На солнышке Михаил Абрамович Гершензон
        Михаил Абрамович Гершензон
        НА СОЛНЫШКЕ
        СВЕТЛЯЧКИ
        Летом жили дети в теплых краях, на берегу моря. Не на самом берегу, а все-таки близко. Перед домом сад. А в саду — ручеек по камням течет. И песок у ручейка — желтый, будто на солнце загорел.
        Вечером, когда спускалась темнота, песок был еще совсем-совсем горячий. Деревья в саду становились выше и начинали между собой разговаривать. Шу-шу — говорит одно. Шу-шу — отвечает другое.
        Откуда ни возьмись — вылетают жучки-светлячки. С дерева на дерево перелетают, ясные, как фонарики. Жучка совсем не видно, только видно, как летит фонарик.
        Сенька, Мышонок и Степа до поздней ночи бегают с пузырьками по саду, ловят светляков. Поймают — и в пузырек. Поймают — и в пузырек.
        - Смотрите, — кричит Степа, — какое у меня электричество!
        Нюша на мальчиков за этих светляков сердится. Она Мышонку сказала:
        - Ты все ловишь, ловишь, а потом светлячков не будет.
        - Почему не будет?
        - Очень просто, почему. У тебя удерет один, полетит — другому расскажет. Тот полетит — другому расскажет. Вот и не станут они к нам в сад летать.
        - А тебе жалко?
        - Ну да, жалко.
        Не послушался Мишка, побежал ловить светляков. Пошла Нюша к Степе.
        - Будет, — говорит, — тебе ловить светлячков. Ловишь, ловишь, а потом не будет.
        - Почему вдруг не будет?
        - Очень просто, почему. Один полетит — другому расскажет, тот полетит — другому расскажет. Вот и не станут к нам летать.
        Отмахнулся от нее Степа, побежал светляков ловить. Пошла Нюша к Сеньке.
        Сидит Сенька на террасе, сетку на светляков мастерит.
        - Сенька, — говорит Нюша, — не жалко тебе, что светляков не станет?
        - Почему так, не станет?
        - Очень просто, почему. У тебя удерет светляк — он полетит, другому расскажет. Тот полетит — другому расскажет. Они и не будут к нам в сад летать.
        Сенька засмеялся:
        - Ну, и глупая же ты, Конопушка! Подскочил, сеткой махнул, поймал фонарик и в склянку.
        Проснулась тетя Лена ночью, слышит, — кто-то тихонько плачет. Смотрит, — Нюшка на кровати сидит.
        - Нюшка, что с тобой?
        - Мне… мне… светлячков жалко, — сказала Нюшка,
        КАМЕШКИ
        Нюшка давно об этом думает и всех спрашивает, а никто не скажет, почему. Почему на море камешки разноцветные? Одни — белые, другие — желтые, одни — красные, другие — черные. Никто не знает. Степка думал, думал — не придумал. Мурка думала, думала — не придумала.
        - Наверное их кто-нибудь красит, — решила Нюшка. — Верно, такой маляр есть, ходит, когда никого нет, и красит. Краски у него разные и кисточки.
        - Это глупости, — сказала Мурка. — Никакого маляра нету.
        - Нет есть, — говорит Нюша. — Смотри, я какой камешек нашла, — половина красная, половина желтая.
        Весь вечер Нюшка про маляра думала и все утро.
        Наверно маляр приходит в обед, когда никого на берегу нету. В другое время не может, его бы мальчики непременно увидали, — они целый день на море крабов ловят. И ночью не может, потому что темно, красок не видно, какая черная, какая белая.
        Пришел обед, сели все за стол, а Нюши нету. Тарелка стоит, суп стынет, а мясо из супа Сенька выловил.
        Тетя Лена спрашивает:
        - Девочки, никто не видал Нюшу?
        Никто не видал.
        Стали второе есть.
        Тарелка стоит, каша стынет, а подливку Сенька вылизал. Нет Нюшки.
