Библиотека / Детская Литература / Асмолов Александр : " Белошвейка И Белоручка " - читать онлайн

Сохранить .

        Белошвейка и белоручка (сборник) Александр Георгиевич Асмолов
        Сборник современных сказок «Белошвейка и белоручка» Включает около сорока сказок, написанных автором на протяжении последних десяти лет. Одни стилизованы под старинные русские сказки, другие покажутся кому-то очень современными, а некоторые расскажут читателю о дальних странах. Несмотря на это разнообразие, каждая учит добру и трудолюбию, справедливости и уважению традиций.
        Книга будет интересна юным читателям, самостоятельно открывающим свой сказочный мир, их родителям, нашедшим время, почитать своим детям на ночь, и тем, кто любит удивительные мир, где добро всегда торжествует.
        Белошвейка и белоручка (сборник)
        Белошвейка и белоручка
        Давным-давно, когда морозы были сильнее, снега белее, а сосны небеса подпирали, стояла на берегу красивого озера деревенька да барская усадьба. Озерное. Край тот был богат лесом да зверьем, а пуще того - красотами дивными. Куда ни глянь сказка одна. Особенно зимой. Тогда они не в пример нынешним были. Навалит снега по самую крышу и прихватит все морозцем… дворцы да терема стоят. Один диковиннее другого. На окраине той деревеньки, в самом бедном домишке жила девочка по имени Цветана. Беда не беда, да бедно жила их семья. Отца в солдаты забрили, а мать с пятерыми детишками с воды на хлеб перебивалась. Барыня, что жила в усадьбе, взяла девочку к себе. По дому помогать. Тогда все при господах значились - дворовые да крепостные.
        А Цветанка смышленая и работящая была, за что ни возьмется, все у нее лучше других получается. Особенно кружева вязать. Уж искусница, да выдумщица, каких не сыскать. Барыня ее приметила. По праздникам домой отпускала, да в подарок то старое платье своей дочери отдаст, то денежку медную. Цветанка все в дом несет - матушке да сестрицам своим. Так и жили.
        Однажды летом прошел слух, что матушка-государыня проездом в их края пожалует. Губернатор да предводитель переполошились. Хотят царице угодить. Везде порядок наводят, да выспрашивают, чем бы ее величество порадовать. Прослышали о мастерице Цветане из Озерного, мол, лучше кружевницы никто и не видывал. Сговорились с барыней, что государыня в усадьбу заедет. Отдохнуть с дороги да на кружева поглядеть. Тогда мода на тонкую ручную работу в большой силе была.
        В назначенный день царица со свитой пожаловали. Шум, гам, суета. Слуги да придворные наехали, кареты, сундуки… Наряды пестрят такие, что Озерное словно по весеннему первоцвету преобразилось. Однако всех затмила сама матушка-государыня в сопровождении гусарского эскадрона. А те, как на подбор, статные да чернобровые, глаза озорные, девушкам проходу не дают. Был среди них удалец по имени Святозар. Красавец. Молод, а уж вся грудь в орденах и шпага с позолоченным эфесом.
        После шумного застолья пошли девушки хоровод водить. Босиком по зеленой траве, в длинных расшитых сарафанах да кокошниках шитых жемчугами. Одно слово - лебедушки. Все хороши, а одна краше всех с косой в красных лентах до колен. Цветана. А как песню завела нежным голосом, так все и затихли. Не зря говорят, в красивых местах и люди красивые родятся. Матушка-государыня сама в ладошки хлопала да посмеивалась. Ай, да умница, ай, да красавица! Один Святозар молчал. Покорила его Цветана.
        Приказала барыня своим слугам поднести царице да гостям домотканые кружева. Надеялась позабавить государыню, а то и удивить. Работа непростая - тонкая, изящная, да с выдумкой. Более всего понравились ее величеству кружева на темы русских сказок, особенно те, где Иван-царевич на сером волке скачет. Велела позвать мастерицу, чтобы ее с собой в столицу взять, да там своим мастерством гостей заморских потчевать. Хитрая барыня подтолкнула вперед свою толстощекую дочку. Удивилась царица, глядя на пухлые пальцы белоручки, но слово сдержала.
        Проходит время. Барская дочка в столичном дворце живет, а ей с оказией из Озерного кружева привозят. Толстощекая до обеда спит, и царице каждый день приносит с поклоном новую работу, мол, сама сделала. Так бы продолжался этот обман, да пожаловал в город Санкт-Петербург французский посол. Во дворце бал в честь высокого гостя, музыканты играют, пары вальсируют, а гусары в почетном карауле стоят. Объявили о государыне. Все в низком поклоне застыли, посол ножкой кренделя на цветном паркете выписывает. Одно слово - царица. Она в сопровождении своих верных гусаров вошла, и заплясали вокруг огни от ее бриллиантов. Однако посол не на государыню-матушку смотрит. Скандал назревает. Церемониймейстер выясняет, в чем дело. Оказывается, посол увидел кружевной воротник у гусара из свиты и так поразился высокому искусству работы той, что грамоту от своего Людовика вручить позабыл.
        Усмехнулась матушка-государыня, велела подойти гусару. А это Святозар, и на плечах у него подарок Цветаны. Признался красавиц, что певунья из Озерного пленила сердце его. В ответ на его пламенное признание, подарила Цветана сей вышитый воротник. Сравнила царица вышивку с работами, поднесенными ей боярской дочкой, и поняла, что это одних рук дело. Разгневалась, ножкой топнула. Велела привезти к ней в столичный дворец настоящую мастерицу. Три дня без отдыха и устали скакал гусар Святозар с двумя спутниками, а вернулся с тремя. Цветана так в мужском платье перед царицей и предстала. Все умеет мастерица, даже на коне не хуже воина скакать. Одно слово - русская красавица.
        Затеяла матушка-государыня соревнование между Цветаной и барской дочкой, чтобы вывести обманщицу на чистую воду. В большом зале, на глазах у приглашенной публики обе принялись за работу. Главным судьей назначили французского посла, как большого знатока в кружевном деле. Придворные развлекаются, а обе девушки ни на миг от работы своей не отрываются. И все под присмотром француза. К вечеру срок соревнования стал истекать. Ждали ее величество для оглашения победителя. Впрочем, и оглашать-то нечего было. Посол так смеялся, увидев, работу толстощекой, что икать бедный стал. Насилу отпоили.
        Царица отослала обманщицу с позором обратно к маменьке и наказала обоим более в столицу не показываться. Цветане же предложила стать ее белошвейкой и во дворце жить. Мастерица с радостью согласилась. И почетно, и семье помогать под силу. Своему гусару Святозару ее величество за службу верную решило сделать подарок. Проси, чего пожелаешь. Упал красавец на колени перед матушкой-государыней и попросил руки своей ненаглядной Цветаны. Тут все и решилось. Царица их благословила. Растроганный посол французский им свадебный подарок сделал - маленький домик под Парижем.
        Поговаривают старые люди в том домике так никто и не жил, только посол привозил из далекой России удивительные кружева. Собралось их немало. Все, как один сказочные. И по сюжету, и по мастерству. Когда послу вышел срок покинуть королевскую службу, над маленьким домиком под Парижем появилась красивая надпись. «Русское чудо». С тех пор много времени прошло, а над домиком так и осталась та надпись, а по окрестным дорогам указатели со стрелочками. «Русское чудо». Посетителей в том домике встречает поседевший пра-пра-правнук посла, и рассказывает забавную историю о белошвейке и белоручке.
        Год лисенка
        Ещё засветло в избе зажёгся свет на кухне, и запахло чем-то вкусным. Потом сонно промычала корова Наташка. Было слышно, как тонкие струйки молока упруго застучали о пустое ведро. Постепенно эти звуки притихли и стали шуршащими. Это большое белое ведро начало наполняться теплым свежим молоком. Можно было представить, как оно пениться и все прибывает и прибывает. Рядом зафыркал гнедой конь Вовчик. Это мимо него важно прошелся хитрый кот Тимофеич, и, непременно мяукнул что-нибудь обидное. Ласкового голоса хозяйки слышно не было, только Наташкины протяжные возгласы можно было разобрать из их утреннего разговора. Засуетились куры и, захлопав крыльями, заголосил рыжий задавака петух Константин. Из будки лениво отозвался лохматый пёс Рамзес. Давно забылось, кто и почему его так назвал, но от этого он еще больше стал зазнаваться и давно забыл свою службу. В других дворах его товарищи уже бойко подавали голос, учуяв чужака, а этот и не думал выходить из теплой будки. Утро только начиналось. Выпавший за ночь снег еще был нетронут, и весь двор казался большой белой полянкой.
        Притаившийся у забора лисёнок принюхивался, водя своим чёрным носиком по сторонам. В эту ночь он впервые отважился пойти в деревеньку один. Заметать свои следы, узнавать всех по запаху и незаметно подкрадываться он уже умел, но находить ответы на свои вопросы он так и не научился. Почему люди придумали, что есть год лошади, собаки, кота, козы, даже серой мышки. О петухе и говорить не приходится. Константин весь январь так важничает, что Тимофеич ему уже перо выдрал за это. Только год лисёнка никогда не наступит. Какая несправедливость. Утренний мороз хватал за лапки, и пришлось их по очереди поджимать поближе к теплому животику с белой шерсткой.
        Из кухни послышался стук посуды. На фоне светлого окна появился силуэт Тимофеича. Он распушил хвост и важно прохаживался. Сейчас ему хозяйка нальет в блюдечко теплого вкусного молока. Утро начиналось с завтрака. Все волновались, почуяв это. Было слышно, как хозяйка шла по дому, и её оживленно встречали раскудахтавшиеся куры, наскакивающие друг на друга козочки, даже спокойный Вовчик глухо застучал копытом. Захрюкала толстая неповоротливая Машка, и весь её шустрый выводок маленьких поросят.
        Только лисёнку никто не предлагал подкрепиться с утра. Однако это его не очень расстроило. Он вспомнил, что есть еще год свиньи или кабана. А как раз недалеко от их норы в лесу он часто встречал огромного кабана около столетнего дуба. Для такого малыша как он оба были таки большими и сильными, что казались одного возраста. Значит, нужно было найти кабана и расспросить его. Он непременно должен был знать, как появился год кабана.
        Стало совсем светло. Даже Рамзес зашевелился в своей конуре и стал постукивать мохнатой лапой по пустой миске, требуя завтрак. Пора было уходить. Лисёнок напоследок жадно втянул черным носиком воздух, наполненный странными запахами незнакомого мира, и стал прокрадываться к соседнему оврагу. Снегу было много и приходилось перепрыгивать глубокие места, где травинки полностью скрывались под белым холодным покрывалом. Нужно было спешить, чтобы его не заметили. Деревенька была маленькой, всего несколько дворов, но ни в одном из них у него не было друзей. А лай дворовых собак ничего хорошего не обещал.
        Обычно в это время, кабан приходил к дубу завтракать. Копытами и своим пятачком он отрывал жёлуди под снегом. При этом он смешно сопел и чихал. Озорные белки с соседних сосен бросали в него пустыми шишками, но он не обращал на них внимания. Это был очень серьёзный кабан, и если он принимался за какое-то дело, то отвлечь его было очень трудно. Когда же он приступал к завтраку, можно было прохаживаться рядом и смело напевать песенки. Лисёнку всегда хотелось в это время подергать кабана за маленький хвостик. Ему было смешно и непонятно почему у такого огромного и сильного кабана такой маленький хвостик. Крючком. Не в пример ему у маленького лисёнка был шикарный пушистый хвост, чем он очень гордился. Ведь им можно было укрывался от холода, заметать свои следы и дразнить кого-нибудь, выставляя из-за дерева лишь белый кончик. Да мало ли. Впрочем, однажды злая собака пыталась ухватить его за этот самый хвост, но не тут-то было. Не зря ведь он был чемпионом по пряталкам и догонялкам.
        За этими мыслями время в дороге пролетело незаметно. Было слышно издалека, что кабан уже нашел свои жёлуди. Он шумно чавкал и сопел. Лисёнок знал, что в это время кабану лучше не попадаться на глаза. Он так ревниво оберегал свою добычу, что готов был ринуться на любого со своими кривыми клыками. Глупый, кому нужны эти жёлуди. Впрочем, лучше было подождать, когда тот насытится.
        Наконец, раздалось умиротворенное похрюкивание. Это кабан после завтрака не торопясь отправлялся на прогулку. В отличие он лисёнка, который всегда выискивал самую безопасную дорогу, толстый кабан двигался по прямой. При этом он так самодовольно хрюкал, что можно было спокойно дожидаться его по намеченному маршруту. Лисёнок запрыгнул на ствол большой ели, что свалил ветер в прошлом году и принялся ждать кабана. Когда тот вышел из кустов, ломая ветки, лисёнок заискивающе спросил его:
        - Наверное трудно искать жёлуди под снегом?
        Кабан даже не взглянул в его сторону и продолжал свой неторопливый путь.
        - У меня вот никогда не получалось. Только очень умный может делать это нелёгкое дело.
        - Да уж…
        - Я всегда завидовал тем, кто давно живет в лесу и всё знает.
        Кабан остановился и недоверчиво посмотрел в его сторону. Несмотря на свою огромную силу и свирепый нрав, он был туповат и очень не любил, когда над ним подшучивали. Но сейчас кабан был в отличном настроении и похрюкивал на ходу. Наверное он что-то напевал себе по-своему.
        - Ты прав, малыш, я давно живу в этом лесу и все знаю. Я даже помню твоего дедушку. Ох, и хитрющий был лис.
        - А не знаешь ли ты, уважаемый, отчего люди празднуют год кабана, а год лисёнка - нет?
        - Потому, что мы самые умные и полезные животные. А от вас всегда одни неприятности.
        Фыркнул кабан от удовольствия и, наклонив огромную голову с маленькими глазками, засеменил своими толстыми ножками. Лисёнку стало грустно, от мысли, что он не может быть полезным как кабан. Он так задумался, что не сразу услышал, что его кто-то зовёт. Это была большая серая ворона. Она раскачивалась на сосновой ветке, стряхивая комки снега на лисёнка.
        - Кар-р-р. Чего р-р-расселся, р-р-ыжий?
        - Да вот, хотел спросить кабана, почему его год есть, а моего - нет.
        - Хор-р-роший вопр-р-рос.
        - А ты не знаешь?
        - Сколько живу, такого не слыхивала. Спроси кого-нибудь др-р-ругого.
        И взмахнув большими крыльями, ворона бесшумно полетела по своим важным делам. Лисёнок остался, перебирая в памяти всех знакомых, кого можно было бы спросить. Медведь спал, и только пар от его дыхания поднимался над засыпанной снегом берлогой. Братья серые волки рыскали все дни напролет в поисках чего-нибудь съестного и не очень-то любили поговорить. А в морозные ночи, как сегодняшняя, они так выли от холода, что подходить к ним лисёнок не решался. Тут он вспомнил о лосе. Он был еще больше кабана и должен был всё знать. Найти его в чаще было не просто, но только не для лисёнка, который знал все тропинки, по которым ходили лесные жители.
        Наступил полдень, когда лисёнок добрался до березовой опушки, где обычно лакомился корой старый лось. Вот и теперь он неторопливо ходил между деревьев, пробуя на вкус своим шершавым языком застывшие стволы. Правила хорошего тона требовали подождать, пока лось закончит обед, но лисёнку не терпелось узнать ответ на свой важный вопрос. Запыхавшись от быстрого бега, он сбивчиво спросил:
        - Не будет ли так любезен уважаемый лось, ответить мне, почему год кабана есть, а лисёнка нет?
        Тот медленно повернулся, и, не переставая жевать, посмотрел на лисёнка большими грустными глазами. Всем своим видом он показывал, что сейчас важнее обеда у него не может быть никаких дел. Но лисёнок так нетерпеливо перебирал лапками и тяжело дышал, что лось понял всю важность ситуации.
        - Вообще-то, мы живем по своим, лесным законам. Люди придумали свои названия годам. А у нас они свои: засушливые или дождливые, холодные или жаркие, урожайные или голодные. Ты еще маленький, и не помнишь, когда был пожар в лесу от молнии. А мы так и говорим, в тот год, когда был пожар.
        - А когда же будет год лисёнка?
        - Извини, дружок, но я не припомню, чтобы так кто-то говорил. Спроси кого-нибудь ещё.
        Так же неторопливо, лось повернулся и продолжил свой долгий обед. Лисёнок совсем расстроился. Ему так хотелось узнать этот важный секрет, но никто не мог помочь. Каждый занимался своим делом, и не обращал внимания на малыша.
        Зимний день быстро угасает, а в лесу и того быстрее. Лисёнок и не заметил, как стало темнеть, а вскоре и звезды засияли над головой. Ночь обещала быть долгой и холодной. Тут он вспомнил, что тайком убежал из норки, когда все его братики и сестрички спали. Ох, и достанется же ему от мамы! Он повернул в сторону дома. Так не хотелось сознаваться, что он не нашел сегодня ответа на свой главный вопрос. Но возвращаться было давно пора.
        Придав своей хитрой мордочке самый виноватый вид, и поджав хвост, он протиснулся в сою родную нору. Конечно, пришлось выслушать от мамы много обидных слов. Когда же он рассказал ей, почему он его не было, она заботливо облизала его своим теплым маленьким язычком и покормила. И даже после этого он никак не мог заснуть.
        - Мам, когда же наступит год лисёнка?
        - Когда ты сделаешь что-нибудь такое важное, что запомнит весь лес. Тогда все и будут говорить, - это было в год лисёнка.
        Свернувшись калачиком, он укрылся своим теплым пушистым хвостом, и ему стал сниться очень хороший сон, в котором он был таким молодцом, что после этого весь лес стал говорить про год лисёнка.
        Дом и дым
        Однажды зимним вечером, когда в избах небольшой деревеньки затопили печи, и над трубами заструились дымки, случился такой спор. Неказистый домишко, которому в обед сто лет, но приютивший под своей крышей большую бедную семью, стал ворчать на дым из своей трубы.
        - И что только от тебя проку. Не греешь, не сеешь, только глаза колешь.
        - Куда ж без меня? - удивился дым. - Я запах родного дома. Не кори, что жидкий, ведь в печи хворост один. Это у богатеев дым с копотью и сажей за версту видать, а наш хозяин на чужих людей батрачит за копеечку. Какой с меня спрос.
        - Точно, - ухмыльнулся дом. - Есть старая поговорка. С думу по деньге на большой очаг станет. Только не про тебя она.
        - Как это не про меня, - вскинулся дым. - Не зря в народе говорят. Много дыму, да мало пылу. Мы с огнем и ужин готовим, и тебя с домочадцами согреваем.
        - Вот-вот, - ехидно заметил дом. - Нет дыма без огня. То не про вас сказано. Про вас другая поговорка есть - и по дыму знать, что огня нет.
        Обиделся дым. Засопел. Однако таким же и остался. Жидковат, как та каша, что в горшке бедняцком готовилась. А печь, в которой горшок стоял, возразила:
        - Хоть мал огонек, а все дым виден. Где дым, там и огонь, где квас, там и гуща.
        - Хех, - закашлялся дом. - Это вы друг дружку выговариваете. Только все напрасно. Не зря люди говорят - ехал мимо, да завернул бы по дыму. Коли дыма нет, то и ехать нечего.
        - Коли были бы у нас хоромы белокаменные, - возразил огонь, - тогда бы и спрос. А то, ведь, избушка на курьих ножках.
        - Не по дому господин, а дом по господину, - тут же заскрипел в ответ обиженный дом. - Не красна изба углами, красна пирогами.
        - Да-а, - мечтательно протянула печь. - Какие на Рождество были пироги! До сих пор их аромат помню.
        - И я, - подал голос пристыженный дым. - Тогда славный ужин был. Как в пословице - и дымно и сытно.
        - И мышь в свою норку тянет корку, - хлопнул ставней дом. - Свой дом не чужой: из него не уйдешь.
        - Это точно, - подхватил огонь в печи. - Не зря в народе говорят - по дыму над баней пар не угадаешь. Вот у нас не самый густой дым, а все в доме живут ладно. Друг дружку любят и берегут. Даже самая младшенькая матери помогает. Это она за хворостом ходила.
        Дому стало совестно, что он так на своих накинулся. Они, ведь, и вправду не виноваты. Семья бедная, но меж ними совет да любовь. Покряхтел старый дом и молвил:
        - Огонь без дыму - человек без греха. Не бывает. Простите меня, братцы. Погорячился.
        - Бесстыжих глаз и дым неймет, - проворчал все еще обиженный дым.
        - Да, будет вам ссориться, - примирительно вмешалась печь. - Всякий дом своим дымом пахнет. Какой ни есть, а все наш дым. Что ж на него ворчать-то.
        - Между прочим, - дым взвился что было сил. - Еще в народе говорят: и дым отечества нам сладок и приятен.
        Все растроганно замолчали. Если бы у них были руки, они непременно бы обнялись. Ведь наши русские пословицы так точно говорят о самой сути жизни, что и добавить нечего. Они - мудрость, проверенная веками.
        Сказка о седьмой жизни
        Это случилось совсем-совсем недавно, буквально - вчера. Не в каком-нибудь тридевятом государстве, а - в соседнем доме. Свернувшись калачиком и уткнувшись в подушку, плакал маленький мальчик. Горе его было так глубоко и безгранично, что все волшебные силы собрались из ближайших мест, но никто не мог ему помочь. Он всхлипывал, растирал слезы по всему лицу, а они всё катились и катились крупными каплями, и падали на влажную подушку. Ни мама с папой, ни друзья, ни добрые домовые, ни ворчливые барабашки, ни трудяги гномы, ни лесные бродилки не могли его успокоить. Они только грустно качали головами и приговаривали.
        - Ну что тут поделаешь. Нам тоже очень жаль.
        Всем хотелось как-то утешить маленького мальчика, и они гладили его по голове большими и маленькими ладошками, пытаясь взять частичку его горя на себя. Но горе было огромным, и никто не мог с ним справиться. Оставалась последняя надежда на помощь Доброй Мудрости. Все разом подумали о ней, и она появилась.
        - Почему ты плачешь, малыш?
        Добрая Мудрость присела на краешек дивана рядом с мальчиком, и все замолкли. Они верили в силу добра и мудрости, и стали тихонько расходиться по своим делам, чтобы не мешать разговору.
        - Я больше никогда не увижу своего Прибоя. Никогда-никогда…
        Сквозь слезы еле проговорил мальчик. Его плечи вздрагивали, голос срывался, а руки искали что-то рядом и, не найдя ничего, прижимались к груди.
        - Кто такой Прибой?
        - Это моя собака. Мой друг. Он самый умный, самый добрый. А они начали говорить, что он старый, что его надо усыпить. Сами тоже болеют… Подумаешь, он ходить не может. Я бы его на руках носил, сам бы уколы делал. А они его сегодня к врачу увезли, а потом сказали, что он больше не вернется. Никогда…
        Мальчишка опять заплакал, не в силах сдержаться. Он хотел что-то ещё и ещё говорить, но слова застревали, и он только закрыл лицо руками и опять уткнулся в подушку.
        - Мне очень жаль, я понимаю тебя. Но так устроен мир. Все рождаются и умирают - и цветы, и птицы, и люди.
        - Почему, почему, почему?
