Где-то есть ты… Елена Сокол
        # Ева приходит в сознание и понимает, что похищена. Прикованная наручниками в темноте, она терпит боль и насилие, которым подвергает её похититель. После пережитой год назад любовной драмы девушке кажется, что жизнь потеряла всякий смысл, но она всё же находит в себе силы на побег. Путь к спасению Ева ищет в своих воспоминаниях, ведь именно там содержится ответ на то, как связан с ней жестокий похититель.
        Елена Сокол
        Где-то есть ты

1 июня 2010 года
        Мне снилась пустыня. Жаркая, знойная, душная. Я стояла посреди нее и смотрела, как мои ноги медленно засасывала в горячий песок какая-то неведомая сила.
        Странный кошмарный сон.
        Обычно я сню себе что-то доброе, солнечное и романтичное. Сню. Хм… Это Митя обычно смешит меня такими выражениями, и они быстро пристают к языку, выскакивая потом из меня в самый неожиданный момент как чёрт из табакерки.
        Сегодня пустыня снилась мне первый раз в жизни. Я подняла голову и замерла: не было видно ни конца ни края, только песок, бесконечный и удушающий. Он обжигал всё моё тело. Подхватываемый ветром, он летел мне прямо в рот, глаза, уши. Я чувствовала, как он раздирает глаза, скрипит на зубах. Мои несчастные ноги совсем увязли в бездушной пасти бархана. Попытавшись сделать шаг, я упала на колени.
        Становилось всё жарче. Ужасно хотелось пить. По моему телу градом катился пот, попадая в глаза, я вытирала его руками, к которым прилипли вездесущие песчинки.
        Я пробовала ползти, но каждое движение отзывалось в ногах дикой нестерпимой болью. Встать тоже не получилось - увязла уже по колено. Попыталась закричать, но из горла вырвался тихий одинокий хрип:
        - Пожалуйста! - мою грудь сдавил страх. - Помогите! Ну кто-нибудь…
        Как ни старалась, не смогла произнести больше ни звука. Жадно глотая сухими потрескавшимися губами обжигающий воздух, я сотрясалась в беззвучных рыданиях.
        Совсем не хочется умирать! Мне ещё рано. Рано! И ничего еще в жизни не видела. За что?!
        Я оглядывалась по сторонам, пытаясь встать, падала, выплёвывала песок и снова пыталась, пока не поняла, что задыхаюсь. Кислорода совсем не осталось. Беспощадный огонь сжигал меня изнутри. Я опустила голову на руки и заревела…
        В этот момент всё вокруг озарила яркая вспышка, и я проснулась. Открыла глаза. Темно. Очень темно. Жарко. Душно. Нестерпимо душно.
        Что-то заставило меня насторожиться…
        На секунду даже перехватило дыхание. Сердце замерло и сжалось в комочек. Может, я ослепла? Вокруг - тишина и непроглядная темнота. Тысячи мыслей пронеслись в голове за минуту. Мной овладела самая настоящая паника. Попытка пошевелить головой закончилась резкой болью в висках и затылке. Странно. Что-то тут не так. Что?
        Глаза постепенно привыкали к темноте. Губы потрескались, а во рту пересохло. Я лежала и пыталась прислушаться к своим ощущениям. Голова гудела и готова была взорваться. Постепенно я начала ощущать боль во всём теле. Всё затекло. Что же за сон такой, после которого не можешь даже пошевелиться? Я в больнице?
        В воздухе пахло плесенью и сыростью. Я лежала на чём-то твёрдом. Или это всё еще сон, или это не моя квартира. От этого страшного открытия я резко дернулась. В то же мгновение что-то зазвенело справа от меня и отозвалось резкой болью в правой руке. Это что-то мешало мне двигать ею. Потянув правую руку на себя, я ощутила сопротивление и услышала уже знакомый звон.
        В ушах зазвенело, как перед обмороком. Сердце застучало раз в пять быстрее. Дотянувшись левой рукой до запястья правой, я нащупала что-то металлическое. Нет. Нет. Нет. Нет!
        Это были наручники!
        Я побоялась издать даже самый слабый звук. Перевернувшись на правый бок и испытав при этом дикую, чудовищную боль в груди, я принялась ощупывать свои оковы. До этого наручники мне приходилось видеть только в фильмах.
        На ощупь было совершенно ясно, что одним концом они пристегнуты к моему запястью, а другим - к чему-то железному, кажется, к батарее. Кому это пришло в голову так со мной поступить? И как я здесь оказалась?
        Судорожно ощупывая себя и всё, до чего могла дотянуться, я пришла к выводу, что лежу на полу. Подо мной - какой-то твёрдый тоненький матрасик, больше похожий на одеяло. Здесь же валяются какие-то тряпки, воняющие кислятиной. Батарея, к которой меня пристегнули наручниками, выходит из пола, тянется вдоль стены и уходит, скорее всего, в потолок.
        Пол, судя по всему, деревянный. Немытый. Весь в пыли, грязи и крошках. Стена - каменная и гладкая. На мне - джинсы и футболка. Всё тело неимоверно болит, особенно ноги, и покрыто липким холодным потом, от чего, наверное, воняет со страшной силой. Но в этом помещении всё заглушает запах старья и плесени.
        Всё моё существо парализовало страхом. С большим трудом я села, навалилась на стену и пыталась вглядеться в темноту. Стоит ли кричать и звать на помощь? А вдруг тогда тот, кто сделал это со мной, придёт и убьёт меня…
        Как же всё-таки я здесь оказалась?! Я ехала на машине. Это помню. Дождь лил как из ведра. Было уже за полночь. Что же дальше? Всё, ничего больше не могу вспомнить. Зачем я нужна этим людям? Какая причина? Я сидела и трясла головой из стороны в сторону, не веря тому, что со мной происходит.
        Глаза почти привыкли к темноте. Кажется, это небольшая пустая комната. Примерно четыре на четыре метра.
        Я сидела, думала, из глаз моих текли слёзы. Не знаю, сколько времени я уже так сидела и прислушивалась к тишине. Вспомнила родных, близких, друзей. Меня, наверное, уже ищут.
        Вспомнила Бога. Попросила прощения за грехи и умоляла о помощи. Так всегда: когда что-то хорошее происходит, мы Бога не благодарим, зато в беде непременно о нём вспоминаем.
        На левом боку я обнаружила огромную ссадину, которая при малейшем движении нестерпимо болела. По ногам тоже как будто кто-то пинал. Губы разбиты, все в запекшейся крови. Лицо - в синяках. Шея поворачивается с трудом. Такое ощущение, что моё тело словно через мясорубку провернули, а потом еще проехались сверху асфальтным катком. Выходит, меня, прежде чем заковать, основательно побили. Должно быть, я сопротивлялась…
        На затылке выросла огромная шишка. Мне стало нестерпимо жалко себя. Как же моя голова не лопнула от таких ударов?
        Я молчала и думала.
        Чего бы мне это ни стоило, но я выйду отсюда. И выйду живой! Приходилось всё время прислоняться к этой горячей батарее, чтобы рука ныла не так сильно. В принципе, я уже столько в этой жизни пережила за свои двадцать пять, особенно за последний год, столько выстрадала, что в пору помирать. Я горько и измученно улыбнулась. На минуту мне даже стала безразлична моя дальнейшая судьба. Потом я представила, что умру здесь, меня съедят черви, а мои родители будут страдать и надеяться даже через десять лет, что я вернусь. Мне стало их жалко. Тогда я поклялась себе, что вынесу всё, что мне уготовано. Но мои размышления прервал звук шагов.
        Я сжалась в комок. Казалось, что моё сердце стучит громче этих приближающихся звуков. Бум-бум-бум! Наверное, я сейчас похожа на чумазого забитого зверька. Бессильного и беспомощного.
        Инстинктивно прижавшись к стене, я сглотнула и замерла. Через секунду услышала, как поворачивается ключ в замочной скважине.
        Дверь открылась, в комнату ворвался свет, заливший почти всю комнату. Мне пришлось зажмуриться на пару секунд, настолько он был ярким. Но любопытство, страх и негодование возобладали, и я посмотрела на дверь ещё раз. В дверном проёме стоял мужчина среднего роста с железным ведром в руке.
        Стоит и молчит. Разглядывает.
        Я выпрямилась. И поза у него такая расслабленная, как будто он упивается своим превосходством. Вот урод! Я тоже смотрела на него. Смотрела с вызовом в глазах. Ни одна скотина не смеет издеваться надо мной безнаказанно.
        Мои нервы были на пределе. Я сжала кулаки, что было сил, и дышала так глубоко и быстро, будто только что пробежала марафон. Не могла разглядеть его лица, но чувствовала кожей, что он улыбается.
        Мужчина сделал два шага вперед и оказался в метре от меня. Стоял и смотрел сверху вниз. У меня дыхание перехватило от страха. Кажется, я даже почувствовала, как от него несёт запахом пота, алкоголя и чеснока, и заметила, что на нём надеты треники с вытянутыми коленками. Он слегка наклонился ко мне, видимо, хотел получше разглядеть.
        - Как зовут?! - его голос был визгливым и скрипучим.
        - Е… Е… - я сглотнула, задыхаясь от страха.
        - Ну! Говори! - заорал он. - Ну!
        - Ева… - произнесла я шёпотом.
        По моей щеке поползла слеза.
        - Кто вы? - Я сама не заметила, как перешла на крик. - Кто?!
        Он стоял и смотрел на меня.
        - Зачем, скажи?! Ты, отвечай мне, ты! Кто ты?! - я встала, забыв про боль, и попыталась сделать шаг в его направлении, но меня держал наручник. Тогда я начала кричать и кидаться на него в истерике, как дворняга, бегающая на привязи и облаивающая прохожих: - Кто?! Сука! Кто ты?! Тварь! Отпусти меня! Меня уже ищут и найдут! Ты слышишь? Что ты улыбаешься?! Я знаю, что ты улыбаешься, гад. Я узнаю, кто ты! Узнаю!
        Мои крики прервал грохот, с которым он поставил на пол железное ведро, развернулся и вышел. Я замолчала и, навалившись спиной, сползла вниз по стене. Я рыдала, понимая, что всё кончено. Бесполезно звать на помощь, ведь никто не услышит. Бесполезно молить о пощаде. Остаётся только надеяться на чудо. Умолять не убивать? Предложить ему своё тело? Или перехитрить его?
        Ещё какое-то время я обессилено выла, опустив голову на колени, и сотрясалась в рыданиях, потом прилегла на свой вонючий матрас, и моё сознание провалилось в чёрную пустоту.

10 апреля 2009 года
        Я с треском нажала кнопку отбоя на панели рабочего телефона и подскочила на стуле.
        Если Марк узнает, что натворила управляющая одним из его ресторанов, он тут всё разнесет, а меня просто убьёт. Это может очень плохо сказаться на репутации ресторана, а моя карьера может пострадать еще сильнее. Куда сильнее…
        Прикрыв рот рукой, я принялась водить глазами из стороны в сторону и лихорадочно соображать, как бы мне всё исправить. Распечатала конфету, отправила её в рот.
        Думай. Думай. Думай.
        Но мысли только путались, бегая по извилинам моих мозгов и натыкаясь друг на друга. Точно! Митя мне поможет, тем более именно он виноват в том, что я так глупо ошиблась.
        Вскочив с места, я побежала к выходу, нечаянно смахнув со стола тарелку с конфетами и стопку бумаг, запнулась, приземлилась на колено. Порвала колготки! Что за день такой, а? Я обернулась, чтобы бросить последний взгляд на кавардак, оставленный мной на рабочем месте. Да плевать!
        - Маша, бога ради, пришли кого-нибудь прибраться в моём кабинете! - на ходу бросила я старшему администратору, пробегая по извилистым коридорам служебных помещений ресторана.
        - Хорошо, Ева Евгеньевна, сейчас поищу уборщицу, - крикнула в ответ Мария, выглянув из-за угла и недоуменно взглянув на мои рваные колготки.
        Преодолевая на приличной скорости очередной поворот, я подумала, что она всё ещё, должно быть, стоит с открытым ртом, и усмехнулась. Здесь весь персонал уже давно привык, что их управляющая немножко сумасшедшая. Помню день, когда я пришла сюда первый раз, полгода назад. Все были в шоке.
        Молодая, неопытная, пусть и с высшим образованием. Мне же всего двадцать три года. Я стояла перед ними, взрослыми людьми, - поварами, официантами, администраторами - и старалась выглядеть уверенной в себе, презентабельной, знающей себе цену. А они смотрели на меня и думали, что я получила должность в этом престижном ресторане только потому, что сплю с его хозяином.
        Хм. Не только поэтому. Я к тому же была Марку ещё и очень хорошим верным другом.
        Тогда мне предстояло доказать, что я на что-то способна. Никто в это не верил. Но хотя бы весь персонал держался со мной достаточно приветливо и уважительно. Через неделю работы, узнав, что мой новый коллега Митя, официант этого ресторана, окончил обучение на повара, проходил практику в Петербурге и Вероне и растрачивает свой талант, таская подносы, я повысила его до шеф-повара. Дала ему широкие полномочия, собственную команду, удобный график, чем нажила себе пару врагов и заполучила одного преданного друга.
        Мало кто верил, что из этого выйдет нечто стоящее. Но все завистники прикусили языки, когда постоянным посетителям пришлись очень даже по вкусу кулинарные шедевры Мити, а вскоре весть о талантливом шеф-поваре разнеслась по городу, и нам пришлось принять для него в штат еще пару помощников. Марк тогда вздохнул облегчённо. Он понял, что его ресторан со мной не разорится. А я, в свою очередь, подняла Мите зарплату и увеличила количество рабочих дней, потеснив при этом первого шеф-повара.
        Тогда казалось, что меня ждёт успех, но сегодня появились сомнения. И всё из-за этого чертового звонка!
        Я ворвалась на кухню, как ураган, и направилась к Мите, стараясь не задеть случайно какую-нибудь посуду. Уж кто-кто, а я-то знала, что для него значат порядок и чистота. Дома, конечно, ничего не значат, там он будто и не знаком с ними. Но на ресторанной кухне у него всегда царит стерильность, и ни один волосок, ни одно насекомое не проскочит мимо него в кастрюлю или тарелку.
        Все трудились, как пчёлки: А я что-то смешивала, Алёна перчила какое-то варево, которое старательно помешивал Коля. Официанты, забегая на кухню, то и дело выкрикивали названия блюд. Администратор Стасик бегал взад и вперёд, явно всем здесь мешая. Костя занимался пиццей, Глеб и Катя украшали десерты, баба Тася в углу за ширмой старательно вытирала мытые тарелки. Во главе рабочего процесса стоял Митя в белой форме и белом фартуке. Красивый, высокий, он поджаривал мясо и одновременно громко с серьёзным видом объяснял своим ребятам, как нужно готовить суп, чтоб угодить ему.
        - И сделай огонь потише, умоляю тебя, Колян, хочешь, чтобы всё выбежало на плиту?! Ты сегодня какой-то рассеянный! - Митя заметил, что я пробираюсь к нему, здороваясь со всеми. - Ева, дорогая моя, сколько мне ещё раз нужно повторить, чтобы вбить это в твою хорошенькую каштановую головку: заходишь ко мне на кухню - надень модный белый халатик и прекрасный головной убор. Я их тут специально для тебя при входе развесил. Тут и колпаки, и беретики, и косынки. Не надо трясти на моей кухне своими роскошными волосами!
        - Ты забываешь, кто здесь начальник, - я подошла, встала на цыпочки и, промахнувшись, поцеловала его в шею, из-за его роста трудно было дотянуться до щеки. - Всё очень серьёзно. Мне срочно нужна твоя помощь!
        - Тогда весь мир останется голодным, - он выложил готовое блюдо на тарелку и повернулся ко мне: - Но я весь твой. Давай рассказывай!
        - Ты будешь смеяться, но это катастрофа… - Я села на стул. - Всё так глупо вышло. Это случилось только что.
        - Что?
        - Я сидела у себя в кабинете, зазвонил телефон. Снимаю я трубку: «Ресторан
“Мандолино”». Всё как обычно. Мне ответил мужской голос: «Добрый день. Я хотел бы устроить свадебный банкет в вашем ресторане восемнадцатого числа. На сто персон».
        Я посмотрела на Митю, который заинтересованно слушал меня, как, впрочем, и весь персонал, находящийся на кухне.
        - И тут я догадываюсь, что это ты, Митя! Это ты мне звонишь и притворяешься, чтобы разыграть! Лучше бы действительно ты им оказался! - вздохнула я.
        Митя округлил глаза.
        Рухнула последняя надежда, что это был он. Уголки моих губ печально опустились.
        Я продолжала:
        - О, разумеется, это возможно (я вошла в роль, ведь хотела подыграть тебе). Восемнадцатого числа ресторан свободен. У нас богатое меню: 25 видов пасты, различные блюда из мяса, овощей, морепродуктов, рыбы, множество десертов, домашнее итальянское вино и ликёры, живая музыка. В общем, любое итальянское блюдо.
        Я смотрела на Митю умоляюще.
        - Ну и… - Мой шеф-повар уже улыбался, предвкушая, что дальше будет еще смешнее.
        - Что «ну»? Дальше меня понесло ещё круче. Мужик спросил: «А сколько это будет стоить? Я слышал, что около трёхсот тысяч. Мой друг у вас справлял свадьбу месяц назад». На что я ему отвечаю: «А для тебя - пол-лимона!»
        Митя захохотал. Вся его бригада смотрела на меня ошарашено, а я уже чуть не ревела:
        - Но я же думала, что это ты меня разыгрываешь!
        - Аха-ха! А что бедный мужик? - Митька, согнувшись, уже вытирал набежавшие от смеха слёзы.
        - Он спросил: «Почему это?» А я ответила: «А по кочан-у-у-у!»
        - Обалдеть! - Митя уже просто ржал, как и все, кто находился на кухне.
        - И это не самое страшное… - Я покраснела. - Он ответил: «Хорошо. Пусть так. Когда мне подойти?» Я говорю: «Приходите сегодня до восьми вечера. Как ваша фамилия?» Да как назло, ещё так разговаривала, насмешливо и специально растягивая слова. Я же думала, что это ты!
        - А он что?
        - Он говорит: «Шишкин».
        - И?! - воскликнул Митя.
        - А я его так дерзко спрашиваю: «А может, Мартышкин?»
        На кухне все громко расхохотались, даже баба Тася. Митя смеялся и продолжал вытирать слёзы. А я дрожала от страха, хотя мне тоже уже становилось смешно.
        - А он что? - Митя держался за живот.
        - Он говорит: «Нет. Я - Пётр Ильич Шишкин». А я ему снова: «А может, всё-таки Мартышкин?». - Я уже смеялась вместе со всеми. - Мужик спрашивает: «Девушка, что происходит? Я что-то ничего не понимаю!» И вот тут до меня дошло, что это, Митя, не ты.
        Все расхохотались. Я же, прикрыв лицо руками, в отчаянии встала и снова с грохотом плюхнулась на стул.
        - Полента, одна порция! - крикнул, зайдя к нам на кухню, молодой официант. Он не понял, почему все бросили свои дела и смеются так, что слышно в зале, но отчего-то тоже сразу заулыбался.
        - А дальше-то что? - Митя, отсмеявшись, встал и погладил меня по волосам.
        - Умеешь ты поддержать! Смешно тебе всё… А дальше я извинилась, сообщила, что жду его сегодня, и, испугавшись, положила трубку. И что? Что мне теперь делать? Дай пистолет, я застрелюсь! Надо же так опозориться! Ещё и вы теперь все в курсе.
        - Всё будет нормально, вот увидишь, - Митя обнял меня и вернулся к работе. - Шишкин придёт, ты задействуешь всё своё обаяние, и он тебя простит. Даже не переживай, Ева, ты меня так насмешила, я эту историю теперь ещё долго буду всем рассказывать. Я не понял, а почему все стоят?! - Он оглядел всех недовольным взглядом. - Давайте продолжайте работать! Шевелимся! Шевелимся! Куча заказов висит, да вашу-то мать!
        Никто не посмел спорить. Все разбежались, и снова воцарилась рабочая атмосфера. Гремели тарелки, столовые приборы и, тихо сопя, шумела печь. Повара и официанты сновали туда-сюда, маневрируя между столов.
        Я сидела на стуле, кутаясь в халат, и разглядывала свою коленку. Митя принёс мне горячий кофе, такой, как я люблю: чёрный, ароматный, сладкий. М-м-м… Он протянул мне чашку и тарелку с лазаньей.
        - Кушай, начальник, поправляйся!
        - Бока уже не влезают в брюки, а ты всё кормишь меня да кормишь, - протестовала я.
        - Ой, не начинай снова! Ты у нас стройняга! Только вот колготки эти рваные сними. А я отвезу тебя домой, не замёрзнешь, - заверил Митя.
        - Зато скоро вместо талии у меня будет спасательный круг, - пожаловалась я, - каждое утро прихожу к тебе на кухню на чашечку кофе. Ты меня потчуешь произведениями своего кулинарного искусства. От них же невозможно отказаться! И всё приговариваешь, что я стройная. Когда у меня был сорок четвёртый размер, я была вполне довольна. А сейчас уже сорок шестой почти! Это катастрофа! И я же совсем невысокая.
        - Потчуешь, приговариваешь! Я и слов-то таких не знаю. Я ж необразованный. Я - повар. Всего лишь, - вздохнул он.
        - Ты - великий повар! Кулинарный Гудини! Продукты исчезают, блюда появляются. Всё это по волшебному взмаху твоих рук. Все посетители идут сюда из-за тебя! Ты - изюминка этого ресторана.
        - Бла-бла-бла! - покачал головой Митя. Ему было приятно слышать комплименты.
        - Повар. И худой, как жердь! Вот бы мне так, - мечтательно закатив глаза, промурлыкала я.
        - Ну спасибо…
        - Кстати, ты надел ремень потяжелее? А то сегодня очень ветрено. Берегись, будешь выходить - держись за поручень! Вдруг сдует! - Я пыталась закрыться от него руками, но он всё-таки поставил мне щелбан.
        - Я тоже придумаю, как тебя всё время подкалывать. Берегись.
        - Пожалуйста, не надо! А то боюсь, - смеясь, я пошла к выходу в коридор.
        - Лазанья, как всегда, великолепна! Так значит, ты отвезёшь меня домой вечером?
        - А у меня есть выбор, босс? - спросил Митя.
        - Конечно же, нет. Спасибо! Я тебя люблю! Всем - чао!
        Подмигнув поварам, я вышла и зашагала по коридору. Предстояло ещё встретиться с господином Ма… то есть, Шишкиным. Пожалуй, отнесусь к этому проще. Нельзя же всего на свете бояться. Наломала дров - разгребай!
        Я сидела в своём кабинете в любимом кресле. Пока меня не было, чья-то заботливая рука прибрала здесь. Нет сил сегодня думать ни о чём другом, кроме как о предстоящей встрече с обиженным мужчиной. Я подперла рукой подбородок и посмотрела в окно.
        Моё любимое время года: в воздухе пахнет весной, солнце ярко светит, можно снять шапку, надеть лёгкое пальтишко. Одним словом - красота! Время влюбляться. Хотя мне и без этого, вроде как, хорошо. Ну нет её, любви этой! Зато есть любимая работа, друзья, родственники.
        Никогда не чувствовала острой потребности любить кого-то. Мне и одной всегда было хорошо. Были у меня отношения. Разные. Но никогда я так не убивалась, как мои подруги. Никогда не была безумно счастлива. Не было этого ощущения полёта, о котором все говорят. Через две недели мне исполнится двадцать четыре года. Самое время, говорит мама, завести семью и детей. Только не мне. Нет. Я совсем к этому не готова. Думаю, что торопиться некуда, и ничего страшного не случится, если я сделаю это ближе к тридцати. Сейчас все так делают.
        Зазвонил телефон. Я сняла трубку - это была Мила.
        - Госпожа директорша! Это вас беспокоит Пётр Ильич. Который Мартышкин, помните? Мне ваш вариант моей фамилии даже больше нравится. Решено, меняю паспорт! - язвила она.
        - Привет, Милочка! Ты тоже уже в курсе?
        - Звонила Мите спросить, куда двинем завтра вечером отдыхать. Так он мне тебя и сдал.
        - Понятно, - буркнула я.
        - Да ладно, - она явно веселилась, - всё будет хорошо! Я даже не удивилась, ты всё время попадаешь в такие истории.
        - Конечно же. Как у тебя на работе? - поинтересовалась я.
        - Совсем запарилась. Народ прёт и прёт. Ни минуты отдыха, всем что-то надо!
        - Так ведь ты же у нас большая бухгалтерская шишка!
        - Сама уже не рада. А ты, - Милка вздохнула так, что у меня в ухе зачесалось, - возьми вина красного, лучше «Изабеллу», будем вечером стресс снимать, всё-таки пятница. Или ликёрчик можно.
        - Ладно, возьму. Тогда до вечера. Целую ручки!
        - Типа того! - Усмехнувшись, она бросила трубку.
