Ласточки в темноте Мария Тович
        Я не могу уйти. Психологический триллер М. Тович #0
        Полицейский Павел отправляется в Карелию по просьбе друга, чтобы помочь его родственнице с важным проектом. По дороге он узнает пугающую легенду: на один из местных островов наложен заговор - те, у кого черная душа, должны на нем погибнуть. Вскоре на острове находят первый труп. Теперь всем, кто оказался в этой поездке, придется погрузиться в темное прошлое и вынуть на свет тайны, которые порой оказываются страшнее легенд.
        Мария Тович
        Ласточки в темноте
        Пролог
        Человек, распластавшийся на острых прибрежных камнях, уже не чувствовал ни боли, ни холода. Его подбородок был задран неестественно высоко, а голова наполовину погружена в воду, в которой медленно шевелились расправившиеся пряди волос. На раскрытых побелевших губах мужчины застыл беззвучный вопрос, сквозь подрагивающую прослойку воды виднелись полуоткрытые глаза с распухшими веками.
        Сколько он пролежал так?
        Она отвернулась, не в силах продолжать смотреть на потерявшую краски кожу, на руки с посиневшими пальцами, на бледное лицо и тело, когда-то полное сил и энергии. Сейчас оно валялось, напоминая грузную куклу человеческого роста.
        Еще недавно она в деталях вынашивала план мести. Этот человек должен был поплатиться за все принесенные страдания и слезы. Теперь все было кончено. Но почему же ей так плохо?
        Часть I
        Фотография - это секрет в секрете.
        Чем больше она открывает, тем меньше вам известно.
    Диана Арбус
        Глава первая
        Паша стоял на пирсе у катера и удивлялся тому, как легко удалось Илюхе уговорить его на поездку. Рядом сдержанно переговаривались деревенские рыбаки, деловито укладывая в лодки сети. Пахло сырой древесиной, илом и машинным маслом. Все местные мужчины сегодня разделись по пояс, подставляя под солнце покрытые веснушками спины, блестящие от пота. Паша проклинал себя за то, что надел черную плотную футболку: она противно прилипала к телу и была насквозь промокшей под рюкзаком. Жара стояла просто сицилийская. В этом году лето баловало жителей Карелии по-итальянски теплым солнцем и даже несколько утомило зноем. Но раздеваться Паша не торопился. Стянуть при всех футболку и продемонстрировать окружающим свою бледную кожу и щуплую фигуру он не решался. К тому же рядом, скрестив на груди тонкие руки, слегка позолоченные загаром, стояла Юля. Та, ради которой он согласился на эту авантюру.
        Паша уже пять дней расслаблялся в отпуске: четыре из них он провел, подрывая вражеские танки в сетевой игре.
        Предстоял финальный бой, он надел на голову наушники и был готов погрузиться в очередную баталию, когда позвонил Илья.
        - Ты чего еще не в Сети?  - удивился Паша, поудобнее устраиваясь в кресле перед компьютером.
        - Сеструха троюродная звонила… Или племянница. Я и сам толком не знаю. В общем, родственница. Юлька. Ну, ты ее видел. Помнишь, в седьмом классе мамуля устроила мой день рождения на картинге?
        - Это когда ты врезался в ограждение и разбил губу?
        - Ага. Вот Юлька тогда там тоже была. Рыжая такая. Помнишь, как она, не удержавшись от смеха, тортом на тебя прыснула, когда ее аниматор развеселил?
        - Не-а,  - поморщился Паша.
        - Это было феерично, такой сине-голубой фонтан из крема и зефира,  - Илья хохотнул, издав булькающий звук.
        - Фу, блин, Илюха.
        - В общем, Юлька сейчас фотограф. Снимает свадьбы, влюбленных, романтические истории. Короче, все, что нам пока с тобой не грозит,  - друг довольно крякнул.  - У нее намечается какой-то грандиозный проект. Ну, это она так говорит. Один богатый дядя хочет забабахать тематическую фотосессию со своей молодой женой: нарядиться в народные костюмы и позировать где-то на острове посреди Ладожского озера. Что-то этническо-феерическое. Я не вникал. Но деньги обещали заплатить хорошие.
        - Круто. Рад за нее,  - быстро ответил Паша, нетерпеливо поглядывая на экран, где зазывающе крутилась заставка. Ему было лень вслушиваться в трескотню друга, не терпелось уже начать бой.
        - Вот только все может сорваться. Парень, который обычно таскает за Юлькой аппаратуру, разные штативы, объективы, сломал ногу. Неудачно поскользнулся. Теперь она срочно ищет ему замену. Предложила мне… Ну ты знаешь: не для того меня, с?ночку, мама растила. Да и третий сезон «Очень странных дел» в пятницу стартует. Может, ты с ней съездишь? Выручи, а?
        - Даже не знаю,  - замялся Паша.
        - Оплата сразу. Питание и вообще вся поездка за счет клиента.
        - Это еще ехать куда-то надо далеко. Может быть, она сама кого-то найдет,  - вяло запротестовал Паша.
        - Так вот. Не может. Кто занят, кто в разъездах. Или ей на улице подбирать? Хоть она и дальняя родственница, но кого угодно я ей не посоветую. Да не отнекивайся. У тебя как раз отпуск. Съездишь и развеешься. Насладишься прекрасными видами. Сменишь обстановку, забудешь про свою полицию хоть на пару дней,  - продолжал уговаривать Илья.
        - Пару дней?  - простонал Паша.
        - Что ты повторяешь за мной? Хватит ломаться. Юлька - зачетная деваха, кстати.
        - Ага. Очень ярко ее представляю после твоих аппетитных историй про торт.
        - Так это же давно было,  - рассмеялся Илья.  - Соглашайся.
        Паша замолчал, придумывая подходящую отговорку. Как назло, ничего не шло в голову. Про отпуск Илюха знал, поэтому сослаться на внеочередное дежурство или загруженный график было невозможно. Такая отмаза не прокатит. Мама? Попросила помочь на даче? Неубедительное прикрытие… Паша уже открыл рот, чтобы сымпровизировать на ходу, озвучить несуществующие планы и категорически отказаться, как Илья проговорил:
        - Скинул на ватсап ее фотку.
        Паша открыл мессенджер и замер: с экрана на него глядела миловидная девушка с выразительными глазами, вздернутым носиком и аккуратно уложенными волосами цвета раскаленного металла.
        - Это она на выпускном в универе. Сейчас, наверное, вообще красотка,  - подметил Илья, не сомневаясь в произведенном эффекте.  - Ну, как? Поедешь?
        Паша застыл в нерешительности. От знакомства с такой девушкой трудно отказаться. Ее взгляд, строгий, но открытый, произвел на него эффект кумулятивной бомбы. Паша капитулировал.
        - Чего молчишь?  - недоумевал Илья.
        - А от меня требуется только носить оборудование? Больше ничего? Имей в виду, я ведь фотографировать не умею. И вкуса художественного у меня нет.
        - Вот это разговор по существу,  - ухватился Илья, почувствовав, что лед тронулся.  - Не переживай. Твоей квалификации хватит.
        И вот теперь Паша изнемогал от жары, тщетно пытаясь прикрыться от настырного солнца каким-то круглым приспособлением из инвентаря фотографа. Юля топталась неподалеку. Она хмурилась, как будто решала в уме хитрые математические задачки, и не обращала на своего нового ассистента никакого внимания.
        За всю поездку Илюхина родственница не обмолвилась с Пашей и парой слов, не считая короткой лекции о том, как называются все эти навешанные на него прибамбасы. А работа и правда была непыльной, заключалась в том, чтобы присматривать за дорогостоящей техникой и держать отражатель под нужным углом. Юля повернулась лицом к озеру, сосредоточенно вглядываясь в горизонт. Со спины она казалась совсем подростком, стройная и миниатюрная. Паша подавил вздох, глядя, как девушка грациозно прошлась по дощатому пирсу туда и обратно. В надежде уловить хоть какой-то знак внимания, он наблюдал за ней, сдувая со лба прилипшую челку. Но Юля не спешила приободрить его кивком или улыбкой, будто он был для нее лишь кем-то вроде вьючного животного. Конечно, Паша и сам понимал, что выглядит сейчас не очень презентабельно, поэтому романтические мечты его таяли с каждой изнуряющей минутой под палящим солнцем.
        Встреча с заказчиком была назначена на полдень. Чтобы успеть на место вовремя, Юля заехала за Пашей в начале седьмого утра. Удобно устроившись на переднем сиденье ее светло-зеленого «Пассата», он старался не задремать по дороге до Ладоги. Из прибрежной деревеньки они уже вместе с парой молодоженов должны были выехать на катере, чтобы попасть на остров в северной части озера, где и будет съемка.
        Наконец к пирсу подкатил огромный «Амарок». Местные рыбаки оторвались от дел и разом задрали небритые подбородки, разглядывая приезжих. Первым из машины вышел статный мужчина лет сорока пяти. Издалека он был похож на потомка викингов. Легкая хлопковая рубашка, казалось, вот-вот лопнет на его рельефных плечах. Мелкий щебень жалобно хрустел под его ногами в замшевых лоферах. Мужчина пересек портовую дорожку уверенным шагом, излучая одновременно небрежность и силу в каждом движении. В образ сурового варяга гармонично вписывалась светлая окладистая борода, пусть и подстриженная в столичном барбершопе.
        По дороге в деревню, пока Паша усердно боролся со сном, Юля кратко рассказала о тех, кого им предстоит снимать:
        - Это будут молодожены. Они поженились на днях и теперь устраивают костюмированную фотосессию в стиле карельского эпоса. Заказали себе одежду, стилизованную под народные обрядовые костюмы. В общем, должно получиться красиво. Да и погода, если верить прогнозу, не должна подвести.
        - Зачем нам ехать на остров?  - спросил Паша, подавив зевок.  - Тут и так везде красиво, куда ни глянь. Лес, скалы…  - Для подтверждения своих слов он стал кивать, поворачивая головой из стороны в сторону.  - Везде красота!
        В этот момент дорога резко изогнулась, и справа засеребрилось на солнце озеро, обрамленное стеной стройного соснового бора.  - Вот! Хоть тут!
        - Этот Глеб - владелец туристического бизнеса. У него есть несколько гостевых домов. Он объяснил, что планирует запустить там работу гостиничного комплекса в этно-стиле. С баней, рыбалкой и прочими удовольствиями. Фишка в том, что находится все это на острове, чтобы гости могли почувствовать абсолютное уединение.
        - А-а,  - протянул Паша.
        - Вроде как все уже достроено. Теперь он везет молодую жену, чтобы показать ей готовые дома, заодно и фото сделать. Она у него модель или типа того. Потом в рекламной компании можно снимки использовать.
        Глеб снял темные очки и, сверкнув ярко-голубыми глазами, протянул руку Юле, потом ее помощнику:
        - Рад вас снова видеть, Юленька. Мы немного задержались. Лоре не понравился макияж, пришлось переделывать. Ох уж эти девчонки!  - он рассмеялся так, как подобает былинным героям, громко и раскатисто.
        Ничего особенно смешного в его фразе не было, но Паша из вежливости улыбнулся в ответ. Однако Юля лишь потупила глаза. С момента появления Глеба она стала еще более напряженной и скованной. «Наверное, переживает за свое дело,  - подумал Паша.  - До жути ответственная. Как будто на экзамен собралась». С виду она выглядела спокойной, но Паша заметил, что Юля не знает, куда деть руки, и непрерывно водит ногтем по плетеному ремешку часов. Циферблат их был сделан из эмали и держался на искусном переплете из разноцветных полосок кожи.
        - Красивая вещица,  - негромко сказал Паша.
        От его слов Юля легонько вздрогнула, подняла встревоженные глаза и торопливо ответила:
        - Это хенд-мейд. У моей мамы свой магазин сувениров,  - и сразу сменила тему, обратившись к Глебу:  - Как ваши костюмы? Надеюсь, они пришлись Лоре по душе?  - Юля изобразила вежливую улыбку.
        - Обошлось без кровопролития. Ни одна швея в процессе не пострадала,  - сверкнул заказчик белыми зубами.
        На этих словах к Глебу подошла высокая шатенка и обвила его шею тонкими руками.
        - Ну и где наш корабль, дорогой?  - промурлыкала Лора. Паша отметил про себя, что девушка почти его ровесница. Лет двадцать пять, не больше. Лора обладала всеми признаками «дорогой» женщины: идеальный маникюр, длинный водопад волос, резко очерченные скулы и ровный загар на стройном теле.
        Следом за ней подошли еще трое: два парня и девушка. Примерно одного возраста с Лорой.
        - Группа поддержки молодой жены?  - понимающе спросила Юля.
        - А. Нет, это не мои друзья. Это дети Глеба,  - отмахнулась Лора.
        - Да, знакомьтесь, мои сыновья: Артур и Игорь,  - представил Глеб молодых людей, вставших рядом. На братьев они были совсем не похожи. Артур был копией отца: светловолосый и высокий. Под футболкой с ярким звериным принтом просматривался спортивный торс. Игорь же, субтильного вида юноша, казалось, утонул в толстовке NASA.
        «Ну, хоть не я один сейчас страдаю от перегрева»,  - ухмыльнулся Паша. Однако по Игорю совсем не было видно, что он чувствует себя некомфортно. Парень оценивающе смотрел на Юлю, лениво полуприкрыв глаза. «Еще и пялится»,  - раздраженно подумал Паша, почему-то ощутивший неприязнь к этому парню. Артур держал за руку коротко стриженную девушку с подбритыми висками. Она поправляла сползающий с хрупких плеч сарафан и прижималась к парню, словно ребенок.
        - А это Вероника - жена моего младшего сына,  - указал на нее Глеб.
        Паша приветственно кивнул девушке и подумал, что ни за что бы не догадался, что Вероника чья-то жена. С виду - девчонка девчонкой. Но, вглядевшись в ее ненакрашенное лицо, освещенное прямыми лучами солнца, он заметил разбегающиеся от глаз морщинки.
        - А вот и наше судно,  - громко объявил Глеб, шагнув к краю деревянных мостков.
        Покачиваясь на волнах, к берегу подходил быстроходный катер, и Паша с облегчением выдохнул: на воде ему точно полегчает.
        Глава вторая
        Хозяином катера оказался местный житель лет шестидесяти, небольшого роста, щуплый, но жилистый.
        - Леня, домчи нас по-быстрому. Не терпится показать результаты работы моей любимой,  - распорядился Глеб, подводя жену к катеру.
        - Будет сделано,  - отрапортовал дед, подавая руку Юле.  - Так-с. А теперь правой ножкой на борт. Правой, говорю. Вот так. Верно.
        Юля покачнулась, Паша, шедший следом, успел подхватить ее под локоть. Она коротко кивнула в знак благодарности и уцепилась за круглые железные перила.
        - Девочки, все слышали? С правой ножки заходим на судно,  - повысил голос дед.
        - Леня, чего ты пристал со своими суевериями,  - протянул Глеб.  - Пусть уже запрыгивают скорее.
        - Дядя Леня знает, что говорит, и плохого не посоветует,  - демонстративно насупил брови дед.  - Тем более, когда на борту такая красавица,  - и, хитро прищурившись, посмотрел на Юлю, которая тоже зашла на катер.
        Паша заметил, как при слове «красавица», обращенном к другой, Лора обиженно поджала губы и отвернулась. Это его насмешило, и он решил уточнить:
        - А разве красивым девушкам запрещено ходить по воде на катере?
        - Нет. Кто ж им запретит?  - усмехнулся дед и наклонился к Юле.  - А у тебя мужчины были?
        Вот это дед дает!
        Лора глупо хихикнула. Щеки Юли мгновенно стали пунцовыми, она разомкнула губы, чтобы что-то ответить, но так и замерла, хватая воздух ртом.
        - Ну, будем думать, что были. А то выходить в море с рыжей непорочной девицей - плохая примета,  - серьезно проговорил Леня, покачав указательным пальцем.
        - Так мы же не в море, а в озеро «выходим»,  - передразнил его жест Артур.  - Поехали уже.
        - Заводи мотор, дед Леня,  - примирительно сказал Глеб, похлопав по свежевыкрашенному борту катера.
        Старый моряк зашел в рубку, нажал на крошечные кнопки и рычажки, встроенные в панель за штурвалом. Катер глухо заурчал.
        Вдруг дед суетливо замахал руками и, ругнувшись неразборчиво, отключил мотор. Судно дернулось и замерло, покачиваясь на волне.
        - Нельзя ехать,  - выдохнул Леонид чуть слышно, остановив взгляд на темной озерной воде.
        - Что случилось? Мотор сдох?  - поинтересовался Глеб.
        - Нельзя ехать,  - прошелестел дед.
        - Что ты там бормочешь?  - Глеб поднялся с дивана, на котором уже успел удобно расположиться в обнимку с молодой женой.
        - Там.  - Дед показал узловатым пальцем на воду. В нескольких метрах по курсу катера на волнах покачивалось тело птицы, опутанное стеблями дикой кувшинки, словно тонкими зелеными змеями. Она распласталась на поверхности воды, раскинув в разные стороны пестрые крылья.
        - Плохая примета,  - осипшим голосом сказал дед.
        - Леня, заводи, поехали,  - с нажимом произнес Глеб.  - Поиграли в суеверия и хватит.
        Дед вздохнул и осторожно защелкал рычажками.
        Судно медленно тронулось, оставляя за собой неровный след.
        Дед Леня еще раз покачал головой и обреченно прошептал:
        - Плохая примета.
        Глава третья
        Паша часто заморгал. От ярких брызг, искрившихся на солнце, рябило в глазах. Зной по-прежнему не спадал, но на воде стало легче дышать. Горящее лицо приятно обдало озерной прохладой. Паша снял с плеч тяжелый рюкзак и подставил ветру взмокшую спину.
        Катер пролетал мимо ощетинившихся елями островков, мимо выступающих из воды скал с тонкими березками. Чем дальше они уносились в глубь Ладожских шхер, тем меньше ощущалось присутствие человека в здешних местах.
        - Скоро будем на Валосаари,  - предупредил Леонид и, подмигнув пассажирам, улыбнулся, казалось, уже забыв о неприятном инциденте с птицей.
        - Валосаари. Ну, здесь и названия,  - усмехнулся Артур.  - Язык сломаешь.
        - Переводится как «чистый остров»,  - пояснил дед Леня.  - Раньше на нем был финский хутор, после войны стал нашим. В северной части острова даже сохранились остатки заброшенной деревни и кладбище. Оно, конечно, все заросло, но хоронили там много…
        - Прекрасно! Дорогой, ты построил дома на костях!  - всплеснула руками Лора.
        - Леня, прекрати пугать народ,  - шутливо пригрозил Глеб и обнял Лору за плечи.  - Не бойся. Этот остров - абсолютно райское место.
        - Да, не зря же его назвали «чистый»,  - подхватил Леонид.  - Бродит среди рыбаков легенда, что на острове люди с черными душами долго не задерживались. Помирали. Вот потому и росло местное кладбище. Ну, это давно было. Жила на хуторе женщина по имени Эльви. Ее очень почитали на острове. И, по сути, она там была главной. Кем-то вроде старейшины. Только в юбке. Вот Эльви и наложила на Валосаари заговор, чтобы на нем жили люди лишь с добрыми помыслами.
        - Думаю, деревня там была совсем небольшая,  - криво улыбнулся Игорь, который до этого не показывал никакой заинтересованности в разговоре и скучающим взглядом провожал проносившиеся мимо острова.
        - И все-таки Эльви удалось создать в своей деревне уголок чистоты,  - ответил Леонид.  - Ну, а потом…
        - Ладно,  - прервал его Глеб, хлопнув по коленям и поднимаясь с места.  - Прибереги свои рассказы для будущих туристов. Потренировался и хватит.
        Леонид прикусил язык и кивнул в сторону:
        - Приехали.
        Все посмотрели туда, куда указал проводник.
        У Паши перехватило дыхание. Такой вид можно было встретить на рекламных буклетах, но своими глазами он ничего подобного раньше не видел. Ряд аккуратных домиков из бруса цвета жженой карамели, которых со всех сторон обнимал густой лес в обрамлении серо-белых скал, песчаный берег и пирс с парой деревянных лодок. Точно открытка.
        На берегу все быстро разбрелись в разные стороны. Глеб по-хозяйски показывал гостевые домики, Леонид возился у причала, а Юля предпочла прогуляться по острову в поисках подходящих мест для съемки.
        Паша оказался предоставленным самому себе и решил осмотреться. Он побрел вдоль кромки воды, пиная мелкие камешки и наблюдая за прозрачными волнами, норовившими лизнуть его кроссовки.
        Он забрался на скалистый берег, после которого вышел на поляну, устланную низкорослым кустарником. Паша наклонился и сорвал иссиня-черную ягоду, надкусил. Сладкая! Черника мгновенно окрасила его пальцы в фиолетовый цвет. Пройдя черничник, он увидел другую ягоду на мшистой лужайке, уже красную с беловатыми бочками. По вкусу она была кислее, но вполне съедобная. Поначалу Паша закидывал ягоды в рот, а потом стал собирать их в кепку-бейсболку. Остановившись у куста с дикой малиной, он понял, что наелся до отвала, да и кепка уже наполнилась до краев. Паша повернул назад и побрел в сторону коттеджей.
        Леонид уже закончил осматривать лодки и сидел на скамье у пирса.
        - А-а, вот и ты, парень. Они тебя обыскались. Кричали, а ты не отзывался.
        - Я не слышал,  - пожал плечами Паша.  - Вот ягод насобирал. Угощайтесь.  - Он протянул старику кепку, в которой пестрели красные, фиолетовые и почти черные ягоды.
        - Да, край у нас богатый. Присаживайся,  - расплылся в улыбке Леонид и потянулся за угощением. Но вдруг нахмурил кустистые брови, рука зависла над кепкой и опустилась.
        - Ты чего насобирал?
        - Так черника, малина. Вот эти красные - брусника вроде бы.
        - Брусника,  - фыркнул старик.  - А тут? Гляди.  - Он указал в крупную темно-фиолетовую ягоду.  - Это же вороний глаз. Яд. Чистый яд. У нас однажды Семеныч решил на ней самогон гнать, для иммунитета. Так чуть полдеревни не потравил. Есть ее нельзя.
        - Я думал, это просто черника такая крупная. Как называется? Бараний глаз?
        - Вороний. Эх… темнота городская.
        Паша достал мобильник, чтобы погуглить название, но сразу же вернул телефон в карман.
        - А тут связи нет?
        - Нет, конечно. Полное единение с природой,  - ввернул дед слоган из рекламных проспектов.  - Опасной природой. Надеюсь, ты не вздумал такую ягодку попробовать?
        - Не помню,  - ослабевшим голосом прошептал Паша.
        - Будем надеяться, что нет,  - покачал головой Леонид.
        - Вот ты где!  - Загородив собой солнце, перед Пашей возникла Юля. От неожиданности он спрятал кепку с ягодами за спину и поднял на девушку смущенное лицо. Юля стояла, упершись руками в бока, и испепеляла его взглядом. От негодования ее зеленые глаза стали еще ярче.
        - Мы тебя повсюду ищем! Ты понимаешь, что скоро свет уйдёт?! Где ты вообще был столько времени?
        Признаваться, что он, как ребенок, увлекся ягодами, Паше не хотелось. Мельком бросил взгляд на руку. Е-мое! Бродил по лесу целых два часа! А казалось, что не больше двадцати минут.
        - Так и знала, что Илья хорошего ассистента не посоветует. Хотя… чего можно ждать от полицейского,  - Юля показательно вздохнула.
        Пашу это замечание задело, но он проглотил обиду и ничего не ответил. Он чувствовал себя виноватым, поэтому послушно двинулся за девушкой, когда Юля схватила его за руку и потащила к ближайшем дому.
        На веранде с подвесными диванчиками удобно расположилась вся прибывшая компания. В центре на низком квадратном столике перед ними стояло блюдо с запеченным на гриле мясом, аппетитно обрамленным свежими помидорами черри и пышными веточками петрушки и кинзы. Артур склонился над тарелкой, обнимая свободной рукой Веронику. Игорь курил в отдалении. Глеб же разливал по бокалам золотистое вино.
        Паша выдохнул с облегчением. Похоже, никто, кроме Юли, не переживал о его пропаже. И чего она такая взвинченная? Хозяин дома и его дети, наоборот, казались расслабленными и довольными.
        - Присоединяйся,  - гостеприимно махнул рукой Глеб, когда увидел Пашу. Но от мысли о еде Паше чуть не поплохело, вспомнился разговор о ягодах. Он сморщил нос и отрицательно мотнул головой.
        - А где Лора?  - плохо скрывая нервозность, спросила Юля.
        - Она пошла наверх переодеться,  - отозвался Глеб, подхватив бокал, и откинулся на спинку дивана.  - Сейчас придет, и начнем.
        Тишину наступившей паузы разрезал истошный вопль. Глеб дернулся и пролил вино: желтое пятно уродливым узором расползлось по полосатой подушке.
        Крик не прекращался, пока все не оказались внутри дома.
        Вниз по лестнице с перепуганным видом сбежала Лора.
        Она упала в объятья Глеба и, всхлипывая, выдавила:
        - Там… наверху…
        - Что там, милая?  - пытался заглянуть в ее лицо Глеб.
        - Там. Я не знаю. Там кровь!  - Она зарылась лицом в его рубашку.  - Все в крови.
        Глеб наморщил лоб и, осторожно отстранив от себя жену, стал медленно подниматься по ступеням.
        Артур схватил первое, что попалось под руку: бронзовую статуэтку оленя. И последовал за отцом.
        Они скрылись за дверью, и в доме повисла напряженная тишина. Все замерли в ожидании. Паша слышал свое беспокойное дыхание. Запыхался, пока бежал в дом? Или неужели все-таки съел эту чертову ягоду? Может, не одну? И теперь дыхание сбивается от нескольких резких шагов. Сердце стучало, как ненормальное. Что еще может вызвать этот вороний глаз? Тахикардию, остановку сердца, паралич? Воздух в комнате стал вязким и тягучим. Паша пытался вдохнуть, но легкие отказывались развернуться в полную силу.
        - Идите сюда,  - позвал сверху Артур. По его голосу трудно было догадаться, что ждало наверху.
        Первой очнулась Юля, за ней потянулся Паша. Он оглянулся: следом за ним Вероника вела за руку Лору. Игорь раздумывал дольше всех.
        Дверь распахнулась. Юля остановилась так резко, что Паша чуть не натолкнулся на нее. Он вытянул шею, чтобы увидеть то, на что все уставились.
        Посередине комнаты стояла массивная кровать с резной дубовой спинкой. На украшенном национальным орнаментом покрывале лежала раскрытая сумка и платье, в котором Лора должна была сниматься.
        Наряд был настоящим произведением искусства - рукава, пояс и подол платья были расшиты шелковыми лентами и украшены бисером и стразами. Вряд ли в таких нарядах ходили древние карелы, но выглядел костюм колоритно. Однако все это великолепие портили темно-красные пятна, растекшиеся по юбке. Весь подол покрывали мерзкие бурые разводы.
        У Паши скрутило живот от отвращения. Юля брезгливо сморщила нос, а Игорь лишь приподнял бровь.
        Лора жалобно всхлипывала, уткнувшись в блузку Вероники, а та поглаживала ее по растрепанным волосам и приговаривала: «Ужас какой, ужас-с».
        Артур невозмутимо провел указательным пальцем по красному пятну и приложил его к губам.
        - Что ты делаешь?  - вырвалось у Вероники.
        - Пробую кровь на вкус,  - понизил голос Артур.  - Кровь помидоров.
        Лора притихла и подняла голову.
        - Дорогая, просто кто-то глупо пошутил. Это не кровь, а разбавленный кетчуп. Ну же, иди ко мне. Посмотри,  - улыбнулся Глеб.
        - Кто мог это сделать?  - всплеснула руками Лора.
        - Всевидящая Эльви,  - дурашливо прогудел Артур, подняв руки и издав устрашающий вой.  - Это она. Признавайся, Лора! У тебя черная душа!?
        - Хватит дурачиться,  - осекла его Вероника.  - Не видишь, она и так испугалась.
        - Но если этого не делал никто из нас,  - рассудила Юля.  - То кто? Будто и правда здесь замешано что-то сверхъестественное. Может, это какой-то знак?
        - Это может означать лишь то, что на примерках кто-то слишком много капризничал,  - снисходительно покачал головой Глеб.  - Не волнуйся, Юленька, тут нет ничего фантастического. Скорее всего «подарок» от разгневанной швеи или ее помощницы. Ты бы знала, как Лора умеет выражать недовольство.
        Услышав свое имя и словно очнувшись, молодая жена снова заголосила, но уже возмущенно:
        - И как я теперь буду сниматься? Что делать? Костюм испорчен!
        Вероника подошла поближе и расправила платье:
        - Пожалуй, дела не так уж плохи.
        Глава четвертая
        Глеб уже оделся в костюм Вяйнемяйнена и взял под мышку бутафорские гусли. Его окладистая борода идеально вписывалась в образ старца из карело-финского эпоса. В вышитой рубахе и кожаных сапогах из тисненой кожи Глеб будто сошел со страниц книги Элиаса Леннрота.
        Юля настраивала фотоаппарат, крутила какое-то маленькое колесико, смотрела в объектив, затем снова что-то регулировала. Паша стоял в тени на веранде, обвешанный сумками с техникой. Вероника попросила всех совсем немного подождать, пообещала, что инцидент с платьем не сорвет задуманную фотосессию.
        - Где же моя благоверная?  - нетерпеливо постучал Глеб по корпусу массивных часов.
        - Лучше это снять,  - холодно заметила Юля.  - Не вписывается в концепцию.
        - Ах, да. Художнику виднее.  - Глеб поспешно снял часы и убрал в карман. На запястье под браслетом у него оказалась татуировка. Простые угловатые символы. Паша невольно задержал на них взгляд.
        - Нравится?  - спросил Глеб хвастливо.  - Хочешь себе такое?
        - Нет. Вернее, никогда не думал об этом,  - замешкался Паша.  - Просто не видел такой ни у кого.
        - Это руны. Я их еще в молодости набил.
        - Наутиз, Кеназ, Манназ, Уруз, Вуньо,  - отчеканила Юля.
        Лицо Глеба вытянулось от удивления:
        - Какая осведомленность! Юленька, ты увлекаешься чтением рун?
        - Нет.  - Она отвела взгляд.  - Просто видела у кого-то раньше. Все вместе, кажется, означает приворот женского пола или что-то в этом роде.
        На секунду на лице Глеба застыло растерянное выражение, но он тут же взял себя в руки и расплылся в благостной улыбке:
        - Да, молодость, одним словом. У парней в таком возрасте только об одном мысли. Ага?  - Он подмигнул Паше.  - А ты, Юленька, очень умная девочка.  - Он посмотрел на девушку заинтересованным взглядом, от которого Паше стало не по себе.  - И волосы у тебя такие… роскошные, рыжие.  - Глеб легко коснулся огненной пряди, выбившейся из прически девушки.
        Паша заметил, как Юля сжалась, отодвинувшись, и почувствовал, что должен как-то вмешаться в ситуацию. Конечно, этот обаятельный мужчина умеет расположить к себе, и Паше он сначала понравился, но сейчас Глеб позволил себе несколько больше, чем можно. Паша разжал руки, и тяжелая сумка с грохотом упала на дощатый пол.
        - Что ты делаешь!?  - подскочила Юля.  - Там же оборудование! Как можно быть таким неаккуратным?!  - Она переключилась на Пашу и опять выплеснула на него свое раздражение.  - Всегда такой? Или только в отпуске мозги вырубаешь?
        - А вот и я,  - пропела Лора, выплывая из дома, словно лебедь. На голове у нее красовалась тонкая серебристая тесьма, орнамент на платье сверкал на солнце тысячами хрусталиков.
        - Смотрите, как Вероничка модернизировала мой наряд. Мне кажется, так даже лучше.  - Лора закружилась по веранде в короткой юбке с рваным подолом, открывающей бесконечные стройные ноги в стилизованных сандалиях-гладиаторах с высокой шнуровкой до колена.  - Мы просто отрезали все лишнее.
        Первым местом, где должны были позировать молодожены, выбрали курган, откуда, как сказала Юля, открывалась удачная перспектива. Глеб и Лора резвились, как дети, бегая среди ровных высоких сосен.
        - Лови меня… как там тебя, Вяйне… Я твоя Айна.  - Лора грациозно прыгала по валунам и кокетливо выглядывала из-за оранжевых стволов деревьев.
        - Айно, дорогая. Ее звали Айно. Теперь мы с тобой муж и жена, и никуда ты от меня не денешься,  - театрально рычал Глеб.
        Потом они подустали скакать по скалам и принялись обниматься на фоне голубого простора. Лора изгибалась то в одну сторону, то в другую, тянула носки, томно смотрела на своего супруга. Глеб же принимал статичные позы и глядел на горизонт.
        - Да, вот так.  - Юля неустанно щелкала затвором и отдавала короткие команды Паше. Пришла очередь снимать крупный портрет современной Айно. Паша держал круглый отражатель, а Юля постоянно дергала его за локоть, поправляла и приговаривала: «не спи», «засмотрелся, что ли?», «смотри, какая тень на щеке».
        - Закончим портретную съемку и спускаемся к озеру,  - скомандовала Юля.  - Глеб, вы пока подойдите к воде и встаньте вон у того расколотого камня.
        Мужчина послушно пошел к указанному месту.
        Паша протянул руку Юле, чтобы помочь спуститься по крутому склону, но она отмахнулась, мол, сама справлюсь, и пошла вперед.
        - Дайте мне руку, джентльмен,  - капризно приказала Лора.
        - Осторожно, здесь выступ скалы. Не запнитесь,  - подоспел Паша, помогая ей сойти с вершины холма.  - Тут черт ногу сломит. Ну и местечко вы выбрали для фотосессии.
        Ремни футляров больно впивались ему в шею, сумка оттягивала левую руку, и, когда Лора оперлась на него всем весом, Паша чуть не повалился на землю.
        - Почему это «мы» выбрали?  - подняла соболиную бровь Лора.  - Это твоя фотографиня настояла. Убедила Глеба, что снимки будут бомбические. Грех не воспользоваться собственным островом. К тому же отснятый материал можно использовать в рекламной кампании, когда комплекс будет окончательно готов.
        - Я думал, что это была идея вашего мужа.
        - Нет, он загорелся после встречи с девчонкой, когда мы обговаривали детали будущей съемки. Она все так грамотно расписала, что даже мне захотелось ненадолго перевоплотиться.  - Лора кокетливо поправила тесьму на лбу.
        Паша задумался: по сути, не так важно, кто подал идею. Да и Лора могла что-то перепутать. Умом и сообразительностью она, похоже, не отличается.
        - А на свадьбе вас тоже Юля снимала?
        - Нет, пока мы просто расписались. Знаете, это было так спонтанно. Решили, что устроим пышный праздник позже. Но Глеб захотел устроить фотосессию, чтобы запечатлеть нас такими, какими мы поженились. Вот он и написал этой…  - сделала паузу,  - этой твоей Юленьке в Сети.
        - Вам не нравится Юля?  - ляпнул Паша.
        - Мне не нравится, как она пялится на моего мужа,  - огрызнулась Лора.
        - Возможно, просто ищет удачный ракурс,  - попытался отшутиться Паша, хотя и сам порой замечал, как Юля иногда исподтишка следила за Глебом и, задумавшись, задерживала взгляд на мужчине.
        У озера было куда прохладнее. Паша поежился. За время, что они провели на Валосаари, погода переменилась: небо заволокло плотными тучами, задул пронизывающий, совсем не летний ветер.
        - Глеб, смотри в кадр,  - капризно протянула Лора.  - Что ты там в руках теребишь?
        - Да вот. На камне нашел,  - в крупных ладонях Глеба лежала небольшая тряпичная куколка в платке, в фартуке, но без глаз, рта и носа.  - Интересно, откуда она здесь? Наверное, кто-то из рыбаков с дочкой заплывал. Она и оставила,  - задумчиво произнес он и положил куколку на камень.  - Вернется - найдет.
        - Замрите,  - резко бросила Юля и защелкала затвором.  - Так. Теперь Лора. Вы должны зайти в озеро. Неглубоко, по щиколотку. Будто вы Айно, которая превращается в лебедя.
        Лора нехотя подошла к воде и подставила ладонь набегающей волне.
        - Да она ледяная!  - Резко отдернула руку, будто обожглась.
        - Отличная! Бодрит.  - Глеб зачерпнул в ладони воду и умылся.  - Полезай в озеро, милая! Смотри, совсем не холодно.  - Он снова опустил руки в воду, а потом быстро выпрямился и обдал молодую жену брызгами.
        - Что ты творишь?  - заверещала Лора.
        - Показываю тебе, что ты многое теряешь, отказываясь.  - И снова в Лору полетела тысяча капель.
        - Хватит уже! Наряд мне испортишь. Тут камни на клей посажены. Швея сказала не мочить, а то отпадут.
        - Это та, которая твое платье кетчупом приправила?  - насмешливо заметил Глеб.
        - Ничего подобного, это не Анжела. Не могла она так свое творение испоганить. Вот узнаю, кто испортил мне наряд, тому мало не покажется!
        - Пошли купаться…  - Глеб не обратил внимания на тираду жены и, схватив ее в охапку, потащил в озеро.
        - Ты что? Не слышал меня? Отпусти!  - изворачивалась Лора и чуть не плюхнулась в воду.
        - Неси меня на берег,  - угрожающе прорычала она. Глеб со смехом подчинился.
        Почувствовав под ногами землю, Лора, не оборачиваясь, побежала к домику, бросив раздраженно через плечо:
        - Фотосессия окончена. Расходимся.
        - Вот такая она несговорчивая.  - Глеб шумно втянул ноздрями вечерний прохладный воздух и повернулся к Юле.  - Надеюсь, мы наснимали уже достаточно?
        - На всю оставшуюся жизнь хватит,  - без улыбки ответила Юля.
        Глава пятая
        Пока они возвращались к пирсу, погода окончательно испортилась. Небо заволокло грузными тучами. Ели потемнели, озеро стало серым, отражая нависший небосвод. Неспокойные волны шумели и бросались на берег. Куда-то исчезли все птицы, звуки леса смолкли, уступив место завыванию ветра. Такое резкое изменение погоды было характерно для этих мест, но его обещали только через сутки.
        Паша шел за Юлей, стараясь наступать на ее следы, оставленные на влажном песке.
        - Нагулялся? Еще немного - и пришлось бы отменять съемку.  - Она обернулась и укоризненно посмотрела на Пашу.  - Еле успели.
        - Извини, я просто потерял счет времени.
        Юля резко выдохнула, опустила плечи и зашагала дальше, бросив на ходу:
        - Ладно, проехали. Что-то да отсняли.
        Паша не мог понять, почему Юля так враждебно к нему относится? Неужели его компания ей так неприятна? Не этого он ждал от поездки. Какая уж тут романтика, если вредная девчонка постоянно огрызается и вечно им недовольна. Может, у нее какие-то личные счеты с полицейским? После возвращения надо сказать Илье, что его сестрица - чокнутая трудоголичка, для которой работа важнее людей.
        Ветер неприятно задувал под футболку, по плечам побежали мурашки. Паша прибавил шагу, чтобы окончательно не замерзнуть, и с радостью заметил, что кроме окоченевших пальцев его больше ничего не беспокоит. Живот не крутило, голова не болела, сердце билось ровно.
        Наверное, зря нагнал на себя страху из-за этих чертовых ягод. Да и дед хорош… Птица! Эльви! Яд! Нашелся любитель пугать приезжих.