        - Нас учат любить и дорожить любовью. Своей и чужой.
        - Но ведь я так его люблю.
        - Малыш, но его же не специально усыпили. Просто пришло его время.
        И Прибой не хотел уходить. Он тоже тебя очень любит и будет скучать, но вы обязательно встретитесь. Всему своё время.
        - Как встретимся. Когда?
        Он мигом вскочил, всё еще прижимая руки к груди, где что-то так сильно болело. В широко раскрытых глазах были надежда и недоверие. Он готов был бежать, что есть сил, сражаться и умереть. Он готов был на всё!
        - Не сейчас. Это сучится позже. Иди я тебя обниму и расскажу одну простую историю. Каждому даётся возможность родится и научиться за свою короткую жизнь не только ходить и говорить, но - думать и любить. Мы умираем и рождаемся заново. Мы учимся не по книжкам, а по-настоящему.
        - Почему же я ничего не помню?
        - Твоё сердце всё помнит. Только прислушайся к нему.
        - И у меня опять будет новый Прибой?
        - Нет. Никто не знает, кого ты встретишь. Это может быть кто угодно.
        - А как же я его узнаю?
        - Его будут звать по-другому, а может, ты его и сам назовёшь. Это не так важно. Главное, чтобы ты открыл своё сердце для любви, а не для ненависти.
        - И так будет всегда?
        - Пока ты не научишься. Это как школа, в которой девять классов. Правда, плохих учеников оставляют на второй год.
        - А мне еще долго?
        - Если ты спрашиваешь о жизни, то у тебя - седьмая. Если ты говоришь о встрече, то всё зависит от тебя. Родственные души и любящие сердца обязательно встретятся. Научишься ждать и не размениваться по мелочам, всё сбудется. Это зависит от тебя.
        - Я очень-очень буду его ждать.
        - Только не забудь об этом.
        Добрая Мудрость улыбнулась. Ей хотелось верить, что маленькое сердце не устанет ждать, и не обманется, разменявшись по пустякам. Так редко ей приходилось встречать чистые души, способные искренне любить и верить.
        - Как Вас найти, если мне нужно будет поговорить?
        - Я в каждом из вас. Нужно только спросить своё сердце.
        В тёмной комнате, широко открыв глаза, лежал маленький мальчик. Он прислушивался к мыслям, звучавшим внутри него, и верил. Верил, что скоро всё случится, и он опять сможет обнимать и прижимать к своему сердцу самое дорогое на свете существо, которое он всегда любил и будет любить. Это успокоило его, и он медленно закрыл глаза. Добрые сны уже витали вокруг, готовые рассказать об удивительных событиях, которые будут происходить в его седьмой жизни.
        Сказка о друге
        Однажды поздним-поздним вечером фея летела по своим волшебным делам, и вдруг заметила, что один маленький мальчик еще не спит. Все его сверстники давно видели сны, а он никак не хотел закрывать свои усталые глазки, и сон, ожидавший его рядом на подушке, недовольно ворчал. Ночная фея умела незаметно садиться на краешек кровати так, чтобы её не боялись маленькие дети.
        - Почему ты не спишь?
        - У меня нет друга.
        - О каком друге ты говоришь?
        - О настоящем.
        - И что же произошло?
        - Колька обещал дружить.
        Я ему рассказал, что мне Светка нравиться, так он всем разболтал.
        - Дружат не по обещанию, тебе просто болтун попался.
        - Я маму спрашивал - как друга найти.
        Она говорит: друзья познаются в беде.
        - И ты хотел найти беду?
        - Нет, мы просто с Серегой по лужам бегали. Промокли.
        Так он всё бабушке рассказал.
        - Влетело?
        - Ещё как…
        - Так ведь ты Серегу подбил на это.
        - Ну, я.
        - Тогда тебе первому нужно было признаться. Друг не только тот, кого выручают, но и тот, кто выручает.
        - Да если бы его на войне ранили, я бы его к нашим дотащил.
        - Война много горя приносит. Чтобы найти друга, она не нужна.
        - Я хотел бы рыцарем быть, и всем помогать. А гадов всех…
        Маленькие кулачки сжали края одеяла, и он замолчал. Фея улыбнулась, ей понравилось отважное сердце, но оно так торопилось.
        - Кто ищет, тот всегда найдет.
        Только настоящих друзей не так просто встретить.
        - Мой папа тоже любит поговорки. Я его спрашивал, как друга найти, так он повторяет: враг впереди, предатель сзади, а друг рядом.
        - И что же тебе не понятно?
        - Это взрослая поговорка, а я только мальчик. Мне даже щенка не хотят подарить. Говорят, что я еще маленький.
        - В тебе обида говорит, дружок. А обида и зависть, плохие советчики.
        - Но мы бы так с собакой дружили. Это был бы самый-самый мой лучший друг. А папиных слов я не понимаю.
        - Если ты задаёшь себе такой вопрос, то ты уже не маленький. Ты просто привык, что тебе все объясняют. Пора учиться думать самому, и верить своему сердцу.
        - Почему все, кто впереди враги.
        - Ты прав, это взрослая поговорка. Обычно впереди неизвестность или опасность. Если есть враг, то пусть будет впереди, чтобы ты знал с кем сражаться. Предатель хуже врага, он на твоей стороне и ты ему доверяешь, а он может испугаться, обидеться, затаить злобу. А друг действительно всегда рядом, даже если ты его не видишь.
        - Как это?
        - Настоящий друг всегда хочет сделать для тебя больше, чем для себя.
        Он найдет способ, как помочь, даже если его нет рядом.
        - Я тоже хочу быть таким другом.
        - И ты им обязательно станешь. Только никогда не лги себе, и сердце тебя не обманет. Оно всегда подскажет, кто идет навстречу. Может быть, это просто прохожий.
        Мальчишка замолчал.
        Фея поняла, что он заглянул к себе в душу, ища ответ. Он начал говорить со своим сердцем. А это - лучший советчик. Она подмигнула доброму сну, который терпеливо ждал на подушке, когда закончится их разговор. Он понимающе кивнул её в ответ.
        Не прощаясь, фея улетела так же неожиданно, как и появилась. Ей стало грустно, что только в детстве сердца людей открыты для откровенных разговоров и снов.
        Принцесса Ро
        Когда это было, уже никто и не помнит. Давно. А, вот, саму историю забыть не могут.
        То далекое лето выдалось славным. Большой луг на пологом берегу речушки укрыла густая сочная трава и множество цветов. Среди них выделялись васильки. Высокие, статные, а голубоглазые… Звень поднебесная! Многие на них заглядывались, да дружбы искали, а они все посмеивались. Росли, как все, дружка дружку поддерживали и никого не забижали.
        Вокруг невест на выданье - глаза разбегаются, а младшенькому Васильку глянулась соседка. Ромашка полевая. Удивлялись все этому выбору голубоглазого красавца. Ну, кто она такая - малышка рыжая, да и только. А он так нежно к ромашке головку свою склонял, что многие поверили в их светлое чувство и радовались, но были и завистники. Кто шептался в сторонке, кто вместе играл, когда по полю ветерок пробегал, а были и такие, кто водой заговоренной брызнуть норовил. Да, парочке странной все нипочем, глядят дружка на дружку, не налюбуются. Так и жили.
        Однажды кто-то пустил слух, что ромашки удачу в сердечных делах приносят. Зачастили на то поле любопытные - гадать на рыженьких, отрывая им лепестки. Все поле от возмущения гудит, а пришлые ничего не слышат, только лепестки по ветру летят.
        Так и беда приключилась. Остановились чьи-то босые пятки у Василька, да его голубушку и сорвали. Как ни кричал он, да братья его, что нельзя так, никто не услышал. И полетели белые лепестки в речку, только рябь по воде пошла, а уж где бедняжка свою рыженькую головку склонила, никто не ведает.
        Закручинился Василек, затосковал сердешный! Боль-тоска его изнутри гложет хуже болезни какой. Ему наперебой всяких невест предлагают, тем летом на лугу много красавиц уродилось. Да, он все одно твердит - нету на свете другой такой. Иссох от тоски Василек, а глаза еще светлей от слез стали. Соседи твердят, это же ромашка, таких море вокруг. Василек посмотрел грустно на них и молвит, что для него нет краше на белом свете никого, кроме его принцессы. Он так ее и назвал. Принцесса Ро.
        Сказка о страшном слове
        Давным-давно люди живут на белом Свете. Так давно, что даже забыли, когда и как это началось. Забыли и зачем они живут вообще. Просто живут, ездят на работу, ходят по магазинам, заводят семьи и очень мало времени проводят с детьми, чтобы объяснить им что-нибудь. Когда эти дети вырастают, они уже тоже ничего не знают и не могут объяснить своим детям. Только делают вид, что у них очень важная работа, и они все время заняты. Нанимают чужих взрослых и отводят своих детей к ним, чтобы те воспитывали малышей и постоянно говорили чего нельзя делать.
        Но однажды все-все взрослые на Земле были так сильно заняты, что маленькую девочку по имени Ирочка оставили дома одну. Она не плакала и не играла, а просто смотрела в окно и всё думала - куда это так спешат странные взрослые. Ей было грустно оттого, что никто не хочет с ней поговорить. Так грустно, что пролетавшая мимо фея услышала Ирочкины мысли и решила с ней поговорить. Она присела рядом на подоконник и спросила:
        - Что ты хочешь узнать?
        - А зачем живут люди?
        - Чтобы любить.
        - Кого любить?
        - Слушай своё сердечко, Ирочка. Оно само тебе подскажет.
        На минуту маленькая девочка задумалась. Ведь она и так любила маму, папу, братика. Еще ей очень нравился Колька, но он был такой глупый, что она ещё точно не знала.
        - А разве взрослые не умеют любить? Ведь мама и папа любят меня?
        - Конечно. Но многие забыли, что такое любовь.
        - А это плохо?
        - Очень плохо, моя дорогая. Когда любовь покидает человека, вместе с ней от него уходят радость и счастье.
        - Поэтому взрослые такие сердитые?
        - Не только. Если душа человека опустела, туда приходят зависть и злоба.
        - И они уже никогда от туда не уйдут?
        - Старайся не говорить это страшное слово - никогда.
        Ирочка задумалась так сильно, что даже не заметила, как фея улетела. Впрочем, она не стала сильно расстраиваться, потому что знала - феи часто разговаривают с маленькими девочками и мальчиками, если это им нужно.
        Принцесса Круглого озера
        Давным-давно за высокими горами и синими морями, посреди леса, в котором за верхушки деревьев цеплялись белые облака, притаилось необычное озеро. Оно было большое, с чистой прозрачной водою и сочной травой по берегам, а главное - оно было абсолютно круглым. Его так и называли. Круглое. С одной стороны озера, откуда из-за верхушек высоких деревьев утром появлялось солнце, находилось королевство Жаворонков. Его жители всегда вставали с первыми лучами солнца, но рано ложились спать. Потому их так и прозвали.
        С другой стороны круглого озера, за верхушки высоких деревьев которого вечерами садилось солнце, было королевство Сов. Его жители любили поспать до обеда, а ночами рассматривать звезды. Все подданные, а особенно их короли, вечно спорили друг с другом, кто умнее и главнее. Бранились и даже воевали, да все бестолку.
        Однажды ранним утром у короля Жаворонков родилась дочка, и хороша она была, как утренняя заря. Король поспешил назвать ее Принцесса Круглого Озера. Он считал, что утро важнее вечера, а значит и его дочь, должна этим озером владеть. Но в тот же день, только вечером, у короля Сов родился сын. Младенец был крупным и крепким, а звезды пророчили ему судьбу великого воина. Король Сов тоже хотел владеть необычным озером и потому назвал своего сына Принцем Всех Берегов, объясняя, что любое озеро во власти своих берегов.
        Королевские дети росли не по дням, а по часам. Настал день, когда Принцесса Круглого Озера превратилась в красавицу с огромными голубыми глазами, заглядевшись в которые, любой влюблялся в нее, а Принц Всех Берегов стал настоящим рыцарем. Он побеждавшим на всех турнирах, а из влюбленных в него девушек можно было собрать целое войско.
        В обоих королевствах стали шушукаться, что лучше пары не сыскать на всем белом свете, но как в этом убедить своих родителей никто не знал. Прослышала об этом ведьма, жившая в дупле векового дуба на опушке леса, в котором за верхушки деревьев цеплялись белые облака. Старые люди поговаривали, что когда-то ведьма была хозяйкой Круглого Озера и прятала его от всех под черными грозовыми тучами, но светлые силы прогнали злую колдунью. С тех пор в Круглом Озере, как в зеркале, отражаются и небо, и солнце, и звезды. Да только не так просто зло одолеть. Ведьма ждала своего часа, чтобы отомстить и озеро обратно к рукам прибрать. Случай и подвернулся.
        Настал день, и в королевском замке Жаворонков был назначен бал в честь совершеннолетия Принцессы Круглого Озера, а в замке Сов - Принца Всех Берегов. Только по традиции обоих королевств одно событие должно было состояться в полдень, у другое - в полночь. Со всех известных и неизвестных государств и княжеств съехались гости и привезли с собой бесчисленные дары. В замке Жаворонков было просто не протолкнуться от женихов, а в замке Сов - от невест.
        Далеко за пределы леса, в котором за верхушки деревьев цеплялись белые облака, разнесла молва правду и небылицы о Круглом Озере, краше которого во всем белом свете ничего не сыскать. Поэтому желающих породниться с обладателями сказочной красоты было хоть отбавляй. В суете никто не распознал в прекрасном юноше, лучше всех танцевавшем на балу Жаворонков, и юной красавице, покорившей всех гостей на балу Сов, одну и ту же странную личность. Ведьму.
        О, она была сильна в черной магии. Знала немало заговоров, приворотов и секретов изготовления всякого зелья. Недаром ее тень видели в лунную ночь кладбищенские сторожа. Ведьма могла многое, но чтобы в один день стать юношей и девушкой на двух королевских балах, никто и не предполагал. Используя свои колдовские чары, она внушила обоим королям, их женам и прислуге, что лучшей партии для принца и принцессы не найти. Только молодые наследники королевских титулов настороженно поглядывали на странных идеальных претендентов. Ведь, встретившись однажды у озера, они полюбили друг друга и с тех пор втайне переписывались, используя почтовых голубей.
        На следующий день после бала в честь совершеннолетия детей, родители объявили о помолвке. Никто и заподозрить не мог, как ловко превращалась ведьма то в юношу, то в девушку, переносясь с помощью черной магии с одного берега озера на другой. И оба короля верили, что скоро породнятся с каким-то могучим королевством, с помощью которого и одолеют соседа. Стали готовиться к свадьбам.
        Только Принцесса Круглого Озера и Принц Всех Берегов не желали этих свадеб. Они задумали бежать и тайно венчаться. Да бот беда. Черный ворон, один из слуг ведьмы, выследил почтового голубя и перехватил письмо принцессы. Когда ведьме стало все известно, она решила перехитрить юных влюбленных. Подделав почерк принцессы, ведьма назначила встречу принцу рано утром, когда ее чары наиболее сильны. Она не учла одного. Любящий человек в первую очередь думает о другом. Принцесса Круглого Озера никогда бы не назначила принцу-сове утренний час для встречи. Ведь она знала, как совы любят поспать. Об этом подумал и Принц Всех Берегов. Он заподозрил неладное.
        Размышляя, принц отправился в королевскую библиотеку, где нашел старинную книгу. В ней говорилось о бессмертном колдуне, заточенном в темницу их замка. Отыскав колдуна, замурованного в заброшенном туннеле под башней, принц пообещал освободить того в обмен на помощь. Об этом не знала ни одна живая душа.
        Еще затемно в день, когда должна была состояться свадьба, ведьма в образе принцессы ждала в условленном месте принца для побега и тайного венчания. Принц явился с первыми лучами солнца. Они бежали и обвенчались, как и написано было в поддельной записке. Едва священник объявил их супругами, ведьма приняла свой настоящий облик и злобно захохотала. К ее великому разочарованию принц не удивился. В следующий миг он стал колдуном из темницы. Оба владели черной магией. А настоящая принцесса только готовилась к встрече, назначенной ею на полночь.
        Никто не знает, как жили потом колдун и ведьма, а вот на всем белом свете не было никого счастливее, чем Принц Всех Берегов и Принцесса Круглого Озера.
        Живая вода
        Давным-давно, когда превыше всего ценились доброта, преданность и честь, среди зеленых лесов и золотых полей одной удивительной страны, в низинке, где любила притаиться в июльский полдень прохлада, был Родник. Именно с большой буквы, потому что обращались к нему очень уважительно. И не зря.
        В лютую стужу вода у него была теплая, а в жару - студеная. Всегда кристально чистая, а уж какая вкусная - не оторваться. Сколько бы не пили, всем хватало. Даром. При встрече Родник не делил людей на хороших и плохих. Жажда у всех одна. Потому вокруг него всегда порядок был. Любая душа доброту понимает, и чем может одаривает. Не то, чтобы взамен. Баш на баш. Нет. По зову сердца. Кто траву лишнюю уберет, кто камнем бережок поправит, кто помолится в тени старого дуба, что ветвями от непогоды Родник укрывает. И это чувствуется.
        Любой путник здесь мог не только жажду утолить, но и тревогу душевную успокоить. У кого ее нет. А Родник все понимает. С ним помолчать, что исповедаться. Уходя, путник повернется к Роднику и до земли поклонится. От души.
        Однажды, нашлась горячая голова, затеяла, было, капище там соорудить. Отговорили. Ни к чему это. Душе для общения с высоким не нужны ни хоромы, ни дворцы. Что может быть лучше чистого синего неба и Родника в собеседники. А он не прост был. Каждый, кто припадал к Роднику, потом свое отражение в нем видел. Чудеса ли то или вода такая, только вся правда. Как на ладони. И не перед кем оправдываться или клясться в чем. Все, как есть.
        Бывало осерчает кто, шлепнет по воде ладонью. Пойдут круги, пропадет отражение, но на душе-то от этого не легче. Себе не соврешь. Да еще стыд одолеет - с кем воевать надумал. Только Родник и обидится мог. Вода в нем замутиться, рябь на поверхности, и все вокруг как-то не так. Словно отвернется он от тебя. Можешь уйти, конечно, только тяжесть на сердце камнем давить будет. Тошно станет. Если не совсем пропащий, вернешься и покаешься. Родник зла не помнит.
        В лихолетье пытались его извести. Чужие кони топтали берега, дуб вековой спалили, водой торговать затеяли. Даже времянку соорудили, чтобы иным богам молиться. Куда там. Исчез Родник. Без него и тропинка к тому месту быльем поросла. Будто и не было ничего.
        Только душа вранья не приемлет. Испивший однажды родниковой воды из берестяной плошки, дождевую воду в пластиковом пузырьке отвергает. Мертвая она. Хоть с заморских ледников по цене злата. Отвергает. А Родник тот помнят и детям своим о нем сказывают.
        Хоть и давно то было, а отыскать заветное место можно. От грязи очистить, камнем бережок укрепить, да деревца посадить. Оживет Родник. Побежит чистый ручеек, унося муть в болотце. Там ей и место. Сколь еще времени пройдет, чтобы речушки местные от всего наносного очистились, чтобы появился в них, как встарь, жемчуг? То неведомо.
        Мать - Сыра Земля все помнит. На добро добром откликается. Родник в чужие руки не отдаст. Только родным своим. Пора вспомнить, кто мы. Да не по книжкам, неизвестными толмачами писанными, а в душу свою заглянуть. Вкус той воды вспомнить. Живая она.
        Софьины сказки
        Давным-давно, в лесу за речкой Тихой жила-была сова по имени Софья. Ей было так много лет, что никто из лесного народа не знал, когда она родилась. Она просто всегда жила в дубле Большого дуба на поляне. С годами зрение и слух ночной охотницы стали слабеть, и она перестала вылетать за добычей. Софья не смогла бы пережить голодную зиму, да помог случай.
        После первого снега повадился ходить на охоту в лес за речкой Тихой какой-то чужак. С двустволкой. Как пальнет из нее, так кого-то из лесного народа не досчитаются. Стал каждый день приходить. Просто житья нет! Собрались зверушки, грызуны, да птицы на совет. Всегда у Большого дуба решали важные дела. Думали-думали, а ничего путного придумать не могут.
        Тут Софья возьми, да и скажи. Мол, надо этого чужака напугать. Чтоб неповадно было в наш лес ходить. Все загалдели, затрещали - как это? У него ж двустволка. Чем его испугать. Софья спокойно отвечает - всякая сила б?льшей силы боится. Устроим ему представление.
        На следующее утро, по свежему снегу явился в лес за речкой Тихой чужак. Идет и удивляется - никого. Даже сорок не слышно. Когда на поляну к Большому дубу вышел, увидел след на снегу. Да не простой. Лапища размером с него. Так мог шагать только великан. Остановился чужак, двустволку с плеча скинул. По сторонам озирается. Никого. В лесу тишина, словно все вымерло.
        У чужака спина похолодела от дурного предчувствия. Кто ж такой огромный в лес заявился, да всех изничтожил? Не иначе великан кровожадный. Следы-то, вон какие! Видать, недавно прошел. Жутко чужаку стало. И тут в звенящей тишине в дупле Большого дуба кто-то как зарычит. Громко так, что чужак присел со страха. А из дупла кто-то человеческим голосом как закричит:
        - Попался!
        Бросил чужак свою двустволку и бежать. Страх подгоняет. Несется он, что есть мочи, а за спиной опять тот ужасный голос:
        - Не уйдешь!
        Куда там. Чужак так припустил, что его бы и лось не догнал. Только просека в буреломе осталась. Многие в тот день впервые узнали, что сова умеет по-человечески говорить. Да, и выдумщица она большая. Никто не догадался бы как из веток и глины следы огромные сделать и медведю к лапам прикрепить. А когда косолапый в дупло к Софье втиснулся и они там вместе, как в трубу рычали и кричали, всем тоже страшно было.
        С тех пор Софья стала советчиком всего лесного народа. Идут к ней со всякими вопросами, а она ловко их решает. Не зря на одном старинном языке Софья означает - мудрая. Так и зажили. Сова советами помогает, а ей народ гостинцы приносит.
        Еще оказалось, что Софья отличная сказочница. Столько историй знает и так их в разных лицах рассказывает, что заслушаешься. И детвора, и взрослые приходили к Большому дубу за сказками. Сядут рядком, кто внизу, кто - на ветках, и представление начинается. Интересные были истории и нескончаемые.
        Сколько лет и зим так прошло никто не помнит. Многие взрослые своим малышам рассказывали сказки, которые в детстве у Большого дуба слушали. И сказки все добрые и мудрые - как в мире и согласии жить, да общее дело решать справедливо. Только вот беда, появился однажды весной в лесу за речкой Тихой черный ворон. Откуда он прилетел, никто из лесного народа не знал. И давай этот ворон про другой лес рассказывать. Как там сытно живут, потому что, законы у них другие. Поначалу его никто кроме лодырей не слушал. Только собирались они у Большого дуба и так кричали, что Софью и слышно не было.
