубашке, как у Танюсика.
        Вот так, с шутками-прибаутками, мы скоротали время до прибытия микроавтобуса.
        В кондиционированном салоне можно было наконец-то вспомнить, что есть страны, где теперь зима. Снова нахлынула грусть — в одном из таких мест сейчас Леха… И эсэмэски от него все нет и нет.
        - Ни за что не поверю, что где-то лежит снег, — сказал Брыкало, блаженно развалившись в кресле.
        - А они там, в Москве, сейчас мерзнут! — мечтательно произнесла Танюсик, обмахиваясь пачкой рекламных буклетов, которые мы нахватали в аэропорту.
        А Сеня принялся тренировать свой английский.
        - Would you tell me please, how long it takes to the seaport? [1 - Не подскажете, сколько ехать до порта?] — спросил он у водителя.
        Тот молчал, не отрывая взгляда от дороги. Сеня повторил вопрос — с тем же отрицательным эффектом.
        - Я че, не так сказал? — заволновался Сеня.
        - Все так, — успокоили мы его. — Нормально сказал, правильно.
        - Наверное, шофер просто глухой, — пожала плечами Танюсик.
        - Или немой, — высказал предположение Смыш.
        - Или дороги не знает, — сказала я.
        - Или английского, — хмыкнул Брыкало.
        - Вот тут вы совершенно правы! — раздалось с переднего сиденья, где расположилась Пуля.
        Мы вмиг напряглись, ожидая разноса. Хотя вроде и не за что, но кто их разберет, этих взрослых! Они всегда найдут, к чему придраться. К нашему поведению, например. Что мы шумим, пререкаемся, дергаем шофера. Или еще что-нибудь в этом роде.
        Но нет, Пуля ничего не сказала, во всяком случае, по-русски. Наоборот, она начала что-то быстро говорить на непонятном языке. И — о чудо! — наш шофер очнулся и ответил потоком слов на том же необычном наречии.
        - Около часа, — перевела наконец Пуля.
        - А на каком языке вы говорили? — спросила Танюсик, которая слушала необычную беседу, навострив ушки.
        - На малайском, — сказал Смыш.
        - А разве есть такой язык? — спросил Сеня и тут же прикусил свой, потому что Пуля окинула его строгим осуждающим взглядом и сказала:
        - Есть. Чему вас только в школе учат!
        - Ну, уж точно не малайскому, — буркнул Смыш, утыкаясь в испещренную непонятными буквами газету.
        - Странный язык, — пробормотала Танюсик. — Говорили пять минут, а сказали всего два слова.
        Но меня больше интересовало другое. Я ткнула подругу в бок, кивнула на Мишу и шепотом спросила:
        - Интересно, он понимает?
        - Вряд ли, — ответила подруга.
        - Почему?
        - Он газету вверх ногами держит.
        - Ты уверена? Вроде фотографии правильно расположены.
        - Да? Ну, тогда, наверное, понимает, — пожала плечами Танюсик.
        - Миш, ты на каком языке читаешь? — крикнула я через весь салон.
        - На хинди. Не мешай, — буркнул хоббит, не отрываясь.
        Пока Миша читал, а Танюсик с Брыкалой строили за спиной Пули рожи и рожки, я достала свой новый дневничок — зеленый с серебряными рыбками, но писать на ходу оказалось на удивление неудобно. Поэтому я закрыла глаза и мысленно пробежала по последним событиям, в результате которых мы оказались в Сингапуре.
        Четверка юных сыщиков из 8-го «А» (это мы) получила круиз в награду за разоблачение банды международных преступников, укравших изумрудный глаз Золотого леопарда и за спасение знаменитого певца Тимы Милана.
        Вы думаете, я вру?
        А вот и нет!
        Не верите, прочитайте мой розовый дневничок — там подробно написано про Леопарда и наше знакомство с певцами Тимой Миланом и Сергеем Пузыревым.
        А если все еще будете сомневаться — почитайте голубенький дневничок: там про то, как мы четверо (минус Смыш плюс Леха) нашли для Тимы авторшу гениальной песни [2 - О других приключениях Сашули Алешиной читайте в книгах Веры Ивановой «Кто поедет в Сингапур?» и «Флешка для звезды». ( Примеч. ред. )] .
        Ну а для самых сомневающихся могу посоветовать просмотреть материалы Интернета за первую четверть или полистать газеты и журналы того времени — наши похождения широко освещались в новостях!
        Так что мы вам не хухры-мухры, а самые настоящие знаменитости.
        Вот только толку от этого в Сингапуре никакого — сюда наша слава еще не докатилась.
        Но порой так приятно бывает чувствовать себя обычными школьниками! Да и от расследований и приключений не мешает иногда отдохнуть.
        Так думала я, не предполагая, что у судьбы совсем иные планы, и она с коварной улыбкой готовится преподнести нам очередную каверзу…
        Паруса и моторы
        В порту снова обрушилась духота, и было уже ни до чего — ни до моря, ни до кораблей, ни до экзотики. Однако на пирсе веяло приятной прохладой. Легкий ветерок смягчал жару, донося соленый запах моря и водорослей, чайки с криками вились над водой, то и дело ныряя за рыбешками, а мы в ожидании отошедшей Пули рассматривали корабли.
        - Кто знает, как называется наше судно? — осведомилась Танюсик.
        - «Королева морей», — сообщил Миша.
        - Ой! Тогда нам вон туда! — восхищенно залепетала Танюсик, указывая на огромное, многопалубное круизное судно, на котором действительно было по-английски написано «Королева морей». — Я так и думала, что будет что-нибудь в этом роде! Шикарненько! Супер! Корабль моей мечты!
        Я во все глаза смотрела на многопалубную «Королеву». Почему, ну почему со мной нет Лехи? Как чудесно было бы провести неделю каникул вместе с ним на этом девятом чуде света!
        - А ты точно уверена, что нам сюда? — переспросил Сеня. — Вон та посудина тоже вроде «Королева»…
        Мы перевели взгляды и застыли в изумлении: маленькая ржавая развалюха под боком у белоснежной красавицы тоже именовалась «Королева морей»! Я немного скисла — на это суденышко Леха никак не вписывался… С милым, конечно, рай и в шалаше, но только не в таком, который при первом же шторме пойдет ко дну.
        - Облом, — удрученно вздохнул Миша. — Плавать на этом рыдване опасно для жизни.
        - И для вкуса! Ноги моей там не будет! — решительно отрезала Танюсик. А потом огляделась и воскликнула: — Ой, смотрите! Вон тот парусник — тоже «Королева морей»!
        - Не может быть! — ахнул народ.
        - Хоцу, хоцу, хоцу! — восторженно заверещала Танюсик. — Обожаю парусники!
        Я в восхищении разглядывала великолепное судно. Изящные линии бортов навевали воспоминания о временах пиратов и первооткрывателей, стройная деревянная носовая фигура звала в путь… Гордые мачты вздымались в небо, паруса, сейчас убранные, обещали стремительное плавание… Да, это лучшее, что можно было себе представить! На таком судне у нас с Лехой получилось бы настоящее романтическое путешествие!
        - А мне бы хотелось туда, — Брыкало кивнул на самую большую «Королеву». — По габаритам подходит.
        - А мне бы чего-нибудь смешанного, — поразмыслив, сказал Миша. — И с двигателем, и с парусами. Чтобы максимально экономить энергию мотора, пользуясь энергией ветра!
        - Молчи уж, умник! — фыркнула Танюсик.
        - Это кто умник? Это я умник? — рассердился Миша и натянул мне на нос кепку.
        - А я-то тут при чем? — взвилась я, выхватывая у него из уха наушник. Но Гарри ускользнул, и мы четверо принялись гоняться друг за другом, норовя достать посильнее — сорвать кепку, дернуть за пуговицу или за волосы, отвесить пинка или подзатыльник. Мы орали, хохотали, прыгали через чемоданы и от души бесились, скидывая напряжение и усталость после долгого перелета.
        Не знаю, как нас сразу же не арестовали в законопослушной стране — наверное, потому что вокруг тоже поднялась суматоха — началась посадка на самую большую из «Королев». Пассажиры с чемоданами, обгоняя друг друга, устремились к спущенным трапам. Разноязычные потоки плавно обтекали нас, мы были маленьким островком, затерявшимся в людском море. И надо сказать, довольно буйным островком — после беготни остановиться сразу было невозможно.
        А потом возле нас появилась Пуля, и мы вытянулись по стойке «смирно».
        - Ну, что? Готовы? — спросила она и быстрым шагом зацокала по пирсу в сторону старшей «Королевы».
        - Все-таки нам туда! — радостно воскликнула Танюсик, устремляясь следом.
        Но нет, Пуля прошагала мимо, направляясь дальше, куда-то за большой корабль.
        Мы поволокли чемоданы за ней и вскоре наконец увидели ЕЕ.
        Это была она — шхуна моей мечты. Большой белоснежный корабль с шестью треугольными парусами, между которыми высились три белые трубы, был похож на лебедя, оснащенного двигателем внутреннего сгорания. По мне, так это было идеальное сочетание — ну, что-то вроде «стихи и проза, лед и пламень…». Романтика и реализм, идеализм и прагматизм, старина и современность… Эти мысли так понравились мне, что я решила обязательно записать их в дневничок — тот самый, зеленый с серебряными рыбками.
        Ну и, как вы уже догадались, этот кораблик тоже назывался «Королева морей».
        - Небогата фантазия у мореходов, — флегматично заметил Миша, занимая очередь к трапу.
        - А мне нравится, — не согласилась Танюсик, пристраиваясь следом. — Пусть они хоть все королевами называются, главное, чтобы можно было сфоткаться на фоне и народу показать.
        Сфоткаться на фоне? Идея оказалась на редкость своевременной, и мы, побросав чемоданы, принялись фоткать друг друга на фоне белоснежной красавицы. Я уже предвкушала, как покажу снимки Лехе и расскажу обо всем-всем-всем, что случится с нами в этом путешествии, — и почти забыла об ожидаемой эсэмэске.
        Чемоданы прыгали по трапу, но мы прыгали не меньше — от радости и избытка сил. Еще бы — впереди целая неделя каникул, семь дней свободы, солнца, моря и дружбы. Будущее казалось ясным и безоблачным, и мы не знали, что где-то там, на горизонте, уже собираются черные тучи…
        Первая настигла прямо на трапе. Сигнал мобильника предупредил о сообщении. «Леха!» — догадалась я, вытащила из сумки телефон, помолилась… и прочитала только одно слово: «Дружба».
        Кто бы мог подумать, что это прекрасное слово может стать кошмаром! «Дружба» рушила все мои надежды и мечты и говорила, что нашей с Лехой любви пришел конец. Значит, в Мурманске он понял, что все еще любит Лиду, свою бывшую. А то, что было у нас с ним, — просто дружба. «Дружба! Ненавижу это слово!» — подумала вдруг я. Все поплыло перед глазами, я покачнулась и, наверное, упала бы за борт, если бы меня не подхватили заботливые руки друзей.
        - Что с тобой? Сашуля! Тебе плохо? — как сквозь слой ваты донесся голос Танюсика.
        - Ведите ее сюда! Сажайте в шезлонг! — командовал Миша.
        - Наверное, у нее морская болезнь, — гудел где-то вдалеке голос Брыкалы.
        - Морская болезнь бывает в море, а мы пока что у берега! — Это снова был голос Танюсика.
        - Расстегните ей воротник! Дайте воды! — шумел Миша, но я и сама уже начала потихоньку приходить в себя.
        Однако в этом не было ничего хорошего. Участливые лица друзей, озабоченный взгляд Пули, любопытство остальных пассажиров — все это лишь подлило масла в огонь, и я расплакалась — громко, горько, безутешно, как плачут только те, у кого разбито сердце.
        Пасмурный лед
        Мы сидели на палубе, Пуля пошла выяснять про наши каюты. Я не мигая смотрела в одну точку, тактичные друзья оставили меня в покое и разглядывали прибывающих пассажиров, передавая друг другу бинокль. В другое время и меня бы захватило это на редкость увлекательное занятие, однако сейчас не хотелось ничего, даже солнца и моря. Мое солнце зашло — там, в далеком Мурманске, а море моей любви покрылось льдом… Руки сами собой потянулись к дневничку, и вскоре я уже писала на зеленых страницах первые строчки. Ах, как я мечтала начать дневничок словами: «Наше романтическое путешествие началось с блеска солнца, плеска волн и крика чаек»! Но нет, вместо этого дневник откроется самыми грустными в моей жизни стихами.
        После нескольких мучительных минут родились такие строчки:
        Солнце зашло у Полярного круга,
        Долгая ночь впереди.
        Если любовь отнимают у друга,
        В сердце ее не буди.
        Пасмурным льдом покрывается море,
        Море из боли и слез.
        Если в душе поселяется горе,
        Значит, любила всерьез.
        Стало чуть-чуть легче. Это был испытанный способ отвлечься — в минуты душевных страданий писать стихи.
        А жизнь рядом со мной продолжалась: биноклем завладела Танюсик.
        - Так-так-так, — быстро проговорила она, подсчитывая что-то в уме. — Мужчин и женщин почти поровну — тридцать три на двадцать девять в пользу мужчин. Значит, на дискотеках на нас будет особенный спрос! — удовлетворенно заключила она.
        - Ну, половина из пассажиров вряд ли вообще появится на дискотеках, — резонно заметил Миша. — Например, вон те симпатичные старички. Да и из оставшейся половины половина отпадает, учитывая бегающих по палубе детишек. Так что остается…
        - Одна четверть, — быстро сосчитала в уме Танюсик — по математике она была дока. — А это значит — не больше пятнадцати. Негусто!
        - Кого это ты там подсчитываешь? — поинтересовался Брыкала, оторвавшись от GPS.
        - Прекрасных Принцев, — объяснила Танюсик.
        - Меня не забыла? — деловито осведомился Брыкало, приглаживая непокорный ежик волос.
        - А как же! — сообщила подруга.
        - А меня? — заволновался Миша.
        - И тебя, — успокоила хоббита Танюсик.
        - А в каком порядке? — не отставал Брыкало.
        - По алфавиту, — хихикнула Танюсик.
        - Значит, я первый! — радостно заорал Сеня.
        Я безучастно наблюдала за друзьями, их оживление проходило мимо, не задевая.
        Но тут народ повернулся к трапу — и ахнул так дружно, что даже я не смогла остаться равнодушной к происходящему.
        На корабль взошел действительно Прекрасный Принц. Этот парень был настолько красив, что модели гламурных журналов могли отдыхать. Высокий, стройный, длинноволосый шатен с ослепительной улыбкой сверкал в толпе остальных пассажиров, как бриллиант. В правой ноздре и левом ухе блестели сережки, левое плечо украшала татуировка в виде свернувшейся клубком змеи. Единственным его недостатком была столь же невероятно красивая спутница, чьи распущенные волосы струились по спине темной блестящей волной, огромные карие глаза влажно мерцали, на губах играла загадочная улыбка, а руки были унизаны кольцами и браслетами.
        - Фантастика… — вздохнула я. — Тысяча и одна ночь…
        Парочка действительно как будто сошла со страниц моей любимой восточной сказки. Но что мне было до этого теперь!
        - Опять умничаешь, — упрекнула Танюсик. — Давишь интеллектом. Сказала бы лучше сразу — принц номер три! Ой, а как бы ему пошла чалма раджи… С огромным рубином посредине… Или корона короля… И горностаевая мантия… Нет, он у нас будет номер один, — решительно произнесла она и потянулась за мобильником. — Вот это будет кадр!
        - Ах так! — возмутились парни. Они вытащили свои айфоны и направили на незнакомую красавицу. — Не надо нам ваших номеров. Мы увольняемся. Подумаешь, нашли себе раджу. У нас будет модель не хуже! Настоящая королева морей! Не то что некоторые курицы ощипанные.
        - Ах курицы?! Ну и забирайте себе свою королеву! — воскликнула Танюсик, отодвигаясь от предателей. — А мы с Сашулей и без вас найдем себе принцев.
        Друзья начали ожесточенную пальбу телефонами, стремясь «настрелять» как можно больше снимков, но даже это меня не расшевелило. Мы находились рядом с экватором, а я могла думать только о том, что солнце зашло у Полярного круга…
        Компания переключилась на обсуждение маршрута, а я, погруженная в печальные мысли, едва слушала разговор.
        - Каждый день у нас по одной остановке, — доложил Брыкало. — Завтра — остров Батам. Потом — Бентан. На третий день — Банка. За ним — Белитунг и Бавеон…
        - Что это они все на «Б»? — фыркнула Танюсик.
        - Наверное, туроператору лень было напрягаться, вот он и выбрал в справочнике все подряд на «Б», — предположил Смыш.
        - О! Нашел! На «А»! Акаморо! Это у нас в предпоследний день, — заметил Брыкало, удовлетворенно откинувшись в кресле. — Ну, хоть что-то для разнообразия.
        На мгновение я вдруг остро позавидовала их беззаботности и беспечности. Мне бы так! Ну почему у одних все хорошо, а у других все плохо?
        Но углубиться в печальные мысли не удалось: появилась Пуля, и мы разошлись по каютам.
        Рецепт для похудания
        - Ты расскажешь наконец, что случилось? — набросилась на меня Танюсик, едва мы остались одни.
        Но я уже не могла вымолвить ни слова. Слезы ручьями хлынули по щекам, нос заложило, губы запрыгали, и единственное, что я смогла сделать, — трясущимися руками протянуть Танюсику айфон:
        - На, читай! Из Мурманска пришло.
        - От Лехи?! — ахнула Танюсик, хватая телефон.
        Прочитав, она глубоко вздохнула.
        - Значит, у вас теперь только дружба! Кто бы мог подумать! Вот гад!
        - Он не гад, — заступилась я за Леху. — Они с Лидой еще до меня гуляли.
        - И все равно гад! Разве можно тебя так мучить?
        - Он не мучает, — всхлипнула я. — Я сама мучаюсь. На вот, почитай. — Я передала Танюсику дневничок.
        Подруга прочитала и тоже начала всхлипывать.
        - Сашуля, ты так хорошо написала! Только «пасмурный лед» мне не нравится. Как-то неестественно. Такого ведь в жизни не бывает, правда?
        - Но это же метафора! — запротестовала я. — Или… эпитет? Сравнение? Или что еще там… олицетворение? Короче говоря, для красоты написано. Ну и душевное состояние отражает, понимаешь? На душе пасмурно, и лед тоже пасмурный.
        - Тогда конечно, — Танюсик сочувственно вздохнула. — Тебе надо расслабиться и успокоиться. Ты дома что в таких случаях делаешь?
        - У меня еще не было таких случаев.
        - Ну, если настроение плохое…
        - Наливаю горячую ванну с маслом иланг-иланг.
        - Э-э-э… А еще что?
        - Хожу по магазинам.
        - У-у-у… Еще?
        - Сижу в кафешке.
        - Дальше!
        - Смотрю киношку.
        - Так. И это все?
        - Ну-у-у… Иду в книжный за очередной книжкой из серии «Только для девчонок»…
        - Вот! Отлично! Ложись и почитай книжку!
        - Да я, как назло, не взяла ничего. Может, у тебя найдется?
        - У меня тоже пусто… Ну ладно, — сказала Танюсик и огляделась. — Ты где хочешь спать — наверху или внизу?
        - Наверху, — сказала я, шмыгнув носом.
        - А в шкафчике какие полки тебе оставить — верхние или нижние?
        - Нижние, — всхлипнула я, вытирая слезы.
        - А какую половину стола возьмешь — правую или левую?
        - Левую, — всхлипнула я и подумала, что нет худа без добра: в другой ситуации Танюсик ни за что не дала бы мне выбрать лучшее!
        На душе чуть-чуть полегчало, и я начала распаковывать чемодан. Первым делом я поставила на свою левую половину стола фотографию Лехи. Потом, подумав, убрала ее обратно — если он целыми днями будет глазеть на меня, ни за что не успокоюсь! Лучше уж сразу убрать его: с глаз долой — из сердца вон. Вместо Лехиной фотки я поставила снимок Урагана с Мэджиком, и каюта сразу начала выглядеть по-домашнему. Правда, снова нахлынули воспоминания о Лехе… Но не могу же я вообще весь чемодан выкинуть! И всю одежду… Тут каждая вещь о нем напоминает — и кедики, и джинсы, и полар, и кепка… Да и айфон полон его фоток!
        Глазам снова стало мокро.
        - А может, лучше каменный? — услышала я голос Танюсика.
        - Что — каменный? — не поняла я.
        - Ну, лед каменный. «Каменным льдом покрывается море…»
        - Лед не бывает каменным, — вздохнула я, доставая из чемодана еще одну фотографию. — Каменной бывает только соль.
        - Или сердце, — промолвила Танюсик.
        Она посмотрела, как я ставлю на стол фотографию, и сказала:
        - Хорошо, что ты ее взяла! Это моя любимая.
        - И моя тоже, — всхлипнула я, выкидывая в ведро последнюю салфетку.
        Мы сели на Танюсикову койку и уставились на фотку.
        На ней два моих любимый певца, Тима Милан и Сергей Пузырев, целовали с двух сторон в щечку свою младшую сестренку, то есть меня. У нас троих были такие веселые лица, что на душе посветлело: я припомнила счастливые мгновения недавнего прошлого, свои маленькие и большие победы… Все-таки молодец ты, Сашуля Алешина по прозвищу Алеха! Звезда гламурной тусовки и гроза международных преступных синдикатов. Вот только если не зарываешься и не задаешься. Потому что подвиги и невероятные расследования тебе одной были бы не по зубам. Поэтому будь честной и отдай должное друзьям из Братства Кольца… Или из Союза мушкетеров? Или из «Пиратов Карибского моря»? Этого мы до сих пор никак не могли решить. Короче, скажи спасибо замечательному слову «дружба», потому что настоящая дружба выручит в самые тяжелые минуты.
        В дверь постучали, в каюту заглянула Пуля.
        - Девочки, у вас все в порядке? Устроились?
        Увидев мои заплаканные глаза, она нахмурилась:
        - Саша, что случилось? Заболела?
        - У нее с сердцем плохо, — ответила за меня Танюсик. — Наверное, морская болезнь.
        - Рановато вроде. Мы же еще не отчалили. — Пуля подошла ко мне, озабоченно пощупала лоб: — Я как раз хотела пригласить вас на палубу посмотреть отплытие.
        - Мы сейчас поднимемся, — кивнула Танюсик.
        Пуля ушла, а подруга остановилась перед разложенными на койке нарядами и, щебеча, начала один за другим примерять их перед зеркалом.
        - Как тебе этот сарафанчик? Нет, не пойдет, узковат… А вот эти шорты с топиком? Ой, совсем не лезут… Тогда остается юбка с майкой… Батюшки, мала! На талии не сходится… Да что же это такое, в самом-то деле! Неужели я с летних каникул так выросла? — Подруга чуть не плакала.
        - Скорее, потолстела, — усмехнулась я, окидывая взглядом свой гардероб. Раньше я в примерках не отстала бы от Танюсика, и мы бы дрались за место у зеркала, но теперь возня с тряпками оставила меня совершенно равнодушной. Да и зачем наряжаться, если не для кого? Без всякого огонька, наугад, я выбрала первое попавшееся платье — темно-синее в крупный белый горох — и надела его.
        - На тебе висит, как на вешалке! — критически заметила Танюсик. — Ты что, на вырост покупала?
        - Да нет, летом уже ходила в нем. — Я пожала плечами и перелезла в бриджи, которые натянула, даже не расстегивая. Бретельки майки сползли с плеч…
        - Так… — протянула Танюсик. — Меня скоро примут в ансамбль «40 тонн», а тебя сдует ветром. Вывод? Несчастная любовь очень полезна для поддержания хорошей фигуры.
        - Любовные страдания — рецепт для похудания, — поразмыслив, выдала я.
        - И талант стихотворный в тебе прорезался! — Танюсик задумчиво оглядела меня и сказала: — Надо бы и мне что-нибудь такое замутить…
        - В смысле? — не поняла я.
        - Ну, влюбиться безответно или что-то в этом роде…
        - А Брыкало?
        - С ним не выйдет, — отрезала Танюсик. — Тут как раз все наоборот — от него-то меня и разнесло. Ты готова? Тогда пошли!
        - Хорошо, — сказала я. А потом посмотрела в зеркало и передумала: — Нет, плохо. Ты иди, мне еще надо с лицом что-то сделать, чтобы не так заметно было, что я ревела.
        Пассажиры, которых не было
        Танюсик упорхнула со словами: «Жду тебя на палубе! Постараюсь забить местечко в первом ряду!» — а я полезла к себе на второй этаж, чтобы достать косметичку.
        И вот тут-то и случилось происшествие, положившее начало целой череде невероятных событий.
        Роясь в косметичке, я почувствовала, как судно завибрировало, и поняла, что мы отчаливаем. Эх, снова невезение! Вместо того чтобы быть сейчас на палубе с друзьями, я застряла в каюте, пытаясь привести себя в порядок. И все из-за того, что косметика рассыпалась и я никак не могла найти тюбик с тоном. Или все из-за того, что я так сильно ревела? И, значит, из-за Лехи? Из-за моей несчастной любви? Окончательно упав духом, я снова приготовилась заплакать, как вдруг дверь тихо приотворилась, и в каюту скользнула темная фигура.
        Я остолбенела. Это не Танюсик! И не Смыш, не Брыкало, не Пуля… Более того, это был человек не из привычного цивилизованного мира, а самый настоящий туземец — темнокожий, в набедренной повязке, с длинным копьем в руке и множеством татуировок по всему телу. Вот только запах у дикаря был вполне обычный — «СК» Кельвина Кляйна.
        «Как странно, — мимолетно подумала я перед тем, как заорать. — Глобализация добралась и до отсталых племен…» В голове возник образ огромного супермаркета посреди пустынного острова с вулканом…
        Но тут туземец посмотрел на меня влажными черными глазами и приложил палец к губам.
        Я замерла, и мы несколько секунд провели в гробовом молчании, если не считать плеска волн, урчания мотора и громких криков провожающих, которые доносились в иллюминатор.
        А потом незваный гость исчез — так же тихо, как и появился.
        Однако я все еще боялась шевельнуться. Неужели у меня глюки? Или в каюту и вправду заходил туземец с копьем? Я осторожно спустилась с полки, посмотрела в зеркало… Да нет же, все в порядке, вот она я, Сашуля Алешина, прекрасно отражаюсь… Только лицо немного перекошено, ну так не каждый же день к тебе в каюту забредают темнокожие аборигены!
