Рецепт идеального лета Ольга Заровнятных
        Только для девчонок
        Лето, лагерь и мальчишки - идеальные слагаемые отличных каникул. Но родители Ольги все испортили, отправив девочку не в обычный, а в трудовой лагерь. Скукота страшная. Собирай себе сливы да арбузы под палящим солнцем. Ничего хорошего впереди не ждет. Правда, у лета припасены свои сюрпризы, о которых Ольга даже и не подозревала…
        Ольга Заровнятных
        Рецепт идеального лета
                
        
        Глава 1
        Это был самый что ни на есть обычный день. По крайней мере, не было ничего необычного в том, как он начался.
        Я проснулась от барабанящей в дверь нашего девичьего корпуса вожатой.
        - Девочки, подъем! Одеваемся, умываемся, идем завтракать.
        Я оглянулась заспанными глазами: оказывается, я проснулась одной из последних. Большинство девчонок уже сидели на кроватях, шушукались о чем-то и приглушенно хихикали, явно чего-то дожидаясь.
        Заметив, что я проснулась, Наташа Загваздина, основная зачинщица всяких пакостей, чья кровать располагалась рядом с моей, округлив карие глаза, прижала палец к губам:
        - Тс-с-с!
        Я недоуменно посмотрела на нее, пытаясь спросонья сообразить, что она опять затеяла. Долго гадать мне не пришлось: со стоящей напротив меня кровати раздалось журчание, которое дополнилось звуком капающей, а затем и стекающей струйкой на пол воды.
        Комната зашлась смехом. Девочка напротив меня вяло проснулась, приподняла помятое лицо, посмотрела на нас невидящим взглядом, потом ощупала себя под легким одеялом, - все мы видели, как медленно и неуверенно передвигались ее руки, словно она внезапно ослепла.
        Девочка села. Неуклюжая, полная, спустила ноги с кровати, ссутулилась и тихо заплакала, глядя в пол. Остальные девчонки, как будто ничего не случилось, поднялись и, оживленно болтая, начали одеваться. Смотреть на плачущую было неуютно, я отвернулась. Я даже не знала, как ее звали, хотя мы жили в одной комнате уже несколько дней.
        - А что случилось? - тихо спросила я Наташу.
        - Я в одном фильме видела, как спящему человеку опустили руку в банку с водой и он во сне обоссался, - озорно блестя глазами, поведала мне Наташа и кивнула головой на кровать плачущей.
        Я присмотрелась: на тумбочке рядом с ее кроватью стояла опрокинутая банка, вода все еще по каплям стекала на пол.
        - Нельзя же так, - прошептала я осуждающе.
        - Ой, да ладно! - воскликнула Наташа. - Подумаешь!
        Из крана на улице шла сильно хлорированная вода. Нам с самого начала объяснили, что это для нашей же пользы, что хлорка обеззараживает воду. Однако даже чтобы просто помыть руки (про умывание лица и чистку зубов вообще молчу), приходилось делать над собой усилие. Лично у меня, с детства ненавидящей манную кашу, при виде белой жидкости, вытекающей из крана, возникали ассоциации именно с ней.
        - Ребенок не ест манную кашу, ну мама ему и говорит: «Если не будешь есть кашу, я позову Бабу-ягу!» - рассказывал анекдот Костя - высокий худощавый парень в веснушках, не вынимая зубной щетки изо рта. - «Думаешь, Баба-яга будет ее есть?» - спрашивает ребенок. Тогда мама говорит страшным голосом: «Тогда я позову Лену…»
        Собравшиеся у крана ребята прыснули, у некоторых по подбородкам потекли белые струйки зубной пасты, словно выпавшие изо рта макаронины. Они все оглянулись на полную девушку, над которой утром подшутила Наташка. Так, значит, ее зовут Лена, догадалась я, оглядываясь на нее. Она уже закончила умываться и, закинув на плечо полотенце, пошла прочь, ссутулившись.
        После завтрака нас отправили исполнять трудовую повинность - сбор урожая слив. Девочки собирали с нижних ветвей, мальчишкам приходилось собирать с верхних, приставляя к деревьям лестницы. Мальчишки, конечно, куда как с большей радостью собирали бы сливы, карабкаясь на деревья по ветвям, но это было строго-настрого запрещено, и не столько из-за того, что кто-то из мальчишек мог по неосторожности свалиться с дерева, сколько из-за опасения руководства нашего трудового лагеря, что сломаются сами ветки деревьев.
        На сбор слив нас водили регулярно, так что за десять дней, проведенных в трудовом лагере, мы уже успели их возненавидеть. Кое-кто, думаю, даже на всю жизнь: в первый же день некоторые из ребят, падких на дармовое угощение, переели этих фруктов (а особо падкие так и вообще ели их немытыми, снятыми прямо с деревьев) и до сих пор мучились от расстройства пищеварения в медкорпусе.
        В общем, да, это был самый что ни на есть обычный день. Мы собирали сливы, сгруппировавшись человека по три-четыре вокруг каждого дерева. Некоторые сливы были настолько спелыми, что их кожица трескалась, едва я снимала их с ветки, прямо у меня в руках. Пальцы очень скоро стали липкими, я украдкой вытирала их о спортивные штаны. Ноги то и дело наступали на упавшие с деревьев переспевшие фрукты, по ощущениям они походили на медузы. Или, что еще противнее, на сопли.
        Наташка, проходя мимо дерева, на которое назначили меня, Лену и еще одну девочку, - кажется, ее звали Вика, - приостановилась и провела по его стволу пальцем. Потом подошла ко мне и вполголоса сообщила:
        - У меня отец так козявки за ковер прятал. Мама как-то отогнула угол ковра - а он весь в козявках! - Наташка подмигнула мне, широко улыбнулась, показав выступающие вперед крупные зубы, и отошла к Косте и Денису - скромному мальчишке младше нас на год или два - сыну одной из вожатых.
        Я продолжала собирать сливы, что называется - на автомате, стараясь не обращать внимания на пекло, на липкие руки. От неожиданного тычка в спину я вздрогнула, оглянулась - рядом никого не было. По правую руку от меня, пыхтя, тянулась к сливам над самой ее головой Лена. Легкий ветерок - редкий гость в этих краях - донес до меня кислый запах ее пота. Лена была в белой футболке, под мышками темнели сырые пятна.
        Я отодвинулась влево. Не то чтобы я была брезгливой, но в условиях непрерывно пекущего солнца и ветра, приносящего не свежесть, а все тот же горячий воздух, дополнительные тяготы в виде неприятного запаха были для меня непосильной ношей.
        - Ай! - вскрикнула Вика - симпатичная девочка с мелкими кудряшками светлых волос. Она с подозрением посмотрела на меня, вздернув острый носик и потирая рукой спину. Видимо, прочитав на моем лице недоумение, сообразила, что угроза исходит не от меня, и мы с ней одновременно завертели головами.
        Все было как прежде. Как обычно. Все выполняли свои трудовые обязанности, навязанные нам уставом трудового лагеря. Но - с соизволения наших родителей. Ведь это именно они посчитали величайшим удобством для себя и благом для нас отправить нас сюда с воспитательными целями - организации нашего досуга во время летних каникул. Иными словами, родители, остерегаясь, что мы разленимся к первому сентября, ввели в наш привычный распорядок дня не просто режим, а режим с элементами трудовой повинности.
        С соседнего сливового дерева фрукты хмуро и дотошно - так же, как Лена, - собирали другие девчонки. Я даже в какой-то момент позавидовала их целеустремленности и преданности своему делу. Они работали слаженно, словно повинуясь какой-то единой внутренней команде: на счет раз поднимали руку, на два - срывали сливы с веток, на три - опускали их в корзинки.
        Я оглянулась на Вику, ожидая увидеть в ее глазах понимание и сопереживание соседней группе. А может быть, даже и восхищение их работой, но Вика недовольно рассматривала темно-синий, смазанный отпечаток на спине, по-кошачьи изогнувшись. Я, последовав ее примеру, изогнулась, насколько могла, стараясь увидеть собственную спину: и на моей футболке, ближе к талии, обнаружила похожий след.
        - Дрянь, - отчетливо сказала Лена, я вздрогнула, обернулась на нее. Но ее слова не относились ко мне, она прищуренно смотрела совсем в другую сторону. Я проследила за направлением ее озлобленного взгляда: там, куда она смотрела, корчились от смеха Наташка с ребятами - это именно они обстреляли нас сливами. Заметив наши взгляды, они подавили смех, хоть и не особо старательно, и занялись прерванным сбором слив.
        До обеда мы работали, все послеобеденное время, вплоть до самого вечера, принадлежало только нам. Вожатые в лагере не отличались изобретательностью. Самое большее, на что их хватало, - это на то, чтобы следить за нашей дисциплиной во время сбора урожая, да и это они проделывали спустя рукава. Так что с обеда до самого вечера мальчики играли в футбол, девочки флиртовали с мальчиками, а вожатые… бог его знает, чем они вообще занимались, эти наши вожатые.
        Не кривя душой, скажу за большинство из нас: нам осточертел этот лагерь с первых же дней. И дело не в том, что мы были предоставлены большую часть времени самим себе, что нас, скажем так, не развлекали мероприятиями, играми и конкурсами, как это вообще-то принято в детских лагерях. Проблема в том, что всем нам было по двенадцать-тринадцать лет, мы уже разучились играть в игрушки, нас притягивали взрослые игры.
        Но, как и во взрослой жизни, главные роли в этих играх доставались либо красивым и смелым, либо подлым и хитрым, - как вам будет угодно, - остальные игроки вынуждены были проигрывать, оставаться безвольными зрителями на скамейках для запасных, а иногда и вообще - всего лишь болельщиками.
        В этот день моей скамейкой был трухлявый пень на границе между футбольным полем и сливовым садом. В Краснодарском крае после обеда солнце печет нещадно, сами понимаете, и, разумеется, нам еще по приезде была выдана инструкция не расставаться с головными уборами, но кого это волновало? Уж точно не меня - щуплую веснушчатую скромнягу. Единственным средством для меня привлечь к себе хоть чей-то взгляд было распустить густые длинные волосы. Поэтому я сидела без кепки, каждую следующую минуту все более рискуя раскиснуть от солнца, как опавшая на землю переспелая слива.
        В общем, я сидела на пне, время от времени срываясь с него, чтобы принести мальчишкам мяч, если он вылетал за пределы поля, - надеясь таким образом обратить на себя их внимание и заслужить расположение. Когда в очередной раз гоняла за мячом, подав его мальчишкам, я оступилась и села мимо пня, чем вызвала общий смех. Впрочем, даже таким образом завоеванное на минуту внимание было тут же утрачено - мальчишки вновь втянулись в игру, а я отвернулась в противоположную от них сторону, скрывая пылающие то ли от жары, то ли от стыда щеки.
        И вот тут-то я и увидела ее - украдкой вынырнувшую из чащи сливовых деревьев Наташку. Она была взволнована, щеки горели не меньше, чем у меня, хотя и вряд ли по той же причине. Наташка короткими перебежками, как бывалый шпион, передвигалась по направлению к нашему корпусу. Вскоре из-за тех же самых деревьев, плутовато озираясь, показался смуглый высокий мальчишка. Он прямиком пошел на футбольное поле, где, собрав вокруг себя юных футболистов, тут же позабывших про мяч, начал рассказывать им что-то, кивая в сторону сливовой рощи и возбужденно жестикулируя.
        Я словно являлась участницей массового подглядывания в замочную скважину. Мальчишки взбудораженной стайкой отправились в сторону от футбольного поля. Я пошла к нашему корпусу следом за Наташей. Честно говоря, я ожидала увидеть ее ревущей в подушку или что-то в этом роде, но столкнулась с тем же, что видела на футбольном поле: Наташка в корпусе, окруженная девчонками, оживленно повествовала о том, каково это на самом деле - целоваться по-взрослому.
        Обняв саму себя крепко руками, так что они сошлись на спине, Наташка старательно вытягивала губы и закрывала глаза. Девчонки смеялись, глядя на это кривляние. Однако когда Наташка поворачивалась к нам спиной, ее заведенные за спину и шарящие по ней руки словно принадлежали кому-то другому, словно ее и в самом деле вот прямо сейчас, при нас, кто-то обнимал. Все зачарованно затихли. И, да, мы слегка завидовали…
        Все оставшееся до вечера время я прослонялась между корпусами, то и дело натыкаясь на томящихся от безделья ребят. Вожатые за одним из корпусов установили стол для настольного тенниса, и к нему немедленно образовалась раздраженно гудящая очередь. Примерно такая же очередь тянулась к карусели, называемой «гигантскими шагами».
        Несмотря на приближающуюся ночь, воздух по-прежнему был душным, давящим. В небе взошла полная луна, среди вечернего зноя она казалась далеким замерзшим озером. Ледяным озером. С вмерзшими в него рыбами. Я зачарованно разглядывала их силуэты.
        Вожатые на скорую руку организовали дискотеку. По большому счету, наверное, для себя, потому что кое-кто из ребят уже отправился спать, другие глазели из сумрака под раскидистыми ветками деревьев на танцующих медленные танцы вожатых. Когда вожатые для разнообразия включали ритмичную музыку, на небольшой пятачок танцплощадки выскакивали наиболее смелые и раскованные из нас, словно на клумбе в один момент распускались экзотические цветы.
        Одним из таких цветов, разумеется, была и Наташка. Она безо всякого стеснения дрыгала худыми ногами в самом центре танцующих, я с завистью наблюдала за нею из-за можжевельника, бессознательно теребя и срывая его мягкие игловидные листья.
        Неожиданно произошла заминка: в круг танцующих ворвался Денис. Со стороны было видно лишь, как он тыкал пучком помятого букета в грудь Наташке и что-то говорил ей взахлеб. Я подошла поближе. Денис сбивчиво признавался Наташке в любви на глазах у всех, а та рассеянно улыбалась ему в лицо и оглядывалась, словно ища поддержку.
        К толпе танцующих подбежала вожатая - его мать, и в этот момент Денис разревелся. Вожатая бережно взяла его за руку и увела в сторону своего корпуса.
        - Лунатик! - пронеслось среди ребят.
        - Да ну, - улыбалась Наташка, сверкая глазами.
        - Да точно! - отозвался рябой угловатый мальчишка. - Я сам видел, как он спать пошел.
        - Не понимал, что делает. Это он во сне, - отмахнулись мальчишки и рванули в сторону туалетов обсудить событие.
        - А что он сказал? - обступили Наташку девчонки.
        - Что любит, - вскинула голову Наташка и тут же добавила: - Да ну его, маленький такой.
        Дискотека рассосалась. Недовольные вожатые нехотя уносили аппаратуру, все расходились по корпусам. Наташка отшвырнула куда-то в темень помятый букетик и побрела прочь от корпусов, в сторону футбольного поля. Я безотчетно пошла за ней. Не то чтобы мне было любопытно, куда это ее понесло. Мне кажется, подсознательно я хотела быть похожей на нее - такой же смелой и влекущей.
        Так мы и шли на расстоянии пары метров среди ночных стрекочущих звуков и таинственных шорохов, пока не наткнулись на оцепенело стоящую рядом с полем Лену.
        - Ты чего тут? - громко спросила Наташа.
        Лена, не оборачиваясь на нас, указала рукой в сторону поля и прошептала:
        - Инопланетянин…
        Мы посмотрели в указанном направлении: со стороны сливовой рощи прямо на нас двигалась высокая фигура. В темноте были видны лишь длинные худые ноги и руки и непропорционально большая по отношению к туловищу голова. Мы смотрели на приближающуюся фигуру, пооткрывав в изумлении рты, пока, наконец, Наташка не крикнула истерично:
        - Бежим! - Она схватила нас за руки и потащила в сторону нашего корпуса. Влетев в него, мы, не сговариваясь, быстро разделись и повалились в свои кровати. Обычно болтливая Наташка на все расспросы девчонок только огрызалась, отчего они пришли в не меньшее изумление, чем мы - от столкновения с чем-то запредельным.
        Наутро я проснулась с мокрой простыней. И, думаю, не я одна.
        Глава 2
        Прошло два дня, все вошло в обычную колею. Вечером из корпуса я старалась не выходить. А если и выходила, то держалась поближе к нему, опасливо оглядываясь изредка в сторону футбольного поля. Но инопланетянин, или что бы там вместо него ни было, больше не появлялся.
        До конца смены было еще ого-го сколько. И это усиливало тоску по дому. Казалось, время посмеивалось над нами и растягивалось тем сильнее, чем меньше нам оставалось пробыть в этом лагере.
        Когда мы собирали урожай, я работала с неимоверным остервенением, так было проще забыть, где я, зачем я здесь и, главное, сколько еще мне придется все это терпеть. Мучительнее всего было пережить именно послеобеденный отдых. Хотелось просто лечь и уснуть до следующего дня, чтобы таким образом все ускорить.
        Нас уже водили собирать кукурузу. На вкус она была нежной, сладкой, сок, похожий на молоко, так и брызгал из светло-желтых зернышек. Однако то ли из-за того, что нам уже все приелось, то ли из-за великой тоски по дому вряд ли кто-то из нас осилил больше одного-двух початков. Куда занятнее было представлять, что мы прячемся в ее зарослях, закрывающих с головой, и нас никто-никто не может найти.
        В этот день нас повели на сбор арбузов. Точнее - повезли на автобусе. Мы, разумеется, губу раскатали: думали, нам позволят взять с собой по арбузу. Ехали впервые за много дней как на праздник. Работа была очень тяжелая - нужно было таскать арбузы в грузовик. Принимающий их на борту рабочий был крайне сосредоточен, точно не арбузы складывал, а младенцев.
        Многие из нас, понятное дело, мухлевали и собирали арбузы неспешно рядом с грузовиком. Мне и самой казалось, что не детское это дело, такие тяжести носить. Но для меня, повторюсь, главное было - забыться, поэтому я, как муравей-трудоголик, проделывала свою работу на автомате. Раз - отойти подальше, чтобы нести было труднее, два - поднять арбуз, три - донести до грузовика.
        В очередной раз, когда я отошла в поисках моего, большого дальнего арбуза, неожиданно услышала рядом с собой:
        - Мне одному кажется или они чем-то на огурцы похожи? - Я подняла голову, заслонила глаза ладонью от солнца: рядом со мной брел Денис. Он вскинул голову и робко мне улыбнулся.
        - А это и есть огурцы, - буркнула Лена по правую руку от меня. - В переводе с персидского это «ослиный огурец».
        - Он же неспелый! - кивнул Денис на выбранный ею арбузик: аккуратненький, с матовой коркой и ярко-зеленым хвостиком.
        - Зато в нем нитратов меньше, - тоном знатока заявила Лена и направилась с ним к грузовику.
        Денис пожал плечами, выбрал себе арбуз раза в два больше и пошел вслед за ней. Я подняла такой же большой арбуз, как взял Денис, но, распрямившись, тут же села на корточки, едва не выронив арбуз из рук: у меня резко потемнело в глазах. Когда я вновь выпрямилась, по всему телу словно огонек пробежал. Ну или электрический ток. Я даже испугалась на секунду: а вдруг все же схлопотала солнечный удар?..
        Денис и Лена возвращались от грузовика. Он широкими мужскими шагами перешагивал через рытвины, а она семенила, неловко коротко взмахивая руками всякий раз, как запиналась об гибкие, распластанные по земле зеленые стебли арбузов. Они старались держаться в едва заметном отдалении друг от друга и шли, опустив глаза, словно каждый из них был сам по себе, но я даже на расстоянии слышала доносившийся от них разговор.
        - Арбузы помещали в гробницы фараонов, - повествовала Лена, - чтобы им было там, чем питаться, в их загробном мире.
        - Гм, - задумчиво заметил Денис, - значит, мы сейчас как бы идем по древнему фараоновскому кладбищу?..
        - Да, в этом смысле собирать сливу было намного приятнее, - хмыкнула Лена. - В Древнем Китае цветок сливы с пятью лепестками символизировал пять богов счастья, поэтому невесты перед свадьбой собирали именно сливы… - Лена осеклась, заметив мой взгляд, и настороженно оглянулась, не смотрит ли в ее сторону кто-то еще.
        Они приблизились ко мне и остановились.
        - Привал? - улыбнулся Денис.
        - Да не, что-то голова закружилась, - призналась я.
        Денис тут же с готовностью присел рядом со мной на арбуз, а Лена принялась выбирать следующую ягоду. Ну или ослиный огурец, - как вам будет угодно.
        - А кукуруза? - спросила я.
        - Что кукуруза? - недоуменно посмотрел на меня Денис, но я спрашивала у Лены, которая еще не успела отойти.
        - Кукурузу в древности тоже использовали в обрядах? - поинтересовалась я.
        - А как же, - откликнулась Лена, довольная, что я оценила ее познания. - Ацтеки вообще считали, что человек был сотворен из кукурузы!
        - Ничего себе, - опешила я и больше не нашла, что добавить. Появилось ощущение, что нас окружают призраки древних. Возле каждого арбуза замер оголодавший призрак фараона, в чаще сливовых деревьев кружились призрачные китайские невесты, а когда мы собирали кукурузу, искренне представляя, что мы одни, - на самом деле мы были окружены плотным кольцом ацтеков!
        Тут поневоле задумаешься: ради чего люди мучительно верят в чудовищ, скрывающихся на дне океанов, в монстров, затаившихся в глубине неисследованных пещер, или в зеленых человечков, обитающих в просторах космоса, если все, что нас окружает, хранит в себе не меньше тайн и загадок.
        - По-моему, у меня солнечный удар, - вполголоса произнесла я.
        - Голова кружится? - оживился Денис.
        - Симптомы солнечного удара - головная боль, сухость во рту, слабость, вялость, усталость, - заученно, будто отвечала урок, перечислила Лена, затем встала, взяла арбуз и пошла к грузовику, не оглядываясь на нас.
        - Собираемся, собираемся, все в автобус! - вожатая с ярко-красной, как арбузная мякоть, косынкой на голове, захлопала в ладоши, привлекая всеобщее внимание. Мы подхватили по арбузу и пошли.
        Но не тут-то было. Когда мы садились в автобус, все арбузы у нас изъяли. Мы возвращались в лагерь, трясясь на ухабах, хмурые, обиженные. Вожатая, стянув с головы косынку и вытирая ею вспотевшее лицо, терпеливо разъяснила нам, как, наверное, разъясняла каждой смене до и после нас, что арбузы имеют свойства накапливать нитраты, поэтому в наших же интересах не злоупотреблять этой ягодой.
        - Злоупотребишь с вами, как же… - вполголоса пробормотал Костик и громко спросил: - Если арбузы такие вредные, зачем мы их собирали?
        - Да, - поддержали его остальные, - куда их сейчас повезли? Уничтожать?
        - Арбузы очень полезные, - перекрыла хор возмущенных голосов вожатая. - Но переесть их можно до тошноты и даже расстройства желудка.
        - Да нам бы хоть по кусочку, - хнычущим голосом проговорил Костик. - А мы тут как рабы на плантации, хны…
        - По кусочку и получите, - веско пообещала вожатая. - После обеда.
        - А после ужина? - мгновенно среагировал Костик.
        - А после ужина - спать, - отшутилась вожатая.
        - Щедрые такие, - осклабился Костик, отвернувшись от вожатой. - Меня от их щедрости больше тошнит, чем от переедания.
        Наконец мы въехали с открытого пространства черноземных полей в тенистую аллею. Это были грецкие орехи - серые деревья с раскидистыми кронами. Правда, сами грецкие орехи были еще неспелые - мы уже делали вылазку как-то вечером и вернулись в лагерь с коричневыми ладонями. И тут нам не подфартило.
        Съев после ужина по жалкому ломтику арбуза, мы разбрелись по лагерю. Вот что называется - по усам текло, а в рот не попало! Было обидно, обиднее некуда, чего уж там. Если сперва мы хотя бы получали бонусы в виде сливы - причем в каком угодно количестве, лишь бы была вымытая, то тут, единственный раз будучи вывезены на поле с невообразимым количеством арбузов, за всю нашу работу мы получили по жалкому кусочку.
        И было действительно непонятно - ну что им, жалко, что ли?.. Ведь наверняка никто даже и не знал, сколько там этих арбузов на поле. Арбузом больше - арбузом меньше, никто бы даже и не заметил! Зато мы были бы просто счастливы. В самом деле, ведь не в солдаты нас готовили, чтобы муштровать подобными запретами. Вряд ли наши родители представляли, что на целых три недели сдали нас в рабство. Да, рабство, иначе и не назовешь…
        Ноги сами привели меня к футбольному полю. Я привычно уселась на трухлявый пень на его границе и стала бездумно смотреть на пустое поле. В этот день даже мальчишки не гоняли по нему мяч. Всем все приелось. Так подумать, где они могли быть - немного вариантов: срывали грецкие орехи в надежде, что те созреют уже дома; играли в карты в каком-нибудь корпусе или развалившись на траве за одним из них; крайний и самый неправдоподобный вариант - рванули на арбузное поле.
        Все это сейчас было неважно. По крайней мере, для меня. Я уже прекрасно понимала, что мне не удастся очаровать ни одного из них. А ведь когда я ехала в этот лагерь, то воображала, как в кого-нибудь влюблюсь. И даже позволяла себе помечтать, что кто-нибудь - ну хоть кто-нибудь! - влюбится в меня. За всю мою жизнь в меня влюблялся мальчишка всего один раз: в детском садике. Звали его Стас. Был он ужасно толстым, с молочной кожей и бледными глазами. Он все таскался за мной по пятам и повторял, что, когда вырастет, женится на мне.
        Я пошла к карусели - «гигантским шагам». Даже и она стояла без дела. Да что там, весь лагерь словно вымер. Уцепившись за палку, смирно висящую на толстой веревке, словно поджидающую именно меня, я пошла по кругу, разгоняясь все быстрее и быстрее. Наконец мои ноги оторвались от земли, и я полетела. Карусель время от времени едва слышно скрипела, а я наматывала круг за кругом, изредка отталкиваясь от земли. Я будто перепрыгивала - нет, перелетала! - через глубокие пропасти.
        Не сразу заметила, что к карусели подошел Денис и присел на корточки, наблюдая за моим полетом. Когда я остановилась, предоставляя ему возможность полетать в свой черед, он покачал головой:
        - Да не, ты качайся. У меня от такой голова кружится…
        Но вообще-то я и сама уже накачалась. Трава на футбольном поле была выжженная солнцем и вытоптанная. Бело-желтая солома. Я присела на нее рядом с Денисом, справляясь с головокружением.
        - Ты чего здесь совсем одна? - спросил Денис. - А подружки где?
