Ветерок Георгий Балл
        Георгий Балл
        Ветерок
        Повесть
        КАК К БАБУШКЕ ЕХАТЬ?
        Среди лесов и полей затерялась наша северная сторона. Найти её нетрудно — кто хочет, находит. Надо идти по дороге мимо поля ржи, мимо луга, где пасутся коровы. На пути будет речка Яхронга. Вода в Яхронге чёрная, в ней плавают зелёные водоросли. Подойдёшь к речке и увидишь мостик — три длинные доски. Называется мостик лавой. Идёшь по доскам — и мостик под тобой качается. А уж на том, на зелёном берегу стоит деревня Большие Ветрища. В деревне живут Васины бабушка, дедушка, старший двоюродный брат Миша и совсем маленький братин Вовочка. Вот сколько родственников! Только никого из них Вася в глаза не видел.
        И однажды Вася с мамой собрались в гости.
        Ехать надо было сначала на поезде, потом лететь на самолёте, а ещё на Мишиной грузовой машине.
        В скором поезде Вася и мама устроились на двух полках: верхней и нижней.
        Вася свесил голову с верхней полки и сказал:
        - А нам завтра ещё на самолёте лететь!
        - Да, я очень боюсь, — сказала мама.
        Вася поглядел на соседей-пассажиров и прошептал:
        - Не бойся, мы с тобой рядом сядем.
        - Хорошо, — сказала мама.
        - Если тебе будет страшно, — зашептал Вася, — ты не смотри, закрой глаза.
        - Ладно, — ответила мама. — Договорились.
        Утром они приехали в город Вологду и сразу отправились на аэродром.
        На аэродроме Вася всё время тянул маму за руку:
        - Быстрее! Он может без нас улететь.
        Они побежали к большому самолёту. А самолёт вдруг начал медленно разворачиваться.
        - Мы здесь! — кричал Вася. — Мы сейчас!
        Вася с мамой бежали изо всех сил.
        А самолёт развернулся носом в другую сторону и покатил. Потом подпрыгнул и не опустился на землю. Полетел.
        Вася сел на траву, заплакал.
        - Чего ты ревёшь? — спросил его мальчик.
        Этот мальчик будто из-под земли вырос. Вася сначала увидел его сапоги, а потом кожаную курточку с «молнией» и белую кепку.
        - Наш самолёт улетел, — сказал Вася.
        - А куда вам надо? — спросил мальчик, точно он был тут хозяин.
        - К бабушке, — сказал Вася.
        - В Тарногу, — добавила мама. — А самолёт наш почему-то без расписания улетел.
        - Только жуки да бабочки без расписания летают, — сказал мальчик, — а у самолётов график, — и показал в другую сторону: — Вон ваш самолёт.
        Вася поглядел и увидел маленький самолётик, зелёный, как кузнечик.
        В САМОЛЁТЕ
        В самолёте все сидели вдоль бортов, на лавках.
        На одной стороне Вася с мамой, а на другой — бабушка с корзиной, накрытой платком, и гражданин в очках.
        Потом в самолёт вошли два лётчика: один высокий, в кожаной куртке с «молнией», другой — пониже, толстый, в синей летчицкой форме.
        - Здравствуйте, — сказал толстый. — Не боитесь?
        - Мама чуточку боится, — сказал Вася.
        Толстый посмотрел на маму, улыбнулся:
        - Не бойтесь, гражданочка, долетим по расписанию.
        - Только жуки да бабочки без расписания летают, — сказал Вася.
        - Верно, — кивнул головой толстый, — сразу чувствуется — опытный пассажир.
        - А я уж какой раз летаю, — вступила в разговор бабушка.
        - Только не бегайте от борта к борту, — строго сказал высокий и пошёл в кабину.
        - Серьёзный, — сказала бабушка.
        - Первый пилот, — сказал толстый. — А я второй.
        - Тебя не Федей звать? — спросила бабушка. — Чуева Серёги двоюродный брат?
        - Ага, — удивился толстый. — Как это вы, бабуся, меня узнали?
        - Тебя ещё свинья по деревне волокла. — И, повернувшись к гражданину в очках, пояснила: — Они маленькие очень безобразили, на свиньях катались. А Федя был полненький мальчик и всё падал. Видать, тогда ещё хотел лётчиком стать.
        Все с интересом посмотрели на толстого пилота, а тот сразу стал серьёзным и строго сказал:
        - Прошу не бегать от борта к борту. Соблюдайте порядок, граждане, — и пошёл в кабину.
        Заработал мотор. Самолёт тряхнуло. Они покатились по земле.
        - Пора! — крикнул Вася. — Закрывай, мама, глаза!
        Сам Вася ничуточки не боялся. Он смотрел через окошко вниз. Там, далеко на земле, были маленькие деревья и узенькая-узенькая речка.
        На скамейке напротив завозилась бабушка. Поглядела в окошко и поманила Васю рукой.
        - Деревня моя! — крикнула она в самое ухо Васи.
        Вася увидел внизу домики, а за домиками луг, а на лугу паслись козы.
        Какой-то маленький человечек с малюсенькой палкой развалился на траве и смотрел вверх.
        - Ой, корову мою пропасёт! — сказала бабушка.
        - А где корова? — спросил Вася.
        - Да вон же! — закричала бабушка. — Лёнька лежит себе пузом вверх, рот разинул.
        Бабушка кинулась на другую сторону. Вася — за ней. И все пассажиры стали глядеть в окошки. Вася увидел, что внизу были не козы, а маленькие коровки. И одна маленькая коровка побежала, подпрыгивая, к тоненькой речке.
        - Лёнька! — закричала бабушка.
        Лёнька будто услышал, поднялся с земли, поглядел. Потом замахал маленькой палочкой и побежал к реке.
        Вдруг Вася почувствовал, как их самолёт накренился на один бок.
        - Падаем? — спросила мама.
        - Нет ещё, — сказал Вася, перебегая на другую сторону.
