Дом с жабой Владислав Анатольевич Бахревский
        Владислав Анатольевич Бахревский
        Дом с жабой
        Пришло время рассказать вам об этом доме, о доме с жабой.
        Когда-то стоял он на окраине города, деревянный, с тесовыми воротами. Но прошли годы, город всё рос да рос, заехал на картофельные огороды, потом на болото, забрался в лес, прибрал деревеньки, и старый деревянный дом очутился себе на горе чуть ли не в центре. Тут его все и разглядели: кто жалеючи - ишь какой махонький, какой не каменный; кто сердито - вид портит, когда же, наконец, бульдозером этакую древность переедут. Были и такие люди: увидят - остановятся, задумаются, вздохнут. А про то, что в доме живёт жаба, никто, конечно, не знал. До поры.
        Хозяйками были две Мани: бабушка Маня и девочка Маня. Жила у них кошка трёхцветная, на счастье. Кошка Мурка. Жила курица Ряба во дворе под яблоней. Когда-то дом стоял в саду, но место понадобилось для нового здания, яблони вырубили, землю упрятали под бетон, под асфальт, чтоб люди в дождик не пачкали ноги, и осталась возле деревянного дома одна яблоня. Под ней в дощатом шалаше и жила курица Ряба.
        Водилась у них мышка Безымянка. Когда кошка уходила гулять по крышам, девочка Маня оставляла на подоконнике сухарик, и Безымянка приходила в гости. Прятался в доме сверчок Полуночник. Он жил и был, но людям не показывался. А про то, что у них есть своя домашняя жаба, ни одна из хозяек не знала. До поры.
        В ту зиму мороз лютовал. Дни и ночи были ясные, а солнце и луна косматились. Иней садился на стены, на провода, лез людям в брови, ресницы белыми звёздами оклеивал.
        В такую зиму дома бы сидеть, но девочка Маня училась, в школу ходила, во второй класс. А бабушка Маня ходила в магазин и письма на почту носила.
        Сделают они свои дела и сядут у печи на огонь глядеть.
        Кошка Мурка у ног ляжет. В груди у неё будет петь Мурлыка, и будет она открывать и щурить зелёные глаза.
        Выйдет из-за печи курица Ряба. Она в такие морозы за печкой жила. Выйдет, постоит на одной ноге, скажет: «Куррр-квох».
        Бывало, мышка выбегала на подоконник поглядеть на них. Глаза чёрные, блестящие. Тут и сверчок не утерпит, голос подаёт: я, мол, тоже неподалёку.
        Сидели они вот так однажды, вдруг слышит девочка Маня, будто кто под ванной тряпкой мокрой шлёпает. Пошла поглядеть. А на полу - жаба. Большая, грустная жаба.
        - Откуда ты взялась? - спросила девочка Маня. - И что же ты не приходила к нам раньше? Одной жить плохо. Пойдём, погреешься.
        - С кем ты разговариваешь? - удивилась бабушка Маня.
        - К нам в гости пришла Шлёпа.
        И девочка Маня положила на пол возле печки грустную, тихую жабу. В печи гудел огонь, красные отсветы бежали по стенам, и на полу было тёплое пятно. Девочка Маня положила Шлёпу на это пятно, чтоб погрелась, бедная, но жаба уползла под стул и устроилась между войлочными бабушкиными туфлями.
        Так они ещё пожили все вместе, без приключений. И пришло полнолуние. Голубень. Небо голубело среди ночи, снег голубел, голубые крыши ловили лунный свет и напускали на деревянный дом лунных зайчиков.
        Но что поделаешь, ночью нужно спать, и девочка Маня улеглась в свою постель, а бабушка Маня - в свою. Кошка Мурка устроилась возле печи, курица давно уже за печью во сне квохтала потихонечку. Ну, а сверчок, конечно, не спал. Он свистел в свою дудочку, и, может быть, в другом доме ему пришлось бы худо. Его бы кинулись искать - нарушителя покоя. А девочке Мане со сверчком было лучше. Она вытянула губы, словно хотела подсвистнуть своему невидимому любимцу, и заснула.
        Приснился ей пруд. Сидит в осоке зелёная-презелёная лягушка.