        - Ты про Наташку? - ляпнула я и тут же пожалела: Денис покраснел и опустил голову. - Ты тоже один. - Я не знала, что сказать, чтобы сгладить неловкость. Наверное, нужно было как-то перевести разговор на другую тему, но я тогда не была еще знакома с такими тонкостями человеческого общения - была толстокожа, как бегемот, и излишне прямолинейна.
        - Парни за арбузами рванули, - признался Денис. - А я утром натаскался, что-то больше не хочется.
        - Я так и думала, - кивнула я. И мы замолчали. Разговор не клеился. Вообще ничего не клеилось в этом лагере. От послеполуденной жары воздух на поле словно шел легкими волнами. Да и само солнце, казалось, чуть-чуть покачивалось в небе, будто секундная стрелка часов с почти севшей батарейкой.
        Вдалеке, на другом конце поля, из сливового сада вышла тоненькая фигурка и быстрым шагом направилась в сторону корпусов. Спустя секунды вслед за ней появилась другая и направилась к нам. Я уже знала, что за этим последует: рассказ о любовных приключениях в гуще деревьев.
        Однако приблизившийся к нам Костик, увидев Дениса, сбавил скорость и подошел к нам совсем расслабленной походкой. Его худые руки широко взлетали при каждом шаге, словно ему не хватало воздуха, и он старался загрести его как можно больше.
        О своих подвигах он нам рассказывать не стал. Окинув нас, по-прежнему сидящих на траве, с высоты своего роста оценивающим взглядом, он, видимо, решил, что мы неподходящие кандидатуры. Вместо этого, чуть прищурившись, спросил:
        - А где все?
        - За арбузами погнали, - ответил Денис.
        - М-да… - Костик неожиданно присел рядом с нами на траву. - Жадничать среди такого изобилия - это, друзья мои, нонсенс. - Он улегся прямо на траву, подложив руки под голову. - Скажу больше: это кощунство. - Он слегка поменял позу, лег на бок, опершись головой на согнутую руку, чтобы солнце не било в глаза. - «Скупого рыцаря» проходили? - Не дожидаясь нашего ответа, заключил: - Вот это оно самое и есть.
        - Наверное, они считают, что заслужили… - предположила я.
        - Кто? - Костик посмотрел на меня. Его ресницы были белесыми, отчего казались заиндевевшими. - А… ты о наших… Да не, я имею в виду работников лагеря. Мне-то, собственно, по фигу, меня сюда отчим сбагрил. Уже которое лето здесь загораю. Это чтобы я без дела не шлялся. Так вот, я об этих арбузах столько мечтал, что в конце концов устал мечтать и перестал. Так с любой мечтой. Если мечту не подкармливать время от времени сладким сочным кусочком - она просто умирает от голода.
        - Ты мечтал об арбузах? - я вскинула брови, не поверив.
        - Слишком приземленно? - он усмехнулся. - Любой ребенок летом мечтает полакомиться арбузом. Скажешь, не так? Так вот, мне не покупали арбузы. Не покупали и не покупают. Когда я был помладше, мы с друзьями ждали, спрятавшись за грудой ящиков на заднем дворе продуктового магазина. Потом приезжал грузовик, рабочие разгружали арбузы, а мы все ждали… и вот когда какой-нибудь переспелый арбуз случайно падал из рук грузчика на землю, это была наша добыча. Мы дожидались конца разгрузки, подбирали с земли раскрошенные остатки арбуза и ели… Приземленно, - покачал он головой, в голосе его звучала горечь. - Ну конечно. Вы-то, девчонки, все о звездах мечтаете… Ну так за чем же дело стало? - Он замолчал на мгновение, затем продолжил с легкой усмешкой: - Вон тут на днях как раз зеленые человечки прилетали - попросилась бы к ним на корабль, и - адью! Через тернии к звездам. Через арбузы то есть…
        - Кто-то и через сливы, - осторожно намекнула я, он снова посмотрел на меня, на этот раз более внимательно, так что я не выдержала и опустила взгляд.
        - Ты что, тоже видел? - вдруг спросил Денис, не уловивший между нами напряжения.
        - Пришельца-то? Ну видел. Так они сюда часто прилетают. Место, видимо, такое, особенное, - лениво ответил Костик.
        - А ты разве тоже видел? - спросила я, в свою очередь, Дениса, вспомнив, как его в тот вечер увела спать его мама.
        - Ну, да… Проснулся вечером - все спать ложатся, а мне расхотелось. Вышел воздухом подышать, ну и увидел.
        - Здесь? - уточнила я.
        - А ты где-то еще видела? - недоверчиво спросил Костик. - Здесь им самое место. Летная площадка, хе-хе, видишь, трава какая…
        - Обычная трава… Для футбольного поля.
        - Ой, да ладно, - Костик приподнялся. - Ты же сама его видела. Видела?
        - Ну вроде бы видела, - вяло ответила я. Честно говоря, я уже не вполне была уверена в этом. Ну, мало ли, а вдруг он мне всего лишь приснился…
        - Пф, - фыркнул Костик. - Короче, собираемся здесь вечером. Когда все заснут.
        - Зачем? - тупо спросила я.
        - Затем, Фома Неверующая, - усмехнулся Костик. - На пришельца полюбуемся. Уезжать же когда-нибудь придется? А тут скукотища. А так - хоть какое-то яркое воспоминание у тебя будет. Ты с нами? - спросил он Дениса, видимо, убежденный, что я согласна.
        Денис кивнул. Я поджала губы. Я вовсе даже не была уверена, что хочу болтаться ночью по безлюдному лагерю, да еще и с таким сомнительным типом, как этот Костик. Мало ли, чего он от меня на самом деле хочет. Вон и Наташка с ним в сливовый сад ходила - может, тоже ей пришельца показать обещал…
        И вообще, как может человек мечтать об арбузах? Что это за бред такой? Ну я, допустим, о звездах не мечтаю, да и вообще не знаю никого, кто бы мечтал о звездах. Как и об арбузах.
        «О звездах, сказал же, - думала я, возвращаясь в корпус и все более раздражаясь, - как можно мечтать о звездах? Что это может означать? Разве хоть один нормальный человек может мечтать даже хотя бы об одной звезде?»
        Я мечтаю, чтобы у меня была во-о-он та звезда, угу.
        Может быть, он хотел сказать: мечтаешь, глядя на звезды? Но он ведь провел аналогию со своей мечтой! Вряд ли он о чем-то мечтает, глядя на арбузы. Разве что несколько пополнеть, ха, это ему не мешало бы.
        В таких злых мыслях я и вернулась в корпус. И тут же об этом пожалела. Не о злых мыслях пожалела, а о том, что вернулась в корпус. Там все было как не надо: Наташка опять демонстрировала, как она целовалась и обнималась с парнем - не уточняя, кстати, с кем именно.
        Теперь я была зла не только на Костика, но и на Наташку. Да и на Дениса тоже. Ну и троица подобралась!.. Во-первых, мне непонятно было, что Денис нашел в Наташке. Даже если допустить, что он понятия не имел, что Наташка пользуется такой - скажем прямо - сомнительной популярностью. Даже если так.
        Я посмотрела в сторону Наташки. Девчонки смущенно старались поддерживать ее, улыбаясь и подхихикивая. А она кривлялась так, что дай бог каждой актрисе такую раскованность! Она лежала на кровати на животе, обхватив себя руками, и издавала такие звуки, будто… ну не знаю… будто лапшу в себя всасывала.
        И это было отвратительно. Не то, что она пыталась изобразить, а то, что она в принципе это изображала. И не только я это чувствовала. Не знаю, сообщила ли она всем остальным, с кем она целовалась на этот раз, но всем находящимся в корпусе девчонкам явно было так же неловко, как и мне.
        В общем, как я вошла в наш корпус, так из него и вышла. Стремительно и озлобленно. Справедливости ради надо признаться, что в этот вечер я впервые за всю смену пропустила ужин. Чувство озлобленности на всех и вся пересилило во мне чувство голода.
        Я сидела недалеко от футбольного поля под раскидистым миндальным деревом. У меня не было опасений, что кто-то потревожит мое одиночество: плоды на дереве уже созрели, однако желающих полакомиться ими не было - они оказались горькими. Зато мне отсюда, из-под дерева, было прекрасно видно все поле. Так что появление на нем хоть Костика, хоть пришельца я бы не пропустила.
        Я сидела в засаде и вдруг поняла, что со стороны смотрюсь так же, как Костик, когда он охотился за арбузами на задворках магазина. Мне еще только баррикады из ящиков не хватает для полноты картины. И потом, я как-то упустила из виду, что, когда все уже будут в своих кроватях, мое отсутствие заметят и меня хватятся. И тогда - прощай, возможность приключения.
        Так что я подскочила и торопливо пошла в корпус. Вышедшие из-за деревянных уличных туалетов ребята посмотрели на меня с удивлением: в это время все уже были в своих корпусах, и только отчаянные тусовщики прятались в сумерках от вожатых. Ни Костика, ни Дениса я среди парней не заметила.
        Когда я вошла в наш корпус, все уже укладывались и даже не обратили внимания на мое появление - благо моя койка стояла ближе всех к двери. То есть не обратили бы, если бы не Наташка. Она посмотрела пристально на меня, раскрасневшуюся от быстрой ходьбы, и с подозрением спросила:
        - Где это ты по ночам шаришься?
        - Гуляла, - ответила я как можно непосредственней.
        - Одна? - подчеркнула Наташа.
        - Нет, вдвоем, - ответила я. С удовлетворением отметив, что Наташка выпучила от изумления глаза и все затаили дыхание, я веско закончила в полной тишине: - С тенью.
        Кто-то хмыкнул, тотчас зашуршали простыни, заскрипели койки. Можно было подумать, что все только что проснулись, а вовсе даже не готовились ко сну. Среди воцарившегося оживления громко прозвучал вопрос Наташи, не желавшей так запросто сдавать свои позиции:
        - Денис и за тобой теперь таскается, как тень? - Она откинула со лба густую черную челку и смотрела на меня в упор вызывающе, самоуверенно. А у меня, как обычно в таких случаях, пропал дар речи. Надо было, конечно, ответить ей хоть что-нибудь. Ну, пусть не слишком остроумное и колкое, но хоть что-то.
        Однако пока я перебирала в голове варианты ответов, момент был упущен. Все улеглись, свет в корпусе погасили, и постепенно на лагерь снизошел сон. Я не спала. Я терпеливо выжидала, когда у последней из ворочающихся девчонок выровняется дыхание.
        В моем городе даже по ночам никогда не бывает абсолютной тишины. То машина проедет, то вдали пронесется электричка или скорый поезд. Кстати, вот, замечал ли кто из вас, что далекий звук электрички в ночной тишине звучит как гудение комара? Но это бы ладно, подумаешь, комар. Когда за стеной неожиданно на несколько минут включали дрель - вот это да. Или, что намного чаще, скандалили соседи…
        Так вот в лагере абсолютной тишины тоже не было. А я ведь за целый месяц даже не заметила этого. Потому что слишком крепко спала. Засыпала вместе со всеми и спала вплоть до утренней побудки. И я не о сопении и даже всхрапах девчонок сквозь сон сейчас говорю - вместе с ночью в мир пришли особые, ночные звуки и особый, призрачный свет.
        Я приподнялась на постели и осмотрелась: комната застыла безо всякого движения. Луна заливала ее голубоватым светом, так что все предметы в комнате: кровати, их спинки, вещи, висящие на них, тумбочки - все казалось завалено снегом. Такой контраст с дневной жарой будоражил воображение.
        Хотелось пройтись вдоль кроватей и, своими руками прикоснувшись к каждой вещи, убедиться, что это, к примеру, вся та же спинка кровати со сваленными на нее в три слоя вещами, а не сугроб, что лица спящих не покрыты тонким слоем льда, что стены не заиндевели.
        Я взяла себя в руки, справилась с обуявшими меня фантазиями, натянула шорты и вышла из корпуса. Дверь, правда, слегка скрипнула, когда я ее прикрывала, но я не волновалась: я слышала, что та фаза сна у спящих людей, когда дыхание ровное, когда они заснули наверняка, - обычно самая крепкая и продолжительная. Значит, вряд ли меня кто-то хватится после ухода.
        Но не успела я сделать и десяти шагов, как меня окликнули:
        - Ты в туалет?
        Я обернулась с досадой: это была Лена.
        - Я с тобой! - заявила она и засеменила рядом.
        Теперь с ее легкого решения мы шли в туалет.
        - Я думала, все спят, - стараясь скрыть раздражение, заметила я.
        - Я тоже так думала, - просто ответила Лена. - А потом вдруг ты встала и вышла. Это ты очень кстати сделала - я бы одна побоялась идти.
        - Чего здесь бояться, - проворчала я.
        Мы направлялись как раз туда, куда мне бы не хотелось, а именно - к карусели, возле которой, вполне вероятно, меня ждали Костик с Денисом. А ведь я-то планировала понаблюдать за ними незаметно, со стороны…
        - Цикады… - между тем рассуждала Лена. - Я уже слышала их раньше, когда мы на море с родителями ездили. Но там они, между прочим, свои трели издавали в теплое время дня. А тут - ночью. Хм, забавно. Можно предположить, что они приспособились стрекотать в сумерки, чтобы от кого-то прятаться. В темноте.
        - Прятаться в темноте? - автоматически повторила я.
        - Ну да. Ты их днем здесь слышала? Я - нет. А сейчас - послушай!
        Она наконец замолчала, нам как раз оставалось дойти какие-то жалкие метры до туалета, двигаясь по тропинке, лежащей параллельно футбольному полю и отделенной от него деревьями. И мы уже почти миновали карусель, как вдруг Лене вновь приспичило проявить свою эрудицию:
        - А вот южноамериканская цикада стрекочет, как паровоз! Свист такой издает, как свисток паровоза, представляешь?.. У некоторых видов цикад личинки живут семнадцать лет! Семнадцать! В земле, в полной неподвижности! Это потрясающе!
        - Что же тут такого потрясающего? - буркнула я, силясь разглядеть в просветы между деревьями, есть ли кто на поле.
        - Ну как же?! - возмутилась Лена. - Семнадцать лет провести в неподвижности только ради того, что потом прожить полноценной жизнью пять недель. Семнадцать лет - ради пяти недель! В Китае, между прочим, цикада из-за этого считается символом долголетия, вечной молодости и даже бессмертия.
        - Бессмертия… - повторила я.
        - Бессмертия… - эхом повторил кто-то за мной из кустов.
        Лена взвизгнула и шарахнулась прочь. Я замерла.
        - Прикольно, - из кустов вышел Костик, следом за ним Денис. - Не только сама пришла, но и хвост привела. Такой жирный умный хвост, - весело сказал он.
        - Это лучше, чем быть дистрофичным тупым… хвостом, - проговорила Лена. Видимо, она быстро справилась со своим испугом и вернулась за мной.
        Костик проигнорировал ее слова и вновь обратился ко мне:
        - А мы уже думали, ты не придешь.
        - Ну да, - Денис подошел поближе. - Проспишь…
        - Или струсишь, - добавил Костик. - Ладно, пошли. А то упустим его.
        Я оглянулась в сторону Лены - ее не было видно в темноте. И не ясно было, вернулась она в корпус или наблюдает за нами издалека. Позвать ее я не решилась, вдруг бы мой крик еще пол-лагеря перебудил. Да и что бы я крикнула: «Лена, пойдем с нами на пришельца смотреть»?
        Протиснувшись сквозь колючие ветки, рискуя выколоть глаза и расцарапать лицо, мы оказались на поле. Совершенно пустое поле. Я разочарованно посмотрела вдаль: в темноте сливовые деревья выглядели ниже, чем были на самом деле, будто на корточки присели, - если бы деревья могли это сделать.
        Зато моя любимая карусель смотрелась зловеще, словно виселица. Чтобы развеять свой страх, я подошла к ней поближе, прикоснулась к безжизненно висящей перекладине.
        - Решила покачаться? - раздался голос Костика совсем рядом со мной, я вздрогнула. - А что? Тема! - он взялся за перекладину вместо меня, я торопливо отошла на безопасное расстояние.
        Карусель слегка заскрипела, и Костик полетел по кругу. С его длинными ногами быстро разогнаться не составляло труда. Я подумала, что Костик и сам похож на эту карусель - нескладный, тощий, высокий, и руки у него - как веревки, и кисти - как перекладины.
        Я представила себе Костика, вертящегося на одном месте с прицепившимися к нему детишками, и невольно заулыбалась. Вот говорят некоторым острякам: «Тебе бы в цирке клоуном работать!» Костику можно было бы предложить работать на аттракционах каруселью. Или он обидится?
        Пока я решала, достаточно ли безобидную остроту придумала, Костик уже закончил качаться и подошел к нам.
        - Ну что, готовы к встрече с непознанным?
        - А ты что, его сейчас вызывать будешь? Как шаман? - скептически спросила я.
        - Шаманы вызывали духов, - раздалось за моей спиной, я аж подпрыгнула. Сердце в груди заколотилось как бешеное.
        Это была все та же всезнающая Лена. Она стояла, уперев руки в бока, - ни дать ни взять хозяйка на пороге своего жилища, недобрым взглядом окидывающая незваных гостей.
        - Он же не собачка, чтобы на свист прилетать, - Костя уселся на траву. - Надо будет - сам прилетит. Да вы присаживайтесь, - Костя широким жестом указал на траву.
        Мы послушно уселись рядом с ним. И сидели так довольно долгое время, однако ничего не происходило.
        - Ну и где твой пришелец? - недовольно спросила Лена у Костика.
        - Да… - быстро согласился Костик. - Что-то он сегодня припозднился. Вы, это… вы тут посидите чуток, я в туалет сгоняю, - он быстро подскочил и направился в сторону туалета, стремительно поглощаемый ночной мглой.
        - Может, спать уже пойдем? - неуверенно предложила я.
        - Да погоди, - неожиданно попросил Денис и почему-то добавил: - Вот-вот самое интересное начнется…
        Я осталась сидеть где сидела. Лена недовольно пыхтела рядом со мной. Видимо, ей тоже уже надоели эти посиделки. Костик долго не возвращался. Я даже в какой-то момент забеспокоилась: а вдруг он провалился в туалет? Ну а что, такой худющий - оступился в темноте и провалился…
        И тут Денис громко заявил:
        - Вон он!
        - Кто? - озадаченно спросила я.
        - Пришелец! - буркнул Денис и показал мне в сторону сливовой рощи.
        Я пригляделась. С той стороны футбольного поля по направлению к нам и правда медленно приближалась высокая худая фигура с большой угловатой головой. Я так испугалась, что мне показалось, у меня ноги отнялись. Поэтому, когда между нами оставалось каких-то метров пятнадцать-двадцать, я с трудом поднялась на ватных ногах, едва Денис воскликнул:
        - Черт! Он нас засек! Бежим!
        Денис побежал, и я тоже побежала вслед за ним в сторону корпусов. Когда мы, запыхавшись, остановились, Денис спросил:
        - А подружка твоя где?
        Я только теперь заметила, что Лены с нами нет. Видимо, она решила остаться и вступить с пришельцем в контакт.
        - Там осталась, - прошептала я.
        - Дура, - простонал Денис. - Ну и что теперь делать? За ней идти?
        - А что он с ней может сделать? - спросила я.
        - Мозг высосет, - мрачно сказал Денис. - Им как раз таких умных там не хватает.
        В темноте показалась стремительно движущаяся в нашу сторону тень. Мы спрятались за деревом, прижавшись друг к другу.
        - Думаешь, это он? - прошептала я.
        - Ш-ш-ш! - шикнул на меня Денис.
        Тень приближалась к нашему дереву. Я слышала потрескивание сухих веточек и тяжелое дыхание.
        - Я видела, куда вы спрятались! - раздался обиженный голос Лены.
        Она подошла к нам, окинула взглядом и удалилась в корпус. В темноте скрипнула и громко хлопнула дверь. Я стояла в полной растерянности.
        - Помнишь фильм «Чужие»? - неожиданно таинственно сказал Денис. - Может, они ей зародыш внутрь подсадили?
        - Класс! - прошептала я. - И куда мне теперь идти?
        - Не знаю, куда тебе, а я лично - спать, - Денис громко зевнул, потоптался на месте, затем нерешительно сказал мне: - Да ты не бойся. Если и подсадили, еще же время должно пройти, пока он там у нее внутри вырастет, чтобы вылупиться… - и он поплелся в сторону своего корпуса.
        Я проводила его взглядом, а затем уселась на траву напротив нашей двери с железной решимостью просидеть так до утра. Но сон сморил. Я начала клевать носом и к тому же замерзать. Подойдя к двери, я осторожно приоткрыла ее и заглянула внутрь: комната дыхнула на меня убаюкивающим теплом.
        Глава 3
        На другой день я проснулась одной из последних в комнате, умудрившись проспать даже стук в дверь нашей вожатой, всегда служивший будильником. Что уж говорить о том, что меня не сумел разбудить ни гул голосов, царящий в помещении, ни шорох одежды, ни скрип пружин кроватей.
        Едва я разлепила веки, я принялась искоса следить за Леной. Однако та даже не смотрела в мою сторону. Она уже была одета в свои спортивные штаны и белую футболку и теперь с маниакальным старанием застилала кровать, расправляя на покрывале каждую складочку, натягивая его на постели, словно тент.
        Комната быстро пустела - девочки покидали ее парами и по одиночке, торопясь на завтрак. Одна лишь Лена, казалось, никуда не спешила. Заправив кровать, она присела на стул рядом со своей тумбочкой и принялась расставлять на ней предметы, которые и до того вроде бы были в идеальном порядке: поменяв местами мыльницу с зубной пастой и щеткой, она присела на корточки перед тумбочкой, видимо, вознамерившись навести порядок внутри нее среди вещей.
        Я торопливо оделась и судорожно заправила кровать, не желая оставаться с Леной наедине. Теперь, после вчерашних событий, мне казалось, что Лена за ночь еще больше располнела. Я не могла избавиться от мысли, что внутри нее растет зародыш инопланетного чудовища.
        Понимая, что уже опаздываю на завтрак, я схватила щетку с зубной пастой, рассчитывая умыться по дороге в столовую, и кинулась к двери, однако на самом пороге услышала позади себя требовательный оклик Лены:
        - Оля!
        Я вылетела из комнаты, не оглядываясь, и с перепугу громко хлопнула дверью. Несмотря на то что утро выдалось свежим, в столовую я вбежала покрытая потом. Почувствовав себя в относительной безопасности, я вытерла зажатым в руке полотенцем пот со лба и только тогда сообразила, что забыла умыться.
        Но делать было нечего, пришлось завтракать с нечищеными зубами. Отыскав свободное место, я с отвращением увидела в тарелке манную кашу. Это был уже перебор. День явно не задался. Пришлось довольствоваться куском черного хлеба с двумя кусочками сливочного масла и чаем.
        Когда я уже заканчивала свою нехитрую трапезу, в столовую вошла Лена. Я вся внутренне съежилась, когда та медленно прошла мимо меня. Уж не знаю, чего я ожидала: что она накинется на меня со спины или что плюхнется передо мной на стол и из ее груди вырвется мерзкое чудовище… Но она всего лишь прошла мимо и даже не присела на уже освободившееся место рядом со мной.
        Выйдя из столовой, я увидела мнущегося чуть в стороне Дениса. Обменявшись с ним взглядами, я коротко кивнула, не сообразив, что он дожидается меня, и пошла в сторону нашего корпуса, чтобы положить на место зубную пасту с щеткой и полотенце, прежде чем нас отправят на сбор урожая. Денис быстро догнал меня и, подстроившись под мой нервный шаг, участливо спросил:
        - Ты чего такая бледная? Тоже отравилась?
        - Нет, - удивленно ответила я. - А кто отравился?
        - Двое парней из нашего корпуса, - нарочито небрежно ответил Денис и насмешливо добавил, явно повторяя за кем-то шутку: - Они арбузами нынче объелись - и у них животы разболелись.
        - Очень смешно, - с упреком сказала я и ускорила шаг.
        Денис отстал, но у нашего корпуса вновь догнал меня и с любопытством спросил, понизив голос:
        - Ну как она?
        - Кто? - недоуменно спросила я, остановившись. - Наташка?
        Денис густо покраснел и посмотрел на меня исподлобья, а я не знала, что ему ответить. Мне как-то претило становиться доверенным лицом между ним и его возлюбленной, тем более что она-то, насколько я понимала, отнюдь не питала к нему пламенных чувств.
        - Лена… - выдавил из себя Денис. - Меня Костик отправил спросить, как она себя ведет после вчерашнего…
        Я опешила. Настала моя очередь покраснеть. Солнце постепенно начинало припекать, и я часто замахала на себя ладонью, делая вид, что мне очень жарко. Денис молча, испытующе смотрел на меня в ожидании ответа. Я проводила взглядом двух девочек из другого корпуса, прошедших рядом с нами и окинувших нас полными назойливого любопытства взглядами.
        - Э… ну… - я пыталась собраться с мыслями и наконец выдала свое наблюдение: - Мне кажется, она нарочно пыталась сегодня остаться в корпусе со мной один на один.
        - Ого! - вырвалось у Дениса, глаза его загорелись, и он нетерпеливо спросил: - Она к тебе подходила? Говорила с тобой?
        - Нет… Но когда я выходила из корпуса, она меня окликнула, - ответила я.
        - А ты? - живо спросил Денис.
        - А я… торопилась на завтрак и не стала с ней разговаривать. Некогда было, - неумело соврала я, не решившись признаться в своей трусости.
        - Ну и правильно! - неожиданно заключил Денис. - Она и раньше странная была, а сегодня еще страннее стала. Я ее видел в столовке. - Он понизил голос и заговорщически сообщил: - Она за ночь растолстела, и лицо опухло!
        - Ты тоже заметил?.. - поразилась я.
        Из нашего корпуса вышла галдящая группа девочек и, проходя мимо нас, притихла. Послышался шепоток и хихиканье. Мы с Денисом виновато переглянулись. Неожиданно раздался издевательский голос Наташки:
        - Тили-тили-тесто… - Она вынырнула из самой гущи девчонок и, смерив нас насмешливым взглядом, остановила его на мне, язвительно закончив: - …Рыжая невеста!
        Я опустила глаза в землю, не зная, куда деваться от стыда. Когда я жалобно взглянула на Дениса, то с удивлением увидела, что он смотрит в сторону удаляющихся девочек очень недобрым взглядом.
        - Ой! - спохватилась я. - Нам же на сбор пора!