        Он схватился за качнувшуюся стенку и сбил на пол красное противопожарное ведро. Ведро загремело и покатилось по полу так, словно это было не в самолёте, а где-нибудь в квартире, в коридоре.
        Вася хотел поднять ведро. Наклонился и уронил бабушкину корзинку. А из корзинки вырвался молодой петушок. Он чуть не ударил Васю по лицу, вспорхнул на багажную сетку и закричал оттуда радостно, на весь самолёт:
        «Ко-ко-ре-ко-у!»
        - Держите! Ой-те, держите-е! — завопила бабушка.
        - Безобразие! — сказал гражданин, снял шляпу и кинул в петушка, да промахнулся.
        Петушок слетел с багажной сетки, ударился о стекло. Гражданин, изловчившись, схватил его за ноги.
        Петушок отчаянно заголосил, забил крыльями, клюнул гражданина в руку и, вырвавшись, заметался под потолком. В воздухе закружились перья. А петушок уже опять сидел на багажной сетке.
        - Да что ты мне, милый, петушка ощипываешь? — сердито сказала бабушка. — Мне его ещё растить надо.
        Гражданин сел на скамейку, поднял шляпу и вдруг, как фокусник, вытащил из шляпы живого цыплёнка.
        - Безобразие! — сказал гражданин. — Не самолёт, а птицеферма какая-то!
        - Не тискай ты его, он ведь маленький, — сказала бабушка, отбирая цыплёнка. — Это мне племянник петушка с цыплятами подарил. Чтоб я их вырастила.
        В это время самолёт тряхнуло. Из бабушкиной корзинки выпрыгнули ещё жёлтые цыплята.
        Петушок испуганно кукарекнул, слетел на пол. А бабушка сразу накрыла его платком.
        Из кабины вышел второй пилот. Он поднял ведро и стал собирать цыплят, как яблоки.
        - Передай привет Серёге Чуеву, — сказал толстый пилот. — Может, заеду когда-нибудь.
        Мотор сильнее загрохотал. Самолёт-кузнечик запрыгал. Вася глянул в окно. Рядом была трава.
        Он и не заметил, как приземлились.
        ВАСЯ ЗНАКОМИТСЯ С МИШЕЙ
        На аэродроме Васю с мамой встретил Миша.
        Ещё издали Миша так хорошо улыбался, что Вася сразу его узнал.
        - Мама, это наш Миша! — крикнул Вася и побежал навстречу.
        Миша подхватил Васю и поднял его высоко, выше домика аэровокзала.
        - А где твоя машина? — спросил Вася сверху.
        - На дороге дожидается.
        - Грузовая?
        - Ага.
        - А я думал, мама перепутала. Вот здорово! А ты долго так меня можешь держать?
        - Долго.
        - Ты, наверное, очень сильный?
        - Есть и сильнее меня, — улыбнулся Миша.
        - Отпусти скорее, — закричал Вася, — сейчас тебя мама целовать будет!
        Подбежала мама и обняла Мишу.
        - У меня машина на дороге, — сказал Миша, подхватив мамины чемоданы и пошёл.
        Би! Би! Би! — загудела машина.
        - Это она сама? — удивился Вася.
        - Конечно, — кивнул Миша. — Она говорит: «Садитесь скорее».
        Вася с мамой сели в кабину, и Мишина машина поехала.
        Ветер бил в стекло. А сзади в кузове прыгали и наскакивали друг на друга мамины чемоданы, точно в них спрятались злые щенки.
        - А я люблю бы-быстро, — сказал Вася.
        От толчков слова у него вылетали не целые, а кусочками.
        - О-очень люблю-ю, — говорил Вася и больно стукался головой о потолок кабины.
        Трах-тир-рах! — прыгали в кузове мамины чемоданы.
        - Лучше бы пешком шли, — сказала мама.
        - Если тебе страшно, — шёпотом посоветовал Вася, — ты за-закрой глаза.
        - Не-не могу, — прошептала мама. — У меня они сами открываются.
        Вдруг маму с Васей так и отбросило назад. Машина остановилась.
        И ПОВСТРЕЧАЛАСЬ ИМ ЛЕНОЧКА
        Дорогу преградил шлагбаум. На одном его конце висел чугунный рельс, а другой конец был привязан верёвкой к столбику.
        За верёвку держалась маленькая девочка, меньше столбика.
        - Ну вот и опоздали, — сказал Миша, подтягивая к себе ручку тормоза. — Леночка стоит. Значит, уж не пропустит.
        - Почему? — спросил Вася и посмотрел на маленькую девочку, что стояла рядом со столбиком.
        А столбик поднимался не выше колеса их машины. И Вася глядел на девочку сверху вниз. У неё был белый платочек, из-под платочка выбились совсем белые, будто стиранные, волосики.
        - Дальше, наверное, дорогу ремонтируют, — сказал Миша. — И Леночка не пустит.
        - А вот и пустит! Я поговорю с ней, и она пустит, — сказал Вася и открыл дверь кабины. Он спрыгнул на железную ступеньку, а с неё — на землю.
        - Ты чья? — спросил Вася у Леночки.
        - Мамкина, — ответила Леночка.
        - «Мамкина»! — передразнил Вася. — Это что, твоя фамилия?
        - Чего? — удивилась Леночка.
        - Как твоя фамилия?
        - Цицерина.
        - Чичерина её фамилия! — крикнул из кабины Миша.
        - Цицерина, — повторила Леночка и улыбнулась.
        - А ты почему нас не пускаешь?
        - Нельзя. Мамка не велела.
        - Подумаешь, какая стражница! Пусти нас, слышишь?
        - Нельзя.
        - А я вот возьму отвяжу верёвку и открою шлагбаум.
        - Ну как же ты откроешь? — засмеялась Леночка. — Ведь я привязанная.
        И тут Вася заметил, что Леночка и правда обмоталась верёвкой и привязалась к шлагбауму. «Как же быть? — подумал Вася. — Не драться же с ней». И тогда Вася решил действовать хитростью:
        - Тебя Леночкой звать?
