Василиса Олег Болтогаев
        Мои животные
        Болтогаев Олег
        Василиса
        Я навсегда остался виноват перед нею.
        Теплым весенним днем шел я вдоль Птичьего рынка, мимо длинной шеренги женщин и детей, держащий на руках свой нехитрый товар. Они были озадачены простой проблемой — пристроить своих котят. Как получилось, что на одном из котят я задержал взгляд чуть дольше, чем на прочих — не знаю.
        Но тетка, державшая на руках этого котенка, оценила ситуацию по-своему.
        - Мужчина, идите сюда, я вижу, у Вас добрые глаза, возьмите котенка!
        Она говорила громко, почти кричала.
        Мне стало как-то неловко, и я подошел.
        Тетка, видимо, решила, что половина дела сделана и набросилась на меня с еще большей энергией. Наверное, у нею в роду были цыгане.
        - Берите котенка, мужчина, смотрите, какой!
        Обычный, серый-полосатый.
        - А это кот? — спросил я.
        Зачем я это спросил? Наверное, чтоб не молчать.
        - Кот, кот, — клятвенно стала заверять тетка.
        - А он будет большим? — снова спросил я.
        Вероятно, я не понимал, что диалог затягивает меня и итогом будет триумф с ее стороны.
        - Конечно, у него вот такая мать, — она показала свободной рукой.
        Жест напоминал известное мерительное движение рыбаков, вероятно, и до истины было такое же расстояние. Но мне, похоже, уже была нужна эта сладкая ложь.
        Котенок поднял мордочку и посмотрел на меня, словно собачонка.
        - Видите, он смотрит на Вас! — продолжала свой прессинг тетка.
        - Так это точно кот? — переспросил я еще раз.
        - Да какой же мне интерес Вас обманывать? — обиделась тетка.
        Я протянул руку и погладил котенка.
        Он умильно выгнулся головой навстречу моему движению.
        - Видите, он Вас уже любит! — радостно заявила тетка.
        Я промолчал, а она тихо положила котенка мне в руку.
        - Ну, ладно, — вздохнул я и прижал зверька к себе.
        - Мужчина, полагается пятачок, — сказала тетка.
        - Конечно, конечно, — я вынул пятак и дал ей.
        - Это такая примета, мужчина, примета — про пятачок, — она улыбалась.
        А я пошел на троллейбус. Все мои планы были перевернуты. Я вез домой Васю. Так я сразу решил назвать кота. Он залез в рукав моей куртки и всю дорогу вел себя тихо, возможно, просто спал. А я ехал и мечтал, что он вырастет большим, мне хотелось иметь большого кота, килограмм на семь.
        Мои домочадцы встретили Василия радостно. Он быстро освоил нашу квартиру, обошел всю территорию и зажил обычной кошачьей жизнью. Он был бодр и весел.
        Прошло два месяца и как-то после работы, бутузя котенка на диване, я стал внимательно его осматривать. Какое-то неясное сомнение поселилось в моей душе.
        - Что ты так задумался? — спросила меня жена.
        - Мне кажется, что это не Вася, — ответил я тревожно.
        - А кто?
        - Это кошка.
        Вася был снова призван на обследование. Но сомнения только усилились. Позвали мою мать, ее вердикт должен был стать окончательным.
        - Конечно, кошка, какие тут могут быть сомнения, — сказала она.
        Так в нашем доме появилась Василиса.
        Ей не стали давать другого имени. Ее так и звали — Вася или Василиса. Наверное, она была, как сейчас говорят, лечебной кошкой. Она всегда садилась на то место, которое больше всего болело. Когда я усаживался в кресло, она забиралась мне на шею и, вытянувшись, располагалась, словно воротник. В таком положении с ней можно было ходить по дому.