        Мы с Милой жили вместе в её трёхкомнатной квартире. Я бы, наверное, так и жила с родителями, если бы она меня год назад не уговорила переехать к ней. Как показала практика, вдвоём действительно веселее. В любом возрасте чувствуешь себя взрослым, а начать новую, по-настоящему взрослую жизнь бывает трудно.
        С Милой мы вместе учились в университете. Я знаю её с семнадцати лет. Самый чудесный на свете, самый добрый и искренний человечек. Она мне очень дорога. Зная её историю, удивляюсь, как же она не озлобилась на весь мир. Наверное, это благодаря любви, которая царила у них в семье, несмотря на беспросветное безденежье.
        Появившись на свет в семье бедных рабочих, всю жизнь Мила терпела лишения. У неё не было красивых платьев, как у других девочек. Почти каждый день она ела одну картошку с капустой, никогда не пробовала деликатесов. Мать даже не могла дать ей денег на обеды в школу. Всё лето, помогая родителям, она работала в огороде вместе со старшим братом, стирая руки до мозолей. И всё же, живя в своём маленьком мирке, они были счастливы.
        Но всему когда-то приходит конец. И когда ей исполнилось двадцать, она в момент осталась совсем одна и в жизни, и в трёхкомнатной квартире: Маму сбил автомобиль, когда она стояла на остановке. Какой-то пьяный урод в тот день сел за руль и прямо в центре города среди бела дня наехал на людей, дожидавшихся на остановке автобуса. Пять человек - все насмерть. Когда папа узнал о произошедшем, то слёг с сердечным приступом. Врачи ничего не смогли сделать. Он тоже умер. Ушёл вслед за женой со словами: «Дочь, прости, но без неё мне все равно не жить».
        Старший брат Милы давно имел с женой и детьми свой собственный дом. Так что квартира досталась моей подруге целиком. Она закрылась там и не выходила неделю. Я не знала, что говорят в таких случаях, поэтому просто пришла и обняла её. Мы пили коньяк и плакали навзрыд.
        Она рассказала мне всю свою жизнь. Тяжело, когда твой мир вот так рушится в один миг. Это невыносимо. Та жизнь, которой ты жила, остаётся в прошлом навсегда, а лица родных - только в твоей памяти и на старых выцветших фотографиях.
        Мила училась жить одна, с головой уйдя в работу, на которую ей пришлось устроиться, чтобы выжить. Совмещая должность помощника бухгалтера с учёбой, она уже через три года дослужилась до финансового директора филиала компании. Работая по двенадцать часов в сутки, Мила уставала, как собака, легко ей ничего не давалось, но место под солнцем она всё-таки нашла. Сама.
        Я не такая, у меня не было стимула сделать карьеру любой ценой. Мне, само собой, всегда везло, но не думаю, что смогла бы подражать Миле, поэтому горжусь своей подругой, которая ещё и на жизнь никогда не жалуется.
        Теперь она сидит в своём кресле, раздаёт указания, подписывает свои финансовые бумажки и подсчитывает прибывающие денежки. А по выходным обходит медленным шагом магазины и, навёрстывая упущенное в детстве и голодной юности, скупает одежду, обувь, косметику, продукты. Всё, что только может унести с собой. Дома готовит изысканные блюда, чем, безусловно, меня радует, и консервирует огурчики, помидорчики, делает безумно вкусное лечо по рецепту ее мамы.
        Мои размышления прервал стук в дверь. Маша просунула в нее голову и сообщила о том, что ко мне пришел посетитель. Я выпрямила спину и сложила руки в замочек, но потом сочла более правильным встать и поприветствовать вошедшего за руку. Приподнявшись с места, я попросила Марию пригласить его войти.
        Маша открыла дверь, пропустила вперёд интересного мужчину лет пятидесяти в очках и плавно прикрыла её за собой. Дорогой итальянский костюм сидел на нём как влитой. Мужчина подошёл к моему столу, улыбнулся и протянул руку:
        - Пётр Ильич Шишкин, - представился он, - по поводу организации банкета.
        - Ева Евгеньевна, управляющая этим рестораном, - я пожала ему руку, - пожалуйста, присаживайтесь.
        Мужчина тяжело опустился в кресло - мешал возраст и лишний вес. Достав платок, он вытер им со лба капельки пота. Сев на своё место и застенчиво улыбнувшись, я продолжала:
        - Пётр Ильич, я должна извиниться за то недоразумение, которое произошло сегодня во время нашего с вами телефонного разговора. Я действительно спутала вас с другим человеком. Мне ужасно неудобно, но я готова искупить свою вину отличным обслуживанием вашего свадебного банкета в любое удобное для вас время. Если вы согласитесь закрыть глаза на мою непростительную оплошность, то наш ресторан сделает вам хорошую скидку, - я подняла голову и заглянула ему прямо в глаза: - Простите меня, пожалуйста. Чем я могу загладить свою вину?
        - Ева, - он смотрел на меня и иронично улыбался, - вы прекрасная молодая девушка. Я по достоинству оценил вашу шутку. Наверняка вам сейчас ужасно неловко, но я вот даже посмеялся вместе со своим старшим сыном после нашего разговора. Это у него будет в субботу свадьба. Я совсем не намерен ругаться и портить тем самым вашу карьеру. Тем более, наша семья попала в неприятную ситуацию: ресторан, с которым мы ранее договорились о проведении торжества, отказал нам на днях в пользу проведения дня рождения какого-то депутата. Теперь придётся с ними судиться, но это никак не облегчает нашего положения. Мне необходимо заручиться вашим согласием, чтобы я мог немедленно напечатать свадебные приглашения для гостей.
        - С радостью помогу вам. Тем более, что уже успела внести вас в график на восемнадцатое, - заверила я, - и спасибо большое за понимание. Не желаете чашечку чая, может быть, кофе? Или что-то покрепче?
        - Нет, спасибо, - отказался он, - у меня к вам еще одна просьба. Или предложение.
        - Слушаю очень внимательно.
        - Я - владелец рекламного агентства, - он протянул мне визитку и коммерческое предложение, - управляю им вместе со своими сыновьями. У нас отличная репутация и успешные клиенты с именем. Если ваш ресторан нуждается в рекламе, то мы могли бы произвести взаимозачёт.
        - Интересное предложение, - согласилась я, - но мне необходимо его как следует обдумать. А теперь, если вы не против, приступим к обсуждению меню?
        Пётр Ильич согласно кивнул головой, я про себя облегчённо выдохнула и достала папку с бумагами.
        Дело было сделано! Я умылась, забежала на кухню ресторана, быстро сообщила всем ребятам, что всё улажено, под гром аплодисментов поклонилась и вернулась в свой кабинет. На часах - половина шестого. Я села в кресло. Мне необходимо было отдохнуть и подумать. Договор подписан, меню составлено. А значит, дело в шляпе!
        Я улыбнулась, сняла туфли, откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. Тяжёлый выдался день, насыщенный, но довольно-таки интересный. Такие курьёзные случаи со мной происходят в основном тогда, когда я сначала что-то делаю, а потом уже думаю. На то я и Ева! Пусть уже и не та молодая и ветреная особа, что пару лет назад, но всё же…
        И я погрузилась в воспоминания.
        Мне был всего двадцать один год, когда я встретила Марка. Я училась на предпоследнем курсе университета, получила права, гоняла на старой папиной «BMW» девяностого года выпуска. И мне казалось, что жизнь удалась!
        Лето было в самом разгаре, а Мила - в ударе. Она считала, что встретила мужчину своей мечты. Они работали в соседних зданиях, он был на пять лет старше. Его звали Женей.
        Я, признаться, ничего в нём не находила такого, от чего можно было потерять голову. Но она проводила с ним всё время, включая выходные. А я не была намерена терять подругу. Поэтому как-то раз мы решили посидеть вместе в кафе: Мила, её голубок, я и какой-то парень, Женин лучший друг, который, по словам Милы, постоянно спонсировал их вылазки по разным увеселительным заведениям.
        Вот так меня и представили Марку: он и был этим лучшим другом. Первое моё впечатление было обманчивым. Марку был тридцать один, то есть, на десять лет больше, чем мне, и он показался мне дяденькой. Высокий голубоглазый блондин, слегка полноватый, он, мягко говоря, был совсем не в моём вкусе.
        Мы всё чаще встречались вчетвером. Мила с Женей не могли оторваться друг от друга, она постоянно сидела у него на коленях, кормила чем-то с рук. То и дело они где-то уединялись, абсолютно никого не стесняясь. Им было безумно весело и хорошо. А нам с Марком - безумно неловко и странно.
        На фоне этих брачных игр нам приходилось как-то общаться и становиться друзьями. Это было очень легко. Мы сразу нашли общий язык. Я абсолютно не чувствовала разницы в возрасте, хотя он сразу признался, что я выгляжу совсем юной. Вела себя сдержанно, адекватно, по-взрослому. Отношений с ним заводить мне не хотелось.
        Такой компанией мы отдыхали пару месяцев. Милу с Женей было не узнать, они дышали друг другом. Женя каждый день приносил Милке на работу красную розу на длинной ножке.
        Я, в свою очередь, многое узнала про Марка: он был женат, у него растёт дочь. Успешный бизнес принёс простому деревенскому парню всё, о чём можно было только мечтать. Когда-то он начинал с нуля, а сейчас у него уже были сеть ресторанов в городе и ночной клуб.
        Я разговаривала с ним на совершенно любые темы и поняла, что он очень одинокий человек. Он никогда в своей жизни никого не любил и не знал, что это за чувство. Женился он, потому что время подошло, захотелось детей. Друзья у него появились тоже лишь с приходом больших денег в его жизнь. Поэтому Женю он называл единственным своим другом и даже братом. Когда мы отдыхали где-то, он никогда не скупился на угощения и не жалел денег для своих друзей.
        Одиночество гнало его из дома каждые выходные, он перебирал девушек, но ни одна не западала ему в душу. Он удивлялся, как Женя, неисправимый бабник, вдруг изменился и начал проводить всё своё время с одной девушкой. Впрочем, сам Женя удивлялся этому не меньше. Мила не раз говорила мне о том, что понимает: всё это ненадолго, никаких серьёзных отношений у неё с Женей не получится. Слава богу, хотя бы тут она проявляла здравый смысл. Лично мне было жалко, что подруга теряет драгоценное время на бесперспективные отношения, да и не хотелось, чтобы она потом испытывала боль от расставания.
        То, как они вели себя при нас, мне сначала совсем не понравилось, но Марк успокоил меня: «Ты не права, людям хорошо вместе. Ничто не вечно, и это скоро пройдёт. Так пусть у них хотя бы будет, что вспомнить». Я расслабилась. Тем более Женя мне нравился: он очень смешной парень, с ним было весело всем. Они с Милой - оба свободные люди, пусть теряют голову столько, сколько им заблагорассудится. На том я и успокоилась.
        Марк звонил мне каждый день. Видно было, что я ему нравлюсь, и он хочет отношений. Это всё усложняло. Я прекрасно понимала, что не хочу быть в его списке под номером шесть тысяч двести сорок восемь. Меня это удерживало. Он красиво ухаживал за мной, не давил, ни на что не намекал. Но был женат. Взрослый влиятельный мужчина, который может мне помочь, защитить, подсказать. Но бабник. Зато узнала его лучше многих, он мне доверился. Я стала ему верным другом.
        Однажды мне вдруг показалось, что я всё-таки смогу выделиться из этой толпы его бывших женщин, стать лучшей, той самой, которая сделает его счастливым. Смогу стать незабываемой. Наивная мечта каждой женщины, влюбившейся в гуляку. И как бы я не относилась к его чувствам, как бы не хотела пожалеть Марка за его одиночество, решающим фактором стало то, что он был богат.
        Стоило мне на минуту задуматься о своём будущем, я поняла, что он может мне дать. Мне было стыдно, казалось, я продалась. Однако притягивали его могущество, влиятельность. Наконец, его деньги. Они притягивали и манили меня сильнее, чем его руки. Марк говорил, что его разочаровывают женщины, которые используют его ради денег, выпрашивают подарки. Тогда я решила, что буду молчать, не буду ни о чем просить, и он даст мне всё сам.
        Жестоко. Меркантильно. Подло. Но я никогда не стала бы этого делать, если бы он был мне противен. Нет. Он нравился мне всё больше и больше. Я привыкла к нему. И к тому же чувствовала, как он ко мне относится: бережно, трепетно. Вот за это, наверное, я его со временем и полюбила. Поэтому и решила дать ему шанс.
        Только через полгода нашего знакомства Марк решился заявить о своих чувствах. Мы спускались по лесенкам дома Милы, я - впереди, он - за мной. В самом темном пролёте он взял меня за руку, развернул к себе и поцеловал. Это было чудесно!
        Мы стали проводить ещё больше времени вместе. Казалось, эти отношения приносят нам обоим много радости. Первый секс после этого поцелуя случился только через месяц, когда я уже была на пределе. Марк боялся, что случится то же, что и всегда: он сразу потеряет ко мне интерес. Но, похоже, что нам суждено было быть вместе гораздо дольше.
        Мила и Женя расстались, а наша история только набирала обороты. Мы стали по-настоящему родными друг другу людьми. Каждый день он возил меня в разные рестораны и кафе, кормил с ложечки, смотрел в глаза. Ему нравилось наблюдать за мной. Нравилось, что я не потеряла детскую способность радоваться простым вещам. В свободное время я ездила с ним по его рабочим делам. Мы могли просто ехать и молчать. Я слушала музыку, смотрела по сторонам, разглядывала здания, а он любовался мною и улыбался.
        Нам не нужны были слова, потому что мы нашли друг друга. Мы любили сидеть в его машине, болтать часами, пить коньяк, смотреть на огни ночного города, заниматься любовью. Нам не было скучно вместе. Он всегда и везде брал меня с собой.
        Все его друзья знали меня и любили. А Марк всем говорил: «Это моя Бусинка, я её очень люблю». Он сам придумал это прозвище. Не знаю, почему.
        Иногда он напивался, и я катала его по ночному городу. Привыкла к его машине, а все его друзья привыкли к тому, что он доверяет её мне. Мы ели изысканные блюда и шаурму из ларька, отдыхали в клубах и на природе, смеялись, гуляя по магазинам и валяясь в снегу, громко ссорились и бурно мирились. Исчезло смущение по поводу того, что я такая молодая, ведь он называл меня самой умной и красивой на свете.
        Он как-то сразу сказал мне, что любит. Я тоже легко отвечала ему, что люблю. А иногда он даже сожалел, что не я мать его ребенка. Но всё же Марк никогда не задаривал меня подарками, не заваливал цветами, мог даже не поздравить с Восьмым марта. Через полгода мы начали ссориться из-за того, что он сам признавался, что у него были другие женщины. Мне было больно, я уходила, а он меня возвращал. Я никогда не ревновала его к жене, даже наоборот, всегда желала ей только счастья и здоровья, ведь она была частичкой самого Марка.
        Сейчас я уже думаю, что он и меня-то никогда не любил, так же, как и её. Я знала, что от жены он никогда не уйдёт, и не надеялась. Мне не был нужен такой муж, который гуляет, пока я сижу дома. Мне нравилось моё положение. Меня уважали его друзья, все знали, что у нас это серьёзно. И этого было достаточно. Целый год этот мужчина каждый день посылал мне смс: «Доброе утро, сладкий!» Уже за это можно быть ему благодарной, уже за это любить его.
        Всё рухнуло в один прекрасный день, когда я поняла, что он меня избегает. Не ответил на смс, уехал куда-то с друзьями. Я никогда не предъявляла ему претензий, не качала права. Он рассказывал мне сам: где был, что делал. В тот день мне сказали, что их с Женей видели с другими девушками. Я всё поняла, ужасно переживала, две недели ходила без настроения, не улыбалась.
        Да что уж тут говорить, я сходила с ума и ревела ночами. Рассказала Миле, она выпила со мной, позвонила ему, ругалась, кричала, обвиняла в том, что он поступил по-скотски и даже не набрался смелости объясниться со мной. Я слушала спокойно, мне было всё равно, потом она передала трубку мне, и как только я услышала его голос, слёзы по моим щекам потекли ручьями. Не сумев проронить и звука, я отшвырнула телефон и разрыдалась. Милка обнимала меня и тоже плакала.
        Тогда я разочаровалась в нём. Бегать и умолять не входило в мои планы, поэтому я просто про него забыла. Уже через три месяца он приехал ко мне, мы выпили и поговорили. Он сказал, что всегда считал меня другом и самым родным человеком на земле. Сказал, что встречался с девушкой всё это время, теперь расстался. Я слушала и роняла слёзы. Нет, он так и не научился любить. Я решила не таить на него обид, решила простить, и раз уж он считал меня «другом», значит, буду другом.
        Так началась история нашей дружбы. Сколько бы мы не проводили вместе времени, я не позволяла ему прикасаться ко мне. Мне было всё равно, пути обратно нет и быть не может. Быть другом - пожалуйста, но мне никогда не забыть, как меня бросили. И как бы он ни умолял меня, как бы ни раскаивался, никогда больше в своей жизни я не ступлю на эту скользкую дорожку. Я помню, что мне пришлось пережить, и буду помнить всегда.
        Да, я люблю Марка, но только как друга. Точка.
        Полгода назад Марк пригласил меня работать управляющей в один из своих ресторанов. Я испугалась, ведь у меня не было соответствующего опыта, но он утешил меня тем, что бухгалтерией мне заниматься не придётся, нужно будет лишь вести административную работу, руководить кадрами, маркетингом, планировать закупки и контролировать все остальные процессы, протекающие в ресторане. С чем я успешно до сих пор справлялась, имея большое количество талантливых помощников и коллег. Заработная плата меня более чем устраивает. Спасибо Марку, иногда чувство вины благотворно действует на мужчину.

2 июня 2010 года
        Мне снилась мама.
        Я бросилась к ней в объятия и крепко прижала к себе. Она гладила меня по волосам и утешала: «Доченька, ты с нами, ты дома. Как же тебе могла присниться такая глупость? Похищение. Ха! С ума сойти! Всё хорошо. Посмотри, на тебе ни царапинки. Скоро папа придёт с работы. Давай приготовим ему ужин?»
        Потом мы, обнявшись, пошли на кухню. Мама доставала из холодильника продукты, а я, сидя на стуле, с удовольствием вдыхала их ароматы.
        - Мама, всё так чудесно пахнет, я умираю, хочу что-нибудь съесть.
        - Вот, ешь, сколько влезет. - Она протянула мне кусок курицы с аппетитной корочкой.
        - М-м-м! Такой необыкновенный вкус! Мамочка, ты всегда готовила лучше всех, - похвалила я.
        - Спасибо, родная, - смутилась она, - ты кушай, кушай.
        - Мамочка, - всхлипнула я, - а что будет, если я проснусь и пойму, что я опять там, в этой тёмной душной комнате?
        - Какая глупость! Ты здесь. Ты рядом со мной. - Она улыбнулась своей самой доброй на свете улыбкой.
        А я вдруг увидела, как на столе в пачке с мягким подтаявшим сливочным маслом плавает таракан. Он был ещё живой и отчаянно отталкивался всеми лапками.
        Я остекленело и с отвращением глядела, как это маленькое мерзкое рыжее существо борется за свою жалкую жизнь. Ему хотелось жить, чертовски хотелось, а ведь он погибал в огромной куче еды. Мечта каждого таракана. Мне стало его жалко, даже несмотря на то, что я с детства терпеть ненавижу этих тварей. Ведь я понимала, что значит крепко хвататься за жизнь. Каждый алкаш, заявляющий, что хотел бы утонуть в море пива, сотню раз не прав.
        У меня всё ужасно зачесалось, как будто кто-то меня щекочет. Я проснулась. От осознания того, что по мне действительно кто-то ползает, я подскочила как ошпаренная и принялась стряхивать с себя всё. Ощутив чудовищную боль в закованном запястье, я взвыла. Боль в ногах тоже сразу дала о себе знать. Но остановиться я уже никак не могла, по телу то и дело пробегали холодок отвращения и противные липкие мурашки. Я отчаянно отряхивала всё своё тело, скривив губы и издавая звуки
«а» и «ы», да ещё и пытаясь встать при этом.
        Это была самая настоящая истерика. Для человека, который с детства боится даже смотреть на насекомых, вдруг оказаться в ловушке, где всё вокруг кишит этими гадами, просто смерти подобно. Да ещё в темноте, где нельзя увидеть своего врага, а можно только представлять, насколько он отвратителен.
        Я стояла на своём матраце прямо в балетках - какая к черту разница, когда ты в них спишь и даже не можешь элементарно помыться, - переминалась с ноги на ногу, держа руки около рта, и учащённо дышала. Часто-часто всхлипывая, я старалась не прислоняться к стене, вдруг там вездесущие ползающие твари? Теперь мне не уснуть ещё долго: вдруг она из них заползёт мне в ухо или в нос? Хорошо, что на мне джинсы. У них нет шанса заползти мне в трусы.
        Я стояла, прислушиваясь и принюхиваясь ко всему и даже к себе. Мои волосы спадали на плечи липкими грязными сосульками, тело пахло плесенью и потом. Во мне ещё можно было узнать прежнюю Еву, которая спряталась под синяками и грязью. Но я уже понимала, что никогда больше мне не быть прежней, не быть легкомысленной и беззаботной.
        Сколько же прошло времени с тех пор, как я здесь? Сколько я спала? Какое время суток сейчас? В голове возникали образы несчастных девушек из сводки новостей, виденные мною по телевизору, и их рассказы о том, как их по несколько лет держали взаперти или на привязи жестокие маньяки, как их истязали и насиловали, как они рожали им детей. У меня закружилась от страха голова и задрожали колени. Нет, я сделаю всё, чтобы выбраться отсюда. Если даже мне придётся переступить через себя и своё самолюбие.
        В желудке, который прилип к спине, громко заурчало. Хотя я никогда не была толстой, но худенькой я тоже не была, и меня ужасно огорчало, что ни разу в жизни мне не удавалось похудеть и удержать вес, какие бы диеты, ограничения и ухищрения я не придумывала. Вся моя жизнь была заполнена борьбой с лишним весом. Правда, все вокруг говорили, что я нормальная.
        Но мне казалось, что нормальная - не идеал. Идеал - это быть стройной. Стройная девушка может надеть любые джинсы и шорты и не будет иметь лишний жирок на талии, который некрасиво нависает над поясом по бокам.
        Неважно, какие продукты я исключала, или, допустим, меньше ела, - всё всегда заканчивалось слабостью и головокружением. На этом диеты на какое-то время прекращались. И вот я стою здесь с пустым животом, чувствую, что теперь точно похудею, и понимаю, что мне это даром не надо. Такой-то ценой! Какой дурой я была! Получается, что сама себе накаркала. Прямо как те люди, которые легко бросают на ветер слова о том, как им надоело работать и хочется сходить на больничный, а потом лежат годами на больничной койке с тяжёлыми, порой смертельными, недугами и проклинают свою болтливость.
        Давящая боль внизу живота напомнила мне о том, что надо опорожнить мочевой пузырь. Ведро стояло на том месте, где его оставил мой мучитель. Я подтянула его к себе и поставила ближе к батарее. Мне такого даже в страшном сне не снилось, хотя люди пользуются таким туалетом годами, не имея удобств у себя дома.
        Я всегда предпочитала, выйдя из машины, сходить по нужде в придорожный лесок, чем в вонючий антисанитарный общественный туалет на заправке. Это выглядело для меня как месть за то, что я вечно корчила из себя ту, которой на самом деле не являюсь. Этакий удар по самолюбию.
        Было бы хуже, если бы рядом находились такие же несчастные люди, и нам пришлось бы ходить в это ведро в присутствии друг друга. Хотя в тюрьме же ходят как-то. Фу!
        Никогда не знаешь, когда ты окажешься в таком положении, один на один перед лицом смертельной опасности, на коленях вымаливая пощаду. Никогда не знаешь, как завтра повернётся жизнь, будешь ты завтра жив или мёртв. Жизнь удивительно непредсказуема. И почему я так ею не дорожила? Почему не наслаждалась каждым прожитым днём? Сколько бы я сейчас отдала за то, чтобы увидеть солнечный лучик, и чем бы пожертвовала, чтобы вернуться в нормальную жизнь, родить ребёнка, увидеть его первую улыбку. Я бы никогда больше не откладывала жизнь на потом, как делают современные девушки: вот выйду замуж, тогда буду счастлива, вот сделаю карьеру, тогда рожу ребёнка. Нет, никогда, только бы вырваться на свободу да увидеть счастливые лица своих родных.
        Горячая струя громко зазвенела по железному ведру. Мне было стыдно и противно за то, что делаю это так громко. Стоя на карачках, придерживая левой рукой спущенные джинсы, а правой держась за батарею, я проклинала этого жестокого человека, который причинял мне такие мучения, который так изощрённо унизил меня. Закончив, я изловчилась и натянула на себя трусы и тут вдруг услышала прерывистое хриплое дыхание в тёмном углу. Вскочив, я принялась судорожно натягивать джинсы.
        Это был он.
