Сохранить .

        Камень-пламень Александр Дорофеев
        Снежный человек
        Александр Дорофеев
        Камень-пламень
        * * *
        За день, бывало, сочинялось множество стихов.
        - Папа! - вскрикивал я, неожиданно озаренный.
        - Ну-ну, - вздрагивал он, не поднимая, впрочем, головы от письменного стола.
        - Однажды жил хромой тюлень, и был у него приятель. Олень!
        - Про дружбу всегда хорошо, - соглашался папа.
        И озаренность ширилась, поднималась и вставала на ноги, как рассвет:
        - Летала-летала проворная птичка, пока на нее не наехала бричка! Здорово?!
        - Чего же тут здорового? - оборачивал папа унылое вдруг лицо. - Какая-то дурацкая бричка раздавила птичку! А ты радуешься, как глупый кучер?!
        - Птичка проворная, - пояснял я. - Упорхнула! А вот еще! Два печальных крокодила с тоски друг друга проглотило…
        На удивление быстро уставал от стихов папа.
        - Прошу! - вскидывал руки. - Не морочь голову! И без того заморочена.
        - Ты не понимаешь настоящих стихов, - говорил я мстительно, намереваясь хлопнуть дверью.
        - Постой-постой! - оживлялся папа. - Это стихи? Настоящие?!
        - Конечно! - хотелось растолковать подоходчивей. - Тюлень-олень! Птичка-бричка! - Не мог же папа быть совсем глух к поэзии.
        - Птичка-бричка?! - упрямился он. - Это, запомни, рифмоплетство. Настоящие стихи бывают и без рифмы. «Мне день и ночь покоя не дает мой черный человек. За мною всюду как тень он гонится. Вот и теперь, мне кажется, он с нами сам-третей сидит».
        Я вздрогнул и оглянулся на дверь - в мою жизнь вошел черный человек.
        - Что это?
        - Белые стихи. Без рифмы, но живут. С чувством и смыслом. А ты - крокодила-проглотило! Пусто, скучно и грустно…
        Папа писал тогда сложное изыскание о подземной судьбе золотых жил. Уставал и нервничал - жилы вели себя не так, как ему хотелось. Путались, морочили голову.
        Оставив их наедине, я вышел на улицу и впервые сам ощутил замороченность. Белые стихи. Черный человек. Все это не увязывалось. Да еще влезал какой-то «сам-третей». Так и эдак примеривался я к нему, но смысла не видел.
        Была крепчайшая зима, и лед на реке лежал не только ровно по течению, а как угораздило - топорщился, выпирал там и сям, образуя горки, шалаши и буквально избы. «Вероятно, белые стихи пишут зимой, - подумывал я. - Вот в таких ледяных избушках».
        Странно, что из одной поднимался как раз дымок, почти незаметный, серовато-ледяной. Можно было представить, чего угодно, - выпивающих моржей, беглых каторжников или мало изученное явление природы, вроде сходки водяных. Да после черного человека сам-третей - все нипочем!
        Пробравшись средь ледяной путаницы, я подошел к курящейся избе. Глянул внутрь, будто в прорубь. И обмер.
        Огромный черный человек ко мне спиной сидел. А с головы свисали собачьи уши. Медленно-медленно он обернулся. Сдвинул шапку на затылок и, взмахнув рукой, молвил:
        - Я люблю подледный лов!
        - Здрасьте, - сказал я, робко осматриваясь, - под тонконогим столиком выбита во льду лунка, и убегает туда струйкой зеленая леска.
        - Мне не надо печки, дров! - воскликнул черный человек ни к селу ни к городу - рядом-то на саночках охапка поленьев, и красновато темнеет железная полукарманная печка, дым плавно растекался по ледяным стенам.
        - Я сижу на льду, как камень! - усугубил он вранье.
        - Вы ж на стульчике, - не сдержался я, заходя.
        - Я сижу на льду, как камень, - упрямо повторил черный человек. - Весь раздетый и босой!
        И черный полушубок был на нем, и валенки черные, крепко подшитые.
        - На что ловите, дядя? - попытался наладить я человеческий разговор.
        Но черный гнул свое:
        - Весь раздетый и босой! - выкрикнул, сверкнув очами. - А в груди бушует пламень! - Тут мне и впрямь показалось, что полушубок еле сдерживает полыхание. - Я обычный ледовой!
        Если б он сразу признался, что ледовой, то есть зимнее обличье водяного, может, кто и поверил бы. Но после такого забубенного вранья…
        - Вы, дядя, голову морочите!
        Черный человек привстал со стула, подперев ледяные своды.
        - Голавль? Причем тут голавль?! Крупного сома морочу. Это заговорные стихи! Ты что - не понял? Лов-дров. Камень-пламень! Ну-ка, слушай, - он живо усадил меня на шаткий стульчик, расстегнул тулуп и начал сызнова.
        - Я люблю подледный лов! Мне не надо печки, дров. Я сижу на льду, как камень, весь раздетый и босой. А в груди бушует пламень! Я обычный ледовой!
        И тут же звякнул колокольчик на леске. На миг мы замерли. И вместе, толкаясь, причитая, потащили из лунки нечто - упругое, упорное, не желавшее на морозный воздух. А колокольчик названивал, как у тройки под дугой, как у дверей, где торопливый посетитель. И непонятно - то ли прочь с дороги. То ли - отворять.
        И когда разомкнулись недвижные глубины и вывалился-таки на лед большеголовый, в одышке, ужасно усатый, как запорожский казак, в сапогах и сабле, сом, - возопил тогда черный человек:
        - Сам-третей! Сам-третей!
        Поодаль, в углу ледяной избы, уже примерзла пара. Это был третий. Больший. Главный. Сам! Ледовый сом ростом с беса. Казалось, мы вытащили корень реки! За ним из проруби вот-вот потянется, как вершок, вся длинная, широкая, от истоков до устья.
        - Сам-третей, - зачарованно приговаривал черный человек. - Лов-дров, камень-пламень! Вот поэма! Плевать сому на белый стих, - добавил он, выдирая крючок из довольной, улыбавшейся пасти.
        Не оборачиваясь, шел я к берегу. Вслух повторял ледовые заговорные стихи. Жила в них неведомая золотая стихия. Камень-пламень. Серо-зеленый сом - сам-третей. И черный человек…
        Он-то не оставляет и по сию пору. Морочит. Не пойму, зачем, для чего. И стихов не пишу, а черный человек рядом. То я камень, то я - пламень, то и вовсе - сам-третей. Вроде знаю, что на слово можно поймать. А ловлюсь и восторгаюсь на крючке.

 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к