        Решено было остаться на острове на ночь. Озеро было неспокойным. К тому же пока молодожены позировали на фоне лазурного простора, Артур приготовил новую партию шашлыка из завезенных полуфабрикатов. Стол накрыли в самом большом гостевом доме, рассчитанном на восемь семей, комнаты для которых располагались на втором этаже. Внизу же были столовая, кухня и комнаты для персонала.
        - Все готово к открытию.  - Глеб погладил голову вепря, висящую на стене у стойки регистрации.  - Осталась лишь пара штрихов. Повара и горничные будут работать по сменам. Я пока отправил их домой до понедельника. Думаю, для удобства в будущем организуем паром до материка.
        Он деловито прошелся по устланной пестрой дорожке коридора и открыл массивную двустворчатую дверь:
        - Проходите-проходите. Не стойте как бедные родственники.
        Внутри заманчиво пахло жареным мясом и специями. На этот раз Паша отказываться не стал. Для начала он примостился в кресле с чашкой ароматного чая из лесного сбора и наслаждался ощущением, как приятное тепло согревает его изнутри.
        - А где Игорь?  - спросил Глеб, подцепив вилкой маринованный огурчик.
        - Помог нам накрыть на стол и ушел. Сказал, что у него болит голова. Решил лечь пораньше,  - ответила Вероника.
        - Наш меланхолик любит уединение,  - ухмыльнулся Артур.
        - Так интересно, вы - братья, а такие разные,  - заметила Юля.  - Ой, спасибо, мне больше не надо.  - Она прикрыла рукой свой бокал, когда Глеб попытался налить в него новую порцию вина. То ли от горячительного напитка, то ли от чувства выполненной работы, она вела себя более раскованно. На ее раскрасневшемся лице время от времени мелькала легкая улыбка.
        - Артур весь в папу, а Игорь, видимо, копия мамы,  - продолжала Юля.
        - Не знаю, на кого похож Игорь, но я - вылитая мать,  - громко ответил Артур, после чего в комнате воцарилось неловкое молчание. Юля непонимающе перевела взгляд на Глеба.
        Паша хотел заполнить неудобную паузу и неуклюже предположил:
        - Игорь - приемный ребенок?
        Артур усмехнулся.
        - Мы, конечно, с ним не очень близки, но не настолько.
        - Они оба мои сыновья. Просто у них разные матери,  - спокойно пояснил Глеб.
        - Значит, это уже ваш третий брак?  - Юля взвесила в руке свой бокал.
        Глеб медлил с ответом. Юля заерзала на стуле, понимая, что опять не угадала.
        - Второй,  - не обращая внимания на ее смущение, ответил Глеб.
        - Кому еще салата?  - неестественно громко спросила Вероника.
        - Давай мне, Никусик,  - подхватил Артур.  - Короче, теперь ждем сестренку. Да, Лора? Нам с Игорьком нужна младшая сестра. Вы уж там постарайтесь.  - И, откусив большой кусок сочной свинины, подмигнул.
        Лора лениво посмотрела в его сторону и натянуто улыбнулась. Было видно, что перспектива становиться матерью в ближайшее время не вызывала у нее энтузиазма. Удостоив Артура кивком, она погрузилась в созерцание журнала с фотографиями интерьеров, который взяла с журнального столика на ресепшен. Она до сих пор не переоделась и, подогнув под себя ноги, сидела белым лебедем в платье, усыпанном стеклярусом и стразами. Под светом лампочек, растянутых гирляндой над ее головой, Лора сверкала и переливалась, будто усыпанная бриллиантами. Вот только лицо оставалось надутым и недовольным. Всем своим видом она показывала: «Смотрите, какая красивая, но не трогайте. Вы меня не достойны».
        - Подаришь мне наследницу?  - лукаво скосил на нее глаза Глеб.
        Лора снова медленно оторвала взгляд от журнала и процедила:
        - Я подумаю.
        - Вот они - современные женщины…  - развел руками Глеб.  - Как ведь хорошо было раньше. Сидели дома, рожали детей… Я считаю, что домострой, который сейчас ругают все, кому не лень, сплачивал семьи, скреплял.
        - Точнее, сковывал женщин по рукам и ногам,  - неожиданно резко выпалила Вероника.
        - И что? Что в этом было плохого?  - Глеб поглядел на нее невинными глазами.
        - Тирания, насилие…  - Девушка с вызовом выставила вперед подбородок. Артур перестал жевать и с удивлением покосился на обычно тихую жену.
        - Но ведь в этом тоже можно найти приятные моменты,  - понизил голос Глеб.  - Женщина могла не ходить на работу, ее всем обеспечивали. Живи, радуйся. Как говорится, ни в чем себе не отказывай. И детишки присмотрены, и мужьям хорошо. Эх, а сейчас…
        Вероника виновато сдвинула брови и, опустив глаза, уставилась в пустую тарелку.
        - А на Валосаари до восемнадцатого века царил матриархат,  - вклинился дед Леня, который до этого был увлечен лишь бутылкой с наливкой из морошки. Видимо, ее содержимое начинало заканчиваться, и моряк решил поучаствовать в разговоре.  - Тут мужчин не жаловали. Вернее, как… Они на острове, конечно, жили. Участвовали, в основном, в постройке домов и ловле рыбы. Причем жилища для женщин и их детей находились в глубине острова, а мужчины селились у берега в халупах попроще. Заходил мужик в деревню, только когда женщина приглашала его к себе на ночь.
        - Неплохо,  - присвистнула Юля. Она заметно поднабралась, и хмельная ухмылка не сходила с ее лица.
        - Да,  - продолжал Леонид.  - И браки приветствовались только по любви. Отдавать дочерей замуж по расчету тут было не принято, потому что в таких семьях лжи и обмана - хоть ковшом черпай. А Эльви такого не терпела.
        - По-моему, это какой-то бред,  - расхохотался Глеб.  - Леня, не рассказывай никому этих сказок. А то возьмет и найдется какая-нибудь ярая феминистка, развернет тут агиткампанию. А мне потом благоверных мирить. Я все-таки за старую добрую семью. Традиционную.
        - Поддерживаю,  - поднял вилку Артур.  - Паша, ты с нами? Муж - глава семьи. Ты «за»?
        - Я? Наверное, за равноправие,  - неуверенно ответил Паша.
        - В браке всегда один подчиняется. И правильно, когда это не мужик,  - продекламировал Глеб и встал, обозначая, что на этом обсуждение закончено.
        - Любимая, пойдем, покажем нашим фотографам гостевой домик?
        Лора вяло отложила журнал и промяукала:
        - Может, ты без меня их проводишь?
        - Пойдем,  - продолжал уговаривать Глеб.  - Сделаем еще кадр на фоне бушующего озера. Можно ведь еще снимать?  - Он повернулся к Юле, чтобы заручиться ее согласием.  - Аппаратура позволяет?
        Юля не успела ответить.
        - Нет. Не хочу,  - отрезала Лора и, вскочив, побежала вверх по лестнице. Хлопнула дверь.
        - Просто сама покорность,  - хихикнул Артур.  - Ты что-то говорил про подчинение, папа.
        Глеб задрал голову и хрипло ответил:
        - Дрессировать диких волчиц куда интереснее, чем покорных собачек.
        Он снял с вешалки куртку, сунул в карман бутылку и направился к выходу.
        - Идите-идите,  - начал торопить всех Леонид, обводя глазами стол с остатками закуски и выпивки.  - А я еще немного тут посижу.
        Глава шестая
        Паша провозился со шнурками на кроссовках и появился на веранде, когда остальные уже были там. Артур и Вероника, обнявшись, смотрели на присмиревшее озеро. Ветер немного стих, волны накатывали на берег с гулким урчанием, но уже не выглядели враждебными.
        На остров опускался туман. Силуэты деревьев на фоне грязноватого неба выглядели так, будто были присыпаны белой пудрой. Все вокруг, казалось, потеряло четкие очертания, как на старых выцветших снимках.
        - Я думала, мы все вместе будем ночевать в главном доме.  - Юля озиралась, аккуратно ступая по вымощенной плиточным камнем дорожке. Похоже, свежий воздух подействовал отрезвляюще, и ее лицо снова приобрело прежнее настороженное выражение.
        - Зачем тесниться, когда есть возможность уединиться?  - растянул рот в игривой улыбке Глеб.  - В вашем домике есть огромная кровать. Кинг-сайз…
        - Нам не нужен кинг-сайз!  - Юля остановилась как вкопанная.  - Мы с Павлом не пара. Он просто мой ассистент.
        «Павлом,  - повторил про себя Паша.  - Могла бы так нарочито не открещиваться».
        - Тем не менее, в доме есть все необходимое, халаты, полотенца…
        Юля нахохлилась, как маленький воробышек, понимая, к чему он снова клонит.
        - Наш социопат выбрал себе вон тот.  - Артур указал на домик, стоявший особняком от всех. На вершине скалы выделялись темные очертания коттеджа, затесавшегося среди сосен, упиравшихся в мутное небо.
        - Это для тех, кто хочет почувствовать абсолютное уединение.  - Глеб окинул дом хозяйским взглядом.
        - Для таких шизиков, как Игорян,  - закатил глаза Артур.
        - Хватит к нему цепляться,  - осекла его Вероника.
        Вальяжная улыбка мгновенно сползла с лица Артура.
        - А ты теперь его адвокат?
        - Нет. Просто все люди разные. У него есть право не любить большие шумные компании.
        - Значит, ему нравятся маленькие компании? Может быть, с тобой? Раз ты такая участливая?
        - Не говори глупости.  - Вероника с досадой покачала головой.  - Когда выпьешь, ведешь себя как идиот!
        - Получается, я теперь еще и идиот,  - продолжал ерничать и заводиться Артур.  - А этот упырь - не идиот. У него права…  - Голос его взлетел до высоких нот.  - И сколько раз вы уединялись? От таких шумных идиотов, как я?
        Не дожидаясь ответа, Артур повернулся к отцу:
        - Батя, дай ключ вот от этого.
        Артур почти втолкнул притихшую Веронику внутрь двухэтажного домика и захлопнул за собой дверь.
        - Вам тогда сюда. В пятый.  - Глеб отпер дверь соседнего коттеджа.  - Они идентичны с четвертым. Кухня, две спальни, два туалета…  - заметив встревоженные лица Паши и Юли, успокоил:  - Не волнуйтесь. Шумоизоляция здесь качественная. Чтобы закрыть дверь, поднимите ручку и проверните ключ.
        Оставшись наедине с Юлей, Паша внезапно почувствовал прилив уверенности. И чего он робеет? Она всего лишь девчонка.
        - Неплохой интерьер,  - решил он с чего-то начать разговор.  - Огоньки такие веселые вдоль стены.
        - Да, симпатичные.  - Девушка встала у окна и обхватила себя руками, спрятав подбородок в воротник толстовки, как будто по-прежнему была снаружи дома, а не внутри.
        - И чайник есть. Можно согреть воду. Будешь чай?  - предложил Паша. На круглом столике стояла белая сервизная пара, рядом аккуратной стопкой лежали пакетики чая «Гринфилд», ждавшие будущих постояльцев.
        - Давай,  - на автомате ответила Юля, погруженная в собственные мысли.
        Протянув ей чашку, Паша тоже стал всматриваться в тени за окном. Свет постепенно угасал. Приближались темные часы, которые все удлинялись с окончанием летнего сезона. Короткие белые ночи остались позади.
        - Надеюсь, они помирились,  - сказал Паша, заметив, что свет в соседнем доме тоже еще горит.
        - Да, этот Артур с виду такой увалень, но в гневе, оказывается, страшен.
        - Ты тоже с виду лапочка, а весь день на меня крысишься…  - Паша удивился, как легко у него получилось это произнести.
        - Извини. Просто…
        Юля выглядела потерянной. Она больше не морщила лоб, не кусала губы, не сжимала от напряжения кулаки. Ее колкие зеленые глаза сейчас выглядели печальными, даже отрешенными.
        - Ты нормально справился сегодня. Для новичка даже хорошо. Спасибо.
        - Ну, благодарствую, барышня. Оценили. Значит, теперь у меня есть новая профессия. Могу бросить службу в полиции и стать подмастерьем фотографа,  - Паша издал короткий смешок, но Юля не улыбнулась его шутке.
        - Кстати, почему ты сказала, что от меня не стоило ждать ничего толкового, от того, что я из полиции? Ты не любишь полицейских?
        Юля резко повернулась, как будто он ущипнул ее, и выпалила:
        - Да потому что все вы… Все - равнодушные. Полиции вообще на всех наплевать!
        Ну вот, опять. Паша почувствовал, как в нем начало расти и клокотать негодование. Так всегда бывало, когда кто-то при нем начинал ругать полицию. В дежурной части, отвечая на звонки граждан, он часто слышал упреки, что его коллеги «долго едут на выезд», что «они лентяи и зря получают свою зарплату». Редко люди звонили, чтобы поблагодарить или поздравить с профессиональным праздником, недовольных замечаний и угроз пожаловаться в прокуратуру было в разы больше. Каждому не объяснишь, что на город не хватает патрулей. Ребята работают по изматывающему графику, видят своих детей чаще спящими, чем играющими. А в итоге все равно остаются виноватыми во всех бедах. Ведь никто не задумывается, что если его не убили, не обокрали, не изнасиловали, не взорвали, то это результат чьей-то работы. Принимают как должное. Все только требуют, и никто не хочет услышать друг друга.
        - Дай угадаю. Ты звонила по «02» и не дозвонилась,  - размеренно и сдержанно стал объяснять Паша.  - Ну, вот смотри, как бывает. К примеру, нам мужик звонил, добивался, чтобы полицейские приехали к зданию правительства и расправили флаг, который завернулся от ветра. Негоже, видите ли, символу страны быть на флагшток намотанным. Даже слушать не хотел, что наша служба этим не занимается, и есть дела поважнее. Долбал нас весь день, а другие граждане потом заявляли, что они не могут дозвониться. Линия занята. Так они бы хоть подумали из-за кого? Обычно из-за таких вот «сознательных» зануд.
        - Я дозвонилась,  - ответила Юля, не ожидавшая такой пылкой тирады.
        - И что? Не приехали?
        - Приехали,  - процедила сквозь зубы Юля.
        - А вызывала зачем? Соседи громко музыку слушали?
        Юля сверкнула глазами.
        - Мою маму побили.
        Паша будто уксуса глотнул. Сразу потерялись все слова.
        - Ну-у-у,  - только и смог промычать он, ища подходящий ответ.
        - У нее были разбита губа и рассечена бровь. Кровью куртка испачкана.
        - Неужели полиция не приняла заявление?  - удивился Паша.
        - Она отказалась писать заявление.
        - Мама отказалась писать? Тогда полиция не могла ничего сделать…  - Паша с сочувствием посмотрел на девушку.
        - Вот и они так сказали!  - с обидой выкрикнула Юля.  - Но разве они не должны были разобраться? Выяснить?! Человек пострадал, а полиция только руками развела - не хочет писать заявление, значит, никого искать не будут. Ты понимаешь?! Это же несправедливо! А он… этот человек так и остался безнаказанным!
        - Такие у нас законы, это не вина полиции,  - попытался объяснить Паша.  - Без заявления разбираться не будут.
        - Да к черту такие законы! Если…
        Юля метнулась к двери со словами: «Мне надо подышать».
        Паша прошелся по комнате, чтобы успокоиться. Поправил висевшую на стене картину с изображением гор, присел на диван, поднял упавший на пол плед из ярких лоскутов ткани. И чего он так завелся? Пыхтел, возмущался, а у девчонки случилось несчастье. И ей никто не помог. Интересно, что произошло с ее матерью, и почему она отказалась писать заявление? Испугалась? Или покрывала кого-то? Скорее всего…
        Юля все не возвращалась. Лечь спать как ни в чем не бывало Паша не мог. Даже если бы он оказался в кровати, то все равно сомкнуть глаза не получилось бы. За окном было темно и, вглядываясь в окно, Паша видел лишь свое встревоженное лицо в отражении. Он отбросил идею бежать следом за девушкой. Если он начнет ее преследовать, то сделает только хуже. Хочет подышать - пусть подышит. Возможно, Юля стоит за дверью и просто приходит в себя.
        Решив скоротать время, Паша открыл сумку и достал фотоаппарат, чтобы посмотреть, что получилось из их общих стараний. Конечно, профессиональным фотографом он не был, но кнопку power нашел быстро и включил зеркалку. Дисплей ожил, но вместо позирующих Вяйнемейнена и Айно на экране была лишь чернота. Он попробовал выключить и включить заново. Но ничего не изменилось. Паша проверил карту памяти. Она была на месте, но абсолютно пустая.
        Глава седьмая
        Паша очнулся и, резко тряхнув головой, огляделся. Понял, что находится в гостевом домике на диване. Вероятно, задремал сидя, пока ждал Юлю. Такое с ним и раньше случалось после тяжелых дежурств. За окном уже рассвело. Но небо заволокли плотные тучи, солнечный свет почти не пробивался, и казалось, что новый день начался сразу с вечера. Паша посмотрел на часы. Восемь утра. Он с удовольствием потянулся, провел языком по зубам. Наверное, ванная комната должна быть справа от входа. В минималистичной уборной и правда оказалось все необходимое, как обещал Глеб. Паша посмотрел на свое отражение в зеркале, подмигнул небритому парню с заспанным лицом.
        Может, стоит бородку отпустить? Не такую, как у Глеба, а типа шкиперской, чтобы без усов, но скулы подчеркнуть? Надо попробовать. Паша почему-то проснулся в приподнятом настроении. Возможно, свежий воздух так подействовал? Ну, подумаешь, не понравился девчонке. Все равно не зря съездил. Сейчас ему было даже жаль, что путешествие закончится скоро, после завтрака они должны сесть на катер и отправиться обратно. А уезжать совсем не хотелось.
        Паша решил проверить, встала ли Юля. Интересно, когда она вернулась? Он осторожно, стараясь не шуметь, поднялся на второй этаж. Деликатно постучал в первую дверь, но ему никто не ответил. Тогда Паша медленно надавил на ручку, потянул ее на себя и заглянул в образовавшуюся щелочку. Посередине комнаты стояла огромная кровать, на которой покоилось штук десять пестрых подушек. Над изголовьем висел чей-то трофей - голова оленя с ветвистыми рогами. Ни на прикроватных тумбочках, ни на широком подоконнике, ни на полу не было ни одной вещи Юли. Вешалка на стене тоже пустовала. Пахло кондиционером для белья и полиролью. Комната выглядела так, будто в ней никого не было после горничных.
        Паша вышел и постучался в следующую дверь. Снова тишина. Уже смелее, чем в первый раз, он зашел внутрь. Вторая комната была чуть меньше, но даже более уютная. В окне, обрамленном светло-зелеными занавесками, виднелся лес. Кровать у окна была наспех заправлена, на спинке висели джинсы, штанины которых были мокрыми до колен. Возможно, ночью Юля попала под дождь. На туалетном столике у зеркала лежала ее поясная сумка и тюбик бальзама для губ. «Ванильный поцелуй»  - прочитал Паша и с сожалением подумал: «Похоже, Юлин поцелуй полагался кому-то неизвестному».
        Наверное, она не стала будить его, когда пришла, и так же незаметно ускользнула утром.
        Спустившись, Паша натянул кроссовки и вышел наружу. Студеный ветер заставил его сразу застегнуть толстовку и натянуть на голову капюшон. Вчерашняя изнуряющая жара осталась иллюзорным воспоминанием, абсолютно не вяжущимся с реальной действительностью. Он чуть не поскользнулся на деревянной лесенке, мокрой от утренней росы. Вдалеке ревело озеро. Волны поднимались опасными зубьями, врезались в берег и шипели.
        Вдруг Паша увидел, что по узкой дорожке, ведущей от пляжа, к нему кто-то бежит. Пригляделся и понял, что это Юля. Судя по всему, она очень торопилась, быстро махала руками, будто преодолевала дистанцию на время. Споткнулась о корень дерева, упала, упершись ладонями во влажную землю. Волосы у нее растрепались, руки до локтей были облеплены опавшей хвоей, но она вскочила, не обращая внимания на это, и продолжила бег в сторону Паши, словно пыталась оторваться от кого-то, преследующего ее.
        Добежав, Юля практически упала ему в руки. Ноги у нее подломились, как у шарнирной куклы. Она широко раскрыла глаза, полные ужаса, и повторяла:
        - Там… Там…
        - Что случилось?  - спросил Паша. И без ее ответа он понимал, что произошло что-то страшное. За время работы в дежурной части он научился чуять беду на подсознательном уровне, как охотничий пес - затаившуюся в камышах утку. Паша ощущал ее в тревожных вибрациях голосов, в интонациях первых слов.
        Юля открывала и закрывала рот, хватая воздух, и наконец выдохнула:
        - Там Глеб… на камнях. Он не дышит.
        Глава восьмая
        Пока они торопливо шли в сторону пляжа, Паша наблюдал за Юлей. Девушка мелко дрожала всем телом, нетвердо ступая по заросшей лопухами тропинке. Она уставилась в одну точку и шевелила беззвучно губами, будто собиралась что-то сказать, но не могла издать ни звука.
        Дорожка вела в сторону дома для «абсолютного уединения», который приглянулся Игорю. У подножия скалы, на которой стоял коттедж, заканчивался песчаный пляж. Начинался каменистый берег. В этом месте, прямо у воды, сгрудились люди. Паша разглядел издалека атлетическую фигуру Артура в белой футболке, напуганно озирающуюся Веронику, Игоря в темном худи и Лору с развевающимися на ветру волосами. Все стояли тут, кроме Глеба.
        Чем ближе они подходили к столпившимся, тем отчетливее слышались всхлипывания и приглушенные голоса. Лора висела на Игоре, уткнувшись ему в грудь, и содрогалась всем телом. Вероника держалась поодаль блеклой тенью. Ее побледневшее от испуга лицо терялось на фоне серого неба. Артур прижал ладони ко рту и, не моргая, глядел на воду. Леонид сидел на корточках рядом с Глебом, который лежал, раскинув руки в стороны. Борода и волосы у него были мокрыми, к лицу прилипли хвоинки и мелкие камешки.
        Его рубашка, насквозь промокшая, облепила безвольно распластавшееся тело. На секунду Паше показалось, что это сцена из иммерсивного спектакля, где зритель напрямую вступает в контакт с актерами. Вот сейчас Глеб поднимется на ноги, сотрет с лица грим, рассмеется во весь голос. Но мужчина не двигался. Трудно было осознать то, что этот неунывающий мужчина, еще вчера полный энергии, больше никогда не поднимется.
        - Забрала его Эльви, забрала,  - бормотал Леонид, убирая с бескровного лица Глеба светло-русую челку.
        - Что случилось?  - спросил Паша и заметил в своем голосе привычные профессиональные нотки. Как будто на работу вернулся.
        Все молчали.
        - Мы не знаем,  - глухо ответил Артур.  - Лора нашла отца утром, лежащим здесь. Видимо, он оступился на камнях и упал.
        Паша подался вперед, чтобы рассмотреть место, где нашли Глеба, и почувствовал запах тины. Гладкие булыжники, обточенные со всех сторон волнами, покрывала тонкая зеленая пленка склизких водорослей. Подвернуть ногу или поскользнуться здесь было несложно. Внимательно рассмотрев камни, следов крови Паша не заметил. Не похоже было, чтобы Глеб разбил голову. Если только получил закрытую травму. Нередко люди падали с высоты своего роста и погибали, получив перелом основания черепа. Интересно, сколько Глеб тут пролежал? Паша вспомнил отвратительный рисунок из методички, которую он однажды листал от нечего делать. В ней рассказывалось о признаках естественной и насильственной смерти, а также об изменениях, которые происходят в теле трупа в течение первых суток. Судя по закоченевшим скрюченным пальцам, Глеб умер несколько часов назад. И что он мог делать тут посреди ночи?
        - Может, ему с сердцем плохо стало?  - предположил Артур.
        - Это все Эльви,  - продолжал зудеть Леонид как заведенный.
        - Чего гадать, если среди нас нет врачей…  - дрожащим голосом сказала Юля, у которой зуб на зуб не попадал.
        - Так надо вызвать этих врачей!  - неожиданно громко выкрикнул Артур и пнул валявшуюся под ногами пустую бутылку из-под Хеннесси.
        - Надо ехать, связь на острове не работает,  - развел руками Паша.
        - Куда ехать?  - Старик посмотрел на него, словно на полоумного.  - На озеро посмотри. В такую погоду и нас Эльви к себе заберет.
        В подтверждение его слов налетел шквалистый порыв ветра, и большая волна с силой ударилась об уступ.
        - Чудесно! Связи нет! Еще и уехать отсюда нельзя!  - взвился Артур.  - Ты сейчас же заводишь свой катер и едешь за врачами, понял?!  - Он схватил Леонида за свитер и несколько раз тряхнул.
        - Нельзя!  - умоляющим взглядом попытался остановить его старик.
        - Успокойся, Артур,  - проговорил Игорь.  - Отпусти его. Чего ты бесишься?
        - А что мне делать? Не все такие меланхоличные растения, как ты. Батя лежит мертвый. А тебе, как всегда, все по фиг!
        - Не могу на него смотреть,  - простонала Лора.  - Давайте хотя бы унесем Глеба в дом.
        - Нельзя его трогать,  - остановил их Паша.  - Надо оставить все как есть.
        - Зачем?  - удивился Артур.
        - Для полиции, судмедэксперта. Человек погиб все-таки.
        - Что ему теперь так и лежать тут!? Зачем эксперт? Его же не убили,  - визгливо запротестовала Лора. Ее слова заставили всех примолкнуть. Никто не решался подтвердить или опровергнуть их.
        Вероника стянула с плеч тонкий кардиган и аккуратно закрыла им лицо и плечи Глеба.
        Паша прошелся вдоль кромки воды. Волны яростно гнали к берегу зеленоватую пену. Среди камней мелькнуло красное пятнышко. Паша подбежал ближе и увидел в расщелине между осколками гранитной плиты самодельную куколку в ярком платке. Он сунул находку себе в карман и продолжил исследовать пляж.
        - Прощай, Глеб! Светлая тебе память…  - Леонид шмыгнул носом и запричитал:  - Забрала его Эльви.
        - Да что ты, старый, несешь?! Заладил одно и то же! Можно хотя бы без этой древнемагической мути обойтись?!  - взорвался Артур.
        - Да если бы я сам не видел, не говорил бы,  - обиделся дед.  - Я вчера хотел лодки брезентом укрыть, ну… На всякий случай… Если дождь начнется… Стемнело уже, когда пошел к озеру. Да и выпившим я был. Смотрю: склонилась над чем-то Эльви прямо у берега. Видно, душу из него выпивала.  - Дед схватился за косматую голову.  - Эх, плохо помню. Перебрал я. Все, как во сне, кружилось. Но ее я видел!
        - Пить надо меньше,  - сплюнул под ноги Артур.
        Глава девятая
        Озеро продолжало бушевать. Юля и Паша вернулись в свой домик, чтобы забрать вещи и отнести их ближе к катеру. Остальные тоже пошли по своим корпусам готовиться к отъезду. Решили, что как только буря стихнет, то они сразу отправятся на материк.
        Когда Юля застегнула чехол со вспышкой и уложила его в сумку, Паша отдал ей фотоаппарат и сказал:
        - Слушай, может, это уже не так актуально, но есть вопрос. Я тут хотел на снимки вчерашние полюбоваться, а их нет.
        Юля посмотрела на него пустыми глазами и ответила:
        - Да? Жалко, столько наснимали. Наверное, что-то с фотоаппаратом.
        Паша нахмурился. Ни удивления, ни досады в ее голосе он не услышал. Еще вчера Юля готова была его съесть, когда он не мог подать ей сразу нужный объектив. А сегодня даже ни капли не расстроилась из-за того, что работа пошла насмарку.
        Конечно, далеко не каждый день твои клиенты умирают на следующий день после съемки. Это могло любого выбить из колеи. Но у Паши в голове все равно плохо укладывалась такая резкая перемена в поведении Юли.
        - По-моему, с фотоаппаратом было все в порядке во время работы. Ты показывала Лоре, как она вышла на кадрах. Да и сама проверяла свет, заставляла меня загораживать прямое солнце. Фотоаппарат работал. Я помню.
        - Может, дисплей навернулся,  - отмахнулась Юля.
        - Я попробовал сделать кадр: у меня получилось. И картинка на экране высветилась. Не знаю. Может, это бред, но такое ощущение, что кто-то специально стер все фотографии.
        - Кому это надо?  - хмыкнула Юля.
        - Не знаю,  - потупился Паша.  - Мистика какая-то.
        - Тоже веришь в эту эпичную легенду про хозяйку острова?
        - Тут не хочешь, а поверишь. Дед Леня хороший рассказчик.
        - Особенно, когда напьется.
        - Сильно промокла вчера?  - спросил Паша, наблюдая, как Юля сворачивает подсохшие джинсы и запихивает их в туго набитую сумку.
        Она посмотрела на него непонимающим взглядом.
        - Ну, под дождем. Я вчера уснул и даже не слышал, как он шел.
        - А-а,  - протянула Юля.  - Нет. Все нормально.
        - Тебя долго не было. Я ждал-ждал, а потом вырубился.
        - Да я тут по окрестностям гуляла, хотела проветриться. Мне кажется, последний бокал вина был лишним.
        - Ну, ты даешь! Бродить по незнакомому острову в темноте. Вон один уже погулял ночью,  - Паша сделал паузу и внимательно посмотрел на Юлю.  - Во сколько ты вернулась?
        - Не помню.  - Она нервно дернула бегунок молнии.  - Ты так спрашиваешь, будто в чем-то меня подозреваешь!  - Ее голос зазвенел, как порванная струна.
        - Я просто спросил.  - Паша не повелся на эмоции: уже привык к ее резким вспышкам.
        - Больше похоже на допрос.
        - Объяснения все равно придется давать каждому.
        - Вот когда надо будет, тогда и отвечу. Обойдусь без репетиций.  - Юля закинула сумку за спину и направилась к выходу.
        Глава десятая
        Есть не хотелось. Паше было не по себе, что уж говорить про тех, кому Глеб приходился родным человеком. Тем не менее, часа через полтора все подтянулись к главному корпусу и собрались в гостиной. Вероника подсуетилась на кухне, и вскоре на столе дымилось разогретое в микроволновке жареное мясо, на тарелке лежали яркие букеты из зеленого лука, розовых помидоров и нарезанного дольками сладкого перца. Почти как вчера, почти…
        - Там еще горячие бутерброды есть. Кому-нибудь принести?  - участливо предложила Вероника, хлопоча над тарелками.
        Никто не ответил.
        Артур отложил кусок хлеба:
        - Садись уже сама, поешь. Хватит бегать. Возьмут, если захотят, не маленькие.
        Он с упреком посмотрел на Лору, которая вилкой размазывала по тарелке горчичный соус. В ней с трудом угадывалась вчерашняя блистательная Айно. Волосы спутанными патлами лежали на плечах, тушь размазалась, уголки губ скорбно опустились.
        - Во сколько ты сегодня нашла батю?  - неожиданно спросил ее Артур, угрюмо разжевывая остывший шашлык.
        - Я уже говорила, что в семь утра,  - раздраженно ответила Лора.
        - А что ты там делала в такую рань?
        - Бегала. Я не пропускаю тренировок, где бы я ни находилась.
        - То есть, когда ты проснулась, его уже не было?  - не отставал Артур.
        - Да я и уснула без него.
        - Получается, мужа не было всю ночь, а ты даже не думала, где он может быть?
        - Откуда я могла знать? Наверное, он пришел поздно, ушел рано. Я на няньку похожа? Он мог вообще ночевать в другой комнате! К чему эти вопросы?!  - Лора вскочила с дивана и со страдальческим выражением лица встала у окна.
        - Да к тому…  - процедил сквозь зубы Артур.  - Что если бы ты хоть немного волновалась за мужа, то вовремя подняла бы тревогу. Мы бы стали его искать. И, возможно, успели бы помочь бате. А так… Пока мы безмятежно спали в своих домах, он лежал там один…  - Артур перевел дыхание, нервно сглотнул и выпалил:  - Это ты виновата, что батя умер!
        Вероника вздрогнула от его рева и зажмурилась.
        - Ты уже перегибаешь палку,  - холодно сказал Игорь.
        - Нет! Не перегибаю! Если бы не она! Не эта приживалка! Не эта свадьба! Не было бы никакой фотосессии на острове, и батя был бы сейчас жив!
        - Как ты меня назвал?  - дернулась Лора и с искаженным от гнева лицом прокричала:  - А сам-то кто? Ты просто избалованный мажор, который привык, что папочка выполнит любой каприз своего любимчика! А тут появилась я, и тебе стало не хватать внимания! И денег!
        - Не пори чушь!  - рявкнул Артур.
        - Небось закатил Глебу очередную истерику, клянчил новую машину. Что вы так оживленно обсуждали вечером на берегу? Кстати, как раз в том месте, где я его нашла утром. Ну?  - Лора победно подняла брови. В одно мгновение она из убитой горем молодой вдовы превратилась в хищную кошку.  - Ты был последним, с кем я видела своего мужа живым. И это у меня должны быть вопросы к тебе!
        Артур на долю секунды округлил глаза и в растерянности открыл рот, потеряв воинственный вид, но быстро взял себя в руки и нахмурил брови:
        - Мы просто болтали, пили коньяк.
        - Во сколько это было?  - поинтересовался Паша.
        - Около полуночи, примерно полдвенадцатого. Уже темнело. А твое-то какое дело? Ты что, полицейский?
        - Да, я полицейский.
        - Да ладно, ты же «принеси-подай» этой дамочки-фотографа,  - кривляясь, подколол Артур.
        - Это правда, он полицейский,  - хмуро сказала Юля, не глядя в сторону Паши.  - Просто согласился мне помочь.
        Паша кожей почувствовал, как воздух в комнате будто наэлектризовался. Ему всегда становилось не по себе, когда люди напрягались, узнав, где он работает.
        - Я без задней мысли спросил,  - попытался он разрядить обстановку.  - Вам все равно придется в деталях рассказывать следователю. И меня тоже будут допрашивать.
        - Так что готовься, Артурчик, все выложить полицейским. Или можешь сделать это прямо сейчас, чтобы потом для всех присутствующих не было сюрпризов,  - вставила Лора.
        - Каких еще сюрпризов?  - Артур снова начал закипать.
        - Тебе виднее. Ведь может оказаться, что Глеб и не сам упал. Ему помог кто-то. А теперь сидишь тут и меня обвиняешь, что я недосмотрела…  - Лора капризно поджала губы.
        Глаза Артура налились кровью.
        - Ты сдурела совсем! Мы просто разговаривали. Я увидел, что он стоит на берегу и глядит на озеро, будто ждет кого-то. Пьет из горла коньяк. Ну, я подошел. Тоже выпил. Перекинулись парой слов. И я вернулся в свой коттедж. И все!
        Паша заметил, как Вероника замерла и низко наклонила голову, прислушиваясь к каждому слову Артура. Вероятно, зная горячий нрав своего молодого мужа, она с ужасом поняла, что ситуация для него складывается крайне невыгодная.
        - Я оставил его на берегу абсолютно живым и здоровым.
        - Он был сильно пьян?  - спросил Паша.  - Возможно, тебе действительно стоило предложить проводить его до дома.
        - Батя? Да он мог употребить в два раза больше бухла, чем я, и даже не почувствовать. Не был он сильно пьян. И уж точно мог бы сам добраться до коттеджа!
        - Всякое бывает. Тебе стоило позаботиться об отце,  - демонстративно всхлипнула Лора.
        - Сама лучше скажи, что ты делала на пляже ночью? Бродила там как призрак в своем белом балахоне.
        - Не делай вид, что не знаешь,  - упрекнула его Лора.  - Я же вам сказала, что искала браслет. Вчера во время фотосессии я скорее всего обронила его где-то. Собралась ложиться, но обнаружила, что браслета нет. И решила, что он сполз с руки там, где мы позировали.
        - И поэтому ты отправилась искать его ночью?
        - А что, по-твоему, нужно было дождаться утра, чтобы его смыло в озеро?! Он дорогой, между прочим.
        - Ну, батя же сказал, что купит тебе новый,  - отпарировал Артур.
        - Да. Так и было. И я вернулась в дом. Оставив Глеба с ТОБОЙ.
        - Да прекратите вы уже!  - Вероника резко вскочила и побежала наверх по лестнице.
        - Отца нет всего один день, а вы уже грызетесь как собаки,  - подал голос Игорь.
        - А ты бы рот не открывал. Молчи, как обычно.  - Артур проводил глазами Веронику и повернулся к брату.  - Ты ведь никогда никем не интересуешься. Тебе всегда все равно. Батя умер в паре сотен метров от твоего дома. Да если бы ты выглянул в окно, то наверняка увидел бы его. Но ты же у нас человек в коконе. Человек-черепаха, чуть что - голову под панцирь. Заперся в комнате, накрылся одеялом с головой и не видишь, не слышишь никого. Надеюсь, мы не сильно растревожили твоего внутреннего интроверта своими разговорами?
        Игорь в упор посмотрел на брата, но промолчал.
        Юля, не переставая, ерзала на стуле, словно принцесса на горошине. Ей было неприятно и неловко присутствовать при семейных разборках практически чужих ей людей.
        - Мне очень жаль, что с Глебом Борисовичем произошла такая трагедия. Но вам надо постараться быть вместе, а не ссориться в такой тяжелый момент. Понятно, что это какой-то ужасный несчастный случай. Да и имеет ли это значение: кто, когда и с кем кого оставил?
        - Имеет. Это имеет большое значение,  - негромко произнес Паша.
        Глава одиннадцатая
        К полудню небо просветлело, из-за туч показались робкие лучи света. Ветер стих, и Ладога перестала бесноваться, хотя еще не выглядела безмятежной, продолжая гнать на берег упругие прозрачные волны.
        - А где Леонид?  - Юля отодвинула плотные гардины и выглянула наружу.  - Кажется, погода наладилась. Надо сказать ему, что мы готовы ехать.  - Она подхватила рюкзак и остановилась у дверей, чтобы зашнуровать кроссовки. Ее пальцы ловко справились с узлами. Всем своим видом девушка дала понять, что не хочет задерживаться ни на одну лишнюю минуту на острове.  - Я тогда пойду, позову его, а вы тоже собирайтесь и подходите к катеру.
        - Кому-то нужно будет остаться на острове,  - сказал Паша, когда Юля скрылась за дверью.
        Артур опустил глаза. Лора ничего не сказала и, сделав вид, что очень хочет пить, схватилась за бутылочку «Перье». Игорь выжидающе смотрел на Пашу и молчал.
        «Неужели они хотят, чтобы я остался? Конечно, перспектива сидеть один на один с трупом без связи на острове никому не могла показаться привлекательной. Но все-таки Глеб их родственник, а не мой»,  - подумал Паша.
        - Вы же из полиции. Вы и оставайтесь,  - Лора перешла на «вы», как только узнала, что Паша - представитель закона.
        - Мне надо быть рядом с Вероникой. Не хочу оставлять ее одну.  - Артур вытер губы салфеткой, смял одной рукой и бросил в тарелку.
        - Вы ведь не оставите на острове девушку? Я, конечно, не хочу уезжать от Глеба. Но как вы это себе представляете?  - отозвалась Лора.
        Паша в надежде повернулся к Игорю. Тот, как обычно, не торопился говорить.
        - Да останусь я. Не делай такие большие глаза.  - По лицу Игоря сложно было понять настроение. Его голос никогда не выходил за границы ровного, несколько безучастного тона.
        Наверху скрипнула дверь, на лестнице появилась Вероника. Ее глаза припухли, нос слегка покраснел.
        - Иди сюда,  - скомандовал Артур, грубо притянув жену к себе.  - Успокойся. Скоро я отвезу тебя домой.
        Паша направился к выходу, дверь навстречу ему распахнулась, и в столовую вбежала запыхавшаяся Юля.