        Что-то белело под ногами. Я наклонилась и подняла книгу в мягкой обложке с портретом моего туземца. Нет, нарисован был, конечно, не он, но кто-то очень похожий, в набедренной повязке, раскрашенный — парень стоял на высокой скале, готовясь прыгнуть в море… А сзади притаилась девчонка, тоже туземка, и смотрела на парня таким взглядом, что было ясно — она его любит… Прикольная картинка, жалко, роман на китайском — обложка была испещрена иероглифами.
        Но книжка была вполне реальной, и, значит, мой незваный гость — тоже. Что ж, в таком случае надо его догнать!
        Схватив бестселлер, я открыла дверь, выскочила в коридор…
        И нос к носу столкнулась с Карабасом-Барабасом. Огромный косматый бородатый дядька преграждал дорогу, не давая пройти. А в руках его — нет, это мне не привиделось, я точно помню! — был длинный плетеный кнут… И запах от злодея исходил вполне брутальный — ядреного мужского пота…
        И тогда Буратино (то есть я) заорал диким голосом и бросился бежать. Я помчалась со всех ног и чуть не сбила выходящую из-за угла невероятно красивую блондинку в голубом мини-платье — поначалу мне даже показалось, что это известная модель Тина Венгерская. И духи как раз те же, что и у Тины — «Прада»… Но рассмотреть поближе не удалось: столкнувшись со мной, блондинка охнула, длинные волосы мазнули меня по лицу, а яркие губы прошептали иностранные слова с вполне интернациональным смыслом. Я наспех пробормотала извинения и рванула дальше. Теперь я точно знала, что это не Тина — вряд ли та стала бы ругаться на публике, даже на иностранном языке.
        Я со свистом рассекала в коридоре воздух, пока не уперлась в какой-то тупик. Дальше прохода не было, и пришлось вернуться обратно. Заходить в каюту я не стала, решив сразу подняться на палубу.
        Я успела как раз вовремя, чтобы увидеть небоскребы Сингапура, которые еще высились на горизонте, как неровные зубья огромной расчески.
        Орава встретила меня радостными возгласами.
        - Эй! Сюда! — завопила Танюсик, размахивая руками. — Ну наконец-то, — укорила она, когда я протиснулась через толпу зрителей. — А чего не накрасилась? Косметику не нашла?
        В ответ я рассказала о странных событиях, случившихся со мной за последние пятнадцать минут.
        - Ну, это у тебя точно глюки! — вынесла диагноз Танюсик. — Таких пассажиров на судне точно нет.
        - Откуда ты знаешь? — обиделась я.
        - Оттуда! Мы тут без тебя в игру играли — разглядывали и запоминали пассажиров. Смыш велел, для тренировки наблюдательности. Карабаса, блондинку и аборигена мы бы точно не пропустили! Зато здесь есть целая китайская спортивная команда, и Смыш сказал, что это бейсболисты. А Брыкало сказал, что футболисты! А Смыш…
        - Погоди про китайцев. Ответь мне лучше — если у меня глюки, тогда что это такое? — я протянула подруге книгу. — И откуда я это взяла?
        - Может, из библиотеки? — предположила Танюсик. Она выхватила у меня книгу, оглядела… — А зачем ты взяла на китайском? Лучше бы на английском, можно было бы «четверку» исправить, повысить успеваемость. А ты ее уже нюхала? Чем пахнет?
        Под водопадом Танюсиковых вопросов не выстоять. Поток так оглушит, что забудешь, с чего все началось. Лучше просто стоять и тупо слушать, даже не пытаясь вникнуть или вставить слово — до тех пор, пока Танюсиково любопытство не иссякнет.
        Выручил Смыш. Он взял у Танюсика книгу, открыл и жестом фокусника извлек оттуда десятиевровую купюру.
        Танюсик замолчала на полуслове.
        - Ну ты жжешь! — с восхищением воскликнул Сеня. — Я уже и забыл, как это у тебя бывает.
        - Наверное, использовали как закладку, — сказал Миша про деньги. — Что касается книги… Где, ты говоришь, нашла ее?
        - У нас в каюте. Туземец уронил, когда прятался.
        - Ага, — хмыкнул Миша, но, наткнувшись на мой свирепый взгляд, заюлил: — Хорошо, хорошо, туземец, конечно же. Почему бы ему не быть на судне… Захотелось отдохнуть, расслабиться… После сезона дождей и охоты, или что еще там у них бывает… Вот он и решил отправиться в круиз, это же так развлекает! Заодно и книжечку почитать на японском…
        - На японском? А я думала, на китайском…
        - Много думать вредно. Мозги расплавляются…
        От быстрой расправы полурослика спасло только то, что он все еще держал в руках мою книгу. Вернее, не мою, а чужую, да еще и чужие деньги в придачу. Немного побегав, этот трус нашел укрытие за широкой спиной Сени. Крепкая рука Большого Брата остановила меня, а спокойный голос вразумительно произнес:
        - Сашуль, не парься. Это самый обычный бестселлер. Наверное, какой-нибудь стюард потерял, когда убирался у вас. Ну а тебе в твоем состоянии всякое может померещиться, сама понимаешь.
        - Да ну вас! — обиженно отмахнулась я. Настроение было окончательно испорчено. Эсэмэска от Лехи, встреча со странными пассажирами, которые мне точно не померещились… А эти трое, вместо того чтобы поддержать и успокоить, только усилили нервотрепку своим недоверием.
        - Это у нее от переживаний, — услышала я шепот Танюсика. — Она так мучается!
        - Да? И что же у нее случилось? — спросил Миша.
        - Леха вернулся к своей бывшей, — пояснила Танюсик.
        - Обалдеть! — воскликнул Брыкало. — Но ведь она же в Мурманске!
        - Вот и он сейчас там.
        - Стоп. Погодите-ка. Народ, объясните мне, кто такой Леха, — потребовал Смыш.
        Танюсик что-то быстро зашептала, но я ничего не разобрала, потому что началось самое страшное. Черные тучки, гулявшие по небу поодиночке, сплотились и стали одной злющей черной тучей. Резкий порыв ветра рванул паруса, корабль накренило, и, чтобы не упасть, мы ухватились друг за друга. Танюсик завизжала, Миша начал съезжать по палубе, и только Брыкало, за которого мы все ухватились, стоял твердо и надежно, как скала.
        Хуже всех пришлось мне. Едва палуба ушла из-под ног, голова закружилась и к горлу подступил ком. Захотелось сесть, а еще лучше — лечь, что я и попыталась сделать, повиснув на руках друзей.
        - Ой! Сашуля умирает! — донесся как сквозь вату голос Танюсика. — Доктора, скорее доктора!
        - Не суетись. Это морская болезнь, — рассудительно заметил Смыш.
        - А от нее умирают? — заволновалась Танюсик.
        - Нет! — И почему этот всезнайка всегда во всем так уверен? А вот возьму и умру им всем назло!
        - А когда она выздоровеет? — Танюсик пыталась перекричать ветер.
        - Когда кончится волнение. Это может произойти не скоро…
        - И что же теперь делать? — Танюсик чуть не плакала.
        - Молиться, — посоветовал Брыкало. — Чтобы ветер утих…
        До чего же парни злые и бесчувственные! Один уверен, что от морской болезни не умирают, хотя я как раз это и делаю, другой советует вместо лечения молиться, а третий… третий предлагает дружбу вместо любви!
        - Ребята, проводите Сашу в каюту! — услышала я голос Пули. — Пусть полежит…
        …Я лежала, отвернувшись к стене, и мечтала оказаться дома, в теплой постельке, которая прочно стоит на полу и не пытается изображать тренажер для космонавтов. А еще я мечтала вернуть прошлое, когда мы с Лехой гуляли с собаками и были неразлучны…
        Я не знаю, сколько я так пролежала. Наверное, довольно долго, потому что Танюсик за это время дважды успела переодеться, сменить прическу и макияж. Но — вы только прикиньте! — меня так скрутило, что я осталась совершенно равнодушна.
        Заходили парни. Они о чем-то шептались с Танюсиком, но я толком не разобрала — по-моему, обсуждали то ли какой-то фильм, то ли дискотеку… А может, и то и другое вместе — это меня тоже не интересовало.
        Потом пришла Пуля и дала мне какую-то таблетку — горькую и противную.
        Затем каюта опустела.
        Физические страдания были так велики, что я даже забыла о страданиях из-за несчастной любви. Каюта кружилась, койка то ухала в пустоту, то взлетала под потолок, но потолок тоже взлетал, и меня кидало вверх и вниз, как будто сумасшедший Карабас раскачивал гигантские качели… А в голове кружилось лицо Карабаса, встреченного в коридоре, и за ним гналась блондинка в голубом и ругалась на непонятном языке. Завершал гонки абориген, он потрясал копьем и что-то орал, а следом по воздуху плыла Пуля, она грозила мне пальцем и протягивала таблетку…
        - Быстро разойтись по каютам и ложиться спать! — вот что она кричала, но это было не во сне, а наяву, и относилось не к вымышленным персонажам, а к моим подгулявшим на вечерней дискотеке друзьям.
        - Ой, ты представляешь, там такое было, такое! — Танюсик была верна себе и даже у постели умирающей подруги не могла не распространяться о своих похождениях и новых знакомствах. — В общем, он меня два раза приглашал, и еще бы пригласил, но Брыкало повел себя как самый настоящий деспот и в третий раз чуть не убил его. А Пули-то нашей и не было совсем! Прикинь? Отпустила нас на все четыре! И никакого ей дела нет до бедных детишек, а вдруг с нами что случится!
        «Бедная Пуля! — вздохнула я. — Ну никак нам, детям, не угодишь! Слишком строгая — плохо, слишком мягкая — тоже нехорошо…»
        Под Танюсикову монотонную болтовню я отплывала в мир сна. Море качалось, волны подкидывали меня и ловили, а вокруг порхала Пуля, и ее круглые блестящие глаза, не мигая, смотрели на меня. Мне было плохо как никогда, и это на второй день каникул! Вдруг отчаянно захотелось домой, в Москву, и пусть там метель и с Лехой только дружба, зато дома крепко стоят на фундаментах, людей не тошнит и не кидает из стороны в сторону, и можно и есть, и пить, и просто ходить… Как, оказывается, это много значит в нашей жизни!
        День второй
        Утешительные призы
        Второй день начался ничуть не лучше, чем закончился первый. Именно так я и написала в новом дневничке — но только на это и хватило сил, потому что качка, а вместе с ней и моя морская болезнь возросли на несколько баллов.
        Жалостливая Танюсик не хотела без меня идти на завтрак и объявила голодовку, которая продлилась ровно пятнадцать минут — до стука в дверь Миши Смыша. Он с порога объявил, что на завтрак будут свежеиспеченные булочки.
        - Опять диета насмарку! — Танюсик сморщилась, готовясь заплакать. — А мне и так уже надеть нечего… Тебе принести булочки? — с надеждой спросила она, и я не запустила в нее подушкой только потому, что не было сил поднять руку. — А жаль. Если бы ты съела мои, тогда и искушения бы не было.
        Булочки мне, слава богу, не принесли, зато нежданно-негаданно обрушилась лавина подарков — каждый из Братьев решил отметиться и подбодрить бедную больную девочку.
        Танюсик преподнесла мне свой ароматический кулон с лавандой, от запаха которой тошнить действительно стало чуть-чуть меньше.
        Сеня Брыкало оставил на столике свой любимый брелок.
        - Там лазерная указка есть, отмычка и ультрафиолетовый детектор купюр. Прикольно иногда побаловаться…
        Взамен он попросил бинокль:
        - Понаблюдаю за окрестностями. Занятные вещи увидеть можно…
        Но самым интересным был подарок Смыша: появившись после завтрака у нас в каюте, он вытащил из рюкзака ноутбук.
        - Начал переводить твой бестселлер в сокращенном варианте. Прикольно! Называется «Танцы на вулкане». Правда, тут пока только половина. Почитаешь на досуге, это довольно живенько… Да, и вот еще что, — он положил на стол десятиевровую купюру. — Это пусть останется у тебя, а книжку я еще подержу, ОК?
        Я постаралась, чтобы мое «пасибки» выглядело натурально и сердечно, хотя на самом деле мне хотелось одного — чтобы все оставили меня в покое.
        Однако, когда это желание исполнилось, я вдруг почувствовала ужасную пустоту и одиночество. Вот тогда-то и пригодились неожиданные подарки.
        Для начала я взяла ноутбук Смыша. Asus ЕЕЕ, классная карманная игрушка, моя мечта! Я попробовала выйти в Интернет — но нет, беспроводных сетей рядом не оказалось или они были заблокированы. Тогда я открыла файл «Танцы на вулкане», начала читать и вскоре уже не могла оторваться.
        «Танцы на вулкане»
        Братья-соперники
        «…Сын вождя племени исигов стоял на скале, готовясь к прыжку. Темное море далеко внизу бунтовало, кипело, разъяренно билось о берег, кидалось на скалы, изрыгая пену. Некоторые удары были так сильны, что утес под ногами Але-Оро содрогался, а брызги долетали до ног.
        Шел шестой день состязаний, из всех претендентов остались только двое — Але-Оро и его сводный брат Жинн-Данн. Вон он, стоит на соседнем уступе, похож на сводного брата как две капли воды. Бронзовое тело напряглось перед прыжком, на лице — извечная маска самодовольства и презрения. Даже взгляда не бросит он в сторону Але-Оро, настолько уверен в победе.
        Раздался первый удар гонга — старый шаман Шэнь-ши стукнул камнем по гладкой медной тарелке. Але-Оро наклонился и закрыл глаза, концентрируясь, — учитель Акко учил после первого удара не смотреть на море, а сосредоточиваться, собирая силу и разбивая страх и неуверенность.
        Второй удар — тело Але-Оро напряглось, как пружина. Еще мгновение — и он ринется вниз, но нет, торопиться нельзя, нужно сдержать рвущуюся из всех пор энергию, собрать ее в кулак, чтобы ударить точно в нужный момент, ни раньше ни позже. Преждевременный старт был равносилен проигрышу. И не только для него, а и для всего племени.
        Старый вождь умер девять дней назад. Перед смертью он вызвал к себе обоих сыновей.
        - Вы будете биться наравне со всеми, — сказал он, и сила его слов была, как всегда, велика, хотя на чеканное лицо уже легла печать смерти.
        - Но отец! Это несправедливо! — вскричал Жинн-Данн. — Власть должен получить сын вождя!
        - Если он победит в играх, — непреклонно заявил отец. — Так было, так есть и так будет всегда. Я сам, чтобы стать вождем, должен был сразить остальных претендентов. А ведь мой отец был простым пастухом.
        - Но сейчас все изменилось! Старое уходит, сменяется новым. Посмотри, что делается вокруг! Все племена давно уже отменили дурацкие старые порядки. Ичиоги провели к себе на остров электричество и Интернет…
        - …И превратились в сонных безмозглых мух!
        - Алотермы разрешили построить на плато аэродром…
        - …И лишились своих лучших земель!
        - А у теракезов есть скоростная магистраль и новые автомобили! — Жинн-Данн был сторонником прогресса и даже тайком от отца почитывал газеты, которые раз в месяц привозил на остров торговец-контрабандист.
        - Зато у них нет чистого воздуха и здоровья!
        Блеснувшие гневом глаза вождя на миг прояснились, но тут же бессильно потухли.
        - Я сказал, что хотел, — прошептал он сереющими губами. — И да сжалятся над нами боги…
        Але-Оро стоял в углу, глотая слезы. Вместе с отцом уходило его детство, рушился привычный мир, в котором он беззаботно прожил четырнадцать лет. Честно говоря, ему совершенно не хотелось становиться вождем, он с радостью остался бы простым ловцом жемчуга — ловля и продажа жемчуга с незапамятных времен были основным занятием племени исигов. Благодаря мудрости и властности старого вождя, племя жило безбедно, обменивая жемчуг на рыболовные снасти, одежду и овец. Море и скот кормили исигов, леса, взбегавшие по склонам вулкана, давали кров. Казалось, так будет вечно, но девять дней назад старого вождя укусила ядовитая змея, очковая кобра, и, несмотря на все старания шамана Шэнь-ши, отец умер.
        Но Але-Оро ни за что не смог бы нарушить родительскую волю. Если отец приказал соревноваться за право быть вождем, значит, так тому и быть. И ни на один миг не позволит он себе струсить или поддаться слабости.
        Белая девушка из северной страны
        Но кроме воли умершего было и еще кое-что, что тянуло его к высокому положению. Накануне вечером их с Жинн-Данном пригласил к себе шаман. Он сидел на шкуре леопарда, покрывающей большой пень, выдолбленный в форме трона.
        - Молодые воины, — начал он торжественно, — завтра вам предстоит решающая схватка. А сегодня я советовался со звездами, и вот что они сказали: «Молодой вождь должен жениться».
        - Жениться?! — изумленно воскликнули оба брата.
        - Да. Мужчина без жены — это половина мужчины.
        - Но на ком? — выпалил Жинн-Данн. На щеках его зажглись два рдяных пятна. — В племени нет ни одной, достойной стать женой вождя.
        - В племени есть много достойных молодых девушек, — поправил юношу шаман. — Но жена вождя будет выбрана не из нашего племени.
        - А из какого? — от нетерпения Жинн-Данн ерзал на полированном камне со склона вулкана Баоборо, служившем сиденьем гостям шамана.
        Шаман бросил на него грозный взгляд, но старшего сына вождя было не так-то просто смутить.
        - Так из какого племени приведут девушку? — настаивал он. — Мне надо знать! Я не хочу кого попало. Алотерманки малорослые, терокезки сварливые, а у дочерей ичиогов кривые ноги.
        Слушая брата, Але-Оро презрительно усмехнулся. Жинн-Данн ведет себя как баба! Болтает так, как будто уже выиграл состязание. И все же и ему было интересно, кого звезды назначили в жены вождю.
        - Ну хорошо, я скажу тебе, — сжалился шаман. — Это будет совсем не такая девушка, как ты думаешь. Это будет белая девушка, которая прибудет из далекой северной страны.
        - Белая девушка?! — Жинн-Данн задохнулся от восхищения. — Как… как Барби?!
        Але-Оро прыснул в своем углу, а шаман, воздев руки к пальмовым листьям, укрывавшим хижину, прошипел:
        - О всемогущие боги, пошлите мне терпения! Иди отсюда, сын мой, и выспись как следует перед завтрашним днем! Тебя ждут суровые испытания!
        Выйдя из хижины шамана, братья разошлись: Жинн-Данн жил у своей матери, старшей жены вождя, а Але-Оро — в хижине отца, так как мать его давно умерла.
        Ночью перед состязанием юноша долго не мог уснуть. В полудреме ему мерещилась то огромная жемчужина, то красивая белокурая девушка из далекой северной страны… Засыпая, он подумал, что в итоге был бы совсем не прочь стать вождем…
        И вот наконец-то раздался третий удар гонга. Тягучий медный гул разносится по берегу, ударяется о скалы, вызывая эхо и перекрывая шум волн. Тела двух братьев стремительно разгибаются, взлетают и, словно две золотые стрелы, вонзаются в бушующее море.
        Але-Оро врезался в воду совсем рядом с острым скальным выступом. «Каких-нибудь два локтя, и зазубренный гребень пропорол бы насквозь», — запоздало испугался он, но вокруг уже пузырилась пена.
        В море Але-Оро чувствовал себя как дома. Наверное, его дальние предки были рыбами или другими подводными жителями. Вот и сейчас темная пучина манила его, и он опускался все глубже и глубже, не опасаясь нехватки воздуха. Он умел задерживать дыхание, воздуха хватит надолго — гораздо дольше, чем нужно для того, чтобы достать Царицу Жемчужин.
        Именно она была его целью — по правилам победителем назывался тот, кто доставал самую большую жемчужину. Все предыдущие дни Але-Оро и Жинн-Данн боролись на равных, быстро обойдя и отсеяв остальных претендентов. Жемчужины, которые братья доставали со дна капризного моря, становились все крупнее и красивее, и вот наконец пришел последний день состязаний, и все зависело от того, чья жемчужина окажется больше на этот раз.
        Что ж, победа, можно считать, у него в руках. Але-Оро знал, куда плыть и где лежит она, Царица Жемчужин. Ему повезло, что для последнего дня соревнований старейшины выбрали именно эту бухту, хотя она и носила имя Ревущей. Ревущая бухта считалась самой опасной, и ловцы жемчуга никогда не заплывали сюда. Скалы вырастали прямо из моря, и прибой всегда был так силен, что шум от него разносился по всему острову. Прыгать со скал в море было невероятно опасно, а уж выбраться обратно — почти невозможно. Вот и сейчас молодые исиги с бамбуковыми шестами расположились на скалах, чтобы в любой момент прийти ныряльщикам на помощь.
        Не замедляя движения, Але-Оро зажал нос, продул уши и ринулся глубже в синеющую пучину.
        Младшая ученица шамана
        Пого-пого с замирающим сердцем наблюдала, как смуглые тела пловцов пронзают водную стихию. Если бы море было спокойным, ныряльщиков было бы видно до самого дна. Но в этой бухте море никогда не бывало спокойным. Поэтому придется ждать теперь около двухсот дыханий — именно столько мог пробыть под водой Але-Оро. Она не волновалась за юношей — ныряние было основным занятием жителей острова, она и сама провела в море десятки полных лун и могла бы пробыть под водой сто пятьдесят дыханий, а то и больше. Ее мучило другое: кто достанет со дна моря Царицу Жемчужин и станет победителем? От этого зависела ее собственная судьба. Накануне вечером шаман Шэнь-ши вызвал ее в хижину для важного разговора.
        - Ты — моя лучшая ученица, Пого-пого, — начал он, когда девочка выполнила ритуал приветствия. — Поэтому Совет старейшин решил избрать тебя для выполнения важной миссии.
        Сердце Пого-пого радостно забилось — ее суровый учитель был скуп на похвалы. Но она ничем не выдала свою радость: первое, чему научил ее шаман, — сдерживать свои чувства.
        Она хорошо помнила его уроки, которые начались, когда ей было всего пять лет. Во время первого урока шаман вывез ее на середину быстрой реки и сбросил с пироги. И спокойно смотрел, как малышка барахтается, крича и захлебываясь. Чудом добравшись до берега, девочка нашла самый тяжелый камень, который могла поднять, и швырнула в шамана. «А если бы я утонула?» — кричала она и бросала в своего «учителя-мучителя» все, что попадалось под руку — камни, песок, ветки… «Значит, утонула бы», — ответил он, не утруждаясь, чтобы уворачиваться: ни один из камней не оставил и царапины. Потом шаман пошел в глубь острова, а Пого-пого просидела на берегу до рассвета и заснула на теплом песке. Но с того дня не было для нее большего удовольствия, чем плавание.
        - Ты избрана Хранительницей Ракушки, — продолжал шаман, помешивая в глиняной миске темный пахучий напиток из листьев кокосовой пальмы и стеблей кактуса.
        - Хранительницей Ракушки? — переспросила Пого-пого и тут же прикусила язык: за глупость шаман наградил ее неодобрительным взглядом.
        - Молодой вождь должен привести в свой дом жену, — продолжил Шэнь-ши после некоторой паузы.
        Сердце Пого-пого подпрыгнуло в груди и упало, в ушах зашумело. Как будто в тумане она услышала остальное:
        - Невесту выберет Ракушка. А ты должна будешь дать ей путь. Когда воля богов исполнится, ты привезешь избранницу Ракушки сюда, на Акаморо. Ты все поняла?
        - Да. — Пого-пого постаралась утихомирить разбушевавшиеся чувства. Ракушка! Ей разрешат прикоснуться к ней! И не просто прикоснуться, а сопровождать ее в путешествии! Об этом ученица шамана и мечтать не могла.
        И в то же время… Ей предстоит отправиться за женой вождя. И она сама, своей рукой, должна будет привести ее к нему в дом!
        Думать об этом было совершенно невозможно. Нет-нет-нет, ни за что! Она ни за что не согласится ввести новую жену в дом вождя! Потому что… Потому что этим вождем, вполне вероятно, может стать Але-Оро. А она уже давно и всем сердцем любила младшего сына старого вождя.
        Наверное, Пого-пого еще не научилась полностью справляться со своими чувствами, так как шаман вдруг резко поставил миску на стол и сердито проговорил:
        - Ритуал посвящения ты пройдешь в первую ночь полнолуния. И если глаза у тебя будут такие же красные, как сейчас…
        - Да-да, все будет исполнено, — пробормотала Пого-пого, пятясь к выходу. Первая ночь полнолуния — это же завтра! Но на этот раз ей удалось сдержаться и ничем не выдать свои чувства. Страшно было даже подумать о том, как может наказать ее шаман! Однажды она сама видела, как женщина, которая разгневала его, покрылась красными пятнами и два года вынуждена была прятать лицо под плотной накидкой.
        И вот теперь Пого-пого в невероятном волнении стояла среди зрителей, ожидая приговора. Она молила богов о том, чтобы победа досталась Жинн-Данну, которому она бы с радостью привела жену. «Только бы не Але-Оро, только бы не Але-Оро! Пусть он проиграет, пусть проиграет! Пусть победит Жинн-Данн!»
        Царица Жемчужин
        Але-Оро не сомневался в своей победе: он точно знал, зачем и куда плывет. Про Царицу Жемчужин ему рассказал старейший в племени ловец жемчуга — девяностолетний Пагоро. Старик был живой легендой — век ловцов жемчуга короток, они едва доживают до пятидесяти. Пагоро был учителем Але-Оро в плавании и нырянии, учителем строгим, иногда даже жестоким. Але-Оро часто плакал в детстве — от усталости и наказаний, он ненавидел старика-ныряльщика, и прошло довольно много времени, прежде чем он, повзрослев, понял, что требовательный учитель старался для его же блага. В тот день, когда Пагоро умер, Але-Оро исполнилось девять. Учитель вызвал его к себе и приказал сесть на циновку рядом со своим ложем.
        Мальчик неохотно повиновался — дома его ждали подарки и праздник, а в темной убогой хижине старика Пагоро уже, казалось, поселилась смерть.
        - Я расскажу тебе про Царицу Жемчужин, — сказал старый ныряльщик, обхватив руку ученика скрюченными пальцами. Голос его шелестел, как высохшая трава на ветру, но Але-Оро слышал каждое слово. — Сам я не видел ее, но мне поведала бабушка. Раковина лежит в подводной пещере в Ревущей бухте, в первом гроте справа. Бабушка так и не смогла достать ее, хотя была легендарной ныряльщицей, и три самые крупные жемчужины племени принесла именно она.
        - Вход в пещеру прячется за большой лунной водорослью, ты легко найдешь его. Дальше будет труднее, грот сторожит могучий водяной дракон. Три головы плюются огнем и дышат горячими пузырями. Но если упросить дракона, он успокоится — и тогда можно проникнуть к жемчужине и достать ее. Бабушка говорила, что уже тогда ракушка отличалась невероятными размерами, а ведь это было около ста зим назад.