        - Ага.
        - А ты была в Москве?
        - Нет. Я только в Кокшеньгу ездила. Мамка меня в больницу возила, потому что я тогда корью обсыпалась.
        - Хочешь, Леночка, я тебя в Москву повезу?
        - Нельзя мне уходить. Скоро мамка придёт.
        - А как же нам проехать? Нам в деревню к бабушке нужно.
        - Во-она! — показала рукой девочка. — Обходом езжайте.
        Вася повернулся и полез опять в кабину.
        - Ну что, паря Вася, не вышло? — спросил Миша и засмеялся. — Хоть соловьём свищи, а Леночка не пустит.
        Вася не ответил. Они ехали по ухабистой дороге. Мишину машину подбрасывало, а чемоданы в кузове рычали и прыгали друг на друга, как настоящие злые псы. У мамы кружилась голова. А Васю так качало из стороны в сторону, что он чуть не разбил боковое стекло.
        - Ох! — со вздохом сказала мама. — На самолёте и то полегче.
        - Скоро наладят дорогу, — сказал Миша. — Обратно я повезу вас как в коляске.
        - Скорей бы! — сказала мама.
        - Что ты говоришь, мама! Ты можешь ехать домой как в коляске, а я теперь всегда буду ездить как в Мишиной машине.
        ОХТИ, ПРИВЫКНЕТ
        Бабушка с дедушкой очень обрадовались гостям.
        Дедушка Григорий в клетчатой рубахе сидел на лавке и смотрел на Васю праздничными глазами. Бабушка Мария в зелёном платье, лёгкая, как пёрышко, летала от печки к столу и всё всплёскивала руками:
        - Охти! Охти!
        По полу на кривых ногах бродил маленький Володя. Он шагал очень важный, хотя был без штанов.
        - Охти! — вскричала бабушка и кинулась надевать Володе штанишки. — А мы-то ждали, ждали…
        - Познакомься, Вася, со своим братом, — сказала мама.
        Но в это время Володя хлопнулся на пол и заревел.
        - Охти! — подскочила бабушка к Володе, схватила его поперёк живота и зашептала громко: — Вот Седанка придёт, много тпрутьки принесёт.
        - А кто это Седанка? — спросил Вася у мамы шёпотом.
        - Корова, — тоже шёпотом ответила мама.
        - А что такое тпрутька? — спросил Вася.
        - Молоко, — ответила мама.
        - Откуда ты это знаешь? — спросил Вася.
        - Когда-то очень давно я тоже здесь жила.
        Вася посмотрел на маму недоверчиво: он-то думал, что всё про маму знает. И ему хотелось спросить: «Как же ты сюда приезжала — ты, что ли, раньше самолётов не боялась?» Но он не спросил, а пошёл осматривать новый дом. И конечно, больше всего Васю удивила огромная-преогромная печь.
        Да и правда, делают печи в нашей северной стороне не такие, как в других краях, не такие, как в других деревнях, — больше да шире. Их не кладут из кирпичей, а мастерят по-старинному, по-северному. Вначале отгораживают досками угол в доме — заборка называется. Насыпают туда глину и, чтоб печь была прочной, не разваливалась, сбивают глину деревянными молотками.
        Четыре угла у печи, и четыре человека становятся у заборки: тук да тук, тук да тук — так и растёт печь. Сегодня у меня сбивают, завтра — у тебя. Называется это «помочь». Всегда в деревне друг другу помогают, вот и печи вместе мастерят.
        Вырастет печь бокастая, глазастая. А в подпечье оконце оставлено. Для кого оконце? Для кошки. Пусть и кошке будет тепло. Ночью в подпечье два зелёных уголька горят. Это кошкины глаза.
        Наступил вечер. Стали спать укладываться. Васе постелили напротив печки. Он лежал и смотрел из своей постели на зелёные огоньки в подпечье.
        Вася услышал, как бабушка говорила маме:
        - Я-то рада, что приехали. Внука поглядела… такой баской…
        - Мам! — позвал Вася.
        Мама подошла, наклонилась над Васей. А он зашептал:
        - Мам, что такое «баской»?
        - Хороший, значит. — И мама тихо, но так же, как бабушка, нараспев сказала: — Да, ты у меня баской, только ещё непонятливый. — И она быстро поцеловала сына.
        «Теперь я стану здесь жить, — думал Вася. — И тоже буду понятливый»
        На следующее утро Вася проснулся очень рано. В подпечье уже не горели зелёные огоньки, а за стенкой кричал петух и мычали коровы.
        Вася выбежал из дома. Прямо по улице медленно двигалось стадо коров может, сто, а может, и больше мычащих рогатых голов. Вася прижался к штакетинам огорода. Что в деревне много коров, Вася, конечно, знал, но чтоб столько! Когда издали на них смотришь, с самолёта или в кино, другое дело. А здесь, рядом, кто их знает, что они задумали, эти коровы белые, чёрные, рыжие, пятнистые? А ещё бык. Он наклонил голову и посмотрел на Васю злыми глазами.
        «Уступлю ему дорогу!» — подумал Вася. И уступил. Очень поспешно уступил. Полез, как кошка, на забор. А бык подошёл поближе, совсем близко. Вася полез выше, забор затрещал. Поросёнок, что лежал в огороде среди грядок, недовольно поднял голову. Он, конечно, не думал, что в это тихое утро кто-то будет ему мешать. И вдруг Вася вместе с забором рухнул вниз. Коровы шарахнулись в сторону. А Вася почувствовал под руками что-то тёплое, живое… И тут же дикий визг разнёсся по деревне. Поросёнок вырвался из Васиных объятий и побежал через огород. А Вася сидел на земле — ничего не понимал.
        На крыльцо вышла бабушка:
        - Что случилось, Васенька? Почему в калитку не шёл?
