Алмазы Карибского моря Михаил Шторм
        Авантюрист и искатель приключений Дмитрий Быков отправляется в рискованную экспедицию на поиски клада по приглашению своих новых знакомых - Майкла Чернова и его девушки Джейн. Майкл рассказывает легенду, что во времена правления гетьмана Сагайдачного одна из казацких чаек, нагруженная алмазами, достигла берегов Америки, где и были спрятаны драгоценности, которые по сей день не найдены. Чернов владеет старинной картой, на которой отмечено точное местоположение алмазов. Компания для поисков клада подбирается весьма сомнительная. Однако Быков, влюбившийся в красотку Джейн, соглашается принять участие в этой авантюре. С трудом добравшись до места назначения, участники экспедиции наконец сбрасывают маски. Кому же достанутся алмазы казаков? Да и существует ли этот клад на самом деле?
        Михаил Шторм
        Алмазы Карибского моря
        Глава 1
        Прерванный обед
        Дмитрий Быков стоял на смотровой площадке телебашни. Наверху в основном собрались туристы из разных стран, но китайская речь тоже звучала. Его уху она казалась гнусавой и лающей.
        Как и все вокруг, Дмитрий не столько любовался городской панорамой, сколько следил за лентой русла Янцзы, пытаясь определить, насколько быстро поднимается вода в реке. С высоты ста двадцати метров Ухань был как на ладони. Проливные ливни, наконец, прекратились, но воздух над городом все еще был влажным от водяной пыли, а по небу плыли дождевые тучи.
        Быков прилетел в Китай полторы недели назад, но еще ни разу не видел проблеска солнца. Сводки местных новостей напоминали репортажи с фронта, настолько встревоженными выглядели ведущие. Даже без перевода было ясно, что дела плохи. Интернет пестрел сообщениями о том, что в горных ущельях Янцзы поднялась до рекордных высот, и если дамбы не выдержат, то река, вырвавшись из Сычуаньской котловины, затопит все вокруг на десятки километров.
        Дальний конец гигантского двухъярусного моста через реку тонул в свинцовой мгле. Корабли и строения на противоположном берегу были почти не видны. Многоярусная Башня Желтого Журавля торчала из тумана призрачной пагодой, напоминая своими причудливыми очертаниями, что дело происходит в Азии, а точнее - в Китае. Всякий раз, когда Быков осознавал это, ему представлялась географическая карта с изображением этой необъятной страны размером где-то с полторы Европы, раскинувшейся от истоков Амура до Тибета и чуть ли не от Каспийского моря до Желтого.
        Наука давно потеряла счет китайцев. Во всяком случае, Быков не смог бы сказать наверняка, их еще миллиард или уже два. Зато он точно знал, что находится в самой густонаселенной провинции Китая.
        Ты где, Дима?
        В Ухане, что в Хубэе, это прямо на слиянии Янцзы и Хуанхэ, ну, сами знаете…
        Усмехнувшись своим мыслям, Быков нахмурился. Веселого было мало. Город почти весь лежал на равнине. Со всех сторон он был окружен озерами и болотами. Если, не приведи господь, дамбы прорвет, то все вокруг затопит к чертовой матери. Пожалуй, самое разумное - уехать и переждать непогоду где-нибудь в безопасном месте. Несколько проведенных здесь дней были потрачены впустую. Городские власти заказали Быкову фотографии для роскошного фолианта, посвященного двадцативековой истории города. Обычно он не брался за работу подобного рода, но уж больно гонорар был хорош. Китайцы предложили столько, что Быков даже не колебался - собрал вещички, заполнил кофр лучшей фотоаппаратурой и отправился в путь. А теперь, что называется, ждал у Янцзы погоды. Халтурить, используя фильтры для имитации солнечного света, он не желал, а дожди не прекращались.
        Быков вытащил мобильник и позвонил арт-директору заказчика. Обычно Чжоу неплохо изъяснялся по-английски, но сегодня его словно переклинило, и он упорно отказывался понимать сказанное.
        - Послушай, Чжоу,  - твердо произнес Быков.  - Я недавно заходил на сайт синоптиков. Прогноз неутешительный. Сплошные дожди.
        - Надо ждать, Дима,  - сказал китаец голосом человека, привыкшего покоряться судьбе и предлагающего другим делать то же самое.  - Мы не можем остановить проект.
        - А я не могу торчать в этом вашем Ухане!  - Решив, что столь категоричное заявление может оскорбить чувства собеседника, Быков откашлялся и заговорил мягче.  - Чжоу, давайте поступим следующим образом. Я уеду на время сезона дождей и вернусь позже.
        - Невозможно, Дима. Господин Вань Юнь категорически против. Я уполномочен напомнить, что твое время, расходы и проживание оплачены по высшему разряду. Кроме того, ты получил аванс, не забывай.
        - К черту аванс!
        - Внимательно перечитай контракт, Дима,  - мягко предложил Чжоу.  - Там есть пункт о расторжении соглашения. Если это произойдет по твоей инициативе, то ты возмещаешь все выплаты в десятикратном размере. И выплачиваешь неустойку. Это очень большая сумма, Дима. Ты не можешь уехать. Ты остаешься.
        Он был хорошим парнем, этот Чжоу. Они все тут были хорошими парнями. Но при этом оставались китайцами.
        - Какая же все-таки это гадость ваша заливная рыба,  - сказал Быков.
        - Что ты сказал, прости?  - вежливо переспросил Чжоу.
        - Ничего.
        - Значит, все хорошо?
        - Нет, Чжоу,  - с чувством произнес Быков.  - Ничего не хорошо. Все очень плохо. Я чувствую себя проданным в рабство.
        - Я тоже,  - сказал Чжоу.  - Мы все проданы в рабство. У всех есть боссы, которым мы вынуждены подчиняться. А еще у нас есть родные и друзья, и все чего-то требуют от нас.
        - Да ты философ.
        - Я китаец.
        В устах Чжоу это прозвучало, как если бы подразумевалось одно и то же.
        - Дождь начинается,  - сказал Быков.
        - Тогда спускайся с вышки, Дима. А то промокнешь.
        - Откуда ты знаешь, где я нахожусь, Чжоу? Вы что, следите за мной? Боитесь, что я сбегу?
        Китаец деликатно воздержался от прямого ответа.
        - У нас принято поддерживать постоянный контакт с партнерами,  - сказал он.  - Во избежание всякого рода неожиданностей.
        - Это тирания,  - сказал Быков.
        - Есть хорошие новости,  - сменил тему Чжоу, в лучших азиатских традициях уклоняясь от дискуссии.
        - Какие? Господин Вань Юнь приобрел искусственное солнце?
        - Нет, но приготовил тебе приятный сюрприз. Спускайся и узнаешь.
        - Но…
        Это слово было произнесено в пустоту. Чжоу уже отключил телефон. Быков в последний раз поискал взглядом просветы в тучах, не обнаружил таковых и последовал к лифту, смешавшись с кучкой понурых посетителей, которые, вместо того чтобы набраться ярких впечатлений, вымокли под дождем.
        Быков посмотрел на свое отражение в зеркальной стене кабины и постарался прогнать с лица выражение, делающее его похожим на участника похоронной процессии. Морщины на лбу разгладились, и он сразу помолодел лет на десять. Точный возраст Быкова не поддавался определению. Про таких говорят: «где-то около сорока», не уточняя, по какую сторону от этой цифры.
        Если у Быкова и имелось несколько лишних килограммов веса, то они были незаметны, благодаря подтянутой фигуре и привычке держаться прямо. Волосы он отрастил такой длины, что завел обыкновение перевязывать их красной банданой. Вкупе с загаром и усами в форме велосипедного руля это делало его похожим на пирата или мексиканского бандита, потерявшего сомбреро во время перестрелки. Рубаху он носил цвета хаки, с погончиками и нагрудными карманами. Синие джинсы обхватывали талию плотно, благодаря широкому кожаному ремню с массивной латунной пряжкой. За спиной Быкова висел небольшой рюкзачок, которым он, как нынче принято, цеплялся за рюкзаки окружающих.
        Выйдя из лифта, он перехватил ищущий взгляд неожиданно высокой китаянки с такой ровной челкой, что она казалась проведенной под линейку. Моментально опознав его среди туристов, она приблизилась и поздоровалась, добавив:
        - Меня зовут Лу-Лу. Я приглашаю вас пообедать со мной.
        - С удовольствием,  - ответил Быков.  - Но за мой счет.
        - Хорошо,  - согласилась китаянка.  - Но позвольте мне хотя бы выбрать место.
        - Принимается.
        - Какую кухню вы предпочитаете?
        - Находясь в Китае, глупо есть какие-то другие блюда, кроме китайских,  - сказал Быков, недолго думая.
        Лу-Лу просияла улыбкой, свидетельствующей о том, что у нее на сей счет имеется собственное мнение. Тем не менее спорить она не стала, а кивнула:
        - Тогда пойдемте. Я вызову такси. Здесь неподалеку есть хороший ресторан. Там отличная лапша и карпы прямо из реки.
        - Да, карпам сейчас раздолье,  - пошутил Быков, выразительно взглянув на небо.
        - Почему?  - удивилась Лу-Лу.
        Быков вздохнул. В Китае его юмор еще ни разу не сработал. Тут вообще все было по-другому.
        Задумавшись, Быков чуть не столкнулся с велорикшей, который завилял передним колесом и едва не влетел в фургончик, из которого выгружали корзины с креветками. Лу-Лу хихикнула и тут же сделала каменное лицо. По европейским меркам она была очень симпатичной, а как воспринимали ее соотечественники, сказать было невозможно. Будь на то воля Быкова, он бы слегка удлинил ресницы спутницы и сделал ее фарфоровую кожу смуглее, но она и так была хороша. Когда они входили в ресторан, он спросил себя, для чего ему прислали эту девушку, и насторожился. Неужели заказчики решили прибегнуть к такой грубой уловке, чтобы подсластить ему пилюлю? Нет, не может быть! Лу-Лу совсем не похожа на проститутку. С другой стороны, откуда Быкову знать, как выглядят проститутки, тем более китайские?
        - Послушайте, Лу-Лу,  - сказал Быков, когда они сели за стол, накрытый бордовой скатертью,  - я не хочу, чтобы между нами возникли какие-то недоразумения.
        - Недоразумения?  - Ее брови поднялись так высоко, что совершенно исчезли под челкой.
        Ее черные гладкие волосы резко контрастировали с белой блузкой и кремовым костюмом строгого покроя.
        - Скажите, какова цель нашей встречи?  - попросил Быков, отметив про себя, что по-английски «встреча» означает еще и «свидание».  - Вы ожидали меня, чтобы пообедать вместе?
        - Не только,  - ответила Лу-Лу невозмутимо и взяла поданное официанткой меню.
        Быкову пришлось последовать ее примеру. Официантка терпеливо ждала, похожая на восковую фигуру в курточке с застегнутым стоячим воротником. На закуску был выбран салат из морепродуктов с тайским соусом.
        - Что же еще?  - пробормотал Быков, не дождавшись от Лу-Лу продолжения.
        Она притворилась, что неправильно истолковала его вопрос.
        - Суп «Вонтон»,  - сказала она.  - С вонтонами, грибами и молодыми побегами бамбука.
        - Что такое вонтоны?
        - Э-э…  - Лу-Лу пошевелила пальцами.  - Это такие пиньи.
        - Понятно,  - кивнул Быков.  - Очень доходчиво. Знать бы еще, что такое пиньи.
        Выяснилось, что это нечто вроде больших пельменей, плавающих в похлебке. Жадно поедая их, Быков на время позабыл о своих сомнениях и вспомнил о них, лишь когда подали вино. Это насторожило его еще сильнее. Он пробыл в Китае достаточно долго, чтобы заметить, что в здешних кафе и ресторанах не принято пить спиртное.
        Заметив его насупленные брови, Лу-Лу звонко расхохоталась:
        - Прошу вас, не ведите себя как Джеймс Бонд, которого пытается соблазнить роковая красотка. Попробуйте Хуан-цзю, прошу вас. Это наше лучшее рисовое вино. Запах может показаться вам странным, но это с непривычки. Смелее!
        Она придвинула к Быкову свой бокал, предлагая наполнить его. Вино было не просто красное, а почти коричневое, цвета забродившего сока. С усилием сделав глоток, Быков набросился на утку по-пекински, которую пробовал в разных концах света и всегда находил изумительной.
        - Нравится?  - поинтересовалась Лу-Лу, деликатно поедая кусочки салата.
        - Отличная утка,  - сказал Быков, ткнув вилкой в ножку.
        - А вино?
        - Необычный букет.
        Под взглядом Лу-Лу пришлось сделать еще один глоток. После этого Быков пообещал себе, что никогда больше не станет пить рисового вина. Он привык к виноградному и предпочитал прослыть ретроградом и реакционером, чем вливать в себя это Хуан-цзю, или как там его.
        - Почему меня не отпускают из города?  - осведомился Быков между делом.
        - Господин Вань Юнь человек очень строгих правил,  - пояснила Лу-Лу таким тоном, будто речь зашла о некотором божестве, которое слушает их разговор и может рассердиться на недостаточное проявление почтительности.  - Он любит, чтобы все шло по намеченному им плану.
        - Понятно. А я, выходит, люблю, чтобы все летело кувырком?
        - В данном случае важно мнение господина Вань Юня.
        - Почему?
        - Потому что он платит.
        Возразить против этого было нечего. Известно, что кто платит, тот и заказывает музыку. Однако Быкову было трудно смириться с ролью управляемого паяца. Неизвестно, что послужило тому причиной, скверное вино или ненастная погода, но настроение Быкова резко испортилось - испортилось настолько, что он сказал:
        - По всей видимости, я буду вынужден разорвать контракт.
        - Вы понесете большие потери, как финансовые, так и моральные,  - предупредила Лу-Лу.
        - Чжоу говорил. Но в суде я буду ссылаться на форс-мажор. Так и передайте своему шефу. У нас возникли обстоятельства природного характера и непреодолимой силы, препятствующие выполнению взятых на себя обязательств.
        - Форс-мажором признаются войны, катастрофы или стихийные бедствия,  - заученно протараторила Лу-Лу.
        - А у нас тут разве не стихийное бедствие?  - спросил Быков.
        Он включил смартфон и зачитал с экрана: «В результате прорыва дамбы в провинции Хубэй в районе крупнейшей гидроэлектростанции «Три ущелья» погибли не менее сорока человек, без вести пропавшими числятся еще тридцать местных жителей…»
        - Черт!  - Быков не заметил, как залпом осушил бокал и даже не скривился.  - Кажется, началось. Вот вам и форс-мажор, называется, накликали.
        - Так уже бывало,  - поспешно заверила его Лу-Лу.  - Хуанхэ такая бурная река и так часто выходит из берегов, что получила прозвище «Печаль Китая».
        - Это должно вселить в меня оптимизм?
        - Да,  - подтвердила китаянка, не моргнув глазом.
        - Почему, интересно знать?
        - Потому что каждый раз нам пророчили чуть ли не всемирный потоп, а потом это оказывалось фейком.
        - Я не собираюсь оставаться здесь и проверять, верны ли ваши предположения,  - твердо заявил Быков.  - Мы имеем классическую форс-мажорную ситуацию. Я уезжаю.
        - Господин Вань Юнь предвидел такой вариант,  - сказала Лу-Лу, открывая сумку.  - Поэтому он меня и прислал.
        На стол лег пухлый конверт и скользнул в сторону Быкова. Он прикоснулся к конверту пальцем и спросил:
        - Что внутри?
        - Деньги. Мы решили, что вам могут пригодиться наличные доллары. Но если хотите, их можно перевести на карту.
        Быков не успел ответить, как ему пришлось столкнуться еще с одним выбором. Десерт, поставленный официанткой на стол, показался ему странноватым.
        - Что это?  - спросил он.
        - Огурец в тесте,  - ответила Лу-Лу.  - Он с сахаром. Очень вкусный. Почему бы нам не выпить еще?
        - Рисовое вино под сладкий огурчик,  - пробормотал Быков.  - Прекрасная идея.
        - Это означает, что ты остаешься?
        Ответить Быков не успел.
        Глава 2
        Форс-мажорные обстоятельства
        Мощный удар потряс ресторан, как коробок, по которому с размаху ударили молотком. Стеклянный фасад с грохотом обрушился, и внутрь въехала кабина автобуса, из которой очумело смотрел водитель с кровавыми усами под носом.
        Посетители, рухнувшие на пол вместе с опрокинутыми столами, кричали, расползаясь по сторонам. Ошеломленно наблюдая за ними, Быков увидел, что им приходится передвигаться в воде. Она затекала в ресторан снаружи сквозь вышибленную дверь и окно.
        Улицу оглашали гудки автомобилей и вой сработавших противоугонных сирен. Мимо бежали люди - и все в одном направлении.
        - Вот тебе и форс-мажор,  - пробормотал Быков, потрясенный до глубины души.
        Дамбу все же прорвало. Или даже не одну, судя по той скорости, с которой ресторан наполнялся водой.
        Водитель автобуса попытался дать задний ход, но уперся в какое-то препятствие и выпрыгнул из кабины, подняв тучу брызг. Мутный поток доходил уже до колен.
        - Бежим,  - сказал Быков, властно беря Лу-Лу за руку.  - Нужно выбираться отсюда.
        Она подчинилась, притихшая и напуганная, словно маленькая девочка. Все, кто находился в ресторане, ломились наружу, отталкивая друг-друга. Когда повар в скособоченном колпаке попробовал потеснить Лу-Лу, чтобы выскользнуть первым, Быков сгреб его за шкирку и отшвырнул прочь, как нашкодившего кота. Повар, цепляясь за стулья, повалился в коричневую воду и окунулся в нее с головой.
        - Осторожнее, не порежься!
        Быков подсадил спутницу и помог ей выбраться наружу. Пока он занимался этим, сильный удар по голове оглушил его и заставил слепо переступать с ноги на ногу, чтобы сохранить равновесие. Повар подскочил сбоку и занес бутылку для повторного удара. Его глаза были абсолютно черные и безумные, как у насекомого. Быков поймал его пятерней, сжал и оттолкнул от себя. Китаец попятился и опять окунулся в тот холодный грязный бульон, который быстро заполнял помещение. Не дожидаясь, пока он вынырнет и вооружится чем-нибудь посущественнее, чем винная бутылка, Быков выбрался на улицу, где воды было почти по пояс.
        Люди уже не просто бежали, их подгонял бурный поток, а некоторых нес, ударяя о машины и столбы. Движение было парализовано. За потерявшим управление автобусом образовался затор, и тем, кто утыкался в него, приходилось перебираться по крышам и капотам автомобилей. Мокрая, отяжелевшая одежда мешала беглецам, они падали и хватались за соседей, чтобы встать или удержаться на ногах.
        Лу-Лу была уже далеко, призывно оглядываясь на Быкова. Было видно, что она хочет остановиться, но не может. Он догнал ее, схватил за локоть и заставил свернуть в боковую улочку.
        - Зачем?  - испугалась она.  - Все бегут туда!
        - Вниз по склону,  - пропыхтел Быков.  - А вода куда течет, по-твоему?
        - Не понимаю.
        - И не надо. Просто доверься мне.
        Вместо того чтобы послушаться, Лу-Лу неожиданно вырвалась и побежала обратно, расплескивая воду, которой тут было значительно меньше, чем внизу.
        - Куда?!  - взревел Быков.  - Стой!
        Она повернула к нему лицо, сравнявшееся по цвету с белой блузкой, и крикнула в ответ:
        - Там деньги!
        Она вспомнила о конверте, оставшемся на столе в ресторане. Как можно было надеяться найти его среди всего этого столпотворения? Поиски китаянки были обречены на неудачу. И все же Быков последовал за ней. Дело было не в деньгах. Он попал в переделку вместе с Лу-Лу, а значит, отвечал за нее.
        - Подожди!  - окликнул он.  - Вместе пойдем.
        Она хотела остановиться, но течение не позволило, снося ее вниз по запруженной улице. Осознав опасность, Лу-Лу закричала пронзительно и тоскливо, как зверушка, попавшая в наводнение.
        Из коричневой воды виднелись только крыши автомобилей, на которых тут и там торчали жалкие кучки людей, надеющихся спастись на этих ненадежных островках. Вокруг бурлил поток, все быстрее набирающий силу. Только теперь Быков ощутил, как холодна вода и как мощен ее напор. Бороться со стихией было полным безумием, но, выругавшись, он принялся догонять Лу-Лу. Делать это пришлось вплавь, поскольку на цыпочках с задранной головой далеко не уйдешь.
        Рядом с Быковым, тараща глаза и судорожно дергая лапами, плыла собака. Он хотел затолкнуть ее на кабину грузовика, но заметил с другой стороны мальчонку и переключился на него. Бедняжка совсем продрог и зажмурился, словно боясь смотреть на то, что творилось вокруг. Быков подхватил его под мышки и буквально забросил в открытое окно второго этажа.
        Трудно сказать наверняка, спасется ли мальчик или наводнение достанет его и там, но больше для него ничего нельзя было сделать. Быкова уже несло дальше и, уворачиваясь от препятствий, он торопился подхватить Лу-Лу до того, как она скроется под водой или разобьет голову.
        Мокрая голова китаянки, облепленная волосами, походила на причудливый черный поплавок. Таких «поплавков» вокруг было величайшее множество, и Быков не спускал с Лу-Лу глаз, боясь потерять ее из виду или спутать с кем-нибудь другим.
        Течение замедлялось, но становилось все глубже. Барахтающиеся в воде люди были беспомощны, как муравьи, брошенные в ручей. Их несло, переворачивало, захлестывало, разлучало, кружило водоворотами, затягивало на глубину, расшибало о стены. В этой бурлящей каше трудно было сохранить хладнокровие.
        Быков почувствовал, что начинает паниковать. Если сначала наводнение представлялось небольшим приключением, которое закончится скоро и, главное, благополучно, то теперь началась паника, леденящая душу, в то время как холодная вода сковывала мышцы. Было жутко видеть, как живых людей подминают машины, перекатываемые бурным потоком. Оглянувшись, он увидел, что его догоняет вспененный вал, несущий превеликое множество предметов, способных проломить череп и отправить ко дну. Быков едва разминулся со здоровенным резиновым скатом, поднырнул под сорванное уличное ограждение, пробкой выскочил на поверхность и понял, что не видит бедняжку Лу-Лу.
        Еще надеясь догнать ее, он позволил течению нести себя по улице, превратившейся в узкое речное русло. Грязная вода кипела и бурлила, вливаясь в окна, которые оказались открытыми или разбитыми. Повсюду происходили свои трагедии. Вот вынырнула слева человеческая голова с безумно вытаращенными глазами, схватила ртом воздух и опять пропала, возможно, насовсем. А вот пронесло мимо женское тело… А вот собачье… А дальше кошка пытается пересечь бурный поток… А там голый ребенок кричит на балконе… Взрослые причитают на крыше… Надувную лодку перевернуло вместе с теми, кто в ней находился…
        Отрывочные картинки мелькали перед глазами Быкова, как кадры фильма или телевизионного репортажа. Люди обожают пощекотать себе нервы зрелищами катастроф и кровопролитий. Происходящее воспринимается ими как кино. Они не сочувствуют чужой беде, они не способны ощутить себя на месте утопающих, горящих, падающих в самолетах, убегающих от террористов. Так устроена наша психика, и, наверное, это правильно, потому что без отстраненного отношения к мировым трагедиям мы бы свихнулись или умерли от сердечного приступа. Но все же есть что-то кощунственное, согласитесь, в том, чтобы следить за наводнением в далекой стране, комфортно устроившись перед экраном и жуя, допустим, конфету. Потому что природные катаклизмы - это всегда беда: утраченные жизни, сломанные судьбы, погибшие родственники, уничтоженные жилища, рухнувшие надежды.
        Быков видел это воочию, и сердце его разрывалось от горя. Он потерял Лу-Лу и сумел помочь только двоим, прежде чем его помыслы целиком заняла отчаянная борьба за собственную жизнь, потребовав максимального напряжения всех сил.
        Поток вырвался на открытое пространство, соединившись здесь с другими такими же желто-коричневыми потоками. Образовавшееся озеро было таким глубоким, что столбы и опоры выглядывали над поверхностью лишь наполовину. Повсюду, сколько хватало глаз, разлилась вода, где-то бурля, где-то кружась и волнуясь, но в общей своей массе заполняя долину до самого горизонта.
        Спасение можно было найти только на разбросанных там и сям крышах промышленных строений и металлических ангаров. Десятки китайцев уже забрались туда или только карабкались наверх, помогая друг другу и поддерживая товарищей по несчастью ободряющими криками.
        Быков наметил для себя один такой спасительный островок и направился туда, когда раскатистый грохот над головой заставил его поднять голову. Он увидел большой сине-белый вертолет с болтающимся трапом, спущенным для тех несчастных, которые сгрудились на краю алюминиевой кровли какого-то склада или цеха. Пилот хотел сделать плавный круг, чтобы зависнуть прямо над крышей, но не заметил проводов, протянутых между опорами.
        Вспыхнуло, полетели искры. Вертолет качнуло, он попытался выйти из крена, но вместо этого врезался в угол здания и, задрав хвост, рухнул прямо на тех, кого собирался спасать. Рокот двигателя сменился многоголосым воплем ужаса. Быков, оцепенев от неожиданности, проследил, как прямо над его головой пролетела отломанная лопасть, а потом еще какие-то куски и осколки. Увлекаемый течением, он видел, как выжившие выбираются из-под обломков и вытаскивают раненых. Вертолет горел, пуская в небо столб дыма. Когда рванули баки с горючим, Быков был уже далеко, но ему показалось, что и до него достала тепловая волна.
        Сразу после этого полил дождь, словно спеша погасить пламя. Теперь вода была повсюду - снизу, сверху, куда ни повернись. Быков увидел прямо по курсу серебристую цилиндрическую емкость, в каких обычно хранится горючее или химикаты. Она торчала особняком и возвышалась над безбрежным затоном, словно неприступная башня. Наверх вела металлическая лесенка. По ней уже успело взобраться несколько человек, с верхней площадки они взирали на проплывающих мимо.
        Быкову потребовалось бы менее пяти минут, чтобы добраться туда, но его задержал душераздирающий крик молодой матери, уронившей младенца с плота, на котором она плыла вместе с другими женщинами. Должно быть, намокший малыш выскользнул из рук, когда она перекладывала его поудобнее. Шлепнувшись в воду, он тотчас утонул, даже не попытавшись удержать головку над поверхностью.
        Быков рванул к месту падения с такой скоростью, которой не ожидал от себя после столь долгого времени, проведенного в холодной воде. Прикинув, что расходящиеся круги плывут по течению вместе с плотом, он взял чуть правее и нырнул, даже на глубине слыша визг женщин над собой.
        Ему повезло. Провидение направило его прямо к цели. Нащупав маленькое тельце, Быков подхватил его и устремился вверх.
        Рывок за левую штанину удержал его под водой. С отчаянием осознав, что за что-то зацепился, Быков, на сколько смог, поднял младенца над головой. О себе он в этот момент не думал - только о том, что тельце в его руках трепыхается и, если никто не придет на помощь, может выскользнуть из мокрых ладоней. Почувствовав прикосновение чужих рук, он выждал немного, давая возможность взять ребенка покрепче, а потом разжал пальцы.
        Счастливая мать поплыла догонять плот, напоследок лягнув Быкова в лоб. От неожиданности он выпустил из легких часть драгоценного воздуха. Штанина не поддавалась. Изогнувшись, Быков нащупал загнутый крючком штырь, за который зацепился, когда всплывал со спасенным ребенком. Джинсовая ткань оказалась слишком прочной, чтобы порвать ее руками. Пришлось повозиться, освобождаясь от крюка. Когда Быков наконец вынырнул, он почти задохнулся и долго барахтался на месте, приходя в себя.
        Мимо проплыла мертвая китаянка в расстегнутой белой блузке со съехавшим под грудь лифчиком. Неподвижное лицо ее было строгим и сердитым, как если бы ее возмущал нескромный взгляд, устремленный на нее. Быков отвел глаза и посмотрел снова. Да, это была она. Лу-Лу. Девушка, которую он не сумел спасти. Запоминающаяся сцена для будущих ночных кошмаров.
        С трудом двигая руками и ногами, Быков направился к серебристой башне. У него больше не было сил плыть. Он подумал, что, возможно, никогда не доберется до лестницы, ведущей из воды на спасительную площадку. Тело стало слишком тяжелым и неповоротливым, чтобы держаться на поверхности.
        Когда он, захлебываясь, схватился за железную перекладину, пальцы ничего не чувствовали. Быков задрал голову и увидел три мужских силуэта, глядящих на него сверху. Они не звали его, не подбадривали и не окликали. Просто смотрели. Смотрели молча.
        Быков выплюнул глинистую жижу изо рта и начал трудный подъем, потребовавший усилий не меньше, чем восхождение на Гималаи.
        Глава 3
        Восточные единоборства
        В ледяной воде Быков настолько замерз, что скобы лестницы казались теплыми. Дождь прекратился, но дул сырой, пронизывающий ветер, не дающий ни малейшего шанса согреться. Стискивая зубы, чтобы не стучать ими, как кастаньетами, Быков посмотрел вверх.
        Трое китайцев, стоящих там, по-прежнему молчали, и получалось у них это довольно угрюмо, если не сказать зловеще. До них оставалось перекладин пять, когда один из троицы стал таким образом, чтобы преградить Быкову путь. В это не верилось, но именно так он и сделал. Сомнения окончательно рассеялись, когда китаец заговорил, сопровождая свои слова недвусмысленными жестами. Он показывал, что Быков должен вернуться в воду и плыть дальше. На спасительную башню ему хода не было.
        Китайцы захватили площадку топливного резервуара не единолично. На некотором расстоянии от них стояли молодые мужчина и женщина вполне европейской наружности. Даже беглого взгляда на них было достаточно, чтобы отметить, что оба предпочитают держаться от китайцев подальше и что женщина весьма привлекательна.
        Покосившись на нее, Быков снова посмотрел вверх. Человеку, нависающему над ним, было лет сорок, если, конечно, азиатская наружность позволяла правильно определить его возраст. Он носил длинные волосы, придававшие ему сходство с индейцем. У него был кривой рот и скособоченный нос. Он ткнул пальцем вниз и повторил свое требование, не требующее перевода.
        Быкову предлагалось убраться.
        - В чем дело?  - спросил он по-английски.  - Что не так?
        - Уходи,  - сказал другой китаец.  - Уходи прямо сейчас.
        Его английское произношение было забавным, в отличие от угрожающей внешности. Это был широкий и толстый мужчина с мощными татуированными плечами и такими редкими и коричневыми зубами, будто основное его занятие состояло в том, чтобы беспрерывно курить, запивая сигареты литрами кофе. В настоящий момент он не курил, а грозно взирал на Быкова.
        - Не слушайте их!  - крикнула молодая женщина.  - Поднимайтесь.  - Она повернулась к спутнику.  - Майкл, что же ты молчишь? Ты должен вмешаться!
        Несмотря на мокрые волосы и смытую косметику, она была очень и очень хороша собой. Быкову нравились женщины с такими четко очерченными, правильными лицами, высокими скулами и точеными носами. А еще ему пришлось по душе то, что она оказалась достаточно отважна и благородна для того, чтобы вступиться за незнакомого ей человека.
        Ее же спутник, Майкл, вызвал у Быкова антипатию. Вот он-то предпочел бы не вмешиваться, а оставаться в стороне. Его мужественная, несколько брутальная внешность была сплошным обманом. Это выяснилось, когда в ответ на призыв подруги он примирительно произнес:
        - Пусть сами разбираются, Джейн. Не будем вмешиваться в чужие дела.
        - Нет, будем!  - сердито возразила Джейн и повысила голос:  - Эй, вы! Отойдите от лестницы! Дайте человеку подняться.
        Третий китаец, маленький, верткий, с плоской, как сковородка, физиономией и зубами, не умещающимися в постоянно приоткрытом рту, подскочил к паре и негодующе затараторил, размахивая руками и разбавляя речь такими интернациональными словечками, как «шит» и «фак». Когда он подступил слишком близко, Джейн его бесцеремонно оттолкнула, и к ссоре подключился редкозубый здоровяк с расписными плечами.
        Пользуясь тем, что они выясняют отношения, Быков быстро полез наверх. «Индеец» встретил его ударом ноги, направленным в лицо. Увернувшись от грязной подошвы, Быков поймал ногу противника за щиколотку и дернул. Завершилось это бесславным падением на металлическую поверхность.
        Не дожидаясь, пока поверженный «индеец» встанет, Быков направился к группе спорящих. Здоровяк двинулся ему навстречу, набычившись и расставив локти пошире, что, по его мнению, должно было придать ему максимально грозный вид. Поскольку Быков шел на него, не останавливаясь, он в какой-то момент дрогнул и сделал шаг в сторону. Плосколицый коротышка, как бы невзначай, занял место за его спиной. Что касается Быкова, то он, остановившись между китайскими бузотерами и парой, произнес:
        - По-моему, места тут на всех хватит. Если кому-то не нравится чье-то общество, он может держаться на расстоянии. Я понятно объясняю?
        Китайцы, ворча, присоединились к третьему товарищу и принялись о чем-то совещаться, бросая на соперников недобрые взгляды.
        - Что им не нравится?  - удивился Быков.  - На этой площадке легко разместятся человек сто, и еще свободное пространство останется.
        - Мне кажется, они на меня глаз положили,  - сказала Джейн, не проявляя признаков робости или смущения.  - С одним Майклом они бы легко расправились, а теперь, когда меня охраняют два джентльмена… Ох, простите.  - Она посмотрела Быкову в глаза.  - Большая самонадеянность с моей стороны. Может быть, это не входит в ваши планы?
        - Входит,  - заверил ее Быков твердо и лаконично.
        - Спасибо,  - прочувственно произнес спутник Джейн, протягивая твердую ладонь.  - Будем держаться вместе. Меня зовут Майкл Чернов. Джейн Браун моя невеста.  - Он красноречиво привлек ее к себе.  - Мы здесь в романтическом путешествии.
        - Да, романтики хоть отбавляй,  - улыбнулась она и деликатно высвободилась, чтобы стать независимо и прямо.
        Быков тоже пошутил по этому поводу, представился и спросил, правильно ли он расслышал фамилию Майкла.
        Тот кивнул:
        - Ты правильно догадался, Дима. Очень может быть, что мы с тобой земляки. Но в четырнадцатом году я эмигрировал в Штаты. И говорить мы будем по-английски, если не возражаешь. Джейн чистокровная американка.
        Он снова приобнял ее, и она снова отстранилась, постаравшись сделать это незаметно и ненавязчиво. Чтобы не смущать новых знакомых, Быков оглянулся на китайцев. Они сидели на краю площадки и раскладывали на просушку вещи, извлеченные из карманов.
        - Надеюсь, у них ничего не получится,  - пробормотал Майкл.  - У них там сигареты и зажигалки, а бочка под нами явно взрывоопасная.
        - Да, в таких обычно хранят горючее,  - согласился Быков.
        - Цистерна или пустая, или в нее закачан газ,  - возразила Джейн.
        - Почему ты так думаешь?  - спросили мужчины в один голос.
        - Нет запаха,  - пояснила она.  - Бензин бы вонял на всю округу, сколько его ни закрывай.
        - Это могут быть удобрения,  - сказал Майкл, и сразу стало ясно, что он любит, чтобы последнее слово оставалось за ним.  - В Оклахоме все поля такими бочками утыканы.
        - В любом случае мы этого не выясним,  - примирительно произнес Быков и пнул опечатанную задвижку на люке.  - Тут такие запоры, что без лома не справиться.
        - Вот и хорошо,  - рассудила Джейн.  - А то вы, мужчины, вечно лезете куда не надо.
        - Вы, женщины, тоже,  - заметил Майкл.
        Он обронил это как бы вскользь, но Быков понял, что речь идет о вмешательстве Джейн в его конфликт с китайцами. Это его неприятно покоробило и напомнило ему, что Майкл вовсе не собирался вступаться за него, когда он находился в критической ситуации. Он обнял себя за локти и зябко передернулся.
        - Не жарко,  - сказал он.  - Надеюсь, нас отсюда снимут до ночи.
        - Ты видишь здесь хоть один вертолет?  - спросила Джейн.  - Зато над городом они вьются, как мошкара.  - Она кивнула в сторону Уханя, полускрытого облачной пеленой.  - Похоже на то, что спасатели и армия сейчас брошены туда.
        Она была права, и Быкова снова приятно удивила ее сообразительность, умение анализировать очевидные вещи и делать правильные выводы. Она нравилась ему все больше. Рост и фигура идеальные, глаза умные и чистые, характер что надо. Джейн тоже была одета легко - в шорты и ветровку поверх футболки, но не ежилась и никак не проявляла свое недовольство дискомфортом или страх перед тремя китайцами, бросавшими на нее волчьи взгляды. Обувь она потеряла и стояла на железе босиком - стояла уверенно и спокойно, как будто была капитаном, ведущим корабль через бурю.
        Трудно было сказать, что связывает такую девушку с мужчиной вроде Майкла Чернова. Он был отлично сложен и явно обладал немалой физической силой, но при этом был эгоистичен и, возможно, даже малодушен. Высокий, с приятным мужественным лицом и выпуклыми серыми глазами, он носил шкиперскую бородку и, судя по одежде, предпочитал хипстерский стиль, то есть подчеркнуто дорого и современно. Его брючки и рубашка с крокодильчиком были подпорчены грязной водой, однако все равно смотрелись стильно.
        - Как вас угораздило попасть сюда?  - спросил Быков, присев на ограждение.  - Я вот сидел в ресторане, когда все началось.
        - Какое совпадение!  - захлопала в ладоши Джейн.  - Мы тоже обедали.
        Майкл неодобрительно посмотрел на нее и пожал плечами:
        - Не вижу повода для радости. Еще неизвестно, чем закончится наше приключение. Эти азиаты явно что-то затевают.
        Быков посмотрел в сторону китайцев и увидел, что здоровяк расшатывает перила, явно намереваясь вооружить себя и товарищей увесистыми железными прутьями.
        - Ничего,  - сказал он.  - Я и не в таких переделках бывал, и, как видите, все завершалось благополучно. Для меня,  - добавил он, продолжая следить за опасными соседями.
        - Ты военный?  - заинтересовался Майкл.
        - Бог миловал. Я фотограф и путешественник. Искать приключения на свою голову - вот моя профессия.
        - И где доводилось бывать?
        - Легче сказать, где я не побывал,  - усмехнулся Быков.  - Если сложить все мои маршруты, получится кругосветное путешествие, причем в несколько оборотов вокруг нашего шарика.
        Осознав, что он расхвастался, стремясь произвести впечатление на американку, Быков порозовел и нахмурился. Но Майклу, против ожидания, его бахвальство пришлось по вкусу.
        - Очень может быть, что я сделаю предложение, которое тебя заинтересует, Дима,  - произнес он многообещающе.  - Конечно, в том случае, если мы выберемся отсюда живыми.
        Здоровяк с татуированными плечами раздал прутья товарищам, и теперь все трое внимательно и неотрывно смотрели на наших героев, подобно хищникам, выбравшим себе жертв.
        - Таких надо обламывать сразу,  - сказал Быков.  - Очень резко и очень решительно.
        - Что?  - переспросила Джейн, не понявшая ни слова, потому что по запарке он перешел на свой родной язык.
        - Операция «Напор и натиск»,  - перевел Майкл саркастически.  - Наш приятель собирается напасть на азиатов первым. Преподать им урок.
        Было ясно, что сам он не собирался участвовать в схватке, хотя речь шла о спасении только его, а не Быкова и невесты. Она, кстати, не поняла этого, судя по реплике:
        - Будь осторожен, Майкл.
        - Обязательно.  - Он коротко хохотнул.  - Я буду чертовски осторожен.
        Быков их уже не слушал. Он подошел к ограде, поднатужился, раскачал ее хорошенько и в результате оказался вооруженным куда лучше противников, потому что в руках его находился не какой-то там прут толщиной в палец, а верхняя перекладина, длинная и тяжелая. К счастью, китайцы халтурили не только в производстве ширпотреба, но и при сварочных работах.
        Выразительно помахивая своей полутораметровой палицей, Быков направился к трем азиатским богатырям.
        - Бросайте железяки в воду,  - распорядился он.  - Живо. Повторять два раза не буду.
        - Отдавать нам девушка,  - предложил похожий на индейца негодяй.  - Ты не мешаться.
        - А по башке?
        Вопрос был задан по-русски, поскольку в данном случае была важна интонация, а не слова. Китайские товарищи поняли Быкова правильно.
        Сообразив, что он не собирается уступать, плосколицый взял свой прут на манер дротика и метнул в Быкова, целясь ему в глаза. Достаточно было пригнуться, чтобы железо просвистело над головой. Сразу после этого, даже не распрямившись, Быков ткнул своим штырем «индейца» в пах. Тот, не закончив взмаха, охнул и сложился вдвое.
        В атаку пошел тяжеловес с татуировками. Его прут рассек воздух с таким звуком, будто перед самым носом Быкова прогудел стальной шмель. Пользуясь его замешательством, плосколицый стал заходить сзади, выставив перед собой раскрытый нож.
        Дело начало принимать скверный оборот. Отмахнувшись от маленького китайца, Быков чудом не подставил голову под удар здоровяка. Прут задел ключицу и разодрал рубаху до груди. Боль была такая, что ответный выпад не получился. Маленький китаец бросился со спины. Быков лягнул его ногой и чуть не лишился глаза от удара очухавшегося «индейца».
        Истошно визжа, Джейн прыгнула на спину здоровяку, помешав ему раскроить череп Быкову. Теперь, когда отвечать нужно было не только за себя, его силы словно удесятерились. Первым делом Быков перехватил свою палицу на манер копья и воткнул конец прямо в рот здоровяка, лишив того остатка и без того редких зубов.
        Уловив краем глаза движение слева, он бросился туда и сбил с ног коротышку, не успевшего воспользоваться ножом. Сразу после этого, не теряя ни секунды, Быков ринулся в обратном направлении и со всего размаха опустил стальную рейку на руку «индейца».
        - Отойди, Джейн!  - крикнул он предостерегающе.  - Подальше!
        Американке хватило благоразумия подчиниться с первого раза. Беспрестанно перемещаясь между тремя противниками, Быков наносил удар за ударом, разворачивая свое оружие то так, то эдак, чтобы не давать возможности ни парировать выпады, ни увернуться от них. В результате сражение завершилось его полной победой. Плосколицый, позабыв о своем ноже, полз вдоль ограды, скуля мольбы о пощаде. Здоровяк лежал, уткнувшись лицом в площадку и прикрыв голову руками, и лишь слегка вскрикивал, когда ему перепадало по спине или по ребрам. Третий китаец обливался кровью, скрючившись у ног Быкова и не подавая признаков жизни.
        - Хватит, Дима,  - попросила Джейн.  - Ты их убьешь.
        - Пусть убивает,  - разрешил Майкл.
        Именно вторая реплика, а не первая, заставила Быкова остановиться. Он не собирался никого убивать. Еще меньше ему хотелось подчиняться Майклу. Этот тип отталкивал его в той же мере, в какой притягивала американка. Получилась обратно пропорциональная зависимость какая-то.
        Быков опустил свое оружие и направился в ту часть круга, которую они считали своей. Майкл и Джейн, переглянувшись, последовали за ним. Жених и невеста, тили-тили тесто. Лучше бы ему с ними не встречаться.
        - Ты искалечил этих парней, Дима,  - тихо произнес Майкл.  - Могут быть неприятности.
        - Настоящие неприятности случились бы, если бы я оставался зрителем,  - буркнул Быков.  - Как ты.
        - Я предпочитаю избегать конфликтов, когда это возможно.
        - И у тебя это здорово получается, дорогой,  - съязвила Джейн.
        Майкл уставился на нее своими выпуклыми светлыми глазами и вкрадчиво спросил:
        - Ты чем-то недовольна, дорогая? У тебя есть ко мне претензии?
        Она опустила голову и пожала плечами:
        - Нет.
        - Вот и отлично. Взаимопонимание между нами, как всегда, достигнуто, не так ли? Что? Я не слышу.
        - Да,  - тихо подтвердила Джейн.  - Как обычно.
        - Отлично,  - повторил Майкл, кивая.  - Просто замечательно. Кстати, я забыл спросить, Дима. Ты женат? Нет? Счастливчик. Эти женщины такие спорщицы.
        - Вертолет летит,  - сообщил Быков, внутренне радуясь, что у него появился повод не поддерживать неприятный ему разговор.  - Прямо к нам. Машите руками. Похоже, наше приключение подошло к концу.
        - А вот и нет,  - возразил Майкл, хлопнув его по ушибленному плечу.  - Приключения только начинаются, Дима.
        Глава 4
        Неправильный треугольник
        Следующие два дня они провели вместе. Сначала жили в отеле, в верхней части города, не затронутой наводнением. Апартаменты, снятые Майклом, позволяли разместить там не только Быкова, но еще человека три. Правда, соседство имело свои издержки. Ночью до Быкова несколько раз доносились звуки, которых бы он предпочел не слышать. Неизвестно, как Джейн, но Майкл старался вовсю. Закрытая дверь не была помехой. Спасением для Быкова стал балкон, с которого он мрачно созерцал огни ночного Уханя.
        Утром Майкл с самым невинным видом осведомился, не мешали ли шум гостю.
        - После экстремальных ситуаций в крови возникает переизбыток адреналина,  - пояснил он.  - Джейн нужна была разрядка.
        - Прекрати эти пошлости!  - воскликнула она, покраснев.
        - Естественные потребности не могут быть пошлыми,  - возразил Майкл, заговорщицки подмигнув Быкову.
        Они сидели за столом, поглощая заказанный в номер завтрак. Никаких китайских разносолов. Бекон, яичница, хлопья с молоком, апельсиновый сок и кофе. Сок показался Быкову горьким, а кофе - безвкусным.
        - Я сегодня уезжаю,  - сообщил он.  - Дамбу восстановили, но неизвестно, сколько она продержится. Пока вода сошла, нужно сматываться отсюда.
        - Ты упоминал о каком-то контракте,  - сказал Майкл, прищурив один глаз.
        - Было дело,  - согласился Быков, с недовольным видом пробуя круассан.  - Но я расторг чертов контракт. Тем более что заказчику сейчас не до меня.
        - Большие денежные потери?
        - Никаких потерь. Если не считать потери фотоаппарата. У меня в рюкзаке был отличный «Никон» с панорамным объективом.
        - Ты купишь себе десять таких «никонов», если поедешь со мной.
        - Нет,  - отрезал Быков.
        - С нами,  - поправился Майкл, положив ладонь поверх руки Джейн.
        Из-за этого ей пришлось задержать вилку с наколотым ломтиком бекона. Он соскользнул и упал на желтое дно тарелки.
        Быков пожал плечами:
        - Я не бедствую. И работаю не из-за денег. Вернее, не только из-за них.
        - Да?  - вежливо удивился Майкл.  - Из-за чего еще?
        - Интерес. Цель. Смысл.  - Произнеся эти слова, Быков был вынужден снова пожать плечами.  - Я принимаю только те предложения, которые меня цепляют.
        - Разве мое тебя не зацепило?
        Майкл перехватил быстрый взгляд, брошенный Быковым на Джейн, и торжествующе расхохотался. Она бросила вилку и схватила стакан с оранжадом. Быков вдруг понял, что ночное представление было устроено специально для него. Майкл заметил его интерес к Джейн и нарочно дразнил его. Теперь вот это предложение. Отказаться? Да, это будет разумнее всего.
        - И куда вы направляетесь?  - осведомился Быков с самым равнодушным видом, на который был способен.
        - Скоро узнаешь,  - пообещал Майкл.  - Но сначала мне нужно твое принципиальное согласие, Дима. Предупреждаю, предприятие очень рискованное. Я бы охарактеризовал его как смертельно опасное. Да, это самое подходящее определение.
        - Ты не похож на человека, который любит риск,  - сказал Быков и отставил пустую кофейную чашку.
        Он думал, что Майкл смешается, но тот лишь рассмеялся, беззвучно и радостно.
        - Все правильно, Дима,  - сказал он, отсмеявшись.  - Я не люблю рисковать. Предпочитаю, чтобы это делали за меня другие. Ты подходишь на эту роль по всем параметрам. Там, на цистерне, была проверка. Я хотел посмотреть, на что ты способен.
        Быков быстро перевел взгляд на Джейн. Она опустила ресницы, что можно было принять за подтверждение сказанного. Майкл скомкал салфетку и, подражая баскетболисту, забросил ее в пустой стакан. Движение было точное и выверенное.
        - Я не собираюсь подставлять голову вместо тебя,  - заявил Быков.
        Майкл с сомнением повел бровями.
        - Посмотрим,  - произнес он.  - Что-то подсказывает мне, что ты передумаешь.
        - Вряд ли, Майкл. В данном случае самонадеянность тебя подвела.
        - Я редко ошибаюсь, Дима. Видишь ли, я хорошо знаю человеческую натуру.  - Он встал.  - Дело за малым. Скажи мне, Дима, твои документы в порядке? Не утонули, не испорчены?
        - Они в полном порядке,  - заверил его Быков.  - У меня биометрический паспорт. Ему вода нипочем.
        - Рад слышать,  - сказал Майкл.  - Друзья мои, я вынужден отлучиться на полчасика. Поскучайте тут без меня. А к разговору вернемся, когда я вернусь.
        - Я с тобой,  - быстро сказала Джейн.
        - Не капризничай, малышка. А гостя кто будет занимать? Я быстро.
        Не дожидаясь возражений, Майкл вышел. Джейн смяла салфетку, тоже бросила ее в стакан и не попала. Быков ощутил ее нервозность и вышел на балкон. Через некоторое время она присоединилась к нему, пояснив:
        - Там со стола прибирают. Не помешаю?
        - Нет, конечно,  - буркнул Быков.  - Как можно помешать человеку, который ничего не делает?
        - Я хочу тебе кое-что сказать.
        - Говори.
        - Это сразу две вещи,  - вымолвила Джейн со вздохом.  - Прямо противоположные по смыслу.
        - Какие?  - удивился Быков.
        - Первая: не связывайся с нами. Вторая: соглашайся.
        - Я уже согласился.
        Она облокотилась на перила рядом и повернула к нему лицо:
        - Из-за меня?
        - Просто захотелось и все,  - слукавил Быков.
        - Понятно.
        Джейн выпрямилась и стала смотреть на небо из-под ладони. Сияло солнце, было жарко, глаза слепило от яркой голубизны. Наводнение с его разрушениями и смертями осталось в прошлом. Будто весь этот ужас привиделся или приснился.
        - Что Майкл затевает?  - спросил Быков.  - Полет на Марс? Путешествие к центру земли? Перемещение во времени?
        - Он тебе сам расскажет, Дима.
        - Вы, правда, помолвлены?  - вырвалось у него так неожиданно, что он не успел прикусить язык.
        Она помолчала, прежде чем ответить.
        - Правда.
        - Ты его любишь?
        - Это тебя не касается,  - отрезала Джейн и покинула балкон.