        - Я нигде не могу найти Леонида!
        Глава двенадцатая
        У катера, где Юля ожидала встретить моряка, было пусто. Пирс с вытянутыми на берег лодками тоже пустовал.
        - Куда запропастился этот дед?  - недовольно озирался Артур.
        Все разошлись по острову в поисках Леонида, не вышла только Лора, сославшись на то, что кто-то должен ждать деда в доме на случай, если он сам объявится. Вероника, несмотря на уговоры, увязалась за Артуром. Паша и Юля прочесывали южный берег комплекса и осматривали пляж. Игорь проверял коттеджи.
        - Небось нашел запасы наливки и надрался, оплакивая батю,  - бухтел Артур.  - Дрыхнет теперь где-нибудь… старый маразматик. Давно уже могли бы свалить отсюда…  - Он окинул взглядом утихшие волны.
        Солнце снова начало понемногу припекать, Паша снял толстовку и повязал ее на талии. Юля шла рядом, периодически выкрикивая имя деда. Ее голос вяз в густых зарослях ельника и потухал безответным эхом.
        - Может, в лесу поищем?  - предложил Паша.
        - Ты опять по чернику собрался?  - ядовито ухмыльнулась Юля.
        Значит, все-таки заметила тогда кепку с ягодами.
        - Нет. Я - нет. Но, возможно, Леонид захотел собрать лукошко на дорожку.  - Пашу внезапно захлестнуло раздражение.
        «С чего эта девчонка взяла, что на мое мнение можно плевать? Да и за всю поездку она мне слова доброго не сказала. Такое ощущение, что меня отдали в рабство, а не я согласился оказать услугу».
        - Считаю, что в лесу тоже надо посмотреть,  - твердо сказал Паша.
        - В этой стороне леса только один бурелом и болото.
        - Так пойдем и проверим.  - Паша решительно отодвинул корявую ветку, опутанную паутиной, и, пригнувшись, двинулся в глубь леса.
        Юля нехотя шла сзади. Не пройдя и ста метров, Паша наткнулся на поваленное трухлявое дерево, за ним громоздились упавшие полусгнившие стволы и ломаные ветки. Под ногами начало хлюпать. Паша поднял одну ногу и увидел, как его след, отпечатавшийся на податливом мху, быстро наполняется водой.
        Он повернулся к Юле, которая выжидающе стояла за его спиной, скрестив руки на груди. Удивившись про себя, откуда она так хорошо знает остров, Паша направился обратно к озеру, просвечивающему сквозь ветки и стволы редкими полосками, бросив на ходу:
        - Зато теперь мы знаем точно, что Леонида тут нет.
        Вернувшись к пирсу, они заметили, как вдалеке на песчаном пляже Артур, увидев их, развел руками в разные стороны.
        - Ты хорошо там проверила?  - спросил Паша, глядя на толстоносый прогулочный катер.
        - Конечно. Обошла палубу, заглянула в рубку.
        - А в каюте-то смотрела?
        - Так она закрыта.
        Паша цокнул языком и побежал к деревянным мосткам.
        На катере он еще раз прошелся по палубе, скользя рукой по прохладным перилам, и встал у узкого прохода, ведущего вниз, в каюту. Люк был закрыт. Паша потянул за ручку, но люк не открылся. Тогда он взялся за него двумя руками и резко дернул на себя. Со звуком пробки, вылетевшей из бутылки шампанского, дверца распахнулась. Изнутри не доносилось ни звука. Пахло полиролью и чем-то сладким. Если Леонид спал, то очень тихо и явно без храпа.
        Спустившись по короткой лесенке, Паша остановился.
        На выдвижном столике стоял открытый термос, рядом на смятой фольге начинали подсыхать нарезанные ломтями сыр и колбаса. Паша сделал шаг и запнулся. Что-то мягкое откатилось в сторону. Это была упавшая горбушка хлеба. Паша нагнулся, чтобы поднять ее.
        Он так быстро выпрямился, что задел затылком столешницу. В глазах потемнело, Паша сделал шаг назад и плюхнулся на пол. Несколько секунд просидел с закрытыми глазами, схватившись за голову.
        А когда открыл глаза, увидел напротив себя лицо. Из-под стола одним глазом на него смотрел Леонид. Вторая часть лица его превратилась в кровавое месиво, нос был проломлен, острым осколком белел кусок раздробленной челюсти. Дед сидел под столом с неестественно вывернутой шеей, скрючившись и почти сложившись пополам.
        Паша вскочил и попытался вытянуть его из-под стола, но Леонид выскользнул у него из рук и повалился на бок тряпичной куклой. Волосы на его затылке слиплись и стали бурые от крови. Паше показалось, что катер поплыл, к горлу подступила тошнота.
        - Как ты открыл этот люк?  - Юля осторожно спускалась.  - Мне казалось, он был заперт на ключ.
        - Стой. Не ходи сюда!  - Паша хотел загородить ей дорогу, но не успел. Юля нещадно заверещала, окончательно оглушив парня.
        Глава тринадцатая
        - А вот и орудие убийства.  - Артур взвесил на руке металлическую треногу, как будто это была бейсбольная бита. Головка штатива была заляпана темно-красными подтеками.
        Все стояли у катера: кроме Артура больше никто не решился заглянуть в каюту.
        Юля обессиленно сидела прямо на пирсе, уронив голову на руки.
        - Его забили насмерть вот этим,  - продолжал демонстрировать испачканный штатив Артур.  - Было, как минимум, два удара: по затылку и по лицу.
        - Просто чудовищно,  - прошептала Вероника.
        - Это какая-то дурацкая шутка?  - Лора уставилась на Артура.
        - Если считаешь, что я решил так над тобой посмеяться, можешь спуститься вниз. Но учти, убирать за собой будешь сама.
        Лора покосилась на шокированную Юлю и еле живого Пашу и прикусила язык.
        - Что нам теперь делать?  - обращаясь ко всем и одновременно ни к кому, произнесла Вероника.
        - Вот да! Как мы теперь отсюда уедем?  - подхватила Лора.  - Кто-нибудь умеет водить катер? Тут ведь нет связи! Мы умрем с голоду!
        - Ты нормальная!? Человека убили, а ты думаешь о жрачке!  - возмутился Артур.
        - Мне просто страшно!  - заголосила Лора.  - Я не хочу тут умереть!
        - В понедельник на остров приедет очередная смена прислуги. Это уже завтра,  - раздался бесстрастный голос Игоря. Он снял ботинки и опустил ноги в воду. С одной стороны, его спокойствие поражало, а с другой - отталкивало. Паша подумал, что, наверное, в комплектацию данного индивидуума изначально не входили живые эмоции.
        Лора замолчала, притихла. Как младенец, получивший соску.
        - А что ты об этом скажешь, фотографиня?  - Артур держал штатив прямо перед носом у Юли.
        Юля отодвинулась.
        - Убери! Что я могу сказать? Это просто кошмар какой-то. Сначала Глеб Борисович. Теперь вот наш проводник.
        - А то, что это твоей палкой его заколотили до смерти, как объяснишь?
        - И что? Она лежала с остальными вещами в катере. Да ее любой мог взять.
        - А если на острове кто-то есть… Кроме нас,  - испуганно прошептала Вероника.  - Мы ведь не знаем, что находится на другом конце острова. Леонид говорил, там целая деревня заброшенная стоит. Вдруг в ней кто-то живет?
        - Прекрасно, теперь у нас остров, населенный маньяками!  - всплеснула руками Лора.  - Просто всю жизнь мечтала оказаться в таком месте!
        - Прекратите, нет тут никого. Если б были, почему бы им не перебить нас всех ночью, пока мы спали?  - оборвал ее Артур.  - Зачем этим мифическим обитателям острова убивать средь бела дня старого моряка, который решил подкрепиться? Это сделал кто-то из присутствующих здесь. Скорее всего тот, кому привычнее держать в руках эту штуку.
        - На что ты намекаешь?  - Юля вскочила на ноги.  - Мне-то зачем его убивать?
        - Откуда мне знать? Может быть, ты серийная маньячка, которая навязывает людям фотосессии, а потом устраивает Варфоломеевскую ночь. Может, ты и батю мочканула? Я видел, как ты на него смотрела. Как на врага! Интересно, думаю, она так его лучший ракурс ищет? Кто вас, художников, разберет.
        Юля, оторопев, попятилась назад, но натолкнулась спиной на Игоря, который уже встал и обулся.
        - Артур, на твоем месте я бы не стал делать поспешных выводов…  - Паша хотел защитить Юлю, но никак не мог правильно оценить испуг, появившийся в ее глазах. Он пытался собрать в единую картину мелкие разрозненные кусочки мозаики. Что он знает про Юлю? Эти два дня она была нервозная и жутко напряженная. Паша эгоцентрично думал, что причина ее срывов - он. А вдруг ее агрессия была связана с кем-то другим? Юля определенно что-то не договаривала. Куда она уходила в ночь, когда погиб Глеб? Почему соврала, не сказав, что сама предложила идею фотосессии на острове? Откуда так хорошо знает Валосаари? Куда пропали снимки с ее фотоаппарата? И ведь это она пошла звать Леонида. Одна. А потом его нашли мертвым.
        Паша потер виски, стараясь разогнать роящиеся в голове мысли.
        - Это не поспешные выводы,  - отозвался Артур.  - А очевидные умозаключения. Мы ведь батю даже не перевернули. Может, и у него голова разбита… штативом?
        Юля внезапно так растерялась, что могла лишь повторять:
        - Нет. Нет… Я такого не хотела. Нет.
        - А повернуть нам Глеба этот полицейский не дал,  - вставила Лора.  - Сказал, надо все оставить как есть. Для экспертов.
        - Может, потому и не позволил, чтобы мы не увидели чего лишнего?
        - Ребята, у вас шок. Скорее всего… Я понимаю, вы никогда не видели трупов,  - старался увещевать их Паша.
        - Конечно, теперь все сходится…  - Не слышал его Артур.  - Да это Бонни и Клайд местного разлива. Может, вы нас всех тут перебить решили? Что вам нужно? Деньги? Так вы не тех потрошите. Вам нужно было с Лорки начинать. У нее всегда с собой коллекция ювелирки. А Леонида вы прикончили, чтобы мы с острова сегодня не уехали, и видимо решили с нами ночью расправиться.
        - Идиотизм какой-то! Вы это серьезно?  - не выдержал Паша и попробовал найти поддержку у другого брата.  - Игорь, хоть ты скажи, что это чистый бред.
        - Олди говорил, что от трагедии до фарса - один шаг. И наша жизнь короче этого шага,  - ответил Игорь вполголоса.
        - Пока за нами не приедут, нельзя оставлять их без присмотра,  - заключил Артур.
        - Запрем их в комнате на втором этаже,  - поддержала его Лора.
        - Ребята, может, не надо?  - слабо возразила Вероника, но ее никто не услышал.
        - Да, пожалуй, изолировать их - сейчас самая удачная идея,  - согласился Артур и, схватив Юлю за локоть, потащил ее к дому. Девушка спотыкалась, но покорно плелась следом. Она еще не отошла от увиденного и лишь всхлипывала, глотая немые слезы.
        - Эй, ты совсем, что ли?!  - Паша бросился за ними, чтобы заставить Артура отпустить Юлю, но тот резко развернулся и двинул кулаком ему в живот. Удар был настолько неожиданным, что Паша не успел увернуться. Он согнулся пополам, дыхание перехватило, ноги сразу стали ватными, но устоять удалось. Паша схватился за живот и замер в этом положении на несколько секунд, приходя в себя. Затем медленно выдохнул воздух и выпрямился.
        «Вот же гад!»
        Пашу подмывало броситься на этого мордоворота и дать сдачи, но он увидел, что Артур все же отпустил Юлю, и та медленно брела к коттеджу.
        «Ладно, сейчас себе дороже ввязываться в драку. Эта сволочь свое еще получит».
        Паша догнал Юлю и зашагал рядом.
        Она, словно агнец на заклании, зашла в дом, молча поднялась по ступеням, завернула в первую же комнату и села на кровать. Номер оказался с пресловутым кинг-сайзом, кроме кровати присесть больше было негде. Юля уронила руки на колени и уставилась невидящими глазами на коврик из овечьей шкуры, лежащий под ногами. Паша вошел следом, прислонился к стене и исподлобья стал смотреть на Юлю, пытаясь найти ответы на возникшие вопросы.
        В дверях появился Артур:
        - Если захотите нам что-то рассказать - кричите.
        Через минуту дверь захлопнулась, в замке провернулся ключ.
        Паша горько улыбнулся. Его никогда не держали взаперти. Это полиция закрывает преступников, а не наоборот. Оказаться по другую сторону было необычно и неприятно. Как эти люди могли подумать, что Юля и он - бандиты? Более того - убийцы!
        На него резко навалилась усталость. Как будто весь день ворочал булыжники. Паша тяжело опустился на кровать с другой стороны, ожидая, что сейчас Юля снова выскажется по поводу его неуклюжести и прогонит прочь. Но она даже не шелохнулась.
        - Не переживай,  - осторожно начал Паша. Агрессивная Юля ему не очень нравилась, но обессиленная и депрессивная настораживала еще больше.  - Подождем тут, раз эти придурки так хотят. Целее будем. Пусть разбираются между собой.
        Юля никак не отреагировала, продолжая пялиться в одну точку, сгорбившись, как старушка. Тогда Паша перебрался на ее сторону кровати и заглянул девушке в лицо. В ее глазах застыли слезы. Потом она устало прикрыла веки, и капли медленно скатились по щекам, разделив лицо блестящими полосками.
        - Не бойся. Здесь с тобой ничего не случится. Я рядом. Тебя никто не тронет,  - прошептал Паша.
        - Бедный Леонид,  - хрипло проговорила Юля, утирая слезы.
        - Ума не приложу, кто это сделал…  - Паша старался прогнать образ изуродованного старика из памяти, но одноглазое перекошенное лицо деда Лени стояло перед глазами.  - Мне кажется, все-таки это кто-то пришлый. Может, какие-нибудь рыбаки или местный сумасшедший. Взять штатив мог любой, кто находится на острове. Назвать нас убийцами эти избалованные детки явно поторопились.
        - А ты считаешь, что они ошиблись?  - Юля посмотрела на Пашу взглядом, в котором смешались страх и надежда.
        Глава четырнадцатая
        - Что ты имеешь в виду?  - Паша отпрянул.  - Я уж точно никого не трогал. У меня пока нет маниакально-депрессивного расстройства. Да и зачем это мне? Я их всех в первый раз вижу. Ты что? Реально считаешь, что я на такое способен?
        - Нет. Я думаю, что ты тут ни при чем,  - призналась Юля.
        - Хоть на этом «спасибо»,  - демонстративно выдохнул Паша.  - Тогда…  - он покосился на Юлю. Та нервно теребила в руках маленькую декоративную подушку из стеганой ткани.
        Да. Она ушла искать Леонида, а после его обнаружили мертвым, при этом забитым ее же штативом. Да, она вела себя неестественно. Зачем-то соврала, что фотосессия на острове - не ее идея. Да, гуляла где-то, когда погиб Глеб. Но разве могла эта тоненькая рыжая девчонка кому-то причинить вред? Паша категорически отказывался в это верить.
        - Извини, ты, может, и злюка, но на монстра тоже не похожа.
        - Монстры живут среди нас, и они похожи на обычных людей. Улыбаются, говорят приятные слова, умеют правильно держать вилку и нож, любоваться закатами и разбираться в искусстве. Но при этом они остаются чудовищами. Просто у них человеческий вид и правдоподобные маски,  - задумчиво произнесла Юля.
        - Тогда у твоего монстра очень симпатичный человеческий костюмчик.
        Юля снова прикрыла глаза и покачала головой, давая понять, что комплимент был не к месту.
        Паша засунул руку в карман и протянул ей тряпичную куколку, которую нашел на берегу утром.
        - Смотри, кто к тебе пришел.  - Он изобразил, будто кукла вразвалочку идет по его колену.
        Паше хотелось отвлечь Юлю чем-нибудь.
        Но та всем телом резко развернулась к нему и посмотрела так, будто Паша только что дал ей пощечину.
        - Держи свою куколку,  - добродушно улыбнулся Паша.  - Она хочет, чтобы ты перестала плакать.
        Юля, чего-то испугавшись, спрыгнула с кровати и попятилась, предупреждающе выставив руку.
        - Ты следил за мной?
        - Я?  - опешил Паша.  - Нет.
        - Тогда откуда знаешь, что она моя?  - голос девушки срывался, она с трудом сдерживалась, чтобы не расплакаться в голос.
        Паша хотел сказать, что нашел куклу на берегу, а сейчас вспомнил про игрушку, чтобы утешить подавленную девушку. Думал, что эта безделушка развлечет ее. Вот и все. Но что-то заставляло его медлить с ответом.
        - Ты видел, как я оставила ее на берегу? Ясно! Ты следил за мной! Ты же полицейский!  - от неожиданного озарения она истерично засмеялась.
        Паша, не понимая, почему Юля вдруг так разнервничалась, тоже поднялся и сделал шаг навстречу к ней. Она вжалась в дверь гардеробной.
        - Ты его охранял? Он тебя нанял? Что же ты так плохо справился?  - выкрикнула она и кинулась на кровать. Упав на подушку, Юля разрыдалась горько и громко, уже не сдерживаясь.
        В дверь постучались.
        - У вас все хорошо?  - из-за двери раздался обеспокоенный голос Вероники.  - Я слышала, что кто-то кричал.
        - Все нормально,  - отозвался Паша.  - Но было бы лучше, если бы вы не держали нас как зверей в клетке.
        - Ключи у Артура,  - с сожалением ответила Вероника.  - Он погорячился. Артур - вспыльчивый человек, но, думаю, он скоро остынет и выпустит вас.
        - Будем надеяться,  - хмыкнул Паша.
        - Кто там был?  - Юля приподнялась на локтях, глядя на Пашу опухшими глазами.
        - Вероника. Пришла проведать. Говорит, у нас в комнате кто-то кричал,  - съязвил Паша.
        Ему порядком надоело, что его принимают за кого-то другого. То за убийцу, то за охранника…
        Заметив, что Юля немного успокоилась, Паша осторожно поинтересовался:
        - Может, расскажешь, почему ты так убиваешься? Конечно, два трупа за сутки - это перебор. И нервная система девушки может не выдержать. Но мне кажется, что причина не только в этом.
        - Ладно.  - Юля забралась с ногами на кровать и уселась по-турецки.  - Да, это я подкинула Глебу куклу-рванку. Я испортила платье Лоры,  - призналась Юля.  - И Глеб…
        - Ты измазала кетчупом наряд ботоксной королевны?  - перебил ее Паша.
        - Ну да. Мне хотелось, чтобы эта фотосессия превратилась для нее в кошмар.
        Глава пятнадцатая
        - И фотографии тоже ты стерла?  - Паша испытующе поглядел на девушку.
        - Да,  - кивнула Юля.  - Сначала я хотела их как-нибудь жутко отредактировать. Знаешь, устроить адский фотошоп с перекрученной яркостью и замыленными лицами. Но потом представила, что столько времени придется «любоваться» его физиономией… Стерла все на фиг.
        - Физиономией Глеба?  - уточнил Паша.
        - Да. Глеба Борисовича.
        - По-моему, он вполне импозантный мужчина… был. Мне казалось, женщинам такие нравятся.
        - Нравятся,  - отозвалась печальным эхом Юля.  - Даже очень.
        - Тогда я не понимаю.
        В комнате стало совсем тихо. Девушка молчала. Лишь из-за окна доносились беспокойные крики птиц, вернувшихся после шторма на остров.
        - Это кукла-рванка,  - наконец заговорила Юля и погладила фигурку по миниатюрному платку, обернутому вокруг тряпичной головы.
        - Почему у нее нет лица?  - поинтересовался Паша.  - Хоть бы глаза нарисовали или рот.
        - Этих кукол делают без лица, чтобы в них не могли вселиться злые духи. А еще при работе не используют ножниц и ниток. Просто рвут ткань на лоскуты и складывают особым образом. Это оберег,  - объяснила Юля.
        - И зачем ты подкинула ее Глебу?
        - Да так. Хотела, чтобы она напомнила ему о маме…  - Юля перевела глаза на Пашу, который смотрел на нее непонимающим взглядом.
        - О моей маме,  - добавила она.  - Таких куколок много в нашем магазинчике. Я тебе говорила, у моей мамы своя сувенирная лавка. Знаешь, в таких продаются мелкие безделушки, сделанные своими руками: магнитики в форме лосей и медведей, шунгитные пирамидки, шкатулки из карельской березы. Мама сотрудничает с местными мастерами. Да и сама много умеет делать: и шьет, и вяжет. Иногда я ей помогаю. Товары идут на ура, особенно у приезжих и иностранцев.
        Лет семь назад мы только открылись. Продажи шли так себе. И мы брались за любую возможность подработать.
        Однажды маме поступил заказ из одной фирмы - оформить гостевой дом в стиле карельских мотивов. Нужно было вышить орнаментом занавески, скатерть и полотенца. Вот только заказчики уже купили диваны фиолетового цвета, и узоры нужно было сделать в тон мебели. Мама объяснила, что этот национальный орнамент обычно представлен в красном цвете. Конечно, дизайнеры стали настаивать на цвете фуксии или хотя бы спелого баклажана. Но красный с фиолетовым - спорное сочетание. И мама уперлась. Если уж следовать традициям, то до конца, а не наполовину. Тогда сам директор компании пригласил ее в офис, чтобы переубедить.
        Вернулась мама с букетом цветов, и по ее искрящимся глазам я поняла, что вышивать мы будем фиолетовыми нитками.
        Каково же было мое удивление, когда через пару дней она взялась за красное мулине. И с восторгом рассказала, что хозяин фирмы купил новые красные диваны. Притворись, что ты покорен, и ты покоришь…  - горько усмехнулась Юля.  - Ты уже догадался, кто был этим обольстительным директором? Учтивым, внимательным, предупредительным и галантным - как его всегда описывала мама. У них завязался роман. После каждого свидания она приходила… нет, прилетала на невидимых крыльях… такая счастливая. Просто светилась. А когда о нем упоминала, у меня было ощущение, что мама говорит о каком-то божестве. От этого мне становилось не по себе. Нет, ты не подумай, маме было на тот момент сорок два, а выглядела она лет на десять моложе. Когда она шла по улице, проходившие мимо женщины разве что глаза своим мужьям не прикрывали. Видел фильм «Малена»?
        Паша кивнул, хотя помнил только образ главной героини, а сюжет давно выветрился из его головы.
        - Так вот,  - упоенно продолжала Юля.  - Та сцена, где Моника Беллучи идет по итальянскому городку, а все на нее глазеют от мала до велика - это про мою маму. Она, кстати, тоже рыжая.
        - Как и ты?  - заметил Паша.
        - Это единственное, что мне от нее досталось по части красоты,  - грустно улыбнулась Юля.  - В остальном я - вылитый папа Вася. На первый взгляд, мой отец совсем не подходил маме. Маленький, большеротый. Зато умел рассказывать анекдоты, а мама всегда так заразительно смеялась: им было хорошо вместе. Так и стоит картинка из детства перед глазами: отец хохмит, пыжится, изображает кого-то, а мама заливается, аж до слез хохочет.
        Они поженились, когда мама заканчивала университет. Папа служил в авиаполку и, как истинный летчик, спикировал на романтичную выпускницу филфака, не дав шанса на спасение. Мама не успела опомниться, а напористый лейтенант уже повел ее под венец. Она говорила, что сначала даже не воспринимала его всерьез. А папа обожал ее. У нас была хорошая семья, они очень дружно жили: папа любил маму, а она с удовольствием принимала его любовь.
        Юля отвела глаза.
        - Когда мне было семь, папа погиб. Несчастный случай, неудачно приземлился во время прыжка с парашютом. Мы остались с мамой вдвоем.
        Паша нахмурился. Следовало что-то сказать. Но он никогда не знал, что нужно говорить в таких случаях и при этом не показаться фальшивым и глупым, поэтому промолчал.
        - Я маленькая была и иногда просила вернуть папу. Представляю, что творилось у нее на душе. Мама брала мои руки в свои горячие ладони, присаживалась на корточки и говорила: «Я не могу этого сделать, котенок». Это была горькая правда. Иногда она плакала по ночам за закрытой дверью, когда думала, что я сплю. У меня внутри все сжималось, но зайти к ней я не решалась.
        Зато в это время мама стала много рисовать. Маслом, акварелью, углем. Просто окунулась в творчество с головой. Вспомнила, как любила рукодельничать. Стала обшивать меня и подруг. Знаешь, я думаю, что это увлечение спасло ее, вывело из депрессии.
        Так мы и жили. Все вечера мама проводила дома, склонив сосредоточенное лицо над пяльцами или швейной машинкой. Наверное, она сознательно сторонилась мужчин. Не хотела предавать память о моем папе. А потом мама уволилась с работы в пенсионном фонде и открыла свое дело - сувенирную лавку. Какие уж тут свидания? Меня это, конечно, устраивало. Никаких левых мужиков в доме, и мамина любовь принадлежала только мне. Стыдно признаться, но я тихо радовалась, что у нее никого нет.
        И вот появился этот загадочный директор, о котором она говорила урывками, даже имени не называла. Меня пугала та девичья наивность, которая внезапно в ней открылась. Или, может, всегда в ней жила? Просто я не видела, не желала замечать этого в «удобной» маме. А ей, наверное, хотелось любить, снова поверить в то, что с ней может случиться сказка. Найти родственную душу в таком огромном мире - это ведь волшебство.
        Паша снова согласно кивнул, но ничего не сказал, чтобы не перебить поток Юлиных воспоминаний.
        - Почему-то было страшно за такую безрассудно счастливую маму. Мне бы радоваться, а я переживала.
        Девять лет мне не нужно было делить ее ни с кем. И тут - нате. Влюбилась. Да, без ревности с моей стороны не обошлось. Но тогда тревожиться меня заставлял не только подростковый эгоизм. Мама резко решила, что ей надо измениться: записалась на пилатес, покрасила и подстригла волосы, нарастила ногти. Это мама-то! Мама, которая раньше вспоминала о маникюре лишь тогда, когда нужно было сделать фото какого-нибудь кольца или браслета из натурального камня. А еще я еле отговорила ее повременить с подтяжкой лица, ведь она уже записалась на консультацию по пластике!
        Потом они отправились в путешествие. Таинственный ухажер повез маму в Турцию. Пока они загорали на побережье Анталии, я каждый день приглашала домой подружек и успела решить, что факт наличия ухажера у мамы имеет приятные бонусы.
        Тут Юля остановилась и перевела дыхание. Потом положила куклу на подушку и прикрыла ее краем пледа.
        - Мне кажется, влюбляться, особенно так страстно, в зрелом возрасте нельзя!  - убежденно проговорила Юля.  - Это опасно. Просто фатально.
        Глава шестнадцатая
        - Да ну,  - оживился Паша.  - Сколько, ты говоришь, тогда твоей маме было лет?
        - Сорок два.
        Паша закатил глаза:
        - Скажешь тоже. Возраст. Вон моя бабуля вышла замуж в семьдесят. Дедушка умер, а через два года его лучший друг предложил бабе Дусе руку и сердце. Оказывается, он всю жизнь ее тайно любил, но не хотел мешать счастью друга. И так бывает. А ты говоришь…
        - Тут другое,  - Юля нахмурилась.  - Я говорю про испепеляющее чувство, какое-то помешательство: ему не должно быть места в жизни взрослого человека, у которого за плечами есть опыт. Он очень рискует, отключая голову.
        - Ты так категорично отказываешь в любви тем, кому за сорок?
        Юля вздохнула:
        - Мама мне в детстве рассказывала сказку: «Штопаное сердце». Знаешь ее? В ней у одного портняжки были волшебные иголка и нитка. Он не боялся ни разочарований, ни предательства. И всегда-всегда верил людям на слово, даже тем, кто успел его обмануть. Каждый раз, когда у него болело сердце от обиды, он делал несколько стежков волшебной нитью на какой-либо вещи, и ему становилось легче, будто она стягивала рану на сердце. И вот когда у него в волосах появился первый седой волос, а от волшебной нитки остался один хвостик, которым нельзя было обмотать даже мизинец, он встретил девушку и полюбил ее. Портной понимал, если красавица отвергнет его, ему будет очень больно, и он уже ничем не сможет унять свою боль. Но он решил испытать судьбу. Посватался к возлюбленной и… получил отказ. Юная девушка только посмеялась над ним. Она мечтала о богатом женихе, а тут - обычный портной, к тому же немолодой.
        Сердце заныло так сильно, что портной не знал, куда ему деться от этой муки. Боль не оставляла его ни днем, ни ночью. Тогда он закрылся в своей мастерской, взял большие швейные ножницы, распорол себе грудь и захотел вынуть сердце. Но обнаружил, что оно разорвано пополам. Обе половинки были полностью покрыты плотными рядами швов. Портной захотел сшить сердце обычными толстыми нитками, но стежки, опутавшие сердце, оказались такими прочными, что их не брала даже самая острая игла.
        - И что стало потом?
        - Потом он склеил их скотчем, положил обратно и стал жить-поживать,  - быстро закончила историю Юля.  - Мама, выключая свет, говорила мне: «Видишь, какой находчивый портняжка». Мне кажется, концовку она сама придумала. На самом деле он так и умер за столом, держа в руках половинки сердца.
        - Печальная сказка.
        - Да, я всегда над ней плакала. Даже несмотря на приукрашенную концовку.  - Юля встала с кровати и подошла к окну. За стеклом уже не было ничего видно, и она повернулась к Паше:
        - А в жизни так легко хэппи-энд не устроишь. Когда мама вернулась домой, загорелая и по-прежнему безумно влюбленная, она намекнула, что созрела к новому замужеству и даже не отрицала возможности снова стать матерью. Медицина, мол, шагнула далеко, и матерями сейчас еще позже становятся. Я не узнавала в этой щебетавшей женщине свою благоразумную маму.
        Через пару дней ей позвонили. Но после очередного разговора она не промчалась мимо, как обычно поцеловав меня в макушку, а с растерянным лицом проплыла и села за кухонный стол.
        Когда я спросила, что случилось, мама промямлила, что, наверное, не так поняла. И глупо улыбнулась. Потом снова набрала номер. Никогда не забуду ее лицо в тот момент. На другом конце трубки уже слышались гудки, а она все продолжала держать телефон около уха. Мама снова стала звонить, но трубку больше не брали. Потом она упала на диван и рыдала, громко всхлипывая и бормоча, что он не мог ее бросить, что у него нет никакой жены, что это ошибка. Такой безутешной я ее никогда не видела.
        На следующий день мама куда-то уехала и вернулась вся в крови, с разбитой губой и бровью. На вопрос, где она была, мама не отвечала. Но я знаю, что она ездила к нему! Он ее избил! Полиции, которую я вызвала, мама тоже отказалась что-либо говорить.
        Когда я прямо спросила ее, не этот ли тип ее ударил, мама бросилась его защищать. Стала говорить, что, несмотря ни на что, любит его. Я жалела ее. И одновременно за нее было стыдно.
        Наплакавшись, мама уснула, а я взяла ее телефон и через Яндекс-такси увидела, куда она чаще всего заказывала машину - улица Плодородная, дом десять.
        - И ты туда поехала?  - угадал Паша, с сочувствием посмотрев на Юлю, которая, ссутулив плечи, отвернулась, оперлась на подоконник и, казалось, дрожала. Паша подумал, что ее снова трясет от подступивших слез. Но поймал в отражении стекла лишь полный клокочущей ненависти взгляд.
        - Это оказался двухэтажный особняк в элитном районе. Я нашла дом с цифрой десять и пошла прямо по газону к дверям. Поднялась по лестнице, нажала на звонок. Потом еще раз. Но мне никто не открыл. Я ощущала, что за дверью кто-то стоит. Он наблюдал за мной в глазок. Тогда я стала стучать кулаком в дверь и прокричала, что пришла поговорить насчет матери. Никакой реакции не было. Я пнула дверь со всей силы, тогда на крыльце соседнего дома показался сосед и пригрозил, что если не перестану шуметь, то он вызовет полицию. Не успела я отойти от дома, как мне в затылок ударило что-то мягкое. У моих ног лежала кукла-рванка. Кто-то бросил ею в меня со второго этажа. Я быстро повернулась, но увидела в открытом окне лишь покачивающиеся занавески.
        - Это та самая кукла?  - снова догадался Паша.
        - Да. Ты представляешь, Глеб оказался таким трусом, что побоялся открыть дверь девчонке!  - Юля перевела взгляд на серый клочок озера, видневшийся за плотным переплетением еловых лап.
        - Знаешь, где я нашла маму, когда вернулась домой? В ванной. Она, взмокшая от пота, сидела у толчка и тряслась. Не поверишь, она хотела отравиться,  - глухо проговорила Юля.  - Отыскала в шкафу просроченную пачку аспирина и выпила все таблетки. Несколько дней ее продержали в больнице. Но, слава Богу, все обошлось.
        Мама снова погрузилась в работу, хваталась за нее, как за спасательный круг. Однажды это уже вытянуло ее из болота. Но внутри она была сломлена. Ее никто не интересовал, даже я. Когда я поступила на математический, она просто сказала: «Молодец, поздравляю». Как будто я десять рублей в лотерею выиграла. Я тогда на эмоциях ей все высказала. Сказала, что она превратилась в тусклую тень самой себя, и виноват в этом тот урод, который сломал ей жизнь. И ты не представляешь, что она ответила…Посмотрела на меня, как на… как на чужую, и сказала, что он - лучшая часть ее жизни. Что я не смею о нем так плохо говорить.
        Юля замолкла, вновь переживая неприятный разговор.
        - Так мы и стали жить: я, мама и светлый образ ее возлюбленного. Больше мы его не обсуждали. Но я замечала, как она вздрагивает и бежит к звонящему телефону каждый раз, надеясь, что это ОН. И я понимала, мои слова будут бессильны, она даже слушать не станет, а меня это выведет из себя.
        О других мужчинах и речи не могло быть. Сейчас я бы, наверное, обрадовалась, если бы у нее кто-то появился. Лишь бы она ожила, лишь бы вернуть прежнюю маму… И вот через семь лет я его нашла. Вернее, он меня.
        Глава семнадцатая
        - Зачем он снова появился? Захотел вернуться к твоей матери?  - спросил Паша. Ему было жаль брошенную женщину, влюбившуюся без памяти, но он совсем не мог ее понять. Как это возможно? Разве можно так зациклиться на другом человеке?
        - Если бы,  - нервно захихикала Юля.  - Он хотел, чтобы я организовала фотосессию для него и его новоиспеченной жены.
        Паша нахмурился. Пусть он знал Глеба лишь сутки, но в образ благодушного бородача никак не вписывалось поведение жестокого обольстителя. Хотя кто знает? Первое впечатление бывает обманчивым.
        - Почему ты решила, что это именно Глеб был тем таинственным возлюбленным твоей матери? Ты говоришь, она даже имени его не называла. И не знакомила тебя с ним.
        - Наутиз, Кеназ, Манназ, Уруз, Вуньо,  - произнесла Юля подобно заклинанию.  - Когда мама восстанавливалась после попытки отравления, я первое время думала, что, возможно, стоит связаться с этим человеком. Сообщить о том, что случилось. В телефоне у нее он значился как «моя любовь». Ему мама звонила чаще всех, судя по журналу исходящих. Я набрала номер, но мне ответили, что абонент недоступен. Я стала листать фотографии, сделанные в Турции.
        Там было много снимков с бесконечно счастливым лицом матери. Мама улыбается у парадного входа в отель, пьет на террасе, выходит из моря, ест какого-то морского гада и снова улыбается. И вот на одном селфи она доверчиво прильнула к мужчине, который положил ей на плечо руку, а сам отвернулся. Не обнял, а именно повесил на нее загорелую ручищу. На запястье были символы. Больше он в кадр не попадал. Посчитав, что это единственная зацепка, я погуглила эти знаки. Оказалось, это руны. На одном из псевдомагических сайтов я откопала, что вместе они означают заговор на привлечение женщин. «Такая глупость. Взрослый мужик, а верит в такую дребедень»,  - подумала я. Но дальше этого я не ушла в своих поисках. В Интернете, безусловно, можно многое отыскать, но списка всех, кто набил такую татуировку, там не найти.
        - Ты узнала его, когда он заказал у тебя фотосессию,  - догадался Паша.
        - Да. Глеб Борисович написал мне в сети. Я стала просматривать его профиль. Всегда стараюсь изучить клиента (в хорошем смысле слова) перед съемкой. Представь, что я почувствовала, когда увидела у него на запястье знакомую татуху! Сначала я хотела отказаться от работы с ним, но потом мне в голову пришла идея получше. СМИ много писали о нем. Из статей я узнала, что он - богатей, который занимается туристическим бизнесом и скоро откроется его новый проект - домики отдыха на острове посреди Ладоги. Вот и предложила провести съемку здесь.
        - Ты так уверена, что это он? А вдруг у того чувака и у Глеба просто одинаковые татуировки? Или Глеб случайно оказался в Турции в одно время с твоей матерью. Они могли просто развлекаться в одной компании.
        - Когда я с ним познакомилась вживую, мне стало труднее его ненавидеть. Глеб показался очень позитивным и обаятельным. Да, никогда не подумаешь, что он может вести себя так по-свински с женщинами. Но я помнила о маме, ведь ей тоже сначала показалось, что рядом с ней идеальный мужчина. Это придало мне решимости.
        - И все же шанс, что Глеб и тот гад являются разными людьми, существует,  - не унимался Паша.
        - Не хочу даже мысли такой допускать.
        - Почему?
        - Если это не он, значит, я виновата в смерти ни в чем не повинного человека.
        Глава восемнадцатая
        - В смысле?  - Паша задержал дыхание, одновременно ожидая и не желая услышать ответ.
        Юля потянулась за куклой.
        - Видишь, тут есть кармашек за передником. В него я положила записку, которую Глеб прочитал. Перед фотосессией я пристроила куколку на большом расколотом камне, к которому потом отправила Глеба. Ведь эта куколка была подарена ему мамой, он не мог не узнать ее. Конечно, было мало шансов на то, что все сложится так, как я придумала. Но в итоге все получилось. Когда мы с Лорой спускались к берегу, я видела, что он нашел записку и сунул ее в свой карман.
        - Что там было написано?  - у Паши пересохло во рту. Очень хотелось пить, но в комнате не было ничего, чем можно смочить горло.
        - Я назначила ему встречу. Написала печатными буквами: «Хозяин острова, жду вас в 00.00 на скалистом пляже».
        - Ты ходила туда ночью!?  - у Паши внутри все похолодело.  - Ты виделась с Глебом там, на берегу, и…?  - Он наморщил нос, ожидая неприятного признания. Неужели Юля - расчетливая убийца, которая из мести убила человека? Нет, быть такого не может.
        - Нам так и не удалось встретиться,  - сокрушенно покачала головой Юля.  - В последний момент я засомневалась. Вдруг подумала, что все бессмысленно. О чем нам говорить, когда уже столько времени прошло? Взывать к его совести, требовать извинений?
        - Но зачем тогда ты оставила эту записку?
        - Не знаю. Не знаю…  - Юля прижалась лбом к кукле, которую сжимала в ладони.  - Мне казалось, я обязана что-то сделать! Хотя бы посмотреть ему в глаза и сказать, кто я. А еще раньше мне хотелось отговорить его новую жену от неверного шага, предостеречь или напугать.  - Юля опустила глаза, вспомнив про бутылку с кетчупом.  - Но, понаблюдав за Лорой, я подумала, что Глеб сам себя наказал. Эту девушку не нужно было спасать. Получалось, что разговор на берегу терял смысл. Я решила пойти прогуляться перед встречей и продумать заранее, что хочу сказать ему, но забрела в какой-то бурелом, провалилась в болото и еле оттуда выбралась. Только ноги и джинсы промочила. Подумав, что потеряла время в болоте, и Глеб, вероятнее всего, уже ушел, я побежала в дом - сушиться. К тому же сильно продрогла в сырой одежде. Прокралась наверх мимо тебя, дрыхнущего на диване, и легла спать.