        Наобещал черный ворон с три короба и все даром. А чтобы так жить нужно всего-то закон лесной поменять. Так все ловко он каркал, что один за другим потянулись к этому горлопану остальные. Всем хочется в тепле и достатке жить, а уж зимовать и подавно. Забыли про Софью и ее мудрые советы. Решили все получить, сразу и без усилий. Ворон этим воспользовался и выгнал старую сову. Сам в дупле Большого дуба поселился. Оттуда и каркал на весь лес.
        Никто не задумался, куда Софья подевалась, как живет. А старую ночную охотницу приютила серая цапля, которая жила на краю болота. Не верила цапля крикливому ворону и сторонилась лесного общества. У болота всегда сыро и зябко, а ночи такие холодные, что только, прижавшись друг к дружке, можно согреться. Тут сказки совы и пригодились. Ласково она их шептала засыпающим обитателям большого гнезда на краю болота. Так прожили все лето.
        Когда же наступила осень, и цапля со своими стала собираться в теплые страны, Софья закручинилась. Как ей одной зимовать? Ни улететь далеко, ни охотиться она не может. Беда.
        Прослышали о великой сказочнице бобры из соседней заводи на речке Тихой. Жили они особняком, потому что с утра до вечера трудились и горлопанов не уважали. Те как-то сунулись к ним за бревнами. Мол, у вас тут их много, но бобры ребята дружные, своего просто так не отдали. А, вот, Софью жить позвали.
        Когда снег запруду бобровую запорошил, у них внутри было тепло и сухо. Софья в своем уголке жила и развлекала всех сказками. Зимние ночи длинные, но сказок у совы еще больше. Да, все такие добрые и умные, что оторваться нельзя. Так и зимовали. У бобров припасов на всех хватило.
        По весне выяснилось, что в лесу за речкой Тихой одни волки остались. Потому что по новым волчьим законам никто кроме серых жить там не смог. Да, и они меж собой перегрызлись. Чтобы перезимовать в тепле и достатке нужно трудиться и запасы делать, а не каркать о легкой жизни.
        Первыми у бобровой заводи появились белки. Они решили вернуться в родной лес, но как это сделать не знали. Пришли за советом к Софье. Старушка могла бы обидеться и отвернуться от тех, кто позволил ее из дома выгнать. Только мудрость в том и состоит, чтобы понять и простить. Конечно, только то, что простить можно.
        Прогнали белки ворона, а сову назад в дупло Большого дуба на поляне поселили. Всем жалко было свой родно лес в беде бросать. Постепенно его жители вернулись и стали жить, как прежде. А Софья им сказки рассказывала. Простые и добрые, в которых все давно сказано. Трудись и помогай соседям, тогда и в твоем доме все ладно будет.
        Совсем неколючая сказка
        Ёжик Длинная-иголка сквозь сон услышал странный звук. Как будто кто-то насвистывал, но это не было похоже ни на одну знакомую песенку. Так сильно захотелось узнать - что же это такое, что Длинная-иголка проснулся окончательно. Он огляделся. В куче сухих листьев, свернувшись калачиками, спали его старшие сестрички и братишки. Уткнув черные носики в свои теплые мягкие животики, они мирно посапывали и не думали свистеть. Каждый норовил протиснуться поближе к маме, где были самые теплые и мягкие листья. У входа в норку похрапывал папа, но он тоже не свистел.
        Этот странный звук доносился откуда-то сверху. Стараясь не шелестеть листвой на полу норки, Длинная-иголка осторожно выбрался наружу. Яркое апрельское солнце поначалу ослепило его. Он зажмурился и стал принюхиваться. Среди знакомых запахов дачи, под которой была их норка, он почуял и абсолютно новые. Было так интересно и страшновато одновременно, что Длинная-иголка остановился. Поворачивая свой любопытный черный носик во все стороны, он принюхивался к весенним запахам, чихал и фыркал. Тут он опять услышал странный посвистывающий звук и насторожился. Ему показалось, что кто-то зовет его поиграть. Посвистит немножко и перестанет. Спрячется, помолчит и опять начинает. Как будто дразнит.
        Не тут-то было, Длинная-иголка лучше всех умел играть в прятки. Прошлым летом, когда они все вместе с братиками и сестричками появились на свет, он так быстро научился играть в эту интересную игру, что никто и никогда не мог победить его. Правда, однажды он увлекся и забрел в другой огород, где так вкусно пахла огромная клубника, что его долго искали. А уж как от мамы тогда влетело. Но ведь он не специально…
        Вот опять кто-то начал посвистывать, спрятавшись за большую железную бочку с водой. Медлить было нельзя. Длинная-иголка огляделся и принюхался. Опасности не было. Быстро перебирая ловкими лапками, он метнулся туда, где прятался «свистун». Тот затих, очевидно прислушиваясь, как бежит Длинная-иголка. Такие приёмчики были для новичка, но обмануть опытного игрока было не просто. Прошлым летом под бочкой он нашел длинный лаз, который выходил на другую сторону, у скамейки. Это было очень кстати. Длинная-иголка осторожно откинул листву, прикрывавшую вход в лаз и протиснулся в не больное отверстие. Очень скоро он пожалел о том, что поторопился. Бод бочкой было сыро и ему пришлось теплым животиком ползти по холодной луже. Но разве это могло остановить его, ведь он был самым лучшим игроком в прятки.
        Вылезая из-под бочки с другой стороны, Длинная-иголка сразу почувствовал, что тут земля была намного теплее и пахла еще не пробившейся на поверхность травой. «Свистуна» нигде не было. Он даже приподнялся на задние лапки, чтобы увидеть, куда тот мог спрятаться. Клубничные грядки были как на ладони, смородиновые кусты без листвы никого не могли укрыть, под яблонями никого не было, разве что парник… Правда, он был на бугорке, с которым у Длинной-иголки были связаны невесёлые воспоминания. Прошлой осенью, когда они всей семьёй делали заготовки на зиму, Длинная-иголка никак не мог подцепить что-нибудь полезное к себе на колючую спинку. Все братья и сестры быстро научились накалывать к себе на иголки кто яблочко, кто - ягодку, и тащить домой в норку под большой верандой. Но у него были действительно самые длинные иголки в мире, и он никак не мог подцепить себе что-нибудь на спинку. Тогда он приметил самое большое яблоко, упавшее еще утром, но которое никто не решался попробовать поднять. Забрался на бугорок и, оттолкнувшись от парника, кубарем покатился прямо на яблоко.
        Эх! Его длинные иголки вошли точно в цель. Он помнил, как сладко пахло то большое спелое яблоко. Липкий сок стекал по красным бокам яблока и иголкам маленького ежика на землю. Но яблоко было намного тяжелее отважного тельца. Все попытки не только принести это коварное яблоко домой, но и освободиться от него ни к чему ни привели. Он дергал во все стороны лапками, пыхтел он натуги и фыркал от досады, но оставался прикованным навсегда. Он даже не мог укусить это вредное яблоко!
        Братья и сестры поначалу ехидно хихикали над ним, но потом испугались и позвали родителей. Умный и сильный папа быстро придумал, как освободить малыша. Он подкопал с одного края яблока лунку и подтолкнул с другой стороны. Яблоко скатилось на бочек, и пленник был спасен. С тех пор братья посмеивались, что иголки ему нужны только, чтобы их заплетать в косички. Но Длинная-иголка однажды слышал, как две ровесницы из дома, что у колодца спорили, чем он моет свои иголки чтобы они были такими длинными и блестящими. Он гордо промолчал об этом, понимая, что в братьях говорит зависть.
        Теперь свист послышался из кустов малины у забора. Как опытный охотник Длинная-иголка обошёл его с подветренной стороны и прислушался. Вот оно! За колючку стебля малины зацепилась узкая ленточка серебристой фольги. Порывы озорного весеннего ветра заставляли трепетать звонкую полоску. И она отзывалась самыми разными переливами от шелеста до свиста. Длинная-иголка застыл, наслаждаясь удивительными звуками и гордостью за свои способности разведчика.
        Кто-то кольнул его и недовольно зафыркал над самым ухом. От неожиданности Длинная-иголка свернулся в колючий клубочек, обороняясь от незамеченного им противника. Но тут он уловил знакомый мамин запах. Она фыркала и ворчала на него за самовольный побег. По дороге домой он оправдывался, убеждая себя и маму, что это было не нарочно.
        Уже в норке папа осуждающе фыркнул на него еще раз, а мама уложила его рядом, чтобы он опять не сбежал. Для ёжиков было еще, действительно, очень рано. Длинная-иголка с удовольствием поудобнее устроился рядом с маминым бочком, уткнувшись черным носиком в свой теплый мягкий животик. Он сладко зевнул и закрыл глаза. Самые интересные и приятные сны начали собираться вокруг него, чтобы сниться и сниться маленькому ёжику, который так торопился всё узнать об удивительном и загадочном мире.
        Сказка о ветерке
        Давным-давно в маленьком рыбацком поселке на берегу соленого моря жила-была девочка по имени Ветерок или Вета. Она очень любила сказки и ради любой новой истории могла с легкостью отправиться в долгий путь или остановиться на полдороги, услышав рассказ незнакомца. Никто не мог понять, как девочка помнит столько названий, имен, и событий, не говоря уже о чудесах, которые случались в ее сказках. Некоторое с завистью говорили, что Вета все выдумывает, но большинство из поселка верили, что так все и было когда-то. Наверное поэтому боги оберегали и девочку, и весь поселок в маленькой бухте от невзгод и напастей. Боги тоже любили интересные сказки.
        Однажды Ветерок захотела проверить, бывают ли чудеса на самом деле.
        - Пойду-ка я к роднику, который оставил мне в подарок дракон, - решила девочка.
        Солнце еще не высушило утреннюю росу на сочной траве за поселком, когда Ветерок уже летела по лугу босиком. Чтобы длинные юбки не мешали бежать, она приподнимала их обеими руками, но ткань все равно, намокала до коленок. Вот и то место. Хотя трава, как везде, никаких примет. Девочка посмотрела на солнце и стала искать справа от себя. Неожиданно что-то блеснуло в зелени. Вета нагнулась и раздвинула сочную траву. Это был родник. На его зеркальной поверхности она увидела красивый замок с большими флагами на башнях. От замка по широкому луга бежала красивая девушка в пышном платье. Она приблизилась, и взгляды их встретились. Секунду они с интересом разглядывали друг друга.
        - Ваше высочество, - услышала Вета робкий голос за спиной, - опасно так далеко уходить от замка.
        - Что? - она обернулась и вопросительно посмотрела на двух мужчин со шпагами на широких перевязях через плечо. - Разве мне нужно кого-то опасаться в обществе таких отважных воинов?
        Оба потупили взоры и покраснели.
        - Ваше высочество! - окликнул ее звонкий девичий голосок, - Извините, но портниха боится не успеть к балу. Пора на примерку.
        - Бежим! - мнимая принцесса ухватила служанку за руку, и они, смеясь, припустили по лугу.
        В замке принцесса не отпускала спутницу ни на шаг, странно озираясь по сторонам. Подданные снисходительно улыбались и кланялись ей. Они знали, всякий был бы взволнован и растерян перед балом в честь своего совершеннолетия. А уж о невесте на выданье и говорить не приходится.
        Неожиданно служанка сильнее сжала куру принцессы, сев в глубокий реверанс:
        - Ваше величество…
        - Вероника, дитя мое, - услышала обращение в свой адрес девушка. - Так ты распугаешь всех женихов. Хватит ребячества! Женни, надеюсь, ты не поможешь сегодня принцессе?
        - Непременно, ваше величество…
        Мнимая Вероника весь день умело играла роль принцессы, стараясь не перепутать все имена и титулы придворных, а также неимоверное количество дверей и комнат, коих в замке было великое множество. Казалось, этому не будет конца, но самое сложное началось вечером.
        Зал для особых торжеств был украшен в честь ее совершеннолетия тысячами цветов. На бал съехалось все знаменитости и представители королевских семей. Принцесса встречала гостей в потрясающем наряде и маленькой короне с бриллиантами. Распорядитель бала представлял ей каждого приглашенного и называл все его титулы и звания. Чем старше и некрасивее был гость, тем длиннее и утомительнее был этот список.
        Вдруг сердечко мнимой Вероники замерло и застучало часто-часто. Ей скромно поклонился стройный юноша с ямочкой на подбородке. Девушка так разволновалась, что не расслышала, как его зовут. Череда женихов нескончаемым потоком тянулась к принцессе от двери через весь зал, а она украдкой искала среди многочисленных гостей юношу с ямочкой на подбородке. Его нигде не было.
        - Сделала ли ты свой выбор? - спросила ее вдовствующая королева.
        - Нет, матушка, - отвечала Вероника.
        Когда гостей усадили за огромный стол и подали угощения, женихи начали состязаться, читая свои вирши. Но юноши с родинкой на подбородке среди них не было.
        - Сделала ли ты свой выбор? - спросила ее вдовствующая королева.
        - Нет, матушка, - отвечала Вероника.
        Начались танцы и принцессу наперебой приглашали все кавалеры. Но юноши с ямочкой на подбородке среди них не было.
        - Сделала ли ты свой выбор? - спросила ее вдовствующая королева.
        - Нет, матушка, - отвечала Вероника.
        - Ты должна решить до заката, - настаивала мать. - Государству нужен король.
        Принцесса поискала глазами свою служанку и знаком попросила приблизиться.
        - Спаси меня Женни, - взмолилась она. - Я не хочу выходить замуж ни за одного из этих господ. Не видела ли ты юношу с ямочкой на подбородке?
        - Он ждет в беседке, как вы и просили в записке, - прошептала служанка.
        - Какой записке? - удивилась мнимая Вероника, но вовремя спохватилась. - Ах, да! Я так рассеяна сегодня. Что будем делать?
        - Вы же сами придумали план, - быстро зашептала Женни. - Сейчас начнется маскарад. Мы с вами поменяемся нарядами. Я надену маску и выйду к женихам, а вы с принцем бежите. Карета ждет у калитки. Вот ключ.
        Совершенно растерянная принцесса повиновалась служанке. Та провела ее тайным коридором к выходу в парк, где томился влюбленный юноша с ямочкой на подбородке. Прощаясь, Вероника сжала руку своей спасительницы и быстро зашептала:
        - Я так разволновалась, что все позабыла, моя милая Женни. Как его зовут?
        - Принца? - подозрительно покосилась на госпожу служанка. - С вами, ваше высочество, действительно сегодня происходит нечто странное…
        - Ну, же! - умоляюще зашептала мнимая Вероника.
        - Эдгар Ловалье. Виконт, лишенный наследства своим коварным дядей, незаконно занявший трон своего брата… Вы же с детства любите друг друга! Торопитесь, солнце садится.
        Без объяснений принцесса побежала к беседке. Юноша обнял возлюбленную и они устремились к поджидавшей их карете. Солнце коснулось верхушек деревьев. Покидая отчий дом, принцесса попросила остановиться посредине большого луга, чтобы последний раз взглянуть на замок. Косые лучи заходящего солнца блеснули в траве. Вероника с надеждой склонилась над маленьким родником. Оттуда на нее смотрели испуганные глаза девочки из рыбацкого поселка.
        Через мгновенье настоящая принцесса села в карету, а Ветерок понесся по лугу домой. Ей было одновременно и радостно за новых знакомых, и грустно, что так быстро закончилась сказка о ветерке.
        Огонек и В?режка
        Однажды, уж никто и не помнит когда, случилась такая история. В одной деревеньке, что стояла у подножия Синей горы, да так и называлась - Синегорье, жила девочка по имени Огонек. Все в тех краях были черноволосые и кареглазые, а эта уродилась рыженькой. Да, не конопатой какой-нибудь, а белокожей с голубыми глазами. И по характеру была, чистое слово - огонь. Никому спуску не давала. Так и прозвали.
        Сама маленькая, тоненькая, где только душа теплица, а все успеет и все умеет. Отец со старшими братьями дровосеки, всегда в лесу на вырубке, а Огонек хозяйством занимается. Никто ее не учил и не заставлял, все сама. Мать-то у них еще позапрошлой весной застудилась и умерла, женской руки в доме не стало, вот Огоньку все и досталось.
        Окрест Синегорья одни леса да речушки. До ближайшего города день пути. Это если пешком по тропинкам, а кто не боится быстрой воды, на лодке пару часов по Вережке. Бурная река Вережка, своенравная. По весне напитается талыми водами и пенится, словно кипит. Ледяная водица в апреле, сунешь руку, обжигает. Чистое слово - кипяток. Только другого пути сплавлять лес нет. Мужики зимой валят сосны, да ели, на берегу складывают. Придет весна, по Вережке к ярмарке на торги сплавляют. Тем и живут.
        В ту зиму славно потрудились братья с отцом в лесу. Заготовили бревен на два больших плота. С нетерпением ждали, когда поднимется вода в Вережке, чтобы сплавом заняться. Младший брат Егор уже мечтал, как на вырученные деньги себе кафтан новый купит. По весне в городе всегда ярмарка была, чем там только ни торговали. Правда, отец его все одергивал - как Вережка решит, так и будет. Своенравная она, много судеб погубила. Бывало, умчится плот из Синегорья, и не слуху, ни духу. Потом только весточку кто-нибудь передаст, что в низовье чьи-то бревна из воды вылавливали. От плотогонов и волны не осталось.
        Вережка, как ведьма, над своим кипятком ворожила. Чисто слово - кто в фаворе, а кто в горе.
        Пришла весна и ожила Синяя гора. До осени ее синие цветы украшают. Васильки, шалфей, медуница, горный горошек, словно небеса, отражаются на ее склонах. Огонек очень любила это время. Вставала засветло, чтобы все дела домашние переделать и погулять успеть. Окружавшая красота придавала ей силы и наполняла теплом восторженную душу. Обычно она гуляла с галчонком, жившим у них дома. Года три назад она подобрала его замерзающего на снегу. Отогрела, накормила и оставила до тепла дома. С тех пор Галл так и жил у них.
        Уйдут отец с братьями на вырубку, а Галл рядом. Во всех делах участвует, Огоньку помогает. Выберут часик, вместе гулять идут. Галки всегда живут парами, и стая этот закон уважает. Похоже, и Галл в девочке свою признал. Столько времени прошло, а не улетает. Так и бродят по лугам и перелескам - рыжая девочка и черный галчонок с серым воротником. Лесной народец их за своих принимает, не боится. Все бы ничего, да беда пришла.
        Едва вода в Вережке поднялась, отец с братьями плоты связали и вниз по реке наладились. Опасное это дело, но кто первый на ярмарку успеет, тот и товар быстрее продаст. Строительный лес всегда в цене. Этот заработок потом всю семью год кормит. Ждет Огонек отца с братьями домой, а их все нет и нет. Неделя проходит, вторая. Уж начали соседи с ярмарки возвращаться, а родных Огонька так и нет. Девочка места себе не находит, переживает. Однажды вечером постучал к ней в окошко знакомый и грустно сообщил, что отца с братьями в острог забрали. Утром по этапу отправят.
        Кинулась девочка на выручку. Куда на ночь, глядя, бежать? Да, не зря ее Огоньком прозвали. А галчонок следом. Пешком до города день идти, а по реке за пару часов управятся. Только темень кругом, и Вережка в пене. Прыгнула девочка в лодку, а Галл за ней. Подхватила их волна, вниз понеслась. Закрутила. Быть беде, да взмолилась Огонек, обращаясь к реке.
        - Ты самая сильная на свете, Вережка. Только не губи меня сейчас. Позволь братьев и отца спасти. Мне до полуночи в городе нужно быть. Потом я сама к тебе приду.
        Удивилась такой отваге река и согласилась на отсрочку.
        Никогда девочка не была в городе, да и ночь на дворе. Как отыскать острог среди сотен улиц и домов? Боязно. Выручил Галл. Пообщался с городскими галками и быстро путь нашел. Пока Огонек в зарешеченные окошки заглянуть пыталась, умная птица в нужную щелочку залетела и все выведала. Оказалось, младший брат Егор повздорил с купцом, когда кафтан себе покупал. Тот его обмануть хотел. Завязалась потасовка, и братья на выручку кинулись. Все они в лесу работали, крепкие и дружные ребята. Много народу помяли в суете, вот их мировой и засудил.
        - Там, может, я все объясню судье? - вскинулась девочка. - Они же добрые и честные ребята.
        Галчонок только голову набок наклонил.
        - Не бывать этому! - сжала кулачки Огонек.
        В ответ Галл давай ее в ухо поклевывать. Не до него сейчас, но не отстает галчонок. Чувствует девочка что-то холодное на шейке своей. Глядь, а это ключи. Умная птица все поняла и у охранников ключи стащила. Что ты будешь делать? Назад хода нет.
        - Передай ключи Егору, - просит Огонек.
        Галчонок скользнул в знакомую щелку, и через четверть часа отец с братьями были на свободе. Без объяснений кинулись они прочь. Когда же оказались за городской чертой, девочка попросила отпустить ее, чтобы вернуть долг. Ее не хотели и слушать, но спорить с Огоньком было бесполезно. Галл тоже сидел на ее плече, всем своим видом подтверждая непреклонность решения.
        Пойдя на хитрость, братья согласились, но сами тайком последовали за девочкой. К их удивлению, Огонек шла уверенно, несмотря на темень. Когда же они оказались на причале, все произошло очень быстро. Огонек бросилась в темную воду. Галчонок не оставил своей хозяйки. Рыжее и черное мелькнули и исчезли, словно вода поглотила огонь и дым.
        Вернувшись, отец с братьями долго горевали, но исправить ничего не могли. На высоком берегу Вережки поставили они часовенку. Теперь там всегда горит лампадка. Двери не закрываются, и тот огонек видно издалека. Он всегда рыжий. Жители Синегорья утверждают, что с тех пор местные галки облюбовали это место и вьют гнезда только у часовенки. В храме, рядом с иконами, кто-то аккуратно вывел на дощечке слова:
        «Берегитесь необдуманных поступков. Близкие платят за них очень дорого».
        Сказка о забытых душах
        Жил-был Сон. Вернее, быть то он был, а вот где жил - неизвестно. Сон приходил только длинными зимними ночами, когда плачут метели. Выбирал лишь тех, кто спит крепче всех. Бывало это редко, но уж если случалось, то попавший в сон мог увидеть самые невероятные истории. Однажды так и произошло. Приснился Сон мужчине по имени Иван, не старому и не молодому, не высокому и не маленькому. Обыкновенному.
        Не стал Сон ходить вокруг да около, сразу нырнул в такие глубины, о которых другие сны и не подозревали. Потому как был этот Сон не прост. И вот снится Ивану, что он в дремучем лесу. Темно. Жутко. Другой бы вскинулся с постели, только не зря Сон выбирал тех, кто спит крепче всех. Долго ли коротко пробирался Иван по чаще, заприметил он огонёк впереди. Ближе подошёл, а там - поляна и на ней вокруг тусклого костерка - странные существа. Не люди, не звери, не птицы. Будто клочья тумана. Колышутся. Страшно Ивану, бежать бы, а не может. Неведомая сила к костерку толкает. Ещё ближе подошел, а его не замечают. Будто виденья над огоньком нависли, а тот еле тлеет. Стал Иван валежник для костерка собирать - вдруг разговор завяжется.
        - К кому пришёл? Чужой ты.
        - Так я…
        Начал, было, Иван, но, повернувшись на голос, осекся. Одно из тех видений, что у огонька собрались, аккурат перед ним.
