Мерцание «Призрака»: лик смерти Павел Владимирович Шилов
        21 век видится каждому по-разному. Мы не знаем, каким он мог быть без того исторического груза, который пришёл к нам из глубин времен. Все в этом мире стало иначе. Новое время диктует другие правила игры в жизнь. В этой книге мы встретимся с героями разных разведывательных структур, которые борются с проявлениями непрекращающихся опасностей. Их призраки бродят по миру и ищут новые жертвы. Государства ведут друг с другом холодную войну. Союзники не всегда оказываются союзниками, иногда они просто пешки, но и пешки хотят быть ферзями. Однако настоящие ферзи, которые называют себя серыми кардиналами, стоят особняком от всего и руководят миром, диктуя государствам свои правила игры. Религиозные секты оспаривают общеизвестные догмы и ищут новых последователей, однако есть и те, кто борется с ними, не щадя ни их, ни себя. Хочу напомнить, что все герои и события в книге являются плодом воображения писателя и к реальности не имеют никакого отношения! Но, быть может, читатель задумается, что все описанное ниже не такой уж и вымысел…
        ПРЕДИСЛОВИЕ
        21 век видится каждому по-разному. Мы не знаем, каким он мог быть без того исторического груза, который пришёл к нам из глубин времен. Все в этом мире стало иначе. Новое время диктует другие правила игры в жизнь. В этой книге мы встретимся с героями разных разведывательных структур, которые борются с проявлениями непрекращающихся опасностей. Их призраки бродят по миру и ищут новые жертвы. Государства ведут друг с другом холодную войну. Союзники не всегда оказываются союзниками, иногда они просто пешки, но и пешки хотят быть ферзями.
        Однако настоящие ферзи, которые называют себя серыми кардиналами, стоят особняком от всего и руководят миром, диктуя государствам свои правила игры.
        Религиозные секты оспаривают общеизвестные догмы и ищут новых последователей, однако есть и те, кто борется с ними, не щадя ни их, ни себя.
        Хочу напомнить, что все герои и события в книге являются плодом воображения писателя и к реальности не имеют никакого отношения! Но, быть может, читатель задумается, что все описанное ниже не такой уж и вымысел…
        ПРОЛОГ
        Сицилия. Палермо.
        Море плавно облизывало каменистый берег, принося прохладу нагревшимся от солнца камням. Где-то далеко в морской дали всё было настолько безмятежным, что казалось, одно прикосновение к этому покою дарует человеку гармонию, которую постоянно ищут, хотя и понимают, что в жизни всё тяжело объяснить и тем более тяжело понять…
        Город купался в лучах дневного солнца, прохладного в эту зиму, но все же дающего людям последнюю надежду, чтобы не унывать, а жить дальше! Жить и бороться.
        Городские улочки были довольно многолюдными. Люди торопились доделать до сиесты ежедневную и, казалось бы, маловажную рутину. Взрывной темперамент помогал не падать духом от бесконечных проблем, решение которых занимало столько сил и времени.
        Полицейские патрули и патрули карабинеров время от времени проезжали на своих «Альфа-Ромео», храня покой столицы Сицилии, где всегда хватало проблем. И дело было не только в козаностре, но и в других таких же небольших и рутинных проблемах.
        Быстрые шаги постепенно прерывались на спокойную походку. Мужчина лет сорока пяти шел, постоянно оглядываясь по сторонам, словно пытаясь убежать от кого-то. Создавалось впечатление, что он ищет кого-то, кто следит за ним, хотя сам прекрасно мог раствориться в толпе и исчезнуть навсегда. Впрочем, убежать от себя за многие годы он так и не смог. Он понимал, что должен ещё что-то сделать для тех, кто рядом, но не задумывался, нужно это им или нет.
        Он замер на мгновение, услышав оглушающий крик в ушах и, снова осмотревшись по сторонам, понял, что так звало его прошлое. Прошлое, в котором детские крики перемешивались со свистом и волной трассирующих пуль, выбивавших из песчано-каменистой земли пыль. Пыль, которая поднималась к самим небесам, которая становилась самим воздухом. Тем раскалённым воздухом, дневным маревом, обжигавшим лёгкие и кожу. Сицилия была чем-то похожа на те места… На тот проклятый всем и всеми Ближний Восток, где мира не будет никогда, а война никогда не закончится. «Там мир не нужен», - подумал мужчина, проведя по чуть вспотевшей гладко выбритой голове и овальному лицу. Его голубые глаза бросили взгляд на небольшую церковь, которая стояла прямо напротив него, и он, тяжело вздохнув, направился к главному входу, снова и снова слыша в своих ушах раздирающие вопли и крики. Смертники-мальчишки, которых приходилось убивать выстрелом в голову, были из бедных арабских семей и принимали исковерканную веру ислама за чистую монету. Религиозный фанатизм - очень страшное явление, и так было всегда и навсегда останется, что бы ни
делали лидеры государств и спецслужбы. Терроризм победить никто не сможет, поскольку всегда кто-то будет к нему призывать и провоцировать, невзирая на то, что за ним рано или поздно начнут охоту, как за диким зверем…
        Мужчина, которому на вид было лет сорок пять, потянул на себя дверь церкви и зашёл внутрь. Необычное чувство спокойствия охватило его. Он опустил правую руку в мраморную чашу со святой водой и перекрестился.
        В церкви было пусто, только женщина преклонных лет прошла от исповедальни до выхода и исчезла за дверьми церкви.
        Он осмотрелся по сторонам, бросая короткие взгляды на роспись на стенах, и медленно направился к алтарю по центральному проходу. Пустые скамейки ещё помнили посетителей утренней мессы, но теперь они стояли одиноко и ощущали благодать и тишину, царившую в доме Божьем.
        Мужчина неспешно зашел в исповедальню и сел на стул. Внутри царила темнота, и лишь небольшой лучик света проникал через деревянное решечение со стороны святого отца.
        - Святой отец, отпустите мне мои грехи, ибо я согрешил и прошу милости Божьей, - начал, опустив голову, мужчина.
        - Что тебя тяготит, сын мой? - послышался голос святого отца
        - Я много убивал! Иногда убивал, не думая о том, что несу зло, я думал, что просто выполняю приказ. Однажды я выстрелил мальчику-шахиду в голову, видя в нём террориста-смертника, а не ребёнка, который бы мог спокойно гонять мяч со своими сверстниками, а не искать рая, в который никогда не попадёт.
        - Ты много грешил, сын мой! Однако Господь милостив и дарует тебе прощение.
        - Святой отец, нельзя простить того, кто убьёт прямо сейчас! - вскрикнул мужчина. Он молниеносно вытащил свой «ЗИГ-Зауэр П-226» и несколько раз нажал на спусковой крючок, увидев тень, мелькнувшую за тёмной занавеской. Пули сорокового калибра изжалили киллера, и он упал на мраморный пол в церкви, истекая кровью.
        - Говард! - вскрикнул святой отец, и его голос поглотила тишина.
        МЕРЦАНИЕ «ПРИЗРАКА»:ЛИК СМЕРТИ
        ГЛАВА 1
        Палермо.
        Говард вскочил со стула и, отдёрнув занавеску исповедальни, перекатом выкатился к алтарю, встав на колени и смотря по сторонам, держа перед собой свой «ЗИГ-Зауэр».
        Тишина продолжила царить в церкви после нескольких выстрелов в киллера, которому обе пули сорокового калибра пришлись в шею, не затронув тем самым бронежилет, надетый на него. В церкви было пусто. Святой отец вышел из исповедальни и произнёс:
        - Говард, это за мной приходили?
        - Скорее всего, отец Бернардо. А может просто, кто-то пришёл с «Вальтером» к вам исповедоваться и даже глушитель на ствол навинтил, - рассмеявшись, ответил полковник Льюис.
        - Слава Богу, ты оказался как всегда в нужное время в нужном месте!
        - Думаю, отец Бернардо, вам срочно нужно покинуть свою паству и церковь и поискать другое пристанище, которое бы было более безопасно для вас и всего нашего дела. Возможно, за церковью продолжают наружное наблюдение, - произнес Льюис, подойдя к трупу киллера и подняв его за руки, оттащил в подсобку. - У нас мало времени! Нужно срочно уходить. Уходить будем через крипт, там есть подземный ход, выводящий в здание в пару кварталов отсюда. О нём, скорее всего, никто не знает.
        Отец Бернардо перекрестился, прочитав последний раз «Отче Наш» в своём приходе, последовал за Говардом, взвалившем на себя мёртвое тело киллера, и стал спускаться в крипт.
        Отец Бернардо смахнул лёгкую испарину со своего лба, ощутив прохладу подземелья своим круглым лицом. Он был не простым святым отцом, а доминиканцем и входил в тайный круг ордена, который по-прежнему активно боролся с ересью во всех его проявлениях. Появление же полковника Льюиса для святого отца стало отнюдь не неожиданностью. Он вызвал его, чтобы ввести в курс дела. Говард был терциарием. Мирским человеком, который дал обет борьбы с ересью, но оставался при этом обычным человеком, хотя и входил в Доминиканский Орден, какой некоторые называли «Псами Господними» из-за символа ордена собаки, несущей факел в пасти.
        О полковнике Льюисе отец Бернардо знал всё. Знал его службу в САС, которая ужасно мучила его сознание и совесть спустя много лет. Врачи называют это посттравматическим синдромом и прописывают множество таблеток. Но таблетки как раз и не помогали Говарду, и тогда он пришёл к Господу с тем, что умел делать лучше всего на свете, а именно убивать.
        Святой отец подобрал фонарик, лежавший на небольшом столике перед дверью у входа в крипт. Полковник Льюис шёл впереди, как всегда в отрыве на несколько метров: если придётся столкнуться с врагом, то он сможет быстрее его обезвредить и исполнить свой долг терциария.
        Отец Бернардо прошёл крипт и поднялся по ступенькам вверх, где было относительно светло и прорывались лучи света.
        - Что-то вы задержались, отец Бернардо, - стоя в небольшой пустой подсобке, произнёс Говард.
        - А где труп? - обеспокоенно спросил святой отец.
        - Сбросил в крипте. Не думаю, что нам понадобится провиант, - добавил полковник Льюис. - Идёмте скорее!
        Они быстро попали из подсобки на задний двор дома, где стоял пикап, на котором, судя по всему, приехал сантехник или ещё кто-то из обслуги домов.
        Говард открыл дверцу автомобиля и залез на водительское сидение. Вытащив из кармана выкидной нож, он быстро вскрыл рулевую колонку, замкнул провода и завёл двигатель пикапа.
        - Отец Бернардо, садитесь скорее в машину, - резким голосом произнёс полковник Льюис.
        - Воровать - грех, сын мой! - открыв дверцу автомобиля и сев на переднее сидение, сказал святой отец.
        - Думаю, за этот грех я исповедуюсь вам позже, а сейчас нам нужно скорее уносить отсюда ноги.
        Полковник выжал сцепление, переключил механическую коробку передач сразу на вторую скорость и, резко опустив ручной тормоз, дал по газам. Говард вывернул на улицу из проулка заднего двора и направился в сторону выезда из города, куда-нибудь поближе к морю, где легко сбросить слежку, если она окажется в виде нескольких назойливых автомашин.
        Пикап наматывал километры, то снижая скорость, то возобновляя скоростной режим, который сложно было назвать допустимым по правилам дорожного движения, принятым в Италии. Однако всё это ничуть не заботило Льюиса, ехавшего на угнанной машине, от которой собирался избавиться неподалёку от того места, куда он направлялся. Говард ехал к одной небольшой церквушки у моря, где так же проповедовал священник из ордена доминиканцев. Там было лучшее убежище, которое по крайней мере казалось доступным на этот момент. Ведь убийцы вновь могли прийти за отцом Бернардо, бесспорно, знавшего много тайн Доминиканского Ордена, поскольку он был не совсем простым священником. Генеральный магистр Бруно Кардоне доверял ему, как самому себе, и знал, что на него всегда можно положиться, несмотря на то, что из ресурсов при нём был лишь отставной полковник САС Говард Льюис, чьи возможности иногда можно было сравнить даже с нечеловеческими, благодаря его старым связям в МИ-6.
        Льюис резко ушёл вправо и затормозил на обочине, увидев в относительной близости пост карабинеров, которые могли внезапно поменять место своей дислокации, да и ждать они могли непосредственно их пикап, информация по угону какого уже должна была просочиться в сводки происшествий по Палермо.
        - Отец Бернардо, до церкви вам придётся идти одному. Слежки я за нами всё равно не заметил, конечно, есть возможность, что нас пасут с беспилотника, но выбора нет, нужно рискнуть! Карабинеры вот-вот будут здесь, а мне нужно уничтожить все наши следы, и сделать это одному будет намного проще, чем с вами, - обернувшись и заметив в кузове пикапа небольшую канистру с бензином, сказал Говард и открыл дверцу автомобиля, которая тут же скрипнула, будто понимала, что скоро от кузова останется один обгорелый остов.
        - Хорошо, но я один не смогу добраться до церкви. У меня нет даже карты! - испуганным голосом произнёс отец Бернардо.
        - Не волнуйтесь, святой отец! Я вам дам свой планшет с навигацией, - выйдя из машины и подойдя к открытому кузову пикапа, ровно сказал Льюис.
        - А как же вы?
        - Мне он не нужен! Я знаю эти места достаточно хорошо. Не волнуйтесь, отец Бернардо, я не заблужусь, - вскрыв канистру и начиная поливать кабину соляркой, оказавшейся в кузове вместо бензина, произнёс Говард и резко прикрикнул. - Святой отец, скорее!
        Отец Бернардо быстрым семенящим шагом подошёл к Льюису, вытащил у него из кармана плаща планшет и направился через дорогу в глубь местности, которая простиралась за небольшой горкой.
        Говард облил остатком солярки капот и, вытащив из кармана плаща зажигалку, зажёг её и бросил в салон пикапа. Резкое пламя небольшим столбом вырвалось из автомобиля, и начался процесс возгорания.
        Льюис увидел, как резко взяла с места машина с карабинерами по направлению к нему, и Говард вытащил из кармана плаща эластичную маску и надел её на голову, понимая, что лучше вступить с карабинерами в контакт, чем бежать от них, рискуя тем, что они найдут в итоге дорогу к церквушки и их следы.
        Льюис встал спиной к подъехавшей машине карабинеров, и лязг тормозных колодок возвестил ему о полном внимании и готовности номер один к контакту.
        Карабинеры выскочили из машины и заняли позиции у дверей патрульной «Альфы-Ромео», на которой работали проблесковые маячки. Рядом горела машина, и вот-вот должен был произойти взрыв.
        - Стоять, не двигаться! - выкрикнул один из карабинеров, держа Говарда на мушке взведённой девяносто второй «Беретты». Другой карабинер полез в багажник за огнетушителем, стараясь спешить, чтобы не прогремел взрыв.
        Льюис понимал, что нельзя было допустить, чтобы пожар в автомобиле потушили, и резко повернулся лицом к карабинерам и стал уверенным шагом направляться к ним навстречу, держа руки поднятыми вверх.
        Машина продолжала гореть чуть в стороне, и один из карабинеров выдернул предохранительное кольцо из огнетушителя и принялся тушить: начиная с капота. Огонь разгорался всё с большей и большей силой, пожирая кузов автомобиля, а салон уже был безнадёжно уничтожен огнем. Теперь Говарду нужно было срочно делать ноги и избавиться от столь приятной компании.
        - Не двигаться, или я стреляю! - держа пистолет двумя руками, вскрикнул карабинер.
        Льюис резко сделал кувырок вперёд, по направлению к своему противнику, и пуля свистнула чуть в стороне от него. Он резко сбил ударом ноги карабинера и, вытащив из кобуры на ремне свой «ЗИГ-Зауэр», выстрелил одному карабинеру в плечо, а другому, который уже вскинул перед собой пистолет-пулемёт «Спектре», всадил по пуле в лодыжку правой и левой ноги. Очередь из пистолета-пулемёта прошла в стороне, выбив волну песка из обочины, и резкие стоны прокатились по набережной.
        Говард вскочил на ноги и побежал прочь от места преступления, услышав лишь через несколько секунд взрыв старенького пикапа, который так и не удалось карабинеру потушить.
        Льюис бежал, вдыхая пыль, поднимавшуюся от земли, и не оглядывался назад, хотя слышал звук приближавшихся сирен. Он постоянно менял позиции на несколько секунд - останавливаясь и делая небольшие передышки. Возраст как-никак давал о себе знать, и кроссы бежать с каждым годом становилось всё сложнее, даже несмотря на то, что регулярные пробежки держали Льюиса в необходимом тонусе, но дыхание постоянно сбивалось и становилось бесконтрольным.
        Из-под ботинок продолжала лететь пыль. Он бежал. Впереди уже виднелась дорога и небольшая церквушка у берега моря. На парковке не было ни одной машины, что не могло не радовать Говарда. Лишние глаза были ни к чему, даже если это были бы глаза полуслепой старушки, шедшей с богомолья.
        Льюис никогда не видел себя в роли старика, прекрасно понимая, что до таких лет ему всё равно не дожить, да ему, признаться, и совсем не хотелось этого. Его всё устраивало в той жизни, какая была у него сейчас, и к какой он уже привык с молодости. Ему нравилось постоянно быть в игре. Игра для него была всегда чем-то необъяснимым, но важным, без неё невозможно было жить. Он спустился с небольшой горки и, перебежав дорогу, пересёк парковку, попав в церковь. Прохлада внутри дома Божьего немного охладила его вспотевшую голову, с которой струился пот, и он, немного отдышавшись, увидел шедшего к нему священника. Отца Массимо.
        - Мы вас ждём! С вами всё в порядке? - спросил святой отец.
        - Да, скорее проводите меня к отцу Бернардо! Где он? - сбивчиво спросил Говард.
        - Он в потайной комнате. Не волнуйтесь за него. Вам надо отдышаться и прийти в себя, - протягивая стакан с водой, сказал отец Массимо.
        Льюис жадно взглянул на стакан с водой и взял его слегка трясущейся левой рукой. Он сделал пару небольших глотков, понимая, что напиваться водой после такого длительного кросса сразу не стоит, хотя жажда ужасно мучила его.
        - Пойдёмте скорее к отцу Бернардо.
        - Как пожелаете, - коротко сказал святой отец и повёл его по центральному проходу к алтарю, а дальше налево и вниз. Отец Массимо прошёл в архив и нажал на спрятанную между стеллажами кнопку. Появилась сейфовая дверь с кодовым сенсорным замком. Он быстро набрал комбинацию и замок щёлкнул. Святой отец потянул дверь на себя, и они вошли в небольшую комнату, где за рабочим столом с включенной настольной лампой сидел отец Бернардо. Он внимательно что-то изучал за открытым ноутбуком. Во взгляде святого отца читалось замешательство.
        Потайная металлическая дверь захлопнулась, и закрывшийся замок резко щёлкнул. Говард неспешно подошёл к отцу Бернардо, встал позади него и бросил взгляд на светящийся монитор ноутбука, где был открыт текстовый файл. Отец Массимо сел на небольшой стул-кресло и положил руки на подлокотник. Тишина в комнате продолжалась, пока ее внезапно не прервал отец Бернардо.
        - Говард, что ты знаешь о гностиках? - с интересом спросил он.
        - Это еретики! Одни из древнейших. Их разновидностей много, но самые опасные из них были катары… Я прав, святой отец? - сделав последний глоток воды из стакана, ответил Льюис и поставил стеклянный сосуд на стол, туда, где нашлось для него свободное место среди большого количества папок и бумаг разного содержания и происхождения.
        - Правильно, Говард. Тот файл, который мне пришёл от генерального магистра ордена, описывает какие-то письмена явно гностического содержания. Фотография обрывка письма прилагается к файлу. В нём говориться, что Иисус, да простит меня Господь, всего лишь человек, и в нём нет признаков божественного. На вид это пергамент явно времён катар, но где и откуда появились эти письмена, неизвестно. Тебе нужно будет встретиться с одним теологом из Ватикана, он как учёный, так и лицо церкви. Его зовут Сержио Калькутти. Узнать его просто. Он невысокий, с аккуратно постриженной бородой, чёрными волосами и светло-голубыми глазами, даже некоторые кардиналы в шутку называют его волчонком. Однако это чистой души человек. В меру скрытный, в меру открытый, но достаточно замкнутый и сторонится женщин.
        - Он гомосексуалист, отец Бернардо? - усмехнувшись, спросил Льюис, отойдя в сторону и сев в полутёмном углу на деревянный стул, стоявший рядом с небольшим шкафчиком.
        - Этого мне неизвестно, Говард! - с долей порицания в голосе произнёс святой отец.
        - Я не думаю, что вы никогда не видели гомосексуалистов, полковник, - ехидно улыбнувшись, сказал отец Массимо.
        - Конечно же, видел, святой отец. Открою вам даже небольшую тайну. Однажды приходилось и работать с представителями данной фауны, - закинув ногу на ногу, добавил Льюис.
        - Тем более, Говард. Тебе и карты в руки! Значит, в любом случае найдёшь подход к нему. Он будет ждать тебя на развалинах форума, вот в этом месте, завтра, - показав на карте Рима крестик, произнёс отец Бернардо.
        - А во сколько?
        - В семь часов вечера. Он достаточно пунктуальный человек, поэтому не опаздывай, - с улыбкой добавил отец Бернардо, понимая, что Льюис никогда не опаздывает, а всегда приходит за полчаса до встречи и изучает местность, планируя свой отход заранее. - Так что если он будет опаздывать, немедленно исчезай с места встречи, не рискуй нашим делом!
        - Могли бы это и не говорить, святой отец. Мне ещё надо что-нибудь знать?
        - Не думаю, Говард, - снова уткнувшись в светящийся монитор ноутбука, сказал отец Бернардо.
        - Тогда мне нужна машина или какой-нибудь другой транспорт, чтобы добраться до железнодорожного полотна.
        - Держите, - бросив ключи от машины, произнёс отец Массимо. - Синий «Фиат» припаркован за церковью.
        - Спасибо, святой отец, - сказал Льюис и покинул потайную комнату. Он быстрым шагом прошёл алтарь, потом центральный проход и вышел на улицу.
        Светило яркое дневное солнце, которое больше расслабляло, чем способствовало новым путешествиям, которые Говард недолюбливал, хотя не знал другой жизни. Всё время на его жизненном пути возникали аэропорты, вокзалы, дороги, остановки, вагоны…
        Он медленно спустился по ступенькам и прошёл на задний двор, где стоял припаркованный синий «Фиат». Он открыл дверцу и сел на водительское сидение. В его мыслях в этот момент было только одно. Ищут ли полицейские патрули и карабинеры человека в чёрном. Хотя Льюис понимал, что предъявить ему ничего не смогут, даже если остановят. У него было железное алиби, он исповедовался.
        Говард завёл двигатель «Фиата», поставил коробку передач на первую скорость и стал выруливать на дорогу, направляясь к ближайшей железнодорожной станции.
        ГЛАВА 2
        Чечня. Вторая чеченская кампания.
        Развороченные стены домов просматривались повсюду. Разрушенные улицы, утонувшие в постоянных уличных боях, уже, казалось, забывали о длительном ночном артобстреле с вертолётов и точечных артиллерийских ударов, которые выжигали, словно огонь, вахаббитскую нечисть в городе. Морозное лучистое солнце освещало развалины, где тишина казалась настолько странным явлением, что в неё даже и не верилось, поскольку невесть откуда мог прозвучать шальной выстрел и убить наповал кого-то из спецназовцев. Под берцами скрипел снег, перемешанный со стреляными гильзами и кровяными сгустками, оставшимися после вчерашнего кровавого боя, не прекращавшегося долгие часы. Террористы отстреливались, как могли, хотя их силы были уже на исходе, и боеспособных наёмников можно было уже пересчитать по пальцам. Тишина продолжала довлеть над бойцами спецназа, передвигавшимися по развалинам. Разбитые кирпичи, обвалившиеся стены домов - всё говорило о том, что город сравняли с землёй. Осколки от снарядов валялись то на подмёрзлой земле, то среди щебня и развороченных стен. Повсюду лежали тела боевиков, изрешечённые от
крупнокалиберных пулемётов и шрапнели. Отряд «Вымпела» продолжал передвигаться, постоянно меняя позиции, прикрываясь за стенами или за развалинами, которых было настолько много, что за каждой стеной мог притаиться либо очередной смертник, либо наёмник, обкуренный или обколотый наркотиками. И тех и других встречалось очень много, но полная собранность и внимание не могли в раз сбить концентрацию с бойцов Центра Специального Назначения.
        Всё было относительно тихо, но тишина в любой момент могла оказаться обманчивой. Задач у отряда было много, но главная состояла только в одном - нужно было ликвидировать полевого командира по прозвищу Джамал и попытаться найти карту с обозначением некоторых баз незаконных вооружённых формирований.
        Отряд «Вымпела» продолжал медленно, но стремительно передвигаться вглубь развалин города по разрушенным улицам, постоянно прижимаясь к уцелевшим стенам зданий, которых было одновременно и много и недостаточно, из-за размолотых осколками в крупный щебень стен, покрытых слоем полуталого снега и штукатурки.
        Руки бойцов спецназа сжимали автоматы «Калашникова», «Валы» и «Винторезы», и пулемёт, полностью готовые к стрельбе.
        Бойцы постоянно осматривались по сторонам и продолжали двигаться, просматривали каждый угол, каждый закоулок и каждый подвал, где могли скрываться растяжки, недобитые наёмники, истекавшие кровью, и противопехотные мины разных видов.
        Отряд «Вымпела» постепенно приближался к центру небольшого городка. Нервы были натянуты, как струны у скрипки, по которой вот-вот должен был пробежать смычок скрипача-виртуоза на сеансе камерной музыки в большом зале консерватории, а потом сорвать аплодисменты ценителей музыки.
        Не спеша диверсионная группа спецназа подошла к укреплениям боевиков, чем-то напоминавшие линию обороны Можино времён Второй мировой войны, только совсем в миниатюрном её исполнении.
        Издалека было видно, что укрепления мало пострадали от артиллерийских и вертолётных ударов, не тронувших их за ночь и заставивших город купаться в осколках и огне от ещё догоравших складов с оружием и топливом.
        Тишина ничем не нарушалась. Бойцы спецназа приникли к развалинам и взяли время на разведку и раздумья о таком необходимом штурме.
        Лёгкая морозная свежесть слегка сушила глаза. Призрак поправил бронешлем «Рысь» и спросил по каналу связи:
        - Командир, какие будут приказания?
        Майор опустил автомат «АК-74М» с подствольным гранатомётом и, прижавшись к развалинам когда-то достаточно толстой стены, вытащил из нагрудного кармана небольшой бинокль, направил его в сторону находившихся впереди подземных укреплений боевиков.
        Тишина продолжала безмолвно гостить в этом Богом забытом месте. Из свода подземных укреплений были видны только два выхода, которые в виде бетонных дзотов торчали над поверхностью земли с двух сторон, но было абсолютно неизвестно, есть ли автоматизированные пулемётные точки. Шансов на то, что дикари - вахаббиты могли их установить, было мало, но отрицать их существование стало бы крупным просчётом и, возможно, фатальной ошибкой, исправить которую впоследствии будет невозможно. Командир внимательно осмотрел в бинокль укрепления и общую обстановку, царившую в округе, и, вздохнув, передал по гарнитуре бронешлема «Рысь» следующие распоряжения:
        - Призрак, снимешь часовых у входа в укрепления. Бурый, Шахматист - контролируете запасной выход. Всех, кто будет оттуда выскакивать, стрелять на поражение, только Джамала не трогать, максимум лёгкое ранение. Всем всё ясно? Тогда, Призрак, твой выход.
        Призрак внимательно взглянул в оптический прицел « АС Вала», заметил, что в дзоте царит спокойная обстановка и у пулемётов никого из боевиков нет, что дало ему необходимое время для быстрого выдвижения вперёд. Призрак оторвался от полуразрушенной стены и, пригнувшись, начал быстрое передвижение к укреплениям, укрываясь при небольших перебежках в воронках и развалинах после артобстрела.
        Он подбежал к бетонной стене и достал из набедренной кобуры пистолет «Стечкина» с глушителем. Призрак снял пистолет с предохранителя и подошёл к закрытой металлической двери. Он, конечно же, понимал, что взрывать дверь нельзя, иначе можно было лишиться такого необходимого и важного плюса, как внезапность. Призрак всунул на мгновение пистолет «Стечкина» в набедренную кобуру, достал из нагрудного кармана разгрузочного жилета универсальную отмычку, вставил её в замочную скважину и, поковыряв в ней, открыл замок, который чуть слышно щёлкнул.
        Дыхание замерло, очень могло быть так, что боевики заминировали дверь, установив растяжку или ловушку с взведённой к взрыву осколочной гранатой. Он подсунул под дверь зеркальце и, аккуратно повертев, заметил просто установленную растяжку, но сюрприза с взведенной на дверной ручке гранаты не было, что лишний раз не могло не радовать. Казалось, ещё немного, и можно будет вскрыть бутылку шампанского и прокричать «ура», поддавшись веселому и радостному настроению, но до всего этого была пропасть длиною в вечность. Ту самую вечность, которую иногда сложно разглядеть, но её всегда ощущаешь, не забывая, что ты на войне, а не в мирной родной Москве.
        Призрак резко вытащил из набедренной тактической кобуры «АПБ», плотно вцепившись в пистолетную рукоять и, обхватив левой рукой дверную ручку, медленным движением стал открывать металлическую дверь, потянув её на себя. Лицо боевика, сидевшего на стуле и курившего гашиш, искривилось, и спецназовец в ту же секунду нажал на спусковой крючок, поймав в прицел голову наёмника, и выжал спуск. Раздался тихий выстрел в виде «плевка», и пуля влетела боевику в голову, размазав мозговое вещество по стене. Тело тут же обмякло на стуле, и пальцы правой руки выронили косяк с гашишем, упавший на цементный пол.
        Призрак зашёл внутрь и увидел слева спуск в подвал в виде винтовой металлической лестницы, по которой попадали в подземный свод укреплений. В морозном воздухе чувствовалось напряжение, давившее на виски. Голова будто разрывалась от мыслей на тему, как лучше поступить, но что-то конкретное пока в голову не приходило. Спецназовец сжал в правой ладони пистолет «АПБ» и сделал два глубоких вдоха.
        - Командир, я начинаю, - сказал он по каналу связи.
        - Хорошо. Как только снимешь охрану. Мы начнём передвижение к тебе.
        - На входе - растяжка, я её не снял, сделаете это за меня, - бросив взгляд на закреплённую у пола осколочную гранату, проволочную нить которой он переступил, произнёс Призрак.
        Он осмотрелся внимательно по сторонам, но ответ на все его вопросы находился прямо перед ним: тонкая металлическая труба, закрепленная внизу в бетонном полу, а наверху в бетонном потолке, открывала большие возможности по спуску вниз. Традиционный спуск по лестнице был довольно рискованным - в темноте можно было случайно нарваться на растяжку или какой-нибудь другой интересный «сюрприз» от вахаббитов.
        Призрак хорошенько продумал все свои действия по спуску и принялся к выполнению своего задания, а именно за зачистку помещения для главного штурма, до которого оставались считанные минуты.
        Призрак нагнулся, всунув пистолет в набедренную тактическую кобуру, и схватился за трубу, медленно подняв ноги кверху и замер, зависнув на ней. Поверхность металла была гладкой, и он быстро соскользнул вниз, сделал кувырок по бетонному полу и, выхватив из ножен разгрузочного жилета боевой нож, метнул его в боевика, дремавшего на посту сидя, закрыв глаза. Нож попал наёмнику-вахаббиту в горло и раздался глухой хрип. Боевик был мёртв. В полумраке входа на подземный этаж брызнула струя крови, испачкавшая обшарпанную стену с вздутой штукатуркой.
        Призрак быстро осмотрелся на месте, понимая, что пора закладывать заряд на замок и готовиться к штурму и проникновению внутрь.
        - Командир, путь открыт, - передал по каналу связи спецназовец.
        - Понял тебя, выдвигаемся, - сказал командир и жестом руки показал бойцам сигнал к передвижению вперёд короткими перебежками, прикрываясь за тем, что могло попасться по пути.
        Бойцы «Вымпела» стремительно добрались до металлической двери дзота и обезвредили растяжку, гранату от которой один из бойцов взял себе, понимая, что в хозяйстве такое добро может легко пригодиться. Несмотря на казавшуюся вокруг тишину, любое мгновение могло стать роковым. Это все понимали и ни в коем случае не теряли концентрации, спускаясь по винтовой лестнице в полумраке вниз, аккуратно переступая ступеньку за ступенькой.
        Спецназовцы осторожно спустились, стараясь не делать лишнего привлекающего внимание шума, и увидели закладывающего небольшой взрывной заряд на месте замка Призрака.
        Его руки работали с предельной осторожностью, вставляя запал в размазанный на двери пластит. Капли пота на лбу пропитывали подшлемник бронешлема «Рысь». Призрак прекрасно понимал, что от его действий зависит жизнь его товарищей и успех всей операции диверсионно-разведывательной группы.
        Спецназовцы готовились к приближавшемуся бою, который таил в себе угрозу, поскольку никто толком не знал, сколько боевиков внутри, и насколько хорошо они вооружены, а также понимали, что в бункере телохранители Джамала - отчаянные афганские наёмники.
        - Готово, командир, - произнёс по каналу связи через гарнитуру бронешлема Призрак.
        - Хорошо, - ответил командир и взглянул на наручные часы, - всем рассредоточиться по наиболее выгодным и закрытым позициям и приготовить осколочные гранаты.
        Все спецназовцы прильнули к стенам, приготовив к бою каждый своё оружие, и принялись ждать хлопка от взрыва замка.
        Истекали последние секунды. Внезапно раздался глухой по своему звуку взрыв, и в следующий момент раздались крик на фарси и очереди из «АКМ».
        - Работаем! - резко сказал командир, и в проход посыпались взведённые осколочные гранаты, которые спустя несколько секунд разорвались, шпигуя осколками стены и тела наёмников и боевиков. Бойцы «Вымпела» ринулись в задымлённый проём двери и плотным огнём из «АК-74М» стали оттеснять боевиков с их позиций.
        В следующее мгновение зазвучали ответные выстрелы. Призрак сосредоточенно, в пригнувшемся состоянии передвигался вместе с отрядом вглубь укреплений, держа «АС Вал» на изготовке и стреляя на поражение в те мгновения, когда от него это требовалось. Шёл стремительный бой. Боевики и наёмники растерялись от такой внезапной атаки, и точно можно было сказать, что их застали врасплох.
        Бойцы спецназа зачищали все помещения, которые только попадались им под руку. Повсюду было практически темно лишь огонь из автоматов и оставшиеся неразбитыми лампочки от взрывов и рикошетов продолжали освещать помещения. Призрак стрелял одиночными выстрелами и при этом не старался особо экономить патроны. Боевики лезли изо всех дыр и щелей. Пустые магазины автоматов бойцы «Вымпела» едва успевали менять на полные. Шла ожесточённая перестрелка.
        - Дальше бронированная дверь, командир, - прислонившись к стене, сказал Призрак. - Судя по всему, там остался Джамал и несколько его телохранителей.
        - Минируй дверь. Остальным - укрыться и контролировать свои позиции.
        - Понял, командир. Приступаю. - Призрак достаточно быстро облепил дверь по периметру взрывчаткой и установил детонатор. - Можно взрывать, командир.
        - Спрячься и через тридцать секунд взрывай. Бурый, Шахматист, как обстановка?
        - Пока всё тихо, но что будет через пару минут, предугадать очень сложно, - просматривая территорию и обстановку вокруг укреплений, отвечали спецназовцы, готовя своё оружие к бою. Бурый передёрнул затвор пулемёта «РПК» и лёжа схватился за запасную цинковую коробку с патронами для пулемёта.
        - Всё понял, мы скоро! Взрывай! - крикнул по каналу связи командир.
        Раздался взрыв. Дверь отлетела на некоторое расстояние.
        - Похоже, я немного перестарался - буркнул себе под нос Призрак.
        - Работаем! - крикнул командир и кинул в образовавшийся проём две осколочные гранаты.
        Комната была зачищена в следующее мгновение. Среди нескольких тел боевиков на бетонном полу лежал раненный осколком гранаты в плечо Джамал.
        - Ну что, Джамал, мы за тобой, - открыв забрало бронешлема «Рысь» и улыбнувшись, сказал командир.
        Изо рта Джамала сыпались разного рода ругательства, произносимые на фарси. Призрак сделал несколько выстрелов над лежащим на полу террористом, дабы присмирить его пыл, и это, надо сказать, помогло. Командир начал осмотр комнаты. Внезапно Призрак нашёл сейф, вскрыть который не составляло особого труда.
        - Скорее заканчивайте, нас атакуют! - закричал в канал связи Шахматист, начиная отстреливаться из «АК-74М» и сделав один выстрел из гранатомёта «Муха», а Бурый поливал приближавшихся к укреплениям боевиков свинцом из пулемёта «РПК».
        - Уходим ребята, а эту скотину берём с собой, - показав на Джамала пальцем, сказал командир.
        - Сейф вскрыт! - сказал Призрак, покопавшись с замком и взломав обычный механизм замка с помощью отмычки.
        - Забирай всё оттуда к себе в рюкзак! Разберёмся со всем, когда будем в безопасном месте! - опустив забрало бронешлема «Рысь», произнёс командир и подошёл к запасному выходу из укреплений, который, к счастью, не нужно было взрывать.
        - Хорошо, командир.
        - Бурый, Шахматист, мы начинаем двигаться к запасному выходу, держите позиции, мы идём! - громко произнес по каналу связи с помощью гарнитуры в шлеме командир.
        Спецназовцы вышли из двери и начали подниматься по металлической лестнице наверх. Напряжение чувствовалось в сосредоточенном лице каждого из бойцов «Вымпела». Они понимали, что с их пустеющими на глазах боезапасами не продержаться при массированной атаке боевиков и десяти минут.
        Отряд «Вымпела» выскочил из дзота, застрелив по ходу двух боевиков, провалившихся, пока Бурый и Шахматист меняли магазины у пулемёта и «АК-74М» и выбежали наружу, пригибаясь и отстреливаясь последними патронами в магазинах.
        Всё было как в кошмарном сне. Было уже непонятно, откуда лезут боевики.
        Бойцы спецназа пятились и отходили назад. Пулемёт сзади замолчал, истощив свой боезапас, который Бурый старался расходовать, ведя прицельный, но достаточно плотный огонь по приближавшимся к линии укрепления наёмникам и боевикам. Мелкие царапины и лёгкие ранения не заставили себя долго ждать, От них было никуда не деться. Впереди оставалось самое сложное, а именно вернуться в точку эвакуации, хотя это было совсем не просто. Катастрофически была нужна поддержка, которую командир вызвал, но до неё ещё надо было дожить, как ни парадоксально всё это казалось. Патроны кончались. Магазины пустели на глазах у бойцов спецназа, последние подствольные гранаты осколками поразили свои цели, но шума от приближавшихся винтов вертушек не было слышно, хотя парочка «Ми-24» сейчас бы была очень кстати! Повсюду разрывались гранаты от выпущенных боевиками зарядов гранатомётов типа «Муха». Нужно было держаться. Из личного оружия у отряда «Вымпела» оставались только пистолеты, которые были бесполезны в бою на расстоянии. Нужно было подпустить врага как можно ближе, чтобы дать этот последний бой.
        Автоматные и пулемётные выстрелы жалили свинцовым градом укрытия, за которыми укрылись бойцы спецназа и готовились к решающему броску в виде ближнего боя. Снайперские выстрелы из винтовок «СВД» прижали отряд «Вымпела» к земле так, что невозможно было поднять голову. Внезапный звук винтов «Ми-24» и «Ми-8» прервали сыпавшийся по укрытиям свинцовый дождь, и первыми аккордами атаки разорвались пара ракет, выпущенных с вертушек. Оглушающие взрывы разбросали полуразорванные тела наёмников и боевиков, и бойцы спецназа стали отходить к точке эвакуации, замыкал группу командир, который прикрывал отход, стараясь создавать небольшую плотность огня последним оставшимся в автомате полным магазином. Он то, вставал на колено и стрелял, то пятился и стрелял, но снайперская пуля из «СВД» сразила его наповал, пробив бронежилет в районе сердца. Командир упал на снег, выгнувшись назад, и распластался на смешанных с грязью снежинках. Призрак тут же подбежал к командиру, но оказывать помощь было бесполезно. Снайперская пуля разорвала сердце, пронзив его насквозь…
        - Неееееет! - закричал Призрак, и последними аккордами артиллерийского удара ракетами с боевых вертолётов были поражены оставшиеся позиции боевиков…
        Москва. Наши дни. Николо-Архангельское кладбище.
        Стоял морозный декабрь. Ещё, казалось, не так давно была осень, но на самом деле морозы давно закрепились и не хотели уступать своё место слякоти, которая всегда и неотъемлемо сопровождает любую зимнюю пору.
        У могилы возле заснеженной металлической ограды на мёрзлой земле стоял мрачный мужчина средних лет, среднего роста, одетый в чёрный костюм из-под которого виднелась чёрная сорочка и чёрно-красный галстук, чёрное пальто дополняло единый далёкий от празднеств образ.
        С виду казалось, что он о чём-то думает или что-то вспоминает, пытаясь не упустить ни малейшей детали, чтобы погрузиться в свои воспоминания. Мысли, казались, относили его куда-то далеко-далеко, где уже не было ничего, но память изо дня в день продолжала терзать душу.
        Дул сильный северный ветер. В этом году выдался довольно холодный и морозный декабрь. Падал небольшой, едва заметный снег, который ложился на могилы и землю.
        Холодный ветер обдувал лицо мужчины. Издалека чувствовалось, что он был подавлен и переживание не отпускало его, но в его зеленых глазах продолжал гореть огонь, который нельзя было погасить ничем. Возможно, этот адский огонь сжигал людские судьбы, не оставляя никаких шансов для того, чтобы что-то исправить или повернуть время вспять. Это было уже невозможно, но что можно было считать невозможным, сейчас уже не знал никто, да и не мог узнать. В его голове нарастало напряжение, и оно не поддавалось ему и не поддалось бы психоаналитикам, которые так любят копаться в чужих судьбах, пуская тем самым под откос свою.
        Внезапно зазвонил смартфон. Мужчина достал его из бокового кармана пальто и, вздохнув, ответил:
        - Слушаю.
        - Андрей, приезжай в контору. Похоже, для тебя есть дело, - мужской голос в телефонной трубке звучал серьезно и немного взволнованно.
        - Хорошо, я скоро буду, - ощущая, что постепенно возвращается в реальность, ответил мужчина. Он резко взглянул пару секунд на небо и добавил:
        - Я помню тебя командир.
        Призрак шёл размеренным шагом, проходя по заснеженным аллеям, которые остались после ноябрьского снегопада. Снег продолжал падать, осыпая его чёрные короткие волосы аккуратными чуть заметными снежинками.
        Он вышел за пределы кладбища и сел в свой внедорожник «БМВ», ощущая небольшую тяжесть в сердце, и на мгновение закрыл глаза, словно прокручивая в голове давно ушедшие годы. Аккуратно проведя рукой по волосам, Призрак поправил свою короткую причёску и завёл двигатель машины. Рука коснулась переключателя вентилятора, и на лицо подул тёплый воздух, согревая мраморного цвета кожу, на которой мороз оставил лёгкий румянец.
        Он быстро поставил ручку автоматической коробки передач в положение «Drive» и, развернувшись, выехал с парковки на трассу. Его голова была забита множеством мыслей, так и не дававших ему покоя, даже спустя минувшие года, которые бурным потоком проливались и исчезали, словно с потоком ледяной воды из горного ручья.
        В этой воде он видел своё отражение, говорившее с ним и желавшее напомнить ему о прошлом и рассказать что-то ещё, то, от чего он был ещё так далёк, и этому не было никаких разумных объяснений. Всё терялось и растворялось перед его глазами, как снег, таявший на лобовом стекле. Дорога уходила в центр Москвы. Одна улица сменялась другой, один квартал исчезал за другим.
        Иногда Андрею Викторовичу казалось, что вот-вот всё пройдёт само собой, унося всё в никуда. Не будет больше недосказанности, холодных и мрачных взглядов, исканий и остального, характерного к его роду профессиональной деятельности.
        Судьба не была благосклонна к Призраку, она каждый раз отбирала у него все плоды его побед и достижений, но Андрей со временем привыкал к этому столь обидному для себя факту и старался не противиться предначертанному, понимая, что происходящее с ним обязательно должно было случиться и пройти сквозь него. Этот осадок он нёс всю свою жизнь и мирился с ним, не задавая судьбе лишних вопросов, принимая всё как должное.
        Призрак ехал по центру Москвы, петляя с одной улицы на другую, словно по привычке сбрасывал слежку или «хвост», как выражались некоторые другие оперативники. Ещё мгновение - и он повернул в открывшиеся перед ним глухие металлические ворота и, проехав по небольшой закрытой территории несколько метров, заехал в подземный гараж, припарковав машину на забитой до отказа парковке. Он заглушил двигатель, выключил вентилятор и вытащил ключ из замка зажигания. Рука скользнула по дверной ручке, открыв левую дверцу, и Андрей поставил ногу на бетонный пол. Тёплое дыхание разорвало поток холодного воздуха, и майор Романов вылез из своего внедорожника «БМВ» и, прихлопнув дверцу, поставил автомобиль на сигнализацию.
        Он слегка зевнул, поежился от холода, потер левой рукой слегка уставшие глаза и направился к входу в управление.
        Ощущение усталости не оставляло его. Его не особенно заботило то, что перед ним, судя по задумчивому и взволнованному голосу его начальника, стояло очередное нелёгкое задание, больше его интересовало, где найти силы, чтобы перебороть собственные воспоминания и эмоции, которые словно ледяные глыбы застыли перед ним навеки.
        Пройдя целенаправленным шагом несколько метров, он открыл дверь, проскользнул мимо дежурного, который взял под козырёк и слегка улыбнулся, приветствуя майора Романова.
        Призрак поднялся по мраморной лестнице, устеленной красным ковровым покрытием, на третий этаж. Яркое дневное освещение резало глаза, но поделать с этим ничего было невозможно.
        Андрей кинул взгляд на стену, облицованную деревянным покрытием, а мгновением позже опустил его на ковер, лежавший под ногами. Мысли разбегались, словно едва заметные пылинки, которых на этом ковре хватало, что было ещё одним минусом тем уборщицам, которые следили за чистотой в здании. Романов прошагал по длинному коридору, несколько раз перекинувшись приветствиями со своими коллегами, и подошёл к кабинету полковника Громова.
        Тусклое дневное освещение угнетающе действовало на психику Призрака, раздражая его до глубин души. Он аккуратно постучал костяшками пальцев по дверному полотну и тут же услышал ответ.
        - Да, да. Войдите.
        Дверь приоткрылась, и на пороге кабинета полковника Громова показался майор собственной безопасности ФСБ Романов.
        - Заходи, Андрей, - с какой-то долей задумчивости в голосе сказал полковник, продолжая сидеть в своём рабочем кресле за массивным столом.
        Полковник Громов был весьма видным мужчиной, ростом чуть выше среднего, с кругловатым лицом и светлыми короткими волосами, а его карие глаза пронизывали насквозь, пристальный взгляд напоминал сканер, заменявший ему результат теста на полиграфе. Кабинет выглядел по-обычному, как стандартное место работы старшего офицера ФСБ. Без всяких излишеств или роскоши в виде экзотических статуэток или прочего антиквариата. Полковник Громов был минималистом, склонным к спартанским обстановкам с полным набором нужных для работы вещей и средств.
        Увидев майора Романова, он улыбнулся, стряхнув несколько пылинок с пиджака дорогого тёмно-синего костюма из отличной шерсти, и добавил:
        - Снимай пальто и присаживайся поближе.
        Призрак зашёл в кабинет полковника, снял чёрное пальто, которое слегка намокло в области плеч и спины от только что растаявшего снега, и повесил его на вешалку в углу, у небольшого шкафа.
        Романов не спеша сел за длинный стол, выполненный в виде буквы «Т», на рабочее кресло, и со всем вниманием окинул Громова внимательным взглядом. Майор Романов был одним из тех редких людей, которые внимательно могли слушать и улавливать сказанную информацию налету, чем мог похвастаться не каждый нынешний полевой оперативник. Его хорошо развитая практически идеальная зрительная память помогала всё до конца понимать и осознавать, мгновенно и правильно анализируя и расставляя приоритеты по своим местам.
        - Я вас слушаю, Михаил Иванович, - положив руки перед собой на столе, произнёс Андрей
        - У нас, похоже, довольно серьёзные проблемы, - слегка потерев переносицу, начал Громов, завертев в руках шариковой ручкой «Паркер». - Начну, как всегда, с начала! - кинув пристальный взгляд на разложенные перед ним на рабочем столе материалы, начал он. - Физики-ядерщики не так давно разработали вещество, которое предназначалось для начинки баллистических ракет нового поколения, и тем самым сделали первый пробный образец, который, как ты понимаешь, сразу поместили в надёжное хранилище и засекретили…
        - Но, судя по всему, всё не так гладко получилось… - задумчиво прервал полковника Громова Призрак.
        - Да! Два офицера первого управления захотели подзаработать! Вот их личные дела, - протянув две папки майору Романову, сказал Громов и продолжил. - Майор Копылов и капитан Кривицкий выкрали образец из хранилища в НИИ им. Курчатова и через канал контрабанды вывезли на частном самолёте за границу. Сначала в Берлин, а потом в Париж, где собирались продать это вещество агентам ЦРУ. Нам, ценой неимоверных усилий, удалось сесть им на «хвост», но в одном из отелей Парижа они были убиты, а образец бесследно исчез в неизвестном направлении…
        - Захватывающая детективная история, товарищ полковник, - просмотрев быстро личные дела предателей, произнёс майор Романов, переведя вновь взгляд на полковника Громова.
        - Теперь главное! Твоя задача будет состоять в следующем: во что бы то ни стало надо найти и вернуть образец в хранилище. Ты полетишь в Париж. Помни одно! О твоём присутствии не должен знать никто, будь, как всегда, призраком. Не лезь на рожон, спешка здесь ни к чему, но и медлить нельзя! Никто не знает в чьих руках образец и что с ним сделают… Всё понятно? - встав из-за стола и наливая в стакан минеральную воду, из только что открытой стеклянной бутылки, стоявшей на столе рядом с небольшим стеклянным стаканом, добавил полковник.
        - Да, Михаил Иванович. Но наш-то связной надеюсь, будет в курсе? - переведя взгляд с личных дел в сторону небольшого книжного шкафа, спросил Призрак.
        - Само собой, Андрей. Я свяжусь с ним. Ещё какие-то вопросы? - сделав небольшой глоток минеральной воды из стакана, спросил Громов.
        - Когда вылетать? - потерев ладонями, добавил Романов.
        - Завтра вечером. Билет я тебе уже забронировал на имя Алессандро Гамберини.
        - Ясно, товарищ полковник.
        - Ещё есть дополнительные вопросы или пожелания, Андрей? - допив воду, спросил полковник Громов и сел обратно на своё рабочее кресло.
        - Нет, - помотав головой, ответил Призрак. - Все ресурсы резидентуры в Париже в моём распоряжении?
        - Конечно! Мог об этом и не спрашивать.
        - Великолепно! Я всё понял, - встав из-за стола, добавил майор Романов и, пройдя пару метров, снял с вешалки у шкафчика своё пальто и подошёл к двери. - Я могу идти?
        - Да! Ты свободен. Все материалы, которые возможно тебе смогут пригодиться, здесь, - подойдя к Призраку и передав ему в руку карту памяти, сказал полковник. - Держи меня в курсе всех событий по установленному каналу связи, - добавил Громов и пожал руку Андрея.
        - Само собой, товарищ полковник, - ответил Призрак и нажал на дверную ручку.
        - Удачи, Андрей.
        - Спасибо, - выходя из кабинета, добавил Романов.
        Он закрыл за собой дверь и направился по коридору к своему кабинету, чтобы приготовить к командировке кое-какие вещи, без которых обойтись никак не мог.
        Его тяжёлые шаги продолжали отзываться стуком каблуков ботинок на мраморном полу, удары которых смягчало лишь ковровое покрытие, расстеленное вдоль коридора.
        Призрак подошёл к двери своего кабинета и, достав связку ключей, вставил ключ в замок и повернул его несколько раз против часовой стрелки. Рука быстро скользнула по дверной ручке, и он зашёл в свой кабинет, который был погружён в утренний мрак.
        Голова была тяжёлой и уставшей. Романову в эти мгновения всё было абсолютно безразлично. Было совсем неважно, что потребует от него день грядущий, и какой он будет, что принесёт за собой. Всё это было полностью неважно, хотя что можно было ждать от усталого человека, который великолепно выглядел на свои годы и даже чуть моложе, а внутри ощущал старость и отсутствие возможности увидеть что-нибудь удивительное, то, что обязательно бы смогло увлечь Андрея и позвать его за собой. Что это могло быть? Ответа на этот вопрос майор Романов не знал, да и какая была разница, ведь перед ним стояла очередная тяжёлая миссия с финалом, который мог привезти его так далеко, что узнать это наверняка было абсолютно невозможно.
        Призрак включил в кабинете дневное освещение, режущее глаза. Он сел за рабочее место и достал из-под стола сумку, которую никогда не убирал далеко, понимая бессмысленность этого, поскольку без командировок он не мог обходиться. Сегодня здесь, а завтра где-то там, и кто знает, где и с кем? Всё было неопределённым, и нельзя было точно сказать, кто именно был врагом, поскольку сегодняшний враг внезапно мог стать завтра другом или братом. Играть в эту жизнь Романов умел. Иногда ему казалось, что эта игра не закончится никогда и никогда не будет даже небольшой передышки, чтобы отдохнуть и привести мысли и чувства в порядок. Хотя, если подумать, возможно, это было и не нужно, потому что любая остановка не предвещает ничего хорошего, а остановка после большой победы тем более. Ведь после праздника случается похмелье, от которого очень трудно избавиться, и это Андрей знал как никогда и хорошо понимал, что однажды он проснётся в другом мире, где будет всё уже совсем по-другому.
        Он быстро покидал необходимые ему вещи из ящиков стола и застегнул молнию на сумке. Романов резко встал из-за стола и, пройдя несколько метров, выключил свет и покинул свой кабинет, закрыв замок на ключ.
        Лёгкая тяжесть продолжала не отступать. Немного болела голова, но собственно рассчитывать на отпуск по состоянию хронической усталости было глупо и по-детски. Поэтому приходилось только изыскивать внутренние резервы из организма, которые, надо сказать, были уже на исходе, хотя надежда, как всегда, умирала последней, и шанс на небольшой отпуск после удачно проведённой миссии было не так глупо. Вопрос состоял лишь в том, сколько понадобится времени на поиски образца, который мог быть уже далеко от Парижа. Нужно было во что-то верить, и Андрей верил, что небольшие наработки у резидентуры в Париже уже есть, а значит, нужно было только правильно их развить, хотя возможность того, что всё могло зайти внезапно в тупик отрицать не стоило.
        Романов быстро спустился по лестнице на подземную парковку и, пройдя мимо дежурного, направился к своему автомобилю.
        Громов сидел за рабочим столом, откинув голову на спинку кресла, и размышлял над возможным исходом операции, прекрасно понимая, что найти образец будет крайне сложно, а может, даже и невозможно. Он в очередной раз задумался о том, что каждый раз, когда ему приходилось отправлять Призрака на задание, тот всегда добивался положительного результата, стараясь во всех своих действиях не задумываться над той ценой и жертвами, необходимые для достижения успеха всей операции. Михаил Иванович хорошо знал Романова с детства и был ему дальним родственником. Личное дело Призрака считалось строго засекреченным и хранилось в сейфе генерала собственной безопасности ФСБ Васильева, непосредственного начальника Громова, который был весьма скользким и непостоянным человеком в своих суждениях и действиях, но в тоже время и прямолинейным, хотя его прямолинейность была несколько однобокой.
        Изредка вспоминая ушедшие в пустоту годы, Михаил Иванович помнил, как ему удалось вытащить Андрея из глубокой психологической «ямы», где тот находился после смерти отца, не находя выхода из создавшегося положения. Но в один прекрасный день Громову удалось вдохнуть в Романова новую жизнь, и тогда на свет появился Призрак - бесстрашный офицер, который верой и правдой служил своему Отечеству. О нём ходили легенды, и их сущность была проста, как сама истина. Его слегка мерцающие во тьме зелёные глаза заставляли покрываться ледяным потом, даже видавших виды оперативников. Одним словом, майор Романов был лучшим, и его использовали только в самых критических ситуациях, и пропажа образца была именно такой.
        Внезапно раздался звонок телефона. Громов слегка вздохнул, медленно возвращаясь к своей работе, какую он на несколько минут прервал, чтобы немного отдохнуть и снять с глаз напряжения, позабыв тем самым на время мелкий шрифт отпечатанных материалов. Он протянул руку к телефонной трубке и, сняв её, ответил:
        - Слушаю.
        - Добрый день, Михаил Иванович, - раздался в трубке голос генерала Васильева.
        - Да, Юрий Сергеевич, - выпрямив спину, ответил он.
        - Как обстоят дела по поводу пропажи образца начинки для баллистических ракет?
        - Работаем. Завтра в Париж вылетает Призрак. Я склонен думать, что всё не так безнадёжно, как думается на первый взгляд, - кратко и лаконично разложил Громов.
        - Что ж, будем надеяться, Михаил Иванович. Будем надеяться. Мне докладывать по мере поступления любой свежей информации, - с некоторой долей пессимизма в голосе сказал генерал Васильев.
        - Будем надеяться, товарищ генерал.
        - Удачи, Михаил Иванович, она нам очень ещё понадобится, - сказал Юрий Сергеевич и положил трубку телефона.
        Романов открыл ключами дверь своей квартиры и неспешно вошёл, стряхивая с себя успевшие на него упасть за несколько минут снежинки.
        Жизнь как будто сама расплывалась перед ним, исчезая в небытии, и остывшими осколками мечтаний разбивалась вновь. Утерянные страницы книги жизни, которую Андрей писал своими воспоминаниями и старыми, забытыми чувствами, которых накапливалось из года в год всё больше и больше.
        Он поставил на деревянный комод в коридоре сумку, которую держал в правой руке, и, посмотревшись в зеркало, снял с себя пальто, повесив его на вешалку в шкаф-купе.
        В голове у него царило смятение и бессмысленность всего происходящего с ним. Он чувствовал себя в какой-то мере потерянным, поскольку не знал и не понимал, чего же ищет в этой жизни. Создавалось такое впечатление, словно всё было как во сне и происходило отнюдь не с ним, а с кем-то другим, тем, кого он никогда не знал и считал, что никогда не будет знать. Всё терялось и бессловесно пропадало в глубинах сознания. Жизнь одна, но историй жизни тысячи, миллионы, и все они похожи, даже несмотря на то, что на самом деле очень разные.
        Призрак сильно потёр ладонями лицо и прошел в гостиную. Зимний мрак комнаты отозвался у него где-то глубоко в душе, исчезая старым призраком разочарований, и скрылся в тёмных углах гостиной.
        - Какая странная жизнь… - вполголоса произнёс Романов и подошёл к дивану, аккуратно сев на него. Он снял пиджак и положил его на стоящее рядом кресло с чёрной кожаной обивкой, впрочем, такая же какая была у дивана, на котором он сидел.
        В комнате царил зимний полумрак, на город опускались сумерки. Он вытащил из плечевой кобуры «ЗИГ-Зауэр П-229» и положил его на стеклянный журнальный столик, где стояла бутылка ирландского виски и лежала коробка с сигарами. Призрак снял плечевую кобуру, бросив её на лежавший в кресле пиджак, и закурил сигару, рассматривая висящий на стене зимний пейзаж.
        Андрей любил живопись и искусство в целом и без картин не представлял себе жизни. На зимнем пейзаже простиралась небольшая полянка, окутанная снегом, и стояли красивейшие ели, которые ласково и морозно освещало зимнее солнце. Запорошенные иголки смотрели на природу, а природа смотрела на них и была тишина, а также покой, который нельзя было нарушить абсолютно ничем.
        Его взгляд блуждал по картине. Изредка Андрей посматривал на деревянную стенку - она была одним из любимейших предметов мебели в его квартире. Стенку сделали лучшие мастера-краснодеревщики, которых Андрей только смог найти во всей Москве. Красивый дубовый деревянный массив и великолепная фигурная резьба - в комплексе это смотрелось просто потрясающе, и было совсем не жалко затраченных на её покупку денег, доставшимся тяжёлым и опасным трудом.
        Романов откинул голову на спинку дивана и задумался. Он думал о многом и в принципе ни о чем. Ему казалось, что опять что-то растворялось вблизи него. То, что он так и не заметил вновь, а может быть, и специально не стал обращать на это внимание. Многое случалось в его жизни и многое как приходило, так и исчезало, оставляя за собой лишь занесённый утренним снегом след.
        Его сознание постоянно кидало то в одну, то в другую сторону, словно пытаясь что-то ему сказать: к чему-то воззвать или призвать, но Романов по-прежнему и упорно старался это всё не замечать, чтобы не делать лишний раз себе больно… Он помнил всю боль, которую прошёл в своей жизни и старался забывать о ней. Ведь прошлое прошло, а значит, впереди только что-то новое и старое больше уже не повторится никогда.
        Призрак понимал всю сложность возложенного на него задания и пытался трезво размышлять, делая для себя нужные пометки в голове. Ему было понятно, что, скорее всего, в этом деле не обойдётся без «серых кардиналов», которые как всегда где-то прятались в тёмных комнатах, среди тёмных фигур, таких же мрачных, как они сами. Но, что он мог один со всем этим поделать? Только принимать чужие правила игры и попытаться внести во всё происходящие элемент неожиданности и попытку вцепиться в ту неразбериху, которую, скорее всего, внесёт своими действиями, которые противнику ещё нужно будет прочитать, а прочитать их будет не так легко!
        Он открыл глаза и включил свет, нажав переключатель. Внезапно засияла люстра, разливаясь по гостиной ласковыми и тёплыми лучами. Романов положил сигару на пепельницу и отвинтил крышку бутылки с ирландским виски.
        Потерев правой рукой уставшие глаза, он взял стоявший рядом стакан из чешского стекла и резко дунул в него, избавляясь от мельчайших частиц пыли, которые могли осесть за несколько часов, и налил в него немного виски.
        Призрак потёр переносицу и сделал небольшой глоток. Теплота напитка разливалась по всем внутренностям, немного расслабляя его. Романов сделал ещё пару тяг кубинской сигары и затушил её, удобно расположившись на диване. Кожаная обивка немного скрипнула под ним, и Призрак положил голову на подлокотник, на мгновение закрыв глаза.
        В ту же секунду в его голове словно сработал какой-то механизм. Всё расплывалось палитрой потускневших от времени красок, а лёгкое забытьё добавило всему ярко-белый фон. Нет! Это его не пугало, это было отчуждение от всего и покой, покой среди тишины, который нельзя перепутать ни с чем. В ней нет ничего. Тем она и прекрасна, а пустота - это всего лишь на всего наша настоящая жизнь…
        Романов спал. В этом его сне не было ничего, и тем самым он был прекраснее всего и желаннее всего. Где-то на заднем плане грохотали выстрелы, шумели взрывы, но они не нарушали его покой, а только примешивали к палитре ярко-красный цвет, который сливался с ярко-белым, и пустота оставалась неизменной. Ему не хотелось в неизбежную реальность, хотя понимал, что сон когда-нибудь прервётся и наступит день или вечер… То, новое, что неизбежно сменяет старое потускневшее и жизнь начинается снова!
        Глаза Романова внезапно открылись, и он проснулся. Андрей лежал всё на том же чёрном кожаном диване в гостиной и смотрел на потолок. Настенные часы показывали десять утра. До самолёта было ещё уйма времени. Он окинул своим взглядом стенной шкаф-купе и сел на диване.
        - Опять утро, - вздохнув, произнёс Призрак и, встав с дивана, подошёл к окну, резко отдёрнув шторы. На улице было пасмурно, но снег больше не падал. Ему казалось всё бессмысленным и не заслуживающим внимания. Романов потер рукой глаза, пытаясь окончательно скинуть с себя последние признаки крепкого сна, и его голова, будто какой-то незримый счётчик, стала отсчитывать годы, погружая его в прошлое. Он ощущал себя как во сне, смотря на заснеженные деревья и дорожки. Призрак вспоминал те частицы своей биографии, от которых был настолько далёк, что даже уже не представлял себе сам всего этого. Иногда ему хотелось вернуться назад, вспоминая годы своей юности, которые так и не принесли ему никакого счастья, а скорее, даже пропитались горечью потерянного и необратимого, одним словом, того, что невозможно было вернуть, то, что осталось в памяти у Романова навсегда. Эти воспоминания часто мучили Призрака, не давая ему спокойно жить и забыть всё раз и навсегда, но вдруг что-то отрезвило его, вернув в настоящее. Он вытер правой рукой со лба холодный пот и отошёл от окна, направившись в ванную.
        Проходил час за часом. Романов надел чёрный костюм с белой сорочкой и красно-чёрным галстуком в виде чернильной кляксы на тёмно-красном фоне. Андрей быстро проверил содержимое всего багажа, который он брал с собой, и вынес чемодан в коридор.
        Призрак не спеша надел ботинки и пальто, посмотрелся в зеркало и покинул квартиру, держа в руках чемодан и сумку с ноутбуком. Позвенев связкой ключей, он закрыл дверь квартиры и положил связку в боковой карман пальто. Андрей подошёл к дверям лифта и нажал на кнопку вызова, принявшись ждать кабину, на которой только оставалось спуститься вниз. Двери лифта открылись перед ним, и он спустился на первый этаж, покинув лифтовую кабину. Романов вышел на улицу, подошёл на стоянке к своему внедорожнику и, сняв машину с сигнализации, положил весь свой багаж на заднее сидение «БМВ», а потом сел за руль. Впереди была дорога в аэропорт «Шереметьево».
        ГЛАВА 3
        Пригород Палермо.
        Говард сидел на скамейке на перроне и дожидался поезда на Рим, который относительно скоро должен был появиться вдалеке.
        Он сидел и вспоминал прошлое. Лёгкий ветерок обдувал его лицо, а солнце своим закатом освещало унылый одинокий пейзаж. В воздухе чувствовалась морская свежесть. Погода была прекрасной и такой ненавязчивой, а багровый закат вечера давал глазам насладиться великолепной картиной природного ландшафта.
        Льюис чувствовал, что теряется среди всего этого волшебства, как гадкий утёнок, который делал своё дело и улетал в неизвестность, оставляя за собой лишь след на выжженной земле. Иначе он не мог.
        Говард пришёл в Доминиканский орден и стал терциарием, пытаясь заглушить боль прошлого, прошлых ошибок и ужасных недочётов, оставлявших за собой кровавый след. Он понимал, что его служба в САС была некой прелюдией к тому, чем теперь он жил. Льюис хотел искупить свои прошлые грехи, хотя понимал, что сделать это будет не просто, а, скорее всего, очень сложно. Стать человеком в этом мире ужасно тяжело, но пытаться надо было, но что из этого получится, было неизвестно, как бы при этом ни хотелось познать будущее: оно всё равно будет скрыто густой пеленой и приоткроется лишь в последний момент.
        Говард сжал кулаки в боковых карманах плаща и, встав со скамейки, посмотрел вдаль, видя приближавшийся поезд, гудевший на подходе к перрону. Льюис осмотрелся по сторонам, внимательно рассматривая каждую мелочь, а главное, отсутствие полицейских или карабинеров, которые могли искать подозрительного мужчину в чёрном и, не увидев никого, слегка успокоился, подождав полной остановки поезда. На перроне кроме него не было никого. Видимо никому не нужно было на север, ведь что там в холоде можно было делать простому сицилийцу, жизнь которого должна проходить в Сицилии в тепле, хотя зимнее тепло было условным. Нет, оно, конечно, было лучше, чем погода в Лондоне, но климат Великобритании Льюис абсолютно не переносил, хоть и родился в Лондоне в семье военного и продолжил военную династию своей семьи, от которой уже не осталось и следа. Говард был последним Льюисом в семье. Братьев или сестёр у него не было. Он был один, как перст, что было как хорошо, так и ужасно. У всего в этой жизни два конца, как пример обычной палки, которую так любят ломать мальчишки, играя на заднем дворике в саду. Таким же когда-то
был и он сам, только с тех пор прошло очень много времени и подсчитать уже, сколько было всего сломано за его жизнь, не представлялось возможным. Ведь кто рискует - побеждает! Как молитву, Говард помнил девиз САС, не раз спасавший ему жизнь в Ираке.
        Льюис ненавидел Ближний Восток и терпеть не мог заносчивых янки, которые всегда лезли не в своё дело, а британцы, не имея собственного мнения, лезли туда же, куда и долбанные политики из Белого дома в Вашингтоне. Впрочем, для него всё это было уже делом вторым. Первым делом для Говарда теперь была служба Господу и избавление этого мира от тех ересей, какими он был заполнен.
        - Всему своё время, - произнёс в полголоса Льюис и влез на поезд, предъявив билет проводнику, который указал ему на его место.
        Говард прошёл в вагон и сел на своё кресло, понимая, что пришло время немного отдохнуть и наконец поспать. Ведь что мог принести день грядущий, Льюис не знал, поэтому стоило воспользоваться днём настоящим, чтобы набрать необходимые силы и восстановить ресурсы организма.
        Поезд неспешно тронулся с места и стал набирать скорость.
        Говард бросил взгляд в окно на морскую даль и закрыл глаза, проваливаясь постепенно в сон.
        Лэнгли. Штат Виргиния. Штаб-квартира ЦРУ.
        Замдиректора ЦРУ Пол Нолингтон резко зажмурил от напряжения глаза, чувствуя, что больше не может читать этот отчёт, который ему предоставил глава отдела секретных операций и в котором описывался один из самых крупных провалов за последние время. Нолингтона просто тошнило от действий оперативных служб, выпустивших из-под самого носа образец, который был нужен американской демократии как никогда. Особенно в то время, когда страна переживала не лучшее время, и один Бог или чёрт знал, что будет с ней дальше.
        Пол погрузил свой взгляд в темноту кабинета, обставленного в самом современном стиле, чтобы не отставать от прогресса дизайна, и поднес к глазам ладонь, аккуратно прикрыв их на время. Он крепко задумался, желая понять и увидеть все просчёты, которые были совершены во время проведения спецоперации, но полностью оценить весь провал ему было так и не суждено. Ругаться у него уже не было сил. За окном стояла ночь, возраст давал уже о себе знать, шестьдесят лет уже не спрячешь.
        Нолингтон открыл глаза и, продолжая раздумывать, бросил взгляд на стеллажи, уставленные папками и скоросшивателями с документами, и на шкаф, одиноко смотревший прямо на него. Замдиректора взял со своего рабочего стола очки в золотой оправе и надел их на нос, пригладив рукой короткие седые волосы.
        Пол вновь погрузил свой взгляд в отчёт, лежавший в открытой папке перед ним и, ослабив голубоватый галстук, отлично подходивший к его блестящему синему в полоску костюму, почесал круглый подбородок и недовольным голосом произнёс:
        - Мистер Майерс! Вы хотя бы представляете, какая провалена операция? Она была необходима для нас, а что теперь? Мы вынуждены начинать всё с нуля. Поскольку образец пропал, а люди, с которыми мы работали, убиты. Надеюсь, хотя бы деньги, которые запрашивали эти офицеры российских спецслужб, на месте?
        - Конечно, мистер Нолингтон, - посмотрев на декоративный пистолет девятнадцатого века, стоявший у замдиректора на столе, сказал Дэниел Майерс.
        - И то хорошо! - вспылил Пол.
        Внезапно зависла короткая пауза и наступила тишина, во время которой Майерс успел оглядеть все картины гражданской войны за независимость, развешанные по всему кабинету, и снова уставиться на замдиректора.
        - Ладно, - начал Нолингтон, - что было, то было! Теперь слушай мой новый приказ. Во что бы то ни стало надо найти образец, который нам предлагали русские и доставить его сюда, в штаб-квартиру, - встав из-за рабочего стола, сказал замдиректора, неспешно подойдя к окну, завешанному жалюзи.
        - Я прекрасно понял ваш приказ, но мы даже не знаем, где он может быть, - с какой-то растерянностью и неопределённостью в голосе, продолжил Майерс.
        - Понимаю вашу озабоченность, но мне отнюдь не легче, чем вам, а может, даже и сложнее. Потому что меня в любой момент могут заслушать на заседании Конгресса или Сенатской комиссии по делам обороны. И то и другое - не лучшее времяпрепровождения, скажу вам, Майерс. Эта операция стоит на контроле у директора, который держит в курсе вице-президента.
        - Я всё понимаю, сэр! Пусть нам не повезло в первый раз, но второй раз, я бьюсь об заклад, нам повезёт больше! - со всей серьёзностью и твёрдой верой в себя и свои силы сказал Дэниел.
        - Наш провал сильно задел верха, мистер Майерс, - с лёгким раздражением в голосе добавил Нолингтон. - А насчёт того, где его искать… Думаю, он не мог уйти далеко.
        - Это как сказать, сэр, - переводя беседу в ранг более спокойной, продолжил Майерс.
        - Понимаю вашу озабоченность, но мне ничем не легче, Дэниел. На меня давит директор, которому в его политических играх этот образец нужен как воздух. Видимо, он метит в сенаторы, а мне пока даже нечего толком ему ответить.
        - Догадываюсь, сэр, но мне даже на ум не приходит, кто мог провернуть эту операцию у нас под носом. Мы ведь всё контролировали. Везде были наши камеры видеонаблюдения, в небе крутился беспилотник, наши люди держали позиции, готовые в любой момент защитить образец. Но в итоге всё получилось как получилось, и ничего при этом мы особого не увидели: только погасший на пару минут в отеле свет и отравленных нервно-паралитическим газом оперативников, ну и два трупа в номере, которыми являлись два офицера российских спецслужб. Может, это была спецоперация русских?
        - Едва ли! Тогда бы взяли кого-нибудь из наших. Скорее всего, Дэниел, это был кто-то другой, но тоже очень заинтересованный в образце. Они знали все наши позиции заранее. Проще говоря, нас кто-то продал, и, наверное, этот кто-то - из своих, или один из тех, кого убили во время операции. Точно вы не нашли ничьих следов? - вернувшись обратно за стол и удобно усевшись в кресле, спросил Нолингтон.
        - Абсолютно точно, сэр! Ни отпечатка, ни гильзы. А смерть двух офицеров ФСБ наступила от сердечного приступа, но были обнаружены на их телах следы уколов от металлических шприцов в области шеи. Их отравили каким-то ядом, - ходя из стороны в сторону по кабинету, сказал Майерс.
        - Хорошо, тогда давай подумаем, кого из агентов мы отправим на это весьма сложное и ответственное задание, - сняв очки и положив их на стол, произнёс Пол.
        Майерс взял паузу в разговоре, чтобы немного подумать и, оглянувшись по сторонам, снова пристально посмотрел на Нолингтона и добавил:
        - Я, думаю, что для такого задания может подойти агент Стивенсон. Она сейчас отдыхает у себя дома в Нью-Йорке.
        - Хорошо, Дэниел, полностью положусь на ваш выбор, но я бы хотел поближе ознакомиться с её личным делом и узнать все слабые и сильные стороны агента Стивенсон.
        - Я всё понял, сэр! Её личное дело лежит у меня в сейфе.
        - Тогда не будем терять время и изучим его вместе немедленно, - взявшись за телефонную трубку, сказал Нолингтон.
        Майерс задвинул за собой рабочее кресло, на которое так ему и не пришлось сесть и, одёрнув пиджак тёмно-синего костюма, вышел из кабинета замдиректора.
        О Дэниеле Майерсе можно было говорить много, даже очень много. Он был достаточно противоречивой личностью в Лэнгли. У него часто менялось настроение и поведение. Что про него можно было сказать стопроцентно, так это то, что Дэниел был достаточно исполнительным человеком. Сам он был невысокого роста и имел короткую причёску чуть светлых волос. Ему было сорок шесть лет. За его спиной стоял весьма солидный послужной список, где говорилось, что он успел побывать и поучаствовать во многих секретных операциях по всему миру, не желая даже вспоминать о них, временами чувствуя свою вину за множество погибших офицеров ЦРУ и АНБ. Одним словом, всех пересчитать он бы точно не смог, не хватило бы пальцев. Одно было известно точно - во всех смертях был виноват прямо или косвенно только он и никто другой. В этом отношении его опыт был бесценным.
        Ирак. 2005 год.
        В городе шёл ожесточённый бой. Повсюду горели автомобильные покрышки, догорали кузова машин после взрыва. Горел песок от разлитых горюче-смазочных материалов. Разрушенные дома и здания, обвалившиеся наполовину или на две трети после бомбёжек, продолжали осыпаться. В некоторых местах ожесточённое сопротивление оказывала национальная гвардия, понимая, что они обречены на смерть, но на славную смерть.
        Огонь охватывал своим пламенем всё, что только было возможно, полыхая из окон, развороченных после бомбёжек домов. Кислорода в воздухе катастрофически не хватало, на первый взгляд, казалось, что дышать было просто нечем, поскольку весь воздух сгорел сам заживо, а адское пекло продолжало палить с небес на раскалённую песчано-каменистую землю.
        Отряд «морских котиков» приближался к условной точке, преодолевая небольшие перестрелки, завалы и передвигаясь достаточно плотно, контролируя все возможные вылазки гвардейцев из продолжавших осыпаться зданий. Каждый неосторожный шорох приводил отряд к полной готовности дать отпор врагу. Только был ли на самом деле кто-то из защищавшихся врагами, ответить могло лишь время, и оно дало свой ответ, который для многих так и остался слишком прямолинейным и однозначным.
        - Анджелина. Мы практически в той точке, где должен появиться Аль-Массуд, - прижавшись к развороченной стене и щурясь от попаданий прямых солнечных лучей в глаза, сказал капитан Уилкинс.
        - Хорошо, капитан, нам нужно будет его захватить, а лично я займусь его допросом, - вытирая струящийся пот со лба, продолжила Анджелина.
        - До сих пор не понимаю вашу кампанию, - выглянув из-за временного укрытия и продолжая просматривать впереди идущую улицу, которая была абсолютно чистой, начал Уилкинс. - Неужели мы не можем просто его захватить, агент Стивенсон?
        - Нет, капитан. Нам нужно будет его на время захватить, а лично мне его допросить с применением химии. Ну, а уже после… Мы должны будем уйти, как ни в чём не бывало, бросив при этом Аль-Массуда. Теперь вам более понятно, предстоящее нам задание? - снимая с предохранителя карабин «М-4», ответила она.
        - Теперь понятно, - ответил Уилкинс, поправив свой разгрузочный жилет.
        - А теперь мне хотелось бы узнать больше о том, как мы захватим генерала, - оглядываясь по сторонам, сказала Анджелина.
        - Судя по разведывательным данным, генерал Аль-Массуд должен будет появиться через несколько минут в том здании, - указывая пальцем на двухэтажное здание, стоявшее в конце улицы, сказал капитан. - Мои ребята уже взяли его в кольцо. Мы быстро устраиваем малую войнушку на большой войне, вы допрашиваете генерала, и мы как ни в чём не бывало оттуда сваливаем, в сторону точки эвакуации. Надеюсь, больше вопросов нет, агент Стивенсон?
        - Больше нет. Чёрт, ну где же он? Пора бы ему появиться, - тяжело дыша, пробормотала Анджелина.
        - Как обстановка? - спросил по каналу связи Уилкинс.
        - Похоже, объект приближается, капитан, - произнёс капрал, получивший сообщение от другой группы «морских котиков».
        - Тогда всем приготовиться! - громко произнес по каналу связи капитан Уилкинс.
        Несколько машин в небольшом отдалении продолжали двигаться по направлению к условной точке. Это было одно из немногих зданий, которое практически не пострадало после бомбёжки. Чувствовалось, что ещё чуть-чуть, и они окажутся в западне отряда «морских котиков». Машины, подняв выбрасываемую из-под колёс песчаную пыль, остановились. Из небольшой колонны грузовиков и пары внедорожников вышли несколько солдат, чтобы осмотреться по сторонам и оценить обстановку. Одно мгновение нависшей тишины, которая была настолько призрачной, и в следующее мгновение раздался грохот выстрелов.
        - Начали, - тихо отдал приказ по каналу связи Уилкинс.
        Из грузовиков повыскакивали солдаты и, заняв позиции, принялись вести ответный огонь, заняв круговую оборону, поскольку «морские котики» взяли солдат национальной гвардии в «кольцо». Стреляные гильзы сыпались по раскалённому песку, а автоматы «Калашникова» ни на мгновение не прекращали своего грохота.
        Анджелина вместе с капитаном и ещё одним сержантом держали центральную улицу, стреляя в положении лёжа в каких-то развалинах.
        - Стивенсон, спокойнее, - перекрикивая выстрелы, прокричал Уилкинс.
        Анджелина молча посмотрела на него и продолжила стрелять. Её средние по длине чёрные волосы задувало песком. Ветер сыпал ей в глаза всё, что только мог, но она старалась целиться точнее и, не останавливаясь, стреляла по занявшим грамотную оборону солдатам. Во все стороны летели стреляные гильзы, рассыпаясь по камням и песку. И без того накалённый воздух раскалялся всё сильнее и сильнее. Пот у неё струился по лбу, оставляя грязные потёки. Внезапно рядом ударила граната из подствольника, выпущенная каким-то иракским солдатом. Анджелина уткнулась носом в песчаную землю. Ей казалось, будто песок режет её лицо. Она резко подняла голову и продолжила стрельбу. Пули сыпались по развалинам свинцовым ливнем. В её правую скулу отлетел камешек и рассёк её. Анджелина резко прижалась к земле и прислонила руку к рассечению. Струилась кровь. Резкий внезапный удар заряда из гранатомёта разорвался рядом с ней, и в её ушах раздался звон. Из ушей потекла кровь. Она закричала и перевернулась на спину.
        - Агент Стивенсон, как вы? - перекрикивая выстрелы, подполз к ней Уилкинс. - Надо стрелять, надо вести перестрелку!
        Эти слова капитана Анджелина слышала, но они расплывались гулким эхом по всей голове, а она ощущала себя в каком-то потустороннем мире, где царит пустота и уныние.
        - Ты меня слышишь, Анджелина?
        - Да. Да, капитан, - немного приходя в себя и еле переворачиваясь на спину, ответила она. Анджелина взяла в руки присыпанный песком карабин «М-4», прицелилась и сделала первый выстрел. Внезапно прогремел ещё один выстрел из гранатомёта, и сержанта, который был вместе с ними, разорвало на куски так, что разные части тела отлети хаотично в стороны. Рука сержанта упала на неё и испачкала рукав песчаного камуфляжа Анджелины, но бой продолжался, не желая стихать ни на секунду. Окружение трещало по швам, как собственно и вся операция, в положительный исход которой верили только в командовании, но не простые офицеры и солдаты, выполнявшие приказ.
        Иракские солдаты стреляли из последних сил, но самого генерала Аль-Массуда не было видно. «Неужели его нет в колоне», - подумал на мгновение капитан.
        Выстрелы стихли. Песчаная взвесь в воздухе стояла столбом так, что ничего не было видно на расстоянии протянутой руки.
        - Как обстановка? - подстрелив выскочившего прямо на командира отряда «морских котиков» солдата иракской армии, спросил по каналу связи Уилкинс.
        - У нас большие потери. Больше половины личного состава отряда атаковали в тыл подходившие сзади группы солдат иракской армии. Повторяю, практически все погибли. Поэтому на вас и пришёлся такой напор.
        - Генерал ранен в ногу. Подходите быстрее.
        Анджелина и Уилкинс встали на ноги, отряхивая на скорую руку камуфляж от песка. Капитан видел, что агент Стивенсон слегка не в себе. Это можно было прочесть в её карих глазах, в которых чувствовалось некое смятение. Возможно, даже она до конца не понимала и сама, что с ней происходит. Уилкинс посмотрел на грязное лицо Анджелины и сказал:
        - Как вы себя чувствуете?
        Она повернулась к нему и посмотрела на капитана тупым пустым взглядом, внимательно осмотрев его круглое лицо с короткими светлыми волосами и голубыми глазами, произнеся чуть позже следующее:
        - Я… Я…
        - Ладно, постарайся побыстрее прийти в себя, - сказал Уилкинс, меняя магазин в карабине «М-4».
        Анджелина попыталась провести рукой по волосам, но её безупречно ухоженные чёрные волосы были все в песке. Болела скула. Из рассечения сочилась кровь. Уши были тоже в крови от небольшой контузии. Она поставила карабин «М-4» на предохранитель и закинула его на плечо. Крайне медленно передвигаясь, Анджелина отставала от Уилкинса. Её ноги не слушались, не хотели идти, словно были ватными и мягкими, и постоянно подкашивались, заставляя агента Стивенсона опускаться к горящему и раскалённому песку.
        Оставшиеся в живых спецназовцы из отряда «морских котиков» собрались в точке, где лежал и стонал от ранения в икроножную мышцу генерал Аль-Массуд с наложенным на ногу жгутом, чтобы не истечь кровью до допроса.
        Спецназовцы затащили генерала в близлежащее полуразрушенное здание, и агент Стивенсон немного путаясь не только в дозировке препарата, но и в самой себе, начала допрос Аль-Массуда с применением химических средств.
        Генерал стонал в бреду и говорил бессмысленные фразы, путаясь в собственных словах. Наркотический препарат дал совсем другой результат, и спустя несколько минут он умер от сердечного приступа. Задание было провалено. Никаких данных от генерала так и не было получено, а потери при операции превысили все допустимые показатели. И всё, быть может, было бы не так трагично, если бы при отходе агент Стивенсон не получила шальную пулю в левое плечо, а при её спасении отряд «морских котиков» не лишился ещё бы пару бойцов, но всё получилось как получилось.
        Нью-Йорк. Манхэттен. Наши дни.
        Анджелина резко открыла глаза. По её лицу струился холодный липкий пот. Она села на постели и вытерла рукой вспотевшее лицо. Всё вновь и вновь ей опять снилась та кошмарная короткая командировка в Ирак. Из года в год эти воспоминания не давали ей покоя, постоянно возвращая её во сне в эту безрезультативную и провальную операцию. Да, можно было сказать, что в те годы она была ещё молода, но молодость не было оправданием стольким потерям.
        Она опустила ноги на пол и включила свет. Анджелина сняла с себя мокрую от пота футболку и пошла в ванную, чтобы принять душ.
        Тропический душ в душевой кабине согрел её стройное тело, которое, может быть, не было большим эталоном красоты, но было атлетичным и выносливым.
        Выйдя из ванной, она вытерла волосы полотенцем и обратила внимание на надрывающийся от виброзвонка смартфон. Анджелина подошла к прикроватной тумбочке и взяла смартфон в правую руку, нажав на приём:
        - Да, мистер Майерс, - ответила она.
        - Я жду тебя в штаб-квартире. Приезжай скорее, есть срочное дело, - спокойным голосом сказал он.
        - Хорошо, сэр.
        Анджелина нажала на смартфоне отбой и положила его на тумбочку. Что-то тяготило её. Она чувствовала себя беспомощной среди всего того мира, в котором жила. Ей часто было непонятно, что же она ищет во всей этой жизни. Хотя Анджелине было всего тридцать три, она чувствовала, что прожила уже как минимум пятьдесят. Ощущение пустоты не давало ей душевного покоя. Она подошла к окну и, отдёрнув резко штору, обратила своё внимание на улицу. Простояв так несколько минут, Анджелина сняла с себя халат и принялась одеваться в телесного цвета нижнее бельё, великолепно сидевшее на ней, подчёркивая её фигуру.
        Она встала перед зеркалом и расчесала волосы, одевая строгий серый брючный костюм. Всё мешалось в её сознании, задавая ей всё новые и новые вопросы, ответы на которые скрывались где-то в тёмных углах её квартиры, где преобладал скромный дизайн, более походящий на стиль хай-тек. Она особо никогда не знала, что такое большие деньги и крупные суммы, какие видела только в кейсах, которые изредка перевозила в качестве курьера в разные страны. Анджелина в очередной раз не могла знать, что ждёт её дальше, но она пыталась успокоить себя, хотя это было каждый раз всё сложнее.
        Она вышла из квартиры и закрыла на замок входную дверь, отправившись на стоянку за своей машиной.
        Рим.
        Льюис продолжал безмятежно спать на кресле в вагоне поезда, видя странный и абсолютно спокойный сон. В каком-то смысле это было для него даже удивительным действом, поскольку обычно ему виделись кошмары и сны, где всплывали его воспоминания, от которых он постоянно хотел сбежать, скрыться и продолжать бежать туда, где был покой, которого Говард давно уже не видел. Но сейчас ему виделась прекрасная поляна с сочной луговой травой и сказочный по красоте лес, от которого веяло свежестью и хвоей. По небу плыли облака, скрываясь за линей горизонта, а солнце было настолько ярким, что слепило его глаза. Это было единственным, что прерывало его покой, потому что напоминало ему Ближний Восток, который перемолол столько людских жизней, что уже невозможно было подсчитать, и Льюис не хотел даже задумываться, сколько ещё судеб прервёт эта адская пасть… Однако свежий ветерок, пахший хвоей, прервал его размышления и принёс с собой покой. Он входил в лес, где преобладали великолепные по красоте лиственницы, которые своими кронами, казалось, чертили незамысловатый пейзаж на голубом небе, а ели ставили точки и
запятые, придавая всему смысл. Такой странный и загадочный смысл, исчезающий в пустоте…
        - Синьор, уже Рим, - с улыбкой на лице произнёс проводник, аккуратно разбудив Говарда.
        - Спасибо! Но в чём-то и нет, - задумавшись на мгновение, ответил Льюис.
        - Почему же? - всё с той же приветливой улыбкой спросил проводник.
        - Я видел настолько великолепный сон, что даже не хотелось просыпаться, - вставая с кресла, ответил Говард.
        - Знаете, моя мать мне говорила, что таких снов надо бояться, они как туман, который заводит людей в омуты, - сменив приятную улыбку на задумчивость, добавил проводник.
        - Может, вы и правы! Но мне уже нечего бояться… - сказал Льюис и покинул вагон, выйдя на перрон.
        - Всем есть, чего бояться! - крикнул вслед Говарду проводник.
        Но Льюис этого уже не услышал. Да и не нужно было ему этого слышать! Эти слова были не для него, а для обычного человека, которым он не был. Говард привык смотреть смерти в лицо и в лицо своим врагам, показывая при этом лишь надменную улыбку и более ничего.
        Он шёл по многолюдному вокзалу, на котором в это утро, казалось, было негде яблоку упасть. Все куда-то спешили, впрочем, Льюис не спешил. У него было ещё много времени и помимо подготовки к встрече, нужно было зайти на квартиру, которая была в собственности Доминиканского ордена. В ней останавливались многие священники и, конечно же, Говард. Там у него был тайник с амуницией, оружием и прочими техническими средствами и средствами индивидуальной защиты. Он прекрасно понимал, что на этой встрече, возможно, будет всё, и хорошая подготовка была только плюсом, а никак не минусом.
        Льюис вышел из здания вокзала и побрёл пешком к квартире. Конечно, было неплохо раздобыть транспорт, но только не сейчас. Нужно было время, чтобы пораскинуть мозгами, а хорошо думать в угнанной машине или на мотоцикле, который мог оказаться и так в розыске, было не лучшим делом.
        Говард шёл по оживлённым улицам Рима, любуясь городом, которому был готов признаться в любви много и много раз. Хотя толком не знал как. Так уж вышло в его жизни, что фразу «я тебя люблю» он не сказал ни разу. Это было не потому, что он никого не любил в своей жизни, это было потому, что Говард боялся всегда кого-то потерять, а терять легче, будучи ни к кому не привязанным. Только этой философии он руководствовался в своей жизни и больше никакой. Видимо, так ему было написано на роду. Делать же что-либо с этим он не хотел. Ему было проще жить так. Не пуская никого в сердце и не переживая боль утраты.
        Внезапно начал моросить дождь, и небо нахмурилось ещё больше. Декабрь оставался декабрём. Зима была не лучшим временем года для Вечного города. Ему более подходили ясные солнечные дни, в которые город купался в лучах яркого солнца, но до этого времени ещё нужно было пережить только начавшуюся зиму.
        Льюис зашёл в подъезд невысокого дома и поднялся по лестнице на третий этаж. Он сунул правую руку в карман плаща и достал оттуда связку с ключами. Быстро выбрав нужный ключ, он открыл замок и вошёл в небольшую однокомнатную квартиру.
        Тишина заботливо окутала его, и он закрыл за собой входную дверь. Говард прошёл в комнату и сел на небольшую кровать, уперевшись лицом в большое зеркало настенного шкафа.
        Льюис не любил зеркала и отражения в них. Пусть это было и одной из странностей у него, но никуда деваться от неё он не собирался, а просто терпел это чёртово зеркало, тем более зеркало очень неплохо отвлекает от сейфа, находившегося за шкафом.
        Говард встал с кровати, немного переведя дух и слегка отдохнув после длительной прогулки пешком и, набравшись сил, отодвинул достаточно тяжёлый шкаф, поставив его под углом в сорок пять градусов. Он быстро ввёл цифровую комбинацию на сенсорной панели, и замок тут же щёлкнул, открыв перед Льюисом своё содержимое.
        Говард достал из сейфа бронежилет, пистолет «FN Five-seveN» с глушителем и кобурой, запасные магазины к пистолетам, небольшой сканер для прослушивания радиочастот, как полицейских, так и любых других, какие только могли попасть поблизости работы сканера, боевой выкидной нож и «чистый» смартфон, который мог пригодиться в любой тяжёлый момент, когда в работу оперативного назначения добавлялась его величество импровизация, в которой Льюис был царь и Бог. Впрочем, если бы это так не было, до этих самых дней он вряд ли бы дожил.
        Говард взял нераспечатанную пачку банкнот по сто евро и бросил её на кровать. Потом он закрыл сейф и задвинул шкаф, вытащив оттуда свою чёрную кожаную куртку, которая была чуть ниже пояса, прикрывая лишь пистолет с кобурой и не более.
        Льюис снял с себя плащ и повесил его в шкаф, оставляя его до лучших времён, как он любил говорить, понимая, что они никогда не настанут, а когда-нибудь он вновь вернётся за своим плащом, чтобы сменить свою кожаную куртку.
        Говард надел бронежилет, закрепив липучки так, чтобы можно было свободно дышать, и он не ерзал бы по корпусу вдоль или поперёк, закрепил на ремне две пистолетные кобуры, затем проверил свои пистолеты и рассовал их по кобурам, свинтив с пистолета «FN Five-seveN» глушитель, который положил в карман куртки, как и боевой выкидной нож. Сканер радиочастот и планшет с пачкой денег отправились во внутренние карманы куртки, которая продолжала лежать на кровати.
        Льюис подошёл к зашторенному кремовыми шторами окну и отдёрнул их, бросив взгляд на пасмурное небо и капли холодного дождя на стекле.
        На улице было немноголюдно. Приближалась сиеста и те, кто ещё не начал её, спешили её начать, чтобы потом с новыми силами окунуться в работу.
        Говард за всё время, которое провёл в Италии, так и не привык к сиесте, как собственно был и не стопроцентным англичанином, любившим чай с молоком. Молоко он не мог терпеть с детства, а чай очень любил. Ему было всё равно, какой и откуда был чёрный чай, хоть из пакетика, главное, чтобы его крепость вызывала горечь. Вот тогда по меркам Говарда чай был настоящим.
        В Италии же больше предпочитали кофе, который Льюис терпеть не мог. Кофе вызывал отвращение и тошноту. Англичане всегда выбирают чай!
        Говард посмотрел на свои наручные тактические часы, которые показывали три часа дня. До встречи с отцом Калькутти была ещё уйма времени, и скоротать его Льюис решил за чашкой чая. Он прошёл на кухню и зажёг газовую плиту, поставив на неё чайник.
        В мыслях пробегали какие-то осколки воспоминаний и тоска, которая часто посещала Говарда, но не часто трогала его сердце. Он всегда держался в стороне от ненужных эмоций. Ему было несвойственна радость, потому что цена её могла быть слишком высокой, и, возможно, он никогда бы не смог заплатить.
        Льюис засыпал в стеклянный чайник чёрный цейлонский чай и залил кипятком, принявшись ждать, когда он заварится.
        Время предательски тянулось, помпезно отсчитывая всё новую и новую секунду. Говарду это напоминало жевательную резинку, которую он терпеть не мог и жевал только для того, чтобы снять нервное напряжение.
        Льюис налил заварившийся чёрный чай в чашку, которая стояла на блюдце из дешёвого фаянса, который встречался во всех дешёвых магазинчиках, либо как сувенир, либо как ширпотреб. Однако Говарду было это абсолютно всё равно. Главным для него по-прежнему оставался вкус напитка - крепкий и горький. Он сделал несколько больших глотков, поставил чашку на блюдце и подошел к окну.
        Дождь не прекращался, что было характерно для этого времени года в Риме. Хотелось прилечь, но Льюис боялся, что заснёт и не сможет хорошо подготовиться к встрече.
        Постепенно начинало темнеть, и первые проявления сумерек стали проявляться над Вечным городом. Вкус крепкого чая скрашивал унылый городской пейзаж из окна и прибавлял ему новых, но таких же тусклых красок.
        Время продолжало тянуться. Стеклянный чайник опустел, и чашка так же сиротливо стояла на кухонном столе в небольшой кухоньке. Говард лежал на кровати, но глаза его не закрывались. Он думал, вспоминая подходы к форуму, возможные пути отхода и точки на которых мог расположиться снайпер. Это, конечно, было нежелательным исходом, но отрицать существование такой возможности будет неправильно. Стрельба в центре Рима вообще будет неправильным сценарием. Если до этого дойдёт, то уйти из Вечного города будет проблематично, поскольку Рим не пригород Палермо.
        Льюис сел на кровати и опустил ноги на пол, принявшись шнуровать свои чёрные тактические ботинки, которые вместе с ним повидали немало, и только один Бог мог знать, что ещё им придётся увидеть, как и самому Говарду. Он никогда не представлял себя на покое в каком-нибудь небольшом домике в каком-то пригороде крупного города. Его всегда манили приключения и возможность так и не стать стариком. Хотя, может, конечно, старик с чашкой чая в небольшом домике у камина на кресле-качалке - это и неплохо, но не его.
        Льюис встал с кровати и накинул на себя кожаную куртку, молнию которой позже резко застегнул. Он подошёл к входной двери и вышел на лестницу, внимательно осмотревшись по сторонам и заглянув наверх и вниз. Говард закрыл замок на ключ и положил связку с ключами в карман тактических брюк. Он сделал глубокий вдох и постепенный выдох и принялся спускаться по лестнице. Выйдя на улицу, Льюис прибавил хода и направился к месту встречи, чтобы разведать, что и как.
        Дождь прекратился. Больше не моросило. Сумерки продолжали сгущаться над Вечным городом, а люди прибавлялись на улице, спеша по своим делам.
        Говард прибавил хода, чтобы смешаться с толпой и не попадать в уличные камеры наблюдения своей полной физиономией, которую к слову уже в родных стенах Херефорда помнили плохо, и это было прекрасно. Говард с удовольствием бы от этого выкрикнул посреди улицы: «Спасибо, Господи!»
        Он перешёл улицу и побрёл к развалинам форума, внимательно осматриваясь по сторонам и стараясь высмотреть наружное наблюдение, если, конечно, оно было.
        Миновав группу туристов из Германии, Льюис прибавил ещё скорости и добрался до условного места встречи. Было безлюдно. Подсветка руин была ещё не включена, что не могло не радовать, хотя, учитывая прогресс, с прибором ночного видения или тепловизора это преимущество превращалось ни во что. Однако думать об этом Говард не хотел, ведь это всего лишь была банальная встреча с агентом из Ватикана, а не спецоперация по устранению или обезвреживанию особо опасного террориста, которым с лёгкостью могли признать и его самого, диверсанта специальной авиадесантной службы, но, слава Богу, в прошлом. А в настоящем, если говорить жёстким сленгом, наёмника, пусть и на службе у Доминиканского Ордена.
        Льюис осмотрелся по сторонам, внимательно оглядывая близлежащие руины форума. Не заметив ничего сверхъестественного или подозрительного, бросил взгляд на свои тактические наручные часы, которые показывали двадцать минут седьмого. До встречи ещё было сорок минут, и их нужно было привести с пользой и внимательно осмотреть пути отхода. Говард никогда не уходил с места встречи оттуда же, откуда и приходил, понимая опасность такого подхода. Неважно, была ли при этом за ним слежка или висел на «хвосте» киллер. Его главным правилом было: не уходить из того места, откуда заходил.
        Он залез во внутренний карман своей кожаной куртки и включил сканер радиочастот. Устройство тут же заработало, начиная сканировать частоты поблизости. Было пусто, только пару полицейских патрулей и карабинеров находились поблизости. Это означало, что всё чисто и самое время было приступить к осмотру пути отхода, через руины на улицы, чтобы тут же смешаться с толпой и исчезнуть.
        Всё вроде было спокойно, но в подсознании что-то закрадывалось и с пристальным вниманием колотило в голове по вискам. Пульс учащался. Льюис всегда прислушивался к своему шестому чувству и с подозрением стал осматриваться по сторонам, ища где-либо или в чем-либо подвох или ловушку.
        До встречи оставалось всего чуть меньше десяти минут. Ощущение, что он находился на прицеле снайпера, было, но поддаваться панике Говард и не собирался, принимая условия игры противника, хотя было абсолютно неизвестно, кто противник.
        Сканер частот показывал зашифрованный канал связи, по которому шли переговоры. Всё это находилось где-то вблизи, но где, Льюис не видел.
        Теперь вариантов развития событий предполагалось тьма, может быть, охотятся за ним, что было маловероятно. Как можно было искать пропавшего много лет назад на Ямайке человека. Скорее всего, дело было в священнике из Ватикана. Следовательно, это говорило о том, что святой отец знает довольно много, что, возможно, его захотят убить и не допустить, чтобы он выболтал информацию тому, кто придёт на встречу с ним, а значит, нужно было искать снайпера. Однако главным на данный момент стоило признать попытку сохранить источник информации, что можно было сделать за какой-нибудь руиной форума, ведь должна эта рухлядь принести хоть кому-то пользу! Хотя, если вспоминать историю, то пользу эти развалины принесли многим, впрочем, как и смерть.
        Говард едва заметно вытащил из кармана куртки глушитель и аккуратно навинтил его одной рукой на ствол своего «FN Five-seveN», понимая, что без открытой перестрелки обойдётся едва ли.
        Часы, постепенно высчитывая секундной стрелкой, показывали час Х.
        Льюис резко осмотрелся по сторонам ещё раз, но всё было спокойно. Теперь был выход отца Калькутти и тех, кто пришли за ним.
        Священник шёл без опоздания. Говард заметил его случайно, можно сказать, что с помощью своего шестого чувства.
        Отец Калькутти умело шёл по руинам, не высовываясь на открытые места, словно для него опыт таких встреч был отнюдь не нов. Льюис, к слову, умело встал, прикрывшись руиной, так, чтобы с востока по той позиции, которую он выбрал, обзор был бы полностью закрыт, а с севера и юга частично.
        Священник быстро прошёл открытый участок и подошёл к Говарду, который закрыл его собой.
        - Вы чего-то опасаетесь, мистер Льюис? - испуганно спросил отец Калькутти.
        - Да, святой отец! Рядом работает зашифрованный канал связи, вы можете сказать, кто за вами следит? - быстро ответил Говард.
        - Нет! Я понятия не имею, кто это!
        - Быстрее говорите то, что вы хотели мне сообщить! Отец Бернардо говорил о каких-то гностических письменах.
        - Да, это так, всё тем же испуганным голосом продолжил отец Калькутти. - Я не знаю их содержания, но они находятся в пригороде Тулузы. Вам надо искать секту «Церковь Святой Магдалины»… - сказал святой отец, и пуля, выпущенная из снайперской винтовки, пробила его висок, вылетев из другого виска. Тело упало на камни форума и обагрило их потоком мозгового вещества, смешанного с кровью.
        Льюис отпрыгнул назад и, вытащив пистолет «FN Five-seveN» перекатом спрятался за руину, в которую вонзилась ещё одна пуля, высекая из камня искру. Говард быстро осмотрелся по сторонам и увидел подбегающего с пистолетом в руках мужчину в чёрном.
        Льюис немедленно произвёл несколько выстрелов в него, резко обернулся, почувствовав опасность, и получил пулю из «ЗИГ-Зауэра» себе в живот. Прицел Говарда немного сбился, и два последующих выстрела сразили наповал другого боевика.