        Тетя Лена говорит Мурке:
        - Мурка, кончай скорей обедать, беги к Пане. Наверно Нюшка там сидит.
        Принесли дежурные компот, стали ребята есть. У Нюшки в блюдце одни сливы остались. Абрикосы Сенька съел и косточки разгрыз.
        Смотрит тетя Лена, а по саду, от ворот, идет Нюшка. Тетя Лена встретила ее на лестнице.
        - Ты где была?
        - На море, — говорит Нюшка.
        Лицо у нее красное, нос горит. Ей даже отвечать трудно, — так устала. Сильно на солнце пережглась — как вареная. Стоит, руки врозь, ни на кого не смотрит. Спать хочется, и есть хочется, и плакать хочется.
        - Мышонок, принеси вазелин, — сказала тетя Лена, а потом взяла Нюшу за плечи и повернула к себе лицом.
        - Зачем ты была так долго на море?
        - Я думала, маляр придет.
        - Какой маляр?
        - Который камешки красит.
        Тетя Лена засмеялась, погладила Нюшку и стала мазать ей вазелином шею и руки.
        НИТКИ
        Нюша порезала палец и заплакала.
        А Мурка ей говорит:
        - Не плачь, Нюшка! Подумаешь, беда какая! Я один раз себе вовсе руку отрезала, а не плакала.
        Нюшка не поверила. Глянула Мурке на руки — обе целые. И эта целая, и та целая. Рассердилась Нюшка.
        - Как, — говорит, — отрезала? У тебя обе руки на месте.
        - А я пришила, — засмеялась Мурка, — оттого и на месте.
        - Как так пришила?
        - А я людейной ниткой. Вот тут, посмотри. Мурка вытянула руку, рукав подобрала и показала — сзади, повыше локтя.
        Нюшка даже нос сморщила, так разглядеть старалась. Все у нее веснушки вместе сошлись.
        Согнулась, Мурке под руку подлезла. Ничего не разглядела — царапину только.
        - Вот и неправда, ничего тут не видно. Царапина только, маленькая совсем. А нитки никакой нету.
        Мурка фыркнула.
        - Нету! Потому нету, что это не простая, а людейная нитка. Я белая, нитка белая — вот и не видно.
        Нюшка всхлипнула в последний раз и засмеялась. Побежала в спальню, взяла свою куклу — и опять к Мурке.
        - Мурка, — говорит, — Тане тоже руку пришей, как себе пришила. А то Сенька ей совсем оторвал, видишь!
        Мурка взяла куклу, приложила руку, как надо, и сказала:
        - Ведь то людейные нитки были, а не куклячьи. У меня куклячьих ниток нет. Пойди к тете Лене, она пришьет.
        - А у нее разве есть куклячьи?
        - У тети Лены все есть.
        Побежала Нюшка к тете Лене.
        - Тетя Лена, есть у тебя куклячьи нитки?
        - Конечно есть, — сказала тетя Лена.
        Взяла катушку ниток, иголку и наперсток. Стала пришивать кукле руку. Кукла белая, нитка белая — вот и не видно.
        - Что, хорошо так будет?
        - Ну да, хорошо.
        Нюшка стоит, смотрит, а про палец и думать забыла.
        ВЕСНУШКИ
        У садовника живет садовникова жена, Паня. А у Пани есть маленький ребеночек — Левка. Он еще не умеет ходить, только ползает. Он совсем беленький.
        - Паня, а Паня, — отчего я не беленькая? Отчего у меня веснушки? — спрашивает Нюшка.
        - Отойди от кроватки, разбудишь его, — говорит Паня. Она гладит пеленки, и на солнышке видно, как из утюга подымается воздух — как сахар в горячей воде, если помешать ложечкой.
        - Ну, Паня! Отчего я не беленькая? — пристает Нюшка.
        - Оттого, что плохо моешься, — смеется Паня. — Ты покрепче лицо три, вот и будешь беленькая.
        - И веснушки сойдут?
        - Конечно сойдут, — говорит Паня и дует в утюг, чтобы лучше горели угли.