        - Значит, дождя ночью все-таки не было.
        - Нет.
        - И вы с Глебом не виделись.
        - Нет.
        - Но почему ты сказала, что виновата в его смерти?  - Паша с подозрением посмотрел на нее.
        - Потому что если бы я не написала ему записку, Глеб не пошел бы ночью на пляж и не погиб. Или ты мне не веришь?  - Юля дернулась и развернулась к Паше всем корпусом.  - Я ему ничего не сделала! Да, я хотела испортить поездку. Да, когда-то желала его смерти! Но это было давно! Да, я хотела хотя бы высказать ему все, но не увиделась с ним ночью и вернулась в дом! Я его не убивала! Это правда!
        - Да, конечно,  - поспешил успокоить ее Паша.
        - Как ты думаешь, что с ним все-таки случилось? Он сам или…
        - Хотелось бы, чтобы обошлось безо всяких «или».  - Паша наморщил лоб.  - Глеб мог сам упасть неудачно, там очень скользко: камни с зелеными водорослями. Но Леонид… он ведь убит. Случайно удариться о твой штатив и разбить себе голову он точно не мог.
        - Надеюсь, ты не веришь в то, что я могла сделать это с Леонидом? Штатив мой. Но это ничего не значит. Этот Артур совсем сбрендил!
        - Знаешь, что ищут в первую очередь оперативники, когда им нужно раскрыть убой?  - медленно проговорил Паша.
        - Отпечатки?  - несмело предположила Юля.
        Паша покачал головой.
        - Нет. Мотив. Что могло толкнуть преступника на убийство? Чего он хотел? Зная причину, намного легче выйти на след. Если отомстить Глебу ты имела основания, то расправиться с Леонидом, тем более так жестоко, мне кажется, у тебя не было никаких видимых причин.
        «В том-то и дело, что видимых»,  - язвительно прожужжал внутренний голос у Паши в голове. Уж слишком много обстоятельств сошлось, и они были не в пользу Юли. Но разве эта малышка способна на такое? Хотя, характер у нее… Паша вспомнил лицо, искаженное презрением и ненавистью, когда Юля рассказывала про обидчика своей матери. А вдруг после прогулки по лесу она все-таки завернула к пляжу, а уже потом вернулась в коттедж?
        «Знать бы, от чего умер Глеб… Это мог быть и сердечный приступ, и скользкий камень, или что-то еще. Или кто-то… Жаль, я не судмедэксперт». Паша всегда с интересом разглядывал этих парней в черной форме с пластиковыми чемоданчиками. Ребята, которые работали в УВД, были как на подбор - высокими, худощавыми и меланхоличными. Наверное, у того, кто привык изучать содержимое желудков и устанавливать время смерти по трупным пятнам, аппетит, скорее всего, был не очень. Как говорил Серега Самохин, самый старший из них: «Вскрыть труп… это тебе не банку кукурузы откупорить». Вот был бы тут Серега…
        Юля всплеснула руками:
        - Кому вообще надо было убивать Леонида? Без него теперь не уехать с острова. Как будто кому-то из нас охота торчать тут!
        - Но пока мы находимся здесь, никто не знает о случившемся. Может, кому-то выгодно, чтобы мы оставались на острове, на Валосаари. Без помощи, без медиков и полиции.
        Часть II
        Стыд - это своего рода гнев, только обращенный вовнутрь.
    Карл Маркс
        Глава девятнадцатая
        Артур постоянно жевал. Вероника привыкла, что его челюсти, не переставая, двигались. Если он не ел, то жевал жвачку. И наоборот. Ее муж делал перерыв только в спортзале, а ему приходилось проводить там много времени, учитывая, сколько он съедал за день. Даже ночью его челюсти часто крепко смыкались, издавая неприятный скрежет. Вероника просыпалась, гладила его по колючей щеке (он отращивал щетину для солидности), пока мышцы на его лице не расслаблялись. И сейчас Артур подчищал запасы из холодильника.
        - Хорошо, что продукты для персонала привезли заранее,  - сказала Вероника, вынимая из морозильной камеры покрытую инеем упаковку мяса. Она вскрыла банку с консервированной фасолью и вывалила содержимое на сковороду. Кухня ее успокаивала. У плиты Вероника чувствовала себя на своем месте, нужной и полезной.
        Когда Артур заикнулся о том, что неплохо бы и пообедать, она без лишних слов отправилась на кухню.
        Стерильное помещение, предназначенное для поваров, сверкало хромированными кранами и новенькими половниками, висевшими в ряд на стене. Отсутствие каких-либо запахов на кухне казалось неестественным. Ни ароматов пряных приправ, ни жара от плит. Только девственная чистота столешниц и металлических полок. Но это легко исправить. В подсобном помещении рядами выстроились контейнеры с крупами, целая армия бутылок с подсолнечным маслом и не менее многочисленное войско банок с кукурузой, горошком и кабачковой икрой.
        Да, тут можно небольшую войнушку переждать.
        Веронике хотелось спрятаться в этом царстве кастрюль и тарелок. Сидеть в гостиной и обсуждать произошедшее было невыносимо. Она не умела юлить и говорить неправду. Эта особенность была своего рода ее мучением.
        С ранних лет отец вдалбливал ей в голову: «Смолчать - значит соврать. А врать нельзя!» Повзрослев, Вероника поняла, что не надо вываливать людям все, что творится у нее на душе. Но уже не могла иначе. Ей казалось, не рассказать - значит утаить. Важные и несущественные детали, подробности и факты, выставляющие ее в невыгодном свете, любую мелочь, о которой собеседнику знать совсем необязательно, она могла выложить как на духу, будто они жгли ее изнутри. Поэтому сейчас ей было вдвойне тяжело. Она и так пошла на сделку сама с собой, обманув мужа, смолчала. И каждый день ходила словно по разбитому стеклу, зажимая себе рот, чтобы не выкрикнуть, как ей больно. Но Вероника уговорила себя не признаваться, потому что это касалось не только ее. А теперь к той рвущейся наружу тайне прибавилась новая, куда страшнее предыдущей.
        - Не готово еще?  - В дверях появилась взлохмаченная голова Артура.
        - Еще мясо не оттаяло.
        - Пойдем тогда к нам, чего ты тут одна возишься.  - Он взял ее за руку и повел за собой.
        На Веронику нахлынули воспоминания. Два года назад она тоже покорно шла под венец. Перед напором этого мальчишки нельзя было устоять. А для нее он тогда был мальчишка. Двадцать один год - просто юнец! Но Артура не остановило ни то, что Вероника старше на четыре года, ни то, что у них не было ничего общего, кроме необъяснимой тяги друг к другу. Ему не помешал даже совершенно несоразмерный достаток.
        Как это началось?
        В тот день Вероника только заступила на смену в цветочном магазине. В семь утра клиенты заходили не часто, поэтому она не спеша обрезала завядшие листья у выставленных на продажу цветов. В салон ворвался молодой парень. Крепкий, спортивный, по-юношески нетерпеливый он заявил с порога, не глядя на Веронику:
        - Девушка, мне самый лучший букет!
        Вероника отложила секатор:
        - Все, что есть, стоит на витрине.
        Парень придирчиво осмотрелся:
        - А по-настоящему красивого букета нет?
        Не услышав ответа, он обернулся и увидел девушку в свитере с глухим воротом, кутающуюся в широкий палантин.
        - Может, вы соберете мне особенный букет?  - уже спокойно произнес посетитель. В его глазах читался неподдельный интерес. Но уже совсем не к цветам.
        Вероника работала здесь всего пару недель. Она была еще стажером. Понимая ответственность, что ей сейчас придется самой собирать «по-настоящему красивый и особенный букет», Вероника ощутила биение сердца, которое не стучало так даже после самой активной пробежки.
        - Я совсем недавно работаю. И даже не знаю, что вам предложить,  - с ходу выдала себя Вероника.
        - Тогда давайте соберем его вместе,  - уверенно предложил парень.
        - Вчера привезли красивые гортензии.  - Вероника вынесла из подсобки нежно-сиреневое облако из цветов.
        - Таких парочку - и уже полбукета готово,  - заметил заказчик, оглядывая крупные соцветия.
        - А для кого букет?  - спросила Вероника и сразу смутилась. Не слишком ли личный вопрос задает?  - По какому поводу?
        - Повод взять меня на слабо,  - усмехнулся парень.  - Букет - так, для одной девчонки. Она с утра заявила, что надеялась увидеть от меня шикарный букет. А я не оправдал ее ожидания.
        Услышав, что цветы ждет девушка, которая, вероятно, провела ночь с этим юношей, Вероника сникла. Она даже сама не поняла, почему это ее расстроило.
        - Давайте добавим еще тех.  - Посетитель указал на нежные чайные розы.
        Букет быстро распухал вширь, а парень продолжал выбирать новые цветы, каждый раз спрашивая у Вероники их название. В итоге получился огромный пестрый «салат» из махровых пионов, анемонов и нежной кампанулы, щедро приправленный гипсофилой и рускусом. В центре красовались крупные шары гортензии.
        Пока Вероника усердно завязывала кремовую ленту, парень внимательно рассматривал поглощенную работой продавщицу.
        Она чувствовала его взгляд, но старалась не отвлекаться, колдуя над финальным штрихом.
        - Что-то я передумал ей его дарить. Слишком красивый получился,  - вдруг сказал парень, прикладывая карту к терминалу.
        - Но девушка… она ведь ждет,  - робко возразила Вероника.
        - Ничего. Обойдется,  - отрезал парень.
        «Это же будет обман»  - хотела ответить Вероника, но прикусила язык.
        - Лучше подарю его тебе,  - улыбнулся покупатель.
        - Нет, спасибо. Мне не надо,  - запротестовала Вероника.  - Лучше выполните обещание.
        - Ладно,  - согласился тот.  - Пусть это будет ей прощальный подарок.
        Парень протянулся через стол и забрал букет из рук Вероники.
        - А что пальцы такие ледяные?
        - Так… Цветы в холодильниках хранятся,  - объяснила Вероника.  - Еще кондиционер работает.
        - Я и думаю, чего это ты летом в свитере?
        - Тут круглый год должно быть прохладно. Иначе цветы быстро испортятся.
        - А люди не испортятся,  - возмутился Артур, окинув салон недовольным взглядом.
        Через две недели Вероника уволилась из «Jolies fleurs». Артур посчитал, что в таких условиях слишком легко поймать воспаление, а Вероника еще должна нарожать ему детей.
        С первых же дней он окружил Веронику неистовой любовью, страстной и беспрекословной, не оглядывающейся на мнение окружающих, не задающей лишних вопросов. Ее жизнь сделала кульбит в воздухе и перевернулась с ног на голову. Как в сказке.
        Но она сама все испортила. Подвела.
        Глава двадцатая
        Лора опустилась на диван рядом с Артуром, который сидел, широко расставив ноги, и пил газировку.
        - Ты их надежно запер?  - спросила Лора, показав глазами наверх.
        - Думаешь, они попытаются сбежать?  - поднял брови Артур.
        - С высоты десяти метров неудобно приземляться,  - со скучающим видом кинул реплику Игорь и достал из кармана пачку сигарет.
        - Игорь… Ты собираешься курить здесь? В помещении?  - подалась вперед Лора.
        - А что?
        - Ну, просто запах впитается. Сюда ведь приедут гости.
        - Да когда они теперь приедут,  - сокрушенно проговорил Артур.  - Батя… Что тут будет без него? Кто этим всем станет заниматься?
        - Кто-нибудь,  - после затянувшейся паузы дернула плечом Лора.
        - Я на улицу,  - сообщил Игорь и, сжимая в руке сигарету, вышел из гостиной.
        Лора поднялась с кресла, подошла к стене, на которой висела голова кабана, постучала ногтем по стеклянному глазу чучела и, картинно вздохнув, всхлипнула:
        - Вы знали, что этого зверя Глеб застрелил? Сам.
        - Нет. Я не помню, чтобы он охотой занимался,  - отозвался Артур.
        - Это он для меня постарался. Хотел поразить. Мы были так близки. Знаешь, бывает такое необъяснимое родство душ. И, мне казалось, мы понимаем друг друга с полуслова. Я всегда чувствовала его даже на расстоянии.
        Артур скривился:
        - Раз так, может ты знаешь, что с ним все-таки произошло? Родственная душа…
        - Конечно, знаю,  - сообщила Лора как о чем-то совершенно естественном.
        Лицо Артура вытянулось. Вероника, незаметно сидевшая в глубоком кресле, выпрямилась, вцепившись в велюровый подлокотник дивана, и застыла в ожидании продолжения.
        - Да. Знаю,  - торжественно объявила Лора.  - Я считаю, что кто-то, наверное, те двое наверху… что-то сделали с Глебом. Может, они ему подмешали отраву в еду, и он упал на берегу, ударившись о камень, и потерял сознание… А так как ночь была холодной, Глеб умер, не дождавшись помощи. Но, наверное, они ударили его сзади по голове. Это точно они виноваты.
        - Почему ты так уверена в их вине? Это могла быть случайность. Мне кажется, что Глеб Борисович мог сам оступиться и неудачно удариться при падении. Всякое бывает,  - пересохшими губами прошелестела Вероника.  - Ребята-фотографы показались мне приличными. Никакие они не аферисты и не преступники.
        - Ты, Вероника, вообще не разбираешься в людях. Слушай. Во-первых, мой Глеб был сильным и ловким. Сколько не выпьет, он всегда крепко стоял на ногах. И уж не разбился бы насмерть, упав с высоты собственного роста. Во-вторых, тебе все кажутся приличными. Даже твой муженек.
        - Что за намеки? Что за чушь ты несешь?  - фыркнул Артур.
        - Не притворяйся, что не знаешь, о чем я говорю. Помимо того, что ты бессовестно доил отца, ты просаживаешь приличные суммы в покер. Глеб поделился со мной. Он очень переживал. Вы, игроки, страшные люди. Чем вас больше кормишь, тем вы голоднее.
        - Заткнись,  - прошипел Артур.
        Вероника обеспокоенно взглянула на мужа. Она успела научиться хорошо разбираться в симптомах зарождающейся бури. Артур в раздражении так плотно сжимал губы, что рот, казалось, просто исчезал с его лица, превращаясь в еле заметную линию. Глаза блестели, будто залитые маслом.
        - Не надо сейчас ссориться. От этого никому легче не станет,  - сказала Вероника негромко, но достаточно твердо.
        - Защищаешь его? Или, может быть, знаешь что-то? Может, те двое наверху действительно не виноваты? А ты что пыхтишь, Турик? Небось опять в хлам проигрался и требовал денег! Что ты сделал с Глебом!?  - разошлась Лора.  - Говорите!
        - Ты опять свою шарманку завела? Лора, я всегда знал, что ты тупая, но сейчас демонстрируешь просто чудеса логики. Зачем мне отца убивать?  - взревел Артур.  - Сказал же, мы просто поговорили, я вернулся в дом и лег спать!
        - И чего тебе не спалось? Зачем ты к Глебу поперся?
        - Да я вообще не к нему шел!  - взорвался Артур.
        Вероника прикрыла глаза. Она желала забыть этот вечер навсегда.
        Ей тогда стало стыдно перед ребятами-фотографами за то, что Артур устроил семейные разборки при них. Она заметила удивленные Юлины глаза, когда после вспышки ревности Артур забрал у отца ключи и втолкнул ее в домик.
        Зайдя в коттедж, Вероника швырнула джинсовку на пуф.
        - Терпеть не могу, когда ты напиваешься - Она быстрым движением стянула с ног балетки и кинула в обувницу.
        - А я терпеть не могу, когда моя жена спит с другими!  - Артур уперся в косяк рукой, преграждая ей путь и давая понять, что разговор не окончен.
        Вероника посмотрела на него с укором:
        - Самому не смешно? У тебя просто идея фикс какая-то!
        - Ты находишь это забавным? Крутишь шашни с моим сводным братэлло и думаешь, что я ничего не замечаю?
        - Да что я такого сказала? Почему ты меня обвиняешь черт знает в чем? Я просто сказала, что Игорь любит бывать один.
        - Да уж. Любит. Но от общества чужих жен тоже не отказывается.
        - Я не понимаю, о чем ты говоришь,  - делая паузу после каждого слова, процедила Вероника.
        - Все сошлось. Я понял. Это ты тогда была.  - Артур постучал по лбу указательным пальцем.  - Я догадался.
        - До чего?  - устало вздохнула Вероника. Эти пьяные разговоры начинали ее сильно утомлять.
        - Помнишь, как мы батин день рождения отмечали на даче?
        Вероника настороженно нахмурилась:
        - Это было меньше месяца назад. Конечно, я помню.
        - Я вас слышал,  - сказал Артур так, будто выложил перед ней флэш-рояль.
        У Вероники заложило уши, словно внутри ее головы кто-то ударил в гонг. Она замерла и смотрела на мужа, широко раскрыв глаза. Набат звучал все громче и чаще.
        - Я отлить пошел, слышу в бане возня какая-то. Там внутри явно не в нарды играли. В общем, думаю, кто-то развлекается. Сделал дело, возвращаюсь: опять шуршание сзади. Оборачиваюсь, а там Игорек идет. С этой своей кислой миной. «Чего такой невеселый?  - спросил я.  - Тебе же сейчас перепало вроде как».
        А он ответил: «Ага». Руки в карманы засунул и дальше пошлепал.
        - И ты думаешь, тогда с ним была я?  - громко воскликнула Вероника, и на ее губах заиграла насмешливая улыбка. Звуки набата рассеялись.  - Да тогда на даче собралось человек пятьдесят. Куча друзей Глеба Борисовича с женами. И незамужние дамы тоже были.
        - Ну да. Например, моя девяностокилограммовая троюродная сестра Регина. И старуха из отдела продаж, которая весь вечер сверкала вставной челюстью. Нет, там определенно был кто-то, кто не хотел, чтобы его застукали.
        - Люди имеют право на частную жизнь. Там мог быть кто угодно.
        - Да?  - переведя дух и успокоившись, спросил Артур.  - А ты чего ходила такая потерянная весь вечер?
        - Ммм… Просто…  - Набат угрожающе загудел, готовясь к удару.  - Волновалась, как все пройдет. Понравится ли гостям. Я же сама занималась оформлением.
        - Цветы были красивые,  - признал Артур. Он присмирел, и на лице появилось подобие улыбки.
        - Спасибо, я старалась.  - Вероника ощутила, как по телу прошла теплая волна. Похоже, что гроза миновала.
        - По-моему, в том, что у Игоря есть личная жизнь, нет ничего экстраординарного. Он вполне симпатичный парень,  - добавила она. И тут же пожалела о своих словах.
        - Все-таки он тебе нравится…  - Закусив губу, Артур уперся разгоряченным лбом в оконное стекло.
        - Ну что ты опять начинаешь?  - взмолилась Вероника.
        - Ты мне зубы не заговаривай. Я просто пойду и у него спрошу!  - Артур стал напяливать куртку, не с первой попытки попав в рукав.  - Этот слизень у меня не отвертится.
        - Прекрати, пожалуйста. Куда ты сейчас пойдешь? Не выставляй себя дураком!  - Вероника повисла у него на руке.
        - Не лезь. Я тебя ни с кем делить не собираюсь. Я просто его порву,  - еле ворочая языком, прорычал Артур и, выкрутившись из ее рук, вывалился наружу, захлопнув за собой дверь.
        Вероника вернулась в комнату и в бессильной злости ударила диванную подушку. Ей надоели сцены ревности и пьяные разборки, которые становились слишком частыми гостями в их жизни. За полгода Артур проиграл в онлайн-покер почти целое состояние, заливая каждую неудачу «Капитаном Морганом». А стыд за его выходки стал ее постоянным спутником. Чего только стоил случай в баре, где они отдыхали в прошлую пятницу. Неловкий подвыпивший мужичок нечаянно задел Веронику и в знак своих извинений потянулся поцеловать ей руку. Разъяренный Артур набросился на него, как ягуар из засады, и повалил на пол. Хорошо, что вовремя подоспевший персонал спас беднягу. Перепуганный мужик ретировался, забыв на стойке свое пиво. А Вероника всю дорогу домой выслушивала тираду о том, что надо меньше улыбаться всяким проходимцам.
        Она схватила со столика рекламный проспект и стала бездумно листать. Потом включила чайник. Зеленый чай должен помочь успокоиться. Веронике хотелось отвлечься от мрачных мыслей, перестать злиться на Артура за его вспыльчивость и недоверие. Как он мог такое про нее подумать? Хотя… мог… Укол совести напомнил об этом. Ведь она не была достаточно честна с мужем. Она не говорила ему ВСЕ. А значит, врала. Возможно, каким-то звериным чутьем Артур это чувствовал и сгорал от ревности: та была беспочвенной только на первый взгляд.
        Надо остановить Артура! Вероника сорвалась с места, будто вспомнила об утюге, который забыла выключить. Муж ведь и дров может наломать. Спьяну-то. Девушка накинула на плечи куртку и выскочила в прохладную ночь.
        Лучше бы не выходила тогда.
        Глава двадцать первая
        - И куда же ты направился?  - тем временем деловито спрашивала Лора, водя ногтем по короткому бивню кабаньей головы.
        - Хотел поговорить с Игорем,  - нехотя признался Артур.
        - Обсудить новый онлайн сервис для игр?
        - Нет. Выяснить… есть ли у него что-то с моей женой.
        Лора окинула Веронику пренебрежительным взглядом.
        - С Вероникой? Ты чего, сбрендил?  - поперхнулась она.
        - Я пьяный был,  - глухо ответил Артур.  - Не соображал ничего. В общем, увидел отца, мы с ним выпили. Он сказал, что такую девушку, как Вероника, надо еще поискать. Что я выбрал хорошую жену. Мне от его слов сразу полегчало.
        Вероника закрыла лицо ладонями и замерла.
        Артур подошел к ней.
        - Ну, извини меня, Ник. Ты же знаешь… Просто ничего не могу с собой поделать.
        Вероника убрала руки и печально взглянула на мужа, присевшего рядом на одно колено.
        - Прости, Ник,  - виновато сказал он.
        Стукнула входная дверь, вернулся Игорь. Он оценивающе взглянул на позу Артура:
        - Предложение решил сделать второй раз?  - без тени эмоций произнес он.
        Артур ничего не ответил и быстро поднялся на ноги.
        - А мне Глеб делал предложение на Бали,  - вспомнила Лора. Она судорожно втянула воздух и, отвернувшись к панорамному окну, открывающему вид на озеро, жалобно всхлипнула. Потом ее острые плечи затряслись от тихого плача.
        Артур и Вероника обеспокоенно переглянулись. Игорь прошел в глубь комнаты, удобно устроился в кресле у камина, оформленного искусственным камнем, и шумно демонстративно вздохнул.
        - Я как представлю, что он лежит там… на камнях. Совсем один!  - голос Лоры зазвенел как разбитое стекло. Она сделала усилие, чтобы не разрыдаться в голос.  - Нет. Я не могу…
        Вероника быстро налила в стакан воды и поднесла ей.
        Пригубив слегка, Лора благодарно кивнула:
        - Спасибо, Вероничка.  - Еще выпила воды и продолжила:
        - Я думаю, все-таки надо занести Глеба в дом. Это неправильно, что мы его там оставили.
        - Но…  - протянул Артур.  - Полицейский… тот, который помощник фотографа, сказал, что его нельзя трогать.
        - А он тебе кто, чтобы указывать? Или ты слушаешь каждого первого встречного? Я вообще не уверена, что он полицейский. Мы не знаем этих людей. Они могли все придумать. Может, этот Паша специально запретил переносить Глеба!
        - Да, он, конечно, удостоверение не показывал, но мне показалось, что Паша не врал,  - засомневалась Вероника.
        - Моя бабка говорила: «Если кажется - сотри сажицу»,  - передразнила ее Лора.  - Надо Глеба оттуда унести!
        - Да, ты, наверное, права. Мне тоже не по себе от того, что батя там лежит,  - согласился Артур и вопросительно посмотрел на Игоря.  - Ты идешь? Я и один могу. Но вдвоем будет сподручнее.
        Игорь оторвал взгляд от танцующих языков пламени, не торопясь поставил на пол высокий стакан с клюквенным морсом и поднялся из кресла, похожего на гигантскую помятую грушу.
        - Ну, идем,  - устало проговорил он.
        - Подождите, вы же его не потащите за руки и за ноги?  - вдруг подскочила на месте Вероника.  - Вот, может быть? в этом? Возьметесь за края как за носилки.  - Она сдернула с дивана пестрый плед, сшитый из серых, красных и белых квадратов, и протянула мужу.
        - Правильно батя сказал: просто лучшая жена,  - с нежностью в голосе прошептал Артур.
        От его слов ей снова стало не по себе. Вероника натянуто улыбнулась и поспешила к выходу, но заметив, что Лора тоже собралась выйти, бросила на ходу:
        - Может, тебе лучше остаться?
        - Нет, я пойду вместе с вами,  - отрезала Лора и решительно пошла следом.
        Глава двадцать вторая
        Погода снова портилась. В этой части озера она была очень непостоянной. Леденящий ветер сменялся абсолютным штилем, и так могло происходить несколько раз за день. Поманив ласковым солнцем, небо опять приобрело мертвецки-блеклый оттенок. Ладога помрачнела.
        Уже издалека они заметили, что кофта Вероники, которой она бережно прикрыла Глеба, слетела и серой тряпкой валялась в нескольких метрах от него.
        - Боже мой, птица!  - Вероника прикрыла руками рот.
        Рядом с лежащим на камнях телом деловито ходила большая белая чайка.
        Артур сорвался с места и, размахивая руками, бросился ее отгонять.
        Птица горделиво взмахнула крыльями и, поднявшись в воздух, принялась кружить над ними.
        - Вали отсюда!  - Артур поднял камешек и запустил в чайку.
        - Мы даже не подумали про птиц,  - виновато сказала Вероника.  - Хорошо еще зверь никакой не вышел.
        - Мы были в шоке, вот и не сориентировались,  - нашел оправдание Артур.
        Вероника расстелила плед, стараясь не смотреть на Глеба. Но краем глаза она заметила, что его губы совсем посинели, а кожа стала землисто-серой. Она сморгнула слезы и отошла в сторону, обхватив себя за плечи.
        Артур взял отца за плечи, Игорь - за ноги.
        - Раз, два,  - скомандовал Артур. Братья приподняли мужчину и быстро переложили на цветные квадраты. Голова Глеба безвольно качнулась и с гулким стуком ударилась о камни. От этого звука у Вероники к горлу подступила тошнота. Запинаясь о камни, она побрела к своей кофте. Подняв ее, девушка хотела снова прикрыть лицо покойнику, но на светлую ткань налипли мокрые хвоинки, тина и прочий прибрежный мусор, и Вероника не осмелилась положить грязную кофту на Глеба.
        Лора вела себя на удивление сдержанно. Она взяла свесившуюся с края пледа руку мужа и уложила ему на грудь.
        - Спи, дорогой,  - пропела она и погладила его по мокрой всклокоченной бороде.  - Давай сюда,  - потянулась она за Вероникиной кофтой.
        - Но она…  - не успела Вероника возразить, как Лора уже выдернула кофту из ее рук и накрыла ею лицо Глеба.
        Пока они шли по берегу молчаливой процессией, Вероника косилась на грузное тело, покачивающееся в пледе.
        Ее душили слезы. Внутри боролись противоположные чувства: облегчение, стыдное злорадство и боль. А еще ей было жалко. Очень жалко и себя, и Глеба, и его сыновей, и Лору.
        Она вспомнила, как нервничала в день знакомства с отцом Артура. Вероника встречалась с Артуром не больше месяца, когда тот захотел представить ее Глебу Борисовичу. Она отнекивалась и придумывала разные поводы для отказа. Но в один вечер, который Вероника собиралась провести в компании любимого за просмотром незамысловатой комедии, Артур просто скомандовал:
        - Собирайся. Сегодня едем ужинать к бате.
        - Но я уже приготовила ужин…  - Вероника растерялась и не нашла ничего лучше, чем продемонстрировать блюдо с котлетами.
        - Не волнуйся, не пропадет.  - Артур похлопал себя по плоскому животу.  - А сегодня мы едем к бате. Его кухарка готовит классные булочки с корицей. Настоящие Синнабон!
        - У твоего отца есть кухарка?
        Когда они попали за забор, ограждающий дом от посторонних глаз, Вероника нерешительно замерла от ощущения, будто попала в другое государство, если не сказать - вселенную. Ровно подстриженные лужайки, аккуратные фонарики, обрамляющие гранитную дорожку, ведущую к двухэтажному особняку с башенками,  - такое она видела только по телевизору.
        У Артура была обычная студия в новостройке с современным дизайном и прекрасным видом с двенадцатого этажа. Красивая, но вполне рядовая квартира. Тем не менее, поначалу Вероника боялась лишний раз ступить на белоснежный ковер или - не дай бог - нечаянно пролить чай на велюровый диван. У ее семьи в квартире на линолеуме лежали протертые паласы, а царапины и сколы на полированных шкафах закрашивали фломастерами в тон.
        - Ты чего застыла?  - усмехнулся Артур, довольный произведенным эффектом.  - Не боись. Мой батя - мировой мужик. Он добрый и щедрый. И, кстати, любит красивых девушек.
        - А на каком этаже живет твой отец?  - робко поинтересовалась Вероника.
        Артур рассмеялся и сказал:
        - Этот дом весь его.
        Дверь открыл седеющий мужчина лет сорока пяти с аккуратной бородой, одетый в белый свитер. «Ему бы еще морскую фуражку,  - подумала Вероника.  - И он бы очень походил на капитана корабля или, точнее, яхты из рекламы парфюма». Но хозяин и без головного убора производил впечатление человека с военной выправкой, обладая идеальной осанкой и подтянутой фигурой.
        - Глеб Борисович,  - протянул он руку, прищурив глаза и улыбаясь краешком губ.  - Приятно познакомиться.
        - И мне,  - брякнула Вероника, мысленно проклиная себя за то, что надела обычную футболку и джинсы. В компании такого мужчины сразу захотелось выглядеть как леди.
        - Это моя Ника,  - гордо представил ее Артур, притянув к себе.  - Ну вот, теперь вы знакомы. Можно проходить!  - Он подал руку девушке и перевел через порог.  - Пойдемте, мадам.
        Внутри было так светло, что Вероника невольно сощурила глаза. Она присела на бархатную банкетку, меняя туфли на стоящие рядом тапочки для гостей, и огляделась. Просторный холл заканчивался ведущей на второй этаж лестницей с подсвеченными ступенями. Пол сверкал мраморной мозаикой, в вазонах, напоминающих античные колонны, росли пышные пальмы и хлорофитумы. На потолке сияла огромная люстра из нескольких рядов хрустальных подвесок. В общем, холл производил двоякое впечатление: с одной стороны, поражал богатством и роскошью, но с другой - мешанина из фресок эпохи Возрождения, классической лепнины и хай-тек подсветки плинтусов вгоняли в ступор. Казалось, хозяину хотелось втиснуть сюда все, что он считал красивым. Получилось нелепо, но, безусловно, впечатляюще, если все это рассматривать по отдельности.
        Артур провел Веронику через сквозные комнаты. Почти в каждой стояли живые цветы.
        - Тут бы подошли ирисы. Под фиолетовые гардины и торшер,  - скромно заметила она, указывая на вазу с белыми розами.
        - Любите цветы?  - чопорно осведомился Глеб Борисович.
        - Просто работала раньше в цветочном магазине.
        - У ваших родителей цветочный бизнес? Один магазин или сеть салонов? Непростое дело. Слишком много факторов, которые могут …
        - Нет,  - поспешила поправить его Вероника.  - Моя мама работает в столовой, а папа - строитель. Часто на вахте, поэтому дома его почти не бывает,  - Вероника с внутренним стыдом отметила, что промямлила это каким-то оправдывающимся тоном.  - Они в цветах не разбираются.
        - А…  - Глеб Борисович сделал понимающее лицо.  - Ну, бывает. Теперь направо,  - сдержанно указал Глеб, и Вероника спиной почувствовала его сканирующий взгляд.
        - Давай я тебе еще батин кабинет покажу.  - Артур толкнул дверь, и та отъехала в сторону. В полумраке виднелся силуэт кожаного кресла. У окна на столе аккуратными стопками высились бумаги и книги.
        Глеб неслышно щелкнул по выключателю, и комната озарилась светом. Вдоль стены располагались полки с книгами до самого потолка. Вероника пробежалась глазами по некоторым названиям. Справочники по экономике, саморазвитию и тайм-менеджменту. Вальдшмидт, Кийосаки, Мэнсон, Блюменталь. В одном ряду с ними теснилась плеяда родных и зарубежных классиков в подарочных обложках, даже затесался том Илиады.
        - Любите читать?  - спросил Глеб.
        - Да, конечно,  - ответила Вероника и тут же напряглась. За такое бессовестное вранье отец бы ее выпорол. В их доме было мало книг. Мать любила читать любовные романы, которые позже, засаленные, в мятых мягких обложках выносились в кладовку, а потом сдавались в букинистику, где за них давали какие-то деньги. Отца же интересовали только книги по истории и биографии знаменитых людей: те он бережно хранил в шкафу с постельным бельем. У Вероники чтение не пошло. В школе она с трудом справилась с программой и на этом считала свой долг перед большой литературой исполненным.
        - А эту читали?  - Глеб взял с полки первую попавшуюся книгу и протянул Веронике.
        Маркес. Название «Сто лет одиночества» было написано на глянцевой обложке. Вероника открыла первую страницу, и книга приятно хрустнула у нее в руках.
        - Нет, не читала,  - тихо ответила она.  - Но, кажется, что-то слышала.
        - А. Ну, бывает,  - снисходительно заметил Глеб.  - Если любите читать, то эту книгу должны прочесть обязательно. Очень увлекательный сюжет. Ладно,  - спохватился он.  - Пойду проверю, как там ужин.
        - Твой отец живет в таком большом доме один?  - поинтересовалась Вероника, когда они остались с Артуром наедине.
        - У него приходящая кухарка и уборщица. А так да. Но не волнуйся. Он совершенно не чувствует себя одиноким. У него куча телок. Удивляюсь, как только он в них не путается.
        - А твоя мама?
        - Мать уехала в Финку. Они развелись три года назад. То расходились, то сходились из-за папиных загулов. Когда мне было семь, батя познакомил меня со сводным братом. Оказывается, какая-то баба родила его еще до моего появления на свет. Мама простила вроде бы тогда отца. Но в итоге не выдержала и умотала все-таки в другую страну.
        - Значит, у тебя есть брат?
        - С ним как-нибудь позже познакомишься. Там особо смотреть не на что,  - пренебрежительно ухмыльнулся Артур.
        В столовой их уже ждал накрытый овальный стол. Веронику усадили на стул с гнутыми ножками по левую руку от Глеба, расположившегося во главе стола. Артур устроился напротив нее, уставившись в широкую плазму, по которой шел футбольный матч.
        Вероника почувствовала себя неуютно за таким большим столом в отдалении от Артура, за расставленными между ними тарелками, супницами, блюдами с нарезкой. Ей очень хотелось прикоснуться к нему, почувствовать поддержку. Но парень, похоже, не замечал ее растерянности. Он спокойно уплетал пасту, изредка поворачиваясь к отцу, чтобы вставить комментарий по поводу паса форварда или несправедливого решения судьи.
        Глеб же, напротив, внимательно следил за Вероникой. Он задавал вроде обычные вопросы, но делал это так, что та постоянно чувствовала себя не в своей тарелке. У нее не получалось найти правильных, как ей казалось, ответов, но бессовестно врать не могла. Прецедент с книгой показал, что правда, пусть и стыдная, ей дается меньшей кровью.
        - А где вы учились? В каком университете?  - осведомился Глеб, пока его сын, с ликующим воплем вскочив из-за стола, изображал ритуальный танец в честь очередного гола любимой команды.
        - Я не заканчивала университет.
        - И у вас нет высшего образования?
        - Нет.
        - А. Ну, бывает.
        Это краткое «А» было полно разочарования и одновременно давало понять, что Глеб слишком хорошо воспитан, чтобы показать свою подлинную реакцию.
        - Вы ведь старше Турика?
        - Да, на четыре года.
        - А…
        Веронике кусок не лез в горло. Хотелось встать и уйти. Все вокруг было шикарно и дорого, хозяин гостеприимен, любимый человек счастлив, набивая живот итальянскими блюдами. Но чем безупречнее была обстановка вокруг, тем сильнее Вероника чувствовала себя лишней, не вписывающейся в картину всеобщей благодати. Кому-то это могло показаться странным, но за внешним благополучием ей виделась опасность. Чужие деньги и власть не привлекали ее, а, наоборот, пугали и отталкивали. «Сытый голодного не разумеет»,  - звучали в голове слова матери. И Вероника обычно отшивала любого, кто летал отдыхать на Мальту или Санторини и предпочитал новый БМВ старенькому «Шевроле», потому что сама себе этого позволить не могла. Она опасалась, что в любой момент состоятельный друг может указать на нее пальцем и назвать «нищебродкой». И будет прав.
        Но вот появился Артур. И ее установки стали рушиться одна за другой. Вероника и подумать не могла, что будет встречаться с парнем, который младше ее. Но с детским упрямством Артур доказывал ей каждый день, что ему можно довериться. И девушка сдалась. Поразмыслив, подумала: если уж решаться на безрассудство, то сейчас. Чем старше она становилась, тем меньше ее тянуло на авантюры. И если не в молодости, то уже никогда. А хотя бы на одно безумство в жизни человек должен осмелиться. Лучше до появления седых волос.
        Так она себя уговорила. А теперь ее следующее убеждение проходило испытание на твердость.
        - Ну, а работаете вы где?  - Глеб снова вперил в нее живые голубые глаза.
        - Я пока в поиске. Мне нравится заниматься йогой. Артур посоветовал пройти курсы тренеров. Если у меня получится, пойду работать в спортклуб или буду давать частные занятия,  - с энтузиазмом ответила Вероника, обрадовавшись, что наконец-то ей есть, что сказать.  - У меня даже…
        - Артур, передай горчицу.  - Глеб внезапно потерял к девушке интерес и переключился на еду.
        Вероника растерянно потупилась.
        Вероятно, она совсем не умеет вести светскую беседу за столом. Ей очень хотелось понравиться отцу Артура, но разговор не клеился.
        Весь вечер ей чудилось, что за холодной вежливостью Глеба Борисовича скрывается неодобрение. Вероника представляла, что после их визита отец выскажет Артуру все, что думает о ней, и мысленно готовилась к разрыву. Когда они прощались, стоя на крыльце, Вероника чувствовала себя полностью разбитой.
        К ее удивлению, на следующий день Артур заявил, что звонил отец и сказал, что ему очень понравилась Вероника. Он очень рад был познакомиться и ждет их в гости в любое время.
        - А я думала, что не понравилась ему,  - откровенно призналась Вероника.
        - Разве такое может быть?  - рассмеялся Артур.
        Однако в другие визиты Глеб Борисович оставался таким же сдержанно-отстраненным. Но уверенность Артура передалась Веронике, и она решила завоевать расположение отца своего любимого человека. Даже «Сто лет одиночества» прочитала, хотя книга далась ей невероятно тяжело. Но когда решила обсудить книгу со свекром, Глеб Борисович ответил, что читал ее давно, и быстро сменил тему. На подобные встречи Вероника больше не одевалась как подросток, а старалась надеть элегантное платье и перед визитом сходить в салон. После ужина бросалась убирать посуду, изображая образцовую хозяюшку. Ее даже забавляло собственное странное желание заполучить долгожданную похвалу от этого холодного статного мужчины.