        Льюис быстро встал и побежал по форуму, то делая кувырки, то перекаты и стреляя туда, откуда стреляли в него. Необходимо было срочно покидать это чёртово место, пока он так же не остался здесь, как и отец Калькутти.
        Автоматический огонь высек искры из камней, и Говард, сделав кувырок, спрятался за камнем и произвёл несколько выстрелов уже из двух своих пистолетов, поразив и ранив ещё пару человек. Резко включилась запоздалая подсветка, которая на данный момент была во зло Льюису и в чём-то во благо. Выстрелы из оружий с глушителями не поднимали пока полицию на уши, но от этого Говарду было не легче. Он не знал, кто против него! И выяснять это сейчас было не время. Он сделал два выстрела в пустоту и побежал дальше к выходу с форума на улицы. Льюис понимал, что ему нужно было просто добежать до того места, где будет многолюдно, а там он уже сумеет затеряться в толпе и исчезнуть.
        Стреляя на ходу в никуда, он быстро сменил пистолетные магазины, прижавшись к камню, видя спасительный выход с форума, открыл пистолетный огонь по набегавшим на него с двух сторон боевикам и сделал резкий рывок, исчез в толпе, растворяясь в неизвестности.
        Лэнгли. Штат Виргиния. Штаб-квартира ЦРУ.
        Анджелина прошла по ярко освещённому коридору и подошла к кабинету Майерса, аккуратно постучав в дверь.
        - Да, да. Войдите, - раздался приглушённый голос из кабинета.
        - Здравствуйте, мистер Майерс, - тихим голосом сказала она, открыв дверь и появившись на пороге.
        - Заходи скорее, Анджелина, ты как раз вовремя, - пригласив агента Стивенсон жестом руки, произнёс Дэниел.
        Она прошла в кабинет, закрыв за собой дверь, и присела на рабочее кресло напротив главы отдела секретных операций.
        - Что-то ты плохо выглядишь, Анджелина, - кинув скомканный лист бумаги в корзину, сказал Майерс, приводя разбросанные хаотично по столу бумаги в порядок.
        - Нет, сэр, всё в порядке, - вздохнув, ответила она, приготовившись внимательно слушать.
        - Ну, в порядке так в порядке. Для тебя есть одно дело. Оно очень важное! Мы не должны его провалить, - начал Майерс. - На карту поставлено на этот раз слишком многое, и провал очень сильно ударит по нашим креслам.
        - Ну, так было практически всегда. Хотя не буду дальше размышлять, просто спрошу: что же это за дело, сэр?
        - Хорошо, тогда слушай внимательно, Анджелина, и потихоньку вникай, - расположив спину удобно на рабочем кресле, начал Дэниел. - Некоторое время назад к нам с предложением продать образец наполнителя для баллистических ракет нового поколения обратились сотрудники ФСБ России. Видимо, им надоело сидеть на одной зарплате и захотелось пожить получше. Мы, конечно, в свою очередь согласились купить этот образец. Одним словом, всё было решено. Было уже назначено место и время обмена, но, когда наши агенты пришли на место встречи, то обнаружили только несколько трупов агентов ФСБ, а образец бесследно исчез. Плюс к этому вся группа быстрого реагирования была отравлена газом… Теперь твоя задача! Найди этот образец и доставь его нам. Как ты понимаешь, моей благодарности и благодарности директора не будет предела.
        - Да, сэр, - внимательно дослушав, сказала агент Стивенсон.
        - Ну, вот и хорошо, Анджелина. Тогда приступай к заданию немедленно. В этом конверте билет в Париж, - протягивая ей конверт, вытащенный из-под кипы бумаг, сказал Майерс. - Все подробности узнаешь на месте, хотя по сути их особо и нет. Помни ещё вот, что ФСБ тоже уже наверняка послало своих людей, чтобы вернуть образец, так, что лёгкого задания тебе не предвещается. Не исключаю, что ещё кто-то может включиться в гонку за «образцом». В общем, будь крайней осторожна. Никому не доверяй, поскольку, ещё раз повторюсь, ставка в этом деле слишком высока.
        - Я всё поняла, мистер Майерс, - взяв конверт, ответила она, увидев нервозность в глазах Дэниела.
        - Тогда можешь идти, у тебя скоро самолёт. Счастливо, Анджелина, - слегка напряжённо улыбнувшись на прощание, сказал Майерс, посмотрев на свои наручные золотые часы, подаренные директором ЦРУ в благодарность за успешно выполненное задание много лет назад.
        - Спасибо, сэр - встав с рабочего кресла, ответила она и, оглянув мимолётным взглядом предметы интерьера и мебель, покинула кабинет.
        ГЛАВА 4
        Рим.
        Льюис пытался раствориться в толпе, но это у него толком не получалось, поскольку было достаточно малолюдно, чтобы исчезнуть в неизвестности. Всё же Рим был не тот мегаполис, в котором было легко испариться. С Лондоном его точно было не сравнить, как, к примеру, и с Нью-Йорком, где был настоящий рай для исчезающих в толпе.
        Он шёл быстро, но всё равно было видно, что его преследуют. Он не знал, есть ли машины, но среди людей, шедших за ним, были подозрительные люди в чёрном. Сканер радиочастот по-прежнему предупреждал, что защищённый шифрованный канал связи работает и работает поблизости, а это означало только то, что противник где-то рядом.
        Мысли в голове Говарда исчезали одна за другой, испаряясь в третьей. Казалось, теперь он окончательно запутался и не сможет найти верный ход, тот один единственный ход, чтобы всё понять и во всём разобраться.
        Смерть отца Калькутти до сих пор была у него перед глазами. Хоть Льюис был абсолютно невпечатлительным человеком, но сложно было забыть лицо того, кто резко был убит перед его глазами. Конечно, Говарду приходилось за свою карьеру в САС видеть многое, но жестокие убийства он не переваривал, однако, безусловно, понимал, что узнал хоть что-то от святого отца, только потому, что закрыл его собой и снизил до минимума угол обстрела и видимость снайперу.
        Льюис продолжал быстро идти по улице, понимая, что нужно было что-то предпринять, чтобы сбросить преследование или попытаться разобраться с преследователями, которые за ним шли, но не торопились брать, желая увидеть, куда он их приведёт. На это Говард, собственно, и рассчитывал, приближаясь к одному заброшенному подвалу, где легко мог разобраться с преследованием и выяснить, кто те люди, которые на него покушались, а теперь висят на «хвосте».
        Он уже понимал, что эти люди были не из спецслужб и не из Ватикана. Это были хорошо натренированные наёмники, которых послали убрать отца Калькутти. Льюис понимал, что убить они его должны были раньше, до встречи, но своими аккуратными действиями он спутал карты преследователям и добрался до места встречи.
        Говард быстро перебежал улицу, бросившись несколько раз под машины, но каждый раз удачно увернувшись от удара, сразу же увидел своих преследователей и два внедорожника «Ауди», которые так же резко ударили по тормозам и принялись менять направление, чтобы поспеть за Льюисом, но он сделал резкий спринт и, пробежав порядка двухсот метров, исчез в заброшенном доме, бывшем исторической постройкой и охранявшимся муниципалитетом, у которого тоже, как и в любой стране, не всегда хватало средств из бюджета на историю. Он быстро спустился в подвал и слился с темнотой, спрятавшись в одном из закоулков подвала.
        Льюис понимал, что, скорее всего, его уже вычисли и знают, где он находится по его смартфону. Нужно было немедленно выключить его и вытащить аккумулятор, чтобы его дальнейшие передвижения никак не отражались, но внезапно на ум Говарду пришла другая идея.
        Он положил на засыпанный обвалившейся штукатуркой пол свой смартфон и спрятался в другом закоулке подвала. На ощупь он сменил полупустые магазины в пистолетах на полные и сжал пистолетные рукояти в ладонях рук, прижавшись спиной и затылком к обшарпанной стене.
        На лестнице, ведущей в подвал, стали слышаться едва слышные шаги наёмников. Они не разговаривали и, видимо, общались на языке жестов, не желая привлекать к себе внимание, но лучи от их тактических фонариков на оружиях резали темноту.
        Наёмники аккуратно спускались вниз, с подозрительностью осматривая каждый закоулок подвала, выполненного в виде прямоугольника с колоннами по бокам в ряд и небольшими погружёнными во тьму комнатушками.
        Льюис тихо вылез из закоулка, аккуратно проскользнул вдоль стены и спрятался за одной из колонн. Наёмники, держа круговую оборону, передвигались вглубь подвала, прикрывая друг другу спины.
        Внезапно зазвонил смартфон Говарда, который он положил у одной из колонн и в тот же миг шквал свинца обрушился на изношенный кирпич, а Льюис сделал пару шагов и прыгнул в сторону другой колонны, открыв при этом огонь по наёмникам, что ввело их в панику. Льюис старался прицельно стрелять в район головы и шеи, насколько это было возможно в темноте, но понимая, что он не с прибором ночного видения, старался разбрасывать выстрелы, не увеличивая кучности. Магазины в пистолетах опустели, и Говард спрятался за колонной, принявшись менять магазины. Град свинца из штурмовых винтовок «HK G-36» облил колонну, за которой он спрятался и, высунув свой «ЗИГ-Зауэр» из укрытия, открыл огонь, заставив сменить наёмников позиции и приготовиться к перезарядке. Автоматический огонь затих, и наступила мучительная пауза.
        - Кто ты? - послышался голос наёмника.
        Льюис не отвечал, понимая, что если с ним заговорили, значит, боеспособных людей осталось пару человек или вовсе один. Он молниеносно сменил позицию, обойдя пару колонн и миновав лежавших на грязном каменном полу наёмников, зашёл сзади последнему, приставив ствол своего пистолета «FN Five-seveN» к его голове.
        - Тебе лучше не знать, кто я такой! - сказал Говард и нажал на спусковой крючок своего пистолета, видя, как наёмник попытался развернуться и выбить у него из руки пистолет. Тело упало на пол, и тактический фонарик покатился из расслабленной руки.
        Льюис остановил фонарик, взял его в левую руку и стал осматривать тела, на лацкане пальто одного из которых увидел значок в виде головы дракона, держащий в пасти земной шар. Говард резко оторвал значок и внимательно посмотрел на него, хорошо понимая, что ничего подобного в природе не встречал. Небольшой значок был выполнен из серебра. Спросить о нём было особо уже не у кого.
        Льюис подобрал свой смартфон и вытащил из него аккумулятор, направившись на выход во внутренний двор, откуда можно было исчезнуть на параллельной улице, что он и сделал, направившись к вокзалу. Нужно было прийти в себя. Голова буквально разрывалась от мыслей, впрочем, помимо мыслей о Тулузе, у Говарда хватало и остальных. Появляться на вокзале было глупо. Сейчас он сбросил преследователей устранив их всех до единого и скинув с «хвоста» остальных, но что будет дальше - непонятно. Поэтому выход был только один. Нужна была машина, чтобы добраться до границы…
        Париж.
        Декабрьский Париж представлял из себя весьма удручающее зрелище. Холод, промозглость, осадки, которые время от времени выливались в проливные дожди, падавшие на мостовые и головы горожан с капризного зимнего неба. Романов хоть и любил тёплую европейскую зиму, но порой находил в ней столько минусов, что даже не мог понять, где же плюсы.
        Андрей шел неспешным шагом на явку с местным связным. Он направлялся к шедевру парижской архитектуры, а именно к Эйфелевой башне, хотя про себя Романов называл этот шедевр грудой арматуры и не понимал, что же в ней такого прекрасного и притягательного, однако Андрей давал право размышлять над этим вопросом самим парижанам. Ему не нравился этот город, и он считал, что в Европе есть города намного красивее унылого Парижа.
        Романов поднялся на лифте на первый этаж Эйфелевой башни и, встав, где было посвободнее от туристов и местных жителей, принялся ожидать связного. Он посмотрел на швейцарские наручные часы, которые показывали ровно полдень.
        Лицо обдувал сильный ветер.
        - Здравствуй, Андрей, - внезапно раздался голос связного.
        Романов повернул голову направо и, увидев знакомое лицо связного с пронзительными карими глазами и короткими чёрными волосами, слегка вздохнув, ответил:
        - Здравствуй, Саша.
        Он оглядел худощавую фигуру, ростом чуть выше среднего, одетую в чёрный костюм с белой сорочкой и чёрное пальто.
        - Значит, тебя прислали заниматься этим делом? - устало спросил связной.
        - Да, - отрывисто, словно нехотя, ответил Призрак.
        - Могу сказать, что особо никакой информации у меня нет. Всё, что мне известно, так это то, что «положили» двоих, с позволения сказать, «наших» неизвестно чем! Есть только следы уколов от шприца и диагноз сердечного приступа на вскрытии… Вот и всё!
        - Да, не густо! Что в это время творилось в городе? - пристально посмотрев на связного, спросил Романов.
        - ЦРУ работало усиленно, готовились видимо к передаче «образца», но, к нашему счастью или несчастью, он бесследно пропал.
        - В общем-то, странно. Я читал личные дела убитых офицеров, пока летел в самолёте. Это были серьёзные кадры. Странно, что их так тихо и быстро «сделали». По одному уколу каждому! Судя по всему, сработал специалист, но, скорее всего, это был не один человек и, возможно, это были американцы, точнее, те, кто предали своих же. История внутренних игр у любой спецслужбы в мире огромна!
        - Так и есть. Всех положили, а кейс, в котором лежал образец, забрали. Ну и конечно, никаких следов не оставили. Кто это был? Хороший вопрос. Я знаю точно только одно: это не кадровые ребята из Лэнгли. Нам удалось сделать перехват засекреченного канала связи. Сюда направляется оперативник ЦРУ, и сегодня вечером он будет в Париже.
        - Ну, спасибо хоть за это, - сказал Призрак. - Ладно, вводной части с меня достаточно. С чего мне стоит начать?
        - Попробуй отработать французскую ячейку Аль-Каиды. Вдруг это наёмники, работающие на террористов! Больше никаких возможных вариантов я на данный момент не вижу. В этом конверте всё, что тебе может потребоваться, - вытащив из внутреннего кармана пальто конверт и передав его в руки Романову, сказал связной.
        - Плохо работаете! Надеюсь, в этом конверте не одна «вода»? - убирая конверт в боковой карман своего пальто, спросил Андрей.
        - Это вся информация, которой мы располагаем. Если что понадобится, ты знаешь, как меня можно найти. В моём распоряжении есть одна группа. В общем, пока, Андрей, - отходя, сказал на прощание связной и растворился в серой массе людей.
        Романов сделал глубокий вдох, чувствуя в атмосфере напряжённость и недосказанность, и направился к лифту.
        На душе у Призрака была какая-то пустота, в которой он терялся сам, не понимая того, где же найти выход оттуда, куда не знал даже дороги… Такое происходило часто с Андреем. Его потерянность в себе и в той пустоте вокруг него, бесспорно, тяготили его душу. Он чувствовал, что в принципе никому не нужен в этом мире, однако это было не совсем так. Романов любил бросаться от одной крайности в другую. И сейчас, когда он шёл по парижским улочкам, пропитанным влагой и дождём, который стал внезапно снова накрапывать, границы крайностей лишь ширились и увеличивались.
        Призрак посмотрел на пасмурное зимнее небо, представив на мгновение, что с него падает снег, который он очень любил в декабре. Ему казалось, что он очищает душу от всех трудностей и проблем, случившихся в заканчивающемся году. Всё становится сразу просто и легко, а также чуточку спокойнее.
        Романов зашёл в отель, провел по мокрым волосам ладонью руки и подошёл к стойке администратора, взяв ключ-карту. Он осмотрелся по сторонам, по привычке ища что-то подозрительное, но ничего не заметив, подошёл к лифту и нажал на кнопку вызова. Двери лифта тут же раздвинулись в стороны, и Андрей зашёл внутрь. Что-то внутри мгновенно перещёлкнуло в голове, и одни воспоминания сменили другие. Казалось, он жил в этих воспоминаниях, пытаясь найти то лучшее, что всегда терял. Всё проходило, как и лифт, который поднимался на этаж, оставляя свой след в таком близком прошлом, которое забудется, а затуманенные временем лица никогда не исчезнут и будут продолжать мучить Романова, что бы он ни предпринимал и что бы ни делал.
        Он вышел из лифта, пройдя по застеленному коридору великолепным ковровым покрытием и поднеся ключ-карту к считывателю, открыл дверь своего номера, войдя в апартаменты.
        Номер был относительно скромный, но как всегда в хорошем отеле. Всё так, как любил Призрак. Обстановка в апартаментах царила в стиле модерн, что не оставляла никаких впечатлений в сознании Романова. Он снял пальто и бросил его на кресло, стоявшее у журнального столика, выполненного из металлического основания и стеклянной столешницы. Это единственное, что говорило о чем-то более современном во всей обстановке.
        Андрей сел за стол и включил ноутбук, достав из кармана пальто, лежавшего на спинке кресла, конверт. Оттуда он достал карту памяти и вставил её в разъём ноутбука.
        Романов сел на мягкий деревянный стул, обитый красной обивкой, и пододвинулся поближе к столу, чтобы сосредоточиться на работе. Он сделала глоток виски из стакана, налитый ещё до встречи со связным, и, почувствовав привкус любимого виски во рту, принялся смотреть данную ему карту памяти.
        Неспешно изучив содержимое папок и файлов на карте памяти, Романов снова наполнил стакан шотландским виски и сделал большой глоток. В голове царил сумбур от изученной разношёрстной информации, где было место и французской ячейке Аль-Каиды и ряду наёмников, которые, сбившись в группы, занимались захватом каких-либо материалов или информации. Романов пытался анализировать и сопоставлять информацию, отделяя одну от другой и не примешивая к этому третью. Размышлять с каждой новой минутой становилось всё тяжелее и тяжелее. Казалось, что голова идёт кругом, но Андрей на время остановился, сделал ещё небольшой глоток виски и уже более спокойно стал думать, снова вернувшись к материалам с карты памяти.
        Всё прочитанное снова предстало перед Призраком страшными образами, и на какое-то мгновение показалось, что в этих материалах ничего толком нет! Особенно нет того, с чего можно начать поиски образца. Зацепок особых не было, кроме единственного человека, который фигурировал, как единый связующий механизм для наёмников и террористов, хотя они были совсем разными. Террористы одержимы идеями, а у простых наёмников главным стимулом всегда являлись и будут являться только деньги, и более ничего. Некий Саид Бен-Арфа как раз и был тем, кто был поставщиком информации для всех. Активный член французской ячейки Аль-Каиды со связями по всему миру, но в официальном прикрытии было указано, что он врач из ВОЗ. Всемирная организация здравоохранения была для него как подарок и великолепно прикрывала его истинную деятельность! Романов прекрасно понимал, что придётся выйти на этого человека, сесть ему на «хвост» и посмотреть, куда и к чему он его приведёт. Призрак встал из-за стола, на мгновение задумавшись о том, что, скорее всего, всё будет не так просто, как кажется. Да, возможно он и работает в одиночку, но у
него точно есть группа прикрытия и телохранители, которых нужно будет обыграть или уничтожить, чтобы добраться до самого Бен-Арфа.
        В материалах также указывалось, где возможно было найти объект, и дана была его фотография. Андрей закурил кубинскую сигариллу, достав её из пачки, лежавшей на столе, и сел обратно за стол к работающему ноутбуку, после чего чиркнул ещё раз зажигалкой, продолжая думать, и пододвинул к себе пепельницу.
        Он понимал, что время постепенно поджимает, оставляя туманные шансы, чтобы найти и вернуть образец, поскольку противоборство с оперативником ЦРУ, какой, скорее всего, будет обладать той же информацией, что и у него самого, так же возьмёт след и уже начнётся небольшая войнушка между двумя самыми сильными игроками, а именно, «конторой» и «компанией». Всё это означало только одно: что сложностей по ходу дела будет хватать, и они даже постепенно не будут уменьшаться, а только увеличиваться с каждым мгновением. Ресурсы ЦРУ в Париже и ресурсы ФСБ были кардинально разные но сложности, сами по себе никогда не отпугивали Романова, а лишь подстёгивали его на более искусную игру.
        Конечно же, Призрак понимал, что при всём при том Аль-Каида остаётся Аль-Каидой, и ждать от неё возможной глупой ошибки было бы просто нелепостью, и говорить об этом было глупостью, хотя сила этой террористической организации была не такой, как десять или пятнадцать лет назад. Поэтому о непрофессиональности в этом деле говорить было нельзя. На кону стояло очень многое, и каждая даже мельчайшая ошибка могла привести к фатальному поражению.
        Романов посмотрел на свои швейцарские наручные часы, показывавшие семь часов вечера, и аккуратным движением пальцев затушил в пепельнице кубинскую сигариллу, сделав последний глоток оставшегося в стакане виски. Он на мгновение закрыл глаза и встал с мягкого деревянного стула, обитого благородной красной тканью. На какие-то считанные секунды Призрак задумался, пытаясь правильно и разумно размышлять над работой, но, сделав глубокий вздох, подошёл к шкафу-купе. Андрей вытащил оттуда антрацитового цвета пиджак и, вытащив из-под воротника чёрной сорочки галстук, накинул пальто. Посмотревшись в большое зеркало, рама которой была выполнена под старину, он подошёл к столу с ноутбуком и, вынув из разъёма карту памяти, взял со стола зажигалку. Лёгкое чирканье - и загорелся огонь, который оплавил карту памяти, которую Андрей бросил в пепельницу и, подойдя к зеркалу, поправил воротник сорочки.
        Призрак понимал, что нужно было немедленно приступать к работе. Он вышел из номера и спустился в центральный холл отеля. Романов шёл так быстро, что случайно, не заметив, зацепил своим плечом девушку.
        - Извините, пожалуйста, синьорина, - улыбнувшись девушке, сказал он. - Я был не осмотрителен и готов загладить свою вину.
        - Ничего страшного, - ответила девушка, одетая в серый брючный костюм и чёрное пальто. Ее обворожительные карие глаза с лёгкой симпатией вглядывались в мужчину.
        Призрак, не отрываясь, смотрел на её милое личико, на котором была небольшая добрая улыбка. Он на секунду задумался и сказал:
        - Меня зовут Алессандро Гамберини. Я остановился в этом отеле.
        - Очень приятно, - улыбнувшись, ответила незнакомка. - А меня зовут Кристин Лафоре.
        - Вы парижанка? - с интересом спросил Романов.
        - Нет. Я приехала по делам из Марселя и собираюсь остановиться в этом отеле.
        - Тогда, может, завтра поужинаем вместе? - вежливо, но с небольшой долей настойчивости в голосе, спросил Андрей.
        - Хорошо, - слегка улыбнувшись, ответила Кристин. - Тогда завтра в восемь вечера я буду вас ждать в ресторане отеля.
        - Я непременно приду, - улыбнувшись в ответ, сказал Призрак и направился на улицу. Выйдя из отеля, он сел в арендованный кроссовер «Ауди» и направился по местам, где обычно бывал Саид Бен-Арфа.
        Колеся по парижским улицам, Романов думал о девушке, которую он нечаянно толкнул и с которой собирался завтра встретиться в ресторане отеля. Ему на какое-то время показалось, что его больше не интересует ничего: ни поиски образца, ни французская ячейка Аль-Каиды, ни тем более эмиссар террористической сети Бен-Арфа. Андрей остановил машину и решил подождать возможного появления Бен-Арфа.
        Минуты проходили одна за другой, и, в конце концов, ожидание Романова увенчалось успехом. Из дома вышел Саид Бен-Арфа и сел в машину. Призрак внимательно осмотрелся по сторонам и увидел, как за «Мерседесом» объекта выдвинулся внедорожник «БМВ». Скорее всего, это была группа сопровождения или прикрытия, но телохранителей Андрей так и не увидел. «Может быть, их нет?» - задал сам себе вопрос Романов, ответить на который на данный момент было невозможно. В любом случае он не стал терять время и завёл кроссовер, выехав за ним, уверенно держа необходимую для профессиональной слежки дистанцию. Висеть на «хвосте» было неотъемлемой частью работы Романова, хотя лично сам он не любил этим заниматься, но временами ему всё же приходилось делать это весьма неблагородным делом. Хотя, если подумать, то вся работа Андрея была неблагодарной, правда, об этом он предпочитал не задумываться, а просто делать своё дело и исчезать в той пустоте, которой жил каждый день год за годом, не думая особо ни о чем, чтобы не делать себе самому очень больно!
        Призрак продолжал колесить по парижским улочкам, и уже перед ним издалека предстали телохранители Бен-Арфа, которых было двое. Один вёл автомобиль, а другой сидел на переднем сидении, а при выходе из автомобиля они постоянно меняли позиции, закрывая своего босса со всех сторон таким образом, чтобы осложнить жизнь снайперу, если таковой объявится, чтобы осуществить покушение на Саида, а группа прикрытия, состоящая из четырёх человек, мониторила обстановку поблизости, высматривая подозрительности, которые легко могли трансформироваться в опасности.
        Внезапно «Мерседес» Саида остановился возле банка, и машину покинули телохранители, взяв под охрану вышедшего из автомобиля Бен-Арфа. Они быстрым шагом прошли небольшое расстояние до банка, закрывая босса своими телами, и зашли внутрь. Группа прикрытия рассыпалась по улице, а один из группы встал около «Мерседеса», видимо, готовый занять место водителя, если случиться что-либо.
        Андрей заглушил двигатель, понимая, что самое время немного пройтись, особенно непосредственно в сам банк и посмотреть, что там делает объект.
        Романов вытащил ключ из зажигания и вышел из кроссовера, поставив автомобиль на сигнализацию. Париж был неспокойный город, и преступности здесь было немало, поэтому, чтобы не рисковать и в самый решающий момент не остаться без «колёс», Призрак решил поставить автомобиль на сигнализацию и пошёл по тротуару спокойным шагом к входу в банк. На его лице тут же нарисовалась улыбка, которая была не лишней, чтобы не вызывать подозрения у группы прикрытия, которая уже сидела у Романова в печёнке, но в тоже время только из-за неё он не потерял пару верных раз объект из виду, что могло означать только одно: вся работа была бы коту под хвост. Но, главным по-прежнему оставалось - быть призраком и не дать группе прикрытия и телохранителям Бен-Арфа обнаружить себя! Вот это было бы уже провалом по всем статьям!
        Андрей аккуратно прошёл через группу прикрытия, не вызвав у них никакой тревоги и зашёл в банк. Сразу же остановившись, он осмотрелся по сторонам и увидел Бен-Арфа, который входил в хранилище, видимо, забрать или что-то положить в депозитную ячейку.
        Призрак неспешно подошёл к столику и сделал вид, что собирается заполнять какую-то бумагу, которая первая под руку попалась ему, ожидая тем самым появление Бен-Арфа. Он заметил, что один наёмник из группы прикрытия зашёл в банк и внимательно стал осматривать посетителей, правда, делал это издалека и с осторожностью, чтобы не вызвать никакой подозрительности у охранников банка и воспользовался тем же трюком, что и Призрак, принявшись заполнять какую-то форму на бумаге. Время шло. Через примерно двадцать минут из хранилища вышел Саид вместе со своими телохранителями, держа в правой руке кейс.
        Романов отрывисто смотрел на Бен-Арфа, видя, как он проходит мимо стоек вместе со своими телохранителями, он тут же убрал во внутренний карман пальто свой «паркер» и скомкал бумагу, кинув её в корзину. Терпеливо он выждал минуту и пошёл за наёмником из группы прикрытия, который, видимо, окончательно был уверен, что никакой слежки за его боссом нет. Андрей продолжал держаться на положенной в таких случаях дистанции, видя, как Саид вместе с телохранителями садится в машину, а группа прикрытия собирается у внедорожника и готовится следовать за главной машиной.
        Призрак отстранённо посмотрел на наёмника из группы прикрытия, столкнувшись с ним практически нос к носу, но это не вызвало у боевика особой подозрительности. В Париже жило множество чудаков, маячивших постоянно перед глазами и улыбающихся. «О, Старушка Европа, как ты хороша!» - хотелось было воскликнуть Романову, но он молча прошёл к своему арендованному кроссоверу «Ауди» и снял автомобиль с сигнализации.
        Андрей сел в машину и вставил ключ в зажигание. Двигатель «Ауди» запустился, а машина группы прикрытия выехала за «Мерседесом» Бен-Арфа. Призрак выждал небольшую паузу и резко стартовал с места, нажав на педаль газа. Ему едва хватило времени не упустить Саида из вида, а точнее, группу прикрытия, за которой по-прежнему он плёлся, понимая, что иначе следить никак не получится, хотя была возможность упустить так Бен-Арфа, но риск, как всегда, оставался благородным делом.
        Андрей, ценой небольшого превышения скорости на городских улицах, вернулся на необходимую для слежки дистанцию, не вызвав никакого подозрения у группы прикрытия, поскольку превышал скорость на солидном расстоянии от них, а на повороте нагнал.
        На мгновение Романов задумался, что бы могло бы быть в этом кейсе, и мог ли быть там образец? Эти вопросы, как стрела, врезались в его голову, и начался анализ ситуации и прочего того, что в данный момент происходило с ним. Шансов, что в кейсе у Саида образец, было немного. В хранилище банка сдавать такую «игрушку» стал бы только окончательный идиот. Скорее всего, в кейсе были документы в каком-либо виде и деньги.
        Призрак продолжал вести объект, аккуратно продвигаясь за группой прикрытия по парижским улицам. Машин на дорогах становилось всё меньше и меньше и его точно скоро заметят и ликвидируют, но Романов продолжал рисковать, держась на необходимой дистанции и при первой же удобной возможности прячась за проезжающей машиной.
        После долгих часов скитаний по улицам и округам Парижа, Андрею показалось, что, скорее всего, Бен-Арфа и его группа прикрытия, как всегда, просто проверяют, не сел ли кто им на «хвост», чтобы ни в коем случае не привести за собой в конспиративное место французскую разведку, резидентуру ЦРУ или ещё Бог знает кого.
        Спустя ещё четверть часа «Мерседес» Бен-Арфа и внедорожник с группой прикрытия остановились около дома, и под прикрытием телохранителей Саид вошёл в дом.
        Призрак устало вздохнул и расслабился, потерев ладонями лицо, и решил больше не оставаться в непосредственной близости от дома Бен-Арфа, даже несмотря на то, что припарковался за углом так, что его было не видно ни группе прикрытия, ни телохранителям Саида.
        Романов резко развернулся и направился к отелю, бросив мимолётный взгляд на свои швейцарские наручные часы, которые показывали половину одиннадцатого.
        Андрей зашёл в свой номер, небрежно кинув ключ-карту на стол, и снял пальто, которое повесил на вешалку в шкаф-купе, и сел на кресло, откинув голову на спинку. Он чувствовал неподдельную усталость и боль в каждой клетке своего тела, разливавшуюся бурным фонтаном и переходящую в непроходимую усталость, так часто мучившая его сознание. Ему казалось, что даже крепкий сон не сможет восстановить его силы, но до сна оставалось сделать одно дело. Романов достал из бокового кармана пиджака смартфон и набрал номер своего непосредственного руководителя. Телефон долго не отвечал, и Андрей, когда уже собрался нажимать отбой, в телефоне услышал голос Громова.
        - Добрый вечер, Андрей.
        - Вечер добрый, Михаил Иванович, - усталость в его голосе слегка проскальзывала, хотя Романов пытался её скрывать.
        - Как обстановка?
        - Есть кое-какие наработки.
        - Говори прямо, канал связи защищён, - бодрым голосом сказал Громов.
        - Возможно похитители образца - члены французской ячейки Аль-Каиды. Мне удалось выйти на одного из них, и возможно, он у них, - потирая глаза правой рукой, высказал Призрак.
        - Что ж, хорошая работа. Но каков процент возможности, что образец именно в их руках? - с волнением в голосе спросил Громов.
        - Кто знает? Но я звоню за разрешением на операцию, когда полностью изучу всю подноготную, - наливая виски в стакан, продолжал Андрей.
        - Хорошо, делай, как считаешь нужным. Можешь задействовать все наши ресурсы в Париже, но помни, не должно остаться никаких следов этой операции.
        - Я всё понял, товарищ полковник, - сказал Романов, сделав глоток виски, и слегка сморщил лицо от горечи напитка.
        - Ну, тогда удачи Андрей. После проведения операции немедленно вылетай в Москву.
        - Всё будет хорошо, - сказал Призрак и нажал на смартфоне отбой, а потом положил его на стол.
        Романов чувствовал огромную тяжесть, которая не давала ему свободно дышать. Он понимал, что задыхается. Андрей достал из кармана пиджака блистер с таблетками и, вытащив две, проглотил их. Он пытался прийти в себя и преодолеть сильную нервозность, которая блуждала по его груди. Немного посидев на кресле, Романов постепенно перебрался на кровать и уснул.
        ГЛАВА 5
        Рим.
        Льюис шёл по пустынным улочкам Вечного города, постоянно проверяясь и осматриваясь по сторонам. Сканер радиочастот молчал, только редкие переговоры полицейских или карабинеров поблизости, время от времени, будоражили слух Говарда, звуча в наушнике.
        Он наверняка не мог знать, следит ли за ним беспилотник или нет. Небо было пасмурным и тёмным, как вся эта ночь, в которой легко можно было потеряться и сгинуть. Впрочем, таких тёмных ночей в карьере полковника Льюиса хватало, и как-то разделить их по группам и отсортировать в нужном виде было абсолютно невозможно! Все они были такими разными и непохожими друг на друга, но всех их объединяло только одно - смерть! Её Говард видел часто и встречался с ней каждый день. И неважно, была ли эта спецоперация или обычный скучный день в одиночестве, когда застрелиться хочется намного сильнее, чем попасть в другой какой-то день под пулю снайпера или какого-нибудь штурмовика.
        Льюис зашёл в подъезд дома и поднялся наверх по лестнице, войдя в квартиру, из которой не так давно уходил. Ключ резко врезался в замочную скважину, и замок открылся. Говард зашёл в тёмную квартиру, где не стал зажигать сразу свет, а прошёл к окну и зашторил плотно окно, включив лишь настольную лампу, стоявшую на столе. Светодиодная лампа загорелась достаточно ярким светом, осветив столешницу, и частично разбавила тьму комнаты.
        Льюис отодвинул шкаф от стены и открыл сейф, достав оттуда четыре коробки патронов. Он их положил на стол и, сев на стул, принялся заряжать пустые магазины к пистолетам. Говард понимал, что патронов было мало, а впереди его ждала настоящая феерия из приключений, но только за несколько тысяч километров отсюда.
        Связываться с отцом Бернардо было бессмысленно! Кто-то уже знал номер телефона Льюиса, и, чтобы вновь им начать пользоваться, его нужно было срочно перепрошить и сменить SIM-карту. Второе было не сложно, а вот для первого нужно было программное обеспечение, которого у Говарда не было.
        Льюис зарядил пустые магазины и выключил свет настольной лампы. Хотелось пить. Он прошёл медленно в темноте на кухоньку и выпил кипячёной воды из чайника, который давно уже остыл. Постепенно стало лучше. Жажда прошла. Говард вернулся в комнату и лёг на кровать, вытащив из кобуры на ремне «ЗИГ-Зауэр», готовый к стрельбе, и сжал пистолетную рукоять в ладони, положив пистолет себе на грудь, и закрыл глаза.
        Париж. Где-то в центре города.
        Анджелина сидела в уютном небольшом кафе и ждала, когда к ней навстречу придёт местный связной. Появляться пока в посольстве в резидентуре ЦРУ в Париже ей не хотелось, а встреча поздним вечером в уютном кафе казалась весьма хорошей альтернативой.
        По привычке она окинула взглядом всех, кто находился в этом заведении, и, не найдя ни в ком ничего подозрительного, продолжила ожидать связного, который уже, признаться, запаздывал на несколько минут, хотя всегда старался быть пунктуальным. Однако волноваться по поводу опоздания было нечего. Париж - не Багдад или ещё какое-нибудь «веселое» местечко на карте мира. Впрочем, в эти минуты мисс Стивенсон думала совсем о другом! В голове Анджелины в этот момент вертелось что угодно, но только не мысли о работе. Она чувствовала, что эта работа угнетала её. Казалось, что хотелось покоя, о котором можно было только мечтать или думать в темноте после несбыточного сна.
        На мгновение мисс Стивенсон перевела свой взгляд на стекло, на улице царила промозглая декабрьская погода. Снова барабанил холодный проливной дождь, и совсем не хотелось на улицу, а хотелось просто сидеть в этом маленьком уютном кафе и пить кофе, возможно, даже просто в хорошей тёплой компании. Однако пустая чашечка кофе продолжала стоять на столике перед ней и уныло смотреть на неё.
        Внезапно Анджелине вспомнился мужчина, с которым она столкнулась в холле отеля, чьё приятное лицо никак не хотело уступать в её сознании месту для работы.
        Мисс Стивенсон перевела взгляд в сторону, вспомнив о назначенной встрече завтрашним вечером, которая, возможно, могла изменить всю её жизнь. Или не могла изменить. «Какая, к чёрту, разница?» - Подумала на мгновение Анджелина, когда ощутила снова, что её жизнь катиться в тартарары, словно клубок ниток, оставляющий след на земле, а потом падающий с обрыва в пропасть. В эти минуты ей казалось, что всё так бессмысленно и нелогично, впрочем, как и жизнь любого другого человека на земле, озабоченного такими же проблемами.
        - Извиняюсь, мисс Стивенсон, что опоздал, - присаживаясь за столик, сказал местный связной, ворвавшись в её поле зрения и оторвав Анджелину от былых размышлений. - Вообще, вас ждали весь вечер в посольстве…
        - Ничего, Жан. Я не переживаю за твоё опоздание. Напротив, даже немного благодарна тебе, но перейдём сразу к делу, - потерев пальцами руки усталые глаза, произнесла она.
        - Я думаю, что вам стоит завтра с утра появиться в посольстве у начальника резидентуры. Теперь по делу. Образец, мы думаем, находиться в руках французской ячейки Аль-Каиды. Мы уже довольно долго ведём наблюдение за одним из её членов, а именно за Саидом Бен-Арфа. Чашечку кофе, пожалуйста! - высказал своё предположение Жан.
        - У вас есть точные доказательства, что образец находится в руках Аль-Каиды? - с какой-то жёсткой интонацией в голосе спросила Анджелина.
        - Точных нет, - сделав глоток из только что принесённой официанткой чашечки с ароматным кофе, ответил Жан.
        - А я вот сильно сомневаюсь, что это были простые террористы! Ведь, судя по протоколу парижской жандармерии, убитые офицеры ФСБ умерли всего лишь от сердечного приступа. Причём оба в одно и то же время. Есть следы уколов на их шеях, но может быть, их кто-то отравил заранее?
        - Да, я согласен с вами! Впрочем, возможно, что образец из-под нашего носа увели какие-либо наемники, работающие на какую-либо третью заинтересованную сторону. Но тогда, скорее всего, где-то была утечка информации. Да, отравить их могли и раньше, но всё же ребят из ФСБ убрали с помощью инъекций с ядом. И я думаю, что это Аль-Каида! - отстаивая своё мнение и мнение резидентуры в Париже, сказал Жан, добавив ещё и точку зрения от самого себя, что было для него весьма обыкновенным делом: всё-таки заместитель начальника резидентуры должен иметь и собственную точку зрения.
        - Думаю, что в любом случае версию с террористами нужно довести до логического завершения, ну а если это действительно не они, то надо будет продолжать искать. Правда, перед нами встанет очень хороший вопрос. Где именно? - вздохнув, ответила мисс Стивенсон.
        - Хорошо. Тогда мы будем готовить операцию.
        - Отлично. Сколько людей у нас есть? - с интересом спросила Анджелина.
        - Включая меня, пять, - ответил связной. - Есть ещё ресурсы, но эти ресурсы просто так не выделят даже на такое дело! Кто-то должен быть в посольстве и координировать наши действия, плюс к этому резервная группа, если с основной группой что-либо случится.
        - Тогда начинайте пристальное наблюдение и контроль Саида Бен-Арфа, а когда всё будет готово, я буду лично разрабатывать спецоперацию по захвату объекта. Да, и ещё, я завтра утром появлюсь в посольстве! - сказала мисс Стивенсон, вставая из-за столика. - Удачи! - добавила она и быстрой походкой покинула кафе, раскрыла зонт и принялась ловить такси.
        Жан встал из-за столика и, оставив под блюдцем купюру в двадцать евро, поднял воротник кожаной куртки и, медленно пройдя по кафе, перед входной дверью обернулся назад и пристально окинул взглядом всех посетителей. Паранойя была лучшим, что могло быть для разведчика, и отказываться от неё Жан не собирался. Внимательно приглядевшись и не найдя ничего подозрительного, он вышел на улицу и, подняв голову наверх, словно моля у неба прекращения дождя, вздохнул и побрёл вдоль по улице ночного Парижа.
        Париж. Посольство США.
        Анджелина вошла в здание посольства и, пройдя охрану из морских пехотинцев, подошла к пропускному пункту, предъявив своё служебное удостоверение офицера ЦРУ.
        Один коридор сменял другой. Лестницы, и вот она уже была на этаже, где находилась резидентура ЦРУ в Париже. Её целеустремлённый и сосредоточенный взгляд окидывал тех, кто попадался ей на пути и приводил в небольшую задумчивость. Она подошла к кабинету начальника резидентуры Кристофа Левинга, молча кивнув вместо приветствия Жану, который уже был поглощён работой, которой было в это утро уже не мало, и весь его рабочий стол был завален какими-то папками и документами, казавшимися нескончаемыми.
        Мисс Стивенсон постучала в дверь по стеклу и вошла внутрь.
        - Здравствуйте, мистер Левинг, - сосредоточенно произнесла она.
        - А, Анджелина, я ждал тебя ещё вчера вечером, но утром Жан мне сказал, что ты появишься сегодня. Не знаю точно, но, может, так даже лучше! - сев обратно за рабочий стол на рабочее кресло и жестом предложив присесть, произнёс он.
        - Спасибо, - коротко добавила она и присела на рабочее кресло за стол, поставленный буквой «Т».
        - Итак, я думаю, Жан ввёл тебя в курс нашей версии. Причём основной версии, которую мы так холим и лелеем. Саид Бен-Арфа находится под нашим наблюдением, причем у нас есть свой человек в его команде. Это телохранитель Абу Халиф. Он уже очень долго работает на нас и не доверять ему у нас нет никакой причины. С точностью сказать, есть ли у Саида Бен-Арфа или у французской ячейки Аль-Каиды образец, он не может. Но слух об этом деле уже, наверное, прокатился по всему миру. Все охотятся за этим образцом, и у всех разные цели!
        - Я понимаю, сэр, что цели у всех разные, но остаётся весь вопрос только в том, у кого он? - положив ногу на ногу, произнесла мисс Стивенсон.
        - Сложно с тобой не согласиться, Анджелина! Поэтому мы не будем долго тянуть с захватом Бен-Арфа. Возьмём его тёпленьким, и он нам всё расскажет. Если не сам, то под химией. Думаю, что с Ирака ты научилась не превышать дозировку! - с лёгкой улыбкой сказал Левинг.
        - Я думаю, что ваша шутка минимум непрофессиональна! И если вы думаете, что эта тупая курица ничего не умеет делать, вы крепко ошибаетесь, мистер Левинг! Я сама могу вас хорошенько поучить чему-либо…
        - Ладно, Анджелина, не кипятись! Просто я хотел подстегнуть тебя, а ни в коем случае не оскорблять! - продолжая вертеть в руках ручку, сказал он.
        - Я не обижаюсь! Просто вам нужно поумерить свой юмор! Он здесь вам не поможет! Просто давайте сделаем это дело, и всё! - пристально посмотрев в глаза начальнику резидентуры в Париже, произнесла мисс Стивенсон.
        - Хорошо, Анджелина. Полный отчет о распорядке дня Саида Бен-Арфа будет у тебя сегодня вечером, и тогда можешь приступать к разработке плана захвата.
        - Отлично, сэр! Хорошего дня, - сказала мисс Стивенсон и встала с рабочего кресла из-за стола и направилась к выходу из кабинета. Она положила свою изящную руку на дверную ручку и нажала на неё, выйдя из кабинета. Рядом с дверью её уже ждал Жан.
        - Как прошёл разговор? - спросил с интересом он.
        - Как всегда! Он думал, что умнее всех на свете, хотя только способен на то, чтобы отдавать приказы, жирный козёл, припомнив комплекцию Кристофа Левинга, сказала Анджелина.
        - Похоже, ты его не очень любишь, - усмехнувшись, добавил Жан.
        - А за что мне его любить? За его тупость? - жёстко произнесла Анджелина. - Жан, буду ждать твоего отчёта по распорядку дня Бен-Арфа и все наработки по нему.
        - К позднему вечеру всё будет готово! Может, поужинаем сегодня вечером? - улыбнувшись, спросил он.
        - Не обижайся, Жан, но у меня немного другие планы, - подмигнув ему, добавила Анджелина и направилась к лестнице.
        Рим.
        Глубокий сон не хотел уходить и растворяться в утренних часах, пробуждая Льюиса. Он продолжал спать и видеть себя маленьким, стоя на заднем дворике отчего дома в Лондоне. Говард помнил, как любил играть в солдатиков, которых разбрасывал его пес Джерри, большой бульмастиф, любивший своего маленького хозяина, как собственного сына, как ни глупо это выглядело со стороны. Пёс охранял его от всех напастей и был готов защитить от всего. И сейчас во сне он видел своего пса.
        Детские воспоминания постепенно начинали растворяться в пучине жестокостей прошлого, примешивая к светлым детским воспоминаниям стойкий оттенок красного. Той красной бурой крови, которая текла по пескам времени.
        Время мучило Льюиса намного сильнее, чем жизнь. Оно давало ему возможность помнить и не забывать. Крики агонии, выстрелы, всплески песка от трассирующих пуль, кровь и снова тишина, мучившая его каждую ночь…
        - Нееееет! - вскрикнул Говард и, резко сев на кровати, стал сбрасывать с себя обрывки прошедшего сна. Он хотел раз и навсегда избавиться от них, но это у него никогда не получалось.
        Льюис встал с кровати и прошёл на кухоньку, выпив воды из чайника, и вернулся обратно в комнату, взяв в руки пистолет и нажав на рычаг безопасного спуска курка. Он всунул пистолет в кобуру на ремне и, сев на кровать, с силой потёр ладонями лицо, пытаясь забыть прошедший сон.
        Говард понимал, что время бессильно и беспомощно, чтобы одолеть его сны. Даже всё казалось с точностью наоборот. Чем больше проходило времени, чем тяжелее и больнее становилось ему. Всё уходило безвозвратно, но во снах продолжало мучить его душу, которая была уже без сил от тех еженощных кошмаров. Призраки прошлого не отпускали Льюиса, а только пытались всё сильнее привязать его к себе и унести его в ад вместе с собой. Что же было до Говарда, то он хотел просто не помнить, но не мог не помнить! С каждым новым сном он снова и снова возвращался в прошлое, которое терзало его за его ошибки, которых было превеликое множество, как собственно и у любого человека. Только вот не всем их ошибки являются каждую ночь, хотя, конечно, всё бесспорно зависит от самих ошибок.
        Льюис встал с кровати и накинул на себя куртку, которая лежала рядом в стороне. Он понимал, что впереди долгая дорога и очередная цепь искупления грехов, которые никто не мог ему отпустить, и даже отец Бернардо не мог ничего поделать с душой Говарда, которая не отказывалась каяться, а отказывалась признавать допущенные им ошибки.
        Льюис вышел из квартиры и закрыл дверь на замок, убрав связку с ключами себе в карман куртки. Он медленно спустился вниз и вышел из подъезда, медленным шагом пойдя вдоль улицы. Мысли его мешались одна с другой, а третья терялась в четвёртой. Ему казалось, что за ним следят, но слежки никакой не было, ведь, если бы его кто-то выследил, то он бы не пережил эту ночь.
        Говард продолжал идти, растерянно смотря на прохожих, которые сторонились его и обходили стороной, будто чувствуя, что он не в себе. То же самое думал о себе и Льюис, но он, в отличие от прохожих, не мог убежать от себя, а должен был продолжать жить. «Бог поможет, если сочтёт это нужным!» - твердил про себя Говард и продолжал идти. Ему срочно нужна была машина, чтобы добраться до Тулузы. Ехать на поезде было опасно.
        Он зашёл в проулок и увидел стоявший без присмотра «Мини-Купер». Льюис подошёл к нему и, просканировав его радиочастоту, вскрыл замок и снял сигнализацию. Говард сел в машину и, сломав обшивку под рулём, завёл двигатель. Льюис включил вентилятор и на него подул тёплый воздух. Он нажал на педаль газа и вырулил на улицу, направившись к выезду из города.
        Париж. Отель в центре города.
        Романов готовился к ужину, вспоминая, как весь день промотался в слежке за Саидом Бен-Арфа и снова толком ничего не выяснил, только слабые намётки и неточности в отношении всего терзали его. Он понимал, что, скорее всего, у французской ячейки Аль-Каиды не было образца иначе бы Бен-Арфа не был таким спокойным и неспешным в своих действиях на улице, и группа прикрытия бы была более осторожной, в отличие от той, которая не могла разглядеть следующий за ним кроссовер практически по пятам. Но дело было уже не только в этом! Продолжать работать всё равно было необходимо. Чувства для контрразведчика, конечно, были важны, но проверить всё до конца нужно было и довести дело до его логического завершения, а там уже как удача отвернётся или повернётся к тебе лицом. Такое часто бывало, когда человек шёл напролом и не оглядывался, он получал то, что ему было так важно, правда, везение тут совсем было не лишним.
        Андрей надел чёрный костюм, поправил воротник белой сорочки и завязал красно-белый галстук с тонкими полосками. Время подходило к восьми, и Призрак, покинув свои апартаменты, направился по дорогому ковровому покрытию ярко освещённого коридора к лифту.
        Спустившись в центральный холл отеля, Андрей прошёл мимо стойки администраторов, около которой крутились туристы из Европы, и направился в ресторан. Зайдя внутрь, его ослепил яркий лучистый свет огромных красивых люстр, которые нависали над всем залом, и, пройдя несколько шагов, он стал растерянно, бегло искать ту самую девушку, натыкаясь своими глазами на ужинавших в зале людей, как одних, так и с семьями.
        Романов смотрел тщательно, и внезапно его взгляд буквально застыл, словно почувствовав очаровательные глаза, неотрывно смотревшие на него. Она сидела за столиком в роскошном фиолетовом платье, а на её шее великолепно смотрелось золотое колье с вкраплением мелких бриллиантов. Призрак подошёл к столику и с улыбкой на лице сказал:
        - Добрый вечер, Кристин.
        Она окинула своим взглядом Андрея и, слегка улыбнувшись, ответила:
        - Добрый вечер, Алессандро, присаживайся, я уже сделала заказ, решив, что ты будешь не против моего вкуса, - с какой-то проникновенностью посмотрев Призраку в глаза, сказала она.
        Романов почувствовал этот взгляд своим сердцем, он ощутил что-то давно ушедшее от него неизвестно куда, туда, откуда давно уже не было никаких чувств и мыслей, будораживших его так же, как этот проникновенный взгляд. Андрей ещё раз улыбнулся, не противясь этому теплу, которое доставляло ему несравнимые ни с чем удовольствие и радость. Отодвинув стул, он присел напротив неё, неотрывно продолжая смотреть на Кристин.
        - Вы просто очаровательны, - с какой-то необыкновенной лёгкостью, чуть слышно произнёс Призрак.
        - Спасибо за комплимент, но давайте сразу перейдём на «ты». Не против? - обворожительно хлопнув длинными ресницами, предложила она.
        - Ни в коем случае, - на какие-то секунды растерявшись, а позже собравшись, ответил Романов.
        - У тебя потрясающее зелёные глаза, такое впечатление, что в них скрывается какая-то загадка, - неотрывно смотря на Андрея, сказала Анджелина.
        - Хм… Глаза - зеркало души, - положив свою ладонь на руку Анджелины, сказал Призрак.
        - Да, действительно. Но в твоих глазах много боли и утрат, а это скрыть невозможно, потому что глаза хранят те фрагменты нашей жизни, которые мы не в силах забыть, даже если нам это очень хочется, - немного загрустив на какое-то мгновение, произнесла она и снова улыбнулась.
        - Наверное, ты права. Но в твоих глазах, я уверен, читается, то же самое, что и в моих. Я прав? - с нежным взглядом, направленным на неё, спросил Романов.
        - Отчасти, Алессандро, отчасти, - сосредоточенно добавила Анджелина.
        - Ваш заказ, - подойдя с подносом к столику, где сидели Андрей и Анджелина, сказал официант, разложив тарелки перед ними и разлив по бокалам красное сухое вино. - Приятного аппетита, - добавил он и исчез вместе со своим подносом.
        Они долго сидели и разговаривали, изредка шутя и посмеиваясь друг над другом. В каждом их слове была теплота, которую нельзя было подделать, она была явственна. Время текло быстро и стремительно, как и вся жизнь, и сложно было заметить то самое неподдельное счастье, которое так трудно разглядеть в тёмном углу жизни. Однако там всегда будет гореть свеча надежды и веры, где будет место и, конечно же, любви…
        После ужина они вышли из ресторана и остановились в центральном холле отеля. Призрак взял Анджелину за руки и поцеловал их.
        - Мы встретимся ещё, Алессандро? - спросила она.
        - Конечно, Кристин, - ответил Романов и, положив свои руки на её стройную талию, нежно поцеловал в губы. - Я найду тебя, - сказал Призрак и исчез в разъехавшихся дверях лифта.
        В эту ночь Андрей не мог заснуть. Что-то терзало его, не давая забыться и уснуть. Он ощущал что-то близкое - то, что для него и, наверное, была сама жизнь. Да, именно та жизнь, где нет ничего кроме любви и душевного тепла, которое люди дарят друг другу в надежде на светлое счастливое будущее. Ему казалось, что эти размышления не дадут уснуть ему в эту ночь, но, спустя некоторое время, Романов всё же заснул, думая о ней, той девушке, какая смогла растопить лёд в его сердце за один лишь вечер. Это было потрясающим открытием для Призрака, думавшего долго о том, что он так и останется один на этом свете. Андрей не знал, что будет дальше и какие препятствия встретятся на их пути, но это будет их жизнью и их выбором, но жизнь, правда, всегда диктует свои правила, а судьба тем более.
        Сон был каким-то непонятным, скрываясь в глубинах сознания, для того чтобы нельзя было увидеть суть. Но вдруг туманная пелена схлынула и стали прокручиваться какие-то события. Смерть, слёзы, утраты, стали пробегать с такой скоростью, что их нельзя было толком уловить. Ничего не было понятно, только резкий привкус горечи во рту разбудил Призрака.
        Романов открыл глаза и сел на постели, поставив ноги на пол. Правой рукой он вытер холодный пот со лба и хотел вспомнить то, что увидел во сне.
        Долго мучаясь и пытаясь докопаться до своего сознания, Андрей хотел проанализировать увиденное во сне, но в итоге так и ничего не вспомнил. Не потому что не хотел вспомнить, а потому что организм сам блокировал память, чтобы не причинить Призраку лишнюю боль, которой итак было немало в его нелёгкой жизни.
        Умывшись, Романов оделся и стал обдумывать свои действия. Всё было более или менее понятно. Следить сегодня за Бен-Арфа было невозможно, была возможность быть замеченным, и тогда уже бы был полный провал. Довести до этого Андрей не хотел. Он понимал, что пора было подключать к действиям группу, имевшуюся в его распоряжении, но тут тоже было не всё так просто. Засветить штурмовиков, которые умеют, по сути, только хорошо воевать было делом нетрудным, и поэтому Призрак решился рискнуть и оставить Бен-Арфа на этот день без присмотра, а на завтра планировать операцию по захвату прямо на улице. И сделать всё нужно было быстро, тихо и молниеносно, одним словом, так, чтобы комар носа не подточил.
        Без захвата и допроса было невозможно узнать, где убежище ячейки Аль-Каиды в Париже и есть ли у них «образец». Во всяком случае, на всё про всё было не более нескольких часов, так, чтобы убежище ячейки не опустело. Это обозначало, что ни в коем случае телохранители и группа прикрытия не должны были подать сигнала бедствия, а значит, уничтожать нужно было всех, и делать это с максимальной быстротой, чтобы исчезнуть. Жандармерия не будет посвящать общественность в это дело, а ЦРУ окончательно всё это замнёт, но тогда уже искать будут не только Бен-Арфа, но и тех, кто расправился с его группой и похитил его самого. Всё нужно было продумать как следует, и только потом начинать посвящать в это свою команду, которая была отнюдь не многочисленна, а скорее, наоборот! В любом случае расчёт на неожиданность и хорошую комбинацию давал хороший результат, но его ещё надо было добиться…
        Андрей сидел за столом в своём номере и продолжал верстать план операции на подготовку, к которой ещё требовалось время с учётом всех сложностей этой диверсионно-разведывательной операции. Он думал, решая одну поставленную перед собой задачу и заменяя её другой, не менее сложной. В результате, после долгих исканий и расчетов план операции лежал перед Романовым на столе.
        Призрак вытащил из бокового кармана пиджака смартфон и набрал какой-то номер.
        - Да, - ответил голос связного.
        - Нужно встретиться, - массируя левый висок, сказал Андрей, ощущая в голове тупую боль.
        - Хорошо. Завтра на прежнем месте в полдень.
        - Я всё понял, - сказав эти слова, Романов нажал на смартфоне отбой и положил его на стол. Он мимолётно взглянул на наручные часы, которые показывали семь часов вечера, и подошёл к телефону, резким движением сняв трубку:
        - Внимательно вас слушаю, - ответил администратор отеля.
        - Соедините, пожалуйста, с номером мадмуазель Лафоре.
        - Соединяю.
        - Да, - ответила Анджелина, оторвавшись от своей аналитической работы, которой посвятила весь свой день.
        - Кристин.
        - А, синьор Алессандро. Я уже думала, что вы забыли про меня, - с улыбкой на лице сказала Анджелина.
        - Нет, Кристин! Как я мог забыть? Ты занята, чем-либо?
        - Нет, практически нет.
        - Тогда, давай прогуляемся, - кладя смартфон в боковой карман пиджака, сказал Романов.
        - Хорошо, Алессандро, через пятнадцать минут жди меня в центральном холле отеля.
        - До встречи, Кристин, - сказал Призрак и положил телефонную трубку.
        Андрей завязал галстук, надел пальто, причесал волосы у зеркала и вышел из номера, закрыв за собой дверь и, пройдя по коридору, спустился на лифте в центральный холл отеля, пройдя мимо стойки администратора, присел в кресло.
        Долго ждать Романову не пришлось. Не прошло и десяти минут, как Кристин спустилась в холл. Призрак, увидев её, встал с кожаного кресла и застыл в ожидании.
        - Здравствуй, - подойдя к Андрею, сказала она и слегка устало улыбнулась.
        - Здравствуй, - ответил Романов и, взяв Анджелину за руки, поцеловал их.
        Глаза Анджелины светились от счастья. Она понимала, что уже давно ей не было так хорошо, как сейчас, что ещё вот-вот и её жизнь уже не будет такой пустой, какой была ещё несколько дней назад.
        - Пойдём? - сжав её ладонь в своей, спросил Призрак.
        - Но, куда? - загадочно посмотрев Андрею в глаза, спросила она.
        - Это не так важно.
        Они вышли из отеля и, не спеша, пошли по парижским улицам. Каждому казалось, что они находятся в этот момент не в реальной жизни, поскольку в реальной жизни они видели только смерть, кровь и прочую «грязь» этого мира. Но в этот момент для них никто не существовал, только они сами. Им казалось, что весь мир существует для них и для этого прекрасного, пусть и пасмурного вечера. Дождя не было, но холодный ветер дул в лицо, но и это их не пугало, а только согревало, согревало их сердца…
        - Алессандро, а чем ты занимаешься? - спросила она, когда они стояли на первом этаже Эйфелевой башни.
        - Я адвокат. Занимаюсь гражданским делопроизводством, - положив свою руку на её стройную талию, ответил Романов. - А, ты?
        - Я финансист, - посмотрев Призраку в глаза, ответила Анджелина.
        - В твоих глазах усталость, - проведя по её щеке ладонью, сказал Романов.
        - Да. Это правда, - ответила Анджелина.
        - Я знаю, - сказал Призрак и, обняв её, поцеловал в губы. - Ты мне очень нравишься.
        - Ты мне тоже. В тебе есть что-то загадочное, то, что ты не показываешь, - сказала Анджелина и, обняв Романова, положила ему свою голову на плечо.
        - Я люблю тебя, Кристин, - сказал Андрей и поцеловал её в лоб.
        - Ты знаешь, - растеряно начала она, но, мне кажется, что я знаю тебя уже много лет и… Странно… Но я тоже люблю тебя, Алессандро, - ответила Анджелина и поцеловала его в губы.
        - Пойдём, - сказал Призрак, взяв Анджелину за руку.
        Они спустились и медленно пошли обратно в отель, постоянно смотря друг другу в глаза, словно ощущая в них то тепло, которое они так давно не чувствовали. В эти минуты они не думали ни о чём и ни о ком, для них просто существовали только они сами, и более никого.
        Войдя в центральный холл отеля, Романов обнял Анджелину и сказал:
        - Пойдём ко мне, - и нежно поцеловал её в губы.
        - Я… Я не знаю… А… - неуверенно пробормотав по началу произнесла она, а потом услышала в своём сердце его голос.
        - Не надо не говори ничего. Ты самая красивая, и я хочу быть с тобой, - сказал Призрак и крепко обнял Анджелину. - Мы идём?
        - Да, Алессандро, - растерянным голосом ответила она.
        Они поднялись на лифте и, пройдя немного по коридору, вошли в номер Романова. Андрей закрыл дверь и снял с себя пальто и пальто с Анджелины, бросив их на диван с кожаной обивкой, а потом обнял её и, нежно сказал ей на ушко только четыре слова:
        - Я люблю тебя, Кристин.
        Марсель.
        Свет фар освещал дорогу. Паучки света теребили дорожное полотно, как внезапно появляясь, так и внезапно исчезая. Льюис был на подъезде к Марселю, одному из крупных портовых городов Франции, где он бывал довольно часто, как собственно и на всей территории в целом, чаще приходилось быть в Париже, особенно перед посадкой на экспресс до Лондона.
        Сейчас всё было каким-то странным и непонятным для Говарда. Крайне малое количество информации и большая дорога из трупов в Риме вызывала плохие чувства. Ему было понятно только одно, что всё это рано или поздно приведёт его в настоящий ад, даже несмотря на то, что он был простым слугой Господа. Льюис хорошо знал, что благими намерениями выстлана дорога в ад, и в этом никогда не сомневался, постоянно стоя на краю обрыва, перед долгим падением в бездну, которое, возможно, уже началось, а он попросту этого не заметил, хотя хотел бы понять это, но всё это было очень сложно, постоянно теряясь в себе и своём пути, который вёл его далеко от заповедей Христа…
        Говард заехал в Марсель и направился к портовым докам, где в одном из контейнеров было его хранилище для необходимого ему инвентаря. Такими квартирами и контейнерами была исчерчена карта всего мира. Где-то склады, где-то заброшенные здания и прочее и прочее.
        Льюис добавил давления на педаль акселератора и скорость «Мини Купера» постепенно стала прибавляться. Он понимал, что не задержится здесь, а отправится сразу в Тулузу, до которой уже было совсем недалеко. Осложнялось всё только тем, что в Тулузе не было никаких квартир, и поэтому можно было рассчитывать только на дешёвый мотель, где за лишние деньги у тебя не спросят не то, что паспорта, но и даже не захотят посмотреть тебе в лицо. Ведь деньги имеют могущественную силу, и на них можно купить абсолютно всё.
        Говард приближался к порту, продолжая анализировать ту меньшую информацию в его распоряжении. Впереди у него была, как впрочем и всегда, интересная и нестандартная миссия, вот только он как любил свою работу, так же и ненавидел. Быть постоянно на острие ножа и разгуливать по его лезвию было как интересно, так и опасно, а вся опасность постепенно утрачивала свой эффект, и казалось, что везти ему будет вечно, хотя Льюис знал, что фортуна изменчива, и рано или поздно придётся сполна за всё заплатить, но, дабы не приближать это время, оставалось делать всё с осторожностью и при минимальных рисках, хотя такая фраза в утверждении звучала до ужаса глупо.
        Говард заехал в порт и стал петлять по территории, ища свой контейнер, который стоял в доках. Он относительно скоро его нашёл и затормозил автомобиль, заглушив двигатель.
        Льюис хорошо помнил, что в контейнер подведено электричество, а значит, фары можно выключить, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. Порт был неспокойным местом, тем более в Марселе, где прибывавшие из северной и центральной Африки беженцы заполонили всё, пытаясь найти лёгкие деньги, чтобы хоть как-то протянуть на чужой земле старушки Европы, где жизнь всегда была дорогой и только будет дорожать дальше, несмотря на все заверения политиков Евросоюза, что жить стало лучше. «Политики всегда врут», - подумал Говард, понимая, что такая уж у них работа - постоянно врать и обещать то, чего невозможно исполнить. Коррупция в Европе продолжала процветать и, как все самые дьявольские цветы, происходили из США, где всего этого было пруд пруди.
        Льюис вышел из машины и, закрыв дверцу автомобиля, направился к контейнеру, достав из кармана связку ключей. Он быстро подобрал нужный ключ и открыл висячий замок, потянув правой рукой на себя дверь контейнера. Скрип железа издал неприятный звук, и петли пожалели о том, что их уже очень долго не смазывали маслом, но куда было деваться, если у хозяина ни на что толком не хватало времени…
        Говард зашёл в контейнер, откинув в сторону штору из непрозрачной толстой плёнки, и перед его взором открылась дверь и кодовый замок с сенсорным управлением. Он быстро ввёл пароль, и дверь открылась. В контейнере автоматически включился свет светодиодных светильников, которые осветили стеллажи с оружием и прочее, что было так необходимо для оперативной работы.
        Льюис взял с пола большую сумку и стал складывать в неё то, что могло бы ему пригодиться. Он взял штурмовую винтовку «SCAR-H», дополнительные магазины к ней, тяжёлый бронежилет с разгрузочной системой, взрывчатки типа «С-4», несколько кусков, набор электроники для приведения её в действие, ноутбук, бинокль, тепловизор, прибор ночного видения, и многое другое, включая новые номера и поддельные документы.
        Говард погрузил всё это в большой сумке в багажник «Мини-Купера» и закрыл контейнер, после чего сел в машину и направился из доков к выезду из Марселя, направляясь в Тулузу.
        Париж.
        Призрак открыл глаза и почувствовал необычайное и такое нежное тепло в своём сердце. Он вспоминал, но так и не мог найти то чувство, какое царило в нём в этот момент. Ему казалось, что его сердце навсегда останется ледяным и никогда не дождётся такой нужной всем весны.
        Андрей посмотрел на лежавшую рядом Анджелину, спящую на левом боку, прислонившись щекой к подушке, изредка сжимая и разжимая в руке белоснежную простыню. Романов нежно провёл ладонью по её оголённой спине и, чуть коснувшись губами, поцеловал шею. Девушка медленно открыла глаза и ласково посмотрела на Призрака.
        - Алессандро, ты…
        Но Андрей не дал ей договорить, поцеловав Анджелину в губы, а потом в шею.
        - Я не смогу без тебя жить, любимая, - посмотрев ей в глаза, сказал Романов.
        - Я тоже уже не смогу, - ответила она и провела ладонью по щеке Призрака. - Эта любовь для меня как неизведанная сказка, откуда не хочется возвращаться в мир реальности и суеты. Одним словом, всё так сложно и так нелегко в этой жизни…
        - Да, но теперь ты для меня и есть жизнь, - поцеловав её в губы, сказал Андрей.
        - Ты надолго задержишься в Париже? - спросила Анджелина, сев на кровати и переведя свой волнительный взгляд на него.
        - Пока не закончу дела, - ответил Романов и поцеловал её плечо несколько раз.
        - Мы встретимся ещё?
        - Конечно, Кристин, - ответил Призрак и встал с кровати.
        - Хорошо, - сказала она и, встав с постели, начала одеваться. Спустя несколько минут они, скрепя сердцем, попрощались и Андрей остался в номере один. Романов прекрасно помнил, что сегодня в полдень он должен будет встретиться со связным, но в голову ничего не шло. Все его мысли были только о Кристин. Он в первый раз почувствовал, что наконец встретил того человека, который заполнил его сердце полностью, спустя много лет.
        Теперь Андрей понимал, что живёт только ей. Если бы он мог, то изменил бы всю свою жизнь с этого момента и его прошлая жизнь уже не будет играть никакой роли, однако сердце как всегда защищалось, опасаясь обжечься от такого сладостного и ласкового тепла. Что же было до настоящего, то для него оно было уже совсем другим, хотя ещё во сне помнил приходящих к нему призраков из прошлого.
        Призрак сел в кресло и откинул голову назад, уставив свой взгляд на расписной потолок и лепнину, украшавшую всё это великолепие. Он пытался переключить свою голову на рабочий лад, понимая то, что ему просто хотелось сейчас быть с Кристин, а не продолжать воевать на той войне, где никогда не будет победителей, а будут только побеждённые, такие например, как он…
        Промозглая зимняя погода была, бесспорно, нормой для Франции. Временами холодный дождь сменялся холодным ветром. Андрей шёл, не спеша, по улице, не забывая тот факт, что в Западной Европе было нормой неспешная походка, которой Призрак всегда придерживался, чтобы ни в коем случае не выделяться из толпы. Туриста из другой страны всегда можно было отличить от парижанина, а парижанина от туриста не только по одежде, но и по походке или комплекции. Пройдя группу своих соотечественников, которые шумно что-то обсуждали на русском языке, Призрак добрался до Эйфелевой башни.
        Настроение было одновременно каким-то и унылым и радостным. Он не знал, чего было больше, но знал, чего было меньше… Времени… Времени никогда ни на что не хватало, как не хватало времени на то, чтобы просто жить, а не воевать, как Романов привык за свою многолетнюю карьеру контрразведчика.
        Накрапывал дождь. Даже в такое далеко не лучшее время года он с удовольствием проходил весь путь пешком от отеля до места встречи или ещё куда-либо. На какое-то время ему казалось, что неважно, куда было идти, главное было - идти и не останавливаться. Идти туда, куда он обязательно должен был прийти, несмотря на все сложности своей жизни.
        Романов ждал связного, вспоминая, как вчера вечером был здесь с Кристин. Он пытался отгонять от себя все мысли, не касающиеся службы, но у него ничего не получалось, словно всё напоминало ему здесь о ней.
        - Какой-то ты сегодня странный, - подойдя к Призраку, сказал связной.
        - Тебе показалось, всё нормально, - ответил Андрей.
        - Какие новости?
        - Я долго следил за Бен-Арфа, но по контактам пусто. Я принял решение осуществить захват и развязать ему язык. Я понимаю, что французская ячейка может уйти на дно, но другого выбора у нас нет. Всё нужно будет сделать быстро и грамотно. Понадобятся все резервы, которые мы только имеем.
        - Хорошо, сегодня вечером жду тебя вот по этому адресу, - протягивая небольшой конверт, сказал связной. - Все будут там в шесть вечера.
        - Я понял, - взяв правой рукой конверт и вытащив оттуда визитку, которую внимательно осмотрел, и запомнив всё, что там было написано, отдал конверт обратно связному.
        - До вечера, Алессандро Гамберини, - улыбнувшись, произнёс Шакал и исчез в толпе.
        Андрей подошёл к ограде и взялся руками за металлическую конструкцию, плотно сжав её в ладонях. Лёгкая влага впиталась в кожу, и Романов глубоко вдохнул сырой парижский воздух, вспоминая о Кристин. Ему казалось, что везде пахло ей, но это было только чувство любви, на которое не влиял даже накрапывавший дождик.
        Париж. Отель в центре города.
        Анджелина сидела в своём номере за столом и продолжала заниматься аналитической работой, отрабатывая террористов и их контакты на французской земле. Она постоянно сосредотачивалась и снова теряла мысль, думая об Алессандро. Ей уже по сути ничего не хотелось. Её единственным желанием было быть с ним и только. Всё остальное казалось ей таким зыбким и не заслуживающим внимания, что это её даже слегка пугало, поскольку служба для неё всегда была самым главным и обязательным, но в данный момент её мысли были только о нём, и более ни о ком другом. Ей казалось, что она задыхается. Задыхается от того чувства, которое испытывает к человеку, которого не так давно знает. Её переживания внезапно прервал звонок смартфона. Она взяла его правой рукой и ответила:
        - Да.
        - Мисс Стивенсон, добрый день. Это Жан.
        - Да, я узнала, - ответила она. У Анджелины всегда была хорошая память на лица и голоса.
        - Мы полностью отработали план захвата Саида Бен-Арфа, и сейчас я пришлю его вам по почте, - волнительным голосом сказал Жан.
        - Отлично! Я всё внимательно изучу и внесу свои коррективы, - ответила Анджелина. Она собралась с мыслями и сконцентрировалась. Ей было понятно, что от неё ждут какого-то нестандартного хода. Но что она могла сказать, до того как ознакомилась бы с планом? Поэтому мисс Стивенсон взяла паузу на анализ и размышления. - Я постараюсь внести непосредственно свою оригинальность, Жан. В любом случае операцию мы должны будем произвести завтра днём на улице. В том месте, которое наиболее благоприятно для развёртывания спецоперации.
        - Хорошо. Я всё понял.
        - . Ну и отлично, - сказала Анджелина и нажала на смартфоне отбой. Она положила его на стол и открыла свой почтовый ящик, куда только что пришёл план спецоперации по Бен-Арфа, составленный во французской резидентуре ЦРУ. Сразу были видны ляпы Левинга, который, толком не знав азов полевой работы, пытался выглядеть гением, однако это у него совсем не получалось. Были видны и светлые просветы в виде интересных предложений Жана по остановке транспорта и быстрому захвату. Оригинальностью Анджелине было сложно блеснуть! Операция была из разряда типовых и обычных, учитывая особенно тот факт, что работать предстояло на улице днём в час пик, хотя час пик было сказано с издёвкой! Часы пик, скажем, в Нью-Йорке и Париже абсолютно разные, поэтому часом пик это было однозначно нельзя обозначить. Можно было просто прилепить с боку ярлык в оживлённое дневное время.
        Мисс Стивенсон решила придержаться стандартов. Снайпер с винтовкой калибра 50 браунинга и два бронированных внедорожника, по её мнению, было лучшим видом захвата. Как отреагирует на операцию охрана и группа прикрытия Бен-Арфа, было определённо загадкой, поэтому ожидать можно было чего угодно, от беспомощной пассивности до яростного сопротивления. В любом случае, как говорили её учителя из Лэнгли, ждать неприятностей надо именно в простых операциях, а не в сложных, спланированных до мелочей.
        Анджелина отправила подтверждение плана спецоперации и время сбора в резидентуре - десять утра.
        Она тяжело вздохнула и подошла к окну, посмотрев на сумеречный город. Париж уже включил ночное освещение, но оставалась небольшая доля света, который стремительно исчезал, уходя на покой до завтра… Однако каким будет это завтра, мисс Стивенсон не знала, да и не могла знать.
        Лёгкие сумерки с каждой минутой приближали очередной зимний вечер. Романов пытался прорабатывать дополнительные варианты спецоперации, поскольку быть, как всегда, могло что угодно. Он хорошо понимал, что ребята из Лэнгли не будут сидеть сложа руки и надувать щёчки с недовольным взглядом, а попытаются взять всё себе! Андрей знал их методы, которые больше походили на бросок гремучей змеи, которых в Аризоне и Южной Дакоте он насмотрелся сполна. Так же примерно работало и всё ЦРУ. Жёстко, агрессивно и быстро, но зачастую плохо продуманно, что оставляло шансы главному противнику звёздно-полосатой армии шпионов.
        Внимательно прорабатывая географию места захвата, Призрак понимал, что то же самое место могли бы выбрать и ребята из Лэнгли. Шанс встретиться с ними в одно и то же время и в одном и том же месте был, и был достаточно реален. В любом случае нужен был запасной отход. Романов хорошо знал, что ребята из ЦРУ любили работать стремительно и на колёсах, нежели пользоваться удобными выходами с задних дворов и проулков, где тихонько могла ждать машина, под прикрытием снайпера. Одним словом, на счастье Андрея рядом с местом проведения операции был подъезд с проходом на задний двор.
        Призрак сделал фото со спутника в хорошем приближении и мысленно начертил место, где должна была стоять машина и ждать их с объектом. Остановить же машину Бен-Арфа и группы прикрытия можно было направленным взрывным устройством в припаркованном у тротуара фургоне. Это был великолепный план, который, само собой, предполагал наличие двух снайперов. Одного - с выходом на улицу, другого - с обзором всего внутреннего двора.
        Однако всё это подразумевало меньшее количество штурмовой группы, чем-то нужно было жертвовать! Но чем? Вопрос был сложным, и решить его, не посоветовавшись с другими членами команды, было недопустимо.
        Андрей надел тёмно-синий костюм из дорогой шерсти и зашнуровал ботинки. Завязал светло-синий галстук, накинул пальто, не забыв при этом посмотреться в зеркало, чтобы пригладить свои короткие волосы.
        Он взял со стола ключ от машины и ключ-карту от номера. Взял со стола карту памяти и покинул свои апартаменты. Романов не спеша спустился по лестнице, думая о предстоявшей операции, и оказался в холле отеля. Но вдруг его мысли дали небольшой сбой. Этот факт удивил и немного испугал Призрака, но спустя мгновение концентрация вернулась.
        Андрей внимательно осмотрелся по сторонам, не забывая об осторожности, которую всегда ставил во главе угла, и вышел из отеля, где у тротуара стоял его арендованный кроссовер. Он снял автомобиль с сигнализации и потянул на себя ручку дверцы, которая тут же открылась, и Романов сел на удобное кресло в салон, захлопнув за собой дверцу. Лёгкая головная боль медленно, но верно вновь начинала его мучить, не давая забыть неудачную операцию в лесу много лет назад, в которой он получил травму головы.
        Призрак вытащил из внутреннего кармана пиджака блистер с таблетками и проглотил одну штучку. Проходили минуты, с каждым новым мгновением унося боль прочь из головы. Андрей завёл двигатель и, поставив рычаг автоматической коробки передач на «Drive», опустил ручной тормоз и направился по тому адресу, который указал ему связной.
        Но вскоре его мысли опять ушли куда-то далеко-далеко, не желая переключаться на рабочий лад, поскольку в данный момент все его желания и каждый удар сердца принадлежал ей… Это было странно для Призрака, но давать волю чувствам было сейчас не самое время, поэтому он, снова собравшись, нажал на педаль акселератора, и кроссовер стал набирать скорость, приближая его к месту встречи.
        Романов отъехал на несколько километров от центра города и остановил арендованный «Ауди» около невысокого длинного дома. Андрей заглушил двигатель и выключил фары. Приятный свет городских уличных фонарей делал Париж более привлекательным и красивым по сравнению с его дневным аналогом… По крайней мере Призрак думал так, далеко не являясь поклонником Франции и всей французской культуры в целом.
        Романов вышел из машины, поставив её на сигнализацию, и, подойдя к подъезду, увидел знакомую фамилию и инициалы на звонке домофона. Он лёгким движением пальца нажал на кнопку и через несколько секунд услышал голос связного:
        - Кто там?
        - Это я. Или вы, может, ещё кого-то ждёте? - усмехнувшись, спросил Андрей.
        - Заходи.
        Замок тут же открылся, и Призрак потянул ручку входной двери на себя, зайдя внутрь подъезда. В парадной было чисто и комфортно. Европа, как всегда отличалась от российских подъездов или американских, где процветал гадюшник. Чистота и аккуратность была на высшем уровне, что добавляло балл в копилку французской столице.
        Повсюду были расстелены красные ковровые дорожки, за которыми производился тщательный уход, а на стенах висели красивые светильники. Романов не спеша прошёл по ковровой дорожке и подошёл к винтообразной лестнице. Он быстро взбежал по ней на третий этаж и постучал в дверь.
        - Проходи, - устало произнёс связной, открыв дверь.
        - Неплохо тут у вас, - произнёс Андрей, повесив пальто в шкаф-купе, стоявший в коридоре.
        Связной молча закрыл входную дверь на замок и прошёл по длинному коридору в гостиную.
        Призрак потёр слегка усталые глаза и проследовал туда же, пройдя по практически пустому коридору с отличным деревянным паркетом. Он вошёл в гостиную, которая была обставлена довольно богато, и увидел сидящих на диване и кресле рядом с журнальным столиком членов группы. Андрей прошёл дальше и сел на свободное кресло.
        - Итак, - вздохнув начал он, - ознакомьтесь с моими наработками, - вставив карту памяти в ноутбук, лежащий на журнальном столике, сказал он. - Здесь находится полностью мною проработанный план спецоперации по захвату Бен-Арфа. Я сделал пару снимков со спутника, чтобы вы наглядно смогли себе лучше представить то, что будете делать. Ещё раз хочу напомнить, что мы не одни охотимся на Бен-Арфа, ребят из Лэнгли стоит ждать в самый непредсказуемый момент. И вы должны быть к этому готовы. Они не должны застать нас врасплох. Особенно большая ответственность ложится на снайперов их желательно, чтобы было двое, и они должны будут нас прикрывать.
        - Хороший план операции, - одобрительно сказал Шакал, взяв только что распечатанные снимки и план операции в руки. - Очень удобное место для захвата, точно стоит ждать возможного появления ребят из компании. В любом случае они любят работать по-ковбойски, и это их огромный минус, если их возможного появления ждут.
        - Собственно, я думаю, что всё просто и понятно. Делимся на три группы. Первая - это мы, я её возглавлю, - подчёркнуто произнёс Призрак. - Шакал, ты будешь одним из снайперов, и тебе я доверяю улицу, группа снайперов будет вторая, транспорт - третья. Транспорт будет состоять из двух внедорожников и разбитого фургона, который Шакал подкатит на улицу и заминирует. Таким образом, в каждой группе будет по два человека. Всё понятно? - распределив всем их места и обязанности, спросил Романов.
        - Думаю, да, - ответил связной, а остальные просто закивали.
        - Раз вопросов больше нет, то тогда операция начнётся завтра в восемь утра. Да, само собой, нам понадобится оружие и снаряжение, - усталым голосом сказал Андрей. - Всем быть на исходной точке здесь в семь утра, - добавил Призрак. - Более вас не задерживаю, - сказал Андрей и, встав с кресла, вытащил из ноутбука карту памяти и положил её к себе в боковой карман пиджака, а потом прошёл в коридор и, надев на себя пальто, покинул квартиру.
        Романов вышел из подъезда и, посмотрев на вечернее небо, тихо вздохнул и задумался. Где-то вдалеке от него в мыслях проплывали исчезающие силуэты и боль, которую они несли, так часто вызывая у него мигрени. Он посмотрел на арендованный кроссовер «Ауди», но не стал ехать на нём обратно в отель, ему вдруг захотелось немного прогуляться по городу, а чуть позже поймать такси и добраться до отеля. Да, и было хорошо зайти в какое-нибудь кафе или бар и пропустить пару стаканчиков перед сложной операцией.
        Сырой влажный воздух был не лучшим делом, но в любом случае свежий вечерний кислород был полезен. Андрей сделал первый шаг и направился вдоль по улице, проходя мимо красочных витрин, которые постепенно украшали к наступающему относительно скоро католическому Рождеству. Он сам хорошо помнил этот праздник по своему детству, но казалось, что это было в другой жизни, которую он так и не прожил. Однако кто знает, к счастью это было или к горю? В любом случае теперь перед ним была совсем другая судьба, и он сам был совсем другим, не тем, каким был в детстве со своими мечтами и страхами, как и любой нормальный ребёнок.
        Призрак остановился около одного бара и зашёл внутрь, толкнув от себя дверь. Внутри царила спокойная размеренная атмосфера, и это спокойствие охватило и раскрепостило Андрея, который был несколько зажат в своих собственных мыслях. Он подошёл к стойке бара и сел на стульчик, заказав двойной виски и чашечку ароматного кофе.
        Хотелось пить, но он не знал чего именно. Романов выпил порцию скотча и сделал глоток кофе, который был свежим и с насыщенный, судя по специфическому привкусу, колумбийский. Андрей заказал ещё виски и опрокинул очередную порцию, почувствовав внутри тепло и расслабленность.
        Неспешно Призрак допил кофе и, расплатившись с барменом, вышел из этого уютного заведения, где было немного народа. Он вытащил из кармана пальто пачку с кубинскими сигариллами и, чиркнув зажигалкой, закурил одну. Крепкий табачный дым рассеялся по ротовой полости, и он сделал глубокий вдох сырого свежего воздуха, который чем-то напоминал родную русскую осень.
        Романов сделал ещё несколько затяжек и выбросил окурок в урну, поймав проезжавшее мимо такси.
        Спустя несколько минут Андрей вернулся в отель в свои апартаменты, которые навевали ему скуку из-за отсутствия рядом Кристин. Он ощущал, что впервые за многие годы чего-то боялся, понимая всю абсурдность своего суждения. Андрей не знал, чего именно он опасается, пытаясь копаться в своём сознании, погружавшее его всё глубже и глубже в пучины прошлого и того, что так и осталось для него неизведанным.
        Призрак снял пиджак и повесил его на спинку стула. Немного походив по номеру, он ослабил галстук и сел на диван. Всё было непонятно и бессмысленно. Что-то тяготило его, но Романов не мог до конца понять что. Он был в смятении. Жутко ломило грудь, и начинали появляться признаки тахикардии. Андрей вскочил с дивана и уставил свой взгляд на телефон.
        Внезапно его рука взяла телефонную трубку, и прозвучал голос администратора отеля:
        - Слушаю вас, - вежливым голосом ответил он.
        - Соедините меня с номером Кристин Лафоре, - несвойственным для себя голосом сказал Призрак, ощущая внутри себя несравнимое ни с чем волнение, переполнявшее его.
        - Один момент, - устало сказал администратор.
        Ожидание было недолгим, и в трубке Андрей услышал голос Кристин.
        - Да, - ответила она.
        - Кристин. Это Алессандро, - сказал Романов.
        - Алессандро…
        - Кристин, можно к тебе прийти? - неуверенным голосом спросил Призрак.
        - Приходи, - ответила она, закрыв свой ноутбук.
        - Иду, - сказал Романов и положил телефонную трубку.
        Он надел пиджак и покинул свои апартаменты, резко хлопнув входной дверью. Преодолев несколько этажей, спускаясь по лестнице и пройдя по коридору, Андрей оказался у номера Кристин. Романов постучал в дверь, и через мгновение на пороге показалась она. Боль резко отпустила Призрака, и он, войдя в номер, обнял Кристин.
        - Здравствуй, - сказал Романов.
        - Здравствуй, - ответила Анджелина и сильно обняла Андрея.
        - Я долго думал, Кристин, и понял, что не могу без тебя жить. Я не сразу это полностью осознал, постепенно приходя к этому и понимая неизбежность этого, - произнёс он. - Всё просто, но в тоже время всё так сложно, что на первый взгляд это невозможно понять, - Призрак говорил эти слова медленно, обдумывая каждую произнесённую им фразу и смотря Анджелине в глаза.
        - Я не понимаю тебя. Ты говоришь загадками. Но что же ты хочешь мне сказать? - положив свою голову на его грудь, спросила она.
        Анджелина толком не могла ничего понять, только чувствовала, что нечто похожее зреет в её сердце, одним словом, то, что не могла сказать словами, но то, что, безусловно, понимала и хотела произнести. - Я не знаю, Алессандро, но у меня такое впечатление, что мы понимаем друг друга, хотя, возможно, это полностью и не осознаём.
        - Возможно, Кристин, - сказал Романов и поцеловал её в губы, а потом нежно провёл своей ладонью по её щеке.
        - Я тоже не смогу без тебя жить, Алессандро, - сказала Анджелина, крепко обняла Андрея и поцеловала его в губы.
        Они лежали на кровати и смотрели друг на друга. Во взгляде Призрака чувствовалось смятение. Он прекрасно понимал, что не может бросить всё и остаться с Кристин, чтобы жить так, как живут обычные люди. Романову всё казалось призрачным и неестественным. Его прошлая жизнь была именно тем кошмаром, о котором лучше было не вспоминать, а следовало бы забыть раз и навсегда, чтобы жить дальше, но уже по-другому, больше не умирая и не подставляя свою голову под пули, постоянно летевшие в его сторону. Андрей просто чувствовал усталость от своей засекреченной жизни, которая оставляла боль, тяжелее всех его ран на теле, вместе взятых.
        - Я люблю тебя, Кристин, - сказал Призрак и поцеловал Анджелину. - Я уезжаю скоро, после того как закончу все свои дела, - с грустью произнёс эти слова Романов.
        - И мы больше не увидимся? - со страхом в глазах спросила Анджелина.
        - Увидимся, Кристин, обязательно увидимся, - проведя рукой по её волосам, сказал Андрей.
        - Но, когда? - растерянно спросила она.
        - Ровно через месяц, здесь же. В этом отеле.
        - Я люблю тебя, Алессандро. - Она сжала его ладонь в своей.
        Призрак так и не смог уснуть в ту ночь. Он пристально смотрел на спящую рядом Кристин и думал о предстоящей операции. Всё было просто, но в тоже время существовало много нюансов. Романов постоянно смотрел на часы, которые неумолимо отсчитывали секунду за секундой, минуту за минутой, час за часом.
        В полшестого утра Андрей тихонько встал с кровати, так, чтобы ни в коем случае не разбудить Кристин, и начал одеваться, а через несколько минут покинул её апартаменты…
        ГЛАВА 6
        Тулуза.
        Льюис сидел за столиком в придорожном кафе и пил чай, параллельно работая на ноутбуке и отсматривая материалы по секте «Церковь Святой Магдалины». Wi-Fi ловил плохо, но всё же это было лучше, чем ничего.
        Говарду не понадобилось много времени, чтобы разузнать, куда направляться к резиденции этой секты, которая находилась в одном из живописнейших мест к югу от Тулузы. Места там были великолепные. Красивейшая лесная местность, поляны и великолепный воздух. Льюис сделал глоток чая из чашки и с равнодушием посмотрел на омлет с небольшими ломтиками обжаренного бекона, который ему принесла официантка.
        Есть не хотелось. В груди чувствовалось волнение и лёгкая тошнота, совсем не располагавшая к аппетиту, особенно к приятному, какого пожелала ему официантка. Чай был вкусным и крепким, после бессонной ночи за рулём он был как нельзя кстати. Говард продолжил собирать информацию о секте, читая всё, что только находил. Сложно было сказать, что он был очень внимательным, скорее, просто бегло проглядывал материалы с кучами благодарностей от членов секты, которым смогли помочь найти себя именно там и нигде более. Льюис, конечно же, понимал всю дурость написанного и с равнодушием пролистывал эти страницы. Он в основном искал то, к чему можно было прицепиться, и найти недовольных, которых должно было быть немало. Однако либо всех недовольных подчищали, либо их вовсе не было. Хотя интернет был одной из тех помоек, где не всегда сразу найдёшь то, что ты ищешь.
        Говард закрыл ноутбук и, собрав свои вещи, расплатился по счёту, оставив нетронутый омлет с беконом, и вышел из придорожного кафе, подойдя к «Мини Куперу». Прохладная погода вызывала отвращение, но Льюису было не привыкать к холоду. Он сел в машину и завёл двигатель, решив ехать непосредственно к резиденции секты, чтобы самому осмотреться на месте. Он понимал, что легкого ничего не будет, но и особенно тяжелого ждать не стоило. Каким бы ни был Говард скептиком, он больше был реалистом, а реальность говорила ему, что он не будет штурмовать укреплённую цитадель в одиночку, а всего лишь заурядную секту, конечно же, полную своими маленькими и большими тайнами.
        Льюис нажал на педаль акселератора и вырулили на дорогу, направляясь в Тулузу.
        Париж.
        Призрак вышел из отеля и на мгновение замер от пронизывающего сильного ветра. Он ещё до конца так и не понимал, что он оставил здесь. Романов глубоко вдохнул сырой воздух утреннего Парижа и подошёл к краю тротуара, неуверенно вытянув руку. Спустя мгновение рядом с ним затормозило такси, и он быстро сел, сказав адрес, куда направляться.
        Призрак откинул голову на подголовник сидения и закрыл глаза. Ему казалось, что он отрывает что-то у самого себя, тот оживший кусочек плоти, который внезапно стал для него так дорог, что его было невозможно сравнить ни с чем, кроме истинных чувств к этой девушке. Романов не знал, да и не мог знать, увидит ли он Кристин ещё когда-нибудь или нет, несмотря на далеко идущие планы встретиться в скором времени.
        Андрей открыл глаза и посмотрел на улицу, где пролетали в разные стороны машины: исчезая и проявляясь так же внезапно, как и всё в этом суетном мире.
        Такси резко затормозило, и Призрак открыл дверцу, расплатившись с таксистом и покинув автомобиль, прихлопнул дверцу и глубоко вдохнул сырой холодный воздух. Он сделал несколько шагов и позвонил в домофон. Дверь тут же открылась, и Романов вошёл в подъезд. Он быстро поднялся по лестнице и вошёл в квартиру Шакала, где во всю уже кипела бурная деятельность. Оперативники проверяли средства связи, оружие, готовили бронежилеты. Связной проверял снайперскую винтовку «DSR-1». Может, конечно, это был и не лучший вариант для данной операции, но и худшим его никак нельзя было назвать. Минусом этой винтовки было только маленький магазин, а остальное было только плюсом, и калибр 338 lapua безусловно играл на руку штурмовавшим. Другой снайпер собирал снайперскую винтовку «HK SL-8 SD» и наполнял магазин винтовочными патронами. Остальные заряжали штурмовые винтовки «HK G-36C» и пистолеты «Вальтер П-99».
        - Андрей, переодевайся! И занимайся своим оружием! - крикнул Шакал, зарядив свою снайперскую винтовку.
        - Хорошо, - сказал он и, взяв чёрный тактический костюм, стал быстро переодеваться. Потом он надел на себя бронежилет, залепив застёжки-липучки, и стал устанавливать на свою штурмовую винтовку коллиматорный прицел. Он быстро заполнил магазины для пистолета «Вальтера» патронами сорокового калибра и принялся за винтовочные магазины, заполнив которые он разложил их по подсумкам разгрузки на бронежилете. Призрак накинул сверху короткую тактическую куртку и положил в карман куртки эластичную маску.
        Штурмовая группа была готова, но ехать пора было только Шакалу, продолжавшему собирать заряд для подрыва фургона.
        Спустя несколько минут всё было готово. Связной собрал всё в рюкзак, а винтовку убрал в чехол. Он слегка улыбнулся и подмигнул команде, а потом исчез за дверями квартиры.
        Шакал быстро спустился во внутренний двор, где стоял полугнилой фургон, покрытый местами сильной коррозией и, проверив давление в шинах, сел в машину и завёл двигатель. Он резко перевёл рычаг механической коробки передач на первую скорость и тихонько нажал на педаль акселератора.
        Фургон взял с места и выехал на улицу. Связной тихонько ехал по улицам, направляясь к месту засады и медленно вырулил к исходной точке. Он заглушил двигатель, дёрнув на себя рычаг ручного тормоза, и вытащил из рюкзака заряд, поставив его в режим ожидания. Шакал вышел из фургона и прикрепил заряд на днище. Он вытащил из салона свои вещи и хлопнул дверцей направившись выбирать позицию.
        На улице было немноголюдно. Утро пока никак не отразилось на парижанах, которые в это пасмурное воскресенье оставались по своим домам. Для Шакала это было только в плюс. Он, конечно же, понимал, что во время операции могли быть жертвы среди населения, но в воскресенье этих жертв могло быть намного меньше. Заряд, заложенный им на днище машины, был не сильным, но сама взрывная волна могла отбросить внезапно проходящего мимо прохожего на несколько метров. Всё это было само собой малоприятно, но оперативной работы в белых перчатках не бывает. Жертвы всегда случаются, главное, чтобы их было мало, но избежать их очень и очень сложно.
        Связной прошёл немного по улице и зашёл в подъезд дома, где находилась небольшая булочная. Он ловко обманул продавца поддельным удостоверением инспектора жандармерии и по узкой лестнице поднялся на последний этаж, где находился склад туристической фирмы, с кучей бумаг в коробках. Он аккуратно вскрыл замок и вошёл внутрь. Немного осмотревшись, он выбрал окно с наиболее лучшим углом обзора улицы, разгрузив старый стол с металлическим каркасом и деревянной крышкой, стал доставать из чехла снайперскую винтовку «DSR-1». Шакал установил винтовку на сошки и навинтил глушитель на ствол, отладил прицел по угловой минуте и зарядил магазин, передёрнув затвор. Он вытащил из пластиковой кобуры на ремне «Вальтер П-99» с глушителем и положил его на стол перед собой, как и два запасных магазина к снайперской винтовке. Теперь оставалось только ждать.
        Париж. Посольство США.
        В резидентуре кипела работа. Все готовились к началу операции, понимая, что неудовлетворительный результат быть просто не может, если они хотят найти хоть какую-то ниточку к образцу. Анджелина в последний раз инструктировала две штурмовые группы и снайпера, который должен был занять удобную позицию и сделать, по сути, только один выстрел в двигатель из крупнокалиберной снайперской винтовки 50 калибра браунинга.
        Жан продолжал инструктировать группу координации и технической поддержки, расставляя им всё по полочкам и обозначая главные приоритеты. Главным делом было обеспечение штурмовых групп поддержкой с воздуха беспилотником.
        Анджелина вышла в коридор, устало закрыв дверь зала для брифингов, и прижалась спиной к стене, откинув голову назад. Её настроение было далёким от боевого. Она боялась, что больше никогда не увидит Алессандро, которого так нежно полюбила и по которому так скучала. Ей казалась, что её больше ничего не интересует, кроме него. Она не знала, куда подевался в ней тот жёсткий и целеустремлённый агент ЦРУ, которым она была долгие годы. Всё растаяло в одно мгновение и улетучилось куда-то далеко-далеко, что всего этого уже нельзя было найти. Однако странные силуэты всплывали в её памяти. Наверное, среди них было много бывших, бессмысленных и неудачных мгновений. Но теперь всё было не так, как когда-то. Всё было иначе. И это иначе было лучше и чище. Анджелина плохо знала Алессандро, но ей казалось, что что-то роднит их духовно, какая-то общая стезя, хотя какая стезя могла быть между гражданским юристом и агентом ЦРУ?
        - Ты как? - выйдя из оперативно-аналитического зала, спросил Жан, видя растерянность в глазах мисс Стивенсон.
        - Нормально! Только как-то тяжко на душе… - вздохнув, ответила она, вымучив из себя улыбку.
        - Наверное, ты просто стареешь, Анджелина. Тебе, видимо, уже нужно немного домашнего уюта, а не постоянных перелётов, вокзалов и поездов, отелей, в которых так легко запутаться, что даже на первый взгляд, кажется, что ты перебывал уже во всех отелях мира и видел всё, что только возможно было увидеть.
        - Может, ты и прав, Жан.
        - Я всегда прав, - улыбнувшись, добавил он. - Я прожил побольше, чем ты, и жизнь моя не была прогулкой по заднему дворику.
        - Как и у всех нас, - заметила мисс Стивенсон.
        - Правильно! Как и у всех нас. Ладно, идём в оружейку. Пора готовиться, - сказал Жан и пошагал к лестнице, а мгновением позже Анджелина отправилась за ним.
        Париж.
        Две штурмовые группы, которыми командовал Призрак, спустились по лестнице вниз, покинув квартиру, и вышли на улицу, распределившись по двум внедорожникам «БМВ». Машины одновременно запустили двигатели и отъехали от тротуара, направляясь к месту проведения спецоперации.
        Андрей сидел на переднем сидении внедорожника «БМВ» и вспоминал. Нет, не Кристин. Вспоминал своё детство. Вспоминал, как вместе с родителями давным-давно бродил по улочкам Парижа. Они всегда приезжали в столицу Франции весной, когда Париж особенно прекрасен. Раньше этот город был другим, вспоминал Романов, но в любом случае память нельзя было где-то оставить, она настигала его всегда и везде. Его маленькая сестрёнка уже никогда не вырастет и так и останется в его памяти маленькой девочкой… Слёзы сами навернулись на его глазах, и он прислонил к глазам ладонь, незаметно вытерев небольшие слезинки горечи. Пусть сейчас было не до воспоминаний, и вечер памяти был далеко, и до него нужно было ещё дожить. Ведь никогда не знаешь, что ждёт тебя через час или полчаса… Всё покрыто пеленой тайны, которая нас защищает и делает слепцами своих собственных жизней.
        Внедорожники аккуратно припарковались во внутреннем дворе и заглушили двигатели, принявшись ждать, а второй снайпер вышел из машины и направился выбирать удобную позицию для прикрытия.
        Париж. Посольство США.
        Анджелина заполнила три пистолетных магазина патронами сорокового калибра и зарядила один в пистолет «USP Tactical» и навернула на ствол глушитель. Она сунула пистолет в пластиковую кобуру на ремне и, надев бронежилет, накинула сверху пальто, прихватив левой рукой эластичную маску.
        До начала операции оставалось совсем немного времени. Все оперативники были готовы, включая снайпера, который запаковывал в чехол винтовку «Barret M-99».
        - Машины готовы! - выкрикнул, выйдя из оперативно-аналитического зала в коридор, Жан.
        - Выдвигаемся! - резко произнесла агент Стивенсон, и оперативники потянулись к лестнице. - Ты готов? - спросила, обернувшись на мгновение, Анджелина.
        - Да, идём, - добавил Жан и последовал за оперативниками и мисс Стивенсон.
        Они спустились во внутренний двор и разделились на две группы, рассевшись по бронированным внедорожникам «Кадиллак».
        Спустя пару минут машины выехали с территории посольства и направились к исходной точке, готовясь к операции по захвату Саида Бен-Арфа. В успех операции верили все, и настроение у всех было хорошее и боевое. В салоне автомобиля играла музыка кантри, которую, к слову, Анджелина терпеть не могла. Она не верила в американскую мечту и не считала, что она когда-нибудь сбудется. Всё это так и останется розовыми облаками, которые только кажутся таковыми через линзы розовых очков, которые любили одевать большинство американцев.
        Агент Стивенсон была задумчивой. Её настроение было каким-то странным и далёким от идеала, и только сосредоточенное лицо Жана разбавляло ковбойскую атмосферу, какая царила в салоне внедорожника «Кадиллак».
        Что-то внутри неё пыталось сказать ей, что её что-то беспокоит и не даёт возможности быть таким же весёлым, как те оперативники, которые сидели рядом с ней и пока улыбались. Нет, конечно, их лица станут другими, когда время дойдёт до начала операции, но не раньше. Это беспокоило Анджелину, но что-либо делать с этим всем она не собиралась. Время всё расставит по своим местам, думала она. И, возможно, даже поражение будет не таким страшным, если оно будет, но, скорее всего, это были лишь её домыслы и нервозность, которая посещала её довольно часто, несмотря на то, что агент Стивенсон была достаточно опытной оперативницей и состояла на хорошем счету в управлении.
        Внедорожники разделились, разъехавшись по разным улицам, чтобы заблокировать «Мерседес» Саида Бен-Арфа и группу прикрытия с двух сторон, и встали на исходные позиции, приготовившись ждать команды к захвату.
        Снайпер вышел из внедорожника «Кадиллак» и, взяв из багажника чехол со снайперской винтовкой, направился к булочной, где была самая лучшая позиция для выстрела.
        Он шёл по улице, стараясь не привлекать к себе внимание, несмотря на чехол с винтовкой, достаточно большой и увесистой. Людей на улице по-прежнему было немного, хотя время подходило к полудню.
        Снайпер зашёл в булочную, где было немного покупателей, и незаметно прошмыгнул на лестницу, начав подниматься по ступенькам. Он поднялся на последний этаж, дверь на который была открыта. Это показалось ему странным, и оперативник вытащил из кобуры на ремне пистолет «Глок». Он положил на ступеньки чехол со снайперской винтовкой и зашел внутрь, держа пистолет на изготовке. Медленно переступая шаг за шагом, он подошёл к окну и увидел стоявшую на столе у окна снайперскую винтовку. Снайпер резко обернулся и увидел перед собой мужчину.
        Шакал резко вывернул пистолет в руке оперативника и сделал выстрел в бронежилет, который поймал пулю сорок пятого калибра, но сбил дыхание у снайпера, а связной в следующее мгновение ударил рукой оперативника в кадык и сделал подсечку.
        Снайпер упал скорченный на пол, почувствовал удушающий приём на своей шее и вовсе отключился.
        - Чёртовы козлы! - резко выругался Шакал. - Хорошо, что маску надел, - в полголоса произнёс он и стал связывать снайпера, надев ему на руки пластиковые одноразовые наручники и заклеив рот скотчем, а потом примотал его к радиатору батареи отопления. Связной вытащил из нагрудного кармана снайпера рацию и ножом испортил спикер, так, чтобы голос был неузнаваемым.