        Он встал, подошёл, взял ведро и направился к выходу. Меня трясло, я по-прежнему не могла видеть его лица. Из двери, которая осталась открытой, лился тусклый свет. В прошлый раз он был намного ярче. Неужели он всё это время наблюдал за мной? Сидел, притаившись, в своём углу и не издавал не звука. Ему, наверное, нравится наблюдать за мной, это как ставить опыты на крысах. Больной придурок! Он всё видел, смотрел, как я писаю в это ведро. На меня накатила новая волна стыда.
        Послышались его шаги. Мои нервы вытянулись в тонкую, готовую в любой момент лопнуть струну. Он вошёл и направился ко мне. В одной руке у него было то самое ведро, которое он поставил передо мной, в другой - полбуханки хлеба. Бросив её мне в ноги, этот гад усмехнулся и вышел, притворив за собой дверь. Послышался звук поворачивающегося в замочной скважине ключа.
        Я выдохнула, схватила хлеб и, отщипывая по кусочку и кладя в рот, медленно жевала, закрыв глаза. Чудесный вкус, просто незабываемый! Ещё бы пару глотков воды, а то я скоро умру от обезвоживания. Удовольствие от еды скоро сменилось болью в животе. Я легла и принялась гладить живот рукой по часовой стрелке, а когда почувствовала облегчение, встала, чтобы размять кости.
        Каждое движение отдавалось дикой болью в каждой клеточке тела, а особенно - в голове. Шишка на затылке на ощупь, казалось, немного уменьшилась, но была ещё довольно внушительного размера. Я пыталась сглотнуть слюну, которой во рту не было. Внезапно свалившаяся на меня чудовищная усталость валила с ног, ещё и голова закружилась.
        Я опустилась на колени и принялась прокручивать всю свою жизнь. Нужно было вспомнить всё, чтобы знать, за что просить прощения у Бога. Вспомнить всех, кого обидела, кому причинила боль, чтобы покаяться. Что же здесь ещё остаётся делать? Только молиться. Здесь же чертова прорва свободного времени, пока тебя не задушат или не утопят, как беспомощного котёнка. Для начала я решила прочитать молитву, которой меня учила мама: «Отче наш, иже еси на небесех…»

10 апреля 2009 года
        Милка с пультом дистанционного управления в руках спрыгнула со стола на диван, чуть не сшибла меня, пробежала мимо и, резко развернувшись, допела последние слова песни Майкла Джексона, доносившейся из телевизора, в импровизированный пультомикрофон, перекрикивая самого исполнителя. Я покатилась со смеху, а она поклонилась, села рядом со мной на пол возле дивана и схватила свой бокал.
        - Спасибо! Спасибо! Майкл сам не ожидал, - она тоже рассмеялась.
        - Это было феерично! - Я вытирала слёзы, выступившие от смеха. - Даже живот со смеху прихватило, такая ты дурочка!
        - Не всё тебе клоуном работать. Электорат тоже хочет попасть в шоу-бизнес, - она отломила кусочек шоколада, завёрнутого в хрустящую фольгу, и, положив в рот, выпучила глаза, - а где Дима?
        - Митя? - переспросила я.
        - Он самый. Почему я должна закусывать чудесное домашнее итальянское вино шоколадками? Он должен был прийти и приготовить свои фирменные спагетти болоньезе! - Мила произнесла эти слова как старушка из рекламы томатного соуса. - И подать к ним самбуку! Опять к бабе какой-нибудь поехал?
        Всё… Милочка напилась… Я засмеялась, когда увидела, как она, отрицая, вертит головой, будто та у неё на шарнирах.
        - Митя сегодня занят, как ни удивительно это звучит. Он довёз меня до дома и сообщил, что поедет встречать лучшего друга.
        - Никогда не слышала, что у него есть лучший друг, - удивилась она, - я думала, что ты - лучший друг поваров.
        - Тем не менее, он сказал, что из Питера возвращается его друг детства, с которым они жили на одной площадке. Знаешь, где мама Мити живёт? Вот. Дружок его живёт в квартире напротив. Ну, мама его там живёт. И он будет с мамой жить.
        - Ай, мешанина какая, плевать мне, где он живёт, - отмахнулась Милка, - скажи-ка мне лучше, он красавчик?
        - Митя ничего об этом не говорил. - Я пожала плечами.
        - Что же это ему в Питере не жилось? Чем он занимается?
        - Митя только сказал, что он очень весёлый. А ещё, что он музыкой увлекается. Музыкант, наверное.
        - Пф, - Мила сморщилась, - значит, очередной никчёмный прожигатель жизни.
        - А ты почему так интересуешься? Как у тебя с этим врачом? - спросила я.
        - Всё! Не хочу больше никого, кроме доктора Хауса, - вздохнула она, - и то только по вечерам по телевизору. Меня достал этот горе-Боря. Раз в неделю встречалась с ним. Ну, только ради физиологии. Вчера пришла к нему, поговорили, чай попили - стандартный набор, в общем. Ложимся в постель, он отвернулся. У меня аж челюсть отвисла!
        - У тебя, Мила, сейчас бокал выпадет.
        - Я его тормошу. В бок тыкаю. - Она поставила бокал на пол. - А он мне знаешь, что заявляет?
        - Что?
        - Момент настал, а я устал! - воскликнула Мила.
        - А-ха-ха! - Я чуть не поперхнулась.
        - Как будто я к нему спать пришла, - продолжила она, - а потом ещё сказал: «Спину мне почеши!» Да пошёл он к чертовой матери, во обнаглел! Поспать я и дома могу, а спину лучше себе почешу или тебе! Встала и ушла.
        - Ну и молодец, - я покатилась со смеху.
        - Женьку сегодня видела. - Мила перестала улыбаться и опустила глаза. - Еду в такси и думаю: «Вот сейчас его увижу», а тут его «оре1» навстречу попался. Прямо на светофоре. Полминуты стояли, я смотрела, как он за рулём сидит, а рядом - его жена. Сидят, смотрят волком друг на друга, а поженились-то всего три месяца назад. Гуляет уже, наверное. Ещё говорят, что ей он цветов не дарит. По методу Марка, видать, женился - для обзаведения потомством.
        - Он не видел тебя? - спросила я.
        - Нет. - В её глазах наливались слезинки. - Теперь тоже, дура, будет сидеть и мучаться, пока её мужик гуляет. Бедная девочка!
        - Тебя он любил.
        - Я знаю. - Она вытерла набежавшую слезу. - Нам очень хорошо было. Но я посчитала нужным отпустить его раньше, чем наступит момент, когда не смогу совсем без него обходиться.
        - И была права. - Я решила поддержать её. - Он бы стал от тебя гулять, таких не изменишь.
        - Это точно. Иногда, конечно, появляются мысли о том, как могло бы всё быть, но я сразу их отгоняю. Когда мы встречаемся где-то случайно, уже не можем отойти друг от друга, проводим вместе двое суток и расстаёмся. Так сказать, раз в полгода вспоминаем былое.
        - Это неправильно.
        - И больно к тому же, - подтвердила она, - я всегда после этого страдаю. Думаю, не стоит больше так делать. Да?
        - Тебе нужно встретить стоящего человека, с которым ты могла бы построить семью, - я взяла её за руку, - тогда всё будет хорошо.
        - Это скорее нужно тебе. - Она посмотрела на меня так, что мне пришлось округлить глаза, пытаясь сгладить неловкость. - Ты, Ева, никогда не любила. И не спорь, твои отношения с Марком - это тяга девочки к отцу. Только даже отцы, бывает, предают и уходят из семьи. Я считаю, для Марка это была последняя надежда по-настоящему влюбиться, но он не смог, потому что неспособен. Кишка тонка!
        - Мила, я всё пережила, я хорошо к нему отношусь. Благодарна ему за работу.
        - Хоть на что-то сгодился, жмот несчастный!
        - Он не жмот, нет.
        - А то я не помню, как ты сама у него букет цветов выпрашивала то и дело! Сама намекала. Он даже на это не был способен! Настоящий мужчина заботится, помогает, носит девушку на руках, а самое главное - задаривает подарками. Сказку дарит, понимаешь?
        - Понимаю. - Я надула губы. Моей подруге не доказать свою точку зрения, она всё равно будет гнуть свою линию.
        - Может, тебе стоит к Дмитрию присмотреться? Он милый и такой заботливый. Карьера у него в гору идёт. Вы двое, наверное, там у себя на работе времени не теряете?
        - Что ты! Нет. Нет! - Я покачала головой. - С самого начала я воспринимала Митю как друга. Только как друга!
        - Но почему? Он и со мной сразу нашёл общий язык. Нам всем, твоим друзьям, он нравится. Ты совсем к нему равнодушна?
        - Мила… - Я и вправду задумалась и замолчала на минуту, чтобы покопаться в себе. - Вот если вспомнить всё сначала…
        - Вот вспомни-ка, вспомни, как ты такого парня упустила. - Она разлила вино по бокалам и села поудобнее.
        - Причём тут упустила? Когда я пришла в ресторан, Мите поручили показать мне помещение и ответить на возникающие вопросы. Общаться с ним было очень легко и интересно. Мы виделись каждый день, Митька шутил, рассказывал истории, на ходу сочинял юморные стихи. Серьёзный на работе и разгильдяй в жизни. У меня тогда была такая непонятная ситуация с Марком, я никаких отношений не планировала.
        - Пф, - Мила недовольно нахмурила брови.
        - Через неделю я знала про Митю всё! Что он обожает чёрно-белые фото, животных, томатный сок, пиццу, пиво с креветками, музыку, Джессику Альбу, канал «Дискавери»! Что хочет прыгнуть с парашютом и кататься на роликах, ненавидит ошибаться в т9 на телефоне и быть должным кому-то деньги.
        - Ой, список можно продолжать и продолжать, опусти второстепенные детали, хорошо?
        - Хорошо. В общем, я увидела, что он высокий, красивый, добрый. Только волосы у него такие светлые и мягкие, как пёрышки. Это немного не в моём вкусе, согласись?
        - Соглашусь, - кивнула головой Мила.
        - Потом я сделала для себя другие выводы: он очень популярен среди женщин. А это плохо. Пока все женщины вокруг вешаются на него, его девушка никогда не обретёт покоя. Меня это пугает. Он ни к кому не был привязан, не испытывал чувств, меняет девушек как перчатки. Я за всем этим всё это время наблюдала. Он никому ничего не обещает, но женщины почему-то готовы ему всё прощать. Они готовы даже к одному свиданию в неделю, абсолютно без обязательств.
        - Дешёвки!
        - Когда появляюсь с ним в клубе, - продолжала я, - все бабы смотрят на меня волком. Митя представляет меня как лучшего друга, они жмут мне руки, но страшно ревнуют и готовы сожрать, потому что знают, что я занимаю в его жизни особое место. Я ему как сестра. Ну, сразу так повелось, с первого дня. Я даже о симпатии и не задумывалась. Такой расклад.
        - Как можно такую красивую девушку воспринимать как друга? - изумилась подруга.
        - Не знаю. Он сразу смотрел на меня как-то равнодушно. Без мужской искорки. Он тянется ко мне, звонит каждый день, я ему нужна, но - как друг. Нам всегда есть о чём поговорить, мы идиотничаем и смеёмся. Мне никогда никто не говорил таких слов, как он, ни один мужчина. Никто так не поддерживал. Но, опять же, я знаю, что со своими девушками он так не разговаривает.
        - Ты как будто мне описываешь голубого, - Мила гладила своего чёрного кота Чип Чипстера, который лежал у неё на коленях, - ничего не понимаю.
        - Единственный раз, когда он, похоже, влюбился, это было с нашей ветреной подружкой. Я познакомила их с Дашей, и они сразу начали встречаться. Митя был от неё без ума. А она бросила его через два месяца, помнишь? Тогда он очень долго страдал. Пытался её забыть с помощью десятков женщин, хандрил, слушал печальные песни, звонил ей. Мне кажется, что даже сейчас эта больная любовь его не отпускает, и стоит Дашке поманить его, он бросит всё и побежит.
        - А эта дура вообще никого не ценит! - буркнула Милка.
        - Однажды я во время телефонного разговора сказала, что люблю его. Он сначала потерял дар речи, потом радостно ответил, что тоже любит. Я не боюсь этой фразы. По отношению к своим близким мне совсем не тяжело её произносить. Если я люблю этого человека, если он мне дорог, зачем скрывать? Теперь мы часто говорим друг другу «люблю», чем приводим в замешательство всех вокруг насчёт наших отношений.
        - Ну неужели он ни разу не взглянул на тебя как на женщину? - поразилась Мила, - тебе необидно? Меня бы задело за живое. Или ты хочешь сказать, что веришь в дружбу мужчины и женщины? Такая дружба возможна, если только они не хотят друг друга. А тебя, Ева, нельзя не хотеть! Все мужчины на тебя глаз кладут, все про тебя всегда спрашивают.
        - Один раз у нас зашёл об этом разговор. Я спросила: «Митя, а Даша красивее, чем я, да? Почему со мной ты дружишь, а влюбился в неё?»
        - А он?! - Милке стало интересно, она даже приподнялась.
        - Он так застеснялся и ответил: «Нет, ты красивая, просто как-то сразу воспринял тебя как друга. Ты была то ли свободна, то ли нет. Сразу с Дашей меня познакомила. И у нас понеслось».
        - Ну и дела. Если тебя всё устраивает, то это здорово, что у тебя есть такой друг.
        - Согласна. Давай выпьем за друзей! - Мы чокнулись бокалами.
        - Ева, - спросила Мила, - а ты замечаешь, что у меня растут усы?
        - Где? - смутилась я.
        - Вот, - она указала пальцем на пространство под носом.
        - Не вижу.
        - Как не видишь, если они чёрные?! - крикнула Мила.
        - Так ведь такие у всех есть. - Я развела руками. - Они незаметны.
        - Вот это незаметно?! - не унималась она.
        - Незаметно. - Я пыталась протестовать.
        - Ты просто утешаешь меня!
        - Летом выгорят и станут совсем прозрачными, Мила, не переживай.
        - А что если сбрить?
        - Дура?! - воскликнула я, чуть не подавившись, - даже не думай! Потом будут расти, как у мужика! Утром побреешь, в обед уже черно над губой.
        - Ага?
        - Точно, - заверила я.
        - Тогда не буду.
        Мы рассмеялись и принялись обсуждать утреннее происшествие с Шишкиным, передразнивая и перебивая друг друга.

11 апреля 2009 года
        - Мила, вставай! - Я уже в пятый раз садилась на её постель, тщетно пыталась разбудить и смотрела, как она прячет голову от меня под тёплое одеяло.
        - Ещё пять минут! - Она, похоже, сама верила в то, что говорит.
        - Ага, сейчас! Так я и поверила! Прошлые пять минут растянулись на час!
        - Нет-нет… Пять минут, точно… - Мила говорила, даже не открывая глаз.
        - Давай, давай, вставай, ты же мне обещала!
        - Что?
        - Пойти гулять. Пройдёмся по магазинам, посидим на набережной, на роликах можем покататься. А хочешь, оставшийся снег будем жрать, чтобы лето быстрее наступило?
        - Ха-ха-ха! Хорошо, - она повернулась ко мне и улыбнулась, открыв один глаз, - пять минут, последний раз, честно. А то ты и мёртвого поднимешь, достала совсем.
        - Тогда я пошла варить кофе.
        - То ты, зануда, прерываешь мой святой сон, то Чип с криками петухов пятки кусает! Имейте совесть, блин!
        - Какие петухи, если ты в городе живёшь? И, кстати, время - обед уже!
        - Ага?! - Милка подскочила, но, так и не открыв глаза, легла обратно и отвернулась. - И не разговаривай со мной, а то я уже по ходу действительно проснулась.
        - Ах ты, коза, жду тебя на кухне.
        Перед тем как уйти, тихо посмеиваясь в ладошку, я подложила ей Чипа под одеяло.
        - Да вашу мать, а! - Донеслось из её комнаты, но я была уже на кухне.
        Через открытую форточку в квартиру проникали запахи весны: свежий лёгкий ветерок доносил их, примешивая сладковатый привкус проснувшейся природы. Засыпав зёрна в кофемашину, я приникла к окну: кое-где прелую землю ещё покрывал снег, но и он ронял слёзы, играя бликами на ярком апрельском солнце. Малышня бежала гурьбой со школы и, сняв шапки, пускала кораблики по звонким ручейкам. Речка, видневшаяся вдалеке, ещё была покрыта льдом, но и она, казалось, извиваясь и петляя, улыбалась солнечным лучам.
        Вся природа пробудилась и жаждала жизни. Всё вокруг оживало и пело. Зелень обычно появляется на деревьях в середине мая. Многие любят именно этот период, но мне всегда нравились первые весенние месяцы. Именно март и апрель всегда казались мне волшебными, как чудо зачатия, когда зарождается что-то новое и необыкновенное. Я и сама родилась в эту пору.
        Улыбаясь, я разлила кофе по чашкам и вдохнула его аромат. Эта картина за окном неожиданно согрела мою душу, награждая смутным предчувствием близости какого-то невероятного события, которое должно было перевернуть всю мою жизнь. Моё сердце свободно, а любая пустота должна быть заполнена, это закон природы.
        На кухню зашла Мила, облачённая в огромный махровый халат. Лицо помятое, волосы спутаны, глаз без косметики вообще не видно. Она оперлась рукой о стену и попыталась открыть глаза пошире. Я поняла, что шла она сюда на ощупь.
        - Ты - дурнушка Бетти! Ха-ха! - Я покатилась со смеху.
        - Я видела. - Она улыбнулась и вытянула руку ладонью вверх. - На бомжа даже больше похожа, когда руку вытягиваю. Вот, глянь-ка!
        - Люди добры, помогите! Всю зарплату положите! - Я уже смеялась до слёз. - Садись, растрёпа, я тебе кофе подам.
        Милка жестом показала, что сначала сходит умыться в ванную, и скрылась за дверью. Отправив в рот кусочек пышной подогретой ванильной булочки, я продолжила пялиться в окно.
        Целый день мы мотались по магазинам, делали маникюры-педикюры в салоне, гуляли по набережной, периодически согреваясь ароматным глинтвейном в кафе. Придя домой, мы поужинали и направились в клуб. Это было самое удачное продолжение дня, потому что такая атмосфера непременно расслабляет.
        Я сидела за столиком и потягивала коктейль, а Мила «зажигала» в движущейся толпе разновозрастных лиц. Сегодня в клубе мы встретили кучу знакомых, вдоволь пообщались вместе. Самое время посидеть, отдохнуть и понаблюдать за людьми. Конечно же, не для Милы, ведь Бог одарил её каким-то невероятным источником энергии, и она, только разогревшись, продолжала ритмично и изящно двигаться в такт музыке.
        Я ловила на себе восхищённые взгляды мужчин и сразу отворачивалась, показывая, что не намерена заводить новых знакомств. Всегда считала, что знакомства в клубе, да ещё по пьяной лавочке, - не для меня.
        На мне были узкие чёрные атласные брючки, высокие сапожки и светлая блузка с рукавами в три четверти: всё это выгодно подчёркивало мою фигуру, и я понимала, что выгляжу просто ослепительно. Первые две недели всегда чувствую себя в обновках уверенно.
        Митя сегодня звонил и сказал, что их пригласили в гости, но он обязательно заедет, чтобы повидаться со мной и познакомить со своим другом. Поэтому я всё время высматривала его в толпе и наконец-то заметила.
        Не успел он войти, как к нему тут же с визгом подбежала какая-то девушка. Мила это тоже заметила, поэтому выразительно глянула на меня, скривив рот. Рядом с ним стоял высокий молодой человек. Эмоциональная девушка не обошла вниманием и его: схватила за руку, повисла на шее, отлепилась и снова прилепилась, запечатлев поцелуй на его щеке. Выпрямившись, я наблюдала за их милым общением.
        Митя почувствовал мой взгляд и повернулся. Махнув рукой, жестом дал понять, что сейчас подойдёт. А его друг, повернувшись ко мне, вообще перестал замечать что-либо вокруг: он стоял и смотрел в мою сторону, автоматически кивая в ответ девушке, которая, казалось, никак не хотела отпускать его руку. Я почувствовала, как Мила опустилась на диванчик рядом со мной, но уже тоже не могла оторвать глаз от загадочного незнакомца.
        Всё было как в тумане, будто в замедленном просмотре плёнки, и, может, этот обмен взглядами и длился секунд десять, но мне показалось, что не меньше вечности. Мила приблизилась ко мне и шепнула в ухо:
        - Как меня бесят все эти дешёвые потаскухи! Почему бы не дать мужчине право первому проявить интерес?
        - Кто это с ним? - Я решила всё-таки отвести взгляд и уставилась в бокал. Меня душило какое-то чувство ужасной неловкости, щёки вспыхнули румянцем, а тело, словно чужое, совсем не слушалось.
        - Парень? Так тот самый друг, наверное.
        - Красивый. - Мне стало тяжело дышать, но надо было изображать уверенность в себе. Не хотелось сразу показать, что он мне понравился. Я заметила, как он то и дело поглядывает в нашу сторону.
        - Да я бы не сказала. Самый обыкновенный. Ну высокий, да. И не такой худой, как Митя. Обычная стрижка, височки выбриты, волосы тёмные. А-а-а! Стоп! Это ж прямо твой тип! - Мила вытаращила на меня свои глаза. - А нос? Нет. Нос большой какой-то. Даже, я бы сказала, крючковатый.
        - Это называется греческий нос, - объяснила я, - и это очень красиво. А как одет! Модно, дорого, со вкусом. Мне нравится.
        - Да ну. Самый обыкновенный, - запротестовала Мила, - вон, говорит что-то про нас Митьке.
        Я заметила, что они направляются в нашу сторону, и занервничала. Сердце моё забилось громче, чем музыка, доносящаяся из динамиков. Все мускулы напряглись, а ноги онемели.
        - Прив-е-е-т! - Митя обнял меня и поцеловал в щёку, затем обнял Милу. Всё это время его спутник смотрел на меня, явно чувствуя неловкость и стеснение. - Девушки, познакомьтесь, это - Александр. Для меня и для вас - просто Саня. А это - Ева, мой начальник и самый близкий друг, она мне как брат. А это - Мила, её подруга.
        - Ева, - я протянула ему руку.
        - Адам, - он улыбнулся и пожал мою руку, его ладошка вспотела. Он сел и нервно потрепал себя за волосы, - то есть, Саша.
        Когда они знакомились с Милой, я заметила, что он ужасно нервничает. Его глаза бегали. Саша явно не знал, куда деть свои руки: то совал их в карманы джинсов, то доставал обратно. Это был верный знак того, что он мной очарован. Сразу расслабившись, я почувствовала уверенность и начала заигрывать с ним:
        - Саша, - спросила я. Ему стало даже не по себе от моего пристального взгляда, и он посмотрел в мой бокал, - а вы надолго к нам?
        - Думаю, что теперь - навсегда. Я уезжал-то всего на полгода, - он пожал плечами.
        - Ева, мне нужно кое о чем попросить у тебя, - в разговор вступил Митя.
        - Да, дорогой, конечно. - Я подвинулась к Мите, но не отрывала взгляд от рук нового знакомого. У него такие красивые длинные музыкальные пальчики. Это зрелище завораживало. Он же, в свою очередь, разглядывал браслеты на моих руках.
        - Мне нужно откосить от армии. Они совсем достали уже: ищут меня, к маме приходят постоянно. Я договорился с врачом, мне придумали диагноз, но для этого нужно полежать в больнице недельку. С этого понедельника.
        - Дим, ты можешь ложиться в свою больницу, только договорись с Наташей. Ей же придётся работать целую неделю одной. Я всё улажу. А следующую всю ты поработаешь. Хорошо? - Я повернулась к нему и поцеловала в щёку.
        - А, спасибо! Ты моя самая любимая! Самая! - Он бросился мне на шею, - нас уже ждут на мальчишник. Мы должны идти, извини, брат.
        - Хорошо, брат, - я сама удивилась тому, что расстроилась, узнав, что им пора уходить, - жаль, что совсем не успели пообщаться с твоим другом.
        Саша явно не хотел идти, но Митя подтолкнул его к выходу. Он только успел выкрикнуть: «Пока!» и всю дорогу до выхода оглядывался на нас, спотыкаясь. Всё это время, пока он не вышел из клуба, я не могла оторваться от его красивых карих глаз. Немого узкие, они были такими добрыми, такими лучистыми. Я почувствовала, как что-то неведомое мне ранее стало подниматься из глубин моей души к самому сердцу. И, похоже, это было взаимно. Впервые за всю мою жизнь это чувство удивления и восторга было таким ярким и внезапно сильным.
        Мила вскочила, увидев кого-то из знакомых девушек, замахала рукой и побежала к ним. Я опустила голову и закрыла глаза, прокручивая в памяти те пять минут, подарившие нам с Сашей эту неожиданную встречу.
        Моё сердце трепетало, а губы непроизвольно растягивались в широкую улыбку. Я с детства была твёрдо уверена в одном: только мужчина с такими добрыми глазами, такой застенчивый, милый, но сильный духом и сильный физически, может полюбить женщину по-настоящему и подарить ей незабываемое счастье. Откуда-то вдруг появилось ощущение радости и полёта. Похоже, что эта весна решила подарить мне настоящую любовь.