        Когда Быков вернулся в комнату, она сидела с включенным планшетом и что-то читала. Он прошелся от стены до стены, подошел к двери и сказал себе: «Все, хватит. Открывай и уходи. Ты им ничего не должен. Не веди себя как мальчишка, влюбившийся по уши с первого взгляда. Эта американка тебе никто, и ты для нее пустое место. Если ты сейчас уйдешь, то через полчаса она даже не вспомнит о твоем существовании. В данном случае она лишь наживка, на которую должен клюнуть глупый, доверчивый, влюбленный карась. И этот карась - ты, Дима. Майкл все правильно рассчитал. Ты готов принять его предложение, чтобы не разлучаться с Джейн. Ты к черту на рога полезешь, если от тебя потребуют. Не будь идиотом».
        - А я буду,  - буркнул Быков.
        Джейн недоуменно оторвала взгляд от экрана.
        - Что ты сказал?
        - Ничего. Просто мысли вслух.
        - Какие?
        - Разные,  - ответил Быков и сел с включенным телефоном в дальнее кресло.
        Вернувшийся Майкл засмеялся и спросил:
        - Почему молчите?
        - Читаю,  - ответили Быков и Джейн в один голос.
        - Что, Дима? Ты с нами?
        - Допустим. Сначала я хотел бы услышать суть предложения.
        - Нет.  - Майкл покачал головой.  - Я уже говорил. Ты даешь согласие, а потом я рассказываю.
        - Это что-то меняет?
        - Конечно. Я люблю, чтобы все и всегда было по-моему.
        - И это не преувеличение,  - подала голос Джейн, не поднимая головы.
        Их отношения казались Быкову все более странными. Они не были врагами, но, с другой стороны, и на влюбленных не походили. Скорее всего, их связывали деловые отношения. Какие? Ответить на этот вопрос было невозможно, но Быков предположил, что американка по какой-либо причине находится в зависимости от Майкла Чернова. Это кое-что объясняло и ставило на свои места. Вот только собственная роль в этой истории представлялась Быкову тайной, покрытой мраком.
        - Я согласен,  - произнес он.  - Где контракт? Насколько я понимаю, его нужно подписать кровью?
        Майкл захохотал, как будто услышал самую смешную в своей жизни шутку.
        - Подписание потом. А сейчас пора собираться. Сегодня мы вылетаем.
        - Куда?  - спросили Быков и Джейн.
        Опять у них получилось это одновременно. Майкл нахмурился.
        - В Украину,  - ответил он.  - Дима, это по твоей части. Сначала мы направляемся в Запорожье. Оттуда - в Никополь. Тебе приходилось там бывать?
        - В Запорожье был однажды. Там Днепр, плотина, водохранилище… Больше ничего не помню.
        - Как насчет Никополя?
        - Название где-то слышал. Не более того. Наверное, маленький городишко какой-то. Что мы там будем делать?
        - Готовиться,  - сказал Майкл загадочно.
        - К чему?  - спросил Быков.
        - К путешествию.
        - Может быть, ты, наконец, сообщишь, куда именно?
        - В Америку, Дима. В Америку.
        - Из Никополя? В котором, насколько я понимаю, даже аэропорта нет? Мы полетим на воздушном шаре?
        - Мы поплывем,  - сказал Майкл.  - О, это будет незабываемое плавание, обещаю.
        - Хм!
        Быков открыл веб-страницу с информацией о Никополе.
        Так, город в Днепропетровской области, расположен на берегу Каховского водохранилища, то есть фактически на правом берегу Днепра. Население - сто с чем-то тысяч. В Средние века там размещалась какая-то по счету Запорожская Сечь. Там был избран гетманом Богдан Хмельницкий, похоронен легендарный кошевой атаман Иван Сирко. Бла-бла-бла, бла-бла-бла. На панорамной фотографии - россыпь одинаковых серых пятиэтажек, торчащих из зелени.
        - Поплывем в Черное море?  - уточнил Быков, закончив беглое изучение материала.
        - Да,  - кивнул Майкл, собирая вещи и бросая их в сторону открытого чемодана.
        - А потом?
        - В Средиземное, естественно. Иначе как еще попадешь в Америку из Никополя?
        - То есть намечается плавание?
        - Ты удивительно догадлив.
        Ответ был пропитан саркастическим ядом, но Быков не удержался от следующего вопроса:
        - Через Атлантический океан?
        Майкл посмотрел на него, как на кретина, и кивнул. Джоан насмешливо фыркнула.
        - Понятно,  - пробормотал Быков.
        На самом деле ничего ему понятно не было. Совсем. Он находился в полном недоумении и терялся в догадках, но неожиданно это ему понравилось. Впереди его ожидала какая-то тайна, а что бывает интереснее тайн? Только приключения.
        - Когда вылет?  - деловито осведомился Быков.
        - Через три часа,  - сказал Майкл, сверившись с таймером.
        - Тогда я за вещами.
        - Давай, Дима,  - сказала Джейн.  - И помни: если ты надумаешь сбежать, никто тебе претензий не предъявит.
        - Я не сбегу,  - пообещал он.
        И это было чистейшей правдой.
        Глава 5
        Экскурс в историю
        Из Китая в Запорожье прямиком не попадешь, нужны обходные пути. Пришлось лететь сначала в Стамбул, а это, знаете ли, семь с половиной тысяч километров и полсуток пути. К счастью, Майкл Чернов расщедрился на бизнес-класс, так что полет проходил с максимальным комфортом.
        Еще в аэропорту Быков спросил, сколько он должен за билеты, но Майкл широким жестом отверг его предложение.
        - Потом рассчитаемся,  - сказал он.
        Очутившись в салоне «Эйрбаса», Быков спросил себя, почему до этого дня он никогда не летал бизнес-классом. Потом нашел в интернете стоимость одного билета и решил, что лично ему дополнительный комфорт не нужен. Ни этот простор, ни удобный столик между креслами, ни возможность сидеть или полулежать в любой позе, ни пульт с доступом к любым масс-медиа, ни особо радушное отношение стюардесс. Хотя, конечно, это были проделки той самой пресловутой жабы, которая нас давит, когда нам жалко расставаться с деньгами.
        Отсек для богатых путешественников был заполнен лишь наполовину, так что Быкову выпало сидеть одному. Регулируя кресло, которое сгодилось бы для командного центра управления какого-нибудь межпланетного корабля, он с удовольствием вспомнил, что здесь его непременно накормят вкусным обедом, а потом еще поднесут порцию-другую виски или бокал хорошего вина, и оно будет не рисовым, нет, черт возьми, не рисовым, а виноградным, каким и положено быть этому напитку.
        Самолет мягко тронулся с места и, ускоряясь, побежал по бетонной полосе. Находясь в приподнятом настроении, Быков проводил землю взглядом и через несколько минут уже видел перед собой лишь сплошное поле белых облаков, которые только снизу воспринимались как темные дождевые тучи. Здесь, наверху, светило солнце и за ослепительной синевой небосвода угадывалось близкое присутствие космоса.
        Подошел Майкл, по-хозяйски расположился рядом и без перехода спросил:
        - Кто такой Сагайдачный, знаешь?
        - Знакомая фамилия,  - сказал Быков, хмуря лоб.
        - Несет Галя воду, коромысло гнется…
        - Какая Галя?
        - Украинские песни любишь?
        - Не то, чтобы очень.
        - Ой, на гори та й жнэци жнуть,  - немелодично пропел Майкл и пояснил:  - Это песня про Сагайдачного. Народная. Гей! Долю-долю, гей! Казаки идут.
        Он рассмеялся, видя замешательство собеседника. Но не напрасно Быков обладал поистине энциклопедическими знаниями и память имел феноменальную.
        - Есть!  - воскликнул он.  - Вспомнил. Сагайдачный, про которого эта песня, был казацким атаманом. Запорожская Сечь, верно? «Повернысь до нас, Сагайдачный, брось тютюн та люльку, необачный». Что-то в этом роде. Причем, что характерно, он был не эпическим героем, а реальным историческим персонажем. Существование Петра Сагайдачного подтверждается летописями Речи Посполитой, Османской Порты и Российской империи…
        По мере того как Быков говорил, из глубин его памяти всплывали все новые и новые сведения и собирались воедино, наподобие косяка рыб.
        Настоящая его фамилия была Коно… Коне… Конашевич, вот. На свет он появился где-то в конце шестнадцатого века в каком-то селе на Львовщине. По происхождению был шляхтичем, хотя и украинского происхождения. Далее шел пробел или затемнение, как вам будет угодно, а году этак в 1600 объявился наш Петр в Запорожской Сечи, где по казацкому обычаю отказался от родового имени и получил от товарищей прозвище Сагайдак - от названия чехла для лука.
        Тут надо отметить, что отправиться в Сечь и стать там казаком было совсем не то, что побывать на Сорочинской ярмарке. Люди, стекавшиеся туда отовсюду, от Украины и Польши до России и Крымского ханства, были, как правило, беглыми крепостными или разбойниками и объединяла их любовь к вольнице, бесшабашная храбрость и склонность к авантюризму. Кто только ни пытался выжечь огнем этот оплот свободы, возникший прямо посреди степей! Турки, например, платили по пятьдесят червонцев за любую буйную казацкую голову, да только не много их добыли, действуя и коварством, и силою. Зато, почитай, каждый казак ходил в трофейных турецких шароварах и с кривою саблею, которую прежние хозяева называли ятаганом.
        Одним словом, чтобы стать Сагайдачным, Петру Конашевичу пришлось показать, чего он стоит, и доказать, что стоит он дорого. В запорожское товарищество принимали не всякого, кто приходил в Сечь и мог правильно перекреститься и выпить залпом четверть горилки. Главный экзамен проходил на Днепре с его знаменитыми порогами, преграждающими течение, и спускающимися каскадами, подобно исполинским трех- и пятиметровым ступеням. Чтобы добиться признания братством запорожских казаков, Петр проплыл в лодке через все эти водные стремнины, а уж потом показал, как умеет пить водку.
        Кстати говоря, в походах казаки не употребляли даже легких наливок и пива. Это было непреложным законом. При Сагайдачном за его нарушение казнили, так же как и за мародерство и насилие в мирных селениях. И в поход казак отправлялся не в красном жупане, а в сермяжной свитке, да вез с собой чистую холщовую рубаху на случай ранения или гибели в бою. Питались в основном сухарями, соленой таранью да водицей - не только колодезной или родниковой, а какой придется. Спали летом под открытым небом, а зимой - в куренях, представлявших собой шалаши, сплетенные из хвороста и крытые лошадиными шкурами. Крепостные и стрельцы ели сытнее, одевались теплее и рисковали меньше, однако и свобод почти что не имели. Запорожская Сечь была пронизана духом свободы.
        Власть не передавалась здесь по наследству. Атаманов казаки выбирали сами. Из своей среды. И только на один год, а ежели что, так хоть через неделю могли сбросить и в любой момент снова призвать, как это не раз бывало с тем же Сагайдачным, когда он забывал, что атаманская булава в его руке не навечно. Когда с ним приключалась такая неприятность, уплывал он на облюбованный днепровский порог и жил там, пока казаки не звали его возглавить их в очередном походе.
        Вот так в исторических хрониках постепенно вырисовалась фигура славного кошевого атамана Петра Сагайдачного, который первым из вожаков Сечи стал зваться Гетманом Запорожским. Под его водительством запорожцы брали турецкие крепости, жгли эскадры, освобождали тысячи полонян и полонянок и непременно возвращались на родину с богатой добычей.
        - Вообще-то этот Сагайдачный был еще тот тип,  - подвел Быков черту под своими воспоминаниями.  - Храбрый, но жестокий. Умный и развратный. Погиб, как и полагается казаку, на поле боя с саблей в руках, окруженный турками.
        - Мой далекий предок ходил в походы под его началом,  - сообщил Майкл, одновременно улыбаясь стюардессе с сервировочным столиком на колесах.  - Аперитив? Очень вовремя. Мне, пожалуй, бурбона. А мой друг… Дима, ты что будешь?
        - Пиво,  - решил Быков после недолгого раздумья.  - Только не рисового, пожалуйста.
        Стюардесса, ни на миллиметр не сократив улыбчивый оскал, вручила ему холодную банку и оставила товарищей наслаждаться напитками и беседой.
        - Это были морские походы,  - продолжал Майкл, помаленьку прихлебывая кукурузный виски.  - Начал их Петр Сагайдачный в 1612 году, совершив набег на турецкое побережье. Приличное расстояние для двадцатиметровых лодок без киля, а? Тем не менее запорожцы пересекали на них Черное море. Свои суденышки, легкие и юркие, они называли чайками.
        - Точно,  - согласился Быков.
        - Внимание,  - сказал Майкл.  - Переходим к сути. Нас интересует конкретно четырнадцатый год.
        - Ты Крым имеешь в виду?
        - При чем тут Крым? Я говорю про 1614 год. Казаки, естественно, полуостров вниманием не обходили, но все же главной целью их нападений являлась Османская империя…
        - Турция,  - понимающе кивнул Быков.
        - Хватит хвалиться познаниями, Дима,  - оборвал его Майкл.  - Слушай внимательно. Это непосредственно касается того проекта, в который я тебя пригласил. Итак, поплыли казаки через море в Турцию. В сорока чайках их разместилось две тысячи, и, должно быть, им было там тесновато. Но добрались как-то. Разорили Синоп и перебили весь гарнизон крепости. Взяли очень богатую добычу, включая целую гору алмазов…
        - Мальчики, не возражаете, если я с вами посижу?  - спросила Джейн, приблизившись к ним с бокалом в руке.
        Явно не с первым, судя по блестящим глазам и слегка плывущему голосу.
        Майкл повернулся и отрезал:
        - Возражаем.
        - Тебе жалко? Я хочу еще раз послушать.
        - Здесь только два места, милая.
        - Я с тобой посижу, Майкл. На подлокотнике.
        - Нет,  - сказал он.  - Иди на свое место и поспи немного. Ты пьяна.
        Джейн метнула быстрый взгляд на Быкова и покраснела.
        - Майкл!  - произнесла она предостерегающе.
        - Иди, иди,  - повторил он.  - Потом поговорим. Ты нам мешаешь.
        Настал черед Быкова краснеть. Получалось, что он с Майклом заодно. Его так и подмывало сказать, что это не так, но, пока он решался, Джейн резко развернулась на каблуках и вернулась на свое место.
        Майкл испытывающе посмотрел на него:
        - Ты что-то хотел сказать?
        Быков допил пиво и поискал взглядом стюардессу, подумывая, не попросить ли еще баночку.
        - Нет,  - сказал он.
        - Я хочу, чтобы ты усвоил, Дима. Мои отношения с Джейн - это только мои отношения.
        - Мог бы не говорить.
        - Но я говорю,  - произнес Майкл с нажимом.  - Чтобы у нас не было никаких недоразумений.
        - Никаких недоразумений,  - заверил его Быков и призывно поднял руку.  - Девушка! Можно вас?
        Пиво было теплым и горьким. И дальнейший полет показался Быкову невыносимо длинным и тягостным, несмотря на то, что он летел в салоне бизнес-класса и услышал от Майкла еще немало интересного и даже интригующего.
        Глава 6
        Редкая птица
        Запорожье ничем не порадовало. Это был типичный город советской постройки, сохранивший все приметы давно прошедшего времени. Так и казалось, что вот сейчас повернешь голову и увидишь кумачи с надписями «Слава труду», «Слава КПСС» и «Народ и партия едины». Рекламные щиты и вывески выглядели ненастоящими, установленными для камуфляжа.
        Путешественники задержались в Запорожье по просьбе Джейн, которая чувствовала себя неважно после пережитого в Китае и утомительного перелета.
        - Через пару дней это пройдет,  - пообещала она.
        - Надеюсь,  - обронил Майкл недовольно.  - Ох и надоели мне эти твои капризы. Остальные женщины как женщины, а ты вечно со своими недомоганиями!
        После этого выговора Джейн уединилась в номере и даже не вышла к завтраку.
        - Пройдет,  - отмахнулся Майкл, когда Быков поинтересовался, как ее самочувствие.  - Не обращай внимания. Когда живешь с женщиной, нужно быть готовым к тому, что раз в месяц ее подменят и подсунут тебе вместо нее мегеру. Доедай и пошли гулять. Посмотрим этот казацкий город.
        - Запорожье уже после казаков построили,  - возразил Быков.  - Сама Сечь в разные времена находилась в разных местах, сколько тянутся днепровские пороги, а это семьдесят километров с лишним.
        Так и не придумав повода отказаться от совместной прогулки, Быков прикончил резиновую сардельку и потащился за Майклом на осмотр местных достопримечательностей. Они полюбовались заброшенными промышленными зданиями и недостроенными мостами, прогулялись по серым улицам и, недолго думая, отправились на остров Хортица.
        По дороге, рассеянно глядя в окно такси, Быков пытался понять, что его удерживает с американцами теперь: только ли желание находиться рядом с Джейн или же завеса тайны, приоткрывшаяся во время ночного перелета из Стамбула в Запорожье.
        Если по пути из Китая в Турцию Майкл только лишь намекал на свой повышенный интерес к запорожским казакам, то под конец путешествия он разоткровенничался.
        - Дима,  - сказал он,  - я не из тех людей, кто страдает праздным любопытством.
        - Это я понял,  - сказал Быков.
        - Помнишь, я рассказывал тебе про поход Сагайдачного в Турцию?
        - Четырнадцатый год? Конечно, помню.
        - У этой истории было захватывающее продолжение. После разграбления Синопа турки пришли в ярость. Они бросили все свои галеры в погоню, надеясь отбить хотя бы часть похищенного казаками. А тут шторм, как назло. Одна казацкая чайка отбилась и оказалась отрезанной от Днепра…
        Подразумевалась та самая лодка, которая везла алмазы. Опытный и предусмотрительный Сагайдачный распределил добычу по разным суденышкам, чтобы не потерять все сразу в случае крушения или нападения. Драгоценные камни он доверил старшине Григорию Черному. Отбившись от флотилии, он со своими товарищами был замечен турками и был вынужден искать спасения в Босфоре, а потом и в Средиземном море.
        Обратного хода у казаков не было. Турки с ними не церемонились. Захваченных в плен казаков предавали жестокой казни, топтали слонами, разрывали на части цепями, закапывали и сжигали заживо. Уходя от погони, они заблудились, а потом пережили еще несколько бурь, отнесших их к Гибралтарскому проливу. Высадившись среди скал, казаки пополнили запасы воды и продовольствия, а потом стали держать совет, как быть дальше. Проделать обратный путь в одиночку не представлялось возможным. Казацкую чайку непременно перехватили бы или турки, или любые другие воинственные мореплаватели, которыми тогда кишело Средиземное море.
        Старшина Черный предложил попытать счастья в дальних краях. Местные жители, показывая на закат, давали понять, что там лежат обширные плодородные земли. Разве могли прирожденные авантюристы, какими являлись казаки, не поддаться искушению? У них имелся целый сундук драгоценных каменьев, они были вооружены и предпочитали напоследок повидать мир, а не найти бесславный и мучительный конец на Туретчине.
        - В результате они добрались до Ямайки,  - подытожил Майкл, наслаждаясь завороженным выражением лица Быкова.  - Индейцев там успели истребить испанцы, но остров стремительно заполнялся искателями приключений со всех концов света. Образовался этакий пиратский Вавилон. Из восьми тысяч жителей острова полторы тысячи были пиратами или корсарами. В тавернах расплачивались золотом, сорили им на каждом углу. Но и кровь на острове лилась рекой. Казакам хватило ума спрятать алмазы на безлюдном побережье, прежде чем высадиться в гавани, однако там их попросту расстреляли из пушек, приняв за дикарей. Спастись удалось лишь одному.
        - И это был старшина Черный,  - предположил Быков.
        - Совершенно верно, друг мой. А теперь вспомни мою фамилию. Ну? Смелее.
        - Чер… Чернов.
        - Совершенно верно. Он был моим пра-пра… Каким-то там по счету прадедом. Вернулся на родину глубоким стариком, слепым и безногим. Клада так и не нашел, поскольку сам не мог, а довериться кому-то не решился. А проделал он этот путь из Америки в Украину с одной-единственной целью. Передать сыновьям карту, на которой отмечено местонахождение алмазов.
        - Их отыскали?  - спросил Быков.
        Майкл внимательно посмотрел на него и покачал головой.
        - Нет. Их не отыскали.
        - Кажется, я начинаю понимать. Ты один из тех, кто зовет себя искателями сокровищ?
        - Я никак себя не зову. И алмазы для меня не главное. Хотя, возможно, мы их и найдем. Благодаря карте, оставленной моим прапрадедом.
        - Покажешь?  - оживился Быков.
        - Ни за что,  - заверил его Майкл, усмехаясь.  - Во-первых, это семейная реликвия. Во-вторых, мне не нужны конкуренты. В-третьих, как я сказал, цель моего путешествия заключается не в поисках клада, которого, возможно, давным-давно не существует. Я хочу проверить, способна ли казацкая чайка пересечь океан и достичь Карибского бассейна. Вот моя цель.
        Услышанное совершенно не совпадало с образом Майкла Чернова, который успел создаться в мозгу Быкова. Такая метаморфоза попросту не укладывалась в голове.
        - Зачем это тебе?  - спросил он.  - Я имею в виду такое опасное путешествие. Извини, но ты не похож на человека, чтящего память предков.
        Быков до сих пор помнил взгляд Майкла, брошенный на него. Много там чего было: сожаление, чувство превосходства, желание поразить - всего не распознать. А потом, медленно выговаривая каждое слово, Майкл произнес:
        - Ты совершенно прав, Дима. Я не люблю антиквариат ни в каких его проявлениях. Совсем. Дело не в предках. Если мы совершим это плавание, а потом объявим об этом, мы прославимся на весь мир. Такая популярность откроет перед каждым из нас тысячи новых возможностей и останется лишь правильно воспользоваться ими.
        - Погоди, погоди,  - усомнился Быков.  - Я правильно понял, что ты собираешься объявить о путешествии только потом? Почему не заранее? Этим бы мы привлекли к себе внимание всех масс-медиа.
        - Именно этого я и не хочу, Дима. Люди любят сюрпризы. Если открыться сразу, то мы успеем всем надоесть еще до того, как доберемся до Ямайки. Кроме того, ажиотаж будет мешать нам и действовать на нервы. Нет, мы поступим иначе. Ты ведь фотограф, верно? Твоя задача, Дима, будет заключаться в том, чтобы фиксировать каждый день нашего пути, начиная от постройки чайки и заканчивая прибытием на Ямайку.
        - Но как мы докажем, что действительно проделали этот путь?
        - У нас будут свидетели. Нас будет много, не забывай. Понадобятся гребцы, понадобятся специалисты. В таких условиях фальсификация исключена. И нас будут видеть, не забывай. С берега, с проходящих мимо судов, из космоса. Не волнуйся, никто не заподозрит нас в инсценировке.
        После того разговора последние сомнения Быкова отпали. И теперь, высадившись на острове Хортица, он чувствовал себя полноправным участником экспедиции. Страсть к путешествиям и приключениям была у него в крови. Как и повышенный интерес к женскому полу.
        Не поймите неправильно, Быков вовсе не был бабником. Но женщины ему нравились гораздо больше, чем мужчины, и с этим ничего не поделать. В его жизни постоянно вспыхивали и угасали романы, ибо без влюбленности существование становилось тусклым и пресным, как холостяцкий ужин перед телевизором. Быков вовсе не собирался отбивать Джейн или заводить с ней шуры-муры за спиной Майкла. Но ее присутствие приятно будоражило кровь. Плюс к этому Быков прекрасно видел, что отношения жениха и невесты, мягко говоря, далеки от идеальных. Их связывали не столько нежные чувства, сколько какие-то другие, сложные и непонятные Быкову отношения. И если бы Джейн решила расторгнуть помолвку, он несомненно был бы рад этому.
        - О чем ты все время думаешь?  - недовольно спросил Майкл.  - К нему обращаются, а он, как лунатик, ничего не видит и не слышит.
        - Почему не вижу,  - стал оправдываться Быков.  - Это плотина Днепрогэс.  - Он показал.
        - Сам вижу, что плотина. Не повторится здесь то, что в Китае приключилось? Вот что меня беспокоит.
        - Не волнуйся, Майкл. Здесь совсем другая история. Днепр - река не горная. Течет спокойно и не поднимается во время дождей.
        - Разочаровал меня ваш Днепр.
        - Почему?
        - Его любая ворона перелетит и не заметит,  - усмехнулся Майкл.  - Так что Гоголь внес в умы читателей дезинформацию. Мол, редкая птица долетит до середины Днепра. Ложь.
        - Это была гипербола, преувеличение,  - сказал Быков.  - Неужели не ясно? У того же Гоголя два мужика гадают, как далеко уедет колесо, отвалившееся от брички. Они решают, что аж до Москвы.
        - Может быть, может быть,  - сказал Майкл,  - но лично меня Днепр не впечатляет.
        - Здесь находилась самая узкая часть русла. И переправа, которой пользовались все, кому не лень: скифы, печенеги, половцы, татары, турки, славяне. А потом ее взяли под контроль казаки.
        - Небогато жили,  - оценил Майкл, разглядывая церквушку, окруженную жилыми хатами, мастерскими и сторожевыми башнями.
        Реконструкция казацкой крепости выглядела неубедительно.
        - Предлагаю взять велосипеды и прокатиться по острову,  - сказал Быков.  - Все эти достопримечательности для туристов навевают тоску. Лучше природой любоваться.
        - Поехали,  - согласился Майкл.
        Они прокатились вокруг голого скелета легендарного тысячелетнего дуба, под которым якобы сочинялось письмо турецкому султану, сделали селфи на фоне Дурной скалы, где отбывали наказание провинившиеся казаки, и вернулись обратно.
        - Все это ерунда,  - заключил Майкл, пока они ждали такси.  - Очень скоро мы на своей шкуре испытаем, каково это - быть настоящим казаком.
        Он все чаще переходил на русский язык, которым владел куда лучше, чем Быков - английским. Правда, вспоминал молодость лишь в тех случаях, когда рядом не было посторонних. Чувствовалось, что он очень гордится статусом американского гражданина и любит производить впечатление на окружающих. С таксистом этот трюк возымел обратный эффект. Услышав английскую речь Майкла, он не просто задрал цену вдесятеро, но еще и потребовал, чтобы с ним расплатились долларами.
        - Перебьешься,  - осадил его Быков.  - Не раскатывай губу, парень. Мы цены знаем. Или позвонить твоему диспетчеру?
        Таксист доставил их в отель за стандартную плату и проводил таким ненавидящим взглядом, словно они его ограбили.
        - Менталитет аборигенов не меняется, как я вижу,  - прокомментировал Майкл.
        - Я тоже абориген по большому счету,  - напомнил Быков.
        Он хотел добавить, что и сам Майкл не успел стать ни техасским ковбоем, ни голливудским персонажем, однако сдержался.
        В отеле было скучно и жарко, кондиционер не работал, будучи забитым тополиным пухом еще с прошлого года.
        - Почему же не чините?  - спросил Быков у администратора.
        - Средств не хватает,  - ответила она печально.
        - Но ведь постояльцы платят?
        - Постояльцы платят. А средств нет.
        Это была извечная тайна, куда более сакральная, чем, скажем, загадочная русская душа. Деньги здесь, в отличие от Запада, не накапливались и приумножались, а бесследно растворялись, как будто их никогда не было.
        Быков уснул в душном, прогретом за день номере и видел сны, похожие на предсмертную агонию. Ноги не ходили, лестницы вели не туда, нужные двери не обнаруживались, повсюду подстерегали злобные, опасные существа, способные принимать облик то крохотных мышей размером с горошину, то гигантских тираннозавров, преследовавших Быкова до рассвета.
        Насладиться кондиционированной прохладой удалось лишь на следующий день в Никополе, куда новые знакомые прибыли на следующий день, когда Джейн объявила, что ее самочувствие пошло на лад. Правда, во всем городе не нашлось отеля, который бы устроил придирчивых американцев, поэтому, подключившись к интернету, Быков нашел им великолепную трехкомнатную квартиру с видом на Днепр, двумя кондиционерами и тучей комаров, которые предательски объявились ночью, чтобы доказать людям, что существуют вещи похуже жары и ночных кошмаров.
        Утром Майкл и Джейн вышли из своей комнаты бледные и изрядно помятые. Быков пообещал обзавестись приспособлением для отпугивания насекомых и отправился на прогулку. Блуждая по улицам, он старательно искал приметы славного прошлого Никополя, но не находил их. Ничто не намекало на то, что в старину здесь проходили пути, известные как «из варяг в греки» и Чумацкий.
        От казацкой переправы через Днепр давно и следа не осталось. И вряд ли кто-то из никопольцев сознавал, что живет на той земле, где некогда была основана первая Сечь, что отсюда ходил в походы Сагайдачный и что здесь был избран гетманом Богдан Хмельницкий.
        Вернувшись на квартиру, Быков с тайным удовольствием обнаружил, что Джейн скучает в одиночестве, вяло просматривая ленту Инстаграма.
        - Где Майкл?  - спросил он.
        - У него встреча,  - ответила она, не поднимая взгляда.
        На ней была желтая майка, делающая ее похожей на бабочку-лимонницу. Волосы ее были перевязаны лентой в хвост, который болтался при каждом движении головы. Шорты почти не скрывали ног, покрытых блестящей, словно лакированной, кожей. Много бы отдал Быков за право прикасаться к ним всякий раз, когда возникнет такое желание.
        Желание возникло, а права не было. Он сел на дальнее кресло, чтобы не стеснять Джейн, расположившуюся на диване.
        - Встреча?  - переспросил он удивленно.  - Разве Майкл здесь кого-нибудь знает?
        - Когда мы ходили завтракать, он случайно встретил своего знакомого по Майами,  - пояснила Джейн, не поднимая глаз.
        - И что делает в Никополе человек из Майами?
        - Он там отдыхал, а живет здесь, в За… Запо…
        - Запорожье,  - подсказал Быков.
        - Да,  - кивнула она.  - Майкл надеется, что Максим поможет ему собрать команду. Сначала он хотел поручить это тебе, но ты и сам здесь чужак, а тут такой удобный случай подвернулся. Максим спортсмен, и у него много знакомых спортсменов. Очень удобно.  - Джейн отложила смартфон и потянулась.  - Нам ведь нужны мужчины, которые способны грести и управляться с парусами.
        Какое-то нехорошее предчувствие шевельнулось в душе Быкова, но он лишь мысленно отмахнулся. Лихие девяностые остались в далеком прошлом, и бандиты повывелись, перевоплотившись в «титушек» и блюстителей закона. Спортсмены теперь были просто спортсменами, а не «качками» и каратистами из полуподпольных залов.
        - Прекрасно,  - сказал Быков.  - Мне хлопот меньше. Думаешь, они договорятся?
        - Почему нет?  - Джейн пожала голыми плечами.  - Деньги решают все, а у Майкла их достаточно.
        - Чем он зарабатывает?
        - Головой.
        - А конкретней?
        Джейн опять пожала плечами, на этот раз раздраженно:
        - Я не интересуюсь его бизнесом. Мне это не интересно.
        - А ты чем занимаешься?  - не удержался от вопроса Быков и тут же оговорился:  - Извини, если кажусь тебе назойливым.
        - Ничего,  - сказала она.  - Я немного психолог, немного специалист по пиару. Еще не определилась окончательно, кем стану.
        «Как не определилась?  - осведомился Быков мысленно.  - Ты станешь женой Майкла Чернова. Твоя основная профессия на ближайшие годы, сколько бы их ни было».
        - Ты твердо решила путешествовать с нами?  - спросил он.
        - Да,  - подтвердила она, тряхнув своим хвостом.  - А что?
        - Одна женщина в окружении такого количества мужчин,  - Быков с сомнением покачал головой.
        - Ты ревнуешь?  - удивилась Джейн, приподняв бровь.
        - Еще чего!  - Он покраснел.  - Просто наше плавучее средство будет довольно маленькое, насколько я понимаю. Возможны определенные неудобства, если ты понимаешь, о чем я говорю.
        - Понимаю. У меня будет маленькая палатка. Одноместная. Так что будет где уединиться.
        Быков поймал себя на мысли, что ему вовсе не хочется отговаривать Джейн от путешествия, потому что тогда бы ее не было рядом, однако он загнал эгоизм в самый темный угол сознания и прочитал небольшую лекцию об опасностях, подстерегающих мореплавателей в океане. Джейн выслушала его, не перебивая, а потом сказала:
        - Ничего. Я не боюсь. Если что, ты меня спасешь. Да, Дима?
        - Да!  - воскликнул он и кивнул с таким энтузиазмом, будто вознамерился стряхнуть собственную голову с плеч.
        - Тогда все в порядке,  - сказала Джейн и улыбнулась.
        В улыбке ее была примесь печали, и Быкову так сильно захотелось обнять ее, что он буркнул что-то невразумительное и отправился в свою комнату, откуда не выходил до возвращения Майкла. Поставленный себе диагноз был неутешительным.
        Наш Костя, кажется, влюбился.
        В смысле, Дима.
        Глава 7
        В Днепровских плавнях
        Низовой ветер отворачивал нос лодки от берега, не давая ей приблизиться и укрыться в зарослях. И лишь когда дядька Шовкун отобрал у Быкова весла и приналег на них, они с шорохом врезались в камыши и, продравшись сквозь них, вошли в узкую протоку.
        - Учись, сынок,  - сказал Шовкун.  - Пока я жив.
        Был он старше Быкова лет на десять, но предпочитал вести себя так, будто был почти что старцем, наставляющим неразумного юнца. Получалось не обидно, а забавно. К тому же Петро Шовкун как нельзя лучше годился на роль инструктора, который не только покажет, как строить лодку-чайку, но и обучит всяким казацким премудростям и тонкостям.
        Весла в его руках действовали сами по себе, легко и свободно, будто не требовали ни малейшего напряжения. Его лоб был закрыт длинным белым чубом, а рот спрятан за такими же белыми густыми усами. Он носил темно-синюю рубаху в мелкий цветочек и просторные джинсы. Из сандалий торчали коричневые пальцы с выпуклыми желтыми ногтями.
        - Давай дальше я, Петро,  - предложил Быков, которому было неловко сидеть в лодке без дела.
        - Тут дорогу только я отыщу,  - сказал Шовкун.
        Они пропетляли между полузатопленными островками, чудом не зацепились за черную корягу, похожую на тарантула. Наконец, Петро завел лодку в небольшое круглое озеро, затянутое зеленой ряской. За кормой тянулся темный след, изломанный, как трещина, затягивающийся прямо на глазах. Белые лилии и желтые кувшинки покачивались на зеленой поверхности, влажно поблескивая на солнце. Ряска лежала так плотно, что по ней запросто прыгали лягушки. В камышах завозилась спугнутая цапля и притаилась, пережидая, пока люди проплывут мимо. Все было как сотни и тысячи лет назад.
        Быков проследил за шелестящим полетом двух сцепившихся стрекоз и сказал:
        - Все меняется. Кроме природы.
        - Ты про что?  - спросил Шовкун, хмуря лоб под сивым чубом.
        - Плавни, дядька Петро. Они, наверное, такие же, как во времена Запорожской Сечи.
        - Да что ты говоришь, парень!  - усмехнулся Шовкун.  - Перво-наперво, места звались эти Великим Лугом, вот. А во-вторых, не было им тогда конца-краю, не то, что нынче. Тут все было протоками, заводями и озерами покрыто. На тысячи верст.
        - Редкая птица долетит до середины Днепра,  - пробормотал Быков.
        Из озерка они попали на речной простор с островами, поросшими вербами и похожими оттого на плавающие стога.
        - А ты не смейся,  - пробормотал Шовкун.  - Во времена Гоголя так оно и было. В древности и подавно. Еще Геродот про наши места писал. Гилея они прозывались, слыхал? А Днепр был у него Борисфеном, то есть рекой, текущей с севера.
        - Римляне ее окрестили Данапарисом,  - сказал Быков.  - Вот и получился Днепр.
        - Почему Данапарис?  - заинтересовался дядька Шовкун.
        - Река богини Дианы.
        - У славян красивее звучало. Славутич.
        - Согласен,  - сказал Быков.
        - Великая река,  - подытожил Шовкун.  - Жаль, загубили к чертям собачьим. Как перегородили Днепр, так все, приплыли. Кончился Великий Луг. Столько речек исчезло, столько живности перемерло. Только клаптики жалкие и сохранились.
        Он имел в виду лоскуты прежнего Луга. Быков не случайно выбрал эти места. Сначала была идея переместиться в Томаковские или Марганецкие плавни, но потом решили остановить выбор на Червоногригорьевке, куда можно было ездить из города, тратя на дорогу не больше часа в день.
        Находясь на разведке в селе, Быков и познакомился с Петром Шовкуном, местным следопытом, историком-самоучкой и знатоком казачества. Он хранил в своей голове сведения, которых не вычитаешь в Интернете. Например про то, что жителей поселений Сечи, разбросанных по всему Великому Лугу, называли «лугарями» и «камышатниками».
        - Здесь сушим дуба,  - решил Шовкун, подгоняя лодку к берегу, свободному от камыша.
        - Чайку строят из сухого дуба?  - деловито поинтересовался Быков.
        - Ну ты и бестолковый, парень! Сушить дуба - значит лодку вытянуть на берег. Дуб - човен, понял?
        - Понял, дядька Петро. Човен.
        - Так-то лучше.
        Они ступили на травянистую сушу, продрались сквозь заросли, поднялись на пригорок и стали озирать окрестности.
        - Днипро - батько,  - продекламировал Шовкун по- украински, а Сичь - маты, ось де треба вмыраты.
        - Кто автор?  - поинтересовался Быков.
        - Народ. И я в том числе.
        Походив по берегу, Шовкун удовлетворенно кивнул. Повел перед собой рукой и сказал:
        - Лучше места не сыскать. Сюда можно и лес подвезти посуху, я дорогу покажу. До шоссе недалеко, но безлюдно, так что никто не станет вокруг шастать и тырить, что плохо лежит. Плотников я найду, только чтобы с оплатой задержки не было. Иначе бросим все к чертовой матери и разойдемся, сами тогда стройте.
        - Насчет оплаты не беспокойся,  - заверил его Быков.
        - Кто еще позаботится, как не я.
        Шовкун согласился строить чайку не сразу, сперва допытавшись про намерения незнакомой компании. Особенно его смутило то обстоятельство, что казацкий корабль понадобился американцам для того, чтобы плыть в Америку.
        - Про ту историю с отбившейся чайкой я что-то такое слыхал,  - молвил он, задумчиво скребя затылок.  - Интересно проверить. Но почему американцы? Мы сами, что ли, пальцем деланные?
        - Деньги,  - сказал Быков.
        - По-твоему, все за деньги продается, парень?
        Шовкун спросил это таким тоном и с таким видом, что стало ясно: сейчас упрется, и потом его уже с занятой позиции не сдвинешь. Ни долларами не соблазнишь, ни уговорами не переубедишь. Есть люди, которые, если заупрямятся, то потом ни за что на попятный не пойдут, даже себе во вред. Шовкун принадлежал именно к этой категории.
        - Дело не в деньгах,  - сказал Быков.  - Вернее, не только в них. В Америку с бухты-барахты не попадешь. У них границы действительно на замке, не то, что у нас. Майкл берется все уладить. У него какие-то связи в нужном департаменте. Внесем нужные фамилии в реестр - и вперед.
        - Мою тоже вносите,  - сказал Шовкун тогда.
        - Погоди,  - напрягся Быков.  - Насколько я понял, ты будешь отвечать только за строительство, а поплывем мы сами…
        - Если вы такие самостоятельные, то и стройтесь тоже сами.
        - Пойми, дядька Петр, я не начальник экспедиции. Такие вопросы Майкл решает.
        - Вот пусть и решает,  - отрезал Шовкун.  - Как надумает, так скажешь.
        Больше он эту тему не поднимал, не желая проявлять излишней заинтересованности, но было видно, что он ждет ответа и сгорает от нетерпения. Просто склад характера не позволял Шовкуну суетиться. Он свое слово сказал, теперь дело было за другими.
        - Помнишь, мы обсуждали возможность твоего участия в плавании?  - спросил Быков, когда они осмотрели место будущей верфи и сели под ивой заморить червячка.
        - Маразмами не страдаю,  - гордо ответствовал Шовкун, похоже, подразумевая что-то вроде миазмов.
        - Ты плывешь. Если не передумал. Все-таки дело опасное.
        - Я опасностей не боюсь, сынок. Я скуки боюсь. Той тоски смертной, от которой или в гроб ложись, или водкой заливайся. Мужику занятие нужно. У баб хозяйство и дети, а нам дело подавай. Я для себя Сечь нашел. Она меня захватила всего без остатка. Хочешь, парень, правду тебе скажу?
        - Давай, дядька Петро,  - подзадорил Быков.
        Шовкун заговорил не раньше, чем дожевал ломоть хлеба, накрытый салом, и допил молоко из полуторалитровой пластиковой бутылки.
        - Если бы вы мне отказали, я бы все равно чайку взялся строить. И даже даром. Сам не потяну, поскольку такое дело немалых затрат требует. А мечта во мне давно живет.  - Он приложил ладонь к сердцу.  - Очень хочется чайку на воду спустить и самому прочувствовать, каково это. Казаки через моря, почитай, каждое лето ходили, а я все на лодчонке по плавням кружу.  - Шовкун вытер усы и губы пучком травы.  - Даже парус ставил, но тут особо развернуться негде. Все рвусь по Днепру спуститься, да жинка не пускает. «Перевернешься и утонешь, дурень старый»,  - говорит. А я плаваю, что твоя щука.
        - В море штормы бывают,  - обронил Быков.  - Не говоря уже об океане.
        - Но ты ж не погиб?
        - Как видишь.
        - Вот и я не погибну,  - решительно заявил Шовкун.  - Чем мы хуже наших предков? Они смогли, значит, и мы тоже сможем.
        - В этом я с тобой согласен,  - улыбнулся Быков.  - Целиком и полностью.
        - Оставайся сегодня ночевать, парень. Костерок от комарья разведем. У меня про казаков историй - вагон и маленькая тележка. И литр первача припрятан. Посидим, поговорим. Знаешь, что такое казак? От слова «казать», то есть рассказывать. У меня все деды и прадеды из этих мест. Вот гляди.  - Шовкун достал из кармана небольшую, причудливо изогнутую трубку с серебряным мундштуком и крышечкой.  - Это люлька самого атамана Сирко. Я вообще-то не курю, но под первач иногда табачком балуюсь. Дам и тебе подымить.
        Быков почувствовал почти непреодолимое желание принять предложение. Но он опасался, что, поддавшись искушению, проснется с больной головой, а то и закурит по-настоящему, как несколько лет назад. Пришлось срочно подыскивать повод для отказа.
        - Не могу,  - вздохнул Быков.  - Меня партнеры ждут. Я должен им сообщить, что ты согласился. Потом будем доски искать, инструменты и все необходимое. Отплыть нужно не позже сентября, чтобы по теплу по морям пройти. Осенью заштормит так, что мало не покажется.
        - У тебя мобильник есть,  - напомнил Шовкун, проницательно глянув из-под чуба.
        Можно было сказать, что батарея разрядилась, но это было бы явной ложью, которая обидела бы Шовкуна.
        - Твоя взяла,  - махнул рукой Быков.  - Остаюсь. Позвоню своим, пусть без меня шевелиться начинают.
        - Это дело. Тогда будем, парень, рыбу ловить. Без ухи вечерять - себя не уважать.
        - А удочки?
        - Удочки кругом растут, выбирай любую. А снасти всегда со мной.
        Проплыли они до какой-то особой заводи, сели в лодке спинами друг к другу и принялись рыбачить. Черви в банке с землей были у Шовкуна заранее припасены. Он хотел блеснуть перед приезжим удалью и поразить его уловом, однако клевало почему-то больше у Быкова, так что победа осталась за ним.
        - Везучий ты, парень,  - буркнул Шовкун.  - Меня еще никто в рыбалке не обставлял.
        - У тебя, небось, место прикормлено, дядя Петро. Тут у любого дурака клевать будет.
        Благородный жест Быкова успокоил Шовкуна.
        - Место и впрямь знатное,  - самодовольно хмыкнул он и повез Быкова по водяному лабиринту.
        Выбравшись на сушу, они нарвали диких яблок и ягод для утреннего «чаю», как называл Шовкун компот. Набрали валежника, развели костер на черном пепелище возле уютного шалаша, подвесили котелок с варевом, а сами сели и приняли по первой.
        Закусив яблочком, Шовкун тут же налил по второй, а сам разговорился. Рассказывал о водяных и русалках, о несметных сокровищах, спрятанных казаками в этих местах, о предках и волшебных травах, о наживках для рыбалки и службе в армии. Там и уха подоспела, обжигавшая глотку не хуже самогонки. В свою очередь Быков поведал Шовкуну о странах, где побывал, о встрече с морским змеем и блужданиях в Бермудском треугольнике, о поисках затонувшей Атлантиды и непроходимых амазонских джунглях.
        - Говорю же, везунчик ты, Дима,  - произнес Шовкун с нескрываемой завистью. Мало того что любимым делом занимаешься, так тебе еще и платят за это.
        - Теперь и тебе повезло, Петро,  - напомнил Быков, отбросив несколько заискивающую приставку «дядька».
        - И то верно. Как думаешь, не обманет этот твой Майкл?
        - Не должен.
        - Хочется верить. А то если я полгода неизвестно где проболтаюсь, а потом с пустыми карманами вернусь, моя Оксана мне чуприну выскубет. Ты женат?
        - Нет,  - ответил Быков. И вспомнил про Джейн.
        Ему вдруг страстно захотелось вернуться в Никополь и хотя бы мельком повидать американку. Он представил себе, как вваливается в квартиру, пропотевший, пропахший дымом и сивухой, и велел себе не рыпаться. К тому же он не имел права мечтать о Джейн. Она принадлежала другому.
        - Что так?  - спросил Шовкун, раскуривая трубку с аппетитным присвистом.  - Не встретил девушку подходящую? Или…
        Не договорив, он подозрительно скосил глаз. Быков от души расхохотался:
        - Меньше телевизор смотри, Петро. Традиционная у меня ориентация, традиционная, не бойся.
        - Никто не боится.  - Шовкун несколько раз с наслаждением затянулся душистым дымом и передал трубку Быкову.  - Что может «голубой» против настоящего мужика сделать? Они только сюсюкать могут. Так ты из принципа холостой?
        - Все как-то не доходило до женитьбы,  - сказал Быков и помрачнел.
        Вспомнилось вдруг, как много хороших девушек он потерял, как часто спешил куда-то вместо того, чтобы остепениться и зажить спокойной, размеренной жизнью, построить дом, завести семью, окружить себя близкими людьми и милыми сердцу предметами.
        Неужели он так и будет мотаться по свету до конца дней своих, как перекати-поле? А потом? Когда глаз станет не тот, сноровка пропадет, мышцы одряхлеют? Заказы закончатся, выйдет фотограф Быков в тираж. Засядет один в своей холостяцкой квартире и будет сувенирами любоваться, былые подвиги вспоминая. Только молодым и красивым женщинам он будет уже не нужен, ибо им тоже подавай молодых да красивых. Такова мрачная правда жизни.
        - Наливай, Петро,  - попросил Быков, возвращая дымящуюся трубку.
        - Э, да ты, брат, зажурився, я вижу,  - протянул Шовкун.
        - Есть немного.
        - Ну, мы кручину сейчас прогоним, Дима. Горилка - наипервейшее средство против нее.
        Неустойчивые пластиковые стаканы наполнились ядреным первачом. Мужчины выловили из мисок по куску вареной рыбы, посолили круто и выпили, крякнув одновременно. Огненный шар взорвался в желудке Быкова, горячая жидкость побежала по жилам. В голове стало хорошо и пусто, мир слегка размылся перед увлажнившимися глазами.
        - Ночь, гляди-ка,  - произнес он с некоторым удивлением.  - А я и не заметил. Звезды какие…
        - Крупней наших во всем свете не сыщешь,  - похвастался Шовкун.
        - Неправда, Петро. В горах ночное небо ближе, в океане - ярче. Но здесь оно особое, неповторимое.
        Они умолкли, слушая комариный звон и кваканье лягушек. Бутылка опустела. Костер погас. Шовкун подбросил хвороста, навалил сверху дровишек и свернулся рядом, накрывшись брезентовой курткой. Быков полез в шалаш, повозился на пахучем сене, распугивая полевок, и понял вдруг, что, несмотря на выпитое, сейчас не уснет. Выбравшись наружу, он осторожно вытащил из руки Шовкуна остывшую трубку, прикурил от уголька и стал пускать дым, уставившись в огонь.
        Языки пламени исполняли для него дивный, завораживающий танец, знакомый еще первобытным людям. Если не вдаваться в подробности и не всматриваться в детали, то можно было запросто представить себя, сидящим у костра в скифском стойбище, или среди чумаков, или в лагере киевских дружинников. Всхрапывают во сне и переступают с копыта на копыто лошади, негромко судачат о чем-то товарищи, кто-то матерком запустил, кто-то песню затянул. Вон в небе звезда чиркнула, нужно скорей желание загадать. Какое? Простое. Чтобы не сложить буйную головушку в походе, а воротиться домой целым и невредимым, родителей обнять, детишек приласкать, любимую вволю потискать.
        Эх, скорей бы! Ночь темна, неведомая птица орет дурным голосом, беду накликая. Трубка погасла, костер тоже слабеет, на отдельные огоньки рассыпаясь. Надо бы дровишек подкинуть, да сил нет. Сморил сон, сморил окончательно. До шалаша уже не доползти, слишком далеко. Придется так спать, сидя. Нет, лучше лежа.
        Быков мягко повалился на землю, подтянул колени к груди, подложил кулак под голову и захрапел.
        Глава 8
        Держаться на плаву!
        Это был не Майами-Бич. И не Багамы. Песчаный пляж, на который приехали наши друзья, представлял собой песчаную полосу на берегу Каховского водохранилища, которое в Никополе принято называть «морем». Это было сильное преувеличение. Свежий ветер, дующий с востока, был не в состоянии взволновать поверхность по-настоящему. Водоем, он и есть водоем, как ты его не назови.
        Взору открывался не многолюдный городской пляж с пивными шатрами и биотуалетами, а почти безлюдная песчаная полоса. Пустынность пейзажа нарушалась лишь отдаленными фигурками рыбаков, какой-то одинокой собачницей да редкими велосипедистами и бегунами, то и дело возникающими на фоне деревьев.
        - Как вам местечко, господа?  - спросил Максим, обращаясь к спутникам, выбравшимся из машины.
        Это был тот самый знакомый Майкла, который обещал набрать команду для экспедиции. Приятный молодой человек в радужных очках, белой футболке и ярких шортах. Высокий. Чисто выбритый и, что необычно, с гладко причесанными волосами и идеальным пробором - прическа, которая, как полагал Быков, канула в лету еще десять или пятнадцать лет назад. Спортсмены, привезенные Максом для знакомства, были либо взъерошенными, либо острижены слишком коротко, чтобы пользоваться расческами. Пока что они держались в стороне, проявляя удивительную дисциплинированность для штатских парней.
        «Спортсмены,  - напомнил себе Быков.  - Приучены к командной игре и подчинению тренеру. Хотя разве Максим их тренер?»
        - Хорошее место,  - согласился Майкл, осматриваясь.  - Сможем спокойно поговорить, без помех.
        - И шашлычки поедим,  - подмигнул Максим.  - Помнишь еще, что это такое? Или окончательно перешел на барбекю в своей Америке?
        - Что такое «чачли-чки»?  - тихо спросила у Быкова Джейн, которая постепенно училась улавливать отдельные русские слова.
