Сохранить .

        Сокровище forever! Кирилл Кащеев
        Илона Волынская
        Детективное агентство «Белый гусь» #6
        Сенсация! Скоро в городском музее открывается выставка скифского золота, а накануне состоится торжественная презентация главного экспоната - всемирно известной пекторали, бесценного сокровища нации. Только очень уж странные гости собрались на этот прием: безумная поэтесса, сумасшедший ученый, таинственная девушка, то и дело исчезающая непонятно куда… Стоит ли удивляться, что главный экспонат украли! К счастью, Мурка и Кисонька, детективы из агентства «Белый гусь», тоже были в числе приглашенных. Теперь их цель - во что бы то ни стало найти похитителя…
        Илона Волынская, Кирилл Кащеев
        Сокровище forever!

        Золото скифских царей (вместо нудного предисловия)
        Екатеринославская губерния.
        Середина XIX века
        Черные полосы быстро летящих в ночном небе туч то и дело перечеркивали диск луны. Луна то пропадала за тучами, то выныривала снова, осыпая степь внизу неверно мерцающим серебром, и наконец скрылась вовсе. В одно мгновение чернота на много верст окрест будто поглотила землю. Пегая куцехвостая лошаденка, мерно трусившая по заросшей ковылем степи, заржала и остановилась.
        - От це ж трясьця, ни зги не видать! - Сдвинув шапку на затылок, дядька с длинными, свисающими на грудь сивыми усами с упреком поглядел в темноту неба. За спиной у него робко шевельнулось, и из-за плеча высунулась встрепанная белобрысая голова парнишки лет тринадцати.
        - Долго еще, дядько Мыкола? - вцепляясь старшему в плечи и озираясь по сторонам, боязливым шепотом выдохнул парнишка.
        - Та ни, вже близехонько. Но, пошла, мертвая! - прикрикнул сивоусый Мыкола и ударил пегую кобылку пятками в бока. Тяжело приседая под двумя седоками, заморенная лошаденка неспешным шагом двинулась дальше.
        Громадный земляной курган, торчащий посреди плоской, как стол, степи, приближался, горой сплошной черноты вырастая на фоне темного неба.
        - Ох и здоровый же! - Парнишка, запрокинув голову, восхищенно уставился на округлую вершину холма. Его старший спутник молча спешился. Жестом велев хлопцу сделать то же самое, принялся отвязывать от седла длинный, замотанный в холстину сверток. Резко звякнул металл.
        Стреножив лошаденку, стали торопливо подниматься по земляному склону.
        - Здесь, - глухо сказал дядька Мыкола, - камешек тут у меня приметный. - Он остановился у вросшего в склон валуна и вытащил из свертка заржавленный заступ. Острие ударило в землю, отваливая рыхлый пласт… и в склоне темным пятном открылся лаз, уводящий в глубину кургана.
        - Гляжу, вы тут вже добре попрацювалы, дядько Мыкола, - с боязливым уважением пробормотал парнишка, заглядывая в черное отверстие. - Сразу видать человека бывалого. Умеете скарбы шукать.
        - То ты, хлопче, бывалых не видал, - Мыкола усмехнулся в усы, чиркая кремнем над тряпичным трутом. Сунул тлеющую тряпку в дверцу привезенного с собой потайного фонаря. Плавающий в масле фитилек затеплился, бросая в окрестную темень робкие желто-красные мазки света. - Про «счастливчиков» слыхал, что у Черного моря в старых могилах клады шукают? Вот кто золотишко-то чует! От отца к сыну нюх передается. Другой, бывало, роет тот курган, роет, ан, окромя костей да блях медных, ничего и не найдет, а то и вовсе живым не вернется, землей засыплет. А ежели кто из «счастливчиков» - нож только в землю сунет, сразу на золото и наткнется!
        - Как же они так? - Хлопец слушал старшего, приоткрыв рот.
        - А бес их знает! - Мыкола пошевелил усами, будто рак. - Люди говорят, скарбы золотые от других прячутся, а им сами даются, бо есть в них трошки крови народа, что курганы те насыпал. Я как на Керчи был, одного такого «счастливчика» спытал, да он только смеялся - говорит, переночую на вершине, как услышу: закопанные в нем кони копытами бьют, там золото и спрятано.
        - Дядька Мыкола, а ты ночевал?
        Сивоусый сдержано кивнул. Хлопцу хватило ума не спрашивать, слышал ли старший стук копыт - и так было ясно.
        - Ничего, есть и другие способы скарб взять, - мотнул чубом Мыкола. - От побачишь! - И поглядел на хлопца. Оценивающе. Как глядят на вывешенную в мясной лавке тушу.
        Хлопец того взгляда не заметил:
        - Ой, спасибочки вам, дядько Мыкола! Век за вас Бога молить буду! Батько-то у нас еще прошлой весной помер, мамка на людей стирает, горбатится, уж кашлять начала не по-хорошему, а нас же у нее трое… Нам гроши во как нужны!
        - Языком грошей не добудешь! - грубо оборвал его старший. - Бери заступ, и полезли!
        Хлопец еще разок опасливо глянул в прокопанный в склоне кургана лаз. В лицо ему дохнуло сыростью разрытой земли и еще чем-то, чему он не знал названия, но что пугало его до постыдной дрожи в коленках. Лезть не хотелось, но видения обещанного Мыколой золота - драгоценных украшений и отделанной золотыми бляхами конской сбруи - манили его. Парнишка чувствовал, как от ужаса живот у него втягивается, почти прилипая к спине… Он судорожно перевел дух и потянулся перекреститься… Его со страшной силой схватили за запястье, и в пляшущих отблесках фонаря он увидал над собой бешеные глаза Мыколы.
        - Руку отрежу! - Свистящим шепотом выдохнул ему в лицо сивоусый. - Сдурел? Тут скарбы заклятые! Хочешь, чтоб они от твоего креста безвозвратно под землю ушли? А ну пошел! - Он сильно пнул мальчишку, и тот, не успев пискнуть, нырнул в лаз.
        Волоча за собой заступ, шустро пополз на четвереньках по змеевидному проходу. Земля с потолка и стен мелким крошевом сыпалась ему на голову и спину. Сзади, выставляя перед собой фонарь и то и дело сдавленно чертыхаясь, полз Мыкола. Наконец парнишка уперся в перекрывающую выкопанный проход земляную стену. Приподнялся, опираясь на колени, и всадил заступ в землю, углубляя проход. Рядом, отгребая падающие из-под острия комья земли, молча возился Мыкола.
        Парнишка остановился всего раз - стянуть с себя насквозь мокрую рубаху. Воздуха в земляном лазе не хватало, при каждом ударе заступа хлопец широко и жадно разевал рот. От летящей вокруг мелкой пыли отчаянно саднило внутри. Медный крест елозил по залитой потом груди, витой гайтан натирал шею. Мальчишке казалось, что он так роет уже целую вечность - ударить острием заступа, упереться, отваливая очередной земляной пласт. Ударить, упереться… Ударить…
        Заступ вошел в землю неожиданно легко. Мальчишка сперва ничего не понял, взмахнул снова… Заступ едва не вырвался у него из рук, пройдя насквозь через ставшую вдруг хлипкой земляную стену.
        - Дядько Мыкола… - хрипло прошептал хлопец и закашлялся, выхаркивая из легких набившуюся туда пыль. - Там… пустота… Кажись… того… нашли…
        Деловито сопя, Мыкола протиснулся мимо своего молодого помощника. Отобрал заступ и принялся аккуратно прощупывать им стену.
        - Оно? То оно, дядько Мыкола? - затеребил его мальчишка. - Оно, да? Золото?
        Старший не отвечал, продолжая тыкать острием в остатки земляной кладки. Земля тонкими струйками сыпалась под его ударами, в неверном свете потайного фонаря в обнажившихся проплешинах мелькнула верхняя кромка известняковой плиты… Уставившись на эти каменные вкрапления расширенными, сверкающами безумной надеждой зрачками, мальчишка шептал, как в бреду:
        - Мамку к доктору, пока живая еще… Брательникам сапоги, бо они ж зимой как есть босые… Нашли… Скарб… - Просочившееся в лаз снаружи легкое дуновение веющего над степью ветра коснулось разгоряченного лица. Дыхание хлопца успокоилось, выражение глаз стало осмысленным. - Дядько Мыкола… - неуверенно позвал он.
        - Ну что тебе? - раздраженно откликнулся старший.
        - Та той же… скарб… заклятый… Его ж заклинали, чтоб такие, как мы, не чипляли? Бо мы ж не «счастливчики», чтоб он нам сам дался… Как же мы его возьмем?
        Мыкола медленно повернулся к мальчишке - и тот невольно вжался в стену, таким вдруг страшным ему показался взгляд обычно добродушного сивоусого знакомца.
        - Есть способ, хлопче, - медленно и раздельно проговорил сивоусый. - До того заклятого скарба ключик. - Мыкола придвинулся поближе к мальчишке. - Кровь людская!
        - Р-руку р-резать? - дрожащим голосом переспросил мальчишка, шаря по земле в поисках еще недавно лежавшего рядом заступа. Но тот уж давно был у Мыколы. И все же пальцы хлопца наткнулись на что-то маленькое, твердое… Сам не понимая зачем, он стиснул это маленькое в кулаке, будто оно могло принести ему спасение.
        - Скарб больно велик, - процедил дядька, - руки-то за него мало будет.
        Мыкола на одно короткое мгновение увидал свое отражение в выкаченных от ужаса глазах парнишки - и тут же ударил заступом. Узкий лаз не позволял замахнуться, поэтому дядька просто ткнул, словно копьем, норовя попасть в живот белобрысому дурню. Чтоб струя живой человеческой крови враз окропила проступающую из-под слоев земли кладку, отворяя дорогу к кладу…
        - Дядька Мыкола, не надо!
        Даром что лаз узкий - хлопец все ж сумел извернуться ужакою, шарахаясь в сторону. Заступ прошелся по его впалому животу, прочертив длинную царапину… и врезался в земляную стену.
        Пласт земли рухнул. Вырвавшись наружу вместе с волной невыносимого смрада, прямо в Мыколу пыхнуло белесой пылью. Из открывшегося проема, щеря здоровенные желтые зубищи, на сивоусого выпялился громадный лошадиный череп. Защищаясь от жуткого видения, дядька вскинул руки… Из горла его вырвался страшный хрип. Глаза выкатились из орбит, сивоусый забился в узком лазе, молотя в стены каблуками сапог. По всей длине выкопанного им прохода будто дрожь прокатилась. Со стен сплошными ручейками посыпалась серая сухая земля. Потолок пошел волнами. Здоровенный ком земли рухнул прямо на фонарь. Коротко дзенькнув, стекло лопнуло, фитилек выпал и погас. Последнее, что успел увидеть оцепеневший мальчишка, - перекошенное, прям упыриное лицо Мыколы. Дядька, пялясь на него вконец безумными глазами, прохрипел:
        - Отдай… кровь… - И протянул к нему осыпанные белесой пылью руки.
        Отчаянно вскрикнув, мальчишка пнул его ногой и на четвереньках рванул к выходу. Холодные пальцы вцепились ему в босую пятку, хлопец закричал, вырываясь, - и тут же позади с грохотом рухнул новый пласт земли. Хватка на ноге разжалась. Локти - колени - локти - колени… Мальчишка полз к выходу. Стены лаза колыхались, будто дышали. Позади все валилась и валилась земля. Многопудовая тяжесть нависала над самой макушкой, норовя заживо похоронить под собой. Казалось, прорытому в кургане лазу не будет конца… когда навстречу хлестнул свежий ветер. Хлопец одним броском вывалился наружу… и тут же стены лаза с глухим шумом рухнули и проход захлопнулся, словно жадная змеиная пасть.
        Мальчишка постоял, шатаясь, над пятном рыхлой земли - всем, что осталось от дядьки Мыколы и его скарба, - и мешком повалился на земляной склон. Он лежал, раскинув руки, судорожно вдыхая чистый, пахнущий разогретым за день ковылем воздух, и бездумно глядел, как круглая луна стеснительно выглядывает в дырки облаков. Наконец чувства вернулись в ноющее тело - и мальчишка вдруг ощутил, что в правой руке у него что-то стиснуто. Маленькое, с гладкими краями.
        Хлопец поднес руку к глазам и медленно разжал пальцы. На ладони, тускло отливая старым, не одну тысячу лет не видавшим света золотом, лежала бляшка с вычеканенным на ней оленем. Мальчишке этот гордый могучий зверь с запрокинутыми ветвистыми рогами показался самым прекрасным в мире. Не богатство, но на доктора для мамки и обувку брательникам хватит. Мальчишка бережно увязал бляшку в пояс драных порток, земно поклонился кургану и побежал по склону, разыскивать пасущуюся внизу лошаденку.
        Днепропетровская область (бывшая Екатеринославская губерния)
        Июнь 1971 года
        Зависшее в зените солнце жгло невыносимо, но даже оно было не в состоянии высушить проступающий сквозь рубашку пот. Раздражая кожу, горячие струйки одна за другой катились по спине. От долгого сидения на корточках ноги затекли, а забитый сухой земляной пылью рот пересох. Но пить нельзя - станет только хуже, вообще до вечера не продержишься. Одна радость - в туалет совсем не хочется, а то куда бы он пошел на этой плоской, во все стороны просматривающейся степи, где единственной возвышенностью был их полураскопанный курган? А в соседней траншее девчонки роются. Взрослые. Студентки.
        Мальчишка лет тринадцати, засевший в раскаленной на летнем солнце траншее раскопа, покраснел, будто кто мог подслушать его мысли, и принялся старательно ковырять скребком земляную стену кургана. Эти самые девчонки, между прочим, не ноют, вот и ему нечего. Никто его сюда силком не тащил, сам упрашивал: «Дяденьки археологи, дяденька Мозолевский, можно я немножко покопаю, ну хоть попробовать дайте, ну пожалуйста…»
        - Товарищ Мозолевский, вам что, трудовое законодательство не писано? - послышался сверху раздраженный голос.
        Мальчишка вскинул голову. Над ним, на кромке раскопа, застыла приземистая фигура, облаченная в мятый после долгой езды в «уазике» костюм. На темной ткани уже успела осесть пыль. Соломенная шляпа делала приезжего похожим на пасечника с картинок, но впечатление портил зажатый под мышкой пухлый портфель.
        Стоящий рядом начальник экспедиции Борис Мозолевский набычился… и промолчал. Лишь пальцы судорожно, до белизны стиснули деревянную доску, на которой лежал полуизъеденный ржавчиной короткий - не намного больше современного кухонного ножа - скифский меч акинак.
        Мальчишка уныло поглядел на начальника экспедиции. Вчера, еще затемно отпросившись у матери, он примчался на раскоп и, боясь даже дышать в спину орудующим щеточками и скребками археологам, с благоговением следил, как акинак медленно, по миллиметру, освобождают от земли, в которой он пролежал две с половиной тысячи лет! Но на этом, кажется, его приобщение к древним тайнам курганов и закончится. Принесло же этого… гриба в шляпке…
        - Почему детский труд используете? - тыча в мальчишку пальцем, разорялся «гриб». Снизу, из раскопа, в котором съежился мальчишка, отлично видно было, как полуденное солнце колючими лучиками проскакивает сквозь дырочки его шляпы.
        Мозолевский по-прежнему молчал, только хмурился.
        - Это не использование детского труда. - Возникший словно из ниоткуда археолог Женя Черненко аккуратно вклинился между приезжим «грибом» и начальником экспедиции. - Это трудовое воспитание. Пусть покопается парень…
        - Чтобы копать, вам выделили бригаду шахтеров и экскаватор! - перебил его «гриб». - На государственные средства, между прочим! - Он по-прежнему обращался только к каменно молчащему Мозолевскому. - А вы так ничего и не нашли!
        - То есть как это?! - немедленно возмутился Женя. - А керамика, а скотомогильник, в смысле захоронение лошадей? А погребальная повозка? А греческие театральные маски? Это же интереснейшие находки, явно указывающие, что курган Толстая могила, - он одним взмахом руки очертил все опоясывающие курган траншеи раскопов, - относится к погребениям скифских царей… Настоятельно прошу не принижать достижений советской археологии перед лицом немецких товарищей! - И он кивнул на появившуюся рядом с ним фрау Ренату, которая и впрямь была самой настоящей немкой.
        Но «гриб», будто не слыша, продолжал буравить взглядом начальника экспедиции.
        - Маски-фантомаски… - брюзгливо процедил он. (Значит, слышал все-таки!) - Может, курган ваш и царский, только вон, весь грабительскими ходами изрыт. Тут если что и было, еще до вас вынесли…
        - Ничего подобного! - снова взвился Женя. - Мы совершенно убеждены, что этот курган сумел сохранить свои сокровища - в конце концов, мы же обнаружили возле скотомогильника засыпанный скелет грабителя!
        - «Курган сохранил»! - передразнил «гриб». - А еще ученые! Нахватались у своего начальника бредней! Вы шарлатан, Мозолевский! - словно кирпич в лицо, швырнул он начальнику экспедиции.
        Забыв про страх, мальчишка в раскопе вскочил. Как он смеет, гриб-поганка! Борис настоящий ученый, столько всего знает! Но что же он молчит! Пусть скажет этому… Мальчишка в отчаянии поглядел на Мозолевского, который в ответ на брошенное обвинение лишь угрюмо катал желваки на загоревших до красноты скулах.
        - Байками меня тут кормил! На кургане он, видите ли, ночевал, слышал, как скифские кони копытами бьют! - Нервным движением «гриб» выхватил из портфеля широкий, как скатерть, клетчатый платок и отер залитое потом лицо. - Вы обещали, что тут будет золото! - это прозвучало настоящим криком души.
        - Я думать, советски товарищи хотеть только блага советский наука, - разбивая повисшую над раскопом тишину, наконец пробормотала Рената Ролле. - И совсем не думать о такой вещь, как золото.
        «Гриб» кинул на нее косой взгляд - ясно было, что, не будь фрау Ролле и впрямь «немецким товарищем», высказал бы он ей… по-русски. Но сейчас он только вновь повернулся к начальнику экспедиции:
        - Вы обманули меня! Нет, хуже! Вы своими антинаучными бреднями всю советскую власть обманули, Мозолевский! Этот курган давно разграблен! Где золото? Где обещанное вами скифское золото, я спрашиваю?!
        Глядящий снизу мальчишка увидел, как Борис Мозолевский медленно поднял голову. Темные глаза под выгоревшими до белизны бровями полыхнули таким бешеным огнем, что «гриб» в испуге осекся и попятился по насыпи раскопа. Рыхлая земля из-под его ботинок посыпалась в траншею, мальчишке на голову. Но тот даже не заметил - потому что в руке у Мозолевского что-то блеснуло. Мальчишке показалось, что археолог сжимает за рукоять тот самый скифский акинак, вдруг ставший целым и невредимым, и избавившийся от двухтысячелетней ржавчины древний клинок сияет на солнце.
        - Золото вам? - хрипло выдохнул Мозолевский, и его тихий голос - почти шепот - прозвучал так, что услышал весь раскоп. - Кроме золота, вам ничего не нужно? Ладно. Будет вам золото! - И он прямо с места прыгнул в траншею раскопа.
        В невольном испуге мальчишка вжался в стену. Мягко, как барс, Мозолевский приземлился на ноги рядом с ним. Только сейчас мальчишка понял, что начальник экспедиции сжимает в руке не древний акинак, а вполне современный армейский нож, которым он обычно орудовал в раскопе.
        - Вот где ткну - там и будет! - бросил наверх Мозолевский - и со всего маху вогнал клинок в стену раскопа.
        Хищно, как в тело врага, нож ушел в землю по рукоять. Мальчишка судорожно хватанул воздух и замер, не смея дышать. Казалось, не только заглядывающие в траншею люди, не только раскоп - весь мир замер вместе с ним.
        Мозолевский медленно потянул клинок на себя. Словно расколотый ударом, тяжелый пласт глины с глухим шумом рухнул оземь. Нож скользнул обо что-то твердое. Мир выдохнул и снова захлебнулся немыслимым, диким, торжествующим воплем…
        На потемневшем лезвии лежала впаянная в глину золотая бляшка размером со спичечный коробок. В свете горящего в зените яростного солнца в выбитой ударом ножа нише тускло блеснуло древнее золото скифских царей.
        Наши дни
        XXI век
        Стеклянные двери мерцающего подсветкой высотного офисного здания медленно разошлись в стороны… и, цокая коваными копытами по гранитным ступеням, наружу вылетел гнедой конь. Встречный ветер трепал каштановую гриву и темные волосы пригнувшейся к луке седла всадницы. Следом на могучем вороном вырвался вооруженный копьем рыцарь в сверкающих доспехах… и непроницаемо-темных очках. Суетящиеся перед входом люди в бронежилетах и с автоматами остановились.
        - Хей-я-я! - Будто взлетев в вихре развевающихся черных волос, девушка встала в седле. Вскинула небольшой лук…
        Стрелы ложились на тетиву одна за другой и… банг! банг! банг! - замолотили в гранит у ног рассыпавшихся автоматчиков.
        За спиной балансирующей на седле лучницы к резко затормозившему у тротуара «Мерседесу» рванула компания детей. В самом центре группы бежала девочка с растрепанными ярко-рыжими волосами. На ее разорванном и заляпанном грязью коротеньком вечернем платье тускло мерцало широкое ожерелье из древнего золота.
        Глава 1. «Белый гусь» в рекламе не нуждается
        Золото тускло блеснуло в свете горящей под потолком лампы. Кисонька перевернула жесткую глянцевую страничку буклета, еще раз поглядела на изображенное на обложке то ли широченное ожерелье, то ли круглый воротник чистого золота, с рельефными изображениями людей, птиц, животных и даже сказочных существ вроде крылатых грифонов. Девчонка мечтательно вздохнула:
        - Красивая какая! Просто потрясающая!
        Ее близняшка Мурка заглянула сестре через плечо. Рыжая прядь длинных волос упала прямо на красовавшуюся поперек буклета надпись: «Золотая пектораль Великой Скифии снова увидит свою родину!»
        - Выставку Олег Петрович организовывает, - сказала Мурка и в ответ на непонимающий взгляд Вадьки напомнила: - Ну, Остапчук…
        Вадька нахмурился, вспоминая, - имя показалось ему знакомым. Потом лицо его прояснилось.
        - А-а, тот бизнесмен, которого мы в нашем самом первом деле подозревали?! - Вадька снова нахмурился. - Погоди, он же вроде старинную мебель коллекционировал? [1 - О первом расследовании детективного агентства «Белый гусь» читайте в книге И.Волынской и К.Кащеева «Полночь в музее». (Прим. ред.)]
        - Наверное, как тогда городских коллекционеров чуть не перебили, так он в мебели и разочаровался? - предположила Мурка.
        - Скажи лучше - эволюционировал. От дерева к золоту, - усмехнулся Сева. - Я его понимаю.
        - Не сомневаюсь! - фыркнула Кисонька и тут же добавила: - Остапчук прислал папе приглашение на презентацию!
        - Не раскатывай губу, Кисонька! Примерить пектораль тебе все равно не дадут, - съехидничал Сева.
        Кисонька лишь презрительно на него покосилась.
        - Что Остапчук вашего отца пригласил - понятно, они партнеры, - задумчиво сказал Вадька, вытряхивая из глянцевого буклета беленькую карточку с приглашением. - А вот зачем он в «Белый гусь» приглашение отправил? Презентация перед открытием выставки только для первых лиц города…
        - Думаешь, он… заподозрил? - зловещим шепотом выдохнула Катька.
        - Что заподозрил, Кать? - Мурка устало поглядела на младшую компаньоншу их детективного агентства. - Остапчук нас знать не знает! А приглашение прислал, почему все присылают. - Мурка нырнула под стол - и вытащила на поверхность решетчатую корзинку для бумаг. Из корзины, топорщась жесткими краями, торчали прямоугольники пригласительных карточек - беленькие и цветные, с золотым обрезом, с похожим на витиеватый почерк курсивом и с четким печатным шрифтом… Мурка наугад запустила в корзину руку и, вытащив стопку, принялась перебирать их одну за другой. - Пожалуйста, приглашение на «Стройся!»…
        - Из военкомата, что ли? - слегка встревожился Сева.
        Мурка одарила его снисходительным взглядом:
        - Презентация новых строительных технологий. Или вот - открытие конкурса «Золотая иголка», - продолжала Мурка.
        - Если это конкурс портных - еще ничего, а если медсестер - я ни за что не пойду! - немедленно объявила Катька. - Вдруг они эти… объекты для своих конкурсов прямо из публики набирают!
        - Не волнуйся, они на искусственных соревнуются, - утешила ее Мурка. - Или вот… «Ярмарка белорусского женского белья в филармонии».
        - Чайковский отдыхает! - Сева уполз под стол, а Вадька засмущался, живо представив музыкантов, вышедших на сцену в непритязательной, но качественной продукции соседней республики.
        - С тех пор как «Белый гусь» предотвратил ограбление ювелиров, наш Салям стал популярен, - завершила Мурка.
        Пятерка ребят, восседающих в секретной рабочей комнате детективного агентства «Белый гусь», невольно повернулась к занимающему одну из стен стеклу, в котором отлично виден был высокий, под два метра, накачанный мужик, как всегда меланхолично поедающий бутерброд с салями.
        В их городе, где молчаливый хозяин таинственного детективного агентства с его секретными, но неизменно успешными методами работы начал пользоваться популярностью, никто даже не догадывался, насколько агентство на самом деле таинственное, а методы его - секретные. И уж тем более не подозревали, что мрачноватый бородач Салям вовсе не хозяин «Белого гуся»! Сколько у агентства настоящих хозяев, толком не знали даже они сами. Катька, младшая сестра шефа агентства и специалиста по компьютерным преступлениям Вадьки Тихонова, настоятельно требовала, чтобы боевого белого гуся Евлампия Харлампиевича (сокращенно - Харли) тоже считали одним из владельцев, а финансовый директор и эксперт по экономическим преступлениям Сева категорически отказывался, заявляя, что еще и на гуся он счет в банке открывать не намерен. Сестры-близняшки Мурка и Кисонька в этом вопросе держали строгий нейтралитет - ссориться с Катькой и ее гусем им не хотелось, но и с Севой они были согласны: личный гусиный счет - это как-то чересчур!
        Впрочем, внутренние проблемы так и оставались в рабочей комнате агентства, а попадающий в парадный офис клиент встречал солидного, сразу внушающего доверие бородача. И если в разговоре Салям вдруг делал долгие паузы, клиент благоговейно замирал, в полной уверенности, что великий сыщик погрузился в обдумывание его непростой проблемы. Никому даже в голову не приходило, что на самом деле «великий сыщик» просто ждет, пока компания мальчишек и девчонок за стенкой через закрепленный на ухе микрофон подскажет ему, что говорить.
        Теперь истинные хозяева «Белого гуся» (включая даже высунувшегося из корзинки Харли) внимательно разглядывали своего единственного служащего через прозрачное только с одной стороны стекло между парадным офисом и рабочей комнатой.
        - А знаете, что я думаю… - вдруг сказал Сева, переводя взгляд с Саляма на буклет «Золотой пекторали».
        - Мы даже не знали, что ты умеешь, - невинно заверила его Кисонька, за что тут же получила локтем в бок от сестры и грозный взгляд от Вадьки. Только вредная Катька согласно захихикала.
        Сева обиженно умолк, поджав губы. В дополнение к грозному взгляду Вадьке пришлось наставительно добавить:
        - Если Севка чего надумал, его надо хотя бы послушать, потому что без него мы бы денег на «Белом гусе» в жизни не заработали…
        - А, ну если Севочка думает о деньгах… - многозначительно кивая, тут же согласилась Кисонька.
        Катька снова захохотала, зато Мурка протянула зловещим тоном:
        - Кому-то за длинный язык сейчас будет как на тренировках - сто отжиманий…
        - Ты что, у меня косметика размажется! - переполошилась Кисонька.
        - Тогда закрой рот и помалкивай, а не то я тебе помаду сама размажу! - пригрозила Мурка. - А ты выкладывай, чего там у тебя! - скомандовала она Севе.
        Сева еще минуту помолчал, наслаждаясь редким моментом посрамления ехидной Кисоньки, и наконец соизволил сообщить:
        - Я тут прикинул кое-что на будущее, и думаю… - Он обвел взглядом компаньонов - проверяя, нет ли у кого возражений. На этот раз промолчала даже Кисонька, и Сева закончил, помахивая буклетом в воздухе: - Надо бы нашего Саляма на эту презентацию отправить. Эй, а чего вы на меня так пялитесь? - увидев устремленные на него ошалелые взгляды компаньонов, поинтересовался он.
        - Еще на Кисоньку наорали, - после недолгого молчания выдала Катька. - А он ведь и правда насчет думать не очень…
        - Правда, Севка, чего-то ты не то… - начал Вадька, уже раскаиваясь в оказанной другу поддержке. Ну кто ж знал, что он такую дурь выдумает? - На фига наш Салям на выставке? В качестве экспоната?
        - С людьми пообщаться, - невозмутимо сообщил в ответ Сева.
        - Ты нас что, решил заложить? Стоит Саляму без нас хоть пять минут с кем-то пообщаться, весь город догадается, что не мог он сам дела расследовать…
        - А кто сказал, что без нас? - Сева оставался невозмутим. - Твоя техника и на дальние расстояния действует. Нацепим на Саляма камеру, микрофон и отправим, а сами будем ему из офиса подсказывать, что делать и как говорить.
        Вадька не ответил - он невольно прикидывал, как расширить радиус захвата микрокамеры, которую можно пристроить Саляму в пуговицу… Шеф агентства опомнился:
        - Сделать-то можно, только зачем? Если тебя так тянет на древнее золото посмотреть - сам сходи, без Саляма!
        - Я - человек современный. Золото предпочитаю в оцифрованном виде - на кредитной карточке, - с запредельным высокомерием обронил Сева. - Неужели не врубаетесь? По-настоящему богатые люди, которые могут за нашу работу хорошие деньги заплатить, не станут доверять секреты тем, кого они совсем не знают! Значит, надо сделать так, чтоб они с нашим «Белым гусем» были лично знакомы!
        - Они и так с ним знакомы! - мотнул головой Вадька. - Этот тип - наш логотип… - он потыкал пальцем в Евлампия Харлампиевича, - по три раза на дню на всех городских телеканалах мелькает!
        Но тут Сева получил поддержку с неожиданной стороны.
        - Телевидение, конечно, нужно, но… - задумчиво сказала Кисонька, - если мы хотим, чтоб у нас и дальше были клиенты, местная тусовка должна на Саляма хотя бы посмотреть! Чтобы потом не боялись к нему обращаться. Сева абсолютно прав! - решительно заключила она. - Прятать Саляма больше нельзя. А для первого выхода в свет презентация «Золотой пекторали» - самый подходящий случай.
        - Не какие-нибудь там «оперные унитазы», а сплошная культура и история… Все городские шишки соберутся, - согласно кивнула Мурка.
        - А вы пойдете в музей вместе с ним! По пригласительному вашего папы, - добавил Сева. - Мы с Вадькой будем Салямом отсюда рулить, а вы на месте подстрахуете.
        - А как же вы? Вам же, наверное, тоже интересно пектораль посмотреть? - засомневалась Кисонька.
        - Я ее уже в Интернете видел, - с глубоким равнодушием обронил Вадька, ныряя в свой шкаф с инструментами.
        Кисонька вскочила и, пробежав через коридор, ворвалась в парадный офис, огорошив сидящего там Саляма заявлением:
        - Салям, доставай пиджак и давай от него верхнюю пуговицу! Ты завтра идешь в музей на презентацию золотой скифской пекторали!
        Салям на мгновение перестал жевать, одним глотком отправил уже откушенный кусок бутерброда в желудок и серьезно поинтересовался:
        - Туда только без пуговиц пускают?
        Кисонька с большим трудом подавила желание с такой же серьезной миной пояснить Саляму, что приличные люди в наше время в музеи ходят не только без пуговиц, но еще обязательно без штанов. Но сдержалась. Единственный служащий «Белого гуся» был человеком крайне ответственным и исполнительным. Кисонька сразу представила, как у входа в музей Салям стаскивает с себя брюки и в таком виде торжественно вступает в презентационный зал.
        - Вадька вмонтирует в пуговицу камеру, чтоб мы видели, что с тобой происходит, - уже спокойно пояснила она. - Там мэр города и губернатор будут, с женами…
        Салям продолжал равнодушно жевать.
        - И фуршет, - искушающе добавила Кисонька. - С бутербродами.
        Салям задумался, оглядывая надкушенный бутерброд со всех сторон. Наконец он поднял глаза на Кисоньку и настороженно уточнил:
        - С салями?
        - И с салями, и с бужениной, и с красной рыбой… Наверное, - добавила Кисонька.
        Салям еще немного подумал, вздохнул и, окончательно решившись, промаршировал к встроенному шкафу, где прятался его парадный костюм, купленный за деньги агентства (после долгого скандала с Севой, утверждавшего, что для создания образа настоящего сыщика костюм совершенно не нужен. Хватит и собственных Салямовых джинсов, пятна кетчупа на которых вполне можно выдать за пятна крови. Сдался Севка, только когда озверевшая Кисонька пригрозила стребовать денег еще на трубку и скрипку, как у Шерлока Холмса).
        Вытащив костюм, Салям с видом воина, идущего на смертный бой, оторвал от пиджака верхнюю пуговицу.
        - …Я тут подумал, - начал Вадька.
        - Похоже, думание - это заразно… - пробормотала вернувшаяся в рабочую комнату Кисонька, оглядывая Вадькин стол. Только что практически пустая столешница за время ее недолгого отсутствия оказалась сплошь завалена детальками, микросхемами, компьютерными чипами, чертежами… Посредине гордо красовался дымящийся паяльник.
        - Я подумал, - принимая пуговицу, упрямо продолжал Вадька, - давайте я Саляму еще чего-нибудь куда-нибудь присобачу!
        Кисонька поглядела на него изумленно:
        - Третью ногу? Или ухо посреди лба?
        - Нет, ну там что-нибудь стреляющее в галстук вмонтирую или нож в рукав! - азартно предложил Вадька.
        - И огнемет в пупок! Будет у нас не Салям, а Терминатор! - подключилась Мурка. - Пойдет с губернатором знакомиться, а из рукава нож торчит!
        - Конфуз может выйти чрезвычайный, - серьезно согласилась Кисонька.
        - Тогда хоть очки возьмите! - предложил Вадька, загоревшийся идеей «апгрейдить» Саляма по полной программе. Он протянул Кисоньке здоровенные, как консервные банки, темные очки. - Тут куча всего - и вторая камера, и даже ночное видение!
        - Эффектные, - вертя очки в руках, одобрила Кисонька.
        - Так берете? - возрадовался Вадька.
        - Обязательно, - согласилась Кисонька, - только кучу всего ты отключи, пожалуйста, - скомандовала рыжая. - А очки возьмем. Они с Салямовым костюмом смотреться будут - исключительно!
        - Так что?! - возмутился Вадька. - Мы на него, кроме камеры и микрофона, ничего и не нацепим?
        - Вадька, не увлекайся! - отрезала Мурка. - Салям на презентацию, а не на спецоперацию идет!
        Вадька поглядел на жестоких девчонок с трагизмом непонятого гения, но ничего не сказал. Лишь упрямо сжал губы и, гневно сопя, принялся монтировать в пуговицу мини-камеру.
        - Сами там не увлекайтесь древностями своими, - проворчал он, пинцетом поправляя последний проводок. - А то я вас знаю - будете на эту скифскую медяху пялиться и ахать: произведение искусства, бесценная находка… Ваше дело не экспонатом любоваться, а Саляма пасти! И внимательно следить, с кем он… то есть мы через него… разговариваем.
        - Мальчишки, значит, - на Саляме, вы с Кисонькой - на контроле, - вдруг возмутилась Катька, - а Евлампий Харлампиевич? А я?
        - А ты-ы… - многозначительно протянул Вадька. - Ты… - он оглядел Катьку с сомнением, словно колеблясь, можно ли доверить младшей сестре такое рискованное и опасное дело. И, наконец решившись, торжественно провозгласил: - А ты - пришей Саляму пуговицу обратно!
        Глава 2. Презентация тщеславия
        - На такое везение я даже не рассчитывала - чтоб нас одних отпустили! - радостно объявила Мурка.
        - Если бы мама вчера не уехала - не отпустили бы, - резонно заметила Кисонька. - А отцу на завод надо, он только счастлив, что мы вместо него у Остапчука отметимся.
        Шофер Володя остановил «Мерседес» у высокого парадного крыльца старинного особняка, в котором размещался исторический музей. На открытой дубовой двери висела афиша, объявляющая, что в город прибыло бесценное сокровище, но официально экспозиция открывалась лишь завтра. Тем не менее у ступенек особняка перетаптывалась кучка возбужденных людей с плакатами.
        - Это что за демонстрация? - пробормотал шофер Володя.
        Кисонька прильнула к боковому стеклу, пытаясь прочитать надписи на плакатах. Надписи слегка ошеломляли.
        «Нет осквернителям древних могил!» - гласила одна. «Тутанхамона - египтянам, пектораль - скифам!» - сообщала вторая. «Каждый честный человек должен отобрать у археолога лопату!» - наконец, призывала третья.
        - Может, мне вас проводить? - засомневался Володя.
        - Они вроде не буйные, - ответила Кисонька, и сестры выбрались из машины.
        К ним сразу пристала невысокая, спортивного вида женщина в джинсах. Длинные, завитые крупными кольцами седоватые волосы рассыпались по плечам не слишком чистого свитера. Женщина приблизила смуглое худое лицо к девчонкам и с интонацией хорошо оплаченного энтузиазма спросила:
        - А если бы разрыли могилу вашего отца?
        - Наш папа жив! - с невольной дрожью в голосе пробормотала Кисонька, шарахаясь в сторону.
        Сестры бегом взлетели по высоким ступенькам и, миновав настороженно косящихся на демонстрантов охранников на посту у входа, нырнули внутрь. Мимо них торжественно шествовали дамы в сопровождении мужчин. Молодые, в платьях для коктейля от Шанель, как новенькие и о-очень дорогие спортивные машины с открытым верхом. Другие - как старинная лепнина музея - так же хорошо отреставрированные. Мужчины казались совершенно одинаковыми из-за черных смокингов и выражения превосходства на лицах.
        Кисонька отдала свое пальто слегка ошалевшей от нарядов и драгоценностей старушке-гардеробщице и остановилась перед высоченным зеркалом XVIII века в золоченой раме. Старинная амальгама словно бы слегка размылась и отразившуюся в зеркальном стекле девочку с ярко-рыжими волосами и зелеными глазами, одетую в коротенькое коричнево-золотистое платье без рукавов, казалось, окружал смутный ореол. Будто коридор в прошлое, по которому шествовали мужчины в камзолах и при шпагах, их дамы в пудреных париках и кринолинах… Рядом с Кисонькиным отражением возникло еще одно - точно такая же девочка с рыжими волосами и зелеными глазами, только платье на ней было черно-серебристым. Кисонька была уверена: если когда-нибудь, в далеком будущем, научатся «отматывать» зеркальные отражения назад, на такую пару, как они, будут любоваться долго!
        - Как думаешь, мама станет ругаться, что мы пошли сюда одни и так поздно? - озабоченно спросила Мурка, поглядывая на широкие окна, за которыми уже сгущались сумерки.
        - Когда она узнает, что ты вылезла из своей «защитной» рубашки и надела нормальное платье, - от счастья простит нам что угодно! - Кисонька шагнула ко входу в зал. - Ой! Извините, пожалуйста! - охнула она, чуть не врезавшись в неожиданно оказавшуюся позади нее девушку лет двадцати пяти.
        Но откуда та взялась? Ведь Кисонька только что гляделась в зеркало - как же она не увидела человека прямо у себя за спиной?!
        - Извините, - еще раз пробормотала Кисонька.
        Девушка лишь молча улыбнулась в ответ, тряхнув вьющимися черными волосами, - дескать, ничего - и пошла прочь той легкой упругой походкой, какая бывает только при отлично развитых мышцах. Кисонька слегка растерянно глядела ей вслед - одета девушка была в нечто вроде нешироких шаровар и свободную рубаху ниже бедер из казавшейся грубой и жесткой, но явно натуральной материи. Не иначе как от какого-нибудь крутого итальянского модельера, с уважением подумала рыжая.
        Направляясь к высоким дверям в зал, Кисонька еще разок оглянулась - но девушки уже не увидела.
        - Здравствуйте, барышни! - с грузной тяжеловесностью Олег Петрович Остапчук, организатор и подлинный хозяин выставки, шагнул им навстречу. - Вы все хорошеете! - сделал он комплимент девчонкам. - Повезло вашему папаше - самые красивые невесты города у него подрастают!
        - Это брак по любви или просто объединяются два состояния? - Между девчонками и Олегом Петровичем вдруг просунулась холеная женская ручка с пестрым маникюром и черный микрофон, в лицо уставился объектив переносной телекамеры.
        - Вы кто?… - Растерявшийся Остапчук невольно попятился.
        - «Городские новости», Карина Артюхова, - отбарабанила дама с микрофоном.
        - Вы сбрендили? - взвился Остапчук. - Я им в папаши гожусь! У меня жена есть!
        - Какую часть вашего состояния она отсудит при разводе? - тут же навострила ушки журналистка.
        - Хе-хе, слыхали, Остапчука супруга бросает, - проскрипел рядом склочный голос. - Что, плохи делишки? Финансы дружно запели романсы?