        - Точно, - согласился Денис и развернулся в сторону своего корпуса. - Пойду за Костиком сгоняю, - он отошел на несколько шагов, но затем развернулся и предложил: - Ты, это… присоединяйся к нам на сборе.
        Я ничего не ответила, подумав, что еще может ляпнуть Наташка, как может высмеять меня перед девчонками, если и во время сбора урожая я буду рядом с Денисом. Мне казалось, что постепенно, благодаря Наташке, я начинаю занимать в нашем девичьем коллективе место Лены, и это было более чем неприятно.
        Я вошла в корпус, положила на тумбочку щетку и пасту, повесила на спинку кровати так и не пригодившееся полотенце и села на кровать. День еще и не начался, а я уже чувствовала усталость. В корпусе было тихо и прохладно: стоящие по его периметру деревья преграждали солнечным лучам дорогу в окна.
        Хотелось откинуться на кровать и уснуть. Я бы так и сделала, но боялась, что это даст девчонкам дополнительный повод к сплетням. Слухи, конечно, дойдут до вожатой, она немедленно ворвется в корпус, обнаружит меня спящей - а значит, отлынивающей от трудовой повинности, и меня пристыдят перед всем лагерем. Вот тогда я и стану по-настоящему белой вороной. Ну или рыжей…
        Я взяла бейсболку - это была темно-синяя, слегка потертая, словно поношенная джинса, кепка - я сама ее выбрала в магазине перед поездкой и настояла на покупке, хотя мама и была против. Натянув бейсболку поглубже на лоб, так чтобы не встречаться ни с кем взглядом, я вышла из корпуса, глядя себе под ноги. Чтобы увидеть что-то помимо дороги, мне бы пришлось задрать голову.
        Оказалось, что все уже были на сборе - на этот раз снова слив. На самом деле, сливовый сад был огромный, и нам каждый раз обозначали конкретный уголок, в котором стоило собирать эти фрукты. Вожатая, отловившая меня у футбольного поля, неодобрительно посмотрела на меня из-за опоздания, но ничего не сказала, а лишь направила в ту сторону, где уже трудились все остальные ребята, вручив белое пластмассовое ведерко.
        Я молча, все так же глядя себе под ноги, обошла всех и поставила ведерко у крайнего, никем не занятого сливового дерева. Помня предложение Дениса присоединиться к ним, я, конечно, была ему за это благодарна, но после язвительной выходки Наташки у меня на это не хватило бы смелости, ну, или - как у нее - наглости.
        Прошло совсем немного времени, а пальцы у меня уже были липкие от сливового сока, но я продолжала тянуться за сливами, решив работать сегодня как заведенная, чтобы сразу после ужина улечься в постель и уснуть мгновенно, как и все нормальные люди, а не болтаться по лагерю в потемках.
        - А ты чего это тут совсем одна? - раздался совсем рядом громкий, делано возмущенный голос Костика.
        Я вздрогнула: он стоял рядом, уставив руки в бока и глядя на меня с веселыми искорками в глазах. Я замерла, ожидая услышать девичий смех или какую-нибудь злую Наташину шутку… но, казалось, и все остальные тоже замерли, ожидая развития событий.
        - Хорошо выглядишь, кстати, - значительно понизив голос, сказал мне Костик и тут же громко, явно чтобы слышали все, заявил: - Такой красивой девушке нельзя оставаться в одиночестве! Идем к нам! - и он решительно подхватил мое ведерко, уже наполовину заполненное сливами, и сделал шаг в сторону. Заметив, что я не двинулась с места, он подошел ко мне вплотную, свободной рукой подхватил меня за талию и требовательно позвал, увлекая вместе с собой: - Пошли-пошли!
        Я задохнулась от его поступка. Мне было одновременно и стыдно, и, как ни странно, приятно. Стыдно - понятно почему, а вот приятно было, потому что меня, во-первых, никогда еще не брали за талию, во-вторых, не проявляли так, в открытую, чувств ко мне при всех - пусть это даже был просто спектакль для посторонних глаз, ну и, в-третьих, я чувствовала, что Костик намного сильнее меня, и от этого внутри рождалось какое-то мучительно щемящее, но необыкновенно возвышенное чувство собственной женственности.
        Так, в полной тишине, мы прошествовали до дерева, рядом с которым стоял Денис. Я посмотрела на него: он обводил всех победоносным взглядом. Это было очень хорошо, у меня еще больше потеплело на душе. Мне не по себе было от того злобного взгляда, который он бросил в сторону насмехавшихся над нами девчонок, и я даже на миг заподозрила, что он действительно переключился с Наташки на меня в своих чувствах. И если раньше я мечтала, чтобы в меня в лагере ну хотя бы кто-нибудь влюбился, то теперь я осознавала, что в Денисе мне хотелось бы видеть друга, настоящего друга.
        Костик поставил мое ведерко на землю, приглашающим жестом указал на ветки со сливами и, посмотрев на Дениса, укоризненно поднял указательный палец в небо. Денис тут же с ловкостью обезьянки вскарабкался по ветвям под самую вершину дерева. А Костик, встав рядом со мной, поднял свои длинные руки и стал срывать сливы высоко над моей головой, куда я уж точно не дотянулась бы.
        Мы начали слаженно работать, и если кто-то и посмел сказать по этому поводу какую-нибудь гадость, то уж точно шепотом и по большущему секрету, потому что, глядя на Костика, я сомневалась, что хоть кто-то в этом лагере осмелится грубо пошутить за его спиной и уж тем более - нагло сказать что-то ему в лицо.
        Когда все наши три ведерка были наполнены, мы одними из первых пошли к вожатой, ожидавшей нас на самом солнцепеке - на моем любимом пенечке на краю футбольного поля. Это была Галина Ивановна - мама Дениса. Она обвела нас благодушным взглядом, чуть задержав его на сыне, затем бросила взгляд на наши полные ведерки и похвалила:
        - Молодцы! Быстро вы сегодня справились. Можете отдыхать… Или еще есть порох в пороховницах?
        - Не понял… - неожиданно удивленно произнес Костик. - А у нас что, выбор был?
        - Нет-нет, - ответила Галина Ивановна. - Выполнять трудовую повинность должны все, но вы свою норму на сегодня уже выполнили, так что…
        Мы с ожиданием взглянули на Костика - он был в нашей тройке явным лидером, - стоит ли нам отправляться отдыхать, или Костик решит, что мы обязаны утереть всем нос и перевыполнить план.
        - Пошли в тенек, - решил Костик, обращаясь к нам.
        И мы пошли. Однако на полпути к «гигантским шагам» Денис неожиданно возразил Костику:
        - А почему мы идем в тенек? Такое солнце! Можно лечь прямо здесь - и загорать! - Денис остановился, будто и впрямь вознамерился разлечься посреди футбольного поля, и поучительно объяснил нам: - Мне мама всегда говорила, что солнечные лучи благотворно воздействуют на организм, укрепляют его, - он уверенно взглянул на нас и продолжил: - Солнечные лучи - они сродни иммуностимуляторам, поэтому детей так часто отправляют летом на юг, хотя солнца летом полно везде. Но на юге как бы больше.
        - Бардак у тебя в голове, - незамедлительно заявил Костик, потрепав Дениса по волосам.
        Денис оскорбленно отпрянул, тут же пригладив взъерошенную Костиком прическу, и обиженно посмотрел в его сторону, а тот терпеливо объяснил:
        - Ну сам подумай: если бы солнце было так полезно, на фига бы нам было носить панамки и бейсболки… - Он кинул оживленный взгляд на меня и попросил: - Дашь погонять?
        - Что? - недоуменно спросила я.
        - Бейсболку свою дашь погонять? - переспросил Костик.
        - Что сделать? - с нажимом спросила я.
        Костик посмотрел на меня, как на пещерного человека, и, чуть ли не по слогам, объяснил:
        - Погонять - значит дать поносить, на время.
        - Не знаю, - растерялась я. - Я никому раньше не давала… погонять…
        - Ой, ладно, забей, - отмахнулся он и вновь повернулся к Денису: - Короче, твоя мама, видимо, забыла объяснить тебе про солнечный удар…
        - Жаль, с нами Лены нет, - задумчиво произнесла я. - Она наверняка в курсе, можно ли загорать на таком пекле, если голова прикрыта бейсболкой… Она же информацией напичкана, как энциклопедия.
        - И хорошо, что нет, - прервал меня Костик. - Она сейчас не только информацией напичкана, но и инопланетным зародышем. Прямо ходячий бигмак.
        Ни Денис, ни я никак не отреагировали на его язвительную шутку, уж больно она напоминала шутки Наташи. Можно было бы, конечно, упрекнуть его или одернуть… Но мне казалось, что такие люди - себе на уме и никто им не указ, даже друзья. Да мы и друзьями-то не были, так - волею обстоятельств соединенная троица.
        - Шуточки у тебя… - неожиданно произнес Денис, в упор глядя на Костика.
        - Ну, извините, - пожал плечами Костик. - Никого не хотел задеть. - Глаза у него вновь заблестели, и он заявил: - У меня самого от моих шуточек желудок свело. Так что если от них и есть кто пострадавший - так это я!
        Я невольно улыбнулась. Денис тоже хмыкнул. А Костик, оглянувшись на столовую, внезапно нахмурился:
        - Еще бы его не свело… Мы с вами едва обед не пропустили.
        Мы с Денисом тоже посмотрели на столовую - в нее уже стягивались по одиночке и группами обитатели лагеря. Тогда и мы решительно направились на обед. Костик, разумеется, торопливо шел впереди нас с Денисом.
        Мы шли по сухой желто-белой траве, но она, помятая футболистами, не издавала ни малейшего шороха. Вообще вокруг было очень тихо, несмотря на то что был ясный день. Птицы не пели, кузнечики не стрекотали, листва деревьев тоже молчала из-за безветрия.
        Зато, едва мы вошли в столовую, на нас обрушился гул голосов. Видимо, пословица «Когда я ем, я глух и нем», начертанная на стене столовой широкими мазками художника-оформителя под картинкой с рыбой, выпучившей глаза, внимание детей не привлекала, а вожатые к порядку не призывали.
        Мы выбрали пустующий столик и уселись за него. Не договариваясь, мы устроились так, чтобы сидеть напротив входа. Костик первым опустошил свою тарелку и теперь сидел, нервно барабаня пальцами по столу и поглядывая то на Дениса, размеренно поглощающего свою еду, то на мою тарелку - она была полной, у меня из-за всех этих событий кусок в горло не лез.
        - Что у них порции такие мизерные, будто они младенцев кормят, - проворчал Костик.
        - Хочешь мою? - предложила я.
        - О, давай! - оживился Костик, придвинул к себе мою тарелку и немедленно запихнул в рот полную ложку гречневой каши. - Говорят, сегодня два парня в медкорпус загремели после вчерашних арбузов, - пробубнил он, уплетая мою порцию. - Как говорится, жадность фраеров сгубила.
        Мы закончили с едой - точнее, ребята закончили - и еще какое-то время сидели, неторопливо попивая какао с молоком, словно на террасе какого-нибудь кафе. Когда в стаканах ничего не осталось, Костик схватил их и быстро ушел по направлению к кухне. Он довольно быстро вернулся, осторожно неся стаканы, вновь наполненные какао.
        - Что? - спросил он, увидев наши удивленные взгляды. - Я так все время делаю. У них там этого какао - хоть запейся. Хотя третий раз, наверное, уже не нальют, - он подмигнул мне и поставил перед нами стаканы.
        И мы снова стали пить, невольно наблюдая за входящими и выходящими из столовой. Впрочем, в столовую почти уже никто не входил, лишь какие-то единицы, зазевавшиеся за игрой и едва не пропустившие обед. Гремели стаканы и тарелки, работники столовой собирали грязную посуду со столов.
        - Что-то я нашей общей подружки не заметил, - с подозрением протянул Костик.
        - Я тоже, - согласился Денис.
        - Вы о Лене? - на всякий случай уточнила я.
        - Вы чего это тут? - раздался рядом с нами женский голос. - К стульям прилипли, что ли?
        Мы вскинули головы - на нас с недовольством смотрела одна из работниц кухни, полная женщина, уже в возрасте, в белом переднике и белом колпаке. Она держала в руках поднос, нагруженный пирамидой тарелок, и тяжело, с одышкой, дышала.
        - А мы, это… добавки ждем! - отшутился Костик.
        - Так подошли бы и попросили, - проворчала женщина. - Или вы ждете, что она к вам с потолка упадет?
        - А что, разве можно добавку? - удивился Костик.
        - А чего ж нельзя-то? Столько еды пропадает почем зря, - бубнила женщина, удаляясь. - Подростки, а едят, как дети малые. От жары, что ли…
        Костик немедленно соскочил с места и пошел за ней. Мы с Денисом недоуменно переглянулись и остались сидеть на стульях. Непонятно было, куда в такого тощего человека, как Костик, могла вместиться третья порция. Я и не знала, что он так много ест. Вот уж, как говорится, не в коня корм.
        Когда Костик вернулся с добавкой и, наконец, вдосталь наелся, в столовой к тому времени вся посуда уже была убрана и никого, кроме нас, за столами не было. Где-то в глубине помещения гудела посудомоечная машина, с кухни раздавались приглушенные голоса поварих, а мы оговаривали планы на послеобеденное время, стараясь говорить тихо, поскольку в опустевшей столовой любая реплика звучала подобно выстрелу.
        - Предлагаю установить за ней слежку, - высказался Денис. - Ну, чтобы не пропустить момент, когда из нее вырвется «чужой», и на месте его прикончить!
        - Угу. Будем, как три идиота, болтаться за ней по всему лагерю, - усмехнулся Костик. - Лена не дура, сразу все поймет, найдет способ обвести нас вокруг пальца, и твой «чужой», - он внушительно посмотрел на Дениса, - первым делом расправится именно с нами.
        - Мы можем следить незаметно, - сказала я.
        - Из кустов, что ли? - улыбнулся Костик.
        - Ну… если тебе так удобнее… - парировала я. - Я к тому, что мы можем разделить лагерь на три участка и следить за ней каждый на своем участке - так слежка будет не очень заметна.
        - Передавать ее с рук на руки! Да ты гений! - восхитился Денис.
        - Ничем не хуже Лены, - подхватил Костик.
        - А что, кто-то сомневался? - возмутилась я.
        - Тьфу, блин! Ох уж эта женская логика… Не похвалишь - обидится и похвалишь - обидится, - улыбнулся Костик и поднялся со стула. - Ну, товарищи шпионы, за дело!
        Мы с Денисом с готовностью подскочили, прогрохотав стульями, так что в столовой на секунду возникла громовая тишина - видимо, поварихи услышали этот грохот и замолчали, прислушиваясь и гадая, что бы это могло быть. Мы быстро ретировались из столовой, пока нам не попало, и пошли на футбольное поле.
        - Ну что, - спрашивал на ходу Костик, - как зону делить будем?
        - Зону? - недоуменно спросил Денис.
        - Зону боевых действий. Мы же шпионы, - объяснил Костик и просюсюкал, снова потрепав Дениса по голове: - У нас все по-всамделешнему!
        Денис резко остановился и напряженно застыл на месте. Костик, пройдя пару шагов, остановился и оглянулся на него. Я тоже остановилась.
        - Ну ты чего? - примирительно сказал Костик Денису. - Я же шутю!
        - Шучу, - поправила я его.
        - Шучишь? - во весь рот улыбнулся мне Костик.
        Это сняло напряжение. Нет, решительно к его словам нельзя было относиться всерьез. Я тоже улыбнулась в ответ и перевела взгляд на Дениса, надеясь, что и он оценит юмор Костика и перестанет на него дуться. Однако Денис по-прежнему был в ступоре.
        - Денис? - вопросительно окликнула его я.
        - Не двигайтесь, - неожиданно вполголоса сказал Денис.
        Мы с Костиком недоуменно застыли.
        - И не поворачивайтесь… - продолжил Денис.
        Ну тут мы, разумеется, заинтригованно, как по команде, развернулись и увидели идущую к нам от «гигантских шагов» Лену. Расстояние между нами было не такое уж и большое - всего каких-нибудь метров двадцать. Тогда мы развернулись обратно к Денису.
        - Значит, план такой, - быстро проговорил Костик. - Медленно, будто ничего не происходит… валим отсюда!
        И мы сперва медленно, а затем все ускоряя шаг, ушли с футбольного поля в сторону моего, девичьего, корпуса. Костик как бы невзначай обернулся и прошептал:
        - Объект следует за нами. Можно сказать, по пятам. Предлагаю разделиться.
        - Ага, щас, - занервничал Денис. - Чтобы она нас по одному укокошила?
        - Так мы же вроде изначально так и предполагали, что по одному будем… - напомнила я.
        - Ты, я вижу, в шпионских играх не сечешь, - прищурился на меня Костик. - Объясняю на пальцах: когда план «А» провалился, всегда должен быть запасной план «Б».
        - По-моему, это не план «Б», а импровизация, - резонно возразила я.
        - Один фиг, - отмахнулся Костик. - Короче, импровизированный план «Б»: плавно сворачиваем за ваш корпус и начинаем петлять между корпусами, заметая следы.
        Возражать мы не стали, на раздумья не было времени - Лена, - или, как ее называл теперь Костик, объект, - неумолимо приближалась. Мы обогнули мой корпус и стали, как зайцы, петлять между другими корпусами, а попросту - обходить их один за другим, пока наконец снова не вышли к футбольному полю.
        - И что теперь? План «В»? - насмешливо спросила я Костика.
        - Теперь - заслуженный отдых! - заявил Костик и уселся на траву.
        - Шпион решил уйти на пенсию? - не унималась я - меня начал забавлять этот обмен шутками.
        - Я старше тебя, девочка, - погрозил мне пальцем Костик. - Грешно смеяться над стариками.
        Я присела рядом с ним, а потом и вовсе улеглась на траву. Денис сел по правую руку Костика, обхватив колени руками и задумчиво глядя вдаль. Послеобеденное солнце палило уже не так сильно, но меня все равно разморило, и я в какой-то момент задремала…
        Когда я открыла глаза, то увидела, что Костик с Денисом стоят рядом с «гигантскими шагами» и о чем-то вполголоса спорят. Что они именно спорили - было несомненно, до меня долетали изредка обрывки фраз. Костик, возвышаясь над Денисом, явно пытался его в чем-то убедить, а Денис не соглашался, глядя на него исподлобья, и время от времени недовольно коротко мотал головой.
        - Да просто отведи ее в сливовый сад! - воскликнул Костик.
        - Нет, - коротко ответил Денис.
        - О-о… - Костик схватился за голову, затем что-то убежденно проговорил Денису вполголоса. - …Почти готова! - завершил он.
        - Нет, - упрямо повторил Денис и направился в мою сторону.
        Я подумала, что они обсуждали Наташку. Костик объяснил Денису, какая она на самом деле, и уговаривал его сходить с ней в сливовую рощу. Учитывая, что она там уже со многими побывала, я бы не удивилась, если бы она согласилась пойти туда с Денисом, чтобы потешить свое самолюбие и… для разнообразия - ничем иным ее походы в рощу с разными парнями я себе объяснить не могла.
        Денис остановился рядом со мной и, не глядя на меня - очевидно, он был просто не в настроении после разговора с Костиком, пробурчал:
        - На ужин пойдем?
        - Пойдем, - согласилась я.
        Денис протянул мне руку. Я удивилась, конечно, не ожидая от него такой галантности, но помощь приняла, и он неожиданно легко рывком помог мне подняться. Я и не думала, что Денис такой сильный. Он был ниже меня ростом и вроде бы помладше… по крайней мере, так все говорили. Но я сейчас начала в этом сомневаться. Возможно, он просто был низкорослым.
        Костик шел за нами, тихонько насвистывая какую-то мелодию. Это был редкий случай, когда он шел не впереди нас, не возглавлял, скажем так, нашу троицу, а плелся позади. Мне казалось, что он не сводит с меня глаз, до того свербело в затылке. С другой стороны, я отдавала себе отчет, что мне это может просто казаться из-за моей природной мнительности.
        Хотя, возможно, он поотстал от нас просто потому, что не особо спешил в столовую. Судя по тому, сколько он съел на обед, можно было предположить, что он и до сих пор не особо голоден. Зато у меня от голода уже желудок сводило, словно я проглотила вместе с какао скрепку, и сейчас она ворочалась у меня в желудке, цепляясь за его стенки… Я ускорила шаг. Денис невольно тоже пошел быстрее.
        Мы вместе вошли в столовую и сели за один стол. Я немедленно накинулась на свою порцию. На ужин было пюре с рыбными консервами - одно из моих излюбленных блюд, и я почти мигом опустошила тарелку. Вот теперь я вполне понимала Костика, который в обед съел три порции подряд. Я бы сейчас тоже не отказалась от добавки, но, в отличие от Костика, стеснялась ее попросить, потому сидела с тоскливым видом, стараясь не смотреть, как другие поглощают пюре ложка за ложкой…
        - Ты чего такая кислая? - вдруг спросил Денис.
        Я подняла на него взгляд, он смотрел на меня внимательно. Его тарелка была наполовину пуста. Он, как обычно, ел неторопливо. Словно даже пюре он тщательно пережевывал. Я вспомнила, что где-то читала, будто бы пищу надо пережевывать тридцать три раза. Но почему именно это число - вспомнить сейчас никак не могла. Вот если бы рядом была Лена, она бы наверняка объяснила…
        - Оля? - окликнул меня Денис. - Все в порядке?
        - Ну, да… - ответила я.
        Денис отложил ложку и напряженно посмотрел на меня.
        - Ты что, слышала наш разговор? - глухим голосом спросил он.
        - Нет, - ответила я, удивившись вопросу, и попыталась пошутить, чтобы успокоить Дениса: - А почему ты спрашиваешь? Вы, надеюсь, не обо мне сплетничали? - я улыбнулась, всем видом давая понять, что шучу. Однако Денис посмотрел на меня еще более странно. Наверное, зря я об этом спросила. Все-таки я толстокожая, и это неисправимо…
        Он продолжил есть, а я огляделась. К своему изумлению, я обнаружила, что Костик присел за один стол с Наташкой! И сейчас они о чем-то мило болтали. Я просто глазам своим поверить не могла. Из-за чувства голода я как-то упустила его из виду и не заметила, что он оторвался от нас и переметнулся во вражеский лагерь. На душе стало муторно, есть моментально расхотелось. Чтобы как-то отвлечься, я сказала Денису.
        - А Лены опять нет…
        - Ну и что? - буркнул Денис, не отрывая взгляд от своей тарелки.
        - Как это?.. - растерялась я. - Если ее нет здесь, значит, она где-то в другом месте… И неизвестно, чем она там занимается… Может…
        - Да кому это интересно?! - прервал меня Денис и, так и не доев, встал из-за стола и стремительно вышел из столовой.
        Я пошла следом за ним, надеясь, что он подождет меня у столовой. Но, когда я вышла, его фигурка маячила уже далеко за футбольным полем, словно он преодолел это расстояние бегом. Но от кого ему было бежать? Я огляделась: Лены поблизости нигде не было видно.
        Пока я шла к своему корпусу, наслаждаясь обволакивающей воздух вечерней прохладой, я не могла выкинуть из головы мысль, почему так поступил Костик и почему так прореагировал на мои слова Денис. И только подойдя к корпусу я связала два этих события воедино: Денис все еще был влюблен в Наташку и теперь отчаянно ревновал ее к Костику!
        Весь вечер я провела, валяясь на своей кровати. У меня не было ни малейшего желания никого видеть. Костик оказался предателем, Денис носился со своими чувствами, Наташка наверняка проводила время в сливовой роще, а Лена… в общем, мне не очень-то хотелось знать, где сейчас Лена, потому что парни, похоже, переложили наблюдение за ней с наших общих плеч на мои.
        Я и не заметила, как корпус заполнился девчонками. Время шло к отбою. Неожиданно погас свет. Я вскинула голову и успела заметить худощавую фигурку Наташки, метнувшуюся от выключателя к своей кровати. Не сомневаюсь, что она это сделала, чтобы лишний раз меня раздосадовать, ведь сигнала к отбою еще не было.
        Я разделась и легла в постель. Вскоре голоса в корпусе стихли, и меня начало клонить ко сну, так что я упустила момент, как заснула. Казалось, только что лежала с открытыми глазами и вдруг - бац! - снова их открываю.
        В корпусе было совершенно темно, лишь лучи лунного света, пробивающиеся сквозь ветки деревьев, слабо освещали спящих. Неожиданно кровать напротив меня чуть заскрипела, Лена медленно поднялась с нее и направилась в мою сторону. Я зажмурилась. Лена прошла мимо меня и вышла за дверь.
        Глава 4
        Прошло несколько дней. Ребята словно не замечали меня. После обеда я слонялась по лагерю в полном одиночестве, как и в первые дни в этом лагере. Все вернулось на круги своя, будто ничего и не было. Но это бы еще ладно. Я заметила, что Костик вовсю общается с Наташкой. На это трудно было бы не обратить внимания - они болтались по всему лагерю, взявшись за руки, как пара влюбленных. Я чувствовала себя уязвленной.
        До конца смены оставалась примерно неделя. Вряд ли во время ее что-нибудь могло значительно поменяться. Так случайно сошедшиеся, мы вновь разошлись по необъяснимой для меня причине. Во время обеда я изредка взглядывала в сторону стола, за которым сидели Костик с Наташей, и ловила их ответные взгляды: его - абсолютно равнодушный и ее - насмешливый и торжествующий.
        Это было невыносимо. Я вышла из столовой и пошла на свой пенек на краю футбольного поля. Мальчишки лениво гоняли по нему мяч, словно это была надоедливая муха, от которой нет-нет да приходилось отмахиваться рукой. Я насупленно наблюдала за их игрой. Мимо меня прошли, взявшись за руки, в сторону сливовой рощи Костик с Наташей, я спрятала взгляд.
        Когда они скрылись за деревьями, я словно с цепи сорвалась. Не знаю, какая сила подняла меня с пенька, но я вдруг сорвалась с места и кинулась за мячом в самую гущу ребят. Мальчишки удивленно расступились, я завладела мячом и, неумело пиная его, повела в сторону ворот. Замерший в воротах светловолосый мальчишка наблюдал за мной с изумлением. Видимо, от неожиданности он зазевался, я со всей дури пнула мяч… и он влетел в ворота!
        Услышав за своей спиной восхищенные возгласы, я загорелась азартом. Вратарь подал мне мяч, но его тут же перехватили другие мальчишки и стали угонять все дальше от меня, к противоположным воротам. Однако я уже не могла остановиться. Я побежала следом за ними и вскоре гоняла по полю наравне с мальчишками, как заведенная. Не спорю, играла я намного хуже их, да и они наверняка мне поддавались, но игра помогла мне выкинуть из головы мысли о Костике, и какое-то время я была абсолютно счастлива.