        Пагоро говорил так, будто Але-Оро уже завтра предстояло плыть за жемчужиной.
        - Но как же сохранить воздух, пока будешь упрашивать дракона? — История так заинтересовала Але-Оро, что он позабыл про день рождения и не замечал скрюченные старческие пальцы, все еще сжимающие его руку.
        - Наверху находится большой пузырь воздуха. Если доберешься до него, можно сделать передышку. Главное — не перепутать его с ядовитыми пузырями. Если ты вдохнешь оттуда, то умрешь.
        Все это Але-Оро вспоминал, подплывая к пещере. Воздух, который во время спуска он потихоньку выдыхал, почти закончился, он чувствовал нарастающую тяжесть в груди.
        Быстрее… Быстрее… Где же лунная водоросль? Ага, вот она. Светящиеся стебли шевелятся и горят, как лунные лучи, — за это водоросль и получила свое название. А вот и вход в пещеру. Туда, мгновенно развернуться — и вверх, к потолку, где колышутся большие пузыри. Который же из них воздушный? Может быть, этот? «Нет, не то, — интуитивно почувствовал Але-Оро, отшатываясь. — И этот не годится, и этот…»
        На мгновение паника охватила его, но он справился с собой. Получится… Все получится… Не дышать можно дольше, чем кажется, много дольше — так учил старый Пагоро. Он окунал мальчика с головой в воду и держал там, не давая всплыть. Постоянно пребывая на грани захлебывания, Але-Оро научился определять истинную нехватку воздуха.
        Огромная плоская линза висела под сводом пещеры, края ее слегка опалесцировали. Она! Голова ныряльщика вонзилась в пузырь, рот раскрылся, судорожно хватая воздух.
        Отдышавшись, Але-Оро поплыл дальше — в первый грот справа. Путь был свободен, и ныряльщик, не веря своему счастью, ринулся вперед. Но нет, водяной дракон вырос прямо перед ним, а потом набросился на пловца — огромные головы злобно рычат, огненные языки лижут кожу. Тело опалило жаром, Але-Оро изо всех сил замолотил руками и ногами, отбиваясь, а потом рванулся обратно, чудом вырвавшись из объятий страшного чудовища.
        Услышанная молитва
        Пого-пого не находила себе места от нетерпения. Прошло уже двести дыханий, а ныряльщика все не было. Что случилось? И не она ли своими мольбами о поражении накликала на Але-Оро беду?
        В раскаянии девочка сложила перед собой дрожащие ладони.
        - Пусть он выиграет, о боги, — прошептала она, глотая слезы. — Пошлите ему победу. Отдайте ему Царицу Жемчужин.
        Але-Оро быстро развернулся, чтобы встретить чудовище лицом к лицу. Но нет, дракон не преследовал его — пожалел, наверное.
        Что же делать? Как уговорить его пропустить в грот?
        Але-Оро снова поднялся к воздушному пузырю, перевел дыхание.
        Потом приблизился к гроту и замер перед драконом, ожидая нападения.
        «Что тебе нужно? Чего ты хочешь?» — мысленно спросил он. «Самое дорогое, — прозвучал вдруг в голове ответ. — Отдай самое дорогое, что у тебя есть».
        Самое дорогое? Что же это?
        «Воздух! — вдруг понял он. — Дракон просит мой воздух!»
        Але-Оро подплыл ближе, начал выпускать изо рта воздух — и вверх потянулась цепочка жемчужин — пузырьков…
        Когда воздух кончился, дракон вдруг исчез. Только что три огнедышащие головы качались рядом, и вдруг их не стало, а перед потрясенным Але-Оро открылся темный зев подводного грота. Ни минуты не медля, он ринулся внутрь — задерживать дыхание на выдохе было гораздо труднее…
        Жинн-Данн выскочил из воды легко, как надувной овечий пузырь. Тут же к нему потянулись шесты исигов, и, ухватившись за один из них, подкинутый волной старший сын вождя выбрался на берег.
        - Я нашел ее! — похвастался он, едва переведя дух. — Я нашел Царицу Жемчужин! Вот она!
        Он раскрыл мокрую ладонь, и все увидели жемчужину невероятной красоты и совершенства. Огромная, гладкая, розоватая, она была идеальной формы и переливалась всеми цветами радуги.
        - Я подарю ее своей невесте! — вскричал Жинн-Данн. — Своей белой невесте из далекой северной страны!
        Он сжал жемчужину, поднял руки и закричал слова благодарности богам. Старший сын вождя смотрел в небо и улыбался, и капли стекали с его гладких черных волос на темные мускулистые плечи.
        Ракушка лежала в глубине пещеры и светилась. На мгновение Але-Оро опешил: это было невероятно, ракушки-жемчужницы никогда не светятся. Но в следующий миг он протянул руку и снял раковину с камня. Ладони сразу стало жарко чуть не до ожога — как будто он схватил раскаленный камень. Но Але-Оро не думал об этом — надо было быстрее всплывать. В пещере он еще раз отдышался, а потом, обогнув лунную водоросль, начал подъем — вернее, разрешил морю выталкивать себя. Это было самым важным — медленное движение наверх, когда грудь разрывается от нехватки воздуха. Но иначе нельзя, иначе — смерть: воздушные пузырьки отомстят, перекроют внутри тебя трубки с красной влагой жизни. Але-Оро осторожно выпускал воздух и поднимался вверх вместе с пузырьками, не быстрее. Так и двигался он, с горящей ракушкой в руке в окружении шлейфа серебристых пузырьков.
        Зрители, увлеченные разглядыванием жемчужины Жинн-Данна, забыли о втором ныряльщике. Парни побросали бамбуковые шесты и сгрудились вокруг сына вождя. Лишь Пого-пого не могла оторвать взгляд от бушующего внизу моря. Ее мучили раскаяние и отчаяние: неужели она своими заклинаниями навлекла на любимого смерть? С каждым вдохом девочка становилась все бледнее, как будто это у нее, а не у Але-Оро не хватало воздуха.
        Время шло, а ныряльщик не появлялся. Ужас охватил Пого-пого. Если он не вернется… Если такое произойдет, она не станет жить. Она прыгнет вслед за ним туда, в бушующую глубину Ревущей бухты, чтобы навсегда соединиться с любимым в объятиях моря.
        Подъем казался бесконечным. Но вот наконец желтеющий солнечный свет. Выныривать сразу нельзя, надо дождаться промежутка между бурунами. А дальше уже не опасно: выбраться на берег с помощью шеста — сущая ерунда.
        «Ага, вот он, тот самый момент!» Але-Оро убрал ракушку в мешочек на поясе, вырвался на поверхность и с шумом вдохнул. Какое же счастье — просто дышать! Еще вдох, еще — он никогда не мог сразу надышаться после долгого погружения.
        Но где же шесты? Где верные помощники-исиги? Почему медлят? Без них ему не выбраться на острые отвесные скалы — пока он нырял, волнение усилилось, это уже настоящий шторм!
        Але-Оро крикнул, но голос подвел, так бывало иногда от задержки дыхания. Он обернулся — огромный водяной вал надвигался сзади, нырять уже поздно, гора воды подхватила, еще мгновение — и она всей своей мощью расплющит его о скалы.
        И младший сын вождя вдруг осознал, что боги могут отнять у него жизнь прямо сейчас, в момент триумфа, и обратил отчаянный взор к небу с последней молитвой.
        И вдруг — о чудо! — перед ним возник шест. Але-Оро схватился за него, обвил ногами — волна спеленала и потащила к камням, но он держался, хотя безжалостная вода вырывала бамбуковую палку. И вдруг напряжение отпустило — водяной вал с грохотом ударил в скалу и, обдав юношу фонтаном брызг, схлынул. Теперь быстрее наверх! Надо успеть до следующей атаки. Настала очередь того, кто держал шест, — он должен помочь ему, подтягивая палку наверх.
        Але-Оро поднял глаза и увидел своего спасителя, вернее — спасительницу.
        Это была девчонка зим десяти, не больше. Она стояла, закусив губу, изо всех сил сжимая шест и упираясь ногами. В испуганных светло-карих глазах сверкает отчаянная решимость, черные волосы взъерошились, как перья у рассерженного птенца… Да как же она держит-то его, одна? Откуда у нее столько сил? А ведь он даже и не помнит ее, и имени не знает…
        Но надвигалась новая волна, и Але-Оро, отбросив посторонние мысли, быстро полез наверх.
        Пого-пого не помнила, как схватила шест и бросилась на помощь Але-Оро. Она и сама не знала, каким чудом ей удалось удержать непосильную ношу. В один миг отяжелевший шест чуть было не вырвался из рук, она повисла всем телом, ноги оторвались от земли… Потом кипящие буруны схлынули, и Пого-пого увидела на шесте Але-Оро. Он удержался! Он жив! Спасен! Но времени для радости нет — показался следующий вал, он наступает, рычит… Пого-пого закричала, пронзительно, громко, и вот уже другие исиги спешат на помощь, в шест вцепляется сразу несколько рук, рывок — и Але-Оро взлетает на скалу, и белый рычащий зверь бессильно тянет вслед пенные лапы…
        Жемчужина Але-Оро была бесспорной Царицей. Рядом с ней находка Жинн-Данна смотрелась как младшая сестренка. Царица Жемчужин была размером с молодой кокос и не имела ни единого изъяна. Гладкая, овальная, светло-серая, она светилась изнутри серебристым светом и переливалась цветами Луны и звездного неба. Едва увидев жемчужину, старейшины склонились в глубоком поклоне. - Ты выиграл, — сказал глава старейшин, надевая на шею Але-Оро ожерелье из позвонков белой акулы — символ победы. — И да будут боги благосклонны к нашему племени.
        Три розовые жемчужины
        Церемония инициации вождя состоялась на следующий день. Пого-пого почти не запомнила ее. Крики, стук барабанов и рев раковин оглушили ее, от обилия воскуряемых благовоний кружилась голова. В праздничном наряде вождя Але-Оро изменился до неузнаваемости. Волосы с вплетенными в них перьями и жемчужинами густой гривой опускались до пояса, щеки пересекали три яркие синие полосы, на лбу горело желтое солнце — символ власти. Он исполнял положенные ритуалы, а Пого-пого уже видела рядом с ним белокурую красавицу-жену.
        Жемчужину нес глава старейшин. Как сквозь сон донеслись до Пого-пого слова:
        - Ты будешь великим вождем, Але-Оро. Потому что за всю историю племени исигов никому не удавалось достать со дна моря жемчужину больше и прекраснее, чем эта. Подари же ее своей будущей жене, и да будут боги милостивы к исигам.
        Але-Оро впервые вошел в отцовский дом не как сын, а как хозяин. После долгого стояния на жаре он чувствовал себя уставшим и опустошенным. Хотелось сбросить все символы власти, побежать к морю, беззаботно нырять и плескаться до заката. А ночью помчаться в горы и гонять диких серн… Но нет. Время беззаботной юности миновало. Теперь он — вождь племени, важное лицо. Не пристало ему вести себя как мальчишке.
        Глава старейшин вошел в хижину, склонился в глубоком поклоне.
        - Какие будут указания, о всемогущий вождь?
        «Указания? Надо давать указания?» На мгновение Але-Оро растерялся. Он не был готов давать указания.
        Глава старейшин почувствовал его замешательство и улыбнулся уголком рта.
        - Может быть, вы хотите отблагодарить кого-нибудь или наказать? — подсказал он.
        «Отблагодарить?» Ах да, его спасительница, маленькая девчонка, которая первая протянула ему шест. Этот поступок достоен трех розовых жемчужин! Но для начала неплохо было бы узнать, как ее зовут.
        - Приведите ко мне ту, что помогла мне вылезти из воды, — приказал он, стараясь говорить важно и торжественно.
        Глава старейшин покачал головой:
        - Это невозможно.
        - Почему же?
        - Ее уже нет с нами. Она отправлена вместе с Матерью-Ракушкой для выполнения священной миссии.
        - Какой же? — В конце концов, он был вождь и имел право знать обо всем, что происходит в племени.
        - Она должна привести вашу жену.
        «Жену?! Значит, важнейшая миссия возложена на десятизимнюю девчонку?» И тут же Але-Оро вспомнил закушенную губу и полный решимости взгляд. «Справится! Она справится», — понял он.
        - Ее смелость и решительность на состязаниях заслуживают трех розовых жемчужин! — объявил он.
        Старейшина одобрительно кивнул:
        - Я выделю награду из вашего хранилища, — сказал он.
        - А те ловцы, кто бросил сегодня шесты, заслуживают наказания, — продолжил Але-Оро.
        Глава старейшин снова кивнул:
        - Они проведут по три дня на общественных работах каждый.
        Но вот наконец томительный и такой важный в жизни день закончен. Але-Оро подошел к лежащей в скорлупе кокоса жемчужине, которая мерцала в темноте, как маленькая Луна. Жаль будет расстаться с ней! Но это подарок невесте, так решил Совет старейшин, и теперь он обязан подчиниться.
        Але-Оро сложил в углу символы власти, умылся из подвешенной к ветке черного клена сухой тыквы и растянулся на циновке. Сквозь пальмовые листья, устилавшие крышу, светили звезды. Он загадал, чтобы его будущая жена была похожа на одну из них. А потом всемогущий вождь доблестного племени исигов свернулся калачиком и уснул…»
        Неожиданное открытие
        Я так увлеклась чтением, что забыла о морской болезни. Да и о Лехе, признаться, тоже… Интересно, что там дальше? Встретится ли Але-Оро с невестой? И завоюет ли Пого-пого свою любовь? Почему-то мне хотелось, чтобы у нее все получилось: с первых же страниц я симпатизировала туземной девчонке. Наверное, потому, что почувствовала в ней родственную душу — она была маленькая, настырная, боевая — совсем как я. И — такая же несчастная в любви…
        Чтобы не заплакать, я схватила брелок Брыкалы, начала пускать по стенам лазерные зайчики. Это немного развлекло, и я почти успокоилась, но потом мне пришла в голову мысль проверить подлинность денег у себя в кошельке. Держась за живот, я полезла вниз — но, видимо, за время болезни совсем ослабла, потому что не удержалась на лестнице и сорвалась, спикировав носом прямо в тарелки с булочками. Качка качкой, но аппетитный запах пересилил все, и вскоре я уже сидела за столом, уплетая булочки, и не остановилась, пока не съела их все до одной.
        Ясно, что после этого я стала тяжелой и неподъемной, как ранец первоклассника, и пришлось на некоторое время зависнуть внизу. Чтобы скоротать время, я достала из сумки кошелек и разложила на столе свои финансы. Потом по очереди брала купюры и направляла на них луч ультрафиолета, с интересом наблюдая за искорками свечения. Денежки все до одной оказались настоящими, и Великая Сыщица почувствовала легкое разочарование — ничего интересного, ни одной фальшивки!
        Но едва я подумала об этом, как увидела вдруг, что одна из банкнот не светится. Не поверив своим глазам, я вертела ее в лучах и так и этак — никакого эффекта! Денежка была тусклой и блеклой, и сердце радостно забилось — вот она! Фальшивая! Мне удалось выйти на след очередного международного преступления! Международного — потому что это были те самые десять евро, которые Смыш вытащил из бестселлера…
        Как же мне повезло! Теперь есть чем заняться, а работа, как я уже успела убедиться, лечит любую боль — и физическую, и душевную.
        Вот и сейчас я поняла вдруг, что выздоровела. И от Лехиной «дружбы», и от морской болезни… У меня было дело, и, значит, я снова на коне! Скорей, скорей, рассказать обо всем Братству!
        Сорванная вечеринка
        …Я взлетела по лестнице и, очутившись на палубе, обнаружила, что уже ночь. Это было ошеломляющим открытием, как будто я вышла за дверь и попала в чарующую сказку — что-то наподобие «Тысячи и одной ночи», только с приметами современности в виде корабельных огней на горизонте и мигающих красных точек в небе. Все остальное было забыто. Я затаила дыхание, наслаждаясь волшебством. Было абсолютно темно, лишь яркие звезды обсыпали бархатное небо, как кокосовая стружка — шоколадное пирожное. Прямо надо мной сиял главный фонарь — полная Луна. Море покорно плескалось вдоль борта, ручное, ласковое, словно просило прощения за то, что причинило мне столько огорчений. Теплый воздух нес запахи соленой воды, мокрых водорослей, тропического леса и чужой, незнакомой жизни. «Королева морей» скользила по лунной дорожке в неведомые, манящие края и была единственным твердым островком в мире воды и воздуха… Хотя нет, не единственным — следом плыло еще какое-то судно, и его огни романтично поблескивали на фоне темного моря.
        И вдруг с острым ощущением счастья я поняла, что готова сродниться с новым миром, непонятным, но прекрасным, что он перестал быть чужим и вливается в меня огромной теплой волной безбрежного Индийского океана… Или нет, Южно-Китайского моря… Или какое еще тут море есть, Андаманское, что ли… Да уж, не зря у меня по географии с трудом «четверка»!
        - Вот ты где! — прогремел сердитый голос Танюсика, разрушая волшебство. — Народ, сюда, я нашла ее!
        Подруга больно вцепилась в руку и прошипела:
        - Топиться решила? Совсем с катушек съехала?
        Подбежал Сеня Брыкало. Вдвоем они скрутили меня так, что я едва могла вздохнуть. Почему-то никто из них не хотел верить тому, что у меня и в мыслях не было покушаться на собственную жизнь.
        - Знаем мы тебя! — в один голос заявила сладкая парочка. — То глюки, то муки…
        - А где Смыш? — в последнем отчаянном усилии вырваться спросила я.
        - На дискотеке, — объяснили мне. — Мы все там тусуемся, а что еще тут делать ночью…
        Не знаю, какими силами мне удалось уговорить «спасателей» отпустить на дискотеку и меня.
        - Я даже предкам так собой командовать не позволяю! — в сердцах заявила я чересчур рьяным друзьям.
        И вот после почти двух суток полного воздержания я вступила в самое сердце нашего корабля: ночной клуб с баром. И тут же испытала жестокое разочарование: на дискотеку это было совершенно не похоже. Почти все столики оказались занятыми, у одной стенки выстроилась китайская сборная по бейсболу, у другой — австралийская команда девочек-пловчих, но все было чинно и уныло, как на детском утреннике. Расчеты Смыша с Танюсиком оправдались: танцевали всего три пары.
        Я поискала глазами своего соседа по парте и с удивлением обнаружила его среди этих пар, в объятиях Прекрасной Принцессы. По всему было видно, что парочка неплохо проводит время: Смыш что-то шептал красавице на ухо, а она смеялась, высоко закидывая голову и демонстрируя голливудскую улыбку.
        И тут в меня вселился бес. Ах вот как? Я умираю одна в каюте, а он развлекается на всю катушку! Оторвав от себя нежные лапы друзей, я бросилась через зал наперерез танцующей паре. Скорей, скорей, я приглашу первого попавшегося, да вот хотя бы этого, например, который притаился в темном углу за торчащей из кадки пальмой.
        Я схватила полутень за руку, вытащила ее в полумрак и, к своему ужасу, увидела, что сгоряча выдернула из грядки не ту морковку: я имела в виду что-нибудь попроще, а оказалось, что в мои руки попался сам Прекрасный Принц.
        Но обратный ход давать было поздно: Принц радостно улыбнулся, потянулся ко мне и обхватил за талию. Пришлось положить руки ему на плечи, и вот мы уже стали четвертой парой на паркете и топчемся среди остальных, пытаясь не отдавить друг другу ноги.
        На самом деле все было не так уж и скверно, учитывая, что совсем недавно я не могла оторвать голову от подушки. Когда я немного пришла в себя, то обнаружила, что Принц довольно неплохо танцует и к тому же от него исходил аромат все тех же моих любимых «СК». «Может, у них тут один пузырек на всех?» — подумала я и произнесла вежливую фразу по-английски — надо же было как-то начинать разговор!
        К моему удивлению, Принц ответил — но односложно, так, что не за что было уцепиться для развития диалога. Тогда я повторила приветствие по-французски, а затем по-немецки и по-испански — я умею здороваться и прощаться на десяти языках, включая японский, финский и чешский.
        Принц покорно отвечал на все мои приветствия, и я уже отчаялась, что этим наше общение и ограничится, когда он вдруг произнес:
        - А давай по-русски!
        Хорошо, что в темноте не было видно, как быстро и качественно я умею краснеть!
        Общение набирало обороты, и вскоре я узнала, что Принц и Принцесса — брат и сестра, родом из Индии, что отец их — индус, а мать — русская, поэтому они с детства хорошо говорят по-русски.
        С парнем оказалось неожиданно легко и весело. Его звали Камаль, он прикалывался, шутил, рассказывал анекдоты и, самое главное, внимательно слушал и смеялся от моих.
        Мы не заметили, как кончился один танец и начался другой, — просто танцевали и разговаривали, как старые добрые приятели. Лишь однажды, обернувшись, я увидела вытянутые физиономии Братства во главе со Смышем — это было так прикольно, что я долго хихикала, а потом поведала Принцу о наших приключениях и расследованиях.
        И — о чудо! — оказалось, что он в деталях знает об истории, описанной в моем розовом дневничке: индийская пресса широко и подробно освещала дело о пропавшем изумрудном глазе знаменитого Золотого леопарда. Принц с любопытством расспрашивал о ходе расследования, а потом с увлечением воскликнул:
        - Так это вы та знаменитая четверка! О, как я рад возможности пообщаться с вами! Я о таком и мечтать не мог!
        Он захотел тут же познакомиться с моими друзьями, и мы заняли столик недалеко от стойки бара.
        - Ой! Что это? — Сев на окружающий столик диван, Камаль вытащил из-под себя какую-то книгу, оказавшуюся Моим Любимым Бестселлером. Так вот как Смыш хранит чужие вещи! Разбрасывает где попало.
        - Неплохая обложка. — Камаль в полумраке пытался разглядеть рисунок. — Жаль, что на китайском.
        - На японском, — поправила я.
        - Все равно жаль. Я ни на том, ни на другом не читаю.
        Подошла барменша — странная женщина в длинном платье и чадре, и мы заказали коктейли. Мои друзья не торопились присоединиться к нам, они топтались посреди зала, делая вид, что танцуют, а на самом деле исподтишка наблюдая за нами.
        Но вот музыка кончилась, и к столику подсела остальная часть компании. Сразу стало тесно — особенно когда на диван плюхнулся Сеня Брыкало.
        - Где ты откопала этот манекен? — поинтересовался он, бесцеремонно отпихивая Камаля к самому краю.
        - Под пальмой, — ответил Камаль, и посрамленный Сеня съежился, как сдутый воздушный шарик.
        Но Принц оказался незлопамятным, и вскоре мы все пятеро весело болтали, делясь впечатлениями о погоде, круизе, «Евровидении», Интернете, книгах, родителях, друзьях, школе… Обилие общих тем оказалось неисчерпаемым!
        Потом к нам подсела Принцесса, и стало еще теснее. Оказалось, что ее зовут Варанаси, и она тоже вполне сносно говорит по-русски — достаточно для того, чтобы реагировать на шутки.
        И лишь когда мы вдоволь наговорились, Танюсик вдруг сказала:
        - А знаете, я ведь недавно видела в коридоре Сашулиного Карабаса!
        В ответ на изумленные возгласы она пояснила, что встретилась с одной из моих «галлюцинаций» в коридоре у выхода на палубу.
        - Кто бы мог подумать, что он действительно существует! Страшный, аж жуть! — расписывала Танюсик. — Лохматый, бородатый, глаза черные и пронзительные.
        - О! Точно! А я тоже забыл вам рассказать! Я ведь сегодня днем видел Сашкину Блондинку, честное слово! Она шла по коридору прямо передо мной! Ноги длинные, как будто наращенные. Правда, у нее каблуки были сантиметров девять, не меньше… — вспомнил Сеня.
        - Самое интересное, что я утром видел туземца, — пробормотал Смыш, задумчиво глядя на Камаля.
        - Значит, я нормальная? — обрадовалась я. — И можно не собираться в психушку?
        - Можно не собираться, — успокоили друзья.
        А потом Танюсик вдруг сказала:
        - Камаль, а ведь ты у нас номер один в списке Прекрасных Принцев!
        И мстительный голос Брыкалы тут же подхватил:
        - Варанаси, а ты у нас самая первая Прекрасная Принцесса!
        И тут вдруг Принца прорвало.
        - С вами так прикольно, — сказал он, — что я хотел бы открыть одну тайну. Вы не ошиблись. Дело в том, что я действительно принц. А сестра — принцесса. Мы — дети магараджи Бхуджангари, одного из правителей Индии. Только, пожалуйста, никому ни слова! Мы путешествуем инкогнито, и никто не должен знать о том, что вы только что услышали.
        - Ой, мамочки, я сейчас упаду! — пролепетала Танюсик, впившись в Камаля восторженным взглядом. — Никогда в жизни не видела живого принца!
        - Принц оказался принцем… Бывает же такое, — ухмыльнулся Миша.
        - А инкогнито — это что, фамилия? — поинтересовался Сеня. — Типа псевдоним?
        - Инкогнито — это значит тайком, — объяснил Смыш. — Под чужим именем, чтобы никто не знал.
        - А! Прикольно! А зачем?
        - Чтобы можно было пожить обычной жизнью, — ответила Варанаси. — Без телохранителей, учителей и все такое. Знаете, что здесь было бы, если бы нас узнали? Папарацци слетелись бы, как саранча.
        - А! — сказал Сеня и полез за айфоном. Мы тоже быстренько достали свои и нащелкали кучу фоток.
        - Народ, слухай сюда! Знакомство с Их Высочествами надо отметить! — воскликнул Сеня, когда все возможные ракурсы были исчерпаны. Он выскочил за дверь и через пять минут вернулся с завернутой в газету огромной копченой рыбой.
        - Сегодня на стоянке купил, — похвастался он, с хрустом разламывая огромные ребра. — На острове Бентан. Попробуем местный деликатес!
        - А газету где взял? — с подозрением покосился на приятеля Миша.
        - Ну да, твоя, извини… Но ничего другого под рукой не оказалось, вот и пришлось… Да ведь ты уже все прочитал, чего переживать теперь!
        - О! Отлично! За мной выпивка! — воскликнул Принц, увидев рыбу. Он сделал знак барменше, которая тут же принялась мешать коктейли.
        - С градусом или без? — поинтересовался Сеня.
        - Без. Несовершеннолетним нельзя. Тут с этим строго, — вздохнул Камаль.
        От резкого запаха рыбы мне чуть не стало дурно — все-таки морская болезнь еще давала о себе знать, — однако расстраивать доброго Брата не хотелось, и я, решительно пододвинув к себе коктейль, начала покорно жевать свою порцию.