        Девчонки оглянулись. Рядом с ними, ехидно разглядывая Остапчука, переминался гном средних лет. Росту он на самом деле был совершенно нормального - просто приземистая фигура, очень широкие плечи да густая борода делали его похожим на гнома. Только топора в руках не хватало. Зато рядом…
        Кисонька затаила дыхание. Возле кряжистого гнома стоял самый настоящий эльф! Лет семнадцати-восемнадцати, высокая, чересчур изящная для парня фигура, большие синие глаза, длинные, стянутые в тугой хвост золотистые волосы - вылитый Леголас из «Властелина колец». Одет вроде бы современно, но тоже с явной претензией на «эльфийскость»: кожаные джинсы в обтяжку, белоснежная рубашка с отложным воротом, и даже куртка немного смахивала на средневековый колет. Позади «эльфа» и «гнома» переминалась свита гоблинов - каменные, неотличимые одна от другой физиономии, черные кожаные пиджаки и пудовые кулаки.
        - Выгодный брак для вас - единственный способ избежать разорения? - не отцеплялась от Остапчука Карина.
        - Не получится, - заявила Мурка, недобрым взглядом окидывая журналистку.
        - Что не получится, деточка? - Артюхова скосила на Мурку накрашенный глаз.
        - Было бы нам хоть шестнадцать, может, полноценная сплетня… в смысле новость… и вышла бы, - рассудительно сообщила девочка. - А так мы маленькие еще. Деточки. Не поверят. Разве что Олег Петрович будет нас держать в гареме, пока дорастем.
        Карина задумчиво поглядела на Мурку, оценивая ее слова… потом досадливо цокнула языком… круто повернулась и, не оглядываясь, нырнула в толпу гостей, как охотящаяся щука в глубину. Следом потрусил оператор.
        - Фу-ух! - Остапчук судорожно перевел дух и покрутил головой. - Спасибо тебе, Мурка! Я уж думал, что пропал…
        - И придется на нас жениться? - очень серьезно поинтересовалась Мурка.
        - Бог с тобой! - отмахнулся Остапчук. - Если нужны женихи, так этот больше подойдет! - кивая на «эльфа», предложил он. - Знакомьтесь, барышни. Господин Неваляшкин - генеральный перевозчик нашей акции, - представил «гнома» Остапчук.
        «Гном» Кисоньку не очень интересовал, но вот «эльф» - дело другое! Она изобразила улыбку в стиле «молодая, но о-очень симпатичная девушка, так и быть, согласна с вами познакомиться». И даже протянула руку…
        - Может, кому они и лучшие невесты, - проскрипел «гном», - а по мне - слишком много чести дочкам Косинского, чтоб с ними мой личный сынок знакомился! - «Гном» гордо задрал нос и прошествовал в зал. Поглядев на девчонок сверху вниз с высокомерным превосходством, «эльф» направился за ним. Следом утопали гоблины охраны.
        - Он и раньше-то много о себе понимал, а как первый миллион заработал, так решил, что пуп земли и центр вселенной! - торопливо сказал Остапчук, сочувственно поглядывая на Кисоньку. - За перевозку пекторали из Киева запросили такую смешную цену, что я сразу согласился, а теперь жалею. Привезли мне ее к самому началу презентации - еле установить успели. Всю рекламу с этого дела на себя перетянули. С пекторалью в самолете летели, теперь и на презентацию приперлись. Мало еще рекламных фоток нащелкали! Ты на них не обращай внимания.
        - Я и не обращаю. - Кисонька подняла на Остапчука глаза и хладнокровно улыбнулась. - Пожилые мужчины часто говорят гадости молодым барышням. Они называют это воспитанием подрастающего поколения. - Она коротко кивнула Остапчуку.
        Мимо еще одного охранника, замершего у дверей, сестры прошли в презентационный зал, вливаясь в неспешно циркулирующую тусовку.
        - Вроде мы пришли сюда пектораль смотреть и Саляма рекламировать, - в пространство сообщила Мурка.
        - Да, я как раз и ищу… - туманно ответила Кисонька, продолжая шарить взглядом.
        - Будешь так высматривать каждого парня, который осмелился не влюбиться в тебя с первого взгляда, - заработаешь косоглазие. И Севка в офисе взбесится.
        - Еще скажи, Большой Босс на меня обидится, - повернулась к ней Кисонька.
        - Если узнает, - очень серьезно подтвердила Мурка.
        - Хорошо тебе, - надула накрашенные губки Кисонька, - у вас с Вадькой все так нормально, спокойно. А у меня один - в офисе бесится, второй - вообще в Лондоне…
        - И еще сто штук по разным углам, - в тон ей закончила Мурка. - Кончай дурью маяться, Кисонька! Вон, Салям уже приехал…
        Толпа у входа колыхнулась… Кисонька ощутила невольную гордость - не зря она старалась! Дорогой пиджак отлично сидел на накачанной фигуре Саляма. Изъятые у Вадьки очки с затемненными стеклами скрывали простецкую физиономию, придавая Саляму зловещий шарм. Он казался крутым и опасным - то ли старший инспектор полиции из американских детективов, то ли гангстер из российского кино. Кисонька сразу заметила, как насупились мужчины и оживились женщины. Салям просиял улыбкой… и двинулся прямо к девчонкам.
        - Он же должен делать вид, что мы незнакомы! - простонала Мурка.
        - Успокойся, - с коротким смешком ответила Кисонька, - он не к нам идет, а к ней!
        - К кому? - удивилась Мурка.
        - Да к салями!
        В двух шагах от девчонок Салям резко свернул к фуршетному столу - и навис над блюдом с бутербродами.
        Глава 3. Безумный непрофессор
        - Бутербродики у них ничего, - одобрительно сказал Сева, разглядывая попавшие в поле зрения камеры художественно исполненные бутерброды. - Слышь, Катька, - он оторвался от монитора и сдвинул наушники, в которых сам себе казался похожим на оператора из центра управления полетами космодрома Байконур, - бутерброд сделай, а?
        - Я тебе не секретарша, - ответствовала нахохлившаяся в кресле Катька, - сам встань и сделай!
        - Я не могу, - с достоинством сообщил Сева, - я Салямом рулю… Он без меня…
        - …бутерброд не съест, - закончила Катька. - А вот фиг тебе! Бутерброд он съест как раз без тебя! А ты рули, рули…
        Вот злобное существо! И не скажешь ей, что она, мол, ничего не делает, а он тут страшно занят - сразу ведь предложит поменяться! На экране появилась Салямова рука, ухватила бутерброд - тот медленно проплыл вдоль экрана и исчез за верхним краем, словно межгалактический крейсер, бороздящий просторы вселенной. Салям немедленно потянулся за вторым. Чего-нибудь такого - с колбаской - захотелось до дрожи в желудке.
        - Он сюда жрать пришел?! - пробормотал Сева.
        Все пространство перед камерой занимал вид на фуршетный стол. До ребят доносилось лишь жужжание голосов.
        - Я же не требую от вас ничего особенного! - где-то поблизости прозвучал дребезжащий старческий фальцет. - Я всего лишь прошу передать мне пектораль для исследований - что в этом такого?
        - Ничего себе - всего лишь! - после изумленной паузы откликнулся второй голос, показавшийся Вадьке смутно знакомым. - Вы соображаете, о чем просите?
        - Естественно, - мгновенно откликнулся фальцет, - я практически все вычислил! Видите ли, первоначально я думал, что дело в зайце! Но теперь точно установил - в утке! Утка и есть ключ! Но мне, конечно, нужно провести ряд исследований с самой пекторалью. Вы можете отдать ее мне прямо сейчас, - буднично закончил он.
        - Послушайте, профессор… - раздраженно начал второй голос.
        - Я не профессор! Эти ретрограды из Академии наук объявили мою диссертацию антинаучной!
        - Я их понимаю… Я хотел сказать, я вам сочувствую! Но не собираюсь отдавать пектораль кому бы то ни было! Она стоит бешеных денег…
        - Всего лишь гроши - перед иными ценностями! - пафосно изрек непрофессор.
        - В буклете сказано, что пектораль стоит 150 миллионов баксов! - у монитора в офисе возмутился Сева. - Салям, а ну-ка развернись! Хочу посмотреть, для кого там 150 лимонов - жалкие гроши?
        Салям неспешно повернулся, но камера по-прежнему передавала отличный вид на его бутерброд.
        - Пектораль останется на выставке, и прекратим этот разговор! - отрезал раздраженный голос.
        - Салям, бутерброд от камеры убери! - рыкнул Вадька.
        Бутерброд наконец убрался. Мелькнуло гневное лицо мужчины, потом он повернулся и зашагал прочь.
        - Да это же Остапчук! - воскликнул узнавший бизнесмена Вадька.
        - А разговаривал он с кем? - переспросил Сева.
        Старческий фальцет звучал уже с другой стороны - и опять, как назло, вне поля зрения камеры!
        - Даже слушать не стал! - искренне возмущался непрофессор. - Люди не понимают, что надо жертвовать малым ради большего!
        - А вы? Вы понимаете? - новый голос прозвучал так тихо, будто его обладатель шептал своему престарелому собеседнику в ухо. Если бы не высокочувствительный микрофон - его бы и впрямь никто не услышал!
        - Салям! - завопил в офисе Вадька. - Еще повернулся, быстро!
        Изображение испуганно дернулось, крутанулось, на мгновение размывшись, - на экране мелькнули старенькие очочки с перемотанной изолентой дужкой. Блеклые, выцветшие глазки под ними кротко моргнули.
        - Вы знаете, что должны делать… - голос сочился откуда-то сбоку и растворился в шуме других голосов.
        - Клянусь, я сделаю это! Ради науки! - прокричал старичок и топнул ногой. Не обращая внимания на устремленные на него недоуменные взгляды, скрылся в толпе.
        - Ты что-нибудь понимаешь? - в рабочей комнате «Белого гуся» растерянно поинтересовался у Вадьки Сева.
        Тот только покачал головой. Потом защелкал мышью, выводя на экран изображение пекторали из Интернета.
        - Но утка тут действительно есть! - разглядывая картинку, сообщил он. - И заяц тоже.
        Глава 4. Официоз с тумбочкой
        Девчонки обернулись на прокатившееся по толпе шевеление: «Губернатор приехал, губернатор…» - мимо, здороваясь то с одним, то с другим, продефилировала группа официального вида мужчин и женщин. Плетущийся в конце процессии Остапчук бросил несколько слов охранникам у занавеса, за которым скрывалась пектораль. Те немедленно сорвались с места и, стараясь не слишком привлекать внимание, выскользнули из зала. Остапчук повернулся, и Кисонька поймала его загнанный взгляд.
        - Что случилось? - одними губами прошептала она.
        - Губернатор приехал, а мэра еще нет, - так же одними губами ответил Остапчук. - Начну - мэр обидится, заставлю ждать - губернатор меня в порошок сотрет. Он и так злой. Его на входе демонстранты поймали и потребовали «восстановить исторический рельеф степей нашей области» - насыпать обратно все раскопанные за последние сто лет курганы, а нераскопанные - забетонировать и обнести колючей проволокой под током, чтоб ни один археолог не сунулся. Пришлось всех охранников из зала ко входам отослать - а то эти «закопщики» внутрь уже пробиваться начали! Еще сорвут мне презентацию!
        Кисонька поглядела на него сочувственно.
        - А вы время потяните, - предложила она. - Познакомьте пока губернатора… хотя бы… - она кивнула на Саляма, - с ним! Шеф детективного агентства «Белый гусь»! Звезда сыска, современный Шерлок Холмс!
        Остапчук поглядел на Саляма с некоторым сомнением. Тот и впрямь вел себя странно: сперва вертелся на месте, как потерявший след пес, потом в упор уставился на какого-то старичка с внешностью безумного ученого из очень старых фильмов, потом снова завертелся… Едва не врезался в стол, но наконец успокоился и опять потянулся к блюду с бутербродами.
        - Ладно, другого варианта все равно нет… - пробормотал Остапчук и деловито двинулся к Саляму.
        Девчонки видели, как он остановился возле бородача, сказал что-то… Уже ухвативший следующий бутерброд Салям замер с выражением обиженного сенбернара на лице. Потом помотал головой, будто отвечая категорическим «нет!» только ему слышным голосам. Тяжко вздохнул, смиряясь… дрожащей рукой вернул бутерброд на блюдо. Постоял над ним, прощаясь. Глаз его не было видно за темными очками, но уголки губ трагически опустились… И он покорно зашагал следом за Остапчуком к губернатору. Было слышно, как бизнесмен представляет его, приговаривая:
        - Звезда отечественного сыска, современный Шерлок Холмс…
        На лице губернаторши мелькнул неподдельный интерес, толпящиеся вокруг люди начали протискиваться поближе, разглядывая Саляма, как некую диковину. С другого конца зала уже спешила Карина Артюхова из «Городских новостей».
        - И больше не говори, что я «Белого гуся» не рекламирую! - улыбаясь, как налопавшаяся сметаны кошка, промурлыкала Кисонька.
        Толпа у входа вновь заколебалась - прибыл запоздавший мэр.
        Центробежные силы, распределявшие элиту города вдоль фуршетных столов, сменились центростремительными. Публика стянулась к отделяющему часть зала занавесу, перед которым возник счастливый Остапчук.
        - Господин губернатор, господин мэр, дорогие друзья! Теперь, когда мы все собрались, хотелось бы сказать пару слов о том, как более сорока лет назад я, еще совсем мальчишкой, стал свидетелем открытия погребальной камеры скифского царя, в которой и было обнаружено бесценное сокровище - выполненная греческими мастерами золотая пектораль! Именно с этой находки началась слава великого археолога Бориса Мозолевского, которому мы обязаны многими открытиями…
        - А поэт какой был потрясающий! - Рядом с Остапчуком появилось нечто, больше всего похожее на украшенную кружевными салфетками тумбочку. На крашеных кудрях цвета пожарной машины красовалась ажурная шапочка, сплетенная из красных, зеленых, синих, оранжевых нитей, дополненная свисающей на лоб бахромой золотых бусин! Квадратные плечи прикрывала пестрая вязаная шаль с кистями, а из-под цыганской юбки с алыми маками торчали отделанные серебром кавалерийские сапоги. Наслаждаясь всеобщим вниманием, «тумбочка» начала декламировать: - «Ее глаза слегка косили. Меня косили, не траву…» Между прочим, посвящено мне, - скромно добавила она и в доказательство свела глазки в кучку.
        Потерявший дар речи Остапчук ошалело уставился на самозваную ораторшу.
        - А я на это ответила следующими поэтическими строчками… - продолжала вещать «тумбочка». - «Ах, загадка для тебя моя душа напудренная, моя любовь, как и вино, кислящая и мутная…»
        - Надо же, как оригинально! У других поэтов любовь, как вино, искристая или сладкая, - обалдело прокомментировала Кисонька.
        - Это она просто такую бормотуху пьет, - прошептали ей на ушко так, что рыжая прядь зашевелилась от чужого дыхания.
        Кисонька стремительно обернулась - на нее в упор синими глазищами глядел тот самый золотоволосый «эльф».
        Очнувшийся Остапчук попытался снова привлечь к себе внимание:
        - Сегодня золотая пектораль, пусть ненадолго, но вернулась в наш город, фактически на ту землю, в которой она была найдена…
        - Мозолевский как услышал мои строки - так прямо весь и вспыхнул, весь… зафонтанировал, - прикрывая глаза и прижимая руки к сердцу, взвыла поэтическая «тумбочка». - Но я была холодна…
        - Как мороженая туша на прилавке… - снова шепнул Кисонькин сосед.
        Девчонка невольно хихикнула.
        - Моей единственной любовью была и остается поэзия… - взвизгнула тетка. - «Поэзия - откель ко мне пришла?» - возопила она, причем звучали эти пафосные строчки в стиле «Чего приперлась, дура?». И точно таким же тоном базарной торговки изобразила ответ поэзии: - «Откель пришла, откель пришла? Из подсознанья…»
        - …блин, - в тон ей закончил «эльф».
        Теперь уже хихикали многие.
        - Этого Мозолевский вообще спокойно вынести не смог… - не обращая внимания, упоенно продолжила поэтесса.
        Вокруг ржали уже без дополнительных комментариев.
        - Он впал в такой восторг, что все свои дальнейшие находки посвящал только мне! А пектораль - ее он мне просто подарил! Так и сказал: «Эта пектораль - твоя!»
        Остапчук сдался:
        - Если вы, э-э… простите, не знаю, кто вы… но если вы знали Мозолевского…
        - Как бескультурны наши бизнесмены! - грустно перебила его «тумбочка». - Не знать властительницу душ и умов, великую, непревзойденную поэтессу Раймунду Радзивиловскую!
        - Мурка, - прошептал зловещий голос за спиной у девчонки, - слушай и не оглядывайся!
        Девчонка нервно вздрогнула. Разгорающийся перед бархатным занавесом скандальчик мгновенно потерял для нее всякий интерес.
        - Что случилось? - глядя прямо перед собой и стараясь даже не двигать губами, промычала она.
        - Не знаю, что делать! - тихо выдохнул сзади Салям. - Вадька с Севой меня совсем не слушают, а вот-вот беда будет!
        Мурка растерялась - беда? Какая?
        - Я тут со всякими губернаторами разговариваю - и все время пью: то вино, то сок, то воду… - жалобно протянул Салям. - Можно мне в туалет?
        Мурка едва не подавилась. Салям в своем репертуаре! Да и мальчишки хороши! Она повернулась, постучала ногтем прямо по скрывающей камеру пуговице Салямового пиджака и, привстав на цыпочки, прошептала Саляму в ухо, где прятался микрофон:
        - Вадька-а! Имей совесть, своди Саляма в туалет!
        Глава 5. Долгие поиски
        - Ну дает Салям! - недовольно процедил Вадька. - Там пектораль открывать будут, а он туалет ищет!
        - И если ему не помочь, сам, кажется, не найдет! - разглядывая плывущие по монитору, как в компьютерной игре, коридоры, невозмутимо сообщила Катька.
        Поиск туалета в историческом музее оказался непростым делом. Во всяком случае, ни в одном месте, где музейному туалету логично было бы находится, его так и не оказалось. Дверцы с заветными символами не было ни в широком вестибюле, ни возле окошка кассы, ни под ведущей на второй этаж парадной лестницей, ни даже возле гардероба. Дело ухудшалось тем, что нигде, кроме как в презентационном зале, свет уже не горел. Даже в вестибюле и гардеробе лампочки были погашены - кажется, музей соблюдал режим строжайшей экономии.
        - Великий сыщик в поисках туалета, - прокомментировал Сева, - только б его не увидел никто - а то конец репутации.
        - Вадька, хватит над человеком издеваться! Вы ж с Муркой в этот музей лазили, вот и подскажи Саляму, где там туалет! - потребовала Катька.
        - Откуда я знаю? - возмутился Вадька. - Мы тогда за уликами лазили, а не в туалет!
        Пробираясь сквозь царящий вокруг полумрак, Салям педантично подергал за ручку примыкающие к гардеробу двери - все оказались заперты. Рядом с отгораживающей гардероб стойкой начиналась уходящая вниз лестница. Просматривались только первые ступени, дальше начинался непроглядный мрак. Но, видно, нужда в туалете становилась все настоятельнее, и Салям решил продолжить поисковую экспедицию. Крепко ухватившись за широкие полированные перила, он начал аккуратно, ступенька за ступенькой погружаться во тьму.
        Изображение на экране из блекло-серого превратилось в темно-серое, потом в черное со смутно проступающей сквозь него светлой штукатуркой стен и изгибом лестничных перил. Затем монитор словно накрыли плотным темным платком.
        В кромешной тьме слышно было только притопывание Салямовых ботинок. Вот они звонко клацнули - Салям шагнул с последней ступеньки на ровный пол. Неуверенно сделал еще шаг вперед…
        - Спокойно, все предусмотрено, - торжествующе усмехнулся Вадька. - Салям, включи…
        Закончить он не успел. Послышался звук глухого удара, и изображение на мониторе дернулось, будто затаившийся во тьме враг изо всех сил саданул Саляма в корпус. В ответ раздался гневный вопль самого Саляма - тьма на экране крутанулась, словно Салям вдруг сделал резкий разворот, на экране мелькнул контур вскинутой ноги - и снова послышался звук удара.
        Салям взвыл от боли, черноту экрана пропорола коротенькая серебристая вспышка. Салям взвыл опять, раздалось тихое змеиное шипение, по экрану заструилось что-то колеблющееся, размытое…
        - Что это, Вадька? Призраки? Они Саляма сожрут? - теребя брата за плечо, чуть не плакала Катька.
        - Подавятся, - отрезал Вадька и заорал в микрофон: - Салям! Инфракрасное видение включи! Кнопка у тебя на очках! Ты слышишь меня, Салям?
        - Слышу, - сдавленно процедил Салям.
        Вадька пробежался пальцами по клавиатуре.
        - Нас я тоже переключаю на ту камеру, что в очках, - деловито пояснил он. Монитор вдруг вспыхнул. Его непроглядная чернота расчертилась светящимися контурами предметов, проглядывающими сквозь дымку расползающегося… дыма. И на весь экран, пялясь на Саляма через эту дымовую завесу, возникло гладкое, как черный пузырь, полностью лишенное черт - глаз, носа, губ - жуткое лицо.
        - Призрак! - завопила Катька.
        Дым чуть рассеялся, и под головой обнаружились покатые каменные плечи, обтесанные бока…
        - «Каменная баба»! - с облегчением выдохнул Сева. - Половецкая степная статуя!
        - А чего она дымится? - все еще дрожащим голосом спросила Катька.
        - Это не она дымится, - досадливо пробормотал Вадька и снова потянулся к микрофону. - Салям! - грозно вопросил он. - Ты ее что, ударил?
        - Она неожиданно выскочила, - пожаловался Младший Служащий. - У меня из ботинка дым валит!
        - Вадька! - еще более грозно накинулась Катька на брата. - Ты все-таки навесил на Саляма свои штучки? Тебе девчонки что сказали?
        - Буду я девчонок слушать! - несколько неуверенно огрызнулся брат.
        - А надо бы! Что, если бы Саляму ногу оторвало?
        - Я ж не знал, что он будет ногами по статуям лупить! - окрысился Вадька. - Там ботинок совсем не взрывчатый! И все равно толком не сработал - совершенствовать надо, - мрачно добавил мальчишка. - Ботинок-то хоть цел? - требовательно вопросил он у Саляма.
        Младший Служащий нагнулся, ощупывая ботинок.
        В темноте и тишине помещения послышался тихий серебристый смешок.
        - Это Салям хихикает? - шепотом, словно отсюда, из офиса «Белого гуся», ее могли услышать там, в музее, выдохнула Катька.
        - Не похоже, - процедил Вадька и, наклонясь к микрофону, торопливо пробормотал: - Салям, там кто-то есть!
        - Тут полно народу, - продолжая ощупывать ногу, буркнул Салям. Инфракрасная камера в очках выхватывала из мрака то статую, с которой так неудачно состыковался Младший Служащий, то размытый плакат, то битые носы неузнаваемых от старости гипсовых бюстов. Салям потер ноющую от удара о камень ступню, выпрямился…
        Видно, на другом конце этой обширной музейной кладовки пряталась еще одна дверь. Сейчас она была открыта, а в проеме, освещенная лишь падающим из коридора слабым серебристым отсветом, стояла черноволосая девушка. И терпеливо ждала, пока Салям обратит на нее внимание. Увидев, что тот наконец ее заметил, девушка молча приглашающе кивнула - длинные вьющиеся волосы разметались по плечам - и отступила в коридор, явно намекая, что Салям должен следовать за ней.
        Что интересно - тот последовал. Слегка припадая на отбитую о камень ногу, поспешил вдогонку.
        - Салям, ты куда? - переполошился Вадька, когда на экране показались распахнутая дверь и открывающийся за ней коридор.
        - Так зовет же! - явно имея в виду невесть откуда взявшуюся девушку, ответил Салям. И добави: - Симпатичная.
        После этого заявления мальчишки в полном ошеломлении уставились друг на друга, потом, не сговариваясь, обернулись и поглядели на Катьку.
        - Ну и что такого? - в ответ на их недоуменно-вопросительные взгляды пожала плечами та. - А вы думали, он только на колбасу внимание обращает?
        Мальчишки смущенно переглянулись - именно так они и думали - и снова уставились на экран.
        Поманившая Саляма девушка успела уйти неожиданно далеко. Ее крепкая, как у спортсменки, фигурка мелькала на лестнице в конце коридора. Прильнувшие к монитору мальчишки так и не смогли толком рассмотреть ее, только заметили, что она маленькая, не намного выше близняшек.
        - Эй, погоди! - картинка на экране замелькала быстрее - Салям наддал, рассчитывая догнать свою проводницу.
        Девушка обернулась через плечо на верху лестницы и опять, не отвечая, скрылась за углом очередного коридора.
        - Да стой же! - Глухо стуча каблуками, Салям побежал.
        Обогнул угол… Остановился. Тянущийся перед ним новый коридор был совершенно пуст. Никого. Лишь слабый шум вечернего проспекта врывался в широко распахнутое окно.
        - О, а я это место знаю! - неожиданно оживился Вадька. - Мы с Муркой через это окно из музея вылезали!
        - Похоже, не только вы! - заглядывая брату через плечо, сказала Катька. - В него опять кто-то лезет!
        Глава 6. Погоня за черным призраком
        Послышался свист рассекаемого воздуха, блеснул металл - и в подоконник с глухим стуком впились зубья… самого натурального абордажного крюка. С другого конца крюка, уходя вниз, свисал тонкий, но прочный витой канат. Снизу канат подергали - крюк дрогнул под тяжестью. По канату кто-то карабкался.
        - Салям! Чего стоишь! - заверещал очухавшийся Вадька. - Прячься, скорее!
        Салям вжался в стену у самого окна, исчезнув в густой тени.
        Сперва над подоконником поднялась голова в глубоком, полностью прячущем лицо капюшоне. Покряхтывая и, кажется, шепотом ругаясь, человек в черном вскарабкался на подоконник. Встал, выпрямившись во весь рост и встряхивая мягкими складками длинного плаща - укутанная в него фигура сразу обрела загадочность. Легко спрыгнул с подоконника внутрь. Словно скользя над полом - длинный плащ скрывал движения ног, - неспешно двинулся по коридору.
        - Давай за ним, только тихо-тихо, - просипел в микрофон Вадька.
        Салям был выше всяких похвал. Он выскользнул из густой тени у окна и не дыша двинулся за таинственным незнакомцем. Но в этой части музея даже легчайший шаг мгновенно отдавался эхом под сводами потолка.
        Скользящая впереди фигура замерла. Закрытая капюшоном голова дрогнула, но так и не повернулась, и только приглушенный складками материи голос прошептал:
        - Кто? Кто здесь?
        - Я, - ответил честный Салям.
        Этот простой ответ подействовал на незнакомца, как выстрел стартового пистолета. Окутанная плащом фигура подскочила, и пришелец помчался по темным музейным коридорам. Салям сорвался следом.
        В офисе «Белого гуся» изображение на мониторе понеслось, как в лабиринтах «шутера». Плащ беглеца развевался, растворяя фигуру во мраке, создавая полную иллюзию полета черного призрака. Мимо замелькали князь Потемкин, граф Разумовский, пара неопознанных гетманов, навстречу стремительно приближалась Екатерина II, портрет которой замыкал экспозицию, - деваться беглецу было некуда.
        Салям наддал… Протянул руку… Его пальцы уже почти коснулись края черного плаща… и тут, точно в гонконгских боевиках, земное притяжение вдруг перестало действовать.
        Черный призрак взлетел… Высокая тонкая фигура в черном плаще прыгнула, пробежала вверх по стене, оттолкнулась, сделала сальто у Саляма над головой, подскочила упругим мячиком, перелетела к другой стене и, словно выброшенная пружиной, нырнула в боковой проем со слабо светящейся цифрой «1» над входом и растворилась во мраке. Салям тупо уставился в темный пустой коридор.
        - Призрак! Летает! - завопила Катька.
        - Не летает, а прыгает, - поправил ее Вадька. - Этот… Ямакаси! Ну, экстремалы такие, которые в городах по крышам бегают и по стенкам домов без всякого оборудования лазают! - в ответ на Катькин вопросительный взгляд пояснил он. - Ловкие очень.
        Салям очнулся и кинулся следом со всей решимостью, на какую был способен. Изображение на экране перевернулось, мелькнула красная ткань дорожки - Младший Служащий растянулся на невидимой в полумраке ступеньке.
        - Вставай! - простонал Вадька.
        Когда Салям ворвался в зал, призрак петлял в лабиринте экспонатов и витрин. Заметив преследователя, подпрыгнул на, казалось, невозможную для человека высоту. Белые кроссовки мелькнули над древними глиняными чанами… Едва-едва, в одно легкое касание, беглец оттолкнулся от изъеденного временем края, приземлился на той стороне и рванул дальше. Глиняный чан позади него стал неспешно заваливаться набок.
        - Лови кастрюлю, Салям! - заорал Вадька.
        - Эк! - в самую последнюю секунду Салям успел ухватить чан и замер, держа древний сосуд на весу.
        - Да брось ты его! - заорал Вадька и тут же завопил: - Не-ет! Не бросай! Поставь! Аккуратненько поставь на место. Вот так. А теперь ходу, ходу, ходу!
        Салям ринулся к проему со светящейся над ним цифрой «2», но перед самой дверью резко затормозил. Вжался спиной в стену и, неслышно ступая, двинулся ко входу во второй зал музея. Замер. Затаив дыхание, вслушался. Медленно и аккуратно сунул голову в дверь. Никого. Тишина. Лишь слабо подсвеченные падающим из окна лунным светом, из тьмы выступали угловатые силуэты старинных пушек, и тускло мерцала стойка с оружием и знаменами.
        - Он же призрак! Под потолком проверь! - громко прошептала Катька.
        - Малая, что за дурь! - вскричал Вадька, но Салям уже поднял голову. Прямо над ним, над притолокой, упираясь ногами в одну стену, а руками - в другую, завис призрак.
        Расправив полы плаща, словно нетопырь крылья, беглец слетел Саляму на голову. На Младшего Служащего рухнуло что-то легкое - но жесткое и драчливое. Цепкие пальцы ухватили за волосы. Мелькнул крепкий жилистый кулачок.
        Злобный черный призрак повис у Саляма на плечах, но тот извернулся… Перехватил охаживающий его по голове кулак… Швырнул противника через себя.
        Вадька невольно болезненно сощурился, ожидая увидеть жестокий удар об пол…
        Противник сгруппировался, перекатился и вскочил на ноги.
        Закрепленный на высоком деревянном постаменте макет казацкой гребной «чайки», казалось, сам прыгнул ему в руки. Легонькая лодочка, растопырив торчащие по бокам весла, полетела в Саляма. Хлопком ладоней Салям поймал макет у самого лица.
        Рифленая подошва белой кроссовки призрака выросла во весь монитор…
        - А-а! - троица ребят в офисе слаженно завопила. Изображение содрогнулось, и передача с камеры в пуговице прекратилась - кажется, Салям получил сильнейший удар в грудь. Теперь в их распоряжении был только вид через Салямовы очки.
        - Фу-ух! - коротко выдохнул бородач и попытался ухватить противника за щиколотку. Но руки были заняты макетом…
        - Ой-ей, - испуганно выдохнул черный призрак, отскакивая в сторону. Он снова подпрыгнул… и приземлился на тянущиеся вдоль стен невысокие витрины. Пробежал прямо по ним, шустро перебирая ногами…
        - Крак-крак-крак! - потрескивали стекла.
        - Стой! - взревел Салям, наскоро водружая макет на место.
        Витрина кончилась. Беглец оттолкнулся от края… Стекло осыпалось звонким водопадом. Вытянувшись в длинном прыжке, призрак уже перелетал к стальному шесту с надетой на него кирасой польских гусар. Ухватившись руками за шест, крутанулся вокруг и перепорхнул к выстроившейся у стены пушечной батарее. Свалившаяся с верхушки шеста каска, грохоча, запрыгала по старинному паркету.
        Бегущий следом Салям успел подхватить шест с кирасой.
        - Поставь на место! - завизжала Катька.
        Салям прислонил железный доспех к стене и уже было бросился в погоню. Но тут послышался грохот, какой бывает только в боулинг-зале на чемпионате любительских команд.
        - А! Что ж так больно-то? - простонал Салям и опустил глаза. Легкая корабельная пушка ткнулась твердым чугунным дулом ему в колено. Следом, поскрипывая несмазанными колесами, ехали ее подружки - побольше и покрупнее. За ними катились выбитые из горки чугунные ядра.
        Громко хохочущий черный призрак улепетывал в третий зал.
        Салям едва увернулся от колеса следующей пушки. Ядро прокатилось ему по ноге.
        - Да я тебя… - Жаждущий мести бородач запрыгал между пушек - не так красиво, как его противник, зато энергично, и ринулся следом. В ошеломлении затормозил в дверях, увидев, как его противник с легкостью, какая бывает в кино и никогда не бывает в жизни… взбежал по дверному косяку, быстро-быстро перебирая по полированному дереву белыми кроссовками! И рванул защелку наверху высокого, во всю стену, стенда с оружием.
        Они посыпались все разом, будто вырвавшаяся на охоту свора гончих. Кремневые ружья и боевые мушкеты, инкрустированные охотничьи карабины и парные дуэльные пистолеты ахнули сверху - банг! банг! банг! Сабли и тонкие шпаги с витыми рукоятями сыпанули под ноги, и поверх всей этой кучи, вращаясь, будто пропеллер, спланировал турецкий кинжал с двумя изогнутыми лезвиями.
        - Это уже на место не поставишь, - грустно сказал Вадька. - Хоть того гада поймай! - заорал он.
        Разметывая перегородившую дорогу кучу оружия, Салям кинулся на беглеца. Сжавшись в комок, тот взмыл с места, развернулся в прыжке, вытянулся и, трепеща черным плащом, легко скользнул между вооруженными вилами манекенами в крестьянских костюмах. Рычащий от ярости Салям швырнул пластикового крестьянина на вилы его супруги, с ревом сшиб двух кокетливых пластиковых барышень в шляпках…
        Беглец крутанул сальто в воздухе - полы плаща завертелись, - перебрасывая себя через выставленные у прохода «орудия крестьянского труда». Приземлился, успев пихнуть преследователю под ноги ощетинившуюся кольями борону. Салям шарахнулся в сторону. Именно этот момент ушибленная о древнюю статую ступня и выбрала, чтоб подвернуться. Ногу пронзила острая боль, и Салям рухнул на пол, как подрубленное дерево, едва успев увернуться от бороны. Стекла витрин зазвенели. Еще державшийся на пластиковых ногах кавалер раскиданных Салямом барышень закачался… и ляпнулся прямо на Саляма, упираясь в него своим облупленным носом. Сквозь камеру в инфракрасных очках ребята в рабочей комнате агентства видели, как быстро убегают прочь белые кроссовки.
        Из наушников послышались возня и сдавленное кряхтение. Изображение на мониторе поползло вверх, в очередной раз перекосилось и успокоилось - Салям поднялся и со свойственным ему упорством рванул в погоню.
        Он пробежал в следующий зал, все время задирая голову и внимательно изучая потолок над дверями и высокие витрины. Пару раз подпрыгнул, пытаясь заглянуть на верхние полки «кооперативного магазина начала XX века» - и получив на голову связку пластиковых сушек. Выпутавшись из сушек, обошел трактор с неимоверно высокими колесами и вышел в холл. Загадочный призрак в черном плаще исчез. Растворился в недрах музея.
        Некоторое время в опустевших залах стояла полная тишина.
        Дверца двустворчатого дубового шкафа в нише с табличкой «жилище горожанина конца XIX века» тихо заскрипела. Изнутри высунулась голова в капюшоне, повертелась туда-сюда, и наконец выбралась вся фигура в черном плаще.
        Разочарованный Салям взбежал по широкой лестнице на второй этаж. Здесь залов оказалось меньше и половина из них сейчас были попросту заперты. Салям прислушался, надеясь уловить в музее хоть какое шевеление жизни. Но даже воздух вокруг был абсолютно неподвижен.
        - Двери проверь, - буркнул в микрофон Вадька. В этом треклятом музее опять что-то происходит, и они опять оказались в это замешаны!
        Кивнув, Салям пошел по периметру, проверяя двери. За одной оказалась обыкновенная кладовая - с ведрами и швабрами. За другой…
        - Ну хоть что-то, - меланхолично заключил Салям, щелкая выключателем и разглядывая проявившиеся при свете лампочки белый унитаз, умывальник, висящее рядом полотенце. Зашел внутрь и запер за собой дверь.
        - Катька, выйди! - вскакивая из-за пульта, в один голос рявкнули мальчишки, заслоняя собой монитор.
        - А вы? - Уже вставая, Катька подозрительно поглядела на мальчишек.
        - А мы просто отвернемся, - торопливо сказал Сева и хищно схватился за нож - после наблюдений за всеми этими фуршетами есть хотелось невыносимо.
        - Ну и я тогда просто отвернусь, - решительно объявила Катька, разворачивая свое кресло спинкой к монитору. - Как вы думаете… - после недолгой паузы вопросила она, - этот, в черном… он кто и что ему надо?
        - Мы пока не думаем, - пробормотал Вадька, нетерпеливо перетаптываясь у Севы за спиной в ожидании, пока тот освободит нож. - Вот сейчас в желудок что-нибудь кинем, и тогда будем думать…
        Он выхватил нож у Севы из-под руки и принялся кромсать колбасу.
        - Лопнете, - прокомментировала Катька, разглядывая вырастающую перед мальчишками башенку из бутербродов.
        - Не лопнем, - с набитым ртом ответил Сева. Некоторое время в рабочей комнате слышалось только сопение и сдержанное почавкивание, сменившееся благостными вздохами.
        - Вам не кажется, что Салям там долго сидит? - разглядывая насытившихся мальчишек, поинтересовалась Катька.
        - Может, ему надо? - благодушно ответил Сева, уже лениво, только для удовольствия пережевывая последний бутерброд.
        - За то время, что вы жрали, любое «надо» можно доделать, - любезно сказала Катька. - Вы бы у него спросили, как он там…
        Вадька мельком глянул на часы и нахмурился - Катька была права.
        - Ну и как я, по-твоему, его спрошу? - вызывающе поинтересовался он. - Микрофон возле монитора, а подглядывать за людьми в туалете я не привык!
        - Глаза зажмурь! - невозмутимо предложила Катька. - А то ведь если все разойдутся и музей запрут, ему там до утра придется сидеть.
        Подавив желание предложить Катьке самой зажмуриться и спросить - это было бы совсем неприлично! - Вадька и правда встал. Глядя только и исключительно в пол, нащупал микрофон возле монитора. И от злости на Катьку не очень-то вежливо осведомился:
        - Салям, ты там с ночевкой обосновался или все-таки думаешь выходить?
        - Думать-то я думаю, - послышался из наушника грустный ответ, - но выйти не получается…
        Отбросив стеснения, Вадька посмотрел в монитор. Но стесняться было особенно и ничего - Салям стоял у двери туалета, и на экране виднелась его рука, раз за разом терпеливо толкающая створку. Ручка щелкала - но дверь и не думала открываться.
        Глава 7. Открытие пустого места
        - Открывайте скорее! - сквозь зубы процедил губернатор.
        Остапчук нервно схватился за ткань - и перекрывающий зал занавес раздвинулся.
        В задрапированной бордовым бархатом нише стояла большая витрина. На обитом черным бархатом стенде, оттеняющем тусклый блеск древнего золота, лежала она. Царская пектораль Скифии.
        Стоящая в первом ряду Кисонька отчетливо видела каждую деталь. Пектораль была, конечно, старинная… золотая… с фигурками… Работа очень тонкая - каждый лепесточек на цветах виден, каждый мускул под гладкой шкурой коней играет… но… Наверное, она просто слишком многого ждала. Главное, никому не признаваться, что пектораль ее «не зацепила», а то ведь тоже бескультурной обзовут.
        - Да, да, вот именно ее и подарил. - Поэтесса Раймунда извлекла откуда-то мундштук слоновой кости и заправила в него длинную коричневую сигарету. - Примитивизм, конечно, - выдыхая струю дыма в стекло витрины, заключила она, - но Мозолевский так хотел, чтоб она была у меня: разве можно отказать мужчине, мечтающему порадовать даму золотой безделушкой?
        - Примерно так на кило золота, - снова ухмыльнулся языкатый «эльф».
        Народ тем временем зашевелился, засверкали вспышки фотоаппаратов… Прибывшие на презентацию начали подходить к витрине, почтительно замирать у пекторали и с облегчением отваливать, уступая место следующим. Больше всего это напоминало сцену «прощание с дорогим покойным». Отметившиеся первыми мэр и губернатор торопливо пригубили бокалы и удалились вместе со свитами, нервно косясь на ошивающуюся поблизости Раймунду. Не обращая внимания на расстроенного Остапчука, оставшиеся гости активно приступили к фуршету.
        - Ну вы-то, наверное, вина не пьете? - снисходительно поинтересовался Леголас, переводя взгляд с Мурки на Кисоньку и обратно. - Ни искристого, как у других поэтов, ни мутного, как у той тетки. Или все-таки выпьешь бокальчик? - определившись с выбором, спросил он персонально у Кисоньки.
        - Ты прав - вина я не пью, - подтвердила Кисонька. И было в ее лице и голосе вовсе не смущение девочки перед взрослым парнем, а возмущение девушки. Пить вино? Это для старух!
        Смутился «эльф».
        - Ты на моего папашу не обижайся, - сказал он Кисоньке. - Ну любит он меня, что поделаешь! Считает, что все девчонки до меня не дотягивают. - Он высокомерно усмехнулся и продолжил: - В чем-то он прав, верно? Кстати, я - Гена! - представился он.
        Мурка тихонько хихикнула - золотоволосый «эльф» оказался вовсе не Леголасом. Зеленые глаза Кисоньки опасно сузились. Такое выражение Мурка обычно видела у нее на соревнованиях, когда сестра вырывалась на татами. Потом обычно следовал стремительный поворот и сокрушительный маваши-гири. Но сейчас Кисонька лишь обворожительно улыбнулась и, одарив парня сияющим взглядом, нежно попросила:
        - Принеси мне, пожалуйста, соку!