        Нюшке хочется, чтобы веснушки сошли. А то Сенька все пристает, — говорит: «конопушки продай".
        «Вот и смою, — думает Нюшка, — хорошенько потру и смою".
        - Ты куда? — спрашивает Паня.
        - Я к ручейку, веснушки мыть.
        - Ну, как смоешь, поможешь мне простыни тянуть, — смеется Паня.
        Паня насыпает в утюг еще угля и ставит утюг на кирпич у водосточной трубы, чтобы уголь скорей разгорелся. Огонь так и рвется в трубу, даже слышно, как. ветер через утюг гудит. Паня стоит, утюга дожидается, а Нюшка уже тут как тут.
        - Ну, что, смылись? — спрашивает Нюшка.
        Паня смотрит на мокрую Нюшкину мордочку и удивляется, — сколько у одной девочки на лице помещается веснушек!
        - Смылись, — говорит Паня, — только не все.
        - А еще много осталось?
        - Самая чуточка, — смеется Паня.
        - Где?
        - Вот тут, на кнопке. — Паня трогает пальцем Нюшкин нос.
        Нюшка старается посмотреть на кончик своего носа. Морщится, щурится, опустит голову, задерет, — плохо видно, глаза слишком крепко на месте сидят. Что-то смешное, большое, немножко прозрачное, — гора какая-то, а не нос. Подошла к окну — на цыпочки встала, — в стекле видно, что нос. И весь в конопушках.
        - Я пойду, сильней потру, — сказала Нюшка. — Все-таки еще много осталось.
        И убежала опять к ручейку.
        А Паня передвинула Левушкину кровать в тень и опять взялась за утюг.
        А солнышко опять стало потихоньку подбираться к Левушкиной кровати.
        САНИТАРНАЯ КОМИССИЯ
        Всю террасу густо оплел дикий виноград.
        Тетя Лена и Мишка сидели в тени, — у них за спиной листья были темные.
        А Степа сидел на солнце, прямо на перилах. У него за спиной листья были прозрачные словно занавеска. Сквозь занавеску продувал ветерок, и на террасе было зелено и прохладно.
        - Санитарной комиссии очень трудно, — говорил Степа. — Мишка маленький, его ребята не слушают.
        - Правда, не слушают, — кивнул головой Мышонок. — Меня вчера Мурка даже побила. Я у нее… я у нее…
        У Мышонка губы вдруг собрались в узелок, и он стал тереть глаза кулаком.
        - Я у нее… я у нее под подушкой…
        - Что под подушкой?
        - Я у нее под подушкой летучего мыша нашел, дохлого, — выговорил, наконец, Мышонок. — И уже протух весь. Я его выбросить хотел, а она увидала.
        - Правильно, — говорит тетя Лена. — Вам вдвоем трудно. Нужно выбрать еще кого-нибудь.
        - Некого больше, все заняты, — сказал Степа. — Я уже по расписанию смотрел. Валя — в хозяйственной, Петя — по огороду, Саня — по кухне.
        Мишка на Степу не смотрит, и на тетю Лену не смотрит. На клеенке след остался от стакана — на этот кружок смотрит и воду пальцем по столу развозит. Кого бы, в самом деле, выбрать?
        - Выберите меня, — говорит Мишка.
        - Тебя нельзя, ты уже выбран, — смеется тетя Лена; вдруг она встает и подбегает к перилам.
        Внизу, от ручья идет Нюшка и плачет. «Наверно в ручей свалилась», — думает тетя Лена, потому что у Нюшки все платье мокрое.
        Нюшка плачет на разные голоса, то тоненьким голосочком — и-и-и, а то вдруг заревет — у-у-у-у. Подошла к лестнице и стала на террасу подниматься. Одной рукой слезы по лицу размазывает, другой за перила держится.
        - Что с тобой, Нюша?
        - Не сходят, — отвечает Нюша, — у-у, не сходят…
        - Кто не сходит?
        - Конопушки не сходят… И от воды не сходят, и от песочка не сходят…
        - От какого песочка?