        Парни подняли стаканы, сдвинули, и…
        И тут в бар ворвалась Пуля. Как будто стояла под дверью и выжидала, чтобы нагрянуть в самый драматичный момент!
        - Это что такое? — визгливый голос поднялся к самым высоким нотам. — Кто позволил? Как посмели? А ну, давайте сюда эту гадость — и марш по каютам!
        Она выхватила у меня стакан и отнесла на стойку. Так же поступила и с другими стаканами, с той только разницей, что остальные успели в спешке хоть что-то отпить. Потом принялась за рыбу: завернула остатки в газету и выкинула в мусорное ведро.
        Напрасно мы убеждали ее, что наши коктейли — детские, безалкогольные, а рыба — всего лишь обычная еда. Разбушевавшаяся гидесса ничего не хотела слушать.
        - Еще раз увижу такое, сниму с корабля и отправлю в Москву! — громыхала она, заглядывая под стол — как будто надеялась найти там ящики с незаконными продуктами. — И никакие ваши заслуги не помогут!
        - Ну вот, такую вечеринку сорвала, — ворчала Танюсик, когда мы вернулись в каюту. — И почему всегда так: только начнешь нормально жить, а тут — бац! — взрослые.
        Но мое хорошее настроение было не убить. Морская болезнь отступила, и я надеялась в оставшиеся дни наверстать упущенное: новые знакомства, интересные места, события, приключения, происшествия, тайны, интриги — все те радости жизни, что прошли мимо меня за время вынужденного безделья.
        День третий
        Неожиданное предложение
        Утро выдалось ясным и свежим, солнечный свет лился в иллюминатор мощным потоком, за бортом раздавались крики чаек.
        Чувствуя невероятную бодрость, я спрыгнула прямо к Танюсику, но подруга никак не хотела просыпаться, хотя я и толкала ее, и щипала, и пинала, и громко кричала на ухо. Вот это спячка!
        Пришлось завести на ее айфоне мелодию утренней побудки, и только тогда Танюсик открыла глаза, вяло потянулась и томно спросила:
        - А какой сегодня первый урок?
        - Выслеживание преступника, — услужливо подсказала я.
        - Да? А второй? — Танюсик спросонья не «втыкала».
        - Поиски клада, — сказала я.
        - Угм… А третий? — Подружка сладко зевнула и уставилась на меня сонными глазами.
        - Танцы с Прекрасным Принцем! — рявкнула я, стаскивая с нее одеяло.
        Но не успели мы с Танюсиком привести себя в порядок, как раздался стук в дверь.
        - Кто это? Если парни, не пускай, пока я не накрашусь! — озабоченно предупредила Танюсик, прячась в ванной.
        Это оказалась Пуля. И не одна: рядом с ней стоял — кто бы вы думали? А вот и не угадали, не Туземец, не Блондинка и не Карабас-Барабас, а самый обычный дедушка лет пятидесяти.
        Ну, не совсем обычный, потому что на нем был длинный серебристый халат и белая тюбетейка, а глаза его смотрели остро и пронзительно. Но так как мои мысли были заняты другими персонажами, дедушка не произвел на меня никого впечатления.
        До тех пор, пока Пуля не сказала:
        - Девочки, думаю, вам будет интересно узнать, что на нашей яхте снимается кино.
        - Кино?! — одновременно воскликнули мы: я — в каюте, Танюсик — в ванной. Потом подружка перехватила инициативу и первой выстрелила вопросом:
        - А кто снимает?
        - Съемочная группа известной индийской кинокомпании.
        - Болливуд! — ахнула из-за стенки Танюсик. — Класс! А что снимают?
        - Киносериал. Не знаю точно, на какую тематику…
        - Это все равно. Обожаю индийские фильмы! Могу смотреть их все подряд!
        Интересная была беседа: Пуле отвечал голос Танюсика из ванной, а я стояла и молчала. Дедушка тоже молчал, но при этом так пристально разглядывал меня, что я чувствовала себя ужасно неуютно.
        Однако вскоре все разъяснилось.
        - Девочки, я хотела познакомить вас с одним из пассажиров — знаменитым немецким кинорежиссером Вимом Хендерсом. Если вы действительно увлекаетесь кино, то должны хорошо знать это имя.
        - Вим Хендерс! — восторженно завопила Танюсик. — Это же мой любимый! Два «Оскара» и три «Медведя»! Покажите мне его, покажите!
        - Выходи и сама увидишь, — не выдержала наконец я.
        Дверь ванной распахнулась, и оттуда стремительно вылетела Танюсик — свежая как роза, очаровательная, как фотомодель. Какие же чудеса творит косметика!
        - Ой, а вы режиссер, да? Тот самый Вим Хендерс? — залепетала подруга. — А автограф дадите? А сфоткаться с вами можно? А сувенирчик на память? А над каким фильмом вы сейчас работаете? А какой у вас самый любимый? А кто у вас самый любимый актер? А не планируете ли вы снять Джонни Деппа? А Орландо Блума? А Киру Найтли?
        Да уж, подружка была в своем репертуаре! Она млеет от знаменитостей и коллекционирует их автографы и фотки. А уж если кто попадется ей в лапы, пусть готовится к худшему — ниагара подружкиной любознательности утопит кого угодно!
        Режиссер доброжелательно улыбался и кивал. Потом достал из кармана ручку и расписался на Танюсиковой розовой кепке — как того пожелала хозяйка. Потом терпеливо вынес фотосессию, во время которой подруга порхала вокруг, как большая цветастая бабочка, вываливая все новые и новые вопросы.
        Но вот Танюсик удовлетворила непомерные аппетиты, угомонилась, и мы смогли наконец узнать, зачем же мировая знаменитость решила навестить двух скромных московских восьмиклассниц.
        Первым сюрпризом было то, что немецкий кинорежиссер отлично говорил по-русски.
        - Я сейчас работаю для индийской кинокомпании над киносериалом по роману японского автора Кобо Каравана, — сказал он глубоким низким голосом.
        - Ой, как интересно! — снова завелась Танюсик, но я ткнула ее локтем в бок.
        - Как уже говорилось, киносъемочная группа находится на этом судне.
        - Ой, ну обалдеть! — На этот раз Танюсика угомонил увесистый шлепок пониже спины.
        - К сожалению, нас постигла большая неприятность — исполнительница главной роли, актриса Амрита Той, заболела ветрянкой.
        - Ой, ну надо же! И как это ее угораздило? Наверное, в детстве не болела. А вот я в два года…
        Ох, как же она меня утомила! Я ласково провела ноготками по подругиной спине, и она завертелась и захихикала, сдавленно прошептав:
        - Только не это! Лучше тресни, только не щекотка!
        - По договору с кинокомпанией у меня очень жесткие сроки, поэтому вызвать другую актрису я не успеваю. К счастью, на борту оказалась девочка, идеально подходящая на эту роль. Эта девочка — одна из вас.
        На этот раз Танюсик была так потрясена, что промолчала. Я увидела только, как у нее захлопали ресницы и навострились ушки. А потом подруга шумно набрала в грудь воздух и торжественно объявила:
        - Я согласна!
        Однако вместо аплодисментов и цветов начинающая кинозвезда получила лишь полный сострадания взгляд Пули и сочувственные слова режиссера:
        - К сожалению, речь идет не о вас, а о вашей подруге.
        - О подруге? Какой еще подруге? — нахмурилась Танюсик.
        - Об Александре, — сказала Пуля и обратилась ко мне: — Саша, если ты согласна, господин Вим Хендерс хотел бы пригласить тебя заменить исполнительницу главной роли на время ее болезни.
        Мумия и Блондинка
        Вот так я и стала актрисой.
        Мой дебют состоялся на стоянке, после того как мы всласть накупались и назагорались на пляже маленького островка под названием Белитунг.
        Поначалу Танюсик капризничала, недовольная тем, что ее не взяли в кинозвезды. Но когда начались съемки, подружка оттаяла и даже развеселилась.
        Дело в том, что я должна была играть роль мумии. Под злорадные комментарии Танюсика меня обмотали бинтами и уложили в фанерный саркофаг.
        Кинокомпания занимала несколько кают, съемки проходили в одном из люксов, переоборудованных в павильон. Я должна была лежать и ждать, когда ко мне подойдет девушка, а потом подняться и схватить ее за руку.
        - Ну и роль! — веселилась Танюсик. — Врагу не пожелаю. Такое и парень может сыграть, все равно лица не видно. Да, хорошо, что я не согласилась во всем этом участвовать!
        Честно говоря, мне тоже было непонятно, зачем режиссеру понадобилась я: с таким же успехом можно было забинтовать и больную ветрянкой актрису — прыщиков все равно не было бы видно. Разве что у нее высокая температура и она себя плохо чувствует… Но в любом случае мне было невероятно интересно, и киношная суета вокруг доставляла ни с чем не сравнимое удовольствие.
        На съемках меня поджидало несколько сюрпризов.
        Первым был тот, что моими партнерами по фильму оказались Принц и Принцесса.
        - Мы просто не успели рассказать вам вчера о том, что снимаемся в кино, — объяснили они. — Ваша гувернантка такая строгая…
        Вторым сюрпризом было то, что я наконец-то разгадала тайну моих «галлюцинаций».
        Вначале «пал» Карабас-Барабас. Им оказался помощник режиссера, по совместительству актер, исполняющий в фильме одну из ролей. Под руководством гримера он в считаные секунды преобразился — с помощью парика, бороды, усов и бровей.
        - Прикольно! — восхитилась наблюдавшая за процессом Танюсик. — Маскировка покруче косметики! Никогда и не скажешь, что он совсем другой!
        Следующим разоблаченным персонажем была Блондинка. Ею оказалась Варанаси, появившаяся возле моего саркофага в белом парике — именно ее я должна была хватать за руку.
        - Ну, так неинтересно, — надула Танюсик накрашенные губки. — Никакой мистики. Опять всего лишь работа гримера…
        Поэтому мы с подругой совершенно не удивились, когда возле меня возник Туземец — конечно же, это был Камаль, одетый (вернее, раздетый) для своей роли!
        Кстати, на съемочной площадке мелькали и другие знакомые лица — например, барменша (про нее сказать «лица» нельзя, потому что она снова была в чадре), которая проявляла явный интерес к гримеру, китайские бейсболисты, австралийские пловчихи и многие другие. Все с уважением поглядывали на меня, и я потихоньку начала чувствовать себя настоящей звездой!
        Но был и третий сюприз — самый главный.
        Во время перерыва в съемках мне дали почитать сценарий той серии, где я снималась, — и что, вы думаете, я узнала?
        Оказывается, я исполняла роль не какой-то абстрактной мумии, а моей любимой Пого-пого! Да-да! Выяснилось, что наш киносериал — экранизация той книги, которую переводил Смыш, и я стала центром всеобщего внимания, когда сообщила съемочной группе, что знакома с оригиналом.
        Оставалось только поражаться, как быстро исполняются мечты!
        Обо всем этом нужно было срочно рассказать парням — а вот их-то нигде и не было. Они пропустили завтрак, не пришли поглазеть на съемки. Так что похвастаться достижениями было не перед кем, и я чуть-чуть огорчилась — но так, самую капельку.
        Съемки закончились незадолго до обеда.
        Бросив съемочной группе «Сае онара» («До свидания» по-японски), начинающая актриса и ее подруга величественно удалились.
        Слезы для Спящей красавицы
        Когда парни не появились и к обеду, это заметила даже Пуля.
        - Так… — нахмурилась она, увидев наполовину пустой столик. — Значит, вчерашние коктейли были не совсем детскими.
        - Нет-нет, — замотала головой Танюсик. — С коктейлями все было нормально, честное слово.
        - Не верю, — отрезала Пуля и вышла из столовой.
        Мы последовали за ней — нам тоже было интересно, что приключилось с собратьями-мушкетерами. Неужели Пуля права, и они вчера нахимичили с коктейлями?
        Парни были в каюте, но картина, открывшаяся нашим глазам, была ужасна. Белый как мел Сеня сидел рядом с койкой, на которой лежал неподвижный, белый как мел Смыш. Из глаз Брыкалы на лицо Фродо капали огромные капли, и гигант, то и дело шмыгая носом, жалобно причитал:
        - Прошу тебя, проснись, ну пожалуйста! Или хотя бы пошевелись!
        Однако полурослик был недвижим. Глаза запали, вокруг рта и носа залегли синие тени, и на мгновение мне показалось, что… что…
        Это было так ужасно, что я упала перед кроватью на колени и громко, во весь голос, заревела.
        Излив первую порции слез, я обнаружила рядом с собой Танюсика, которая тоже рыдала, орошая Мишу слезами и безутешно приговаривая:
        - Но ведь он же не умер, правда? Он же не умер?
        Пули в каюте не было — наверное, побежала за врачом.
        Однако врач не понадобился. Едва только мы трое, выбившись из сил, завели по новой, как лежащий на кровати покойник вдруг открыл глаза и отчетливо произнес:
        - Нет, он еще не умер.
        Не успели мы порадоваться неожиданному воскрешению, как появилась Пуля, которая все-таки притащила врача. Доктор выгнал нас в коридор, и вот тут уж мы получили по полной. Руководительница припомнила нам все мелкие и крупные прегрешения, пригрозила запереть в каютах до конца круиза и лишить развлечений и увольнений на берег. Почему-то она была твердо уверена, что Миша набрался, и ни за что не хотела поверить, что Фродо непьющий.
        Как ни странно, Сеня был с ней солидарен.
        - А с чего бы еще ему коньки клеить? Тихоня тихоней, а вчера знатно они с Принцем накатили. Наверное, у Камаля что-то припрятано было, чего они в коктейль подлили. Вы бы видели, как хоббит шатался, когда в каюту полз!
        Но вот наконец врач оставил бедолагу Поттера в покое, и нам разрешили навестить его.
        Миша все еще лежал в кровати, но был уже не таким бледным, и в глазах горел жадный интерес к последним новостям. И вот тут-то и настал мой звездный час.
        - А меня пригласили сниматься в кино! — с торжеством выложила я главную новость дня. — И я играла мумию! Но на самом деле я не мумия, а Пого-пого! И еще я встретила свои привидения!
        Новость произвела неизгладимое впечатление: Смыш заволновался, покраснел и поинтересовался:
        - А сколько тебе заплатят?
        Это было неожиданно и трогательно: никогда не думала, что хоббит с таким вниманием отнесется к моим делам!
        - Ты говоришь, как мой агент! — восхитилась я.
        - Да, действительно, а как у тебя с гонораром? — подал голос Сеня, и я почувствовала себя словно за каменной стеной — еще бы, с такими-то братишками!
        Вечер прошел идиллически: Миша читал сценарий, а мы втроем обсуждали, как же хорошо, что полурослик не умер.
        - Спорим, это мои слезы разбудили его! — воскликнула Танюсик. — У меня они горючие и жгучие.
        - Прям живая вода! — хихикнул Сеня, привлекая подругу к себе. — Но у других не хуже, поверь! Так что разбудить Михеича с равным успехом могли еще и мы с Сашкой.
        - Прекратите орать! Вы мне мешаете! — донесся с верхней койки голос Смыша. — И вообще, мне срочно нужна газета, в которую была завернута рыба!
        Мы испуганно затихли. Потом посмотрели друг на друга и молча покрутили пальцами у виска. А затем слезли с Брыкаловой койки и поплелись искать газету.
        К счастью, в баре еще не убирались, и газета преспокойно лежала в мусорном ведре.
        - Я не знаю, чем он станет за это расплачиваться, — кряхтел Сеня, выуживая из мусора засаленные обрывки. — Но счет будет немаленьким.
        - И зачем мы его оживили? — Танюсик брезгливо заткнула нос. — Спал бы себе и спал…
        Я не могла не согласиться с друзьями. Наша Спящая красавица оказалась на редкость капризной и привередливой!
        День четвертый
        Праздник Нептуна
        Этот день был кульминацией нашего путешествия: нас ожидало пересечение экватора и связанный с этим долгожданный праздник Нептуна. Прочие мелочи, включая киносъемки, были отложены и забыты.
        Всеобщая суета и суматоха начались с самого утра, и мы с Танюсиком с энтузиазмом окунулись в водоворот подготовки. Тем более что теперь, когда я вошла в состав съемочной группы, возможности перевоплощения стали практически безграничными: мы получили свободный доступ и в гримерку, и в костюмерную.
        Я решила осуществить заветную мечту и превратиться в девочку-островитянку Пого-пого. Сразу после завтрака Танюсик, по указанию гримера киногруппы, намазала меня с ног до головы ароматной жгучей жидкостью, которая мгновенно впиталась, окрасив кожу и волосы в темно-коричневый цвет. Новый грим оказался абсолютно несмываемым, и я запаниковала, но гример успокоил, сказав, что через пять дней краска из черного индийского ореха смоется и на коже останется легкий золотистый загар. Я подсчитала даты и с ужасом убедилась, что последние два дня действия краски — это первые дни второй четверти, и каково же мне будет появиться в школе в таком виде!
        - Зато можно вообще не умываться! — «утешила» верная Танюсик. — И не причесываться! — добавила она после того, как гример залил мои волосы каким-то мебельным лаком и они напрочь задубели.
        Сама подруга решила превратиться в русалку, для чего ей и делать-то ничего особенного не надо было — просто распустить хвост, вплести в волосы сухие водоросли и обмотаться парео. Себе же я выудила из груды реквизита сухие стебли тростника и соорудила поверх купальника нечто вроде юбочки.
        Мы были уже готовы предстать в таком виде перед обществом и, главное, перед парнями, когда в Танюсикину голову втемяшилась очередная гениальная идея.
        - У нас глаза неправильные! — заявила она, когда мы напоследок остановились перед зеркалом. — Тебе нужны темно-карие, а мне — ярко-зеленые.
        - Вряд ли у них найдется подходящая краска, — нервно хихикнула я.
        - Никакой краски не надо! — заявила неумолимая подруга. — Я тут кое-что присмотрела…
        Она уверенно открыла один из ящичков и выудила оттуда коробочку с разноцветными контактными линзами:
        - Усекла?
        - Ух ты!
        Я с интересом рассматривала прикольные штучки. Линзы были самых разных цветов: и традиционных — голубые, зеленые, карие и множество оттенков серых, и самых невероятных и неожиданных, таких, например, как красные, оранжевые в зеленую крапинку, серебряные и золотистые.
        - Это чтобы альбиносов играть, — авторитетно заявила всезнайка Танюсик, показывая на красные. — А это — для мутантов! — объяснила она про оранжевые в крапинку.
        - А эти? — спросила я про серебристые и золотистые.
        - Для роботов!
        Она выбрала мне пару темно-карих, почти черных, а для себя нашла яркие изумрудно-зеленые.
        И началась новая порция мучений.
        Вначале линзы никак не хотели вставляться, а потом глазам стало так больно, как будто в них насыпали песку.
        - Ну его совсем, — жалобно хныкала я. — Ненавижу эти линзы! Ничего в них не вижу!
        - А тебе и не надо! — садистка-подруга была непреклонна. — Главное, чтобы было видно тебя! Ты же теперь кинозвезда, вот и привыкай!
        Сама Танюсик не испытывала от линз абсолютно никакого дискомфорта.
        - Вот теперь все тип-топ, — промурлыкала она, сверкая изумрудно-зелеными глазами. — Осталось сфоткаться — и в бой!
        Следующие полчаса мы посвятили фотосессии и только после этого вышли в свет.
        Свет был невероятно ярким и слепил глаза. Солнце жарило, как в раскаленной печке, влажный зной охватывал липкой простыней, из полуослепших глаз все еще текли слезы, но, несмотря ни на что, в душе расцветал праздник.
        Веселье было в самом разгаре. Громыхала музыка, пестрый галдящий люд бродил по палубе, сновал между торговцами сувенирами, баром и бассейном. Детишки старательно метали серпантин, запускали воздушных змеев и прокалывали шарики, а утомленные жарой взрослые тусовались в тени, услаждая себя разнообразными напитками.
        Начался маленький праздник и у двух маленьких разбойниц: парни, которых они встретили у выхода на палубу, их не узнали. Вернее, узнали, но не сразу, и мы целых два раза прошагали под ручку туда-сюда, прежде чем заинтересованность и любопытство в глазах братишек сменились узнаванием и восхищением. Сами они и не подумали переодеться, оставшись в том, в чем были — шортах и рубашках.
        - Так нечестно! — возмутилась Танюсик. — Мы как дуры вырядились, а вы даже и не вспомнили про маскарад!
        - Вспомнили. И решили изображать обычных туристов, — отшутился Миша.
        Мы нашли себе тенистое местечко у бассейна и развалились в шезлонгах, потягивая коктейли и обсуждая последние события.
        - Твой загар смывается или не смывается? — поинтересовался Миша, с любопытством разглядывая меня.
        - Не смывается, — хихикнула я. — Я теперь навечно такая останусь.
        - А что, прикольно! Тебе идет! — одобрил полурослик, придвигаясь поближе. Он взял меня за руку, слегка потер и одобрительно кивнул: — Действительно, мертво схватилось.
        Мою руку после этого он не отпустил.
        - И с глазами вы здорово придумали, — подхватил Брыкала, придвигаясь к Танюсику. — Очень стильно!
        - Вот я и говорю! — Танюсик подмигнула Сене изумрудным глазом. — А то как-то не по-настоящему получается, неправдоподобно.
        Одобрение парней было усилено похвалой от режиссера, который подошел к нам в сопровождении Пули.
        - Мы с господином режиссером считаем, что вы очень точно уловили стиль образов, — сообщила наша руководительница и добавила: — Молодцы, девочки! Постарались за державу! Думаю, призы за лучшие костюмы были бы нашими!
        Сама она изображала подружку Тарзана: леопардовое парео имитировало шкуру, распущенные волосы струились чуть ли не до колен, ярко накрашенные глаза сверкали из-под черных густых бровей.
        - А она ничего, — заметил хоббит, и я с яростью вцепилась ему в руку ногтями.
        - Да уж! Кто бы мог подумать! — подхватил Брыкало. — Будь она лет на десять помоложе… — После этих слов он запнулся и жалобно пискнул — Танюсик тоже не дремала.
        - А мне и так сгодится! — хихикнул неугомонный Смыш, и я, окончательно рассвирепев, выдернула руку и запустила в него шлепанцем.
        Однако промазала, и шлепанец угодил в появившегося рядом Камаля. Выглядели они с сестрой просто потрясающе: на Камале была белая чалма и белый балахон до пола, на Варанаси — ярко-красное сари.
        Мы едва успели перекинуться парой слов, когда наступил долгожданный момент. Пересечение экватора ознаменовалось всеобщим ликованием и массовым купанием в бассейне. С веселыми криками люди сталкивали друг друга с бортиков, прыгали сами, и вскоре мы тоже очутились в воде.
        Прыгнув с бортика, я сразу же ушла на дно. Линзы соскочили и утонули, и Пого-пого наконец-то прозрела. Вода вокруг кишела купальщиками, и, оттолкнувшись от дна, я рванулась вверх, ввинтившись в промежуток между телами. Поверхность была уже близко, когда на меня вдруг опустилась какая-то белая пелена, похожая на купол парашюта, рядом мелькнули чьи-то руки — на одной из них я увидела татуировку в виде черного солнца. И в следующее мгновение я оказалась спеленутой так прочно, что не могла пошевелиться. В ужасе я закричала, выпуская последний воздух, потом вдохнула — и внутрь меня рванулся поток тепловатой соленой воды…
        И все кончилось.
        Еще одна Спящая красавица
        Когда я очнулась, вокруг было темно. Койка плавно колыхалась подо мной, и вначале показалось, что я заснула на качалке у нас на даче в Захарово и вот-вот рядом возникнут мама с папой и скажут: «Эй, лежебока! А ну-ка перебирайся в дом!»
        Воспоминание о родителях выбило град слез, и я, так и не успев понять, где нахожусь, горько заплакала, задыхаясь от жалости к себе:
        - Мама! Мамочка!
        - Я за нее, — ответил откуда-то сверху голос Смыша. — Чего тебе, доченька?
        - Миш, ты, что ли? — Слезы мгновенно высохли.
        - Ну!
        - А мы где? — Я испуганно озиралась, не узнавая в темноте очертания чужой каюты.
        - На подводной лодке.
        - Да? А как мы сюда попали? — Мне было так плохо, что поверила ему.
        - Нас вытащили из брюха акулы, которую подводники заарканили сетью. У тебя была съедена правая нога, а у меня — левая!
        Я в ужасе схватилась за правую ногу — нет, все в порядке, она на месте, и я убью этого Смыша! Нашел время прикалываться!
        - А ты разве ничего не помнишь? — невинным голосом спросил четырнадцатилетний младенец.
        Помню? В памяти всплыл и парашют, обволакивающий меня, и руки с необычной татуировкой на локте одной из них… Что-то похожее на маленькое черное солнце…
        Горло сдавил спазм, я снова заревела и еще через мгновение оказалась в объятиях утешающего меня Смыша.
        - Чего ты? Все хорошо. Ты жива, здорова, вот и радуйся! А если будешь реветь, нос покраснеет, распухнет, и ты станешь храпеть еще больше.
        - Как это — еще больше? Разве я храплю? — всполошилась я.
        - Еще как! Всех корабельных крыс распугала!
        Хорошо, что темнота надежно скрывает эмоции! А то я бы не знала, куда прятать глаза.
        Однако слезы высохли, и больше плакать не хотелось.
        Открылась дверь, зажегся свет, и стало ясно, что мы находимся в медпункте или изоляторе. Рядом возник корабельный врач, из-за спины которого выглядывали обеспокоенные физиономии верных собратьев.
        Они-то после осмотра доктора и рассказали, что произошло.
        Оказалось, что я была не единственной утопленницей в этот день. Вместе со мной на тот свет решил отправиться и мой верный сосед по второй парте у окна.
        - Вы, народ, хотя бы предупредили, что плавать не умеете! — бушевал Сеня. — А то вспотел совсем из бассейна вас таскать!
        Напрасно мы уверяли Брыкалу, что плаваем очень даже хорошо — он ни за что не хотел этому поверить. Не стесняя себя в ругательствах, он описывал, как по очереди вытаскивал из бассейна наши бездыханные тела и проводил реанимацию.
        - Хорошо, что я в этом соображаю, отец спасателем работает! А то знаете где бы вы были?
        Только после того как мы с Мишей дружно обняли и расцеловали нашего спасителя, он немного подобрел.
        - А тряпка? — спросил вдруг Миша. — Красная тряпка, в которой я запутался?
        - Ой, точно! А у меня был белый парашют! — вспомнила я.
        - О чем вы? — недоуменно уставился на нас Сеня. — Какая тряпка? Какой парашют? Когда я вас вытаскивал, ничего такого не было…
        - Не спорь с пострадавшими! Неужели не видишь: у них шок после несчастного случая, — одернула приятеля Танюсик.