        - Куски мяса, жареные на огне,  - пояснил он, с неудовольствием отметив, что взгляды всей «великолепной семерки» устремлены на американку.
        Он вспомнил, что, скорее всего, она предстанет перед ними в купальном костюме и ощутил приступ ревности. Потом подумал, что эти парни будут пялиться на Джейн несколько месяцев кряду, и расстроился еще сильнее.
        - Я не голодна,  - сказала она.  - Сейчас только утро. Кто ест жареное мясо по утрам?
        - Мы,  - пожал плечами Быков.  - Еще и пивом шашлыки запиваем. В любое время суток.
        - Это не полезно,  - покачала головой Джейн.
        - Скажу тебе больше. Это вредно. Но чертовски вкусно.
        Беседу пришлось прервать, потому что начался процесс знакомства. Макс представлял парней по одному и делал долгие перерывы, давая возможность запомнить имена и внешние черты новых участников экспедиции. Всего их, как уже говорилось, было семеро. По удивительно удачному стечению обстоятельств, они профессионально занимались греблей и работали в местном яхт-клубе инструкторами, охранниками или спасателями.
        «Как по заказу»,  - подумал Быков недовольно. Не нравились ему эти типы, тем более что Джейн поглядывала на них с интересом и даже немного кокетничала. Подавая руку парням, она улыбалась и говорила на ломанном русском языке, что ей очень приятно. В ушах Быкова это звучало двусмысленно. Он поймал себя на том, что хмурится и сердито кусает отросший ус.
        Его немного удивило, что не все парни загорели дочерна, но он решил, что те, что побледнее, работают в охранной службе. Всем было около тридцати лет, плюс-минус три года в ту или иную сторону. Все приехали в шортах и майках, обвешавшись очками, сумками и мобильниками. Головной убор не носил никто. На большинстве были пляжные шлепки с открытой пяткой, хотя присутствовали и кроссовки.
        Запоминая будущих напарников, Быков старался подметить какие-то особенности их внешности и поведения, чтобы облегчить себе задачу.
        Вадим напоминал шкаф с человеческими ногами и головой. Она, в отличие от квадратного торса, была совершенно круглая, с маленькими оттопыренными ушами. Губы у него были такие тонкие и бледные, что рот походил на затянувшийся шрам.
        Рядом с ним постоянно держались двое: Гена и Толян. Первый не вышел ростом, зато отличался шириной плеч. Второй походил на молодого откормленного бычка с томными глазами и кудлатой челочкой на широком лбу.
        Остальные четверо были примерно одинакового роста и различались разве что особыми приметами. Это были хорошо сложенные парни с незапоминающимися, словно бы смазанными лицами. Юрия можно было узнать по нашлепке родимого пятна на щеке. Валентин постоянно ухмылялся. У Жеки никогда не просыхали ноздри, хотя он не сморкался и не чихал. Самвел облысел в раннем возрасте и брил голову, хотя очертания его плеши были все равно видны на голубоватом черепе с запавшими висками.
        Пока Макс и Майкл обсуждали какие-то вопросы, отойдя от остальных на расстояние слышимости, парни занялись установкой раскладных мангалов. Было заметно, что это занятие для них привычное и приятное. Одни споро доставали из багажников бумажные мешки с углем, другие носили ведерки маринованного мяса, готовили шампуры и раздавали желающим холодные банки пива.
        - Пойдем плавать, Дима,  - предложила Джейн.
        - Давай,  - согласился он.
        Они подошли к краю песчаной полосы, остановившись у волнующейся кромки воды, где Джейн начала снимать платье через голову, но зацепилась то ли медальоном, то ли волосами и застыла так, укрытая тканью, но раздетая до бикини снизу. Быкову невольно захотелось заслонить ее, когда он увидел, с какой жадностью следят за ней парни. На лице обернувшегося Майкла возникло не просто недовольное, а гневное выражение.
        - Эй, что ты там возишься?  - крикнул он.
        Джейн что-то поправила, что-то одернула и, наконец, избавилась от платья. Купальник на ней был зеленовато-бирюзовый, гармонирующий с загорелой кожей. Сложена она была безупречно. Быков вспомнил, что опять успел набрать килограмм пять совсем уж лишнего веса и втянул живот.
        Они вошли в прохладную воду сначала по колено, постояли рядом и двинулись дальше. Песчаное дно под ногами было гладким и плотным, из-под ступающих по нему ног поднимались мутные облачка, похожие на дым. Быков поежился на свежем ветру. Он собирался окунуться сразу, чтобы не демонстрировать ту предательскую робость, которая охватывала его всякий раз, когда приходилось лезть в холодную или хотя бы просто прохладную воду. Джейн, заметив, как он наклонился и подался вперед, тоже вытянула руки вперед.
        Но прыгнуть они не успели. Мимо, окатив их брызгами, с гоготом пробежали трое парней и нырнули, всплеснув телами на мелководье. За ними осталась вспененная полоса потревоженной поверхности. Быков натянуто улыбнулся, как бы отдавая должное молодому задору новых товарищей.
        - Странно,  - произнесла Джейн, следя за ними.
        - Что?  - не понял Быков.
        - Только один из них хорошо плавает.
        - И что с того?
        - Они ведь имеют дело с байдарками, яхтами и вообще много времени проводят на воде.
        Осталось лишь отдать должное наблюдательности американки. Она все подметила правильно. Если вырвавшийся вперед пловец рассекал воду более или менее приличным кролем, то двое остальных демонстрировали, если так можно выразиться, доморощенные стили. Юрий (кажется, это был он) плыл саженками, нелепо поворачиваясь всем телом и головой, почти не продвигаясь вперед, несмотря на массу движений и вложенную в них энергию. Самвел (легко идентифицируемый по голому яйцеобразному черепу), тот вообще демонстрировал какую-то позорную смесь женского брасса с плаванием по-собачьи.
        - Они охранники,  - пояснил Быков.  - Секьюрити.
        - Понятно,  - сказала Джейн и окунулась первой.
        Быков легко догнал ее и поплыл рядом.
        - Хорошая вода,  - обронил он, повернувшись к ней.
        - У нее отвратительный вкус,  - поморщилась американка.
        - Обычная речная вода.
        - Я привыкла к морской. А эта напоминает мне наводнение в Китае. Плавай сам, Дима. Я выхожу на берег.
        Когда она повернула обратно, к ней с двух сторон пристроились Самвел и Женя (а не Юрий, как показалось вначале) и сопроводили до берега, где все трое остановились и принялись непринужденно болтать на смешанном наречии. Буркнув под нос словцо, которое он не стал бы употреблять в присутствии Джейн, Быков поплыл вдаль.
        Надеясь, что она наблюдает за ним хотя бы краешком глаза, он развил крейсерскую скорость, работая не только руками, но и ногами, превратившимися в подобие гребного винта. Тело прямое, лицо опущено вниз и поворачивается только для того, чтобы схватить ртом воздух, а выдох делается в воду. Руки опускаются и поднимаются с ритмичностью мельничных лопастей. Падая вниз, каждая ладонь как можно дольше тянется вперед, чтобы рассекать водную толщу перед головой и плечами.
        Быков плавал хорошо и знал это. Он освоил кроль еще в восьмом классе, когда каждый второй урок физкультуры стал проводиться в бассейне. Через полгода его заметил тренер и предложил проплыть стометровку на время. Результат оказался такой, что тренер щелкнул языком и пообещал Быкову как минимум призовое место на юношеской олимпиаде или даже золото в будущем, если тот будет заниматься ответственно, целеустремленно и самозабвенно.
        Последующие месяцы стали испытанием на прочность. Тренер, оказавшийся серебряным призером, увидел в Быкове возможность остаться в большом спорте и не просто натаскивал его, а учил его всему тому, что знал и умел сам. Очень скоро они выполнили все юношеские разряды. В неполные пятнадцать лет Быков плавал так, что будущее его казалось предопределенным.
        Но потом он сломался. Ему надоело проводить на дорожке свободное время, а потом блевать отвратительной хлорированной водой и ходить с красными глазами и вечно заложенным носом. В один прекрасный (смотря для кого) день тренер не дождался его в бассейне. Он все никак не мог отказаться от мечты и начал преследовать Быкова повсюду, то суля ему славу и золотые горы, то угрожая сгноить на подводной лодке, когда придет время служить в армии. Получив серию твердых и все более раздраженных отказов, тренер исчез из жизни Быкова, который сделал для себя два очень важных вывода.
        Первое. Никогда не слушай тех, кто уговаривает тебя заняться тем, чем ты не хочешь заниматься. Жизнь у тебя одна и принадлежит она лично тебе, а не тренерам, друзьям, родителям и даже любимым. Все они утверждают, что хотят тебе блага, но на самом деле преследуют свои собственные интересы, даже если не осознают этого. Поэтому научись говорить «нет», как бы тебе ни хотелось сделать приятное своим близким. Пойдя на поводу у других, ты потеряешь не просто свободу, ты потеряешь себя.
        И второе. В любом деле можно достичь определенного прогресса, если приложить достаточное количество усилий и времени. Однако из этого не следует, что дело - ваше. Можно неплохо бегать, кропать вирши и играть на саксофоне, однако это еще не значит, что вы прирожденный легкоатлет, поэт или джазмен. Любимое занятие всегда сопряжено с ощущением счастья, пробивающегося сквозь любые наслоения раздражения, усталости и неуверенности в себе. На самом деле мы всегда чувствуем, когда занимаемся своим делом, которое захватывает нас без остатка. Чтобы не упустить его, нельзя отвлекаться на пустяки и обманчивые приманки.
        Усвоив эти правила, Быков в конечном итоге стал тем, кем хотел и мог быть  - востребованным, оригинальным и хорошо оплачиваемым фотографом натуры, повидавшим весь мир. Что касается плавания, то прежние задатки бесследно исчезли, но отработанные навыки сохранились, что позволяло Быкову плавать лучше разных самоучек. И он с наслаждением молотил руками по воде, не сбавляя скорости, пока…
        Бом! Удар головой был столь неожиданным, что Быков хлебнул воды и беспорядочно забарахтался на поверхности, пытаясь сообразить, во что врезался.
        - Смотреть надо,  - сказал ему Самвел.
        Это столкновение произошло, когда Дима, который заплыл достаточно далеко, возвращался на берег.
        - Извини,  - пробормотал Быков, откашливаясь.
        - Ты мне чуть башку не разбил,  - сказал на это Самвел.
        Его крупный нос, миндалевидные темные глаза и рисунок проступившей щетины выдавали его кавказское происхождение.
        - Я извинился,  - сказал Быков.
        Они плавали нос к носу, на расстоянии вытянутой руки друг от друга. Самвел сплюнул в воду и задиристо спросил:
        - У тебя глаза на затылке?
        - Нет,  - лаконично ответил Быков.
        - На заднице?
        - Где твои глаза были? Ты ведь меня тоже не видел.
        - Не гони волну,  - процедил Самвел.  - А то утоплю, как котенка.
        - Попробуй.
        Неожиданно ладонь кавказца опустилась на макушку Быкова и заставила его окунуться по брови. Поскольку произошло это именно в тот момент, когда он отвечал, то в рот и горло снова полилась вода. Вынырнув, Быков с хрипом втянул в себя воздух. Понаблюдав за ним несколько секунд, Самвел ткнул его прямыми пальцами под ребра грудной клетки. Солнечное сплетение откликнулось на это ошеломляющей болью. Утративший способность дышать, Быков забился на воде, с трудом удерживаясь на поверхности. Сквозь боль, сквозь воду в ушных раковинах и помрачение в голове до него доносилась монотонная, невыразительная речь Самвела:
        - Я могу убить тебя прямо сейчас. Мы далеко, нас с берега плохо видно. Скажу, что у тебя судорогой ногу схватило. Я пытался тебе помочь, но не смог. Ты пошел на дно, и я тебя не удержал. Хочешь?
        Даже если у Быкова хватило бы сил на то, чтобы хотя бы отрицательно помотать головой, он ни за что не стал бы этого делать. Глупое чувство гордости не позволяло. Отяжелевшее тело упорно не желало держаться на поверхности, хотя приступ боли немного ослаб, и уже получалось двигать под собой ногами.
        - Ладно, живи,  - разрешил Самвел.  - Но предупреждаю. Ты нам не нравишься.
        - Кому?  - просипел Быков, обретший способность говорить.
        - Нам всем. Тебе не надо оставаться. Уезжай. Мы без тебя поплывем.
        - Я сам решу, что мне делать.
        Произнеся эти слова, Быков на всякий случай дал задний ход, потому что еще не чувствовал себя готовым к борьбе в воде.
        - Ты не понял,  - сказал Самвел.  - Мы все равно без тебя поплывем, по-любому. Так что не нарывайся на неприятности.  - Он приготовился отплыть и уже ложился на воду, когда задержался, чтобы добавить: - Американцам можешь не жаловаться. Я скажу, что ты американку поиметь грозился, и я решил тебя проучить немного. Короче, держи язык за зубами. И сваливай, сваливай. Не тупи, иначе пожалеешь.
        Завершив тираду, Самвел устремился к берегу, сильный, быстрый и опасный, как акула.
        Быков сделал пару глубоких вдохов и ринулся вдогонку, преодолевая болезненные ощущения в груди. Давно уже он не плавал с такой скоростью. Поравнявшись с Самвелом, он прибавил ходу. Несколько секунд они шли вровень, а потом Быков начал все дальше вырываться вперед. В конечном итоге Самвел выдохся и был вынужден сбросить скорость, безнадежно отстав.
        - Ты отлично плаваешь,  - похвалила Джейн, когда, стараясь не шататься, он вышел на берег.
        - Стараюсь.
        Ноги не слишком хорошо держали Быкова, и он был вынужден сесть на песок.
        - Шашлыки на подходе!  - крикнули от мангалов.  - Готовность номер один!
        - У вас был какой-то конфликт?  - спросила проницательная, как все женщины, Джейн.
        - Нет,  - помотал головой Быков.  - Мы договорились устроить состязание.
        - У тебя глаза красные.
        - Это от воды.
        - Нет,  - возразила она, присев на корточки.  - Сосуды лопнули от перенапряжения. В следующий раз будь осторожней, ладно?
        - Ладно,  - кивнул он.  - В следующий раз.
        Глава 9
        Конкурентная борьба
        Пробежав взглядом контракт, Быков поднял глаза и посмотрел на Майкла:
        - Ручка есть? Я подпишу.
        - Тебя ничего не смущает?
        - А что меня должно смущать?
        - Там есть пункт о том, что в своей гибели ты винишь только себя.
        Быков засмеялся, взял протянутую ручку и поставил размашистый росчерк на бумаге.
        - Знал бы ты, сколько я таких контрактов подписал. И при спуске в батискафе, и на Полюсе…
        - Странный ты парень,  - сказал Майкл, забирая ручку и свой экземпляр контракта.
        Они сидели в своей никопольской квартире, освещенной закатным солнцем. Джейн вышла в супермаркет. За открытым окном с писком носились стрижи.
        - Что же во мне странного?  - спросил Быков.
        - Не сидится тебе на месте,  - пояснил свою мысль Майкл.  - Деньги, я понимаю. Но с твоим именем давно можно было поставить дело на поток. Одни фотографируют, ты покупаешь снимки и продаешь.
        Предложение вызвало у Быкова недоверчивый смешок. Потом он понял, что Майкл не шутит, и стал серьезным.
        - Это было бы скучно,  - сказал он.  - Мне казалось, что мы с тобой оба это понимаем.
        - Конечно, Дима!  - Майкл рассмеялся, сделав это несколько громче обычного.  - Но когда видишь перед собой такого же чокнутого, как ты сам, то никогда не перестаешь удивляться. Виски хочешь?
        - Бурбон?  - спросил Быков, которого не слишком вдохновлял привкус кукурузного виски.
        - Я редко изменяю своим привычкам.
        - Бурбон так бурбон.
        Они добавили в стаканы колотого льда и расположились на балконе, откуда открывался вид на ничем не примечательную улицу. Если убрать с нее современные автомобили и пустить «Жигули» с «ГАЗами» и «ЛАЗами», то она снова смогла бы служить декорацией для съемок фильма об СССР. Ах да, оконные рамы были пластиковые. Но установлены они были в домах, построенных очень, очень давно. И все те хрущевки, которые считались когда-то временными жилищами в переходный период между социализмом и коммунизмом, вросли в потрескавшийся асфальт навечно, даже не думая уступать место современным зданиям.
        Пока делались пробные глоточки для смакования напитка, Быков изображал полную расслабленность, хотя успел убедиться в том, что Майкл никогда не делает ничего просто так. Распивание виски было затеяно для какого-то разговора. Майклу была нужна непринужденная атмосфера, и он ее создавал.
        - Парни Макса тоже подписали такие договоры,  - обронил он как бы невзначай.
        - Не сомневаюсь,  - сказал Быков, глядя в стакан.
        У него осталось самое неприятное впечатление от знакомства и общения с «великолепной семеркой». Подлое нападение Самвела и его угрозы характеризовали всю компанию красноречивее любых слов и вежливых улыбок. Негодяй оказался прав в одном: Быков не мог рассказать Майклу об инциденте, чтобы не получить обвинение в домогательствах к Джейн.
        Во время пикника, пока все беззаботно поедали шашлыки, к Быкову как бы невзначай приблизился шкафообразный Вадик и сел на бревно рядом.
        - Говорят, ты сегодня чуть не утонул,  - сказал он, макая лаваш в острый соус и отправляя в рот кусок за куском, отчего его губы казались накрашенными помадой.
        - Кто говорит?  - бесстрастно спросил Быков, не переставая жевать.
        Почему-то этот простой вопрос рассердил Вадика.
        - Ты не умничай, мужик,  - процедил он.  - Я пришел сказать, что у нас один за всех и все за одного. Ты не только Самвелу не понравился, но и всем нам.
        - Он объяснил,  - кивнул Быков, отставил одноразовую тарелку и стал пить пиво.
        - А раз объяснил,  - продолжал Вадик, сопя,  - то собирай манатки и проваливай. Мы сами сфоткаем, чего хошь. Ты, Дима, лишний.
        - Что вы так взъелись на меня?
        - Не твоего ума дело.
        - А вот я так не считаю.  - Быков встал, сунул в руки растерявшемуся Вадику пустую банку, тарелку с непрожеванными комочками и пошел к костру, обронив через плечо: - Отнесешь в мусор. Только на пляже не бросай, мы же боремся за чистоту природы, верно?
        Как и следовало ожидать, Вадик не бросился на обидчика с кулаками, а ограничился тем, что растоптал пластик и жесть своими огромными ножищами. Подобно Самвелу, он предпочитал действовать украдкой, исподтишка. Это могло означать только одно. Парни, найденные Максом, по неизвестной причине стремились избавиться от Быкова. Перебрав все возможные причины такой антипатии, он пришел к выводу, что семерка видит в нем соперника. Какими глазами смотрели они на Джейн! С присутствием Майкла Чернова они вынуждены смириться, поскольку он, как говорится, заказывает музыку, и, следовательно, остальным остается лишь плясать под его дудку. А вот лишний танцор им ни к чему. Вот почему эти семеро так ополчились против Быкова. Они попросту хотят избавиться от конкурента в его лице.
        Сейчас, сидя на балконе с Майклом, он предположил, что разговор о команде зашел не зря, и не ошибся.
        - Между нами говоря,  - сказал Майкл,  - Максим и ребята от тебя не в восторге.
        - Я тоже,  - буркнул Быков.  - Они объяснили, в чем дело?
        - Напрямую нет. Но Максим уже несколько раз спрашивал, зачем я беру тебя, и предлагал не заключать с тобой контракт.
        - Но он чем-то это мотивирует?
        - Утверждает, что даже необоснованная, инстинктивная неприязнь может оказаться роковой при совместном путешествии. Замкнутое пространство, вынужденная близость - эти обстоятельства порой не только до конфликтов доводят, но и до настоящего кровопролития.
        - Майкл,  - заговорил Быков, выслушав партнера,  - скажи честно, ты решил обойтись без моих услуг? Не люблю, когда ходят вокруг да около.
        - Если бы я хотел от тебя избавиться, то зачем бы подписывал с тобой контракт?
        - Тогда к чему этот разговор?
        - Постарайся найти общий язык с Максом,  - ответил Майкл.  - Мне в коллективе конфликты ни к чему. Вам вместе плыть, работать и делить трудности. Хотелось бы, чтобы вы достигли взаимопонимания.
        - Максим тоже отправляется с нами?  - неприятно удивился Быков.
        До этого момента он не отдавал себе отчета в том, что с большим недоверием относится к знакомому Майкла. Как-то уж больно подозрительно выглядела их встреча в Никополе. Словно Макс специально попался Майклу на глаза, а потом еще и подсунул ему этих странных гребцов и яхтсменов, половина из которых не умеет плавать как следует. Может быть, в этом все дело? Может быть, Максим и его команда замышляют что-то недоброе? Если так, то тем больше у Быкова оснований держаться рядом. Только он будет способен защитить Джейн в случае чего.
        Пока эти мысли проносились в его голове, Майкл подтвердил, что Максим намерен сопровождать «своих бравых парней», как он выразился. Быков пожал плечами, понимая, что от его мнения тут ничего не зависит. Уставившись на закатное небо над городскими крышами, он сказал:
        - Завтра приглашу Макса с собой на строительство, там поговорим. Ты его давно знаешь?
        - А тебя я давно знаю?  - ответил Майкл вопросом на вопрос.  - Нет, Дима. Дело не в этом. Дело в доверии. Максиму я доверяю. И тебе тоже. И я хочу, чтобы между вами не было трений.
        Быков не стал говорить, что конфликт у него возник не с самим Максимом, а с его компанией. Да он бы и не успел объяснить. Вернулась Джейн, и Майкл отправился к ней, чтобы наградить сочным поцелуем, похожим по звучанию на то, как если бы он быстро и энергично высосал мякоть инжира или попробовал на вкус истекающую соком хурму. Для Быкова это было слишком. Он отправился на прогулку, умудрившись при этом не хлопнуть дверью слишком сильно.
        Отношения этой пары были, мягко говоря, странными. Майкл часто обращался с Джейн грубо, с особым удовольствием проделывая это в присутствии посторонних. Почему она позволяла и прощала ему хамские выходки, у Быкова в голове не укладывалось. Эта странная зависимость Джейн от Майкла не давала Быкову покоя. Будь у них теплые отношения влюбленных, он давно пошел бы своей дорогой, оставив их в покое. Но американка явно страдала и, бывало, откровенно тяготилась присутствием Майкла. Порой Быков перехватывал ее смущенные, тоскливые взгляды, говорящие о ее истинном отношении к положению невесты такого человека, каким являлся Майкл. При этом о помощи она никогда не просила ни вслух, ни безмолвно. Такое ее поведение связывало Быкову руки. Он не мог бросить ее на произвол судьбы. Он должен был находиться рядом в тот момент, когда последняя капля переполнит чашу терпения Джейн и она станет искать защиты от произвола Майкла. Вот почему Быков был вынужден ждать и находиться рядом. В этом он видел свой долг. И возможное счастье.
        Захваченный своими мыслями, он шел по ночным улицам все дальше и дальше. Теплый воздух был ласков и ароматен. Розоватый свет фонарей придавал городу особое, неповторимое очарование.
        Вспомнилось, как давным-давно, такой же летней ночью он возвращался со своего первого свидания. Девочку звали Ларисой. Она жила в том же доме, что и Быков, но в соседнем подъезде и двумя этажами выше.
        Балконы тогда стеклили редко, а дом был г-образным, так что каждое появление Ларисы отслеживалось Быковым из-за шторы. Она выходила на балкон в достаточно коротких халатиках, и его мальчишеское сердце трепетало от запретного восторга. Его сердце было готово взорваться, когда ему казалось, что предмет обожания откуда-то знает о его присутствии. Время от времени скучающая на балконе Лариса поворачивала голову и смотрела прямо на окно Быкова, заставляя его холодеть от страха быть обнаруженным.
        А потом настал день, когда она неожиданно приблизилась к нему возле школы и, строго заглянув в глаза, спросила:
        - И долго это будет продолжаться, Быков?
        - Что?  - пролепетал он, едва ворочая языком и готовый провалиться сквозь землю.
        Они оба учились в восьмых классах, только в разных, и в школе почти никогда не сталкивались или же мельком видели друг друга издали. Образа Ларисы, стоящей на балконе с голыми ногами, было вполне достаточно ему для любви, а вблизи она выглядела совсем другой девочкой. Курчавые волосы ее секлись, кофта на плечах была усеяна подозрительными мусоринками, а лоб она лучше бы не пудрила, потому что от этого прыщи были еще более выпуклыми и заметными.
        - Подсматривать за мной,  - жестко произнесла Лариса.  - Думаешь, я не вижу, как ты за занавесочкой прячешься?
        - Я… Никто не прячется!  - выпалил Быков.
        - Дурак ты, Быков,  - заключила она.  - Чем в окно пялиться, лучше бы пригласил куда-нибудь.
        От растерянности он пригласил. А потом, проводив Ларису до двери, долго бродил вокруг дома, раздираемый противоречиями. Волшебное видение окончательно растаяло, сменившись вполне себе осязаемой девушкой с налитой грудью и прочими выпуклостями, будоражащими воображение. Но без любви все это было чужим и ненужным, хотя, судя по поцелуям, Лариса была готова предоставить свои прелести в полное распоряжение Быкова. Тогда, промаявшись, он твердо решил для себя, что никогда не сблизится с девушкой без любви. Потому что тогда перед глазами всегда будут стоять прыщавые лбы, а во рту ощущаться вкус скисшего молока.
        И надо отдать должное, Быков ни разу не изменил своему принципу. Беда состояла лишь в том, что влюбленности разили его с регулярностью простуд или инфекционных заболеваний в детстве. Увидев красивую девушку, он терял голову и был готов связать с ней всю дальнейшую жизнь, но этого никогда не происходило. Каждый раз что-нибудь мешало. И, похоже, Джейн не была исключением.
        Может, действительно, плюнуть и выйти из проекта? Но как же плавание на чайке через Атлантику? Неужели оно состоится без Быкова? Нет, нет, это невозможно! Двойная приманка удерживала Быкова, лишая его маневра и свободы выбора. В очередной раз убедившись, что он крепко-накрепко привязан к американской паре, Быков вздохнул и отправился домой.
        Подъезд встретил его тишиной, тусклым светом и всевозможными запахами, сочащимися из всех квартирных щелей. Лифт в подобных пятиэтажках отсутствовал, лестничные площадки были узкими с дверями, составленными почти вплотную. Заблудиться здесь было невозможно, даже при том, что, начиная с третьего этажа, лампочки в плафонах не горели. «Странно»,  - отметил про себя Быков. Когда он выходил из дома, свет был повсюду, начиная с пятого этажа, где размещалась съемная квартира.
        Как вскоре выяснилось, ничего странного в этом не было.
        На последней площадке Быкова подстерегала темная мужская фигура. Вначале она была незаметной, поскольку мужчина стоял вплотную к торцевой двери и сливался с ней в почти полной темноте. Когда он сдвинулся с места, это выглядело, как если бы от мрака откололся изрядный кусок и двинулся на Быкова. Над головой нападающего угадывалась занесенная дубинка.
        Попытайся Быков увернуться или прикрыться руками, на него все равно обрушился бы этот удар, не этот, так следующий. Вряд ли удалась бы ему и контратака. Но он не был силен в единоборствах, а потому избрал третий из возможных вариантов: пустился наутек.
        Принято считать, что настоящие герои никогда не отступают и даже не останавливаются. Встретится им превосходящий по силам противник, они прут напролом. Попадется река  - форсируют, стены крушат лбом, в пропасти бросаются, очертя голову. Если так, то Быков не принадлежал к их числу и, подвергшись нападению вооруженного здоровяка, превосходящего его ростом и прочими габаритами раза в полтора, он повернулся и побежал вниз по лестнице.
        Нападающий устремился за ним. Прыгнув на площадку между лестничными пролетами, Быков схватился за перила, намереваясь перемахнуть сразу через несколько ступенек, но в темноте оступился, скользнул каблуком по бетону и сел на лестнице в нелепом подобии шпагата. Тут бы ему и пришел конец, если бы преследователь оказался не таким расторопным. Но он находился слишком близко за спиной Быкова, чтобы успеть затормозить, да еще в темноте. Налетев на раскорячившуюся фигуру, он издал обреченный возглас и, распластавшись в воздухе гигантской летучей мышью, обрушился на следующую площадку.
        Дубинка покатилась по кафельному покрытию. Здесь было несколько светлее, чем на самом верху, и Быков сумел разглядеть врага, вернее, еще раз оценить его массивные очертания и плюс к этому обратить внимание на гангстерскую маску на голове и на могучий торс, обтянутый черным свитером.
        Было ясно, что если Быков бросится обратно, то ему никак не успеть скрыться в квартире, чтобы отгородиться от опасности дверью. Путь вниз был прегражден. Ожидать, пока гигант встанет и приготовится к поединку, было бы безумием чистейшей воды.
        Мгновенно взвесив все эти варианты в голове, Быков вскочил и, продолжая держаться за перила, подбросил себя в воздух. В этот момент он походил на заправского каратиста, наносящего удар в прыжке. Его подошва врезалась куда-то в середину обращенной к нему физиономии в обтягивающем колпаке. Голова опрокинулась, так что одной ногой Быков приземлился прямо на нее. Был отчетливо слышен звук, с которым затылок противника впечатался в пол - хрясь!  - это лопнула плитка.
        Быкова бросило вперед, он бы врезался лбом в простенок, если бы не выставил перед собой руки. Тем не менее он не сохранил равновесие и был вынужден присесть, нащупав коленом дубинку. Это было весьма кстати. Громила как раз приподнимался на локтях, собираясь с силами перед продолжением схватки. Быков от души огрел его литой резиновой дубинкой по голове с люто сверкающими глазами в круглых прорезях.
        Он успел сделать это дважды, прежде чем противник перехватил дубинку и вырвал ее из руки Быкова, одновременно с этим поднимаясь во весь рост. На площадке внизу возник силуэт второго типа в маске. Он явно спешил на помощь товарищу. Все, что оставалось Быкову, это присесть и рвануть ближнего к нему противника за лодыжки.
        Здоровяк, уже заносивший дубинку, повалился прямо на своего товарища. Грохнуло оконце, вышибленное на уровне пола. Пока нападавшие возились на тесной площадке, Быков белкой взлетел на пятый этаж, воткнул ключ в скважину верхнего замка и вломился в квартиру.
        Дверь захлопнулась перед носом черного силуэта. Быков, тяжело дыша, попытался разобрать, что происходит в подъезде, но слышал только пульсацию крови в ушах. Его грудь тяжело вздымалась, руки и ноги дрожали. Он посмотрел на свои пальцы, дивясь тому, что им удалось выхватить ключи, найти нужный и с первого раза попасть им в скважину.
        - Дима?  - спросила Джейн, возникшая в прихожей.  - Что с тобой? Что случилось?
        - Бежал,  - ответил Быков, продолжая ловить ртом воздух.
        - От кого?  - поинтересовался Майкл, тоже явившийся на шум.
        - Просто бегал по лестнице вверх-вниз, вниз-вверх.
        - Зачем?
        - Говорят, помогает для похудения. Хочу сбросить лишние килограммы… или как там у вас? О, фунты!
        - У тебя рука до крови ободрана,  - сообщила Джейн.  - И из губы кровь идет.
        - Прикусил,  - пояснил Быков.
        Это было чистой правдой. Чтобы не врать в остальном, он отправился в ванную.
        Дыхание восстановилось только после десятиминутного душа.
        Глава 10
        Искушения и покушения
        Максим вел машину уверенно и красиво. Ветерок, врывающийся в приоткрытое окно, ерошил его волосы, но был не в состоянии растрепать безупречную прическу или нарушить ровный пробор. Его можно было смело вставлять в ретро-фильмы, где он как раз пришелся бы ко двору. Пестрая рубашечка с короткими рукавами застегнута под воротник, на левом запястье часы, солнцезащитные очки зацеплены за нагрудный карман, лицо гладко выбрито. Образ нарушали только узкие бежевые шорты, подкаченные чуть выше колена, чересчур короткие носочки и несомненно современные кроссовки на флуоресцентной подошве.
        - Нет,  - произнес он, выслушав Быкова.  - Этого не может быть.
        - Кто бы еще мог на меня напасть, Макс? Они явно собирались меня покалечить.
        - Но с какой целью?
        - Чтобы я не смог отправиться в плавание,  - пояснил Быков, искоса наблюдая за спутником.  - Именно этого добиваются от меня твои парни. Самвел прямо меня предупредил.
        - Слушай,  - произнес Максим, отрывая взгляд от дороги, чтобы посмотреть на Быкова.  - А ты детективных сериалов не пересмотрел, а? Такое только в кино бывает.
        - Я не смотрю сериалы.
        - Тогда, может, книги почитываешь, а?  - Максим подмигнул.  - «Он выхватил из ножен кинжал и вонзил его в спину несчастной жертве». Хе-хе.
        - Ничего смешного не вижу,  - сказал Быков.
        Затеяв этот разговор на следующий день после нападения, он не надеялся добиться от Максима признания. Просто хотелось проследить за его реакцией и проверить свою догадку. Проведя ночь в бесконечных размышлениях, Быков все больше склонялся к мысли, что гигантом с дубинкой был не кто иной, как Вадик, а его сообщником выступил еще кто-то из «семерых козлят», оказавшихся на проверку самыми настоящими козлами.
        - Я за своих парней ручаюсь,  - произнес Максим с обиженным видом.  - А у тебя, извини, мания преследования какая-то.
        - Мания? Разве ты не знаешь, что твои спортсмены против моего участия в экспедиции?
        - Ну не понравился ты им, Дима. Такое бывает. Но это не повод калечить человека, рискуя получить за это реальный срок.
        - А что,  - сказал Быков,  - это идея. Вот возьму и накатаю заявление в полицию. Пусть разбираются с гномами сами.
        - Гномы?
        Лицо Максима напряглось. Он не слишком аккуратно и расчетливо обогнал автобус, а потом еще и подрезал его, торопясь покинуть встречную полосу перед носом грузовика.
        Эта нервозность не укрылась от внимания Быкова.
        - Сказка такая есть, «Белоснежка и семь гномов»,  - сказал он.
        Профиль Максима застыл, заострившись.
        - По-твоему, я похож на Белоснежку?  - спросил он.
        «Съезжает с темы,  - подумал Быков.  - Делает вид, что оскорблен до глубины души, а сам выигрывает время, чтобы перестроиться и выбрать новую линию поведения».
        - Послушай, Дима,  - медленно заговорил Максим, не дождавшись ответа.  - Это серьезные обвинения, но беспочвенные. Никто ничего не докажет, потому что ничего не было. Но копать полиция начнет обязательно, потому что учует запах американских долларов. К Майклу прицепятся, обложат налогами, потребуют взятку, он потрепыхается, а потом бросит все к чертовой матери. Ты этого добиваешься? Хочешь сорвать экспедицию? Хочешь, чтобы полицейские стали проверять, из чего мы строим и для чего? Кто станет бумаги всякие оформлять? Может быть, ты?
        Закончив эту тираду, Максим сменил гневный тон на доверительный, почти задушевный.
        - Если хочешь, давай соберемся все вместе и обсудим проблему. Мы с тобой, Майкл, Джейн и парни. Поговорим начистоту. Можешь даже выдвинуть им обвинения. Правда, при этом всякая грязь всплывет, но это даже хорошо, пора выяснить отношения.
        - Какая грязь?
        Задав этот вопрос, Быков невольно отыскал в зеркале заднего обзора следующую за ними машину с американцами.
        - Говорят, ты какие-то шуточки отпускал в адрес Джейн,  - сказал Майкл, глядя прямо перед собой.  - Или хвастался, что она твоя будет. Не знаю. Я не вникал. Но ребятам это не понравилось, вот они против тебя и ополчились. Не в их характере нападать исподтишка. Хотели бы, дали в морду и все. Самвел, кстати, собирался, нет?
        Каждое слово, достигая сознания Быкова, ранило его, как отравленная заноза. Он представил себе, какими глазами посмотрит на него Джейн. А Майкл? Можно сколько-угодно переубеждать их потом, но, как говорится, «осадочек останется». Если нападение действительно было делом рук спортсменов, то это была грубая, топорная работа. Для того чтобы избавиться от Быкова, было достаточно поссорить его с американцами и настроить против него Джейн. В этом случае он попросту собрал бы вещички и покинул негостеприимный Никополь.
        Быков перехватил взгляд, брошенный на него Максимом через зеркало, и прочитал там подтверждение своим мыслям. Тот как раз решал для себя, насколько болезненно относится Быков к клевете против себя. Нужно было лишить его иллюзий. Стоит шантажисту нащупать наиболее болезненную точку, как он будет давить на нее до посинения.
        - Я не против разговора по душам,  - кивнул Быков.  - И на собрании мы посмотрим на лицо Вадика. Готов спорить, что на физиономии у него остались следы вчерашней стычки. Я хорошенько врезал ему ногой, может быть, даже нос сломал.
        Максим рассмеялся:
        - Ох эти мне любители теорий заговоров! Вадим, чтобы ты знал, со вчерашнего дня в отъезде. На сборах он, Дима. В Херсоне. Так что твои утверждения голословны.
        - Там был и второй,  - напомнил Быков и решил блефануть.  - У него тоже отметины остались. Вот сегодня проверим.
        - Да сколько угодно!  - скривился Максим.  - Только не забывай, что парни - спортсмены, а не какие-то там неженки. У них без ссадин и шишек не обходится.  - И снова Майкл вернулся к доверительному тону.  - Вот что я тебе скажу, Дима. Ты мне нравишься, честно. Давай выбросим все эти мутки из головы. Я поговорю с ребятами, обещаю. Они, наверное, что-то не так поняли. Вот я пообщался с тобой и вижу: ты человек порядочный. Ошиблись парни. Сам знаешь, как это бывает: один что-то ляпнул, другие подхватили. Просто недоразумение. Кому они нужны, недоразумения? Тебе? Мне? Да никому. В общем, проехали. Как говорится, замнем для ясности. Возражения есть?
        - Нет,  - сказал Быков, всегда считавший, что худой мир лучше доброй ссоры.
        - Вот и отлично!  - искренне обрадовался Максим.  - Терпеть не могу, когда свои между собой собачатся. Мы ведь в одной лодке, верно? Зачем же ее раскачивать, а? Давай не будем.
        - Давай.
        Быков подумал, что, скорее всего, после этого разговора новых инцидентов не будет. Все эти гребцы-яхтсмены угомонятся. Максим определенно имеет на них влияние, и только что он, похоже, решил пойти на мировую. Быкова это устраивало.
        Они съехали с трассы и, пропетляв по стежкам-дорожкам, остановились. Отсюда нужно было идти пешком, потому что через плавни на машинах не доберешься.
        Быков достал из багажника рюкзак. С этого дня ему и четверке спортсменов - Самвелу, Юре, Жене и Валентину - предстояло жить в лагере и участвовать в постройке чайки. Нужно было ускорять процесс, а рабочих рук не хватало. Один из подручных Шовкуна беспробудно запил, другой заболел, остальные трое срочно выехали на заработки, так что он остался с плотником и подручными. Быков и спортсмены были привлечены поучаствовать в строительстве, чтобы успеть соорудить лодку до холодов. Майкл и Максим пачкать руки не собирались. Вадик с двумя дружками пропадали на сборах или где-то еще. Таким образом, городская жизнь для Быкова закончилась. Как и ежедневное общение с Джейн.
        Словно подчиняясь его мысленному зову, Джейн догнала Быкова и пошла по тропинке сзади, сходя на траву туда, где не мешали растения.
        - Теперь мы долго не увидимся, Дима,  - сказала она.  - Как думаешь, строительство скоро закончится?
        - В месяц уложимся,  - ответил он.  - Может, недели три.
        - Долго,  - заметила Джейн.
        - Вы будете приезжать. Майкл ведь захочет знать, как у нас идут дела. Так что мы будем видеться.
        У нее вырвался нервный смешок.
        - Я хотела сказать, что до начала путешествия еще так много времени. Мне ужасно надоел этот городок.
        Быков весь налился кровью, сообразив, что принял желаемое за действительное, и частично выдав свои чувства. Сначала он почувствовал себя тем мальчишкой, которого поймала на горячем ушлая соседка Лариса. Потом разозлился и не удержался от язвительной шпильки:
        - Не забывай, что у вас романтическое путешествие, Джейн. Теперь вы будете еще больше времени проводить вдвоем.
        Она оглянулась, проверяя достаточно ли далеко Майкл, и спросила:
        - Ты действительно думаешь, что это меня радует, Дима? Ты казался мне более проницательным.
        - Тогда в чем дело?  - тихо заговорил он.  - Почему вы вместе, если ты его не любишь? Что вас связывает? Что удерживает рядом? Ты боишься Майкла? Скажи только слово, и я позабочусь обо всем. Никто не посмеет тебя обидеть, Джейн. Хочешь, я увезу тебя? Куда захочешь.
        Джейн вздохнула:
        - Спасибо, Дима. Но мы не всегда можем делать, что хотим, сам знаешь. Поэтому все останется, как есть. Хотя…
        Она умолкла, и наступившая пауза показалась Быкову очень обнадеживающей.
        - Что «хотя»?  - быстро спросил он.
        - Я была бы счастлива встретить тебя при других обстоятельствах.
        - Джейн!..  - начал Быков порывисто.
        - Молчи!  - потребовала она.  - Мы и так заболтались. Майклу это не понравится. На самом деле ему плевать, кому я нравлюсь, но он любит устраивать мне выговоры. Это его вдохновляет. У него заметно улучшается настроение, когда ему удается довести меня до слез или хотя бы просто сделать несчастной.
        - Ты не должна этого терпеть. Ты красивая, умная, ты…
        - Молчи,  - повторила Джейн.  - Хватит этих сентиментальных бредней. От них только хуже становится.
        С этими словами она отстала, незаметно присоединившись к Майклу, занятому беседой с Максимом.
        На берегу затона компанию встретил Шовкун с помощниками. Они с гордостью подвели гостей к простой на вид конструкции, представлявшей собой липовый киль, к которому постепенно прибивались ярусы тщательно подогнанных досок, которым предстояло подняться на почти трехметровую высоту. Для удобства киль был погружен в глубокую яму, устланную листами нержавеющего железа. Чайку предполагалось спустить по ним на воду, как по скользкой горке. По уверениям Шовкуна, задача была вполне по силам полутора десяткам мужчин.
        Он убедил Майкла сократить длину лодки с двадцати метров до пятнадцати, чтобы с ней могли управляться шесть-восемь гребцов. Для них уже начали устанавливаться широкие прочные скамьи, сидя на которых нужно было упираться ногами прямо в днище, поскольку палуба на чайке отсутствовала.
        - По-хорошему надо бы садить по два человека на весло, а весел иметь хотя бы дюжину пар,  - рассуждал Шовкун.  - Но тогда потребовалась бы целая куча народу, которую надо кормить и поить.
        - У нас будет парус,  - напомнил Майкл.  - Мачту еще не вытесали?
        - Мачта нужна сборная, шеф. При виде турков казаки мачты снимали и укладывали на дно, чтобы издали не заметили. Сами тоже ложились. Борта-то всего на метр из воды торчат. Попробуй разгляди такую чаечку издали. А она раз - и уже рядом.
        - Нам-то зачем такие премудрости?  - скривился Макс.  - Ставьте обычную мачту, нормальную. Лишь бы парус навешивать.
        - Нет,  - отрезал Шовкун.  - Тогда сами стройте. Или на моторке плывите. Это казачья чайка, а не корыто. Кабы знал, что так повернете, то не брался бы.
        Его помощники покивали в знак согласия, а потом на всякий случай пожали плечами, давая понять, что готовы принять любое мнение, лишь бы им платили.
        - Окей, окей, успокойся, Петр,  - вмешался Майкл.  - Будем делать все, как положено. У нас все-таки научный эксперимент, а не увеселительная прогулка.
        Максиму явно не понравилось, что последнее слово осталось не за ним. Ткнув пальцем в деревянный остов, он заметил:
        - Что-то у тебя не видно разницы между передом и задом. Нос должен быть острый, а корма шире и выше. Разве не так?
        - А вот и нет,  - возразил Шовкун, не скрывая чувства превосходства.  - У чаек руль с обеих сторон размещался, и плыть они могли хоть туда, хоть сюда.  - Он показал ладонью. Это позволяло мгновенно, без разворота менять курс на противоположный, всего лишь начав грести в обратную сторону. Турки офигевали. У них корабли годами строились и не имели такой маневренности. А казаки могли хоть полсотни чаек пустить на воду за два или три месяца. Потеряли флот - не жалко, новый отстроим.
        - И верфи не надо,  - поддакнул Быков, прислушивавшийся к разговору.
        - Точно!  - обрадовался Шовкун при виде единомышленника.  - Экономнее чайки корабля не было на всем свете. Дерево, смола, чуток железа, канаты да веревки, вот и все расходы.
        - Работа мне не так уж дешево обходится,  - заметил Майкл с кислой миной.
        - Посмотрел бы я на тебя, если бы ты каравеллу строил.
        Фраза вызвала смешки у рабочих, которые, впрочем, стали дружно откашливаться, заметив косой взгляд, брошенный на них боссом.
        - Мне не нужна каравелла,  - заявил Майкл заносчиво.  - Мне нужна чайка.
        - И это правильный выбор,  - улыбнулся Шовкун.  - Быстроходнее, надежнее и проще корабля не было. Запорожские казаки запросто развивали скорость в восемь узлов на одних только вёслах.
        - Это сколько?  - поинтересовался Юрий, приблизившийся к компании вместе с остальными спортсменами.
        - Пятнадцать километров,  - сообщил ему Быков.  - А ты разве не знал?
        - Почему я должен знать?
        - Разве ты на яхте не ходишь?
        Спортсмены переглянулись. Юрий сплюнул и сказал:
        - У нас паруса, а не узлы.
        - Понятно,  - сказал Быков.
        - Что тебе понятно?  - вызверился Жека.
        - Дима!  - укоризненно воскликнул Максим и покачал головой, говоря взглядом: «Мы же договаривались, а ты опять начинаешь!»
        - Я просто объяснил про узлы,  - стал оправдываться Быков.
        Торопясь погасить назревающий конфликт, Шовкун выдал еще одну порцию информации:
        - Путь от устья Днепра до Анатолии казаки проделывали часов за сорок, если погода позволяла. А это через все Черное море, представляете? Турецкие галеры в сравнении с ними были медлительными и неповоротливыми.
        Ознакомительная лекция продолжалась еще минут десять, и все это время Быков ловил на себе взгляды спортсменов, не сулящие ему ничего хорошего. А Джейн так на него больше и не посмотрела. Ни разу.
        Когда «начальство» уехало, рабочие и спортсмены стали знакомиться ближе. Этому очень поспособствовали два жестяных бочонка пива, выставленные приезжими. Ближе к ночи в ход пошли также бутылки с более крепкими напитками, так что спать укладывались хорошо поддатыми.
        Спальней служил большой навес, сооруженный на краю строительной площадки. Желающие могли разместиться также в шалашах, но после возлияний большинство предпочло почивать на свежем воздухе, чтобы выветрить из организма спиртное.
        Быков расстелил на земле спальный мешок, хотел было лечь, но решил сперва сходить в кусты. Когда он возвращался, тишину прорезали отчаянные вопли. Бросившись в лагерь, Быков увидел, как одни мужчины осматривают ногу плотника Журбы, а другие колотят по земле палками, азартно толкаясь при этом.
        Выяснилось, что они добивают гадюку, ужалившую несчастного. Это произошло, когда он забрался в спальный мешок и, очутившись в тесноте, не смог уклониться от соприкосновения со змеей. Трое самых трезвых из компании потащили Журбу к машинам, чтобы везти в больницу. Остальные, качая головами и щелкая языками, обсуждали случившееся. Отмалчивался только Быков. По неизвестной причине гадюка облюбовала именно его мешок. Если бы Журба по пьяни не спутал спальные места, то на его месте оказался бы Быков. Хотелось верить в случайное стечение обстоятельств, но не получалось.
        Глава 11
        Как аргонавты в старину
        Дни проходили в напряженной работе и были похожи друг на друга как две капли воды. Нелепая смерть Журбы успела забыться всеми, кроме Быкова. Ложась спать, он не забывал проверять мешок, да и вообще постоянно был настороже, чтобы на него ничего не свалилось сверху и не воткнулось в спину.
        Поскольку машины находились достаточно далеко от лагеря, Журбу доставили в больницу слишком поздно. Те трое, что его везли, заблудились в темноте, а потом ногу у плотника парализовало, он начал бредить, и его пришлось нести на руках. Та же страшная участь ожидала бы и Быкова, если бы ему не приспичило отлить перед сном.
        Взвесив все обстоятельства, он пришел к выводу, что змея была подброшена. Гадюка никак не успела бы юркнуть в только что расстеленный мешок. Вокруг топтались и укладывались люди, светились мобильники и фонари, звучали голоса. С какой стати змея стала бы соваться в это шумное столпотворение? Из стремления навредить людям? Конкретно одному человеку? Вздор. В это невозможно было поверить, и Быков не верил, хотя подозрениями своими ни с кем не делился. Наоборот. Быков спрятал их поглубже, чтобы враги не догадались, что он начеку.
        Новая попытка вывести его из строя произошла на завершающем этапе строительства. Когда Быков вместе с остальными смолил борт лодки, сверху на него свалилось ведро, полное горячей смолы. Он успел отскочить лишь потому, что постоянно ожидал чего-то в этом роде.
        - Виноват,  - сказал высунувшийся из-за борта Самвел, выглядевший вовсе не виноватым, а раздосадованным.
        - Да,  - согласился Быков, глядя на черную лужу, растекшуюся по песку.  - Я тоже так считаю.
        - Какого черта ты в лодку с ведром заперся?  - заорал Шовкун.
        - Смолить,  - ответил Самвел бесстрастно.
        - Внутри? Я же сказал: снаружи! Ну придурки! Ничего поручить нельзя.
        Обвинение касалось всех спортсменов, поэтому Вадик счел себя оскорбленным и высказался от имени остальных:
        - За базаром следи, мужик. А то отгребешь.
        Он и два его закадычных дружка подключились к работам последними и не перетруждались, как, впрочем, и четверо других парней Максима. Подтвердились подозрения Быкова насчет того, что нападение в подъезде было организовано этими ребятами. Вадик вернулся с так называемых «сборов» с распухшим и слегка скособоченным носом, который, похоже, долгое время находился в гипсе. У него появился гнусавый выговор, которого прежде не наблюдалось и от которого Вадик даже не пытался избавиться, высморкавшись.
        В один из дней Быков подошел к нему и с самым невинным видом поинтересовался, не знает ли Вадик, где можно приобрести спецназовскую дубинку.
        Оттопыренные уши парня сравнялись цветом с парой петушиных гребней, и он спросил:
        - Зачем тебе?
        - Для самозащиты,  - честно пояснил Быков, смотря своими чистыми серыми глазами.
        - Защищайся, не защищайся, а конец один будет,  - процедил Вадик зловеще.
        Но новых покушений не произошло, а через день на место спуска чайки прибыли Максим и Майкл с Джейн. Теперь все были в сборе. Рабочих Шовкун распустил, решив, что дальше они справятся своими силами.
        Майкл походил вокруг лодки, довольно почмокал губами и спросил, потирая руки:
        - Что, Петр? Можно плыть?
        - Нет,  - покачал головой Шовкун.