        - Все, все, перерыв! - неожиданно прокричал капитан моей команды.
        Взмокшие от непрерывного бега ребята устало разбрелись по лагерю. Я стояла в растерянности посреди поля. Мне хотелось спросить, как долго будет длиться перерыв, но я не решалась. Легкий ветерок словно мягкой ладонью прошелся по моему покрытому потом лбу и волосам. Я смотрела вслед уходящим ребятам с чувством проигравшего. Было ощущение, что и они меня кинули. Как вдруг капитан команды, шустрый мальчишка с хрипловатым голосом, обернулся и с улыбкой крикнул мне:
        - Второй тайм через пятнадцать минут!
        - Первый раз вижу, чтобы девчонка играла в футбол, - раздался за моей спиной голос Костика.
        Я стремительно оглянулась: он сидел на моем пеньке и насмешливо смотрел на меня. Оглядевшись, я нигде не заметила Наташу - наверное, уже вовсю кривлялась в нашем корпусе перед девчонками. Я и не заметила, как Костик пришел, будучи увлечена игрой. И теперь не знала, что ему ответить. Желание парировать его замечание какой-нибудь шуткой пропало с тех пор, как он стал встречаться с Наташкой. Я вообще не понимала, с чего он вдруг решил снова со мной заговорить, и стояла, надувшись и чувствуя себя крайне неловко, словно актриса на сцене перед великим режиссером.
        - Голову не печет? - спросил Костик.
        Я только после его вопроса спохватилась, что забыла в корпусе кепку и рисковала с минуты на минуту схлопотать тепловой удар. Я потрогала рукой макушку, делая вид, что приглаживаю волосы, чтобы Костик не заподозрил, что я прислушиваюсь к его словам. Макушка действительно была очень горячей, и я медленно, ничего не ответив Костику, развернулась и пошла в сторону нашего корпуса за кепкой. А может, и вообще осталась бы там читать книжку. Думаю, по возвращении с перерыва мальчишки и не заметили бы моего отсутствия на поле.
        Но не успела я пройти и нескольких метров, как Костик догнал меня и, обняв одной рукой за талию, пошел рядом, что-то насвистывая. Меня словно обожгла эта его рука. Я мгновенно представила себе, как он совсем недавно шел, взяв ею за руку Наташку… Я попыталась вывернуться, но не тут-то было, он еще крепче прижал меня к себе. Тогда я, словно бы смирившись, сделала несколько спокойных шагов впритирку к Костику, а потом резко рванула в сторону… и освободилась от его руки.
        - Ну ты чего?.. - непонимающе протянул Костик и пошел на меня, разведя в стороны руки, словно хотел заключить меня в объятия. - Обиделась, что ли?..
        Он медленно наступал, я пятилась, рискуя каждый шаг запнуться обо что-нибудь и свалиться на землю, что было бы полным позором, а ведь я и сейчас была красная от смущения. Я искренне не понимала, чего он от меня хочет. А может, он поссорился с Наташкой и теперь хочет, чтобы я была его девушкой? Я на секунду приостановилась, представив это, и он тут же сделал шаг ко мне и хищно свел руки - точь-в-точь как краб клешней щелкнул, - но в этот момент я как раз сделала очередной шаг назад и… уперлась спиной в дерево.
        - Привет, - раздался голос Дениса. - В жмурки играете?
        Мы с Костиком одновременно повернулись и увидели Дениса, стоящего в нескольких шагах от нас и настороженно наблюдающего за нашими действиями. Я представила, как все происходящее выглядело в его глазах, и мне стало мучительно стыдно. Я отпрянула от дерева и подалась в его сторону.
        - Привет, - вымученно произнесла я, проходя мимо Дениса и направляясь к нашему корпусу.
        - А как же я, малыш? - делано удивленно воскликнул Костик, изображая голос Карлсона, и пошел рядом со мной.
        - Я с вами, - неожиданно напряженно сказал Денис и тоже пошел рядом со мной, с другой стороны.
        Так, в сопровождении парней я подошла к нашему корпусу под любопытные взгляды попадавшихся нам навстречу девчонок. Я предположила, что они наверняка наябедничают Наташке, и у меня заранее сжалось все внутри, едва я представила, какими презрительными взглядами и ядовитыми намеками она будет меня изводить из-за ревности на глазах у всех.
        - Возвращайся! - крикнул Костик, когда я входила в корпус.
        Еще и это! Лена, полулежа на своей кровати, мгновенно вскинула голову, услышав его голос, и нахмурилась, глядя на меня. Да и остальные девчонки, скрывающиеся в корпусе от послеобеденной жары, изумленно смотрели на меня во все глаза. К моему счастью, Наташки среди них не было. Так что если я и получу от нее по заслугам благодаря Костику, то хотя бы не сейчас, а когда свыкнусь с этой мыслью и буду настороже.
        Я взяла свою бейсболку и не торопясь нахлобучила ее на голову. Мне совсем не хотелось выходить. Но все так пялились на меня, что пришлось выбирать из двух зол: либо быть под прицелом посторонних взглядов, либо выйти на улицу и выяснить уже наконец, чего Костик от меня хочет. Тем более что в присутствии Дениса он наверняка будет вести себя более сдержанно. Так что из двух зол я выбрала Костика.
        Выйдя из корпуса, я, не глядя на ребят, направилась в сторону футбольного поля. Денис с Костиком, не сговариваясь, пристроились по обе стороны от меня. На поле никого не оказалось. Видимо, футболисты неожиданно изменили свои планы и нашли себе другое развлечение - играть в карты или настольный теннис. А может, опять пошли за арбузами. Я немедленно направилась к «гигантским шагам». С этого места началась наша странная дружба, и меня неудержимо влекло теперь именно к нему, будто оно могло мне как-то помочь.
        - Место встречи изменить нельзя, - усмехнулся Костик.
        Я вновь проигнорировала его реплику и, взявшись за перекладину «гигантских шагов», разбежалась и полетела. Ребята в это время заняли свои места - они расположились точь-в-точь как в нашу первую встречу у карусели и даже в тех же самых позах: Костик растянулся на траве, а Денис просто присел на нее, обхватив колени руками.
        - В космонавты готовишься? - лениво, словно в полудреме, спросил меня Костик.
        - Ну кому-то же надо бороться с инопланетным вторжением, - ответил за меня Денис.
        - Да ну? - усмехнулся Костик. - Что-то я не заметил, чтобы вы рьяно с ним боролись.
        - Это потому что наш лидер сошел с дистанции, - парировал Денис. - Мы же без него как без рук… без длинных загребущих рук.
        Костик резко сел, видимо поняв, на что намекает Денис, и готовясь заявить что-то резкое ему в ответ, но в этот момент с моей головы слетела кепка, Костик подскочил с травы, схватил ее и тут же нахлобучил себе на голову.
        - Что и требовалось доказать, - мрачно констатировал Денис.
        Я постепенно остановилась, отошла от карусели и растерянно замерла напротив Костика, не зная, как вытребовать назад свою кепку. Он стоял, вздернув подбородок и чуть прищурившись, словно жмурившийся от удовольствия кот, умыкнувший крынку сметаны.
        - Мне идет? - спросил он.
        - Как рыбе зонтик, - буркнул Денис.
        - Ну все, теперь все девчонки моими будут, - хвастливо заявил Костик, не обратив внимания на слова Дениса и не сводя с меня глаз.
        - Угу… первый парень на деревне, - снова не удержался Денис.
        - Это я, да, - усмехнулся Костик и, бравируя, прошелся перед нами. - Красив, умен и… дьявольски силен! - На этих словах он сделал неожиданный выпад в мою сторону и, схватив меня за талию, поднял в воздух, так что я ойкнула и вынуждена была опереться руками о его плечи.
        Он, задрав голову, лукаво смотрел мне в глаза, а я чувствовала, как краска заливает мое лицо. Его плечи были горячими, и казалось, будто тепло от них проникает в мои ладони и растекается по всему моему телу.
        - Со мной даже Оленька теперь на свидание пойдет. - Он заговорщически подмигнул мне и спросил: - Пойдешь, Олька? - он понизил голос до шепота и шутливо пригрозил: - А то не отпущу.
        - Да, - вымученно произнесла я.
        Костик тут же осторожно поставил меня на землю и с победоносным видом оглянулся на сникшего Дениса. Я тоже робко посмотрела на него. У меня не было желания поддевать Дениса, но желание подыграть Костику оказалось сильнее.
        Костик немедленно взял меня за руку и повел в сторону сливовой рощи. Я послушно шла рядом, надеясь, что, едва мы скроемся за деревьями, все это представление немедленно закончится и меня не успеет увидеть никто из обитателей лагеря.
        Однако едва мы прошли в глубь рощи и я попыталась вырвать свою руку из крепкой руки Костика, он грубовато развернул меня лицом к себе и прижал спиной к дереву. Изучающее глядя в мое перепуганное лицо, он насмешливо произнес:
        - Не думал, что ты так легко согласишься…
        - Отпусти, - робко потребовала я.
        - Зачем? - с наигранным недоумением спросил он. - Разве ты не этого хотела? Все вы, девчонки, этого хотите… - и он потянулся губами к моим губам.
        Я попыталась оттолкнуть его руками в грудь, в то же время отворачивая лицо, но он только плотнее прижимался ко мне. Силы были слишком неравны, я уже готова была расплакаться, как вдруг рядом с нами раздался возмущенный голос Лены:
        - Ну-ка пусти ее!
        Мы с Костиком одновременно повернули головы и увидели находившуюся невдалеке Лену. Она стояла, набычившись, гневно глядя на Костика исподлобья. Однако Костик только ухмыльнулся и нагло спросил:
        - А то что?
        Вместо ответа Лена схватила с земли крепкую палку и, взвешивая ее в руке, с угрозой направилась в нашу сторону. Костик от неожиданности отпрянул от меня, и я сумела наконец-то высвободиться. Но Лена продолжала надвигаться на Костика, и он, отступив, злобно бросил:
        - Придурочная!
        Развернувшись, он быстро пошел прочь, но Лена успела крикнуть ему вслед:
        - И кепку верни!
        Костик на ходу снял кепку и, не оборачиваясь на нас, швырнул ее на землю. Я виновато взглянула на Лену, - потому что приложила по сравнению с ней минимум усилий для своего освобождения из объятий Костика, - и пошла за своей кепкой. Когда я подняла кепку с земли и обернулась, Лены на ее прежнем месте уже не было. Она ушла так же внезапно, как и появилась. А я даже не успела ее поблагодарить…
        Глава 5
        На другой день я сама уже повсюду искала встречи с Леной. Однако она, как нарочно, нигде не попадалась мне на глаза с самого утра. Проснувшись, я увидела, что ее кровать была уже пустая, в столовой я ее не заметила - возможно, потому, что завтрак никто старался не пропускать и в столовой была непроглядная толпа ребят.
        Во время сбора урожая слив мне не удалось затесаться в одну группу вместе с ней, нас распределили таким образом, что Лена собирала сливы в компании двух других девушек, нас разделяли всего три дерева, но Лена упрямо делала вид, что не замечает меня.
        Я собирала сливы и украдкой наблюдала за ней. К моему удивлению, она впервые была в обтягивающей черной майке и выглядела намного стройнее, чем в первые дни нашего знакомства. Я даже подумала, что прежде ее полнила белая футболка, из-за этого мы все так ошибались насчет ее фигуры…
        Изредка до меня долетали обрывки фраз, которыми сыпала Лена рядом с ее «компаньонками». Лиля и Света работали в полсилы, увлеченные информацией, которую выдавала Лена. А она собирала сливу слаженно, словно и не замечала произведенный ею эффект.
        - А что вы хотели?.. - донеслось до меня. - Тот или иной образ, как и цвет, издревле у одних народов приобретает положительную, а у других - отрицательную интерпретацию. Возьмем, к примеру, сливу. Вспомните выражения «нос как слива» - это о пьяницах, «сделать сливу» - это о грубоватой шутке, когда кому-нибудь с силой зажимают нос до синевы, «зеленая слива»…
        - Зеленая слива - имеется в виду недоспелая? - перебила ее Лиля.
        - Зеленой сливой пренебрежительно называют молодую, неопытную девушку, - поправила ее Лена. - А вот еще, например, есть народная мудрость - «Для еды бери яблоко, для вкуса - грушу, а сливу - откуси да выбрось».
        - Это за что же так сливу ненавидят в народе? - удивилась Света.
        - Не то чтобы ненавидят, - усмехнулась Лена. - Тут все дело в символике. Яблоко ассоциируется с Евой. Груша - с опытной, мудрой женщиной. А слива, - да еще и зеленая, - с бестолковой девушкой.
        - Все равно не понимаю, почему слива - непременно неопытная, да еще и бестолковая… - недоуменно произнесла Света.
        В этот момент по роще пронесся ветерок, и шорох листьев заглушил начало следующей фразы Лены. Я вытерла пот со лба и нетерпеливо обошла свое дерево, чтобы быть поближе к беседующим.
        - Коккумелон… - долетел до меня голос Лены. - Переводится как «кукушкино яблоко». Это еще с Древней Греции пошло. Ну а кукушки - сами понимаете, что за птицы… Из-за этого «сливами» часто оскорбительно называли доступных женщин. Такие дела…
        По мне аж мурашки побежали, когда я это услышала. Я даже решила, что Лена нарочно эти сведения выдала - или придумала? - чтобы меня задеть. С другой стороны, она ведь понятия не имела, что я прислушиваюсь к их разговору. Я взяла себя в руки и продолжила собирать сливы, навострив уши.
        - Фу… вот я и раньше сливу терпеть не могла, а теперь на нее вовсе смотреть не смогу, - откликнулась Лиля.
        - Ой, да я и без таких сведений после этого лагеря ее возненавижу! - заявила Света.
        - Ребята, ребята, заканчиваем! Пора на обед! - пронесся по роще голос вожатой.
        Все немедленно подхватили свои ведра и направились в сторону футбольного поля. Я старалась держаться позади Лены, Лиля со Светой тоже шли следом за ней, словно свита. Однако, как я ни пыталась различить хоть что-то, до меня уже не доносился голос Лены: или она решила, что с лекцией пора заканчивать, или ее заглушали голоса остальных.
        Пока мы поочередно сдавали свои ведра, наполненные сливами, вожатой, и та делала отметки у себя в блокноте, - кто сколько сдал, у кого ведра полные, а кто в этот раз отлынивал от трудовой повинности, - я потеряла Лену из виду. Решив во что бы то ни стало поговорить с ней хотя бы во время обеда, я торопливо направилась в столовую. Однако, как ни странно, в столовой Лены не оказалось. На этот раз я терпеливо следила за каждым входящим и выходящим, сидя недалеко от входа, но все без толку.
        Я решительно покончила со своим обедом и вышла из столовой, решив обыскать весь лагерь, если и в нашем корпусе Лены не будет. Но где-то же она должна была быть! Вообще, я даже самой себе толком не могла объяснить, что мне от нее нужно. Поблагодарить за спасение - это само собой разумеется. Но о чем еще я могла бы с ней говорить? Да и ждала ли она от меня этой благодарности…
        Лена была в корпусе. Сидела на своей кровати с книгой в руках. На мой приход она никак не прореагировала, даже бровью не повела, словно меня и не существовало. Удивительно, как она умудрилась вчера оказаться в нужном месте в нужное время, если совершенно не обращала на меня внимания.
        - Хорошая книга? - попыталась я завести разговор.
        Лена подняла на меня взгляд, затем удивленно огляделась, но в корпусе, кроме меня с ней, никого не было. Остальные либо неторопливо возвращались из столовой, либо прогуливались после обеда. Было понятно, что мой вопрос относился именно к ней.
        - Хорошая, - спокойно ответила Лена и вновь уткнулась в книгу.
        Я посмотрела на обложку, это была «Страна приливов», автор Митч Каллин. Я о такой прежде и не слышала. Наверняка была какая-то заумь, если судить по информации, которой то и дело раскидывалась Лена направо и налево. Я попыталась подойти к делу с другой стороны, проявив смекалку.
        - Это о водоемах? - с любопытством в голосе спросила я.
        - Кгхм… - кашлянула Лена.
        Мне показалось, что она с трудом сдержала смех, и я очень внимательно посмотрела на ее лицо. Насмешки с ее стороны я бы не приняла. В конце концов, я сейчас из кожи вон лезла, чтобы разговорить ее, но ей это было, кажется, не особо и нужно. Сдерживая раздражение, я ждала ее ответа, решив про себя, что если он и в этот раз будет пренебрежительным, то я умою руки.
        - Ты читала «Алису в стране чудес»? - вопросом на вопрос ответила Лена.
        - Ну… - замялась я, сбитая с толку. - Я мультик смотрела.
        - Вообще, лучше бы прочитать, - серьезным тоном посоветовала Лена.
        - И как связана «Алиса в стране чудес» с водоемами? - недовольным тоном осведомилась я.
        - Никак, - улыбнулась Лена. - «Страна приливов» - это роман о девочке, которая вынуждена подстраивать жестокость реальной жизни под свои детские фантазии, чтобы хоть как-то ее оправдать, не озлобившись при этом. В общем, в книге много реминисценций из «Алисы в стране чудес», так что если тебе нравится «Алиса» - могу порекомендовать эту книгу. Хотя сразу предупреждаю, что по сравнению с «Алисой» она довольно-таки тяжелая для прочтения…
        - Можно посмотреть? - попросила я, протянув руку.
        - Пожалуйста, - согласилась Лена, передав мне книгу, и замялась: - Я ее уже второй раз читаю, там сделала себе пометки на полях… не обращай на них внимания…
        Я раскрыла книгу наугад и увидела галочку на полях, поставленную ручкой с красной пастой. Напротив галочки была подчеркнута фраза: «Иногда, когда все время о чем-то думаешь, просто представь, что этого никогда не было, понятно?» - я еще и еще раз перечитала эту фразу.
        Подняв взгляд на Лену, я какое-то время задумчиво смотрела на нее. Она ответила мне недоуменным взглядом и обеспокоенно спросила:
        - Что? Что-то не так?
        - Но тогда получается, что можно делать что угодно, - изрекла я вслух.
        - Ты о чем? - изумленно спросила Лена.
        - Если делать вид, что ничего не случилось, тогда можно делать что угодно - а потом делать вид, что ничего не было, - объяснила я.
        - А… Тут речь не совсем об этом, - замялась Лена. - Ты сейчас говоришь о людях, которые могут сделать какую-то пакость и жить после этого припеваючи, как ни в чем не бывало, без угрызений совести. Ты же об этом?
        - Да, - напряженно ответила я, думая о Костике.
        - Ты просто вырвала фразу из контекста. На самом деле, речь в данном отрывке идет о том, что если постоянно проворачивать в голове те несчастья, которые с тобой происходили, то можно сойти с ума…
        Лена объясняла и объясняла мне, а мне вклинились в голову мысли о Костике и о его поступке. Мне подумалось, что эта фраза одинаково легко подходит и к нему, и ко мне. И к подлецам, и к их жертвам…
        - …Поэтому я и попросила не обращать внимания на мои заметки, - напомнила Лена, словно извиняясь передо мной. - Вырывать фразу из контекста - все равно что попасть на юге в жуткую грозу и потом уверять всех и каждого, что там всегда идет дождь…
        - Спасибо, - скованно прервала я Лену.
        - Да не за что, - пожала Лена плечами. - Хочешь - возьми почитать.
        - А, нет-нет, я не о книге… Спасибо за вчерашнее. За то, что вступилась за меня, - нахмурилась я, чувствуя себя неловко.
        - Не стоит, - вмиг помрачнела Лена. - Я не бросаю друзей… - она замолчала, потому что в этот момент дверь корпуса открылась, и в него влетела вечно веселая Наташка. Подождав, когда та отвернется, Лена закончила фразу: - …В отличие от некоторых.
        Резко встав с кровати, Лена вышла из корпуса, оставив меня стоять с книгой в руках и полной сумятицей в мыслях. «В отличие от некоторых»… - что она имела в виду? На кого намекала? Уж не на меня ли?
        - О, книжечка, - подскочила ко мне Наташка. - Дай заценить, - не дожидаясь моего согласия, Наташка вырвала книгу у меня из рук, плюхнулась на свою кровать и начала быстро пролистывать. Заметив, как и я, красные галочки на полях, она зачитала вслух попавшуюся ей на глаза фразу: - «Постарайся уснуть, не то мама и болотные люди придут за тобой…» Фу, какая гадость! - воскликнула Наташка и швырнула книгу на мою кровать. - Это страшилка, что ли?
        Я промолчала. Цитата действительно звучала диковато. Ну и поскольку она была вырвана из контекста, я не имела права ее комментировать - это я уже уяснила. Выйдя из корпуса, я отправилась на поиски Лены. Нам нужно было объясниться.
        Однако не успела я дойти до футбольного поля, как развернулась и рванула обратно в корпус со всех ног, сообразив, что Наташка может сделать с книгой что угодно - порвать, разрисовать, да просто спрятать куда-то, - от нее можно было ожидать любой гадости.
        Вбежав в корпус, я увидела, что вокруг Наташкиной кровати собрались девчонки. Они над чем-то хихикали, а сама Наташка так и вовсе смеялась во весь голос, откинувшись на кровати. Я подошла поближе и увидела Ленину книгу в ее руках.
        - «Вот что произошло, нас превратили в белок, - повторяла сквозь смех Наташка. - Нас превратили в белок!!!»
        - С твоими зубами - очень даже может быть! - брякнула я со злости, выхватила книгу из ее рук и торопливо вышла из корпуса, с удовлетворением отметив, что смех за моей спиной моментально прервался.
        Я пошла по территории лагеря в поисках Лены, гадая, куда она могла направиться. Но когда я увидела ее, гонящую по футбольному полю мяч с мальчишками, у меня чуть книга от удивления из рук не выпала.
        Присев на свой пенек, я наблюдала, как она мастерски ведет мяч. В какой-то момент я осознала, что Лена играет ничуть не хуже ребят, и мне стало даже немножко завидно. Интересно, где она научилась играть в футбол?..
        Когда мальчишки, запыхавшись, ушли на перерыв, Лена осталась стоять посреди футбольного поля - точь-в-точь как я в тот раз. Правда, она, в отличие от меня, не выглядела растерянной. Лена стояла, сложив руки на груди и глядя в мою сторону, словно поджидала, когда я к ней подойду.
        Пауза затянулась. Она смотрела на меня с ожиданием, а я на нее - как баран на новые ворота. Наконец я не выдержала, встала со своего пенька и подошла к Лене. Протянув ей книгу, я выпалила, чтобы завязать разговор:
        - Хорошая книга! Куплю такую же, как только домой приеду.
        - Вряд ли… - с сомнением покачала головой Лена. - Я эту по Интернету заказывала. В обычном книжном ее не купишь.
        - Это почему же? - недоуменно спросила я.
        - А она непопулярная, - ответила Лена, заставив меня гадать, что бы это значило.
        - А что ты имела в виду, когда сказала, что ты друзей не бросаешь… в отличие от некоторых? - напряженно спросила я, быстренько свернув на интересующую меня тему.
        - То и имела в виду, - спокойно ответила Лена.
        - То есть ты намекаешь на то, что я тебя бросила? - продолжала докапываться я.
        - А ты сама так не считаешь? - спросила Лена, прищурившись.
        Я не знала, что ответить. Вообще-то я и вправду так не считала, ведь мы с ней и не были никогда друзьями. То, что она выдавала мне энциклопедические данные, - не делало ее моей подругой, потому что она шокировала своими познаниями всех и каждого.
        Да и когда это я успела ее бросить? О чем речь вообще? Когда она осталась в темноте один на один с пришельцем? Но она же сама там осталась, никто ее не заставлял. Не могла же я ее волоком оттуда тащить…
        - А ты считаешь? - глупо ответила я вопросом на вопрос, так и не поняв, что она имеет в виду.
        - Ты меня избегала с того самого дурацкого вечера с пришельцем, - глухо ответила Лена.
        - М-м… - промычала я.
        - Я пыталась с тобой поговорить, а ты меня избегала. Таскалась повсюду с этими парнями, а меня просто вычеркнула. Просто вычеркнула. Ты разве не считаешь это предательством?
        - Ну… - продолжала я проявлять чудеса красноречия.
        До меня наконец дошло, в чем меня обвиняла Лена. Но признаться ей, по какой причине я ее избегала, я бы не смогла даже под пытками. Это я сейчас понимала, что наши подозрения насчет нее были полным бредом, но тогда-то они казались вполне логичными предположениями…
        - Прости меня, пожалуйста, - выдавила я из себя, осознав, что это наверняка именно то, что она хотела от меня услышать.
        - Ладно, - неожиданно легко приняла мои извинения Лена и, улыбнувшись, протянула руку: - Друзья?
        - Друзья, - тихо ответила я и пожала ее руку.
        Мы неловко потоптались на месте. Футболисты все не возвращались - видимо, по своему обыкновению, они неожиданно поменяли свои планы во время перерыва. Так что у нас была уйма времени, чтобы поболтать. Сопоставив в голове факты, я спросила:
        - А… зачем ты куда-то уходишь по ночам?
        Тут настала очередь испытать неловкое чувство Лене. Она не сразу ответила. Но когда дала объяснение, я глубоко пожалела о том, что задала свой вопрос. Покраснев и насупившись, Лена сказала:
        - У меня с детства недержание. Мне просто необходимо сходить в туалет перед сном. Иначе… сама понимаешь…
        - О… - протянула я. - Я не знала…
        - Ну, о таком как-то не принято распространяться, - криво улыбнулась Лена.
        - Погоди, погоди, - спохватилась я, - а почему ты в столовую не ходишь?
        - Хожу, - невозмутимо ответила Лена и уточнила: - По утрам. Я сама напросилась в этот лагерь. Понимаешь, я дико комплексовала из-за своей полноты. Ну а трудовой лагерь - лучшее средство сбросить лишний вес, - она улыбнулась и объяснила мне, словно я была несмышленым ребенком: - Во-первых, физический труд облагораживает. В моем случае это словно занятия спортом. Во-вторых, здесь я могу съедать только завтрак, а на обед и ужин лакомиться фруктами, а не всем, чем бабушке приспичит мою тарелку наполнить.
        - А я-то думала, почему ты так резко похудела! - воскликнула я, но тут же поняла, что сказала бестактность, ведь мои слова означали, что ее полнота и мне резко бросалась в глаза.