        Прямо в душу уставилось. Остолбенел Иван от страха, а своя душа в пятки ушла.
        - А ты чей будешь-то?
        - Иван, Васильев сын. Из Березовки.
        - Вижу, что рано тебе сюда.
        - Заплутал я. Дорогу, вот… Осмелюсь спросить, с кем честь имею…
        - Забытые души мы.
        - Как это?
        - Кто как. Кто по ненависти, кто по любви, кто по злобе. Да брось ты эти палки ни к чему они. Проходи, гостем будешь. У нас никого не бывает, ты первый.
        Окружили Ивана забытые души. Вьются. Каждая о своём спрашивает, а он онемел от страха. Постепенно стало чуть светлее. Показалось Ивану, что души открываться перед ним стали. Он без слов иные судьбы увидел, а говорят, чужая душа - потёмки.
        - Пустое, нет у него за душой ничего.
        Обидели Ивана чьи-то слова. Опять тьма сгустилась. Потеряв к нему интерес, оставили душу Ивана в покое. Он осмелел. - Зачем в такую глухомань забрались?
        - Не простили нас. Забыли. Сюда вот загнали.
        Такая тоска звучала в этих словах, что у Ивана слезы на глазах навернулись.
        - А помочь как?
        - Никто не поможет, кроме того, кто позабыл. Иди с миром, добрая душа.
        - И что, никого так и не вспомнили?
        - Поговаривают, было однажды - вспыхнул огонёк и один из наших вернулся. С тех пор так и смотрим на эти головешки… А ты иди, а то навсегда застрянешь.
        - Куда идти-то? Дороги я не знаю.
        - Дорог отсюда нет. Ты подумай о ком-нибудь близком, он тебя и вытащит. Если вспомнит.
        Похолодел Иван, вдруг он никому не нужен. Раньше жил сам по себе, не задумываясь. Казалось, все так… Начал перебирать в памяти знакомых, кто бы его вспомнить мог. От этого еще темнее стало, а душа оборвалась…
        Вдруг свет забрезжил. Чувствует Иван, кто-то его тянет. Теплом пахнуло, жизнью. Рванулся навстречу, и дома очнулся. Сидит в кровати, никак в себя прийти не может. Трясёт всего. Глядь, а это его охотничья собака, Дружок, руку лижет, хвостом виляет, поскуливает. Обнял Иван верного пса, к сердцу прижал. И так ему хорошо стало, что нашлась родная душа.
        Сон обернулся, посмотрен на Ивана и пропал. Что тут добавить.
        Нельзя без любви жить.
        Третий сын
        Давным-давно, в одной восточной стране было у отца три сына. Первенец - красавец. Стройный, статный, работящий, во всем порядок уважал и в каждом деле первым был. Его так и звали. Первый. Одна беда - всегда один. С детства сторонился шумных компаний, да так и жил бобылем. Попросит кто помочь, никогда не отказывал. Только делал все по-своему. Добавить к общему делу мог самую малость - только себя. А уж если приумножить или поделить что - всегда пожалуйста, но только результат прежний. Одни обижались на Первого - не работа это, а видимость одна.
        Другие его оправдывали, мол, хочет, чтобы все, как он были, но не всем это по нраву было. Только Первому до этого дела нет, отойдет в сторонку и надменно молчит, но ему прощали. Безотказным был, а порой только его и не хватало. Вот и терпели.
        Второй сын был куда покладистей. Любил общество и его в любую компанию звали, потому что очень честным был. Если что надобно ровно пополам поделить, Второго зовут. Это он на раз. Даже если что-то и нацело не делится, он все равно справится. Еще этот добряк умел ловко все удваивать. Понадобится кому свое добро вдвое увеличить, кликнут Второго, он вмиг сделает. Причем, все гладко и ровненько. Да он и сам такой был - плечи округлые, голову всегда склоняет, спина дугой. Гибкий, как девица, весь в мать. Его даже знакомые меж собой четным прозвали. В отличие от Первого. Тот прямолинейным был, как оловянный солдатик, никогда никому не кланялся.
        О третьем сыне долгое время вообще помалкивали. Никакой он был. Братья давно в деле, а этот так и норовил куда-то закатиться. Впрочем, и это у него неловко получалось. Он овальный был. А уж неумеха, каких свет ни видывал - за что ни возьмется, все вдребезги. Ни прибавить, ни отнять не мог. Ноль без палочки. Его так и прозвали. Ноль. А коли приумножить кто попросит, так мокрого места от добра просителя не останется. Только Ноль. Будто ничего и не было. Если кому что поделить нужно, так его даже не подпускали. Такого натворит, что описать трудно. В сердцах кто-то посетовал:
        - Ну, что же ты, Ноль. Ну?!
        После этого к нему кличка приклеилась. Нуль.
        Отец все терпел, стараясь младшего дома держать. Кому хочется, чтобы третьего сына дураком звали. Хотя божественное «ра» в обидном прозвище не зря звучало. Как-то случилась в той стране беда. Чужеземцы напали. На первый взгляд внешне такие же, а вот знаки у них отрицательные. Если что перемножать или поделить, чужеземцы в любой стычке верх брали. Схлестнется самый маленький чужак с достойным силачом, а знак перевешивает. Только если равные по силам сойдутся в рукопашном, оба в прах.
        Тут кто-то смекнул, что такая беда на встречу с Нулем похожа. Кинулись в ноги к отцу. Умоляют младшего сына на защиту отправить. А тому любопытно стало - почему неумеху вспомнили. Пошел он крушить чужеземцев. Приблизится к любому, только пыль летит. Взмолились пришлые о пощаде. Перемирие объявили и совет созвали.
        Долго ли коротко судили-рядили, то неведомо, но порешили так. Ноль будет пограничником. Встанет посредине всех с разными знаками и никого не пропустит. Еще договорились Нулю никакого знака никогда не давать. Чтобы соблазна не было. Так с тех пор и стоят - по обе руки Нуля. Он главным оказался.
        Правда жулики всех мастей так и норовят неумеху за собой поставить, чтобы значимость себе придать. Стали замечать, что Первый частенько теперь близнецов младшего за собой рядками выстраивает. От одного вида этой компании у многих голова кругом идет. Стали отцу опять жаловаться на младшего. Только мудрым мужчина оказался, ответил просто:
        - Если кто-то не научился плавать, это не повод осушить все реки и озера. Создатель сделал нас разными, потому что у каждого свое предназначение. Заветы нам давно переданы, их нужно только выполнять.
        Марта
        В тот день погода хмурилась с утра. Холодный ветер нагнал серых туч, закрывших и без того робкое мартовское солнце. Он забирался в рукава и отвороты одежды прохожих, словно сыщик, высматривавший не осталось ли там чего запрещенного. А в начале марта для холодного ветра запрещенным было все теплое. Люди ежились от его леденящих прикосновений и торопились скорее попасть в дом, где наверняка гудела растопленная печь.
        Что может быть лучше, чем прикоснуться озябшими ладонями к горячим стенкам натопленной печи. Внутри нее гудит обжигающий огонь, а стенки, напитавшись теплом, щедро отдают его страждущим. По традиции северных городов, гостя усаживали поближе к печи и потчевали горячим чаем. И все с удовольствием соблюдали этот, передаваемый из поколения в поколение закон, потому что сами не раз оказывались в подобной ситуации на студеном ветру.
        Впрочем, все, да не все.
        Следом за серыми тучами, ушедшими на юг, исчез и колючий ветер. Неожиданно стало тихо-тихо. Только высоко в синем небе удивленно застыло солнышко. Оно рассматривало безлюдные улицы северного города и даже заглядывало в окна. Однако никто из горожан не появлялся, и на улицах было одиноко. Разве что, крохотная снежинка плавно кружила в синеве, словно выбирая местечко поприличнее.
        Впрочем, это было не совсем так.
        Снежинка опешила от увиденного внизу и никак не могла принять решение. Она-то ожидала встречу с многочисленными родственниками. Такими же, как она, снежинками. А тут никого. Представляете? Ну, совсем никого внизу. Куда ни глянь. Пару часов назад, когда она еще летела в облаке с подружками к этому городу, все наперебой гадали, как состоится их встреча с теми, кто уже провел на крышах города и его окрестностях всю зиму. Было волнительно предполагать о том, как это все произойдет, ведь они опустятся сверху. Кому-то на голову. А это не всякому понравится. Ведь ворчуны везде есть.
        Впрочем, внизу не было никого. Даже ворчунов.
        Снежинка плавно описывала огромные круги над безлюдным северным городом, где даже снега не было видно. Куда все подевались? Ей стало удивительно одиноко. Даже страшно. Серая туча с миллионами сестричек, откуда была снежинка родом, бесследно исчезла за горизонтом. Снега нет ни на крышах, ни на улицах, ни на деревьях. Как говорят, и в помине нет. Что же теперь делать. Пусть даже кто-то ошибся в прогнозах, и снега сегодня быть не должно, но она-то уже здесь.
        Впрочем, надолго ли.
        Южное тепло раньше времени обрушилось на эти края. Не как, снег на голову, но неожиданно. Все мигом стало таять, стекать в лужицы и канавки. К вечеру северный город стал серым городом. Прохожие, подобрав подолы зимней одежды, неуклюже перепрыгивали невесть откуда появившиеся лужи и ручейки. Никто не задумывался, что это ещё утром было снегом. Чистым, искрящимся и холодным. Теперь нечто бесформенное и серое.
        Впрочем, снежинка была бы рада и такой встрече.
        Только, вот беда, ее родственниц нигде не было. Она осталась одна во всем мире. И что теперь гадать, кто ошибся. Она даже не представляла, что теперь делать. Внизу никогошеньки. Снежинке захотелось заплакать, но она вовремя вспомнила, как ее предостерегали сестрицы в снежном облаке. Заплакать - это последнее, что она сможет сделать в своей жизни.
        Впрочем, как теперь жить, она тоже не представляла.
        Ей думалось, что внизу будут ждать огромные белоснежные поляны или пышные снежные шапки на крышах домов, но ничего подобного не было. Снежинка все кружила и кружила над серым городом, высматривая хоть кого-нибудь. Все напрасно.
        Впрочем, за голыми ветками деревьев мелькнуло что-то белое.
        Снежинка понеслась в ту сторону. Времени покружить оставалось все меньше. Удачно миновав ветки и остатки разноцветной бумаги на них, она вылетела к белому пятну, замеченному сверху. Каково же было разочарование, когда она поняла, что это не снег.
        Впрочем, это была белоснежная куртка на девочке.
        Озорница топала сапожками по лужицам, разбрызгивая воду по сторонам. Очевидно, это так нравилась девчушке, что она даже не заметила, как пушистая снежинка опустилась ей на плечо. Куртка была новой и чистенькой. Казалось даже пахла не серым городом, а чем-то далеким отсюда. Девчушка в ней походила на колобка, вернее - снежный ком.
        Впрочем, это был не настоящий снег.
        Снежинка оказалось единственной в городе. Вот, ведь, незадача какая. Её предупреждали, что век снежинок нынче короток, но чтобы настолько… Гостье не захотелось исчезнуть бесследно, и снежинка робко спросила девочку:
        - Не могла бы ты остановиться, а то я соскользну с твоей куртки. Девчушка оглянулась по сторонам и, не заметив никого рядом, продолжила скакать по лужам.
        - Потише, пожалуйста! - произнесла снежинка, как можно громче. - А то я соскользну в грязь. Мне совсем не хочется там оказаться.
        Сообразив, что голос ей не послышался, девочка в белой куртке резко остановилась. Поначалу ей казалось, что это соседские мальчишки решили над ней подшутить, но вскоре мысль растаяла, как снег.
        - Ты кто? - прошептала девочка, заговорчески наклоняя голову и прищуриваясь.
        - Снежинка, - быстро ответила та.
        Если бы у нее были плечики, она бы пожала ими, словно говоря - а кто же ещё. Но их не было. Приходилось надеяться только на сообразительность хозяйки белой курточки.
        - А как тебя зовут?
        - Марта, - гордо заявила снежинка. - Я мартовская.
        - Здорово! - откликнулась девчушка, и тут же раздосадовано шлепнула сапожком по воде. - Эх, жаль меня не Майей зовут… А ты где?
        - Да, вот же. У тебя на плече.
        Впрочем, это было сказано зря.
        Девочка, которую не звали Майя, чуть не смахнула ее рукавичкой, как назойливую муху.
        - Осторожно! - взвизгнула Марта. - Не нравится, улечу. Только зачем же так грубо!
        - Извини, - девчушка скосила глаз на свое плечо, сообразив, откуда послышался голос, - а-а-а-а, - протянула она, - а я думаю, кто это тут.
        Она осторожно подхватила Марту варежкой и стала разглядывать.
        - Ух, ты! Красивая… А что ты так поздно. Снег-то растаял. Вон, лужи одни.
        - И что, никогошеньки не осталось из наших?
        - Не-а, все там, - она кивнула на грязную лужу.
        Это была сказано с таким безразличием, что Марта не выдержала и расплакалась.
        Впрочем, это было последнее, что она смогла сделать в своей короткой жизни. А девочка, которую никто не назвал Майей, разрыдалась следом. Ей стало вдруг очень совестно, что она просто так, не нарочно, загубила чью-то, пусть и очень крохотную жизнь.
        Однажды осенью
        Однажды осенью, когда перелетные птицы стали собираться в стаи, а по утрам становилось все холоднее, один из листков на березе с удивлением обнаружил, что желтеет. Он пытался понять, что же происходит, но никто не мог ему толком объяснить, отчего мир вокруг так переменился. Некоторые соседи краснели то ли от стыда, то ли от натуги стать прежними, другие бледнели, а иных деревья просто бросали. Безжалостный ветер уносил их прочь, и уже никто никогда не видел павших.
        Листок растерянно смотрел, как собратья вокруг трепетали на ветру и от страха несли всякую чушь. Кто-то вспоминал прошлые обиды, кто-то радостные теплые дни, а были и такие, кто молил небеса вернуть все вспять. Эти, обычно беззвучные голоса листвы, теперь сливались в зловещий шепот, и он нависал над лесом, как черная туча. Тогда и листок признался себе, что сам тоже боится неизвестности. Боится сорваться с дерева и улететь. Куда-то.
        Он еще ни разу не покидал свою ветку и не представлял, что ждет его в другом мире. Птицам хорошо, они наперебой щебечут, что вернутся. Перезимуют в теплых странах, возвратятся домой и все начнется вновь. Что же будет с листом? Он жил-то всего одно лето. Весной родился, а осенью его не станет. Возможно, лишь увидит снег. Галки твердят, что снег всегда белый и чистый. Почему птицам дано летать, а он, листок, лишь однажды упадет с ветки. И все. Он не узнает, что значит оттаять по весне.
        Ему осталось совсем немного. Собратья уже падают вниз, касаясь напоследок тех, кто окажется на пути. Как краток жизни миг! Только теперь понимаешь, что нужно дорожить каждым рассветом, наслаждаться каждым солнечным лучом и помнить каждую дождевую каплю.
        Этому нужно научиться. Ценить и любить каждый миг, дарованный небесами. И каждый вздох воспринимать, как целую жизнь. И каждый вечер верить, что сон, это сказочный мир, где удастся побывать лишь раз.
        Так думал пожелтевший листок, дрожа от холода и страха перед бесконечностью, ожидавшей его внизу.
        Пещера Онг?нчи
        Давным-давно около того места, где большой Невер поворачивает на юг, чтобы встретиться с Амуром, по обе стороны реки стояли две деревушки. Сковородино и Огнево. Были они до поры до времени ничем не приметны, да вот родилась там нежданно великая Любовь. Парень из Сковородино по имени Онгонча влюбился в красавицу Тангутань. Да так сильно, что жить дружка без дружки не могли, а для свадьбы большое приданое требовалось. Онгонча с утра до ночи работал, а никак столько денег собрать не мог. Однажды сидел он на высоком берегу Большого Невежа и вслух просил всех местных богов помочь ему.
        Услышала жалобный сказ влюбленного царица той быстрой реки по имени Серпантина. Шепнула она парню, где найти золотого Кана.
        В тех краях старатели часто рассказывали историю об этом косолапом. Жил он с медведицей и медвежатами в одной пещере у реки. Был Кан, как все, но очень любил самородки золотые. Не играл с братьями, а целыми днями бродил по мелководью, отыскивая тяжелые желтые камушки. Найдет и за щеку себе кладет, а вечером прячет в пещере. Много набралось в том тайном месте самородков. Однажды братья-медвежата проведали про это место. Едва Кан ушел на речку, принялись они играть с тяжелыми камушками. Да так заигрались, что не замерили, как вечер наступил и Кан с добычей вернулся. Началась тут драка, да такая, что едва медведица их разняла. Обиделся Кан и решил уйти из пещеры, но с золотом расстаться никак не мог. Стал он заглатывать тяжелые камушки, чтобы с собой унести. Последний самородок был таким большим, что подавился им Кан. Ревет, когтями шкуру свою рвет, а вздохнуть не может. Никто не услышал его, потому что тайное место далеко в глубине пещеры было. В последний миг встал Кан на задние лапы и проклял всех, с тем и умер. За жадность боги превратили его в чистое золото. Так и стоит Кан в той пещере, а вот
где она, никто не знает.
        Историю о золотом медвежонке все в тех краях знали. Когда Серпантина подсказала влюбленному юноше, как ту пещеру отыскать, обрадовался Онгонча, побежал домой и подговорил двух старших братьев вместе пойти в горы за золотом. Одному ему тяжесть большую никак не унести. Братья согласились.
        Три дня и три ночи искали они по приметам, известным только Онгонче, заветное место. Отчаялись совсем и уж возвращаться хотели, как нашли. Маленькая речушка в распадке, даже ручеек, а у берега та пещера… Возвращались домой долго. Идти-то с поклажей по горам тяжко. Почти у самой деревни Сковородино застала их буря, и решили братья укрыться от непогоды в пещере. Онгонча был младший, так вымотался, что уснул бесчувственным сном. Старшим братьям стало завистно, что Онгонча и с золотом будет, и красавицу в жены возьмет. Замыслили они злодейство. Младшего отнесли в боковой ход пещеры, да камнями вход и засыпали, а золотого медвежонка забрали.
        Вернувшись, братья слух пустили, что младшего медведь задрал. Только не поверила им Тангутань. Кинулась она на поиски возлюбленного. Долго искала, а когда нашла, уже поздно было. Онгонча так и остался в пещере. Обезумела от горя Тангутань и прокляла всех местных жителей. Попросила богов в обмен на свою жизнь помочь ей отомстить. Братья Онгончи в ту же ночь умерли, Кан исчез, а удача отвернулась от старателей. Опустели рудники и речные перекаты, никто с тех пор ни одного самородка в тех краях так и не нашел. Зато по ночам многие видели тень Тангутань. Это она все самородки с рек и рудников в пещеру к мертвому возлюбленному относит. Пытались ее задобрить или уговорить. Да, куда там… Проклятье сильное на золото легло. Правда, поговаривают, что разжалобить сердце Тангутань сможет только юноша, который полюбит так, как же, как когда-то любила она. Но такого пока не нашлось. Все самородки тех мест до сих пор спрятаны в пещере Онгончи, там же стоит и золотой медвежонок.
        Зуб Д?лона
        Давным-давно, когда нынешние сказочные герои были просто героями и подвиги совершались не ради славы и наград, а по велению сердца, высоко в горах, среди заснеженных вершин жил дракон. И звали его Долон. По меркам своих сородичей, он был еще в юном возрасте, хотя в округе не первую сотню лет сказывали разные истории о том, чье жилище за облаками.
        Пещера действительно была так высоко, что даже ветер редко заглядывал туда. Только солнце да луна были его вечными собеседниками. Днем он рассуждал о странных людях, придумавших себе смешные законы, которые сами же и нарушали. По ночам Долон придавался мыслям о загадочном и мистическом. Обычно он проделывал это сидя на каменном уступе перед входом в свою пещеру. Внизу попеременно шли дожди и войны, мелькали разноцветные знамена и события, изредка появлялись рыцари, давшие обет одолеть дракона.
        Долон благосклонно позволял им приблизиться, понимая, какой нелегкий путь те проделали, карабкаясь по скалам. Наглецами он закусывал, смельчаков одаривал какой-нибудь безделушкой, а влюбленных усаживал напротив и выслушивал все подробности. Это были разные истории, только Долон всегда видел тайный смысл. Он прощал тех, кто по наивности выполнял чужую волю ради любви.
        О, это неизведанное человеческое чувство.
        Долон часто рассуждал о нем, пытаясь понять, почему люди в равной мере совершают из-за него и глупости, и подвиги. Драконье сердце так легко было растрогать душещипательной историей влюбленного принца, готового умереть за один взгляд принцессы. Если рассказ нравился обитателю заоблачной пещеры, гость получал подарок. Зуб дракона. Правда Долон лукавил. Он отдавал не свой зуб, а вырезанную гномами копию его молочного зуба. Когда-то он подарил его гномам просто так, и те в благодарность теперь снабжали дракона изделиями из белого гранита.
        Однажды вечером, когда Долон дремал в своем любимом «кресле» на фоне заходящего солнца, его разбудил звонкий голос:
        - Выходи на бой чудище.
        - Я здесь, юноша, - окликнул дракон смельчака. - Поди, устал с дороги. Садись ближе, да сказывай, зачем пришел. Тебя как звать - то?
        - Благомир, - неуверенно отозвался тот.
        - Ну, а мое имя тебе известно, коль пришел, - добродушно улыбнулся хозяин. - Садись, в ногах правды нет.
        Юноша с красивым лицом, спрятал клинок в ножны и сдержанно поклонился в знак приветствия. Долону всегда нравились открытые люди, способные на благородный поступок. Такие и ненавидят, и любят всей душой.
        Дракона растрогал рассказ о принцессе, заточенной коварным отчимом в высокой башне. Их судьбы чем-то были схожи - одиночество в облаках. Долон согласился помочь пылкому влюбленному и освободить красавицу.
        Под утро, когда от озер и рек по земле пополз густой туман, сильные крылья дракона бесшумно несли над лесами и полями Благомира. Еще не до конца веря в происходящее, он обнимал за шею своего недавнего врага, решившегося, как и он, рискнуть жизнью.
        Вскоре над пеленой тумана показался огонек. Это в окошке под крышей высоченной башни догорала свеча. То ли кто-то молился, то ли читал до утра. Дракон почувствовал, как забилось сердце влюбленного, и понял все без слов. Бесшумно облетел он башню, высматривая подходящее место, чтобы уцепиться когтями, но стены были гладкими и скользкими, как лед. Тогда Долон опустился на землю у входа в башню.
        Перепуганный часовой хотел, было поднять тревогу, но дракон предупредил его:
        - Поджарю любого, кто приблизится. Зуб даю!
        Этого было достаточно, чтобы часовой зажмурился от страха и ждал, пока Благомир принесет на руках принцессу из комнатки под самой крышей высокой башни. Потом они бесшумно взлетели и растворились в тумане. А через некоторое время пара вороных коней, ожидавших своих всадников у входа в ущелье меж крутых гор с заснеженными вершинами, понесла седоков в страну, где никто уже и не помнил, откуда взялась поговорка - зуб даю.