        Шакал бесспорно понимал, что это был, скорее всего, оперативник из Лэнгли, а не простой заблудившийся жандарм или инспектор, что собственно было одинаково. Различий в этом практически не было.
        - У нас гости, - произнёс по каналу связи связной.
        - Кто? - послышался в наушнике вопрос Призрака.
        - Похоже, ребята из Лэнгли. По крайней мере никаких документов при нём нет, но есть рация, рано или поздно с ним выйдут на связь.
        - Хорошо. Будь аккуратен! - сосредоточенно произнёс Романов.
        - А когда было иначе? - усмехнувшись, добавил Шакал и прильнул к оптическому прицелу своей снайперской винтовки, пытаясь высмотреть непрошеных гостей, но улица была чиста от припаркованных у тротуара машин, исключением был только заминированный фургон с направленным зарядом. Однако от одного этого наблюдения расслабляться было рановато, да в общем не стоило вообще.
        Андрей сидел в машине на переднем сидении и смотрел в окно. Он ждал. Всегда чего-то ждал и ощущал, что никак не может дождаться именно того, в чьих ожиданиях терялся. Даже здесь и сейчас, понимая, что осложнения вот-вот появятся в виде ребят из Лэнгли, он думал и не мог понять, зачем однажды выбрал всё это. Зачем вступил на эту тропу войны, где никогда и не при каких условиях не будет победителей. Все в чём-то будут побеждены теми или иными обстоятельствами, которые заведут их в этой борьбе на дно самой глубокой бездны.
        Романов тихо вздохнул и посмотрел на свои наручные швейцарские часы, приближалось время начала операции. Вот опять оставались какие-то считанные минуты. Но что крылось за ними? Одна сплошная пустота, в которой постоянно терялся сам Призрак, очень часто пытаясь не думать о том, что когда-нибудь будет финал! Да и кому был нужен этот финал? Поражения? Смерть? Нет! Так думал Андрей. Когда-нибудь всё это закончится, и он увидит солнце и будет им наслаждаться…
        - Объект на подъезде! Машина только что выехала из-за поворота, - прозвучал сигнал в наушнике у штурмовой группы и снайпера, прикрывавшего отход штурмовой группы.
        - Выходим, ребята. Наша партия! - резко произнес Призрак и натянул на голову эластичную маску, как и все другие оперативники.
        Штурмовая группа из двух человек покинула внедорожник «БМВ» и побежала к подъезду со штурмовыми винтовками наготове.
        Шакал нащупал пусковое устройство и, увидев, что «Мерседес» Бен-Арфа подъехал к фургону на расстоянии нескольких метров, нажал на кнопку. Направленный заряд разорвался, подкинув фургон на метр в воздух, и перекрыл улицу.
        «Мерседес» резко затормозил, а внедорожник группы прикрытия врезался в зад седану. Из-за поворота внезапно появились два внедорожника «Кадиллак», которые летели прямо в гущу событий.
        Романов и оперативник выскочили из подъезда и открыли огонь по машинам. Оперативник стрелял по машине группы прикрытия, а Призрак прицельно бил по телохранителям. Фургон продолжал полыхать огнём. Боевики из группы прикрытия попытались выйти из внедорожника и, понимая, что двое из них уже убиты, открыли ответный огонь из пистолетов-пулемётов «HK MP-7». Оперативник сделал перекат в сторону и, сменив магазин в штурмовой винтовке, увидел, как Шакал дырявит боевиков из снайперской винтовки. Романов отпустил из рук штурмовую винтовку «HK G-36 Compact», которая повисла на одноточечном ремне и, вытащив из набедренной кобуры «Вальтер», открыл огонь по дверце «Мерседеса», продолжая держать Саида Бен-Арфа в шоковом состоянии. Андрей увидел, как затормозили внедорожники «Кадиллак» по которым оперативник открыл огонь, а Шакал не стал стрелять из снайперской винтовки, подумав, что внедорожники бронированные.
        Оперативники ЦРУ повыскакивали из машин и открыли ответный огонь, попав оперативнику в грудь закрытую бронежилетом. Призрак открыл дверцу и сделал два выстрела в высунувшегося из укрытия оперативника из Лэнгли, прострелив тому шею и плечо, и вытащил из «Мерседеса» Саида Бен-Арфа, которого нагнул, чтобы в него не попала шальная пуля, направившись к подъезду.
        Шакал перезарядил магазин в снайперской винтовке «DSR-1» и снял ещё парочку оперативников ЦРУ и ранил третьего. Эти действия позволили Андрею вместе с оперативником и Саидом Бен-Арфа скрыться в подъезде и направиться к внедорожникам «БМВ», которые ждали их во внутреннем дворе.
        Анджелина высунулась из-за дверцы внедорожника и открыла ответный огонь из пистолета по позиции снайпера. Двое оперативников ЦРУ бросились за нападавшими и, вбежав в подъезд на выходе во внутренний двор, схватили по пули второго снайпера. Одного оперативника снайпер снял чисто, попав в голову, другого задел, прострелив ключицу. Оперативник сделал несколько выстрелов из пистолета «Глок» и завалился возле мусорного контейнера.
        Внедорожники «БМВ» выехали из внутреннего двора и на скорости растворились на парижских улицах. Шакал расстрелял последний третий магазин снайперской винтовки и, быстро разобрав её, сложил в чехол и, вытащив из кобуры на ремне «Вальтер», выбежал, пригнувшись, на крышу, чтобы его не сумели заметить. Он быстро пробежал по крыше и, перепрыгнув на крышу другого дома, исчез в подъезде. Другой снайпер так же быстро ретировался с позиции и исчез во дворах.
        Агент Стивенсон встала на ноги и побежала к подъезду, держа пистолет на изготовке, понимая, что нужно быть крайне осторожной, чтобы не словить пулю.
        - Центр, как слышите, что показывает беспилотник? - громко выкрикнула она, забежав в подъезд и выбежав во внутренний двор.
        - Мы их потеряли!
        - Чёрт! - вскрикнула Анджелина и врезала ногой по мусорному баку. Мне нужна скорая. Жандармы уже на месте.
        - Скорая сейчас будет. Каковы потери?
        - Точно сказать не могу, но убитых больше, чем раненых. Жана зацепило, он лежит на тротуаре, - убирая пистолет «USP» в пластиковую кобуру на ремне, ответила агент Стивенсон и увидела направленные на неё стволы пистолетов жандармов. Она аккуратно предъявила своё служебное удостоверение и судорожно провела руками по волосам.
        Париж. Центр города. Подземная парковка.
        Внедорожники «БМВ» замерли и заглушили двигатели. Призрак вытащил за шкирку находившегося в шоковом состоянии Саида Бен-Арфа с надетыми наручниками, застёгнутыми сзади, и пересадил его в «Мерседес» с дипломатическими номерами, куда влезли остальные три оперативника и машина, заведя двигатель, рванула с места, выезжая с парковки и направляясь к выезду из города.
        Скоро к ним должны были присоединиться Шакал и другой оперативник-снайпер. Впереди был ответственный момент, а именно допрос Бен-Арфа, от которого Романов ждал очень многого. Однако чего именно, не знал. Он понимал, что любая информация, которую расскажет Саид была бесценной, а уж какая именно она будет, это было уже не так важно. Главным оставалось по-прежнему то, что Бен-Арфа удалось выцарапать из лап ребят из Лэнгли, что было отнюдь немаловажным фактором.
        «Мерседес» покинул пределы города и ехал к одному загородному дому, который по совместительству был небольшой резервной базой резидентуры ФСБ в Париже.
        Париж. Посольство США.
        Анджелина сидела в комнате отдыха и пила кофе. Такого поражения, которое с ней случилось несколько часов назад, она ещё не знала и не думала, что такое вообще могло быть возможным, но… Но жизнь была жизнью, и она была не вымыслом и не планами, которые люди строят, чтобы рассмешить этим Бога.
        Её собранные в хвост волосы были слегка растрёпаны, как, собственно, и её душа. Стольких агентов потерять было ужасным результатом. И её оплошностью воспользовался Кристоф Левинг, давший ей хорошую взбучку. Жан ещё был в больнице, но скоро должен был уже подъехать. Его рана оказалась лёгкой и неопасной, что не могло не радовать. Мисс Стивенсон сделал небольшой глоток кофе из кружки и поставила её на стол, стоявший рядом с кожаным диваном и кулером.
        Анджелина не знала пока, как будет действовать дальше, но в любом случае понимала, что лёгкого теперь ничего точно не будет.. Эксперты вовсю изучали улики с места перестрелки, а аналитики изучали записи с уличных камер видеонаблюдения. В любом случае было пусто, исключая найденные жандармами внедорожники «БМВ» с номерами, которые были сняты с угнанных машин.
        Агенту Стивенсон больше казалось, что так дерзко и решительно могли действовать наёмники из какой-нибудь частной военной компании, а не офицеры ФСБ. Хотя, конечно, могло быть всё, но интуиция редко подводила Анджелину, за что её очень уважали в управлении, однако все могли ошибаться, и она тому не исключение.
        Мисс Стивенсон встала с дивана и допила кофе, взяв в руки своё пальто, и повесила его в шкаф в комнате отдыха. Вот-вот должна была быть готова экспертиза по гильзам, что могло стать одной из зацепок в раскрутке этого дела. Анджелина вышла в коридор и направилась в оперативно-аналитический зал.
        Пригород Парижа.
        «Мерседес» подъехал к небольшому двухэтажному дому и остановился около ворот, которые тут же открылись. Автомобиль заехал во двор и остановился. Романов вышел из машины с переднего сидения и прихлопнул дверцу. Он осмотрелся по сторонам, оглядывая деревья, среди которых стоял дом, и увидел вышедшего из дома Шакала.
        - Не ждал? - улыбнувшись, спросил он.
        - Если честно, то думал, что ты попозже подъедешь, - улыбнувшись в ответ, сказал Призрак.
        - Понимаю, но на мотоцикле быстрее, тем более мне и петлять особо не пришлось, после того, как скинул винтовку. Где Саид?
        - Где ему ещё быть? В машине с мешком на голове, - подойдя к связному, ответил Андрей.
        - Ну, собственно, по-другому и быть не могло, - улыбнувшись, добавил Шакал.
        - Ребята вытаскивайте посылку, - отдал команду Романов, и оперативники вытащили из «Мерседеса» Бен-Арфа и, заломив ему руки, повели в дом.
        - Как ты думаешь, он знает? - сосредоточенно спросил связной.
        - Не знаю. Но думаю, что что-то он знает точно! Весь вопрос только в том, пригодятся ли нам его знания в поисках образца, - задумчиво ответил Андрей и направился в дом.
        - Я вот что-то не уверен… - буркнул себе под нос Шакал и последовал за Призраком в дом.
        Романов зашёл в дом, оценив приятную для работы обстановку в стиле хай-тек, и стал спускаться в подвал, куда отвели Саида Бен-Арфа. Он вытащил из кармана куртки эластичную маску и приготовился её надеть. Ему, как и остальным оперативникам, нельзя было светить своими лицами, чтобы в ненужный момент не стать трупами. Такое временами всегда случалось по неосмотрительности, но в этот день это было исключено. Призрак чуть прищурил глаза от яркого дневного освещения и зашёл в небольшую комнату, которая больше походила на каменный мешок, где был металлический стол, прикрученный к бетонному полу, и металлические стулья. На одном из них сидел Бен-Арфа с мешком на голове, а рядом с ним стоял оперативник.
        - Свободен. Позови Шакала, - произнёс Андрей и сел на металлический стул.
        Внезапно захлопнулась дверь, и в комнате появился связной с небольшим металлическим чемоданчиком, который он положил на стол.
        - Саид, ты меня слышишь? - сдёрнув с его головы чёрный мешок, спросил Романов, увидев, как зрачки пленника расширились от страха.
        Полумрак комнаты не располагал для спокойствия, а наоборот нагнетал обстановку.
        - Ты нас слышишь? - переспросил Бен-Арфа Шакал.
        - Кто вы такие? Что вам нужно? - испуганным голосом произнёс он.
        - Мы твои друзья! Твои новые друзья, - усмехнувшись, ответил Андрей.
        - Мне не нужны друзья! - задыхаясь от волнения, добавил Бен-Арфа.
        - А, кто тебе нужен? Люди из Аль-Каиды, мразь? - резко ударив по лицу Саида кулаком, произнёс связной.
        - Вы можете меня убить, но я ничего вам не скажу, ослы неверные! Ваши матери спаривались с верблюдами… - фразу, в которой Бен-Арфа набрался смелости сказать то, что думает, досказать было не суждено. Шакал несколько раз ударил Саида в солнечное сплетение и несколько раз по голове, разбив ему лицо в кровь.
        - Неверные… - тихо прошевеля разбитыми губами, с которых стекала кровавая слюна, сказал он.
        - Ещё тебе, ишак, доказывать что-то надо? - добавив удар в живот, спросил связной.
        - Нееет… - через несколько мгновений ответил Бен-Арфа.
        - Где ваше логово?
        - Я не могу этого сказать, иначе меня найдут и убьют…
        - Ты думаешь, что мы тебя не можем убить? - встав с металлического стула, резко произнёс Призрак.
        - Конечно, можете. Но я не предатель… - еле шевеля разбитыми губами, ответил Саид.
        - Ты хуже! Ты террорист! Убийца! - сосредоточенно и нагнетающим тоном сказал Романов.
        - Для кого как. Я верен своему Богу…
        - Ни один Бог не заставляет убивать! Где ваше логово?
        - Завтра там уже никого не будет, если я ночью туда не приеду.
        - Где логово? - резко спросил Шакал.
        - Вы меня убьёте? - с волнением в голосе спросил Бен-Арфа.
        - Нет! Где логово?
        - Что со мной будет?
        - А как ты думаешь? - с интересом спросил Андрей.
        - Не знаю. Наверное, тюрьма где-нибудь. Вы говорили по-русски между собой, значит тюрьма в России. А это лучше, чем Гуантанамо.
        - Ты слышал что-нибудь про образец?
        - Образец чего?
        - Где логово?
        - К северу от Парижа в заброшенном доме. У вас есть карта, я покажу…
        - Хорошо! Во сколько ты должен приехать?
        - В полночь.
        - До полночи ещё есть время, - вздохнув, добавил связной.
        - Принеси карту, - отдал приказ Призрак и вышел из комнаты, сняв с головы эластичную маску. Он быстро поднялся на первый этаж и прошёл в комнату, где работал аналитик, сидя за двумя мониторами и одним ноутбуком, расположенными на длинном столе.
        Романов подошёл к барной стойке, на которой стояла кофемашина и, подставив кружку, выбрал американо. Указательный палец правой руки дотронулся до кнопки, и машина зажужжала, а несколькими мгновениями позже ароматный кофе тонкой струйкой налился в кружку. Андрей взял её и сделал небольшой глоток, подойдя к аналитику, который увеличил изображение с видеокамеры, в тот момент, когда Бен-Арфа показывал на карте место расположения базы террористов.
        - Это не так далеко отсюда, - произнёс, не поворачивая головы к Призраку, аналитик.
        - Покажи мне это место со спутника, - сделав глоток кофе и поставив кружку на стол, сказал Андрей.
        - Одну минуту, - добавил аналитик, и его пальцы коснулись клавиатуры, и на одном из мониторов появилось увеличивающиеся изображение.
        - Наложи инфракрасное видение, - отдал приказ Романов, сосредоточенно смотря на монитор.
        - Готово, - постучав по клавишам клавиатуры, сказал аналитик.
        - Отлично! Так, тепло заброшенный дом излучает.
        - Скорее всего, это подвал излучает тепло. Видно пара прогуливающихся в виде охраны боевиков.
        - Похоже, именно так и есть, - присмотревшись, произнёс Призрак.
        - Охраняемого периметра там нет, - войдя в комнату, добавил Шакал.
        - Нам легче! Выпей кофе, Саша.
        - Было бы неплохо, - сказал связной и подставил кружку к кофемашине. - Куда будем девать Бен-Арфа?
        - Отправим спецрейсом в Москву посылкой. Дипломатическим багажом, - допив кофе, ответил Андрей. - Пусть наши с ним разбираются, хотя он мало, похоже, знает…
        - Когда выдвигаемся? - сосредоточенно спросил связной.
        - Не будем ждать полуночи. Уже почти стемнело, так что выдвигаемся сейчас! - зайдя в оружейную комнату, ответил Романов, начиная снаряжать пустой магазин пистолета.
        - Ребята, готовьтесь! - крикнул Шакал оперативникам, зайдя в оружейную комнату. Он взял со стеллажа штурмовую винтовку «SCAR» и установил на рельсы пикатини прицел ночного видения, навинтил глушитель и рассовал по подсумкам разгрузочной части своего бронежилета запасные магазины для штурмовой винтовки.
        Призрак взял прибор ночного видения и вышел из оружейной комнаты сразу за связным, направившись во двор. Оперативники уже вовсю готовили фургон. Андрей взял из «Мерседеса» свою штурмовую винтовку «HK G-36 Compact» и навинтил на ствол глушитель.
        Двигатель фургона запустился, и все оперативники, включая Романова и Шакала, расположились в салоне. Автомобиль медленно выехал с территории у дома и вырулил на дорогу, направляясь к базе боевиков.
        Париж. Посольство США.
        Анджелина и Жан продолжали работать над отчётами экспертов, пытаясь найти хоть какие-то зацепки, но ничего необычного найти они никак не могли. Стреляные гильзы были из похищенной со склада в Германии с военной базы партии. Установить это не составило особого труда, но больше никаких следов налётчики не оставили. Складывалось такое впечатление, что они бы не оставили и стреляных гильз, будь на это у них время. Прошерстив отчетность всех военных компаний, которые могли заниматься подобным делом в США, агент Стивенсон пришла к выводу: что следов, по которым можно было определить американских наёмников, не было. Конечно, это могли быть солдаты удачи из иностранного легиона, но в это верилось с большим трудом. Хотя и не верилось вообще, возможность же участия французской разведки было крайне маловероятно. Им бы не понадобилось устраивать такой спектакль, чтобы схватить Бен-Арфа.
        Майерс был вне себя от ярости, что Бен-Арфа увели из-под самого носа. Но деваться было некуда, и он смирился и направил в Париж резервную команду взамен погибших оперативников.
        Теперь оставалось лишь ждать развития событий, а какими они могли быть, никто пока не представлял, но в любом случае впереди должно быть будет жарко.
        Предместье Парижа.
        Фургон продвигался по ночной дороге, разрезая светом фар темноту. На трассе было мало машин, переполох в городе сказался на людях и парижанах. Все сидели по домам в тепле и не старались высовывать свой нос на улицу. Машин с каждой новой минутой становилось все меньше и меньше.
        Призрак молча сидел на сидении и думал. Ему казалось, что перед ним, перед его глазами проплывают безликие силуэты, будоража его покой. Такую временную тишину, которая вот-вот сойдёт на нет, и снова начнётся война. Названий у этой войны было много. Их было не пересчитать, но можно было познать. С годами Андрей узнал много о такой странной и нужной жизни, какую вел много лет. Его уже не успокаивало ничего. Не то, чтобы он думал, что его жертвы приносят пользу и спасение людям и не то, что, спасая кого-то, ты теряешь себя. Он понимал, что давно потерял себя, и найти своё я уже будет невозможно, пытаясь разобраться в большом количестве имён и фамилий с единого вида фотографии в паспортах. Всё опять становилось непонятным и отдалённым, одним словом, война, которая не закончится никогда.
        Романов понимал, что приносит все жертвы на алтарь борьбы со злом и во славу своей Родины, своего государства, которому когда-то давно присягнул на верность.
        В одно мгновение всё смешалось для Призрака. Он уже чувствовал, что не понимает ровным счётом ничего, кроме того, что впереди его ждал очередной подпункт очередного важного задания. Романов понимал это, осознавая, что этот образец должен был вернуться туда, откуда был украден и вывезен за границу, где позже бесследно исчез.
        Через час Андрей и его команда прибыли на место, заглушив двигатель и затушив фары. База боевиков была совсем рядом. Оперативники вылезли из фургона, рассредоточившись на небольшом расстоянии в линию и, надев приборы ночного видения на голову, принялись к осмотру территории. Было тихо. До разрушенного дома было порядка ста метров по лесному массиву.
        Призрак отдал команду жестом, и группа выдвинулась вперёд, направляясь к базе боевиков. Аккуратно переступая по мокрой листве и веткам, которые ломались под тяжестью шагов и тактических ботинок, они продвигались вглубь лесного массива.
        Внезапно Романов отдал жестом руки приказ замереть, и группа остановилась. Впереди был патруль из двух боевиков, которые обходили периметр у дома, внимательно проверяя сигнальные ловушки, которых было немало, и до них было совсем маленькое расстояние. Заметить же ловушки было большой проблемой, но нужно было что-то решать с патрулём, и Андрей отдал следующий приказ:
        - Шакал, как только боевики передадут раппорт о своём состоянии, уберёшь их!
        - Принято, - тихо сказал связной и прильнул к оптическому прицелу своей штурмовой винтовки, сняв её одним движением большого пальца правой руки с предохранителя и переведя на одиночный огонь.
        Указательный палец два раза скользнул по спусковому крючку и, услышав рапорт о состоянии, Шакал два раза нажал на спусковой крючок. Два тихих выстрела, словно плевка, размозжили головы боевикам, и тела рухнули на землю.
        - Выдвигаемся, - тихо передал по каналу связи Романов.
        - Принято, - доложили каждый из оперативников.
        Аккуратно продолжив движение, группа во главе с Призраком преодолели натянутые шпагаты с сигналками и прочей дрянью и подошли почти вплотную к заброшенному полуразрушенному дому.
        Стояла тишина. В окнах была темнота, и на разбитых стёклах переливался лунный свет. Приборы ночного видения тоже ничего не показывали. Всё было абсолютно чисто, но такая тишина была как раз из разряда тех, что перерастала в бурное противостояние, вот только каким оно будет, пока никто не знал, но все понимали, что лёгкой прогулки внутрь не будет.
        - Рассредоточимся на группы. Первая группа: я и Шакал. Остальные по двое. Вторая группа с нами в подвал. Третья зачищает этажи.
        - Вас поняли.
        Группы оперативников во главе с Романовым быстро выдвинулись в здание и, увидев на первом этаже нескольких боевиков, тут же открыли огонь. Выстрелы тот час же попали в головы боевикам, и они рухнули на осыпанный штукатуркой пол.
        - Спускаемся! - отдал приказ Андрей, и группы принялись выполнять каждый свои полученные задания.
        Две группы начали спускаться в подвал, открывая огонь по боевикам. Завязался бой. Гремели очереди и автоматический огонь из «АК» сотой серии. Группы попали в узкий коридор, который находился под шквальным огнём. Оперативники заняли свои стороны и отвечали огнём из-за угла. Призрак понимал, что нужно было что-то делать, иначе они уничтожат всю информацию, которая только есть в их распоряжении, или попытаются прорваться. Романов допускал, что есть альтернативный выход из подвального помещения, но в тоже время это было не самим фактом, что он обязательно должен был быть.
        - Приготовить светошумовые гранаты! - прокричал в канал связи, не слыша самого себя из-за выстрелов Андрей, выдернув чеку из гранаты и бросив её что было сил за угол в коридор. Так же поступили и остальные оперативники. Раздались оглушающие взрывы и вспышки, которые заставили стрельбу замолчать, и две штурмовые группы во главе с Призраком, рванулись вперёд, стреляя по боевикам. Быстро преодолев коридор, группы зачистили комнаты.
        Оставалась последняя бронированная дверь, которую ещё нужно было взорвать, чтобы попасть внутрь. Шакал, не теряя времени, принялся к закладке заряда в район замка, быстро и аккуратно выполняя всю процедуру минирования.
        Волнение не оставляло Андрея, и он отдал новый приказ:
        - Шакал - за главного, я на этажи.
        - Принято!
        Призрак быстро пробежал помещения, коридор и подошёл к лестнице, ведущей на второй этаж. Внезапно выпущенная очередь попала в угол стены, и штукатурка рассекла Призраку лоб, порвав эластичную чёрную маску. Он резко убрал голову и достал осколочную гранату. Лёгким движением руки Романов выдернул чеку и бросил на лестницу вверх. Раздался взрыв. Крик. Андрей вытер ладонью кровь, слегка сочившуюся со лба, и надел прибор ночного видения.
        Призрак преодолел на одном дыхании лестничный пролёт, ведущий на второй этаж, и замер, сконцентрировав своё внимание на лестнице, поднимая голову вверх. Внезапно выскочивший прямо на ствол штурмовой винтовки боевик попытался выстрелить, но так и не успел этого сделать, считая, что у террориста просто-напросто сдали нервы. Призрак сделал два выстрела в упор из штурмовой винтовки «HK G-36 Compact», разнеся террористу голову. Кровь из раны брызнула на стену, испачкав чистый не обвалившийся участок штукатурки. Андрей прислонился к стене и, сделав глубокий вдох, вошёл на второй этаж, держа штурмовую винтовку на изготовке, ощущая приклад правой щекой и плечом.
        Он передвигался осторожно, пытаясь никак не нарушить воцарившуюся снова на некоторое время тишину. Осматривая комнату за комнатой, Романов наступал на стреляные гильзы, которыми, казалось, был усеян весь пол, издавая под тактическими ботинками небольшой лязг. В следующее мгновение легкий шум нарушил зыбкую тишину. Призрак присел и положил на пол штурмовую винтовку, вытащив из набедренной кобуры пистолет «Вальтер». Мгновенно осмотревшись по сторонам, он кувырком влетел в комнату. Боевик явно был не готов к такому действию противника и на мгновение растерялся. Этих секунд Андрею хватило, чтобы сделать два точных выстрела в шею и голову. Боевик упал на пол, истекая кровью, которая фонтаном брызнула из-за простреленной сонной артерии, обрызгав штукатурку на стене и потёртый старый паркетный пол.
        Призрак осторожно встал и продолжил зачистку помещения, сунув пистолет обратно в набедренную кобуру, и вернулся за своей штурмовой винтовкой, которая одиноко лежала на полу. Уничтожив ещё одного боевика, Романов быстрыми шагами направился к лестнице и увидел поднимавшуюся третью группу, зачистившую первый этаж
        - Всё в порядке? - пристально посмотрев на Андрея, спросил один из оперативников.
        - Да. Следующий этаж ваш, - сказал Призрак, и его прервали.
        - Это группа номер два. Мы ждём вас в подвале.
        - Значит, так, - начал Романов, - третья группа зачищает третий этаж, а я направляюсь в подвал.
        - Хорошо, - ответил оперативник и начал движение вверх по лестнице, а за ним направился другой оперативник.
        Призрак потрогал пальцами рассеченный лоб. Кровь уже не шла. Андрей закрыл на мгновение глаза, сделал глубокий вдох и стал спускаться по лестнице. Достигнув подвала, он миновал проём двери, спустился по металлической лестнице, где внизу лежали два боевика, жизни которых унесла эта операция. Романов на секунду задержал свой взгляд на них и прошёл дальше, аккуратно переступив через их безжизненные тела.
        Он снова преодолел коридор, помещения и увидел вынесенную взрывом бронированную дверь и Шакала, заковавшего в наручники единственного живого боевика, который более походил на полевого командира. В большом помещении суетились двое оперативников, а под ногами у них валялись трупы боевиков. Одно тело террориста было обезглавлено и лежало в огромной лужи крови, видимо, на него подумали, что он привёл спецслужбы.
        - Какие результаты? - с усталостью спросил Призрак.
        - Похоже, мы взяли главного, - сказал Шакал, довольно потирая руки.
        - Хорошо. Как насчет материалов? - с интересом спросил Андрей.
        - Сейф пуст. Вот только ноутбук этого козла. Похоже, он не всё успел стереть, ишак тупой.
        - Хорошо. Этого выводите наверх, берём его с собой, - указав пальцем на террориста, одетого в камуфляжный костюм, сказал Романов. - Ребята, как третий этаж?
        - Всё чисто.
        - Тогда спускайтесь, мы уходим, - ответил Призрак. Стиснув зубы от боли рассеченного лба, он снял прибор ночного видения и взял ноутбук, направившись к выходу из подвала.
        Группа Романова собралась у входа в заброшенный дом, который был полон трупов и стреляных гильз, а также залит кровью. Они быстро скрылись в лесном массиве, направившись к фургону, стоявшему недалеко от дороги. Андрей понимал, что вот-вот сюда нагрянут жандармы и начнутся поисковые работы, но в это время они должны будут уже отсюда слинять, как будто здесь никого и не было, а террористы сами постреляли друг друга и успокоились. Тишина в любом случае не могла ничего рассказать! Такая уж прелесть была в тишине, особенно в ночной, где исчезают призраки и духи, умирают легенды и исчезают в небытии полевые командиры, один из которых был сейчас с ними и которого тащили через лесной массив двое оперативников.
        Быстро погрузившись в фургон, они отъехали от лесного массива и направились обратно к законспирированной базе, но перед этим нужно было расколоть полевого командира, потому что переправлять двоих в виде дипломатического багажа было уже слишком!
        Проехав порядка пяти километров, фургон завернул на безлюдную парковку у трассы, находившуюся среди множества деревьев, и оперативник заглушил двигатель. Двое оперативников вытащили из машины полевого командира и потащили в лесной массив.
        - Саш, мне нужна аптечка, - сказал Призрак, прикоснувшись на мгновение правой ладонью к рассеченному лбу.
        - Хорошо, сейчас достану, - ответил Шакал, вытащив из-под своего сидения небольшую аптечку.
        Через мгновение связной вышел из фургона и подошёл к задней двери, смотря, как оперативники утаскивают полевого командира в лес.
        - Как общее состояние? - спросил Шакал, снимая с себя лямку одноточечного ремня, на который крепилась штурмовая винтовка «SCAR».
        - На троечку, - открыв аптечку и достав оттуда кусок ваты, на которую выдавил из тюбика ранозаживляющего бальзама, ответил Романов.
        - Уже неплохо! - улыбнувшись, добавил связной и направился к лесному массиву с парковки. - Заканчивай с лечением и присоединяйся!
        - Хорошо, - прилепив кусок ваты ко лбу и почувствовав пульсацию в ране и небольшое жжение, сказал Андрей, надев трубчатый бинт на лоб. Он быстро вышел из фургона и, прикрыв дверцы, направился в лес за всеми остальными.
        Быстро переступая по мокрым веткам и опавшей, липшей к ботинкам листве, Призрак продвигался вглубь лесного массива, пока не увидел разожженный огонь костра и копающего большую яму оперативника.
        Ему было далеко не впервой видеть такие картины. Он прекрасно знал, чем всё это закончится! Но что-либо изменять было не в его силах! Нет, его пугала не смерть, потому что он прекрасно понимал то, что когда-нибудь она придёт и за ним. Но, даст Бог, его не будут расстреливать как этого несчастного террориста, который заслужил свою смерть, а умрёт он старым, окружённый детьми и внуками. Верилось во всё это, конечно, с трудом, если верилось вообще, но деваться было некуда. Оставалось только надеяться и верить…
        С неба начинали падать капли небольшого дождя, который более походил на обычную изморось, временами переходившую в сильный дождь, но сильного дождя пока не было, а костёр ярко горел. Бензин мог разжечь даже костёр из полусухих веток и древесины, и это было как нельзя кстати в этот момент. Полевой командир стоял на коленях с застёгнутыми сзади наручниками и смотрел на небо, будто призывая к себе на помощь Аллаха, в которого верил и думал, что Он не оставит своего верного слугу и в такой тяжёлый час. Оперативники продолжали копать яму. Андрей подошёл к связному и, пнув ногой террориста по левому бедру, спросил:
        - Почему он молчит?
        - А он уже больше ничего не скажет, - посмотрев Призраку в глаза, ответил Шакал, встав с корточек и выбросив использованный шприц и ампулу в яму. - Не волнуйся, то, что мы от него хотели, он сказал.
        - И что же он сказал? - настороженно и с интересом спросил Романов, видя, как оперативник, достав из ножен боевой нож, произвёл им молниеносный удар между рёбер, хладнокровно проткнув сердце террориста. Он безжизненно завалился на бок, истекая кровью, и оперативник сбросил его ногой в яму.
        - Под химией он сказал, что они не имеют даже понятия о похищении образца, - ответил связной и подошёл к одному из оперативников. - Засыпайте, - отдал приказ Шакал и подошёл к Андрею. - Вот карта памяти. На ней записан допрос, сделанный под химией, главе французской ячейки Аль-Каиды, - протянув её, дополнил связной.
        - Ясно, - сказал Призрак, взяв карту памяти правой рукой, и положил её во внутренний карман тактической куртки. Романов обратил внимание на оперативников, которые по очереди одной сапёрной лопаткой закапали могилу с террористом и глубоко вздохнул, понимая, что эта война не закончится никогда. Будут идти годы, века, будут новые герои и антигерои, но война будет продолжаться, записывая на свой обелиск новые имена.
        - Уходим! Гасите костёр, - отдал приказ Призрак и направился к фургону в компании Шакала. Работа была закончена, по крайней мере здесь. Оставался ещё ноутбук, с которым должны были поработать специалисты аналитики, чтобы попытаться восстановить удалённую информацию. Это было трудно, но возможно. В этой работе вообще не могло быть простых вещей. Всё было сложно. Даже осознать некоторые вещи - после было сложно, не говоря о том, чтобы претворить многое в жизнь.
        Фургон направлялся к Парижу. К конспиративной квартире, которую группа покинула ещё утром, направляясь на выполнение задания. По пути группа Романова на всякий случай заехала на базу и избавилась от оружия, понимая, что Париж и резидентура ЦРУ рвёт и мечет и ищет тех, кто совершил нападение на Саида Бен-Арфа. Однако давать лишние козыри противнику не хотелось, и группа избавилась от оружия и уже въезжала на территорию Парижа, продвигаясь потихоньку к центру города.
        Фургон заехал во внутренний двор дома, и группа Призрака поднялась в квартиру, где все принялись переодеваться в цивильную одежду, избавляясь от рабочей тактической.
        - Бывай, Саш! - переодевшись и сунув в сумку ноутбук террористов, сказал Романов.
        - Счастливо, Андрей! Было приятно вновь поработать под твоим руководством! - улыбнувшись, добавил связной.
        - Мне тоже было приятно с тобой работать, хоть пусть в этот раз не так и долго! - улыбнувшись в ответ, сказал Призрак.
        - Передавай Ивановичу привет и пусть не забудет выписать нам премию, - засмеявшись, сказал Шакал.
        - Обязательно передам, - сказал Романов и вышел из квартиры. Он медленно спустился по лестнице и вышел из дома, подойдя к припаркованному своему арендованному кроссоверу «Ауди». Андрей снял автомобиль с сигнализации и, открыв дверцу, сел в машину и минутой позже завёл двигатель, положив сумку с ноутбуком на переднее сидение. Усталость медленно брала своё.
        Призрак посмотрел на свои наручные часы, которые показывали два часа ночи, и, сделав разворот, направился к отелю. Хотелось спать, но Призрак держался из последних сил, да и не факт был, что он вот-вот уснёт. Бывало, что уже засыпаешь, а как ложишься, сон уходит. И так бывало часто у Андрея. Да и какая теперь была уже разница! Командировка заканчивалась. Где-то в пустоте оставалось прошлое, но Кристин ещё светлым образом вставала перед его глазами. Романов очень хотел бы оказаться сейчас в её объятиях, но, скорее всего, она уже покинула отель и отправилась к себе в Марсель. Теперь же оставались одни обещания.
        Призрак затормозил около отеля и припарковался у тротуара. На мгновение он прикрыл глаза, будто желая оказаться где-то далеко-далеко… Там, где всё совсем не так, как здесь. Где нет войны, а есть только покой, но какой покой? Ответа на этот вопрос не было! Андрей не знал, что он хочет, понимая, что достичь этого невозможно.
        Он вышел из машины, прихватив с собой сумку с ноутбуком, и поставил автомобиль на сигнализацию. Романов немного прошёл по улице и зашёл в отель, где на рецепции взял ключ-карту, направившись к себе в номер. Кристин Лафоре в отеле уже не было. Она съехала несколько часов назад, оставив о себе только приятные воспоминания, мгновения любви и обещание.
        Андрей зашёл в свои апартаменты и, бросив сумку с ноутбуком на кресло, снял пальто, которое повесил в шкаф и сел на кровати. Хотелось выпить.
        Призрак налил шотландское виски в стакан и глоток за глотком осушил его. Приятное тепло стало переливаться внутри него и всё уже показалось не таким обречённым. Внезапно показалось, что нет неразрешимых проблем, и у каждой проблемы есть своё решение, что бесспорно вселило в него надежду и веру, которой ему так часто не хватало.
        Романов налил в стакан ещё немного виски и сделал первый глоток. Горечь напитка снова растворилась в его уставшем за сутки теле, и захотелось спать. Он лёг на кровати и выключил свет. Глаза сами собой закрылись, и наступил сон, такой желанный и добрый, несмотря на такой сложный день.
        ГЛАВА 7
        Где-то неподалёку от Парижа.
        Под ногами чувствовались находившиеся практически повсюду, стреляные гильзы, россыпью валявшиеся на земле и бетонном полу. Накрапывал небольшой дождик, постепенно размывавший почву, делая её всё мягче и мягче. Анджелина вошла в дом, осмотревшись по сторонам, видя в стенах дырки от пуль и осколки от гранаты, которые буквально впились в кирпичные стены с осыпавшейся штукатуркой. В воздухе ещё присутствовал запах пороха. Она сделала глубокий вдох и тут же резкий выдох. Сырой воздух тяжело было вдыхать, и чувствовалась отдышка. Анджелина спустилась в подвал, ступая аккуратно по бетонному полу в своих итальянских туфлях на каблуке и боясь попасть подошвой в лужи крови. Она прошла по коридору, миновала помещения, где полно было трупов, и зашла в большую комнату с развороченной бронированной дверью она сделала пару шагов, подойдя сзади к Жану, суетившемуся возле какого-то тела, и стала внимательно осматривать большую комнату, более походившую на просторный кабинет. Агент Стивенсон обошла помещение, где, по сути, кроме трупов ничего не было, а вся документация была сожжена в металлическом ведре. Всё было
по нулям. Она понимала, что это чистое поражение, которого она давно за свою карьеру не терпела, но принять его приходилось, ведь это было единственно доступное ей действо.
        - Жан, - низким, но резким тембром голоса сказала Анджелина.
        - Мисс Стивенсон, - оторвав свой взгляд от трупа, ответил связной. - Похоже, нашему плану по уничтожению французской ячейки Аль-Каиды состояться - была не судьба. Кто-то провернул это вместо нас, - с сожалением в голосе добавил Жан.
        - Но тогда кто это? - подойдя к связному вплотную, задумавшись, спросила Анджелина, бросив свой взгляд на труп террориста.
        - Думаю, что это всё же были коллеги из ФСБ. Хоть мои люди и ничего не видели, поскольку прибыли сюда, когда уже здесь всё было завершено. Но по большому секрету мне шепнули во время сеанса связи с Лэнгли, что сюда прибыл офицер ФСБ. По данным нашего «крота», это был Призрак, - сделав акцент на последнем слове, закончил связной.
        - Это тот самый Призрак? - удивлённо спросила Анджелина.
        - Тот самый, мисс Стивенсон. Никто не знает, кто он. Никто его никогда не видел. Говорят, что его глаза имеют одну небольшую особенность.
        - Какую? - с интересом спросила Анджелина, положив руки в карманы пальто.
        - Говорят, что они едва заметно мерцают в темноте, - ответил Жан.
        - Ну и что. У кого угодно глаза могут мерцать в темноте.
        - Может, и так, но глаза Призрака перепутать невозможно, - добавил связной и сделал мазок из полу засохшей лужи крови.
        - Возможно, - сказала Анджелина и направилась к выходу, минуя лежащие на бетонном полу трупы и лужи засохшей крови.
        - Вы куда сейчас? - вставая с корточек и убирая образец крови в пластиковой пробирку в карман куртки, спросил связной.
        - В аэропорт. А потом в штаб-квартиру. Да, результаты образца не забудьте прислать в Лэнгли, - вздохнув, ответила Анджелина. Она вышла из дома и направилась к машине, минуя лужи и сотрудников жандармерии. Агент Стивенсон подошла к автомобилю и, открыв водительскую дверцу, села в машину. Она чувствовала сильную усталость, но её мысли были далеки от этого места, где была устроена настоящая бойня. Анджелина думала об Алессандро, к кому испытывала настоящее сильное чувство, называемое любовью. Она завела двигатель и, развернувшись на внедорожнике «Кадиллак», направилась к трассе по небольшой грунтовке, шедшей средь лесного массива.
        В её голове слышались голоса, которые она всегда отгоняла от себя. Они заставляли мисс Стивенсон думать о своём прошлом, которое она ненавидела, понимая, что вся прошедшая жизнь была бессмысленной и пустой, поскольку в ней не было того единственного, которого Анджелина хотела видеть рядом с собой. Однако теперь она понимала, что этим кем-то мог бы быть Алессандро. Её надежды и мечты связывались только с ним, но до их встречи ещё было далеко, чуть меньше месяца, а за такое продолжительное время могло случиться много всего и произойти что угодно, чего никак нельзя будет предугадать.
        Агент Стивенсон повернула на трассу и направилась в Париж, откуда должна была попасть в аэропорт Шарля де Голля и направиться домой.
        Поражения, конечно же, забываются! Но это происходит крайне долго и сложно. Хотя в эти мгновения ей было не до этого поражения, она думала об Алессандро, образ которого всплывал в её сознании.
        Пригород Тулузы.
        Льюис аккуратно замаскировал «Мини-купер» и, взяв с собой большой бинокль, стал продираться сквозь кустарники, держа перед собой планшет с картой, продвигаясь к поместью сектантов. Он понимал, что нужно было оборудовать где-либо наблюдательный пункт, поскольку изучать быт секты придётся какое-то относительно продолжительное время. Однако найти такое место всегда непросто, особенно когда ты работаешь в одиночку, но Говарду было не привыкать работать в сложных условиях. За свою карьеру в САС он чего только не повидал и с чем только не сталкивался. Поэтому впереди были достаточно интересные часы работы, но достаточно сложные, изобилующие изучением ландшафта местности вокруг поместья сектантов. Конечно же, забраться на дерево и начать наблюдение всегда было можно, но дерево было ненадёжным союзником, особенно когда помощи ждать неоткуда! Поэтому впереди были поиски наблюдательного пункта.
        Льюис продолжал продираться сквозь кустарники и идти по сухим веткам, которых было полным-полно. Они издавали треск, ломаясь под грузом тактических ботинок, но Говард пока не обращал на это внимание, а продолжал идти по карте, внимательно осматриваясь по сторонам.
        - Хорошо, что здесь ещё нет болота, произнёс в полголоса себе под нос он.
        Карта на планшете показывала, что он был уже совсем близко от поместья и периметра, обнесенного забором из сетки, который уже виднелся в относительной близости. Проникать на периметр пока в мыслях у Льюиса не было, а значит, нужно было внимательно обойти это заведение по кругу и попытаться найти место для наблюдательного пункта, какой был нужен обязательно и при любых случаях.
        Говард прошёл ещё немного и увидел небольшой пригорок, на который тут же аккуратно влез и, встав на колени, чтобы ни в коем случае не вырваться из ландшафта кустарников, поднёс к глазам бинокль. Добавил резкости и стал рассматривать то, что творилось на периметре. По лужайкам прогуливались сектанты в белых одеждах, проскальзывала охрана, которая была достаточно хорошо вооружена, но ходили патрули по одному человеку, что означало благоприятную обстановку для проникновения на периметр. Однако об этом речь пока не шла.
        Льюис продолжал изучать, что творилось на периметре, но ничего особо интересного пока не происходило, да и что может особенного произойти утром, если у этих долбанных сектантов все основные богохульства происходят либо поздно вечером, либо ночью.
        Говард старался не принимать всё это близко к сердцу, иначе бы его борьба с еретиками была бы обречена на провал. Его делом было то, что он умел делать лучше всего. А именно проводить разведку, операцию и исчезать в неизвестном направлении, а пока он продолжал наблюдать.
        Аэропорт Шарля де Голля.
        Романов заходил в самолёт до Москвы и, найдя свое место в экономклассе, сел на кресло, убрав ноутбуки наверх в багажное отделение и, расслабившись, откинул голову на подголовник кресла. На иллюминатор накрапывал дождик. Погода была прескверной, но жизнь перед ним расцветала бурными красками, которые имели множества ярких оттенков. Почти таких же, как и у радуги после летней грозы. Эту прелесть нельзя было сравнить ни с чем! В ней теплилась и расцветала сама жизнь, в которой Андрей хотел жить и верить в лучшее, хотя этого лучшего так было мало, но надежда неотвратимо преследовала его и призывала верить.
        Самолёт стал взлетать, отрываясь от взлётной полосы и убирая шасси. Воздушное судно набирало высоту, направляясь в столицу России.
        Лондон. Штаб-квартира МИ-6.
        В просторном тёмном кабинете, где горела лишь настольная лампа, было довольно темно. Яркий свет падал лишь на поверхность стола, освещая круглое лицо генерала Генри Андертона, чьи тёмно-зелёные глаза сливались с темнотой, царившей в кабинете.
        Рапорт агентуры из Парижа Андертон прочитал довольно быстро, сначала толком ничего не поняв, но позже постепенно стал вдумываться и пытаться всё досконально изучить и найти все подводные камни этого, бесспорно, довольно тёмного дела.
        Он медленно встал из-за стола с рабочего кресла и, сделав несколько кругов по своему кабинету, подошёл к окну и раздвинул плотно закрытые жалюзи. В следующее мгновение перед его глазами возник вечерний пейзаж Лондона, который потрясал генерала своей красотой.
        Атмосфера в кабинете была настолько хорошей для раздумий и концентрации, что нельзя было придумать ничего лучше, чтобы всё до конца расставить по своим местам. На столе продолжала одиноко гореть настольная лампа, освещая ярким светом небольшой участок деревянного пола и книжный шкаф, выполненный из драгоценных пород дерева, которому по возрасту пришлось повидать немало «постояльцев» этого кабинета.
        Андертон сделал по кабинету ещё несколько кругов, пребывая в своих раздумьях. Он был одет в чёрный костюм, сшитый на заказ из дорогой шерсти и чёрные кожаные ботинки, а чёрный шёлковый галстук добавлял колорита всему этому модному ансамблю. Классика всегда будет в моде, считал он и, безусловно, был прав!
        Подойдя к столу, генерал открыл коробку, где лежали превосходные кубинские сигары из дорогих сортов табака, имевших особый аромат. Генри вытащил одну и, откусив кончик зубами, выплюнул его в корзину для бумаг. Он поднёс зажигалку к сигаре и чиркнул ей, и его морщинистое лицо озарил тёплый огонёк. Сделав несколько тяг, сигара начала медленно тлеть. Андертон подошёл к рабочему столу и, сев обратно на рабочее кресло, принялся читать рапорт парижской агентуры МИ-6 заново.
        Вдумчиво прочитав ещё раз, Андертон положил на пепельницу сигару, продолжавшую тлеть, и снял телефонную трубку:
        - Слушаю вас, генерал Андертон, - внимательно сказал референт.
        - Найди полковника Кайла Робинсона.
        - Хорошо. А, что ему сказать? - монотонно спросил референт.
        - Скажи, что я его жду сегодня. Для него есть важное дело - тяжёлым голосом ответил Генри.
        - Да, но уже восемь вечера, - добавил референт.
        - Найди его! Выполняй приказ! - сказал Андертон и положил телефонную трубку.
        Генерал понимал, что за уничтожением французской ячейки Аль-Каиды стоит что-то большее, нежели просто борьба с терроризмом. От этой операции, явно проведённой агентами ФСБ, пахло чем-то очень интересным, то, что с каждой минутой всё больше и больше тянуло к себе, желая окунуть новых соискателей в глубокую пучину закрытой для чужих глаз тайны.
        После пары часов мучительных раздумий, в которых провёл это время генерал Андертон, раздался телефонный звонок. Генерал снял трубку и усталым голосом ответил:
        - Да.
        - Генерал. Полковник Робинсон в приёмной.
        - Проси, - ответил Андертон и, положив телефонную трубку, резко потёр ладонями лицо.
        - Сэр, - зайдя в кабинет и закрыв за собой дверь, сказал полковник.
        - Добрый вечер, полковник.
        - Кайл, сэр.
        - Хорошо, - добавил Андертон и жестом руки пригласил Робинсона за рабочий стол на свободное рабочее кресло.
        - Если я понадобился, значит, что-то случилось, - начал разговор Кайл, пройдя к столу и сев на рабочее кресло, направил свой полностью сконцентрированный взгляд на генерала.
        - Да. Прочитай вот этот рапорт, - сказал Андертон, протянув полковнику папку с бумагами.
        Кайл взял в правую руку папку и, положив её перед собой на стол, открыл её, принявшись читать рапорт. На какое-то время в кабинете настала тишина, какую спустя десять минут, прервал Робинсон.
        - Значит, кому-то удалось ликвидировать французскую ячейку Аль-Каиды, и американцы думают, что это дело рук ФСБ. Что ж, очень возможно. А что говорят из Лэнгли?
        - Хм… - усмехнувшись, произнёс генерал. - Ты же знаешь, что американцы не будут делиться с нами своими секретами. Они вроде и с нами, но в тоже время и нет, - встав из-за рабочего стола, сказал Андертон.
        - Знаю. Но в чём же тогда дело? Если уничтожение террористов - только прикрытие чего-либо.
        - Не знаю, Кайл. Поэтому тебя и вызвал. Ты агент опытный, да и возраст у тебя подходящий. Сам знаешь, что при такой профессии дожить до сорока пяти - это уже достижение.
        - Возможно, сэр. Но с чего мне начинать? Я, честно говоря, пока даже и не представляю.
        - Отправляйся в Париж. Нам нужно узнать, в чём действительно дело, - взяв в рот продолжавшую тлеть сигару, сказал Андертон и, сделав несколько тяг, выпустил тут же изо рта табачный дым.
        - Хорошо, сэр. Я выйду на резидентуру ЦРУ в Париже и на их связного, а там уже дело техники. Когда лететь? - отдав папку с бумагами обратно генералу, спросил он.
        - Ну, лететь не обязательно, можно и поездом. Но вообще, постарайся быть там уже к завтрашнему вечеру. Связи не будет никакой. В контакт с нашей агентурой не вступай. Действуй в одиночку. Вот планшет, - вытащив из ящика стола и отдав Робинсону его в руки, сказал Андертон. - Тут вся информация, которая сможет тебе понадобиться. Об оружии позаботься сам.
        - Я всё понял, сэр, - сказал Кайл, положив планшет во внутренний карман пиджака, и, резко встав из-за стола, прошагал по кабинету к двери и вышел в приемную, после чего исчез за дверью.
        Фигура полковника Кайла Робинсона была не из «простых». Его жёсткость и преданность делу была известна довольно широко в МИ-6. Сам он был роста чуть выше среднего, имел плотное телосложение; стрижку носил классическую, короткую; брюнет с тёмными глазами. Он одёрнул пиджак синего костюма и поправил голубой галстук на небесно-синей сорочке и быстрым шагом направился к лифту.
        День был закончен. Но что было за его границей, Кайл не знал и не хотел знать. Лишнего знать он никогда не желал, понимая, что любая информация и особенно личного характера рано или поздно утянет на дно. На дно же Робинсон пока не планировал, понимая, что бывает всякое, но так же всякого не бывает. В его жизни случалось многое, но многое так и не случилось, как впрочем, и в жизни каждого человека, думавшего о своей несчастной судьбе. Может, он и был несчастен и видел своими глазами горе, которое пережил, понимая, что обязан был его пережить. За всё надо платить. А цена часто бывает слишком высокой, и Кайл это знал!
        Он нажал кнопку вызова лифта и принялся ждать, продолжая думать и вспоминать. Вспоминать зачастую то, что не надо было вспоминать. Однако человек несовершенен и слишком часто мучает себя сам…
        Двери лифта разъехались в стороны, и Робинсон зашёл в кабину, нажав кнопку первого этажа. Лифт быстро опустился, и он в темпе прошел центральный холл и вышел на улицу.
        Шёл дождь, и было довольно сыро. Он любил свою Англию, но терпеть не мог ту погоду, какая часто бывала в Лондоне зимой. Зимнюю сырость Кайл терпеть не мог, но, правда, приходилось с ней мириться, несмотря на то, что этого делать так не хотелось. В такое время он часто вспоминал пустыню и жару Ближнего Востока, где бывал часто, но терпеть не мог этот регион. Он всегда считал, что арабы сами накликают на себя беду и так часто получалось, видя постоянные конфликты не по телевизору в уютном кресле, а наяву в окопе, в котором интересы Соединённого Королевства были превыше всего!
        За годы своей службы в МИ-6, Робинсон отдал слишком многое своей Великобритании. Конечно же, он был не одинок в своей судьбе. Таких людей было много, и они окружали его каждый день и смотрели ему в глаза, словно прося у него поделиться своим. Однако Кайл молчал. Он терпеть не мог пустой болтовни о героизме.
        Робинсон считал, что твой героизм должен оставаться с тобой наедине, вот тогда это героизм. Достаточно только самому знать о том, что ты сделал, и не думать о том, что скажут о твоём поступке другие. Вознесут ли они тебя до небес или окрестят лжецом. Поэтому Кайл предпочитал молчать и гордиться собой, вечерком садясь со стаканчиком хорошего виски на кресло. «Эти шотландцы умели всегда делать хороший напиток» - однажды Робинсону сказал его отец, старый вояка из САС, видевший много разных военных конфликтов. Кайл любил отца, который воспитал его в одиночку, потому что его мать была со слабым здоровьем и умерла при родах. Поэтому Робинсон получил суровое мужское воспитание и был за это благодарен отцу, выведшему его в люди. Он не был, как его одноклассники, сопливым маменькиным сынком. Он был воином и был им всегда! И всегда защищал слабых, словно настоящий рыцарь из далёкого средневековья.
        Кайл продолжал идти по улице под дождём, пока не дошёл до своего дома. Он подошёл к двери и всунул ключ в замочную скважину. Повернул несколько раз, и замок открылся. Он ввёл на сенсоре код, сняв дом с сигнализации, и закрыл дверь.
        Дома было тепло и сухо, что не могло не радовать старые кости Робинсона. Кайл прошёл на кухню и, увидев на столе стоящую бутылку с шотландским виски, отвинтил крышку и налил в чистый стакан крепкого спиртного напитка. Он сделал пару больших глотков и почувствовал тепло своим организмом, который согревался от хорошего ароматного виски. Робинсон допил стакан и выпил ещё один, пройдя в гостиную на диван, где сел в темноте, расслабляясь после тяжелого и трудного дня.
        Кайл вытащил из кобуры на ремне «Вальтер», скинул с себя кожаную куртку и задремал.
        Штаб-квартира ЦРУ. Лэнгли.
        Продолжал печататься факс. Референт глотнула кофе из кружки, от которого у неё остался неприятный привкус во рту. Но лучшего кофе не было, и довольствоваться приходилось тем, что было. Факс быстро напечатался, и референт вытащила бумагу и подошла к двери кабинета мистера Майерса, по полотну которой тут же постучала, положив правую руку на дверную ручку.
        - Можно, мистер Майерс? - открыв дверь его кабинета, спросила референт.
        - В чём дело? - настороженно спросил Дэниел.
        - Мистер Майерс, вам факс из Лондона с пометкой «срочно», - ответила референт.
        - Давай его сюда, - с беспокойством в голосе сказал Майерс.
        Референт зашла в кабинет и отдала факс лично Майерсу в руки, после чего быстро удалилась. Дэниел быстро понял, кто передал этот факс. Он был от агента, который тайно работал на ЦРУ, находясь на службе в МИ-6. В факсе было написано:
        «Андертон послал Робинсона в Париж для собственного расследования по делу об образце. Они пока ничего не знают. Робинсон выезжает в Париж на экспрессе утром. Группа номер один готова к действию. Связь по установленному каналу».
        Майерс достал зажигалку и пододвинул к себе пепельницу. Хоть сам он лично не курил, но держал её на всякий случай. Примерно как этот. Майерс поджёг лист факсовой бумаги и положил его в пепельницу. Пламя быстро обхватило весь лист, и через несколько секунд он полностью истлел. Дэниел, недолго думая, снял трубку телефона и набрал номер замдиректора Нолингтона.
        - Да, - ответил усталый голос.
        - Это Майерс, - резко ответил он.
        - Что случилось Дэниел?
        - Мистер Нолингтон. МИ-6 выслало Робинсона в Париж.
        - Это по нашему делу? - уже более оживлённым голосом спросил он.
        - Да.
        - Уберите его. Он опасен для нашего дела. Когда прилетает агент Стивенсон?
        - Анджелина будет здесь завтра, - коротко ответил Майерс.
        - Хорошо. Выполняй приказ! - сказал Нолингтон и положил телефонную трубку.
        Майерс открыл ноутбук и написал в электронном письме всего пару слов: «Группе номер один зелёный свет», - и отправил на условный электронный адрес.
        Москва.
        Романов открыл дверь квартиры и вошёл в коридор, погрузившись в темноту. Он автоматически нащупал на стене выключатель и лёгким движением руки нажал на него. Загорелся приятный глазу тёплый свет. Призрак поставил на пол чемодан с вещами и, сняв пальто, повесил его в шкаф-купе на вешалку.
        Андрей тяжело выдохнул и резко направил взгляд на зеркало, к которому чуть позже прикоснулся лбом. Он закрыл глаза и на мгновение замер. Романов ощущал такую тяжесть в сердце, какую не чувствовал уже очень и очень давно. Для него было странно это состояние души, но он помнил его. Призрак открыл глаза и оторвал лоб от зеркала. Он снял ботинки и прошёл в комнату, где устало плюхнулся на диван.
        Старинные часы, стоявшие на полке в его любимой деревянной стенке, показывали десять часов утра. Ему казалось, что за довольно короткое время прошло очень и очень много всего! Позади снова и снова были часы войны и такие сладостные минуты любви, о которых можно было вспоминать постоянно. Андрей знал, что всё проходит! Всё пройдёт, как проходило много и много раз! Однако надежда не умирала и продолжала жить в его сердце, зажигая фитиль свечи, именуемой верой.
        Романов встал с дивана и подошёл к окну, за которым падал снег. Снежинки своим весёлым хороводом резвились в воздухе на ветру и падали на землю, устилая всё белоснежным ковром, готовя всё к наступающему Новому году. На душе Призрака было тяжело. Грусть и боль, как будто соединились воедино и принялись мучить его, задавая ему всё новые и новые каверзные вопросы.
        Андрей отошёл от окна и прошёл в свой домашний кабинет. В углу стоял довольно большой деревянный секретер, а по стенам находились стеллажи с книгами и скоросшивателями для бумаг. На торцевой стене висела картина, закрывавшая дверцу сейфа. На секретере стояли множество рамок с фотографиями, на которых взгляд Романова замер, словно ощущая тяжесть прожитых лет, где терялся он сам. Всё было в его жизни, собственно, как и у всех, но утрат было слишком много, а счастья было так мало, что это всё нельзя было сопоставлять! Плохое бы всё равно перевесило, мгновения доброго и чистого… Может, конечно, потери и нужны, чтобы задумываться о Боге. Но, если Бог есть, то почему Он не оставляет нам ничего хорошего, а преподносит только страдания?
        Призрак глубоко вздохнул, включив настольную лампу на секретере, и снял картину, поставив её на пол. Это был красивейший зимний пейзаж, где одинокие ели стояли на поляне, окутанные белым пушистым снегом, а морозное утреннее солнце освещало небо.
        Романов вытащил из кармана пиджака связку ключей и, вставив в замочную скважину ключ, сделал несколько оборотов против часовой стрелки. Потом он ввёл на сенсорной панели комбинацию из цифр, и дверца сейфа открылась, щёлкнув замком. Внутри сейф был относительно небольшой вместимости. В нём лежали электронные и бумажные копии рабочих материалов, деньги и два пистолета. Аккуратным движением руки Призрак вытащил пистолет «ЗИГ-Зауэр П-229» и два запасных магазина к нему, а потом, разложив на крышке секретера две обоймы и заряженный пистолет, закрыл сейф и вернул картину на место, легким движением руки, повесив её на торчавший из стены саморез.
        Романов сел за секретер и, разрядив пистолет, быстрыми движениями разобрал его, разложив аккуратно все детали перед собой на крышке, и шомполом принялся чистить ствол оружия.
        Делая несложную механическую работу, он продолжал размышлять о том, что ждёт его в будущем, которое Призрак никак не мог себе представить. Нет, не из-за бедности фантазии, а из-за призмы суровой реальности, которая всегда и в каждый даже счастливый момент напоминает о себе.
        Казалось, что позади было много всего, но впереди было тоже всего немало, а может, даже и очень много! Андрей чувствовал, что его судьба будет нелёгкой, но насколько нелёгкой, он не мог знать и не мог даже предугадать.
        Пригород Тулузы.
        Льюис открыл глаза, вернув водительское сиденье из положения лёжа в нормальное одним движением правой руки и почувствовал, что практически не отдохнул.
        По его мнению, спать на открытом воздухе в спальном мешке, но полностью лёжа было лучше, чем на разложенном водительском сидении. Говард толком не понимал, что он хочет больше: снова спать или чашечку крепкого чая. В любом случае и одно и другое было ему абсолютно недоступно, впрочем, так же, как и сон в спальном мешке, за отсутствием оного.
        Льюис вышел из машины, закрыв дверцу «Мини-купера» и слегка поёжись открыл багажник и вытащил оттуда пластиковую бутылку с питьевой водой. Он отвернул крышку и сделал несколько крупных глотков пресной воды. Удовольствия от этого, конечно же, не было никакого, но пить на какое-то время не будет хотеться, и это уже было огромным плюсом. Конечно, хотелось развести огонь и приготовить чай, но в целях маскировки этого делать было нельзя, как и покидать наблюдательный пункт, который получился весьма недурно из лап и веток хвойников.
        За всё прошедшее время наблюдения Говард понял, что брать поместье штурмом или внедриться в братство будет невозможно, что обозначало только одно: поиски какого-то средства для проникновения в поместье. И это средство было найдено. Секретарь главы секты всегда ездил в город и, причём ездил каждый день, не говоря о продуктовом фургоне, который так же курсировал в город через день.
        Однако секретарь секты имел больше информации, чем водитель продуктового фургона. Поэтому интерес вызывал он и его автомобиль, который был бронированным «Мерседес». Далее сложность представлял ещё один факт: два охранника, которых необходимо было ликвидировать и взять секретаря. Его допрос было делом техники, но то, что он должен был много знать, было определяющим фактором. Теперь оставалось только придумать, как обезвредить охрану и захватить секретаря. Этим Льюис и собирался заняться, несмотря на свою усталость, с которой боролся на морально-волевых.
        ГЛАВА 8
        Лондон. Вокзал «Ватерлоо».
        Робинсон торопился на экспресс до Парижа. Он шёл быстрым уверенным шагом, стараясь не задевать никого из окружающих, аккуратно исчезая в толпе. Для него это был излюбленный приём, которым он великолепно владел и умел сливаться с толпой, даже в тех случаях, когда около него было парочка человек.
        Кайл шёл налегке. В этой командировке он решил обойтись без багажа, поскольку действовать ему предстояло быстро и решительно, по возможности не привлекая никакого внимания. Для него это было не ново, поэтому Робинсон понимал, что впереди его ждало нелёгкое задание, где могло случиться что угодно.
        Он ускорил шаг, несмотря даже на тот факт, что отнюдь не опаздывал на поезд, а шёл, чтобы спокойно расположиться в своём купе. Вокруг было много приезжих европейцев, торопившихся на ближайший уходящий через пятнадцать минут экспресс до Парижа.
        Робинсон посмотрел на табло и направился к поезду, продираясь сквозь толпу людей, торопившихся в разные точки Великобритании. Он зашёл в экспресс и перевёл дух. Возраст давал о себе знать, но Кайл старался держать свою физическую форму на пределе возможного в свои сорок пять лет.
        В экспресс продолжали садиться люди, и Робинсон, пропустив пожилую семейную пару, подошёл к своему купе. По привычке он осмотрелся по сторонам и зашёл внутрь, закрыв за собой дверь на запор. В купе стоял цветочный аромат, который слегка напрягал Кайла. Он не любил резких ароматов, потому что считал, что такие запахи могут в решающий момент не дать распознать газ или какой-либо другой опасный запах, которых было очень и очень много. Робинсон знал много разных «ароматов», что подтверждало статус его боевого опыта, которому многие могли только позавидовать.
        Кайл сел в кресло и сделал несколько глубоких вдохов и постепенных выдохов. Это расслабляло его и давало вернуться обратно в состояние относительного спокойствия. По крайней мере Кайл так считал и уделял дыхательной гимнастики довольно продолжительное время.
        Поезд постепенно тронулся с места и начал своё движение, начиная разгоняться.
        Робинсон был уверен в том, что дыхательная гимнастика давала организму силы для преодоления стресса, которого было довольно много на протяжении всей его службы в МИ-6, собственно, как и у любого оперативника, по статусу, сопоставимому с его.
        Теперь, когда с дыхательной гимнастикой было покончено, Кайл стал вспоминать и анализировать, проверяя свои догадки насчёт того, было ли пущено за ним наружное наблюдение. Тщательно напрягая всю свою память, он продолжал думать. Робинсон пытался вспомнить всё до мельчайших деталей, но ничего подозрительного не приходило ему в голову. Да и с его методом слияния с толпой, кто угодно бы его смог потерять, несмотря даже на свой почтительный опыт в наружном наблюдении. Остановив воспоминания на время, он понимал, что его могли ждать уже в экспрессе. Это он, конечно, допускал, но до конца не считал правильным, если только… «Нет», - подумал Кайл. - «Ну а с другой стороны его уничтожение было вполне вероятно, поскольку делиться своими секретами ЦРУ никогда не любило, прерывая интерес содружественных разведывательных структур в самом зачатке».
        Внезапно в кармане пальто начал вибрировать его смартфон. Робинсон неспешно достал его и нажал на приём вызова:
        - Да, сэр.
        - Для тебя есть небольшой сюрприз в стенке твоего купе. Я посчитал, что он тебе пригодится. Ты увидишь, где он. Счастливого пути Кайл, - сказал Андертон, и разговор прервался.
        Робинсон убрал смартфон обратно в карман пальто и встал с удобного мягкого кресла, начиная осматривать и простукивать стенки купе. Он понимал, про что говорил Андертон. Речь, конечно, шла об оружии. «Да, но его ещё надо было найти!» - разочарованно подумал Кайл.
        Робинсон продолжал тщательный осмотр купе. Через некоторое время Кайл нашёл место тайника. На нём был нацарапан небольшой, едва заметный крестик. Он оттянул обшивку и достал пластиковый пакет, в который был тщательно завёрнут пистолет. Робинсон раскрутил чёрный пластиковый пакет и достал из него глушитель и пистолет «Вальтер П-99». Кайл проверил наличие полного магазина в оружии и, навинтив на «Вальтер» глушитель, передёрнул затвор, понимая, что в самый ответственный момент на это действие может просто не хватить время и сунул его во внутренний карман пальто.
        Экспресс продолжал выполнять свой маршрут. Робинсон сидел около окна, временами рассматривая разнообразные пейзажи, но время от времени его взгляд был направлен исключительно в потолок, чтобы не терять нужной концентрации, постоянно возвращаясь в себя.
        Кайл дремал, понимая, что перед сложным заданием нужен был отдых и силы, которых в самый последний момент может попросту не хватить для выполнения своей миссии. Хотя думать сейчас об этом он не хотел. В его голове вообще царил полный хаос. Такой хаос, какой только бывает после долгого урагана, который проходит по местности, не оставляя за собой ничего, кроме разрушений.
        Робинсон продолжал сидеть с закрытыми глазами на кресле и вспоминать. Он вспоминал своё детство, такое странное и прекрасное. Много всего он пережил в детские годы, это он помнил хорошо. Отец часто был строг с ним и не давал ему спуска, постоянно требуя от него невозможного. Теперь Кайл понимал, что отец просто очень любил его и готовил к взрослой жизни, говоря, что жизнь всегда будет требовать от тебя невозможного, и ты это невозможное должен будешь делать, несмотря ни на что!
        Поезд продолжал лететь с высокой скоростью, минуя всё новые и новые километры. До прибытия оставалось где-то около получаса, что бесспорно радовало Робинсона, давая возможность забыть об очередной пока скучной поездке. Внезапно какие-то звуки насторожили его. Кайл почувствовал, что услышал какое-то движение за дверью, но был в этом точно не уверен, понимая, что всё могло просто показаться, вспоминая между прочим одно правило: «Если кажется, это ещё не значит, что это есть на самом деле».
        Он на всякий случай вытащил из внутреннего кармана пальто «Вальтер» и мысленно приготовился к стрельбе. Нажимать на спусковой крючок ему было не ново, а значит, и бояться уже было нечего. Ведь только зелёным юнцам страшно первый раз нажать на спуск, выжав его до предела, целясь при этом в человека.
        Робинсон подошёл к двери и на мгновение прислушался. Непродолжительную тишину прервал щелчок затвора. Кайл мгновенно принял единственно правильное в такой ситуации решение, отпрыгнув назад к окну и начав стрелять в район двери уже при падении. Пули мгновенно прошили дверь купе, и в ответ через мгновение по дверному полотну и стенкам был открыт шквальный огонь из автоматического оружия, снабжённого глушителями.
        Робинсон продолжал стрелять наугад, старясь попусту не тратить ни одного лишнего патрона. Через несколько секунд «Вальтер» был пуст. Он моментально лёгким движением руки отбросил пистолет, и выстрелы стихли. Кайл не знал толком, что в такой ситуации можно сделать, но в этот самый момент опыт заговорил сам за себя, решив сделать единственно правильный в этой ситуации ход. Притвориться мёртвым.
        Запор на двери был сорван и в купе ворвались двое в бронежилетах. В руках у каждого был пистолет-пулемёт «HK MP-7» с глушителем. Они подошли к Робинсону поближе и один сказал:
        - Сделай контрольный, что-то он не очень похож на труп.
        Кайл сразу понял, что раздумывать больше некогда и стремительным ударом ноги подкосил одного из них, заставив его упасть на себя. Другой на минуту растерялся и мгновенно прошил двумя очередями бронежилет оперативника, который упал на Робинсона. Кайл вытащил уже у мёртвого оперативника пистолет «USP» с глушителем и, сняв его с предохранителя, сделал несколько выстрелов туда, где стоял противник. Услышав, что оперативник упал на пол купе, Кайл отбросил лежащий на нём труп другого оперативника и резко вспрыгнул на ноги. Мгновенно окинув себя взглядом, он понял, что, на удивление, был не ранен и даже не запачкан чужой кровью. Робинсон понимал, что надо было спешить, поскольку больше оставаться в купе было нельзя. Он понимал, что уже не чувствует время, и решил не осматривать тела, лежавшие в лужах крови. Кайл выскочил из купе и мощным ударом локтя, отключив кого-то из служащих экспресса, внезапно выбежавшего из-за угла, быстрым шагом направился в багажный отсек, пытаясь не вызывать ни у кого ни малейшего подозрения.
        Робинсон продолжал продвигаться всё дальше и дальше, постепенно приближаясь к багажному отсеку. Временами отворачиваясь от пристальных возмущённых взглядов пассажиров экспресса, он через некоторое время достиг багажного отсека, ювелирно отмычкой взломав дверь. Кайл зашёл внутрь и сделал несколько глубоких вдохов и постепенных выдохов, понимая, что ему немедленно нужно перевести дух и прийти в состояние относительного спокойствия, до которого нужно было ещё дожить. От сильного выброса адреналина у него ломило голову, и он как будто ощущал, что ещё несколько секунд в таком же ритме сердца, и голова взорвётся. Робинсон присел на какое-то сидение, которым в этой роли выступил чей-то большой чемодан, и опустил голову.
        Экспресс прибывал на вокзал. Кайл достал пистолет и проверил наполненность магазина. В обойме оставалось девять патронов сорок пятого калибра. Робинсон зарядил пистолет и поставил его на предохранитель, убрав его во внутренний карман пальто.
        Экспресс остановился, прибыв на перрон, где его уже ждали куча жандармов, которые тут же ворвались в поезд, не разрешая пассажирам экспресса выйти. Кайл подошёл к двери, разбив перед этим рукояткой пистолета все лампочки багажного отсека, и принялся ждать «гостей».
        Робинсон внезапно учуял, что дверь вот-вот откроют, и приготовился к тому моменту, от которого зависел весь успех прибытия в Париж для выполнения поставленной миссии.. Дверь от удара ноги жандарма распахнулась, и один жандарм влетел в отсек, держа в руках, готовый к бою «ЗИГ - Зауэр Про». Робинсон тут же, не теряя времени, ударил одного рукояткой пистолета по голове, а второму жандарму врезал со всей силы костяшками пальцев в горло, заставив жандарма всхлипнуть и упасть на пол, держась руками за кадык.
        Кайл стремительно выскочил из экспресса и быстрым шагом направился на выход с вокзала. Робинсон сделал быстрый рывок и смешался с толпой, где как обычно растворился и через мгновение успокоился, задумавшись над главной задачей, которая продолжала стоять перед ним. Нужно было найти и допросить заместителя начальника резидентуры ЦРУ, пытаясь вытащить из того под страхом смерти всё, что он только знает.
        Кайл попал в служебные помещения, где, воспользовавшись переполохом, легко исчез с вокзала из служебного входа. Он прошёл по парижским улицам пару кварталов и, чувствуя относительную безопасность, достал из внутреннего кармана пальто планшет, где, быстро пролистав информацию, нашёл адрес той самой законспирированной квартиры заместителя начальника резидентуры ЦРУ в Париже. Теперь действовать нужно было немедленно! Конечно же, Робинсон понимал, что о его появлении в городе вот-вот будет известно, но шанс, что всё пройдёт гладко, ещё оставался, хотя пусть и совсем маленький.
        Штат Виргиния. Лэнгли. Штаб-квартира ЦРУ.
        Агент Стивенсон шла по длинному полупустому коридору, устеленному серым ковролином. Её настроение было далеко от идеального, и она понимала, что придётся оправдываться, а делать это было сложно и непривычно! Анджелина вообще не умела оправдываться, но теперь суть всего была в том, что делать было нечего. Майерс и заместитель директора Нолингтон не будут очень расположены, для того чтобы войти в её положение. Ведь спецоперацию она провалила, и провалила полностью. Она понимала, что её спросят, о чём же она думала и на чём была сосредоточена. Уж лучше бы не спросили!
        Агент Стивенсон подошла к приёмной Нолингтона и вошла. Референта не было. Она аккуратно постучала по дверному полотну и, опустив руку на дверную ручку, нажала на неё.
        - Можно? - увидев сидящих за столом Нолингтона и Майрса и о чём-то разговаривавших, спросила Анджелина.
        - Конечно, агент Стивенсон! Проходите! Вас-то, собственно, мы и ждём, - вежливо пригласив Анджелину в кабинет, сказал Майерс. - Присаживайтесь за стол.
        - Спасибо, - закрыв за собой дверь и осмотрев просторный кабинет заместителя директора ЦРУ, сказала мисс Стивенсон. Она была здесь всего несколько раз, и ей нравилось это место, здесь, как она считала, пахло капиталистической демократией. - Такой сложной формулировкой, о которой можно долго было рассуждать, но в этот день отнюдь не хотелось. Обстановка совсем для этого не располагала.
        Анджелина прошла по кабинету и села за длинный стол, установленный в форме буквы «Т». Мягкое рабочее кресло чуть скрипнуло своей кожаной обивкой, и она приготовилась к тому, что её вот-вот должны были съесть, как гамбургер. И сделают это, словно смакуя сочную котлету, пропитанную разными соусами.
        - Итак, агент Стивенсон, - неторопливо начал Майерс, удобно расположив свою спину на рабочем кресле. - Что вы можете рассказать нам о проведении операции, порученной вам? - окончив свою мысль, спросил Дэниел и кинул свой мимолётный взгляд на Нолингтона, который стоял у окна в чёрном костюме и белоснежной сорочке с чёрным галстуком.
        - Сэр, - начала Анджелина, выпрямившись в кресле кресле. - По моим предположениям, уничтоженная кем-то французская ячейка Аль-Каиды не имела в распоряжении исчезнувший образец, хотя непосредственно все боевики Аль-Каиды, конечно, не уничтожены, но они лишились своего лидера и командного центра. До той же информации, чьих это рук дело, по-прежнему ответ только один. Неизвестно! Правда, я думаю, что вариантов не так уж и много, скорее всего, это дело рук оперативников из ФСБ, которые, безусловно, хотят вернуть образец обратно. Пробы ДНК, которые заместитель резидентуры в Париже взял на месте уничтоженного командного центра, ничего не дали. По нашим базам данных и информации Интерпола, не было найдено ничего. Вот, собственно, у меня всё. Письменный отчёт в папке, - сказала Анджелина, закрыв папку и передав её Майерсу.
        - Хм… Мисс Стивенсон, где теперь вы собираетесь искать образец, или вы думаете, что мы можем отказаться от его поисков? - возмущённо спросил Нолингтон, пристально посмотрев на неё.
        - Я, думаю, сэр, что нам надо взять небольшую паузу, - посмотрев Нолингтону в глаза, ответила Анджелина, хотя полностью поняла и осознала, что это был сильный поступок.
        - Думаю, что в данной ситуации вы правы! - просмотрев материалы, находившиеся в папке, сказал Майерс. - Я чувствую, что у Аль-Каиды образца действительно не было. Стало быть, нужно подождать дальнейшего развития событий, - добавил Дэниел, и зазвонил его телефон. - Извините, - сказал Майерс и поднял трубку телефона.
        - Да.
        - Мистер Майерс, Лондон на проводе, - неспешно сказал референт.
        - Хорошо, - ответил Дэниел и услышал голос связного.
        - Сэр, команда ликвидации не выходит на связь.
        - Как долго? - беспокойным голосом спросил Майерс.
        - Уже несколько часов.
        - Понятно. Держите меня в курсе!
        На этом разговор был закончен. Дэниел положил телефонную трубку. Его задумчивый и обеспокоенный вид передался всем остальным.
        - Что-то случилось, мистер Майерс? - с интересом спросила Анджелина.
        - Говори, Дэниел, - резко приказал Нолингтон.
        Майерс на минуту задумался и сказал:
        - У нас, похоже, назревает серьёзная проблема.
        - Какая? - возмущённо спросил Нолингтон.
        - МИ-6. Они, похоже, тоже хотят войти в игру, - задумчиво ответил Дэниел.
        - Этого нельзя допустить, - начал Нолингтон, - мы должны предотвратить это. Не думаю, что Андертон поставил эту операцию в ранг легальных. Скорее всего, это полковник Робинсон действует в одиночку. Я прав, Дэниел?
        - Да, сэр. Всё именно так. Что ж, предупредите нашу резидентуру в Париже и продолжайте поиски образца, - сказал Нолингтон и вышел из кабинета.
        Через некоторое время кабинет покинула и Анджелина, которой Дэниел приказал ехать домой и немного отдохнуть, а по первому звонку быть в штаб-квартире.
        Агент Стивенсон перевела дух, понимая, что её самые страшные опасения не подтвердились и, слегка улыбнувшись, направилась по коридору к лифту…
        Москва. Засекреченный объект ФСБ.
        Громов сидел за рабочим столом и внимательно читал рапорт, изложенный Призраком. Михаил Иванович старался не пропускать ничего, словно выстраивая в своём воображении картину действий, которые не привели особо ни к какому результату. Задумчивость его лица становилась всё чётче с каждой новой прочитанной строчкой. Так постепенно Громов выстроил и выложил перед своими глазами всю мозаику, собранную по крупицам для него Андреем, и закрыл папку, отложив её в сторону. Он обратил свой весьма задумчивый и в чём-то недовольный взгляд на Романова. На его лице читалась смесь резкого возмущения и понимания, но никак не смирения с тем, что было сделано. Михаил Иванович считал, что сделано пока было ещё очень мало, чтобы подводить даже промежуточные итоги.
        - Значит, так, Андрей. Конечно, той информации, которою ты обнаружил на карте памяти, что тебе передал Шакал, нет цены! Там очень много интересного об Аль-Каиде в целом, но нашей задачей по-прежнему остаётся поиск образца, и мы обязаны найти его любой ценой! - усевшись поудобнее на рабочем кресле в своём кабинете, произнёс полковник Громов.
        - Я понимаю это, - прервав речь Михаила Ивановича, сказал Призрак.
        - Хорошо, что ты это понимаешь, Андрей. Но этого боюсь слишком мало, - встав из-за стола, продолжил Михаил Иванович, пройдя к шкафу, у которого открыл небольшую дверцу. - Руководство ждёт от нас результатов, и причём немедленных! Да, да, немедленных! - повторил Громов и взял с полки бутылку французского коньяка и бокал. Он резко вздохнул и вернулся к своему рабочему столу, поставив на его крышку бокал, а рядом поставил бутылку.
        Громов сел обратно за стол на рабочее кресло и, взяв в правую руку бутылку, откупорил её и наполовину налил туда коньяк, закрыв пробкой бутылку и отставив её в сторону. Сделав небольшой глоток, Михаил Иванович поставил перед собой на стол бокал и расположил локти на подлокотнике кресла. - Что ещё сказать, честно говоря, не знаю, поскольку понятия даже не имею, что поможет нам помочь в поисках образца. Я думаю, что стоит немного подождать, ведь образец ищем не только мы, а, значит, шансы его найти ещё остаются.
        - Я тоже так считаю, Михаил Иванович, - добавил к сказанному Романов.
        - Что ж, тогда я тебя более не задерживаю. Можешь пока отдохнуть. Силы тебе ещё пригодятся, - сказал Громов и сделал из бокала ещё один небольшой глоток французского коньяка.
        - Буду ждать, - ответил Призрак и, встав с рабочего кресла из-за стола, прошёл к двери и вышел из кабинета.
        В голове царил хаос, а может, даже ещё хуже, чем хаос. Хотелось поскорее во всём разобраться, но как? Этот вопрос по-прежнему не давал покоя Андрею. Он спустился по лестнице вниз на подземный этаж и вышел на парковку.
        Романов быстрым шагом дошёл до своего внедорожника и, сняв его с сигнализации, сел в салон. Сумерки постепенно опускались на город. Он завёл двигатель и выехал с парковки. Преодолел несколько метров закрытой территории и выехал из металлических ворот на улицу, направившись домой.
        Андрей медленно ехал, постоянно перестраиваясь из ряда в ряд, сидя в своём «БМВ» и думал… В голову лезли разные мысли и их многообразие не давало сосредоточиться на чём-то конкретном. Ему начинало казаться, что в этот самый момент ему не хочется размышлять не о чём, кроме Кристин. Что значил для него образец? Да, в общем-то, ничего! С образцом нельзя было построить семью, а вот с Кристин можно было. Однако всё это очень сложно! Призрак не знал о ней ничего, как, собственно, и она ничего не знала о нём! В этом были свои и плюсы, и минусы. Он не мог забыть её лицо. Её нежный взгляд, улыбку… Это всё оставалось в сердце Романова, и он очень дорожил этими ещё свежими воспоминаниями. Андрей снова вспомнил о назначенной с ней встрече, до которой было ещё так далеко. Он понимал это, чувствуя, что не может строить никаких планов, поскольку сам не мог знать, где и когда закончится его жизнь. Такая странная и не подчиняющаяся никаким правилам! Романов не раз ловил себя на мысли, что правила любил писать сам: своими словами и поступками. Его планирование операций всегда было успешно претворено в жизнь. Этим
можно было гордиться! Но Андрей только улыбался и не думал о тех заслугах, которые заслужил по праву за долгие годы службы в ФСБ.
        Призрак пытался не думать о своих заслугах, но это было как рефлекс или выработанное временем подсознательное чувство, они всегда догоняли его и не давали ему забыть о его жертвах на благо своей страны. Он не любил вспоминать о том, что потерял, верно продолжая служить своему Отечеству. Андрей хотел понять лишь одно: что его жертвы не были напрасны и о них не забудут, даже если пройдут многие годы и десятилетия. Он понимал, что времена меняются, как и меняются герои! На смену одним приходят другие, и так бесконечно, а ему лишь удостаивалось отдельное место в первом звене, которое стояло насмерть, охраняя государственный строй и интересы Российской Федерации.
        Романов подъехал к дому и остановил свой внедорожник, нажав ногой плавно на педаль тормоза. Переставив автоматическую коробку передач в положение «Parking», он заглушил двигатель и вышел из машины, поставив её на сигнализацию, и направился к подъезду.
        Поднявшись на лифте на свой этаж, Андрей подошёл к двери квартиры и, открыв все замки, вошёл в тёмный коридор. Он отряхнул пальто от ещё не успевших растаять снежинок, и, повесив его на вешалку в шкаф-купе, сел на стоявший в коридоре стул. Сильно болела грудь. Призрак вытер пот со лба и закрыл глаза. Тупая боль чувствовалась уже практически везде. Романов снял ботинки и вытащил из кармана бокового кармана пиджака блистер с таблетками. Вытащив две, он поднёс их ко рту и через какое-то время судорожно проглотил.
        Боль не отходила. Андрей встал со стула, еле-еле пройдя коридор, зашёл в гостиную и без сил свалился на диван. Всё стало расплываться, он будто ощущал, что находится не во сне, но уже и не в реальности. Боль постепенно начинала ослабевать, а его глаза стали медленно слипаться, и через несколько минут Призрак заснул.
        Рим. Дворец.
        В центральном зале дворца, построенном в стиле барокко, царил полумрак, окутывавший разные шедевры живописи эпохи Возрождения, висевшие на стенах и посвящённые библейским сюжетам. Высокий потолок украшали лепнины и живописные фрески. Пол устилал паркет из самых дорогих пород дерева, уложенный в виде мозаики. Зал был уставлен старинной антикварной мебелью, каркас которой отливался золотым свечением.
        Многие из картин, висевших на стенах, официально считались навсегда утерянными, но в итоге нашли своё пристанище в этом старинном дворце; украшали зал и три огромные люстры, а контрастные витражные окна придавали всему неповторимую атмосферу таинственности.
        За огромным деревянным столом сидели тринадцать человек, на мягких удобных рабочих креслах, выполненных под старину. Их лица скрывал полумрак, словно никто не хотел видеть лица других или ему было не положено их видеть. На лацкане пиджака у каждого из членов был прикреплён небольшой значок в виде головы дракона в профиль, державшей в своей пасти земной шар. Каждый из этих значков был выполнен из чистейшей платины, отблескивавшего в свете тусклых люстр. На столе перед каждым членом таинственного Синдиката стояла пепельница, стакан с тем, что непосредственный член таинственного Синдиката хотел выпить, отдав распоряжение обслуге, и телефон.
        Они все слушали человека, сидевшего во главе стола. На лацкане пиджака говорившего был прикреплён и блестел такой же значок, как и у всех, но только с крошечным рубином вместо глаза. Человек сделал небольшую затяжку и положил сигару на серебряную пепельницу, а потом продолжил разговор, меняя постоянно мимику. Его глаза были черными, как угли, волосы были собраны в хвост, а треугольное лицо украшала густая ухоженная чёрная борода.
        Он сделал глоток французского коньяка из бокала и произнёс:
        - А теперь о главном! Как я вам уже говорил: образец, который мы смогли изъять у русских, находится сейчас у нас. Теперь же нужно решить, что с ним делать дальше. Вариантов развития событий множество, но нам нужен ровный баланс на геополитической карте. Нам не нужны фавориты или отстающие, нам нужна прибыль! Для нас нужно, чтобы каждый из регионов исполнял ту функцию, которую мы ему отводим, и ни на йоту больше! И вы всё это, бесспорно, понимаете, уважаемые господа, члены нашего таинственного Синдиката…
        В зале на некоторое время воцарилась тишина, погрузившая в задумчивость лица всех членов Синдиката. Казалось, что каждый хотел предложить что-то дельное, но что точно сказать толком никто не знал. Возможно, лучше всего было бы уничтожить этот образец, чтобы не было искушения кому-либо кичиться своей силой.
        Один из членов Синдиката сделал глоток ирландского виски, нахмурил лоб и встал со своего кресла. Немного задумавшись и полностью сформулировав свои фразы и слова, он начал говорить:
        - Я не знаю, конечно, правильно это или нет, - обратив свой взгляд на главу Синдиката, сидящего во главе стола, начал он, сделав короткую паузу, - но мне кажется, что нашему Синдикату будет лучше отдать его китайцам! Да, уважаемые члены Синдиката. Китаю нужно приблизиться к мировым державам, а образец даст толчок новому мировому порядку, где опять же мы снимем солидную прибыль. Что же касается подделки под образец, то его я бы передал американцам. Им нужно думать, что они сильны, так пусть думают, это позволит им быть спокойнее и в чём-то агрессивнее, пока они не выяснят, что их надули. Пришло время стукнуть их по носу, уважаемые члены Синдиката. Таким образом, мы сможем сделать тот мировой баланс, которого мы так долго ожидали. Думаю, что это будет правильно! Наши учёные, в свою очередь, справились давно с изготовлением фальшивки. Её начали делать, как только мы узнали про эту разработку российских учёных ядерщиков. У нас есть, кому всё это провернуть. Пусть синьорина де Монтенье в очередной раз докажет, что она лучшая в мире в своём узком ремесле организатора заговоров и операций мирового
масштаба… - сказал член Синдиката и обратно сел на своё кресло, взяв в руку стакан со слабо-минеральной водой, и сделал небольшой глоток.
        - Что ж, может это и правильно! - добавил глава Синдиката, сидящий во главе стола, расстегнув пуговицу на пиджаке, сшитого из дорогой шерсти, и коснулся воротника чёрной блестящей сорочки, расстегнув верхнюю пуговицу и ослабив галстук. - Давайте, уважаемые члены Синдиката, проголосуем.
        Через несколько секунд все единогласно подняли согнутую в локте руку, одобрив тем самым сказанное ранее.
        - Теперь осталось только одна мелочёвка, - продолжил человек, сидящий во главе стола, после глотка французского коньяка. - Нужно решить, что делать с Призраком, которого ФСБ послала на поиски образца. Я думаю, что его надо ликвидировать, пока он не докопался ни до нас, ни до образца.
        Все члены Синдиката молча кивнули головами, лица которых продолжали находиться в полумраке, окутанном завесой таинственности. Глава Синдиката снял телефонную трубку и сказал всего одно слово:
        - Зайди.
        Через несколько минут открылись двери центрального зала, и внутрь зашла девушка среднего роста. На вид ей было где-то тридцать два года. Её обворожительные голубые глаза слегка поблескивали в полумраке. Она была красивая, стройная блондинка, одетая в брючный чёрный костюм и белую блузку с большим воротником, а на ногах были красивые блестящие чёрные туфли на среднем каблуке. На лацкане её пиджака был прикреплён такой же значок, как и у сидящих в зале членов Синдиката, но только сделан он был из чистейшего золота.
        - Аделина, - начал глава Синдиката, - образец, который ты для нас достала, должен быть передан китайской стороне, а фальшивый образец американцам, ну и конечно, часть того вещества должна остаться в нашем хранилище. Ты меня поняла?
        - Да, - ответила она и кивнула головой.
        - И вот ещё. Отправь послание нашим людям в Москву. Пусть найдут и ликвидируют Призрака, иначе он сорвёт нам все наши планы.
        - Хорошо, - ответила синьорина де Монтенье звонким голосом. - Я вас поняла.
        - Тогда ты свободна.
        Двери зала открылись, и Аделина вышла в огромный холл, освещенный настенными светильниками. Она шла по коридору. Её мягкая походка была настолько грациозна, что было непонятно идёт человек или ангел, спустившийся только что с небес. У неё была великолепная безупречная фигура и средние по длине, хорошо уложенные светлые волосы. Она остановилась у двери и достала из бокового кармана пиджака небольшую связку ключей. Аделина вставила ключ в замочную скважину двери и повернула его два раза против часовой стрелки. Замок открылся. Она вытащила ключ и, нажав на дверную ручку, толкнула дверь от себя.
        Войдя в свой кабинет, Аделина закрыла дверь и села за свой рабочий стол. Потолки в её кабинете были довольно высокими, а стены были украшены резными деревянными панелями. Паркетный пол был безупречен своей выложенной мозаикой и был очень красив, почти так же, как какая-нибудь графическая картина.
        Синьорина де Монтенье пододвинула рабочее кресло поближе к столу и обратила свой взор на одну единственную картину, висевшую в её кабинете. Это был шедевр одного из итальянских художников, а именно «Снятие с креста» Пьетро Навелли. Сюжет этой картины нравился синьорине Аделине! Он заставлял её задумываться над сутью всей христианской веры в целом.
        Этот шедевр висел напротив неё, и всякий раз, когда она думала и размышляла, окидывала картину весьма неоднозначным взглядом, пытаясь найти в ней то, чего сама ещё пока не видела, но, безусловно, хотела найти. Аделина сняла телефонную трубку и набрала какой-то номер. Ответили не сразу, а только через минуту.
        - Да, - ответил человек, который явно пытался убить в себе, пусть и со временем, звонкий китайский акцент.
        - Это я, - ответила мягким голосом синьорина де Монтенье.
        - Я узнал вас.
        - Хорошо. Я жду вас в Риме завтра. В условленном месте.
        - Я всё понял, - ответил мужчина.
        В следующее мгновение Аделина положила телефонную трубку и вытащила из рядом стоящего бара бутылку с красным сухим вином. Синьорина де Монтенье открыла пробку и налила себе в бокал из венецианского стекла немного вина. Глубоко вздохнув, она сделала два небольших глотка и, поставив на антикварный стол бокал, открыла лежащий рядом ноутбук. Теперь ей оставалось только послать лишь одно сообщение по электронной почте и ждать следующего дня.
        Нью-Йорк. Манхеттен.
        Анджелина вошла к себе в квартиру и, сделав, стоя на пороге, глубокий вдох, закрыла за собой дверь, ощутив носом неповторимый запах дома, который с каждой новой секундой успокаивал её сердце. Она сняла пальто, взглянув на себя в зеркало, и увидела на лице какую-то обречённость. Это чувство было ей непонятно, но уже немного знакомо. В своей жизни ей приходилось видеть много плохого, и очень мало хорошего, но она чувствовала какую-то привычку к этому, и, то чувство, которое начиналось зарождаться в ней, было ей, практически не знакомо.
        Анджелина оторвала от зеркала взгляд и сняла полусапожки, аккуратно убрав их в специальное отделение в шкафу-купе, и повесила на вешалку туда же своё пальто. Потом она прошла в комнату, забыв свою сумку в коридоре, и сняла пиджак.
        Мисс Стивенсон продолжала размышлять, ощущая, что в голове творится что-то невообразимое. В её мыслях резко всё перемешалось, и теперь было совсем непонятно, поскольку в один и тот же момент она вспоминала Алессандро, с которым познакомилась в Париже, и которого полюбила с первого взгляда, но и мысли о поисках образца продолжали обременять её душу. Анджелина сняла с ремня кобуру, в которой находился пистолет «ЗИГ-Зауэр П-228» и направилась в душ.
        ГЛАВА 9
        Париж.
        Робинсон ехал в такси, направляясь к законспирированной квартире ЦРУ. Кайл прекрасно понимал сложность своего положения, но быть в таких ситуациях ему было далеко не впервой. Нелегальные операции были для него его стихией. Робинсон попросил таксиста остановиться, не доезжая до указанного в планшете адреса, и расплатившись с ним, вышел из такси. Рядом оказалось кафе. Робинсон посмотрел на небо, которое было плотно затянуто свинцовыми дождевыми облаками, и зашёл внутрь, где прошёл к столику. Он присел на диванчик и попросил проходившего мимо официанта сделать ему чашечку кофе.
        В голове назревали мысли по захвату заместителя начальника резидентуры ЦРУ в Париже. Всё предприятие было очень рискованным и сплетённым из таких понятий, как «если бы» и «возможно», но деваться было некуда. Приказ оставался приказом и выполнить его было делом чести для Кайла. Он положил ногу на ногу, удобно расположившись за столиком на маленьком диванчике, и ждал своего кофе. Особых мыслей по поводу штурма конспиративной квартиры у него не было, только намётки! Полковник Робинсон был одним из тех, которые ставили во главе угла его величество импровизацию! Это, по сути, был его Бог, как бы кощунственно всё это утверждение ни звучала. К религии Кайл относился с большим почтением, потому что вырос в католической семье, и его отец был очень верующим и постоянно посещал церковь.
        Через несколько минут к столику подошёл официант и поставил перед Робинсоном чашечку с ароматным кофе, стоявшую на квадратном блюдечке. Он поблагодарил официанта и сразу же расплатился.
        Теперь нужно было досконально продумать все те вопросы, которые он собирался задать заместителю начальника резидентуры ЦРУ. Кайл достал из внутреннего кармана пальто планшет и стал просматривать материалы, все, какие только были на карте памяти, предоставленной ему генералом Андертоном.
        Хорошо изучив материалы и фотографии окон квартиры снаружи, Робинсон сделал несколько глотков кофе, чтобы слегка взбодриться и ещё раз в голове мысленно прокрутил все фото и информацию с карты памяти. Он неспешно допил кофе и встал из-за столика, окинув помещение пристальным беглым взглядом. Это было на уровне подсознания или привычки. Конечно же, здесь его никто не мог выследить, и искать следы наружного наблюдения в этом небольшом кафе было глупо. Поэтому Кайл спокойно прошёл мимо занятых столиков и подошёл к выходу.
        Выйдя из кафе, он осмотрелся по сторонам, начав движение к указанному месту. Пройдя порядка ста метров, Робинсон увидел указанный на фото в планшете дом и слегка расслабился, понимая, что это последний релакс перед началом миссии.
        Теперь нужно было обозначить для себя пути отхода, прекрасно понимая, что это задание не будет лёгкой прогулкой по заднему дворику. Хотя надо было сказать, прогулок за последнее время, Робинсону, так почему-то и не попадалось, хотя так хотелось миссию где-нибудь на Кубе или в Доминикане. Но это были пустые, ничем не подкреплённые мечты. Такие командировки были для чьих-нибудь родственников высокопоставленных чиновников, а не для старого вояки Кайла Робинсона, чьи кости повидали отнюдь не мало в этой жизни.
        Обходя указанный дом, Кайл внимательно осматривал прилегавшие здания, которые по высоте были схожими с указанным домом и пролёты между ними были весьма незначительными. Теперь Робинсону оставалось только попасть в подъезд.
        Париж. Законспирированная квартира ЦРУ.
        Жан стоял на небольшой кухоньке и варил кофе. Ароматный запах молотых зёрен, казалось, царил везде и не только на кухне, но и в комнате. Кофе закипел. Жан убавил на плите огонь, чтобы кофе проварилось, и подошёл к окну. За окном были уже сумерки, поэтому включённый на кухне свет был как раз кстати. Жан ещё пару секунд посмотрел в окно и, зашторив его, подошёл к плите и выключил кофе. Аромат на кухоньке царил сногсшибательный, как сказал бы он сам. Жан с детства любил варить кофе только сам и уже с двенадцати лет не подпускал к этому делу ни маму, ни папу. Он разлил кофе по небольшим чашечкам и крикнул:
        - Ребята, кофе сварен.
        Но ни ответа, ни чего-либо другого за его оглашённой новостью не последовало. Тогда Жан взял свою чашечку и прошёл в комнату через гостиную, где, сев за стол на рабочее кресло, сделал один небольшой глоток. Жан уже знал, что команда ликвидации была уничтожена, и поэтому на столе лежал пистолет «USP» с навинченным глушителем. В гостиной сидели два оперативника, которые, видимо, сладко спали, но у каждого в руке был такой же пистолет с глушителем. Все готовились неизвестно к чему. Никто не знал с чем, а точнее, с каким заданием отправили Робинсона в Париж. В любом случае Жану хотелось верить, что до стрельбы не дойдёт, ведь всё же Великобритания дружественная страна по НАТО, но, само собой, интересы и цели у каждой страны свои, и каждый за свои интересы готов рискнуть многим, лишь бы оказаться верхом на коне, а конкурентов оставить позади.
        Робинсон поднимался вверх по лестнице, после того как следом зашёл за жильцом подъезда в дом. Осматриваясь по сторонам, он проходил пролёт за пролётом, не забывая посмотреть на номера квартир на этажах. Со лба лился пот, настолько липкий и холодный, что Кайл понимал, как в организме нарастало перенапряжение. Ещё одна ступень, шаг… И вот она, искомая им дверь.
        Робинсон внимательно осмотрел её и прикинул в голове дальнейший план действия. Кайл понимал, что внезапность это единственный его козырь. Он достал пистолет с глушителем и по привычке проверил наполненность магазина патронами. Потом Робинсон сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, стер со лба холодный пот и постучал в дверь.
        Жан услышал стук в дверь. Отставив недопитый кофе в сторону, он взял в руку пистолет «USP» и снял его с предохранителя, встав с рабочего кресла и направившись в среднюю по размерам гостиную, обставленную в стиле модерн. Жан подошёл к оперативникам, спящим сидя на креслах, и разбудил их лёгкими касаниями ноги.
        - Ты - к двери. Ты - контролируешь гостиную. Стены в квартире в качестве укрытий не использовать, они довольно тонкие, - сказал Жан и занял позицию на кухне, спрятавшись за кухонную колонку.
        - Кто там? - спросил оперативник, подойдя к двери и сняв пистолет с глушителем с предохранителя. - Кто там? - повторил он. Но ответа ему дождаться было не суждено. Тогда он повернул ключ, находившийся в замочной скважине, и открыл дверь. Пролёт был чист. - Хм… Всё чисто, - сказал он, и сверху с лестницы кто - то прыгнул в пролёт.
        Робинсон пролетел примерно полтора десятка ступеней и сделал два выстрела. Пули попали стоявшему в дверях оперативнику в ключицу и в шею. Кровь брызнула фонтаном, заливая дверь, а тело обмякло и безжизненно распласталось на лестничной площадке, выронив из руки пистолет. На Кайла посыпались выстрелы, которые производились из гостиной. Робинсон резко встал и прижался к стене. Внезапно выстрелы прекратились. Кайл услышал, как оппонент начал менять магазин. Робинсон схватил лежавший на полу пистолет и начал движение, быстро входя в квартиру. Кайл начал стрелять равномерно по сторонам, поскольку он не мог наверняка знать, сколько людей находилось в апартаментах. Один его пистолет опустел быстрее, другой чуть позже. Робинсон вошёл в гостиную и бросил оба пустых пистолета на пол, и тут перед ним встал во весь свой рост оперативник, спрятавшийся ранее за велюровым креслом, и наставил на Кайла пистолет «USP».
        Это мгновение не вызвало в Робинсоне ничего, кроме единственного верного в этой ситуации рефлекса. Кайл схватил пистолет, находившийся в руке оперативника, и резким усилием развернул его на оперативника, а в следующее мгновение Робинсон обхватил сжимающую рукоять пистолета руку оппонента и несколько раз нажал на спусковой крючок. Пули попали оперативнику в грудь, раздробив рёбра, и разорвали сердце. Кайл вырвал из его обмякшей руки пистолет и резко развернулся. Он проверил прилегавшую к гостиной комнату, но она была пуста. После Робинсон начал движение к кухне. Жан не выдержал напряжения и, выскочив из укрытия, сделал несколько выстрелов. Кайл резким движением увернулся от них и два раза выстрелил из пистолета, попав Жану в правую руку и правое плечо. Пистолет выпал из руки. Робинсон мгновенно подошёл к Жану и подсечкой свалил его с ног.
        - Теперь-то ты мне всё расскажешь, - сказал Кайл и, схватив Жана за прострелянную правую руку, потащил его в его комнату. - Говори! - сказал Робинсон, приставив ствол пистолета к коленке Жана.
        - Я ничего не знаю! - ответил он.
        Кайл резко выстрелил между ног Жана в пол и повторил свой вопрос.
        - Хорошо, - ответил он, присев на полу и приложив левую ладонь к прострелянному плечу. - Что ты хочешь знать?
        - Всё! Абсолютно всё! - прищурившись, ответил Кайл.
        - ЦРУ сейчас проводит поисковую операцию по розыску образца.
        - Какого образца? - с интересом перебил Жана Робинсон.
        - Это сверхсекретная разработка русских учёных-ядерщиков. Его название - «Лик Смерти». Это начинка для ракет стратегического назначения. Говорят, что равной ей нет, и в ближайшее время не будет создано ничего подобного, - скривив лицо от резкой боли ответил Жан.
        - Интересно. А что здесь была за переделка пару дней назад в центре города и в пригороде?