        «Эльф» Гена завороженно кивнул и, оглядываясь через плечо на продолжающую лучисто улыбаться ему девчонку, потрусил к подносу с соками. Мурка понимающе хмыкнула. Пропал ты, «эльф»! Видала она уже возле Кисоньки таких крутых парней. Все заканчивали одинаково: на Кисонькин телефон одна за другой летели эсэмэски с просьбами «ну хоть в кино… хоть в кафе… хоть на полчасика» - а Кисонька тем временем трепалась по мобильнику с новым «очередным». И не надоедало ей? Кажется, один только их виртуальный лондонский компаньон Большой Босс и смог привлечь внимание сестры надолго. Да и то, наверное, лишь потому, что Кисонька с ним никогда не встречалась.
        Но до конца презентации Кисонька потерянный для общества человек. Мурка аккуратно откололась от своей вышедшей на охотничью тропу близняшки и огляделась. Саляма нигде не было. Долго он в туалете… Ну и хорошо, а то ведь глядящий из Салямовой верхней пуговицы Сева неизвестно что учинит, обнаружив возле Кисоньки нового парня!
        Презентация себя явно исчерпала. Гости постепенно расползались. Стоящий у дверей Остапчук прощально пожимал руки уходящим, а рядом с ним, все время что-то говоря, переминался противный папаша Кисонькиного «эльфа». Остапчук от него отмахивался, отрицательно качая головой. Мурка оглядела практически опустевший зал. Разве что в уголке журналистка еще что-то энергично втолковывала налаживающему камеру оператору. Возле них, норовя попасть в кадр, ошивалась поэтесса Раймунда. Да у ниши с пекторалью нервно крутился старичок старорежимного вида в потрепанном костюмчике и перевязанных синей изолентой очках. Надо бы и им тоже уходить, решила Мурка, все, что могли, они тут уже сделали. Только дождутся Саляма…
        Девчонка скучающе побрела вдоль стен, разглядывая развешенные по ним изображения раскопа Толстой могилы, черно-белые фотографии людей с лопатами в одежде начала 70-х годов прошлого века, слегка зловещий рисунок скелета скифского царя с той самой пекторалью на груди… Навстречу ей точно так же брели Кисонька и эльф Гена. «Эльф» вещал, стараясь произвести на девчонку впечатление. Чтобы не мешать парочке, Мурка развернулась и пошла в другую сторону, через мгновение вновь очутившись у витрины с пекторалью. Остановилась, напоследок разглядывая роскошное золотое украшение. Признаваться Вадьке она не станет, но в чем-то их компьютерный гений оказался прав - изображение пекторали в Интернете производило большее впечатление, чем она сама.
        Позади Мурки что-то шевельнулось. Девчонка резко оглянулась - бордовый бархат, которым была задрапированы ниша, ходил ходуном. Из-за его края вывалился охранник - невысокий, полноватый человек в милицейской форме. Целеустремленной походкой направился прямо к фуршетным столам. И фигура, и целеустремленность показались Мурке хорошо знакомыми.
        На выбравшегося из-за занавесей милиционера вихрем налетела маленькая женщина в строгом костюме.
        - Немедленно вернитесь на пост! - женщина старалась казаться грозной, но у нее плохо получалось. - Люди из зала еще не разошлись, а остальные охранники сейчас у входа!
        - И не подумаю! - решительно отрезал тот.
        Мурка окончательно приуныла - если раньше у нее еще оставалась надежда, то, услышав этот голос, она больше не сомневалась. Пилипенко - самый глупый милиционер на свете, существующий, похоже, лишь для того, чтобы портить жизнь тайным владельцам «Белого гуся». Вот досада - выходит, после того, как Вадька, прикрывая агентство, подарил Пилипенко славу спасителя ювелирного магазина, того действительно вернули на службу в милицию! [2 - Читайте об этом в книге И.Волынской и К.Кащеева «11 врагов IT - сыщика» (Прим. ред.)]
        - Я из-за вашей плохой организации страдать не намерен! - тем временем продолжал разоряться старый знакомый.
        - Почему плохой? - искренне обиделась маленькая женщина.
        - Была б хорошая - уже б все давно убрались! Они ж у вас возле этой пекторали торчат сколько хотят! Таймер нужен - три секунды на просмотр, и следующий! А еда? Я в щелку видел - тарелками гребли! Почему на входе талончики не выдавали, чтоб четко прописано: сколько на каждого положено бутербродов, рулетов и выпивки? А теперь уставшему трудовому человеку и перекусить нечем после тяжелой работы! - провозгласил он, ткнув себя пухлым пальцем в грудь, чтоб не ошиблись, кто именно тут трудовой человек, и сгреб с ближайшего блюда оставшиеся тарталетки с сыром и овощами.
        Женщина только беспомощно вздохнула и отвернулась.
        Светлана Вениаминовна! Теперь Мурка узнала и ее. Заместительница Спеца - окопавшегося в музее преступника, продававшего ценные экспонаты за границу, которого «Белый гусь» прищучил в своем первом расследовании!
        Мурка почувствовала, что на душе у нее становится как-то… неприятно. Уже не деликатничая, она бегом рванула к Кисоньке и ее новому приятелю.
        - Ты знаешь, кто пектораль охраняет? - не обращая внимания на сердито нахмуренные брови сестры, выпалила Мурка. - Старший лейтенант Пилипенко!
        Лицо у Кисоньки мгновенно стало совершенно потерянным. Пилипенко! Здесь! На посту в музее!
        - А знаешь… - продолжая испуганно глядеть на близняшку, пробормотала Мурка, - еще ведь ни разу не было, чтоб с Пилипенко - и без неприятностей!
        - Вы о чем? - переводя взгляд с одной девчонки на другую, настороженно спросил Леголас-Гена. - Кто такой Пилипенко?
        Кисонька недовольно поморщилась - этот еще лезет! Мужчина должен молчать, когда люди о деле разговаривают!
        - Может, к Олегу Петровичу обратиться? - предложила она.
        - И что мы ему скажем? - уныло откликнулась Мурка.
        Сестры оглянулись на Остапчука и нерешительно двинулись в его сторону.
        - Уже уходите? - с деланым сожалением, сквозь которое пробивалась искренняя радость умученного гостями хозяина, спросил их Олег Петрович.
        - Я тоже считаю, что пора заканчивать, - решительным тоном хозяйки дома распорядилась поэтесса Раймунда, неожиданно вырастая на их пути, словно мухомор в блестках. - Я терпеливо ждала, пока все разойдутся, а теперь готова ее забрать, и прошу меня больше не задерживать! - И она наполеоновским жестом скрестила на груди коротенькие пухлые ручки.
        - Кого забрать? - только и смог пробормотать Остапчук.
        - Естественно, пектораль, - невозмутимо ответила Раймунда. - Мою пектораль, которую мне Мозолевский подарил. - Она совершенно спокойно вытащила из сумки целлофановый пакет, встряхнула его и подставила Остапчуку. - Пакуйте и вызовите мне такси, пожалуйста!
        - Сегодня что - все с ума посходили? - после долгой паузы выдавил Остапчук.
        - Многих великих людей современники принимали за безумцев, - изрекла поэтесса. - Да вы не волнуйтесь! - подбодрила она Остапчука. - Деньги от продажи пекторали будут потрачены на благое дело - на публикацию миллионным тиражом моего поэтического сборника «Я и Вселенная во мне»!
        - Какая продажа? - перестав наконец хватать воздух ртом, как выброшенная на берег рыба, взвыл Остапчук. - Убирайтесь немедленно вон, пока вас не вывела охрана!
        - Ах, вот как вы заговорили! - Раймунда воинственно уперла коротенькие ручонки в пышные бока. - Сперва сами наобещали - отдам, отдам, - а теперь в кусты? Не выйдет! - Она грозно потрясла толстеньким, как сосиска, пальцем под носом у Остапчука. - Если мне немедленно не вернут мою собственность, я подам в суд! И потребую компенсации за все десятилетия, что пектораль была отнята у законной владелицы! То есть у меня! - она ткнула себя в грудь. - А сейчас я ее забираю! - обойдя застывшего Остапчука, она решительно затопотала в сторону ниши.
        - Куда? Не смейте трогать пектораль! - возопил Остапчук, бросаясь за ней. - Охрана!
        - Тут, тут… - откликнулся от столов Пилипенко, даже не поднимая головы и продолжая сосредоточенно накладывать себе виноград на тарелку.
        - Да что ж это такое! Сговорились вы, что ли? - взревел Остапчук, хватая Раймунду за руку в самый последний момент, когда она уже собиралась откинуть прикрывающую нишу занавесь.
        Мурка успела смутно удивиться - вроде бы только что, буквально две минуты назад, эта занавесь была отдернута, а ниша открыта!
        - Не смейте меня хватать! - вырывая руку, взвизгнула Раймунда. - Это моя пектораль, а не ваша!
        И в эту секунду за задернутым занавесом загрохотало. Послышался звук падения чего-то тяжелого - и звон бьющегося стекла.
        - Пектораль! - в один голос завопили Остапчук и Раймунда и оба рванули занавесь с такой силой, что ткань, не выдержав, вырвалась из зажимов крепления и плавно, как в замедленной съемке, пала к ногам.
        Витрина лежала на боку. Грубо отогнутая клемма сигнализации торчала в сторону. В крышке зияла дыра, похожая на неровную звезду. Поблескивающие в свете ламп осколки усыпали пол в нише. Покрытие черного бархата, словно выдранное чьей-то сильной рукой, беспомощно свисало сквозь дыру в стекле. И больше в нише ничего не было.
        В сумочке у Мурки пронзительно заверещал мобильник. Не отводя глаз от разграбленной ниши, девчонка нашарила аппарат.
        - Слышь, Мурка, - раздался в трубке смущенный голос Вадьки, - тут это… Надо Саляма из туалета выпустить. Его там заперли, а дверь выбивать неудобно, и так мы в этом музее такое устроили… - Он снова замялся. - И вообще тут непонятное творится!
        - Ты даже не представляешь, до какой степени! - ответила Мурка. - Пектораль похитили!
        Глава 8. Ломай дверь, к черту!
        - Дай сюда! - За несколько километров от музея, в рабочей комнате «Белого гуся» Сева выдрал телефон у Вадьки из рук и лихорадочно просипел в трубку: - Мурка, никто! Слышишь, ни один человек не должен покинуть зал! - И тут же Сева метнулся к микрофону и уже в полный голос решительно скомандовал: - Салям! Ломай дверь!
        - Ты чего? - растерянный Вадька следил за действиями друга. - Мы и так там, что могли - уже поломали!
        Сева поднял на Вадьку взгляд, сияющий бешеным азартом и настоящим победным торжеством:
        - На что хочешь спорю - Остапчук не вызовет милицию! Даю ему двадцать… ну, тридцать минут - и он рванет к нашему великому сыщику, чтобы тот по-тихому вернул пропажу! Согласись, при таком раскладе не годится, чтобы великого сыщика нашли запертым в туалете! - закончил Сева. - Для имиджа плохо! Так что ломай, Салям, - что такое фанерная дверка по сравнению с золотой пекторалью! Ломай дверь, к черту!
        На мониторе крашеная дверь туалета начала отдаляться - Салям отходил к дальней стене для разбега. Резко качнулась навстречу… Снизу вверх поперек экрана мелькнула вскинутая для удара Салямова нога.
        - Не ногой! - завопил Вадька.
        Поздно. Толстый каблук ботинка ударил в замок. Что-то хлопнуло, будто надутый бумажный пакет лопнул.
        - Но это же другая нога! - заверещала Катька. - Или ты и сюда свои штучки насовал?
        По Вадькиной несчастной физиономии видно было, что да - насовал.
        Из другого ботинка Саляма тоже повалил черный дым, настолько плотный, что монитор снова затянуло сплошной непроницаемой пеленой. Кажется, дым был еще и едким, потому что из динамиков донесся судорожный кашель Саляма. Изображение задергалось - сгибающийся от кашля Младший Служащий заметался по туалетной комнате. Сквозь дым на него надвинулось что-то белое - кажется, умывальник, - и тут же послышался грохот. Потом что-то подвернулось под ноги - сдается, это был унитаз. Грохот повторился. Наконец Салям ударился обо что-то плечом… Дверь туалета хрустнула и вывалилась в коридор. Салям выкатился следом. Из-за его спины медленно и лениво плыли полосы черного дыма, вытягивающегося из туалета и расползающегося в воздухе музея.
        - Ну все, ребята, - безнадежно вздохнула Катька, - с Севкиной любовью к гонорарам, а твоей, Вадька, страстью к технике нам теперь хочешь не хочешь надо получить заказ от Остапчука… и еще обязательно поймать вот этого, в черном, что тут бегал.
        - Его-то зачем так уж обязательно? - мрачно пробурчал Вадька. Действительно, с вмонтированными в ботинки прибамбасами плохо получилось. А ведь на испытаниях все работало!
        - А чтоб хотя бы разгром музейной экспозиции на него свалить! - ехидно сообщила младшая сестрица. - Потому что за разгром музейного туалета все равно платить нам. Из гонорара от Остапчука.
        Глава 9. Похищение № 1
        Поверх прижатого к Муркиному уху мобильника легла мужская рука, и девчонка увидела перед собой совершенно растерянные глаза Остапчука.
        - Как похитили? - по-детски испуганно пробормотал Олег Петрович.
        - Ну-у… - протянула Мурка, тоже слегка растерянно, - прокрались в нишу… задернули штору… разбили стекло, схватили пектораль и удрали!
        - Почему ты не сказала, чтоб они этого не делали? - все еще заторможенно пролепетал Остапчук.
        - Кому? - изумленно переспросила Мурка.
        - Ну этим, им! Про которых ты рассказываешь! Ты их видела?
        Мурка поглядела на Остапчука с жалостью.
        - Конечно же, я не видела! - раздельно, как маленькому, пояснила она.
        - Откуда тогда знаешь? - отрывисто бросил Остапчук.
        - Я не знаю! - завопила Мурка, уже искренне пожалевшая, что вообще открыла рот. - Я предполагаю! Занавес задернут - значит, задернули! Стекло разбито - значит, разбили! Пекторали нет - значит, взяли и вынесли!
        - Не могли из ниши ничего вынести! Когда стекло разбилось, я прямо перед ней стоял! - с тупым упрямством выдал Остапчук.
        Мурка покорно вздохнула: надо потерпеть, ясно же, человек в шоке.
        - У вас задняя часть этой самой ниши из чего сделана? - терпеливо спросила она Остапчука.
        Олег Петрович уставился на болтающиеся занавеси, будто только сейчас задумался над этим непростым вопросом.
        - Из ткани, - после долгого созерцания наконец заключил он.
        - Ну? - переспросила Мурка.
        - Ну? - все так же тупо ответил Остапчук.
        - Ежу понятно! - не выдержал Кисонькин «эльф». - Просто-напросто отодвинули тряпку и выбрались с задней стороны!
        - А вот и не могли! - с детским торжеством вскричал Остапчук. - У меня там милиционер сидит!
        - А вот и не сидит, - уныло откликнулась Мурка.
        - То есть как «не сидит»? - неверяще переспросил Остапчук и рванул через нишу, с хрустом давя осколки стекла. Рыча от нетерпения, он ухватился за занавесь и яростно отдернул ее в сторону. Между завесой, составляющей заднюю стенку ниши, и стеной самого музейного зала оставалось немного пустого пространства, в которое был втиснут обыкновенный старенький стул с драным дерматиновым сиденьем.
        - Я бы сказала - никак не сидит, - разглядывая пустой стул, печально заключила Мурка.
        - Боже мой! - судорожно комкая в руках край ткани, прошептал Остапчук и обвел толпящихся вокруг него людей безумным взглядом. - Так и есть - ее нет! - из груди его вырвался более осмысленный и совершенно душераздирающий крик. - Пектораль действительно украли!
        - А что ж вы хотели, с такой-то организацией! - К нише невозмутимо подгреб Пилипенко с полной еды пластиковой тарелочкой в руках. Вожделеюще пошевелил пухлыми пальцами, выбирая, что б такое повкуснее подцепить. Наконец подхватил крошечный рулетик с начинкой, положил его на язык и, сосредоточенно причмокивая, пробубнил: - Думать надо, кого приглашаешь! Олигархов сюда всяких натаскали, а тех только подпусти к золотишку, сразу без штанов останешься! Мэра опять же с губернатором - еще того хуже! Так мало вам - вы и детскую мафию приволокли! - Он снова принялся копаться в своей тарелке, выискивая самые лакомые кусочки.
        - Какую детскую мафию? - дрожащим голосом осведомился Остапчук.
        - А вот этих! - невозмутимо кивая на Мурку и Кисоньку, сообщил Пилипенко. - Там, где эти появляются, там все пропало!
        Девчонки уставились на Пилипенко с изумлением - им всегда казалось, что пропажи случаются там, где появляется Пилипенко.
        - Вы что хотите сказать - девочки похитили пектораль? - насмешливо приподнимая безупречные брови, поинтересовался «эльф».
        - А кто же еще? - Пилипенко был по-прежнему невозмутим. - Я их давно знаю, они во-от с таких лет чего-нибудь похищают! - Пилипенко сдвинул ладони так, что всем стало ясно - свою преступную деятельность Мурка с Кисонькой начали в возрасте трех-четырех месяцев от роду. Вероятно, были замешаны в краже памперсов. - У них ворованный антиквариат - складами! Секретные документы - стопками! Похищенные драгоценности - грудами! Будет теперь еще и ваша пектораль! И даже не надейтесь ее вернуть! - снова почмокивая от удовольствия, с набитым ртом объявил Пилипенко. - Детская мафия - она непобедима! Да-да! - с грустным цинизмом все повидавшего и разочаровавшегося в жизни человека сказал он, принимаясь обгладывать виноградную гроздь. - Я вот попытался с ними бороться - теперь на посту в музее стою! А ведь работал в уголовном розыске. Свой кабинет имел. - Пилипенко вздохнул.
        - На посту? В музее? Стоишь? Это вот так ты стоишь? - Глаза Остапчука загорелись безумием.
        Как торпеда, он вырвался из ниши и с ревом набросился на Пилипенко. Пластиковая тарелка отлетела в сторону. Бутербродики, зеленые корнишоны, рулетики, пирожки, маленькие пирожные и косточки съеденного винограда шрапнелью раскидало по залу. Крепкие пальцы бизнесмена сомкнулись на горле у милиционера. Лицо Пилипенко налилось кровью. Хрипя, старший лейтенант попытался отодрать от себя Остапчука. Но бизнесмен держал намертво. Пилипенко опрокинулся навзничь. Не разжимая стиснутых на горле врага рук, рычащий от бешенства Остапчук уселся ему на грудь.
        - Это ты! Ты во всем виноват! Если бы ты не ушел с поста!.. Ты… - колотя головой Пилипенко о паркет, захлебывался яростью Остапчук.
        - Снимай! - упоенно кричала журналистка Карина своему оператору, бегая вокруг сцепившихся мужчин. - Крупный план давай! Такой сюжет раз в жизни бывает!
        - Стоп! - то ли самому себе, то ли оператору скомандовал Остапчук, враз останавливаясь. Его сомкнутые на горле Пилипенко пальцы разжались, ладонь поднялась и запечатала пялящийся на него стеклянный глаз телекамеры. - Никакого сюжета не будет, - очень спокойно, будто и страх, и растерянность, и бешенство враз исчезли, объявил Остапчук. Он аккуратно встал с Пилипенко, тщательно отряхнул брюки, поправил пиджак - теперь это был все тот же собранный бизнесмен, которого привыкли видеть остальные.
        - Почему это не будет? - задиристо поинтересовалась журналистка.
        - Потому что прямо с завтрашнего дня я начинаю спонсировать твою передачу, Кариночка, - улыбнулся ей Остапчук.
        Артюхова склонила голову к плечу, став похожей на умного пуделя, и призадумалась.
        Лежащий на полу Пилипенко опасливо приподнял голову. Потер ладонями шею с четкими отпечатками пальцев рассвирепевшего бизнесмена и сдавленно прохрипел:
        - Сопротивление сотруднику милиции…
        - Он вам не сопротивлялся, - мгновенно парировала журналистка, похоже, сделавшая свой выбор, - он просто стучал вашей головой в пол - а это совсем другое дело!
        - А как же попытка подкупа свободной прессы? - как жук, переворачиваясь на брюхо и медленно поднимаясь на четвереньки, охнул все еще не сдающийся старший лейтенант.
        - Пресса свободная, - отрезала журналистка, демонстративно перемещаясь поближе к своему новому спонсору, - хочет - подкупается, не хочет - продается! Только знаете, Олег Петрович… - трогательно заглядывая в глаза Остапчуку, сказала она, - нормальную милицию все равно придется вызвать. Пектораль-то пропала.
        - Ни за что, - ответил Остапчук, - никакой милиции, пока пектораль не найдется! Мы сами ее найдем! Здесь! Сейчас! И никто ни о чем не узнает!
        - Ну, вы тут ищите, чего хотите, а мы пошли! Это остапчуковские проблемы, нас они не касаются! - До сих пор молчавший «гном» промаршировал через весь зал к стоящему под руку с Кисонькой сыну. Бесцеремонно снял ладонь онемевшей от такой наглости девчонки с локтя золотоволосого «эльфа» и тычком пудового кулака наладил его к распахнутым дверям.
        - Пап, ты что! - возмутился «эльф». - Так нельзя!
        - Только так и можно! - заверил родитель, подпихивая взъерошенного и протестующего «эльфа» к выходу. Оба гоблина охраны невозмутимыми черными фигурами выросли рядом с хозяевами.
        Мурка вспомнила предостережение Севы - никого нельзя выпускать!
        - Остановите их! - закричала она. - Они не должны уйти! - Она шагнула к четверке мужчин… и замерла. Не должны-то не должны, только как их остановить? При всем ее бойцовском опыте с двумя взрослыми опытными телохранителями ей никак не справиться. Нечего даже и пытаться.
        Гоблины мгновенно уловили ее колебания - и на их физиономиях проступили ухмылки. Будто две щели в железобетоне прорезались.
        - А все-таки уйдем! - тоже усмехнувшись, тоном вредного леприкона откликнулся их хозяин Неваляшкин и буквально вколотил напрасно протестующего и оглядывающегося на презрительную Кисоньку сынка в темный провал дверей.
        Еще раз оглянулся на оставшихся у него за спиной людей, победно ухмыльнулся Остапчуку в лицо - и шагнул следом.
        Словно вышибленные тараном, из темноты дверей обратно в зал вылетел сперва золотоволосый «эльф», а следом и его кряжистый папаша.
        - Никто никуда не идет! - прогудело из мрака.
        Тьма вестибюля раздвинулась, и на порог ярко освещенного зала ступила величественная, как Правосудие, могучая, как богатырь из сказки, загадочная, как герой женских романов, фигура.
        - Ты как смеешь, гад! - взревел свалившийся на руки охране Неваляшкин. - Да мои ребята тебя сейчас… А ну-ка, бейте его, парни! - заорал «гном», взмахом кулака натравливая своих гоблинов.
        - Папа, прекрати! - «Эльф» повис у отца на плечах. - Нам только драки не хватало!
        - Послушайтесь сынка, уважаемый! - Не обращая ни малейшего внимания на грозно двинувшихся к нему охранников, вновь прибывший устремил на разбушевавшегося «гнома» непроницаемый взгляд прикрытых темными очками глаз. - Ну сами подумайте… Уйдете вы - а пектораль так и не найдут. Получится, вы ее унесли. Иначе зачем бы вам так яростно отсюда вырываться?
        «Гном» замер.
        - Нет у меня вашей паршивой пекторали, - жестом останавливая охранников, буркнул он - и, еще секунду поколебавшись, повернулся и направился обратно к фуршетным столам. - И никуда мы не идем! - бросил он.
        - Вот и я говорю, - невозмутимо подтвердил Салям, полностью выступая на свет.
        Мурка поглядела на него с гордостью. Он был… великолепен! Или это Вадька через него был великолепен?
        Похоже, на журналистку шеф «Белого гуся» тоже произвел сильное впечатление.
        - Можно, я хотя бы его поснимаю? - дергая за пиджак своего нового босса, громко прошептала она, не сводя зачарованных глаз со все еще слабо курящихся черным дымком ботинок Саляма. - Мы потом из этого материала какую-нибудь передачку о расследованиях смонтируем.
        - Делай что хочешь, - не слушая ее, отмахнулся Остапчук, бросаясь к Саляму. - Вы-то мне и нужны! У нас тут такое произошло…
        - Знаю, - величественно сообщил Салям. - Пектораль похитили.
        - Откуда знаете? - немедленно влезла сообразительная журналистка. - Вас же здесь не было!
        Салям смутился. Мурка в досаде прикусила губу - мальчишки явно увлеклись, как теперь выкручиваться?
        - Э-э… - замялся великий детектив. На лице его появилось выражение напряженно прислушивающегося человека… Потом он словно воспрянул духом и выпалил: - Ну, если в ночь презентации пекторали в окно музея лезет неизвестный в черном плаще - вряд ли он явился похитить череп мастодонта, верно?
        - Хороший череп мастодонта тоже кой-чего стоит, - пробормотала вдруг сотрудница музея Светлана Вениаминовна. - Но его можно было похитить и вчера.
        - В музей проник неизвестный? - вскинулся Остапчук. - Где он? Вы его поймали?
        - Ушел, - с досадой в голосе бросил Салям. - Отлично бегает, мерзавец! А экспонатами как швыряется!
        - Что с нашими экспонатами? - встревожилась Светлана Вениаминовна.
        - Мне есть дело только до одного экспоната! - взвился Остапчук. Он повернул полное отчаяния лицо к Саляму и надрывным голосом взвыл: - Значит, все пропало? Вы упустили этого, неизвестного - и он удрал с пекторалью?
        - Сомневаюсь… - Салям был по-прежнему сама невозмутимость. - Во сколько произошло похищение?
        - Я, я! Я скажу! - подскочила к нему Карина. - По времени на камере определим! Вот, смотрите! - Срывая камеру с плеча своего молчаливого оператора, она прильнула к глазку. - Пятнадцать минут назад господин Остапчук уже милиционера душил…
        - Видите, все задокументировано! - обрадовался Пилипенко.
        - Значит, витрину с пекторалью разбили не больше чем минут двадцать-тридцать назад! - торжествующе заключила Карина.
        Мурка засомневалась - полчаса назад Салям сидел запертый в туалете, Вадька ей сам об этом сказал. Так с чего мальчишки решили, что их беглец не мог участвовать в краже? Запер Саляма и спокойненько отправился пектораль воровать!
        - Полчаса назад здесь, в зале, оставалось совсем немного народу, верно? Те же люди, что и сейчас. Сотрудники музея, - плавным жестом Салям указал на Пилипенко и Светлану Вениаминовну.
        - Это наша обязанность, мы на работе, - пробормотала та.
        - Журналисты… - продолжал Салям, указывая на Карину и ее оператора.
        - Мы тоже на работе! - откликнулась Карина.
        - Поэтесса…
        - Я ждала, когда мне, наконец, вернут мою собственность!
        - Ученый! - кивая в сторону приткнувшегося в уголке старичка, провозгласил Салям.
        На дедка покосились с изумлением, кажется, до той поры никто даже не замечал его существования.
        Старичок-непрофессор вздрогнул и с ужасом поглядел на Саляма.
        - Я… Мне… необходимо для моих исследований… - нервно облизывая сухие губы, пролепетал он и, как черепаха, втянул голову в плечи.
        - Ну да… - неопределенно согласился Салям. - И наконец, господин Неваляшкин с сыном и охраной. - Салям поглядел на подпертого с двух сторон насупленными гоблинами «гнома» и его старающегося держаться подальше от папочки золотоволосого красавца-сына.
        - Мы б давно ушли, так эта девица вцепилась в моего сына и не выпускала, - обвиняюще указывая на Кисоньку, заявил Неваляшкин.
        - Папа! - Поглядывая на мрачную Кисоньку, «эльф» чуть не плакал. - Ты же сам с Остапчуком разговаривал! Все от него отлипнуть не мог!
        - Так с ним разве договоришься? - родитель немедленно выдвинул встречный аргумент. - Ему что не предложишь - на все «нет»!
        На мониторе в офисе отлично видно было, как, соглашаясь с этими словами, невольно кивнули Раймунда и старичок-ученый.
        - Ах да, - повинуясь Вадькиной подсказке, вроде бы вспомнил Салям, - еще сам хозяин мероприятия господин Остапчук и две девочки!
        - Во-во, они-то пектораль и похитили, - вставил Пилипенко.
        - Девочки? Или Остапчук? - насмешливо переспросил Вадька через Саляма. - Никто из этих людей не покидал зала. И никто сюда не входил! - зловеще возвысив голос, многозначительно добавил он.
        - Ну и что с того? - независимо задирая подбородок, спросил Неваляшкин.
        - Из этого мы делаем очень простой вывод, - буднично заключил великий сыщик. - Проникший в музей неизвестный злоумышленник был всего лишь связником, который должен забрать пектораль у настоящего вора. А сам вор находится здесь. И более того… - Салям сделал паузу и драматическим шепотом добавил: - Пектораль тоже по-прежнему здесь, в этом зале. Она у кого-то из вас!
        Глава 10. Все раздеваются и бегут!
        Приникнув к монитору, троица в офисе «Белого гуся» напряженно следила за отражающимися на экране компьютера людьми.
        - Как думаешь, согласятся на обыск? - нервно болтая ложкой в чашке уже остывшего чая, выдохнул Сева.
        - Сомневаюсь, - сквозь зубы процедил Вадька. - Этот… Неваляшкин - точно откажется.
        Весь экран заполнила перекошенная физиономия Остапчука.
        - Это все Неваляшка! Его работа! - вопил бизнесмен. - Недаром он так смотаться хотел - сообщнику пектораль передать!
        - Нет у меня твоей дурацкой блестяхи! И не было никогда! - в ответ заорал «гном». - Хочешь - на, обыскивай! - Он содрал с себя пиджак и принялся лихорадочно выворачивать карманы, как будто в них мог уместиться килограммовый круг золота. - Хоть всех нас обыщите!
        - А этот милиционер в чем-то прав - только свяжись с вами, с олигархами, без штанов останешься, - насмешливо вздохнул «эльф» Гена. - Я-то, конечно, могу и не раздеваться. Я вон с рыжей был, меня все видели, - кивнул он на Кисоньку. - Но чтоб на нашем семействе не было никаких подозрений… - Он демонстративно взялся за молнию своих облегающих черных джинсов. - Эй, рыжая, - он томно улыбнулся Кисоньке, - мужской стриптиз когда-нибудь видела?
        - Снимай, снимай… - лихорадочно шептала журналистка.
        - Да он и так вот-вот снимет… - буркнул из-за камеры оператор.
        - На камеру снимай! Потом разберемся: что вырезать, что оставить.
        - Я не понял! Чего это он персонально Кисоньке стриптиз показывать собрался? - в офисе возмутился Сева.
        Вадька не обратил на него внимания, пристально вглядываясь в лица людей на экране. Кажется, никого предложение «гнома» в восторг не привело. Светлана Вениаминовна смущенно вспыхнула, престарелый непрофессор запахнулся в пиджак поплотнее, будто боялся, что его сейчас заставят устраивать стриптиз вместе с Геной. Но решительнее всех оказалась Раймунда.
        - Я не согласна! - звонко выпалила она. - Я не понимаю, как можно заподозрить в краже меня! Поэтессу Раймунду Радзивиловскую! Тем более что я вместе с господином Остапчуком перед занавеской стояла, - уже более прозаически добавила она. - И я не позволю, чтобы этот грубый, бездушный человек… - она обдала Саляма презрительным взглядом, - обыскивал меня своими грязными лапами!
        - Он помоет руки, мадам поэтесса, - дипломатично предложил Остапчук, - сходит в туалет и помоет, я лично прослежу!
        Мальчишки в офисе «Белого гуся» нервно переглянулись - вот про туалет лучше не вспоминать!
        - Вода в туалете может омыть его руки, - гордо отрезала Раймунда, - но она не омоет его души!
        - Даже если он к туалету - всей душой, - хмыкнул «эльф», оставляя в покое свои джинсы.
        - Кто отказывается обыскиваться, тот и пектораль украл! - обрадовалась Карина. - Снимай тетку - крупный план!
        - Странно, что вы начали снимать меня только сейчас! - возмущенно сказала Раймунда, поворачиваясь перед камерой то одним боком, то другим. - Вы весь вечер должны были не отрывать от меня объектива!
        - В одиночку раздеваться не будем! - подбирая пиджак, обиженно заявил Неваляшкин. - Или давайте мои ребята эту толстую подержат, а ты проверишь, прячет она в лифчике пектораль или нет, - предложил он Саляму.
        - Насилие над творческой личностью! - возмутилась Раймунда.
        - Он частный детектив! Он не имеет право устраивать обыски! - снова влез Пилипенко.
        Внимательно наблюдающий за всеми участниками драмы Вадька вдруг заметил, как после этих слов морщинистая физиономия дедка-ученого расслабилась.
        - А я имею! Кажется, - нерешительно уточнил Пилипенко.
        Лицо дедка снова напряглось.
        - Мне все равно, у кого какие права! - вскипел Остапчук. - Если пектораль до утра не найдется, мне конец! Мужик, найди пектораль! - вцепился он в Саляма. - Гонорар сам назовешь! Любой!
        - Действительно, отыщите для меня пектораль, молодой человек, - протиснулась к Саляму Раймунда. - И как только выйдет моя книга, получите экземпляр! С дарственной надписью!
        - А может быть… - робко начала Светлана Вениаминовна и смутилась, обнаружив, что все на нее смотрят. - Если вы считаете, что пектораль по-прежнему тут… Может, ее никто и не похищал? Я имею в виду… Может, это просто такая шутка?
        - Слишком дорогостоящая шуточка получилась! - фыркнул в офисе Сева.
        - Тихо ты! - прикрывая микрофон рукой, процедил Вадька, когда Салям в зале музея повторил его слова.
        - Но ведь ее материальная ценность не имеет никакого значения. - Светлана Вениаминовна снисходительно улыбнулась.
        Сева у монитора звучно запечатал себе рот ладонью - чтоб не высказаться вслух. И эта туда же! Достали его эти ученые! Миллионы для них, видите ли, не имеют значения! Сперва бы завели хоть один, а потом решали: имеют или не имеют!
        - Безусловно, она стоит миллионы, - будто отвечая на Севкины мысли, продолжала Светлана Вениаминовна. - Но продать ее все равно невозможно, как невозможно продать… ну, я не знаю… Эйфелеву башню!
        - Почему? - быстро бросил в микрофон Вадька. Салям в музее повторил вопрос.
        - Потому что пектораль - международно известная вещь, - просто пояснила Светлана Вениаминовна. - Она внесена во все каталоги, тысячи специалистов по всему миру знают на ней каждую фигурку! В случае похищения она попадет в списки Интерпола. Ее будут искать всегда! И как в таких условиях вор станет ее продавать? Любой покупатель просто сдаст его властям!
        У монитора в рабочей комнате троица сыщиков снова неуверенно переглянулась.
        - А если все-таки купят? - повторил Вадькин вопрос Салям.
        Светлана Вениаминовна задумалась.
        - Разве что само похищение - заказное, - наконец предположила она. - Есть ведь всякие любители… Но… Иметь у себя украденную из государственного музея вещь - все равно что не иметь ее вовсе! Новый владелец даже похвастаться не сможет! Так что больше одного процента от реальной стоимости не дадут.
        - Полтора миллиона, - мгновенно прикинул Вадька. - Может, и есть где балованные воры, которые за полтора миллиона и не почешутся, а наши вполне могли рискнуть.
        - Вор-то мог, - неожиданно возразил Сева, - но если эта музейная тетка права - как-то я не верю в миллионера-любителя, который выложит за пектораль полтора лимона баксов! Раз она при краже вроде как навсегда обесценивается - на фига она вообще сдалась? Ее ж потом и не перепродашь!
        - А если он такой любитель, которому сама пектораль нужна, а не деньги? - неожиданно вступилась за неизвестного миллионера Катька. - Если он о деньгах совсем и не думает?
        - Миллионер всегда о деньгах думает - потому он и миллионер, - наставительно сказал Сева. - Это только всякие научные дамы и ученые дедки могут вкручивать, что «материальная ценность не имеет значения», - передразнил он… и вдруг словно подавился. Глаза у Севы распахнулись широко-широко, он поглядел на Вадьку и задушенным шепотом просипел: - Вадька! Бред, конечно, так на самом деле не бывает… Ну а вдруг - пектораль и правда не ради денег украли? Вон тот дедок, помнишь?! Тогда… - Он неопределенно махнул рукой, но Вадька его понял.
        Один щелчок мыши - и в углу монитора распахнулось маленькое окошко, в котором быстро-быстро начали отматываться в обратную сторону кадры, снятые с цифровой камеры Саляма.
        - Стоп! - крикнул Сева, но Вадька уже и так остановил.
        Тихий-тихий голос так и не попавшего тогда в камеру собеседника дедка прошелестел:
        «…Вы знаете, что должны делать!»
        Потом крупным планом возникла решительная физиономия самого непрофессора, седенькая козлиная бородка затряслась, и старческий фальцет произнес:
        «Клянусь, я сделаю это! Ради науки!»
        Вадька вцепился обеими руками в микрофон:
        - Салям! Быстро посмотри на деда с бородой! Который позади всех пристроился! - Изображение на экране дрогнуло и переместилось. Остальные персонажи разыгрывавшейся в музее драмы отодвинулись за край, а весь монитор заняла совершенно несчастная, белая как мел физиономия дедка. Сейчас мальчишкам было отлично видно, как мелко трясется его бороденка, бегают туда-сюда глаза, а руки нервно теребят лацканы пиджака. - Вот так! - одобрил Вадька. - И смотри не отрываясь, все время, только в его сторону! А теперь спроси у Пилипенко…
        - Скажите, старший лейтенант… - задушевно поинтересовался у мента Салям, продолжая разглядывать перепуганного дедка, - когда вы покинули свой пост за занавесью…
        - Я не покинул свой пост, - с достоинством возразил Пилипенко, - я просто вышел перекусить!
        Слышно было, как за кадром зарычал Остапчук.
        - Хорошо, хорошо, - согласился Салям, - когда вы вышли… Вас кто-нибудь видел?
        - Я видела, - созналась Светлана Вениаминовна и, косясь на гневного Остапчука, зачастила: - Я пыталась его остановить, но безуспешно, а потом было уже поздно…
        - А еще? - поторопил Салям.
        - Да что вы спрашиваете - конечно, детская мафия рядом крутилась, как же без них! - кивая на Мурку, объявил Пилипенко.
        Девчонка поглядела на него с безнадежной тоской - его бы наблюдательность да в мирных целях!
        - Больше никого опасного рядом не было! - заключил Пилипенко.
        - А безопасного? - продолжал настаивать Салям.
        Пилипенко расплылся в дурацкой улыбке.
        - Дедок вот этот весь вечер от пекторали не отлипал - я думал, дырку проглядит! Но он хотя бы не ел ничего, - одобрил Пилипенко. - Так что я решил - пусть смотрит, сколько хочет! Тоже небось тут, в музее, работает - ко мне за занавеску два раза заглядывал, проверял, наверное…
        - Он не работает у нас в музее, - дрогнувшим голосом сказала Светлана Вениаминовна. - Я его не знаю!
        - Пектораль очень нужна для вашей работы? - продолжая буравить сжавшегося в комок старичка взглядом, мягко, очень мягко спросил Салям. - Так на что вы способны - ради науки?
        Кроличьи ресницы под исцарапанными стеклами очков задрожали. Физиономия престарелого непрофессора меняла цвет, как светофор: сперва покраснела, потом пожелтела, а затем позеленела. Дедок с хриплым воплем сорвался с места и, согнувшись, будто под полой у него пряталось что-то тяжелое, рванул к выходу. У дверей зала он споткнулся о порожек… на глазах у изумленных зрителей из-под его пиджака вывалилось круглое… сверкающее… С тяжелым грохотом ухнуло об пол… Дедок издал сиплый вопль отчаянья, стремительным движением подхватил свою потерю - и канул во мглу.
        - Ни фига себе! - в воцарившейся изумленной тишине протянул эльф Гена. - А пектораль-то была совсем не в лифчике!
        - Саля-ям! - заорал в офисе очнувшийся от потрясения Вадька. - За ним, бегом!
        - За ним, бегом! - с той же завывающей интонацией немедленно повторил приказ начальства Салям.
        Будто только и ожидая этой команды, все присутствующие в зале музея сорвались с мест. Впереди с радостным гиканьем проскакали гоблины охраны и их хозяева, от них не отставал Остапчук, вихрем пронеслись девчонки, за которыми бежали вооруженные камерой журналисты. В конце процессии грузной рысцой протрусил Пилипенко, а за ним - Раймунда. Только Светлана Вениаминовна шла медленно, словно не до конца уверенная, стоит ли ей участвовать в этом шумном мероприятии.
        - Что, и я тоже? - удивился оставшийся в зале Салям, вслушиваясь в бушующие в его наушнике вопли. - Хорошо, хорошо… - дисциплинированно согласился он, тут же переходя на ровный размеренный бег.
        Позади него мрак музейного вестибюля шевельнулся - и словно с потолка на пол спрыгнула высокая фигура, укутанная черным плащом так, что виднелись лишь кончики белых кроссовок. Замерла в дверях, разглядывая пустой разоренный зал. Потом тихо скользнула внутрь.
        Но ни Салям, ни Вадька, вовремя не сообразивший нацепить на их Младшего Служащего еще и камеру заднего виденья, этого уже не заметили.
        Глава 11. Похищение № 2
        - Обалденно получилось! - Мурка остановилась перевести дыхание посреди погруженного в темноту зала. - Меньше часа с момента похищения, а «Белый гусь» уже разоблачил вора!