        - Меня бык хотел забодать, — сказал Вася, поднимаясь и отряхивая землю с колен.
        - Охти, бык? — удивилась бабушка и поглядела на поваленный забор. Откуда он? У нас его в стаде нету, быка-то…
        Вася тоже поглядел. По улице бежал мальчишка в телогрейке, махал длинной хворостиной и кричал на отбившихся коров.
        - Нету быка, — повторила бабушка. — В другом стаде есть, а в этом нет.
        И она пошла за дом, где всё ещё кричал поросёнок. Вася поплёлся за ней. Около большой бочки лежал поросёнок и повизгивал.
        - Охти, беды! Надо деда звать, — сказала бабушка. — Ты, Васенька, иди погуляй.
        - Я, наверное, его сильно стукнул, когда упал, — сказал Вася.
        - Ничего, ничего, Васенька! Иди погуляй, — повторила бабушка.
        Мама открыла дверь, испуганно глянула на Васю:
        - Что случилось?
        Бабушка подошла к маме, что-то зашептала. Вася только разобрал слова: «Убился… Ничего, привыкнет. Охти, привыкнет…»
        ЧВАН… ЧВАН… ЧВАН…
        «А если я догоню стадо, коровы меня забодают? Может, они теперь меня знают?» — так думал Вася и шагал к лугу, где паслись коровы. Там он спрятался в траву и стал ждать.
        Подул ветер.
        Трава лизнула Васино лицо тоненькими язычками. Язычки ласковые. Они шептали Васе смешные слова:
        Канапута, пута, пута,
        Велопута, пута, пута…
        Шурлы-ы, луш-ш,
        Шурлы-ы, луш-ш…
        Луш-ш-ш, луш-ш…
        Рядом дзенькали кузнечики. А издали неслось: хруп-хруп, хруп… И у самой земли слышались тяжёлые шаги огромных ног. Вася поднял голову и увидел, что в его сторону медленно двигалось стадо коров. Рогатые головы низко опускались к земле.
        Хруп-хруп, хрунжи-хруп… Чван… чван… чван…
        Вася хотел вскочить и побежать. И тут же подумал: «Чего я испугался? Это же коровы. Надо к ним привыкнуть».
        И Вася остался лежать.
        А рядом так же громко трещали кузнечики.
        Ещё не поздно вскочить и убежать.
        Не поздно. Но тогда Вася будет всегда их бояться, каждый день.
        Он прижался к земле. Перед самым его ртом раскачивался на тоненькой ножке одуванчик.
        Хруп-хруп, хрунжи-хруп… — раздалось совсем рядом. Из травы высунулась огромная рогатая голова. Одуванчик вдруг качнулся, рассыпались над землёй маленькие белые парашютики. Большие глаза посмотрели на Васю. Вася протянул руку и дотронулся до жёсткой шерсти и стал гладить коровью морду. Он почувствовал на руке шершавый язык, и вдруг точно тёплый ветер над головой — это вздохнула корова. Не удивилась, не рассердилась, а вздохнула и пошла дальше.
        - Не забодала! — обрадовался Вася.
        Он поднялся с земли. Кругом по луговине разбрелись коровы.
        - А ты откуда взялся? — услышал Вася.
        Рядом в траве сидел на старой телогрейке паренёк-пастушок.
        - Я спал, — соврал Вася.
        - А я тебя знаю, — сказал паренёк. — Ты к дяде Григорию приехал.
        - Да. Ты их каждый день пасёшь?
        - Коров-то? А нет. Дедушке помогаю. Вот уж придёт скоро.
        - Тебя как звать?
        - А Пронька Цицерин.
        - Чичерин?
        - Ага. У нас полдеревни Цицерины. А тебя-то как?
        - Вася. Я из города на поезде приехал. А потом на самолёте прилетел.
        - Ага. Приходи вечерком к конюшне, лошадей погоним.
        - Ладно. Я приду, — сказал Вася.
        ВВЕРХ ПО УГОРУ
        Седой конюх передал ребятам лошадей.
        - Быстрее! — подгонял конюх. — Чего там? Взяли и ведите проворнее.
        Кони, аккуратно переступая ногами, шли неторопливо вслед за ребятами. Ребят было четверо: Пронька Чичерин, Николка и Галя Дружининские и Вася. А лошадей пять: три рыжих, одна белая и ещё пегая, а ещё маленький жеребёнок у белой лошади — рыженький.
        Ребята садились на лошадей с угорышка, недалеко от берега Яхронги. Первым, ухватившись за гриву, ловко вскочил на свою пегую лошадку Пронька. Вслед за ним и другие ребята подводили лошадей к угорышку.
        Вася подошёл последним. Вот сейчас как вскочит он на спину своему рыжему коню, как вскинется рыжий конь да как блеснёт боками и понесётся вверх по угору — и через мост…
        - Она тихая кобыла, — сказал Пронька. — Не бойся.
        - А я и не боюсь. Ну, ты, ну! — приговаривал Вася и гладил шею лошади. Потом уцепился за гриву…
        Лошадь скосила на Васю большой тёмный глаз — вдруг отпрянула, будто ударил её Вася. И поскакала. Поскакала вниз с угора, к берегу Яхронги. Потом остановилась и начала щипать траву, точно ничего не случилось, точно так и надо.
        - Сейчас её заворочу, озорницу! — крикнул Пронька и поскакал к реке.
        Ребята смотрели, как Пронька заворотил беглянку и опять погнал её на угор.
        - Она какая-то дикая, — сказал Вася. — Я на таких лошадях не ездил.
        - Она, наверное, городских боится! — засмеялась Галя.
        Вася сказал:
        - Вы уж езжайте. Мне бабушка велела воды в баню натаскать.
        - У вас разве нынче банька? — удивилась Галя. — Нынче ведь пятница, а не суббота!
        - Ну и что?! — крикнул Вася. — А мне бабушка велела. Это у вас только по субботам банька!