        - Как это?  - оторопел Майкл.  - Мы уже собрались. Ты же сам сказал, что все готово!
        - Я сказал, что строительство закончено.
        - Тогда в чем дело?  - подключился Максим.  - Что не так?
        - Кораблю название требуется, иначе не поплывет,  - стал пояснять Шовкун, загибая пальцы.  - Дальше. Мне с семьей попрощаться надо. И, наконец, камыш.
        - Камыш?  - раздались недоуменные голоса спортсменов.  - Что камыш?
        - Я уже объяснял, но повторю еще раз. Снаружи вдоль бортов должен идти толстый пояс из вязанок камыша, каждая по полтора метра в обхвате.
        - И зачем это?  - спросил кто-то из спортсменов.
        - Камыш легкий,  - пояснил Шовкун.  - И пустой внутри. Воздухом наполнен, понимаете? Такие стебли будут удерживать нашу чайку на плаву, даже если ее полностью зальет водой.
        - Никакой шторм не страшен,  - подхватил Быков, который, что называется, был в теме.  - Камыши срабатывали как пробка. Турецкие галеры не могли потопить чайку ни тремя ядрами, ни десятью, а больше они выпустить не успевали, поскольку казаки уже были у них на борту. Обстрел из ружей тоже не приносил успеха - пули вязли в камыше, за которым прятались запорожские смельчаки.
        - И еще одно,  - подхватил эстафету Шовкун.  - «Спасательный круг» из камыша давал возможность затопить чайку где-нибудь на мелководье, в укромном месте, уйти в поход, а потом вернуться и вытащить её из воды.
        - Но мы экспериментировать не будем,  - быстро сказал Майкл.
        - Не будем,  - великодушно согласился Шовкун.  - Но камыш необходим. Вот вы все сегодня режьте, пока я домой наведаюсь. И название… название не забудьте. Без него не поплывем.
        - Название есть,  - откликнулся Быков неожиданно для всех, в том числе и для самого себя.  - «Редкая птица». Пойдет?
        - Rare Bird,  - перевел Майкл для Джейн.  - Хм! Мне нравится.
        - Мне тоже,  - сказала она.
        Шовкун название одобрил. На том и порешили.
        Весь этот и следующий день мужчины были заняты делами: Майкл и Максим беспрестанно куда-то звонили, утрясая последние формальности с документами. Спортсмены угрюмо носили к лодке охапки камыша. Быков с рабочими разбирал лагерь и грузил вещи. Их оказалось совсем немного. Запасаться продуктами и питьевой водой предстояло в Херсоне.
        Шовкун вернулся с побывки несколько бледный и почему-то с поцарапанным лицом, но полный энергии и нетерпения. Под его руководством «Редкую птицу» опоясали вязанками камыша, а потом, обступив со всех сторон, столкнули в заводь.
        При выходе на большую воду выяснилось, что спортсмены гребут из рук вон плохо - несогласованно, неумело и бестолково. Быков, не заботясь о том, чтобы его не было слышно, указал на это Майклу. Тот благодушно отмахнулся: мол, не бери в голову.
        - Если так будем плыть, то дальше Каховского шлюза не попадем,  - предостерег Шовкун.
        - Для беспокойства нет причин,  - ответил на это Майкл.  - Я обо всем позаботился.
        - Давайте парус поставим,  - предложил Быков.  - У нас в команде яхтсмены. Веселее пойдем.
        С парусом тоже вышла незадача. Спортсмены, возившиеся с полотнищем, никак не могли натянуть его ровно, чтобы подставить свежему ветру, а потом оказались бессильными перед рысканьями лодки из стороны в сторону. И снова Майкл лишь беспечно отмахнулся, утверждая, что эта проблема будет вскоре улажена.
        Что он имел в виду, выяснилось в Херсоне, где на борт были погружены не только припасы, но и внушительные бочки с надписями «огнеопасно». Когда выяснилось, что в них содержится горючее, предназначенное для двигателя, который будет вскоре установлен на чайку.
        - Ни в коем случае!  - запротестовал Шовкун.  - Я против!
        - Тебя здесь никто не держит,  - холодно произнес Майкл.  - Можешь остаться на причале. Я выдам деньги, что тебе причитаются на сегодняшний день, и мы попрощаемся.
        Шовкун застыл с открытым ртом, онемев от обиды и неожиданности. Он, создававший «Редкую птицу» своими руками, умом и волей, был растоптан и унижен столь пренебрежительным отношением. Быков заступился за него. Майкл пожал плечами:
        - Понимаю, вы романтики и мечтатели. Вы готовы хоть год киснуть в этой лохани, воображая себя отважными мореплавателями. Но я не собираюсь терять столько времени. Наша лодка составляет пятнадцать метров в длину и три с половиной в ширину. Прикиньте, сколько она весит. Даже если мы все сядем за весла и будем грести с утра до ночи, то до Ямайки мы будем плыть целую вечность. Меня это не устраивает. Вот и все, что я хотел сказать по этому поводу. Точка.
        Шовкун остался. Но с этого дня его глаза утратили тот восхищенный блеск, с которым он собирался в путешествие. А когда включался двигатель, он старался расположиться как можно дальше от кормы и погружался в мрачное молчание. С рулем легко справлялись Быков, Максим и даже незадачливые яхтсмены.
        Остались позади большие корабли, сгрудившиеся в устье Днепра, пропал из виду Очаков, растворился на горизонте остров Змеиный и румынские нефтяные вышки. По ночам бывало прохладно. Джейн, как и обещала, спала в небольшой палатке, установленной на том конце лодки, который теперь превратился в нос. Это бы не беда, если бы палатка не была двухместной, вернее, если бы второе место занимал не Майкл.
        К этому моменту Быков окончательно уверился в том, что Майкл Чернов предпринял эту экспедицию отнюдь не из любви к странствиям и уж точно не из-за трепетного отношения к запорожским казакам, которые якобы являлись его предками. Скорее всего, интересовали его исключительно алмазы, спрятанные старшиной Григорием Черным на Ямайке. В таком случае зачем было городить весь этот огород? Быков не мог взять в толк. Он знал одно - до конца путешествия Джейн будет находиться в опасности, а значит, его долг состоит в том, чтобы быть рядом. Оставить американку в открытом море в окружении подозрительных мужиков? Ни за что.
        Сказочной ночью, когда чайка шла по Босфору мимо скал, на которых светились мосты, старинные крепости и минареты Стамбула, Джейн присоединилась к Быкову, бодрствовавшему за кормилом. Ее глаза казались заплаканными. Она попросила его ни о чем не спрашивать и просидела с ним до рассвета, молча слушая всякую чепуху, которой он пытался ее развеселить. Под конец ему это все же удалось, потому что она слабо улыбнулась и что-то сказала. Над ними как раз заходил на посадку самолет, поэтому Быков не расслышал.
        - Что ты сказала?  - спросил он.
        - Глупость,  - ответила Джейн.  - Хорошо, что ты не услышал.
        И не призналась, сколько он ни упрашивал. Оставалось только догадываться. Возможно, Быков ошибался, но собственные догадки ему нравились, потому что, строя их, он улыбался.
        Их странное плавучее средство не вызывало никакого ажиотажа ни в Мраморном море, ни в Дарданеллах. Проходившие мимо корабли и те, что стояли на рейде, выглядели скучными и равнодушными. На берегах возникали городки со странными названиями: Гелиболу, Чанакале. Издали они были на одно лицо - от своих древних башен до улочек, сбегающих к причалам.
        При входе в Эгейское море Шовкун задремал на вахте и чуть не подставил «Редкую птицу» под паром, пересекавший пролив. Спортсмены дружно набросились на него с угрозами, а Самвел даже хотел пустить в ход кулаки, но был перехвачен за руку.
        - Остынь,  - сказал ему Быков.  - Все обошлось?
        - Обошлось? А если бы этот придурок отправил нас на дно?
        Самвел снова занес руку и снова был остановлен Быковым. Они сцепились, сопя и неуклюже переступая среди вещей, пристроенных на дне лодки. Теснота мешала им. Кончилось тем, что оба, не отпуская друг друга, повалились через скамью и вскоре застряли между ящиками. Их растащили и развели в стороны. Майкл отчитал обоих и заставил обменяться рукопожатиями. Стиснув ладонь Быкова, Самвел наклонился к его уху и в грубой форме пообещал расправиться с ним позже.
        - Кишка тонка,  - процедил Быков в ответ.  - Прямая.
        Ночью Шовкун лег рядом и, когда все затихли, спросил:
        - Спишь?
        - Нет,  - ответил Быков, который после ссор и выяснений отношений обычно еще долго не мог успокоиться.
        - Что мы здесь делаем, Дима? Была мечта, ее испоганили. Давай бросим эту гоп-компанию. Обратно как-нибудь доберемся. Ты язык знаешь, я на все руки мастер. Заработаем. А чайку свою построим. И сами на ней поплывем. Без этих дебилов.
        - Потерпи, Петро. Не принимай скоропалительных решений.
        - Решать сейчас нужно. Потом поздно будет. В океане никуда не денешься. А в Средиземном море пристань на пристани.
        Шовкун приподнялся на локтях, с надеждой ожидая ответа.
        - Нет,  - сказал Быков.  - Извини, Петр.
        - Это из-за нее?
        Шовкун бросил красноречивый взгляд в сторону палатки.
        Быков закрыл глаза и сделал вид, что его сморил сон.
        Глава 12
        Затерянные в океане
        Проход по Средиземному морю, протянувшемуся на три тысячи километров, продолжался до середины сентября. Несмотря на бурные протесты Шовкуна, Майкл трижды оплачивал комфортное плавание на буксире. Во время очередной остановки для дозаправки и пополнения припасов Джейн пригласила Быкова попить кофе. Он, разумеется, не стал отказываться, и они несколько часов гуляли по средиземноморскому городу, наслаждаясь отсутствием качки, простором и возможностью полакомиться всем, чем душа пожелает. А через несколько дней, когда «Редкая птица» достигла Гибралтара, к Быкову подсел Майкл и спросил:
        - Ну что? Доволен путешествием?
        Прямо ответить «нет» было нельзя. Потому что в этом случае сразу возникали следующие закономерные вопросы: «Что в таком случае ты здесь делаешь, Дима? Что тебя удерживает в пятнадцатиметровой лодке, вмещающей дюжину человек, которым не так-то просто развернуться и найти уединение в этой постоянной тесноте? Неужели такому известному и высокооплачиваемому фотографу, как ты, так важны те жалкие пять тысяч баксов, которые тебе заплатят за несколько месяцев… в том случае, если вы вернетесь из этого путешествия целыми и невредимыми?»
        - В принципе, да,  - осторожно ответил Быков.
        Гибралтарская скала нависала над ними, отбрасывая тень на воду. За этим мысом начинался океан. В Средиземном море путешественникам ни разу не пришлось пережить сколько-нибудь опасный шторм. Они лишь несколько раз ощутили сильное волнение, доставившее им определенное неудобство, поскольку у нескольких парней приключилась морская болезнь с известными (дурно пахнущими) последствиями. Но не более того. Теперь могло приключиться все что угодно. Быкову, пережившему несколько океанских ураганов, было известно это лучше, чем кому-либо еще.
        - Ты, наверное, никак не возьмешь в толк, зачем я затеял это плавание?  - спросил Майкл, скользя взглядом по отвесным скалам.
        - Есть такое дело,  - осторожно признал Быков.
        - Все очень просто, Дима.
        - Да?
        - Да. Мне нужна репутация,  - пояснил Майкл.  - Как ты догадываешься, я человек состоятельный. Свой капитал я сделал в Америке. Но американцы подозрительно относятся к «быстрым деньгам», так это здесь называется. Экспедиция создаст мне благоприятный имидж, понимаешь?
        - Понимаю,  - сказал Быков и, не успев прикусить язык, добавил: - Джейн тебе тоже нужна для имиджа, верно, Майкл?
        - Почему ты так решил?
        - Готов поспорить, что она из хорошей, уважаемой американской семьи. Брак с Джейн нужен тебе для репутации, как и экспедиция. Я прав?
        - Так ты у нас, оказывается, знаток человеческих душ? Тонкий психолог?
        - Ты ее не любишь,  - продолжал Быков, решив, что дальше сдерживаться не имеет смысла.  - Это видно невооруженным взглядом. Не знаю, чем ты удерживаешь Джейн рядом, но это явно не твое обаяние. Богатство? Не думаю. Тут что-то другое.
        Закончив свою тираду, Быков задумчиво посмотрел на собеседника. Впервые за все время знакомства Майкл предстал перед ним без обычной вежливой маски на лице. Он не то что не улыбался, он даже спокойствие был не в состоянии сохранить. Его губы растянулись в злобной гримасе, отросшая борода подрагивала.
        - Наш наблюдательный Дима,  - процедил он.  - Такой сообразительный и благородный. И такой сострадательный. Тебе жалко Джейн, Дима? Ну да, ты ведь у нас рыцарь без страха и упрека, как же я забыл! Тебе непременно нужно спасать принцессу от злого дракона. Дракон, естественно, я.
        - Я этого не говорил,  - быстро произнес Быков.
        - Разумеется, не говорил,  - кивнул Майкл.  - Этого только не хватало. Ты просто терпеливо ждешь своего часа. Как стервятник.
        Парни, находившиеся неподалеку, начали поворачиваться в сторону громкого голоса Майкла. Но к этому моменту он успел взять себя в руки и хлопнул Быкова по плечу, проделав это очень по-дружески и беззаботно.
        - Напрасно надеешься, приятель. Ничего тебе не обломится. Мы с Джейн любим друг друга. Так что не клейся к ней!  - Он шутливо погрозил Быкову пальцем, ставя того в совершенно идиотское положение.  - Моя невеста тебе не по зубам, хитрец!
        С этими словами Майкл отошел, оставив Быкова краснеть под устремленными на него взглядами. После этого разговора он еще долго чувствовал себя неловко, как будто его уличили в грязных намерениях по отношению к Джейн. У нее, видимо, тоже состоялся нелицеприятный разговор с Майклом, потому что несколько дней она старалась держаться в стороне и не оставалась с Быковым наедине.
        Погода стояла не просто теплая, а жаркая. Парни то и дело окунались в океан, плавая по нескольку человек вокруг лодки. В таких случаях парус сворачивался и двигатель выключался, но плавучий якорь на воду не бросали, поскольку не было ни ветра, ни течения, способного отнести «Редкую птицу» далеко от купальщиков.
        Быков и Шовкун тоже поплавали, но недолго. Потомок запорожских казаков испытывал непреодолимый страх перед акулами, а Быкова приголубила щупальцами ядовитая медуза, да так, что он пару дней провалялся с жаром и не стремился к повторению неприятного опыта. Однако он не смог отказать Джейн, попросившей составить ей компанию. Тем более что ее подвел к нему никто иной, как Майкл.
        - Во время последнего разговора я перегнул палку,  - произнес он, улыбаясь дружелюбно и открыто.  - Никак не могу искоренить в себе этот первобытный атавизм. Ревность. Чувство собственничества. Мое, мое, мое!  - воскликнул он и шутливо облапил Джейн, одетую в купальник.  - Короче говоря, я вел себя, как самец, охраняющий свою самку. Но мы ведь цивилизованные люди. Так что…  - Майкл слегка подтолкнул подругу к Быкову.  - Идите плавайте. Вы ведь любите общаться. Не хочу вам мешать.
        Поскольку взгляды собравшихся были устремлены на их компанию, Джейн поспешила прыгнуть в воду. Быков, который, как обычно, был одет в одни лишь шорты, прыгнул следом за ней.
        Они отплыли подальше, чтобы случайно не натолкнуться на какой-нибудь предмет, гм, жизнедеятельности человеческих организмов, скопившихся на судне и вынужденных справлять нужду самыми причудливыми и экзотическими способами, кто во что горазд.
        - Здесь нет акул?  - спросила Джейн.
        Она плыла правильным экономным брасом, держа голову высоко, чтобы не намочить волосы. После морской воды они становились жесткими и тусклыми, как она пожаловалась Быкову однажды. Он помнил. Как и прочие мелочи, связанные с ней.
        - Океан полон акул,  - сказал он.  - Если бояться их, то лучше совсем не плавать. Не бойся. На людей нападают далеко не все породы. Да и те атакуют не сразу, даже если будут привлечены запахом крови. Они долго кружат рядом, присматриваясь. Всегда можно вернуться.
        - Не всегда,  - возразила Джейн, и такое отчаяние прозвучало в ее голосе, что Быкову стало не по себе.
        Обернувшись, он проследил за ее взглядом, направленным назад. Его глаза широко раскрылись, не веря увиденному. «Редкая птица» удалялась! Двигатель работал на малых оборотах, поэтому Быков не сразу обратил внимания на шум.
        - Этого не может быть!  - пробормотал он.
        - Они уплывают, Дима!  - жалобно воскликнула Джейн.  - Майкл решил бросить нас. Это его месть мне. Я имела неосторожность сказать ему, что ты мне нравишься.
        Крики и призывы не возымели никакого эффекта. Словно экипаж «Редкой птицы» исчез, бросив Быкова и Джейн на произвол судьбы.
        Не сговариваясь, они поплыли за лодкой. Учитывая скорость, с которой она удалялась, это было глупо, но еще глупее прозвучал вопрос Быкова, заданный на ходу:
        - Так я тебе нравлюсь?
        Джейн не сочла нужным ответить. Теперь она гребла изо всех сил, мерно окунаясь по самые глаза, чтобы отталкиваться от воды. Быков без усилий держался рядом, глядя вслед чайке. Несмотря на низкую осадку, она тем не менее была достаточно высока, чтобы скрывать в себе находящихся на дне людей. Чтобы выглянуть поверх борта, нужно было взобраться на скамью. Именно так поступил Шовкун, что-то выкрикнувший перед тем, как несколько рук стащили его вниз.
        «Вот и все,  - понял Быков.  - Вряд ли это такая шутка. Майкл в самом деле решил избавиться от нас обоих. Одним ударом он убивает двух зайцев. Зайцы  - это мы. Но, к сожалению, не морские. Не водоплавающие. Какое-то время мы продержимся, а потом…»
        - Не бойся, Джейн,  - сказал Быков.  - Это просто дурная шутка. Майклу вздумалось тебя проучить. Сделает круг и вернется.
        - Ты плохо его знаешь, Дима,  - пробормотала она, сбавляя темп.
        Это было правильное решение. Зачем тратить силы понапрасну? «Редкая птица» находилась уже так далеко, что выглядела не больше детской лодочки. Вздымаясь, океан заслонял ее от плывущих. Они поднимались и опускались вместе, как на гигантских качелях. В другое время это было бы приятно.
        - Знаешь, почему я с ним?  - спросила Джейн, медленно плывущая за лодкой.
        - Нет,  - ответил Быков.  - Давно хотел спросить, но не решался.
        - Теперь можно. Все равно ты никому не расскажешь. И не будешь меня презирать.
        - Джейн! Я никогда бы…
        - Молчи, Дима. Когда ты меня выслушаешь, ты не изменишь свое мнение.
        Не переставая разгребать руками прозрачную синеву, размеренно и почти монотонно, Джейн поведала Быкову, что на протяжении нескольких лет они с Майклом работали в паре как аферисты, изображая из себя то супругов, то жениха и невесту, то брата и сестру, в зависимости от обстоятельств. Главное состояло в том, чтобы втереться в доверие к какому-нибудь богатому простофиле, а потом выманить у него денежки под тем или иным предлогом.
        - Я не стану посвящать тебя в детали,  - закончила успевшая запыхаться Джейн.  - Они лишние и их чересчур много.
        - Я примерно представляю, что ты имеешь в виду,  - пробормотал удрученный Быков.
        - Мне очень жаль, Дима. Но я ничего не могу поделать. Это не изменить, не исправить. Я преступница.  - Некоторое время Джейн плыла вперед молча, потом сплюнула воду и сказала: - Начиная, я думала, что брошу, когда заработаю себе на учебу. Не получилось. Майкл не позволил.
        - Так брось его!  - почти крикнул Быков.
        - Теперь можно. При жизни не получалось. Мертвая я ему буду не нужна.
        - Прекрати! Что это еще за похоронные настроения!
        - Мы никогда никуда не доплывем,  - произнесла Джейн безжизненным голосом.  - Ты сам это прекрасно понимаешь. Поэтому я и осмелилась рассказать тебе правду.
        - Здесь проходит морской путь,  - соврал Быков.  - Если не опускать руки, то нас обязательно заметят с проходящего мимо корабля и спасут. Нельзя отчаиваться. Ни в коем случае.
        - Не знаю. Может, так даже лучше. Чтобы избавиться от Майкла и всего, что с ним связано.
        - Он удерживает тебя силой?
        - Ага,  - невесело усмехнулась запыхавшаяся Джейн.  - Силой убеждения.
        - Как это?  - не понял Быков.
        - Если бы я ушла, он бы сообщил обо мне в полицию, а сам вышел сухим из воды. У него есть адвокаты и связи. А у меня нет ничего, кроме криминального прошлого.
        - Ты тоже можешь его разоблачить.
        - Допустим. И что из того? Даже если его посадили бы за решетку, то разве мне от этого стало легче? Сесть в тюрьму на много лет и провести там всю молодость? Ни за что.
        - Нельзя уступать шантажистам,  - произнес Быков сердито.  - Это я точно знаю. Когда идешь у них на поводу, они только наглеют и становятся все более требовательными.
        - Не горячись ты так, Дима,  - невесело усмехнулась Джейн.  - Все это в прошлом. Теперь это не имеет никакого значения. Скажи мне, ты веришь в перерождение душ?
        Океан беззвучно вздыхал, качая их на своей необъятной груди. Небосвод над головами был неправдоподобно синим, а по краям окаймлен облачными завесами. Очень хотелось поверить в свое бессмертие и вечную жизнь, но не получалось.
        - В свое время я много думал об этом,  - признался Быков.  - И меня всегда смущал один вопрос. Вернее, два. Зачем нужно перерождение и кому? Что такого ценного в людях, чтобы без конца продлевать их существование?
        - Спасибо,  - вздохнула Джейн.  - Утешил.
        Вода искажала очертания ее тела, придавая ему бледный карикатурный вид, но смешно Быкову не было. Совсем.
        - Ты не поняла,  - заторопился он.  - Я задавал себе эти вопросы и, кажется, нашел на них ответ. Возможно, бог с нашей помощью играет в очень увлекательную и рискованную игру. Представь, он все создал, а потом самоустранился, рассыпавшись на тысячи осколков. Ну, превратился в искры, которые, может быть, опять превратятся в пламя… а может и нет, если души не сольются воедино.
        - Красивая метафора,  - сказала Джейн.
        - Это не метафора,  - возразил Быков.  - Это бог. Иначе в творении нет никакого смысла. Во всяком случае, я его не вижу.
        - Тогда, может быть, помолимся?
        - Давай.
        В других обстоятельствах он отказался бы, чтобы не предстать перед Джейн в глупом и смешном свете. Но здесь, посреди океана, под пустым небом, слишком величественным, чтобы придавать значение двум тонущим мошкам, молитва была занятием правильным и достойным.
        - Спаси нас, господи,  - пробормотал Быков, по традиции поднимая взгляд.  - Или хотя бы ее. Пожалуйста.
        После этого он плыл и думал, что ничего не изменилось. Это было не так.
        - Лодка,  - сказала Джейн.  - Они возвращаются.
        - Что? Где?!
        - Смотри правее. Этот подонок решил припугнуть нас как следует.
        - Да я его!..  - воскликнул Быков, высовываясь из воды, чтобы лучше видеть приближающуюся чайку.
        - Нет, Дима,  - решительно произнесла Джейн.  - Не смей! Если ты хоть немного меня любишь, не выясняй с Майклом отношения и забудь все, что я тебе рассказала. Пообещай мне, Дима! Прямо сейчас!
        - По-твоему, мы должны оставить это без последствий? А если бы у кого-нибудь судорога случилась? Если бы на нас акула напала? Если бы мы утонули?
        - Этого не случилось. Забудь. И дай слово, что будешь молчать, что ничего не предпримешь. Дима! Слышишь меня?
        «Редкая птица» находилась уже в ста метрах от них. Быков вспомнил, что на ее борту находится не только Майкл, но и целая куча его приспешников. У него не было ни малейших шансов расправиться со всеми и защитить Джейн. Своей строптивостью он бы только погубил себя и Джейн. Нужно было проглотить горькую пилюлю, притвориться смирившимся и ждать своего часа.
        - Слышу,  - сказал Быков.  - Не тревожься, Джейн. Я тебя не подведу.
        Глава 13
        В одной лодке
        Солнце пекло немилосердно. Майкл, укрывшись под тентом с открытым ноутбуком, колдовал над навигационной программой, позволяющей прокладывать маршрут. Джейн лежала рядом и смотрела какой-то фильм. Максим поливал голову морской водой из пластиковой бутылки. Шовкун рыбачил. Половина спортсменов собрались вокруг доски с нардами, остальные дремали или лениво перебрасывались фразами.
        Быков сидел на носу с гарпуном и смотрел в воду. Консервы за месяц пути опротивели хуже горькой редьки. На корабле имелась небольшая газовая печка, однако мука давно намокла и раскисла, бульонные кубики и крупы закончились, яйца были съедены. Рацион как-то скрашивался джемами, шоколадом и орехами, однако хотелось чего-нибудь еще. Например, увесистый стейк из свежей рыбы. Да и просто нужно было чем-то занимать себя, чтобы коротать время.
        В последнее время лодка шла под парусом, потому что горючее было на исходе и его решили экономить на случай непогоды или полного штиля. Так решил Майкл, и Быков с ним не спорил. Он вообще самоустранился от принятия каких-либо решений и участия в работе и жизни коллектива.
        Точно так же поступил и Шовкун, но он с Быковым не контактировал и всем видом своим давал понять, что презирает бывшего друга. Это началось после злобной проделки Майкла, бросившего Быкова и Джейн в океане. По твердому убеждению Шовкуна, таких вещей прощать было нельзя. На протяжении двух или трех дней после этого он подбивал Быкова устроить восстание, захватить управление лодкой, вооружиться ножами и прочими подручными предметами и никого не подпускать к себе, пока они не пристанут к берегу. Его здорово поколотили, когда он пытался прийти на помощь Джейн и Быкову, однако это не сломило дух строптивца. Он был готов умереть, но не покориться. К его глубочайшему разочарованию, Быков предпочел притворяться, будто ничего особенного не произошло. Не зная подоплеки такой уступчивости, Шовкун обвинил товарища в трусости и с тех пор постоянно пребывал в гордом одиночестве.
        Быков тоже практически ни с кем не общался. Урок не прошел для Джейн даром, и она предпочитала находиться рядом с Майклом, чтобы не вызывать в нем новых приступов ревности. Время от времени Быков ловил ее просящие взгляды и едва заметно кивал либо прикрывал глаза, давая понять, что не собирается нарушать уговор.
        Исповедь Джейн лишила его иллюзий, избавила от сентиментальных чувств, но не отвратила от нее. Судя по всему, она попала в сети опытного афериста еще совсем девчонкой, будучи наивной и безответственной. Теперь опрометчивость выходила ей боком, так что ее можно было только пожалеть. Чем, собственно говоря, Быков и занимался. Недавняя любовь сменилась сочувствием, что ни в коей мере не отменяло стремления помочь американке, попавшей в беду. Шовкун, понятия не имевший об этих обстоятельствах, расценил поведение Быкова по-своему, и переубедить его не представлялось возможным.
        Чужие секреты хранить труднее, чем собственные, однако все же приходится…
        Быков вздохнул и потрогал загноившуюся ссадину на боку, который ободрал, когда забирался в лодку после затянувшегося купания. Находясь посреди океана, нужно быть предельно осторожным. Раны, постоянно разъедаемые солью, не заживали, на коже то и дело появлялись нарывы, вызванные раздражением от морской воды. Поврежденные пальцы саднило. От нехватки витаминов и полноценного питания кружилась голова. Непрерывная качка сопровождалась постоянным, входящим в привычку подташниванием. Вынужденное соседство с неприятной публикой держало нервы в изматывающем напряжении.
        Все это угнетало само по себе, не говоря о трудностях и испытаниях любого длительного плавания. К счастью, погода ни разу серьезно не испортилась, если не считать тех нескольких дней, когда слегка заштормило и четырехметровые волны раскачивали чайку, словно пробуя ее на прочность. Она оказалась устойчивой и непотопляемой, как и обещал Шовкун. Пояс из камыша не подвел, а воду, перехлестывавшую через борта, дружно вычерпывали специально прихваченными ведрами. Правда, все содержимое «Редкой птицы» успело промокнуть, отсыреть или даже испортиться. Не помогали даже непромокаемые пакеты. Сухари превратились в несъедобное соленое месиво.
        Чего-чего, а соли в океане хватало!
        - Клюет?  - раздался голос за спиной.
        Это был Майкл, решивший продемонстрировать чувство юмора, а заодно и наладить испорченные отношения.
        - Нет,  - ответил Быков коротко и почувствовал себя глупо.
        Впрочем, промолчи он, получилось бы не умнее.
        - Вон же рыбы!  - азартно воскликнул Майкл, указывая на сверкающую поверхность, вспоротую полутораметровыми телами с оранжевыми гребнями.  - Дорады, если не ошибаюсь. Они очень вкусные. Я ел пару раз. Мне понравилось.
        Совсем рядом с носом мелькнул золотистый хвост, и рыбина, глиссируя по водным склонам, промчалась дальше.
        - Не мешай,  - попросил Быков.
        Чтобы привлечь дорад, он стал бросать перед собой куски раскрошенного пенопласта. Он помнил, что непуганые океанские рыбы отличаются неуемным любопытством. Резвящиеся вокруг чайки рыбы не стали исключением. Стая шла параллельным курсом, возникая то справа, то слева по борту.
        Увидев прямо под собой изящную синюю тень, Быков нанес удар гарпуном. Дорада вынырнула вне пределов досягаемости, вильнула хвостом и снова ушла на глубину. Ее сменила вторая, атаковавшая белые обломки. Едва завидев светло-оранжевый плавник, Быков повторил выпад.
        - Есть!  - азартно воскликнул Майкл.  - Ух ты! Красавица!
        Быков положил древко гарпуна поперек борта, поднатужился, налег всем телом и приподнял рыбу, неистово извивающуюся на острие. Ее товарки бросились врассыпную, как будто спугнутые предсмертным воплем, не слышным для человеческого уха.
        - Есть!  - прохрипел он, осторожно приподнимая гарпун.
        Но не тут-то было. Метрах в десяти от носа возник вытянутый обтекаемый силуэт и с невероятной скоростью заскользил навстречу чайке. Из воды высунулась трехметровая бежевая туша с широкой молотообразной головой, ткнулась в добычу, сорвала ее с наконечника и плюхнулась обратно в воду, чтобы тотчас пропасть в ней.
        Все, что успел Быков, это выругаться, когда на гарпун кинулась следующая рыба-молот, привлеченная запахом свежатины. У нее не было характерного акульего плавника на спине, предупреждающего о приближении хищницы. Просто сквозь поверхность прорвалась живая глянцевая торпеда, вырвала из рук Быкова гарпун и сгинула.
        Как по волшебству, чайка оказалась в окружении мелких акул, стремительно кружащих у самой поверхности. Было их не меньше десятка. Завершив вираж, каждая начинала новый заход. При этом они не сталкивались и не мешали друг другу, подобно планетам с точно рассчитанными траекториями и орбитами.
        - Поели жареной рыбки, называется,  - с досадой произнес Быков.
        - В другой раз повезет,  - пообещал Майкл и саркастически добавил: - С рыбалкой, не с Джейн.
        - Пошел ты!  - беззлобно огрызнулся Быков.
        Он не испытывал к Майклу Чернову настоящей ненависти. Скорее, это было презрение и брезгливость. Отвернувшись, он сделал несколько глотков теплой воды, чтобы не перегреться на солнце и не получить тепловой удар.
        - Хватит дуться,  - сказал Майкл.  - Хочешь, обрадую?
        - Давай,  - буркнул Быков.  - Если сумеешь.
        - Через неделю мы должны пройти между Кубой и Гаити, Дима. Оттуда до Ямайки рукой подать.
        - Скорей бы.
        - Никогда не торопи время, Дима,  - наставительно сказал Майкл.  - Это все равно, что подгонять собственную смерть. Нужно радоваться жизни. Каждому дню, каждой минуте.
        - Тоже мне, проповедник нашелся,  - огрызнулся Быков.
        - Я вижу, ты все не можешь простить мне той шутки, Дима? Или дело в чем-то другом? Может, тебе Джейн что-нибудь наболтала? Признавайся.
        - Ей, знаешь ли, не до разговоров было. Она перепугалась до смерти. Я думал, утонет, так ей плохо было.
        - Ну такой благородный рыцарь, как ты, конечно, не дал бы ей погибнуть. А, Дима?
        - Оставил бы ты меня в покое,  - попросил Быков.
        Майкл хмыкнул и отошел. Правда, его тут же сменил Гена, взобравшийся на носовую скамью. В руке у него был… пистолет.
        - Ты рехнулся?  - спросил его Быков.
        - Расслабься,  - отмахнулся Гена.  - Раз рыбалка не задалась, будем охотиться.
        - Подстрелим рыбку,  - пообещал Толян, тоже вооруженный пистолетом.
        Присоединившийся к ним Вадик ничего не сказал, а только смерил Быкова уничтожающим взглядом.
        Это походило на дурной сон. Океан, походивший на мерно колышущийся зеленоватый кисель… растекшийся желток солнца… застывшие облака… и парни с пистолетами в руках.
        - Если при досмотре у нас найдут оружие, то всех арестуют,  - сказал Быков.  - Обвинят в терроризме, в пиратстве, бог знает в чем еще.
        - Что ты вечно паришься, вечно всем недоволен?  - спросил Вадик, повернув к нему свою круглую голову.  - Ты всех уже заколебал, Димон. Не суйся, куда не просят.
        - А то пульку ненароком схлопочешь,  - осклабился Толян.  - Неосторожное обращение с огнестрельным оружием, въезжаешь?
        - Оно тебе надо?  - поддержал его Гена.
        Не дождавшись возражений, они уставились в воду. Быков последовал их примеру. Под чайкой бесшумно скользнула живая торпеда. Зайдя с кормы, она поднырнула под днищем, чтобы появиться перед носом. Как только она поднялась к поверхности, Толян нажал на спусковой крючок. Дернувшись, акула скрылась из виду.
        Выстрел привлек внимание всех, кто находился на борту. Дремавший до сих пор Максим подскочил к нарушителям спокойствия, вырвал пистолет из руки Толика и заорал:
        - Ты перегрелся, придурок? Кто разрешал стволы раньше времени доставать?
        - Что тут происходит?  - нервно спросил Майкл, переводя вопросительный взгляд с одного парня на другого.  - Зачем оружие? Почему я про него ничего не знаю?
        - Это я распорядился,  - встал на защиту своих спортсменов Максим.  - Как можно было пускаться в такое опасное путешествие невооруженными? Мало ли что. А вдруг бы на нас напали?
        - Кто?
        - Да хотя бы эти.  - Палец Максима указал поочередно на Быкова и сидевшего поодаль Шовкуна.
        Они впервые за долгое время обменялись понимающими взглядами, не торопясь отвернуться в разные стороны.
        - Уберите свои железки,  - распорядился Майкл.  - И чтобы я их больше не видел. Нет, стойте.  - Он топнул ногой по доскам.  - Сюда кидайте. Максим! Еще такие игрушки у вас есть? Все отдавайте.
        - Больше нет,  - покачал головой Максим, разведя руками.  - Мы же не гангстеры какие-то. Два пистолета для самозащиты, вот и все, что парни взяли.
        - Других стволов нет,  - забубнили спортсмены.  - У нас не арсенал, в натуре.
        - Точно?  - настаивал Майкл.  - А если проверю?
        - Да проверяй, шеф, на здоровье.  - Вадим сходил за рюкзаком и бросил к ногам начальника.  - На, смотри! Только если не найдешь ничего…
        - Вадик!  - предостерегающе окликнул Максим.
        Здоровяк заткнулся, набычился и заиграл желваками с такой яростью, словно разгрызал монеты или гвозди.
        - Чтобы я больше этого не видел!  - резко произнес Майкл, взял пистолеты за рукоятки, поднес к борту и бросил в океан.
        - Они, между прочим, денег стоят,  - буркнул Толян.
        - И на дороге не валяются,  - поддержал его Гена.
        - Меня это не касается,  - отрезал Майкл, отвернулся и отправился к Джейн, тревожно наблюдавшей за происходящим.
        Остальные тоже разошлись по местам. Быков помялся немного и отправился к Шовкуну. Тот поднял взгляд и поспешно сунул под плед консервную банку, которую до этого держал в руках.
        Быкова это покоробило, тем более что под пледом он успел заметить еще несколько таких же банок. Шовкун понял, что попался, и досадливо крякнул.
        - Не наедаешься?  - ласково спросил Быков.  - По шпротикам соскучился, Петя? Кушай на здоровье. Остальные перебьются.
        - Ты ничего не понимаешь,  - проворчал Шовкун.
        - Куда мне, тупому! Был бы я сообразительным, тоже утянул бы пару баночек под шумок и лопал по ночам в одиночку.
        - Ты не понимаешь,  - повторил Шовкун упрямо.
        За время путешествия он загорел, как папуас, и зарос седыми волосами по брови. Усы его казались серебряными, а бороду он упрямо брил, пользуясь остро наточенным ножом.
        - Что я должен понимать?  - спросил Быков.
        Шовкун посмотрел по сторонам, поманил его пальцем и предложил жестом опуститься рядом.
        - Они затевают недоброе,  - тихо произнес он.  - Если их не остановить сейчас, потом будет поздно.
        Быкову вспомнилась фраза, которую выкрикнул Максим при виде пистолетов. Реставрированная в мозгу, звучала она так: «Кто разрешал стволы раньше времени доставать?»
        Раньше времени. Значит, настанет срок, когда пистолеты предполагается пустить в ход? Но они отправились за борт и теперь покоились на океанском дне.
        - Я понял твой план, Петро,  - усмехнулся Быков.  - Ты натырил консервов и будешь поедать их в одиночку. А наши враги пусть сдохнут от зависти. И от голода.
        Шовкун, только что намеревавшийся что-то сказать, замкнулся и потемнел лицом, что выглядело пугающе, учитывая его загар.
        - Тебе смешно?  - спросил он.  - Ладно, иди смейся. Веселись со своими упырями. Без тебя обойдусь.
        Быков отошел, пожимая плечами. Любимый жест людей, не разобравшихся в чем-либо как следует и решивших не ломать над этим голову.
        Глава 14
        Сплошные расстройства
        Замысел Шовкуна раскрылся по истечении недели, когда «Редкая птица» обминала Кубу, некогда окрещенную островом Свободы и пережившую под этим названием один из самых длительных диктаторских режимов в современной истории. Первым занедужил Вадик. За ним - еще двое спортсменов. Потом Максим и остальные. В добром здравии пребывали только Быков, Джейн с Майклом и сам Шовкун. Восемь членов экипажа слегли и вставали только для того, чтобы опорожнить желудки через рот или второе отверстие, предназначенное для этого природой.
        Покуда у парней были силы, они перегибались через борт или корячились на специальном насесте, сооруженном за кормой. Потом все обессилели до такой степени, что половина ходила под себя, а другая половина была способна лишь отползать на некоторое расстояние от своего лежбища.
        Быков пребывал в недоумении, пока не наткнулся на пустую банку из-под шпрот, валявшуюся на дне. Она была вскрыта ножом, однако, изучив крышку, Быков обнаружил несколько едва заметных дырочек, проделанных шилом либо еще чем-то острым. Держа улику в руке, он посмотрел на Шовкуна. Тот раздвинул усы в скрытой усмешке.
        Все стало ясно. Спортсмены, хоть никаким спортом и не занимались, но были ребятами молодыми, крепкими и требовали хорошего, сытного питания. Когда у каждого из них среди вещей обнаружилась «завалявшаяся» банка шпрот, все они, недолго думая, слопали добавку и облизнулись. Но консервы были не простые, а с начинкой из вредоносных бактерий. Шовкун недаром продырявил крышки и продержал банки на солнцепеке, прежде чем подбросить их парням. Мало того, что испортилось содержимое, так внутри вдобавок начался опасный для человеческого организма процесс окисления. Консервы, которые мы потребляем, превращаются в мины замедленного действия, даже просто простояв несколько дней в холодильнике. Жара же и парниковый эффект снабдили шпроты всем необходимым для развития ботулизма. Великолепная семерка во главе с Максимом серьезно отравилась.
        На третий день, когда никто из них не стоял на ногах, здоровые путешественники были вынуждены соорудить себе повязки на лица, чтобы не дышать миазмами, поднимающимися с загаженного днища лодки. Все четверо старались держаться подальше, собравшись на корме. Ночью, когда Джейн и Майкл спали, Шовкун разбудил Быкова и показал ему еще три пистолета.
        - Откуда у тебя?  - спросил Быков хрипло.
        - Тс-с.  - Шовкун приложил палец к губам.  - Я обыскал их вещи, пока они в отключке.
        - И что ты собираешься с этим делать?
        - Теперь мы вооружены, Дима. И эта погань нам больше не страшна.
        - Выкинь оружие, Петр, пока никто не увидел.
        - Ты что, сдурел?  - возмутился Шовкун.  - Я так долго к этому готовился. Все продумал, все сделал так, что комар носа не подточит.
        - Ты хочешь провести остаток жизни за решеткой?
        - За что, Дима?
        - Прежде всего за незаконное хранение оружия, Петро. А если ты, не дай бог, пристрелишь кого-нибудь, то и вовсе загремишь в тюрьму до конца жизни. Это в кино все палят друг в дружку, а их за это не наказывают. Жизнь устроена иначе, сам знаешь.
        - Они настоящие бандюги!
        - Как ты это докажешь? Чем? Вот лежит перед тобой труп безоружного человека, а ты, размахивая пистолетом, орешь: «Он был бандитом!» Кто тебе поверит?
        - Ты разве не подтвердишь?  - спросил поникший Шовкун.
        - Что я могу подтвердить?  - спросил Быков с горечью.  - Что они мне не нравятся? Или что я их в чем-то подозреваю? У нас нет фактов, Петро. Выбрасывай стволы, живо.
        - Тогда мы останемся с голыми руками, Дима. Вдвоем против семерых… даже восьмерых.
        - С ними после твоего «лечения» даже ребенок справится,  - подмигнул Быков.  - И теперь они сами без оружия. Отобьемся в случае чего.
        - Отобьемся? Значит, вместе теперь?
        - Два кулака хорошо, а четыре лучше.
        - Гляди,  - предупредил Шовкун.  - Американец, скорее всего, тоже с ними заодно. Девятеро против двоих.
        - Ты один девятерых стоишь,  - польстил ему Быков.  - Выбрасывай пистолеты. От греха подальше.
        Шовкун вздохнул и подчинился.
        Укладываясь рядом, они привычно приготовились прикрыть нижние половины лиц тряпками, но поднявшийся ветер был свеж и чист, избавляя товарищей от зловония. Быков сел и посмотрел на небосвод. Одна половина его сверкала бесчисленными созвездиями, а вторая представляла собой глухую черную стену, нависшую над океаном.
        - Буря приближается,  - сказал Быков.
        - Вот и хорошо,  - отозвался Шовкун.  - Все дерьмо из чайки вымоет.
        - Ты кормило застопорил?
        - А как же.
        - Волнами не вывернет?
        - Обижаешь.
        - Может, на моторе к берегу пойдем?
        - Давай не экспериментировать,  - решил более опытный в таких вопросах Шовкун.  - В темноте на рифы напоремся. Мы же рельефа дна не знаем совсем, а карта у Чернова. Утром разберемся.
        Но утром разбираться было поздно. Еще до рассвета океан заштормил так, что волны начали захлестывать чайку. Все мужчины, способные работать, занялись вычерпыванием воды, прибывавшей с такой скоростью, что доставала до пояса. Майкл и Джейн закрепляли самые необходимые вещи и следили за тем, чтобы их не смыло за борт.
        Волны вздымались все выше, пенистые верхушки их скрывались в туманной мгле, окутавшей все пространство столь плотно, что с кормы «Птицы» не было видно, что творится на носу. Еще до полудня буря приобрела поистине величественные и пугающие масштабы. Лодку то возносило к небу, то швыряло в водяные ущелья, она кренилась во все стороны, вертелась волчком, вставала на дыбы и обрушивалась отвесно вниз.
        Вязанки из камыша держались на удивление надежно, как бы составляя с корпусом единое целое. Тем не менее все двенадцать пассажиров ежеминутно подвергались смертельной опасности. В первую очередь это касалось тех, кто был ослаблен отравлением и держался из последних сил.
        Первым погиб улыбчивый Валентин, не понадеявшийся на цепкость рук и привязавший себя веревками к скамье. Товарищи, находившиеся рядом, были слишком заняты собой, чтобы обращать на него внимание. Возможно, парню раскроило череп, а быть может, он попросту захлебнулся во время очередного затопления лодки, но, как бы то ни было, когда соседи спохватились, он уже не дышал. Кровь струилась по его блестящему лбу, но не успевала стекать на лицо, смываемая все новыми волнами и потоками воды.
        Узнав о трагедии, Быков попробовал сделать Валентину искусственное дыхание, за что сам едва не поплатился жизнью. Коварная волна застигла его врасплох и выволокла из лодки. Его пальцы были готовы оторваться от борта, за который он вцепился, когда на помощь пришел Шовкун. По-обезьяньи обхватив ногами стойку, он обнял Быкова и удержал его. Забраться обратно в лодку удалось лишь с третьей или четвертой попытки.
        Плюхнувшись в бурлящий бассейн внутри, Быков увидел выпученные от ужаса глаза Жеки, который смотрел ему за спину и вверх.
        На них падала такая огромная волна, что сознание попросту отказывалось принять ее размеры как реальные. Впечатление было такое, что на лодку готова свалиться водяная гора высотой с десятиэтажный дом. Она вся светилась изнутри и была покрыта пенными гребнями и разводами, беснующимися на ветру.
        В этот момент сквозь тучи проглянуло солнце, и освещение сделалось потусторонним, будто во сне. Рев шторма был до того оглушительным, что воспринимался как тишина, потому что ничего иного все равно не было слышно. Секунды до падения волны тянулись долго, как вся предыдущая жизнь.
        Потом все исчезло. Стало темно. Неистовая сила тянула Быкова, стремясь выдернуть его из чайки и унести с собой. Его легкие разрывались, голова была готова лопнуть от давления. Он попрощался с жизнью, когда их вынесло на поверхность. Лодку, сделавшуюся игрушкой волн, несло все дальше, пока ее не прикрыло от шторма одним из островов Карибского моря.
        Буря бушевала до следующего утра, но самое страшное было позади. Волны заметно уменьшились, ветер больше не срывал волосы с головы. Майкл предоставил Джейн выживать в одиночку, поэтому Быков перебрался к ней и поддерживал ее, как мог. Говорить что-либо было бессмысленно, да и не о чем было разговаривать, балансируя на тонкой грани между жизнью и смертью.
        Когда получалось думать, все мысли Быкова сводились к тому, что он и Шовкун стали соучастниками убийства троих человек. После яростного разгула стихии в лодке не досчитались не только Валентина, но также Гены и Юрия. Если бы они были здоровы, то, возможно, спаслись бы, не отдав шторму свои молодые жизни. А теперь их не стало. Совсем. И ничего поделать с этим было нельзя.
        Мрачная тайна, которую должен был хранить Быков, угнетала его. Как только волны немного улеглись и ураганный ветер прекратил свой неумолчный разбойничий свист и звериный рев, он пробрался к Шовкуну и, вставив губы в его ушную раковину, прокричал:
        - Доволен?
        - Да!  - был ответ.
        Выкрикивая слово за словом, Шовкун рассказал, что ночью его попытались выбросить в океан. Он не видел, кто навалился на него во время прилива, но не сомневался в том, что это был злой умысел, а не случайность. Быкову стало немного легче. Не то, чтобы камень окончательно свалился с его души, но угрызения совести стали терпимыми.
        В принципе, он давно подозревал, что Майкл окружил себя настоящими бандитами. Учитывая его криминальное прошлое, в этом не было ничего удивительного. Быков твердо для себя решил, что по окончании плавания увезет Джейн с собой. За пределами суровой и законопослушной Америки шантаж сообщника будет ей не страшен. Можно будет даже заключить фиктивный брак, чтобы совершенно вывести Джейн из-под действия американской юриспруденции. А когда страсти улягутся, пусть сама решает, как ей жить дальше - одной или с Быковым.
        Ему так не терпелось сообщить ей о своих намерениях, что он едва дождался следующего утра. Шторм сменился умеренным волнением. Спортсмены отдыхали, вяло обсуждая травмы и понесенные утраты. Мало что сохранилось в лодке после погрома, устроенного природой. Сохранились только те вещи и продукты, которые хранились в специальных рундуках, сделанных по настоянию Шовкуна. Если бы не его познания, если бы не его золотые руки, то «Редкая птица» ни за что бы не выстояла.
        Приблизившись к Майклу, разбирающему вещи, он спросил, работает ли оборудование.
        - Как часы,  - заверил его Майкл.  - Все было упаковано в противоударные и водонепроницаемые контейнеры.
        - Еды почти не осталось,  - сообщил Быков, косясь на Джейн, одиноко съежившуюся на корме.  - Из бочонков с водой сохранился только один, да и тот неполный. Горючего осталось на час пути, а двигатель на соплях держится.
        - Пустяки. Посмотри туда.
        Проследив за движением указательного пальца Майкла, Быков увидел над волнами характерное скопление облаков, свидетельствующих о том, что под ними находится суша.
        - Ямайка?  - догадался он.  - У нас только четыре весла осталось. Может пронести мимо.
        - С той стороны, откуда мы заходим, нет течения,  - заверил его Майкл.  - Шторм доставил нас прямиком по назначению. Как будто его нам небеса послали.
        - Трое погибших,  - напомнил Быков тихо.
        - Ничего страшного. Их контракты при мне, так что никто меня к ответственности не привлечет.
        - Тебе повезло.
        - Мне всегда везет,  - заявил Майкл.
        - Могу я поговорить с Джейн?  - спросил Быков.
        - Кто тебе запрещает? Знаешь, Дима, я передумал жениться.  - Майкл засмеялся возбужденным, немного безумным смехом.  - Скоро такие дела начнутся… Все изменится. Новый уровень. Новая жизнь.
        Его отрывистая, не вполне связная речь напоминала бред. Быков присмотрелся к нему повнимательнее, словно желая запомнить, как должен выглядеть подонок без морали, без принципов, без стыда и совести.
        - Ты о славе?  - спросил он.
        - Что?  - Майкл бросил на него непонимающий взгляд.  - Да, о чем же.  - Он кивнул.  - Мы сделали это. Мы доплыли!
        - Вынужден тебя разочаровать,  - сказал Быков.  - У меня для тебя плохая новость, Майкл.
        - О чем ты говоришь? Какая новость?
        - Я выхожу из проекта. Ты не получишь ни одной фотографии, Майкл.
        - Твои фотоаппараты пропали?
        - Нет,  - сказал Быков.  - Просто я не хочу иметь с тобой никаких дел.
        Майкл злобно уставился на него, потом улыбнулся:
        - Ладно, потом обсудим это. Мы все устали и раздражены. Ты, кажется, собирался поговорить с Джейн, Дима? Так ступай. Я - неважная замена красивой девушке.