        - Нет у меня никакого шока! — рассвирепел Миша. — И несчастного случая никакого не было!
        - И у меня не было! — пискнула я.
        - А что же тогда было? — ласково спросила Танюсик.
        - Попытка преднамеренного убийства, — ответил за нас двоих Миша.
        Повисло неловкое молчание. Первым его нарушил Сеня:
        - Да ладно, Михась, не гони. Кому ты нужен, чтобы тебя топить.
        - Речь не только обо мне, но и о Сашуле, — сердито насупился хоббит. — Ее ведь тоже пытались утопить. А что касается меня, это была уже не первая попытка.
        - Да? И что же было раньше? — скептически хмыкнул Сеня.
        - Камаль подсыпал мне в коктейль сильнодействующее снотворное. Если бы не Пуля, не знаю, где и был бы…
        Снова молчание — на этот раз потрясенное: мы вспомнили белого как мел, почти мертвого Смыша…
        - Камаль — никакой не принц! — торжествующе объявил Миша, почувствовав, что нас проняло. — А его сестра — никакая не принцесса! И вообще не сестра. Вот, читайте! — И он пододвинул нам обрывок газеты, в которую Сеня два дня назад заворачивал рыбу.
        - Но я не умею. — Танюсик растерянно развела руками.
        - И я, — пискнула я.
        - Что, за пять дней без школы читать разучились? — сурово упрекнул Холмс.
        - Но тут же на хинди написано! — напомнили мы.
        - Ах да, — спохватился Эркюль Пуаро. — Тогда слушайте… — Он взял газету и принялся что-то лопотать на непонятном языке.
        Ту уж не выдержал Сеня.
        - Короче, умник! Утомил! — остановил он ретивого полиглота. — Ты по-русски давай!
        - Ах да! — спохватился Мегрэ и наконец-то перешел на понятную кодировку.
        В заметке говорилось о том, что полиция разыскивает двух мошенников, повинных в десятках преступлений. Парочка профессиональных актеров работала под видом брата и сестры и специализировалась по круизным судам, совершая кражи и одурачивая пассажиров.
        - Это все? — деловито поинтересовалась Танюсик.
        - Нет, тут еще есть их приметы. — И Миша зачитал описание преступников, которое действительно почти полностью подходило Камалю и Варанаси…
        - И все равно это фуфло, — авторитетно заявила Танюсик. — Не верю!
        - Вот именно! — поддакнула я. — Камаль такой лапочка, он не может быть мошенником!
        - Этот лапочка чуть не утопил тебя сегодня в бассейне! — разъярился Смыш. — И меня, кстати, тоже!
        - Это не он, — не уступала я. — И вообще, меня никто не топил, я сама в каких-то тряпках запуталась…
        - Эти тряпки, между прочим, рубаха твоего ненаглядного Камаля и сари Варанаси!
        - Сари Варанаси! — воскликнула Танюсик. — Это такой писк! Я упала, когда увидела! Только мне бы лучше розовое или салатовое.
        - А мне — синее или сиреневое… И чтобы цветочки золотые…
        - Так, угомонились, — остановил нас Сеня. — У тебя все? Или есть что добавить? — обратился он к Мише.
        - Есть что добавить, — кивнул тот. — Посмотрите-ка на книгу…
        И он подтолкнул к нам бестселлер на японском.
        - Ты опять хочешь, чтобы мы читали? — жалобно пропищала Танюсик.
        - Не обязательно. Достаточно взглянуть на экслибрис.
        - Экс… что? — угрожающе сжал кулаки Сеня.
        - Экслибрис — это книжный знак, — пояснил Пуаро, на всякий случай отодвинувшись подальше. — По-латыни «ex libris» — из книг такого-то. Короче, печать такая в книге, где написано, кто ее владелец.
        - А! Так бы и говорил! — успокоился Сеня. — Ну и что тут с этой печатью?
        - Смотрите! — Миша открыл книгу, сунул нам под нос.
        И действительно, на первом развороте внизу мы увидели маленькую печать, которую не замечали раньше. На ней был изображен тигр, сжимающий в лапах кобру, а по краю змеилась надпись: «ex libris Bhudjangahry».
        - Из книг Бхуджангари! — перевела Танюсик и тут же похвалила себя: — Молодец, Танюсик! Пять баллов! Со сложным переводом справилась! Да еще с латыни.
        - Ну? Теперь поняли? — обратился к нам Мегрэ.
        - Ну конечно. Это книга какого-то Бхуджангари. Ну и что? — уставились на него мы с Танюсиком.
        А потом до меня начало доходить.
        - Но ведь Бхуджангари — это фамилия магараджи, отца Камаля и Варанаси… Значит, это книга из их библиотеки?
        - Вот именно! — Смыш торжествующе поднял вверх указательный палец. — И что это значит?
        Я пожала плечами. Ну не всем же быть Шерлоками Холмсами! Кому-то надо и Ватсоном поработать…
        - Когда мы сидели в баре, книга лежала на диване. А Камаль ее не узнал! Просекаете? Если бы он был настоящий принц, он бы узнал книгу из библиотеки отца!
        - Совсем не обязательно, — возразила Танюсик. — У нас дома две тысячи томов, а я знаю от силы десять книг. Хотя нет, с Винни-Пухом будет одиннадцать… Так что это ни о чем не говорит!
        - Нет, постойте-ка… — Я вдруг вспомнила еще кое-что. — Он, конечно, мог не узнать фолиант из библиотеки отца, но он должен был узнать книгу, которую потерял у меня в каюте! — И я рассказала о том, что Камаль — тот самый Туземец, которого я видела в первый день.
        Брыкало потрясенно присвистнул:
        - Вот это да… Сильно. Значит, парень действительно что-то скрывает… Похоже, он и вправду не принц?
        - Выходит, так, — кивнул Миша.
        - А я и сам сразу же об этом подумал! — выпалил вдруг Сеня. — Настоящий принц ни за что бы не стал фотографироваться с первыми встречными. А у меня целая карта памяти его фоток!
        И тут я вспомнила еще кое о чем:
        - Народ! Совсем из головы вылетело! Я тут такое обнаружила, такое! — И я достала из кармана шорт купюру и брелок Брыкалы. — Денежка-то фальшивая!
        - Вау! — Три руки одновременно схватили банкноту и чуть не разорвали ее.
        Но все-таки Смышева рука оказалась шустрее, и вскоре Наш Самый Главный Сыщик сосредоточенно рассматривал купюру в свете Сениного брелока.
        - Все точно, — подтвердил наконец он. — И вправду фальшивая.
        Новое открытие так нас подкосило, что несколько минут мы сидели в тупом молчании. Не прозвучало даже Смышево сакраментальное: «А что это значит?» Наверное, потому, что он и сам не знал, что же это значит. Уныло свесив голову, Миша листал книгу, пуская по страницам лазерные зайчики.
        А потом Сеня сказал:
        - А что? Все ясно как пень. Ребята — фальшивомонетчики. Они увидели, что кто-то вынул из книги купюру, и решили на всякий случай не афишировать, что это их книжка.
        - Ой, точно… А на съемках Сашуля проболталась. Когда она прочитала сценарий, то во всеуслышание объявила, что читала книгу, по которой снимается фильм! — воскликнула Танюсик.
        - Преступники поняли, к кому попала купюра, и попытались убрать свидетельницу… А на меня покушались потому, что я прочел заметку в газете. Тогда, в баре, я сам об этом сказал, — подхватил Миша.
        - А ты точно не видела, кто тебя топил? — спросила меня Танюсик.
        - Э-э-э… — После недавних разоблачений я была уже ни в чем не уверена. — Вообще-то… — Я вдруг вспомнила руку с татуировкой в виде маленького черного солнца и рассказала об этом.
        - Ну что ж ты молчала! А это женская была рука или мужская? — с жадным любопытством набросилась на меня Танюсик. Вот что значит соскучилась по расследованиям!
        - Не помню… Не разглядела.
        - А черная или белая?
        - Тоже не помню… Все было как-то смутно… — от неприятных воспоминаний заныло в затылке.
        - И что же? — Танюсик переключилась на Мишу. — Что ты на это скажешь?
        Но Великий Сыщик как-то странно молчал, впившись остановившимся взглядом в одну точку. Он выглядел потрясенным и растерянным — так, будто только что получил известие о том, что его оставили на второй год или присудили Нобелевскую премию.
        - Что-то не так? — Танюсик тихонько придвинулась к нему, взяла за руку.
        Он ответил ей легким пожатием, потом молча протянул брелок Брыкалы и книгу.
        - Читай, — ткнул он пальцем куда-то в середину страницы.
        - Ой, нет, только не это, — Танюсик тяжело вздохнула. — Я больше не могу! Давайте лучше доктора позовем…
        - Да забей ты на доктора! — рассердился вдруг хоббит. — Ты че, совсем плохая? Тут же по-русски написано!
        Мы с беспокойством переглянулись, и Сеня потянулся за айфоном.
        А потом до меня дошло. Я схватила брелок, направила на страницу луч ультрафиолета, и моим потрясенным глазам предстала вполне отчетливая надпись: «Сокровища исигов. Остров Акаморо. См. карту». И дальше во весь разворот была нарисована карта — схематичное изображение, где едва обозначены главные ориентиры: бухта, лес и горы. На склоне двуглавого вулкана была изображена большая ракушка и написано несколько иероглифов. Вокруг карты змеились волнистые линии.
        Я прочитала надпись вслух, и в каюте воцарилась такая тишина, что мы наконец-то услышали ночной плеск волн.
        - Вот поэтому Сашуле и досталось, — сказал наконец Мегрэ. — Не только из-за купюры. Они думали, что она читала книгу и могла наткнуться на карту.
        - Значит, про клад — это правда? — ахнула Танюсик.
        - А то! Если из-за него человека убить хотели…
        Все с уважением посмотрели на меня, а потом друг на друга.
        - А что тут написано? — Танюсик показала на иероглифы рядом с ракушкой.
        - Большой глаз левой головы, — запинаясь, перевел Миша.
        - Ой, я догадалась! — воскликнула Танюсик. — Глаз — это пещера, а голова — это вершина… Сокровища исигов надо искать в большой пещере левой горы!
        - Остров Акаморо… У нас же завтра там стоянка! — произнес Сеня неожиданно севшим голосом.
        - А у нас — съемки, — сообщила я. — Как раз те эпизоды, где играют Камаль и Варанаси…
        - Значит, завтра они будут заняты… И мы сможем добраться до клада первыми! — с горящими глазами произнес Миша.
        - Если Пуля отпустит, — с сомнением произнес Брыкало.
        - Пулю беру на себя, — уверенно заявил Миша. — А вы двигайте сейчас по каютам, готовьтесь. Завтра с утра выступаем в поход!
        День пятый
        Трепка для Принцессы
        Утро выдалось пасмурным и ненастным. Над морем стелился туман, моросил мелкий дождик, и я испугалась, что съемки будут отложены. Однако на режиссера плохая погода не произвела никакого впечатления, и ровно в десять, после того как наша «Королева морей» стала на рейд у большого зеленого острова, начался съемочный день.
        После вечернего разговора я чувствовала себя гончей, выпущенной на охоту. В предвкушении необычных событий нервы были напряжены до предела, возбуждение щекотало кожу, все чувства обострились — в том числе и обоняние. Я замечала разные мелочи, на которые раньше не обратила бы внимания: бегающий взгляд Камаля, небольшую морщинку на гладком лбу Варанаси… Теперь я знала, что за длинными рукавами восточных одежд у кого-то из них скрывается татуировка в виде черного солнца. Эх, быть бы повнимательнее раньше, можно было бы избежать многих проблем!
        На остров съемочная группа выбралась не сразу: вначале снимали под водой. Оказалось, что Камаль отлично плавает и ныряет и Варанаси не уступает ему. Я тоже могла показать класс, и вскоре мы втроем соревновались, кто глубже нырнет — перед камерами, конечно, потому что так и было задумано по сценарию. Я не стала особо усердствовать и уступила первенство Камалю, который после очередного погружения преподнес мне большую ракушку со словами:
        - Там целая пещера ракушками выложена!
        Потом мы сошли на остров. На этот раз съемки должны были проходить у отвесной скалы.
        Режиссер объяснил мне, что надо делать — Пого-пого должна была взобраться на вершину и метнуть копье. В другое время мне это было бы невероятно интересно, но сейчас всеми мыслями я находилась с друзьями, в глубине острова — именно туда они направились, едва ступив на сушу.
        Я вспомнила последний разговор с Мишей. В тот момент, когда мимо проходили Камаль и Варанаси, он отдал мне книгу с картой.
        - Ты что! Они же увидели! — ужаснулась я.
        - Именно этого я и добивался! — расплылся в улыбке Смыш. — Главное, не выпускай книгу из рук. Пока она у тебя, парочка на крючке, никуда не денутся. Вряд ли они успели скопировать карту или выучить наизусть.
        - Они на крючке — или я? Может, они захотят вернуть книгу силовыми методами? — Не очень-то приятно было становиться наживкой!
        - Не парься! — Смыш покровительственно хлопнул меня по плечу. — На глазах у всей группы не посмеют… Вокруг тебя будет куча народу!
        Но его уверенность в моей полной безопасности мне почему-то не передалась. И в радостной боевой песне прозвучали тревожные нотки…
        - Ну и, конечно, не спускай с них глаз. Если что, эсэмэсь… Да, кстати, тебе не кажется, что здесь пахнет чем-то странным?
        - «СК», — ответила я. — Это от Камаля и нашего гримера. И еще сандаловым маслом — от режиссера. И еще фиалковой водой…
        - Да нет, не то. Какой-то необычный запах, природный.
        - Сера, — поставила я диагноз, пряча книгу в сумку. Легко было Смышу приказывать не выпускать ее из рук! А как, скажите, это сделать, если на съемках вся моя одежда — купальник? Да еще ожерелье из зубов медведя.
        - Сера? — Смыш озабоченно нахмурился. Потом достал GPS, поколдовал, покачал головой… — Будем надеяться, это произойдет не сегодня.
        - Что — это?
        - Ничего, — Смыш спрятал прибор, ободряюще улыбнулся. — Вперед, Алеха! И не робей. Ничего плохого не случится, все под контролем.
        Ох уж эти мне мужчины! А что бы он сказал, если бы его поставили на скале в купальнике и с копьем? Куда бы он дел книгу? Единственное, что мне удалось придумать, — попросить гримера присмотреть за сумкой. Однако в этот день у него хватало работы, и надежды на то, что он не забудет про мою просьбу, было мало.
        Вот почему, к большому неудовольствию режиссера, я, стоя на скале, то и дело бросала озабоченные взгляды в сторону палатки гримера.
        - Не туда, не туда! — сердито кричал Вим Хендерс, показывая, куда я должна была смотреть.
        Ах, если бы только я могла стать просто актрисой и спокойно заниматься съемками! Но нет, актриса я лишь наполовину, а другая половина — тайный агент и частная сыщица, и поэтому я не могу полностью подчиниться режиссеру — у него своя игра, а у меня — своя, и мне во что бы то ни стало нужно с этой скалы следить за сумкой, не выпуская из виду преступников, и обнаружить пещеру с ракушкой, к которой устремились мои друзья, и даже, может быть, увидеть их самих.
        Наверняка режиссер проклял тот день, когда пригласил меня сниматься. Вряд ли в его звездной жизни ему попадалась такая капризная исполнительница. Я довольно долго стояла на скале, пристально вглядываясь в расстилающиеся передо мной дали и не реагируя на крики разгневанного Вима Хендерса, пока не разглядела в свинцово-серой мгле вершину, которая была нарисована на карте — двуглавую, с седловиной между пиками. Оказалось, что это совсем близко, рукой подать — стоит только перепрыгнуть через зеленые купола тропического леса… Но, конечно, я понимала, что расстояние обманчиво — по Смышевой GPS от моей скалы до «левой головы» вулкана было не меньше десяти километров.
        Но вот наконец я встала так, как хотелось режиссеру, и кинокамера заработала. Я обменялась репликами с моим партнером Камалем, а потом разбежалась, бросила копье — и оно со свистом улетело вдаль. Вот уж не ожидала, что получится так далеко и эффектно! Я проводила копье глазами, и…
        …И чуть не упала. Вдалеке, на склоне вулкана, мелькнуло красное пятно. Танюсик! Ее красный сарафан! Значит, она все-таки напялила его, несмотря на мои яростные возражения!
        - Никому здесь твоя «Зара» не нужна! — все утро втолковывала я легкомысленной подруге. — Этим красным цветом ты только запалишь нас!
        - Ерунда! — отрезала Танюсик. — Никого я не запалю, а «Зара» и в Африке «Зара». Ну то есть в Азии, я имею в виду. Пусть люди и здесь на красивое любуются… К тому же я этот сарафан и не надевала ни разу, зря, что ли, тащила сюда? Да и вообще, неужели ты поверила Мишкиным россказням? Фигня все это — клад, карта, преступники…
        Потом она вроде бы согласилась переодеться, но я ушла раньше и не проследила за злосчастным сарафаном — и вот теперь он маячит на склоне, как красная тряпка перед носом у быка…
        - У тебя очень красивая подруга, — услышала я вкрадчивый голос. — Красное платье ей очень идет…
        Я обернулась — «бык» стоял рядом. С ощущением катастрофы я проследила за взглядом Камаля и поняла — все, попали. Он тоже увидел Танюсика. И теперь знает, куда двинулись друзья…
        Снова захотелось перепрыгнуть через лес, чтобы предупредить их, и лишь потом вспомнила о мобильнике — «дикая» жизнь на судне, вдали от цивилизации, всего за несколько дней полностью изменила мои привычки. А все потому, что в порту перед круизом мы сглупили и не последовали совету Смыша купить местные «симки»!
        - Зачем тратиться, все равно друг от друга отлипать не будем. Лучше отдохнем от мобил, пообщаемся в стиле ретро… — решила тогда Танюсик.
        «Вот тебе и ретро!» — с досадой думала я теперь, не зная, как поступить.
        Потом пришла мысль о спасительной книге. Пока она у меня, птички не улетят!
        Я приободрилась, но тут же снова запаниковала, вспомнив, что в пылу актерской игры выпустила из виду Варанаси. Я посмотрела вниз и с упавшим сердцем увидела, что девушка в белом уже стоит около гримера с моей сумкой в руках.
        Что делать? Что же мне делать?!
        Пришлось опять пойти наперекор режиссеру — на этот раз полностью изменив текст роли.
        - Эй, там внизу! Варанаси! Тащи сумку сюда! — заорала я, размахивая руками. Это вместо того, чтобы сказать: «Любимый, я иду к тебе!»
        - Что? Что опять такое? — возмутился режиссер.
        - Голова, — я страдальчески скривилась и дотронулась рукой до лба: — Болит. Очень сильно. А в сумке таблетки…
        Уловка сработала. Мне разрешили спуститься и взять сумку. Я стремглав сбежала со склона, схватила свое сокровище, открыла и… И снова едва устояла на ногах.
        Книги внутри не было.
        Помертвев, я запустила внутрь руку, потом вытрясла содержимое на землю… Нет, мне не померещилось. Заветная книга действительно исчезла… А вместе с нею и мой любимый тональный крем, и подводка для глаз, и блеск для губ… Да и вообще вся моя косметичка испарилась, как будто я сама, своими руками не положила ее сегодня в сумку!
        Варанаси времени даром не теряла!
        Не помня себя и забыв о конспирации, я бросилась на воровку с диким воплем:
        - А ну, гони все обратно! И тоналку! И подводку! И блеск! И книгу!
        Не ожидавшая нападения Принцесса встретила мою атаку растерянным взглядом и виноватой улыбкой. Но это ее не спасло. Я с разбега налетела на нее, вцепилась в волосы и начала мотать из стороны в сторону, приговаривая:
        - Вот тебе, вот тебе! Получи за все! И за Смыша, и за меня, и за книгу!
        Вокруг нас собралась галдящая съемочная группа. Но ни восклицания, ни смех, ни вспыхнувший свет прожектора не могли остановить меня. Я таскала воровку за волосы и дубасила до тех пор, пока руки не перестали повиноваться. Тогда я отпустила ее, напоследок смачно плюнув под ноги.
        - И не попадайся мне больше, поняла? А то еще и не так получишь.
        Варанаси выглядела ужасно. Растрепанная, плачущая, в порванном платье… На мгновение мне даже стало жаль ее — платье было фирменным и очень дорогим, от «Диора». Но жалость была мимолетной — сама виновата! Не надо было впутываться в темные делишки…
        К нам подошел режиссер. Я расправила плечи, гордо вздернула голову и приготовилась получить уведомление об увольнении. Но вместо этого неожиданно услышала:
        - Сцена драки снята! Великолепно! Прекрасная импровизация и отличная игра! — Вим Хендерс одобрительно похлопал меня по плечу. — Приятно, что вы находите время для самостоятельной работы со сценарием.
        Танец на вулкане
        И в этот момент грянул гром. А потом дрогнула земля. И вдруг все вокруг заходило ходуном, и, чтобы удержаться, я снова схватилась за Принцессу. Но она, по-видимому, была испугана не меньше, потому что не отшатнулась в ужасе, а, наоборот, тоже уцепилась за меня — плачущая и дрожащая.
        И тут я увидела кое-что… Вернее, кое-чего не увидела. Полуоторванный рукав платья Варанаси задрался, обнажив правую руку — ту самую, на которой должна была быть татуировка в виде черного солнца. Однако никакой татуировки там не было, только гладкая блестящая кожа без единого пятнышка.
        Но думать об этой странности было некогда — скалы, на которых мы стояли, начали рушиться.
        - Что? Что это такое? — заорала я, с ужасом глядя на трещину, ползущую по земле. За считаные мгновения мои ноги оказались на разных полюсах, и я начала проседать в бездонную пропасть…
        - Землетрясение! — сообщил Камаль, схватив меня под мышки и вытащив из трещины. — Старый Баоборо снова проснулся! — Он показал на вулкан, над которым висела шапка черного дыма. — Надо быстрее возвращаться на корабль! Этот вулкан скоро рванет так, что разнесет остров на кусочки!
        - Скоро? А когда?
        - Думаю, в течение часа. Я недавно как раз писал реферат о природных катаклизмах и хорошо изучил этот вопрос…
        В течение часа?! Нет, это невозможно! Народ не успеет вернуться!
        Позабыв про все, я рванулась по следам Братства.
        - Эй, куда ты? Постой! — несся мне вслед крик Камаля, но ничто не могло остановить меня.
        Наверное, я действительно хорошо вошла в образ дикарки, потому что мне сразу же удалось найти в лесу нужную тропинку. Я мчалась, как лань, перескакивая через корни и стволы лиан, земля гудела и вибрировала под ногами, и в какой-то миг мне вдруг показалось, что я уже жила раньше в этом лесу и вот так же мчалась по трясущейся земле, убегая от опасности.
        Потом начались горы. Я карабкалась по валунам — выше и выше, и было ужасно страшно, потому что камни летели отовсюду — сверху, сбоку, ускользали из-под ног…
        Затем вулкан начал выпускать пар. То и дело рядом со мной вырывались шипящие струйки, и я шарахалась в сторону, чтобы не обвариться.
        Не знаю, сколько времени я поднималась, но только наконец настала минута, когда я окончательно выбилась из сил и поняла, что больше не смогу сделать ни шагу.
        Именно в этот момент сквозь грохот извержения я услышала голоса друзей.
        - Чтобы я еще куда-нибудь с вами пошла! Да ни за что в жизни! — приятной мелодией прозвучал откуда-то сверху голос Танюсика. — Снимите меня! Немедленно!
        - Ну хорошо, хорошо, успокойся, сейчас снимем. Где твой фотоаппарат?
        - А я? А меня снять? — радостно заорала Пого-пого — она все-таки дошла! Добралась до своих верных Братьев!
        - Сашуля! Ты? Откуда? — бросилась навстречу Танюсик. — Тут такое творится, такое! Ты не поверишь!
        - Поверю, — кивнула я, хватая подругу за руку. А потом скомандовала: — Быстро вниз! На корабль! Через час вулкан рванет так, что камня на камне не останется!
        - На корабль? — Брыкало озабоченно смотрел в бинокль. Затем покачал головой и, повернувшись к нам, нервно хихикнул: — Народ, извините за плохую новость, но на корабль нам никак нельзя.
        - Почему? Что там еще такое? — Я нетерпеливо толкала Танюсика вниз по тропинке.
        - Вы не поверите. Да я и сам не верю! Но, похоже, там пираты. Самые настоящие!
        - Ой, ну нашел время прикалываться! — плаксиво упрекнула Танюсик. — Помоги лучше идти, а то у меня каблуки подворачиваются! Или я не знаю, что с тобой сделаю!
        Да уж, подружка была в своем репертуаре! Умудрилась на прогулку в горы надеть платье от кутюр и восьмисантиметровые каблуки!
        - Я бы тебя на руках отнес, но там и правда пираты! — принялся оправдываться Сеня, протягивая Танюсику бинокль. — На, сама погляди, если не веришь.
        Та с сердитым лицом выхватила бинокль, поднесла к глазам… И почти сразу же опустила, уставившись на меня жалобными округлившимися глазами. А потом беспомощно произнесла:
        - Ой, мамочки! — И дрожащей рукой протянула бинокль мне.
        Однако его перехватил Миша.
        - Что там у них еще! — заворчал он, сердито блеснув глазами. — Ни на минуту нельзя одних оставить! Да… — произнес он чуть позже. — Видимо, он и в самом деле принц… И как это я ошибся?
        Вначале я не поняла, но потом до меня дошло:
        - Так ты хочешь сказать, что Камаль — настоящий?!
        - Ну да… Похоже на то… Кто бы мог подумать! — виновато вздохнул Миша, передавая мне бинокль.
        То, что я увидела, было похоже на страшный сон. На судне действительно хозяйничали пираты. Вооруженные до зубов здоровяки держали под прицелами автоматов сгрудившуюся на палубе команду и пассажиров. Камаль и Варанаси стояли отдельно, их руки были связаны, рты заклеены скотчем. Главарь банды — невысокий, быстрый, в ярко-красной рубашке — что-то говорил и размахивал пистолетом в руке.
        - Мне страшно… Я боюсь… Я хочу домой… Не надо мне больше никакого Сингапура, отвезите меня обратно в Москву! — захныкала Танюсик, прижимаясь к Сене.
        - Ладно. Хорошо. Прям щас и отвезем! — бодрячком ответил тот дрожащим тихим голосом.
        - И что все это значит? — спросила я у Миши, который, очевидно, был единственным, кто понимал, что происходит.
        - По-видимому, захват судна с целью получения выкупа, — вздохнул тот.
        - Мы можем что-нибудь сделать?