        Василиса любила провожать нас и встречать. Особенно трогательными были проводы. Она бежала позади нас и призывно мяукала, сначала тихо, но затем, по мере удаления от дома, она вопила все громче и громче. В конце концов она останавливалась, видимо, ее территория здесь заканчивалась и издавала жуткий, истошный вопль. Она требовала, чтоб мы вернулись домой.
        - Вася, не кричи, иди домой, мы скоро придем, — говорили мы досадливо.
        Соседи над нами подхихикивали.
        Традиционная для кошек проблема возникла в заданное время и продолжалась до самого конца ее пребывания у нас. Мы не знали, куда девать ее котят.
        Однажды, в преддверии ее потомства, я решил, что будет хорошо, если она будет жить с котятами в сарае.
        Я оборудовал для Василисы угол и показал ей, как хорошо она будет жить.
        Никакого восторга с ее стороны не последовало. Она хотела, чтоб ее дети жили в доме. Два дня между нами шла подковерная борьба. Я нес ее в сарай, а она прибегала обратно. Но случилось так, что я ее перехитрил, и она окотилась в сарае. Лишь сутки Василиса согласилась жить в там, в сарае.
        Ее переезд в дом был весьма комичен.
        Я услышал, что в подъезде пищит котенок. Открыв дверь, я увидел, что Василиса тащит к двери одного из своих котят, другой котенок оставался где-то на улице. Видимо, она тащила сразу двоих, то одного, то другого.
        Я вышел на площадку. В подъезде стоял некий гражданин, весьма отягощенный своим алкогольным синдромом. Взгляд его был бессмысленным и наивным.
        - Вася, зачем ты их сюда тащишь? — с досадой обратился я к кошке.
        Алкаш на минуту словно протрезвел. До него дошло, что я сказал "Вася".
        - Как, кот носит котят? — изумился он.
        Я мгновенно сообразил, в чем дело и решил разыграть его.
        - Да вот, кошка бросила котят, а это кот-отец, стал сам их воспитывать.
        - Вот это да! — изумился алкаш и взгляд его увлажнился.
        Сложные переживания отразились на его лице. Видимо, что-то глубоко личное проснулось в нем. Мне показалось, что он собирается плакать.
        - Кошка бросила, а кот-отец воспитывает! — произнес он, подняв палец.
        И так, с поднятым пальцем, покачиваясь, он вышел на улицу.
        Василиса прожила у нас три года.
        Однажды мы заметили, что над глазом у нее словно выпал клочок шерсти. Пятно стало быстро увеличиваться, и мы решили нести ее к ветеринару.
        - Лишай, — сказал коротко крепкий мужичок в белом халате.
        - Чем лечить? — спросил я в тревоге.
        - Ничем. Не лечится. Могу усыпить бесплатно.
        - Но…
        - Дети в доме есть?
        - Есть. Двое.
        - Тем более. Усыпить и все. Иначе заболеют и дети.
        Я взял Василису на руки и вышел на улицу.
        Шел тихий, белый снег.
        Я пошел прочь от ветлечебницы. Я пошел к дому. Но потом остановился.
        Что я должен был делать?
        Я поставил Василису на снег.
        - Придешь сама, — сказал я ей.
        И пошел в сторону дома. Кошка громко мяукнула.
        Я оглянулся и махнул ей рукой.
        Она стояла в снегу серенькая и совсем одинокая.
        Я отвернулся и быстро пошел домой.
        Дома я сказал, что Василису отказались лечить, и что я ее оставил там, на снегу. Я был убежден, что она придет. Я читал, что кошки проходят огромные расстояния. Конечно, я пытался найти себе оправдание.
        Но главное было в другом.
        Василиса не пришла. Хотя преодолеть ей нужно было всего-то кладбище, обойти заводской гараж и школу. Но она не пришла. Может, она не смогла простить мне предательства.
        В тот же вечер, после моих жалких оправданий, мы пошли ее искать.
        Но мы не нашли нашу Василису.
        Я навсегда остался виноват перед нею.