        Коляда
        Давным-давно повелось на Руси встречать Коляду. Так называли прежде новое солнце нового года. К концу декабря зима набирала силу, укрыв все белоснежным саваном - и летние хлопоты, и осенние свадьбы, и несбывшиеся надежды. Все начинали заниматься домашними делами и готовились к празднику. Так над одной из тысяч деревушек, окруженных бескрайними полями и заснеженными лесами, неспешно курился дымок печных труб да запах пирогов.
        Те обитатели леса, что не улетели в теплые страны и не залегли в спячку, сражались с врагами, морозами, и голодом. У кого быстрые ноги, у кого чуткий слух, у кого могучие рога. Кто норовил обустроить себе норку или дупло, а кто продолжал вольную жизнь под кронами вековых дубов да елей. Дыхание сытной людской жизни манило многих на опушку. Зверушки и пташки собирались здесь поутру посудачить о своем и поделиться новостями. Кто-то уже побывал в соседней деревне и трещал о том, что разнюхал. Все оживленно подхватывали самые невероятные предложения, как присоединиться к людскому пиршеству. Праздник никого не обходил стороной. Так было всегда.
        Вот только пролетевшие года и вихри над Святой Русью многое изменили. Люди позабыли своих предков, свою историю и стали молиться чужим богам. Сильные и добрые всегда доверчивы, как дети, потому что судят о других по себе. Этим воспользовались серые, невесть откуда прокравшиеся на землю, одаренную Создателем несметными богатствами.
        - Предлагаю вечером в деревню не летать, - серьезно заявил черный ворон.
        - Опять будут петарды и салюты палить. Сколько наших подпалили в прошлом году…
        - Так, ведь, самое время упустим, - возразила молоденькая галка. - Людишки головы свои теряют от того зелья. Добро так и разбрасывают. Нас не будет, воробьи да голуби все растащат. Они и так едва летают от обжорства.
        - Голову свою не потеряй, - буркнул ворон, - а прокормиться мы всегда сможем. Не было такого, чтобы нас земля родная не прокормила. У людей память коротка, они на всё заморское падки. Мы последние хранители остались. Среди нас попов нет и не будет.
        - Почему попов? - скороговоркой выпалил молоденький щегол. - Поп это память отцов предавший, - шепнула коноплянка, склонив аккуратную головку набок и, не мигая, глядя на недотепу. - Т - т -т - очно, - отозвался дробью о ствол сосны дятел.
        - А как же без пирогов? - в один голос пропели сойка и сорока. - Коляда же!
        - Да - да, - поддакнула лазоревка, - на Солнцеворот самый короткий день. Успеть бы.
        - Так три дня гулять будут, - прощелкал клест. - Успеем.
        - Эх, перепуталось все у них, - нахохлился свиристель. - Новый год пред Рождеством теперь. Срамно.
        - Хорошо хоть Крещение оставили на морозец. - чирикнула синица. - Чую, ударят на новолуние холода.
        - Да-а, - протянула баском сова, - все перепуталось у них. Где это видано, чтоб на Коляду прорубь не парила. Дожди теперь.
        Все разом замолкли, пристально разглядывая что-то вдалеке. Над опушкой нависла такая тишина, что даже лиса, замерла у старого дуба, испуганно прислушиваясь и не решаясь опустить лапку в снег.
        - Да, прилетит она, - первой не выдержала сорока. - Я вам говорю!
        - И я верю, - тихонько пропела откуда-то малышка пуночка.
        Неожиданно послышался хруст снега под чьими-то тяжелыми шагами. Все обернулись на звук. Из-за расщепленной молнией сосны вышел старый лось. Его влажные черные глаза поблескивали. Верхняя губа чуть нависала над нижней, и казалось, что именно это мешало ему говорить. Все почтительно ждали пока сохатый подойдет.
        - Я тоже верю, - громко фыркнул лось и, словно в подтверждение своих слов, зачерпнув рогами, словно лопатой, горку снега высоко подкинул его.
        Это было так убедительно, что ни у кого не осталось сомнений, что долгожданный гость прилетит. Непременно. Уж если сохатый сам пришел на сбор, то непременно. Все загалдели, перебивая друг друга, что никогда не сомневались.
        - Её год, - гаркнул ворон и все притихли. - Прилетит. - И будут колядки петь, а не петарды палить? - с надеждой спросил сыч.
        - А как же! - сама себя подбодрила соечка. - Это же так весело. - А мы подпоем! - неожиданно согласился молчавший все время рябинник.
        - Угу-угу, - отозвался с верхушки сосны филин.
        - Зачем людям эти китайские лягушки и крысы, - возмущенно затрещала галка. - Они спят зимой, а мы должны их год встречать. Ужели в наших лесах и реках никакой достойной живности не осталось. Драконов нам только не хватало!
        - Она должна прилететь, - мечтательно пропел дрозд. - Давно пора.
        - Забыли двуногие о ней, - прохрипел простуженный поползень. - Сколько лет прошло. Никто не позвал. Она и обиделась. - Если людям она не по сердцу, - вспорхнул юрок, - мы ее к себе позовем. Пусть с нами живет. И светлее и теплее будет. Морозы скоро.
        - Нет, братья, - тоненько чирикнул невесть откуда залетевший чиж. - Я сам слышал, как люди ее звали. Да! Сидел я давеча на подоконнике одного дома. Там на веревочке всегда кусочек сала висит. Три девчушки вокруг свечки сидели и ее звали. Правильно звали, как в старину.
        - А ты почем знаешь, как правильно, - усомнилась сорока. - Тебе годков-то сколько?
        - Тук-тук, - отозвалась кукушка с соседней березы - Я помню, как сова сказывала, - не сдавался малыш. - Ей-ей, помню. Так все и было.
        И этот тоненький голосок почему-то заставил всех поверить, что прилетит долгожданная Жар-птица и над Святой Русью взойдет новый Коляда. И начнется год Жар-птицы. И все почувствуют, как она принесет тепло и свет в дома и любовь в сердца русские.
        Снежная сказка
        В каких бы странах и в какое бы время ни жили люди, они всегда верили в чудеса. Ну, по крайней мере, когда были маленькими. Потом они становились взрослыми и забывали о чудесах и даже не верили другим взрослым, с которыми случались самые невероятные и волшебные приключения. Они только крутили пальцем у виска и посвистывали, когда им кто-то пытался рассказать эти удивительные истории. А сказки тоже обижались, если в них переставали верить, и уходили от взрослых, делая их жизнь совершенно скучной и не интересной.
        Правда, есть один день в году, когда взрослые становятся очень похожими на детей. Или делают вид. Но это не важно. Они с утра радуются всяким пустякам, поздравляют на улице совсем незнакомых людей с Новым годом и новым счастьем. Покупают и дарят подарки, говорят друг другу веселые и приятные слова. Наряжают елку и наряжаются сами в смешные и красивые одежды, зажигают разноцветные огни, приносят много сладостей и долго не укладывают своих малышей спать. От этого хочется без остановки бегать, прыгать и веселиться.
        В такой день случилось удивительная история с одной маленькой девочкой, которая жила в одном маленьком доме, совсем небольшого города. С утра её поздравляли, развлекали и дарили подарки. День был очень необычным, радостным и шумным. А взрослые ей показались похожими на цветы, которые вдруг из мрачных бутонов распустили тонкие разноцветные и ароматные лепестки. Она видела много-много таких цветов в прошлом году, когда мама возила её на юг к морю.
        Вечером того дня к ним пришли в гости все-все их знакомые взрослые. Сначала было очень шумно и весело, но когда гости уселись за стол и начали громко разговаривать и шутить, не слушая друг друга, девочке стало грустно. Она подошла к окну и стала смотреть на разноцветные огни, большую елку во дворе и снеговиков, стоящих рядом. Ночь была морозная, темная и звездная. Откуда-то прилетела снежинка. Она кружилась, подлетая то к одному окну, то к другому. Снежинка была большая, пышная и сверкала разными лучиками от горящих гирлянд. Девочка восторженно смотрела на эту необычную гостью и мысленно позвала её к себе. Снежинка услышала девочку и подлетела к ней. Она остановилась с другой стороны окна, как бы разглядывая девочку и комнату, полную гостей.
        - Ты кого-то ищешь? - спросила девочка.
        - Да, я ищу мужчину с белыми волосами и грустными глазами.
        - Ой, это, наверное, дядя Сережа, папин друг - сказала девочка.
        Раньше он всегда был веселым и самым смешным взрослым. Он знал столько разных загадок, сказок и считалок, что маленькая девочка всегда с разбега запрыгивала к нему на руки, как только он приходил к ним в гости. Они так шалили с дядей Сережей, что мама всегда грозила им пальчиком и понимающе улыбалась. Но однажды все изменилось. Все знакомые взрослые долго были грустными, а дядя Сережа с тех пор перестал шутить. Девочке сказали, что тетя Света - подруга дяди Сережи - заболела и больше не придет в гости, поэтому не нужно приставать с расспросами.
        Снежинка за окном притихла, а потом сказала:
        - Я и есть та Света, которая так любила Сережу. Позови его.
        Девочка подошла к столу и, не говоря ни слова, взяла мужчину за руку. Она стояла и смотрела ему в глаза, пока он ни пошел за ней. Они остановились у окна, где застыла снежинка. Какое-то время он ничего не понимал. Тогда девочка положила его ладонь на стекло, в том месте, где была снежинка. И тут они оба услышали грустный голос за окном:
        - Это я, мой милый. Прости, что в тот дождливый вечер я не смогла прийти к тебе. На скользкой дороге огромный грузовик с пьяным водителем преградил мне дорогу и забрал с собой. Я не успела сказать тебе…
        Маленькую девочку учили, что иногда взрослые хотят побыть одни. Она оставила их и пошла к гостям, наблюдая за тем, чтобы никто не потревожил их.
        Не известно, сколько прошло времени и что произошло потом. Только на оконном стекле остались следы от горячих ладоней, да мокрый след от капельки с другой стороны. А маленькая девочка знала, что когда идет снег можно услышать что-то очень-очень важное. Нужно только сильно захотеть понять то, о чем может рассказать снежная сказка.
        Язык предков
        Давным-давно за синими морями и широкими полями среди бескрайних лесов была необычная страна. В ней жили красивые светло-русые люди, верившие в своих богов и говорившие на необычном языке. Необычным он был потому, что хранил мудрость предков. Что ни слово, то история, что ни фраза, то совет. Пословиц и поговорок было столько, что по любому поводу можно было верный ответ дать, а уж баек и прибауток не счесть. Все сказки и былины не простые, в каждой намек, да сокровенное слово, которое от любой беды выручит. Было так потому, что от предков им досталась богатейшая страна. В горах злата-серебра не выбрать, в лесах зверя немерено, в реках рыбы да жемчуга не счесть, а в полях столько хлеба родится, что соседям продавать надобно.
        Оттого и завидовали соседи. Им казалось, что все даром этому народу досталось. Не по справедливости. Некоторые даже войной ходили. Только никому не удавалось эту красивую страну силой взять. Каждый раз на чужую рать своя поднималась, в которой каждый воин сильнее да ловчее был.
        Не могли недруги в толк взять, отчего эти светло-русые так сильны. Мудрецы разных стран только руками разводили, да бубнили о каких-то тайных силах. Лишь однажды старый колдун за мешок золота продал Черному королю секрет, как светло-русых погубить.
        Силой их не одолеть, а словом - можно. Они воспитаны на своих сказках да былинах, верят поговоркам да пословицам. Встретится на жизненном пути беда какая, а у светло-русых уже ответ готов. В шутках-прибаутках секрет зашифрован. Заветные слова да наговоры. В иных странах только ведьмы их и знают, если тайные книги читают, а эти с детства обучены.
        - Как же их одолеть? - топнул ножкой Черный король. - Нужно, чтобы светло-русые свой язык забыли, - зло прошипел колдун.
        С тех пор стал Черный король засылать в ту страну чужестранцев. Лицедеи, циркачи, фокусники, шулеры, медиумы - короче всякое жулье. Любопытных да легковерных они соблазняли модными словечками да песенками. Поначалу это казалось безобидной затеей, поскольку за душу никого не брало. Баловство, да и только.
        Шло время. Каждое новое поколение что-то забывало из своего родного языка, и как-то само собой получилось, что вскоре светло-русые уже на знали своих удивительных поговорок да пословиц, распевали чужие песни и повторяли нелепые слова. О сказках никто и не вспоминал.
        Когда Черный король, знавший секрет долголетия, налетел со своей ордой на красивую страну среди бескрайних лесов, светло-русые не смогли ему противиться. Позабыли они язык мудрых предков, и что делать не ведали. Тогда Черный король заставил всех говорить только на своем языке.
        Впрочем, всем да не всем. В одной дальней деревеньке, что приютилась на берегу речушки в дремучем лесу, бабушка продолжала рассказывать своей внучке старые сказки, повторяла пословицы да поговорки, пела душевные песни. Когда прознали они о, постигшей страну беде, стали причитать. Как бывало в некоторых сказках. Еще в них говорилось, ежели ратника в бою сразили, нужно отыскать родник с живой водой. Она поможет.
        Отправилась внучка на поиски. День идет. Второй. Дороги не знает, но на каждом повороте ей пословицы да поговорки помогают верное направление отыскать. Приметы дельные советы дают. Запоет девчушка песню душевную, та из чащи выведет. Почудится ей что в темноте, она к своим богам обратиться за помощью - зверь услышит привычные слова и не тронет.
        Долго ли коротко шла внучка, да отыскала она тот родник. Прежде поведала она ему о постигшем страну горе. Долго и подробно все рассказала да поплакалась. Все, как в сказках, которые бабушка ей говаривала. Распознал родник заветные слова и откликнулся. Из глубины наполнил флягу живой водою. Поклонилась ему внучка в пояс и пошла обратно.
        По дороге встретится внучке деревушка или село, остановится она у колодца и незаметно капнет в него из своей фляги капельку. Почует колодец живую воду и сам живой наполнится, а кто напьется из него, сразу родной язык вспоминает.
        Уж сколько сказок о богатырях и добрых молодцах в языке у светло-русых сказано! Не счесть. Каждый почувствовал в себе силушку несметную. Сколь ратников появилось да воевод по всей земле… Вспомнили они песни предков своих и душа каждого гордость проснулась. И такая силища поднялась - ведь, что ни присказка, то заклинание, что ни поговорка, то сокровенные слова к предкам своим.
        Не помогли Черному королю ни советы старого колдуна, ни порча, ни сглазы, ни подклады. Могучая сила смела его с той прекрасной земли, как осенний ветер сухую листву. Опомнились люди и поверить не могли, что так легко поддались чужестранным словам, липким и бесполезным, как растаявший леденец.
        Пытались отыскать внучку, которая землю их родную от недругов спасла, да не смогли. Ни имени ее, ни деревеньки, из которой она родом, никто так и не узнал. Просто внучка, которая помнила язык предков.
        Глубокое
        В незапамятные времена среди зеленых полей и густых лесов стояла одна деревенька. Глубокое. Многим название казалось странным, поскольку ни рек, ни озер поблизости не было. Разве что ручейки, в которых летом купались воробьи. Поговаривали, что деревеньку ту назвали так в шутку, с намеком на особенность ее жителей. Она состояла в том, все поголовно были великими выдумщиками. Ну, это мягко сказано. Они безбожно врали. Плели не весть что по поводу и просто так, сочиняли небылицы и сами в них верили. Пересказывая всякий раз, добавляли отсебятину, да так, что смысл менялся на противоположный.
        Путник, впервые попавший в Глубокое на вечерние посиделки, до утра не мог заснуть. Позже странная деревня манила и пугала его, как погост в лунную ночь. В уездном городе на ярмарке или в базарный день жители из Глубокого бывали частенько. Им нечего было продать, а купить могли разве что леденец, но вот порассказать о том, чего не было, они были мастера. Подгулявшие купчишки частенько звали к столу не цыган, а говорунов из Глубокого. Такого порасскажут, что тишина в харчевне стоит, и ложки не стучат. Дальние страны и великие битвы, дворцовые интриги и перевороты, пираты и несметные сокровища, вампиры и красавицы - и самое забавное, что рассказчик свидетель, а то и участник событий. В доказательство шрамы показывал и святыми клялся.
        В те времена грамоте мало кто был обучен, потому книг не читали, а вот послушать любили. Частенько звали на праздники в богатые дома жителей той деревеньки, а они всякий раз новую байку приносили - то слезу вышибут, то страху нагонят, то смехом уморят до икоты. Публика порой далеко за полночь не расходится. Сидят все кружком перед рассказчиком, рты раскрыв, и всему верят. Он только свечку поближе пододвинет и давай балаболить. От его рук тени по стенам да потолку бегают, голос то зычный, то бархатный. Так и стелет. Да, соврать мастера были.
        Причем, все поголовно в Глубоком этим пристрастьем грешили. И стар, и млад. Поговаривали, грибы в лесу у той деревеньки особые росли. Потому никто к хмельному интереса не проявлял. Зато жили весело. Разыграть кого-то из соседей - хлебом не корми. Молодки с утра у колодца встретятся и такое порасскажут, что потом сами бегут домой проверять. Причем, своим же россказням и верили. Все, кроме одной.
        Была в той деревеньке знахарка. Одна жила в дальнем домишке на отшибе. Ни детей, ни стариков у нее не было. Огромный черный кот составлял всю ее семью. Нелюдимая и замкнутая женщина неопределенного возраста сторонилась веселой жизни в Глубоком, да и к ней стучались только по великой нужде. У кого скотинка захворает или муж загуляет, к знахарке тянутся. Она зелье сварит, камушки свои на столе раскинет, пошепчет на огонек свечи - все и уладится.
        Однажды случилась в тех краях засуха. Два года неурожай. Зимы лютые, а летом хлеба не соберешь. Голодно и холодно стало. Птицы улетели, ручьи и те высохли. Многие снялись с насиженных мест в другие земли. Никто россказням вралей из Глубокого не верит, что вот-вот дожди пойдут, а тепло и урожаи вернуться.
        Однажды душным вечером услышала знахарка шум под своими окнами. Глядь, а там толпа - вся деревня собралась. Не балагурят, как обычно, а злобно в ее сторону пальцами точат, да выкрикивают - мол, она порчу навела. Того и гляди дом спалят. Не испугалась знахарка. Вышла на крыльцо, да без лишних слов указала на старую березу посреди деревеньки.
        - Копайте там. Воду найдете. Напоите себя и поля свои. Урожай будет.
        С тем и ушла. Соседи переглянулись, да лишь руками развели. Пошушукались и решили проверить. Глубоко пришлось копать, да не зря. Хлынула вода из нового родника. Холодная, чистая. Пустили ее на поля, и колос поднялся. К концу лета такой урожай собрали, что торговать стали. Разбогатели. Только вместе с шальными деньгами пришли в ту деревеньку зависть и злоба. Перестали соседи друг друга разыгрывать, да небылицы сказывать. Купцами заделались. Вокруг своих домов заборы высокие поставили и злых кобелей на цепь посадили.
        С каждым годом урожай на полях вокруг Глубокого был просто неслыханный. В округе беда, а у них хлеб девать некуда. Стали они торговать на ярмарках и о своих байках позабыли. Никто в округе уж не зовет на посиделки жителей из Глубокого, а они голытьбы всякой сторонятся. Как бы не украли чего. Сами к соседям не ходят, и к себе не зовут. Вдруг кто увидит, что закрома у них от зерна ломятся, а по углам горницы дорогая утварь пылится. Никто и не заметил, как былых весельчаков и балагуров молчунами стали кликать, а деревню их перекрестили в Молчановку.
        Как-то по весне пошли сильные ливни, даже дома подтопило. Все обошлось, только вот колодец у старой березы обвалился. Засыпало его подчистую. Ключевой воды не стало, и урожаи пропали. Как ни старались молчуны, ничего у них не вышло. Сунулись, было к знахарке за помощью, а у нее ставни и двери накрест заколочены. Очень быстро накопленное добро, как песок сквозь пальцы. Дома обветшали, а заборы на дрова разобрали. Старую березу, что у родника стояла, и ту спилили.
        Теперь редкий путник спросит у кого-нибудь в соседней деревне, где Глубокое. В ответ услышит - в Лету кануло. Все бы ничего, да жаль тех сказок и прибауток, что исчезли вместе со странной деревенькой, где жили болтуны и врали, за понюшку табака делавшие жизнь целой округи такой счастливой и беззаботной.
        Дом с орлом
        В одном старинном городе, на улице с вековыми деревьями, стоял на возвышенности дом, немало повидавший на своем веку. Когда-то принадлежал он богатым людям, и славился на всю округу. Не было второго такого с орлом на крыше. Соседи ворчали на хозяина - пусть бы флаг или статую какую поставил наверху, а то, вишь, птицу с расправленными крыльями. А тот лишь посмеивался - флаги у всех есть, а вот такой Орлов, как я, один. Издалека видать.
        И, правда, этого орла отовсюду можно было заметить. Его так и назвали - дом с орлом.
        Немало воды утекло с тех пор. Менялись правители и градоначальники, цвета флагов на соседних крышах, а дом с орлом по-прежнему царил над суетой. Время оставляла на его фасаде отметины от осколков, да неровные дырки от наспех прибитых досок с приказами и воззваниями. По весне дожди смывали обрывки прошлогодних объявлений, и все видели, что дом с орлом еще послужит. Уже нет былой стати, но крепок ветеран. Стоит, как прежде на возвышенности, и беды обходят его стороной.
        Порой в доме менялись жильцы и начинали что-то перестраивать или пристраивать. Дом с орлом терпел все эти выходки, постепенно освобождаясь от чуждых новшеств. Построенный с умом и любовью, он, словно мудрый старец, не удостаивал вниманием суету. Весь его внутренний облик, душа его, были отображены в фигуре орла наверху. Сильная и умная птица парила над старинным городом, не глядя вниз. Столько лет прошло, а она и не думала щуриться, как это делают старые люди. Взгляд орла был устремлен вдаль. В отличие от сородича на гербе страны, чьи головы отвернулись друг от друга, он всегда смотрел в одну сторону.
        Под стать ему были и воробьи, жившие под защитой орла. На первый взгляд их трудно было отличить от сородичей, обитавших в соседних домах. Всяк нахваливает свою крышу, но все втайне завидовали орловским. Они считались аристократами среди пернатой братии, потому что все их предыдущие поколения жили в доме с орлом. Веками. Такую родословную поискать. У соседей то пожар, то перестройка, то вообще снесут дом, как ветхий. Орловским воробьям повезло.
        Они не улетали в теплые страны на зимовку. Сытому благополучию в клетке предпочитали смерть. Жили и умирали там, где родились. Бывали жуликоваты и нахраписты, но купались в лужах у своего дом и даже в снегу, а счастья за тридевять земель не искали. Могли биться в кровь за рассыпанные крошки, но позволяли жирным голубям спокойно жить под их крышей. Выглядели франтами, хотя никогда не носили ярких цветных перышек. Людская молва приписывала их именам воровские корни, но это по незнанию. В старом русском слове воробей лежит корень ворк. Серая братия больше чирикает, чем воркует, как голуби, но корень один.
