Окся-труженица Нина Александровна Емельянова
        Валентина Николаевна Челинцова
        Повесть об одном дне из жизни пятилетней девочки Окси.
        Нина Александровна Емельянова и Валентина Николаевна Челинцова
        Окся-труженица
        
        

        Окся проснулась утром в тёмном чуме. Может быть, ещё ночь и надо спать? Но спать больше не хочется. И Окся выглянула из-под мехового одеяла, которым мама всегда укрывает её на ночь.
        Чёрные её глазки так и блеснули: конечно же, мама давно встала и затопила железную печку. Вон она наклонила голову с гладко причёсанными чёрными волосами и надевает белый меховой совик. Мама совсем скрылась в пушистой своей шубе, одёрнула её на плечах, и перед Оксей, отороченное белым мехом, появилось мамино розовое лицо.
        - Мама, ай-яй, мама, зачем ты меня не разбудила? — закричала Окся.
        Как же! Окся знает, что утром надо идти за снегом, чтобы делать из снега воду, а ведь Окся всегда помогает маме в этой работе. Ей уже пять лет! У печки стоит большой бак, куда они с мамой складывают снег. Сейчас бак совсем пустой. И одиннадцать чайников у печки тоже пустые.
        Окся быстро натянула свои маленькие тобоки[1 - Тобоки — теплая обувь; её шьют из камусов — длинных шкурок, снятых с ног оленя.], сшитые из оленьих камусов. Пока она тоже надевала свой совик, она смотрела, как свет из дверцы железной печки освещает пол чума, застеленный оленьими шкурами, и лицо спящего в люльке Николяя. Братишка Окси совсем маленький, ему только год, он не может так быстро бегать, как Окся или Северин, и очень много спит.
        - Мама, — спросила Окся, — а где Северин? Он уже уехал?
        - Нет, — ответила мама, — он пошёл с отцом и Володей к стаду. Сегодня просмотр оленей.
        Ну, это Окся хорошо знает: оленей подгонят близко к чуму и будут осматривать их — все ли они здоровы.
        Вместе с мамой Окся выходит из чума. Ой-ой, как холодно! Сегодня большой мороз. Далеко расстилается ровная тундра, покрытая снегом. Хотя над тундрой стоит ночь, от снега, от ярких звёзд Оксе всё хорошо видно. Здесь, на севере, где она живёт, люди всю зиму не видят солнца, зато уж, когда настанет лето, солнышко не уходит с неба, и ночи тогда не бывает. «Солнышко работает без выходных», — смеётся тогда мама.
        Окся с мамой выбирают самый чистый и твёрдый снег, подальше от чума, где ещё не хожено. Мама своим ножом вырезает большие белые, как сахар, куски. Потом они с Оксей несут их в чум, режут на куски помельче и укладывают в бак. В тёмном чуме снег кажется ослепительно белым.
        У горячей печки снег быстро тает.
        Тут-то и начинается работа! Окся снимает свой совик, берёт чайник и ковшик. Очень весело льётся в чайник вода! Один чайник уже полон. Окся смеётся — вот как интересно работать! — и берёт другой.
        - Отык… кык… куим… — считает она. — Раз… два… три…
        А всего в чуме одиннадцать чайников.
        Окся наливает чайники, а мама ставит их на печку. Всегда надо, чтобы в чуме было много горячего чая. Каждый, кто заедет к ним с мороза, выпьет чая и сразу согреется. Сильные морозы, долгая снежная пурга бывают в этом далёком краю.
        Живут здесь оленеводы — пастухи народа коми. Оксин отец тоже оленевод. В тундре ходят огромные колхозные стада, в тысячу и больше оленей. Олени переходят с места на место в поисках свежего корма.
        Корм оленей — мхи и лишайники — растёт в тундре. Летом этот корм оленям легко добывать, он у них всюду под ногами, а вот зимой, когда снег покроет всю тундру, оленям приходится разгребать снег копытцами и доставать глубоко запрятанный мох или лишайник.
        Так и ходят стада оленей по тундре в поисках корма. А пастухи идут за стадом, оберегают оленей: в тундре много волков. Зимой волки всегда голодны, они нападают на стадо, отбивают в сторону оленей. Тут пастухам надо смотреть во все глаза. Трудное это дело — уберечь от волков тысячи оленей.
        Но стадо надо сохранить и от болезней. Оленям, как и людям, делают уколы от разных заболеваний. Поэтому стада их колхоза всегда сопровождают ветеринарный врач Володя и зоотехник Аркадий.
        Лучшим оленеводом в колхозе «Красный Октябрь» считается отец Окси — Миша.