        - Теперь бы его еще поймать, - слегка остудила ее энтузиазм сестра.
        - Куда он денется, - отмахнулась Мурка.
        В ее сумочке снова замурлыкал телефон.
        - Нашли? Нет? - раздался в трубке встревоженный голос Вадьки. - Куда ж он делся?
        - Спрятался где-то, - предположила Мурка. - Долго он так бегать не сможет, все-таки старенький, и пектораль тяжелая. Выбраться он тоже не мог, Неваляшкин своих гоблинов к музейным охранникам отправил, вместе они все входы-выходы перекроют.
        - Много народу в этом музее прячется, - недовольно пробубнил Вадька. - Где-то еще этот - в белых кроссовках и черном плаще шастает. Если не сбежал, конечно… Найдите музейную тетеньку - Светлану Вениаминовну, - распорядился он. - Пусть хотя бы свет в залах включит!
        - Поняла, - коротко кивнула Мурка… и остановилась. - Знать бы еще, где ее искать?
        Вокруг царил мрак. Все, кто вместе с ними участвовали в погоне, словно растворились в многочисленных музейных залах. Тишина, ни звука. Только экспонаты смутно проступали в темноте. Мурка вдруг пискнула. Такой «чернушечной» экспозиции она в жизни не видела! Пластиковая крестьянка в нарядной плахте поднимала вверх вилы - с насаженным на них крестьянином в вышитой рубахе! Манекены в старинной господской одежде валялись просто на полу и казались изрядно потоптанными. Наверное, вся жутковатая композиция должна была изображать крестьянский бунт, нерешительно подумала Мурка. А мужика баба за компанию приколола. Увлеклась.
        На пластиковую крестьянку Мурка глядела с опаской. Так и казалось, что сейчас манекен медленно, со скрипом повернется, неподвижные глаза шевельнутся, крестьянка выдернет вилы из своего пластикового муженька и шагнет прямо к ним…
        - Мурка, - сдавленным шепотом вдруг тихо позвала ее сестра, - мне это кажется… Или манекены… шевелятся?
        Тьма позади манекенов дрогнула, и… кто-то звучно чихнул.
        - А ну - выходи! - дрожащим голосом скомандовала Мурка.
        - Я бы с удовольствием, - раздраженно ответствовала тьма голосом «эльфа» Гены, - если вы мне подсветите! А то тут вокруг какие-то сплошные острые штуки, и за одну я зацепился! Джинсами! - голос «эльфа» зазвучал трагически.
        - Не свети ему, Мурка! - ехидно потребовала Кисонька. - Сразу скажут, что ты за ним бегаешь!
        - Обиделась? - забубнила темнота. Манекен крестьянки закачался, и казалось, что это говорит именно он. - Я же тебя предупреждал - папаша у меня вредный!
        - Мне глубоко безразличны любые ваши предупреждения, - с достоинством сообщила Кисонька. - Пошли, Мурка, у нас дела есть!
        - Эй, подожди! - Манекен крестьянки заходил ходуном, накренился и рухнул. Позади него ворочалось что-то большое… Раздался треск рвущейся ткани. - Ну вот, порвал! - И в скрещенные лучи двух мобильников выкатился встрепанный и припорошенный пылью «эльф». Не вставая с полу, задрал голову, и в упор на Кисоньку уставились его невозможно синие и донельзя расстроенные глазищи. - Думаешь, мне легко? При моей внешности и с моим папашей все думают, что я полный мажор - только и знаю, что из ночного клуба в ресторан, а из ресторана в бар кататься! Балованный красавчик, который слишком много о себе понимает!
        - А ты на самом деле мало о себе понимаешь? - не выдержав, съязвила Мурка.
        - Я понимаю, что предок - он какой есть, такой уж и есть, - поднимаясь с пола, мрачно буркнул Гена. - Пункта обмена предков еще не придумали. - Он отряхнул штаны и огляделся. - А я, между прочим, учусь на заочном, потому что еще со школы в бизнесе! Перевозки, страховки - все полностью на мне. - Он порылся в кармане и вытащил прямоугольник визитки. Сунул его в руки Кисоньке. - Отделения в семи городах! - гордо объявил он. - А вы говорите - рестораны…
        - Мы не говорим, - торопливо заверила его Кисонька.
        - Дальше идем? - буркнул «эльф».
        - Ну-у… Пошли, - смущенно поводя плечом, согласилась Кисонька.
        - Цепляйся, - старательно не глядя на Кисоньку, он предложил ей согнутую калачиком руку. Мгновение поколебавшись, девчонка все-таки положила пальцы ему на сгиб локтя. - Осторожно! - светски предупредил ее Гена. - Здесь где-то на полу - борона!
        - Как это мило с твоей стороны - предупредить нас насчет бороны! - проворковала Кисонька.
        Мурка мрачно тащилась следом и думала, что, конечно, гулять под ручку по темному музею - это о-очень романтично! Но неплохо бы еще по сторонам поглядывать, а то как выскочит из-за угла беглый дедок с пекторалью или его сообщник…
        Из-за угла выступила размытая фигура - и прямо над головой Кисоньки взметнулся тускло отсвечивающий металлом жуткий стальной крюк!
        Мурка заорала.
        Кисонька плашмя рухнула на пол, пропуская крюк над собой.
        - Ой! - Крюк как-то нерешительно заколебался во мраке и робко потянулся к Кисоньке, словно собираясь помочь ей подняться. - Споткнулась? Не ушиблась? Сейчас я помогу! Господи, куда эту проклятую штуку девать! - И Светлана Вениаминовна, решительно зажав крюк под мышкой, кинулась поднимать Кисоньку.
        - Это вы? - испуганно пробормотала Мурка.
        - А ты кого ждала - капитана Крюка? - нервно огрызнулся Гена. - Я из-за тебя перепонтовался, аж сердце в пятках прыгает - из одной в другую!
        - Вас крюк напугал? - ахнула Светлана Вениаминовна, снова вытаскивая крюк. - Я окно закрывать ходила! Сыщик говорил чистую правду! Действительно, какой-то сумасшедший влез в музей через окно - весь подоконник своим крюком искалечил! - обиженно закончила она.
        - Где у вас тут свет включается? - в изнеможении выдохнула Мурка.
        - Обычно - выключателем у дверей зала. Только почему-то ни один не работает, - беспомощно закончила Светлана Вениаминовна. - Надо на распределительном щитке смотреть, а я в этом не понимаю ничего!
        - Ты разбираешься в электричестве, Геночка? - снова беря его под руку, прощебетала Кисонька.
        - Я не электрик! - возмутился тот.
        - Ну да, ты только страхуешь от несчастных случаев с электричеством, а потом перевозишь, что после них осталось! - пробурчала Мурка, искренне мечтая, чтоб здесь сейчас очутился Вадька с его непобедимой отверткой. Больше она в этой жуткой темноте не выдержит! Так и ждешь каждую секунду неприятностей!
        Из-за угла послышалось громкое шипение - будто там поднялись на хвост с десяток разъяренных кобр. Коротко вскрикнув, Мурка попятилась.
        Бонг! - раздался звонкий удар. Снова шипение и снова зловещее - бонг! бонг!
        - Это часы! - пытаясь перекричать звон и шипение, схватила ее за плечо Светлана Вениаминовна. - Польша, XVII век! - убито закончила она.
        Бум! В соседнем зале кто-то шагнул - тяжело и гулко. Бум! Бум! Бум! Грузные, будто каменные, шаги впечатывались в пол. Витрины экспонатов задрожали, словно от ужаса. Часы громко щелкнули и затихли намертво. Бум! Бум! Бум! - каменные шаги приближались.
        - А это что такое - статуя командора? - стуча зубами и пятясь, пробормотал Гена.
        - Н-не знаю. У н-нас только б-бюсты, - пятясь вместе с ним, ответила Светлана Вениаминовна.
        У входа выросла огромная черная фигура - голова подпирала верхнюю притолоку, гигантские плечи заполняли весь проем, упираясь в косяки. Бум! Со скрипом наклонившись, фигура вступила в зал.
        Не выдержав, заорали все четверо - громче всех верещал «эльф».
        - О! Люди! - обрадовалась черная фигура, и смущенный Салям, приволакивая ногу - бум! бум! бум! - поспешил к ним. - Вы случайно не знаете, что это за штука такая? - подгибая одну ногу, будто цапля, смущенно спросил он. - Я бежал, вступил и теперь никак снять не могу!
        - Знаю, - печально разглядывая прикрывающий его ногу почти до колена круглый сосуд, вздохнула музейная дама, - это каменная ступка. Из зала первобытного общества. Пойдемте туда, - указывая на нишу с интерьером, предложила она. - Попробуем ее стащить.
        Опираясь на Светлану Вениаминовну, Салям попрыгал к нише.
        - Этой ноге не везет сегодня, - пробормотал он, усаживаясь. Стул XIX века жалобно заскрипел под его тяжестью.
        Светлана Вениаминовна, уже опустившаяся перед Салямом на колени, подозрительно вскинула голову:
        - Вы еще в каком-то экспонате застревали?
        - Я с экспонатами ничего не делал! - торопливо отрекся Салям. Правда, это все «черный плащ» виноват! А про туалет, к счастью, не спрашивали!
        - Его надо намылить, тогда он из этой ступки сам выскользнет, - подсвечивая ногу Саляма мобильником, влез Гена.
        - Вы не советы давайте, вы с другой стороны беритесь! - решительно скомандовала музейная дама. - И вы тоже, девочки! А вы ногу к себе тяните! И-и, взяли!
        В восемь рук вцепившись в изъеденные веками края ступки, они потянули… Салям истошно взвыл, дернул ногой… Облепив ступку со всех сторон, их четверка кубарем прокатилась по полу и врезалась в стоящую у стены кровать, покрытую кружевным покрывалом.
        Кровать подпрыгнула на высоких ножках, как перепуганное животное… и тоненько завизжала. С другой стороны из-под нее выкатилась маленькая фигурка - в развевающемся и странно поблескивающем черном плаще с капюшоном. И со всех ног рванула к дверям.
        - Интересно, а это кто был? - с ленивым любопытством поинтересовался Гена, прижимая ступку к груди.
        - Да это же… - задохнулась Мурка, - тот самый, в плаще! Сообщник вора, который в окно влез! Салям, что ты расселся, лови его!
        Салям сиганул через весь зал…
        - Манекены на полу! И борона! - только и успела завопить Мурка.
        Снова послышался грохот, чертыханья, и, кажется, еще больше прихрамывая, Салям заковылял к выходу.
        Скрылся во тьме - и тут же раздался новый грохот.
        - Вот он, попался! - заорал из соседнего зала азартный голос.
        - Заходи слева! Хватай его! - послышались другие голоса. - Бей! Бей!
        Диким воплем откликнулся Муркин телефон.
        - Мурка! - орал в наушнике Вадька. - Останови их, скорее!
        Ничего не понимающая девчонка сорвалась с места. За ней без лишних вопросов помчались Светлана Вениаминовна и Кисонька. И даже Гена, кряхтя, но так и не выпуская из рук каменную ступку, потрусил следом.
        Они вбежали в соседний зал - и столпились в проходе. Слабый свет четырех мобильников выхватил из темноты оскаленного Остапчука. Бизнесмен колотил прикладом старинного кремниевого ружья по перекатывающейся у его ног куче. Куча распалась - из нее, словно вышибленный крепким ударом, выкатился Пилипенко. Схватил лежащее поперек казацкого челна весло и огрел плашмя.
        - Смотри куда бьешь, придурок, тут же я! - заорал снизу Неваляшкин. - Сюда бей!
        - Пустите! Дайте, дайте я! - завопила невесть откуда выскочившая Раймунда. На ее крашеных кудрях красовался кивер, изумительно сочетающийся с выглядывающими из-под цыганской юбки кавалерийскими сапогами. В руках она сжимала шпагу с витой гардой. Жалобно взвыл рассеченный воздух… и Мурка с ужасом поняла, что лезвие вжикнуло всего в нескольких миллиметрах от перекатывающегося по полу Саляма.
        - Это не тот… - закричала она.
        - Немедленно положите экспонаты! - надрывалась рядом Светлана Вениаминовна.
        Но разбушевавшиеся бизнесмены, мент и поэтесса ее не слушали. Пилипенко снова шарахнул веслом - Салям с трудом ушел от удара, увернулся от приклада ружья… Клинок доблестной Раймунды чиркнул возле самого его уха.
        Только журналистка Карина и ее оператор не участвовали в свалке. Заламывая руки с микрофоном, журналистка жалобно стонала:
        - Инфракрасный объектив! Ну почему мы не поставили на камеру инфракрасный объектив!
        - Ничего, ничего… - бормотал оператор, на карачках ползая вокруг свалки и засовывая камеру чуть ли не под самый приклад остапчуковского ружья. - Авось и так возьмет!
        Мурка повернулась и с силой ударила по руке… Гену.
        - Ты чего? - взвыл «эльф».
        Каменная ступка вывалилась - и со страшным грохотом шарахнула об пол, выламывая дощечки старинного паркета.
        Буйствующее посреди зала сражение на мгновение замерло.
        - Прекратить! - во всю мощь легких рявкнула Мурка. И уже спокойнее добавила: - Если вы забьете сыщика прикладом - кто вашу пектораль искать будет?
        - Ой! - присмотревшись, спохватился Остапчук. - Это вы! А где же тот?!
        - Удрал, - с трудом разгибаясь и поднимаясь с пола, простонал Салям. - Снова!
        Мурка почувствовала, как у нее подгибаются ноги. На нее вдруг навалилась страшная слабость, и она тяжело оперлась о косяк.
        - Мурка! То есть девочка! - встревоженно вскричал Салям - и Мурка сразу поняла, что спрашивает на самом деле вовсе не он, а Вадька. - Что с тобой?
        - Н-ничего! - сквозь зубы выдавила Мурка. Она всегда считала себя очень крепкой девчонкой, но все это было для нее уже слишком. - С-Светлана Вениаминовна, т-там у вас среди экспонатов стул был… Можно, я на него сяду?
        - Садись! - плачущим голосом согласилась музейная дама, шаря мобильником по залу. Слабенький лучик выхватывал то набросанные вповалку манекены, то разбитую витрину, то раскиданное по полу старинное оружие. - Садись, ложись, делай что хочешь! Какая теперь разница!
        Мурка лишь судорожно кивнула и побрела к нише с мебелью, слыша, как Остапчук торопливо обещает:
        - Вы не волнуйтесь, мы все поправим. Как только пектораль найдем…
        - Ну и как ты ее найдешь - дед-то смотался! - со смесью злости и странного удовлетворения буркнул Неваляшкин. - Старый, а шустрый!
        Мурка вошла в нишу. Стул валялся вверх ножками. Поднимать его не было сил, и она с маху плюхнулась на кровать. Под ней тяжело просели старые пружины… и еще что-то. Твердое… Жесткое… Тощее… Заледенев от ужаса, Мурка пощупала - ее пальцы сомкнулись на… чьем-то носу. Мурка рванула кружевное покрывало - и с воплем вскочила.
        - Слушай, может, хватит на сегодня, а? - выныривая из темноты, раздраженно спросил ее «эльф» Гена. - Что ты орешь, будто труп увидела!
        - Я-а… Кажется, да… Увидела! - протянула Мурка, с ужасом приглядываясь к тому, что лежало на высоко взбитой подушке.
        «Эльф» шагнул к ней - и словно споткнулся. Остальные молча сгрудились у него за спиной.
        На кровати лежал беглый дедок, похититель пекторали. Вокруг его лысоватой, в венчике седых волос головы по белой кружевной наволочке расплывалось кровавое пятно.
        Глава 12. Ключ к сокровищам скифских царей
        - По крайней мере, Саляма не обвинят в музейном погроме, - с принужденным смешком выдавил Сева, наблюдая, как на экране компьютера Салям нагибается к лежащему на старинной кровати дедку, подхватывает его на руки вместе с окровавленной периной и бегом несет к выходу. - Кто теперь разберет, какая витрина разбилась раньше, какая позже?
        - Это они еще туалета не видели, - мгновенно разочаровала его Катька. - Туалет ни на кого свалить не удастся.
        - По крайней мере, я теперь понимаю, почему «черный призрак» вообще смог витрину разбить, - задумчиво заключил Вадька, глядя, как на мониторе стремительно несутся навстречу темные коридоры - Салям бежал к единственному освещенному залу - залу презентации. Сзади доносился многоголосый галдеж - участники погони за пекторалью торопились следом. - А то ведь странно - Салям и этот, в черном плаще, мотаются - а вокруг тишина… Это же все-таки музей. Здесь сигнализация должна быть.
        - Ага, - вспомнив слова Светланы Вениаминовны, что свет в залах почему-то перестал включаться, моментально сообразила Катька. - Думаешь, этот, в черном, свет вырубил и сигнализацию отключил?
        Вадька уже хотел кивнуть… но тут вмешался Сева.
        - Когда б он успел? - наивно удивился друг. - Салям его на окне застукал, а потом они сразу начали витрины бить и экспонатами швыряться! И ничего нигде не сигналило!
        - Получается… - Вадька слегка растерялся. Если человек в черном плаще сигнализацию отключить не мог… А сигнализация была все-таки отключена, значит… Ее отключили раньше! Отключить сигнализацию в музее, в который только что доставили бесценный экспонат? Веселенькое дело! В голове у Вадьки промелькнула еще какая-то смутная мысль - что-то тоже связанное с разбитой витриной… Была там какая-то странность… Но додумать он толком не успел. Монитор неожиданно залило светом - Салям ворвался в зал.
        - На стол кладите, - отрывисто скомандовала Светлана Вениаминовна.
        Салям шагнул было к столу…
        - Стойте! Стойте! - Пилипенко выпрыгнул вперед и уставился на оставшиеся на столе тарелки, будто привидение увидел. Дрожащим пальцем он ткнул в блюдо. - Тут… Тут кто-то был, пока нас не было! Бутербродов стало меньше!
        - Точно! - наметанным глазом оценив содержимое тарелок, согласился Салям.
        - Это сейчас не имеет значения! - закричала Светлана Вениаминовна.
        В ярком электрическом свете старик-непрофессор выглядел еще страшнее, чем в музейной тьме. Кровавый ореол вокруг его головы продолжал расплываться, лицо было мертвенно-белым, под плотно закрытыми веками залегли глубокие синие тени, губы успели посереть… и из них вырывалось хриплое свистящее дыхание.
        - Еще живой! - охнул Остапчук.
        Найдя свободный стол, Салям водрузил на него перину с укутанным в нее старичком.
        - Надо немедленно вызвать «Скорую», - скомандовала Светлана Вениаминовна, наклоняясь над дедком с бутылкой минералки и чистыми салфетками в руках.
        - Но… - Остапчук растерялся, - тогда все узнают про пектораль…
        - Во, в этом он весь! Плевать ему, что тут старики, женщины и дети погибают! - немедленно прокомментировал Неваляшкин.
        Остапчук бросил на него зверский взгляд:
        - С детьми и женщинами все в порядке! А этому вороватому старому пню вон Светочка помогает.
        - Если у него проломлен череп, его надо немедленно в больницу, да и тогда шансов, что выживет, крайне мало! - отрывисто бросила Светлана Вениаминовна.
        Словно в подтверждение ее слов, вырвавшийся у старика вздох захлебнулся - и дыхание стало почти неслышным.
        Очень аккуратно и бережно Светлана Вениаминовна провела мокрой салфеткой по лысой голове дедка. Салфетка окрасилась алым…
        - О боже! - выдохнула музейная дама.
        - Что, совсем плохо? - уныло переспросил Остапчук.
        - Вы как хотите - а я звоню, - выхватил мобильник Гена.
        Но Светлана Вениаминовна повела себя странно. Она опять плеснула водой на салфетку - очень щедро плеснула, так что шипящие струйки минералки потекли по лицу престарелого непрофессора. И принялась снова тереть ему голову - уже без всякой бережности, будто дырку протереть взялась. Потом хмыкнула:
        - Ранения скальпа головы отличаются повышенной кровоточивостью, - кажется, цитируя какой-то учебник, произнесла она. - Сосудиков мелких там много, при малейшей ссадине кровища хлещет, как из зарезанного!
        - Ссадина? - растерянно и как-то разочарованно переспросила Раймунда.
        - Глубокая, но совершенно неопасная, - кивнула Светлана Вениаминовна.
        - Так что, я не умру? - слабым дрожащим голосом немедленно переспросил возлежащий на музейной перине пациент.
        - Вообще или сейчас? - любезно поинтересовалась Светлана Вениаминовна. - Если Олег Петрович вас за пектораль не удавит - глядишь, на сегодня обойдется. - Она свернула салфетки и этим бумажным тампоном довольно небрежно залепила тянущуюся поперек лысины ссадину.
        - А что, его уже можно убивать? - восторженно вскричал Остапчук. - Где моя пектораль, ты… ушибленный на всю голову? - взревел он, потянувшись к горлу дедка.
        - Под подушкой, под подушкой! - вскричал старичок. - Я ее там спрятал!
        Остапчук с хриплым возгласом рванул подушку - лежащего на ней деда подбросило.
        - Вы все-таки поосторожнее! - возмутилась Светлана Вениаминовна.
        Но Остапчук ее не слушал. Он крутил подушку, переворачивал, рылся в перине… Наконец поднял совершенно безнадежные глаза:
        - Нету!
        - Конечно же, нету! - с достоинством согласился непрофессор и, кряхтя, уселся, придерживая голову обеими руками. - Или вы думаете, я сам себе голову проломил? Он ее забрал!
        - Кто? - выдохнул Остапчук.
        - Похититель пекторали!
        - Это вы - похититель пекторали! - взревел бизнесмен, выказывая явное намерение тоже огреть деда по башке, причем покрепче.
        Мальчишки в офисе «Белого гуся» поняли, что дело пора брать в свои руки.
        - Стоп! - по их приказу железным голосом скомандовал Салям. - Давайте по порядку! - Он поглядел на дедка и очень-очень строго, как папаша, выговаривающий малолетнему оболтусу, вопросил: - Вы зачем вообще пектораль взяли, дедушка?
        Дедок покраснел, как вареная свекла, и на глазах у него проступили слезы.
        - А что мне было делать? - лихорадочным шепотом выдохнул он. - Вы не представляете, сколько тайн заключено в этом куске низкопробного золота! У древних скифов был… - Старичок сделал драматическую паузу и наконец выдохнул: - Календарь!
        Мальчишки молчали, и Салям по собственной инициативе уточнил:
        - Перекидной?
        - Астрологический! - обиженно поправил его старичок. - В скифском году было шестнадцать месяцев, и скифы считали время индиктами - периодами по шестнадцать лет. Каждому году было присвоено имя животного! - Старичок снова поглядел на Саляма. - Понимаете? Пектораль - и есть календарь! В ней предсказания на века вперед!
        - Погодите, - растерявшийся Вадька помотал головой, - Остапчуку вы говорили что-то про утку!
        - Конечно! - взвился дедок. - Утка - это год, когда будут найдены Герры! - восторжествовал дедок.
        - Блин, что такое Герры!? - в офисе возмутился Вадька и торопливо добавил специально для Саляма: - «Блин» не говори!
        Но вместо дедка ответил «эльф» Гена:
        - Герры - легендарная тайная местность, где хоронили величайших скифских царей. - Заметив устремленные на него взгляды, он пожал плечами: - Перевозка пекторали - самая большая рекламная акция нашего транспортного агентства. Мы с отцом про нее все изучили!
        - Вообще-то я думал, это моя рекламная акция! - недовольно проворчал Остапчук.
        - Вы не представляете, какие в тамошних курганах спрятаны сокровища! - подпрыгивая на музейной перине, тем временем восторженно вопил непрофессор.
        У монитора в рабочей комнате Сева вздохнул с облегчением:
        - Фу-ух! - И на Катькин вопросительный взгляд успокоенно пояснил: - Теперь все нормально! Он не считает пектораль за 150 миллионов ерундой - он просто хочет найти место, где много таких пекторалей!
        - Ну узнаете вы, что Герры найдутся в год утки, и что с того? - наклоняясь к микрофону, устало поинтересовался Вадька.
        - Так ведь где утка - там и карта! - возмутился всеобщей тупостью непрофессор. - Поэтому мне и нужно поработать с подлинной пекторалью - там наверняка всякие насечки, черточки… Их следует расшифровать! А эти… из Киевского музея исторических драгоценностей, где она хранится… никого даже близко не подпускают!
        - Совершенно верно! - с гордостью объявил Остапчук. - Пектораль относится к так называемым «невыездным» драгоценностям, она даже в международное турне скифского золота не ездила! Наша экспозиция - первая, куда ее отпустили. Вы бы знали, чего мне это стоило! А этот гад ее украл! Разбил витрину, как малолетний хулиган!
        - Витрину… - в офисе лихорадочно прошептал Вадька. Потерянная мысль вернулась и оформилась. - Витрину разбил… Но как же он ее разбил…
        - Я кирпичик в кармане принес! - явно гордый своей предусмотрительностью, объявил старичок. - Такой небольшой… обломочек!
        Вадька заставил Саляма повернуться к Остапчуку и укоризненно поинтересоваться:
        - Вы что, не могли витрину из небьющегося полимерного сплава заказать?
        - То есть как это - не мог? - возмутился Остапчук. - Я и заказал! В нее хоть из пушки стреляй - ничего не будет!
        - А если кирпичом - не выдержала? - приподнял брови Салям.
        Остапчук минуту помолчал - и рванул в опустевшую нишу, где еще недавно стояла витрина с пекторалью. Слышно было, как под его ногами хрустят осколки стекла, самого обычного.
        Глава 13. Похищение № 3
        - Что-то тут не сходится… - задумчиво пробормотал Вадька в офисе. - Помешанный на скифских сокровищах дедок с кирпичом в кармане и отключенная сигнализация… Да еще эта витрина…
        - Сигнализацию и дед мог отключить, - неуверенно сказал Сева. - Он тут с начала презентации крутился. - Поглядел на дедка на экране и замолчал. Слишком очевидно было, что такой вот - не мог! - Внешность бывает обманчива, - промямлил Сева, пытаясь убедить самого себя.
        - С витриной я потом разберусь! Сейчас главное - вернуть пектораль! - Вырвавшийся из ниши Остапчук снова налетел на дедка. - Где твой сообщник? Которому ты пектораль передал?
        - Я не передавал! - пятясь от нависающего над ним бизнесмена, испуганно пролепетал старичок. - У меня ее отняли! Я спрятался за дверью, когда вы мимо пробежали! - Непрофессор улыбнулся, явно довольный, что всех обдурил. - А потом решил ее спрятать! Моя мама всегда прятала ценные вещи под подушкой! Я пошел прятать, и тут меня - бац! - ударили по голове, и я упал на кровать.
        - Вы видели, кто вас ударил? - с неожиданным напряжением в голосе спросила поэтесса.
        - Ну он был такой… весь черный… кажется, в плаще… - честно попытался припомнить дедок.
        - Ах, как романтично! Какой материал для поэмы, - вздохнула Раймунда. - Ночь, черный плащ, блеск золота, алая кровь на белых кружевах…
        - На кроссовках… - вдруг выдал Салям.
        - При чем тут кроссовки? - удивилась Раймунда.
        - Так белые они у него были! - простодушно сообщил Салям. - Тоже красиво.
        - Вы что - поэт? - тоном, каким великовозрастные хулиганы спрашивают «Что, сильно умный?», вопросила Раймунда.
        - Вадька, заткни Саляма, а то он сейчас наговорит! - в рабочей комнате «Белого гуся» опомнился Сева.
        - Нет! - чуть не подпрыгивая на стуле, выкрикнул Вадька. - Салям у нас самый умный! - В офисе воцарилась ошеломленная тишина. Компаньоны уставились на истинного шефа агентства - даже гусь Евлампий Харлампиевич выглянул из своей корзинки. - Ну-у… Во всяком случае, самый наблюдательный. - Вадька снова схватился за мышку, по экрану в бешеном темпе замельтешили кадры. - Вот, смотрите, это тот человек в черном плаще, который в окно влез! - На экране завис отличный кадр - бегущая сквозь мрак черная фигура. Из-под полы плаща четко выглядывала пятка белой кроссовки. - А теперь тот, который из-под кровати вылез! - На экране повис второй кадр, очень похожий, но…
        - Он что, кроссовки снял? - удивилась Катька.
        - Или кто-то другой - черный плащ надел, - предположил Вадька, подтаскивая мышкой второй кадр поближе к первому. Стало видно, что на самом деле черные беглецы не так уж и похожи! Беглец № 2 - без кроссовок - был явно ниже… и шире… Да и плащ оказался значительно короче и усыпанный мелкими блестками.
        - Вадька, ты увеличение дать можешь? - тихо попросила Катька. - На обувь!
        Брат кивнул. Картинка приблизилась, и стал четко виден толстый каблук с серебряной подковкой.
        - Кавалерийские сапоги, - тихо сказала Катька.
        - Ничего себе! - коротко присвистнул Вадька.
        - Вы, кажется, собирались какую-то книжку издавать миллионными тиражами, - повинуясь приказам из офиса, спросил Салям у Раймунды.
        - Обязательно! Сперва одну, потом другую. Буду издавать великую, вечную поэзию…
        - Пушкина? - поинтересовалась Светлана Вениаминовна.
        - Радзивиловскую! - отрезала обиженная Раймунда. - «Кровь на кружевах» - так я назову свою следующую книгу.
        - Да-да. Довольно заметные пятнышки, - кивнул Салям.
        Раймунда бросила торопливый взгляд на кружевные манжеты своей белой блузы. На них действительно мелкой россыпью красовались подсохшие красные точечки… Она торопливо спрятала руки за спину:
        - Это я… Это я только что! При перевязке…
        - Перевязку делала Светлана Вениаминовна, вы держались в стороне. - Салям навис над Раймундой. - Когда все кинулись ловить старичка, вы вышли последней и видели, как он выскальзывает из-за двери! Где вы взяли черный плащ?
        - Это моя накидка… - Уголки губ поэтессы трагически опустились. - Бархатная… Романтическая… Со стразами! Я ее надела, чтоб меня никто не узнал!
        - Ну да… - безнадежно согласился Вадька, а вслед за ним и Салям. - Давайте наденем накидку со стразами, чтоб никто не узнал, подкрадемся к похитителю, который тем временем прячет украденное под подушку, и… - Он поглядел сперва на Раймунду, потом на дедка. И берутся же откуда-то идиоты! - Чем вы его хоть стукнули?
        - Кирпичиком! - закраснелась Раймунда. - На полу обломок валялся. Я имела право! Это моя, моя собственная пектораль! Мне ее подарил Мозолевский!
        - Слушайте, вам сколько лет? Сорок? Сорок пять? - рявкнул Остапчук.
        - Какая наглость! - задохнулась Раймунда.
        Но Остапчук ее не слушал.
        - Когда нашли пектораль, вам было лет пять-шесть. И вы уже тогда Мозолевскому стихи читали? Про кислую любовь?
        - Нет! - завизжала Раймунда. - Мы с Мозолевским встречались потом! В иных, астральных сферах! Среди звезд! Тогда он мне ее и подарил!
        - Цирк уродов! - уже не заботясь, повторит его слова Салям или нет, выдохнул Вадька. - Как вы умудрились их тут собрать? - с упреком обратился он к Остапчуку. - Боялись, что скучать будете на презентации, вот и наприглашали психов?
        - Да что я - сам псих, по-вашему? - возмутился Остапчук. - Никого я не приглашал! Честно говоря, я и вас-то в списки приглашенных не вносил, господин сыщик! - несколько подозрительно поглядывая на Саляма, сказал бизнесмен. И тут же дипломатично добавил: - Хотя сейчас очень рад, что вы здесь!
        - Извините! - запротестовал дедок-ученый. - Вы прислали мне письмо! Что хотите поговорить о моих поисках скифских Герр…
        - Мне пришел от вас мейл! В письме было ясно сказано, что сразу после презентации я могу забрать свою собственность!
        - А потом пришел пригласительный! - выкрикнул дедок.
        - И мне! - подтвердила Раймунда.
        Сыщики у монитора в офисе даже переглядываться не стали - каждый и так вспомнил удививший Вадьку пригласительный на имя Саляма.
        - Но когда я заговорил с вами на презентации, вы вели себя так, словно впервые меня видите! - снова вклинился дед.
        - Вы как будто не знали, что пектораль - моя! - завопила Раймунда.
        - Пригласительные покажите, - попросил Салям.
        - Пожалуйста! - в один голос сказали дедок и поэтесса, и на экране появились два прямоугольничка с золотым обрезом, убористым текстом и четкой подписью Остапчука.
        - Похоже, что пригласительные ваши, - сказал Саляму Вадька, хотя на самом деле уверен он не был. С экрана-то не очень разглядишь - может, их просто на принтере откатали?
        - Что значит - мои? - немедленно возмутился Остапчук. - У меня что, по-вашему, других дел нет, кроме как пригласительные выписывать? Мы заказали отпечатать сотню карточек, сразу с моей подписью - а всем остальным занимался секретарь выставки!
        - Кто секретарь выставки? - нетерпеливо спросил Вадька.
        - Я, - тихо ответила Светлана Вениаминовна. - Но, клянусь вам, я тоже никаких лишних пригласительных не выписывала! Писем не посылала! И витрину не меняла! Я не крала пектораль! - Она чуть не плакала.
        - Светочка, дорогая моя, никто вас не обвиняет! Зачем нам вы, у нас вполне достаточно воров! - Остапчук метнул яростный взгляд на старичка и Раймунду.
        - Ага, - в рабочей комнате «Белого гуся» довольно покивал Сева, - надо будет брать с него по двойному тарифу - раз мы ему аж двух поймали!
        - Вор должен сидеть в тюрьме, - в наушники слышно было, как в разговор в музее вклинился Неваляшкин. - Вызываем, наконец, милицию?
        - Не раньше, чем я получу свою пектораль обратно! - твердо заявил Остапчук. - Показывайте, где вы ее припрятали!
        - Но… Если я ее отдам… Несчастное человечество не приобщится к вселенной, которая во мне! - Губы Раймунды задрожали.
        - А если не отдашь, вся твоя вселенная, подруга, будет в мелкую тюремную клеточку, - зловеще пообещал Остапчук, беря Раймунду под пухлый локоток.
        - Я положила ее в ящичек. Комодика. Думала, забрать потом. Попо-озже… - по детски всхлипывая, протянула Раймунда.
        - И шапочку тоже верните, пожалуйста, - снимая с Раймунды кивер, потребовала Светлана Вениаминовна. - А то дорвались до наших экспонатов!
        Через весь учиненный в музее погром Остапчук с Раймундой в сопровождении почетного эскорта остальных проковыляли снова в зал XIX века. Раймунда потянула ящик комода…
        Вадька в офисе досадливо цокнул языком:
        - Надо было догадаться обыскать эту мебель!
        - Какая разница, - облегченно пробормотал Сева, - на гонорар это не повлияет!
        Раймунда сунула пухлую руку в комод. Даже в темноте, едва разбавленной тусклыми отсветами мобильников, было видно, как ярко и празднично сверкнуло золото…
        Сверху послышался легкий шорох. Салям запрокинул голову. Зацепившись за старинную люстру, под потолком висел человек в черном плаще. Мгновение тишины тоже повисло - и держалось сколько могло, - но в самом его конце (совсем немного не дотянув до следующего мгновения) «черный» обрушился на Раймунду, как атакующий Бэтмен. С пронзительным криком поэтесса рухнула на пол. «Черный плащ» приземлился сверху, подхватил с пола брошенный обломок кирпича и тюкнул Раймунду в лоб. Поэтесса схватилась за голову. Металлически дребезжа и разбрасывая вокруг себя золотые блики, выпавшая из ее рук пектораль завертелась на полу. Казалось, лошади, коровы, грифоны бегут по кругу, как на карусели. «Черный призрак» подхватил сияющий золотой круг. Еще прыжок в лучшем бэтменовском стиле, похититель кувыркнулся через кровать, вихрем пронесся мимо людей, вырвался из окружения мебельных интерьеров и растаял во мраке.
        - За ним! Держи! - воинственно возопил Неваляшкин.
        - Стоять! Всем стоять! - старинные стены музея огласились настоящим командным ревом.
        Все невольно замерли.
        - Все остаются на своих местах! Никто никуда не бежит! - уже спокойно добавил Салям. - Я не хочу, чтоб после ваших гонок мне кроме третьего похитителя пришлось ловить еще и четвертого! - добавил он, и Мурка моментально опознала в его голосе рассудительные Вадькины интонации.
        Глава 14. Охота на черного призрака
        - Со мной пойдут только те, кому я доверяю, - отрывисто бросил Салям. - Девочки… - повернулся он к близняшкам.
        - Детской мафии доверяешь? - в голосе Пилипенко звучало бесконечное изумление. Он подался вперед, вглядываясь в Саляма сквозь мглу, потом вдруг громко шлепнул себя ладонью по лбу: - Ну конечно! Ты же сам из детской мафии!
        - Великоват он - для детской мафии, - пробормотал Гена.
        - Детская мафия - она везде. На нее и взрослые работают. И даже некоторые животные, - понизив голос, выдал Пилипенко. - А этого я вспомнил! - обвиняюще тыча пальцем в Саляма, заявил он.
        Вадька в офисе досадливо прикусил губу - он рассчитывал, что Пилипенко не вспомнит свою первую и единственную встречу с Салямом. Все-таки старший лейтенант тогда крепко по голове получил…
        - Он напал на меня, когда я был охранником в ювелирном! - провозгласил Пилипенко. - С оружием!
        - С пистолетом? - затаив дыхание, спросила возбужденная журналистка.
        Пилипенко помотал головой.
        - С колбасой! - сказал он чистую правду.
        На лице журналистки проступило разочарование.
        - Будь у него еще и кусок сыра, вы бы не выжили, - серьезно дополнил «эльф».
        - Может, все-таки вызовем нормальных ментов? - тоскливо предложил Неваляшкин.
        - А похититель пусть сматывается с пекторалью, пока вы тут разглагольствуете! - взорвался Остапчук. - Ты это специально! - накинулся он на Неваляшкина. - Ты меня разорить решил!
        - Да что мне, уже и слова не скажи! - завопил Неваляшкин.
        - Я тоже считаю, что милицию надо вызвать, - тихо перебил отца «эльф». - Но ты ведь сам сказал - это не наше дело. Вот пусть Олег Петрович и решает!
        - Я и решаю - никакой милиции! Никакой огласки! Дайте сыщику работать! - выкрикнул Остапчук.
        - Ну слава богу! - в офисе «Белого гуся» вздохнул Вадька и торопливо выдал: - Похититель захватил пектораль, сейчас он, вероятно, где-то затаился - пережидает, но вскоре попытается выбраться с добычей из музея. На выходы он не сунется, там охранники господина Неваляшкина…
        - Еще на нас бочку катят! - немедленно влез тот. - А мы помогаем, чем можем!
        - Крюк его я с окошка забрала, - отчиталась Светлана Вениаминовна.
        - Вообще-то, с того окна и спрыгнуть можно, - тихо пробормотала Мурка и, возвысив голос, сказала: - Есть еще один ход - из внутреннего дворика и через ограду!
        - Ты откуда знаешь? - подозрительно поинтересовалась Светлана Вениаминовна. - А-а… - вдруг тоже вспомнила она, - ты осенью статуэтку на экспертизу приносила! Потом моего начальника посадили… - тихо добавила она.
        - Вот-вот. Наверное, кристальной честности был человек! - с чувством выдал Пилипенко.
        - Да не сказала бы… Редкостный мерзавец - экспонаты за границу продавал.
        - Вот по дороге к этому выходу мы и будем караулить похитителя, - раздраженным шепотом закончил Салям. - Господин Остапчук! Все лишние должны находиться в зале презентации, следите, чтоб никто оттуда не выходил!
        - А мы? А снимать? - засуетилась Карина.
        - Каждый, покинувший зал, будет считаться сообщником! - рявкнул Остапчук, гоня остальных перед собой, как стадо гусей.
        - Что вы собираетесь делать? - бросила Мурка. Казалось, это «вы» было всего лишь вежливым обращением к старшему. На самом деле рыжая требовала ответа вовсе не от Саляма, а от собравшейся в офисе троицы. - Опять заставите Саляма в потемках по музею бегать? - уже отбросив всякую конспирацию - все ж разошлись! - вопросила она.
        В темноте лицо Саляма придвинулось к самому Муркиному уху.
        - Мурка, ты из лука стрелять умеешь? - лихорадочным шепотом спросил он.
        - Ты что, Вадька! - охнула в ответ Мурка, прекрасно понимающая, с кем она сейчас на самом деле разговаривает. - Нет, конечно! Это же совсем не то, что из пистолета! Этому специально учиться надо!
        - Гхм, гхм… - откашлялись над головой, и Мурка испуганно подскочила. Из темноты выступила знакомая изящная фигура, и не пошедший с остальными в зал Леголас-Гена оказался с ними рядом. - Не знаю, что вы задумали… Но Кисонька… То есть девочки… не должны идти с вами одни!
        - С какой это радости ты о Кисоньке заботишься? - склочно вопросил Салям, и Мурка была абсолютно уверена - сейчас его устами говорит Сева. Бедный мужик, как он это все выдерживает! Еще раздвоение личности начнется…
        - А почему бы ему обо мне не заботиться? - с вызовом сказала Кисонька - явно отвечая Севе. Еще и под руку «эльфа» взяла!
        Салям-Сева просто-напросто зарычал:
        - На фига он нам сдался?
        - Так вы же сами сказали! - удивленный ненормальным поведением сыщика, пробормотал Гена. - Насчет лука… Короче, я умею стрелять! А что такого? - пожал он плечами, поймав изумленный взгляд Кисоньки. - Против собственного имиджа не попрешь, - любовно оглаживая собранные в хвост золотистые волосы, объявил «эльф».