        И так ему стало обидно, так обидно, что захотелось заплакать. Подумаешь, какая-то Галька сидит на лошади и не верит.
        - Потом съездишь, — сказал Пронька.
        Он кивнул Васе и тихонько тронул. И ребята двинулись, а Вася остался стоять на угоре.
        Потом ребята чуть припустили лошадей, только не очень. Потому что сзади за белой лошадью бежал глупый рыжий жеребёнок. Он то и дело останавливался, щипал траву, а после торопился, догонял.
        А Вася всё глядел…
        - Идём, браток, баньку истопим.
        Вася оглянулся и увидел Мишу.
        БАНЬКА
        Динь-дон! динь-дон! — покачиваются вёдра на коромысле, вёдра, полные воды из Яхронги. Васе всё хочется делать самому: и начерпать и принести побольше. Вася дошёл почти до середины реки по скрипучему мостку. Наклоняется. Ох, какая чёрная вода в Яхронге! А в ней плавают зелёные нитки водорослей.
        - Давайте скорее, баню затапливаем! — слышит Вася мамин голос.
        Вася махнул ведром, да чуть не бултыхнулся в воду — хорошо, что Миша вовремя за руку схватил.
        - Ну и торопливый ты, паря Вася, ну и торопливый! — смеётся Миша.
        Баня притаилась в углу огорода, в левом углу огорода, у забора. Это маленький белый домик, срубленный из толстых брёвен. Как живые глядят два маленьких оконца… Они ждут, когда же Миша с Васей наполнят большой чёрный чан, вмазанный в белую печку.
        Сначала моются старшие. Бабушка Мария раскраснелась после баньки, ещё легче стала, пушинкой носится по избе от печки к столу.
        Васина мама, тоже нарумяненная банькой, говорит с поклоном дедушке и бабушке:
        - С лёгким паром!
        А вот и Васин черёд настал. В бане они вдвоём с Мишей. Чистые белые доски пахнут берёзой. Миша плескает из медного ковшика воду на маленькую толстую печку. И печка делает: пфу! И всё сразу закрывает паром. Миша улыбается, Миша смеётся. Вася тоже смеётся. Хватает медный ковш, черпает кипяток из чёрного чана и тоже выплёскивает его на камни печки. Пуф, пуф, пуф! — отдувается печка.
        - Где будешь — наверху или внизу? — спрашивает Миша.
        - Наверху, — говорит Вася. И храбро лезет на полок, в белые клубы пара.
        Миша протягивает Васе таз с кипятком.
        - Молодец, по-нашему, значит. Вот тебе, чтоб не замёрз. А рядом в ведре холодная… Ну как, жив?
        - Жив! — весело кричит Вася и тычет в стороны черпачком. Он почти ослеп от горячей духоты. — А хорошо, что я с ребятами не поехал…
        - Другой раз съездишь, — отвечает Миша. — Видать, ты подходящий паря, Вася! — И Миша засмеялся. — На поросятах научился кататься и на лошадях научишься.
        Миша смеётся, а вместе с ним будто смеются клубы белого пара и пузатая печка.
        Пуф! Пуф! — отзывается пузатая печка.
        Васе сделалось нестерпимо жарко.
        - Что ты смеёшься, Миша! Не буду с тобой мыться! — крикнул Вася и прыгнул вниз.
        А вслед грохнулся таз с кипятком, прямо в ноги Мише.
        Миша громко вскрикнул, схватился за ноги.
        - А-а-а! — испуганно закричал Вася. — А-а-а! — и выбежал из бани.
        РЕШЕНИЕ
        Деревня засыпала. Она будто прилегла на угоре. Прилегла отдохнуть и задремала.
        Деревья молчали — не кланялись.
        Яхронга молчала — не плескалась.
        И травы молчали — не перешёптывались.
        А Вася никак не мог заснуть. Он сидел на кровати и думал.
        «Значит, так… — думал Вася. — Конечно, я уеду отсюда. Только что будет с Мишей?» И Вася начинал плакать.
        Целый день он не выходил из дома, сидел в своём углу, у печки.
        «Значит, так…» — думал Вася. И он вспомнил слова отца: «Что прежде всего должен делать мужчина? Мужчина прежде всего должен принять решение».
        - Значит, так, — шептал Вася и опять начинал плакать.
        Тёплая спинка Мурика потёрлась о Васины ноги, пригрела. Вася погладил Мурика, прошептал:
        - Мишу в больницу отвезли… А я ведь не нарочно. Честное слово! Ты мне веришь, Мурик?
        Больше всего на свете Вася не любил, когда ему не верили.
        - Мурик, ты мне веришь? — опять спросил Вася.
        «Мяу», — откликнулся Мурик.
        - Никто теперь меня не будет любить: ни мама, ни бабушка, ни Миша. Давай отсюда вместе уедем. Я тебя с собой возьму. И мы поедем далеко-далеко…
        Вася рано лёг в постель, а Мурик залез в подпечье. И долго ещё глядели оттуда на Васю два зелёных огонька.
        Хорошо, что у нас на Севере в подпечье оставляют маленькое окошко. И оттуда смотрят дружеские зелёные огоньки.
        Вечером в гости к дедушке Григорию зашёл его племянник — дядя Игорь. Вася никогда не видел таких больших племянников, вообще таких великанов. Изба ему была маловата. Если бы дядя Игорь распрямился, он бы вышиб потолок и смахнул крышу над головой.
        - Васенька! — позвала бабушка. — Иди с нами чай пить. Поешь рыбничка.
        - Не хочу, — ответил Вася. — Я сплю.
        Мама повернулась к дяде Игорю, зашептала что-то. Вася уже знал, о ком мама шепчет. И верно, дядя Игорь встал, подошёл к Васе.
        - Давай познакомимся, — загремел он своим басом.
        Вася молчал.
        - Ты как? Неразговорчивый?
        - Другой раз так разговорится, нам и не понять, — сказала бабушка Мария. — Расстроился он. От беды и молчит. Охти! А так он хороший мальчик. Хороший.