        Окся всё время посматривает на печку. Вот закипела в чайниках вода. Мама отодвинула эти чайники и поставила другие. А они не кипят: в печке мало дров.
        Окся берёт большой нож, им она рубит хворост, сложенный на полу у печки. Наклонив голову, смотрит, как весело разгорается огонь. Братишка проснулся, повернул головку. Ему этот красивый огонь тоже нравится, и он тянется ручонкой к печке.
        - Ин кар! — кричит ему Окся. — Ин кар! Не трогай!
        Теперь надо поиграть с Николяем: маме надо шить тобоки. Она сидит в малице — тёплой шубке из оленьего меха; в таких на севере зимой и ходят и работают. Малица шьётся мехом внутрь, и мех в ней полегче, а совик — мехом наружу. Мех на совик берётся пышный, красивый. В дорогу, когда стоят большие морозы, надо надевать сначала малицу, а поверх неё совик. Тогда уж никакой мороз не страшен.
        Мама и в чуме не снимает малицы — она уселась подальше от печки, а там гораздо холоднее. Там у неё лежат оленьи камусы. Чтобы сшить тобоки для отца, нужно снять камусы с ног пяти оленей и хорошо выделать их, чтобы они стали мягкие.
        Камусы мама сшивает друг с другом оленьими жилами. На север привозят и нитки, но оленьи жилы крепче всякой нитки. Чтобы было красивее, мама вставляет в шов узкие полоски красного и зелёного сукна. Тобоки получаются крепкие, красивые и тёплые. Сошьёт мама ещё меховые чулки, и тогда отцу будет тепло в самой дальней дороге.
        Окся забавляет Николяя и смотрит, как мама работает. «Чем бы ей помочь?» — думает она. Окся берёт чашки и моет их, чтобы заранее приготовить: когда придёт отец или кто-нибудь заедет, тогда уж некогда мыть посуду! Руку она запускает в стеклянную банку и старательно водит по стенкам пальчиками: дело это нелёгкое, даже язычок Окся немного высунула от трудной работы.
        Потом мама берёт Николяя на руки, чтобы покормить, и в это время крючком вяжет Оксе шерстяные чулки. Окся наматывает шерсть на клубок, а Николяй косит глазами то на Оксю, то на мать.
        Очень много дела у Окси! Но ведь это очень интересно — всё уметь делать самой. На блюдечке Николяя после сладкого чая остался сахар: для чистоты блюдечко можно сначала подлизать языком, а потом уж помыть водой… Окся так и делает.
        А дрова так быстро прогорают в печке! Окся подкладывала да подкладывала и не заметила, что дров-то около печки не стало.
        «Ай-ай, дров ещё много надо!» Окся выбегает на мороз за дровами. Отец вчера нарубил в тундре много кустарника, привёз и сложил около чума. Окся приносит охапку хвороста в чум, рубит его ножом. И снова выбегает за дровами.
        Оленей уже подогнали к чуму; здесь всё стадо. Окся видит, как ветеринарный врач Володя вместе с Аркадием осматривают оленя. А вот и отец — он на бегу развернул свой аркан и хочет поймать самого красивого белого оленя. Собака Норка — чёрная умная лайка — бежит вместе с отцом, она хочет помочь ему. Но белого оленя поймать трудно, он мчится как ветер и убегает.
        Оксин отец бежит очень быстро, снова закидывает аркан. Теперь он так ловко кинул его, что ременная петля, пролетев над головой белого оленя, поймала его за ветвистые рога.
        Чёрные глаза оленя смотрят испуганно, он храпит. С губ свисают сосульки-льдинки. Но он не вырывается. Как только олень почувствует, что пойман, он уже больше не побежит, будет стоять смирно. Но как же он бежал!
        У чума валяется на снегу хворостина — холудинка. Окся всегда играет с ней. И сейчас, подняв её кверху ветками над своей головой, она кричит:
        - Я олень, я белый олень! — и бежит во всю свою силу.
        Ребятишки из соседних чумов, друзья Окси — девочка Анна и маленький Аркадий, — бегут за ней и хохочут. Но куда им поймать белого оленя — Оксю! Маленький Аркадий упал, но снова вскочил и побежал.
        - Ловите меня, — кричит Окся, — я белый олень!
        Вихрем носится Окся с холудинкой; как копьё, несёт её над головой — это она погоняет оленей.
        И тут она увидела брата. Это подошёл к ней Северин.
        - Ой, смотри, Окся, поймаю тебя арканом!