        - Пластическую операцию на ушах сделать не пробовал? - рявкнул Салям и вдруг словно подавился. Склонил голову, к чему-то прислушиваясь… и тут же расплылся во вполне доброжелательной улыбке.
        - Умеешь - и прекрасно! - с совершенно другими интонациями выдал он.
        - Катька… - одними губами шепнула сестре Мурка, - микрофон отобрала…
        Кажется, в офисе произошла революция.
        - Мы будем работать или пусть похититель сматывается? - поинтересовался Салям и, круто повернувшись, зашагал к залу с оружием. Даже походка у него теперь походила на Катькину!
        «Все… Растроение личности… Хоть бы они гусю микрофон не передали, - плетясь следом, подумала Мурка. - Бедный, бедный Салям!»
        - Он какой-то странный, - нагоняя, шепнул ей в ухо Гена.
        - Почему странный? - быстро спросила Мурка.
        - Ну… - протянул тот, явно подбирая слова, чтобы определить эту самую странность, - как будто… не один человек, а несколько разных. Я давно заметил…
        Мурка кинула на него настороженный взгляд - красавчику не откажешь в проницательности.
        - Он просто очень разносторонняя личность, - сухо ответила она.
        - Да? - в голосе «эльфа» звучало сомнение. - Давно вы его знаете?
        - Только здесь познакомились, - еще суше ответила рыжая.
        Удивление в голосе «эльфа» лишь усилилось:
        - И он вам уже настолько доверяет, что берет с собой «на дело»?
        - Тебя он тоже взял, - вмешалась Кисонька.
        - Но я-то сам…
        - Вы что, не можете не трепаться?! - в Катькиной манере шикнул на них Салям через плечо. И, убедившись, что его помощники дисциплинированно замолчали, распорядился: - Действуем так…
        Через мгновение в зале воцарилась полная тишина. Густая темнота окутывала музей, покрывая и битые витрины, и сорванные со стоек экспонаты. Рассейся этот мрак, внимательный взгляд мог бы заметить, что экспонатов на стенах стало еще меньше, но темнота и не думала рассеиваться, наоборот, она стала гуще, когда подсвечивающая в окна луна скрылась за тучами. Будто успокоившись и уверившись, что в залах наконец воцарился привычный покой, старинные часы снова зашипели и ударили - бом! бом!
        Их бою вторил тихий-тихий скрип паркетных половиц под белыми кроссовками. Напряженно прислушиваясь к доносящемуся из презентационного зала гулу голосов, кутающаяся в длинный черный плащ фигура обошла падающий из дверей конус золотистого света и направилась во тьму первого зала.
        Настороженно озираясь, человек в черном плаще проскользнул между древней глиняной печью и прямоугольником каменных плит погребальной камеры. За его спиной из погребальной камеры неслышно поднялась фигура - высокая, изящная. И вскинула на вытянутой руке короткий татарский лук! Извлеченная из колчана оперенная стрела бесшумно легла на тетиву. Отточенный наконечник жадно нацелился в обтянутую черным плащом спину. Казалось, он дрожит от мучительного нетерпения, через столько сотен лет готовясь снова сорваться в полет! Сильные пальцы потянули тетиву к уху. Заменившая давно сгнившую от времени воловью жилу капроновая леска тихо заскрипела…
        Человек в черном испуганно замер…
        Тетива щелкнула.
        «Черный призрак» взвился в воздух.
        Стрела просвистела под белыми кроссовками и с глухим стуком воткнулась в стену. Вжикнула вторая стрела. Беглец кубарем покатился по полу. Стрела свистнула над ним, зло дрожа, воткнулась в дверной косяк.
        Вскочив на ноги, фигура в плаще вихрем ворвалась в зал старинного оружия. Ловко перепрыгивая через стеклянные витрины и экспонаты, понеслась к противоположному выходу и неподвижно замершему рядом с ним доспеху польского гусара - каска, кираса… Уже подбегая к проходу, беглец замешкался. Что-то было не так… В самую последнюю секунду он метнулся в сторону. Неожиданно оживший доспех ухватил только край черного плаща.
        Беглец судорожно дернулся, плащ затрещал, застежка на вороте врезалась в горло. Беглец завопил - и с силой рванулся. Плащ слетел, черным крылом накрыв доспехи. Надевший их человек забился под тканью. Пронзив плащ насквозь, в грудь стальной кирасы ударила стрела.
        - С ума сошел! Это же я! - взревел Салям, выпутываясь из складок плаща.
        - Извините, - из темноты вырвался хрипло дышащий лучник.
        - Ты должен был целиться по ногам! - срываясь в погоню, рявкнул Салям.
        - Я и целился, - на бегу огрызнулся «эльф» Гена, раздраженно размахивая извлеченным из экспозиции татарским луком. - Но это старье стреляет куда само хочет!
        Рыцарь в легком доспехе и вооруженный луком «эльф» ворвались в следующий зал. Напротив широкого окна мелькнул размытый силуэт - невысокая, подтянутая спортивная фигурка. По ее плечам разметались вьющиеся волосы.
        - Да это же женщина! - охнул Салям.
        - Удивительная наблюдательность! - рявкнул Гена, тормозя и быстро накладывая на тетиву новую стрелу. Натянутая леска снова заскрипела…
        Беглец - беглянка оглянулась и подпрыгнула…
        - И-й-эх! - Она крутанулась на карнизе, по обезьяньи перехватилась и перелетела на верх старинного буфета с фарфором XVIII века. Оттуда, как заправская макака, перескочила на стоящий рядом высоченный стеллаж.
        Из темноты зала вырвалась маленькая, всклокоченная фигурка в коротеньком платье. Сполох рыжих волос был виден даже во тьме. Одним движением Мурка выхватила из стойки у стены длинное копье и, ухватив его обеими руками, с яростным криком ткнула острием прямо в улепетывающую по стеллажу беглянку. Копье воткнулось в стену, отколов кусок штукатурки. Мурка выдернула, ударила снова. Бац! бац! бац! - копье плясало у девчонки в руках, со скоростью отбойного молотка втыкаясь позади беглянки, перед самым ее носом, проскальзывало под животом и над спиной…
        - Слезай, а то в попу ткну! - грозно завопила Мурка.
        Женщина заверещала в ответ и сорвалась вниз. Оттолкнулась ногами от полки… на лету перехватилась за свисавший на тросе плафон, выдернула его из стены… но не упала, а сгруппировалась и приземлилась уже в следующем зале. Разъяренная Мурка с гортанным криком попыталась метнуть копье ей вслед… Не хватило сил. Копье ляпнулось об пол в проходе. Не теряя ни секунды, Мурка рванула в погоню, за ней бежал Гена. Последним, грохоча кирасой, скакал Салям.
        Стоящая в зале старинная карета просела на высоких колесах, когда беглянка приземлилась ей прямо на крышу, перегнулась через край, высматривая преследователей. Золоченая дверца с гербом со скрипом распахнулась. Мелькнули затянутые в золотисто-коричневые колготки ноги. Сомкнутые пятки толкнули беглянку в грудь - с коротким криком женщина плашмя рухнула на крышу кареты. В вихре развевающихся рыжих волос на крышу взлетела еще одна девчонка в коротеньком платье.
        - Кисонька, лови! - крикнули снизу, и над каретой что-то взмыло.
        Рыжая, не глядя, протянула руку - точно ей в ладонь легла небольшая парадная булава, изящно инкрустированная серебром и мелкой бирюзой. Девчонка точно так же - не глядя - простерла вторую ладонь… Будто сама найдя дорогу, в нее легла вторая! Оружие стремительно завертелось в руках. Булавы перепорхнули вокруг бедер, нырнули под мышки, снова крутанулись, выскочили и замерли, готовые опять начать свой зловещий танец. Держа булавы наготове, девочка угрожающе шагнула к противнице…
        - Сейчас я ее… - внизу, под каретой, пробормотал Гена и поднял лук.
        - Стой, идиот, там Кисонька! - в офисе у микрофона завизжал Сева. - Салям, врежь ему!
        Не привыкший обсуждать приказы начальства Младший Служащий развернулся - и влепил недавнему союзнику боковой в челюсть.
        Гену снесло, ушедшая вбок стрела воткнулась в крышу кареты. Та закачалась. Кисонька на секунду отвлеклась, стараясь удержаться на ходящей ходуном крыше…
        Ее противница скатилась с кареты.
        Кисонька прыгнула за ней. С воздетыми булавами в руках приземлилась на пол. Беглянка проскочила мимо постанывающего и держащегося за голову Гены, рванула вилы из рук валяющейся крестьянки, обеими руками ухватилась за рукоять… Растопыренные лезвия прянули Кисоньке в живот… Легко увернувшись, та пропустила их мимо себя и, лихо вертя булавами, атаковала. Вихрь звенящей стали закрутился перед носом беглянки… Та отмахнулась вилами… Кисонька приняла удар лезвий на скрещенные булавы и тут же заехала противнице ногой по лодыжке.
        - А-а! - получив пинок с другой стороны, та рухнула навзничь, ушла перекатом от прыгнувшей на нее Мурки, вскочила, выставляя вилы перед собой…
        - Держи! - Кисонька перебросила одну булаву сестре.
        Девчонки налетели с двух сторон. То ударяя рукоятью, то грозя остриями, их противница завертела вилами, отмахиваясь в обе стороны. Вилы ударили в сталь, высекая искры из нагрудника кирасы - в драку вступил Салям. Перехватил рукоять вил, рванул на себя… Противница немедленно выпустила сельхозинвентарь… Салям едва не грохнулся на спину. Женщина перекувырнулась через голову, мгновенно оказавшись в стороне от атакующих противников. Еще кувырок - и она уже у выхода… дальше боковой коридор, оттуда во дворик, а уж там, при ее-то подготовке, на ограду взлетела - и на улице! Девчонки рванули в погоню…
        Беглянка глянула через плечо, насмешливо присвистнула… и с испуганным криком отпрянула от выхода. Неожиданно вырвавшаяся из-за туч луна серебряным светом очертила выросшую в арочном проеме фигурку. На первый взгляд она была очень похожа на беглянку - такая же невысокая, с разметавшимися по плечам волосами. Темные глаза с мрачной решимостью сверкнули на молодом лице - и девушка вскинула руку. Отлично тренированные мышцы натянулись под свободной рубахой из грубой ткани… Короткий профессиональный бросок - и что-то с силой ударило похитительницу пекторали точно в лоб. Та глухо охнула - и повалилась навзничь, крепко приложившись затылком об паркет. Витрины экспонатов вокруг почти не дрогнули - будто привыкли.
        Девушка коротко рассмеялась… и тут же луна снова нырнула за тучи. Коридор мгновенно погрузился во мрак - и девушка растаяла вместе с лунными лучами. В проеме двери уже никто не стоял.
        - Вы видели? - охнула Мурка, указывая рукой во тьму.
        - Ага, - подходя сзади, кивнул Салям. - Я думал, она ушла давно, а она еще тут…
        - Ты тоже ее встречал? - к ним присоединилась Кисонька.
        - Ага, - снова кивнул Салям. На губах его играла совершенно дурацкая улыбка. - Симпатичная, - мечтательно протянул он. И Мурке показалось, что в ответ прозвучал слабый-слабый, далекий-далекий отзвук серебристого, как лунный свет, смеха.
        - Это кто из вас сейчас сказал? - подозрительно вглядываясь в Салямовы темные очки, а на самом деле в спрятанную в них камеру, напряженно спросила Кисонька.
        - Он, гад, кто ж еще? - указал на Саляма подковылявший к ним Гена. - Ты зачем меня ударил?
        - Кисонька, он тебя застрелить хотел! - голосом детсадовского ябеды немедленно сообщил Салям.
        - Я стрелял в ту, другую! - отперся «эльф».
        - Ха! - делано хохотнул Салям-Сева. - А попал бы в кого?
        - По крайней мере, он старается, - с достоинством сказала Кисонька, демонстративно беря «эльфа» под руку, - а не отсиживается в безопасном офисе!
        - В каком еще офисе? - переспросил Гена.
        - Прекратите скандалить! Я вас не о девушке спрашивала! - избавив Кисоньку от необходимости придумывать отмазку, перебила Мурка. - Вы видели, у нее за спиной? Сразу как она исчезла? Две фигуры? В черных плащах с капюшонами?
        - Я и девушку-то не видел… - пробормотал Гена, вглядываясь в темноту коридора.
        Салям и Кисонька тоже уставились туда.
        - Нет там никого! - наконец нетерпеливо сказал Гена и бросил на Мурку насмешливый взгляд. - Единственный здешний «черный плащ», вон, на полу валяется! Откуда еще двоим взяться?
        Мурка медленно опустила руку. Но она же четко видела - насколько вообще можно четко видеть во мраке, - как две размытые фигуры в глубоких капюшонах выросли за спиной у девушки и немедленно канули обратно во тьму, заметив лежащую на полу беглянку и глядящих в их сторону людей. Но сейчас в коридоре и впрямь никого не было. Или у нее от усталости глюки начались… Или где-то поблизости дешевая распродажа черных плащей!
        - Давайте хоть посмотрим, за кем мы гонялись, - предложил Гена.
        Кисонька кивнула, и их четверка направилась к неподвижно лежащей женщине. Мурка споткнулась. Присела, пошарила по полу - под руку ей подвернулось что-то твердое и шершавое. Она поднесла к глазам… ребристый обломок кирпича. Однако он сегодня по головам и настучался!
        Склонившаяся к беглянке, Кисонька глухо вскрикнула. Мурка мгновенно метнулась к сестре… и остановилась, с глубоким недоумением разглядывая простертое на полу тело.
        - Такая старая тетка и так по потолку бегала? - изумленно охнул стоящий рядом Гена.
        - Почему ж старая? Лет сорок всего, - пробормотал Салям.
        - Ну ты ж сам говоришь… - растерянно пробормотала Мурка, разглядывая длинные с проседью волосы. - И мы ее уже встречали!
        - У входа в музей, - подтвердила Кисонька. - Демонстрантка… Из этих… «Закопаем всю археологию обратно».
        Глава 15. Специалистка по особым поручениям
        - Это надо снимать! - умирающим голосом пролепетала Карина Артюхова, почти с молитвенным экстазом глядя на входящую в двери группу.
        Впереди, в одной руке сжимая лук, а другой придерживая висящий на плече полный колчан стрел, шагал высокий красавец «эльф» с разметавшимися по плечам локонами золотых волос. Следом из темного проема дверей появились две встрепанные девочки в коротеньких вечерних платьицах. На плече у каждой - железная булава, и даже изящная инкрустация серебром и бирюзой не позволяла принять их за дамское украшение. Зеленые глазищи девчонок воинственно поблескивали, а ярко-рыжие волосы пламенели, как два костра. А за ними… заполняя дверной проем окованными железом плечами, на пороге вырос… рыцарь! Начищаемая музейными уборщицами стальная грудь польской кирасы сияла в лучах электрических ламп. На голове красовалась каска, а половину лица закрывали темные очки! На руках рыцарь бережно держал даму. Не прекрасную. Скорее даже страшненькую, как натуральная ведьма из сказок - седые волосы торчком, хищный нос крючком, а на лбу вызревает здоровенная шишка!
        - Эй, что за тетка? - с любопытством вопросил Неваляшкин.
        - Господину сыщику нравится обижать беззащитных женщин! - поджала губы Раймунда.
        Обозленный Салям, погромыхивая кирасой, промаршировал к столу и свалил свою бесчувственную ношу на лежащую на фуршетном столе старинную перину. Содрал каску с головы и взлохматил мокрые волосы.
        - Это и есть наш загадочный незнакомец в черном плаще! - провозгласил он. - Похититель… Точнее, похитительница пекторали № 3!
        - На этом столе что - постоянно действующий лазарет для похитителей? - возмутился Неваляшкин. - Сперва дедок, потом, пока вы там развлекались, эта успела на перинке поваляться, - он кивнул на насупленную Раймунду. - Кончай самодеятельностью заниматься, Остапчук! Вызови нормальных ментов, «Скорую», пусть разбираются!
        - Я что, по-вашему, ненормальный? - обиделся Пилипенко.
        - А это мы у твоего начальства выясним! - пригрозил Остапчук. - Сомневаюсь, что в милиции считается нормальным бросить пост и смотаться жрать.
        - Меня спровоцировали! - с достоинством заявил Пилипенко. - Это была провокация! И не одна! Полные тарелки провокаций!
        - Отец прав, - не обращая внимания на старшего лейтенанта, вмешался «эльф». - Тетка крепко огребла по башке кирпичом…
        - Так ей и надо! - неожиданно влезла Раймунда и кровожадно воззрилась на бледную похитительницу. - Она нанесла страшный удар прямо по местоположению моего поэтического дара! - И Раймунда с силой ткнула себя пальцем в лоб - в сооруженную из салфеток повязку.
        - Я не уверена, что ее поэтический дар помещается именно в голове, - шепнула на ухо сестре Кисонька.
        - Пусть ответит за покушение на святое! - Жаждущая мести поэтесса ухватила оставшуюся на столе бутылку минералки и… перевернула ее над головой возлежащей на перине женщины.
        - Не мочите экспонат! - завопила Светлана Вениаминовна, бросаясь к Раймунде.
        - Это она, что ли, экспонат? - презрительно бросила поэтесса, продолжая поливать похитительницу из бутылки.
        - Нет! Перина!
        Похитительница судорожно закашлялась, отплевываясь от льющейся ей в лицо воды, и села. Отчаянно схватилась за голову и обвела столпившихся вокруг нее людей мутным взглядом. Сперва посмотрела на торчащего перед ней очкатого рыцаря, потом на вооруженных булавами девчонок, на «эльфа» при луке и стрелах и, наконец, на Раймунду… сдавленно застонала и рухнула обратно на залитую водой перину.
        - Ты тут ушибленную из себя не строй! - налетел на нее Остапчук. - Видали мы здесь уже… одного ушибленного! - он покосился на старичка так злобно, что тот попятился и торопливо спрятался за спину Светланы Вениаминовны. - И вторую… прибабахнутую тоже, - следующий взгляд достался Раймунде. - Тебе кто велел пектораль трогать?
        - Совесть! - решительно выдохнула похитительница. Бледная, с шишкой на лбу, с разметавшимися по перине мокрыми седыми прядями, со скорбно поджатыми губами, она казалась героической партизанкой на допросе. - Пектораль должна быть возвращена скифам!
        - Скифов давно не существует, - пробормотала слегка растерявшаяся Мурка. - Их сарматы истребили…
        - Это совершенно неважно! - седовласая похитительница была неумолима. В глазах ее сверкал фанатический блеск, смуглые пальцы скрючились, как когти. - Движение уже началось - музеи и библиотеки закрывают, а церкви восстанавливают! Курганы - священные места. Возвращение пекторали в родную землю станет еще одним шагом на пути закапывания отечественных исторических ценностей!
        - Нет, ну ты посмотри на них! - Остапчук по старушечьи всплеснул руками. - Один ворует пектораль, чтобы новых скифов выкопать! - он снова зыркнул на прячущегося за Светланой Вениаминовной непрофессора. - Другая - чтобы старых закопать! Какое жулье пошло бескорыстное, все за идею! Одна только поэтесса пектораль стырила, чтоб свои книжки наклепать!
        Раймунда задохнулась от возмущения:
        - Вы смеете считать меня корыстной?! Разве мои стихи нужны мне? - она прижала пухлые ручки к забрызганной кровью старичка-ученого груди. - Они нужны людям! - проникновенно протянула поэтесса. - Человечеству!
        - Позвольте, позвольте! - вмешался и дедок, выглядывая из-за спины Светланы Вениаминовны, как белка из дупла. - Если я и действовал не вполне законными методами - то только в интересах науки!
        - А я - в интересах искусства! - не унималась Раймунда и, закатив глаза, продекламировала: - «Поэзия, куда же ты ушла?»
        - На фиг! - рявкнул в ответ Остапчук.
        - Попрошу не зачислять меня в один ряд с этими дамами! - посверкивая очками, потребовал похититель № 1, указывая на похитительниц № 2 и № 3. - Милочка, - старичок-ученый решительно подступил к кутающейся в перину активистке по закапыванию скифов, - каким образом вы собираетесь вернуть пектораль в землю? В огороде зароете?
        - Мы восстановим скифские курганы по всей стране! - торжественно провозгласила та. - Преступно срытая археологами Толстая могила будет насыпана обратно в своем первоначальном виде, с пекторалью внутри!
        - А завод? - спросил старичок.
        - Что - завод? - опешила похитительница. - При чем здесь завод?
        - Археологические экспедиции 70-х годов прошлого века назывались «новостроечными», - с торжеством глядя на нее, объявил старикан. - Их задачей было произвести раскопки курганов и извлечь все находки прежде, чем на этом месте будут выстроены металлургические заводы. Куда вы собрались девать завод, милочка, который теперь стоит на месте Толстой могилы? Или… - дедок склонил голову к плечу, рассматривая растерявшуюся похитительницу как некий диковинный экспонат, - вы впервые слышите об этом заводе? Закопать решили, а что и куда - узнать не удосужились? А может, вы и не собирались никакие курганы восстанавливать? А пектораль вам понадобилась совсем для другого?
        - Молодец, дед, хоть и ворюга! - вскричал Остапчук. - Давай, тетка, колись! Твоей байке про «закопки» больше никто не верит.
        Активистка «закопочного» движения еще некоторое время глядела на него в упор - потом вдруг звонко рассмеялась, мотая мокрыми седыми прядями.
        - Надо же - поймал меня! Пенек старый, - поглядывая на непрофессора, хмыкнула она. - Ладно, чего уж там. Я понимаю, когда надо сдаваться. - Тон ее речи изменился, он стал спокоен и деловит. Тетка вольготно откинулась на перине. - Наняли меня, короче…
        - Кто нанял? - по приказу из офиса быстро спросил Салям.
        - Такой он дурак - светиться? - покачала головой женщина. - Аванс перевели через Webmoney еще месяц назад, а задание на «мыло» скинули за день до презентации…
        - Так и написали - «сопри пектораль»? - влез Остапчук. - Ты что, профессиональная воровка, чтоб тебе такие заказы поступали?
        - Я предпочитаю называть себя «специалисткой по особым поручениям», - мягко поправила его седая. - И заказ был вовсе не на кражу!
        - Ага, значит, пектораль ты сперла по собственной инициативе? - пальцы разгневанного Остапчука невольно сжались в кулаки.
        - Я ничего не крала, - невозмутимо заявила «специалистка по особым поручениям».
        - Еще и отпирается! Все видели - как ты вот ей по башке дала и пектораль утащила! - продолжал возмущаться Остапчук.
        - Я в точности выполнила указания заказчика. От меня требовалось только оказаться в музее к началу презентации…
        Близняшки переглянулись. Они помнили - презентация началась почти на час позже, чем было написано в пригласительных. Сперва губернатор опоздал, потом мэра ждали… И тем не менее лихая тетка полезла в музей точно, когда приехал губернатор, иначе разыскивающему туалет Саляму не довелось бы застукать ее на окошке и устроить салочки по музею.
        В тот же самый момент также недоуменно переглянулась и троица сыщиков в офисе «Белого гуся», слушавших признание похитительницы через микрофон на Саляме.
        - …Спрятаться и дожидаться неподалеку от выставочного зала, пока оттуда не выскочит похититель. - Похитительница № 3 метнула иронический взгляд в дедка. - Я, правда, не ожидала, что вы за ним сразу такой толпой рванете, а потом будете по всему музею носиться! Но мне же платят не за красивые глаза, - с гордостью истинной профессионалки сказала она. - Я пересидела там, где меня никто не стал бы искать…
        - Так это вы! - вдруг взвыл Пилипенко. - Я знаю, где вы прятались! - обличил он. - Здесь! В этом самом зале! Вы не просто украли пектораль… - Пилипенко сделал длинную паузу и зловещим тоном закончил: - Вы последние бутерброды съели!
        - Скучно было сидеть, - мило улыбнулась «специалистка по особым поручениям». - Услышала, что вы возвращаетесь, и снова отступила в залы. Милый старичок явно не годился на роль вора. - Она насмешливо улыбнулась дедку. - Мне оставалось лишь подождать, пока тот, кто отнял у него пектораль, попытается изъять свою добычу.
        Раймунда презрительно фыркнула и отвернулась.
        - Как вы узнали, что презентация началась? - опасаясь, что Остапчук опять перебьет своими воплями, Вадька из рабочей комнаты агентства заставил Саляма задать мучавший его вопрос.
        Женщина пожала плечами - тоже мне загадка!
        - Мне на мобильник позвонили.
        - Голос? Вы запомнили голос? - опередив и Вадьку, и Саляма, выпалила Мурка.
        - Он сказал всего одно слово - «пора». По такому много не запомнишь. Ну, мне-то от демонстрации на ступеньках до окошка было недалеко…
        - Про окно вы тоже узнали у заказчика? - быстро спросил Вадька в офисе. Салям в музее повторил его вопрос.
        Женщина кивнула:
        - Все было в письме. И что окно оставят открытым тоже…
        И зал музея, и рабочая комната «Белого гуся» погрузились в задумчивое молчание.
        - Любопытно, - бормотал Вадька. - Если заказчик так вовремя подал сигнал, да еще и окно открыл - значит, он был на презентации?
        - Вадька! - вскричал Сева. - Голос, что мы слышали в наушниках! Еще до того, как пектораль открыли, до того, как Раймунда пришла! А человека не видели, он в камеру не попал! Ну помнишь, сразу после того, как старикан потребовал отдать пектораль?
        - Точно! - щелкнул пальцами Вадька и нагнулся к микрофону.
        - Кто с вами разговаривал? - повернувшись к старичку в зале музея, требовательно вопросил Салям. - Когда господин Остапчук отказался отдать пектораль - кто сказал вам: «Вы понимаете, что надо делать!»? Кто подбил вас украсть пектораль?
        - Я действительно именно тогда решил взять ее… на время… для исследования… - глядя на решительного Саляма, промямлил дедок. - Но… со мной никто не разговаривал… То есть… Я был уверен, что это мой собственный внутренний голос!
        «Специалистка по особым поручениям» ехидно расхохоталась:
        - Ну и громко же он у тебя выступает - раз другие тоже слышат!
        - Говорил же я - не все тут так просто! - яростно почесывая затылок, выдохнул Вадька. - Сами виноваты - беготней увлеклись, вместо того чтоб нормальное расследование проводить! Спроси, какой у нее «емэйл»?
        - Спроси, какой у нее «емэйл»? - покорно повторил Салям.
        На экране четко видны были устремленные на него удивленные взгляды.
        - У кого - у нее? - настороженно поинтересовалась специалистка.
        - У вас, - торопливо поправился Салям. - Адрес какой?
        Седоволосая, видно, решив ничего не скрывать, покорно пробормотала адрес своего почтового ящика и нервно провела кончиком языка по губам:
        - В горле пересохло!
        - Еще бы - столько бутербродов съесть, - враждебно разглядывая ее, фыркнул Пилипенко.
        Светлана Вениаминовна поглядела на него, как на безнадежно больного, и принялась разыскивать среди пластиковой посуды чистый стакан.
        - Вадька-а! Ты что делаешь? - тем временем в офисе спросила Катька, видя, что брат принялся яростно терзать клавиатуру.
        - Хочу отследить, откуда ей «мыло» скинули, - не отрываясь от клавиатуры, бросил Вадька.
        - А пектораль искать не будем? - насторожился Сева.
        - Ну найдем, - равнодушно сказал Вадька, не прекращая работать, - ее опять украдут!
        - С чего ты взял? - перепугался Сева.
        - Так в третий раз воруют! Тенденция, однако! - фыркнул Вадька. - Сам смотри: дедку кто-то писал, Раймунде тоже, теперь эта с ее виртуальным заказчиком! И пригласительные взялись неизвестно откуда, и демонстрация у музея. О, кстати! Пока я работаю, вели Саляму спросить - зачем она перед самым похищением с демонстрацией светилась?
        - Входило в условия заказа, - на мониторе похитительница лишь пожала плечами. - Подробно расписали и что требовать, и чего говорить…
        Светлана Вениаминовна тем временем нашла чистый стакан и принялась наливать в него минералку.
        Вадька тоже пожал плечами:
        - Не понимаю. Если хочешь украсть - зачем привлекать внимание? Это же глупо!
        - Не с точки зрения заказчика! - глубокомысленно заметил Сева.
        - Теперь я еще больше хочу с этим заказчиком познакомиться, - пробормотал Вадька. - А следы-то как замел! - почти с восхищением протянул он. - Я уже через сервер в Италии иду, а только что в Германии был! Ничего… - сквозь стиснутые зубы пробормотал компьютерный гений «Белого гуся», - от меня не спрячешься.
        - Вадька-а, - опять протянула Катька, - ну найдешь ты этого заказчика… А Салям-то откуда про него узнает?
        - Мы ему скажем. Если понадобится, - презрительно косясь на Катьку - что за дурацкие вопросы! - вместо Вадьки ответил Сева.
        - Но Салям же у нас вроде бы самостоятельно расследование ведет! Вот он сидит там в музее, - она показала на экран, где Светлана Вениаминовна протягивала полулежащей похитительнице стакан с минералкой. - А потом - бац! - и знает уже, кто заказчик! Он что, компьютерный экстрасенс?
        Похитительница на экране благодарно кивнула и приняла стакан.
        - Черт! Она права! - продолжая напряженно стучать по клавиатуре, рявкнул Вадька. Нет, с этим надо что-то делать - младшая сестра просто не имеет права быть правой столько раз за один вечер! - Сева, скажи Саляму, чтоб он свою мобилку вытащил и сделал вид, что к Интернету подсоединяется!
        - Чем вы там занялись? В тетрис играете? - к Саляму придвинулся Остапчук.
        - Заказчика ищу, - вслед за Вадькой буркнул тот. - Уже почти нашел…
        - Потом заказчика! - взвыл в зале музея несчастный бизнесмен. - Куда она ворованную пектораль дела?
        - Я ничего не крала! - упрямо поджимая губы, повторила похитительница № 3. - Заказчик и не просил ее воровать - ее просто надо было переложить в другое место.
        - Так пектораль еще здесь! - взревел Остапчук, мгновенно переходя от отчаяния к надежде. - Говори, где?
        - Ребята, заказчик вовсе не за границей! - прикрывая микрофон, довольно сообщил Вадька. - Он у нас в городе! И ящик у него на местном сервере. - Вадька в офисе хищно пошевелил пальцами над клавиатурой, что сулило неведомому заказчику изрядные неприятности.
        - Скажу, чего уж теперь скрывать, - тем временем хмыкнула похитительница.
        - Есть! - радостно прошептал в офисе Вадька. - Знаете, что тут в папке «Исходящие»? Письма к дедку и Раймунде! Это он притащил в музей всю компанию психов! Специально! Ну и кто же ты такой умный?
        Вадька в офисе пробежался пальцами по клавиатуре…
        «Специалистка по особым поручениям» в музее отхлебнула из стакана…
        Глаза у Вадьки выпучились, он издал невнятный хрип…
        Глаза у специалистки выпучились, она издала невнятный хрип…
        Стаканчик вывалился у нее из рук, обливая и без того мокрую перину остатками воды. Женщина вцепилась пальцами в горло. И с глухим «бум!» - удар головы о стол - рухнула навзничь.
        …и с тихим присвистом ровненько задышала.
        - Она спит! - специально громко, чтоб через микрофон Саляма ее хорошо слышали в рабочей комнате «Белого гуся», закричала Мурка, нащупывая пульс на запястье похитительницы. - Ей дали сильное снотворное! - Рыжая оглядела столпившихся вокруг людей - и ее взгляд остановился на бутылке в руке Светланы Вениаминовны. - Вы! - растерянно охнула девочка.
        - Это не я! - Светлана Вениаминовна пятилась под устремленными на нее взглядами. - Я ничего не делала! Господин сыщик, ну скажите же им! - она повернулась к Саляму, все это время дисциплинированно, как ему и было велено, пялящегося в будто бы подключенный к Интернету мобильник.
        - Вы ничего не делали, - так же заторможенно, как и Вадька в офисе, повторил Салям в музее. - Я только что зашел на почтовый ящик заказчика!
        - Странно, - себе под нос прошептал «эльф», - а мне казалось, вы просто заставку разглядываете.
        - Вот именно - казалось. - Салям спрятал мобильник за спину. - Сервер, с которого отправляли письма и вам… - Салям указал на старичка-ученого, - и вам, - он кивнул поэтессе, - и ей! - он покосился на сладко спящую «специалистку по особым поручениям». - Это сервер страховой компании «Няня для взрослых». Владелец…
        Но договорить ему не дали:
        - Ха! - громко сказал Неваляшкин. - Так это ж… «Остапчук-страх»! Короче, Остапчуковская страховая компания! Выходит, он все это время, считай, сам у себя пектораль тырил? И тетка эта тоже на него работала? - он ткнул пальцем в сторону спящей «специалистки по особым поручениям». - А как услышал, что она колоться начала, снотворного в минералку сыпанул, чтоб не разболтала, где пектораль запрятана? Чего ж ты ее не замочил - надежнее было бы! Ну ты даешь, Олежка! - Неваляшкин захохотал, раздувая красные щеки, приседая от восторга и тряся брюшком. В этот момент своего торжества он, как никогда, был похож на развеселившегося гнома.
        Глава 16. Все сходится, но зачем?
        - Вообще-то, на Остапчуке все сходится, - в офисе сказала Катька.
        - Остапчук у нас уже был подозреваемым один раз - по другому делу! - возмутился Сева.
        - Так что - это делает его честным человеком на веки вечные? - малая одарила его презрительным взглядом. - Он мог только сказать, что заказал для пекторали бронированную витрину - а на самом деле поставил самую обычную! Специально, чтоб разбить смогли! Раззадорил дедка-ученого своими письмами - специально, чтоб тот спер пектораль! Еще и подначил. Это он себя за внутренний голос выдавал! Это его камера не поймала! А если бы дедок все-таки не повелся - как запасной вариант была Раймунда. И Остапчук наверняка на самом деле знал, что прожорливый Пилипенко удерет к фуршету и пектораль останется без охраны! И сигнализацию Остапчук мог отключить! Пектораль украли, он вроде как ни при чем. Его «специалистка по особым поручениям» забирает добычу у вора и припрятывает. Остапчук бы ее через пару деньков потихоньку из музея вынес - и продал!
        - Да зачем ему это надо? - почти в отчаянии крикнул Сева. - Не станет он даже из-за полутора лимонов подставляться - по сравнению с его состоянием это вообще не деньги!
        - При условии, что у него еще есть состояние! - усмехнулся Вадька, наклоняясь к микрофону.
        Глава 17. Полтора миллиона - не деньги
        - Когда вы пришли на презентацию… - по Вадькиной указке Салям повернулся к Неваляшкину, - вы говорили что-то насчет денежных потерь господина Остапчука?
        Все еще хихикающий «гном» смахнул слезы с маленьких хитрых глазок.
        - Да он весь как есть потерянный! За последний месяц столько бабла выплатил - небось теперь у шофера на бензин занимает!
        - У вас действительно нет денег? - журналистка Карина сжала кулачки, на щеках у нее полыхал гневный румянец. - А еще спонсорство обещал! Ладно! Так даже лучше! После того как выйдет наша передача - о бизнесмене, укравшем сокровище нации, - Карина обличающе указала на красного, как вареный рак, Остапчука, - спонсоры к нам в очередь построятся!
        - Я ничего не крал! - раздувая щеки заорал бизнесмен. - Я… Можно вас на минутку? - взмолился он, поворачиваясь к Саляму и делая шаг в сторону темного проема дверей, явно приглашая выйти из зала. - Нам нужно поговорить!
        - О! Правильно! - возрадовался Пилипенко. - Сейчас он этого в темноту заманит и по голове даст! А я его прямо на горячем арестую - чтоб знал, ворюга, как на честного, но голодного человека свои преступления сваливать!
        - Вы только господину Остапчуку с собой стульчик дайте, - ехидно посоветовал Гена, - иначе он до головы господина сыщика не достанет!
        Салям, железной башней возвышающийся и над Остапчуком, и над Пилипенко, лишь поглядел на них сверху вниз…
        - Молчи, Салям! - немедленно распорядился в офисе нервно тискающий микрофон Сева. - Нам не до них, тут дело жизни и смерти! Если наш заказчик - это одновременно наш преступник, кто нам гонорар заплатит и за что?
        Салям величественно кивнул и, помахивая так и оставшейся у него в руках каской, неторопливо направился в опустевшую нишу, усыпанную осколками разбитой витрины.
        Остапчук быстренько потрусил рядом с ним. Остановился и, придвинувшись поближе к Саляму - его физиономия расплылась на весь офисный монитор, - зашептал, то и дело нервно оглядываясь на любопытно пялящихся на них людей:
        - Честное слово! Клянусь! Не крал! - Бизнесмен провел ладонью по мокрому лбу. - А что проблемы у меня - так я ведь для того эту выставку и затеял, чтоб их решить!
        - Поподробнее! - рубанул Сева в офисе, а следом и Салям.
        - Я правда… имею… некоторые потери… - озираясь, прошелестел Остапчук. - На страховках! - резко выдохнул бизнесмен прямо в спрятанный микрофон Саляма. Ребята в офисе шарахнулись от компьютера.
        - Ага! - в Катькином стиле азартно завопил Салям в музее. Тут же осекся, солидно откашлялся. - То есть… я хотел сказать… На страховке нажиться решили, господин Остапчук?
        - Да я в своей компании эту проклятую пектораль застраховал! В своей! - заорал Остапчук уже в полный голос. Потом с ненавистью покосился на Неваляшкина, вытянувшего шею от усилия расслышать, о чем говорят Остапчук и сыщик, и сдавленным шепотом зачастил: - У меня выплат много было - год такой дурацкий: то пожары, то наводнения… Бабки отбивать надо! А быть страховщиком исторической ценности - это ж какая реклама! Годами работать будет! Вот и застраховал - на все время выставки. А она исчезла. - Физиономия Остапчука стала поистине трагической.
        - Да-а, - потрясенно протянул Салям-Сева, - страховка на 150 миллионов…
        - Какие сто пятьдесят? - Остапчук махнул рукой. - Она же государственная! Национальная! Бесценная! Страховка вдвое превышает номинальную стоимость! А где я столько денег возьму? - его голос упал до едва слышного шепота. - У меня не то что в страховой компании - со всех моих предприятий столько не соберешь! Мне конец! Во всех смыслах конец! - Остапчук запустил пальцы в стоящие дыбом волосы. Ребятам в офисе даже показалось, что седины в его шевелюре существенно прибавилось.
        - О чем вы думали, когда страховали? - вслед за Вадькой пробормотал в музее Салям.
        - Но я же не думал, что ее украдут! - это был истинный крик души.
        - Мои люди проверят ваши слова, - внушительно объявил бизнесмену Салям-Вадька.
        - Проверьте! И поверьте! - Полные неистовой надежды глаза Остапчука распахнулись на весь экран. - А меня подозревать нечего - чего меня подозревать, не надо меня подозревать! - зачастил он. - Нужно пектораль искать! Вот пектораль - это потеря! А все предыдущие мои потери - тьфу, не стоят внимания! Это для Неваляшкина такая сумма - деньги, а меня ерундой не возьмешь!
        - При чем тут господин Неваляшкин? - раздраженно поинтересовался Салям-Сева. Клиент может вовсе без копейки остаться - да еще в тюрьму сесть, за невыполнение условий страховки, а все с конкурентом состояниями меряется!
        - Так Неваляшкин же мне должен! - немедленно пояснил бизнесмен. - Одни только проценты с его долга все мои потери покрывают!
        - Господин Неваляшкин вам должен? - переспросил Сева, заставляя Саляма повернуться в сторону напряженно прислушивающегося «гнома». Неваляшкин и его невозмутимый красавчик-сынок появились в кадре…
        - Без документов занимал, под честное слово - хотя где были мои мозги, когда я ему на слово поверил? Теперь отдавать не хочет, весь вечер мне голову морочил, просил выплату отсрочить, иначе ему конец! Только лучше ему конец, чем мне, - эти деньги сейчас мне самому нужны, не отдаст - «крышу» натравлю! - продолжающий рассуждать о долгах Неваляшкина Остапчук замер с открытым ртом, когда частный сыщик вдруг круто развернулся на каблуках. Лязгая так и не снятой до сих пор кирасой, двумя длинными скачками преодолел расстояние от ниши до дверей и встал перед Светланой Вениаминовной и девчонками, собравшимися выйти из зала.
        Глава 18. Простые потребности и непростое положение
        - Вы куда это? - требовательно поинтересовался Салям.
        - В туалет, - пожала плечами Мурка, с некоторым удивлением разглядывая замершего перед ними в угрожающей позе закованного в доспехи Младшего Служащего.
        - Зачем?
        Кисонька нехорошим взглядом уставилась Саляму в очки:
        - Тебе… То есть вам… в подробностях объяснить? - осведомилась она. - Допустим, носик попудрить.
        - Здесь пудрите, - предложил Салям.
        - Здесь зеркала нет, - все еще сдерживаясь - надо же делать вид, что разговариваешь со взрослым сыщиком, а не с вредными мальчишками, - ответила Кисонька.
        - В туалете его тоже не… - Сева в офисе осекся, а следом и Салям. - В вестибюле есть прекрасное зеркало, можно возле него расчесаться!
        - Там нет света, - сквозь зубы процедила Кисонька. Мальчишки что, издеваются? Думают, это очень смешно?
        - В туалете его тоже нет! - с отчаянием, вполне передающим ощущения ребят в офисе «Белого гуся», вскричал Салям. И тут же торопливо добавил: - Наверное.
        - Вот мы пойдем и проверим, - фыркнула Кисонька, - раз ты… вы… точно не знаете!
        Троица в рабочей комнате с ужасом разглядывала злющую Кисонькину физиономию на мониторе. Ну как она не понимает?! Вся проблема в том, что они знают точно!