        Однажды по старинному городу разнеслась весть, что дом с орлом решили обезглавить. Новая власть строить не умела, а прославиться хотелось. Додумались они вместо гордой птицы затащить на крышу бюст. Грешно сказать чей. Кроме глупости, позволявшей подчиненным воровать, сей чиновник ничем известен не был. Подумала новая власть, что супротив бумаги с двуглавым орлом никто и не чирикнет. Поначалу так и пошло, едва общий сбор по городу объявили.
        Желторотые воробьи сразу по щелям попрятались. Стрелянные воробьи в сторонку отлетели - посмотреть, чья возьмет. Горлопаны чирикали из густых кустов, что их на мякине не проведешь, но толком ничего не предлагали. Бесшабашные гордо расхаживали перед собравшимися, демонстрируя, что таким воробьям, как они, море по колено. Правда, едва кто-то появился из переулка, разлетелись. Это был делегат. Воробьи с элеватора прислали представителя, который предостерег. Слово не воробей, вылетит, не поймаешь. Долго бы еще чирикали, да прилетели орловские.
        Они всегда вместе были, и а драке, и в забавах. Холода и невзгоды тоже вместе делили. Друг дружку грели. Без предисловий орловские твердо сказали, что орла не отдадут. Стоять будут насмерть. Их пытались вразумить, мол, уже котов собрали со всей округи. Те обещали чердак мигом зачистить. Власть и бумагу выправила о незаконном поселении на крыше. Что тут поделаешь. Только орловские обсуждать не стали. Улетели готовиться к драке.
        Бой был неравный. Любой облезлый кот куда сильнее воробья. И полетели перышки с крыши, как листва по осени. Только не дрогнули орловские, не улетели. Орла своего защищали до последнего. Да и как они могли иначе. Родились и выросли под его могучими крыльями. Он для них, как символ свободы был. Так и умереть не грех. Вот котам и досталось. Бежали они с поля боя. Потом выли всю ночь, но к дому с орлом уже не сунулись.
        Новая власть испугалась огласки и порешила бюст в аллее поставить.
        Из орловских почти никого не осталось, но родной дом отстояли. А по весне засуетились воробьи под той крышей. Не так много, как обычно, но ни одной гусеницы, ни одного комара не было тем летом вокруг старого дома. Малышей выкармливали старательно. К осени желторотые окрепли и стайкой начали учиться летать. Только не для того, чтобы в теплые края улететь. Они бойцов поднимали. И ни у кого не возникало сомнений, что отстоят они свой дом. Как бы дорого они за это ни заплатили. Он так и стоит до сих пор. На возвышенности, в окружении вековых деревьев, один на всю округу такой. Дом с орлом.
        Мечты сбываются
        Ранней весной тепло начинает проявляться в полдень. По утрам еще заморозки, да и снег пока лежит на газонах, но к середине дня солнышко уже пригревает. Прохожие замедляют шаг, а то и вовсе останавливаются и, прикрыв глаза, поднимают лица к ласковым солнечным лучам. Даже через закрыты веки его тепло разливается по всему телу, подтверждая, что весна уже здесь.
        На скамейке у подъезда именно в такой позе сидел парнишка, и что-то насвистывал. По всему было видно, что ему очень нравилось это занятие. Он был похож на первоклассника, возвращающегося домой, который наконец-то нашел стоящее дело, поскольку занятия ему порядком надоели.
        - Витек, привет!
        Он попытался рассмотреть, кто окликнул его, но яркое солнце мешало. Впрочем, и так было понятно, кто окликнул его.
        - Димка? Привет! Давно тебя не видел. Когда вернулся?
        - Да только что.
        - Опять с родителями был?
        Тот нарочито небрежно отмахнулся, мол, надоели они со своими важными делами. У взрослых всегда одни дела важнее других. Нет, чтоб бросить, все и погонять по дворам. Весна ведь! Они уж и не вспоминают, как сами такими были.
        - Далеко летали?
        - Да…
        - Везет тебе, Димка, в других странах побывал.
        - Подумаешь…
        - Нет, это здорово. Мои только в нашем районе бывают, а меня вообще никуда не берут. Я выросту, сидеть тут не буду, путешественником стану. Точно!
        Его приятель и не думал возражать или отговаривать. Он сел рядом на скамейку и тоже подставил лицо полуденному теплу. Они помолчали, как это делают иногда при встрече взрослые.
        - Димка, а ты над океаном летал? - не выдержал будущий путешественник.
        - Угу, - только и ответил приятель.
        - А парусники видел? Говорят они еще ходят. И там юнги есть в команде…
        - Мало. Теперь вместо парусников танкера, да сухогрузы. Иногда яхты попадаются.
        - Эх, я бы на бригантину… Представляешь, паруса хлопают, мачты скрипят, волны о борт бьются, а мы - на экватор… Слушай, а давай кораблики попускаем.
        - Да, ладно, ты опять жульничать будешь.
        - А вот и нет. Я у тебя в прошлый раз честно выиграл.
        - Рассказывай. Я-то помню, как ты на свой парус дул. Думаешь, не видел.
        - А сам-то! Кто брызгаться начал…
        Они вскочили, готовые отстаивать свои слова делом. Однако мальчишеская дружба тем и отличается от всех иных взаимоотношений, что способна на удивительные жертвы.
        - Ладно, проехали.
        - Проехали. А давай еще разок. На спор!
        - Давай. Только по-честному.
        - Слушай, а лужи-то еще нет.
        - Есть. Я там, за беседкой видел.
        Они сорвались с места, на ходу доставая свои кораблики из каких-то потаенных мест. Лужа была что надо - продолговатая, с поворотами и подводными препятствиями. Согласно неписанному уставу, корабли были поставлены в равные условия, и старт гонке был дан. Подчиняясь неведомым силам, парусники начали борьбу.
        - Димка, ты опять за свое? Ну, сколько можно! Пора повзрослеть, дружок. Весной трудиться нужно, а не играть. Посмотри, сколько дел вокруг - поля поливать, грязь смывать, водой всех напоить. Заждались нас с осени.
        Приятели обернулись. У беседки стояли родители Димки-дождика: папа Весенний-ливень и мама Майская-гроза. Они начинали хмуриться, но все знали, что это ненадолго - ливни и грозы стремительны и скоротечны весной. А сколько тепла и радости приносят они людям! Не случайно многие взрослые снимают обувь и бросаются босиком под ласковые потоки воды, уносящей все печали и горести прошедшей зимы. В радости взрослых трудно отличить от детей. Счастливые люди так похожи друг на друга, большие и маленькие.
        - Ну, мам! Мы же только начали…
        - Правда, можно мы доиграем. Пожалуйста…
        - Витек-ветерок, да и тебе пора за дело приниматься. Весна пришла! А парусники ваши подождут. Вот управитесь здесь, и айда на моря-океаны. Наберетесь силушки, там и поиграете. Шторма и ураганы, тайфуны и цунами - все ваше будет.
        Родители Димки-дождика лихо умчались вверх, навстречу надвигающимся темным тучам, и он заморосил следом за ними. Чуть позже, обернувшись, он увидел, как Витек-ветерок вдруг рванул вдоль по улице, поднимая вверх разноцветные фантики и обрывки газет. Ему не терпелось поскорее вырваться на бескрайние просторы океанов, повелевать огромными волнами, закручивать смерчи и разгонять тайфуны, хлопать тугими парусами и насвистывать веселые песенки в корабельных снастях. Он знал, что где-то рядом бегают похожие на него настоящие мальчишки, которые вырастут и будут моряками на тех самых парусниках, но не испугаются его шуток, потому, что уже сейчас бредят морем.
        А мечты всегда сбываются!
        Низкий поклон
        Давным-давно в деревушке таежных охотников жила девочка Даша. Ни братьев, ни сестер, ни отца с матерью. Кого медведь задрал, кто из тайги не вернулся, кого болезнь скосила. Суровые края, а люди добрые. Взяла к себе сиротку знахарка. Жила она одна, на отшибе, даже кошки не было, а вместе все веселей будет. Поначалу Даша побаивалась странную женщину, не знала, как и слово сказать.
        - Зови меня Славяна, - распорядилась хозяйка странного дома. - Будешь по хозяйству помогать, а я тебя делу обучу.
        Дашенька только моргнула своими большими карими глазенками в знак согласия. Работать ей не привыкать, да только дело у молчаливой женщины необычное. Все лето и осень они травы, да ягоды собирают, а потом настойки да отвары готовят. Славяна столько названий, да секретов о всяких растениях знала, что у Дашеньки голова кругом шла. Только терпение и острый ум выручали девочку.
        Заболеет кто в деревне или поранится, у Славяны уж и снадобье готово. Дашенька торопится принести и рассказать, как лечить правильно. Их за это благодарили, чем могли, но побаивались. Дом на окраине селяне стороной обходили. Вот и стала Дашенька незаменимой помощницей в делах знахарских. Бывало, приходилось ей ходить и в соседние деревни, что вдоль реки Каменки ютились по высокому берегу. Далеко. Зимой холодно, а летом боязно. Только Славяна много секретов знала и девочку учила. Как в лесу не заблудиться, как со зверем поговорить, где родничок найти, а где ягодки.
        Бежит время. То снег под ногами у Дашеньки, то листва золотистая, а все вокруг, как дом родной. Девчушка и с елочкой, и с белкой поговорить может. Поверила она молчаливой хозяйке, что люди когда-то все это знали, да отчего-то позабыли. Пришлых стало больше, да и веру отцов своих многие поменяли. Только Славяна все помнит и хранит бережно. Не зря ее имя славянку означает. Глянулась ей смышленая сиротка, вот и решилась она ей знания свои передать. Богатство подороже злата будет.
        Шли годы. Селяне привыкли, что Дашенька всех врачует. Случись, у кого беда в доме, кличут младшую знахарку. Так и повелось. О Славяне постепенно забывать стали, а она из дома на отшибе затемно уйдет в лес, да и в сумерках воротится. Только с ученицей своей переглядками общается. Бывало и слова за день не вымолвит. Но друг друга понимали.
        Однажды в полнолунье пошли знахарки на погост. Тайком. За травами. Потом Славяна всю ночь над зельем колдовала, да шептала что-то. Перед рассветом обе выпили отвар горячий и стали в зеркало сквозь пламя свечи смотреть.
        - Видишь молодца на коне? - неожиданно спросила хозяйка.
        - Вижу, Славяна.
        - Посланник государев, - пояснила знахарка. - Судьба твоя.
        - Как это? - вскинулась девица.
        - На Ивана Купала объявится он на переправе через Каменку, да день у него черный будет.
        - Что это за пятна на его кафтане? - ахнула Дашенька.
        - Лихих людей подошлют к нему враги, - тихо проговорила Славяна. - Пакет у него важный.
        - Что же делать?
        - Смерть я отведу, а, вот, помощь твоя понадобится.
        Так все и случилось. Быть беде, если бы не Дашенька. Укрыла она раненого гонца государева в лесу. Раны отварами промыла, да листья целебные приложила. Заговоры тайные над неподвижным телом шептала. Молилась старым богам и помощи просила. Просчитались враги, думая, что зло свое свершили. На следующий день гонец глаза открыл.
        - Кто ты? - спрашивает он девицу.
        - Дарья.
        - Дар божий, - сверкнул глазами молодец. - А пакет мой где?
        - Не нашли его, - молвила знахарка. - Так и остался в голенище зашитым.
        Проверил. Все точно. Попробовал встать и пройтись - как новенький. И так у гонца на душе радостно сделалось, что поцеловал он девицу и предложил руку и сердце. Она сдержанно поблагодарила и сказала, что коли не забудет слов своих, пусть возвращается.
        В столице рассказал гонец государю о спасительнице. В те времена мудрый был правитель в нашей стране. Повелел он не только отблагодарить сиротку, но и благословил ее, как отец родной, на замужество. Потом собрал мужей государственных на совет. Порешили они, что охранять отчизну от ворогов не только витязи, да воеводы могут. Знания предков наших, что знахарки и ведуньи сберегли, не зло есть, а великое благо для страны. Пусть и тайное.
        Издал государь особый указ. Казну для такого дела не жалеть, но огласке не придавать. Пусть вороги о русских всякие небылицы плетут, да шпионов засылают. Есть, кому границы защищать. И мечом, и амулетом. В тот год старые капища в порядок привели, и охранять стали. На Руси для ведьм неколе костры не разжигали. Берегли знания. Сам государь библиотеку старинных книг собрал и в Кремлевских подземельях спрятал.
        Не зря. Самозванцы на трон всегда лезли. Память предков извести пытались. Народу внушить хотели, что, мол, без роду-племени. Родства не помнящие. Дикари да пьяницы. Только всегда были и будут на земле русской Дарьи и Славяны. Хранительницы знаний. Обереги земли нашей. Память предков не предавшие за медный грош. Несгибаемые и верные. Низкий поклон им.
        Услышал эту сказку давным-давно, теперь, вот, внучкам рассказываю.
        Осень жизни
        Давным-давно, когда на третьей от солнца планете все жили по закону святой троицы и самым магическим числом почитали тройку, все делалось по три, да, трижды. Всяк рождался, жил и умирал. В каждой семье жили старики, родители и дети, а детишек всегда по трое было - мальчик, девочка и младенец. Тот, который мал мала меньше, а в тридцать три годка становился одним из трех богатырей, чтобы одолеть змея Горыныча о трех головах. Остальные же по три раза на дню молитву творили, трижды христосовались при встрече, и трижды на стол собирали, и непременно из трех блюд. Выбирали одну из трех дорог, попробовав отгадать три загадки, да всякий раз трижды повторяли, чтобы не запамятовать чего.
        И жили, в общем-то, неплохо. Одна беда, было у них всего три времени года - весна, лето и зима. Весной детей рожают да влюбляются, летом работают да урожай собирают, зимой на печи сидят да стариков хоронят. Даже поэты писали свои вирши только о солнце, луне да звездах, а парочкам дозволялось вместе быть только, если промеж них любовь была.
        Однажды в лютую стужу, когда метель, вьюга да пурга свои хороводы в лунную ночь водили, не гасла свеча в домишке, где девица-красавица на жениха гадала. Уж три свечи спалила, три заговора выговорила, да три колоды поменяла, не выпадает ей суженый. А замуж-то давно пора и страсть, как хочется, да и соседи шепчутся. Отчаялась девица-красавица, себя не помнит, и решилась в четвертый раз погадать, чего отродясь никто не делал. Только свечей-то нет, заговоров боле не знает, а карты все на столе перемешаны. Отважилась она спросить у трех сестер, что за окном свои хороводы водили, когда суженного своего встретит. Припала она к заледенелому окошку и умоляет судьбу свою предсказать, твердит, что все, как есть исполнит.
        Решили посмеяться над бедной девицей-красавицей метель, вьюга да пурга, потому как, ледяные души у них были. Бросила метель пригоршню снега в окошко и воет:
        - Зима пройдет, а суженного своего не встретишь. Жди! Девица-красавица ладошки в мольбе сложила и поклялась исполнить. Вьюга закружилась и свою пригоршню в окошко метнула со словами:
        - Весна пройдет, а суженного своего не встретишь. Жди! Девица-красавица и это поклялась все, как есть, исполнить. Тогда пурга взвилась снежным вихрем, засыпала домишко по крышу и захохотала злобно:
        - Лето пройдет, а суженного своего не встретишь. Жди! Расплакалась девица-красавица:
        - Как же мне теперь быть? Я же обещала исполнить все… - Сама согласилась, - удаляясь, крикнула ей злая троица.
        Шли годы. Весна сменяла зиму, лето - весну, зима - лето, а суженый все не появлялся. Сверстницы играли свадьбы и детишек растили, добрые люди жалели девушку, а злые злословили. Однажды проходили мимо ее дома трое странников - слепой, глухой, да Иван-дурак. Попросили они воды напиться, да отдохнуть с дороги дальней. Девица-красавица тогда уж давно одна в доме жила, но щедрость душевную не растратила. Напоила-накормила путников, и копеечки за то не попросила. Прощаясь с заботливой хозяйкой, каждый путник ей в ножки поклонился, да доброе слово сказал. Кроме Ивана-дурака, конечно. Он возьми и брякни:
        - Осень придет, и твой суженый сам тебя найдет!
        Сказал, и был таков. Соседи-то все слышали, и давай судачить о том, что девица-красавица так в девках и останется. Видано ли дело, чтобы осень пришла, когда кроме зимы, весны и лета на третьей планете отродясь ничего не было. И у них, и у отцов, и у дедов всего всегда по три было. А тут, поди ж, ты! Да, только девица-красавица никого и слушать не стала, запали ей те слова в душу. Поверила. Проходит зима, проходит весна, лето уж на исходе, а у ее дома никогошеньки. Соседи посмеиваются, а она все ждет.
        И вот закончился последний день лета. Все зиму ждут, а та не приходит. Чудно! На следующее утро вышла во двор та, что суженого своего так долго ждала, все только ахнули. Стройна, пригожа, а коса русая до самой земли сырой. И столько красоты и мудрости в ее лице, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Увидев это, листва на кустах, да деревьях яркими цветами украсилась, особая ягода появилась, о которой никто раньше и не слыхивал, а на речке такой туман загадочный поплыл, что все чуда стали ждать. И оно случилось. Откуда-то появился принц на белом коне, в летах уже, но статен и собой хорош. Встал он на колено перед красавицей и молвил:
        - Однажды замерзал я в снегах на чужбине. И уж едва жив был, как слышу метель, вьюга, да пурга меж собой говорят о той, что согласилась суженного встретить ни зимой, ни весной, ни летом. Подумалось мне, не бывает так, но потом понял, что только самое верное сердце способно на это. Потому будь мне женой. Так и сладилось.
        С тех пор мудрые люди говорят, что благодаря любви и верности на свет появилась и осень в природе и осень жизни.
        Дашина сказка
        В последний день декабря завьюжило и закрутило с утра. Это Старый год подумал, что уходить ему рано, и решил засыпать снегом все дороги, чтобы Новый год заблудился в пути. Ещё затемно он пробрался в Темный лес за Лысой горой, где в пещерах жили сестрицы - метель, вьюга и пурга. Они были известными проказницами, и долго упрашивать их не пришлось. Набрав в свои дорожные сумки снега из лощины, они с трех сторон накинулись на маленький городок, что стоял на берегу Голубого озера. И закрутилась снежная карусель. Метель намела огромные сугробы под самые подоконники, вьюга залепила глаза всем фонарям и светофорам, а пурга носилась по площадям и улицам, разбрасывая пригоршнями снег из своей сумки.
        Сестрицы так постаралась, что скоро день сравнялся с ночью. Утренние часы блуждали по заснеженному городу и сталкивались друг с другом. В одном переулке седьмой и десятый час, пытаясь найти дорогу, медленно шли, вытянув озябшие руки. Когда они, натолкнувшись, друг на друга заспорили, кто из них сбился с пути, всё окончательно запуталось. Бежавшие за часами минуты и секунды с разбега налетели на своих, и началась куча-мала. Время остановилось.
        Люди в своих домах продолжали спать, потому что было темно, и будильники не работали. Автобусы и трамваи стояли в холодных гаражах, потому что их никто не выводил на маршруты. Не работали даже радио и телефоны, потому что их некому было включать. А по пустынным улицам маленького городка расшалившиеся сестрицы гонялись друг за другом, играя в снежки и прятки. Даже самая большая ёлка, что стояла наряженной посредине центральной площади напротив главного дома с колоннами, превратилась в огромный сугроб. И только в дальнем доме на окраине, что стоял у самого берега озера, зашевелился белый пушистый комочек. Это был котёнок Снежок. Он был очень-очень маленьким и ещё не знал, что такое время. Зато он знал, что такое молоко и очень любил его.
        Каждое утро младшая дочь рыбака Даша наливала ему в блюдечко теплое вкусное молоко, и он лакал его, мурлыкав от удовольствия. Сегодня почему-то блюдечко было холодным и пустым. Снежок бесшумно прокрался к кроватке, где спала Даша, и запрыгнул на одеяло. Он был такой маленький и легкий, что девочка даже не заметила этого. Тогда Снежок распушил свою мягкую белоснежную шерстку и принялся ластиться к Даше. Он урчал, мяукал и щекотал девочку своими усиками. Ничего не помогало. Тогда он лизнул Дашину щечку маленьким розовым язычком. Не открывая глаз, она прижала котенка к себе и причмокнула во сне губами. Рядом с Дашей было тепло и уютно. В другой раз котенок блаженно бы заснул, но сейчас ему так хотелось молочка, что он опять начал будить девочку.
        - Снежок, спи. Рано ещё - попробовала утихомирить его Даша.
        В ответ он так жалобно замяукал, что сердце девочки не выдержало, и она проснулась. Было темно и необычно тихо, только за окном завывала метель. Обычно отец вставал первым, готовил завтрак, собирал старших дочерей в школу, а младшенькую Дашу оставлял дома. Они жили без матери и всю домашнюю работу Даша выполняла сама, но, прежде всего она кормила своего любимца - Снежка. Сегодня же было всё наоборот. Отец с сестрами и не думали просыпаться. Даша начала искать в темноте молоко, но его нигде не было. Тут она наткнулась на что-то колючее и отшатнулась в испуге. В тишине что-то тихонько позвенькивало. Даша прислушалась.
        - Да это же ёлка, - обрадовалась она - сегодня Новый год!
        Вчера они все вместе наряжали пушистую зеленую красавицу, что принес отец. И она слышала, как сестры перешептывались, что Дед Мороз всегда приносит всем подарки, и складывает их внизу. Поборов страх, Даша пошарила под ёлкой. Подарков не было. Не было и молока для Снежка. Как бы почувствовав её настороженность, котенок запрыгнул к ней на руки и свернулся калачиком. Он был такой маленький и беспомощный, что девочка почувствовала себя его защитницей, и попыталась приободрить его:
        - Не бойся, Снежок, мы сейчас найдем тебе молочка.
        Но с каждой минутой Дашина тревога усиливалась и вскоре она поняла, что произошло что-то неправильное. Она по очереди будила отца и сестер, но те не просыпались. Она даже пыталась разглядеть что-нибудь в темноте улицы за окном. Всё было напрасно. Даша забилась в угол своей кровати и прижала Снежка обеими руками. Ей вспомнились сказки, в которых злые ведьмы заколдовывали всё вокруг. Стало страшно. Она почувствовала своей ладошкой, как стучит маленькое сердце котенка. Чтобы ободрить его и себя, она тихо зашептала над пушистым ушком:
        - В сказках всегда есть добрые волшебники, они помогут. Но сначала нужно что-то сделать самому. Давай не будем бояться и всех спасем.
        Они сидели в темноте и прислушивались. Было непривычно тихо, лишь изредка по улице проносилась метель, бросая в окна пригоршни снега. Набравшись смелости, Даша стала продвигаться к двери. Одной рукой она держала котенка, другой касалась стены, чтобы не споткнуться обо что-нибудь в темноте. Дверь оказалась так плотно завалена снегом снаружи, что открыть её девочка не могла. Когда в очередной раз метель проносилась мимо её дома, Даша тихонько позвала её.
        - Метель, почему ты так злишься сегодня. Отчего всё засыпала снегом? Сегодня же Новый год должен прийти.