        Произнеся эти слова, Майкл снова залился своим диковатым смехом, который мог напугать людей, но прозвучал бы совершенно естественно для слуха африканских гиен.
        Глава 15
        По местам боевой славы
        Первое, что пожелала знать Джейн, так это очень ли ужасно она выглядит. Они плыли по морю в полузатонувшем корыте, покрытые синяками и ссадинами, оборванные и изможденные, а ее интересовало, достаточно ли она привлекательна в глазах Быкова!
        - Ты лучше всех,  - заверил он ее.
        Качка продолжалась, поэтому он сел рядом с Джейн на скамью.
        - Майкл сообщил, что мы подходим к Ямайке,  - сказала она.  - Он какой-то странный сегодня.
        - Бывает,  - уклончиво произнес Быков.
        - Почему мы не гребем? Я так хочу поскорее выбраться на твердую землю. Устала болтаться.
        - Потерпи немного, Джейн. Сейчас не получится грести. Весла будут болтаться в воздухе. Кроме того, во время такого прибоя нас может разбить об скалы. Лучше выждать, чем погибнуть в самом конце такого опасного приключения.
        На ее потрескавшихся губах с воспаленными уголками появилось бледное подобие улыбки.
        - И в самом деле, в конце обиднее, чем в начале. После всего, что мы вынесли. Ждали так долго, подождем еще немного.  - Джейн вопросительно посмотрела на Быкова.  - Ты когда-нибудь бывал на Ямайке?
        - Нет,  - ответил он,  - но много читал про нее в приключенческих романах.
        - Расскажи,  - попросила она.  - Это поможет мне отвлечься от плохих мыслей.
        Действительно, это был единственный способ как-то успокоить американку. Устроившись поудобнее, насколько это было возможно в раскачивающейся посудине, сидя по колено в воде, Быков стал вспоминать все, что ему было известно о той Ямайке, которую должны были увидеть запорожцы, пересекшие океан в чайке.
        В те времена папская булла поделила все земли недавно открытого Колумбом Нового Света между Испанией и Португалией, которые за это обязывались обратить в христианство всех аборигенов, не спрашивая у них согласия. Обнаруженные в Новом Свете месторождения золота, серебра и драгоценных камней стали приносить испанской казне баснословные прибыли. Португалию живенько оттеснили от кормушки. Испания стала единолично распоряжаться землями и богатствами Америки.
        Англия, Голландия и Франция, сумевшие основать свои колонии лишь на Североамериканском побережье и нескольких островах Карибского моря, не желали мириться с второстепенными ролями и главенством своего главного врага на суше. В действие была запущена стратегия, успешно применяемая некоторыми странами и поныне. Правительства «обиженных» держав стали всячески поощрять морской разбой, выдавая капитанам своих кораблей патенты, разрешающие конфискацию грузов с судов противника. Разгорелась гибридная война.
        Очень скоро галеон, наполненный золотом ацтеков и посланный в Испанию завоевателем Мексики Кортесом, был захвачен французами. Сразу после этого знаменитый британец Фрэнсис Дрейк, закончив свое кругосветное путешествие, разграбил несколько прибрежных испанских колоний, взял на абордаж десяток их каравелл и принялся слать на родину тонны трофейного золота. Его примеру последовали другие мореплаватели.
        Но всякий раз пересекать океан, чтобы поживиться за счет испанцев, было накладно. И тогда корабли всех этих искателей приключений принялись обживать многочисленные бухты и бухточки островов Ямайки и Гаити. Они стали идеальным укрытием для кораблей английских, французских и голландских «джентльменов удачи». Благодаря их стараниями, Карибское море превратилось в сплошное поле морских сражений.
        Не готовые к такому повороту событий, испанцы терпели поражение за поражением. Более половины их грузов просто не доходило до родных берегов.
        Многочисленные поселенцы, наблюдавшие за происходящим, недолго оставались безучастными зрителями. Земледелие приносило им весьма скудные доходы. Зато морской разбой был быстрым и надежным способом обогащения, а главное - не преследовался законом. Сообразив это, бывшие плантаторы и охотники забросили все дела и начали бороздить океан в поисках легкой наживы. Испанские корабли были излюбленной добычей пиратов всех мастей.
        Обычно они подходили к судну на рыбацких лодках и, отрезая себе путь к отступлению, пробивали их днища, после чего шли на абордаж. В большинстве случаев после короткого кровопролитного боя испанское судно переходило в руки захватчиков.
        За каких-нибудь два года флибустьеры, изначально не имевшие военного снаряжения и одерживавшие победы скорее за счет своей отваги и решимости, завладели целым флотом крепких, надежных, прекрасно оснащенных и вооруженных кораблей. Это была плавучая армада, разбитая на отдельные флотилии, но управляемая одними неписаными законами и имевшая одну общую цель - обогащение.
        Вступая в сообщество «береговых братьев», новички давали клятву исполнять все правила и предписания, принятые в их среде. В соответствии с этим кодексом, все пираты были равны и каждый имел право голоса. Во время похода все, от прославленного капитана до желторотого юнги, ели за общим столом одну и ту же пищу. Запрещалось играть в карты и кости, ибо такие развлечения часто завершались поножовщиной. Только на чужой территории разрешалось насиловать женщин, на пиратские корабли они не допускались, дабы не распалять ненужные страсти.
        Укравшего чужое имущество или хотя бы пиастр из общей казны высаживали на необитаемые острова и мысы. Убийц вешали без разговоров или топили, многократно протаскивая их на веревке под днищем корабля. Дуэли допускались только при высадке на берег, причем дрались пираты не до смерти, а до первой крови, потому что нужны были своим экипажам живыми.
        Морские разбойники могли ходить немытыми и завшивевшими, но собственное оружие они были обязаны содержать в идеальной чистоте и порядке. Жизни их длились недолго, но были насыщены многочисленными событиями и приключениями.
        - Как наши,  - констатировала Джейн, когда Быков умолк, охрипнув от многословия.
        - Трудно поверить, что все это происходило прямо здесь,  - сказал он, кивая в сторону острова, проступившего на горизонте и открывающегося взору всякий раз, когда чайку поднимало волнами.  - В длину Ямайка всего километров двести, но каждый метр ее побережья полит кровью и удобрен человеческим прахом. И кладов тут больше, чем в любой другой точке земного шара.
        Джейн опустила голову и поболтала ногами в мутной воде, усеянной всяким мусором.
        - Ты веришь в сокровища на Ямайке?
        - У пиратов не было банков и сейфов,  - пояснил Быков.  - Возить награбленное с собой было слишком рискованно. Вот и приходилось прятать золото и драгоценности на суше.
        - Я не про клады вообще,  - сказала Джейн, бросая быстрый взгляд в сторону отошедшего Майкла.  - Я имею в виду алмазы запорожских казаков.
        - Больше похоже на сказку.
        - Но сказки иногда сбываются, не так ли?
        - Смотря какие.
        - Эта - сбудется,  - уверенно произнесла Джейн.
        Быков ее уже не слушал. Его внимание было сосредоточено на Майкле, возвращающемся на место с кофром для фотокамер.
        - Эй!  - выкрикнул Быков.  - Тебя не учили в детстве, что брать чужое нехорошо?
        - А тебя учили, что договоренности нужно соблюдать?  - ответил Майкл вопросом на вопрос.  - Я взял тебя в экспедицию не за красивые глаза. Ты путешествовал за мой счет и находился на всем готовом. Пришло время расплачиваться.
        Перешагнув через скамью, Быков протянул руку:
        - Отдай!
        Рядом с Майклом выросли фигуры Вадика и Толяна, двух самых крепких парней в команде. Они уже вполне оправились после отравления и шторма и были готовы вступиться за своего хозяина. Максим, Жека и Самвел тоже не дремали. Правда, Шовкун уже спешил на помощь Быкову, но силы были слишком неравные. Да и вообще затевать потасовку на качающейся лодке было бы безрассудством.
        - Ты не сможешь воспользоваться снимками без моего разрешения,  - предупредил Быков.  - Я тебя засужу.
        - Я только хочу себя обезопасить,  - произнес Майкл увещевающим тоном.  - Не волнуйся, Дима. Ты получишь свои вещи обратно, когда мы обо всем спокойно поговорим. Я рассчитывал на эти фотографии. Они мне нужны.
        - Я сумею доказать в любом суде, кому они принадлежат.
        - Мы не станем доводить дело до суда. Мы все решим полюбовно. Но не сейчас. Пора позаботиться о том, чтобы причалить к берегу.  - Майкл посмотрел в сторону суши, находящейся уже совсем близко.  - Насколько я понимаю, мы подходим к Ямайке с северо-востока. Если промажем мимо мыса Морант, то можем не вернуться обратно. Горючего всего ничего осталось.
        - Я заведу мотор?  - произнес Шовкун таким тоном, что было не ясно, задает ли он вопрос или сообщает о своих намерениях.
        - Заводи,  - сказал Быков.  - Ты теперь наш капитан.
        - Вообще-то командую здесь я!  - запальчиво напомнил Майкл.
        - Вообще-то уже нет,  - сказал Быков.
        Это был голос человека, уверенного в своей правоте.
        Глава 16
        Высадка десанта
        Управление «Редкой птицей» взял на себя Шовкун. Быкова он приставил к двигателю. Толян, Вадик, Женя и Самвел были усажены на весла.
        - А вы вычерпывайте воду,  - безапелляционно распорядился Шовкун, обращаясь к Майклу и Максиму.
        Те переглянулись и одновременно покачали головами.
        - Почему бы тебе самому не заняться этим?  - спросил Майкл.  - У каждого свои обязанности.
        - У всех сейчас одна обязанность,  - заявил Шовкун.  - Выжить. Вы думаете, что шторм был главной опасностью? Нет. Главная опасность впереди.
        Он указал в сторону Ямайки. Окутанная дымкой, она походила на морское чудище, всплывшее из пучины. Волнение мешало рассмотреть прибрежную линию, но изредка там угадывалось кипение белого прибоя.
        - Вы думаете, пристать к берегу просто?  - продолжал Шовкун.  - Нет, мужики, там наверняка полно скал, о которые нас может расшибить.
        - Можно вплавь,  - неуверенно предложила Джейн.  - Подойдем поближе, возьмем самое необходимое и поплывем.
        - В том-то и дело, что не получится,  - вступил в разговор Быков.  - Ямайка окружена рифовыми барьерами. Знаете, что это такое? Стены из острых кораллов, доходящие почти до поверхности. Они опоясывают тропические острова. В штиль через них можно переплыть без особого труда. Но во время волнения рифы смертельно опасны. Корабли разбивает в щепки, пловцов превращает в кровавые бифштексы.
        - Если все так плохо, то зачем воду вычерпывать?  - спросил Максим.  - Какая разница?
        - Есть разница,  - заверил его Шовкун.  - Чем глубже осадка, тем меньше шансов перемахнуть через барьер, не зацепившись. Если шарахнет волной о кораллы, то мало кто до берега доберется. Я много про рифы читал. Мореходы недаром их больше бурь опасались. Столько кораблекрушений из-за них было!
        - Между барьерным рифом и берегом обычно пролегает километровый пролив,  - добавил Быков.  - Вода там спокойная, но зато акулы так и кишат. Как думаете, долго их придется ожидать, если мы поранимся до крови?
        - Все предельно ясно,  - сказала Джейн.  - Вы нас убедили. Майкл, Макс! За работу!
        С этими словами она стала осматриваться по сторонам, ища, чем бы начать вычерпывать воду. Напрасно. После шторма в лодке не осталось ни ведер, ни какой-либо посуды.
        - Возьми мой кофр для фотоаппаратуры,  - предложил Быков.  - Он вместительный и не протекает. Майкл, дай девушке кофр.  - Не удержавшись от ехидного уточнения, он добавил: - Который ты у меня украл.
        - Позаимствовал, Дима,  - поправил Майкл.
        - А ты бери канистру,  - сказал ему Шовкун.  - Дима, слей солярку в бак. Сколько там?
        - Литров десять,  - ответил Быков.  - Двенадцать от силы.
        - Должно хватить. Майкл, канистра твоя. А ты, Макс, поищи что-нибудь еще.
        - Что еще?  - развел руками Максим.  - Здесь нет ни черта.
        - Бочонок из-под воды,  - нашелся Быков.  - Он пластмассовый, разрезать можно.
        - В нем вода осталась,  - доложил Жека, заглядывая внутрь.  - На дне, правда, но все равно жалко.
        - Воду допьем,  - сказал Шовкун.  - Пускай по кругу. И не жадничайте, парни. На всех поровну.
        Несмотря на предупреждение, бочонок попал к нему уже пустым. Быкову тоже не перепало ни капли.
        - Как же вы меня достали!  - с чувством произнес он.  - Вся ваша гоп-компания. Видеть вас не могу.
        Спортсмены заржали.
        - Смейтесь, смейтесь,  - сказал им Шовкун.  - Поглядим, как вы станете с полными брюхами плавать.
        Смех прекратился, как будто был записан предварительно, а теперь его выключили. Разобрав весла, парни заняли места на скамьях и вставили рукоятки в уключины. Быков, повозившись и почертыхавшись, завел мотор. Чайка устремилась вперед и с ходу зарылась носом в волну.
        - Полегче!  - возмутился Максим, выпрямляясь с половиной бочонка в руках.
        - Ты черпай, черпай,  - ласково сказал ему Шовкун.  - Не отвлекайся. Лодка пустая должна быть.
        Удивительное дело, но больше всех старался Майкл, выплескивая воду с неутомимостью заведенного механизма. По-видимому, решил Быков, ему было очень важно сохранить хотя бы часть своего багажа и в первую очередь ноутбук с картами и фотоаппараты с отснятым материалом. Да и как потом доказывать, что ты проплыл полмира на утлом суденышке, если он его, это суденышко, потопит в самом конце путешествия? Конечно, Майклу было чрезвычайно важно сохранить «Редкую птицу» если не в целости, то в сохранности, и он старался изо всех сил.
        Джейн тоже работала на совесть, а потом и Максиму пришлось наращивать темп, потому что Быков пообещал вышвырнуть его за борт, если он будет продолжать филонить.
        Чем ближе к мысу, тем более собранными и сосредоточенными становились все члены маленькой команды. Подчиняясь указаниям Шовкуна, гребцы то вытаскивали весла, то гребли, то притормаживали слева или справа, корректируя взятый курс. Поврежденный штормом руль слушался плохо. Из-за волнения двигатель то и дело оказывался на поверхности, где с оглушительным треском месил вхолостую воздух лопастями.
        Несмотря на сложности с управлением «Редкой птицей», она медленно, но уверенно приближалась к восточной оконечности острова. Вода была вычерпана, оставив на память о себе лишь мутные лужи. Умело просмоленное днище не дало течей. Правда камышовая обвязка давно развалилась, поэтому лодка сидела глубже, чем хотелось бы.
        - Если не найдем брешь в барьере, не проскочим,  - тревожно произнес Шовкун.  - Я думал, мы выше поднимемся. А у нас осадка метра два. Зацепимся.
        Быков посмотрел туда, где белели буруны, выдавая местонахождение рифов.
        - При таком волнении просвет не угадаешь,  - неохотно констатировал он.  - Не видно ничего. Когда поднесет вплотную, маневрировать поздно будет.
        - Что же делать?  - спросил Майкл, прислушивавшийся к разговору.
        - Положимся на удачу,  - проворчал Шовкун.
        - Нет,  - возразил Быков.  - Будем рассчитывать на себя.
        - Ты что-то придумал?  - оживился Максим.
        - Тогда ты и командуй, Дима,  - предложил Шовкун.  - Ты океан лучше знаешь. Тебе и карты в руки.
        Быков не стал скромничать.
        - Тогда все слушайте команду!  - прокричал он так, чтобы его слова дошли до каждого.  - На каждое весло садитесь по двое, вас как раз восемь.
        - Я тоже участвую?  - уточнила Джейн.
        - Да,  - подтвердил он.  - Берись за весло с Вадиком, он самый сильный здесь. Остальные разбирайтесь сами… Теперь слушайте внимательно. Когда я крикну, начинайте грести изо всех сил, так чтобы вода кипела. Выкладывайтесь без остатка. Нам нужно пройти на максимальной скорости метров сто. Поймаем волну повыше и покатимся на ней. Не останавливайтесь, не сбавляйте ход, не смотрите по сторонам. От вас требуется только полный ход, а чайку я сам направлю, куда надо.
        К концу инструктажа все гребцы сидели парами, развернувшись лицами к Быкову. Он почувствовал прилив вдохновения, как будто был дирижером, воле которого подчиняется целый оркестр. Его взгляд был прикован к бурлению волн над барьером.
        - Внимание,  - выкрикнул он.  - Подходим. Гребите равномерно и одновременно. Петро, задавай ритм.
        Быков поудобнее перехватил рычаг руля и встал на скамье во весь рост, широко расставив ноги. Ему вдруг пришло в голову, что точно так же приближались к Ямайке казаки на своей потрепанной штормами чайке четыреста лет назад. Их, наверное, тоже было мало, и все они были измотаны долгим путешествием. К тому же у них не было двигателя, позволяющего экипажу экономить силы. И они понятия не имели, где очутились и какие опасности подстерегают их впереди. Это у Быкова и его спутников приключения подходили к концу. А для запорожцев, пересекших Атлантику, все только начиналось.
        - Внимание!  - повторил Быков громче.  - Готовность номер один. Минута, может, меньше. Действуйте как одно целое. Сейчас от вас все зависит.
        Ветер, дующий в спину, трепал отросшие космы Быкова и нетерпеливо посвистывал в ушах. Лица гребцов, обращенные к нему, приобрели одинаково решительное и вместе с тем отрешенное выражение. Все девять человек, находившиеся в лодке, могли погибнуть в любой момент, и это сплотило их, несмотря на такую разность характеров, воззрений, устремлений и привычек. Шестнадцать пар глаз неотрывно смотрели на Быкова, шестнадцать пар ушей ловили каждое его слово. Он поднял руку и резко уронил ее вниз.
        - Пошли!
        Весла зарылись в кипящую воду, чайка рванулась вперед. Оседлав могучий вал, она устремилась прямо туда, где проступали коралловые клыки и когти, готовые сокрушить любого, кто отважится приблизиться.
        Несясь навстречу опасности, Быков невольно вспомнил предпринятый однажды спуск на байдарке по горной реке. Точно так же, как и тогда, сейчас уже ничего не зависело от людей, находящихся в лодке. Чудовищная сила увлекала их навстречу опасности.
        Рифы рычали и шипели, плюясь белыми хлопьями пены. «Редкая птица» взлетела над ними и стремительно пошла вниз. Вадика и Джейн подбросило на скамье, когда их весло зацепилось за подводное препятствие, выгнулось и упруго распрямилось. Весло сидящих впереди треснуло, как щепка. Отлетевшая лопасть пронеслась над головой Быкова, задев волосы на макушке. Он невольно пригнулся и зажмурился.
        Страшный удар подбросил сидящих в чайке. Люди инстинктивно схватились друг за друга, удерживаясь сами и не давая вывалиться другим. Если бы Быков не вцепился в кормило, он бы очутился за кормой и упал бы прямехонько на коралловый барьер. Его ноги оторвались от дощатого настила и вернулись обратно с такой силой, словно он спрыгнул с двухметровой высоты.
        Гарцующая лодка взбрыкнула кормой и зарылась носом в обрушившийся гребень волны. Это походило на спуск с горы, только длился он недолго. Подпрыгивая на беспорядочных волнах, «Редкая птица» поплыла в сторону берега.
        - На веслах остаются только четверо!  - крикнул Быков.  - Остальные сюда! У нас пробоина.
        На самом деле днище было проломлено в трех местах. Вода била из пробоин, спеша заполнить лодку до того, как она достигнет суши. Вадим, Джейн, Шовкун и Женя самоотверженно затыкали пробоины и вычерпывали воду. Другие четверо гребли, потому что двигатель захлебнулся последней порцией горючего, раскашлялся и заглох.
        - Вот и все,  - пробормотал Быков, глядя в сторону медленно приближающегося мыса.  - Мы спасены.
        Как это часто бывает, он сильно опережал события.
        «Редкая птица» оседала все глубже по мере того, как пересекала лагуну. За рифовым барьером волнение волшебным образом прекратилось, и впервые за долгое время путешественники видели под собой дно, а не непроницаемую бездну. Внизу беззаботно сновали рыбы самых разнообразных размеров и расцветок, шевелили щупальцами морские звезды и передвигались боком крабы с несимметричными клешнями. Подводные камни и водоросли образовывали самый потрясающий ландшафт, который только можно себе представить. Впечатление было такое, будто летишь над незнакомой планетой.
        Быков просто не мог оторвать глаз от этого чарующего зрелища, пока не заметил большую акулу величественно проплывшую под лодкой. Сверху она показалась бесконечно-длинной. Закончив парадное прохождение под днищем, она развернулась в обратном направлении. Наблюдая за ней через борт, Быков видел, как перед самым рылом хищника беззаботно шмыгают рыбы, на которых она не обращает ни малейшего внимания. Высокий, как косой черный парус, спинной плавник акулы уперся в днище чайки и согнулся, скользнув по доскам.
        Появившись с другой стороны, она неожиданно вильнула хвостом, схватила зубами опущенное в воду весло и потащила его за собой. Не догадавшийся разжать пальцы, Женя протестующе закричал и уперся ногами. Весло дернулось и выскользнуло из его рук. Некоторое время оно плыло в вертикальном положении, подобно перископу субмарины, потом всплыло и лениво закачалось на волнах прибоя.
        Джейн встала, чтобы проследить за удаляющейся акулой и неожиданно зашлась пронзительным визгом. В метре от чайки вынырнула сплющенная гладкая голова с черными глазами, смотревшими бессмысленно и равнодушно. Обнаженная зубастая пасть казалась окровавленной из-за своего ярко-красного цвета. Подчиняясь отвращению и инстинкту самосохранения, Шовкун врезал по коническому рылу веслом. Вернее, он сделал такую попытку, потому что весло не достигло своей цели. Перехваченное зубами, оно затрещало, рассыпаясь на щепки. Весло нырнуло и появилось на поверхности в двадцати метрах от чайки, уже не способное выполнять свое изначальное предназначение. Один его конец был измочален до такой степени, что грести им не представлялось возможным.
        Лишившись сразу двух весел, «Редкая птица» совсем замедлила ход, продолжая наполняться водой, тяжелеть и погружаться все глубже. Вокруг плавало уже несколько акул. Только непривычный вид полузатонувшей лодки мешал им перемахнуть через борт и добраться до людей, стоящих по пояс в воде.
        К счастью, чайка ткнулась килем в камни, тяжело перевалила через них и замерла в нескольких метрах от берега.
        - Как высаживаться будем?  - опасливо спросила Джейн.  - Я в воду не полезу.
        - Да,  - глубокомысленно изрек Самвел.  - Женщина без ног - не женщина.
        - Мужчина без мозгов - не мужчина,  - выдал свой собственный афоризм Быков.
        Кавказец смерил его зловещим взглядом и сказал:
        - Веселись, веселись, Дима. Недолго осталось.
        За время путешествия волосы его отросли, оставляя на виду ранние проплешины. Все они выглядели не лучшим образом. Одежда изорвалась, вылиняла и износилась, прически выглядели совершенно по-дикарски, лица всех мужчин, кроме Шовкуна, покрывали бороды разных форм, окрасок и плотностей волосяного покрова.
        Максим и Майкл от наличия бород брутальными не стали, походя скорее на пару хипстеров, давно не посещавших парикмахерскую. Вадик смог бы поучаствовать в массовке какого-нибудь исторического фильма о первобытных людях. Женя был бы неплох в роли мушкетера. Толик годился в викинги. Самвел выглядел бы совершенно естественно в отряде чеченских боевиков. Быков, с седыми прядями в бороде, выглядел намного старше прочих, но зато на его торсе не осталось ни унции лишнего жира, а под кожей проступил рельеф мускулатуры. Шовкун, упорно продолжавший сбривать с лица всю растительность, за исключением сивых усов, смотрелся тем, кем и являлся на самом деле: запорожцем.
        При всей живописности этой группы из восьми мужчин, Джейн, естественно, затмевала всех их, взятых как по отдельности, так и в общей массе. Красная майка ее продралась в нескольких местах и истончилась до такой степени, что ни для кого не оставались секретом ни очертания ее груди, ни форма сосков. Свою куртку американка обмотала вокруг талии, образовав нечто вроде юбки, прикрывавшей чересчур короткие, к тому же промокшие шорты. Когда она взобралась на носовую скамью, чтобы лучше видеть воду перед собой, Быкову захотелось прикрыть ее от нескромных взглядов.
        - Кажется, пусто,  - сообщила она, вглядываясь вдаль.
        - Тогда прыгай и плыви,  - предложил Майкл.  - А мы за тобой.
        - Стой, Джейн!  - окликнул американку Быков.  - Первым пойду я.
        Она повернулась к ним, придерживая рукой лохматые волосы, разметанные ветром.
        - Не надо, Дима. Я сама.
        Не дожидаясь, пока Быков приблизится, она решительно сиганула в прибой и, размахивая руками, поплыла к отмели. Никто ее не перехватил, никто не остановил. Через полминуты она уже выходила из моря, провожаемая жадными взглядами.
        - Айда, братва,  - окликнул Вадик, приготовившись нырнуть с носа.
        - А вещи кто носить будет?  - возмущенно выкрикнул Майкл.
        - Тебе надо, ты и носи,  - был пренебрежительный ответ.
        - Вадим!  - грозно воскликнул Максим.  - Что за новости?
        - Извини, шеф,  - буркнул Вадик.  - Что нести?
        Когда все необходимое было распределено между членами команды, они собрались на носу «Редкой птицы» и полезли в море, стараясь производить как можно больше шума, чтобы отпугнуть акул, если тем вдруг взбредет в голову полакомиться человечиной.
        Правда, совершить дополнительные ходки согласились только Быков и Шовкун. Пока они плавали на брошенный корабль и обратно, все мужчины отправились в сторону полосатой красно-белой башни, торчащей из-за пригорка. На берегу осталась только Джейн, расстелившая куртку для просушки. У нее были красивые ноги, если не обращать внимания на покрывающие их синяки, кровоподтеки и ссадины.
        - Это маяк,  - определил Быков, рассмотрев башню из-под ладони, поставленной козырьком.  - Там обязательно должен быть смотритель, а у него  - какие-то средства связи. Это значит, что наши мытарства закончены.  - Он сплюнул.  - Пожалуй, это мое первое путешествие, которое не оставит после себя никаких хороших воспоминаний.
        - Вот как?  - прищурилась Джейн.
        - Нет, конечно, приятные моменты были,  - заторопился Быков с оправданиями.  - Я хочу сказать, они и сейчас есть.
        - Какие, хотел бы я знать?  - спросил Шовкун с видом пасмурным и недоверчивым.
        - Да, какие?  - заинтересовалась Джейн.
        Быков выразительно посмотрел на нее:
        - Сама знаешь.
        - Нет. Не знаю.
        Он подумал-подумал и сказал:
        - Мы живы. Ты жива.
        Это были общие фразы, но Джейн поняла и благодарно улыбнулась.
        - Романтики,  - произнес Шовкун, скривившись.  - Может быть, пора позаботиться о том, что будем жрать, романтики? Эти ребятки нас уже на километр опережают. Думаете, если они найдут что-нибудь съестное, то нам хотя бы крошки оставят?
        - Маяк, наверное, обслуживает несколько людей,  - предположил Быков.  - У них должны быть запасы. На нашу долю хватит.
        - Все равно надо поторапливаться,  - решила Джейн.  - Складывайте вещи и пошли быстрее.
        Шовкун раскрыл рюкзак, куда вместилась большая часть пожитков. Быков соорудил два тюка из курток и бросил их за спину.
        - Догоняйте!  - задорно крикнула Джейн и сорвалась с места.
        Но малоподвижный образ жизни на лодке дал себя знать. Пробежка ее была неуклюжей и недолгой. Перебираясь через гряду камней, выкаченных волнами на край песчаного пляжа, Джейн оступилась и села.
        - Недалеко убежала,  - прокомментировал Шовкун насмешливо.  - Не спеши поперед батьки в пекло, вот так.
        - Ушиблась?  - спросил Быков, обеспокоенный тем, что Джейн не спешит подняться с камней.
        - Кажется,  - произнесла она сдавленным голосом.
        - Больно?
        - Кажется, я вывихнула ногу,  - закончила мысль Джейн.
        - Только этого не хватало!  - Шовкун выругался.
        - Придержи язык, Петро,  - бросил Быков, бросаясь к американке.
        Внезапно она вскрикнула и стала заваливаться на спину. Он успел подхватить ее за плечи, удержав от падения. Несмотря на загар, она выглядела очень бледной. Ее глаза были закрыты, между глазами пролегла страдальческая морщинка.
        - Джейн!
        Она застонала.
        - Перелом,  - сказал подошедший Шовкун.
        - Не каркай!  - огрызнулся Быков.
        Но он уже и сам понял, что дело плохо. Вытащенная из трещины нога американки распухала на глазах. Ступня и щиколотка приобретали зловещий синеватый оттенок.
        - Надо делать шину,  - решил Шовкун.
        - Так ищи палки!  - крикнул Быков.
        Очнувшаяся Джейн посмотрела на свою ногу и жалобно вскрикнула.
        Шовкун бегом вернулся к линии прибоя, забежал в море и полез в лодку. Это было правильное решение. Только там можно было обзавестись плоскими дощечками, необходимыми для того, чтобы соединить поврежденные кости и зафиксировать их в неподвижном положении. Пока Шовкун возился, Джейн успела еще раз потерять сознание, а когда очнулась, попросила пить.
        - Потерпи, дорогая,  - попросил Быков.  - У нас нет воды. Парни забрали остатки.
        - Дорогая?  - уже ради одного этого стоило сломать ногу.
        Джейн улыбнулась ему. Он улыбнулся ей.
        Шовкун приволок на берег не только подходящие бруски, но и выломанную скамью, чтобы нести пострадавшую. Он же оказал ей первую помощь, стянув шины полосами материи.
        «Надежный дядька,  - подумал Быков с теплотой.  - С таким не пропадешь. У меня есть верный друг и девушка, которую я люблю… и которая, возможно, тоже меня любит. Выходит, не все так плохо?»
        Он всегда был оптимистом, наш Быков.
        Глава 17
        Вирус бешенства
        До маяка было километра три, и, как ни спешили наши друзья, тяжелая ноша не позволяла идти достаточно быстро. Чтобы не подниматься на пригорок и не продираться сквозь кусты, было решено идти вдоль берега. Так получалось немного дальше, зато носилки не тряслись и не накренялись.
        - Я чувствую себя нормально,  - заверяла товарищей Джейн, испытывающая неловкость за то, что причиняет столько неудобств.  - Немного пить хочется, но я потерплю. Вы отдыхайте, мальчики. Не нужно нести меня без передышки. Уже мокрые совсем.
        - Отдохнем, когда доберемся,  - твердили они, стараясь не показать, как устали и запыхались.
        Но сделать остановку пришлось раньше.
        - Что это за куница там валяется?  - спросил Шовкун, шедший первым.  - Или хорек… Не поймешь.
        Быков вытянул шею, чтобы посмотреть через его плечо. На песке, подергиваясь и выгибаясь, лежал зверек размером с кошку, но раза в полтора длиннее и с гораздо более длинным хвостом, сужающимся к концу, как у крысы, но не голым, а мохнатым. Тело, лапы и морда существа тоже были покрыты густым мехом, местами таким слипшимся, что он напоминал торчащие иглы.
        - Мангуст?  - спросил себя Быков, когда они подошли ближе.  - Да, несомненно, мангуст,  - ответил он себе.
        Джейн неудобно выгнулась, чтобы видеть, что происходит впереди.
        - Разве мангусты водятся не в Индии?  - удивилась она.
        - Однажды их завезли на Ямайку для уничтожения змей,  - пояснил Быков.  - С тех пор они прижились и расплодились. Помнится, их даже отстреливать пришлось, когда они кишмя кишели на острове. Статья где-то была.
        - Она подыхает, мангуста ваша,  - сказал Шовкун.  - Мучается.
        - Мангуст,  - поправил Быков машинально.  - Мужского рода.
        - Ему от этого не легче.
        - Что с ним?  - встревожилась Джейн.
        - Сейчас узнаем,  - решил Шовкун.  - Опускай носилки, Дима. Надо посмотреть. Не могу видеть, как животина страдает.
        Они осторожно поставили дощатый настил на песок и пошли к мангусту, который то сворачивался калачиком, то резко распрямлялся, судорожно дергая в воздухе скрюченными лапками. Оскал зверька напоминал улыбку, но маленькие круглые глазки смотрели с невыразимой предсмертной тоской. Приблизившихся людей он не видел. Его оскаленная морда была перепачкана песком, прилипающим к слюне, беспрестанно текущей из пасти.
        - Наверное, ранил кто-то,  - предположил Шовкун.  - Могли парни камнем бросить по пути. Голод не тетка.
        - Ран нет,  - сказал Быков.  - Зато слюней хоть отбавляй.
        - Что это с ним?
        Мангуст в очередной раз свернулся кольцом и вдруг впился зубами в собственное брюхо.
        Шовкун вздрогнул:
        - Себя грызет, бедолага, так ему больно. Прибить бы надо. Или придушить.
        Он приготовился присесть рядом с подыхающим зверем.
        - Остановись! Не смей! Не прикасайся!
        Это кричала Джейн, которая не только скатилась с носилок, но и пыталась ползти, неловко отталкиваясь одной ногой.
        - Ему же больно,  - стал оправдываться Шовкун, выпрямляясь во весь рост.  - Я хотел только от мучений избавить мангуста этого.
        - Отойдите от него,  - скомандовала американка.  - Оба. Скорее.
        «Да чего ты так всполошилась?» - хотел было сказать Быков, но успел договорить только до начала слога «всп», потому что мангуст с неожиданным проворством подкатился к Шовкуну и попытался тяпнуть того за пальцы босой ноги.
        Запорожец отпрыгнул с завидным проворством, после чего был вынужден еще дважды повторить прыжок и совершить несколько пируэтов, потому что мангуст не оставлял его в покое, преследуя его по песку. Это было пугающее и вместе с тем забавное зрелище. Казалось, что седой, раздетый по пояс, мужчина в пятнистых камуфляжных штанах отплясывает на пляже какой-то безумный танец под никому больше не слышную музыку.
        Мангуст, израсходовав на преследование последние силы, вытянулся на песке. Волны конвульсий шли по его телу, он издал несколько пронзительных скулящих звуков и застыл.
        - Ни фига себе,  - пробормотал Шовкун, утирая ладонью пот.
        Его седая чуприна потемнела от влаги и прилипла ко лбу.
        - Это бешенство,  - пояснила Джейн, переводя дух.  - У нас на ферму несколько раз забегали бешеные скунсы и еноты. Потом приходилось убивать всех собак и кошек. Бешенство сразу не распознать, а оно смертельно.
        - Даже для человека?  - удивился Шовкун.
        - В особенности для человека,  - подтвердил Быков.  - Укус такой твари заразен. Если не сделать вовремя укол, смерть неотвратима.
        - Кто бы мог подумать,  - пробормотал Шовкун, глядя на мертвую тушку.
        - Нужно быть осторожнее,  - сказала Джейн, опасливо озираясь.  - Если один зверь взбесился, могут быть и другие.
        - Нужно вооружиться,  - сказал Быков.
        - Ты побудь с девушкой, а я наберу камней,  - предложил Шовкун.
        - Камни не помогут. В такого маленького зверька не попадешь, когда бросится. Палки нужны. Дубинки подлиннее и покрепче.
        - Ладно. Оставайся на месте.
        Опасливо обойдя мертвого мангуста, Шовкун отправился на поиски оружия. Быков поднял Джейн на руки и отнес обратно.
        - Очень больно?  - спросил он, опуская ее на носилки.
        - Почти ничего не чувствую,  - ответила она и добавила: - Кроме благодарности. И…
        - И? Ты не договорила.
        - И не договорю,  - сказала Джейн.  - Какие могут быть признания в любви, когда я на ведьму похожа и потная, как свинья.
        - Разве свиньи потеют?  - удивился Быков.
        - Не знаю. У нас так говорят.
        Он хотел что-то сострить по этому поводу, когда увидел мангуста, выскользнувшего из кустов и потрусившего через пляж в направлении моря.
        - Здоровый,  - сказал Быков.  - Взбесившиеся собаки избегают воды. Это так и называется - водобоязнь.
        - Собаки, может, и боятся,  - пробормотала Джейн.  - А насчет мангустов неизвестно. Не двигайся. Лучше не привлекать его внимание.
        Они забыли о существовании Шовкуна, бродящего по берегу в поисках вынесенных волнами сучьев. Он увидел мангуста, подскочил и бросился в воду, вздымая тучи брызг. Зверек, напуганный ничуть не меньше, помчался в противоположном направлении, вильнул и столкнулся нос к носу с Быковым, который, не придумав ничего лучше, загородил собой Джейн и громко закричал.
        Мангуста как ветром сдуло. Услышал крик и Шовкун, барахтавшийся на отмели. Решив, что товарищи подверглись нападению и зовут на помощь, он выбежал из моря и помчался к ним во всю прыть, которую позволяли песчаные барханы и босые пятки. Джейн, видя его перекошенное лицо, разразилась истеричным хохотом, еще сильнее напугавшим Шовкуна.
        - Что?  - выкрикнул он, подбегая.  - Укусил? Куда?
        Американка, не прекращая смеяться, в изнеможении повалилась на носилки. Ее подрагивающий указательный палец был направлен в Быкова. Когда к ней вернулась способность говорить связно, она объяснила, что вопль, обративший в бегство мангуста, был в точности похож на воинственный клич из старых фильмов про Тарзана.
        - Не вижу ничего смешного,  - пробурчал Быков.  - Что мне было еще делать? А если бы зверь оказался бешеным?
        - В этом случае кричи не кричи, все равно,  - рассудил Шовкун.  - Слава богу, что мангуст оказался нормальным.
        - Не знаю, не знаю,  - покачала головой Джейн.  - После такого вопля он мог запросто лишиться рассудка.
        Девушка вновь расхохоталась. Быков, собравшийся надуться и уже нахмуривший брови, расплылся в улыбке, а потом тоже засмеялся. Их смех был подхвачен Шовкуном. Это было не столько веселье, сколько нервная разрядка, необходимая всем троим после испытаний, выпавших на их долю. Отсмеявшись, они перевели дух и смущенно отвели взгляды в разные стороны. Потом мужчины подхватили носилки и продолжили путь.
        Они добрались до маяка под вечер, когда солнце начало остывать, утратив ослепительный блеск, а тени удлиняться. Ветер гнул траву к земле, волны, набегающие на мыс, оставляли широкие пенистые разводы. Вокруг полосатой башни носились чайки, похожие на клочки бумаги, подхваченные смерчем.
        На крыльце жилого домика сидели Толян и Вадик и азартно хрустели сухими кукурузными хлопьями, поочередно запуская руки в пакет. Женя развешивал постиранную одежду на сухом дереве между домом и навесом, под которым не было ничего, кроме тени. Самвел упражнялся с баскетбольным мячом, бросая его в кольцо, прикрученное проволокой к покосившемуся столбу. Никого из них не обеспокоило то, что у Джейн перевязана голень, и она не ходит, а прыгает на одной ноге, опираясь на палку.
        - Вода есть?  - спросил Быков хрипло.
        - Для вас нет,  - ответил Самвел, не переставая бросать мяч.
        - Глоток - сто баксов,  - заявил Вадик, перемалывая хлопья зубами.
        Шовкун, ни слова не говоря, протиснулся в дом и вернулся оттуда с баклажкой воды.
        - Там несколько упаковок припасено,  - сообщил он, давая друзьям напиться.
        - А чего это ты здесь хозяйничаешь?  - спросил Толян.  - Дом твой?
        - Может, твой?  - огрызнулся Шовкун.
        - Когда мы сюда пришли, вас здесь не было,  - заявил подошедший Жека.  - Тут все наше, ясно?
        Быкову все это не понравилось. Пустой дом, безлюдные пустоши вокруг, наглые ухмылки спортсменов.
        - Где Майкл?  - спросил он, озираясь.
        - Я здесь!
        Голос донесся сверху. Быков задрал голову и увидел Майкла и Максима, уединившихся на круглой площадке, опоясывающей верхушку маяка. Один держал в руках бинокль, другой  - фотоаппарат, явно позаимствованный из коллекции Быкова. Оба стоящие наверху мужчины смотрели равнодушно и невозмутимо. Ему почему-то вспомнился взгляд акулы.
        - Джейн сломала ногу,  - объявил он во всеуслышание.
        - Нужно быть осторожнее,  - нравоучительно произнес Майкл.  - Здесь больниц нет.
        Их разделяло метров тридцать, поэтому голоса их разносились по всей округе.
        - Где смотритель?  - спросил Быков снизу.
        - Нет его,  - ответил Максим.  - Вообще никого нет. На двери записка. Чушь какая-то. Похоже, чувак свихнулся.
        Шовкун сходил за запиской, обнаружил, что она написана по-английски и передал ее Джейн.
        - Ральф - так его зовут - предупреждает, что вынужден уехать вместе с женой и дочерью. Женщину и девочку покусала собака. Ральф уверен, что она взбесилась. Он был вынужден ее убить.
        - Из помпового ружья,  - прокомментировал Самвел,  - а ружье там же и бросил, за сараем. Лошара.
        - Чувак правильно поступил,  - возразил Вадик, ухмыляясь.  - Как знал, что нам его пукалка понадобится.
        Пока зачитывалась и обсуждалась записка смотрителя маяка, Макс и Майкл успели спуститься и присоединиться к остальным.
        - Так даже лучше, что мы предоставлены самим себе,  - сказал Майкл.  - Никто не будет приставать с расспросами и совать нос не в свои дела. Завтра важный день. Я намерен отыскать место высадки своего предка. Оно неподалеку.
        - Откуда ты знаешь?  - недоверчиво спросил Шовкун.
        - У меня карта.
        - Погоди, погоди,  - поморщился Быков.  - Ты хочешь сказать, что мы причалили прямо в нужном месте? Нас принесло волнами именно туда, куда надо?
        - Представь себе,  - кивнул Майкл.
        - Так не бывает,  - заявил Шовкун.
        - Как видишь, бывает,  - сказал Максим.  - Майкл у нас счастливчик. Лаки мэн.
        - Посмотрим,  - отмахнулся Майкл.  - Может оказаться, что карта липовая. Или произошла какая-то ошибка. Короче говоря, завтра все прояснится.
        Быков обратил внимание, что парни при этих словах обменялись быстрыми многозначительными взглядами. Заметив это, он вспомнил, что теперь спортсмены опять вооружены, и решил держаться настороже.
        Джейн все это время стояла перед Майклом и ожидала, когда он к ней обратится. Этого не произошло, поэтому ей пришлось заговорить первой.
        - Не хочешь спросить, каково мне с поломанной ногой?
        - Нет,  - ответил он, пожимая плечами.  - Это и так понятно. Тебе плохо.
        - Тебя это не волнует?
        - Что я могу сделать? Поменяться с тобой ногами?
        Парни, слышавшие этот разговор, приглушенно засмеялись.
        - Девушку надо накормить,  - вмешался Быков.
        - Корми,  - сказал Майкл, смерив его невыразительным взглядом.
        Реплика вызвала новый взрыв смеха. Быков посмотрел по сторонам. На площадке вокруг маяка имелось несколько строений, но жилым был только домик, вход в который откровенно преграждали Толян и Вадик. Самвел с Женей тоже перетаптывались поблизости, готовые вмешаться, если потребуется.
        - Поделитесь едой, мужики!  - не выдержал Шовкун.
        - Мужики в поле пашут,  - сказал ему Вадик.
        Быков удержал за плечо рванувшего вперед Шовкуна.
        - Спокойно, Петро,  - произнес он и обратился к Майклу: - Угомони свою гвардию, Майкл. Иначе пожалеешь.
        - Неужели?
        Майкл уставился на Быкова. В глазах его проступила некая заинтересованность, окрашенная тщательно скрываемой тревогой.
        - Ага,  - кивнул Быков.  - Сейчас мы развернемся и пойдем дальше. Тут есть дорога, видишь? Плохонькая, проселочная, но она куда-нибудь да приведет. И там найдутся люди. И телефоны. И другие средства связи…
        - Короче,  - перебил Шовкун.  - Все всё узнают.
        - Сформулировано точно и лаконично,  - одобрил Быков.  - Ты собираешься прославиться, Майкл? Ты прославишься. Ты приобретешь такой имидж, что до конца жизни не отмоешься.
        - Есть подписанные вами контракты,  - быстро произнес Майкл.  - Вы обязались не разглашать детали путешествия.
        - Да тебя ни один адвокат не возьмется защищать, когда станет известно, что ты даже не покормил невесту, сломавшую ногу. Твое имя станет нарицательным. Майкл Чернов? А, это тот ублюдок, который бросает товарищей в беде и мастер на разные подлости? Кто с тобой после этого будет иметь дело, Майкл Чернов?
        Последовала долгая пауза, во время которой каждый обдумывал прозвучавшие слова. Потом Майкл покачал головой и укоризненно сказал:
        - Плохого же ты обо мне мнения, Дима. Кто сказал, что вас не накормят?
        - Он юмора не понимает ни фига,  - подал голос Самвел.
        - Ребята пошутили,  - сказал Максим.  - Добро пожаловать. У нас все общее. Мы ведь одна команда.
        Вечерний свет был мягким и приглушенным. Спорить не хотелось. Хотелось есть. А еще спать.
        Быков помог Джейн войти в дом. За ними последовал Шовкун. Они заглянули в комнату, в кладовку, в кухню и остались довольны. Здесь были и консервированные бобы, и крупы, и рис, и даже кое-какие сладости. Правда, друзья не обнаружили в доме ничего хотя бы отдаленно пахнущего мясом или рыбой, что их несколько огорчило.
        - Спортсмены присвоили,  - определил Шовкун.  - Вот же гады. Уходить надо, Дима. Предлагаю завтра же утром. Нечего нам здесь делать.
        - Давайте хотя бы денек отдохнем, мальчики,  - попросила Джейн.  - У меня совсем сил нет.
        - Мы же тебя понесем,  - напомнил Быков, ставя на огонь кастрюлю для итальянской пасты.  - Тебе не придется идти.
        - Думаете, так приятно трястись на твердых досках?  - спросила американка, устроившаяся на угловом топчане так, чтобы вытянуть сломанную ногу на стуле.
        - Подстелим что-нибудь,  - сказал Шовкун, облизывая палец, сунутый в банку с бобами.
        - Одеяло будет соскальзывать,  - возразил Быков.  - Завтра смастерим другие носилки, настоящие. А там видно будет. Может быть, этот Ральф вернется. Тогда не придется тащиться пешком в такую даль. Не думаю, что здесь есть населенный пункт поблизости.
        - У Майкла телефон есть,  - сказала Джейн.  - И ноутбук. Может, позвонить и вызвать помощь?
        - Не выйдет,  - сказал на это Шовкун.  - Мобильники у многих сохранились. Что с того? Все давно разряжено. А сюда электричество не проведено, как видишь. Давайте ужинать. Скоро стемнеет совсем.
        - Минутку,  - сказал Быков, нащупал провод, подвешенный к стене, и пошел вдоль нее, перебирая кабель пальцами.
        - Что он делает?  - удивилась Джейн.
        - Не знаю,  - сказал Шовкун, после чего хлопнул себя ладонью по лбу.  - Черт! Как же я сам не догадался. Это же маяк! Тут непременно должны быть генераторы. Иначе как световые сигналы кораблям подавать?
        В подтверждение его слов за окном раздалось тарахтение мотора, которое, впрочем, тотчас прекратилось. Вспыхнувший свет погас. В кухне стало еще темней, чем раньше.
        Глава 18
        Да будет тьма!
        В сгустившихся сумерках силуэт Вадика казался огромным и заполнял собой весь дверной проем. В одной руке он держал кабель, сорванный с генератора.
        - Ты охренел?  - спросил его Быков.
        Он пришел в прихожую, вспомнив, что здесь есть перегородка, в которой он заметил при осмотре агрегат непонятного назначения. Когда разговор зашел об электричестве, Быкова осенило. В доме имелся генератор. Конечно. Иначе и быть не могло.
        И Быков не ошибся. Вот только, оказывается, не всем хотелось света и прочих достижений цивилизации. Генератор работал вхолостую. Энергия, вырабатываемая им, никуда не перетекала.
        - Заткнись, дядя,  - сказал Вадик, наматывая кабель на руку.  - Иди ужинай, пока есть зубы, чтобы жевать.
        За его спиной возникла фигура еще кого-то из гоп-компании. Вариантов ответных действий было немного. Быков сразу отринул искушение попросту двинуть Вадику в морду. После этого оставалось лишь молча отступить либо пустить в ход все свои дипломатические способности.
        - Парни,  - заговорил Быков, следя за тем, чтобы тон был ровным, а эмоции - нейтральными.  - Вам что, со светом хуже будет? Зачем отказываться от благ цивилизации?
        - На свет комары налетят,  - подал голос Самвел.  - Покусают.
        - Могут до смерти,  - поддержал его Толян.  - Хоп, и ноги протянул.
        В прихожей стало почти темно от загородивших дверной проем силуэтов. На фоне синего ночного неба они были черными и безликими. Внезапно Быков ощутил такой прилив ярости, что его затрясло, как если бы электричество пропустили прямо через него. Он нашел кнопку и выключил генератор. Двигатель перешел на негодующий ропот и затих. Стало тихо.
        Быков провел рукой за спиной и нащупал лопату, прислоненную к стене. Он взял ее наперевес. Ему больше не хотелось быть дипломатом. Ему хотелось колотить железом по этим безмозглым, тупым головам, понимающим один только язык - язык силы.
        Он уже начал заносить лопату, чтобы воткнуть лезвие туда, где поблескивали оскаленные зубы Вадика. Но тут блеск исчез, в темноте возникла еще одна человеческая фигура и спросила голосом Майкла:
        - Что здесь происходит? Дима, опять ты воду мутишь?
        - Я хочу включить генератор,  - процедил Быков.  - Какого черта мне будут указывать, что мне делать, а чего нет?
        - Насчет электричества я распорядился,  - пояснил Майкл.  - Не надо, чтобы кто-то заряжал батареи.
        - Почему?
        - Нельзя, чтобы в мире узнали раньше времени о моем проекте. Иначе тут соберется целая толпа репортеров, и мне не дадут спокойно завершить проект.
        - Ты всерьез надеешься найти клад?
        Наступила такая тишина, что был слышен не только шум далекого прибоя, но и урчание в животе кого-то из парней.
        - Потом поговорим,  - отрезал Майкл.  - А сейчас забирай свою свиту, Дима, и ложитесь спать. Как там у вас на родине говорят, утро вечера мудренее. Приятных снов.
        - Выметайтесь, короче,  - перевел на понятный ему язык Самвел.  - Дом наш. Мы его первые нашли.
        Быков вспомнил, что все еще держит лопату в руках. Мышцы непроизвольно сократились. Лопата словно сама собой развернулась штыком вверх, готовая к удару. Быков поспешно избавился от нее и отправился к товарищам.
        Узнав об ультиматуме, Шовкун возмутился:
        - Они совсем обнаглели! Позволили хотя бы девушке переночевать под крышей.