        - Ничего. Только сидеть тут и ждать, когда придет помощь — наверняка кто-нибудь из наших успел позвонить в полицию.
        - Сидеть и ждать здесь?! — воскликнула я, обведя вокруг рукой: дымились стволы упавших деревьев, земля подрагивала и стонала, вулкан гулко кашлял и плевался, отчего окружающие скалы качались и сыпали камнями.
        - А где еще?! — огрызнулся Миша, демонстративно плюхаясь на землю. — У тебя есть другие предложения? Хочешь отправиться в лапы к пиратам?
        И тут меня прорвало.
        - Ладно. Я останусь. Но только выскажу тебе все, что думаю! И ты пожалеешь, что затеял это… — Я неопределенно взмахнула рукой, но хоббит понял и мгновенно увял, съежившись и поникнув головой. — А ну, умник, говори теперь правду. С чего ты взял, что Камаль — не принц?
        - Да сразу было видно, что это скользкий тип… — промямлил хоббит. — К тому же он так на тебя смотрел…
        - Не увиливай! Скажи лучше, что просто приревновал! — разозлилась я.
        - А если и так, то что? — ощетинился Атос.
        - Ты чуть не провалил все дело!
        - Ага! Теперь я еще и виноват! Нечего было приглашать его на дискотеке!
        - Ах вот как? Тогда нечего было приглашать Варанаси!
        - Тогда нечего было крутить в Москве с Лехой! Стоило мне уехать на две недели…
        - Вот и нечего было уезжать! — отрезала я, вскакивая. — Я никаких клятв не давала!
        - Я тоже! — парировал Гарри, вырастая рядом.
        - Прям не знаю, на какое извержение смотреть — туда или сюда, — жалобно пискнула Танюсик.
        - Да, жгут, — согласился Сеня. — Ишь, как их колбасит…
        Я и не заметила, как мы со Смышем успели сблизиться так, что наши дыхания соприкоснулись. Несколько секунд мы пожирали друг друга разъяренными взглядами, а потом вдруг он положил руки мне на талию и предложил:
        - Потанцуем?
        - Угу, — сказала я, обхватив его за плечи.
        Земля ходила под ногами, в небе грохотала канонада, глаза слезились от едкого дыма, а наши головы качались рядом, как два бутона одного цветка.
        - Он высокий? — тихо прошептал бутон-Миша.
        - Кто? — выдохнул бутон-Сашуля.
        - Леха.
        - Ага.
        Молчание. Гремит гром небесный, из вулкана вылетают огненные слоны…
        - Красивый?
        - Ага.
        Снова молчание под вой падающих раскаленных бомб.
        - Умный?
        - Ага.
        Зловещее шипение лавы — оно уже совсем близко, надо спасаться…
        - Как ты думаешь, я когда-нибудь вырасту? — Сполохи пламени отражаются у Смыша в очках, и он кажется Гарри Поттером, пробравшимся в Мордор вместо Фродо. Или вместе с Фродо.
        - Конечно. А я?
        - Обязательно!
        И назло стихии, страху, тоске, неизвестности и прочим несчастьям мы вдруг начинаем весело хохотать, потому что в мире сейчас нет ничего прекраснее нашего танца. И я вдруг понимаю, как дорог он мне, Миша Смыш, независимо от того, получится у нас с ним что-нибудь или нет. Просто потому, что он — часть моей жизни, осколок детства, и потому, что он единственный в мире, кто раз и навсегда придумал и подарил мне сумасшедший танец на вулкане.
        - Во дают! — Возмущению Брыкалы нет предела. — Совсем с катушек съехали… Нет, что ли, другого места отношения выяснять?
        - Да, народ, вы уж как-нибудь пооперативнее, — торопит Танюсик. — А то тут что-то слишком грязно становится… И шумно…
        - И жарко… — бубнит Сеня.
        Как же они не понимают, что в жизни бывают мгновения, которые никак нельзя прерывать! Которые даже трогать нельзя, настолько они хрупки, нежны и летучи.
        Но волшебство прошло, сдунутое безжалостным потоком времени. Надо было срочно спасаться.
        - Бежать, бежать, бежать! — завела пластинку Танюсик.
        - Ой-ой-ой, какие мы неженки! А как же сокровища исигов? Золото-брильянты? — усмехнулся Миша, хватая меня за руку.
        - Да ну их! Ничего не хочу! Хочу домо-о-ой… К ма-а-амочке… — Танюсик приготовилась к полноценной истерике, и это было пострашнее всех извержений, вместе взятых.
        Но я не могла не удовлетворить жгучее любопытство:
        - А действительно, как там с сокровищами? Нашли что-нибудь?
        Но Сеня только разочарованно махнул рукой.
        - Ничего тут нет! Враки одни. Мы три пещеры обошли — пусто!
        - Я только вот это нашел. — Миша вертел в пальцах маленькую белую каплю. А потом протянул мне и скороговоркой выпалил: — На, это тебе.
        Времени разглядывать подарок не было, поэтому я засунула его… сами догадайтесь куда.
        А затем до меня дошло еще кое-что. Я охнула и с обреченным видом изрекла:
        - Народ, мне нельзя возвращаться!
        - Почему? — уставились на меня несчастные беженцы.
        - Я избила принцессу Варанаси!
        - Избила принцессу?!
        - Ну да! Платье от «Диора» порвала… Прическу испортила…
        - Порвала платье от «Диора»?! Это тянет на смертную казнь! — хихикнул Миша. А Сеня взглянул на меня с интересом и спросил:
        - А зачем ты ее избила?
        - Я думала, она мою косметичку сперла. И книгу!
        - Сперла косметичку?! Да я бы за такое точно убила! Хоть принцессу, хоть свинопаса! — заволновалась Танюсик.
        - А она что, и вправду сперла твою косметичку? — с еще большим интересом взглянул на меня Сеня.
        - Не знаю… Я была уверена, что она преступница, а теперь даже не знаю, на кого и подумать… Косметика-то пропала… И книга тоже…
        - Ой, — виновато пролепетала Танюсик, и даже сквозь слой сажи стало видно, как побагровели ее щеки. — Я, кажется, догадываюсь, куда косметичка подевалась…
        - Ну?! — я угрожающе нахмурила брови.
        - Ты только не сердись… В общем, я сегодня утром взяла твою косметичку, чтобы накраситься… Ну, и положила случайно не в твою сумку, а к себе…
        - Ах ты… — начала я, но была прервана вопросом Смыша:
        - А может, ты ее побила, потому что приревновала?
        От немедленного наказания наглого хоббита спас оглушительный раскат грома и новый толчок земли. Лощина превратилась в огромный кипящий котел — из всех щелей с шипением вырывался пар, над вершиной клубился черный дым. Только пятачок земли, на котором мы жались друг к другу, каким-то чудом оставался нетронутым — маленький островок спокойствия в рушащемся мире.
        - И куда это все взрослые подевались? Когда не надо, вечно под ногами путаются, а когда надо — их и не найдешь! — всхлипнула Танюсик. — Хоть бы один тут оказался, хоть бы один!
        - Не о том думаешь, — одернул подругу Сеня. — Лучше помозгуй, куда двигать.
        - А что, у нас есть варианты? Куда угодно, только подальше отсюда!
        - Куда угодно не получится. Мы на острове, вокруг вода. На острове оставаться нельзя, следовательно, остается вода… — проговорил Миша.
        - Короче, придется плыть, — рубанул рукой воздух Брыкало.
        - Возможно, до самого Сингапура… — задумчиво произнес Смыш.
        - Но я не умею плавать! — перепугалась Танюсик.
        - Да он прикалывается, ты что, не понимаешь? — Я обняла подругу, взъерошила ей волосы. — Да и вообще не переживай. Все будет хорошо. Наши рыцари нас обязательно спасут. Правда, мальчики?
        - Типа того, — кивнул Сеня, расправив плечи. — Не боись, девчонки, выручим! На самой лучшей тачке прокатим! С ветерком!
        - Да? Интересно, откуда ты возьмешь ее в этой дыре… — скептически хмыкнул Миша. — Кроме нашей «Королевы», никакой подходящей посудины вокруг не наблюдается.
        - Да? А яхта пиратов? — с задором спросил Сеня. — По мне, так самое подходящее судно. Тоже, кстати, «Королева морей».
        - Да ты че! — не поверили мы и снова принялись вырывать друг у друга бинокль. К нашему немалому удивлению, яхта пиратов действительно называлась «Королева морей».
        - Это ж надо, а? — проговорила Танюсик. — Кому расскажешь, не поверят. Все моря и океаны кишат сплошными «Королевами»!
        - Угадайте, как я назову свою будущую яхту, — ухмыльнулся Смыш.
        - «Королева морей»! — заорали мы, и даже вулкан вздрогнул от этого рева.
        - А может, все-таки дождемся полиции? Ну, или там спасателей каких-нибудь… Вы же говорили, что пассажиры наверняка им позвонили.
        - Видишь ли… — замялся Миша. — Не хочу тебя огорчать, но при такой облачности и видимости ни один вертолет сюда просто не долетит.
        И действительно, за считаные минуты море заволокло туманом, который слился с громоздящимися на небе свинцово-черными тучами.
        - Ой, нет, — заволновалась Танюсик. — Мне только дождика для полного счастья не хватало. И вообще, я устала и хочу есть. И дальше никуда не пойду! — И подруга демонстративно плюхнулась на какую-то пушистую кочку.
        - Ты бы поосторожнее. — Миша сдернул Танюсика с кочки, которая поднялась, расправила иголки и оказалась большим и сердитым дикобразом.
        Танюсик ахнула, подпрыгнула и запричитала:
        - И зачем только я поехала в этот круиз! Сплошной «Форт Байярд» и «Последний герой»! Как хорошо дома, там кругом снег, слякоть, асфальт, смог, магазины, машины, пробки… И никаких вулканов, пиратов, штормов и разных гадов!
        - Отчего же? — удивился Миша. — Разных гадов и в Москве хватает!
        Но подруга уже не реагировала.
        - Ой, ну сделайте же что-нибудь, ну пожалуйста, или я просто сойду с ума! Прямо сейчас! Прямо тут! — заверещала она на высокой ноте.
        Парни встревоженно переглянулись: похоже, они поняли, откуда им грозит Самая Главная Опасность.
        - Так говоришь, яхта пиратов? — В глазах Смыша зажегся хищный огонек. Так бывало всегда, когда он чуял добычу. Вероятно, сейчас был как раз такой момент… — А давай! — вынес он наконец решение, и жизнь стремительно рванулась по новому руслу.
        Экстремальная тренировка
        План созрел мгновенно и был прост и гениален: пока пираты хозяйничают на «Королеве морей-1», нужно у них из-под носа угнать «Королеву морей-2».
        - Да мне до нее доплыть — раз плюнуть! — сообщил Сеня, прикинув расстояние. — И завести. Я нашу «Королеву» вдоль и поперек изучил, и эту с одной кнопки заведу. И провести сумею, и пришвартоваться, даром, что ли, пять дней тренировался. Вот только одному мне на подходах не справиться, нужно, чтобы отвлекал кто-то и прикрытие было.
        - Ой, только не это! — замахала руками русалка. — Я в воду ни за что не полезу!
        - Да тебя никто и не заставляет, — ответили мы с Брыкалой и выжидательно посмотрели на Смыша.
        - Я, конечно, могу попробовать, — замялся тот, — но последний раз, когда я плавал в бассейне, тренер почему-то сказал, чтобы я держался подальше от открытых водоемов.
        - Ага, — произнес Брыкало и выжидательно посмотрел на меня.
        - Раз больше некому, я готова, — храбро сказала я, стараясь не замечать противную слабость в коленках. — Что надо делать?
        Инструкции, которые мне дали, гласили, что мы вместе с Сеней должны подплыть к яхте, а потом разделиться: мне предстояло громко орать, всячески отвлекая оставшихся на яхте, а Сене тем временем нужно было забраться на яхту, обезвредить пиратов, снять корабль с якоря и потихоньку отвести от нашей «Королевы».
        - А если они не станут отвлекаться на мои вопли? — спросила я.
        - Ори так, чтобы стали! — сказал Миша. — Кричи: помогите! тону! тону!
        - А если я и в самом деле начну тонуть?
        - Вот и отлично! Значит, тебе не придется врать… — «успокоил» безжалостный Смыш.
        - А если они не захотят меня вытащить?
        - Захотят как миленькие! Они в каждом человеке заинтересованы. Может, ты важная птица и за тебя заплатят звонкой монетой…
        - А если они меня вытащат?! — Эта перспектива пугала больше всего.
        - Что ж, смирись и веди себя тихо и незаметно. Но, скорее всего, к тому моменту Сеня уже будет на яхте и придумает, как тебе помочь.
        - «Будет на яхте»! — бормотал Сеня. — Легко ему говорить! Попробовал бы сам поработать пловцом и акробатом под дулами автоматов!
        Однако нельзя было долго дуться на друзей, которым предстояло остаться в раскаленном пекле. Да и раздумывать долго тоже было нельзя — небо начало показывать характер: тучи смялись в плотный ком и принялись пулять в морскую поверхность стрелы молний — пока еще далеких, но уже страшных.
        - Поторопитесь, — Миша озабоченно посмотрел на часы. — Через час тут будет потоп.
        - Вот и славно, — заявила вдруг Танюсик. — Вот и пусть. Дождик зальет вулкан, огонь погаснет, и мы спасемся…
        - Дождик еще и нас зальет вместе с вулканом, — скептически хмыкнул Смыш. — Знаешь, что такое тропический ливень? Все московские ванны, одновременно вылитые тебе на голову.
        - Не надо о Москве, — всхлипнула Танюсик, мужественно переступив через очередной корень. — И о ванне тоже не надо.
        Мы добрались наконец до берега. Картина, открывшаяся отсюда, была еще более устрашающей. Небо, окрашенное в багрово-свинцовые тона, слилось с водной гладью, которая уже морщинилась водяными валами. Наша «Королева» качалась на волнах, беспомощная и плененная, бок о бок с пиратской «Королевой» — наглой, грязной, с царапинами и боевыми шрамами на обшарпанных бортах. Прекрасная принцесса и маленькая разбойница…
        - И вы хотите, чтобы мы уплыли отсюда на этой развалюхе?! — возмутилась Танюсик. — Вместо нашей миленькой беленькой красавицы?
        - Ну, Тань, что же я могу сделать, — Брыкало виновато развел руками. — Ничего другого нет, ты же видишь…
        - Не капризничай! — одернула я Танюсика. — Поплывешь как миленькая на том, что подадут!
        - А ты точно уверена, что справишься? — озабоченно спросил меня Смыш. — Ты не переоценила свои силы?
        Эх, если бы я сама знала! Но я видела, что Миша волнуется, и это немного подбадривало. Не отвечая, я быстро обняла хоббита, чмокнула в щеку, и мы с Сеней одновременно ступили в воду.
        Она оказалась неожиданно холодной, и я снова ощутила груз тоскливой неотвратимости — пути назад не было, а впереди открывалась страшная пучина…
        И эту пучину мне предстояло переплыть стилем брасс. Потому что другими стилями я плавать не умела.
        А вот Сеня умел, и с места в карьер рванул кролем, да еще так спортивно, что я сразу отстала и почувствовала себя жалким лузером. Неплохое начало для совместного задания!
        Однако кричать и гнаться за ним не имело смысла — пусть себе чешет, все равно без меня ему не справиться, а мне надо экономить силы, потому что дистанция до яхты была пределом того, что я могла осилить — около семисот метров. А потом надо еще кружить около, и сколько это займет времени — неизвестно…
        Потихоньку, понемножку я приближалась к яхте, и моя самооценка шла вверх — еще бы, оказывается, я такая храбрая! Совершаю одни сплошные подвиги! Но заряда самодовольства хватило ненадолго. Проплыв половину дистанции, я вдруг почувствовала сильную усталость. Ведь столько всего навалилось в этот день — и съемки, и вулкан, и пираты, и неудача с кладом… А теперь еще и эта неожиданная тренировка по плаванию. Именно так я старалась успокоить себя — представить происходящее обычной тренировкой в бассейне. Вокруг полно народу, тренерша стоит на бортике и сердито кричит: «Алешина, не спи! Скоординируй работу рук и ног! Десять раз по пятьдесят за тридцать минут!»
        Уловка работала. И слава богу. Потому что если бы я начала думать о том, что НА САМОМ ДЕЛЕ ПРОИСХОДИТ, то камешком пошла бы ко дну.
        Я перевернулась и немного полежала на спине — усталость не проходила. На всякий случай посмотрела назад — но возвращаться было поздно. Был как раз тот самый противный момент, когда и в ту, и в другую сторону расстояние одинаковое…
        Я снова легла на спину, взглянула в небо и поняла, что тучи вот-вот прорвутся и хлынет дождь. И действительно, в это самое мгновение, прямо у меня на глазах началась гроза, и погода переменилась быстрее, чем я перевернулась обратно.
        Шквалистый порыв снес гребешки волн, вздул паруса на нашей «Королеве», яростно плеснул в лицо водой, и тут же сверху упали первые капли.
        Я не успела опомниться, как вода вокруг забурлила и вскипела. Дождь окружил плотной стеной, отрезая от кораблей и Сени, уплывшего далеко вперед, и я поняла, что осталась совсем одна. И тогда я забыла все наставления тренерши, и вообще забыла, что умею плавать, и заорала во все горло, громко, истошно, от души:
        - Спасите! Хэлп! Тону! Кто-нибудь!
        Волна ударила в лицо, я захлебнулась и ослепла. Кричать стало невозможно, я с трудом хватала ртом воздух, изо всех сил стараясь удержаться на поверхности. Вся жизнь проплыла перед мысленным взором в виде фоток на мобильнике: я с большим мишкой на утреннике в детском саду, с двумя белыми бантами первый раз иду в первый класс, с маленьким Смышем на балу, со знаменитостями Тимой Миланом и Сергеем Пузыревым на сцене, с Лехой и с собаками в парке, с Камалем на дискотеке… Сцены из школьной и домашней жизни, друзья, родители, одноклассники, учителя… И снова мой Леха! Как много всего произошло за четырнадцать лет! И как мало… И как я всех люблю! Даже школу, которую раньше ненавидела, и даже самую гадкую училку Тучу… Я уже многое умела, но многому так и не научилась: вязать, петь, танцевать, сдавать экзамены, шевелить ушами, говорить по-китайски, пользоваться тампонами…
        И это вдруг так разозлило меня, что я, почувствовав неожиданный прилив сил и злости, снова заорала:
        - Господи, да спаси же ты меня! Ведь я так и не купила себе тот бюстгальтер от «Инканто», который ждет, когда я вырасту!
        И в этот момент из-за стены дождя выплыла Волна. Она была огромной, как гора, и надвигалась тихо и величественно, осознавая свою силу и мощь — вылитый Девятый вал с бессмертной картины Айвазовского! Если до этого у меня и были какие-то проблески надежды, то теперь я поняла: все. И тогда я наспех прошептала молитву, закрыла глаза и… и услышала такой знакомый голос Сени Брыкалы:
        - Сашка! Ты где? Не утопла еще? Лови круг!
        Из стены дождя выскочил спасательный круг и плюхнулся рядом — в тот самый момент, когда Девятый вал накрыл меня с головой. И тогда в последнем отчаянном усилии я вытянула над головой руки и схватилась за пухлый белый бублик. Не знаю, каким чудом мне удалось удержаться, оперативно выплыть и вскарабкаться на неожиданное средство спасения.
        - Живучая! — восхищенно прокричал из-за дождя Сеня, а потом крепкие руки подхватили меня под мышки и подняли вверх — легко, как котенка. И вот я уже рядом с Сеней, который стоит на палубе бандитской шхуны — высокий и величественный, как Нептун.
        У него получилось!
        У меня получилось!!
        У НАС получилось!!!
        - Ты что? Ты как? — одновременно произнесли мы, а потом бросились друг другу в объятия и расцеловались.
        - Хорошо, что Танька не видит, — крикнул Сеня и так резко крутанул штурвал, что я едва устояла на ногах. — И Смыш! — Он удовлетворенно кивнул, вглядываясь в какие-то одному ему понятные ориентиры.
        - Мы к берегу? — Ветер бил в лицо, слова сносило, и приходилось громко орать. Зато можно было быть спокойной, что чужие уши нас не услышат.
        - Заберем своих! — прокричал в ответ Сеня.
        Я нашла какую-то куртку и накинула на себя — в купальнике было невыносимо холодно — первый раз за прошедшую неделю! Съежившись под порывами ветра, я стояла рядом с Сеней, вцепившись в его рукав, и слушала рассказ бравого капитана Врунгеля о его невероятных похождениях.
        - Я и не думал, что все получится с полпинка! Они только одного часового оставили, он сидел на палубе с ноутбуком и в наушниках. И трап был спущен, как будто специально для меня! Ясный пень, он в наушниках ничего не слышал, даже когда я за его спиной на палубу выбрался. Ну а спихнуть его в море было делом одной секунды! Он, по-моему, и не понял, что с ним случилось, даже когда уже летел в воду. Ну а я — придавил газ и вперед! А тут как раз гроза… — Его слова были подхвачены очередным ударом грома. — А потом я тебя увидел, ты так смешно барахталась! Словно совсем плавать разучилась!
        Шхуна переваливалась с боку на бок, как танцующий бегемот, но мне было только весело. Я и думать забыла о морской болезни! Я выжила! И смогу теперь купить тот самый бюстгальтер… И научиться танцевать! И вязать! И петь! И стоять на голове… И мы снова встретимся с Лехой… И с Мишей!! И с Танюсиком!!! Йо-хо-хо!
        Вход в бухту вынырнул из сплошной водяной мглы так неожиданно, что мы едва не врезались в прибрежные скалы. Но чутье не подвело капитана: Сеня прошел точно между ними, и мы очутились в относительно спокойных водах.
        Однако обстановка на берегу была критической. С гор, шипя и искрясь, медленно катился огненный поток лавы. Он подрезал деревья, и они вспыхивали как свечки, мгновенно сгорая в раскаленной жиже. Щупальца магмы подступали все ближе и ближе к берегу, охватывая его плотным кольцом и пожирая на своем пути все живое и неживое.
        К тому же с неба вдруг повалил черный пепел. Это было как черный снег вперемешку с дождем, и сразу стало темно и почти ничего не видно.
        Я онемела от ужаса: неужели мы опоздали?!
        Но орлиное зрение не подвело капитана.
        - Вон они! Там, на пирсе! — крикнул Сеня, с силой крутанув штурвал. — Держись! Надо поторопиться, сейчас тут все расплавится!
        Я увидела маленький пирс, где, сжавшись и обнявшись, сидели две бедные сиротки — Танюсик и Миша. Страшно было подумать, что им пришлось вынести! Мы уже швартовались, а они все еще не могли расцепить объятий.
        - Оказывается, не одни мы обнимаемся, — ревниво произнес Брыкало, спрыгивая на пирс с толстой петлей каната, которую он накинул на металлическую бочку. — Эй, на берегу! Решайте быстрее, где хотите провести следующие часы своей жизни.
        - В М-м-москве, — простучала зубами Танюсик.
        - Со-со-согласен, — кивнул Миша, с трудом поднимаясь.
        - Тогда поехали! — скомандовал Сеня. — Только не смотрите назад!
        Но это предупреждение запоздало. В тот момент, когда мотор взревел и мы отчалили, новые пассажиры дружно обернулись, чтобы увидеть невероятную картину — как разъяренная неумолимая лава дотла сжигает пирс и с яростным шипением врезается в воду.
        Дикий вопль перепуганного Братства перекрыл все прочие звуки — и грохот вулкана, и шипение раскаленной лавы, и вой ветра, и шум волн.
        Однако был один звук, который мог соперничать с нашим криком: рокот приближающегося вертолета. Когда мы вышли из оцепенения, то увидели, что полицейский вертолет завис прямо над нами, оглушая гулом и ослепляя светом прожекторов.
        А потом последовала команда, понятная на любом языке:
        - Сдавайтесь! Вы окружены! Положите оружие на палубу и поднимите руки!
        В цепких лапах закона
        Полицейский офицер долго не хотел верить, что перед ним не пираты, а самые обычные московские школьники. Он был убежден, что мы — активные члены банды, которых оставили для охраны. Частично этому заблуждению способствовала моя несмываемая окраска и «костюм» туземки — в таком виде я действительно походила на маленькую чернокожую разбойницу. Как назло, все наши документы остались на «Королеве-1» у Пули, так что доказать свою правоту мы не могли.
        Когда же мы все-таки убедили упертого полицейского, он снова долго не мог поверить, что обычным московским школьникам удалось с такой легкостью угнать корабль пиратов и с таким умением справиться с управлением.
        - Дети не могут этого сделать! — настойчиво повторял он. — У меня взрослые-то сотрудники на такое не способны!
        Но факт оставался фактом — яхта была у нас в руках. Однако толку от этого было мало: полицейский сообщил, что за сына и дочь раджи пираты затребовали выкуп в размере ста миллионов долларов и что убитые горем родители уже дали согласие заплатить.
        - Вертолет из Индии прибудет через несколько часов. Надеюсь, за это время пираты не выкинут никаких новых фортелей, — озабоченно произнес полицейский. Говорил он, конечно же, по-английски, и мы все были очень рады возможности попрактиковаться.
        - Главное, чтобы никаких фортелей не выкинули мы, — глубокомысленно заметил Сеня.
        - А мы можем, — подхватил Миша. — Вот, например, почему бы не осмотреться и не изучить, какие трофеи нам достались.
        Этот разговор происходил на русском, поэтому полицейский ничего не заподозрил, когда четверо подростков вдруг с самым невинным видом попросились погулять по яхте.
        Разрешение было получено — да и у кого бы поднялась рука отказать главным героям дня!
        Мы шмыгнули в разные стороны, чтобы через полчаса собраться и показать друг другу интересные находки.
        Брыкало притащил трофейный мобильник и подзорную трубу, Смыш — две огромные резные сабли, но больше всех отличилась Танюсик, которая нашла миномет. Я приуныла, потому что в груде барахла, раскиданного по яхте, мне не удалось найти ничего интересного — ну разве что старые альбомы с фотографиями.
        Мы сложили находки в рубке — единственном месте, где можно было укрыться от дождя и полиции. Здесь царил бардак — такой, за который родители выгнали бы меня из дома, но нам удалось расчистить себе местечко и довольно уютно устроиться.
        Теперь, когда не надо было решать мировые проблемы и совершать подвиги, напряжение наконец-то спало. Мы веселились и дурачились как в родной школе на переменах, а иногда и на уроках: рассматривали друг друга в подзорную трубу, дрались на саблях, а потом Сеня приволок миномет, и мы захотели его испытать, но полицейский заметил приготовления и вовремя обезоружил нас.