        - Похоже, ФСБ тоже ищет образец и в попытке поиска уничтожило французскую ячейку Аль-Каиды. Пусть, даже и на время.
        - Неплохо! Очень не плохо!
        - Мы полагаем, что операцией руководил Призрак.
        - Ты веришь, что он правда существует? - усмехнувшись, спросил Кайл.
        - Кто знает, - ответил Жан и из гостиной на Робинсона посыпались выстрелы из пистолетов-пулемётов «HK MP-7» с глушителями.
        - Пока! - сказал Кайл и, сделав кувырок в направлении окна, резко встал на ноги и несколько раз выстрелил в проём двери. Он подобрал с пола какой-то предмет и кинул его в гостиную. Издалека эта вещь напоминала осколочную или свето-шумовую гранату, но взрыва за броском не последовало. Робинсон сделал несколько выстрелов в окно, быстро нажав несколько раз на спусковой крючок пистолета «USP». Стёкла осыпались. Кайл резко выдохнул и, взобравшись на подоконник, выпрыгнул в окно. Ему удалось зацепиться за выступ здания. Робинсон понимал, что времени на раздумья у него нет. Он быстро осмотрелся по сторонам и увидел выступы, которые повторялись вниз через три метра. Деваться было не куда. Кайл стал быстро, но аккуратно спрыгивать вниз, цепляясь за каждый выступ. Спустя полминуты, Робинсон оказался на земле и исчез в неизвестном направлении.
        Москва.
        Романов стоял у окна в темноте, наблюдая, как на улице шёл сильный, мокрый снег. Снежинки ложились плотным белым ковром, застилая грязный снег на дороге. Фонари уличного освещения придавали всему этому действу необыкновенную сказочную атмосферу и розоватый оттенок.
        В эти минуты Андрей не думал ни о чём. Всё отходило на второй план. Он чувствовал какое-то единение с природой, которое сложно было описать, но ещё сложнее было понять. Понимать же Романову приходилось многое. Однако опять всё исчезало… Андрей пытался, пусть и на непродолжительное время, расслабить голову от постоянных вопросов, которые он задавал себе, не желая примиряться ни с чем в этом мире. Очень часто смириться для него означало принять поражение, а принимать поражения он никогда не хотел, как и любой другой человек на его месте. И было абсолютно неважно, кем был человек, какой профессии, всё равно проигрывать всегда было горько и удручающе. Но сейчас Призрак видел лишь снег. Он не хотел думать о перипетиях борьбы, где сложно было вычислить начало и конец, которых, по сути, и не было. Всё лишь просто продолжалось, менялись только герои, события и новые судьбы тех, кто стоял на последней параллели, исполняя до конца свою роль!
        Сейчас Романов чувствовал лишь огромную усталость, тяготившую его с каждым днём всё больше и больше. Всё меньше и меньше сил оставалось на борьбу, поскольку так часто хотелось покоя, какого он не знал, да, собственно, и не помнил! Много всего прошло за прошедшие годы, многое что поменялось, как поменялся и сам Андрей, тщетно пытаясь отыскать в себе последние признаки человечности, какая исчезала с каждым новым днём всё сильнее и сильнее.
        Внезапно сигнал ноутбука дал понять о том, что пришло новое сообщение по электронной почте.
        Призрак оторвал свой взгляд от окна и сел за секретер, на крышке которого лежал ноутбук. Андрей открыл почту, и прочитал полученное сообщение: «Будь осторожен, тебя будут пытаться ликвидировать». Призрак сразу посмотрел электронный адрес, с которого было отправлено это сообщение. Романов взял в руку смартфон и набрал номер технического отдела.
        - Слушаю, вас, товарищ майор, - бодрым голосом ответил кто-то, невзирая на то, что часы показывали десять часов вечера.
        - Привет, Максим, - с теплотой в голосе сказал Андрей. - Мне нужна твоя помощь. Выясни, откуда было мне передано электронное письмо. Его адрес я тебе уже выслал.
        - Хорошо, - ответил аналитик.
        Призрак нажал на смартфоне отбой и положил его на крышку секретера. Веки тяжелели. Романов откинул голову на спинку рабочего кресла и прикрыл глаза. Он вспоминал Кристин, которая была от него так далеко, но он чувствовал, что по - настоящему любил её. Андрей открыл глаза и посмотрел на фотографию, стоявшую в красивой рамке на секретере. На ней была запечатлена девушка лет двадцати трёх с красивыми карими глазами и мелированными волосами, подстриженными под «каре». Её обворожительная улыбка на овальном лице имела настолько притягательный вид, что было невозможно отвести глаза. Призрак смотрел на неё, не отрывая глаз. Он вспоминал свою молодость, которую уже было невозможно вернуть никакими усилиями и ни за какие деньги. Его размышление прервал звонок смартфона.
        - Да, - ответил Романов.
        - Товарищ майор. Я выяснил, откуда этот электронный адрес.
        - И откуда Максим?
        - Это адрес одного интернет-кафе в Риме.
        - Хм… - с интересом ответил Андрей.
        - Вы ещё хотите что-то узнать?
        - Нет, Максим, спасибо, - сказал Призрак и нажал на смартфоне отбой.
        Романов положил смартфон на крышку секретера и задумался, прочитав сообщение ещё один раз. Нет, конечно, желающих его убить было хоть отбавляй. Убить его не хотел только ленивый! За годы своей службы он успел многим насолить и многих убрать со своего пути наверх. Путь его был крайне сложным и витиеватым, но это никогда не пугало Андрея, а наоборот придавало ему сил. Для него борьба и была самой жизнью, а также её целью и средством для достижения многих высот, которые покорились ему за годы службы.
        Призрак достал из коробки, стоящей на полке секретера кубинскую сигару и закурил, чиркнув зажигалкой. Дым моментально окутал его лицо при раскуривании сигары, и он, разогнав эту небольшую дымовую завесу ладонью, удобно расположился на рабочем кресле.
        В голову ничего не шло, хотя Романов продолжал усиленно думать и размышлять: анализировать то, что было сделано им последнее время. Может быть, причины опасности скрываются в операции по образцу, хотя это было совсем не фактом. Допустить это можно было, но делать эту версию основной было очень и очень поспешно, а поспешность Андрей не любил! Тысячу раз всё проверив и сопоставив факты, он окончательно высказывал своё мнение, но в данном случае было рано выносить свой вердикт.
        Призрак сделал несколько тяг сигары и выпустил изо рта дым. Думать больше не хотелось! Хотелось просто расслабиться и не думать ни о чем, как бы при этом не хотелось раскрыть тайну этого сообщения.
        - Чёртова работа! - тихо произнёс Романов и сделал ещё несколько тяг сигары и, положив её на пепельницу, принялся продолжать думать и анализировать.
        Пригород Тулузы.
        Льюис продолжал копать у обочины небольшую яму сапёрной лопаткой. Впереди была установка небольшого фугаса с целью остановки движущейся машины секретаря главы секты.
        План как был хорош, так и имел ряд шороховатостей, к которым относились устранение двух телохранителей и жёсткий захват секретаря секты. Говард не знал пока ещё, что делать с главой секты Жераром Крюшо, но оставлять его в живых было глупым делом, не имеющим никаких перспектив. Рыба гниёт с головы, а значит, эту голову надо было отрезать, выкрасть письмена, и секта сама собой развалится без всякого участия извне, помимо, конечно, самого Льюиса.
        Говард всегда очень удивлялся отцу Бернардо, у которого руки всегда оставались чистыми, а всю грязную работу делал Льюис. Видимо, это было его судьбой, с которой было нельзя поспорить, а только можно было принять и радоваться, что действует и борется с еретиками во имя веры Христовой!
        Говард закончил копать и стал устанавливать фугас рядом с дорожным асфальтированным полотном. Мощность у устройства была несильной, больше всего это устройство напоминала хлопушку, нежели настоящий фугас, какие он повидал на Ближнем Востоке. Задача фугаса была - максимум повредить переднее колесо и заставить машину остановиться, а также посеять замешательство, за которое провернуть всю операцию по захвату секретаря секты.
        Льюис прикрыл фугас грунтом в виде размокшей от дождя земли и исчез в лесном массиве, начав двигаться по направлению к замаскированному «Мини-куперу», от которого, в конце концов, предстояло избавиться, как только завершится операция.
        Говард не был фанатом уничтожать чужое добро, но моральная сторона вопроса всегда им опускалась. В итоге всё делалось для людей, чтобы они могли жить спокойно и безопасно в истинной Христовой вере, не боясь, что какие-то фанатики начнут проповедовать свои еретические учения под их носом.
        Льюис быстрым шагом миновал небольшой участок лесного массива и подошёл к замаскированной машине, которую тут же открыл, сев на водительское сидение.
        Конечно же, Говард еще мечтал о чашке горячего чая, но вновь и вновь приходилось себе в этом отказывать раз за разом. Он посмотрел на свои наручные тактические часы и увидел, что уже полночь. Льюис зажег лампочку освещения салона и принялся готовить штурмовую винтовку «SCAR» к завтрашней операции. Он проверил магазин, который был заполнен до отказа и, передёрнув затвор, положил винтовку на переднее сидение.
        Льюис вытащил из кобуры на ремне пистолет «ЗИГ-Зауэр П-226» и стал его разбирать, раскладывая составляющие части на торпеде. Почистив ствол шомполом, он быстро собрал пистолет и стал заполнять патронами сорокового калибра пустые пистолетные магазины.
        Спустя минут семь всё было готово. Он рассовал пистолетные магазины по подсумкам на ремне и вернул «Зиг-Зауэр» обратно в кобуру. Теперь всё было готово. Оставалось только ждать утра и то, что оно вместе с собой принесёт. Говард не знал, что будет утром, но надеялся, что с Божьей помощью вся его задумка увенчается успехом, и его игра перейдёт к решающей фазе, где точно придётся попотеть, чтобы выполнить задание отца Бернардо.
        Льюис опустил спинку кресла водительского сидения и удобно расположившись, закрыл глаза, приготовившись к очередному походному сну в специфических условиях.
        Рим.
        Аделина ехала на машине, направляясь на конспиративную квартиру недалеко от центра города. Её «Ауди» плавно вписывалось в повороты, умело обгоняя впереди идущие машины.
        Синьорина де Монтенье любила быструю езду, которая повышала в её крови концентрацию адреналина, что, в свою очередь, не давало Аделине подохнуть время от времени со скуки. Она любила спортивные автомобили, но только в аренду. Она вообще не любила постоянства. Синьорина де Монтенье была одной из тех, кто любил получать от этой жизни всё и не отдавать взамен ни капельки себя. Курорты она не любила, как и шумные тусовки где-нибудь на Ибице или где-либо ещё. Она называла клоунами тех, кто там расплясовал и тратил большие деньги.
        Аделина была довольно состоятельным человеком, разрабатывая любые операции для таинственного Синдиката, которому служила верой и правдой долгие годы, практически сразу после того, как закончила Сарбону.
        Впрочем, оперативных навыков ей было не занимать. Её обучали лучшие специалисты Специальной Авиадесантной Службы Великобритании в учебном центре, который находился в Австрии рядом с Альпами, где великолепный воздух гармонично совмещался с чистыми озёрами и альпийскими лугами. Она была лучшим учеником у инструкторов, несмотря на то, что выглядела с виду достаточно хрупкой девушкой. Она не дала ни разу инструкторам усомниться в своих способностях и жажде борьбы, превышая планку, поставленную лучшими оперативниками Синдиката до заоблачных высот.
        Синьорину де Монтенье всегда было сложно поставить в неудобные для неё условия, которых для неё собственно не существовало. Она всегда была готова применить свой «Вальтер PPQ», который носила в кобуре у себя на ремне.
        Она аккуратно припарковала свой внедорожник «Ауди» рядом с тротуаром и, заглушив двигатель, покинула автомобиль, поставив его на сигнализацию. Аделина, держа металлический кейс, быстро осмотрелась по сторонам и посмотрела на пасмурное небо, которое предвещало дождь. Декабрь оставался декабрём, и деваться от этого было некуда. Конечно же, ей хотелось к морю на Сицилию, погреться под солнышком, но работы впереди было немало, и поэтому думать о небольшом отдыхе на Сардинии было рановато. Хотя Сардиния всегда оставалась Сардинией со своими потрясающими отелями и прогулочными катерами.
        Синьорина де Монтенье подошла к двери подъезда, держа в левой руке металлический кейс, и открыла магнитным ключом дверь. Она зашла внутрь и поднялась по лестнице на третий этаж и открыла ключом дверь квартиры.
        Зайдя в конспиративную квартиру, она скинула с себя пальто и повесила его в шкаф-купе, пройдя в полусапожках по коридору в гостиную, где поставила на журнальный столик металлический кейс. Время уже поджимало. Аделина ещё раз посмотрела на наручные швейцарские золотые часы, которые показывали без десяти минут три часа дня, и подошла к бару, открыв который достала бутылку французского красного сухого вина. Конечно же, было бы неплохо выпить шабли, но его не было в баре, и оставался только бордо, которое синьорина де Монтенье тоже признавала, будучи настоящим винным гурманом.
        Аделина взяла бокал и наполнила его наполовину, но условный стук в дверь заставил на время её забыть о первом глотке.
        Она, недовольно вздохнув, отвела глаза от бокала и вышла в коридор, быстро пройдя по которому, подошла к входной двери и открыла её. На пороге стоял китаец невысокого роста, но с весьма приятной внешностью. Этому человеку было на первый взгляд около пятидесяти лет или, возможно, чуть больше. Одет он был в чёрный костюм из дорогой шерсти, чёрный плащ и белую сорочку без галстука. На ногах у него были лакированные чёрные туфли, которые блестели на свету.
        - Здравствуйте, синьорина, - поприветствовал её он.
        - Добрый день, мистер Чанг. Проходите, - ответила синьорина де Монтенье, и после того как он зашёл в квартиру, закрыла за ним дверь.
        - Я вас внимательно слушаю, - пройдя в комнату к барной стойке, которая была сделана из красного дерева, произнёс он.
        Аделина на секунду задумалась, мысленно вспоминая биографию генерала китайской народной разведки Ли Чанга, завербованного Синдикатом очень и очень давно. Она знала, что хоть он и был по уши увязшим в коррупции и связанным до самой мелочи с Синдикатом, на который работал верой и правдой и от которого полностью зависел, но говорить с ним следовало с предельной осторожностью, поскольку синьорина де Монтенье хорошо знала его скользкий и противный характер.
        - Генерал Чанг. Мы решили вам отдать одну очень важную вещь. Вернее даже не вам конкретно, а всей вашей стране. В этом кейсе находится образец одного из самых страшных на земле веществ, созданных человеком. Его секретное название «Лик Смерти», - указав пальцем на кейс, сказала Аделина. - Это образец вещества, которым начиняют межконтинентальные баллистические ракеты.
        - Интересно, синьорина. Но каковы мотивы и дальнейшие планы Синдиката? - удивленно спросил Чанг, присев на диван в гостиной и направив свой пристальный взгляд на металлический кейс, стоявший на журнальном столике.
        - Силы должны быть равные по всему миру, поэтому мы передаём образец в ваши руки. Но только с одним условием.
        - С каким же? - с интересом спросил генерал, положив левый локоть на подлокотник дивана.
        - Вы не начнёте его производства до нашей команды, - властным голосом ответила она. - На данный момент Синдикату это не нужно! А то, что не нужно Синдикату, не нужно и вам, - улыбнувшись, добавила синьорина де Монтенье.
        - Хорошо, - сказал генерал и, встав с дивана, подошёл к кейсу, внимательно оглядев его, взял в правую руку.
        - Более я вас не задерживаю, генерал Чанг, - взяв бокал с вином в правую руку и присев на диван, сказала Аделина.
        - Тогда до свидания, синьорина, и мой почтение! - сказал генерал и вышел в холл, прошёл по его дорогому ковру, сделанного арабскими мастерами из Морокко и вышел из квартиры, закрыв за собой дверь.
        - Чёртов китаец! - сделав глоток вина, произнесла Аделина. Она недолюбливала генерала Чанга, прекрасно понимая, что если бы не солидный компромат на него у Синдиката, то держать его было бы вообще не за что. И эта мельница была бы без ветрил. Во всяком случае опасаться своевольностей генерала Чанга стоило, но это уже было не её делом. Она выполнила ту часть миссии, которую ей определил глава Синдиката. Одно синьорина де Монтенье знала точно - Чанг не ослушается её приказа, боясь попасть под трибунал в родном Китае и получить смертную казнь за измену Родине, где в награду давали пулю в затылок, а не условный срок, как в гуманной Европе.
        Аделина сделала ещё один небольшой глоток вина, скривив при этом лицо, и, подойдя к барной стойке, поставила на неё бокал. Вино было мягко сказать не лучшим, какое она привыкла пить, но ничего было не поделать, однако домработница, которая приходит раз в неделю убираться, найдёт для этого вина лучшее применение в виде слива в раковину.
        Синьорина де Монтенье прошла холл и вышла в коридор, закрыв на ключ дверь, и стала спускаться по лестнице.
        Генерал Чанг быстро спустился по лестнице вниз и, открыв магнитный замок на двери подъезда, вышел из дома. Осмотревшись по сторонам, он сел в такси, которое ждало его всё это время, аккуратно поставил металлический кейс на сидение и велел таксисту направляться в аэропорт. Настроение у одного из шефов китайской народной разведки было хорошим. Не каждый день так везёт с подарками от Синдиката, который генерал Чанг недолюбливал, но те деньги, которые ему платили, могли сгладить любую обиду или плохое настроение. Его счета в офшорах были достаточно неплохими, чтобы жаловаться на жизнь. По крайней мере безбедная старость у него была уже в кармане.
        Такси ехало на невысокой скорости, останавливаясь практически на каждом светофоре, что несколько настораживало генерала, но машину, которая уже на протяжении минут десяти двигалась за такси на некотором удалении, волновало его ещё больше.
        Чанг посмотрел назад и, повернувшись к таксисту, попросил сменить пункт назначения на указанный им адрес. Такси остановилось и сделало разворот. Генерал пытался рассмотреть лица тех, кто сидел в преследовавшей его машине, но из-за затемнения стекол этого сделать так и не смог. Чанг попросил таксиста слегка прибавить скорость и вытер несколько капель пота со лба.
        Такси заехало на парковку и остановилось. Генерал Чанг рассчитался с таксистом и поблагодарил его. Нервозность в его движениях и мыслях была видна невооружённым глазом. Он вышел из такси и направился в жилой дом.
        Генерал вышел с парковки и пересёк улицу. Он ускорился, всё быстрее приближаясь к жилому дому, который, казалось, был для него спасителем.
        Синий «Фиат», так упорно его преследовавший, остановился, и из него вышли двое. На вид они были израильтянами или очень похожими на них. Они быстрым шагом направились за генералом, который, войдя в дом, быстро пробежался по лестнице и где-то на ней исчез.
        Оперативники достали из кобур на ремнях пистолеты израильского производства «Джерихо» и, сняв их с предохранителей, вошли в дом, начав подниматься вверх по лестнице. Держа пистолеты перед собой, они медленно поднимались по ступенькам, обследуя каждый закоулок, словно боялись чего-то того, к чему давно привыкли. Может выстрела из-за угла, а может, и взрывного устройства, какие на улицах Иерусалима отнюдь не редкость.
        Поднявшись на пару этажей вверх, они вошли в длинный коридор и стали продвигаться тихим шагом, аккуратно переступая по дешёвому ковровому покрытию. Внезапно они остановились и прислушались, пытаясь вслушаться в глубокую тишину, царившую повсюду.
        В тот же миг в другом конце коридора возникли четыре боевика в масках с пистолетами-пулемётами «HKMP-5» и открыли шквальный огонь. Посыпались выстрелы. Пули расщепляли деревянные коридорные стены, но за счёт глушителей на стволах перестрелка была практически бесшумной, исключая редкие выстрелы с противоположной стороны. Гильзы сыпались на пол со страшной скоростью. Пули попадали во всё и всех без исключения. Внезапно выстрелы прекратились. В конце коридора стоял один единственно оставшийся из четырёх боевик.
        Он быстро сменил магазин в пистолете-пулемёте «HKMP-5» и посмотрел на одного мёртвого и одного тяжело раненного объекта. Он подошёл к нему и сделал несколько одиночных выстрелов в голову. Боевик снял маску, под которой было бесстрастное азиатское лицо. Он присел на корточки и осмотрел тела убитых объектов. Внимательно обыскав их, боевик взял находящиеся при них документы и быстрым шагом направился в конец коридора, где его уже с нетерпением ждал генерал Чанг. Боевик подошёл к генералу и предал ему документы.
        - Посмотрим, - холодным голосом сказал Чанг, взяв в руки окровавленные документы. - Так… Это же Моссад. Отдел ядерной безопасности, но откуда они смогли узнать? - генерал убрал в карман пальто документы и сказал боевику следующее. - Прибери здесь, - недовольно бросил генерал Чанг, не спеша пройдя по устеленному гильзами коридору, и испарился на лестнице. Он плотно сжал правой рукой ручку металлического кейса и вышел на улицу, тут же поймав такси. Теперь поездке до аэропорта ничего не могло помешать, а там его ждал частный самолёт вместе с послом Китая в Италии, которого срочно вызвали в Пекин для консультаций.
        Чанг снова сидел в такси и, вытащив из внутреннего кармана пальто смартфон, набрал номер Аделины де Монтенье. Ответа долго ждать не пришлось и генерал тут же начал говорить по-китайски:
        - Синьорина Аделина, боюсь, у нас возникли осложнения.
        - Какие? - потрясённо спросила Аделина.
        - У меня на хвосте недавно висели два агента Моссада из отдела ядерной безопасности, но моим людям удалось их нейтрализовать, - беспокойным голосом говорил Чанг.
        - Не беспокойтесь генерал. Мы разберёмся с этим, - сказала Аделина и нажала на своём смартфоне отбой, а потом с полным душевным спокойствием выжала педаль газа, направляясь в старинный дворец в резиденцию таинственного Синдиката.
        ГЛАВА 10
        Пригород Тулузы.
        Накрапывал небольшой дождик. Капли падали с голых веток на голову Льюису, который лежал на небольшом возвышении, выбрав себе наилучшее место для нападения и великолепную, насколько это было возможно, позицию. Он продолжал лежать на куске брезента и смотреть в бинокль, ожидая приближающегося автомобиля секретаря секты. Однако планы его явно рушились, поскольку его тактические наручные часы показывали половину четвёртого после полудня.
        Рядом с ним лежала его штурмовая винтовка «SCAR» с оптическим прицелом и собранными сошками, готовая в любой момент к стрельбе, и бутылка с водой.
        Говард не мог сказать, что он замёрз, но лежать на прохладной земле в сыром лесном массиве было не самое лучшее решение, правда, выбора особого не было, и приходилось мириться со всеми лишениями комфорта, какие только были в последние дни.
        Конечно же, для Льюиса всё это было привычно, но всё же более привычным для него был Ближний Восток, где было намного теплее, и это давало более комфортное времяпрепровождение в засаде.
        Говард на мгновение прислушался. Шум на дороге означал двигающийся автомобиль к месту засады, где был прикопан радиоуправляемый фугас. Льюис достал из кармана куртки ПДУ в виде небольшого брелока и перевёл его в режим полной готовности. На брелоке замигал красный светодиод. Всё готово к взрыву.
        Говард встал на колено и, повернув корпус на девять часов, увидел в бинокле двигающийся со средней скоростью «Мерседес» секретаря секты. Льюис быстро положил бинокль на брезент и взял в руки штурмовую винтовку, прильнув к оптическому прицелу, и, зажав в левой руке вместе с рукоятью винтовки брелок, готовый подорвать фугас на дороге.
        Машина приближалась. Говард полностью сосредоточился и, отсчитав несколько секунд, нажал на кнопку брелока. Детонатор среагировал, и раздался взрыв радиоуправляемого фугаса, который сбил с колеса резину и деформировал само колесо. Водитель не справился с управлением и, резко ударив по тормозам, закрутился на дороге и ударился капотом в дерево.
        Льюис мгновенно прицелился и, сняв штурмовую винтовку с предохранителя, нажал на спусковой крючок. Глушитель на винтовке подавил звук, и пуля пробила лобовое стекло, угодив водителю-телохранителю в лоб. Мозговое вещество брызнуло на подголовник кожаной обивки, а пуля пробила сидение и ушла навылет через заднее стекло. Второй телохранитель выбрался из машины и открыл ответный огонь из пистолета «Глок».
        Говард резко сделал перекат из положения с колена в положение лёжа и, спрятавшись за ствол лиственного дерева, открыл огонь по дверце автомобиля, за которой спрятался телохранитель и откуда из укрытия вёл огонь. Пули пробили кузов, и после пяти выстрелов телохранитель упал на землю, а на кусочек асфальта брызнула кровь.
        Льюис сделал ещё несколько выстрелов по кузову «Мерседеса», чтобы сдержать попытку секретаря ретироваться с места происшествия и, вернув штурмовую винтовку «SCAR» на предохранитель, перекинул её через плечо на двухточечном ремне и, вытащив на ходу «ЗИГ-Зауэр» с глушителем, побежал к автомобилю.
        Подбежав к «Мерседесу», Говард дёрнул заднюю дверцу за дверную ручку и вытащил с заднего сидения секретаря и бросил его в придорожную грязь. Он не сопротивлялся, а находился в шоке. Льюису это было только на руку. Говард застегнул на его запястьях сзади наручники и, открыв багажник, бросил секретаря внутрь, прихлопнув крышку.
        Льюис понимал, что оставлять машину здесь было глупо и непрофессионально, что могло привести к провалу, хотя на данный момент провал был как нельзя близко. Он запихнул убитых телохранителей на заднее сидение и закрыл дверцу, тут же сев на место водителя. Испачканное мозговым веществом сидение, конечно же, не добавляло Говарду аппетита или хорошего настроения, но машину нужно было срочно убрать с дороги.
        Льюис положил штурмовую винтовку на переднее сидение и резко дал по газам. Искорёженное колесо посыпало искрами, и Говард, чувствуя, что далеко не уедет, свернул в лесной массив и, проехав не так много, остановился, врезавшись бампером в дерево. Время теперь работало не на Льюиса. У него на всё про всё было не более четырёх или, может быть, шести часов. Одним словом, до того момента, как секретаря серьёзно спохватятся и начнут искать.
        Говард покинул «Мерседес» и подошёл к багажнику, открыл его, вытащил секретаря и всунул ему в рот кляп. Потом Льюис поставил его на ноги и, захватив из салона свою штурмовую винтовку, начал конвоировать секретаря к своему временному убежищу через то место, где оставил кусок брезента и бинокль.
        Спустя минут пятнадцать Говард доконвоировал секретаря до своего убежища и, поставив его на колени, вытащил из его рта кляп.
        - Что вам надо? Я всего лишь слуга Магдалины! - жалобно взглянув на Льюиса, сказал он.
        Говард терпеть не мог еретиков и, не сдержавшись, врезал коленом в лицо секретарю. Кровь брызнула из его разбитого носа, и он взмолился.
        - Я ничего не сделал вам плохого!
        - Заткнись, еретик! - жёстко и холодно произнёс Льюис и ударил секретаря армированным мыском тактического ботинка в живот.
        Секретарь застонал и, согнувшись, упал на размокшую от дождя землю.
        - Отвечай на мои вопросы, и, быть может, у тебя появиться шанс!
        - Вы меня убьёте. Ваши глаза полны ненависти, и убивать для вас - удовольствие! - встав на колени и подняв голову, сказал секретарь, у которого из разбитого носа продолжала идти кровь.
        - Где письмена? - вытащив из кобуры на ремне «ЗИГ-Зауэр», спросил Говард.
        - Какие именно? - растерянно спросил секретарь.
        - Те самые, гностического толка. Им много веков, и они написаны на пергаменте.
        - А, эти… Я знаю, где они! Они в кабинете мсье Крюшо в его сейфе, но я не знаю кода.
        - Где в кабинете сейф?
        - За картиной с изображением Марии Магдалины. Я больше ничего не знаю. Теперь вы меня убьёте? - пристально и безнадёжно посмотрев в глаза Льюиса наполненные гневом, спросил секретарь. Он понимал, что шансов выжить у него мало, но небольшой лучик надежды ещё горел в его сердце, и он продолжал молиться Магдалине.
        Говард не знал, что ответить. Перед ним был всего лишь мальчишка лет двадцати четырёх. Да, он был еретиком, но был мальчишкой, который ещё толком не видел жизни. Возможно, он был простой жертвой искушённых вербовщиков сектантов, а может, и сам вербовщик. Мыслей было много, и Льюис терялся. Ведь этот мальчишка видел его лицо. Лицо того, кого, по сути, не существовало. Того, кто был утерян в этой истории, но кто оставил длинный кровавый след на выжженной земле. Говарда терзали его бесы, которых было отнюдь не мало и с которыми он жил, невзирая на то, что служил Доминиканскому Ордену.
        Сложно было сказать, зло ли служило злу, или добро злу. А может быть, вынужденное зло добру. Вариантов было множество, но ни один из них не мог дать ответа на то, что делать с этим мальчишкой.
        Льюис сжал в правой руке рукоять своего «ЗИГ-Зауэра», на ствол которого был навинчен глушитель, и поднял пистолет. Он не любил сантименты и был далёк от гуманизма и гуманности. Говард знал только одно - он должен был остаться в тени, чтобы дальше жить среди таких же призраков, как и он.
        Льюис нажал на спусковой крючок, и пуля прошла навылет, прострелив череп секретаря, на чьём искажённом от ужаса лице застыл страх. Тело обмякло и упало в грязь. Дождь расходился, и начинало темнеть.
        Говард убрал пистолет в кобуру на ремне и тяжело вздохнул. Он одновременно и ненавидел себя, и оправдывал, и не знал, что было больше в его сознании на данный момент.
        Время поджимало. Нужно было немедленно проникнуть в поместье и достать эти письмена и ликвидировать главу секты Жерара Крюшо. На всё у Льюиса было не так много времени, поскольку ночью нужно было покинуть это чёртово место и отправиться обратно в Марсель.
        Говард подошёл к машине и открыл багажник, достав оттуда пластиковую бутылку с водой. Отвинтив крышку, он поднёс бутылку к губам и сделал несколько больших глотков. Дождь постепенно переходил в мелкую морось, которая жутко портила настроение. Льюис завернул крышку на бутылке, бросил её в багажник и закрыл дверцу.
        На мокрой от дождя земле, под пасмурным вечерним небом, валялся труп секретаря, а взгляд Говарда замер, и на какое-то время на него напала задумчивость, пытавшаяся проанализировать его поступок, но Льюис этого не допустил и принялся проверять свои боеприпасы, находившиеся в подсумках разгрузки на его бронежилете и, вытащив из салона автомобиля тепловизор, надел его на голову поверх эластичной маски.
        Время текло с бешеной скоростью, не давая опомниться и хоть на чём-то заострить своё внимание. Всё утекало, как песок сквозь пальцы. Теперь уже было сложно найти правых или виноватых, поскольку таких, по сути, не было.
        Говард закрыл дверцу автомобиля и начал продвигаться в глубь лесного массива. На одноточечном ремне через плечо висела его штурмовая винтовка «SCAR» с глушителем и коллиматорным прицелом, который он поставил вместо оптического. Правя рука была на рукояти штурмовой винтовки, готовая в любой момент открыть стрельбу по врагу.
        Что и говорить, война для Льюиса была тем местом, где он чувствовал себя комфортно, как рыба в воде. Это и нравилось ему и в чем-то огорчало его. Ведь иногда так хотелось спокойствия и отсутствия тревоги, которая очень часто приходила к нему и мучила его. Особенно по ночам. Поэтому Говард не любил сны. Он чувствовал от них мучения, от которых было невозможно спрятаться и с которыми приходилось жить в одном измерении, где всё сливалось воедино.
        Льюис подошёл к металлической сетке, которой был обнесен весь периметр поместья и достал кусачки из подсумка, принявшись снизу откусывать металлическое волокно.
        Он быстро прополз в сделанный для себя лаз и очутился на периметре. Редкие фонари освещали отдельные участки перед поместьем, и это было на руку Говарду.
        Льюис решил вести себя достаточно тихо. Кровавой бани устраивать он не хотел, да и это было не нужно. Искусно пользуясь темнотой, он миновал несколько постов охраны и подобрался к самому трехэтажному дому, в котором был и офис главы секты, и его апартаменты.
        Говард поднял тепловизор и, спрятавшись за углом дома, стал продумывать проникновение. Войти через главный вход было невозможно, поскольку тогда бы поднялась тревога и началась бы глобальная перестрелка. Действовать нужно было незаметно. Точного расположения кабинета Крюшо Льюис не знал, точнее, забыл спросить у секретаря. Это было, конечно, не очень похоже на Говарда, но иногда даже полковник САС может дать маху и опростоволоситься.
        Таким образом, у Льюиса был только один возможный план проникновения: по трубе, а затем в приоткрытое окно на втором этаже, которое кто-то по неосмотрительности забыл закрыть.
        Говард отпустил рукоять штурмовой винтовки и принялся аккуратно забираться по трубе. Тихо карабкаясь вверх, он залез на уровень второго этажа и по выступу, держась за выступающие кирпичи, продвигался аккуратно к окну. Несколько раз чуть не соскользнув, он всё же забрался в окно и аккуратно присел в темноте комнаты. Это был большой холл, где на данный момент было темно и не было ни души, не считая Льюиса, ну а про охрану было вообще нечего говорить, создавалось впечатление, что каждый занимался своими делами.
        Говард, тихо переступая, миновал холл и подошёл к коридору, где были установлены инфракрасные камеры. Это было, конечно, не очень приятно, но не смертельно для миссии в целом. Льюис вытащил из подсумка ЭМИ-гранату и, выдернув чеку, бросил в коридор. Поглощающие электричество частицы рассеялись по коридору, вырубив на какое-то время камеры, и Льюис быстро стал передвигаться вперёд. Найти кабинет Жерара Крюшо не составило труда. Как всегда, везение было на стороне Говарда, ведь кто рискует - побеждает, всегда считал он. Заперев изнутри дверь кабинета, он нашёл картину с изображением Марии Магдалины и, отведя её в сторону, увидел сейф.
        Льюис быстро подсоединил к разъёму панели планшет и запустил сканирование. Спустя несколько минут замок щёлкнул, и сейф был открыт. Говард достал из нагрудного кармана фонарик и, включив его, стал копаться в сейфе, быстро найдя те самые письмена, которые были скручены и перевязаны красной ленточкой. Льюис достал их и сунул во внутренний карман куртки, застегнув его на молнию.
        - Кто закрыл мой кабинет? - внезапно послышалось из коридора.
        Льюис быстро закрыл сейф и вернул на место картину. Он быстро вытащил из кобуры на ремне «ЗИГ-Зауэр» и, подойдя к двери, открыл замок и открыл дверь.
        - Ты кто? - растерянно и громко произнёс Жерар Крюшо.
        Говард несколько раз выстрелил в ответ, и тело с простреленной головой упало безжизненно на деревянный пол. Тут же поднялась тревога, и Льюис рванул бегом к окну в холле, бросив по пути осколочную гранату на лестницу. Раздались взрыв и крики.
        Льюис вылез из окна и спрыгнул на землю, исчезнув за плотно заросшим кустарником. Он бежал к лазу, затем попал на периметр поместья. Сделав на ходу несколько выстрелов по растерявшимся охранникам, он быстро вылез в дырку и побежал по лесному массиву к машине, понимая, что времени у него на то, чтобы бесследно исчезнуть, всё меньше и меньше.
        Быстро добежав до автомобиля, он открыл дверцу и сел на водительское сидение, заведя двигатель. Резко сдав назад по слегка размокшей земле, Говард побоялся, что застрянет, и тогда придётся принять бой, чего бы абсолютно не хотелось, но выбор тогда бы был минимальный. Однако колёса провернулись, но не застряли, и Льюис, проехав немного по размокшему грунту, выехал на дорогу. Машина вся была в грязи, но миссия была выполнена. Говард нажал посильнее ногой на педаль акселератора и постепенно стал прибавлять скорость, направляясь в Марсель.
        Рим.
        «Альфа-Ромео» жёстко вписалась в поворот, сделала вираж и затормозила у обнесённой полицейскими лентой места происшествия, отграничивающей зевак от того шоу, которое было перед их глазами. Из подъезда выносили пластиковые мешки на носилках, куда были запакованы трупы с огнестрельными ранениями.
        Из «Альфа-Ромео» вышел мужчина среднего роста с короткими кудрявыми волосами. Горбинка на носу делала его лицо похожим на ближневосточное, чем европейское. Он был одет в серый костюм и серую куртку, которая прикрывала пиджак. Мужчина подошёл к полицейскому и, предъявив своё служебное удостоверение, прошёл за ленту, которая обносила место происшествия. Он быстрым шагом зашёл в подъезд и поднялся по лестнице, очутившись в большом коридоре, изрешечённом пулями, где повсюду валялись стрелянные гильзы.
        - Простите, синьор, вы из ядерной безопасности Моссада? - спросил комиссар, продолжавший осматривать место происшествие.
        - Да. Майор Алекс Вассерман, - подойдя к полицейским, представился мужчина.
        - Очень приятно! Я комиссар Альфредо Косте, и мой заместитель вице-комиссар Винченцо Паполарди.
        - Очень приятно!
        - Вы узнаёте этих людей? - указав на трупы, лежащие в мешках с приоткрытым верхом, спросил комиссар.
        - Да, это офицеры из отдела ядерной безопасности Моссада, - бросив взгляд на трупы, лежащие у стен, ответил майор.
        - Вы проводили какую-то операцию здесь в Риме?
        - Вообще, эта информация закрыта. Не могу сказать, что это была операция, скорее, проверка информации. А кто в других мешках?
        - Китайцы, синьор, - коротко ответил вице-комиссар.
        - Вы сняли у них отпечатки пальцев? - с интересом спросил Алекс, доставая из внутреннего кармана куртки планшет. - Скиньте мне их по блютус пожалуйста.
        - Конечно, майор. Винченцо, перешли их, - распорядился тут же комиссар.
        Спустя несколько минут Вассерман получил все снятые с трупов отпечатки пальцев и тут же переслал их в главное управление в Иерусалим. Он понимал, что если его коллеги оказались убиты, значит, они могли узнать что-то серьёзное, но китайцы оказались проворнее, сделали своё чёрное дело и исчезли. Видимо, кто-то их спугнул, поскольку коридор остался не зачищенным от трупов. В любом случае это было в каком-то смысле на руку Алексу, который понимал, что перед ним не рядовое дело, а как минимум что-то серьёзное, в любом случае отпечатки пальцев должны были что-то дать, хотя бы зыбкое направление - в какую сторону копать, чтобы добраться до причин смертей его коллег.
        - Вам ещё что-то нужно? - сосредоточенно спросил комиссар.
        - Когда это произошло? Судя по всему - довольно давно. Часов 16 - 18 назад, но почему китайцы побросали своих убитых товарищей - секрет!
        - От кого пришёл сигнал о происшествии?
        - Анонимный звонок с женским голосом, - ответил вице-комисар.
        - Ясно. Перешлите, пожалуйста, мне запись звонка, - убрав планшет во внутренний карман своей куртки, произнёс Вассерман.
        - Хорошо. К утру пришлём вам, только оставьте адрес вашей почты, - произнёс комиссар, продолжая осматривать место происшествия.
        - Само собой, комиссар, - вытащив из кармана блокнот и ручку, сказал майор ядерной безопасности и начал писать адрес электронной почты на листочке бумаги, который мгновением позже оторвал и передал комиссару.
        - Хорошо, к утру пришлю, - повторил комиссар и убрал листочек бумаги себе в карман плаща. - Тела передадут вашим дипломатам после вскрытия.
        - Хорошо. До свидания, - добавил Алекс и покинул коридор, став спускаться по лестнице. Впереди было ещё полночи работы, это касалось прогона отпечатков пальцев по базам данных Интерпола и Моссада. Дело было, конечно, не очень интеллектуальным, но, безусловно, необходимым для поиска тех, кто стоит за убийством его коллег.
        Париж.
        Полковник Робинсон летел на самолёте в Лондон. Самолёт компании «Бритиш Аирвэйс» выполнял очередной рейс на Туманный Альбион из столицы духов и моды. Кайлу полностью пришлось изменить лицо с помощью парика, латексной маски и грима, чтобы стать Антуаном ле Клером. Кто это был, Робинсон не знал. Единственное ему было известно, что это был банкир, двойника которого он часто играл, в основном летая по офшорным зонам и собирая информацию по разного рода делам.
        Робинсон, вообще, был призраком, которого сложно было найти или выследить. Долгие годы работы на МИ-6 лишь увеличивали его квалификацию, достигавшую впечатляющего уровня мастерства. Самому же Кайлу нравился его образ, как реальный, так и образ Антуана ле Клера, которого он играл довольно часто и настолько вжился в роль банкира, что иногда ему казалось, что он и вправду большой босс и финансист, а не всего лишь двойник выдуманного МИ-6 человека.
        Вообще театральным способностям Робинсона мог позавидовать каждый актёр, но только его роли не давали возможность схватить овации, а вот пулю в случае провала - вероятно. Всё это было настоящей игрой, и в неё играть Кайл умел, постоянно перевоплощаясь в новые образы и новые роли. Робинсон знал, что роль будет всегда, но вот на бис его точно никогда не вызовут, ибо его сценой была реальная жизнь, а не подмостки театров.
        Робинсон посмотрел в иллюминатор, любуясь на ночные облака, среди которых летел «Боинг». Кайл не знал, где в следующий раз окажется и откуда будет удирать сломя голову, лишь бы не получить пулю в спину. Правда, надо было сказать, это было и не так важно. В любом случае на его жизнь ролей и задач хватит сполна.
        Робинсон закрыл глаза и откинул голову на подголовник кресла, понимая, что вот-вот он заснёт и окажется в той стране, из которой так не хочется исчезать. Ведь во сне он всегда бывал дома, там была его семья, родители. Одним словом, та нереальность, в какой так хотелось остаться и никогда не возвращаться в этот чёртов реальный мир, где была только борьба, и ничего более кроме неё. Кайл ровно вздохнул и увидел солнце, яркое солнце, которое во сне припекало его тёплыми лучами.
        Марсель.
        Льюис приближался к порту, откуда ещё не так давно направлялся в Тулузу, чтобы выполнить своё задание. Итогом всего оказалась довольно грязная работа, но к ней Говарду было не привыкать. Всё это было его стихией, где он жил и пытался сделать этот мир лучше, хотя это было, безусловно, так сложно.
        Льюис понимал, что от машины нужно было как можно скорее избавиться. Одним из его правил было никогда долго не пользоваться одним и тем же транспортом, чтобы не стать жертвой своей же собственной неосмотрительности.
        Говард заехал в порт, разрезая светом фар «Мини-купера» ночную темноту, и спустя несколько минут подъехал к контейнеру. Он ударил по тормозам и вышел из машины, открыв багажник, где было много амуниции, оружия и прочего оснащения. Льюис открыл замок контейнера и, открыв металлическую дверь, стал переносить всё в помещение, аккуратно раскладывая всё своё оснащение по полкам и стеллажам. Быстро всё разместив на полках, он закрыл контейнер и сел обратно в «Мини-купер».
        Хотелось спать, но до этого ещё нужно было избавиться от машины и добраться до аэропорта, чтобы спокойно лететь обратно на Сицилию. Говард ударил по газам и рванув с места. Он направился на выезд из порта. От автомобиля он планировал избавиться где-нибудь в центре города, чтобы легче было добраться до аэропорта.
        Льюис был абсолютно безоружен, что было для него совсем не привычно, и у него даже создавалось такое впечатление, будто он голый, но в аэропорт с оружием идти было нельзя, если, конечно, он не хотел оказаться в руках жандармов, у которых будет к нему очень и очень много вопросов.
        Говард продолжая размышлять о письменах, которые пока не было времени изучить, думал и о странном значке с драконом и земном шаре в пасти у него. Ведь такой же значок он увидел и на сорочке Жерара Крюшо, когда сделал в него два роковых выстрела, прервавших жизнь сектанта и гностика.
        Льюис не спеша добрался до центра города и, припарковав машину у тротуара, стал носовым платком стирать отпечатки пальцев. Когда работа по заметанию следов была завершена, он покинул ставший ему домом на несколько суток «Мини-купер» и направился вдоль по ночной улице, понимая, что Марсель не самый безопасный город мира, чтобы ночью разгуливать по его улицам, но терять ему было нечего, а следовательно, и бояться тоже было нечего. Может, это было и прискорбно, но деваться или бежать от этого точно не стоило, а нужно было спокойно всё принять и поймать такси, направляясь в аэропорт.
        Лондон. Штаб-квартира МИ-6.
        Робинсон шёл по коридору и думал о том, что будет докладывать генералу Андертону, который ждал от него хоть каких-то позитивных новостей, но, видимо, это было что-то из ряда вон выходящее и нереальное. Кайл посмотрел на свои наручные часы, понимая, что ещё рано заходить в кабинет к генералу, и подошёл к окну взглянуть на Темзу, спокойно текущую вдаль, вспоминая времена средневековья и Нового времени, давшего старушке Англии реформатора Оливера Кромвеля, о котором, собственно, она и не просила, но республика, видимо, была нужна ей больше монархии. С тех пор минуло уже много времени, а мир до сих пор весь погряз в интригах и борьбе за власть. Так будет, наверное, всегда, и никогда этому не наступит конец. Хотя так хотелось окунуться во времена рыцарства, чести и доблести.
        Робинсон, конечно, не мог себя причислить к чистому благородному рыцарю, ибо его методы были далеки от благородства, но они тем не менее были необходимы для получения того результата, какой он добывал, несмотря ни на что. Это собственно и радовало, и огорчало его, он понимал, что это противостояние не закончится никогда, и он погибнет, выполняя какую-нибудь миссию, о которой позже никто и не вспомнит, а его личное дело будет лежать и пылиться в архиве, пока какой-нибудь салага не захочет прочитать историю настоящего современного рыцаря, которым был Кайл.
        Робинсон посмотрел на пасмурное лондонское небо, которое навевало ему скуку и желание скоротать будущий вечерок за стаканом сухого лондонского джина. Впрочем, Кайл в очередной раз не знал, где закончится этот день и чем. Это и радовало его и огорчало. Всего было помаленьку, хотя иногда казалось, что хочется всё бросить и начать эту жизнь сначала, пытаясь увидеть её в новых ярких оттенках жизни, где сумасшедший художник никогда не применит чёрных оттенков, а будет рисовать всё цветами радуги после летней грозы.
        Робинсон отошёл от окна и, постучавшись, вошёл в кабинет генерала Андертона.
        Его шеф был завален рапортами и отчётами, в которых казалось, сломит ногу даже сам чёрт. Поэтому Андертон не заметил усталости на лице Кайла, хотя по нему можно было сказать, что поспать ему точно не помешало бы, но это были только разговоры. Генерал всегда считал, что работать надо на износ, причём не только его подчинённым, но и ему самому, что он с успехом и делал, продолжая ковыряться в куче бумаг.
        Робинсон слегка зевнул, чувствуя, что сон в самолёте был не совсем достаточным для полноценного отдыха, хотя об отдыхе было разговаривать не самое подходящее время, впереди были очередные приказы генерала.
        - Кайл, как обстоят дела на сегодняшний день? - оторвавшись от чтения каких-то бумаг, спросил Андертон.
        - Не лучшим образом, сэр, - подойдя поближе к рабочему столу генерала, ответил Робинсон.
        - Садись и рассказывай, - с какой-то лёгкой усталостью в голосе сказал Андертон и слегка зевнул, понимая и признаваясь самому себе, что не совсем выспался за эту короткую для него ночь.
        - Спасибо, сэр, - ответил Кайл и сел на рабочее кресло, пододвинувшись поближе к рабочему столу Андертона. Он вытер ладонью покрывшийся лёгкой испариной лоб и начал внимательно пересказывать то, что услышал от связного ЦРУ в Париже.
        - Интересно, Кайл. И это действительно правда? - взяв в руки перьевую ручку с золотым пером, спросил генерал.
        - Думаю, да, сэр, - с чёткой уверенностью в голосе ответил Робинсон.
        - Ну, если этот образец действительно может существовать, то фигура Призрака - это, скорее всего, выдумка ФСБ, которая маскирует целое небольшое подразделение под псевдонимом этого человека. Уж больно интересную, по слухам, особенность приписывают этому агенту. Говорят, что его глаза слегка мерцают во тьме.
        - Да, сэр, возможно. Но ведь никто до сих пор не может точно знать, на что способна природа человека, - сказал Кайл и, вытащив из внутреннего кармана пиджака планшет, положил его перед носом Андертона.
        - Он твой, а за обновлением информации в нём я буду следить лично, - отдав обратно планшет в руки Робинсона, продолжил генерал. - Внимательно слушай поставленную мной задачу. Я отдам распоряжение всей агентуре SIS сосредоточиться на любой информации, связанной с этим образцом. Мы должны его найти первыми.
        - Я вас понял, сэр, - прервав монолог Андертона, сказал Кайл.
        - Ты меня не дослушал. Если мы сможем найти этот образец первыми, то мы вернём его истинным владельцам. Проще говоря, русским, но на определённых условиях.
        - Я не очень сейчас вас понял, сэр, - растерянным голосом сказал Робинсон.
        - Плохо, Кайл, что не очень понял. На дворе 21-й век. У России с избытком есть то, чего так мало у нас. Да, ты правильно подумал. Это нефть, цветные и драгоценные металлы. Газ и чёрная металлургия. Уголь и древесина. Америка никогда не станет делиться с Британией своими ресурсами, хоть они, в принципе, и наши союзники. Наших же природных ресурсов практически нет вообще. Премьер-министр лишь пешка в чужой игре, а нам не нужны пешки, нам нужны ферзи. Поэтому для нас это так важно. Теперь ты меня понимаешь?
        - Теперь да, сэр, - положив планшет обратно во внутренний карман пиджака, ответил Робинсон.
        - Тогда приступай к работе. Мониторь информацию по миру. Где-нибудь след и объявится! - сказал Андертон и снова уткнулся в какие-то бумаги.
        - До свидания, сэр, - добавил Кайл и вышел из кабинета.
        Робинсон был в состоянии, далёком от идеала, чтобы сидеть в своём кабинете и мониторить обстановку по миру. Тем же он мог заняться и дома, что было неплохим шансом, чтобы отдохнуть и перевести дух, плюс идея насчёт сухого лондонского джина всё ещё маячила в голове и не хотела исчезать, а наоборот призывала немедленно выпить. Конечно, Кайл не мог сказать про себя, что он был любителем крепкого алкоголя, но иногда допускал возможность немного расслабиться.
        Робинсон спустился на лифте на первый этаж и покинул центральный холл, выйдя на улицу. Дождя не было, что было неплохо. Сырости точно не хотелось, хотелось немного солнца, но откуда его взять в декабре на Туманном Альбионе? А вот утренний туман до сих пор ещё не рассеялся. Кайл поднял воротник плаща и направился вдоль по улице, думая о том, что это утро далеко не самое худшее в его жизни.
        Робинсон не спеша дошёл до дома и, поднявшись по ступенькам, открыл входную дверь своего двухэтажного дома. Его, так сказать, резиденция, как он называл свой дом, была небольшой, но достаточно уютной. Пара комнат наверху и пара внизу, не считая кухни и небольшого холла, где было больше барахла, чем места для чего-то полезного.
        Кайл прошёл в большую комнату с камином и сел на диван, спинка которого касалась лестницы на второй этаж. Он открыл ноутбук и включил его. Быстро загрузилась операционная система, и включилась поисково-оперативная система МИ-6.
        Робинсон снял с ремня кобуру с «Вальтером» и положил его всё на тот же журнальный столик. Потом он достал из бара бутылку лондонского джина и стакан и налил немного в стеклянный сосуд крепкого спиртного напитка. Кайл резко выпил джин и поставил стакан на журнальный столик, выполненный из маренного дуба.
        Он налил в стакан ещё джина и залпом выпил вторую порцию, после чего прилёг на диван, сняв перед этим плащ, который повесил в старый деревянный шкаф, и закрыл глаза, начиная думать о том, что когда-то было, но ушло. Ведь в воспоминаниях Робинсон жил часто, не стараясь попытаться начать всё сначала.
        Рим. Конспиративная квартира Моссада.
        Алекс отошёл от окна, закончив смотреть на улицу. Во дворе играли дети, катая футбольный мяч, изображая из себя футбольных звёзд. Вассерману всё это было чуждо, поскольку в детстве он лишь мечтал стать офицерам и служить своей стране. Он подошёл к небольшому круглому столу, где лежал работавший ноутбук, и стояла чашечка кофе на квадратном блюдце. Он посмотрел на экран ноутбука, но поиск продолжался. Посланные с планшета на электронную почту снятые отпечатки пальцев убитых китайцев проходили по поисковой системе Моссада, проверяя всю возможную информацию, какую только можно было найти.
        Алекс сделал глоток тёплого кофе, сваренного из свежемолотых зёрен и вернул чашку на блюдце. Он сел на стул напротив ноутбука и увидел, что наконец его поиски дали результат. Все убитые китайцы были агентами китайской народной разведки, а именно люди полковника Чен Миня.
        Вассерман не был рад тому, что ему нужно было лететь в Пекин в гости к полковнику, которого бесспорно хорошо охраняли. Тем более в Китае позиции Моссада были довольно слабыми, что лишний раз говорило о том, что лёгкой прогулки не будет.
        В любом случае явно стоило задуматься над бронированием билета, ведь отомстить за смерть коллег было делом чести.
        Алекс забронировал билет до Пекина на вечер, понимая, что поспать никак не получится, что для него было абсолютно привычным делом, как и возня с барахлом, которое нужно было с собой взять, чтобы окончательно не сломать традиции туристической поездки.
        Однако простым туристом Вассермана можно было назвать с натяжкой. Только незнание китайского и внешность, далёкая от азиатской, хоть на немного сглаживала некоторые острые углы, за которые не стоило цепляться.
        Алекс встал со стула и достал из старого шкафа сумку, куда стал складывать кое-какие свои вещи, чтобы хоть как-то походить на туриста, приехавшего смотреть местные достопримечательности. Конечно, в этом образе невозможно было обойтись без фотоаппарата, который, к счастью, у Алекса был, но он был не очень совершенен и с примитивным объективом. Впрочем, лучшего в принципе ему было и не нужно.
        Вассерман выключил ноутбук и положил его в другую сумку, как и планшет. Допив кофе, он решил, что смело можно ехать в аэропорт, ведь пока доберешься из этой глуши туда, пройдёт немало времени.
        Алекс взял две сумки и вышел из квартиры, жалея о том, что здесь не родной Иерусалим, где можно сходить к Стене Плача и помолиться.
        ГЛАВА 11
        Рим. Дворец.
        Аделина шла по довольно просторному коридору дворца, где на стенах висело множество картин, в том числе и живопись времён Возрождения.
        Её неторопливый и в чем-то мягкий, а в чём-то твёрдый шаг, придавал ей особый шарм и слышался довольно хорошо, поскольку полусапожки на среднем по высоте каблуке создавали определённый шум. Она любила временами останавливаться и рассматривать картины. Синьорина де Монтенье очень любила живопись, правда, не знала почему. Временами ей казалось, что это ей передалось генетически, хотя её родители и не были большими любителями выставок, музеев и картинных галерей.
        На мгновение Аделина остановилась и задумалась, понимая, что проблем у неё возникало всё больше и больше: объявившийся Моссад; убитый глава секты Жерар Крюшо, которому глава Синдиката отводил особую роль, но не очень-то посвящал в неё; теперь генерал Чанг, странный и очень властный политик и военный, от которого можно было ждать чего угодно. Впрочем, было сложно представить, чтобы Моссад отказался от мести за своих убитых офицеров.
        Она устало вздохнула и приготовилась войти в центральный зал дворца, где её уже с нетерпением ждали.
        Двери открылись перед ней, и синьорина де Монтенье вошла в зал, представ перед членами Синдиката, показывавших всем своим видом, что ждали только её и больше никого. Она выпрямила до предела осанку, и замерла, стоя у стола в ожидании того, когда ей предоставят слово.
        - Здравствуй, Аделина. Мы ждём от тебя новостей и подробностей, - медленно, с расстановкой начал разговор глава Синдиката, сидящий во главе стола.
        - Всё практически идёт по плану. Настоящий образец передан генералу Чангу. Фальшивый образец, сделанный в нашей лаборатории, готов к передаче американцам, - спокойным голосом ответила Аделина, смотря на членов Синдиката, лица которых, как и обычно, скрывала лёгкая пелена тени.
        - А что значит практически? - спросил глава Синдиката.
        - На генерала Чанга вышел Моссад, но его людям удалось их нейтрализовать. Мы рассчитываем, что, когда фальшивый образец попадёт в руки ЦРУ, Моссад прекратит свои поиски, уверовав в то, что они в безопасности, но стопроцентной гарантии, конечно, дать на это никто не может. Однако надежда умирает последней, - продолжая держать руки по швам и не теряя осанку, ответила синьорина де Монтенье.
        - Когда будет передан фальшивый образец в руки американцам и где? - произнёс с интересом один из членов Синдиката.
        - В ближайшие дни в Париже. Я уже нашла подставную фигуру для этого дела. Можете не волноваться, все концы будут зачищены, и всё будет в порядке, - сосредоточенно ответила Аделина.
        - Хорошо. Ты можешь идти, - ответил глава Синдиката.
        Синьорина де Монтенье развернулась и вышла из центрального зала дворца, направляясь в свой кабинет готовить операцию по передаче фальшивого образца ЦРУ. Едва ли это можно было назвать сложной операцией, но это была ответственная операция, где всё нужно было провернуть без сучка и задоринки. Впрочем, делать что-либо подобное Аделине было не впервой.
        Синьорина де Монтенье продолжала себя мысленно готовить к командировке в Париж, куда не очень хотела ехать, но куда нужно было поехать. Ведь если что хочешь сделать хорошо - сделай это сам.
        Аделина открыла дверь своего кабинета и вошла внутрь. На улице накрапывал дождик, что очень плохо отзывалось на настроении, но думать о позитивных мыслях было некогда, а вот заказать билет в Париж было необходимо, что синьорина де Монтенье и сделала, включив ноутбук.
        До вечера было ещё очень много работы, а главное было - связаться с подставной фигурой, которую Аделина нашла на стороне и в своём фирменном ключе завербовала на одно единственное задание. Что же до того, что случится с подставной фигурой дальше, особо её не заботило, потому что всё знала прекрасно сама, как никто другой.
        Сицилия. Палермо.
        Самолёт шёл на посадку, опуская шасси, которыми спустя несколько секунд дотронулся до полотна взлётно-посадочной полосы. Воздушное судно стало тормозить, ощущая твёрдость земли и спокойствие пассажиров.
        Льюис спал. Казалось, никто и ничто не могло прервать его спокойный сон, где боль и смерть отступала на второй план, и уже ощущался лёгкий морской бриз, обдувавший лицо, а яркое солнце на берегу моря слепило глаза.
        Говард не хотел просыпаться, он так и оставался пока в своём сне. Спокойные сны для него были редкостью и таким важным событием, что прервать его означала провалиться в адскую бездну, где он жил на протяжении многих десятилетий.
        - Синьор, время выходить. Самолёт приземлился, - сказала обворожительная стюардесса с карими глазами и волосами цвета воронова крыла. Её чуть смуглая кожа выдавала в ней истинную сицилианку, пусть и не благородного происхождения.
        - Спасибо, синьорина, - добавил Льюис и расстегнул ремень безопасности, встав с кресла. Он вытащил из багажного отсека над головой две небольшие сумки и, взяв их в одну руку, проследовал к выходу.
        Быстро добравшись до терминала аэропорта, Говард прошёл по залу прилёта и попал в центральный вестибюль, откуда вышел на улицу. Сицилия, как всегда, встретила его хорошей солнечной погодой, хотя и было немного прохладно, но только не по сравнению с Тулузой или Марселем. Здесь был настоящий райский уголок, как всегда, в своём воображении подразумевал он, но везде была своя раковая опухоль. И этой раковой опухолью была мафия, которая никуда не исчезла с далёких годов второй половины двадцатого века и всё ещё давала о себе знать, постоянно напоминая о себе. Однако Льюису от этого было не горячо и не холодно. Да и осуждать кого-то он не любил, поскольку его самого кто угодно мог осудить и был бы при этом абсолютно прав, но по-прежнему у каждого оставалось право на свою правду, и в этом аспекте стоило прислушиваться только к своему уму и сердцу, решая сложный вопрос о своём благочестии.
        Говард сел в такси и велел ехать таксисту в центр города, где у него была небольшая квартирка, наверное, она для него и была его домом, хотя квартир и домов он видел много. Отели, бунгало, горные домики… Чего только не было в жизни Льюиса, бывшего полковника САС и истинного британца, которому было суждено покинуть родную Англию и странствовать по миру в поисках всё новых и новых приключений.
        Таксист притормозил у указанного Говардом места, и, расплатившись, Льюис вышел из такси и направился к старому четырёхэтажному дому. Зайдя в подъезд, оно стал подниматься по лестнице, понимая, что наконец сможет немного отдохнуть, хотя тревога не покидала его, поскольку тот факт, что отца Бернардо всё же выследили и пытались устранить, говорил, точнее, кричал о себе очень и очень громко.
        Но святой отец оставался святым отцом, а старый диверсант оставался старым нелегалом диверсантом, каким принимал себя сам Говард. Он поднялся на третий этаж и, проверив внизу двери закреплённую нетронутую никем контрольку, вставил ключ в замочную скважину и несколько раз повернул его против часовой стрелки. Замок несколько раз щёлкнул, и Льюис нажал на дверную ручку, войдя в квартиру. Было темно. Ставни были закрыты, и солнце не проникало в квартиру.
        Он неспешно включил в коридоре свет и прошёл в комнату, где открыл окна и ставни. Солнечный свет осветил его лицо, слегка ослепив глаза, и Говард отошёл от окна, распахнув балконную дверь и зайдя за угол, отодвинул диван и принялся разбирать паркет. Аккуратно разобрав небольшой участок дощечку за дощечкой, он вытащил металлическую коробку и, открыв её с помощью ключа, вытащил оттуда кобуру с пистолетом «ЗИГ-Зауэр П-226» и два запасных магазина, достал из денежной пачки достоинством в сто евро примерно десять купюр и, закрыв коробку на ключ, вернул всё на свои места, задвинув тайник диваном. Льюис скинул с себя куртку и закрепил пистолет с пластиковой кобурой на ремне. Он прошёл на кухню, где тоже распахнул окно со ставнями и взял из холодильника бутылку с холодной водой. Сделав несколько больших глотков, он вернул бутылку со слабо минеральной водой в холодильник и вернулся в гостиную, где на столе лежали две сумки, а на журнальном столе стояли бутылка шотландского виски и пыльный стакан.
        Говард дунул в стакан и налил в него виски. Болела голова, хотелось расслабиться. Снова и в который раз перед ним стояла сложная задача, но только одному Богу было известно, что его ждёт дальше, там за поворотом, где порой выбор оказывается настолько сложным и несправедливым, что от него хочется бежать и бежать, но бежать некуда.
        Нью-Йорк.
        Анджелина шла по парку, приближаясь к месту встречи, где она должна была встретиться с Дэниелом Майерсом. Пока она не знала, что ждать от этого действа и что оно вообще может принести или же чем обернуться. Агент Стивенсон не хотела об этом думать, решив принять всё так, как оно будет. Жизнь была для неё какой-то странной и неизведанной игрой, где она чаще проигрывала, чем побеждала. Ведь победить себя, свои страхи и свою судьбу гораздо сложнее, чем просто посмотреть вперёд с гордо поднятой головой и попробовать увидеть своё будущее, которое так пугало её. Но Анджелина предпочитала не смотреть и не знать того, что уготовила ей судьба. Однако с появлением в её жизни Алессандро, гражданского юриста, который казался ей таким простым и одновременно сложным, она хотела помечтать, но боялась своей мечты. Никто и никогда ей не говорил, куда они уводят и где звездопадом падают на дно холодного океана: в те глубины сознания и бытия, которые сложно было правильно осознать, и перст судьбы вновь и вновь, как путеводная звезда, вставал на горизонте, а те мечты, которые были уже так близко, тонули и
захлёбывались в пучине холодного океана.
        Она продолжала неспешно идти вперёд по дорожке, выложенной камнем, и смотреть то вперёд перед собой, то останавливаясь и поднимая голову к небу, которое в этот декабрьский день было ясное и погожее, только вот солнце толком не грело, а может, просто не грело её.
        Мисс Стивенсон прошла ещё немного и села на скамейку, прислонившись спиной к спинке, и, осмотревшись по сторонам, бросила взгляд на циферблат своих наручных швейцарских часов. Стрелки упрямо показывали без пяти три часа дня. До назначенной встречи оставалось каких-то пять минут, чтобы насладиться покоем и лучистом солнцем, продолжавшем сиять на небе и падать своими лучами на эту грешную землю, где чего только не случалось за всю её историю, но солнце продолжало светить, как та самая путеводная звезда на ночном небе.
        Впрочем, до ночи ещё надо было дожить. Лёгкий холодный ветерок окутал Анджелину, и она подняла воротник своего пальто, продолжая смотреть на небо.
        - Прекрасная сегодня погода, не правда ли? - подойдя к агенту Стивенсон, сказал мужской монотонный голос.
        - Да, - ответила она и повернула голову к мужчине, который был не кто иной, как Дэниел Майерс. Он присел на скамейку к Анджелине и, прищурившись от падающих лучей яркого солнца, скосил взгляд в сторону.
        - Поздравляю тебя, Анджелина! Похоже, удача улыбнулась тебе. С нами на контакт в Париже вышел один наш бывший агент, который перехватил для нас образец.
        - Вы ему доверяете? - настороженно спросила мисс Стивенсон.
        - Скажем так. Причин ему не доверять у нас нет.
        - Откуда он узнал про образец?
        - Он сказал, что даже ленивый не мог не узнать про провал в Париже некоторое время назад.
        - Хорошо. Но где, точнее, у кого он его перехватил?
        - Говорит, что у китайцев в Риме. Мы проверяли. Действительно была перестрелка между двумя израильтянами и китайцами несколько дней назад. Живых не было найдено там. Так что всё подтверждается. Видимо, и китайская разведка, и Моссад караулили курьера с образцом, но достался он нашему агенту, который искусно вырвал его у тех, кто хотел поживиться нашим образцом. Таким образом, ты вылетаешь сегодня вечером в Париж. Встретишься с нашим агентом. Его зовут Феликс Томпсон, наполовину немец, на половину американец. Проработал в управлении он порядка пятнадцати лет, но ничем особенным не запомнился, хотя работал неплохо. Много удачных вербовок и контактов он оставил нам в наследие, и мы ему за это очень благодарны. Поэтому, ещё раз оговорюсь, не доверять ему причин у нас нет.
        - Я уже это поняла. Когда встреча?
        - Завтра в отеле, в центре города. Всей информацией будет владеть Жан, который встретит тебя в аэропорту. Ты летишь на частном самолёте из аэропорта Джона Кеннеди в восемь вечера.
        - Ясно. Я всё поняла, - сосредоточенно ответила Анджелина.
        - Ну вот и отлично. Самолёт по возвращении приземлится в Вашингтоне, и у трапа на взлётной полосе тебя будет ждать тактическая команда, которая проводит тебя до Лэнгли. Так будет надёжнее. Посылка должна прибыть в штаб-квартиру без приключений.
        - Я всё поняла.
        - Тогда удачи! - сказал Майерс и, встав со скамейки, поднял воротник своей кожаной куртки и направился вдоль по дорожке к выходу из парка, где его ждала машина.
        Мисс Стивенсон встала со скамейки и направилась в другую сторону, возвращаясь к тому выходу, в который вошла в парк. Время пока не поджимало, но нужно было поторопиться, чтобы собрать немного вещей в дорогу и привести себя в порядок.
        Сицилия. Неподалёку от Палермо.
        Льюис продолжал вести машину, направляясь к церквушке, где оставил отца Бернардо на попечения отца Массимо. Душа немного болела за то, как они там прожили без его присмотра столько времени, но место было достаточно надёжным и шансов найти там кому-либо отца Бернардо, было мало, хотя, конечно, невозможного в этом ничего не было, но Говард надеялся, что всё будет в порядке. Он понимал, что о новом убежище для святого отца теперь нужно будет заботиться особенно тщательно, но для начала нужно было прочитать письмена, которые он вёз отцу Бернардо, для изучения и оценки опасности их для христианского мира. Извилистая дорога среди холмов вела всё дальше и дальше. Море было где-то близко, и чувствовался солёный привкус, который находился в воздухе, просачивавшегося в салон автомобиля из открытого окна. Льюис продолжал вести машину, вспоминая свои какие-то детские воспоминания, таявшие, словно снега весной под лучами теплого солнца. Хотелось какого-то покоя, но как было его найти?
        Говард притормозил на парковке около церкви и заглушил двигатель. Он выключил фары и вышел из машины, поставив её на сигнализацию. Прохладный ветерок овеял его чуть вспотевшее от воспоминаний лицо и дал ему чувство свежести, какое не могло не увести за собой в те далёкие дали, где жила надежда и вера… Его вера!
        Льюис прошёл по парковке и поднялся по ступеням, открыв двери церкви. Он вошёл внутрь, перекрестившись при входе, и по центральному проходу удалился к алтарю. На скамейке он заметил мужской силуэт и, присмотревшись получше, узнал в полумраке в нём отца Бернардо, который сидел и молился, а может, просто думал или разговаривал с Богом.
        Говард был верующим человеком, но разговаривать с Богом не мог. Ему казалось, что они друг друга никогда не смогут понять. Величие Одного и греховность другого. Это так кардинально разно. И к этому Льюис давно привык, ведь его грехи не мог простить никто. Пусть отец Бернардо их ему отпустил, но Говард не мог их отпустить сам себе, что было намного страшнее, чем могло показаться на первый взгляд.
        Льюис присел на скамейку рядом к отцу Бернардо и произнёс:
        - Доброе утро, святой отец.
        Отец Бернардо открыл глаза, сбрасывая с себя остатки дремоты, которая окутала его словно покрывалом и сказал:
        - Здравствуй, Говард. Я тебя давно жду.
        - Вы же знаете, отец Бернардо, меня ждать - дело неблагодарное. - усмехнувшись, произнёс в ответ Льюис.
        - Понимаю! Но для человека всегда важно, чтобы кто-то его ждал. - потерев глаза, добавил святой отец и посмотрел на Говарда.
        - Может быть, отец Бернардо, может быть…
        - Ты устал. Тебе нужен отдых. Я вижу, что перед тобой был сложный выбор в чем-либо…
        - Да, это так. Но, мой выбор был не сколько сложен, сколько противен. Человек не может столько убивать!
        - Убивая, ты спасал души человеческие, - положив левую руку на плечо Льюиса, произнёс святой отец.
        - Я понимаю, отец Бернардо. Но рано или поздно, за всё придётся платить. И я заплачу за своё грехопадение очень и очень дорого.
        - Возможно. Пути Господни неисповедимы. Бог не бросит тебя, сын мой. Даже невзирая на то, что ты запутался сам в себе.
        - Вы правда так считаете, отец Бернардо? - с какой-то надеждой и верой в голосе спросил Говард, посмотрев в глаза святому отцу.
        - Правда, сын мой. Искупление бывает разным. Но не всегда прощение грехов оказывается спокойной жизнью. Тебе этого не увидеть никогда, полковник. Бывает так, что благостность граничит с греховностью, но не считается греховностью.
        - Как это, отец Бернардо?
        - Всё просто, сын мой. Делай, что должен, и будь что будет! Бог покажет тебе твой путь. Ты привёз письмена?
        - Да, отец Бернардо, - вытаскивая из внутреннего кармана своей чёрной кожаной куртки свёрток бумаг, ответил Льюис и передал их святому отцу.
        - Здесь плохо видно. Пойдём в кабинет, - сказал отец Бернардо и встал со скамейке, направившись к центральному проходу к алтарю и исчез за углом на лестнице.
        Говард посмотрел на Святое Распятие на алтаре и тоже встал со скамейки, проследовав за отцом Бернардо. Он спустился по лестнице и, пройдя по небольшому коридору зашёл в кабинет, где горела настольная лампа, а за столом сидел отец Бернардо, читающий гностические письмена.
        - А где отец Массимо? - зайдя в кабинет и, закрыв за собой дверь, спросил Льюис.
        - Он уехал в Палермо на пару дней по делам, - продолжая читать письмена, ответил отец Бернардо.
        - Есть что-нибудь интересное в этих древних пергаментах? - с интересом спросил Говард.
        - Ничего кардинально нового я в них не вижу… По всей видимости, эти пергаменты второго, может быть, третьего века нашей эры. Здесь рассуждение о божественной сути Магдалины.
        - И всё? Но почему они тогда были так дороги главе секты?
        - Думаю, потому что это древний артефакт, - внимательно изучив письмена и положив их на стол, ответил отец Бернардо.
        - Думаю, что-то есть ещё. Вот этот значок я взял у главы секты, а вот этот у наёмника, который вместе с группой пытался уничтожить меня в Риме. Они убили святого отца из Ватикана, с которым вы меня отправили встретиться, - положив перед отцом Бернардо на столе два значка в виде головы дракона, держащего земной шар в пасти, произнёс Льюис.
        - Интересно, - взяв один из значков в руки и поднеся их поближе к глазам, произнёс отец Бернардо.
        - Может, это какой-то символ из какой-нибудь религии? - навскидку предположил Говард.
        - Едва ли! Никогда не встречал таких символов, - внимательно рассматривая значок, добавил отец Бернардо.
        - Может, это что-то каббалистическое? - снова предположил Льюис.
        - Не думаю, Говард. Я видел всех каббалистических существ и символы в книгах, но такого там не было, - положив на стол перед собой значок, произнёс святой отец. - Думаю, что нам нужно ехать в Ватикан к магистру Бруно Кардоне. Может, он знает, что это такое…
        - Когда поедем?
        - А когда лучше, с точки зрения безопасности?
        - Лучше ночью проехать Сицилию, - однозначно произнёс Льюис.
        - Как скажешь, Говард.
        Льюис нахмурился и задумался. Казалось, что он проваливается в какую-то бездну, где всё совсем по-другому, где, кажется, нет плохого, а только царят вера и надежда во что-то доброе и такое важное, что с этим нельзя сравнить ничего, что было в его прошлом, которое так мучило его.
        Где-то в воздухе над Атлантическим океаном.
        Анджелина летела в Париж, думая о том, что в её жизни всегда находилось место какому-то подвигу, вот только всегда оставался вопрос: «А подвиг ли это?». В любом случае она была уже близка к тому, чтобы поставить точку в этом странном и нелёгком деле, унёсшим жизни многих агентов, погибшим под пулями наёмников или офицеров ФСБ. Как всегда, вопросов оставалось больше, чем ответов, и к этому мисс Стивенсон была абсолютно привычной. Привычки лишь никогда не хватало, для того, чтобы пережить всё это. Тем более она и не знала наверняка, переживёт ли она всё то, что с ней случалось раз за разом, в разных странных делах, где постоянно хватало каких-то своих случаев. Однако её надежды никогда не исчезали в тумане сумрака и безумия этого бренного мира, где её работа была неотъемлемой частью того, что происходило на планете Земля.
        Анджелина сделала глоток минеральной воды из бутылочки, которая стояла на столике возле кресла и бросила свой усталый взгляд в иллюминатор, смотря на проплывающие мимо облака.
        Глоток воды освежил ротовую полость, проявившись солоноватым привкусом, и агент Стивенсон уткнулась в свой ноутбук, просматривая свою электронную почту. Значимых писем не было, только рекламные рассылки, которые тут же она удалила и пару писем друзей, которых у Анджелины было совсем немного. С её работой было невозможно поддерживать дружеские отношения, только самые терпеливые оставались её друзьями, с которыми она встречалась несколько раз в год. Остальное время уходило у неё на работу.
        Агент Стивенсон глубоко вздохнула и сделала ещё пару глотков минеральной воды из стеклянной бутылочки, вспоминая Алессандро. Она думала и надеялась, что он тоже о ней помнит и думает, вспоминая их счастливые дни в Париже. Анджелина надеялась, что они встретятся в Париже уже очень и очень скоро, но пока думать приходилось о работе, а личная жизнь исчезала где-то за этими самыми проплывающими мимо облаками.
        Пекин.
        Алекс ехал на такси, направляясь в центр города. Вассерман никогда толком не бывал в этих краях и чувствовал себя здесь как не в своей тарелке, да и исчезнуть здесь было проблематично, не зная толком ни города, ни языка. Все его надежды сейчас возлагались на местного связного, которому можно было полностью доверять и верить в то, что он не подставит и не бросит на произвол судьбы. Хотя, конечно, такие надежды были преждевременны. Алекс хорошо знал всю подноготную профессии разведчика и не страдал иллюзиями, пытаясь их отгонять подальше от себя или держать на расстоянии, но доверять в любом случае оставалось только связному, к которому он сейчас, как раз и ехал. Можно было сказать, что с корабля прямо на бал, не считая заезда в отель, и тем, что кораблём был самолёт.
        Столица Китая Вассермана ничем не впечатлила, а казалась унылой и какой-то тусклой. Стоял небольшой туман, что не делало погоду прекрасной. Хотя что было прекрасной погодой для Пекина, он толком и не знал.
        Такси остановилось около высотки, и Алекс расплатился с таксистом, покинув автомобиль. Из вещей у него с собой была одна сумка через плечо.
        Он прошёл по тротуару и вошёл в подъезд. В небольшом фойе было пусто. Он подошёл к лифтам и нажал кнопку вызова. Двери лифта разъехались в стороны, и он вошёл в кабину, нажав кнопку одиннадцатого этажа.
        Лифт быстро поднял его на нужный этаж, и он прошёл по коридору и, подойдя к двери, позвонил в дверь.
        Открыли не сразу.
        - Заходите! - произнёс голос человека по виду еврейской внешности, в котором не было ничего китайского, кроме акцента.
        - Здравствуйте. Сегодня нет солнца, - начал Вассерман, зайдя внутрь, но, не закрывая за собой дверь.
        - В Пекине не всегда бывает солнечно, хотя здесь сердце Поднебесной, - закончил связной, закончив условную фразу, которая считалась паролем доступа.
        - Да уж. У вас сегодня туман, - закрыв за собой дверь, добавил Алекс.
        - Здесь это частое явление, мистер Вассерман. Мистер Бергман, глава отдела ядерной безопасности Моссада связывался со мной и сказал, что вы приедете. Также он сказал, чтобы я полностью помогал вам во всём, что вы попросите, ну в разумных пределах, конечно.
        - Я вас понимаю, Энди, - проследовав за связным в гостиную, сказал Вассерман.
        - Это великолепно.
        - Тогда не будем ходить вокруг да около, мне нужен полковник китайской народной разведки Чен Мин, - присев на диван в центре гостиной, произнёс Алекс.
        - Ну у вас и запросы! - разведя руки в стороны, сказал связной.
        - Никто не говорил, что будет легко, Энди, - ехидно улыбнувшись, добавил Вассерман.
        - Хорошо. Но что вы хотите делать? Произвести захват или устранить? - присев на кресло напротив Алекса, спросил он.
        - Конечно, было бы неплохо с ним поговорить, но, боюсь, это невозможно. У меня нет столько ресурсов, чтобы проводить расследование. Он убил наших людей в Риме, повторюсь… А теперь пришло время рассчитаться по долгам! - осматривая гостиную, которая не кишела убранством, а была довольно спартанского типа с не очень уютным расположением мебели, что называется не по фен-шуй… Хотя о фен-шуй Алексу рассуждать было как-то глупо, такому далёкому от всего китайского.
        - Я вас понял! Значит, вам понадобится снайперская винтовка и пистолет. Я прав?
        - Да, Энди. Это было бы великолепно.
        - Хорошо. Я достану вам всё и распорядок на ближайшие три дня полковника Чен Мина. У меня есть свои люди в разведке Китая. А также все адреса и координаты тех мест, где он бывает. Я пришлю вам их на электронную почту.
        - Это было бы замечательно. Ждите меня поздно вечером сегодня, а пока мне надо заняться делами, времени у меня не очень много, - встав с кресла и подойдя к столу, на котором лежала сумка, произнёс связной.
        - Я вас понял. Вот мой адрес, где я остановился, - встав с дивана и положив бумажку на стол, добавил Вассерман и направился в коридор.
        - До вечера, Энди! - сказал Алекс и вышел из квартиры, закрыв за собой дверь.
        Легкое волнение не отпускало его, словно что-то подсказывало ему, что всё не пройдёт слишком гладко и впереди его ждёт отнюдь нелёгкое задание, которое нужно будет выполнить любой ценой.
        Алекс хорошо знал, что такое цена справедливости. За долгую службу в Моссаде он с этим сталкивался не раз в разных уголках этого земного шара. Не всегда удавалось наказать виновных, но всегда удавалось сравнять счёт, а оставаться в долгу перед своими врагами Вассерман был не привык! Он спустился на лифте в фойе первого этажа и сделав несколько шагов, оказался на улице.
        Туман потихоньку рассеивался, но солнца не было. Было пасмурно, но при этом не очень холодно. Что не могло не радовать привыкшего к ближневосточному теплу Алекса.
        Он быстро поймал такси и направился в отель ждать вечера.
        ГЛАВА 12
        Париж. Законспирированная квартира ЦРУ.
        Анджелина сидела на диване и изучала по съёмкам улицы и отель, где Феликс Томпсон, бывший агент ЦРУ назначил встречу с целью передать образец в обмен на деньги. Причём на очень внушительные деньги. Ни много ни мало, но это было два миллиона долларов. Хотя что только не сделает дядя Сэм для того, чтобы оказаться впереди планеты всей! Цена Америку останавливала редко, и платить звёздно-полосатые умели, а вот работать умели хуже. Агент Стивенсон всё это хорошо знала, и порой ей было противно от своего собственного правительства, которое она, впрочем, как и многие другие её сограждане, толком и не выбирала.
        Анджелина сделала глоток крепкого кофе и глубоко вздохнула, понимая, что устала от всего этого. По крайней мере потому, что сон к ней в самолёте так и не пришёл, а работать пришлось, что называется, уже с колёс. Поэтому крепкий кофе был как нельзя кстати. Судя по всему, он был колумбийский, что прибавляло ему ещё немного к крепости вкуса и большему количеству кофеина в чашке. Мисс Стивенсон сделала ещё пару глотков и почувствовала себя не в пример лучше, чем пару часов назад, в то время, когда ехала с Жаном из аэропорта, изучая место передачи образца.
        Отель был как отель. Хороший отель на пять звёзд, где был хороший сервис, хорошие номера и отличная охрана, что немного успокаивало Анджелину, придавая ей надежды на то, что на этот раз ничего не случится, в отличие от той ситуации с Саидом Бен-Арфа, которую вспоминать агент Стивенсон не хотела, но она сама всплывала раз за разом. Такого фиаско Анджелина не помнила за свою карьеру ни разу, поэтому быстро забыть всё это абсолютно не получалось.
        Жан подошёл к ней и сел напротив на кресло, постоянно прикладывая левую ладонь к прострелянному правому плечу. Тупая боль чувствовалась очень остро. Он в очередной раз скривил лицо, проглотил таблетку болеутоляющего из баночки с лекарствами и сказал:
        - Я уже изучил это место со всеми подробностями. Номер находится на пятом этаже. Он забронирован мистером Томпсоном. На этаже мы тоже сняли номер, и там дежурят наши оперативники, они держат ситуацию под контролем. Этот отель вообще выглядит весьма приемлемо для такой встречи. Мистер Томпсон явно знает толк в нашей работе! Я читал его личное дело. Надо сказать, впечатляет, особенно те, кого он сумел завербовать. Однако мне непонятно, какие будут инструкции по Томпсону. Мистер Майерс ничего толком мне не сказал.
        - А, как ты думаешь? - с лёгкой усмешкой спросила Анджелина.
        - Ликвидировать? - с удивлением спросил Жан.
        - Нет, конечно! Мистер Майерс приказал сесть ему на «хвост» и узнать о нём как можно больше, - сложив все снимки в стопку и подровняв их, ответила она.
        - Это будет не так легко! Людей не так много. В основном сплошной резерв из неопытных молодых оперативников, а встреча назначена на завтра, - обеспокоенным голосом добавил Жан.
        - Понимаю. Но поставленную перед нами задачу, из-за отсутствия более профессиональных кадров, с нас никто не снимал, - жёстким тоном сказала мисс Стивенсон.
        - Да, но я сейчас не в лучшей форме. Ужасно болит простреленная рука, - волнительно добавил он.
        - А тебе и не придётся ничего делать. Ты будешь на координации в номере, который вы сняли. Ведь оборудование там поставили уже?
        - Конечно! В номере Томпсона тоже стоят несколько скрытых камер и пара микрофонов, также камеры в коридоре и на всякий случай одна в лифте и две в фойе.
        - Отлично. На время операции в коридоре должны быть наши оперативники, и оперативники должны быть в фойе, но буквально один человек, не больше, чтобы его сложно было срубить, если Томпсон его найдёт.
        - Он человек опытный. Может и срубить, - с беспокойством произнёс Жан.
        - Может, конечно, но придётся рискнуть. Ещё нам понадобятся две группы наблюдения на машинах и одна группа пешком. Все по два человека. Позже они все будут вести объект по ситуации. Контролировать будем через уличные камеры наблюдения. Я уже проинструктировала по телефону резидентуру. К раннему утру всё будет! - облокотившись на спинку дивана, сказала она. - Ладно, Жан, дай мне немного отдохнуть, - сказала Анджелина и, допив колумбийский кофе, который ей любезно приготовил Жан, закрыла глаза.
        Париж. Несколько часов спустя.
        Самолет шёл на посадку. Выпущенные шасси через несколько мгновений дотронулись полотна взлётно-посадочной полосы и самолёт начал торможение. Аделина открыла глаза, возвращаясь из непонятного и такого нереального сна, где видела свою семью. Родителей, которые были уже далеко от неё, оставив её одну в этой странной и такой сложной жизни, где жизненный путь никогда не бывает простым.
        Она отстегнула ремень и приготовилась вставать с кресла. Шевеление пассажиров самолёта и их размышления о том, что они уже прибыли в Париж, усиливало желание покинуть самолёт. Раннее утро продолжало брать свои права на французской земле и синьорина де Монтенье, взглянув в иллюминатор на пасмурное небо, немного зевнула, скидывая с себя последние остатки сна.
        Она встала с кресла после того, как самолёт окончательно остановился, и направилась к выходу. Спустившись по трапу, она попала на взлётно-посадочную полосу, а потом быстрым шагом достигла зала прилёта. Багажа у неё с собой не было, что, безусловно, облегчало многое, но не абсолютно всё. Пройдя таможню, она пошагала к выходу из терминала аэропорта, думая о том, как возьмёт такси.
        В аэропорту «Шарля де Голля» было многолюдно. Создавалось впечатление, что многие приехали поглазеть на Лувр и его достопримечательности, а также забраться на Эйфелеву башню, хотя удовольствие это было совсем на любителя, но кому-то нравилось.
        Назвать Париж городом любви и романтики Аделина не могла, поскольку хорошо знала, как здесь пышным цветом расцвел криминал. Множество банд, занимавшихся похищением людей, торговлей наркотиками и ещё много чем, не считая традиционных краж, грабежей и разбоев.
        Синьорина де Монтенье покинула терминал и направилась быстрым чётким шагом по тротуару. Таксиста для себя она всегда выбирала придирчиво. Что называется, искала того, которому её персона будет неинтересна, а будут только интересны те деньги, какие он получит после завершения её поездки.
        Свежий, сырой воздух продолжал царить в Париже, и она почувствовала некую лёгкость несмотря даже на то, что атмосферное давление в этот день было сильно повышено. Накрапывал небольшой моросящий дождь. Аделина подняла воротник своего чёрного пальто правой рукой, одетой в чёрную кожаную перчатку, и подошла к свободному таксисту, который больше подходил под описание, какое она давало своему таксисту, и села в салон автомобиля. Таксист тоже сел на своё водительское место и включил фары.
        - Доброе утро! В «Гранд» отель, пожалуйста, - чуть шмыгнув носом, произнесла синьорина де Монтенье и услышала ответ.
        - Хорошо, мадмуазель.
        Таксист завёл двигатель автомобиля и, сделав чуть громче радио, отъехал от тротуара, направляясь в центр города.
        Аделина достала из бокового кармана пальто смартфон и набрала какой-то номер:
        - Я в Париже, придерживайся установленного плана.
        Синьорина де Монтенье нажала на смартфоне отбой и убрала обратно в боковой карман чёрного пальто. Она резко откинула голову на подголовник сидения и начала смотреть на ранний утренний Париж. На окна и лобовое стекло такси продолжал накапывать моросящий холодный дождик. Странно, но у Аделины создавалось такое впечатление, что ей было несколько не по себе в данный момент, но синьорина де Монтенье пыталась не думать об этом, а только предельно чётко сконцентрироваться на будущей встрече, до которой ещё было достаточно долго.
        Такси подъехало к указанному Аделиной «Гранд» отелю, и она, расплатившись с таксистом, вышла из него. Синьорина де Монтенье осмотрелась по сторонам, будто искала что-то подозрительное вокруг себя, и направилась в отель. Двери перед ней разъехались в стороны, и она вошла в богатый убранством холл. Аделина вытерла носовым платком упавшие на лицо капли холодного моросящего дождя, которые ни в коем случае не испортили ей её макияж, и подошла к стойке администратора.
        - Здравствуйте, у вас должен быть забронирован номер на имя Паолы Донатти, - монотонно произнесла она.
        - Одну минутку, - ответив с улыбкой на лице, но немного усталым голосом администратор обратила свой взгляд на монитор компьютера. - Да, есть такая бронь. Ваш паспорт, пожалуйста.
        - Да, конечно, - сказала синьорина де Монтенье и вытащила из внутреннего кармана пальто паспорт на имя итальянки Паолы Донатти. К слову, образ Паолы Донатти был придуман Аделиной от начала и до конца. Это был её любимый типаж, под который она делала себе на голове завивку и продолжала пользоваться этим образом. Образом аристократки с швейцарскими корнями. Швейцария была близка по духу синьорине де Монтенье и там она старалась по возможности бывать часто, по крайней мере, как только удавалось выбить себе туда командировку или выходные, чтобы покататься на горных лыжах. Альпы были её притягательной силой, к которой она тянулась всё сильнее и сильнее.
        Администратор зарегистрировала в отеле Паолу Донатти и вернула Аделине её паспорт и выдала ключ-карту. Синьорина де Монтенье взяла в свои руки ключ-карту и паспорт и направилась к лифту. Нажав на кнопку вызова, она принялась ждать лифт, который приехал очень быстро. Аделина вошла и нажала на кнопку третьего этажа. Лифт поднялся вверх и остановился на третьем этаже. Синьорина де Монтенье покинула кабину и направилась по длинному коридору вглубь этажа. Она подошла к двери своего номера и, проведя ключ-картой по считывателю, вошла в свой номер.
        Внутри царили сумерки, которыми были окутаны предметы интерьера и мебели. Обстановка была выше всех похвал. Убранство царило повсюду.
        Аделина включила торшер, который стоял рядом с кожаным диваном и сняла пальто, которое положила на спинку дивана. Было тепло. Синьорина де Монтенье подошла к мини-бару и вытащила из него бутылочку минеральной воды. Она отвернула крышку и налила в стакан воды, который стоял на серебряном подносе на журнальном стеклянном столике.
        Аделина сделала несколько больших глотков, жадно выпив воды, чувствуя, как её мучает жажда и, поставив стакан с остатком воды на журнальный столик, прошла в ванную.
        Синьорина де Монтенье подошла к ванной и встав на колени, нажала правой рукой на плитку под ванной. Она сняла кафель и, аккуратно подцепив ногтём небольшую фанерку, вытащила из тайника пистолет «Вальтер PPQ» с глушителем, который тут же навинтила на пистолет, вернув потом фанерку и плитку на место.
        Аделина проверила наполненность магазина в пистолете и запасного и, вернувшись в гостиную положила «Вальтер» на журнальный столик.
        Она знала, что номер уже был внимательно осмотрен на всякий случай на наличие разного вида «жучков», «закладок», микрофонов и камер, которыми так любили пользоваться оперативник резидентуры ЦРУ и члены французской разведки.
        Синьорина де Монтенье взяла в руки пальто и повесила его в шкаф. Устало вздохнув, Аделина села на диван и, взяв в руки стакан с минеральной водой, допила её. Времени ещё было много, и синьорина де Монтенье прилегла и закрыла глаза, выключив торшер.
        Сицилия. Неподалёку от Палермо.
        Ночь заканчивалась, плавно переходя в утро, поднимая на горизонте солнце, освещающее Сицилию. На какое-то мгновение Льюису показалось, что жизнь на самом деле совсем другая, нежели та, какую когда-то выбрал себе Говард.
        Он продолжал стоять на небольшом холме и смотреть вдаль, где морской пейзаж простирался на многие километры, уходя дальше в Средиземное море.
        Льюис хотел верить, что где-то его ждёт такая же умиротворённая даль, где навсегда бы потерялись его тревоги, страхи и его воспоминания.
        Солнечное зарево постепенно освещало церковь, которая купалась в лучах ярко-красного солнца. Говард понимал, что не скоро увидит такое великолепие. Впереди их ждал Рим и Ватикан, но до него пока были километры пути и часы времени. Того времени, которое меняло абсолютно всё, но не меняло самого Льюиса, давая ему возможность помнить о прошлом и вспоминать все, чего хотелось бы раз и навсегда забыть!
        Говард сделал два шага вперёд и медленно стал спускаться с холма, желая побольше оставить в своей памяти того природного великолепия, которое было перед его глазами.
        Ноги послушно слушались его, продолжая медленный спуск и оказавшись на ровной песчано-каменистой земле, он направился к церкви.
        На парковке было пусто, но какая-то нервозность продолжала одолевать Льюиса, закрадываясь в его мыслях сигналом опасности. Он не понимал, откуда это, но знал, что всё это не просто так и чего-то необходимо опасаться. Но чего? Ответа на этот вопрос Говард не знал. Он зашёл в церковь и пройдя немного по центральному проходу, присел на скамейку и обратил свой взгляд на алтарь, где помимо большого Святого Распятия стояли статуи Девы Марии и ангелов. Льюис опустил на мгновение веки и задумался, пытаясь начинать молиться. Однако это у него никак не получалось. Он не знал, как грешник мог молиться, ведь его грех был нескончаемым, а следовательно, не могло быть и прощения. Хотя что могло значить для него прощение, если снова придётся рано или поздно согрешить!
        Колона из четырёх чёрных внедорожников «БМВ» продолжала ехать по извилистой и петлявшей по холмам дороге. Словно какой-то непонятный серпантин вёл их вдаль, показывая вдалеке крест на куполе церквушки. Колона продолжала приближаться к ней, постепенно притормаживая, а потом остановившись вовсе.
        Из одного внедорожника вышел наёмник на лацкане чёрного плаща которого блестел значок с головой дракона, державшего в пасти земной шар. Он быстро вскарабкался по холму и, остановившись наверху, достал из кармана плаща небольшой бинокль и взглянул на красивейшую панораму, которая простиралась перед ним. На берегу моря неподалёку стояла церквушка, на парковке которой было буквально пара машин, и всё было окутано тишиной и всплесками набегающей на песчаный берег морской волны.
        За ним на холмы с обоих сторон дороги быстро поднялись двое снайперов, принявшихся размещать огневые снайперские точки так, чтобы простреливать всю территорию около церквушки. Они расчехлили снайперские винтовки «Баррет» и навинтили на стволы винтовок глушители.
        Наёмник убрал обратно в карман небольшой бинокль и стал спускаться по склону вниз к дороге. Над холмами зависла гробовая тишина.
        Мелодичность мгновений. Журчание ручья где-то в Шотландии, узнаваемый голос отца звали Льюиса куда-то вглубь его воспоминаний. Они часто ездили под Эдинбург с целью приблизиться как можно ближе к дикой природе, свежему воздуху и к друг другу. Они оставляли машину где-нибудь на парковке и шли по холмам, устеленными ковром сочной зелёной травы, любуюсь морем и обрывами, с которых смотрели вдаль, будто пытаясь найти там для себя что-то такое важное и такое простое, что всё это было сложно объяснить простым человеческим языком…
        Эти воспоминания продолжали звать Говарда всё ближе и ближе к себе, словно, казалось, что конец уже совсем рядом, и они с отцом будут снова вместе, но только уже на небесах.
        Небеса… Простые разрывистые облака… Морская даль… Всё это продолжало неумолимо звать к себе…
        Льюис открыл глаза и снова очутился на скамейке в церкви, смотря на Святое Распятие на алтаре. В церковь продолжали приходить прихожане отца Массимо, шедшие к нему на исповедь в это раннее утро и для того чтобы спокойно и уединённо помолиться.
        Говард с пониманием смотрел на них и даже с какой-то завистью! Они могли исповедаться! Покаяться в своих грехах и получить прощение, дарованное им Господом! Всё это было недоступно и бессмысленно для Льюиса. Его искупление было где-то там… Вдалеке… Где жизнь встречается со смертью и начинается непримиримый бой!
        Отец Массимо вышел из исповедальни и подошёл к алтарю, встав на колени перед Святым Распятием и начал молиться.
        Льюис снова опустил веки и задумался, вспоминая отца и те детские грёзы, которые бережно хранил в своём сердце, сдувая с них пылинки времени…
        Однако тревога не отпускала! Всё казалось настолько зыбким, что было сложно понять, где в очередной раз смерть скрылась и за каким закоулком или углом.
        Усталость продолжала подтачивать Говарда, словно волна прибой, полировавшая гальку берега. Льюис сидел на скамейке, продолжая смотреть на Святое Распятие среди обилия свечей на алтаре, которые источали доброту и тепло. Свет свечей манил к себе, но что-то постоянно не давало Говарду покоя, и он продолжал чувствовать опасность, бродившую где-то поблизости.
        Внезапно раздался звук выстрелов из автоматического оружия и послышался истошный женский крик, который тут же и оборвался. Льюис вскочил со скамейки и, вытащив из кобуры на ремне «ЗИГ-Зауэр П-226» направил ствол пистолета на двери церкви.
        - Боже, что это? - вскрикнул отец Массимо и встал с колен у алтаря, направившись по центральному проходу быстрым шагом к дверям церкви.
        - Не ходите туда, святой отец! - резко произнёс Говард и, выйдя в центральный проход, попятился назад к алтарю. Он понимал. Их вычислили и, скорее всего, их привёл отец Массимо. Льюис понимал, что нужно было выиграть немного времени, чтобы добраться до комнаты отца Бернардо и предупредить его.
        - Это, скорее всего, я их привёл! Это моя вина и моя паства! Мне и отвечать, полковник. Идите к отцу Бернардо! - сказал отец Массимо и направился к дверям церкви. - С Богом, - произнёс в полголоса он и вышел на ступени у входа. Перед его глазами открывалась ужасающая картина: рядом на ступенях лежал труп его прихожанки, которую застрелили из штурмовой винтовки в спину, а перед наёмниками в чёрном камуфляже и масках на коленях стояли его прихожане, находясь в шоковом состоянии, и пытались не смотреть на тех, кто угрожал им оружием. - Что вы делаете? Что вам надо, нечестивцы? - набравшись из последних сил смелости, выкрикнул насколько мог грубым тоном, чтобы хоть как-то пробудить в наёмниках страх, хотя безусловно понимал, что эти люди не остановятся не перед чем и им без разницы сколько убить человек, но смелость иногда приносит свои плоды, однако оставалось главное, чтобы эти плоды не были цветами на могиле на кладбище…
        - Где отец Бернардо? Нам нужен он и больше никто! Пусть он выйдет, и мы всех отпустим! - произнёс наёмник в чёрном плаще с серебряным значком на лацкане плаща.
        - Прошу вас! Отпустите моих прихожан! Они ни в чём не виноваты! - более мягким тоном произнёс отец Массимо.
        - Пусть отец Бернардо выйдет и спасёт этих людей! - холодно громким тоном сказал наёмник.
        - Но я не знаю, о ком вы! - рискнул произнести отец Массимо.
        - Зря! - чуть слышно произнёс наёмник и достал из кобуры на ремне пистолет «Глок» и выстрелил в голову одному из заложников. Брызги крови вперемешку с мозговым веществом разлетелись в стороны, и труп мужчины упал на мощёную камнем парковку. Лужа крови стала постепенно увеличиваться, от чего зрачки святого отца расширились, и он с ужасом взглянул в глаза наёмника. - Где отец Бернардо? Мы точно знаем, что он здесь! Ему больше негде прятаться!
        - Я не знаю, где он… - дрожащем и ужасно испуганным голосом ответил отец Массимо, продолжая смотреть на своих убитых прихожан.
        - От вас никакого толка, святой отец, - хладнокровно произнёс наёмник и, прицелившись, выстрелил из своего «Глока» в колено отцу Массимо.
        Святой отец почувствовал, как пуля разорвала колено и коленную чашечку и упал вниз, скатившись по ступеням. Наёмник не спеша подошёл к отцу Массимо и ещё раз спросил:
        - Где отец Бернардо?
        - Я не знаю! - взревел от боли святой отец, катаясь по мощёной парковке от дикой боли.
        - Вы мне больше не нужны, святой отец! - всё тем же холодным тоном произнёс наёмник и сделал два выстрела, посмотрев на мгновение в глаза отца Массимо. Пули попали в сердце и голову и тело святого отца обмякло, застыв в предсмертной судороге.
        Льюис быстро спустился по лестнице вниз, попав в тёмный коридор и, быстро пройдя несколько метров, влетел в кабинет, где был отец Бернардо.
        - Нас вычислили! Срочно уходим! - громко, но держа себя в руках, произнёс Говард, чтобы ни в коем случае не показать отцу Бернардо свой страх, который был у него никак не за себя и даже не за отца Бернардо, а за то дело, какому преданно они служили оба. Льюис понимал, что наёмники не оставят в живых отца Массимо, и в лучшем случае ему хватит сил не сказать, где они! Однако надеяться на это было глупо! Хотя, как всегда, надежда умирала последней!
        Святой отец быстро покидал вещи в сумку через плечо и приготовился следовать за Говардом, который всё же был в некой растерянности. Уходить одному, было ему не привыкать, но с живым грузом, это было высшим пилотажем в спецназе. Льюис по привычке постучал по своему бронежилету костяшками пальцев и произнёс:
        - Отец Бернардо! Делайте всё в точности, что я вам буду говорить! От этого зависит не только ваша жизнь, но и моя!
        - Хорошо, Говард, - перекинув сумку через плечо, сказал святой отец и встал за спину Льюису.
        Говард был, как всегда, приятно удивлён собранности и мужеству отца Бернардо, которым не уставал удивляться. Он прошёл по коридору и жестом остановил святого отца, аккуратно принявшись подниматься по лестнице, держа на изготовке пистолет. Ещё шаг, и Льюис замер, увидев, как группа из четырёх наёмников рассредоточивается по церкви, беря тем самым их в клещи. Допустить этого было никак нельзя, иначе бы им была крышка. Уходить через единственный выход было невозможно, оставалось только окно или витраж за алтарём. Говард понимал, что, скорее всего, церковь окружена, но попытать счастье было просто необходимо. Он быстро достал из кармана своей кожаной куртки глушитель и навинтил его на ствол «ЗИГ-Зауэра».
        - Отец Бернардо, по моей команде вы взбежите по лестнице и спрячетесь за алтарём.
        - Хорошо, - коротко ответил святой отец, сконцентрировав свой взгляд на ступенях лестницы.
        Решительность отца Бернардо понравилась Льюису! Возможно, этого сейчас до конца как раз и не хватало самому Говарду, чтобы начать отход. Он пригнулся и стал медленно подниматься по лестнице, после чего встал на колено и двумя выстрелами в голову убил наповал вышедшего ему навстречу наёмника. Тут же по Льюису открыли шквальный огонь с трёх точек, одна из которых была практически с тыла за алтарём. Говард сделал кувырок к скамейке и, удобно расположившись лёжа на полу, открыл огонь по низу алтаря. Пули одна за другой прошили деревянную облицовку алтаря и угодили наёмнику в район щиколотки. Он взвыл от боли и упал на пол, выронив из руки штурмовую винтовку «FN F-2000». Льюис выпустил оставшиеся патроны в тот же район, и послышался хрип. В этот момент он услышал, как свои штурмовые винтовки перезаряжали двое других наёмников. Говард вернул затвор в рабочее положение и сунул пистолет в кобуру на ремне, подняв штурмовую винтовку «FN F-2000» и, встав на колено, открыл прицельный огонь по двум другим наёмникам, которые попытались спрятаться за скамейками, но одного зацепило прямо в шею, и он упал на
деревянный пол церкви.