        - От желтенького. Терла, терла, а они все тут.
        - Ах, ты, глупышка! — засмеялась тетя Лена. — Оттого у тебя нос красный?
        Больно Нюшке и обидно. Отчего Левка беленький, а она нет?
        - Тетя Лена, носик болит, и конопушки не сходят.
        Не знает тетя Лена, как Нюшку успокоить. Обернулась она к Степе и к Мишке и говорит:
        - Видите, чистёха какая — песком нос терла. Давайте мы ее в комиссию выберем.
        - От нее пользы мало, — сказал Степа. — А ты, тетя Лена, будешь нам помогать?
        - Конечно, буду.
        - Ну, тогда хорошо. Выберем, — согласился Степа.
        Мышонок тоже головой кивнул. Стала Нюшка членом санитарной комиссии.
        КАК ЛЕВКА НЮШУ ОБИДЕЛ
        Нюша с Муркой часто приходят к Пане и возятся с Левкой. На руках у Левки ниточки — перетяжки. Нюше смешно: все у него как у настоящих людей — руки, ноги, пупок, уши, нос. Ну, нос еще не настоящий, а глаза — те совсем настоящие, только очень синие.
        Мурка его спросит: как корова делает?
        А он пальчик выставит, будто рога и говорит: «Му!»
        Мурка спросит: как собака делает? — А он: «Ав-ав, ав-ав, ав-ав!» —думает, что страшно.
        Мурка спросит: как кошка делает? А он тихонечко, тихонечко пискнет: «Кс-кс!» Мурка учит его говорить «мяу», а он не научается.
        Один раз у Нюшки был насморк, она все чихала.
        Мурка и говорит Левушке:
        - Скажи, как Нюшка делает?
        Левка обрадовался, глаза у него заблестели. «Чхи, чхи!» — говорит.
        Сидит, ноги раскинул и пищит: «Чхи, чхи, чхи!»
        На другой день пришла Нюша малыша проведать, а он как увидел ее, — опять: «Чхи, чхи, чхи!» Так у Пани с рук и рвется.
        День прошел, два дня прошли, а Левушка все Нюшку зовет: «Чхи!»
        Как увидит, сейчас: «Чхи, чхи, чхи!» Огорчилась Нюша, нос повесила. Говорит Мурке:
        - Что ж, это он меня всегда будет «чхи» звать? И вырастет — тоже «чхи»?
        Левушка услышал, как Нюша с Муркой про «чхи» говорят, обрадовался — и ну пищать: «Чхи, чхи, чхи!» Нюшка — в слезы, а Мурка смеется.
        - Ты, — говорит, — Нюшка, глупая. Что на него обижаться, он еще маленький.
        НЕСЧАСТЬЕ
        В одной руке Нюшка несет пузырек иода с бумажной шапочкой на головке. В другой — пять копеек сдачи. Пятак горячий стал, вся ладошка мокрая.
        Очень жарко, от каждого камешка жар идет, как от печки. Мошкара над дорогой вьется, прямо звон в ушах стоит. Еще жарче от этого звона.
        Остановилась; Нюшка около палатки, где воду и квас продают. Серебряных шоколадок много лежит на полочке. Стоит у палатки дяденька, велосипедист. Велосипед пыльный-пыльный. А сам он голый, в одних трусах, и тоже пыльный.
        - Дайте мне сельтерской воды, — сказал дяденька. Оперся нечаянно на резиновый гудок, а гудок загудел.
        - Холодная у вас вода? — спросил велосипедист.
        - Как же, у нас все воды на льду, — ответил ему продавец.
        Нажал какой-то крантик, вода в стакан ударила. Шипит.
        Нюшка близко подошла, пузырьки в стакане увидала. Стакан вдруг вспотел, шершавым стал даже — такой холодный. Дяденька воду маленькими глоточками пьет, а Нюшка смотрит и тоже глотает. Только трудно глотать — во рту пересохло.
        Пятак горячий-горячий. Переложила его Нюшка в другую руку, и ладошку о платье вытерла.
