Хранительница карт судьбы Елена Артамонова
        Верить ли жуткому предсказанию незнакомой старухи? Ведь прошло уже три года, а в судьбе Аннушки ничего не изменилось... Но однажды тетя принесла в дом старинную картину. Темной ночью изображение ожило: нарисованная дверь приоткрылась, зашевелилась странная фигура, скрывавшаяся за ней. А дальше началось такое, что... Аннушка поняла: каждое слово в том давнем предсказании - правда!
        Елена Артамонова
        Хранительница карт судьбы
        Глава I
        Кемма, обманувшая богов
        Кабинет освещала только настольная лампа под зеленым абажуром. Неяркий свет падал на корешки увесистых томов, которыми были уставлены дубовые стеллажи, выхватывал из сумрака темные прямоугольники картин в таинственно поблескивавших позолоченных рамах. Профессор Н. - известный историк и коллекционер старинных книг - сидел за просторным антикварным столом, задумчиво созерцая лежавший перед ним фолиант. Долгие годы он разыскивал эту книгу, точнее - уникальную гравюру, скрывавшуюся за потемневшей от времени кожаной обложкой. Гравюру, с которой была связана древняя легенда, гравюру, в существование которой не верило большинство историков. Профессору оставалось только открыть книгу, перелистать ее страницы, но он все медлил, не решаясь сделать этого. Он боялся, что увидит фальшивку, которая перечеркнет все его надежды. Наконец, надев хирургические перчатки, старый профессор начал просматривать бесценный фолиант.
        - Невероятно…
        Стрелки настенных часов медленно подползали к полуночи, тихонько вертелась у ног черная профессорская кошка, а старик, не замечая ничего вокруг, рассматривал в сильную лупу одну из иллюстраций книги. На ней была изображена восседавшая на троне девушка в костюме древнеегипетской царицы.
        - Если это и подделка, то мастерская, - бормотал в седые усы профессор. - Я мог бы поклясться, что это немецкая гравюра XVI века, но в то время вряд ли кто в Европе знал, как выглядели правители Египта, а костюм девушки в точности соответствует тому, как одевались фараоны три тысячелетия назад!
        Часы зашипели, как живые, кошка прыгнула на стол, прошлась под лампой, потерлась мордочкой о локоть профессора. А тот, как завороженный, всматривался в лицо нарисованной египтянки.
        - Неужели это действительно ты, Кемма, обманувшая богов?
        Неторопливо, удар за ударом, старинные часы начали вызванивать полночь. Обиженная невниманием хозяина, кошка снова энергично потерлась щекой о рукав его халата.
        - Отстань, Багира, мне не до тебя!
        Профессор легонько отстранил похожего на миниатюрную пантеру зверька, и этот вполне миролюбивый жест вызвал у Багиры приступ необъяснимой ярости. Кошка издала отвратительный утробный рык, распушила хвост, ее глаза сверкнули, как изумруды, а затем последовал молниеносный удар когтистой лапы. Острые когти вспороли тонкую резиновую перчатку на руке, из маленьких, но глубоких царапин моментально заструилась кровь.
        - Что ты де…
        Профессор не успел договорить - одна из капель его крови случайно упала прямо на гравюру, туда, где у нарисованной Кеммы должно было находиться сердце. В этот миг смолк последний удар колокола и комнату наполнила странная тревожная тишина. С несвойственной возрасту поспешностью старик выскочил из-за стола, побежал за салфеткой, еще надеясь стереть с гравюры маленькое красное пятнышко.
        Кабинет опустел. Багира тенью соскользнула на пол и словно растворилась в сумерках, окутывавших углы комнаты. Зеленая лампа на столе замигала, а затем погасла. Помещение погрузилось во мрак, но ненадолго - вскоре по поверхности письменного стола разлилось необычное золотистое сияние. Оно разгоралось все ярче, золотые лучи поднимались к потолку, образуя некое подобие сотканной из света человеческой фигуры.
        - Господи…
        Вбежавший в кабинет профессор попятился, не устояв на ногах, плюхнулся в старое кожаное кресло. Взгляд старика был прикован к тому, что происходило на рабочем столе, за которым прежде он написал немало книг. Происходившее очень напоминало чудо…
        Кроме профессора, в кабинете находился еще один человек, бесцеремонно забравшийся на письменный стол известного ученого, - старинный фолиант попирали миниатюрные ноги в золотых сандалиях, подол парчового платья задевал массивный письменный прибор. Возникшая из золотого сияния девушка была невысока ростом, но очень хорошо сложена и недурна собой. В первые секунды ее глаза оставались пустыми, словно сделанными из темно-фиолетового, почти черного стекла, но потом в них вспыхнул жгучий огонь страстей, переполнявших эту мятежную душу. Огромные, искусно подведенные очи древней египтянки притягивали и пугали одновременно. Профессор не смог долго выдержать этого обжигающего взгляда - потеряв сознание, он откинулся на спинку кресла и прошептал только одно слово:
        - Кемма…
        Осознав, что она перенеслась в реальный мир, египтянка рассмеялась, спрыгнула со стола и закружилась по комнате в странном танце. Остановившись возле одной из украшавших кабинет картин, Кемма неожиданно посерьезнела, будто почувствовала что-то, дотронулась изящной ладонью с позолоченными ноготками до полотна. Произнеся гортанным голосом непонятную фразу, она заторопилась к двери, ведущей из профессорского кабинета. Звякнули искусно украшенные золотыми подвесками косички, на пухлых губах египтянки вновь заиграла улыбка.
        Воздух оказался совсем не таким, как во время прошлого возвращения, и Кемма жадно вдыхала его, пытаясь понять, откуда взялся этот отвратительный, будто просочившийся из алхимической лаборатории запах. А еще девушка страдала от ночного апрельского холода средней полосы, казавшегося южанке просто нестерпимым. Но она жила, вновь получив способность двигаться и дышать, а потому ее сердце переполняла радость, заставлявшая забыть о неудобствах.
        Судьба забросила Кемму в огромный, необычный город, очень отличавшийся от тех, что ей доводилось видеть прежде. Поражали ширина его улиц, великое множество деревьев, росших вдоль них, невероятная высота похожих на коробки домов, иные из которых достигали девяти этажей, ослепительно-яркие, похожие на звезды светильники, развешанные повсюду…
        Золотые сандалии выбивали дробь на пыльном асфальте, девушка почти бежала по безлюдной, залитой светом фонарей улочке, пока ее внимание не привлекло неправдоподобно огромное стеклянное окно. В те далекие времена, когда Кемма впервые вошла в этот мир, стекло считалось драгоценным материалом, и такой гладкий, абсолютно прозрачный лист стал бы в Древнем Египте роскошью, недоступной даже фараонам, да, пожалуй, и самим богам. Позабыв о холоде, Кемма подошла к окну. За толстым стеклом стояло несколько фигур в странной, непривычной для глаз одежде. Прижав ладони к стеклу, египтянка долго рассматривала яркие наряды, и в ее душу потихоньку закрадывалась тревога. За годы, а точнее столетия страшного плена мир изменился, стал совсем другим - непонятным и пугающим.
        Взгляд скользнул дальше и замер на двух непривычного вида четырехколесных экипажах, стоявших прямо на улице, неподалеку от стеклянного окна с фигурами. От них-то и исходил тот самый, заменявший в этом мире воздух отвратительный запах, от которого щекотало в носу, а на глаза наворачивались слезы. Черные, как ночь, глаза девушки вспыхнули гневом, она указала пальцем на крытую, блестевшую красным лаком повозку, намереваясь что-то сказать, но тут ее вниманием завладел стремительно нарастающий шум. Не успела Кемма опомниться, как из-за поворота появилось ревущее чудовище с ослепительно сияющими глазами и тут же умчалось прочь, оставив после себя едкий, так раздражавший ее запах. Прежде Кемме не доводилось видеть повозки, передвигающиеся без помощи лошадей, и в первую секунду она подумала, будто люди этого мира в совершенстве овладели магическим искусством, но потом она поняла, что это всего лишь выдумки хитроумных ремесленников.
        Пройдя еще немного вдоль переулка, Кемма заметила темную массу деревьев и заторопилась туда. Природа давала ощущение покоя, возвращала душевное равновесие. Деревья оставались деревьями, трава - травою, сколько бы ни прошло веков, и перемены, исказившие мир, ощущались в сквере не так явственно, как на улицах. Обхватив плечи ладонями, дрожащая от холода Кемма уселась на краешек скамейки и задумалась. Она понимала: для того, чтобы выжить и победить, надо приспособиться к новым правилам игры, стать неотличимой от других обитателей этого безумного города. Кто знает, быть может, лучшей долей для нее было бы пылиться на книжных полках среди рассыпающихся от времени манускриптов, раствориться в небытии? Но тут же, устыдившись собственной слабости, Кемма гордо вскинула голову и увидела стоявшего перед ней человека.
        - Эй, красотка, ты не меня ждешь?
        Девушка пока не понимала этот язык, но сказанное, пожалуй, и не нуждалось в переводе.
        - А у тебя клевый прикид. Сверкаешь, как новогодняя елка. - Тяжелая ладонь легла на плечо Кеммы.
        Девушка вздрогнула, как от удара бича, ее полный жгучей ненависти и презрения взгляд столкнулся с мутным взором здорово подвыпившего мужика. Стряхнув пропахшую куревом ладонь, она негромко произнесла:
        - Уалпага-Асмагааа! - и указала пальцем на оскорбившего ее человека.
        Фигура мужчины будто вспыхнула алым огнем, а затем произошло неуловимое для глаз превращение: человек исчез, а вместо него на землю медленно спланировал тетрадный листок. На клочке бумаги был изображен тот, кто еще секунду назад ходил по земле, раздумывая о том, где бы раздобыть еще пивка и как бы повеселее провести остаток ночи…
        Кемма подняла рисунок, яростно скомкала его.
        - Никто не смеет так обращаться с жрицей Тота! - воскликнула она и бросила листок в кусты. - На этот раз я не дам себя остановить. Кемма вернулась! А с ней пришло время перемен!
        - Кошмар! Отец меня просто убьет!
        - Мы же и правда не виноваты - автобуса долго не было.
        - Я обещала вернуться домой в одиннадцать.
        - Расслабьтесь, дни рождения не каждый день случаются. Можно немного и запоздать.
        - Тебе хорошо говорить, Ульяна, ты сама себя хозяйка, а меня родители за такое просто со света сживут!
        Громко цокая каблучками, по улице торопливо шагали четыре девушки. Юные барышни явно хотели выглядеть старше своих лет и потому не жалели денег на яркую косметику и побрякушки. Впрочем, взрослой девушкой можно было назвать только одну из компании - золотоволосую Ульяну, а остальным ее подружкам едва ли исполнилось четырнадцать.
        - Если все так торопятся, давайте рванем через сквер, - предложила Ульяна, указывая на преграждавшую им путь стену деревьев. - Так мы минут десять выиграем.
        - Ты что, сейчас же ночь! - воскликнула очень худенькая, морившая себя диетами Надежда, с опаской посматривая в сторону сквера, напоминавшего в этот час глухой дремучий лес. - Мало ли что…
        - Правда, девчонки, рискнем. Нас же четверо, чего нам бояться?
        - Да, Кристиночка, ты всегда согласна со своей сестрой, что бы она ни придумала - это мы уже заметили, - вступила в разговор Марина.
        - Ладно, девчонки, вы тут спорьте до утра, а я пойду домой, - поправив болтавшуюся на плече изящную сумочку, Ульяна направилась к скверу. - Всем пока! Чао, бамбины!
        Остальным ничего не оставалось, как последовать за ней. Ночь преобразила маленький скверик, наполнила его таинственными звуками и неведомыми опасностями. Звонкие голоса девчонок стихли сами собой, да и стук собственных каблучков начал здорово действовать им на нервы. Даже Ульяне стало не по себе, и она уже пожалела, что повела подружек через сквер - времени они выигрывали немного, а вот натерпеться страха могли по полной программе.
        - Вы слышали? - Вышагивавшая рядом со старшей сестрой Кристина резко сбавила ход.
        - Что? - почти хором прошептали испуганные девчонки.
        - Меня кто-то окликнул по имени, но как-то странно.
        - В смысле?
        - Сама не могу понять, Ульяна. Как-то странно…
        - Ладно, девушки, дома разберемся. Идемте быстрее.
        Дробь каблучков зазвучала громче и вдруг неожиданно стихла - на этот раз первой остановилась сама Ульяна. Она явственно слышала, что ее окликнули по имени, но этот зов показался девушке странным, похоже, он звучал только в голове. Ульяна решила, что голос ей померещился, однако спустя несколько мгновений он прозвучал вновь. По телу пробежал холодок, в душе шевельнулся страх… Необъяснимое пугало больше реальной опасности, воскрешая сокровенные, казалось бы, давно забытые детские кошмары.
        Мелодично звякнули золотые украшения, и перед напуганными, растерянными девчонками возникла во всем своем великолепии озаренная золотым сиянием Кемма.
        - Ульяна… - нарушил зловещую тишину негромкий, чуть гортанный голос. - Кристина… Марина… Надежда…
        Египетская колдунья обладала многими удивительными, не свойственными обычным людям способностями, в том числе и телепатией. Этот дар позволял ей почти мгновенно выучивать чужой язык. Кемме достаточно было всего несколько минут «покопаться в головах» перепуганных девчонок, чтобы научиться говорить по-русски.
        - Мы, кажется, не знакомы, - пролепетала хотевшая казаться крутой Ульяна.
        Возникшая перед ней девушка напоминала изящную золотую статуэтку, в первый миг казалась хрупкой и беззащитной, но обжигающий взгляд ее черных бездонных очей внушал трепет. Ульяна чувствовала невероятную силу, исходившую от странной незнакомки, не смея вновь посмотреть в ее глаза.
        - Я - жрица Тота, Кемма, обманувшая богов. А вы - четыре королевы, которые познают все радости мира, исполнят все свои самые заветные мечты. Я дам вам все, а взамен потребую безграничную верность и любовь ко мне, своей богине.
        Когда они немного пришли в себя, девчонки начали подумывать, что повстречались с выбравшейся на незапланированную прогулку обитательницей психушки. Наверное, надо было просто идти своей дорогой, не обращая внимания на бредовые речи наряженной в карнавальный костюм девицы, но никто из компании не мог сдвинуться с места. Гипнотическая сила черных глаз Кеммы словно пригвоздила их ноги к земле.
        - Скоро я изменю мир, скоро смогу управлять судьбой, скоро все в этом мире будет идти так, как того пожелаю я. Скоро я стану богиней! - Глаза Кеммы блестели все сильнее, чувства переполняли душу. Все, что накапливалось веками, наконец-то выплеснулось наружу, и теперь, вдыхая горький воздух XXI века, египтянка делилась с незнакомыми людьми самым сокровенным и наболевшим. - Дважды я вступала в бой с богами и дважды проигрывала, но теперь все будет по-другому, я вырву у них власть над судьбой. А вы должны помочь мне, королевы. Я щедро расплачусь с вами, ведь Кемма, обманувшая богов, не забывает ничего - ни добра, ни зла.
        - Вряд ли мы сумеем вам помочь.
        - Ошибаешься, Марина. Вы именно те, кто мне нужен. Вы научите меня жить в этом мире, но прежде всего дадите одежду и кров. Здесь холодно, как в аду. Я просто умираю от стужи и вдобавок очень голодна.
        - Но…
        - Вы не можете оставить меня, если судьба уже свела нас вместе. Так распорядились высшие силы, и теперь ни у кого из нас нет выбора.
        Легкий ветерок подхватил скомканный тетрадный листок, с тихим шорохом повлек по асфальту. Бумажный комок закатился под каблук Марины, и девчонка машинально отбросила его в сторону. Она и в бреду не смогла бы додуматься до того, что это была волшебная темница, в которую оказались заключены душа и тело живого человека.
        А Кемма пристально и строго смотрела на стоявших перед ней девчонок…
        Глава II
        Страхи и тревоги Аннушки
        Звякнул звонок в прихожей. Уютно устроившаяся в кресле девочка вздрогнула, спрятала за спину книжку в яркой обложке, которую еще минуту назад увлеченно читала. Пригладив ладонями льняные волосы, она застыла, ожидая дальнейшего развития событий.
        - Аннушка! Ты дома? - послышался дребезжащий женский голос. - Будь добра, подойди ко мне.
        - Сейчас, тетушка!
        Скользя на зеркально-гладком паркете, девочка промчалась через громадную, больше смахивавшую на музей фарфора квартиру, выбежала в прихожую. Там ее ожидала не по возрасту броско одетая женщина в розовом брючном костюме. В руках она держала тщательно завернутый в упаковочную бумагу прямоугольный предмет - судя по всему, картину.
        - Как все прошло, тетушка?
        - В принципе там не было ничего интересного. - Тетка передала Аннушке картину, которая оказалась довольно тяжелой, несмотря на свои небольшие размеры. - Ваза, о которой шла речь, оказалась поддельной. К Императорскому фарфоровому заводу она имеет не больше отношения, чем посуда с ближайшего оптового рынка. Да, горько видеть, как люди распродают часть имущества, чтобы оплатить долги покойного. Увы, мы, коллекционеры, часто живем не по средствам…
        Александра Георгиевна сама была страстным коллекционером фарфора и керамики, но почти никогда не приобретала живописных полотен, а потому появление в доме новой картины удивило и даже насторожило Аннушку. Почему насторожило? Вряд ли она смогла бы ответить на этот вопрос. Девочка просто смотрела на неожиданную покупку своими большими, очень светлыми глазами и не могла отвести взгляд. Под ложечкой появился маленький холодный комочек, постепенно он рос, растекался по телу, превращаясь в нервный озноб. Любопытство, переходящее в страх, завладело душой девочки. Она страстно хотела увидеть, что же скрывается под слоями оберточной бумаги, и в то же время боялась этого. Воображение моментально нарисовало портрет седовласого старца с горящими безумием глазами и торчавшими наружу зубами, вроде вампирских клыков, который выглядывал из темного омута старого холста. Аннушка отлично знала, что ее тетя никогда в жизни не купила бы ничего подобного и, скорее всего, обертка скрывала какой-нибудь натюрморт с васильками, но не могла избавиться от своих фантазий. Ей мнилось, что злобный старец смотрит на нее сквозь
упаковку, прожигая насквозь пристальным взглядом, и хотелось поскорее выпустить из рук жуткую картину.
        - Тетушка, а это что?
        - Ах, это… Я купила картину для тебя, Аннушка. Подумала, что она прекрасно впишется в интерьер комнаты, если повесить ее в простенке между окном и письменным столом.
        - Спасибо, Александра Георгиевна.
        - Не благодари раньше времени. Что, если она тебе не понравится? Вообще-то я не собиралась приобретать живопись, но когда увидела полотно, то почувствовала - это моя вещь. Такое случается. Помнишь блюдо из японского фарфора, которое мы нашли в одном из питерских антикварных магазинчиков? Его было так неудобно перевозить, но что мне оставалось делать?!
        С этими словами Александра Георгиевна проследовала в комнату Аннушки, а нагруженная тяжелой картиной девочка поплелась за ней. Перспектива денно и нощно находиться под пристальным взглядом нарисованного на холсте безумного старика ее вовсе не вдохновляла. Впрочем, с чего она взяла, что на картине изображен похожий на вампира старец? Возможно, упаковочная бумага скрывала что-то еще более жуткое и отвратительное. Но неприятности начались еще до того, как картина оказалась на стене Аннушкиной комнаты…
        - Что это? - вошедшая в спальню тетка заметила лежавшую на кресле книжку, брезгливо, двумя пальцами приподняла ее. - Позволь узнать, как это оказалось в моем доме?
        - Это… это… - Аннушка залилась краской, потом побледнела, на светлых ресницах блеснула слезинка. - Простите, тетушка.
        - Это самый настоящий дамский роман! Глупая, от первой до последней строки выдуманная история про любовь! Полгода назад мы серьезно обсуждали эту тему, и я запретила тебе читать подобные книги и смотреть «мыльные оперы». Помнишь?
        - Я не хотела…
        - Молчи, Аннушка! Любовь - это самообман и вредное заблуждение. Любовь - это вид психического расстройства.
        - Тетушка!
        Разгневанная Александра Георгиевна только махнула рукой и направилась вон из комнаты. На пороге женщина неожиданно остановилась, словно к чему-то прислушиваясь. Потом, резко развернувшись, подошла к картине, которую Аннушка уже успела поставить на стул.
        - Надо ее повесить… Но это противоречит всем канонам педагогики - за проступок надо наказывать, а не поощрять подарками. Сама не знаю, зачем я так поступаю… - Тетка говорила негромко, будто спорила сама с собой, а потом, сменив интонацию, бодро скомандовала: - Гвозди и молоток мне немедленно!
        Когда Аннушка вернулась в комнату с ящиком инструментов, Александра Георгиевна стояла у стены, держа на вытянутых руках свое новое приобретение и прикидывая, куда бы его повесить. Спина в розовом пиджаке заслоняла холст, и, хотя оберточная бумага валялась на полу, девочка по-прежнему не могла видеть, что именно было изображено на картине. Беспричинная, глупая, нелепая тревога переполняла душу Аннушки. Медленно-медленно, как в липком, тягучем ночном кошмаре, она сделала шаг вперед и в сторону, пытаясь заглянуть за спину тетки.
        - Аннушка! Где ты?! Тебя только за смертью посылать!
        - Я…
        Если бы Александра Георгиевна в этот миг посмотрела на свою племянницу, то подумала бы, что девочке грозит неминуемый обморок - лицо Аннушки приобрело неестественную восковую бледность, а ее и без того большие глаза превратились в голубые озера, до краев наполненные ужасом. Но тетка возилась с картиной, а потому так и не обернулась.
        Преодолев приступ беспричинного панического страха, Аннушка все же осмелилась посмотреть на зловещую картину. На ней была изображена большая светлая комната, за окном которой виднелись лоскут голубого неба и пышные заросли цветущей сирени. Мебели в комнате не было, на медово-желтом паркетном полу застыли квадраты солнечного света. Внимание привлекали две детские игрушки - лошадка-качалка и красно-синий мяч, нарисованные в левом углу картины. За ними, на втором плане, виднелась чуть приоткрытая, выкрашенная белой краской двустворчатая дверь. Картина очень точно передавала атмосферу детской: казалось, что малыш, которому принадлежали игрушки, только-только вышел из комнаты, и, если прислушаться, где-то вдали еще можно расслышать детский смех и бодрый топоток ног.
        - Аннушка, подай мне молоток и выбери подходящий гвоздь - не слишком толстый, но достаточно длинный.
        - Да, сейчас.
        Страх лопнул как мыльный пузырь. Вместо него пришла растерянность. Аннушка не могла понять, почему она так боялась увидеть то, что было изображено на картине, почему строила нелепые догадки и тряслась, как осиновый лист на ветру. А тишину спальни тем временем нарушил громкий стук молотка.
        - Ну как?
        Женщина и девочка стояли рядом, рассматривая занявшую свое место картину.
        - Спасибо, тетушка, вы просто прелесть! - Привычным движением Аннушка чмокнула тетку в щеку. - Она замечательно здесь смотрится!
        - И больше никаких дамских романов! Поверь, Аннушка, я хочу тебе только добра. - Бросив последний взгляд на картину, Александра Георгиевна величавой походкой вышла из комнаты.
        Подумав, что ей все же следовало завесить окно, Аннушка отвернулась к стене, натянула на голову одеяло. Свет фонаря пронизывал всю комнату насквозь, не позволяя расслабиться. Впрочем, поводов для бессонницы было и так достаточно - девочка раздумывала о предстоящем походе в школу, где ее ждали насмешки и издевательства несносной Кристины, вспоминала свои нелепые страхи, связанные с появлением картины, гадала, чем могли окончиться приключения героини конфискованного тетушкой романа. А еще Аннушку раздражал непонятный звук - очень тихий, почти на грани слышимости, монотонный и назойливый. Наверное, это поскрипывали стоявшие под окном качели. Такое объяснение вполне удовлетворило девочку, но потом ее стал тревожить вопрос: кто именно раскачивается на них в такую позднюю пору?
        Сердцем вновь завладела угасшая было тревога. Рядом с Аннушкой происходило нечто непонятное и страшное, не поддающееся рациональному объяснению. Такое случалось с ней в раннем детстве: тогда девочка панически боялась темноты, и стоило только погасить в помещении свет, как оно наполнялось фантастическими, смертельно опасными монстрами. Самым страшным местом было пространство под кроватью, которое представлялось проходом в измерение безграничного ужаса. Маленькой Аннушке казалось: стоит только спустить босые ноги на пол, как те, кто скрывался под кроватью, вцепятся в них и утащат ее в бездну, полную кровожадных чудовищ. Теперь Аннушка только посмеивалась над детскими страхами, но в эту ночь все изменилось, она словно перенеслась лет на семь назад, и давно забытые кошмары начали потихоньку оживать.
        - Я должна быть сильной! - твердо произнесла девочка, сев на кровати. - Должна!
        Взгляд Аннушки упал на подаренную тетушкой картину - вообще-то изображенную на ней комнату заливали потоки солнечного света, но сейчас по непонятной причине он превратился в лунный, словно в нарисованной детской воцарилась самая настоящая ночь. Аннушке показалась странной такая перемена, но сейчас ей было не до оптических иллюзий. Перед девочкой стояла нелегкая задача - преодолеть неожиданно вернувшиеся детские страхи и спокойно, как разумный взрослый человек, подойти к окну. Конечно же, черная тень под кроватью не представляла опасности для жизни, Аннушка отлично это знала, но сердце подсказывало ей совсем иное… Ступни опустились на прохладный пол. Затаившаяся под кроватью тьма находилась совсем рядом, выбирая подходящий момент для молниеносной атаки. Липкая, как смола, темнота могла запросто окутать ноги Аннушки и затянуть в свое логово.
        - Это глупо! Просто глупо!
        Осторожно, как по тонкому льду, девочка двинулась вперед. До окна было шагов пять, не больше, но этот путь казался испуганной Аннушке бесконечным. Она понимала, как нелепы ее страхи, злилась на себя, но никак не могла справиться с мучительным, тоскливым ожиданием чего-то ужасного, переполнявшим ее душу.
        Освещенный фонарями двор был виден как на ладони. Крыши соседних, прятавшихся за кронами лип и кленов домов, клумбы с яркими петуньями, песочница, детский городок, зеленые качели… Вопреки ожиданиям Аннушки на качелях никто не раскачивался, и вообще во дворике не просматривалось ни одной живой души.
        А звук, встревоживший Аннушку, не смолкал. Наоборот, он становился все громче и отчетливей. Так и не найдя объяснения происходящему, девочка неподвижно стояла у окна, чувствуя, как стынет от ужаса ее душа. Вскоре ей удалось уловить, откуда исходит мерное постукивание, и, повернув голову, Аннушка посмотрела на подаренную теткой картину.
        - Не может быть…
        Волосы на макушке зашевелились, по спине пробежал озноб. Такого просто не могло быть, но нарисованная на холсте лошадка-качалка покачивалась, издавая тот самый зловещий стук. Девочка, словно завороженная, следила за тем, как раскачивается несуществующая игрушка. Она смотрела не моргая, пока не почувствовала резь в глазах. Рыжеватые ресницы Аннушки дрогнули, только на миг прикрыв глаза, а когда она подняла веки, то увидела перед собой самую обычную картину. Назойливый стук тут же смолк. Поборов оцепенение, девочка почти вплотную подошла к картине, пытаясь понять, что именно она увидела. Вблизи иллюзия пространства исчезла, и изображенная на холсте детская превратилась в плоскость, испещренную разноцветными мазками. Но стоило только отступить на полметра, как комната вновь обретала объем, а сама картина превращалась в окно, ведущее в другую реальность.
        Внимание Аннушки привлекла изображенная на втором плане дверь. Девочка могла бы поклясться, что ее створки были приоткрыты шире, чем днем, и сквозь образовавшуюся щель удавалось даже заглянуть в соседнюю комнату. Впрочем, рассмотреть, что там находилось, отсюда было невозможно. Ах, если бы Аннушка могла распахнуть эти створки и увидеть, что же скрывалось за нарисованной дверью нарисованного мира! Теперь к страху примешивалось любопытство, и, хотя девчонка понимала, что скорее всего видит кошмарный сон, ей отчаянно хотелось узнать тайну картины.
        Пальцы медленно приближались к плоскости холста. Еще немного - и она прикоснется к нему, тогда-то и произойдет что-то необычное. Может быть, посыплются фонтаном искры, или поверхность картины уподобится вязкой смоле, или рука беспрепятственно пройдет в иное измерение пространства. Отчаянно хотелось чуда. Настоящего чуда, способного изменить представление о мире и нарушить однообразный ход жизни. По коже бегали мурашки, сердце стучало быстро-быстро, руки немного дрожали…
        Указательный палец Аннушки уперся в прохладную, покрытую рельефными мазками поверхность холста. И в этот самый миг исчезли и страх, и ожидание волшебства. Картина оказалась самой обычной картиной, а все остальное - плодом разгоряченного воображения и скорее всего затянувшимся сном.
        «Какая же я дурочка, - разочарованно вздохнула девочка, направляясь к своей кровати. - Недаром надо мной все смеются!»
        - А вот и рыба лупоглазая пожаловала, - будто бы вскользь обронила Кристина и начала припудривать нос. - Не повезло с внешностью бедняжке.
        - Что?! - вошедшая в класс Аннушка резко обернулась, с трудом сдерживая гнев и обиду.
        - Мы разговаривали на зоологические темы, и, кажется, не с тобой, Калистратова!
        В душе кипела обида, а руки сами собой аккуратно раскладывали на столе учебники, тетради и письменные принадлежности - все как на подбор новенькие, будто взятые с витрины, хотя девочка пользовалась ими целый учебный год. Подготовившись к уроку, Аннушка раскрыла тетрадь, чтобы еще раз перед началом занятий просмотреть домашнее задание. Но строчки расплывались перед глазами от невыплаканных слез, а обида вот-вот грозила перерасти в ярость. Девчонке хотелось крушить все на своем пути, наказать наконец терроризировавшую ее обидчицу. Впрочем, ничего принципиально нового сегодня не произошло - Кристина и ее старавшиеся поскорее стать взрослыми подружки постоянно изводили Аннушку, оттачивая на ней свои зубы. Они донимали тихоню насмешками и злыми шутками, а потом, нисколько не смущаясь, просили Аннушку дать списать какую-нибудь трудную задачку, и та безропотно выполняла все их просьбы. Компания мечтавших стать фотомоделями красоток думала, что «лупоглазая рыба» боится их, но на самом деле Аннушка просто не могла отвечать грубостью на грубость и вести беседу в присущем им хамском тоне. А еще Аннушка не
умела говорить «нет», и в этом тоже была ее большая проблема.
        Дальнейшие события развивались по обычному сценарию. Вдоволь насмотревшись в зеркальце и наболтавшись с подружками, Кристина как ни в чем не бывало присела на свободное место подле «рыбы»:
        - Калистратова, у тебя проблем с алгеброй не было? Дай глянуть уравнения.
        Рука привычно потянулась к тетрадке, но, вспомнив обидное прозвище, которым наградила ее Кристина, Аннушка неожиданно для себя твердо произнесла:
        - У меня нет проблем с алгеброй, но списывать я тебе больше не дам!
        - Что?!
        Кристина тряхнула локонами и с изумлением, будто в первый раз увидела, уставилась на тихоню с прозрачными рыбьими глазами и заляпанным веснушками лицом.
        - Ты сама виновата, Кристина. Поменьше надо на дискотеках отплясывать и почаще заглядывать в учебник - тогда бы моя помощь тебе не потребовалась, - строгим учительским тоном произнесла Аннушка. - Боюсь, ты идешь по стопам своей старшей сестры, которую, если помнишь, едва не выгнали из школы за вечные прогулы и двойки.
        Будущая фотомодель слушала отповедь с раскрытым ртом, совершенно не понимая, что случилось с этой жалкой, ничтожной Калистратовой. Аннушка тем временем закончила говорить и сделала вид, будто углубилась в изучение конспекта.
        - Калистратова!
        - Оставь меня, пожалуйста, в покое! У нас нет с тобой общих тем для обсуждения.
        - Ладненько, ты еще об этом пожалеешь, рыба лупоглазая!
        Их разговор слушала, наверное, половина класса - слишком уж необычной была реакция тишайшей Аннушки Калистратовой на очередной наезд. И теперь, глядя в лица ребят, Кристина почувствовала себя проигравшей. Сорвавшись, девчонка обрушила на Аннушку целый поток оскорблений, главным образом на предмет ее внешности. Та сидела с каменным лицом, героически сдерживая слезы. Потом, не вытерпев, побросала в рюкзачок учебники и тетради и направилась к выходу из класса.
        - Калистратова, ты куда? - спросила Светлана Ивановна, с которой они едва не столкнулись в дверях. - Урок уже начался.
        Аннушка ничего не ответила учительнице, стремительно сбежала по лестнице и вылетела во двор, оставив за спиной мрачное, полное тягостных воспоминаний здание школы. Девочка знала, что ее трудно назвать красавицей, но учиненный Кристиной разбор ее внешних данных стал последней каплей, сделавшей жизнь совершенно невыносимой. Что из того, что Аннушка была круглой отличницей и неплохо владела двумя иностранными языками?! Для Кристины Ильиной и тройка казалась хорошей оценкой, но зато ее по праву называли самой красивой девчонкой в школе и прочили звездную карьеру.
        Чувствовавшая себя самым несчастным человеком на свете, Аннушка почти бежала по залитым ласковым весенним солнцем улицам, глотая слезы и мечтая скрыться в таком месте, где бы никто не увидел ее отвратительных веснушек…
        Последний день апреля выдался солнечным и по-летнему жарким. Впереди маячили долгие первомайские праздники, жизнь казалась прекрасной и удивительной, а потому вид сидевшей на скамейке и горько рыдавшей девчонки не на шутку встревожил проходившего мимо паренька:
        - Что случилось? Тебя кто-то обидел?
        Аннушка даже головы не подняла, продолжая оплакивать свою горькую долю дурнушки.
        - Почему ты плачешь?
        В переливающемся расплывчатом ореоле слез возникла нескладная фигурка. Щуплый мальчишка с круглыми глазами и острым, похожим на птичий клюв носом, склонив голову набок, сочувственно заглядывал девочке в лицо.
        - Скажи, я жутко некрасивая?
        - Некрасивая? - удивленно переспросил паренек. - Неправда, ты очень даже ничего, особенно если перестанешь плакать.
        - Нет! Я рыба лупоглазая! Они не зря меня так зовут! Я сама себе не нравлюсь!
        - А я - Чижик-Пыжик. Вообще-то мое имя Алик Чижов, но иначе как Чижиком меня никто не величает.
        - Аннушка. Слушай, а почему ты не в школе?
        - Хороший вопрос. - Алик сел на скамейку рядом с девочкой. - Один неуравновешенный субъект раздавил мои очки и наговорил много неприятных вещей. В ответ я тоже проявил несдержанность и просто ушел с уроков. Без справок и разрешений. Ушел, потому что на душе стало очень тошно.
        - У меня то же самое. Я удрала с уроков, хотя, наверное, зря. От них никуда не денешься.
        - От уроков?
        - От тех, кто обзывает и дразнит.
        Слезы высохли. Обычно Аннушка с трудом сходилась с новыми людьми, но Чижик ей сразу понравился, и они без труда нашли общий язык.
        - И что ты теперь намерена делать?
        - Не знаю. В школу я сегодня точно не вернусь, а домой идти рано. Тетушка не поймет моего порыва. Наверное, придется здесь сидеть.
        - Ты живешь у тети?
        - Родители работают за границей, и Александра Георгиевна взяла меня к себе.
        - Понятно… - Алик замолчал, с задумчивым видом рассматривая носок своего ботинка. Похоже, паренек был чем-то смущен. - Знаешь… Я подумал… Короче, хочешь зайти ко мне в гости? Мой дом недалеко.
        Аннушка призадумалась, представив свою тетку, которая, узнав о ее планах, наверняка скажет, что «это просто верх неприличия - идти в гости к незнакомому юноше», потом вообразила, как Александра Георгиевна отчитывает ее за прогул. Особого выбора у Аннушки не было…
        - Ладно. Заскочим к тебе на полчасика.
        На лице Алика просияла улыбка. Подхватив сумку с книгами, он вприпрыжку побежал вперед, то и дело оглядываясь на свою новую знакомую:
        - Я покажу тебе одну очень интересную вещь. Честное слово.
        Солнечные лучи отражались в сверкающих, вымытых после долгой зимы окнах, припекали спины. Уже высыпала на прогулку вернувшаяся из школы малышня, запрыгала в «резиночку» на чистом сухом асфальте. Неприятности остались позади, жизнь снова показалась Аннушке вполне сносной, но тут она заметила маячивший впереди большой пятиэтажный дом. Здание дореволюционной постройки, из-за своей необычной формы прозванное «утюжком», действительно вызывало интерес у случайных прохожих - два его крыла расходились в стороны под острым углом, а на торце оставалось место только для одного, впрочем, весьма широкого окна. Однако Аннушкино внимание этот дом привлек отнюдь не из-за оригинальных архитектурных решений… Девочка резко остановилась:
        - Алик, ты случайно не в «утюжке» живешь?
        - Угадала. Мы несколько лет назад сюда переехали. Года три, если не больше. Эта квартира досталась маме в наследство.