        Северин уже большой, ему двенадцать лет. Он учится на Седловой в школе-интернате. На время каникул отец привёз Северина домой, к себе в стойбище. У него на поясе нож, как у взрослых, в искусно обделанных деревянных ножнах. Окся любит рассматривать, как гладко выстругал их отец для Северина.
        С тех пор как приехал, Северин всё время ходит с Володей и Аркадием к стаду. Ему хочется быть настоящим оленеводом или ветеринарным врачом, как Володя. Володя ведь родился и вырос тут. Когда он кончил школу, его послали учиться в большой город Ленинград, и он стал ветеринарным врачом. Северин вырастет и, как Володя, тоже поедет учиться.
        Окся очень любит Северина — у неё такой храбрый брат! Недавно, когда волки напали на оленей, Северин, схватив хорей — длинный шест, которым погоняют оленью запряжку, — отогнал волка. Он так закричал на него и замахнулся хореем, а Норка так залаяла, что волк без оглядки пустился бежать и скрылся в тундре.
        Окся бежит обратно к чуму и по дороге останавливается, чтобы захватить дров.
        - Ой, Окся, ой, Окся, молодец! — хвалит её бабушка Анна.
        Она подошла к ней незаметно, подхватила большую охапку хвороста и вслед за Оксей внесла в чум.
        - Ой, Окся, — говорит бабушка Анна, — хочешь посмотреть? Ольга новую тебе подружку приняла сейчас.
        Ольга — медицинская сестра, она русская. Ольга лечит людей, когда они заболеют, даёт им кругленькие, как пуговицы, лекарства. Окся это хорошо знает. Но всего интереснее, что Ольга приходит, когда в чумах родятся дети: она приходит принимать нового человека.
        - Пойдём скорей! — кричит Окся и тянет бабушку за руку.
        Но Окся знает, что нельзя оставлять братишку около горячей печки. Она подхватывает Николяя под мышки и с трудом тащит. Окся усаживает его около мамы.
        - Вот, — говорит она, — играй тут, Николяй!
        Николяй смотрит на сестру круглыми чёрными глазками и тянется к ней: он не хочет, чтобы Окся уходила.
        - Я скоро приду, Николяй, — кричит она, — я только посмотрю новую девочку!
        Перебежать в соседний чум недолго. Вот уже Окся вслед за бабушкой Анной вошла и остановилась около входа. Ольга, надев белый халат, ходит по чуму такая красивая, что Окся захлопала в ладоши.
        - А! Окся пришла, — говорит Ольга. — Ну вот, посмотри, кто у нас тут есть.
        В чуме печка нагрелась так, что железные стенки её покраснели. Перед печкой бабушка Анна поставила корыто и наливает в него тёплую воду. Ольга зашла за полог и вынесла оттуда маленького нового человечка, завёрнутого в тёплую простынку из бумазеи.
        Окся видит, как Ольга наклонилась над корытом, одной рукой взяла маленького человека, другой откинула простынку и обеими руками осторожно опустила розовое тельце в чистую тёплую воду. Вот как хорошо! Это Оксе очень нравится.
        Оксе хочется самой мыть в корыте новую девочку, но Ольга качает головой: тут уж дело обойдётся без Окси. Даже бабушке Анне Ольга подаёт ребёнка только тогда, когда сама хорошо его вытерла и завязала белой тряпочкой животик.
        - А как её зовут? — спрашивает Окся.
        - Мы назовём её Ольгой, — отвечает из-за полога мать девочки. — Ольга хорошо мне помогла, пусть у дочки будет её имя.
        Бабушка Анна закутывает девочку в тёплые оленьи меха и укладывает в люльку с пологом. Такая же люлька, как у Оконного братишки Николяя. В люльке на оленьих шкурах Оле будет тепло.
        Давно пора Оксе возвращаться домой — она ведь сказала Николяю, что скоро придёт. Зачем же его обманывать? И она бежит в свой чум. Ей надо ещё посмотреть, как топится печка, приготовить чай для Аркадия, Володи, для отца и Северина.
        Ухватив со стола кусочек сахара, Окся показывает его Николяю. Братишка тянется за сахаром, Окся отбегает и держит сахар высоко в руке:
        - Николяй, ин кар, Николяй! Не трогай, Николяй! — кричит она нараспев.
        Николяй не может достать и начинает сопеть.
        - Ой, О-окся, О-окся! — останавливает её мама. — Зачем дразнить Николяя?
        Мама берёт сахар из руки Окси и протягивает малышу. Николяй весело улыбается и с чмоканьем начинает сосать сахар.