        - Заметно? - смущенно спросила Лена.
        Настолько явно прозвучавшее счастье в ее голосе дало мне понять, что этой фразы она, возможно, всю жизнь ждала. У меня были свои комплексы, и вот тут я ее прекрасно поняла и с ходу поддержала:
        - Да, да! Это просто поразительно!
        - Правда? - с надеждой спросила она.
        - Да! Конечно! - с чувством ответила я и подчеркнуто окинула ее взглядом.
        А потом мы начали болтать обо всем на свете. Напряжение между нами спало, мы шатались по лагерю, не обращая внимания ни на кого, как пара старых друзей. Будто и не было недомолвок.
        Ближе к отбою, когда мы уже возвращались в корпус, я кое-что вспомнила - возможно, именно потому, что начали сгущаться сумерки, и спросила у Лены, изнывая от дискомфорта и одновременно любопытства:
        - А ты видела в тот вечер пришельца?
        Лена бросила на меня искоса какой-то странный взгляд и промолчала. Мы какое-то время шли молча, я пыталась переформулировать вопрос, потому что подумала, что она, видимо, не поняла меня, и повторно спросила, уточнив:
        - Я не к тому, что у тебя галлюцинации были. - У меня вырвался нервный смешок. - Мы все его видели… Но ты же осталась тогда там, с ним наедине. Ты видела его вблизи? Вы… э… пытались поговорить? Или еще что?..
        - Да нет, - наконец ответила Лена. - Я вообще не поняла, что это было. Я испугалась, да, признаю… и застыла на месте. Словно ноги отнялись. Ну, знаешь, как в кошмарах бывает. - Она на секунду замолчала, а затем огорошила меня: - Он… ну, то есть пришелец… он подошел поближе, замахал на меня руками, страшно ухая, а потом вдруг развернулся и убежал!
        - Как это, убежал? - удивилась я.
        - Так - убежал, как люди бегают. Схватившись руками за голову.
        - Он, наверное, думал, что это ты убежишь, - догадалась я. - А когда ты не убежала, то он сам тебя испугался!
        - Ну да, - задумчиво кивнула Лена. - Наверное, мы для них такие же страшные и необычные, как и они для нас…
        - И больше ты его не видела? - уточнила я. - Ну, когда по ночам из корпуса уходишь?
        - Не видела, - ответила Лена, пожав плечами. - Так что даже странно, что Костик уверял, будто они тут часто бывают.
        - Странно, да… - согласилась я. - Хотя, может, оно и к лучшему. Кто их знает, чего от них ожидать, от этих пришельцев…
        Так, за разговором, мы и не заметили, как вошли в корпус. Время пролетело неожиданно быстро. Все уже готовились ко сну. Одной только Наташки не было на ее кровати. Я с грустью подумала, что она сейчас, наверное, с Костиком… Даже сама не знаю, почему я загрустила.
        Вскоре был объявлен отбой, свет в корпусе выключили, но я еще какое-то время лежала, вспоминая все, что мне довелось пережить в этом лагере. Я была из тех людей, которые быстро забывали плохое. Мама говорила, что у меня отходчивый характер. И вот сейчас я не могла понять, хорошо это или плохо… потому что события вчерашнего дня неожиданно поблекли перед всем остальным.
        На мою кровать присел Костик. Он пристально посмотрел на меня, затем протянул руки и, взяв меня за плечи, слегка встряхнул.
        - Оль, ну ты чего, обиделась, что ли? - спросил он, чуть улыбнувшись, а затем снова встряхнул меня, уже сильнее, повторяя все настойчивее: - Оль! Оля! Оль, да проснись же!
        Я открыла глаза. На моей кровати сидела Наташка. Она отпустила мои плечи и прошептала:
        - Выйдешь со мной?
        - Что? - не поняла я спросонья. - Куда?
        - Из корпуса, - прошептала Наташка и умоляюще добавила: - Пожалуйста…
        Я потерла руками глаза, прогоняя остатки сна, откинула одеяло и, стараясь не издавать лишних шорохов, чтобы никого не разбудить, натянула шорты. После чего вслед за Наташкой вышла из корпуса.
        Наташка остановилась в нескольких шагах от двери, обернулась на меня, и только теперь, в лунном свете, я увидела, что ее лицо залито слезами. Я недоуменно уставилась на нее, гадая, что могло произойти.
        Дверь корпуса легонько скрипнула, и из корпуса вышла Лена. Она встала напротив нас и тоже молча смотрела на Наташку. А та стояла, поникнув, и, видимо, собиралась с мужеством, чтобы что-то нам поведать.
        Тени от веток скользили по лицу Наташки, и создавалась иллюзия, словно кто-то большой и сильный пытался вытереть платком ее слезы, но они все равно неудержимо все текли и текли из ее глаз.
        - Понимаешь… - вполголоса выдавила из себя Наташка, затем подняла робкий, измученный взгляд на Лену и поправилась: - Понимаете…
        И тут она разрыдалась в полный голос. Лена немедленно тронулась с места, подошла к Наташке и, приобняв ее одной рукой за плечи, повела в сторону скамеек, стоявших в два ряда чуть в стороне от нашего корпуса. Я поплелась за ними.
        Усадив Наташку на скамейку, Лена присела рядом. Я осталась стоять напротив них, чтобы видеть одновременно их обеих. Скамейка стояла под можжевельником, и хвойный запах, идущий от него, необычайно успокаивал.
        Наташка сидела, склонив голову, опершись руками о колени. Лена терпеливо ждала, когда поток Наташиных слез иссякнет и она сама расскажет, что с ней стряслось. Ну или не расскажет - это было бы весьма в ее характере. Я первый раз видела Наташку плачущей и теперь раздумывала: а не розыгрыш ли все это?
        - Понимаете… - вновь начала Наташка. - Я опять их видела.
        - Их? - ровным голосом спросила Лена.
        - Пришельцев, - коротко всхлипнув, пояснила Наташка.
        - И сколько их было? - продолжала расспрашивать Лена.
        - Двое, - ответила Наташка. - Один высокий, как тогда, в ту ночь, а второй маленький.
        - Как карлик? - недоуменно спросила Лена.
        Я чуть не прыснула, едва сдержалась. Думаю, смех бы мне Наташка не простила в такой ситуации. Но представлять себе пришельца-карлика было выше моих сил. В моем воображении он почему-то рисовался как карлик из сказок - ну, такой, с большим животиком, горбатым носом и мешком на спине, в котором спрятано золото.
        - Почему карлик? - недоуменно спросила Наташка. - Обычного роста, как мы. Только голова такая же огромная, как у того, большого.
        - Угу, понятно, - сказала Лена и снова рассудительно спросила: - И где ты их видела?
        - Там же, где и в прошлый раз - в сливовой роще, - испуганным шепотом ответила Наташка. - Они шли прямо на меня, громко ухали и руками размахивали. Я думала, я там с ума сойду, - Наташка снова всхлипнула.
        - А как ты там вообще оказалась? - вдруг спросила Лена.
        - Ну… Костик пригласил меня на свидание, вот я и пошла. Только там вместо Костика оказались пришельцы… - огорченно ответила Наташка.
        У меня от ее слов сердце сжалось, и самой захотелось заплакать. Нервно сглотнув комок в горле, я затаила дыхание и внутренне напряглась, ожидая, что Наташка сейчас разоткровенничается и начнет рассказывать подробности своих любовных похождений с Костиком, как она это делала каждый раз перед девчонками.
        - Ой… - вместо этого произнесла Наташка. - А вдруг они Костика похитили?..
        - Пф, - фыркнула Лена. - Ты же знаешь Костика - он здоровый, сильный, смелый, - в ее голосе мелькнула издевка. - Так что спит сейчас твой Костик крепким… богатырским сном у себя на кровати.
        Мое огорчение как рукой сняло, я даже улыбнулась. Мне было понятно, почему Лена намекнула на смелость Костика, - я немедленно вспомнила, как он торопливо уходил от нее, так легко прогнавшей его от меня при помощи палки, и даже не оглядывался. Однако у Наташки словно пластинка заела.
        - Они его похитили! - убежденно прошептала она. - Точно похитили!
        - Да зачем он им нужен, - протянула Лена. - Ни ума, ни фантазии, одна кожа да кости. Ни изучить, ни пообедать…
        Наташка обиженно засопела, а я почувствовала удовлетворение, словно была отомщена за тот поступок Костика против меня. Я даже не обижалась на него больше: ну действительно, разве умный парень стал бы так поступать? Словно в подтверждение моих мыслей грянул хор цикад, и я, вслушиваясь в их дружный стрекот, с наслаждением вдохнула свежий ночной воздух.
        Глава 6
        На другое утро я проснулась одной из первых и чувствовала себя весьма бодро, несмотря на то что заснули мы поздно ночью. Мы не сразу вернулись в корпус. Я устала стоять и присела на скамейку к девчонкам, и мы еще какое-то время сидели, прислушиваясь к ночным шорохам и ничего больше не обсуждая. Возможно, потому что Наташке нечего было сказать, Лене надоело изливать на нее сарказм, а я неожиданно почувствовала себя такой счастливой, что мне впору было порхать, как ночной мотылек - а они, как известно, абсолютно безмолвны.
        Лена тоже проснулась, и, когда она оделась, я с удивлением отметила про себя, что она, кажется, еще больше похудела за ночь, если такое вообще было возможно. Мы обменялись с ней теплыми взглядами и, не сговариваясь, вместе отправились умываться. Но едва мы вышли из корпуса, как нас догнала Наташка и пошла с нами рядом, словно так было заведено.
        Мы с Леной недоуменно переглянулись, но возражать не стали. Так и подошли к умывальникам втроем. У одного из них уже вовсю плескался Костик. При виде нас он наскоро вытерся полотенцем и подошел к нам своей обычной вальяжной походочкой. Несмотря на то что я для себя прошедшей ночью все насчет него решила, когда он подошел близко, у меня учащенно забилось сердце. Я искоса взглянула на Наташку - у той глаза были по полблюдца - видимо, она все же была уверена в том, что его похитили инопланетяне.
        - Ну как дела, подруги? - насмешливо спросил нас Костик. - Что нового?
        Никто из нас не спешил отвечать. Не знаю, почему промолчала Наташка. Возможно, потому что была вне себя от счастья видеть своего парня живым и невредимым, а может быть, потому что была на него в обиде за то, что он проспал их свидание и сейчас вместо извинений она слышала от него общие, ничего не выражающие слова приветствия.
        - Че молчим, будто воды в рот набрали? - усмехнулся Костик и обратился к Наташке, глядевшей на него во все глаза, протянув руку и пощекотав ее пальцами под подбородком: - У-у, ты моя пучеглазенькая!
        Наташка отпрянула, нахмурившись. Подбородок ее задрожал, и я поняла, что она едва сдерживается, чтобы не разреветься. Лена тоже это заметила и, неодобрительно взглянув на Костика, встала между ним и Наташкой. Костик смотрел на нее свысока, чуть прищурившись, будто гадал, стоит ли ему отойти подобру-поздорову или Лена смолчит, как молчала раньше.
        - Говорят, руки длинны, да ум короток, - с вызовом произнесла Лена.
        - Первый раз слышу, - немедленно ответил Костик.
        - А еще говорят, каждый день надо хоть одно новое слово слышать, а то уши как у осла отрастут, - усмехнулась Лена.
        Костик поморгал, но не нашелся, что ответить на это, так что он просто развернулся и пошел в столовую. Соревноваться с Леной в эрудиции ему явно было не под силу, так что он покинул поле словесного боя несолоно хлебавши. Подумав так, я с удовлетворением отметила, что, кажется, благодаря дружбе с Леной и я сама начинаю мыслить пословицами. Недаром говорят, что добрый пример лучше ста слов.
        Этот день впервые за все время нашего проживания в лагере выдался пасмурным. Поднявшийся ветер приятно освежал, от его порывов легкий холодок пробегал по спине и рукам. Единственное, что было плохо, - ветер поднимал пыль, лежавшую на земле до этого ровным слоем, и она теперь носилась в воздухе, словно июньский тополиный пух, так и норовя попасть в глаза.
        Мы умылись и тоже пошли в столовую. За одним из столов сидели Костик вместе с Денисом. Они о чем-то переговаривались, причем Костик не забывал закидывать в рот ложку за ложкой, поэтому бубнить ему приходилось с набитым ртом. То еще зрелище.
        При виде нас они затихли и заговорщически переглянулись. Я тут же с презрением подумала, что они все еще предполагают, что в Лену вселился «чужой», а раз мы с ней - то и в нас, возможно, тоже.
        Мы присели за стол, я села спиной к Костику с Денисом, Наташка тоже. Лена принялась за еду. Мы первый раз за все время, проведенное в лагере, завтракали с ней вместе, и я с удивлением обнаружила, что она ест так же медленно, как Денис.
        - Сегодня у нас прямо-таки рыбный день, - усмехнулась Лена и отправила в рот кусочек семги.
        - Что-то мне есть расхотелось, - упавшим голосом произнесла Наташка и отложила ложку.
        - А ты тоже тридцать три раза пережевываешь? - с любопытством спросила я Лену, заодно сменив тему разговора.
        Лена тщательно пережевала и только после этого ответила:
        - Почему тридцать три?
        - Не знаю, - замялась я. - Я думала, ты мне расскажешь, почему тридцать три…
        - А откуда ты вообще взяла это число? - с интересом спросила Лена.
        - Денис сказал, - ляпнула я, но тут же вспомнила, что Денис это, кажется, не говорил… или говорил? Поэтому торопливо объяснила: - Он тоже тщательно пережевывает пищу. Ровно тридцать три раза. Я думала, ты знаешь почему.
        - Откуда ж мне знать? - улыбнулась Лена.
        - Ну ты же все знаешь, - насупилась я, чувствуя себя загнанной в угол.
        - Не знаю, почему ровно тридцать три, но зато могу объяснить, почему пережевывать нужно тщательно, - сдалась Лена. - Буддисты говорят: жидкую пищу ешь, а твердую - пей. Это означает, что пережевывать пищу нужно до такой степени, чтобы она перемололась во рту до консистенции пюре. Этот процесс обманывает и желудок и мозг. Мозгу нужно двадцать минут, чтобы понять, что человек насытился. Таким образом, тот, кто ест мало, но долго, будет гораздо сытнее того, кто ест много, но быстро.
        - Ничего себе! - воскликнула я. - Зачем тогда все эти диеты придуманы, если все так просто?
        - Может быть, кому-то просто лень долго жевать? - усмехнулась Лена и отправила в рот следующий кусочек семги.
        - А вы не ждали нас - а мы приперлися… - гнусаво пропел Костик над моим ухом и плюхнулся на стул рядом с Леной.
        Денис не спеша сел по другую сторону от нее, тоже напротив меня с Наташкой. Костик уставился на Наташкину тарелку жадным взглядом. Я даже подумала, что он протянет руку и передвинет тарелку к себе без зазрения совести, но он вместо этого спросил:
        - Ну что, девчонки, пришельцев видели?
        Сказав это, он забегал взглядом по нашим лицам. Я с изумлением смотрела на него: когда это Наташка успела ему проболтаться? Может быть, еще на рассвете, пока все спали, к нему в корпус бегала? С нее станется… С другой стороны, возможно, Костик все же пришел вчера на свидание с Наташкой и, увидев пришельцев, струсил и убежал, даже не подумав предупредить ее.
        Переведя взгляд на Дениса, я увидела, что он с любопытством смотрит на Наташку. И не просто с любопытством, а со злобным, хищным выражением в глазах. Я уже видела у него подобный взгляд и теперь гадала: неужели Денис был настолько мстительным, что не мог простить Наташке тот вечер, когда он ей признался в любви на глазах у всех, и теперь каждый раз будет ловить момент, когда она может попасть впросак…
        - Каких таких пришельцев? - спокойно спросила Лена.
        Настал черед мне с удивлением воззриться на нее. Я не ожидала, что она сумеет так хладнокровно врать. Хотя «врать», конечно, не совсем то слово. Но в любом случае, задав вопрос, она совершенно равнодушно посмотрела на Костика, словно ее эта тема не интересовала, или будто она понятия не имела, что за бред сейчас несет Костик.
        - Ну как же, - опешил Костик. - Тех самых, которые здесь шастают…
        - Я не видела никаких пришельцев, - неожиданно заявила Лена и обратилась ко мне: - А ты, Оль?
        - Я тоже не видела, - нерешительно подыграла я.
        - А ты, Наташа? - спросила Лена.
        Наташа сидела, уставившись в свою тарелку. Все мы одновременно посмотрели на нее. И то ли под давлением нашего взбудораженного внимания, то ли из-за гнетущих воспоминаний прошедшей ночи из глаз Наташи потекли слезы. Сперва медленно, затем все быстрее. Капля за каплей они падали в ее тарелку, так что Лена, первой не выдержав, встала из-за стола:
        - Думаю, нам пора.
        Наташа тут же, как по команде, поднялась и пошла следом за ней. Я посмотрела на Дениса - он откинулся на стуле с выражением удовлетворения на лице. Это было отвратительно. Вот, говорят, нужно уметь проигрывать. А по-моему, чтобы быть победителем, нужно не меньшее умение. А может быть, даже большее. Выиграть и суметь не показать своего превосходства над слабым противником - вот это действительно победа, в первую очередь над самим собой.
        Я молча встала и пошла следом за девочками. Когда я вышла из столовой, то увидела, что они направляются на футбольное поле. Они шли рядом, словно Лена никогда не была объектом ядовитых шуток со стороны Наташки. Словно они всю жизнь были самыми закадычными подружками. И я никак не могла для себя решить, было ли это для Лены проявлением слабохарактерности или, наоборот, выражением величайшей человеческой добродетели - умения прощать.
        Возле пенька постепенно собиралась толпа мальчишек и девчонок. На пеньке сидела наша вожатая, терпеливо ожидая, когда из столовой подтянутся все. На этот раз косынки на ее голове не было, и ветер ерошил ее длинные волосы, то с легкостью подбрасывая их вверх, то задувая ей на лицо, так что вожатая вынуждена была то и дело поправлять их, откидывая на спину. У девочек дела обстояли не лучше, многие из них торопливо заплетали уже запутанные волосы в косички.
        - Так! - вожатая похлопала в ладоши, привлекая наше общее внимание. - На сегодня сбор урожая отменяется. - Она на секунду замолчала, прерванная гулом радостных голосов, а затем объяснила: - Синоптики прогнозируют сегодня грозу, поэтому врач категорически запретил выводить вас не только за пределы лагеря, но даже в сливовую рощу, чтобы вы не промокли и не схватили простуду.
        Вожатая первой удалилась в сторону корпуса вожатых. Все остальные медленно разбрелись по своим делам. Лена, я и Наташка пошли к той скамейке, на которой сидели ночью. Повсюду слонялись группы девчонок и мальчишек, не знающих, чем себя занять. Наша скамейка, к счастью, не была занята, а вот на противоположной трое мальчишек играли в «подкидного дурачка», громко выкрикивая масть и достоинство своих карт.
        - Я бы тоже сыграла… - без особого, впрочем, энтузиазма произнесла Наташка и откинулась на спинку скамейки.
        - А я бы не стала, - спокойно сказала Лена.
        - Не любишь азартные игры? - улыбнулась я.
        - Дело не в этом, - ответила Лена. - Согласно учению Православной церкви, игроки в карты хулят Господа. Четыре масти символизируют крест, на котором был распят Иисус Христос, копье, которым он был пронзен, губку, поднесенную ему с уксусом, и гвозди, которыми он был пригвожден к кресту.
        - Не знала, что ты такая религиозная… - вырвалось у меня.
        - А я и не религиозная, - пожала плечами Лена. - Просто если предположить, что вся эта история действительно имела место быть, то мне было бы крайне неприятно даже просто прикасаться к вещам, несущим на себе подобную символику.
        - Но если игральные карты создавались специально против религии, почему их изначально не запретили? - недоуменно спросила я.
        - Да не было ничего подобного, - усмехнулась Лена. - Стандартные, общепринятые четыре масти карт берут свое начало во Франции, и печатались в то время именно значки, а не картинки, потому что такие карты были дешевле для производства. К примеру, масть «трефы» символизировала цветок клевера, это произошло от немецкой масти «желудей», а «пики» в Германии символизировали лезвие лопаты. Ох, - вздохнула вдруг Лена, - я же вам уже объясняла… или не вам?.. в общем, любой символ практически всегда имеет двоякое значение - в зависимости от традиций страны, в которой его трактуют.
        - Это так интересно, - признала я. - А что еще могут символизировать масти?
        - Четыре стихии, - пожала плечами Лена. - Это одна из традиционных трактовок. Червы - вода, бубны - земля, трефы - огонь и пики - воздух.
        - Бу! - раздался устрашающий возглас за нашими спинами.
        Мы одновременно подскочили на ноги. И тут раздался визг. Длинный, пронзительный… Я зажала уши руками. Оказывается, визжала Наташка. За скамейкой стоял Денис, подкравшийся к нам незаметно, и смотрел на нее, широко распахнув от изумления глаза. Наташка тоже смотрела на него, но остановившимся, абсолютно неподвижным взглядом и визжала, визжала…
        Наконец она сорвалась с места и со всех ног кинулась в наш корпус. Мы с Леной переглянулись и поспешили следом за ней. Войдя в корпус, мы увидели Наташку, ревущую в голос, уткнувшись лицом в подушку. Со своих кроватей на нее испуганно смотрели другие девочки, не решаясь что-либо предпринять, уж слишком несвойственно было такое проявление чувств для Наташки.
        В дверь корпуса едва слышно постучались. Дверь медленно отворилась, и на нас уставился напряженный Денис. Лена взяла меня за локоть и вывела из корпуса. Уже накрапывал мелкий дождик, хотя грозовых туч не было, так - серая масса заволокла все небо. Мы чуть отошли от двери, чтобы девчонки не могли подслушать наш разговор, и уставились на Дениса в ожидании объяснений.
        - Ну как она? - спросил Денис, кивнув на наш корпус.
        - Плачет, - ответила Лена.
        - А чего она так? - насупился Денис.
        - А ты чего? - с раздражением спросила я.
        - Да я же пошутил просто, - развел руками Денис.
        - Хорошая шуточка после вчерашнего, - возмутилась я и прикусила язык: может, не стоило рассказывать Денису о причинах столь истеричного состояния Наташки.
        - А что было вчера? - вкрадчиво спросил Денис.
        - Наташка видела ночью пришельцев, - ответила Лена, внимательно глядя на Дениса. - Сильно испугалась и после этого сама не своя.
        - Что, постоянно? - уточнил Денис.
        - Постоянно, - кивнула Лена. - У нее, видимо, сильнейшее нервное потрясение. Думаю, может, стоит поговорить об этом с вожатой? Чтобы сливовую рощу обнесли забором и туда никто не совался по ночам.
        Денис ничего не ответил, уставившись в землю. Он нахмурился и что-то напряженно обдумывал. Я начала терять терпение. Ленино предложение насчет разговора с вожатой показалось мне весьма разумным, так что теперь мне уже и самой не терпелось пойти вместе с ней. И заодно, возможно, заглянуть в медкорпус и попросить у врача какое-то успокоительное для Наташки.
        - Не надо ни с кем говорить, - наконец заявил Денис, подняв на нас взгляд, полный решимости. - Можно тебя на пару слов? - обратился он к Лене.
        Лена кивнула, и они вдвоем отправились в сторону футбольного поля. Мне на миг стало обидно, что меня отстранили от какого-то важного и, очевидно, тайного разговора, но затем я пожала плечами: подумаешь, так даже легче. Пусть решают проблемы в одиночку, если им так вздумалось. Дождь постепенно усиливался, так что я даже была в выигрыше - хотя бы не промокну.
        Лены не было довольно долго. Наташа уже успокоилась и уснула. Время близилось к обеду, за окнами лил дождь, и я гадала, принесут ли нам обед в корпус или нам придется бежать до столовой под дождем? Нам ведь не давали никаких распоряжений относительно таких случаев. От нечего делать я встала с кровати и пошла к тумбочке Лены, чтобы взять книгу и отвлечься на чтение. Но как раз в тот момент, когда я протянула руку к книге, в корпус вошла Лена.
        - Я только почитать хотела, - извиняющимся тоном произнесла я, понимая, что для всех это выглядит так, словно я планировала копаться в вещах Лены во время ее отсутствия.
        - Читай, - легко согласилась Лена, вытирая мокрые волосы полотенцем.
        Скинув с себя влажную футболку, она тут же натянула сухую, но я успела заметить, насколько постройнело ее тело - теперь оно было, быть может, чуть полнее моего - да и то при условии, что я себе не льстила. Я даже огляделась, чтобы понять, видел ли эту метаморфозу кто-то, кроме меня.
        Взяв книгу, я пошла к своей кровати, хотя желание читать испарилось в связи с появлением Лены. Присев на кровать, я уткнулась в книгу, и строчки запрыгали у меня перед глазами, словно проносились мимо на карусели «гигантские шаги». Мне не давало покоя любопытство: где все это время пропадала Лена, о чем они говорили с Денисом, почему она сама мне сразу же обо всем не рассказала? Вот тебе и друзья…
        Внезапно раздался громкий стук в дверь корпуса и вслед за ним задорный женский голос:
        - Девчонки, принимай обед!
        Так как я сидела на ближайшей к двери кровати, я вскочила, отложила книгу и распахнула дверь. В корпус немедленно вкатилась тележка, заставленная тарелками, поверх них была накинута прозрачная клеенка. Тележку одной рукой подталкивала повариха в дождевике, в другой она несла закрытое крышкой ведро.
        - Налетай, девочки!
        Девчонки соскочили со своих кроватей и гурьбой кинулись разбирать тарелки, однако повариха, увидев их настрой, мигом их охладила:
        - В очередь, девочки, в очередь! Подходить по одной. А то вы меня сейчас вместе с тележкой сметете. - Она подавала тарелки, а сама не переставала удивляться: - После работы их в столовую не загонишь, а как без работы остались - тут и разаппетитились!
        Наташка проснулась от всего этого гама и теперь сидела, глядя на происходящее сонными глазами. Веки ее после обильных слез припухли, волосы были растрепаны, и была она сама на себя не похожа.
        - А ты чего сидишь, кулема? - обратилась повариха к Наташке. - Задавленная, косматая… захворала, что ли?
        Наташка мотнула в ответ головой, вяло поднялась и пошла за своей порцией. Приняв ее из рук поварихи, проводившей ее неодобрительным взглядом, она подошла к своей кровати и поставила тарелку на тумбочку, после чего снова села на кровать с безучастным видом.