        - Погоди-ка, Мария, — сказал дядя Игорь. — Мы с ним поговорим как мужчина с мужчиной. Приходи ко мне в гости, Вася. Я живу на хуторе, недалеко — километров восемь от Больших Ветрищ. А работаю комбайнером. Да вот случай какой — заболел мой помощник. Надо бы мне кого найти, а то один не справлюсь.
        Вася ничего не ответил.
        - Значит, так: если кто согласится на комбайне мне помогать, я бы жить у себя оставил. — И, не дожидаясь ответа, дядя Игорь повернулся и пошёл к столу чай допивать.
        Поздно вечером Вася принял решение: он возьмёт с собой Мурика и переедет к дяде Игорю на хутор.
        САМОСТОЯТЕЛЬНЫЙ ПАРЕНЬ
        У дедушки Григория стояли на печи две корзинки — зобеньки. Одна зобенька была для Васи. В ней лежали яйца, четыре пирожка с рыбой, кулёк с конфетами. Уезжал Вася утром на хутор, туда, где живёт великан дядя Игорь. А рядом стояла побольше зобенька — для мамы. Уезжала мама с колхозниками на дальний покос.
        Вместе с зобеньками Вася и мама забрались на грузовую машину. В кузове было много колхозниц, все сидели на деревянных лавках, тесно прижавшись друг к другу.
        Колхозницы были в платках, и мама тоже.
        В кузове сильно трясло. Но никто из колхозниц не боялся упасть. И мама тоже не боялась. И когда все смеялись, мама тоже со всеми смеялась. Может, потому, что было много солнца.
        Машина остановилась прямо в лесу на развилке дорог. Рядом не было никакого жилья.
        Шофёр — незнакомый дяденька с усами — открыл дверцу, встал на ступеньку и, заглянув в кузов, сказал:
        - Ну, Вася, слезай. Приехал.
        Вася поднялся. Огляделся. Кругом был лес. Ни одного домика.
        - Теперь недалеко, — сказал шофёр. — Ещё полтора километра по тропке — и хутор. А нам направо, на Иллинские наволоки.
        Вася увидел тоненькую тропочку, она уходила в сторону от дороги.
        - А налево куда? — спросил он.
        - В Кокшеньгскую больницу, — ответили сразу несколько женщин.
        Вася полез к борту. Мама рванулась:
        - И я с тобой. Я тебя провожу. А потом на покос.
        У Васи глаза сделались тёмными, сердитыми.
        - Что я, маленький? Что я, не дойду?
        - Верно, — сказал шофёр. — Не дойдёт, так добежит. Сразу видно парень самостоятельный.
        Вдруг замяукал Мурик у Васи под рубахой.
        Женщины засмеялись:
        - Со своим хозяйством мужик переезжает. Добежит, ничего.
        Шофёр помог Васе слезть на землю. Мама протянула маленькую зобеньку.
        Машина тронулась. Шофёр махнул Васе рукой, крикнул:
        - Никуда не сворачивай! Всё прямо!
        Вася поглядел вслед машине, а когда она скрылась, свернул налево.
        ЗАДАНИЕ
        Впереди Вася увидел маленькую девочку. Издали она казалась беленьким одуванчиком. «Леночка!» — узнал Вася. Он нагнал девочку и вежливо сказал:
        - Здравствуй, ты куда идёшь?
        - В Кокшеньгу, — ответила Леночка.
        - И я туда, — сказал Вася.
        Они помолчали.
        - А больница у вас большая? — спросил Вася.
        - Большая, я там тоже лежала, — похвасталась Леночка.
        - Когда корью обсыпалась? — вспомнил Вася.
        - Да, — сказала Леночка. — Я там целый месяц лежала. Я как заболею, меня опять мама в больницу отвезёт.
        Вася вдруг остановился, спросил:
        - И ты всё в больнице знаешь?
        - А как же, — сказала Леночка и тоже остановилась.
        - Слушай, ты шофёра Мишу Силинского знаешь.
        - Знаю. Он сливки на молокозавод возит.
        - Теперь не возит, — нахмурился Вася. — Он теперь в больнице лежит.
        - Заболел, да?
        Вася не ответил.
        - Он, наверное, из машины упал. Он, наверное, быстро поехал и упал.
        - Нет. Он ноги ошпарил.
        - Ой, мамочки! — всплеснула руками Лена. — Как же это он ошпарил? Сам, что ли? Или кто ещё?
        - «Как же, как же»! — рассердился Вася. — Потом узнаешь. Вот передай эту корзинку Мише в больницу. И записку тоже. Только не говори от кого. Поняла?
        - А зачем не говорить?
        - Так надо. Про меня ни слова, договорились?
        - Ага!
        Леночка взяла зобеньку, а Вася повернулся и побежал в обратную сторону. Леночка удивленно посмотрела Васе вслед. «Какой смешной этот городской, — подумала Леночка. — Убежал… И разговаривает чудно. И сам чудной. Глупый не глупый, а так… Мама говорит, что в городе все чудные… Все куда-то бегут… И от шума голова трещит». Так думала Леночка, а сама шагала по дороге к больнице.
        «ЗОБЕНЬКА, ТЫ ОТКУДА ПРИШЛА?»
        Днём на пороге, у самой двери Кокшеньгской больницы, сестра Клава нашла маленькую зобеньку. Сестра Клава была молодой и очень смешливой. Она рассмеялась и спросила:
        - Зобенька, ты откуда пришла?
        А зобенька молчала.
        - Ну подойди ко мне! Подойди ко мне! — позвала сестра Клава.
        А зобенька не хотела.
        - Ну ладно, — сказала Клава. — Тогда я сама подойду. — Она подняла зобеньку. — А теперь расскажи мне, пожалуйста, к кому ты пришла? Ой, да у тебя здесь что-то написано! — Клава протянула руку и взяла маленький клочок бумаги в клеточку. На бумажке было выведено карандашом: «Передать лично в руки Михаилу Силинскому». — А Миши нет, — сказала Клава и села на ступеньку. — Миша только сегодня утром выписался из больницы и ушёл домой… Как же быть? Ну-ка покажи, милая зобенька, что ты ему принесла?