        Вдруг стены чума задрожали от ударов. Это Сокол, оленёнок, прибежал из стада за Оксей. Он рогами бьёт в стенку. Маленького его воспитывала Окся; три раза в день кормила его похлёбкой, сваренной из травы с примесью муки. Он баловень Оксин, как любит он её! Наевшись тёплой похлебки, он играет с ней, а потом опять бежит в стадо.
        Окся слышит — за чумом шуршат по снегу нарты, много нарт, и кто-то кричит: «Эй-о! Эй-о!» Так погоняют оленей. Это, наверное, приехали оленеводы.
        Ей очень хочется посмотреть, кто приехал. Но она знает, что раз уж приехал кто-то, надо скорее всё ставить на стол. В чуме вкусно пахнет тушёной олениной: пока Окся бегала смотреть новую девочку, мама уже нарезала мяса и поставила его на печку. А сейчас мама ловко переворачивает вкусные лепёшки на горячей большой сковороде.
        Окся ставит на стол чашки, тарелки, раскладывает всем ложки. Из носиков чайников, стоящих на печке, поднимается пар: готов горячий чай, вымыты чашки, расставлены на столе! Мама смеётся, блестят её белые зубы: она видит, что Окся очень старалась всё утро.
        Вот послышались смех и шутки; приподняв оленью шкуру, которая заменяет дверь в чум, согнувшись, заходят оленеводы. Они большие, как богатыри. Лица у всех красные от ветра, усы заиндевели — далеко они ехали по морозу. Совики они скидывают у входа и остаются в малицах. Откидывают меховые капюшоны, чёрные блестящие волосы их влажны. Хотя стоит большой мороз, но оленеводы в дороге не сидят всё время на своих нартах: чтобы не было тяжело оленям, они часто соскакивают и бегут рядом с нартами, держась за них рукой. Олени бегут так же быстро, но теперь им легче, а людям теплее.
        Вместе с оленеводами пришёл домой и Оксин отец — Миша, а с ним и Северин. Пришёл и ветеринарный врач Володя. Он молодой, высокий, волосы у него чёрные, густые, как шапка. Нос с горбинкой, как у многих коми. Окся его издали узнаёт. Володя всегда гладит Оксю по голове и протягивает ей кусочек сахара или конфетку.
        Гости здороваются с хозяйкой, рассаживаются на оленьих шкурах около стола. Как хорошо погреться горячим чаем!
        - Ах, Окся, вот чай так чай! Кучем трудница! Какая труженица Окся! Какой вкусный сделала чай!
        У многих оленеводов в чумах есть свои маленькие девочки, и они тоже всегда помогают своим матерям по хозяйству.
        Окся подаёт на стол тушёную оленину, консервы, открытые мамой, банку сгущённого молока. А оленеводы едят, пьют чай и ведут беседу: это всё оленеводы из колхоза «Красный Октябрь». Окся всех хорошо знает.
        Старший оленевод Матвей вспомнил, как в прошлом году отец Окси спас стадо.
        - Да уж, Миша, хорошо, что ты успел их увести, — сказал он.
        В тундре бывает страшное время, когда после оттепели падает большой мороз. Мягкий, обтаявший сверху снег замерзает толстой коркой льда. Это гололедица. Тогда оленям трудно пробить своими копытами эту толстую корку. Они не могут достать себе корм из-под снега и льда и идут, отыскивая место, где нет гололедицы. Но кто же это знает? Кто может сказать, где кончится толстый слой льда и под ногами оленей снова окажется мягкий, рыхлый снег?
        И всё таки есть люди, которые могут сказать, где гололедица кончается. Они летают над тундрой на самолётах, смотрят: вот тут поверхность снега не блестит — значит, льда тут нет! Лётчик опускается ниже, проверяет ещё раз, а если нужно, и садится.
        Потом он летит отыскивать, где бредут стада голодных оленей, и сбрасывает над ними листовки. Идущие за стадом оленеводы подбирают их и читают. В листовках написано, в какую сторону пастухам надо гнать стада, чтобы дойти до рыхлого снега.
        Стада колхоза «Красный Октябрь» попали в такую гололедицу. Олени шли уже совсем тихо, были голодны, пришла большая беда! Вдруг Оксин отец увидел самолёт: лётчик, снижаясь над стадом, махал рукой — показывал, куда вести оленей.
        Миша сразу повернул свои нарты в ту сторону и поехал, а олени, будто понимая, что он знает, где найти корм, послушно двинулись за ним. По сторонам и сзади стада ехали другие оленеводы и не давали уставшим оленям отбиваться. Им помогали собаки Мальчик и Норка. Несколько раз возвращался самолёт, делал круг над стадом и снова показывал направление, а отец вёл и вёл оленей, пока они не выбрались туда, где лёд кончился и олени смогли добыть себе корм.