        «Наконец-то я тебя отыскала, сестрица, - говорит ей Маня. - Я знаю заказанное слово».
        И только она это слово своё сказала, зелёная лягушка поднялась на задние лапки, потянулась, скинула шкурку и превратилась в Василису Прекрасную.
        «Спасибо тебе, сестричка! Нелегко тебе досталось заказанное слово, я тоже тебя порадую».
        И пошла через пруд, прямо по воде, не замочив башмачков. На другом берегу махнула обеими руками, и запели тут лягушки, зазвенели, затрубили.
        Проснулась девочка Маня, сразу всё вспомнила, а вот слова заказанного - ни в голове, ни на кончике языка. Забыла.
        И тут слышит: «Тррр-уу! Tpppyy!»
        Тихонько - «тррру-у!».
        Смотрит девочка Маня: посреди комнаты в лунном озерце - жаба Шлёпа. Сидит и поёт.
        А утром на дворе началась весна. Февраль ещё был на середине, ещё ждали морозов, но над землёй трубил влажный ветер. Падали с крыш тяжёлые сосульки, сугробы оседали. Зацвела верба! На жёлтых прутиках вспыхнули мохнатенькие жемчужины. Люди ходили повеселевшие, потому что хоть и хороша зима, а весну все ждут.
        Своему соседу по парте Серёжке девочка Маня призналась, показывая пальцем на серебряный дождик с сосулек:
        - Это всё Шлёпа наколдовала!
        - Какая Шлёпа?
        - Моя жаба.
        - У тебя голова не болит?
        - Нет, не болит. Я точно знаю, что это всё Шлёпа устроила. Она вышла из своего жилья и пела ночью песни.
        Аллочка Фыркина, четвёрочница, что сидела впереди Мани, обернулась и спросила, покачивая белым бантом:
        - А ты показать свою жабу - бррр - можешь?
        - Могу, - сказала Маня. - И мышку Безымянку, и кошку Мурку, и курочку Рябу, а вот сверчка Полуночника показать не могу. Я его сама не видела. И послушать его можно только ночью.
        - Всё ты выдумываешь, - сказала Аллочка Фыркина, - все знают, что ты придумщица. И в детском саду всегда всякое придумывала.
        - Ничего я не придумываю! - обиделась Маня. - Просто у меня глаза на месте сидят.
        - А у меня не на месте?! - страшно рассердилась Аллочка Фыркина. - Моим глазкам цены нет, спроси у моей бабушки. Они - изумрудного оттенка.
        - Что за шум? - удивилась учительница. - Звонок давно прозвенел.
        - Она обзывается, - пожаловалась Аллочка.
        - А я говорю правду! - тоже рассердилась Маня. - Весну устроила Шлёпа!
        - Какая Шлёпа? - всплеснула руками учительница, но, когда разобралась во всём, подумала и решила: - Ребята, мы попросим бабушку Маню пустить нас всех к себе на вечерний огонёк. Я сама ещё ни разу не слыхала сверчка.
        Гости бабушки Мани сидели у стены на старых, чистых, на домотканых половиках. Шушукались. Но девочка Маня сказала:
        - Ребята, уже луна засветилась, помолчите, потерпите.
        Поленья потрескивали, летали в печи золотые искры. Во сне, за печкой, курице приснились цыплята, иона им сказала:
        «Ток-ток-ток! Сюда-сюда!»
        Кошка Мурка ушла гулять по крышам, но мышь Безымянка не вышла из норы, зато - шлёп-шлёп - пошла искать лунную лужицу жаба Шлёпа.
        - Шлёпа! Шлёпа! - зашушукались ребята, но в этот миг дунул в свою дудочку сверчок.
        Жаба замерла и тоже вдруг сказала своё «трррру».
        Сверчок развеселился, распелся, искры в печи защёлкали.
        «Трррууи!» - запела жаба.
        Она всё перепутала, живя в доме. Она думала - уже весна.
        - Какая же она счастливая, Маня-Маняша! - сказала Аллочка Фыркина, когда ребята шли по хрустящему лунному снегу домой.
        А Серёжка стал считать:
        - И сверчок у неё, и Шлёпа, и курица, и кошка, и мышка. Столько богатства - одной.