        Когда девочки, сидя на своих кроватях, опустошили тарелки, повариха приняла их по одной обратно на тележку и в пластиковые одноразовые стаканчики, лежавшие вложенными один в другой на нижней полке тележки, разлила нам всем компот из ведра половником, лежащим рядом со стаканчиками.
        - Стаканчики в мусорное ведро выбросьте, - дала нам указание повариха, подтолкнув тележку к двери. - И чтоб ни один стаканчик мимо мусорки не лежал! Я потом лично проверю! - пригрозила она и напоследок обратилась к Наташке: - Вставай давай, я тебя к врачу отведу.
        - Не надо ее к врачу, - возразила Лена.
        - Это почему же? - прищурилась повариха. - Хотите, чтоб она прям тут окочурилась?
        - Мы ее причешем, умоем и сами к врачу отведем, - наичестнейшим голосом пообещала Лена.
        - А, ну если так, - согласилась повариха и, вытолкав тележку, исчезла вслед за нею за дверью.
        Пока повариха выходила, я успела заметить, что дождь поутих. Более того, из-за туч уже выглядывало солнце, поэтому мелкий дождик, словно кнопки вбивающийся в разлившуюся недалеко от двери лужу, смело можно было назвать слепым и ожидать, что он вот-вот прекратится.
        Я опять уткнулась в книгу, хотя желания читать на этот раз не было совсем. Искоса я поглядывала на Наташку - та снова лежала, уткнувшись в подушку, так что и не понятно было, снова ли она плачет или опять уснула. Исподлобья кидая взгляд поверх книги на Лену, я пыталась вычислить, что у нее на уме, но проще было разгадать кроссворд, чем план ее дальнейших действий.
        Неожиданно Лена встала с кровати и направилась к окну, располагавшемуся между моей и Наташкиной кроватями. Она выглянула в него, затем чему-то загадочно улыбнулась, кинула короткий взгляд на Наташку, лукавый - на меня и радостно провозгласила на весь корпус:
        - Дождь кончился!
        Девчонки вскочили со своих мест и принялись одеваться, радостно галдя. Можно было подумать, что они неделю из-за дождя в корпусе провели. Я никогда не любила шум, поэтому, нахмурившись, еще больше углубилась в книгу - и в прямом, и в переносном смысле этого слова, то есть закрылась от галдящих девчонок книгой, одновременно с этим заставив себя сосредоточиться на тексте.
        Дверь несколько раз нещадно хлопнула, эхом отдавшись в моей голове, я еще больше скуксилась. Когда шум и гам в корпусе наконец-то стихли, я выглянула из-за книги и обнаружила, что корпус абсолютно опустел. В нем остались лишь я, схоронившаяся за книгой, и Наташка, уткнувшаяся в подушку. Даже Лена - и та сбежала куда-то под шумок. Это было более чем странно, обычно она все послеобеденное время проводила в корпусе. Становилось очевидно, что она от меня что-то скрывала.
        Я решительно отложила книгу. Вся эта ситуация, эти шпионские игры или любовные заговоры - все это меня более чем не устраивало. Я не собиралась меняться местами со внезапно похорошевшей Леной и становиться из-за этого объектом насмешек и розыгрышей. Обиженно вернув книгу на Ленину тумбочку, я вышла из корпуса с тем, чтобы если не объясниться с ней, то хотя бы понаблюдать со стороны за ее действиями.
        На улице было необыкновенно хорошо. Я с наслаждением вдохнула полной грудью. Посвежевший после дождя воздух пах арбузами. Вся зелень - листва деревьев, кустов, редкая в выжженном солнцем пространстве трава - все словно заискрилось ярким изумрудным цветом. Это сияли под солнечными лучами капли дождя на омытых от пыли листьях.
        Я направилась в сторону футбольного поля, надеясь все же, что Лена в своем новом амплуа удержится от заговоров и будет, как и в прошлый раз, гонять мяч по полю с мальчишками. Но поле было пустым. Видимо, мальчишки не решились бегать по мокрой траве. Тогда я, не задумываясь, направилась к «гигантским шагам» и - о боже! - что же я увидела…
        Лена стояла, прислонившись спиной к столбу карусели. Опершись о столб своей длинной ручищей, над ней нависал Костик. Оба они улыбались и ворковали, глядя друг другу в глаза. Лена кокетливо поправляла волосы, Костик о чем-то непрерывно бубнил. Я в ярости развернулась и пошла в противоположном направлении, решив наблюдать за ними издалека, чтобы избавить себя от подробностей.
        Усевшись на пенек, я вперилась взглядом в ненавистную парочку, чтобы они знали, что мне известно про их связь. За дни, проведенные в лагере, мое мировоззрение и отношение к людям успели покачнуться, свалиться с ног, подняться, снова упасть и теперь едва шагали, пошатываясь из стороны в сторону. Я запуталась в том, кто мне приходился другом, а кто врагом. И были ли вообще у меня друзья и враги.
        Наконец Лена отошла от столба и направилась по направлению ко мне походкой манекенщицы. И вот в этот момент я ее действительно возненавидела. Костика я возненавидела после того, как он, проводив Лену долгим изучающим взглядом, перевел его на меня и - вот наглец! - помахал мне рукой!
        Я вся кипела от негодования, но, понимая, что словесный поединок я Лене наверняка проиграю, вскочила с пенька и кинулась к корпусу. Да и вообще, было бы о чем говорить. Все, что нужно было, я уже увидела. Факты, как говорится, налицо. Я даже предположила, что эта хитроумная парочка изначально всех нас водила за нос и потешалась над нами за нашими спинами.
        Однако едва я вошла в корпус, я тут же пулей вылетела из него обратно, сообразив, что, если Лена вознамерится со мной поговорить, в корпусе достать меня будет легче всего. Да плюс к тому же в корпусе обычно слишком много любопытных ушей и глаз, словом - посторонних, которые с наслаждением понаблюдают за моим бесславным падением.
        До самого вечера я бродила по территории лагеря. Я была настороже и старалась не попадаться на глаза ни Лене, ни Костику. Хотя, надо признать, что вполне возможно, мои старания были напрасны, потому что, куда бы я ни шла, ни один из них мне не повстречался. Как бы там ни было, к концу дня я была совершенно измотана.
        В столовую на ужин я не пошла. Причина была банальна: у меня не было на это сил. Да и желания, если честно. Я уныло плелась по направлению к туалету, решив заглянуть в него перед сном, а затем, вернувшись в корпус, упасть и забыться сном. Или сделать вид, что забылась, - на случай бессонницы. Чтобы ко мне никто не приставал ни с расспросами, ни с умничаньем.
        На «гигантских шагах» в это время никого не было, на всем футбольном поле никого не было, да и вообще, казалось, что лагерь опустел. И это не было странно: на самом деле все были в столовой, одна я, обессиленная и понурая, болталась без толку по лагерю и уже сама себе была не рада.
        Миновав густые заросли травы, я уже почти подошла к туалету. Он был сдвоенный: левая половинка - мужская, правая - женская, - классика, словом. Внутри - обычный деревенский туалет с дыркой в полу, в которую боишься провалиться в темное время суток. И вот, пройдя мимо мужской половины и подойдя к женской, я уж было взялась за дверь, как вдруг из-за туалета выскочил Денис.
        - Оль! - гаркнул он.
        - Это что, прикол дня? - задохнувшись от возмущения, выдавила я из себя. На самом-то деле, я испугалась и даже отшатнулась, но, как всегда в таких случаях, постаралась не подавать виду. Лучшая защита - нападение, это я давно уже уяснила на примере своих сверстников, но до лагеря мне не предоставлялась возможность проявить это в деле.
        - Чего? - непонимающе протянул Денис. Он, к слову, выглядел не менее ошеломленным, чем я, насколько я себя представляла со стороны.
        - Утром Наташку испугал, сейчас - меня и еще спрашиваешь, чего? Дурачком прикидываешься? - продолжала наезжать я с нарастающей агрессией. Благо направить ее против Дениса было проще всего. С Костиком я бы так не посмела, он бы враз поставил меня на место. Да и Наташка. И Лена…
        - Я не прикидываюсь… - ошарашенно ответил Денис, затем, увидев смех в моих глазах, поправился: - Я тебя не пугал, это случайно вышло. Честно. - Он посмотрел мне прямо в глаза, внезапно покраснев, и торопливо произнес: - Ты мне нравишься. Мне нужно кое-что тебе сказать. Но не сейчас, не здесь, а… - он запнулся, подбирая слова, затем выдал: - Придешь ко мне в одиннадцать вечера к сливовой роще?
        Я вытаращила на него глаза. Сказанное им не укладывалось в моей голове. Я вообще начинала думать, что все происходящее - плод моего воображения. Не хотелось бы добавлять «больного», потому что ни один сумасшедший не скажет, что он болен - во-первых, а во-вторых, я склонна была списать нелепицу прошедших событий на солнечный удар. Допустим, меня огрело по голове солнцем на арбузном поле, и я сейчас лежу в забвении на больничной койке…
        - Ну, что? - спросила моя галлюцинация в виде Дениса. - Ты придешь?
        - Да, - запросто ответила я. В конце концов, если это галлюцинация, чего мне бояться? Чего мне стесняться - так стоило бы точнее поставить вопрос. Ну и, раз уж мне теперь все было позволено, я, не задумываясь, спросила: - А как же Наташка?
        - А что Наташка? - насупилась галлюцинация и с подозрением посмотрела на меня. Ну или «посмотрел», все же мою галлюцинацию в реальности звали «Денис»…
        - Ты ее больше не любишь? - спросила я напрямую.
        Мой «галлюцинаций» остервенело сплюнул в сторону - ну точь-в-точь как это сделал бы самый обыкновенный мальчишка в реальности! - и раздраженно пробормотал:
        - У вас, девчонок, только одно на уме…
        Я не нашлась что ему ответить. В принципе, он был прав. С другой стороны, мне просто не хватало опыта в этой области. Проще говоря, я не знала, что на уме у мальчишек. Если не любовь, то что? Спорт? Розыгрыши? Или, если верить тому, что мальчишки отстают в развитии от девчонок, - обыкновенное детское баловство?..
        - Так ты придешь? - нетерпеливо спросил он.
        - Ладно, - решилась я, - приду.
        Я еще хотела добавить «только, чур, без розыгрышей», но не успела - Денис развернулся и сломя голову кинулся к своему корпусу. Хотя это я уже додумала. На самом деле он моментально скрылся за туалетом - туда же, откуда так неожиданно вылетел на меня. Оставалось предположить, что оттуда он рванет в свой корпус.
        «Осчастливленным, - горделиво думала я, возвращаясь в наш корпус, - он рванул в свой корпус осчастливленным». Вообще, надо сказать, на мой взгляд, все очень даже неплохо складывалось: Лена сошлась с Костиком - та еще парочка, учитывая, как долго они нас всех морочили; Наташка лежала на кровати, униженная и испуганная - и, как говорится, кесарю кесарево - она это заслужила; а я начну встречаться с Денисом. А почему бы и нет?
        «Почему бы и нет?.. Почему да и почему нет? - размышляла я. - Да - потому что почему бы и нет, ну и потом Денис - хороший парень, хоть и ниже меня ростом, но подтянется же со временем… Нет - потому что я не была в него влюблена и никогда не представляла его на месте моего парня». Все это было сложно, одно исключало другое, и в конце концов я подумала: будь что будет.
        Войдя в корпус, я увидела неожиданное оживление. Нет, не всех. Все как раз таки готовились ко сну: расправляли постели, раздевались, вполголоса болтали и зевали. Оживление было на кровати Наташки: она сидела, глядя на окружающих горящими глазами. В первый миг я даже забеспокоилась: вдруг с ней случился какой-нибудь нервный приступ, учитывая события предыдущей ночи, предобеденную истерику и ее забытье после всего этого…
        Но когда Наташка и на меня взглянула победоносно, я поняла, что истерики и след простыл. Ну, или Наташка окончательно сошла с ума - хотя это был и не самый правдоподобный вариант. Он мне нравился, да, потому что ее победоносный взгляд был мне противен, когда я вспомнила о том, как она таскалась за мной и Леной (ну или даже только за Леной) все утро. И потом, мне проще было поверить в апофеоз истерики, чем во второе за день предательство.
        Однако Наташка, похоже, была в себе. Она поправила челку, затем посмотрелась в карманное зеркальце, после чего демонстративно взяла расческу и принялась расчесывать и без того уже причесанные волосы. Разобравшись со своим внешним видом, она откинулась на заправленную кровать, сложив ладони под голову, и мечтательно вперилась в потолок.
        Меня происходящее озадачило. Наташка, конечно, умела притворяться. Скажу больше, я для себя обозначила ее клоуном. Да, это было не вполне справедливо. Она была скорее лидером. И тут возникал вопрос: а не все ли лидеры отчасти клоуны? Для меня было очевидно, что все. С другой стороны, возможно, я просто комплексовала, потому что никогда в жизни не смогла бы командовать над кем-то или даже просто красоваться перед всеми.
        Ладно, не суть важно. Сейчас главное было, что Наташка явно чувствует себя, как прежде, в своей тарелке, и меня это смущало. Получалось, что, пока я блуждала по лагерю, произошло что-то, что в один миг восстановило ее прежнюю самоуверенность. Насколько я ее знала, таким рычагом могло быть только свидание с парнем, в данном случае - желательно с Костиком, в которого Наташка, как я предполагала, была влюблена.
        Я с подозрением покосилась на Лену. Та уже сидела в постели. Откинувшись на подушку, прислоненную к спинке кровати, она читала книгу с очень вдумчивым выражением лица. Не похоже было, что она, как злодейка, договорилась с Костиком о том, что он назначит очередное свидание Наташке, с тем, чтобы на другой день равнодушно пройти мимо нее, вогнав Наташку в самый эпицентр истеричных чувств - сожаления, ревности, недоумения…
        Поглядывая то на одну, то на другую, я едва не забыла о собственном свидании. И лишь когда был объявлен отбой, в корпусе погасили свет, и я, словно по команде, закрыла глаза и погрузилась в сон, я увидела сливовую рощу. Заметив меня, деревья резко наклонились в мою сторону и потянулись все разом ко мне своими ветвями. Затем, с трудом высвободившись из земли, они побежали следом за мной на неуклюжих, подкашивающихся корнях, которые пружинили под их весом и скрипели от натуги, все скрипели и скрипели, скрипели…
        Я открыла глаза. В темноте нашего корпуса продолжал раздаваться скрип из моего сна. Вскинувшись, я повернула голову на звук: скрипела от сквозняка кем-то неплотно прикрытая дверь. Я оглянулась на Наташкину кровать: так и есть, ее уже не было в постели, удрала на свидание. У меня в голове не укладывалось, как она снова могла согласиться пойти на встречу с Костиком после прошедшей ночи. Ведь было очевидно, что он либо совсем не пришел, либо струсил и оставил ее наедине с пришельцами…
        Попытавшись поудобнее устроиться в постели, я снова закрыла глаза. Однако навязчивые мысли не давали мне покоя. Я не понимала, чем таким особенным мог Костик покорить Наташку настолько, что она готова была забыть о своей гордости и мчаться ему навстречу, стоило ему лишь пальцем ее поманить. Что в нем было такого, чем не обладал Денис. Ведь, если уже сравнивать, Денис был гораздо симпатичнее Костика, и честнее, и…
        И он пригласил меня на свидание!!! При мысли об этом я как ужаленная подскочила с кровати. Странно, что от резкого скрипа ее пружин никто в корпусе не проснулся. Я посмотрела на кровать Лены - той тоже не было в постели. Но и это было вполне логично: Лена просто пошла перед сном в туалет. А так наверняка бы заметила, что я ухожу и потянулась бы следом, из банального любопытства или желания быть в курсе всего происходящего, чтобы потом это как-то использовать против меня, - не знаю, я уже и предполагать-то устала, запутавшись в хитросплетениях отношений.
        Как бы там ни было, но я наспех оделась, лихорадочно вспоминая, вывернула ли я одежду перед сном или так и надеваю ее сейчас наизнанку. Затем решила, что это не очень-то и важно, вряд ли в темноте Денис разглядит, что швы на моей футболке топорщатся наружу, словно рыбьи плавники. Мгновение я боролась с собой, не зная, расчесать ли мне волосы, как это сделала Наташка, или пойти как есть, чтобы не уподобляться ей.
        В итоге я так и вышла из корпуса в наспех нахлобученной одежде и с помятыми после короткого сна волосами. Отчего-то с гордостью подумалось, что хотя бы кеды я обула правильно, не перепутав левую с правой. Да и вообще, я шла на свое первое в жизни свидание, не приложив для этого особенных усилий. Нет, не так. Не приложив для этого никаких усилий! И даже не подготовившись к нему, поскольку, очевидно, и сама по себе была хороша, понравилась Денису такой, какая я есть. Мне определенно было чем гордиться.
        Я торопливо шла к сливовой роще. Не представляя конкретно, в каком месте я должна была встретиться возле нее с Денисом, я наобум решила подождать его на границе рощи напротив нашего корпуса. Во-первых, потому что я бы не осмелилась шататься в темноте даже ради романтики первого свидания, во-вторых, потому что полагала, что если Денис сам пригласил меня на встречу, забыв уточнить конкретное место, то это его проблемы и, значит, именно он должен искать меня, а вовсе не наоборот.
        Остановившись примерно в метре от деревьев, я принялась ждать. На таком расстоянии от рощи меня не будет заметно со стороны корпуса, потому что тени ветвей надежно прятали меня от лунного света. Зато я буду вполне различима для того, кто подойдет к роще, поскольку не сливаюсь со стволами деревьев. Довольная этими рассуждениями, я встала, непринужденно сложив руки на груди в ожидании Дениса.
        Наконец он показался со стороны футбольного поля. Скорее даже - со стороны пенька, поскольку он двигался не напрямую, а как бы вынырнул из-за деревьев. В лунном свете его фигура казалась гораздо стройнее и выше. Хотя, возможно, это был всего лишь самообман, и мне просто хотелось, чтобы он был одного со мной роста, раз уж у нас с ним неожиданно завязались отношения, преступившие границу дружбы.
        Денис решительно приближался ко мне. Я даже почувствовала себя неловко. С одной стороны, приятно, конечно, что я стала объектом чьей-то любви, с другой - я не испытывала к Денису никаких чувств, ну вот совсем никаких, и где-то в глубине души меня начала грызть совесть: ведь получалось, что, согласившись и придя на свидание, я обманывала его, чтобы потешить собственное самолюбие?..
        - А ты что тут делаешь? - возмутился Денис Наташкиным голосом.
        Я опешила. Когда он, то есть она, приблизилась ко мне на расстояние шага, я явственно наконец увидела, что мой «Денис» на самом деле Наташка.
        - У меня тут свидание, - выдавила я из себя, чувствуя, как после этого признания расстояние между собственно мной и такими, как Наташка, в стереотипном плане неумолимо сходит на нет.
        - И у тебя тоже? - заговорщически снизила голос до шепота Наташка, признав во мне подругу по несчастью. - А меня, представляешь, Денис позвал, а место встречи забыл оговорить. Вот болтаюсь тут вокруг да около уже минут двадцать, а его все нет, - тут она хихикнула. - Я-то сперва подумала, что ты - это он, так обрадовалась, - доверчиво признавалась мне она и тут задала вопрос, на который я не смогла бы ей ответить, учитывая эти новые обстоятельства: - А тебя кто пригласил?
        - А… м-м… - промычала я, мучительно соображая, что я могу вообще сказать в данном случае в ответ. Что, как и ее, меня тоже пригласил Денис? Но тут было два варианта: либо они с Денисом разыгрывали меня вдвоем, либо Денис разыграл нас обеих. В любом из этих случаев я не могла признаться Наташке, что у нас с ней один парень. Оставалось ляпнуть наобум первое пришедшее в голову имя, что я и собиралась сделать, но Наташка вовремя заткнула мне рот.
        - Тсс! - едва слышно прошептала она и зачем-то пригнулась, а затем и вовсе уселась на корточки возле ближайшего дерева. - Слышишь? Кто-то идет!
        - Ну так, может, это Денис? - с горькой догадкой спросила я, и не думая следовать ее примеру.
        - Нет! - прошептала Наташка чуть громче, заставив и меня насторожиться. - Там идет, в роще!
        У меня сами собой подогнулись колени, и я спряталась за ближайшим от нее деревом, осторожно выглядывая из-за него в глубь рощи. Разумеется, перво-наперво я, как и Наташка, решила, что по роще снова разгуливают пришельцы. В глубине рощи время от времени раздавалось слабое потрескивание - было ощущение, что это ломаются под чьими-то ногами сухие веточки. Потрескивание приближалось, и Наташка внезапно перебежала ко мне.
        - Надо убегать отсюда, - жалобно прошептала она мне в ухо.
        - На счет три, - решилась я и начала отсчет: - Раз…
        В этот момент из темноты в луч лунного света попала фигура идущего: это была Лена собственной персоной. Она так и остановилась на освещенном луной пятачке между деревьями, словно нарочно выставляла себя всем напоказ. Ну или не всем, а кому-то одному, кто абсолютно наверняка искал с ней встречи. «Костик! - озарила меня догадка. - Лена пришла на свидание с Костиком!» Именно об этом они договаривались днем на футбольном поле, и теперь у меня была прекрасная возможность подслушать, о чем они будут щебетать, чтобы потом вывести их на чистую воду.
        - Два? - робко напомнила Наташка, пихнув меня локтем в бок.
        - Это Лена, - прошептала я в ответ.
        - Лена? - недоверчиво переспросила Наташка и тоже выглянула из-за нашего дерева.
        Теперь наши с ней головы торчали из-за ствола, как уши у Чебурашки. Даже у деревьев есть уши, подумалось мне, и я поспешно зажала рот ладонью, чтобы не хихикнуть. Оставалось надеяться, что, поскольку не мы были объектом ожидания Лены, ей и в голову не придет оглядывать ближайшие деревья на предмет наличия у них посторонних ушей.
        Внезапно откуда-то из глубины рощи раздалось уханье. Оно не имело ничего общего с уханьем совы, потому что не было коротким, отрывистым, повторяющимся. Наоборот, это было продолжительное «у-у-у», похожее скорее на завывание. И завывание это было не просто угрожающим - оно к тому же еще и направлялось в нашу сторону, довольно быстро приближаясь…
        - Это он, это он! - пролепетала Наташка и вцепилась мне в предплечье.
        Ее пальцы были настолько худыми, что вызвали у меня ассоциацию с цыплячьими, с другой стороны - вряд ли хоть один цыпленок на свете обладал такой хваткой коршуна. Прекрасно понимая, что завтра на предплечье у меня расцветут синяки, я все же постаралась сосредоточиться на происходящем в гуще сливовых деревьев.
        Держась ближе к стволам, к Лене приближался пришелец. Из-за того, что он все время находился под самыми густыми ветвями, его невозможно было хорошенько разглядеть. Как и в первый раз, бросались в глаза его высокий рост, длинные худые конечности и огромная голова.
        Лена уже тоже заметила его, - да и как было не заметить! - но отчего-то стояла не шевелясь, терпеливо дожидаясь его приближения. То, что произошло дальше, сложно описать в двух словах. Пришелец еще пару раз проухухухал, после чего из-за дерева за Лениной спиной выскочил Денис и направил луч от фонарика в его руках прямиком на пришельца.
        Все происходило как раз, как в знаменитой «Мухе-Цокотухе» Корнея Чуковского: «Вдруг откуда-то летит маленький комарик, и в руке его горит маленький фонарик. Подлетает к пауку, саблю вынимает и ему на всем скаку голову срубает». Голову Денис пришельцу не срубил, это было бы лишним. Всем нам вполне хватило того, что он осветил его фонариком: перед нами, водрузив на голову подушку, стоял изумленный Костик.
        Глава 7
        Надо ли говорить, что после столь бесславного завершения моего свидания все следующее утро я провела в корпусе. На сбор урожая нас снова не позвали. Я сделала забег в столовую на завтрак, торопливо, ни на кого не глядя, закинула в себя еду, проглатывая ее, практически не жуя, и так же торопливо ушла обратно в корпус.
        Наташка вела себя примерно так же, как и я. Свидание, которое должно было восстановить ее в ее же собственных глазах, лишь окончательно ее добило. Мало того, что это было тщательно спланированное Денисом с Леной представление с целью разоблачения Костика. Настоящим ударом для Наташки, полагаю, был сам факт того, что Костик, столь долгое время заигрывавший с ней, и оказался тем самым пришельцем, который так нас пугал.
        Мне не вполне ясна была роль Дениса во всей этой истории: узнал ли он о глупых розыгрышах Костика случайно, или же ему все было известно с самого начала и он позволял Костику дурить нам головы… Однако спрашивать у самого Дениса меня не тянуло. Он, конечно, вывел Костика на чистую воду, однако я по-детски дулась на него за то, что он заманил меня к роще с помощью приглашения на свидание. Получалось, что он сыграл на моих чувствах. И пусть даже никаких чувств не было, но он-то об этом знать не мог, выходит - он их предполагал!
        Был еще один вариант - я могла бы расспросить обо всем у Лены, раз уж она благодаря Денису была посвящена во всю эту историю, в которой для меня лично было еще много вопросов. Но спрашивать у Лены сама я не хотела почти по той же самой причине, что и у Дениса. В конце концов, хотя бы со мной она могла поделиться тайной, но не стала в силу каких-то причин. Вот из-за этих неведомых причин я еще могла бы ее простить… если бы она подошла ко мне сама. Но она не подходила. Лена в отличие от нас с Наташкой вела себя так, словно ничего не произошло.
        Я тоже старалась делать вид, будто ничего не произошло. Но внутри меня все кипело. Я была как на иголках. Нет, скажу даже больше: это было то самое ощущение, которое бывает у ребенка, когда свет в его комнате уже выключен и самое время спать, но тут неожиданно в темноте скрипит дверца шкафа… Ребенок в ужасе зовет маму, мама приходит, терпеливо включает свет, отворяет дверцу шкафа и демонстрирует ребенку, что внутри пусто. Уходит, а ребенок задается вопросом: если пусто, почему скрипела дверца?..
        Словом, меня не оставляли мысли о незаконченности всей этой истории. Злодей был изобличен, но не наказан. Несправедливость, с которой все герои действа обошлись со мной и Наташкой, зашкаливала. И даже странно, что мы оказались в этом дуэте - я и Наташка, такие разные, такие несовместимые друг с другом. Да взять даже тот факт, что она в нашем корпусе изначально была лидером, а я - никем. Хотя нет, это неправда. Никем изначально была Лена, я была скорее серой мышью. Так что даже в этом была своя неувязка.