        Дяденька сел на велосипед и уехал. А Нюшка вдруг красная стала, протянула пятак продавцу, положила на краешек стойки.
        - Тебе что? — спросил продавец» а сам руку к шоколадкам тянет.
        - Нет, мне не шоколадку, мне воды… шипучей, — сказала Нюшка.
        Никогда еще Нюшка такой воды не пила.
        Даже немножко страшно. Шипит, жужжит, в лицо брызжет.
        Откуда пузырьки берутся? Нет, нет пузырька, а вдруг побежит вверх. Стакан холодный, пальцы жжет.
        Сперва Нюшка медленно пила, чтобы надолго хватило.
        А потом не допила — больно горлу стало.
        Зато жары, как будто и нет совсем. Итти легче, и пятак руку не жжет.
        Вот и дом на пригорке видать, кто-то из мальчиков по крыше лазит, а не разобрать кто.
        Задумалась Нюшка — как про пятак сказать.
        - Я тете Лене скажу, она сердиться не будет.
        Вошла в сад, а навстречу Степа с Сенькой.
        ... — Купила иод? — спрашивает Степа. — Покажи.
        Взял пузырек, красную шапочку снял, а под ней другая, беленькая.
        - СКОЛЬКО СТОИТ? — спросил Степа.
        - Двадцать копеек, — говорит Нюша.
        - А где сдача?
        Нехорошо стало Нюше. Сенька стоит, в руки смотрит, и Степа тоже.
        - Я — я…
        Не поворачивается язык во рту. Никак Нюшка про воду не скажет.
        - Я- я… потеряла, — сказала Нюша и сама испугалась, — как это вышло, что неправду сказала. Степка сердито так смотрит, а Сенька смеется.
        - Идем к тете Лене, — строго сказал Степа и взял Нюшу за руку.
        Идет Нюша, дороги не видит, в глазах слезы стоят.
        Сенька с боку прыгает и дразнит:
        ВОТ ТАК-ТАК, ВОТ ТАК-ТАК,
        ПОТЕРЯЛА ПЯТАК!
        Тетя Лена в изоляторе окно мыла. Руки у нее в мыле. Она рукавом волосы со лба откинула.
        - Что у вас там?
        Степка Нюшу к ней подвел и поставил, как деревянную.
        - Она пятак потеряла, тетя Лена, — сердито сказал Степа.
        Подняла Нюша глаза прямо на Сеньку.
        - Вот так-так, вот так-так! — смеется Сенька.
        А из спальни Мурка и Мышонок выглядывают.
        Нюшка хочет на тетю Лену посмотреть и не может, стыдно.
        - Не беда, со всяким случается, — сказала тетя Лена. — Перестань, Сенька. Верно, быстро бежала?
        - Я… я…
        Заплакала Нюшка и убежала в спальню.
        ШИПУЧАЯ ВОДА
        Вечером тетя Лена читала книжку. Очень интересная была книжка, про водолазов. Как один дяденька под воду спускался, на самое дно. И вдруг к нему рыбка в штаны попала. Кругом вода зеленая, как у кошки глаза. Всякие крабы ползают, осьминоги, а у каждого осьминога восемь ног. А глаза страшные, будто на прутиках торчат. Нюшка даже дышать боится.
        Кончила тетя Лена читать, все встали, а Нюшка не может. Что-то у нее с ногой сделалось. Шипит что-то в ноге, пузырьки идут, слышно, как холодная вода переливается.
        От пятки началось. А там — больше. Выше вода поднимается, ледяная, шипучая. К коленке подошла и остановилась, только сильнее жужжит.
        Обхватила Нюша ногу — рукой чувствует, как под кожей пузырьки брызжут. Снизу вверх, снизу вверх. Что теперь будет!
        Дрожит Нюша, думает, смерть пришла. Шипучая вода в ногу попала. Сейчас по всему телу разольется. Нюша сидит и слушает: разливается вода по телу, или нет. Кажется, разливается. Ну да, разлилась, — вот уже в спине холодок прошел, как мурашки забегали.