        Отдохнув, взрослые пошли в другую половину. Чум, в котором живёт Окся, не такой, как другие в их стойбище, — это Красный чум. Внутри он украшен полосой золотистой материи, и по самой середине её на большом красном полотнище висит портрет Ленина. Про Ленина Оксе рассказывал отец. Это большой, самый лучший человек на свете.
        В Красном чуме есть патефон, радиоприёмник, шахматы и шашки. Когда сюда приезжает библиотекарь с книжками, люди из стойбища приходят обменять книжки, которые они прочитали.
        Вот и сейчас отец Окси завёл патефон. Потом один оленевод сел играть в шахматы с Мишей. Они заговорили о том, что через два дня будет большое соревнование в беге оленей на Седловой.
        - Какие же запряжки пойдут от нашего колхоза? — спросил Володя.
        - Да вот надо бы решить это дело, — ответил Миша.
        - Пожалуй, — сказал старший оленевод Матвей, — мы сейчас сделаем соревнование у себя и выберем лучших оленей.
        - Тогда не будем откладывать. Олени наши отдохнули. Пусть побегают!
        Северин сказал Оксе, что он тоже будет соревноваться в беге оленьих запряжек; они поедут вместе с отцом на одних нартах.
        Участники соревнований рассаживаются по нартам. Оксина мама взяла на руки Николяя и вышла из чума посмотреть. Из соседних чумов выбежали Оксины подружки Анна и Галя, стоят и смотрят. В каждой запряжке — по четыре оленя, на нартах — по два седока. Каждый оленевод украсил голову своих оленей: у глаз их празднично горят красные ленты, со лба свисает кожаная бахрома.
        Самые быстрые запряжки будут через два дня выступать от колхоза «Красный Октябрь». В Амдерминском районе это колхоз-миллионер, в его стадах ходят тысячи оленей. Колхоз славится опытными оленеводами, они выращивают лучших оленей.
        Вот старший из оленеводов поднял руку с флажком — это сигнал к началу бега. Олени подхватили нарты и помчались как вихрь, как ветер, обгоняя друг друга.
        Они совсем вытянулись в линейку, едва касаются земли и мчатся, мчатся вперёд, будто летят по воздуху. Впереди всех оказалась запряжка Миши и Северина. Отец ловко подгоняет оленей хореем, а Северин покрикивает и машет рукой, но не забывает крепко держаться за нарты.
        Запыхались олени, дыхание их на морозе вырывается паром. Запыхались и люди. Но соревнование прошло весело: все смеялись, когда на крутом повороте какие-нибудь нарты перевертывались. Всех перегнали запряжки старшего оленевода Матвея и Миши. Обе эти запряжки будут участвовать в соревновании.
        К ветеринарному врачу Володе и сестре Ольге подошли оленеводы из соседнего стойбища и пригласили их к себе на несколько дней, чтобы осмотреть в их стаде оленей — олений врач всегда нужен в стойбище. И есть у них двое больных: очень нужно, чтобы Ольга их осмотрела.
        - Хорошо, — согласился Володя, — пора уже сделать прививки оленям. Но тогда нам лучше сразу поехать с вами.
        - Мы тоже поедем сегодня на Седловую, — сказал Оксин отец: — надо привезти продукты и хотели отвезти ребят в школу.
        - Ведь два дня осталось до начала учения! — сказал Северин: ему хотелось ещё побыть дома.
        - Лучше мы увезем вас, пока стада не ушли далеко, — ответил отец. — А разве тебе, Северин, не хочется в школу?
        - Хочется, хочется! — закричал Северин. — В школу мне хочется, но и дома побыть тоже хочется.
        - Ну что ж, значит и поедем, — говорит отец.
        - А меня возьмёте? — спрашивает Окся, вытирая полотенцем чашки после чая.
        - Захватим, захватим. Собирайся, Окся!
        Окся любит ездить на оленьих упряжках. Прокатиться — для неё самое большое удовольствие. Накинув на себя малицу, Окся ждала, пока отец готовил нарты к отъезду, выбивал снег из оленьих шкур и стелил их на нарты.
        - А как же вы одни будете возвращаться, — спросила мама, — если Володя и Ольга останутся в стойбище?
        - Мы не одни будем возвращаться, — говорит Оксин отец, — мы поедем с нашими оленеводами. Все наши поедут на Седловую за продуктами.
        В тундре не ездят одной запряжкой: мало ли что может случиться, и волки могут напасть. Всегда в тундре надо, чтобы были близко товарищи.