        И однажды он вознаградил ее за старания.
        Тем временем было решено поместить Глеба в лодочном боксе. В нем было достаточно прохладно, но при этом птицы и прочая живность не смогли бы добраться до тела.
        - Какой ключ открывает замок?  - Лора вертела в руках связку ключей.
        - Попробуй самый большой,  - предложил Артур, переводя дух. Он взмок, запыхался и держал края пледа из последних сил. Игорь же даже не выглядел уставшим, хотя был куда менее спортивным с виду.
        Наконец Лора подобрала нужный ключ и открыла лодочный гараж. Оттуда пахнуло сыростью и мокрым деревом. Вдоль стен изгибались узкие мостки, над ними были закреплены весла и спасательные круги, а посередине гаража оставлено место, заполненное озерной водой, где еле заметно покачивалась надувная лодка.
        - И куда мы тут его положим?  - раздраженно спросил Артур, осторожно ступая по мосткам.  - Я же говорил: надо в дом нести.
        - В нем слишком жарко, да и вообще…  - Лора замялась, понимая, что аргументы, пришедшие в голову, вслух произнести нельзя.
        - А там что?  - прокряхтел Артур, мотнув головой в сторону дверцы на противоположной стороне гаража.
        Вероника обогнала их с Игорем и открыла дверь, за которой оказалась тесная каморка, забитая удочками, спиннингами, спасательными жилетами и прочей рыбацкой утварью.
        - Давайте положим там,  - предложила Лора.
        - Да ну,  - возразил Артур.  - Он тебе хлам какой-то, чтобы запихивать его в эту комнатушку?
        - Мне кажется, ему уже все равно,  - заметил Игорь.
        Потоптавшись на месте, Артур нехотя согласился:
        - Ладно. Давайте туда.  - И подался вперед. Игорь сделал шаг, но вдруг оступился. Нога соскользнула, и он стал заваливаться в сторону воды вместе с той частью импровизированных носилок, где лежали ноги Глеба. Чтобы не упасть, парень выпустил края пледа: тело мужчины вывернулось из красно-серого кокона, упав на край мостков, и начало сползать в стоявшую на воде лодку. Вероника вскрикнула. Лора выругалась, схватившись за стену.
        Артур удержал отца за плечи, когда тот уже наполовину свесился с мостков.
        - Ну ты криворукий,  - проворчал Артур, глядя, как Игорь встает и отряхивает свои джинсы.
        Вероника подбежала и попыталась помочь затянуть ноги Глеба обратно на мостки, но Артур остановил ее.
        - Подожди. Может, лучше его в лодку положить? Он все равно наполовину уже в ней.
        Глеб лежал лицом вниз, повиснув на руках сына. На затылке его розовела рана. Размокшая в воде, она еле заметно окрасила волосы в светло-красный оттенок.
        - Видели это?  - Артур обеспокоенно посмотрел на остальных.
        - Я так и знала. Его ударили по голове!  - закричала Лора.
        - Похоже на то,  - согласился Артур и добавил:  - Либо ушибся, когда падал.
        - Да с чего ему падать?  - возмутилась Лора.  - Сам говорил, что Глеба водка не брала.
        Вероника, остолбенев, не могла отвести глаз от маленького розового пятна на голове Глеба. Она почувствовала, что мостки под ней начинают покачиваться в такт с лодкой. Стало нечем дышать. Она потерла глаза, прогоняя страшные воспоминания. Но наваждение не исчезало. Тогда Вероника вскочила и, прижимаясь к стене, проскользнула к выходу.
        Ей нужно было убежать, скрыться ото всех и потушить пожар, который разъедал ее изнутри, пока его всполохи не вырвались наружу. Пожар от слов, которые она не сказала. А значит, соврала.
        Глава двадцать третья
        После свадьбы Глеб Борисович не смягчил своего отношения к Веронике. Даже Артур стал замечать, что обычно обаятельный и веселый отец в компании Вероники становится похож на старого капризного джентльмена, которому ничем не угодишь.
        - Никс, ну и хорошо, что ты не в его вкусе. Батя у нас тот еще ловелас,  - усмехнулся как-то Артур после очередного семейного вечера.
        Однажды Вероника решила задобрить свекра тортом, как раз намечался небольшой праздник в тесном кругу. Проштудировала десяток кулинарных видео в Интернете и выбрала морковный торт с шоколадным ганашем. Она убила целый день, выпекая идеальный бисквит, взбивая крем и украшая готовый торт мастикой.
        В дверях девушка с очаровательной улыбкой протянула хозяину дома свое творение.
        - Он на обычной муке?  - осведомился Глеб Борисович.
        - Ну да,  - стушевалась Вероника и поспешно добавила:  - Высшего сорта.
        - Значит, я его не попробую. Мой диетолог посоветовала с глютеном завязать.
        Очередная попытка покорить сердце свекра провалилась.
        Когда в новой квартире молодоженов наметился ремонт, Артур предложил пожить у отца.
        - Ты же говорил, что мы временно поживем на съемной.
        - Чего нам ютиться у чужих людей, когда у бати целый дом?
        - Но ведь он меня терпеть не может,  - возразила Вероника.
        - Не преувеличивай. Тем более, что он сам предложил.
        Вот так неожиданность! Вероника даже чаем поперхнулась.
        Поначалу Веронике было непривычно жить в огромном особняке, но потом даже понравилось. Имея в распоряжении столько комнат, можно было провести дома весь день и так и не встретиться с его обитателями. Иногда они виделись с Глебом Борисовичем за ужином, но это бывало не часто. Хозяин дома предпочитал есть в кабинете, не отрываясь от работы, а иногда и вовсе отсутствовал неделями.
        Артур после женитьбы тоже не стал домоседом. Друзья играли в его жизни большую роль: если нужна была его помощь, то он мог сорваться куда угодно даже ночью. Он так и сделал, когда однажды в час ночи его телефон запел голосом Niletto. Саня Ланской, его давний товарищ, попал в ДТП. Сбил ночью на дороге велосипедиста и теперь перепуганный звонил тем, кто мог его поддержать. Артур вскочил с кровати, натянул джинсы, футболку и укатил в ночь.
        Вероника закрыла за ним дверь и поднялась в свою комнату. Она подошла к окну и заметила напротив абсолютно круглую желто-серую луну. Как будто небо смотрело на нее одним огромным глазом без зрачка.
        У нее замерзли ноги, и Вероника, не переодеваясь, залезла под одеяло прямо в футболке и штанах.
        Она лежала с закрытыми глазами, но сон никак не шел. Тогда она посчитала, что всему виной излишне яркая луна, светившая в окно, словно прожектор. Вылезать из теплого кокона одеяла не хотелось, но Вероника все-таки решила, что надо опустить светонепроницаемые шторы, открыла глаза и вскрикнула от неожиданности.
        В дверях кто-то стоял. Мерещится, что ли? Она потерла веки, приподняла голову, но тут тень шевельнулась, и из черноты дверного проема появился Глеб Борисович.
        На нем был длинный халат, подвязанный поясом. Вероника не могла вспомнить, чтобы когда-либо видела свекра в подобном домашнем образе. Он даже дома всегда носил джемпера, либо рубашки с брюками. В полумраке он выглядел моложе, чем обычно, на лице ярко выделялись глаза, отливающие влажным блеском.
        - Увидел, что Турик уехал. Хотел проверить, как ты,  - буднично произнес Глеб Борисович, будто не замечая смущения Вероники.
        - Все хорошо. Вернее, не очень. Его друг сбил на машине человека на велосипеде. Надеюсь, Артур скоро вернется.
        - Часа два провозятся точно,  - расслабленно ответил Глеб. И Вероника отметила про себя, что еще не видела его таким мягким и домашним в своем присутствии.
        Она подумала, что разговор окончен, и, ожидая, что сейчас Глеб Борисович уйдет и закроет дверь, откинулась на подушку.
        Но Глеб, наоборот, прошел в комнату и сел на кровать. Вероника попыталась снова принять сидячее положение, но мужчина остановил ее, мягко прижав за плечи к подушке.
        - Лежи, лежи, ласточка. Ты такая красивая в лунном свете. И твои волосы, они просто как на картине. Очень живописно.  - Глеб провел рукой по ее лбу, убирая непокорную прядь.
        Вероника замерла. Она лежала, как зачарованная, вытянув руки по швам, и глядела на Глеба во все глаза, словно кролик на удава. Ей хотелось как-то возразить, но она будто онемела и способна была лишь на одно: умоляюще смотреть на свекра.
        - Ты была очень хорошей девочкой. Я оценил. Даже пирог мне испекла. Мне так хотелось его попробовать,  - загадочно улыбаясь, протянул Глеб.  - И знаешь что?
        Он наклонился так близко, что Вероника почувствовала запах геля для душа, исходящий от него, и прошептал ей в ухо:
        - На самом деле я очень люблю сдобные булочки…
        Затем он рывком перевернул ее на живот и, навалившись сверху, стал шарить руками под ее футболкой. Вероника тихо охнула и не своим голосом жалобно пискнула:
        - Не надо, пожалуйста.
        Ее тело будто парализовало. Ноги стали ватными, она была не в силах упираться или брыкаться, пока Глеб жадно дышал ей в затылок.
        - Твои волосы, они такие мягкие,  - бормотал он.  - А как они пахнут.
        По щекам Вероники текли слезы и впитывались в подушку. От ужаса она задержала дыхание и никак не могла выдохнуть. Как будто разом забыла, как это делается, и стала задыхаться.
        - Расслабься. Ты же так хотела мне понравиться,  - услышала она голос Глеба будто издалека.
        Утром Вероника еле разлепила глаза. Рядом сопел Артур. Девушка растерянно огляделась в поисках свекра. Никаких следов его ночного визита не осталось. На ней были вчерашние штаны и футболка. В так и не задернутые шторы по-весеннему ярко светило солнце. Сначала Вероника подумала, не приснился ли ей этот кошмар. Бывают же такие красочные правдоподобные сны, когда, просыпаясь, долго не можешь понять, где ты находишься и что с тобой произошло.
        За завтраком Глеб Борисович вел себя как обычно. Деловито расспросил Артура о ночной поездке, на Веронику же не обращал никакого внимания, даже в сторону ее не смотрел, что было вполне привычным делом. Вероника невпопад рассмеялась, радуясь мысли, что сон хоть и показался таким реалистичным, но все-таки был сном. Когда Артур отправился на кухню за очередной порцией омлета, Глеб Борисович задержал свой безмятежный взгляд на Веронике и, улыбнувшись одним уголком рта, сказал ровным тоном:
        - Все-таки ты опять меня разочаровала…  - А потом быстро поднялся из-за стола и вышел из комнаты.
        Вероника так и осталась сидеть на стуле, пригвожденная его словами. Значит, это произошло на самом деле. Появилось желание вскочить, догнать этого седеющего ободранного льва и разбить о его голову первую попавшуюся вазу, коих в доме было предостаточно. Сейчас, при дневном свете, она чувствовала себя куда увереннее и смелее. Дурман рассеялся, на языке крутились слова, которыми она готова была плюнуть в Глеба, высказав все, что думает о нем. А еще она заявит в полицию. Обязательно. Так просто она это не оставит.
        - Ты чего не ешь?
        Вероника вздрогнула, она даже не заметила, как вернулся Артур и сел рядом.
        - Не заставляй меня тебя кормить,  - игриво улыбаясь, муж вилкой подцепил из тарелки кусочек омлета и поднес к ее лицу.
        Вероника очнулась и посмотрела на заспанное детское лицо своего мужа. Ее план мгновенно поблек и растаял, как мираж. А что будет с Артуром? Как она ему скажет об ЭТОМ? Артуру, который боготворит отца и убьет любого, кто притронется к ней. Имеет ли право она ставить его перед таким жестоким выбором? Разве Артур это заслужил? А полиция? Что они сделают? Вероника поджала губы, представив унизительные процедуры. Какие у нее есть доказательства? Никаких. Все теряло смысл, если представить масштаб фигуры Глеба Керпу, крупного бизнесмена, мецената, человека уважаемого и состоятельного. На его стороне связи и деньги. Его слово против беспочвенных обвинений невестки. Он раздавит ее, как мошку, скажи она хоть слово. Даже пикнуть не даст!
        От безысходности Вероника готова была расплакаться, но рядом сидел Артур, ни о чем не подозревая и демонстрируя отменный аппетит. Обычный завтрак… обычное утро… К удивлению, при всей своей искренней опеке и чувствах, которые Артур питал к Веронике, он был достаточно толстокож, непрозорлив и не мог догадаться, что творится на душе у жены.
        Вероника проглотила слезы. В ее голове, как заевшая пластинка, звучал бархатистый голос Глеба: «Ты меня разочаровала. Все-таки ты опять меня разочаровала».
        Абсурд. Но она не могла отделаться от чувства, что подвела свекра. Вероника так привыкла бороться за его расположение, что даже в этой чудовищной ситуации нашла повод почувствовать себя виноватой. Она стыдилась того, что произошло, стыдилась себя и ненавидела. Себя в первую очередь. За растерянность, беспомощность, закомплексованность. За дурацкую интеллигентность. И эти чувства даже перевешивали то отвращение и ненависть по отношению к свекру.
        «Твои волосы, они просто шикарные»,  - звучал в мозгу Вероники жаркий шепот Глеба, и ей становилось так противно, что она не знала, куда спрятаться от этого голоса.
        В тот же день Вероника записалась в парикмахерскую и вернулась домой, подстриженная под мальчика. Она ощущала резкую, жизненно необходимую потребность в том, чтобы как-то себя изменить. Принимая душ, она до боли оттирала себя мочалкой. Руки, шею и грудь Вероника не могла отрезать, а вот избавиться от волос, к которым ОН прикасался, у нее была возможность.
        Артур встретил жену любящей улыбкой и прокомментировал перемены в ее внешности в своем неподражаемом стиле:
        - Хоть налысо побрейся, ты от меня не отделаешься.
        Глава двадцать четвертая
        По щекам вновь струились слезы. Вероника брела по тропинке, уводящей в глубь леса. Наспех прорубленную просеку с обеих сторон окружали разлапистые ели. Вероника шла, не разбирая дороги. Накатившие воспоминания полугодичной давности сменились мыслями о прошедшей ночи. Вчера ей повезло. Когда вернулась, то нашла Артура дремавшим на диванчике в прихожей прямо в обуви. Дрожащими руками Вероника сняла с него кроссовки и, поднырнув ему под руку, полусонного отвела в спальню.
        - Ты чего такая холодная…  - только и смог пробормотать Артур, когда Вероника залезла под одеяло и прижалась к нему всем телом. Она была так напугана, что долго не могла уснуть, слушая размеренное дыхание мужа. У нее получилось задремать лишь под утро, за несколько часов до того, как взволнованная Лора постучалась к ним в дом. Поэтому сейчас вся усталость от прошедших суток навалилась на нее с двойной силой. Вероника опустилась на шершавый ствол поваленной сосны и обхватила руками голову.
        Послышался треск сухой ветки. Вероника вздрогнула и прислушалась. Кто-то неспешно шел по тропинке. Девушка быстро вытерла лицо ладонями и встала. Худощавая фигура медленно направлялась к ней. Натянув на голову капюшон толстовки, по тропинке брел Игорь.
        - Ты чего здесь ходишь как тень?  - спросила Вероника. И тут же подумала, не слишком ли грубо выразилась. Игорь был очень скуп на эмоции. Он никогда не сердился, не кричал, не рассказывал с жаром историй. Словом, был полной противоположностью Артура. Муж Вероники иногда казался слишком шумным, Игорь же, наоборот, производил впечатление крайне уравновешенного человека. Она никогда не могла понять, что скрывается за ровными интонациями и скудной мимикой сводного брата Артура. Это настораживало Веронику, и в то же время она боялась обидеть этого тихого юношу и не распознать своей оплошности.
        - Просто гуляю,  - спокойно ответил Игорь, по его тону невозможно было догадаться, как он воспринимает эту неожиданную встречу.  - Это лучше, чем сидеть дома и слушать Лору.
        - Странное место ты выбрал для прогулок,  - заметила Вероника.
        - Ты тоже,  - без тени улыбки ответил Игорь и добавил:
        - Знаешь, куда ведет эта тропинка?
        Вероника отрицательно покачала головой.
        - Вон там посмотри, между ветвей. Пригнись немного. Теперь видишь горку, покрытую мхом?
        Вероника сделала несколько шагов в сторону неестественно ровного холма, который при ближайшем рассмотрении оказался двускатной деревянной крышей, заросшей черничником и лишайником. Будто кукольный домик, построенный для крошечных человечков, ушел под землю.
        - Это древняя могила.  - Игорь догнал Веронику и остановился рядом.  - Что-то вроде склепа. Несколько веков назад карелы устраивали над могилами срубы по типу обычного дома. Только компактнее.
        Вероника подобралась поближе, чтобы рассмотреть резную дощечку, закрепленную на коньке:
        - Там похоронен человек?  - отшатнулась она.
        - Да. Очень давно. А теперь это арт-объект «Surutalo: Домик для мертвеца»,  - прочитал он на табличке, воткнутой неподалеку.
        - Сколько сейчас времени?  - вдруг опомнилась Вероника.
        Игорь достал из кармана телефон.
        - Скоро шесть.
        - Артур, наверное, с ног сбился, разыскивая меня по острову,  - всплеснула руками Вероника и побежала обратно по тропинке.
        На берегу никого не было. Вдалеке виднелись острова, заросшие кустами и деревьями, напоминающие неровные гребни огромных чудовищ, чьи тела скрывала темная вода. Ладога уже не бушевала. Но в ее затаившейся силе Веронике виделся дурной знак. Она чувствовала, как беспокойно колотится ее сердце. Возможно, виной этому была пробежка по склону, но помимо сбитого дыхания Вероника ощущала необъяснимую тревогу. Она огляделась и поняла, что стоит там, где сегодня утром нашли Глеба.
        Сама не своя она бросилась прочь.
        Мостки тоже пустовали. Вероника покосилась на катер: где-то там внутри лежал Леонид. Сама она его не видела, но, судя по зеленому лицу девушки-фотографа, зрелище было ужасающее.
        Ворота в гаражный бокс были закрыты на щеколду. Видимо, возиться с ключами мужчины не сочли нужным. Вероника осторожно приоткрыла тяжелую дверь и заглянула внутрь. В полумраке гаража резко выделялось бледное лицо покойника. Лежа в лодке, Глеб напоминал викинга, которого по древнему скандинавскому поверью должны были сжечь в горящей ладье. Его руки были сложены на груди. Что-то в этой картинке Веронике показалось странным. Она попыталась понять, что не так. Потом пригляделась и вдруг осознала: пальцы Глеба выглядели непривычно грязными и неаккуратными. Как истинный франт, он всегда следил за своими руками и регулярно посещал маникюрный салон. Но сейчас под его ногти забилась черная грязь, какие-то из ногтей и вовсе были обломаны. «Возможно, он возился с камином и запачкал руки»,  - подумала Вероника. Но раньше она никогда не замечала, чтобы Глеб позволял себе такую неряшливость. Девушка не сдержала злорадной ухмылки: однако покинул он этот мир далеко не с идеальным маникюром.
        Она прошла по мосткам вокруг лодки, переступила через валявшееся весло и остановилась у двери, ведущей в каморку с рыбацким инвентарем. Сейчас дверь была закрыта на большой металлический крючок, хотя в прошлый раз, Вероника отлично помнила это, дверь была просто прикрыта.
        Она услышала какой-то странный звук: тихий и неясный. Всплеск? Вероника резко обернулась. На секунду ей представилось, что Глеб сейчас вскочит и, презрительно рассмеявшись, скажет, что она снова его разочаровала. Вероника замерла, прислушиваясь. Ничего. Но она почувствовала, как ее охватывает страх, сжимая все внутри, и поняла, что не может больше оставаться здесь ни секунды.
        Стараясь не поддаваться панике, Вероника в несколько прыжков добралась до выхода и выскочила наружу. Сожалея, что не сдержалась и сбежала, она направилась к главному гостевому дому, уверяя себя, что наверняка Артур ждет ее там. Ну, конечно, она слишком долго отсутствовала, и он уже вернулся. Теперь муж встретит ее пристрастным расспросом. И что ей ответить? Что она гуляла в лесу? С Игорем? И надо же было напороться на этого одиночку!
        Однако в гостиной Вероника никого не обнаружила. Только из кухни доносились хлопающие звуки открывающихся ящиков. Вероника поспешила на шум. Лора так увлеченно рылась в шкафчиках, что не сразу заметила, как зашла Вероника.
        - А, это ты,  - бросила она раздраженно.  - В этом доме вообще есть кофе? Не могу найти.
        Вероника вспомнила, что видела банку «Нескафе» на верхней полке.
        - Хм, запихали не пойми куда,  - фыркнула Лора и с мрачным видом открыла пачку.
        - Ты не видела Артура? Не знаешь, где он?  - спросила Вероника.
        - Понятия не имею. Тебя ищет, наверное,  - дернула плечами Лора.
        - Не знаю, куда он запропастился. Я уже везде проверила. Может, мы кругами ходим друг за другом?
        - Так будь умнее. Подожди его тут. Есть захочет - примчится. Будешь кофе?
        Но Артур не появился ни через час, ни через два.
        - Я пойду еще его поищу,  - не выдержала Вероника.
        - Скоро стемнеет. Куда ты одна намылилась?  - остановила ее Лора, которая маялась от безделья и пила одну чашку кофе за другой.  - Подожди. Никуда он денется, придет твой Артурик.
        В коридоре послышалось шарканье, кто-то хлопнул дверью. Вероника со счастливой улыбкой бросилась к выходу. Но в проеме появился Игорь.
        - Артур с тобой?  - Вероника с надеждой заглянула за плечо парню.
        - Нет.
        - Ты его видел… после того, как мы встретились в лесу?  - замешкавшись, спросила она и поймала на себе заинтересованный взгляд Лоры.
        - Нет. Не видел,  - коротко ответил Игорь.
        - Что-то случилось! Почему его нет?!  - Вероника ничего не могла поделать с охватившей ее паникой.  - Давайте вместе пойдем искать Артура!
        - Никусь, я думаю, с ним все нормально,  - отмахнулась Лора.  - Не суетись.
        Вероника умоляюще посмотрела в сторону парня.
        - Игорь, ну он же твой брат! Пожалуйста, помоги мне его найти.
        - Хорошо,  - легко согласился Игорь.
        - Спасибо,  - прошептала Вероника и бросила в сторону Лоры:  - Ты можешь оставаться дома, если хочешь. Ты никогда не отличалась желанием помочь кому-либо.
        - Да я просто не вижу смысла!  - взорвалась Лора.  - Бухает где-нибудь в одно лицо, а ты с ума сходишь. Что с ним могло произойти? Эти…  - она кивнула на второй этаж,  - заперты. Больше они никого не укокошат.
        - Почему ты так уверена, что это они во всем виноваты?  - прокричала Вероника, для которой каждая минута без Артура становилась невыносимой.  - Может быть, по острову бродит какой-то маньяк. Ты слышала, что он сделал с Леонидом?! Ты думаешь, это ребята-фотографы на такое способны? Я не уверена. Если они не виноваты, то они смогут нам помочь. Давайте я их выпущу, а? Кажется, Артур положил связку ключей на ресепшен. И не надо мне говорить, что с Артуром ничего не могло произойти!
        - Может, еще скажешь, что на острове живет снежный человек? Или нет. Это призрак Эльви… Или как там ее зовут?  - издевалась Лора.  - Забирает черные мужские души.
        - По-твоему, древняя колдунья использует в качестве оружия штатив?  - скептически заметил Игорь.
        - По-моему, все это бред! А убийцы пусть сидят взаперти наверху,  - отрезала Лора.  - Для меня совершенно очевидно, что эти двое задумали замочить нас всех. Сначала Глеб, потом моряк…
        - Да не трогали они Глеба Борисовича…  - не сдержалась Вероника.
        Глава двадцать пятая
        Паша нарезал круги по комнате, пока Юля долбила ногой в дверь:
        - Вообще незаконно удерживать людей насильно! Выпустите нас отсюда! Я пить хочу! Вы не имеете права!
        Вывалив на Пашу все, от чего томилась, она отключилась и проспала полдня. Проснувшись же, обрела прежний воинственный настрой. Паша, как верный страж, охранял ее сон, сидя на краю кровати. И теперь, вконец измаявшись от скуки, просто ходил туда-сюда, разминая затекшие ноги. Пока Юля дремала, он пытался проанализировать то, что произошло на острове.
        Случай с Глебом казался вполне обычным: подвыпивший мужчина поскользнулся и неудачно упал на камни. В этой типичной истории смущало лишь то, что молодая жена погибшего видела, как той ночью Глеб на повышенных тонах разговаривал с сыном. А еще встречи с ним искала жаждущая мести дочь бывшей любовницы. И все это происходило в какой-то полусотне метров от коттеджа его второго сына-отшельника, который вел себя если не как граф Дракула, то сходства с Эдвардом Калленом[1 - Один из героев серии романов «Сумерки» американской писательницы Стефани Майер, вампир.] у него точно было не отнять.
        Была ли смерть Глеба убийством или трагической случайностью, сложно было сказать. Но вот Леонид размозжить голову сам себе определенно не мог. Кому перешел дорогу болтливый старик? Здесь Паша просто упирался в тупик. И всем, и никому. Но то, что так жестоко и хладнокровно совершил убийство кто-то из их компании, не укладывалось в голове. Версия про невесть откуда взявшегося маньяка казалась самой очевидной и одновременно самой пугающей. Неизвестность страшила больше всего. Кто знает, что у такого психа в голове? Затаился он или покинул остров? А может, бродит под окном, поджидая следующую жертву? Пока он ничем себя не обнаружил. Из чего ясно, что маскируется этот черт безупречно.
        Что бы сделали на Пашином месте опера из убойного? Собрали бы список контактов, разработали бы версии, исходя из мотивов, взяли бы объяснения со всех, потом сгоняли бы на полиграф… Но в Пашином распоряжении не было ни технической поддержки, ни даже удостоверения, чтобы эффектно козырнуть им перед людьми, которые заперли его как обычного мальчишку.
        Единственным, кому Паша верил здесь, был он сам. Даже Юля, несмотря на недавнюю подкупающую искренность, могла что-то недоговаривать. Она так и не изменила к нему своего неодобрительного отношения и иногда сверкала глазами точно фурия.
        Наверное, уже жалеет, что поддалась эмоциям и рассказала о себе.
        В животе у Паши заурчало от голода, и он присоединился к девушке, штурмующей дверь:
        - Учти, если нас не выпустят, придется ночевать в одной кровати,  - попытался пошутить Паша.
        Юля нахмурилась и лишь сильнее застучала кулаком по деревянной обшивке двери, давая понять, что остроты сейчас не к месту.
        Тогда Паша набрал в легкие побольше воздуха и заорал:
        - Ау! Нас вообще кто-нибудь слышит?!
        В его голове на мгновение зависла мысль о том, что в доме уже никого нет, что подмога с материка прибыла раньше, и теперь всех забрали, а их двоих просто забыли на острове.
        Но тут дверь отворилась. На пороге стояла Вероника.
        - Идемте вниз.
        Притихшие Юля и Паша спустились вслед за девушкой в гостиную. Шторы в комнате были полуприкрыты, и полоска света разрезала ее на две половины. На диване сидела Лора, скрестив руки, всей своей позой выражая протест. Когда она заметила идущих за Вероникой ребят, то демонстративно отсела подальше, на дальний край дивана.
        Игорь утонул в полюбившемся кресле-груше и лишь вяло махнул рукой Юле, когда та посмотрела на него.
        - Вот выпустила их, теперь сама будешь виновата, если утром из нас кто-нибудь не проснется,  - прошипела Лора, сверля Пашу недоверчивым взглядом.
        - Лора, прекратите, пожалуйста,  - попросила Юля.  - Мы с Пашей ничего не сделали.
        - Что-то ты не была такой бойкой, когда тебя на месте прижучили,  - гневно выпалила Лора.
        - Я была в шоке. Вы вот не видели того… что стало с Леонидом. Конечно, я испугалась. Понимаю: у вас погиб муж, и вы теперь любого готовы обвинить, но мы не виноваты.
        - А ты чего молчишь? Полицейский?  - Лора презрительно посмотрела на Пашу.
        - С вами сейчас действительно трудно спорить. У вас умер близкий человек. Но я рад, что вы опомнились и все-таки выпустили нас,  - примирительно добавил Паша.
        - Моя бы воля - продержала бы вас там до приезда полиции. Так что благодарите ее, нашу жалостливую Никусю.
        - Ну как ты не понимаешь? Я хочу, чтобы они помогли найти Артура.
        Вероника повернулась к Паше.
        - Он пропал, и я не знаю, где он. Мне кажется, всем вместе нам будет легче его найти.
        - Я в этом участвовать не собираюсь. Вы что, не понимаете, что это опасно? Глеб лежит мертвый, Леонид… кто-то превратил лицо старика в фарш. И мне все равно, кто это сделал: вы или маньяк, разгуливающий по острову. Нет, вы меня из дома не вытащите,  - пробухтела Лора.  - Вот возьму и прямо сейчас пойду спать! Закроюсь у себя в комнате и буду ждать там, пока за нами не приедут.  - Она решительно вскочила и, громко топая по ступеням каблуками, стала подниматься.
        - А Артур уже большой мальчик, сам найдется,  - выкрикнула она, перегнувшись через перила.
        - Это ее право,  - тихо сказала Вероника.
        Глава двадцать шестая
        Все вчетвером они пошли вдоль озера, по очереди выкрикивая имя Артура. Только Игорь молчал и со скучающим видом плелся позади, замыкая неровный строй. Вдоль кромки воды не было ни зарослей камыша, ни мелких деревьев, ничто не мешало им пройти дальше и обследовать берег. По мере того, как группа отдалялась от домов, Вероника чувствовала, как в ушах нарастал монотонный гул. Он становился все громче и громче.
        Впереди показался покосившийся дом. За ним еще один и еще. Извивающейся черной змеей вдоль небольшого залива выстроились обветшавшие избы умершей деревни. Они глазели на гостей темными проемами окон и дверей, раскорячившись и держась в вертикальном положении из последних сил.
        Тут же стояли виновники шума, который Вероника приняла за собственную головную боль. Белыми шпилями устремились в небо два огромных ветряка. Их лопасти энергично крутились, хотя внизу казалось, что ветра почти нет.
        - Что это?  - поинтересовалась Юля, указывая на жужжащие стрелы.
        - Это ветрогенераторы,  - пояснил Игорь.
        - Понятно. Наверное, дорогие штуки,  - протянула Вероника.
        - Все включено в стоимость. Ценник на дом со светом и горячей водой повышается в несколько раз.
        - Странно, что Глеб не снес эти старые постройки,  - удивилась Юля.
        - Возможно, если они до сих пор здесь, у отца были насчет них какие-то планы, может, арт-объект собирался устроить,  - предположил Игорь.
        Вероника направилась к ближайшему дому и заглянула внутрь.
        - Подожди,  - остановил ее Паша.  - Не заходи. Тут все такое ветхое. Того и гляди на голову крыша упадет.
        - Артур!  - отчаянно закричала Вероника, упершись в посеревший от времени косяк. Ее голос мгновенно впитался в закопченное дерево скособоченных стен. Никто не отозвался. Паша, с опаской расставив руки в разные стороны, шагнул внутрь. Он вернулся через минуту и с сожалением покачал головой.
        У каждого дома Веронику охватывало жуткое чувство, будто она заглядывала в раскуроченные могилы. От проеденных насекомыми бревен и сгнивших крыш пахло забвением. Заброшенные, никому не нужные избы молчаливо ждали, пока время их окончательно сточит. Печальная заброшенность этого места угнетала. Лицо у Вероники горело, в висках нервной морзянкой отзывалось заходившееся сердце. Она с тревогой заглядывала в окна и продолжала звать мужа.
        Неожиданно с полуразрушенного крыльца сорвалась какая-то крупная птица и, гулко ухнув, взлетела на ветку высокой сосны. Вероника вскрикнула и закрыла лицо руками.
        - Что случилось?  - на крик подбежали Паша и Юля.
        Вероника была не в силах ответить. Ее захлестнуло отчаяние, и она заныла на одной высокой ноте, тоскливо и обреченно.
        - Ну, тише, тише. Мы его отыщем.  - Юля прижала девушку к себе.
        Паша проверил два оставшихся дома. Артура там не было.
        Глава двадцать седьмая
        - Надо постараться найти его, пока совсем не стемнело,  - сказал Паша, завороженный яркими всполохами солнца, сползающего за горизонт. Необъятное небо, казалось, пылало. И этот малиново-оранжевый пожар окрасил озеро и лес в оттенки фруктовой карамели.
        Вероника после выплеска эмоций немного пришла в себя и ощутила новый прилив решимости.
        - Есть у кого-нибудь фонарики?  - спросила она и добавила:  - На катере должны быть.
        Юля и Паша переглянулись. Никому не хотелось забираться в каюту к покойнику.
        - Я могу поискать,  - предложил Игорь.
        - Ладно, тогда ты поищи фонари,  - согласился Паша.  - А мы, чтобы времени не терять, пойдем и прочешем береговую линию с той стороны. Догоняй нас. Будем ждать тебя у домика на скале.
        Игорь, не торопясь, направился к пристани, а остальные двинулись в сторону песчаного пляжа.
        С озера веяло прохладой, пахло кувшинками и водорослями. Веронике казалось, что в закатные часы запахи усилились, стали более ощутимыми и выразительными. Она, как охотничья собака, беспокойно крутила головой, выискивая в густых тенях знакомый силуэт. Вероника пыталась прогнать мысли о дежавю. Они уже искали человека. И находка была ужасающей.
        - Кто и где видел Артура в последний раз?  - задал Паша волновавший его вопрос. На пустом берегу среди тихого плеска воды его голос прозвучал так отчетливо, будто он проговорил в микрофон.
        - Наверное, Лора или Игорь. Я не знаю,  - засомневалась Вероника.  - Я убежала после того, как мы переложили Глеба Борисовича в гаражный бокс.
        - Что!?  - сдавленно крикнул Паша.  - Зачем вы трогали труп?
        - Ну там птицы ходили вокруг… Да и нехорошо, наверное, что он там один лежал.
        - Конечно. Нехорошо,  - раздраженно повторил Паша.  - Вот и дежурили бы рядом с ним по очереди. А не таскали туда-сюда.
        - Что ты на нее кричишь?  - вступилась за девушку Юля.  - Она и так вся на нервах, переживает за Артура.
        - Извини, Вероника,  - Паша постарался говорить более сдержанно.  - Просто теперь разобраться в смерти Глеба будет еще сложнее. И как вы его перенесли?
        - На плед положили и перенесли. Игорь и Артур оставили тело в лодке в гараже.
        - А братья хорошо ладят?  - вдруг спросила Юля.  - Мне показалось, они не очень близки.
        - Они познакомились, когда были уже достаточно большими. Хотя почти ровесники, Игорь на два года старше. Общаются, но больше по принуждению. У них мало общего. Поначалу Артур пытался наладить дружбу с Игорем. Но если человек не расположен к общению, его же не заставишь, правда?
        - Да, этот Игорь, конечно, странноватый. Он не в гробу, случайно, спит?  - усмехнулся Паша.
        Юля бросила на него осуждающий взгляд и отошла в сторону. Она чувствовала за него ответственность, потому что притащила с собой на остров, и теперь стыдилась его неудачных шуток.
        Но Вероника задумчиво ответила:
        - Не знаю. Возможно, он просто не привык к шумным компаниям. Да и мы ему неинтересны.
        - Кажется, Артур считает по-другому.
        Вероника непонимающе посмотрела на Пашу.
        - Ну, вчера вечером, у вашего домика… По-моему, твой муж ревнует тебя к Игорю.
        - А, это,  - потупилась Вероника.  - Артур, когда выпьет, всегда ерунду несет. Хотел устроить разборки Игорю. Но хорошо, что Глеб Борисович его остановил.
        - Так вот куда он на самом деле направлялся. И часто Артур такой агрессивный?  - задумавшись, спросил Паша.
        - Он меня напугал. Страшно было, когда он тебя в дом затащил,  - добавила Юля, осторожно перебираясь с камня на камень. Песчаный пляж быстро закончился, дальше продолжать путь приходилось по каменистому берегу.
        - Нет. Он меня не трогал, если вы на это намекаете,  - насторожилась Вероника.  - К чему эти вопросы?
        - Если Артур такой вспыльчивый, не мог ли он… Случайно, конечно… Например, если Глеб попытался задержать его. Артур его толкнул… А теперь осознал, что натворил, и прячется где-то,  - осторожно предположил Паша.  - А Леонид… мог под руку попасться… или сказать что-то про тебя. А может, свидетелем оказался?
        Вероника резко остановилась и пронзила Пашу негодующим взглядом. Закатные лучи окрасили ее лицо в пурпурный цвет, отчего она казалась непривычно яркой.
        - По-вашему, мой муж психопат-убийца?
        - Я просто предположил,  - попятился Паша и угодил ногой в лужу.
        - Уж поверь, хоть Артур и отличается горячностью, но мухи не обидит. Не говоря уже о том, что никогда не сделает таких страшных вещей.
        - Если ты так уверена, то скажи, когда он вернулся домой? В каком он был состоянии?  - не унимался Паша.
        Вероника молчала.
        - Это естественно, что ты защищаешь мужа. Но правда все равно откроется…  - Паша посмотрел на нее с сожалением.
        - Я не знаю,  - полушепотом ответила Вероника.
        - Что?  - не расслышал Паша.
        Веронику распирало изнутри, как будто она проглотила ледяной шар. Ей было тоскливо и холодно. А еще она дико устала. Исчезновение Артура добило ее. Его не было рядом, и сил сопротивляться рвущимся наружу словам у нее не осталось. Она так хотела освободиться. Сладкая боль признания… Вероника подсела на этот наркотик еще в детстве. Всегда говорила правду, даже если могла пострадать от нее. Вероника набрала полные легкие воздуха и выдохнула с облегчением:
        - Я не могу сказать, когда вернулся Артур…  - Она прикрыла глаза.  - Но я точно знаю, кто убил Глеба.
        Глава двадцать восьмая
        Паша и Вероника остановились у подножия скалы, у того места, где погиб Глеб. Таинственным образом Веронику тянуло сюда снова и снова. Она присела на камень, провожая печальными глазами уходящее солнце, превратившееся в тонкий светящийся блин, лежащий на горизонте.
        - Как это… знаешь?  - с жаром спросил Паша, подходя ближе.
        Юля в это время отстала и, присев на корточки, ковырялась в камнях у воды.
        «Нашла время ракушки собирать»,  - раздраженно подумал Паша и снова уставился на Веронику.
        - Когда мы с Артуром поссорились, я осталась дома одна. Сначала злилась на него, думала лечь спать, но потом забеспокоилась, как бы он не наделал глупостей, и решила пойти за ним…
        Паша изумленно смотрел на нее во все глаза. Вероника говорила тихо и торопливо: выплюнув наружу слова, она как будто могла навсегда избавиться от боли, которую они приносили.
        Когда она выбежала из дома, уже совсем стемнело. Лишь светодиодные фонарики вдоль тропинки, словно блуждающие огоньки, указывали дорогу к озеру. Вероника почти бежала, жадно глотая влажный ночной воздух. Помрачневшие деревья слились в одно черное корявое пятно, и лес уже не казался дружелюбным. Она старалась не смотреть по сторонам, чтобы не давать повода фантазии нарисовать нечто пугающее в сгустившихся тенях. Сердце ее и без того колотилось, она чувствовала его тревожное биение. Ноги казались легкими, как у лани.