        Я засмеялась, закрыв лицо руками, потом вскочила, побежала к Милке и бросилась ей на шею:
        - Мила! Милочка! Жизнь прекрасна! Я чувствую, что-то будет! Я чувствую!
        - Ого! - Милка остановилась и улыбнулась, - что же это тебя так вдохновило, голубка дряхлая моя?! Новое знакомство?
        - Да. Он мне очень, очень, очень понравился! - Я запрыгала от внезапно нахлынувшего на меня счастья.
        - И ты ему - тоже, - согласилась Мила, - это сразу было видно. Он очень не хотел уходить. - Она запрыгала со мной вместе.
        Мы визжали, улыбались и танцевали до самого утра. Я так отчаянно отплясывала, как никогда в жизни. Меня вдохновляло и озаряло новое чувство, так неожиданно посетившее мою одинокую душу. Для веселья в этот вечер не нужно было никакого алкоголя. Сама природа вселяла в меня силы. Я знала, что с этого дня моя жизнь изменится навсегда, а в голове, вторя сердечному ритму, стучало: «Саша, Саша, Саша».

12 апреля 2009 года
        Похмелье? Какое там похмелье! Половина одиннадцатого утра. Я открыла глаза. Необыкновенное чудесное утро: во мне столько энергии, как будто я проспала сутки! Солнечные лучики, игриво подмигивая, прыгали по стенам моей комнаты. Я села на кровати и улыбнулась, пытаясь вспомнить, как вчера добралась домой.
        В четыре утра мы встретили в клубе Марка с Женей. Они предложили подвезти нас домой. Помню, что Мила заставила меня сесть в машину, а я ужасно не хотела возвращаться и громко кричала: «Требую продолжения банкета! У меня начинается новая жизнь!» Вот, наверное, парни удивились. Уж слишком это на меня не похоже. Интересно, а Милка дома? Она могла опять потерять голову и уехать с Женей.
        Я вскочила и побежала к ней комнату, по пути заметив, что кто-то заботливо облачил меня в ночную рубашку.
        Голая пятка, высунувшаяся из-под простыни, красноречиво утверждала, что её хозяйка спит в своей постели. Тихонько притворив за собой дверь, я не забыла пустить к ней в комнату кота.
        Она не так давно завела Чипа. Когда его ещё не было, я любила подшучивать над подругой: уходя на работу, запускала в квартиру какого-нибудь бездомного кота из подъезда. Милка просыпалась оттого, что этот облезлый бродяга прыгал к ней на кровать и издавал наглое «мяу», либо оттого, что он пригревался около её головы на подушке и благодарно мурлыкал. Потом я неизменно хохотала в трубку, выслушивая, как она, бедная, испугалась, проснувшись, как кричала и истерила от страха и неожиданности, как потом кормила и выгоняла-таки бедное животное обратно в подъезд и как после всего этого бежала в аптеку за лекарствами и мазями от блох и лишая, боясь заразиться.
        Зато все эти случаи ещё долго вспоминались со смехом, а мои друзья и знакомые, подвергшиеся шуткам, дружно и тщетно не раз пытались развести меня первого апреля.
        Милка с Дашкой считают меня мастером розыгрышей и называют клоуном, а я стараюсь держать марку и дарить им свой неиссякаемый оптимизм и хорошее настроение. Похоже, что сегодня кто-то могущественный добавил мне ещё порцию позитива, ведь я словно летала по кухне, напевая модный мотивчик и гремя чашками. Зверский утренний аппетит куда-то исчез, поэтому, просто выпив чашку кофе, я оделась, а затем за пять минут накрасилась и надушилась.
        Моё отражение в зеркале мне безумно понравилось, и я решила прогуляться пешком. После вчерашнего знакомства не могла усидеть на месте, хотелось бежать по улице вприпрыжку, смеяться и дарить улыбки прохожим. Весенняя улица была просто волшебна. Я дышала свежим воздухом и твёрдо знала, куда мне сейчас надо идти. Саша никак не шёл у меня из головы, каждые пять минут мысли возвращались к нему. Из глубины души лезло наружу всего лишь одно желание: говорить о нём, узнать о нём всё, поделиться своими чувствами со всем этим миром!
        Нет, нельзя забыть его глаза: такие добрые и родные, они пленили меня с первого взгляда, очаровали и заставили довериться. Никогда бы раньше я не подумала, что можно вот так, сразу, почувствовать влечение и симпатию к незнакомому человеку. Разумеется, я не влюбилась! Нет. Это просто интерес. Или нет? Я знаю только одно: моё сердце после этой встречи бьётся сильнее. И мне хорошо!
        За дверью Митиной квартиры послышалось ворчание и лай собаки. Я ещё раз нажала на звонок. После минутной паузы дверь открылась, и на пороге появился сам Митя: в одних джинсах, помятый и худой, как китайские палочки. Он стоял, привалившись к стене, спрятав одну руку в карман джинсов, другой с застенчивым видом почёсывая затылок, - его любимая поза для встречи гостей. Рядом сидел его пёс Мартин, который сразу набросился на меня и принялся облизывать. Я вошла и обняла их обоих.
        - Привет, парни!
        - Привет, - Митя обнял меня, - раз уж ты здесь, придётся вставать и идти в ванную. Я, вообще-то, только что приполз домой.
        - Ага? Откуда же? - От волнения у меня пересохло во рту. Мне так хотелось, чтоб он упомянул своего друга в разговоре.
        - Мы у Никиты спали, - ответил он, - там было полно народа.
        - Всё ясно. Как отдохнули? - Внутри всё оборвалось: я внезапно почувствовала укол ревности. Ведь где у мужчин ночёвки и пьянки, всегда есть девки. Я постаралась придать голосу уверенное и спокойное выражение.
        - Жесть! Я взял коньяка, потом ещё и ещё. Готов был на скамейке спать. Всё, больше не пью! Башка раскалывается. Уснули с Саней вместе. Утром я решил, что пора домой, встал с кровати. А тут как почернеет в глазах! И я упал. И головой об стол Никитин стукнулся. Все парни жутко испугались, Санёк особенно. Потом прикалывались надо мной, - он засмеялся, - вот, даже шишка вскочила! Еле домой добрался, только лёг, а тут Ева пришла.
        - Извини меня. Бедный Митюша! - Я погладила его по голове. Внутри у меня порхали бабочки. Я почувствовала облегчение от того, что они с Сашей спали вместе. - Не надо было мне приходить. Разбудила тебя только.
        - Да ничего страшного, у меня ещё полно дел сегодня. Я пойду в ванную, а вы с Мартином похлопочите на кухне.
        - Хорошо! Ты меня опять смешишь своими выражениями. Похлопочите, блин!
        Митя с полотенцем исчез в ванной, а я, играя с собакой, принялась варить ему кофе. Готовить завтрак было бесполезно, ведь лучше самого повара никто этого не сделает. Я вкусно готовлю, да и Митя бы ни слова не сказал по поводу качества, но зачем срамиться лишний раз?
        Мартин, пытаясь выхватить печенюшку из рук и путаясь в ногах, случайно подставил мне подножку и повалил на пол. Я сдала печенье без боя, поскольку обожала это большое белое чудо с хвостом. Митя всегда ворчал, когда я называла Мартина белым, и говорил, что лабрадоры бывают либо чёрными, либо жёлтыми - палевыми. Жёлтый пёс - чушь какая-то. Я ещё понимаю, когда называют дымчато-серый окрас кошек голубым, но лабрадор-то - максимум кремовый или молочный. Собаке всё равно, какая она, ей главное - знать, что её любят, ведь именно эти животные привязаны к нам просто так, не за нашу красоту или богатство, ждут, верят и никогда не предадут.
        Повалявшись с Мартином на полу, я решила, что квартира Митьки остро нуждается в уборке, и принялась подбирать его вещи, складывать их на места, вытирать пыль с мебели. Найдя швабру в кладовке, даже вымыла пол. Мужчины есть мужчины - большинство из них не знает, что такое порядок. Снимая носки, они швыряют их на пол, вешают одежду на спинку стула, а посуду и засыхающий хлеб всегда оставляют на столе. Бог не дал моим маме с папой других детей, кроме меня, поэтому по жизни я шла одна, но братская любовь к этому мужчине переполняла меня нежностью, и я с удовольствием готова была помогать ему во всём, хоть в уборке.
        Митя вышел, когда я мыла посуду, огляделся вокруг и с усмешкой спросил:
        - Я женат? Или кто-то добровольно решился прибрать бардак, который копился здесь неделями?
        - Добровольно. И от большой любви к твоей мятой мордахе!
        Он схватил меня, поднял на руки и принялся кружить. Я кричала, смеялась и махала мокрыми руками, а Мартин сопровождал наши игры громким лаем и добродушным вилянием своего белого хвоста.
        - Пойдём покурим?
        - Пойдём. - Я никогда не курила, но всегда составляла Митьке компанию, наслаждаясь его обществом и отравляя свои лёгкие клубами табачного дыма.
        Мы стояли на балконе, когда я решилась перевести наш разговор в сторону его старого друга:
        - Друг у тебя такой интересный. Нам с Милой понравился.
        - Саня всем нравится. Мы с самого детства вместе. Там, где он, всегда весело. Он позитивный, смешной, добрый, его все уважают. У него не бывает плохого настроения. В этом он - копия тебя: душа любой компании и настоящий шапито! Это он первый начал называть меня Митя, до этого-то я был Димой.
        Я старалась скрыть волнение и слушала очень внимательно, ведь исполнялось моё тайное желание - узнать про Сашу всё. Мне хотелось говорить только о нём:
        - Значит, ты обожаешь своего друга?
        - Конечно! Не знаю, как прожил без него полгода! Вернулся Саня - значит, вернулось хорошее настроение, музыка, веселье, пьянки-гулянки и качественный отдых! Он, кажется, не пропускает ни одной тусовки, и везде ему рады. Привёз мне новый альбом
«Justice»! Я слушаю его днём и ночью, он вообще, знаток всей музыки которая только существует.
        - А чем он занимается?
        - Начинали мы с ним вместе: я работал официантом, он - барменом в ночном клубе. Потом меня взяли в ресторан, а он сменил много разных мест работы. Ему не везло, и он решил податься с парнями в Питер. Но там больше развлекался, чем работал всё это время, и вот - вернулся обратно. Скучная работа, например в офисе, не для него, он человек-энергия! Поэтому пока не может найти своё место в жизни. Очень похож на Джея Кея, солиста «Jamiroquai», - такой же музыкальный, талантливый, весёлый, его окружают друзья, девушки, все к нему тянутся!
        - Обожаю «Джэймирокуай», их песни такие заводные, - сказала я слегка погрустневшим голосом. Конечно, меня расстроили слова про девушек. - Значит, он сейчас нигде не работает?
        - Пока он зарабатывает тем, что иногда подрабатывает по выходным фотографом на свадьбах. С детства увлекался фотографией. Его с удовольствием приглашают те люди, которые помнят о его таланте.
        - Что-то совсем несерьёзно.
        - Ну что ты! Ему всего двадцать один, как и мне, всё ещё впереди! Мы оба младше тебя.
        - Ого! А выглядит он на все двадцать семь.
        - И рассуждает тоже. Он умный. Как и я! - Митя рассмеялся.
        Зазвонил сотовый, Митя глянул на экран, сморщился, нажал на кнопку бесшумного режима и сунул телефон обратно в карман:
        - Достала уже!
        - Опять Алина? - Мне было жаль девушку. Она была старше Мити, красивая стройная брюнетка. Добрая, умная и образованная. Алина бросила ради него состоятельного кавалера, а теперь довольствовалась тем, что Митя иногда заглядывал к ней на ночёвку, ничего не обещая. Унижалась, звонила ему, упрашивала прийти, а она его интересовала только для «разрядки».
        - Да всю ночь названивает. Спрашивает, куда я пропал, ревнует, требует.
        - Может, ты давал ей напрасную надежду?
        - Нет. А знаешь, кому я вчера звонил пьяный? - Он был так рад, что сразу стало понятно - кому.
        - Опять Даше?
        - Да, - Митя довольно улыбался, - она пообещала со мной встретиться.
        - Мить, ну правда, ты ведёшь себя, как дурак! Зачем ты унижаешься? Она опять тебя бросит ради очередного мешка с деньгами! - Мне было обидно за него. Неужели он так её любит? Я покачала головой - Стоишь сейчас, закатываешь глаза и мечтательно улыбаешься! Ты же мужик! Так будь им! Это она за тобой должна бегать! Как все твои девушки.
        - Это же моя Дашка. Она не такая, как все. Ты поймёшь, когда полюбишь. Я, наверное, готов ей всё простить.
        - Митя! Очнись! - Я разбушевалась и начала размахивать руками, - она моя подруга. Ты мне - как брат. Уже начинаю её ненавидеть! Она то любит, то не любит! А ты страдаешь. То позовёт, то оттолкнёт! Совсем себя не уважаешь?! Я не могу из вас выбирать, не могу обманывать тебя!
        Ей нужен богатый мужик, она так и говорит! Дашка тебя использует, когда остаётся одна. Я тебя люблю и не могу видеть, как она тебя убивает. Тебе нужна девушка, которая искренне тебя полюбит.
        Митя опустил голову и молчал. Достал новую сигарету, прикурил и, затянувшись, уставился в окно:
        - Я ничего не могу с собой поделать.
        - Ты должен её забыть, - на мои глаза навернулись слёзы.
        - Поговори с ней. Ты же её подруга. Узнай, что она всё-таки хочет. Спроси, что она думает обо мне.
        - Тебе было так хорошо с ней, да?
        - Очень. - Он закрыл глаза и выпустил дым.
        Мне было не понять его одержимости. Когда обижают твоих близких, это вызывает ярость, хочется мстить. Но как же поступать, если сами близкие причиняют друг другу боль? На чью сторону встать? У каждого - своя правда. Я не могла вмешиваться, не моё это дело.
        - Родной мой, я поговорю. Обязательно. Ты завтра в больничку ложишься, поэтому я принесла тебе два пакета томатного сока. Возьмёшь с собой, - я прижалась к нему, приобняв. Он благодарно кивнул. - А Мартика кому оставишь? У нас с Милкой - кот дома. Нам, к сожалению, нельзя. Но я могу приезжать сюда, кормить и выгуливать его.
        - Я об этом и подумал, не буду тебя напрягать, поэтому отвезу его сегодня маме. Спасибо.
        - Пожалуйста. Можешь всегда на меня рассчитывать!
        - Я должен тебе открыть секрет.
        - Да? Говори скорее! - Я оживилась.
        - Саня вчера сказал всем парням, что встретил девушку своей мечты и влюбился, - он повернулся ко мне. - И, как ни странно, эта девушка - ты. Он все уши прожужжал мне про тебя. Всё спрашивал и спрашивал о тебе, пока я не уснул. Я никогда не видел его таким!
        - Правда? - Я покраснела и, испугавшись того, что Митя услышит, как бьётся моё сердце, опустила голову.
        - Это непохоже на него, он никогда такой интерес ни к кому не проявлял. Раньше, когда просто хотел отдохнуть, никогда не интересовался девушками настолько. Не спрашивал про их жизнь, прошлое, свободны они или заняты. Просто проводил время и забывал. Долго ни с кем не встречался, хотя все его бывшие девушки всё ещё любят его и ждут. Тем более, Сашка никогда такими словами, как любовь, не бросался.
        - Мне он, кажется, тоже понравился.
        - Ну, тогда ты меня простишь. Он очень просил твой телефон…
        - Ты дал? - В сердце затеплилась надежда.
        - Я побоялся, что ты будешь против… - Митя посмотрел на меня. В моих глазах застыло разочарование. - Поэтому я дал ему твой домашний.
        - Ну ладно. Посмотрим, что из этого выйдет. Ничего больше он не говорил? - На самом деле я хотела броситься ему на шею и расцеловать.
        - Нет, вроде. Я был бы рад, если бы у вас что-то получилось. Хочу, чтобы ты была счастлива, Ева.
        - Буду. Буду! Буду! - Я бросилась к выходу и начала быстро одеваться. - Митенька, мне надо бежать. Столько дел ещё, я совсем и забыла про них. Спасибо тебе!
        - Ну, ладно, а я хотел накормить тебя завтраком. Тогда съем свой завтрак сам, посмотрю канал «А1» и тоже побегу делать дела, ведь завтра мне в лечебницу!
        - С богом!
        Я поцеловала его на прощание и побежала вниз по лесенкам, перескакивая через две ступеньки. Да. Да. Да! Митя сделал мне такой подарок! Скорее домой, буду сидеть у телефона и ждать, когда Саша мне позвонит!
        Мы с Милой приготовили ужин, уже посмотрели футбол и сериалы, а телефон всё молчал. Я старалась не показывать, что нервничаю, но весь вечер то прибиралась, то ходила из угла в угол и постоянно смотрела на часы. Как маленькая девочка, ей богу, которая придаёт слишком большое значение любой мимолётной симпатии, так или иначе сулящей ей будущие отношения. Я думала, думала и думала о нём. Эти мысли преследовали меня и не оставляли ни на минуту. Боясь, что Милка начнёт названивать кому-нибудь и «сядет» на телефон, я пыталась её отвлекать просмотром всяческой ерунды по телевизору, сама же смотрела сквозь экран и кусала губы.
        Звонок телефона в десять вечера показался мне звуком гонга, таким громким и оглушающим, что я вздрогнула, но не позволила себе бежать к нему, изобразив безразличие. За меня это сделала Мила. Она встала, дотянулась до трубки и нажала кнопку приёма вызова:
        - Алло. Нет. А, привет! Конечно. Сейчас.
        Мила медленно повернулась ко мне, прожгла взглядом, затем вытянула губы, покачала головой и улыбнулась. Весь этот набор действий в её репертуаре означал попытку прочитать мои мысли, не падая от удивления. Она подмигнула и протянула мне трубку:
        - Это вас, дорогуша, наш новый знакомый. Похоже, что вы мне забыли кое-что рассказать.
        - Расскажу, - я прикрыла трубку ладонью, - обязательно! Просто боялась сглазить.
        Удалившись в свою комнату, я села на кровать, выдохнула и поднесла телефон к уху:
        - Да, - мой голос был хрипловатым от волнения.
        - Здравствуйте. Я, наверное, попал в рай.
        - Всё может быть… - у меня защемило в груди, таким родным и знакомым для меня показался его голос.
        - Яблочка не найдётся? Это ваш Адам.
        - Найдётся, но тогда вам придётся стать простым смертным.
        - Какая ерунда! Я согласен. Лишь бы всю жизнь есть яблоки из ваших рук.
        - Привет, - у меня остановилось сердце от его признания, пусть даже шуточного, - а я тебя сразу узнала.
        - Привет, принцесса. Не злишься, что я позвонил без спроса?
        - Нет, - призналась я.
        - Не отвлекаю тебя?
        - Нет. Даже не переживай.
        - Первый раз в жизни решил поболтать с девушкой по телефону, я, вообще-то, не любитель. Но чтобы услышать твой голос, я готов на подвиги, - по его голосу было заметно, что он жутко меня стесняется.
        - Всё когда-то бывает в первый раз, - я готова была прыгать от счастья, так меня вдохновлял разговор с этим человеком, которого я знала меньше суток.
        - Я вчера увидел тебя и обалдел. Митя столько мне рассказывал про тебя, но я не мог и подумать, что с такой красивой девушкой можно просто дружить.
        - Спасибо, - смутилась я, - ты тоже симпатяга.
        - Нет, что ты, - запротестовал он, - я страшненький.
        - Да ну, не стесняйся. Раз уж ты позвонил, давай знакомиться. Расскажи о себе.
        - Я - Александр Абрамов. И я - безработный бестолковый лентяй. Мама так сегодня сказала.
        - Ева Есенина. Приятно познакомиться. Не очень-то ласковая у тебя мама. С родителями живёшь? - Я улыбалась.
        - С мамой. Папа давно с нами не живёт. Я из Питера потому и вернулся, что бедная мами здесь один. У неё никого больше здесь нет, кроме я.
        - Смешно как ты говоришь, необычно, - мне очень понравилась его манера коверкать слова, род и склонение, - а в Питере чем занимался?
        - Парни знакомые поехали туда, а я - с ними. Там мы снимали квартиру все вместе, ели одни макароны. Работу найти у меня сразу не получилось, а потом уже не хотелось: мы там потонули в пьянках-гулянках и наркотиках. Нет, ничего страшного, просто курили траву, пару раз нюхали всякую дрянь…
        - Ни х… себе, ничего страшного! Наркотики для меня - это дикость, - я была ошарашена.
        - Ева, ты только не матерись, - продолжал он, - я больше всего не люблю девушек, которые матерятся. Я не наркоман, успокойся. Мой друг в Питере занимался сбытом этой дряни и часто предлагал её нам. Даже когда не было денег, трава всегда находилась. Когда я понял, что падаю в пропасть, собрал вещи и поехал домой. Трава ещё ничего, а вот увлечение амфетаминами сразу сказалось на моём здоровье. Ты нюхаешь его, весь вечер добрый, позитивный, энергичный, все вокруг хорошие и милые, а потом сутками не можешь уснуть, лежишь абсолютно без эмоций, опустошённый, не выражая никаких чувств.
        - Ты вовремя остановился…
        - Это точно. Похудел, осунулся, под глазами - круги, на лице появились мелкие прыщики. Вот именно они-то у меня до сих пор и остались на память. За последнюю неделю я пришёл в прежнюю в форму, опять стал такой же рыхлый, как прежде.
        - Ты - рыхлый? - изумилась я, - ты - нормальный. Без лишних килограммов!
        - Ага. Поэтому друзья зовут меня холодцом.
        Мы оба рассмеялись. Я думала, что хорошо рассмотрела его в клубе, и мне он холодцом не показался. У него была обыкновенная фигура. Я легла на кровать и вытянула вверх ноги, водя ими по стене.
        - Саш, у тебя среднестатистическая фигура.
        - По сравнению с Митей я - пончик.
        - Рядом с Митей даже я чувствую себя баржей.
        - Я всегда любил поесть. Даже сам не заметил, как возвёл это в культ. Мама уходит на работу и оставляет мне покушать; я просыпаюсь, наливаю чай с бергамотом, выкладываю на тарелку еду, любуюсь, вдыхаю ароматы, потом медленно наслаждаюсь процессом поглощения пищи.
        - М-м-м… В этом мы с тобой похожи. Я тоже гурмэ - люблю вкусно и красиво покушать. Люди едят, чтобы жить. А я живу, чтобы есть! - Я внезапно почувствовала такое родство с ним, словно была сделана из его ребра, закрыла глаза и улыбнулась. - А чем ты потом дома занимаешься?
        - Ничем. Сижу в Интернете, в социальных сетях, на диджейдиджейском сайте RTS, играю в онлайн игры с друзьями. Летом, конечно, по-другому. Всё лето почти не бываю дома. А зимой холодно, и иначе не получается.
        - Работу-то ищешь?
        - Ты мне давишь на больное. Мама каждый день на меня орёт и посылает искать работу. Я ищу. Всю неделю, что я здесь, идут поиски работы. Но пока тщетно.
        - А где ты раньше работал?
        - Я работал, кажется, везде. Год работал барменом с Митей, четыре месяца - продавцом, два месяца - разнорабочим, пару месяцев ремонтировал телефоны. Мама пыталась устроить меня к себе монтажником, я и там долго не выдержал. Администратором в кафе работал около месяца - долгов наделал, брал деньги из кассы, меня выгнали и при расчёте ничего не дали, просто вытаскал я оттуда больше.
        - Значит, ты нигде долго не задерживался…
        - Я не могу работать, мне быстро наскучивает. Через месяц начинает казаться, что жизнь проходит мимо, а те копейки, которые я зарабатываю, этого не стоят. Тогда работа превращается в пытку, и я её бросаю. Может, я хочу от жизни слишком многого? Или я неудачник?
        - Я тоже была неудачницей, пока мне не повезло: мой друг пригласил меня в свой ресторан управляющей. И теперь я - начальник. Работа, которая будет приносить тебе удовольствие, - ещё впереди.
        - Надейся и жди!
        - Я постараюсь помочь тебе, обязательно. Поспрашиваю у знакомых. Какое у тебя образование?
        - Техникум. Институт я бросил в начале второго курса. Терпения не хватило. Остался им должен деньги за обучение, потому что меня отчислили только через полгода.
        - Да ты разгильдяй!
        - Да, - согласился он, - и ещё - я никогда не отчаиваюсь.
        - Молодец!
        - А то! Кстати, ты вчера была такая красивая. У тебя такие заманульки всякие, я на них залюбовался, как и на тебя.
        - Заманульки? - переспросила я.
        - Ну да. Украшения.
        - Обычно мужчины их не замечают.
        - А у меня со вчерашнего вечера всё как-то необычно, - признался он.
        - А в армию ты не ходил?
        - Нет, врачи, почему-то, решили, что я не годен.
        Я услышала, как в комнату к нему вошла мама и начала ругаться.
        - Я тебе сейчас перезвоню, хорошо?
        - Договорились.