        Пик моего раздражения наступил, когда мимо окон нашего корпуса прошла группа мальчишек. Громко, - я бы даже сказала - нарочито громко, - раздался голос Костика, он размашисто, слегка басовито пел песню, переделанную из известной русской народной песни. Мне кажется, я слышала ее по телевизору, когда смотрела КВН вместе с мамой - мы с ней одно время очень увлекались этой соревновательной, полной задора игрой. Однако сейчас веселая песня прозвучала угрожающе и - для меня - болезненно…
        - Вышел ночью в поле с конем,
        Полыхнуло небо огнем,
        Стало вдруг светло, и прямо на село
        Приземлилось, вот те крест, НЛО… —
        пропел Костик.
        Мальчишки дружно загоготали. Не уверена, что они поняли причину, по которой Костик спел именно этот куплет именно в этом месте, но разве для смеха и веселья нужна особо веская причина? Костик, как обычно, отколол шуточку, мальчишки по привычке прореагировали на нее. Все было на своих местах. Кроме меня.
        Я вскочила с кровати и обернулась на Наташку. Она сидела, прислонившись к спинке своей кровати, сосредоточенно разглядывая ногти на пальцах, словно рассчитывала найти на одном из них новую микропланету. Выражение на ее лице предельной углубленности в этом занятии давало понять, что она тоже слышала Костин голос. Да и как тут не услышишь, мы же не глухие…
        И тут меня осенило, что нужно делать. Я присела на край Наташкиной кровати и попросила:
        - Можно с тобой поговорить?
        Наташка никак не прореагировала. Даже не моргнула. Что я есть - что меня нет. Тогда я дотронулась до ее руки и повторила настойчивей:
        - Можно с тобой поговорить?
        - Нет, - буркнула Наташка.
        Я отпрянула, на меня горячей волной нахлынула обида. И я вскочила было, чтобы уйти, но тут заметила, что за нами пристально наблюдает Лена. Взяв себя в руки, я снова присела и сделала еще одну попытку:
        - Мне очень нужно с тобой поговорить. Наташа, пожалуйста, это очень важно, - я просительно смотрела на нее.
        Не помню, чтобы я кого-нибудь хоть раз в жизни упрашивала так, как сейчас Наташку. Когда она подняла на меня взгляд, в ее глазах ясно читалось недоверие, смешанное с любопытством.
        - Говори, - позволила она.
        Я замялась. Говорить в корпусе, при всех, наверное, можно было, если приглушить голос. Мало ли о чем шепчутся две девчонки, тем более если у них кровати рядом. Никто бы и внимания не обратил. Кроме Лены. Я чувствовала, что она, словно радиоприемник, настроилась на нашу волну.
        - Давай выйдем, - таинственно понизив голос, предложила я Наташке.
        Наташка недовольно скуксилась, словно мое предложение можно было попробовать на вкус, и он оказался кислым, как у испорченного молока. Тем не менее она нарочито медленно, словно делая мне одолжение, спустила ноги с кровати и вслед за мной вышла из корпуса.
        - Отойдем подальше? - попросила я шепотом, выразительно взглянув на корпус.
        Наташка пожала плечами, показывая, что ей все равно, но все же потянулась за мной. Я шла впереди и, время от времени оглядываясь, вынуждена была сбавлять свой торопливый шаг и дожидаться Наташку.
        Она шла медленно, демонстрируя, очевидно, полную независимость от меня и моих планов, - что ж, это было очень предсказуемо. Я старалась держать себя в руках и не терять терпения, потому что в голове у меня назревал план отмщения…
        Ноги сами собой принесли меня к пеньку. Почему не к «гигантским шагам»? Потому что после того, как все открылось - и гадкий розыгрыш Костика, и причастность к нему каким-то образом Лены с Денисом, эти карусели стали для меня чем-то вроде черной дыры, в которую, как в водоворот, засосало мои надежды, мою веру в людей.
        Я остановилась у пенька и неуверенно потопталась на месте, решая, присесть ли на него самой или предложить Наташке. В итоге все же сделала неловкий приглашающий жест, но Наташка, проигнорировав меня, лениво прошлась до ближайшего сливового дерева и прислонилась к нему спиной, оказавшись в тени.
        Это означало, что и мне не придется посидеть на пеньке. Потому что если я хотела по секрету поговорить с Наташкой, то с пенька мне пришлось бы разнести этот секрет на всю округу, потому что сейчас от нее до меня было примерно два с половиной - три метра. Иными словами, мне пришлось бы значительно повысить голос.
        Подойдя к Наташке поближе, я испытующе посмотрела ей в глаза и тут же опустила их, потому что ее взгляд не обещал ничего хорошего. Он был колюч и недоброжелателен. Видимо, она все еще ревновала меня к Денису, а может, не ревновала, а просто была недовольна тем, что Денис, пригласив нас с ней одновременно на свидание, словно поставил нас на один уровень, с чем она никак не могла смириться.
        С другой стороны, вполне возможно, что ничего подобного она не испытывала, а просто злилась оттого, что я дважды стала свидетельницей ее поражения. Первый раз - когда она в истерике прибежала со свидания из сливовой рощи, приняв Костика с подушкой на голове за пришельца, второй - когда Денис пригласил ее на свидание, чтобы разоблачить Костика, словно это был единственный способ завлечь ее ночью в рощу.
        Надо сказать, что последнему обстоятельству я и сама была не рада. Это действительно было оскорбительно. Отчасти потому, что меня-то ведь заманили тем же образом, отчасти потому, что какой бы Наташка ни была плохой, но даже она не заслуживала подобного обращения.
        Я могла только предполагать, что происходит у нее на душе, но кто знал это наверняка? Поэтому я решила зайти издалека. Но, поскольку опыта у меня в подобных разговорах не было, начало получилось нелепое, я поняла это по округлившимся глазам Наташки и ее дрогнувшим губам.
        - Как дела? - бодро спросила я для начала.
        - Хорошо, - ровным голосом ответила Наташка, хотя я-то видела, что она вот-вот рассмеется надо мной. - Это все, о чем ты хотела поговорить? - уточнила она. Видимо, от смеха ее удерживало только любопытство.
        - Нет, - чуть озлобившись, ответила я. - Я хотела еще спросить, как у тебя дела с Костиком? И… с Денисом?
        Наташка промолчала. Легкий ветерок прошелся по листьям, словно быстрая иголка швеи по лоскуткам ткани, и лицо Наташки прикрыла, чуть колышась, вуаль, сотканная из тени. Эта вуаль делала лицо бесстрастным, скрывая истинные чувства.
        - Ну так что, - обнаглев, спросила я, - ты с ними уже разговаривала после вчерашнего?
        - Не твое дело, - вдруг огрызнулась Наташка.
        - Как это не мое? - возмутилась я. - Меня, между прочим, тоже вчера на свидание приглашали.
        - Это было не свидание! - взорвалась Наташка, голос ее от ярости, так тщательно удерживаемой прежде, теперь сорвался на визг, но она с этим быстро справилась и продолжала уже озлобленно, скороговоркой: - Это было не свидание, тебя никто никогда бы не пригласил на настоящее свидание, кому ты вообще такая нужна, ты, нелепое ничтожество. - Она буквально захлебывалась словами, видимо, не замечая, что я обомлела и даже не пытаюсь что-то сказать ей в ответ. - Да ты посмотри на себя, ты хоть в зеркале-то себя видела, все девчонки как девчонки, одна ты как клоун…
        Я удивленно вздернула брови. Красавицей я, конечно, не была. Но ведь и клоуном тоже. Разве что Наташка так ляпнула из-за моих рыжих волос. Ну, типа «рыжий клоун»… А из нее между тем продолжала извергаться лавина яда.
        - Да все смеются над тобой, да-да, смеются, и в лицо, и за спиной, а мальчишки и вовсе не смотрят в твою сторону, а если и смотрят, то с презрением, - последнее слово она буквально прошипела, и на глазах ее блеснули слезы, а может, мне это только показалось, и это была игра света и тени из-за колышущихся на ветру листьев. - Ты думаешь, мальчишкам нужна твоя любовь? - с горечью спросила она. - Мальчишки - они всего лишь мальчишки, для них твоя любовь как игрушка. Да все мы для них как игрушки! - воскликнула она вдруг, всплеснув руками и задев при этом низко висящую ветку, отчего с нее тут же сорвались две переспелые сливы и подкатились под ноги Наташке. - Как сливы! - немедленно воскликнула она. - Мы для них как сливы! Сорвут, надкусят, бросят и растопчут! Вот так! Вот так! - и она принялась яростно топтаться по сливам, наглядно демонстрируя мне подвернувшуюся ей на язык метафору.
        Пока она топталась, превращая сливы в жидкое месиво, до меня вдруг дошло, что весь этот монолог, все ее полные ненависти слова были брошены камнями не в мой, а в ее же собственный огород. Обращаясь ко мне, она имела в виду прежде всего себя, и я попыталась ее успокоить:
        - Но… не все же они такие, - робко возразила я.
        - Да что ты об этом знаешь?! - уже почти кричала Наташка. Я оглянулась, боясь, что на нас пялится уже половина лагеря, однако поблизости никого не оказалось, а Наташка продолжала разоряться: - Ты думаешь, что любовь - это тайные свидания, объятия, поцелуи… поцелуи!.. - Наташка коротко хохотнула, а затем закрыла лицо руками и прошептала едва слышно, разочарованно: - Любовь - это сплетни и косые взгляды…
        Ее короткая черная челка легла поверх кистей, и теперь словно кисти стали ее лицом, на котором только и выделялись что впадины между крепко сомкнутыми пальцами, похожие на глубокие морщины.
        - Но Денис… - проговорила я, вспомнив, как он признавался Наташке в любви. И пусть это было во время приступа его лунатизма, но все равно в его признании не было ни тени притворства.
        - Да при чем тут твой Денис?! - снова крикнула Наташка, на время отняв ладони от лица, так что я имела возможность увидеть на нем такое выражение ненависти и отчаяния, которое ни разу еще не видела не только на ее лице, но и вообще ни на чьем.
        - Почему «мой»?.. - пролепетала я.
        - При чем тут твой Денис, - не слыша моих слов, продолжала кричать Наташка. - Я говорю о Костике. Костик - это… - и тут она осеклась, словно сболтнула лишнее, и сдавленно повторила, глядя куда-то поверх меня, с совершенно жалким видом: - Костик…
        Я невольно оглянулась. Посреди футбольного поля стоял Костик. Он смотрел в нашу сторону. По его довольному виду можно было уверенно сделать вывод, что он слышал каждое наше слово. Ну, может, не каждое, но выкрикнутые Наташкой последние слова - точно.
        Видимо, осознав, что, пока он не уйдет, мы так и будем молчать, он вальяжно отправился в сторону своего корпуса. Я хмуро проводила его взглядом.
        Глядя на него, я на миг вспомнила, как его губы тянулись ко мне, как мое лицо вспыхнуло от горячего дыхания. Не в силах избавиться от навязчивого образа Костика, приближающегося губами к моим губам снова и снова, я тряхнула головой и виновато оглянулась в сторону Наташки. Однако той на прежнем месте не оказалось. Присмотревшись, я заметила, что ее красная футболка мелькает между деревьями, но все реже и реже. Наташка удалялась все глубже в рощу.
        Я торопливо пошла следом за ней. Как бы там ни было, но наш разговор был все еще не закончен. Объективно говоря, мне слова вставить в него не удалось, а уж тем более озвучить идею, ради которой я и вызвала Наташку на разговор. Кто же знал, что вместо разговора выйдет ее истеричный монолог, да и тот будет грубо прерван появлением вездесущего Костика.
        Лавируя между сливовыми деревьями, я внимательно осматривалась в надежде заметить Наташку. Она могла стоять, прислонившись к одному из деревьев, или сидеть на корточках, или… хотя нет, пожалуй, на само дерево она вряд ли полезла бы. Наташка была, конечно, озорной, но не настолько же. Все же ей хотелось быть похожей на опытную притягательную женщину, а не на проказливого мальчишку.
        Я прошла мимо дерева, возле которого у меня состоялась та самая памятная встреча с Костиком, так называемое свидание, которое нет-нет да мелькало перед моим мысленным взором, словно надоедливая мошка, случайно залетевшая в дом. Я старалась забыть, я хмурилась и отвлекалась на другое, я нарочно начинала твердить «Маленький принц», «Маленький принц», пытаясь вызвать в голове образы из любимой книги. Но Костик прочно занял место Маленького принца и не собирался сдавать его без боя.
        Именно про этот бой я и собиралась поговорить с Наташкой. После нашего разговора и особенно ее реакции на появление на футбольном поле Костика я наконец осознала, что для Наташки свидания в сливовой роще были не просто поводом побахвалиться перед девчонками своей взрослостью, умением целоваться и популярностью у мальчиков, но действительно возможностью провести время наедине с возлюбленным. За кичливым хвастовством она прятала искренние чувства.
        Оглядываясь в поисках Наташки, я вновь и вновь твердила себе, что никак не могу понять, что такого она нашла в этом Костике. Но стоило мне так подумать, как я вспоминала его белесые ресницы, длинные, как у девчонки, его насмешливый взгляд, его тонкие, в усмешке изогнутые губы и горячее дыхание… Я тут же пыталась стереть это из головы и думать о том, что он нескладный, худющий, как жердь, у него длинные руки… от которых идет тепло.
        Так, нервно озираясь и то и дело встряхивая головой, словно у меня был нервный тик, я обошла рощу вдоль и поперек, но Наташку нигде не обнаружила. Я огляделась, недоумевая, куда скрылась Наташка. Ведь не могла же она двинуться дальше и пойти в аллею грецких орехов. Или, что уж совсем нелепо, пойти еще дальше, на арбузное поле. Дальше арбузного поля мои мысли не простирались, я попросту не знала, что находится за ним. Я бы охотно продолжила фантазировать… но тут за одним из сливовых деревьев, мимо которого я уже прошла, мелькнуло красное пятнышко.
        - Наташа! - негромко позвала я.
        Наташка не откликнулась, продолжая скрываться за деревом. Может, она даже не знала, что я ее уже заметила. Тогда я двинулась по направлению к месту ее убежища. Меня не покидала мысль, что меня вынуждают играть в прятки. К слову, в детстве я эту игру не любила. В частности, из-за того, что кто-то, прокравшись за спиной водящего, мог «застукаться» не только за себя, но и за кого-то из своих прячущихся друзей, что было в корне несправедливо.
        Так что я, словно параноик, приближаясь к Наташке, в то же время оглядывалась, будто кто-то мог внезапно возникнуть за моей спиной. Учитывая вездесущность Костика, его способность внезапно появляться, когда его совсем не ждешь, я ожидала увидеть именно его. Теоретически, он, конечно, мог обежать рощу по периметру и подкрасться ко мне со спины… Другой вопрос - зачем ему это было нужно. Впрочем, учитывая его склонность к розыгрышам, я предполагала, что он мог подкрасться ко мне из чистого озорства.
        - Наташка, - повторила я настойчивее, когда до дерева оставалось всего метра полтора.
        Снова в ответ мне была тишина. Мягко шелестела листьями сливовая роща, словно шепотом пыталась подсказать мне ответы на мучившие меня вопросы. Так вышедшему к доске двоечнику подсказывают с мест его одноклассники, но так, что подсказок не разберешь. И незадачливый ученик схватывает новую двойку, отчасти благодаря своим отзывчивым друзьям, а учительница в который раз провожает его недовольным, но и насмешливым в то же время взглядом.
        - Наташа! - уже с явным недовольством рявкнула я и заглянула за дерево, за которым она скрывалась.
        Наташка сидела, прислонившись спиной к дереву. Низко опустив голову, так что челка падала на глаза, она смотрела, казалось, в одну точку. Может, следила за каким-то нерасторопным жучком на земле… Я присела рядом с ней, попытавшись проследить ее взгляд, однако ничего интересного на земле перед ней не обнаружила. Была, правда, группа муравьев, снующих по своим муравьиным делам, но они суетились чуть в стороне от траектории Наташкиного взгляда.
        Ничего не понимая, я чуть наклонилась, вытянула шею и сбоку взглянула ей в лицо. Со стороны, наверное, это выглядело довольно смешно. Думаю, в тот момент я была похожа на курицу, высматривающую червячка. Хотя на самом деле ничего смешного в увиденном я не заметила. Наоборот, Наташка долго плакала, судя по припухшим векам и разводам на лице. Да-да, именно разводам. Но не туши, а обычной пыли. Ну или что там так и липнет летом к рукам… В общем, Наташка, словно маленькая девочка, плакала и размазывала слезы по лицу рукой.
        То есть плакала до того, как я к ней подошла. Сейчас ее глаза уже были сухими, но вот беда - она снова замкнулась в себе, как и после того ночного свидания, когда Костик бесподобно сыграл роль пришельца, до смерти ее перепугав. Даже когда я повторно позвала ее, сидя с ней бок о бок, она не откликнулась, бровью не повела и вообще делала вид, что меня не замечает. Хотя, может, и вправду не замечала?..
        - Наташ… - я прикоснулась к ее плечу, как прикасаются к спящему человеку, чтобы его разбудить. - Наташа!..
        Никакой реакции. Но я-то знала, что она меня слышит. Не могла не слышать. Поэтому я решила высказать свою идею. Как говорится, наше дело предложить.
        - Я не знаю, что происходит между тобой и Костиком, - смело начала я, чувствуя, как при имени «Костик» у меня вспыхнули щеки, но Наташка же этого не видела, значит, ни в чем уличить меня не смогла бы, так что я продолжила без заминки: - Да это и неважно! Главное, что он совершил очень плохой поступок. И по отношению к тебе, и по отношению ко всем нам. Но больше всего по отношению к тебе. Я считаю, что за такие выходки нужно наказывать, строго и беспощадно!.. - И вот тут я запнулась, потому что почувствовала весь пафос произнесенной речи. Наташка по-прежнему не реагировала на мои слова, но и за это спасибо, другая на ее месте расхохоталась бы… да я бы сама, возможно, фыркнула, настолько неуместным величием были наполнены все эти фразы. Тогда я сменила тактику, вновь прикоснувшись к Наташкиному плечу и произнося слова мягко, доверительно: - Наташ, он ведь и вправду сильно тебя напугал… всех нас напугал. Давай тоже его испугаем, а? Ну хотя бы чуть-чуть, чтобы он почувствовал, каково это. Ну хотя бы просто попробуем испугать, а? Он, конечно, смелый и все такое… Но ведь и мы не лыком шиты! -
Последнее предложение я произнесла с восклицанием, призванным поднять героическую мощь нашего девчачьего духа, и мне это в какой-то мере удалось: Наташка хмыкнула, что я посчитала пусть маленькой, но победой.
        На минуты воцарилось молчание, запас моих призывающих к действию аргументов иссяк, и я судорожно соображала, что бы еще такое-этакое брякнуть, чтобы вызвать у Наташки реакцию, которая выведет ее из апатии. Какие слова она жаждет услышать? Да и жаждет ли? Может, я вообще тут лишняя и Наташка только и ждет, когда я, наконец, уберусь от нее подальше. Я решила сделать последнюю попытку, исходя из убеждения, что попытка не пытка.
        - У меня есть план, - таинственно, вполголоса сказала я. - Ты, как обычно, позовешь его на свидание в рощу, а я вдруг выскочу из-за дерева и испугаю его!
        - Я не буду звать его на свидание, - твердо ответила Наташка и подняла, наконец, на меня свой взгляд, горевший такой ненавистью, что мне стало неуютно и я потупилась, словно предложила ей что-то неприличное. - Никогда в жизни я больше не буду звать его на свидание. И ходить на свидания тоже не буду, даже если кто-то другой позовет.
        - Ну вот… - огорченно протянула я. - С Леной он после вчерашнего не пойдет, сразу поймет, что подстава… И кого к нему теперь подослать?
        - Твой план - ты и иди, - злобно усмехнулась Наташка.
        - Я?.. - я растерялась и даже оглянулась растерянно, словно за моей спиной могла оказаться девчонка, которая с готовностью подменила бы меня на этом свидании. - Но я не могу…
        - Вот и я не могу, - пожала плечами Наташка и поднялась на ноги. Подрыгала ими, словно взбесившийся кузнечик - очевидно, ноги от долгого сидения на одном месте затекли, - и для верности подвела итог: - Я не могу, ты не можешь, Лена не может, план сорвался, зло победило, несправедливость торжествует. Все?
        Она усмехнулась, - и я не уверена, что в этой улыбке была хоть капля веселья, - затем неспешно развернулась, словно давала мне возможность передумать, и так же неторопливо, словно в замедленной съемке фильма, пошла прочь.
        Я беспомощно смотрела ей вслед. Ее красная футболка удалялась, мелькая между деревьями, будто постепенно сжималась, уменьшаясь в размерах вместе с надеждой осуществить мой план, как шагреневая кожа.
        Не то чтобы мне хотелось разреветься с досады, - плакать от разочарования или проигрыша не входило в мои привычки, - но раздосадована я определенно была. Более того, я понятия не имела, что мне теперь делать, если только действительно не бежать со всех ног за поддержкой к Лене.
        Сверху, прямо над моей головой, послышался треск, и тотчас, не успела я даже голову поднять, под мои ноги упал грецкий орех. Не очищенный, а совершенно целый, в жестковатой кожуре какого-то неопределенного цвета, смахивающего на темно-болотный.
        Сперва я подняла орех, затем подняла голову. С ветки над моей головой за мной внимательно наблюдала белка. Видимо, решила спрятать орех в развилке ветки, чтобы он высох до зимы, но орех в развилке не удержался и скатился на землю. Спасибо, хоть не на мою голову…
        Я протянула орех белке, даже на цыпочки приподнялась, в надежде на то, что та, как белки в городских парках, доверчиво примет его из моей руки. Но белка лишь испуганно шарахнулась в сторону и понеслась по веткам, перепрыгивая с дерева на дерево, словно акробат под куполом цирка, в сторону аллеи грецких орехов.
        Взгляд мой сместился ниже, - так и хочется добавить «сместился ниже от нечего делать», но он сместился скорее в силу физических законов, управляющих нашей вселенной, не могла же я постоянно теперь ходить с задранной головой, - и я увидела то, что не замечала, будучи увлечена своим планом и удрученным состоянием Наташки.
        На том самом дереве, к которому Наташка всего каких-то пять минут назад сидела прислонившись, на уровне груди была выскребена надпись - такие обычно выскребают в подъездах на стенах от великой любви и невоспитанности как школьники, так и совсем еще детсадовские малыши, уверовавшие в силу своих чувств, - «К + Н = Л».
        Не нужно было быть большого ума, чтобы понять, что означала эта надпись и почему Наташка сидела, прислонившись именно к этому дереву. Да и кто сделал беззащитному дереву эту татуировку - тоже было ясно.
        Неожиданно меня что-то жахнуло прямо по голове. Не то чтобы очень уж сильно, но ощутимо. И тут же мне под ноги упал еще один грецкий орех. Я вскинула голову - та же самая белка! Ну или не та же самая… Может, это была ее сестра или подруга… В любом случае, то, что второй раз подряд именно мне под ноги падал орех, было подозрительно. Словно подслушав мои мысли, белка тут же унеслась прочь по веткам.
        Нахмурившись, я машинально перевела взгляд на другое дерево, стоявшее чуть поодаль, и едва не ахнула от изумления. Там тоже была похожая надпись, только вместо буквы «Н» была буква «А», а вместо «Л» в конце уравнения - кривое сердечко. Я подняла голову и вовремя отскочила: белка, вновь вернувшись с орехом, внимательно посмотрела на меня, разжала лапки, и орех опять полетел мне в голову.
        Проводив коварную белку взглядом, я с дотошностью детектива стала исследовать сливовый сад, старательно перебегая от дерева к дереву и оглядывая каждое. Мое расследование дало немыслимые результаты. Несмотря на то что я опоздала из-за него на обед, я насчитала в роще около двадцати деревьев с надписями, в которых присутствовала неизменная буква «К». И это еще нужно учесть, что я наверняка пропустила часть деревьев, потому что мне нечем было пометить пройденные.
        Ах, да. К моему крайнему неудовольствию, в одной из надписей с этой буквой, обозначавшей, несомненно, имя Костик, соседствовала буква «О» - первая буква моего имени. И оставалось только гадать, увековечил ли Костик - а я не сомневалась, что надписи оставлял он, отмечая таким образом свои победы на любовном фронте, - букву моего имени в тот день, когда хитростью завлек меня в рощу, или это была какая-то другая Оля, или Олеся, или Оксана.
        Когда я добралась наконец до своего пенька изможденная, но переполненная гневом, обед был в самом разгаре. По территории лагеря не болталось ни одного подростка. Все были в столовой. Я бы и сама немедленно туда отправилась, потому что длительное времяпровождение на свежем воздухе здорово разыграло мой аппетит, но вместо этого я уставилась на пень. Нет, я буквально воззрилась на надпись, сделанную на самом пеньке, на его срезе, на котором я обычно сидела. Воззрилась - да, это именно то слово, которое могло подчеркнуть степень моего изумления в момент, когда надпись попалась мне на глаза.
        «О + К = ЛЮБОВЬ!» - гласила она. Глядя на нее, я буквально задыхалась от возмущения, от гнева… и от стыда. Надпись была совсем свежей, и на этот раз сомневаться в том, что под буквой «О» подразумевалась именно я, не приходилось. Хотя бы просто потому, что она очень отличалась от выгравированных по всей роще - и наклоном почерка, и размерами букв. И тем, в конце концов, что первой в уравнении стояла буква «О», а не «К», как во всех остальных надписях.
        Это могло означать лишь одно - кто-то подглядел или увидел случайно, как я уходила тогда с Костиком в рощу, и лагерь с тех пор переполнен слухами, словно славный город, созданный братьями Гримм, манной кашей из знаменитого горшочка.
        Я подобрала с земли сучок и попыталась заскрести в надписи хотя бы первую букву. Костику-то что - его буква на всю рощу знаменита. А мне стыд и позор на ближайшие сутки. На ближайшие - потому что смена уже заканчивалась и завтра мы должны были разъехаться по домам.
        К моему негодованию, никакого вреда несчастный немощный сучок букве «О» не принес. Более того, сучок сам стерся в труху. Тут нужно было что-то покрепче, какой-нибудь инструмент типа отвертки или даже обычный перочинный ножик. Но такие могли водиться в карманах у мальчишек. И если бы я осмелилась попросить у кого-то из них ножик, мне пришлось бы нарваться на их любопытство и объяснять, зачем он мне понадобился.