        Но мы не стали унывать и решили немного отдохнуть, тем более что на столе под грудой одежды обнаружился портативный телевизор. Каким же забытым удовольствием было посмотреть на голубой экран! К тому же все передачи были только о наших пиратах. Приятно было почувствовать себя знаменитостями! И только один канал показывал концерт. Зато какой! Перед нами во весь экран сияли лица Тимы Милана и Сережи Пузырева, наших звездных братишек. Ну конечно, у них же как раз сейчас в Сингапуре гастроли!
        Насмотревшись телевизора, мы снова решили размяться и принялись кидаться друг в друга всем, что валялось вокруг. В ход пошли ботинки, кроссовки, пепельницы, тарелки, ножи, ложки, кружки… Когда дошла очередь до ручных гранат, в дверях снова возник полицейский. Он выглядел подуставшим, и я от души посочувствовала ему: он явно не умел обращаться с подростками. Зато, как показали его слова, он отлично умел обращаться с преступниками.
        - С этого момента считайте себя арестованными, — ледяным тоном объявил он и поставил рядом с нами охранника.
        - И вы наденете на нас наручники? — в запальчивости воскликнул Миша.
        - Непременно! — прошипел полицейский. Он сделал знак подчиненному, и через пару мгновений руки членов Братства были скованы наручниками.
        - Ух ты! — восхитилась Танюсик, разглядывая необычные браслеты. — Мы в наручниках и под охраной! Народ отпадет! Сфоткаете меня, сфоткаете?
        Следующие полчаса мы посвятили тому, что старательно снимали друг друга в разных позах с наручниками и охранником.
        Еще полчаса мы смотрели и сравнивали фотки. Больше всего позабавили снимки Брыкалы, который довольно своеобразно запечатлел самые драматичные моменты нашего путешествия: Танюсик вступает на борт «Королевы», Танюсик отрывается на дискотеке, Танюсик пускает пузыри в бассейне, Танюсик кокетничает с соседями по столику за обедом, Танюсик на фоне пылающего вулкана, Танюсик на пирсе под раскаленной лавой, Танюсик в наручниках… Танюсик, Танюсик, Танюсик…
        - Почему-то это лицо мне кажется смутно знакомым, — ухмыльнулся Миша и открыл фотоальбом пиратов. — Ну-ка посмотрим, что тут та…
        Он бросил взгляд на первую страницу и побледнел, замолчав на полуслове. А потом потрясенно произнес:
        - Так вот, значит, как!
        А дальше началось еще одно небывалое извержение — на этот раз проснулась вулканическая активность Смыша. Первым делом он схватил мобильник пиратов и быстро набрал какую-то эсэмэску. Затем вскочил и бросился из рубки, но вскоре вернулся в сопровождении полицейского, который в спешке снял с нас наручники, даже не заметив пистолета в руках Сени, и снова оба выбежали вон.
        - Ну вот, — расстроилась Танюсик. — А я так надеялась, что нас посадят в тюрьму…
        Но горевать особенно не пришлось: на судне поднялась необычайная суматоха. Полицейские бегали по палубе и что-то кричали, показывая в сторону «Королевы-1». Потом заработал двигатель, и мы поплыли.
        - Что это с ними? Выкуп, что ли, прибыл? — предположил Сеня.
        И действительно, послышался рокот мотора, и вскоре над нами появился вертолет. Но не с выкупом — на кабине было написано название местной телекомпании.
        - О! Репортеры! Народ, нас сейчас по телику покажут! — догадался Сеня, и мы прилипли к экрану.
        Брыкало не ошибся — это действительно был вертолет телевизионщиков.
        - Прикиньте, до чего я дошла? Мне даже все равно, как я выгляжу перед камерой! — Танюсик кокетливо поправила грязной рукой с обломанными ногтями растрепавшуюся прическу.
        Но позировать нам не пришлось — внимание журналистов целиком сфокусировалось на пиратах, и вскоре наша любимая «Королева» появилась на телеэкране.
        Сверху корабль казался маленьким и беззащитным — одинокая белая капля в огромном море. Потом изображение начало приближаться, увеличиваться, и стало понятно, что на корабле творится что-то странное. Поначалу мне показалось, что с бортов прыгают тараканы, потом — что с палубы убегают крысы. Еще немного увеличения — и стало видно, что это пираты в панике покидают корабль, бросаясь в море, где их вылавливают полицейские с окруживших «Королеву» катеров. Бегство было таким поспешным и массовым, что вскоре на палубе не осталось ни одного пирата.
        - Что это? Что случилось? Почему они разбегаются? — занервничала Танюсик.
        - Крысы бегут с тонущего корабля… — задумчиво произнес Сеня. — Обычно так бывает перед эпидемией или стихийным бедствием…
        И действительно, на палубе освобожденной «Королевы» появился Смыш.
        - О! Наши зажигают! — запрыгал Брыкало. — Сейчас начнет толкать речь!
        Однако на этот раз он ошибся. Не обращая никакого внимания на камеры, Миша метался по кораблю, пока не нашел Пулю. Наша освобожденная из плена руководительница выглядела на удивление бодрой, как будто не провела несколько часов под дулами автоматов. Они с Мишей принялись что-то увлеченно обсуждать, размахивая бумажками и блокнотами. А потом Миша вдруг повернулся и завопил прямо в камеру на весь мир:
        - Народ, я понял! Не большой глаз левой головы, а левый глаз большой головы! Я перепутал при переводе! Посмотрите на первую фотографию, там видно! Короче, мы выбрали не ту гору!
        - Не ту гору? О чем это он? — недоуменно поднял брови Брыкало, и тут Танюсик вдруг тоже завопила на весь мир:
        - Народ, забейте! Посмотрите-ка лучше сюда! Пока вы там с одним кладом разбираетесь, я другой нашла! — И она вытянула из-под скамьи сумку, набитую деньгами.
        На меня напал истерический хохот. Я перебирала толстые пачки евро и сквозь смех и слезы объясняла друзьям, что я, конечно, мечтала развеяться в эти каникулы, но не до такой же степени! Вулканы, пираты, принцы, минометы, евро — все это начинает уже надоедать!
        - В общем, вы как хотите, но я возвращаюсь домой. И вообще, я соскучилась по родителям, хочу в школу, и не надо мне больше никаких приключений и кладов!
        - А кладов никаких и нет, — неожиданно заявил Сеня, отталкивая от себя пачку денег и пряча в карман брелок с ультрафиолетовым детектором купюр. — Бумажки-то фальшивые! Все до одной!
        — , — скривилась Танюсик: похоже, она уже начала составлять список покупок.
        - И я даже знаю, откуда у этих денежек ноги растут… — добавил Брыкало и метнул нам пиратский фотоальбом. — Посмотрите на первую фотку!
        - Смыш тоже сказал — на первую… — благоговейно прошептала Танюсик, и мы впились взглядами в альбом.
        Я ожидала, что там будет нечто сенсационное, а увидела всего лишь групповую фотографию пиратов на фоне нашего острова.
        - Ну и что? — разочарованно протянула Танюсик. — Что вы все тут разглядели?
        - Эх, женщина! Глаз у тебя, что ли, нету? — презрительно бросил Брыкало и в то же мгновение очутился под столом.
        - Это кто женщина? Это я — женщина? — грозно сверкнула глазами Танюсик и наступила на поверженного насмешника ногой в босоножке со сломанным каблуком.
        Все это я видела краем глаза, потому что внимательно изучала фотографию. Так что же, интересно, увидели там парни? Ну, с Мишей все понятно, на заднем фоне снимка действительно виднелись две вершины, одна — больше, другая — меньше, и в большой виднелись две пещеры, похожие на глаза. Значит, клад надо было искать в левой…
        Ладно, с вершинами разобрались. А что же привлекло внимание Сени? Я вгляделась пристальнее, и лицо одного из пиратов вдруг показалось знакомым. Лупа! Где же она? Став великой сыщицей, я всегда носила с собой нужный реквизит — лупу, бинокль, перочинный ножик, газовый баллончик, игрушечный водяной пистолет (выглядит совсем как настоящий!), резиновые перчатки, маску, отмычки, веревку, пару карабинов… Диктофон — в плеере, фотоаппарат — в айфоне, GPS… Полный набор современного детектива! Или опытного преступника…
        Лупа, как и положено, лежала в верхнем правом кармане моей универсальной жилетки. Я принялась изучать лица — и обомлела, не поверив своим глазам. Один из пиратов был как две капли воды похож на нашего гримера! Только кожа была гораздо светлее, на снимке по контрасту с остальными он выглядел чуть ли не альбиносом. Неужели?..
        Мысли вихрем закружились в голове. Гример вполне успешно мог загримироваться, накрасившись краской из индийского ореха, и стать тем самым Туземцем, который потерял в моей каюте книгу с фальшивой купюрой… На съемках я решила, что это Камаль, но с таким же успехом это мог быть и гример — он не раз участвовал в массовках в роли аборигена, а по росту и сложению был вылитый принц, и в темноте их вполне можно было перепутать. Да и парфюм у них был один и тот же — «СК»!
        Так вот, значит, кому принадлежит фальшивая купюра…
        И вот кто навел пиратов на наше судно!
        Теперь все стало предельно ясно. Ключевой фигурой был именно он, гример. Пиратский шпион внедрился в съемочную группу с целью похищения детей раджи. Но он прокололся — выплыла фальшивая купюра (очевидно, изготовление фальшивых денег было одним из направлений пиратского криминального бизнеса). Вот за ней-то он и гонялся… За купюрой, а не за книгой!
        Я снова склонилась над фотографией. Лица, лица… Незнакомые, смеющиеся, наглые… И вдруг среди темнокожих мужских физиономий — лицо белой женщины. Она держалась в тени, но была отчетливо видна рука, обхватившая леер. И на этой руке чуть выше локтя была отчетливо видна татуировка — маленькое черное солнце… Точно такая, как на топившей меня!
        Мне стало плохо, я будто заново пережила тот ужасный момент. Значит, пиратша тоже была на нашей «Королеве»! Но кто же это, кто?
        И тут я вспомнила про барменшу в чадре: ее перешептывания с гримером, таинственные появления у нас в коридоре… Вполне вероятно, что именно она была его напарницей! И не та ли это парочка преступников, которых разыскивает Интерпол?
        Надо было срочно найти Фродо! Но он, как назло, не отвечал на звонки.
        И тогда я взяла фотоальбом и пошла к полицейскому. Нельзя сказать, что он был очень обрадован моему появлению: по-моему, он уже боялся нас больше преступников. Но, увидев фотографию пиратов, встрепенулся и полез в свой айфон. А выслушав мой рассказ (хорошо все-таки прилично знать английский!), принялся звонить куда-то и что-то быстро возбужденно говорить. И хотя на этот раз моих языковых возможностей оказалось недостаточно, вскоре и так стало ясно, что махина, запущенная мною, завертелась на полную катушку: не прошло и получаса, как над нами появился вертолет с надписью «Interpol», на который с одного из полицейских катеров на наших глазах были подняты две маленькие фигурки.
        А потом все кончилось — так же неожиданно, как и началось. Море вдруг успокоилось, небо прояснилось, и вулкан замолчал. Все произошло так быстро и просто, как будто телевизор переключили на другую программу.
        И вся природа погрузилась в глубокий сон — ведь вокруг была глубокая ночь…
        День шестой
        Последние тайны
        Это был прощальный обед.
        Мы собрались в кают-компании нашей освобожденной «Королевы» за большим круглым столом. Полиция после опроса оставила судно, уведя с собой пиратскую яхту, а всю банду увезли на катере еще раньше. Пассажиры, перенесшие вместе столько несчастий, сблизились и побратались. Китайские бейсболисты обнимались с австралийскими пловчихами, съемочная группа слилась со зрителями, неугомонные детишки бегали вокруг и всех доставали. Камаль и Варанаси снова стали нашими друзьями, и принцесса великодушно простила маленькую задиристую Пого-пого.
        А мы за обе щеки уплетали морские деликатесы и слушали рассказ режиссера Вима Хендерса. Перед ним на столе лежала книга — оказалось, что это он взял ее тогда на острове, книга просто вывалилась у меня из сумки.
        - Нас было трое друзей — индус Шива Бхуджангари, японец Кобо Каравана и я, немец Вим Хендерс. Мы вместе жили и учились в Москве — Шива и Кобо в МГУ, на историческом, а я — во ВГИКе, на режиссерском.
        - Так вот откуда вы так хорошо знаете русский! — догадалась Танюсик.
        - Да, русский с той поры стал одним из моих любимых языков. А Москва — одним из любимейших городов! Я и сейчас там часто бываю — со студенческой поры у меня осталось много друзей…
        - Да? Как интересно! А какие места в Москве вам больше всего нравятся?
        - Я люблю центр. Не туристический, там все слишком приглажено, а обычный, жилой. Поварская и Никитские, Замоскворечье, Таганка, Садовое и Бульварное кольцо… Старые дома, извилистые переулки, уютные дворики, цветы в окошках, коты непуганые… Уникальный московский шарм.
        - Ой, я тоже люблю в центре гулять! А мои любимые улицы…
        Но про любимые улицы Танюсика мы так и не узнали — Брыкало приподнял подружку, слегка встряхнул и прошептал ей на ушко:
        - Интервью потом! Сначало дело!
        И Вим Хендерс смог продолжить рассказ. Он поведал о том, как весело проходили студенческие годы троих друзей и как потом разошлись их пути, когда каждый вернулся в свою страну. После смерти отца, раджи Бхуджангари, Шива стал правителем, Вим Хендерс начал снимать фильмы, а Кобо Каравана занялся научными исследованиями. Затем у друзей появились семьи, жены, дети, однако они все равно продолжали общаться — студенческая дружба оказалась крепкой и долговечной.
        - Прям как у нас! — опять встряла Танюсик. — Ну, наше Братство. У нас тоже такая дружба, водой не разольешь!
        Для продолжения истории снова понадобилось вмешательство Брыкалы, который на этот раз брызнул на подругу водой из пластикового стаканчика — видимо, на этот метод его натолкнули слова Танюсика.
        Посмеявшись, Вим Хендерс продолжил:
        - Все эти годы профессор Кобо Каравана занимался изучением истории исигов — одного из многочисленных племен Малайского архипелага. Он большую часть времени проводил в экспедициях, периодически навещая друзей юности. Ему удалось собрать обширный материал о племени, в том числе многочисленные легенды и сказания. На основе фольклорных источников Кобо Каравана написал и издал роман под названием…
        - «Танцы на вулкане»! — ахнула я, и на этот раз все укоризненные взгляды были адресованы мне.
        - Да, именно так! — удивленно посмотрел на меня режиссер. — «Танцы на вулкане». Это легенды племени, перенесенные профессором в современность и изложенные в виде увлекательной истории. К сожалению, произведение вышло небольшим тиражом перед самой смертью автора…
        - Так Кобо Каравана умер? — воскликнул Миша.
        - Да. Смерть была скоротечной и трагической — в результате укуса кобры. Это произошло во дворце Шивы Бхуджангари, во время очередного визита профессора Караваны к другу. Самое ужасное, что это случилось почти что у меня на глазах — я в те дни тоже гостил у Шивы.
        - Я помню этот день, — кивнул Камаль. — Было солнечно, но не жарко, и дядя Кобо долго играл со мной и сестренкой в саду. А после обеда нам сказали, что он заболел и больше не сможет с нами играть. Наверное, его именно тогда укусила змея. Больше мы его не видели.
        - Шива позже рассказал мне, что Кобо был найден в саду без сознания. На руке нашли след укуса. Свидетелей происшествия не было, и теперь уже никто никогда не узнает, как все было на самом деле.
        - Я знаю, — раздался вдруг тихий голос, и мы с удивлением посмотрели на Варанаси — обычно она предпочитала молчать и никогда не вступала в беседу. — Я знаю, как все было. Я видела все своими глазами и отлично помню.
        - Но тебе же было всего два года! — воскликнул пораженный Камаль.
        - Ну и что? Смерть профессора Караваны была потрясением, которое врезалось в память на всю жизнь. Это случилось перед самым обедом, когда ты уже убежал из сада, а я все еще оставалась там, так как не могла найти свою любимую куклу. Я нашла ее в самом дальнем углу сада — наверное, ее утащила одна из отцовских собак. Кукла лежала в траве, и я не сразу заметила, что вокруг нее обвилась змея. Я протянула руку и услышала шипение. Змеиная головка с раздутым воротником поднялась из травы и остановилась у моего лица. Я на всю жизнь запомнила холодный змеиный взгляд, бессмысленный и бесстрастный — взгляд смерти. Из пасти показался раздвоенный язык, змея откинулась назад, готовясь к атаке, и в этот момент из-за моей спины показалась рука, которая схватила кобру и отбросила от меня. Но змея успела извернуться и укусить спасшую меня руку — я услышала крик и, обернувшись, увидела, как профессор, побледнев, медленно оседает в траву. А я стояла и смотрела и не могла сделать ни шагу, как парализованная. Потом я побежала за взрослыми, но в то время я почти не умела говорить, и никто не понял, что я хочу.
        - Так вот как все произошло… — пробормотал потрясенный режиссер. — Кобо спас жизнь маленькой дочери Шивы…
        - Да, и я все это время была уверена, что ни для кого это не тайна. Почему-то мне казалось, что взрослые все знают. — Варанаси говорила тихо, склонив голову — наверное, снова переживала трагические события далекого дня.
        После недолгого молчания кинорежиссер продолжил рассказ:
        - Профессор прожил еще три дня и умер, не приходя в сознание. Никто из нас даже не попрощался с ним…
        - Но это не так! — снова раздался мелодичный голос Варанаси. — Он приходил в себя, я это точно знаю, потому что разговаривала с ним.
        Снова пораженное молчание, и вот Прекрасная Принцесса открывает завесу очередной тайны:
        - Это была третья ночь его беспамятства. Комната профессора находилась рядом с детской, и я во сне услышала его тихий голос, который звал отца. Когда я проснулась, зов повторился. Я встала с кровати — няня спала, я осторожно проскользнула мимо, дошла до комнаты профессора, открыла дверь и вошла. Сиделка, как и няня, крепко спала. Я подошла к кровати, взяла профессора за руку, которая свешивалась с постели. Он удивился, увидев меня, и попросил, чтобы я подала ему лежащую на столе книгу и какую-нибудь ручку. Для двухлетнего ребенка это было трудным заданием: мне пришлось вскарабкаться на стул, а потом спускаться с книгой и ручкой в руках. Профессор взял книгу, начал что-то писать, однако паста вдруг закончилась, и профессор попросил принести еще одну ручку. Он говорил с трудом, задыхаясь, и я боялась, что он вот-вот умрет. На этот раз я не стала залезать на стул, а побежала в детскую — у меня под кроватью всегда валялось много ручек, горничная не успевала убирать за нами с Камалем. Я схватила первую попавшуюся и принесла профессору. Он настолько обессилел, что едва смог поднять руку. Наугад открыв
книгу, он начал что-то писать и рисовать, но потом в отчаянии отбросил ручку со словами: «И эта не пишет!» Затем закрыл глаза, откинулся на подушку и больше уже ничего не говорил. На следующий день мне сказали, что дядя Кобо улетел на небо и никогда к нам не вернется. Я долго плакала, потому что любила его, и с тех пор часто хожу на его могилу — по завещанию он был кремирован, и прах похоронили там, где его укусила змея.
        - Так, значит, ты случайно дала ему ручку с бесцветными чернилами… — догадался Смыш. — А он подумал, что она не пишет!
        - Да, это наверняка была одна из моих «шпионских» ручек! — воскликнул Камаль. — Я с младенчества увлекался всякими такими штуками, и мне их дарили все подряд… Надпись можно было прочитать только в ультрафиолетовом свете.
        - А по-русски он написал для конспирации, — внесла свою лепту в догадки Танюсик. — Чтобы никто, кроме вас троих — ну, и еще жен и детей, — не мог прочитать.
        - Верно, — одобрительно кивнул режиссер. — Кобо был очень осторожным и расчетливым. Это его и подвело — он тянул до последнего, никому не открывая загадку исигов — даже самым близким друзьям. И если бы не вы, тайна так и осталась бы нераскрытой…
        - А как получилось, что вы стали актерами? — обратилась Танюсик к Камалю и Варанаси — видно, этот вопрос не давал ей покоя.
        - Мы оба с детства мечтали играть в кино, — объяснил принц. — Но детям раджи это запрещено. Однако дядя Вим уговорил отца…
        - Да, ребята идеально подходили на главные роли, — улыбнулся режиссер. — К тому же у них прекрасные актерские данные. Мне пришлось вести долгие переговоры с другом Шивой… Но потом он сдался и разрешил взять детей — для конспирации под другими фамилиями.
        - Мы так хотели пожить как обычные люди! Без гувернанток, учителей, придворных и телохранителей. И без бесконечного надзора родителей! — снова пожаловалась на тяжкую царскую долю Варанаси.
        - Типа решили устроить себе каникулы, — понимающе кивнул Брыкало.
        - Ну да! — улыбнулся Камаль. — И вначале все было так хорошо… Если бы не этот гример.
        - Информация о предстоящих съемках широко освещалась прессой… — вздохнул режиссер. — Наверняка на каких-нибудь фотографиях мелькнули лица детей магараджи. А наша дружба с их отцом ни для кого не секрет.
        - А как вышло, что вы отправились снимать кино именно на этот остров? — спросил Брыкало.
        - Дело в том, что остров Акаморо был собственностью профессора Караваны. Очевидно, он решил, что сокровища исигов нужно искать именно здесь. Профессор был из очень состоятельной семьи и мог себе позволить такую покупку. Но самое интересное в том, что он завещал этот остров мне — при условии, что я сниму фильм по его книге об исигах, и сниму именно на этом острове. К сожалению, все эти годы я был занят другими проектами, и возможность выполнить волю моего покойного друга появилась только сейчас…
        - Круто… Значит, вы теперь владелец этого острова? — восхитился Брыкало.
        - Стану им, когда фильм выйдет на экраны.
        - И если на острове все-таки есть сокровища, они будут принадлежать вам… — задумчиво произнес Миша.
        - Ну, вот уж в это я никогда не поверю! — Режиссер покровительственно похлопал юного Шерлока по плечу. — Никакого клада тут нет и в помине. Фантазиям моего бедного друга все-таки есть предел! Племя исигов, конечно, существовало, но рассказы об их сокровищах — легенда, вымысел.
        - Про Трою тоже так говорили, — меланхолично заметил Смыш.
        - Про Трою? Какую Трою? Это фильм такой, про Древнюю Грецию, с Брэдом Питтом? — проснулась Танюсик.
        - Типа да.
        - Ой, как я люблю Брэда Питта! Он такой лапочка! Почти как Джонни Депп. И почти-почти как Орландо Блум! Но с Тимой Миланом им, конечно, не сравниться. И с Сережей Пу…
        - А при чем тут Троя? — лениво протянул Брыкало, закрыв Танюсику рукой рот. Другой рукой он подкидывал и ловил камешек, который прихватил во время извержения вулкана.
        - Долгое время Трою тоже считали вымыслом, — объяснил Миша. — Типа сказки, которую придумали древние греки. А потом нашелся чел, который сказал, что это не сказка, а взаправду и он знает, где искать Трою. Чела звали Генрих Шлиман. Он организовал экспедицию, раскопал одно местечко и вытащил оттуда огромную груду сокровищ — назло всем недоверчивым. И оказалось, что это и в самом деле Троя.
        - Браво! — проснулся Брыкало. — Уважаю! — Он повертел камешек в руках и засунул в карман.
        - То есть ты хочешь сказать, что и тут покопать надо? — дошло до Танюсика. — Что про исигов это не профессор придумал, а так и было на самом деле?
        - Ну.
        - Ух ты! Круто! — восхитилась подруга.
        Но режиссер покачал головой:
        - Даже если тут что-то и было, теперь, после землетрясения и извержения, ничего не найти. Так что поставим на этом точку и не будем больше возвращаться к этому вопросу.
        - А как же кино? Где вы теперь будете снимать? — спросила Танюсик. — На другом острове? Или дождетесь, когда этот остынет?
        Вволю посмеявшись, режиссер объяснил, что ввиду форс-мажорных обстоятельств съемки переносятся на соседний остров, расположенный в нескольких километрах по соседству.
        - Группа останется там, а остальные пассажиры вернутся на корабле в Сингапур.
        - Ой, а можно еще спросить… — Остановить Танюсика было невозможно, мы все поняли это и решили смириться. — А как так получилось, что никто раньше не нашел в книге карту?
        Режиссер смутился:
        - Понимаете, никто из нас вообще-то не знает японский…
        - То есть вы хотите сказать, что не читали эту книгу? — осторожно уточнил Миша.
        - К моему стыду, да. — И знаменитый режиссер слегка покраснел.
        - А как же вы тогда фильм снимаете? — удивилась я.
        - С книгой работал переводчик, потом — сценарист…
        - То есть фактически до нас эту книгу прочитал только один человек, — подытожил Миша.
        - Да, переводчик с японского. И ему, конечно, не пришло в голову изучать текст в ультрафиолетовом излучении…
        Мы помолчали, любуясь невероятным закатом на фоне дымящегося вулкана, который, выпустив пар, выглядел ручным и покорным.
        А потом режиссер спросил:
        - А теперь и я хочу задать вам вопрос. Вы позволите?
        - Давайте, валяйте, — великодушно разрешил Сеня.
        - Уважаемый Михаил Евгеньевич, скажите, как вам удалось прогнать с яхты пиратов?
        - Элементарно. Я всего лишь сделал рассылку одной короткой эсэмэски по всем телефонам из записной книжки найденного у пиратов мобильника, — ответил Михаил Евгеньевич.
        - И что же вы им написали?
        - Так, детский прикол. «Один из пассажиров болен свиным гриппом». По-английски, конечно. Быстро сработало! Вот что значит международный язык!
        - Гениально! — расплылся в улыбке режиссер. А потом озабоченно нахмурился: — А кто?
        - Ох уж эти мне взрослые, — тихо вздохнул Сеня. — Настоящие марсиане! Шуток не понимают!
        День седьмой
        Пещера, выложенная ракушками
        Как это всегда бывает, нам было жаль расставаться с людьми, ставшими близкими. Но ничего не поделаешь — все хорошее (да и плохое) рано или поздно кончается, и надо быть к этому готовым. Вот и наше экзотическое путешествие тоже подошло к концу — там же, где и начиналось, в зале аэропорта Чанги.
        До отлета оставалось несколько часов, и мы излазили знаменитый аэропорт вдоль и поперек, всласть наигравшись в виртуальный футбол, напившись воды из фонтанчиков и изрисовав все шаблоны за огромным деревянным столом. Потом был бесплатный инет и массажеры для ног, куда мы засовывали руки — до тех пор, пока нас не турнули служители. В общем, мы, как всегда, не скучали, и Пуля не трогала нас, занятая какой-то работой на своем ноутбуке.