        - Знаешь, я, пожалуй, вернусь в школу, еще успею к последнему уроку. А к тебе загляну как-нибудь в другой раз.
        - Но почему?
        На лице мальчика погасла улыбка, глаза сделались печальными-печальными. Аннушке было жаль Чижика, однако она боялась заходить в дом, с которым ее связывали жутковатые воспоминания.
        - Извини, Алик, но мне не хочется сюда идти.
        - Ну на минуточку, пожалуйста! Я только покажу тебе замок.
        - Замок?
        - Да! И мою коллекцию - они все живут в средневековой крепости.
        Искушение увидеть таинственный, построенный прямо в квартире замок было велико. Аннушка остановилась у подъезда, нерешительно переминаясь с ноги на ногу. После того что случилось с ней больше трех лет назад, она и представить не могла, что когда-нибудь вновь окажется здесь, пройдет по лестнице мимо той двери.
        - Идем! - Алик взял ее за руку и потянул к подъезду. - Мы только на минуточку!
        В просторном, совсем не похожем на современные подъезде еще сохранился холод зимы. Светильники почему-то были выключены, и приходилось довольствоваться светом, падавшим из большого полукруглого окна. Шаги вошедших в полутемное помещение ребят звучали гулко и торжественно. Аннушка почувствовала озноб - холод воспоминаний пробирал до костей, воскрешая в памяти самый загадочный случай в ее жизни. И вот теперь, так же, как и в тот день, она поднималась по ступеням широкой лестницы. Подъем оказался недолгим - они остановились на площадке второго этажа.
        - Чижик! - Ее голос дрогнул от страха.
        - Да?
        - Что ты делаешь?!
        - Собираюсь открыть дверь и пригласить тебя в дом.
        - Это твоя квартира?
        - Точно, моя.
        - Кошмар!
        Аннушка, как в страшном сне, наблюдала за тем, как ее новый приятель возится со связкой ключей, вставляет их в замочные скважины. Вот щелкнул последний замок, и дверь открылась с тихим, чуть слышным скрипом. Та самая дверь…
        - Прошу!
        Аннушка стояла у порога, не решаясь сделать шаг вперед. Ее сердце стучало так быстро, что готово было выпрыгнуть из груди.
        Замок и в самом деле был великолепен. Громадный, больше метра в высоту макет занимал отдельный стол в углу гостиной. Аннушка увидела его сразу, как только вошла в комнату, и на миг даже забыла о своих тревогах. Монументальное, сделанное из тонкой фанеры и картона сооружение имело множество башенок, соединенных между собой изящными галереями, ворота с подвесным мостом, неприступные, увенчанные зубцами стены.
        - Здорово! Как настоящий!
        - Тебе нравится? - расплылся в улыбке Алик.
        - Еще бы! Ты все это сам сделал?
        - Да. Мне только чуть-чуть папа помогал. На этапе проектирования. Он архитектор, знает в таких вещах толк. А теперь подойди поближе и посмотри, кто выглядывает в окна.
        Аннушка послушно двинулась вперед и тут же отшатнулась, будто увидела перед собой ядовитую змею. Но на первый взгляд то, что испугало девочку, выглядело совсем безобидно - в окошки замка смотрели карточные короли и дамы, отобранные из разных, не похожих одна на другую колод.
        - Это же карты, - выдавила бледная как смерть Аннушка.
        - Точно. Я их не то чтобы коллекционирую, но если мне встречаются необычные карты, я поселяю их в замок. Не оставаться же ему пустым? Видишь, над окошками предусмотрены специальные щели, в которые можно опустить карту.
        Девочка едва держалась на ногах. Плюхнувшись на стоявший поблизости диван, она привычным жестом пригладила свои льняные волосы, глубоко вздохнула. В конце концов, все, что происходило с ней сейчас, могло быть простым совпадением, не имевшим никакого отношения к той давней истории.
        - Что-то не так? - спросил Алик, только теперь заметивший странное волнение своей гостьи. - Ты не любишь карты?
        - Нет… Дело не в этом. Просто однажды со мной произошла очень странная история. Здесь. В этой квартире.
        - Расскажи, пожалуйста.
        - Ты мне все равно не поверишь.
        - Я здесь живу, а потому должен знать все тайны этого дома.
        - Может быть, ты и прав. Только не думай, будто я выдумщица и фантазерка, я бы под присягой могла подтвердить, что все было именно так, а не иначе.
        - Я тебе верю.
        - Не торопись, Чижик. Обычно такие истории происходят только в кино, а не в реальной жизни. Случилось все больше трех лет назад. В то время я жила с родителями поблизости от этого дома и каждый день ходила мимо него сначала в детский сад, а потом в школу. Окно комнаты, где мы теперь находимся, всегда привлекало мое внимание - раньше оно было заставлено огромными, похожими на пальмы папоротниками. Среди этих «джунглей» я часто видела седенькую старушку в старомодном сарафане и с нарядной брошкой. Она или неподвижно сидела у окна, глядя куда-то вдаль, или возилась со своими папоротниками. И так каждый день - летом и зимой, из месяца в месяц, из года в год.
        - Это моя прабабушка Антонина Ивановна. Я пару раз заходил к ней в гости, но, похоже, она встречала нас с мамой без особого энтузиазма. Ей нравились одиночество и тишина.
        - Странная штука судьба, - рассказчица задумчиво почесала кончик носа, - все будто по нотам расписано, кому, когда и с кем встречаться. Но, в общем, это неважно. Короче, все жившие поблизости ребята отлично знали эту старушку с папоротниками, но никто с ней не общался. Было в том, как она сидела у окна, что-то жуткое… Хотя словами этого не объяснишь.
        - Мне тоже было страшновато рядом с ней. Хотя она и поила нас чаем с вареньем.
        - Однажды, когда я возвращалась из школы, старушка окликнула меня, попросила сходить за хлебом. Она сбросила со второго этажа пакет и деньги, а вскоре я уже стояла на площадке возле двери ее квартиры. Прямо как сегодня. Звонка тогда не было, и мне пришлось долго стучать в дверной косяк. Поверь, Алик, в тот момент мне было страшно как никогда в жизни, сердце разрывалось от тоски и недобрых предчувствий. Казалось, будто я не в квартиру стучала, а в загробный мир.
        То ли Аннушка была очень хорошей рассказчицей, то ли слушатель ей попался не в меру впечатлительный, но Алик почувствовал, как по его спине поползли мурашки. Он сразу посерьезнел, вспоминая отрешенный взгляд своей прабабушки, то, как плавно покачивались на сквознячке листья огромных папоротников…
        - Наконец старушка открыла мне дверь, предлагая войти, - продолжала негромко рассказывать девочка. - Я начала отказываться, но она схватила меня за руку и с неожиданной силой втянула внутрь. Потом она сказала: «Дитя мое, настало время определить для тебя судьбу» - и достала большие старинные карты. Позже я узнала, что это были карты Таро. Но они совсем не похожи на те, что продаются в любом газетном киоске, таких карт я больше нигде никогда не видела. Представь себе толстые, очень старые карты со следами позолоты и необычно яркими, словно выпуклыми рисунками. Глаза людей, смотревших с карт, были как живые, очень выразительные, но недобрые.
        Услышав такую информацию, Чижик моментально избавился от смутной тревоги, в его взгляде вспыхнул азарт:
        - Потрясающе! Хотел бы я иметь такие в своем замке! Представляешь, как бы здорово они смотрелись на той галерее!
        - Тебя только это интересует?
        - Извини. Просто я немного увлекся. Так что тебе нагадала моя прабабушка?
        - В том-то и дело, что я ничего не поняла. Она произносила непонятные слова, а мне становилось все страшнее и страшнее. В тот момент я верила, что гадалка видит будущее, карты знают все и ничего уже нельзя изменить. Позже одна девочка растолковала мне кое-что из услышанного, сказала, что в моей жизни должны произойти серьезные перемены. Но похоже, гадание оказалось не слишком точным - уже три года прошло, а в моей жизни ничего особенного не случилось. Правда, осенью я ездила отдыхать в Румынию, но нельзя сказать, что это изменило мою судьбу. Я узнала о себе нечто новое, но…
        Аннушка осеклась на полуслове, вовремя сообразив, что малознакомому мальчишке совершенно не обязательно знать о ее невероятных приключениях в таинственной Трансильвании. После такого рассказа он бы наверняка посчитал ее чокнутой, в лучшем случае - законченной фантазеркой, не способной делать различие между сказкой и реальной жизнью.
        - Куда же могли деваться эти карты? Хотел бы я знать…
        - Я еще не закончила, Чижик. Самое невероятное и пугающее произошло потом. На следующий день, возвращаясь из школы, я по привычке посмотрела на старушкино окно и вдруг увидела, как незнакомая женщина убирает с подоконника папоротники. Позже выяснилось, что старая гадалка тихо скончалась больше недели назад.
        - Подожди-подожди, я что-то не разобрался…
        - Ты все правильно понял, Чижик. В тот день, когда я принесла твоей прабабушке хлеб и узнала свою судьбу, она должна была уже несколько дней лежать в могиле!
        - Но так не бывает! Мертвец не может вернуться в свою квартиру и посылать незнакомую девочку за покупками!
        - Она не казалась мертвой! У старушки были теплые руки, совсем не такие, как у привидений или зомби.
        - Извини, Аннушка, но ты явно что-то напутала с хронологией. В конце концов, в те далекие времена тебе исполнилось лет десять, не больше, и это многое объясняет. В таком возрасте я верил в снежного человека.
        После столь решительного заявления Аннушка едва не обиделась на Алика, но потом передумала - действительно, поверить в такую невероятную историю мог только тот, кто пережил все это, кто смотрел в бездонные глаза гадалки, кто слышал ее негромкий, похожий на шорох папоротников голос…
        Глава III
        Башня на синем лугу
        Мысль о том, что редкостные карты могли находиться где-то поблизости, не давала Алику покоя. Едва расставшись с Аннушкой, он учинил в квартире что-то вроде обыска - обшарил чулан, обследовал несколько шкатулок и красивый антикварный столик, который, как и раньше, при жизни Антонины Ивановны, занимал место у окна в гостиной. Карт Таро нигде не было. Усталый, надышавшийся пылью Алик опустился на диван, уныло посмотрел по сторонам. Неужели мама выбросила бесценную колоду вместе с ненужными вещами, и карты сгинули навсегда? Ждать, когда родители вернутся с работы, было просто невыносимо. Мальчик подошел к телефону.
        - Алло?
        - Мам, скажи, пожалуйста, ты не встречала в вещах прабабушки старинные гадальные карты - большие, с позолотой?
        - Что?
        - Я говорю о картах…
        - Мне понятно, о чем идет речь, но, Алик, я же просила не отрывать меня по пустякам. Клиенты ждут, работа.
        - Мама, это очень-очень важно.
        - Когда я разбирала вещи, то не видела никаких карт. Иначе непременно отдала бы их тебе. Все, сын, меня ждут. Пока.
        - Пока…
        Мальчик положил трубку. Что ж, он сделал все, что мог, но, похоже, ему следовало распрощаться с надеждой стать владельцем старинной колоды Таро. Вероятно, Аннушка что-то перепутала, а возможно, даже разыграла его. Такое случалось довольно часто, и Чижик-Пыжик привык к тому, что над ним подшучивали все кому не лень.
        Время текло очень медленно. Впереди маячили праздники, а потому уроки можно было отложить и заняться любимым делом. Мальчик достал коробку с вырезанными из плотного картона заготовками и начал склеивать очередную башенку своего замка. Но сегодня работа не приносила радости. Наверное, Алик устал, разбирая ненужные вещи, и теперь его руки двигались с неохотой, а сама идея постройки такого большого макета казалась довольно нелепой. Мысли упорно возвращались к рассказу его новой знакомой. В первый момент, заинтересованный упоминанием о картах Таро, он не придал ему особого значения, но теперь в тишине пустой квартиры каждое слово, произнесенное Аннушкой, казалось зловещим предупреждением.
        Алик не верил в чудеса, посмеивался над рассказами о встречах с привидениями, но одно дело слушать страшилки о том, что происходило в затерянном где-нибудь за тридевять земель замке или кладбищенском склепе, а другое - услышать от очевидца о недавних событиях, произошедших в твоей собственной квартире. Недоклеенная башенка выпала из рук, взгляд рассеянно скользил по гостиной. Вот здесь, на подоконнике, высились плошки с папоротниками, рядом стояло любимое кресло Антонины Ивановны. А за столиком, украшенным перламутровым узором, она, должно быть, раскладывала свои карты.
        Что, если призраки умерших действительно бродят по земле, возвращаясь туда, где испустили последний вздох? Соседка рассказывала маме, что Антонина Ивановна умерла в своем кресле, а ее застывшие глаза продолжали упорно смотреть сквозь окно в невидимые для живых дали. Кто-то из ребят заметил странную неподвижность старушки и сообщил об этом взрослым. Алик подумал о том, как жутко столкнуться взглядом с мертвецом, глядевшим из окна, и невольно покосился на то самое стекло, сквозь которое смотрела мертвая старушка. Все случилось здесь, в этой комнате, а спустя несколько дней после ее кончины непонятно каким образом вернувшаяся из мира мертвых гадалка напророчила Аннушке странную судьбу…
        - Это шутка. Обычная шутка. Запоздавший на месяц первоапрельский розыгрыш. - Стараясь самому себе казаться беспечным, мальчик прошелся по комнате, замурлыкал под нос веселый мотивчик: - «А нам все равно…»
        Но что, если не нашедшая покоя душа Антонины Ивановны и в самом деле присутствовала рядом? Вдруг она была здесь, в одной комнате с Аликом, вдруг она рассердилась на то, что он хотел завладеть ее картами? Вдруг…
        - Бабушка…
        Голос у мальчика дрогнул, он умолк, напуганный собственной дерзостью. Он позвал мертвеца и теперь боялся, что кто-то откликнется на его зов. Вокруг не происходило ничего необычного - не раскачивалась звеневшая подвесками люстра, не захлопывались двери, не возникала из тумана окутанная белым саваном фигура, но именно это и ужасало мальчика. Он видел в кино столько разных спецэффектов, что, возможно, не испугался бы, заметив нечто подобное в жизни, но его окружало молчание. И эта тишина казалась Алику немым посланием, пришедшим прямиком из загробного мира.
        Не выдержав обманчивого спокойствия, мальчик на ходу сорвал с вешалки куртку и пулей вылетел из квартиры.
        - Это просто безобразие! Форменное издевательство! Мало того, что машину угнали, да еще такое оставили!
        - И ведь не первый случай, говорят, на соседней улице еще два таких происшествия было.
        - Вот и я про то, Марья Петровна. Куда только милиция смотрит!
        Поравнявшийся с обсуждавшими последние сплетни соседками Алик вежливо поздоровался, намереваясь проследовать дальше, но потом притормозил - у его отца была машина, а потому тема угонов казалась вполне актуальной.
        - Извините, пожалуйста, о чем идет речь?
        - Ты еще не слышал?! - изумилась одна из кумушек. - Об этом буквально все знают…
        - У Яковлевых из семнадцатой квартиры из-под носа увели машину, а вместо нее оставили смятую бумажку, - перебила ее вторая соседка.
        - И что же было на этой бумажке? Какая-нибудь надпись?
        - Рисунок, Алик. Изображение исчезнувшего автомобиля. Бумажку потом к делу приобщили, но я ее собственными глазами видела еще до того. Очень хороший, между прочим, рисунок и точный. На нем даже номер был виден и вмятина на задней дверце. Прямо как фотография.
        - То есть вместо автомобиля осталось только его изображение?
        - Да! И это не первый случай. Какой-то художник от слова «худо» вовсю развлекается. А скорее всего этих «живописцев» целая банда. О них вроде бы в газете писали. По всему городу такое творится.
        Соседки переключились на обсуждение других животрепещущих тем, а Чижик пошел своей дорогой. Об этом неприятном происшествии следовало рассказать отцу, но сделать это можно только вечером, когда тот вернется с работы. Стоявшие повсюду автомобили и безобразные «ракушки» здорово портили пейзаж, и мальчик подумал, что, если бы все они внезапно превратились в рисунки, город стал бы намного красивей и чище. Вот только как бы он с родителями добирался на дачу?
        Где-то звякнул колокольчик. Отвлекшись от своих фантазий, Алик поднял голову, осмотрелся по сторонам. В середине дня двор обычно пустел - малышня шла домой обедать, старшие ребята еще учились, а старушки отправлялись в экспедицию по ближайшим магазинам, и вокруг все словно вымирало. Так было и теперь. Безмятежно сияло солнце, зеленела молоденькая, пару дней назад проклюнувшаяся травка на газонах, важно прохаживались по черной земле выклевывавшие семена голуби. И вдруг свет солнца померк, будто полнеба закрыла огромная туча. Мальчик с удивлением посмотрел вверх - небосклон по-прежнему радовал весенней голубизной, однако с освещением происходило что-то странное. Сумерки сгущались вопреки законам природы и здравому смыслу, погружая двор в тревожный полумрак. Мальчик еще довольно долго глазел по верхам, рассматривая крыши домов и кроны деревьев, а когда опустил глаза, увидел перед собой человека. Очень странного человека…
        - Кто вы?
        - А разве не видно?
        Мужчина, облаченный в шутовской костюм и колпак с бубенчиками, растянул губы в улыбке. Испуганный Алик отпрянул назад. Дело было не столько в необычном наряде незнакомца - возможно, он просто участвовал в рекламной акции, - а в его лице. Оно оказалось румяным, гладким, с правильными чертами, почти красивым, но при этом - неестественным, словно нарисованным. В нем чего-то недоставало, маленьких, почти неуловимых черт, присущих человеку. Шут с холодной улыбкой на алых губах насмешливо, в упор разглядывал растерявшегося мальчика. Бубенцы, украшавшие колпак, тихонько позвякивали, раскачиваясь при каждом движении.
        - Вы шут?
        - Угадал, малыш.
        Конечно же, в другой ситуации даже такому тихоне, как Чижик, не слишком бы понравилось подобное обращение, но все происходившее вокруг было настолько странно и необычно, что мальчик принял его как должное. Малыш так малыш, лишь бы только ушел поскорее этот недобрый незнакомец, перестал бы рассматривать его своими синими, словно стеклянными глазами.
        - У тебя мало времени, малыш. - Губы еще шире растянулись в ухмылке, демонстрируя ряд слишком белых, ровных зубов.
        - Почему?
        - Близятся большие перемены. Очень серьезные. Я бы даже сказал - роковые. Такая вот судьба… Не стал бы вводить тебя в курс дела, но ты нужен нам. Не отступай, проявляй настойчивость, заверши начатое. Найди тех, кого ищешь. Сделай все как можно скорее. Пока не поздно, иначе плохо будет всем!
        Пока до Алика доходил смысл сказанного, Шут еще раз звякнул бубенчиками и… растворился в воздухе. Только что на дорожке стоял некто, притворявшийся человеком, и вдруг растаял, словно туман под жаркими лучами солнца. Сумерки рассеялись, двор вновь приобрел обычный, знакомый с детства вид.
        - Если не секрет, что такого интересного ты увидел?
        Чижик вздрогнул и вновь отпрянул от очередного «неземного видения». Перед ним стояла невероятно красивая молоденькая модница, как будто бы сошедшая с обложки глянцевого журнала. В реальной жизни такая девчонка просто не могла обратить внимания на нескладного Чижика-Пыжика, заговорить с ним, как с равным.
        - Меня зовут Кристина. - Красотка кокетливо улыбнулась, поправила свои роскошные золотые локоны. - А тебя?
        - Чижик… То есть Алик. Оч… Очень приятно.
        - Взаимно. Ты бы не мог объяснить мне одну задачку по физике?
        - Постараюсь. Но с чего ты взяла, что я справлюсь?
        - Ты умный. Сразу видно.
        Это замечание окончательно лишило дара речи залившегося краской Алика. А Кристина снова просияла улыбкой фотомодели, подхватила своего нового знакомого под локоть и повлекла к ближайшей скамейке.
        - Обычно мне Аннушка трудные задачи объясняла, но сегодня она оказалась не в духе. Вы давно дружите?
        - С кем?
        - С Аннушкой. - В голосе Кристины послышалось удивление. - Разве вы не друзья?
        - Я познакомился с ней несколько часов назад. А раньше никогда не видел. Мы учимся в разных школах.
        - А… Тогда извини, что побеспокоила. - «Златовласка» начала быстро загружать в сумку уже разложенные на скамейке тетради. - Я, пожалуй, пойду.
        - Подожди. У меня по физике пятерка.
        - Неудобно беспокоить незнакомых людей.
        - Но мы уже познакомились!
        - Честное слово, я так смущена!
        Впрочем, смущения на лице Кристины не просматривалось. Она сидела на скамейке, покачивая ножкой в изящной «лодочке», и совершенно не слушала объяснения углубившегося в дебри физики паренька. А тот старался вовсю, не замечая тоненького позвякивания бубенцов, пронизывавшего прозрачный весенний воздух.
        - Добро пожаловать в мир, где вершатся судьбы людские! - Шут склонился в грациозном поклоне, указывая на простиравшуюся у их ног холмистую равнину.
        - Но ведь это сон!
        - Конечно, сон, Чижик, если тебе так будет спокойней.
        Мальчик и не сомневался, что видит сон - слишком уж необычным оказалось место, куда он перенесся по воле неведомых сил. Перламутровое, сияющее всеми цветами небо и упругая синяя трава под ногами не имели никакого отношения к реальности, здорово смахивая на фантазии шутника художника. Но как следует осмотреться Алику не удалось - сопровождавший его Шут торопливо начал спускаться с холма, обернулся, поманил своего спутника за собой. Осторожно, стараясь не помять диковинную траву цвета индиго и бирюзы, паренек последовал за своим проводником.
        Похоже, в своем сне Алик перенесся в огромную картинную галерею под открытым небом. Он шагал по усыпанной оранжевым песком дорожке, а слева и справа от него возвышались гигантские, заключенные в сверкавшие золотом рамы картины. Каждое полотно было высотой метров десять, не меньше, поэтому с близкого расстояния не сразу удавалось распознать, что именно оно изображало. Картины располагались на значительном расстоянии одна от другой, и, чтобы обойти всю экспозицию, требовалось несколько часов. Возможно, они образовывали большой круг, но Алик не был в этом уверен - оранжевую дорожку частично скрывали от взгляда синие холмы, не позволявшие увидеть конец маршрута.
        - Никогда раньше не видел цветных снов, - произнес Алик, которого пугала непроницаемая тишина этого мира.
        - Тебе не нравятся краски?
        Не успел мальчик ответить на вопрос Шута, как пейзаж вокруг начал стремительно обесцвечиваться, превращаясь в подобие выцветшей черно-белой фотографии.
        - Так лучше? - Шут старался выглядеть любезным хозяином, но в его глазах светилось жесткое равнодушное выражение, разрушавшее иллюзию гостеприимства.
        - Нет, что вы…
        - Да будет свет! - Щелчок пальцами, и все вокруг вновь засверкало неестественно яркими красками.
        - Куда я попал?
        - Не задавай необдуманных вопросов. Важно не то, куда ты попал, а зачем, с какой целью.
        - И зачем же?
        - Человек не знает, что ждет его впереди. Он смело шагает вперед, не подозревая, что под его ногами уже разверзлась пропасть, - усмехнулся Шут, вовсе не собираясь отвечать на поставленный вопрос. - Уверенность в завтрашнем дне - самая большая иллюзия, которой наслаждается человечество.
        - Никогда не задумывался над этим.
        - А зря. Хотел бы ты знать, Чижик, что ожидает тебя впереди? Завтра, через месяц, через год?
        - Наверное.
        - Но вдруг там боль, страх, смерть? В неведении спасение и покой.
        - Наверное…
        Алика здорово озадачили рассуждения Шута. Он не думал о неприятностях, которые скрывались во мраке будущего, надеялся, что впереди его ждет что-то светлое, хорошее, значительное. Надо только вырасти и стать взрослым, тогда можно будет самому распоряжаться своей судьбой, делать то, что считаешь нужным. Но, судя по всему, все было не так просто. Тем временем оранжевая дорожка привела их к первой из стоявших на синем лугу картин.
        - Нравится?
        Алик сощурил глаза, пытаясь разглядеть среди хаоса разноцветных мазков, что же именно было изображено на огромной картине. Наконец он сумел увидеть все: полотно изображало юную девушку, бесстрашно раскрывавшую руками пасть свирепого льва. Глаза хищника горели яростью, но на лице девушки не было и тени страха. Она сознавала свою силу и власть над этим грозным зверем.
        - Нравится? - настойчиво повторил Шут.
        - Да.
        - Но это не твоя судьба. Идем дальше.
        Мимо следующей картины Шут прошел торопливо, не задерживаясь, и, как почудилось Алику, покосился на нее с испугом. Рассмотреть изображение толком не удалось, но, кажется, на полотне было нарисовано чудовище - выбравшийся из преисподней демон с острым трезубцем в руке.
        - Здесь все равны, но с Тифоном не поспоришь. Он - Рок, а перед роком склоняются даже те, кто творит людские судьбы. Однако и это не твоя судьба. Твоя ждет впереди.
        Они миновали еще две картины - детей, гулявших по берегу моря, и женщину с повязкой на глазах, восседавшую на престоле с мечом в одной руке и весами в другой. Шагавшему рядом с Шутом Алику все эти фигуры казались очень знакомыми, но он никак не мог вспомнить, где видел их раньше.
        - Я приходил к тебе сегодня, почему ты не сделал то, что необходимо? Времени все меньше, а мне небезразлично, кто станет приказывать нам.
        - Но я не понимаю…
        - То, что следует найти, находится совсем рядом. Стоит только руку протянуть. Иногда старые вещи скрывают маленькие тайны. Надо быть внимательным, надо торопиться. Она уже близко. Круг сужается, она почти достигла цели…
        Сначала попав в этот удивительный сон, Алик не испытывал никаких опасений, но теперь, слушая непонятные речи своего спутника, начал чувствовать страх. Пока еще смутный, неясный, такой же расплывчатый, как изображение Тифона на холсте, но грозивший обернуться настоящим ужасом. Сказочный мир синего луга таил в себе угрозу, все происходившее здесь отражалось в реальности, меняя жизни людей. Похоже, это было очень страшное место.
        - Я хочу назад.
        - Вот твоя судьба!
        Алик ожидал увидеть очередную картину, но вместо этого обнаружил, что стоит перед пустой рамой, за которой виднелась не нарисованная, а настоящая башня, немного похожая на построенный им замок. Черная туча медленно ползла по перламутровому небу, неумолимо приближаясь к высокому зданию. Вот она нависла над ним, и ослепительная молния ударила в зубчатые стены. Величественное каменное сооружение раскололось надвое, откуда-то с верхних этажей полетели вниз маленькие человеческие фигурки. Все это происходило в гробовом молчании, и не было слышно ни криков людей, ни грохота грома. Тишину странного мира нарушали только позвякивание бубенцов да негромкий голос Шута:
        - Никто из смертных не знает, что ждет его впереди, но все отвешено и отмерено, и здесь рождается судьба. Ты не властен над ней и все же способен на очень многое. Ты - связующее звено, посредник, ты обязан нам помочь. Она близка. В ее душе - ураган страстей и безумия. Она погубит всех!
        Но Алик почти не слушал эту пылкую, хотя и произнесенную тихим голосом речь. Он думал о тех, кто свалился с расколотой молнией башни. Конечно, все это было только сном, но что, если сном вещим?
        Перламутровое небо темнело, тучи надвигались со всех сторон, превращая день в ночь. Испуганный мальчишка хотел спросить что-то у Шута, но тот исчез, растворившись в воздухе. В страшной тишине вспыхивали одна за другой молнии, откалывая от башни огромные куски, ужас становился все сильнее, а гроза яростнее. В какой-то миг Алик подумал, что погибнет здесь, в этом безумном, нереальном мире, откуда не было выхода и пути к спасению, а потом порыв ветра подхватил его, как бумажный листок, закружил в стремительном вихре…
        Глава IV
        Охота на Аннушку
        Аннушка сидела за письменным столом, просматривая конспект по истории. Несмотря на то, что в канун майских праздников вовсе не обязательно было грызть гранит науки, такое времяпрепровождение успокаивало девочку, позволяя отвлечься от неприятных воспоминаний. Посещение квартиры Алика, где несколько лет назад произошло непонятное и пугающее событие, расстроило ее, и теперь в памяти то и дело всплывали зловещие образы - загадочный, обращенный в себя взгляд гадалки, ее иссохшие, словно принадлежавшие скелету руки, переворачивавшие одну за другой старинные карты, нарисованная Смерть, которая, как почудилось тогда Аннушке, качнула своим голым черепом, словно приветствуя ее. Надо было не думать об этом нелепом происшествии, заниматься делами, но избавиться от воспоминаний оказалось не так-то легко. К тому же настроиться на рабочий лад мешало тихое постукивание, назойливо звучавшее в ушах.
        В комнату заглянула Александра Георгиевна. Вид склонившейся над учебниками племянницы растрогал и умилил пожилую женщину. Она ничего не знала о самовольном Аннушкином побеге из школы, а потому думала, что видит перед собой реальное воплощение идеального ребенка. Немного понаблюдав за девочкой, довольная тетушка отправилась к себе. С уходом Александры Георгиевны затихший было стук возобновился и даже стал громче.
        На самом деле Аннушка просто смотрела в исписанную каллиграфическим почерком тетрадь, не понимая смысла слов. Она пыталась сосредоточиться, однако назойливый звук не позволял сделать этого. Сегодняшней ночью Аннушке приснилось, будто его издавала покачивавшаяся лошадка-качалка, нарисованная на подаренной тетушкой картине, однако это вряд ли следовало считать убедительным объяснением происходящего. И все же девочка поднялась со своего места, подошла к висевшему в нескольких шагах от нее полотну.
        Взгляд светлых глаз Аннушки «сканировал» интерьер нарисованной детской. Конечно, стоявшая в левом углу лошадка не раскачивалась, но вот дверь в соседнюю комнату действительно была приоткрыта немного больше, чем вчера. В образовавшуюся щель удавалось рассмотреть контуры каких-то предметов, может быть, даже силуэт стоявшего поодаль человека.
        - Какая же я дурочка! - негромко произнесла Аннушка и с этими словами сняла с гвоздя таинственную картину. - Это просто смешно!
        Тем не менее она очень внимательно осмотрела изнанку холста, словно хотела увидеть там «вход» в картину, и, не обнаружив ничего интересного, водрузила тетушкин подарок на место. После такого исследования Аннушка должна была бы успокоиться, но загадка не отпускала девочку. Ночной страх давно исчез, теперь его сменило любопытство, хотелось, во что бы то ни стало понять, откуда взялась эта необычная оптическая иллюзия, делавшая картину окошком в другую реальность. Порывшись в столе, юная исследовательница достала лупу, направила свет лампы на холст и вновь сантиметр за сантиметром начала рассматривать его поверхность.
        Фарфоровые, отделанные позолоченной бронзой ручки двустворчатой двери выглядели как настоящие. Соблазн дотронуться до них, потянуть на себя был настолько велик, что, позабыв о здравом смысле, отрицавшем возможность чуда, Аннушка поднесла руку к картине…
        - Что ты намерена делать?! Надеюсь, в твои планы не входит трогать холст грязными пальцами?
        - Что вы… - Испуганная появлением тетки, девочка мгновенно вытянула руки по швам, едва не выронив лупу. - Я просто хотела рассмотреть картину повнимательней.
        - Мне показалось, что ты собираешься попробовать ее на вкус. А это еще что?..
        Сухопарая Александра Георгиевна с поспешностью, не свойственной ее возрасту, шагнула к картине, заметив нечто странное. Стоявшая рядом Аннушка с тревогой следила за каждым ее движением. Тетка обернулась, ледяным взором окинув племянницу:
        - Как тебе пришла в голову мысль дорисовать это полотно?!
        - Что вы…
        - Запомни, девочка моя, у меня фотографическая память. То, что я увижу хотя бы однажды, отпечатывается в моей голове до мелочей. Вчера на подоконнике не было ветки сирени! В этом нет никаких сомнений!
        Женщина с недоумением, а девочка со страхом смотрели на широкое окно детской, занимавшее правую часть картины - там, на белом подоконнике, в самом его углу действительно лежала маленькая цветущая веточка. В принципе ее можно было и не заметить, но обладавшая отличной зрительной памятью Александра Георгиевна не могла поверить, что вчера допустила такую оплошность. Взяв из рук племянницы лупу, она вонзила пристальный взгляд в полотно.
        - Извини, Аннушка. - Голос тетки смягчился. - Ты не могла этого сделать. Сирень слишком хорошо написана, чтобы быть твоим произведением. Похоже, я начала терять хватку. Возраст - это как приговор.
        - Тетушка, а вам не кажется, что дверь в смежную комнату приоткрыта шире, чем вчера?
        - Теперь я не уверена ни в чем. - Расстроенная Александра Георгиевна вяло махнула рукой и вышла из комнаты.
        «Я просто обязана разгадать эту тайну, - подумала девочка, продолжая рассматривать залитую солнечным светом детскую. - То, что картина оказалась здесь, не случайно. В мире нет случайностей. Это моя судьба. Я видела, как обычные девчонки вступают в бой с черными призраками и выходят победительницами из этой страшной битвы, смотрела на них и завидовала. Они были крутыми, бесстрашными, сильными. А теперь и у меня появился шанс как-то проявить себя. После такого уже никто не станет дразнить Аннушку Калистратову лупоглазой рыбой. Но прежде надо узнать историю этой картины…»
        Не так-то легко прийти в гости к незнакомому человеку, спокойно, без суеты и смущения, рассказать, что тебя тревожит. Прежде чем нажать кнопку звонка, Аннушка долго стояла у двери профессора Н., подбирая в уме нужные слова и пытаясь справиться с волнением.
        - Здравствуйте, я племянница Александры Георгиевны, - представилась она вышедшей из квартиры моложавой женщине в сильных очках. - Тетушка дала мне ваш адрес. Я бы хотела побольше узнать о картине, которую вы ей продали.
        Все получилось совсем не так, как представляла, направляясь сюда, Аннушка. Она боялась, что ее просто не станут слушать, но Мария Владимировна, дочь покойного профессора, тут же пригласила ее в дом и даже предложила на выбор чашечку кофе или чая. Аннушка отказалась; сев на краешек кресла, она приготовилась внимать рассказу о создании картины. Наверняка ей предстояло услышать нечто невероятное и таинственное…
        - Отец умер внезапно, от сердечного приступа. Это случилось недавно, совершенно неожиданно. Беды обрушиваются, как правило, одна за другой настоящей лавиной. Никто из нас и представить не мог, что Владимир Яковлевич имел такие большие долги. Всю жизнь он коллекционировал редкие книги и… - Мария Владимировна умолкла, пытаясь справиться с волнением. - Пришлось срочно распродавать часть его коллекции, некоторые антикварные вещи, в числе которых оказалась и интересующая вас, Аннушка, картина.
        - Мне очень жаль.
        Девочка хотела добавить положенные в подобных случаях слова соболезнования, но тут ее внимание привлекла вошедшая в комнату черная кошка. Заметив гостью, Багира издала утробный рык и медленно двинулась по направлению к Аннушке.
        - Багира, перестань!
        Окрик не произвел на кошку никакого впечатления, и только после того, как Мария Владимировна заперла ее в соседней комнате, Аннушка смогла вздохнуть спокойно.
        - Извините, пожалуйста. После смерти Владимира Яковлевича с кошкой что-то случилось, она стала раздражительной и агрессивной.
        - Ничего-ничего, мне очень нравятся кошки, - захлопала светлыми ресницами Аннушка, - я совсем не испугалась.
        - Так вас интересует картина, на которой, вероятно, изображена детская комната?
        - Да.
        - Вообще-то я не могу сказать о ней ничего определенного. Лет тридцать назад отец приобрел ее на блошином рынке, с тех пор она висела у него в кабинете. Автор картины неизвестен, написана она скорее всего еще до революции. Вот, собственно, и все. Материальная ценность этого холста невысока, но он привлекает своим настроением, атмосферой. В нем чувствуется жизнь.
        - О да… Потому я и заинтересовалась этой картиной.
        - Вы понимаете искусство, Аннушка. Признаюсь, я не думала ее продавать - все получилось спонтанно. Александра Георгиевна не могла отвести от этой работы взгляд, просто влюбилась в нее.
        - Скажите, Мария Владимировна, а вы не замечали ничего странного, связанного с картиной?
        - Я не совсем вас поняла, Аннушка.
        Девочка неожиданно смутилась. Она отнимала время у занятого своими проблемами человека, недавно пережившего тяжелую утрату, выспрашивала какие-то глупости, желая в ответ услышать увлекательную сказку.
        - Простите, Мария Владимировна, - она решительно поднялась с кресла, - я очень вам благодарна.
        Покинув дом покойного профессора, Аннушка медленно брела по улице, раздумывая, где еще можно разузнать о картине. Но, похоже, все следы были потеряны, и вряд ли своими силами она смогла бы до конца довести это расследование. И тут кто-то неожиданно схватил ее за локоть.
        - Ты пойдешь со мной и будешь вести себя тише мыши, - вполголоса проговорил одетый в кожаную куртку парень. - Шевелись.
        Аннушка хотела вырваться, закричать и тут же почувствовала, как в ее бок уперся холодный твердый предмет, здорово смахивавший на ствол пистолета. Происходящее напоминало сцену из боевика и не имело никакого отношения к размеренной жизни обычной школьницы.