        Так что это был не вариант… Оставалось либо найти инструмент, либо смириться с тем, что надпись наверняка увидит большинство обитателей лагеря. Смириться я не могла. После провала моего плана по восстановлению справедливости и отмщения Костику смириться еще и с тем, что меня ославили… Нет, я была достаточно упряма, чтобы этого не допустить.
        И вот, пока все наслаждались в столовой обедом, набивая свои желудки вкуснейшей гречневой кашей с подливой… или борщом… или рассольником… а может, в последний день повара расщедрились и приготовили пиццу… в общем, в это самое время я стрелой мчалась в сарай на краю лагеря, в котором, насколько мне было известно, хранились ведра и швабры. Вполне возможно было, что там же хранились и инструменты.
        Сарай был заперт. Вот тут-то я чуть и не разревелась с досады. Привычка, не привычка… Нервы мои уже не выдерживали очередное поражение. Я, конечно, наслушалась от мамы, что жизнь как зебра - полоса темная, полоса светлая, и в моей жизни, как и у любого человека, случались прежде неприятности, но чтобы они падали на мою голову одна за другой - это уже был явный перебор. Моя бедная голова начала трещать, словно глиняный горшок. Да-да, тот самый, перестаравшийся с приготовлением манной каши.
        Все, решительно все в этот день устраивали мне пакости. Сперва Наташка сорвала мой план своими философскими капризами, потом, откуда ни возьмись, на футбольном поле появился Костик, возможно, подслушавший часть нашего разговора, потом были дурацкие игры в прятки в сливовой роще, потом очередной Наташкин финт, потом пенек с этой надписью. Ах, да, еще и белка - даже белка! - и та была против меня. Если бы по лагерю разгуливала черная кошка, я больше чем уверена - она непременно пересекла бы в тот день мою дорогу.
        Измученно озираясь, медленно пошла я прочь от сарая, и вот тут наконец справедливость восторжествовала, хотя бы на миг. Иначе как чудом я это назвать не могу. А может, и не зря говорят, что каждому дается столько, сколько он может вынести, и моя чаша на тот миг была полна (ну или горшочек был полон…). Словом, удрученно опустив взгляд под ноги, я неожиданно нашла как раз то, что искала. Не совсем то, но найденный предмет с лихвой заменял и перочинный ножик, и любой инструмент. Словом, я нашла погнутый ржавый гвоздь.
        Я опрометью кинулась к пеньку, мимо него уже проходили ребята, возвращавшиеся из столовой. «Сытые, довольные… набившие свои брюшки…» - с завистливым неудовольствием подумала я и, присев, облокотилась на пенек, скрывая злополучную надпись от посторонних взглядов. Едва горизонт становился чистым - мальчишки и девчонки, словно грозовые тучки, способные омрачить мое существование, удалялись из поля зрения, - я начинала яростно скрести гвоздем по своей букве. И только когда совершенно затерла ее, поймала себя на том, что все это время твердила, как заведенная: «Раз, два, три - больше не вари! Раз, два, три - больше не вари!»
        С удовлетворением бросив последний взгляд на покореженную благодаря мне надпись, я отправилась в наш корпус. Эта маленькая, первая за день победа почему-то невообразимо воодушевила меня. Я шла, чувствуя, как моя грудь наполняется сладким воздухом уверенности в себе. Это было сродни могуществу, будто я не букву на пне затерла, а расправилась с целой армией врагов.
        Войдя в наш корпус, я окинула его великодушным взглядом. Находившиеся в нем девчонки взглянули на меня равнодушно, не оценили мой победоносный вид и продолжили сплетничать. Я уселась на кровать, чувствуя себя Александром Македонским на бравом коне, и немедленно обратилась к Наташке - она единственная из всех смотрела на меня пораженно.
        - Я готова! - провозгласила я Наташке. Я была щедра в этот день на пафосные речи и интонации.
        - Готова к чему? - настороженно спросила Наташка.
        - Готова с ним встретиться, - заговорщически понизила я голос, кинув быстрый взгляд в сторону девчонок, которым почему-то было совершенно все равно, о чем мы с Наташкой говорим, если только они искусно не притворялись.
        - Ну и встречайся на здоровье, а я пас, - стушевалась Наташка.
        - Мы же договаривались! - возмутилась я.
        - Мы не договаривались, а просто разговаривали, - поправила меня Наташка.
        - Это все отмазки, - спокойно заявила я, пытаясь взять Наташку на «слабо». - Ты просто трусишь.
        И вот опять мой план сработал. Мой отец в таком случае сказал бы, что «пруха пошла». А мама заявила бы, что кончилась черная полоса и началась белая. Я же считала, что я все грамотно рассчитала, только и всего.
        - Я трушу? - сквозь зубы прошипела Наташка и для верности повторила, словно пыталась себя этим раззадорить: - Это я-то трушу?!
        - Ну не я же, - произнесла я и усмехнулась краешком губ, как ковбой Мальборо - Уэйн МакЛарен. Сигарету во рту я при этом, разумеется, не держала. И слава богу. Папа, сам недавно бросивший курить, показав мне рекламный ролик с этим ковбоем, внушительно произнес: «Этот красавец мужчина умер в пятьдесят два года от рака легких. Вспомни об этом, дочка, когда твои ровесники предложат тебе попробовать сигарету…» Мама, присутствовавшая при этом, прослезилась.
        Наташка смотрела на меня в упор. Глаза ее метали молнии, а в черепной коробке, похоже, разыгрывалась буря.
        - Ну ладно, - наконец произнесла я. - Посмотрим, кто из нас трус, - она коварно улыбнулась, обнажив в улыбке зубы, и на миг меня охватило смятение, уж больно двусмысленно звучала ее фраза, да и улыбка напомнила мне белку, которая около часа назад или чуть больше кидалась в меня орехами.
        Наташка легко соскочила с кровати и пошла к двери, даже не удостоверившись, что я последую за ней. А я, конечно, последовала. И следовала до пенька. Не знаю, почему Наташка привела меня именно к нему. Возможно, потому что и предыдущий наш разговор состоялся на этом месте. В смысле, начало предыдущего.
        Дойдя до пенька, Наташка уставилась на него. У нее так выкатились от изумления глаза, что сейчас она была скорее похожа на рыбу, чем на белку. Есть такая аквариумная рыбка, ее еще называют «удивленной рыбкой» именно за выпученные глаза. У моей одноклассницы такая в аквариуме плавает, называется «телескоп». Вот Наташка в тот момент настолько была похожа на «телескопа», что я не сдержалась и хихикнула.
        Наташка злобно сверкнула глазами, и я чуть язык не прикусила. Такие злобные взгляды обычно бывают в фильмах ужасов у ведьм, готовящихся наслать на несчастного человека, случайно вставшего на их ведьмовском пути, страшнейшее проклятье. Я сперва не сообразила, с какой стати Наташка так зыркнула на меня, сама-то она обычно над всеми потешается - и ничего! А потом до меня дошло: вторую букву я гвоздем зацарапывать не стала, и, если я права, Наташка, влюбленная в Костика, увидев эту формулу с первой буквой его имени, просто сгорала от ревности.
        - Ну, чего ты ждешь? - злобно спросила Наташка. - Иди!
        - Куда? - ошарашенно спросила я.
        - К Костику! - почти крикнула Наташка и плюхнулась на пень, скрестив на груди руки. - Иди и зови его на свидание!
        - А почему я?.. - пролепетала я, потому что эта часть плана как-то выпала у меня из головы, я даже не призадумалась о том, что если я пойду с ним на свидание, то ему надо как-то дать об этом знать.
        - О Господи! - простонала Наташка, закатив глаза, как делают, когда разговаривают с бестолковым человеком и терпению приходит конец. - Ну мы же договорились!..
        - О чем? - тупо спросила я, буквально чувствуя, как у меня сохнет мозг. Вот-вот - и он превратился бы в высушенный белкой грецкий орех.
        Наташка внимательно посмотрела на меня, словно имела экстрасенсорные способности и запросто могла одним взглядом определить, действительно я умственно отсталая или только притворяюсь.
        - Мы договаривались, что ты позовешь Костика на свидание, а я его напугаю, - медленно напомнила Наташка. - Так?
        - Так, - неохотно признала я.
        - А вот и наш герой, собственной персоной, - мрачно сказала она, переведя взгляд на футбольное поле. - Явился, не запылился… - Наташка поднялась с пенька, сделала шаг ко мне, грубовато развернула меня за плечи и подтолкнула в спину, вполголоса приказав: - Иди!
        От ее толчка я невольно сделала шаг вперед и еще один - по инерции. Затем, приложив ладонь козырьком ко лбу, чтобы защитить глаза от солнца, я увидела Костика: на этот раз он стоял довольно далеко от нас, прислонившись спиной к столбу «гигантских шагов». Слышать нас он точно не мог, да и вообще всячески делал вид, что ему совершенно все равно - что мы есть, что нас нет.
        Я опять развернулась к Наташке, чувствуя, как у меня губы задрожали от страха, растерянности и смущения, и призналась:
        - Я не могу его приглашать. Я никого в жизни не приглашала!
        - Ну когда-то же надо начинать, - холодно ответила Наташка.
        - И вообще, девушки не должны приглашать парней на свидание, это неправильно, - продолжала протестовать я.
        - Ой, я тебя умоляю, - вновь закатила глаза Наташка, - в наше время никого не волнует, что девушки должны делать, а что нет, и меньше всего - самих девушек. Девушки делают не то, что должны, а то, что считают должным. Заруби себе на носу. Зарубила?
        - Не очень, - призналась я.
        - Короче, - Наташка явно начинала выходить из себя, - мы будем его пугать или нет?
        - Будем, - неуверенно подтвердила я.
        - Тогда иди! - настойчиво повторила Наташка.
        - Не могу, - упрямо стояла я на своем. - На свидание с ним пойду, а приглашать его - не буду!
        Наташка задумчиво посмотрела на меня. Видимо, на этот раз ее проняло мое упрямство. Она опустила руку и, на ощупь сорвав травинку у подножия пенька, запихнула ее конец в рот. Мне снова пришел в голову образ ковбоя Мальборо. На этот раз на него скорее походила Наташка, чем я. Образ усиливался благодаря травинке, торчащей изо рта, словно сигарета.
        - Я знаю, что нужно сделать, - наконец сказала Наташка, выронив при этом травинку изо рта. Та упала на ее колени, Наташка тут же стряхнула ее и заявила уже более оптимистично: - Я знаю, как его позвать!
        Хитроумный план Наташки, который почему-то не пришел в голову мне, состоял в следующем: я писала записку с приглашением на свидание, мы подкупали одного из младших мальчишек конфетами, и он передавал эту записку Костику, не заглядывая в нее под страхом сливовой казни. Сливовую казнь, если что, тоже придумала Наташка, благо она была профессионалом в области каверз. В общем, если бы парень заглянул в записку, мы бы перемазали его сливами, а сливовый сок, как известно, тяжеловато отстирывается.
        План прошел на ура. Запыхавшийся Вадик (так звали подвернувшегося нам одутловатого одиннадцатилетнего мальчишку высокого роста, подростка, которого наверняка бабушка закармливала плюшками) вернулся к нам от Костика и сообщил, что тот согласен. Когда мы с подозрением спросили, на что согласен Костик, пытаясь понять, заглядывал ли Вадик в записку или, быть может, ему проговорился сам Костик, Вадик лишь оскорбленно запыхтел, глядя на нас исподлобья, и пробурчал, что мы ему, между прочим, конфеты должны…
        Близился вечер. В столовую на ужин мы с Наташкой пошли вместе. Наташка жадно смотрела в сторону Костика, сидящего за два стола от нашего, а я не поднимала взгляд от тарелки. Боялась наткнуться на насмешливые взгляды тех, кто накорябал надпись на пеньке. Да и на взгляд Костика, если честно, тоже боялась наткнуться, прекрасно понимая, что вмиг покраснею от смущения, и это даст Костику очередную возможность возгордиться.
        Под самый конец ужина, когда мы с Наташкой уже доедали свои порции, к нам неожиданно подсели Лена с Денисом, все это время шушукавшиеся за соседним столом. Наташка недовольно зыркнула в сторону Дениса, но промолчала. Молчание слегка затянулось, и я уже дернулась было, решив, что пора уходить, но одновременно с этим заметила, как Лена сильно пихнула Дениса локтем в бок, отчего тот болезненно поморщился, но смолчал. Тогда заговорила Лена.
        - Денис хочет вам кое-что сказать, - заявила она и с вызовом спросила у Дениса: - Да ведь, Денис?
        - Да… - неуверенно подтвердил Денис и обвел нас жалобным взглядом. - Я… это… - замямлил он, подыскивая слова, но тут Лена опять ткнула его локтем в бок, и Денис, словно она попала по какой-то лишь ей известной кнопке, будто робот, проговорил: - Я хочу попросить у вас прощения. Особенно у Наташки. Прошу прощения. Вот, - Денис вопросительно посмотрел на Лену, как будто это она должна была решать, кончена на этом его миссия или он что-то упустил.
        - За что? - опередила Лену Наташка.
        - За то, что пугал тебя вместе с Костиком, - ответила за Дениса Лена и, улыбнувшись, ободряюще похлопала сконфуженного Дениса по плечу: - Ну ты чего скуксился? Объясняй давай, исправляй свои ошибки!
        - Ну, в общем… - начал Денис, и было заметно, как мучительно ему дается оправдание. - Я не знал, что это Костик тут всех пугает. То есть не сразу знал, не с самого начала. Да я и сам сперва ему поверил! - горячо заявил он, и с этого момента его речь пошла как по маслу. - Купился, как дурак! Все купились! А потом он такой говорит: а хочешь, мы Наташку испугаем? Ну я загорелся, - тут Денис покраснел и мельком глянул на Наташку, у которой из глаз разве что искры не сыпались от гнева, - и согласился. Ну а он позвал тебя на свидание, - голос Дениса стал тише, он снова мямлил, - ну и мы тебя испугали…
        - Ну ты и сволочь! - прошипела Наташка.
        - Я же извинился! - жалостливо воскликнул Денис.
        - Он же извинился, - снисходительно напомнила Лена. - И потом, это была именно его идея, что Костика нужно вывести на чистую воду!
        - Правда? - с подозрением спросила Наташка у Дениса.
        - Да, - буркнул Денис.
        В этот момент мимо нашего столика прошел отужинавший Костик. Я уткнулась носом в свою пустую тарелку, Наташка негодующе засопела, Лена с Денисом замолчали. Я не видела их реакцию, но уверена, что по крайней мере Лена смерила Костика уничижительным взглядом. Проходя за моей спиной, Костик, словно случайно, прикоснулся ко мне рукой, отчего я заметно вздрогнула.
        После того как Костик нас миновал, беседа наша уже не клеилась. Можно было, конечно, уточнить у Дениса, почему он решил сдать Костика и почему вообще поддался на его провокацию и напугал Наташку, но это уже было дело самой Наташки, мое любопытство было бы в данных вопросах неуместно. И потом, мне казалось, что я и без объяснений Дениса понимаю, почему все произошло именно так, а не иначе.
        Мы с Наташкой переглянулись и молча вышли из-за стола. Лена с Денисом тотчас встали и пошли следом за нами, однако до корпуса мы с ними так и шли - молча и раздельно.
        Наступал вечер. Больше в тот день мы с Наташкой не разговаривали. У меня даже вылетело из головы, что мы не оговорили с ней, каким именно образом она собирается напугать Костика.
        Глава 8
        Все мои мысли вращались вокруг предстоящего свидания. Мы назначили его на двенадцать ночи - чтобы выглядело романтичней. И вот теперь я гадала, каким образом я отыщу в темноте то самое дерево, возле которого днем страдала Наташка…
        Из-за всех переживаний уходящего дня я неожиданно для себя уснула, хотя предполагалось, что мы с Наташкой выждем, пока все погрузятся в сон, и тут же выйдем из корпуса продумывать наш план.
        Проснулась я от сильных толчков в плечо. Продрав глаза, я различила в темноте корпуса силуэт Наташки. Она не стала шептать мне на ушко «Пора вставать». Нет, она со мной не церемонилась…
        Я поднялась, словно зомби, и неуверенными шагами, пошатываясь, вышла из корпуса. Впрочем, на свежем воздухе сон как рукой сняло. Лагерь заливал ровный свет луны, так что на миг я поймала дежавю, вспомнив похожую ночь в этом лагере.
        - Я тебя еле растолкала! - шепотом возмущалась Наташка, шествуя впереди меня. - А если бы я тоже заснула, что бы было?
        - Мы бы просто не пошли на свидание, и все, - пожала я плечами, хотя Наташка этого не видела.
        - Просто?! - возмутилась Наташка. - А что Костик подумал бы?
        - Разве это важно? - удивилась я. - Ну, подумал бы, что мы его кинули… Я то есть кинула.
        - Ха! - Наташка резко остановилась и развернулась ко мне, так что я едва в нее не врезалась. - С его самомнением Костик бы решил, что ты просто струсила.
        Это было резонное замечание, так что я не стала больше спорить и, словно овца, поплелась за Наташкой, которая уверенно следовала в сторону сливовой рощи. Видимо, она не раз по ночам бегала к тому дереву на свидание и знала дорогу как свои пять пальцев.
        Всю дорогу до дерева она разглагольствовала о том, что мужчины обо всем судят со своей колокольни и именно поэтому убеждены в отсутствии у женщин логики. Но на самом деле мужчины плохо понимают даже друг друга, но мужская солидарность для них превыше истины…
        - А как же Денис? - вяло возразила я, будучи поглощена заботой о том, чтобы не споткнуться о какой-нибудь сучок или корень, вероломно торчащий из земли, словно подножка, поставленная деревом.
        - Вот именно! Денис! Он поддался на уговоры Костика, что только подтверждает мою теорию! - удовлетворенно воскликнула Наташка.
        Я хотела опять возразить, что имела в виду совершенно другое, а именно - поступок Дениса, когда он пошел против Костика, решив разоблачить его перед нами, но Наташка неожиданно остановилась и замерла.
        - Слышишь? - шепотом спросила она.
        - Нет… - удивленно ответила я, толком даже не уверенная, о каком конкретно звуке меня спрашивает Наташка.
        - Тс-с-с! - Наташка рывком прислонила меня к дереву и исчезла в темноте.
        Вот тут и я различила посторонние звуки: кто-то шел по роще, направляясь ко мне. Трещали сучки под уверенными шагами, шелестели листьями раздвигаемые руками ветки…
        - Привет, красавица! - гаркнул Костик, возникая рядом со мной.
        Я прилипла к дереву, не зная, что сказать. Костик смерил меня нагловатым взглядом, уперся рукой в дерево и начал приближаться, так что я даже зажмурилась, со страхом ожидая его прикосновения и не понимая, куда пропала Наташка.
        Костик впился в мои губы, и я почувствовала, как мой рот наполняется его слюной. Ощущение было, словно меня затягивает болото. Это был мой первый в жизни поцелуй, и я понятия не имела, каким он должен быть на самом деле.
        Я отпихнула от себя Костика и с омерзением вытерла губы тыльной стороной ладони. И в этот момент откуда-то из-за моей спины наконец-то выскочила Наташка и с диким криком «Ненавижу!» влепила Костику пощечину.
        Ее крик вспугнул спящих где-то в глубине сливовой роще птиц, и одновременно с пощечиной рощу наполнил шум от крыльев взлетающей стаи, так похожий на аплодисменты.
        Вот под эти самые аплодисменты Наташка и убежала со сцены, а Костик схватился за левую щеку, ошарашенно глядя ей вслед. Не знаю, плохой или хороший она подала мне пример, но стоило Костику перевести взгляд на меня, как я тоже влепила ему пощечину.
        От неожиданности у него подогнулись колени. Он выпучил на меня глаза и схватился за правую щеку. Так, стоя на полусогнутых ногах, изумленно таращась на меня и при этом схватившись за обе щеки, Костик до умопомрачения напоминал беззащитного козленка, в которого превратился братец Иванушка…
        Я улепетывала следом за Наташкой, а в голове только и крутилось, что схватиться за голову - не значит взяться за ум. Я бежала, не разбирая дороги, и разве что не хохотала, вспоминая несуразный вид Костика. Напугать мы его, конечно, не напугали, но проучили - точно!
        Глава 9
        Я посмотрела на часы и неторопливо направилась в свою комнату, чтобы переодеться. Однако на самом пороге комнаты меня остановил телефонный звонок моего мобильника. Поскольку я имела привычку оставлять его на кухонном столе, пришлось тащиться на кухню.
        - Да? - важным голосом вопросила я в трубку.
        - Привет! - неожиданно откликнулся Денис.
        - Привет… - я несколько растерялась, я ведь не давала ему свой номер перед отъездом из лагеря.
        - Я твой номер у мамы спросил, - тут же объяснил Денис. - У них номера всех, кто в лагере побывал, хранятся.
        - Ясно, - ответила я. Так отвечают в тех случаях, когда больше не знают, что сказать, и не имеют особого желания продолжать разговор.
        - Ну… как у тебя дела? - оживленно спросил Денис. - Что нового?
        - Да нормально все, - ответила я, ощущая неловкость. - У тебя как?
        - И у меня нормально! - бодро произнес Денис и уже только после этого неожиданно замялся: - Слушай, тут такое дело… А у тебя нет случайно номера телефона Лены?
        - Так у твоей мамы же все номера есть, - недоуменно напомнила я.
        - Ну есть… - пробубнил Денис. - Все… А Лениного - нет. Почему-то…
        - Э… - я поискала глазами листок, на котором среди прочих был и нужный Денису номер. Краешек листа выглядывал с холодильника.
        Я продиктовала Денису телефон Ленки - все девчонки из нашего корпуса в последний день перед отъездом обменялись телефонными номерами, из вежливости записала его номер и предложила ему звонить мне, если что, прекрасно при этом понимая, что он никогда больше не позвонит, положила трубку и посмотрела на часы.
        В следующую минуту я уже спешно натягивала джинсы в своей комнате. Затем, опомнившись, хлопнула себя по лбу, стянула джинсы и надела вместо них юбку, - да-да, и такая вещь имелась в моем гардеробе. Времени до встречи оставалось совсем ничего, мне нужно было поторапливаться.
        За эту первую неделю после лагеря мы с Наташкой договорились встретиться уже в третий раз. В первую нашу встречу мы просто сидели на лавочке и болтали обо всем на свете. Во вторую она познакомила меня со своими друзьями. А сегодня она планировала «вывести меня в свет», проще говоря - повести на дискотеку.
        Наташка еще в первую нашу встречу заявила, что собирается меня перевоспитать и сделать из рыжей буки потрясную тусовщицу, при одном взгляде на которую мальчишки будут пачками падать на колени с предложениями руки и сердца. Она считала, что во мне скрыт огромный потенциал, как и во всех рыжих.
        Я, со своей стороны, тоже намеревалась перевоспитать Наташку, сделать из дерганой, словно марионетка с запутавшимися нитями, девчонки человека с железной силой воли и несгибаемыми принципами, умеющего ценить себя и отстаивать свою точку зрения. Впрочем, свои карты я до поры до времени не открывала.
        Кстати, это ведь именно Наташка выцарапала на пеньке ту надпись про «О + К», потому что думала, что я влюблена в Костика, и хотела отомстить нам обоим. Она сама мне в этом призналась, когда позвонила по телефону, чтобы назначить первую встречу. Призналась и заявила, что хочет попросить у меня прощения. Несмотря на то что я была ошарашена, я дала ей шанс. Потому что нужно иметь смелость, чтобы признаться в своих ошибках, и такая смелость заслуживает уважения.
        Между прочим, о Костике мы с Наташкой говорили довольно много… Перемыли ему косточки так, что они, наверное, у него теперь при ходьбе скрипят. А началось с того, что Наташка, будто невзначай, поинтересовалась у меня, как мне поцелуй Костика в ту ночь. Я честно призналась, что целоваться мне совсем не понравилось. И тут Наташка начала ржать. Да-да, иначе не скажешь, именно ржать, загибаясь и схватившись за живот.
        Зрелище не из приятных. Бывает, что смех называют заразительным, но не в этом случае. Потому что я понятия не имела, над чем конкретно смеется Наташка, и первым делом, конечно, решила, что надо мной. Я надулась и стала ждать объяснений. Наташка вытерла слезы, выступившие от смеха, и, весело блестя своими озорными глазами, сказала, что Костик не умеет целоваться, совсем не умеет, хотя и возомнил себя Дон Жуаном.
        Наташка вздохнула - и мне показалось, что это был вздох облегчения, - и еще раз повторила, что Костик не умеет целоваться. И что Наташка это знает, потому что до него у нее уже был парень, с которым она целовалась. И теперь она подумывает снова начать с этим парнем встречаться. И, между прочим, в ту ночь, когда он меня поцеловал, Наташка нарочно выждала, когда он это сделает, - это тоже была часть ее мести. И за эту подлую часть она тоже искренне извинилась передо мной.
        А мстила она мне по простой причине: оказывается, Наташка была влюблена в Костика с самого первого дня пребывания в лагере. И поцелуи его терпела по этой самой причине. Говорят же, любовь зла… Наташка была влюблена и страшно ревновала Костика ко всем подряд, особенно ко мне, потому что замечала, что он ко мне неравнодушен.
        - Неравнодушен? - переспросила тогда я, чувствуя, что щеки мои уже в который раз за разговор предательски вспыхивают. - Это почему? - на всякий случай уточнила я, делая вид, что приглаживаю рукой волосы, хотя на самом деле я прикрывала горящее лицо от Наташки. - Он что-то говорил?
        - Он - нет, - пожала плечами Наташка. - Зато все остальные сплетничали, что ты с ним в сливовую рощу ходила. Ну а мне ли не знать, зачем ходят в рощу…
        Я вспомнила бесконечную череду надписей на сливовых деревьях, решительно взяла в руки телефон и позвонила сперва Лене, потом Денису. А потом я стянула с себя юбку и вновь надела джинсы.
        Недалеко от моего дома была сосновая роща. До встречи с Наташкой оставалось пять минут. Я заглянула в холодильник и накидала из него в рюкзак всякой всячины - колбасу, сосиски, сыр. Туда же из хлебницы полетел хлеб. Со стола - складной папин перочинный ножик.
        Денис с Леной чуть опоздают на встречу, но это не беда. Зато Лена принесет с собой печенье, конфеты и даже, возможно, торт, а Денис - футбольный мяч и покрывало (чтобы было, на чем сидеть). И вот тогда мы покажем Наташке, зачем ходят в рощу. Потому что она, судя по всему, мало что об этом знает.