        Метель очень удивилась, услышав детский голос, и от неожиданности резко остановилась. Снег, летевший рядом с ней, не успел затормозить и с размаху обрушился на свою повелительницу. В миг она превратилась в снежную бабу. Увидев это, пурга и вьюга так захохотали и закрутились вокруг сестрицы, что сугроб, в котором была метель, стал выше дома. Решив, что пора прятаться, пока сестрица не выберется из огромной кучи снега, пурга и вьюга улетели. Но снега оказалось так много, что метель, как ни старалась, не могла освободиться. Было слышно, как она выла и стучала внутри своей снежной темницы, звала на помощь, но выбраться не могла. Даше захотелось сказать вспомнившуюся поговорку о том, что не следует рыть яму другому, чтобы самому туда не попасть. Впрочем, ямы не было, а метель так жалобно заскулила внутри огромного сугроба, что Даше стало жаль её.
        - Вот если бы ты не засыпала нашу дверь снегом, я бы смогла выйти и освободить тебя, - с упреком сказала она.
        - Кто ты? - удивилась метель, прислушиваясь.
        - Меня зовут Даша, а это - Снежок.
        - Спаси меня, Даша. Я буду всю зиму тебе снежные горки наносить.
        - Как же я спасу тебя, метель. Мне из дома не выбраться.
        - А ты пройди на кухню, там во дворе у окна поленница стоит.
        Заберись на стол, потом на подоконник. Открой форточку, на поленницу и попадешь. Обойди двор, сразу к моему сугробу подойдешь.
        - Да не велит мне батюшка на поленницу лазать.
        - А он и не узнает. А я для тебя весь двор от снега уберу. Спаси меня, Дашенька.
        Ох, и хитрая эта метель была, притворилась кроткой и несчастной. Только Даша все сделала, как она просила, и стала откапывать её, выскочила метель из своего снежного плена. Закружила пуще прежнего, наметая вокруг ещё больше сугробы, да и бросилась вдогонку за сестрицами. А Дашу одну на темной улице оставила. Закрыла девочка ладошками глаза, чтобы не видеть этого и заплакала от обиды и одиночества. Темно на улице, сугробы одни, ни огонька. Страшно. Вдруг чувствует Даша, кто-то о ноги её трется. Ласковый такой, но не Снежок, он ведь дома остался. Совсем жутко ей стало, стоит не шелохнется. Вдруг слышит тоненький голосок:
        - Не плачь, Дашенька. Я помогу тебе.
        Открыла она один глазок и присмотрелась. А это поземка, самая младшая из ветреных сестриц. Росточка маленького, да нрава кроткого, у самой земли всегда стелется. Её и не видать почти.
        - Прости моих сестриц, Дашенька. - говорит она - Сами не знают, что делают. Как расшалятся, то сладу с ними ни какого нет. Ни Ветер, батюшка, ни Зима, матушка, угомонить не могут. Только и бояться что Мороза Трескучего. Да он за Голубым озером живет. Далеко это. Я и дороги туда не знаю.
        - Что же нам делать? Ведь Новый год прийти должен. А он, наверное, заблудится в такую непогодь.
        - Нужно позвать Мороз Трескучий. Он сестриц утихомирит, порядок наведет. Тогда и Новый год вовремя наступит.
        - Да как же мы его позовем. Это же за Голубое озеро идти надо.
        Вдруг кто-то рядом с ними замурлыкал. Это Снежок не испугался и на голос их прибежал. Вместе не так страшно идти будет, да и дорога дальняя короче кажется. Решились они втроём пойти, и Мороз Трескучий о помощи просить. Ведь Новый год без них не придет в маленький город. Не близкая дорога предстоит через Голубое озеро, да делать нечего. Никого больше нет. Бежит поземка впереди, за ней Даша идет, а из-за пазухи Снежок вперед смотрит. Он в темноте хорошо видит и дорогу подсказывает. Долго ли коротко пробирались они по Голубому озеру, но дошли до его дальнего берега. А там действительно Мороз Трескучий живет. Холодно вокруг, даже поземка и то замерзла. А Снежок калачиком у Даши под шубкой свернулся, урчит и греет её.
        - Эй, Мороз Трескучий, за нос щипучий, - позвала Даша.
        Затрещало всё вокруг, застонало. Это Мороз проснулся и давай всё вокруг морозить. Лёд от стужи на озере ещё голубе стал, а деревья так и застонали. Позёмка испугалась, за Дашины валенки спряталась и притихла. Даша глаза зажмурила, запахнула шубейку поплотнее и говорит:
        - Не морозь нас Мороз Трескучий, а лучше выслушай.
        Удивился Мороз, что его тоненький детский голосок разбудил. Раньше перед его приходом не только детвора, взрослые прятались. А тут на тебе. Стоит девчушка - пичужка перед ним. Глаза от страха зажмурила, но молвит слово, не боится.
        - Ну, сказывай, отважное маленькое сердце. Зачем пришла?
        Рассказала ему Даша все, как есть. И про метель, и про Старый год, и про время, и про то, как поземка со Снежком дорогу найти помогли.
        - Знаю я твоих сестриц озорных, - заулыбался Мороз Трескучий - Любят они пошалить. На то она и зима, чтоб снегу много было. А вот с Новым годом нехорошо получилось. Непорядок. Надо, чтоб всё вовремя было. Садитесь-ка в мои сани ледяные. Сейчас мы всё уладим.
        Не успел он слово последнее сказать, как сани из темноты выкатились и перед Дашей остановились. Села она на скамейку ледяную, Снежка прижала бережно, а поземка ей ноги укрыла. Мороз трескучий на облучок вскочил, будто и не дед вовсе, да как свистнет… Сани ледяные так и понеслись. Только лед потрескивает. Что и говорить, быстро домчались в маленький город, что не берегу Голубого озера стоит. Стоило Морозу Трескучему прокатиться по улицам, как метель, вьюга, да пурга разом утихли да за Лысую гору скрылись. Небо прояснилось. Солнце выглянуло. Всё сразу на свои места стало. Время побежало в нужную сторону. Часы застучали. Трамваи, позванивая, по маршрутам поехали. Народ на улицы вывалил и давай снег лопатами убирать.
        А Мороз Трескучий Дашу к самому дому подвез, да по дороге бутылочку молока для Снежка прихватил. Она едва успела ему на прощание варежкой помахать, как санки его ледяные за поворотом скрылись. Поземка вокруг неё неслышно обернулась, да понеслась вдогонку за сестрицами старшими. Только хихикнула. А Даша неслышно домой вошла, шубейку скинула, и пошла Снежку молоко в блюдце наливать.
        - Где же ты была, доченька, - спрашивает её отец. - Снежку молоко наливала, - отвечает.
        - Ох, и умница ты у меня. Скоро совсем взрослой станешь.
        Не стала Дашенька ничего рассказывать, только слушала, как Снежок урчал от удовольствия, лакая молоко из маленького блюдечка. А вот Старый год с тех пор каждый раз, когда приходил конец декабря, заботился о приходе Нового года и рассказывал маленьким девочкам и мальчикам Дашину сказку.
        Сказка о нежности
        Давным-давно, в некотором царстве, некотором государстве жила-была Нежность. Её всегда можно было встретить в домах, где появлялись новорожденные или новобрачные. Она дружила с влюбленными, гуляющими по цветущим садам и зеленым полям, подолгу засиживалась в гостях у романтиков и поэтов, и могла до утренней зари задержаться в комнате у маленькой девочки, мечтающей о сказочном принце. Но постепенно ей пришлось прятаться в потаённых уголках чьей-нибудь души от ежедневной суеты и жизненных неурядиц. Как редкий цветок кактуса она появлялась и расцветала только в исключительных случаях.
        Грубость, лицемерие, а то - и предательство покрывали души плотными слоями раскаленного песка, иссушая на корню все порывы этого необычного растения пробиться наружу. Со временем многие даже забывали о её существовании, и учились кататься на лыжах по песчаным склонам барханов исковерканной души, получая удовольствие от лихих виражей и головокружительных прыжков. Души в этом государстве всё больше походили друг на друга, потому что выстраивались в длинную очередь, названную служебной лестницей. Многие старались проскочить вперед раньше других и для этого рыли ямы, делали ловушки, да и сами попадали в них.
        Даже служебные романы появлялись и исчезали в зыбучих песках по какому-то расписанию, согласно неписаным правилам, когда песочные часы с тонкой талией переворачивались, и начинался отчет в обратную сторону. Не было маятника, мерно раскачивающегося в тишине и напоминающего о скоротечности жизни низким, густым боем напольных часов, проникающих глубоко внутрь до самого сердца. Стараясь овладеть временем, песок запаивали в стеклянные колбы, чтобы даже его шорох не тревожил воображение. Песчаные бури и пустыни отвоёвывали всё новые территории, но исковерканные души волновал только золотой песок, который имел свойство редко задерживаться в одних руках и зачастую струился сквозь пальцы.
        Попадались смельчаки, пытавшиеся в одиночку, пешком преодолеть сотни километров раскалённых песков знаменитых пустынь, но почти все возвращались с позором или погибали в пути. Редкие счастливчики получали награды, но еще долго песок хрустел на их зубах, и они не знали, что с ним делать. Однажды в это государство пришел дождь. Даже не дождь, а - настоящий майский Ливень. Он барабанил по крышам домов, стучал в пыльные окна, носился по улицам, но никто не захотел с ним поозорничать. Все попрятались в свои офисы и недовольно ворчали, что из-за него может сорваться важная встреча. Машины остановились, потому что все светофоры зажглись красным тревожным сетом, а песок жадно впитывал потоки воды, стараясь стереть все следы непрошеного гостя.
        Но на одной из улиц случилась странная история. Девушка с длинными распущенными волосами, скинув туфли, кружилась под теплыми струями небесной воды. Запрокинув голову и раскинув руки, она подставила улыбающееся лицо навстречу крупным каплям. Зажмурившись от нахлынувшей радости, она неожиданно налетела на парня, как и она не испугавшегося Ливня. Чтобы не упасть от столкновения они ухватились друг за друга, а вернее - обнялись. Всё произошло так стремительно, будто они очень давно искали друг другу и наконец-то встретились. Заметив это, Ливень пущё прежнего пустился поливать их из всех своих туч, смывая прочь всё ненужное.
        Он исчез так же внезапно, как и появился. Засияло солнце. Вернее, это было не солнце. Это Нежность обняла их, согревая своим удивительным теплом. Они засмеялись так счастливо и радостно, что в окнах окружавших офисов показались завистливые угрюмые лица.
        Двое, не разжимая объятий, медленно шли босиком по лужам, зная, что Нежность будет всегда с ними, пока смерть не разлучит их.
        Сказка о пестром острове
        На просторах безбрежного океана, там, где нагуливают силу шторма и огромные волны, которые могут жить только на воле и погибают, сталкиваясь с берегом, когда-то очень-очень давно был маленький Пёстрый остров. На нём не было ни зверей, ни людей, а лишь небольшое озеро, окруженное полями необычайно красивых цветов. И ещё там жили удивительно красивые бабочки. Остов был так далеко от ближайшего берега, что даже перелетные птицы не опускались на его поля отдохнуть в дороге. И моряки не останавливались около его берегов, чтобы пополнить запасы пресной воды. Постепенно все забыли, где находится Пёстрый остров, и лишь старые грустные песни о счастливой доле любимчиков удачи порой напоминали о нём.
        Однажды произошла история, заставившая вновь заговорить о Пёстром острове. Душным летним вечером в один из многочисленных портовых кабачков зашёл загорелый мужчина в белой шляпе с широкими полями. Он искал капитана небольшого торгового судна, и бармен указал ему на столик у окна, за которым бородатый моряк курил трубку. Незнакомец попросил у капитана разрешения угостить его выпивкой и выслушать. Тот согласился.
        Рассказ незнакомца о себе самом был грустным: он жил в маленьком городе, где унаследовал от отца домик с мастерской и плотницкое ремесло. Однажды ему встретилась девушка с удивительно красивыми добрыми глазами. Они поженились, но детей у них не было. Зато в их доме всегда жили бабочки, делая их небольшое жилище похожим на сказку. Жена очень любила бабочек и умела с ними обращаться. Она никогда их не коллекционировала, они просто жили в их домике - большие и маленькие, тёмные и светлые, с самыми замысловатыми рисунками на причудливых крыльях. Плотник очень любил свою жену и не бранил её за бабочек, он даже делал для них всякие приспособления. Самое грустное произошло потом: его жена заболела и умерла, он остался один. Выслушав эту историю, капитан вопросительно посмотрел на незнакомца:
        - Что же ты хочешь от меня, плотник?
        - Однажды жена рассказала мне такую притчу. Давным-давно в стране, где жили боги, рос очень красивый цветок. Как-то порыв ветра оторвал пару его лепестков, но они не упали на землю - они превратились в бабочку и стали кружиться вокруг цветка, потому что были одним целым. Когда цветок завял и умер, бабочка продолжала кружиться на том же месте. Одна из богинь сжалилась над бабочкой и разрешила ей отправиться в мир мёртвых и отыскать свой цветок.
        - Красивая сказка, только зачем ты мне её рассказал, плотник?
        - Все знают, как появляются бабочки, многие любят наблюдать за ними при жизни, но никто не знает, куда они пропадают. А они и сейчас уходят в страну мёртвых, чтобы найти тех, кого любили. Когда моя жена покинула меня, я остался совсем один, только бабочки были в пустом доме. Я долго горевал, а потом вспомнил эту притчу. Протянул ладонь и сказал, что хочу передать послание своей любимой жене. Сама красивая бабочка села ко мне на руку и сложила крылья. Я рассказал, как люблю жену и не могу без неё жить. В тот же вечер все бабочки исчезли из нашего дома, а ночью мне приснился сон, что моя жена ждёт меня на Пёстром острове в океане. Я продал всё, что имел, но этих денег не хватает на билет в те края, да и пассажирские лайнеры не заходят на остров. Говорят, что завтра ты отправишься с грузом и твой корабль будет проходить район, где находится Пёстрый остров.
        - Действительно, я завтра ухожу в дальнее плаванье и буду в тех местах, где, по слухам, расположен Пёстрый остров. Но это только легенда, плотник.
        На следующее утро небольшое торговое судно покинуло порт. Дул попутный ветер, а маленькой команде помогал управляться с делами невесть откуда приблудившийся незнакомец. Долго они скитались по волнам, но ни один шторм не преградил кораблю дорогу. Приблизившись к тому самому району в океане, они начали поиски. Кое-кто из экипажа ворчал, что капитан изменил курс, чтобы найти остров, не обозначенный на карте, но, когда эти ворчуны встречались с бесконечно грустным взглядом плотника, они умолкали.
        Однажды утром паруса на всех мачтах корабля обвисли. Был штиль. Океан представлял собой скатерть без единой морщинки. В безоблачном небе всё выше поднималось горячее солнце. Перспектива застрять на несколько дней вдали от судоходных трасс никого не радовала. Тогда плотник забрался на самую высокую мачту и закричал: «Я здесь!». Команда только посмеивалась, глядя на него, но тут произошло удивительное событие. Невдалеке от корабля, просто ниоткуда, взвилось в небо целое облако голубых бабочек. И сразу же все увидели остров. Это был именно тот Пёстрый остров! Очевидно, бабочки оберегали его от посторонних, скрывая своими маленькими крылышками. Наверное, здесь их было очень много и самых разных оттенков, коль они так умело маскировали свой дом под цвет непостоянного океана. Незнакомца высадили на берег с запасом провианта на две недели, договорившись забрать его на обратном пути. Всем было любопытно узнать, что же произойдёт, но работа есть работа, и корабль, подхватив в паруса поднявшийся попутный ветер, уплыл.
        На желанном острове, плотник был очарован огромными полями необычайно красивых цветов. Он даже разулся, чтобы не поранить их. Они были повсюду - огромные, яркие, ароматные. А на цветах и над ними было несметное количество таких же прекрасных бабочек. Это был их остров, их мир. Какое-то время плотник бродил по острову, пока не вышел к озеру. Оно было абсолютно правильной круглой формы, с прозрачной водой и песчаным дном. Утолив жажду, плотник присел на песок и загрустил. Он так надеялся встретить здесь любимую жену, но похоже было, что ни одного человека на острове нет. Тогда он заплакал, повторяя её имя. И тут произошло чудо. Одна из бабочек подлетела к озеру и ринулась в него. Через мгновение навстречу плотнику из воды вышла его любимая жена. Он не испугался, а только раскинул руки для объятья, ещё не веря своим глазам.
        - Я так давно искал тебя! Неужели это ты? - радостно повторял он, обнимая и целуя её.
        - Конечно это я, мой дорогой. Твоё послание мне передала моя любимая бабочка, и я ждала тебя здесь много-много дней.
        - И ты не уйдёшь теперь и мы опять будем вместе?
        - Мы сможем быть вместе только здесь, в прежний мир я не могу вернуться.
        - Я останусь с тобой.
        - Но здесь мы лишь иногда сможем принимать человеческий облик, остальное время мы будем цветком и бабочкой.
        - Я согласен!
        - Подумай. Быть может, ты пожалеешь об этом после, но будет поздно.
        В ответ он только подхватил её на руки и закружил, шлёпая босыми ногами по прозрачной воде. Никто и не заметил, что на острове в тот день одним цветком стало больше.
        Через две недели тот же корабль попал в штиль в районе, где на странный остров был высажен ненормальный плотник. Сколько ни вглядывались моряки в безбрежные просторы океана, никто из них и намека на остров не заметил. Тогда капитан забрался на самую высокую мачту и прокричал: «Я здесь!».
        И опять недалеко от корабля взвилось в небо целое облако бабочек, обнажая остров. Капитан приказал спустить шлюпку, и двое гребцов быстро доставили его на берег. Там их встретил плотник и молодая женщина с удивительно красивыми и добрыми глазами. Они сказали, что не будут возвращаться в порт и останутся на острове. А в знак благодарности они передали капитану небольшой подарок. Матросам очень хотелось развернуть его, но они уважали капитана и не решились.
        На следующий день капитан исчез. Его искали по всему кораблю, заглядывали во все отсеки, но тщетно. Это было тем более странно, что капитан был очень опытным моряком, а в тот день не было ни шторма, ни тумана. Да только вот капитана больше никто не видел. Судно благополучно прибыло в свой порт, доставив груз и эту странную историю. Поговаривают, что загадочный подарок был небольшой коробочкой с очень красивой бабочкой. А кто-то из экипажа даже видел, как капитан на закате того самого дня держал на открытой ладони бабочку и что-то шептал ей. Кто знает. За свою долгую жизнь капитан побывал в очень многих странах, и в его каюте хранилось множество всяких экзотических безделушек. Их команда разобрала на память о хорошем капитане. Осталась лишь эта история, которую моряки рассказывают своим знакомым девушкам во всех портах мира. Именно поэтому любящие супруги не живут долго друг без друга. Самые счастливые умирают в один день, а те, у кого остаются какие-то дела на земле, быстро решают их и тоже исчезают. Кто знает, правда ли это. Только любящие сердца верят в сказку о Пёстром острове.
        Себу
        Когда-то, в те далекие времена, когда люди считали своим домом леса и поля, горы и долины, не отгораживались от этой красоты каменными коробками и купались в прозрачных водах чистейших рек и озер, на одном острове в океане родился мальчик. В то счастливое время на свет появлялось много детей. Все они были коренастые, с кожей шоколадного оттенка и темными, как головешки волосами, а этот был необычным. От сверстников, что бегали голышом по бесконечным песчаным пляжам и собирали моллюсков при отливах, мальчишка по имени Нен отличался высокой стройной фигурой, а главное - белокурыми курчавыми волосами, спадавшими да спину, как накидка.
        Старые люди на острове оговаривали, что подобные странности порой случались, когда какая-нибудь прекрасная девственница увлекала любвеобильное сердце бога Ветта, повелевающего облаками и дождями над островами в океане. Ветт был очень ветреным и никогда не заботился о белокурых детях, предоставляя их Судьбе, а она часто была жестока. Светловолосые дети были, подобны белым воронам, которых со временем стая изгоняла.
        Только Нен был силен и удачлив. В любой игре или работе он был лучшим. Не проходило дня на острове, чтобы кто-то с восторгом не рассказал у ночного костра об очередной победе мальчика. И не только ловкость и отвага отличали его от собратьев. Находчивость, смекалка и удача стали незримым шлейфом, что увивался за его белокурыми волосами.
        Время, как вода. То падает с небес, то уносится потоками в океан, то незаметно испаряется под обжигающим солнцем, оставляя в пригоршне малость, чтобы утолить жажду. Когда же ладонь не в силах будет зачерпнуть воду, чтобы напиться из прозрачного источника, отведенное Судьбой время закончится, и раскаленное солнце заберет душу грешного на небеса.
        Пришел день, и на острове умер вождь. По местным обычаем на его похоронах не горевали и не плакали. В тех краях было принято весело предавать останки земле в какой-нибудь высокой пещере. Поближе к богам. Верили, что души умерших ожидает лучшее будущее. Затем выбирали нового вождя. Подходили к этому серьезно, и долго обсуждали. Но тогда все решилось как-то само собой. Очень быстро. Выбрали Нена. И не было равных ему в работе и охоте. У ночных костров начали звучать новые песни о сильном, как тайфун, войне или щедром, как весенние дожди, муже. В тот год на острове появилось много ребятишек. Поговаривали, что Нен покорил немало женских сердец, но скорее всего это было не так, ибо ни одного белокурого ребенка среди младенцев не было.
        Однажды на охоте Нен забрел в такую глухую часть острова, где никто никогда не бывал. Там царствовала черная пантера. Выследил ее Нен и убил. Когда победитель снимал шкуру со своей жертвы, набросились на него четверо детенышей черной пантеры. Они были еще очень малы и не могли бы причинить серьезного вреда охотнику, но тот рассердился и убил их. И все четверо были самцами. Увидела это богиня Судьба и разгневалась. В облике серой пичуги села она на правое плечо Нена, и услышал воин, что дома у него осталось много таких вот самцов, которые жаждут его смерти.
        С того дня стали отмечать, что вождь замкнулся и подозрительно поглядывает по сторонам. Удача отвернулась от его народа, а злой рок то и дело уносил невинные души. Не было войны, не извергались вулканы, но погибали войны и мальчики. Стали поговаривать у ночных костров, что кто-то из своих убивает соплеменников. Когда же исчез последний старик, Нен объявил, что отныне любой родившийся мальчик не достоин жизни, а все девочки станут воинами.
        Еще не мало пролилось дождей на тот остров прежде, чем все девушки стали ловкими и сильными воинами. Они уже не охотились, а только завоевывали все новые и новые соседние острова, где убивали всех мужчин и мальчиков. Лишь немногим подросткам удавалось спрятаться, а потом бежать с покоренных островов куда глаза глядят. Те, кому посчастливилось выжить среди тайфунов и акул, рассказывали у ночных костров еще не покоренных островов, о кровожадном Нене и его войске.
        Кто знает, что случилось бы с семью тысячами ста семью островами, которые вытянулись, как банан в огромном океане, если бы на одном маленьком острове, куда еще не добрались захватчики, ни родилась белокурая девочка, чьи кудряшки, как накидка, спадали на плечи. Она быстро росла, как травы после весенних ливней. Становилась сильной, как тайфуны, налетавшие на острова в океане, и любила больше всего на свете все семь тысяч сто семь островов в океане, о которых рассказывали старые люди у ночных костров.