        В трубке раздались гудки. Я удивлялась сама себе. Не парень, а сборник сплошных минусов. Если бы Мила нашла себе такого, я бы его раскритиковала в пух и прах. А меня нисколько не оттолкнуло ни Сашино положение в обществе, ни его разгильдяйство. С первых минут разговора стало ясно, что он - мой человек. Меня к нему откровенно тянет, несмотря на все его очевидные недостатки. Не нужно торопиться, нужно больше о нём узнать.
        - Ну, что? Наговорилась? - В комнату заглянула Милка, - я услышала, что ты наконец-то заткнулась и решила узнать, как всё прошло.
        - Всё хорошо, сейчас он перезвонит ещё раз, его мама отвлекла.
        - Так это на тебя не похоже, чтобы ты висела на телефоне. Обычно я этим занимаюсь, - удивилась она.
        - Всё когда-то бывает в первый раз.
        - И ты вся светишься! У тебя на лице такая идиотская улыбка от уха до уха. Смотри не влюбись, вдруг он окажется козлом?
        - Этот не окажется, у меня предчувствие, - я закивала головой, - Мила, он мне так нравится, что я сама себе удивляюсь!
        - Ой-ой! - съязвила она, - я пошла спать, а ты прекращай своё бу-бу-бу или сделай его потише, влюблённая дурочка.
        - Хорошо, мама! - И я послала Миле воздушный поцелуй.
        Телефон зазвонил, и Мила вышла из комнаты, качая головой.
        - Алло, - ответила я.
        - Мама миа! Привет, моя красавица! Это твой итальяно.
        - Привет.
        - Мама приходила, ругалась.
        - Почему?
        - Она всё время только ругается. Удивилась тому, что я на телефоне завис. Обычно я так не делаю. Потом заявила, что я лентяй, и приказала завтра идти искать работу. Всё как обычно.
        - Я, в принципе, её понимаю. Она права.
        - Знаю, что она права. Расскажи лучше о себе. Митя сказал, что ты очень умная и образованная. Это, кстати, заметно по разговору.
        - Хм. Ну что же тебе рассказать, если Митя уже всё выложил?
        - У тебя есть парень? - спросил он.
        - Нет. А у тебя?
        - У меня тоже парня нет, - он рассмеялся.
        - Ха-ха! Я про девушку спрашивала. Девушка есть у тебя?
        - Нет. Весна за окном, столько девушек. Я смотрю и облизываюсь. У меня уже давно не было ни девушки, ни секса. Но мне нравится одна: она самая красивая и умная, у неё совершенно невероятные бездонные светлые глаза и обалденные формы. И я её стесняюсь жутко. Её зовут Ева…
        - Ух, ты… А она об этом знает? - я улыбалась, а моя душа просто пела, взлетая высоко к небесам.
        - Теперь знает, - заверил он.
        - Мне очень приятно. Спасибо. - Не хотелось делать ему ответных комплиментов, чтобы не зазнавался. Я промолчала, давая возможность ему меня завоевать. Мужчинам так интереснее, они же охотники.
        - Мне всегда нравились жгучие брюнетки. Это так сексуально. А у тебя волосы каштановые, даже почти русые. Я сам себе удивился. Тебе бы пошли тёмные волосы.
        - Я их просто всегда старалась не красить. Я - за естественность.
        - У меня никогда в жизни не было серьёзных отношений. Самые продолжительные - три месяца. Вроде всё хорошо сначала, а потом девушка говорит, что любит, что не может без меня. И сразу - всё! Меня это отталкивает, и я бегу.
        - Как интересно, - я не знала, что ему ответить. Было неприятно это слышать. Мне попался ещё один бабник. Я расстроилась. Хотя в сердце теплилась надежда, что теперь всё будет по-другому, теперь он влюблён, а я знаю, как делать не нужно. Нельзя ему говорить о любви, нужно стать недосягаемой.
        - Никогда не любил, не знаю, что это такое. Последняя моя девушка, Лия, сама за мной заезжала, привозила к себе, кормила, два месяца я почти жил у неё. Но меня совсем к ней не тянуло, я просто набивал пузо её продуктами, пользовался её компьютером, отдыхал вместе с ней и спал.
        - Печально, - мне было почему-то так неприятно и больно слышать всё это. Не понимая, зачем же он рассказывает про бывших, я захлёбывалась в ревности. - А почему расстались?
        - Я сам не понял. Просто расстались, и всё.
        - Так разве бывает? - Меня это очень насторожило.
        - У меня никогда не было привязанности ни к кому.
        - Бедный Сашка. Я, конечно, что-то чувствовала к своим бывшим, но такого чувства, о котором пишут в книжках, не испытывала никогда.
        - Значит, всё у нас впереди. Чай будешь пить?
        - Буду. Но ведь ты далеко от меня?
        - А ты иди на кухню и заваривай. И я тоже пойду. Так мы и попьём вместе.
        - Давай! - Я обрадовалась и зашагала на кухню. Это так мило - что-то делать вместе, будучи на расстоянии.
        - Ева, а какую музыку ты слушаешь?
        - Музыку… Всего понемногу, кроме попсы. Терпеть её ненавижу! Цоя люблю, русский рок могу послушать. - Я поставила чайник и уселась на табурет. Чип Чипстер прыгнул ко мне на колени.
        - Ну а какая-нибудь песня есть любимая?
        - Много разных. Вот в ресторане включают итальянские. Так из них у меня сейчас в фаворе - Zizi Possi - «Per атоге». Она звучала в сериале, который я в детстве смотрела. Короче, если есть песни любимые, то они просто ностальгические и что-то значащие для меня, а стиль при этом не важен.
        - Для меня музыка значит многое. С утра я всегда включаю компьютер и врубаю её на полную катушку. Она заводит, поднимает настроение, наполняет жизнь смыслом.
        - Чувствую себя отсталой. Я никогда так серьёзно к музыке не относилась.
        - Что ты! Музыка - это огромная энергия и сила. Она вдохновляет, помогает вспомнить былое, с ней легче идти по жизни. Музыка лечит, заставляет жить или убивает. Она сопровождает меня везде и всегда, я постоянно открываю для себя новые стили и направления, исследую, пробую её на вкус. В ночном клубе, где мы с Митей работали, я иногда с огромным удовольствием упражнялся на диджейской аппаратуре. Музыка - вся моя жизнь!
        - У тебя такой богатый внутренний мир, с ума сойти! Ты такой живой, интересный, позитивный! Это всё благодаря музыке?
        - Это благодаря десяткам книг по позитивной трансформации сознания, которые я прочитал.
        - Ого! Я думала, что только я их читаю!
        - Нет. Мы вдвоём! Хочешь, я принесу тебе диски с разной музыкой? Там будет несколько направлений и стилей, которые я люблю. Ты послушаешь, а потом скажешь, что тебе больше нравится. Слушая чью-то любимую музыку, ты словно проникаешь во внутренний мир этого человека. Это безумно увлекательно!
        Я слушала его и всё больше влюблялась. Казалось, у нас тысячи общих тем и куча времени в запасе! Мы пару раз попили чай вместе, Саша даже поел на ночь, несмотря на мои протесты. У меня затекла рука от трубки, а щека и ухо горели. При всём своём разгильдяйстве он был невероятно умён. Он смешил меня до слёз, рассказывая байки и употребляя свои забавные выражения, делал сотни комплиментов. Казалось, что за один этот разговор по телефону кардинально переменилась и я, и моё отношение к жизни. Сашка заряжал своим позитивом и оптимизмом. Я уже лежала под одеялом, как и он, а на часах была половина пятого утра.
        - Ты прости меня, принцесса, я совсем забыл, что тебе уже сегодня утром на работу!
        - Что, уже наговорился? - Мне совсем не хотелось ни спать, ни класть трубку.
        - Н-е-е-т! Но ты будешь зевать и засыпать на работе. А я буду чувствовать себя виноватым. Давай-ка будем вешать трубки и засыпать.
        - Тогда ты клади первый.
        - Спокойной ночи!
        - И тебе!
        Мы, как дети, игрались ещё пять минут в «Положи трубку первым».
        - Ну всё, уже светает. Сладких снов, моя принцесса!
        - Тебе тоже споки ноки!
        - Сладких снов, сексуалочка! Я завтра вечером позвоню, можно?
        - Конечно, звони! А когда?
        - Ну, в котором часу ты придёшь домой?
        - Часов в девять-десять позвонишь?
        - Как нет-то! Позвоню. Тогда до завтра. Пока!
        - Пока. Целую… - Но он уже не услышал, в трубке раздавались короткие гудки. Я расстроилась, но ненадолго, ведь сердце уже шептало мне о новом неизведанном чувстве, а разум… К чёрту разум!
        Прошло пять минут, и я уснула в ожидании нового дня с улыбкой на губах. Я была счастлива, как никогда прежде в жизни!

3 июня 2010 года
        Сколько? Сколько уже прошло времени? Сутки? Неделя? Больше? Столько вопросов, и ни одного ответа. Я проваливаюсь в сон, как в обморок, а когда прихожу в себя, ничего, кроме темноты, вокруг не вижу. Боль в черепе то накатывает, то отступает, то перемещается от глаз к затылку.
        Когда я пришла в себя последний раз, то обнаружила рядом с железным ведром пластмассовую ёмкость с жидкостью. На ощупь это был литровый кувшин для подмывания, а внутри плескалось что-то затхлое с запахом плесени и ржавчины. Собрав все силы, я подтянула к животу больные затёкшие перебитые ноги и села. Держа правой рукой кувшин и зачерпывая ладошкой левой руки это подобие воды, я жадно напилась. Даже если эти нечистоты были родом из канализации, мне было всё равно, Оставшимися каплями я умыла лицо или, точнее сказать, размазала по нему грязь.
        Невыносимая духота давила на мозг, джинсы прилипли к ногам - то ли от жары, то ли оттого, что я купалась в собственной моче.
        Я пыталась прогнать страх и дурные мысли, чтобы не утонуть в них. «Думай о дыхании. Страха нет. Вдох-выдох». Какое-то время считала секунды, складывая их в минуты. Надоело. Сейчас июнь. На улице не так жарко. Почему же здесь такая жара? Да ещё этот отвратительный привкус во рту после воды.
        Я закрыла глаза, в голове возникла картина: тёплые солнечные лучики, Бабочки, птички. Вдалеке - море. Рядом - Мартин, трётся своим мокрым носом об мои ноги. Я глажу его, треплю за ухом, прижимаю к себе, он благодарно виляет хвостом и тянется, чтобы лизнуть меня в лицо. Я весело смеюсь, целую и прижимаю его к себе ещё сильнее. Лёгкий ветерок играет моими волосами, нежно прикасается к коже. Мы встаём и по горячему песку бежим к воде.
        Открыла глаза. Темнота. Горячие слёзы покатились по щекам. Плакать нельзя. Позвать на помощь? А кого? Некого звать. Он меня не убил, значит, я нужна ему живой. С какой целью? Должна быть какая-то причина. Я совершенно не помнила, как он меня схватил и приволок сюда. Кто-то другой, оказавшийся на моём месте, давно бы погиб от обезвоживания, боли, паники и удушья. Но я сильнее. Со мной вера. Я жива и дышу.
        Нужно двигаться. Вытянула ноги, потянула носки на себя. Футболка задралась, стена оцарапала голую спину. Согнула ноги в коленях. Боль. Растёрла ноги. Что-то защекотало шею. Почесала. Я уже не вспоминаю про насекомых, не боюсь их. Пусть заползают куда хотят. В этом, признаюсь, сдалась. Но умирать не собираюсь, страшно. Страх в большинстве случаев помогает человеку избежать смерти.
        Голова не перестаёт болеть. Наверное, был сильный ушиб. Отсюда и потеря памяти. Интересно, меня уже ищут? Митя уже заявил в милицию о моей пропаже. Или Мила. Или мама с папой. Организованы поиски, территорию прочёсывают: люди, собаки, вертолёты. Какую фотографию близкие выбрали для объявления о пропаже? Наверняка, одну из тех, где я улыбаюсь, где я молода и счастлива. Может, эта же фотография будет, перетянутая чёрной ленточкой, стоять на поминках. И на памятнике на краю кладбища. Стоп. Стоп. Я поёжилась. Нужно постоянно думать о чём-то хорошем, чтобы отвлекаться от мрачных мыслей.
        Может, этот урод, который меня похитил, требует выкупа? Но у меня ничего нет. Мои родители не богачи, кроме квартиры и старой ржавой машины, у них нет ничего. Марку я фактически - никто, но думаю, что он мог бы помочь собрать нужную сумму. Никаких тайных сведений я не знаю, ведь работаю в ресторане, а не в секретном научном институте. Может, он будет надо мной издеваться и отрезать мне уши и пальцы? Проводить медицинские опыты? Насиловать? А может быть, я его знаю? Но голос его мне не знаком. Да он бы тогда надел маску. Ничего не ясно.
        Мне нужно выжить, вдруг помощь уже близко? Я представила, что дверь выломают, забегут люди, посветят на меня фонариком. Вот, уже сейчас я их услышу. Нужно только дождаться… Но будет ли Митя искать меня?
        Неожиданно память начала ко мне возвращаться: яркими вспышками приходили воспоминания того злосчастного последнего дня… Бедный Митя! Я наплевала ему в душу, наговорила много ужасных слов, накричала, потом хлопнула дверью, сбежала по лесенкам, села в машину. Что же дальше? Вспоминай!
        Дождь. Сильный дождь. Льёт как из ведра. Стучит по крыше машины. На улице уже темно. Куда я так быстро еду? Видимо, куда глаза глядят.
        Остановилась на заправке, купила бутылку спиртного. Столкнулась в дверях с каким-то колхозником, уронила ключи, подняла. Выругалась, села, поехала. Всё. Провал. Думай, Ева, думай!
        Еду. Видимость плохая, почти нулевая. Дворники работают на предельной скорости, но от этого не легче. Я вся мокрая из-за дождя, по лицу градом катятся слёзы, всхлипываю отчаянно громко. Куда я еду? В каком направлении? Ну же! Полночь, даже дороги не видно. Фары не помогают. Где я? Какая-то сельская местность, поля, луга, леса. О боже… Я отхлёбываю из бутылки, прямо из горла… Включаю музыку на всю громкость… Пою! Пою и реву. Это истерика.
        Я довольно далеко отъехала от города. Что это? Хм. Какой-то козёл пристроился сзади на своей помойке, едет и светит фарами. Я возмущаюсь, мигаю аварийкой и сигналю. Открываю окно и ору ему, чтобы перестал светить мне в задницу.
        Он даже днём ничего бы не услышал. Господи, да мне же просто хотелось умереть. Я напрягла память: шок и жуткий стыд за своё поведение мешали думать. Давай. Давай вспоминай! Ещё раз: кто-то едет сзади. Судя по всему, на легковом автомобиле. Я кричу, ругаюсь. Жму педаль газа, отрываюсь. Как я только могла? Летела на бешеной скорости в никуда!
        Нет! Нет! Я сама себе не верила: машину закидало по дороге. Помню свой крик. Визг шин. Я мокрыми пальцами хватаюсь за руль, пытаюсь вырулить, ударяюсь головой. Меня сносит в кювет, машина во что-то врезается. Открывается подушка безопасности! Всё произошло за считанные секунды. У меня шок. Я открываю дверь и выползаю наружу. Темнота. Дождь. Я, запинаясь, плетусь по мокрой траве, подхожу к дороге.
        Вдалеке показались огни. Оборачиваюсь: мою машину хорошо видно, горят габаритные огни. Встаю на край дороги. Машина приближается. Наверное, та, что ехала вслед за мной. Радостно машу дрожащими руками. Кричу: «Эй, сюда! Сюда!» Автомобиль снижает скорость и освещает меня фарами, видно, что это отечественная «восьмёрка» или
«девятка». Откидываю мокрые волосы с лица и отхожу в сторону.
        Нет… За что?! Нет! Я слышу, как он давит на газ. Понимаю, что он едет на меня, кричу, пытаюсь отскочить, падаю в грязь. Слышу, как он разворачивается. Подо мной холодные мокрые мелкие камни, они хрустят и больно царапают руки. Из последних сил встаю, чтобы попытаться убежать. Свет. Яркий свет. И последнее ощущение: меня обнимает за талию сильным ударом железный капот. Бах! Я, как тряпичная кукла, делаю оборот в воздухе и безвольно приземляюсь на уже знакомые мне камни. Никакой боли, только падение в бесконечную чёрную бездну моего сознания.
        От этого страшного открытия меня затрясло, левой рукой я обняла свои коленки. Слёз больше не осталось. Значит, меня хотели убить? Специально ехали за мной. Это явно не был случайный наезд, ведь автомобиль отъехал назад, чтобы осуществить свою вторую попытку.
        О чём я только думала, когда отъехала так далеко от города? Какое было число? Тридцатое мая. Воскресенье. За полночь. Стало быть, уже как минимум тридцать первое. Это понедельник, и я должна была выйти на работу. Тогда девочки-администраторы в то же утро наверняка хватились меня и позвонили всем моим близким. Бедная мамочка! Она с ума сойдёт! Все будут переживать. А вот Мила точно перевернёт весь город вдоль и поперёк в поисках меня. Интересно, что почувствует Саша? Испугается? А Митя? Все будут пить успокоительные.
        Тем же утром, тридцать первого, по-любому нашли и мою машину в кювете. Вернее, папину… Блин! Там же осталась бутылка, и все решили, что я была пьяна за рулём. Чёрт! Хотя, так и было. Как стыдно… Из-за этого же, а не из-за дождя я улетела с трассы. Сама во всём виновата. Они, наверное, исследуют следы от шин на асфальте, может, найдут капли моей крови и поймут, что случилось что-то страшное. Или подумают, что я, пьяная, вышла из машины и пошла прогуляться в лес? Тогда все будут ждать моего возвращения домой… Сколько же времени пропадёт даром! Нельзя терять веру, даже когда надежды совсем уже нет.
        Казалось, что во рту всё загнило. Я провела языком по зубам. Покрытые вязким налётом, они удачно дополняли свалявшиеся жирные пряди волос, прилипшие к моим щекам. Всё моё тело стало липким и влажным, кожа неприятно зудела. Я никогда не любила ходить с друзьями в туристические походы именно из-за отсутствия минимальной гигиены и комфорта. В первый же день я начинала чесаться и мечтать о душе с горячей водой и мягким полотенцем. А теперь сижу в этом помещении, пахнущем тленом, и сама выгляжу и воняю не лучше. И выхода нет.
        Время здесь остановилось. Может, оно идёт, но для кого-то другого. Кто - то живёт, влюбляется, женится, ссорится, мирится, дышит свободой. А моё время уже, может быть, совсем на исходе.
        Кушать не хочется. Остаётся дышать и думать. Строить планы. Нужно попытаться найти выход отсюда прежде, чем он убьёт меня. Прежде, чем сойду с ума, как заключённый в одиночной камере. Из моих глаз беззвучно катились слёзы, пока я, путаясь, повторяла про себя таблицу умножения.
        - Ты хотел убить меня, - проговорила я хриплым полушёпотом, - зачем?
        Он стоял в проёме, облокотившись на дверной косяк и закрыв собой тонкую полоску света, проникавшую из соседнего помещения. Я знала, что рискую жизнью, затевая такие разговоры, но решила ему не грубить, чтобы не нарваться на жестокость.
        - Я тебя поймал. - Он заржал, как конь, сотрясаясь всем телом. Судя по запаху, доходившему до меня, он был изрядно пьян. В руке у него болталась бутылка водки.
        - Я всё вспомнила. Ты ехал за мной. А потом сбил.
        - Да. - Опять этот дикий смех.
        - Хотел убить?
        - Да. - Он сделал шаг в мою сторону. Его штормило. - Приятнее быть твоим хозяином.
        - Нравится держать взаперти?
        - И наблюдать. - Его тон давал понять, что он безмерно доволен.
        - Я хочу пить. Пожалуйста!
        - Ты воняешь! - Он снова смеялся.
        Шатаясь, он сделал ещё один шаг в мою сторону. Я инстинктивно вскочила, превозмогая боль. Сердце застучало так, что заложило уши. Я вся превратилась в страх.
        - Всё. Пора.
        - Что? - Я запаниковала и уже была готова вопить во всё горло. - Что пора?!
        - Идти.
        - Куда? - От страха мой голос превратился в хрип.
        - На похороны.
        - Нет-нет! Пожалуйста, не надо! - Я упала на колени, готовая на всё, лишь бы не умирать. - Я сделаю всё, только не убивай!
        - Ха-ха! Дура! - Он вынул ключ, схватил меня за левую руку и надел на неё наручник, который отстегнул от батареи.
        Меня чуть не вывернуло от внезапной близости с этим жестоким человеком. В нескольких сантиметрах от меня он казался уже не таким высоким, как тогда, нависая надо мной во тьме с ведром. От него по-прежнему несло перегаром, потом и дешёвым одеколоном. Грубо схватив за руки, он потащил меня за собой к выходу.
        - Хотела пить? Сейчас выпьешь. За упокой.
        - Прошу, не надо! - Я ревела и упиралась ногами, но была явно слабее него.
        - За упокой моей матушки. Она лежит тут уже неделю и воняет. Сейчас выкопаем яму, зароем её, а потом и выпьем. - Он потряс бутылкой водки у меня над головой. - Иди!
        При выходе из комнаты свет упал на его лицо. Я застыла: это был тот бомжеватого вида колхозник, который столкнулся со мной в дверях на заправке. Из-за которого я уронила ключи. Которого обматерила, стоя под дождём.
        От следующего его толчка я споткнулась обо что-то мягкое и упала, чуть не вывернув руки, которые были сцеплены наручниками сзади. Боль пронзила спину. Я опустила голову вниз и обомлела: прямо подо мной лежал синий труп старухи с перекошенным лицом. На ней был надет клетчатый фартук. Он опять громко заржал, глядя, как я барахтаюсь, пытаясь встать с её тела, и кричу не своим от ужаса голосом.

13 апреля 2009 года
        Безумный, безумный день! Все бегают, звонят, что-то хотят от меня. Работа кипит, а я кручусь как белка в колесе. Проведя почти бессонную ночь, я, как ни странно, сегодня великолепно выгляжу. И каждую свободную минуту думаю о нём… Его появление в моей жизни дало мне силы выдержать любое испытание и без страха смотреть в будущее.
        Теперь я видела смысл в своём существовании. Единственное, чего мне хотелось весь день, побыстрее закончить дела и стремглав помчаться домой к телефону. Новое чувство окрыляет!
        Утром за завтраком рассказала Миле обо всём, что узнала о Саше, и, конечно же, выслушала в ответ море критики. Ей не понравилось, что он безработный, а значит, и бестолковый, и бесперспективный. Я и сама это понимала, но почему-то меня это нисколько не испугало и не оттолкнуло. Просто Мила ещё с ним не общалась, иначе она бы увидела, как он остроумен, каким ключом бьёт из него жизненная энергия. Лично я разглядела в нём огромный потенциал.
        Ещё ей не понравилось, что он не имел серьёзных отношений. Рассуждая на эту тему с пеной у рта, она пролила горячий кофе на брюки, отчего ещё громче заголосила и забегала. Мила прочитала мне целую лекцию о том, что такие бабники, как он, неспособные чувствовать, ещё ни одну женщину не сделали счастливой, и попросила меня пообещать, что я не влюблюсь.
        Послушать мудрую подругу, держаться от Саши подальше, а потом всю жизнь корить себя за то, что, быть может, упустила своё счастье и единственную настоящую любовь? Нет, это не для русского человека. Мы, русские, не на чужих ошибках учимся, а исключительно на своих. Всё равно всё по-своему делаем. Не зря столько пословиц сложено на эту тему. Так что пока сама не обожгусь - ей не поверю. Хотя Милочка в девяноста девяти процентах случаев бывает права… Нет уж, в этот раз всё будет по-другому! Я буду счастлива!
        В обед звонил Митька из больницы, жаловался, что его попу продырявили несколькими уколами, грозился сбежать оттуда. Я посочувствовала и обещала на днях навестить. После работы Мила заехала за мной на такси, и мы направились проведать Дашу.
        Дашка - это вообще отдельная история. Мы познакомились ещё в школе, но дружбы сразу как-то не вышло. Дело было в третьем классе, хотя всё живо в памяти, будто произошло вчера. Не успела я перейти из другой школы, как на новом месте меня тут же измучили издёвками и дразнилками. Дашка сидела справа от меня и на уроках, перегибаясь через парту, изо всех сил дёргала меня за волосы. Она была самой крупной и самой наглой девочкой в классе, постоянно устраивала бойкоты и драки.
        Я молча терпела все её нападки. Однажды на уроке старая учительница Анна Ивановна, увидев эти издевательства, не выдержала, вскочила, да так неловко, что с её стола повалились все книги… Она быстрым шагом приблизилась к Дарье и хлопнула ей книжкой по рукам.
        Дашка ужасно испугалась и пристально уставилась на пожилую преподавательницу. Старушка же, в свою очередь, понимала, что такие забияки по своей природе, как правило, трусливы.
        - Зачем ты сейчас обидела Еву?! - Учительница наклонилась, почти вплотную приблизившись своим носом к Дашкиному.
        - Н-н-нет, извините, - глаза Даши округлились от ужаса и наполнились слезами, - я её не трогала.
        Дрожащими руками она принялась мять уголок дневника.