        - Я не хочу!  - быстро сказала Джейн.  - Лучше я с вами.
        Понять ее соображения было несложно.
        - Конечно,  - сказал Быков.  - Петро, хватай матрас, а я возьму подушку.
        - Не выпустят,  - предупредил Шовкун, возясь в темноте.
        - Пусть только попробуют!
        Навьюченные, как верблюды, друзья двинулись к выходу. Джейн прыгала за ними на одной ноге, держась за плечо Быкова. Парни у входа, ворча, расступились.
        - Матрас верни,  - крикнул им вслед кто-то.
        - Возьми,  - предложил Быков, не оборачиваясь.
        - Попробуй,  - добавил Шовкун.
        Желающих не нашлось. Спортсмены остались на месте, провожая ушедших злыми взглядами, а потом скрылись в доме. Джейн и двое ее верных спутников стали готовиться к ночлегу под навесом. Судя по запаху бензина, обычно здесь стояли машины. Звезд почти не было, так что ночью мог полить дождь, а мокнуть не хотелось. Путешественникам вполне хватило недель, проведенных в водяной пустыне.
        Они улеглись в ряд, оставив между собой метровые промежутки. Шовкун почти сразу захрапел. Быков слушал его рулады и завидовал. К нему сон не шел, хоть убей. Причиной тому было не нервное напряжение от последних событий. Уснуть мешала близость Джейн. Быков ни на минуту, ни на секунду не забывал, что она лежит рядом. Именно лежит, а не сидит и не стоит, что имело особое значение. В этом было что-то необъяснимо волнующее. Быков поймал себя на том, что сдерживает собственное дыхание, чтобы лучше слышать, как дышит Джейн.
        Внезапно ее рука протянулась из темноты и опустилась на его руку, лежащую поверх одеяла. Во рту Быкова стало сухо, а в голове - пусто. Он не знал, как отреагировать на ее робкую ласку. Сказать что-нибудь? Сжать пальцы, давая понять, что он чувствует прикосновение и ценит его. Нет. Это было бы все равно, что ловить бабочку. Спугнешь - уже не заманишь обратно.
        Быков сглотнул, издав при этом такой звук, словно чем-то подавился.
        - Не спишь?  - спросила Джейн шепотом.
        - Нет,  - ответил он голосом сильно простуженного человека.
        - Спасибо тебе за все.
        - Пожалуйста. То есть не за что.
        - Есть за что,  - сказала Джейн.  - Когда надо, ты всегда рядом. С тобой я чувствую себя в безопасности. Знаешь, как маленькая девочка на руках у отца.
        - Я никогда не был маленькой девочкой,  - сказал Быков.
        - А я была. Папа носил меня на плечах до двенадцати… нет, до тринадцати лет. Правда, когда я подросла, он делал это только на природе, когда никто не видел. Мы не хотели, чтобы нас видели и обсуждали. Мама ругала его и требовала, чтобы он меня не баловал, но папа вновь усаживал меня на себя и носился по лесу, как быстроногий скакун.
        Джейн помолчала и убрала руку, прежде чем продолжить.
        - Я тогда решила, что муж у меня будет такой же. Готовый носить меня на руках хоть всю жизнь. Каждой взрослой женщине иногда хочется вернуться в детство. По прошествии лет оно кажется таким безопасным, таким счастливым.
        - А мне - нет,  - признался Быков.  - В детстве повсюду подстерегали опасности и просто неприятности. Плохие оценки, хулиганы, осуждение взрослых. Наверное…  - На этот раз он проявил инициативу, взяв Джейн за руку.  - Наверное, мужчине еще важнее иметь рядом любимую женщину, чем наоборот. Кто бы еще делал из нас героев и победителей? Кто вдохновлял бы на смелые поступки, открытия, нестандартные решения?
        - Дима,  - перебила Джейн.  - Ты сказал «любимая»? Я не ослышалась?
        - Да, а что?  - смутился он.
        - Ничего,  - испугалась она.  - Не обращай внимания. Я просто так спросила.
        - Джейн,  - тихо позвал Быков.
        - Что?  - спросила она шепотом.
        - Я бы хотел, чтобы ты всегда была рядом.
        - Я не люблю слово «всегда»,  - сказала Джейн.  - В нем уже заключается обман. Люди не могут быть постоянно вместе. Они не знают, что с ними произойдет завтра, как сложится их судьба. Невозможно даже пообещать, что всегда будешь носить одну и ту же прическу или использовать ту же помаду…
        - Пример про помаду для меня особенно убедительно звучит,  - сказал Быков, и они засмеялись этой незатейливой шутке, как дети.
        Быков даже прихрюкивал от избытка чувств. Джейн булькала и всхлипывала. От того, что оба старались смеяться беззвучно, получалось только громче.
        Шовкун закашлялся, сел и хрипло позвал:
        - Ты плачешь, девочка? Нога болит?
        - Немного,  - простонала она.
        Быков вцепился зубами в ребро ладони, чтобы не расхохотаться во весь голос.
        - Не плачь,  - попросил Шовкун.  - Эй, Димка! Проснись, Дмитрий. У твоей американки нога болит.
        Джейн забилась в истерике. Быков тоже не смог больше сдерживаться. Некоторое время они хохотали как безумные, а Шовкун их слушал. Потом обозвал идиотами, забрал постель и ушел в темноту.
        Веселье сразу иссякло.
        - Когда можно смеяться, то уже как-то не хочется,  - вздохнул Быков.
        - Петр на нас обиделся, наверное?  - предположила Джейн.
        - Нет. Что еще ему оставалось делать? Ворчать и дуться. Я бы на его месте тоже лег отдельно. Тебя это смущает?
        - Что?
        - Ну что мы остались вдвоем,  - пояснил Быков.
        - Почему это должно меня смущать? Я только рада. Нога, правда, мешает. Но если ты наклонишься ко мне…
        Он наклонился. Их губы потрогали друг друга, проверяя на вкус, после чего сомкнулись в одно целое. Быков уже забыл, когда в последний раз целовался так самозабвенно. Это были совершенно особые поцелуи. Одни заканчивались, и тут же начинались новые, потому что губам и языкам не хотелось разъединяться.
        - Хватит,  - попросила Джейн, легонько отталкивая Быкова.  - Иначе я или задохнусь, или сойду с ума, или еще что-нибудь хуже…
        - Что может быть хуже?  - спросил он с колотящимся сердцем.  - Или лучше? Черт! Я совсем запутался. Голова идет кругом, как у мальчишки.
        - Я хочу тебя.
        - Я тоже! Джейн, я…
        - Но мы ведь не сделаем этого, правда?  - спросила она.  - Не в этих условиях, не на земле, не рядом с другими. И без этих проклятых деревяшек на ноге. Пообещай мне, Дима. Потому что одна я с собой не совладаю, а потом буду жалеть об этом.
        - Ты ни о чем не будешь жалеть, Джейн,  - мягко произнес Быков и растянулся на спине.  - Ради этого я на все готов.
        Их руки встретились на нейтральной территории, переплелись пальцами, подержались друг за друга и расстались.
        Они заснули одновременно, очень быстро и сразу. Как будто умерли.
        На этот раз вместе.
        Глава 19
        Земля уходит из-под ног
        Ранним утром Быков стал свидетелем паники в стане врагов. Солнце еще только поднималось над горизонтом, окрашенным в цвет яичного желтка. Песок был холодным, на стеблях травы и листьях проступила роса. Быков, скажем так, отошел от навеса на небольшую прогулку, закончившуюся тем, что он присел отдохнуть в зарослях ямайского бурьяна.
        С пригорка был виден двор и площадка возле маяка. Из дома вышел Майкл и осмотрелся по сторонам. На спине его висел объемистый и, по-видимому, пустой рюкзак - тот самый, с которым он покинул «Редкую птицу».
        Быков насторожился. Куда Майкл собрался в такую рань? Почему один? Зачем несет с собой пустой рюкзак? Неужели он задумал бежать и добираться до людей в одиночку? Чем это вызвано? Поссорился с командой? Непохоже. Накануне Майкл и его приспешники, включая Максима, были заодно. Тогда в чем дело? Почему американец уходит тайком, явно не желая никому попасться на глаза, почему он крадется мимо часового чуть ли не на цыпочках, определенно опасаясь выдать себя шумом?
        Пытаясь разгадать эту загадку, Быков не покинул свой наблюдательный пост, а подобрался поближе и стал ждать. Жене, исполнявшему обязанности часового, было суждено поспать еще минут десять. Потом на крыльцо выскочил растрепанный Максим и завертел головой с такой скоростью, словно собрался избавиться от нее за ненадобностью. Заметив спящего Жеку, он растормошил его, заставил принять сидячую позу и наградил затрещиной.
        - Где америкос? Где он, я тебя спрашиваю? Спишь, сука? Ты у меня вечным сном уснешь, тварь!
        Возгласы сопровождались все новыми и новыми оплеухами, которые парень переносил со стоической покорностью, совершенно не вязавшейся с его обычно дерзким поведением. Вкрадчивый и вежливый Максим тоже проявил себя с совершенно новой и неожиданной стороны. Не ограничившись легким внушением, он схватил провинившегося парня за горло и несколько раз ударил затылком о стену. Обретя свободу, Женя схватился за голову и наклонился, покачиваясь из стороны в сторону.
        - Где теперь искать Чернова?  - спрашивал его Максим, явно не ожидая внятного ответа.  - А что, если он не вернется? Возьмет казацкий общак и слиняет? Что тогда? Кто ответит?
        «Да он настоящий бандит,  - понял Быков.  - Они все тут бандиты. Зачем же им было прикидываться спортсменами и проделывать такой длинный, полный опасностей путь? Цель могла быть только одна. Они опекали Майкла, чтобы не прозевать момент, когда он отыщет сокровища. Выходит, клад - не миф, не выдумка. Бандиты никогда не были романтиками с большой дороги. Они люди практичные и, как выражаются в их среде, конкретные. Здесь был четкий расчет. Парни знали заранее, куда и зачем направляется Майкл Чернов. По идее они его охраняют. Я был нужен только для легализации предприятия. Шовкун пригодился в качестве корабела и морехода. Что касается Джейн, то Майкл таскал ее с собой от скуки или же в качестве приманки. И каждый из нас успешно сыграл отведенную ему роль в этом спектакле».
        Пока Быков размышлял, из дома выбрались остальные обитатели, привлеченные громкими голосами. Обступив Женю и Максима, они выслушали рассказ о том, что случилось. От избытка чувств Вадик хотел отдубасить провинившегося еще сильнее, но Максим не позволил.
        - Пока что хватит с него,  - решил он.  - Нельзя терять ни минуты. Нужно идти за Майклом. Ройте землю, пацаны. Найдите его, хоть кровь из носу. И не отпускайте одного никуда. Ведите на базу.
        - Силой?  - уточнил Самвел.
        - Если понадобится, то силой. Но вежливенько так, вежливенько. Мы же дружбаны и все такое. Мол, нехорошо уходить, не попрощавшись. Макс извелся весь от тоски. Так и говорите.
        Продолжения разговора Быков не услышал, потому что парни сблизили головы и понизили голоса. Тщетно пытаясь разобрать хотя бы отдельные голоса, он упустил время. Закончив совет, сообщники Макса двинулись вглубь острова, постепенно расходясь в стороны, чтобы охватить намеченные сектора обзора. Пригорок, на котором находился Быков, должен был непременно попасться им на глаза. Если он будет обнаружен прячущимся в кустах, то парни догадаются, что за ними шпионили. В этом случае его отведут к Максиму, оставшемуся дома, и подвергнут допросу. Неизвестно, чем это закончится. Лучше убраться подальше и укрыться там, где заросли погуще, и никто не пройдет рядом.
        Приняв такое решение, Быков обратился в бегство. Сначала он пробирался на четвереньках, чтобы его не было видно снизу, а когда спустился с холма, побежал во все лопатки. Нужно было как можно скорее пересечь равнину и нырнуть в рощу на следующем холме. Эти холмы, подобно грядам исполинских волн, громоздились все выше, уходя вдаль, к горам, покрытым зеленью. Где-то за ними находились города и курорты, но здесь, на краю острова, процветала дикая природа, и законы тоже царили дикие.
        Очутившись на открытом пространстве, Быков почувствовал себя преследуемым зверем. Он не рассчитал свои силы и скорость, с которой был способен бежать по песку. Ноги вязли и скользили на рыхлой поверхности, не находя опоры.
        Добежав до середины равнины, Быков понял, что вот-вот будет замечен с того самого холма, который покинул, или же с флангов, где должны были вот-вот появятся шагающие фигуры парней. Может быть, остановиться и притвориться любующимся местными красотами? Нет, заподозрят! Подумают, что он тоже выслеживает Майкла, и решат избавиться от конкурента. Почему бы нет? Местечко глухое и тихое, а Самвел, как успел заметить Быков, отправился в разведку с помповым ружьем на плече. Объясняться с ним не хотелось.
        Быков в отчаянии оглянулся. За гребнем пригорка уже маячила чья-то макушка, когда неожиданная идея пришла ему в голову. Недолго думая, он упал ничком в канаву среди редких зеленых стеблей и принялся обеими руками нагребать на себя песок.
        Управился он так быстро, что, когда бандиты оказались в поле его зрения, он был совершенно не видим. Зарывшийся по шею, подобно некому обитателю пустыни, Быков еще и голову накрыл листьями, совершенно слившись с местностью. Ему стало смешно как в детстве, когда он прятался от враждебно настроенных людей, пережидая опасность. Сохраняя неподвижность застывшей ящерицы, он следил за парнями, избегая смотреть на них прямо и слишком пристально, чтобы они не почувствовали на себе его взгляд.
        Очень скоро все четверо прошли мимо, а потом и вовсе пропали из виду, покинув равнину.
        - Счастливого пути,  - пробормотал Быков, отряхиваясь.
        Пора было возвращаться к товарищам. Они, должно быть, давно проснулись и беспокоились. Да и вообще не стоило оставлять Джейн одну надолго. Мало ли что. В местах, где шастают бешеные звери и бандиты, необходимо соблюдать предельную осторожность.
        Быкову надоело отгребать от себя песок, и он попробовал встать. Дудки! Ничего из этой затеи не получилось. Почему-то он теперь не просто сидел на песке, а был погружен в него по бедра и ягодицы. Ноги были закопаны. Что за наваждение.
        Быков задергался, стремясь избавиться от давящей тяжести. Он успел сделать несколько резких движений, прежде чем до него дошло, в какую смертельную ловушку он угодил.
        Зыбучие пески! Одно из опаснейших природных явлений. Они подобны трясине и способны за считанные минуты засосать человека или животное.
        С виду это обычный рассыпчатый песочек, но под его толщей кроется подводный резервуар или источник, который стремится добраться до поверхности. Вода просачивается наружу, уменьшая сцепление между песчинками. В результате такое место становится подвижным и топким. Вязкая смесь песка и воды постепенно затягивает жертву вниз.
        А жертвой западни может оказаться кто угодно. Зыбкое место невозможно отличить от твердой почвы. Прогретая солнцем, поверхность топи покрывается слоем сухого песка. Сквозь него даже может прорастать трава, еще коварнее маскируя песчаную трясину. Стоит ступить туда, и почва под ногами начинает разжижаться и проседать под тяжестью тела. Именно это и произошло с Быковым. Он начал не сразу погружаться, потому что лежал, а не сидел, увеличивая тем самым площадь опоры. Но сидячая поза нарушила баланс. Песок словно всасывал тело в себя. Внизу было холодно и сыро.
        «Не паниковать, только не паниковать!  - сказал себе Быков.  - Попадая в болото, необходимо двигаться как можно меньше, чтобы не будоражить зыбкую опору под собой… Есть ли рядом палка или ветка? Нет. Вокруг совершенно не за что ухватиться. Эти стебли растений вокруг не выдержат тяжести не то, что взрослого мужчины, но и младенца. К тому же они погружаются тоже. Это конец. Конец».
        Не веря, что можно погибнуть так легко и глупо, Быков, насколько это было возможно, откинулся на спину, приняв неудобную, но наиболее безопасную позу. Нужно было звать на помощь. Это все, что оставалось Быкову. Тем не менее он не сразу заставил себя издать первый крик. Мешало ложное чувство гордости. Даже находясь на грани жизни и смерти, Быков не хотел предстать перед спутниками в таком жалком и нелепом положении. Мысль о том, что крики заставят вернуться спортсменов, была отвратительна. Поморщившись от унижения, Быков выдавил из себя негромкое:
        - На помощь!
        Слишком тихо и глухо. Такими призывами только птиц пугать. Быков набрал полную грудь воздуха и заорал во всю мощь легких и голосовых связок:
        - Кто-нибудь! Эй! Сюда! На помощь!
        Ничего не изменилось вокруг. Все так же висели облака в синем небе над головой и шелестели стебли на ветру. Рядом с Быковым беззаботно сновали муравьи и букашки, возле самого носа, словно издеваясь, порхал мотылек.
        - Погибаю!  - заорал Быков.
        Мотылька словно ветром сдуло, но этим все и ограничилось. Все осталось прежним, если не считать, что Быков успел погрузиться по середину груди. Он раскинул руки на манер крыльев и снова закричал, нисколько не веря, что его призыв будет услышан.
        Вот тебе и райский остров! Вспомнилось, что в конце семнадцатого века на Ямайке в песок ушла чуть ли не половина Порт-Ройяла. По самым скромным подсчетам тогда погибло более двух тысяч человек. Началось все с землетрясения, нарушившего равновесие почвы. Хватило десяти минут, чтобы песок засосал дома и улицы вместе с обитателями и прохожими, после чего желеобразная песочная масса вдруг затвердела, как цемент, и намертво стиснула свои жертвы. Тех несчастных, которые остались торчать по пояс или по шею, сожрали собаки. Обглоданные скелеты еще долго пугали выживших горожан.
        «Почему они не погрузились в песок полностью?  - спросил себя Быков.  - Ага, вспомнил! Песчаные трясины не бездонны. Некоторые имеют в глубину всего полметра или метр с небольшим. Если мне повезло, то я угодил именно в такую ловушку. Интересно только, какого я роста в сидячем положении?»
        Сделав мысленные прикидки, Быков опять разразился душераздирающими криками. Ему уже не было стыдно. Ему было жутко. Подкравшаяся смерть оказалась значительно страшнее, чем все те, которые можно было себе представить. Очень скоро Быков окажется в песке по плечи, потом по кадык, по подбородок… Как ни вытягивай шею, как ни запрокидывай голову, а рано или поздно песок все равно защекочет горло, подбородок, нижнюю губу. Сначала он заполнит ушные раковины, после чего потечет-посыплется в рот. Хотя нет, губы, подчиняясь инстинкту самосохранения, плотно сожмутся, не пропуская внутрь ни песчинки. А с ноздрями этого не получится. Так что любая попытка вдохнуть воздух закончится полной песка носоглоткой. Тогда уже не покричишь.
        - На по-омо-ощь!  - заблажил Быков.  - Петро! Где ты, мать твою? Слышишь меня?! Погибаю-у-у!!
        Шовкун никак не мог услышать эти призывы о помощи, потому что он находился возле включенного генератора. Ему удалось отыскать и приладить на место кабель, сорванный Вадиком. Дверь в дом оказалась открытой, так что Шовкун произвел небольшой обыск и ушел с добычей. Помимо кабеля он забрал фотоаппаратуру и пару проводов для подзарядки, чтобы напитать электричеством не только свой мобильник, но и планшет, сохранившийся у Джейн.
        Она, кстати говоря, успела удалиться от стоянки на такое расстояние, что рокот генератора слышался едва-едва. Повод для дальней прогулки был банален - естественные потребности человеческого организма, которые стыдливо замалчивает мировая литература. Герои романов никогда не занимаются тем, что вынуждены ежедневно и неоднократно проделывать простые смертные.
        Опираясь на палку, Джейн побродила немного по территории и направилась в сторону зеленой полосы. То, что в лагере почти не осталось мужчин, не облегчало положения. Они могли вернуться в любой момент, и девушке совсем не хотелось попасться им на глаза. В особенности Быкову. После ночных поцелуев это было бы настоящей катастрофой.
        Каково же было изумление Джейн, когда она услышала его голос! Или это ей почудилось? Нет, это был он, Дима. И он звал на помощь! Какая-то опасность угрожала ему!
        Предположив, что громилы Максима напали на него, Джейн без промедления устремилась на крики Быкова. Она понимала, что ничем не сможет помочь ему, если ее догадка верна, однако не допустила даже мысли о том, чтобы отступить или остаться в стороне. Собственное самосохранение беспокоило ее меньше всего. Она спешила, насколько это было возможно с поломанной ногой в самодельном лубке.
        Опереться, прыгнуть, снова опереться и снова прыгнуть, и так много-много раз подряд без остановки. К тому времени, когда призывы Быкова сделались отчетливыми, Джейн была мокрой как мышь и постанывала от боли, усталости и напряжения.
        - Дима!  - выкрикнула она звонко.  - Я иду, я уже рядом! Держись!
        - Джейн?  - донеслось до нее.  - Ты где?
        - Я здесь! А ты?
        - Здесь! Слышишь меня?
        Окончательно сориентировавшись, Джейн продралась сквозь жесткие кусты, едва не оставившие ее без футболки. Прямо перед ней расстилалась обширная песчаная прогалина, посреди которой…
        (Не может быть!)
        …посреди которой лежала…
        (Господи, помилуй!)
        …лежала бородатая и косматая Димина голова, отделенная от тела.
        - Нееееет!!!  - завизжала Джейн и ринулась вперед.
        Ошеломленная увиденным, потрясенная гибелью любимого человека, она едва не бросила свою палку, что было бы роковой ошибкой с ее стороны. Во-первых, потому что тогда бы она не добежала до Быкова, а растянулась бы где-нибудь на середине дистанции. Во-вторых, потому что в таком случае ей нечего было бы протянуть ему, когда стало понятно, что с ним приключилось.
        - Не стой на месте!  - рявкнул он, высвобождая руки из песка.  - Оставь свою клюку и отползай. Ты мне здесь не нужна.
        - Что такое клюка?  - спросила Джейн.
        - Палка твоя! Это сейчас самое важное, да?
        - Держись за нее, я тебя вытащу!
        - Даже не думай. Видишь? Я на нее лег, глубже не засосет. А ты ползи как можно дальше.
        - Одной палки мало,  - решила Джейн, тоскливо озираясь.  - На нее не обопрешься как следует. А вокруг ни деревьев, ни…
        Она запнулась.
        - Уходи!  - потребовал Быков.  - Не смей торчать здесь!
        - Сейчас,  - забормотала она.  - Сейчас. Сейчас.
        Ломая ногти, она принялась развязывать и разматывать повязку на своей ноге. Как только это было сделано, в сторону Быкова полетели две плоские дощечки, а потом и скрученная жгутом повязка.
        Всякий раз, когда Джейн чувствовала, что песок под ней проседает, она откатывалась в сторону и снова распластывалась на животе. В один из таких моментов ее взгляд упал на молодую поросль неподалеку. Добравшись туда ползком, Джейн стала крутить, рвать и ломать зеленоватые стебли, сооружая из них охапку, которая тоже пошла в дело. Попутно девушка обнаружила сухой сук, торчащий из песка, подобно сломанной кости некого доисторического чудовища. Она сумела вывернуть его и переправить Быкову, который, извиваясь и выкручиваясь, лез наверх из своей песчаной могилы.
        Вот на поверхности появилась его шея, затем ключица, затем верхняя часть волосатой груди. Освобождаясь, он не забывал покрикивать на Джейн, требуя от нее соблюдения осторожности.
        Песок упорно не желал отпускать добычу. Веток и палок хватило лишь на то, чтобы не дать Быкову погрузиться с головой. Когда уже казалось, что дело пошло на лад, песчаное дно под ним снова просело, и он разом утратил все отвоеванные сантиметры. К счастью, к этому моменту Шовкун, наконец, отправился на поиски товарищей и увидел их с пригорка. Второй огромной удачей стало то, что он не поспешил на помощь без подручных средств, а сбегал в лагерь и вернулся с носилками, на которых была принесена Джейн.
        Они-то, эти носилки, и позволили Быкову выбраться из плена зыбучих песков.
        - Что ты здесь забыл, Дима?  - спросил взмокший Шовкун.  - Какая нелегкая тебя сюда занесла?
        И Быков приступил к рассказу, который внезапно прервался по той простой причине, что обессилевшая Джейн потеряла сознание.
        Глава 20
        Снизу вверх и сверху вниз
        Новые шины, наложенные на ногу американки, лучше прилегали и были примотаны надежнее. Уложенная под навесом, она моментально уснула.
        - Вымоталась, бедняжка,  - произнес Быков с нежностью.
        - Ты о ней, как о своей жинке говоришь,  - заметил Шовкун.
        - Не выдумывай! Она мне не жена!
        - Дело наживное, Дима. Ты подумай, подумай. Какая бы еще баба тебя спасать кинулась с поломанной ногой?
        - Да, Джейн умница,  - согласился Быков.  - Без нее я бы пропал.
        - А я, выходит, просто так рядом болтался?  - обиделся Шовкун.  - Не пришей к руке рукав?
        - Без тебя я бы тоже пропал, Петро.
        Беседуя, они остановились метрах в двадцати от Джейн, чтобы не разбудить ее своими голосами.
        - Нормальные люди должны выручать друг друга.  - Шовкун пожал плечами.  - Быть заодно. Иначе нас скоро вообще на земле не останется.
        - Думаешь, плохих людей больше, чем хороших?  - спросил Быков.
        - А как же,  - удивился запорожский философ.  - Если бы наоборот было, то разве мы до такого дошли бы? Катастрофы бесконечные, войны, эпидемии и прочие напасти. Там от голода мрут, там от дыма задыхаются, там радиация выше крыши. Это отчего, скажи мне, Дима? Оттого что людей добрых и умных много? Ну скажи. Только не поверю я тебе. Факты свидетельствуют против.
        - Что-то у тебя мрачно все получается, Петро. Не может быть, чтобы все было так плохо. Добро всегда побеждает. Не сразу, правда. Но в конечном итоге. По большому счету.
        - В том-то и дело, что не сразу. Пока добро раскачается, так зло успевает в лагерях смерти миллионы уморить. Это ты называешь победой?  - Шовкун саркастически хмыкнул.  - Нет, Дима. Я достаточно на свете пожил, чтобы утверждать: дураков и сволочей вокруг больше, чем тех, кого можно отнести к числу порядочных людей. Возьми нашу компанию. Когда мы отплывали, нас было двенадцать. Ты, я и Джейн - получается трое. Соотношение четыре к одному. Как тебе такая арифметика?
        - Почему я должен считать нас хорошими, а остальных плохими?  - возразил Быков, скорее, из духа противоречия, чем из любви к истине.
        - А ты считаешь иначе?  - криво усмехнулся Шовкун.  - Ладно, можешь не отвечать, чтобы не кривить душой и не выкручиваться. Расскажи мне лучше, куда подевалась вся эта свора? Готов спорить, они тут какую-то подлянку затевают.
        - Похоже на то, Петро. Рано утром Майкл отправился куда-то туда.  - Быков махнул рукой.  - Он явно не хотел, чтобы дружки увидели его. Спешил и крался.
        - Шел по дороге?  - деловито спросил Шовкун.
        - Нет. Через кусты и за холмы.
        - Значит, вернется.
        - Почему ты так считаешь?
        - Если бы он торопился сбежать, то пошел бы дорогой.
        Быков недоверчиво хмыкнул:
        - Может быть, он боялся, что его догонят.
        - Есть и другие соображения в пользу моей версии,  - сказал Шовкун.  - Он твои фотоаппараты не забрал. Скажи, он с вещами был?
        - Только с рюкзаком,  - припомнил Быков.  - С почти пустым.
        - Вот видишь. Почему не взял с собой ничего? Потому что не насовсем ушел.
        - Если только ему не хотелось быть налегке. Чтобы идти быстро.
        - Тогда бы он выбрал накатанную дорогу, как я уже говорил,  - торжествующе заключил Шовкун.
        - Ты у нас прямо Шерлок Холмс,  - не мог не восхититься Быков.
        - Элементарно, Ватсон. Полезли на маяк?
        - Хочешь окрестности осмотреть?
        - Почему бы и нет,  - согласился Шовкун.  - Гляди, кажись, Максим возвращается. Проследим сверху, что он делать будет. И других заметим, как только появятся. Может, поймем, из-за чего весь этот сыр-бор.
        - Мальчики боятся, что Майкл без них клад отыщет и не поделится.
        - Тогда они просто дебилы. И Майкл тоже. Посуди сам, если даже карта существует, то какова могла быть ее точность в семнадцатом веке, а? Прикинь, Дима. И вот, пользуясь каракулями четырехвековой давности, кто-то рассчитывает с ходу выйти на нужное место. Тебе не кажется это полной чушью?
        Они остановились возле башни, составленной из разноцветных бетонных колец, красных и белых. В стенах темнели беспорядочно размещенные оконные проемы. На белой поверхности отчетливо выделялись рыжие потеки от поржавевших скоб и накладок.
        - Должны быть какие-то ориентиры.  - Быков запрокинул голову, рассматривая маяк.
        - Какие?  - спросил Шовкун.  - Какие такие приметы мог выбрать старшина Григорий Черный на безлюдном побережье? Дерево? Скалу? Остов разбитого корабля? Допустим. Но что от всего этого сохранилось сегодня? А? Не знаешь? То-то.
        Поставив Быкова в тупик, Шовкун двинулся вверх по узким ступенькам, опоясывавшим башню двумя витками. Там была установлена двустворчатая железная дверь, выкрашенная в черный цвет. Шовкун отодвинул засов и открыл одну створку. Из башни пахнуло сырым цементом, кошачьей мочой и дохлятиной.
        - Заходи скорее,  - позвал Шовкун.  - Пока Максим нас не засек.
        Морщась, Быков переступил порог и очутился в затененном бетонном колодце. Пол был завален строительным мусором и выпачкан побелкой.
        - Ремонт недавно был,  - определил Быков.
        - Белили,  - согласился Шовкун, поднимаясь по лестнице первым.  - И оконные рамы ставили. Видишь, пластик новехонький.
        - Кто сюда мог забраться? В такое отверстие взрослому человеку не протиснуться.
        - Дуло, небось. И птицы залетали. Или летучие мыши. Только представь себе, каково подниматься по этой лестнице, когда внутри чайки носятся. Особенно в темноте.
        - Тут свет проведен,  - заметил Быков.  - Иначе как, по-твоему, маяк работал?
        Они преодолели треть подъема и остановились передохнуть. Путь наверх пролегал по железным лестничным пролетам, составленным таким образом, что приходилось постоянно разворачиваться в обратном направлении.
        - Поставили бы обычную винтовую лестницу,  - проворчал Шовкун, недовольный таким инженерным решением.
        - Ямайцы по-другому рассудили,  - сказал Быков.
        - Травы своей обкурились, наверное. Чего еще от этой публики ждать.
        - Ты расист, Петро.
        - Я реалист,  - возразил Шовкун.  - И люблю, когда все по уму сделано, а не тяп-ляп.
        Они возобновили подъем. Во время следующей передышки Быков открыл одно окно и высунул голову наружу. Его взору открылись зеленые холмистые дали, прорезанные одинокой желтой дорогой. На площадке внизу стоял Максим и смотрел по сторонам, словно бы решая, чем заняться.
        - Я вниз пойду,  - сказал Быков.  - Там Джейн одна.
        - Она у нас на виду будет,  - успокоил его Шовкун.  - Давай поднимемся, раз уже сюда забрались.
        Они преодолели еще несколько пролетов и очутились под стеклянным куполом, под которым был установлен мощный светильник, снабженный сложной оптической системой. К ней товарищи прикасаться не стали, чтобы не испортить что-нибудь. Вместо этого Шовкун толкнул оранжевую дверку и вышел на такую же оранжевую площадку, окаймляющую башню. Круглая метровая дорожка из рифленого железа была снабжена перилами, доходящими мужчинам до пояса.
        - Голова кружится,  - признался Шовкун.  - Я высоты боюсь.
        - Ты держись,  - сказал ему Быков.
        Максим поднял голову, увидел их на площадке и приветливо помахал рукой. Они помахали ему в ответ. Он что-то крикнул. Быков приложил ладонь к уху, давая понять, что не слышит. Максим понимающе кивнул и пошел к маяку.
        - Блин!  - воскликнул Шовкун.
        - Что случилось?  - не понял Быков.
        - На двери засов, Дима. Снаружи. Если закрыть…
        Не договорив, Шовкун сорвался с места и загромыхал пятками по ступенькам. Быков ринулся следом. Они сбегали вниз, поворачивали, снова сбегали. Под конец спуска у обоих так закружилось перед глазами, что до двери они добрались шатаясь, как пьяные. Поздно. Она была закрыта.
        - Эй!  - заорал Быков, пиная створки.  - Не дури, Макс! Открой.
        - Посидите там,  - произнес насмешливый голос Максима.  - Прохладно и видно далеко. Теперь это ваш дом. Прекрасный выбор, поздравляю.
        - Открывай, подонок!  - рявкнул Шовкун.  - Иначе пожалеешь.
        - Да? И что ты мне сделаешь, запорожец задунайский? Побьешь? Для этого тебе придется сначала дверь прошибить своей башкой. Ты попробуй. Она у тебя крепкая и тупая, должна выдержать.
        Посмеиваясь, Максим отошел. Некоторое время Быков видел его сквозь зазор между створками, а потом тот исчез. Щель была узкая, и засов держался крепко, как выяснили товарищи после десятиминутной тряски и раскачивания дверей. Не принес успеха и таран, сооруженный из досок разобранных строительных лесов.
        - Вот так попали,  - процедил Шовкун, посасывая палец, проколотый гвоздем.  - Как две мыши в мышеловке.
        - Давай попробуем через окно,  - предложил Быков.  - Может быть, удастся протиснуться.
        Не удалось. Совершив две безрезультатные попытки, мужчины снова пошли наверх, словно надеясь отыскать незамеченную до сих пор брешь в стене. Но ее не было, как не было и подручных средств, чтобы взломать железную дверь.
        - Если бы хоть петли были внутри,  - рассуждал вполголоса Шовкун.  - Или задвижки. Дима, ты видел когда-нибудь идиотов, которые устанавливают дверные створки щеколдами наружу? Они же заржавеют.
        - Я таких идиотов не видел, но точно знаю, что они существуют,  - прокомментировал это высказывание Быков.  - Только от этого нам не легче. Мы в западне. И, похоже, самостоятельно нам отсюда не выбраться.
        Они вышли на круговую площадку и облокотились на ограждение. Максим, не оглядываясь, приблизился к дому и вошел внутрь. Возле навеса появилась фигура Джейн. Быков замахал руками, показывая, чтобы возвращалась и оставалась на месте. К чести ее будет сказано, что она поняла сразу и не стала противиться.
        - Я не имею права оставлять ее одну,  - сказал Быков.  - Нужно отыскать способ спуститься.
        - Разве что прыгнуть,  - мрачно пошутил Шовкун.  - Без парашюта.
        - Может, веревку связать?
        - Из того, что на нас надето? Не смеши. В лучшем случае метров на пять хватит. А тут все тридцать.
        - В таком случае до площадки перед дверью - двадцать семь.
        - Хорошо,  - кивнул Шовкун.  - Отними от тридцати три и еще пять. Что получится? Как ты это расстояние пролетишь? На крыльях?
        - Было бы из чего дельтаплан соорудить, я бы рискнул,  - сказал Быков.
        - Мечтай, мечтай. Не возбраняется.
        - Ты бы лучше что-нибудь придумал, чем язвить,  - огрызнулся Быков.  - У тебя же должна техническая смекалка работать.
        - А у тебя нет? Ты тоже думай давай, Дима.
        Шовкун хотел сплюнуть на далекую землю, но ветер подхватил слюну и привесил к ребру площадки. Некоторое время Быков следил, как она раскачивается, растягиваясь, а потом заявил:
        - Придумал!
        - Выкладывай,  - подбодрил его Шовкун.  - Но помни, у меня высотобоязнь. Головокружительные трюки не предлагать.
        - Внизу доски,  - заговорил Быков задумчиво.  - Если их соединить…
        - Чем? Соплями?
        Оба уставились на нить слюны. Она сорвалась и полетела вниз.
        - Пальчик болит?  - спросил Быков.
        - Какой пальчик?  - удивился Шовкун.
        - Тот, который ты гвоздем поранил.
        - Да я уже забыл совсем.
        - А ты вспомни. Думай, Петро, думай.
        - Ух ты!  - Шовкун в восторге ударил себя по ладони кулаком.  - Лишь бы гвоздей хватило.
        - Хватит,  - заверил его Быков.  - Там на полу чего только не валяется. Собьем вместе штук пять досок с перекладинами, это будет уже около десяти метров.
        - Мало!
        - Больше нельзя  - гвозди не выдержат общего веса. Ты полезешь, а они разогнутся или сломаются.
        - Верно,  - согласился Шовкун.  - Я внизу моток кабеля видел. Прочный вроде. Не знаю, правда, какой длины.
        - Привяжем кабель,  - рассуждал Быков,  - дальше веревку сплетем. Главное, закрепить как следует. А сама конструкция выдержит.
        - Может, да, а может, нет. Бабка надвое сказала.
        Шовкун помрачнел. Должно быть, представлял, как будет лететь на землю с оторванной доской в руках. Она, зараза такая, падение не замедлит, как ее ни поворачивай.
        - Я первый полезу, не переживай,  - сказал Быков, вспомнив о страхе высоты, в котором признался товарищ.
        - Спасибо, утешил,  - сказал Шовкун язвительно.  - Все разболтаешь, расшатаешь, а потом давай, дядька Петро, твоя очередь.
        - Ты не понял. Тебе совсем лезть не придется.
        - Что же я тебя одного отпущу?
        - Я спущусь и открою засов, вот и все.  - Быков подмигнул.  - Но лестницу все равно на совесть делай. Как для себя. Я в подмастерьях буду. У тебя опыта и соображения больше.
        - Это да,  - не стал скромничать Шовкун.  - Ладно, цели намечены, задачи определены. За дело, товарищи!
        Они спустились вниз, где занялись сбором подручных средств и материалов. Пока все это было доставлено наверх, Быков совсем выбился из сил, а Шовкун, знай, подгонял его, требуя то одно, то другое. Сколько раз пришлось Быкову подняться на высоту девятиэтажного дома с надстройкой и цоколем, он не знал. Потерял счет бесконечным спускам и подъемам. Но усилия того стоили. Шовкун и прочный трап сколотил, и кабель надежно приладил, и стальную проволоку использовал в качестве подвески.
        - Она гнется тяжело, поэтому перекладины всего три будет,  - объяснял он. Все на высоте твоего роста, Дима. Дальше проще дело пойдет. Я на кабеле узлы сделал, а доски с планками поперечными. Но ты ладони тряпками обмотай, чтобы кожу не содрать. Жаль, страховочный конец сделать не из чего. Все в ход пошло.
        - Обойдусь без страховки, Петро,  - сказал Быков.  - Давай спускать нашу лестницу, а то вечер скоро. Максима не видно?
        - Шляется периодически по двору,  - ответил Шовкун.  - С американкой о чем-то говорил. Сейчас опять в дом ушел.
        - Это хорошо. Но спускаться я все равно с обратной стороны маяка буду. Поехали.
        Они стали двигать и помаленьку опускать свое хитроумное сооружение, которое до этого было предусмотрительно разложено кольцом по окружности площадки. Слушая, как скрипят гвозди и постукивают деревянные сочленения, Быков гнал из сердца страх, усиливающийся с каждой минутой. Чтобы не передумать в последний момент, он не стал медлить и приготовился перебраться через ограждение, как только Шовкун закончил затягивать стальные узлы на опорах.
        - До встречи внизу, Петро,  - сказал он.  - Ты уже можешь спускаться. Жди меня возле двери.
        - Успеется.
        - Боишься пропустить самое интересное?  - подмигнул Быков, сидящий верхом на перилах.
        - Я-то не пропущу,  - пообещал Шовкун и внезапно, без перехода, схватил Быкова за плечо и повалил на площадку.
        - Ты что? Перегрелся?
        Пока ошеломленный Быков бормотал эти слова, напарник ловко оседлал перила, перебрался через них и стал обеими ногами на торец первой доски, держась руками за прутья ограды.
        - Петро!  - прошептал Быков.  - Не вздумай! Мы ведь договорились.
        - Я передумал, Дима. Я строил, мне и испытывать.
        - Ты же высоты боишься!
        - Я много чего боюсь,  - признался Шовкун.  - Приходится каждый раз страх заново перебарывать. Ну ничего. Дело привычное.
        Быков машинально начал перебираться через перила, но остановился, понимая, что двоих хлипкая конструкция не выдержит. Она и одного-то держала с трудом. Из-под ног Шовкуна доносился подозрительный хруст, дощатая цепь с шорохом терлась о бетон башни. Помогая себе зубами, он обматывал ладони заранее заготовленными полосами ткани от своей футболки.
        - Петро,  - проникновенно произнес Быков, протягивая ему руку.  - Не дури. Давай переиграем. У меня лучше получится.
        - Ты тяжелее килограммов на десять,  - сказал Шовкун.  - Худей, Дима. Тебя даже голодовка не берет.
        Хохотнув, он начал опасный спуск. Несколько секунд Быков следил за ним, а потом отпрянул от ограждения и закрыл глаза. Сам он высоты не боялся и преспокойно чувствовал себя на любом расстоянии от земли. Он испытывал страх иного рода. Он боялся за других, боялся, что они упадут и разобьются у него на глазах. Так повелось с детства, когда Быков с другими мальчишками лазил по деревьям, крышам, фабричным трубам и прочим объектам, словно специально созданным для повышения уровня детской смертности. Однажды он пережил ужас бессилия и вины, когда один из товарищей упал в пустой пролет недостроенной девятиэтажки, наступив на кусок фанеры, положенный над пропастью. С тех пор у Быкова все сжималось и холодело внутри, когда он становился свидетелем того, как кто-то вывешивается из окна, балансирует на канате или просто стоит на краю обрыва.
        Открыв глаза, он увидел, что Шовкун успел спуститься на вторую доску и теперь медленно переползает на третью. На обращенной к Быкову макушке проступила первая проплешина размером с теннисный шарик. На земле он ее не замечал. Там все виделось по-другому.
        - Осторожно, Петр,  - попросил Быков.  - Не спеши.
        - Ага,  - пропыхтел Шовкун.  - Буду до ночи тут болтаться. Или лучше до утра.
        Сооружение раскачивалось все сильнее по мере того, как он спускался. Чтобы уменьшить амплитуду, Шовкун уперся вытянутой ногой в башню. Подошва соскользнула, и его швырнуло на стену.
        Быков снова зажмурился.
        - Порядок?  - спросил он.
        Ответом была гнетущая тишина. Открыв глаза, Быков увидел Шовкуна, перебирающегося на кабель. Доски тарахтели и качались перед глазами. Спуск продолжался.
        Не в силах дольше выносить такое нервное напряжение, Быков отправился вниз. По лестнице. Как это и было предусмотрено строителями маяка.
        Глава 21
        Алмазная лихорадка
        Солнце находилось примерно в полутора часах от горизонта, когда Быков и Шовкун приблизились к дому смотрителя маяка. Джейн при виде их запрыгала и заволновалась, как собачонка, встречающая хозяев после долгой разлуки. Она понимала, что на башне маяка что-то происходит, но терпеливо оставалась на месте, как ей было велено. Такой дисциплинированностью можно было только восхищаться, но в данный момент Быков был преисполнен совсем других чувств.
        Войдя в комнату, где дрых Максим, он схватил его за ноги и стащил с топчана. Волочимый по полу, Максим доехал до двери, пересек крыльцо и пересчитал затылком все четыре ступеньки, прежде чем опомнился и стал лепетать что-то про людей, которые не понимают шуток.
        - Я сейчас тоже буду шутить,  - пообещал Шовкун.
        Он помог Максиму подняться на ноги, поставил перед собой и сшиб на землю ударом кулака в ухо.
        - За что вы его?  - спросила Джейн, которая не видела спуска Шовкуна с противоположной стороны башни.
        - Так шутим же,  - пояснил он.  - Обмен юмором у нас.
        Максим решил, что ему самое время удрать на четвереньках, однако просчитался. На этот раз его поднял и повалил Быков, после чего, потирая ушибленный кулак, объяснил Джейн, в чем состоит суть их претензий.
        - Не надо,  - попросила она.  - А то получается, что вы ничем не отличаетесь от них.
        Шовкун и Быков переглянулись.
        Воспользовавшись передышкой, Максим с удивительным проворством выполз из круга, вскочил на ноги и побежал.
        - Тренированный,  - оценил Шовкун издали.  - Сразу видно, что кроссы бегает. А боксом не занимается. Недоработка.
        Остановившись в пятидесяти метрах, Максим выкрикнул:
        - Вы пожалеете. Все. И очень скоро.
        Шовкун поднял с земли камень и спросил:
        - Как думаешь, Дима, доброшу?
        - Нет,  - решил Быков, прищурившись.  - Не трать времени зря.
        - Для такого дела не жалко.
        Попрыгав на месте, Шовкун разбежался и метнул камень, не долетевший до цели. Максим сделал непристойный жест и засмеялся.
        - Мальчики,  - тревожно заговорила Джейн.  - Они возвращаются. И у них ружье, напоминаю на всякий случай.
        Быков проследил за направлением ее взгляда. Майкл и окружающие его парни появились на дороге примерно в километре от маяка. Складывалось такое впечатление, что они конвоируют беглеца. Парни шли с четырех сторон от Майкла, шагавшего в середине. Самвел с помповиком занимал позицию сзади. Он не целился в спину Майклу, однако нес ружье не на плече, а в руках.
        Максим тоже заметил компанию.
        - Ну вот,  - сказал он.  - Теперь вам придется держать ответ. Готовьтесь.
        - Ты нас запер!  - возмутился Шовкун.  - Мы должны были тебя благодарить за это?
        - Сейчас парням расскажешь.
        Быков в очередной раз посетовал, что он с товарищами давно не покинул опасную компанию. Сначала Джейн сломала ногу, потом проклятые зыбучие пески, затем вынужденное затворничество на башне… Но теперь бежать поздно. Разве что под покровом темноты. А пока нужно будет как-то замять назревающий скандал.
        - Петро,  - тихо сказал Быков.  - Ты, если что, не возникай и не ерепенься. Нам разборки ни к чему. С нами девушка.
        - В том-то и дело,  - буркнул Шовкун.  - Раньше ты сам с ней нянчился, а теперь и меня втянул.
        - Что такое «ньян-чьит-сья»?  - спросила Джейн.
        - Заботиться,  - перевел Быков.  - To care.
        - Вы как знаете, а я ухожу,  - предупредил Шовкун.  - Добром все это не кончится.
        Он мрачно посмотрел в сторону приближающейся группы.
        - Ночью вместе пойдем,  - шепнул Быков.  - Потерпи. Я один Джейн не донесу. Без носилок мне не справиться.
        - Она американка,  - произнес Шовкун таким тоном, словно бросил ей страшное обвинение.  - Пусть со своим Майклом остается. Хватит с нас. Пора и о себе подумать, Дима!
        Ощущение было такое, словно тебя ударили ножом в спину. Не кто-нибудь ударил, не враг. Тот, кого ты считал своим другом. Ну если не другом, то, по крайней мере, союзником. Совсем недавно Шовкун рисковал жизнью вместо Быкова, а теперь, по сути, предавал его. Люди никогда не перестают удивлять. Бывает, что мерзавцы проявляют себя с лучшей стороны. А случается, что те, на кого мы привыкли опираться, неожиданно убирают подставленное плечо.
        - Ты уходи, Петро,  - произнес Быков невыразительным голосом.  - Ты и впрямь мне не нужен. Лучше я сам.
        - С ношей не убежать,  - горячо зашептал Шовкун.  - Вдвоем нужно. А потом мы помощь приведем.
        - Вот ты и веди. Хорошая идея.
        Максим отправился навстречу сообщникам. Они находились в двух или трех минутах ходьбы.
        - Можете не шептаться,  - сказала Джейн по-английски.  - Я уже почти все понимаю. Со мной не нужно… как это… ньяньчьиться. Бегите, пока не поздно.
        - Не говори глупостей,  - рассердился Быков.  - Слушать тебя не желаю, понятно? Пойдем под навес. Тебе нельзя так долго напрягать ногу. Ну? Клади руку мне на плечо и пошли.
        - Дима,  - быстро произнес Шовкун.  - Ты не понимаешь. У меня семья. Жена, трое дочерей, две внучки.
        - Успокойся, Петро. Все в порядке.
        - Я не предатель. Просто без меня мои девчата пропадут. Я один мужик. Один зять на фронте погиб, второй сбежал, гнида.
        - Говорю тебе, все нормально.  - Быков сжал руку Шовкуна.  - Не парься. Никто тебя ни в чем не обвиняет. Лишь бы ты выбрался сам.
        - Выберусь, Дима. Нельзя мне иначе. Должен.
        Парни были уже совсем рядом. Почти не раскрывая рта, чтобы нельзя было прочитать сказанное по губам, Быков торопливо произнес:
        - Иди вдоль берега. Обязательно на жилье наткнешься. И обзор будет хороший. Вовремя увидишь, если погонятся. Удачи.
        - Погоди,  - прошипел Шовкун.  - Возьми мой мобильник, Дима. Он заряжен, и деньги есть на счету. Может, дозвонишься куда.
        - Не надо.
        - Бери-бери.
        Теплый телефон перекочевал в руку Быкова. Он незаметно сунул его в шорты и обнял Джейн за талию, готовый вести ее к месту ночлега.
        Пока суть да дело, солнце наполовину просело за гору. Сразу сделалось сумрачно и свежо. Тени парней протянулись через площадку, достигнув ног Быкова.
        - Всем стоять,  - распорядился Самвел, передергивая затвор.  - Тут на вас жалобы поступили. Вы кто такие, уроды, чтобы на босса руку поднимать?
        Шовкун затравленно взглянул на него, внезапно подпрыгнул на месте, разворачиваясь в воздухе, приземлился, оттолкнулся и побежал прочь с такой скоростью, что только пятки засверкали.
        Самвел тоже продемонстрировал расторопность. Толстый черный ствол поднялся в его руках и издал громкое «плоп»! Шовкуна словно толкнули в спину. Он едва не растянулся на животе, но мимолетно уперся в землю руками, снова выпрямился и помчался дальше.
        Самвел дернул цевье, перезаряжая ружье.
        «Плоп!»
        Шовкуна опять бросило вперед. Цепляясь ногой за ногу, он рухнул на четвереньки, проехался в облаке пыли и стал вставать, двигаясь, как смертельно пьяный человек. Ему удалось подняться и секунд десять постоять на неверных ногах, однако ни бежать, ни хотя бы просто идти он уже не смог.
        Быков, не веря глазам, увидел, как Шовкун падает, не позаботившись о том, чтобы подставить руки, смягчая удар об землю.
        - Ну и на хрена?  - спросил Максим в наступившей тишине.  - Я тебе говорил его убивать?
        - Он бы сбежал, босс,  - стал оправдываться Самвел, не забывая перезаряжать ружье.
        - Догнал бы, придурок!
        - Мы целый день на ногах провели, а этот казак борзый,  - вступился за сообщника Вадик.  - Не угнались бы мы за ним. И что тогда?
        Быков слышал их краем уха, уставившись на Шовкуна, который скреб пальцами землю по обе стороны от своего тела. Его спина была мокрой и красной.