        Наконец мы вымотались так, что едва хватило сил доползти до кресел.
        - А все-таки жаль, что мы так и не нашли сокровищ, — сказал Миша, листая подаренную режиссером книгу профессора Караваны. — Не люблю незавершенности дела.
        - Ага, — согласился Брыкало. — С золотом-брильянтами оно как-то солиднее. Народу было бы что рассказать… и показать…
        - Народу и так есть что рассказать и показать! — рассмеялась Танюсик. Весы в аэропорту показали, что после всех приключений она похудела на два килограмма, поэтому подруга была абсолютно счастлива. — Так что лично я обойдусь без кладов!
        А я молчала. Было кое-что, что не давало мне покоя. Ракушки на склоне горы… и пещера, выложенная ракушками.
        И я спросила:
        - Скажите, а те пещеры, в которые вы заходили, были выложены ракушками?
        - Нет, ничего подобного там не было, — покачал головой Смыш. — А что?
        - Понимаешь… В книге написано, что именно в такой пещере было Главное Хранилище Ракушки. Значит, там вполне могли храниться и сокровища исигов!
        - Правда? А я и не знал! — удивился Смыш.
        - Так ты что же, не читал того, что переводил? — изумилась я.
        - Видишь ли… — замялся Смыш. — Вообще-то я занимался этим не сам… Я не хотел говорить, но моих знаний японского пока что недостаточно для такой работы. Поэтому пришлось нанять переводчика…
        - Переводчика с японского? И где же ты раздобыл его на судне? — еще больше изумилась я.
        - Нашелся один… Вернее, нашлась, — уклончиво ответил Мистер Ничего Вам Не Скажу.
        - Неужели Пулю нанял? — осенило вдруг Сеню (отличная тавтология! Пять баллов, Сашуля).
        - Типа того…
        - И сколько заплатил?
        - Стандартная такса. Сто баксов за авторский лист.
        - Не хило!
        - Нормально. Я же не за чистый перевод платил, а за краткий пересказ.
        - Так вот почему ее весь круиз не было видно! Заперлась, занялась халтурой и оставила нас в покое. Ну, ты молоток! Здорово поработал на благо общества! Вернее, Братства. — Брыкало с такой силой хлопнул Фродо по плечу, что тот отлетел к противоположной стене.
        - Так что там с ракушками? — вернулся в «тему» покалеченный Смыш — после Сениного поощрения он шипел и тер локоть. — Почему ты спрашивала?
        Я взяла книгу, открыла на страницах с картой, попросила у Сени брелок.
        - Видишь, тут на склоне горы ракушки нарисованы. А вокруг карты — волнистые линии. Как будто море изображено…
        - Ну и что? Может, это просто для красоты рисунка.
        - Ага, думать больше Караване было не о чем, как о красоте рисунка! — фыркнула я. — Понимаешь, во время съемок Камаль нашел пещеру, выложенную ракушками.
        - Где?! — хором воскликнуло потрясенное Братство.
        - Под водой. Рядом с островом. Вот поэтому мне и кажется, что волнистые линии вокруг карты — это вода. Просто когда-то был другой остров, который затонул. А рядом вырос новый, после землетрясения. Так что мы, народ, просто выбрали не тот остров. Сокровища исигов надо искать на дне…
        Машины и острова
        Мы все еще сидели в аэропорту, когда пришла эсэмэска от режиссера с одним только словом: «Нашли!!!»
        Я тут же набрала его номер — за такую инфу никаких денег не жалко! — И выслушала подробный рассказ о том, как был найден клад исигов.
        Все наши догадки с блеском подтвердились. Сокровища действительно хранились в подводной пещере, выложенной ракушками. Это был огромный, в человеческий рост, глиняный сосуд, до самого верха заполненный жемчугом, находившийся в одном из отдаленных гротов.
        В заключение разговора режиссер подтвердил, что по международному законодательству нам причитается значительная часть клада.
        - Ой, как я люблю жемчуг! — воскликнула Танюсик. — Наделаю себе всего-всего! Бус, браслетов, кулонов, колец, сережек… Только ты там передай, что я люблю белый, серый и голубой.
        - А я — розовый, — сказала Пого-пого.
        - А мне бы что-нибудь поприкольнее… Может, там какие-нибудь старинные монеты найдутся? Или оружие? Ну, там, копье, лук со стрелами… — заказал Сеня.
        - Согласен. Монеты меня тоже устроили бы. И оружие. А еще — обереги с талисманами. Короче, напишем список, а дальше они пусть сами решают. Но если ничего не найдут, нам и так сгодится, жемчугом. Интересно, сколько это будет в евро…
        - И что ты тогда купишь? — со вспыхнувшим интересом спросил Сеня.
        - Догадайся с трех попыток! — хихикнул хоббит.
        Я посмотрела на него, наши глаза встретились, сверкнула искра догадки…
        И я выдохнула:
        - «Королеву морей!»
        - Ой, точно! Отличная идея! Надо будет купить яхту! — воскликнула Танюсик.
        - А мне бы лучше что-нибудь сухопутное, — проговорил Сеня. — Думаю, «Мицубиси Эклипс» — как раз то, что надо.
        Однако Миша, не отводя глаз, едва заметно качнул головой.
        - Нет? Не угадала? — А я была уверена, что нахожусь на правильном пути.
        - Почти, — еле слышно шепнули его губы, и я наморщила лоб, пытаясь узнать, о чем он думает…
        И поняла. Поэтому ахнула и пролепетала:
        - Ну, ты даешь! Неужели замахнешься на ЭТО?!
        - Ага! — Он расплылся в широкой улыбке. — Ну и как тебе идея?
        - Супер! Ты всегда любил глобальное, — рассмеялась я.
        - И никогда не любил изменять себе! — подхватил Миша.
        - О чем это они? — подозрительно посмотрела на нас Танюсик. — Что — глобальное? На что замахнешься?
        - Похоже, Михась решил купить этот самый островок. — Сеня тоже оказался на редкость догадливым. — С вулканом и подводной пещерой, выложенной ракушками. Я прав?
        - На все сто! — одновременно ответили мы со Смышем.
        И снова «Танцы на вулкане»
        Мы еще долго обсуждали список покупок, а потом к нам подошла Пуля и отдала Смышу флэшку:
        - Работа закончена! Можно читать!
        - Доставай ноутбук! — приказала я хоббиту. — Я должна знать, чем все закончилось!
        - Так ты же сценарий читала! — не понял тот.
        - Сценарий только одной серии, а не всего фильма!
        Миша открыл ноутбук, вставил флэшку…
        И я наконец-то смогла прочесть окончание истории Пого-пого…
        Жена для вождя
        «Невероятно красивая светловолосая девушка склонилась над мумией.
        - А сколько ей лет? — спросила она.
        - Более пяти тысяч, — ответил пожилой лысый служитель.
        - И все эти годы она хранилась у вас в музее?
        «Полная блондинка»!
        Служитель улыбнулся и снисходительно пояснил:
        - Нашему музею пятьдесят лет. Мумия доставлена сюда на прошлой неделе. До этого она хранилась в частной коллекции, откуда ее и привезли к нам на выставку. А остальное время пролежала в одной из египетских пирамид.
        - Как интересно! — восхитилась девушка. — И долго продлится выставка?
        - До конца недели.
        Девушка улыбнулась и перешла к следующему экспонату.
        - А эта ракушка? Она тоже из египетских пирамид?
        Служитель был рад любопытной туристке. По окончании сезона в маленьком городском музее было не так много посетителей. Он терпеливо ответил на все вопросы, а потом взглянул на часы и сообщил:
        - Мы скоро закрываемся!
        - Я еще немного побуду, вы не возражаете? — попросила девушка, и служитель, кивнув, вышел в соседний зал.
        Девушка, напевая, прошлась вдоль стендов с экспонатами и вновь остановилась у саркофага.
        И в этот момент кое-что произошло. Мумия вдруг открыла глаза, схватила девушку за руку и села, вонзив в ладонь иголку. У девушки ослабели колени, очертания комнаты начали расплываться перед глазами…
        А потом наступила темнота.
        Пого-пого работала быстро и ловко. Промасленные бинты обхватили руки и ноги, поверх одежды пеленая бесчувственное тело. «Да, у вождя будет красивая жена, очень красивая», — ревниво подумала она, укладывая новую мумию в саркофаг.
        Теперь все пойдет своим чередом: Ракушка знает свое дело. Выставка окончится, мумию переправят на остров исигов — это недалеко, всего день полета на стальной птице и ночь пути. О себе Пого-пого тоже не волновалась — она знала, что делать, и верила в силу Ракушки.
        Закончив, Пого-пого подошла к Ракушке, села рядом. Оставалось только уколоть себе ладонь шипом ядовитой ветиверы, и тогда она просто уснет и проснется дома, на Акаморо.
        …Когда служитель вернулся, любопытной блондинки в зале не было. «Ушла!» — подумал он с легким сожалением. Взглянув на часы, он последний раз обошел зал — все в порядке, никаких нарушений. Потом задернул шторы, выключил свет и вышел. Маленькую темную фигурку, сидящую рядом со стендом Ракушки, он не заметил. Но ничего удивительного в этом не было — для посторонних она стала невидимой…
        Предательская свадьба
        …Свадебная церемония должна была начаться с восходом солнца. Но Пого-пого не знала об этом — она все еще спала под гипнозом ядовитой ветиверы. В этом не было ничего странного — действие яда зависело от того, открыт или закрыт глаз Луны. Когда он был полным, ярким, круглым, ветивера бодрствовала, студила и замедляла кровь — как сейчас, в ночь полнолуния. Поэтому Пого-пого спала.
        А мумия, в которую превратили белую девушку, давно очнулась — шаман Шэнь-ши применил нужные снадобья. Он был доволен выбором Ракушки — девушка оказалась настоящей Уяной — красавицей во всех отношениях. И характер под стать — едва придя в себя, она запустила в шамана камнем и потребовала, чтобы ее отпустили. Истинная спутница вождя!
        - Иди, — сказал шаман, тонко улыбнувшись, — племени не нужны были проблемы с законами Большого Мира. — Ты свободна, тебя никто здесь не держит.
        Он вышел из пещеры, где держали девушку, сел у входа, мысленно вызвал сына вождя.
        Закурив трубку, долго сидел, глядя на закат, — завтрашний день обещал быть погожим и ясным, как раз то, что нужно для свадьбы. Он был спокоен — Ракушка никогда не ошибалась.
        Вскоре появилась Уяна — в той одежде, в которой приехала. Глаза сверкают гневом, кулачки сжаты…
        Она бросилась вниз по тропинке и нос к носу столкнулась с молодым исигом. Высокий и стройный, он в заходящем свете солнца казался золотым. Кулаки ее поднялись, чтобы ударить преграждавшего путь воина, и тут же бессильно упали. А в следующее мгновение их взгляды встретились… И шаман понял, что Ракушка не ошиблась и на этот раз.
        Свадьба была громкой и пышной, грохот барабанов разносился далеко по морской глади, приветственные крики исигов пугали птиц, эхом отражаясь от скал.
        Шум разбудил Пого-пого. Она очнулась в пещере, выложенной ракушками, и сразу поняла, что в воздухе пахнет предательством. А потом вспомнила — белокурая девушка с фиалковыми глазами… Судя по ритму песен, она уже стала женой Але-Оро.
        Вставать не хотелось. Жить тоже. Пого-пого потянулась за копьем — единственным, что осталось ей от родителей. Она поднимется на самую высокую скалу, наугад метнет копье и пойдет туда, куда оно приземлится. Потом снова метнет копье, пойдет дальше, в глубь острова, прочь от чужого счастья. Это, конечно, будет всего лишь детской забавой — на острове она и так знает каждую тропинку и кочку, но это будет Божественной забавой, ведь ее поведет воля копья. Она будет идти до тех пор, пока не упадет без сил — и тогда можно будет умереть.
        Копье улетело в лес, Пого-пого легко сбежала со скалы и углубилась в чащу. Теперь копье вело ее сквозь тесное переплетение стволов и веток, чудом находя лазейки в зеленой массе. Пого-пого двигалась бесшумно, так, что ни одна птица не испугалась при ее появлении, ни одна ящерица не изменила позы. Ученица шамана кружила по лесу, повинуясь воле копья, и чувствовала, как кровь очищается от ветиверы и мысли проясняются.
        А потом она увидела ЕЕ. Жена вождя стояла посреди поляны и говорила с кем-то по мобильному телефону. Пого-пого не знала языка, но умела читать мысли, поэтому отчетливо услышала:
        - Я буду ждать тебя после захода солнца в бухте у трех скал. Сможешь найти? Мне надо убраться отсюда как можно быстрее.
        «Убраться? Жена вождя собирается бежать?! Она хочет покинуть своего мужа в день свадьбы?!»
        Пого-пого замерла, боясь поверить. Белая девушка уйдет? Навсегда исчезнет с острова?
        От ощущения пронзительного счастья заложило уши. Пого-пого стояла и старалась не дышать, чтобы не спугнуть дыхание Удачи.
        А потом сорвалась с места и кинулась на предательницу. Она напала сзади, вцепилась в белокурые волосы и начала мотать голову из стороны в сторону, приговаривая:
        - Никуда ты не поедешь! Ты теперь жена вождя! Останешься тут как миленькая!
        Наверное, беглянка тоже умела читать мысли, потому что она все поняла и начала умолять:
        - За что? Мы же вместе хотим бежать, вместе с мужем! С этим самым вашим вождем!
        - Вместе? — Руки Пого-пого разжались и бессильно упали вдоль тела. Значит, предательница вовсе не белая девушка, а Але-Оро…
        Что ж, наверное, так будет лучше для всех. Але-Оро нашел свою любовь и хочет начать новую жизнь вдали от родного острова и племени.
        Пого-пого шагнула в заросли… и нос к носу столкнулась с вождем.
        Высокая фигура в ритуальном наряде загораживала проход, не пуская Пого-пого. Сердце девочки затрепетало, перед глазами поплыли круги…
        - Я рад, что ты так заботишься о моих интересах, — достиг ее ушей вкрадчивый голос. — Ты заслуживаешь поощрения, маленькая шпионка…
        Увенчанная перьями раскрашенная голова наклонилась к ней…
        Что это?! Пого-пого в ужасе отшатнулась. Перед ней был не возлюбленный Але-Оро, а его брат, проигравший состязание Жинн-Данн! И в руках у него — трубочка с ядовитым шипом ветиверы… Но только кончик этого шипа окрашен оранжевым — такая стрела не усыпляет, а разит насмерть, стоит ей лишь коснуться кожи.
        Быстрее молнии метнулась Пого-пого в кусты и помчалась, не разбирая дороги. Прочь, прочь от зловещего дыхания смерти, лжи и предательства! Скорее обратно в деревню, выяснить, что случилось, и собрать людей, чтобы схватить и покарать беглецов!
        Сила любви
        - Что случилось? Почему Жинн-Данн надел оперение вождя? — бесцеремонно ворвалась она в жилище шамана — вольность, за которую можно было поплатиться головой.
        Но Шэнь-ши не удивился и не рассердился, наоборот, взглянул исподлобья и сказал мягко и сочувственно:
        - Успокойся, Пого-пого. Отдышись и сядь.
        Пого-пого внезапно все поняла — и похолодела.
        - Але-Оро… С ним что-то случилось…
        - Он умер, Пого-пого. Рано утром, до восхода солнца, в его жилище заползла ядовитая кобра, и он умер от укуса.
        - Но… но этого не может быть! — Пого-пого казалось, что она кричит, но на самом деле с губ срывался едва слышный шепот. — Я бы почувствовала… Я бы тоже умерла, если бы это случилось!
        - Но это так. Поверь, я говорю правду.
        - Но вы… Неужели ничего нельзя было сделать?! — Пого-пого кинулась на шамана с кулаками, но тот одной рукой остановил ее:
        - Ты можешь попрощаться. Похоронный обряд отложили из-за свадьбы. Он начнется сразу после заката.
        На деревянных ногах Пого-пого сошла с горы, направилась в деревню.
        Вот и постамент, который соорудили из бревен для похоронного обряда. Тело Але-Оро лежит на самом верху, его готовят к сожжению — окуривают благовониями, умащивают соками священных растений, обкладывают хворостом.
        Пого-пого поднялась по шаткой деревянной лестнице, легла рядом.
        - Ты не попрощался, — упрекнула она, обняв любимого. — Ты не можешь так уйти. Боги да не позволят тебе.
        …Але-Оро погружался все глубже и глубже, вода сжимала грудь и уши, и он знал, что ему не хватит воздуха, чтобы всплыть. Предательство брата давило невыносимым грузом, как привязанный к ноге камень тянуло вниз, в пучину, во тьму. Он не мог забыть картину, которую увидел в ярком лунном свете: рука со знакомыми татуировками снимает с корзинки платок, и оттуда выползает кобра… Наверняка змея была голодна и раздражена, она набросилась сразу. Але-Оро не успел вымолвить и слова…
        …Тяжкий груз предательства тянет вниз, но откуда-то сверху вдруг падает луч — ясный и прямой, как бамбуковый шест… В последнем отчаянном усилии Але-Оро хватается за него и ползет вверх — да это уже было когда-то, девочка вытащила его, спасла… А он даже не сказал ей спасибо! Как же ее зовут? Забыл… А жаль. Теперь уже не вспомнить никогда… Или — вспомнить? И не сдаваться, пока это не выяснится?
        …Шум голосов и потрясенные крики вывели Пого-пого из транса. Она подняла голову — вокруг толпились соплеменники, они что-то возбужденно кричали, показывая пальцами на Але-Оро.
        - Он жив! — услышала ученица шамана. — Он проснулся!
        Исиги бросились на колени и простерлись в благодарственной молитве богам.
        А Пого-пого повернулась и встретилась взглядом с Але-Оро. Он смотрел на нее напряженно, встревоженно, узнавая и не узнавая, и тогда она улыбнулась и сказала:
        - С возвращением! Меня зовут Пого-пого.
        Последний закат старого шамана
        Мудрый шаман Шэнь-ши устало склонил голову на грудь. Вот и еще один чудесный закат. Как велики боги и как милостивы, что подарили ему напоследок этот вечер!
        Он знал, что скоро уйдет. Ему осталось дождаться восхода Луны, а потом будет новый путь.
        Он не боялся и был готов, потому что успел вырастить себе отличную замену. Малышка Пого-пого стала взрослой и сумеет заменить его в племени. А со временем достигнет таких высот, что сами боги будут спускаться к ней за советом. Недаром старый вождь говорил, что она — Божье дитя…
        У Але-Оро будет надежная опора. Сам он немного слабоват, но девочка вытащит его — и все племя. Да, боги милостивы к исигам, раз посылают им таких дочерей!
        А все-таки так приятно было выиграть спор! Провести саму Великую Ракушку. Еще один раз закрутить все по-своему, направить события по нужному руслу. Лишь однажды он ошибся, недооценив силу злобы Жинн-Данна. Надо было дать Але-Оро противоядие на сутки раньше, когда мысли о кобре только начали змеиться в голове убийцы. А он запоздал, потому что не сразу нашел нужные корни — зрение подвело, еще один сигнал о том, что пора уходить. Вот так и получилось, что Але-Оро почти умер, и только сила любви Пого-пого смогла спасти его.
        Мысленным взором шаман проследил за сгустком бури, ползущей вслед за яхтой беглецов. Им недолго радоваться вдвоем. Шторм будет коротким и беспощадным. Боги заберут виноватых… И воздадут остальным по заслугам.
        Диск полной Луны засиял на горизонте, окрашивая небо в серебристый цвет.
        «И да пребудет с нами Божья воля — отныне и вовек», — подумал старый шаман и навсегда закрыл глаза».
        До свидания, Сингапур!
        - Занятная история, — зевнула Танюсик, положив голову мне на колени. — Я всегда говорила, что любовь — великая сила!
        - Да, неплохо, — согласился Сеня. — А писатель-то этот, японец, похоже, свою смерть предугадал. От укуса кобры…
        - Писатели часто бывают провидцами, — сказал Миша. — И в своих книгах предсказывают будущее. Жаль, что оно иногда бывает таким кошмарным…
        Он расправил плечи, улыбнулся и пошел за коктейлями.
        А я открыла дневничок и начала дописывать стихи. И вот что у меня в итоге получилось:
        Солнце зашло у Полярного круга,
        Долгая ночь впереди.
        Если любовь отнимают у друга,
        В сердце ее не буди.
        Пасмурным льдом покрывается море,
        Море из боли и слез.
        Если в душе поселяется горе,
        Значит, любила всерьез.
        Но умирать не желает надежда,
        В прятки играя с судьбой.
        Мне обещает, что вскоре, как прежде,
        Будем мы вместе с тобой.
        Знаю, увижу в начале недели
        Взгляд твоих ласковых глаз,
        И никогда никакие метели
        Не разлучат больше нас.
        - Круто! — восхитилась Танюсик, когда я прочитала свое творение. — Особенно про взгляд ласковых глаз.
        - А чего это она стих написала? — поинтересовался Сеня. — По-русскому, что ли, задали?
        - Да нет, ты забыл, что ли! У нее страдания, — шикнула на дружка Танюсик. — Леха поменял любовь на дружбу.
        - А! Понял! — притих Брыкало.
        И в этот момент мне пришла еще одна эсэмэска. Герой стихотворения словно услышал, что мы только что говорили о нем!
        Похолодевшими пальцами я придавила кнопку… И чуть не свалилась с кресла. «Любовь», — гласило очередное послание от Лехи.
        - Сашуля, тебе опять плохо? Ты такая бледная! — всполошилась Танюсик.
        - Что на этот раз? Воздушная болезнь? — усмехнулся Брыкало.
        Вместо ответа я протянула им телефон.
        - Вау! — сказала Танюсик, прочитав. — Поздравляю!
        - Во дает Леха! — восхитился Брыкало. — Съездил с одной оторвался, а теперь к другой возвращается! Мне бы такие каникулы!
        Танюсик занесла руку для очередной затрещины, но в этот момент вернулся ничего не подозревающий Миша. Он поставил поднос на столик и сел рядом с нами. Холмс сиял, как новенькая монетка, и мне вдруг стало ужасно грустно. Я вспомнила ревущее море, пылающий вулкан, наш танец…
        - Значит, у него никаких шансов? — прошептала Танюсик, жалостливо глядя на Фродо.
        - Абсолютно никаких, — вздохнула я, взяла коктейль и закрыла последнюю страничку зеленого дневничка.
        И вовремя — на нас вдруг нахлынула толпа журналистов с камерами и микрофонами, и началась импровизированная пресс-конференция. Среди представителей прессы мы увидели и нашего знакомого полицейского — правда, в отличие от журналистов, он не торопился к нам — наверняка опасался, что мы вытащим из карманов похищенные с пиратской яхты трофейные боеприпасы.
        Вот уж тут перед нами открылась отличная возможность попрактиковаться в английском! Мы с радостью убедились, что за время путешествия значительно повысили уровень знания языка и даже начали понимать отдельные фразы на китайском, хинди и малайском.
        - Хм… — произнес Сеня в просвете между вопросами репортеров. — И почему училка говорила, что у меня никаких способностей к языкам? Я за эти каникулы узнал больше, чем за семь лет в школе.
        - Еще одно такое путешествие, и я сдам на FCE, — ответила довольная собой Танюсик. — Или TOEFFL.
        По окончании пресс-конференции наш знакомый полицейский все-таки рискнул подойти. Он в очередной раз поблагодарил нас за участие в обезвреживании банды пиратов и преподнес весьма оригинальный подарок — наручники, в которые мы были закованы.
        А потом рассказал недостающую часть истории.
        Оказалось, что и на этот раз наши предположения полностью подтвердились: сообщницей гримера действительно оказалась барменша в чадре. Оба они действительно были членами международной банды фальшивомонетчиков. В баре случайно барменша дала сдачу фальшивой купюрой (вообще-то это была расхожая практика преступников, но в этом круизе они договорились раньше времени не светиться). Посетителем, к которому попала купюра, стал помощник режиссера. Он заложил банкнотой книгу, это увидел гример и, недолго думая, стянул роман. Помощник режиссера погнался за вором, которого в гриме не узнал. Спасаясь от погони, гример забежал в первую попавшуюся каюту — ею оказалась наша с Танюсиком. И — выронил книгу… В пылу бегства он не сразу понял, где это случилось. Он догадался об этом на съемках, когда я объявила, что знакома с произведением, по которому снимается фильм. Подвело меня и то, что я умею прощаться на японском: услышав «сае онара», он окончательно убедился: книга у меня.
        Ни да ни нет
        Вот так наше Братство получило международную известность.
        А записная книжка в моем айфоне пополнилась телефонами офицеров полиции Сингапура, Индонезии, Малайзии и Интерпола.
        Пополнилась и моя коллекция сокровищ: теперь в ней была ракушка от Камаля из Той Самой Пещеры и наручники от полиции — напоминание о схватке с пиратами.
        Правда, во всей этой суматохе и сутолоке мне не удалось купить сувениры родным и друзьям — всякие там открытки, магнитики, тарелочки, звоночки, феньки и прочее. Но тут я вспомнила, что скоро смогу одарить всех натуральным жемчугом из своей части клада — и приободрилась. Сашулю Алешину не будут считать черствой и невнимательной!
        А потом я вспомнила еще кое о чем. Белая капля, которую Миша нашел на склоне вулкана и подарил мне…
        Я нашла ее в косметичке, куда переложила, когда мы вернулись на судно. Крохотная белая жемчужина переливалась и сияла, как маленькая Луна… И я вдруг поняла, что этот подарок для меня дороже всех остальных, вместе взятых.
        И еще кое-что я поняла. Если бы Танюсик повторила свой вопрос насчет Миши, я не была бы так уверена в ответе…
        В моей жизни воцарилась неопределенность. Еще вчера я воображала, что все про себя знаю. А теперь…
        Я неожиданно вспомнила расхожее мнение о том, что неопределенность — хуже всего. Что лучше «нет», чем «ни то ни се». А вот у меня почему-то сейчас получалось наоборот. Я любовалась жемчужиной и думала, что не хочу ни «да» ни «нет» — и чувствовала себя при этом абсолютно счастливой!
        Так что пусть моя личная жизнь застынет на сладкой ноте неопределенности…
        Хотя бы ненадолго.
        Хотя бы до Москвы.
        notes
        Примечания
        1
        Не подскажете, сколько ехать до порта?
        2
        О других приключениях Сашули Алешиной читайте в книгах Веры Ивановой «Кто поедет в Сингапур?» и «Флешка для звезды». ( Примеч. ред. )