        - Там хотя бы вода есть - руки помыть? А то со здешней минералкой лучше не связываться! - пытаясь смягчить ситуацию, вмешалась Мурка.
        «Нет там больше никакой воды!» - едва не заорал Сева, но вовремя прикусил язык. Так и не дождавшись возражений, девчонки аккуратно обошли Саляма и двинулись к выходу. За ними последовала и Светлана Вениаминовна.
        - Тогда идите вдвоем! - догоняя их, завопил Салям. Сева еще рассчитывал спасти ситуацию - если девчонки отправятся в туалет без музейной дамы, можно им на мобильник позвонить, объяснить… - Остальные пусть у меня на глазах будут!
        Светлана Вениаминовна вдруг смутилась:
        - Девочки без меня не найдут…
        - Туалет не найдут? Он же не иголка, чего там его искать. - С проснувшейся подозрительностью поглядывая на музейную даму, из-под локтя Саляма вынырнул Остапчук. - Или у вас там какие свои дела? - явно подозревая недавнюю помощницу в намерении отыскать и перепрятать его бесценную пектораль, процедил бизнесмен.
        - Свои дела в туалете у меня, безусловно, есть, - с достоинством сообщила Светлана Вениаминовна, - как у всякого нормального человека! А не найдут потому, что… - Она снова засмущалась. - Ну нет у нас в музее туалета для посетителей!
        - Как это - нет? - теперь уже опешила Мурка. - Мы с родителями в бог знает скольких музеях бывали - везде туалет есть! И в Эрмитаже, и в Третьяковке, и в Историческом музее… А если за границей - так по два-три туалета! На каждом этаже.
        - Мы не Эрмитаж! И тем более не заграница! Им же на это деньги дают! А у нас на экспозиции не хватает! - со злостью выпалила Светлана Вениаминовна. - Туалет для посетителей сперва засорился, потом потек, затем совсем сломался… Мы его и закрыли! Теперь только тот, что для сотрудников, работает!
        Троица в офисе снова переглянулась.
        - Так идете в служебный? - агрессивно вопросила музейная дама.
        - Конечно, идем! - немедленно согласились девчонки - по лицу Светланы Вениаминовны было понятно: еще одно слово о недостатках музейного сервиса - и им предложат терпеть хоть до Третьяковки!
        - Мне тоже надо попудрить носик, - объявила Раймунда. - Вся эта беготня и стрессы вредны для цвета лица!
        - И я пойду! - неожиданно вылез Пилипенко. - Кажется мне, что вы все тут сговорились, а сыщик ваш продался детской мафии!
        Трепетная надежда, обычно появлявшаяся во взгляде Остапчука каждый раз, когда он смотрел на Саляма, вдруг сменилась жгучим подозрением. Ни слова не говоря, он пристроился в хвост направлявшейся в туалет процессии. Неваляшкин поглядел на него тоже подозрительно - и потрусил рядом.
        - Папа, ты куда? - спросил Гена, нагоняя отца.
        - Все пойдем! - воинственно объявил «гном». - И эту с собой возьмем! - он подошел к спящей «специалистке по особым поручениям» и взвалил ее себе на спину. - А то вдруг прикидывается - мы за порог, а она за пекторалью бегом! И ты тоже там не отсиживайся! - окрысился он на дедка-ученого. - А то знаю я вас, похитителей!
        В результате вся компания, включая даже крепко спящую на плече у Неваляшкина «специалистку», вывалила за дверь и, возглавляемая Светланой Вениаминовной, пошлепала по лестнице на второй этаж - к туалету.
        У экрана в рабочей комнате «Белого гуся» воцарился форменный траур.
        Небольшая толпа поднялась на второй этаж…
        - Ой! - Светлана Вениаминовна остановилась над дверью в служебный туалет.
        Именно «над», а не «перед». Дверь лежала на полу, полностью перегораживая проход. Вырванный с корнем английский замок болтался на единственном винте.
        Светлана Вениаминовна сделала робкий шажок, заглянула в пустой проем и открывающуюся за ним туалетную кабинку, освещенную скособоченной лампочкой с разбитым плафоном.
        - Ой! - повторила она. - А что это… Кто…
        Глава 19. Мое сокровище!
        - Наверное, все-таки не надо было приказывать Саляму ломать дверь, - глядя, как остальные участники «туалетной экспедиции» набиваются внутрь и тут же замирают, молчаливые и неподвижные, с упреком сказал Вадька.
        - Не надо было ему в ботинки что попало совать! - немедленно парировал Сева. - Тем более, оно все равно не работает!
        - Кто ж знал, что та раковина так плохо держится! - простонал Вадька. - А как он умудрился унитаз зацепить, я вообще не понимаю!
        И только одна Катька, не отрывающая глаз от монитора, неожиданно сказала:
        - А знаете, по-моему, они не на унитаз смотрят!
        Нерешительно перетаптывающийся позади всех Салям наконец сделал шаг вперед - и вдруг тоже замер. Катька опять была права. Конечно, несчастная туалетная кабинка выглядела так будто в ней какое-то время бушевал запертый внутри небольшой тайфун (что, кстати, почти соответствовало действительности, вот только музейному начальству лучше было об этом не знать!). Но столпившиеся в дверном проеме люди глядели совсем не на свернутый набок умывальник и даже не на развороченный унитаз…
        В туалете стояла девушка. Невысокая, с ладной спортивной фигуркой, облаченная в просторные штаны и такую же свободную рубаху. Она гляделась в покрытое сеткой трещин зеркало и невозмутимо расчесывала гребнем вьющиеся темные волосы. Завидев в зеркало столпившихся за ее спиной людей, девушка едва заметно улыбнулась.
        - Вы кто? - Остапчука женские прихорашивания не интересовали, его волновало другое.
        - Зовите меня… Зариной, - после недолгой паузы сообщила девушка.
        - Вы откуда взялись? - тут же влез Неваляшкин.
        - О, я тут очень давно, - небрежно тряхнула волосами Зарина.
        - С начала презентации? - выдохнул Салям.
        Сестры с изумлением поглядели на него. В голосе их Младшего Служащего сейчас не слышалось ни Вадькиных, ни Севиных, ни даже Катькиных интонаций. В них звучал совершенно телячий восторг. Выражения глаз за темными очками видно не было, но на губах застыла абсолютно дурацкая улыбка. Девчонки переглянулись.
        - Можно сказать и так, - не стала спорить Зарина.
        - А чего это вы тут скрываетесь? - растолкав всех, вылез вперед Пилипенко.
        - У вас слишком шумно, - невозмутимо объявила Зарина. - Бегаете то туда, то обратно, с какой-то круглой штукой носитесь…
        - Пекторалью, - уточнила Кисонька. - Нагрудным украшением древних скифов.
        - Очень древних? - вдруг с острым интересом уточнила Зарина.
        - Две с половиной тысячи лет, - пробормотала Мурка. Эта Зарина была на презентации - но, кажется, даже не знает, как называется то, что показывали!
        - Надо же, как интересно, - обронила Зарина неожиданно холодным тоном, явно означающим - «совсем не интересно».
        - Вот и нам тоже интересно! - взревел Пилипенко. - Блестяха эта взяла да и пропала, а вы тут по темноте ошиваетесь!
        - Эй-эй, полегче! - Салям вдруг навис над Пилипенко всей массой. - Она за нас!
        - За кого это - за вас? - в один голос спросили Пилипенко, Неваляшкин, Раймунда и даже журналистка Карина. Последняя недобрым взглядом окидывала то необычный наряд Зарины, то свой брючный костюм, теперь казавшийся чересчур ярким и синтетическим.
        - Ну почему же пропала? - удивилась Зарина. - Она там, - девушка махнула рукой в сторону темных музейных залов. - Ее спрятала странная женщина, которая висит у вас на плече, - кивая на болтающуюся через плечо Неваляшкина «специалистку по особым поручениям», сказала она.
        - Это-то мы знаем, - пробормотал Остапчук, - только она никак сейчас не может сказать - куда спрятала!
        - Показать? - вопросительно приподняла брови Зарина и, не дожидаясь ответа, гибко скользнула мимо почтительно посторонившегося Саляма и легко побежала вниз по ступенькам.
        - Неужели? - простонал Остапчук, кидаясь следом.
        - Не может быть! - также потрясенно охнул Неваляшкин и, бесцеремонно швырнув спящую «специалистку» на пол, стартанул за ним. Остальные затопотали следом.
        За упруго шагающей Зариной они почти бегом миновали коридор - и остановились у висящего на стене портрета императрицы Екатерины. Слегка приподняв портрет, Зарина запустила за него руку.
        - Прыгучая женщина - хороший воин. Но прятать совсем не умеет. Мы гораздо лучше прятали.
        - Кто - мы? - спросил дедок-ученый и тут же осекся.
        Зарина вытащила из-за портрета золотой круг - и протянула его Саляму.
        Салям медленно повертел сверкающий диск перед камерой - передней стороной, потом задней… Сомнений быть не могло - это была та самая пектораль, которую они видели на презентации! Действительно целая и невредимая!
        - Она! - мучительно простонал Остапчук.
        - Она, - подтвердил Неваляшкин, и на физиономии его на мгновение мелькнуло выражение острого сожаления.
        - Она! - молитвенно выдохнул дедок-ученый.
        - Моя пектораль! - кивнула Раймунда.
        - Сейчас украдут! - обреченно сказала Катька в офисе «Белого гуся».
        - Салям, держи ее крепче! - Сева кинулся к микрофону.
        В ту же секунду пектораль рывком выхватили у Саляма из рук…
        - Я вам дам - ваша! - прижимая пектораль к груди и пятясь от Раймунды, прокричал Остапчук. - Моя! Мое! Мое сокровище… Моя прелесть!
        Судорожно тиская пектораль, будто стараясь убедиться, что это не мираж, Остапчук кружил по паркету, словно пригласил вернувшееся к нему сокровище на тур вальса:
        - Нашлось! Нашлась, моя прелесть! Не-ет, - он остановился, - больше я тебя из рук не выпущу!
        - Угу, - иронически согласился Неваляшкин, - это значит, больше мы пектораль никогда не увидим! Или все уже забыли, что это Остапчук похищение организовал? Его собственный сыщик разоблачил! - кивая на Саляма, выпалил «гном».
        - Я? - Остапчук аж подпрыгнул, его пронзительный ор рвался из динамиков офисного компьютера. - Да это твоя работа! А этот сыщик… Тоже мне! Пектораль за портретом найти не мог! Если бы не девушка…
        - Мне кажется или клиент наглеет? - осведомился Сева.
        - С больной головы да на здоровую? - теперь уже Неваляшкин подпрыгнул так, что его голова на миг исчезла за верхним краем экрана. - Как бы я мог ее украсть? Я ее из Киева привез - ее все видели! А потом ее твои похитители из рук не выпускали - не протолкнешься между ними!
        - Не знаю как, но знаю, что точно не я, а значит, ты! - размахивая пекторалью у Неваляшкина над головой, налетел на него Остапчук.
        Невозмутимый «эльф» Гена с затаенной улыбкой поглядывал то на красного от ярости отца, то на разбушевавшегося Остапчука.
        - Господа, господа! - торопливо вклиняясь между ними, зачастила Светлана Вениаминовна. - Чтобы не было поводов для взаимных обвинений - предлагаю до утра запереть пектораль в сейфе музея!
        Остапчук остановился, глубоко задумавшись.
        - Ладно, - с неохотой кивнул он, - а утром я бронированную витрину подвезу.
        Торжественная процессия, во главе которой, пряча пектораль под полой пиджака и старательно держась от остальных на расстоянии, шагал Остапчук, а замыкала ее побрякивающая ключами от сейфа Светлана Вениаминовна, прошла через коридор. Спустилась в прохладный подвал и вошла в кабинет, в углу которого приткнулся железный сейф. Светлана Вениаминовна завозилась со стальной дверцей.
        - Прошу! - Дверца распахнулась открывая черное нутро сейфа.
        - А может… - Робко, страдальчески помаргивая, дедок-ученый шагнул вперед и с мольбой уставился на Остапчука. - Раз она все равно здесь… Я с ней хотя бы до утра поработаю?
        Остапчук зарычал, сунул пектораль в сейф, захлопнул дверцу и судорожно натыкал на ней код. И только после этого его глухой рык превратился в связную речь.
        - Вон! - орал он. - Все! Ты и ты! - кивком головы указывая на Пилипенко и Саляма. - Сыщики! - с бесконечным презрением процедил он. - Сидеть тут и караулить, пока я своих ребят из охраны не приведу!
        Остальные - пошли вон! Чтоб я вас тут не видел! И скажите спасибо, что я не возбуждаю против вас дело! Неваляшкин, ты первый! - продолжал выступать в подвале музея Остапчук. - Бери сынка…
        - Девчонки, вас подвезти? - не обращая внимания на вопли нервного бизнесмена, повернулся к сестрам Гена, картинно потряхивая ключами от машины.
        - Езжайте-езжайте, девочки! Только руки сперва помойте и платьица постирайте, а то сиденья в машинке запачкаете, папа вашего приятеля очень недоволен будет, - ехидным Севкиным тоном проворковал Салям.
        Гена недоуменно воззрился на взрослого, накачанного дядьку, в голосе которого вдруг прорезались интонации вредного подростка.
        - А вам-то что за дело? - удивился он, разглядывая прячущуюся за очками физиономию Саляма.
        - А такое мне дело, а такое… - начал в офисе Сева, но Катька повисла на микрофоне, закрывая его собой.
        - Мы… мы, наверное, задержимся, - на экране было хорошо видно смущенную Мурку, - свою машину вызовем.
        - Теперь непременно задержимся, - сквозь зубы процедила Кисонька, опасно сузившими глазами глядя прямо Саляму в очки - а на самом деле в прячущуюся там камеру. - Позвони мне, - она демонстративно повернулась к «эльфу». - Завтра. Мой номер у тебя есть…
        - Да я-то позвоню… - ухмыльнулся «эльф». - Если только дяденька сыщик не будет против…
        - С дяденькой я как-нибудь разберусь, - зловеще пообещала Кисонька и тихо добавила: - И еще кое с кем…
        Глава 20. Артикул древних скифов
        Сева в офисе отполз от микрофона и приткнулся в уголке. Катька осталась у компьютера, разглядывая на экране пустеющую комнату с сейфом. Вот, положив лук и стрелы и коротко кивнув Кисоньке, вслед за отцом вышел красавчик Гена. Водя напоследок камерой во все стороны, исчезли журналисты. Втолковывая что-то насчет возмещения убытков за отнятую у нее собственность, на Остапчуке повисла Раймунда, а сам бизнесмен тянул за полы ветхого пиджачка старика-ученого, вцепившегося в сейф с пекторалью, будто мать в родное дитя.
        - Интересно, этот его клад на самом деле существует? - разглядывая хватающегося за ручку сейфа непрофессора, пробормотала Катька. - Вадька, а давай посмотрим, может, там на пекторали и правда карта нарисована? - повернулась она к брату.
        - Как я тебе посмотрю? - с недоумением поглядывая то на красующийся на мониторе сейф, то на сестру, переспросил Вадька.
        Катька усмехнулась позаимствованной у Кисоньки улыбочкой, означающей «вы, конечно, ужасно глупые и несообразительные, но, к счастью, у вас есть я!». Вадьке сразу захотелось ее стукнуть.
        - На записях с камеры, - продолжая улыбаться, сестрица снисходительно кивнула на компьютер, - Салям пектораль у самого объектива крутил. Мы сейчас, наверное, единственные люди, которые могут разглядеть ее во всех подробностях.
        Нахохлившийся в углу Сева невольно поднял голову.
        - Серьезно, Вадька, давай посмотрим! - возвращаясь к компьютеру, предложил он. - А то клиент наш, кажется, нацелился гонорар зажать - клад из скифских курганов был бы очень даже кстати!
        - Да какой там еще клад! - упрямо фыркнул Вадька. - Серьезные люди, в школе учитесь - а верите фантазиям какого-то престарелого даже не профессора! - Но выдачу сестрице крепкого пинка решил отложить на потом. Самому стало любопытно - а вдруг?
        Продолжая наблюдать за музейным хранилищем через Саляма, Вадька параллельно вывел на широкоформатный дисплей изображение пекторали с цифровой камеры.
        - Бред! - выдохнул мальчишка, глядя, как сверкающий круг вырастает во весь экран и на мониторе один за другим скользят жеребцы, коровы, бегущие зайцы, крылатые грифоны, неведомые растения и невозмутимые усатые дядьки, вычеканенные в тусклом золоте. - И все это дело - сплошной бред! На закрытую презентацию набивается до черта людей - которых никто туда не приглашал! Сигнализация оказывается выключенной, небьющийся полимерный сплав витрины - обыкновенным стеклом, а милиционер-охранник - старшим лейтенантом Пилипенко! По музею бродит воровка - ямакаси, которая бегает по стенам, доедает бутерброды и отбирает пектораль у сумасшедшей поэтессы, которая до этого отобрала ее у безумного ученого! А когда пектораль успешно исчезает, невесть откуда появляется какая-то Зарина - которая тоже всю ночь шастает по музею! - и просто-напросто достает ее из-за портрета! Целую и невредимую!
        На мониторе Остапчук наконец выволок за дверь и дедка, и поэтессу. Еще какое-то время долетали их голоса, потом стихли. В зале остались девчонки, хмурый Пилипенко, да еще Салям, старательно красующийся так и не снятой кирасой и зажатой под мышкой каской перед странной девушкой по имени Зарина. Та с детским любопытством рассматривала заполняющую кабинет офисную технику, но и на Саляма поглядывала, пока между ними вдруг не вклинилась Кисонька. Сева на всякий случай попятился от монитора, на котором неожиданно возникло лицо девчонки. Рыжая смотрела прямо в камеру, и физиономия у нее было такая многообещающая, что Сева впервые в жизни порадовался присутствию Пилипенко - все-таки оставалась надежда, что в присутствии старшего лейтенанта Кисонька ничего не скажет. Но даже взгляд ее выносить было совершенно невозможно, и мальчишка торопливо переключился на второй экран - с пекторалью и до предела увеличенным изображением утки.
        - Нету тут никаких черточек и насечек! - воскликнул Вадька. - Говорил же я, все туфта! А вы психованному деду верите!
        - А с задней стороны? - торопливо предположил Сева.
        Вадька передернул плечами и взялся за мышку. Рельефное выпуклое изображение золотой утки исчезло, на экране снова замелькали кадры и остановились на неплохом снимке задней стороны пекторали. Обведенный курсором аккуратный квадратик опять выделил утку - с задней стороны ее контуры выглядели несколько смазанными. Вадька защелкал мышью, прибавляя компьютерной картинке масштаб, - неопределенный контур птички начал увеличиваться, пока не занял пол-экрана.
        И тут Сева увидел такое, что даже неприятности с Кисонькой мгновенно вылетели у него из головы.
        - Ребята, - дрожащим голосом произнес он, - а они там… есть! Ч-черточки… и н-насечки… Все, как дедок говорил!
        Глаза и рот Катьки распахнулись так широко, словно она хотела вобрать в себя весь вырастающий на экране кадр.
        - Курганы с золотом! - восторженно прошептала она. - Настоящая древняя карта настоящих древних сокровищ настоящих древних скифов! А вы говорите, дедок - псих! А он гениальный ученый! Он расшифрует нам карту, «Белый гусь» организует экспедицию, и мы найдем целые горы золота и оружия и еще чего-нибудь…
        - Дедка в экспедицию не берем, - Сева подступил к вопросу по-деловому. - Знаю я этих гениальных ученых - сразу предложит все отдать государству!
        - Ну, чего-нибудь мы, может, и найдем, - пробормотал Вадька, приникший к монитору и до рези в глазах вглядывающийся в изображение, - но скорее всего сами захотим сдать это государству - причем побыстрее!
        - Сдурел? - в один голос возмутились Сева и Катька, и даже безучастный Евлампий Харлампиевич в корзинке вопросительно гоготнул.
        Вадька неодобрительно поглядел сперва на сестру, потом на гуся. Эти двое, конечно, самые младшие в их агентстве и, вероятно, должны брать пример со старших - но надо же еще правильно выбирать старших! А то у Кисоньки нахваталась страсти к нарядам и усвоила манеру глядеть на мальчишек сверху вниз, теперь еще у Севки «бизнесменистости» набралась! Нет чтобы брать пример с брата… ну или хотя бы с Мурки! Вадька на мгновение представил Катьку, в лучшей Муркиной манере разметывающей по углам банду из пяти-шести крепких ребят… Не. Брата вполне достаточно!
        - Странно древние скифы карты чертили, - ухмыльнулся Вадька, указывая на монитор. - Вот эти самые черточки - это что, реки?
        - Ну-у… - все еще не вполне понимая, что он видит, но уже нутром чуя - в проявившейся на мониторе картинке что-то явно не так! - промямлил Сева, - за две с половиной тысячи лет все знаешь как могло измениться!
        - Очень сильно, - серьезно подтвердил Вадька, - тогда все реки, похоже, текли строго параллельно друг дружке…
        - Может, это какие-то тайные скифские символы? - уперлась Катька.
        - Может, - снова согласился Вадька, одним щелчком мыши увеличивая изображение еще больше. - А может - тайные скифские буквы. Только они почему-то ужасно похожи на наши. А Р Т И К У Л, - вглядываясь в размытые от слишком большого увеличения, но все же достаточно хорошо различимые очертания выдавленных на золоте символов, прочитал Вадька. - А вот еще… - Парень нервно захихикал. - Стерлось, правда, - за две-то тыщи лет, но прочитать можно: Ки-ев-ский… ю-ве-лир-ный за-вод… Из-де-лие №… Одно из двух, - заключил он, - или все древние скифские драгоценности изготовлялись на древнескифском ювелирной заводе города Киева, которого тогда, кстати, даже не существовало… А на все закапываемые с помершими вождями украшения ставили артикул… Или наша золотая скифская пектораль вовсе даже не скифская! И скорее всего - не золотая.
        - Почему не золотая? - несчастным тоном переспросил Сева.
        - Пробу золота не пропечатали, - участливым тоном пояснил Вадька.
        - Это он! Все-таки он, - выдохнула Катька, - Остапчук! Подменил пектораль! Когда вырвал ее у Саляма! Или еще раньше - когда ее другие воровали…
        - Но он же сказал, что застраховал ее в своей компании! Что разорится, а может, даже в тюрьму сядет, если она исчезнет! - запротестовал Сева. - Сказал, что Неваляшкин ему долг с процентами отдаст - и все у остапчуковской компании нормально будет! - пытался защищать клиента Сева.
        - А еще он говорил, - Катька выделила последнее слово, - что никаких документов на долг нет! Может, и долга тоже нет? Мы ж не знаем - вдруг Остапчук придумал что-нибудь эдакое, что ему от пропажи пекторали сплошная выгода?
        - Страховка риска, - совсем упавшим голосом пробормотал Сева и на вопросительный взгляд Катьки убито пояснил: - Так иногда делают. Страховые компании вроде как… перестраховываются. В смысле, застраховали какое рискованное дело, и саму сделку страхуют в другой компании! Если им все-таки придется выплачивать деньги - та, вторая, компания заплатит им. Но уже большую сумму, - завершил Сева.
        - Вот! - Катька наставительно подняла палец. - Говорю же - на Остапчуке все сходится!
        - Кроме одного, - сказал Вадька. - Шума!
        - Какого шума? - спросил Сева, с почти молитвенным выражением глядя на друга. На лице его было четко написано: «Пока дышу - надеюсь на гонорар!»
        - Если Остапчук подменил настоящую пектораль, зачем приглашать на презентацию психов, которые будут бить витрины и головы друг другу? Зачем нанимать «специалистку по особым поручениям», чтоб она отнимала пектораль у психов? При этом требуя сперва, чтобы она организовала у музея дурацкую демонстрацию, которая обязательно соберет журналистов и милицию и обозлит городское начальство? Зачем, наконец, приглашать на презентацию сыщика, который ловит психов и специалистку, и телевизионщиков, которые все это снимают? Такое впечатление, что он хотел создать как можно больше шуму - чтоб похищение ни в коем случае не прошло незамеченным! Но зачем - если настоящая пектораль уже у него, а на выставке лежит фальшивая? - Вадька щелкнул пальцами, глаза его загорелись. Очень медленно и раздельно он произнес: - Пектораль похищали не для того, чтобы найти древние сокровища скифов, не для того, чтоб продать, и даже не для того, чтоб получить страховку. Ее похищали, чтоб разорить Остапчука. Кто мог спокойно побывать в офисе Остапчука и стырить бланки пригласительных? Кто мог воспользоваться его компьютером, не
вызывая подозрений? Кто мог отключить сигнализацию и поставить не ту витрину? И кто, наконец, вместе с Остапчуком всю ночь торчал в музее и мог благополучно усыпить «специалистку»? Только тот, кто принимал участие в организации выставки!
        - Светлана Вениаминовна? - пробормотала Катька.
        - Не-ет, - фыркнул Сева, - Неваляшкин! У него причина есть! Если Остапчук разорится раньше, чем получит долг, если еще под суд попадет за нарушение условий страховки…
        - Или по подозрению в краже пекторали… - добавил Вадька.
        - Точно! - кивнул Сева. - Неваляшкину вообще деньги не придется возвращать! Документов-то нет!
        - Как же Неваляшкин мог украсть пектораль, если ее все время кто-то другой воровал! - возразила Катька и тут же осеклась - до нее дошло. - Выходит… - пробормотала она, - и дедок… и Раймунда… и специалистка… Все они воровали фальшивую пектораль? А настоящей в нашем музее никогда и не было? Ее… подменили раньше? Еще когда везли из Киева?
        - А вез ее - Неваляшкин, - с торжеством кивнул Сева. - Идеальное алиби! Раз пектораль благополучно прибыла в музей и только там ее украли - значит, он-то ни при чем! Вот теперь все сходится! Вадька! - Сева вдруг повернулся к другу. - Тебе и вправду сложно было отследить, откуда письма дедку и Раймунде посылали?
        Вадька ненадолго задумался.
        - Кому другому - не знаю, а мне - не особенно, - признал он. - Как раз настолько… - Он замолчал, словно пораженный некой новой мыслью, а потом медленно продолжил: - Как раз настолько, чтоб я не подумал, будто мне специально подставляются!
        - Вот! - Сева аж подпрыгнул на стуле. - Это Неваляшкин приглашение в «Белый гусь» отправил! Мы же сами в своей рекламе говорили, что специализируемся на разоблачении компьютерных преступлений! Вот он и понадеялся, что сыщик заявится на презентацию - чтоб специалист по компьютерным преступлениям ни в коем случае не пропустил те письма Остапчука к похитителям пекторали! Со всех сторон Остапчука обложил! Еще и как порядочный настаивал, чтоб милицию вызвали! Как только милиция это все узнает - сам Неваляшкин небось все и расскажет, и про письма, и про денежные проблемы Остпчука! - тот тут же станет главным подозреваемым в организации похищения! А уж Музей исторических драгоценностей страховку стребует моментально!
        Катька задумалась - и кивнула.
        - Сходится, - подтвердила она. - При одном условии: что история с долгами Неваляшкина - правда. Мы-то знаем ее только от Остапчука.
        Вадька поглядел на сестру с возмущением. Это вообще ни в какие ворота не лезло! Больно умная стала! Такая аккуратная, стройная версия - и надо же, вот так взять и испоганить! И думай теперь заново: Остапчук или Неваляшкин, Неваляшкин или Остапчук…
        - Вообще-то, меня Неваляшкин как преступник тоже не очень устраивает, - тихонько шепнул Вадьке Сева.
        Тот воззрился на друга в полном недоумении.
        Сева настороженно покосился на Катьку и одними губами шепнул:
        - Из-за Кисоньки! Они с Муркой все-таки сестры, у них манера жалеть всяких бедненьких-несчастненьких одинаковая. Окажется, что у Геночки папаша преступник, - сразу запоет, какой он весь из себя страдалец, остался совсем один, на его плечах компания, ля-ля-ля… Ее ж от этого красавчика палкой не отгонишь!
        - Если сунуться к Кисоньке с палкой, можно вообще костей не собрать, - уточнил Вадька. - Ты не расстраивайся заранее, может, это все-таки Остапчук! - попытался утешить он друга.
        - Остапчук меня тем более не устраивает! - взвился Сева. - Он наш клиент!
        - На тебя не угодишь!
        Евлампий Харлампиевич в корзинке вдруг поднял голову… Вытянул шею в сторону парадного входа в офис… И тревожно загоготал.
        Катька поглядела на него обеспокоенно. Оттолкнулась от пола и на своем вертящемся стуле переехала к монитору, на который обычно передавалось изображение со спрятанных у входа камер. Пошевелила мышкой. Экран мигнул, оживая…
        - Можете больше не гадать - Остапчук или Неваляшкин, - деревянным голосом сказала девчонка. - Сейчас мы это, кажется, выясним на практике.
        Мальчишки стремительно обернулись к монитору. В ярком свете фонаря напротив входа в их офис отлично просматривалась… высокая фигура в длинном черном плаще с глубоким капюшоном, возящаяся у дверей.
        «Черный плащ» налепил что-то под ручкой, рванул прочь и залег за скамейкой на бульваре.
        - Взрывчатка! - заорал мгновенно все сообразивший Вадька.
        Евлампий Харлампиевич вылетел из корзинки - и, молотя крыльями, устремился из рабочей комнаты агентства, по коридору и прямо к двери черного хода. Троица сыщиков скачками неслась за ним. Позади раздался страшный грохот, из парадного офиса пахнуло жаром… и дубовая дверь с грохотом обрушилась на стол, за которым обычно сидел Салям. На пороге возникла фигура в черном.
        Но сыщики были уже у задней двери. Сева потянулся к замку…
        Вадька и Катька вцепились ему в плечи - и дернули назад.
        Евлампий Харлампиевич заложил лихой вираж и стрелой понесся обратно.
        Железное полотно бронированной задней двери завибрировало. Пошло волнами… Послышался глухой «чпок!» - а следом душераздирающий скрежет металла. Вращаясь, как пропеллер, сорванный засов просвистел над головами сыщиков и врезался в коридорную стену, выбивая глубокую вмятину в пластиковой панели.
        - Назад, быстро! - рявкнул Вадька и почти волоча друзей за собой, кинулся обратно в рабочую комнату.
        Троица сыщиков едва успела нырнуть внутрь, как лишившаяся запора задняя дверь агентства протяжно заскрипела - будто застонала - и в коридор ступила вторая фигура в черном плаще с глубоким, закрывающим лицо капюшоном.
        В полном молчании «черные плащи» двинулись навстречу друг другу: один через парадный офис, второй - по коридору. Полы черных плащей мерно колыхались в такт тяжелым гулким шагам. Капюшоны неспешно поворачивались, словно явившиеся странные существа принюхивались к чему-то. Они медленно сошлись у порога рабочей комнаты, поглядели друг на друга и шагнули внутрь.
        Глухая, лишенная окон рабочая комната была совершенно пуста. Ни единого человека. Лишь через покрытое трещинами одностороннее стекло был виден парадный офис с вышибленной дверью. Мерно гудели мониторы, а на длинной пластиковой панели, изобилием микрофонов и кнопок напоминающей центр управления полетов, восседал белый гусь. И, склонив голову набок, недобрым круглым глазом наблюдал за пришельцами.
        Двое в черном снова переглянулись - на сей раз, кажется, недоуменно - и неторопливо двинулись к беззащитной птичке.
        Глава 21. Харли на связи
        Зарина бродила по кабинету, останавливаясь и принимаясь разглядывать то ксерокс, то принтер, то касаясь мышки выключенного компьютера. Правда, чаще всего она искоса посматривала на Саляма. Младший Служащий эти мимолетно брошенные взгляды ловил, улыбался в ответ дурацкой улыбкой, но подойти не мог. Перед ним, грозно уперев руки в боки и глядя ему в очки взглядом, от которого затемненные стекла должны были расплавиться и стечь тяжелыми черными каплями, стояла Кисонька.
        Мурка подошла сзади и, ухватив сестру за плечо, оттащила ее от Саляма.
        - Ты что? - рассерженной кошкой зашипела на нее близняшка. - Я собираюсь высказать этому мерзавцу - Севе! - все, что я думаю о его наглом вмешательстве в мою личную жизнь!
        - И по этому поводу ты портишь личную жизнь Саляму? - мягко поинтересовалась Мурка.
        Кисонька обернулась и уже новым, более осмысленным взглядом уставилась на Саляма и Зарину.
        - А знаешь, я как-то совсем забыла, что он еще и Салям - а не только Сева, - совершенно растерянно пробормотала она.
        - Он и Сева, и Вадька, и Катька, и мы с тобой, - хмыкнула Мурка. - Но надо же ему иногда и собой побыть.
        Салям-сам-собой выглядел довольно прикольно. Теперь он перетаптывался за спиной у Зарины - точно как Вадька, когда ему хочется Мурку куда-нибудь пригласить, а ничего интереснее сетевой игры в «Героев меча и магии» в голову не приходит. Интересно, а что Салям может предложить девушке?
        - Э-э… - в этот момент протянул Салям. - Хотите бутербродик? С салями? - явно делая над собой усилие, выдавил он.
        Зарина обернулась, стрельнула в Саляма темными глазищами из-под длинных ресниц и отрицательно покачала головой.
        - По крайней мере, он готов отдать ей самое дорогое, - фыркнула Кисонька.
        - Хочешь, чтоб тебе Севка свой счет в банке предложил? - сдавленно хихикая, спросила Мурка.
        - А я приму! - со злобным энтузиазмом заявила Кисонька. - Его тут же хватит удар, и я избавлюсь от него раз и навсегда!
        - Надо, наверное, Володе позвонить, пусть он нас заберет, пока Остапчук не вернулся и не выкинул нас отсюда, - пробормотала Мурка, вытаскивая мобильник.
        - А что делать - с Геной я уже поехать не смогу. Спасибо Севочке. - Кисонька одарила очередным бешеным взглядом Саляма - хотя предназначался он явно туда, за очки, Севе.
        - Тебе он так понравился? - имея в виду Гену, а не Севу, спросила Мурка, прислушиваясь к гудкам в трубке.
        Кисонька неопределенно повела плечом:
        - Красивый. Почти взрослый…
        - Ага, таких в твоей коллекции еще не было, - усмехнулась Мурка.
        - Я их не коллекционирую, - обиженно запротестовала Кисонька. - Они просто появляются… Не могу же я их всех оставить себе!
        - Поэтому ты их оставляешь через одного… Алло, Володя! - позвала в трубку Мурка. - Забери нас от музея, пожалуйста.
        - Я думал, вы уже давно с какими-нибудь знакомыми уехали! - прозвучал из трубки недовольный голос шофера. - Вы хоть соображаете, который час? Утро скоро! Отец с завода вернется - он вам головы поотрывает!
        - Папа еще не вернулся? А я думаю - чего нам никто не звонит, - прикрывая трубку рукой, довольно добавила Мурка.
        - Оттуда до города километров триста, а у него машина сломалась, - ответил Володя.
        - Ну и хорошо, - заключила Мурка. - Приезжай за нами скорее!
        - Да уж приеду. И отцу все расскажу, не надейтесь, - буркнул Володя и отключился.
        - А с Салямом как? - спросила сестру Кисонька. - Оставляем здесь, как Остапчук велел, или домой отпустим?
        Мурка с тревогой поглядела на топчущегося возле Зарины Саляма. По-хорошему, надо бы человека отпустить - ему сейчас не до охраны чужих сокровищ. Но бросать пектораль тоже не дело - в надежности сейфа девчонка очень сомневалась. Помнится, осенью его Вадька запросто открывал. Надо посоветоваться… Мурка набрала следующий номер… Длинные гудки тянулись, тянулись и тянулись… И Остапчук, как на грех, не возвращался - пешком его охрана добирается, что ли?… Девчонка досадливо передернула плечами… и постаралась как можно незаметнее для Зарины поманить Саляма к себе. Младший Служащий мгновение поколебался - очень ему не хотелось отходить от Зарины, - но чувство долга пересилило. С явной неохотой он направился к Мурке.
        - Салям, извини, пожалуйста, но у ребят телефон не отвечает, - покаянно пробормотала Мурка. - Уезжать уже можно или надо тут торчать? Что офис говорит?
        Салям кивнул, готовый передавать «указания офиса», и громко произнес:
        - Га-га! Га-га-га-га!
        - Это знак! - закричал выскочивший вперед старший лейтенант Пилипенко. - Гусиный! Я так и знал, что вы замешаны в детскую мафию!
        - Да, это знак! - кивнула Мурка, мгновенно бледнея. Артистически переданное Салямом гоготание было полно тревоги… И если в офисе к микрофону некому подойти, кроме Евлампия Харлампиевича, значит… - Ребята в опасности! Там что-то случилось! Скорее, мы должны бежать им на помощь! - бросаясь к двери, прокричала Мурка.
        Темноволосая Зарина поглядела на девочку… подхватила оставленные Геной лук и колчан со стрелами - и кинулась следом.
        - Нормальные люди покупают билет, смотрят экспозицию… Одни мы - если в музей - так обязательно ночью, в темноте и с каким-нибудь преступлением! - в очередной раз за эту безумную ночь проносясь по залам, прокричала Мурка сестре. - Или это у нас просто музей такой ненормальный?
        - Ну мы же на самом деле не знаем, что по ночам в Эрмитаже делается, - бросила в ответ Кисонька, перепрыгивая через так и валяющееся после боя с престарелой ямакаси копье. За ней прыгнула Зарина. На плече у темноволосой висел лук - даже на бегу Кисонька успела оценить, насколько оружие подходило к ее наряду. До чего все-таки стильная девушка! Даже странно, что ей так понравился их Младший Служащий! Может, они Саляма недооценивают?
        Грохочущий не снятой кирасой Салям споткнулся, выругался, поднял копье с пола и, не зная, куда его девать, так и побежал дальше, не выпуская экспонат из рук. Их компания вывалила на гранитные ступеньки. Рванула вниз, прямо к подъезжающей машине.
        Обалделый шофер Володя увидел, как стремительно распахнулась задняя дверь «Мерседеса»… и на сиденье заскочила вооруженная луком девушка! И принялась торопливо открывать оба боковых стекла. Тут же в отверстие просунулось длиннющее копье - а следом на заднее сиденье пролез нахлобучивающий каску рыцарь!
        - Гони, Володенька, гони! - запрыгивая вдвоем на переднее, заверещали близняшки.
        - Что, опять? - застонал Володя. - Опять погоня? Снова стрелять будут? Да что ж вы за дети такие! - И нажал на газ. Машина отъехала от музея и, ускоряясь, помчалась по проспекту. Протянутое между задними окнами копье тускло поблескивало наконечником в свете редких фонарей.
        Дубовая дверь музея снова распахнулась - и на гранитные ступеньки вылетел толстяк в милицейской форме. Увидев, как мелькнули вдалеке габаритные огни «Мерседеса», в досаде взмахнул резиновой дубинкой, выругался - и побежал вслед по пустому проспекту.
        Глава 22. Кто в черном плаще придет - тому не поздоровится!
        - Но мы же закрыли этот подвал! Еще когда офис в порядок приводили! В нем воды было полно! - клацая зубами, выдавил Сева, изумленно разглядывая сложенные из крупных камней стены, от которых тянуло влажным холодом. Разглядывание, впрочем, не помешало ему быстро и аккуратно прикрыть за собой люк в потолке подвала. Наверху, в оставленной ребятами рабочей комнате уже слышались тяжелые шаги.
        - Воду я откачал, - отрывисто бросил Вадька, направляясь к возвышающемуся посреди забетонированного пола странному сооружению. - Два садовых насоса, шланг… Катька, помоги! - Не договорив, он принялся срывать окутывающую сооружение плотную термопленку. Катька ухватилась за другой конец прозрачного покрытия.
        - А это все откуда? - ахнул Сева, увидев появляющиеся из-под пленки угловатые контуры мониторов и такую же, как в рабочей комнате, панель управления. От компьютеров по стенам тянулись новехонькие разноцветные провода. Пестрой сеткой, похожей на шапочку поэтессы Раймунды, они пересекали потолок подвала и утягивались наверх - в рабочую комнату.
        - Ты мне деньги на новые компьютеры выделял? - задал встречный вопрос Вадька, плюхаясь на стоящий перед панелью стул и торопливо щелкая кнопками.
        - Но я думал, ты старые просто списал. Ты же говорил, они устарели, - пробормотал Сева, глядя, как стремительно оживают мониторы.
        - Устарели, конечно, но ведь работают, - пожал плечами Вадька. - После того, как мы ядерные ракеты по старым советским подземным бункерам искали, я подумал - а неплохо бы и себе что-нибудь такое… подземное завести. На всякий случай.
        - Как ты думаешь, почему у нас именно Вадька - шеф агентства? - гордо спросила Катька. - Потому что он самый предусмотрительный и самый умный…
        Все-таки хорошая у него сестра, чувствуя, как на глаза чуть не слезы наворачиваются, умиленно подумал Вадька. Он всегда будет ее любить и беречь!
        - …после Евлампия Харлампиевича, конечно! - добавила Катька.
        Если не свернет ей шею прямо сейчас! И ее проклятому гусю тоже - вот только для дела его использует, и сразу же! Вадька пробежался по клавишам. На экранах появилось трехмерное изображение рабочей комнаты и парадного офиса. На нем слабо светились невесть что помечающие алые точки.
        На мониторе видно было, как в оставленной рабочей комнате двое в черном переглянулись. Мерно ступая, направились к единственному обнаруженному ими живому существу - восседающему на панели управления Евлампию Харлампиевичу. Замершая за спиной у брата Катька прикусила губу и нервно засопела.
        Пришельцы, до ужаса похожие на страшных назгулов из «Властелина колец», наступали на гуся.
        В подвале Вадька будто пианист-виртуоз (или хакер - универсал) пробежал пальцами по кнопкам клавиатуры. Вдоль висящей на мониторе трехмерной модели потянулись тонкие разноцветные линии. Для сидящих в подвале пол рабочей комнаты оказался словно заткан многоцветным ковром тонких светящихся лучей.