        - Ему надо помочь!  - воскликнула Джейн и заковыляла к раненому.
        Спохватившись, Быков подбежал и упал на колени рядом с Шовкуном:
        - Петро! Петро! Ты меня слышишь?
        Судорожные движения пальцев прекратились. Шовкун словно одеревенел. Не прикасаясь к нему, не щупая пульс и не заглядывая в угасающие глаза, Быков понял, что он умер. Вот так просто. Потому что ему всадили в спину два заряда из крупнокалиберного ружья. Не таясь, не раскаиваясь в содеянном.
        Быков поднял взгляд на Самвела.
        - Теперь, подонок, тебе придется убить меня. Или я убью тебя, слышишь?
        - Женя,  - скомандовал Максим.  - Сделай американке больно.
        Джейн вскрикнула. Резко обернувшись, Быков увидел, что один из парней успел незаметно зайти ей за спину и прижать девушку к себе, удерживая ее перед собой в качестве живого щита. Одной рукой он схватил Джейн за волосы, вынуждая задрать голову. Другая рука плющила и мяла грудь девушки и походила на жирного паука, расставившего лапы во все стороны.
        - Отпусти ее!  - сказал Быков, делая шаг вперед.
        - Стреляю,  - предупредил Самвел.  - В нее, не в тебя.
        - Э! Э!  - заволновался Женя.  - А если пуля навылет пройдет?
        - Не отпускай ее!  - велел Максим.  - Стой, как стоишь. Дима умный дядя, Дима на рожон не попрет. Да, Дима?
        - Что вам надо?  - спросил Быков с ненавистью.  - Чего вы от меня хотите?
        - Они бандиты,  - пояснил Майкл печально.  - Они с самого начала охотились за алмазами.
        Вадик, не размахнувшись, коротко двинул его кулаком в висок. Майкл пьяно покачнулся и сел на землю. Туго набитый рюкзак за спиной не позволил ему встать с первой попытки, а вторую он не стал предпринимать. Подобрал под себя ноги и свесил голову.
        - В принципе, он прав,  - рассудил Максим.  - Так что ты должен быть предельно осторожен, Дима. Иначе тебя постигнет судьба твоего кореша. А девушка… Даже говорить не хочется, что ее ждет в этом случае. Но ты и сам знаешь. Поэтому будь умницей и не трепыхайся.
        - Делай, что тебе говорят, и останешься живой,  - вывел резюме Вадик.
        - Они врут,  - сказал Майкл, облизывая нижнюю губу, которая заметно увеличилась в объеме с тех пор, как Быков видел его в последний раз.  - Они обязательно убьют нас. Я слышал, как они шептались по дороге.
        - Зачем нам лишние трупы?  - скривился Максим.  - Сейчас вы закопаете этого придурка, а потом мы вас отпустим.
        - Завтра,  - сказал Быков.
        - Здесь я решаю.
        - Я ночью копать не буду. Спать хочу. Пусть Майкл копает. Он кашу заварил, ему и расхлебывать.
        - Я тоже не буду,  - сказал Майкл быстро.  - Или утром, или убивайте.
        - Вы только поглядите на них!  - протянул Максим насмешливо.  - Какие смелые люди. Прямо супермены. Не боятся ни своей смерти, ни чужой… Жека! Пусть эта сука завопит как следует!
        Женя, недолго думая, пнул Джейн в перевязанную ногу. Она не крикнула, а молча упала, потеряв сознание. Быков почувствовал, как его сердце обливается кровью, но умудрился сохранить каменное выражение лица. У них был единственный шанс спастись. Для этого требовалось не сломаться и настоять на своем, как бы ни было жалко Джейн. Если их оставят в живых до утра, за ночь можно будет придумать какой-то выход. Если же подчиниться бандитам сейчас, то им будет проще прикончить их на месте, чем связывать и сторожить.
        Пока Женя приводил Джейн в чувство, Максим заставил Майкла снять рюкзак и теперь с наслаждением шарил там рукой, извлекая то один блестящий кристалл, то другой. Алмазы  - а Быков не сомневался, что видит именно алмазы - искрились и переливались в сумерках, пронизанных мертвенным лунным светом.
        - Что, герои?  - спросил Максим беззлобно.  - Будем копать? Или сами в могилу ляжете?
        - Лопаты у вас есть?  - спросил Быков с вызовом.  - Пока найдете, совсем стемнеет.
        - Ты у нас руками копать будешь,  - пригрозил Самвел.  - Зубами, как крот.
        - Не слушай их, Дима!  - крикнула Джейн.  - За меня не переживай! Мне не больно совсем! Ни капель… Ой!
        Женя поставил ногу на ее покалеченную голень.
        - Убери ногу, парень,  - произнес Быков тихо.  - Я ведь тебе этого не прощу. Не смей ее трогать. Иначе я тебя убью.
        Его ровный тон подействовал на Женю эффективнее любого гневного оклика. Он пожал плечами, сунул руки в карманы и оставил Джейн в покое. Максим хотел на него прикрикнуть, но неожиданно усмехнулся и сказал:
        - Завтра, так завтра. Нам спешить некуда. Только удрать у вас не получится, не надейтесь. Мы вас так упакуем, что вы только пальчиками шевелить сможете.  - Тон Максима изменился.  - Ведите девку в дом, она сегодня у нас ночует. А этих привяжите друг к другу. Дима сам без американки не побежит и Майклу не даст. Я прав, Дима?
        Быков промолчал, слушая издевательский смех бандитов. Он совершенно не представлял себе, что делать. Новая западня была куда хуже всех предыдущих.
        Когда их связали спина к спине и оставили сидеть на земле, Быков почувствовал, что Майкл весь трясется.
        - Замерз?  - спросил он, не поворачивая головы.
        - Алмазы… Мои алмазы…
        Майкл всхлипнул. Он плакал. Утрата сокровищ - вот и все, что его удручало.
        - Заткнись,  - сказал ему Быков.  - Заткнись, сволочь, или я за себя не отвечаю.
        Глава 22
        Чистосердечное признание
        Вся эта афера, закончившаяся столь плачевно, была задумана и провернута Майклом Черновым с одной лишь целью: легализация контрабандной партии алмазов. Быков, узнав об этом, готов был задушить его, но не мог. Связавшие их парни знали толк в таких делах.
        В качестве пут они использовали не только веревки, но и моток скотча, исключавшего всякую надежду освободиться самостоятельно.
        Быков и Майкл были усажены на утоптанную, голую землю, прислоненные спинами и примотанные друг к другу крепко-накрепко, без возможности разъединиться или расцепить руки. Это было отвратительное чувство полной беспомощности и вынужденной подчиненности чужой воле. Всякий раз, когда менял положение один, то же самое приходилось делать и другому. Пленникам приходилось сидеть в одинаково неудобных позах, согнув колени и соприкасаясь затылками.
        Быков находился спиной к дому, поэтому то и дело оборачивался.
        - Прекрати вертеться, Дима,  - попросил Майкл.  - Это раздражает.
        - Вот как? Раздражает? А по чьей вине я тут нахожусь? И кого должна благодарить Джейн за сломанную ногу и прочие удовольствия? Ее ведь тоже не пощадят, неужели ты не понимаешь? И всех втянул в эту историю ты, ты!
        Разгневанный Быков несколько раз дернулся, ударяя головой в обращенный к нему затылок.
        - Ну, вы!  - прикрикнул на них Женя, оставленный стеречь пленников.  - Умолкли. Завтра будете выяснять отношения. А сейчас спать!
        - Ты когда-нибудь пробовал спать связанным?  - поинтересовался Майкл.  - У меня уже руки занемели.
        - Он будет мне тут жаловаться! Мы были целый день на ногах без воды и жратвы. Тебя искали, умник!
        - Никто вас не заставлял.
        - Заткнись, тебе сказано!
        - Молчу, молчу,  - пробормотал Майкл, видя, что Женя готов вскочить и пустить в ход кулаки.
        Минут двадцать пленники безмолвствовали, чтобы не выводить из себя своего соглядатая. Потом Майкл прошептал по-английски:
        - Дрыхнет. Остальные тоже уснули. В доме тихо. Значит, с Джейн все в порядке.
        - В порядке?  - процедил Быков.  - Теперь это так называется?
        - Переживаешь за нее?  - спросил Майкл.
        - Не все такие, как ты.
        - Завтра можно освободиться самим и спасти ее. Не все еще потеряно. Если действовать заодно, мы эту шпану одолеем. Предлагаю заключить союз.
        - С тобой? Союз?  - Быков демонстративно сплюнул.  - Да ни за что! Я не собираюсь тебе помогать.
        - По одному нас просто перебьют, вот и все,  - сказал Майкл.  - И Джейн, соответственно, убьют тоже. Ты этого хочешь?
        В его словах заключалась не просто доля истины, а вся прискорбная правда. В том, что бандиты с ними расправятся, у Быкова не было ни малейших сомнений. Интуиция подсказывала ему, что отсрочка казни вызвана не только нежеланием парней хоронить труп Шовкуна. Какое-то другое соображение у них было. Однако итог от этого не менялся. Пленников несомненно ожидала смерть.
        - Как я могу доверять тебе после всего, что ты натворил?  - сердито спросил Быков.
        - Хочешь, я расскажу, как все было?  - неожиданно предложил Майкл.  - С самого начала. Я готов тебе открыться. Полностью. Тебе нужна Джейн. Мне нужны мои камни. И мы оба хотим жить. Чтобы достигнуть всех этих целей, мы должны силой или хитростью одолеть общих врагов. Не правда ли, наши цели в общем и целом совпадают? Что скажешь?
        - Для начала рассказывай,  - проворчал Быков.  - Там разберемся.
        - Тогда слушай…
        Вырисовалась такая картина. Несколько лет назад в аэропорту Брюсселя было совершено дерзкое нападение на бронированный грузовик американской транспортной компании «Бринкс», которая подрядилась доставить на борт самолета весьма ценный груз, стоимость которого оценивалась в 350 миллионов евро.
        - Алмазы?  - догадался Быков.
        - Алмазы,  - подтвердил Майкл.  - Десять килограмм отборных индийских алмазов. Плохо обработанных, но необычайно крупных, а потому очень дорогих. Дело было вечером,  - продолжал он.  - Грабителей было восемь. Они приехали на двух мощных и скоростных «Ауди», пробили ограду, выскочили на взлетно-посадочную полосу и подкатили к самолету, готовящемуся к вылету в Цюрих.
        - Алмазы планировалось поместить в швейцарский банк?  - предположил Быков.
        - Совершенно верно, Дима,  - ответил Майкл.  - Как я уже говорил, грабителей было восемь, а охранников - четверо, и никто из них не хотел умирать за ящик чужих сокровищ. Обошлось без стрельбы и пострадавших. Операция заняла две минуты. Похитители скрылись через пробитую ограду. Потом была шумиха, расследование, много разных неожиданных и драматических событий, но в конечном итоге камушки достались мне.
        - Каким образом?  - спросил Быков.
        - Я был там,  - сказал Майкл просто.
        - Среди грабителей?
        - Среди охранников.
        - Не понял.
        - Это я был информатором, наведшим бандитов на добычу. И остальные охранники «Бринкс» были моими сообщниками. Мы сговорились заранее. Настоящие алмазы остались в надежном месте. Мы отдали грабителям фальшивки. Они скрылись и впоследствии были частично пойманы, а частично убиты при попытке сбыть товар.
        - А настоящие алмазы присвоили вы?  - спросил Быков.
        - Настоящие алмазы находятся в том рюкзаке, который у меня отобрали,  - сказал Майкл.  - Мои подельники из «Бринкса» решили не делиться со мной и скрылись с алмазами. Только это тоже были дешевые стекляшки. Я мастер многоходовок, Дима. Все просчитываю заранее и никогда не ошибаюсь.
        - Поэтому и сидишь сейчас связанный в ожидании смерти?
        - Досадная ошибка, от которой никто не застрахован. Я доверился не тому человеку.
        - Имеешь в виду Максима?  - спросил Быков.
        - Да,  - вздохнул Майкл.  - Умеет, зараза, втираться в доверие.
        - Как и ты сам.
        - Ну, положим, до меня ему далеко. Хотя, надо отдать Максу должное, мальчик далеко пойдет. Если мы его не остановим.
        - Неужели у тебя не закралось сомнение, что этот тип не просто так рядом увивается? Сначала в Майами, потом в Никополе? Ты ничего не заподозрил, когда он попался тебе вторично?
        - Конечно, заподозрил,  - согласился Майкл.  - Но у Макса было логичное объяснение такому поведению.
        - Какое?  - поинтересовался Быков.
        - Макс признался мне, что он и его парни влипли в плохую историю. Их наняли поучаствовать в рейдерском захвате, закончившемся весьма печально для всех участников. Добыча оказалась не по зубам организаторам. Это как если бы шакал по глупости напал на льва. В захвате принимало участие около ста человек, и всех начали отлавливать и сажать за решетку. Завод, куда сунулись ребятки, был оформлен на подставное лицо, но фактически принадлежал губернатору. Положение группировки Макса усугублялось тем, что они выполняли самую грязную и опасную часть работы.
        - Убили кого-то?
        - Прямо мне сказано не было, но, думаю, да,  - ответил Майкл.  - Максим приехал в Майами, чтобы скрыться там, но не сумел продлить туристическую визу. Тогда он и обратился ко мне за помощью. Я рассудил, что лучше команды для чайки не сыскать. Они будут полностью зависеть от меня, а потому будут послушными, думал я. Но просчитался. Их целью было вовсе не нелегальное пересечение нескольких государственных границ. Они следили за мной и ждали своего часа.
        - Откуда Максим узнал про алмазы?
        - Его нанял кто-то из тех, кто был тогда со мной в аэропорту,  - пояснил Майкл.  - Узнав о моем намерении доплыть до Ямайки на самодельном судне, они все правильно поняли.
        - Что поняли?  - нахмурился Быков.  - Лично для меня это пока остается загадкой.
        - Потому что у тебя сознание законопослушного и добропорядочного гражданина. Мой мозг работает иначе. И мозг Джейн тоже, между прочим. Знал бы ты, какие дела мы с ней проворачивали…
        - Ты отвлекаешься.
        - Понимаю,  - хмыкнул Майкл.  - Тебе неприятно, когда чернят столь светлый и чистый образ. Ладно, не будем касаться этой скользкой темы. Вернемся к нашим баранам.  - Он издал еще один смешок.  - Итак, банда во главе с Максом отплыла с нами и прибыла на Ямайку. Их хозяин приказал им терпеливо ждать, пока я найду клад, а потом завладеть алмазами.
        - Кажется, я начинаю понимать,  - пробормотал Быков.  - Признайся, ты заранее спрятал их на острове?
        - Наконец-то ты въехал, Дима.
        - Путешествие придало правдоподобие твоей истории про чайку старшины Черного!
        - Верно,  - согласился Майкл.
        - Якобы найдя алмазы, ты становился их законным владельцем…
        - Ну да. После этого мне оставалось покрасоваться в медиа, приобрести имя отважного путешественника, а потом выждать пару лет и заняться распродажей камушков.
        - Сбывать ворованное было слишком опасно,  - кивнул Быков.  - Да и цена была бы мизерной. Казацкий клад меняет дело. Скажи, а ты не боишься, что эксперты захотят изучить липовую карту?
        Майкл довольно засмеялся.
        - Это невозможно,  - заявил он с чувством превосходства.  - «Оригинал» утерян во время шторма. Остались лишь фотокопии. Не слишком качественные, кстати.
        - А если бы кому-то вздумалось поднять то старое дело о похищении алмазов в Бельгии? Достаточно сравнить описание тех камней с этими…
        - Фокус в том, Дима, что следствие давно прекращено. Первоначальный владелец не подал заявление об ограблении. Товар был контрабандный. Хозяин не захотел впутывать полицию и сделал заявление, что в контейнерах находились стекляшки, понадобившиеся ему для какого-то шоу. Каждый имеет право хранить в банке все, что ему вздумается.
        - Хитро ты все придумал,  - признал Быков.  - Но тебя самого перехитрили в конечном итоге.
        - А вот и нет,  - тихо произнес Майкл.  - Ты не знаешь самого главного. История не закончена.
        - В смысле?
        - Скажи, ты со мной заодно? Если мы договоримся и сумеем сбежать, то поделим клад поровну. На двоих.
        - Надеешься забрать алмазы?
        - Мне эти цацки даром не нужны,  - пренебрежительно произнес Майкл.  - Они не настоящие.
        - Что?  - встрепенулся Быков.
        - Тихо! Не ори. Алмазы не настоящие. Говорю же тебе, я очень хитрый и предусмотрительный. В пещере было два тайника. Один с алмазами, другой с фальшивками. Я заготовил их на тот случай, если напарники попытаются меня кинуть. Как это обычно бывает.
        - Для них и предназначались подделки?
        - Именно,  - сказал Майкл.  - Я обнаружил слежку уже возле входа в пещеру. Не было смысла убегать, потому что тогда бандиты сами бы перевернули там все вверх дном и нашли клад. Я поступил иначе. Заполнил рюкзак стекляшками, выбрался и позволил себя схватить. Другого выхода попросту не было.
        - Хитер бобер,  - протянул Быков с некоторым восхищением.
        - На том стоим,  - произнес Майкл гордо.  - Ну что, Дима? Ты со мной? Если нам удастся сбежать этой ночью, то у нас будет несколько часов форы. Заберем алмазы и доберемся до обитаемой земли раньше, чем эти урки опомнятся. И добыча пополам, клянусь.
        - Обманешь. Такие, как ты, всегда обманывают.
        - Такие, как я, всегда наперед думают. Мне в любом случае партнер нужен будет, одному такое дело не провернуть. В тебе я уверен. Соглашайся.
        - Я Джейн не брошу,  - проворчал Быков.
        - Опять двадцать пять!  - воскликнул Майкл с досадой.  - Она аферистка, преступница. Не связывайся с ней.
        - Тема закрыта.
        - Ну и дурак. Джейн из дома не вытянешь. У тебя оружия нет. А у бандитов ружье.
        - У Жени нож висит на поясе.
        - Этого мало.
        - Мало - лучше, чем ничего.
        - И как ты его достанешь, нож этот?
        - Не твоего ума дело,  - заговорил Быков, окончательно решившись.  - Ты мне просто не мешай, Майкл. Твоя единственная забота - предоставить мне хотя бы минимальную свободу действий. Не виси на мне, как мешок, а старайся двигаться вместе со мной.
        - Постараюсь. Когда начинаем?
        - Сейчас. И учти, я за алмазами твоими не побегу. Я останусь Джейн выручать, а ты поступай, как знаешь.
        - Дело твое,  - произнес Майкл тем тоном, который обычно сопровождается пожатием плечами.
        - Будь предельно собран,  - сказал Быков и повысил голос: - Жека! Евгений! Хватит храпеть. Спать не даешь.
        Проснувшийся Женя хрипло выругался, потянулся и подошел к ним, чтобы проверить, в порядке ли путы.
        - Хреново вам?  - спросил он злорадно.
        - Нет,  - сказал Быков.  - Нам хорошо. Когда рожу твою распухшую не видим.
        Женя опять выругался.
        - Борзый очень? Завтра поглядим, как ты борзеть станешь.
        Не потрудившись отойти подальше, он отвернулся и принялся мочиться, проделывая это шумно, как жеребец. Покончив с этим занятием, он вернулся к пленникам и поинтересовался:
        - Жить охота, небось, а? Уже немного осталось. Скоро рассветет, и хана вам.
        От него пахнуло перегаром. Стала понятна причина его повышенной сонливости.
        - Лучше сдохнуть, чем с тобой общаться,  - сказал Быков.  - У тебя изо рта воняет, как из хлева, где вся скотина передохла. Лечиться надо, Женя. Не знаю, с чем там у тебя проблемы с зубами или с желудком, но болезнь запущена.
        - Сука! Что ты сказал? Повтори!
        Бандит запрыгал рядом, стараясь побольнее пнуть Быкова. Он пыхтел и беспорядочно размахивал ногами, утратив контроль над собой. Этого Быков и добивался. Изображая боль, он согнулся, заставив Майкла приподняться. Женя ударил в очередной раз, рассчитывая попасть кроссовкой в лицо обидчика. В какой-то мере это ему удалось. Но в момент удара Быков, как бультерьер, вцепился зубами в Женину штанину и рванул ее на себя.
        Женя опрокинулся навзничь. Он еще не вполне пришел в себя от удара оземь, когда, поднатужившись, Быков поднял на спине поджавшего ноги Майкла. Сделав два шага вперед, он принялся поднимать и опускать подошву на обращенное к нему лицо.
        Еще никогда в жизни Быков не избивал людей с такой яростью и желанием не просто оглушить или покалечить, а даже убить, если иначе не получится. Напарник, хрипящий на его спине, не был помехой. Напротив, удвоенный вес придавал ударам Быкова особую силу. Он топтался на поверженном противнике, подобно рассвирепевшему быку, не знающему пощады. Когда же силы покинули его, и он был вынужден сесть на землю вместе с Майклом, Женя не подавал признаков жизни. На его физиономию было страшно смотреть даже в рассеянном лунном свете. Черный провал рта и залитые кровью глазницы делали его лицо похожим на бледную маску смерти.
        - Отдышись и добей его,  - посоветовал Майкл за спиной.  - Не оставляй его в живых, Дима. Оклемается и поднимет тревогу.
        - Не могу,  - помотал головой Быков.
        - Это просто. Наступи ему на горло и надави как следует. Перекрой ему кислород.
        - Может, сам перекроешь?
        - У меня не получится,  - забубнил Майкл.  - Ты начал, ты и заканчивай.
        - Почему бы тебе не закончить то, что начал я?
        - Я не убийца!
        - А я кто, по-твоему?  - рявкнул Быков.
        - Но ты его почти убил,  - сказал Майкл.  - Изуродовал, как бог черепаху. Добей. Он без сознания, ничего не почувствует.
        - Заткнись. Лучше делом займемся, чем болтать. Сейчас мы должны придвинуться к нему вплотную, чтобы я смог дотянуться кончиками пальцев до рукоятки. Как только нож окажется у меня в руке, будем пилить и резать по очереди. Готов? Пересаживаемся. И раз…
        Они одновременно привстали и плюхнулись задницами на землю. Было слышно, как у Майкла ёкнула селезенка.
        - Еще,  - приговаривал Быков.  - Еще…
        Наконец, они заняли такую позицию, что можно было попытать счастья. Однако Женя неожиданно замычал и перекатился на бок, оказавшись вне пределов досягаемости.
        - Держи его!  - глупо выкрикнул Майкл, забывший в запале, что их общая маневренность не позволяет не то, что держать кого-либо, но и просто передвигаться.
        Женя, вставая и падая, стал отдаляться, издавая невнятные призывные звуки, больше похожие на мычание потерявшегося бычка.
        - Не получилось,  - вздохнул Быков.  - Извини. Я старался.
        - Бить будут,  - тоскливо произнес Майкл.
        Для того чтобы сделать такое предположение, не нужно было обладать даром пророка.
        Глава 23
        Ритуальные услуги
        Земля была сухая и рассыпчатая, но Быков и Майкл делали вид, что она очень плохо поддается лопатам. Оценив их старания и ту кривенькую ямку, которую они выковыряли, Максим показал в сторону моря и велел:
        - Ведите их на пляж. Пусть в песке могилу копают. Поближе к лодке.
        Быков и Майкл подняли тяжелое холодное тело Шовкуна и положили на носилки. За ночь он еще сильнее потемнел лицом, и усы его казались неправдоподобно белыми. Быков вспомнил про жену, дочек и внучек Петра и с трудом сдержал слезы.
        Плакать было нельзя по многим причинам. Плачущий мужчина смотрится отвратительно, особенно если лицо его распухло от побоев. Плачущий мужчина теряет самоуважение и вряд ли обретет его когда-либо снова. Да и вообще не хотелось доставлять лишнего удовольствия своим палачам и пугать Джейн сильнее, чем она уже была напугана.
        Она выглядела подавленной и несчастной. Под глазами залегли тени, щеки ввалились, губы потрескались. Рваная одежда и растрепанные волосы делали ее похожей на бродяжку. Палку у нее отобрали, так что она была вынуждена передвигаться судорожными прыжками, осторожно выставляя поломанную ногу для опоры. При этом она старалась не ойкать, но время от времени на лице ее возникала болезненная гримаса.
        - Я ее понесу,  - сказал Быков.  - Она не дойдет.
        - Ты понесешь покойника,  - заявил Женя.
        Его речь звучала так, словно он набил рот тряпками, да еще с трудом ворочал языком в придачу. Синий, как покойник, он сверлил Быкова ненавидящим взглядом. Если бы Самвел отдал ему ружье, то вряд ли пленников пришлось конвоировать до пляжа.
        - Девушка поедет на носилках,  - решил Максим.  - Иначе они до ночи не дойдут. Садись, Джейн.
        - Нет!  - Она отчаянно замотала плетьми слипшихся волос.  - Ни за что.
        - Дима, попытайся убедить свою подругу. В противном случае вы пойдете сами, а она останется здесь.
        - Джейн,  - мягко произнес Быков.  - Делай, как он говорит. Садись в ногах у Петра и не смотри на него.
        Поколебавшись, она подчинилась. Быков и Майкл с трудом подняли тяжелый щит с двумя телами. Их ноги увязали в песке и заплетались. Пальцы соскальзывали. Носилки без ручек были крайне неудобны, и через сто шагов их пришлось поставить на землю, чтобы передохнуть.
        - Так не пойдет,  - решил Максим.  - Толян, Женя! Беритесь за носилки тоже. Вчетвером пойдете. А ты, Самвел, сопровождай.
        - Пусть сами тащат!  - возмутился Женя.  - Я не стану этим гнидам помогать.
        - Станешь, Жека, станешь,  - ласково сказал ему Вадим.  - Или сам на лафете поедешь. В качестве жмура.
        Быков и Майкл терпеливо ждали, пока бандиты разберутся между собой. Когда Женя и Толик заняли места позади, готовые взяться за носилки, Максим распорядился:
        - Приведете их на берег, пусть начинают копать. Мы с Вадиком скоро подтянемся. Тогда все и доведем до ума.
        - А куда вы?  - насторожился Самвел.
        - На маяке надо за собой прибрать,  - ответил Вадик.  - И вещички собрать.
        - А этих троих подальше ведите,  - сказал Максим.  - К лодке. Понятно? Возле лодки пусть копают.
        - А ближе нельзя?  - недовольно буркнул Женя.  - Это же в такую даль тащиться!
        - Делай, что тебе говорят!  - повысил голос Вадик.  - И хорош возбухать.
        - Нет, в натуре,  - подключился Толик,  - какого черта к лодке переться? Там что, берег особенный?
        - Особенный,  - подтвердил Максим и, приобняв парня, что-то зашептал ему на ухо.
        - Топить будут,  - догадался Майкл, тоже перешедший на шепот.  - Как будто мы погибли при кораблекрушении. Чтобы полиция не усердствовала.
        - Это я понял,  - кивнул Быков.
        Почти одновременно то же самое слово произнес Толик:
        - Понял. Так бы сразу и сказал. Не волнуйся, шеф, доставим в лучшем виде.
        Дальнейшее произошло очень быстро. Майкл, пользуясь тем, что бандиты увлечены разговором, толкнул Быкова плечом и побежал.
        Это был очень стремительный и расчетливый бег. Вместо того чтобы двигаться по прямой, облегчая Самвелу прицел, Майкл беспрестанно петлял, приседал и замедлялся. Будучи человеком неопытным в военных делах, он не понимал, что таким образом ведут себя в тех случаях, когда дистанция достаточно велика, и стрелок находится в отдалении. Маневрируя в нескольких десятках метров от Самвела с ружьем, Майкл лишь давал тому дополнительное время для прицела. Вместо того чтобы бежать изо всех ног, стремясь оказаться как можно дальше, беглец продлевал свое нахождении на линии прицельного огня.
        Самвел уложил его первым же выстрелом, после чего собрался подойти, чтобы добить.
        - Я сам,  - остановил его Женя, глаза которого вспыхнули маниакальным блеском.
        Он взял в руку нож. Быков отвел взгляд. Сидящая на носилках Джейн обхватила голову руками и согнулась в три погибели, как бы желая стать совсем маленькой и незаметной.
        - Дима,  - окликнул Быкова Женя.  - Ты смотри, смотри. Тебе полезно.
        Насвистывая, он двинулся к телу, которое корчилось на земле, то пытаясь ползти куда-то, то привставая, то обмякая. Быков снова отвернулся и зажмурился. Но он все слышал. И эти звуки, доносившиеся до него издалека, были слишком отчетливы, чтобы выбросить их из головы. Они продолжали звучать в ушах Быкова и тогда, когда его погнали вперед.
        Это был нелегкий путь, тем более что к весу Шовкуна и Джейн добавились килограммы Майкла. Поскольку носильщиков осталось теперь только трое, а Самвел держал в руках ружье и в процессе не участвовал, то Быкова заставили работать за двоих. Руки, державшие тяжесть, неудобно выворачивались в локтях и запястьях и обрывались. Шедшие позади Женя и Толя грубо толкали носилки, сбивая Быкова с шага. Он не бросал ношу только из-за Джейн. Пока они находились в пути, она была жива. Считанные минуты, может быть, час - это было все, что Быков мог ей подарить.
        Но бандитам как раз хотелось закончить все как можно быстрее. Те двое, которые были вынуждены нести покойников и пленницу, без конца бурчали и злились, пока Толик не заявил:
        - С меня хватит. Какого хрена мы корячимся? Можно все здесь провернуть.
        Они стояли в начале широкой песчаной полосы, отделяющей сушу от океана. Чистый воздух был наполнен морской свежестью. Волны, скатываясь с пляжа, оставляли за собой длинные пенистые разводы.
        - Макс сказал к лодке их вести,  - неуверенно возразил Самвел.
        - Ему надо, пусть и ведет,  - заявил Женя.
        К этому моменту носилки были опущены на песок, и Быков получил передышку. Потирая натруженные ладони, он не оборачивался, чтобы не напоминать троице о своем существовании.
        - Какой смысл в этом?  - продолжал Женя, не заботясь о том, чтобы таиться от пленников.  - Никому не нужна эта инсценировка.  - Ему удалось выговорить последнее слово без запинки, что свидетельствовало о наличии неких навыков и образования.  - Ну утопим мы этих двоих. И что? Все равно два трупа с огнестрелами останутся. Они, как ни прячь, все равно наружу вылезут. Зачем тогда этот цирк?
        - Я тоже так думаю,  - согласился Толик.  - Что-то не то Максим мутит. Надо брать камни и сваливать, а не ерундой заниматься. Эй ты, Димон! Бери лопату и копай. Считай, приехали.
        Быков обернулся. К ногам его полетела лопата с прямоугольным штыком. Будь она заостренной, можно было бы попытать счастья. Даже невзирая на то, что Самвел предусмотрительно взял ружье наизготовку и отступил назад. Интересно, сколько у него зарядов осталось? В таких надствольных магазинах обычно вмещается восемь патронов. Сколько раз Самвел открывал огонь? Кажется, три. Двумя выстрелами убил Шовкуна, одним свалил Майкла. Но нужно учитывать, что прежний владелец помповика застрелил собаку и, возможно, не с первого раза. Уже тогда магазин мог быть не полным. В общем, при худшем раскладе, патронов осталось четыре, но не исключено, что их меньше. Знать бы наверняка!
        - О чем задумался, Дима?  - спросил Самвел, целясь Быкову в живот.  - Ты лучше не думай, а просто делай, что тебе говорят. Попробуешь рыпнуться, твоя подружка за это ответит. Есть много способов сделать девушке очень больно, особенно, если ее раздеть перед этим. Так что пожалей ее. Бери инструмент и за дело.
        Быков наклонился за лопатой. Толян отвел его на несколько шагов и очертил каблуком размер и местонахождение ямы. Женя стащил Джейн с носилок и усадил у своих ног. В руке он держал нож.
        - Быстрее!  - крикнул он.  - Глубоко не зарывайся. Песочком притрусим твоего запорожца и хватит.
        - Можешь сразу четыре могилы копать,  - сказал Самвел.  - Ты ведь понимаешь, что ты и твоя девка отсюда уже никуда не уйдете?
        Ничего не ответив на это, Быков несколько раз махнул лопатой, вонзил ее в песок и пошел за Шовкуном.
        - Успеешь,  - сказал Толик.
        - Он размер определяет,  - пояснил Женя, шамкая изуродованными губами.
        Быков наклонился и поднял покойника на руки, крякнув от натуги.
        - За ноги волок бы,  - подсказал Толик.
        - Уважение к дружбану проявляет,  - пробормотал Самвел.  - Это правильно. Одобряю.
        Быков со своей ношей развернулся к ним спиной. Неся мертвого Петра, он несколько раз менял положение рук, а под конец неудачно положил тело на землю, так что пришлось повозиться, укладывая его лицом вверх. В результате всех этих манипуляций в распоряжении Быкова оказался мобильник, незаметно сунутый в карман джинсов. Перед смертью Шовкун зарядил аккумулятор, так что телефон был готов к использованию.
        Быков понятия не имел, как звонить в полицию Ямайки, но надеялся, что Джейн сумеет дозвониться в Штаты, а оттуда уже найдут возможность связаться с местными правоохранительными органами. Оставалось решить небольшую задачку. Вывести из строя троих бандитов, чтобы не мешали. И хотя в последнюю мысль Быков вложил изрядную долю иронии, смешно ему не было. У него в руках находилась лопата, которой ему предстояло выкопать могилы для себя и своих друзей.
        Он посмотрел на Джейн. Она сидела на песке с совершенно отрешенным выражением. Быков вспомнил, что такие лица были у приговоренных к смертной казни в кинохронике. И точно так смотрели пленные солдаты, которые доживали последние минуты, пока боевики резали глотки их товарищам. Близость смерти парализует волю. Возникает обманчивая иллюзия, что лучше пожить еще хоть немного вместо того, чтобы броситься на палачей и погибнуть сразу… или же одержать победу.
        Если бы не Джейн, Быков поступил бы так, не раздумывая. Но его сковывала ответственность за Джейн. Важно было спасти ее, а не проявить мужество перед лицом смерти.
        Опустив глаза, Быков продолжал копать. Когда первая яма была закончена, он сделал передышку, утирая взмокший лоб.
        - Не останавливайся!  - прикрикнул на него Женя.
        - Арбайтен, арбайтен!  - осклабился Самвел, изображая из себя гитлеровца.  - Закапывай запорожца и начинай могилку для себя.
        Мысль о том, что придется сыпать песок на мертвое лицо человека, тем более недавнего друга, была отвратительна Быкову. Никак не отреагировав на бандитские пожелания, он принялся рыть вторую могилу.
        - Это для себя или для нее?  - насмешливо спросил Толик, кивая на Джейн.
        - Для тебя,  - ответил Быков, коротко взглянув ему в глаза.
        Пока бандит подыскивал достойный ответ, Женя отвернулся, посмотрел вдаль, прикрыл глаза ладонью от солнца и обеспокоенно проговорил:
        - Куда это они?
        - Кто?  - машинально спросил Самвел.
        Но все и так видели, о ком идет речь. Примерно на расстоянии километра от них на пляж вышли две человеческие фигурки, несущие надувную лодку. Это были Максим и Вадик.
        - Вот же твари,  - пробормотал Толик.  - Сваливают. С общаком нашим.
        - Вадик говорил, что на рыбалку собирается,  - сказал Женя тем голосом, который появляется у людей, когда им очень хочется, чтобы их слова оказались правдой.  - Я спрашиваю: «Зачем лодку надуваешь?» А он такой: «Рыбки жареной охота».
        - Макс с рюкзаком,  - сообщил Самвел.
        - Сматываются,  - прошептал Женя, осознавший всю горечь этой истины и повторивший утверждение во весь голос: - Сматываются!!!
        - Так вот почему Макс хотел нас подальше заслать!  - сообразил Толик.  - Чтобы уйти по-тихому.
        - Но у них не получилось незаметно,  - процедил Самвел.  - И вообще теперь не получится. Камни будем на троих делить. Сторожите этих! Глаз не спускайте!
        С этими словами он побежал по пляжу, постепенно смещаясь к полосе плотного песка, отполированного волнами, где ноги не разъезжались и не вязли. Ружье он держал перед собой, подобно солдату, бегущему в атаку.
        У тех двоих, которые остались стеречь Быкова и Джейн, огнестрельного оружия при себе не было.
        Глава 24
        Наперегонки со смертью
        Самвел успел преодолеть примерно треть дистанции, когда был замечен беглецами. Максим и Вадик, несшие лодку к морю, не останавливаясь, перешли на бег. Самвел упал на колено, намереваясь открыть огонь по бывшим сообщникам. Теперь ни у кого не оставалось сомнений в том, что они действительно задумали скрыться с драгоценными камнями, бросив товарищей на произвол судьбы.
        Быков незаметно шагнул вперед, следя одновременно за двумя охранниками и драмой, разворачивающейся у него на глазах.
        Самвел, так и не выстрелив, вскочил и побежал дальше. По всей видимости, патронов у него оставалось под расчет, и он не рискнул стрелять издалека. Это было правильное решение. Забежав в воду, Максим и Вадик сразу утратили скорость, тогда как Самвел стремительно и неумолимо приближался к ним.
        Когда они, оттолкнувшись, запрыгнули в лодку, Самвел находился в четырехстах или трехстах метрах - Быков, видевший всех издалека, не мог определить точнее. Двигаясь бесшумней тени, он переместился еще на шаг ближе к Толику, разинувшему рот точно так же, как это сделал и Женя.
        Самвел опять остановился и упал на песок. Он расставил ноги циркулем для устойчивости. Приклад упер в плечо. Хоботок ствола пошевелился, ловя цель на мушку.
        В тот момент, когда прозвучал первый выстрел, лопата Быкова была уже утоплена в песок, так что ему осталось только привлечь к себе внимание окриком:
        - Толян!
        Парень недоумевающе уставился на него. Немая сцена продлилась доли секунды. Песчаный смерч взметнулся с поднятой лопаты. Если Толик и успел зажмуриться, то все равно с опозданием. Порция песка, плюхнувшаяся на его физиономию, запорошила ему глаза, лишив ориентации в пространстве.
        Вместо того чтобы оглушить его ударом по голове, Быков снова зачерпнул песок ковшом лопаты. Сначала нужно было остановить Женю, бросившемуся вперед с ножом в руке.
        Песчаный душ ослепил и этого. Как только оба беспомощно затоптались на месте, плюясь и протирая глаза кулаками, Быков взялся за них по-настоящему. Лопата замелькала в воздухе, производя сочные и звонкие звуки. Пустив из носа кровавую струю, Толик схватился за голову и упал ничком, надеясь таким способом избежать расправы. Дав ему небольшую передышку, Быков вплотную занялся Жениной головой. Получая удары слева, справа и сверху, парень вскрикивал и пытался закрываться руками, хотя всякий раз опаздывал. В отличие от товарища, он упал не лицом вниз, а на спину, выронив при этом нож, который бы вряд ли ему помог.
        - Джейн,  - позвал Быков.  - Сможешь добраться до меня? Попробуй доползти, если получится.
        - Я допрыгаю,  - решила она.
        Пока американка скакала на одной ноге, Быков позволил себе посмотреть в ту сторону, где все это время звучали выстрелы. Самвел расстрелял ружейный магазин и теперь перезаряжал помповик, сидя на песке с широко расставленными ногами. То, что у него нашлись запасные патроны, было плохо, но зато он ни разу не удосужился обернуться, чтобы посмотреть, что происходит у него за спиной.
        Ни Максим, ни его спутник не получили ранений, во всяком случае серьезных. Оба продолжали грести как ни в чем ни бывало, отдаляясь от берега не по прямой, а наискось, чтобы держаться подальше от Самвела. Закончив перезаряжать ружье, он вскочил на ноги и побежал дальше.
        Быкова это вполне устраивало.
        - Вяжи их!  - скомандовал он, заняв стратегическую позицию между двумя поверженными врагами.
        - Чем?  - спросила она.
        Ее глаза лихорадочно блестели, а взгляд был совершенно безумен. Бедняжке пришлось так много вынести в эти последние дни, не говоря уже о всех тех испытаниях, которым она подвергалась во время плавания.
        - Рви на них одежду и скручивай в жгуты,  - объяснил Быков, стараясь говорить мягко, чтобы не испугать девушку сильнее, чем она уже была напугана.  - Достаточно будет связать обоим руки за спиной. В таком виде не побегаешь. И штаны спусти с них до колена. Не бойся, если кто-нибудь из них шевельнется, то сразу получит добавки. Работай спокойно, не суетись, Джейн. У нас все получится.
        Она опасливо приблизилась к Толику и потянула рукав его футболки. Его рука сжалась, набирая и выпуская песок сквозь пальцы. Быков огрел его по макушке лопатой, развернув ее плашмя.
        - Смелей,  - сказал он.  - Не бойся.
        Пока Джейн вязала путы, Быков присматривал за оглушенными бандитами, но основное его внимание было сосредоточено на происходящем вдали. Самвелу удалось ранить или убить Вадика, который свалился на дно лодки, а Максим оставался невредимым, благодаря тому, что не снял рюкзак с камнями и старался поворачиваться к стрелку спиной. Несмотря на это, дела его были плохи. Надувные борта лодки уже не выглядели тугими и сидели в воде слишком глубоко для того, чтобы можно было плыть быстро, несмотря на то, что Максим работал веслом, как заведенный.
        - Я закончила,  - сказала Джейн и встала, опираясь на плечо Быкова.
        - Молодец,  - рассеянно кивнул Быков.
        - Ты их убьешь?
        Не нужно было уточнять, кого она имеет в виду.
        - Нет,  - ответил Быков.  - Я не смогу. Безоружных, связанных… Нет, Джейн.
        - Я могу их освободить.
        - Не надо. Они больше не опасны.
        - Это сейчас они не опасны. А когда очнутся? И когда Самвел их развяжет?
        - К этому времени мы будем далеко,  - сказал Быков, взглянув украдкой на перевязанную ногу Джейн.  - Все будет хорошо.
        - Я не смогу идти быстро,  - предупредила она.
        - Сможешь,  - заверил ее он и сменил тему.  - Смотри, кажется, Максу приходит конец. Его лодка была пробита пулями, а теперь еще рифы. Ему не выбраться.
        Максим, укрываясь от пуль и работая веслом, совсем забыл про рюкзак на своей спине, и это сыграло с ним злую шутку. Когда он попытался преодолеть линию прибоя над барьером рифов, полузатонувшая лодка совершенно изодралась о кораллы и перестала держаться на плаву.
        В белом кипении бурунов некоторое время мелькало темное пятнышко, но вскоре оно исчезло.
        - Утонул?  - спросила Джейн.
        - Алмазы утащили его ко дну,  - сказал Быков и прикрикнул на заворочавшегося Женю: - Смирно лежать! Не шевелиться. Иначе башку проломлю.
        Ему стоило большого труда придать голосу грозное выражение, потому что, несмотря на все, что натворили парни, он не мог не испытывать жалости к ним сейчас - к избитым, беспомощным и истекающим кровью.
        - Один выплыл!  - выкрикнула Джейн с таким видом, будто это действительно обрадовало ее.
        Быков увидел черную точку, появившуюся за белой полосой, очерченной рифовым барьером. Прищурившись, чтобы глаза не слепили солнечные отблески на поверхности, он рассмотрел также два или три треугольничка, кружащие рядом с человеком.
        - Похоже, это Вадик,  - решил Быков.  - А вокруг него акулы рыскают. Их привлекла кровь из ран.
        - Господи!  - воскликнула Джейн с отчаянием.  - Как же мне все это надоело! Кровь, акулы, смерть. Такое впечатление, что вся жизнь состоит из этого.
        - Нет. Не только.
        - Да. Конечно. Еще есть боль, страх, жажда. И голод. И усталость. И…
        - Не надо,  - мягко попросил Быков.  - Жизнь не такая. В ней всякое бывает, но она состоит не только из трудностей и несчастий. Скоро все это останется позади. Мы выберемся, я обещаю.
        - Самвел возвращается,  - пробормотала Джейн.
        Быков бросил взгляд вдаль. В море больше никто не плавал, если не считать одинокого плавника, продолжающего курсировать возле лохмотьев надувной лодки. Если Самвел и планировал вытащить затонувший рюкзак, то решил отложить это на потом. Сейчас он возвращался обратно, еще не догадываясь, что за время его отсутствия пленники освободились, но уже заподозрив неладное. Это было видно по тому, как он постепенно ускоряет шаг, готовый перейти на бег.
        Быков забрал у Джейн нож, сунул за пояс и скомандовал:
        - Ты несешь бутыль с водой, я несу тебя. Сгруппируйся.
        Самвел, наконец, побежал. Быков - тоже. Джейн он взвалил себе на плечо так, что ее голова была обращена вперед. Проще было бы нести ее на закорках, но тогда пришлось бы держать ее за сломанную ногу. Оставалось надеяться, что удастся уйти от погони раньше, чем Быков выдохнется.
        Наверное, он еще никогда в жизни не выкладывался до такой степени, как в этот раз. Его ноги работали, как механические поршни, неспособные замедлить заданный темп. Глаза уподобились локаторам, выискивающим безопасные участки почвы для подошв и прогалины в зарослях для того, чтобы нырять в них, находя дорогу в зеленом лабиринте. Одновременно с этим Быкову приходилось наклоняться и поворачиваться на бегу таким образом, чтобы встречные ветки не хлестали Джейн по лицу, а сучья не выкололи ей глаза. Он перепрыгивал через корни, проламывался сквозь низкий кустарник, вовремя обминал овраги и сохранял равновесие даже в те критические моменты, когда, казалось, падение просто неизбежно.
        Джейн, раскачивающаяся на его плече, старалась не вскрикивать и мужественно терпела боль, когда задевала ногой за древесные стволы или когда сотрясения получались слишком резкими. Она дышала так же тяжело и шумно, как сам Быков, но ни разу не попросила его остановиться или хотя бы замедлить бег.
        Слишком поздно заметив овраг перед собой, он был вынужден спуститься, делая огромные скачки, каждый из которых мог завершиться головокружительным падением. Дно оврага, к счастью, было достаточно ровным и без непроходимых завалов. Правда, теперь Быкову приходилось подниматься вверх по склону. Сначала он хотел выбраться из оврага, но от этой идеи пришлось отказаться, когда метрах в ста позади раздался треск и шорох, свидетельствующие о том, что Самвела не удалось сбить со следа.
        Он не кричал беглецам остановиться. Самвел гнался за ними молча, и, разумеется, расстояние между ними неумолимо сокращалось.
        Из последних сил Быков взбежал по завалу из камней, раскатившихся по оврагу, и увидел перед собой сплошную стену, вскарабкаться на которую не представлялось возможным. Даже если бы у Быкова не было ноши, он все равно не успел бы забраться на скалу, преграждающую выход из расселины. Самвел находился уже совсем рядом. Выпущенная им пуля выбила каменное крошево из-под ног Быкова.
        Оставалось только одно. Увидев перед собой зазор между гранитными плитами, Быков кинулся туда. Спрятав Джейн от выстрелов, он собирался выхватить нож и принять неравный бой лицом к лицу. Но щель оказалась входом в пещеру. Нырнуть туда и попробовать притаиться в темноте? Ничего другого не оставалось, и это было куда безопасней, чем вступать в схватку с вооруженным бандитом.
        Сдернув Джейн с плеча, Быков не слишком бережно уложил ее на землю, метнулся обратно и увидел Самвела в каких-нибудь пятнадцати метрах от себя. Бандит лез на валун, преграждающий ему путь. Помповое ружье он держал в одной руке, хватаясь второй за выступы.
        Быков поднял камень размером с ручную гранату и метнул его в Самвела. Разумеется, он не попал, что было бы невероятной удачей после безумного кросса по пересеченной местности. Однако камень, пролетевший в опасной близости, заставил Самвела пригнуться, а Быков уже бежал навстречу и кидал все новые снаряды. Третий или четвертый из них, брошенный примерно с пятиметрового расстояния, наконец угодил в цель. Самвел, легший на валун грудью, чтобы взять ружье обеими руками, получил камнем в бровь и начал сползать вниз, втянув ушибленную голову в плечи.
        Нападение затравленной жертвы стало для него полной неожиданностью. Он сполз с обломка скалы на щебень, посмотрел вверх и увидел, как в лицо ему летит новый камень. Все, что успел Самвел, это зажмуриться. Из его глотки вырвался болезненный возглас. Не вставая с земли, он стал отталкиваться каблуками, стремясь отползти подальше. Одновременно с этим он вскинул ружье, ловя на мушку противника.
        Быков поднял над головой увесистый плоский камень с расслоившимися краями. Пуля ударила в сантиметре от мизинца и с визгом понеслась дальше. Камень, слегка покачнувшись, замер в самой высокой точке и обрушился вниз, угодив сидящему Самвелу в колено. Он охнул. Выстрел пропал даром, потому что пуля ушла в небо. Быков продолжал забрасывать противника камнями, пока тот не откатился в укрытие и не затаился там, пережидая бомбардировку.
        Выиграв таким образом время, Быков вернулся к Джейн, схватил ее в охапку и потащил в пещеру.
        - Подсвечивай мобильником,  - велел он.  - Урывками. Чтобы не посадить батарею.
        Каждую минуту он ожидал, что уткнется в тупик, и тогда Самвел попросту расстреляет их обоих в этой темной дыре. Пару раз так и случилось, и тогда приходилось спешно пятиться, ища другой путь.
        Должно быть, колено Самвела сильно пострадало, потому что он добрался до входа в пещеру с запозданием и остановился там, прислушиваясь, чтобы определить местонахождение беглецов.
        Насколько успел рассмотреть Быков, пещера представляла собой просторный зал с четырьмя ответвлениями, в одном из которых они сейчас и находились. Два других вели в глухие тупики. Если Самвел свернет в один из них, то можно будет убежать подальше. Но как далеко простирается каменный коридор? Он может оборваться в любой момент, и тогда жизни Быкова и Джейн тоже оборвутся.
        Экран мобильника был выключен. В темноте слышались крадущиеся шаги и сдерживаемое дыхание Самвела. Быков и его спутница тоже старались дышать как можно тише, хотя их грудные клетки ходили ходуном.
        - Вы здесь?  - послышался вкрадчивый голос.  - Я знаю, что здесь. Раз, два, три, четыре, пять, я иду искать…
        Издав смешок, Самвел зашаркал куда-то в сторону. Быков приложил губы к уху Джейн:
        - Сейчас будешь светить, не переставая,  - прошептал он.  - Я буду бежать очень быстро. Нельзя споткнуться. Приготовься.
        - Я готова,  - прошептала Джейн.
        - Эй!  - крикнул Самвел.  - Я вас слышу!
        - Свети!  - сказал Быков.
        И они побежали. Тени прыгали по полу и стенам, сбивая с шага и создавая иллюзию качки. Где-то позади послышалось два выстрела, похожих на звуки лопающихся воздушных шариков. Но пули щелкнули где-то в отдалении, не причинив беглецам ни малейшего вреда.
        Несколько раз Быков перелазил через каменные завалы, нырял в низкие туннели и был вынужден передвигаться на четвереньках, терпеливо дожидаясь, пока Джейн проползет первой, волоча за собой поврежденную ногу.
        - Мы спаслись!  - объявил он, когда, прислушавшись, понял, что Самвел отстал, потеряв их во мраке.
        - Нет,  - возразила Джейн.  - Мы заблудились.