        И вот все собрались и рассаживаются по нартам. С портфелями и школьными сумками прибежали ребятишки из соседних чумов; усевшись в своих совиках на нарты, они весело переговариваются, похожие на маленьких медвежат.
        Красиво выделяются на посветлевшем небе готовые к поездке оленьи упряжки.
        Глаза у Окси сверкают от удовольствия.
        - И я пое-ду-у! И я! — кричит она, вертится и распевает про то, как она поедет в тундру.
        Она в одной малице и лёгких тобоках.
        - Ну и Окся! — говорит Ольга. — Хочешь ехать в тундру, почему не надеваешь совик? И тобоки надо новые надеть. Ой, Окся! Разве ты не видала, как отец и Северин собираются в тундру?
        - Пусть сама думает, — говорит мама. — Она уже большая.
        Окся скорее-скорее побежала в чум, быстро надела и совик и новые тобоки и выбежала из чума.
        - Ну вот, теперь хорошо, Окся! — похвалила Ольга.
        У Северина на коленях тоже портфель с учебниками. Он бережно держит его. Своей учительнице он везёт особенную вещь — белого оленя. Северин сделал его сам. Отец умеет резать из кости красивые фигурки — людей, оленей, собак. Они совсем как живые. Северин научился этому у отца. Маленький белый олень — это первая работа Северина.
        - Ничего! Будешь хорошо работать, — сказал ему отец. — Старание есть, твёрдая рука есть, а умение придёт.
        Как узнают коми дорогу в тундре? Ведь там нет улиц с названиями, нет дорог с верстовыми столбами, нет прохожих, у которых можно было бы спросить, как проехать и куда. Они находят дорогу по приметам. Они замечают русло реки, изучают расположение звёзд на небе, они замечают кустарники, склон горы или овраг. И, какая бы ни была сильная пурга, оленеводы-коми никогда с дороги не собьются.
        В самые тёмные ночи над тундрой загорается северное сияние. Красива тундра при блеске сияния! Оно разноцветно, оно колеблется и передвигается, оно мерцает и переливается, окрашивая снег, лежащий на земле, в яркие краски.
        В дорогу стали собираться и другие оленеводы. На свои сани Миша поставил приёмник: это подарок оленеводам соседнего стойбища. Коми любят обычай дарить. Норка, Мальчик, Снежок увивались тут же. У передних саней обсуждали вопрос, как ехать. Миша показывал направление.
        Красивое зрелище представляют сборы. Оживлённо и шумно у чумов.
        - Э-э-эх! — закричит первый возница и подгонит оленей хореем.
        - Э-э-эх! — закричит второй возница и подгонит своих оленей.
        - Э-э-эх! — закричит третий возница и пустится догонять первых.
        И вот летят упряжки как ветер, и не остановить их!
        Быстрее всех летит всё-таки первая упряжка, на которой едет Окся. Впереди мчится Норка. Окся держится обеими руками за сани, чтобы не свалиться.
        - Э-э-эх! — кричит возница.
        И олени мчатся, а впереди снег и пустыня, снег и пустыня!
        Что-то вдруг в воздухе нарушает величественную тишину. Это самолёт. Он летит, оставляя пять светлых полос в морозном воздухе. Какая же это пустыня? Раньше тундру называли «халмерью», что значило «пустыня смерти». Оказывается, в тундре всюду живут люди, ездят оленеводы на запряжках, есть города и посёлки. В один из них — в Седловую — и едет сейчас Окся.
        Вот приехали в Седловую. Тут построены настоящие дома. Окся не отрывая глаз разглядывает их: вот какие они красивые!
        Сначала отец и другие оленеводы со своими ребятишками зашли в дом к учительнице. Вот тут-то Окся и увидела, как хорошо жить в таком доме. Учительница вышла им навстречу.
        - Пойдёмте, пойдёмте! — говорила она.
        И Окся, и Северин, и все остальные ребята вошли в комнату. Это совсем не то, что войти в чум, где, даже если топится печка, темно!
        Они вошли в светлую комнату, в которой горели невиданные Оксей лампочки. Светло было как днём.
        Учительница объяснила:
        - Это лампочки дневного света.
        Заметив, что Окся с удивлением смотрит на гладкие светло-жёлтые стены, она прибавила:
        - Стены у меня обиты картоном. Это такая толстая, прочная бумага. Ты бумагу видела?
        - Видела, — ответила Окся.
        Она очень стеснялась, держалась робко. Как же, всё здесь такое неизвестное: стены в комнате не из оленьих шкур, да ещё закопчённых, как всегда в чумах, а на стенах… Оксе показалось, что она видит в окошко красивые зелёные деревья, среди них — дорога, а по дороге идёт девочка в розовом платье.