        - А эти… черные… их видят? - почему-то шепотом, хотя забравшиеся в их офис двое в черном никак не могли ее отсюда услышать, спросила Катька.
        Вадька в ответ лишь помотал головой:
        - Из всех «Один дома» больше всего люблю третий фильм! Там пацан хоть и мелкий, но здорово с техникой работает! - кладя пальцы на клавиатуру, сказал он. - Шоу начинается!
        - Какое еще шоу? - пролепетал Сева.
        Наверху, в рабочей комнате, застыли друг против друга жуткие существа в черном и бесстрашная белая птица. Евлампий Харлампиевич вытянул шею, грозно растопырил крылья - и угрожающе зашипел на пришельцев. Те переглянулись - и кинулись прямо к гусю. Полы черных плащей мазнули по невидимой для нападающих световой линии.
        Лампа из-под потолка ухнула вниз на неожиданно растянувшемся, словно резиновый, подвесе. Тюкнула одного из «плащей» по башке - и моментально взмыла обратно. «Черный плащ» схватился за ушибленную макушку, завертелся, разыскивая, кто его ударил, - пяткой кроссовки заехал по следующей невидимой линии. Кондиционер оглушительно взвыл, и из него ударил не просто теплый - обжигающий, как в пустыне, воздух. Оба «черных плаща» с криком шарахнулись прочь из-под воздушного потока… Машина для уничтожения документов жадно чавкнула, оживая, - и в ее пасти оказалась летящая по горячему кондиционированному воздуху пола плаща.
        Б-з-з! - валик завертелся, вкручивая плащ внутрь машины. Вжик! вжик! вжик! - зачиркали острые лезвия, и в корзину для бумаг потекли тонкие полоски черной ткани.
        - А-а! - заорал «черный», выдирая свое одеяние из стальных челюстей.
        Плотная ткань затрещала, и один из плащей приобрел укороченный фасончик - из-под него четко виднелись обыкновенные синие джинсы.
        Будто смеясь над незадачливыми пришельцами, загоготал гусь.
        - Это он! - завопил уцелевший «черный плащ», кидаясь к панели управления. - Проклятый гусь по кнопкам скачет! Надо компьютеры отключить!
        - Гениальная идея! - внизу в подвале восхитился Вадька.
        «Черный плащ» сунул руки к выдвижной полочке с клавиатурой. Тут же что-то громко лязгнуло, смыкаясь на его запястье стальной хваткой, и рвануло на себя, с размаху приложив физиономией о столешницу. Словно в ответ на этот удар в рабочей комнате погас свет - зато на мониторах немедленно вспыхнули надписи.
        «Лучше вам уйти», - гласила первая.
        «Но веселее будет, если вы останетесь», - сообщала вторая.
        «Только потом не жалуйтесь!» - честно предупреждала третья.
        Ободранный «черный плащ» немедленно решил воспользоваться первым советом. Даже не оглянувшись на орущего приятеля, которого неведомая сила колотила мордой об стол, круто развернулся и рванул из рабочей комнаты в парадный офис к пустому проему выбитой взрывом двери…
        - Ку-уда? - гневно завопил Вадька, хватаясь за другую клавиатуру. - Нет уж, родной, вход бесплатный, выход - рупь!
        Прямо перед носом у беглеца из дверного порога, как невиданные стебли, выметнулись стальные стержни. И с негромким лязгом вошли в аккуратные пазы в притолоке.
        - Ой-ё! - беглец с разбегу всем телом впечатался в выросшую на его пути стальную решетку. Отскочил от нее, метнулся назад.
        Дверь стенного шкафа распахнулась навстречу и заехала ему в лоб.
        В рабочей комнате второй «черный плащ» изо всех сил уперся ногами в тумбы стола, пытаясь вырваться из поймавшего его капкана. Хватка на запястье немедленно разжалась. Его отшвырнуло назад - он приземлился на офисный стул. Из сиденья вырвался длинный искристый разряд - и заплясал вокруг фигуры в черном.
        - Это ведь, кажется, мой стул?! - у мониторов в подвале Катька с гневным подозрением уставилась на брата.
        - Ага-а, - гнусно ухмыляясь, согласился Вадька. Вот теперь она три раза подумает, прежде чем над старшим братом ехидничать!
        Плащ орущего и дергающегося на стуле «черного» вспыхнул - огонь побежал по плотной ткани. Его хозяин сорвался со стула и заметался по рабочей комнате… Огнетушитель на стене медленно повел раструбом туда-сюда, будто отслеживая мечущуюся фигуру в развевающейся черной ткани и скачущим по ней оранжевым язычкам пламени. Наконец словно чихнул презрительно - и из раструба ударила струя замораживающего холода. Мгновение, и вместо «черного плаща» посреди комнаты выросла белая статуя, качнулась, слегка скрипнула, роняя голубоватые инистые хлопья, и рухнула на пол.
        В парадном офисе дверцы шкафов играли в мяч вторым «черным плащом» - слышны были только его вопли и хлопанье. Получив очередной удар под зад от створки одежного шкафа, «плащ» с глухим воплем вывалился в коридор и, спотыкаясь, заковылял обратно в рабочую комнату… Из-за двери под ноги ему выпала спрятанная там швабра.
        - Этого я даже не планировал! - в полном восторге заорал в подвале Вадька.
        Беглец наступил на перекрестье швабры. В полном соответствии с законами физики черенок шарахнул его по самому больному месту - опять в лоб. Несколько мгновений постояв, словно приклеившись к швабре, «черный плащ» сполз по ее ручке на пол, где лицом к лицу встретился со своим уже слегка оттаявшим собратом. В дружном согласии оба на четвереньках рванули в коридор, к распахнутой задней двери.
        - Перекрывай! Заднюю дверь перекрывай! Уйдут! - заорал Сева… глянул на несчастную физиономию Вадьки и осекся.
        - На заднюю-то я ничего не поставил, - пробормотал Вадька. - Думал, раз бронированная…
        Сева в ответ аж заверещал от злости - загадочные «черные плащи», пытавшиеся взять их офис штурмом, теперь сматывались, и они так и не узнают, кто же прячется под капюшонами! Парочка «черных» уже была у самого выхода…
        В воздухе что-то просвистело. Раздался глухой удар и вскрик. Лишь много позже, пустив запись на мониторе в медленном просмотре, сыщики «Белого гуся» сумели разглядеть, как оперенная стрела влетела с улицы в дверной проем, скользнула четко вдоль макушки «паленого-подмороженного», цепляя его капюшон, и с хряском воткнулась в пластиковую панель. Сейчас же они только увидели, как одного из беглецов рвануло назад, будто бабочку на булавке, пришпиливая к стене за пробитую ткань капюшона.
        Второй «черный плащ» успел проскочить в проем… Тупое древко копья вынырнуло ему навстречу и с силой ударило… снова в лоб, забрасывая обратно. Заполняя весь проем собой, в коридор ступил вооруженный копьем рыцарь в сверкающей кирасе, каске и темных очках! Прикрываясь им, как живой крепостной башней, позади двигалась красивая темноволосая девушка с туго натянутым луком в руках. Острие стрелы хищно рыскало в поисках цели. Но и девушку, и рыцаря смело в сторону, когда из-за их спин кубарем выкатились две разъяренные рыжеволосые фурии и вихрем ворвались в рабочую комнату.
        На экранах в подвалах было отлично видно, как Мурка и Кисонька мечутся по разгромленной и совершенно пустой рабочей комнате, какие у них перекошенные, полные ужаса лица, а в глазах стоят слезы.
        - Надо вылезать скорее, - Катька вскочила, - пока девчонки с ума не посходили!
        - Тут был бой! - в этот момент закричала Мурка, в отчаянии останавливаясь перед панелью управления и требовательно глядя на восседающего там Евлампия Харлампиевича. - Где ребята?!
        Гусь успокаивающе курлыкнул, но девчонок это не устроило.
        - Не ожидаешь же ты, что он тебе ответит? - с раздражением бросила Кисонька. Выражение лица у нее стало просто жутким: зеленые глазищи, казалось, мечут самые настоящие молнии, а между спутанных рыжих волос подскакивают искры. - Зато я знаю, кто нам скажет все, - скрючивая наманикюренные пальчики, как когти хищной птицы, сквозь зубы процедила Кисонька и пронзительно прокричала: - Салям! Тащи этих двоих сюда, быстро!
        На пороге рабочей комнаты появился закованный в сталь Салям, за шкирки, как щенков, волоча закутанных в ободранную черную ткань визитеров. Зарина тенью следовала за ним. Салям швырнул своих пленников на пол. На мониторе видно было, как яростная Кисонька, изогнувшись бешеной кошкой, нависла над ними. Рука ее потянулась к краю черного плаща…
        - Погоди! - ловя Катьку за руку, в подвале сказал Сева. - Успеем вылезти! С ума не сойдут - им есть чем заняться, - а мне над Кис… над девчонками приколоться охота.
        Катька, только что так рвавшаяся на поверхность, вдруг замерла - поглядела на свою руку в Севиной ладони - и густо покраснела.
        Вадька лишь тяжко вздохнул и пробормотал:
        - Мало мы уже наприкалывались? - Но из подвала наверх тоже не помчался.
        Глава 23. Проигравших не трясут
        - А-ах! - Кисонька рванула в сторону капюшон черного плаща и отпрянула, почти с ужасом разглядывая появившуюся из-под него коротко стриженную голову, бледное лицо с расквашенным носом.
        - Неваляшкинские гоблины! - закричала Мурка, обдирая второй черный плащ. - Они выходы в музее охраняли!
        - Вижу я, как они охраняли! - завопила в ответ Кисонька, сгребла валяющегося на полу гоблина за плечи, в ярости попыталась поднять его и тряхнуть, но тяжеловесный охранник оказался для нее совершенно неподъемным.
        Салям аккуратно отстранил ее, предложив:
        - Давай я буду трясти, а ты спрашивать! - Одним рывком вздернул гоблина и затряс так, что голова у того замоталась из стороны в сторону.
        Зарина одарила Саляма одобрительным взглядом - и тот принялся трясти своего пленника еще энергичнее. Подскакивающая возле его локтя Кисонька осыпала гоблина целым градом вопросов:
        - Где ребята? Что вы с ними сделали? - Она все больше повышала голос, невольно стараясь перекричать тихое мерное постукивание, словно исходящее от всех шкафов сразу.
        Заслышавший этот звук гоблин распахнул полные ужаса глаза широко-широко и, звучно лязгая зубами в такт потряхиваниям, пролепетал:
        - Посадили на электрический стул! Сожгли! И заморозили!
        - Ребят? Наших ребят? - в ужасе взвыла Кисонька.
        - Нас! - дрожащим от еще большего ужаса голосом выдохнул «черный».
        - Салям, не тряси его так! - немедленно потребовала Мурка. - Его, наверное, укачало, вот он и порет чушь!
        - Нет, он просто строит из себя придурка! - не приняла объяснений Кисонька и… схватив валяющуюся на полу швабру, явно нацелилась заехать ею пленнику в лоб.
        - Только не шваброй! - немедленно взвыл с пола второй «черный». - И не шкафом! И не копьем! Я скажу вам все, что вы захотите!
        Словно в ответ на его слова, дверцы шкафа зловеще распахнулись - и тут же с грохотом захлопнулись. Оба пленника в ужасе заорали - эхом на их вопли взвыл кондиционер. Машинка для уничтожения бумаг хищно лязгнула, а над перевернутым офисным стулом с треском проскочила электрическая дуга.
        Девчонки замерли, настороженно косясь по сторонам. Салям прекратил вытряхивать пыль из пойманного гоблина и тоже оглянулся. Одна лишь Зарина продолжала улыбаться со своим обычным выражением доброжелательного любопытства.
        - Катькины любимые призраки завелись, что ли? - пробормотала Мурка.
        Будто соглашаясь, с потолка спустилась и тут же взлетела вверх лампа. Двери всех шкафов офиса и рабочей комнаты принялись открываться и закрываться, ритмично похлопывая створками. Не отрывая глаз от ожившей офисной мебели, сестры попятились… И тут же ощутили, что позади них кто-то угрожающе сопит!
        - Кийаа! - слаженный вопль близняшек потряс стены. Сильно оттолкнувшись, девчонки взвились вверх, прямо в воздухе развернулись, впечатывая каблуки в материализовавшихся за спиной врагов…
        Севу и Вадьку разнесло в разные стороны, приложило об стены, а потом они тихо сползли на пол, пристроившись рядом с неваляшкинскими гоблинами.
        - Прикололись? Понравилось? - ехидно поинтересовалась оказавшаяся позади них Катька. Неодобрительно гоготнувший Евлампий Харлампиевич перелетел через комнату и опустился хозяйке на руки.
        - Вадька! - перепуганная Мурка рванула к мальчишке и упала рядом с ним на колени, судорожно ощупывая ему голову. Вадька дрожащей рукой стянул с себя очки - проверить, целы ли стекла.
        Кисонька лишь гневно фыркнула, разглядывая валяющегося у противоположной стены Севу:
        - Вы откуда здесь взялись?
        - Мы ходим сквозь стены и возникаем ниоткуда! - прохрипел Сева заранее заготовленную фразу, с трудом поднимаясь на четвереньки. Предполагалось, что он скажет ее глухим, загробным голосом - но на такой голос у него уже дыхания не хватило. В груди ныло - будто конь лягнул! Хоть бы она каблуки снимала, прежде чем драться!
        - Ну, так… - Вадька вернул очки на нос, вместе с ними пытаясь вернуть и вдребезги разбитое об стенку чувство собственного достоинства. Отказавшись от подставленного суетящейся около него Муркой плеча, он гордо и самостоятельно доковылял до так опрометчиво явившихся в офис «Белого гуся» неваляшкинских гоблинов. - Этой парочке даже никаких вопросов задавать не надо. Раз они здесь, значит, заказчиком ограбления действительно был Неваляшкин. - Вадька ухватился за край гоблиновского черного плаща. - И «специалистка по особым поручениям» тоже на него работала - плащики в одном магазине закупали. Эй, вы! - рявкнул на них Вадька. - Вы чего ночью по музею лазили?
        - Бабу караулили, - немедленно ответил охранник Неваляшкина, после всего пережитого не смевший и думать о запирательстве. Здоровенный мужик затравленно поглядел на стоящего над ним пацана в очках и зачастил: - Чтобы медяху скифскую у нее забрать.
        - А саму… бабу? - быстро спросила Мурка.
        - Так она ж не нужна уже была, - пояснил гоблин, но тут, увидев выражение Муркиного лица, торопливо вскричал: - Не, не мочить, нет! Мочить хозяин не велел. - Его товарищ согласно закивал и тут же схватился рукой за голову - на лбу у него вызревали оставленные шкафом, шваброй и древком копья шишки. - Дали бы ей по башке, и все дела!
        - А про нас откуда узнали? - влезла Катька.
        - Не знали мы ничего! - отперся гоблин и тут же наябедничал: - Это все хозяин! Эсэмэски нам на мобилки прислал, чтоб, значит, найти офис детективного агентства «Белый гусь» и всех, кто там окажется… того… скрутить и завезти куда подальше. Чтоб под ногами не вертелись, пока он дело не закончит.
        Сыщики переглянулись.
        - Мы не видели, чтоб Неваляшкин выходил или звонил - но эсэмэску можно отправить совсем незаметно, - вздохнула Мурка.
        - И что он нас рассекретил, не врубились, - ответил Вадька, чувствуя, что неправильное «управление Салямом» - в основном его прокол.
        - Какой негодяй! - возмутилась Кисонька. - Даже виду не подал! - Личико ее болезненно сморщилось. - Гену жалко! - протянула она. - Неваляшкина теперь посадят! - она уже чуть не всхлипывала. - Вся компания ляжет на Генины плечи…
        Сева взвыл и рванул в коридор. Через распахнутую дверь рабочей комнаты слышно было, как он там рычит:
        - Гена! Ну конечно, не Большой Босс - так Гена! Бедненький-несчастненький!
        - Что это с ним? - приподнимая брови, поинтересовалась Кисонька.
        - Да так, практически ничего… - пряча глаза, пробормотал Вадька. - Заказчика мы, кажется, нашли. Вопрос теперь: где пектораль искать?
        - Так уже ж нашли! - тихонько удивилась Мурка, опасавшаяся сейчас не то что разговаривать, а даже смотреть на ушибленного Вадьку.
        - Это не та пектораль! - быстро сказала Катька. - Их на самом деле две - одна настоящая, вторая - фальшивая. Ее при перевозке подменили. Я вам потом объясню.
        - Наверное, надо связываться с милицией, с майором Владимировым, - нерешительно предложил Вадька. - Пусть прижмет Неваляшкина…
        - Нет! - Севу принесло обратно из коридора. Видя устремленные на него взгляды, он с силой повторил: - Нет! Мы не можем обращаться в милицию сейчас! Сразу Неваляшкин ее все равно не отдаст, а если до утра пектораль не вернется на выставку - Остапчуку хана! Придется платить страховку!
        - Может и вообще не отдать, - поддержала Севу Катька. - Ему ж не пектораль нужна, а Остапчука разорить! Возьмет и раздолбает пектораль молотком, чтоб не нашли - и пропало сокровище!
        - Девочка права - пектораль исчезнет навсегда! - голос Зарины вдруг зазвенел. - Если на рассвете она все еще будет в руках того человека, что ищет погибели своего врага, - она больше никогда не увидит солнца! Я знаю! - с абсолютно непоколебимой уверенностью сказала она.
        Сыщики уставились на нее в изумлении - ну девушка и высказалась! И только Салям придвинулся к ней поближе, словно норовя защитить.
        Хотя, может, они действительно правы - Катька с Зариной? Зачем Неваляшкину пектораль - только подставляться… Продавать ее он точно побоится. Не пожалеет древнее сокровище и расплавит. Никто никогда пектораль не найдет. Вадька повернулся к тихо лежащим на полу и даже не помышлявшим о сопротивлении гоблинам и требовательно спросил:
        - Куда ваш хозяин пектораль… то есть медяху скифскую дел?
        - Так никуда не дел, - удивился гоблин. - Она ж в музее осталась, мы ее у бабы так и не забрали - девчонок ваших и мужика увидели и поняли, что нечего светиться!
        Вадька поглядел на них задумчиво: могли, конечно, и врать. Но глупо было бы: подменить пектораль, запутать дело до невозможности, чтобы подставить Остапчука, а себе обеспечить алиби - и посвятить во все подробности плана каких-то охранников!
        - Если Неваляшкин подменил пектораль в самолете, значит, настоящая тоже прилетела вместе с ним. Уничтожать такую ценность просто так он не станет - он же не знает, что подмену обнаружили, - сказал шеф агентства. - Сейчас пектораль тут, в городе. Но спрятать Неваляшкин ее мог где угодно! Хоть в банк положить…
        - Когда мы пришли на презентацию, Остапчук сказал… - вспоминая, медленно начала Кисонька, - что Неваляшкин привез пектораль к самому началу презентации.
        - А банки к тому времени были уже закрыты! - тут же подхватил Сева. - Это завтра она может оказаться где угодно! А сегодня она у Неваляшкина! Дома или…
        Кисонька решительно покачала головой:
        - Дом у них под Киевом. Гена говорил… - Она мрачно покосилась на Севу и решительно продолжила. - Что в отделения своей компании они обычно приезжают на день-два и ночуют прямо в комнате отдыха. Семь отделений по всей стране. Адрес нашего городского - вот, - Кисонька достала беленькую визитную карточку, - Гена дал… Уверена - в этом их отделении и сейф есть!
        - Хоть на что-то Гена сгодился, - фыркнул Сева, заглядывая в карточку. - А офис у них совсем близко от музея! Я считаю, мы должны пойти туда, отобрать пектораль - и вернуть ее на выставку!
        - Надо же! - Кисонька даже руками всплеснула. - И это тот Сева, который вечно отговаривает нас лезть во всякие опасные авантюры!
        - Конечно, отговариваю, - кивнул Сева, - когда вы лезете туда по собственной дурости! А сейчас мы полезем туда ради Остапчука! Мы - частное детективное агентство! Мы обязаны защищать наших клиентов!
        - Даже если клиент нас обидел? - тихо спросила Катька. - Саляма к Пилипенко приравнял?
        - А за это он с нами еще расплатится, - Сева усмехнулся, - в твердой валюте. Только сперва его надо спасти от разорения. Чтоб валюта была.
        - Ладно, - кивнул Вадька. Лезть в офис Неваляшкина ему не очень-то хотелось - неизвестно, что их там ждет. Но и возразить Севе было нечего - если сейчас и впрямь передать дело в милицию, о пропаже пекторали узнают все, и Остапчука уже ничто не спасет! Они должны хотя бы попытаться. Вадька направился к стене и из их собственного офисного сейфа вытащил парочку самодельных наручников. Подошел к обоим гоблинам и с помощью Саляма пристегнул каждого к ввинченным в пол ножкам рабочих столов.
        - Освободиться не пытайтесь. И связываться со своим хозяином по телефону даже не пробуйте, - строго приказал он. - Вот они, - потыкал он пальцем во все стороны - в шкафы, в лампу, в валяющийся на полу «электрический стул», - за вами присмотрят! Чуть что… - Незаконченная фраза звучала зловеще-многообещающе.
        Гоблины с ужасом поглядели на Вадьку - и немедленно постарались забиться поглубже под столы. Подальше от взявших моду биться током стульев и прочей агрессивно настроенной офисной техники.
        Зарина первой рванула к выходу.
        - А вы… э-э… тоже с нами? - растерянно протянул Вадька.
        Не оборачиваясь, девушка молча кивнула и побежала к машине.
        Сыщики, включая гуся, переглянулись. Кто она такая? Почему им помогает? Что ей нужно?
        Мимо пронеслось что-то большое, лязгающее сталью. Салям побежал рядом с Зариной, как ее верный рыцарь.
        - Копье прихвати! - кивая на прислоненное к коридорной стене копье, только и успела крикнуть ему Кисонька. - В музей надо вернуть!
        Разбираться было некогда - вся компания сыщиков ринулась следом за Зариной и Салямом. Они выбежали из дверей черного хода…
        - Ага! - размахивая резиновой дубинкой, наперерез им кинулась толстенькая фигура, затянутая в слишком тесную милицейскую форму. - Попались! Я знал, что вас нельзя выпускать из виду! А ну-ка быстро колитесь, мафия несовершеннолетняя, куда собрались?
        - Старший лейтенант Пилипенко? - изумилась Кисонька. - Вы что здесь делаете? Вы же должны быть в музее - пектораль караулить!
        - Ха! - торжествующе хохотнул Пилипенко. - А то я вашу преступную компанию не знаю! Если удрали, значит, что-то задумали противозаконное! Да еще так потом извернетесь, что я во всем виноват и останусь. Не выйдет! Я вам не идиот, я - представитель власти!
        - В сущности, это одно и то же… - пробормотала Кисонька, напружиниваясь, готовая проложить себе дорогу силой. Рядом точно так же напряглась Мурка, а Салям просто отвел кулак, целясь Пилипенко в лоб… И вдруг Кисонька расслабилась. - Но если хотите - можете пойти с нами, - искушающе добавила она.
        И Пилипенко, и Мурка поглядели на рыжую в полном изумлении.
        - Ты что? - зашипела ей на ухо сестра. - На фига нам Пилипенко?
        - Вы что? - заорал сам Пилипенко. - Чтобы я сотрудничал с детской мафией?
        - Думаешь, нас в офис Неваляшкина вот так возьмут и пустят? Нам милиционер, даже такой убогий, как Пилипенко, еще пригодится! - тихонько ответила Кисонька сестре.
        На самого Пилипенко девчонка поглядела с упреком:
        - Вот и видно, что вы идио… представитель власти: ни книг не читаете, ни кино не смотрите!
        - Смотрю, конечно! - возмутился Пилипенко. - Детективы американские.
        - Тогда должны знать, что все крутые полицейские в случае необходимости вступают в союз с мафией, - серьезно объяснила Кисонька. - Потом, конечно, они мафию хитроумно обманывают и выходят победителями.
        Пилипенко задумался:
        - А сейчас случай необходимости?
        - Еще какой! Сами подумайте: если ваше начальство узнает, что вы оставили свой пост возле пекторали…
        - Два раза, - вклинилась Мурка.
        - …что оно с вами сделает? - закончила Кисонька.
        Пилипенко помрачнел.
        - Но если вы пойдете с нами, то сможете нас контролировать и таким образом героически окажетесь на посту! - закончила Кисонька.
        Пилипенко задумался - в словах Кисоньки ему почудилась какая-то несообразность… Хотя, с другой стороны, все логично… Он шумно вздохнул.
        - Хорошо, - нехотя согласился он. - Я вступлю в союз с вашей мафией. Но учтите! - он предостерегающе поднял палец. - Потом я, конечно, вас хитроумно обману и выйду победителем!
        - Вы только нам об этом не рассказывайте, - серьезно предупредила его Кисонька. - Пусть мы будем потрясены вашим коварством!
        - Что, еще не все закончилось? - выглядывая из окна машины, безнадежно спросил шофер Володя, когда к компании из ребят, рыцаря и девицы с луком и стрелами добавился еще толстый мент с дубинкой.
        - Все только начинается! - «подбодрил» его Вадька, залезая на заднее сиденье.
        Глава 24. Цитадель Неваляшкина
        - Вкозырном месте папаша твоего Геночки ворованную пектораль прячет - офис в самом что ни на есть центре! - злобно сказал Сева. Даже большой представительский «Мерседес» был слишком мал для четверых, включая шофера Володю, взрослых и шестерых, включая гуся, сыщиков. Севе пришлось ехать на коленях у Пилипенко, и теперь он одарил старшего лейтенанта недобрым взглядом - надо же, такой толстый и такой жесткий! Впрочем, отсиженный Севой Пилипенко тоже счастливым себя не чувствовал и ответил мальчишке таким же злобным взглядом. Сева поспешил выбраться из машины и разглядывал воткнувшийся между старинными особняками сверкающий подсветкой многоэтажный параллелепипед, казалось, сделанный из сплошного стекла. Перед офисным зданием расстилалась площадь. Светился в густых предрассветных сумерках золотой купол собора, и тонкой иглой горел шпиль колокольни. За площадью и собором скрывался исторический музей, где счастливый Остапчук сейчас хлопочет над пекторалью, понятия не имея, что та фальшивая. За офисными новостройками виднелась колоннада входа в центральный городской парк, широкими террасами спускающийся
к реке.
        - Гена об этом ничего не знает! - немедленно вступилась за «эльфа» Кисонька. - Он нам все время помогал!
        - Ага, - кивнул Сева, - чуть тебя на той карете не подстрелил!
        - Он просто промахнулся!
        - Зарина вон не промахивается! Здорово стреляете! - повернулся он к ссадившей с коленей Катьку с гусем и теперь выбирающейся из машины Зарине. - Раз - и пришпилили того черного к стенке! Где в наше время можно научиться так из лука стрелять?
        - В ваше время? - повторила Зарина и, не отвечая, ласково погладила изгиб татарского лука кончиками пальцев. - Лук хороший. Легкий, маленький. Тетива плохая, но это ничего…
        - Сейчас нам лук вряд ли поможет, - сухо сказал Вадька. Сделав знак остальным отойти подальше, чтоб не светиться перед камерами над входом, Вадька направился прямиком к офисным дверям. Остановился у входа, прижавшись лицом к стеклу. Сквозь прозрачные двери отлично просматривался широкий холл, будка и темный силуэт охранника. Но заинтересовало Вадьку другое - охранник был не один! Рядом с похожей на аквариум перегородкой переминалась еще парочка, и кто-то неторопливо прохаживался за турникетом.
        Из переговорного устройства у двери послышалось шипение, а потом искаженный динамиком голос строго спросил:
        - Мальчик, ты что здесь шатаешься?
        - А я курьер, - сообщил Вадька в микрофон, - документы принес, на подпись! - Он замахал над головой папкой с завязочками, найденной в машине у девчонок.
        Сквозь стеклянные двери ему было видно, как у будки охранника произошло смутное шевеление, а потом утомленный голос простонал из переговорного устройства:
        - Ребенок, ты на часы смотрел? Какие подписи, ночь на дворе!
        - Утро! - возразил Вадька. Над парком темно-серая дымка уже сменила ночной мрак.
        В динамике послышался шорох, и другой, крайне раздраженный голос отрезал:
        - Офисные часы с девяти утра. Тогда и приноси свои бумаги. - И насмешливо добавил: - Если ты и правда курьер.
        Вадька продолжал топтаться перед входом, и голос жестко добавил:
        - Иди отсюда, мальчик, пока я милицию не вызвал!
        - Милиция - это мысль, - пробормотала прячущаяся за углом здания Кисонька. - Не зря же мы ее… его тащили. - Она кинулась к заднему сиденью машины и за рукав выволокла Пилипенко наружу.
        - Куда? Зачем? - бормотал Пилипенко, нерешительно переступая толстыми ножищами.
        - Сотрудничать с мафией, - пояснила Кисонька.
        - А нельзя мне сразу вас хитроумно обмануть и выйти победителем? - спросил старший лейтенант. Вся эта затея ему уже перестала нравиться.
        - Нельзя! - строго сказала Кисонька. - Во всем должен быть порядок. - Она подтолкнула Пилипенко к двери. - Покажите им свой документ и велите, чтоб открыли! - Сама Кисонька отбежала обратно за угол, чтоб ее не увидели. Ничего, пусть охранники только выглянут - ей одного прыжка хватит, чтоб ворваться внутрь! А там подоспеет Салям…
        Пилипенко ткнул в кнопку переговорного устройства и пробормотал:
        - Откройте, милиция!
        Кисонька поморщилась - милиции с таким неуверенным голосом она бы сама открывать ни за что не стала!
        Силуэты у будки опять заколебались, один отделился от общей массы. За прозрачной дверью появился охранник в легком бронежилете поверх камуфляжного комбинезона. Квадратная физиономия с подозрительно прищуренными глазами придвинулась к стеклу изнутри. Многозначительно похлопывая резиновой дубинкой по ладони, охранник офиса изучил милицейскую форму Пилипенко. Потом взгляд его переполз на пухлую физиономию старшего лейтенанта, и уголки длинного, как щель, рта пренебрежительно скривились. Видно было, как он потянулся к переговорному устройству с другой стороны двери.
        - А ордер у вас есть? - лениво поинтересовался охранник.
        Пилипенко молчал, тяжело сопя. Охранник мгновение подождал, ухмыльнулся еще презрительнее и канул обратно.
        - Вы что, не могли сказать - есть? - накинулась на Пилипенко Кисонька.
        - Так показать бы попросили, - неожиданно вступился за старшего лейтенанта Сева.
        Из-за угла здания вынырнула Мурка. Ее и без того коротенькое платьице было подвернуто выше бедер, туфельки на платформе она несла в руках.
        - Везде сплошное стекло и то-оненькие такие перемычки между стеклянными блоками, - задыхаясь, пробормотала она. - Может, альпинист бы и влез, но я-то не альпинистка!
        Вся компания сыщиков задрала головы, разглядывая неприступную стеклянную цитадель Неваляшкина.
        - Видели, сколько в офисе охраны? Не может быть, чтоб его каждую ночь так охраняли! Это из-за пекторали! Она точно там! - выдохнул Вадька.
        - Она там, - тоном полнейшей уверенности подтвердила Зарина.
        «Откуда вы знаете?» - хотел спросить Вадька, но не успел. Тишину пустого предрассветного бульвара огласили непривычные для города звуки. По асфальту мерно цокали копыта двух лошадей. Вся компания сыщиков обернулась. От колоннады парка, устало покачиваясь в тихо поскрипывающих седлах, неспешно ехали два всадника в точно таких же бронежилетах, как на охраннике, и круглых шлемах.
        - Кони, - странно изменившимся тоном сказала Зарина.
        - Нововведение, - ответила Кисонька. - Парковая конная милиция.
        - Хорошие кони, - все тем же странным тоном повторила Зарина. - Крепкие.
        Темноволосая девушка вдруг сорвалась с места и легко побежала навстречу конникам.
        - Вам чего, девушка? - натягивая узду, спросил милиционер, когда Зарина остановилась возле него.
        - Мне нужен твой конь, - честно ответила темноволосая.
        Милиционеры дружно рассмеялись:
        - Хотите покататься, девушка, идите в школу верховой езды, - добродушно посоветовал он. - Могу адресок да…
        Закончить он не успел. Зарина ухватила его за ногу - и резко дернула. Нелепо взмахнув руками, милиционер вылетел из седла, со всей силы приложившись спиной об асфальт.
        Зарина уверенной рукой поймала захрапевшего коня за узду - и птицей взлетела в седло.
        - Что она делает? - завопила Кисонька.
        - Она же сказала - ей нужен конь, - совершенно хладнокровно ответствовал Салям. Младший Служащий аккуратно перевернул копье тупым концом вперед и, не слушая летящих ему вслед криков, помчался к милиционерам и Зарине.
        Оставшийся мент вскинул дубинку, намереваясь вышибить вон из седла сумасшедшую девку, затеявшую угон казенного транспортного средства, именуемого лошадью. Но тут его атаковал рыцарь в темных очках! Тупой конец копья ударил милиционера в грудь, вынеся из седла и швырнув на газон. Салям обеими руками вцепился в болтающееся стремя и, погромыхивая кирасой, неуклюже вскарабкался в седло.
        - Они нас арестуют! - испуганно завизжала Кисонька. - Лейтенант! - вцепившись в лацканы пилипенковского форменного кителя и волоча его к ворочающимся на газоне милиционерам, закричала она. - Быстро скажите им, что лошади понадобились для спецоперации. Говорите - а то никакого сотрудничества с мафией вам не видать! Некого будет хитроумно обманывать!
        - Старший лейтенант Пилипенко! - возникая над поверженными милиционерами, хмуро откозырял толстый мент, которому все больше начинало казаться, что возможность хитроумно обмануть детскую мафию явно того не стоит…
        - Отдел защиты историко-культурных ценностей! - выскакивая у него из-за спины, выпалила Кисонька.
        - Не слышали о таком отделе, - рявкнул поднимающийся с газона милиционер.
        - Конной милиции в нашем городе тоже недавно не было, - парировала Кисонька.
        - Это вы так историко-культурные ценности защищаете? - ошалело спросил второй.
        Кисонька поглядела на Саляма и Зарину.
        Темноволосая всадница уверенной рукой развернула своего гнедого и ударила его пятками в бока:
        - Хей-я!
        Словно подстегнутый этим криком, конь рванул с места, разгоняясь в стремительный галоп. Со всего маху он летел прямо на стеклянную громаду. Грива полоскалась на ветру, волосы всадницы развевались. На полном скаку Зарина сорвала с плеча лук. Стрела ударила в стекло первого этажа, за которым скрывался громадный офисный холл позади турникета и охранников. Со звоном отскочила, оставив после себя длинную поперечную трещину. Стекло устояло. Не снижая хода коня, Зарина наложила вторую стрелу, прицелилась…
        - Не поможет лук, - подтвердил ошеломленно замерший у входа Вадька.
        Над плечом Зарины со страшным свистом пронеслось брошенное копье. И со всей мощью грянулось острием в уже надбитое стекло. Раздался оглушительный звон. Мерцая и переливаясь, осколки прозрачным водопадом брызнули во все стороны.
        Сидя в седле прямо, будто бронзовая статуя, Салям мчал вороного к башне. Кираса сверкала в электрическом свете. Перед разбитым стеклом Салям обогнал Зарину и пустил своего коня в высокий прыжок, широкой грудью вынося уцелевшие куски стекла. Мимо ошалелых охранников конь и всадник ворвались в здание. Зарина прыгнула следом.
        - Во дают! - выдохнул конный милиционер.
        - А что? - невозмутимо ответила Кисонька. - Очень исторично. Вполне в духе нашего отдела.
        - За ними, скорее! - перекрывая завывание сирены, кричала Мурка, во главе остальных сыщиков несясь к пролому в стекле.
        - А вы вызывайте подмогу! - скомандовала Кисонька оставшейся на лужайке троице милиционеров. - В этом здании скрывают похищенную культурную ценность!
        И, стараясь не думать о том, что сделает с ними эта самая подмога, если пекторали в офисе Неваляшкина не окажется, девчонка со всех ног ринулась вдогонку за друзьями.
        Глава 25. Конница идет на штурм
        Он на такое… не подписывался! Не соглашался, не рассчитывал, не предполагал даже, что такое может случиться - и с кем! С ним самим! Ну, позвонил ему начальник охранного бюро их фирмы. Ну, сказал, что сегодня в офисе - всего на одну ночь! - хозяин припрятал в сейфе то ли какие-то сверхважные документы, то ли деньги, то ли мешок драгоценностей. И что нужна усиленная охрана. Так разве ж он против? Всех дел-то - натянуть форму и посидеть в офисе ночь, с парнями потрепаться… А утром, получив конвертик со сверхурочными, по утреннему холодку неторопливо направиться домой…
        А вышло-то все совсем не так! Вышло-то еще страшнее, чем в рекламе немецкого пива, где двое рыцарей вламываются в современный бар, бармену руку рубят и открывалку вместо нее вставляют!
        Что-то звонко тюкнуло в высоченную стеклянную витрину первого этажа. Он обернулся… и увидел! Сперва прозрачную поверхность перечеркнула длинная трещина, будто проведенная быстрым штрихом карандаша. Потом огромное стекло словно взорвалось, разлетаясь во все стороны. Острый осколок просвистел у самой его щеки и врезался в стену, а в выбитый проем влетело копье.
        Сверкнув стальным наконечником в белом свете галогенных ламп, копье пронеслось над его головой - порыв воздуха сдул черный берет - и, хищно подрагивая древком, будто досадуя, что промахнулось по человеку, застряло в офисном пластике.
        Сигнализация взвыла, как кошка с отдавленным хвостом. В ее диких воплях и судорожных отблесках заметавшихся прожекторов подсветки за разбитым стеклом взвилась конская грива - и прямо в громадный пустой холл здания влетел рыцарь! Доспехи его сияли. Давя осколки, храпящий вороной конь нервно перебирал точеными ногами по ламинату… А следом за рыцарем в разнесенный вдребезги проем ворвалась всадница на ярящемся гнедом! С луком в руках! За конной парочкой полезли пешие: какие-то маленькие, рыжие, черные, белобрысые, всякие! Страшные, аж жуть! Над ними, широко простирая белоснежные крылья с играющей по ним радугой подсветки, зависла словно сошедшая с древнего герба могучая грозная птица. Орел! Сокол! Только с длинной шеей и перепончатыми красными лапами!
        - Туда! - отрывисто бросила всадница и, потянув узду, повернула коня из холла в коридор. Маленькие-страшные ринулись за ней, и только рыцарь задержался.
        Широченная грудь вороного коня надвинулась, заставляя вжаться в стену. Рыцарь наклонился из седла, закрывающие его лицо здоровенные темные очки уставились прямо в лицо мертвящим черным взглядом. Он судорожно сжался в комок, понимая, что хоть к пиву всегда с полным уважением, но сейчас точно что-нибудь отрубят! Этот в доспехах найдет - что и за что!
        Рыцарь протянул руку… и рывком выдрал из стены застрявшее копье. Упер его тупым концом в стремя, развернул своего вороного и, царапая подвесной потолок стальным наконечником, поскакал по коридору за остальными.
        …На мгновение оставшийся в пустом холле один, охранник с трудом оторвал себя от стены, к которой, казалось, прилип мокрой от пота спиной. Поглядел вслед умчавшимся всадникам и пешим - и, уже не думая о сверхурочных, сиганул в выбитое стекло. Приземлился на асфальт и со всех ног припустил прочь по бульвару. Дальнейшие события показали, что из всех охранников офиса он был самым умным.

* * *
        - Держите полоумную девку! - бросаясь наперерез Зарине, выкрикнул один из охранников, выскакивая из бокового коридора.
        - Которую? - в один голос поинтересовались Мурка и Кисонька, выпрыгивая, словно взведенные пружины. От сдвоенного удара пятками в грудь охранника снесло, приложив спиной о ламинат. Пластик бронежилета жалобно крякнул - девчонки приземлились прямо на поверженного противника, припечатав его для верности коленями к полу.
        Его выскочивший следом напарник попытался схватить гнедого Зарины под уздцы. Девушка вздернула коня на дыбы, сама едва не стукнувшись макушкой о потолок. Гнедой отчаянно заржал, подкованные копыта замелькали перед лицом незадачливого охранника. Тот с криком отпрянул в сторону. Вокруг светильника заложила стремительный вираж белая птица. Крыло ударило по лампе - и стеклянный плафон полетел вниз, расколовшись о голову охранника. Тот ахнул - и затих в уголке, то ли без сознания, то ли не желая больше подворачиваться ни под крыло, ни под копыто. Зарина погнала коня прямо к ведущей на второй этаж лестнице.
        - Ржут в коридорах, топочет кто-то… Что там происходит? - над перилами лестницы высунулась голова в черном берете. Говорящий тут же умолк, будто подавился, завидев на ступеньках двух всадников. За ними, словно свита, неслись какие-то маленькие, но очень стремительные фигурки.
        - Все сюда! - перевешиваясь через перила, заорал охранник. - Напад…
        В лицо ему пахнул мощный порыв ветра, и его будто огромной подушкой накрыло - в глаза, в рот, в нос моментально набились щекочущие перья. Подушка была живая и очень больно клевалась!
        Сверху раздался топот, и наперерез атакующему отряду «Белого гуся» вывалила толпа охранников. Сгрудились в дверях второго этажа, блокируя проход. Топот раздался и сзади - наконец очухавшиеся и понявшие, что противник уже в здании, охранники входа теперь мчались вдогонку. Компания сыщиков оказалась заблокирована на лестнице. Враги поджидали впереди, враги напирали сзади…
        Вадька подскочил к вороному… и содрал со свисающей ноги Саляма ботинок.
