Строение пера Владислав Анатольевич Бахревский
        Владислав Анатольевич Бахревский
        Строение пера
        Учитель показал ребятам птичье перо и спросил:
        - Узнаёте ли? Какая птица носит такие перья?
        Мальчишки нахмурились, и каждый рукой махнул, девочки захихикали: уж чего это Виктор Степанович взялся пытать, как маленьких.
        - Вижу, что узнали, - сказал Виктор Степанович. - Верно, перо гусиное. Сегодня мы будем изучать строение пера. Вот, смотрите, это опахало.
        Виктор Степанович резко взмахнул пером, и воздух присвистнул.
        - Для чего служит опахало?
        - Чтоб на воздух можно было опереться, - сказал догадливый ученик Тюлихов.
        - Молодец, - похвалил Виктор Степанович. - Опахало, как видите, на стержне или стволе. А толстая, гладкая, пустотелая часть пера называется «очин».
        Учитель глядел на класс и ждал. Ребята знали: им нужно догадаться, что это значит - очин.
        - О и чин! - глядя Виктору Степановичу в глаза, принялся за свои догадки Тюлихов. - Очи и ны… Овчи-ны…
        - Чины, очи и овчины тут ни при чём, - улыбнулся Виктор Степанович. - Вот представьте себе…
        Он начал говорить, а перед глазами ребят пошло как бы кино.
        Врезана в бугре полукруглая скамья, выложена зелёным дёрном. Сидит на этой скамье человек в ненынешней крылатой одежде. Смотрит в проём между деревьями, смотрит вдаль. Степь по-осеннему холодная, тёмная от дождей. И сумерки темны, небо забито облаками. Человек поёживается - засиделся. Идёт песчаной дорожкой вдоль пруда, полного чёрной осенней воды. Идёт, трогая рукой шершавые стволы дубов, словно желая им покойной ночи. Перебегает по лёгкому мосту, выгнувшему спину. И вот он - дом. Сбрасывает в передней крылатый плащ, просторными пустующими комнатами проходит в угловую.
        Свечи зажжены, комната ожидает хозяина. Язычки огня вытягиваются, приветствуя, - хозяин привёл с собою ветер.
        На столе свежие гусиные перья. Острым ножом хозяин дома очиняет перо. Опускает в чернила, и на пустом листе бумаги ложится за строкой строка:
        Над лесистыми брегами
        В час вечерней тишины…
        Виктор Степанович читает стихи, писанные гусиным пером, рождённые на кончике очина. Ребята знают: это - Пушкин. Эти стихи пришли к Пушкину в Болдино. В Болдино они были с Виктором Степановичем в прошлом году, весной, когда изучали цветы и травы родного края.
        - А помните, Виктор Степанович, - говорит за всех девочка Вера, - помните, как в пойме, возле Большого Болдина, чибисы на нас кричали?
        И весь класс на минуту замирает, уходит в ту весну.
        Большие птицы, сонно размахивая крыльями, кружили над молодым зелёным лугом. Кричали пронзительно, сердито: «Сей-час-мы-вас! Сей-час-мы-вас!»
        - А вот это и есть дафна - волчье лыко, - показал им тогда Виктор Степанович травяной кустик.
        - С этого Петрухин-то наш ягоды ел? - спросил Тюлихов.
        - Ох, с этого!
        Ребята сбились в стайку, испуганно смотрели на ядовитое растение.
        - Затоптать его! Да растереть его! - закричал на волчье лыко Тюлихов.
        - Убить растение - дело нехитрое, - сказал Виктор Степанович. - Ну, а вдруг завтра учёные найдут в ненужном, вредном цветке вещества, которые излечат человечество от каких-то страшных болезней! Не проще ли быть уважительным к миру растений? Не трогать, не пробовать на вкус, чего не знаешь.
        Разрешил Виктор Степанович ребятам собрать букет из трав и растений, какие известны им. Невелик вышел букет. Попали в него трава-мурава, ромашка, просвирник, который зовут ещё «пышки-лепёшки», попал вечнозелёный наш северный копытень. Тысячелистник, подорожник, пижма - дикая рябинка, луговая гвоздика, или «часики», чайная розочка, она же манжетка, съедобный борщовник, одуванчик, тимофеевка, осот да молочай - он же бесогон-трава.
        - Видите, сколько ещё предстоит нам узнать? - повёл Виктор Степанович руками вокруг.
        Однако всем было пора вернуться в класс на урок «Строение пера». И все вернулись. Только Вера подзадержалась.
        - Виктор Степанович, а может, человек всё-таки от птицы произошёл? - спросила она с надеждой. - Уж больно сладко во сне летать.
        - А человек никогда с полётом и не расставался, - ответил Виктор Степанович. - В сказках летал, в мечтах. А теперь наяву летает, налетаться не может. Итак, каково же строение пера?
        - Опахало, ствол, очин! - хором сказал класс.
        А Вера всё ещё далеко была.
        - Всё-таки самые хорошие стихи гусиными перьями написаны! - сказала она, сдвигая упрямо брови, чтоб кто-нибудь не возразил. - «У Лукоморья дуб зелёный, златая цепь на дубе том…» Такие слова подобраны! Скажешь - и как будто и впрямь летишь.