        - Это такие картинки, — сказал Северин, — как в книге, только большие. Вот погляди — тут и река нарисована, а по реке плывёт лодка.
        Окся на всё смотрела, не могла насмотреться, переходила от одной картинки к другой.
        - Я лучше останусь тут, в школе, — сказала Окся. — Буду учиться.
        - Это ещё не школа, — засмеялась учительница, — это моя комната, тут я живу. В школу вы сейчас поедете. А, чтобы учиться, тебе, Окся, надо ещё немного подрасти.
        Снова вышли на улицу, уселись по своим нартам. Скоро подъехали к школе. Окся увидела — над дверями школы висит яркая-яркая лампочка. Ещё больше, ещё ярче, чем была в комнате у учительницы.
        - Это лампочка такая, — сказал Северин, — её называют «прожектор».
        Да, хотя на севере сейчас стоит полярная ночь и днём тоже темно, у школы как раз наоборот — светло, как от солнца.
        Дети соскочили с нарт. Они весело прощаются со своими отцами и бегут в интернат. Здесь они живут и учатся. Северин тоже простился с отцом и Оксей. Окся смотрит ему вслед, и ей хочется скорее подрасти, чтобы тоже пойти в школу. Она машет рукой Северину и кричит нараспев:
        - У-чи-ись хо-ро-шень-ко-о-о!
        В Седловой оленеводы завернули в магазин и накупили себе разных продуктов. Они долго их укладывали и привязывали верёвками к нартам. Окся и здесь помогала отцу: она держала оленя за ездовой ремешок, взяла в руки хорей, чтобы олени понимали: Окся — хозяйка! Потом она зубами старалась развязать узелки на верёвке. Верёвки на севере — ценная вещь, верёвки надо беречь! На севере не растёт ни лён, ни конопля, там, если хочешь привязать что-нибудь, нужно вырезать ремешок из оленьей шкуры. Ремешок, конечно, очень прочный, но не такой длинный и удобный, как верёвочка.
        И вот, увязав все покупки, поехали дальше.
        - Эй-о! — кричит отец, погоняя оленей хореем. — Эй-о!
        Кругом белая тундра, олени дышат часто, от них валит пар, поскрипывают нарты, а рядом, запыхавшись и утопая в снегу, бегут Норка и Мальчик. Окся машет рукой Норке:
        - Эй, Норка! Норка! Беги скорее!
        Вот приехали в соседнее стойбище, куда приглашали Володю-врача и Ольгу, и зашли в чум колхозника-оленевода. Окся помогала отцу снять с нарт приёмник. Это Миша привёз в подарок оленеводам. Люди севера очень любят дарить что-нибудь хорошее друг другу. Отец вместе с Оксей внёс приёмник в чум.
        И тут сразу же всех усадили пить чай: с мороза всегда надо согреться. Окся откусила кусочек сахара своими белыми зубками и выпила чашку чая. Ей очень нравится сидеть в тёплом чуме со взрослыми людьми. Она громко говорит:
        - Наверное, тут тоже утром сделали воду, как мы с мамой.
        И хозяйка стала хвалить Оксю:
        - Ой, Окся! Кучем трудница, кучем работница!
        Это значит на языке народа коми: «Какая труженица, какая работница!»
        Конечно, хозяйка хвалила так Оксю потому, что она ещё маленькая. Детей постарше у коми никогда не хвалят: если сын помогает матери и отцу, значит, он делает своё дело. За что же тут хвалить?
        Потом Володя-врач пошёл с Аркадием осматривать оленей, и Окся, конечно, побежала с ними.
        Чтобы осмотреть оленя, надо его поймать. Быстро мчатся олени, убегая от аркана. Но ещё быстрее успевает Аркадий набросить аркан на рога. Володя-врач и Аркадий некоторым оленям сделали уколы, чтобы олени были здоровыми. Но оленей было много, и они оба решили остаться в стойбище на два дня. И Ольга сказала, что останется с ними: ей надо ещё осмотреть больную девочку. А отец вместе с Оксей стали собираться в обратный путь.
        Едут, едут Миша со своей дочкой Оксей по тундре. Резво бегут олени. Окся сидит на нарте рядом с отцом.
        - В доме лучше жить, — говорит Окся, — нам надо построить дом.
        - Можно построить дом, — отвечает Оксин отец, — только дом не разберёшь, на нарты не уложишь, не повезёшь с собой. Мы в чумах потому живём, что олени наши ходят по тундре с места на место. А мы, оленеводы, кочуем за ними. И чумы за собой перевозим. Наша пастушья жизнь около оленей идёт. Ты вырастешь, будешь в городе жить, в хорошем доме.