        - Куда вы меня ведете?
        - Не болтай и не дергайся.
        Вокруг проходили люди, некоторые из них даже искоса посматривали в их сторону, почувствовав что-то неладное, но никто не собирался вставать на защиту Аннушки. Скрытое от посторонних глаз полой куртки оружие все сильнее давило на ее бок, лучше любых слов объясняя, что произойдет в случае неповиновения. Девочка покорно пошла рядом со своим похитителем. Вскоре они свернули в переулок, приблизились к стоявшей у тротуара грязной, преклонного возраста иномарке.
        - Садись на заднее сиденье.
        Окажись на месте Аннушки кто-то решительный и отчаянный, он бы наверняка попытался оттолкнуть опустившего пистолет похитителя и бросился бы бежать, но девочка была так напугана, что покорно исполняла все приказы преступника. Она села сзади, парень в кожаной куртке плюхнулся рядом, а второй похититель, сидевший за рулем, нажал на газ.
        - Куда вы меня везете?! Вы меня с кем-то спутали!
        - Закрой рот. Мы знаем, что делаем.
        Водитель врубил музыку. Аннушка сидела неподвижно, потихоньку осознавая, в какую жуткую историю она попала. Похитители не прятали своих лиц, позволяли смотреть в окно, и подобная небрежность могла означать только одно - эта дорога вела в один конец. Девочка понимала, что ее смертный приговор уже подписан.
        На всех, кто проезжал мимо протянувшегося вдоль шоссе брошенного поселка, оставленные хозяевами частные домишки производили ошеломляюще удручающее впечатление. Трудно было представить, что в этих посеревших от времени, вросших в землю хибарках с проломленными крышами еще недавно жили люди. Весной, когда зелень не успевала распуститься и скрыть от глаз посторонних развалины, они выглядели особенно вызывающе и нелепо. У Аннушки тоскливо сжалось сердце. Она не хотела умирать, но сама мысль о том, что ее жизнь оборвется в этих развалинах, приводила ее в отчаяние.
        Машина свернула с дороги, остановилась у одной из развалюх. Не успела девочка сказать и слова, как оказалась внутри сырого, пропахшего плесенью и землей помещения.
        - Сядь на стул, быстро!
        - Отпустите меня, пожалуйста.
        Было глупо и бессмысленно просить преступников о милосердии, но Аннушка все твердила напрасные слова, пока ее привязывали к стулу. Мольбы оборвала только полоска скотча, плотно заклеившая рот несчастной жертвы. Теперь о спасении молили только глаза - огромные, испуганные, полные слез. Парень в кожаной куртке - красивый, уверенный, с волевым подбородком и насмешливым взглядом - поднес пистолет ко лбу Аннушки. Черный зрачок дула уставился прямо на девочку, завораживая и лишая последней надежды. Палец убийцы лег на курок:
        - Счастливо оставаться!
        Девочка зажмурилась, затаила дыхание, по спине поползли струйки холодного пота… Сейчас должно было оборваться все. Она так и не поняла, почему сегодняшний день стал для нее последним. Негромкий щелчок был совсем не похож на выстрел, за ним последовала тишина, а потом негромкий мужской голос произнес:
        - Расслабься. Пистолет ненастоящий.
        Только теперь Аннушка поняла, что жива, и в ее душе вновь всколыхнулась надежда. Она посмотрела на похитителя, что-то промычала заклеенным ртом.
        - Сейчас я пошутил, но ты все равно умрешь. Чуть позже, через несколько часов. Умрешь так, как надо. В определенный час, ни минутой раньше, ни минутой позже, когда звезды займут нужные места на небе. Мне велели убить тебя именно так, по этим глупым правилам, только тогда я стану королем. Ничего личного, малышка. До встречи.
        Он вел себя как крутой герой крутого боевичка. Казалось, парень играл в какую-то игру, наслаждаясь своей силой и властью. А ставкой в этой игре была жизнь Аннушки. Шаги похитителя стихли, смолк звук мотора отъехавшей машины, в брошенный поселок вновь вернулась тоскливая тишина.
        Положение казалось безнадежным, но Аннушка вовсе не собиралась покорно дожидаться своей участи. Полгода назад, во время турпоездки в Румынию, девочка пережила серьезные испытания, из которых сделала очень важные выводы. Тогда, как и теперь, она оказалась в руках безжалостного маньяка, намеревавшегося сделать из нее экспонат для своего музея восковых фигур, она совершенно раскисла, потеряла присутствие духа и оказалась спасена только благодаря решительности ее новых подруг - Яны и Нины. Эти девчонки сражались со злом, истребляя таинственных черных призраков, порабощавших людские души, и знали, что нужно бороться до конца, не впадать в отчаяние и не покоряться судьбе. Только так можно было выжить и победить в жестокой схватке. Встреча с Охотницами стала для Аннушки важным уроком, который она запомнила на всю жизнь. А еще во время той поездки скромная тихоня Аннушка Калистратова выяснила, что и сама обладает сверхъестественными способностями, которыми, правда, совершенно не умеет пользоваться. Она могла силой мысли крушить каменные стены, воспламенять предметы и даже устраивать некое подобие
маленького землетрясения. Проблема состояла в том, что все это происходило не по воле Аннушки - совершенно неожиданно для нее самой. Обида, гнев, ненависть превращали скромную невзрачную девчушку в настоящее стихийное бедствие, но в критической ситуации, когда ей грозила реальная опасность, она становилась кроткой, как овечка. Страх подавлял телекинетические способности Аннушки, а гнев усиливал их.
        И все же теперь, вновь оказавшись на волосок от гибели, девочка не чувствовала себя такой беспомощной, как прежде. Она обладала реальной силой и должна была суметь использовать ее себе во благо. Похититель сказал, что вернется сюда через несколько часов, а значит, у нее было время избавиться от пут. Аннушка не знала, сможет она или нет сокрушить свою тюрьму силой мысли, а потому для начала избрала традиционный способ освобождения. Ерзая на стуле, пленница пыталась как-то ослабить удерживавшие ее веревки, распутать узлы. Она понимала - главное не терять веры в себя, бороться до конца, даже тогда, когда борьба начинает казаться совершенно бессмысленной и бесполезной. Бороться и побеждать вопреки всему - так учили ее Охотницы за призраками, так думала она сама.
        Однако похититель потрудился на славу - он так крепко и надежно связал Аннушку, что все ее усилия оказались напрасны. Сжав зубы, девочка продолжала рваться на свободу, но в ее душе постепенно росло отчаяние. За крошечным, находившимся на уровне земли окошком быстро сгущались сумерки. Вскоре жалкий полуразрушенный домишко погрузился во мрак. Час, назначенный убийцей, приближался.
        Аннушка слышала, как подкатил автомобиль, хлопнула дверь, зазвучали приближающиеся шаги. Душой овладело странное спокойствие. Руки все еще двигались сами собой, пытаясь вырваться из веревок, но надежда уже покинула пленницу. Судьба отмерила ей свой срок, и невозможно было спорить с этой грозной силой. Луч фонаря ударил ей в лицо, ослепил на мгновение…
        - Готовься, скоро все закончится.
        Вернувшийся в дом парень выглядел не так круто, как прежде. Похоже, он больше не хотел играть в эту «игру», но знал, что должен исполнить все, что велел хозяин. Действия убийцы выглядели довольно странно. Положив фонарик, то и дело сверяясь с исписанной мелким почерком бумажкой, он начал вычерчивать вокруг стула, на котором сидела Аннушка, сложную геометрическую фигуру, расставлять на пересечении линий разноцветные свечи.
        - Мне приказали убить тебя, тогда я стану королем. Твоя смерть откроет мне путь к новой жизни, в которой будет все, о чем можно мечтать, - бормотал он под нос, обращаясь не столько к пленнице, сколько к себе самому, пытаясь вернуть таявшую на глазах уверенность. - Главное - выполнить все указания, ничего не забыть. Ты - особая, а потому и умереть должна особо. Так мне сказали. Идет война, враг должен быть уничтожен.
        В этот момент любимцу восторженных пигалиц, красавчику Сереге, было, пожалуй, так же страшно, как самой Аннушке. Одно дело припугнуть девчонку, а другое - лишить жизни человека, превратиться в убийцу. Он не мог смотреть в полные ужаса и слез глаза, отворачивался, делая вид, что занят расстановкой свечей на полу. Наконец все было готово, и золотистые огоньки озарили тесную, с низким потолком и маленьким окошком комнату деревенского дома.
        «Это еще не конец, - думала Аннушка, с трепетом наблюдая за убийцей. - Я сильная, мне ничего не стоит в щепки разнести жалкий домишко. Я ненавижу этого парня и ни капельки его не боюсь. Ненавижу!» Но в сердце девочки не было ненависти - только отчаяние. Мрачный, как смерть, Серега посмотрел на часы.
        - Пора, - сказал он и, перевернув свою «шпаргалку», начал читать то, что было написано на другой стороне листка: - «Во имя Сета-разрушителя…»
        Произнося вслух непонятные слова, он несколько раз сбивался, начинал читать их сначала и все никак не осмеливался посмотреть в лицо своей жертве. Но это была только крошечная отсрочка, на несколько минут продлевавшая жизнь Аннушке. Прочтя заклинание, убийца отложил «шпаргалку», извлек из внутреннего кармана куртки сверкавший драгоценными камнями кинжал. Холодная сталь отразила огоньки свечей, зависла над грудью жертвы. Аннушка напрягла все свои силы, пытаясь собрать их в один комок и бросить этот огненный вихрь в лицо убийце, на миг ей показалось, что скрытая в ее мозгу энергия пробудилась, но на смену короткому подъему пришла опустошенность. Будущее превратилось в маленький острый клинок, готовый пронзить ее сердце.
        - «Во имя Сета-разрушителя…» Черт! Не могу…
        Кинжал со звоном упал на пол, парень сжал голову ладонями, начал возбужденно ходить из угла в угол. Взгляд огромных Аннушкиных глаз следил за каждым его движением, в душе девочки то вспыхивала, то гасла надежда. Часы отсчитывали страшные мгновения на грани жизни и смерти, и ни один из участников этого спектакля не знал, чем он завершится. Серега поднял валявшийся у ног кинжал, подошел к девочке, решительно перерезал опутывавшие ее веревки:
        - Убирайся!
        От неожиданности Аннушка не поняла, что случилось, а потом начала неловко освобождаться от пут. Руки затекли, и каждое движение давалось ей с трудом.
        - Убирайся! - повторил Серега, уже стоя на пороге комнаты. - И не вздумай болтать о том, что было!
        - Конечно-конечно, - залепетала избавившаяся от скотча Аннушка, - это была шутка. Я все так и поняла. Мы посмеялись и разошлись.
        Казалось, кошмарная история близится к благополучному завершению, но вдруг похититель шагнул к девочке, схватил за плечи, приблизил ее лицо к своему:
        - Это только отсрочка. Она все равно тебя не отпустит. Ты умрешь. Мы все умрем. Она хуже, чем ведьма, она пришла из пекла ада!
        Оттолкнув Аннушку, парень выбежал из развалин. Девочка смотрела ему вслед, не веря в избавление. А как только к ее затекшим ногам вернулась способность двигаться, она заковыляла в сторону проходившего неподалеку от брошенного поселка шоссе.
        Никогда в жизни Аннушка не возвращалась домой так поздно. Это было смешно и странно, но сейчас ее больше тревожила встреча с разгневанной Александрой Георгиевной, чем воспоминания о недавнем похищении. Смертельная опасность осталась в прошлом, а неприятный разговор приближался с каждой минутой, с каждым сделанным Аннушкой шагом. Девочка едва успела на метро, кое-как добралась до своей улицы, галопом промчавшись по темным безлюдным дворам, и наконец влетела в подъезд своего дома. Не дожидаясь лифта, она побежала наверх, перепрыгивая через ступеньки.
        Вот и знакомая, обитая черной кожей бронированная дверь, за которой начинались владения Александры Георгиевны. Представив окаменевшее от гнева лицо тетки, Аннушка решительно позвонила в квартиру. В конце концов, в том, что случилось, не было ее вины, и в такой ситуации тетушка могла ей только посочувствовать, если, конечно, поверила бы в этот малоправдоподобный рассказ о несостоявшемся жертвоприношении. Аннушка раз за разом давила на кнопку звонка, но Александра Георгиевна почему-то не подходила к двери. Это было странно. Тетушка вряд ли легла бы спать, не дождавшись возвращения своей племянницы. Сердце застучало быстрее и тревожней. «Это только отсрочка. Мы все умрем. Она хуже, чем ведьма, она пришла из пекла ада!» - всплыло в памяти зловещее предостережение несостоявшегося убийцы. Аннушка растерянно стояла перед закрытой дверью. Что, если беда уже пришла в ее дом и случилось непоправимое?
        В кармане лежала связка ключей. Непослушными, дрожащими пальцами Аннушка вставила один из них в замочную скважину и обнаружила, что дверь была закрыта только на защелку. Она открылась сразу, без усилий, словно приглашая Аннушку зайти в темную прихожую. Это еще больше насторожило девочку. Тетушка нередко называла свой дом крепостью и много времени уделяла обеспечению его безопасности, каждый вечер тщательно и с удовольствием запирая многочисленные хитроумные замки.
        - Тетушка…
        Из квартиры не доносилось ни звука. Аннушка стояла на пороге, не зная, как быть дальше. Ей следовало разбудить соседей, вызвать милицию и дожидаться ее приезда, но на это ушло бы много времени, и кто знает, что произошло бы в это время с ее тетей, если, конечно, она находилась в квартире? Возможно, Александре Георгиевне требовалась срочная помощь, и каждая минута промедления могла оказаться роковой. Вытянув шею, Аннушка осторожно заглянула в квартиру. В ноздри ударил слабый запах незнакомых духов - сладких и дурманящих.
        - Тетушка, вы дома?
        Ответа не последовало. Глубоко вздохнув, девочка шагнула вперед, нащупала на стене выключатель. Приглушенный свет сделанного в японском стиле светильника озарил разгромленную прихожую. Дорогая, с любовью собиравшаяся годами мебель была перевернута, содержимое шкафчиков и шкафов в беспорядке валялось на полу, некоторые фарфоровые вещицы из тетушкиной коллекции разбиты. Казалось, по квартире пронесся сметавший все на своем пути ураган. Холодея от страшной догадки, Аннушка устремилась в глубь квартиры.
        Тетушки нигде не было - ни живой, ни мертвой. Осмотрев все комнаты, девочка вернулась в гостиную, без сил опустилась в кресло возле телефона. Похоже, ей оставалось только позвонить в милицию. Она уже потянулась к трубке стоявшего на журнальном столике телефона, когда заметила лежавший рядом лист бумаги. На нем была изображена Александра Георгиевна! Рисунок был сделан точными скупыми линиями и очень достоверно передавал страх, застывший на тетушкином лице. Женщина замерла, откинувшись в кресле, глядя широко раскрытыми глазами перед собой, словно узрела посланца ада. Аннушка повертела в руках необычный портрет, отложила его в сторону. Она могла до бесконечности гадать, что произошло с тетушкой, но ни на шаг не приблизилась бы к ответу. Расследованием преступления должны были заниматься профессионалы, а ее долг состоял в том, чтобы как можно скорее сообщить им о случившемся.
        Телефон молчал, и это почти не удивило Аннушку. Сегодняшний день был просто переполнен неприятностями, а потому иного не следовало и ожидать. Взгляд засек обрывок телефонного шнура, свешивавшийся со столика. Девочка поднялась с кресла, намереваясь идти за помощью к соседям, как вдруг услышала очень тихое, донесшееся издалека восклицание:
        - Где я?! Помогите!
        Голос несомненно принадлежал Александре Георгиевне, хотя и был немного искажен, словно звучал из-под толстого ватного одеяла.
        - Тетушка! Я иду! Отзовитесь!
        Но крик больше не повторялся. Взволнованная Аннушка стояла у окна гостиной, напряженно прислушивалась, но в ее ушах отзывался лишь стук собственного сердца. Как показалось девочке, зов о помощи прозвучал со стороны ее спальни, и, выждав несколько мгновений, она направилась туда. «Может быть, тетушка спряталась в шкафу или под кроватью, а теперь не может оттуда выбраться?» - тешила себя надеждой Аннушка, прекрасно зная, что в ее комнате никого нет. Она только что осмотрела всю квартиру, никого в ней не обнаружила, но ей так хотелось верить в благополучное завершение этой непонятной истории, так хотелось увидеть свою тетушку живой и невредимой…
        - Александра Георгиевна, вы здесь?
        Но тетушка не пряталась под кроватью племянницы, не было ее и в шкафу. Похоже, Аннушке просто почудился ее жалобный зов. Надо было уходить, но тут девочку привлек другой, уже ставший знакомым звук - негромкое постукивание, которое якобы издавала нарисованная на картине детская игрушка. Момент явно не подходил для разгадывания мистических шарад, но Аннушка все же шагнула к картине. То необъяснимое, пугающее чувство, которое возникло, когда картина оказалась в их доме, всколыхнулось с новой силой, полностью завладев сознанием девочки. Пронизанный солнечным светом интерьер нарисованной детской внушал безотчетный, запредельный ужас.
        Картина и в самом деле преобразилась. Дверь на дальнем плане, все это время привлекавшая внимание девочки, оказалась распахнутой настежь, а за ней отлично просматривалась соседняя комната нарисованного дома. За круглым, покрытым скатертью столом сидела женщина. Ее короткие, платинового цвета волосы, очки в золотой оправе, джемпер в черную полоску казались удивительно знакомыми. Не верившая своим глазам, до полусмерти испуганная, но в то же время удивленная Аннушка рассматривала изображенного на холсте человека. Вскоре последние сомнения исчезли - перед ней была Александра Георгиевна!
        - Тетя, вы здесь? - не своим голосом прошептала девочка. - Вы действительно здесь?!
        - Аннушка… - прошелестел из пустоты знакомый голос. - Аннушка…
        - Тетя!
        Белая нарисованная дверь начала медленно закрываться, заслоняя фигуру тети. Девочка ринулась вперед, пытаясь спасти Александру Георгиевну. Казалось, можно было просунуть руку внутрь дьявольской картины, распахнуть высокие створки, вывести тетушку из этого кошмарного мира, но под пальцами Аннушки оказалась только прохладная неровная поверхность холста, который едва не лопнул от ее отчаянного порыва.
        - Тетя… - слезы потекли из глаз большими тяжелыми каплями, - вернитесь…
        Однако переживать Аннушке пришлось недолго - отчетливый, принадлежавший нашему миру звук разрушил ее скорбь. Кто-то дергал ручку реальной, находившейся в реальной квартире двери, пытаясь открыть ее. В мгновение ока промчавшаяся через просторную квартиру девочка оказалась в прихожей. Она хотела поскорее закрыть стальную дверь на все запоры, обезопасить себя от нового вторжения и только теперь с ужасом заметила, что хитроумные замки, которыми так гордилась ее тетушка, просто исчезли! Такого не могло случиться наяву, но Аннушка отчетливо видела только одну-единственную защелку, которая не могла стать преградой даже для начинающего грабителя. Гадать, что произошло, было некогда. Спасавшая свою жизнь девочка действовала решительно и быстро. За несколько мгновений она пододвинула к двери тяжелое трюмо, другую попавшуюся под руку мебель, соорудив небольшую баррикаду.
        - Вот черт! Она нас услышала! - со злобой произнес незнакомый мужской голос, а затем послышался негромкий скрежет отмычки.
        Тяжело дышавшая Аннушка замерла посреди прихожей, не зная, что делать дальше. Она понимала, что те, кто пришел за ней, в два счета справятся с защелкой, разрушат баррикаду и непременно ворвутся в квартиру. Крадучись, она приблизилась к двери, заглянула в глазок. На лестничной площадке стояли двое молодых мужчин. Одного из них Аннушка узнала сразу, хотя прежде видела только со спины - это был ее похититель, тот, что сидел за рулем иномарки. Второго она видела впервые.
        - Открой, мы же знаем, что ты здесь, и все равно тебя достанем, - проговорил водитель, уставившись прямо в дверной «глазок», словно увидел притаившуюся за ним Аннушку. - Открой!
        - Что вам от меня надо?!
        - Закончить начатое.
        - Я уже вызвала милицию.
        - Нет. Телефон не работает. Я перерезал провод еще днем.
        - Уходите! Я буду звать на помощь!
        Вместо ответа защелка медленно поползла в сторону, а стальная дверь дрогнула от усилий навалившихся на нее людей. Бросив испуганный взгляд на непрочную баррикаду, Аннушка помчалась в гостиную, стрелой вылетела на балкон:
        - Помогите! Они меня убьют!
        Никакой реакции, только в доме напротив сразу погасло несколько окон. Никто не хотел вмешиваться, соседи предпочитали сделать вид, будто давно и крепко спят.
        - Помогите!
        За спиной слышался грохот отодвигаемой мебели - в любую секунду убийцы могли ворваться в квартиру. Затравленная, напуганная девочка вспомнила, как однажды слышала доносившийся с улицы отчаянный крик, но тогда тетя взяла ее за руку и строго посоветовала не проявлять излишней инициативы. Теперь настал черед самой Аннушки молить о помощи равнодушные сердца.
        Спасение пришло неожиданно - девочка наступила ногой на какой-то предмет, брошенный на пол во время обыска. Им оказалась связка старых ненужных ключей, хранившаяся в одной из многочисленных шкатулок Александры Георгиевны. Там был и ключ от ведущего из кухни черного хода, которым давным-давно никто не пользовался. Неприметная дверь была завешена большим панно, изображавшим гастрономическое изобилие, и порой сама Аннушка забывала, что за ним находится узкая темная лестница, ведущая во двор дома. Отсчет пошел на секунды. Один из убийц уже протиснулся в прихожую и теперь разбирал баррикаду, помогая войти второму, а Аннушка лихорадочно подыскивала нужный ключ…
        - Эй… Куда ты запропастилась? Хочешь поиграть в прятки? Давай! Времени у нас навалом.
        Глава V
        Лунная ночь
        Изящный пальчик с позолоченным ноготком нажал на кнопку пульта - картинка на экране сменилась, и вместо сообщавшего последние новости диктора возникли три парня, лихо отплясывающие на крыле самолета. Кемма уже вторую неделю жила в этом новом, сумасшедшем и странном мире, потихоньку привыкая к его особенностям. Многое ей нравилось. Яркие светильники, которые не требовалось заправлять маслом, струившаяся из кранов горячая и холодная вода, а особенно телевизор, этот ящик, наполненный забавными живыми картинками, приводили жрицу в восторг, зато автомобили вызывали ярость. Кемма обращала в бумагу особо раздражавшие ее экземпляры, однако сама была вынуждена ездить на одном из них, вдыхая тошнотворный запах бензина. Впрочем, сюда, в расположенный неподалеку от города дачный поселок, машины заезжали нечасто, и это радовало египтянку.
        Кемма поселилась на даче Ульяны. Сама Ульяна, легкомысленная девушка без определенных занятий, жила здесь же, прислуживая рухнувшей на ее голову ведьме, а остальные учившиеся в школе «королевы» - Кристина, Надежда и Марина - приезжали к своей госпоже только на выходные. Они, как могли, знакомили пришедшую из бездны веков девушку с особенностями современного мира, учили ее правильно одеваться, вести себя так, чтобы не привлекать излишнего внимания, рассказывали о прошлом и настоящем. Впрочем, Кемма пришла в этот мир не для того, чтобы превратиться в обычную современную девчонку - перед египетской колдуньей стояла цель, и достичь ее она жаждала любой ценой. А потому она не могла обойтись без «армии» - троих крутых ребят, которые должны были исполнять любой ее приказ. «Королей» тоже привела Ульяна. Ими были ее парень по прозвищу Конан, а также два его приятеля - Серега и Димка. Кемма пообещала им невиданную награду, сладкими речами заставила поверить в чудо, подчиниться ее воле.
        Не так давно Кемме удалось вычислить своего главного врага, но пока она не смогла найти то, что могло изменить судьбы многих. Похоже, Хранительница еще не знала о выпавшем на ее долю жребии или, напротив, была не по годам хитра и ловко спрятала «Книгу Тота». Сегодня днем жрица сама обыскала ее жилище, но так ничего не обнаружила. А «воины» Кеммы тоже оказались не на высоте, не сумели исполнить вынесенный приговор.
        - Госпожа, парни вернулись, прикажете их позвать?
        - Пожалуй… Настало время созвать совет.
        - Слушаюсь, госпожа, - склонилась в низком поклоне Ульяна.
        Нельзя сказать, что она была в восторге от своей роли служанки при сумасбродной госпоже, но ради собственного блестящего будущего приходилось терпеть все эти неудобства. Ульяна быстро сообразила, что имеет дело с чокнутой ведьмой, ровно ничего не смыслившей в реальной жизни, но обладавшей большой силой и действительно творившей чудеса. Если умело использовать способности Кеммы, направлять их в нужное русло, можно было добиться очень многого, и Ульяна не собиралась упускать этот шанс. Потому она и гнула спину перед «богиней», потому втянула в это дело Конана, который тоже был готов на все, лишь бы преуспеть в этой жестокой, несправедливой жизни.
        Звонко цокая каблучками, Ульяна спустилась на первый этаж, где ее поджидала вся разномастная компания - сестренка со своими подружками и парни во главе с Конаном. У них было мало общего - девчонки казались парням малолетками, а для Кристины и ее подружек общество крутых Ульяниных приятелей тоже представлялось не слишком подходящим. Тем не менее все они с недавних пор состояли на службе у жрицы Тота, а потому должны были присутствовать на совете, докладывать Кемме о выполнении ее приказов.
        - Как она? - поинтересовался встревоженный Серега. - Не бесится?
        - Вроде ничего. - Ульяна пожала плечами. - Гоняет весь вечер телик. А что случилось?
        Серега махнул рукой - ему не хотелось вспоминать о собственной слабости, о том, как он дрогнул, не сумел убить эту глазастую белобрысую пигалицу. Компания во главе с Ульяной направилась наверх, в мансарду, где обосновалась Кемма. Парни и девчонки склонили спины в поклоне, с тревогой посматривая на полулежавшую на диване египтянку.
        - Вы не исполнили мою волю, - негромко проговорила Кемма и выключила переливавшийся всеми цветами радуги телевизор. - Вы не боитесь моего гнева?
        - Но, госпожа… - попытался оправдаться Конан. - Мы сделали все, как вы приказали. Когда Серега позвонил и сказал, что девчонка сбежала, мы сразу рванули в город, опять вломились в эту чертову квартиру…
        Кемма нахмурилась, ее черные глаза вспыхнули недобрым огнем. Здоровые, накачанные парни как-то сразу сникли, словно стали меньше ростом. Возлежавшая на диване хрупкая красотка казалась им ядовитой змеей, готовой ужалить в любой миг. Египтянка пристально всматривалась в лица своих слуг. Казалось, она заглядывала в их души, читая потаенные мысли. Все смущенно опускали глаза, но не подозревали о том, что Кемма действительно владела телепатией. Впрочем, она улавливала только самые яркие, тревожные мысли, однако и этого было вполне достаточно, чтобы понять, как все обстояло на самом деле. Жгучий взгляд остановился на Сереге:
        - Почему ты отпустил девчонку?
        - Простите, госпожа, но я не отпускал ее, - взяв себя в руки, твердо ответил он, - она удрала сама. Ей удалось распутать веревки и бежать. Она выскользнула, как рыба из сети. Когда около полуночи я вернулся, в развалюхе никого уже не было.
        Кемма молчала. Желая поддержать друга, в разговор вступил Конан:
        - Эта девчонка хитрее, чем кажется. Она не только Серегу провела, но и нас с Димкой. Просто испарилась из-под носа. Мы с ней даже говорили, а когда я открыл дверь, ее уже не было в квартире. Может быть, она тоже умеет колдовать?
        Кемма поднялась с диванчика, подошла к своим нерадивым слугам. Даже сейчас, когда изящная фигура египтянки была облачена в обычный спортивный костюм, жрица выглядела величественно, как королева:
        - Понимаете ли вы, кто стоит перед вами? Знаете, кому вы осмеливаетесь лгать прямо в глаза?
        Монолог, который произносила Кемма, тянул на бред профессионального сумасшедшего, но собравшиеся слушали его внимательно, ловя каждое слово. Кем бы ни была эта странная девица на самом деле, она действительно творила чудеса, а потому с ее мнением приходилось считаться.
        - Я родилась три тысячелетия назад под жарким солнцем Египта. Мой особый дар с первых лет жизни отличал меня от остальных детей, а потому судьба моя оказалась предрешена - уже в двенадцать лет я стала одной из жриц бога мудрости, счета и письма Тота. Я была лучшей, Тот отметил меня, и в семнадцатую весну своей жизни я стала его верховной жрицей! Мне открылись все тайны мира, мудрость богов и сила слов, при помощи которых можно сотворить любое чудо. И тогда я отреклась от богов, ибо знала, что стала сильнее их. Я постигла мудрость Тота, я сумела сделать то, что не удалось ему! Я - Кемма, обманувшая богов!
        Кемма уже не видела толпившихся перед ней жалких людишек, она перенеслась в прошлое, вновь переживая мгновения своего триумфа. Она взошла на трон фараонов, ей поклонялись, как богине, она подчинила себе весь мир. Тогда мятежная жрица Тота чувствовала себя почти счастливой, но потом случилась катастрофа. Человек, ради которого она сделала все это, которого любила больше жизни, отрекся от нее, и отчаяние лишило ее сил, необходимых для продолжения жестокой, беспощадной борьбы. Месть богов оказалась страшна. Кемма гнала прочь мучительные воспоминания, но как сейчас, будто не минуло с той поры тридцать веков, видела огромную, выросшую до небес фигуру Маат - богини справедливости, читавшей ее приговор… А потом сотни писцов и резчиков по камню вытравливали, уничтожали ее имя, дабы придать вечному забвению, стереть из истории Египта страницу, на которой рассказывалось о коротком триумфе Кеммы, обманувшей богов. Но божественная мудрость уже стала достоянием смертных, и тогда боги стали выбирать из числа людей Хранительницу, первую из которых благословила сама Маат. Хранительнице предстояло оберегать книгу
Тота, не позволять людам менять предначертанную им судьбу. Саму же Кемму постигла страшная участь - боги превратили ее в лист пергамента, и в таком виде она должна была существовать до конца времен. Но боги ошиблись - опальная жрица Тота вырвалась на свободу, она вернулась в реальный мир в мрачные годы Средневековья и попыталась завершить то, что ей не удалось сделать в Древнем Египте. И вновь Кемма проиграла. По воле Хранительницы она превратилась в книжную гравюру, бесконечно долгие годы пылилась на книжных полках, но верила, что обязательно вернется вновь. Теперь это случилось. Час настал, Кемма обрела плоть и вновь вступила в бой.
        Воспоминания повергали в отчаяние. Боль казалась нестерпимой, но египтянка сжала кулачки, так что на ладонях выступили капли крови, гордо подняла голову:
        - Я, Кемма, обманувшая богов, подчинившая своей воле саму Судьбу, вернулась в этот мир, дабы завершить начатое! Те, кто останется верен мне, получат все, что пожелают, а остальных ждут муки, которые даже не снились смертным! И я, божественная Кемма, спрашиваю: как ты посмел солгать мне, жалкий раб?
        Серега опустил голову. Он боялся гнева этой чокнутой ведьмы, а потому решил идти до конца, отрицая все обвинения:
        - Клянусь, я не отпускал ее, девчонка убежала сама.
        - Я могу простить ошибку, но не ложь. Ты ведь хотел распоряжаться судьбой, стать ее королем, Сергей? - Пухлые губы Кеммы скривились в зловещей усмешке. - В отличие от тебя я не нарушу данного слова. Ты станешь королем даже быстрее, чем думаешь.
        В комнате воцарилось жуткое молчание. Все понимали, что сейчас должно произойти нечто страшное, непоправимое. Белый как мел Серега попятился, отступая за спины своих приятелей:
        - Не надо… Пожалуйста…
        - Стань королем. - Кемма указала своим тоненьким пальчиком на перепуганного парня. - Уалпага-Асмагааа!
        Собравшаяся под кровом дачного домика компания уже успела повидать многое из того, что умела делать жрица Тота, но никому из ребят еще не приходилось видеть, как по ее воле живые люди превращались в нарисованные на бумаге изображения. Конан и Димка, вместе с египтянкой обыскивавшие квартиру Аннушкиной тетки, были в тот момент в соседней комнате, а потому не видели, что сделала Кемма с Александрой Георгиевной. И вот теперь они впервые узнали, на что способна их «госпожа».
        Серега попятился назад, взмахнул руками, словно пытался сохранить равновесие после сильного удара в грудь, на его лице промелькнуло удивление, мгновенно обратившееся в ужас. Комнату наполнило золотистое, напоминавшее солнечный свет сияние, фигуру жертвы лишь на миг озарили языки алого пламени, а потом рослый, крепкого телосложения парень просто исчез, растворился в воздухе. Сияние померкло, и все увидели лежавший на полу прямоугольник из тонкого картона - игральную карту, на которой был нарисован одетый в костюм бубнового короля Серега. Никто не посмел двинуться с места. Только Кристина вцепилась обеими руками в плечо своей сестры да пискнула тихонечко, готовая провалиться от испуга сквозь землю Надежда.
        - Что это? - наконец произнес Конан. - Так не бывает…
        - Так будет со всеми, кто попытается предать меня или не выполнит приказ. Подай мне карту, Ульяна.
        Страх ослушаться жрицу оказался сильнее ужаса перед заколдованной картой, вобравшей в себя живого человека, а потому Ульяна проворно выполнила распоряжение Кеммы, подала ей лежавший на полу листок картона. Прищурив глаза, египтянка долго рассматривала бубнового короля:
        - Ваш товарищ не умер, но и живым его назвать трудно. Он в ловушке и сам никогда не сможет выбраться из нее. Надеюсь, мне не потребуется набрать из вас целую колоду…
        Кемма вновь занялась телевизором, а ее «слуги», только теперь до конца осознавшие, в какую скверную историю они вляпались, поспешили незаметно покинуть мансарду.
        Прозрачный свет луны дарил волшебство. Он падал на молодую траву, превращая ее в мерцающий ковер, сгущал тени, делая их черными бездонными провалами, пронизывал маленькие легкие облачка, наполняя их неземным сиянием. Босые ноги египтянки ступали по шелковой траве, она шла вперед, без определенной цели, спокойно, неторопливо впитывая в себя волшебство майской ночи. Мир изменился, стал иным, даже звезды рассыпались на небесном своде не так, как прежде, но эта тихая лунная ночь словно переносила Кемму в далекое прошлое, воскрешала мучительные и сладкие воспоминания. Жрица видела прекрасные глаза Хиана, слышала его голос, шептавший слова любви. Она поверила этому стройному, стремительному, как ветер, юноше, она думала, что судьба соединит их навсегда. Она думала, что их ждет счастье… Ах, если бы они довольствовались тем, что имели! Но честолюбивый Хиан мечтал о славе и власти, а Кемма готова была на все, лишь бы помочь своему возлюбленному. Им следовало остановиться, но они пошли до конца, и счастье сменилось горем, любовь - ненавистью, надежда - отчаянием.
        - Сегодня удивительная ночь, просто невозможно усидеть дома.
        Кемма вздрогнула, но не потому, что испугалась, - она не ведала страха, однако этот приятный голос напомнил ей голос Хиана, заставил быстрее биться сердце. Девушка обернулась. Стоявший за ее спиной человек был молод, высок, как и все мужчины этого чуждого мира, его лицо, посеребренное лунным светом, на миг показалось египтянке лицом Хиана. Впрочем, наваждение длилось недолго - глаза незнакомца оказались светлыми, как и его волнистые волосы, взгляд мягким, совсем не таким, как обжигающий взор возлюбленного Кеммы. В прежней жизни она бы вряд ли заговорила с незнакомым человеком, так неожиданно появившимся на ее пути, но, вспомнив уроки «королев», жрица Тота повела себя словно современная девчонка - улыбнулась, кокетливо поправила волосы:
        - В полнолуние трудно уснуть, вот я и решила немного прогуляться.
        - Не боитесь?
        - Кого?
        - Мало ли… Хотя здесь действительно безопасно. Только свои. К майским праздникам все выбираются на дачу. Вот и я приехал помочь родителям на участке, а… - Юноша смущенно умолк, подумав, что говорит явно не то, что следовало. В обществе такой красивой и необычной девушки, вероятно, подобало обсуждать более возвышенные темы. - Вы обратили внимание, какая сегодня луна - необычно большая, золотистая, как солнце?
        - Да. Такую порой можно было увидеть над Нилом. Только здесь ужасно холодно, никак не могу привыкнуть.
        - Отдыхали в Египте?
        Кемма улыбнулась, чуть кивнула головой. Они медленно шли по тропинке, спускавшейся к реке. Вот за ажурными ветвями ив показалась спокойная, посыпанная чешуйками лунного света речка.
        - Простите, что я все еще не представился. Меня зовут Артем.
        - А я… - Она на миг задумалась. - Называйте меня Эммой. И можно на «ты».
        Последние слова удивили саму жрицу. Ее гордыня была велика, она считала себя равной богам, но сейчас ей внезапно захотелось превратиться в самую обычную девушку, вроде Ульяны и ее подружек, посмотреть на мир их глазами. Она ничего не знала о шагавшем подле нее юноше, но чувствовала к нему необъяснимую симпатию, хотела продолжать этот ничего не значивший разговор.