        Глава 25
        Блуждающие во мраке
        Время в подземелье текло по своим особым законам. Поначалу каждый раз, когда Быков спрашивал у Джейн, который час, выяснялось, что прошло всего несколько минут. Потом время полетело слишком быстро, чтобы отмерять его привычными мерками. Казалось, проходило не больше двадцати минут, но нет, непонятно куда девались сразу два или три часа жизни.
        А потом телефон в руке Джейн пожаловался на слишком низкий заряд батареи и отключился.
        - Вот и все,  - спокойно произнесла она.  - Конец. Можно было не бегать так долго. Умереть сразу и не мучиться.
        - Это никогда не поздно сделать,  - сказал Быков.
        - Вода осталась?
        Он поболтал бутылкой и определил по звуку:
        - По паре глотков. Нужно экономить.
        - Я не хочу экономить,  - заявила Джейн.  - Я хочу пить, ясно? Ты меня сюда завел, ты и заботься.
        - Пей,  - коротко предложил он, касаясь ее протянутой бутылкой.
        Вместо того чтобы взять ее, она разрыдалась.
        - Не надо,  - попросил Быков.  - Не плачь.
        Его голос звучал совершенно равнодушно и бесчувственно. У него не осталось сил, чтобы проявить хотя бы минимум эмоций. Они проблуждали в подземных коридорах около десяти часов, а до этого был километровый кросс с Джейн на плече. Испытания отобрали все запасы энергии, и пополнять их было нечем.
        Быков не знал, в какую сторону двигаться. И у него не было сил проверять все те ответвления, которые попадались на пути.
        - Пей,  - сказал он Джейн.  - Я не хочу, правда.
        - Врешь,  - сказала она.  - Ты хочешь пить. И ты тоже не веришь, что мы когда-нибудь выберемся отсюда. Мы погибнем, Дима. Мы уже погибли на самом деле.
        - Знала бы ты, сколько раз я так думал,  - произнес Быков и хрипло рассмеялся.  - Но нет. Всегда случалось одно и то же. Когда моя жизнь висела на волоске, кто-то брал ее и возвращал мне обратно…
        Как по заказу, вспомнились ему амазонские джунгли, от которых поднимались влажные испарения. Был вечер. Западный склон неба полыхал фантастическими переливами. Цикады и древесные лягушки соревновались друг с другом, выясняя, чей хор звучит громче, а потом разом стихли. В наступившем безмолвии чудилось что-то враждебное, как будто природа приготовила смертельную ловушку. Для кого, для чего?
        Стоило Быкову задать мысленно эти вопросы, как последовал ответ. В животе у него похолодело, а яички в мошонке съежились при виде двухметрового зверя с черными и бурыми пятнами, покрывавшими его оранжевую шкуру.
        - Это был ягуар,  - сказал он притихшей Джейн, когда вкратце пересказал ей тот случай.
        - И что ягуар?  - заинтересовалась она.
        - Он напомнил мне кота,  - ответил Быков.
        И в самом деле выглядел ягуар как огромный кот, затаившийся в кустах перед прыжком на зазевавшихся голубей. Его немигающие глаза были зелеными, как подсвеченные изумруды. Квадратная морда почти лежала на передних лапах. Зад был задран, и мощный, пружинистый хвост шевелил окружающую листву.
        Быков подумал, что вот сейчас, прямо сейчас он умрет. Перестанет видеть, слышать, не будет ничего испытывать, желать, воспринимать. Его, Дмитрия Львовича, попросту не станет. Останутся вот эти влажные от сырости пальмовые листья, эти повисшие как попало лианы, этот гнилой лиственный ковер под ногами, а он исчезнет. И никаких чудес вроде отделения от тела и наблюдения за происходящим сверху, никаких полетов по тоннелям, никаких родственников, встречающих радостно у выхода. Мрак. Безысходность. Конец всему.
        Несправедливость такого итога всей пусть не самой правильной жизни ощущалась остро, как нож, вонзившийся в грудь. Сбросив оцепенение, Быков чуть присел на расставленных ногах и наклонил корпус вперед, готовясь встретить прыгнувшего хищника когтями и зубами. Он не собирался задешево отдавать свою жизнь. Она была у него одна. По сути, ничего, кроме нее, у Быкова никогда не было и не могло быть.
        Ягуар почувствовал настроение человека, но даже не подумал отступать. Подобравшись, он весь собрался в мускулистый ком, которому осталось лишь распрямиться, взвившись в воздух. Преодолевая расслабляющий ужас, Быков впился взглядом в горящие глаза ягуара. Свирепый лесной зверь разинул алую пасть. Блеснули острые желтоватые клыки, и тишину джунглей нарушил протяжный, гнусавый звук, похожий на многократно усиленный стон мартовского кота.
        Волосы на голове и теле Быкова встали дыбом. Его восприятие обострилось до такой степени, что он мог разглядеть встопорщившиеся усы ягуара. А боковое зрение отметило движение в стороне, и, скосив глаза, Быков увидел там почти голого индейца с бамбуковой палкой в руке. Щеки индейца надулись и опали. Прозвучал резкий сиплый выдох.
        Ягуар попытался отпрянуть, но стрела уже впилась ему в шею. Хищник прищурился, прижал уши к голове и угрожающе открыл пасть. Оттуда вырвалось рокочущее рычание, делающееся все тише и тише с каждым мгновением. Ягуар поднялся во весь рост и потряс пятнистой головой, словно отгоняя назойливое насекомое. Потом долго-долго - Быкову показалось, что целую вечность,  - он стоял, шатаясь… пока не упал на бок, вывалив из пасти язык, похожий на красную тряпку.
        - Это был яд?  - догадалась Джейн, выслушавшая историю в полном молчании.
        - Да,  - подтвердил Быков.  - Смертельный. Индеец меня спас от гибели, но тотчас подверг новой опасности. Я столько раз бывал на волоске от смерти, что уже и счет потерял этим случаям…
        Он хотел откашляться, чтобы перейти к следующей истории, но замер с открытым ртом. Жуткий рев, прозвучавший в отдалении, сотряс пещеру. Волосы на голове Быкова зашевелились, он почувствовал, как по его коже бегут мурашки.
        - Что это было?  - спросила Джейн дрожащим голосом.
        - Обвал.  - Он откашлялся.  - Где-то рухнула порода. Эхо подхватило шум и разнесло по подземелью, понимаешь? Обычное явление.
        - Скажи, Дима, ты часто блуждал в пещерах?
        - Приходилось.
        - И слышал что-нибудь подобное?
        - Нет,  - признался Быков, а сам вспомнил кошмарное чудовище из подземного озера в Арктике.
        Если подобные твари водились там, то почему бы им не обитать здесь, в беспросветном мраке, где никто никогда их не видит?
        - Выведи меня отсюда, Дима,  - попросила Джейн, прижимаясь к нему.  - Пожалуйста. Знал бы ты, как мне хочется жить!
        - Я выведу,  - пообещал Быков.  - Не сомневайся, Джейн. Мы еще будем сидеть с тобой в красивом кафе, попивать вино и вспоминать, как тряслись от страха. Но тогда все будет уже позади.
        Едва он успел закончить эту оптимистическую тираду, как рычание повторилось. На этот раз оно было не таким раскатистым, а коротким, низким и урчащим.
        - Порода обвалилась?  - спросила Джейн.  - Опять?
        - Почему нет?  - пробормотал Быков.  - За первым обвалом часто следует второй. Опоры рушатся.
        - Не надо мне врать, Дима. Это было рычание зверя.
        - Если и так, то я сумею тебя защитить.
        - Ножом?
        - Наши предки забивали пещерных львов и саблезубых тигров камнями.
        - Ты не первобытный человек,  - напомнила Джейн.
        - А по-моему, сейчас я мало от него отличаюсь,  - усмехнулся Быков.
        - Нет. Ты человек современный. И у тебя есть мобильный телефон Петра. Там наверняка осталось чуть-чуть заряда. Давай включим свет и опять будем искать выход. Может быть, на этот раз повезет.
        - Нельзя, Джейн. Если в подземелье кто-то есть, то светом мы выдадим себя.
        - Ага!  - воскликнула она.  - Значит, ты тоже понимаешь, что мы слышали рев, а не грохот обвала. Включи свет, Дима. Мне страшно! Мне очень страшно!
        Быков нашел в темноте руку Джейн, ласково сжал ее и сказал:
        - Заряда процентов пятьдесят осталось. Телефон старенький, быстро разряжается, даже когда не работает. А он нам понадобится, когда мы поднимемся выше и появится связь.
        - Ты прав, Дима. Но я все равно ужасно боюсь.
        Торопясь отвлечь Джейн от мрачных мыслей, Быков принялся рассказывать очередную историю, приключившуюся с ним в Африке. Он отправился туда на фотоохоту с местным специалистом по сафари, словаком, которого звали… дай бог памяти, Михаилом или Михасем. И вот, бродя однажды по саванне, они услышали выстрелы, поспешили на шум, и вскоре их взорам открылась душераздирающая картина. На земле лежало изуродованное тело темнокожего проводника в набедренной повязке. Неподалеку раскачивался и переступал с ноги на ногу огромный разъяренный слон со сломанным бивнем. Две девушки, блондинка и брюнетка, прятались от него за деревом. Но ствол был слишком тонок, чтобы обеспечить им надежное укрытие. Слон увидел их. Что оставалось Быкову в этой ситуации? Разумеется, только одно. Крича и размахивая руками, он постарался отвлечь животное и обратить его внимание на себя.
        К чести Михася, он, не задумываясь, проделал то же самое. Это получилось импульсивно, а потому легко. Но как только слон выбрал именно его объектом своего преследования, Михась понял, что пришло время спасать собственную шкуру. Развернувшись на сто восемьдесят градусов, он кинулся обратно в кусты.
        Возможно, Михасю удалось бы убежать от слона, спохватись он хотя бы секундой раньше. Ему не хватило как раз этой секунды. Хобот слона обвил его вокруг пояса, оторвал от земли и подбросил в воздух.
        Несомненно этот трюк потребовался для того, чтобы человек переломал кости при падении и превратился в беспомощную жертву, которую можно было бы терзать и топтать без помех. Затаив дыхание, Быков проследил за полетом приятеля, который взмыл на шестиметровую высоту.
        Слон, задравший голову, тоже смотрел на преодолевшего земное притяжение Михася. Но падения он так и не дождался. Понимая, что ожидает его внизу, бесстрашный словак схватился за ветку дерева, мимо которой пролетал.
        Это был настоящий цирковой номер, правда не слишком грациозный. Михасю не хватало акробатической подготовки. Повиснув на дереве, он болтал ногами и раскачивался, силясь подтянуться, чтобы занять безопасное положение на вершине дерева. Ошеломленный слон несколько мгновений стоял, хлопая своими громадными ушами. Однако он недолго пребывал в растерянности. Сердито задрав хвост и издавая пронзительные крики, он потянулся хоботом к Михасю.
        Словаку наконец удалось лечь животом на ветку, за которую он держался. Не задержавшись здесь ни на мгновение, он проворно перебрался выше. Слон обвил хоботом покинутую человеком ветку и сломал ее пополам, точно хворостинку. И все же Михась оставался вне досягаемости. Испуская трубные звуки, слон стал хватать ветку за веткой и выламывать их из кроны, будто тонкие прутики.
        Неожиданно поднявшись на задние ноги и опершись передними о ствол, он дотянулся хоботом до ветки, на которой стоял Михась, и дернул ее на себя. Раздался треск. Потерявший равновесие Михась полетел вниз. Падая, он хватался за все, до чего доставали его пальцы, но тщетно. С шорохом и хрустом Михась свалился с дерева на голову слона, прокатился по его серой спине и шмякнулся на утоптанную землю.
        Недолго думая, Быков схватил ружье, оставленное девушками. Он не был опытным стрелком и вообще не дружил с оружием, однако в эти критические секунды руки сами нашли все, что требовалось. Обе пули попали в слона, который злобно затрубил, отыскивая маленькими глазками нового врага.
        Увидев Быкова, он даже не заметил того, что наступил на лежащего Михася и, взяв разбег, бросился в атаку.
        Сделать третий выстрел не получилось. Отбросив разряженное ружье, Быков побежал, куда глаза глядят. Лезть на дерево к девушкам нечего было и думать: слон был слишком близко. Совершая размашистые прыжки, Быков молился о том, чтобы не споткнуться и не оступиться, потому что это означало верную гибель.
        Ему удалось выиграть пару десятков метров благодаря холму, склон которого оказался слишком скользким и крутым для слона, истекающего кровью. Пока преследователь искал путь для подъема, Быков проворно вскарабкался на вершину.
        Куда бежать дальше? Во все стороны простиралась равнина, на которой от взбешенного зверя не спрятаться. Повернуть обратно и попытать счастья на одном из деревьев? Слишком рискованно. Кроме того, Быкову не хотелось приводить слона туда, где остался Михась. Вряд ли словак сохранил способность передвигаться самостоятельно после того, как по нему потопталась тяжелая туша. Нельзя было подвергать его новой опасности.
        Слон уже завершал подъем, сверля Быкова злобным взглядом. Мягкий золотистый свет уходящего дня оттенял каждую складку, каждую морщину на его серой шкуре. Оба - и зверь, и человек - понимали, что настал решающий момент.
        Похолодев от ужаса, Быков собирался спуститься к подножью холма, когда в голову ему пришла идея получше. На вершине валялось несколько больших валунов, оставшихся здесь, вероятно, еще с ледникового периода или великого потопа. Один камень напоминал по форме высокий обелиск с одной пологой гранью и ровно срезанной макушкой. Добравшись до него в несколько прыжков, Быков с ловкостью кошки полез наверх, пользуясь выступами и впадинами, как ступенями.
        Еще секунда, еще полсекунды и было бы поздно. Не успел он достигнуть вершины обелиска, как слон схватил его концом хобота за лодыжку, и, держись Быков чуть слабее, он был бы сдернут с каменной поверхности, после чего мгновенно скатился бы наземь.
        Обошлось. Высвободив ногу, Быков ударил каблуком по чувствительному кончику хобота. Взревев, слон вскинулся на дыбы, упершись передними ногами в каменный обелиск.
        Быков, достигший верхней площадки, поспешно присел, когда камень качнулся под ним. Слон не оставлял попыток достать врага. Он продолжал стоять на задних ногах, и его гибкий, вытянутый во всю длину хобот шарил по поверхности валуна на расстоянии каких-нибудь десяти сантиметров от ног Быкова.
        Это вселяло в сердце тревогу. Во-первых, камень не стоял как вкопанный, а покачивался. Во-вторых, слон мог зайти с другой стороны. А что, если новые попытки окажутся более удачными? Стоит крохотному зазору сократиться, и хобот дотянется до ног Быкова.
        Слон тоже понимал это. Убедившись, что с этого места ему не достать до верхушки, он стал на четыре ноги и принялся бродить вокруг постамента, налегая на него с разных сторон. Быков был вынужден то приседать, то расставлять руки, чтобы сохранить равновесие. Находись он на земле, это не составляло бы для него труда, но на высоте дело обстояло иначе. Любой толчок грозил Быкову падением. Его убежище вовсе не было таким надежным, как представлялось вначале.
        Дела Быкова пошли совсем плохо, когда слон тоже обратил внимание, что валун покачивается под его напором. Он заметно ослабел от ран, но сил у него хватало на то, чтобы расшатывать постамент, давший приют человеку. Поскольку толчки передними ногами не принесли желаемого результата, слон изменил тактику и принялся упираться в камень лбом и даже поддевать его уцелевшим бивнем.
        Побледневший Быков совсем скис. Он не отваживался спрыгнуть с валуна, опасаясь вывихнуть ногу. Оставалось балансировать на узкой площадке, полагаясь на чудо. Других вариантов просто не было.
        Яростный толчок так сильно накренил камень, что Быкову пришлось упасть на живот, чтобы не свалиться. Коварный слон тут же встал на дыбы, поймав его за свесившуюся ногу. Это был конец. Как Быков ни упирался, как ни дергался, хватка не ослабевала. Сантиметр за сантиметром он сдавал позиции, с ужасом готовясь к худшему.
        Как это будет? Ослепительная вспышка и конец? Или долгое и мучительное угасание сознания? Увидит ли Быков себя со стороны, истерзанным, изуродованным, похожим на кучу окровавленного тряпья? Предстоит ли ему пресловутый полет через темный тоннель, в конце которого ждет благостный, всепрощающий свет, а может, кто-нибудь из покойных родственников?
        Здравствуй, Димочка, мы тут тебя заждались…
        Ну нет! Он не хотел никаких тоннелей! Он хотел жить здесь, на земле. Дышать, поглощать вкусное и вредное, грешить с женщинами, страдать и наслаждаться, падать духом и опять превозмогать себя. Только не смерть, только не небытие. Он к этому не готов, он должен еще многое успеть…
        Пальцы из последних сил выдерживали страшное напряжение, благодаря которому Быков все еще удерживал свою позицию. И тогда слон придумал, как достать врага другим способом. Внезапно отпустив ногу, он всем весом обрушился на каменный столб.
        Вся убывающая мощь зверя была вложена в этот толчок. На этот раз камень не просто покачнулся, а накренился. Быков, продолжающий держаться за шершавую поверхность, почувствовал, что опора под ним медленно заваливается на бок.
        Потом был резкий удар, заставивший его наконец разжать пальцы. Это произошло, когда высокий валун ударился о другой, обычный, и застыл, опасно перекосившись. Быков перекатился с одной каменной поверхности на другую. Оглушенный, но невредимый, он шлепнулся на землю, подобно таракану, которого небрежно смахнули со стола.
        Слон навис над ним, с трудом перебравшись через получившийся завал. В сумерках он походил на еще одну скалу - ожившую. Потом рядом грянул выстрел: один, другой. Живая скала постояла немного в неустойчивом равновесии и опрокинулась, скрывшись из виду…
        - Кто стрелял?  - поинтересовалась Джейн, когда рассказ подошел к концу.
        - Э-э… Одна из тех девушек, которые прятались на дереве,  - ответил Быков.
        - Брюнетка или блондинка?
        - Это так важно?
        - Понятно,  - протянула Джейн.  - Самого интересного ты мне рассказывать не хочешь.
        - Это история не про мои отношения с женщинами,  - стал защищаться Быков.  - Не в этом дело.
        - А в чем?
        - Я хотел донести до тебя мысль, что в каждой критической ситуации, когда смерть казалась неминуемой, приходило спасение.
        - Не совсем так,  - сказала Джейн.
        - Что ты имеешь в виду?
        - Не спасение приходило. Появлялся спаситель. Тот, кто неожиданно вмешивался в события и менял их ход. Индеец, отважная охотница…  - Помолчав, американка добавила с горечью.  - А сюда никто не придет, потому что люди не подозревают о существовании этой пещеры. Так что мы не спасемся. Я знаю это.
        Подтверждением этого мрачного пророчества стал новый рокочущий рев, прокатившийся по пещере.
        Где-то посыпались камешки, сорвавшиеся от вибрации.
        И звук этот был страшнее самого рева.
        Глава 26
        Лучи света в темном царстве
        - На этот раз он гораздо ближе,  - пролепетала Джейн.
        - Обман слуха,  - сказал Быков.  - Но, пожалуй, на всякий случай сменим позицию.
        Рычание прозвучало не просто ближе. Таинственный зверь явно унюхал существ, осмелившихся нарушить границы его владений. И вряд ли он питался мхом или какими-нибудь грибами.
        - Цепляйся за мою шею,  - сказал Быков, включив мобильник.  - Здесь достаточно высоко, чтобы бежать. Только не забывай пригибаться одновременно со мной. И освещай путь.
        - Оно клацает!  - пролепетала Джейн.  - Когтями или зубами, не знаю. Но я слышу, слышу!
        - И оно нас слышит. Поэтому молчок!
        Поддерживая американку под бедра, Быков взял с места в карьер. Он понимал, что тряска причиняет наезднице страдания, однако решил не обращать на это внимания. Нужно было как можно скорее выбраться на поверхность. Существо, обитающее в катакомбах, должно было обладать превосходным слухом и обонянием. Кроме того, оно прекрасно ориентировалось в этом лабиринте, в отличие от людей, спасающихся бегством.
        Быков молил бога, чтобы коридор внезапно не сузился или не закончился бы непреодолимой преградой. Хотя понимал, что господь вряд ли вмешивается в подобные ситуации, учитывая то, что мир населен хищниками и все они чем-то питаются. Кем-то. И не так уж редко людьми.
        Невозможно было представить себе ту тварь, которая неотступно преследовала беглецов, но кое-что о ней сказать было можно. Во-первых, она была очень велика, если не огромна, и это чувствовалось по сотрясению почвы под ногами всякий раз, когда чудище приближалось. Во-вторых, оно передвигалось достаточно медленно, иначе люди давно были бы пойманы.
        Оставалось только благодарить провидение за долгие скитания в подземелье, потому что многочисленные следы, оставленные Быковым и Джейн сбивали преследователя с толку. Руководствуясь великолепным нюхом, он часто проскакивал мимо нужного поворота, а размеры не позволяли ему разворачиваться быстро.
        Тем не менее конец погони был предрешен. Джейн давно действовала на автомате, точно зомби, не понимая, зачем и куда ее тащат, несут и заставляют бежать. Временами, когда боль в ноге становилась невыносимой, она теряла сознание, а заодно - и светлячок мобильника, и тогда Быков был вынужден останавливаться, теряя драгоценные секунды и метры.
        В итоге батарея села окончательно, и они очутились в полной темноте. За секунды до этого Быков успел увидеть боковой лаз, затолкал туда Джейн и юркнул следом. Пол, стены и потолок были покрыты острыми выступами и наростами, ранящими кожу при каждом неосторожном движении. Джейн проползла несколько метров и остановилась, пробормотав:
        - Дальше слишком узко.
        - Попробуй еще,  - попросил Быков, опасаясь, что зверь сможет выковырять его из норы, если не удастся забраться поглубже.
        Джейн молчала. Должно быть, в очередной раз потеряла сознание. И очень вовремя. Кто знает, как отреагировала бы ее психика на тот факт, что чудовище подберется к их укрытию вплотную?
        Несмотря на беспросветный мрак, Быков понял это. Близость чудища ощущалась каждой клеткой, каждой порой, каждым волоском, вставшим дыбом. Сработало также обоняние. Запах, проникший в нору, был настолько густ и смраден, что Быкова едва не вывернуло наизнанку. Стало жарко и душно - это принюхивающаяся морда заткнула отверстие. Раздалось шипение втягиваемого воздуха. Затем раздался рев такой оглушительной громкости, словно где-то совсем рядом прогремел гром. Зловоние сделалось невыносимым.
        - А-а-а!  - закричала Джейн, вся сотрясаясь от панической дрожи и рыданий.
        Она решила, что настал их смертный час. Быков - тоже.
        В нору протиснулась лапа чудовища, а, может, его щупальце или хобот - это было невозможно определить, поскольку темнота стояла такая, что хоть глаз выколи. Быков поджал ноги. Каждое мгновение он ожидал, что вот сейчас коготь… или присоска… или щупальце схватит его и поволочет наружу, туда, где поджидает алчно разинутая пасть.
        Но этого не произошло, хотя невидимое чудовище неоднократно возобновляло попытки добраться до добычи. Когда же в нору снова проник свежий воздух, Быков машинально прикоснулся к волосам, словно желая проверить, не поседел ли он за эти минуты, показавшиеся ему вечностью.
        - Оно ушло?  - спросила Джейн из темноты.
        - Да,  - ответил Быков, прислушиваясь к удаляющемуся шуму.
        - Но оно может притаиться и подстерегать нас где-нибудь поблизости.
        - Может.
        - Что же делать?  - спросила Джейн.  - Так и будем подыхать в этой вонючей дыре?
        - Подождем и пойдем искать выход,  - пообещал Быков.  - Пусть только эта тварь уйдет подальше.
        - Она никогда не уйдет.
        - Уйдет. Даже монстрам нужно пить и есть.
        - А нам?  - В голосе Джейн звенела нарастающая истерика.  - Нам, по-твоему, не нужно пить и есть?
        - Успокойся,  - попросил он.
        - Я не могу успокоиться! Я ничего не могу! Разве ты не видишь, что я на пределе?
        - Не вижу,  - горько пошутил Быков.  - Тут, понимаешь ли, темновато.
        Он тотчас пожалел о своей шутке. Джейн расхохоталась незнакомым, визгливым смехом, который очень скоро перешел в рыдания. Не переставая вопить и брыкаться, не щадя свою сломанную ногу, она забилась в самой настоящей истерике, вызванной как паникой, так и приступом клаустрофобии. Быков мог только заслонять лицо руками и втягивать голову в плечи, чтобы уберечься от ударов ее пяток. Но через некоторое время Джейн отдалилась и уже больше не доставала его ногами. Не переставая вопить, плакать и ругаться, она стала уползать куда-то вглубь норы.
        Последовав за ней, Быков не сразу понял, куда она запропастилась. Пришлось замереть и навострить уши, чтобы определить направление. Оказалось, что, стремясь во что бы то ни стало выбраться из тесной западни, Джейн случайно отыскала щель, которая вела дальше.
        - Остановись!  - звал ее Быков.  - Если застрять здесь, то будет не так-то просто выбраться. Слышишь меня, Джейн? Остановись, пока не поздно.
        Уговоры не помогли, и, охваченный тревогой, он был вынужден углубиться в щель, выбранную Джейн. Она больше не завывала и не плакала, но не останавливалась, продолжая движение вперед с упорством насекомого. Не было смысла окликать и уговаривать ее остановиться хоть на минуту. Девушка была не в себе. Приходилось просто гнаться за ней, надеясь, что она остановится, когда силы покинут ее.
        Не два и не три раза Быков с ужасом чувствовал, что засел между камнями плотно, как пробка в бутылочном горлышке. Однако ему удавалось вывернуться таким образом, что в конечном итоге он все же умудрялся протиснуться дальше… и дальше… и дальше…
        Пока лаз неожиданно не закончился. Ползшая впереди Джейн не успела среагировать и вскрикнула, провалившись куда-то. У Быкова остановилось сердце.
        - Джейн!  - заголосил он.  - Джейн, ты где?
        Ответом был слабый стон, донесшийся откуда-то снизу. Ощупывая дорогу перед собой, Быков добрался до провала. Внизу смутно вырисовывалась фигура лежащей Джейн. Сперва он не обратил внимания на тот факт, что окружающий мрак больше не был непроглядным. Ему было не до того. Упершись ладонями в камни, он, не раздумывая спустился к спутнице.
        - Джейн! Джейн? Как ты? Ты меня слышишь?
        - Да,  - прошептала она.  - Извини меня, Дима. Я ничего не могла с собой поделать. Накатило. Я совсем потеряла голову.
        - Главное, что не в буквальном смысле,  - неуклюже пошутил он и испугался, что Джейн опять отреагирует неадекватно, но она уже спала, дыша часто, но ровно.
        Временами из ее открытого звука вырывался храп, но она не просыпалась. Сон Джейн был глубоким, как обморок. Она не очнулась, даже когда Быков развернул ее поудобнее, чтобы она не отлежала подвернутую руку. Повязка сползла с ноги и дощечки бесцельно болтались на размотавшихся грязных тряпках. Осматривая голень американки, Быков опять осознал, что в пещере достаточно светло и поднял голову, озираясь.
        По всей видимости, снаружи было утро или даже день, потому что лучи света, проникающие сквозь отверстия и трещины в потолке, были яркими и золотистыми от пронизывающего их солнца. Пещера была довольно велика, и Быков пока что не видел выхода, но солнечные отсветы на полу и стенах преисполнили его сердце уверенностью в том, что блуждания во мраке позади. Не случайно же он видел столько лучей света в темном царстве!
        Первым делом Быков сорвал с себя и с Джейн то, что осталось от их футболок. Заготовив относительно чистые полосы ткани, он заново наложил шины на сломанную кость. Один раз она скрипнула зубами, но не вышла из своего забытья. Что ж, так было даже лучше. Можно было заняться поисками хода наружу.
        Перед тем как оставить Джейн, Быков окинул ее сочувственным взглядом. Все ее тело представляло собой сплошную ссадину, один растекшийся по коже синяк. Перепачканный, как у шахтера, живот провалился до самого позвоночника, так что шорты девушки были теперь на пару размеров больше. Ребра, проступившие на ее боках, делали Джейн похожей на девочку из голодного края, и только грудь напоминала, что перед Быковым лежит совершенно зрелая и еще недавно весьма привлекательная женщина.
        Отведя взгляд, Быков пошел вдоль стены, чтобы обойти всю пещеру по периметру. Сделав шагов десять, он обнаружил нишу с треугольным проломом размером примерно с усеченное окно. За ним царил мрак, заставивший Быкова поспешно отступить, как будто мрак этот обладал всасывающими свойствами и был способен поглотить человека без остатка.
        Иных отверстий или проемов в каменной поверхности не обнаружилось. Дойдя до торцевой стены, Быков хотел переступить блеснувший предмет, но машинально задержал ногу и присел. Это был не кварц и не слюда. На полу пещеры лежал смартфон, сразу опознанный Быковым. Эта вещица принадлежала Майклу. Быков часто видел мобильник в его руках и был уверен, что не ошибается. Он включил экран и увидел, что заряд составляет двадцать процентов. На два или три звонка хватит, если не садить батарею напрасно.
        Сунув находку в задний карман, Быков осмотрелся. Ему пришла в голову простая догадка. Майкл не случайно побывал в этой пещере. Именно здесь он хранил сокровища. Алмазы должны по-прежнему находиться здесь, потому что из пещеры были вынесены стеклянные подделки. Майкл схитрил, когда понял, что снаружи его караулят бандиты.
        Где же заветные алмазы?
        Быков присел на корточки, потом лег на пол, прижавшись щекой к пыльной каменной поверхности. Предчувствие его не обмануло. В сумраке сверкнул кристалл, лежащий у противоположной стены. Быков поднял его и стал медленно водить взглядом из стороны в сторону. Сундучок он увидел не сразу, поскольку тот потемнел от времени и сливался с окружающими валунами. Быков отодвинул засов и открыл крышку. Алмазы вспыхнули в полумраке голубоватым ледяным блеском. Быков присоединил к ним оброненный камешек и провел ладонью по темному дереву, пропитанному лаком и оббитому медными накладками. Сундук производил впечатление старинного, отполированного временем. Скорее всего, Майкл для достоверности обзавелся действительно древней вещью, купив ее на аукционе или у антикваров.
        Быков посмотрел на Джейн, гадая, не разбудить ли ее, чтобы обрадовать добычей. Но она спала так крепко, и измученное лицо ее даже во сне было преисполнено такой безысходной тоской, что он решил дать ей отдохнуть еще немного. Подхватив сундук за медные ручки, Быков вытащил его на открытое пространство и поискал взглядом выход. Отверстие нашлось не сразу, потому что находилось ниже уровня пола, представляя собой яму, прикрытую снаружи густым кустарником. Неплохое местечко подыскал Майкл для своего тайника. И фальшивые алмазы заготовил своевременно. А вот с сундуком дал маху. Никакое дерево, сколько его ни покрывай лаком, не простоит четыре века, не обратившись в труху. Таким образом, столь тщательно подготовленная легенда не выдержала бы никакой экспертизы. Впрочем, Майклу теперь было все равно. Он, как говорится, отдал душу богу… или кому там еще. Вот за эти самые сверкающие камушки.
        Быков протянул руку, чтобы потрогать алмазы, и обмер. Они с Джейн находились в пещере не одни.
        Глава 27
        Антитеррористическая операция
        В треугольной дыре, обнаруженной Быковым ранее, торчала совершенно чудовищная морда. Так могла бы выглядеть летучая мышь, будь она крупнее в десять… пятнадцать… двадцать раз.
        Чудовищное рыло было снабжено парой острых ушей и сморщенным носом, смахивающим на пятак величиной с баскетбольный мяч. Оскаленная по-собачьи пасть была усеяна острыми и длинными, как кинжалы, зубами. Глаза представляли собой две плотно сжатые щелочки. Это не помешало подземному монстру определить, что он обнаружен.
        Зверь зашипел, стараясь просунуть голову в пещеру, которая тут же наполнилась знакомым зловонием. Быков обнаружил, что он сидит на заду и отползает от открытой пасти, упираясь в пол руками и быстро-быстро отталкиваясь пятками. Разумеется, это его не спасло бы, окажись отверстие хоть немного шире. Но природа создала его таким, и звериное рыло в него не вписывалось. Тогда оно исчезло.
        Быков просунул руки Джейн подмышки, чтобы отнести ее к выходу. Опережая его, в треугольное окно просунулась кошмарная длинная лапа, напоминающая переднюю конечность богомола. Она была тонкая, покрытая редким, облезлым с виду мехом и заканчивалась гибкими пальцами с крюками когтей. Судя по строению лапы, чудище передвигалось на локтевых суставах, поэтому было не способно развить большую скорость. Зато длины этой лапы как раз хватило, чтобы дотянуться до ноги Быкова и потянуть ее за собой. Волочась по полу, он машинально схватил увесистый сундук, поднял и опустил на мохнатую кисть. Раздался оглушительный рев, от которого содрогнулась скала.
        Лапа отдернулась и втянулась в отверстие. Быков подхватил проснувшуюся Джейн и потащил к выходу.
        - Что это было?  - спрашивала она, ошалело хлопая ресницами.  - Та тварь? Она нас настигла?
        - Тебе приснилось,  - бормотал Быков.  - Это был гром. Я нашел выход. Сейчас мы выберемся наружу. Только зажмурься, чтобы не ослепнуть от солнечного света.
        - Какой солнечный свет, если гром?  - изумилась Джейн.  - Почему я голая?
        - Ты достаточно хорошо одета для этих мест.  - Он упорно смотрел куда-угодно, только не на нее.  - Подожди, соорудим тебе какую-нибудь накидку из листьев. А пока немного побудь одна, ладно? Я мигом…
        Опасения, что чудище нашло способ проникнуть в пещеру, не оправдались. Лап оно тоже больше не распускало. Без помех завладев сундуком, Быков вернулся к Джейн.
        Ее глаза округлились при виде алмазов, вспыхнувших на солнце.
        - Боже!  - прошептала она.  - Не может быть!
        - Может, как видишь,  - весело возразил Быков.  - Эх, жаль, что они не съедобные!
        - Ох, зачем ты только напомнил,  - простонала Джейн и скрючилась, держась за живот.  - Как хочется есть! Никогда в жизни не испытывала такого сильного голода.
        - Все когда-нибудь бывает в первый раз.  - Вспомнив, что у нее бывает специфическая реакция на его чувство юмора, он кашлянул в кулак и пообещал:  - Ничего, я придумаю, чем подкрепиться. А ты пока звони и вызывай помощь.
        Взяв протянутый смартфон, Джейн с сомнением покачала головой.
        - Ты думаешь, я знаю хотя бы один ямайский номер? Тут ведь какой-то свой код должен быть.
        - Должен,  - согласился Быков.  - Но нам он не нужен. Звони прямо в Штаты. Себе на родину.
        - Пока из Америки доберутся сюда… Да и вообще это чужая территория.
        - Джейн, ты просто устала и не хочешь шевелить мозгами. Твое дело сообщить, что мы потерпели кораблекрушение и находимся на мысе Морант. Твои соотечественники сами свяжутся с кем надо. Может быть, у них тут сейчас субмарина поблизости плавает. Или самолет летает. Просто позвони им и попроси срочно помочь.
        - Куда звонить?  - нерешительно спросила она.  - В полицию? В ФБР? В береговую службу?
        - А какой номер ты знаешь?  - осведомился Быков.
        - Только полиции,  - призналась Джейн.  - Нью-йоркской.
        - Тогда выбор у тебя невелик. Согласна?
        Издав нервный смешок, она включила мобильник.
        - Обязательно расскажи им про троих вооруженных террористов,  - предупредил Быков.  - Скажи, что они уже укокошили нескольких человек и теперь преследуют нас. По пятам преследуют, так и скажи. И упомяни, что все они вооружены до зубов.
        - Поняла,  - тряхнула волосами Джейн.  - Это чтобы они не теряли времени даром.
        - Совершенно верно. У тебя получится говорить с отчаянием в голосе?
        - Боюсь, я до конца жизни теперь буду говорить с отчаянием.
        - В таком случае все в порядке. Звони. И требуй, чтобы помощь прислали как можно быстрее.
        Больше Джейн упрашивать не пришлось. Она набрала полную грудь воздуха и приступила к делу. Дозвониться удалось только с девятой или десятой попытки. После этого заряда батареи хватило только для того, чтобы протараторить свое послание и умоляюще выкрикнуть:
        - Быстрее, быстрее! Мы погибаем!
        - Тебя услышали?  - спросил Быков, когда Джейн опустила умолкший смартфон.
        - Похоже, что да,  - ответила она.  - Офицер начал говорить что-то успокаивающее, но потом связь оборвалась.
        - Будем надеяться, что весь флот и авиация США уже приводятся в боевую готовность,  - сказал Быков.  - Жаль, что у нас нет ракет и дымовых сигналов, чтобы указать свое местонахождение. Но, с другой стороны, это даже хорошо. Потому что тогда нас могли бы найти раньше другие…
        - Я уже совсем забыла про них,  - пробормотала Джейн.  - А вдруг бандиты где-то рядом? Было бы обидно попасть им в лапы теперь, когда все позади.
        - Еще обиднее было бы попасться, когда все впереди,  - предположил Быков.  - Извини. Я постоянно встреваю со своими неуместными шуточками. Это от внутреннего напряжения. Пытаюсь снять его.
        - Help yourself, - сказала американка.  - Шути на здоровье. Только не затрагивай гастрономическую тему, ради бога. У меня сейчас голодный обморок приключится. Или я тебя съем.
        - Мы поедим,  - сказал Быков.  - У меня есть нож, я смастерю из него копье и убью какую-нибудь птицу или зверушку. Сырое мясо будешь?
        - Ни за что!  - поспешно воскликнула Джейн.
        - Как же ты собиралась есть меня?
        - Я тоже разряжаюсь с помощью юмора.  - Она вздохнула.  - Может быть, поискать каких-нибудь плодов или ягод?
        - Ты понимаешь что-нибудь в ямайских фруктах?  - спросил Быков.  - Нет? Вот и я тоже.
        - В таком случае мы просто умрем с голоду,  - заключила Джейн печально.
        - Люди неделями способны жить без пищи.
        - А без воды?
        Быков помолчал, подыскивая правильное решение.
        - Я бы поискал воду,  - заговорил он задумчиво.  - Но не хочу оставлять тебя одну. Дело даже не в том, что я боюсь оставить тебя одну. Просто это место небезопасно. Бандиты побывали здесь. А вдруг они надумают вернуться?
        - Тогда унеси меня отсюда!  - поспешно попросила Джейн.
        - Пожалуй, я так и сделаю,  - сказал Быков.  - Видишь эту скалу?
        Он показал на каменистый утес, возвышающийся над ними. Американка задрала голову.
        - Вижу,  - кивнула она.
        - Я занесу тебя наверх.
        - Зачем?
        - Оттуда можно будет разглядеть окрестности,  - пояснил Быков.  - Возможно, мне удастся обнаружить озеро или реку.
        - Мне будет достаточно ручья,  - заверила Джейн смиренно.  - Только для чего тащиться на гору вдвоем? Ты прекрасно справишься один.
        - Нет, лучше ты подождешь меня наверху, Джейн. Так будет спокойнее.
        Совершая роковые ошибки, мы часто пребываем в уверенности, что поступаем самым правильным и единственно возможным образом. Увы, это становится очевидным лишь впоследствии, когда поступок уже совершен, и остается лишь пожинать плоды своей деятельности.
        Быков ничуть не сомневался в том, что выбрал отличный наблюдательный пункт. Взбираясь на скалу с Джейн на закорках, он, мимо воли, ощущал прикосновения ее горячего тела к своей спине и то и дело оступался на камнях. Она словно почувствовала его состояние и на привале сплела из листьев нечто вроде ожерелья, которое повесила на шею, прикрыв грудь.
        - Нужно выглядеть прилично, когда нас найдут,  - объяснила она, потупившись.
        - Конечно!  - воскликнул Быков с энтузиазмом.
        Лишенный возможности видеть женскую грудь и ощущать ее прикосновения, он стал более собранным и преодолел оставшийся отрезок пути довольно быстро.
        - Ну вот,  - удовлетворенно произнес он, осматриваясь.  - Сейчас мы сориентируемся на местности. И спасатели нас сразу увидят, когда прибудут. И…
        Быков поспешно присел, хотя прекрасно понимал, что уже поздно.
        - Что случилось?  - встревожилась Джейн.
        - Тут рядом пролегает дорога,  - пробормотал Быков.  - Теперь понятно, почему Майкл выбрал именно это место для клада.
        - Что на дороге, Дима. Ты увидел бандитов?
        - Да,  - признался он со вздохом.
        - А они тебя?
        - И они меня - тоже,  - покаялся Быков.  - Так получилось.
        - Не получилось, нет,  - произнесла Джейн, качая головой.  - Ты это сделал. Это тебе пришла в голову замечательная идея подняться на самую высокую точку в округе и встать там во весь рост. Виноваты не происки судьбы, не карма и не плохая наследственность. Виноват ты.
        Впервые за время бесконечно долгого путешествия Джейн накинулась на Быкова с упреками. И впервые в ее голосе слышалось не только неподдельное раздражение, но и гнев. Закончив свой выговор, она сказала:
        - Хуже всего, что ты бросил внизу алмазы. Успеешь их забрать?
        - Алмазы?  - изумился Быков.  - Ты думаешь о них в такой момент?
        - Лучше поторопись,  - сказала Джейн.  - Надеюсь, ты успеешь.
        Ее надежда оправдалась.
        Глава 28
        Гейм овер
        Проснувшись, Быков не сразу сообразил, где находится. Больше всего его потряс идеально ровный белоснежный потолок, нависающий над ним. Только налюбовавшись вволю этим волшебным зрелищем, Быков сумел отвести взгляд, чтобы осмотреть обстановку больничной палаты, в которой находился.
        - Фантастика,  - пробормотал он.  - Даже не верится, что такое бывает. Из пещерного века в самое сердце цивилизации.
        Он откинул покрывало и с удовольствием осмотрел свою пижаму, выдержанную в классическом полосатом стиле. Помимо ощущения комфорта, она скрывала от глаз все те раны и синяки, которыми было покрыто тело. Но еще приятнее было сознавать, что о тебе заботятся и в обиду не дадут. Здесь, в Кингстонском госпитале, Дмитрий Быков и Джейн Браун находились под защитой двух приставленных к ним полисменов и всего медицинского персонала. Полицейским и врачам приходилось нелегко. Со вчерашнего вечера больница находилась в осаде представителей прессы, блогеров и просто любопытных. Репортаж о спасении пары попал во все выпуски новостей. Без преувеличения можно было сказать, что Быков проснулся знаменитым.
        «И богатым,  - добавил он мысленно, вспомнив сундук с алмазами, упакованный в рюкзак и пристроенный в комнате Джейн, снабженной вместительным сейфом.  - Интересно, какую часть клада придется отдать государству по здешним законам? Даже если половину, то черт с ней. В любом случае мы с Джейн теперь богатые люди. Даже очень богатые, учитывая, что нам придется сбывать камни окольными путями. Можно хоть в «Сотсби» обратиться, там будут только рады, учитывая нашу популярность».
        Быков собирался позвонить и попросить свежего сока, когда дверь отворилась и вошла медсестра с подносом.
        - Доброе утро,  - поздоровалась она.  - Вы не возражаете, если я присяду?
        У нее было лицо голливудской кинозвезды и тело греческой богини, затянутое в зеленую больничную униформу
        Быков не смог бы отказать ей ни в этой, ни в любой другой просьбе.
        - Конечно,  - кивнул он.  - Присаживайтесь, пожалуйста.
        Сделав гостеприимный жест, он снова натянул на себя покрывало. Желание наведаться в туалет отступило на задний план. Особенно, когда гостья сделала интригующее заявление:
        - Надеюсь, вас не смутит, если я признаюсь в небольшом грехе?
        - В грехе?  - сдавленно переспросил Быков, едва не поперхнувшись предложенным соком манго.
        Его глаза настороженно уставились на ее небрежно перепоясанную курточку с глубоким ничем не прикрытым вырезом.
        - Я не настоящая сестра,  - сказала женщина, придвигая стул к кровати и изящно опускаясь на него.  - Я журналистка «Таймс». Меня зовут Кэй Смит. И я хочу взять у вас небольшое интервью. Эксклюзивное. И за эксклюзивную плату, как вы понимаете.
        - Ну-у…  - пробормотал Быков.
        - Вас что-то смущает?  - спросила Кэй.
        - Я ведь не один. И я не знаю, как отнесется к этому моя подруга.
        - Мисс Джейн Браун?  - она уже пообщалась со мной.
        - Не возражаете, если я сам спрошу у нее?  - спросил Быков.
        - В этом нет необходимости,  - заверила его журналистка.  - Смотрите.
        Она включила камеру и показала отснятый отрывок интервью. Джейн отвечала на вопросы Кэй лежа в постели, она выглядела очень усталой и сонной.
        - Как она?  - спросил Быков.
        - Отлично,  - ответила журналистка.  - О ее ноге и травмах позаботились. Она чувствует себя в безопасности, но все время хочет спать. Сказала, что проспит до обеда.
        - И правильно. Это пойдет ей на пользу.
        - Я тоже так думаю. А как ваше здоровье?
        - Полный порядок,  - улыбнулся Быков и потянулся к подносу за кофе.
        - Не вставайте,  - быстро сказала Кэй.  - Я сама подам.
        - Спасибо.
        - Не за что. Вам спасибо, Дима.
        - За что?  - удивился он.
        - За то, что согласились побеседовать со мной.
        - Разве я согласился?
        - А разве нет?  - Кэй улыбнулась.  - Мы ведь уже беседуем.
        - Вас интересует что-то конкретное?  - спросил Быков, деликатно прихлебывая кофе.
        - Любые подробности. Предысторию путешествия Джейн мне изложила. Поговорила о плавании. А вот про пребывание на острове не захотела рассказывать. Было видно, что воспоминания ее тяготят.
        «Меня они тоже тяготят,  - подумал Быков.  - Черт подери, да не хочу я рассказывать, как гибли люди, как мы ползали в проклятом подземелье, как за нами гонялась та уродливая тварь».
        - Так много всего случилось,  - пробормотал он.  - Даже не знаю, с чего начать.
        - Начните с вашего спасения,  - предложила Кэй.  - Именно им я намерена начать свой репортаж. Публика любит эффектные вступления.
        - Не было ничего эффектного,  - пожал плечами Быков.  - Хотя, признаться, мы успели попрощаться с жизнью, когда появился этот летающий объект. Если бы Самвел не пальнул в него сдуру…
        - По порядку, пожалуйста,  - попросила Кэй.
        - Ладно. Постараюсь.
        Быков вкратце поведал про то, как он и Джейн попали в подземелье и заблудились, убегая сначала от вооруженного бандита, а потом - от неизвестного науке чудовища. Бегло описал находки в последней пещере. Слушая про алмазы, Кэй широко открывала глаза и почти не дышала. Когда Быков рассказал, как бандиты заметили его, стоящего на скале, она осуждающе покачала головой:
        - А вот этого не следовало делать.
        - Все знают, что надо и чего не надо делать другим. Зато сами постоянно попадают впросак.
        - Это правда,  - согласилась Кэй с улыбкой.  - Итак, террористы вас увидели. Что было потом?
        - Потом я бросился за сундуком,  - сказал Быков.  - Схватил и полез наверх. Когда эти трое выскочили на поляну, я был уже рядом с Джейн. Самвел издали стрелять не стал, берег патроны, наверное. Пока они совещались, как будут брать нашу крепость приступом, я заготавливал камни, чтобы отбиваться. И все прислушивался, ожидая, когда же за нами пришлют вертолет.
        - И он появился?
        - Сначала спецназовцы запустили дрон. Ну вы знаете, такая механическая игрушка, без которой сейчас ни один бой не обходится. С виду похоже на небольшой самолетик. Игрушечный такой.  - Быков развел руки.  - Но способен сбрасывать взрывные устройства точно в цель и вести автоматический огонь. Летает почти беззвучно. Услышав жужжание, я решил, что это какое-то крупное насекомое. Бандиты не сразу обратили на него внимание, а потом Самвел прицелился и попробовал сбить. Не вышло. Дрон пошел в атаку и расстрелял всех троих меньше, чем за минуту.
        - Он мог и на вас напасть,  - опасливо произнесла Кэй.
        - Не мог,  - отмахнулся Быков.  - Там ведь камера установлена, с которой изображение передается на командный пункт. Короче, военные решили не рисковать и прилетели за нами уже после того, как перебили бандитов с воздуха. Незабываемое зрелище.
        - Вы про бой?
        - Я про вертолет, появившийся в небе. Мы радовались ему, как дети…
        Интервью продолжалось еще около двадцати минут, после чего Быков начал откровенно зевать.
        - Отдохните, Дима,  - разрешила Кэй,  - а потом я вернусь, и мы продолжим.
        - Я устал,  - пробурчал он.  - И меня тошнит от приключений. Может быть, хватит?
        - Я могу заплатить аванс,  - заторопилась журналистка.  - Или даже весь гонорар сразу, хотите? Десять тысяч долларов, как и вашей подруге. Она, кстати, потребовала деньги наличными, так что мне пришлось искать банкоматы. Надеюсь, вы не будете столь привередливы? Вас устроит, если деньги будут переведены на ваш счет по интернету?
        С этими словами Кэй переключила свой мобильник и выжидательно уставилась на Быкова.
        - Джейн получила десять тысяч на руки?  - оторопело спросил он.
        - Да. Таково было условие мисс Браун.
        - Кажется, до меня дошло…
        - Простите?
        Ничего не сказав на это, Быков встал и попросил проводить его в палату Джейн. Ее там не оказалось. Исчезла и дежурная медсестра, а в открытый сейф Быков заглянул лишь для проформы: там было пусто. Нет, не совсем. Он взял вырванный из блокнота листок, развернул его и прочитал:
        Извини, Дима, но иначе было нельзя. Ты хороший. Я плохая. Нам нельзя быть вместе. И камни мне нужней, чем тебе.
        - Что там написано?  - полюбопытствовала Кэй.
        Быков перевел на нее отсутствующий взгляд. Вместо того чтобы повиснуть на шее героя, красавица обманула его и сбежала с сокровищами. Десяти тысяч долларов хватило Джейн на подкуп медсестры и авиабилет, а потом она добудет себе еще, при таких ее наклонностях и талантах можно не сомневаться. Нога ее заживет, а сердце не дрогнет. С виду милая, красивая девушка, а по натуре хищница, и ничего с этим поделать нельзя.
        - Что там?  - нетерпеливо повторила Кэй.
        - Джейн пишет, чтобы я не соглашался на интервью в унылой больничной палате,  - сказал Быков, сминая записку пальцами.  - Так что продолжим ближе к вечеру в ресторане, если не возражаете. Там и обсудим мое вознаграждение.
        - Несомненно,  - наклонила голову Кэй Смит.  - Я ведь пообещала вам эксклюзивные условия.
        Ее улыбка была красноречивой и многообещающей. Быков ответил ей аналогичной улыбкой, щелкнул бумажным шариком в открытое окно и отправился восвояси. Нужно было хорошенько отдохнуть и набраться сил перед вечером.
        Жизнь продолжалась.