        Выскочив на открытое пространство, она остановилась, чтобы перевести дух. Впереди была темнота. Бескрайняя черная дыра. Лишь по мерному дыханию озера и усилившемуся ветру Вероника поняла, что впереди большая вода. Мягкая земля под ногами сменилась камешками. Она вышла к берегу и свернула в сторону скалистого подъема. Фонарики-маячки остались позади, но на скале она видела свою цель - два оранжевых прямоугольника на фоне черноты. В доме Игоря горел свет.
        Вероника пошла наверх, двигаясь почти наугад: приходилось контролировать каждый шаг. Выставляла вперед ногу, нащупывала камень, на который могла наступить, и продвигалась. В небе над черным лесом появился просвет, и из расступившихся туч выглянула луна, пролив холодный свет на тропинку. Вероника поежилась. Луна была такая же круглая и равнодушная… Как в ту кошмарную ночь полгода назад.
        Наконец девушка совсем близко подобралась к дому. Панорамные окна коттеджа были зашторены, но она поняла, что в доме не спят. На террасе висел зажженный фонарь, свет от которого мягко рассеивался по пологому склону скалы.
        Только Вероника вышла на ровное место, как вдруг ее кто-то окликнул.
        - Вероника, не поздновато для прогулок?  - В паре метров стоял Глеб Борисович. Даже в темноте была заметна его довольная улыбка.
        - Ну, не смотри так. Я не сделаю ничего плохого.  - Он примирительно поднял руки.
        Веронику охватил ужас. Кровь прилила к лицу, заломило виски. Страх настолько овладел ею, что она ничего не ответила и бросилась бежать от свекра как от призрака, забыв об опасном спуске.
        Не сумев удержать равновесие, в самом низу неловко оступилась и, упав на одно колено, пробороздила руками по мелкой крошке обрушившейся породы. Тут же почувствовала, как сильная рука схватила ее за предплечье. Одним рывком Глеб поднял Веронику, привлек к себе и задышал прямо в лицо.
        - Соскучилась? Я точно знаю, что да.
        Вероника набрала полные легкие воздуха, чтобы закричать, но не успела. Глеб зажал ей рот.
        - Не надо визжать. Нам ведь не нужны свидетели? Иначе мне придется сказать всем, что спасал тебя от змеи. А вот перед Артуром сама тогда выкручивайся. Чего это ты вокруг дома Игорька ночью ходишь?
        Пальцы Глеба неприятно пахли смесью горьковатого парфюма и французского коньяка. Вероника попыталась вырваться, но мужчина был намного сильнее. Он медленно уводил ее в сторону озера, шепча на ухо:
        - Пробовала в воде?  - Глеб тянул ее за руку, подтаскивая к кромке берега.  - Очень бодрит. Хотя бы не отключишься… Как в прошлый раз.
        Кошмар, о котором Вероника пыталась забыть, повторялся.
        Она высоко закинула голову, умоляюще глядя на небо. Там ей издевательски ухмылялась полная луна. «Мерзкая сообщница! Ничего у вас не получится!»
        Девушка резко дернулась в сторону и, нагнувшись вперед, наудачу ударила пяткой. Она угодила Глебу прямо в коленную чашечку. «Ох!»  - крякнул мужчина. Удар оказался болезненным. Воспользовавшись его замешательством, Вероника наотмашь ударила Глеба по лицу.
        Пораженный неожиданным сопротивлением, Глеб попятился и, споткнувшись, рухнул спиной на камни. Послышался всплеск.
        Перепуганная Вероника, не разбирая дороги, побежала прочь.
        Держась ближе к деревьям, пригибаясь к земле, словно испуганное животное, она стороной обошла скалистый пляж и бросилась к мерцающей дорожке из фонариков.
        - Я никому не говорила,  - закончила Вероника.  - Что теперь будет? Наверное, мне стоило вернуться, убедиться, все ли с ним в порядке. Но я не могла, не могла. Я не знала, что он…  - Вероника закрыла лицо ладонями.
        Паша шумно выдохнул, переваривая то, что услышал.
        Юля, которая по-прежнему бродила вдоль кромки воды и что-то периодически поднимала, рассматривая, обернулась. Она заметила, что Вероника снова плачет, поднялась и подбежала к ней.
        - Ну, ты чего опять? Не надо. Мы найдем Артура.  - Юля погладила девушку по плечу.
        Вероника встрепенулась и испуганно подняла глаза на Пашу.
        Тот молча смотрел на нее взглядом, полным сочувствия.
        - Да, Вероника, не надо плакать, твой муж обязательно вернется,  - наконец проговорил он.
        Глава двадцать девятая
        Игорь догнал их только на вершине скалы. Вышел из-за елей, где кончалась тропинка, ведущая к берегу через лес.
        - Долго же ты фонарики искал,  - упрекнула его Юля.
        - На катере их не было. Я решил поискать в других местах. Проверил в подвале, в лодочном гараже, в бытовке рабочих,  - флегматично перечислил Игорь.
        - И что? Нашел?  - не успокаивалась Юля.
        - Нет.
        - Давайте на всякий случай в дом заглянем,  - предложил Паша, боковым взглядом наблюдая за Вероникой. Та стояла, потирая руки и дыша на закоченевшие пальцы. Сначала Паша хотел предложить ей свою толстовку, но потом увидел на скамье флисовый плед. Паша развернул его и молча протянул Веронике. Она кивком поблагодарила, накинула плед на плечи и стала похожа на старушку, кутающуюся в шаль.
        - Ты ведь не против, если мы войдем?  - уточнил Паша у Игоря.  - Вдруг Артур там? Да и Вероника совсем замерзла.
        - Валяйте,  - безразлично пожал плечами тот и толкнул дверь, которая оказалась не заперта.
        Изнутри коттедж Игоря был самым непрезентабельным из всех построек. Аскетичные стены из бруса, украшенные парой черно-белых картин с изображением геометрических символов, да карта острова в рамке. Простая деревянная мебель. Торшер на трех длинных ногах, светлый угловой диван и камин с отделкой под натуральный камень.
        Ничего не говорило о человеческом присутствии.
        Юля поднялась по крутой лестнице в мансарду, где располагалась спальня. Посередине комнаты стояла кровать, которую Игорь даже не попытался заправить. Сквозь большое панорамное окно на крыше в комнату проникали последние лучи заходящего солнца, наполняя пространство розовым светом.
        - Здесь его тоже нет,  - покачал головой Паша, выходя из небольшой кухни.  - Думаю, в лес без фонариков идти бесполезно. Только заплутаем. К тому же мы не знаем, кто водится на острове. Он же огромный, посмотрите.  - Паша ткнул пальцем в карту на стене. Большая часть изогнутого, как аппендикс, острова была покрыта густой зеленью.
        - Что будем делать?  - с дрожью в голосе спросила Вероника.
        - Вернемся назад в гостевой дом. Остается надеяться, что Артур сам найдется,  - ответил Паша.
        - Как это сам? Ну, а если не найдется?  - Лицо Вероники исказила гримаса отчаяния.
        - Значит, продолжим поиски завтра утром.
        - Нет. Мы должны его найти сегодня. Вдруг что-то случилось?  - не успокаивалась Вероника.
        - Я понимаю…
        - Да ничего ты не понимаешь!  - Вероника с криком затрясла руками в воздухе: плед соскользнул на пол и остался лежать горкой у ее ног.  - Мы не можем просто уйти и лечь спать.
        - И что ты предлагаешь?
        - Не знаю. Я пойду в лес одна.
        - Не говори глупостей,  - вклинилась Юля.  - Сейчас там можно ноги переломать, надо дождаться рассвета. В четыре часа уже светлеет.
        Вероника покорно встала и вышла на террасу вслед за Пашей.
        Игорь остановился в дверях, сказав:
        - Я тогда тут переночую? Без меня доберетесь?
        - Мы же договорились ночевать все в одном месте. Так будет безопаснее,  - возмутилась Вероника.
        - Для кого?  - усмехнулся Игорь и слегка наклонил голову набок.
        - Для всех,  - поддержала Веронику Юля.  - Чего тебе здесь одному делать? И знаешь, в таком случае в том доме останутся три девчонки и всего один парень.
        Паша уже приготовился услышать от Игоря шуточку про то, как ему повезло.
        Но Игорь продолжал иронично смотреть на Юлю.
        - А вдруг на нас кто-нибудь нападет?  - продолжала возмущаться она.  - Ворвется в дом. Думаешь, это по-мужски - бросать нас?
        - Дома оборудованы надежными замками…  - Игорь будто не заметил подкола.
        - Пусть остается,  - решила Вероника.  - Вдруг Артур сюда придет?  - с надеждой проговорила она и добавила:  - А я буду ждать его в нашем домике.
        - Нет. Тебе уж точно сейчас не следует оставаться одной,  - возразила Юля.  - Ты пойдешь с нами. А этот…  - Она презрительно посмотрела в сторону Игоря.  - Пусть наслаждается своим одиночеством.
        Обратно возвращались в полной темноте. Шли друг за другом, как альпинисты в одной сцепке. Паша держал курс на оранжевые огоньки вдалеке - окна главного корпуса. Он где-то раздобыл длинную палку и, опираясь на нее, скакал с камня на камень. Следом Юля вела за руку Веронику, которая постоянно спотыкалась и еле волочила ноги.
        Как только Паша открыл дверь, Вероника метнулась вперед, обогнав его. Дом встретил их молчанием. Лишь еле слышно гудел генератор, да часы в виде дубового спила тихонько щелкали стрелками. Вероника обошла первый этаж, заглядывая во все помещения, но потом, потеряв остатки надежды, упала без сил на диван.
        Юля присела рядом.
        - Нам всем надо отдохнуть. Ты где ляжешь: на первом или на втором этаже?
        - Останусь здесь,  - пробормотала Вероника, уткнувшись лицом в декоративную подушку.
        - А ты?  - Юля вопросительно посмотрела на Пашу.
        - Рядом с той комнатой, где нас закрыли, есть еще один номер. Через стену. Если не возражаешь, я там устроюсь.
        Когда они поднимались на второй этаж, Паша оглянулся на Веронику, свернувшуюся в комочек на диване. С высоты она смотрелась хрупкой, как подросток, и бесконечно несчастной. Потом перевел взгляд и с теплом посмотрел на Юлю: «Да, эта девчонка нисколько не ошибалась насчет Глеба, вынашивая план мести». В памяти всплыли слова старого моряка про то, что остров Эльви не терпит черных душ.
        - Чего ты пялишься?  - буркнула Юля, заметив его внимательный взгляд.  - Даже не думай, что я приглашу тебя переночевать у меня.
        - Я и не думал,  - парировал Паша, не задерживаясь и проходя мимо по коридору.
        - Да?  - сконфузилась Юля, моментально сбросив надменную маску.  - Ну и правильно. Подожди, я хочу тебе кое-что показать.  - Она запустила руку в карман джинсов.
        На ее ладони лежали три полупрозрачных камня. Желтоватые, с неровными краями.
        - Я их у озера нашла,  - поделилась Юля.
        - А я думал, ты лягушек ловила,  - не сдержался Паша.
        Но Юля не отреагировала на колкость.
        - Сначала я заметила один. Вот этот, большой. А потом попались еще два, поменьше. Как ты думаешь, что это за камни? Может, какой-то ценный минерал?
        Паша не был знатоком в геммологии. Камни симпатичные, конечно, но не более. И он же не девчонка, чтобы бросаться на все блестящее.
        - Ага. Известный «природный карельский алмаз»,  - усмехнулся он.
        - Да ну тебя!  - отпихнула его Юля.
        Паша остановился у своей двери и положил ладонь на ручку.
        - Я поставлю будильник на четыре,  - предупредил он.  - Тебя разбудить?
        - Сама справлюсь,  - гордо заявила Юля и закрыла за собой дверь.
        Оказавшись в одиночестве, Паша почувствовал, как устал. Ноги гудели, голова раскалывалась. Он с горечью подумал, что убийства и семейные драмы преследуют его даже на необитаемом острове. Всюду, куда бы ни ступил человек, он берет с собой себя и полный комплект пагубных пристрастий. Во время работы в правоохранительной системе Паша пытался приучить себя относиться к чужим трагедиям с холодным сердцем. Сначала по неопытности он прогонял чужую боль через себя и после каждого дежурства ощущал себя разбитым, как будто это его обокрали, побили или обманули. Казалось, за несколько лет службы уже должен привыкнуть. Но нет. И сейчас в нем на разные лады спорили полицейский и просто человек.
        Вероника. Бедная девушка. Она покрывала этого ублюдка. Почему не заявила на него в первый раз? Паша искренне жалел ее, но не мог понять причин, заставивших девушку молчать.
        А теперь он стал хранителем ее тайны. С одной стороны, Вероника может промолчать, никому не говорить, что выходила из домика, ведь все думают, что она тогда легла спать. По ее словам, Артур так перебрал, что не заметил ее появления после него. Судмедэкспертиза покажет, что Глеб погиб от травмы при падении. Если же Вероника признается, то ее ждут долгие изнуряющие тяжбы, попытки доказать, что она не имела злого умысла.
        Не имела ли? Это Паша поверил ей на слово, но судье нужны будут доказательства. А тут появится молодая жена, родные, которые не захотят, чтобы имя Глеба было запятнано подобными заявлениями. Поверят ли они обвинениям этой девчонки? Ясно же, что Глеб не рассказывал на каждом углу о своих наклонностях. А что будет чувствовать Артур? Паша начинал понимать, почему Вероника промолчала. Семейные разборки обойдутся ей дороже судебного процесса.
        Она должна молчать. Но что делать Паше? Он ведь полицейский…
        Паша долго вертелся на кровати, сбивая покрывало в клубок. Сон не шел к нему, и вот сквозь дремоту в голове промелькнула смутная догадка. Еще не мысль, а лишь ее тень, махнула хвостом и исчезла. Паша резко сел. Так быстро, что у него закружилась голова. Пытаясь окончательно проснуться, он похлопал себя по щекам, слетел с кровати, чуть не подвернув ногу. Потирая лодыжку, поспешно надел кроссовки и выбежал в коридор.
        У Юлиной комнаты он торопливо откашлялся и легонько постучался в дверь. Тишина. Весь дом спал, и, наверное, Юля тоже уже была в царстве Морфея. Тогда Паша постучал еще раз, уже настойчивее. Спустя полминуты дверь открылась. На пороге возникло недовольное лицо Юли.
        - Я же говорила, что меня не надо будить,  - заворчала Юля.
        Паша втолкнул ее обратно в комнату и закрыл за собой дверь.
        - Ах, ты!  - начала распаляться Юля.
        - Где твой фотоаппарат?  - жестко произнес Паша, заглядывая под стулья.  - Он в сумке?
        - Да, в сумке!  - раздраженно прикрикнула Юля.  - Хватит шарить по комнате! Что произошло? Ты захотел устроить ночной фотосет?
        - Давай сюда фотоаппарат! Скорее!
        Не успела Юля дернуть за молнию на футляре, как Паша ударил себя по лбу.
        - Черт! Совсем забыл! Ты же стерла все фотографии! Ну зачем? Зачем ты это сделала?
        - Я же тебе сказала: мне хотелось насолить Глебу,  - оторопело отступила Юля, убирая сумку с фотоаппаратом.
        - Где же они еще могут быть?  - Паша сосредоточенно постучал себе пальцем по подбородку.
        - Так… или ты говоришь мне, в чем дело, или проваливаешь отсюда!
        - Точно!  - Лицо Паши озарила догадка.  - Ты знаешь, куда Вероника и Лора выкинули кусок платья, который ты испортила? Нам надо его найти!
        - Понятия не имею. Наверное, в мусорку. Не будут же они его хранить в качестве приданого?
        Паша сорвался с места и бросился в ванную комнату. Там были установлены современные биотуалеты, занимавшие почти все свободное место. Рядом стояла хромированная мусорка с ножной педалью. Паша открыл ее и заглянул внутрь.
        - Что ты делаешь? Ты совсем сбрендил?  - зашипела Юля.
        - Слишком маленькая. Думаю, во всех номерах они стандартные. Значит, его выбросили где-то в другом месте.
        - Тебе-то зачем этот кусок платья?
        - Не хочу делать поспешных выводов. Но мою догадку обязательно надо проверить. Надеюсь, я хоть немножко разбираюсь во всех этих дизайнерских штучках.
        Глава тридцатая
        Вероника спала беспокойным сном, ворочаясь с боку на бок. Паша и Юля на цыпочках прокрались мимо нее и зашли на кухню.
        - Под раковиной стоял большой бак для отходов,  - прошептала Юля.
        Паша открыл дверцу встроенного шкафа: внизу действительно находился круглый алюминиевый бак. Но внутри него лежали лишь пустые упаковки из-под чипсов, грязные полиэтиленовые пакеты, шкурки огурцов и остатки недоеденного шашлыка.
        - И здесь нет,  - с досадой проговорил Паша.
        - Ладно. Если не погонишь меня сейчас туда, то я скажу тебе еще про одно место, мусорных дел мастер…  - Юля наслаждалась моментом и не торопилась продолжать. Паша смотрел на нее выжидающе, замерев, как бегун на старте.
        - Глеб, когда нам остров показывал, продемонстрировал чудо-баки, в которых мусор сначала сортируется, а потом увозится с острова.
        - И где они?
        - Они рядом с лодочным гаражом, прямо за ним. Три зеленых контейнера.
        - Ясно. Спасибо.  - Паша закрыл шкаф и вышел из кухни.
        Юля догнала его уже на крыльце.
        - А тут реальный дубак, подожди меня.  - Она нырнула обратно в дом и вернулась, застегивая на себе пуховик с логотипом какой-то компании.
        - Смотри. На вешалке висел. Почти мой размер. Так-то лучше.
        - Наверное, куртку забыл один из строителей,  - предположил Паша и напомнил:  - Ты же не хотела никуда идти.
        - Все равно ты уже весь сон сбил. Давай покажу, где они,  - Юля зевнула.
        - Ну, веди меня, Джамшут.
        Постепенно становилось светлее. Густые сумерки блекли и растворялись в утреннем тумане. За горизонтом уже притаилось солнце.
        Проходя мимо лодочного гаража, Юля попыталась заглянуть в маленькое окошко, но внутри было слишком темно, чтобы что-то разглядеть.
        - Как ты думаешь, что случилось с Глебом на самом деле?
        Паша замедлил шаг.
        - Не знаю. Наверное, просто стечение обстоятельств. Гулял не в том месте, не в то время.
        - Не слишком ли простая версия для полицейского?
        - Ты считаешь, версия обязательно должна быть криминальной?
        Паша уже не раз думал, не рассказать ли Юле про Веронику. Она бы безусловно приняла сторону несчастной невестки. Но пожалеть бедную девушку и суметь не выдать ее на допросе - разные вещи. С тем же успехом можно было повесить ей за плечи рюкзак с полусотней кирпичей и попросить станцевать чечетку.
        Очень быстро светлело. Предметы становились четче и ярче, как будто легкий карандашный набросок обводили жирной масляной краской.
        Они остановились у трех пластиковых контейнеров с опознавательными значками рециркуляции. Паша открыл крышку первого, но там лежал лишь сломанный пластиковый совок, смятые одноразовые стаканчики и пустые бутылки из-под воды.
        На дне второго бака нашелся плотный синий пакет, завязанный узлом. Паша опустил руку, чтобы достать его и уже по весу понял - там было то, что он искал. Избавившись от шуршащего целлофана, извлек наружу белую тряпку в красных и розовых разводах.
        - Фу, что это за гадость…  - Юля поморщилась.
        - Твоих рук дело. Не узнаешь?
        Юля присмотрелась и узнала в рваном тряпье подол Лориного платья, перепачканный соусом.
        - Обрати внимание.  - Паша, довольный собой, провел пальцем по ткани с каймой из прозрачных камушков по подолу, многозначительно посмотрел на девушку, а потом снова на обрез платья.
        Она проследила за его взглядом. На ее лице появилось кислое выражение.
        - И что? Мог бы с таким открытием и до утра подождать. Необязательно было меня будить и тащить к мусорке.
        Юля обиженно отвернулась и вдруг вскрикнула:
        - Боже мой! Смотри!  - Она указала рукой в сторону главного корпуса.
        Паша вытянул шею, чтобы увидеть, что ее так встревожило.
        Из окна дома валил серый дым. Плотные клубы сбивались в один нескончаемый вертящийся поток, который уносился в небо. Юля и Паша, не сговариваясь, бросились к дому. Пока они неслись к жилому комплексу, раздался резкий хлопок. Лопнуло и разлетелось на мелкие осколки окно на кухне. Оттуда вырвался столб черного дыма. Чем ближе они подбегали, тем яснее слышался угрожающий треск. В окнах второго этажа показались яркие всполохи огня. Дом горел.
        Паша обогнал Юлю и первым добежал до двери. Ручка еще не успела накалиться: он дернул за нее, и изнутри вместе с вырвавшимися наружу потоками жара и дыма вывалилась Лора в шелковой ночной рубашке, перемазанной сажей. Обезумевшими глазами она уставилась на Пашу и, больно впившись ногтями ему в руку, стала оседать на землю.
        Юля подхватила Лору, усадила ее на траву и накинула на плечи куртку.
        - Что произошло?  - прокричала она.  - Где Вероника? Ты ее видела? Она внутри?
        Но Лора лишь вращала глазами и жадно хватала ртом воздух.
        Наверху что-то с грохотом упало. Едко запахло плавящимся пластиком. Огонь начал пожирать сайдинг верхнего этажа.
        Паша стоял в нерешительности, прикрыв рукой голову. Сейчас на счет «раз-два» он бросится туда - в огонь. Нужно только собраться. Раз…
        Вдруг мимо него пронеслась тень. Кто-то с разбега проскочил внутрь и исчез в сером мареве. Паше показалось, что прошло минут пять. Но на самом деле всего через несколько секунд из дома выбежал Артур с женой на руках.
        Он понес ее к пирсу, подальше от горящего дома, и уложил на мостки. Глаза Вероники были закрыты, кофта задралась, открыв бледно-розовый живот. Она была без сознания. Артур глыбой склонился над ней и стал трясти за плечи, потом прижал к себе.
        - Он же ее так угробит.  - Паша будто очнулся от гипноза и сорвался с места.
        - Отойди!  - крикнул он не своим голосом.
        Артур растерянно посмотрел на него и посторонился.
        Паша наклонился щекой ко рту девушки, чтобы уловить ее дыхание, но ничего не почувствовал. Тогда он сложил руки замком, уперся ими в грудь и ритмичными движениями начал надавливать: один-два-три-четыре-пять…
        - Не сломай ей ребра,  - угрожающе предостерег Артур.
        Но Паша не обратил внимания на его замечание.
        Он осторожно запрокинул Веронике голову, зажал пальцами ее нос и плотно прижался ртом к безжизненным губам, вдувая воздух в легкие. Девушка не дышала. Затем в той же последовательности он четко повторил все свои действия еще раз. Тридцать нажатий, два вдоха. И опять.
        Наконец обессиленный Паша рухнул рядом с Вероникой на мостки и уронил голову на руки.
        Артур плюхнулся на колени, испуганно глядя на жену. Ее грудь медленно поднималась и опускалась. Она дышала самостоятельно.
        Глава тридцать первая
        Паша лежал без движения на шершавых досках пирса, восстанавливая дыхание. День обещал быть теплым. Спину начало пригревать поднимающееся солнце. Где-то у ног плескались волны, разбиваясь о деревянные опоры мостков. И если бы не звуки лопающегося дерева и не запах гари, то вполне можно было представить, что он сейчас загорает на курорте.
        Паша с усилием разлепил глаза. Только теперь он разглядел Артура. Спортивный костюм парня был перепачкан строительной пылью, как будто он весь день таскал мешки с цементом. На лбу виднелась рассеченная рана.
        Паше хотелось спросить Артура, где тот пропадал столько времени, но он был настолько измотан, что даже говорить не было сил.
        - Значит, в полиции хоть чему-то учат,  - просипел Артур и, откашлявшись, добавил:  - Спасибо.
        - Это я и до полиции умел. Одно время хотел стать спасателем.
        - Сам научился?
        - Нет. В поисковый отряд записался. Там на резиновом Эдуарде тренировался,  - Паша попытался улыбнуться, но у него закружилась голова.
        - На ком?  - не понял Артур.
        - На манекене. На занятиях по оказанию первой помощи.
        Веки Вероники дрогнули, она открыла глаза.
        - Артур,  - прохрипела она.
        Тот метнулся в ее сторону и уложил голову жены себе на колени.
        - Где ты был?  - слабо произнесла Вероника. Артур почесал затылок и ответил:
        - Я тебе потом расскажу. Нам надо срочно валить с этого острова. Черт, Вероника, я так испугался за тебя. Почему дом горит?
        - Я не знаю.  - Она растерянно посмотрела в сторону, где вовсю полыхал коттедж.  - Я легла спать. Больше ничего не помню.
        - Это какой-то кошмар! Вы видели? Там сейчас все сгорит,  - подбежала Юля и с тревогой посмотрела на Веронику.  - Ты как?
        - Ничего…  - Та попыталась сесть, обняв Артура за шею.
        Лора стояла в стороне. Тушь растеклась под глазами уродливыми разводами. Куртка на ней висела, как на вешалке.
        - Лора,  - позвал Артур. Она вздрогнула и сделала шаг вперед.
        - Ты видела что-нибудь? Почему дом загорелся?
        - Я не знаю,  - пролепетала она.  - Я проснулась от какого-то шума, вышла в коридор. Потолок над трубой был весь в огне.
        - Над какой еще трубой?  - рявкнул Артур.
        - Над толстой… Которая идет от камина. Там было столько дыма. Мне стало трудно дышать, и я побежала вниз.
        - То есть ты даже не удосужилась разбудить Веронику,  - возмутился Артур.
        - Пожалуйста, не кричи на нее.  - Вероника опустила бескровную ладонь на задеревеневший от напряжения кулак мужа.
        - Я ведь не знала, что Вероника спала внизу. Ничего нельзя было разобрать, глаза щипало,  - оправдывалась Лора.
        Паша оглянулся: огонь бушевал уже на первом этаже. Рыжие щупальца адского осьминога высовывались из прохода, откуда полчаса назад Артур вынес Веронику. Огонь поглотил половину крыши, оставив лишь черный скелет из обуглившихся свай.
        - Это какое-то чудо, что мы все остались живы,  - выдохнул Паша.
        Юля с поникшим видом покачала головой.
        - Ты чего? Все хорошо, все живы…  - Паша заметил, что она из последних сил сдерживает слезы.
        - Да, это главное,  - согласилась она и, помолчав, добавила:  - Мой фотик сгорел. Хорошо хоть, что остальную технику заранее перенесли на катер.
        - Ну… не фотоаппарат делает фотографа фотографом,  - попытался приободрить ее Паша.
        - Это точно. Ладно, подкоплю немного и куплю новый. Этот все равно мне уже достаточно послужил.
        - А где Игорь?!  - всполошился Артур.
        - Он отказался ночевать с нами в одном доме,  - не скрывая недовольства, ответила Юля.  - Остался в своем «домике одиночества».
        - Я уж было подумал, что мы про него забыли. В кои-то веки его социопатия сыграла ему на руку.  - Артур снова взглянул на дом, который превратился в один огромный костер. Жар от него ощущался даже на берегу.
        - Думаю, тушить его было бесполезно,  - констатировал он.
        - Да. Главное, чтобы огонь дальше не перекинулся.  - Паша с опаской огляделся по сторонам.  - Лес вроде бы далеко. И дома широко раскиданы по территории. Надеюсь, повезет.
        Артур снова поднял Веронику на руки и поцеловал в лоб.
        - Мне кажется, ты замерзла. Надо где-то переждать, пока служебный катер не придет. Вот ведь они офигеют, когда увидят, что осталось от их будущего места работы.
        - Да-а, они много от чего «офигеют»,  - протянул Паша.  - Предлагаю добраться до Игоря. Его дом самый дальний.
        - Я могу идти сама,  - пыталась убедить мужа Вероника. Но вскоре смирилась и, обхватив руками бычью шею Артура, уткнулась в него носом.  - Как хорошо, что ты вернулся.
        - Вам не кажется странным, что Игорь так и не появился?  - насупилась Юля.  - Неужели со скалы не видно зарева? Да его, наверное, уже на материке заметили!
        - Кстати, не было бы счастья…  - подхватил Паша.  - Дым поднялся высоко. Такой столб не может остаться без внимания. Скорее всего скоро здесь будут МЧС и другие службы. Конечно, дорогая получилась сигнальная ракета. Но все-таки за нами сегодня должны приехать.
        - Скорее бы.  - Артур ускорил шаг.  - Я не знаю, кто тут живет… или что? Но эта сила определенно хочет, чтобы мы убрались.
        Все с удивлением покосились на Артура.
        - Ты о чем, дорогой?  - Веронике стало за него неловко.
        - Тут что-то обитает.
        Про Артура никогда нельзя было сказать, что он чего-то боится. Веронике всегда казалось, что у него просто отсутствует ген страха, но сейчас она чувствовала, как муж напуган.
        - Я был один в лодочном гараже. Лора и Игорь ушли, а я остался, чтобы найти брезент и укрыть им батю. Обшарил все полки. Потом нашел в подсобке коробку с воблерами, хотел посмотреть внимательнее, как вдруг зазвенело в ушах от дикой боли. Я выронил коробку. Блесны рассыпались по полу. А потом - хлопок. Снова резкая боль. Очнулся в темноте, с воблером во лбу. Наверное, упал на него лицом, когда потерял сознание. Не знаю, сколько времени там пролежал. Когда очнулся, попытался выйти, но дверь оказалась запертой на крючок снаружи. Не сразу мне удалось выбить ее ногой. Выбегаю из гаража и вижу, что дом горит. И Вероники нигде нет. Думал, умру.
        - А мы тебя обыскались. Хорошо, ребята меня в лес не пустили. Так бы заплутала, а ты тут под носом был.
        - Еще чего! Хорошо, что они не дали тебе шариться по острову…  - Артур с благодарностью посмотрел на Юлю и Пашу.  - Неизвестно, что за чудовище здесь обитает. Оно явно хочет нас всех прикончить. И не смотрите на меня как на сумасшедшего. Я даже не слышал, чтобы кроме меня кто-то был в гараже, когда получил по голове. Полтергейст какой-то. Конечно, можно было бы подумать на вас,  - обратился он к Паше.  - Но вы вдвоем сидели в доме, запертые в комнате мною лично.
        - С чего это вдруг тебя на эзотерику потянуло?  - мрачно проговорила Лора.
        - Ну, ты сама подумай: кто мог треснуть меня по голове и закрыть? Ты? Игорь? Может, Вероника? Нет! Ребята-фотографы сидели в доме. Это наверняка сделал кто-то еще. Но если бы он был человеком, то давно бы обнаружил себя. Любой мелочью, следами ног, окурком сигареты… Ну, не способен живой человек жить на острове и ничем себя не выдать. Только какая-то потусторонняя хрень может объяснить весь этот трэш. И батю она тоже прикончила!
        Паша заметил, как Вероника изменилась в лице. Она приоткрыла губы. Казалось, что она хотела что-то сказать.
        - Неужели ты думаешь, что все это сделала Эльви, о которой рассказывал Леонид?  - Юля с недоверием посмотрела на Артура.
        - Не знаю, кто это. Но у него явно недобрые намерения. Теперь еще и дом сгорел.  - В лицо Артуру ударил резкий порыв ветра, и он повернулся спиной, чтобы прикрыть собой Веронику.
        Еще час назад казалось, что день будет жарким, но капризная Ладога вновь ощетинилась. Грязно-серые облака заволокли небо. Чтобы уберечься от ветра, Юля предложила идти тропинкой, ведущей через лес к домику Игоря. Да и преодолеть более пологий подъем уставшим людям было легче.
        Паша добрался до коттеджа первым и громко постучал в дверь. Дом ответил молчанием: из него не доносилось ни звука. Тогда Паша стал колотить кулаками изо всех сил. Кровь прилила к щекам, во рту появился неприятный привкус. Паша почувствовал, как его пульс начал отбивать тревожный ритм. Он обежал дом, заглядывая в окна, но везде шторы были плотно задернуты.
        Когда все столпились на веранде, дверь внезапно отворилась. На пороге стоял Игорь и щурился от света, лицо у него было заспанное. Он потер глаза и окинул гостей скучающим взглядом.
        - О. Артур. Нашелся. Теперь жену на руках носишь,  - с безучастным видом заметил он.
        - Мы уже успели испугаться, что с тобой что-то случилось,  - выдохнула Вероника.
        - Ты чего не открываешь?  - Юля налетела на Игоря.
        - Я спал.
        - Ты просто спал?  - возмутилась она.  - Ты спал, а мы… Посмотри, что произошло с домом.
        Игорь невозмутимо сунул ноги в кеды и неторопливо прошелся по веранде.
        Он посмотрел в сторону комплекса, и лицо его вытянулось. Паша подумал, что, вероятно, видит в первый раз, когда Игорь изменился в лице.
        - Не прошло и суток, как умер отец, а вы уже спалили его дом,  - заключил Игорь и укоризненно посмотрел в сторону Лоры.
        - Что значит «спалили»? Я чуть не задохнулась!  - та снова была готова разрыдаться.
        - Лора сказала, что каминная печь загорелась. Нам повезло, что никто не пострадал,  - объяснил Паша.
        - М-м-м,  - протянул Игорь с равнодушным видом.  - Да. Вам повезло.
        Юля отошла в сторону и теперь прожигала его возмущенным взглядом. Ее взбесил тон, с которым Игорь воспринял сказанное.
        Каким черствым надо быть, чтобы вот так спокойно взирать на то, что происходит вокруг!
        Вдалеке послышался раскат грома, и вскоре из сгрудившихся туч брызнули первые капли дождя.
        - Давайте зайдем внутрь, пока не промокли,  - предложил Паша.
        К удивлению, в помещении было холодно. Воздух внутри оказался спертым и влажным. Игорь не топил печь и, похоже, даже не собирался возиться с камином. Он сгреб в охапку одеяло, валявшееся на диване, и унес в другую комнату. Артур положил Веронику на освободившееся место, сел у изголовья на подлокотник. Лора первым делом побежала в ванную комнату и вышла оттуда уже с умытым лицом и расчесанными волосами. Подойдя к окну, Паша выглянул наружу, отодвинув тяжелые гардины.
        - Отсюда прекрасно видно скалистый пляж и место, где нашли Глеба,  - сказал он.  - Ты точно ничего не заметил прошлой ночью?
        - Нет. Я спал,  - безучастно ответил Игорь.
        - Вечно ты спишь. Все бы сгорели сейчас, ты б даже не заметил,  - укорил его Артур.
        - Сон - это естественная человеческая потребность,  - ответил Игорь, скрещивая руки на груди.
        Юля не сводила с него глаз. Ее раздражала эта отстраненная манера общения и презрительный взгляд Игоря. Но она не могла отрицать его привлекательности. Правильные черты лица, темные густые волосы, гибкость движений - всей своей сущностью он напоминал дикого кота-одиночку, который не любит людей, но при этом у него не отнять природной грации и магнетизма. Игорь был совсем не похож на своего грубоватого и прямолинейного брата. Артур превосходил брата и в росте, и в физической силе. Но это были сомнительные преимущества. А вкупе с ореолом загадочности Игорь давал ему сто очков вперед. Игорь нравился ей против ее воли: он не прилагал к этому усилий и не оказывал никаких знаков внимания. За это Юля злилась и на себя, и на него.
        Паша продолжал смотреть вниз на острые камни и рябое озеро. Дождь усилился. По стеклу заструились потоки воды. Они размывали пейзаж, превращая его в неясные пятна. Паша думал о Глебе. Его смерть стала отправной точкой всех несчастий. А ведь первый день на острове был замечательным. Или ему так только показалось? Многое в нашей жизни является совсем не тем, чем кажется. Ну, когда они только приехали, мифическая Эльви была к ним благосклонна. Возможно, раньше Паша поверил бы в существование неких мистических сил, но служба в полиции уверила его в том, что за каждым призраком всегда стоит человек.
        Он задумчиво посмотрел на рассевшихся в разных углах людей. Все молчали, разговор иссяк, натолкнувшись на непробиваемость Игоря. Артур гладил по волосам свою жену. Она, казалось, задремала, сомкнув слипшиеся ресницы. Юля нервно ерзала на стуле, поглядывая на Игоря, который стоял в коридоре и размешивал в чашке растворимый кофе. Даже это ему удавалось делать беззвучно. Лора разместилась у стены, делая вид, что рассматривает карту острова. Обхватив себя руками, она шумно вздохнула, подавив зевок.
        «Нет,  - подумал Паша.  - В произошедших трагедиях виноваты не древняя колдунья и не загадочный маньяк-островитянин. Убийца - не обитатель острова. Он приплыл сюда на катере. Это кто-то из этих людей».
        Убийство Леонида поставило его в тупик. Если трагедия с Глебом прояснилась с признанием Вероники и походила на несчастный случай, то остальные странные события не поддавались логичному объяснению. Все ли говорили правду? Скорее всего, нет. Неужели никто не знает, что здесь произошло на самом деле? Вот это больше похоже на сказку.
        Паша снова развернулся к окну и поглядел на то место, где нашли Глеба. Дождь не прекращался. Капли ползли по стеклу зигзагами, искажая и меняя пейзаж снаружи. «Вода тоже может обманывать, выдавая одни вещи за другие»,  - подумал Паша и замер от неожиданной идеи.
        Часть III
        Величайший грех против ближнего - не ненависть, а равнодушие. Это самое нечеловеческое из всех человеческих чувств.
    Джордж Бернард Шоу
        Глава тридцать вторая
        Игорь с неприязнью смотрел на людей, с которыми теперь был вынужден делить крышу над головой. Все происходящее навевало на него необычайную скуку. Нет, конечно, горящая крыша дома не могла не произвести впечатления. Но сейчас он с удовольствием бы завалился спать и продрых до тех пор, пока за ними не приедут. Это было бы приятнее и полезнее, чем слушать их бредни, отвечать на вопросы и поддерживать разговор. Единственной, кто хоть как-то развлекал его, была девчонка-фотограф. Она забавно злилась и считала, что никто не заметил, как она пялилась на отца в перерывах между щелканьем затвора. Игорь сразу ее узнал. И хотя она уже совсем не походила на ту неказистую девочку-подростка, которую он видел в прошлый раз, ее огненно-рыжие волосы так же ярко горели на солнце. Игорь вспомнил, как целился в эту макушку уродливой самодельной куклой. Та угодила точно в цель.
        Игорь не любил свою мать. Разве можно любить того, кто всю жизнь лебезит и пресмыкается? К тому же не перед тобой. Она была яркой, но бестолковой, как бабочка-однодневка. Работала в парикмахерской. Щебетала над клиентами, орудуя ножницами и машинкой. Мать внимательно слушала, как ей изливают душу, с первого раза запоминала клиентов и потом могла узнать каждого по затылку. А они забывали ее сразу же, как вставали с кресла.
        Маленький Игорь видел ее редко. Чаще всего с ним оставалась полуглухая бабка, которая никогда не слышала, что он говорит. Либо делала вид, что не слышит. Зато звук телевизионных ток-шоу идеально долетал до ее ушей с растянутыми дырками от тяжелых серег.
        Игорь всегда был предоставлен самому себе. А ему, как и всем детям, хотелось, чтобы с ним поиграли в мяч, почитали книжку или просто обняли и пошептались о чем-то приятном. И чем меньше он получал внимания, тем сильнее его желал. Он страстно хотел понравиться бабушке и маме. Но ни самодельной снежинкой из бумаги, ни портретом восковыми мелками не мог заслужить их любви или хотя бы одобрения. Тогда Игорь нарисовал картину на дверцах кухонного гарнитура и сделал аппликации из бабушкиного любимого халата. В награду она оттаскала его за уши и поставила в угол.