        - Раньше я никогда не видел тебя здесь, Эмма.
        - Меня пригласила в гости подруга. Ее зовут Ульяна.
        - Знаю. Такая худенькая блондинка. Ее родители недавно перестроили коттедж, но сами здесь не появляются. Оказывается, мы соседи, мой дом совсем рядом.
        Какое-то время они шли молча, возле самой кромки воды, вдыхая влажный, напоенный запахом молодых листьев и травы воздух.
        - Ты не простудишься, Эмма? Сейчас довольно прохладно, а ты, похоже, не привыкла к такой погоде.
        - Жизнь состоит из мелких неудобств. Когда испытываешь их, чувствуешь, что живешь. Это лучше, чем быть в пустоте.
        - Возможно. Признаюсь, ты меня немного озадачила.
        - Когда светит луна, чувствуешь себя философом. Но мне действительно пора домой. Нельзя же, в самом деле, гулять до рассвета!
        Кемма боялась, что сказала лишнее. Она хотела выглядеть как все, а Артем смотрел на нее с удивлением, словно заподозрил неладное.
        - Можно я провожу тебя?
        - Не стоит.
        - Но, Эмма…
        - Не надо, - она легонько сжала руку Артема, - я этого не хочу.
        - Тогда спокойной ночи. Я чувствовал, что эта ночь окажется волшебной, и не ошибся.
        - Спокойной ночи!
        Девушка побежала по тропинке и вскоре скрылась в темных зарослях, а Артем так и остался на месте, задумчиво глядя ей вслед. Это напоминало чудо, наваждение лунной ночи: он едва познакомился с Эммой, но уже хотел увидеть ее вновь, вновь заглянуть в ее бездонные глаза, услышать немного гортанный голос, то, как она произносит слова - старательно, с легким незнакомым акцентом. Золотая луна спустилась к самой воде, тревожно закричала лесная птица… Необъяснимая тоска сжала сердце Артема. Он чувствовал себя почти счастливым, но в то же время что-то останавливало его, что-то пугало.
        Простившись с Артемом, жрица не вернулась в дом Ульяны. Случайная встреча взволновала Кемму, и она хотела побыть в одиночестве, понять, что происходит в ее душе. Она все дальше и дальше уходила по шелковому ковру травы, пока не оказалась в роще необычных белоствольных деревьев. Лунное сияние сделало их стволы жемчужными и будто полупрозрачными.
        - Береза, - произнесла Кемма незнакомое слово, прежде никогда не слетавшее с ее уст, - Артем…
        Девушка чувствовала - эта ночь действительно была волшебной, она могла изменить ее жизнь, изменить все… Судьба, совпадение, чудо - что вернуло ее в реальность, позволило вновь стать живым человеком из плоти и крови? Еще недавно Кемма верила - она вернулась в этот мир ради того, чтобы до конца исполнить свой дерзкий план, победить богов, научиться по-своему кроить людские судьбы. Но теперь ее одолевали сомнения. Боги Древнего Египта давно сгинули, погрузились в небытие, люди жили своей жизнью, и никому не было дела до мрачных тайн прошлого. Может быть, судьба подарила Кемме шанс начать все заново, прожить обычную жизнь, испытать то, от чего она отказалась раньше? Когда-то любовь погубила ее, но это же чувство могло и возродить, сделать счастливой.
        - Артем… - Пальцы скользили по атласной коре березы, губы шептали казавшееся таким прекрасным имя. - Ты спасешь меня, Артем…
        Несмотря на глубокую ночь, никто так и не сомкнул глаз. В маленьком коттедже на краю дачного поселка шел ожесточенный спор.
        - Послушайте, мне все это не нравится!
        - Думаешь, только тебе, Маринка?! - Кристина с опаской выглянула в окошко, высматривая отправившуюся прогуляться египтянку. - Честно сказать, я совсем не так видела свое будущее. Конечно, чтобы стать фотомоделью, надо здорово постараться, но не до такой же степени! Лучше я закончу школу и пойду работать. Например, в косметический салон. Да хоть на завод! Только бы эта ведьма меня больше не доставала!
        - Это просто кошмар! - воскликнула до сих пор не пришедшая в себя от испуга Надежда и дрожащей рукой накапала в стакан еще немного валерьянки. - Скажите мне, что я сплю или попала на шоу Дэвида Копперфилда!
        - Нет, девчонки, это не шоу. Просто мы все в очередной раз убедились, какой силой обладает эта чокнутая ведьма. Нам нужно научиться управлять ею, где надо потакать, где надо обманывать, и тогда у нас весь мир окажется в кармане!
        - Серега уже попытался соврать… - прервал возбужденный монолог Ульяны Димка. - И где он теперь?
        В отличие от девчонок Димка и Конан в основном отмалчивались. Конан и вовсе не проронил ни слова с той минуты, как его друг превратился в игральную карту, частенько ходил на крыльцо, курил сигарету за сигаретой и мрачно посматривал на споривших до хрипоты «королев».
        - Вы все просто не умеете рисковать!
        - Послушай, Ульяна, зря ты втянула нас в это дело. - Димка прошелся по комнате, в который уж раз измерив ее своими шагами. - Ты сказала нам, что сдвинутая девица умеет творить самые настоящие чудеса и ее можно использовать в своих целях. Так? Но пока все получается совсем иначе. По ее воле мы стали преступниками, похитили и едва не убили девчонку, вломились в чужую квартиру. Но я не убийца и не грабитель и не стану им, даже если за это меня сделают самым настоящим королем!
        - Поздно. - На лице Ульяны появилась злая усмешка, в глазах вспыхнул азарт. - Вы уже нарушили закон. Выбор сделан.
        - Лучше я приду с повинной, чем общаться с этой бешеной ведьмой.
        - Она тебя и в тюрьме достанет.
        Ульяна и Димка спорили до хрипоты, Кристина, Надежда и Марина постоянно вмешивались в их разговор, все кричали, шумели, но каждый подспудно понимал главное - Кемма не отпустит их, не позволит уйти. Все они обречены быть ее рабами или превратиться в карточную колоду. Спасения не было.
        - Ну а ты, Конан, что думаешь? - обратился Димка к своему мрачному, как надгробная плита, приятелю. - Что нам делать?
        - Лечь спать, - откликнулся он и посмотрел на часы.
        Но спать так и не легли. Бесцельный спор продолжался, и никто даже не заметил, как в дом вернулась Кемма. Ее взгляд был отрешенным и мечтательным. Она тихонько поднялась в мансарду, села у окна, глядя на золотую, прятавшуюся за набежавшими облаками луну. То, о чем говорили ее слуги, совершенно не интересовало жрицу.
        Пришедшее на смену бессонной ночи утро оказалось тоскливым и хмурым. Нагрянувшие с севера облака затянули небо, начал накрапывать мелкий дождичек. Зевавшая во весь рот невыспавшаяся Ульяна возилась на кухне, готовя завтрак для своей «госпожи». Дверь открылась, и в помещение тихонько вошла Кристина.
        - Девчонки хотят вернуться домой, собирают вещи. А я не знаю, что делать. Мне страшно, Ульяна!
        - Хорошо, что сказала, сестренка. Это их проблемы. Ты должна остаться со мной и исполнять все приказы этой маньячки. Чем меньше будет у нее слуг, тем больше благ окажется у нас. Нельзя упускать такой шанс.
        - Слушай, а почему она хочет убить Калистратову? Конечно, Аннушка зануда, но это еще не повод для смертоубийства.
        - Понятия не имею. Твое дело следить за ней, а мое - изображать из себя верную рабыню. Знаешь что, принеси-ка ведьме завтрак, постарайся понравиться ей. Давай, сестренка, действуй.
        Кристина боялась подниматься в логово умевшей колдовать маньячки, а потому тарелки на ее подносе позвякивали, выдавая дрожание рук. Оставалось надеяться - Ульяна знала, что делала, и это действительно был их шанс разбогатеть, прославиться, стать лучшими. Кристина представила, что поднимается на подиум, вильнула бедрами и, немного приободрившись, подошла к двери мансарды. Постучала.
        - Входи, - раздался негромкий голос жрицы.
        Открыв ногой дверь, Кристина вошла в комнату, поставила поднос на столик, склонилась в низком поклоне:
        - Завтрак готов, госпожа.
        Кемма стояла перед зеркалом, тщательно снимая с лица выполненный в древнеегипетском стиле макияж. Без «стрелок», удлинявших глаза, ее взгляд уже не казался таким загадочным и одновременно грозным. Без грима египтянка была просто миловидной, миниатюрной девушкой с отличной фигурой и нежной золотистой кожей. Она покружилась перед зеркалом, придирчиво осматривая свое отражение со всех сторон:
        - Я похожа на одну из вас? На обычную девчонку?
        Кристина промямлила нечто невразумительное, не зная, какой ответ от нее хотят услышать. Кемма поморщилась:
        - Подбери мне наряд, в котором ходят девушки, когда хотят понравиться парням. Модный. Так это у вас называется?
        - Слушаюсь, госпожа.
        - И не называй меня госпожой. Пусть другие думают, что мы равны, что мы подруги.
        - Как скажете.
        Открыв шкаф, в котором висела одежда, еще недавно принадлежавшая девчонкам, а теперь ставшая собственностью Кеммы, Кристина начала подбирать подходящий наряд. Она остановила свой выбор на обтягивающих, едва державшихся на бедрах джинсах и коротенькой курточке.
        - Я все сделала.
        - Хорошо. Тогда ступай…
        Но Кристина не уходила. Стояла, переминаясь с ноги на ногу у двери, не смея заговорить с Кеммой. Следуя совету старшей сестры, девчонка хотела выслужиться перед ведьмой, показать свое рвение.
        - Ты еще здесь? - Кемма нахмурилась.
        - Госпожа… То есть Кемма… Сегодня мы продолжим поиски этой лупоглазой рыбы?
        - Кого?
        - Так я прозвала Аннушку. У нее рыбьи глаза и к тому же все лицо в веснушках. Жалкое создание.
        - Не смей так говорить! Она единственная, кто может противостоять мне - Кемме, обманувшей богов! Девчонку надо уничтожить или заманить в западню прежде, чем она узнает о своей силе, иначе она победит.
        Кристина немного оторопела от таких речей, но потом, взяв себя в руки, твердо произнесла:
        - Тогда мои соображения особенно важны. Мне кажется, я знаю, где прячется Аннушка. Но мы должны торопиться; если она уже позвонила в милицию, у нас возникнет целая гора проблем.
        Кемма будто не слышала слов девочки. Взгляд жрицы был задумчивым и отрешенным. Она вспоминала лицо Артема, волшебную лунную ночь.
        - Да… Ты свободна, Кристина. Я подумаю о твоих словах… Но позже, а пока мне надо немного прогуляться. Почему эти джинсы такие маленькие? Я думала, их следует застегивать на талии…
        - Это последний визг моды. Все продвинутые девчонки носят брюки на бедрах.
        - Хорошо. Я буду иметь это в виду.
        Вскоре на улице дачного поселка появилась смуглолицая, одетая по последней моде девушка, медленно шагавшая вдоль домов. Похоже, она разыскивала кого-то, пристально всматриваясь в окна коттеджиков. Несмотря на ранний час и пасмурную погоду, люди уже высыпали на свои шесть соток, возились с грядками и рассадой. Неожиданно Кемма остановилась, вздрогнула, будто ее насквозь пронзила молния. За кустом сирени промелькнуло знакомое лицо. Она шагнула вперед, а потом резко остановилась - Артем был не один! Подле него стояла молоденькая светловолосая девушка. Они разговаривали о чем-то - весело и возбужденно. На лице Артема расплылась счастливая улыбка, он легонько подтолкнул девушку, они побежали к расположенному неподалеку домику.
        От гнева и ярости у Кеммы перехватило дыхание. Она медленно подняла руку, указывая вслед удаляющейся парочке.
        - Уалпа… - начала жрица, но умолкла, так и не произнеся до конца роковое заклинание.
        Не оглядываясь, египтянка зашагала к дому Ульяны. Увидев на крыльце вышедшего подышать свежим воздухом Конана, она остановилась и, с трудом сдерживая злость, произнесла:
        - Собирайтесь. Мы едем в город. Срок пришел, и я завершу начатое. Пощады не будет! Никому!
        Глава VI
        Карты Таро
        Алик долго лежал с закрытыми глазами, прокручивая в памяти только что увиденный странный сон. Сегодня начались праздники, а потому можно было не торопиться, валяться в кровати хоть до обеда и совершенно ничего не делать. Но мальчишка все же вылез из-под одеяла, пару раз неуверенно взмахнул руками, что означало у него утреннюю зарядку, протер глаза, потихоньку избавляясь от сна. Похоже, кроме самого Чижика, в квартире никого не было. Отец чуть свет уехал на дачу, чтобы подготовить пустовавший всю зиму домик к их приезду, а мама, наверное, отправилась по магазинам.
        «Шут… Почему мне приснился Шут? - вопрошал себя сонный Чижик-Пыжик, двигаясь по направлению к ванной комнате. - А расколотая молнией башня? Что все это означает?»
        Еще затуманенный остатками сна взгляд упал на зеркало. Зеркальный двойник не слишком нравился Алику - он был хилым, тощим и нескладным. Мальчишка понимал, что должен проявить волю, всерьез заняться спортом, придать своему отражению более достойный вид. Но это были чисто теоретические соображения, а на практике ему нравилось читать книги, возиться с макетом, вырезать маленькими ножничками зубчатые стены и островерхие башенки, а потом расселять в замке карточных королей и королев, подолгу рассматривая их яркие причудливые наряды.
        - Эврика!
        Неожиданно пришедшая на ум догадка заставила мальчика встрепенуться и окончательно избавиться от сонливости. Видно, не зря он вспомнил карточный народец, проживавший в картонном замке! Конечно же, привидевшийся ему Шут был одной из карт Таро, тех самых карт, о которых говорила вчера Аннушка. Весть о том, что его прабабушка владела старинными картами, здорово взволновала Алика, потому и почудился ему таинственный Шут, появившийся сначала наяву, а потом во сне. Мальчишка нахмурился. Ему не следовало столько времени думать об этих потерянных навсегда картах, поскольку от подобных раздумий, похоже, начинала понемногу съезжать крыша.
        Но перед глазами вновь и вновь всплывала зловещая картина - расколотая молнией башня, с вершины которой летит вниз маленькая человеческая фигурка. Пришедший во сне Шут назвал это его, Чижика, судьбой… Конечно, нельзя было буквально понимать изображенные на картах символы, они требовали дополнительного толкования, но вряд ли такая катастрофа могла сулить что-то хорошее. Размышления о столь неприятных вещах не помешали Алику вычистить зубы, и теперь он потянулся за расческой, намереваясь пригладить свои непослушные волосы. Взгляд снова скользнул по зеркалу - за спиной промелькнула чья-то тень…
        - Кто здесь?! - Мальчик резко обернулся, прекрасно понимая, что никого не увидит за своей спиной. - Кто?!
        Тревожную тишину нарушило едва слышное позвякивание бубенцов. Алик стоял ни жив ни мертв, судорожно сжимая в руках расческу. Он не боялся призраков и колдовства, просто не верил в них, но его ужасало внезапно подкравшееся безумие. Еще вчера Чижик был самым обычным пареньком, мучился от «наездов» одноклассников, мечтал пополнить коллекцию карт, хотел отправиться на дачу, а сегодня все рухнуло, и он стал самым настоящим сумасшедшим. У него начались галлюцинации, повсюду мерещился недобрый Шут с чересчур румяным, зловеще веселым, нечеловеческим лицом.
        - То, что надо взять, находится совсем рядом. Стоит только руку протянуть. Иногда старые вещи скрывают маленькие тайны. Пораскинь мозгами, приятель, пошевеливайся! Время не ждет, - прозвучал непонятно откуда взявшийся настойчивый голос. - Ты - связующее звено, посредник, ты обязан помочь нам.
        Зажав уши ладонями, мальчик пулей вылетел из ванной комнаты. Но скрыться от себя было невозможно - проникший в его голову Шут почти кричал, требуя что-то от несчастного Алика.
        - Отстань! Замолчи!
        - И не подумаю! Ты же сам хотел нас найти! Посмотри по сторонам, олух!
        - Нет!
        - Ищи!
        - Нет! Нет! Нет!
        Настойчивый звонок заглушил крик Алика. Сообразив, что в дверь звонят, мальчик подумал, будто на пороге его поджидает Шут - страшный вестник безумия и несчастий.
        - Отстань! Прекрати! Я не хочу тебя видеть и слышать. Ты - бред!
        Звонок не смолкал. Понимая, что не в силах противостоять наваждению, Чижик-Пыжик покорно поплелся к двери.
        - Кто? - безнадежным тоном все же спросил он, рассчитывая услышать самый невероятный ответ, который только мог прийти в голову сумасшедшему.
        - Чижик, открой, пожалуйста! Это я - Аннушка!
        Ожидавший подвоха мальчик потянулся к «глазку». На лестнице действительно стояла его новая знакомая. Впрочем, у нее был такой растрепанный, запуганный вид, что она мало походила на прежнюю аккуратную чистюлю Аннушку.
        - Что случилось?
        - Умоляю, помоги! - с порога воскликнула беглянка. - Мне больше некуда идти. За моим домом следят, а ты единственный, о ком они ничего не знают. Ведь мы познакомились только вчера…
        - Кто следит?
        - Враги.
        - Какие враги?
        - Если бы я знала!
        Только теперь, оказавшись в квартире Алика, Аннушка почувствовала себя в относительной безопасности. О том, как она провела эту ночь, не хотелось и вспоминать. В последнюю секунду ей все же удалось удрать из тетушкиной квартиры через черный ход, а после того она долго бродила по пустынным улицам, совершенно не зная, как быть дальше. Потом возникло решение идти за помощью к Чижику-Пыжику. Девчонка полагала, что неизвестные похитители давно выследили ее, выяснили, с кем она общалась, и наверняка быстро обнаружили бы ее у приятелей и одноклассников. Значит, оставалось искать помощи у малознакомых людей. Смешной круглоглазый паренек, с которым она познакомилась только вчера, вполне подходил на эту роль. Впрочем, выглядел он сегодня, мягко говоря, неважно…
        - Ты заболел? - Аннушка участливо посмотрела на взъерошенного, постоянно к чему-то прислушивавшегося мальчишку. - Я не вовремя?
        - Нет, все в порядке. Сейчас вместе и позавтракаем.
        Они прошли на кухню. Старавшийся делать вид, что все в порядке, Алик попытался зажарить яичницу, а идеально воспитанная Аннушка, вместо того чтобы поделиться своими горестями, начала вести светскую беседу:
        - Ну как, ты нашел прабабушкины карты?
        - Карты Таро? - Алик посмотрел на нее с плохо скрываемым страхом. - И ты о них?
        Вместо того чтобы оказаться на сковородке, сырое яйцо плюхнулось на пол, в опасной близости от шлепанцев Алика. Но он не обратил на это никакого внимания. Аннушка удивленно захлопала глазами:
        - Вчера ты собирался их искать. Не нашел? Может, они лежат где-то совсем близко, в какой-нибудь оставшейся от старушки шкатулке или в том старинном столике в гостиной?
        - Олух! Лентяй! Оглянись по сторонам! - прошелестел в ушах Алика голос Шута. - Надо быть повнимательнее, а еще отличник!
        - Столик… Старые вещи скрывают маленькие тайны… - как лунатик пробормотал окончательно потерявший голову паренек. - Неужели в этом все дело?..
        Так и не объяснив, что происходит, он сорвался с места и ринулся в гостиную. Аннушка - следом. Она стояла в стороне, с удивлением наблюдая, как Чижик швыряет на пол содержимое многочисленных ящичков.
        - Я все обыскал еще вчера! Их здесь нет! Что же мне делать?!
        - А тайнички ты проверял?
        - Тайнички?
        - В старинной мебели нередко бывают потайные ящики. У моей тетушки есть бюро второй половины девятнадцатого века, там очень много потайных мест - полочки, ящички с двойным дном и все такое прочее.
        Догадка Аннушки оказалась недалека от истины. И в самом деле, один из ящичков стола изнутри казался меньше, чем снаружи, а значит, без сомнения, имел двойное дно. Если знать, что ищешь, это было несложно заметить, но прежде Алику просто не приходило в голову, что старинный столик может скрывать свои тайны. Чувствовавшая себя экспертом в таких делах, Аннушка осторожно вынула ящик, нащупала с задней его стороны небольшую выпуклость и надавила на нее. Внутри что-то щелкнуло, и второе дно легко сдвинулось со своего места. Под ним обнаружился тайник, в котором лежала потемневшая от времени колода карт.
        - Надо же! Они все время лежали рядом, а я ничего не знал! И что теперь делать?
        - Радоваться, - уныло откликнулась Аннушка. - Мне бы твои заботы…
        Звон бубенцов, последнее время не смолкавший в его голове ни на мгновение, стих, и Алик почувствовал себя несколько уверенней. Возможно, после того как он нашел карты, его безумие начало идти на убыль, а впереди замаячило исцеление. Хотелось верить в лучшее.
        - Так что с тобой случилось? - Мальчик отложил карты, решив, что повел себя крайне невежливо, игнорируя неприятности, обрушившиеся на его гостью. - Почему ты не ночевала дома?
        - Знаешь, эта история больше напоминает детектив, чем настоящую жизнь. А все началось с того, что меня затолкали в машину…
        Алик внимательно слушал рассказ, а потом все же перебил девочку, задав давно вертевшийся на языке вопрос:
        - Слушай, а почему ты не позвонила в милицию?
        - Собиралась. Но в тетушкиной квартире был перерезан телефонный провод, а потом… Короче, меня остановило одно обстоятельство - судя по всему, здесь не обошлось без магии и колдовства.
        Вежливый Чижик молча кивнул головой, но взгляд при этом у него был весьма скептическим. А девочка тем временем приступила к самой невероятной части своего рассказа и принялась повествовать о том, как обнаружила свою тетушку в дальней комнате, изображенной на старой картине.
        - Белая дверь, которая обычно была чуть приоткрыта, оказалась распахнутой настежь, а за ней… Ты мне не веришь, Чижик?
        - Пытаюсь. Но мне кажется, что ты должна обратиться в милицию.
        - Тогда они приобщат к делу и листок бумаги, на котором нарисована тетушка, и картину… А вдруг есть какой-то способ вызволить ее оттуда, расколдовать?
        - Вот телефон. Звони. Тебя хотели убить, а твою тетку похитили. Ты можешь не рассказывать о чудесах, но похищение - это факт, который требует компетентного расследования. Связаны преследующие тебя люди с чертовщиной или нет, неважно, главное, что они преступники. А с магическими проблемами мы попробуем разобраться отдельно.
        - Может, ты и прав.
        Аннушка потянулась к телефону, стоявшему на столике перед широким окном гостиной, рассеянно посмотрела вниз. Вздрогнула. Шарахнулась в сторону, стараясь остаться незамеченной. Осторожно выглянула из-за шторы… По тихой улочке стремительно шла группа молодых людей. Впереди шагала миниатюрная модная брюнетка, следом - Кристина Ильина вместе со своей старшей сестрой Ульяной, позади двое крутых ребят, в одном из которых Аннушка моментально признала своего похитителя.
        - Это они!
        - Кто? - не понял Алик. - Вон ту блондиночку я знаю, вчера она подошла ко мне и попросила разобраться с задачкой по физике. Но она совсем не слушала объяснений…
        - Тихо! Это пришли за мной. Отсидеться не удастся, они просто испаряют замки. Надо бежать.
        Алик явно не был готов к приключениям. Он замешкался, начал озираться по сторонам, а потом схватил попавшуюся на глаза колоду Таро и машинально сунул ее в карман. Наверное, ему стоило взять с собой деньги или хотя бы захватить теплую куртку, но он совершенно растерялся, не зная, что делать. Тем временем уже успевшая немного привыкнуть к неожиданным поворотам сюжета Аннушка схватила парнишку за руку, потянула в прихожую.
        Секундное промедление могло оказаться для них роковым. Возглавляемая брюнеткой банда уже нырнула под арку и вот-вот могла войти в подъезд. Сердце стучало, как барабан, но Аннушка все же сумела проявить выдержку и, выбежав из квартиры, тихонько, почти беззвучно закрыла дверь, крадучись повела Алика на третий этаж. Шаги убийц уже звучали в подъезде. Шансы, что беглецам удастся незаметно проскользнуть мимо своих преследователей, были невелики, но надежда все же оставалась.
        - Сто к одному, что эта тихоня захочет отсидеться у своего нового приятеля. Думает, будто очень умная, - послышался знакомый голосок Аннушкиной одноклассницы Кристины. - Вся из себя отличница…
        - Поменьше болтай, - откликнулся мужской голос. - Похоже, никого нет дома.
        - Или они притаились, не отвечают на звонок. Камушками прикинулись.
        С площадки третьего этажа невозможно было увидеть, что происходило внизу, зато слышимость оказалась отличной. Оцепеневшие от напряжения, старавшиеся не дышать, Аннушка и Алик слышали каждое произнесенное преступниками слово.
        - Не тратьте времени впустую! Войдем! - произнесла говорившая с иностранным акцентом девушка, а затем выкрикнула какую-то тарабарщину.
        Подъезд озарила вспышка слабого света, затем послышался скрип открываемой двери. Казалось, что преступники справились с замками, всего лишь произнеся одно слово. Алик даже не успел удивиться - стоявшая рядом с ним Аннушка махнула рукой, знаком велев следовать за собой. Беглецы крадучись, стараясь производить как можно меньше шума, двинулись вниз по лестнице. Взгляд мальчишки скользнул по двери собственной квартиры - там сейчас происходило что-то жуткое, хозяйничали незнакомые, злые люди. Кажется, странный сон начинал сбываться, и его спокойная жизнь разрушилась, раскололась, как башня, под ударом молнии.
        Беглецам везло. Они сумели никем не замеченными выбраться во двор, а потом со всех ног рванули прочь.
        В этом укромном закутке брошенного детского сада Чижик-Пыжик прятался всякий раз, когда его особенно доставали любившие поиздеваться над безобидным пареньком одноклассники. Если не знать о неплотно прилегавшей к столбу сетке, вряд ли можно было подумать, что на территорию пустовавшего, купленного какой-то фирмой детского сада мог проникнуть посторонний. Новые владельцы участка не торопились начинать строительство, а потому за последние пару лет он превратился в самые настоящие джунгли. Само двухэтажное здание стояло с заколоченными окнами, а вокруг простирались непролазные заросли сирени и жимолости. Густые, почти в рост человека кусты обступали со всех сторон беседку с проломленной крышей, скрывая прятавшихся там беглецов. Убежище, конечно, было не самым надежным, но все же, находясь здесь, Аннушка и Алик могли хотя бы спокойно обсудить свои дальнейшие планы.
        - Ты же сам слышал - она произнесла заклинание, и дверь открылась сама собой. Когда я вошла в квартиру тетушки, там было то же самое. Все продвинутые замки испарились, будто их никогда не было, а на двери осталась одна защелка. Разве это не чудо?
        - Или работа профессиональных взломщиков. - Алик задумчиво вертел в руках колоду старых карт - единственное, что он успел захватить из дома. - Как ты думаешь, они ничего не сделают моей маме?
        - Они наверняка ушли до того, как она вернулась. Увидели, что нас нет, и продолжили свои поиски в другом месте.
        - Будем надеяться.
        Мальчик перебирал карты Таро, почти не глядя на яркие картинки с необычными сюжетами. Но вот его внимание привлек человек в шутовском наряде, с бездумным видом шагавший по дороге. Он вовсю наслаждался жизнью, не подозревая, что уже занес ногу над ямой, в которой притаился острозубый крокодил. Лицо нарисованного шута показалось Алику знакомым, а в ушах тут же раздался едва слышный звон бубенцов.
        - Похоже, главная в этой компании маленькая брюнетка, - вслух рассуждала Аннушка. - Но что ей от меня надо? Когда я успела перейти дорогу этой ведьме?
        - Скажи, а может кто-то не совсем настоящий являться человеку и во сне, и наяву? Или такое случается только с чокнутыми?
        - Призраки нередко посещают людей на грани сна и бодрствования, но я, честно говоря, с ними не сталкивалась. Но одно усекла точно - мир намного сложнее, чем кажется, и в нем происходят такие невероятные вещи, о которых большинство даже и подумать не могут. Кстати, а почему ты взял карты?
        - Случайно. На нервной почве.
        - Случайностей не бывает. - Аннушка забрала из рук Чижика колоду, осторожно взвесила на ладони. - У меня есть одна идея. Что, если именно карты Таро помогут нам выбраться из этой скверной истории? Ведь с их помощью можно узнать свое будущее. Давай выясним, что нас ждет впереди.
        - Любой разумный человек на нашем месте, не раздумывая, отправился бы в милицию. А мы теряем время, рассуждая непонятно о чем.
        - Чижик! Я серьезно. Вспомни, при каких обстоятельствах я впервые увидела эти карты. Твоя прабабушка нагадала мне большие перемены в жизни, и вот все началось…
        - Ага, через три года. Хорошо еще, не через тридцать. Лично я иду в ближайшее отделение милиции. Мама, наверное, уже волнуется.
        - Алик, я тебя умоляю! Давай разочек разложим карты, посмотрим, какие у нас перспективы, а потом сделаем все по-твоему. Лишние полчаса ничего не изменят. Пожалуйста!
        Алик не умел отказывать. Он посмотрел в большие, умоляющие глаза Аннушки, кивнул головой:
        - Ладно. А гадать ты умеешь?
        - Немного. Теоретически. После того случая я прочла несколько книжек, посвященных карточным гаданиям, и теперь знаю значения арканов, то, как они влияют друг на друга.
        - Арканов?
        - Разве ты не в курсе? А как же твоя коллекция карт?
        - Я собирал их только потому, что они красивые, нарядные и хорошо смотрятся в окошках замка.
        Аннушка любила объяснять, и, возможно, из нее получилась бы хорошая учительница. Узнав, что ее приятель совершенно не разбирается в столь важном вопросе, она с ходу начала читать самую настоящую лекцию о картах Таро. Девочка так увлеклась, что даже перестала думать обо всех тех неприятностях, что неожиданно рухнули на ее голову.
        - Арканами называют карты в колоде Таро, - рассказывала она. - Само название «аркан» происходит, если не ошибаюсь, от латинского слова, означающего «тайный, сокровенный». Всего карт семьдесят восемь, и они разделяются на младшие и старшие арканы. От младших произошли обычные игральные карты, разделенные на четыре масти, а старших арканов всего двадцать два. Каждый из них имеет свое название, например: «Императрица», «Колесо Судьбы», «Мир»…
        - Башня, в которую ударила молния.
        - Да, такой аркан есть. Еще его называют «Богадельня». Это не самая хорошая карта в колоде. «Башня» - предвестник бед и разочарований. Впрочем, в колоде Таро имеются еще более зловещие арканы. Но дело не в этом - у каждой карты множество толкований, которые меняются в зависимости от ее окружения и даже от того, легла она нормально или вверх ногами.
        Алик украдкой посмотрел на часы. Время шло, а они по-прежнему сидели на одном месте, не предпринимая никаких действий. Конечно, рассказ Аннушки был довольно интересным, но совершенно несвоевременным:
        - Может быть, проверим их в действии? По ходу все и объяснишь.
        - Пожалуй.
        Мальчишка отодвинулся в сторону, освобождая место на скамейке, Аннушка начала перетасовывать старые карты. Душой завладело странное, тревожное ощущение. Девочка не сомневалась, что поступает правильно, но движения рук стали вялыми, ленивыми, а сами карты - тяжелыми, словно вырезанными из пластинок свинца.
        В беседке, где прятались беглецы, было довольно светло, но вдруг свет стал меркнуть, как если бы небо затянули стремительно набежавшие тучи. Алик уже знал, что должно последовать за этим, начал озираться по сторонам, но все же пропустил момент появления Шута. А тот возник из пустоты, и впервые на его румяном лице не было улыбки.
        - Остановись! - строго произнес он. - Ты не знаешь, что делаешь.
        - Знаю… - пролепетала ничего не понимающая Аннушка. - Я просто решила погадать.
        Глаза Чижика сделались квадратными. Паренек никак не мог решить, что именно он видит: то ли ему довелось стать свидетелем настоящего чуда, то ли галлюцинации все же могли быть групповыми. Впрочем, сходить с ума в компании было лучше, чем делать это в одиночестве, и потому, немного успокоившись, Алик стал прислушиваться к странному разговору Аннушки и Шута.
        - Мы те, кого ныне именуют картами Таро, не предсказываем судьбу, а создаем ее. От того, как лягут арканы, зависит будущее человека. Только одна-единственная, подлинная колода обладает такой силой, и сейчас ты держишь ее в руках. Но твоя воля может изменить судьбу.
        - Я ничего, ничегошеньки не понимаю! Нельзя ли объяснить все по порядку?
        - Как прикажешь, госпожа. Но рассказ получится долгим, ведь началась эта история несколько тысячелетий назад…
        Аннушка ошалело моргала светлыми ресницами, так до конца и не поняв, с кем именно она говорит и откуда вообще взялся этот странный собеседник в шутовском наряде.
        - В Древнем Египте почитали и любили Тота, бога мудрости, магии, счета и письма. Он и в самом деле был великим и могущественным божеством, ведь именно Тот создал само время, именно его слово стало плотью, вызвав мир из небытия. Он знал все тайны Вселенной, ее прошлое, настоящее и будущее. А еще он был покровителем писцов, архивов и библиотек. Тот создал книгу, в которой на семидесяти восьми золотых пластинах были выгравированы особые символы, позволяющие посвященному увидеть будущее. Ту самую «Книгу Тота», память о которой живет и поныне. Итак, все шло в строгом соответствии с божественным раскладом, но тут появилась некая Кемма, нарушившая порядок бытия. О ней стоит рассказать поподробнее, ведь именно она создала нас, презрев волю богов. Девочка со дня своего рождения была отмечена особым даром - одним своим взглядом она могла воспламенять траву и дробить камни, сдвигать тяжелую повозку или причинять нестерпимую боль человеку…
        - Но… - прошептала потрясенная пришедшей на ум догадкой Аннушка. - Ведь я…
        - Да, ты подобна Кемме, ты носишь в себе эту всесокрушающую силу, потому тебе и выпал жребий Хранительницы.
        - Все это так невероятно, странно…
        - Внимай мне, и ты получишь ответы на все вопросы. Итак, наделенная особенными способностями Кемма еще девочкой стала одной из жриц Тота и, надо сказать, весьма преуспела на этом поприще. Маг, знающий истинные имена, имеет огромную власть над миром, ведь ничто не может появиться на свет прежде, чем будет отчетливо произнесено вслух его имя. Бог Тот не только изобрел письменность и речь, но и научил своих жрецов особым способом произносить слова, чтобы те обретали магическую власть. Кемма, от природы наделенная огромной внутренней силой, в совершенстве овладела магическим искусством и к семнадцати годам стала самой могущественной колдуньей в Верхнем и Нижнем Египте. Она имела все, но захотела большего. Виною всему - любовь. Девушка полюбила недостойного - сейчас бы, в ваше время, такого, как он, назвали расчетливым карьеристом. Но Хиан был красив, он произносил сладкие речи, и могущественная колдунья не смогла устоять перед чарами любви. Возлюбленный Кеммы предложил дерзкий план - свергнуть с престола главных египетских богов, Изиду и Осириса, а затем самим занять их место. Естественно, всю черную
работу предстояло сделать жрице, ведь Хиан умел только обманывать доверчивых девушек. Она серьезно взялась за дело и решила подчинить себе саму Судьбу, создавать будущее по своей воле. Если бы Кемма сумела предсказать себе удел богини, обстоятельства сложились бы так, что она непременно взошла бы на этот престол. И тогда жрица пошла на преступление, выкрала хранившуюся в главном храме «Книгу Тота». Половина дела была сделана: Кемма могла с ее помощью заглянуть в будущее, оставалось только найти способ менять судьбу. Сила этой девушки была поистине безгранична, и она сумела сделать невероятное: взяв за основу «Книгу Тота», колдунья создала нас - волшебные карты Таро, способные изменить будущее любого человека.
        - То есть эти карты не рассказывают о будущем, а создают его?
        - Все так, Аннушка. Каждый выпавший в раскладе аркан определяет судьбу человека. Но мало кому удается заставить карты лечь по его воле. Однако об этом позже. Вернемся в прошлое, в то время, когда все началось… План удался - после гадания жизнь Кеммы изменилась. Она начала стремительное восхождение к власти, вершиной которой должен был стать трон самой Изиды. У жрицы появились многочисленные враги - люди и боги, но она продолжала свой путь, сметая любые преграды. Новая судьба Кеммы не вызывала сомнений, только, похоже, жрица забыла в своем раскладе учесть любовь - ее отношения с Хианом портились с каждым днем. Он все больше боялся Кеммы - ее душа была полна страстями, порой казавшимися ему безумными. Ее любовь внушала ужас…
        - Вот и моя тетушка говорит: «Любовь - это опасное психическое расстройство», - грустно вздохнула Аннушка. - Наверное, она имела в виду таких, как Кемма. А я всегда думала, что любовь - прекрасное светлое чувство.