        Клава вынула три пирожка с рыбой, яйца и кулёк с конфетами.
        - Ты не рассердишься, если я возьму одну конфетку? — И Клава взяла конфету. — Раз ты сама при шла, то теперь иди сама домой, к Мише… Слышишь, зобенька? — Сестра Клава засмеялась. — Домой! Что ж ты стоишь? Ах, ты боишься заблудиться? Ну вот что я придумала: кончу работать, и мы вместе разыщем Мишу, ладно?
        - Ладно, — вдруг тихо ответила зобенька.
        Сестра Клава подняла голову, и ей показалось, что за порогом больницы скрылась девочка, беленькая, как одуванчик.
        ЧУДНОЙ ЛЕС
        А в это время Вася уже шагал по тропинке через ржаное поле. Впереди он видел комбайн, на котором, наверное, работал дядя Игорь. Но почему-то радости Вася не испытывал, а даже подумал:
        «А что, если Леночка не отнесла корзинку в больницу? Может, она её потеряла? А может, пришла Леночка в больницу, а Мише совсем-совсем плохо…»
        Ф-р-р-р-ры!
        Вася вздрогнул. В ту же минуту увидел над головой самолёт. Самолёт развернулся и низко пошёл кружить над лесом.
        «Если пойду лесом, — решил Вася, — то обгоню Леночку».
        - Мурик, — сказал Вася, — а давай мы сначала сходим к Мише в больницу, а потом на хутор.
        «Мяу!» — ответил Мурик.
        - Ну вот и хорошо, — сказал Вася и повернул к лесу.
        Рео! Рео-о-о! — гудело вверху.
        Вася увидел: совсем низко над деревьями пролетел самолёт. Подумал: может, это его знакомые лётчики — высокий и толстый? И Вася вспомнил, как они с мамой летели, и улыбнулся. Он выбежал на поляну, замахал руками:
        - Здравствуйте! Я здесь! Я здесь!
        Самолёт развернулся и пошёл в обратную сторону.
        Следом за самолётом потянулся жёлтый хвост.
        - Я здесь! — кричал Вася.
        Самолёт сделал ещё круг и улетел. Васе показалось, что стало темнее. То ли туман, то ли серая пыль закрыла верхушки деревьев. Васе хотелось чихать, что-то неприятное забилось в рот и нос. Он огляделся: все деревья и кусты были какие-то серые, будто неживые. Вася испугался. И полез сквозь кусты, без дороги, наугад. Впереди показалась просека. Вася выбежал и остановился. По просеке проходила дорога. Только совсем непонятная — из брёвен. Вася забрался на деревянную дорогу. «Куда она ведёт? — подумал Вася. — Куда она ведёт? И кто сделал эту великанскую дорогу?»
        «ВНИМАНИЕ! ВНИМАНИЕ!»
        Паук-крестовик плёл паутину по ту сторону окна. А по эту сторону окна раскачивался на маленькой паутинке маленький паучок с чёрным пузиком. Потом тот, что с чёрным пузиком, быстро-быстро побежал по паутинке кверху, к щёлочке в раме.
        Конечно, пауки думали, что на них никто не глядит. А на них смотрела Васина мама. Она сидела около окна, рядом с дедушкой, совсем будто другая, не такая, как приехала, — загорелая и в платке. Это она после покоса такая.
        - Погода-то как быстро поменялась, — вздохнула бабушка.
        Васина мама смотрела, как раскачивался паук-крестовик. А над угором бежали по небу быстрые лохматые облака.
        - Надо бы протопить, — сказал дедушка и поглядел на холодную печку, а потом добавил: — На воскресенье волки колхозного жеребёнка зажрали.
        - А в прошлом годе зимой, в Кривцах, — сказала бабушка, — волк через окно в овчарню залез. Пять овец передушил.
        Тогда дедушка рассказал, как медведь на корову напал.
        А бабушка — про двух медведей. А дедушка — про стаю волков.
        - Совсем вы меня запугали! — засмеялась мама.
        - Охти! Что там Васенька наш сейчас поделывает? — вздохнула бабушка.
        - Миша придёт, и мы поедем на хутор, — сказала мама.
        - Зря внука отсылала, — заворчал дедушка. — Теперь уж после суходуя непогодь начнётся. Настоящего ветра надо ждать.
        - Это почему же? — спросила Васина мама.
        - Вон, — кивнул головой на окно дедушка. — Паук-крестовик основу у паутины рвёт.
        Васина мама глянула: паук за окном торопливо рвал паутину.
        - О-ох! — почти как бабушка, вздохнула мама. И так ей захотелось увидеть Васю, так захотелось…
        Молчавшее на стене радио вдруг захрипело, будто откашлялось, и тревожным женским голосом сказало:
        «Внимание! Внимание! Говорит местный радиоузел. В районе Иллинских наволок в лесу пропал мальчик. Днём он находился в зоне опыления. Всем председателям близлежащих колхозов предоставить транспорт и людей на поиски пропавшего мальчика».
        - Это Вася! — крикнула мама. Она сорвала со стены пальто и кинулась к дверям.
        «БЫСТРЕЕ! БЫСТРЕЕ!»
        Если в нашей северной стороне случается беда, никто не сидит дома.
        Всюду по деревне хлопали калитки, выбегали люди.
        Васина мама побежала к конторе колхоза. Около конторы стояла машина. Несколько человек уже сидели в кузове.
        - Куда?! — крикнула Васина мама.
        Миша открыл дверцу кабины.
        - Садись, садись! — сказал он.
        - Пропал Вася… — сказала мама, залезая в кабину. — Как ты думаешь, — голос её сделался совсем тихим, — это очень опасно?