        - Значит, я лгу? - спросила Анна Ивановна, опустив шею ещё ниже.
        - Нет-нет! Что вы! - Дашка втянула голову в плечи, чтобы не столкнуться с её крючковатым носом. На задней парте кто-то хихикнул.
        Анна Ивановна продолжала пристально вглядываться в маленькие глаза испуганного ребёнка:
        - Значит, признаешься?
        Я сидела еле живая от страха. Мне казалось, что классная комната сужается, а её стены сейчас навалятся на мои плечи.
        Между тем Дарья еле слышно произнесла:
        - Да. - И в её глазах уже заблестели слёзы.
        - Признаёшься?! Говори громче!
        - Да-да. Извините…
        Довольная произведённым эффектом, преподавательница вернулась на своё место:
        - Решишь дома все задачи из новой главы. Принесёшь завтра. И пусть ещё хоть кто-нибудь из вас посмеет отвлекаться на моих уроках! Наказание будет ещё хуже. И, чуть не забыла, я вызываю твоих родителей в школу. А теперь записываем тему…
        Анна Ивановна нагнулась, собрала упавшие учебники и, как ни в чём не бывало, продолжила занятие.
        Когда прозвенел звонок, я неторопливо встала, не спеша забрала пальто из раздевалки, надела. Так же медленно вышла из школы и поплелась домой. За углом я заметила Дашу в окружении её подружек. Их было четверо. Я вся вспотела и шла в их сторону, как на эшафот. Они, переглядываясь, весело смеялись.
        Я сглотнула слюну и ускорила шаг. В моей голове крутились картинки о том, как эти четверо буду пинать меня ногами. Решив не сдаваться, я подняла повыше свой старый розовый зонт.
        Девочки удивлённо переглянулись. Даша принялась переминаться с ноги на ногу, не в силах скрыть своего волнения.
        - Меня ждёте? Ну говори, ты, что тебе от меня нужно? - я сказала это громко, надменно, высоко задрав нос.
        - Тебе несдобровать! - К Дашке быстро вернулось самообладание, её лицо пылало.
        - Давай, бей! - Я сплюнула на траву.
        Девочки безмолвно смотрели на мой искривлённый рот и ржавый зонтик, который я держала наперевес. Они испуганно отошли на шаг назад, Дашкина уверенность тоже поколебалась.
        - Сейчас ты получишь! - В её голосе чувствовалась неуверенность и тревога, возрастающие с каждой секундой. Она напряглась для рывка, явно ожидая дать мне хорошую взбучку.
        В следующее мгновение я со всего размаху огрела её зонтом по голове. Она грохнулась прямо в лужу. Не дожидаясь, пока маленькое чудовище успеет подняться, я отбросила в сторону свой портфель и изо всех сил вцепилась в её тёмные длинные волосы. Дашка, в шоке от случившегося, завопила на всю улицу, отчего её подруги бросились врассыпную.
        Оттолкнув её от себя, я, тяжело дыша, наблюдала, как она барахтается в луже, пытаясь встать. Всё моё существо ликовало. Теперь все узнают, чего я стою! Никто не посмеет меня тронуть!
        Дашка подняла голову и одарила меня тяжёлым взглядом униженного и проигравшего. Мне стало безумно жалко её, всё-таки по своей природе я была добрым человеком. Я наклонилась, чтобы помочь ей встать. Она неохотно протянула руку.
        Так было положено начало большой дружбе. Несмотря на множество Дашкиных недостатков, мне было легко с ней общаться. Существовавшие в её характере минусы перекрывали большие жирные плюсы: искренность, чувство юмора, любознательность, оптимизм. В тот день я проводила её домой, помогла почистить одежду. А потом всю неделю оставалась с ней после уроков, помогая мыть полы в классе.
        Вот так мы и шли по жизни рука об руку до сегодняшнего дня. Всем, кто видит Дарью в первый раз, кажется, что она высокомерная и необоснованно пафосная. Это верно лишь отчасти. Просто она избалованна и до сих пор витает в облаках. Её доброта не лежит на поверхности, как у Милы, она спрятана глубоко внутри и даёт о себе знать только в самый необходимый момент. В общем, к Даше нужно привыкнуть. Милка же привыкла!
        Дашка открыла нам дверь, завёрнутая в махровое полотенце. Сказав, чтобы мы проходили, и шлёпая мокрыми ногами по полу, она скрылась в ванной. Дарья жила с родителями, и её это очень даже устраивало, потому что мама с папой полностью обеспечивали молодую ленивую красотку. Отучившись в университете, Даша пошла учиться на парикмахера-стилиста и сейчас уже проходила практику в салоне. Догадываюсь, что всё это она проделала для того, чтобы не искать работу по профессии, а может быть, она действительно видела своё призвание именно в этом.
        Мы прошли в её комнату: везде бардак. Всё это как раз в её репертуаре! Мила растерянно покачала головой, раздумывая, куда бы присесть. На расправленной кровати лежала гора Дашкиной одежды. Тут и дорогая одежда, скомканная и мятая, тут и грязное нижнее бельё. Милка тыльной стороной ладони отодвинула от себя её трусики и присела на краешек простыни. Я отвернулась, чтобы меня ненароком не вырвало.
        Наша Дарья никогда не знала, что такое порядок. Её мать всегда была чистоплотной женщиной и хорошей мудрой хозяйкой, поэтому часто ревела от непослушания дочери, стыдилась грязи в её комнате и закрывала на ключ, когда приходили гости. Дашка была просто непробиваема! На неё не действовали упрёки, ей чуждо было чувство стыда. В то время, как я старалась угодить своим родителям, быть для них предметом гордости, она своим предкам делала всё наперекор.
        Моя подруга всегда действовала по принципу: «Думаете, что я буду такой, какой вы все хотите меня видеть? Да ни за что! Буду делать только так, как хочется мне!» Поэтому она всегда спала до обеда, а просыпаясь, ещё часик валялась в постели, болтая в Skype или копаясь в ноутбуке. Потом Дашка не спеша вставала, завтракала, оставляя на столе крошки и грязные чашки, принимала ванну и наконец после этого в течение двух часов накладывала макияж, состоящий из двух килограммов штукатурки.
        Такую женщину и полюбил мой Митька… Я всегда с жалостью представляла того несчастного, кому в жёны достанется наша Даша. Думала, что её благоверный будет голодать и задыхаться в пыли, пока она часами наводит марафет. Если она, как и мечтает, найдёт богатого мужчину, который наймёт для неё штат прислуги, ей повезёт. Хотя и в этом случае, я уверена, она найдёт тысячу способов, чтобы не дать мужу заскучать!
        Мы с Милой сидели, оглядываясь по сторонам, и понимали друг друга без слов. По её круглым глазам, устремлённым на слой пыли на рабочем столе, я поняла, что она тоже не приемлет такой среды проживания.
        На туалетном столике у Даши стояло пластиковое ведёрко с мусором, огрызками и использованными ватными тампонами, которое ужасно воняло. Рядом - сотни коробочек и тюбиков с косметикой, словно, она - профессиональный стилист. На полу - разбросанные туфли, сумки, колготки и фантики от конфет. Я дотянулась да шкафчика в рабочем столе и вопросительно мотнула головой, предлагая Миле угадать, что там. Мила беззвучно прыснула со смеху и пожала плечами. Я потянула за дверцу: внутри лежала груда пустой грязной посуды, которая явно копилась тут месяцами, пустые бутылки из-под пива, недоеденные кусочки пирожков и всевозможные обёртки. Скривив лицо, Милка дотянулась и захлопнула дверцу за меня.
        Ни одна из нас не стала бы делать Дарье замечания, понимая, что это бесполезно. Мы рисковали выслушать лекцию грубым тоном о том, как не стоит совать нос в чужую жизнь. Или того хуже, мы могли услышать, что это не бардак, а творческий беспорядок! Дашка никак не хотела взрослеть.
        Я считала, что она выбрала заведомо неправильный путь. У неё, кроме нас, были ещё две подруги, расфуфыренные, как и она, с которыми она шлялась по сомнительным злачным местам, покуривала, выпивала и извивалась на дискотеках, пытаясь найти мужика побогаче. В общем, такие же прожигательницы жизни.
        Как дети, бросающие вызов обществу, они любили фотографироваться пьяные с бутылкой пива или коньяка, купленного на мамины деньги, и с сигаретой в зубах. Потом долго обсасывали в комментариях в различных социальных сетях Интернета подробности фото и как они хорошо оттянулись тогда по полной, создавая себе имидж весёлых, разбитных и легкодоступных тёлочек. Именно тёлочек. Которых мужчины избегают, имея желание создать серьёзные отношения.
        Свою будущую жену многие русские мужики хотят видеть гордой, сексуальной, но недоступной. Открытой, доброй, манящей, но загадочной. Молодой, полной сил, здоровья, но уже состоявшейся в профессиональном плане. Нехилые запросы! И мало кто захочет взять на себя ответственность по перевоспитанию молодой безбашенной оторвы, жаждущей попробовать всё и пьющей жизнь жадными глотками.
        - До меня только что дошло, чем здесь так воняет… - Мила наклонилась ко мне и произнесла это шёпотом.
        - Этим ведром? - Я, поморщившись, указала ей на столик.
        - Нет, - она показала пальчиком под кровать, - никогда не могла и подумать, что женские носки могут так вонять.
        - Ой-ёй! - Я наклонилась и резко отшатнулась: мне в нос ударил резкий запах мышиного помёта, явно исходящий от Дашкиных носков.
        - Всегда думала, что только мужики на это способны…
        - Милочка, подтолкни их ногой подальше под кровать, пожалуйста!
        - Тогда мои носки все будут в пыли!
        - Фу, тогда, пожалуй, открою окно. - Я встала и открыла форточку.
        - И здесь, в этом свинарнике, рождается Дашкина красота?
        - Митя даже вообразить себе не может, даже не догадывается, с какой неряхой он встречался!
        - Кому скажешь - не поверят, - Милка засмеялась и втянула шею, услышав, как открылась дверь ванной.
        Даша, в халате и с полотенцем на голове, огибая препятствия из разбросанной одежды, впорхнула в комнату. Без косметики она выглядела совершенно по-иному: глазки-пуговки, красные язвочки на лбу, припухлый вздёрнутый нос, тонкие брови-ниточки. При отсутствии явной природной красоты она всегда сражала мужчин наповал красотой нарисованной и длинными стройными ногами. Не мешало ей даже почти полное отсутствие груди. Что уж тут говорить: Даша при полном параде всегда была утончённо красива, абсолютно роскошна, изысканна и сексуальна. Даже мы меркли в лучах её красоты.
        - Ну, как дела? Рассказывайте! - Она натянула трусики и топ, скинув мокрый халат прямо поверх горы с одеждой.
        - Ева без ума от старого друга Мити! Так за неё рада! А я вот доживаю свой век в одиночестве. - Милка явно была довольна тем, что поддела меня.
        - Всё нормально. Зашли тебя проведать, а то совсем ты потерялась, - вступила я в разговор.
        - Потеря потерь! Ну вы даёте! Я не потерялась. Просто такого парня встретила! У-ух! - Дашка мечтательно сцепила руки в замочек и закатила глаза. - Прямо на улице. Сам со мной познакомился. Я шла в магазин, а тут он ко мне подкатывает. На своей «audi»!
        - И «audi» решила всё!
        - Ну и что! Я этого и не скрываю. Он - директор страхового агентства. Жутко милый. И блондинистый! Всё, как для меня! - Она подняла глаза к небу: - Спасибо, Господи, ты услышал мои скромные молитвы! Спасибо тебе!
        - А дальше что? - Мила неодобрительно качала головой.
        - А дальше мы провели вместе все выходные. - Дашка в восторге раскинула руки и упала прямо на груду одежды. - Он выполнял все мои капризы, водил в ресторан, катал на аттракционах. Кеша подарил мне огромный букет цветов и незабываемый поцелуй.
        - Кеша?! Иннокентий, стало быть? - Я от смеха стукнулась лбом о свои коленки.
        - Ха-ха-ха! Даша! И Кеша! Чтоб мне сдохнуть! Хи-хи-хи! Даша и Кеша! - Мила упала рядом с Дашкой и, держась за живот, каталась со смеху.
        Дашка села, закинула ногу на ногу и, улыбаясь, ждала, когда мы прекратим смеяться. Её щеки тронул румянец. Пока Милка, смеясь, вытирала со щёк растёкшуюся от слёз тушь для ресниц, Даша, надув губы, аккуратно расчёсывала мокрые волосы.
        - Значит, у тебя новая любовь? - Я выпрямилась на стуле.
        - Однозначно. И на этот раз всё серьёзно! - Дашка кивнула.
        - А как же Митя? Он сказал Еве, что звонил тебе позавчера. - Руки Милы вопросительно упёрлись в бока.
        - Звонил. - Дашка театрально нахмурилась, задрав нос. Она села к зеркалу и начала наносить тон. - Поговорили, и всё.
        - Ты обещала с ним встретиться… - Мила внимательно следила за тем, как она, глубоко вдохнув, положила большую кисть для пудры на столик и нервно забарабанила пальчиками по пыльной поверхности.
        - Девочки! Ради бога! Неужели мы всё ещё не закрыли этот вопрос? Я согласилась на дружескую встречу. Просто дружескую. И только потому, что не могла обидеть его грубым отказом!
        - Даша! Но ты же знаешь, что для него это значит?! - Я вглядывалась в её глаза с надеждой.
        - Ева, - Дашка отвернулась к зеркалу и принялась остервенело наносить пудру на лицо, - хватит меня толкать в объятья своего милого дружка! Ты желаешь ему счастья, я понимаю, но меня-то ты любишь? Если да, то пожелай счастья и мне! У Мити был шанс! Был! Ничего не вышло! Всё! Финита ля комедия!
        - Даш, ну почему так? - Мила перебирала ногами по ковру, опустив голову. - Всё потому, что он не сказочно богат?
        - Только не надо меня считать бесчувственным, меркантильным чудовищем, ладно?! - Она резко повернулась к нам, вся красная, протянула руку и коснулась плеча Милы: - Мила! - Повернулась ко мне: - Ева! Как так?! Поймите же меня! Не любила я его никогда! Даже не было искорки!
        Она встала и зашагала по комнате, размахивая руками так, что нам стало стыдно:
        - Знаете ли вы, что такое любить?! Ждать человека, думать о нём? Когда сердце бьётся, как безумное! Когда захватывает дух! Когда ты не можешь жить без него, его смеха, манящего запаха! Когда всё готова отдать за то, чтобы быть рядом с ним! - Она встала к окну и провела рукой по стеклу. - Я старалась… Я видела, что он чувствует ко мне. Но не смогла почувствовать ничего большего, кроме симпатии. Нельзя себя заставить любить, так же как нельзя противиться любви. Он смотрел мне в глаза восхищённо, как преданный пёс, стеснялся, пылинки с меня сдувал. А с женщиной нельзя так себя вести! Ей обязательно надоест. Мне было скучно с ним…
        Он редко брал меня с собой куда-то, проводил всё время с друзьями. В том числе с тобой, Ева. Он в любом случае всегда будет с тобой, поддержит именно тебя! Да, он всегда будет любить тебя сильнее! Тяжело встречаться с мужчиной, у которого есть женщина-друг. Постоянная ревность душит и сжирает тебя изнутри! Проще отступиться, и пусть себе дружат, сколько им влезет! Приятно, когда есть такой преданный поклонник. Но… Я так и не смогла его полюбить, как ни пыталась… - Даша закрыла лицо руками. - Простите меня! Но не заставляйте… Всё равно ничего не выйдет…
        Мы соскочили со своих мест и бросились к ней. Обняв её со всех сторон, мы тоже прослезились. Я плакала и понимала, что, как бы я не хотела счастья им с Митей, у каждого из них - своя правда, у каждого - свой путь в этой жизни.
        Следующий час, пока Дарья красилась и одевалась, мы провели в её комнате за перелистыванием модных журналов и каталогов одежды, весело смеялись и говорили обо всём на свете. Я то и дело поглядывала на часы, боясь опоздать домой.
        - Всё, девочки, Кеша приехал. Дружно выходим. Увидите его, упадёте от зависти! Я вас познакомлю, и мы отвезём вас домой. - Даша надушилась и побежала в коридор чистить обувь. Такова уж её природа: лучше она опоздает, чем выйдет, не накрасившись или в грязной обуви. Выглядела она после своих часовых затяжных косметических процедур просто сногсшибательно.
        Лицо, как у куколки. Одета с иголочки. Все украшения из шкатулки сегодня на ней, по колечку на каждом пальчике. А волосы - те просто великолепны: сверкая в лучах света, переливаясь, мягкими волнами струятся по спине до самой поясницы, а на макушке их венчает изысканная заколка, инкрустированная драгоценными камушками. Настоящая русалка. Или модель! Куда уж тут нам с нашей природной красотой, как говорится!
        Зато мой мужчина, проснувшись рядом со мной утром, уж точно неприятно не удивится. Подумав об этом, я посмеялась про себя. Увидев, как Милка улыбается, догадалась, что она думает о том же.
        Дарья небрежно толкнула дверь и вышла, покачивая бёдрами. Мы - за ней. У подъезда стояла чёрная «audi». При нашем появлении из неё вышел высокий худощавый блондин, и открыв дверцу пассажирского сидения, усадил туда Дарью. Потом пригласил нас занять заднее сиденье. Нет, не тот блондин, какого вы можете себе представить, не светло-русый. А настоящий снежно-белый блондин с полупрозрачными холодными мутными голубыми глазами, прозрачными бровями и пушистыми волосами.
        - Альбинос! - шепнула я Миле на ухо.
        - Снежок! - прошептала она мне в ответ.
        - Сметана-шалунишка! - тихо сказала я, и мы обе чуть не подавились со смеху.
        - Девочки, это Кеша! - Даша решила нас представить. - Кеша, это Мила, а это Ева. Мои подруги. Будьте знакомы.
        - Очень приятно познакомиться с такими красавицами! - сказал Кеша заискивающе, вялым голосом труса и подкаблучника, старательно изображая довольную улыбку.
        - И нам тоже. Да, - вторя друг другу, произнесли мы.
        - Иннокентий, - я обратилась к нему слегка иронично, - вы так обходительны! Так мало осталось в России джентльменов, знаете ли. Мне никто уже сто лет не открывал дверцу автомобиля.
        - Ну-у, понимашь. - Он выглядел смущённо. - Даша приучает меня к хорошему тону. Это она так захотела, чтобы я при всех соседях её как королевну усаживал. А мне приятно самому тоже, когда красивые жесты делаешь.
        - Вон оно что! - Мы с Милой, улыбнувшись, переглянулись. Хороший кавалер, быстро Дашка его в оборот взяла. Но что-то говор его уж больно слух режет.
        - Вот сейчас поедем, Дарье моей телефон новый возьмём, а то старый-то она уронила, когда мы на каруселях каталися. И он разбился. Случайно, из-за того, что я её смешил. Я виноват и вину хочу искупить. Понимашь?
        - Какая нелепая случайность! Ой-ой! Бедная Даша! - Мила показывала мне вытянутый кверху большой палец правой руки - жест, означающий, что просто супер наша подруга всё обставила.
        - Очень красивый жест. Вы, Кеша, молодец. Как же нашей Дашеньке с вами повезло!
        Выходя у своего подъезда, мы помахали Даше на прощание, а поднимаясь на лифте, поделились друг с другом впечатлениями о том, что же всё-таки такого Дарья в нём нашла. И пришли к иронично-банальному выводу, что, наверное, человек он хороший. Вот так, под весёлый гогот, мы и завалились к себе в квартиру. Мила сразу бросилась в объятия к коту, а я, потрепав вышеназванного за загривок, проследовала к заветному телефону с целью проконтролировать его рабочее состояние. Уж больно мне не терпелось услышать заветное:
        - Мама миа! Привет, моя принцесса!
        Сашка позвонил, как и обещал, в десять вечера, и мы, наслаждаясь общением, проговорили до самого утра. Засыпая с первыми лучами весеннего солнца, я благодарила бога за то, что наконец-то так счастлива!

14 апреля 2009 года
        - Марик, привет! - Я прижимала к уху телефон, качаясь в рабочем кресле.
        - Привет, сладкий! - Он был явно в хорошем расположении духа и мурлыкал, как кот.
        - Не занят?
        - Нет. Говори. Что-то случилось?
        - Всё хорошо.
        - А то ты пропала, не звонишь.
        - Успел соскучиться?
        - Конечно!
        - Вообще-то есть кое-какие вопросы по работе, но они не срочные. Хотела спросить твоего совета как-нибудь при личной встрече.
        - Спросишь. В пятницу съездим с тобой на переговоры, там и обсудим. Я заеду за тобой в одиннадцать.
        - Договорились. Как дела дома? Как дочь?
        - Растёт и радует папку. А с Юлей ругаюсь постоянно. Устал уже.
        - Она просто хочет, чтобы ты её любил и чаще бывал дома, а то ты каждые выходные сваливаешь, чтобы погулять.
        - Неправда. Просто она нервная и истеричная баба.
        - Ну кому ты рассказываешь, Марк. Я знаю тебя лучше многих других. И её понимаю не хуже. Ты - не сахар.
        - У неё есть всё. Должна быть довольна.
        - Она отовсюду слышит, что ты развлекаешься с разными бабами. Она прекрасно знает, с какими людьми ты общаешься. Приходишь домой пьяный с расцарапанной спиной, воняющий духами! Чем тут быть довольной:
        - Да давно уже нет такого. Я хорошо себя веду. И Юля получает всё самое лучшее.
        - Только вот дело в том, что женщина не хочет быть лучшей, Марик. Она хочет быть единственной! И ей мало получать всё самое лучшее. Уж мне ли как женщине не знать.
        - Она счастлива.
        - Да я повесилась бы от такого счастья!
        - Дурка моя! Жаба! Хватит, не ругайся. - Марк засмеялся. - Я тебя люблю!
        - Ну-ну. Где-то я это уже слышала. Друг ты мой любезный.
        - Ев, ты у меня самый дорогой человечек на земле!
        - Хороший мой, самый дорогой человечек, у тебя - дочь. Не забывай об этом. Дай ей всё лучшее, что только сможешь. А тётя Ева сама справится.
        - Тоже верно. Поеду я сейчас на обед домой, повидаюсь.
        - Вот молодец! Тогда до пятницы.
        - Пока, Бусинка.
        - Целую. Пока.
        Я положила трубку с радостным осознанием того, что наконец освободилась от этого человека. Его голос уже не заставлял меня трепетать. А воспоминания о нём не заставляли жалеть об упущенных возможностях и былых чувствах. Теперь я просыпалась лишь с одним мужским именем на устах. Мои мысли возвращались к Саше каждые пять минут. Думая о нём, я улыбалась, а моя душа пела. За эти два дня телефонных разговоров я узнала о нём, казалось, всё, что можно. А о себе ещё больше.
        Глядя в зеркало, я теперь открывала в своём теле новые грани красоты. Принимая душ, ублажала себя гелями и ароматическими маслами, дольше обычного укладывала свои длинные волосы, тщательнее выбирала одежду и бельё. Каждое новое утро теперь начиналось с улыбки, хорошего настроения. Весна за окном казалась ещё краше.
        Этот человек заряжал меня своим оптимизмом и позитивом, осыпал комплиментами и ласковыми словами. Я чувствовала в каждом его слове огромную заботу и трепетное отношение ко мне. Мы ничего не говорили о чувствах, нашем будущем, о том, будем ли мы встречаться. Всё как будто и так было ясно без слов. Мне совсем не хотелось торопиться. Хотелось дать ему возможность меня завоевать. В ответ на его комплименты я благодарила, но не отвечала тем же, давая понять, что приглядываюсь к нему. Всё складывалось как нельзя лучше.
        Я разговаривала с поставщиками по телефону, когда в дверь моего кабинета постучали. Через пару секунд на пороге, придерживая дверь, показался он. Смущённый, Сашка переминался с ноги на ногу.
        В это мгновение моё давление подскочило, кровь запульсировала в висках, а руки одеревенели. Первое желание, возникшее в голове, было посмотреться в зеркало и поправить волосы. Я жестом ему показала, что он может войти и присесть, затем продолжила разговор. Автоматически соглашаясь с собеседником, поняла, что ничего, кроме биения собственного сердца, уже не слышу.
        Саша прошёл в кабинет, притворив за собой дверь, и жестом дал понять, что подождёт, пока я не наговорюсь. Я не могла оторвать от него глаз. Модная куртка, обалденные, явно дорогие и качественные джинсы. Отличная обувь. Красивая уверенная походка. Белозубая очаровательная улыбка, кажущаяся такой родной и знакомой. Он разглядывал фотографии на стенах, где были изображены наши сотрудники. Я продолжала разговаривать, разглядывая его.
        Саша взял с полки шкафа поварской колпак, надел и попытался принять позу, как у Мити на фотографии. Я прыснула со смеху. Он двигался, как Митя, и даже сделал пару танцевальных движений. Я чуть не рассмеялась в трубку. Было видно, что он ужасно нервничает, стесняется, но пытается взять себя в руки. Это было так мило! Сашка присел на стул и уставился на меня.