        - Нет, я буду в своём чуме жить и буду оленей лечить, как Володя.
        - Ну, значит, в нашем стойбище будут два своих врача — ты и Северин, — смеётся отец и подгоняет оленей.
        Не нужно Оксе покупать билет, садиться в автобус: земля далеко видна вокруг, и вся она — Оксина. А за ними мчатся другие оленеводы и тоже кричат: «Э-э-эх!» — и подгоняют своих оленей, которые и без того несутся как птицы, мчатся по снежной пустыне. Но так ли пустынна эта земля, как кажется? Нет, скажет возница. Вот на снегу видны необычайные для севера следы. Это не следы саней и не следы копыт оленей. Это следы трактора.
        Оксин отец остановил свою запряжку и показал другим оленеводам на следы.
        Окся первая видит сделанную из железа большую-большую, до неба, вышку.
        - Ой, что это? — пугается Окся. — Я боюсь!
        Кто-то страшный, чёрный чудится Оксе. Спина у него горбатая, упирается в небо, а сам прилёг головой на землю, горят его огненные глаза…
        А отец ничего не боится. Олени бегут прямо к страшному чудовищу и останавливаются.
        На небе светлыми занавесями ходит, горит северное сияние. И на земле от него становится виднее. Ещё чернее вырезается на небе чёрная вышка.
        Бросил Миша хорей на землю, остановились олени, а Окся-то и боится идти в такое незнакомое место.
        - Здравствуй, Окся! — кричит, выходя из дома, Женя Егоров. (Окся знает его, он не раз заезжал к ним в чум.) — Идём к нам в гости. Я подарок вам приготовил.
        Ну, если тут Женя Егоров, Окся не боится! Он молодой и весёлый. Отец говорит, что работа у Жени Егорова очень важная: он приехал сюда из Москвы искать уголь.
        Теперь она видит: в окнах домов, построенных около вышки, светло горят электрические огоньки. Их далеко видно. Это их-то и испугалась Окся! И совсем не страшной кажется ей теперь железная вышка. Как же — рядом-то с ней идёт отец и большой, высокий Женя Егоров: они Оксю в обиду не дадут.
        Зашли в комнату. Комната не такая, как у учительницы: очень большая, в ней стоят столы и около столов табуретки. Вдоль стены лежит длинная железная труба.
        - Здравствуй, Женя, — говорит Оксин отец. — Вот взяли продукты на Седловой, едем домой. Как работа идёт?
        - Хорошо идёт, — отвечает Женя, — добрались до угля.
        - А далеко ли ваш уголь лежит?
        - До пласта угля — девятьсот метров, — говорит Женя. — Каспийское море ты знаешь?
        - Сам не бывал, а в книжках про Каспийское море читал.
        - Вот на такую глубину и бурим.
        - Ой-ой, как глубоко! — говорит отец. — А как доставать уголь будешь?
        - Достанем, — отвечает Женя. — Такие машины привезём — куда хочешь заберёмся.
        Окся смотрит на Женю: совсем молодой, а всё он знает.
        - А я тебе, Миша, подарок приготовил, — говорит Женя: — вот хочешь — возьми себе эту трубу. Когда я был у вас, видел — труба ваша от печки скоро прогорит.
        - Прогорела, — говорит отец. — Так ведь труба тебе самому нужна.
        - Мы новые получили. Эту дарю тебе. Возьми, пожалуйста.
        - Спасибо, — отвечает отец. — Приезжай в гости.
        Уже вечером подъезжает Окся с отцом к своему чуму. Они снимают с нарт железную трубу, вносят в чум. Отец сразу же снимает старую, прогоревшую трубу и ставит новую. Теперь в чуме не будет пахнуть дымом. Очень хорошо пришлась к печке новая труба. Какой хороший подарок сделал им Женя Егоров!
        Потом отец сел читать привезённые из Седловой журналы с картинками. Очень хорошие журналы, очень красивые картинки!
        Окся тоже стала читать, только перевернула журналы вверх ногами. Что же, она ещё маленькая. Ей ещё до школы далеко!
        Но хотя и маленькая, а сколько интересного видела она сегодня!
        И, разглядывая картинки, Окся незаметно заснула. Целый день прошёл, полный работы, веселья, интересных путешествий. Много-много у Окси таких хороших дней впереди. Спокойной ночи, Окся!
        notes
        Примечания
        1
        Тобоки — теплая обувь; её шьют из камусов — длинных шкурок, снятых с ног оленя.