        - Отец Бернардо, прячьтесь за алтарём! - крикнул, не слыша самого себя от выстрелов, Льюис. Святой отец быстро взбежал по лестнице и, пригнувшись, проскочил за скамейками и укрылся за прострелянным алтарём, увидев, как из сонной артерии наёмника струится кровь. Отец Бернардо преодолел в себе страх и взял штурмовую винтовку в руки и крикнул, - Говард, скорее сюда, я прикрою!
        - Иду! - прихватив с собой запасной магазин из разгрузочной части бронежилета наёмника, произнёс Льюис и, достреляв последние патроны в штурмовой винтовке, пригнувшись, пробежал за скамейками за алтарь в то время, как святой отец вслепую открыл огонь по центральному проходу церкви.
        - Я не перестаю вами удивляться, отец Бернардо! - перезаряжая штурмовую винтовку и пистолет, сказал Говард.
        - Комплименты позже, полковник! - отбросив от себя пустую штурмовую винтовку, добавил святой отец.
        - Как скажете! - произнёс Льюис, и по алтарю был открыт шквальный автоматический огонь.
        - Бегите и прыгайте в витражное окно, как только я его разобью!
        - Хорошо!
        Говард передёрнул затвор штурмовой винтовки и открыл огонь по витражному окну, разбивая сие искусство, собранное из цветных стёкол. Потом Льюис перевёл штурмовую винтовку на одиночный огонь и, высунувшись из-за алтаря, открыл огонь по набегавшему на него противнику. Пули пробили бронежилет и голову наёмника, и он упал в центральном проходе церкви. Отец Бернардо быстро пробежал несколько метров и прыгнул в разбитое окно. Говард сделал то же самое и, приземлившись в кувырке, чуть не схлопотал пулю из крупнокалиберной снайперской винтовки «Баррет». Он, как и отец Бернардо, прижался к земле, но в отличие от святого отца понимал, что даже если ландшафт не позволяет сделать роковой выстрел, оставаться здесь нельзя, ведь в церковь вот-вот ворвутся наёмники, которым не составит труда найти разбитое витражное окно.
        - Отец Бернардо! Бегите к холму что есть силы и не останавливайтесь. Здесь работает снайпер и вот-вот в церковь ворвутся наёмники, - вытащив из кобуры свой «ЗИГ-Зауэр П-226» с глушителем, произнёс Льюис, оставаясь лежать на земле.
        - Хорошо, Говард! - сказал отец Бернардо и, что было последних сил, вскочил на ноги и побежал сломя голову прямо к холму. Тут же по нему был открыт снайперский огонь, но крупнокалиберные пули лишь жалили землю, выбивая из неё фонтаны пыли.
        Льюис понимал, что самое время побежать и ему, и он, вскочив на ноги, петляя, как заяц, побежал к холму за отцом Бернардо.
        Спустя несколько мгновений они с огромным трудом достигли холма, за которым им удалось спрятаться. Однако высунуться из-за него было нельзя. Снайперы несколько раз выстрелили из своих винтовок «Баррет», дав понять, что они полностью контролируют ситуацию.
        Говард, безусловно, понимал это, как понимал и то, что нужно было что-то делать, иначе до них скоро доберутся и уже козырей у Льюиса в борьбе с ними не будет, кроме двух полных магазинов, которые оставались в его распоряжении. Это единственное, что радовало Говарда. Он аккуратно высунулся из-за холма сбоку, так, чтобы снайперы не смогли его заметить и увидел, как наёмники, высыпав из церкви, направлялись шеренгой к ним, словно образовывая сеть, куда собирались ловить рыбёшку, а той самой рыбёшкой как раз были он и отец Бернардо. Льюис понимал, что святого отца нужно было куда-то убрать с линии огня. Толку от него не было вообще, а вот погореть вместе с ним можно было запросто.
        - Отец Бернардо, ползите дальше, держась холма. Вас не должны увидеть, иначе все мои усилия будут коту под хвост. Я вас обязательно найду. Ваш маячок работает, - проверив на своём планшете сигнал с маячка отца Бернардо, который находился у него в капсуле зашитым в бедро, сказал Льюис.
        - Хорошо, Говард. Будь осторожнее! Храни тебя Бог! - добавил святой отец и пополз вдоль холма, прячась за кустарниками.
        Льюис убрал планшет обратно во внутренний карман своей кожаной куртки и снова высунулся из-за холма, видя, как всё ближе и ближе к нему подходят наёмники.
        - Вот чёрт! - оскалившись, произнёс он и лёг на спину, продолжая думать, как лучше поступить, понимая, что шеренга не должна дойти до холма, иначе они смогут обнаружить отца Бернардо, а сам Говард был для них абсолютно ненужным человеком. Он просто им мешал делать их работу, но надо признаться, ему удавалось постоянно спасать и оберегать отца Бернардо от верной смерти, однако Льюис понимал, что рано или поздно они всё равно доберутся до него, когда он будет далеко и когда не сможет его защитить. Но думать об этом сейчас он не хотел, понимая, что время всё сильнее и сильнее поджимает, а значит, пришло время для чего-то экстраординарного, чего от него враги точно не ждут. Перебирая все варианты в уме, он понимал, что это было только одно! Атака. То самое сумасшествие, на которое мог пойти только окончательно чокнутый человек, понимая, что снайперы и автоматический огонь обязательно его уничтожат. Но выбора не было!
        Говард сделал перекат в сторону, так, чтобы защититься холмом от выстрелов снайпера и открыл относительно прицельный огонь по наёмникам со штурмовыми винтовками, которые уже были на расстоянии метров двадцати пяти от него. Пули сорокового калибра изжалили двоих наёмников в головы, и Льюис вскарабкался на холм и открыл огонь по другим наёмникам, побежав прямо по холму. Снайперские пули пятидесятого калибра выбивали из земли фонтаны пыли, которые в принципе были на руку Говарду, сбивая возможность снайперам точно прицелиться и, наконец, снять его.
        Льюис на мгновение встал на колено на холме и открыл прицельный огонь по наёмникам, попадая им в различные части тела в то время, когда они постоянно пытались прицелиться и автоматическим огнём снять Говарда.
        Пистолет Льюиса опустел и две пули из штурмовой винтовки попали ему в грудь, а снайперская пуля, задел бок, прошив тем самым бронежилет навылет. Говард покосился и упал, скатившись с холма вниз. Сознание из него на время ушло, растворившись в звуках выстрелов, и он остановился в падении, замерев в положении лёжа на животе, лицом в пыли.
        Что-то звало его куда-то вдаль, призывая необычно красивым женским голосом. Будто его ангел-хранитель спустился с небес, придя к нему, грешнику, и подарив ему шанс на ту вечность, которую он не заслуживал. Однако, что может заслужить человек в итоге, абсолютно остаётся непонятным! Грехи тянут в ад, а спасение души продолжается, оставаясь замершим на весах.
        Заунывная песня ангелов и прекрасный женский голос продолжал звать куда-то в глубину полей, где трава касается ладони и стоит полным ростом, а ты идёшь по полю и чувствуешь штиль, сменяющийся лёгким ветерком.
        Но внезапно заунывная песня начала стихать, а голос становился всё глуше и глуше, пока не исчез вовсе. Сознание мало-помалу начинало возвращаться к Льюису, отзываясь жжением в правом боку. Боль становилась всё сильнее и сильнее, а мужские голоса всё ближе и ближе.
        - Похоже, отбегался! - перевернув Говарда движением ноги, произнёс наёмник в окружении двух своих товарищей, которые уже успели расслабиться и отпустили рукояти своих штурмовых винтовок «FN F-2000».
        Льюис нащупал аккуратно свой боевой нож, который находился в кармане куртки, куда по нелепой случайности попала его левая рука и, нажав на кнопку выкидывателя лезвия, высунул нож из кармана и метнул в шею одному из наёмников, который стоял посередине. Глаза Льюиса налились кровью и, воспользовавшись замешательством наёмников, он сбил одного с ног и уронив его перед собой, сделал его живым щитом, другой наёмник прошил его автоматическим огнём, а Говард вытащил из набедренной кобуры лежащего рядом уже мёртвого наёмника пистолет «Глок» и открыл огонь по стрелявшему по нему наёмнику. Пули сорок пятого калибра попали в голову и шею, и наёмник, изжаленный свинцом, упал на землю.
        Боль в раненном боку становилась всё сильнее. Льюис прижал рукой к ране, откуда продолжала идти кровь. Ранение на первый взгляд выглядело вполне прилично. Пуля прошла по касательной и не задела жизненно-важных органов, оставалось только остановить кровь, однако на это абсолютно не было времени. Говард подобрал свой «ЗИГ-Зауэр» и заменил в нём магазин на полный, а также сунул за пояс «Глок» и достал из подсумка наёмника два запасных магазина.
        Льюис вытащил из внутреннего кармана куртки уцелевший планшет и включил координаты маячка отца Бернардо. Он находился совсем рядом. Похоже, святой отец решил просто спрятаться в укромном месте, а не искать сомнительного счастья вдоль холма. Говард прижал ладонь к правому боку, откуда продолжала сочиться кровь, и быстрым шагом пошёл вдоль холма. Отыскав в ближайших кустах отца Бернардо, они побрели к дороге, понимая, что нужно как можно скорее выбраться из этого района.
        Льюис слабел. Всё же рана давала о себе знать. Очень болела грудина. Пули, которые сдержал бронежилет, продолжали оставаться в нём. Они брели к ферме, находившейся поблизости от церкви. Подойдя к ангару, где стоял пикап фермера, они сели в него, и Говард, взломав замок зажигания, завёл двигатель автомобиля, и они выехали из ангара, направившись к дороге.
        Пекин.
        Вечер безраздельно властвовал над Пекином, землёй Поднебесной, о которой Алекс слышал в детстве совсем немного. Он вырос в простеньком квартале в скромной семье. Мама его была бухгалтером, а отец полицейским. Его ранняя смерть глубоко потрясла маленького мальчика, застыв на всё жизнь перед ним, как кошмар, случившийся наяву. Его мать с трудом пережила эту утрату, но замуж больше так и не вышла, продолжая ревностно хранить любовь к своему мужу до последних дней жизни.
        Вассерман уже давно был сам себе хозяином и уже не знал, хочет ли изменить что-то в своей жизни, или и такая жизнь была для него благом. Ответы на эти вопросы он не знал, но был уверен, что жизнь сама всё подскажет, а делать что-то намеренно или гнуть свою линию ему было несвойственно, или просто не было душевных сил.
        В детстве он был замкнутым ребёнком, тяготевшим к одиночеству, которое иногда настолько бурно окутывало его, что сложно было понять, живёт ли он в мире среди людей или в каком-то странном мирке, полным своих кошмаров и страхов, где главный герой мало чем отличается от жертвы опасного, коварного и надменного хищника.
        Алекс подошёл к столу и провёл пальцем по планшету, вернув его в работу. Он снова начал изучать планы, распорядок дня и другие нужные мелочи из дней полковника китайской народной разведки Чен Мина. На кровати лежала снайперская винтовка «DSR-1» в чехле, а пистолет «Вальтер П-99» с глушителем лежал на столе рядом с двумя запасными магазинами и запасным магазином для снайперской винтовки, заполненным патронами калибра 338 lapua. За все эти дары оставалось благодарить связного Энди, который, помимо этого, арендовал на чужое имя для Вассермана автомобиль «Тойта» с кузовом седан. Желать чего-то большего Алексу не приходилось вовсе. Всего этого было вполне достаточно для выполнения этой трудной, но важной миссии, какую Вассерман выбрал сам себе.
        Алекс взял в руки сумку через плечо и сложил в неё запасные магазины и выложил выкидной боевой нож, который немедленно нажатием кнопки привёл в боевое состояние. Он вскрыл ножом стеклянную бутылку с минеральной водой и тут же собрал нож, сделав несколько больших глотков из горлышка бутылки. Вода освежила рот и Вассерман поставил бутылочку на стол, сев поудобнее в кресло и взяв с собой планшет.
        Париж. «Гранд» отель.
        Анджелина сидела на диване и продолжала смотреть на сигналы с камер наблюдения в номере, забронированном Феликсом Томпсоном, коридоре, центральном холле и на улице. Время постепенно подходило к часу Х. Она снова собралась с мыслями о том плане, который разработала сама с незначительными добавлениями предложений Жана и кинула небрежный взгляд на агентов, сидящих за столом у мониторов. Они продолжали ждать и внимательно всматриваться в картинку, чтобы ни в коем случае не проморгать бывшего агента ЦРУ Томпсона. Их заботой был только контроль и координация операции по передачи образца. Агент Стивенсон встала с дивана, положив планшет на журнальный столик, и подошла к агентам.
        - Как обстановка? - спросила она.
        В воздухе на мгновение повисла гробовая тишина, которую сама же Анджелина через несколько секунд и прервала:
        - Тогда удачи всем нам! - добавила Анджелина, увидев немое напряжение в глазах агентов.
        Мисс Стивенсон вытащила из кобуры на ремне «ЗИГ-Зауэр П-228» и проверила наполненность магазина, тут же вернув его обратно, и передёрнула затвор. Напряжение сказывалось и на ней. Руки немного дрожали, лёгкий мандраж продолжал царить над ней, как бы она при этом ни хотела от него избавиться и послать ко всем чертям. Впрочем, вспоминать чертей было сейчас абсолютно не к делу. Их и так полно было рядом, и все хотели неудачи мисс Стивенсон, по крайней мере ей так казалось. Вспоминая прошлый провал в Париже, веры на благополучный исход оставалось всё меньше и меньше, но нужно было собраться и сделать всё так, как надо. Так сказать, как её учили, а учителя у неё были достойные.
        Анджелина вернула пистолет обратно в кобуру на ремне и, прикрыв её серым пиджаком, тут же одернула его и начала расхаживать по номеру, продолжая думать об операции и слушать эфир канала связи с помощью наушника.
        На стуле возле шкафа-купе, стоял кейс, набитый наличностью в виде сто долларовых купюр. Жан продолжал дежурить в машине на улице и постоянно рапортовал о состоянии дел, однако всё это попахивало абсолютным однообразием, от которого признаться уже тошнило. Бывший агент Томпсон задерживался. Объяснить это как-то однозначно было невозможно, но, бесспорно, у этого было какое-то логическое объяснение. Особых опасений фигура Феликса у агента Стивенсон не вызывала, но сомнения вызывал тот факт, что могла случиться утечка где-нибудь, и тогда уже осложнений не миновать. Однако об этом пока не хотелось даже думать, но предполагать всё же стоило!
        Анджелина снова присела на диван, прильнув спиной к спинке, и взяла в руки планшет, лежавший на журнальном столике. Сигнал приходил отличный со всех видеокамер, но всё было без изменений, кроме тех, которые были в центральном холле и на улице. Там царило сплошное оживление, и текла своим чередом та жизнь, какую такие, как Анджелина, не замечали. Это было, конечно, плохо, но в чем-то может быть и хорошо, но только в чём было что, оставалось абсолютно непонятным.
        Мисс Стивенсон провела левой рукой по своим роскошным чёрным волосам слегка вспотевшей ладонью и снова вернула её на планшет. Ожидание постепенно переходило в мучительное, но ничего поделать было нельзя. Оставалось просто ждать и надеяться на лучшее.
        - Как меня слышно? - начал нервным голосом Жан. - Похоже, я вижу объект. Идёт по тротуару с металлическим кейсом.
        - Связь отличная, Жан. Надеюсь, это он. Всем полное внимание и приготовиться к началу операции, - с облегчением вздохнув и вскочив с дивана, произнесла в канал связи агент Стивенсон, продолжая неотрывно смотреть на планшет, акцентируя внимание на камеру на улице.
        - Не переживай, Анджелина! Всё будет хорошо, только немного переведи дух, - улыбнувшись, подбадривая шефа операции, добавил он и продолжил следить за мужчиной похожего на Феликса Томпсона.
        - Бинго! Это он! - поймав лицо уличной камерой, громко произнесла Анджелина. - Всем действовать по плану! Никакой самодеятельности! От любого из нас очень много зависит! Будьте внимательнее!
        Париж. «Гранд» отель.
        Аделина открыла глаза, очнувшись от непродолжительной дремоты, и встала с кожаного дивана, на котором сидела в своём номере, пытаясь сохранять ледяное спокойствие. Это ей в принципе удавалось претворять в жизнь. Долгие годы в Синдикате научили её много чему, но так же научили и искать ответы там, где их и не было.
        Она подошла к столику, на котором лежали её мелкие вещи и пистолет «Вальтер PPQ». Аделина правой рукой взяла смартфон, где в записной книжке было всего два номера. Один был объекта и другой тоже номер объекта. С каждым новым днём для неё казалось, что она работает мусорщиком, который изо дня в день чистит города и улицы от дерьма. Это чувство вызывало у неё отвращение, но привычка к этой работе давала ей силы всегда блестяще завершать то, что она начинала.
        Аделина переложила смартфон в левую руку, на которой, как и на правой, блестел аккуратный свежий французский маникюр. Она с небольшой долей усталости вздохнула и набрала один из номеров в записной книжке смартфона. Ответ абонента был практически моментальным, поскольку её звонка с напряжением ждали, и Аделина это знала.
        - Праздник начинается, - холодным голосом произнесла она и нажала на смартфоне отбой и принялась набирать другой номер.
        - Через двадцать минут должен быть на месте.
        - Принято, - прозвучал бесстрастный мужской голос, так сказать, на другой стороне провода, хотя провода никакого не было.
        Аделина сделал глубокий вдох и выдох, понимая, что нужно не давать чувствам воли, хотя она это и не планировала. Синьорина де Монтенье умела подавлять свои эмоции и эмоции других людей, возвращая их своей уверенностью в рабочее состояние. Ведь работать с людьми ей приходилось постоянно, и с людьми разного сорта и профессий. Аделина была хорошим психологом и всегда могла отличить одно от другого. Ей не нужен был полиграф. Голос, глаза, жесты были лучше всякой хитрой техники, которую профессионал легко мог обыграть, а вот обыграть её было очень сложно, хотя сама синьорина де Монтенье могла сделать любого одними своими знаниями и умениями.
        Она отключила смартфон и надела чёрное пальто, которое лежало на кожаном диване. Аделина вытащила из небольшой упаковки салфетку, смоченную в спирте, и надела кожаные перчатки. Она тщательно протёрла смартфон спиртом и положила его в карман пальто.
        Синьорина де Монтенье всунула пистолет «Вальтер» в кобуру на ремне и, одёрнув пиджак и пальто, покинула свой номер. Её мягкая, но довольно быстрая походка была настолько привлекательна, что нельзя было оторвать взгляд. Аделине порой это доставляло буквально эстетическое удовольствие, и она дополняла свою походку лёгкой улыбкой на лице, как собственно и сейчас. Правда, эта улыбка оказалась мимолётной и сразу перешла в сосредоточенное холодное и бесстрастное лицо.
        Она прошла по коридору, спустилась по лестнице, желая не рисковать светиться в лифте. Синьорина де Монтенье попала с лестницы в центральный холл и, миновав стойку администраторов, смешавшись с толпой, вышла на улицу.
        Она остановила такси, попросив, чтобы её отвезли в ресторан местной кухни поблизости, где готовили великолепные повара, которым было чем удивить даже самого взыскательного посетителя. К одним из взыскательных посетителей относилась и Аделина. Всегда, когда она бывала в Париже, посещала этот ресторан. Впрочем, и на этот раз она не могла не совместить приятное с полезным. Хотя, наверное, в этот раз ничего приятного не было в её графике посещений столицы Франции, а вот полезного было хоть отбавляй. Она села в такси, и автомобиль через мгновение сорвался с места. Благо ехать было совсем немного.
        Париж.
        Неприметный мужчина шёл по улице, следуя по своему очерченному саму себе маршруту. В руке его был небольшой металлический кейс, который он нёс в правой руке. Настроение у мужчины было хорошее, он улыбался, но был при этом сосредоточенным, однако с удовольствием рассматривал красивых француженок, которые были уже редкость. Негры и мусульмане полностью оккупировали своим присутствием столицу Франции. Мужчина хорошо понимал, что когда-нибудь это приведёт к ужасным последствиям, но, как и многие, ничего не мог с этим поделать. Как и большинство, он мирился со всем этим, но в этот день ему давался шанс что-то изменить. По крайней мере, он так хотел думать.
        Мужчина был невысокого роста с характерной короткой причёской для военного. Время от времени он вспоминал свои подвиги в иностранном легионе, где прослужил много лет и откуда был с позором выгнан из-за того, что убил мусульманку в Ливии. Мужчина слегка расстегнул молнию своей кожаной куртки, из внутреннего кармана которого достал листок бумаги, на котором была схема снайперской точки. Годы шли, но прогресс был для него каким-то ненужным. Он не любил все эти новомодные штучки, поэтому всё делал по старинке, хорошо зная, с какой лёгкостью можно уничтожить листик бумаги и с каким трудом даже небольшой планшет. Он вошёл во внутренний двор за арку и подошёл к чёрному входу.
        Мужчина не любил слово киллер, но признавал название «наёмник», хотя сути между этими двумя понятиями было настолько мало, что различить их можно было, наверное, только под микроскопом, так же, как цитолог изучает патологическую или совершенно здоровую клетку человека.
        Киллер аккуратно взломал механической отмычкой простой замок. Он любил Европу и её спокойную относительно жизнь, но спокойствие, как правило, зачастую оказывалось мнимым, что уж не говоря о безопасности. Создавалось впечатление, что рядовой европеец не очень печётся о ней, не то, что в Америке, где всё поголовно было на сигнализации.
        Наёмник оказался в подъезде обычного дома. Он зашёл из небольшого темного коридора на запасную лестницу и стал подниматься на чердак.
        Киллер, поднявшись на последний этаж, взломал всё той же механической отмычкой дверной замок и вышел на чердак, поднялся по лестнице наверх и, взломав дверной замок, открыл дверь, ведущую на чердак. Он осмотрелся по сторонам, желая убедиться, что его присутствие осталось невидимым для жителей дома и, вытащив из плечевой кобуры «Вальтер П-99», который находился в плечевой кобуре под кожаной курткой, вошёл в чердачное помещение.
        Он плотно прикрыл за собой дверь левой рукой, которой держал металлический кейс и с осторожностью начал искать обозначенную на схеме точку снайпера. Увидев, что всё на чердаке спокойно, наёмник убрал в плечевую кобуру «Вальтер» и, достав из кармана куртки схему, нашёл точку снайпера. У небольшого прорезанного стеклорезом окна стоял стол, на который киллер положил свой металлический чемоданчик.
        Мужчина выложил из кармана куртки свой смартфон и, включив его, зашёл в галерею, где было всего лишь одно фото бывшего агента ЦРУ Феликса Томпсона. Киллер лично не знал его, но его память на лица отсылала его обратно в Ливию, где он встречал этого человека мимолётным взглядом, поэтому убрать этого кретина он хотел с двойным желанием, понимая, что этот придурок не мог сделать для мира ничего полезного, а только с каждым новым днём разваливал те устои, которые были в обществе веками, но уже ничего из-за таких людей не значили.
        Киллер положил смартфон на стол и открыл металлический кейс. Перед ним в кейсе лежала снайперская винтовка «Вальтер» с глушителем.
        Он быстро собрал её и последним штрихом навинтил глушитель. Наёмник вскинул снайперскую винтовку и направил ствол в указанное по плану окно, поймав вырез в окне чердака.
        Киллер отладил оптический прицел и передёрнул затвор, запустив патрон калибра 300 Win mag в ствол…
        ГЛАВА 13
        Париж. «Гранд» отель.
        Анджелина продолжала неотрывно смотреть в мониторы, видя, как Феликс Томпсон заходит в отель. Он внимательно осмотрелся по сторонам в центральном холле, будто пытаясь заметить слежку, но точно понимал, что, скорее всего, даже если нет наружного наблюдения, за ним следят камеры. Его лицо было сосредоточенным и нацеленным на то, чтобы побыстрее произвести обмен, по крайней мере, так казалось агенту Стивенсон.
        Мистер Томпсон подошёл к стойке администратора и достаточно быстро взял ключ-карту от забронированного заранее номера, где его ждали напичканные камерами и микрофонами апартаменты. Это, конечно, он предполагал и даже был полностью в этом уверен. В конце концов, ЦРУ есть ЦРУ, а доверять было всегда уделом глупцов, если человек в своей жизни был разведчиком или контрразведчиком, то доверять без явных на то причин он точно не будет. Привычка оставалась привычкой.
        Феликс подошёл к лифтам и нажал на кнопку вызова. В отеле было достаточно многолюдно, но без особой толкотни и суеты, которая неизбежно случалась каждый вечер, когда с экскурсий возвращались на ночёвку туристы.
        Двери лифта разъехались в стороны, и мистер Томпсон зашёл в лифт, куда, помимо него, влезло ещё несколько человек, принявшихся стучать по клавишам этажей. Свою кнопку нажал и Феликс, будучи неизменно в спокойном состоянии и в хорошем настроении. Он, конечно же, не знал, чем закончится эта встреча, и ждал любых сюрпризов от ЦРУ и не только от них, однако понимал, что абсолютно всё предугадать невозможно, и с этим нужно просто смириться и делать то, за что ему заплатили и заплатят ещё. Это, безусловно, подстёгивало его. Деньги мистер Томпсон любил, особенно лёгкие, шедшие ему сами по себе в руки. Несколько лет лёгкой, но опасной работы сделали его циничным, даже по отношению к собственной жизни, хотя это у него проявлялось и раньше в те времена, когда он ещё только начинал в ЦРУ. Люди по разным причинам приходят в компанию, но некоторые приходят туда исключительно из-за того, что со временем можно очень хорошо подзаработать и скопить на безбедную старость, если, конечно, она придёт, в чем всегда Феликс сомневался.
        Он вышел из лифта в пустой коридор, где было ни души. Это его ничуть не удивило, поскольку он был уверен практически на сто процентов или на девяносто девять и девять, что этаж пуст. Хорошо зная работу агентов ЦРУ, он понимал, что они совсем близко, но делают вид, что их нет. Он сам много раз делал так же, пока не надоело это делать в принципе.
        Мистер Томпсон прошёл по коридору и вошёл в свой номер, проведя ключ-картой по считывателю замка. В номере пахло свежестью. Пусть не было до конца понятно, почему и из-за чего. Но освежитель воздуха всегда был кстати. Всё-таки Париж был Парижем, его нельзя было сравнить с вонючим номером где-нибудь в Танжере или Триполи, где свежий воздух очень и очень большая редкость.
        Феликс прошёл вглубь апартаментов и, подойдя к журнальному столику, поставил металлический кейс на него. Слегка что-то насвистывая, он подошёл к окну и внимательно огляделся по сторонам. Всё было спокойно. На улице вовсю кипела дневная жизнь столицы Франции со своими плюсами и минусами. Всё выглядело достаточно спокойно. Томпсон понимал, что сразу ждать гостей из ЦРУ не стоит, поскольку те будут выжидать и наблюдать. Оставалось вести себя естественно, непринуждённо и оставаться в хорошем настроении. Однако небольшая нервозность у Феликса была. Слегка потели ладони, но это было самое маленькое, что могло с ним случиться в такой ситуации.
        Нужно было немедленно восстановить баланс оптимизма. Мистер Томпсон подошёл к мини-бару и вытащил оттуда две маленькие бутылочки с шотландским виски, которые тут же налил в чистый стакан, стоявшей на металлическом подносе на столе.
        Он сделал несколько глотков и сел на кресло, закинув ногу на ногу, и принялся ждать.
        Анджелина продолжала наблюдать за Феликсом Томпсоном, который спокойно сидел на кресле в номере и пил виски, продолжая насвистывать какую-то мелодию. Всё было спокойно, и ничего не вызывало подозрения. На этаже было чисто. Агент Стивенсон ещё раз посмотрела на все видеокамеры, сигнал с которых приходил на мониторы и её планшет. Ничего подозрительного по-прежнему не происходило.
        - Ребята, перекрывайте этаж, - повернувшись к двум оперативникам, которые сидели на стульях и читали газеты, обратилась она.
        - Да, мэм, - произнёс один из оперативников, и двое агентов встали со стульев, покидав газеты на журнальный столик, и вышли в коридор, где тут же разделились и пошли в разные концы этажа.
        - Жан, как слышишь меня?
        - Отлично, Анджелина, - бодрым голосом произнёс он, продолжая держать руки на руле своего автомобиля.
        - Я начинаю. Приготовься! Ты поведёшь его, как только он выйдет из отеля. Я прицеплю ему «жучок» на спину, так что мы сможем следить за ним и по монитору.
        - Это великолепно! Удачи!
        - Спасибо, Жан, - добавила она, произнеся последние слова в канал связи.
        Мисс Стивенсон взяла в руки металлический кейс, набитый парой миллионами долларов и вышла из номера в коридор. Тишина окутала её, и она увидела в конце коридора своего оперативника, что, безусловно, подбодрило ее. Она поняла, что не одна и нужно справиться со своим волнением, которое слегка мучило её, не давая расслабиться и провести всё на едином дыхании. Нервозность продолжала её донимать.
        Анджелина сделала первый шаг, и направилась к апартаментам Томпсона. Продолжая идти неспешной походкой по коридору, она думала только о том, что точно не пропустила мимо глаз ничего важного, что, безусловно, могло бы привести к провалу.
        Агент Стивенсон подошла к номеру мистера Томпсона и аккуратно постучала по дверному полотну. На стук Феликс откликнулся не сразу, а через несколько десятков секунд.
        - Кто там? - послышался голос в хорошем расположении духа.
        - Это посылка, - монотонно ответила Анджелина.
        - Заходите.
        Агент Стивенсон нажала на дверную ручку и открыла дверь, войдя в номер. Она прошла чуточку вглубь и увидела мистера Томпсона, который продолжал сидеть в кресле и потягивать шотландский виски.
        Анджелина по привычке оглянулась по сторонам и моментально перевела взгляд на Феликса.
        - Здравствуйте, мистер Томпсон, - размеренным голосом произнесла она.
        - Простите, что не сразу услышал ваш стук! Это, наверное, всё из-за того, что насвистывал «Yesterday». Люблю эту песню, особенно под шотландский скотч. А вы намного симпатичнее, чем были раньше, - продолжая улыбаться, произнёс Феликс, поправив свой галстук. Элегантность для него была главной чертой. И серебристый галстук очень хорошо смотрелся с чёрной сорочкой и чёрным костюмом.
        - Мы разве были знакомы раньше? Я что-то не припомню, - продолжая держать в левой руке кейс с деньгами, а правую держать по швам, спросила она.
        - Лично нет, мисс Стивенсон! Но я разрабатывал ту самую операцию в Ираке, которую вы провалили. Но скажу вам честно. Её легко было провалить, - слегка улыбнувшись вновь, ответил Томпсон.
        - Где образец? - сосредоточенно спросила Анджелина.
        - Он здесь. А где ему ещё быть? - удивлённо ответил Феликс. - Мои деньги с вами?
        - Да. Но сначала образец.
        - Хорошо, - сказал Томпсон, допив шотландский виски, поставил пустой стакан на журнальный столик и, встав с кресла, подошёл к кейсу, набрав на замке цифровой код. - Пожалуйста.
        Мисс Стивенсон поставила свой металлический кейс на журнальный столик и открыла кейс с образцом. Внутри был металлический пенал, из которого она достала капсулу с образцом вещества.
        - Отлично! Это он. Но, окончательно это сможет подтвердить только экспертиза. Ваши деньги в кейсе.
        - О, спасибо! Это замечательно! - подойдя к кейсу с деньгами, произнёс Томпсон и с горящими глазами открыл металлический кейс. Внутри лежали деньги стодолларовыми купюрами.
        В следующее мгновение Феликс немного расслабился, и Анджелине удалось прикрепить «жучок» в виде небольшой точки на его пиджак. Всё это она сделал ювелирно, так что Феликс ничего не почувствовал. А ведь это прикосновение могло стоить ему очень дорого, если в итоге окажется, что образец фальшивый. Однако до экспертизы ещё было масса времени.
        - Что-то душновато! Вы не находите, мисс Стивенсон? - продолжая оставаться в хорошем расположении духа и в отличном настроении, сказал мистер Томпсон и направился к окну.
        Киллер увидел в оптическом прицеле объект и, сняв снайперскую винтовку «Вальтер» с предохранителя, плавно нажал на спусковой крючок. Пуля калибра 300 Win mag вылетела из ствола и, пробив окно апартаментов Томпсона, попала Феликсу точно в лоб.
        Томпсон упал на пол, и по ковру начала растекаться кровь, смешанная на половину с мозговым веществом. На стене были видны брызги крови и застрявшая в глубине пуля.
        Анджелина немного растерялась, поскольку никак не рассчитывала на такой исход событий, но через пару секунд пришла в себя и произнесла в канал связи:
        - Объект застрелен! Стреляли из дома напротив!
        Жан выскочил из машины и, увидев подбегавших агентов, которые покинули в спешном порядке свой автомобиль, понимая, что теперь следить ни за кем не придётся.
        - Блокируйте черный вход! - крикнул изо всех сил Жан и побежал к парадному входу в подъезд дома. Агенты тут же забежали во внутренний двор и, повытаскивав пистолеты «Глок», вышибли дверь, попав в небольшой коридор.
        Жан забежал в подъезд за жильцом дома и, вытащив из кобуры на ремне пистолет «USP», побежал вверх по лестнице.
        Киллер бросил снайперскую винтовку на стол; взял с крышки стола свой смартфон, который сунул в карман, и накинул капюшон толстовки на голову, вытащив его из-под куртки. Он выбежал на последний этаж, забежав на лестницу, ведущую на выход во двор, вытащил из плечевой кобуры пистолет «Вальтер П-99» и навинтил на ствол глушитель.
        Наёмник стал быстро спускаться, стараясь не терять времени понапрасну. Он постоянно смотрел вниз, пока не увидел, как по лестнице поднимаются двое мужчин с пистолетами на изготовке. Это означало только одно, что всё было не так, как описывал ему его работодатель, которого к слову он и в глаза не видел, а голос в трубке был изменённый с помощью преобразователя. «Что же это такое получилось?» - подумал на ходу мужчина. Его подставили! Но винить было некого. Он сам выбрал себе такую работу, и рано или поздно такое должно было произойти, поэтому нужен был запасной план, какого у него пока не было, но в одном он был уверен точно. Пострелять придётся.
        Киллер на мгновение обернулся назад, пытаясь увидеть, не преследует ли кто его сверху, но, убедившись, что наверху всё спокойно, он пробежал еще один лестничный пролёт и прыгнул на следующий марш, начав стрелять. Пули сорокового калибра попали одному из агентов в грудь и голову, и он упал на ступеньки. Другому пули попали в плечо и грудь, и он успел в ответ сделать несколько выстрелов, которые попали в стену, испортив штукатурку.
        Наёмник быстро поднялся на ноги и, миновав поверженных агентов, выбежал во внутренний двор. Он моментально сориентировался и, увидев из-за угла толпу идущих студентов, сделал рывок бегом и смешался с толпой, с ухмылкой наблюдая за тем, какой переполох начинается на улице, которую пересекали агенты во главе с какой-то женщиной, державшей в правой руке «ЗИГ-Зауэр».
        Киллер вышел из толпы, как только прошел вместе с группой студентов чуть больше квартала и направился по своему маршруту. Теперь оставалось только доложить о выполненном задании и наконец-то перевести дух.
        Жан сбежал по лестнице вниз и увидел одного убитого агента, а другой был ранен в руку - его спас бронежилет, принявший пули на себя. Можно было сказать, что сегодня у оперативника было второе рождение, хотя у каждого агента таких новых дней рождений было в году хоть отбавляй! Уж такая была эта неблагодарная и опасная работа.
        - Скорую сюда немедленно! - крикнул в канал связи он.
        - Жан! Где киллер? - вбежав со двора на лестницу спросила Анджелина, держа пистолет на изготовке.
        - Ушел! - помогая раненому агенту, оказывая ему первую помощь, ответил он.
        - Чёрт!
        - Где образец?
        - Он в сейфе в отеле под охраной оперативников, - сунув «ЗИГ-Зауэр» в кобуру на ремне, ответила агент Стивенсон.
        - Нам опять обрубили концы! - продолжая прижимать к простреленному плечу оперативника перевязочный пакет, произнёс Жан. - С кем мы сцепились интересно?
        - Не знаю! Но, похоже, они хотели нам отдать образец!
        - Похоже на то!
        - Заканчивай здесь! Я в отель. Буду докладывать Майерсу, - направившись на выход, произнесла Анджелина и вышла во внутренний двор.
        Париж.
        Аделина продолжала сидеть в ресторане, где, уже отведав фирменное блюдо, сделала глоток весьма неплохого сухого красного вина, разжигавшему в ней искорку тепла. Это странное тепло внезапно почувствовалось внутри неё, но чем было оно вызвано, было абсолютно непонятно, да и сейчас было не до того, чтобы переходить на сентиментальность.
        Синьорина де Монтенье продолжала внимательно наблюдать за улицей, неотрывно смотря в окно. Пока всё было спокойно, и Париж жил своей жизнью, как и все горожане, спешившие каждый по своим делам. Небольшая нервозность всё мучила Аделину. Ожидание звонка от киллера, которого всё ещё не было, заставляло её нервничать. Пусть не сильно, но ладони немного покрывались испариной.
        Она сделала ещё пару глотков вина из бокала и продолжила следить за улицей, будто ждала здесь появления того, кого так пристально высматривала. Однако пока всё было относительно спокойно, что не могло не радовать. Конечно же, не хотелось, чтобы её планы сорвали какие-нибудь придурки, которых в спецслужбах было пруд пруди. Хотя знать синьорину де Монтенье в лицо никто не мог. Внезапный звонок на смартфон оторвал синьорину де Монтенье от очередного бокала с вином, и она достала из бокового кармана чёрного пиджака смартфон и ответила:
        - Объект ликвидирован, - сказал грубый мужской голос и на этом разговор был закончен.
        Аделина улыбнулась и резко встала из-за стола. Она заплатила по счёту, оставив на столике под бокалом недопитого вина сто евро и надела пальто. Синьорина де Монтенье снова улыбнулась, понимая, что снова её план был удачным, и вышла из ресторана.
        Она выключила смартфон и выбросила его в ближайшую урну, протерев перед этим носовым платком, и направилась вдоль по улице. Аделина шла быстро, будто куда-то торопилась. На самом же деле она шла наперерез пути отхода киллера, который сама ему и обозначила. Синьорина де Монтенье понимала, что, возможно, он мог поступить по своему и уйти совсем по другому маршруту, однако всё же стоило попытать счастье.
        Аделина резко остановилась у светофора, увидев, как киллер на другой стороне улицы вышел из магазина с бутылочкой воды и начала движение за ним, дав ему небольшую фору, чтобы тот не смог её обнаружить. Внезапно загорелся зелёный свет на светофоре, и синьорина де Монтенье перейдя улицу, направилась в темпе за объектом. Искусно смешавшись с толпой, она, словно змея, ускорила скорость передвижения и через некоторое время была от киллера на расстоянии порядка трёх метров. Он шёл в капюшоне, видимо, продолжая оставаться невидимым для камер уличного наблюдения. Расстояние для выстрела было идеальным, и Аделина понимала это, готовясь нанести роковой для наёмника выстрел.
        Киллер остановился, чтобы поймать такси, и в это же мгновение, сократив расстояние до минимума, проходившая мимо синьорина де Монтенье, осуществила выстрел из спецсредства в район бедра: проще говоря, из специальной перьевой ручки, стрелявшей невидимыми глазом отравленными иглами.
        Наёмник упал на тротуар, схватившись за сердце, а Аделина продолжила свою прогулку, снизив скорость ходьбы и уже перейдя на мягкий размеренный шаг.
        «Гранд» отель.
        Анджелина сидела на диване со стаканом апельсинового ликера и расслабленно думала о чем-то совсем отстранённом. Её несколько удивил Дэниел Майерс, который спустил ей то, что Феликс Томпсон был застрелен киллером, которого так и не поймали. Он был доволен только тем, что образец, наконец, был в руках у агента Стивенсон. Это, видимо, придало ему настолько хорошее настроение, что он забыл обо всём на свете. Однако сама Анджелина продолжала искать в этом событии подводные камни. Она понимала, что что-то не так, но на данный момент причин беспокоиться не было вовсе.
        Мисс Стивенсон допила апельсиновый ликер и встала с дивана, накинув на себя своё чёрное пальто. Она подошла к сейфу и, набрав числовую комбинацию на сенсорной панели, вытащила из сейфа металлический кейс с образцом. Впереди был аэропорт Шарля де Голля и перелёт в Вашингтон.
        - Анджелина. Всё готово для твоего сопровождения, - произнёс по каналу связи Жан.
        - Отлично! Я спускаюсь, - сказала она и вышла из номера, направившись к лифту. Теперь можно было немного подумать и о себе. Но как? Этого мисс Стивенсон не знала, и только образ Алессандро всплыл в её голове: того самого простого гражданского юриста, который был далёк от всего этого и которого она полюбила за то, что он был не таким, как она, а простым человеком, с каким она хотела связать свою судьбу.
        Анджелина спустилась на лифте вниз и, пройдя по центральному холлу отеля, вышла на улицу, где кишела полиция и стояли два чёрных внедорожника «Кадиллак». Она села в один из них, за рулём сидел Жан, и внедорожники, отъехав от тротуара, взяли направление к аэропорту Шарля де Голля.
        Подмосковье.
        Шёл густой снег. Шоссе заносило метелью, которая пушистым покрывалом ложилась на дорогу. Снежные заносы на обочинах постепенно увеличивалась, а видимость становилось всё хуже и хуже. Романов ехал на своём внедорожнике «БМВ» и пытался не сбиться с пути.
        На улице продолжала царствовать стихия. Казалось, что природа в очередной раз сильно разозлилась на людей, и вся её злость вылилась в этот мощный снегопад, сопровождаемый довольно сильным ветром.
        Мокрый снег всё сильнее и сильнее облеплял лобовое стекло так, что стеклоочистители плохо справлялись со своей задачей. Андрей возвращался из дома-отдыха, где провёл два последних дня. Там у него была возможность подумать, над прошлыми ошибками и просчётами. Сам для себя он пытался выяснить, где что не доделал, где не додумал и где не просчитал до конца. Знать наверняка всё, конечно, не возможно, иначе бы жизнь не была такой полной неожиданностей и порой фатальных неприятностей, которые, конечно, человек переживает со временем и понимает, что всё в принципе было не напрасно, даже на благо, но для этого, как всегда, нужно время. А время сложная вещь! Оно порой протекает сквозь пальцы, как песчаная пыль: пески времени, какие так сложно заметить среди бушующих порой страстей. Так постоянно мы теряемся и не верим, что однажды доживём до того счастливого момента, которого так ждали. Но для всего опять нужно время.
        Стеклоочистители продолжали тереть лобовое стекло, а дорога становилась всё опаснее и опаснее. Оттепель уходила, и начинало подмораживать. Призрак потихоньку продолжал снижать скорость, чтобы уменьшить возможность случайной аварии, в которую, бесспорно, не хотелось попасть и весь день и вечер потратить на выяснение обстоятельств и прочей чуши, от которой его, как любого автолюбителя, ужасно тошнило.
        Внедорожник продолжал достаточно медленно ехать по шоссе. Внезапно зелёный свет светофора поменялся на жёлтый, а после на красный. Романов затормозил свой «БМВ» и стал ждать разрешающего ехать сигнала.
        Всё было не так плохо, но некоторая вещь всё время погружала Андрея в подозрение. За ним от самого дома отдыха ехала машина. Пусть она и не так явно висела на хвосте, но вызывала у Призрака настороженность и подозрительность. Романов хорошо знал, что дыма без огня не бывает, и за годы службы хорошо усвоил это незыблемое правило. Он прекрасно понимал, что попытаться оторваться от возможного преследования при такой погоде было не только довольно опасно, поскольку на дороге потихоньку начинала появляться наледь, но и практически невозможно.
        Светофор показал в зелёный сигнал, и Андрей плавно нажал на педаль газа. Шипованная резина слегка прокрутилась на ледяной корке асфальта и тронулась с места. Внедорожник стал медленно набирать скорость, а автомобиль на хвосте перестроился в крайний правый ряд и обогнал впереди едущую машину.
        Нужно было что-то решать, поскольку преследование переходило в явную фазу, а это могло оказаться чем угодно. Врагов у Романова хватало. Его много раз пытались ликвидировать, но всегда все попытки оказывались тщетными. Нет, не потому что он был таким крутым, а потому что везение в этом деле всегда было превыше всего, и ему всегда везло. Так, из раза в раз он оставался живым и выходил сухим из воды, а главное - практически всегда оставался целым, исключая конечно лёгкие ранения и царапины, без которых было, конечно же, никуда не деться.
        Он понимал, что любой его шаг приведёт к риску, но выбора ему не оставляли. Машина настойчиво добавляла ходу и висела уже практически на самом хвосте.
        Андрей усилил давление ноги на педаль газа и стал прибавлять скорость, чтобы продолжать держать дистанцию. Стрелка спидометра уверенно продолжала ползти вверх, а управляемость падала на глазах. «Только бы не влететь куда-нибудь!» - подумал Призрак, но не сбавил скорости.
        Внезапно справа на повороте выскочил ещё такой же внедорожник, который был сзади, и пристроился почти вровень с автомобилем Романова. Теперь всё было понятно, и Андрей вспомнил про странное письмо, которое пришло ему на электронную почту, где его предупреждали о покушении на него. Всё, мозаика быстро сходилась с реальностью, а реальность была неумолима, как и всё то, что заставляет нас выживать в этом суровом и несправедливом мире.
        Внедорожник «Лексус» поравнялся с внедорожником Призрака и ударил бортом в крыло так, что автомобиль Романова чуть не повело, но он справился с управлением и почувствовал удар сзади, который добавил скорости его машине. Андрей, понимая, что его машину может унести на встречную полосу, добавил скорости, чтобы не дать «Лексусу» вырваться вперёд и преградить ему дорогу. Все эти события Призрак никак не мог трактовать в свою пользу, осознавая, что одним этим не ограничиться. Теперь никаких даже самых смелых сомнений не оставалось. Это покушение.
        Романов летел по дороге на своём «БМВ» с предельной скоростью, какую только можно было выдерживать при такой погоде и состоянии дороги, чтобы не потерять управление и не врезаться куда-либо, потому что уйти юзом в сторону становилось всё проще и проще.
        Ещё мгновение - и окна внедорожников «Лексус» опустились и из них по «БМВ» Андрея открыли автоматический огонь из автоматов «Калашникова» сотой серии. Пули нещадно впивались в кузов, решетя металл и внутреннюю обшивку. Призрак по инерции пригнулся, понимая, что нужно что-то предпринимать, иначе ему не выжить в этой ситуации. Ведь всё складывалось далеко не в его пользу.
        Он вытащил из плечевой кобуры свой «ЗИГ-Зауэр П-229» и положил его в бардачок, чтобы тот никуда не закатился, потому что Романов собирался сделать довольно крутой вираж и уйти в сторону. Он считал метры. Впереди была стоянка для автомобилей, расположенная у входа в лес. «Раз, два, три», - считал про себя Андрей и внезапно, в последний момент добавив ещё немного скорости, относительно резко, продолжая удерживать баланс автомобиля, вырвался вперёд и ушёл в сторону, вырвавшись из окружения. Внедорожник «БМВ» сделал крутой вираж, еле оставшись на трассе, и с огромным трудом вписался в поворот. Его автомобиль резко забуксовал в заносе и, вырвавшись из него на высокой скорости, он резко затормозил на полупустой стоянке и вывернул руль вправо.
        Машина остановилась. Призрак вытащил из бардачка «ЗИГ-Зауэр» и, открыв дверцу внедорожника, бегом покинул свой «БМВ» направляясь к лесу, который знал довольно хорошо, но всё же надеялся, что до этого не дойдёт, чтобы туда уйти и начать ликвидировать преследование поодиночке. Он бежал по высоким сугробам так быстро, как только мог, чтобы занять выгодную для себя позицию. Машины, преследовавшие Андрея, остановились, и из них выбежало восемь человек, по четыре наёмника из каждой. Они продолжали стрелять ему вслед. Пули свистели, улетая в стороны и исчезая в сугробах.
        Романов ещё немного пробежал и прыгнул в снег. Пули просвистели над его головой, и он открыл ответный огонь, стараясь целиться как можно точнее, но из-за метели было очень плохо видно, а до максимально близкого боя доводить было нельзя, поскольку против него было восемь наёмников, а он был всего лишь один против всех, как бывало довольно часто, но в другие случаи всё было намного легче, по крайней мере не было такой паршивой погоды, от которой буквально могло затошнить кровью.
        Один из наёмников упал на снег, приняв пули сорокового калибра в голову и шею. Кровь фонтаном брызнула в сторону, испачкав белый, как мел, снег.
        Наёмники слегка опешили, не готовые к тому, что ситуация может выйти из-под их контроля, и автомат «Калашникова» второго наёмника перекосило, чем не преминул воспользоваться Андрей, всадив пулю из своего «ЗИГ-Зауэра» в голову боевика.
        Наёмники рассредоточились и упали в снег, начав перезаряжать свои автоматы «Калашникова». Призрак понимал, что шесть против одного - это тоже много и нужен был ход. Он быстро нащупал в кармане своего пальто флакон с лекарством и, крикнув всего одно слово: «Граната!» - бросил его в скопище наёмников, туда, где их плотность была больше. Они резко повыскакивали со своих позиций, и Романов открыл прицельный огонь по их спинам, застрелив за несколько мгновений троих, которым пули попали в затылки и спины. Пистолет Андрея опустел, и прошедшая над ним очередь зацепила ему висок.
        - Чёрт! - вскрикнул он, принявшись быстро менять магазин в своём «ЗИГ-Зауэре».
        Кровь струилась по его виску, капая на белый снег. Призрак сделал перекат в сторону и, заметив, как один из наёмников, стреляя из автомата, побежал к нему, он открыл прицельный огонь. Пули сорокового калибра попали боевику в грудь и голову, и он завалился на снег, истекая кровью.
        Пули продолжали свистеть над головой Романова, попадая в снег, и только постоянные перекаты в стороны не давали ему пасть на поле боя смертью храбрых, тем более это уже было достаточно глупо, ведь боеспособных наёмников оставалось только двое.
        Андрей понимал, что снова нужен ход и, дождавшись, когда магазины автоматов у наёмников опустели, он встал на колени и открыл мощный прицельный огонь. Одна пуля за другой брали цель. Снег продолжал покрываться багровой кровью. «ЗИГ-Зауэр» Призрака снова опустел, но результат превзошёл все возможные и невозможные ожидания. Сопротивление было погашено. Романов лёг на снег и вновь быстро перезарядил магазин пистолета с пустого на полный. Он аккуратно встал на ноги и, держа пистолет наготове, стал приближаться к позициям наёмников.
        Боевики лежали в кроваво-красном снегу, не выдавая признаков жизни. Кровь продолжала струиться по щеке, вытекая из виска и стекая на воротник белоснежной сорочки. Он приложил левую руку к правому раненому виску, из которого продолжала течь кровь на воротник белой сорочки. Наёмники были мертвы, и только один был тяжело ранен и пытался вытащить из набедренной кобуры пистолет «Глок». Андрей, увидев это, сделал два прицельных выстрела в голову практически в упор, и кровь вперемешку с мозговым веществом брызнула из смертельной раны. Сопротивление окончательно было подавлено. Наёмники были мертвы. К стоянке прибывали машины дорожно-патрульной службы.
        Призрак убрал «ЗИГ-Зауэр» обратно в плечевую кобуру и вытащил из внутреннего кармана пальто своё служебное удостоверение, которое держал развёрнутом на вытянутой руке. К нему подбежали полицейские, держа на изготовке пистолеты «Макарова» и, увидев служебное удостоверение офицера службы собственной безопасности ФСБ, опустили оружие, принявшись осматривать трупы наёмников. Романов прижал правую ладонь к раненому правому виску, из которого продолжала струиться кровь, и направился к своему внедорожнику.
        Андрей подошёл к «БМВ» и, вытащив из багажника бутылку лондонского джина, резким движением правой окровавленной руки отвинтил крышку. Немного полив спиртного напитка на правый рассеченный пулей висок, он сделал несколько крупных глотков из бутылки и перевёл дыхание. Голова сильно ныла. Призрак сел в свой внедорожник на водительское сидение и сделал ещё несколько больших глотков лондонского джина.
        Романов не спеша вытащил из бокового кармана окутанный мокрым снегом смартфон и набрал номер Громова:
        - Михаил Иванович, запеленгуйте мой звонок и немедленно приезжайте сюда. Я ранен. Мне нужна немедленная медицинская помощь. Меня пытались ликвидировать. Полиция уже здесь, сейчас, наверное, и труповозки подъедут, - сказал усталым голосом Андрей.
        - Хорошо. Я скоро буду со следственной бригадой, а пока пусть полиция ничего не трогает, - сосредоточенно произнёс Громов.
        - Да, они ничего и не собираются трогать, а только ходят с открытыми варежками, удивляясь, как один оперативник завалил восьмерых наёмников, - усмехнувшись, произнёс Романов.
        - Жди! Я скоро!
        Призрак нажал на смартфоне отбой и, очистив его от мокрого снега, убрал в боковой карман. Ужасно ныл рассечённый висок, но, надо было признаться, что отделался он легко. Романов сделал ещё несколько глотков лондонского джина и, сморщившись, откинул голову на подголовник и закрыл глаза.
        Неаполь.
        Льюис продолжал вести угнанный на ферме пикап мимо Неаполя. Рана ныла, но после обработки и штопки выглядела вполне ничего. Заехать на квартиру всё-таки пришлось перед долгим путешествием в Рим. Отец Бернардо продолжал спать после тяжелого дня и даже чуть-чуть похрапывал, что вызывало у Говарда небольшую зависть. Ему хотелось спать, но это было невозможно! Кто-то должен был вести автомобиль, поскольку как можно скорее нужно было прибыть в Ватикан. Это было абсолютно необходимо, чтобы обеспечить безопасность отцу Бернардо, жизнь которого, признаться, висела на волоске! И, если бы не Льюис и его опыт, то святой отец не дожил бы до этого прекрасного вечера.
        Солнце продолжало садиться, опускаясь за горизонт, расплываясь в свечении прекрасного зарева. Вечер был потрясающий! В салон автомобиля проникал поток воздуха в приоткрытое окно. Это позволяло Говарду не уснуть. Да и сложно было уснуть, когда ноет бок. Всё это не давало ему уснуть, как и отсутствие обезболивающих препаратов, без которых было достаточно тяжело обходиться, но было это отнюдь не смертельно, особенно если твой болевой порог очень низок, как был он низок у Льюиса.
        Много всего было у него позади! И ранения, и непростые выборы, и смертельные бои. Всего и не перечислишь, но везение никогда его не покидало, давая возможность всегда оставаться в живых! Видимо, Богу он был нужен для чего-то ещё в этой жизни. И кто мог знать, что будет завтра! Этого знать Говард точно не мог, хотя предполагал всегда, что каждый новый день не может быть менее «весёлым», чем уже прошедший! Магия прошедшего дня была, и этим замечательным и красивым вечером с его потрясающим заходом солнца.
        Льюис добавил немного скорости, продолжая нестись по трассе, и перевёл дыхание.
        Где-то над Атлантическим океаном.
        Самолёт продолжал лететь в Вашингтон. Анджелина спала, пытаясь не думать о раздиравших её противоречиях, которые так мучили её всю дорогу в аэропорт Шарля де Голля, однако она ничем не поделилась с Жаном, а решила всё оставить при себе! Все свои подозрения и наблюдения агент Стивенсон убрала достаточно далёко в своём сознании, ведь пока всё было по плану. Несмотря на смерть бывшего оперативника ЦРУ, Феликса Томпсона, который сам был виноват в своей смерти! Анджелина была уверенна, что он бы сам согласился с её мыслями, если бы был жив, но теперь вся эта головоломка переходила под юрисдикцию мисс Стивенсон. Ей в случае чего придётся её раскручивать, и никому более! Но все эти волнения и мысли были ничем и ни к чему! Анджелина продолжала думать об Алессандро. Ведь месяц постепенно проходил, а значит, впереди неизбежно была их встреча, после которой, мисс Стивенсон хотела верить, они не расстанутся и проживут вместе остаток своих дней… Где-нибудь в Риме, а может на Сицилии, но только не в Нью-Йорке, где было не лучшее место для хорошей семейной жизни. Однако всё это были пока лишь мечты, которые
ничем не подкреплялись, несмотря на то, что решительности и упорства в этом вопросе у Анджелины было не занимать!
        Внезапно она открыла глаза, бросив взгляд на сидение рядом, где лежал металлический кейс с образцом, который наконец-то делал свой последний маршрут перед хранилищем в Лэнгли.
        Мисс Стивенсон взяла в руки стеклянную бутылочку с минеральной водой и, отвинтив крышку, сделала несколько глотков минералки из горлышка. Солёный привкус смочил её горло, и она закрыла бутылочку, поставив её перед собой на столик, и снова закрыла глаза, ожидая посадки в аэропорту Даллес.
        Подмосковье.
        Громов подъехал к стоянке и остановил свой внедорожник «Порше» среди прибывших на место происшествия экипажей дорожно-патрульной службы и Следственного Комитета. За внедорожником Михаила Ивановича остановился «Минивэн» со следственной группой ФСБ и они быстро покинули свой автомобиль, направившись осматривать место происшествия.
        Громов вышел из своего «Порше» и, прикрыв дверцу внедорожника, направился к машине Романова, которую тяжело было заметить среди патрульных экипажей и машин скорой помощи.
        Снег продолжал валить с такой же силой, как и было это несколькими часами раньше.
        Михаил Иванович подошёл к внедорожнику «БМВ» и увидел Андрея, которого опрашивали сотрудники Следственного Комитета, видимо, по обстоятельствам перестрелки.
        - Так! Пошли все к чертям! - крикнул на следователей полковник Громов и подошёл к Призраку. - Ты как, герой? - слегка улыбнувшись, спросил он.
        - Спасибо, Михаил Иванович, ничего! - прислонив ладонь к обработанному врачами скорой помощи виску, ответил Романов. - Вот только какой я герой?
        - Ну, не скромничай! У тебя всё очень хорошо получилось! Главное - получилось выжить, хотя это было неимоверно трудно, но тебе всё же удалось!
        - Удалось, - отвинтив крышку бутылки с лондонским джином, добавил Андрей. - Будете?
        - Спасибо за предложение, но мне ещё твоё дерьмо разгребать! Как-нибудь в другой раз с тобой выпьем! Вали домой, сейчас такси за тобой приедет, - сказал Громов и направился к следственной группе ФСБ, которая начала осмотр места происшествия.
        Призрак покинул свой внедорожник, передав ключ водителю «Минивэна» следственной группы из родной конторы, и увидел подъехавшее такси. Он быстро сел в машину, и такси рвануло с места, оставляя в прошлом все те тревоги, которые были ещё не так давно.
        Такси достаточно быстро довезло Андрея до дома, и он поднялся к себе на этаж, достав из внутреннего кармана пальто ключи. Открыв замки, Романов вошёл в свою квартиру и нажал на выключатель. Включился тёплый лучистый свет. Призрак слегка прищурил глаза и, поставив полупустую бутылку с лондонским джином на тумбочку в коридоре, закрыл входную дверь.
        Он снял испачканное кровью пальто, и положил его на ту же тумбочку в коридоре. У него сильно болела голова. Андрей посмотрел в зеркало на раненный правый висок, на который врачи скорой помощи наложили швы, после того как остановили кровотечение, и, сильно зажмурившись от звенящей боли, снова посмотрел на себя в зеркало.
        Он чувствовал, что ощущает боль не только на раненом участке своей головы, но и во всём организме. Возможно, это было из-за того, что Романов потерял некоторое количество крови, что повлияло на его самочувствие плюс, конечно, алкоголь, который он выпил. Всё это в совокупности и могло дать такой результат, но теперь всё это уже было неважно! Нужно было отдохнуть и приниматься за расследование этого покушения, хотя никаких следов и ниточек для расследования не было.
        Призрак снял ботинки и прошёл в спальню, где, раздевшись, лёг на кровать, покидав в разные стороны свои вещи.
        Андрей лежал на белоснежной постели и смотрел на потолок, пытаясь хоть немного, но не думать ни о чём, чтобы попытаться расслабиться. Однако голова не слушалась его, продолжая думать о странном сообщении, пришедшим тогда по электронную почту.
        Но, кто мог послать боевиков, пытавшихся его ликвидировать? На этот вопрос Романов пока не мог ответить, хотя прекрасно понимал, что эту загадку необходимо было разгадать, чтобы расставить все точки над «i». Он не отрывая головы от подушки, взял правой рукой с прикроватной тумбочки блистер с таблетками и, проглотив две, через несколько минут успокоился и заснул.
        Пекин.
        Алекс продолжал колесить по утреннему Пекину, наматывая круги между точками, между которыми проводил свои дни полковник Чен Мин, не считая тех командировок, куда посылали его с целью выполнить какое-либо важное задание для государства Поднебесной.
        Вассерман остановился у дома, где жил полковник и, заглушив двигатель «Тойоты», вышел из автомобиля. Холодный ветер обдул его лицо, и он слегка съежился. Конечно же, Китай был не Ближним Востоком или Европой, к которой он привык. Однако европейская погода была так же далека от идеала для Алекса. Родной Израиль был ему ближе всего, но до него было очень и очень далеко!
        Вассерман взглянул на фото окон квартиры Чен Мина на десятом этаже и стал искать здание поблизости, чтобы найти возможную точку снайпера. Строящееся здание по соседству вполне подходило для этого. Алекс убрал планшет во внутренний карман куртки и подошёл к машине, открыв дверцу. С заднего сидения он взял бинокль и, поставив арендованный Энди автомобиль на сигнализацию, направился к стройке.
        У строящегося дома не было ни души. Было ещё слишком рано для начала работы. Наручные часы показывали лишь полпятого утра. Алекс аккуратно пробрался через пост охраны, где бдительный охранник спал глубоким и сладким сном и направился к строящемуся зданию. По виду это было бетонное сооружения с проектируемыми большими окнами. Недострой был завешан монтажной плёнкой, что было, бесспорно, на руку Вассерману. Он быстро вскарабкался на десятый этаж и нашел то место, чтобы оказаться напротив окон квартиры полковника Чен Мина.
        Алекс подошёл к непрозрачной монтажной пленке, которая свисала с последнего этажа и, достав из кармана куртки выкидной боевой нож, нажал на кнопку выкидки лезвия и прорезал дырку, достаточную для оперативного простора.
        Он поднёс к глазам бинокль, направив свой взгляд на окна квартиры полковника. Было темно, но Вассерман знал, что Чен Мин дома. Судя по распорядку дня, он должен был приехать прошлым вечером в одиннадцать вечера после встречи с одним информатором. В квартире было темно. Бинокль Алекса не имел возможностей инфракрасного видения, и поэтому приходилось ограничиваться только тем, чем он имел. А имел он немного. Только тёмные окна и более ничего. Это абсолютно не устраивало Алекса, но в любом случае нужно было дождаться, когда зажжётся свет.
        Вассерман забрался на листы гипсокартона и принялся ждать, время от времени поглядывая на окна квартиры полковника через бинокль.
        Штат Виргиния. Аэропорт Даллес.
        Самолет с Анджелиной на борту шел на посадку, выпуская шасси. Еще мгновение, и они дотронулись до взлётно-посадочной полосы, начав оставлять чёрные следы жжёной резины при торможении.
        Мисс Стивенсон взглянула в иллюминатор и увидела три внедорожника «Форд», которые ждали её появления у ангара. Самолёт аккуратно подрулил к встречающим, среди которых большинство было в тактической одежде с бронежилетами и штурмовыми винтовками.
        - Майерс хорошо подготовился, - произнесла в полголоса Анджелина.
        Самолет окончательно затормозил, и бортпроводник открыл люк. Агент Стивенсон почувствовала свежий ночной воздух и, встав с кресла, взяла с кресла рядом металлический кейс с образцом. Её путешествие подходило к концу, что, безусловно, не могло не радовать. Она вышла из люка, спустилась по трапу и направилась к встречающему её агенту, находившемуся вокруг тактиков.
        - Доброй ночи, агент Стивенсон! - произнёс мужчина лет тридцати с лёгкой небритостью на лице. - Садитесь в автомобиль, меня прислал Дэниел Майерс вас встретить.
        - Это очень хорошо! Но, вы не думаете, что уж очень много спецназа, - протянув руку мужчине, которую он тут же пожал, сказала Анджелина.
        - По-моему в самый раз! Безопасность образца стоит таких мер. По машинам! - крикнул агент и открыл перед мисс Стивенсон заднюю дверцу внедорожника.
        Анджелина села в автомобиль и закрыла дверцу. Агент сел на переднее сидение и машины организованной колонной выдвинулись к штаб-квартире ЦРУ.
        - Поспите пока. Вы устали, - произнёс агент и слегка улыбнулся, после чего отвернулся и продолжил молча смотреть на дорогу.
        Мисс Стивенсон прикрыла глаза, так ничего и не ответив агенту, а только перевела взгляд на ночную дорогу, шедшую вперёд и вперед. Мелькавшие перед глазами деревья создавали в ее воображении какой-то непонятный этюд из борьбы и умиротворения. Создавалось впечатление, что какой-то сумасшедший, но очень талантливый художник принялся писать картину её жизни, которую лучше было бы не писать, а оставить нетронутой в её памяти и восприятии такой, какой Анджелина её саму представляла. Но художники не спрашивают! Они молча принимаются за свой труд и начинают подбирать краски для картины. «Но как её можно представить?» - подумала мисс Стивенсон. В ней одна пустота и поблёкшие краски. Нет ничего, что было поистине таким ярким, что к этому бы хотелось тянуться и тянуться, как к солнцу, которое своими яркими лучами греет и заботливо освещает эту грешную землю.
        - Вам плохо, агент Стивенсон? - внезапно повернувшись назад и увидев сморщенное лицо Анджелины, спросил агент.
        - Нет! Я просто устала немного!
        - Мы уже почти на месте.
        - Я вижу, - сказала тихо агент Стивенсон и закрыла глаза.
        Всё успокаивалось. Казалось, что больше нет ничего плохого, а перед ней раскинулась огромная поляна, по которой где-то вдалеке шёл Алессандро. Его улыбка настолько манила Анджелину, что она побежала к нему, как в том самом простом и сентиментальном кино, которое не могла терпеть! Это было, наверное, потому, что она была далека от всего этого и не видела всего простого, что мелькало рядом с её жизнью.
        - Агент Стивенсон, мы приехали, - снова повернувшись назад, произнёс агент.
        - Хорошо, - в полголоса сказала Анджелина и увидела, как из двух внедорожников «Форд» вышли тактики ЦРУ. Она открыла дверцу и поставила ногу на асфальт парковки.
        - Спасибо вам за доставку, - улыбнувшись, произнесла мисс Стивенсон и направилась к комплексу зданий штаб-квартиры ЦРУ.
        Анджелина несла металлический кейс с образцом в хранилище. Она прошла проходную, центральный холл и направилась к лифтам. Её слегка вялая походка говорила о том, что она устала, устала от всего и нуждалась в отдыхе и простом уюте и спокойствии, которые видела очень редко.
        Агент Стивенсон подошла к лифтам и нажала на кнопку вызова. В штаб-квартире было немноголюдно. Большинство сотрудников находились либо в оперативных делах, либо отдыхали от продолжительного рабочего дня.
        Двери лифта разъехались в стороны, и Анджелина зашла в кабину лифта. Она нажала кнопку одного из подземных этажей и лифт начал спуск. Кабина быстро опустилась, и мисс Стивенсон вышла на этаж, где её уже ждал Дэниел Майерс.
        - Здравствуйте, мистер Майерс, - довольным, но усталым голосом поприветствовала она его.
        - Здравствуйте, мисс Стивенсон. Я вижу, что, несмотря на возникшие небольшие проблемы, вы всё-таки выполнили своё задание, - пожав ей руку, сказал Майерс, с вожделением смотря на металлический кейс с образцом.
        - Да, сэр. К сожалению, мы не смогли проследить за Томпсоном, и не знаем, откуда в действительности у него оказался образец.
        - Ничего страшного, мисс Стивенсон. Главное, вы выполнили поставленную перед вами задачу. - Майерс пристально посмотрел на Анджелину, и, увидев, что она еле держится на ногах от усталости, добавил: - Отдохните и отправляйтесь домой, а через пару дней мы ждём вас с полным отчётом по проведённой операции. Там и выложите все свои мысли.
        - Хорошо, сэр, - ответила Анджелина и передала металлический кейс Майерсу.
        Дэниел взял металлический кейс и направился к хранилищу, насвистывая какую-то мелодию в стиле кантри.
        Мисс Стивенсон поднялась на несколько этажей вверх и направилась к комнате отдыха, чтобы попить кофе и немного передохнуть.
        Дэниел постучал в дверь кабинета зам директора Нолингтона, так осторожно, что его стук можно было услышать, только если хорошо напрячь слух.
        - Входите, - послышался голос Нолингтона. Майерс неспешно нажал на дверную ручку и открыл дверь.
        - Здравствуйте, сэр.
        - А, Дэниел, заходи! У тебя есть какие-то новости?
        - Да, сэр, - ответил Майерс и вошёл в кабинет, закрыв за собой дверь. Он прошёл внутрь и сел за стол.
        - Слушаю тебя внимательно, - закрыв ноутбук, произнёс замдиректора.
        - Мистер Нолингтон, образец найден и находится в нашем хранилище, - с лёгкой улыбкой на лице сказал Дэниел.
        - Хорошо. Значит, операцию по поиску образца можно считать успешно выполненной? Никаких форс-мажоров, надеюсь, в последней фазе не было?
        - Да, сэр. Можно так считать. Насчёт форс-мажоров могу сказать, что получилось не совсем так, как мы планировала, но образец у нас в хранилище.
        - Что ж. Я с трудом представлял это дело без шороховатостей, особенно после парижского провала. Теперь, Дэниел, нам нужно заняться другой фазой этого дела. Необходимо исследовать этот образец, чтобы мы могли понять, что за вещества содержатся в нём. Я сделаю это распоряжение, после того как мисс Стивенсон предоставит нам полный отчёт об операции, - вертя в руках перьевую ручку, сказал Нолингтон.
        - Это будет через пару дней, сэр. Я решил дать отдых агенту Стивенсон на несколько дней. Она слегка вымоталась за время всей операции, - посвободнее расположившись в рабочем кресле, сказал Майерс и расстегнул пуговицу пиджака.
        - Что ж, хорошо. Я думаю, что подождать ещё несколько дней мы вполне в силе. Идите, отдыхайте, Дэниел. Вы тоже устали.
        - Да, сэр. Доброй ночи! - добавил Майерс и, встав из-за стола, направился к двери. Он нажала на дверную ручку и вышел в коридор, аккуратно закрыв за собой дверь, и направился по длинному коридору к лифтам.
        ГЛАВА 14
        Пекин.
        Алекс продолжал смотреть в бинокль за тем, как полковник Чен Мин перемещался по квартире. Яркий свет в комнатах позволял не упускать ничего из утреннего распорядка объекта. Вассерман посмотрел на свои наручные тактические часы, которые показывали шесть часов утра, и снова поднёс к глазам бинокль.
        Наблюдение продолжалось, из какого следовало, что время на выстрел у него будет. На стройке начинала кипеть утренняя жизнь. Строители готовились начать работу, а Алексу было самое время исчезнуть с объекта, чтобы его не успели запомнить. Светиться было ему абсолютно не с руки, поскольку ему не очень хотелось, чтобы кто-то его запомнил и смог опознать впоследствии. Он и так был не китайцем и отличался по внешнему виду от остальных людей на стройке.
        Вассерман накинул капюшон толстовки, который торчал из-под куртки и аккуратно вышел с этажа на лестницу, где слышалась речь китайского языка снующих везде рабочих.
        Алекс быстро и аккуратно, не привлекая к своей персоне лишнего внимания, спустился вниз, пройдя мимо болтающих между собой строителей, которые вели бурную беседу, и направился по стройке к шлагбауму. Он смотрел себе под ноги и лишь на мгновение поднимал голову, чтобы осмотреться и случайно ни с кем не столкнуться лоб в лоб.
        Вассерман вышел со стройки и подошёл к арендованной машине, сняв её с сигнализации. Он сел на водительское сидение и завёл двигатель. Оставаться и ждать появления полковника было ни к чему, чтобы тот случайным образом ничего не заподозрил и Алекс перевёл ручку автоматической коробки передач в положение «Drive» и нажал на педаль газа, резко тронувшись с места.
        Вассерман перевёл взгляд на планшет, где был заложен маршрут с помощью сигнала GPS и направился обратно в отель, готовить оружие к будущему утру.
        Рим. Дворец.
        Аделина сидела в своём рабочем кабинете и смотрела на картину, висевшую на стене. «Снятие с креста» словно хотело ей что-то сказать, будто у этой картины была душа и своё собственное я, которое так тяжело порой найти в этом мире. А тут всего лишь картина без души и тела, но со своим собственным я и неповторимым смыслом, который ещё надо постараться найти. Как найти самой синьорине де Монтенье себя. Где искать ту потерявшуюся девочку, сироту, какой она была всегда, как себя помнила? Правда, память жалела её и возвращала ей только хорошие воспоминания о приемных родителях, которые были ей как родные.
        Порой в сознании Аделины всплывали кусочки, отрывки тех воспоминаний, которые были словно бредом, где она терялась, где не находила себя, а лишь видела совсем другую девочку. Далеко не ту, которой стала.
        Картина продолжала безмолвно смотреть на неё и мысленно спрашивать её о тех грехах, которые она совершала. Она не знала, намеренные ли были они или нет. А может, всё это такой же бред, как и страшный сон, как тот кошмар, и не один, который постоянно мучает её по ночам.
        Всё расплывалось, а Христос молча продолжал смотреть на неё и спрашивать с неё за её грехи. Однако что она могла изменить в этом мире, если он был настолько прогнившим и требовал от людей забывать заповеди, которым учил Христос.
        Для синьорины де Монтенье всё было сложно! Она чувствовала, что запуталась! Запуталась в самой себе, и теперь обрести ту самую добрую девочку никогда не сможет! Время беспощадно, это Аделина хорошо знала и не могла с этим смириться, хотя понимала, что время переживет её всё равно.
        Синьорина де Монтенье взглянула на фотографии уличных камер видеонаблюдения в Париже, которые сняли падающего от яда в крови киллера, и перевела взгляд на чашку с кофе. Великолепный ароматный кофе манил своей бодростью в такое раннее утро. Аделина хорошо отдавала себе отчёт в том, что этой ночью не сомкнула глаз, продолжая заметать следы своего присутствия в Париже, точнее, Паолы Донатти. В результате, после долгой работы не осталось ни одного следа, что не могло не радовать синьорину де Монтенье. Ведь в очередной раз она стала фантомом, который появляется из ниоткуда и исчезает в то небытие, где она живёт уже долгие годы.
        Аделина налила из кофейника ещё немного ароматного горячего кофе, и сделала несколько глотков, почувствовав горьковатый вкус кофейных зёрен колумбийского кофе.
        Время постепенно подходило к докладу совета Синдиката, который уже собрался в центральном зале дворца.
        Синьорина де Монтенье сделала ещё пару глотков кофе из чашки и поставила её обратно на блюдце. Она одёрнула жакет своего брючного костюма чёрного цвета и вышла из своего кабинета.
        Пошарив в кармане жакета, она нащупала связку ключей, одним из которых заперла дверь своего кабинета на ключ и направилась в центральный зал дворца с докладом к руководителям Синдиката. Аделина шла неспешным мягким шагом, и лишь стук её каблуков, полусапожек нарушал гробовую тишину. Синьорина де Монтенье подошла к высоким дверям и, открыв их, тихонько зашла в зал, погрузившись сразу в полумрак. Она прошла к столу и застыла, глядя на членов совета Синдиката. Слуга закрыл за ней двери центрального зала дворца, и зависла тишина.
        - Здравствуй, Аделина. Какие новости? - спросил глава Синдиката, сидящий во главе стола.
        - Весьма двоякие, - с сожалением в голосе ответила синьорина де Монтенье.
        - Расскажи все как можно подробнее нам, - сказал другой член Синдиката, делая небольшую затяжку кубинской сигары.
        - Дела обстоят на сегодня следующим образом, - ответила она и, сделав небольшую паузу на несколько секунд, собралась с мыслями и продолжила. - Фальшивый образец, сделанный в наших лабораториях, был передан агентам ЦРУ практически без единой помарки. Объект, который передал образец им в руки, был убит точным выстрелом снайпера, а снайпер был уже ликвидирован мной. Проще говоря, никаких следов, чтобы найти хоть какую-нибудь зацепку, я не позволила себе оставить, сделав всё предельно чётко и чисто, а вот ликвидировать Призрака мы так и не смогли. Он уничтожил две нашей группы, находившихся в Москве. Теперь всё. Жду ваших дальнейших распоряжений.
        - Я думаю, что основная фаза операции выполнена, а ликвидация Призрака на данный момент не имеет смысла. Теперь он не сможет помешать нашим планам, точнее, уже не помешал! Так что уважаемые члены Синдиката, поздравляю вас с ещё одной победой - сказал глава Синдиката, сидящий во главе стола и слегка похлопал, после чего его аплодисменты подхватили все члены совета Синдиката. - Спасибо, тебе Аделина за всё! Мы не ошиблись в тебе ни разу! И это очень приятно осознавать, - взяв стакан с ирландским виски и сделав небольшой глоток, добавил глава Синдиката. - А теперь Аделина ты можешь перевезти копию настоящего образца в наше секретное хранилище.
        - Я всё поняла. Будет сделано! Будут ещё какие-нибудь поручения? - спросила синьорина де Монтенье.
        - Думаю, нет, Аделина. Внимательно следи за обстановкой! Не должно произойти никаких осложнений! А пока всё идёт как надо!
        - Хорошего утра, уважаемые члены Синдиката, - добавила синьорина де Монтенье, и слуга открыл перед ней двери центрального зала. Она вышла в длинный коридор и направилась в свой кабинет, чтобы немного отдохнуть, ощущая внутри себя какое-то психологическое опустошение и усталость. А также её ждал ароматный колумбийский кофе в кофейнике, который должен был окончательно придать ей бодрости.
        Москва. Засекреченный объект ФСБ.
        Романов сидел в своём кабинете за рабочим столом и смотрел отчеты экспертно-криминалистической группой, которая работала всю ночь, воссоздавая картину нападения. По баллистическим экспертизам было глухо. Автоматы «Калашникова» сотой серии, стрелявшие в него, были экспортными и якобы должны были уйти в Румынию, но, видимо, попали с завода прямо на чёрный рынок, как и «Глоки», завезённые в Россию неизвестно откуда: видимо, так же из Восточной Европы, что все вместе подтверждало европейский след нападения. Это не меняло собственно ничего, ведь и информация о возможном покушении пришла из Европы. А что это может быть? Месть? Происки спецслужб западных стран? А может быть, и всё вместе. Одним словом, вариантов было много. Установить личности нападавших наёмников не удалось. Ни в одной базе данных они не значились. А это подтверждало только одно: заказ западных спецслужб, правда, было одно но! В лицо его никто не знал, а значит, дело в чем-то другом. Здесь явно был какой-то другой след. Но какой? Этого пока Андрей не понимал.
        Он расчертил на чистом листе белоснежной бумаги логическую цепочку, в которой было больше неизвестных, чем известных. А не мог ли он оставить следов своего пребывания в Париже? Этот вопрос стал мучить Призрака, понимая, что, скорее всего, след тянется именно от этого дела с образцом. Конечно, могло быть много чего. Но только вот где он засветил своей физиономией, он не знал и даже не догадывался. Конечно же, Романов понимал, что рано или поздно его лицо станет узнаваемым для западных спецслужб, но во всяком случае хотелось бы, чтобы это случилось как можно позже. Однако нужно было продолжать просчитывать варианты, которых хватало. Волновало только одно! Ниточка от нападения никуда не вела, а обрывалась, что означало только одно: нужно было продолжать операцию с образцом и ждать, когда судьба сведёт вновь с таинственными заказчиками нападения на него.
        Андрей открыл ноутбук и принялся продолжать аналитическую работу, пытаясь из неизвестных сделать хоть что-то известное, но в итоге информации было слишком мало и требовалось ещё хоть что-то. За этим хоть чем-то Призрак и погрузился в работу с головой.
        Рим. Ватикан.
        Говард вместе с отцом Бернардо шли по улочкам Ватикана, направляясь к покоям магистра Доминиканского Ордена, Бруно Кардоне. Угнанный на ферме пикап, Льюис оставил в городе, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания со стороны швейцарской гвардии и жандармерии Ватикана, что было бы абсолютно неправильным действом, которое могло бы подействовать против него. Однако папская жандармерия была достаточно лояльна к Доминиканскому Ордену. Многие бывшие сотрудники входили в неё и были такими же терциариями, как и Говард. Но рисковать в такой мелочи было не в правилах Льюиса, который знал, что любая мелочь всегда может привести к провалу, а крупная ошибка может остаться незамеченной и о ней никто и никогда не вспомнит! Эту науку Говард хорошо впитал в себя в Херефорде и никогда не забывал. Ведь там не учат плохому, там учат очень плохому, так всегда рассуждал Льюис о тренировочной базе САС, где прошёл огонь и воду и, конечно же, медные трубы… Всего было очень много позади в жизни Говарда, но всё очень пригодилось ему по жизни и продолжало пригождаться, несмотря на то, что к САС он не имел давно никакого
отношения.
        Они подошли к небольшому зданию среди садов Ватикана и прошли вглубь, поднявшись по ступеням. Льюис открыл дверь, потянув её на себя, и за отцом Бернардо зашёл внутрь. Повсюду была художественная роспись на стенах и символ Доминиканского Ордена: собака с факелом в зубах. «Псы Господни», - подумал Говард и осознал, что он один из них, только без сана. Да и куда ему был сан! Грешнику, которого нельзя было представить в раю, хотя Льюису бесспорно хотелось попасть туда, поскольку ада ему хватило в жизни, но, видимо, Господь видел в нем что-то большее и продолжал посылать испытания на его шею.
        Отец Бернардо подошёл к секретарю, который сидел на первом этаже у входа и сказал, что он на прием к магистру Бруно Кардоне.
        Священник молча кивнул и попросил подниматься наверх по лестнице, на второй этаж, где располагался кабинет и приемная магистра.
        Говард аккуратно, с легким чувством недоверия к тому месту, где находился, стал подниматься по лестнице. Поднявшись на второй этаж, они прошли по коридору, который находился в полумраке и отец Бернардо открыл двери приёмной.
        - Останься здесь! Тебе туда нельзя, - сказал святой отец, молча кивнув в приветствие секретарю магистра Доминиканского Ордена, и подошёл к дверям кабинета Бруно Кардоне.
        - Хорошо, отец Бернардо! Я буду ждать вас здесь, - присев на диван антикварной мебели, сказал Льюис, понимая, что никогда не сидел на таких диванах. Это был его первый опыт. «До этого его задница была не достойна такого почтения», - рассмеялся мысленно Говард, понимая, что на таком диване было бы проблематично уснуть. Ведь сидение в автомобиле намного комфортнее, даже если это какой-нибудь «Трабант», а не среднестатистический автомобиль.
        Отец Бернардо постучал по дверному полотну и вошёл в кабинет.
        - Здравствуйте, ваше преосвященство, - произнёс святой отец и закрыл за собой дверь кабинета.
        - Аббат Бернардо. Проходи, - произнёс магистр Доминиканского Ордена, продолжая сидеть за рабочим столом и разбирать какие-то документы в папке.
        Отец Бернардо осмотрелся по сторонам, понимая, что в кабинете за то время, которое он здесь не был, ничего не изменилось. Всё та же антикварная старинная мебель чёрного цвета и всё тот же массивный рабочий стол.
        - С чем приехал Бернардо? - закрыв папку и отложив её в сторону, спросил Бруно Кардоне.
        - Вы, конечно же, знаете, что отец Калькутти погиб.
        - Да. Он выполнял моё поручение по поводу секты «Церковь Магдалины».
        - Так и было. Мой человек успел узнать от него всю информацию и достал письмена гностического содержания, в которых нет ничего необычного. Вот они, - вытащив из сумки через плечо письмена, сказал отец Бернардо и протянул их магистру.
        - Что с главой секты? - пристально посмотрев на святого отца, спросил Бруно Кардоне.
        - Его мой человек устранил.
        - Великолепно!
        - Однако я к вам приехал не с этим. Меня пытаются убить! Единственное, что удалось мне выяснить, что все подосланные ко мне наёмники относятся к какому-то обществу вот с этим значком, - вытащив из кармана куртки значок с головой дракона, держащим земной шар в пасти, сказал отец Бернардо и передал его магистру.
        - Хм… Интересно, - повертев в руках значком, добавил магистр. - Боюсь, я не знаю секту с таким символом.
        - Вы думаете это секта? - присев на стул, стоящий рядом с рабочим столом Бруно Кардоне, спросил святой отец.
        - Скорее всего, да! Ведь, Бернардо, ты должен был им чем-то навредить, чтобы они захотели тебя убить! Сколько раз они на тебя покушались? - положив на стол перед собой значок, спросил магистр Доминиканского Ордена и посмотрел на отца Бернардо.
        - Два раза. И оба раза меня спасал мой терциарий.
        - Моя благодарность ему! - сказал магистр, чьё пожилое лицо никак не изменилось, а осталось такое же, без выраженных эмоций. Каменное и какое-то не стремящееся вникнуть в проблему отца Бернардо.
        - Тебе есть, где остановиться?
        - Нет, ваше преосвященство.
        - Тогда я распоряжусь, чтобы тебе выделили комнату.
        - Да, но я не один. Со мной мой терциарий.
        - Хорошо, тогда распоряжусь, чтобы вам двоим выделили по комнате, - подняв телефонную трубку и распорядившись по поводу комнат, сказал магистр.
        - Отдохни пока, Бернардо! Я подумаю, куда тебя отправить, чтобы было безопасно. Однако не думаю, что это будет близко! Во всяком случае здесь ты будешь в полной безопасности.
        - Спасибо, ваше преосвященство, - сказал отец Бернардо и покинул кабинет магистра, закрыв за собой дверь.
        - Как всё прошло, отец Бернрадо? - встав с неудобного антикварного дивана, спросил Льюис.
        - Всё хорошо, Говард. Нам выделили комнаты и о нас позаботятся, - улыбнувшись, ответил святой отец.
        - Отец Бернардо, синьор. Пойдёмте, я вас провожу в ваши комнаты, - вытащив из ящика стола ключи, произнёс секретарь.
        - Спасибо, святой отец, - сказал Льюис, и они вместе с отцом Бернардо направились за секретарём.
        Спустя несколько минут им раздали ключи, и Говард зашёл в свою комнату, которая была довольно светлая и на стекле играли солнечные лучи. На улице стоял погожий день, несмотря на то, что на дворе стояла середина декабря.
        Льюис снял куртку и повесил её в небольшой шкаф на вешалку. Потом он сел на диван и почувствовал небольшую боль в раненном боку. Говард слегка сморщил лицо, но скоро боль отпустила, и он снял тактические ботинки и улёгся на кровати, закрыв глаза…
        Отец Бернардо подошёл к молельной стойке в своей комнате и встал на колени перед Святым Распятием, принявшись молиться и благодарить Бога, что теперь они с Льюисом в безопасности.
        Лондон. Штаб-квартира МИ-6.
        Генерал Андертон сидел в своём кабинете за рабочим столом и курил сигару, читая доклад агентуры. Он уже знал, что в хранилище ЦРУ лежит образец, и Нолингтон готовиться исследовать состав этого вещества.
        Игра проиграна! Подумал Андертон, но понимал, что ещё побороться за местом под солнцем, безусловно, стоило. В его голову приходили разные мысли и даже очень смелые, которые претворить в жизнь мог только полковник Робинсон, в чьём арсенале было достаточно средств для выполнения даже самых сложных миссий.
        Попробовать обыграть ЦРУ было для генерала делом не только чести, но и принципа, поскольку он был консервативным англичанином, который считал, что американцы всего лишь неудачники в игре называемой жизнь! Нация без истории и культуры. У них нет права быть в чем-то выше своих почтенных предков!
        Андертон выпустил изо рта дым кубинской сигары и положил её на пепельницу. Он ждал Кайла, который должен был вот-вот прийти. А пока хороший шотландский виски вполне неплохо разгонял утреннюю грусть и туман, который стоял над Темзой.
        Генерал сделал пару глотков и поставил стакан рядом с пепельницей, услышав лёгкий стук в дверь.
        - Входите, - произнёс Андертон, потерев слегка усталые глаза от яркого света настольной лампы.
        - Здравствуйте, сэр, - войдя в кабинет и закрыв за собой дверь, сказал полковник Робинсон, чей вид был вполне бодрым и нацеленным на продолжение борьбы за место под солнцем. Вот только где это солнце, пока для Кайла было не очень понятно. Однако он ждал, что эта встреча и инструкции изменят для него всё.
        - Проходи скорее, - сказал Андертон и, отложив одну папку, придвинул к себе другую и раскрыл её. Он удобно расположил спину на рабочем кресле и ещё раз потёр глаза.
        Робинсон сел за стол на рабочее кресло и внимательно посмотрел на генерала, ожидая новое нелёгкое задание.
        - Кайл, не буду скрывать, но твоё следующее задание будет сложнее, чем первое. Тебе нужно будет выкрасть образец из хранилища ЦРУ и сделать это необходимо в течение следующих четырёх дней. Я понимаю, что это практически невозможно, но прошу тебя постараться. Мы должны оказаться на коне, а не как сейчас быть статистами, которых никто не уважает и какие никому не нужны.
        - Сэр, я, конечно же, попытаюсь, но это будет очень и очень сложно! Нужны ресурсы! - глубоко вздохнув, ответил Робинсон.
        - Хорошо, Кайл. Вся информация об охране хранилища и проникновению в штаб-квартиру ЦРУ вот здесь, - протянув карту памяти, лежавшую до этого в папке, сказал генерал. - Билет я тебе забронировал до Вашингтона.
        - Я всё понял, сэр, - сказал Робинсон и, взяв карту памяти и встав из-за стола, покинул кабинет генерала Андертона, направившись по длинному коридору к лифтам.
        Кайл шел и не мог понять, для чего продолжает свою борьбу, пытаясь найти что-то, чтобы изменить мир, который нельзя изменить. Он зашёл в кабину лифта и спустился на пару этажей вниз. Голова сильно ныла, будто в ней накопилось столько всего, что этот груз неизбежно тянет за собой в пропасть.
        Робинсон вышел из лифта и направился по коридору к своему кабинету. Какие-то осколки воспоминаний всплывали перед его глазами, уносясь прочь в неизвестность, где жил и он сам. Это было сложно понять и принять, но деться от этого было некуда. Кайл подошёл к двери своего кабинета и поднёс ключ-карту к считывателю замка. Замок щёлкнул, и Робинсон зашёл в свой кабинет, где горела лишь настольная лампа, которую он не стал выключать перед тем, как пошёл к генералу Андертону.
        Кайл сел за стол и достал из ящика стола планшет и картридер, который подключил к планшету через кабель. Информация быстро скопировалась на карту памяти планшета, и он отключил картридер, в котором была карта памяти, которую ему дал генерал.
        Робинсон проверил, вся ли информация перекинулась на карту памяти планшета, и уничтожил другую карту памяти, данную Андертоном. Он просмотрел все файлы, в которых было много всего интересного, включая все чертежи Лэнгли, которые относились к хранилищу и возможностям проникнуть в него разными способами. Однако сложность заключалась в том, что любой из способов был довольно рискованным. Кайл понимал, что выполнить это задание будет непросто! В нём очень много подводных камней, включая те, как выбраться потом из штаб-квартиры ЦРУ с образцом.
        Робинсон налил из термоса, стоящего на столе в кружку чай, и убрал картридер в ящик. В голову, признаться, ничего не шло! Была пустота, как в голове, так и на сердце, разделить которую было не с кем ему. Нет, это его не шокировало, но усталость от этого была. Хотелось снова почувствовать какую-то лёгкость и спокойствие на душе, но этого уже давно не было! Скоро нужно было собираться на самолёт. Вещи с собой брать было бессмысленно. Было неизвестно, что и как сложиться в итоге. Поэтому Кайл решился обойтись теми вещами, которые были одеты на нём. Черные джинсы, чёрный джемпер и черная кожаная куртка с черными кожаными ботинками. «Сплошное чёрное пятно», - подумал Робинсон и слегка улыбнулся. Он встал с рабочего кресла и подошёл к шкафу, достав из него сумку через плечо, и собрал в неё самое необходимое, без чего точно было не обойтись.
        Спустя пять минут вещи были собраны. Кайл посмотрелся в зеркало, увидев своё усталое отражение, по которому можно было прочитать лишь одно: самая пора отдохнуть! Правда, до этого ещё надо дожить!
        Он выключил настольную лампу и вышел из кабинета, закрыв за собой дверь. Робинсон на мгновение опустил веки, ровно глубоко вдохнул и выдохнул и направился по коридору к лифту. Впереди его ждал аэропорт Хитроу и самолёт в Вашингтон.
        Москва.
        Грязь вылетала из-под колёс внедорожника Романова. Он ехал на своем «БМВ», направляясь на встречу к Громову, которую полковник решил провести вне кабинета. Почему? Этого Андрей не знал. Михаил Иванович был довольно скрытный и недоверчивый, его девиз был: «Не доверяй никому». Но и в этом правиле было своё исключение, поскольку одному человеку он всё же доверял полностью и безоговорочно. Этим человеком был Призрак. Ему он доверял безоговорочно, что очень подстёгивало Романова. Однако гордецом он не был вообще!
        Андрей прибавил скорости, понимая, что немного опаздывает из-за пробок, которые в Москве утром были абсолютной нормой и без них не обходился практически ни один будний день.
        - Чёртовы машины, - вполголоса произнёс Призрак и, объехав на скорости очередного тихохода, перестроился в другой ряд. Его раннеутренние размышления, в итоге, ни к чему толком не привели, кроме того, что окончательно было понятно, что след его покушения тянется из Западной Европы. Возможно, от ЦРУ или ещё какой-либо западной спецслужбы. По крайней мере других объяснений у него пока не было, да и не могло быть! Улик было мало, но все те, которые были, указывали только на это.
        Романов подъехал к одной из набережной Москвы-реки, которая находилась в черте Садового Кольца, и вышел из машины. Он осмотрелся по сторонам и увидел внедорожник «Порше» Громова, какой был припаркован неподалёку.
        Андрей поднял воротник нового чёрного пальто и спустился по ступенькам к воде, точнее, ко льду, поскольку зима диктовала свои погодные условия. День был пасмурный, но для зимы довольно тёплый. Внизу его уже ждал Громов. Призрак подошёл к нему и сказал:
        - Здравствуйте, Михаил Иванович.
        - Здравствуй, Андрей, - повернувшись к нему лицом, сказал Громов.
        - Что случилось? - с интересом спросил Романов, пристально посмотрев Громову в глаза.
        - Похоже, всё-таки случилось, Андрей, - резко выдохнув, ответил Громов. - По информации нашего «крота» из ЦРУ, и если ему полностью можно доверять, то получается, что образец сейчас находиться в хранилище штаб-квартиры ЦРУ. Им удалось провести некую операцию в Париже, которая, судя по имеющийся у нас информации, прошла, не совсем гладко, но образец они всё же заполучили.
        - И какая будет теперь моя задача? - прервав Громова, спросил Призрак.
        - Тебя ждут в Нью-Йорке, все материалы здесь, - протягивая большой бумажный конверт, ответил Михаил Иванович. - Операция практически спланирована, тебе остаётся лишь практическая сторона вопроса, а именно выполнить её без сучка и задоринки. Я уверен, это у тебя получится!
        - Я всё понял, - взяв конверт в правую руку, ответил Романов. - Скажите только одно. Это задание реально будет выполнить?
        - Андрей, не буду скрывать от тебя, но это будет действительно не просто, но возможно, - положив ему на мгновение правую руку на плечо, ответил Громов.
        - Ну, раз вы говорите, что возможно. Значит - это задание будет выполнено, - сказал Призрак и, пожав руку Громову, стал подниматься по обледенелым ступеням наверх. Романов сел в свой «БМВ» и, заведя двигатель, направился на службу разбираться в документах, которые ему только что передали.
        Спустя примерно полчаса он был в своём кабинете и принялся разбираться в переданных ему материалах. Андрей разложил перед собой документы и карту памяти, где было практически всё то же самое, что и на бумагах, за исключением некоторых деталей и билета на самолёт до Нью-Йорка.
        Ему предстояло проникнуть в штаб-квартиру ЦРУ в Лэнгли и вынести оттуда образец. Помогать ему должен был один из агентов ЦРУ, давно работающих на ФСБ, чье внедрение стоило больших усилий, но было полностью оправдано и хорошо спланировано. В итоге статус этого агента был выше средней руки, и во чтобы то ни стало нужно было сберечь этого агента и не попасться самому, что было отнюдь не просто, но выполнимо.
        Призрак быстро скопировал всю информацию на планшет и начал готовить сумку в поездку. Брать с собой особо было нечего. Всем обеспечить должен был агент на месте, что было огромным плюсом. Его делом было только выполнение и вывозка образца, что было тоже непростой частью миссии. Однако выполнить всё это было необходимо в любом случае!
        Романов накинул на себя пальто и, взяв сумку, вышел в коридор и закрыл дверь своего кабинета на ключ, направившись к лестнице. Впереди его ждал аэропорт Шереметьево.
        0ГЛАВА 15
        Рим. Ватикан.
        Говард подошёл к столу, на котором на подносе стоял фарфоровый чайник и чашка. Он налил себе крепкий чай и подошёл с чашкой к окну. Красивый вид на сад, сбросивший свою листву и жухлая трава, торчавшая из-под опавшей листвы. Всё это наводило некое уныние на Льюиса, чьё отвратительное настроение повлияло так же и на его аппетит.
        Говард отказался от ужина, понимая, что абсолютно не хочет есть, и попросил сначала кофе, а потом резко сменил его на крепкий чай. Он не знал, почему так сделал, это продиктовало ему сделать его чутье, которое его никогда не подводило, в какой бы ситуации он при этом не находился.
        «Какой странный вечер», - подумал про себя Льюис и, сделав несколько больших глотков крепкого чая из чашки, поставил ее на металлический поднос к чайнику.
        Он не понимал, как всё можно объяснить, и можно ли вообще объяснить то тяжёлое чувство, которое довлело над ним весь вечер, всё сильнее и сильнее угнетая его. Говард присел на кровать и, сплетя пальцы рук, задумался. Что-то продолжало не отпускать его, ощущение, что вот-вот что-то произойдёт, не покидали его. Чутье буквально кричало об опасности. Льюис понимал, что нужно было уходить отсюда, но куда на ночь глядя? Разумно ли это? Ответы на все эти вопросы он не знал, хотя, конечно, хотел бы знать, но что поделать, если человеку не суждено знать абсолютно всё. Ведь человек по своей природе - простой статист и принимает то, что с ним происходит, видя, что что-то менять уже поздно, как при этом ни крути.
        Говард вскочил с кровати и открыл шкаф, вытащив оттуда свою черную кожаную куртку и надев её на себя, подошёл к кровати и вытащил из-под матраца пистолет с кобурой, который закрепил на ремне. Льюис проверил свой «ЗИГ-Зауэр», в котором оставалась последняя полная обойма, и всунул его в кобуру. Он лихорадочно вспомнил, где оставил пикап, на котором они вместе с отцом Бернардо приехали в Рим и то, что там, в бардачке, лежит отобранный у наёмника «Глок». Внезапно Говард услышал звук битой посудой и звон металла, что его тут же насторожило, и он выбежал в коридор, сделал несколько шагов и нажал на дверную ручку комнаты отца Бернардо. Дверь была заперта изнутри, но шум разбитой посуды слышался именно из его комнаты, и Льюис был в этом уверен на все сто процентов. Он отошёл к другой стене и в прыжке вышиб дверь комнаты отца Бернардо, который корчился на полу от боли, схватившись за сердце.
        - Отец Бернардо! - крикнул он, подбежав к святому отцу и встав рядом с ним на колени, пытаясь оказать ему первую помощь, понимая, что всё будет бесполезно.
        - Гооовард! Говард! Меня отравили, - набравшись последних сил, произнёс он. - Поезжай в Шотландию в Эдинбург найди отца Патрика… - сказал отец Бернардо и закатил глаза.
        - Отец Бернардо! Отец Бернардо! - обессиленным голосом прокричал Льюс и, отпустив голову святого отца, попытался прощупать пульс на сонной артерии, но сердце не билось. Говард быстро встал с колен и, осмотрев по-быстрому битую посуду, увидел разбитую баночку из-под лекарств. Он знал, что отец Бернардо жаловался на сердце, и давление постоянно у него поднималось довольно сильно. Его сердце было слабое уже от возраста, и поэтому отравить его не представляло особых усилий.
        - Что здесь происходит? - вбежав в комнату, закричал секретарь. - Охрана! Охрана! Здесь убийца! - завопил святой отец.
        - Чёрт бы тебя подрал! - вскрикнул Говард и резким ударом в район головы вырубил священника, который отскочил в коридор и упал на пол. Льюис побежал по коридору к лестнице и услышал крики швейцарских гвардейцев.
        - Стоять! Ни с места!
        Льюис перемахнул через перила второго этажа, видя, как гвардейцы побежали на лестницу и, приземлившись на мраморный пол, сделал кувырок и чуть не словил пулю. Он тут же вскочил на ноги и выбежал из здания.
        Говард понимал, что время сейчас работает не на него и необходимо выбраться из Ватикана, чтобы не остаться здесь навсегда. Эта идея ему нравилась. Ему изначально не нравилась идея отца Бернардо отправиться в Ватикан, но теперь уже было поздно искать, что было бы лучше. Всё получилось как получилось. Он понимал, что, скорее всего, отравить собирались и его, но резкая замена кофе на чай, видимо, сбила их планы. Теперь Льюис понимал, что кто-то из того тайного общества есть в Доминиканском Ордене, однако сейчас было не время искать правду. Самое время было делать ноги.
        Говард продолжал бежать, стараясь не привлекать лишнего внимания. Туристов и просто прогуливающихся по улочкам Ватикана этим вечером было хоть отбавляй, что играло ему на руку. Льюис подошёл к пропускному пункту и, видя, что охрана из швейцарских гвардейцев пристально осматривает покидающих Ватикан, насторожился, но встал в очередь к пропускному пункту. Он понимал, что без импровизации выбраться из Ватикана не удастся, а это означало, что самое время было прибегнуть к запасному плану, которого, как всегда, не было.
        Однако был универсальный метод ухода из окруженной территории. А, именно это было взятие заложника или нескольких заложников. Но, проблема заключалась в том, что перед ним и за ним были одни гражданские, что шло наперекор с принципами самого Говарда. Он всячески пытался выискать поблизости, хоть одного швейцарского гвардейца, но такого не было, а рядом оставались только туристы из Германии. Они что-то бурно обсуждали о красотах вечернего Ватикана и делились друг с другом впечатлениями, однако самое острое впечатление у них было впереди.
        - Эй, ты, в чёрной куртке! - крикнул один из гвардейцев, сжимая в руках пистолет-пулемёт «Спектре».
        - Расступиться! - закричал Льюис и, выхватив из кобуры на ремне пистолет «ЗИГ-Зауэр», схватил туриста и приставил ему пистолет к виску. - Все в стороны! Иначе я убью заложника.
        - Помогите! - вскрикнула жена мужчины, которого Говард взял в заложники.
        - Молчать! - резко произнёс Льюис, продвигаясь к пропускному пункту. - Все разошлись! Живо!
        Говард продолжал вести впереди себя мужчину лет пятидесяти, который дрожал от страха и трясся, боясь за свою жизнь. Льюис пока не знал, что будет делать с заложником и как уйдёт отсюда, но знал точно, что выжить должен в любом случае и разобраться во всем, что произошло!
        - Эй, ты! - окрикнул одного из швейцарских гвардейцев Говард. - Останови мне такси!
        - Хорошо, хорошо! Только спокойнее! Мы не хотим жертв! - положив пистолет-пулемёт «Спектре» на мостовую, сказал гвардеец и остановил такси.
        - Пусть таксист выйдет! - крикнул Льюис и прошёл пропускной пункт, продолжая держать заложника на мушке. «Сейчас бы гранату!» - подумал было Говард, но после того, как осознал, что он всё же не на Ближнем Востоке, а в Риме, отказался от своей мысли. Жертвы среди мирного населения - это было плохим тоном у диверсантов, несмотря на то, что они не гнушались никакими средствами, чтобы выполнить свою миссию. Так учили Льюиса в САС. Херефорд была одной из самых лучших школ в мире, правда, там не рассказывали, как жить вместе со всем этим после. Видимо, инструкторы это оставляли за занавесом, где терялось всё, что могло. Огромная пустота и боль и более ничего.