        Его глаза излучали необыкновенное добро. Мне его лицо в тот момент показалось совершенным. Какие-то десять секунд мы смотрели друг на друга, стараясь не отрываться, и это было самым трудным испытанием. Мой желудок от страха и стеснения сжался в комочек, а ему, казалось, хотелось встать и убежать или хотя бы отвернуться, чтобы я не видела, как он краснеет.
        Пришлось сделать серьёзное выражение лица, взять карандаш и перевести взгляд на его руки. Мой собеседник в трубке продолжал что-то тараторить. Я делала вид, что ставлю заметки на полях документа, а сама глазела на палец Саши, который украшало простенькое серебряное колечко из церкви с начертанной на нём молитвой, такое же, как подарила мне в детстве мама. Чуть выше на запястье у него висел серебряный браслет. Никогда бы не подумала, что мужчинам могут так подходить украшения. Простенькие, недорогие, они смотрелись на нём модно и стильно.
        Ещё выше на руке я заметила у него родинку. Довольно большую, с ноготь моего пальца, а на ней - редкие волосинки. Раньше ничего, кроме отвращения, такое зрелище у меня бы не вызвало, но в тот самый момент я поняла, что люблю этого человека таким, каким его создала природа, со всеми его недостатками. Я люблю эту страшненькую волосатую родинку, эти глаза, эти волосы, сильные руки. Люблю его всего без остатка, хочу быть с ним. В этот момент я пропала, раз и навсегда.
        Он, словно перехватив мой взгляд, стыдливо одёрнул рукав куртки. Видимо, стеснялся этой части своего тела. Я попрощалась и положила трубку.
        - Привет. - Он заёрзал на стуле.
        - Привет. - И в воздухе повисла неловкая пауза.
        - Я так тебя стесняюсь, что у меня ладошки потеют. Сам не понимаю, что со мной.
        - Хочешь чаю или кофе? - Я улыбнулась. Разговор явно не клеился оттого, что между нами было сумасшедшее электричество.
        - Нет, спасибо, мне уже нужно бежать. - Он достал телефон. - Митя ждёт меня в больнице и названивает каждые пять минут. Я просто принёс тебе музыку, как обещал.
        - Ух ты, здорово! - Я фальшиво беззаботно затрясла головой.
        - На каждом диске музыка разных стилей. Моя любимая музыка. Это эксперимент. Хочу посмотреть, что тебе больше понравится.
        - Спасибо большущее! - Я взяла диски.
        - Пожалуйста.
        Было очень заметно, что он не может взять себя в руки и стесняется ещё сильнее меня.
        - Мне пора, я побегу.
        - Ну давай, пока…
        Мы оба соскочили со стульев, во всей своей неловкости напоминая двух бегемотов.
        - А можно тебя обнять в знак благодарности? - сказала я, пойдя ва-банк, но тут же ругая себя за идиотскую выходку, и протянула к нему руки. Вот дура! И зачем я такая дура?
        Пока он подходил ко мне, я зачем-то опустила руки, потом отчего-то снова подняла их. В это время он сделал неловкий шаг вперёд, потом назад, потом опять вперёд. Мы напоминали двух паралитиков из театра абсурда. Всё-таки слегка обнявшись, мы отпрыгнули друг от друга как ошпаренные. Две натянутые испуганные улыбки, взмах руки на прощание, закрытая дверь…
        Когда он вышел, я попыталась отдышаться. То же самое, уверена, сделал и он. Тяжело было дышать, лицо горело. Открыла окно, встала за штору, стараясь подглядеть, как Саша уходит так, чтобы он меня не заметил.
        Краешком глаза удалось запечатлеть его ускоренный шаг по тротуару прочь от ресторана. Я прижалась к стене и отпила минералки из стакана.
        Никуда он не торопился, это было ясно, просто иначе нельзя было дальше выносить то нервное напряжение, которое возникало между нами при каждой встрече, заставляя в бешеном ритме стучать наши сердца.
        Уже через секунду тревожное состояние сменилось буйной радостью от состоявшейся встречи. Я сжала кулачки, тихо засмеялась, покачала головой, потом потопала, потом попрыгала, размахивая руками. Ощущение счастья так и рвалось из меня наружу! Хотелось говорить о нём, рассказывать всем знакомым. Хотелось поделиться своей радостью со всем миром. Хотелось увидеть его ещё и ещё! И всю жизнь видеть его рядом!
        В тот миг для меня умерли все мужчины этой планеты. Никто так не был интересен, как он. Никого так не хотелось, как его. Ради Сашки я готова была отказаться от всех благ, друзей, всего! Сумасшествие какое-то! А самое главное, что у нас это было взаимно. И это легко читалось в его глазах. Какие-то несколько дней перевернули всю мою жизнь.

«Я тебя люблю», - тихо произнесла я, глядя в окно. Затем пошла на кухню, где мне соорудили перекусить и заварили чай. Принеся всё это к себе в кабинет, я удобнее устроилась в кресле, включила погромче на компьютере один из дисков и погрузилась в его мир, мир его музыки.
        Никогда в жизни до этого не замечала, что музыка может оказывать такое воздействие. Полчаса я, глядя в окно, как под гипнозом слушала льющийся из динамиков поток живительной энергии, потом начала танцевать и смеяться. Настроение очень быстро поднялось до небес! Вот где счастье! Вот оно! Это то, о чём он говорил!
        Когда я устала прыгать одна под эти дивные звуки, схватила диск и побежала из кабинета, сопровождаемая удивлёнными взглядами сотрудников. Через час эта музыка играла на всю кухню ресторана. Ещё через десять минут все повара, пританцовывая и улыбаясь, со смехом колдовали у плиты. Работа спорилась! Я стояла в проёме двери и, довольная, наблюдала за ними. Знаками они показывали, что им нравится этот маленький праздник, который я им подарила посреди рабочего дня. Даже официанты с подносами лавировали между проходов, пританцовывая.
        Так я узнала, что такое funk. Чудесная позитивная музыка! Так моя жизнь изменилась. Раз и навсегда. Я научилась любить. Не только его, но и весь мир вокруг.

16 апреля 2009 года
        На углу стояла пара машин такси, но я решила пройтись пешком. Небо начали затягивать серые тучки, а солнце по-прежнему согревало уютный весенний город. Пересчитывая камешки на мостовой и кутаясь в светлое пальтишко, я шла вприпрыжку и вдыхала свежий прохладный воздух. Под мышкой - сумка с зонтиком, в ушах - плеер: всё это делало окружающий мир добрым и гостеприимным.
        Через десять минут с неба закапало. Я открыла зонтик и продолжала идти, широко улыбаясь прохожим. Хотелось просто петь, ощущать струи дождя на лице, радуясь свободе. Лужи на мостовой росли на глазах. Тёплый дождь барабанил по зонтику, весело скатываясь на полы моего пальто. Рядом проезжали блестящие от капель автомобили, пытаясь меня ненароком обрызгать. Я с весёлым визгом отскакивала, грозя кулаком, и шла дальше, отстукивая каблучками сапог милую моему сердцу мелодию.
        - Есенина! О, Есенина! - Митя широко раскинул руки для объятий.
        Двухместная палата, на пороге которой я стояла, находилась в конце коридора урологического отделения больницы и представляла собой обшарпанные голые стены, у которых сиротливо стояли две койки. В помещении ощущался отвратительный специфический запах лекарств и химикатов. На койке слева лежал симпатичный загорелый молодой человек в пижаме в горошек, справа - Митя, бледный и помятый, в халате в цветочек.
        - Да я это, я! Чего орёшь? Сейчас весь персонал сбежится. - Я улыбнулась, повесила сумку на спинку стула, обняла его и села на матрац, который провалился подо мной и тут же впился мне в попу своим железным каркасом. - Не хотели в приёмном меня пускать, но я победила. Как ты спишь на этом, мой цветастый дружочек?
        - Спине уже кранты. Всю ночь лежу, как в яме! Зато знаешь что?
        - Что?
        - Меня здесь так вкусно кормят!
        - Правда? - Я ошарашено посмотрела на него.
        Вместе со своим соседом они дико заржали.
        - Я так и знала! Смеёшься надо мной! - Достав из сумки объёмный свёрток, протянула псевдобольному. - Вот, Наташа тебе завернула из сегодняшнего меню кое-что перекусить.
        - М-м-м, спасибо! Кстати, познакомься, это Влад, - он указал на своего загорелого соседа, - если бы не он, я бы тут сдох от скуки. Он тут один нормальный, все остальные - больные или старые.
        - Очень приятно, - я пожала руку незнакомца, - только, Мить, это же больница. Здесь все так или иначе больные, кроме тебя.
        - Влад, кстати, работает главным механиком, в технике соображает. Парень с головой. Хочу познакомить его с Милой, - Митя развернул свёрток, взял алюминиевую ложку и жестом позвал нового друга присоединиться, - как думаешь, он ей понравится? Владу её фото понравилось.
        - Ха-ха, ты моя сваха! Думаю - да. Мне ведь понравился.
        Влад, слегка покрасневший, но улыбающийся, присел к нам на койку и принял участие в трапезе.
        - Но-но! Не болтай. Ты уже занята.
        - Кем же это я занята? Я - свободная девушка, - смущаясь его взгляда, я полезла в сумку и достала оттуда томатный сок, колу, фисташки и завёрнутую в бумагу бутылку коньяка, которую сразу спрятала в тумбочку.
        - Саней ты занята. Я знаю про ваши разговоры до утра. Он мне про тебя всё поёт и поёт. Сам на себя не похож. Вот что ты с парнем сделала! - Он проследил глазами за моими действиями. - О, Евочка, любовь моя! Коньячок, да?
        - Да, - произнесла я шёпотом, оглянувшись на дверь.
        - Дай поцелую твои золотые ручки. - Митя потянулся ко мне, явно довольный тем, что теперь за коньяком им с Владом не придётся скучать.
        - Прожуй сначала! - Я всё же подставила левую руку.
        - Вот это я понимаю! Настоящий пацанский подгон! - Влад, сияя, пожал мне руку ещё раз.
        - Как ты догадалась?
        - Ну, ты же говорил, что скучаешь тут. Тебя дырявят уколами. Я тебя пожалела. Может, тебе и плеер оставить?
        - А что у тебя там?
        - Всего помаленьку. Фанк, минимал, дип хаус… И ещё что-то, забыла название.
        - Ты, мать, откуда такие слова узнала? - Митя удивлённо выпрямился, высоко подняв брови, - Санёк и до тебя добрался? Ну, он знаток хорошей музыки, ему можно доверять в этом вопросе.
        - Надеюсь, - я, смутившись, пожала плечами.
        - Музыка отличная. Даже не спорю. Но от тебя не ожидал! - Он повернулся к своему соседу: - Влад, прикинь, мы, бывало, с Евой сидим дома, винцо потягиваем, Ноггано слушаем. Она вообще мне как брат. С ней можно вместе над текстами «Кровостока» поугорать. Или над «Креком» поплакать. Один раз мы, пьяные, даже песню «Креку» сочинили. До утра смеялись. Жаль, никто так и не слышал наше творение. Она у нас - мировой чувак! Свой парень!
        - И красотка. - Влад одобрительно закивал головой.
        - Спасибо-спасибо. - Мне пришлось раскланяться.
        - Как там на работе? Всё нормально? - Митя налил в стакан свой любимый томатный сок.
        - Как нет-то! - Я с удивлением заметила, что уже переняла и вовсю использую Сашкины выражения. - Постоянные посетители, которые каждый день у нас обедают, уже про тебя спрашивали. Наташка устала, но справляется. На следующей неделе, когда ты выйдешь на работу, будет проверка, от этого у меня уже второй день мандраж. И ещё кое-что. Алёнка созналась, что у них с Колей намечается карапуз, поэтому переведи её на лёгкий труд, пока в декретный не уйдёт. Вроде, всё.
        - Ну ничего себе! Только найдёшь подходящего профессионала, как нужно опять искать. Бли-и-н, я объелся, прямо как тузик на помойке! Спасибо, моя фея, иди ко мне.
        Влад встал, и Митька развалился на своей койке, протягивая ко мне руки. Я подумала, что ничего страшного не случится, никто не будет ругаться, если я в белоснежном больничном халатике устроюсь рядом с ним, и легла, положив голову ему на грудь.
        - Мы к Дашке ходили в гости.
        - И как она? - Мите эта тема была особенно интересна.
        - Нормально. - Я была рада, что он не видит моих глаз, направленных на жёлтый, давно не знавший белил потолок, потому что мой тон явно не был естественным. - Отдыхает, развлекается.
        - Мы с ней в скайпе общались, - мечтательно произнёс он, протягивая мне пакет с фисташками, - я опять писал ей всякие романтические бредни. Кажется, она скучает по мне. Я так рад!
        - Мить, - я повернулась к нему, - может, не надо, а? Она ведь опять сделает тебе больно…
        - Нет, не сделает. Я ж не девчонка! Или, по крайней мере, я не буду сильно расстраиваться.
        Я закрыла глаза и прикусила губу. Мне бы очень хотелось, чтобы он всё узнал: и про её чувства, и про этого дебильного Кешу, про всё, что мне известно. Может, это мой самый большой недостаток, но я не могу выбирать между друзьями. Не могу выдать кого-то из них. Рассказать про Кешу? Значит, продать Дашку с потрохами и причинить Митьке боль. Вдруг я окажусь крайней? Вдруг Дарья поймёт, что альбинос с деньгами - большая ошибка, а я всё испорчу своими откровениями. Никогда не знаешь, как было бы лучше.
        Даже если бы Митя с Дашей встречались, а я знала, что он неправильно себя ведёт по отношению к ней, я бы не выдала его никогда. Поговорила бы с ним, попыталась бы вразумить, но лезть в их личную жизнь или жизнь кого-либо другого - никогда. Такой уж я человек.
        - А, что так тихо вокруг? - Я решила прервать молчание.
        - Тихий час, - Митя чистил и передавал мне фисташки.
        - Понятно. А у нас с девочками сегодня девичник. Будем пить и перемывать кости мужикам.
        - Всегда было интересно, о чём вы там болтаете на своих бабских встречах?
        - Обо всём на свете, - я поймала ртом орешек, который Митя запустил в воздух.
        - А своих мужиков обсуждаете?
        - Конечно. Особенно бывших.
        - И секс?
        - И секс.
        - И даже размеры членов обсуждаете?
        - Ха-ха. Ну-у, бывает иногда.
        - Фу…
        - Можно подумать, что вы не обсуждаете женские прелести и всякий там секс.
        - Нет. Ну так, спрашиваем друг друга: «Было?» - Отвечаем: «Было». Вот и отлично!
        Влад на соседней койке усмехнулся и отвернулся к стене.
        - Фу… Вы, наверное, ещё и фигуры наши, и грудь женскую обсуждаете?
        - Ну как… Вроде, нет.
        - Обсуждаете!
        - Разве только форму как-то раз…
        - А какая она должна быть? - поинтересовалась я.
        - Кому-то нравятся большие, как дыни. Таких большинство. А лично для меня главное в груди - её красота. Мне самому нравится размер не больше второго с половиной. Когда больше, она начинает отвисать от тяжести. Это некрасиво. Нужно, чтоб в ладошку помещалась. Маленькая упругая дерзкая грудь - идеал. А ещё - чтобы соски были симпатичные. И эта штука, которая вокруг соска, не знаю, как называется, чтобы не большая была, как у козы, а аккуратная, сантиметра в три.
        - Ах ты макаронник! Жаль, тебя девушки не слышат, которые бредят увеличением сисек. А… женские интимные стрижки когда-нибудь обсуждали?
        - Нет, - Митя скривился, - а что там обсуждать? Какие стрижки? Там вообще стрижки не должно быть.
        - М-м-м… Ясно. - Мне уже стало неловко от своих же вопросов.
        - Да-да.
        - Все мужчины так считают?
        - Не знаю. Конечно, не все. У всех вкусы разные. Если любишь человека, то неважно, где у него и что у него.
        - Логично, - я вытянула вверх ноги, разглядывая синие бахилы.
        - А вы там всем женсоветом и стрижки интимные обсуждаете?
        - Бывает. Что такого? Я даже с тобой ничего не стесняюсь обсуждать. Это же на словах. А в раздевалке женской я вот не могу раздеться. Стесняюсь. Мы, женщины, - странные существа. Сразу начинаем втихаря разглядывать друг друга, ищем недостатки, завидуем достоинствам. И мне не хочется, чтобы меня разглядывали.
        - Правильно. Только мужчины должны разглядывать женщин. Я с детства мечтал попасть в женскую баню, чтобы подглядывать.
        - Фу-у! Ха-ха! Дим, сразу видно, что ты не знаешь, что такое общественная баня! В детстве мама меня туда таскала каждые выходные, так было принято почти у всех. Сажала маленькую Еву в тазик с водой, давала игрушки, а та наблюдала за тётями, которые рядом с ней натирали свои тела мочалками.
        - Ух ты!
        - Да погоди ты! Чего я только там не видела! Там же не одни богини красоты мылись. По большей части кругом были старухи: старые, дряхлые, отвисшие титьки! У многих из них они висели до пупа, словно пустые мешочки для мелочи. Рыхлые целлюлитные ляжки. Сморщенные, как сушёное яблоко, попки. Мохнатые лобки всех мастей: чёрные, белые, рыжие, молодые, старые. Всякие!
        - Фу! Всё, перестань!
        - Меня саму тошнит, когда я вспоминаю. Если ты полюбишь человека, то будь готов к тому, что он когда-то постареет и будет выглядеть, как урюк. Это правда жизни.
        - Значит, и ты постареешь. И станешь страшненькая, как ощипанная индюшка. Старенькая, сгорбленная, с висячими титечками.
        - Так и ты, Митя, тоже! У тебя будет маленький, сухой, сморщенный синий стручочек между кривых старых ножек.
        - Вы, ребята, по ходу совсем друг друга не стесняетесь, - донеслось с соседней койки, - я уже красный как рак от ваших пошлых разговоров.
        - Да, - проскрипел Митя противным голосом, - мы - гадкие извращенцы!
        Мы втроём дружно засмеялись. Митька кинул в меня фисташку, та попала мне по носу. В ответ я принялась его щекотать.
        Насмеявшись до слёз, я протянула ему один из наушников, второй воткнула себе в ухо.
        - М-м-м… - Митя закатил глаза от удовольствия и начал рисовать в воздухе замысловатые фигуры указательными пальцами, - это что за трек?
        - Diana Ross - «I’m coming out».
        - Неплохо.
        - Ага, точно. - Я погрузилась в мир волшебной музыки, улыбаясь, глядя в потолок.
        - Тысячу лет не слушал… Надо переписать у тебя…
        Так мы лежали ещё час и слушали музыку вплоть до прихода медсестры с очередной порцией лекарств. Мне было удивительно спокойно рядом с этим человеком. Я придумывала, как бы раскрутить Митю на разговор про Сашу, как бы ненавязчиво подвести его к этому. Вместо этого просто молчала. Меня переполняло счастье. Я знала, что так не бывает, но мечтала, чтобы это счастье во всех сферах моей жизни продолжалось вечно.
        - Нет, Мила, тебе, конечно, легко говорить! - Лера тяжело вздохнула, - я всё понимаю, но звонить не хочу!
        - Если бы моя мама была жива, я бы всё ей простила и позвонила, не задумываясь! - Милка махнула руками, чуть было не пролив вино из бокала.
        Мы сидели на ковре в зале нашей с Милой квартиры: я, Милка, Дашка и Лера. Уже второй час мы пили вино, чередуя его с кофе, и оживлённо дискутировали. Мила приготовила нам чудесный ужин и закуски, придавшие девичнику необходимую атмосферу праздника. С нами была Лерка, замужняя коллега Милы, она всегда отлично вписывалась в нашу скромную компанию. Мы, в свою очередь, всегда прислушивались к её советам, стараясь почерпнуть из них некую житейскую мудрость, которая пригодилась бы нам в будущей семейной жизни.
        - Что она тебе сказала? - Устало нахмурилась Лера.
        - Твоя мама только спросила у меня, почему ты с ней не разговариваешь. - Мила в характерной ей манере пожала плечами.
        - Это неправда, я разговариваю. Просто последнее время сама ей не звоню. Уже неделю с лишним.
        - Почему? - Дашка заинтересованно подвинулась ближе.
        - От обиды.
        - Нельзя держать обиду на мать. Какая бы она не была. - Я покачала головой.
        - Нужно более снисходительно к ней относиться. Нужно прощать. Она так много для тебя сделала, - попыталась уговаривать Мила.
        - Я знаю. Пытаюсь. Просто больше не могу. Всё равно обидно. - Лера опустила голову и поставила бокал. Видно было, что её руки дрожат. - Девочки, вы просто ничего не знаете. Мне так тяжело. Я пыталась разговаривать с ней на эту тему, она меня совсем не понимает.
        - Так расскажи нам. В чём там у вас дело?
        - Я была самым любимым ребёнком. Мне уделялось много внимания. Мама, папа, бабушки, дедушки - все скакали вокруг меня, носили на руках, целовали. Они все возлагали на меня большие надежды. С сестрой - тоже самое. Мама хотела, чтобы мы стали успешными, а в идеале - знаменитыми. Мама всегда видела меня актрисой или телезвездой. Для этого у меня были прекрасные данные, я даже сама в детстве этого хотела. Но, взрослея, становилась более приземлённой и понимала, что хочу простого человеческого счастья.
        - Как и все мы! - не удержалась от комментария Даша.
        - Потом умер папа, тогда мне было четырнадцать. Через год мама пришла в себя и стала искать мужчину, который бы скрасил её одиночество. Не раз в те годы я слышала от неё, что мы с сестрой - помеха её счастью. Мужчины боялись брать на себя ответственность за двух детей, поэтому серьёзных отношений маме не предлагали.
        - Вот это некрасиво. Как можно детям такое говорить? Я бы жила только ради детей, дала бы им всё, что могу дать. - Меня внезапно переполнило негодование. Моя мать никогда бы так не поступила со мной, в этом я была уверена.
        - И вообще, с тех пор всё в нашей семье встало с ног на голову. Мама была постоянно нами недовольна, могла обозвать последними словами за малейшую провинность: и кобылой, и тварью, и матерными словами. Сыпала проклятиями в наш с сестрой адрес.
        - Господь бог! - Мила в изумлении прикрыла рот ладонью.
        - Вот-вот. И при этом она считала себя верующей и ходила в церковь. Я, в принципе, у матери многого не просила. Понимала, что без отца наши доходы существенно снизились. Пока я училась в школе, она меня одевала, но покупала вещи, если только сама видела, что хожу в старье. Совесть не позволяла мне требовать обновок. Потом мама серьёзно заболела. Она нуждалась в постоянном уходе. Из-за этого я успела поступить только на заочное отделение. Ходила на курсы, нашла работу. Мама, слава богу, поправилась. Проработав год, я уволилась и начала искать новую работу. Тогда и случился первый серьёзный конфликт. Каждый божий день мать с бабушкой капали мне на нервы: «Лентяйка, иди ищи работу, а то сидишь у матери на шее!»
        - Беспокоились, наверное, - предположила Мила, - думали, что, если тебя слегка пинать, быстрее будешь шевелиться с поисками.
        - Я также думала, но вскоре это стало невыносимо. Мама начала меня попрекать куском хлеба - типа, не заработала, а жрёшь тут, - на глазах у Леры выступили слёзы, - тогда я извинилась и сказала, что, если ей будет от этого легче, то я дома больше есть не буду.
        - Какой кошмар… - я поняла, что мне молиться надо на мою маму, - это очень жестоко, Лерочка, как ты это пережила?
        - Это невыносимо жестоко, девочки. Я целый месяц не ела дома. Покушаю у подружки, немного поем у Кости. Мы тогда с Костей уже встречались, но я боялась рассказать ему об этом, чтобы не настроить против своей родни. Похудела я килограммов на пять, даже кости стали торчать. Через месяц она мне сказала: «Хватит выделываться, ешь уже». Никаких извинений или жалости. Чуть позже я нашла работу. Маме было неважно из-за чего ругаться: не работаешь - плохо, работаешь - тоже плохо, потому что дома не бываешь. Я всё терпела и молча глотала обиды. Она же мама всё-таки, а мама, как должно быть по сути вещей, всегда права.
        - На твоём месте я бы ушла из дому и больше никогда в жизни ей не позвонила! Это чудовищно! - Даша, как всегда, была категорична.
        - Больнее было наблюдать, что у Кости в семье всё по-другому. Его совсем не богатые родители всегда спешили меня накормить и помочь. Я же никогда в своей жизни не могла обратиться к своей матери за сочувствием или поддержкой. Расскажи ей, что у тебя беда, и вместо слов поддержки услышишь упрёки, да ещё и все вокруг узнают об этом.
        - Бедная Лера… Я всегда могла подойти к маме и поделиться наболевшим. Мы часто после таких разговоров долго сидели, обнявшись, она давала мне много дельных советов и никогда не осуждала… - Милке больно было вспоминать о тех, кого она потеряла.