        Игорь простоял в углу три часа. Ноги замерзли на холодном линолеуме, живот урчал от голода. Жутко хотелось сковырнуть пальцем надорванный кусочек обоев на стене. Но он держался. Просто стоял, опустив руки по швам. Через какое-то время бабка поинтересовалась, не уснул ли он. Игорь молчал. Он не открыл рот, даже когда мать вернулась с работы. Уже вдвоем с бабкой они пытались оттащить его из угла. Игорь упирался изо всех сил, молча сопротивляясь и сцепив зубы. И повозились же они с ним.
        Тогда Игорь уяснил один важный урок в своей жизни. Где-то в глубине сознания, на подкладке его детского мозга отложилось: хочешь завладеть вниманием человека - игнорируй.
        Про отца мать не распространялась. Она томно прикрывала глаза и говорила, что он - лучший из мужчин в ее жизни. Если бы не одна ведьма, они бы сейчас были вместе. Мать не утруждала себя созданием легенд о смелом покорителе морей и не придумывала историй о том, что отец улетел в космос или на секретное задание. Как только у Игоря появились вопросы, она, не мудрствуя лукаво, ответила, что у отца есть вторая семья и живет он с другой тетей и с другим сыном. На этом интерес Игоря к тайне своего происхождения иссяк.
        Когда ему было восемь лет, мать, неожиданно рано вернувшаяся с работы, объявила, что сегодня он познакомится с отцом.
        Бабку в срочном порядке отправили ночевать к подруге-соседке. А мать весь вечер носилась по квартире как ужаленная. Она притащила из магазина два пакета с едой. Упаковку нектаринов, манго, виноград, ананас. Названий некоторых фруктов мальчик даже не знал. Когда мать раскладывала на столе покупки, он подумал, что она, должно быть, выиграла приличную сумму в лотерею или нашла где-то чужой кошелек.
        Она всегда говорила, что если найдет деньги, то никогда не побежит искать потерявшего. Потому что в этом мире каждый за себя, а если кто-то профукал самое дорогое, то почему она должна отказываться от своего счастья?
        Чтобы успеть подготовиться к приходу гостя, мать, засунув в духовку мясо, помешивала в кастрюле спагетти и одновременно красила ногти красным лаком. Когда блюда были готовы, мать одела самое, как она считала, эффектное платье - с люрексом и глубоким декольте. Затем любовно разложила на столе приборы, зажгла круглые ароматизированные свечи в алюминиевых подставках, достала из холодильника коробку игристого. Игоря она тоже заставила переодеться в чистые брюки и хлопковую рубашку. Мальчик возразил, что ему неудобно так ходить дома. Штаны были короткими, а воротник рубашки врезался в горло. Но мать не обратила внимания на его недовольство. Она подозвала сына и причесала мокрой расческой его темно-каштановую челку.
        Когда в дверь позвонили, мать дернулась и, надевая на бегу туфли с высокими шпильками, бросилась в прихожую. Перед тем, как открыть дверь, она еще несколько секунд суматошно крутилась перед зеркалом, поправляя прическу и одергивая платье.
        Щелкнул замок: на пороге возник улыбающийся мужик, который еле помещался в проеме. У него были ослепительно-белые зубы, и Игорю показалось, что они ненастоящие.
        Мать смотрела на гостя как на мессию. Или скорее как собачка, заждавшаяся хозяина из командировки. Ее глаза светились от радости, она, не переставая, потирала вспотевшие ладони.
        - А это Игорек,  - проблеяла она, подталкивая мальчика к мужчине.
        - Ну, привет, солдат.  - Мужик протянул руку. Игорь уставился в пол и не поднял глаз. Тогда бородач потрепал его по прилизанным волосам и прямо в обуви прошел на кухню.
        - Ничего, если я не буду разуваться?  - спросил он.
        - Конечно-конечно. Проходи так,  - семенила за ним мать, которая обычно была готова содрать шкуру с Игоря, если тот испачкает пол в прихожей.
        Ужин начался с неловкого молчания. Тогда мать включила дедов приемник. Они его никогда не слушали, но старый «Панасоник» идеально прикрывал дыру в стене и до сих пор работал безотказно. Зазвучала знакомая песня. Мать кружила над гостем, как орлица над птенцом. Разве что не разжевывала еду перед тем, как положить ему в тарелку.
        Игорь медленно ковырял вилкой в макаронах.
        - Ну что? Ты наелся?  - поторопила мать. Потом взяла его тарелку с остатками недоеденного ужина и поставила в мойку.
        - Чай, как и всегда, не будешь?  - в ее интонации слышалось больше утверждения, чем вопроса.
        - Ах да. Совсем забыл.  - Глеб залез в карман джинсов и вынул маленькую пластмассовую коробочку.
        Внутри лежала модель автомобиля розового цвета.
        - Ой! Какой оттенок приятный!  - прощебетала мать Игоря.  - Что нужно сказать?
        - Спасибо,  - буркнул Игорь.
        - А теперь поиграй в своей комнате. Вот, возьми машинку и иди.  - Она выпроводила его и закрыла дверь.
        Когда Игорь пошел чистить зубы перед сном, на кухне все еще горел свет.
        С тех пор Глеб периодически стал навещать их.
        Не сказать, чтобы он не нравился Игорю. Но и каких-то родственных чувств мальчик не ощущал. Глеб напоминал маминого коллегу по работе: доброжелательный, но отстраненный. Чаще всего он обходился парой фраз в коридоре, протягивал Игорю киндер-сюрприз или шоколадку. А потом мальчика отправляли в свою комнату. Всегда по одному сценарию. Игорь не любил сладкое, но Глеб этого не знал.
        Так продолжалось несколько месяцев. Но однажды Глеб сказал, что хочет провести вечер вдвоем с сыном. Мать была озадачена, расстроилась. Потом, натянув неестественную улыбку, стала собирать мальчика на улицу. Игорь не хотел никуда идти вечером, по телеку должны были показывать новый эпизод сериала «Остаться в живых». Но Глеб твердо взял мальчика за руку и вышел из квартиры. Во дворе стояла огромная черная машина. Игоря вдруг захлестнула радость. Отец хочет провести с ним время! Наконец-то кому-то интересен он сам. Не как приложение к маме. Мальчик молча сгорал от любопытства, пытаясь угадать, куда они поедут: в парк развлечений или на картинг?
        Но машина подъехала к большому дому.
        Оказывается, отец Игоря был богатым. Крутая тачка. Особняк. Может быть, он приготовил для Игоря классный подарок, который ждет его в этом доме?
        - Познакомлю тебя с твоим братом,  - поморщившись, сказал Глеб, как будто ему предстояла неприятная процедура. Когда они переступили порог, навстречу вышла невысокая женщина. У нее были волосы платинового цвета и большой орлиный нос. Женщина пристально посмотрела на мальчика.
        Игорь про себя отметил, что его мать намного стройнее и моложе. Да и симпатичнее. За женщиной выбежал мальчишка лет семи. Он держал на вытянутой руке самолет, изображая звук двигателя. Когда увидел, что к ним пришли, остановился и улыбнулся:
        - Привет, папа!
        - Привет, Турик. Познакомься, это твой брат.
        Мальчик растянул губы в щербатой улыбке первоклассника и помахал Игорю рукой.
        - Зачем ты его привел?  - Взгляд женщины стал таким тяжелым, что Игорь опустил глаза.
        - Ну, ты же не веришь, что у меня есть сын. Что я хочу проводить с ним время,  - не без пафоса ответил Глеб.  - Удостоверься, чтобы в следующий раз мне не выговаривала. Ты должна понять, что ребенку нужен отец.
        - Как ты смеешь тащить его в наш дом?
        - Я просто хотел познакомить мальчиков,  - с невинным видом проговорил Глеб.  - А ты устраиваешь сцену.
        Блондинка поджала губы и чинно удалилась в другую комнату.
        - Папа, мальчик останется со мной поиграть?  - спросил Турик.
        - Нет, зайчик, ему завтра в школу. Мне нужно отвезти его домой.
        Игорь почувствовал, что его предали.
        А как же картинг, парк развлечений, подарок? Еще только полвосьмого. Может, этот малявка ложится спать в восемь, но у них с отцом еще есть время! Игорь остановился на ступенях.
        - Ты чего?  - обернулся Глеб.  - Идем. Отвезу тебя к маме.
        - А мы больше никуда не поедем?
        - Нет. А куда ты хотел?  - искренне удивился Глеб.  - Ну, давай, я куплю тебе мороженое.
        Игорь подумал, что два, нет, три шарика в рожке лучше, чем ничего.
        Отец остановил машину у первого попавшегося лотка с мороженым. Приятная шатенка стояла за прилавком и встретила их очаровательной улыбкой.
        - Выбирай. Тебе какое?
        - Мне… зеленое. Потом вот это, ягодное.  - Игорь стал возить пальцем по стеклу.  - И еще шоколадное.
        - Не разоришь папу?  - подмигнула продавщица.
        - Пусть хоть все заказывает - Глеб щедрым жестом провел по разноцветным лоткам.  - Редко видимся. Отцовский день, знаете ли. Вот выбрались с сыном покутить вдвоем.
        Продавщица понимающе закивала и с теплотой посмотрела на мужчину.
        - Подожди меня тут.  - обернулся Глеб к Игорю, когда тот уселся на заднее сиденье.
        Через стекло мальчик посмотрел на отца, который торопливым шагом возвращался к лотку.
        Когда Игорь доедал последний ягодный шарик, Глеб вернулся в машину. С довольным лицом он уселся за руль и просиял:
        - Ну что… поехали!
        Игорь не понял, отчего отец так доволен? Ведь себе он мороженое так и не купил.
        - Куда смотришь?  - Лора заглянула через Пашино плечо.
        - Поливает сильно. И кажется, это надолго,  - вздохнул он.  - Зато дом больше не горит.
        Издалека главный корпус напоминал черный скелет какого-то гигантского животного.
        - А вдруг из-за плохой погоды не пустят катер к острову?  - Лора скривила испуганное лицо.  - У нас даже еды не осталось. Все сгорело.
        - Значит, тебя съедим первой,  - кровожадно улыбнулся Артур.
        - Дождь не сильный. Не думаю, что из-за него отменят рейс,  - успокоил ее Паша.
        - Если что, тут растет много ягод. И грибы, думаю, есть,  - добавила Юля.  - Не умрем с голоду.
        - Не хочу я ваши поганки есть! Это все ужасно! Я хочу домой!  - заныла Лора.
        - Да успокойся ты,  - одернул ее Артур.  - Не нагоняй панику.
        - Я ничего не нагоняю! Просто хочу поскорее отсюда убраться!  - скандально громко заорала Лора.
        Игорь поморщился. Он не выносил криков. Женские истерики вызывали у него тошноту.
        - Вы опять куда-то уходите?  - Мать стояла в коридоре, напомаженная и недовольная.
        Игорь натянул шапку и завязывал шнурки на ботинках, Глеб нетерпеливо топтался на лестничной площадке.
        - Что, ты даже не зайдешь?  - Мать из последних сил сдерживала разочарование.
        - Я в прошлый раз обещал Игорьку погулять в парке. Ну, чего ты, Тоня?
        - Хорошо. Возвращайтесь не поздно,  - поджала губы мать.
        - Да, я привезу его и поеду домой. Завтра у меня важная встреча с утра,  - ответил Глеб, нажав на кнопку лифта.
        Антонина свела брови, открыла рот, чтобы ответить, но двери лифта уже захлопнулись за Глебом.
        - Надеюсь, ты не расскажешь матери про наш маленький секрет?  - заговорщически подмигнул отец Игорю в зеркало заднего вида.
        Глава тридцать третья
        Он заезжал за Игорем один-два раза в неделю. Оставался ночевать Глеб теперь очень редко. Поначалу Антонина бесилась и часто срывалась на сына. Но потом смирилась: зато у Игорька появился отец, который искренне им интересуется. Они ездили на детские площадки, в игровые комнаты, в парки - везде, где было много детей… и их матерей.
        Одинокий импозантный красавец с сыном. Заботливый отец, который не бросил сына, не забыл о нем, даже расставшись с его матерью… Так звучала легенда. Глеб очень легко знакомился с молодыми женщинами, чьи дети висели на турниках или ковырялись в песочницах. Представлялся воскресным папой, и женщины млели. Такой видный мужчина - свободный, добрый, чуткий. Мечта. Он всегда знал, к кому подойти. Интуитивно чувствовал прорехи в сердцах женщин и не забывал смотреть на безымянный палец их правой руки. Свое кольцо Глеб предусмотрительно снимал.
        - Игорь, пойдем сюда.  - Глеб завернул к небольшой площадке, огороженной ярким забором с зайчиками, лисичками и медвежатами.
        - Но она для малышей,  - заартачился мальчик.  - Мне не три года. Что мне там делать? На каруселях кататься? Или в песочнице куличики строить?
        - Ну, иди вон, на счетах посчитай, потренируйся,  - подтолкнул его Глеб, не спуская глаз с эффектной брюнетки с кудрявой гривой волос.
        Игорь, закатив глаза, уселся на низкие качели.
        - Постарайся не упасть,  - крикнул Глеб и примостился на скамейке около красотки с буйным афро на голове, широко улыбнувшись.
        Через несколько дней они заехали за ней в спальный район на окраине города.
        - Я сегодня с сыном. Его мать на работе допоздна,  - соврал с жалостливой миной Глеб.  - Одного не хочу его оставлять.
        - Конечно, вместе даже веселее,  - ответила слегка смущенная девушка. Она накинула пальто, помахала подруге, которая держала на руках двухлетнюю малышку, и упорхнула вслед за Глебом. Игорь поплелся сзади.
        Все это он видел уже не в первый раз. Один и тот же сценарий повторялся с такой устоявшейся периодичностью, что ему казалось, будто попал в какой-то заевший клип. Дамы с горящими глазами, дети, с которыми матери просили посидеть друзей или родственников, Глеб - такой обходительный и вежливый. Женщины различались цветом волос, глаз, фигурами, но все они, как одна, просто светились при встрече с отцом.
        Втроем они ехали в кино или кафе, а оттуда на Петровский проспект. Там у Глеба была обычная двушка на первом этаже. Игорь оставался в гостиной с пакетом чипсов, колой и телевизором. Позже там появились PlayStation и гора дисков. Глеб и его гостья уединялись в спальне, в которой из-за плотно задернутых штор всегда царил полумрак. Игорь никогда туда не заходил. Желания знать, чем там занимается отец, у него не было. Мальчик просто делал звук погромче и зависал в игре. Это была неплохая альтернатива урокам и зудящей над ухом бабке.
        Потом отец вызывал такси, и женщина укатывала к себе. Каждая старалась неслышно прошмыгнуть мимо гостиной и тихонько улизнуть, не встречаясь взглядом с мальчиком. Игоря всегда удивляло, как они одинаково шушукались в коридоре с отцом. Что-то жарко шептали и хихикали. Ни одна с Игорем не попрощалась по-человечески. В лучшем случае кидала с порога: «Пока, Игорь!» Мальчик молчал, но они и не ждали ответа.
        Женщины менялись так быстро, что Игорь не успевал запоминать их имена. Да и отец не утруждал себя этим, чаще называл очередную не по имени, а «ласточкой». Как ни странно, дамы с первого дня запоминали, как зовут сына их кавалера. Это могло бы быть лестно, если бы Игорь не понимал, что это не его заслуга.
        Жалел ли он этих женщин? Нет. Ведь их никто насильно не тащил. Они сами с готовностью пионерок прыгали в душные объятия спальни с плотными занавесками. Ему не было их жаль и тогда, когда они, несчастные и оскорбленные, караулили Глеба на лестничной площадке или около подъезда и кричали: «Еще и ребенка сюда приплел! Животное!» Они напрочь забывали, как таяли от слов этого «животного» каких-то пару недель назад.
        Как-то Глеб остался вдвоем с Игорем, проводив домой очередную счастливую даму, и спросил:
        - Ну как тебе «Фиф?» новая?
        - Неплохая,  - коротко ответил Игорь.
        - У меня ф?фа новая тоже неплохая,  - рассмеялся отец.
        Игорь криво улыбнулся, хотя не понял, отчего отцу так весело.
        - Ничего, что ты один в игру порубился? Я в них особо не шарю. Ни в стрелялках, ни в гонках.
        - Да нормально. Мне и одному интересно.
        Глеб виновато улыбнулся.
        - Понимаешь, ничего не могу с собой поделать. Вот хочется мне женщину, а как получу - она мне не нужна совсем. Новую подавай. У тебя с играми так же?
        - Нет…  - Игорь покачал головой, смутившись от неожиданных откровений отца.
        - Ну, да ты пока маленький еще. Рано тебе про взрослые игры рассказывать. Но все равно молодец, что наш секрет не выдаешь. Понимаешь, так твоя мама меньше расстраивается. И тетя Лена, ты ее видел у меня дома, тоже меньше переживает, и все счастливы. Ну, разве не здорово?  - Он похлопал парня по плечу.
        Так продолжалось год или полтора, с детских площадок они плавно переместились в кафешки и «рыбачили» уже там.
        Иногда они действительно проводили время вместе, как отец и сын, но в такие дни Игорю казалось, что у Глеба просто не клюет.
        Когда ему стукнуло четырнадцать, они с отцом почти перестали видеться. Схема с идеальным папашей изжила себя. Антонина с каждым годом привлекала отца все меньше, и надобность прикрываться Игорем пропала сама собой. Но Антонина не могла так просто отступиться от своего. Однажды она неожиданно заявилась домой к Глебу, дверь ей открыла Елена. Не обращая внимания на слова хозяйки о том, что мужа дома нет, Антонина, стряхнув с сапог налипший мокрый снег, прошлась по дорогому ковру просторного фойе и присвистнула.
        - Понятно, почему он от тебя не уходит. Держишь его своими деньжищами.
        - У Глеба давно свой бизнес,  - холодно ответила Елена.
        - Тогда тем более. Хватит уже давить на жалость. Тоже мне, бедняжка. Раз больная - лечись. Вцепилась в Глеба клещами. А он жить хочет. И любить. Думаешь, он за тобой потом еще ухаживать будет? Горшки выносить? Он нормальный здоровый мужик. А ты для него балласт.
        Елена молча наблюдала за раскрасневшейся от возбуждения Антониной. Взгляд ее тускнел с каждым словом, вырывавшимся изо рта любовницы мужа.
        - И вообще у Глеба уже был один сын. Вот не родила бы ты так поздно, возможно, здоровее была бы.
        - Пошла вон!  - процедила Елена сквозь зубы.
        - Если б ты его не женила на себе, у нас была бы прекрасная семья!  - не умолкала Антонина.
        Елена схватила вазу с букетом из пятидесяти роз - очередное извинение от Глеба - и вывалила на Антонину цветы вместе с водой…
        Потом за шкирку оттащила одуревшую Антонину к двери и выставила ее, мокрую и ошарашенную, за порог.
        Визит Антонины был последней каплей в море боли, в котором из последних сил барахталась Елена, измученная изменами мужа. Она тихо подала на развод и, не дожидаясь решения суда, уехала жить в Финляндию к своей матери. Просто сбежала, покидав в чемодан вещи. Ей стоило нечеловеческих усилий оторвать себя от этого мужчины. Она знала, что если не уедет, то ее неминуемо будет тянуть обратно. Ее не интересовал ни раздел имущества, ни оставленный бизнес. Она мечтала справиться с безволием, превратившимся в зависимость, с нездоровым чувством по отношению к Глебу. Елена слишком устала от необходимости поддерживать видимость благополучной семьи.
        Одно далось ей тяжелее всего: Елена была вынуждена оставить сына с отцом.
        Турик категорически отказался уезжать.
        Он не хотел бросать школу и друзей. Да и отца любил. Даже то, что мать будет жить в другой стране, не смутило его. Он всегда был на стороне отца. Ведь это не отец, а мама устраивала сцены ревности, кричала и била посуду. Мама, словно тень, бродила по дому, когда ждала мужа к ужину. Мама нервно одергивала и делала замечания за столом, когда Глеб, раздухарившись, веселил гостей.
        Вышло так, что обе женщины, которые задержались в жизни Глеба дольше остальных, покинули его почти одновременно.
        В тот момент, когда светловолосый таможенник с суровым лицом ставил штамп в заграничный паспорт Елены, Антонина возвращалась из салона. Парикмахерша торопилась успеть в модный магазин на распродажу, она видела там шикарное платье. Антонина представляла, как в новом платье от «Love Republic» поразит Глеба. Чтобы срезать дорогу, Антонина пошла через аллею. Уже стемнело, и редкие фонари тускло освещали плутающую между деревьев тропинку. Впереди показались мерцающие огни торгового центра, Антонина прибавила скорость и побежала к мигающим через дорогу вывескам. Уставший на смене крановщик Андрей не успел увернуть свой «Фольксваген» от выскочившей из кустов тени. Удар был настолько сильным, что женщина отлетела на десятки метров, и ее переломанное тело, проехавшись по асфальту, упало бесформенной кучей на тротуар.
        Игорь не плакал, когда узнал, что его мать погибла. Он удивлялся сам себе и даже тер глаза, силясь пустить слезу. Но нельзя заставить себя страдать специально. Он ощущал только пустоту. И даже какую-то стыдливую радость. Теперь ему предстояло съехать со старой квартиры и жить у отца в шикарном особняке, вместо бабкиных щей из кислой капусты есть суп-пюре на сливках, который готовила кухарка отца. Игорь с облегчением ушел из старой школы от надоевших одноклассников и закончил десятый класс в элитном лицее города.
        С Артуром они так и не подружились. Игорь вел затворнический образ жизни, закрывался у себя в комнате, играл в Counter-Strike или LittleBigPlanet. Сводный брат казался ему слишком шумным и недалеким. В доме постоянно тусили школьные друзья Турика. Они хохотали, играли с игрушечными бластерами, носились по второму этажу как оголтелые, с криками либо ржали над глупой комедией, роняя на кресла крошки пиццы и наггетсов. Артур любил с ними проводить время, поэтому не стремился наладить более тесные отношения с новоявленным братцем. Сначала Игоря приглашали в компанию, но потом перестали. Взрослый смурной парень казался им диким и нелюдимым. Потом Турик увлекся спортом и все свободное время проводил в зале. Полки на кухне заполнились пачками с сывороточным протеином, аминокислотами и L-карнитином.
        Игорю нравилась звенящая тишина особняка, полумрак пустых комнат, когда в доме никого не было. Если отец пропадал на работе или «на рыбалке», Турик качал трицепсы и дельту, а прислуга была отпущена отдыхать, Игорь сосредоточенно бродил по дому и слушал свои шаги.
        Со временем Глеб стал приводить новых девушек домой. Чем старше он становился, тем моложе были его пассии. Игорь к тому моменту превратился в привлекательного длинноногого юношу с серьезными глазами. Иногда он сталкивался с подругами отца в коридоре и ловил на себе их заинтересованные взгляды. Ничего, кроме презрения и брезгливости, их заискивающие улыбки в нем не вызывали. Некоторые из них были чуть старше Игоря.
        Поэтому он удивился, когда узнал о новой избраннице отца. Ему казалось, что матери-одиночки остались в прошлом. Но нет, Илона была обычной женщиной средних лет, которая жила вдвоем с дочерью. Не модель и не фигуристая красотка. Тем не менее этот роман продлился довольно долго.
        Игорю совсем не понравилась Илона, рыжая и белокожая, она смотрела на отца с глуповато-восторженным выражением на лице. Дарила ему дешевые кособокие безделушки - глиняную расписную посуду, корзинки из бересты и даже самодельных кукол. Кроме того, каждый раз, когда она бывала в их доме, ей непременно нужно было зачем-то завести разговор с Игорем.
        - Ты ведь в одиннадцатом классе, Игорь?  - спрашивала она, дружелюбно улыбаясь.  - Моя дочь тоже школу заканчивает в этом году. Куда поступать думаешь?
        - На математический.
        - Ух, ты! Туда трудно поступить. А на какую специализацию?
        - Прикладная математика,  - вздохнув, отвечал Игорь, всем видом показывая, что этот разговор ему неинтересен.
        - Ты, наверное, хорошо в компьютерах разбираешься?
        - Ну да.
        - Вот. Теперь буду знать, к кому обратиться, если ноутбук сломается. А то он у меня в последнее время часто барахлит.
        - Купите новый,  - бросил Игорь и, не попрощавшись, вышел из комнаты.
        Вечером его ждал неприятный разговор с отцом.
        - Ты так больше с Илоной не разговаривай.
        - Как?  - Игорь уткнулся в смартфон.
        - Будь с ней повежливее, а то вот это все скоро закончится,  - пригрозил Глеб и вырвал из рук сына мобильник.
        Игорь вопросительно посмотрел на отца и проговорил:
        - Как скажешь. Только не много ли чести очередной самке?
        - Не говори так про нее. Илона - совсем другое дело.
        Но когда Глеб вернулся из совместной поездки за границу и привел на ночь новую молоденькую блондинку, Игорь лишь усмехнулся. Неужели платоническая любовь не выдержала реальности? Илона, как и ожидалось, растеряла для отца все очарование, как только отдалась ему под черным турецким небом.
        Игорь не без злорадства подумал, как хорошо, что отец бросил эту старую дуру.
        Однажды, когда он был дома один, в дверь позвонили.
        Игорь недовольно поморщился. Отец сегодня должен был вернуться поздно, Турик убежал на тренировку. Кто-то упорно хотел испортить тихий уединенный вечер.
        На пороге стояла Илона.
        - Мне нужно поговорить с твоим папой, Игорь.
        - Он не хочет с вами общаться,  - отрезал парень.
        - Но как же?  - Илона растерянно потупилась.  - Этого не может быть… Что произошло? Я не понимаю.
        - То, что вы ему больше не интересны.
        Внутри все сладко заныло, когда он увидел, как Илона часто заморгала и, потерев глаз, размазала рукой нарисованную стрелку. Теперь она перестала быть особенной и стала одной из множества тех, кто страдал и плакал по потерянной сказке.
        - Впусти меня, пожалуйста,  - жалобно всхлипнула женщина.
        - Я же сказал, что вы больше не нужны ему,  - стоял на своем Игорь.
        - Мне надо услышать это от него. А не от секретаря или сына. Мне необходимо с ним поговорить.  - Женщина сделала шаг вперед, намереваясь пройти в дом.
        Игорь грубо толкнул ее в плечо, а сам захлопнул дверь. В глазок он увидел, как Илона вставала с колен, прижимая ко лбу руку. Другой вытянула из кармана пальто носовой платок и, приложив его к лицу, медленно побрела в сторону дороги.
        Игорь снова посмотрел на Юлю. Тогда она страдала от юношеских прыщей и была тощая, как скелет. Пришла поквитаться за обиженную мать. Его это даже позабавило.
        Надо было скинуть на нее весь хлам, которым Илона засорила их дом, а не только ту страшную куклу.
        - Зачем ты на самом деле приехала сюда?  - Игорь придвинулся к Юле и взглянул на нее в упор.
        Девушка замерла и посмотрела на него с недоумением.
        - Ваш отец заказал фотосессию,  - ответила она, поглядывая на Пашу.
        - Да? А мне кажется, ты что-то недоговариваешь.
        - Я не знаю, что ты имеешь в виду.  - Юля вскочила с места, показывая, что не намерена больше продолжать разговор. Она прошла на кухню и налила в стакан воды.
        Игорь последовал за ней. Он отхлебнул кофе и вкрадчиво проговорил:
        - Не волнуйся. Я никому не скажу. Ты ведь не случайно здесь оказалась.
        Юля отвернулась от него, стараясь побороть нарастающее волнение. Она стала медленно пить воду. Может, ему надоест ждать, пока она, задрав подбородок, глоток за глотком опустошает стакан. Но Игорь не сводил с нее глаз.
        - Просто скажи, зачем ты приехала сюда?  - добавил он, приблизившись. У Юли перехватило дыхание. Она хотела долить воды, но Игорь преградил ей путь к столу.
        - Я фотограф. Должна была выполнить заказ и сделать фотографии. Не понимаю, к чему ты клонишь,  - наконец проговорила она раздраженным шепотом.
        Игорь наблюдал за ней, как удав за кроликом. Или белкой, которую Юля ему напоминала. Его привлекала ее искренняя неприязнь к Глебу. Из сотен женщин, боготворивших его отца, нашлась одна - ненавидящая его всем сердцем, неподвластная его обезоруживающей притягательности. Это делало ее непохожей на других. Интересной. Скука - вот, что изводило Игоря. Люди всегда слишком предсказуемы.
        - Разве это не твое?  - Игорь вынул из кармана салфетку с надписью: «Хозяин острова, жду вас в 00.00 на скалистом пляже».
        Юля уставилась на записку.
        - Нашел ее в куртке у отца. Не бойся, я никому ее не показывал.
        - Почему ты думаешь, что ее написала я?  - из последних сил отбивалась Юля.
        - А кто? Леонид? Или твой дружок-полицейский?
        - Может, это кто-то из вашей семьи.
        - «Жду вас»? Никто из нас так не обращался к отцу.
        Юля обреченно повесила голову.
        - Я все равно не пошла туда.
        - А он тебя ждал. Там, в условленном месте. А потом вдруг умер.
        - Это совпадение.
        - Зачем ты его позвала?  - Лицо Игоря было бесстрастно, но внутри все приятно ныло от наслаждения. Ему льстила ее нервозность, он с удовольствием наблюдал, как девушка отводит глаза, шмыгает носом, сцепляет и расцепляет пальцы. Крутись, белочка, только помни: из колеса нет выхода. Игорь смаковал ее смущение.
        - У вас была интрижка?  - Его взгляд скользнул по щеке девушки, потом ниже по шее.
        - Нет, конечно!  - выпалила Юля.
        - Тогда зачем эти тайны?
        - Я просто хотела кое-что прояснить.
        - Что же?
        Юля застыла в нерешительности.
        - Что ты хотела прояснить?  - поторопил ее Игорь.
        - Он сделал плохую вещь. С одним человеком,  - нехотя ответила Юля.
        - С кем?
        Игорь напоминал врача, который выспрашивает пациента о симптомах стыдной болезни. Но за маской тотального безразличия сидел голодный зритель, жаждущий крови на экране.
        - С близким мне человеком,  - не сдавалась Юля.
        - Что же мой отец сделал?
        - Он… Он побил этого человека. И вообще плохо с ним обошелся.
        - Не заливай, это вряд ли,  - хмыкнул Игорь.  - Я уверен, что отец никогда никого не бил. Это не в его стиле.
        - Возможно, тебе трудно в это поверить, но он это сделал!  - гневно произнесла Юля и сверкнула сузившимися до щелочек глазами.
        - Ты в этом уверена?
        - Абсолютно!  - Юля уже не сдерживалась.
        - Значит, ты ненавидела моего отца?
        - Нет. То есть да. Не надо мне ничего приписывать!
        - А я и не приписываю. Просто хочу уяснить, не связана ли его смерть с твоим появлением.
        Юля шумно втянула воздух.
        - Я ничего не сделала.
        - А где ты была, когда его убили?
        - Дома, спала.
        - Если я поинтересуюсь у Паши, он ведь подтвердит твои слова?
        Юля на мгновение стушевалась, отвела взгляд, но потом взяла себя в руки.
        - Как он может подтвердить, если он тоже спал? Спал в другой комнате.
        Рыжая белочка прыгала из угла в угол, билась лапками, но удав умел ждать.
        Игорь наслаждался ситуацией: несмотря на смятенный вид, девчонка продолжала упорствовать. Такая игра ему нравилась. Власть над женщинами, которые без боя махали перед ним белым флагом, не приносила Игорю удовлетворения. Когда Игорю исполнилось семнадцать, Глеб вручил ему ключи от квартиры на Петровском проспекте. «Теперь она твоя. Можешь пользоваться». С тех пор девушек тянуло в квартиру номер четыре, словно крыс за Гамельнским дудочником.
        Но Игорь был осторожнее, чем его отец. Он никогда ничего не обещал и не признавался женщинам в любви. Напротив, он быстро понял, что чем меньше говорит, тем больше ласковых слов представляют себе его подруги. Они сами приписывали ему нежные чувства, додумывали за него умные мысли и реплики. И опять все женщины слились для него в одну. Все они смотрели на него с надеждой. Даже у самой прожженной, циничной и расчетливой в глубине зрачка вспыхивал маленький огонек, освещающий их призрачный союз.
        А эта девчонка была другой. Своенравная и непокорная. Но теперь ей никуда не деться. Такая власть опьяняла.
        - Знаешь, наверное, все-таки придется показать эту записку полиции. Я хотел тебя предупредить, а они пусть разбираются.
        - Я… я не хотела.
        - Чего ты не хотела?
        - Нет, это ведь…  - Она развела руками и снова замотала головой.  - Это не по-человечески - выкинуть из своей жизни того, кого любил, словно мусор.
        - Любил? Мой отец никогда никого не любил.
        Глава тридцать четвертая
        - Что?  - Юля не ожидала таких слов от Игоря. Сегодня он был слишком многословен для себя.
        - Ты хочешь сказать, что он и Лору не любил?
        Игорь уже открыл рот, чтобы ответить, но не успел.
        - Чего вы тут шушукаетесь?  - В дверях неожиданно возникла Лора. «Легка на помине!» Лора отсканировала Юлю взглядом, словно рентген в аэропорту, и та ощутила себя чемоданом, набитым ножами и Си-4.
        - Так тебя обсуждаем,  - без улыбки ответил Игорь.
        - Ага…  - Лора не поверила. Она брезгливо осмотрела навесные полки, заглянула в холодильник.  - У тебя даже хлеба тут нет?
        - Ни хлеба, ни картопли, ни морковы,  - изобразил деревенский говорок Игорь.
        Лора на мгновение задержала на нем взгляд, потом вновь принялась проверять шкафы.
        Игорь был доволен ее реакцией. В его голове моментально родился план, как скрасить этот тусклый день. Ненасытное чудище под именем «тоска» требовало новой жертвы.
        Лора. Лорочка…
        Как ловко она заменила одну букву в имени и превратилась совсем в другого человека. Лера Петрищева - студентка первого курса математического факультета группы информационных технологий была совсем не похожа на эту ослепительную красотку. Только астенические руки и не до конца выветрившийся диалект могли выдать в ней прежнюю Леру, которая приехала из деревни Сукконьеки в старом мохеровом свитере и клетчатой сумкой из полипропилена наперевес.
        Мать Леры работала на молокозаводе. Это была грузная женщина с тяжелым взглядом и пресным выражением лица. Из кармана ее застиранного халата всегда свешивалось полотенце: им она постоянно вытирала руки.
        Отец водил автобус до города и обратно. Щуплый и юркий мужичок с лысиной на макушке.
        В семь лет Лера не знала, кто такой Пушкин, но знала, что такое любовница. Это слово звучало в их доме в разы чаще других.
        После каждого рейса мать фурией бросалась к отцу.
        - Почему не ответил мне? Я звонила.
        - Я был за рулем,  - спокойно отвечал отец, мысленно проклиная создателей сотовых телефонов.  - Неудобно разговаривать.
        - Знаю я твое «неудобно», Коленька! С мужиками своими трындишь часами. С девками своими. А жене не можешь ответить! Опять шлялся по своим шалавам,  - брызгала слюной женщина, накручивая на кулак полотенце.
        - Не начинай, Люда,  - отмахивался Коля.
        - Что не начинай?! Что не начинай!  - визжала она.  - Знаю тебя, сволочь лысая! Все про тебя знаю! Нинка сказала, в ларьке новая продавщица появилась.
        - И что?
        - Ты у нее пирожки покупал. Любезничал, заигрывал. Мне все передали.
        Николай устало морщился.
        - Пироги я и сама напечь могу. И с картоплей, и с морковой, и с ботвой, если хошь.  - Сошедшее с рельсов самообладание Люды ухнуло в пропасть.  - А дуру из меня делать не надо!
        Николай вздыхал, смотрел из-под наморщенного лба на шипящую жену. Спорить с ней было себе дороже. Любое его слово могло обратиться против него же. Поэтому он замолкал и слушал, как жена на разные лады костерит его.
        Лера любила отца и каждый раз его жалела.
        А потом Николай и правда ушел жить к любовнице: не к продавщице пирожков, а к бывшей однокласснице Аните. Тонкой, хрупкой и спокойной учительнице математики. И маленькая Лера рассудила так: любовница - это такая фея, спасающая мужчин. Она не крысится и не кричит. И уж точно не лупит полотенцем по лысине.
        И еще у любовницы есть деньги, чтобы купить себе красивую блестящую куртку и модную обувь. Лера видела, как Анита, собираясь домой, выбежала из класса в аккуратном пуховичке с изумрудно-фиолетовыми переливами и новых замшевых сапожках. А вот у Леры и ее матери денег стало намного меньше. Копеечной Людиной зарплаты еле-еле хватало на еду. Она не переставала повторять:
        - На этот год свитера еще хватит. Потяни рукава вниз. Вот. А в штанах еще подворот можно выпустить. И нормально будет.
        Люда не забывала добавить, радуясь, что дочь влезает в вещи трехлетней давности.
        - Хорошо, что в этого козла пошла. Вверх тянешься, а вширь не растешь, худоба - кости торчат. Единственное, что хорошее тебе от папаши досталось. Может, не разнесет с годами, как меня.
        С обувью было сложнее.
        «Опять лапы отрастила. Новые туфли не выхоженные. Вот куда мне их теперь?»  - сокрушалась мать. Лера натягивала ставшую тесной обувь и поджимала пальцы. А потом уверяла мать: да ей просто показалось, что туфли малы.
        Тем временем у девочки появилась цель: стать такой, как Анита. Умной, красивой и хорошо знать математику. Тогда, возможно, и ей когда-нибудь достанутся новые замшевые сапоги. Ребята из соседних домов звали Леру гулять, но она отказывалась. Лазать по гаражам, купаться в речке-вонючке, искать мелочь, гонять котов - все это теперь было не для нее. Лера днями и ночами зубрила алгебру, низко склонившись над учебниками и задачниками. Анита, заметив рвение девочки, оставалась с ней после уроков и помогала разобраться с модулями и уравнениями. А на ЕГЭ местной звездочке не стеснялась помочь даже директор школы.
        Поступить на бюджетное место выделенной квоты для Леры не составило труда.
        Она почти исполнила свою мечту: была исполнительной, умной и разбиралась в алгебраических премудростях. Оставалось лишь найти того, кого она спасет от ужасной женщины с вафельным или махровым полотенцем в руке.
        Но вокруг на курсе были только молодые парни. Без жен, без проблем… и без денег.
        К слову, и Лера не была сначала сногсшибательной модницей. Оказалось, что знание формул и умение вычислять логарифмы не гарантировало возможности стать покорительницей сердец. На красоту нужны были деньги. Лера заработала себе на сапоги и куртку уже на первом курсе, устроившись в суши-бар официанткой в вечернюю смену.
        На ее факультете учились почти одни мальчишки. Малочисленные девочки сбились в группки по интересам. Ни в одну из них Лера не попала. Она сразу снискала славу диковатой деревенщины, которая плохо готовилась к зачетам и запросто могла уснуть на паре.
        - Опять всю ночь танцевала,  - фыркали девчонки.
        - Да, наверное, ублажала какого-нибудь старого ухажера,  - добавляли другие, не догадываясь, что Лера до ночи разносила «Филадельфию» и «Бонито Маки».