        Говард попятился к такси и, резко толкнув заложника на швейцарских гвардейцев, сел в такси и дал по газам, направляясь прочь от Ватикана. Он понимал, что надо быстро избавиться от этой машины, но где это сделать, было пока непонятно. Он проехал на высокой скорости несколько сот метров и, завернув в проулок, покинул такси, слыша, как сирены полицейских экипажей и машин карабинеров, приближаются к нему.
        Льюис побежал вдоль улицы и по проулкам ушёл вглубь города. На руку ему было то, что на его дороге толком никто ему не повстречался. Уж слишком безлюдным маршрутом он бежал, чтобы ни в коем случае не попасться в руки полиции и карабинеров.
        Говард шёл по улице, стараясь особо не оглядываться, но присматривался внимательно ко всему, что происходило на улице. Он понимал, что в любой момент его спринт может начаться снова, но, правда, на него уже не было практически никаких сил. Уставший организм был практически обессилен. Болела сильно голова и сердце колотилось всё с большей и большей частотой. Казалось, ещё немного, и оно выскочит из груди, но ровное, насколько это возможно дыхание постепенно успокаивало сердечную мышцу. Льюис понимал, что нужно было как можно скорее попасть на конспиративную квартиру ордена, чтобы забрать свои вещи из сейфа и шкафа для возможности сменить личность, чтобы исчезнуть из Рима.
        Говард подошёл к подъезду и зашёл внутрь. Он внимательно осмотрелся по сторонам и прислушался к той тишине, которая царила в подъезде. Всё было тихо. Льюис стал потихоньку подниматься по лестнице. Преодолев несколько этажей, он подошёл к двери квартиры и вытащил из кармана куртки большую связку ключей. Быстро найдя нужный ключ, он открыл дверь и вошёл внутрь. В квартире царила темнота и тишина. Говард закрыл за собой дверь и, не став включать свет, вытащил из кармана куртки смартфон и включил на нём фонарик. Загорелся небольшой лучик яркого света. Он направил «паучок света» на стену, а потом на пол и прошёл в комнату, где было достаточно душно.
        Льюис положил смартфон на кровать и отодвинул шкаф. Он взял в левую руку смартфон и направил лучик света на сенсорную панель сейфа. Говард ввёл код и вытащил оттуда пару паспортов, деньги, пустые магазины и две коробки с патронами. Он быстро достал из шкафа свой рюкзак, где хранил всё самое необходимое, чтобы изменить личность и прочие вещи, необходимые для ухода на дно. Льюис придвинул шкаф на место и направился к выходу. Он вышел из квартиры и закрыл дверь на ключ, услышав какое-то шебуршание на лестнице. Говард аккуратно посмотрел и увидел карабинеров и пару людей в штатском, которые поднимались по лестнице. Он быстро отошёл от перил и быстрым, но тихим шагом начал подниматься наверх, понимая, что его загнали в ловушку. Однако игра не кончалась, а только продолжалась, и решающая партия ещё не была разыграна, как бы этого ни хотели его оппоненты, поднимаясь быстро по лестнице.
        Льюис поднялся на последний этаж и быстро, с помощью выкидного боевого ножа взломал замок на двери, ведущей на чердак. Он закрыл за собой дверь и, сумев вылезти на крышу, побежал по черепице подальше от этого места.
        - Стоять! - крикнул карабинер, увидевший случайно Говарда, бежавшего по крыше, и, продолжая стоять на улице с другой стороны, открыл по нему огонь из пистолета-пулемёта «Спектре».
        Выпущенные девятимиллиметровые пули пробежали по черепице, практически под ногами Льюиса, и он, поскользнувшись на мокрой крыше, соскользнул по мокрой черепице и слетел к отвесу. Держаться было проблематично. Руки скользили. Он отпрыгнул в сторону и, зацепившись за водосток, спустился по нему вниз и побежал по проулку, а потом пересёк улицу и исчез в другом проулке.
        Сердце снова начало ныть. Он понимал, что едва ли кто смог заметить маршрут, по которому он сбежал из квартиры, но нужно было найти укромное место, чтобы передохнуть и несколько поменять свою личность, поскольку со своей личностью ему место было только в изоляторе временного содержания: однако туда Говард совсем не хотел. Там он едва ли бы смог продолжить своё расследование. Причем это относилось не только к таинственному убийству отца Бернардо, но и к покрытой тайной обществу с символом в виде головы дракона, держащим в пасти земной шар.
        Льюис прибавил хода и через двадцать минут был уже около пикапа, который угнал с фермы на Сицилии близ Палермо. Он открыл дверцу и, вытащив из бардачка пистолет «Глок», сунул его за пояс сзади. Говард завел автомобиль и, переключив механическую коробку передач на первую скорость, ослабил нажатие на педаль сцепления и, опустив рычаг ручного тормоза, нажал на педаль газа, направляясь в аэропорт Рима.
        Нью-Йорк. Аэропорт Джона Кеннеди.
        Самолет заходил на посадку. Пасмурная погода в Нью-Йорке стояла, уже который день. Время от времени накрапывал мелкий дождик, более похожий на изморось. Шасси самолёта коснулась взлётно-посадочной полосы, и Романов, почувствовав твёрдую землю, открыл глаза.
        Сон исчез сам собой, оставшись где-то далеко и в самых неизведанных глубинах его сознания, где постоянно терялся и он сам. Андрей хотел верить, что не задержится в США и всё пройдёт гладко и быстро, однако поручиться за это никто не мог. Его миссия была сложной и опасной, несмотря на то, что он был не один, но его постоянно смущал тот факт, что пробраться надо было не в какую-нибудь дыру, где сидят террористы, а в саму штаб-квартиру ЦРУ в Лэнгли.
        Призрак тяжело вздохнул, увидев в иллюминатор, что самолёт остановился, встал с кресла и вытащил из багажного отделения свою сумку через плечо. Он быстро покинул самолёт и направился в зал прилёта к таможенному контролю. В очередной раз он был Алессандро Гамберини, гражданским юристом из Италии. Эта роль ему особенно хорошо удавалась, и придумывать что-то новое для такого ответственного задания было глупо! Нужно было претворять в жизни все наработки и опыт, которые скопились за многие годы пребывания в этой роли.
        Романов без труда прошёл паспортный контроль и направился в отдел по аренде автомобилей. Пользоваться такси было не лучшей идеей и поэтому Андрей решил от неё отказаться в пользу арендованного автомобиля. Он быстро оформил себе седан «Крайслер» сроком на неделю и, взяв ключи и оплатив счёт, направился на стоянку, держа в правой руке ключ от машины.
        Призрак, открыв дверцу автомобиля, сел на водительское сидение и запустил двигатель. Погода была не холодной. Романов отрегулировал климат-контроль в машине и, вытащив из сумки планшет, залез в материалы дела и нашёл адрес человека, с которым должен будет работать. Информация была, понятное дело, зашифрованной, но «ключ» был всегда в голове Андрея, и поэтому расшифровать это не составило особого труда.
        Призрак ехал по улицам, понимая, что не любит Америку. Он не понимал менталитет этой страны! Не понимал тех людей, которые шли по улицам, ехали в машинах. Они были чужды ему. И люди, и принципы этих людей, чьи моральные ценности были настолько низки, что некоторых было очень сложно отличить от ряда млекопитающих.
        Романов прибавил скорости и очутился в Манхеттене. Он проехал ещё несколько кварталов и припарковался у тротуара, где здоровый афроамериканец на улице продавал свежие газеты с рук.
        Андрей заглушил двигатель «Крайслера», понимая, что он прибыл к указанному в материалах дому, и вышел из машины. Он взял с переднего сидения дорожную сумку и, закрыв дверцу машины, поставил её на сигнализацию.
        Призрак осмотрелся по сторонам, видя, как город живёт своей обычной дневной жизнью и, пройдя несколько шагов по тротуару, где вовсю сновали люди, спешащие по своим делам, подошёл к стеклянной двери. Он потянул дверь за ручку и вошёл в подъезд, где в небольшом фойе сидел консьерж. Романов подошёл к нему и сказал:
        - Я к мистеру Колдуэллу.
        - Ах, да… Мистер Колдуэлл предупреждал, что к нему должны прийти. Проходите. Вам нужен десятый этаж, третья дверь слева, - улыбнувшись, ответил консьерж. Это был приятный белый мужчина порядка пятидесяти лет.
        - Спасибо, - добавил Андрей и подошёл к лифтам, нажав на кнопку вызова. Спустя мгновение двери лифта разъехались в стороны, и Призрак зашёл в кабину, нажав на кнопку десятого этажа.
        Лифт быстро поднялся наверх и Романов покинул кабину, направившись к указанной ему квартире. Он быстро нашёл третью дверь слева и постучал по дверному полотну.. Спустя минуту дверь открыл мужчина, примерно сорока лет. У него была приятная внешность, но усталые глаза. Его овальное лицо выглядело несколько измученным, а тусклые блестящие в свете лампочек зелёные глаза, были слегка воспалены. Он поправил рукой чёрные короткие волосы и спросил:
        - Вы прибыли по наболевшему вопросу?
        - Да, если у вас есть его решение, - ответил Андрей.
        - Заходите, - сказал мужчина, приглашая Романова войти.
        Андрей с осторожностью вошёл в квартиру и, пройдя за хозяином в гостиную, положил сумку на угловой диван, который стоял посреди гостиной. Призрак снял чёрную кожаную куртку, которую положил на всё тот же диван.
        - У вас уютно! - улыбнувшись, произнёс Призрак, подойдя к барной стойке.
        - Спасибо. Вообще, это не совсем моя квартира. А по документам совсем не моя. Мне её отдал в пользование один мой друг, врач, который постоянно ездит по Африке и ищет приключение на свою задницу. Ох уж эта всемирная организация здравоохранения, - наливая по стаканам виски, произнёс Джон.
        - Другого я и не ожидал, - взяв в руки стакан и сделав небольшой глоток, произнёс Романов.
        - Не волнуйтесь! Я всё великолепно продумал. Ведь я рискую своей головой в большей степени, чем вашей! - выпив порцию виски, сказал Колдуэлл и поставил пустой стакан на барную стойку.
        - Какие планы? - допив виски, спросил Андрей.
        - Пока никаких. Отдыхайте. Можете расположиться в гостиной, - ответил Колдуэлл и направился в кабинет. - Одним словом, будьте как дома. Несколько дней мы с вами проведём вместе, - улыбнувшись, добавил он.
        - Понимаю, - сказал Призрак и глубоко вздохнул. Усталость от перелёта брала своё. А пересадка в аэропорту Рима тоже унесла немного сил, поэтому необходимо было отдохнуть и перевести дух перед тем, как погружаться с головой в миссию.
        Романов сел на диван, удобно расположив на спинке дивана уставший позвоночник, и закрыл глаза…
        Колдуэлл сел за рабочий стол на рабочее кресло и открыл свой ноутбук, где вовсю работала программа слежения за объектом, который приближался к Нью-Йорку. Джон перевёл дыхание и сделал глоток минеральной воды из стакана, стоявшего на столе.
        Штат Виргиния. Аэропорт «Даллес».
        Робинсон прошёл паспортный контроль с доброжелательной улыбкой на лице и направился на выход. Ждать багажа ему было не нужно. Сумка через плечо была для него всем багажом, который он взял с собой в поездку, решив отправиться в Вашингтон налегке.
        Ему пришлось слегка изменить внешность: накладные усы с бородой, парик и цветные контактные линзы сделали своё дело, исказив его личность до полной неузнаваемости, чего, собственно говоря, он и добивался. Кайл прошёл вестибюль и, выйдя из здания аэропорта, направился к свободному такси. Он понимал, что его, скорее всего, будут искать спецслужбы США, поскольку в прошлый раз он от них удрал, достаточно напакостив им в Париже, для того, чтобы ему отомстить.
        Робинсон решил не рисковать и не брать машину напрокат, чтобы, как говорится, комар и носа не подточил, понимая вероятность возможных и абсолютно ненужных проблем. Кайл подошёл к таксисту, ковырявшемуся в носу, который сидел на капоте своего «Форда» и думавшего о чем-то своём.
        - Свободен? - ухмыльнувшись, спросил Робинсон, видя, как таксист, афроамериканец, никак не может вытащить палец из носа. - Палец не застрянет?
        - Свободен, сэр, садитесь, - вытащив палец из ноздри и вытерев козявку о платок, лежавший в кармане куртки, произнёс таксист.
        Кайл сел в такси и, положив на сидение рядом свою сумку, немного расслабился, понимая своим подсознанием, что этого делать никак нельзя, даже если очень хочется.
        - Куда вас отвести, сэр? - спросил таксист, сев за руль и запустив двигатель.
        - Отвезите в неплохой, но в тоже время недорогой отель в Вашингтоне ближе к центру города, - внимательно посмотрев на таксиста, словно пытаясь увидеть в его лице что-то подозрительное, ответил он. Робинсон, конечно, понимал, что в таксисте нет ничего необычного. Простой парень из негритянского гетто, но память есть у всех людей, и поэтому в его сознании Кайл должен был остаться одним из многих.
        - Хорошо, сэр, - добавил таксист и отвернулся, включая поворотник. Он нажала на педаль газа, и «Форд» тронулся с места, вливаясь в транспортный поток.
        Робинсон поправил воротник куртки и попытался, пусть даже и на время, переключить свои мысли на что-то нейтральное, то, что приходило редко в его снах: семья, дом, счастье, пусть и недолгое. Всё это было, думал Кайл, но всё прошло и оборвалось одним прекрасным днём.
        Кошмары очень часто переплетаются со счастливыми воспоминаниями. Таков уж их удел и такова их систематика. Одно поглощает другое, чтобы в итоге стать кошмаром, от которого хочется бежать далеко в сторону! Туда, где есть надежда и существует вера во что-то лучшее, чем то, что ты имеешь на данный момент… А что же до любви, так это всего лишь красивая сказка, которая бывает, но какая очень быстро испаряется где-то в неизвестности.
        Робинсон ехал и смотрел на дорогу, где сновали автомобили, улицы, полные странной, такой непонятной Кайлу жизни. Америка была не родной Британией, где всё размеренно и неторопливо, где есть пабы и футбол. Здесь же были бары с мордобоем и сраный бейсбол и баскетбол. Все эти виды спорта Робинсон ненавидел, считая их полным дерьмом, как и местное американское пиво, которое было хуже ослиной мочи.
        - Сэр, приехали, - затормозив около небольшого и уютного отеля, произнёс таксист.
        - Спасибо! - сказал Кайл и протянул чернокожему таксисту пятьдесят долларов, решив осчастливить паренька президентом Грантом.
        Таксист скривился, рассчитывая на что-то большее, понимая, что туристы должны быть более щедрыми, но понимая, что все белые - козлы, плюнул на всё и взял пятьдесят долларов.
        Робинсон покинул такси, взяв с сидения сумку, которую повесил на плечо и, закрыв заднюю дверцу, направился в отель.
        Зайдя внутрь, он подошёл к администратору на рецепцию и, осмотревшись по сторонам, произнёс:
        - Здравствуйте.
        - Здравствуйте, сэр, - слегка усталым голосом начала девушка-администратор. - Чем могу вам помочь?
        - Хотел бы снять у вас номер, - улыбнувшись, ответил Кайл.
        - Хорошо. Ваш паспорт, пожалуйста, - улыбнувшись в ответ, но слегка вымученно произнесла администратор.
        - Пожалуйста, - вытащив из внутреннего кармана куртки паспорт и положив его на стойку, добавил Робинсон.
        - О, вы из Шотландии? - открыв паспорт Кайла, спросила администратор.
        - Да. Наконец выбрался посмотреть Вашингтон. Столицу мировой демократии, - улыбнувшись, произнёс Робинсон, понимая, что ещё мгновение и его вырвет от собственных слов, но всё же сдержался.
        - Вот ваш ключ, - протянув ключ-карту Кайлу, сказала администратор и отдала ему паспорт.
        Робинсон забрал всё и направился к лифтам. Он нажал на кнопку вызова, и двери лифта разъехались в стороны. Кайл нажал кнопку третьего этажа, и лифт быстро поднялся. Робинсон вышел из кабины лифта и направился вдоль по коридору. Пройдя несколько метров он подошёл к двери своего номера и, проведя ключ-картой по считывателю, нажал на дверную ручку и вошёл внутрь.
        Апартаменты оказались просторными и светлыми. Обставлен номер был просто, но все необходимые предметы мебели были. Кайл положил сумку на кресло и сел на диван, понимая, что, наконец, может немного отдохнуть.
        Нью-Йорк. Манхеттен.
        Анджелина сидела за столом на рабочем кресле и печатала на ноутбуке отчёт по операции «Лик Смерти». Она пыталась не упустить не одной даже пусть и мельчайшей детали. Столько всего нужно было изложить в этом отчете, что её голова даже почувствовала, что буквально разрывается от мыслей.
        Агент Стивенсон продолжала печатать, собирая все события, произошедшие с ней и её группой в Париже, воедино. Она понимала, что фигура бывшего агента ЦРУ Феликса Томпсона была отнюдь не простой, и существовало множество подводных камней в этом деле. Анджелина понимала, что всё, что произошло, показывало только то, что был какой-то невидимый дирижёр во всём этом деле. Убийство Томпсона говорила только о том, что некто хотел замести все следы, чтобы потом никто не смог ничего найти. И это у этого некто хорошо получилось, а мисс Стивенсон и её команда были лишь наблюдателями за этим всем, и в их силах толком ничего не было сделать. Всё было распланировано кем-то за них.
        Анджелина закончила своё изложение фактов и домыслов и отвлеклась от экрана ноутбука. Её задумчивый вид давал полностью понять то, что она сосредоточена только на отчёте и ни на чем более. Но внезапно мисс Стивенсон с силой выдохнула и откинула голову на спинку рабочего кресла. Она посмотрела на потолок в тёмной комнате, где из средств освещения горела лишь одна настольная лампа, и вновь обратила своё внимание на напечатанный только что текст.
        Анджелина машинальным движением вытерла еле заметный глазу небольшой слой пыли на настольной лампе, и почувствовала, что сегодня уже больше не сможет написать ничего вразумительного, хотя больше и не было ничего! Поэтому мисс Стивенсон сохранила текстовый файл своего отчёта и, сделав небольшой глоток апельсинового сока, стакан с которым стоял около ноутбука, слегка потёрла слипавшиеся глаза.
        Она выключила ноутбук, встала с рабочего кресла, пододвинув его ближе к столу, и сняла халат, оставшись только в футболке с надписью «CIA» и элегантных трусиках.
        В тот момент Анджелина поняла, что её сердце охватила такая скука и тоска по человеку, которого она любила больше всей своей жизни, но про которого не знала в принципе ничего, кроме того, что не могла без него жить, желая снова и снова встретиться с ним, попав в его крепкие объятия.
        Легкий вздох участил её сердцебиение. Мисс Стивенсон подошла к кровати и, откинув одеяло, легла на постель. Но мысли продолжали не отпускать её, и в следующий момент она непроизвольно, едва слышно сказала:
        - Алессандро…
        На мгновение задумавшись, она закрыла глаза и заснула, повернувшись на левый бок.
        Нью-Йорк. Манхеттен.
        Романов посмотрел в окно, ощущая в этот момент, что его голова думала только о Кристин, и больше ни о ком! Сколько же тысяч километров до неё? Мгновением позже перевёл взгляд на часы, которые висели на стене, показывая очередной вечер.
        Андрей пытался вспомнить те моменты, когда он был рядом с Кристин. С такой простой и необычной девушкой, которая пленила его сердце и заставила биться по-новому. Судьба редко была милостива к Призраку. Многие моменты уходили в глубину сознания, чтобы там упокоиться и больше никогда не возвращаться, дабы не беспокоить Романова, причиняя ему всё новую и новую боль от ушедших в небытие мгновений. Так из мгновений и создана жизнь, думал Андрей, понимая, что мгновения и создают всю ту атмосферу, где человек живёт и делает то, что считает нужным. Его же судьба редко милостиво разрешала ему увидеть счастливые мгновения, чтобы их прочувствовать и запомнить на всю оставшуюся жизнь, для того, чтобы не было мучительно больно от нелепо прожитой жизни.
        Призрак дыхнул на оконное стекло и прикрыл на мгновение глаза. Всё было так, как ему удалось пережить. Мысленно он благодарил судьбу, которая, отобрав у него всё, поставила на его многострадальном пути прекрасную девушку, чей искренний взгляд зарождал в его сердце несравнимую ни с чем любовь.
        - Кристин… - тихо произнёс он.
        Призрак открыл глаза и подошёл к журнальному столику со стеклянной столешницей и металлическим основанием, на котором лежали папка с бумагами, планшет и стояла кружка с чаем. Романов сделал несколько глотков крепкого чёрного горячего чая и сел на кресло, взял в руки планшет, где был составлен план проникновения в штаб-квартиру ЦРУ, описанный двойным агентом Янусом.
        Андрею план не очень нравился! Риска в нем хватало с лихвой, что означало, только одно: весь план проникновения - это не что иное, как прогулка по лезвию бритвы, такому тонкому и такому острому, что любое неловкое движение или что-то, что называют форс-мажором, может привести к провалу, до которого доводить, безусловно, было невозможно! Конечно же, многое зависело от самого Джона Колдуэлла, и это не очень нравилось Призраку. Полная зависимость операции от одного человека, и если ещё этот человек не сам Романов… Одним словом, было за что волноваться! Однако выбора, по большому счёту, не было. Андрей положил планшет на стеклянную столешницу журнального столика и взял с неё папку с бумагами, которая являлась копией личного дела офицера ЦРУ, в которого Призраку придется перевоплотиться. Это единственное не вызывало у Романова сомнений и сложностей! Что он умел делать крайне неплохо. Годы в конторе научили его перевоплощаться до полной неузнаваемости, так, что родная мать могла не различить. Впрочем, талантов у Андрея было хоть отбавляй, но главным талантом по-прежнему оставалась его величество
импровизация!
        Призрак прекрасно понимал всю сложность предстоящей операции, но осуществление её было необходимо, поскольку на кону стояло очень и очень многое. Внезапно Романов услышал звук ключа в замочной скважине. Он нащупал лежащий под подушкой на диване «ЗИГ-Зауэр П-229» с глушителем и, обхватив рукоять пистолета правой рукой, вытащил его из-под подушки и быстро спрятался за углом, мысленно готовясь в случае проникновения стрелять.
        Дверь открылась. На пороге стоял мистер Колдуэлл, который, вытаскивая ключ из замочный скважины, сказал:
        - Это я. Я вернулся.
        Он закрыл дверь, защёлкнув её на все замки, какие только были врезаны в неё и, сняв с себя пальто, повесил его в шкаф-купе на вешалку. Он посмотрелся в зеркало, проведя правой рукой по своей коротко стриженой шевелюре и прошёл в гостиную, видя как из-за угла вышел Андрей, держа в правой руке «ЗИГ-Зауэр».
        - Я полностью изучил весь план и могу сказать, что риска в нём хватает! - сев на диван и вернув пистолет обратно под подушку, произнёс Призрак.
        - Согласен! Но иначе никак не получится. Всё-таки штаб-квартира ЦРУ - это не проходной двор! И не какая-нибудь резидентура где-нибудь в банановой республике, - улыбнувшись, добавил Джон и, подойдя к барной стойке, налил себе в стакан немного шотландского виски.
        - Как всё-таки тебя лучше называть? По имени или по позывному? - с интересом спросил Романов.
        - Называй просто Янус. Этого будет вполне достаточно. Теперь ты знаешь на будущее, где меня можно найти. Я здесь бываю каждую пятницу вечером. Вот тебе дубликат ключей от этой квартиры. Мало ли, пригодится. Хоть будет возможность выйти из дома. А то я тебя, можно сказать, изолировал от американского социума - протягивая с улыбкой Андрею связку ключей, ответил Колдуэлл.
        Призрак взял ключи, улыбнувшись в ответ, и положил связку на журнальный столик.
        - Виски будешь? - наливая себе ещё немного виски в стакан, спросил Джон.
        - Плесни немного, - подойдя к барной стойке, ответил Романов и взял правой рукой стакан. Одним глотком он выпил шотландский виски и поставил стакан на стойку. - Когда начинаем?
        - Как ты уже понял, тебе придётся на время побыть агентом ЦРУ. Думаю, что это у тебя неплохо получится. Хороший грим, парик, цветные контактные линзы и образ завершён. Ну, а оригинал придётся зачистить, - сняв пиджак, который повесил на стул, ответил двойной агент и присел на кресло, чуть ослабив галстук. - Старт завтра вечером. Объект будет здесь в Нью-Йорке. Я сделаю всё сам. Твоей помощи мне не потребуется, - добавил Колдуэлл и слегка улыбнулся, - а сейчас отдыхай и набирайся сил, которые уже совсем скоро тебе понадобятся. Пройди, прогуляйся, но «новых приятных знакомств» не завязывай, - снова улыбнувшись, произнёс он.
        - Окей! Так и поступлю, - сказал Андрей и, сев на диван взял в руки планшет, собираясь проштудировать весь план заново, понимая, что не исключены какие-то мелкие изменения или дополнения.
        Вашингтон. Отель неподалеку от центра города.
        Робинсон сидел на кресле у торшера и разбирался в исходной информации, которую на его планшет недавно перекинул генерал Андертон. Мысли перемешались в голове Кайла, и он понял, что запутался в ходе мыли своего босса. Робинсон не совсем понимал, зачем Андертон разделил на части информацию, пришедшую к нему несколько часов назад. Единственное доходчивое объяснение сходилось на том, что, возможно, он боялся утечки и для этого поделили информацию на части и зашифровал её. Пароль знал только сам генерал и Кайл. Паролем была фраза из Божественной камеди Данте Алигьери: « Земную жизнь пройдя до половины…».
        Робинсон налил в стакан, стоящий на прикроватной тумбочке, апельсинового сока из стеклянной бутылки и сделал пару больших глотков. Кислый привкус немного освежил ротовую полость, и работать стало намного легче. Постепенно Кайл изучал все возможные подступы к штаб-квартире ЦРУ с целью проникновения в хранилище, где находился образец.
        Робинсон положил планшет на кровать и встал с удобного, небольшого, но очень мягкого кресла. Задрав голову вверх, он сделал несколько глубоких вдохов и постепенных выдохов, чтобы перевести дух и привести мысли в полный порядок, немного при этом разгрузив голову. Он не спеша подошёл к окну и повернул ручку, открыв раму. Свежий воздух окутал его, и он глубоко вдохнул полной грудью. Свежий воздух будто впустил в него новые мысли, и он вернулся на кресло, бросив перед этим взгляд на улицу, где вечерний покой граничил с ночной тишиной. Впрочем, до ночи ещё было время, чтобы поработать и решиться на какой-либо план из множества предоставленных ему Андертоном идей.
        Кайл взял в левую руку стакан с апельсиновым соком и допил его, поставив на прикроватную тумбочку. Он пододвинул к себе планшет и вновь уткнулся в него, начиная просматривать все материалы сначала.
        Робинсон понимал, что единственное возможное проникновение можно осуществить, только если замаскироваться под охранника, но для этого нужно было провести взлом отдела кадров ЦРУ. Тут явно была необходима помощь извне. Кайл достал из кармана брюк свой смартфон, и набрал номер генерала Андертона. Канал связи был полностью зашифрованным, и расшифровать его было практически невозможно, поскольку он имел сложную систему шифрования, к которой прибегали очень редко, но эта операция была одной из тех, для какой было невозможно не воспользоваться такой степенью защиты, ведь ЦРУ легко могло перехватить сигнал, и тогда ФБР будет стоять на пороге в течение нескольких минут.
        - Да, - ответил Андертон немного усталым голосом.
        - Сэр, мне нужна ваша помощь. От этого зависит успех всей операции, - с лёгкой нервозностью начал Кайл.
        - Хорошо, я тебя внимательно слушаю, - прервав Робинсона, сказал Андертон.
        - Суть своих требований я перешлю на ваш секретный электронный адрес, - сказал Кайл и нажал на смартфоне отбой, не желая испытывать судьбу и рисковать собой и всей операцией.
        Робинсон быстро сформировал электронное письмо и отправил его Андертону, понимая, что ответа придётся подождать. Кайл положил планшет на прикроватную тумбочку и встал с кресла, принявшись расхаживать по своим апартаментам, продолжая думать и надеяться на то, что его условия примут и быстро осуществят.
        ГЛАВА 16
        Пекин.
        Алекс открыл глаза, среагировав на будильник, который установил в своих тактических часах и осмотрелся по сторонам. Он продолжал сидеть в салоне арендованной «Тойоты» и готовиться к операции ликвидации.
        Вассерман посмотрел снова на наручные тактические часы, показывавшие тридцать пять минут пятого, и, вытащив из кобуры на ремне «Вальтер П-99» навинтил на ствол глушитель, передёрнув затвор. Он открыл дверцу автомобиля и вышел из машины, хлопнув тихо всё той же дверцей. Алекс открыл багажник и достал оттуда снайперскую винтовку, находившуюся в чёрном чехле.
        Вассерман закрыл багажник и, держа чехол со снайперской винтовкой за ручки в левой руке, направился к входу на стройку. Он аккуратно прошмыгнул через шлагбаум, воспользовавшись невнимательностью зазевавшегося охранника и быстро зашёл в строящееся здание. Тихо и быстро Алекс поднялся на одиннадцатый этаж и нашёл вырез в монтажной пленке, который сделал сутки назад.
        Вассерман расстегнул молнию на чехле и достал снайперскую винтовку «DSR-1». Он навинтил на ствол глушитель и, проверив магазины, передёрнул затвор.
        Алекс пододвинул небольшой стол к прорезу в монтажной пленке и установил на сошки на крышке стола снайперскую винтовку, внимательно став настраивать оптический прицел.
        В комнатах квартиры полковника Чен Мина было темно. Видимо, объект ещё спал, не подозревая, что это утро станет для него последним.
        Внезапно в спальне загорелся свет и Вассерман увидел, как полковник встал с постели. Алекс быстро снял снайперскую винтовку с предохранителя и, поймав объект в прицел, плавно нажал на спусковой крючок. Пуля калибра 338 lapua вылетела из ствола и, пробив стекло, угодила полковнику в голову.
        Чен Мин упал на пол, и по ковру стала растекаться кровь с примесью мозгового вещества. Дело было сделано! Вассерман быстро разобрал снайперскую винтовку и, убрав её в чехол, направился к лестнице, на которой было пока тихо. Он быстро спустился вниз и, преодолев несколько метров, исчез за шлагбаумом.
        Алекс бросил снайперскую винтовку в багажник и сел в автомобиль, тут же запустив двигатель. Он резко вывернул руль и нажал на педаль газа, направляясь в отель.
        Всё получилось быстро и легко, можно сказать так, как в учебнике, но что-то беспокоило Вассермана, понимая, что где-то он, возможно, сделал просчёт.
        Рим. Центр города.
        Хмурое утро постепенно окутывало город своей мрачной погодой, где слегка накрапывавший холодный дождик был нормой того, что могло происходить. Говард открыл глаза, чувствуя, что за ночь, проведённую в машине, немного замёрз. Он завел двигатель пикапа и включил вентилятор, сразу почувствовав горячий воздух.
        Настроение резко улучшилось, поскольку мерзнуть Льюис не любил. Для него более привычной была жуткая жара, нежели холод. Он понимал, что нужно было лететь в Эдинбург к отцу Патрику, но нужно было где-то незаметно загримироваться, чтобы можно было спокойно покинуть Рим. Гримироваться в аэропорту было крайне опасно. Мало ли что могло случиться. Нужно было какое-то место, где его даже сам чёрт не сможет найти, и такое место у него на примете было: старый заброшенный склад на окраине города.
        Говард нажал на педаль сцепления и переключил коробку скоростей на первую передачу. Машина резко ударила по газам и отъехала от тротуара, направляясь к окраине города, откуда было удобно добраться до аэропорта.
        Льюис вёл пикап и думал о том, какой несвоевременной смертью умер отец Бернардо. Говард понимал, что отравить хотели их обоих, но удача злоумышленникам улыбнулась только со святым отцом. Льюиса же, скорее всего, спасло его отменное чутьё, которое его никогда не подводило и всегда выручало в трудные минуты. Видимо, несмотря на всё, Бог любил Говарда! Сложно было понять, за что и почему? Но любил, и в этом не было сомнений! Льюис понимал, что в девяноста процентах случаях из ста, утечка произошла по вине магистра Доминиканского Ордена, хотя шанс на то, что в его кабинете были «жучки», тоже был велик, но не так. Одним словом, впереди было много тайн, которые нужно было разгадать, но всё это было только впереди, пока перед Говардом стояли задачи намного проще, и он это понимал, думая о том, как будет гримироваться. Делать он умел это хорошо, но душа к этому у него никогда не лежала! Ему больше всего нравилась его оригинальная внешность, а не созданная кураторами из МИ-6.
        Льюис заехал на территорию складских помещений и затормозил автомобиль. Он заглушил двигатель и вышел из машины, взяв с переднего сидения рюкзак. На заброшенных складах было ни души. Ни хулиганья, ни бездомных. Одним словом вообще никого, что было только на руку Говарду. Он подошёл к полуоткрытым стальным воротам и зашёл внутрь. В помещении гулял ветер, посвистывая внутри складских помещений. Обшарпанные стены, полуразрушенные перегородки. Свалившиеся балки и многое другое словно погружали Льюиса постапокалиптический мир. Он прошёл чуть вглубь, прошёл тёмный коридор с включённым фонариком и зашёл в комнату администрации, где стояли поломанные столы и стулья, и прочая мебель, включая стеллажи, на которых стояли сырые папки с бумагами.
        - Да! Здесь настоящая разруха, - произнёс вполголоса Говард, подойдя к столу у стены и положив на него свой рюкзак. Льюис быстро расстегнул молнию рюкзака и, вытащив оттуда полиэтиленовую плёнку, расстелил её на столе, став выкладывать на неё парик, накладную бороду, усы и цветные контактные линзы. Говард резко вздохнул и вытащил латексную накладку на нос, которая изменяла форму носа так, чтобы его было невозможно опознать. Льюис достал из рюкзака небольшое зеркальце и, установив его, начал прилаживать накладку на нос, меняя тем самым форму носа, с обычного носа, на нос с характерной горбинкой.
        Говард аккуратно приладил накладные бороду и усы рыжего цвета, став похожим на настоящего шотландца. Потом надел парик, сделанный из длинных рыжих волос, которые уложил в хвост и, сменив в завершение цвет глаз, убрал полиэтиленовую плёнку в рюкзак вместе с зеркалом и закрыл молнию. Льюис напоследок надел очки и направился к выходу. Пройдя по тёмному коридору, Говард спустился по лестнице и вышел из складских помещений на свежий воздух, направившись к машине. Он быстро сел в пикап и запустил двигатель, направившись в аэропорт. Льюис не знал пока, как долго будет добираться до Эдинбурга, но знал одно, что, сколько бы ни пришлось лететь туда, попасть в Шотландию ему было нужно обязательно.
        Нью-Йорк. Манхеттен.
        Романов стоял у окна, и смотрел на падающий снег, который вызывал внутри него какие-то тёплые воспоминания, которыми он очень дорожил, чувствуя, что в глубине его сердца заканчивается ледяная зима, предвещающая весеннюю оттепель. Андрей на миг оторвал свой взгляд от порхающих за окном в весёлом хороводе снежинок, и посмотрел на диван, который был застелен постельным бельём.
        Он сделал пару глотков крепкого чая из чашки, стоявшей на подоконнике, и задумался. Да, задумался. О чём-то дальнем и, как он считал, близким его сердцу, то, что ему уже удалось пережить и остаться при этом человеком! … А чтобы заглянуть в будущее, не нужно было ворошить прошлое, где старый ненужный хлам лишь пылит и отравляет свежий воздух. В будущее нужно идти чистым с высокоподнятой головой, принимая все его правила и живя так, как привык жить!
        А что же память? Что делать с ней? Задавал постоянно эти вопросы сам себе Призрак. Ему хотелось верить и надеяться на то, что память с годами будет менее сильно напоминать о прошлых победах и поражениях, которых было отнюдь не мало! Память быстро начала отбрасывать года, те года, в каких Романов жил, как в аду, уже не осознавая, что существует нормальная людская жизнь: где нет места смерти и убийствам, там, где люди не бояться грядущего дня, там, где жизнь сложна лишь бытовыми хлопотами, там, где есть вера, надежда и любовь. Да, именно любовь, над которой время не под властно, а следовательно, она несёт тот лучик вечного света, который сияет в кромешной тьме, показывая усталому путнику дорогу к счастью.
        Андрей всё это прекрасно понимал, вспоминая лицо той девушки, с которой он так и не смог найти общего языка, но которую любил всем сердцем, но не только тогда в прошлом, но частично и в этом суровом настоящем, где как всегда оставалось возможным абсолютно всё! Вот только чем было это всё? Вопросов по-прежнему оставалось больше, чем существовало на них ответов! И к этому Призрак тоже привык, как и ко всему остальному. Жизнь - хорошая штука, но не всегда бывает лёгкой и понятной! Иногда, чтобы что-то понять и пройти, нужны многие и долгие годы! К этому нужно относиться, как к данности и Романов это знал и чувствовал, что однажды доживёт до самого счастливого своего дня, вот только не знал, каким именно он будет.
        Андрей сделал несколько глотков чая из чашки и вновь посмотрел на хоровод снежинок за окном. Они резвились и играли, словно радуясь, что только что родились и понимали это, не понимая, что через несколько мгновений погибнут.
        Призрак отошёл от окна, кинув ещё мгновенный взгляд на падавший за окном снег, и взял в руку чашку. Он сделал пару шагов и подошёл к журнальному столику, поставив уже остывшую чашку на стеклянную столешницу.
        - Как настроение? - выйдя из своей комнаты, спросил Янус, на котором был надет тёмно-синий костюм и светло-синяя сорочка с голубым галстуком. Под пиджаком, если хорошо приглядеться, была видна плечевая кобура, из которой торчал «ЗИГ-Зауэр П-229».
        - Спасибо, неплохое, - улыбнувшись, ответил Романов. - Когда час Х?
        - Сегодня займусь объектом. Он сегодня будет в Нью-Йорке, навещать своего брата. Ну а мне останется только тихо и красиво сработать, - завязывая шнурки на чёрных, отлично почищенных ботинках, ответил Колдуэлл. - Ну а операцию проведём завтра, так что отдыхай сегодня и расслабляйся, - завязав шнурки, добавил Янус. - Ладно, я пошёл!
        - Хорошо, - сказал Романов вслед покидавшему квартиру Джону и присел на диван, взяв в руки планшет. Позже дверь закрылась и в квартире воцарилась тишина. Призрак сел поудобнее на диване и принялся вновь изучать материалы по хранилищу и чертежи комплекса штаб-квартиры ЦРУ.
        Нью-Йорк. Манхеттен.
        Анджелина приняла душ и вышла из душевой кабины, накинув на себя лёгкий шёлковый халатик. Она подошла к зеркалу и расчесала свои мокрые чёрные волосы массажной расчёской. Её голова в этот момент была занята лишь одним отчётом. Она неотрывно и везде размышляла над теми формулировками и описаниями, которые дала, прибавляя что-то от себя, добавляя свои догадки и мысли. Она понимала, что заместителю директора Нолингтону будет не очень интересен ход её мыслей. Для него всегда важным оставался результат! А он был достаточно двояким. С одной стороны, вся миссия была выполнена, а с другой, очень много недосказанностей мучили её, не оставляя при этом в покое.
        Агент Стивенсон вышла из ванной комнаты и, подойдя к кровати, скинула с себя халатик, оставшись полностью нагой. Она подошла к комоду с нижним бельём, выбрав белые трусики и кружевной бюстгалтер, и не спеша надела их.
        Слегка болела голова и Анджелина помассировала виски, понимая, что вновь на неё набросилась эта злосчастная мигрень, которая время от времени донимала её. Она накинула на себя поверх нижнего белья уже другой более тёплый халат, который сняла с вешалки из шкафа-купе, аккуратно при этом задвинув дверцу. Приятная тёплая ткань прильнула к телу и окутала его теплом.
        Мисс Стивенсон подошла к столу, где лежал ноутбук и, открыв его, нажала на кнопку включения, сев поудобнее на рабочее кресло. В этот момент она думала лишь о горячей кружке кофе, которая стояла рядом на столе и издавала приятный аромат горячего напитка. Анджелина взяла кружку и сделала несколько небольших глотков, почувствовав тепло внутри и, вернув кружку обратно на стол, полностью сосредоточилась на открытом файле отчёта. Внимательно всё перечитывая второй раз подряд, она лихорадочно искала неточности и ошибки в фактах и формулировках, но с каждой новой прочитанной строчкой понимала, что этого попросту нет. Всё внимательно прочитав и допечатав последние строчки, мисс Стивенсон распечатала на принтере текстовый файл отчёта и, встав с рабочего кресла, уложила бумаги в папку. Закрыв и сохранив файл, она скинула его на карту памяти и, вытащив её из разъёма, положила на стол.
        Анджелина выключила ноутбук и, закрыв его, взяла кружку с ароматным колумбийским крепким кофе и сев в мягкое кресло принялась потихоньку его пить глоток за глотком. Она не могла себя причислить к фанатам кофе, но определённо в этом напитке было что-то притягательное для неё.
        За окном было темно. На улице только закончил падать снег, который едва достигнув земли, тут же растаял, смочив тротуары и асфальт на улицах. Ей хотелось какого-то тепла и уюта, что было для неё одним из главных приоритетов, но что так редко с ней случалось. Мысли сами собой привели к Алессандро, понимая, что скоро они снова встретятся в Париже, и очень хотелось надеяться на то, что больше не расстанутся никогда, но кто может что-либо знать наперёд? Это в ведении одного лишь Господа Бога, хотя, возможно, что-то неподвластно даже Ему!
        Агент Стивенсон допила кофе и поставила кружку на журнальный столик, который находился на расстоянии вытянутой руки от кресла. Анджелина снова задумалась над тем, что же принесёт ей завтрашний день, где будет отчёт Майерсу и Нолингтону и ещё, возможно, многое другое, что, безусловно, войдёт в её историю как очередной скучный день.
        Мисс Стивенсон встала с кресла и подошла к окну, взглянув на небо, затянутое плотными облаками. Ей так хотелось увидеть звёзды и загадать желание, заметив падающую звезду. Прямо так же, как и в детстве, в то беззаботное время, когда Анджелина жила со своими родителями в большом доме, где, вылезая на крышу по ночам, можно было смотреть на небо и звёзды, будто пытаясь заглянуть в будущее и узнать свою собственную судьбу.
        Вашингтон. Отель неподалёку от центра города.
        Робинсон ждал ответного звонка от генерала Андертона, понимая, что выполнить его требования будет очень непросто, но в этом, увы, заключался успех всей операции. Кайл прекрасно понимал расклад сил и знал, что на него ложится колоссальная ответственность, которую взвалить на себя мог только он. Как говорится, победителей не судят! Что же касалось побеждённых, то тут были разные, не очень приятные варианты, о которых даже не стоило и задумываться. В любом случае нужно было рассчитывать только на успех, однако было при этом много вопросов, решать которые нужно было на ходу, но до этого мгновения оставалось куча времени и неопределённости.
        Внезапно зазвонил смартфон. Робинсон встал с удобного, мягкого кресла и подошёл к столу, где лежал его смартфон и, взяв его в правую руку, нажал на принятие звонка.
        - Да, сэр, - слегка волнительным голосом сказал Кайл.
        - Здравствуй, полковник. Значит, слушай и не перебивай, - быстро говоря, начал Андертон. - Твою просьбу по поводу внесения тебя в список охранников штаб-квартиры ЦРУ мы выполнили, правда тебе придётся немного изменить свою внешность. Всё необходимое тебе привезут через час, так что будь готов. Все остальные инструкции ждут тебя на карте памяти. Изучи всё очень внимательно и готовься к любому форс-мажору! Случиться может, что угодно! - на этом генерал закончил, и на время в разговоре воцарилась тишина.
        - Да, сэр. Я всё понял - ответил Робинсон и нажал на смартфоне отбой, положив его на стол, и сел обратно в кресло, удобно расположив спину. Кайл чувствовал какую-то неясность, пытаясь понять то, что ему никогда не удавалось понять. Его жизнь, по сути, была бесконечной борьбой за правду, которую он пытался найти, но которой, по сути, не было. Вместо этого следовало то, что он боролся за ложь, где он жил и которую покрывал, пытаясь найти правду там, где её не было. Робинсон не хотел об этом думать, но эти мысли сами приходили к нему день ото дня, не давая ему покоя. Изо дня в день он снова и снова задавал себе каверзные и бесконечные вопросы, на которые пытался ответить, но всегда сбивался, понимая, что несёт бред.
        Он понимал, что генерал Андертон - это всего лишь средняя по значимости фигура, а задания ему дают те, кто находятся сверху, те, кто и есть государство и закон. Кайл на секунду оторвал свой взгляд от стены, которая была покрашена в приятный для глаза серый цвет, и обратил свой взгляд на входную дверь, словно чувствовал, что к нему скоро придут, но на самом деле это было не совсем так. Робинсон понимал, что суть того задания, которое было ему поручено - это лишь верхушка айсберга, где чувствовалось, реальной целью было стравить МИ-6 и ЦРУ… Но оставался вопрос: для чего? На это у Кайла не было ответа, да и, по сути дела, не могло быть. Ему оставалось только гадать. Робинсон понимал, что в случае провала задания в каком-либо виде, ничего хорошего МИ-6 не ждало. Но приказ оставался приказом.
        Внезапно в дверь кто-то постучался. Кайл медленно встал с кресла и направился к двери. Он прислонился к стене и спросил:
        - Кто там?
        - В Вашингтоне прохладно. Я принёс вам кое-какие тёплые вещи, - ответил кто-то за дверью.
        - В Лондоне, к сожалению, тоже не весна, - пароль был сказан полностью и Робинсон открыл дверь. На пороге стоял невысокого роста мужчина одетый довольно просто, и протягивал запакованную коробку небольшого размера.
        Кайл взял протянутую ему коробку и спросил:
        - Вас просили ещё чего-нибудь передать?
        - Нет. Приятной вам прогулки, - с лёгкой ухмылкой добавил мужчина и направился вдоль по коридору, бесследно исчезнув за углом на лестнице.
        Робинсон закрыл дверь и, пройдя по своим апартаментам несколько шагов, положил коробку на стол, вытащив из кармана брюк небольшой выкидной боевой нож. Он нажал на кнопку выброса лезвия и вскрыл посылку, увидев внутри униформу охранника штаб-квартиры ЦРУ и прочие атрибуты для лёгкого изменения личности, а также документы и пистолет «Смит-Вессон Сигма» сорокового калибра. Лёгкая улыбка расплылась по его лицу и Кайл с вожделением подумал, что наконец увидел оружие. Робинсон взял правой рукой пистолет и, проверив наполненность магазина, передёрнул затвор. Патрон заехал в патронник и Кайл сунул «Смит-Вессон» за пояс, принявшись разбираться в посылке.
        Рим. Дворец.
        Синьорина де Монтенье встала из-за стола и подошла к окну, любуюсь видом утреннего Рима. Погода за окном была ясная и светило солнце. Облачность была небольшой, но ни в коем случае не нарушала прекрасного настроения. Аделина продолжала беспокоиться за дальнейшую судьбу образца, уже зная, что полковник Чен Мин, который был правой рукой генерала Ли Чанга, убит в своей квартире, а значит, кто-то знает, что всё не так гладко в деле, которое синьорина де Монтенье сшила белыми нитками. Это её очень беспокоило, поскольку она понимала, что провалы как раз и получаются из-за небольших просчётов. Шансы на то, что это были агенты ЦРУ были крайне малы, а значит, кто-то ещё идет по их следу и может приблизиться к настоящему образцу. Но кто это? Ответа на этот вопрос у Аделины не было, хотя она, безусловно, пыталась его найти в той тёмной комнате, где Конфуций не мог найти чёрную кошку. Этой кошкой наверняка и была сама синьорина де Монтенье, оставаясь всегда невидимой ни для чьих глаз. Она понимала, что одной этой проблемой всё не заканчивалось, она знала про работу полковника Ми-6 Кайла Робинсона из надёжных
и самых первых источников, какие только у неё были. Вообще, сбор информации и источники всегда были самыми сильными сторонами Аделины, не считая её характера, ума, физической и боевой подготовки и, конечно же, умения всегда и везде выходить сухой из воды. Это умение для неё было особенной её частью, но благодарить за это всё же стоило не только её осторожность, но и сам совет Синдиката и его главу.
        Синьорина де Монтенье отошла от окна и стала ходить по своему кабинету, продолжая размышлять и анализировать, где могла сделать ошибку, которая могла привести к месту нахождения настоящего образца. Однако на ум ей ничего не приходило, как бы она при этом ни старалась размышлять, подходя к этому вопросу как с рациональной, так и с иррациональной точки зрения. А эта точка зрения вообще могла увести очень далеко в своих размышлениях. Иррациональный метод всегда сложный и плохо поддаётся логическому объяснению. В любом случае Аделина понимала, что кто-то случайно оставил след, приведший к полковнику Чен Мину.
        Синьорина де Монтенье подошла к своему рабочему столу и, сев на рабочее кресло, взяла в правую руку смартфон. На её лице было написано, что беспокойство крайне сильно одолевает её, но попытки справиться с ним пока ни к чему не приводили. Аделина покрутила в правой руке свой смартфон и, выбрав из своей записной книжки нужный номер, нажала на набор. Ответили ей не сразу, но после непродолжительной паузы, мужской голос устало произнёс:
        - Слушаю вас, синьорина де Монтенье.
        - Здравствуйте, генерал.
        - Чем на этот раз могу вам помочь? Хочу сказать, что, в принципе, беспокоиться вам пока не из-за чего! - не очень довольным голосом произнёс генерал Андертон.
        - Беспокоиться мне, или нет, решать буду всё же я! - грубо сказала Аделина.
        - Простите, синьорина де Монтенье, за мою дерзость. Я не хотел вас обидеть или привести в заблуждение. Как вы уже знаете, я приказал полковнику Робинсону выкрасть образец, - ровным и спокойным голосом произнёс Андертон, понимая, что злить Аделину совсем не стоит, поскольку она быстро может отдать приказ на его устранение или ликвидацию, а генералу ещё хотелось поработать на своём кресле и дожить до пенсии, которая была уже совсем близко.
        - Нам нужно, чтобы полковник Робинсон провалил задание, - резким голосом сказала синьорина де Монтенье.
        - Но зачем вам это?
        - Нам нужна война между МИ-6 и ЦРУ. Это несколько отвлечёт руководство ЦРУ от проблемы с образцом, а провал Робинсона и его задержание офицерами ЦРУ, придаст всему этому особый сок. Это значительно ухудшит шаткий мир между двумя спецслужбами, что будет на руку Синдикату. Надеюсь, что вы ещё помните, что ваша жизнь и репутация в наших руках, и в любой момент мы сможем от вас избавиться, если нам что-то не понравится в ваших действиях, - ответила Аделина, жёстко произнеся свои весомые слова.
        - Хорошо, хорошо! Как скажете! Я готов выполнить всё, что вы только пожелаете! - услужливым тоном сказал генерал.
        - Тогда хорошего вам дня! - произнесла синьорина де Монтенье и нажала на своём смартфоне отбой. Она знала, что генерал Андертон выполнит всё так, как ему приказано, поскольку сам образец был лишь только поводом для начала разногласий между МИ-6 и ЦРУ, которое и так в виде постоянного напряжения, исключительно нарастало и нарастало. Синдикат давно добивался резкой напряжённости между этими двумя якобы дружественными спецслужбами, хотя на самом деле они никогда не были вместе, лишь иногда создавали иллюзию созидания, всегда отстаивая каждый свои интересы. Конечно, общие враги иногда сглаживали отношения между ЦРУ и МИ-6, но личные интересы по-прежнему оставались превыше всего, и синьорина де Монтенье об этом хорошо знала, раз за разом пытаясь на этом сыграть. Синдикат вообще постоянно добивался раскола и дестабилизации в разных разведывательных структурах, но никогда при этом он не был так близок к истинному успеху.
        Аделина налила из кофейника ещё тёплый кофе в фарфоровую чашку и, сделав пару небольших глотков, почувствовала крепкий вкус напитка. Она удобно расположила спину на спинке рабочего кресла и продолжила пить крепкий колумбийский кофе. Мысли её в этот момент сосредоточились исключительно на этом замечательном напитке, и отвлекать своё сознание на что-либо другое у синьорины де Монтенье не было настроения. Однако её аналитическая работа не кончалась! Она допила кофе из чашки и поставила её на стол, открыв работавший в дежурном режиме ноутбук. На экране спустя мгновение снова появилась составленная ей логическая цепочка, где она раскладывала все случившиеся события и продолжала искать то, где могла сделать ошибку. Скорее всего, эту ошибку допустила не она, а кто-то другой, кто должен был поплатиться за свою неосторожность, но для начала этого кого-то нужно было найти, к чему Аделина и приступила с новыми и свежими силами, а также с хорошим настроением.
        Нью-Йорк.
        Вечер подкрался быстро и стремительно, как это всегда бывает в декабре. Сумерки опустились на город и повсюду зажглись мачты уличного освещения. Город стал нарядным и красивым. Украшенные магазины перед католическим Рождеством дарили праздничное настроение. Искусственные ёлки, Санта-Клаусы и многое другое, чем всегда изобиловало на этот светлый праздник. Снег продолжал неспешно падать, тая, только прикасаясь к асфальту. Янус продолжал преследовать объект, незаметно следуя за его машиной на небольшом расстоянии, которое с трудом удавалось держать, понимая, что объект ни в коем случае не должен почувствовать слежку. Да и назвать это слежкой было абсолютно неправильно, поскольку, Джон отнюдь не собирался узнавать куда, зачем и к кому объект собирается, у Колдуэлла были совсем другие планы. Он понимал, что нужно было выбрать такое место, где нет уличных камер наблюдения, чтобы начать операцию. Ведь провалить задание центра он никак не мог, тем более от его действий зависела жизнь и успех другого офицера, которого Янус толком не знал, но хорошо был наслышан о Призраке, о котором утверждали, что его
нет, а это целый отдел, вместо одного легендарного оперативника. «Какое было бы удивление у руководства ЦРУ, если бы они узнали обратное?» - с улыбкой на лице подумал Джон, и тут же улыбка сменилась на серьёзное и сосредоточенное лицо.
        Колдуэлл знал тот адрес, куда объект должен был доехать. Он так же хорошо знал, что брата объекта дома нет, поскольку ему удалось обмануть его и отправить в краткосрочную командировку в Мэриленд. Брат объекта был известным кардиологом и время от времени часто исчезал по рабочим делам на пару-тройку дней. Какое было удовольствие у Януса узнать, что появился пациент с тяжёлой сердечной патологией, которому нужна консультация ведущего специалиста в кардиологии. На этом Джон и решил сыграть, но сумев при этом сделать так, что сам объект этого не знал, заменив объекта собой.
        Колдуэлл выучил весь маршрут объекта наизусть, но так пока и не решался обогнать его и подождать в конечном пункте. Янус прибавил скорость, чтобы не потерять объект из вида и мысленно приготовился к захвату, который планировал исполнить мгновенно и чисто. Он посмотрел на планшет, где на схеме указывались уличные камеры наблюдения и вычислил место, где будет их отсутствие, точнее, поломка, какую сотворил сам Джон, хорошо понимая, что монтёры в вечер пятницы неохотно поедут её чинить.
        Колдуэлл почувствовал, что пришло время действовать, и добавил газа, обогнав машину объекта, и резко ударил по тормозам, остановившись перед самым носом у объекта, который тут же затормозил. Джон открыл бардачок, достав оттуда металлический шприц, наполненной двойной дозой сильнодействующего психотропного препарата и приготовился произвести инъекцию в ногу.
        Объект вышел из своего внедорожника «Форд» и направился к чёрному седану «Крайслер», затормозившему по неизвестным причинам перед самым его носом, чуть не доведя до столкновения. Объект откинул плац в сторону и потянулся за своим пистолетом «Глок», держа руку наготове так, чтобы в крайнем случае тут же выстрелить.
        - Сэр, у вас всё в порядке? Вам нужна, может быть, какая то помощь? - подойдя к водительской дверце и постучав в стекло, спросил объект.
        Янус опустил стекло двери и посмотрел на объекта.
        - Джон? - удивлённо спросил он.
        - Я, Питер, - спокойно произнёс Колдуэлл и, тут же выйдя из машины, вколол иглу шприца в ногу своего коллеги из ЦРУ. Игла металлического шприца вонзилась в двуглавую мышцу бедра, и психотропный препарат тут же попал в кровь. Янус быстро и мгновенно ввёл психотропный препарат, и в следующий миг поймал падавшего на асфальт объекта.
        Джон быстро подтащил агента ЦРУ к задней дверце своей машины и, открыв дверцу, положил объект на заднее сидение своего «Крайслера» и закрыл дверцу. Он быстро надел кожаные перчатки, лежавшие в боковых карманах пальто и, сев во внедорожник «Форд» быстро припарковал его, тут же покинув и направившись к своей машине, стараясь не блокировать надолго своей машиной движение на улице.
        Колдуэлл, пропуская мимо ушей недовольное гудение клаксонов, быстро прыгнул в свой «Крайслер» и, ударив по газам, покатил как можно быстрее прочь от этого места. Он ехал на окраину города на свалку, где можно было уничтожить тело, после того как всё будет сделано и все, что необходимо Призраку, будет позаимствовано у объекта.
        По прошествии около часа езды Янус добрался до нужного ему места и остановил машину, попав на свалку, где было ни души. Опустив дверное стекло, он набрал в свои лёгкие сырой зимний воздух, чувствуя напряжение, которое держало его в тонусе и не давало расслабляться.
        Немного переведя дух, Колдуэлл открыл дверцу и вышел из «Крайслера», по привычке осмотревшись по сторонам, хотя прекрасно понимал, что никого здесь в это время не могло быть. Бездомных здесь не было точно, а если кто и забрёл случайно, спал в какой-нибудь своей коробке из-под холодильника. Янус вдохнул ещё раз сырой влажный воздух, хоть мусорная свалка и была не тем местом, для того чтобы продышать по настоящему свои лёгкие, но Колдуэлл на какое-то время забыл про это, потому что дыхательная гимнастика хорошо поддерживала организм при стрессе, а стресс в эти мгновения был налицо.
        Янус вытер немного вспотевший лоб рукой, одетой в тонкую кожаную перчатку, и открыл заднюю дверцу своей машины. Объект был полностью в бессознательном состоянии, что было абсолютно необходимым условием для проведения всех нужных действий. Колдуэлл несколько раз сфотографировал объект, снял все нужные образцы, и сложил их в небольшой металлический кейс вместе с теми личными вещами, которые забрал у объекта, что было необходимым условием для перевоплощения в него. Джон положил кейс в багажник и закрыл крышку.
        Пока всё проходило без сучка и задоринки, на что Янус очень рассчитывал, понимая, что свидетелей всего этого быть не должно. Он вытащил объект из машины и понёс его к мусоросжигательному люку.
        Дотащив его, Янус бросил объект на бетон и, шмыгнув носом, открыл люк. Пламя горело, словно адский огонь, издавая такой жар, что на лбу у Януса моментально проступил пот. Он быстро принёс из машины канистру с бензином и облил объект, снова взвалив его на себя. Колдуэлл подтащил агента ЦРУ к мусоросжигательному люку и аккуратно, но быстро запихнул его в печь. Тело моментально охватили безжалостные языки пламя, уничтожавшие сначала одежду, а потом и кожу пока ещё живого человека. Кожа моментально облезала, и огонь продолжал прожигать живую плоть. Янус закрыл люк и вытер струящийся пот со лба.
        Колдуэлл вернулся к машине и сел в свой «Крайслер», пытаясь забыть то, что он только что сделал. Джон был опытным разведчиком и двойным агентом, но иногда он удивлялся своему хладнокровию, однако небольшой мандраж всё-таки в его теле чувствовался. Он это понимал и не пытался от этого убежать, а только пытался как можно скорее вернуться в рабочее состояние, далёкое от ненужных эмоций.
        Янус посмотрел сквозь лобовое стекло на небо и увидел, как продолжал падать редкий снег, таявший на всё том же лобовом стекле. Колдуэлл почувствовал в груди резкую боль, понимая, что он, несмотря ни на что, всё же остаётся человеком, хотя его методы особой гуманностью отнюдь не отличались. Но в жестокое время надо жестоко действовать, говорил ему как-то один из его учителей. Боль постепенно отошла, Колдуэлл завёл машину и, ударив по газам, направился домой, где его с нетерпением ждал Романов.
        Штат Виргиния. Лэнгли. Штаб-квартира ЦРУ.
        Майерс собирался потихоньку домой. Работа на сегодня была закончена, и делать больше было в принципе нечего, оставляя всё нерешённое на завтра. Впрочем нерешенного, конечно же, хватало, но все эти вопросы терпели до того времени, как они могли разрешиться.
        Дэниел выключил настольную лампу, собрал свои вещи и, неспешно встав из-за стола, перевёл взгляд на дверь. Он почувствовал ужасную усталость, которая, видимо, накопилась за последние недели и, взяв в правую руку свой кейс, придвинул рабочее кресло как можно ближе к столу. Оставалось перед уходом только проверить почту, что перед выключением ноутбука, Майерс и решил сделать. Он открыл свою почту, введя длинный пароль, какой считал абсолютно надёжным, чтобы его не сломали при первом же нападении на сеть хакеры. Дэниел увидел одно новое письмо, пришедшее от неизвестного отправителя на его электронный адрес. Это письмо более всего напоминало очередной спам, от которого невозможно избавиться, как при этом ни старайся.
        Майерс просканировал письмо антивирусом и, открыв его, прочитал.
        «Завтра в штаб-квартиру ЦРУ будет осуществлено проникновение. Это будет агент МИ-6. Работать он будет под охранника. Доброжелатель».
        На этом текст письма закончился. Дэниел задумался, ощущая, как от этого содержания пахло чьей-то злой шуткой. Но первое вразумительное, что пришло ему в голову, так это то, что проникновение, скорее всего, будет связано с попыткой кражи информационных носителей или того хуже, самого образца.
        Майерс снял трубку телефона и набрал номер отдела охраны. На удивление, он услышал голос того, кого абсолютно не хотел услышать.
        - Слушаю, - ответил достаточно бодрым, но слегка усталым голосом какой-то мужчина.
        - Здравствуй, Джеймс, - начал свою речь Майерс, - ко мне пришло анонимное электронное письмо, которое больше похоже на спам, о том, что завтра в штаб-квартиру проникнет агент МИ-6, маскируясь под охранника.
        - Вас, наверное, разыграли хакеры, сэр! - засмеявшись, произнёс мужчина.
        - Тебе лишь бы смеяться! Вот я на тебя посмотрю, если завтра у нас что-нибудь исчезнет, и ты за это всё будешь отвечать! И тогда уже буду смеяться я, хотя не исключено, что смеяться будет некому! - категорично произнёс глава отдела секретных операций.
        - Хорошо, я всё понял, Дэниел! Приму все возможные и невозможные меры для его поимки, если он, конечно же, появится, в чём я не очень уверен! Что забыла МИ-6 в нашей компании? - сосредоточенно спросил Джеймс.
        - Это надо спросить у них самих! В любом случае у нас давно напряжённые отношения и, как ни крути, зуб давно друг на друга держим! Пусть в тайне, но от этого никуда не деться! Так что хватит демагогию разводить и прими все меры!
        - Хорошо, хорошо! Я всё понял! - сказал заместитель главы отдела безопасности и положил телефонную трубку.
        - Вот чёрт! - выругался Майерс и положил телефонную трубку. Всё это не добавляло ему оптимизма, но деваться было некуда! Нужно было принять все меры по защите штаб-квартиры от проникновения. - И всё опять на мою голову!
        Дэниел прекрасно знал Джеймса Трентона, с которым ещё служил на Ближнем Востоке в Ираке, выполняя порой не просто сложные, а даже теоретически невозможные миссии. В любом случае он мог его охарактеризовать как ответственного человека, но также как человека, который терпеть не мог высокое начальство. Как Трентон ещё оставался на плаву, понять было сложно, но единственный ответ, какой сам напрашивался, что дотошнее Джеймса было сложно кого-то найти.
        Майерс ослабил галстук и, выключив ноутбук, закрыл его. Напряжение чувствовалось всё сильнее и сильнее. Он вышел из своего кабинета, закрыв его на ключ, и пошёл вдоль по коридору, уже думая не только о заслушивании завтрашнего отчёта мисс Стивенсон, а также о возможном проникновении в штаб-квартиру. Успокаивало лишь одно! То, что информация, более похожая на спам от неизвестного доброжелателя, пришла вовремя. Однако проверить электронный адрес всё же стоило, но это Дэниел решил оставить на завтра. В этом отношении дело терпело.
        Майерс, конечно же, допускал, что это могла быть дезинформация, но помня о том, что по следу образца идёт полковник Робинсон, он всё-таки имел кое-какие опасения, ведь этот кадр МИ-6 способен на многое. И быть непрошеным гостем ему было вполне по силам.
        Дэниел спустился на лифте вниз и, пройдя по центральному фойе, вышел из комплекса штаб-квартиры ЦРУ. Он неспешно прошёл по парковке и подошёл к своему внедорожнику «Кадиллак». Было довольно прохладно, но мысль о том, что он вот-вот окажется в салоне своего автомобиля, очень согревала. Майерс открыл дверцу «Кадиллака» и сел на водительское сидение. Он быстро запустил двигатель и отрегулировал климат-контроль. Тёплый воздух тут же обдул его лицо, и Дэниел закрыл дверцу.
        Мысли о завтрашнем дне никак не отпускали его, но он пытался сосредоточиться на том, что не всё так плохо, по крайней мере пока. Майерс перевёл рычаг автоматической коробки передач в положение «Drive» и плавно нажал на педаль газа, опустив рычаг стояночного тормоза. Внедорожник тронулся с места и направился к КПП, которое спустя несколько минут беспрепятственно проехал. Он вёл машину в город, направляясь к своему любимому дому, который купил не так давно. Обстановка в стиле модерн и задний дворик с лужайкой и бассейном здорово поднимали настроение, даже после самого сложного рабочего дня.
        Дэниел продолжал гнать свой внедорожник по трассе к Вашингтону.
        Добравшись до дома, он загнал машину в гараж и, выйдя из машины, заглушил двигатель. Настроение было философским, понимая, что зам директора Нолингтону пока лучше не о чём не знать, чтобы у того не было повода в очередной раз упрекнуть его за неумение работать! Майерс зашёл в дом и прошёл на большую кухню, которая соединялась вместе со столовой в одном помещении.
        Дэниел подошёл к барной стойке и плеснул себе виски в стакан, положив свой кейс на обеденный стол. Крепкий алкогольный напиток согрел его изнутри и немного расслабил. Он плеснул себе ещё в стакан виски и, вытащив из кейса планшет, снял пальто, которое бросил на диван и сел в кресло, решив оценить безопасность штаб-квартиры и связаться с одним аналитиком, которому, безусловно, доверял.
        Рим. Международный аэропорт.
        Говард спокойно прошёл паспортный контроль в своём изменённом до неузнаваемости лице, что ещё раз подчёркивало, что перевоплощаться ему удаётся очень и очень хорошо. Он прошёл быстрым шагом в самолёт и сел на своё место в удобное кресло. Самолёт до Глазго должен был вот-вот взмыть в небо.
        Льюис чувствовал некую опустошённость. Он проработал с отцом Бернардо долгие пять лет, но видимо Бог решил по-другому, и теперь приходилось принимать новые условия игры! В любом случае Говард был решителен и хладнокровен, понимая, что рано или поздно, но тот, кто отравил отца Бернардо, заплатит за всё, и не только тот, кто отравил, но и тот, кто заказал это преступление!
        Самолёт медленно вырулил на взлётно-посадочную полосу и стал набирать скорость перед тем, как оторваться от земли. Ещё несколько мгновений, и аэробус взмыл в небо, набирая высоту.
        - Вам что-нибудь принести сэр? - подойдя к Льюису, спросила стюардесса с ослепительной улыбкой на лице.
        - Апельсиновый сок, если можно, - слегка улыбнувшись в ответ, сказал Говард и перевёл взгляд в иллюминатор, рассматривая облака, которые словно снотворное, успокаивали его и усыпляли. Он не знал, что будет дальше, и что ему скажет отец Патрик. Впереди было много неясностей и недосказанностей, к которым Льюис за свою жизнь в принципе привык и не спрашивал у Бога, что, как и почему! Впрочем, рассуждать об этом было ещё очень и очень рано, а пока нужно было воспользоваться тем случаем, какой выпал и уснуть, дав тем самым организму отдых перед очередной неизвестностью.
        ГЛАВА 17
        Нью-Йорк. Манхеттен.
        Янус с Романовым сидели за столом в кабинете и дорабатывали план, понимая, что всё должно было пройти без сучка и задоринки. Андрей уже знал, что в операции, помимо их обоих, будет задействован ещё и хакер, которого Колдуэлл завербовал давным-давно и который выполнял множество его поручений, чтобы выкрасть нужную информацию из баз ЦРУ, АНБ и прочих силовых структур США. На вопрос Призрака, откуда и когда он завербовал этого хакера, Джон отшутился, поскольку, по-видимому, не хотел раскрывать всех своих карт.
        Романов ещё раз внимательно просмотрел полностью план операции от начала и до конца, понимая, что в принципе миссия вся хорошо продумана и каких-либо серьёзных вопросов и нет. Однако некоторые пункты плана вызывали у Андрея лёгкую озабоченность, а именно та часть, где ему придётся бродить по хранилищу в гордом одиночестве, но выбора у Призрака не было!
        Романов отложил в сторону планшет и, удобно расположив спину на спинке рабочего кресла, задумался. В его голову приходили различные мысли, включая те, что он будет делать в случае провала, хотя думать об этом не хотелось! Андрей понимал, что на карту поставлено очень много! И вся эта операция - большой экспромт, рассчитанный на серьёзных игроков, мастерски владеющих импровизацией, а именно таких, как сам Призрак и, конечно, Янус. В нём Призрак не сомневался, понимая, что проводить такую серьёзную работу двойного агента в течение почти двадцати лет совсем не просто! Но вот хакер, от которого зависело треть всего успеха операции выглядел не очень убедительно, по крайней мере, для Романова, ведь Колдуэлл не представил его Андрею, посчитав, что это совсем ни к чему! Может быть, Джон и был прав! Ведь истинное лицо Призрака видеть никто не должен был и тем более тот человек, какой легко мог расколоться в том случае, если случайно как-нибудь завалит какую - либо акцию, разработанную Янусом.
        - Какие-нибудь вопросы у тебя есть, Андрей? - отойдя от стола и сев на кресло, спросил Колдуэлл.
        - В общем, нет! Я всё понял! Остался только один вопрос. Когда начинаем? - сплетя пальцы рук, спросил Романов.
        - Прямо сейчас! - ответил Янус и, подойдя к шкафу, вытащил оттуда кейс и протянул его Андрею. - Там всё, что тебе понадобится для маскарада! Здесь все основные личные вещи объекта, его звали Питер Дженнингс. Так что можешь начинать перевоплощаться, - улыбнувшись, добавил Джон.
        - Хорошая работа! Тогда я в ванную, - произнёс Призрак и, взяв правой рукой кейс, встал с рабочего кресла из-за стола и направился в ванную комнату.
        - Сколько тебе понадобиться времени? - вдогонку спросил Янус.
        - Думаю, что немного, - ответил Романов и зашёл в ванную комнату. Он встал перед зеркалом и положил кейс на небольшую тумбочку. Андрей открыл замок и поднял крышку кейса. Внутри были парик, латексная маска, личные вещи агента Дженнингса и пленка с дактилоскопией правой руки.
        Призрак быстро обработал лицо специальным составом, аккуратно наложил латексную маску, не спеша распределив её по коже. Он посмотрел тут же в зеркало на себя и увидел в точности скопированное с фотографии агента Дженнингса лицо. Романов не стал терять время и тут же надел парик. Чужая классическая мужская причёска села как влитая. Андрей наложил цветные контактные линзы, изменив цвет глаз на голубые, и образ был завершён. Спустя порядка пятнадцати минут Призрак превратился в офицера ЦРУ Питера Дженнингса.
        Романов взял с тумбочки открытый кейс и перенёс его в гостиную, положив на журнальный столик.
        - Ну что ж, практически копия, исключая отпечатки пальцев и сетчатки, - сказал Янус, налив себе в стакан минеральной воды в стакан из стеклянной бутылочки. Колдуэлл ещё раз бросил оценивающий взгляд на Андрея и его новый имидж и понял, что в принципе всё должно пройти отлично!
        - Значит, я не зря потратил пятнадцать минут? - спросил Призрак, надевая на себя синий костюм с голубой сорочкой и тёмно-синим галстуком.
        - Думаю, да, амиго! - взяв в правую руку стакан с барной стойки, ответил Джон и выпил минеральной воды.
        Романов надел наручные часы, повесил на ремень пистолет «Глок» в кобуре и рассовал по карманам ключи, удостоверение, мелочь и бумажник. Образ был завершён. Андрей накинул на себя пальто и надел ботинки, зашнуровав шнурки.
        - Ну что, идём? - спросил Призрак, посмотрев на Януса.
        - Конечно, идём! - сказал Колдуэлл и, накинув на себя пальто, они покинули квартиру.
        Спустившись на лифте вниз, они вышли на парковку, минуя дремавшего консьержа, и подошли к машине. Джон снял свой «Крайслер» с сигнализации. и они сели в автомобиль. Янус тут же запустил двигатель. и машина тронулась с места, направившись на выезд с парковки. Впереди была относительно долгая дорога до штаб-квартиры ЦРУ.
        Вашингтон.
        Робинсон шёл по улице, держа в руке сумку, где была униформа сотрудника службы безопасности штаб-квартиры ЦРУ, и присматривался к машинам, понимая, что ему необходимо найти транспорт. Ночные улицы были практически пустыми. Только редкие пешеходы и проезжающие машины, среди которых были патрульные машины полиции, мелькали перед его глазами. Кайл продолжал идти. Витрины круглосуточных магазинов освещались рождественской иллюминацией и ёлками. Заметив в проулке седан «Шевроле», Робинсон подошёл к нему и, достав из кармана куртки сканер радиочастот, вскрыл машину, сев на водительское сидение. Он быстро завёл двигатель и, вырулив на улицу, направился к выезду из города.
        Кайл вёл машину не нарушая правил, понимая, что ни в коем случае не должен попасться в лапы бдительных полицейских, которые в своих патрульных машинах сновали по городу. Достаточно было того факта, что он находился в угнанной им же машине, хотя это ему было абсолютно не впервой. Лишь только слегка щекотало нервы, к чему он был абсолютно привычным, продолжая свою дыхательную гимнастику.
        Робинсон слегка опустил дверное стекло, и свежий воздух стал попадать в салон, давая ему оставаться в тонусе, поскольку ранним утром всегда очень хочется спать, и Кайл был не исключением в этом правиле, ведь он же был таким же человеком, как и все остальные.
        Робинсон продолжал вести машину, направляясь к штаб-квартире ЦРУ. Несмотря на дыхательную гимнастику, волнение не покидало Кайла, заставляя его думать о том, как он проведёт эту сумасшедшую во всех смыслах этого слова операцию. Шансов у него остаться не замеченным было совсем немного, что и держало его в напряжении, не давая спокойно вдохнуть свежего воздуха. Он, конечно же, понимал, что существовала большая возможность провала, поскольку делалось и готовилось всё наспех, толком не проработав до конца не единой детали операции. Но Робинсон, не думая об этом, гнал вперёд и вперёд, предоставляя судьбе решить всё за него.
        Вашингтон.
        Майерс открыл глаза, услышав сигнал будильника, и тут же выключил его. Он резко сел на кровати, поставив ноги на деревянный пол, и потёр глаза, скидывая с себя последние остатки сна. Жалеть было особенно нечего! Сон сам по себе был беспокойным! Единственное, что Дэниел помнил из сна, что он за кем-то гнался. «Неужели это был полковник Робинсон?» - подумал было Майерс.
        Дэниел встал с кровати и прошёл в ванную комнату, где тут же умылся и принял душ, понимая, что пора выпить кофе и отправиться в штаб-квартиру ЦРУ. Он быстро прошёл в столовую, где включил кофемашину, стоявшую на барной стойке.
        Майерс снова потёр глаза и вспомнил о том, как общался поздним вечером с аналитиком, который пытался пробить IP-адрес, откуда пришло это предупредительное письмо. Однако в результате истинного адреса найти не удалось. То письмо пришло из Сингапура, то из Пекина, то из Берлина и даже из Веллингтона, то есть с края земли. Что ничуть в итоге не удивило Дэниел. Он понимал, что такие письма отправляют с той целью, чтобы никто и никогда не узнал, откуда они!
        Кофе налилось в кружку, и Майерс взял её с подстановки кофемашины, сделав первый глоток. Было горячо, но терпимо. Особенно ждать того времени, когда кофе остынет, было некогда и приходилось терпеть горячий кофе, который Дэниел не любил!
        Он быстро надел на себя чёрный костюм с белой сорочкой и чёрным галстуком и, прикрепив на ремень кобуру с пистолетом «ЗИГ-Зауэр П-229» собрал свои вещи в кейс и направился в гараж, где сел в свой внедорожник «Кадиллак». Майерс быстро завёл двигатель и, нажав кнопку на пульте дистанционного управления, поднял ворота гаража и выехал на улицу. Ворота спустя несколько секунд стали опускаться, а Дэниел вырулил на улицу и направился на выезд из города.
        Штат Виргиния. Лэнгли. Штаб-квартира ЦРУ.
        Колдуэлл остановил машину на КПП и предъявил свои документы, как и Романов - документы Питера Дженнингса. Охранники внимательно проверили удостоверения, и один из охранников спросил:
        - А почему вы не на своём «Форде», сэр?
        - Сломался, - улыбнувшись, ответил Андрей, и охранник улыбнулся ему в ответ.
        - Проезжайте.
        Стойки медленно опустились и, получив каждый своё удостоверение обратно, Джон проехал КПП, направляясь на парковку.
        - Как ощущения? - с интересом спросил Колдуэлл и припарковал свой «Крайслер».
        - Немного волнительно, если честно! - почувствовав, как ладони вспотели, ответил Призрак.
        - Это нормально! Держись естественнее и всё будет хорошо! - подбодрив Романова, произнёс Джон и вышел из машины. Андрей покинул автомобиль и, закрыв дверцу, направился за Янусом к центральному входу.
        Колдуэлл достал из кармана пальто свой смартфон и быстро набрал какой-то номер по памяти.
        - Мы входим, приготовься!
        - Окей! Всё будет ништяк, чувак! - пребывая в хорошем настроении и жуя жвачку, произнёс хакер и залез в систему ЦРУ, стуча без перерыва по клавиатуре ноутбука.
        - Очень хотелось бы в это верить! - добавил Джон и нажал на смартфоне отбой.
        Романов шёл рядом с Янусом. Они зашли в центральное фойе штаб-квартиры и направились к очередному пропускному пункту. Андрей старался держаться спокойно и естественно, будто он каждый день видит эти стены и это фойе, центральный холл и охранников на пропускном пункте. Конечно же, лёгкий интерес проскальзывал искоркой в его глазах, но он был совсем незаметным, и распознать его было невозможно!
        Призрак чувствовал волнение, но старался держать его при себе, выглядя со стороны абсолютно спокойным и даже немного не выспавшимся. Они прошли центральное фойе и подошли к пропускному пункту, встав в небольшую очередь.
        - Как себя чувствуешь, Питер? - едва слышно и с доброй улыбкой, спросил Колдуэлл.
        - Хорошо, Джон, - ответил Романов и слегка, но немного вымученно улыбнулся.
        - Неплохая работа Питер, - после небольшой паузы, добавил Янус.
        Андрей ничего не ответил, продолжая сосредоточенно думать о том, что ему ещё идти в хранилище и искать образец.
        - Здравствуйте, доброе утро! - произнесли поочередности охранники и, просканировав отпечатки пальцев Колдуэлла, отдали ему его удостоверение. - Хорошего дня, сэр!
        - Спасибо, Митчелл, - сказал Джон и убрал удостоверение во внутренний карман пиджака.
        Призрак протянул удостоверение Питера Дженнингса достаточно уверенным жестом, будто каждый день ходит в штаб-квартиру по этому документу. Охранник взял удостоверение и, развернув его, сказал:
        - Вашу руку, сэр.
        Романов спокойно выдохнул и приложил правую руку к сканеру. Программа тут же принялась обрабатывать образцы завитков и задумалась.
        - «Чёртов дебил! Не дай Бог что-то напортачит!» - подумал про себя Янус и с замиранием сердца продолжил ждать, пока программа не дала добро на полную идентификацию Питера Дженнингса. Колдуэлл слегка расслабился и, увидев, как Андрей получил обратно удостоверение, направился к лифту.
        Призрак перевёл дух, продолжая стараться ровно дышать, но нервы шалили, и немного ломило голову, однако отступать было поздно. Полдела было сделано! Они подошли к лифтам, и Джон нажал на кнопку вызова лифта, понимая, что Романову не зачем светить своими отпечатками, хоть пусть ни в одной базе данных их нет, и не надо, чтобы были.
        Двери лифта разъехались в стороны, и Андрей замер, увидев, выходящую из кабины лифта прямо на него Кристин. Это застало его врасплох, хотя с виду оставался спокойным, но каким-то озабоченным. И тут по правде дела было о чём поразмыслить, но размышлять об этом было не время и не место! Нужно было немедленно продолжать миссию. Но сомнений не было! Это была она!
        - Идём скорее! Мы опаздываем! - произнёс Янус и, дотронувшись до плеча Призрака, заставил того, перенести взгляд на него.
        Анджелина внимательно посмотрела на Романова и, выйдя, из лифта уверенным шагом, направилась вдоль по коридору, готовясь к заслушиванию её отчёта.
        Романов посмотрел собранным взглядом на Колдуэлла и они зашли в кабину лифта. Джон нажал кнопку подземного этажа хранилища, и двери лифта закрылись.
        - Что с тобой? - с лёгким волнением в голосе спросил Янус Андрея, продолжая держать в руке свой кожаный портфель
        - Я немного удивлён… - каким-то отстранённым голосом тихо ответил Призрак.
        - Хорошо, что только удивлён, твою мать! - вполголоса выругался Джон и вышел из лифта на подземный этаж хранилища. Романов вышел за ним, и они направились прямо по коридору.
        Робинсон припарковался на обочине и расстегнул сумку, достав оттуда пластиковый мешок со всем, что нужно было для маскарада. Он быстро надел парик, цветные контактные линзы и вставную челюсть для изменения прикуса. Внешний вид был изменён. Кайл снова вырулил на трассу и направился к КПП. Он остановился около пропускного пункта и предъявил своё удостоверение. Охранник быстро просмотрев его, вернул Робинсону и стойки стали опускаться.
        Кайл перевёл дыхание, почувствовав некую уверенность в своих силах и плавно нажал на педаль газа, направившись на парковку.
        Припарковав автомобиль, он покинул его и направился к комплексу зданий штаб-квартиры ЦРУ. Шёл он быстро, но спокойно, внимательно осматриваясь в силу привычки по сторонам, но при этом не ожидая удара в спину, как это бывало всегда. Робинсон вошёл в центральное фойе штаб-квартиры ЦРУ и сделал едва заметный глубокий вдох. Сердце немного стучало. Он помнил, как был здесь последний раз много лет назад, и с тех пор что-то изменилось, а что-то осталось таким же, как и всё в этом мире! Всегда что-то меняется, а что-то остаётся в первозданном облике, так было всегда. Кайл быстрым шагом подошёл к посту охраны и снова предъявил своё удостоверение охране.
        - О, Гарри, как самочувствие? Ты же вроде заболел? - спросил охранник.
        - Да вроде уже лучше, - приложив правую руку к сканеру, ответил Робинсон.
        - Это хорошо! Проходи, - добавил охранник и, не дожидаясь результата сканирования, вернул удостоверение Кайлу, который быстрым шагом направился вдоль по коридору.
        - Странный он сегодня какой-то… - буркнул себе под нос охранник и, внезапно увидев на мониторе сигнал тревоги о том, что завитки не совпали, слегка оторопел и немного оцепенел, с трудом сглотнув плотный ком слюны. - Вот чёрт!
        Охранник быстро снял телефонную трубку и произнёс:
        - Джеймса Трентона.
        - Да, - через некоторое время ответил он.
        - Сэр, - начал охранник, твёрдо отчеканивая каждое произнесённое слово, - только, что прошёл гость, о котором вы предупреждали! Кто-то просто копия Гарри Уилкокса.
        - С чего вы это взяли? - нервно спросил Трентон.
        - Сэр, отпечатки пальцев не совпали.
        - Хорошая работа! Блокируй все входы и выходы! - сказал Джеймс и повесил телефонную трубку. Потом он вышел из своего кабинета, подойдя к группе из четырёх охранников. - Ребята, готовьтесь брать злодея!
        Трентон подошёл к оператору камер наблюдения и произнёс:
        - Отмотай на пару минут назад первый этаж, ищите Гарри Уилкокса.
        - Вот он, сэр! Он направляется к раздевалке, - с облегчением найдя объекта, громко произнёс оператор.
        - Отлично! Ребята, дуйте в раздевалку. Брать только живым! Трупы нам не нужны! С них всё равно ничего не спросишь! - сказал Трентон и направился в свой кабинет.
        Охранники быстро вышли из помещения отдела и бегом направились к раздевалке.
        Робинсон вошёл в раздевалку охраны и осмотрелся по сторонам. Было пусто. Помещение, где находились только шкафчики и пластиковые сидения, было освещено достаточно ярким светом ламп дневного освещения.
        На первый взгляд всё было спокойно. Кайл прошёл немного вглубь, снова посмотрел по сторонам, проверяя, есть ли кто-нибудь рядом или нет, и подошёл к шкафчикам по тому ряду, где должен был находиться шкафчик Гарри Уилкокса. Никого по-прежнему не было, однако внутреннему состоянию Робинсона этот факт спокойствия не добавлял, заставляя его быть предельно аккуратным и собранным. Он зашёл в плохо освещаемый конец раздевалки и увидел шкафчик Гарри Уилкокса. Кайл положил свою сумку на пластиковое сидение и расстегнул молнию. По этому звуку из-за шкафчиков выскочили охранники по двое с каждого конца и, блокировав его, стали приближаться к нему, держа при этом пистолеты «Глок» наготове и держа его на мушках.
        - Мы тебе не помешаем? - тихонько спросил Робинсона один из охранников, понимая, что расстояние недостаточное для какого-либо манёвра, и выстрелить в любом случае кому-то уж точно удастся первому. - На колени, живо! И руки на затылок, чтобы мы их видели! - жёстко произнёс охранник.
        Кайл оторвал взгляд от содержимого сумки и уставился на смотревшие в его лицо стволы пистолетов «Глок». Робинсон слегка повернул голову и увидел, стоявших сзади охранников с пистолетами, стволы которых также смотрели на него.
        Кайл понимал, что шансов остаться в живых у него немного! В такой ситуации это было, впрочем, абсолютно нормальным. Он почувствовал, что выжидать чего-то более не стоит и нужно попытаться разобраться с охраной.
        Робинсон медленно встал на колени и заложил руки за голову, мысленно готовясь к игре в последний шанс, где побороться за жизнь и свободу стоит всегда, лишь бы был ещё смысл в этом!
        По охраннику с каждой стороны медленным шагом направились к Кайлу, держа его на прицеле пистолетов «Глок» и мысленно готовясь надеть на него наручники и доставить к Джеймсу Трентону. Один из охранников убрал пистолет в кобуру и достал из подсумка наручники, готовясь одеть их на Робинсона. Охранники подошли к Кайлу, и один из них, только дотронувшись до его запястья, тут же ударом ноги был сбит с ног, а другой получил ножом в область живота, которым ударил Робинсон, вытащив его из рукава. Двое других охранников растерялись, а Кайл поймал выпавший из рук у охранника «Глок» и сделал два выстрела: сначала в одного охранника, потом в другого и ударил ногой по щитовидной железе лежащего на кафельном полу охранника. Он всхрипнул и начал задыхаться.
        Робинсон понимал, что это провал! Он вскочил с пола на ноги и, взяв сумку, побежал к выходу из раздевалки.
        Он быстро шёл в обратном направлении, понимая, что нужно как можно скорее покинуть здание. Но вопрос: «Кто его сдал?» - волновал его в этот момент меньше всего, поскольку полностью осознавал, что в любом случае за то, что он уже натворил, ему грозит смерть!
        Романов с Янусом шли по длинному коридору, где не было камер видеонаблюдения, и Андрей быстро наклеил на правую руку полиэтиленовую плёнку с отпечатками Питера Дженнингса и продолжил идти за Колдуэллом. Немного не доходя до двери хранилища, они остановились, и Джон сказал:
        - Дальше мне нельзя. Делай всё по инструкции, и ты найдёшь его. Удачи. Я буду ждать тебя здесь. На камеры не обращай внимания! Они показывают запись охранникам, так что минут десять-пятнадцать у тебя есть!
        - Окей! Жди здесь, - сказал Призрак и направился к двери, которая была оборудована сканером отпечатков пальцев. Романов приложил ладонь к сканеру, и через несколько минут толстая бронированная дверь открылась. Он зашёл внутрь, и дверь автоматически закрылась. Это не прибавило оптимизма, но это надо было спокойно пережить и не потерять хладнокровия, понимая, что он здесь всего на несколько минут. Глаза разбегались. Яркое освещение резало глаза, которые не могли сосредоточиться. Он медленно начал продвигаться к указанному ему сектору. Создавалось такое впечатление, что это огромное хранилище, оснащённое по последнему слову техники, буквально кишит секретами, какие бы неплохо было бы узнать, но у Андрея был всего один приказ! А именно найти образец. Быстро найдя нужный сектор, он подошёл к нужной ячейке и набрал код для её открытия на сенсорной панели. Дверца тут же открылась, и Призрак увидел образец. Он взял с полки ячейки металлический пенал и, и аккуратно положил небольшой контейнер с образцом в него, тут же закрыв на комбинацию цифр, которую тут же придумал. Романов быстро закрыл ячейку и
направился к выходу из хранилища, с желанием как можно скорее покинуть это помещение. Страх остаться здесь всё же был, но Андрей его преодолевал, понимая, что необходимо сохранять хладнокровие и выдержку.
        Призрак подошёл к бронированной двери хранилища и приложил к сканеру ладонь. Дверь тут же открылась, и через какое-то время он вышел в коридор, где его ждал Янус.
        - Дело сделано! Уходим! - спокойно, но в тоже время с превеликим облегчением произнёс эти слова Романов.
        - Отлично! Выходить тебе придётся одному через запасной выход. Ты попадёшь на подземную парковку. Там слева в углу тебя будет ждать внедорожник «Форд». Вот ключ, - сказал Колдуэлл и пожал Андрею руку.
        - Спасибо за всё! - добавил Призрак и направился вдоль по коридору, начиная свою обратную дорогу. Он зашёл в небольшой лифт и, зайдя в кабину, нажал на кнопку этажа подземной парковки. Лифт тут же поднялся и Романов вышел из него. Быстро пройдя по полупустой парковки, Андрей отыскал внедорожник «Форд» и сел внутрь, запустив двигатель. Призрак быстро дал задний ход и, нажав на педаль газа, направился к выезду с подземной парковки. Проехав быстро КПП, он выехал из комплекса зданий штаб-квартиры ЦРУ и направился к выезду с территории. Напряжение нарастало и чувствовалось в каждой клеточке организма. Мечта об антиоксиданте, была хорошей, но ранней. Впереди было последнее испытание в виде КПП на выезде, которое Призрак на удивление быстро прошёл и направился к аэропорту «Даллес».
        Джеймс Трентон взял из сейфа свой пистолет «ЗИГ-Зауэр П-229» и, прицепив кобуру на ремень, выбежал из кабинета. Он уже знал, что некто справился с охраной в раздевалке и направляется к выходу, но к какому? Ведь этот некто исчез с камер наблюдения, испарившись в серверной, где толком нет камер наблюдения, но есть вентиляционные короба и служебные помещения. Джеймс выскочил из сектора охраны и побежал вдоль по коридору, объявляя по штаб-квартире уже комплексную и полную тревогу и блокировку выходов.
        Робинсон лез по вентиляционному коробу, сам толком не понимая, куда ползёт. Грязь, пыль и прочая дрянь в совокупности с потоками воздуха лезли в лицо. Хотелось чихать, но чихать было нельзя. Однако несколько раз прервать чихание пришлось. Кайл долез до конца вентиляционного короба, пока не упёрся в шахту, где был спуск только вниз, причём глубина была не видна, из-за полумрака в вентиляционном коробе. Робинсон достал из сумки фонарик, чтобы посветить вниз и, направив луч вниз, до конца так и не просветил дно шахты. В любом случае выбора у Кайла не было! Эта шахта была единственным спасением, по крайней мере она так выглядела, хотя Робинсон понятия не имел куда она вела. Он вытащил из сумки всё самое необходимое и, зажав зубами фонарик, прикрепил пистолет «Смит-Вессон Сигма» в кобуре на ремень и принялся вылезать из вентиляционного короба в шахту. Кайл понимал, что он легко может соскользнуть и упасть, но выбора у него в любом случае не было. Он развернулся в вентиляционном коробе и, спустившись в шахту, повис на руках, держась за металлическую окантовку короба. Он, отпустив одну руку и с трудом
держась на другой, убрал в карман фонарик и, схватившись уже и другой рукой за окантовку металлического короба, принял решение прыгать. Робинсон отпустил руки и, пытаясь сгруппироваться, прыгнул вниз. Пролетев несколько метров, он упал на бетонное основание, но понял, что на счастье ничего себе не сломал. Кайл вытащил из кармана фонарик и направил луч света в проход, который был полностью погружён во тьму. Он встал на ноги и, слегка пригнувшись, начал свой путь. Медленно переступая по бетонному полу, он старался идти и освещать стены, понимая, что здесь могут на каждом шагу быть сюрпризы. Через несколько метров появился первый сюрприз. Датчики движения, которые были установлены на стенах и передвигались вверх и вниз. Робинсон, сев на корточки, аккуратно миновал один датчик движения, потом другой, чуть позже третий, четвёртый и затем последний, пятый. Теперь перед ним оказалась дверь, которая была заперта на обычный замок. Кайл вытащил из кармана тактических брюк универсальную отмычку и вскрыл замок, попав в ярко освещённый коридор, где было абсолютно пусто и не было ни датчиков движения, ни
видеокамер. Робинсон быстро миновал этот коридор и, взломав очередную дверь, точнее, замок на двери, попал в подземные коммуникации. Спустившись вниз по лестнице, он спрыгнул в воду, которая стояла по щиколотку, и направился прямо, пытаясь найти выход наверх. Кайл прошёл порядка метров двадцати, смотря вверх и подсвечивая фонариком, и в итоге увидел лестницу и подъём наверх. Где на люке стоял датчик движения, который миновать будет невозможно. Теперь Робинсон понял, что он далеко от комплекса зданий штаб-квартиры ЦРУ, а скорее всего, где-то в районе парковки, хотя на самом деле он понятия не имел, где находится, но его предположения были такими. В датчиках движения он разбирался плохо! И сделать так, чтобы остаться незамеченным, точно не мог. Он вытащил из кобуры на ремне свой «Смит-Вессон» и, прицелившись, несколько раз выстрелил в датчик движения. Прибор разлетелся на кусочки и Кайл стал подниматься вверх по лестнице, стараясь делать это как можно быстрее, понимая, что подкрепление или поисковая группа не заставит себя долго ждать. Он отбросил в сторону люк и вылез на парковку. Быстро пробираясь к
сетке, какая виднелась в достаточной досягаемости, он миновал патруль, спрятавшись за каким-то внедорожником, и быстро добрался до забора сетки, который стал перекусывать кусачками, которые достал из кармана тактических брюк и вылез за периметр, направляясь в лесной массив. Бежал он не быстро, по крайней мере, как мог, поскольку ногу он всё-таки в итоге потянул, видимо, когда падал на бетонный пол, однако выбора у Робинсона по-прежнему не было! Нужно было, как можно быстрее найти транспорт. Он понимал, что в лесном массиве могут находиться камеры видеонаблюдения, поэтому и решил не снимать свой маскарад, а оставить лицо охранника Гарри Уилкокса. Кайл добавил скорости бегу, быстро передвигаясь по осеннему сушняку. Ветки ломались под ногами и хрустели, словно чипсы во рту футбольного болельщика, который перед телевизором за бутылочкой пива смотрит игру. «Вот бы так и ему», - подумал внезапно Робинсон, вспоминая, как смотрел игры лондонского «Арсенала», его самой любимой футбольной команды английской премьер-лиги. Однако до этого ему было довольно далеко. До Лондона были тысячи километров и Атлантический
океан, а сейчас был только этот чёртов лесной массив, который нужно было преодолеть до дороги.
        Джеймс Трентон продолжал вместе с поисковой группой осматривать помещения на первом этаже и искал хоть какие-то следы шпиона, но пока всё было тщетно!
        - Сэр! Датчик движения на люке на парковке отказал, - произнёс озабоченный голос по рации, в котором присутствовали нотки облегчения.
        - Где именно? - сняв с ремня рацию и поднеся спикер ко рту, спросил Трентон.
        - Это совсем рядом с входом.
        - Там камеры есть?
        - Нет! Конкретно там мёртвая зона. Там только патрули. Свяжитесь с ними, мы идём, - повесив обратно на ремень рацию, произнёс Джеймс, и поисковая группа направилась на выход из здания, захватив попутно в раздевалке куртки.
        Штат Виргиния. Лэнгли. Штаб-квартира ЦРУ.
        Майерс сидел в кабинете Нолингтона вместе с Анджелиной, которая продолжала излагать свой отчёт. Его настроение могло характеризоваться как не просто плохое, а очень плохое. В эту минуту он уже знал, что охрана упустила мужчину, пытавшегося проникнуть в штаб-квартиру. Дэниел был, конечно, недоволен действиями Трентона, и поносил его мысленно, почём зря. Нолингтон был тоже вне себя от ярости и не то чтобы не хотел понимать, из-за чего и по какой причине человек, пытавшийся проникнуть в штаб-квартиру ЦРУ, не был пойман, он даже не допускал такой возможности, поскольку охрана в штаб-квартире всегда была на высоте. Однако все продолжали слушать отчёт агента Стивенсон, чьи мысли тоже очень заинтересовывали слушателей.
        Мисс Стивенсон же мысленно думала о своём, пытаясь вспомнить, где могла она видеть этот взгляд, с которым столкнулась у выхода из лифта. Она хорошо понимала, что где-то видела их, но где? Лицо было знакомым, потому что она точно помнила, что видела этого человека раньше, а вот глаза, такое впечатление, что были отнюдь не его. Всё это не давало покоя Анджелине, но всё это оставалось по-прежнему с ней!
        - Итак, - немного придя в себя, начал фразу Нолингтон. - Я хотел бы поблагодарить вас, мисс Стивенсон, за великолепно проделанную работу, тем более вам при выполнении этого задания пришлось столкнуться с множеством трудностей. Однако спасибо! Мы, безусловно, учтём все ваши мысли по этому делу, и мистер Майерс займётся дальнейшим изучением этого дела и после тщательного анализа, возможно, мы внесём какие-то свои коррективы!
        - Да, Анджелина! Мы благодарим тебя! - подождав. пока закончит заместитель директора Нолингтон, добавил Майерс, с благодарностью посмотрев ей в глаза, поскольку агент Стивенсон сидела за столом напротив него.
        Анджелине были приятны эти слова, хотя подсознательно она чувствовала хорошо замаскированное лукавство, но это касалось только мистера Нолингтона. Мистер Майерс же говорил свои слова абсолютно искренне, хотя и не без доли сожаления из-за того, что всё в итоге прошло совсем не так, как планировалось, и гладкого поиска не получилось!
        - Спасибо за вашу благодарность и вам, и вам, сэр, - ответила она, посмотрев на них обоих. - Мне очень приятно, что вы так высоко оценили мою работу, хотя ещё раз повторюсь, что всё в итоге прошло не без сложностей!
        - Главное, что у нас всё получилось, мисс Стивенсон! Ты можешь идти, Анджелина. Тебе нужен небольшой отдых, а после моего тщательного изучения твоего расследования и твоих соображений я, возможно, внесу какие-то коррективы, но не думаю, что они будут как-то влиять на то, что ты уже сделала, - сказал Майерс, пристально посмотрев в глаза Нолингтону.
        - Я не возражаю, - добавил замдиректора ЦРУ и закрыл папку с отчётом, над которым мисс Стивенсон работала почти два дня, и передал её Майерсу.
        Анджелина устало вздохнула и встала из-за стола, внимательно окинув взглядом покрасневшие глаза Майерса и Нолингтона, и покинула кабинет, закрыв за собой дверь. Она снова задумалась, пытаясь полностью сконцентрировать свои мысли на том мужчине, знакомые глаза которого увидела несколько часов назад, и, так ничего не вспомнив, направилась вперёд по коридору к лифту.
        - Нет, ты мне скажи! Как этот дебил Трентон, упустил шпиона? - с негодованием в глазах посмотрев на Майерса, резко спросил Нолингтон.
        - Сам ничего не понимаю! Такое впечатление, что он не со всей серьёзностью отнёсся к моему предупреждению! В любом случае, если он не поймает шпиона, то пойдёт мести улицы в Вашингтоне или в лучшем случае взлётно-посадочную полосу какой-нибудь авиабазы!
        - Полностью с тобой согласен, Дэниел! Иди, работай по отчёту агента Стивенсон, - открыв свой ноутбук, сказал Пол Нолингтон и поудобнее сел в рабочем кресле, приготовившись читать донесения резидентур.
        - Да, сэр! - сказал Майрес и, взяв папку с отчётом мисс Стивенсон в правую руку, встал с рабочего кресла из-за стола и направился к выходу из кабинета заместителя директора. Он закрыл за собой дверь и направился в свой офис, понимая, что впереди его ждёт несколько часов кропотливой аналитической работы.
        Штат Виргиния. Аэропорт «Даллес».
        Романов подъехал к аэропорту и припарковал служебный внедорожник «Форд», принадлежащий тактикам ЦРУ, на парковке. Он взял из бардачка металлический пенал с образцом и сунул его во внутренний карман пальто. Андрей вытащил из кармана пальто носовой платок и тщательно стёр свои отпечатки пальцев на всём том, к чему прикасался, и покинул автомобиль, направившись к зданию аэропорта. Он шёл быстро, но в тоже время не выделялся из общего потока людей, которые спешили на свои рейсы. Призрак зашёл в центральный вестибюль терминала аэропорта и направился к камере хранения, где оставил сумку со своими вещами, заехав сюда в тот момент, когда ехал с Янусом из Нью-Йорка. Романов подошёл к своей ячейке и, открыв ключом дверцу, вытащил оттуда сумку со своими вещами. Он быстро зашёл в туалет, и, войдя в кабинку, немедленно расстался с внешним видом агента Питера Дженнингса. Сняв с себя латексную маску, цветные контактные линзы, парик и прочее, что было абсолютно лишним, как и пистолет, который положил в мусорную корзину, стерев перед этим носовым платком свои отпечатки пальцев со всего, чего только можно.
        Андрей вышел из кабинки и, тщательно умыв лицо салфеткой со специальным составом, снял последние остатки геля, который держал латексную маску на лице и, положив металлический пенал в сумку, направился в зал ожидания, где его ждал посол России в Америке, чтобы перевести образец, как дипломатический груз. Он быстро нашёл посла и вручил ему металлический пенал, который тот взял в руки и убрал в свой кожаный портфель. Частный самолёт уже ждал их, готовясь к отлёту. Призрак вступил на борт после паспортного контроля и, спустя некоторое время, самолёт, разогнавшись по взлётной полосе, взмыл в небо.
        Романов летел в Москву, сидя в удобном мягком кожаном кресле. В окне иллюминатора были видны густые облака, вид которых давал Андрею время подумать и понять, а понимать нужно было многое.
        Он зачастую не осознавал некоторых вещей, постоянно сторонясь их, пытаясь не делать тем самым себе больно. Призрак часто думал над вечным, оставляя частностям лишь маленькую толику своего времени. Философия его жизни была сложной, впрочем, такой же сложной, как и его давний выбор, какой он сделал давным-давно. Всё было спутано и непонятно. Романов стал углубляться в себя, пытаясь найти ответы. Ответы на всё! Андрей стал смотреть на свою жизнь через призму того, чего ему так и не довелось ощутить за все свои тридцать пять лет. Он не ощущал главного, а именно того неповторимого дыхания жизни, которое все обычные люди проносят сквозь свои года, и лишь некоторые могут сказать об обратном.