        Однажды на рассвете девушка покинула свой остров и отправилась навстречу Нену. Они столкнулись в смертельной схватке и оба погибли. Умирая, девушка завещала всем жить в мире и любви. Уставшие от бессмысленных жертв воины, поклялись никогда более не воевать, а только защищать свои острова в океане. Девушку похоронили на самой высокой вершине того острова, что расположен в середине семи тысяч ста семи островов, и назвали его в ее честь. Себу.
        Самый маленький вулкан
        Давным-давно это было. Старые люби сказывают, что и они не помнят, от кого слышали эту историю, но то, что она была именно такой, не сомневаются. Ведь в ней говориться о маленьком острове из мелкого белого песка, что мельче и белее пшеничной муки, которую случайно рассыпали в седом Океане. И такой остров получился красивый, что Океан не стал слизывать его теплыми волнами в свою бездонную пучину. Оставил, чтобы, любоваться в погожий солнечный денек. Вскоре остров приглянулся проплывающему мимо кокосовому ореху, одному из тех, что слывут заядлыми путешественниками. Стоит им вырасти на одном берегу высоченной пальмой, как они уже высматривают себе новый остров, и найдя, устремляются к не изведанному.
        Однако остров из белого мелкого песка, что мельче и белее пшеничной муки, так понравился кокосам, что остались они тут навсегда. Их детишки-орешки тоже не хотели скатываться в седой Океан, чтобы найти новые острова. Так и росли рядом. Океан звали седым не потому, что он был стар. Никогда он не старился, а вот разгневаться мог, и тогда белые волны покрывали его словно сединой. Так и привыкли его называть. Поначалу седому Океану не понравилось, что пальмы выросли по берегам его любимого острова, но уж больно красиво получилось, и остров издалека разглядеть можно. Тучи стали навещать остров, поливая чистыми Дождями. Тут же выросли и Бананы, и Манго, и Рамбунаты, и очень вкусный плод Дориан.
        Однажды фрукты заспорили, кто слаще и полезнее всех на острове. Испугался тогда Дориан и задумал хитростью победить. Сговорился он с черным Драконом, которого заточил на дне глубокой впадины Океан. И не зря заточил, потому, что никого не любил злой Дракон, особенно свет Солнца. Стоило седому повелителю глубин отлучиться куда-нибудь по делам, как вырывался черный Дракон и начинал все уничтожать. Спасали только проливные тропические Дожди. Они могли своими водами охладить пыл огнедышащего Дракона. Место, откуда вырывался Дракон, называли кратером, и чтобы он вновь не появлялся оттуда, запечатывали кратер чистыми Озерами.
        Хитрый Дориан был очень сладким. Накормил он как-то в засушливый сезон всех зверей и птиц острова своею сладкой-пресладкой мякотью. Кинулись они пить чистую воду прямо из кратера, который был запечатан озером по имени Таал. Мигом обмелело озеро, а дождей в тот период не было. Нашептал хитрый Дориан об этом черному Дракону. Тот и вырвался глубокой ночью оттуда, где никто не ждал. Озера-то не было. И принялся огнедышащий Дракон все уничтожать на острове. Черный дым поднялся высоко в небо и закрыл Солнце. Зовут фрукты Дожди, а те не успевают подоспеть на помощь, не сезон.
        Тогда, бросился на перерез Дракону, маленький отважный Манго. Мякоть у него была нежной и сладкой, а вот косточка очень твердой. Хотел черный Дракон перекусить Манго пополам, да зуб и сломал. Заскулил от боли, как нашкодивший Шакал, которому хвост прищемил справедливый Лев. Тут и Дожди подоспели, прогнали драчуна. Убежал он на дно глубокой впадины, а зуб-то остался. Теперь, торчит он в виде маленького кратера посредине озера Таал. Всем в назидание. Еще седой Океан наказал хитрого Дориана. Теперь, этого сластену зовут дуриан и запах у него такой, что все разбегаются, кто нос не успел закрыть. Правда, гурманы говорят, что вкус-то у дуриана остался прежний, да кто теперь его пробовать станет. Зато нет слаще и вкуснее на том маленьком острове из мелкого белого песка, что мельче и белее пшеничной муки, никого кроме Манго. А сломанный зуб, что торчит посредине озера Таал оставили без имени и называют просто - самый маленький вулкан.
        Шоколадный остров
        Давным-давно, когда каждая дорога вела к какому-нибудь королевству, где принцесса мечтала влюбиться в прекрасного юношу, принцы на белых конях скакали по бесконечным дорогам в поисках своих избранниц, а короли думали только о том, как набить сундуки золотом - на маленьком острове в огромном океане жил рыбак по имени Хосе. У него не было ничего, кроме старенькой лодки, доставшейся от деда. Отца и старших братьев забрал океан, и забота о семье легла на плечи юноши. Каждый утро Хосе отправлялся ловить рыбу и возвращался только к вечеру. Если день был удачным, он звал всех соседей на ужин, и они подолгу сидели у костра. Хосе уже минуло восемнадцать и он стеснялся признаться, что в такие вечера больше всего любил слушать сказки о принцессах, живущих во дворцах, где на башенках развиваются флаги с драконами.
        Однажды на рыбалке Хосе приметил на меленьком островке в океане черепаху. Островок был такой крохотный, что во время прилива скрывался под водой, и на нем ничего не росло. Только песок да ракушки. У таких островов даже имен не бывает. Подплыл Хосе поближе и видит, что у черепахи капают слезы.
        - Отчего ты плачешь? - спросил юноша.
        - Как мне не плакать, - отвечает она. - В воде меня поджидает акула. Когда начнется прилив, и островок накроют волны, я пропала. А дома меня ждут маленькие черепашки.
        - Не беда! - Хуан спрыгнул на песок. - Я возьму тебя в лодку и отвезу, куда скажешь.
        Так он и сделал. Акула долго кружила вокруг старенькой лодки, но когда увидела, как блеснул гарпун в руках юноши, улизнула. На прощанье черепаха поблагодарила рыбака и сказала, что золота или жемчуга у нее нет, а вот совет всегда найдется.
        Шло время. В засушливый сезон рыба ушла на глубину, и Хуану приходилось отправляться все дальше от своего дома, чтобы хоть как-то прокормить семью. Однажды он рыбачил у красивого острова с бухтой, окаймленной песчаным пляжем, словно рогами буйволицы. На берегу стояли несколько больших лодок и разбит разноцветный шатер. Там отдыхала явно богатая публика, и Хуан решил предложить им купить у него рыбы, благо в тот день он поймал огромного тунца. Едва юноша подплыл поближе, как на берегу показались двое стражников с луками. Они подозрительно поглядывали на рыбака и расспрашивали что ему нужно. Следом из шатра вышли несколько девушек в нарядных одеждах. Узнав, что Хуан предлагает только что пойманного тунца, они захотели посмотреть на большую рыбину.
        Тунец был хорош. Сильный, с темно-синей мощной спиной, на которой могла бы прокатиться какая-нибудь из смешливых девушек, что окружили лодку. Они подшучивали друг над другом, представляя себя наездницами в океане. И тут Хуан увидел красавицу, чей взгляд темнее и таинственнее южной ночи. Все называли ее Принцесса и почтительно склоняли головы. Она, словно облако, парила над окружающими - такой прекрасной и недоступной казалась красавица Хуану.
        - Позволь подарить тебе этого тунца, - осмелился предложить рыбак.
        - Ей дарят золото и бриллианты, - засмеялась подружки, - а нам ожерелье из жемчуга. Пристыженный рыбак понурил голову, а все насмехались над ним. Даже двое стражников, опустив боевые луки, хохотали так, что их доспехи, словно рыбья чешуя, поблескивали на солнце.
        - На следующей неделе наш король устраивает состязание для женихов, - добавил один из воинов. - Победитель будет просить руку и сердце Принцессы. Только не бери с собой рыбу… Тащи золото!
        В тот день Хуан долго не мог успокоиться. Он понимал, что безнадежно влюбился в красавицу, но бедность не позволит ему даже приблизится к Принцессе, не говоря уже о чем-то большем. Однако, любящее сердце не хотело брать в расчет какие-то условности, оно жаждало встречи с той, чей взгляд темнее и таинственнее южной ночи. И затосковал рыбак, влюбленный в королевскую дочь. Его лодка покачивалась на волнах, уносимая течением прочь от красивого острова с бухтой, окаймленной песчаным пляжем, словно рогами буйволицы.
        - О чем печалишься, Хуан?
        Юноша вздрогнул. Оглядевшись, он понял, что его лодка уткнулась в маленький островок, который появляется среди океана только во время отлива. На пяточке из песка и ракушек лежала знакомая черепаха и большими влажными глазами смотрела на рыбака.
        - Судьба не случайно сталкивает нас во второй раз, - задумчиво проговорила она. - Скоро закат, а ты не торопишься домой. Что случилось?
        Хуан был так влюблен, что, не задумываясь, рассказал черепахе о Принцессе и состязании, которое устраивает ее отец для всех женихов. Сильные руки юноши безвольно лежали на борту старой лодки. Он готов был состязаться в ловкости, плавании, гребле, рыбацкой сноровке, поединке на мечах, наконец. Но, вот, золото… Хуан никогда еще не держал в руках ни одной золотой монетки. За рыбу, которую он иногда продавал, платили только медяки.
        - Ты когда-нибудь ел шоколад? - неожиданно спросила черепаха.
        - Нет, - отвлекся от своих грустных мыслей Хуан. - Но дедушка рассказывал у костра, что шоколад очень вкусный и тает на солнце. Его делают в больших городах на фабриках.
        - Да, - грустно улыбнулась черепаха. - Шоколад это лакомство для богатых. Я уверена, что твоя Принцесса его очень любит.
        - А вот я его даже не пробовал, - рыбак смахнул с борта лодки прилипшую чешуйку в воду.
        - Скоро у тебя будут шоколадные горы, - черепаха сверкнула глазами. - Целый шоколадный остров.
        - Откуда?
        - Ни о чем не спрашивай. Отправляйся на королевское состязание и сделай ставку в целый шоколадный остров.
        - Но откуда же я его возьму? - развел руками рыбак.
        - Два дня пути строго на запад от королевского дворца, - долгожительница океанских глубин уже плюхнулась в набежавшую волну. - И поторопись, скоро сезон дождей.
        Хуан так и сделал.
        Площадь перед королевским дворцом, на башнях которого развивались флаги с драконами, была заполнена претендентами на руку и приданое Принцессы. Тут были настоящие принцы соседних островов, наследники из дальних стран, жулики всех мастей и национальностей, странствующие рыцари и даже капитаны пиратских кораблей, чьи фрегаты и барки стояли на якоре у берега. Каждый притащил сундук, а то и два с монетами, самоцветами и прочими «ценностями», которые всю предыдущую ночь надраивали до блеска бархотками и притирками. Всяк готов был сверкнуть богатством. Только Хуан был налегке. Его светлые парусиновые штаны выглядели скромнее расшитых золотом камзолов слуг у большинства претендентов на руку Принцессы.
        Стражники с боевыми луками, чьи доспехи сияли на солнце, как рыбья чешуя, не соврали. Королевское состязание сводилось к поиску самого богатого, а не того, кто сильнее, умнее или лучше всех скачет на коне и бьется на мечах. Каждый претендент подходил к королевскому казначею и объявлял свое богатство. В подтверждение открывал принесенный сундук. Если казначей подтверждал заявленную сумму, называли нового лидера состязания, если нет - оставался прежний. Когда же очередь дошла до Хуана, он сказал, что дарит Принцессе шоколадный остров. Ему не поверили. Однако, б?льшую стоимость никто на состязании объявить не смог. Король, очень заинтересовавшийся целым островом шоколада и решил послать несколько доверенных лиц на разведку. Капитан самого быстроходного фрегата, стоявшего на рейде, предложил доставить проверяющих на остров и обратно. Всего-то два дня пути строго на запад. С ними отправилась и Принцесса.
        Ветер был попутный, и уже на следующий вечер впередсмотрящий крикнул, что показался необычный остров. Все бросились к поручням, чтобы своими глазами увидеть чудо. И, действительно, к ним приближался остров с холмами, точ-в-точ, как огромные трюфели. Принцесса взвизгнула от восторга и кинулась на шею Хуану, повторяя:
        - У нас будет самая сладкая жизнь на свете!
        Юноша онемел от счастья, а завистники отошли в сторону, ворча и бросая недовольные взгляды. Они не могли понять, откуда у бедного рыбака такое богатство, но на востоке случаются и не такие чудеса. У ночных костров рассказывают разные истории, в которых герои в один день находят или теряют несметные сокровища. Правда, не всегда это золото.
        Неожиданно с океана налетел ветер и на горизонте показались черные облака. Надвигался шторм. Капитан фрегата приказал матросам укрыть судно в бухте шоколадного острова. Всем хотелось поскорее оказаться на берегу и отведать редкого лакомства, которое в те времена подавали только к королевскому столу, а тут его были целые горы. Едва фрегат бросил якорь в маленькой бухточке шоколадного острова, первые капли дождя застучали по палубе. А через минуту на всех обрушился тропический ливень и бушевал целые сутки. Это начался сезон дождей.
        Шторм стих также неожиданно, как и начался. Он умчался в океан, а за ним следом - и тропический ливень. В наступившей тишине пассажиры и матросы высыпали на еще мокрую палубу, где их ждал сюрприз. Остров из шоколадного стал зеленым. И холмы, и равнина, и берег покрылись свежей зеленой травою. Так никто и не узнал, был ли остров на самом деле из шоколада, а дожди смыли его, или это было какое-то волшебство. Все спорили друг с другом, отчаянно доказывая свою точку зрения, только никто и не заметил, что Хуан с Принцессой исчезли. А когда обнаружили это, кинулись на поиски. Их долго искали и на острове, и в океане, да только так ничего и не нашли.
        Одни утверждали, что это проделки хитрого рыбака, другие - что это водяной дракон украл Принцессу, но толком никто ничего не знал. Правда, оказалось, что у короля еще несколько принцесс на выданье, одна другой краше, и за каждую монарх желает получить сундуки с золотом. Женихи не переводились на площади у дворца, где на башенках развиваются флаги с драконами. О пропавших быстро забыли.
        Только позже стали поговаривать люди, что на острове, где трава на склонах холмов в конце сухого сезона выгорает под знойным солнцем и становится точ-в-точ похожей на шоколад, кто-то построил большой дом и перевез в него большую семью с другого острова. Во главе той семьи был молодой рыбак с очень красивой женой. Ее почему-то все называли Принцессой и склонялись в почтительном поклоне при встрече. Но она не была чопорной занудой, а наоборот оказалась веселого доброго нрава, работящая и всегда счастливо улыбалась, повторяя:
        - Зачем нам грустить, ведь у нас есть целый шоколадный остров.
        Сампагита
        Давным-давно, когда еще не было ни одной живой души на Земле, а Создатель трудился над горами и долинами, подумалось Ему, что мир будет не столь красив, если кроме бескрайнего океана и огромных материков с высокими горами, за верхушки которых цепляются облака, не будет на Земле чего-нибудь особенного. Крошечного. Приглядел Создатель укромное местечко и встряхнул натруженные ладони, к которым прилипли песчинки и мелкие камушки. Так в океане появилась целая вереница бесчисленных островов. Большие, маленькие и совсем крошечные, но только двух похожих среди них не было. Очень понравилось Создателю эти бусинки в океане, словно последний штрих к большому полотну у великого художника. Улыбнулся Творец в свою могучую седую бороду и легким движением руки заселил те острова всевозможными цветами, травами, деревьями, птицами и зверушками, а в окрестных водах появилось великое множество морских обитателей. И все были равны меж собой, потому что у каждого была своя душа. Пусть крохотная, но все понимающая и способная творить добро. Залюбовался Великий Зодчий на свою работу и хотел, было, назвать это укромное
местечко райским уголком, да решил оставить название за людьми, которые рано или поздно придут сюда. А чтобы не открылось это место всякому встречному, послал Господь тайфуны и смерчи охранять острова в океане.
        Прошло немало времени с тех пор. Отважные мореплаватели на бамбуковых плотах и тростниковых лодках умело обходили коварные рифы, огромные волны и проливные дожди. Избегая опасности, они начали появляться в маленьких бухточках и песчаных пляжах, которые охраняли высоченные пальмы. Впрочем, падающие с высоты кокосовые орехи не напугали пришельцев. Здесь было все, чтобы наслаждаться жизнью, и умолчать об этом никто не мог.
        Легенды и песни о самом красивом уголке мира стали распространятся среди народов, живших за многие месяцы пути от островов в океане. Все мечтали побывать там, но лишь сильным и смелым удавалось ступить на песчаные пляжи, что белее белой мякоти кокосового ореха. Первые поселенцы жили порознь, поскольку приплывали из разных стран и говорили на разных языках, благо островов было много. По старым обычаям своих народов ни называли себя манобо, талагами, батаками, миндайя и прочая. И всяк старался возвыситься над другими, доказывая свои права не только на остров, где жил, но и на весь архипелаг. Ночи напролет они спорили у больших костров, выражая свои мысли и чувства в танце, ибо никто не понимал язык соседа.
        Шли годы, дети их детей уже называли острова в океане своей Родиной, а споры у ночных костров не затихали. Они даже не смогли выбрать имя для райского уголка, где песок на пляжах белее белой мякоти кокосового ореха. Каждый говорил о себе - «я с островов», но это только запутывало их, однако никто не хотел уступать.
        Однажды в теплую ясную ночь, когда полная луна залила серебром уснувшее море, в племени агта родилась девочка, которую назвали Ита, а на соседнем острове, где жило племя аэта, родился мальчик, которого нарекли Эт. Очень скоро все стали замечать, что дети росли необычными. Они были не только очень красивыми и умными, они могли вселять любовь окружающим. Стоило кому-то повздорить, как Иту или Эта приводили в дом к спорщикам, и те тут же мирились и обнимались. Наступило счастливое мирное время, и никто не заметил, как Ита стала невестой, прекрасной, как утренний рассвет, а Эт просто покорил сердца всех девушек своего острова. Вожди обоих племен решили воспользоваться необычными способностями девушки и юноши, когда загорятся ночные костры на общем сборе.
        Стоило красавцу Эту сделать несколько па на поляне споров, как языки пламени и сердца всех девушек у костра затрепетали в пылком танце. Движения юноши были так красноречивы, а жесты столь выразительны, что сердце юной Иты замерло от восторга первой любви. Когда же пришел черед ее танца, поляна и лица зрителей вокруг озарились невиданным ранее светом. Эт был покорен красотой и нежностью Иты. Их души устремились навстречу друг другу, а сладостная эйфория наполнила тела. Это состояние по-разному звучит на разных языках, но танец не требует перевода. В ту ночь костры горели до утра, и все собравшиеся не могли глаз оторвать от танцующей пары влюбленных. Странным образом быстро решились все спорные вопросы и оба племени начали готовиться к свадьбе. Только Иту и Эта разлучили, ибо, согласно местным обычаям, они не должны были видеть друг друга до определенного ритуала.
        По архипелагу разлетелась весть не только о брачном договоре, но и о предстоящем объединении двух больших народов. Некоторым это показалось опасным, так как нарушало установившееся равновесие сил. Наиболее агрессивно настроенные вожди были так обеспокоены неожиданным поворотом событий, что решили пойти войной на остров, где жил Эт, чтобы воспрепятствовать свадьбе, и, стало быть, объединению.
        Тревожные звуки боевых барабанов известили о приближающейся беде, и мужчины племен аэта и агта заторопились на войну. Прощание влюбленных было коротким и очень трогательным. Они стояли на двух берегах, в том месте, где острова были совсем близко друг к другу. К тому времени Ита успела выучить только два слова на родном языке Эта, которые было принято говорить перед разлукой. Их перевод звучал примерно так - клянусь тебе. И девушка крикнула:
        - Сампагита!
        Влюбленных разделял небольшой пролив, да две полоски песчаного пляжа, который белее белой мякоти кокосового ореха. Легкий ветерок донес до Эта два заветных слова в виде слитых воедино звуков. Юноша понял их и ответил тем же. Он махнул Ите на прощание и поспешил к товарищам. Больше она его никогда не видела.
        Война это самое большое зло на земле. Эт погиб. Ита не смогла пережить ужасное известие и умерла от тоски на том самом месте, где в последний раз видела возлюбленного. Там ее и похоронили. Вскоре весь берег у могилы девушки зарос кустами белых цветов, что белее белого песка на пляжах и белой мякоти кокосового ореха. В память о влюбленных цветы так и назвали. Сампагита.
        Домовёнок и Золотая рыбка
        Жила-была Золотая рыбка. Трудно жила. Кто только ни охотился за ней. Чего только ни просила за ее освобождение. Становились королями и богачами, прекрасными принцами и вечными красавицами, великими певцами и чудотворцами. Шли века и тысячелетия, надоело Золотой рыбке повторять одно и тоже. Да судьба у нее такая.
        И вот однажды поймал ее домовенок. Причем поймал авоськой. В банку вместо обычной красноперки пустил и говорит.
        - Хозяева в моем доме жалуются, что плохо живут. Выполни по одному желанию каждого, отпущу на волю.
        - Не положено так, - взмолилась Золота рыбка, - только твои желания исполнять могу.
        - Ничего не знаю, - отрезал домовёнок, - или так, или никак.
        Закручинилась Золотая рыбка. Как быть не знает. Тут утро началось. Проснулась дочка хозяйская, и первым делом пошла свою любимицу кормить. Да не тут-то было. Всегда веселая красноперка ее не признает, корму не рада. Того глади помрет.
        - Поешь, маленькая, - просит рыбку девочка, - что хочешь для тебя сделаю.
        Осмелела тут Золотая рыбка и говорит человеческим голосом: - Пожелай, чтобы я девочкой стала и чтоб вот эти лапоточки мне как раз в пору были.
        Сказано-сделано.
        В доме появилась близняшки в одинаковых платьицах и в одинаковых лаптях.
        Отец с матерью дивятся, ничего не понимают. Рассказам девочек не верят. Тогда настоящая дочка и говорит отцу:
        - Пожелай, чтобы мы рыбками стали. Сразу и проверишь. Отец, конечно, в такие чудеса отродясь не верил. Возьми и брякни про рыбок.
        Сказано-сделано.
        Мать как увидела, что дочка пропала, давай голосить, да мужика своего ругать, а тот только руками разводит. Чудеса. Смотрели-смотрели родители на банку с двумя Золотыми рыбками, да и придумали.
        - Хочу чтобы дочка моя ненаглядная опять стала обычной девочкой, - говорит мать. - И никаких нам больше богатств не нужно. А Золотую рыбку мы назад в речку выпустим.
        Сказано-сделано.
        Дочка тут как тут. Целехонька и здоровехонька. То-то радости в доме было. Мать пирогов напекла пока отец с дочерью на реку с банкой ходили. Вернулись, а дома чисто, уютно и так вкусно пахнет, что лучше и не придумать.
        Обрадовались все и зажили лучше прежнего. Хотя добра-то у них, о котором вечно причитали, и не прибавилось вовсе.
        Девочка вспомнила старый обычай и домовёнку за печку пирожок, да молочка в блюдечке поставила. А он только посмеивался:
        - Не в деньгах счастье, а в любви да согласии дома.

 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к