        - Хиан отрекся от своей возлюбленной, попытался сдать Кемму ее врагам. Она раскрыла заговор, в гневе и отчаянии убила изменника, пронзив его грудь золотым кинжалом. Но незаживающая рана осталась и в сердце самой колдуньи. Она не смогла продолжать борьбу с богами, Тот завладел волшебными картами, вновь изменив судьбу Кеммы. Теперь вместо триумфа ее ждала страшная расплата. Исполняя волю богов, богиня справедливости Маат превратила мятежницу в лист пергамента. Называйте это справедливостью или злой иронией, но раньше Кемма частенько подвергала такому наказанию своих врагов и в результате сама обернулась нарисованной на чистом листе картинкой. Спустя много столетий, в конце пятнадцатого века, она вновь вырвалась на свободу, попыталась изменить свою судьбу и снова наступила на те же грабли. - Шут растянул губы в неестественной, словно наклеенной улыбке. - Так вы это называете? Пылкая Кемма просто не может жить без любви, но это чувство оборачивается кошмаром и для нее самой, и для окружающих. Не буду останавливаться на деталях, но финал получился тем же - Хранительница вновь превратила Кемму в
изображение, на этот раз в первопечатную немецкую гравюру. Так бы и пылилась жрица на книжной полке, но книгой завладел известный тебе, Аннушка, профессор Н…
        - Какое отношение эта история имеет к моей прабабушке? - осмелился вступить в разговор внимательно слушавший Шута Чижик. - Откуда у нее карты Таро?
        - И кто такая Хранительница? - подхватила Аннушка. - Почему вы и меня назвали так?
        - Волшебные предметы невозможно уничтожить. Раз войдя в этот мир, они остаются здесь навсегда. Так было и с нами - созданными по воле Кеммы картами Таро. Вмешательство в грядущее очень опасно, поэтому боги выбрали из числа смертных первую Хранительницу, чьей задачей стало оберегать нас от Кеммы и подобных ей. Простой человек, сделав расклад, только увидит свое будущее, но никак не сможет повлиять на него, но те, кто силой мысли может нести огонь и боль, способны повелевать нами. Хранительница также наделена этим даром, однако она приказывает картам Таро лишь однажды, определяя судьбу своей преемницы. Твоя прабабушка, Алик, оберегала нас долгие годы, а потом, прежде чем уйти в царство мертвых, передала это бремя новой Хранительнице, которой стала Аннушка.
        - Но почему?! Я не просила ее об этом! Мне даром не нужна такая должность!
        - Одним своим взглядом ты можешь превратить камень в песок, ты сильна, как сама Кемма. Ради того, чтобы ты стала Хранительницей, был нарушен даже ход времени, сделано все, лишь бы успеть создать твое новое будущее.
        - Так вот в чем дело! - Аннушка вскочила со скамейки, с ненавистью посмотрела на Шута. - Мертвая старуха затянула меня в прошлое, в тот день, когда еще была жива, чтобы «погадать» мне, а проще говоря - сломать судьбу! А я еще жалела ее! Думала: «Бедная бабулька, теперь ты уже не сможешь поливать свои папоротники и смотреть в окошко». Так вот, имейте в виду - мне наплевать на все эти древнеегипетские сказки! Я не буду Хранительницей! Я даже слышать об этом не хочу!
        - Если Кемма завладеет картами, она натворит много бед. Последствия непредсказуемы. Черный огонь, бушующий в ее груди, может испепелить многие невинные души, может превратить будущее в кошмар.
        - Мне нет до этого дела! Убирайся!
        - Как прикажешь, госпожа. Только имей в виду - Кемма вас не отпустит. Да вот и она сама. Попробуй-ка уговорить эту одержимую страстями колдунью… А главное - остерегайся подстроенной ею ловушки, не иди на поводу у своих чувств!
        Фигура Шута стала полупрозрачной, сквозь нее уже можно было рассмотреть витые столбы беседки, полускрытое кустами здание пустующего детского сада. Игнорируя столь необычное исчезновение своего собеседника, Аннушка всматривалась в переплетение веток, пытаясь понять, откуда исходит угроза. Пока Кеммы и ее головорезов нигде не было видно.
        - Чижик, нам надо удирать отсюда.
        - Это я уже понял. Вопрос только, в каком направлении? - Алик поспешно собрал разложенные на скамейке карты, протянул их девочке. - Они твои. Не забудь их взять. Ты же Хранительница.
        - Даже слышать об этом не хочу! - откликнулась Аннушка, но все же положила колоду Таро в карман куртки.
        Выбравшись из беседки, они осторожно, стараясь не привлекать к себе внимание, направились к тайному проходу в ограде детского сада.
        - Вот они! Здесь! - крикнула выбежавшая из-за угла здания Кристина. - Я же говорила, что они здесь!
        Схватив за руку замешкавшегося Алика, Аннушка со всех ног помчалась к ограде. Теперь территория детского сада превратилась в самую настоящую ловушку, и беглецы должны были как можно скорее выбраться из нее. Спортсмен из Чижика-Пыжика получился никудышный - он то и дело спотыкался на ровном месте и, похоже, даже ухитрился подвернуть ногу, не пробежав и десятка метров. Но Аннушка упорно продолжала волочить за собой неуклюжего приятеля. Сзади слышался топот ног, однако времени для того, чтобы оглянуться, просто не оставалось.
        - Ты первая! - Подбежавший к ограде Алик подтолкнул Аннушку вперед.
        Ржавая сетка не желала отодвигаться, острые обрывки проволоки норовили выколоть глаза, но девочка продолжала отчаянно протискиваться в узкое отверстие.
        - Уалпага-Асмагааа! - раздалось за спиной, и в следующий миг территорию детского сада озарила вспышка золотистого света.
        Аннушка ощутила сильный толчок, волна горячего воздуха накрыла ее с головой. Беглянка уже мысленно простилась с жизнью, но в следующий момент сообразила, что пока находится в полном здравии, вот только Чижик почему-то сразу пропал из вида… Взгляд засек валявшийся рядом с забором тетрадный лист, нескладную фигурку, набросанную четкими штрихами. Аннушка прекрасно понимала, что произошло, но не позволила себе поддаться эмоциям. Схватив тетрадную страничку, она все же протиснулась сквозь дыру и понеслась по направлению к улице, туда, где находилась автобусная остановка…
        Глава VII
        Западня
        Возможно, в метро было немного безопасней, чем на улицах, хотя наверняка Аннушка этого утверждать не могла. Здесь, в суете подземного города, среди людей, спешивших по своим делам, можно было затеряться в людском потоке, стать незаметной, однако, несмотря на это, беглянка упорно продолжала переезжать с одной станции на другую, нигде подолгу не задерживаясь. Теперь, когда она узнала, какая могущественная и грозная колдунья шла по ее следу, любые предосторожности казались недостаточными. Но Аннушка не просто металась по городу без цели и смысла - все время, проведенное в подземке, она думала, пытаясь выработать план обороны. Впрочем, стоящие мысли ее голову почему-то не посещали…
        Выйдя на одной из станций, Аннушка заняла скамейку возле первого вагона, достала лежавший в кармане тетрадный листок. На нем зеленым фломастером небрежно, но точно был нарисован смешной паренек. Если бы кто-нибудь увидел этот рисунок, ему бы и в голову не пришло, что внутри самой обыкновенной бумажки томится живой человек. Жуткая, несправедливая кара… Но все же мальчишка по-прежнему был жив, и это внушало Аннушке надежду. Самой Кемме каким-то образом удалось выбраться из бумажного плена, а значит, оплакивать Чижика-Пыжика пока не стоило. Обратная дорога существовала, следовало только ее найти. И эту задачу предстояло решить Аннушке, хотя она не имела никакого отношения к колдовству и прочей чертовщине. Похоже, девочке требовался совет профессионала. Аннушка вновь вспомнила бесстрашных Охотниц за призраками, с которыми она познакомилась в Румынии. Эти девчонки могли справиться с любыми ведьмами, вампирами и прочими представителями нечистой силы! Одна из Охотниц, Яна, жила в Москве, и, похоже, настало время обратиться к ней за помощью. Перед возвращением из Румынии все участники той поездки
обменялись телефонами, договорившись снова встретиться уже дома, но продолжить общение не получилось - у каждого были свои дела, и знакомство оборвалось само собой. Идея встретиться с Яной понравилась Аннушке, вот только телефон Охотницы она не помнила, а записная книжка осталась в тетушкиной квартире.
        - Девочка, у тебя случилось несчастье?
        Вздрогнув в который уж раз за сегодняшний день, Аннушка подняла глаза. Рядом с ней на скамейке сидела приятная женщина неопределенного возраста.
        - Что вы сказали?
        - Я за тобой уже минут пять наблюдаю - ты такая бледная, встревоженная.
        - Нет-нет, спасибо, все хорошо.
        Аннушка напряглась, чувствуя, как внутри сжимается тугая пружина. Возможно, подошедшая к ней женщина действительно хотела помочь, но кто мог дать гарантию, что она не на службе у Кеммы? Девочка что-то говорила в ответ, краем глаза наблюдая за подошедшим к платформе поездом. Вот плавно открылись двери вагонов, хлынул наружу поток пассажиров, потом люди начали заходить внутрь.
        - Я всегда чувствую, когда у людей происходят неприятности. Скажи мне, девочка, кто тебя обидел?
        Пружина распрямилась. В последний миг, когда двери вагонов уже начали закрываться, Аннушка сорвалась со скамейки, бросилась к поезду, запрыгнула в вагон. Столкнулись створки дверей, состав стал набирать ход, за окном промелькнуло удивленное лицо посочувствовавшей ей женщины. Виновато улыбнувшись, Аннушка помахала рукой своей случайной знакомой. В этот момент беглянка поняла - игра в прятки не может продолжаться до бесконечности. Даже если эта встреча действительно оказалась простым совпадением, рано или поздно жрица найдет свою жертву и под землей. Неважно, хорошим или плохим будет план Аннушки, главное, она должна была что-то делать, а бездействие могло принести только гибель. Вместе с принятым решением появились спокойствие и уверенность, хотя задача перед девочкой стояла рискованная - проникнуть в квартиру тетушки и раздобыть номер телефона Охотницы. А еще следовало позаботиться о волшебных картах Таро. Конечно, Аннушка не собиралась становиться их Хранительницей, но и просто так отдавать их успевшей сделать столько плохого Кемме не входило в ее планы. Выйдя из метро, она быстро зашагала по
знакомым зеленым улочкам своего района…
        Величественный, отделанный лепниной дом напоминал неприступную крепость. Казалось, он воплощал само спокойствие и уверенность в завтрашнем дне, но на самом деле хранил страшную тайну. Девочка долго не решалась войти в здание, наблюдая за черным ходом из окна расположенной неподалеку аптеки. Скорее всего такие предосторожности были излишни - вряд ли Кемма поручила кому-то из своих головорезов дежурить в опустевшей квартире, но Аннушка очень боялась совершить роковую ошибку. Наконец убедившись, что поблизости нет никого подозрительного, она прошмыгнула в подъезд.
        Глухая узкая лестница, пропахшая пылью и освещенная одной-единственной, болтавшейся на длинном шнуре лампочкой производила малоприятное впечатление. Света, проникавшего сквозь маленькие запыленные окошки, явно не хватало на то, чтобы разогнать зловещие сумерки, рассеять пронизывавшую это место тревогу. Похоже, черным ходом уже давным-давно не пользовался никто из жильцов дома, он был брошен и теперь жил своей тайной, недоступной непосвященным жизнью. Необъяснимые шорохи, поскрипывания, перестукивания то и дело нарушали зловещую тишину, заставляя бешено колотиться сердце осмелившейся проникнуть в это царство пыли и забвения девочки. Аннушка настороженно косилась на закрытые двери соседних квартир, поднимаясь по едва различимым в полутьме ступенькам. Вот и четвертый этаж. Девочка остановилась возле тетушкиной двери, прислушалась. Аннушка отчаянно боялась. Но страх внушало даже не то, что она может столкнуться с кем-то из преследователей - девочку пугала сама квартира, в которой меньше суток назад произошло страшное, противоречившее здравому смыслу событие. Где-то там, в гостиной, лежал листок
бумаги, которым обернулась Александра Георгиевна, висела на стене картина, а на самом деле - дверь, ведущая в иную реальность… Ах, если бы все это оказалось долгим мучительным сном и, придя домой, Аннушка услышала бы ворчливый голос тети, уловила аромат свежесваренного кофе! Но кошмар уже стал действительностью, и теперь приходилось жить по его жестоким законам. Собравшись с духом, Аннушка повернула ключ в замочной скважине, бесшумно приоткрыла дверь, заглянула на кухню…
        Похоже, кроме Аннушки, в квартире никого не было. Выждав несколько минут, она крадучись проследовала в свою комнату. Там все оставалось по-прежнему - валялись на полу вытряхнутые из стола тетрадки и книги, лежало в углу скомканное постельное белье и выброшенная из шкафчика одежда, висела на своем месте хранившая страшную тайну картина. Слезы сами собой навернулись на глаза, но девочка только шмыгнула носом и начала решительно перебирать разбросанные бумаги, разыскивая записную книжку. Она думала о том, что позвонит этой крутой, бесстрашной Яне, начнет жаловаться на свою судьбу, а та произнесет скупые слова утешения, пообещает навести во всем идеальный порядок и разобраться со всеми врагами. Сама же Аннушка будет скромненько стоять в сторонке, хлопать глазами, а в случае опасности - отчаянно визжать от страха. Впрочем, не всем в этом мире дано быть героями, кому-то уготована роль беспомощной, жалкой жертвы.
        Уголок синей записной книжки выглядывал из-под кипы школьных тетрадей. Аннушка сжала в ладони свою находку, подняла глаза, посмотрев на заколдованную картину. Наверняка Яна попытается проникнуть внутрь этого нарисованного, принадлежавшего иной реальности мира, ведь, похоже, только так можно было пробраться туда, где находилась Александра Георгиевна. Бесстрашная Охотница выведет ее тетушку на волю, спасет Алика, вступит в бой с египетской колдуньей… Но почему все ее проблемы должна была решать какая-то Яна?! Шут сказал Аннушке, что ее сила равна силе, которой обладает сама Кемма, а значит, она способна на нечто большее, чем просто стоять и наблюдать, как другие совершают подвиги.
        В первое мгновение Аннушка сама испугалась пришедшей на ум дерзкой мысли, однако вместо того, чтобы взять записную книжку и удрать из квартиры, она подошла к висевшему на стене холсту. Пристальный взгляд девочки сверлил нарисованную дверь, руки все сильнее сжимали записную книжку.
        - Тетушка, Чижик, вы здесь? Вы меня слышите?
        Ответа не последовало. Впрочем, иначе и быть не могло - разве сумела бы такая робкая тихоня, как Аннушка, прорваться сквозь границу, разделявшую реальности, совершить настоящее чудо? Страх потихоньку отступал, а на его место приходило раздражение, злость на собственную беспомощность. Палец уперся в прохладную поверхность холста, туда, где была нарисована дверь, ведущая в соседнюю комнату, взгляд стал сосредоточенным. Казалось, еще одно крошечное усилие - и преграда растает, а рука по локоть погрузится в пространство нарисованной комнаты. Но картина по-прежнему оставалась картиной, упорно не желая становиться проходом в иной мир.
        - Я, Хранительница волшебных карт Таро, повелеваю пропустить меня! Я хочу оказаться в картине!
        Как же смешно и нелепо прозвучал приказ Аннушки! Нет, ее слова не имели никакой магической силы, а сама она была самой обычной девчонкой с веснушками на лице и прозрачными «рыбьими» глазами. Даже пустая, легкомысленная двоечница Кристина сумела добиться в этой жизни большего, став помощницей могущественной колдуньи. Не зря все смеялись над Аннушкой Калистратовой, называя ее лупоглазой рыбой! Гнев переполнял душу. Девочка как наяву видела перед собой хорошенькое личико Кристины, слышала ее насмешливый голос: «Неудачница, жалкая отличница, будешь всю жизнь только со своими книжками целоваться - ведь с такой внешностью на большее рассчитывать не приходится…»
        - Ненавижу! - Голос сорвался на крик. - Ненавижу!
        Реальность исказилась, контуры предметов стали размытыми и нечеткими. Девочка до боли вонзила ногти в ладонь, больше не в силах сдерживать захлестнувшую ее ярость:
        - Ненавижу!!!
        Голос Аннушки еще звучал в опустевшей квартире, а ее тело и душу увлекала в небытие неведомая сила, которой еще не придумали названия.
        Иллюзия реальности была полной. Если бы Аннушке не довелось пережить невероятного, короткого и одновременно бесконечно долгого путешествия, во время которого ее тело, похоже, рассыпалось на отдельные атомы, она бы подумала, что просто оказалась в соседней квартире. Медово-желтый пол под ногами чуть поскрипывал, на подоконнике лежала немного увядшая ветка сирени, испускавшая такой знакомый, привычный с детства аромат… Поверить в чудо оказалось трудно, уж слишком обыденная обстановка окружала Аннушку. И все же невероятное произошло - она перенеслась внутрь заколдованной картины. Прежде чем заняться поисками тетушки и заглянуть в соседнюю комнату, находившуюся за белой двустворчатой дверью, девочка решила немного осмотреться, освоиться в этом неотличимом от реальности мире.
        Стены пустой комнаты были оклеены светлыми, немного выцветшими на солнце обоями, кое-где разрисованными детскими каракулями, с потолка свешивалась старинная лампа, похожая на те, что доводилось видеть на дореволюционных фотографиях. Возле Аннушки замерла в неподвижности уже до боли знакомая лошадка-качалка из папье-маше, лежал красно-синий сильно потертый мячик. Девочка не смела обернуться, совершенно не представляя, что ее ждет за спиной - ведь, находясь в настоящем мире, она просто не могла увидеть эту часть детской. Гнев, перенесший ее внутрь картины, давно утих, и на его место вернулся притаившийся в глубине души страх. То, что происходило сейчас, происходило на самом деле, и никто не мог помочь Аннушке в этой параллельной реальности, кроме нее самой. Похоже, она попала в крутую переделку, из которой было не так-то просто выпутаться. Что, если за спиной ее уже поджидали обитатели картины, и кто знает, как именно они встречали незваных гостей?
        Аннушка резко обернулась - ее взгляд засек еще одну дверь, невидимую для внешнего наблюдателя, и небольшую картину, висевшую на противоположной стене. Уже зная, что она там увидит, Аннушка шагнула к холсту… Скромная рамка окаймляла до боли знакомый интерьер разгромленной Аннушкиной спальни - письменный стол с опрокинутой набок настольной лампой, валявшиеся на полу вещи, распахнутую дверь, за ней - небольшой коридорчик, стены которого были сплошь увешаны керамическими тарелками.
        Впрочем, о возвращении домой думать пока не стоило. Аннушка пришла сюда ради спасения тетушки и Чижика, а потому должна была немедленно отправиться на поиски, идти вперед до тех пор, пока не достигнет своей цели. Так бы поступила Яна и прочие настоящие герои, так следовало вести себя Аннушке. Наверняка картина представляла собой вход в иную реальность, а значит, отважную спасательницу ждала долгая дорога. Девочка предполагала, что за белой двустворчатой дверью находится огромный волшебный лабиринт, в котором плутали те, кого Кемма превратила в рисунки. Сколько раз, рассматривая картину, Аннушка мечтала распахнуть высокие створки, увидеть то, что находилось за таинственной дверью! Но теперь, когда появилась реальная возможность это сделать, энтузиазма почему-то значительно поубавилось.
        - Тетушка! Алик! Отзовитесь!
        Вытянув шею, Аннушка долго вслушивалась в тишину, потом решительно шагнула вперед - скрипнул под ногами паркет, легкое облачко на миг закрыло солнце, заколыхалась росшая под окном сирень, рука легла на отделанную позолотой, нагретую солнечными лучами ручку… В душе возникло странное ощущение пустоты. Казалось, Аннушка стояла на самом краю пропасти, готовясь сделать шаг в никуда. Разыгравшееся воображение подбрасывало самые жуткие варианты того, что можно было обнаружить за белыми створками. Пауза затянулась.
        - Ну же, давай! - подбадривала саму себя Аннушка. - Ты же можешь это!
        Дверь не была заперта, но открывалась медленно, с усилием, словно не желая расставаться со скрывавшейся за ее порогом тайной. Прежде, рассматривая детскую, можно было не то чтобы разглядеть, но угадать интерьер смежной комнаты, но теперь за дверью не чувствовалось пространства. Готовая к худшему, Аннушка решительно распахнула обе створки и застыла, потрясенная увиденным. То, что открылось девочке, оказалось хуже любого кошмара - за дверью не прятались монстры, не скрывались призраки, там не было бесконечного, уходящего во мрак лабиринта, там не было почти ничего - только немного обвисший, потемневший от времени холст… Здесь заканчивался мир картины, здесь заканчивалось все.
        Удивленная, растерянная, напуганная, Аннушка отпрянула назад и тут же услышала за спиной знакомое постукивание. Затравленный взгляд метнулся в сторону, откуда исходил звук. Игрушечная лошадка не стояла без дела - маленький мальчик с золотистыми локонами только что покинул седло и теперь неторопливо шел ко второй, невидимой из реального мира двери.
        - Стой! Подожди!
        Он не обернулся, никак не отреагировал на окрик девочки. На его бархатную курточку упали солнечные лучи, засверкали золотом нежные, как шелк, волосы. Вот таинственный обитатель картины приблизился к двери и, прежде чем Аннушка успела что-либо предпринять, скрылся за ней.
        - Подожди… Я только хотела спросить…
        Не надеясь догнать златокудрого малыша, девочка все же отправилась следом. Но идти пришлось совсем недолго, лишь до порога комнаты - за второй дверью также не было ничего, если, конечно, не считать огромного старого холста. На растрескавшейся грунтовке еще угадывалась набросанная углем фигурка ребенка.
        Внешне Аннушка казалась спокойной, но душу уже захлестывала волна паники. Страшная догадка о том, что картина - ловушка, из которой нет выхода, что весь иллюзорный мир ограничивается четырьмя стенами комнаты, повергала в ужас. Девочка пришла сюда ради того, чтобы спасти близких людей, бороться и побеждать, а вместо этого оказалась в тупике, в западне, в маленьком кошмарном мирке, где десятилетиями не происходило абсолютно ничего. Нет, из Аннушки ни при каких обстоятельствах не могла получиться бесстрашная героиня, сокрушавшая на своем пути любые преграды, только жертва - испуганная, жалкая, беспомощная… В отчаянии девочка метнулась к окну, распахнула рамы с прозрачными, словно только что вымытыми стеклами. За ними не было пышных зарослей сирени, голубого неба и крыш соседних домов - только все тот же потемневший грубый холст, ограничивавший пространство этого крохотного мира. Путь вперед оказался отрезан, и теперь оставалась только одна-единственная дорога, ведущая домой.
        Уже не веря в спасение, Аннушка подскочила к висевшей на стене картине - к проходу в реальный мир. Надо было любой ценой открыть его, суметь вырваться из западни. Ярость и обида сокрушали невидимые преграды, а страх и отчаяние делали их крепче. Девочка попыталась разозлиться, разжечь в душе огонь гнева, но так и не смогла. Ей было страшно, она чувствовала себя маленькой, несчастной, всеми обманутой и обиженной. Соленые ручейки струились по щекам и тяжелыми каплями падали на медово-желтый паркет. Сев на пол у стены, Аннушка во весь голос горько зарыдала.
        Кемма стремительно вошла в спальню, остановилась перед висевшей на стене картиной - на алых губах жрицы появилась усмешка. Ее свита толпилась позади, не смея приблизиться к госпоже. Бросив взгляд на застывших у порога «королей и королев», Кемма подумала, что стоит разъяснить им смысл происходящего. Ни одно доказательство ее могущества не могло оказаться лишним для этих боявшихся и ненавидевших ее людишек.
        - Вы, мои «верные» слуги, так и не смогли схватить и уничтожить главного врага своей госпожи, но я предвидела такой поворот событий, едва войдя в ваш отвратительный, пропахший бензином мир. Кемма, обманувшая богов, может видеть будущее и без волшебных карт Таро, она может все! Едва оказавшись здесь, я подготовила для Хранительницы опасную ловушку.
        - Как вы сумели все рассчитать, госпожа? - спросил молчаливый Конан и пристально, не опуская глаз, посмотрел в лицо египтянке. - Откуда вы узнали, что эта девочка ваш враг?
        - Нас с Хранительницей будто сковывает невидимая цепь, мы всегда знаем, где найти друг друга. У нас одна судьба на двоих. У нее есть созданные мною карты Таро, мы словно сестры, обреченные на вечное противостояние. Выйдя из своей темницы, я почувствовала, что она рядом, в этом городе, очень-очень близко. Потом ясновидение подсказало мне - женщина, связанная с Хранительницей, придет в дом, в котором я вновь обрела плоть. Тогда-то я и решила устроить ловушку, наложила заклятие на одну из картин, открыла проход, ведущий в нее. Можно было не сомневаться - картина непременно попадет к Хранительнице, и она наверняка захочет заглянуть в нее. Так и случилось. Кемма, обманувшая богов, никогда не ошибается!
        - И что же теперь будет с этой Калистратовой? - Кристина шагнула вперед, пытаясь заглянуть за спину жрицы и получше рассмотреть западню, в которую угодила «лупоглазая рыба».
        - Она останется здесь навсегда. Точнее, до той поры, пока будет цела эта картина. Потом она погибнет вместе с ней. Легче выбраться из царства мертвых, чем из созданного чьей-то фантазией нарисованного мира. Только мое слово может освободить Хранительницу, но я вряд ли его произнесу.
        - Круто… - пробормотала оторопевшая Кристина. - До сих пор не могу к такому привыкнуть!
        - Посмотрите, что бывает с теми, кто встает на моем пути.
        Кристина, Ульяна и Конан с Димкой опасливо приблизились к картине. Вся компания с любопытством и страхом рассматривала залитую солнечным светом детскую. Все так же стояла на переднем плане игрушечная лошадка, виднелась высокая двустворчатая дверь, но теперь рядом с ней на полу сидела девочка лет тринадцати. Она уткнула лицо в колени и, должно быть, горько плакала.
        - Невероятно, это же Калистратова! Во всяком случае, куртка ее. Кроме Аннушки, никто не наденет вещь, вышедшую из моды три сезона назад…
        Кристина осеклась, почувствовав на себе обжигающий взгляд Кеммы.
        - Смотрите. - Жрица щелкнула пальцами, произнесла заклинание, а потом тихонько спросила: - Аннушка, ты слышишь меня?
        Висевшая на стене картина будто превратилась в экран телевизора - нарисованная на холсте девочка встрепенулась, начала озираться по сторонам. Все это напоминало мультик, главной героиней которого была Аннушка Калистратова. У наблюдавшей за ней Кристиной просто отвисла челюсть, да и другие слуги жрицы выглядели не менее удивленными. Только Конан по-прежнему скрывал свои чувства за непроницаемой маской равнодушия.
        - А теперь оставьте меня. Я хочу побыть одна.
        Уговаривать компанию не пришлось. Все поспешно испарились из спальни, опасаясь лишний раз попасться на глаза могущественной египетской колдунье. Даже верившая в точность своего выбора Ульяна подумала, что сбежавшие Надежда и Марина поступили разумней, чем она, потому что такая рискованная игра может очень скверно закончиться для всех.
        Кемма хотела поговорить с Хранительницей. Оставшись одна, жрица Тота в очередной раз воспользовалась своей колдовской силой и перенеслась в пространство заколдованной картины. Аннушка шарахнулась в сторону, когда прямо перед ее носом из пустоты возникла миниатюрная брюнетка с огромными жгуче-черными глазами. Кемма насмешливо посмотрела на пленницу:
        - Знаешь, кто я?
        - Да. Воровка, укравшая «Книгу Тота» и наказанная за это богиней справедливости, - неожиданно дерзко ответила Аннушка, хорошо понимавшая, что терять ей в общем-то нечего.
        Лицо Кеммы исказил гнев, но она сумела сдержать его, превратив в насмешку:
        - Не пытайся казаться сильнее, чем ты есть на самом деле, Хранительница. Знаешь, у нас с тобой много общего, мы обе владеем одним и тем же даром, обе умеем страстно, всей душой ненавидеть. Но на этом наше сходство и заканчивается. По своей сути ты - неудачница, а потому обречена проигрывать, становиться жертвой. Ты никогда не сможешь подняться над всеми и перекраивать жизнь по своим меркам.
        - Ты пришла сюда ради того, чтобы посмеяться над несчастной жертвой?
        - Я не люблю самоутверждаться за счет слабости других. - Кемма прошлась по комнате, села на подоконник, покрутила в руке веточку сирени. - Знаешь, куда тебя занесла гордыня? Молчи, молчи… Я вижу, ты хочешь сказать, что отправилась в картину, желая помочь старой деве и смешному мальчишке, но на самом деле тебя вело желание доказать свою значимость, силу, величие. «Я, Хранительница волшебных карт Таро, повелеваю пропустить меня!» - так это, кажется, звучало?
        Аннушка залилась краской.
        - Ты попала в тупик, из которого нет выхода, - продолжала жрица. - Отсюда нельзя выбраться, можно лишь все глубже и глубже погружаться в мир кошмаров. Там, во тьме, таится все самое страшное, темное, злое, что только можно отыскать в душах людских, там, в глубине бездны, - царство зла. Но ты, Хранительница, вряд ли отправишься в столь рискованное и совершенно бессмысленное путешествие, ты останешься здесь и познаешь все кошмары этого маленького замкнутого мирка покинутой детской. Думаешь, здесь нет своих ужасов? В тихой заводи таятся самые страшные чудовища, в солнечном свете порой скрывается тьма.
        Как ни странно, зловещие речи Кеммы не испугали, а, наоборот, успокоили девочку. Аннушка лицом к лицу столкнулась со своим врагом и теперь хотела вступить с ним в бой, вопреки всему веря, что сможет противостоять колдунье, а если очень повезет - победить ее.
        - Я не поклонница ужастиков. Не люблю слушать истории о темной бездне, битком набитой кошмарами. Ты ведь хочешь заполучить волшебные карты, не так ли, Кемма? Потому и пришла.
        - Допустим. Если ты отдашь мне колоду, то я выведу тебя из западни, Хранительница. Сама ты не сможешь сделать этого ни при каких обстоятельствах. Поверь, я знаю толк в колдовстве.
        - Ничего не понимаю! Совсем недавно ты поручила своим головорезам убить меня каким-то особым древнеегипетским способом, а теперь обещаешь отпустить на свободу? Позволь, Кемма, тебе не поверить. Ты просто заберешь карты и оставишь меня здесь до конца времен.
        - Лишившись карт, Хранительница станет обычным человеком, до которого мне не будет никакого дела. Ты продолжишь жить, как жила прежде, а я займусь устройством своей судьбы и судеб тех, кто пойдет за мной. Наши пути больше никогда не пересекутся. Поверь, Аннушка, мне не нужна твоя смерть, как, впрочем, и жизнь. Я просто хочу вернуть то, что принадлежит мне по праву, и горе тем, кто встанет у меня на пути. Это война, а на войне все средства хороши. Ты спасешься, если перестанешь быть моим врагом. Только так.
        Девочка не знала, можно ли верить словам колдуньи. Возможно, Аннушка действительно зря упорствовала, пряча эти дурацкие, никому, кроме Кеммы, не нужные карты, ведь на самом деле она не собиралась становиться их Хранительницей, играть в насильно навязанную ей игру. Но что, если египтянка лгала и, завладев колодой, навсегда оставила бы ее пленницей картины?
        - Отдай мне карты Таро, и я тотчас же перенесу тебя в реальный мир. Клянусь, я сделаю именно так и больше не стану тебя преследовать. Мы расстанемся навсегда.
        - Но у меня нет карт.
        - Нет?!
        - Именно. Отправляясь сюда, я спрятала колоду в надежном месте. На всякий случай. Это моя страховка на черный день.
        - Разумно. Но в принципе это ничего не меняет. Скажи, где они лежат, я заберу карты, а ты получишь свободу.
        - Сначала выведи меня отсюда.
        - Ты мне не веришь? - Жрица Тота нахмурилась, и, казалось, от ее гнева даже померк свет озарявшего комнату солнца. - Я же поклялась освободить тебя. Поклялась.
        - И все же на свежем воздухе разговор пойдет веселее. Конечно, я верю тебе, Кемма, но войди в мое положение - хочется иметь более надежные гарантии, нежели слова.
        Похоже, Аннушка сказала лишнее. Гнев египтянки был страшен - внешне она никак не проявляла своих чувств, но взгляд огромных глаз повергал в трепет. В нем было все: ненависть, презрение, ярость, желание убить, разорвать на клочки, превратить в ничто оскорбившего ее человека. Кемма, носившая прозвание обманщицы богов, свято верила в свою непогрешимость, и сама мысль о том, что кто-то смеет усомниться в ее клятве, доводила до исступления. Жрица хотела обрушить на голову несчастной Аннушки самые страшные заклятия, но все же сумела подавить свои чувства. Кемме нужны были карты Таро, и только Аннушка знала, где они находятся.
        - Знаешь, что бывает с находящимся внутри человеком, если сжечь заколдованный рисунок?
        - Что? - не своим голосом переспросила девочка.
        - Он исчезнет, станет прахом, никогда не вернется назад. Проще говоря - умрет. Пока твой приятель и тетушка - пленники, но стоит только чиркнуть спичкой… Я сожгу их на твоих глазах, обращу в пепел.
        - Не надо…
        - Я предлагала тебе мир, но ты оказалась слишком глупа. Теперь у нас будет другая сделка - жизнь этих двоих в обмен на карты. А пока тебе надо преподать урок, Хранительница. Хороший урок.
        Кемма сделала паузу, рассматривая стоявшую перед ней Аннушку. Но, к величайшему ее изумлению, девочка так и не отвела глаз.
        - Посмотрим, как ты заговоришь, когда останешься здесь одна-одинешенька. Точнее, не одна, а с… - Египтянка умолкла, прижала палец к губам, загадочно улыбнулась. - Впрочем, пока это секрет. Когда я вернусь, ты будешь молить меня не о свободе, а о смерти. Она покажется тебе избавлением от кошмара этого маленького мира. Такой вот поворот сюжета… До встречи, Хранительница.
        Кемма растаяла в воздухе, оставив свою пленницу в пустой, залитой солнечным светом детской. О том, что ожидало ее впереди, Аннушка старалась не думать…
        Глава VIII
        Покушение
        Артем задумчиво рассматривал запертую калитку, а потом, недолго думая, перемахнул через невысокий заборчик, бегом направился к скрывавшемуся за старыми яблонями дому. Прощаясь этой ночью с Эммой, он был уверен, что встретит ее утром, но, похоже, ошибся - коттедж, в котором жила девушка, опустел, шумная компания покинула дачный поселок.
        - Ну же… - Расстроенный Артем продолжал настойчиво стучать в дверь. - Откройте!
        Порой встреча с Эммой казалась ему сном - необычным и прекрасным. В эту ночь луна была такой большой и яркой, ее свет творил чудеса. И вот теперь сказочное наваждение оборвалось, черноокая красавица растаяла с первыми лучами солнца…
        - Молодой человек, зря шумите - они все уехали.
        За оградой соседнего участка стояла пожилая женщина в выцветшем спортивном костюме. Ее волосы были спрятаны под белую косынку, а лицо уже успело покраснеть от первого весеннего загара. Артем подбежал к соседке:
        - Скажите, пожалуйста, здесь гостила девушка, такая изящная, черноволосая. Вы случайно ее не видели?
        - Тут много народа перебывало. Не дача, а проходной двор. Ульяна совсем от рук отбилась, видно, в детстве ее мало драли. Вечно к ней какие-то дружки ходят, ни дать ни взять - бандиты! А теперь и сестренку свою, младшую, Кристину, привезла и ее подружек. Нахальные девчонки, накрасились, расфуфырились, а поздороваться им в голову не приходит! В наше время молодежь другая была, мы к старшим всегда с почтением относились.
        - Простите, среди этой компании была маленькая брюнетка?
        - Живет тут одна, наверное, недели две, если не больше - глаза, как у ведьмы, боюсь, как бы она мои огурцы не сглазила. Хорошо, что сегодня вся эта компания уехала. Сели в машину чуть свет, и до свидания. Может, больше и не вернутся.
        Артему пришлось потратить немало времени, прежде чем разговорчивая соседка сообщила ему московский адрес Ульяны. Вообще-то ему необязательно было ехать в город, к вечеру Эмма и ее подруги скорее всего вернулись бы на дачу, но парень не хотел, просто не мог ждать. Всю дорогу он вспоминал таинственные, полные волшебства глаза девушки и больше всего боялся, что никогда не увидит их вновь.
        О том, что в этом доме проживают сестры Ильины, догадаться оказалось несложно - все стены подъезда были испещрены надписями, в которых частенько упоминались имена Ульяны и Кристины. Артем стремительно взбежал на пятый этаж ободранной пятиэтажки, долго и настойчиво звонил в дверь квартиры Ильиных. Возникшая на пороге женщина оказалась не слишком любезной.
        - Понятия не имею, где моя дочурка пропадает. Тусуется где-то со своей компанией, а где - черт его знает. Последнее время они с Кристиной на дачу перебрались, - сообщила она и захлопнула дверь прямо перед носом растерявшегося парня.