        Встряхнул его, повернул каблук…
        - Па-аберегись! - Ботинок взлетел - и ляпнулся рядом с перекрывающими ход на второй этаж охранниками. Мужики в бронежилетах недоуменно уставились на лежащий у их ног слегка поношенный и выпачканный грязью мужской ботинок с разметавшимися по ламинату шнурками…
        - Я же говорил - не работает, - выдохнул Сева.
        Ботинок вдруг дернулся, как живой. Из него пошла струйка дыма, гораздо более слабая и неубедительная, чем во время происшествия в туалете. Но столпившиеся вокруг охранники на всякий случай попятились…
        - Глаза закрыть, - успел шепнуть своим Вадька. - Лошадям тоже!
        Зарина стремительно перегнулась через голову своего гнедого, закрывая ему глаза широкими рукавами своей рубахи. Успел ли справиться Салям, сыщики уже не видели.
        Полыхнул ослепительный свет. Даже под закрытыми веками на мгновение стало белым-бело и замельтешили красные круги. Круги продолжали плавать и когда они открыли глаза, но даже сквозь них были видны судорожно скорчившиеся охранники, со стонами прижимающие веки ладонями. Сзади тоже неслись сдавленные крики…
        - Все работает! Пользоваться надо уметь! - с удовлетворением сказал Вадька и, бросаясь вперед, крикнул своим: - Тридцать секунд! Потом они очухаются!
        Кони прянули вперед, разметывая небоеспособных охранников в разные стороны. Вся компания вырвалась в коридор.
        - Там! Ее прячут там! - Зарина простерла руку, указывая на широкие, обитые кожей двери с медной табличкой «Генеральный директор».
        Дверь была тяжелой и массивной, и никто из сыщиков не сомневался - крепко запертой. Вадька сразу прикинул, что быстро ему с замком не сладить. Да и не дадут ему в замке ковыряться - те двое вооруженных дубинками охранников у дверей кабинета! Парни во все глаза глядели на явившуюся перед ними странную компанию - но отступать, кажется, не собирались. Тридцать секунд стремительно истекали. Сейчас оставленные на лестнице охранники придут в себя…
        Салям легко тронул поводья и выехал вперед. Его вороной замер напротив запертой двери.
        - Ф-рр-р! - из ноздрей коня, возбужденного безумной скачкой по коридорам и лестницам, вырвался пар. Вороной нетерпеливо бил копытом, оставляя на ламинате глубокие продольные полосы, и косился на охранников налитым кровью глазом. А в седле величественно возвышалась грозная, закованная в сталь фигура. Салям приподнял копье, коротко салютуя охранникам…
        - Под это бы еще музычку какую! Героическую… - простонала восторженная Катька.
        Салям ударил коня пятками в бока. Вороной заржал… и с места рванул в тяжеловесный галоп. Доски ламината со скрипом прогибались под коваными копытами. Вырастая на фоне европанелей, как некое мифическое чудовище, конь со скоростью курьерского поезда несся прямо на директорские двери! Салям опустил копье… Каждому из охранников казалось, что сверкающее острие целится ему в лоб.
        - А-а! - с воплями охранники прыгнули в разные стороны, освобождая дверь. Острие копья ударило точно под ручку, начисто вынося замок. Тяжелые створки распахнулись, и разогнавшийся конь с маху вколотил секретарский стол в стенку! Жалобно задребезжал придавленный компьютер. Салям рванул повод на себя, вздыбливая коня у самого окна. Ворвавшиеся следом ребята пропустили Зарину, захлопнули болтающиеся створки и, дружно навалившись на копировальную машину, забаррикадировали дверь. Сверху полетела подвернувшаяся под руки мебель.
        - Здесь! - без колебаний сказала Зарина, указывая на висящую на стене большую фотографию: гордый Неваляшкин приткнулся в углу этого самого кабинета, а во главе длинного стола восседает красавчик Гена, в строгом деловом костюме почему-то особенно похожий на Леголаса, и немолодые бизнес-дяденьки почтительно ему внимают.
        Кисонька порывисто вздохнула. Сева злобно фыркнул. Катька одарила Севу еще более злобным взглядом. Вадька их сложными чувствами заморачиваться не стал, отодвинул фотографию в сторону. За ней обнаружилась металлическая дверца сейфа. Вадька почти приник к ней, будто слепой, ощупывая чуткими кончиками пальцев. Дотронулся до цифрового колесика…
        - Ну что? - наконец не выдержав, спросила сопящая у него над плечом Мурка.
        - Ничего хорошего, - уныло откликнулся специалист. - А может, пектораль совсем и не здесь? - Вадька обвел помещение полным надежды взглядом. Конечно, логичнее всего запихать сокровище в сейф генерального директора… Но мог же Неваляшкин поступить нелогично? Например, сунуть ее в ящик стола? И бумажечкой прикрыть…
        - Она тут, - сказала Зарина и поглядела на дверцу так, словно сквозь толщу стали видела лежащую внутри пектораль. В ее голосе была такая непоколебимая уверенность, что Вадьке и в голову не пришло спорить дальше.
        Он вернулся к дверце.
        - Код я в конце концов вычислю… Только время нужно…
        Компания сыщиков прислушалась, безнадежно глядя на забаррикадированные изнутри двери. Створки ходили ходуном, за ними слышались сопение и ругань очухавшихся после удара светового ботинка охранников. Копировальная машина пока еще держалась, но наваленная сверху мебель уже готова была вот-вот обрушиться. Времени как раз и не было.
        - До утра вернуть пектораль в музей точно не успеем, - глядя на сереющий за окном рассвет, пробормотал Сева.
        - Если вообще отсюда выберемся, - добавила Мурка. В двери приемной размеренно били чем-то тяжелым. С баррикады с грохотом свалился брошенный сверху стул.
        - А никакой взрывчатки ты на Саляма случайно не нацепил? - разглядывая закованную в кирасу фигуру Младшего Служащего, поинтересовалась Катька.
        Брат лишь безнадежно покачал головой.
        - Попробую, вдруг что получится, - вздохнул он и взялся за колесико сейфа. Разобраться с сейфом раньше, чем охранники вломятся внутрь, не было никаких шансов, но не стоять же просто рядом!
        - Ты знаешь… - неожиданно сказала Кисонька, - попробуй… - Она нахмурилась, что-то вспоминая. - 1… 9… 7… 1… - медленно и слегка неуверенно произнесла она. - 1971 год, когда Мозолевский нашел пектораль! - быстро пояснила она. - Я на стендах в выставочном зале прочитала.
        - Думаешь, Неваляшкин тоже эту дату знает? - быстро переспросила Мурка.
        - Гена говорил…
        - Ох как много Гена говорит - прям не замолкает!
        Кисоньке не надо было даже оборачиваться, чтоб понять, кто только что высказался.
        - Гена говорит, - упрямо возвысила голос она, - что перевозка пекторали - их главная рекламная акция и они с отцом знают про нее все!
        - Не все, - жестко сказала Зарина.
        Вадька уже крутил колесико. Один поворот направо - щелк… Теперь девять поворотов подряд, только бы не обсчитаться: щелк, щелк, щелк… и дальше… Еще семь щелчков. И последний, один - щелк…
        Последний щелчок оказался действительно самым громкий. Немедленно сменился коротким гудением… Вадька сжался в комок, ожидая дикого рева тревожной сирены.
        Гудение смолкло. Не веря самому себе, Вадька взялся за ручку - спокойно и мягко дверца приоткрылась.
        Сейф заполняли папки с документами. В уголке лежала аккуратная стопка долларов. И только верхняя полка казалась пустой. Вадька остановился в нерешительности. Тогда Кисонька приподнялась на цыпочки… Под ее шарящими пальцами сперва очутился гладкий, бархатистый ворс - а потом что-то холодное… Аккуратно и бережно подцепив это что-то за край, девочка поволокла его наружу.
        Глава 26. Похищение с целью возврата
        Она была точно как копия. Большая, тяжелая, круглая, тускло отблескивающая старым золотом рельефных фигурок людей и животных.
        Она была совершенно другой. Каждая фигурка дышала жизнью - глубоко затаенной, но такой ясной и несомненной, что не заметить ее мог разве что слепой. Внутри широкого золотого кольца пекторали пространство и время словно бы неторопливо ворочалось, свиваясь в тугую спираль, и распахивался туннель, ведущий совсем в иной мир. Новорожденный, на дрожащих ножках теленок сосал мать, двое мускулистых усачей, небрежно подвесив полные стрел гориты [3 - Г о р и т - колчан древних скифов, в который кроме стрел вкладывался еще и лук.] на край пекторали, в четыре руки дружно штопали рубаху из овчины… А вокруг бушевал обыденный мир Древней Скифии - мчались охотничьи псы, шелестело ветвями Мировое Древо, растущее прямо из подземного мира, качались на его ветвях невиданные птицы, а фантастические грифоны - крылатые полуорлы-полульвы - охотились на степных коней…
        Наваленная поверх ксерокса мебельная пирамида с грохотом рухнула, разбивая очарование. Ребята дружно вскинули головы.
        С той стороны на створки навалились так, что те аж прогнулись, уперлись в ксерокс - скрипя ножками по ламинату, тот отъехал в сторону. В образовавшуюся щель решительно протиснулся один из охранников.
        - Они в сейф влезли! - заорал он, увидев распахнутую стальную дверцу и золотой круг у рыжей девчонки в руках. И в яростном азартном желании - схватить, не допустить, отобрать! - не думая об опасности, рванул мимо всадников прямо к девчонке.
        Блямс! - тупой черенок Салямового копья огрел его плашмя по макушке.
        Протиснувшийся в узкую щель второй охранник сбоку подскочил к Кисоньке.
        Эк! - коротко размахнувшись, девчонка заехала ему в ухо. Пекторалью.
        - Не смей! Золото мягкое! - завопил Сева. - Повредишь ценность!
        - Пора сматываться! - заорал Вадька.
        Зарина вскинула лук и выпустила тетиву прямо в щелку приоткрытой двери. Сунувшийся было туда третий охранник с воплем метнулся в сторону.
        Кисонька наскоро оглядела пектораль - и впрямь, не помяла ли? - и нацепила ее себе на шею.
        - Все-таки я ее примерила! - бросила она Севе. - Тяжелая! - почти приседая, охнула девчонка.
        - Запрыгивай! - перевесившийся из седла Салям протянул руку.
        Кисонька взлетела на круп вороного. Круп был большой. Покатый, как холм. Он двигался. Усидеть на нем в скользких колготках было совершенно невозможно. Кисонька судорожно ухватилась за пояс Саляма.
        - Открывай! - гаркнул Салям.
        - И-и взяли! - ребята отпихнули копировальную машину в сторону. Сева и Катька распахнули двери, будто крепостные ворота перед идущей в атаку рыцарской конницей…
        Зарина пустила стрелу в проем. Рвавшиеся внутрь охранники разбежались в стороны. В дверь вылетел Евлампий Харлампиевич - а следом, выставив копье, вырвался Салям. Кисонька завизжала, до рези в ладонях вцепляясь ему в пояс, - покатая живая поверхность под ней заволновалась, заходила то вверх, то вбок. Девчонке казалось, что сейчас она просто съедет назад и повиснет у вороного над хвостом… Сбоку выдвинулась морда Зарининого гнедого - лучница догнала их. Сзади послышался вопль.
        - Пеших хватайте! - орали приотставшие от неожиданности охранники.
        Со стременем Саляма поравнялся Сева - и сдернул у того с ноги уцелевший ботинок.
        - Глаза закрыть? - поворачивая каблук, успел спросить он Вадьку.
        - Нет! Уши зажать! Уши!
        Будто герой сказок, Сева на бегу швырнул ботинок через левое плечо и стиснул уши ладонями.
        Сзади снова повалил черный дым - а потом словно колотушкой ударило. Кисонька, так и не решившаяся отпустить пояс Саляма, на себе отлично поняла, каково приходится беднягам охранникам. Уши пронзила острая боль, от которой девочка скорчилась на крупе лошади. Боль прошла сразу, но мир вокруг завертелся в безумной пляске, не позволяя понять, где верх, где низ, кто она, что с ней и куда она мчится. И тишина. Вокруг царила полнейшая тишина - исчезли и крики, и топот копыт. Будто в немом кино мимо пронеслись пластиковые стены коридора, мелькнули перила лестницы. Двигаясь беззвучно, как призрак, их обогнала Зарина на своем гнедом. Они снова вырвались в холл первого этажа.
        Долго это еще будет продолжаться? - подумала Кисонька, чувствуя, как тошнота подкатывает к горлу, а руки слабеют.
        Скачущая перед ними Зарина вскинула лук - сорвавшаяся в полет стрела усвистела прямо в стеклянную будку охранника, вонзившись в пульт у самой его руки.
        - …крывай! - услышала звонкий крик Кисонька. И тут же все вернулось - звуки, чувство равновесия, вертящийся вокруг мир обрел устойчивость и успокоился.
        Вторая стрела хищно нацелилась охраннику в лоб.
        - Не-е-ет! - завопил он, вдавливая кнопку на пульте.
        Двери на освещенную площадь неторопливо поползли в стороны. Зарина бросила коня в прыжок через железный турникет. Будто ласточка перемахнув невысокое препятствие, конь одним длинным скачком миновал пространство перед турникетом и, трепеща гривой, просвистел между едва успевшими раздвинуться створками.
        - Не-е-ет! - не хуже охранника заорала Кисонька, почувствовав, как их лошадь встает почти вертикально… Девочка все-таки повисла, болтаясь вдоль конского бока и держась только за Салямов ремень. Вороной взвился над лопастями турникета и приземлился по другую сторону. Едва успев сгруппироваться, Кисонька кубарем покатилась по полу и остановилась у самых распахнутых дверей. Приподнялась на колени… Отставшие ребята как раз прыгали через стальные лопасти. Даже не пытаясь их остановить, охранник залег в своей будке.
        Набежавшие на Кисоньку с двух сторон Сева и Мурка подхватили ее под руки и поволокли к распахнутым дверям. Сыщики уже вывалились на улицу, когда прямо рядом с ними в стене распахнулась маленькая неприметная дверца. И оттуда гурьбой сыпанули охранники. Увидели беглецов прямо перед собой - и восторженно заорали. Один потянулся схватить бегущую последней Катьку…
        Салям развернул своего вороного на гранитных ступенях лестницы. Нагнулся, содрал с ноги носок, скомкал его - и со всей силы швырнул в выбегающих из здания охранников. Вид летящей черной тряпочки произвел на тех сокрушительное действие. Все они плотно зажмурились, зажали ладонями уши - и рухнули на ступеньки мордами в гранит. Носок развернулся, мягко спланировал - и опустился рядом с залегшими охранниками.
        - Ты в носки ему тоже что-то насовал? - на бегу крикнул Сева.
        - Нет! - задыхаясь, ответил Вадька. - Но они об этом не знают!
        Волоча ушибленную Кисоньку, сыщики рванули со ступеней вниз…
        Позади них один из охранников настороженно приоткрыл глаз - и уставился на лежащий возле него носок. Тихо лежащий, безобидно…
        - Вот черт! - выругался охранник, приподнялся, собираясь вскочить.
        Раздался страшный вой и замелькали блики сине-фиолетового огня…
        Завывая сиренами и вертя мигалками, из переулка вырвались милицейские машины. Из них, наперерез удирающим сыщикам, сыпанули затянутые в бронежилеты и маски люди с автоматами.
        - Стоять! Всем стоять! - закричал усиленный мегафоном голос.
        Навстречу, приветственно размахивая руками, бежали трое - один в форме обычной милиции и двое в форме милиции конной.
        - Не успели! - взвыл Вадька, видя направленные на них автоматы. - Пока с ментами договоримся - выставка уже откроется! С фальшивкой!
        Зарина подобрала под себя ноги. Выпрямилась и встала в седле. Балансируя, как циркачка, вскинула татарский лук и выхватила из колчана стрелу.
        Банг! банг! банг! банг! - не хуже выпущенной из автомата очереди, сыплющиеся сверху стрелы барабанили по граниту у ног милицейской группы захвата. Пау! пау! пау! - следующий залп стрел вспорол воздух у них над головой. Казалось, стреляет не одна лучница, а десяток, казалось, стрелы берутся из ниоткуда, возникая прямо в воздухе. Они заполонили собой все пространство, а их свист превратился в жужжание сплошного пчелиного роя.
        Омоновцы замерли, глядя во все глаза на стоящую в седле гнедого коня лучницу, рыцаря рядом с ней, толпу встрепанных детишек и залегших на ступеньках охранников офиса. Этой короткой секунды хватило большому представительскому «Мерседесу», чтобы вырваться из-за угла, по тротуару обогнуть милицейские машины и с визгом затормозить с другой стороны ступенек.
        - Сюда, скорее! - высовываясь из переднего окошка, закричал шофер Володя.
        Ребята гурьбой кинулась к машине и запрыгнули внутрь. Следом точным прыжком из седла прямо в заднюю дверцу «Мерседеса» влетела лучница. Последним на руки набившихся в машину ребят ухнул рыцарь, волоча за собой копье.
        - Остановить их, майор? - наводя дуло автомата на шины отваливающего от бровки «Мерседеса», ошалело спросил командир ОМОНа у вылезающего из милицейской машины подтянутого мужчины.
        - За нападение на сотрудников милиции с луком и стрелами? - также ошалело переспросил майор.
        - Тогда этих мордами вниз укладывать? - дуло автомата переместилось на охранников офиса.
        - Они вроде уже лежат, - заметил майор. - Кто-нибудь объяснит мне, что здесь происходит?! - взревел он. - Пилипенко! Какого черта вы нас вызвали?!
        - Здравия желаю, товарищ майор! - радостно заорал Пилипенко, отрываясь от конных милиционеров, которые бросились к своим оставленным на ступеньках лошадям. Вытягиваясь перед майором, старший лейтенант наскоро козырнул. - Разрешите доложить - в здании находится похищенная культурная ценность!
        - Ну и где же эта ценность, Пилипенко? - процедил майор.
        - Так это… Детская мафия… - забормотал Пилипенко, вдруг сообразивший, что на самом деле он ничего знать не знает! Рыжеволосая малолетняя мафиози ему так толком ничего и не объяснила! Он судорожно заозирался по сторонам, выглядывая преступную детско-гусиную группировку. - Да где же они? Они что, сбежали? - полные щеки Пилипенко затряслись от негодования. - Но мы же совсем не так договаривались! Мы договаривались, что это я их хитроумно обману! И выйду победителем!
        - Вы издеваетесь, Пилипенко? - совершенно по-змеиному прошипел майор Владимиров.
        Из кармана его кителя раздался резкий трезвон мобильного. Майор раздраженно хмыкнул, вытащил телефон, поглядел в окошечко дисплея, хмыкнул снова - и поднес трубку к уху. Долго внимательно слушал, не произнося ни единого слова, наконец бросил в микрофон:
        - Хорошо. Согласен, - кивнул командиру омоновцев на так и не решившихся подняться охранников офиса. - Этих всех задержать вплоть до распоряжения. Следите, чтоб они никому не звонили! Половина ваших остается здесь, остальные - за мной! - велел он омоновцам и бегом кинулся к своей машине. Рванул дверцу и лишь тогда через плечо бросил оставшемуся на ступеньках Пилипенко: - Ваше счастье, что похищенная культурная ценность все же существует. Только она уже давно не в этом здании. А надежду хитроумно обмануть детскую мафию вы оставьте - не получится. Хитроумия не хватит. - Он распахнул дверцу и сел в машину.
        - Это мы еще посмотрим, - хмуро сказал Пилипенко и погрозил кулаком в ту сторону, куда умчался «Мерседес» с ребятами.
        Глава 27. Зарина была права
        - Зачем мы удираем от милиции? - закричала Мурка, когда «Мерседес» рванул в сторону музея. - И еще главную улику увозим! - она кивнула на пектораль у Кисоньки на шее. - Нашли пектораль, убедились, что она цела, выбрались из здания - ну и надо было все милиции рассказать. А вы зачем-то по ним палить принялись! - накинулась она на Зарину.
        - Зарина все правильно сделала! - решительно сказал Салям.
        - Тебе все правильно, что Зарина делает! - немедленно обличила его Мурка, а Зарина закраснелась и стрельнула в Саляма взглядом из-под густых ресниц.
        - Зарина действительно все правильно сделала! - неожиданно вступился за лучницу и Вадька. - Киевский музей исторических драгоценностей не заставит Остапчука выплачивать страховку, только если пектораль будет уже тихо лежать на нашей выставке!
        - Но Неваляшкин-то выйдет сухим из воды - получается, мы сами увозим единственное реальное доказательство против него!
        - Наоборот, - покачал головой Вадька, - я тут подумал… - лениво продолжил он, - Неваляшкин подменил пектораль заранее, чтобы создать себе алиби на время похищения. Но существование фальшивки дает ему еще один шанс погубить Остапчука. И он воспользуется этой последней возможностью уничтожить своего кредитора.
        Мурка мгновение подумала - и захихикала. До нее дошло, что имел в виду Вадька. Она вытащила телефон и начала набирать номер.
        - Позвоню майору Владимирову, - продолжая посмеиваться, сказала она. - Он нам понадобится.
        «Мерседес» притормозил… Вадька глянул в окно - и с удивлением увидел, что они стоят в потоке машин. Другие автомобили выворачивали из переулков, вливаясь в общий гудящий поток центрального проспекта.
        - А ведь утро уже, - протянул мальчишка, только сейчас поняв, что их гонки за пекторалью продолжались всю ночь.
        Неторопливо катя в потоке машин, их «Мерседес» обогнул площадь, свернул за собором и выехал к музею.
        - На! Прикрой ее! - Вадька стянул с себя свитер и накинул его Кисоньке на шею, пряча пектораль. Ребята сыпанули из машины и, прыгая через ступеньку, рванули наверх, к дубовым дверям музея. Неловко зажимая под мышкой копье, Салям поковылял за ними, стараясь одной рукой распутать завязки кирасы на спине. Сзади кто-то притронулся к его руке. Он обернулся. Зарина стояла рядом с ним на ступеньках.
        - Возьмите! - она протянула ему лук и колчан с последней уцелевшей стрелой. - Отдадите этой… маленькой женщине там… - она кивнула на дубовую дверь.
        Салям неловко принял у нее лук, зажал вместе с копьем под мышкой.
        - И еще… - Зарина замялась, явно не зная, как сказать. - Вы сегодня так много сделали! Вы… вы отличный воин. Я… Мы… - продолжила она. - Мы вам очень благодарны.
        - Да за что же? - простодушно удивился Салям. - Вы и сами сегодня круто воевали! Как вы в них палить начали - я думал, такого и не бывает вообще!
        - Спасибо, - мотнула головой Зарина. - Но… Мы все равно хотим вас отблагодарить. Вас и детей. Вот… - она протянула ему небольшую коробочку, в каких обычно продают драгоценности в ювелирных магазинах.
        - Не-не, не надо, - отталкивая протянутую руку, качнул головой Салям. - Этот… Клиент… Гонорар заплатят… Севка позаботится…
        - Возьмите, - настойчиво сказала Зарина, разжимая Саляму пальцы и почти насильно вкладывая ему в ладонь коробочку. - Это не гонорар. Подарок.
        - А может, мы бы лучше с вами… того… - пробормотал Салям. - В кино? Или в ресторан? Вот это был бы подарок! - сказал он, глядя на девушку восторженными глазами.
        Зарина улыбнулась ему - польщенно и чуть печально - и едва заметно отрицательно покачала головой.
        - Возьмите! - настойчиво повторила она, сжимая пальцы Саляма на коробочке. - На память.
        - Салям! - закричали сверху. Катька стояла в открытом проеме дубовых дверей и нетерпеливо махала рукой. - Вы чего там застряли?
        - Уже идем! - крикнул ей в ответ Салям и снова повернулся к Зарине.
        Но… рядом с ним, на широких ступенях старинного купеческого особняка, в котором разместился городской исторический музей, уже никого не было.
        Глава 28. Маваши-гири - лучшие друзья девушек
        Сыщики ворвались в музей. В который раз со вчерашнего вечера они пронеслись через широкий, украшенный старинной лепниной вестибюль. Теперь, в сероватом свете утра, в нем не было ничего особенно загадочного. Их силуэты стремительно промелькнули в зеркале XVIII века.
        - Девочки, куда вы? - переполошенно окликнула их только что вошедшая в музей старушка гардеробщица.
        - На презентацию! - обернувшись, ответила Мурка.
        - Так закончилась уже! - охнула гардеробщица и хотела добавить, что презентация закончилась еще вчера, а сегодня новый музейный день и билеты покупать надо…
        Но рыжеволосая девчонка отрезала:
        - А мы выходили! У вас, кстати, наши пальто до сих пор висят!
        - Пальто? - гардеробщица оглянулась и всплеснула руками: - Ах ты господи! И впрямь висят! Как же я вчера ушла и не заметила?
        Из презентационного зала исчезли столы, открывая полный доступ к вывешенной по стенам информации о скифах и археологах. Сооруженная из бордового бархата ниша тоже пропала. Только на небольшом возвышении парочка рабочих заканчивали привинчивать к полу витрину - вероятно из того самого, небьющегося полимерного сплава. Светлана Вениаминовна приподняла крышку. Держа на вытянутых руках тускло поблескивающий золотой круг, Остапчук примерился торжественно водрузить его на черный бархат.
        В дверях зала послышался шум и топот. Не выпуская свое сокровище из рук, Олег Петрович обернулся. В зал ворвались близняшки - дочки Косинского. Встрепанные, всклокоченные, подолы и без того коротких платьиц надорваны по швам. Да еще и босиком! Колготки на ногах подраны в клочья… За ними мчались еще какие-то ребята - одного из них Олег Петрович вроде встречал в компании с Муркой.
        - Девочки, вы что… - начал было изумленный Остапчук.
        Но тут незнакомый белобрысый мальчишка подскочил к нему. И не успел бизнесмен ахнуть - вырвал из рук золотой круг. Кисонька Косинская, зачем-то кутающаяся в свитер, сдернула его прочь - и Олег Петрович все-таки ахнул. Рыжие волосы девочки разметались по золоту еще одной пекторали!
        С трудом Кисонька сняла тяжелую пектораль с шеи и водрузила ее на бархат.
        - Вот эта! - решительно скомандовала она. - Светлана Вениаминовна, закрывайте витрину!
        Ошеломленная ее командным тоном музейная дама покорно захлопнула крышку.
        - А ту, вторую, спрячьте пока, спрячьте! - замахала Кисонька на Остапчука.
        - Слышали, что вам девушка говорит? - насмешливо сказал бизнесмену белобрысый мальчишка. И сунул отнятый золотой круг обратно тому в руки, заставляя прикрыть полой пиджака. - Вот и делайте, если не хотите сесть!
        - За невыполнение страховых обязательств? - жалобно поинтересовался замороченный клиент.
        Мальчишка ему ласково улыбнулся:
        - Не-а. За расхищение сокровищ нации!
        В дверях снова послышался грохот, и в зал ввалился сыщик. Остапчук вздохнул с облегчением - может, хоть этот ему связно объяснит, откуда взялись две пекторали?
        Но сыщик только свалил к ногам Светланы Вениаминовны копье, кирасу, колчан и лук. Идущая следом за ним девчонка водрузила поверх всего этого каску.
        - Все возвращаем в целости и сохранности. - Салям поскреб ногтем длинную царапину на кирасе, которой вроде бы раньше не было. Да ладно, ей триста лет - кто там разберет, что было раньше, что появилось позже!
        И пришлепывая ногами - одной в носке, а второй и вовсе босой! - направился к детям и встал за спиной у очкастого мальчишки.
        - Где Зарина? - тихо спросил его тот.
        - Не знаю, - грустно ответил Салям.
        Вадька покачал головой - похоже, загадочная темноволосая девушка появилась ниоткуда, помогла им вернуть пектораль и тут же исчезла неизвестно куда. Но раздумывать о странностях неожиданной союзницы ему было некогда. Старинные часы в вестибюле принялись бить - музейные двери распахнулись, и в них с грохотом ввалилась целая толпа вооруженных микрофонами и камерами журналистов. Впереди всех скакала Карина Артюхова из «Городских новостей» и ее оператор. Среди журналистов Вадька увидал и другие знакомые фигуры - вытягивая шею, из задних рядов старался рассмотреть витрину дедок-ученый, а посреди журналистской братии, дымя заправленной в мундштук сигаретой, вышагивала поэтесса Раймунда.
        - Господа, господа! - изумленный Остапчук двинулся им навстречу. - Позвольте! Выставка еще не открылась! Что это вы с утра пораньше?
        - А нас пригласили, - кокетливо сообщила ему Карина.
        - Я никого не приглашал, - грубовато отрезал Остапчук.
        - Вы и на вчерашнюю презентацию многих не приглашали - из тех, кто тем не менее явился, - парировала журналистка. - И без вас нашлось кому пригласить прессу!
        Позади них в дверях зала показался Неваляшкин.
        Вадька толкнул Мурку локтем:
        - Пришел! Точно как я говорил!
        - Никто и не спорил, - прошептала Мурка, напряженно наблюдая за подозреваемым.
        Неваляшкин подошел почти к самой витрине. Остановился, разглядывая пектораль каким-то совсем унылым взглядом. Тяжко вздохнул… и нахохлился. Молча.
        - Сейчас он скажет… Вот сейчас… - подбираясь, пробормотал Вадька. - Ну вот прямо сейчас!
        Неваляшкин продолжал водить глазами с Остапчука на пектораль - и молчал!
        Заговорила Карина Артюхова:
        - Господин Остапчук, вокруг привезенного в наш город бесценного национального сокровища сегодня ночью произошли необычайные события…
        Остапчук артистически поднял брови:
        - Какие еще события? Впервые слышу!
        - Ну как же! - тонко улыбнулась Карина. - Пектораль собирались похитить, причем неоднократно!
        - Тьма, кровь, золото, плащи, кирпичи, сабли, отравления… - закатывая глаза, провыла Раймунда. - Ночной ужас в музее! Три раза похищали, я свидетельница!
        Сыщики продолжали буравить взглядом Неваляшкина. А тот все так же молчал! Неужели решил не пользоваться своим последним шансом? Но почему? Испугался? Догадался?
        - Я вам, девушка, прямо в… микрофон скажу! Воображение богатое у госпожи поэтессы! Как видите, пектораль цела!
        - Только это фальшивая пектораль! - звонко и решительно отчеканил знакомый голос.
        Сыщики оторвали глаза от Неваляшкина и медленно повернулись.
        - Пектораль была похищена! Господином Остапчуком, который подменил ее копией! - выпалил все тот же голос.
        В дверях стоял… Леголас-Гена. Красивый, как всегда, золотые волосы собраны в хвост, синие глаза сверкают, лицо исполнено надменности. Вместо вчерашней куртки сейчас на нем был длинный, до пят, черный кожаный плащ с глубоким капюшоном, делавшим его похожим на героя то ли японского фэнтези, то ли американского шпионского кино.
        Четко печатая шаг, неумолимый, как сама судьба, и ироничный, как ее же жестокая насмешка, Гена двинулся к витрине.
        - Вы копию-то крепче держите. Если сейчас при журналистах выпадет - беда будет, - услышал Остапчук шепот стоящего позади него белобрысого мальчишки.
        Мокрой от пота рукой Остапчук стиснул спрятанную под пиджаком пектораль - неужели копию? Но как такое может быть?! - и старательно одернул полу. Гена остановился возле витрины и насмешливо глянул Остапчуку в глаза.
        - Потеете, Олег Петрович? С чего бы это - совесть нечиста? Успели перепродать за границу наше национальное достояние? - поинтересовался он и, указав пальцем на лежащую в витрине пектораль, провозгласил: - Здесь есть неопровержимое доказательство: эта пектораль - подделка! Откройте витрину! - скомандовал он.
        - Пусть открывает! - прошептал сзади мальчишка.
        - Открывайте! - опасаясь даже вытереть катящийся по лбу пот, чтоб тяжеленный золотой диск не вывалился из-под пиджака, хрипло каркнул Остапчук.
        Недоумевающая Светлана Вениаминовна отперла витрину. Гена без всякого почтения перевернул пектораль.
        - Смотрите, господа! - жестом приглашая журналистов подойти поближе, провозгласил он. - Разве может на более чем двухтысячелетней пекторали стоять современный артикул? - И он ткнул пальцем в заднюю сторону изображения утки.
        С дружным возгласом журналисты прихлынули ближе к витрине, засверкали вспышки фотоаппаратов.
        - Простите, но мне кажется… Он тут и не стоит! Тут вообще ничего нет! - дрожащим от разочарования голосом протянул дедок-ученый, невесть каким образом оказавшийся в первых рядах зрителей.
        Гена повернул голову - и глазами растерянного эльфа уставился на древнее золото.
        - Но… Как же… - ощупывая заднюю поверхность пекторали, залепетал он. - Он должен тут быть! Я точно знаю!
        - Интересно, откуда бы вам знать? - насмешливо поинтересовался новый голос. И парад неожиданных появлений пополнился подтянутым милиционером с майорскими погонами. Следом за ним в зал музея втянулись крепкие мужики в камуфляже - и окружили Гену.
        - Гена? Генка Неваляшкин меня подставить пытался? - глядя на окруженного омоновцами Гену, мокрый и встрепанный Остапчук несколько раз открыл и закрыл рот, как выброшенная на берег рыба. - Да он же еще… студент! Пока мы с киевлянами насчет выставки договаривались, он же из моего офиса не вылезал! Говорил, что учиться у меня хочет, что я… это… лучший специалист по страховкам, лучше всех веду переговоры, и вообще…
        Гена в ответ на эту тираду только саркастически скривил губы.
        - На переговоры со мной ездил! Отправку пекторали сам организовывал, - упавшим голосом продолжал Остапчук - до него стало потихоньку доходить, но он все еще сопротивлялся пониманию, что его едва не разорил и не отправил в тюрьму восемнадцатилетний парень.
        Сева мысленно усмехнулся - не менее саркастично - их компания сильно засветилась на нынешнем деле, не дай бог до Остапчука дойдет, что своим спасением он обязан вообще подросткам… Мальчишка покрутил головой. Надо будет все стрелки перевести на Саляма, а со временем Остапчук просто забудет, как детишки в музее крутились…
        - Тогда, значит, ты витрину и подменил, - голос Остапчука стал совсем убитый - до него дошло окончательно. - И письма тоже ты отправил! «Ах, Олег Петрович, как у вас локальная сеть изумительно сделана!» - явно передразнил он и почти шепотом закончил: - Я же тебя сам за свой собственный компьютер и пустил!
        - Мы эти ваши показания потом протоколом оформим, - сообщил ему довольный майор Владимиров.
        - А я его возле нашего распределительного щитка видела, - вспомнила Светлана Вениаминовна. - Молодой человек сказал, что проверяет, как подключилась сигнализация на витрине с пекторалью.
        - А нам сказал, что в электричестве не понимает, - пробормотала Мурка.
        - Он много говорил. Всю ночь только говорил и говорил. - У Кисоньки в глазах стояли слезы. Даже ее рыжие локоны, казалось, раскрутились и печально обвисли. - Таскался за нами, делал вид, что ухаж… - Она осеклась. - Что помогаешь! А сам просто хотел знать, что мы делаем! То есть, что сыщик делает… Секреты выведывал… - Она отвернулась, пряча слезы. Так вот кто вычислил, что на самом деле Салям вовсе не проводит расследование, а просто получает указания из офиса! Он даже говорил что-то такое, а она не обратила внимания! Нравился ей красивый взрослый парень! Дура безмозглая! И Кисонька чуть не взвыла, услышав издевательский голос своего красавца «эльфа»:
        - Ну не к тебе ж мне клеиться, малявка! Ты мне даже до подбородка не достаешь!
        «Ах ты ж гад!» - Кисонька опасно сощурила зеленые глазищи.
        - А спорим, она достанет? - зловеще промурлыкала Мурка.
        Кисонька подскочила к «эльфу», резко развернулась на одной ноге, и на надменного Леголаса-Гену обрушился сокрушительный маваши-гири!
        Гену отшвырнуло на перехвативших его омоновцев.
        Евлампий Харлампиевич на руках у Катьки одобрительно гоготнул.
        - А еще в кафе приглашал! - презрительно процедила Кисонька.
        - Зачем же бить подозреваемых! - укоризненно прогудел майор Владимиров.
        - Исключительно из личных побуждений, - с достоинством сообщила Кисонька.
        - Подозреваемый? Что вы такое говорите? - Встрепанный, как хлопотливая курица, Неваляшкин подскочил к сыну. - Сыночек, как же это ты? Зачем?
        - А что, как ты, умолять: ах, Олег Петрович, друг дорогой, подожди с долгом хоть полгодика! - передразнил отца белый как стена Гена. - Надо было действовать решительно, а не унижаться!
        - Ну и много ты надействовал, придурок? - заорал на него отец, отвешивая сыну подзатыльник по и без того ушибленной голове. - Учтите, вы ничего не докажете! - Неваляшкин повернулся к майору.
        - А вот поедем в отделение - и там разберемся: докажем - не докажем… - «успокоил» его майор, кивком разрешая омоновцам выводить Гену. Неваляшкин ринулся следом.
        - Мы не совсем ошиблись, - пробормотал Вадька, глядя на исчезающую в дверях группу. - Пектораль украл все-таки Неваляшкин! Только не старший, а младший!
        - А старшего мне теперь жалко, - горестно произнесла Кисонька. - Такая беда с сыном…
        - Старшего жалей сколько угодно, - щедро разрешил Сева. - Он к тебе клеиться точно не станет! А в кафе можешь и со мной сходить. Тут за площадью, возле парка, отличная кофейня есть! Пошли туда завтракать - я голодный, как не знаю кто!
        - Я подумаю, - величественно обронила Кисонька и признала: - Я тоже голодная.
        Сева моментально расцвел:
        - Сейчас пойдем! Я только предупрежу нашего клиента, что гонорар придется платить в… - Он принялся загибать пальцы: - Раз - старичок… два - Раймунда… три - ямакаси… Кстати, куда она делась? Небось очухалась от снотворного и смылась! Еще четыре… И добыча самой пекторали - итого в пятикратном размере! - торжествующе закончил Сева.
        - Ты что, сюда присчитал, и как Зарина фальшивую пектораль за портретом нашла? - хмыкнула Мурка, сообразившая, какое из бурных событий ночи могло проходить у Севы под номером четыре.
        - А что? Зарина была сегодня членом нашей команды, ей тоже доля полагается, - невозмутимо согласился их финансист.
        - На самом деле мы понятия не имеем, кто такая Зарина, - тихо сказал Вадька.
        - Царица, - немедленно ответил сзади старческий голос.
        Ребята обернулись, недоуменно глядя на подошедшего к ним дедка-ученого.
        - Какая еще царица? - переспросила Катька.
        - О, простите! - непрофессор смутился. - Я думал, вы говорите о царице Зарине…
        - Кто такая царица Зарина? - нетерпеливо переспросила Кисонька.
        - Ну как же! - Глаза у старичка загорелись, видно было, что ему приятно объяснять. - С царями Скифии хоронили не только их золото и лучших скакунов. В могилу с царем обычно сходила и его любимая жена. Собственно, сперва Мозолевский нашел именно погребальную камеру царицы. Это он назвал ее Зариной. От скифского «зар» - золото. - Дедок подвел ребят к стендам у стены. - Ее лицо восстановили методом Герасимова. Слыхали, наверное, когда по черепу можно полностью восстановить внешний облик человека? Потом компьютеризировали, перевели в цифровое изображение. Вот она, царица скифов, любимая жена вождя!
        С небольшой, не слишком хорошего качества фотографии глядела… Зарина. В молчании ребята стояли у стенда, не отводя глаз от изображения.
        - Ну, я пойду, пожалуй, - ощутив повисшее в воздухе напряжение, пробормотал старичок и ретировался.
        - Ерунда! - громко и уверенно отчеканила Катька, поглаживая перья Евлампия Харлампиевича. - Никакая она не царица!
        - И это говоришь ты? Которая верит во всякие скелеты и привидения?! - изумился Вадька.
        - В скелеты верю, - подтвердила Катька. - Скелеты - они голые. Совсем, до костей. Привидения прозрачные, а от зомбей пахнет плохо и куски на ходу отваливаются, - авторитетно пояснила она. - А Зарина живая! У нее руки теплые. И от машин она не шарахалась, - добавила Катька.
        - Зато ездила верхом и стреляла из лука, - задумчиво сказала Мурка.
        - Ну и что? Вы вон тоже - руками-ногами деретесь, но китайцами от этого не становитесь! - Для иллюстрации Катька оттянула пальцами уголки глаз к вискам. - Может, она тоже археологией интересуется - вот и прикололась над нами, сказала, что Зарина. И вообще, какая же она древняя скифка, когда она совсем молодая!
        - Ага, - печально согласился Салям и мечтательно добавил: - Симпатичная.
        - А что она тебе подарила? - немедленно поинтересовалась не страдающая особой деликатностью Катька.
        - Я и не посмотрел даже, - спохватился Салям, вытаскивая из кармана вполне современную коробочку, в какие запаковывают украшения в ювелирных магазинах.
        Ребята сгрудились плотнее вокруг него, Евлампий Харлампиевич вытянул шею. Салям нажал на замочек коробочки. Крышечка откинулась…
        На черном бархате тусклым блеском древнего скифского золота сверкал вычеканенный на бляшке запрокинувший ветвистые рога олень.
        notes
        Примечания
        1
        О первом расследовании детективного агентства «Белый гусь» читайте в книге И.Волынской и К.Кащеева «Полночь в музее». (Прим. ред.)
        2
        Читайте об этом в книге И.Волынской и К.Кащеева «11 врагов IT - сыщика» (Прим. ред.)
        3
        Г о р и т - колчан древних скифов, в который кроме стрел вкладывался еще и лук.

 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к