        Ухажеры у Леры и правда появились. Не только старые - разные. Высокая молоденькая официантка нередко ловила на себе сальные взгляды взрослых дядь. Она не строила из себя недотрогу и легко знакомилась с теми, кто выказывал ей знаки внимания. Лера не видела в этом ничего постыдного, ведь у нее была цель. Сначала был начальник службы безопасности в банке, потом менеджер логистической фирмы, дальше покатилось - юрист консалтинговой компании, врач-реаниматолог, майор таможенной службы. Лера никогда не требовала подарков или денег, но и не считала нужным от них отказываться.
        На третьем курсе после летних каникул Лера вернулась в университет уже с другим размером груди. Когда она гордо прошлась мимо первого ряда аудитории, продемонстрировав свое новое тело, девчонки из ее учебной группы завистливо поджали губы. Леру не волновал статус одиночки. Тем более, что мужская половина факультета, да и всего университета, стала волочиться за ней, начиная со второго курса, когда она сменила мешковатые джинсы на обтягивающую юбку-карандаш, страшные очки - на линзы, а рюкзак на миниатюрную сумочку, совсем не предназначенную для учебников и тетрадей. Постепенно вещи в ее гардеробе становились дороже, волосы прямее и гуще, губы полнее, а список поклонников все длиннее.
        Назло шушукающимся одногруппницам Лера кое-как, но сдавала экзамены.
        Игорю тогда не были интересны девчонки с потока. Да и Лера, несмотря на свою популярность, его не привлекала. Но он знал, что Лера не была тупой, по крайней мере, не глупее тех, кто просиживал плотные колготки в библиотеке.
        Игорь ходил на занятия по принуждению. Отец оплатил ему учебу, но не удосужился спросить, нужна ли она сыну, поэтому Игорь взирал на все происходящие вокруг, словно подросток, которого посадили в первом ряду театра юного зрителя и заставили смотреть сказку «Колобок». Одногруппники, хихикающие девчонки и парни, изображающие из себя умников, казались ему глупыми и вызывали страшную скуку.
        Его не трогали заинтересованные взгляды и рокот вздохов сбившихся у окон девчонок, когда он проходил по коридору на лекцию.
        По сути, он мало чем отличался от Лоры. Так же плохо учился, к себе близко никого не подпускал. Вот только у девушек он вызывал диаметрально противоположные эмоции. Немногословный и сдержанный, он очаровывал ореолом загадочности, не прикладывая к этому никаких усилий.
        Игорь старался не связываться с девчонками своего факультета. Зачем давать лишний повод потрындеть этим идиоткам? За все пять лет студенчества в квартире на проспекте побывала всего лишь одна его одногруппница.
        Вымыв стакан, Юля поспешно вышла из кухни. Лора появилась вовремя. Юля даже испытала некоторое чувство благодарности к этой девице. Уходя, она заметила, что Лора выглядит совсем иначе, чем вчера. То ли смывшийся макияж, то ли пережитое волнение придавали ее лицу беззащитное выражение. Весь ее пафос исчез, и она оказалось совсем обычной, растерянной и даже напуганной.
        - Ты как?  - Паша оторвался от окна и сделал шаг навстречу Юле.
        - Нормально. Ну что там на горизонте? Никого не видно?
        - Так поливает, что в двух метрах ничего не разглядишь.
        - Надеюсь, они все-таки доберутся до острова сегодня.
        - Не переживай,  - приободрил ее Паша.  - За нами обязательно приедут. Я обещал Илюхе в четверг составить компанию в UFC. Теперь он меня где угодно найдет.
        Юля вымученно улыбнулась.
        - Спасибо, что ты меня разбудил. А то бы сгорели. Надо же было тебе по такому пустяку меня с утра к мусорным бакам потащить! Ну, сказал бы утром, что камни фальшивые. Отсрочил бы мне разочарование. Просто провидение какое-то.
        Паша, понизив голос, ответил:
        - Вообще-то я тебя разбудил не для того, чтобы сказать, что твое сокровище ненастоящее.
        - А для чего тогда?  - Юля удивленно покосилась в его сторону.
        - Вернее, да. Из-за камней. Ты ведь нашла их на скалистом пляже, где погиб Глеб?
        - Ну… получается, да,  - поразмыслив, ответила Юля.
        - Как они там могли оказаться?
        - Видимо, упали с костюма Лоры.
        - Подумай, с чего бы им отпадать.
        - К чему ты клонишь? Не знаю, может, пришиты были плохо,  - раздраженно ответила Юля.
        - Камни были приклеены. И отклеиться могли, если их намочить. Помнишь, как Лора верещала, чтобы Глеб ее в озеро не тянул?
        - А! Помню-помню,  - закивала Юля.  - Она еще кричала, что швея ее предупредила: не мочить края костюма, отороченные камнями.
        - И раз камни оказались на земле…
        - Значит, она все-таки не послушалась свою портниху,  - закончила фразу Юля.
        - И платье побывало в воде.
        - Да. Ну и что?
        - Надо узнать, как это получилось.
        - Может быть, Глеб все-таки затащил жену в озеро?  - предположила Юля.
        - Не думаю. Скорее, она нашла Глеба в воде и пока вытаскивала мужа из озера, намочила рукава. Камни отвалились, их волной выбросило на берег, а ты нашла и приняла за настоящие, драгоценные.
        - Если и так… разве это важно?  - теряя интерес, проговорила Юля.
        - Конечно! Если Глеб лежал в воде, то, возможно, он просто утонул. Сам утонул. Понимаешь?  - воодушевился Паша новой идеей.
        - Нет. И чего ты так радуешься?  - Юля не оценила его радостную улыбку.
        - Ну как же? Тогда можно снять подозрения с…  - Паша замялся.  - Со всех… С тебя в том числе,  - нашелся он.
        - Да, особенно, если учесть, что я вернулась в абсолютно мокрых джинсах.  - Юля бросила на него испепеляющий взгляд.  - Ты поиздеваться надо мной решил? Намекаешь, что это я помогла ему утонуть? Значит, версия с болотом тебя не устроила, и ты продолжал копать дальше?
        Паша вздохнул, улыбка сползла с его лица. Ему всего лишь хотелось доказать непричастность Вероники. О том, что Глеба могли утопить, он не подумал. Ему представилось, что после того, как Вероника убежала, Глеб спокойно встал на ноги. Возможно, он сильно ушибся, но необязательно, чтоб насмерть. Может быть, он решил освежиться или умыться, но был настолько пьян, что, потеряв равновесие, не справился с волнами и захлебнулся. А может, сердце не выдержало? Алкоголь и плавание в холодной воде плохо сочетаются.
        В гостиную вернулась Лора. Ее темные волосы повисли, словно угольные змеи, прикрывая лицо. Своим мрачным видом она напоминала Самару из фильма «Звонок», разве что колодца не хватало. Стараясь не встретиться взглядом с остальными, Лора прошмыгнула в дальний угол комнаты и устроилась в кресле, завернувшись в плед.
        Игорь появился следом. На его губах играла еле заметная ухмылка.
        - Лора, я хотел тебя спросить,  - начал Паша.  - Где ты нашла Глеба?
        - На скалистом пляже,  - недовольно ответила она.  - Мы снова будем обсуждать моего мертвого мужа?
        Паша не обратил внимания на ее резкий тон и мягко спросил:
        - Он был в воде?
        Лора замерла, как ребенок, ждущий наказания. Она еще сильнее вжалась в кресло и продолжала смотреть на палас.
        - Лора? Где ты его нашла?  - уже громче повторил Паша.
        - Я не помню,  - тихо пробормотала Лора.  - Наверное, на берегу.
        - Точно не в воде?
        - Он лежал на камнях.
        - Странно,  - протянул Паша.
        - Ты это о чем?  - ожил Артур, который, охраняя сон Вероники, успел задремать сам. Он встал и прошелся по комнате, сделав несколько разминочных движений.
        - Я предполагаю, что Глеб мог утонуть,  - объяснил ему Паша.
        Разговор разбудил и Веронику: она протерла глаза и, близоруко щурясь, осматривала комнату, будто не понимая, как в ней оказалась.
        - Возможно, он не справился с волнами,  - предположил Паша.
        - Бред какой-то. Отец пошел купаться в штанах и рубашке?  - фыркнул Артур.  - Да и вообще… он КМС по плаванию.
        - Значит, сам он утонуть не мог? Даже пьяный?
        - Батя и после пары бутылок спиртного сделал бы тебя,  - гнул свое Артур.  - Уж плавать он умел.
        - А камни? С платья Лоры? Как они оказались на пляже?  - вклинилась Юля.
        - Какие камни?  - сонно спросила Вероника.
        - Декоративные. С платья для фотосессии. Юля нашла их на берегу. Лора, помнишь, ты говорила, что их мочить нельзя?  - уточнил Паша.
        - Может, они сами отпали, без всякой воды. Отстаньте от меня.  - Лора вскочила и направилась к выходу.
        - Ты куда?  - остановил ее в дверях Артур.
        - Подышать свежим воздухом!  - Она скинула с косяка его руку и выскочила, оставив дверь нараспашку.
        Игорь шумно втянул влажный воздух. Вспомнил, как на четвертом курсе университета весь поток погнали в лес. Лера, к удивлению, не проигнорировала поход. Она нарядилась в стильные джинсы, туго зашнуровала высокие ботинки, поверх обтягивающей водолазки надела короткую жилетку. Волосы стянула в высокий хвост на затылке и стала похожа на какого-то персонажа из американского вестерна. Остальные девчонки с факультета укутались в старые куртки, которые не жаль было измазать черникой и закоптить у костра. На их фоне Лера выделялась, словно райская птица, случайно залетевшая в курятник.
        Всю дорогу Игорь наблюдал, как она флиртовала с Аликом Пермяковским, сыном ресторатора и владельца сети забегаловок. Лера весело болтала, заливисто смеялась и всячески заигрывала с парнем. На привале все разбрелись кто куда.
        Игорь изображал, что ищет хворост для костра, а сам бесцельно болтался вдоль просеки. Он заметил Леру, которая, присев на поваленное дерево, курила, выпуская в воздух тонкую струйку дыма.
        - Не боишься, что клещи покусают?  - негромко спросил Игорь.
        Лера вздрогнула и машинально спрятала руку с сигаретой за спину. Но увидев, кто ее обнаружил, снова затянулась и покачала головой.
        - Зараза к заразе не прилипнет.
        - Ты так самокритична?
        - А тебе не все равно, что я о себе думаю?  - огрызнулась она.
        - Все равно,  - пожал плечами Игорь.
        Мерцающий огонек сигареты завис в воздухе. Лера, привыкшая к всеобщему обожанию мужской половины, вопросительно посмотрела на Игоря.
        - Ну и иди, куда шел,  - буркнула девушка.
        - Злишься, что Пермский не сдает оборону?  - спокойно поинтересовался Игорь.
        - Твой Пермский - полный придурок. Целый день на него убила. И знаешь, о чем этот идиот меня спросил? Знаю ли я номер телефона Гришко. Светки Гришко!  - Лера потушила окурок об огрубевшую кору мертвого дерева.  - Да у нее ведь жопа как у бегемота. Ноги короткие. И эти ее бабушкины юбки! Что вообще происходит в этом мире?!
        - Ну, еще неизвестно, кто тут идиот…  - Игорь смотрел в сторону, не обращая внимания на возмущение девушки.  - Ведь Пермякова дамы вообще не интересуют. Как можно этого не заметить, не знаю. А Светка хорошо разбирается в матанализе, скоро зачет, вот он и ищет контакты.
        Лицо Леры прояснилось. Хмурое выражение сменилось саркастической улыбкой.
        - Говорят, ты тоже из этих.
        - Кто говорит?  - не поворачивая головы, спросил Игорь.
        - Да так, болтают.
        Лера ожидала, что он еще что-то скажет, но Игорь молчал. Он достал сигарету и закурил.
        - Ну, ты хоть скажи что-нибудь,  - не выдержала она.  - Нет, я не такой. Или: да, так и есть.
        - Зачем?
        - Чтобы меня разубедить… хотя бы. Или стесняешься признаться?  - подначивала его Лера.
        - Мне все равно, что ты думаешь.
        Лера нахмурила идеально прорисованные брови и отвернулась, ожидая, что парень сейчас поймет, что сморозил глупость.
        Но Игорь неслышно встал и направился в сторону раздававшихся с поляны голосов.
        Лера с удивлением посмотрела ему вслед. Его высокая фигура и неспешная походка вызывали в ней странные чувства. Подростковая субтильность, отрешенный взгляд, расслабленные манеры бесили ее. Но при этом она почувствовала себя обделенной и растерянной. Ей хотелось, чтобы Игорь обернулся, что-то сказал, но он этого не сделал.
        Весь вечер, сидя у костра на пляже, она буравила его взглядом. Игорь не делал вида, что не замечает. Он невозмутимо смотрел ей прямо в глаза. Потом демонстративно укрыл Светку Гришко своей курткой. Этот жест не остался без внимания Леры. Она вскочила и, прибавив громкости на колонке, принялась танцевать и тянуть за руки сгрудившихся у костра парней.
        Через пару минут толпа дрыгающихся студентов бесновалась на пляже, отбрасывая на потемневший лес извивающиеся тени. Леру немного раздражали жмущиеся к ней вспотевшие однокурсники, подогретые водкой, предусмотрительно добавленной в термосы с морсом. Игорь держался в стороне, а потом и вовсе отправился к себе в палатку. В отличие от других парней, которые уложили свои спальники тесным рядком, по три-четыре в палатке, Игорь выбрал уединение. Сам натянул брезентовый тент неподалеку от лагеря.
        Лера незаметно отделилась от танцующей компании и мелкими перебежками добралась до палатки Игоря. Молния на входе была закрыта наполовину. Девушка бесцеремонно дернула бегунок вниз. Она всегда считала, что вежливостью люди оправдывают свою трусость и неумение проявить настойчивость.
        Игорь сидел на спальнике и ни капли не удивился ее появлению. Будто ждал, что она, запыхавшаяся и раздосадованная, ворвется к нему в палатку.
        Когда под утро он разбудил Леру, было еще темно. Девушка даже не успела возмутиться, как он почти вытолкнул ее наружу в холодное утро. Лера проглотила вспыхнувшую, словно бикфордов шнур, обиду. Устроить сцену сейчас было бы глупо. Дрожа и негромко чертыхаясь, она пробралась к своей палатке и, стараясь не разбудить, незаметно устроилась рядом с девчонкой с третьего курса.
        Лора оперлась на деревянную опору веранды и глубоко дышала. Тяжелые капли дождя собирались в ручеек и, скатываясь по водостоку, падали вниз, разбивались о деревянный настил, снова превращаясь в брызги. Ее штанины и лодыжки в считанные минуты промокли от разлетающихся капель, но Лора этого не заметила.
        - Лора, пойдем в дом. Замерзнешь,  - позвала ее Вероника, обнимая косяк.
        - Отстань,  - мрачно отозвалась Лора.
        - Идем. Заболеешь.
        - Да отвяжись ты от меня, убогая!  - взорвалась Лора.
        - Ты чего орешь на нее?  - В дверях появился Артур.
        - Уйдите все от меня,  - окрысилась Лора. Она затравленно посмотрела на Артура, и тот отступил назад.
        Паша прошелся по комнате, потер лицо руками и, остановившись рядом с Юлей, прошептал:
        - Мне кажется, Лора что-то недоговаривает.
        - Да чего ты прицепился к этим камням? Мало ли из-за чего они отлетели,  - отмахнулась та.
        - Видела, как Лора занервничала? Она явно что-то знает и хочет это скрыть.
        - И к какой же версии склоняется наш полицейский?  - раздался безликий голос Игоря.
        Юля резко обернулась, не ожидая от него реплики. Парень стоял в другом конце комнаты, рассматривая незамысловатое панно из бечевки. «Должно быть, он обладает поистине животным слухом»,  - подумала она.
        Паша откашлялся и ответил:
        - Я думаю, что вашего отца убила не какая-то мифическая женщина…
        - А какая?  - Игорь сверкнул глазами и с упоением поймал напряженный взгляд Юли.
        - Ну, я имею ввиду,  - смутился Паша.  - Что призраки и всякие полтергейсты тут ни при чем. Возможно, его убили алкоголь, темнота и озерная холодная вода. Скорее всего это просто несчастный случай. Я склоняюсь к этому.
        - А Леонид? Как быть с ним? Тоже несчастный случай?
        - Ясно, что это сделал человек.
        - Мне кажется, он прячется в лесу, в глубине острова,  - вклинилась Юля.  - Может, это какой-то знакомый Леонида. Зачем кому-то из нас забивать старика до смерти?
        - Ты с ней согласен?  - Игорь испытующе посмотрел на Пашу, который молчал, подбирая слова.
        Пауза показалась Юле слишком долгой.
        - Разве я не права?
        - Ты же полицейский. Ты должен чуять преступника за версту,  - продолжал Игорь.
        - Не понимаю, на что ты намекаешь? Говори прямо,  - не выдержал Паша.
        - Ты только вчера увидел нас впервые. А она?  - Игорь перевел взгляд на застывшую Юлю.  - Ее ты давно знаешь?
        Девушка побледнела и задержала дыхание, как будто ей предстояло погружение под воду. Ей казалось, что все слышат, как заходится ее сердце в груди.
        - Юля точно не виновата,  - отрезал Паша.
        - Да?  - Игорь изобразил удивление голосом, но его лицо по-прежнему не выражало никаких эмоций.  - Сейчас на кухне Лора мне призналась, что видела Юлию, пробирающуюся к вашему домику через лес в ночь, когда погиб отец.
        - Я же сказала, что мы так и не встретились!  - вырвалось у Юли.
        Она умоляюще посмотрела на Пашу.
        - Ну ты-то хотя бы мне веришь?
        Паша взял ее за руку и медленно произнес:
        - Может, ты и считаешь полицейских равнодушными бездельниками, но я тебе верю.
        Юля ответила благодарной улыбкой.
        - Возможно, Лора видела что-то еще. Вот только не хочет говорить,  - продолжал рассуждать Паша.  - Кстати, можно было бы отследить по фотографиям, где она могла потерять браслет, если бы…  - Он с укором посмотрел на Юлю.
        - Фотографии случайно стерлись,  - быстро нашлась та, покосившись на Игоря.
        - А. Бывает,  - не удивился Игорь.
        - Кстати, я ведь сделала несколько снимков на телефон,  - вспомнила Юля.  - Когда подбирала локации, да и потом, в процессе.
        Она поспешно достала из кармана смартфон и начала листать галерею.
        Кеды на фоне деревянных мостков пирса, озеро, уходящее за горизонт. Кадр с катера, небо, просвечивающее сквозь размашистые ветки сосен. Потом фото с улыбающимся Глебом, обнимающим за талию молодую жену. Они позировали у лодок: это было начало фотосессии. Перед тем, как пошли к скале. Юля присмотрелась, увеличила фото в несколько раз. Никаких браслетов на руках у Лоры не было.
        Она стала листать галерею. Еще несколько снимков пары - на вершине скалы, у озера, на пляже. Нигде на запястьях у девушки браслетов не было.
        - А ты помнишь, чтобы у Лоры на руке был какой-нибудь браслет?  - Юля растерянно посмотрела на Пашу.
        - Нет,  - покачал головой тот.
        - Выходит, она соврала.
        - Надо спросить у нее,  - решительно произнес Паша и двинулся к выходу.
        Глава тридцать пятая
        Первой и единственной девушкой с факультета, которую Игорь пригласил в квартиру на Петровском, была Лера. Иногда он спрашивал себя, за что ей такая честь, но потом оправдывал это тем, что она все-таки самая красивая девчонка в универе. К тому же их связь скоро закончится. Лера сама пыталась несколько раз порвать с ним, заводила новые знакомства, бегала, как и прежде, по свиданиям, но ее безудержно тянуло обратно. Игорю начинала надоедать ее навязчивость, потому что каждый раз она возвращалась все более уверенной в том, что они созданы друг для друга. А когда Лера узнала, что у Игоря вполне состоятельный отец, то твердо решила, что им суждено быть вместе.
        - Я тебя не люблю,  - Игорь прямо заявил ей однажды.
        На что Лора прильнула губами к его уху и жарко прошептала:
        - После сегодняшней ночи полюбишь.
        Ее напористость иногда забавляла Игоря, иногда дико докучала. Однажды он позвонил ей и нарочно назначил встречу так, чтобы Лера застала его в условленном месте в компании полуголой модели. Но Лера не понимала даже самых толстых и явных намеков. Она воспринимала их как вызов. Чаще посещала Центр красоты, колола лицо, сильнее потела в зале, тщательнее подбирала гардероб. Иногда в ее голову закрадывалась мысль, что можно было бы найти более состоятельного, более серьезного и более любящего мужчину. Но Игорь был как запрещенный препарат. Боль привязала ее куда сильнее, чем нежность прошлых ухажеров. В глубине души Лера понимала, что это нездоровые отношения, напрочь лишенные здравого смысла. Но от мысли, что ей нужно порвать с Игорем, ее ломало как героинового наркомана.
        - Прекрати преследовать меня,  - не выдержал Игорь.
        - Но я хочу быть только с тобой. И никого другого мне не надо…  - раньше Лера и представить не могла, что кому-то может такое сказать. К тому же в ответ на подобные слова.
        - А если я найду тебе нормального мужика?
        - Тебя никто не заменит,  - уверенно проговорила Лера.
        - Даже мой отец?
        - Глеб Борисович?
        - Да. У него и денег побольше, чем у меня.
        - Он меня в два раза старше. Ты с ума сошел?
        - Когда-то тебя и более ощутимая разница в возрасте не останавливала.
        Позже он пригласил Леру в качестве подруги-однокурсницы на ужин в дом к отцу. Посоветовал ей, что надеть, и предложил сменить имя с Леры на Лору. Отцу нравились необычные имена. Он коллекционировал их будто образцы экзотических бабочек.
        - Ох, Глеб, вы знаете, как удивить девушку,  - обливала лестью хозяина дома новоявленная Лора.
        - Не будь такой покорной овцой. Так ты его на себе не женишь,  - шепнул ей Игорь.  - Мой тебе совет: один шаг вперед, два назад - дальше продвинешься.
        Лора оказалась прекрасной ученицей и строго выполняла все рекомендации Игоря. И вот наконец ее мечта исполнилась, она стала женой более чем состоятельного человека. Но даже это не могло унять тот ураган, который она в себе сдерживала. Иногда его разрушающая сила пробивалась наружу. Так было и на даче в день рождения Глеба. Лора откровенно скучала, взрослые друзья мужа навевали на нее тоску. Их разговоры о прошлом и жалкая ностальгия не интересовали ее, и Лора перекочевала к бару, предпочтя провести вечер в компании «Маргариты» и «Кровавой Мэри».
        Игорь подъехал на праздник чуть позже других. Подогретые алкоголем чувства Лоры полыхнули яростной вспышкой, когда она увидела Игоря. Ее не волновали ни опасность быть обнаруженной, ни всеобщее порицание неверных жен. А чувство стыда давно стало для нее анахронизмом. Лора желала в тот вечер лишь одного - быть с мужчиной, которого любит по-настоящему, страстно и самозабвенно.
        Когда Игорь без лишних слов оставил ее одну в темной бане, Лора ощутила дикое одиночество и осознала, что совершила ошибку, когда послушалась его и стала женой Глеба. Игорь ускользнул из ее рук, спихнул, как ставшую обременительной ношу. Тяжело дыша парами эвкалипта и кедра, навсегда пропитавшими стены, она понимала, что с каждым днем, проведенным врозь с Игорем, она все сильнее начинает ненавидеть своего мужа, его манерную обходительность и холеность.
        Паша на ходу надел куртку и выбежал на веранду. Вслед за ним выскочила Юля. Там они застали странную картину: Лора исступленно кричала на Веронику и Артура:
        - Вы - дармоеды! Нахлебники! Сами палец о палец никогда не ударили. Вам всегда все наготове было!
        - Успокойся, Лора. Что ты такое говоришь?  - Вероника прикоснулась к ее руке. Но Лора резко отскочила.
        - Хорошо родиться с золотой соской в зубах. А кому-то…  - Лора захлебнулась воздухом.
        - Мне кажется, у нее нервный срыв,  - прошептала Вероника Юле.
        - Ей надо просто по щекам надавать, чтобы пришла в себя,  - пробубнил Артур.
        - Не надо никого бить.  - Юля предупреждающе вытянула руки вперед.  - Лора, нам надо с тобой поговорить.
        - Вот с тобой я точно ничего обсуждать не собираюсь!  - истерично взвизгнула Лора.
        - Я понимаю, понимаю тебя,  - зачастила Юля.  - Но ты должна сказать нам правду.
        - Лора, мы хотим знать, что ты делала прошлой ночью на самом деле?  - подключился Паша.
        - Да что вы все ко мне пристали!? Я искала браслет!  - голос Лоры смешался с завыванием усилившегося ветра.
        - Опиши, как он выглядел,  - неожиданно попросила Юля, внимательно глядя на молодую вдову.
        - Что за вопросы? Ты кто? Следачка?
        - Просто ответь,  - стояла на своем Юля.
        - Золотой. С тройным плетением,  - нехотя буркнула Лора.  - Устроит такой ответ?
        - Так мы его нашли,  - внезапно выдала Юля. Паша удивленно покосился на девушку, но решил подыграть.
        - Да, мы нашли то, что ты искала.
        - Где?  - насторожилась Лора. Истеричные нотки сменились недоумением.  - Я весь остров облазила.
        - Так в каюте, на катере,  - ляпнул Паша.  - Когда Леонида обнаружили.
        Он даже не ожидал, что его слова произведут такой эффект.
        Лора посмотрела на него ошалевшим взглядом.
        - Вы что, издеваетесь!? Я не могла там оставить никакого браслета! Потому что…
        - Потому что его вообще не было,  - закончила Юля.  - Мы проверили по фото. Никаких браслетов на твоих руках вчера не было. Ты наврала, что искала браслет. Что ты на самом деле делала на берегу?
        Лора беспокойно облизнула губы.
        - Погоди…  - Паша нахмурился.  - Ты сказала: «не могла там оставить»? Что это значит?
        - Ничего не значит!  - Лора резко развернулась и бросилась под дождь.
        Паша вжал голову в плечи и рванул за ней. Он сразу почувствовал, как тяжелые холодные капли с силой забарабанили по его спине, по макушке. Дождь вспучивал пузыри на появившихся лужицах и сердито шипел. Но Лора словно не замечала лившейся с неба воды. Она мчалась от дома прочь, пока не остановилась у края уступа. Паша подскочил к ней. Под ними бушевало озеро, взбаламученное ветром и ливнем.
        - Подожди. Давай нормально поговорим.  - Паша протянул руку.
        - Не надо делать из меня дуру,  - голос Лоры заглушал шум дождя. Ее лицо облепили намокшие волосы, лицо блестело от водяных разводов, кофта повисла мокрой тряпкой.
        - Ну что за глупости. Давай вернемся в дом!  - уговаривал Паша, прикрывая голову руками. Он отплевывался и щурился от дождя, даже куртка не спасала его от шквала воды, и спиной он ощущал холодную сырую подкладку.
        - Этот старый идиот сам виноват! Он слишком много болтал. Но как? Как вы догадались?
        - Брызги крови на одежде,  - наугад выпалил Паша.
        - Одежда сгорела в доме. Вам ничего не доказать.
        Паша почувствовал, как мелкая дрожь охватила все его тело. Это было не только от холода. Его трясло от внезапного признания Лоры. Фейерверки адреналиновых вспышек заставили его часто и глубоко дышать, захлебываясь дождевой водой.
        - Жаль, что вы не сгорели вместе с ней! Черти везучие! И Турик тоже - деревянная башка,  - злобно проговорила Лора.  - Надо было запереть вас всех вместе, а потом уже спокойно сжечь.
        - Только не говори, что это ты подожгла дом. Зачем? И зачем ты убила Леонида?  - стуча зубами, спросил Паша. Лора, набычившись, смотрела исподлобья и не отвечала. В этот момент у Паши за спиной послышался шум, он обернулся и увидел Веронику с одеялом на вытянутых руках. За ней показался Артур, прикрывающий голову диванной подушкой. Он бежал следом и кричал: «Вероника! Подожди!»
        Паша заметил, что Вероника вдруг резко остановилась и сдавленно крикнула. Ее взгляд был направлен мимо Паши, туда, где стояла Лора. Паша крутанулся назад и увидел, как Лора летит кубарем вниз по склону, обивая спиной и головой мокрые камни. Подбежали Артур с Вероникой, и все вместе стали осторожно спускаться к подножию скалы.
        В это время, обежав крутой спуск по лесной тропинке, Юля первая подскочила к Лоре, лежавшей на камнях без движения.
        Она приподняла ее голову. Лицо Лоры покрывали ссадины и кровоподтеки, правая рука была вывернута и, вероятно, сломана.
        - Осторожно. Не дергай ее,  - предупредил Паша.
        Лора кашлянула, и из ее груди вырвался сипящий звук.
        Она снова попыталась набрать воздух в легкие:
        - И… И…
        Гримаса боли исказила ее лицо. Лора приоткрыла губы, чтобы что-то сказать, но потеряла сознание.
        Глава тридцать шестая
        Лора лежала на кровати, прикрытая сверху одеялом. Ее мокрые волосы разметались по подушке, обрамляя бледное лицо черными прядями. Она была похожа на русалку, случайно попавшую в сети. Вероника сидела рядом и тихо плакала. Артур держался поодаль, скрестив руки на груди и погрузившись в тяжелые думы.
        - Значит, это она меня по голове треснула?  - спросил он.
        - Выходит, так,  - ответил Паша, медленно спускавшийся по лестнице. Он успел сменить мокрую одежду на сухую и ждал Юлю, которая задержалась наверху.
        - Что с ней произошло? С чего ей так нас ненавидеть? И откуда это желание со всеми расправиться? Знаете, может, вы скажете, что это глупость… Но в нее будто вселилась эта Эльви,  - произнесла Вероника, убирая прядь с исцарапанного лица Лоры.
        - Нет, Ник. Это не магия. Ненормальная девка хотела нас прикончить.
        - Глеб погиб. Скорее всего она была вне себя от потрясения. Я не знаю, что было бы со мной, случись с тобой что-то подобное,  - призналась Вероника.
        - Лора как раз устроила тебе пробную версию, чуть не расколов мне башку,  - отозвался Артур.
        - Она не ведала, что творит. Это же ясно,  - продолжала защищать девушку Вероника.
        В дверном проеме появился Игорь. Как всегда молча. Стоял и взирал на всех пустыми глазами. Кончики губ его подрагивали, не решаясь расплыться в улыбке.
        Какие же они слепые и глупые. Не видеть того, что происходит у них под носом из-за глупых убеждений. Из-за собственных установок и клише, из-за привычки судить других по себе. Игорю хотелось расхохотаться в голос. Ткнуть этих недоумков носом в их невежество.
        Он посмотрел на бескровные губы Лоры, белые руки, тонкими плетьми уложенные вдоль тела поверх одеяла. Еще пару часов назад она была полна ярости и неистовой жажды жить, а теперь лежала безвольной марионеткой, в которой тихо угасала жизнь.
        Сама виновата. Лора перешла черту. Не стоило ей устраивать эту сцену на кухне.
        - О чем вы шушукались с этой девчонкой-фотографом?  - прошипела Лора, когда Юля выбежала из кухни.  - Ты что? На нее глаз положил? Она тебе нравится?
        - Кажется, ты хлеб искала?  - Игорь открыл боковой ящик и достал пакет с нарезанным бородинским хлебом.
        - Я больше не ем хлеб!  - Лора вырвала у него из рук упаковку, рассыпав по столешнице коричневые крошки.  - Да она же никакущая - эта девица с рыжей мочалкой на голове. Скажи, что ты в ней нашел?  - горячо прошептала Лора.
        - Лора, прекрати истерить. Так ты скоро всем выдашь себя.
        На мгновение лицо у девушки застыло, как на стоп-кадре. Потом она опустила плечи, взгляд ее потускнел, и Лора тихо проговорила:
        - Ты же понимаешь, это все ради тебя. Ради нас. Представь, только ты и я. Никто не будет нам мешать…
        - Тратить деньги отца?  - Игорь смахнул крошки в раковину.
        - Мы достойны хорошей жизни. Зачем ты так? Я ведь ради нас стараюсь…  - Лора попыталась коснуться его щеки, но Игорь отодвинулся от нее.
        - Так стараешься, что аж искры летят,  - сказал в сторону Игорь.
        - Да, это я подожгла дом. И что? Этот безмозглый Турик и его блаженная жена… Ты хочешь с ними делиться? Я - нет.  - Она снова протянула руки к Игорю. Прижавшись к его груди, Лора с обожанием заглянула в равнодушное лицо парня.
        Игорь с силой оторвал ее от себя.
        - Палишься,  - процедил он.
        - Пожалуйста, не бросай меня,  - жалобно попросила Лора. Лицо ее сморщилось, щеки прорезали некрасивые мимические морщины. Она напомнила Игорю его мать. Чем больше та унижалась, тем отвратительнее казалась. Страдания Лоры раздражали его, ему хотелось сделать ей еще больнее. Удвоить страх, довести до исступления, до предела мучений.
        - Юля поделилась со мной кое-какими соображениями. Она говорит, что видела тебя прошлой ночью на скалистом пляже и подозревает, что ты как-то связана с гибелью отца,  - соврал Игорь. В глазах Лоры вспыхнул животный ужас.
        Глава тридцать седьмая
        В дверь постучали. Этот звук застал всех врасплох. Первым к двери бросился Паша. На веранде стоял человек в дождевике. Из-под прозрачного капюшона, усеянного каплями, на Пашу смотрел молодой мужчина.
        - Мы тут это… рабочих привезли. Где хозяин?
        Паша посмотрел через плечо незнакомцу. Дождь почти закончился, и редкие капли падали с неба, словно плевки. Вдалеке у пирса, рядом с катером Леонида, стояли еще две лодки. По мосткам прохаживались люди.
        Волна облегчения пробежала по телу. Не чувствуя силы в ногах, Паша спустился с крыльца и побрел к краю скалы, откуда просматривался весь берег.
        Неужели? Паша потер глаза, но мираж не исчез. За ними приехали.
        Первой на катер перенесли Лору. Она по-прежнему не приходила в себя. При виде переломанной девушки кухарки и горничные, приехавшие на смену, охали и горестно вздыхали. Женщины, предвкушавшие насыщенные рабочие дни в новом современном комплексе, никак не ожидали найти на острове черный остов сгоревшего дома, покалеченных людей и трупы.
        Присев на скамью, Игорь наблюдал, как Артур ведет к спасательному катеру Веронику, бережно поддерживая ее под руку, как Юля пересчитывает сумки с оборудованием, а ее друг-полицейский сосредоточенно вспоминает, где мог оставить футляр с объективом.
        Игорю не хотелось уезжать. Он посмотрел в сторону скалы. В спешке они забыли выключить в верхнем доме свет, и теперь тот, словно маяк, одиноко глядел с высоты оранжевым глазом.
        Когда тем вечером Лора постучалась в окно, Игорь сразу понял, что это она.
        - Отец с Туриком внизу,  - предостерегающе напомнил Игорь, открывая дверь.
        - Я знаю,  - хищно улыбнулась Лора и проскользнула внутрь.  - Я им сказала, что ищу браслет.
        - Какой еще браслет?
        - Да никакой. Или мне нужно было сказать, что решила тебя проведать?
        - Я уже ложился спать.  - Игорь подошел к окну и, отодвинув занавеску, снова взглянул на берег, где брат и отец что-то активно обсуждали.
        - А ты когда-нибудь целовал мифическую женщину из народного эпоса?  - Лора покрутилась на носках, раскинув в стороны руки в летящих рукавах. Она мягко взяла его за руку и потянула за собой в другую комнату.
        Игорь был раздосадован тем, что она нарушила его планы. Он наконец-то остался один за все время этой унылой поездки. А эта ненормальная фанатка тащит его в постель.
        Лора становилась проблемой, назойливой мухой, которая жужжанием и грязными лапками портит чудесный ужин.
        Когда Лора упорхнула в ночь, Игорь приготовил себе кофе и выглянул в окно. Турика видно не было, и отец куда-то делся. Игорь уже хотел вернуться в кровать, но тут разглядел на берегу фигуру в белом. Игорь пригляделся и увидел еле различимый силуэт человека, лежащего на камнях. Он накинул куртку и направился к выходу. Спускаясь, притормозил у большого валуна и прислушался. Среди шума волн он расслышал чей-то стон. Потом до Игоря донеслись слова:
        - Помоги встать… Что-то со спиной. Не могу подняться.
        Игорь не спешил обнаруживать себя. То, что случилось дальше, он видел, будто в киноленте. Лора присела и низко склонилась над человеком, вытянув вперед руки. Послышались булькающие звуки. Ноги мужчины дергались и упирались в скользкие камни, пальцы лихорадочно цеплялись за гальку, скребли ногтями мокрую прибрежную землю. Через несколько минут все было кончено. Лора отшатнулась и, оглядевшись по сторонам, попятилась. Потом развернулась и помчалась к главному корпусу.
        Тело человека осталось лежать наполовину в воде.
        Игорь спустился к распластавшемуся на пляже мужчине. Белая рубашка Глеба, казалось, светилась в лунном свете. Игорь обошел его и бесстрастно осмотрел тело. Его посетило странное чувство: он ощутил облегчение. Больше ему не нужно будет общаться с этим человеком, строить из себя благодарного сына, терпеть глупого Турика. Он не чувствовал ни жалости, ни грусти. Пустота в нем становилась глубокой, поистине бездонной, необремененной чужим присутствием в его жизни.
        Игорь немного оттянул отца за ноги из воды, чтобы того не унесло в озеро. В последний раз взглянув на Глеба, Игорь медленно вернулся в свой дом и лег спать.
        Когда утром Лора разбудила его громким стуком в дверь и в слезах бросилась на шею, Игорь понял: она думает, что ее никто не видел. И решил подыграть ей.
        Не осталось незамеченным им и до смерти перепуганное лицо Лоры, когда Леонид рассказывал, что видел Эльви, забравшую душу Глеба. Неизвестно, нагонял ли старик жути или действительно был на берегу в ту ночь. Но если он и вправду что-то видел, то стоило Леониду еще немного протрезветь, то он наверняка бы вспомнил, во что эта Эльви была одета и на кого она была похожа. Своим пьяным бредом Леонид подписал себе приговор.
        Игорь не удивился той жестокости, с которой Лора расправилась с рыбаком. Этот несчастный встал на ее пути к безбедному будущему.
        Он поймал себя на мысли: хорошо бы, чтобы Лора не выжила. Может быть, старик не врал, рассказывая легенду про хозяйку острова, забиравшую жизни у тех, чья душа черна. Отец много грешил в этой жизни. Неизвестно, что натворил Леонид, но разве за свою долгую жизнь он не мог совершить достаточно мерзостей, чтобы Эльви присвоила его душу? Да и Лора… Маниакальная тяга к богатству и нездоровая страсть превратили ее в чудовище.
        Тогда как же он? Неужели Эльви не видит ту черную бездну у него внутри?
        Усмехнувшись, Игорь откинул брезент, небрежно брошенный поверх скамьи. Под ним лежала бейсболка, до краев наполненная ягодами. Наверное, кто-то забыл ее здесь. Малина и черника дали сок, окрасив ткань яркими пятнами в нескольких местах. Игорь зачерпнул рукой целую пригоршню черно-сине-красных ягод и, закинув их в рот, направился к спасательному катеру.
        Конец
        От автора
        В этой книге я позволила себе небольшую географическую выдумку. Название Валосаари нельзя встретить среди островов Ладожских шхер. Однако описывая место, где происходят события этой истории, я, безусловно, вдохновлялась красотой карельской природы. Мифы, сказки и герои также являются лишь плодом моей фантазии, поэтому все совпадения с реальной действительностью - только случайность.
        notes
        1
        Один из героев серии романов «Сумерки» американской писательницы Стефани Майер, вампир.