        Тетя Лена подошла, за руку взяла.
        - Ты что не встаешь, Нюшка? Иди чай пить.
        У Нюши глаза стали большие, круглые, как у курицы. Голоса у нее нет, шопотом сказала:
        - Я не могу. У меня шипучая вода разлилась.
        - Какая вода?
        - Которую я выпила.
        Нюшка на тетю Лену посмотрела и вся затряслась от страха. Потом ее за руку схватила.
        - Ой, шипит, ой, шипит!.. Я наверно умру, тетя Леночка.
        - Отчего, дурочка?
        - Ты ничего не знаешь, тетя Лена. Я сдачу не потеряла. Это я так мальчикам сказала. Я шипучую воду выпила.
        - Какую шипучую воду, что ты выдумала, Нюша?
        - Ледяную, тетя Лена, в палатке. Она у меня по ноге разлилась, а сейчас по всему телу разольется.
        Засмеялась тетя Лена, даже косынка на бок сползла.
        - Ух, ты, моя глупенькая!
        Взяла ногу и давай тереть. И сейчас все прошло.
        - Ну-ка, наступи. .
        Нюшка боится наступить — вдруг опять зашипит. Нет, не зашипело.
        - Прошло?
        - Прошло. Отчего это, тетя Лена? От воды?
        - Нет, Нюша, это ты просто ногу отсидела.
        Взяла тетя Лена Нюшу за руку и пошла с ней чай пить.
        ПОДСОЛНУШКИ
        Октябрятам нельзя есть подсолнушки, потому что подсолнушки пыльные и нечистые. Санитарная комиссия должна смотреть, чтоб никто, никто не грыз подсолнушков.
        Нюшка смотрит. Чаще всего Сенька семечки грызет.
        Но с Сенькой Нюшка ничего не может поделать, — не слушается да и только.
        Прибежала раз Машутка и говорит:
        - Нюшка, что за тетеньки сидят на скамейке?
        Посмотрела Нюша, — не знает. Что за тетеньки такие, пришли и сели, а жить не живут. Ни здесь, ни по соседству не живут, — а подсолнушки лущат.
        Пошли Маша с Нюшей и сели рядом с ними на лавку.
        Так, будто в куклы играют, а сами нет-нет и посмотрят на тетенек.
        Тетеньки обе толстые, одна в одну, — верно сестры родные.
        У той платье синее, и у этой синее.
        Та смеется и подсолнушки лущит, и эта лущит.
        Набралась Нюша храбрости и спросила:
        - Вы, тетеньки, откуда будете?
        - Мы из города, — ответила тетенька. — А ты подсолнушков хочешь?
        Нюшке семечек страсть как хочется. Но она сразу сказала:
        - Нам нельзя подсолнушков. Мы — октябрята.
        А потом посмотрела на Машу.
        И Маша головой кивнула.
        Тетеньки засмеялись, и та засмеялась, и эта. Стали они разговаривать, не понять о чем. И все подсолнушки грызут, и та грызет, и эта.
        У Нюшки изо рта слюнки текут — беда!
        И у Маши тоже.
        Пошушукались Маша с Нюшей, потом Нюша обернулась к тетенькам и говорит:
        - Тетенька, а белые подсолнушки нам можно!
        Стали обе тетеньки из кулька выбирать тыквенные семечки.
        Нюша горстку подставила, ждет, пока наберется полная горстка.
        И Маша тоже.
        - Белые подсолнушки всех лучше, — сказала Маша.
        - Тыквенные семечки всех слаще, — сказала Нюша.
        НЮШКИНА ПОБЕДА
        Изолятор — это комната для больных. Никому сюда ходить не полагается, только членам санитарной комиссии полагается. В изоляторе должно быть очень чисто. Больных нет, а все равно должно быть чисто. Самое главное — чтобы пыли не было.
        Сегодня Нюшка дежурная, — ей пыль вытирать.
        Пыль вытереть очень трудно.