        Побродив немного по зеленому дворику и выяснив у ребятишек, где собирается местная молодежь, Артем зашагал к кинотеатру. Впрочем, кинофильмы в нем перестали крутить еще лет десять назад, за это время здание уже успело побывать мебельным магазином, дискотекой, культурным центром, а теперь стояло закрытым, дожидаясь нового владельца. Однако на протяжении всего этого времени местные ребята и девчонки продолжали собираться на площади перед кинотеатром, общались, катались на роликах и просто бездельничали.
        Артема ждало разочарование - в середине дня площадка пустовала, если только не считать пары вечно пьяных бомжей да молоденькой мамаши, гордо катившей перед собой прогулочную коляску. Похоже, парню предстояло ни с чем вернуться в поселок. Артем уже хотел возвращаться к метро, но тут его взгляд скользнул по фигуре непринужденно развалившегося на лавочке бомжа. Наверняка этот малосимпатичный субъект был в курсе всех местных событий. Подойдя к пьянице, Артем поинтересовался у него, где еще могут находиться Ульяна и ее компания. Выслушав вопрос, бомж в задумчивости почесал затылок, а потом неожиданно предложил:
        - Слушай, парень, купи вещь, выручи человека. Душа горит… - Он извлек из кармана потрепанную карточную колоду, демонстрируя ее возможному покупателю.
        Подумав, что так его собеседник будет разговорчивей, Артем потянулся за бумажником, протянул десятку:
        - Вот.
        - Шутишь, пацан! Карты старые, дорогие, достались по наследству от моей матушки.
        Сторговались на полтиннике. Артем принял колоду из давно не мытых рук, а бомж поспешно спрятал деньги.
        - Теперь расскажи мне про Ульяну и ее приятелей. Где они еще тусуются? Может, в каком кафе?
        - Откуда мне знать? Ребята молодые, им до меня дела нет, а мне до них. - Бродяга хитро посмотрел на Артема. - Ты лучше картишки разложи, они тебе и расскажут про твою Ульяну.
        Бомж долго смотрел в спину шагавшего в сторону метро парня. День для бродяги явно складывался удачно. Утром он увидел, как растрепанная испуганная девчонка спрятала что-то в щель под одной из облицовочных плиток, украшавших фасад кинотеатра. Тайничок был хорошо известен местным завсегдатаям, а потому им пользовались разве что простаки, не боявшиеся навсегда расстаться с ценными для них вещами. В результате едва девчонка скрылась за углом, карты моментально перекочевали в карман бродяги. А теперь ему удалось продать за хорошие деньги ничего не стоящую колоду еще одному скверно знавшему жизнь «богатенькому Буратино».
        Артем ехал за город. Он еще надеялся, что этим вечером Эмма все же вернется в дачный поселок. О том, что девушка могла уехать навсегда, страшно было и подумать… Уже в электричке он впервые посмотрел на купленные у бомжа карты. Старинная колода заинтересовала его своими яркими и необычными рисунками. Решив, что карты окажутся неплохим подарком для любившей диковинные вещички сестренки, Артем вновь задумался о своем. Прежде он только смеялся, слушая истории про любовь с первого взгляда, и даже теперь, когда все его помыслы оказались сосредоточены на Эмме, никак не мог признаться себе в том, что полюбил черноокую красавицу, которую видел не больше получаса и о которой не знал абсолютно ничего.
        Мурлыча под нос модный мотивчик, Ульяна расставляла на подносе тарелки. В кухню кто-то вошел. Рука, в которой был зажат стакан с апельсиновым соком, застыла в пустоте. Последние дни девушка чувствовала усиливавшийся с каждой минутой страх, и от этого ощущения невозможно было избавиться. Вот и сейчас она представила нечто жуткое, замерла неподвижно, боясь обернуться.
        - Осваиваешься с ролью верной рабыни?
        - Знаешь, Конан, иногда приходится быть гибкой, чтобы получить все. Я не жалею о своем выборе.
        - Получишь… - усмехнулся он, высыпав в стакан с соком моментально растворившийся порошок.
        - Что ты сделал?!
        - Тс-сс… Твое дело прислуживать великой жрице Тота. Ты неплохо освоила эту науку, иди действуй.
        Ульяна просто похолодела изнутри. Она панически боялась Кемму, но и Конан внушал ей не меньший страх. Он был из тех ребят, которым никогда не следовало перечить. Когда-то Ульяна гордилась, что нашла себе такого крутого парня, но теперь предпочла бы видеть на его месте человека помягче. Пристальный взгляд светлых холодных глаз Конана доводил до дрожи в коленях. А он явно задумал что-то жуткое и, ко всему прочему, хотел сделать Ульяну своей сообщницей.
        - Послушай…
        - Отнеси жрице ужин. Потом я все объясню.
        Подхватив поднос, Ульяна, словно лунатик, начала подниматься по лесенке, ведущей в мансарду. В ее спину упирался острый, как стальной клинок, взгляд Конана.
        - Почему так долго? - недовольным тоном произнесла Кемма и вновь взялась за пульт телевизора. - Я не привыкла ждать.
        - Простите, госпожа.
        Жрица потянулась к подносу, взяла в руки стакан. Ее взгляд был устремлен в телевизор, где в этот момент крутили очередную рекламу. Янтарные капли сока стекали по экрану, превращаясь в сверкающее море. Кемма сделала глоток:
        - У него какой-то странный привкус. Вчера сок был другим.
        Дыхание перехватило, Ульяна судорожно сглотнула, попыталась улыбнуться. Она прекрасно понимала: если египтянка сообразит, что происходит, скорой и страшной расправы не избежать.
        - Этот сок усилен витаминами, госпожа. Как в рекламе.
        - А…
        Жрица Тота не знала, что такое витамины, и не привыкла всматриваться в лица рабов. Ее не интересовало, какие чувства могли испытывать ничтожные прислужники, по сути - ходячие вещи, предназначение которых состояло лишь в том, чтобы исполнять любые прихоти своей могущественной повелительницы. Занятая своими мыслями, Кемма до дна осушила стакан с отравленным соком.
        - А теперь… Я хочу…
        Огромные глаза Кеммы затуманились, веки налились свинцом. Она хотела что-то сказать стоявшей рядом служанке, но уже не могла шевельнуть языком, стремительно проваливаясь в глубокий, больше похожий на смерть сон. Выждав пару минут, Ульяна торопливо побежала вниз, к Конану.
        - Ты отравил ее? - охрипшим голосом прошептала девушка. - Отравил?!
        - Это снотворное. Но я действительно хочу убить ведьму.
        - Ты с ума сошел! Она же может нас в мух превратить!
        - Теперь уже нет. - Отстранив Ульяну, Конан пошел к лестнице.
        Дрожавшая от страха девушка все же последовала за ним. После того как они остановились у двери мансарды, Конан достал из кармана моток тонкой, но прочной веревки:
        - Когда она колдует, то делает какие-то движения руками и бормочет всякую чушь. Значит, если ее связать и заткнуть рот, ведьма потеряет свою власть. К тому же снотворное очень сильное, и она просто проспит момент своей смерти.
        - И что… что ты хочешь сделать?! Здесь, в этом доме…
        - Расслабься. Я утоплю ведьму в болоте. Мы ничем не рискуем, Ульяна. Она непонятно откуда явилась в нашу жизнь, у нее нет близких, друзей. Никто просто не заметит, как она сгинет без следа. Ее не станут искать.
        Конан бодрился, но на самом деле боялся, пожалуй, не меньше, чем крутившаяся возле него Ульяна. Он видел, какой силой обладает пришедшая из бездны ада египетская ведьма, и понимал, что малейшая ошибка может оказаться для него роковой. Глубоко вздохнув, он шагнул в мансарду. Из телевизора лилась негромкая музыка, свесившаяся с дивана рука с позолоченными ноготками касалась пола и была неподвижна, как у изваяния… Похоже, это снотворное могло вырубить и древнеегипетскую колдунью.
        - Жрица, проснись! - желая подстраховаться, довольно громко произнес Конан. - Проснись!
        Она даже не шевельнулась. На губах Кеммы блуждала счастливая улыбка, делавшая это обычно надменное лицо по-настоящему прекрасным. Подойдя к спящей, Конан в два счета скрутил ее по рукам и ногам, с особой тщательностью заклеил скотчем рот. Теперь жрица Тота была беспомощной и бессильной, а к Конану вернулось душевное равновесие - он больше не боялся колдуньи.
        - Принеси покрывало. Упакуем ее, как посылку.
        - Неужели ты действительно ее утопишь?!
        - Да. - Конан в упор посмотрел на Ульяну. - Эта истеричка перебьет нас всех, у нее всегда найдется повод. С чокнутыми нельзя заключать сделку - психи непредсказуемы. Убежать от нее тоже нельзя, она повсюду нас найдет…
        - Но как же Надежда и Марина? Они ушли, а ведьма даже не обратила на это внимания.
        - Неси покрывало. Она расправится с ними позже, когда разберется с главными своими проблемами. Ведьма пришла из преисподней, и единственный наш шанс освободиться - отправить ее обратно. Иначе мы все обречены.
        - Но она же живая…
        - Серега тоже был живым. - Голос Конана дрогнул, выдав истинный мотив его действий. - Он мой друг, он был мне как брат, а эта ведьма превратила его в клочок картона! Когда это случилось, я хотел задушить ее голыми руками, но понял, что так ее не победить, и решил дождаться подходящего момента.
        - Значит, все дело в мести?
        - Думай, как знаешь. Ясно одно - ей нет места в нашем мире! Ты собираешься принести тряпку, в которую можно завернуть эту чертовку, или хочешь дождаться, когда она проснется?
        Сорвавшись с места, Ульяна выбежала из комнаты, а вскоре возникла вновь, держа в дрожащих руках потертое плюшевое покрывало:
        - Такое сойдет?
        - Вполне. А теперь иди вниз и проследи, чтобы во дворе не было соседей. Если все чисто, свистнешь мне.
        - Хорошо, - одними губами пролепетала девушка и поспешно спустилась во двор.
        Дачный поселок будто вымер, вокруг было очень тихо, а над крышами домиков висела огромная золотистая луна. Артему опять не спалось, весь вечер он бродил возле принадлежавшего Ульяне коттеджа, дожидаясь возвращения компании. Его надежды оправдались - около полуночи тихую дачную улочку осветили фары подъехавшей к дому легковушки. Из машины вышли двое высоких, атлетического сложения парней, Ульяна, вторая блондинка - по всей видимости, ее сестренка и, наконец, сама Эмма. Сердце Артема учащенно забилось, он хотел сделать шаг навстречу, но в последний момент передумал, решив, что сейчас его появление вряд ли можно будет назвать своевременным. Компания вошла в дом, загорелись золотым светом его окошки. Артем понимал, что встречу с Эммой следовало отложить на утро, но все медлил, так и не решаясь покинуть свой наблюдательный пост, находившийся за густыми кустами сирени. Возможно, девушка, как и прошлой ночью, захочет немного прогуляться, подышать свежим воздухом - тогда-то и состоится их встреча, тогда-то они и смогут поговорить наедине. О чем? Вряд ли Артем сумел бы ответить на этот вопрос. Просто ему
очень хотелось снова увидеть эту необычную девушку, вновь идти рядом с ней по залитой лунным светом шелковой траве, любоваться ее безукоризненным профилем, словно вышедшим из-под резца какого-то гениального скульптора древности.
        Окна коттеджа гасли одно за другим, и вскоре свет остался гореть только в мансарде. За шторой двигались силуэты людей, похоже, двое - парень и девушка, бурно обсуждали волновавшую обоих тему. Артем устыдился собственного любопытства, того, как, притаившись в кустах, он подглядывал за происходившим в доме. В самом деле, ему давным-давно пора было идти спать, отложив встречу с Эммой на утро.
        Негромко стукнула входная дверь. На залитой лунным светом дорожке появилась девушка. Она подбежала к калитке, с опаской огладываясь по сторонам. Артем был разочарован - похоже, этой ночью прогулку под луной намеревалась совершить не Эмма, а Ульяна. Он уже хотел уходить, но что-то в поведении блондинки настораживало, внушало тревогу. Убедившись, что поблизости никого нет, девушка повернулась к дому, негромко по-мальчишески свистнула.
        Вновь скрипнули ступеньки крыльца, на пороге появился парень с тяжелой ношей на плече. Когда он вышел из тени старой яблони, Артем понял, что приятель Ульяны несет завернутое в одеяло человеческое тело. Тело изящной, миниатюрной девушки… Все происходящее на его глазах было настолько жутким и нереальным, что в первые мгновения Артем просто растерялся, не зная, что делать дальше. О том, кого нес этот громила, он старался просто не думать. Однако отрицать очевидное было невозможно, как невозможно было позволить преступнику уйти. Юноша не сомневался, что Эмма мертва, и единственное, что теперь он мог для нее сделать, - это изобличить и отправить за решетку ее убийцу.
        Ульяна показывала дорогу. Она знала здесь каждый кустик, а потому сумела выбрать самый короткий маршрут, ведущий за пределы дачного поселка. Конан с тяжелой ношей на плече размашистым шагом шел следом. Вскоре они оказались вне досягаемости человеческих глаз - под сводами темного, казавшегося в этот ночной час непролазными дебрями, лесочка. Двигаться почти в полной темноте было нелегко, Конан то и дело спотыкался, мысленно проклиная доставившую ему столько неприятностей ведьму.
        - Скоро? - поинтересовался он у своей провожатой.
        - Не очень. Сейчас мы выйдем к берегу реки, вдоль него надо идти минут десять, потом спустимся в овражек, а потом…
        - Ладно. Потом и расскажешь.
        Конан почувствовал, как бессильно висевшая на его плече жрица шевельнулась. Это было очень-очень скверно и вовсе не входило в его планы. Конечно, рот ведьмы был надежно заклеен, но кто знает, вдруг она могла обходиться и без произнесенных вслух заклинаний? Парень прибавил шаг, чертыхаясь всякий раз, когда под его ногами возникал непонятно откуда взявшийся корень или ветка норовила ударить его прямо по глазам.
        - Смотри, куда ведешь! Специально меня в бурелом загоняешь?
        - Я сама почти ничего не вижу, - жалобно откликнулась Ульяна, высматривая под ногами едва различимую в полутьме тропинку.
        Путь действительно оказался неблизким, но примерно через час они все же достигли финальной точки своего маршрута. Место, которое должно было стать могилой Кеммы, даже днем производило довольно жуткое впечатление, а лунной ночью и вовсе превратилось в декорацию для какого-нибудь леденящего кровь ужастика. Равнодушная луна низко висела над ровным, поросшим цветами лугом, по краям которого возвышалось только несколько мертвых, похожих на скелеты деревьев. Несмотря на кажущуюся безмятежность, пейзаж таил в себе угрозу. Казалось, среди пышных луговых цветов притаилась сама смерть, терпеливо поджидавшая очередную свою жертву.
        - Пришли. Это здесь.
        - Наконец-то. - Конан опустил свою страшную ношу на землю, впервые за все время пути распрямился, огляделся по сторонам. - Гиблое место, ничего не скажешь. Надо отнести ее подальше. Тут есть какая-нибудь тропинка?
        - Да. Прошлой осенью мы с местными девчонками ходили сюда за клюквой, но я сомневаюсь, что смогу найти тропу.
        - Должна.
        Ульяна только плечами пожала. Отыскав подходящую длинную палку, она осторожно ступила на зыбкую почву болота. В туфлю сразу хлынули ручейки холодной воды, словно предостерегая от дальнейших необдуманных действий. Но позади стоял Конан, который скорее утопил бы ее вместе с Кеммой, чем позволил бунтовать, а потому Ульяне пришлось двигаться вперед, старательно переступая с кочки на кочку.
        Конан мрачно смотрел вслед своей подружке. Он не был убийцей, в любой другой ситуации он бы не пошел на такое преступление, но теперь у него просто не оставалось выбора. Он должен был отомстить за Серегу, избавиться от этого исчадия ада, принявшего обличье смазливой девчонки. «Будь на месте жрицы монстр с тремя головами, я бы запросто отправил его на тот свет, - думал парень, глядя на лежавший у его ног страшный сверток. - А то, что она красотка, не делает ее лучше. Она чудовище, демон ада. Убить такую - долг каждого». Конан наклонился, собираясь вновь взвалить на плечо свою ношу, но в это самое мгновение из глаз у него посыпался фонтан искр…
        Подкравшийся сзади Артем хорошо рассчитал траекторию удара, заехав дубиной прямехонько по бритому затылку убийцы, но вырубить его не сумел. Конан не зря получил свое прозвище - он был крепким парнем, справиться с которым мог далеко не каждый. Еще не понимая, что случилось, он развернулся, ринулся назад, с явным намерением протаранить собственной головой нападавшего. Артем не успел увернуться, и парни плюхнулись в густую, пропитанную водой траву. Драка проходила в молчании, было слышно только сопение, перемежавшееся со звуками глухих ударов. Они так и не смогли встать на ноги, упорно продолжали кататься по траве, пытаясь то ли задушить один другого, то ли, наоборот, высвободиться из железного захвата противника.
        - Конан! - взвизгнула заметившая неладное Ульяна и заковыляла к берегу.
        Девчонка собиралась помочь своему приятелю, опустив палку на спину душившего его парня, но тут заметила, что упакованная в плюшевое покрывало Кемма начала шевелиться. Ведьма не могла ничего сказать, но она отлично слышала, а может, и видела то, что происходило сейчас на краю болота.
        - Сопляк!
        Сумев сбросить со своего горла руки Артема, Конан все же поднялся, намереваясь нанести последний, завершавший все разногласия удар правой, но вдруг почувствовал, как почва стремительно уходит у него из-под ног.
        - Помогите… - только и сумел пробормотать он, по пояс провалившись в ледяную жижу. - Ульяна, дай шест!
        Но Ульяна не торопилась. Она лихорадочно соображала, как ей лучше поступить, чтобы выпутаться из этой скверной заварушки. Лежавшая в нескольких шагах от нее Кемма отчаянно извивалась всем телом, пытаясь освободиться от пут. Решение было принято, и вместо того чтобы прийти на помощь Конану, Ульяна подбежала к жрице:
        - Я здесь, госпожа. Я не могла помешать ему, но бежала следом всю дорогу, надеясь на чудо. Сейчас я освобожу вас.
        - Помогите…
        Над поверхностью зеленого луга уже виднелись только голова и руки Конана - трясина стремительно затягивала его, а каждое резкое движение лишь приближало к гибели. Артем подобрал валявшуюся рядом палку:
        - Держи! И не дергайся. Я тебя вытащу.
        Тянуть весившего под центнер парня было занятием не из простых, и Артем старался изо всех сил, не замечая ничего вокруг. А Ульяна тем временем развязала веревку, помогла жрице сесть. Вначале взгляд Кеммы был туманным, но постепенно обретал ясность. Окончательно избавившись от дурмана, она сорвала с губ полоску скотча. Ульяна сжалась в комок, представив, что сейчас прозвучит страшное заклинание и она сделается листком бумаги, но вместо этого египтянка спросила:
        - Ведь это Артем, правда? Он живет с тобой по соседству?
        - Кажется, госпожа. Но мы с ним почти не знакомы. Даже не здороваемся. Послушайте, госпожа, я не могла ничего сделать, Конан ударил меня, а сам отправился за вами в мансарду. Я пыталась его остановить…
        - Не называй меня госпожой. Для Артема - я Эмма, а ты - моя подружка. Понятно?
        Облепленный грязью, здорово смахивавший на водяного, Конан медленно выполз на твердую землю, однако встать на ноги не успел, получив от спасшего его Артема хороший удар в челюсть и все же потеряв сознание. Убедившись, что пока убийца не представляет опасности, юноша бросился к живой и невредимой девушке. До сих пор он думал, что Эмма мертва, и теперь не мог поверить своим глазам, готов был разрыдаться от счастья. В первый миг египтянка тоже поддалась радостному порыву, но тут же помрачнела, вспомнив подсмотренную утром сцену - Артема, оживленно болтавшего с хорошенькой девицей. Взгляд жрицы застыл, стал холодным и суровым:
        - Спасибо тебе, Артем. Ты спас мне жизнь.
        - Кто он? Чего хотел? Я так испугался… Даже говорить не хочется, что я подумал, когда увидел, как он тащит тебя… Ульяна, дай веревку, надо связать этого громилу, пока он не очнулся.
        - Не надо. - Жрица властным жестом остановила Артема. - Этот человек больше не причинит мне вреда.
        - Но так нельзя, Эмма! Он может вновь попытаться тебя убить. Надо сдать его в милицию.
        - Нет. Я не хочу огласки. Он раскаялся и больше не станет причинять мне зла. Идемте. Я не хочу оставаться здесь.
        Кемма намеревалась без свидетелей расправиться с предателем, скрыв от Артема, кем она была на самом деле. Конечно, после того, как жрица увидела его рядом с другой девушкой, это не имело никакого значения, но все же она не могла так просто отказаться от этого парня.
        - Послушай, может быть, тебе имеет смысл переночевать у нас? Сестренка потеснится, и вы прекрасно разместитесь в ее комнате.
        - Сестренка? У тебя есть сестра? Высокая блондинка с косой и ямочками на щеках?
        - Да. Это она, Лика… - изумился Артем, не понимая, почему Эмма даже изменилась в лице, задавая этот вопрос. - Откуда ты знаешь? Она только сегодня утром приехала.
        - Видела из окна.
        Гнетущее чувство, которое весь день не отпускало Кемму, растаяло, как ледяная глыба под лучами солнца. Сердце Артема было свободно, и это радовало ее даже больше, чем неожиданное избавление от смерти. Несмотря на протесты своего спасителя, жрица все же настояла на том, чтобы оставить Конана здесь, а самим спокойно вернуться домой. Присмиревшая Ульяна тут же услужливо сообщила, что знает обратную дорогу. Вскоре они двинулись в путь. Кемма отстала от них всего на несколько шагов, а спустя минуту за спинами Артема и Ульяны полыхнула слабая золотистая вспышка.
        - Что это?
        - Зарница, наверное… - пробормотала вмиг побледневшая Ульяна. - Или болотные огоньки.
        Кемма вскоре догнала своих спутников. Лицо египтянки светилось счастьем, а в руке она небрежно вертела игральную карту. Артем не придал этому никакого значения, но если бы он получше рассмотрел изображенного на ней пикового короля, то наверняка узнал бы в нем своего недавнего противника.
        Глава IX
        Грустная тайна картины
        Темнело. В этом нарисованном мире, как и в настоящем, ночь сменяла день, и золотой солнечный свет начал постепенно превращаться в лунное серебро. Аннушка все так же сидела на полу возле игрушечной качалки, с трепетом ожидая начала обещанного Кеммой кошмара. Пока ничего не происходило, но это только усиливало страх девочки, уставшей представлять грозившие ей ужасы. А еще она вновь и вновь возвращалась к недавнему разговору со жрицей, думая о том, как глупо повела себя. Если бы все сложилось иначе, Аннушка давным-давно была бы на свободе, а египтянка занималась бы своими картами. Но теперь девочка вряд ли могла рассчитывать на освобождение - она знала, что сразу «расколется», расскажет Кемме, где спрятала колоду, как только та попытается сжечь тетушку или Чижика. Вот если бы у Кеммы не было этих рисунков, они бы могли поторговаться, и Аннушка получила бы свободу в обмен на важную информацию. Однако все это относилось к области несбыточных фантазий.
        Девочка подняла голову, поправляя упавшие на лицо волосы, и вдруг заметила пробивавшуюся из-под двери полоску света. Это была та самая, невидимая внешнему наблюдателю дверь, за которой несколько часов назад скрылся золотоволосый малыш. Аннушка отлично знала, что за ее створками находится только темный, изрисованный углем холст, а потому появление светлой полоски встревожило ее не на шутку. Похоже, приближалось самое страшное. Пленница картины пристально, не отрываясь, смотрела на готовую распахнуться в любой миг дверь, а потому не замечала того, что происходило в комнате… Аннушка отвлеклась от созерцания светлой полоски лишь тогда, когда рядом с ней раздался довольно громкий стук детской качалки. Девочка встрепенулась и… горько пожалела о том, что рискнула посмотреть по сторонам. Комната преобразилась и, хотя на первый взгляд все в ней оставалось по-прежнему, все знакомые предметы изменились изнутри, наполнились новым, зловещим содержанием. Стоявшая подле Аннушки игрушечная лошадка ожила, зло косясь на девочку безумными глазами и демонстрируя огромные желтые зубы, ветка сирени обернулась комком
копошившихся червей, а сами стены словно превратились в плотную гряду тумана, за которой скрывалось нечто непостижимое и смертельно опасное.
        Аннушка понимала, что все это только иллюзия, нечто вроде долгого бредового сна, и как могла боролась с наваждением. Усилием воли она возвращала предметам привычный облик, но стоило только чуть-чуть расслабиться, как кошмарные грезы возобновлялись с новой силой.
        Светлую полоску под дверью перечеркнули две темные тени - силуэты ног стоявшего за ней человека. Аннушка вспомнила появлявшегося недавно мальчика в бархатной курточке и внезапно поняла, что именно этого малыша она боится больше всего на свете. Ее страху не было рационального объяснения, но он становился все сильнее, подчиняя волю и разум. По коже ползали мурашки, взгляд широко распахнутых глаз впился в дверь. Казалось, еще миг, и Аннушка захлебнется от ужаса, а ее бешено колотившееся сердце просто выпрыгнет из груди.
        - Кто там… Кто?
        Она больше не могла сидеть на одном месте, с трепетом уставившись на дверь. То, что скрывалось за белыми створками, притягивало к себе, одновременно повергая в тихую, леденящую душу панику. Аннушка решительно шагнула вперед, готовая скорее умереть, чем продолжать томиться в ожидании чего-то жуткого, непостижимого, чему еще не придумали названия. Непослушные холодные пальцы легли на ручку двери, до боли в суставах сжали ее:
        - Кто ты?!!
        Девочка рванула на себя дверь, словно собираясь сорвать ее с петель. В ту же секунду горевший за ней свет погас, а взору открылась уже ставшая знакомой поверхность старого холста. В отчаянии Аннушка попыталась прорваться сквозь эту преграду, но холст оказался крепче гранита, а боль в разбитых кулаках - почти нестерпимой.
        «Что же мне делать? Что?» - Слезы струились из глаз маленькими ручейками, но она даже не пыталась их стереть.
        И вновь тишину нарушил стук качалки, он становился все громче, громче, превращаясь в грохот камнепада. Лошадка ржала, задрав к потолку оскаленную морду с безумными глазами, из-под ее копыт сыпались искры. Лежавший рядом с ней мячик сдвинулся со своего места, неспешно покатился в сторону Аннушки. Он двигался очень медленно, постепенно увеличиваясь в размерах, и девочка понимала, что скоро он расплющит ее в лепешку. Надо было бежать, но она не могла шевельнуть рукой, не мигая глядела на огромный свинцовый шар, которым обернулся детский мячик.
        - Поиграй со мной… - раздался нежный голосок, и тут же его заглушил раздиравший барабанные перепонки грохот.
        Шар остановился в паре сантиметров от Аннушки, и теперь она отлично видела его неровную, выкрашенную красной и синей масляной краской поверхность.
        - Я поиграю с тобой, конечно, поиграю, - прошептала побелевшими губами девочка, совершенно не представляя, к каким последствиям может привести эта фраза. - Мне очень нравится играть.
        Свинцовый шар вновь стал маленьким детским мячиком, грохот стих, лунные лучи упали на деревянную лошадку, и эти тонкие серебряные нити постепенно начали сплетаться в хрупкую человеческую фигурку.
        - Поиграй со мной! - снова прозвучало из пустоты.
        - Разумеется… Сейчас и начнем. - Она подтолкнула ногой лежавший рядом мячик.
        Волшебное сияние померкло, но теперь Аннушка находилась в комнате не одна. Верхом на лошадке, повернувшись спиной к своей невольной гостье, восседал маленький мальчик в бархатной курточке. Он энергично раскачивался, воображая, будто галопом мчится по бескрайней степи. Аннушка осторожно шагнула к золотоволосому мальчугану. Он казался таким хрупким, беззащитным, но почему-то эта маленькая фигурка внушала безотчетный ужас. В его чудесных локонах, белом, отделанном кружевом воротничке, бархатном костюмчике было что-то запредельно жуткое, неземное. Затаившая дыхание девочка боялась, что, когда ребенок обернется, его лицо окажется лицом монстра, которое до конца дней будет преследовать ее в ночных кошмарах.
        - Не молчи! Ты же пришла играть со мной…
        Дрогнули золотистые кудри, и таинственный малыш начал поворачивать голову. То ли его движения были медленными-медленными, то ли от ужаса время растянулось для Аннушки до бесконечности, но она никак не могла увидеть лица ребенка. Он все поворачивался, поворачивался, поворачивался, а девочка смотрела не мигая на его изящную головку и, казалось, даже забыла дышать.
        - Поиграй со мной.
        У малыша была белая кожа и огромные синие глаза. Он был даже красив, но эта красота не принадлежала нашему миру и потому внушала страх, а не восхищение. Пожалуй, Аннушка бы предпочла нос к носу столкнуться с чудовищем, чем ощущать на себе взгляд этих бездонных очей.
        - Как тебя зовут? - все же выдавила она, пытаясь улыбнуться.
        - Кирюшенька.
        - А я - Аннушка. Во что мы будем играть?
        - Не знаю. Просто мне очень грустно. Я тебя и раньше видел, наблюдал, как ты живешь в том мире.
        - Наблюдал?!
        Еще недавно Аннушке казалось, что страшнее, чем сейчас, просто быть не может, но когда она представила, как все эти дни из картины за ней наблюдало странное создание с застывшим неживым лицом, ужас поразил ее, словно удар молнии.
        - Конечно. Те, кто живет в картинах, всегда наблюдают за людьми, - пояснил Кирюша, угадав мысли своей собеседницы. - Вы смотрите на картины, а картины смотрят на вас. В каждом холсте - свой мир. Маленький, скучный мирок, из которого нельзя выбраться. Но не надо о грустном, лучше поиграй со мной!
        Малыш проворно соскочил с лошадки-качалки, подхватил мячик, перебросил его Аннушке. Игра началась. Это занятие так понравилось Кирюше, что он заулыбался, а на его щеках даже вспыхнул румянец. Но вдруг он отбросил мячик в сторону.
        - Мир ведь очень большой, правда?
        - Правда. Но я сама его почти не знаю. Как ты попал сюда, Кирюша? Ведь тебя же нет на картине.
        - Обо мне слишком много думали.
        - Не понимаю.
        - Маменька и папа слишком любили меня, а когда я умер, они так переживали, что не могли успокоиться сами и дать покой мне. Моя душа не могла оставить их и уйти к свету. Папа был художником, он-то и нарисовал эту картину. На ней моя детская, только уже опустевшая, такая, какой она стала после… после смерти. Папа рисовал и думал обо мне. Он никогда не плакал, но ему было очень больно. Я все время был рядом, однако эта боль не позволяла ему заметить меня. А потом я понял, что не могу вырваться из картины, став ее частью - невидимой, но самой главной.
        - И что случилось потом?
        - Голод, разруха, весь мир рассыпался, а вот картина уцелела. Родителей не стало, а моим мирком хотели растопить печь. Я так хотел попасть в огонь, ведь он мог бы избавить меня от оков, но вместо этого картину обменяли на буханку хлеба. Потом начались скитания, разные дома, разные стены, разные люди. Я так и не смог освободиться, встретиться с душами маменьки и папы. А ведь они до сих пор ищут своего Кирюшеньку, только никак не могут найти. Им нет покоя. Они слишком любили меня.
        - Но это несправедливо! - воскликнула потрясенная Аннушка. - Никто из вас ни в чем не виноват, вы любили, вы хотели добра, почему же все так случилось?!
        - Не знаю. - Огромные глаза были печальны, от их неземного взора холодела кровь в жилах. - Не знаю…
        - Значит, отсюда нет выхода?
        - Нет. Иначе я бы давно ушел к свету. Тебе придется навсегда остаться со мной или…
        Кирюша замолчал, задумчиво созерцая заглядывавшую в окно луну.
        - Что «или»? - настойчиво переспросила Аннушка.
        - Ты можешь шагнуть во тьму. Она притаилась за дверью. Иногда створки раскрываются сами собой, и темнота зовет меня к себе. Все ниже, ниже, туда, где кончается все… Мне страшно, Аннушка! Так страшно…
        Словно издеваясь над несчастным напуганным малышом, белая двустворчатая дверь, та самая, что с первого дня привлекала внимание Аннушки, начала неспешно приотворяться. Девочка понимала, что должна шагнуть в темноту, окунуться с головой в неизвестность. Вряд ли она могла рассчитывать на спасение, но, оставшись сейчас с Кирюшей, она бы застряла в его крошечном мирке навсегда.
        - Останься! Мы будем играть вместе! Разве тебе не понравилось? - Слезы капали из глаз мальчонки, превращаясь в огромные жемчужины. Они падали на пол, катились во все стороны, как бусины, соскользнувшие с оборванной нитки. - Не уходи!
        Дверь была распахнута настежь, а за ней стояла стена непроглядной, абсолютной тьмы.
        - Прости меня, Кирюша. Я должна идти. Нельзя останавливаться, никогда нельзя останавливаться. Прощай.
        - Прощай, Аннушка.
        Набрав в грудь побольше воздуха, девочка шагнула в темноту…
        Падению не было конца. Похоже, ему предстояло длиться целую вечность, и, смирившись с этим обстоятельством, Аннушка рискнула открыть глаза. Однако на самом деле она никуда не падала, а спокойно стояла посреди ярко-синего луга, под переливавшимся всеми цветами радуги перламутровым небом. После зловещих предостережений Кирюши, после стены мрака мир, в который она попала, казался фантастически прекрасным и безмятежным. Хотелось верить, что это конец всех неприятностей, хотя подспудно Аннушка понимала - это только начало пути в бездну.
        - Говорил же я - остерегайся ловушек! Но меня как всегда не послушали!
        Рядом с Аннушкой стоял одетый в нелепый, украшенный бубенцами наряд Шут. Девочку здорово раздражало все, что было связано с волшебными картами Таро и ее ролью Хранительницы, однако появление знакомого лица обрадовало.
        - Как я рада…
        - Не могу сказать того же. Хранительница, оказавшаяся в западне, - скверный поворот сюжета.
        - Я не Хранительница - это во-первых, а во-вторых - из каждого тупика есть выход.
        Шут состроил уморительную гримасу, а потом неожиданно встал на руки и пару раз обошел оторопевшую Аннушку.
        - Думаешь, если ушла от Кирюшеньки, то приблизилась к свободе? - Он вновь стал на ноги, звякнул бубенчиками. - Ты все дальше и дальше уходишь от реальности. Впереди отважную путешественницу ждет немало интересного, но если бы я был человеком, то предпочел бы умереть, чем целую вечность бродить в мире кошмарного бреда.
        - Но что же мне делать?
        - Не знаю. Я всего лишь Шут, а еще меня называют Дураком. Нашла себе советчика!
        Помахав Аннушке рукой, он бодро зашагал по синему лугу, напевая старинную, забытую еще в Средневековье песенку. Расстроенная девочка устремилась следом:
        - Подожди! Мне твердят, что я не слабее Кеммы, что я могу распоряжаться самой Судьбой, но пока ничего такого не получается…
        - У Кеммы есть знания. Она всю свою сознательную жизнь посвятила постижению божественной мудрости, - бросил на ходу Шут. - А ты - невежда.
        - Ладно, я согласна пойти в колдовскую школу, учить уроки и все такое. Только скажи, как отсюда выбраться!
        - Поздно спохватилась, голубушка. Здесь не учатся, а пожинают плоды своего невежества.
        Они шагали по оранжевой дорожке, приближаясь к раскинувшейся под открытым небом картинной галерее. Впереди замаячили гигантские полотна в позолоченных рамах, некогда потрясшие воображение попавшего сюда в одном из своих снов Чижика-Пыжика.
        - Значит, здесь создается будущее?
        - Точнее, корректируются людские судьбы.
        - А нельзя ли мне здесь немного пошуровать, чтобы выбраться отсюда?
        - Нельзя. - Лицо Шута стало суровым. - Распоряжаться Судьбой нельзя. Долг Хранительницы в том и состоит, чтобы не позволять авантюристам, вроде Кеммы, вмешиваться в ход событий. Хранительница лишь однажды делает расклад, определяя путь своей преемницы.
        - Бред какой-то! Я хочу вылезти из этой дыры!
        - Только слово жрицы Тота может освободить тебя, но вряд ли она захочет отпускать на свободу своего главного врага.
        Расстроенная, Аннушка шагала мимо картин, совершенно не обращая на них внимания. Сопровождавший ее Шут неожиданно остановился возле пустой рамы, за которой виднелась довольно странная композиция: на лугу возвышалась колесница, запряженная двумя сфинксами - черным и белым. А в самой колеснице, словно сошедший с картинки в учебнике истории, находился богато одетый человек со скипетром в одной руке и мечом - в другой.
        - Арканы, не определяющие будущее человека, являются ему в виде картин, а те, что становятся трехмерными, имеют самое прямое отношение к его судьбе. Отвлекись от раздумий, Хранительница, и посмотри на один из символов собственного будущего.
        - И что из этого следует? - без особого энтузиазма поинтересовалась Аннушка, которую все время тревожила какая-то нечеткая, плохо сформулированная, но очень важная мысль.
        - «Колесница» символизирует преодоление серьезных препятствий и достижение победы своими силами, порой даже вопреки воле Рока.
        - Следовательно, у меня нет причин для меланхолии? Все будет о’кей?