        Призрак открыл слипавшиеся глаза и взглянул на облака, плывшие за бортом самолёта, которые можно было увидеть лишь в иллюминаторе. Их пустота пугала Романова, будто он видел в них свою жизнь, без фактического начала и конца. Андрей понимал, что так жить было дальше нельзя. Да, именно так! Нельзя было жить и ощущать, что ты фактически никому не нужен на этой земле! Призрак чувствовал неуверенность перед временем, поскольку не мог знать ничего того, что его может ждать впереди: смерть или жизнь, горе или радость, несчастье или счастье, да, именно то человеческое счастье, к которому стремится каждый индивидуум в этом суетном мире! Снова всё было спутано. Он не находил ответы ни на что, понимая, что это практически для него невозможно. Романов пытался взглянуть назад, но видел там лишь свои слёзы и потери, которые пережил с таким трудом, и его нельзя было описать словами, его можно было только прочувствовать и понять лишь самому. Андрей протёр платком глаза, которые снова начали слегка слезиться от напряжения, впереди была Москва.
        Штат Виргиния.
        Лесной массив неподалёку от штаб-квартиры ЦРУ.
        Джеймс Трентон стоял среди внедорожников «Форд», принадлежащих тактикам ЦРУ, и на капоте была расстелена карта местности, на которую он светил фонарём, вместе с командиром тактического подразделения участвующего в поисках шпиона. Сумерки медленно переходили в ночь. Трентон понимал, что на кону стояло очень многое! По крайней мере, вся его безупречная служба шла коту под хвост из-за того, что он не отнёсся к проникнувшему агенту со всей серьёзностью и послал на его задержание не тактическое подразделение, а простых охранников, которые все были убиты, кроме одного, который оставался в шоковом состоянии и находился в критическом состоянии из-за надломанной трахеи. Безусловно, вся вина лежала только на нём! Джеймс принимал это, но поймать шпиона для него было долгом чести, хотя стопроцентной уверенности в поимке нарушителя режима секретности штаб-квартиры ЦРУ не было, однако надо было постараться! Не ради себя, а ради погибших охранников, каких Трентон хорошо знал и верил в них! Они его не подвели, а вот он их - да!
        - Что будем делать, сэр? Начинается холодный дождь, - произнёс командир тактиков.
        - Продолжаем искать! Деваться ему некуда! Он тоже человек, и он вымотан! Полиция штата заблокировала трассы и дороги. Агенты ФБР идут нам навстречу вместе со своими тактиками. Мы возьмём его в клещи. Он от нас никуда не денется!
        - Хорошо, сэр! Группам: один, два, три и четыре, продолжать поиски! - произнёс по рации в спикер командир тактического подразделения ЦРУ.
        - Вас поняли, сэр! Неплохо было бы собак!
        - При такой погоде собаки неэффективны! Сам же знаешь!
        - Знаю, сэр! Просто рассуждаю вслух!
        - Лучше не рассуждай, а сосредоточься на поисках, группа пять наготове!
        - Сэр, вертолёт садится! - произнёс громким голосом командир тактиков, смотря, как на дорогу садится вертолёт.
        - Отлично! Я в вертушку! - сказал Джеймс и бегом, пригнувшись, направился к вертолёту. Трентон быстро залез в вертолёт и закрыл за собой дверцу, взяв в руки тепловизор. Винтокрылая машина тут же завращала ещё сильнее винтами и пилот поднял её в воздух, направляясь исследовать квадрат за квадратом, невзирая на дождь, который продолжал идти.
        Робинсон продолжал бежать, оставаясь при своём маскараде, который решил не снимать. На дорогу вырваться у него не получилось из-за двух поисковых групп, высыпавшихся из двух внедорожников, поэтому Кайл решил пробираться через лесной массив, а там как повезёт! Он понимал, что фортуна - штука сложная и никогда не известно, когда она повернётся к тебе, а когда отвернётся. Это был закон подлости, который всегда был в действии, и он понимал, что бой с тактической группой ему не выдержать! У него был всего один пистолет с двумя магазинами, один из них был заряжен в «Смит-Вессоне», и два патрона были отстреляны. О том, что тактики ЦРУ вооружены до зубов и имеют хорошую подготовку, в этом Робинсон не сомневался ни на секунду, но также был уверен и в своих силах, которые ничем не уступали каждому из спецназовцев, но, правда, один Кайл мало чего мог сделать, а надеяться на ножевой бой не приходилось!
        Робинсон продолжал передвигаться вглубь лесного массива, понимая, что один плюс всё-таки у него есть! Это то, что по его следам в такую погоду не пустишь собак! Это был огромный плюс, но его ещё надо было использовать!
        Внезапно Кайл услышал приближающиеся звуки, исходящие от дороги. Поисковая группа была близко. Углубляться в лесной массив не было смысла. Нужно было наоборот двигаться к дороге и раздобыть транспорт, чтобы попасть в город, где можно было укрыться, хотя бы на время! Робинсон понимал, что тепловизоры у поисковой группы есть, а это здорово уменьшает его возможности манёвра и чтобы ослепить их, нужны свето-шумовые гранаты и зажигательные гранаты, которые можно раздобыть только у них самих же. Выбора не было! Нужно было идти на контакт!
        Поисковая группа приближалась. Кайл прыгнул за пригорок и лёг на спину, достав из кармана куртки боевой выкидной нож и, нажав на кнопку, выкинул лезвие из ложа. Теперь оставалось ждать!
        Поисковая группа передвигалась от дороги, оставив свой внедорожник на дороге у обочины. Четыре тактика двигались с умеренной скоростью, держа штурмовые винтовки «SCAR» на изготовке, полностью готовые к стрельбе и снятые с предохранителей.
        - Внимание! Пока всё чисто, впереди пригорок и небольшой спуск, судя по топографии, идём вниз, - произнёс старший тактической поисковой группы по рации.
        - Вас понял! Продолжайте обследовать квадрат.
        - Принято! - сказал спецназовец и спрыгнул с пригорка.
        Робинсон тут же среагировал и, схватив за голову тактика, вогнал лезвие боевого ножа под каску, проткнув мозжечок насквозь. Кайл перехватил штурмовую винтовку у мёртвого спецназовца и выстрелил вправо, по только что спрыгнувшему спецназовцу. Автоматический огонь разрезал темноту и своим грохотом поразил тактика в руку, ногу и шею, разорвав сонную артерию. Кровь хлынула из раны бурным потоком. и тело упало на сырую землю. Двое других тактиков спрыгнули и, тут же заняв позиции, в положении лёжа принялись стрелять по Робинсону. Кайл прильнул к дереву и услышал сигналы тактиков по рации.
        - Контакт!
        - Контакт!
        Они кричали и продолжали стрелять. Пули решетили дерево, за которым укрылся Робинсон и не давали ему высунуться. Он подтянул к себе мёртвое тело тактика и вытащил из подсумка на бронежилете свето-шумовую гранату и, выдернув чеку, метнул её в сторону тактиков. Раздался взрыв и вспышка света, которая позволила Кайлу вытащить из подсумка мёртвого спецназовца запасной магазин к штурмовой винтовке и осколочную гранату. Робинсон резко запрыгнул на пригорок и, получив автоматическим огнём в район левой руки, почувствовал, как его предплечье прожгло насквозь. Он дал ответный огонь, и опустевший в штурмовой винтовке магазин дал понять о том, что пора бросить осколочную гранату, из которой Кайл тут же выдернул чеку и бросил в тот район, где заняли позицию тактики. Раздался взрыв и крики. Видимо, граната попала туда, куда нужно, подумал Робинсон и, перезарядив штурмовую винтовку «SCAR», побежал как можно быстрее к дороге.
        Добравшись до трассы, Кайл запрыгнул в машину и, заведя двигатель внедорожника, тут же дал по газам, направляясь в сторону к Вашингтону, понимая, что дорога заблокирована, он надеялся на тот малюсенький шанс, который ему всё же выпадет, и он окончательно вырвется из этого окружения.
        Международный аэропорт Глазго.
        Самолёт проплывал между облаков, постепенно снижаясь и уходя на посадку. Говард открыл глаза, стараясь забыть свой сон, где опять снова и снова возвращался на Ближний Восток. Всё это продолжало мучить его и не давать надежду на то, что когда-нибудь одним прекрасным днём всё это пройдёт, как очередной страшный сон! Льюис, конечно же, понимал, что всё когда-то проходит и, возможно, однажды пройдёт и это, оставив всё навсегда где-то позади! Однако сейчас он всё помнил и не мог забыть! Не мог перелистнуть эту страницу, полностью пропахшую кровью и пустотой борьбы, где сложно было понять, что есть добро, а что зло! В любом случае вера не должна была его покидать! Ведь Льюис хотел надеяться, что Господь с ним и всегда будет с ним, несмотря на то, что он был одержим какой-то непонятной силой, заставляющей его снова и снова убивать и приносить жертвы во имя справедливости!
        Говард пристегнул ремень безопасности, после того как объявили посадку, и Льюис вновь погрузился в свои мысли, которые на данный момент были далеки от его кошмаров. Он молился за упокой отца Бернардо, павшего от чьих-то грязный рук, опутавших, словно спрут, Святую Церковь! Говард хотел верить, что Господь не забудет своего верного слугу и раба отца Бернардо и найдёт для него пристанище на небесах, а он в свою очередь попытается всё расставить по своим местам и добиться той справедливости, какую всегда и везде искал и в итоге находил.
        Шасси самолёта коснулись взлётно-посадочной полосы, и Льюис окончательно сбросил с себя остатки сна, который было лучше не вспоминать! Впереди Говарда ждала дорога до Эдинбурга, а пока он думал только о том, как побыстрее расстаться с гримом.
        Льюис отстегнул ремень безопасности и встал с кресла, взяв свою сумку из багажного отделения, и направился к выходу, встав в очередь.
        В Глазго был вечер и шёл холодный дождь. Взлётно-посадочная полоса была вся промокшая, и кое-где виднелись небольшие лужи. Говард вышел из самолёта и быстро направился к залу прилёта. Пройдя паспортный контроль, он направился в туалет, где в кабинке расстался со своим гримом и образом, убрав всё в рюкзак, и вышел из уборной. Яркий свет в терминале немного давил на глаза, вызывая небольшую резь, и направился к выходу, вспоминая, как самолёт сделал вынужденную посадку из-за проблем с навигационном оборудованием в Париже. Впрочем, эта задержка никак не повлияла на настроение Льюиса, который и так был задумчивый и погружённый в свои мысли, плюс очередной кошмар, и всё как обычно!
        Говард вышел из терминала и поймал такси, попросив таксиста добросить до ближайшей конторы, где можно было арендовать автомобиль. Льюис не хотел брать автомобиль в аэропорту, поскольку не знал, сколько пробудет в Шотландии и решил арендовать какой-нибудь автомобиль в городе и на нём направиться в пригород Эдинбурга к отцу Патрику. Он абсолютно не знал, что ждать от этой встречи и чем она закончится! Также его смущал тот факт, что у него не было оружия, причём никакого, кроме боевого выкидного ножа, который постоянно был с ним. Никаких схронов в Шотландии, как и конспиративных квартир в Глазго или Эдинбурге, у ордена не было и поэтому, рассчитывать на такой привычный пистолет не приходилось. В любом случае Шотландия была не старушкой Англией, где в Лондоне тебя могут несколько раз прирезать и не спросить, откуда ты. Для Великобритании это было нормально. В Шотландии с преступностью было легче, и находиться здесь было безопаснее, ведь здесь не Ирландия.
        Таксист подвёз Льюиса к конторе по аренде машин, он расплатился с ним и, посмотрев на затянутое дождевыми облаками небо, прошёл по тротуару и зашёл в контору, где быстро арендовал внедорожник «Лендровер», на котором выехал с парковки и направился в пригород Эдинбурга, думая, что по дороге где-нибудь нужно перекусить.
        ГЛАВА 18
        Штат Виргиния.
        Робинсон гнал внедорожник вперёд по дороге, видя в зеркале заднего вида, как у него на «хвосте» уже висели два внедорожника тактиков ЦРУ. Он понимал, что снимать их с пробега - дело неблагодарное! Нужно было сосредоточиться на том, что ждало его впереди, тем более что свет прожектора с вертолёта резал тьму дороги, освещая внедорожник «Форд», на котором ехал он сам. Кайл понимал, что его облепили со всех сторон, и искать удачи там, где её нет - глупо! Но надежда не оставляла его! Он продолжал жать на педаль газа, ловко управляя по мокрой дороге, щедро политую проливным холодным зимним дождём.
        Впереди маячил кордон, выставленный из внедорожников тактиков ФБР и патрульных машин полиции штата. Робинсон на мгновение зажмурил глаза, пытаясь сосредоточиться на том, что спасение всё же есть! Он опустил стекло водительской дверцы и высунул штурмовую винтовку, держа её левой рукой.
        Приближение к кордону было всё стремительнее и стремительнее. Кайл понимал, что пора начинать, и открыл шквальный огонь по машинам, заблокировавшим дорогу. Пули свинцовым ливнем разрешетили капоты патрульных машин полиции. Тактики ФБР открыли ответный огонь, как и полицейские, но бронированный внедорожник «Форд» продолжал лететь по дороге, рассекая воздушные массы. Магазин в штурмовой винтовке опустел, и Робинсон отпустил винтовку, которая ударилась об мокрый асфальт и осталась лежать на дороге. Кайл поднял стекло дверцы и приготовился к столкновению, видя дымившиеся патрульные машины полиции.
        Робинсон добавил скорости, и отрикошетившие от кузова внедорожника пули сразили наповал нескольких полицейских, попадавших на дорогу, резкое столкновение вызвало взрыв. Патрульные машины отлетели в стороны, а Кайл, ударившись о выпущенную из руля подушку безопасности, чуть не потерял управление. Робинсон тут же отпустил правую руку от баранки и, проткнув подушку безопасности боевым выкидным ножом, который спрятал в рукаве, тут же выровнял на дороге внедорожник, не потеряв управление и не съехав в кювет, видя в зеркало заднего вида, как из огня не выехали внедорожники, преследовавшие его. Левая рука ужасно ныла, но приходилось терпеть, до спасения было совсем недолго!
        Вертолёт продолжал преследовать внедорожник Кайла, и от него нужно было как-то избавиться. Выходов было не совсем много. Робинсон резко затормозил на мокрой дороге, уйдя юзом по размокшей обочине, и выскочил из внедорожника в лесной массив.
        - Немедленно снижайтесь и садитесь на дорогу! - выкрикнул Трентон, понимая, что если не он, то шпион уйдёт. Вертолёт резко стал снижаться и через мгновение сел на дорогу. Джеймс выскочил из вертушки и, вытащив свой «ЗИГ-Зауэр», направился к лесному массиву.
        Кайл вытащил из кобуры на ремне «Смит-Вессон» и открыл огонь по приближающемуся к нему мужчине. Трентон замер и, заняв позицию у искорёженного внедорожника, стал отстреливаться, стараясь продержаться до подкрепления, хорошо осознавая, что у него всего один магазин из двенадцати патрон сорокового калибра, пять из которых были уже отстреляны.
        Робинсон сменил магазин в своём «Смит Вессоне», сделав пару выстрелов, отвлёк противника и, зайдя сзади, выпустил в отстреливающегося Джеймса две пули в спину в район сердца. Трентон упал на мокрый асфальт и зажал в руке свой «ЗИГ-Зауэр». Кайл подошёл к лежащему противнику и, ногой перевернув его, увидел, что тот в бронежилете, и открывает глаза, и приходит в себя. Робинсон направил прицел пистолета в район шеи и выстрелил, видя, как вертолёт начинает подниматься. Кайл сделал несколько выстрелов в упор по пилоту и, прострелив ему руку и попав в грудь, увидел, как безжизненное тело упал на блок управления вертолёта. Робинсон видел, как уже совсем рядом были внедорожники тактиков ЦРУ и ФБР, но он успел сесть в вертолёт и поднять его в воздух, выключив прожектор. Свинцовый шквал щедро полил днище вертолёта, но не нанёс машине серьёзных увечий.
        Робинсон перевёл дух и начал ускоряться.
        Московская область. Аэропорт «Внуково».
        Частный самолёт завернул к ангару, продолжая выворачивать по взлётно-посадочной полосе. Спустя несколько минут воздушное судно остановилось и замерло у ангара. Рядом стояли три внедорожника «Мерседес», рядом с которыми крутились тактики управления «С», с нетерпением ожидая начало движения.
        Люк самолёта открылся, и из него стали выходить люди. Сначала воздушное судно покинул посол Российской Федерации в США, а за ним вышел майор Романов, держа в руках металлический кейс с образцом и свою дорожную сумку. Андрей спустился по трапу и подошёл к командиру тактического подразделения.
        - Мы можем двигаться!
        - Отлично, товарищ майор, тогда по машинам! - крикнул командир тактического подразделения, и спецназовцы разделились, заняв места во внедорожниках.
        - Спасибо вам за всё, господин посол, - пожав руку дипломата, сказал Призрак и направился к внедорожнику «Мерседес».
        - Удачи, майор! - крикнул вдогонку Романову посол, не боясь ловить морозный воздух ртом.
        Андрей обернулся на мгновение, поднял левую руку в знак признательности и исчез в салоне внедорожника. Внедорожники «Мерседес» быстро развернулись и, выстроившись в колонну, направились к выезду с территории аэропорта.
        Призрак поставил кейс на сидение рядом и с облегчением вздохнул, понимая, что, наконец, в родной Москве. Хотя на самом деле его малая родина была намного дальше отсюда, за многие километры, но думать об этом Романов не хотел, хорошо понимая, что его присяга связана только с Россией, и больше ни с какой из держав или стран.
        Машины выехали с территории аэропорта «Внуково», направляясь к Москве с включёнными проблесковыми маячками. Андрей достал из кармана пальто пачку с сигариллами и опустил немного тонированное стекло дверцы внедорожника, чиркнув зажигалкой. Загорелся огонь и Призрак закурил. Кубинский табак слегка ударил в голову, что было целиком от усталости. Светило морозное солнце. На улице было минимум минус десять, и Романов набрал в лёгкие свежего морозного воздуха, продолжая курить кубинскую сигариллу, пепел с которой стряхивал в пепельницу.
        - Как вы, товарищ майор? - повернувшись с переднего сидения, спросил командир тактического подразделения управления «С».
        - Если честно, то устал и очень вымотался, Саша, - затушив окурок в пепельнице, усталым голосом ответил Андрей.
        - Ну, вы не расстраивайтесь! Сейчас после объекта мы отвезём вас домой.
        - Хорошо, Саша, - подняв стекло, добавил Призрак и закрыл глаза, представляя встречу с полковником Громовым.
        Внедорожники заехали на территорию засекреченного объекта и заехали на парковку. Романов взял металлический кейс и свою дорожную сумку, открыв дверцу автомобиля. Он аккуратно поставил правую ногу на бетон парковки и вылез из внедорожника, направившись к Михаилу Ивановичу. Зайдя в здание, он прошёл КПП и поднялся по лестнице на этаж. Пройдя по коридору, где практически было царство мёртвых, словно в гостях у Аида, Андрей постучал в дверь кабинета Громова и услышал голос Михаила Ивановича:
        - Да, да. Заходите!
        - Добрый день! - открыв дверь и измученно улыбнувшись, сказал Призрак.
        - Андрей! Ну слава Богу! Проходи скорее! - отложив все бумаги в сторону и уставившись на металлический кейс с вожделением, произнёс Громов.
        - Задание выполнено! Вот образец, - положив металлический кейс на стол перед Михаилом Ивановичем и открыв его, сказал Романов.
        - Хорошая работа! - взяв в руки пенал с образцом, произнёс Громов, открыв крышку пенала, вытащив оттуда сам образец в контейнере. - На вид - это он. Но полностью это можно будет сказать только после тщательной экспертизы. Во всяком случае, Родина не забудет твой подвиг, Андрей! - встав с рабочего кресла из-за стола и пожав Призраку руку, добавил полковник Громов.
        - Спасибо, Михаил Иванович! - крепко пожав руку Громова, произнёс Романов.
        - Можешь немного отдохнуть, Андрей! Ну и снова вперёд в работу. Расслабляться пока рано, - уложив контейнер в пенал, а пенал в металлический кейс, который тут же убрал в сейф, сказал Михаил Иванович.
        - Так точно! Хорошего вам дня!
        - И тебе хорошо отдохнуть! - добавил Громов и снял телефонную трубку, собираясь доложить обо всём генералу Васильеву.
        Андрей развернулся и, перекинув через плечо дорожную сумку, вышел из кабинета Громова, направившись вдоль по коридору. Он медленно спустился по лестнице вниз и вышел на подземную парковку, направившись к внедорожнику «Мерседес», думая о том, как, наконец, доберётся до дома.
        Штат Виргиния. Лэнгли.
        Штаб-квартира ЦРУ.
        Майерс сидел в своём кабинете и с помощью программы распознавания лиц и 3D модулятора искал настоящие лицо проникнувшего в штаб-квартиру человека.
        За окном стояла зимняя ночь. Тёмная и непроглядная. Казалось, что в этом хаосе было сложно что-то сделать и поймать шпиона, что в итоге пока так и не удалось. Программа соотношения достаточно быстро завершила поиск и показала лицо схожее по заданным параметрам. Это было лицо агента МИ-6 полковника Кайла Робинсона.
        - Я так и знал! - стукнув кулаком по столу, произнёс Дэниел и, встав из-за рабочего стола с кресла, открыл шкафчик в стеллаже и достал оттуда бутылку бурбона и стакан. Он заполнил его до половины и сделал пару глотков, надеясь, что немного расслабится. Майерс понимал, что Нолингтон у себя и продолжает работать, но не выпить в такой момент Дэниел просто не мог! Его буквально лихорадило, и поделать с этим он пока ничего не мог, хотя, безусловно, хотел. Майерс допил бурбон и налил ещё треть стакана, убрав бутылку в шкафчик, который был в стеллаже. Дэниел сел на рабочее кресло и быстро напечатал ориентировку на Кайла Робинсона, которую немедленно разослал по всем штатам и в Вашингтон. Майерс понимал, что покинуть страну полковнику Робинсону будет теперь непросто без посторонней помощи, которую он вряд ли сможет найти, поскольку понимал, что его кто-то искусно сдал, организовав ему провал. Вообще, вся эта история пахла очень плохо. За Робинсоном стоял генерал Андертон, а это означало, что у него где-то находиться крот, работающий на третьи силы, но каковы были эти силы, Дэниел, конечно же, не знал, и
догадываться об этом было весьма сложно! Во всяком случае, след теперь был, и его нужно было не упустить. Ведь за погибших охранников, тактиков ЦРУ, пилота и находящегося в критическом состоянии Трентона нужно было кому-то заплатить, и этот кто-то должен был быть не только полковник Робинсон, а ещё многие! Майерс допил бурбон и отставил стакан в сторону, продолжая работать самостоятельно над тем, под каким именем Кайл попал в США. Это нужно было узнать немедленно, чтобы начать большую охоту. Он понимал, что у Робинсона могли быть разные паспорта с собой и всё для того, чтобы изменить личность, но пока это произойдёт нужно было его найти, ведь Кайл был ранен, и ему нужна была медицинская помощь, а в том, что его отпечатки совпадут с отпечатками в машине, Дэниел не сомневался ни на секунду!
        Майерс потёр лицо ладонями рук и принялся с новыми силами изучать видеозаписи на данный момент из аэропорта «Даллес», понимая, что за этими поисками может пройти не один день, и сделать всё надо было, как можно быстрее.
        Нолингтон продолжал работать, читая отчёты охранников и свежий отчёт по работе главы отдела секретных операций, Дэниела Майерса. Всё это абсолютно не нравилось заместителю директора, но приходилось с этим всем мириться, несмотря на то, что понимал, что все внезапно разучились работать, и как всегда кадры решали всё! Однако где найти стоящие кадры, Нолингтон даже и не предполагал, понимая, что придётся работать с теми, кто есть в наличии. Он снял телефонную трубку, продолжая сидеть за своим рабочим столом и подождал, когда кто-то ответит:
        - Да, сэр, - голос Майерса был ровный, усталый, но спокойный.
        - Принесите, пожалуйста, из хранилища образец. Утром приедут учёные из Министерства обороны для проведения исследовательской работы, - ослабив галстук и расстегнув верхнюю пуговицу на рубашке, распорядился заместитель директора.
        - Хорошо, сэр, - ответил Дэниел, повесив трубку.
        Нолингтон перевёл дух и, встав с рабочего кресла из-за рабочего стола, подошёл к кофеварке и налил себе в кружку кофе, чтобы немного взбодриться и привести себя в порядок от накопившейся за сутки усталости и нервной напряжённости, понимая, что как только всё произошедшее дойдёт до директора, который был в командировке, достанется всем!
        Майерс вышел из своего кабинета, остановив перед этим воспроизводимую запись с камер наблюдения в аэропорту «Даллес», и направился в хранилище, минуя множество ярко освещённых коридоров и спусков на лифте. Он спустился на этаж в хранилище и, пройдя по длинному коридору, подошёл к бронированной двери.
        Дэниел приложил правую руку к сканеру, который быстро считал дактилоскопическую информацию и толстая бронированная дверь открылась. Он зашёл внутрь хранилища и направился по проходу к сектору, где хранился образец.
        Немного пройдя, он нашёл нужную ячейку и, введя на сенсорной панели код, дверца открылась. Майерс залез в ячейку, но она была пуста. Руки Дэниела похолодели, а по спине словно пробежал электрический ток. Правильно говорят! Беда не приходит одна!
        Дэниел от досады ударил по дверце ячейки, и она безмолвно закрылась.
        - Вот чёрт! Но кто? - спросил сам себя Майерс и понял, что даже абстрактного ответа у него на этот вопрос нет! Это испугало его больше всего, но с этим приходилось смириться! Кто-то обставил компанию по полной, и тогда уже получалось, что трюк полковника Робинсона был как отвлекающий манёвр, но кто мог это всё спланировать и организовать? Ответа на этот очередной и самый страшный вопрос у Дэниела не было!
        Он тяжело вздохнул и, опустив голову, пошёл по проходу к двери хранилища, которое тут же покинул и направился к лифту. Поднявшись на этаж и пройдя к кабинету заместителя директора, Майерс чувствовал, что идёт словно на казнь, понимая, что его вины в этом нет, но что скажет на это всё Нолингтон, об этом можно было только догадываться!
        Дэниел постучал по дверному полотну кабинета заместителя директора и услышал ответ:
        - Входите!
        Майерс открыл дверь и вошёл в кабинет. На его лице всё уже было написано, но это не помешало Нолингтону задать самый главный вопрос:
        - А где образец?
        - Не знаю! - растерянно и тихо ответил Дэниел.
        - Как так? Что за детский сад? - с негодованием произнёс заместитель директора ЦРУ.
        - Без понятия! Ячейка пуста! - встав неподалёку у стола Нолингтона, растерянно и тихо ответил Майерс.
        - Это какой-то бред! Немедленно поставьте всех на уши и найдите образец! - ударив кулаком по столу так, что даже кофе плеснуло на бумаги из кружки, крикнул заместитель директора.
        - Я думаю, уже слишком поздно! А трюк полковника Робинсона был всего лишь отвлекающим манёвром.
        - Так что это всё МИ-6 организовало?
        - Может быть! Во всяком случае, у нас похоже утечка и ещё очень много проблем…
        - Чёрт знает что творится! И ты ответишь за это, Дэниел! Тебе доверили всю эту операцию, а ты даже не смог обеспечить сохранность образцу. Хорошо, что директор в длительной командировке, у тебя есть время, чтобы снова найти образец! Я не знаю, где ты его будешь искать! Но найти его надо любой ценой! Что я буду говорить директору?
        - Я вас понимаю, сэр! Приложу все усилия!
        - Иди, работай!
        - Да, сэр! - сказал Майерс и покинул кабинет Нолингтона, направившись к себе, понимая, что пока толком не знает, как снова будет искать образец.
        Москва. Секретный блок. НИИ им. Курчатова.
        Громов шёл не спеша, медленно, направляясь в секретный блок НИИ им. Курчатова. Михаил Иванович очень хотел узнать подлинность образца, возвращение которого отнюдь не просто досталось! Однако тот он был или не тот, могла решить только экспертиза, длившаяся в авральном режиме. Полковник Громов не любил находиться в подвешенном состоянии, поскольку: точность, действие и результат - это всё что он любил, понимая, что это главное в его жизни.
        Сегодня был тот день, когда можно было бы расслабиться или вновь окунуться в поиски, до конца желая выполнить поставленную задачу! Опасения не оставляли Михаила Ивановича ни на минуту, понимая, что образец до американцев мог побывать один только Бог знает где и у кого и что с ним успели сделать. Он понимал, что американцев кто-либо очень хитрый мог и облапошить! Одурачить сотрудников ЦРУ было не так сложно. Вся их деятельность устанавливалась на длинном американском долларе, которых в США хватало, и заплатить за украденную вещь для них не было моральной проблемой! Громов хорошо знал американцев, вспоминая сколько раз сталкивался с ними в разных уголках земного шара и всегда оставался на высоте, даже когда проигрывал. Его поражения были не такими весомыми, как у сотрудников компании. Контора всегда оставалась на высоте, не обращая внимание на тёмные годы ФСБ: разруху, развал и прочее с чем пришлось столкнуться Михаилу Ивановичу, когда он только начинал свою службу. Громов верил, что патриотизм не купишь! Как и славу СМЕРШа, перед работой которого преклонялся! Конечно, он также допускал, что
американцы могли заменить подлинный образец фальшивым, и только один Бог мог знать, из чего состоит то, что находится сейчас на экспертизе. Однако думать об этом ему не хотелось! Хотелось верить в лучшее, а не думать снова и снова, где образец, ища его в самых тёмных закоулках земного шара.
        Михаил Иванович прошёл пост охраны на входе в секретный блок и, пройдя идентификацию, направился к дверям непосредственно самой лаборатории, где найденный образец проходил исследования и экспертизу. Каждый шаг приближал его к двери лаборатории, проходя по специфически освещённому коридору.
        Громов подошёл к двери, введя на сенсорной панели цифровой код доступа. Замок щёлкнул, и дверь отъехала в сторону. Он вошёл в лабораторию, продолжая надеяться на чудо, в которое верил и не хотел думать о худшем.
        Яркое освещение начало само по себе резать ему глаза. Михаил Иванович на мгновение зажмурился, не понимая, как люди здесь могут работать и оставаться здоровыми, но, отогнав от себя все лишние мысли, открыл глаза, более или менее адаптировавшись к яркому свету дневного освещения, и прошёл внутрь, осматривая оборудование в лаборатории: сложнейшие анализаторы и многое другое.
        Дверь автоматически закрылась за ним, и он подошёл к человеку, сидящему за рабочим столом и что-то быстро печатавшему на ноутбуке. Сзади были видны лишь седые волосы мужчины с относительно короткой стрижкой.
        - Профессор Глебовский? - неуверенно спросил полковник Громов.
        - Да. Это я, - обернувшись к Громову лицом, ответил мужчина. - Вы что-то хотели?
        На вид профессору было лет шестьдесят пять. Это был пожилой мужчина, лицо которого было все в глубоких морщинах, и у Михаила Ивановича было чувство, что этот человек отработал лет сорок на стройке, а не просидел лет тридцать в лаборатории.
        - Я слушаю вас, - спокойным голосом повторил профессор.
        - Меня интересует образец, который недавно вам привезли на исследование. Что вы можете сказать о его подлинности? - подойдя ближе к Глебовскому, спросил Громов.
        - Ничего, - слегка улыбнувшись, ответил пожилой мужчина.
        - Как ничего? - потрясенно переспросил Михаил Иванович. - Вы ещё не сделали необходимые исследования?
        - Почему же? Сделал! Но только не зная, образцом чего он является.
        - Вам разве не прислали все необходимые бумаги? - теряя терпение, спросил Громов.
        - Конечно же, прислали, но только образец, который вы привезли мне, практически полностью не соответствует тому составу, который описан в бумагах. Так что это всего лишь подделка но, правда, весьма искусная. Абсолютно точная копия, по крайней мере по цвету и плотности. Уж не знаю, как это удалось тем химикам, которые его делали, но они очень были искусны. Над этой копией, похоже, поработали хорошие мастера своего дела. Если не знать того, что написано в бумагах, то он может создать иллюзию настоящего образца, - надев очки, ответил Глебовский, с сожалением в глазах посмотрев на Громова.
        Михаил Иванович на мгновение посмотрел куда-то в угол лаборатории и повернулся к выходу, сказав на прощание:
        - Спасибо, профессор.
        - А что делать с вашей подделкой? - вдогонку Громову спросил Глебовский.
        - Отправьте её обратно ко мне, как вещдок, - ответил он и вышел из лаборатории в коридор.
        Михаил Иванович покинул НИИ им. Курчатова и сел в свой «Порше», чувствуя в себе досаду из-за этого поражения. Он достал из бокового кармана пальто смартфон и набрал какой-то номер. Громов включил стеклоочистители, сметая с лобового стекла падающий небольшой снег, пока ждал ответа абонента:
        - Да, Михаил Иванович, - ответил Романов.
        - Андрей, у меня плохие новости. Образец, который ты привёз, оказался фальшивым, - расстроенным голосом в плохом расположении духа, сказал Громов.
        - Какие теперь будут указания, Михаил Иванович?
        - Указание только одно. Постарайся найти образец. От этого зависит слишком многое, - слегка вздохнув, ответил Громов.
        - Хорошо, я постараюсь, только мне нужны 24 часа. Я хотел бы слетать в одно место.
        - Согласен, только не более 24 часов. Хорошо?
        - Конечно, Михаил Иванович.
        После этих слов Громов нажал на смартфоне отбой и положил его обратно в боковой карман пальто. Михаил Иванович вырулил на дорогу и добавил газа, направляясь на доклад к генералу Васильеву. Он ещё раз вздохнул и, вытерев слегка вспотевший лоб правой рукой, не снимая при этом тонкой кожаной перчатки, включил фары.
        Предместье Эдинбурга.
        Говард ехал по дороге, направляясь к местной церквушке, где свои проповеди ведет отец Патрик. Перед Льюисом открывались живописные места и горы с необыкновенным горным воздухом, который проникал в салон внедорожника через опущенное слегка стекло.
        Говард понимал, что хотел бы остаться в этих местах навсегда и больше никогда их не покидать: не уходить из этого покоя и природного великолепия, которое помнил с детства в те времена, когда отец возил его сюда и рассказывал об этих местах. Детство внезапно соединялось с реальностью и настоящим. Он видел себя маленьким мальчиком, который бегал по этим полям, не зная никаких бед и невзгод. Видел те года, полные счастья и отсутствия тревоги. Тогда он не искал раскаяния и искупления грехов, каких в его жизни набралось не мало! Всё казалось таким далёким и одновременно таким близким, что все расцветало в его глазах, меняя потускневшие и поблёкшие краски на яркие и сочные, полные радости и исчезнувшей тревоги.
        Льюис завернул с дороги к церквушке и остановился на парковке, заглушив двигатель. Выходить из машины не хотелось! Хотелось снова окунуться в детские воспоминания, но что-то не давало больше этого сделать! Это что-то требовало идти и говорить, понимая, что, возможно, он не будет понят и не будет надежды! А как жить без надежды? Этого Говард точно бы не смог. Всегда и везде его выручала вера и надежда в лучшее и на лучшее, иначе бы он давно погиб, пав где-нибудь смертью храбрых. Он открыл дверцу внедорожника и покинул автомобиль.
        Льюис закрыл дверцу «Лендровера» и направился к церкви, где в этот момент не должно было толком никого быть, что ему было и необходимо. Утренняя месса давно закончилась, и настало обеденное время. Он зашёл в церковь и, перекрестившись, прошёл к алтарю, около которого суетился святой отец. На вид ему было лет пятьдесят. У него было нормальное телосложение и черные волосы с лёгкой сединой. Округлое лицо придавало ему благостности, которая была необходима для священника, и без какой точно было нельзя обойтись.
        - Отец Патрик? - подойдя к священнику, спросил Говард.
        - Да, это я, - посмотрев на Льюиса с немного растерянно, произнёс святой отец.
        - Отец Бернардо много о вас говорил! - произнёс Говард, не постеснявшись немного приврать в доме Божьем, понимая, что иначе разговор никак не склеиться.
        - А Бернардо! Этот старый плут! - с улыбкой добавил отец Патрик и подошёл ближе к Льюису. - А вы, наверное, Говард?
        - Совершенно верно! А он обо мне вам рассказывал?
        - Давайте присядем, - предложив сесть Льюису, сказал святой отец и уселся на скамейку.
        - Хорошо, святой отец, - присев к отцу Патрику, добавил Говард. - А отец Бернардо обо мне рассказывал?
        - Совсем немного! Говорил, что вы долго ищете раскаяния, но никак не можете его получить. Вы бывший военный. Так?
        - Да, так!
        - Наверное, что-то случилось, раз вы ко мне приехали и нашли меня. Бернардо мало кому доверял! Я был одним из этих немногих!
        - Да, отец Патрик, случилось! Отца Бернардо отравили в Ватикане. Меня подозревают в том, что я его отравил, но это не так! Я на протяжении нескольких лет охранял и защищал отца Бернардо!
        - Успокойся, сын мой! Я знаю! Бернардо говорил, что если бы не ты, то его давно бы убили за его деятельность. Однако я не могу поверить, чтобы в Ватикане могли отравить Бернардо!
        - Увы, но это так!
        - Чем я могу тебе помочь? - сосредоточенно спросил святой отец.
        - Я хочу найти того, кто отравил отца Бернардо и мне нужно какое-то время отсидеться где-нибудь подальше от Европы. Здесь хорошее место, чтобы сделать всю подготовительную работу и начать мое расследование, которое, надеюсь, станет нашим общим, - смотря в глаза святому отцу, сказал Льюис.
        - Хорошо! Я, конечно, тебе помогу! Оставайся здесь сколько хочешь. У меня есть комнатка небольшая наверху. Надеюсь, она тебе понравится. Там останавливаются те, кто хотят помолиться и побыть при церкви.
        - Спасибо, отец Патрик!
        - Не благодари, Говард! Я тоже хочу найти тех, кто отравил Бернардо. Надеюсь, у нас это получится! У тебя много вещей?
        - Нет, святой отец. Только рюкзак в машине.
        - Тогда иди за ним, а я подожду тебя здесь.
        Льюис встал со скамейки и, пройдя по центральному проходу, вышел из церкви и направился на парковку к «Лендроверу». Он быстро забрал свои вещи, понимая, что ему очень повезло, что отец Патрик не стал задавать лишних вопросов и сразу поверил ему, не вдаваясь в детали и подробности всего того, чего хватило бы на долгий рассказ в течение многих часов. Говард вернулся в церковь, и святой отец отвёл его наверх в его комнату.
        - Располагайся! Посмотри, какой прекрасный вид из окна, - сказал отец Патрик и удалился по своим делам.
        Льюис посмотрел на великолепный вид, простиравшийся из окна. Красивейшие горы открывались перед ним. Это была мечта здесь немного пожить и переждать бурю, которая давно бесновалась в его усталой душе.
        ГЛАВА 19
        Москва.
        Романов сидел на кресле в гостиной и любовался картиной. Казалось, что то лесное озеро с картины разлилось перед ним, и он утопает в нём. Эмоции перехлёстывали. Всё казалось таким странным и необъяснимым, что было непонятно, что его ждёт дальше, на этой странной и такой сложной дороге жизни. Он плеснул в стакан немного лондонского джина и сделал маленький глоток. Вкус можжевельника освежил его, и он посмотрел снова на картину, теряясь в многообразии деревьев и одной, такой утончённой и красивой, берёзы. Андрей опустил на мгновение веки и глубоко вздохнул. Вещи были собраны, а рейс до Парижа был только ещё впереди.
        Призрак задумался, вспоминая Кристин и ту девушку, которую встретил в штаб-квартире ЦРУ в Лэнгли. Они бесспорно были на одно лицо! Отличить их было невозможно, но что могло быть общего у финансиста и разведчика. Вопрос был, что называется на миллион долларов, и ответить на него Романов пока не мог. Однако настороженность и скептицизм в том, для чего и куда он едет, продолжал присутствовать. Андрей теперь не знал, как начинать разговор с Кристин или как её на самом деле звали, ведь лица были словно точные копии.
        Призрак плеснул ещё немного лондонского джина в стакан и сделал два небольших глотка. Крепкий спиртной напиток обжёг внутренности, но принёс расслабление, которое было так необходимо Романову в эти минуты. Казалось, его мучения и скитания будут всегда, но вера оставляла ему надежду, в которую он верил, но не знал, каков на самом деле будет этот путь!
        Андрей поставил стакан на журнальный столик и подошёл к дивану, на котором лежала дорожная сумка. Ещё раз проверив, всё ли он взял, а брать он собирался только самое необходимое, Призрак застегнул молнию на сумке, и снова вспомнил Кристин. В этот раз она ему представилась именно той девушкой, которую он полюбил и которой был предан, продолжая нести свою любовь через дни и уже целый месяц.
        Романов хотел верить, что он обманулся, и у Кристин нет ничего общего с той сотрудницей ЦРУ, которую он видел у лифта. Он верил, что Кристин - её настоящее имя, и она не врала ему о себе! Но холодная голова Андрея продолжала анализировать. Призрак понимал, что узнать его в маске она не могла, а взгляд к делу не приложишь! Так что будет для него ловушка, или нет … Вопрос оставался открытым, но Романов предпочитал рискнуть, понимая, что на кону стоит больше чем жизнь, от которой его и так порядком тошнило! На кону стояло его будущее, а каким оно будет? Ответа на этот вопрос у Андрея пока не было.
        Глаза, говорят, зеркало души, и эту душу всегда можно узнать и заглянуть в неё, только надо это суметь сделать, откидывая в сторону ненужные факторы! Это предстояло сделать и Призраку в очередной раз, отыскав истину среди осколков реальности, кусочками импровизации и остатками сказочности образов… Он понимал, что без открытий эта поездка не обойдётся, но хотел верить в то, что эти открытия будут только приятные.
        Романов застегнул оставшиеся две пуговицы на сорочке и затянул красно-чёрный галстук. Его чёрные брюки и белая сорочка давали классический контраст, а надетый пиджак добавлял солидности. Он застегнул пуговицы на пиджаке и, взяв дорожную сумку, выключил в гостиной свет и прошёл в коридор, где надел ботинки и накинул кожаную куртку с подкладкой из пуха. Андрей покинул квартиру, закрыв дверь на ключ, и спустился на лифте вниз. Глаза слегка слипались, но шанс выспаться в самолёте ещё оставался. Призрак вышел из подъезда и направился к парковке, где сел в свой внедорожник «БМВ» и, запустив двигатель, вырулил на улицу, направляясь к аэропорту.
        Нью-Йорк. Манхеттен.
        Анджелина продолжала собирать небольшой чемодан, понимая, что на двадцать четыре часа максимум, ей не понадобится много вещей. Она уже знала о позорном промахе, который допустило её руководство во главе с главой отдела секретных операций Дэниел Майерс. Однако винить его за это было глупо! В хранилище мог пройти много кто, и за то время, пока образец был в хранилище, туда заходило много агентов, в которых можно было быть уверенными. Что же случилось на самом деле, оставалось неизвестно! Тайна, покрытая мраком, продолжала будоражить умы и сознание заместителя директора Пола Нолингтона и Дэниела Майерса, который не находил себе место, не представляя толком, где теперь искать образец.
        Нолингтон никого не хотел винить и делать козлом отпущения, но ведь виновато всегда бывает только непосредственное руководство, и никто более, а значит, Майерса всё равно ждут дисциплинарные решения. Дэниел это, безусловно, понимал и хотел каким-нибудь образом сгладить удар, подключив к делу снова агента Стивенсон. Она прекрасно помнила и понимала приказ Майерса, требовавшего от неё возвращения образца любой ценой. Однако абсурдность приказа была на высоком уровне! Это понимал и сам Дэниел, но отступать ему было некуда! Но всё это было потом! Сейчас Анджелину всё это ничуть не интересовало!
        Мисс Стивенсон думала только об Алессандро, только он занимал на данный момент всё её сердце без остатка. Сомнений в том, что он прилетит, у неё не было ни малейших, а значит, они снова встретятся и побудут вместе! Эти мысли грели её сердце, и сейчас она думала только о нём. Хотя взгляд того человека в штаб-квартире ЦРУ в Лэнгли не выходил из её головы, и она продолжала анализировать, пытаясь сопоставить его с теми взглядами, которые хорошо знала. Но по-прежнему ничего у неё не выходило. Люди, которых она знала, не имели такой внешности, а значит, ей что-то просто показалось! Такое бывает, особенно у разведчиков, подумала Анджелина и, положив в чемодан футболку, закрыла его и застегнула. Она надела на себя чёрный костюм с красной блузкой и, взяв в руки чемодан, направилась в коридор. Мисс Стивенсон надела полусапожки на каблуке и накинула сверху пальто. Она бросила на себя взгляд в зеркало и, когда поняла, что её вид её полностью устраивает, покинула квартиру и направилась к лифту. До рейса в Париж оставалось два с половиной часа.
        Вашингтон. Отель неподалеку от центра города.
        Робинсон дотронулся до ручки двери своего номера окровавленной рукой и повернул её. Дверь открылась. Он еле-еле зашёл в свои апартаменты и окинул расплывающимся взглядом номер. Было темно. Он нажал на выключатель и зажегся приятный глазу свет. В голове стоял туман. Казалось, что мозги вот-вот разорвутся на части, пачкая стены апартаментов, и принесут такое долгожданное облегчение. Кайл закрыл дверь и сел на диван, чувствуя, что скоро потеряет сознание.
        Робинсон снял куртку и засучил рукав свитера на левой руке, которая была прострелена в тот момент, когда тактики ЦРУ открыли по нему шквальный огонь из штурмовых винтовок «SCAR». Кровь не текла, и по всей вероятности кость была не задета, что не могло не радовать. Рана немного кровоточила, но это были уже пустяки по сравнению с тем, что ему пришлось пережить, уходя от погони. В рану, конечно же, могла попасть грязь, и быть застрахованным от этого, было невозможно, однако надежда на лучшее у него была, хотя чувствовалось, что небольшой жар присутствовал, что было не совсем хорошо! Да и что вообще могло быть хорошо в подобной ситуации?
        Медикаментов у Кайла не было, кроме единственного стерильного перевязочного пакета и салфетки, пропитанной составом, в который входил антибиотик.
        Робинсон встал с дивана и, пошатываясь от слабости, дошёл до ванной комнаты, где включил в раковине тёплую воду. Он не спеша промыл руку водой, смывая с руки засохшую кровь, разделил салфетку на две равные части, приложив к местам прострела, и перевязал вскрытым перевязочным пакетом.
        Рана ныла. Боль была тупая и ноющая, не дававшая Кайлу покоя. Он вернулся в комнату и свалился на диван, понимая, что сил у него практически не осталось, причем ни моральных, ни физических. Усталость взяла верх, и глаза Робинсона медленно закрылись. Сам того не замечая, он провалился в глубокий сон. Его мозг продолжал работать, хотя это было очень странно, поскольку после таких сумасшедших практически двадцати четырёх часов на ногах, голова должна была полностью отключиться, но этого никак не происходило.
        Кайл стал вспоминать: лесной массив, лица, выстрелы, кровь. Пульс Робинсона стал постепенно расти и составлял уже сто пятнадцать ударов в минуту. Сонная артерия резко пульсировала, поставляя всё больше и больше крови к голове. Снова начинали всплывать какие-то лица, убитые тактики и агенты ЦРУ, которых Робинсону пришлось ликвидировать, чтобы выжить и остаться на свободе. Он понимал, что в этой борьбе не было ни правых, ни виноватых! Каждый выполнял свой долг, хотя в чем он заключался у Кайла, понять было сложно… Он помнил всё: и внедорожник, на котором чуть не разбился, уходя от преследования и кордона, и то мгновение, когда получил огнестрельное ранение в виде простреленной руки, и ещё много чего, что было невозможно забыть. Адреналин разрушал сердце, и Робинсон понимал, что однажды оно не выдержит и даст сбой в виде инфаркта миокарда, но пока судьба была благосклонна к нему, и ему было грех жаловаться на что-либо! Он понимал даже во сне, что его ситуацию облегчало только одно: отсутствие в ране пули, и кость не была задета. Бег. Грязь. Пульс продолжал учащаться. Робинсон чувствовал даже во сне,
как у него разламывалась от боли голова. Он очнулся.
        Было уже утро. Кайл открыл глаза и дотронулся до раскалённого лба. Тело ломило. Он с трудом встал с дивана и, сняв с себя всю грязную и рваную одежду, переоделся в единственно чистый комплект. Он не стал надевать на футболку джемпер, поскольку ему было жарко. Робинсон приложил два пальца к сонной артерии и прощупал пульс, который был около ста шестидесяти ударов в минуту. Жар нужно было немедленно снять, но лекарств у Кайла не было. Он вытащил из мини бара три порции водки и, налив их в стакан, засыпал туда чёрного перца. Всё это размешал пальцем и тут же залпом выпил. Он понимал, что пульс может повыситься, но оставаться с жаром больше было невозможно. Голова могла окончательно поплыть, и тогда он уже никогда не вернётся домой, а останется умирать в этом номере отеля.
        Робинсон неспешно вошёл в ванную комнату и включил в раковине холодную воду. Голова продолжала трещать. Зеркало моментально показало отражение его красного лица, на котором читалось физическое и моральное истощение. Кайл сунул голову под кран и холодная вода начала падать на затылок, смачивая волосы на голове. Внезапно Робинсон почувствовал пусть небольшое, но всё же облегчение, дававшее ему возможность, хоть пусть и на несколько минут, но почувствовать себя человеком. Через какое-то время Кайл вытащил голову из раковины и почти насухо вытер голову чистым полотенцем. Он прилизал мокрые холодные короткие волосы. Причёска, была не ахти какая, но делать было нечего, с этим приходилось мириться. Робинсон вышел из ванной комнаты и надел чистый чёрный джемпер
        Мысли у Кайла разбегались, и он никак не мог собрать их в кучу, чтобы сосредоточиться и попытаться найти единственно правильный выход из создавшегося положения, поскольку немедленно нужно было как можно скорее что-то решать, полностью понимая, что оставаться здесь в номере было уже далеко небезопасно. Но Робинсон не знал, что делать, понимая, что предать его мог только генерал Андертон. Более никто не знал всех деталей операции, а означало это только одно, что из него хотели сделать козла отпущения, чтобы на него, при его поимке, списать все возможные и невозможные грехи британской разведки, случившиеся за довольно продолжительный временной период.
        Кайл понимал, что он стоял на пороге войны между ЦРУ и МИ-6. Робинсон подсознательно чувствовал какой-то подвох в этом деле, который исходил откуда-то извне. Кайл сел на диван и начал рыться в своей сумке, лежавшей на журнальном столике. Там он нашёл паспорт на чужое имя и всё, что было необходимо для превращения в этого человека.
        Робинсон стоял в ванной комнате и накладывал на себя грим, делая это как можно тщательнее и надёжнее. Он наложил на глаза цветные контактные линзы и надел на голову парик. Отражение в зеркале показывало безупречную работу. Кайл взял паспорт правой рукой из заднего кармана чёрных джинс, сличив фотографию и отражение в зеркале. Образы полностью совпали. Робинсон вздохнул с облегчением, внезапно услышав звонок телефона. Кайл насторожился. Он понятия не имел, кто мог ему звонить. На ум приходил только звонок администратора отеля, но Робинсон всё равно подошёл к телефону и поднял трубку:
        - Да, - ответил Кайл неуверенным, но спокойным голосом.
        - У нас мало времени. Ваши паспорта и кредитные карточки аннулированы. Через пятнадцать минут в вашем номере будут агенты ЦРУ с отрядом спецназа, - говорил странный голос, который нельзя было отнести ни к мужскому, ни к женскому.
        - Кто вы? - удивлённо спросил он. - Откуда вы всё это знаете?
        - Я ваш друг, мистер Робинсон. А откуда я всё знаю, сейчас не главное, - продолжал говорить странный голос. - Генерал Андертон вас предал. Но это, повторюсь, не главное! У чёрного входа стоит синий «Форд», ключи под сидением водителя. Направляйтесь в аэропорт «Даллес», там вас будет ждать частный самолёт. Пилот знает только ваше оригинальное лицо. Учтите это…
        На этом разговор был закончен. В телефонной трубке зазвучали короткие гудки. Время на размышления у Кайла не было. Робинсон допускал, что это могла быть ловушка, грамотно расставленная агентами ЦРУ, но Кайл почему-то решил на этот раз поверить и сделать шаг навстречу полной неизвестности, с нетерпением ждавшей его за поворотом.
        Он быстро смыл грим и выбросил парик в мусорную корзину, как и испачканную кровью одежду и взял свою сумку, выскочив из номера. Робинсон быстро спустился по плохо освещённой запасной лестнице и выскочил в дверь чёрного входа. Во дворе стоял синий «Форд». Кайл подошёл к машине и открыл заднюю дверцу автомобиля, кинув туда свою сумку. Хорошенько осмотревшись по сторонам, он сел на водительское сидение и, пошарив правой рукой под ним, нашёл ключ. Робинсон завёл автомобиль и, нажав на педаль газа, немного проехал вперёд, а после вывернул на улицу, нажимая всё сильнее и сильнее на педаль акселератора, видя, как к отелю подъезжают патрульные машины полиции и тактики ФБР и ЦРУ на чёрных внедорожниках.
        Кайл продолжал вести автомобиль к аэропорту «Даллес». Спустя час он оказался на взлётном поле аэропорта, куда беспрепятственно проехал, направляясь к ангару, где его ждал частный самолёт. Схему проезда в аэропорту Робинсон нашёл в бардачке. Он добавил газа и всё ближе и ближе приблизился к нужному ему ангару.
        Ночное небо было довольно хмурым. Густые облака затянули всё, что только смогли. Немного накрапывал дождик. Кайл подъехал к нужному ангару и затормозил. Он заглушил двигатель и, взяв с заднего сидения свою сумку, быстрым шагом направился в открытый ангар. Там было темно, только небольшой тускло светящийся прожектор освещал, стоявший внутри самолёт. Трап был спущен, в виде нескольких металлических ступеней. Робинсон зашёл в самолёт, где его уже с нетерпением ждал пилот.
        - Здравствуйте, мистер Робинсон. Присаживайтесь на сидение и пристёгивайтесь, - доброжелательным голосом сказал пилот, которому было порядка сорока лет. У него было овальное лицо, короткая стрижка и неповторимая улыбка.
        - А, куда мы летим? - с неподдельным интересом спросил Кайл.
        - В Швейцарию. Но более ни слова, - ответил пилот и исчез в своей кабине.
        Робинсон бросил свою сумку на сидение и сел на другое кресло, пристегнувшись ремнём безопасности. Самолёт медленно покинул ангар и, набрав скорость на взлётной полосе, взмыл в небо, беря курс на Женеву.
        Париж.
        Стоял довольно холодный, по парижским меркам, день. Облака затянули небо, и мечта о солнце была неоправданной. Синоптики в очередной раз не угадали с погодой. На лобовое стекло такси падали едва заметные снежинки. Такси продолжало ехать по городу от аэропорта «Шарля де Голля». Задумчивость не покидала Романова, и он продолжал мыслить и анализировать, что привык делать постоянно. Уж такая у него была работа! Любой неосторожный шаг мог привести к провалу, где будет поздно искать виноватых! Останется только одно, а именно - побыстрее бежать. Бежать без оглядки на то, что рано или поздно в жизни наступит весна после долгой зимы.
        Такси остановилось у отеля в центре города, и Андрей открыл дверцу автомобиля, поставив правую ногу на мощеную улицу. Он вылез из такси, заплатив таксисту по таксометру, и, взяв свою дорожную сумку, направился к дверям отеля. Призрак слегка вздохнул и, оторвавшись от своих воспоминаний, потянул на себя за ручку дверь отеля. Он вошёл в хорошо освещённое фойе и прошёл к стойке администратора.
        Романов по привычке осмотрелся по сторонам и подошёл к администратору, которым был мужчина средних лет с приятной внешностью, которого Андрей уже видел здесь. Он не очень-то любил моменты, если его узнавали, но деваться было некуда, и он подошёл к нему.
        - Здравствуйте, - сказал Призрак и слегка улыбнулся.
        - А, сеньор Гамберини, если не ошибаюсь? Здравствуйте! Я вас помню, - вежливо с расстановкой спросил он и улыбнулся в ответ.
        - Замечательно! - сменив улыбку на серьёзное выражение лица, ответил Романов.
        - Вижу, вам понравилось у нас, - с аккуратностью сделав своё предположение, сказал администратор.
        - Да, у вас здесь совсем неплохо, - сосредоточенно добавил Андрей, поставив свою сумку на блестящий мраморный пол.
        - Вам ваш номер? Он пока свободен.
        - Да, если можно, - ответил Призрак, протянув паспорт. - Да, скажите, пожалуйста, синьорина Лафоре в каком номере?
        - Секундочку, - ответил администратор, залезая в компьютер за справкой. - Да, она в 309 номере. А это ваш ключ, - протянув ключ-карту и паспорт, добавил администратор.
        Романов взял паспорт, ключ-карту к своему номеру и, подняв правой рукой сумку, стоявшую на полу, направился вверх по лестнице. Быстро переступая ступень за ступенью, он преодолел несколько этажей и попал в коридор, пройдя вдоль по которому, воткнулся носом в дверь своего номера. Андрей вставил ключ-карту в считыватель на двери, и специфический щелчок замка дал понять о том, что замок открыт. Призрак нажал на дверную ручку и зашёл в номер, где зажегся приятный глазу свет. Романов прошёл вглубь своих апартаментов, перед этим резко хлопнув дверью, и поставил свою сумку рядом с аккуратно застеленной кроватью. Он скинул с себя кожаную куртку с пуховой подкладкой и положил её на кресло. Хотелось пить.
        Андрей подошёл к мини-бару и вытащил оттуда стеклянную бутылку с минеральной водой, которую тут же открыл. Он взял стакан и налил туда минеральной воды. Несколько глотков освежили его, и Призрак, допив воду, поставил пустой стакан на журнальный столик. Романов подошёл медленно к окну и взглянул на улицу, где шли прохожие, торопясь по своим делам.
        Постояв немного у окна, он зашторил его и о чём-то вновь задумался, сам толком не понимая, что хочет и что ищет и для чего хочет найти…
        Казалось, в этой жизни трудно найти что-то лёгкое и позитивное, то, что постоянно влечёт к себе и хочет подарить счастье. Жизнь же не очень стремилась дарить Андрею счастье, а скорее, давала борьбу, которую он продолжал вести с тайными силами, каких ещё не знал, но борьба никуда не уходила! Она продолжалась и требовала всё новых и новых жертв, как людских, так и моральных! Призрак потёр ладонями лицо и сел на диван, облокотившись на мягкую спинку. Он не знал, что ждёт его впереди, но ему хотелось надеяться, что когда-нибудь он увидит тот лучик света, к которому в итоге придёт и познает счастье.
        Париж. Отель в центре города.
        Анджелина стояла у окна и думала о нём, и только о нём. Алессандро не выходил из её головы и её бредовые мысли подсказывали, что его зовут совсем не так! Она продолжала испытывать какое-то странное ощущение, что именно его видела в штаб-квартире, столкнувшись нечаянно с ним у лифта. Пусть лицо было другое, но взгляд был тот же. Такой же, как у Алессандро, её сердце не могло перепутать это! Мисс Стивенсон, конечно же, понимала, что лица были совсем разные, но она привыкла всегда и во всём доверять своему чутью, которое её никогда не подводило. Но главное Анджелина понимала то, что, кем бы он ни был, она его безумно любила и уже не представляла, как без него жить. Она верила, что жизнь сама всё расставит по своим местам, но чтобы что-то получить, нужно рискнуть, вырвав свой кусочек счастья у этой такой жестокой и несправедливой жизни.
        Мисс Стивенсон продолжала ждать Алессандро, постоянно вздрагивая от любого шороха, от любого движения в коридоре. На подоконнике лежал «USP» сорок пятого калибра на ствол, на который был навинчен глушитель. Это было привычкой у Анджелины, и она не могла быть безоружной, одновременно любя и опасаясь того человека, которого знала, как Алессандро.
        Романов спустился на несколько этажей вниз и, пройдя по коридору, подошёл к номеру 309. Он напряжённо вздохнул. В его голове снова возник образ Кристин, рядом с которым всё меркло и тускнело. Больше Андрей в этот момент не думал ни о чём. Она, и только она, существовала для него сейчас, и ничто не могло помешать ему думать о ней. Призрак приподнял правую руку, сделав два негромких стука по полотну двери.
        - Да. Войдите, - ответил голос Кристин.
        Романов узнал её и нажал на дверную ручку. Войдя в апартаменты, Андрей увидел её. Пульс на сонной артерии у него участился. Призрак закрыл за собой дверь и подошёл к ней. Лёгкий полумрак, создаваемый тусклым светом в номере, предавал всему этому что-то неповторимое, но в тоже время и что-то знакомое. Романов поцеловал Анджелину в лоб и обнял. Своим ухом он почувствовал её тяжёлое дыхание.
        - Кристин, - сказал Андрей и легонько коснулся губами её шеи. - Здравствуй.
        - Здравствуй, Алессандро, - ответил она, продолжая держать свои руки на его плечах.
        Призрак посмотрел в её красивые карие глаза и, коснувшись рукой её волос, поцеловал в губы. В это мгновение сердце Романова заколотилось со страшной скоростью, у него было ощущение, что вот-вот и оно сейчас выпрыгнет из грудной клетки, прыгая в безумстве от радости и счастья.
        - Я очень люблю тебя, - с придыханием тихо на ушко сказал ей Андрей.
        Анджелина посмотрела на него, понимая, что для неё в этот момент не существует ничего, кроме тех чувств, которые она испытывала к Алессандро. Ей было всё равно, кто был перед ней, но она любила его не только сердцем, но и головой.
        - Я тоже люблю тебя, - ответила она, ласково посмотрев Призраку в глаза.
        Романов расстегнул пуговицы её белой блузки. На оголённой шее Анджелины висел на золотой цепочке небольшой, усыпанный мелкими бриллиантами, католический крестик. Её дыхание учащалось. Андрей снял с неё блузку и взял её на руки. Он ещё раз поцеловал её в губы и, пронеся Анджелину несколько шагов на руках, положил на постель, погасив в номере свет…
        Париж.
        К отелю подъехало чёрное «Пежо» и остановилось, припарковавшись у тротуара. Двигатель машины заглох. Дверца открылась, и на мощёную улицу ступила женщина. Она поставила автомобиль на сигнализацию, и направилась к отелю. Брюнетка среднего роста, одетая в чёрное пальто и черный брючный костюм, чёрные полусапожки, вошла в центральное фойе отеля и проследовала к стойке администратора. Её глаза закрывали большие солнцезащитные очки, оставляя её овальное лицо с элементами таинственности, а может, у неё просто была светобоязнь. Это знать наверняка с виду было невозможно. Она быстрым, но лёгким шагом подошла к стойке администратора и ударила по звоночку. Её блестящие полусапожки давали красивый отлив на свету, а высокие каблуки делали её грациозной и неотразимой. К женщине подошёл администратор и поздоровался, потерев немного красноватые от дремоты глаза:
        - Добрый вечер.
        - Добрый вечер, мсье, - с каменным лицом ответила она, не дёрнув ни одной мимической морщиной.
        - Вам номер, мадам? - с улыбкой спросил администратор, отбросив от себя последние остатки дремоты.
        - Нет! Скажите, Алессандро Гамберини в каком номере?
        - В 512-м, - посмотрев по компьютеру, ответил администратор. - Вы что-то хотели передать?
        - Спасибо, я сама, - добавила женщина, и направилась к лифту, нажав на кнопку вызова. Двери лифта разъехались перед ней в стороны, и она вошла в кабину, нажав кнопку пятого этажа.
        Поднявшись на этаж, она прошла по коридору и подошла к двери с номером «512». Мадам достала из внутреннего кармана пальто небольшой конверт и, слегка присев, подсунула его под дверь, после чего осмотрелась по сторонам и направилась обратно к лестнице, по которой быстро спустилась и, незаметно миновав стойку администратора, вышла из отеля. Она ещё раз внимательно посмотрела по сторонам, словно пыталась заметить слежку, которая, возможно, могла появиться, но оставаясь уверенной в себе, подошла к седану «Пежо». На улице всё было спокойно. Прохожие парижане и туристы продолжали спешить по своим делам и толком не замечали никого, думая только о своём. Женщина сняла автомобиль с сигнализации и открыла дверцу своего «Пежо». Начинал накрапывать холодный мелкий дождь. Она села в машину, завела двигатель, отъехала от тротуара, добавив газа, и вырулила на улицу, направляясь куда-то в неизвестность.
        Романов лежал в постели вместе с Анджелиной, но уже не спал, словно хотел что-то узнать, о чём-то спросить Кристин, понимая, что её зовут совсем по-другому. Она открыла глаза и внезапно увидела лёгкое, едва заметное, мерцание его зелёных глаз во тьме. Анджелина резко села на постели, вспомнив то, что рассказывал ей Жан, и растерянно, с лёгким испугом внимательно посмотрела на Алессандро, но мерцание внезапно исчезло.
        - Призрак… - потрясённо сказала Анджелина, лёгким касанием проведя ладонью по его щеке.
        - Да, Призрак, Кристин. Или как тебя зовут по-настоящему? - с любящим взглядом спросил Романов, но мурашки пробежали по его коже.
        - Меня зовут Анджелина. Анджелина Стивенсон. Я агент ЦРУ. А как же зовут на самом деле тебя?
        - Андрей Романов, - ответил Призрак, взяв её за руку. Его ладонь касалась её ладони. Во взгляде Романова была вера и любовь, и он видел то же самое в её глазах. - Для тебя что-то поменялось? Только скажи правду!
        - Нет, любимый, - ответила она и положила свою голову на его грудь. Анджелина чувствовала, как сильно бьётся сердце Андрея. Она чувствовала то же самое, ощущая, что её сердце вот-вот выскочит из груди.
        - Я очень люблю тебя, - сказал Призрак и поцеловал Анджелину в губы. - Но только я не знаю, как жить дальше. Я не знаю, что нас ждёт там, впереди: какие испытания и какова будет наша судьба.
        - Не надо, Андрей, - сказала Анджелина, с любовью посмотрев в его глаза. - Да, всё очень сложно, но сегодня мы здесь, а что будет дальше… Этого нам всё равно не дано знать! Это, как в театре. Герой никогда не знает истинные замыслы режиссера, поэтому нам остаётся просто жить и довольствоваться тем, что подарила нам судьба.
        - Возможно, ты права. Но справедливость…
        - Её нет. Справедливость существует только в книгах. Она на стороне сильных, а в душе мы все слабые и беззащитные, - прервав, добавила Анджелина.
        - Да, но…
        - Не надо. Лучше расскажи мне о себе.
        - Я родился в Швейцарии близ Цюриха. Мой отец был дипломатом, послом в Швейцарии. Мать швейцарка, она врач. Потом родилась моя сестра Анна. У нас с ней два года разницы. Всё своё детство я провёл в Берне. После смерти матери уехал с отцом в Москву…
        - А где твой отец сейчас? - спросила Анджелина, внимательно слушая рассказ Призрака.
        - Он умер. Сестра погибла, утонув в море, когда мы семьёй отдыхали на Сицилии. Ей было всего четырнадцать. Мама не смогла пережить эту потерю, и скончалась через два месяца от инфаркта миокарда. Отец умер, когда мне было двадцать три. У него случился инсульт от переживаний, которые его мучили долгие годы. Я учился в колледже в Англии и университете там же. Позже так получилось, что я попал на службу в ФСБ, сам этого до конца и не желая. Проще говоря, судьба. А ты? - докончив свой рассказ, спросил Романов, поцеловав Анджелину в лоб.
        - Я потеряла своих родителей, когда училась в Гарварде. Позже мне предложили поработать в ЦРУ и, находясь в тяжёлой психологической ситуации, я согласилась, хотя в глубине души и не хотела этого… Когда мы теперь увидимся? - с надеждой в глазах посмотрела на Андрея она.
        - Не знаю, - ответил Романов, с грустью посмотрев ей в глаза. - Рано или поздно нас вычислят, и ничего хорошего не выйдет из этого.
        - Возможно. Но может, мы всё бросим? - спросила Анджелина, прикоснувшись своей ладонью к его щеке.
        - Пока это невозможно, любимая, - ответил Андрей, коснувшись ладонью её чёрных волос.
        - Но почему?
        - Я не могу.
        - Это из-за поисков образца? Это значит, что тот образец, который я держала в руках, был фальшивым. Ведь это ты выкрал его из штаб-квартиры ЦРУ?
        - Да. Это был я. Ты абсолютно права. Место же нахождения настоящего образца, пока неизвестно, - положив руку на её талию, ответил Призрак.
        Глаза Анджелины стали потихоньку слипаться, и она заснула. Романов лежал, продолжая смотреть на неё, не отрывая от неё глаз. Он понимал, что любит эту женщину, но не знал, что делать дальше. Ведь работа не потерпит этих отношений, постоянно сталкивая их, друг с другом, где у каждого будут свои интересы и цели. Андрей поцеловал в лоб спящую Анджелину и встал с постели.
        Он не спеша оделся и покинул номер мисс Стивенсон. С тяжёлым сердцем Призрак поднимался к себе в апартаменты, всё было непонятно и противно. Пройдя по коридору, он подошёл к двери своего номера и открыл замок ключ-картой. Войдя в номер, Романов тяжело вздохнул, опустив вниз голову. На полу лежал небольшой конверт. Он подобрал его и достал оттуда маленький листик бумаги, где были указаны широта и долгота и дописано: « Здесь находится образец». Удивлению Андрея не было предела, поскольку это всё говорило о двух вещах. Либо это дезинформация, либо это важные сведения для поиска образца. В любом случае нужно было срочно лететь в Москву! Призрак быстро собрал дорожную сумку, надел куртку и покинул номер. Он быстро спустился по лестнице, оставляя позади слишком многое, но при этом Романов не хотел задумываться об этом, понимая, что всё это было ошибкой, которую уже было не поправить! Нужно было как можно скорее исчезать из Парижа, пока Анджелина спит. Ведь слова часто ничего не значили для разведчика! Только поступки были главные для него и это пугало Андрея, понимая, что его раскрыли, что говорило
только об его неосторожности, которую он допустил.
        Призрак выписался из отеля и покинул центральное фойе, выйдя на улицу. Продолжал капать холодный дождь. Он остановил такси и быстро сел в него.
        - Куда едем, мсье?
        - Аэропорт Шарля де Голля, пожалуйста, - сказал Романов, закрыв за собой заднюю дверцу автомобиля.
        Таксист быстро включил поворотник и отъехал от тротуара, направляясь как можно быстрее в аэропорт.
        ГЛАВА 20
        Париж. Отель в центре города.
        Хмурое зимнее утро было как всегда тусклым и промозглым. По улицам в разные стороны неспешным шагом шли парижане, недовольные столичной погодой. Мерзкая погода не приносила хорошего настроения, а наоборот вытягивала последние силы, а мысли людей уже были о весне, до которой ещё надо было дожить, чтобы любоваться сочной зеленью травы и листвы, а также бесподобному цветению.
        Глаза Анджелины плавно открылись, и она едва слышно сказала:
        - Андрей…
        Но ей никто не ответил, в номере мисс Стивенсон была совсем одна. Она машинально провела рукой по свободной части постели, застеленной белоснежной простынёй, но то, чего Анджелина больше всего боялась, произошло. Она медленно встала с кровати, надев на себя халат, и подошла к окну, где, посмотрев на вид из окна, забрала с подоконника, пролежавший там всю ночь пистолет. Держа в руках «USP», она думала только о нём, для неё сейчас существовал только Андрей, и никто более. Внезапно по её щекам прокатились несколько слезинок, оставивших следы веры и надежды в её сердце. Мисс Стивенсон бросила на кровать пистолет и зашла в ванную комнату, где встала в душевую кабину, скинув с себя перед этим халат, который упал на кафельный пол. Все её действия говорили об отчаянии, которое она испытывала на данный момент, потому что не могла знать, где и когда случится их встреча, или случится ли она вообще. Анджелина включила кран и подставила своё лицо тёплой воде, которая лилась из душа, и заплакала, облокотившись на стену душевой кабины. Она вспоминала, чтобы никогда не забыть те счастливые часы, когда ночью они
были вместе. Может быть, последний раз в жизни, но это были их часы! Всё казалось таким бессмысленным и потерянным, что от этого тошнило! Тошнило от всего, и надежда растворялась в этой тёплой воде вместе со слезами горечи и расставания! По идее, ей нужно было срочно писать донесение в агентуру, что она раскусила русского разведчика, но она не могла этого сделать и не хотела. Мисс Стивенсон понимала, что Андрей уже далеко от Парижа, и, быть может, они больше никогда не встретятся, но надежда всё равно грела её сердце. Она была счастлива и несчастна одинаково и не знала, чего на самом деле было больше в её слезах. Пусть ответа на этот вопрос ей не суждено будет узнать никогда, но она сможет с уверенностью сказать, что она любила! Она такой же человек, как и все, пусть и со своими горестями и несчастьями… Ведь все счастливы одинаково, а несчастен каждый по-своему! Это было истинной правдой, которую нельзя было опротестовать!
        Анджелина вышла из душевой кабины, и насухо вытершись полотенцем, закуталась в него и вернулась в комнату, подойдя к постели, на которой всё ещё в воображении видела Андрея. И только холодный пистолет возвращал её в реальность! Она понимала, что больше ей нечего делать в Париже, и надо возвращаться в Вашингтон, где её ждут Дэниел Майерс и поиски образца, который ещё пока был не найден, а значит, борьба ещё была не окончена, и впереди было то, за что стоило сразиться. Но с кем? Этот вопрос ставил её в тупик, понимая, что её враг тот, кого она безумно любит.
        Где-то над Западной Европой.
        Романов летел в Москву. Он уже знал, что по указанной в записке, широте и долготе находится военная база в Китае на побережье Восточно-Китайского моря. Теперь Андрей не знал, что может ждать его дальше, не зная, какой приказ отдаст полковник Громов. В любом случае впереди его ждало что-то опасное и непростое, но к этому Призраку было не привыкать. Однако сейчас Романов думал совсем о другом! Он так и не мог до конца понять, что ищет и для чего приносит такие жертвы, которые далеко не каждый может принести, но это в любом случае был его выбор! Ведь человек, для кого игра и ставка больше чем что-либо, всегда будет выбирать только её. Это была чистая рулетка, где ставки были всегда на зеро и всегда ва-банк! Остановиться было уже невозможно, и Андрей это понимал. Он также понимал, что любовь гораздо большее счастье, чем оставаться в игре, но выбрать эту дорогу, означало проиграть и проиграть по-крупному! Уступить по всем линиям фронта, а сделать это Призрак не мог! Это было не в его стиле или характере, ведь долг, как всегда для него оставался на первом месте и поменять служение Отчизне на уютную
жизнь он не мог!
        Андрей не всегда понимал, с кем он борется и кого хочет победить! И в этот раз он не знал, кто ему противостоит! В любом случае он видел хорошо отлаженную схему и изъян, через который утекала информация. На этот раз он понимал, что это уже не случайность, а система, и этот кто-то знает его, хотя Романов не мог даже представить, кто сливает ему всю эту информацию. Но в любом случае Призрак ощущал, что полностью победить никогда не сможет, поскольку для победы нужны силы, а он всегда работал на голом энтузиазме и импровизации. Победа бывает всегда на стороне сильных, а он же был слабым по возможностям, но всегда сильным по духу, что позволяло ему, по крайней мере, просто сровнять счёт и не думать о том, что будет дальше!
        Поэтому Романову предстояло вырвать полную победу у врагов, которых Призрак не знал в лицо, но понимал, что рано или поздно они сами покажутся и скажут о себе в полный голос. А пока делом чести для него было завершить миссию и вернуть образец на Родину.
        Андрей думал и об Анджелине, оставленной им в отеле, не написав ей ни строчки, хотя бы просто для поддержания её духа и просто потому, что она была женщиной, пусть и сильной снаружи, но, как и все, слабой внутри. Призрак понимал, что любит её, но остаться с ней он не мог. Это была его судьба, но она ему не принадлежала! Романов любил Анджелину. Любил всем сердцем, понимая то, что искал её много и много лет, изредка вспоминая свою первую любовь, с которой ему не суждено было остаться. Андрей посмотрел в иллюминатор. Вид затяжных облаков на время успокоил Призрака, дав возможность закрыть глаза и немного поспать, ведь до посадки ещё было время.
        Швейцария. Женева.
        Самолёт заходил на посадку. Робинсон сидел на кресле и думал о том, что возможно попал в руки искусного врага, но также осознавал, что нужно было спастись и это ему удалось, хотя он ещё не знал, сколько и чем заплатит за своё спасение. Кайл понимал, что впереди его ждало что-то неизведанное и неизвестное, поскольку его жизнь была теперь в руках абсолютно неизвестного ему человека и это отчасти пугало его. Это не могло оставить его в покое! Он чувствовал себя заложником, и не мог расслабиться ни на секунду, с нетерпением ожидая развязки всего этого!
        - Заходим на посадку, мистер Робинсон, - по внутренней связи объявил пилот.
        Кайл проверил, пристёгнут ли он, и, убедившись в этом, обхватил подлокотники, поскольку посадки Робинсон не очень-то любил, как и большинство людей, летавших в самолётах.
        Воздушное судно мягко, как по учебнику, село на взлётно-посадочную полосу международного аэропорта Женевы и быстро докатилось до ангара. Кайл посмотрел в иллюминатор, и увидел машину, которая ждала его, по всей видимости, не так давно. Самолёт подрулил к ангару и остановился.
        Робинсон отстегнул ремень безопасности и снова посмотрел в иллюминатор, пытаясь хотя бы увидеть того, кто будет его встречать, но этот кто-то не собирался выходить из чёрного «Вольво», сидя на месте водителя. Кайл встал с кресла и взял в руки свою дорожную сумку, ожидая, когда откроется люк. Пилот вышел из своей кабины и открыл люк, откинув трап.
        - Было приятно вам помочь, мистер Робинсон. На этом моя миссия окончена. Ибо теперь вас ждёт продолжение вашего загадочного пути. Удачи вам! - сказал пилот и исчез в своей кабине.
        Кайл вышел из самолёта и подошёл к машине. Внезапно водитель опустил стекло и сказал:
        - Садись назад. Впереди долгий путь.
        Робинсон чуть заметно кивнул и, открыв заднюю дверцу автомобиля, сел на удобное сидение, прикрыв за собой дверцу. Водитель завёл двигатель, посмотрел на Кайла в зеркало заднего вида и, слегка улыбнувшись ему, нажал на педаль газа.
        Москва. Засекреченный объект ФСБ.
        Романов стоял у окна с тонированным пуленепробиваемым стеклом, наблюдая за рождественским снегом, который не спеша ложился на не так давно очищенную каменную дорожку. Он думал о будущей операции и о том, санкционируют ли диверсионную акцию. Ведь, по сути, это было нападение на соседа и проявление агрессии. Одним словом, было больше «но», чем «да», однако, образец нужно было возвращать, не смотря ни на что!
        Андрей отошёл от окна, подойдя к своему столу, где лежала подробная карта, помеченная в нескольких местах и планшет, лежащий рядом. Внезапно раздался стук в дверь.
        - Да, - сказал Призрак, успев сесть на рабочее кресло и, уткнувшись в ноутбук.
        - Здравствуй, Андрей ещё раз. С Рождеством! - нейтральным тоном сказал Громов. - Я только что от генерала Васильева.
        - Заходите, Михаил Иванович! - встав с рабочего кресла и вытянувшись в струнку, произнёс Романов.
        - Можешь расслабиться! - зайдя в кабинет и закрыв за собой дверь, сказал Громов и обратил свой взгляд на карту и пометки на ней. - В общем, так! Акцию разрешили, но помни: следов пребывания российских военных не должно остаться! Ситуация очень тонкая! И времени на проверку информации практически нет. Будем надеяться, что эта информация не утка. И я вообще мало что понимаю о том, кто нам сливает информацию. Одним словом: либо нас хотят втянуть в какую-то игру, либо нам реально помогают. В любом случае косите под натовских военных, и всё будет хорошо, - посмотрев на отметки на карте и спутниковые снимки на планшете, произнёс Громов.
        - Там, на побережье Восточно-Китайского моря, находится засекреченная военная база. Выяснить это было несложно. Хоть она и замаскирована, но факт остается фактом! Китайцы умеют хранить свои секреты, правда, не всегда они остаются секретами, - улыбнувшись, добавил Романов.
        - Хорошо, допустим, мы сможем попасть на эту военную базу, но где искать там? - внимательно рассматривая снимки со спутника, спросил Громов.
        - Я думаю, что вариантов не так-то и много. Их всего два. Это либо испытательная лаборатория, либо хранилище, - с раздумывающим видом на лице, ответил Призрак.
        - Ладно, но как ты себе представляешь выполнение этой миссии? - озадаченно спросил Михаил Иванович, сев на свободное кресло около рабочего стола Романова.
        - Пока не знаю, но, думаю, мне и небольшому отряду… Примерно три-четыре бойца… Да, скорее всего, придётся десантироваться с большой высоты, а значит, с бомбардировщика, который сможет нас доставить на место, не засветившись при этом на радаре противника, - вертя роллер в руке, ответил Призрак. - А вот эвакуация… Лучше это делать с помощью подводной лодки, при незаметной поддержке отряда боевых пловцов.
        - Интересно, но уж очень масштабно! - слегка усмехнувшись, добавил Громов.
        - А иначе никак. Вы сможете обеспечить эти условия? В противном случае об успешном исходе операции по возвращению образца придётся забыть. Как-то так.
        - Хорошо, Андрей. Кого возьмёшь с собой?
        - Мне нужно три или четыре диверсанта управления «С». А именно: один снайпер, взрывник, штурмовик. Нет, два штурмовика, - ответил Романов, положив роллер на рабочий стол.
        - Когда планируешь день Х?
        - Мне понадобится день на полную и детальную разработку плана по имеющимся у меня материалам, и можно будет вылетать.
        - Хорошо, я отдам команду, - вставая с рабочего кресла, сказал Михаил Иванович, направившись к выходу из кабинета Романова.
        Андрей встал из-за стола, снова подойдя к окну, и посмотрел на двор. Медленно продолжал кружиться и падать небольшой снег. На улице стояла прекрасная и сказочная рождественская погода. Вечер плавно опускался на город, и постепенно включались мачты уличного освещения. Праздник Рождества был в самом разгаре, но, правда, Призрак чувствовал себя почему-то чужим на этом празднике. Он помнил свою мать, которая постоянно рассказывала ему с сестрой о католическом Рождестве, ведь Анна, по настоянию матери, была окрещена в католической церкви в Берне, где они жили всей семьёй. Призрак часто вспоминал эти годы с какой-то долей отчаяния, которого и так сполна хватало в его жизни. Он помнил о том, как мать воспитывала его и сестру в христианских традициях, прививая Андрею православие, а Анне римско-католическую веру. Иногда Романову очень не хватало его ушедших, как он верил, на небо родных. Призрак думал, что если бы хоть кто-то был бы с ним, то он бы был не так одинок в своей непростой жизни. Хотя, впрочем, эту жизнь он выбрал себе сам, понимая абсурдность своего тогдашнего поступка. Ведь нет! Романов не
хотел этой войны, он вступил на эту огненную черту от полного отчаяния, которое так и не смог пережить, и тогда казалось, что война - самое лучшее лекарство от всех горестей!
        Штат Виргиния. Лэнгли. Штаб-квартира ЦРУ.
        Дэниел вышел из лифта и направился вдоль по коридору. Пребывая в отличном расположении духа, он понимал, что, похоже, наконец, образец нашелся. Облегчение означало скорый подъём по карьерной лестнице
        Майерс продолжал светиться от счастья, быстрым шагом проходя по коридору штаб-квартиры, направляясь в кабинет к мисс Стивенсон, которая, по его приказу, немедленно прибыла в Лэнгли и работала над материалами, изучая донесения резидентур, но успех пришёл оттуда, откуда его не ждали. Такое, надо сказать, бывало не так редко и по-своему выглядело достаточно привлекательным.
        Дэниел продолжал думать только над одним. В данный момент его заботило только то, как он добудет образец, ведь ему уже сам Нолингтон пообещал в скором времени сесть в более престижное кресло, нежели то, в каком он находился сейчас. А это было очень неплохо, ведь Майерс уже достаточно давно сидел в своём нынешнем кресле и качестве и уже давно думал о повышении, однако большого дела так и не подворачивалось, но сейчас всё начинало выглядеть довольно светлым, лучистым и привлекательным. Теперь Дэниела волновало только одно, а именно - как оправдать возложенные на него большие надежды, поэтому от него ждали свежих идей и ответственных решений.
        Анджелина сидела в кресле за рабочим столом, ожидая нового задания от мистера Майерса, а пока продолжала разбираться в своих бумагах и мыслях, которые приходили к ней. Она не знала, что на данный момент её заботит больше: личное или служебное, но в итоге, как всегда, побеждала работа или служба, как бы при этом ни хотелось послать её далеко-далеко!
        Агент Стивенсон пристально смотрела на шкаф, стоявший в углу кабинета, на котором находились часы, показывавшие раннее утро. Анджелина снова посмотрела в папку с распечаткой донесения агентур и, отсортировав их, взяла правой рукой кружку с кофе и сделала несколько глотков. Горячий бодрящий напиток был как нельзя кстати в такое хмурое и неоптимистичное утро. Окончательно оторвавшись и мысленно, и на деле от бумаг, мисс Стивенсон подумала об Андрее, представляя, что он сейчас может делать и думает ли о ней, вспоминает ли её. Анджелина хотела это знать, для неё это было важно, как и для каждой обычной девушки. Она понимала и сердцем и головой, что хотела бы провести с Андреем весь свой остаток жизни, но также понимала и то, что у судьбы на всё было своё видение, и противиться ей было невозможно! Уж таков был этот нелёгкий закон в этом таком суетном мире, где люди не принадлежат себе, а несут свой крест, как Иисус нес свой крест на Голгофу, так и другие люди смиряются и продолжают свой нелёгкий путь.
        Внезапно дверь кабинета агента Стивенсон открылась, и в него зашёл мистер Майерс, держа папку в руках, которую через несколько секунд положил на рабочий стол Анджелины.
        - Итак, нас ждёт с тобой последний аккорд, - радостно начал Дэниел, слегка при этом улыбнувшись.
        Мисс Стивенсон открыла папку и ознакомилась с документами. Тем временем Майерс сел на стул-кресло и облокотился на спинку.
        - Значит, образец находится на засекреченной военной базе в Китае, на побережье Восточно-Китайского моря. Интересно. Но откуда такие сведения?
        - От «крота» в китайской разведке. Он долго перепроверял информацию и, только окончательно убедившись во всём сам, связался со мной. Не верить ему у нас оснований нет! - сосредоточенно ответил Дэниел.
        - Хорошо, но какие действия теперь предпримем мы? - волнительным голосом спросила Анджелина.
        - Я разрабатываю сейчас план диверсионной акции. Устроим небольшую ковбойскую вылазку.
        - Но как вы себе это представляете? Китайцы с нами шутить не будут, и объявят нам войну, и ещё обрушат наш финансовый сектор, - сделав глоток кофе, произнесла агент Стивенсон.
        - Да, риск есть и большой, но я всё продумал. Будете косить под русских, а там пусть Китай и Россия сами разбираются, кто с кем будет воевать, а мы унесем ноги с образцом. Идея очень неплохая, согласись, Анджелина?
        - А если мы провалимся, и нас поймают? - скептически спросила агент Стивенсон, понимая, что ей совсем не нравится план Майерса и его мысли.
        - Тут возможны варианты! Вообще, эта миссия заточена под победу, а не под поражение.
        - Вы так рассуждаете, будто никогда не были оперативником! - недовольно добавила Анджелина.
        - Был, конечно! Но сейчас на кону стоит очень многое и надо постараться, агент Стивенсон, и сделать всё возможное от нас зависящее, чтобы добыть образец. Его разрабатывали лучшие умы физиков-ядерщиков России, там технологии, уходящие глубоко в будущее. Нам создать такое самим практически невозможно! Наши учёные слишком кичатся своим талантом, а на деле ничего путного придумать так и не смогли, кроме IGIS! Но не будем о грустном, Анджелина. Принимайся за планирование. Я думаю, что самый лучший способ проникновения - с подводной лодки «Небраска» через торпедные аппараты: высадиться ночью на берег и произвести проникновение. Ты будешь руководить «морскими котиками». Толковый командир, твой опыт… Всё вместе должно дать положительный результат.
        - Хорошо, мистер Майерс, я буду думать. Думай! Времени у тебя не очень много. К вечеру ты должна положить мне полный план проникновения на стол.
        - Я вас поняла, сэр, - допив кофе из кружки, сказала агент Стивенсон и достала из стола планшет, забив туда координаты военный базы.
        - Ну и отлично, Анджелина! Удачи! - добавил Дэниел и встал со стула-кресла и вышел из кабинета агента Стивенсон, направившись вдоль по коридору к лифту.
        Анджелина достала из папки фотографии военной базы со спутника и, вздохнув, принялась их изучать…
        Где-то в Швейцарии.
        Мелкий снег продолжал падать на лобовое стекло автомобиля. Стеклоочистители работали в дежурном режиме, время от времени автоматически стирая капли холодного дождя, а извилистая дорога продолжала вилять в горах. Водитель плавно вёл автомобиль, время от времени смотря в зеркало заднего вида. На заднем сидении продолжал дремать полковник Робинсон. Фары пучком света продолжали освещать дорогу, и автомобиль направлялся к частной клинике пластической хирургии доктора Фрая.
        Сосредоточенность водителя не пропадала ни на секунду, под курткой из плечевой кобуры продолжал торчать пистолет «Сфинкс 3000» готовый в любой момент к стрельбе. По виду водитель был бывшим военным и, скорее всего, тоже британцем по происхождению, по крайней мере, так показалось Кайлу, который продолжал дремать на заднем сидении, развалившись поудобнее, но, несмотря на это, спина начинала ныть. Робинсон не любил долгих перегонов на автомобиле, но также понимал, что выбора у него не было!
        Кайл не знал, куда его везут и что будет с ним дальше. Немногословный водитель просто выполнял свою миссию и ничего не спрашивал, поскольку наверняка всё знал, а говорить о чьих-либо планах не входило в его задачу.
        «Вольво» подъехало к дверям частной клиники пластической хирургии доктора Фрая и остановилось. На дворе стоял хмурый зимний вечер и продолжал падать небольшой снег. Воздух, сухой и морозный, проникал в салон автомобиля через опущенное стекло, чтобы водитель случайно не уснул. Однако по нему точно можно было сказать, что это стреляный воробей, и его ничто не сможет выбить из колеи, и он ко всему всегда готов.
        Водитель посмотрел в зеркало заднего вида. На заднем сидении спокойно и с какой-то безмятежностью продолжал дремать Робинсон: то открывая глаза, то закрывая и проваливаясь в чуткий сон. В этом сне Кайл ощущал беспокойство, и нервозность не давала ему полностью расслабиться. Дыхательная же гимнастика в таком случае была абсолютно бесполезной вещью, и это нужно было признать сразу, что Робинсон в итоге и сделал, мечтая о дозе антидепрессанта.
        - Мистер Робинсон, - резким голосом окликнул водитель своего единственного пассажира.
        - Да, - быстро приоткрыв глаза, ответил Кайл.
        - Мы приехали, - добавил водитель и вышел из машины, заглушив двигатель. Он немного повертел спиной в разные стороны и сделал пару наклонов в стороны, чтобы размять поясницу, которая затекла от дальней дороги.
        - Но, где мы? - опустив стекло, с легким беспокойством в голосе спросил Робинсон.
        - Это частная клиника пластической хирургии. Здесь для вас начнётся новый этап вашей жизни, - доброжелательным голосом ответил водитель, не забыв при этом улыбнуться. Кайлу показалось, что в этой улыбке было немало издёвки, но мириться с этим так или иначе приходилось. - Идите в центральный холл клиники и подойдите в регистратуру. Вам нужно попросить доктора Людовика Фрая.
        - Но зачем мне доктор? - ещё до конца не отойдя от сна, спросил Робинсон.
        - Видимо, вы не до конца ещё проснулись, - усмехнувшись, ответил водитель. - Доктор Фрай, пластический хирург. Вам необходимо сменить внешность и, чем быстрее, тем лучше. Это для вас вопрос жизни и смерти!
        - Это я понял! Просто вы сказала про доктора, а по мне, хирург - это хирург! Но кто вы? - уже окончательно отойдя от сна, сосредоточенно спросил Кайл.
        - Вы это узнаете позже, мистер Робинсон, если вам, конечно, это в итоге расскажут! А теперь, вас ждут! Идите скорее, и желаю вам удачи! На этом моя миссия заканчивается, - жёстко, но доброжелательно и вежливо ответил водитель.
        Кайл вышел из машины, закрыв за собой заднюю дверцу. Лёгкий морозец и сухой воздух быстро вырвали его из дремоты, и он, немного поёжившись, постоял несколько секунд на свежем воздухе. Водитель сел обратно в «Вольво» и, запустив двигатель, развернулся и направился в неизвестном направлении. Робинсон проводил автомобиль взглядом и медленно побрёл к входу в клинику. Хотелось кофе, но где его можно было достать? Это был вопрос, что называется, на миллион долларов!
        Кайл расстегнул молнию на куртке и, задумавшись о том, что его ждёт впереди, немного разволновался. Он сделал несколько глубоких вдохов и выдохов и стал подниматься к центральному входу в клинику.
        Робинсон вошёл в центральное фойе и из него, пройдя отдыхающих пациентов, подошёл к регистратуре. За стойкой сидела приятная женщина средних лет и очаровательно улыбалась. Кайл как-то вымучено улыбнулся ей в ответ и сказал:
        - Здравствуйте, мне необходимо увидеть доктора Людовика Фрая.
        Администратор посмотрела что-то в компьютере и ответила вопросом:
        - Вы мистер Робинсон?
        - Да.
        - Хорошо, доктор Фрай сейчас подойдёт, - добавила администратор, предложив Кайлу подождать на удобном диване с кожаной обивкой.
        Робинсон присел на диван и удобно расположил уставшую спину на спинке кожаного дивана. В эти минуты он ни о чём не думал, прекрасно понимая, что теперь от него ничего не зависит. На этот раз всё было в чьих-то иных руках, в руках того человека, которого Кайл даже для начала ещё не видел.
        - Мистер Робинсон, - сказал мужчина, подойдя к дивану, где он сидел.
        - Да, - ответил Кайл, увидев перед собой мужчину лет сорока пяти, при этом довольно высокого роста и худощавого телосложения, с классической мужской стрижкой, в белом халате, из-под которого выглядывал тёмно-синий костюм из дорогой шерсти.
        - Вы так внимательно меня изучаете, хотя меня предупредили и об этом, - улыбнувшись, сказал доктор. - А теперь следуйте за мной. Я отведу вас в вашу палату, где вас немедленно приготовят к операции. Саму операцию сделаю вам я. Я изменю вашу внешность до неузнаваемости, включая инновационные технологии, которые ещё толком никто не использует. Это не очень законно, но это Швейцария!
        Они шли по коридорам клиники, где, к удивлению Робинсона, они не встретили никого. Они вошли в его одноместную палату, где доктор и оставил на время Кайла, чтобы тот морально приготовился к пластической операции. Время летело быстро. Медицинская сестра и анестезиолог начали подготавливать пациента к операции. Медицинская сестра и фельдшер отвезли на каталке в операционную Кайла и переложили на операционный стол. Анестезия медленно начинала действовать, вгоняя Робинсона в крепкий сон, что, к слову, было очень и очень неплохо! Доктор Фрай подмигнул Кайлу и сказал, поднося скальпель к лицу:
        - Обещаю, вы себя уже больше никогда не узнаете.
        Кайл закрыл медленно глаза и окончательно отключился, плавно проваливаясь в сон…
        ГЛАВА 21
        Штат Виргиния. Лэнгли. Штаб-квартира ЦРУ.
        Анджелина сидела за рабочим столом на кресле в своём кабинете и продолжала разрабатывать план диверсионной акции с вылазкой на побережье Китая. Операция предстояла быть рискованной и крайне провокационной. Агент Стивенсон понимала, что в случае провала ничего хорошего мир не ждёт! И это была не суровая сказка, а реальность, где могли погибнуть люди, много людей. Войны всегда уносят большие количества человеческих жертв, но как объяснить это руководству? Ответа на этот вопрос Анджелина не знала, да и, наверное, не могла знать, понимая, что ещё совсем немного и может пасть жертвой в этой рискованной операции.
        Агент Стивенсон расчертила подробную схему на спутниковых снимках и вложила их в папку. Она взяла в руки кружку с кофе, который уже немного остыл, и допила его, почувствовав горьковатый вкус крепкого колумбийского кофе. Кофеин придал ей сил и бодрости, она распечатала подробный план диверсионной акции и, протянув руку к принтеру, взяла листы бумаги, вложив их в папку.
        Усталость брала своё. Хотелось всё бросить и уйти. Уйти далеко-далеко, туда, где нет никаких игр, а есть простая человеческая жизнь, полная и горестей и радости, немного счастья и домашние дела. Анджелина понимала, что ей этого не хватало, но ей было сложно понять: будет ли она когда-то матерью и домохозяйкой, будет ли ждать вечером мужа с работы и возможно ли всё это?
        Агент Стивенсон встала с рабочего кресла, и, бросив свой взгляд в небольшое зеркало, висевшие на стене, увидела своё измученное отражение. Нет! Это была не физическая усталость, а моральная, но побороть её было невозможно! Это было за гранью её возможностей, и приходилось мириться и быть такой же сильной, какая она на самом деле была.
        Анджелина взяла папку с материалами и снимками и вышла из своего кабинета в коридор, направившись к Майерсу, который ждал её в кабинете Нолингтона. Заместитель директора тоже был полностью охвачен идеей раздобыть образец и не хотел ничего слушать! Разум, похоже, покинул их, а отдуваться приходилось за всё агенту Стивенсон. Она прошла по коридору и поднялась на пару этажей вверх на лифте.
        В коридоре практически никого не было. Был поздний вечер, и уже большинство сотрудников сидели по домам, оставляя работу фанатикам своего дела и тем, от кого фанатизма требовало руководство. Анджелина подошла к кабинету Нолингтона и постучала по дверному полотну.
        - Входите, - послышался голос заместителя директора из-за двери.
        - Добрый вечер, - войдя в кабинет, произнесла агент Стивенсон.
        - Добрый вечер, Анджелина! Надеюсь, он в самом деле добрый, - положив ручку на стол, сказал Нолингтон и поудобнее устроился в своём рабочем кресле.
        - Это уже решать вам, сэр! - добавила агент Стивенсон и отдала папку в руки заместителя директора.
        Он тут же открыл её и вытащил оттуда снимки и бумаги, быстро просмотрев их и отдав Майерсу, который принялся углублённо их изучать, поскольку сам был в своё время хорошим оперативником, до того как сел в своё кресло главы отдела секретных операций.
        - Присаживайся, Анджелина, - сказал, не отрываясь от плана диверсионной акции Дэниел, и продолжил листать снимки, бережно раскладывая их на столе.
        Агнет Стивенсон села на свободное рабочее кресло напротив Майерса и удобно расположила спину на спинке кресла.
        - Толково, Анджелина! - оторвавшись от материалов и посмотрев на агента Стивенсон, произнёс Дэниел.
        - Спасибо, сэр! Однако могу добавить, что риск за гранью разумного! - сосредоточенно добавила она.
        - Мы это понимаем! Поэтому на военно-морской базе в Тихом океане тебя будет ждать лучшая группа спецназа «морских котиков» во главе с майором Уилкинсом. Ты его должна помнить по Ираку. Надеюсь, что эта акция будет намного удачнее той! Подводная лодка «Небраска» будет вас ждать на военно-морской базе, она уже подходит к ней.
        - Однако у нас совсем не будет прикрытия! - обеспокоенно произнесла агент Стивенсон.
        - Да. Прикрытия у вас не будет. Единственное, что мы сможем сделать в крайнем случае - ударить крылатыми ракетами малой дальности с подводной лодки, но до этого не хотелось бы доводить! - задумчиво произнёс Майерс.
        - Согласен, Дэниел! Доводить до этого совсем бы не хотелось! - встав с рабочего кресла и налив в стакан немного минеральной воды, добавил Нолинсгтон и сделал пару глотков, чтобы освежить пересохшее горло. - Поэтому агент Стивенсон, будьте аккуратны и внимательны. Действуйте бесшумно и стремительно. Оружие и форма у вас будет российского образца. Нам удалось её достать, так что, если вас заметят, подумают не на нас, а на русских, главное не попадитесь! Тогда уже вас вытащить будет практически невозможно! - сев обратно на рабочее кресло, сказал заместитель директора.
        - Я всё понимаю! Когда вылетать? - сосредоточенно посмотрев на Нолинсгтона, спросила Анджелина.
        - Немедленно! Вертолёт вас уже ждёт на крыше. Он доставит вас на авиабазу, а оттуда на самолёте, на военно-морскую базу в Тихий океан.
        - Хорошо, сэр! Я всё поняла! - встав с рабочего кресла, сказала агент Стивенсон.
        - Удачи, Анджелина! Она вам понадобится! Мы будем с нетерпением ждать вашего возвращения. Связь с оперативным центром будет на протяжении всей операции, так, что мы будем с вами, - произнёс, встав с рабочего кресла Нолингтон
        - Спасибо, сэр! - добавила агент Стивенсон и вышла из кабинета заместителя директора, направившись за пальто в свой кабинет. Она быстрым шагом прошла по коридору и спустилась на лифте. Зашла в свой кабинет, взяв пальто и накинув его на себя, посмотрелась в зеркало, ощущая небольшое дыхание смерти и злую насмешку судьбы, но спорить с ней у неё не было сил. Анджелина вышла из своего кабинета и направилась по коридору к лифту. Она быстро поднялась на крышу здания и села в вертолёт. Лопасти винтов завращались, и винтокрылая машина взлетела в небо, направляясь к авиабазе.
        Москва.
        Романов сидел в кресле в гостиной и думал о том, что будет завтра. Он плеснул себе в стакан немного лондонского джина и сделал глоток. Крепкий спиртной напиток обжог внутренности и Андрей почувствовал теплоту. Он не знал, что принесёт завтрашний сложный день, ведь от него зависели не только его жизнь, но жизнь целой группы. Быть командиром - непросто! И это Призрак знал всегда и давал себе полный отчёт, что от его действий и решений зависит весь исход этой диверсионной акции. Однако что-то внутри него хотело бросить всё и найти Анджелину, которую Романов очень любил! Но понимая, что его жизнь принадлежит не только ему самому, но и России, он не имел никакого права тратить время только на одного себя, хотя так хотелось счастья, которого Андрей толком никогда и не видел, всегда оставаясь в стороне от него. Пусть до счастья всегда было не так много, но долг для Призрака всегда был превыше всего!
        Романов плеснул из бутылки ещё себе в стакан лондонского джина и сделал пару небольших глотков, поставив стакан на журнальный столик к бутылке, которая была наполовину пуста. Глаза заволокла белая пелена, и казалось, что уже всё совсем не так, что всё это всего лишь чья-то злая фантазия, но звонок, пришедший на смартфон, отвлёк Андрея от философии.
        - Да, - произнёс сосредоточенно Призрак.
        - Добрый вечер, Андрей! - произнёс спокойным голосом Громов, хотя в его голосе читалось небольшое напряжение, какое он никак не мог победить. - Группа готова. Два штурмовика, снайпер и взрывотехник. Я отбирал лично каждого и с каждым общался. Все понимают, что это будет за операция, и полностью готовы выполнить приказ. Вылет завтра в полдень с аэродрома Кубинка.
        - Отлично! Что со снаряжением?
        - Для вас были сделаны комплекты формы спецназа ВМФ США «морские котики». Так что не попадитесь! Будьте осторожны и не теряйте бдительности!
        - То, что «морские котики», это хорошо! Задача будет выполнена, Михаил Иванович!
        - Надеюсь! Удачи!
        - Спасибо, товарищ полковник! - сказал Призрак и нажал на смартфоне отбой, положив его на журнальный столик. Романов встал с кресла и подошёл к окну. За окном падал снег. Была невероятно красивая рождественская погода. Казалось, что детские воспоминания вот-вот всплывут перед глазами и заставят вспомнить то, что было незаслуженно забыто на затворках памяти.