        - Не знаю, — покачал головой Миша. — А может, это и не Вася пропал.
        - Нет, Вася. Я чувствую, — сказала мама.
        - Пожалуй, правда, — согласился Миша. — Никто из деревенских не полезет под самолёт, когда лес опыляют. — И, высунувшись наружу, спросил: — Поехали, что ли?
        - Поехали! — закричали сверху.
        Миша включил газ, и машина рванула вперёд.
        - Быстрее! Быстрее! — сказала Васина мама.
        Миша повернул голову и увидел, что она плачет.
        ПОМОЧЬ
        А какой ветер бывает в нашей северной стороне! Очень сердитый ветер. Он заламывает ветки у елей и сосен, вырывает с корнем большие деревья.
        Люди шли цепочкой по лесу и перекликались:
        - Эгей! Эй!
        - Вася-а-а! Ва-ся-а-а! — звала мама.
        Сердитый ветер, не уставая, бил ветками по лицу.
        - Ва-ся-а-а!
        «Мяу-у!..» — вдруг раздалось жалобно.
        «Откуда в лесу котёнок?» — подумала мама. Она шла следом за Мишей.
        И, точно отвечая её мыслям, Миша сказал:
        - Заблудился, глупый! Ишь куда забрался…
        Миша наклонился к поваленной сосне, раздвинул ветки, и они увидели мальчика.
        В это время Вася открыл глаза, посмотрел удивлённо. Мама бросилась к нему, стала обнимать. И заплакала.
        - Зде-есь! — крикнул Миша.
        Васе было неловко за маму, он закрывал руками мамино лицо, потому что на шум с разных сторон подходили люди.
        А мама ни на кого не обращала внимания и продолжала громко всхлипывать. И слёзы текли по Васиным рукам.
        Вася засопел сердито и полез из ямы. Он повернулся к Мише, сказал:
        - Это мама испугалась, что я потерялся. А я просто заблудился, а потом заснул.
        Вася думал, что сейчас начнут смеяться над ним и над мамой. Но никто не смеялся.
        Только Миша улыбнулся:
        - А я слышу, кто-то мяукает.
        - Если б не Мурик, — сказал Вася, — вы бы меня ни за что не нашли.
        - Как не найти, — сказал Миша. — У нас все на помочь пошли. А раз все — так уж найдём.
        Вася поглядел: много собралось народу, ещё подходили, даже дедушка Григорий был тут.
        - Это верно, — сказал дедушка Григорий. — Человеку у нас не потеряться. Ну пошли, что ли, по домам.
        И все пошли.
        На дороге Вася увидел Мишину машину. Он подбежал к машине. Вскочил на подножку, нажал на сигнал.
        - Что ты делаешь?! — крикнула мама.
        - Это не я, а машина. Она радуется, что вы все нашлись.
        Миша подошёл и поднял Васю. И Вася вдруг заплакал. Но Миша поднял его ещё выше, и никто ничего не заметил.
        ВАСЯ-ВЕТЕРОК
        Вечером бабушка Мария испекла пироги. И у нас была в гостях сестра из больницы — тётя Клава. Она думала, что Васе ещё нужна медицинская помощь.
        А Вася был совсем здоров. Только он очень много съел пирогов, и ему хотелось спать.
        - А у меня есть угощение, — сказала сестра Клава.
        Она побежала в сени и принесла оттуда зобеньку. Поставила посередине стола и достала из маленькой корзинки три пирожка с рыбой, яйца и кулёк с конфетами.
        - Ты не рассердишься, Миша, если я у тебя возьму ещё одну конфетку? — спросила Клава.
        Миша удивился:
        - А почему у меня?
        - Эта зобенька сама пришла ко мне в больницу, — сказала Клава. — Я и не знала, к кому она пришла. А потом я прочитала вот что, — и Клава протянула записку. — «Передать лично в руки Михаилу Силинскому».
        Ни Миша, ни бабушка с дедушкой не сказали, что узнали маленькую зобеньку. А дедушка Григорий спросил:
        - Как, паря Вася, не надоело тебе у нас?
        - Не-ет. — Вася повернулся к маме: — Давай останемся здесь навсегда?
        Дедушка Григорий кивнул:
        - Оставайся, внучек. Можно сказать, большим ветром тебя сегодня окрестило.
        - Верно! — засмеялся Миша. — И будешь у нас Вася-ветерок.
        - А твоя мама наша, деревенская, — сказала бабушка. — Погуляла в городе и опять в деревню вернулась.
        - Ой, да, правда, — сказала мама. Она обняла Васю и повела спать.
        ПОЗДНО НОЧЬЮ
        Деревня засыпала. Она будто прилегла на угоре.
        Прилегла отдохнуть и задремала.
        Деревья молчали — не кланялись.
        Яхронга молчала — не плескалась.
        И травы молчали — не перешёптывались.
        Даже ветер теперь обтекал деревню стороною, чтоб не шуметь, чтобы не будить.
        И только Вася никак не мог заснуть. Он всё ворочался с боку на бок на кровати: то задремлет и увидит большие деревья, услышит рёв ветра, почувствует на щеке колючую ветку ели, то опять откроет глаза.
        - Миша! — позвал шёпотом Вася. — Миша!
        - Чего?
        - А куда ведёт эта дорога?
        - Какая дорога?
        - А такая, деревянная, в лесу…
        - Лежнёвка, что ли? По ней лес возят машинами в Крутую Осыпь.
        - В Крутую Осыпь? — переспросил Вася. — Далеко, да?
        - Нет, километров за двадцать пять, на лесопункт.
        - Миша, а давай мы тоже съездим туда, в Крутую Осыпь.
        - Можно. Мы с тобой всё кругом объездим.
        - Всё кругом, — прошептал Вася и тут же крепко заснул.

* * *
        Вот так Вася стал Васей-ветерком, и полюбилась ему наша северная сторона.
        Хочешь, и ты к нам приезжай. Бери с собой маму и приезжай.