        - Как сказать… При неблагоприятном раскладе «Колесница» указывает на то, что ты переоцениваешь свои силы, а твои начинания могут завершиться весьма плачевно. Этот аркан может означать как победу, так и поражение, все зависит от того, какие именно младшие арканы его окружают.
        - Ясно. Я всегда считала гадания шарлатанством.
        Шут даже дар речи потерял, ошалело затряс головой, а бубенчики на его колпаке зазвенели громко и возмущенно, словно ругая столь непочтительно настроенную Аннушку.
        - И это говорит Хранительница! - после того, как бубенцы немного успокоились, проговорил Шут. - Я таю в воздухе от возмущения…
        - Таешь?! - Смутная догадка обрела четкость, сердце Аннушки забилось громко и учащенно, надежда рассеяла черный мрак отчаяния. - Ты же появлялся в нашем мире! Я помню! Значит, отсюда все-таки есть выход?!
        - Отсюда можно выбраться максимум на полчаса. Да и то во время такой прогулочки все время чувствуешь себя мячиком на резинке. Немного зазеваешься - и ты уже отдыхаешь на синей травке…
        - Ты бы мог вывести меня?
        - Пожалуй… Но зачем тебе эти полчаса свободы? Проститься со своим миром?
        - Закончить кое-какие дела.
        Глаза девочки сияли. Сейчас она совсем не напоминала прежнюю Аннушку - застенчивую, неуклюжую, робкую. Опасность преобразила ее, сделала совсем другим человеком - решительным и отчаянным. Шут как-то странно, искоса посмотрел на нее, почесал затылок.
        - Ладно, попробуем. Только имей в виду, второго шанса не будет, во всяком случае, в ближайшее время. Или управишься за тридцать минут, или придется ждать еще сутки, копить силы для следующего перехода. Ясно?
        - Вполне.
        - Куда бы ты хотела перенестись?
        - В свою спальню.
        - Закрой глаза, расслабься, а старый Шут немного поколдует. Может, когда все получится, ты станешь относиться к нам, картам Таро, с должным уважением. Но помни - полчаса, ни минутой больше…
        Колдовство получилось каким-то незаметным: едва девочка закрыла глаза, как ощутила легкий толчок, а под ее ногами вместо упругой синий травы оказался привычный паркет. Теперь она боялась только одного - что, если Кемма захватила с собой заколдованные рисунки, при помощи которых намеревалась шантажировать ее? Тогда бы Аннушкин план провалился, и краткое возвращение в реальный мир не дало бы абсолютно ничего. К счастью, листок с портретом Чижика по-прежнему лежал на письменном столе. Понимая, что каждая секунда на счету, обрадованная Аннушка схватила его, намереваясь со всех ног рвануть в гостиную, где находилась нарисованная Александра Георгиевна, но тут же почувствовала странную тяжесть во всем теле. Шут оказался прав - невидимые цепи сковывали девочку, затягивали в тот иллюзорный мир, которому она теперь принадлежала. Преодолевая сопротивление, Аннушка все же как могла быстро ринулась в соседнюю комнату.
        У нее было двадцать семь минут, может быть, даже чуть меньше. За это время Аннушке предстояло надежно спрятать бесценные рисунки, внутри которых томились беспомощные живые люди. Еще находясь на синем лугу, девочка прикинула возможный план своих действий, но прекрасно понимала, что в реальности все может сложиться по-другому: стройный план рухнет, и ей придется импровизировать на ходу. Выбежав из квартиры, она вихрем промчалась по лестнице, вылетела из дома. Только теперь она заметила, что на дворе было раннее утро. Начинался чудесный солнечный майский денек. Мир вокруг казался умытым, сияющим, радующимся жизни. А до возвращения в кошмар оставалось только двадцать три минуты…
        У Аннушки не было друзей. Одноклассницы посмеивались над ней, мальчишки просто не замечали. Конечно, такое положение дел не слишком радовало, но теперь, похоже, в нем просматривались и свои плюсы. Разгневанная жрица непременно пришла бы за дорогими Аннушке людьми, принесла бы в их дома несчастье и горе. Привязанности сковывали, делали уязвимой, а одиночество позволяло действовать более решительно, не тревожась за судьбы других. Вопрос состоял лишь в том, кому в такой ситуации можно было доверить заколдованные рисунки. Аннушка с самого начала подумала о Славке Иванове, чрезвычайно серьезном парне из их класса. Они почти не общались, но Иванов славился своей ответственностью и пунктуальностью. За все годы учебы он ни разу не «закосил» ни одного школьного мероприятия, ходил на все дежурства, выполнял все общественные поручения. Вряд ли бы он отказал Аннушке в такой «пустячной» просьбе. А расстояние до дома, где жил Славка Иванов, можно было преодолеть за четыре минуты очень быстрого бега.
        Девочка мчалась по пустынной, залитой ласковым светом солнца улочке, скашивая углы, проносилась по нарядным, поросшим молоденькой травой газончикам, на ходу придумывая, что она сделает, если Иванова не окажется дома. Время утекало быстрее, чем положено, стремительно сокращая отпущенный Аннушке срок. Дом Славки стоял в двух кварталах от того места, где сейчас находилась девочка, а стрелки неумолимо приближались к роковым цифрам. Еще пятнадцать минут, и Аннушка, как мячик на резинке, скакнет назад, окажется в волшебном мире карт Таро. Преодолевая притяжение иной реальности, она побежала еще быстрее. Неожиданно возле булочной взгляд засек знакомую коренастую фигуру.
        - Славка! Иванов! - во все горло закричала девочка. - Подожди!
        Крепкий темноволосый паренек, нагруженный здоровенными пакетами с продуктами, медленно обернулся - ему навстречу неслась растрепанная, непохожая на себя Калистратова. Она раскраснелась от быстрого бега, обычно аккуратно приглаженные волосы в беспорядке падали на ее плечи, в глазах появилось непривычное выражение целеустремленности и уверенности в себе. Надо признать, что в эти мгновения «серая мышка» выглядела настоящей красавицей. Такое превращение было очень странным и совершенно противоречило общему мнению, которое давным-давно сложилось о Калистратовой. Поставив на землю один из пакетов, Славка задумчиво почесал нос.
        - Привет, Калистратова, - первым поздоровался он, когда Аннушка подбежала поближе. - Что стряслось?
        - Славка, выручай! Пожалуйста, сохрани эти рисунки у себя, береги как зеницу ока. От этого зависит жизнь двоих людей!
        Удивленный парень принял из рук одноклассницы два немного помятых листка бумаги.
        - Кажется, я знаю этого мальчишку. Это - Алик Чижов, мы встречались с ним в районной библиотеке. Кто его так здорово нарисовал?
        - Все вопросы потом! - взмолилась Аннушка. - Славка, пожалуйста, возьми рисунки, спрячь их в надежном месте и никому не показывай! Я приду за ними позже.
        - Хорошо.
        - Обещай, что сохранишь рисунки.
        - Обещаю, раз тебе так спокойней.
        - Спасибо!
        Испуганно покосившись на часы, Аннушка бросилась прочь. Она только-только успела заскочить за угол дома, как почувствовала, что упругая волна вновь утаскивает ее в небытие. Фигура девочки сделалась полупрозрачной, начала таять в воздухе, но за этим чудом могли наблюдать только жирные ленивые голуби, неторопливо клевавшие валявшуюся у бортика тротуара хлебную корку. А Славка Иванов поволок домой тяжелые сумки, раздумывая о странной перемене, случившейся с внезапно похорошевшей Калистратовой.
        Босоножки лежали рядом, а босые, разгоряченные беготней ноги ласкала шелковистая синяя трава. Несмотря на то, что колдовская сила вновь перенесла ее в мир Таро, Аннушка чувствовала себя вполне счастливой. Теперь, когда жрица лишилась своего главного козыря и не могла больше заниматься шантажом, в душу пришли покой и уверенность в своей победе. Расстилавшийся у ног синий луг напоминал океан, на берегу которого Аннушка, правда, никогда не бывала, но очень хотела бы побывать.
        - Далеко же ты забралась! Я-то думала, что найду тебя в компании затерявшейся между мирами души, именующей себя Кирюшенькой.
        Непонятно откуда возникшая Кемма пристально оглядела свою пленницу. Ей очень не понравилось уверенное выражение глаз Хранительницы. Похоже, вместо того чтобы визжать от ужаса и падать в обморок при виде собственной тени, девчонка придумала какой-то план. Конечно, могущественной жрице Тота ничего не стоило переиграть неопытную девочку, но все же сопротивление Аннушки оттягивало тот миг, когда Кемма могла наконец-то завладеть своими картами.
        - Не хочешь говорить со мной?
        - Просто жду, когда несравненная Кемма, обманувшая богов, вытащит меня отсюда.
        - Что?! - В голосе жрицы звучали и удивление, и гнев. - У нас были другие планы, малышка. Либо ты скажешь мне, где спрятана колода, либо я обращу в прах твою тетушку.
        - Приступай.
        Египтянка черным вихрем взвилась в многоцветное небо, обещая вернуться вместе с заточенными в листки бумаги пленниками. Аннушка чуть заметно улыбалась, глядя ей вслед:
        - До скорой встречи, Кемма!
        Отсутствовала Кемма совсем недолго, всего несколько мгновений, а когда вернулась назад, не смогла скрыть своего разочарования и злости:
        - Где они?
        - Кто?
        - Не играй со мной, девчонка!
        - Я спрятала рисунки в надежном месте. Их никто не найдет. Забудем наши разногласия, выведи меня отсюда, и я отдам карты.
        - Ты проторчишь здесь до конца света.
        - А тебе не удастся разложить свой пасьянс.
        Ярость переполняла душу жрицы, еще миг, и она бы бросилась в самую обычную, не имевшую никакого отношения к колдовству девчоночью драку, отягченную щипанием, визжанием и царапаньем. Кемме стоило больших усилий подавить этот порыв, но она все же сумела сдержать эмоции и с каменным лицом произнесла:
        - На этот раз ты победила, Хранительница. Поклянись, что отдашь мне карты, и мы выйдем отсюда.
        - Клянусь.
        Твердые, будто отлитые из бронзы пальцы Кеммы сжали запястья Аннушки, синий луг дрогнул от произнесенного вслух заклинания, мир Таро раскололся на крошечные осколки, они со звоном посыпались на пол, а когда звон стих, обе девушки оказались в квартире Александры Георгиевны.
        - Ты свободна. - Кемма нахмурила черные, похожие на бархатные шнурки брови. - Теперь исполни свою клятву.
        - Идем. Я спрятала их неподалеку.
        Они вышли на улицу, быстро зашагали в сторону видневшегося вдали кинотеатра. Издали можно было подумать, что две подружки, взявшись за руки, дружно отправились на прогулку.
        - Какой тайник ты подыскала для этого бесценного сокровища?
        - Я засунула их в щель под одной из плиток, которыми облицован первый этаж кинотеатра.
        - Невероятно! - Кемма даже с шага сбилась, недоверчиво посмотрела на Аннушку. - Эти карты могут изменить судьбу любого, тот, кто ими обладает, может получить все, стать счастливым, богатым, а главное - человек, завладевший ими, будет сильнее богов. Вот что такое моя колода Таро, а ты поступила с ней, как с каким-то хламом! Глупая, невежественная девчонка!
        Аннушка не ответила. Сейчас ее занимало совсем другое - с того места, где они находились, было хорошо видно, что нужная плитка облицовки немного отодвинута в сторону. Судя по всему, кто-то уже успел опустошить тайник, и теперь девочку ожидал страшный гнев жрицы Тота. Пальцы Кеммы по-прежнему мертвой хваткой сжимали ее ладонь, лишая надежды на освобождение.
        - И где же тайник? - Египтянка остановилась возле здания, внимательно рассматривая выложенный плиткой фасад.
        - Там, во втором ряду снизу. Я принесу карты.
        - Нет.
        Кемма не могла думать ни о чем, кроме своей драгоценной колоды. Отпустив Аннушку, она подскочила к указанному месту, трясущимися от волнения руками начала отодвигать одну из плиток. Сейчас она возьмет волшебные карты, вновь, через целую вечность, ощутит их шелковистую прохладу, а через несколько часов воспользуется ими и станет повелительницей Судьбы, хозяйкой своего будущего. Но все получилось иначе…
        - Ты обманула меня! - полным жуткого спокойствия голосом проговорила жрица, обнаружившая, что тайник пуст. - Ты нарушила клятву!
        Впрочем, обращалась она в пустоту - Аннушка не стала дожидаться дальнейшего развития событий, понимая, что Кемма не примет ее объяснений, и со всех ног рванула прочь. Ей предстояло пересечь просторную площадь перед кинотеатром и любой ценой прорваться к пышным кустам боярышника, оказавшись в которых, она могла бы рассчитывать на спасение. Похоже, девочка шла на олимпийский рекорд, но для победы ей не хватило нескольких секунд…
        - Уалпага-Асмагааа! - крикнула вслед удирающей девчонке Кемма. - Пусть разорвут твою плоть крокодилы! Пусть твое имя забудут еще при жизни!
        До спасительных зарослей оставалось метров пять, а сзади уже неслась горячая волна магического проклятия. Аннушка резко остановилась, обернулась и неожиданно для себя самой, повинуясь интуиции, вытянула вперед правую руку, словно отстраняя открытой ладонью несшуюся на нее огненную лавину. Взгляды соперниц встретились, и девочка, не дрогнув, выдержала яростный взгляд жрицы.
        - Твое зло - тебе, - твердо произнесла Аннушка и в тот же миг почувствовала, как ее ладонь уперлась в невидимую раскаленную стену.
        Боль была очень сильна, но девочка все же смогла устоять на ногах, до крови закусив губу, она продолжала смотреть в черные глаза Кеммы. Неожиданно испепеляющий незримый огонь отступил, а жрица опустила голову. В следующую секунду египтянка отчаянно взмахнула руками и как в каком-нибудь кинофильме отлетела метров на десять назад, едва не врезавшись в стоявший поблизости газетный ларек. Немногочисленные ребята, болтавшиеся возле кинотеатра и ставшие свидетелями необычной дуэли, только ошалело крутили головами, пытаясь понять, что же происходит на их глазах.
        - Я достану тебя, клятвопреступница! - Кемма с трудом поднялась с асфальта, готовясь к новой атаке. - Ненавижу лжецов!
        - Карты кто-то взял! Я ни при чем, честное слово! - крикнула Аннушка, прежде чем исчезнуть в густых кустах боярышника. - Их украли! Просто украли!
        Глава Х
        Зоркие глаза Кеммы
        Стоя возле открытого кафе, Аннушка с завистью наблюдала за веселой компанией, расправлявшейся с бутербродами и мороженым. Денег в кошельке, как, впрочем, и самого кошелька, у девочки не было. Лежавший в кармане проездной позволял беглянке свободно перемещаться по городу, но рассчитывать даже на самый скромный завтрак ей не приходилось. Однако голод был самой малой из одолевавших проблем, а по-настоящему ее пугал гнев Кеммы. Вспыльчивая мстительная египтянка наверняка делала все возможное, чтобы разыскать Аннушку в огромном многомиллионном городе, и непременно бы добилась своего.
        Бросив тоскливый взгляд на горку аппетитных пончиков, девочка медленно побрела по мостовой маленькой пешеходной улочки. Утром в центральной части города было немноголюдно, и только многочисленные рекламные плакаты и афиши со всех сторон смотрели на растерянную, не знавшую, как ей поступать дальше, девчонку. Но идти пришлось недолго. Сделав всего несколько шагов, Аннушка почувствовала пристальный взгляд, буравивший ее спину. Он мог принадлежать только одному человеку.
        - Кемма?!
        Девочка резко обернулась, но увидела позади себя только благообразную пенсионерку с сумкой на колесиках да парочку туристов, оживленно болтавших между собой по-английски. На первый взгляд прохожие не вызывали подозрений, но внешность могла быть обманчива. Решив не рисковать, Аннушка попыталась отделаться от «хвоста». Зайдя за угол, она проворно нырнула под арку, ведущую в неуютный маленький дворик, потом ухитрилась прошмыгнуть на территорию расположенной там же стройки, пробежала по пустым комнатам реставрируемого дома, вылезла в окно, немного ободрав коленку, и, наконец, оказалась в соседнем переулке. Очень вовремя подкативший троллейбус окончательно исправил настроение беглянки. Заскочив в салон, довольная Аннушка опустилась на сиденье в полной уверенности, что смогла избавиться от преследования. Это была победа, маленькая победа, ненадолго отдалявшая страшную развязку.
        Проехав несколько остановок, девочка вышла из троллейбуса. Теперь, когда ей удалось избежать непосредственной опасности, душу вновь наполнило отчаяние. Выхода не было, спасения не было, а ожидание расправы казалось невыносимым. Кемма могла простить многое, но ложь всегда оставалась для нее самым тяжким преступлением, за которым следовала скорая жестокая казнь. Разве стала бы она слушать оправдания Аннушки, разве поверила бы ее словам?!
        Погруженная в невеселые мысли, девочка шла в неопределенном направлении, разглядывая асфальт под ногами и не зная, куда приведет ее эта дорожка. И вновь пристальный взгляд уперся ей между лопаток, грозя прожечь тело насквозь.
        - Кемма, где ты?! - Девочка озиралась по сторонам, но вокруг не было ни души. - Я хочу поговорить с тобой! Я не лгала! Выслушай меня!
        Блестели на солнце витрины магазинов, яркие рекламные плакаты, подсвеченные весенним солнцем, призывали покупать, покупать, покупать, фотомодели демонстрировали ослепительную белизну фарфоровых зубов. Несчастная, съежившаяся Аннушка стояла посреди этой нарядной, полной света и цвета улицы, ожидая, когда на ее голову обрушится безжалостная месть египетской колдуньи.
        - Как мне доказать свою невиновность?! - крикнула в пустоту беглянка. - Где ты, Кемма? Отзовись!
        Вокруг звучал привычный шум улицы, но беглянке казалось, будто мир погрузился в гробовое безмолвие. Кемма хранила молчание, однако девочка не сомневалась, что колдунья совсем близко, в нескольких шагах от нее. Затравленный взгляд, перескакивавший с одного предмета на другой, уперся в рекламу новой зубной пасты. Похожая на Барби голубоглазая блондинка радостно улыбалась прохожим, а подпись под фотографией гласила, что красотка навсегда решила все свои проблемы с кариесом. У девушки на фото были прозрачные голубые глаза, но неожиданно Аннушка уловила в них жгучую черноту очей жрицы Тота.
        - Так вот как ты следишь за мной…
        - Возмездие неотвратимо, как смерть, - беззвучно ответила «Барби» с плаката, а ее улыбка стала еще шире.
        Нервы не выдержали. Сорвавшись с места, Аннушка побежала прочь, но жгучий взгляд не отпускал ее ни на секунду. Кемма смотрела на нее с рекламных плакатов, с фотографий на обложках журналов, с футболок проходивших мимо мальчишек - отовсюду, где были изображены лица людей. Колдовство позволяло жрице видеть сотнями, тысячами нарисованных глаз, контролируя весь город и высматривая в толпе белобрысую голову Аннушки. А девочка все бежала и бежала вперед, понимая, что ей нет спасения.
        - Я приду за тобой, приду…
        Надежда на то, что ей удастся скрыться в подземке, оказалась обманчивой. В каждом вагоне, на каждой станции Аннушку окружало множество реклам, с которых на нее смотрела разгневанная жрица Тота. Страшное открытие так потрясло девочку, что первое время она не могла ни рассуждать, ни критически оценивать ситуацию - только бежала, бежала, бежала, понимая, что все равно не сможет избавиться от взора колдуньи, однако, немного свыкнувшись с ситуацией, Аннушка попыталась взять себя в руки. Забившись в самый угол вагона, она следила за мелькавшими в темноте тоннеля огнями, раздумывая о своих дальнейших действиях. Она не была беспомощной - отразить колдовскую атаку мог только очень сильный, наделенный сверхъестественными способностями человек. А раз так, Аннушка сумела бы противостоять жрице и дальше, если бы так не боялась ее. Целью Кеммы было запугать свою жертву, подчинить ее волю, и, похоже, она почти добилась своей цели. Но только почти…
        Решение пришло само собой - прежде всего Аннушке следовало избавиться от слежки и отправиться туда, где не было рисунков и фотографий. Например, скрыться на территории лесопарка, взять небольшой тайм-аут, отдышаться, подумать, а потом попытаться самой атаковать жрицу, продемонстрировать свою силу. Ведь она была не хуже Кеммы - так ей говорил когда-то Шут, и так теперь считала она сама, вспоминая, как одним усилием мысли отвела от себя колдовство и отбросила на десяток метров свою противницу.
        Выйдя из метро, Аннушка трусцой побежала к видневшейся впереди зеленой стене деревьев. В этом огромном лесопарке она довольно часто бывала с родителями, еще до их отъезда в загранкомандировку, и неплохо знала некоторые его закоулки. Кажется, где-то поблизости жила Яна, но теперь Аннушка только нахмурилась, вспомнив об Охотнице. Она хотела доказать всем, в том числе и этой крутой, бесстрашной Яне, что сама способна на многое и может прекрасно справляться с собственными проблемами.
        Лес успокаивал. Как только ноги ступили на упругую, покрытую слоем прошлогодних листьев землю, в душу вошло спокойствие. Невысокие, но стройные сосны с толстыми бронзовыми стволами и причудливым изгибом ветвей окружили Аннушку, надежно ограждая от всех бед. Убедившись, что поблизости не просматривается ни одного стенда с афишами, девочка пошла в глубь лесопарка. Вскоре ее внимание привлекла скамейка, стоявшая на высоком берегу пруда. С этого места открывался отличный вид, но саму скамью скрывали от посторонних взглядов пышные заросли жимолости. О большем нельзя было и мечтать. Аннушка опустилась на скамейку, вдохнула полной грудью пронизанный запахом молодой листвы воздух. Теперь ей предстояло сосредоточиться на главном и найти способ, как победить Кемму.
        - Главное - не бояться. Она не сильнее меня, просто большая специалистка по спецэффектам. Главное - не бояться, - повторяла девочка, устроив что-то вроде маленького сеанса самогипноза. - Не бояться. Быть спокойной, уверенной, сильной…
        Измученная бессонными ночами, беглянка закрыла глаза. Ветерок теребил молоденькие, едва проклюнувшиеся из почек листья, лесопарк погружался в сладкую послеполуденную дремоту. Поиграв с изумрудными побегами, шаловливый ветерок продолжил свое странствие. Вот он потрепал по щеке возившегося возле стенда расклейщика объявлений, подхватил лежавшие у его ног обрывки скомканных афиш, повлек бумажные комки по траве. Возможно, это был самый обычный весенний ветерок, но в том, как он играл обрывками бумаги, прослеживалась определенная система: с каждым его порывом скомканная афиша передвижного зверинца неумолимо приближалась к задремавшей на скамейке девочке.
        Грозный рык нарушил сон Аннушки - в нескольких шагах от нее стояла черная, как уголь, пантера. Шкура хищника лоснилась на солнце, огромные клыки сияли белизной, а в янтарных глазах отражалась дьявольская усмешка Кеммы. Спасения не было. Аннушка, не отрываясь, смотрела на острые зубы зверя, против воли представляя, как они вонзаются в ее тело. Пантера бесшумно приблизилась к жертве.
        - Я знаю твои мысли, Хранительница. Хочешь бросить мне вызов? - заговорила голосом Кеммы черная хищница. - Давай. Я готова к бою.
        В ответ Аннушка только пролепетала нечто маловразумительное. Все ее грандиозные планы растаяли, как дым, а от ужаса перехватило дыхание.
        - Мне нравится твой страх, мне нравится эта игра. Беги, спасайся, надейся на счастливое избавление. Но скоро охота закончится, скоро хищник растерзает свою добычу. Помни это, Хранительница.
        В великолепном прыжке пантера перемахнула через скамейку и скрылась в зарослях жимолости, а спустя миг беззаботный весенний ветерок погнал вперед скомканную афишу, на которой красовался грациозный и смертельно опасный хищник.
        Аннушка еще долго сидела на одном месте, не смея шевельнуться. Она представляла янтарные глаза пантеры и ее огромные, острые, как кинжалы, клыки.
        Единственным достоинством этой отвратительной дыры было полное отсутствие рисунков и фотографий. Все остальное относилось к категории несовместимых с комфортом недостатков. Предназначенная к сносу хрущевка давно лишилась стекол и дверей, успела пропахнуть сыростью и кое-где покрылась плесенью. Именно в этом «отеле» Аннушке предстояло заночевать. Если бы не зачастивший дождичек, беглянка предпочла бы провести ночь на улице, но испортившаяся погода вынудила ее подумать об укрытии. Конечно, в выселенных домах тусовались порой сомнительные компании, и еще несколько дней назад аккуратная чистюля Аннушка даже представить себе не могла, что окажется в таком месте, но Судьба привела ее именно под этот неуютный кров. Выбрав квартиру почище, девочка опустилась на пол, закрыла глаза. Усталость и желание спать были так велики, что пересиливали страх. Голова потихоньку клонилась набок, мысли путались, превращаясь в сны.
        Девочка не была бы так спокойна, если бы более внимательно осмотрела подъезд выселенной пятиэтажки. В доме действительно не сохранилось рисунков и фото, если не считать небрежно выполненного наброска на стене лестничной клетки. Кто-то из собиравшихся здесь ребят нарисовал черным маркером явившегося из адской бездны демона с перепончатыми крыльями за спиной, клыкастым черепом и огромными глазищами с кошачьими зрачками. Войдя в дом, Аннушка так и не заметила плохо различимого в сумерках нарисованного монстра, поднялась на третий этаж и теперь сладко спала, не подозревая о том, что происходило рядом.
        Время приближалось к полуночи, когда легкий весенний ветерок ворвался в разгромленный подъезд, скользнул по стенам с облупившейся штукатуркой, прикоснулся к изображению демона. После этого черные линии, которыми был выполнен рисунок, дрогнули и начали перемещаться по стене, извиваясь, как очень длинные тонкие черви. Изображение обретало все новые и новые детали, будто над ним трудился невидимый художник. Черные штрихи ложились уверенно и четко, создавая иллюзию объема, демон словно выходил из стены, вступая в трехмерное пространство.
        Аннушке снилось, как толстая пожилая соседка из квартиры напротив медленно взбирается по ступеням, жалуясь, что у этой лестницы никогда не будет конца. Сон был тягучим, нудным и бесконечным, как сетования запыхавшейся старухи. Он бы мог продолжаться до рассвета, но вдруг что-то вытолкнуло Аннушку из мира сновидений. Проснувшись от тревожного, нехорошего чувства, в первую секунду она даже не сообразила, где находится, с удивлением осматривая пустую, освещенную глазевшим в окно фонарем комнату. На часах застыли одни нули - старый день кончился, а новый, похоже, еще не успел начаться. И тут Аннушка поняла, что ее разбудил слабый, но отчетливый звук шагов поднимавшегося по лестнице человека. Похоже, он переходил с этажа на этаж, осматривал пустующие квартиры, нигде подолгу не задерживаясь. Слышался хруст битого стекла под ногами, непонятное позвякивание и стук резко распахнутых дверей. Неизвестный приближался, и у Аннушки не было ни одного шанса проскользнуть мимо страшного незнакомца. Страх усиливался. Девочка не думала, кто именно пришел за ней - Кемма со своими прислужниками или обычные бандиты,
ведь в любом случае эта встреча закончилась бы для нее плачевно.
        Стараясь не шуметь, Аннушка на цыпочках прокралась в смежную комнату, надеясь найти там убежище. Однако вещи из квартиры были вывезены, а яркий луч фонаря освещал все уголки пустой комнаты. Тем временем тот, кто поднимался по лестнице, уже достиг третьего этажа, остановился возле пустого дверного проема, за которым находилась квартира, ставшая приютом беглянки. События принимали скверный оборот, но тут Аннушка заметила оклеенную обоями дверцу. С трудом открыв перекошенную от сырости створку, девочка прошмыгнула в кладовку, прижалась к стене и, похоже, даже перестала дышать. По спине одна за другой ползли струйки холодного пота…
        Некто вошел в спальню. Постояв на пороге, он двинулся к неплотно прикрытой двери, открыл ее, заглядывая в казавшуюся черной дырой кладовку. Силуэт человека четко вырисовывался на фоне светлого прямоугольника открытой двери, а от запаха винного перегара и курева Аннушку едва не стошнило. Не заметив притаившуюся в темноте девочку, бомж пробормотал под нос крепкое ругательство и прошествовал дальше, продолжая обследовать дом в поисках стеклотары. Звякнули лежавшие в его рюкзаке пустые бутылки, и вскоре все стихло.
        Так и не нашедший ничего стоящего бродяга уже выходил из подъезда, когда до его ушей донесся жуткий, мало похожий на человеческий визг. В нем было столько отчаяния и ужаса, что видавший виды бомж разом протрезвел и, перекрестившись, торопливо заковылял подальше от этого жуткого места.
        Кричала Аннушка. Она лишь немного расслабилась после пережитого страха, только-только выбралась из своего укрытия, как вдруг увидела посреди комнаты того, кто действительно пришел за ней. Демон возник из пустоты, черная тень сгустилась, обрела объем, и вот уже сверкнули в мертвенном свете фонаря черные, будто клеенчатые крылья, заскрежетали по паркету стальные когти, золотые глаза с узкими щелями зрачков уставились прямо на Аннушку. Девчонка визжала не переставая, а посланец бездны медленно приближался к ней, скаля окровавленные клыки в отвратительной ухмылке.
        - У тебя громкий голос. - Монстр осыпался на пол горсткой праха, а на его месте возникла сама Кемма. - От этого визга последние стекла из окон вылетели.
        - Так это ты? - немного успокоилась Аннушка. - А я думала, начался конец света.
        - Забавно, оживший рисунок вогнал тебя в панику, а вот присутствие самой Кеммы, обманувшей богов, не вызвало особого душевного трепета. Но ведь именно она пришла забрать жизнь той, что посмела нарушить клятву.
        - Я не знала, что карты забрали из тайника. Мне такое и в голову не приходило. Честное слово, Кемма, я сама жалею, что так вышло.
        - Почему я должна верить лживой девчонке?
        - Ты говорила, что можешь читать чужие мысли, так загляни в мою голову и убедись в том, что я не виновата. Никто не может лгать в душе.
        - Хранительница словно приказывает жрице Тота. Никак не пойму, что скрыто под обличьем наивной белобрысой малышки… - Египтянка умолкла, отрешенно глядя куда-то вдаль, поверх головы перепуганной Аннушки. Потом, выдержав долгую паузу, заговорила вновь: - Знаешь, сегодня я не хочу убивать, сеять смерть и разрушение. Кемма счастлива и не желает никому причинять боли. Однако это не означает, что преступник может уйти от справедливого возмездия. Я дам тебе последний шанс.
        Жесткие пальцы Кеммы сжали виски девочки. Их взгляды встретились, и Аннушка поняла, что не может отвести глаза. Черные зрачки жрицы вытягивали душу, просвечивали насквозь, словно рентгеном. «Сканирование» продлилось всего несколько мгновений, но за это время Аннушка почувствовала такую опустошенность, словно отдала колдунье всю свою прожитую жизнь.
        - Ты не лгала. - Кемма разжала ладони. - Ступай и не попадайся мне на глаза. Прощай.
        - Прощай, - откликнулась не верившая своему счастью Аннушка.
        Жрица величественно удалилась. Посмотрев на часы, девочка поняла, что еще успеет на последний поезд метро.
        Хорошо просыпаться дома в своей собственной постели и знать, что никто не нарушит твой покой, не будет преследовать, как загнанного зверя, грозить скорой расправой! Сразу после пробуждения Аннушка испытала самое настоящее чувство блаженства, сладко потянулась, собираясь снова вздремнуть, но потом вспомнила о тетушке и Алике. Их судьба по-прежнему висела на волоске, они скитались где-то между мирами и не знали дороги, ведущей к свободе.
        Часы показывали три часа дня. Резво выпрыгнув из кровати, девочка наскоро умылась, перекусила и побежала к Славке Иванову забрать бесценные рисунки, в которые превратились Александра Георгиевна и Алик. Она еще не знала, что будет делать с заколдованными изображениями, но не хотела оставлять их в чужих руках, даже таких надежных, как Славины. К счастью, Иванов не уехал из города, и Аннушка застала его дома. Отдав своей однокласснице рисунки, Славка попытался выяснить, что происходит, но Калистратова оказалась на редкость немногословной. Так ничего и не поняв, Славка поразмышлял о загадках женской души, а потом занялся одной из своих домашних обязанностей - генеральной уборкой квартиры.
        Тем временем Аннушка вернулась домой. Всю дорогу она думала о Кемме. Жрица могла расколдовать своих жертв, если бы только пожелала сделать это. Однако идти к ней на поклон не хотелось. Настроение Кеммы менялось слишком часто, и вполне возможно, приступ великодушия уже уступил место гневу. Столь неуравновешенная особа, владевшая к тому же огромной магической силой, могла сделать все, что угодно, и лучше было не попадаться ей на глаза. К тому же Аннушка не знала, где остановилась Кемма, и вряд ли сумела бы ее разыскать. Похоже, ей предстояло самой найти путь к спасению близких людей.
        «Кемма тоже была рисунком, но сумела вырваться на свободу, - думала Аннушка, сидя за письменным столом и рассматривая скрывавшие страшную тайну листки бумаги. - Как ей это удалось? С помощью колдовства? Вряд ли. Сама Кемма была беспомощна, иначе она бы не прозябала в виде книжной гравюры больше пяти веков. Значит, помощь пришла со стороны. Ее освободил другой колдун? Тоже сомнительно… Не так-то много на свете людей, способных творить чудеса. Похоже, обычному человеку по силам разрушить чары, надо только знать, как это делается…»
        Дальше был тупик. Аннушка могла бы сколько угодно гадать, что именно следовало сделать, но такое тыканье пальцем в небо ни на шаг не приблизило бы ее к ответу. Поиски иголки в стоге сена по сравнению с этим казались парой пустяков. Девочка встала из-за стола, задумчиво прошлась по комнате, вновь и вновь вспоминая все, что знала о появлении в нашем мире жрицы Тота. Когда Шут рассказывал о ней, он, кажется, упоминал профессора Н., но Алик перебил рассказчика, не дав закончить фразу. Резко подняв голову, Аннушка посмотрела на висевшую у окна картину, некогда принадлежавшую профессору. Опустевшую детскую все так же заливали яркие солнечные лучи, лошадка стояла на своем прежнем месте, а белая двустворчатая дверь на втором плане была плотно закрыта. Даже сейчас, средь бела дня, девочка почувствовала, как холодеет от страха, вспомнив то, что ей довелось пережить в этом замкнутом иллюзорном мирке. Пришедшая в голову мысль вгоняла в трепет, но другого выхода не существовало - она была просто обязана переговорить с возможным свидетелем воскрешения Кеммы.
        - Кирюша! Ответь мне!
        Аннушка подошла к картине, с трудом сдерживая дрожь. Она так живо представляла красивое неземной красотой и в то же время жуткое лицо мертвого мальчика, ощущала на своей коже прикосновение его холодных рук. Что, если, позвав обитавший в картине призрак, она вновь откроет проход, соединяющий миры, и теперь в любой миг может оказаться затянутой в ловушку, из которой нет возврата?
        - Кирюша!
        - Где ты, Аннушка?
        На миг девочке показалось, что нарисованную комнату пересекла легкая, едва различимая тень.
        - Я здесь, в своем мире. Кирюша, мне очень важно знать ответ на один вопрос.
        - Поиграй со мной!
        - Послушай, твой маленький мирок висел на стене профессорского кабинета. Ты говорил, что любишь наблюдать за людьми. Скажи, Кирюша, ты видел, как египетская колдунья Кемма вырвалась на свободу? Ведь это произошло в кабинете?
        - Да. Но я не хочу говорить. Мне хочется играть.
        - Я не могу войти в твой мир, Кирюша, ведь он больше не отпустит меня.
        - Мы будем играть вечно.
        - Кемма превратила в рисунок такого же мальчика, как ты. Он очень страдает. Помоги освободить его. Пожалуйста…
        Кирюша умолк. Пауза затянулась, и Аннушка уже начала думать, что больше никогда уже не услышит этот нежный звонкий голосок.
        - Хорошо, я помогу тебе, Аннушка, если освободишь меня, - нарушил молчание Кирюша.
        - Как?
        - Сожги картину, тогда моя душа улетит к свету.
        - Обещаю, - твердо сказала девочка.
        - Кемму освободила капля горячей крови любившего ее человека. Профессор Н. любил жрицу Тота, точнее легенду о ней, мечту, которой он посвятил свою жизнь. Он так хотел увидеть эту гравюру, воскресить нарисованную на ней девушку в своем воображении. Ровно в полночь, с двенадцатым ударом часов, он уронил каплю крови на сердце Кеммы, и в этот миг рухнула ее волшебная темница. Только сердце старого профессора не выдержало чуда… Запомни, Аннушка, тот, кто любит, может вернуть к жизни. Капелька крови и любовь освободят твоих близких.
        Голос Кирюши звучал все тише, тише, превращаясь в шорох листвы росших под окном молоденьких березок.
        - Спасибо, - прошептала Аннушка, украдкой смахивая блестевшие на ресницах слезинки. - Я все сделаю, как обещала, Кирюша.