        Прошлое - странная штука! Оно заставляет нас искать, анализировать, думать, вспоминать! Больше ни одна вещь не имеет такой силы, а прошлое имеет!
        Андрей продолжал смотреть на падавший за окном снег и вспоминать. Он видел свою младшую сестру Анну, которая возилась в детской со своими куклами и читала детскую Библию, а он в это время расставлял на полу солдатиков, которых было у него очень много, и строил укрепления, а потом возвращался к истокам знаний, садясь изучать энциклопедии. Тогда Призраку казалось, что это не кончится никогда, и всегда будет это спокойствие, и сказка никогда не завершится! Но жизнь не любит сказок! Она их ломает и выбрасывает на затворки прошлого, оставляя лишь одни воспоминания, которые мучают по ночам и вечерами, не давая уснуть и успокоиться, понимая, что всё давно прошло! Всё потеряно!
        Романов тихо вздохнул и отошёл от окна. На полу в углу стояла наряженная ёлка, и казалось, что праздник детства совсем рядом, но уже так далеко… Андрей медленно прошёл из гостиной в кабинет, где было абсолютно темно и, пройдя несколько шагов, подошёл к секретеру, включив на нём настольную лампу, и сел на рабочее кресло. На крышке секретера лежали снимки со спутника и карта местности районов вокруг военной базы. Призрак понимал, что выполнить задачу будет далеко не просто, но у него была надежда и вера, которую он никогда не терял и всегда оставался с ней! Сейчас его ничего более не заботило! Куда-то на задний план отправились его отношения с Анджелиной, а впереди, как всегда, оказались долг и приказ. Романов тихо вздохнул и снова уткнулся в материалы, продолжая изучать карту местности и ориентировочную «точку входа».
        Рим.
        Алекс сидел в уютном небольшом кафе за стаканчиком бренди и чашечкой кофе. Он вспоминал, как сумел выполнить свою миссию и остаться в живых, несмотря на то, что всё было далеко не просто так, как казалось на первый взгляд. У всего в этом мире были свои подводные камни, которые всегда так легко задеть!
        Вассерман сделал глоток бренди из бокала и поставил его на столик, продолжая любоваться красивым римским вечером. В эти мгновения ему казалось, что история оживает в его глазах и переносит его во времена Возрождения с теми множествами тайн, оставшихся бередить нас, людей двадцать первого века! Многие тайны пока невозможно раскрыть, но шансы по-прежнему остаются, ведь всё имеет своё начало и конец, и это Алекс знал, сделав небольшой глоток ароматного кофе. Крепкий вкус арабики остался у него во рту, и мысли вновь вернули его к размышлениям. Он выполнил свой долг, отомстил за своих убитых китайцами коллег, но почему-то на душе было опустошение. Казалось, что эта вендетта никогда не закончится. Она будет продолжаться, пока жив наш мир и никогда не будет иначе, ведь это тоже закон природы!
        Вассерман допил бренди, припоминая этих франчези добрым словом, и встал из-за столика со стула. Алекс допил кофе и положил под бокал две купюры по десять евро и направился к выходу из кафе, где было довольно многолюдно. Он вышел из кафе и побрёл к себе домой, понимая, что завтра будет новый день, и что он с собой принесёт, ведает только один Всевышний.
        Подмосковье. Военный аэродром.
        Романов ехал по дороге, подъезжая к аэродрому «Кубинка». Его сосредоточенность в лице не менялась от самого дома. Он понимал, что наступает час Х, который решит всё и возможно ещё больше, чем просто всё! Так или иначе, впереди для Андрея была дорога либо к смерти, либо к славе, какая не исчезнет никогда, но, быть может, в один прекрасный день сотрётся, как и многое другое! Отрицать этого было невозможно! Ведь все заслуги рано или поздно забываются, и на передний план выходят личные обиды и прочее, а может, даже чей-то компромисс с совестью! Призрак понимал, что однажды станет разменной монетой, но пока он был нужен, и отказываться от него никто не спешил!
        Романов подъехал к КПП аэродрома на своём внедорожнике «БМВ» и остановился, опустив стекло дверцы. Свежий морозный воздух проник в салон автомобиля и овеял его лицо прохладой.
        - День добрый, - подойдя к внедорожнику Андрея, сказал лейтенант охранения аэродрома.
        - Добрый день, - напряжённо ответил Призрак, не меняя своего сосредоточенного выражения лица, и показал свое служебное удостоверение.
        - Проезжайте, товарищ майор, - взяв под козырёк, произнёс лейтенант и дал сигнал рукой поднять шлагбаум.
        Романов плавно нажал на педаль газа, и машина дёрнула с места, направляясь к небольшому зданию. Андрей завернул на парковку и остановил свой внедорожник, заглушив двигатель. Что-то продолжало его беспокоить и возвращать мысленно куда-то назад, туда, где не было войны, там, где ласково светило солнце, радостно грея своими лучами, и он чувствовал, что ощущает это приятное тепло. То бесконечное тепло, к которому шёл так долго, постоянно испытывая тяжесть и тупую боль в сердце, что хотелось подчас завыть от боли, но изменить что-либо в своей жизни Призрак не мог, да и, наверное, не хотел. Ведь всё было не так плохо, как могло показаться на первый взгляд, сейчас он встретится с полковником Громовым, который пожелает ему удачи! Той удачи, что принесёт надежду и веру в собственные силы!
        Романов внезапно почувствовал резкую боль в голове, которая кольнула его прямо в висок, и он с силой потёр лицо слегка холодноватыми ладонями. Это вернуло его в рабочее состояние и не дало потерять концентрацию.
        Андрей вышел из машины, поставив её на сигнализацию, и направился вдоль по парковке к зданию. Зайдя внутрь, он прошёл небольшое фойе через пост охраны, где показал своё служебное удостоверение и поднялся по лестнице на второй этаж. Тусклое освещение ламп дневного света немного резало глаза. Призрак прошёл по коридору и вошёл в одну из многочисленных безликих дверей.
        - Добрый день, Андрей! Как доехал? - с ободряющим взглядом в глазах, спросил Романова Громов.
        - Нормально, - не давая себе толком расслабиться даже на формальную улыбку, ответил Призрак, подойдя к Михаилу Ивановичу.
        - Хорошо, Андрей. В правом шкафчике твоё оружие, боекомплект, рация и спутниковое средство связи. В левом шкафчике комплект командира «морских котиков», - слегка усмехнувшись, сказал Громов.
        - Я всё понял, Михаил Иванович.
        - Группа из четырёх человек с планом мероприятий уже ознакомлена, брифинг я провёл. Твои разработки по операции пришлись по душе всем членам группы, как и твоё прошлое! - сделав глоток чая из чашки, которая в одиночестве стояла на столе, добавил Громов.
        - Спасибо за всё! - в ответ сказал Призрак, подойдя к шкафчикам.
        - Группа в соседней комнате, ждёт тебя. Бомбардировщик заправили, пилоты ждут команды на вылет. Удачи, Андрей! Храни тебя Бог! - добавил Михаил Иванович, поставив чашку обратно на стол, и вышел из комнаты.
        Романов надел чёрный камуфляж с нашивками ВМФ США отряда «морских котиков». Призрак рассовал по подсумкам разгрузки, расположенной на бронежилете, магазины от штурмовой винтовки и пистолета, а также различные типы гранат; убрал в нагрудный карман спутниковое средство связи и стряхнул с плеча куртки пылинку; надел маску, не стал пока натягивать на лицо, а использовал исключительно как подшлемник; надел каску и перчатки.
        - Оружие натовское! Лучшие образцы! - усмехнувшись, сказал Андрей в полголоса, шмыгнув носом. Он быстро проверил бельгийский пистолет «FN Five seveN», зарядил его, навинтил глушитель и убрал в набедренную кобуру; зарядил штурмовую винтовку «SCAR», навинтив на ствол глушитель, и передёрнул затвор, повесив её через плечо на одноточечный ремень; спрятал в ножны воронёный боевой нож, и закрепил на себе парашют. В эту минуту его голова была пуста! Ничего не приходило на ум, кроме того что поставленную задачу нужно выполнить любой ценой! Это Романов понимал и был уверен, что это понимают и остальные члены диверсионной группы.
        Он вышел из комнаты и зашёл в помещение рядом, где был зал для брифингов. Там его ждала группа, коротая время за столом, рассматривая карту местности и спутниковые снимки засекреченной китайской военной базы.
        - Добрый день, господа офицеры! - произнёс Андрей.
        - Добрый день, товарищ майор! Мы много наслышаны о вас, - произнёс с улыбкой штурмовик управления «С».
        - Надеюсь, только хорошее? - слегка улыбнувшись, спросил Призрак.
        - Конечно же!
        - Тогда не будем тратить времени, ребята! Выдвигаемся к самолёту.
        - Так точно! Выдвигаемся! - произнёс штурмовик управления «С» и команда покинула зал для брифингов и в сопровождении майора Романова направилась к бомбардировщику, обсуждая позывные каждого из бойцов.
        Группа забралась в самолёт, и Андрей последним влез на борт. Люк тут же закрылся, и пилотам дали добро на взлёт. Бомбардировщик тут же начал разгон по взлётно-посадочной полосе и, спустя несколько мгновений, взмыл в небо, постоянно набирая всё большую и большую высоту. Призрак натянул на лицо чёрную маску и закрыл глаза, предпочитая немного отдохнуть.
        База ВМФ США где-то в Тихом океане.
        Анджелина прошла по коридору, сосредоточенно продолжая думать об операции, и вошла в командный центр, где её уже ждал отряд «морских котиков». Автоматические стеклянные двери тут же закрылись за ней, и она прошла к интерактивному столу, узнав одного человека, которого давным-давно не видела. Это был майор Уилкинс, он мало изменился за прошедшие годы! Всё та же двухнедельная щетина, такие же блескучие глаза, наполненные серьёзностью и решимостью. Остальных спецназовцев из отряда «морских котиков» команды шесть она лично не знала, но все имена для неё всегда были на слуху. Все стояли у интерактивного стола и подробно изучали карту и снимки со спутника. Обратить же внимание на неё было некому, хотя агент Стивенсон был именно тем человеком, который придумал весь этот план диверсионной акции.
        - Здравствуй, мисс Стивенсон, - подняв голову и улыбнувшись, произнёс майор Уилкинс.
        - Сэр! Рада вас видеть! - улыбнувшись в ответ, произнесла Анджелина, подойдя к интерактивному столу.
        Командный центр представлял из себя большой зал с интерактивным столом, огромными мониторами на стенах и большим аналитическим отделом, который работал днём и ночью не покладая рук. Вот и сейчас аналитики за своими рабочими столами, вели подготовку к началу диверсионной акции на побережье Китая.
        - Я тоже, агент Стивенсон, - улыбнувшись, ответил Уилкинс. - Похоже, для нас с вами снова есть работка! Надеюсь, в этот раз всё будет намного удачнее, чем было в прошлый раз! - сосредоточенно, но с небольшой улыбкой на лице, произнёс майор.
        Мисс Стивенсон улыбнулась ему в ответ и слегка, на секунду, расслабилась. В подсознании на неё что-то давило, наверное, эта была та ответственность, которую она ощущала за команду в целом и за результат, понимая, что права на ошибку у неё нет!
        - А вот расслабляться всё же не стоит, - добавил Уилкинс. - В оружейной комнате твой камуфляж и оружие. Могу сказать по плану, что он довольно толковый, но по-прежнему остается много «но»! Что не есть очень хорошо, однако в подобных диверсионных акциях, этих «но» бывает с достатком! Ведь даже мельчайшая случайность или недоработанная деталь может привести к провалу. Но в целом твой план поддерживаю! Переодевайся, Анджелина! Время не ждёт. Примерно через час мы отчаливаем с пристани.
        - Хорошо, иду одеваться и готовить оружие, - сказала агент Стивенсон и направилась по центральному проходу командного центра и вышла в коридор. Она прошла несколько метров и зашла в раздевалку, закрыв за собой дверь. В помещении было ни души. Все спецназовцы уже были готовы и вооружены. Анджелина сняла с себя брючный костюм, блузку и полусапожки, переоделась в камуфляж образца вооружённых сил Российской Федерации под бойца ГРУ и надела маску и шлем. Она мгновенно зарядила пистолет «Глок» с глушителем и автомат «Калашникова» сотой серии с глушителем под патрон натовского образца 5,56. Других «Калашникова» в наличии не оказалось, хотя нужен был автомат под патрон советского образца 5,45, но об этом можно было только мечтать! А мечты не всегда совпадают с реальностью.
        Агент Стивенсон рассовала по подсумкам на бронежилете запасные магазины для автомата и пистолета, а также гранаты различного типа. Она была готова к выполнению боевых задач, однако что-то продолжало её беспокоить, и нервозность не отступала. Анджелина точно не знала из-за чего это с ней! В любом случае с этим нужно было справиться, или это может провести к провалу. Хотя она и не была командиром этой операции, все обязанности по командованию операции возлагались на майора Уилкинса, но вторым лицом в поле была она, и ей нужно было поскорее справиться с волнением!
        Агент Стивенсон открыла замок на двери и вышла из раздевалки, направившись к командному центру. Там её уже ждали у входа. Вся группа собралась и толкалась в коридоре, ожидая появление разработчика плана диверсионной операции, ведь только она знала, как выглядит образец, а следовательно, её жизнь была крайне важна для выполнения миссии.
        - Хорошо выглядишь, Анджелина! - как-то по-отечески произнёс майор Уилкинс и отдал приказ. - К машинам!
        Отряд быстро перешёл на быстрый шаг, направляясь к выходу из здания, спустившись по ступеням, спецназовцы вместе с агентом Стивенсон и майором Уилкинсом сели по «Хаммерам» и колона двинулась к пристани, где их ждала атомная подводная лодка «Небраска».
        Колона «Хаммеров» быстро добралась до пристани, рассекая светом фар темноту, и машины остановились. Отряд «морских котиков» выгрузился на пристань и построился в шеренгу у стоящей на пирсе подводной лодки.
        - Итак! Вопросов ни у кого никаких не осталась? - громко произнёс майор Уилкинс.
        - Никак нет, сэр! - хором произнесли спецназовцы.
        - Отлично! Тогда погружаемся на подводную лодку! - сказал Уилкинс и отряд «морских котиков» принялся грузиться на «Небраску».
        - Как ты, Анджелина? - тихо спросил майор, подойдя к ней.
        - Волнуюсь, если честно! - каким-то нерешительным и даже немного растерянным голосом произнесла она.
        - Понимаю! Но нужно собраться! От тебя, как и от меня зависит жизнь всей команды! У нас нет право на то, чтобы быть нерешительными! Мы точно должны знать! Что, зачем, почему и когда! Соберись!
        - Хорошо, сэр! - добавила агент Стивенсон и начала грузиться на подводную лодку, опускаясь через люк вниз. Она проследовала в рубку, а за ней майор Уилкинс, встав рядом с офицерами подводниками.
        «Небраска» постепенно отчалила от пирса и вышла в открытый океан, набирая скорости. Ещё несколько минут и началось погружение на глубину. Подводная лодка ушла вглубь океана и взяла курс на побережье Восточно-Китайского моря, до которого было не так далеко!
        Где-то неподалёку от побережья Восточно-Китайского моря.
        Бомбардировщик летел, рассекая воздушные массы своим металлом, оставаясь незаметным для радаров китайской противовоздушной обороны. Шансов на то, что военный самолёт будет замечен, было немного. Бомбардировщик летел очень высоко и продолжал оставаться незаметным. Романов продолжал сидеть на сидении с закрытыми глазами и думать о чём-то далёком и о чём-то простом. Ему не хотелось осознавать, что вновь он пройдёт по острию лезвия и выполнит поставленные задачи. Он хотел думать совсем о другом. Ему вспоминалась Анджелина, которую Андрей очень любил, но которая была очень далека от него во всех смыслах этого слова. Да не только она была далека от него, но и он сам. Призрак понятия не имел, как так судьба могла над ним пошутить, чтобы он влюбился в агента ЦРУ, своего врага! Но жизнь всегда оставалась странной и какой-то нелогичной, ведь на то она и была жизнь: её незримые сплетения, хитросплетения и нити, которые невозможно заметить обычным глазом. Людям неведомо, что с ними случится дальше, и Романов это понимал, но не хотел с этим мириться. Часто Андрей играл ва-банк, но, что касалось любви, всегда
проигрывал. Это было ему неподвластно, в отличие от результата, который он добывал любой ценой, но теперь он всё же чувствовал некую лёгкость и не такую большую обиду на жизнь! Ведь Призрак любил, и это означало, что всё было не так плохо, несмотря на то, что его любовь не могла принести ему ничего хорошего своим появлением, оставалось только ждать и надеяться, а пока избавить свою голову от этих мыслей, ведь на кону стояла жизнь группы и ответственность за результат.
        Романов открыл глаза и увидел загоревшийся над дверцей кабины пилотов жёлтый свет. Он надел дыхательную маску и проверил застёжки парашюта. Остальные бойцы управления «С» поступили точно так же, мысленно начиная готовиться к прыжку.
        Андрея волновал этот момент, не сказать чтобы очень сильно, но всё же такую высоту он ещё не покорял. Призрак пытался полностью сконцентрироваться, прекрасно понимая, что его идея была из разряда не совсем лёгких, но надо сказать, что тут лёгких решений и не было! Всё было за гранью рациональности!
        Романов понимал, что ребята, которые с ним выполняли эту боевую задачу, были, что называется, из отчаянных, и являлись элитой спецназа ФСБ. Он верил в них, а они, в свою очередь, верили в него! И это было, так, как должно было быть! Таков уж этот закон боевого братства, который был священнее, чем сама религия!
        Внезапно над дверцей пилотов загорелся зелёный свет, и пилот произнёс по внутренней связи:
        - Мягкой посадки!
        Люк начал открываться, и бойцы живо встали с сидений и приблизились к люку. Андрей тоже встал с сидения и, сосредоточив свой взгляд, положил руку на плечо спецназовца, который стоял последним. Эта была команда для начала прыжка. Бойцы начали выпрыгивать один за другим, а последним выпрыгнул Призрак. Свободное падение было недолгим. Падая в воздухе, они сцепились кольцом, крепко держа друг друга за руки, и продолжили падение, рассекая плотные воздушные массы и дыша кислородом через кислородные маски.
        Романов рассчитывал приземлиться рядом с небольшим лесным массивом на очень узком открытом месте, в километре от засекреченной военной базы. Время стремительно подходило, чтобы расцепить руки и раскрыть парашюты, что было тут же сделано, и «одуванчики» посыпались над землёй.
        Группа довольно удачно приземлилась на небольшом открытом месте рядом с деревьями и принялась снимать парашюты. Все бойцы и Андрей собрались вместе и принялись закапывать использованные парашюты. Быстро выполнив маскировочные работы, бойцы вместе с Призраком проверили оружие и выдвинулись по оговоренному заранее маршруту, направляясь по лесному массиву к военной базе.
        Где-то в водах Восточно-Китайского моря.
        АПЛ типа «Боррей» «Владимир Мономах».
        Атомная подводная лодка шла на предельно допустимой глубине, делая всё, что возможно, для того чтобы остаться невидимой для китайских радаров. Берег был уже достаточно близко, чтобы можно было высадить боевых пловцов «Вымпела», которые были на борту «Владимира Мономаха». В их задачу входило прикрытие диверсионной группы, когда она будет отходить к берегу на тот случай, если возникнут какие-либо проблемы с китайскими военными, однако все надеялись, что проблем не будет, но шансов на это было не так много!
        - Товарищ капитан первого ранга, - обратился к командиру подводной лодки капитан второго ранга.
        - Слушаю тебя, - ответил капитан первого ранга, сидя в удобном кресле, продолжая руководить действиями подводной лодки.
        - Судя по всему, мы на месте, - произнёс офицер-подводник и на командном мостике сверился с картой разработанного маршрута.
        - Хорошо! «Стоп машина»! - отдал приказ командир подводной лодки и также сверился с картой, понимая, что ошибок быть ни в коем случае не должно.
        Капитан второго ранга подошёл к радару, увидев на нём точку, которая не двигалась и была, скорее всего, такой же подводной лодкой.
        - Капитан первого ранга! У нас, похоже, проблема! Рядом с нами в нескольких ста метрах лежит в дрейфе ещё какая-то подводная лодка.
        - Интересно! Да, вот она на радаре! - встав с кресла и посмотрев на радары, произнёс капитан первого ранга. - Да, действительно интересно! Но, похоже, она не китайская, а это такие же гости, как и мы здесь. По крайней мере, они ведут себя тихо, - задумавшись, добавил командир атомной подводной лодки.
        - Что будем делать? - взволнованно спросил капитан второго ранга.
        - Ничего! Оставим всё, как есть. Они нас не трогают, и мы их не будем трогать. Это точно не лодка китайцев! У них таких нет! Скорее всего, это американцы, но вот что они здесь делают - это большой вопрос! По крайней мере, уже поступала информация, что в территориальные воды Китая вошло неизвестное судно. Однако мы вместе находимся в территориальных водах Китая, так что и будем вести себя, как гости, а в указанное, согласно с планом действия, временем, к побережью начнёт выдвижение группа боевых пловцов «Вымпела» для прикрытия диверсионной группы, которую мы и должны будем эвакуировать. Всё ясно?
        - Да, товарищ капитан первого ранга.
        - Ну и хорошо, а пока ждём, - добавил капитан первого ранга, присаживаясь обратно в своё кресло.
        Где-то в водах у побережья Восточно-Китайского моря.
        АПЛ «Небраска».
        - Сэр, недалеко от нас недавно легла в дрейф ещё какая-то подводная лодка, - отрапортовал лейтенант командиру атомной подводной лодки.
        - Я вижу, лейтенант, - посмотрев на радар, сказал капитан. - Майор Уилкинс, похоже, это русские подошли.
        - Я в этом ничуть не сомневался, - усмехнувшись, добавил командир спецназа. - Но нам всё равно! Ровно через три минуты мы начинаем движение к берегу. До него достаточно близко! Так что будем катапультироваться из торпедных аппаратов.
        - Хорошо, майор. Прикрывать вас при отходе будем только мы! И то можем только ракетами малой дальности, так что постарайтесь сделать всё чисто и без шума! - вздохнув, закончил свою речь капитан.
        - Конечно, постараемся, это полностью в наших интересах, однако исключать сюрпризов всё же не стоит! Всякое может случиться, ведь чужая подводная лодка здесь не просто залегла. Это точно русские, и они что-то выжидают! - добавил Уилкинс. - Мы передвигаемся к торпедным аппаратам.
        - Хорошо, сэр! - сказал командир подводной лодки и задумался, нахмурив лицо. Ему всё это явно не нравилось. Он чувствовал себя как между двух огней, которые, не задумываясь, спалят его и не поморщатся!
        Уилкинс подошёл к торпедным аппаратам, где Анджелина и остальные «морские котики» готовили акваланги, и взял свой акваланг, начиная его, молча, готовить к погружению.
        - Мы не одни? - обеспокоенно спросила агент Стивенсон.
        - Похоже на то, Анджелина! Но, как сама понимаешь, отступать уже поздно! - взвалив себе на плечи акваланг, ответил Уилкинс.
        - Первая группа по торпедным аппаратам! - отдал приказ майор и моряки подводники стали открывать люки торпедных аппаратов, куда начали залезать спецназовцы «морских котиков».
        Первая группа попала из затопленных торпедных аппаратов в море, а затем вторая группа, в которую входили Уилкинс и агент Стивенсон. Собравшись все одной группой, они взяли направление к берегу и поплыли, мысленно начиная готовиться к сюрпризам.
        Лесной массив. Неподалёку от военной базы.
        Под тактическими ботинками трещали сухие сучья и ветки, а слегка влажная земля оставляла следы. Группа Романова постепенно подходила к военной базе, пробираясь по лесному массиву. Андрей продолжал тяжело дышать, продолжая марш-бросок по лесистой местности. Остальным бойцам приходилось тоже нелегко, но у них опыт в таком деле был больше. В эти минуты Призрак не думал ни о чём, кроме того, как добраться до места, где хранился образец, которому учёные дали весьма специфичное название - «Лик Смерти», и сделать всё, как можно тише! Хотя никто точно не мог знать, с какими трудностями они встретятся, выполняя боевую задачу. Можно было много думать, размышлять, но пытаться предугадать то, что в итоге будет там, на засекреченной военной базе, было практически невозможно! Романов это понимал и старался не загадывать, поскольку от этого дела точно, никто и никогда не бывал богат! Он был с этим согласен и продолжал бег в полном боевом снаряжении, как и вся его небольшая группа.
        - Увеличиваем темп, ребята! - скомандовал по рации Андрей, переходя на более быстрый бег.
        Время постепенно начинало поджимать. Нужно было спешить! Ведь до рассвета дотягивать было нельзя ни в коем случае! Это был бы тогда полный провал. На всю диверсионную акцию не должно было уйти не больше двух часов. План Призрак разработал практически поминутный, оставив в неприкосновенном запасе всего лишь какие-то полчаса. - Двигаемся, двигаемся! - добавил по рации Романов, чувствуя, как в эластичную маску впитываются капли пота, которые выделялись всё сильнее и сильнее.
        Группа также была на пределе по физическим показателям, понимая, что по лесистой местности быстрее двигаться точно нельзя.
        Где-то у побережья Восточно-Китайского моря.
        «Морские котики» и Анджелина продолжали плыть по направлению к берегу, до которого было уже совсем близко! Агенту Стивенсону было не очень привычно находиться в воде, пусть и на небольшой глубине, поскольку она была не большим специалистом по плаванию с аквалангом, ведь её опыт дайвинга оставлял желать лучшего, но приказ оставался приказом, и деваться от этого было некуда. Все эти минуты и секунды она пыталась ничем не забивать себе голову, хотя разные мысли лезли в голову, не давая спокойно сосредоточиться на миссии. Она понимала, что так было нельзя, ведь от неё зависели жизни людей и их судьба, но Анджелину постоянно тянуло куда-то прочь отсюда!
        Группа «морских котиков» с агентом Стивенсоном и командиром Уилкинсом вышли из воды, снимая с себя акваланги и сбрасывая их на берег. Диверсионная группа быстро пришла в себя после не очень долгого подводного плавания и перевела дух. Спецназовцы и Анджелина довольно быстро отдышались, и они начали двигаться непосредственно к базе.
        Спецназовцы опустили на глаза приборы ночного видения и в полной темноте продолжали двигаться по берегу в абсолютной тишине, слыша только звук прибоя. Ночь была настолько тёмной и мрачной, что не вселяла в «морских котиков» и агента Стивенсона никакого оптимизма, хотя и опасений тоже пока было мало. Диверсионная группа предпочитала не забивать себе лишними мыслями голову, а полностью сосредоточиться на выполнении миссии. В лицо Анджелины дул довольно сильный и прохладный ветер, такой, что слегка перехватывал дыхание, но нужно было терпеть и продолжать идти. Времени оставалось в обрез.
        Лесной массив рядом с засекреченной военной базой.
        Романов и его группа вышли к военной базе, заняв наблюдательные позиции возле деревьев, достав из подсумков бинокли. Андрей посмотрел на наручные тактические часы, которые показывали час ночи, и достал из подсумка на бронежилете бинокль с ночным видением.
        Так же, как и остальные бойцы управления «С», он осмотрел близлежащие позиции военного охранения, располагавшиеся на бетонной стене, наверху в небольших сторожевых помещениях. Часовые ходили с промежутком в десять минут, что давало шанс на быстрый захват позиции. Призрак убрал бинокль обратно в подсумок на бронежилете и опустил на глаза прибор ночного видения.
        - Итак, какие предложения будут? - спросил по рации Романов группу.
        - Нужно брать вышку и пролезать на стену. Другого варианта, если честно, не вижу, - произнёс один из штурмовиков.
        - Согласен. Действовать придётся быстро и слаженно. Лучшее место, для того чтобы взобраться на стену, на углу. «Четвёртый» снимет двух в сторожевом помещении на стене или вышке, это кому как нравится, а также выведет из строя камеру наблюдения. После путь нам будет открыт. Часовые сменяются через пять минут. У нас будет ровно один час, чтобы найти и вынести с пределов военной базы образец в сторону побережья, где нас будет ждать группа боевых пловцов «Вымпела». Как план ребята?
        - Неплохо.
        - Согласен!
        - Принято.
        - Когда начинаем?
        - Какие-нибудь вопросы ещё есть? - спросил по рации Андрей, но вопросов больше не последовало. Все были согласны, что было очень хорошо! Единомыслие - это всегда прекрасно!
        - Отлично! «Четвёртый», готовь снайперскую винтовку! - отдал приказ Призрак, смотря на мощную заградительную бетонную стену. Лесной массив по максимуму подходил к засекреченной военной базе, что, скорее всего, было запланировано специально, чтобы база не очень привлекала к себе внимание. Романов продолжал стоять на колене рядом с деревом и особенно не высовываться, чтобы охранение не могло заметить диверсионную группу. Остальные бойцы занимали разные позиции. Кто-то лежал у дерева, кто-то также стоял на колене, не высовываясь из своего укрытия, продолжая готовиться к началу операции.
        Снайпер положил на землю штурмовую винтовку «SCAR» и снял, висевшую через плечо на лямке снайперскую винтовку «DSR-1» с навинченным глушителем и передёрнул затвор, дослав патрон калибра 338 lapua в патронник, и стал готовиться к выстрелу, выставляя на оптическом прицеле с режимом тепловизора угловую минуту. Быстро выставив правильно МОА, он снял снайперскую винтовку с предохранителя и произнёс:
        - «Четвёртый» готов!
        - Отлично! - добавил Андрей и, опустив на мгновение веки, произнёс, - Огонь!
        Снайпер подождал полминуты, пока сменяться часовые и, хорошенько прицелившись, сделал два быстрых выстрела, между которыми была разница в несколько секунд. Пули пробили бронированное стекло вышки, попав часовым в головы, которые на вылет пробили пули. Тела обмякли и распластались на столе и стуле, и «Четвёртый» сделал ещё один выстрел, выведя пулей из строя камеру наблюдения.
        - Выдвигаемся! - скомандовал Призрак, и группа начала быстрое движение по направлению к бетонной стене. Последним с места двинулся снайпер, повесив через плечо на лямке снайперскую винтовку и схватив с земли штурмовую винтовку, направился за остальными к бетонной стене.
        Побережье Восточно-Китайского моря. Военная база.
        Отряд «морских котиков» подполз к ограждению военной базы, которое со стороны берега было отгорожено металлической сеткой. Продолжал дуть холодный сырой ветер с побережья. Анджелина приникла к щебню, каким был выстлан весь берег на многие десятки метров. Она передёрнула затвор автомата «Калашникова» сотой серии и затихла, наблюдая за приближающимися часовыми, рассматривая их в прибор ночного видения. Группа ждала приказа от майора Уилкинса на начало операции. Однако командир не спешил, просматривая близлежащие окрестности военной базы в бинокль с режимом ночного видения.
        Уилкинс приник к щебню, чтобы часовые не заметили его и, убрав бинокль в подсумок на бронежилете, отдал первый приказ для на чала операции снайперу:
        - Огонь!
        Снайпер передёрнул продольно-скользящий затвор, дослав патрон калибра 308 Win в патронник и снял снайперскую винтовку «AWS» с интегрированным глушителем с предохранителя. Указательный палец снайпера плавно лёг на спусковой крючок и двумя бесшумными выстрелами разнёс двум часовым головы. Кровь вперемешку с мозговым веществом полетела в разные стороны, и тела упали на землю, распластавшись на крупном щебне.
        - Выдвигаемся! Агент Стивенсон, операция началась! - сказал по рации Уилкинс, видя нерешительность Анджелины, и подбодрил её похлопав по левому плечу правой рукой. Командир «морских котиков» понимал, что война - не женское дело, и его психологическая помощь была очень важна для агента Стивенсон.
        Бойцы подошли к заграждению из металлической сетки и кусачками в двух местах стали раскусывать её. Через считанные минуты отряд «морских котиков» был на территории военной базы, начиная плавно передвигаться вглубь. Двое «морских котиков» оттащили убитых часовых в канаву, завалив их маскировочной сеткой, которую случайно заметили поблизости.
        Анджелина глубоко вздохнула, ощущая небольшую нехватку кислорода, видимо, из-за волнения, какое её ни на минуту не покидало, но поддержка майора Уилкинса была как нельзя кстати и агент Стивенсон её ценила, понимая, что командир группы делает всё возможное, для того чтобы микроклимат в команде оставался боевым.
        Засекреченная военная база.
        Романов и его группа взломали замок на металлической двери в бетонной стене, которая вела на вышку и, быстро поднявшись в сторожевое помещение, заметили на полу в огромных багровых лужах крови лежащих часовых с простреленными головами, видимо, упавших после смертельных ранений на бетонный пол.
        Андрей достал из нагрудного кармана снимки со спутника и вновь сверился с планом расположения зданий на базе и взял минуту на очередное изучение и размышление. Его план был хорош на бумаге, но каков он мог быть в жизни, могла ответить на этот вопрос только судьба и стечение обстоятельств.
        Призрак до конца так и не мог решить, куда лучше идти: сначала в лабораторию или в хранилище. В итоге Романов после небольшой паузы всё-таки выбрал лабораторию, убрав снимки в нагрудный карман.
        - Ребята, двигаемся за мной! «Второй» замыкает! Идём в лабораторию! - отдал приказ Андрей
        - Принято, командир! - произнёс «Второй».
        Группа вышла из сторожевого помещения вышки на бетонную стену и в пригнувшемся состоянии, держа штурмовые винтовки «SCAR» наготове быстрым шагом спустились по металлической лестнице со стены, аккуратно переступая ступеньку за ступенькой и не добавляя своим действиям лишнего шума.
        Призрак аккуратно вел группу вглубь засекреченной военной базы, грамотно используя всё, что только подходило для укрытия, минуя камеры наблюдения и мощные прожектора, которые освещали огромные по величине территории. Так, минуя один угол за другим, одно укрытие на другое, они добрались до дверей лаборатории. Здание было небольшое, но вполне основательно выстроенное и имело достаточно немало окон, которые, к слову, в основном не горели дежурным освещением! Ночь оставалось ночью! В коридорах горело тусклое дежурное освещение, и ходили одинокие часовые.
        Засекреченная военная база.
        Отряд «морских котиков» продолжал двигаться незаметно по военной базе, минуя прожектора и часовых, которые неустанно продолжали охранять свою территорию. Диверсионная группа прижалась к стене склада, и майор достал снимки со спутника из нагрудного кармана бронежилета.
        - Агент Стивенсон, куда предпочтительней идти в лабораторию или в хранилище? - внимательно изучая снимки, спросил по рации Уилкинс.
        - Идём в лабораторию! Я думаю, что если образец действительно у них, то они попытаются его, по крайней мере, исследовать, а не оставаться в неведении, - вполголоса ответила Анджелина командиру «морских котиков», сжав рукоять автомата «Калашникова» сотой серии.
        - Как прикажете! - сказал майор, и добавил по рации. - Двигаемся согласно карте к зданию лаборатории!
        Агент Стивенсон ступала след в след за Уилкинсом, прекрасно осознавая, что такие операции - дело всё же не её. Она чувствовала, как капли пота проступают на вспотевший лоб, покрытый чёрной эластичной маской. Напряжение не спадало с неё, а только всё больше и больше накалялось, вытягивая в струну её нервы. Она продолжала держать указательный палец правой руки на спусковой скобе автомата «Калашникова» и думать о том, чтобы поскорее всё это закончилось, но время предательски тянулось, растягивая на мгновения секунды и минуты. Однако частично её мысли, несмотря на сложную ситуацию, возвращались к Андрею, о котором она теперь больше не слышала ничего, но продолжала думать изо дня в день! Ей хотелось оказаться в его нежных объятиях и почувствовать ту любовь, которую она питала к нему, а он питал к ней! Но в жизни не всегда всё получалось так, как хочется! И судьба разделила их, не дав шанса на новую встречу.
        - Собраться, агент Стивенсон! - увидев какую-то растерянность в действиях Анджелины, резко отдал приказ Уилкинс.
        Агент Стивенсон решительно отбросила все посторонние мысли в сторону и собралась, решительно вернув себе необходимую концентрацию, без какой было не обойтись! Она вытащила из нагрудного кармана бронежилета снимки и, сверившись с планом, продолжила двигаться за Уилкинсом.
        Диверсионная группа быстро, виртуозно и незаметно миновала хранилище и склады с боеприпасами и продолжила движение к лаборатории.
        Засекреченная военная база.
        Романов с группой стоял за углом здания лаборатории, спрятавшись у её бетонной стены. Андрей видел двух часовых, стоявших около дверей, которые устало топтались на одном и том же месте, ожидая смены караула. Этот факт не сулил для Призрака и его группы ничего хорошего, поскольку вход в лабораторию был только один. Романов слегка вздохнул. Ему казалось, что он уже не соображает ничего. Мыслей было настолько много, что одна перехлёстывала другую, создавая в голове эффект полной каши. Андрей попытался вновь собраться с мыслями, прекрасно понимая, что он отвечает не только за себя, но и за свою группу, которой в данный момент командовал. Призрак подумал ещё несколько секунд и отдал команду:
        - Будем штурмовать! Всем приготовиться!
        - Принято, командир! - произнёс «Второй».
        - Начали! - отдал приказ Романов и положил указательный палец на спусковой крючок штурмовой винтовки «SCAR».
        Андрей резко прицелился и сделал два выстрела из штурмовой винтовки, поразив часовых в головы под каски. Часовые упали, распластавшись на ступеньках, но свет прожекторов на них не падал, что было большим плюсом, несмотря на то, что плюсов здесь по большому счёту не было!
        Призрак, пригнувшись, быстрым шагом, начал продвижение к центральному входу. Остальные бойцы управления «С» тоже не отставали, двигаясь за командиром. Группа резко вломилась в центральное фойе и молниеносными выстрелами уничтожила всех часовых, какие только попались на глаза, дежуривших внизу и на лестнице.
        Романов прекрасно понимал, что внезапность это успех любого дела, а тем более в такой операции, как эта! Группа быстро поднялась наверх, продолжая зачищать часовых в коридорах. Чистить за собой, не было времени, поэтому делать всё приходилось быстро и думать мало! Хотя в такой ситуации думать было абсолютно лишним, с чём нельзя было не согласиться!
        Тактические ботинки, попадая в ещё тёплые лужи крови, оставляли на кафельном полу багровые следы. Диверсионная группа поднялась на основной этаж, где располагалась лаборатория, и Андрей открыл прицельный огонь из штурмовой винтовки «SCAR», поразив двух часовых.
        Группа стремительно прошла по коридору, прикрывая друг друга, и вошла в лабораторию, взломав перед этим мощный замок на бронированной двери, с помощью планшета и специальной программы.
        Специфический запах лаборатории вонзился в дыхание бойцов управления «С» и Призрака. На стеллажах стояли в колбах различные химикаты, которые издавали неприятные резкие запахи, однако причислить их к отравляющим боевым веществам было невозможно! Это означало, что противогазы надевать было рано, но нужно было немедленно приниматься за поиски образца, ведь, скорее всего, он должен был находиться где-то здесь! Спецназовцы управления «С» стали в темпе осматривать помещение на предмет искомого вещества, которое должно было находиться в специальном пенале.
        - Вот он! - радостным голосом с каким-то облегчением внутри сказал по рации Романов, держа в руке специфический вариант контейнера, который достал из специального закрытого на ключ шкафа. Андрей положил образец в специальный пенал и убрал его в подсумок на бронежилете.
        - Уходим! Эвакуация, требуем прикрытия! - скомандовал Андрей и вышел на радиочастоте подводной лодки «Владимир Мономах».
        - Вас поняли! Группа боевых пловцов уже направилась к берегу! - произнёс капитан первого ранга. - Скоро они выйдут с вами на связь на вашей частоте!
        - Принято! - добавил Призрак и увидел, как у входа в лабораторию появились двое спецназовца в форме российской армии.
        Град бесшумных выстрелов разразился по всей лаборатории, разбивая пулями колбы и прочие сосуды с химикатами, которые лились на кафельный пол, растекаясь по столам и стульям.
        Группа Романова открыла ответный огонь, рассредоточившись по помещению лаборатории, заняв позиции для ведения ответного огня. Посыпались бесшумные выстрелы из автоматов «Калашникова» сотой серии. Пули попадали в мебель и шкафы, за которыми спрятались бойцы из группы Призрака и он сам.
        Андрей высунул штурмовую винтовку из-за укрытия, которым для него служил металлический шкаф, и открыл шквальный огонь по неизвестным спецназовцам в форме бойцов ГРУ.
        Остальные бойцы группы Романова также высунули свои штурмовые винтовки из-за укрытий и поддержали подавительный огонь. Автоматы «Калашникова» стихли и группа Призрака начала движения, не давая спецназовцам противника перезарядить магазины в автоматах. Андрей открыл прицельный огонь и выстрелами в шею и глаз, убил одного из спецназовцев, «Второй», не мешкая и не теряя времени, сделал пару выстрелов, зацепив другого противника в шею и ключицу.
        Два противника упали на кафельный пол при входе в лабораторию. Их кровь текла рекой, все осветительные и прочие электрические приборы искрили. Единственным плюсом оставалось только то, что на базе пока не завизжала тревога! Романов понимал, что, если сейчас завизжит сирена, то для его группы начнётся настоящее чистилище, однако этого пока удавалось избежать! Хотя никто не мог сказать, сколько ещё продлится этот фарт, и фарт ли это?
        - Выходим! - скомандовал Андрей. - Всем держаться вместе!
        Они стали выходить из помещения в коридор, и на них обрушился огненный шквал из автоматов «Калашникова» сотой серии. Пули разносили стены в пух и прах, во все стороны летели куски кафеля и штукатурки. Правую руку Андрея прошило сразу же в районе дельтовидной мышцы. «Третьего» убило на месте, поскольку он оказался живым щитом, который своей стремительностью и мужеством спас жизни других. Его тяжёлый бронежилет и шлем прошило насквозь. Кровь лилась из его ран на кафельный пол. Его штурмовая винтовка лежала на полу в луже крови среди множества стреляных гильз.
        Группа Призрака спряталась в лаборатории и готовилась к решающему броску. Романов встал на колено и вытащил из подсумков две свето-шумовые гранаты, так же поступил и «Второй». Андрей мгновенно метнул свои свето-шумовые гранаты в коридор, «Второй» поступил так же, и раздались четыре мощных хлопка и вспышки. Группа Призрака резко вышла из лаборатории в коридор и открыла плотный огонь по концу коридора. Пули разносили всё, что им попадалось на пути. Решетили штукатурку и кафель. Искрили лампы, стоял оглушительный шум. Магазины в штурмовых винтовках «SCAR» у бойцов группы Романова опустели, и на мгновение зависла тишина.
        По руке Андрея струилась кровь, превращая чёрный камуфляж в бурый цвет на рукаве. Призрак быстро сменил магазин в штурмовой винтовке, и, когда вспышка света рассеялась, он посмотрел в конец коридора, где лежали трупы спецназовцев, одетых в российскую форму. Это волновало Романова, но что-то менять или изменить он не мог! Он точно знал, что российских военных здесь быть не может, а значит, кто-то просто хочет казаться российским спецназом. Андрей чувствовал, как у него раскалывалась голова от всяких мыслей и остального, что не должно было сейчас ему лезть в голову, но что-то поделать со всем этим он на данную минуту не мог. Призрак понимал, что вот-вот завизжит сирена тревоги на военной базе и нужно, как можно быстрее отсюда валить! Единственное, что его более или менее успокаивало, так это группа прикрытия боевых пловцов «Вымпела», которая уже должна была выйти на связь.
        Засекреченная военная база. Здание лаборатории.
        Повсюду лежали тела убитых «морских котиков», которые попали под шквальный огонь бойцов управления «С» в лужах крови с пробитыми шлемами и бронежилетами. Над коридором зависла тишина, где терялось абсолютно всё: не только будущее, но и прошлое подходили всё ближе и ближе, а вечность была уже совсем рядом, и до неё, казалось, стоило протянуть руку, и вот она! Сейчас она откроет свои объятия и поглотит целиком и полностью, не спросив, чего же на самом деле хотели эти солдаты своей страны. За что погибли, и что будет дальше. Агент Стивенсон зависла над раненым майором Уилкинсом, чей бронежилет был пробит бронебойной пулей из штурмовой винтовки в районе лёгкого. Из его рта текла кровь, и он харкал ей. Его лоб был рассечён от осколка штукатурки, который отскочил под шлем, и правое плечо было прострелено насквозь в двух местах. Вся группа «морских котиков» лежала в коридоре и только один тяжелораненый боец - в грудь, ещё дышал и харкал кровью, тянувшись рукой к автомату. Ещё мгновение и прозвучал выстрел. Анджелина вздрогнула, а «морской котик» получил бронебойной пулей в шлем и его тело обмякло. Вся
группа была мертва, не считая агента Стивенсон, и тяжелораненого майора Уилкинса. Анджелина сняла шлем и маску и смотрела на командира, который продолжал истекать кровью. Сделать она ничего не могла. Уже было поздно что-то предпринимать.
        - Уходи… Похоже, что на этот раз нам живыми не уйти, а у тебя ещё есть шанс! Скоро они будут здесь! Что-то они взяли передышку. Один чёрт может знать, кто там за углом, - скинув с себя шлем и сняв маску, сказал Уилкинс, полулёжа на полу у угла в коридоре. - Нас осталось только двое. Я и ты… Вот-вот заорёт тревога, и тогда тебе не уйти! - майор перезарядил автомат «Калашникова» сотой серии и, накапливая последние силы, чтобы выиграть для агента Стивенсон время, улыбнулся ей, смотря на плачущую Анджелину. - Не плачь!
        - Но, это я во всём виновата! - растерянно смотря на Уилкинса, произнесла агент Стивенсон. - Это моя вина!
        - Не вини себя! Уходи! - сказал майор и перекатом выкатился в коридор и открыл огонь по группе Романова из своего автомата «Калашникова». Ритм сердца мисс Стивенсон участился до предела. Бронебойные пули прошили командира «морских котиков», и она взглянула на лежавшего в лужи крови майора.
        Анджелина закрыла глаза, вытерла слёзы и, решив, что ни в коем случае не будет отступать, а погибнет с честью, вспомнила с любовью Андрея, набралась мужества, и, перезарядив свой автомат» Калашникова», встав на колено, выскочила из-за угла, открыв огонь по противнику…
        Это мгновение для Романова могло стоить дорого! Пули просвистели рядом с его головой, и он увидел Анджелину, которая стреляла по нему и его группе, но его бойцы успели уклониться от пуль и открыли ответный огонь из штурмовых винтовок «SCAR»..
        - Нет, Анджелина! Нееет! - закричал Андрей и дал команду жестом руки прекратить огонь.
        Но выстрелы бойцов управления «С» смолкли не сразу, перед этим сразив агента Стивенсон наповал..
        Анджелина упала рядом с убитыми «морскими котиками», почувствовала резкое жжение в правом плече, левом бедре и ключице, практически рядом с сонной артерией. Одна пуля поцарапала ей шею, ещё одна пуля застряла в двойной броне бронежилета в районе сердца и, видимо, сломала рёбра. Она услышала голос Андрея.
        - Андрей… - тихо промолвила она и отключилась…
        Романов подбежал к Анджелине, видя, что она лежит рядом с другими убитыми спецназовцами. Теперь сомнения у Призрака не было! Эти солдаты в российских камуфляжах были американцами. Может, «Дельта», или «морские котики», или ещё кто-либо! Сейчас Андрея это не волновало!
        Он снял шлем, стянул с головы маску и привёл Анджелину в чувства, сломав ампулу с аммиаком, которую тут же достал из аптечки. Она смотрела на него. В её глазах было какое-то облегчение и любовь, несмотря на то, что она была ранена и истекала кровью.
        - Как ты? - обеспокоенно спросил Романов, доставая из аптечки перевязочный пакет и, вскрыв его, приложил к простреленной ключице.
        Она открыла рот и ответила:
        - Пока жива… - медленно произнесла агент Стивенсон и отключилась.
        - Командир, мы должны двигаться! Скоро зазвучит тревога! Итак, что-то китайцы будто замороженные! - произнёс «Второй», пристально посмотрев на Андрея.
        Призрак вытер лоб окровавленной рукой, которой сделал жгут на бедре Анджелины. Вколол ампулу дексаметазона, чтобы кровь не уходила из внутренних органов, а также ампулу морфина и ампулу кордиамина. Её шея кровоточила, и кровь подтекала на воротник камуфляжа, но всё это было ерундой по сравнению с остальными ранами. Романов понимал, что ей нужна была немедленная медицинская помощь, но взять пока её было не откуда!
        Андрей поцеловал Анджелину в лоб, проведя левой ладонью по её испачканной кровью и пылью щеке, настолько нежно, насколько это было возможно в этих условиях. Призрак понимал, что нужно было продолжать двигаться. Время текло неумолимо быстро и не считалось с группой Романова, которая осиротела на одного бойца. Андрей надел обратно на себя маску и шлем, встал с колен, а после поднял Анджелину и сказал:
        - Держись за мою шею! Обними как можно крепче и ни при каких условиях не отпускай!
        Штурмовую винтовку Призрака поднял «Пятый», а «Четвёртый» взвалил на себя убитого «Третьего». Романов достал пистолет «FN Five-seveN», взял его в левую руку, начиная думать и размышлять над тем, как побыстрее добраться до берега.
        - Продолжаем движение! - отдал приказ Андрей, и группа принялась спускаться по лестнице, насколько быстро насколько могла.
        Анджелина держала Призрака за шею, и в тот момент ей казалось, что перед ней проходит вечность, какую невозможно было пережить за несколько минут, а может, даже и за несколько часов. Ей хотелось отключиться, но она продолжала находиться в сознании, хотя морфин действовал на неё расслабляюще. Её глаза были стеклянными, но она всё соображала, насколько, по крайней мере, это было возможно!
        Группа боевых пловцов «Вымпела» продвигалась к зданию лаборатории, расчищая путь отхода и оставляя на промежуточных позициях по бойцу. Время поджимало, и бойцы «Вымпела» продвигались к лаборатории, зачищая базу от солдат, которые попадались на пути, но тревога пока не звучала, что было на руку спецназовцам.
        Засекреченная военная база. Здание лаборатории.
        Группа Романова спустилась по лестнице в центральное фойе, переступая через трупы китайских солдат, и подошла к выходу, начав изучать ситуацию на военной базе. На удивление всё было тихо!
        - Эвакуация, где прикрытие? - произнёс Андрей по каналу связи.
        - Вызываю группу Призрака, - послышался грубый мужской голос в канале связи рации.
        - Кто это?
        - Это группа прикрытия! Код доступа: 99037, - произнёс командир боевых пловцов «Вымпела».
        - Вы как нельзя кстати! Как обстановка на базе? - продолжая держать на себе Анджелину, спросил Романов.
        - Всё неплохо! Базу держим, но это продлится не так долго! Я и двое бойцов у входа в лабораторию.
        - Вижу вас! Мы выходим! - произнёс Андрей и вышел из здания лаборатории вместе со своей группой и раненой Анджелиной.
        Один из боевых пловцов «Вымпела» подхватил агента Стивенсон, чтобы помочь призраку нести её к берегу, а другой боевой пловец взвалил на себя убитого бойца управления «С» и потащил его к берегу. Отход стал прикрывать командир боевых пловцов, время от времени стреляя в выбегавших китайских солдат.
        Группа Романова подошла к берегу и увидела атомную подводную лодку «Владимир Мономах», которая возвышалась над волнами и находилась относительно неподалёку от берега. Андрей, держа Анджелину, которая полностью отключилась, зашёл в воду и услышал, как на базе зазвучала сирена тревоги. Группа Призрака и боевые пловцы «Вымпела» быстро, насколько это было возможно, поплыли к подводной лодке, а по берегу уже ударили из гаубиц китайские солдаты, пытаясь задеть хоть кого-то, но было уже поздно. Группа Романова и боевые пловцы загрузились в подводную лодку и «Владимир Мономах» стал погружаться на глубину, беря курс на Владивосток…
        Где-то в нейтральных водах.
        АПЛ типа «Боррей» «Владимир Мономах».
        Приятный глазу тусклый свет освещал каюту, где возле постели агента Стивенсон сидел на стуле Андрей, продолжая неотрывно смотреть на неё и благодарить небо, судьбу и Бога за то, что она осталась в живых! Видимо, это была судьба, которая сама решает, что дать людям, а что у них забрать. В этот раз Призраку, наконец, было что-то дано. Нет, не забрано и уничтожено, а дано! Он не знал пока, радоваться ему или огорчаться. Ему, в первую очередь, хотелось верить! Верить в то, что теперь всё будет не так и, быть может, что-то изменится, и всё будет намного лучше, чем было раньше, а он, приняв всё новое, наконец, изменится… Однако пока сложно было задумываться о будущем, ведь нужно было пережить ещё настоящее, а настоящее было суровым и несправедливым. Он не знал, как отреагирует руководство на то, что он подобрал агента ЦРУ и спас её! Бесспорно, Романов рисковал своей карьерой и должностью, но что она была по сравнению с тем, что Анджелина была жива и теперь после операции поправится! Андрею казалось, что всё расцветает, и весна приходит к нему, несмотря на то, что ещё была глубокая зима, и в Москве лежал
снег.
        - Анджелина, Анджелина, - слегка потормошив её, позвал Романов, видя, как она начинала приоткрывать глаза после наркоза. Андрей продолжал сидеть рядом с её постелью на стуле и держать её за руку. Он смотрел на неё неотрывно, словно не видел её много лет. Его правая рука ныла, но Призрак пытался не обращать на это никакого внимания. Внезапно Анджелина открыла глаза и измученно посмотрела на Романова.
        - Андрей… - сказала она.
        - Что, любимая? - произнёс Призрак.
        - Где я? - с трудом говоря, спросила она.
        - Ты на подводной лодке, которая движется во Владивосток, - добавил Романов. - Как ты себя чувствуешь?
        - У меня какая-то слабость, - вполголоса ответила она.
        - Пули из тебя все вытащили. На ноге кость не задета, а вот рука пострадала больше. Там кость слегка задело. Ключица - тоже слегка кость задело, но тебе очень крупно повезло, что пуля прошла рядом с сонной артерией! На шее же просто сильная царапина. Ты потеряла много крови, но и эту проблему удалось решить, - сказал Андрей, поцеловав её в лоб.
        - Спасибо, - вымученно добавила агент Стивенсон.
        - О чём ты, Анджелина? Как я мог тебя оставить там? - потрясённо произнёс Призрак.
        - Ты же сам был ранен. Тебе же было тяжело меня тащить на себе! - сжав ладонь Романова в своей, сказала она. Её рука расслабилась, и она с любовью посмотрела на него.
        - Отдыхай! - добавил Андрей, ласково улыбнувшись ей. - Я ещё посижу с тобой. Закрывай глаза и поспи. До Владивостока ещё есть время, - произнёс Призрак и поцеловал её в бледные губы. Она закрыла глаза и, расслабившись, задремала.
        ГЛАВА 22
        Где-то в Швейцарии. Частная клиника.
        Глаза Робинсона резко открылись. В палате было темно. За окном стояла ночь. Он лежал на постели и пытался оглянуться по сторонам, но бинты мешали ему. Внутри него царило какое-то беспокойство, словно чувствовал, что он в палате не один. Голова и кисти рук были полностью перевязаны бинтами, не давая ему возможности оценить обстановку за счёт наркоза, который ещё не покинул организм. Кайлу хотелось пить, но кого было попросить? Ведь он был один в палате, или не один? Ощущение того, что в палате был ещё кто-то, не покидало его, и Робинсон произнёс:
        - Кто здесь?
        - Не шевелитесь, мистер Робинсон! - внезапно раздался чей-то монотонный женский голос. Он был спокойным и негромким, но весьма уверенным и жёстким.
        - Кто здесь? - нервно повторил свой вопрос Кайл, ощущая учащение ритма своего сердца, стучавшего всё сильнее и сильнее. Он чувствовал себя беззащитным перед обстоятельствами, и это ему не нравилось, и даже пугало его.
        - Не так важно, мистер Робинсон, кто я! Важно то, что генерал Андертон, которому вы служили верой и правдой, много лет предавал вас, - начала разговор женщина, удобно расположившаяся на кресле в углу палаты.
        - Но почему? - потрясённо спросил Кайл.
        - Всё просто! - усмехнувшись, сказала она. - Он принадлежит одному обществу, которое диктует ему то, что следует делать и выполнять. В наши времена в этом нет ничего удивительного или неожиданного. Каждый стремится продать себя подороже, забывая о чести и долге, - жёстко добавила женщина.
        - Что вы хотите от меня? - волнительным голосом спросил Робинсон, пытаясь так повернуть голову, чтобы увидеть свою собеседницу, но бинты не давали возможности этого сделать.
        - Что я хочу? - вопросом на вопрос ответила женщина. - Вы это сейчас узнаете! Теперь, мистер Робинсон, вы будете работать на меня. Я всё же спасла вас. Вы в долгу у меня. И теперь обязаны мне его отплатить.
        - Но всё же кто вы? - волнительным голосом ещё раз спросил Кайл.
        - Это вы узнаете со временем, - резко и жестко ответила женщина.
        - Хорошо, но чем тогда я буду заниматься? - с неподдельным интересом спросил Робинсон.
        - Вот этот вопрос мне нравится больше, чем те предыдущие, которые были глупы и наивны, - боле мягким тоном ответила женщина.
        - Так чем?
        - Мы объявим войну тем, кого нельзя называть людьми! Тем, кто стоит на таком верху, до которого не сможет добраться никто, потому что это своего рода Олимп Богов! Те, с кем нам предстоит сойтись в неравной битве. Генерал Андертон - пешка у них, но, правда, у них таких пешек много, даже очень много. С этого дня мы объявим войну Синдикату, за которым стоит всё самое бесчеловечное, что происходит в нашем мире. Но, правда, помощи нам ждать будет практически не от кого.
        - Вы, кажется, слегка не в себе, - добавил Кайл, выслушав всё.
        - Ничуть, мистер Робинсон! - издевательски усмехнувшись, сказала женщина. - Вы же, наверное, тоже гонялись за образцом, который имеет название «Лик Смерти»? А?
        - Откуда…
        - Лучше заткнитесь. Сейчас он уже у Призрака, а копия этого образца находится в распоряжении Синдиката. Теперь-то вы поняли, что я не сумасшедшая и знаю много, даже очень много?
        - Да, но… Кто входит в этот Синдикат? - с интересом спросил Кайл, чувствуя, как по лбу струится холодный пот.
        - Синдикат, точнее его верхушка, состоит из тринадцати членов, которые и решают судьбу этого мира. Каждый член представляет какой-либо регион, за который несёт полную ответственность. Также есть самый главный из всех. Все самые щекотливые вопросы решает только он, не обращаясь к мнению остальных. После идёт очень сложная иерархия, которую сложно объяснить на словах, но на бумаге она более понятна.
        - Но как…
        - Не надо задавать глупые вопросы. Этот Синдикат существует многие годы. На протяжении нескольких десятилетий он решал судьбу человечества. Он решал быть миру или войне, ну и прочее, и прочее… Именно Синдикат управляет миром, а никак не президенты, не короли и не премьер-министры. Мы же должны будем положить конец всему этому: той жестокости Синдиката, с которой они правят нашим миром, забывая обо всём, находясь в поисках лишь собственной выгоды!
        - Я всё понял, - твёрдым голосом ответил Кайл.
        - Хорошо, мистер Робинсон. Я рада, что мы поняли друг друга, - вставая с удобного кресла, стоявшего в углу палаты, добавила женщина.
        - Да, но действительно ли существует Призрак?
        Женщина подошла к постели Кайла и наклонилась над его головой. Её чёрные волосы и большие солнцезащитные очки пугали Робинсона. И она ответила Кайлу:
        - Да, мистер Робинсон, Призрак действительно существует, и его глаза слегка мерцают в темноте. Вот так. Ваши новые документы и прочие вещи находятся в тумбочке и в шкафу. До свидания, мы скоро встретимся!
        Женщина нажала на дверную ручку и вышла из палаты, оставив Кайла наедине с самим собой и его мыслями. Она понимала, что ему нужно всё хорошенько переварить, ведь то, что он узнал, было для него не то, что откровением, а лишь подтвердило его домыслы, которые были с ним всегда. Теперь перед ним стоял выбор. Женщина понимала, что он может скрыться, но почему-то думала, что не скроется, поскольку он был человеком чести, и долг для него был превыше всего, а сейчас долг был у него не перед родной Великобританией, а перед ней, той, кого Робинсон не знал, но почему-то, как на мгновение показалось ей, верил в неё и в то, что она говорила.
        Женщина спустилась по лестнице в центральное фойе, посмотрела на себя в большое зеркало, поправила свою причёску, и вышла из клиники, пройдя на парковку. Там она села в чёрный «Пежо» и, заведя двигатель, плавно нажала на педаль газа, направилась в Женеву…
        Рим. Дворец.
        Напряжённая тишина была в каждом уголке центрального зала старого дворца. Члены Синдикаты погрузившись в раздумья, решали в очередной раз судьбу мира, который висел на волоске или, правильнее сказать, шатался на обрывке волоска. События в Китае не могли не дать толчок к новым конфронтациям, повисшими дамокловым мечом над миром. Членам Синдиката было понятно, что если они пустят всё на самотёк, то быть войне, которая была не нужна никому, даже тем, кто свою прибыль получал на войне, продавая оружие и боеприпасы. Китай мог обвалить Америку, как карточный домик, поскольку узнать, что погибшие в лаборатории спецназовцы были «морскими котиками» было нетрудно! Одним словом, устоявшийся мир катился в бездну! Члены Синдиката понимали это и продолжали молча сидеть за огромным столом в центральном зале и думать. Все тринадцать членов были погружены каждый в свои мысли, включая главу Синдиката, чей задумчивый вид вызывал у остальных членов некую озабоченность и волнение.
        - Разрешу себе прервать эту затянувшуюся тишину и выразить своё мнение! Мир не может сейчас позволить себе такую большую войну между такими державами, как США и Китай. Такого пустякового случая недостаточно, чтобы он привёл к такой большой войне, итог которой никто и никогда не предугадает! Этот случай на засекреченной базе в Китае, конечно, опасен с той точки зрения, что может привести к кровавой и изнурительной войне, однако в наших силах эту войну остановить и спустить всё на тормоза… - сделав глоток односолодового шотландского виски из стакана, сказал глава Синдиката и замолчал.
        - Я скажу от всех! Поскольку я отвечаю за этот регион, - стряхнув пепел с сигариллы в пепельницу и затушив её, сказал другой человек, сидевший за столом. Он встал с рабочего кресла и продолжил свою речь. - Мы не можем позволить разыграться этой войне! Она может нарушить зыбкий баланс мира на всём земном шаре! Война - уникальная вещь! Никто не знает по-настоящему, кто с кем, за кого и против кого! Война может соединить усилия тех, кто не должен ни при каких условиях стать союзниками, полностью разрушив систему НАТО и принятые ей принципы. Тем более, что такое НАТО, если в конфликт вмешается Россия? Я немедленно отдам приказ китайской стороне вернуть тела погибших солдат их родине, а руководство Китайской Народной Республики постараюсь убедить в том, что война - это худшее, что может произойти сейчас на земном шаре! Уверен, моего влияния и влияния Синдиката будет достаточно, чтобы остановить эту войну! Другого решения этой проблемы я не вижу! - сев и сделав глоток минеральной воды, высказал один из членов Синдиката.
        - Я полностью согласен с мистером Чаном! Приступайте к выполнению это нелёгкой миссии, - добавил глава Синдиката и сделал ещё глоток шотландского виски.
        Сицилия. Палермо.
        Аделина шла по берегу моря, которое было волнительное сегодня, и думала о том, что её миссия на этот раз закончена. Она довольно неплохо потрудилась и, в общем, всё у неё получилось, за исключением тех досадных провалов, которые так или иначе всё равно случаются, и причём у каждого и в любом деле. Важен итог! А итог был на её стороне. Синьорина де Монтенье подобрала с берега несколько камушков и по очереди бросила их в море. Казалось, что оно хранит сколько тайн. У каждой этой тайны было своё горе и своя история, свои последствия и своя судьба с теми людьми, которые оставили свои загадки на дне этих глубин.
        Аделина поправила свой пиджак чёрного брючного костюма и достала из кармана пачку с сигариллами. Курила она редко, но сейчас было можно немного расслабиться и задуматься над прошлым, будущим и настоящим. Она вытащила сигариллу и, прикурив её, убрала пачку в боковой карман пиджака. Крепкий табак попал в лёгкие, и синьорина де Монтенье слегка откашлялась, после чего сделала ещё одну затяжку крепкого кубинского табака.
        Она подняла с берега ещё пару камушков, на которые накатывала волна и бросила их по очереди в море, продолжая думать о его тайнах. Возможно, эти тайны никогда не будут разгаданы, пока их не захотят раскрыть, но это было и не так важно! Важно было другое. То, что Аделина была здесь и смотрела в морскую даль, наслаждаясь солнцем, которое припекало её голову, хотя была зима, и в Риме было намного прохладнее.
        Синьорина де Монтенье сделала ещё пару затяжек и выкинула окурок в море, направившись к машине, которая ждала её на обочине.
        Штат Виргиния. Лэнгли. Штаб-квартира ЦРУ.
        Майерс был вне себя от полного провала возложенной на него операции. Он ходил по своему кабинету вкруговую, чувствуя, что не может остановиться даже на несколько секунд. Дэниел понимал, что такой промах ему не простят, и, вместо кресла повыше, он в лучшем случае пойдёт чистить двор, а о худшем размышлять не приходилось!
        Он запер дверь своего кабинета на ключ изнутри и, задыхаясь от того, что в кабинете было мало кислорода и от своей беспомощности, стал тяжело дышать. Его буквально колотило от всего, о чём он задумывался. В его ушах до сих пор стояли звуки выстрелов, под которые попал отряд «морских котиков». Диверсионная группа была мертва, как и Анджелина Стивенсон, чей сигнал пропал после её разговора с майором Уилкинсом.
        Майерс подошёл к стеллажу и вытащил из закрытого отделения бутылку виски. Резко отвинтив крышку, он сделал три больших глотка, резко сморщился, и казалось, он может вытошнить на месте. Волнение перехлёстывало его. Он едва держался, понимая, что его не ждёт ничего хорошего.
        Дэниел ослабил галстук и попытался отстегнуть верхнюю пуговицу сорочки, но от резкого усилия оторвал её. Она упала на ковролин и закатилась под стол. Майерс ещё сделал два крупных глотка из горлышка бутылки, продолжая задыхаться от волнения и нехватки кислорода. Его сердцебиение учащалось с каждой новой минутой и сводило его с ума. Влияние сильнейшего стресса было налицо, и у него начались трястись руки. Он резким движением со всей силы бросил бутылку с виски об дверь. Осколки от удара разлетелись по полу, а по двери стекало шотландское виски.
        - Нееет! - резко выкрикнул что было сил Дэниел.
        Лицо Майерса было полностью красным. Внезапно зазвонил телефон. Он подбежал к рабочему столу и взял трубку:
        - Мистер Харрисон из Госдепартамента будет говорить с вами, сэр, - чётко произнёс референт.
        - Что вы себе позволяете, Майерс? Я был не против этой операции, но вы оставили следы нашего присутствия на китайской земле! Вы понимаете, что это значит?
        - Да, сэр, - ответил Дэниел и положил трубку, вырвав телефонный провод из розетки. Тут же зазвонил его смартфон, но он бросил его о стену и достал из кобуры на ремне пистолет «Глок». Он приставил квиску холодное дуло пистолета и произнес:
        - Я служил этой стране… - начал Майерс, но нажатый курок прервал его речь. Раздался выстрел. Пуля сорок пятого калибра пробила височную кость и вылетела из головы, попав в стену. Резкий выброс из раны мозгового вещества вместе с кровью испачкал рабочий стол.
        Тело Дэниела лежало в кабинете в лужи крови, которая насквозь пропитала ковролин. Пистолет лежал на полу в сжатой руке. В его широко раскрытых глазах была вида лишь боль, которую он испытал сполна и от которой не смог оправиться и отойти.
        ГЛАВА 23
        Подмосковье. Военный аэродром «Кубинка».
        Военно-транспортный самолёт вместе с группой Романова и Анджелиной шёл на посадку, выпуская свои мощные шасси. Андрей сидел на сидении, обняв мисс Стивенсон, которую Громов разрешил взять с собой. Михаил Иванович вообще отнёсся к этой проблеме Призрака весьма лояльно, полностью поняв его чувства к этой девушке, хотя пусть она и была агентом ЦРУ. В подозрении Романова было то, что, возможно, полковник Громов готовил Анджелине будущее двойного агента, но это были лишь предположения, какие, возможно, были совсем неверными. В любом случае у Андрея был повод для радости! Его любимая была с ним и находилась в прекрасном расположении духа, стараясь не думать о том, что её обыскались в Лэнгли. Она сама не знала, вернётся ли на Родину. Всё было так туманно и неопределённо, что мисс Стивенсон не хотела задумываться над этим вопросом.
        Самолёт сел на взлётно-посадочную полосу и стал тормозить. За бортом стояла морозная и солнечная погода. Солнце слепило Призраку и Анджелине глаза сквозь иллюминатор, и они улыбались, смотря с любовью друг на друга. Казалось, что для них в этот момент не существовало никого, а были только они.
        Самолёт остановился и стал открывать люки. Романов вместе с Анджелиной неспешно вышли из самолёта, за ними вышли бойцы управления «С» и вынесли тело погибшего офицера, который героически закрыл собой всю группу, дав возможность уничтожить врага. Его цинковый гроб вынесли солдаты, встречавшие самолёт и занесли в катафалк. Группа Призрака и мисс Стивенсон зашли в здание и направились к раздевалке, куда первыми отправились Андрей и Анджелина.
        Романов начал переодеваться в строгий чёрный костюм с чёрной сорочкой и чёрно-белым в полоску галстуком. Сложив свой камуфляж и разрядив оружие, он продолжал смотреть на мисс Стивенсон, которая сидела на стуле и с любовью смотрела на него с неповторимой улыбкой. На ней был костюм подводника и тёплая куртка. Эта была единственная одежда, которую ей нашли на подводной лодке, но несмотря на то, что костюм был не совсем по размеру, смотрелся он на Анджелине весьма интересно и забавно. Андрей переоделся и, взяв из угла стул сел рядом со своей любимой, ожидая скорое появление опаздывавшего полковника Громова. Вероятнее всего, московские пробки были беспощадны и для него, но с этим явлением приходилось мириться и ему уступать, как ни крути. Образец лежал на небольшом столике в пенале и ждал, когда его отвезут в НИИ Курчатова на исследование.
        Внезапно дверь в раздевалку открылась, и в неё зашли трое бойцов управления «С». Их вид был далёк от воодушевленного, но они были профессионалами. Потеря бойца группы была большой неприятностью, но все понимали, что такое возможно, хотя, как всегда, надеялись на лучшее. Уж так устроен человек. Всегда надеется на лучшее и верит в то, что и на этот раз его обойдёт стороной, и он вернётся домой живым и невредимым, но в реальности всё получается не совсем так. Война - это жертвы. И без жертв не бывает побед.
        - Как вы ребята? - встав со стула, спросил Андрей свою группу, окинув их добрым, тёплым взглядом.
        - Спасибо, командир! Неплохо, насколько это может быть! - ответил «Второй».
        - Для нас было честью поработать с вами в одной команде, - произнёс «Четвёртый», пожав руку Призраку.
        - Для меня тоже было честью оказаться с вами ребята плечом к плечу! Я вас понимаю! Понимаю вашу и нашу потерю. Увы, мы не смогли все вернуться домой живыми, но всё же большинство из нас цело и невредимо, а значит, есть повод для небольшой радости! Надеюсь, что мы ещё поработаем вместе, но уже более в комфортных и безопасных условиях, - пожимая каждому из них руку, ответил Романов и улыбнулся.
        - Вы, верно, шутите про комфортные и безопасные условия? - произнёс «Пятый».
        - Конечно, шучу! Какой комфорт и безопасность с нашей-то работой? - добавил Андрей.
        - Хорошего вам дня, товарищ майор, - сказал «Второй» и группа вышла из раздевалки, направившись в столовую.
        Призрак сел обратно на стул и поцеловал Анджелину в губы. Она немного расслабилась и закрыла глаза. Романов обнял её и взял за руки, которые были совсем холодные, хотя в раздевалке было достаточно тепло.
        - А что теперь будет со мной, Андрей? - с волнением спросила мисс Стивенсон.
        - Сейчас придёт моё руководство, и мы обязательно что-нибудь придумаем! Не волнуйся, прошу тебя, - поцеловав нежно Анджелину в щёчку, ответил Призрак.
        - Хорошо, Андрей, - вымученно улыбнулась она. Её в этот момент успокаивало только одно: то, что она была с тем, кого любила, и Романов был готов отдать свою жизнь за неё, однако этого, по счастливому стечению обстоятельств, не требовалось.
        Внезапно открылась дверь раздевалки, и в помещение вошёл Громов. Он вздохнул, видя, как Призрак обнимает агента ЦРУ Стивенсон, и закрыл дверь раздевалки.
        - Здравствуй, Андрей! - улыбнувшись, произнёс он.
        - Здравствуйте, Михаил Иванович, - радостно и с какой-то надеждой в глазах посмотрел он на Громова.
        - Ты умеешь делать мне сюрпризы! - улыбнувшись вновь, смотря на агента Стивенсон, сказал Михаил Иванович. - Ну да ладно! Где наш образец?
        - Он на столике вон там, - указав пальцем на пенал, ответил Призрак.
        - Отлично! - добавил Громов и, подойдя к столику, взял в руки пенал и открыл его, увидев контейнер с образцом. - Что ж, будем надеяться, что это он и есть! Но вот, как он мог попасть к китайцам, ума не приложу! Хотя один чёрт может знать, какой путь он проделал. Надо будет снять с контейнера отпечатки пальцев, может, что-то интересное и выяснится.
        Анджелина испуганно смотрела на полковника Михаила Ивановича, но всё же понимала, что Андрей не даст её в обиду никому, поэтому она сжала его ладонь и решила немного подождать.
        - Задал ты мне задачу, майор! Ох, и задал! - почесав себе висок, начал Громов. - Но что ты хочешь сама? - обратившись к мисс Стивенсон, спросил Михаил Иванович. - Что тебе больше по душе? Остаться здесь в России или вернуться к себе на родину?
        - Я не могу здесь остаться. Мне обязательно нужно вернуться домой, хотя лучше бы было для меня остаться с Андреем! - продолжая держать Призрака за руку, ответила она.
        - Хм… Да. Это будет сложно, но я что-нибудь придумаю. Ты только не волнуйся! Я сделаю так, чтобы к тебе в твоей компании никто не смог подкопаться: тем более, там у тебя сейчас творится такой кавардак, что это даже невозможно выразить словами; Майерс покончил жизнь самоубийством, застрелившись в своём кабинете. Так что твоего временного отсутствия никто не заметит! Да и тебя считают пока мёртвой. Вообще, надо сказать, по каналу разведки прошло, что тела идентифицировали, и все претензии китайцев направлены к США. Однако думаю, что войны не будет, хотя причина и предпосылки для неё есть. Но всё же не будем торопиться! Думаю, всё будет хорошо! - подойдя к двери, с пеналом в руках, где лежал образец, сказал Громов. - Да, Андрей, как я понимаю, мисс Стивенсон поживёт у тебя. Так одень её по-человечески. Не в костюме же подводника ей ходить. Займись этим! - добавил Михаил Иванович и вышел из раздевалки, где в коридоре его уже ждала группа сопровождения из управления «С».
        - Ну что, любимая, пошли, - встав со стула, сказал Романов, надевая свою куртку. - Поехали по магазинам.
        - Поехали, дорогой! - встав со стула, сказала Анджелина, и они вышли из раздевалки, направившись к парковке.
        Клиника. Где-то в Швейцарии.
        Робинсон стоял у окна, любуясь прекрасным видом на горы. Альпы были безмятежны и спокойны. Снег ровно лежал за окном и немного припорашивал дорожки, которые чистила обслуга клиники. Кайл подошёл к прикроватной тумбочке, на которой лежал его новый паспорт со вклеенной фотографией на имя Паскаля Фератти. Фотография на паспорте была искусно сделанной мастерами графических программ, которые убрали следы от операции и отретушировали лицо так, что оно имело безупречный вид. Робинсону нравилась его новая внешность и слегка исправленные отпечатки пальцев, для того чтобы его было невозможно идентифицировать как бывшего полковника МИ-6 Кайла Робинсона. Это радовало его, но и чем-то огорчало: он больше никогда не вернётся к своей прошлой жизни, а примет от судьбы новый вызов. Робинсон не знал пока ещё, куда его заведёт это игра, где он был не сам себе хозяин, как привык выполнять свою работу на протяжении многих лет. Теперь его действиями будет руководить женщина, имени которой он пока не знал! Не знал о ней ничего, кроме того, что, скорее всего, она была очень влиятельной особой, иначе зачем зимой прятать
свое лицо под солнцезащитными большими очками? Однако кем на самом деле была эта женщина, было абсолютно непонятно, хотя, бесспорно, хотелось это знать!
        Кайл понимал, что изменить что-либо он больше не в силах. Его руки коснулись его нового лица, и он ощутил себя одиноким и потерянным. Человеком без прошлого, хотя это прошлое кричало ему в ухо, словно через мегафон.
        Завтра его должны были выписать. В ящике стола лежали его новые права и документы на внедорожник «Ауди», который, судя по всему, был припаркован на парковке, а ключ от автомобиля лежал в ящике прикроватной тумбочки, как и ключи от новой квартиры. Адрес его новой жилплощади был указан в паспорте. Теперь он был гражданином Швейцарии. По легенде, его отец был итальянцем, а мать швейцаркой с немецкими корнями. Отец был архитектором, а мать ветеринаром. Они умерли несколько лет назад, и он переехал в новую квартиру в Цюрих из Женевы, решив начать новую жизнь на отдалении от прошлого, что было полностью характерной чертой для любого европейца.
        Робинсон убрал свой новый паспорт в ящик к документам и портмоне, в котором было несколько кредитных карт и пять тысяч евро сотенными купюрами. Предусмотрительности этой женщины можно было позавидовать, улыбнувшись, подумал Кайл. Видимо, она хорошо знала основы работы нелегалов и возможно сама была одной из них. По крайней мере, так казалось Робинсону, хотя точно это знать он не мог, понимая, что делать прогнозы и предположение - штука вредная и неблагодарная.
        Кайл сел на больничную кровать и, открыв бутылку с минеральной водой, стоявшей на прикроватной тумбочке, плеснул немного в стакан, чтобы промочить горло. Вода коснулась его полости рта, остудив нёбо, и он вернул стакан обратно на тумбочку, снова задумавшись о том, что его ждёт впереди.
        Москва. Квартира Романова.
        - Проходи, - открыв дверь ключами, сказал Романов, нежно посмотрев на Анджелину.
        Она легко, нежным касанием, поцеловала его в губы, и зашла в коридор квартиры.
        Андрей включил свет, плавно нажав на выключатель, и помог Анджелине снять её новое чёрное пальто, поставив сумки с покупками на пол. Призрак чувствовал то, что уже не чувствовал давно. Он просто был счастлив, понимая, конечно, недолговечность всего того, что ощущал и видел в данный момент. Анджелина сняла сапоги на высоком каблуке и прошла в гостиную.
        - У тебя уютно! - внимательно осматривая обстановку, сказала она, поправляя пиджак своего нового элегантного чёрного брючного костюма. Анджелина прошла в кабинет Романова и нажала на выключатель. Загорелся свет, который был весьма приятен её глазу. Она подошла к секретеру, на котором стояли рамки с фотографиями, и на одной из них была изображена какая-то девушка, чьи глаза казались бездонными озёрами и манили к себе, словно говоря какое-то заклинание. В этот момент сзади неслышно подошёл Андрей и нежно обнял Анджелину, расположив свои ладони на её талии, и ласково поцеловал в шею, чуть ниже раны, которая была под пластырем.
        - Кто это? - указывая на фотографию, спросила она.
        - Одна девушка из прошлого, - слегка вздохнув Анджелине на ушко, ответил Призрак.
        - Как её зовут? - с интересом спросила она.
        - Её зовут Анастасия.
        - Красивое имя! Ты её любил? - с ноткой ревности в голосе спросила она.
        - Да. Очень. Она появилась в моей жизни в очень сложный период и надолго наложила свой отпечаток на мою жизнь. Мы расстались как-то нелепо, впрочем, так же нелепо, как и встретились, - в голосе Романова чувствовалась обида и непонимание, которые он испытывал до сих пор, по крайней мере, так показалось мисс Стивенсон.
        - А она тебя любила?
        - Не знаю, Анджелина! - улыбнувшись, ответил он и поцеловал её в шею. - Не знаю! Знаю только то, что если бы не расставание, я бы не был тем, кем являюсь сейчас, и мы бы никогда с тобой не встретились! Но прошлое на то и прошлое, чтобы не рассуждать о нём, а мириться с ним! - нежно поцеловав её ушко, добавил Андрей. - Давай не будем больше об этом! Всё давно прошло и теперь для меня существуешь только ты! Скажу лишь одну фразу, которую понял за все эти годы: «Война начинается от отчаяния одной стороны и от ненависти другой».
        - Я люблю тебя, Андрей! - развернувшись к Романову лицом, сказала она. В её глазах чувствовалась любовь, настолько безграничная, что её нельзя было передать никакими словами.
        - Я тоже люблю тебя, Анджелина! - ответил Призрак и поцеловал её в губы.
        Мисс Стивенсон чувствовала, как её сердце начинало биться всё сильнее. Она обняла Романова так, будто ни за что не хотела его отпускать, положив ему свою голову на плечо.
        Андрей понимал, что теперь не может её потерять, хотя обстоятельства диктовали совсем иное. Он расстегнул две пуговицы на её белой блузке и поцеловал её грудь, а потом шею, после чего взял её за руку и повёл на кухню, готовить ужин.
        Где-то на Сицилии.
        Аделина ехала по извилистой дороге в сторону от Палермо, где провела пару дней, думая о прошлом и о том, что пока ещё не могла понять! В её голову лезли разные мысли и думы, но ей казалось, что она теряется посреди них и захлёбывается на дне тех тайн, которые хранили морские глубины Сицилии. Где-то там исчезало всё! Исчезало то, чего пока ещё не было, того, что только начиналось, и должно было продолжиться! Синьорина де Монтенье включила фары, видя, как вечер берёт свое и продолжила гнать свой «Ауди» по дороге, направляясь к самому засекреченному объекту Синдиката.
        Вечернее солнце ярко светило в лобовое стекло, отдавая заревом заката, и Аделина слегка щурилась от его лучей. Она любила Сицилию, считая её поистине уголком рая на всём земном шаре. Из слегка опущенного стекла водительской дверцы, в салон автомобиля попадал настоящий сицилийский воздух, пропитанный запахом разных цитрусовых: лимонов, апельсинов, мандаринов… Этот аромат был несравним ни с чем, в нём хотелось купаться, словно в морской прозрачной солёной воде, которую не все сицилийцы любили. Кто-то, бесспорно, хотел уехать в Рим или Милан, но на это были нужны деньги, а население на Сицилии было по большей части бедное и простое.
        Синьорина де Монтенье добавила скорости, втопив педаль газа в пол, и её внедорожник, рявкнув, ещё стремительней полетел по дороге. Она наслаждалась вечерним солнцем, которое продолжало светить своими красивыми лучами в её лобовое стекло, сама Аделина слегка щурилась.
        Её автомобиль плавно подъехал к огороженной бетонным забором территории где-то в горах, и синьорина де Монтенье свернула на закрытую, охраняемую территорию, обнесённую бетонным забором. Автоматические ворота закрылись за ней, и она въехала на подземную парковку в большой комплекс зданий. Это строение не просто напоминало бункер, но и было настоящим бункером времён Второй мировой войны, оставшееся как наследие фашизма на Сицилии. О нём толком никто не знал, но Синдикат быстро наложил на него свою руку и выкупил его, используя в своих целях.
        Аделина остановила свой «Ауди», плавно нажав на педаль тормоза, и припарковалась на своём выделенным ей месте. Она заглушила двигатель и вышла из машины, подойдя к багажнику. Синьорина де Монтенье открыла дверцу, подняв её вверх, и вытащила металлический кейс. После Аделина закрыла крышку багажника и прошла к главному входу в помещение, два вида сканеров и замок с ключ-картой, и попала за стеклянные бронированные двери в центральное фойе, где было достаточно многолюдно. Люди в белых халатах встречались повсюду и были полностью поглощены своей работой, которой здесь всегда хватало у каждого.
        Множество хорошо вооружённой охраны отличало это место от какого-нибудь исследовательского института. Патрули ходили по всем коридорам по два человека и были всегда готовы к нештатным ситуациям.
        Здесь проводили множество исследований. В основном упор делался на медико-биологические, химические, физические, генетические и прочие исследования, которые, по мнению членов совета Синдиката, считались приоритетными в изучении и разработке на основании их, новых открытий, полностью закрытых от лишних глаз мира. Многие страны отдали бы большие деньги, чтобы узнать эти секреты, но незнание этого места сохраняло конфиденциальность всех исследований. Проще говоря, этот комплекс был дорогой в будущее, ведь многие успехи уже были достигнуты и применены, но на этом фантазия учёных не останавливалась и продолжалась с геометрической прогрессией.
        Синьорина де Монтенье спустилась на лифте в хранилище, пропустила через сканер сетчатку и ввела персональный код доступа. Перед ней открылась очень толстая бронированная дверь. Она зашла внутрь, держа в правой руке металлический кейс. Её глаза резал яркий свет, но она быстро адаптировалась к нему и продолжила свой путь. Она проходила по проходам среди множества стеллажей, наполненных разными по величине предметами, находящимися в своих закрытых ячейках. В хранилище поддерживалась определённая температура, которая была меньше двадцати градусов Цельсия.
        Аделина немного поежилась от стойкой прохлады. Чёрный брючный костюм из лёгкой шерсти было не лучшей одеждой в этом месте, но синьорина де Монтенье взяла себя в руки, продолжая испытывать небольшой дискомфорт, хотя и не боялась холода. Она прошла к свободной ячейке и, открыв её ключ-картой, поставила металлический кейс с копией образца внутрь, закрыв тут же дверцу ячейки.
        Аделина опустила на мгновение веки, дав отдохнуть глазам от яркого света, и направилась обратно, желая как можно скорее покинуть это место, поскольку её уже ждали в Риме. Совет Синдиката требовал от неё открытия новых горизонтов и высот, и она полностью подчинялась этому желанию, ведь синьорина де Монтенье и сама хотела достигнуть абсолютной власти Синдиката в этом мире!
        ГЛАВА 24
        Москва. Квартира Романова. Две недели спустя.
        Романов проснулся в постели рядом с Анджелиной, её голова лежала на его груди, волосы были растрёпаны, но пахли душистым шампунем. Андрей лаково провёл рукой по её чёрным волосам, и она проснулась, приподняв голову, и с нежностью посмотрела на него, проведя ладонью по его слегка колючей щеке. В душе Романов понимал то, что ныне происходящее это то, к чему он шёл многие годы, преодолевая смерть, страх и боль, которые рвали его сердце на куски, давая понять, что для него всё кончено и рано или поздно наступит забвение. Однако эти недели изменили Андрея. Он понял, что семья - это прекрасно, и ради этого стоит жить! Что же касалось его прошлого, то его хотелось забыть и больше не думать о том, что рано или поздно его война начнётся снова. Опять будут жертвы, смерть, долг, честь, и что-то останется в уголке сердца для любви, но какая она будет, Призрак пока не представлял.
        - Андрей, - ласково сказала Анджелина, поцеловав Романова в губы. - Я хотела тебя спросить.
        - Спрашивай, - ответил Призрак и улыбнулся ей в ответ, хотя его настроение было далеко от хорошего. Он знал, что скоро расставание, но верил, что будет и встреча! Романов поменял выражение лица на задумчивое и принялся ждать вопроса.
        - Там, когда ты меня выносил с этой военной базы. Тебе было страшно? - спросила она, сжав ладонь Андрея в своей руке.
        - Я не знаю, Анджелина, был ли это страх или что-нибудь иное! Я просто знал, что должен тебя оттуда вынести, но когда по берегу открыли огонь из артиллерии, мне показалось, что мы там останемся в той морской воде где-нибудь на глубине… Эти мгновения мне не забыть никогда, я чувствовал, как огонь накрывал нас! Но страшнее всего было, когда ты открыла шквальный огонь по моей группе. Лишь чистая случайность сохранила твою и мою жизнь, - ответил Призрак и поцеловал руку Анджелины. - Давай не будем больше об этом! - добавил Романов, сев на кровати и поставив ноги на пол. Анджелина обняла Андрея, положив голову ему на плечо, и тихо вздохнула, задумавшись о чём-то своём…
        Прошло ещё несколько дней, которых ни Романов, ни Анджелина не смогли бы забыть никогда. Они думали друг о друге и о том, как будут жить в разлуке. Думали о том, что будет дальше, и не хотели думать о том, что больше никогда не увидятся!
        Андрей вёз мисс Стивенсон на своём «БМВ» в аэропорт «Шереметьево-2», чувствуя огромную тяжесть на сердце, которую, впрочем, ощущала и сама Анджелина. Призрак подъехал к ангару, в котором стоял самолёт, собиравшийся сделать посадку в Нью-Йорке.
        Мисс Стивенсон вспомнила, что она агент ЦРУ и изучила легенду, придуманную ей полковником Громовым, мысленно признавшись, что он гений и имеет большие связи очень во многих структурах по всему миру. С такой легендой подкопаться под неё было практически невозможно, поскольку Анджелина выучила всё, как молитву, и даже полиграф был не в силах обвинить во лжи.
        Романов и мисс Стивенсон вышли из автомобиля и взялись за руки, подходя к трапу. Андрей не мог оторвать от Анджелины глаз, словно чувствовал, что прощается навсегда. Она знала и не хотела в это верить! Хотела надеяться, что когда-нибудь всё будет так, как они мечтали, и они смогут жить вместе где-нибудь в уютном доме или квартире вдали от суеты и своих служебных обязанностей.
        - Анджелина… - попытался произнести Призрак, но понимал, что не знает, что говорить. Хотелось сказать всё и в то же время не говорить ничего!
        - Андрей! - крепко обняв Романова, начала она. - Ты не забывай меня! Ты знаешь, как меня можно найти и как со мной можно связаться. Я буду ждать того времени, когда мы сможем наконец быть вместе!
        - Знаю, любимая! - сказал Призрак, поцеловав её в губы с такой необыкновенной нежностью, что Анджелина лишь крепче его обняла. - Пора, самолёт не может долго ждать!
        - Я люблю тебя, Андрей! - сказала она, и по её глазам потекли слёзы.
        - Не плачь! Я тоже тебя очень люблю! - прикоснувшись сначала к её щеке, а потом проведя по её губам, сказал Романов. - Всё будет так, как мы хотели, но нужно немного подождать! Я не могу сейчас уйти со службы. Я пока должен остаться! - вымученно улыбнувшись, произнёс Призрак и крепко обнял Анджелину.
        - Я понимаю! - поцеловав Андрея в губы, добавила мисс Стивенсон, и, выпустив Романова из объятий, взошла по трапу на борт самолёта.
        - Мягкой посадки! - крикнул вдогонку Андрей, увидев её в иллюминатор.
        Стюард закрыл люк, и самолёт медленно развернулся на взлётно-посадочной полосе и стал набирать скорость, взмыв через несколько мгновений в небо, беря курс на Нью-Йорк.
        Романов долго смотрел в небо, провожая самолёт до тех пор, пока он не исчез за облаками. Пустота одолевала его, но он мужественно держался, понимая, что нужно терпеть, надеяться и верить! Без этого нет жизни! И его жизнь теперь зависела от тех факторов, про которые раньше Андрей даже и не задумывался, продолжая жить одним днём. Но теперь у него было будущее! Такое далёкое и желанное, но совсем не близкое.
        Неспешным шагом Призрак дошёл до своего внедорожника «БМВ» и открыл дверцу, на мгновение замерев и почувствовав сильный укол в сердце. Он резко ослабил галстук, расстегнул верхнюю пуговицу белой сорочки и, сделав несколько глубоких вдохов и выдохов, сел в машину и завёл двигатель, закрыв дверцу. Романов плавно нажал на педаль газа и направился на выезд из аэропорта.
        Месяц спустя. Москва. Засекреченный объект ФСБ.
        Романов шёл по коридору, направляясь к кабинету Громова. На нём был надет парадный мундир. На погонах горели звёзды, а грудь блестела орденами и медалями. Он подошёл к двери и постучал по дверному полотну.
        - Входите, - послышался из-за двери голос Михаила Ивановича.
        Андрей нажал на дверную ручку и зашёл в кабинет, закрыв за собой дверь. Громов увидел Призрака и улыбнулся. Он гордился своим лучшим офицером, оказавшимся, как всегда, на высоте и по праву заслужившим свой триумф!
        Михаил Иванович подошёл к Романову и, крепко пожав ему руку, хлопнул по предплечью левой рукой.
        - Поздравляю! Теперь ты подполковник! Это звание ты заслужил давно, но генерал Васильев подписал приказ, только когда ты вернул образец! А ведь он мог быть утерян навсегда, что мы не могли себе позволить, отдав в руки врага наше будущее! Пусть возвращение «Лика Смерти» далось нелегко, но жертвы стоили того, чтобы их принести! Вот твои новые погоны, - подойдя к столу и открыв футляр с пагонами, произнёс Громов.
        - Спасибо, Михаил Иванович! Служу России! - коротко ответил Призрак.
        - Тогда по традиции обмоем звание! - разлив по бокалам французский коньяк из бутылки, стоящей на столе, сказал Громов и бросил в бокал Романова две средние по размерам звёздочки.
        Андрей взял в правую руку бокал и, чокнувшись бокалом с Михаилом Ивановичем, выпил коньяк до дна, вытащив после две звёздочки и сжал их в правом кулаке.
        - Да, и вот ещё небольшой совет тебе! Старайся не встречаться с мисс Стивенсон, по крайней мере, пока. Я знаю, ты скоро собираешься на заслуженный покой, поэтому постарайся не портить себе биографию. Общайся с ней по электронной почте или по телефону, но не открыто. Придумай какой-нибудь канал связи. Я думаю, что ума у тебя на это хватит.
        - Я всё понял и постараюсь сделать всё так, чтобы даже комар носа не подточил.
        - Верю! - сказал Громов, взявшему в руки футляр с погонами Романову.
        Андрей взял под козырёк и покинул кабинет Михаила Ивановича, направившись к себе.
        Цюрих. Центр города.
        Робинсон стоял в своей новой квартире в гостиной у окна и любовался весенним городом. Прохожие спешили по своим делам, город жил своей жизнью. Светило яркое солнце, тёплые лучи слепили глаза. Кайл прищурился и отошёл от окна, подойдя к журнальному столику, на котором стояла бутылка с виски и стакан. Он плеснул себе немного виски из открытой бутылки и одним глотком осушил стакан. Крепкий спиртной напиток обжёг желудок, и Робинсон сел на диван, продолжая чистить пистолет «Глок» сорокового калибра.
        В его голову лезло много мыслей, и одна перехлёстывала другую, но пока та таинственная женщина больше не появлялась, а была лишь переписка по электронной почте, где просто поддерживалась формальная беседа. Это настораживало Кайла, но всё равно выбора у него не было! Оставалось только ждать новых вызовов, а в том, что они будут, Робинсон ничуть не сомневался.
        Нью-Йорк. Манхеттен.
        Анджелина сидела на уютном кресле, забравшись на него с ногами, и думала об Андрее, с которым она каждый день перезванивалась, и создавалось ощущение присутствия его рядом, что было так великолепно. Мисс Стивенсон держала в руке стакан с её любимым апельсиновым ликёром, в котором плавали небольшие кусочки льда. Она сделал пару глотков, и крепкий алкоголь обжёг её горло, оставив приятные вкусовые ощущения во рту.
        Всё казалось таким безжизненным без Андрея, что Анджелина в очередной раз расстроилась, и в её глазах появились слезинки. Тоска одолевала её и утешала только то, что это не навсегда! Но сколько продлится эта разлука, она не знала. Мисс Стивенсон сделал ещё пару глотков апельсинового ликёра и услышала стук в дверь, оторвавший её от раздумий.
        Анджелина поставила стакан на столик и, встав с кресла, не спеша пошла к двери.
        - Кто там? - спросила с интересом она, поскольку понятия не имела, кто мог к ней стучаться вечером в воскресенье, когда все сидят по своим домам и смотрят любимые программы по телевизору.
        - Я из компании, - послышался негромкий ответ.
        Мисс Стивенсон открыла замок на двери и нажала на дверную ручку, открыв дверь.
        - Здравствуйте, агент Стивенсон, - сказал приятный мужчина лет сорока пяти, ростом чуть выше среднего, с овальным лицом и короткой стрижкой.
        - Здравствуйте, - монотонно ответила она.
        - Я ваш новый руководитель. Меня зовут Моррис Купер. Я могу зайти?
        - Входите, - вздохнув, добавила Анджелина, неспешно пройдя обратно в комнату, и села на кресло. - Проходите, присаживайтесь!
        Купер закрыл за собой входную дверь и прошёл в комнату, где сел на диван. Он внимательно оглядел мисс Стивенсон, словно искал в ней подводные камни, которые не обнаружил полиграф, и, взяв секундную паузу, произнёс:
        - Вы бледны!
        - Не думаю, что вы пришли только за тем, чтобы сказать мне об этом, - категорично сказала Анджелина, тихо вздохнув, чувствуя какую-то слабость.
        - Вы правы, мисс Стивенсон. После всей этой неудавшейся операции, которой руководил сначала Нолингтон, а потом Дэниел Майерс, застрелившийся в своём кабинете. Мы провели большое служебное расследование, включая ваши показания и отчёт полиграфолога, и теперь, когда все точки над «i» расставлены, мы ждём вашего возвращения! Вы нужны нам, и пусть вас не нашла награда, но вы остались в живых, что нас очень обрадовало! Заместитель директора Пол Нолингтон с нетерпением ждёт встречи с вами.
        - Весьма польщена! - резко ответила Анджелина и встала с кресла. В глазах её помутнело. - Что-то… - в полголоса сказал она, а несколькими секундами спустя потеряла сознание и упала на пол.
        - Агент Стивенсон! Агент Стивенсон! - вскочив с дивана и встав на колено рядом с Анджелиной, перевернув её и попробовав похлопать по щекам, произносил Купер. - Вот чёрт! - добавил он и прощупал пульс, который плохо прощупывался. Моррис достал из кармана пиджака смартфон и набрал «911».
        - Служба спасения, - произнёс оператор уверенным голосом. - Что у вас случилось?
        - Агент потерял сознание! Немедленно пришлите скорую! Пульс прощупывается очень плохо! - обеспокоенным голосом сказал Купер, продолжая пытаться привести мисс Стивенсон в чувства.
        - Скорая выехала! Ждите! - ответил оператор, и Моррис нажал на смартфоне отбой.
        Бригада парамедиков прибыла быстро, по дороге связавшись с Купером и, спустя минут пять, скорая помощь вместе с Анджелиной на борту, которая лежала на каталке, направилась в ближайшую клинику.
        Моррис ехал в больницу вместе с Агентом Стивенсон, смотря, как парамедик оказывает ей первую помощь, вкалывая ей препараты внутривенно и внутримышечно для стабилизации сердечной деятельности.
        Скорая подъехала к приёмному отделению, и парамедики тут же выкатили на каталке из машины Анджелину и повезли её в приёмный покой.
        Купер побежал за ними, но врач-реаниматолог остановил его и закрыл перед ним дверь, сказав только одно слово:
        - Ждите!
        Клиника. Манхеттен.
        Глаза Анджелины медленно открылись, резкий свет лампы слегка резал ей глаза. Сознание постепенно стало к ней возвращаться, и она осмотрелась по сторонам, но никого рядом не было, была только больничная палата, и она на больничной кровати. За окном стояла ночь. Мисс Стивенсон чувствовала слабость и вялость, но ощущала, что ей уже лучше. Внезапно открылась дверь палаты, и в неё вошёл её лечащий врач.
        - Как вы себя чувствуете, мисс Стивенсон? - слегка улыбнувшись, приятным голосом спросила женщина лет тридцати пяти, в голубом костюме ординатора. - Я ваш лечащий врач.
        - Что со мной случилось? - беспокойным голосом спросила Анджелина.
        - Ничего особенного, мисс Стивенсон. Просто вы скоро станете мамой! - ответила врач и улыбнулась. - А теперь отдыхайте.
        В следующий момент врач что-то чиркнула в больничной карточке, которая была прикреплена к кровати, и выключила в палате свет, выйдя в коридор и закрыв за собой дверь.
        Мисс Стивенсон не знала толком, радоваться ей или огорчаться! С одной стороны, это было прекрасно! Но с другой, она была одна и разделить эту радость с Андреем могла только по телефону. Слабость брала своё и спустя несколько мгновений седативные препараты подействовали на неё вновь, и она закрыла глаза и уснула.
        Москва.
        Ромнов неспешно шёл по набережной Москвы-реки, прогуливаясь под лучами тёплого солнца и наслаждаясь началом весны. Он уже знал о том, что Анджелина беременна, но это больше его огорчало, чем радовала, понимая, что отцом быть на расстоянии практически невозможно! Андрей понимал, что рано или поздно они будут вместе с их ребёнком, но время для этого пока ещё не пришло.
        Лёгкий, весенний прохладный ветерок обдувал его лицо. Мир был сложным, но оставался по-прежнему миром! Войны так и не случилось, что ещё раз показало: влияние «серых кардиналов» на земной шар было, однако кто были они, Призрак пока не знал, но был уверен, что рано или поздно они заявят о себе во весь голос. Пусть это будет не сейчас и не сегодня, но это обязательно будет. Таков уж этот странный и такой нелепый мир. Что же касалось его, то Романов понимал, что остаётся пока на службе и будет беречь мир и покой, принося свои и чужие жертвы, но будет уверен, что всё во благо, а не во зло.
        Андрей остановился, прищурил глаза от ярких лучей солнца, которые слепили его глаза и вытащил из кармана чёрного кожаного френча пачку кубинских сигарилл. Он медленно достал одну и, чиркнув зажигалкой, закурил. Ветер становился сильнее, и с реки продолжало дуть. Он посмотрел на Белый Дом, где развивался флаг Российской Федерации и поднял воротник своего френча, сделав затяжку кубинского табака, и пошёл дальше по набережной Москвы-реки, навстречу будущему…
        ЭПИЛОГ
        Шотландия. Где-то под Эдинбургом.
        Говард стоял у окна и пил крепкий чай. Он любовался горами, вид на которые открывался из окна его небольшой комнаты в церкви, Льюис наслаждался величественностью природы и просто Шотландией, которая всегда жила в его сердце. Он отошёл от окна и сел за стол, на котором лежали бумаги и работал ноутбук. Говард сделал ещё глоток чая и продолжил работать, поставив кружку на стол. Перед его глазами внезапно встал образ отца Бернардо, и его лицо слегка похолодело. Он понимал, что нужно сделать всё, что только возможно, чтобы найти убийц его наставника и узнать, кто за этим всем стоит.
        Льюис взял бумаги, ещё раз терпеливо и внимательно рассмотрев их, и сложил их в папку. Он достал из кармана ключи и, встав со стула, открыл небольшой сейф, который не так давно купил в эту комнату с разрешения отца Патрика. Говард открыл замок и убрал материалы в сейф. Потом он повернул два раза ключ по часовой стрелке, и замок закрылся. Льюис сделал ещё несколько глотков горячего крепкого чёрного чая и снова сел на стул за стол, принявшись изучать материалы на ноутбуке. Он понимал, что рано или поздно он найдёт ниточку, которая приведёт его в нужную ему сторону, однако пока всё было безрезультатно. Создавалось такое впечатление, что все концы были профессионально обрублены, но Говард не терял надежды найти хоть какую-то мелочь, и верил в то, что Бог поможет ему, а пока продолжал изучать материалы. Солнце постепенно заходило за горизонт, превращаясь в красивейший закат…
        ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ…
        АВТОР: ШИЛОВ ПАВЕЛ.
        Москва. 01.06.2016
        ВСЕ ПРАВА ЗАЩИЩЕНЫ ЗАКОНОМ ОБ АВТОРСКИХ ПРАВАХ. НЕЗАКОННОЕ СКАНИРОВАНИЕ ИЛИ КОПИРОВАНИЕ ПРЕСЛЕДУЕТСЯ ПО ЗАКОНУ!!!