        Думала Нюшка, что кончила уже. Всюду чисто. На столе чисто, на подоконнике чисто, табуретки блестят, койка застлана. Стала Нюшка закрывать ставни, чтобы в комнате было прохладно. Солнце в щель ударило. Протянулось солнышко через всю комнату столбом и уперлось в одеяло. А в столбе — пылинки кувыркаются, — да сколько!
        «Плохо я пыль вытерла, — подумала Нюшка. — Сколько пылинок осталось, целая куча. Это самая зараза и есть."
        Открыла ставни, снова принялась за работу. Под кровать залезла, там вытерла. Стала на табуретку, дверь обмахнула. Стеклянный ящик с бабочками на стене висел, чтобы никто не разбил его. Нюшка и в нем стекло протерла.
        - Ну, теперь уже чисто.
        Закрыла ставни, а пыль опять кувыркается.
        - Ну тебя совсем! — рассердилась Нюшка. — Кувыркайся, сколько хочешь. Я гулять пойду.

* * *
        - Я гулять пойду, — сказала Нюшка. Повернулась к двери, а в дверях козел стоит — Бодун. Бородой трясет, веточку дожевывает. На шее у него веревка. Постоял на пороге, почесал о косяк голову, — то место, где рога растут. И вошел в комнату.
        Вскрикнула Нюшка и мимо козла — в коридор.
        - Бодун оторвался! Бодун оторвался! Выбежали из столовой Сенька и Мурка.
        - Где, где Бодун?
        - Там, в изоляторе. Скорее! Где тетя Лена?
        - Они все на море ушли.
        Осторожно подкрался Сенька к изолятору, Стал у двери, а заглянуть боится.
        Мурка его толкает:
        - Иди, иди. Ты не бойся.
        - Да, не бойся. Сама попробуй, какие у него рога. — А все-таки заглянул.
        - Одеяло жует!
        Нюшка и Мурка пододвинулись ближе и стали за Сенькой.
        - Правда, жует!
        - Беги за Паней, — сказала Нюшка, и Мурка пустилась во всю прыть по коридору.
        Нюшка. чуть не плакала.
        - Он все изгадит! У, противный!
        Бодун долго жевал одеяло, — как раз тот угол, на который солнышко падало. А потом подошел к шкапчику с лекарствами и стал о него тереться. Сперва только слышно было как зазвенели склянки.
        - Пошел вон! Пошел вон! — кричала Нюшка. — Сенька, прогони его!
        Но Сенька боялся, потому что Бодун был сердитый козел.
        Сначала склянки звенели тихо, а потом громче.
        Шкапчик заходил ходуном, а Бодун все терся и терся о него боками. Что-то упало в шкапчике, и из него посыпался белый порошок.
        - Это тальк! Он весь тальк рассыпал! — закричала Нюшка и стала впереди Сеньки.
        А потом у шкапчика начала открываться дверка. Она открывалась тихонько, понемножку, а Бодун стоял, нагнувши голову, и все терся об угол шкапчика. И вдруг дверка открылась совсем, и пузырек с касторкой покатился по полочке. Нюшка увидела, что пузырек сейчас упадет, и кинулась к Бодуну. Она схватила его за обрывок веревки.
        - Пошел вон, Бодун! Убирайся! Козел мотнул головой и шлепнул губами. Он не хотел уходить. Тогда Нюшка ударила его ногой.
        Бодун прыгнул в сторону и свалил табуретку. Табуретка упала — бух! А козел испугался, — скок, прямо в дверь. Сенька едва успел отскочить. А Нюшка выпустила веревку и хлопнулась на пол.
        - Пошел вон, Бодун! — кричал теперь Сенька, но Бодун скакал уже вниз, по деревянной лестнице, во двор.
        Тут и Паня пришла с Муркой. Сенька им все рассказал.
        - Я думала, он все перебьет, — сказала Нюшка.
        - А ничего не разбилось. Только просыпался тальк.
        - Ты не боялась? — спросила Паня.
        - Боялась. Только я дежурная, — ответила Нюшка.