        Сняв с гвоздя картину и прихватив бутылку ацетона, девочка решительно вышла во двор. Ей предстояло сжечь клетку, в которой столько десятилетий томилась душа умершего мальчика, а потом дождаться полуночи, чтобы освободить Александру Георгиевну и Чижика-Пыжика. Светлое, почти невидимое на солнце пламя жадно лизало холст, превращая в прах маленький мир Кирюшеньки…
        Глава XI
        Разбитое сердце
        Кемма сосредоточенно разглядывала в зеркальце вскочивший на лбу прыщик. Конечно, от этой неприятности ничего не стоило избавиться при помощи простенького магического заклинания, но девушка не хотела прибегать к колдовству. Она должна была начать новую жизнь обычного человека, в которой не оставалось места для тайных знаний египетских жрецов. Исчезновение карт Таро стало для Кеммы знаком свыше, она понимала, что ей выпал редчайший шанс без помощи магии и вмешательства высших сил изменить свою судьбу, пойти по новой дороге. О чем бы ни думала жрица в эти дни, чем бы ни занималась, ее мысли вновь и вновь возвращались к Артему, и тогда на ее губах появлялась счастливая улыбка. Но невозможно было вступить в новую жизнь с грузом злодеяний. Потому Кемма пощадила Аннушку, хотя не была до конца уверена в ее честности, поскольку так и не сумела проникнуть в самые сокровенные уголки ее сознания; потому намеревалась отпустить на свободу узников, томившихся внутри заколдованных рисунков. Всех, даже Конана, попытавшегося уничтожить ее. Впрочем, этим она могла заняться позже, а сейчас надо было как следует
подготовиться к предстоящей встрече. Артем пригласил Кемму на чай, до назначенного срока оставалось не больше получаса, а девушке еще предстояло справиться с коварным прыщиком и подобрать подходящую для такого торжественного случая одежду.
        Вскоре египтянка вышла на улицу. Пробежав мимо нескольких дачных участков, Кемма резко сбавила темп и неторопливой походкой направилась к видневшемуся неподалеку домику с высокой зеленой крышей. Артем встречал свою гостью у калитки. Поздоровавшись, они прошли на веранду, где уже был накрыт изобиловавший домашними яствами стол. Представив девушку своей маме, Ольге Федоровне, и сестре Лике, Артем предложил приступить к чаепитию.
        Кемма с наслаждением играла роль обычной девушки, но порой ей трудно было отвечать на вопросы Ольги Федоровны. Она терялась, когда речь заходила о прежней жизни, образовании, планах на будущее. Когда разговор затрагивал опасные темы, девушка то и дело заливалась краской, опускала лицо, старательно ковыряя ложечкой варенье в розетке. Видя это, Артем поспешил закончить с чаем и, подхватив свою гостью под руку, повел в сад.
        - Не обижайся на маму, Эмма. Она учительница математики, а потому имеет привычку доводить любую тему до логического завершения. Получается немного похоже на допрос. Но ты ей понравилась, я сразу почувствовал.
        - Все в порядке, Артем. Просто сегодня я какая-то рассеянная.
        Они пошли в глубь сада, делая вид, будто с интересом рассматривают проклюнувшиеся из земли ростки и набухшие почки деревьев. На самом деле и он, и она думали совсем о другом, а их сердца стучали громко и учащенно.
        - Эмма. - Артем остановился, посмотрел в огромные, темные, как ночь, глаза девушки. - Наверное, все звучит очень банально, как монолог из телесериала, но это правда. Я… Я полюбил тебя с первой встречи, с первого взгляда… Я люблю тебя, Эмма!
        Жрица, чувствовавшая, что сейчас прозвучат эти волшебные слова и страстно хотевшая их услышать, отпрянула, как от удара. На месте Артема стоял Хиан, человек, ради которого она погубила свою жизнь, человек, предавший ее. Наваждение исчезло, но Кемма так и не смогла ответить признанием на признание, вместо этого она тихо произнесла:
        - Но ты совсем не знаешь меня, Артем.
        - Неважно! Я знаю достаточно, чтобы навсегда отдать тебе мое сердце!
        - И ты бы мог поклясться, что никогда не предашь меня? Остался бы рядом, преодолевая вместе со мной самые жестокие испытания?
        - С радостью! Эмма, я клянусь, что…
        - Не надо клятв. Я верю тебе, Артем, и люблю. Тоже с первого взгляда, с первой секунды. Просто я очень боюсь предательства.
        - Нет на свете таких обстоятельств, которые могли бы оттолкнуть нас друг от друга. Я всегда буду с тобой, Эмма!
        Прогуливаясь под старыми яблонями, влюбленные могли бы проговорить до глубокой ночи, а может быть, даже и до утра, но тут идиллию нарушил громкий голос Ольги Федоровны:
        - Артем! Эмма! Вы там не замерзли? Идите в дом! Я уже печенье из духовки достала!
        - Идем, мама!
        Солнце клонилось к горизонту, и в воздухе действительно похолодало. Парочка заторопилась к дому. Пока Ольга Федоровна накрывала стол для повторного чаепития, Артем и Кемма расположились на диванчике в большой комнате, болтая о пустяках. Кемма с любопытством рассматривала дом любимого человека, зная, что вещи очень многое могут рассказать о своем владельце. Она хотела лучше узнать и понять Артема. Но осмотр оказался недолгим - зоркий взгляд жрицы засек разложенный на журнальном столике пасьянс.
        - Откуда они у тебя?!
        - Кто? - удивился Артем, испуганный переменой, произошедшей с любимой девушкой. - О чем ты?
        А Кемма действительно преобразилась - с ее алых губ соскользнула беспечная улыбка, взор стал сосредоточенным, а голос властным:
        - Откуда у тебя эти карты?!
        - Ах, это… Забавная история. Мне навязал их один бомж, я вовсе не собирался делать покупок, но раскошелился. И не зря - Лике они понравились, сестренка любит раскладывать пасьянсы. А почему это так тебя взволновало?
        - Я думала, что судьбу можно изменить, Артем, но это самообман. У каждого из нас свой жребий. - Подойдя к столику, жрица собрала карты, пристально посмотрела в лицо юноше. - Когда-то, несколько тысячелетий назад, я обманула бога мудрости Тота и похитила его книгу, в которой была зашифрована вся мудрость Вселенной. На основе этой книги мне удалось создать волшебные карты, при помощи которых можно не только предсказывать будущее, но и менять его. И теперь они в моих руках, любимый. Сам не ведая того, ты исполнил волю судьбы, передал карты их законной владелице. Теперь мы оба станем богами, новыми Осирисом и Изидой, будем повелевать судьбами смертных. Таков наш жребий!
        Артем со страхом смотрел на девушку. Подобного поворота событий он явно не ожидал, но, преодолев смятение, все же подошел к Кемме, взял ее за руку:
        - Что бы ни случилось, я все равно люблю тебя. Вместе мы сумеем выбраться из самой трудной переделки.
        - Считаешь меня чокнутой? - Глаза жрицы полыхнули гневом. - Сейчас я покажу, на что способна Кемма, обманувшая богов! Уалпага-Асмагааа! Уалпага-Асмагааа!
        Яростно выкрикивая заклинания, Кемма указывала то на диван, то на плюшевое кресло, то на старенький черно-белый телевизор, и ее колдовство обращало предметы в листки бумаги. Золотистые вспышки то и дело озаряли комнату, осенними листьями кружились падавшие на пол рисунки…
        - Уалпага-Асмагааа! - в последний раз произнесла жрица и опустила руку. - Это лишь малая часть того, на что я способна. Мы станем повелителями судьбы! Ты и я - вместе.
        В гробовом молчании они стояли посреди пустой комнаты, попирая ногами валявшиеся повсюду рисунки. Разгневанная жрица Тота внушала Артему ужас, но порой он все же видел в ней Эмму - трогательную беззащитную девушку, которую успел полюбить, на свою беду.
        - Не надо… Остановись. Я полюбил человека, а не богиню. Стань такой, как все, и мы будем счастливы.
        - А если нет?
        - Эта дорога не для меня, Эмма. Прости, но я не пойду за тобой.
        - «Нет на свете таких обстоятельств, которые могли бы оттолкнуть нас друг от друга» - часа не прошло, как прозвучала эта фраза. Ты - лжец, как и все мужчины! - Глаза жрицы сузились, сверкнули недобрым огнем. - Следующая наша встреча окажется для тебя последней! Опасайся мести Кеммы, обманувшей богов!
        Она стремительно вышла за дверь, оставив растерянного Артема посреди опустевшей, заваленной бумагой комнаты.
        - За работу, бездельница! Грядет час моего торжества!
        Уставившаяся в «ящик» Ульяна с трудом оторвалась от очередного шоу, с недоумением посмотрела на ворвавшуюся в комнату жрицу. За последние дни Кемма здорово изменилась, перестала обзывать ее служанкой и рабыней, а потому столь резкое возращение к прежним привычкам встревожило Ульяну. В сердце всколыхнулись подозрения. Вдруг чокнутая ведьма каким-то образом пронюхала о том, что она была сообщницей Конана, узнала о ее роли в неудавшемся покушении? Ульяна поспешно соскользнула с дивана, изогнула спину в низком поклоне:
        - Что угодно великой госпоже?
        - Собери всех: Кристину, Надежду, Марину, Дмитрия. Через час они должны быть здесь.
        - Госпожа, они просто не успеют добраться сюда. А потом, девчонки вроде бы вышли из игры…
        Грозный взор Кеммы оборвал речь девушки:
        - Я не отпускала их и не привыкла, когда рабы пытаются спорить со мной. Даю девчонкам час, иначе они пожалеют о том, что появились на свет. А ты, Ульяна, закупи свечей. Дюжину дюжин или еще больше.
        Ульяна подумала, что в сельмаге у станции может не оказаться столько свечей, да и денег в кошельке у нее было явно негусто, но промолчала - спор с разгневанной Кеммой мог привести к непредсказуемым последствиям. Взяв болтавшийся на шее мобильник, Ульяна набрала номер сестренки…
        - Я буду у себя. - Жрица остановилась на пороге. - Когда закончишь со свечами, поднимись наверх, поможешь мне одеться. И пошевеливайся - времени у нас в обрез.
        Страх может творить чудеса - спустя пятьдесят восемь минут после этого разговора вся компания «слуг» уже предстала перед своей госпожой. Облаченная в золотой наряд Кемма сидела перед зеркалом, а Ульяна старательно вплетала в ее черные волосы блестящие висюльки.
        - Вы, кажется, думали, что можете уйти от меня? Впрочем, поговорим об этом позже, когда придет срок…
        Надежда и Марина съежились, отступили за спину Димки, стараясь привлекать к себе как можно меньше внимания, а Ульяна с трудом сдерживала нервную дрожь - чем больше она вспоминала ту ночь, когда Кемма едва не рассталась с жизнью, тем страшнее ей становилось, словно жрица знала ее тайные помыслы, черные думы.
        - Пора. Захватите с собой лопаты, грабли, веревку. - Накинув на плечи просторный плащ, скрывавший великолепие древнеегипетского облачения, Кемма спустилась из мансарды. - Скоро каждый из вас получит по заслугам.
        Странноватая маленькая процессия покинула дачный поселок, спустилась к речке и, перейдя через небольшой мостик, оказалась на противоположном крутом берегу. Кемма поднялась на высокий песчаный холм, посмотрела по сторонам. У ног извивалась серебристая лента реки, над головой темнело звездное безоблачное небо. Огромные звезды глядели с небосвода на дерзкую отступницу, посмевшую бросить вызов богам, все вокруг затаилось в ожидании великого колдовства. Запрокинув голову, жрица посмотрела на звезды и погрозила им маленьким изящным кулачком…
        А Димка с девчонками работали не покладая рук. Следуя приказу жрицы, они вычертили на земле круг диаметром метров пять и теперь тщательно расчищали его поверхность, превращая в ровную, усыпанную мелким песком арену. Вскоре все было готово. Поднявшаяся над горизонтом луна осветила круглую площадку, превратив ее в огромный серебряный диск. Ульяна, расставлявшая свечки по окружности арены, воткнула последнюю из них в песок, подошла к стоявшей в отдалении жрице:
        - Все готово, госпожа. Прикажете зажечь их?
        - Нет. Позже. Вы хорошо поработали, мои «верные» слуги. Подойдите к своей госпоже, я награжу вас за ваши труды.
        Зловещие интонации голоса не оставляли сомнений в намерениях жрицы. Все понимали, что сейчас произойдет нечто ужасное, но не могли даже сдвинуться с места, а потом, вместо того чтобы рвануть в ближайшие кусты, медленно двинулись навстречу Кемме.
        - Трудно скрыть свои мысли, когда в них столько страха и ненависти. Посмотри мне в глаза, Ульяна, расскажи, как подсыпала отраву своей госпоже, а потом предала и того, кому говорила слова любви. Ты отреклась от Конана, как только поняла, что он проиграл! Ты пыталась убить меня, а затем лгала, глядя в лицо! Как ты думаешь, какая награда положена за такую «верную» службу?
        - Прошу вас, будьте милосердны, - пролепетала не своим голосом Ульяна. - Я исправлюсь, встану на путь истинный и все такое. Дайте мне шанс!
        - Милосердна?! А когда меня, опоенную зельем, связанную по рукам и ногам, волокли к болоту, ты вспоминала о милосердии?!
        - Пощадите!
        - Вы все ненавидите меня! Увы, я способна внушать к себе только ненависть… - Кемма помрачнела, представив лицо Артема, потом в упор посмотрела на посеревшую от ужаса Ульяну. - Быть тебе до конца дней гнусной, мерзкой, отвратительной обезьяной!
        Тишину майского вечера нарушило длинное, произнесенное нараспев заклинание, значение большей части слов которого не понимала и сама Кемма. Однако, несмотря на свою древность и неясность, оно отлично сработало и в начале двадцать первого века. Ульяна вскрикнула, отступила на шаг, а потом начала стремительно уменьшаться в размерах. Ее холеные руки стали покрываться шерстью, хорошенькое личико превращаться в подобие грубо сделанной маски, еще миг - и у границы песчаного круга стояла на задних лапах жалкая, ободранная мартышка…
        Никто не проронил ни звука, но глаза «слуг» Кеммы выдавали их подлинные чувства лучше любых фраз. Жрица Тота посмотрела на толпившихся подле нее парня и девчонок. Она собиралась достойно наказать этих жалких людишек, но превращение Ульяны отняло все силы, опустошило душу. А Кемме надо было подготовиться к главному событию этого дня, событию, которое должно было изменить всю ее дальнейшую жизнь…
        - Убирайтесь! Вы мне больше не слуги.
        Они стояли не двигаясь, еще не веря в свое счастливое избавление и ожидая какого-нибудь подвоха.
        - Убирайтесь! - повторила нахмурившаяся Кемма.
        Первой сориентировалась Кристина - подхватив под мышку отчаянно верещавшую и царапавшуюся обезьянку, которой теперь стала ее старшая сестра, девчонка резвым галопом помчалась по склону холма. Остальные спустя мгновение последовали ее примеру, и вскоре Кемма осталась одна под звездным небом. Жрица Тота не чувствовала себя победительницей - до того, как ее заветная цель станет явью, оставались считаные часы, точнее, даже минуты, но не торжество, а горечь наполняла ее разбитое сердце. Она могла создать себе любое будущее, но каким бы оно ни стало, в нем не было места Артему.
        Время текло невыносимо медленно, а тревога возрастала с каждым прошедшим часом. Аннушка боялась пропустить заветный миг, в который ей предстояло освободить тетушку и Алика, боялась, что, взявшись за исполнение ритуала, ошибется, напутает, не сумеет расколдовать пленников нарисованного мира. Она вновь и вновь посматривала на часы, но до полуночи было еще очень далеко. Наконец небо за окном стало потихоньку темнеть, и лиловые сумерки окутали комнату.
        - Тебе пора идти. Если поторопишься, успеешь на нужную электричку.
        За последние дни Аннушке довелось пережить столько невероятных и кошмарных событий, что она даже не испугалась, услышав за своей спиной приятный баритон Шута.
        - Неприлично появляться неожиданно, без приглашения. Мог бы и предупредить, - не оборачиваясь, проговорила она, продолжая рассматривать лежавшие на столе рисунки.
        - Принеся клятву Маат, ты станешь настоящей Хранительницей и сможешь остановить ту, что хочет повелевать Судьбой.
        - Стоп-стоп-стоп! Может быть, ты не в курсе, но я вышла из игры. Мне обманом пытались навязать роль Хранительницы, из-за этого в опасности оказались мои друзья и я сама, короче, мне все ваши египетские чудеса надоели хуже горькой редьки. Единственное, что я действительно должна сделать, - это освободить Александру Георгиевну и Алика.
        Аннушка подняла голову, впервые за время разговора посмотрев на Шута. Тот сидел на краю подоконника, укоризненно покачивая головой. Бубенцы на его колпаке звенели жалобно и тревожно, неестественно румяное лицо уродовала гримаса скорби…
        - Волшебные карты Таро можно раскладывать только один раз в году. Сегодня, ровно в полночь, Кемма сделает расклад, который определит всю ее дальнейшую жизнь. Она хочет стать богиней, а проще говоря - подчинить себе весь мир, и она добьется своего.
        - Меня это не касается. Я обычная девчонка и хочу жить как все. Довольно с меня приключений.
        - Обычная?! - Шут расхохотался. - Твоей силы хватит, чтобы испарить целую гору или хотя бы холм! Твоя судьба была определена три года назад, и этот приговор обжалованию не подлежит. Ты - Хранительница волшебных карт Таро!
        - Почему ты пытаешься помешать Кемме? Ведь она создала и тебя самого, и прочие арканы.
        - Нельзя менять судьбу, какой бы она ни была. Это противоестественно и может нарушить равновесие мироздания. Сейчас все взвешено и отмерено: любое хорошее событие компенсируется плохим, жизнь заканчивается смертью, на смену горю приходит радость, а каждому человеку полагается примерно поровну бед и побед. Если же кто-то заберет себе только хорошее, все пойдет вкривь и вкось, равновесие нарушится, мир постепенно погрузится в хаос.
        - Очень убедительно, но я не собираюсь воевать с Кеммой. Этой ночью я должна освободить тетушку и…
        - Они вполне могут потерпеть до завтра. А сегодня ты должна остановить Кемму! Она потерпела неудачу в любви, ее душа полна гневом и обидой, она может уничтожить весь мир, лишь бы заглушить ненадолго свою боль. Ты же любишь дамские романы, а потому представляешь, на какие безумства способна брошенная, обманутая возлюбленным девушка.
        - Уходи!
        - Тебе решать, Хранительница. Но знай, если сегодня ты не остановишь Кемму, завтра вы все будете жить совсем в другом мире. А коль смиришься со своей судьбой, прежде всего обратись вслух к богине справедливости Маат, поклянись, что никогда не воспользуешься картами Таро в своих целях. И еще имей в виду - на «вечеринку» нельзя опаздывать. Когда жрица сделает расклад, уже невозможно будет переделать ее судьбу. Она станет победительницей, и все твои старания пропадут впустую.
        - Слушать ничего не хочу!
        - Я все же оставлю адресок…
        Шут растворился в воздухе, а на одном из листков блокнота стали проступать четкие, каллиграфические строки. Это была инструкция о том, как проехать в один из дачных поселков и разыскать обосновавшуюся там Кемму. Мрачная Аннушка наблюдала за очередным происходившим на ее глазах маленьким чудом, совершенно не представляя, как ей быть дальше.
        Глава XII
        Приговор Рока
        Вспыхнули одновременно двенадцать дюжин свечей, и магический круг из серебряного сделался золотым. Гордо подняв голову, Кемма вступила на эту «арену», готовясь совершить то, к чему стремилась не один десяток столетий. Став в центре круга, она воздела руки к звездному небу, застыла в неподвижности, уподобившись золотой статуе. Казалось, вся Вселенная вращалась вокруг нее, Кеммы, обманувшей богов, ставшей осью мироздания. До полуночи оставалось несколько минут…
        Артему не давало покоя случившееся. Их объяснение с Эммой больше смахивало на дурной сон и не имело никакого отношения к реальности. Если бы не исчезнувшая из комнаты мебель, он бы вообще решил, что это какой-то странный, злой розыгрыш. Лишь в одном юноша не сомневался: он слишком резко повел себя с Эммой и должен был как-то загладить свою вину. Вот почему в этот поздний час он не отсиживался дома, а бродил по поселку в поисках возлюбленной. Коттедж, в котором она жила, опустел, никто из соседей не видел, куда на этот раз направилась странноватая компания. Время приближалось к полуночи, когда Артем увидел выбежавшую из темноты сестренку Ульяны. На руках она держала какого-то экзотического зверька, а выражение ее лица могло бы напугать и человека с железными нервами.
        - Ты не видела Эмму?
        - Что?! - с ужасом воскликнула Кристина. - Беги, она всех нас убьет!
        Но Артем умел добиваться поставленной цели. Минут пять проговорив с насмерть перепуганной девчонкой, он все же узнал, где сейчас его любимая девушка.
        - Она на холме, за речкой. Но если пойдешь туда - живым не вернешься.
        Артем не послушал ее предупреждения, и вот, спустя совсем немного времени, он стал свидетелем необычной сцены: облаченная в золотое платье девушка стояла посреди огненного круга и, воздев руки к небу, произносила молитву на непонятном языке. Потом она опустилась на колени, с благоговейным трепетом взяла лежавшие на песке карты Таро и начала раскладывать их вокруг себя.
        - Эмма!
        Жрица подняла голову, всматриваясь во мрак, начинавшийся за границей золотого круга.
        - Уходи! Я же сказала тебе, Артем, что новая наша встреча обернется для тебя кошмаром.
        - Послушай, Эмма… Я вел себя, как последний дурак. Нам надо встретиться на нейтральной территории, обсудить все в спокойной обстановке. Я совсем не то имел в виду, когда сказал, что не пойду за тобой. Мне не нравятся все эти фокусы, но я все равно люблю тебя. Ты самая лучшая девушка из всех, которых я встречал в своей жизни…
        Но жрица не слушала Артема, она вспоминала Хиана, и гнев все сильнее разгорался в ее груди. Сколько сладких слов произнес этот красивый лжец, сколько пустых обещаний! Кемма любила Хиана больше жизни, а он отрекся от нее, предал, попытался отдать на растерзание злейшим врагам. Любовь всегда оборачивалась для Кеммы кошмаром, и вот теперь перед ней стоял новый Хиан, заманивавший ее в очередную ловушку… Губы жрицы искривила зловещая усмешка. Собрав лежавшие на песке карты, она перетасовала их и начала делать другой расклад.
        Наблюдавший за ее действиями Артем почувствовал тревогу. Он не понимал, что именно происходило на его глазах, но просто холодел от дурных предчувствий, в один миг захлестнувших душу. Говорили же ему, что он не должен идти за этой ведьмой, однако он, как всегда в подобных случаях, не прислушался к доброму совету. Артем попытался шагнуть внутрь волшебного круга, но какая-то сила отбросила его назад, не позволив приблизиться к жрице. А Кемма продолжала раскладывать карты, и ее глаза горели дьявольским огнем.
        - Ты лгал, когда говорил, что любишь меня. Ты предал меня, а предательство не может оставаться безнаказанным. Надо заняться твоей судьбой, подправить в ней кое-что… - негромко, со зловещими интонациями говорила Кемма, вытягивая из колоды все новые и новые карты. - Я не убью тебя, не превращу в мерзкого крокодила, но сделаю самым несчастным человеком на свете. Ты будешь притягивать к себе несчастья, очень скоро все поймут, что имеют дело с проклятым и отвернутся от тебя.
        - За что?
        - Ненавижу! Ненавижу всех! Весь мир! Тебя! Себя!
        - Эмма!
        - Я - Кемма, обманувшая богов! - Египтянка гордо вскинула голову. - Я - повелительница судьбы! И сейчас я покажу тебе, Артем, какое будущее ожидает предателя!
        Унизанная драгоценными перстнями узенькая ручка дотронулась до первой карты, медленно повернула ее лицом вверх. Изображенный на ней демон с трезубцем в руке зорко смотрел на оторопевшего Артема…
        - Не знаю, слышишь ты меня или нет, Маат, да и вообще, существуешь ли ты на самом деле, но я принесу тебе свою клятву. Я, Анна Калистратова, вступая в должность Хранительницы карт Таро, клянусь никогда не использовать карты в корыстных интересах и оберегать их от посягательств всяких проходимцев. Вот так сойдет? Будем надеяться, что сойдет…
        Решение далось Аннушке нелегко. Вначале она и думать не хотела о том, чтобы на ночь глядя отправиться на поиски жрицы Тота и вступить с ней в решающий бой, но постепенно свыкалась с этой мыслью. Кемму нельзя было назвать законченной злодейкой, но под горячую руку она могла наломать немало дров, покалечить судьбы ни в чем не повинных людей, а потому ее следовало остановить в начале опасного пути. Аннушка всегда была очень ответственной девочкой, серьезно относилась к своим обязанностям и в решающий момент просто не могла оставаться в стороне, делая вид, будто не имеет к этой истории никакого отношения. Она сравнивала предстоящий бой с четвертной контрольной или даже с экзаменом - очень трудным, неприятным делом, от которого невозможно было отвертеться. Только сдав экзамен, человек получал возможность двигаться дальше, строить планы на будущее. Короче, выбора у Аннушки и в самом деле не было.
        Произнеся вслух клятву, делавшую ее Хранительницей волшебных карт, девочка заторопилась в дорогу. Однако она слишком много времени потратила на раздумья и теперь безбожно опаздывала. До полуночи оставалось минут сорок, а она только-только вышла из электрички, очутившись на маленьком безлюдном полустанке. Еще раз перечитав оставленную Шутом записку, Аннушка быстро зашагала по проселочной дороге.
        Никто бы не узнал в этот момент робкую тихоню Аннушку Калистратову. Уверовав в себя, она преобразилась, стала решительной и жесткой, избавилась от вечных сомнений, живших в ее душе. Несмотря на поздний час, Хранительница уверенно шла по безлюдной дороге, готовая дать отпор любому, кто попытался бы встать у нее на пути. И вот блеснула под ногами серебристая лента реки, заскрипел дощатый настил старого моста, а впереди, на вершине холма, замаячила освещенная десятками свечей площадка. Цель была близка. Не сбавляя темпа, Аннушка стремительно поднялась по крутому песчаному склону, остановилась возле магического круга, в центре которого сидела неподвижная, погруженная в раздумья Кемма. Вокруг жрицы лежали открытые гадальные карты. На миг Хранительница дрогнула - похоже, она опоздала, Кемма создала свою судьбу и теперь была неуязвима. Но потом Аннушка взяла себя в руки, решив, что в любом случае продолжит борьбу, и негромко произнесла:
        - Я пришла за картами, Кемма.
        Жрица обернулась. У нее было усталое лицо и печальные, блестевшие от невыплаканных слез глаза:
        - Ты опоздала. Расклад уже сделан.
        - Пока человек жив, все может измениться, и не раз. Не знаю, что ты себе нагадала, Кемма, но я в любом случае сделаю все по-своему.
        - Значит, все-таки бросаешь мне вызов?
        - Да.
        Кемма резко распрямилась:
        - Тогда иди сюда и забери карты, если сможешь.
        Аннушка шагнула вперед, но натолкнулась на невидимую стену, окружавшую колдовской круг. Жрица рассмеялась, сделала пасс руками, обрушивая на свою противницу лавину раскаленного воздуха. Выставленные ладонями вперед руки сумели остановить обжигающий вихрь, однако это было только началом атаки. Разгневанная Кемма обрушила на Хранительницу потоки огня, но та даже не дрогнула, одним взглядом своих огромных прозрачных глаз погасив беснующееся пламя.
        - Ненавижу!
        Огненный шар, пущенный жрицей, должен был снести голову дерзкой девчонке, но вместо этого, резко изменив свою траекторию, едва не убил саму Кемму. Увернувшись от рукотворной шаровой молнии, она выкрикнула очередное магическое заклинание, и вновь огненные стрелы, развернувшись, полетели в сторону их создательницы. Теперь все атаки Кеммы оборачивались против нее самой, а Хранительница твердо стояла на ногах, с легкостью отражая колдовскую агрессию.
        Со стороны это было невероятное, потрясающей красоты зрелище, превосходящее любое пиротехническое шоу. В небо взлетали фонтаны разноцветных искр, над головами непримиримых противниц полыхало северное сияние, метавшиеся в бешеном темпе огненные змеи то сплетались в причудливые узоры, то расползались в разные стороны, оставляя за собой оплавленный след на песке.
        Жрица слабела. Ее колдовство питали ненависть и боль, но постепенно на смену им приходила опустошенность. А Хранительница тем временем как ни в чем не бывало шагнула вперед и легко преодолела невидимую стену, защищавшую жрицу. Теперь в магическом круге стояли двое. Аннушка потянулась к лежавшим на песке картам, и в этот миг собравшая последние силы Кемма крикнула:
        - Уалпага-Асмагааа!
        Расстояние было очень маленьким, но Хранительница все же успела распрямиться, выставить перед собой раскрытую ладонь и твердо произнесла ту самую фразу, что однажды уже помогла ей избежать страшной участи:
        - Пусть твое зло вернется к тебе, Кемма!
        Жрица отчаянно вскрикнула, ее изящная фигурка растаяла в ярко-алом свете небывало мощной вспышки, и почти сразу вершина холма погрузилась в непроглядный мрак. Аннушка еще не успела толком испугаться, что ослепла, но тут же поняла, что с глазами у нее все в порядке - просто они не успели привыкнуть к неверному сиянию луны. Вокруг не было ни огонька, и лишь огромный лунный диск озарял окрестности таинственным серебристым светом.
        Кемма исчезла. В центре круга, на том самом месте, где еще недавно стояла жрица, находился небольшой, в ладонь величиной, овальный предмет. Опасаясь подвоха, Аннушка осторожно приблизилась к нему и увидела великолепно выполненную эмалевую миниатюру. На ней, окруженная золотым сиянием, застыла в напряженной позе египетская царица. Лицо красавицы было непроницаемо, но в ее огромных живых глазах полыхал пугающий и одновременно притягивающий взгляды черный огонь.
        - Ты снова в плену, Кемма. Надеюсь, надолго.
        Отложив портрет, Аннушка принялась рассматривать лежавшие тут же карты. Если Кемма гадала на себя, создавая собственное будущее, то, похоже, в этот миг лишилась рассудка - ее судьбу определяли самые опасные арканы, и легли они к тому же в самых неблагоприятных сочетаниях.
        - Ничего не понимаю… При таком раскладе превращение в рисунок - еще не самый худший жребий. Нарочно не придумаешь столько несчастий! Но зачем она сделала себе такую судьбу?
        - Она гадала не на себя. - Отсидевшийся во время «пиротехнического шоу» в песчаной яме Артем выбрался из своего укрытия, подошел к Аннушке. - Это моя судьба.
        - Но Кемма собиралась стать сегодня богиней!
        - Месть оказалась для нее важнее. Она предпочла погубить меня, вместо того чтобы возвыситься самой.
        - Это была большая ошибка. Если бы она занялась своим будущим, мне бы не удалось с ней справиться. Но почему она так разозлилась на вас?
        - Долгая история. Кемма думала, что я предал ее, однако это было не так.
        Бросив долгий прощальный взгляд на портрет, которым обернулась его возлюбленная, Артем поплелся прочь.
        - Куда же вы?
        - Иду навстречу своей судьбе.
        - Постойте! Я попробую все исправить.
        - Разве такое возможно? Кемма была колдуньей.
        Ничего не ответив, Аннушка начала деловито собирать разложенные на песке карты, потом долго и тщательно перетасовала колоду:
        - Как вас зовут?
        - Артем.
        - Я сделаю для вас новый расклад. - Аннушка крепко сжала в руках волшебные карты Таро, немного помолчала и заговорила строгим, повелительным голосом. - Послушайте меня, Шут и все прочие арканы: то, что нагадала Кемма, - неправильно! Я, ваша Хранительница, приказываю вам вернуть Артему прежнюю судьбу!
        - Думаешь, этого будет достаточно?
        - Вполне.
        Но Аннушка ошибалась. Раз за разом, раскладывая карты, она получала одну и ту же зловещую комбинацию арканов, несмотря на то, что очень тщательно перетасовывала колоду.
        - Бесполезно. Такова моя судьба, и с ней не поспоришь. - Отчаявшийся Артем вновь взял в руки портрет жрицы, с тоской посмотрел в ее жгуче-черные глаза. - Я знал, Кемма, что наша встреча изменит мою жизнь, но не предполагал, что это произойдет таким образом. Любовь порой становится проклятием.
        - Я этого так не оставлю! Ждите меня здесь!
        То, что случилось дальше, произвело на пока еще не привыкшего к чудесам Артема неизгладимое впечатление. Его случайная знакомая, имени которой он так и не узнал, резко встала, крикнула что-то, обращаясь к картам Таро, и неожиданно растаяла в воздухе. Изумленный юноша долго вертел головой, пытаясь понять, куда пропала девочка, а потом сел на краю магического круга, терпеливо ожидая дальнейшего развития событий. Висевшая над холмом луна сочувственно заглядывала в его печальное лицо…
        Синий луг волновался, как море, а перламутровое небо сделалось рубиново-красным. Хранительница стояла в центре огромного круга, откуда были видны все семьдесят восемь картин в пышных позолоченных рамах. Впрочем, большинство персонажей этих магических полотен выбрались в трехмерный мир, показывая, какая судьба ждет несчастного Артема. Зрелище явно не предназначалось для слабонервных. Один вид размахивавшего косой скелета, без разбора сметавшего все, что встречалось на его пути, мог повергнуть в трепет и отчаянного храбреца. Но Аннушка знала: как бы ни страшна была «Смерть», она означала в колоде Таро приход больших перемен, а самым страшным арканом, калечившим жизнь человека, оставался Тифон, иначе - Дьявол, символизировавший собой безжалостный, неотвратимый Рок. Его-то и предстояло усмирить пришедшей в мир Таро Хранительнице.
        Увидев сошедшего с холста Тифона, Аннушка двинулась ему навстречу. Даже вступив в бой с Кеммой, она не испытывала страха, а теперь трепетала, как листок осины на ветру. Тифон был ужасен, но не его массивное, поблескивающее чешуей тело, не его отвратительное лицо внушали неподдельный ужас. Самым страшным оказались глаза Дьявола - холодные, равнодушные, пустые. Они губили надежду, радость, разбивали светлые мечты, они убивали саму человеческую душу, делая ее горсткой серой пыли. Это был взгляд безжалостной, неотвратимой Судьбы… Превозмогая ужас, Аннушка посмотрела прямо в глаза чудовищу:
        - Я, Хранительница карт Таро, именем бога мудрости Тота и его супруги богини справедливости Маат повелеваю вернуть Артему его прежнюю судьбу! Кемма, обманувшая богов, совершила преступление, самовольно изменив будущее этого человека, и мой долг исправить содеянное!
        Голос девочки креп, становился громче, увереннее, а когда она закончила свою краткую речь, то обнаружила, что стоит перед огромной, заключенной в золотую раму картиной. Изображенный на ней Тифон по-прежнему был грозен, но уже не представлял опасности для Артема. Хранительница сумела изменить судьбу ни в чем не повинного юноши, вернула его прежнюю долю.
        - Так-то лучше…
        Смахнув прилипшую ко лбу прядку волос, Аннушка пошла вдоль стоявших на синем лугу картин. Ее внимание привлек холст, на котором парила в окружении четырех созвездий прекрасная женщина.
        - Ты… - Хранительница указала на картину. - Ты завершишь всю эту историю. Таков мой выбор!
        Мир волшебных карт Таро дрогнул, осыпался миллиардами сверкающих осколков, и Аннушка обнаружила, что вновь стоит на вершине холма подле удивленного Артема. Путешествие в иную реальность благополучно завершилось - теперь оставалось проверить его результаты, разложив гадальные карты.
        - Неужели все современные девчонки - колдуньи? - пробормотал следивший за действиями Аннушки Артем. - И как у них это получается?!
        Взяв увесистую колоду, Аннушка наугад вытянула одну карту, повернула ее лицом вверх, с радостью узрев на ней окруженную созвездиями женщину:
        - Вот конец нашей истории! Этот аркан называется «Мир». Он означает, что для всех нас окончилась полоса неопределенности и сомнения. Вот она - благополучная развязка, знаменующая скорый успех, исполнение заветных желаний и подтверждающая правильность избранного пути. Плохое осталось позади, Артем. Так говорят волшебные карты Таро, а они никогда не лгут.
        - Спасибо за все, волшебница. И что ты будешь делать теперь?
        - Вернусь домой, дотяну до следующей полуночи, а потом расколдую Алика и свою тетушку. Честно говоря, я так соскучилась по ее ворчанию! Тетя говорила, что любовь - это нечто вроде безумия. Возможно, в чем-то она и права…
        - А Кемма? Что будет с ней?
        - Пока оставлю ее у себя, а дальше - как решит судьба.
        Погрузив колоду Таро карман куртки, Аннушка подняла с земли искусно выполненную миниатюру с портретом египтянки и не удержалась от желания посмотреть в ее лицо. Огромные черные глаза Кеммы сверкали ненавистью, а пухлые алые губы, казалось, шептали:
        - Мы еще встретимся, Хранительница. Я отомщу за все…
        Спрятав поглубже в карман заколдованный портрет, Аннушка начала торопливо спускаться по склону холма, еще надеясь успеть на последнюю электричку. Артем остался один.