        - А меня всегда из-за этого считали скрытной. И напрасно, - Лера изливала нам душу, вытирая слёзы, - рассказывать сокровенное, чтобы оно стало достоянием общественности? Зачем мне это надо? Мать и так рассказывала всем родственникам свои домыслы: то ей казалось, что я наркоманка, то - что мы с Костей расстались, то ещё какой-то бред. Она выдавала им всё это за чистую монету, даже не разобравшись, что на самом деле у меня на душе.
        Проработав полтора года на новом месте, мне пришлось уйти: не устраивала маленькая зарплата. Тогда всё стало ещё хуже. Когда меня надо было поддержать, подсказать, как мне стоит поступать, куда идти, где искать работу, мама вновь от меня отвернулась. Начались издевательства, попрекания едой. Она стала требовать, чтобы я платила долю квартплаты. И это при её высокой зарплате! Абсолютно никакой поддержки, никакого понимания. Кто должен был меня направить на верный путь, если не она?
        - Никогда не смогу так поступить по отношению к своим детям…
        - Я налила себе очередной бокал. Мне было безумно жалко эту молодую девушку.
        - Сестре она говорила, что жалеет о её рождении. Сказала, что пинать нужно детей под зад, как только они окончат школу. Больно было всё это выслушивать каждый день, и я ушла жить к Косте. Мы сняли квартиру. Мать призналась, что стыдится меня, ей неловко отвечать знакомым, что я безработная. Я поняла, что не оправдала её ожиданий. Но нельзя жить той жизнью, которую тебе навязывают. Не хочу я быть телезвездой, не хочу выходить замуж за богатого, хочу всё по-своему, хочу по любви!
        Костя многое начал понимать в наших с ней отношениях. Он утешал меня, говорил, что моё счастье в том, что он меня никуда не гонит, не заставляет. Сказал, что с удовольствием будет делать для меня всё, будет кормить и одевать, а я могу посвятить себя семье и детям. И добавил, что моя работа сама меня потом найдёт. Тогда я успокоилась. Когда мы покупали нашу квартиру, нам пришлось продать машину, взять кредит. Большую часть денег в банке взяла на своё имя мать Кости, которая получает копейки. И она ещё настаивала на том, что сама будет платить! Конечно же, мы ей не позволили этого делать, платили сами.
        - Так и должно быть. Кто же нам ещё поможет, если не наши родные? - заметила Мила.
        - Когда я попросила у мамы помощи, чтобы она взяла на себя кредит, который мы с Костей могли бы быстро выплатить, она вся покраснела, задрожала от негодования и пришла в ярость, будто мы её чуть ли не ограбить хотим. Так ничего и не ответила, просто ушла. Даже взаймы никогда ни рубля не давала. Она всегда убегала или бросала трубку, когда я у неё что-то просила или начинала разговоры про несправедливость. Я просила её: «Мамочка, помоги, ты же можешь!» А она отвечала:
«Вы же зарабатываете, зачем вам помогать?» Стараюсь не обижаться, но никак не могу понять, почему она так относится ко мне? Бабушка никогда не ходила к нам в гости, не носила торты на Первое сентября, как другие это делали. Она только повторяла маме, что та ей по жизни должна. Похоже, мама со временем стала ее копией.
        Костины родители - совсем другие. Его мама звонит каждые два дня, чтоб спросить, не голодаем ли мы, что нам нужно, чем помочь, как дела. Его родные постоянно тащат нам мешки с овощами, соленья и продукты. Мне хочется, чтобы моя мама вела себя так же, поэтому от обиды я не звоню, хотя и осознаю, что веду себя неправильно. Врачи зимой обследовали маму, нашли серьёзное заболевание и вынесли вердикт, что ей осталось жить лет десять, а может, и того меньше. Так почему она не хочет посвятить свои последние годы нам, своим детям?! Дать всё, что успеет? Вместо этого, когда приходит в гости её мужик, она покупает к столу деликатесы, которые нам и не снились, орехи пяти разных видов, мясо, фрукты, соки. Она ничего для него не жалеет! Вот почему обидно! Иногда отляжет от сердца, и я общаюсь с ней, потом нахлынет волной - и снова обида…
        - Лерочка… Бедная… Твоя мама определённо не права, может быть, в её психике со смертью отца произошёл какой-то сдвиг?.. Но это наоборот должно было её подтолкнуть к тому, чтобы стараться для детей за обоих родителей… Мне очень жаль тебя, зато ты можешь всегда на нас рассчитывать, - услышала я собственный голос.
        - Самое страшное то, что твоя мама через много лет, будучи дряхлой старушкой, придёт к вам за помощью. Ей нужен будет уход или место для ночлега, а вы сто раз подумаете, пускать ли её, ведь она вам в этой помощи не раз отказывала, - сказала Мила.
        - Нет, Милочка, нет! Я бы никогда не смогла ей отказать, не смогла бы выгнать беззащитную старуху на улицу! Какова бы ни была обида, она - моя мама. И этим всё сказано. - Она помахала рукой, отметая это предположение. - И я до сих пор не теряю надежду, что она всё-таки изменит своё отношение ко мне. Так хорошо, когда рядом есть такие подруги, как вы, с которыми всегда можно поделиться наболевшим.
        - Взрослого человека уже не исправишь, к сожалению. Давайте-ка закроем эту тему, пожалуйста! Это так грустно. У нас же девичник! - Дашке никогда не нравилось обсуждать серьёзные темы, она предпочитала подольше находиться в своих розовых очках.
        - Хорошо, - Мила повернулась ко мне: - Ева, у нас к тебе предложение: давай отметим твой предстоящий день рождения все вместе?
        - Девочки, неужели мы когда-то справляли наши дни рождения по отдельности? - Я улыбнулась и распахнула для них свои объятия. - С удовольствием!
        - Мы взяли на себя смелость, - подмигнула мне Лерка, - и заказали на двадцать шестое домик в огромном банном комплексе!
        - Двухэтажный деревянный дом с сауной и бассейном, камином, отдельным двориком, в котором есть мангал для того, чтобы Митя баловал тебя в этот день своими шедеврами! Шикарное обслуживание и даже массаж! - Дашка подняла бокал высоко в воздух.
        - Ура! - Я вскочила и запрыгала от радости. - Спасибо, дорогие мои! Спасибо!
        - Ура! Ура! За Еву! За нас! - Все дружно вскочили и завизжали, звеня бокалами.
        - Кстати, Ева, мы так давно не виделись, - обратилась ко мне Лера, - и я заметила, что ты сегодня прямо светишься. Нашла себе кого-то?
        - Пока не знаю… - Я загадочно улыбнулась. - Вроде как, да… Дальше будет видно!
        - Ева - ещё одна, и не последняя, из тех женщин, которые надеются, что могут изменить мужчину! - Мила, увидев мой недовольный взгляд, пожала плечами. - Родная, я просто желаю тебе счастья! Если он сделает счастливой тебя, то, значит, и всех нас автоматически. Просто каждая из нас хотя бы раз, но обжигалась на этих свободолюбивых мужчинах.
        - Да уж, я их издалека вижу! Насквозь! - призналась Дашка, - конечно, появится когда-то такая женщина, на которой он остановится и поймёт, что пора остепениться. Но, как правило, это происходит ближе к старости. К сожалению. Вот Митя - такой. Точно!
        - Кстати, о Мите, - перебила её Мила, обращаясь ко мне, - он звонил мне сегодня, спрашивал, почему я его не навещаю. Просил завтра зайти. Он же, вроде, твой друг? В смысле, больше твой, чем мой. Не знаешь, где подвох?
        - Не знаю… - Откинувшись на подушку, я отпила из бокала. - Может, и правда соскучился по тебе? Там в больнице - скука смертная. Сходи, навести парня.
        Когда все разошлись, я набрала домашний номер Сашки. Так волновалась, что у меня даже пересохло в горле. Успокоилась только тогда, когда услышала любимый голос:
        - Да, - сонно произнёс он.
        - Привет, это я.
        - М-м-м… Привет, принцесса, а я думал, что ты уже не позвонишь, лёг спать. Сейчас сяду поудобнее.
        - Как дела? Чем занимался весь день?
        - Весь день - за компьютером. В обед вышел на улицу, насчёт работы сходил, промочил насквозь кроссовки и вернулся. Из-за этого не зашёл к тебе на работу, прости, малыш! - он сказал это настолько ласково, что можно было простить ему всё что угодно.
        - Ничего страшного. Не нашёл пока ничего?
        - Нет, не нашёл. Мама сказала, что отправит меня в деревню к бабушке помогать по хозяйству.
        - Когда?
        - Не знаю, может, через неделю.
        - Ругается?
        - Ага, постоянно. Ещё и за то, что я ей телефон не отдаю домашний. Как сама день провела?
        - Работала, ходила к Митьке в больницу, а потом устроили дома девичник, посидели, вина попили.
        - Значит, поэтому у тебя такой игривый тон, ты пьяненькая.
        - Ну, чуть-чуть… - Я улыбалась, лёжа на кровати.
        - Я теперь всё дома и дома. Никуда не хожу. Меня парни зовут туда-сюда, а я отказываюсь. Думаю, лучше дома останусь и с тобой по телефону поговорю.
        - Мне очень приятно, что ты считаешь меня хорошим собеседником. - Я бесшумно захлопала в ладоши.
        - Мне тоже приятно всё, что связано с тобой.
        - Спасибо. У меня не хочешь в ресторане поработать?
        - Нет. Я уже набегался официантом, хочу чего-то посерьёзнее.
        - Я попробую завтра спросить у Марика, может, он что-то подскажет.
        - Марик, - Сашка произнёс это имя с иронией в голосе, - Митя сказал, что он - твой бывший.
        - Не было ничего серьёзного. Он для меня сейчас просто друг, очень хороший друг, близкий человек.
        - Не утруждайся, я сам поищу.
        - Ну, как хочешь, - я уже пожалела, что упомянула Марка.
        - У тебя есть логин скайпа?
        - Да, есть. Но я не любитель. И дел полно на работе. Skype на ноутбуке установлен, но я редко им пользуюсь.
        - Ты же можешь включить его и просто читать в течение дня мои сообщения, а в свободное время ответить.
        - Хорошо, завтра так и сделаем. Кстати, мне тут особенно понравился твой диск с фанком. Я его слушаю целыми днями. Остальная музыка - тоже отличная, но эта - просто божественна.
        - М-м-м, Ева, замечательный выбор. Я его тоже обожаю!
        - Не знаю почему, но эта музыка как-то волшебно на меня действует.
        - Ничего странного, самое главное в этой музыке - так называемое funk-настроение. Все треки направлены на то, чтобы душа пела. Он на сто процентов поднимает настроение. Он живой, настоящий! Никаких грустных нот, никаких соплей. Даже если слова песни печальны, подаётся это очень позитивно и с надеждой на будущее.
        - Удивительно, но я никогда так глубоко не заглядывала в музыку. Не копалась в её смысловом значении.
        - Funk - это продолжение стиля музыки soul, эта составная часть таких стилей, как hip-hop, disco, drum’n’bass, fusion, acid jazz, jungle и других.
        - А я, неуч, всё думала, что за зверь такой этот фанк!
        - В музыке funk используются совершенно другие ритмические структуры. Соул, как и ритм-энд-блюз, - музыка триольная, когда каждая четверть такта мысленно делиться на три восьмых. Фанк - это музыка на восемь восьмых, когда четверть делится точно пополам или с небольшим смещением, такой ритм называется шаффл. Кроме того, здесь более острые синкопы и более разнообразная фактура, создаваемая аккомпанирующими инструментами. Гармонические конструкции в музыке фанк чрезвычайно просты, обычно все держится на одном аккорде, но зато ритмическая ткань достаточно сложна.
        - Для меня это - тарабарщина, но чувствую, ты в ней хорошо разбираешься. Тебе нужно связать свою жизнь с музыкой. Расскажи мне про неё ещё.
        - Лично я больше всего люблю фанк конца 70-х - начала 80-х годов, который записал тебе на диск. Из современного фанка ты, наверное, знаешь группу «Jamiroquai». Они играют в лучших традициях. Слушаю их с удовольствием.
        - Ну ничего себе! Да, я их обожаю! Это моё. А знаешь, кстати, какая песня мне понравилась больше всего из тех, что ты мне записал на диски?
        - Какая?
        - Patrice Rushen - «Forget-Me-Nots». Про незабудки. Чудесная песня о любви!
        - Это и моя любимая! Она, кстати, старше нас с тобой. Значит, это будет наша песня…
        - Правда, там всё грустно кончилось: они остались друзьями с надеждой на любовь в будущем.
        - Это же у них… - Сашка сказал это так искренне, что моё сердце защемило. - Знаешь, что я ещё люблю?
        - Что?
        - Погружаться в волшебный мир музыки minimal…
        Наш лёгкий, по-детски наивный разговор продолжался до самого утра. Я знала, что опять буду страдать от хронического недосыпа, но не могла оторваться от Саши. Так интересно мне было с ним общаться! Никаких шаблонных разговоров. Всё в новинку! Новые для меня темы, новые понятия: я столько всего узнавала! Для меня открывался новый мир, его мир, доселе неизведанный. Для меня открывался новый Саша - интересный, многогранный, всесторонне развитый, умный, начитанный, весёлый. Я слушала его и растворялась в нём. Таяла, как масло на солнце, влюбляясь всем сердцем. Бесповоротно!

17 апреля 2009 года
        Прекрасное чувство полёта сопровождало меня весь рабочий день, а общение с Сашкой в Skype, казалось, совсем не отвлекало от профессиональных обязанностей. Сотни смайликов с сердечками и цветочками, десятки комплиментов! Да, я - на вершине блаженства! Все мои подчинённые заметили мою изменившуюся и ставшую такой бодрой и лёгкой походку. Я и правда весь день летала и пела, как пчёлка, опыляющая цветочки.
        Встреча с Марком уладила все рабочие нестыковки, а также дала понять, что в моей душе к нему действительно не осталось ничего, кроме дружеских тёплых чувств. Помочь в поиске работы для Саши он отказался, мотивируя это отсутствием нужных знакомых. Глупый отмаз для такого влиятельного человека, хотя я нисколько не удивилась: мне он до этого тоже много раз отказывал. Богатые всегда напрягаются, заподозрив, что их хотят использовать, попросить в долг или об элементарной помощи. Гораздо выгоднее дружить с нужными людьми: ты помог, тебе помогут.
        Девять вечера. Мы сидим с Милой на кухне, занимаясь дегустацией домашнего хлеба
«Тоскана», испечённого сегодня в ресторане Натальей.
        - М-м-м… Я могла бы ещё сдержаться, если бы это была буханка «Дарницы» с хлебозавода! Но это… это шедевр! - Милка ломала его руками, долго с закрытыми глазами вдыхала аромат, потом только откусывала.
        - Не удивляюсь, что народ к нам так и прёт, - я не могла остановиться, - не нужно даже масла, вкуснее любой французской булки…
        - Такой воздушный, мягкий, нежный… Хотя и серый.
        - А какой вкус… - Я испытывала настоящий гастрономический оргазм.
        - Что за специя? Так ароматно… - Мила разделила пополам оставшийся ломоть.
        - Кориандр.
        - Не знала, что он такой вкусный…
        - Всё, мы доели буханку… Обожрались, как последние сволочи…
        - Буханку? Ерунда какая, там всего-то граммов четыреста было, не переживай, не лопнем!
        - Никогда бы не смогла такой хлеб сама испечь.
        - И я тоже. Поэтому надо с Митей дружить всю жизнь, он-то может.
        - Ага! И стать булочкой! На работе только и делаю, что ем… - Я поставила кипятиться воду в чайнике.
        Мила встала, открыла окно и села на подоконник. В комнату залетел свежий апрельский ветерок, прохладный, но манящий. На улице смеркалось. Я облокотилась на подоконник и посмотрела вниз: на лавочке сидели вездесущие бабульки, каждый свободный метр двора был заставлен машинами, молодые мамаши играли с детьми в песочнице. Каждый жил своей жизнью, у всех на лицах были написаны разные эмоции. Сегодня кто-то смеётся, завтра - плачет, послезавтра наоборот. Всё меняется, такова жизнь. И это хорошо.
        - Когда-то и я буду безумно радоваться тому, что в моём животе кто-то растёт, - Мила начала заплетать мне косы, быстро перебирая пальцами мои волосы, - потом этот кто-то неуклюже забегает по ковру и скажет: «Мама!»
        - Мечта каждой женщины… Такова наша природа. Наше предназначение. - Я слушала, как мелодично поют птицы в вечернем небе. - Я ещё не думала об этом так серьёзно. Если я хочу построить с Сашей что-то настоящее, то мне не следует на него давить. Не стоит торопить события. Могу и подождать лет до тридцати.
        - Каждого человека нужно проверять временем, - вздохнула Мила, - и я не думаю, что Саша - твоя вторая половинка. Судя по твоим рассказам, этот мужчина никогда не имел серьёзных отношений, а значит, будет бежать от них до последнего.
        - Я надеюсь, что на этот раз - всё иначе, ведь он сказал Мите, что влюбился. Митя же, в свою очередь, говорит, что все друзья сошлись во мнении - Сашка очень изменился со дня нашего знакомства.
        - Твои слова - да богу в уши. Я знаю тебя: ты, Ева, вложишь в него всё, всю себя отдашь этим чувствам, а нужно поступать наоборот. Женщина должна сама брать от такого мужчины, что возможно.
        - Мне сейчас так хорошо, как никогда прежде!
        - Только не теряй голову!
        - Хорошо! - Я отошла от окна и выключила чайник. Взяла две кружки, поставила их со всего размаха на стол. - Почему ты не можешь просто за меня порадоваться?!
        - Извини. - Милка вскочила и, преданно заглядывая мне в глаза, принялась раскладывать по кружкам чайные пакетики. - Евочка, это всё моя интуиция… Ну не даёт она мне покоя! Мы с твоим Сашей сегодня виделись у Мити в больнице.
        - И что?!
        - Я вижу, что он очень добрый, весёлый. Но абсолютно не серьёзный. Он не подходит тебе, он не дорос до тебя! И никогда не дорастёт! Ты мечтаешь, что он найдёт работу и остепенится, - она, размахивая руками, тяжело опустилась на стул, - но такие люди до сорока лет гуляют, а потом, оставшись с голой жопой, женятся, чтобы было, где жить и кому кормить их! Такие люди никогда не оценят твоих жертв. С ними нужно только дружить, ведь для друзей они самые лучшие, а в семье - ни на что не годны!
        - Ты его совсем не знаешь! - Наливая кипяток, я расплескала половину на скатерть.
        - Да и не надо мне знать! Хорошо, если я не права! Но, едва пообщавшись с ним, я сделала для себя выводы. Он ослеплён твоей красотой, хочет тебя, он и сам верит в то, что влюблён, но стоит только ему задуматься о чём-то серьёзном, и он убежит! Я тебя так люблю и не хочу, чтобы кто-то разбил твоё сердце…
        - Всё будет хорошо, Милка, - я подошла к ней, намереваясь обнять, она, поняв это, вскочила и бросилась мне на шею.
        Простояв так полминуты, мы расцепились и стали пить чай.
        - Зашла я сегодня в палату, а рядом с Митей сидит молодой человек в пижаме в горошек, - Мила потянулась за вафелькой, - и тут… я понимаю, что это судьба!
        - Да, ну? - Мне хотелось рассмеяться.
        - Вот это, думаю, мой будущий муж!
        - Ага?!
        - Он меня увидел и рот открыл!
        - А ты?!
        - Я поздоровалась, прошла в палату, к Мите на койку села, общаюсь и делаю вид, что про него забыла.
        - И?
        - А потом Митя нас представил друг другу. Его зовут Влад, он работает главным механиком на какой-то автобазе. Я кокетничала, заигрывала и так увлеклась общением, что вышла оттуда только через три часа.
        - У тебя выходной, что ли был?
        - Нет. Когда мне начали звонить с работы, я соврала, что нахожусь на приёме у врача, - Мила, отмахнувшись, игриво закатила глазки.
        - Значит, он тебе очень понравился?
        - О, не то слово! Жутко понравился!
        - Здорово!
        - А то! Митя даже не ожидал, что я так очарую его соседа по палате. Какая удачная случайная встреча!
        - Митя - купидон! - Я рассмеялась, закрыв лицо руками. Милка так легко попалась в ловко расставленные сети нашего сводника.
        - В разговоре выяснилось, что у него золотые руки. Тогда пришлось срочно импровизировать, и я сообщила ему, что у нас сломан телевизор. В понедельник он выписывается, вечером придёт посмотреть и, может, сразу починит!
        - Ого, как ты всё взяла в свои руки!
        - Надо таких мужиков сразу хватать, ещё тёпленькими! Вдруг постесняется сам навстречу первый шаг сделать, так ему помочь надо. А наивной дурой я всегда прикидываться умела. - Она довольно улыбалась, сидя на стуле и поджав под себя ноги.
        - Только есть одна проблема… - Я развела руками.
        - Это какая? - Мила уставилась на меня, нахмурив брови.
        - Телевизор-то у нас работает! И не сломан он совсем! И никогда сломан не был. Что с этим делать будешь? - насмешливо спросила я.
        - Как что? - Она встала со стула. - Вот пойду сейчас и исправлю эту историческую несправедливость!
        - Как?! - У меня глаза на лоб полезли.
        - Оторву проводок какой-нибудь, - Милка помчалась в зал с полной решимостью осуществить задуманное, - или совсем его разберу, если не поможет!
        - Подожди! - Я бросилась за ней вдогонку. - Может, потом, после выходных?!
        - Нет, сейчас! Я что, зря всё это задумала?! - донеслось из комнаты.
        - Ми-ла! А-а-а! Стой! Без меня не начинай!
        Не дождавшись звонка, в одиннадцать вечера я набрала его номер.
        - Да. - Голос Сашиной мамы был явно недовольным, настолько грубым, что был способен прожечь дыру в мозге на расстоянии.
        - Здравствуйте. Сашу могу услышать? - произнесла я, заикаясь от страха.
        - Нет его. - И в трубке прозвучали гудки.
        Не очень-то ласково… Наверное, она уже спала.
        Мучаясь в сомнениях, я мерила комнату шагами. Я знала его сотовый: успела запомнить, когда копалась в Митином телефоне в больнице. Не хотелось самой делать первые шаги, не хотелось бы навязываться. Он у меня номер сотового не спрашивал. Я чувствовала нарастающее внутри меня беспокойство. Что же делать? Ведь сама же себе обещала, что не буду торопить события! А вот Мила не боится этого делать… Хотя у меня - другой случай.

«Запиши мой номер на всякий случай. Ева» - такую смс я написала и сохранила, не решаясь отправить. Прошло ещё полчаса, во время которых я не отходила от домашнего телефона, одновременно прижимая к себе сотовый. Беспокойство душило, перерастая в тревогу. Будь что будет! И я нажала «отправить». Сердце застучало как бешеное, кровь прилила к вискам.
        Заметавшись по комнате, я испугалась того, что сделала. Вот дура! На хрена тебе это надо было, а? Что, без этих разговоров уже и уснуть не можешь? Лучше бы легла и первый раз за неделю выспалась, чем за мужиками бегать! Ругая сама себя, я кусала заусенцы. Разделась, выключила свет, легла под одеяло. Проворочавшись минут двадцать, начала засыпать, как вдруг подскочила от внезапно раздавшегося сигнала телефона.
        Сообщение от Саши. Волнение переплёскивалось через край. Открыла и прочитала:
«Дорогая, я в гостях на дне рождения. Очень скучаю!» Прижала телефон к сердцу, которое готово было упасть в пятки, и повернулась на другой бок. Моему счастью не было предела. «Дорогая» звучало в голове снова и снова. Улыбаясь, я уснула.

24 апреля 2009 года
        Нетвёрдым шагом, собрав волю в кулак, я преодолевала последние метры до его дома. Сказав на работе, что меня не будет пару часов, я, позабыв о разуме, бросилась навстречу своей страсти. За прошедшую неделю я ещё больше сошла с ума, ещё больше влюбилась в Сашку. Мы общались каждый день: в скайпе, по домашнему телефону вечером, он часто писал мне смс, звонил на работу.
        Помучавшись от ревности, когда узнала, что он был в гостях у некой подруги Лизы на дне рождения неделю назад, я успокоилась, отогнав от себя плохие мысли. Я же хожу к друзьям на праздники, значит, и он может. Его дружба с девушками меня, конечно, напрягала, но с этим тоже можно было смириться. Тем более, я - новый этап в его жизни, ради меня он постепенно, но откажется от всего, что держит его в прошлом.
        Пару дней назад он даже звонил мне вечером из квартиры парня, у которого они компанией отдыхали. Не удержался. Закрылся на кухне, взял телефон и вполголоса общался, пока туда не вломились все молодые люди и не начали дружно отбирать у него из рук телефон. Друзья не могли поверить, что он способен на такое: оставить их одних, чтобы позвонить девушке. Так это было не похоже на Сашку прежнего! От этого я становилась ещё счастливее.
        Саша был со мной всегда: если не звонил, то писал, если был занят, то со мной рядом была его музыка. Я даже подумывала о том, чтобы выкрасить волосы в жгучий чёрный, дабы сделать ему приятное. Но Мила всё время отговаривала, утверждая, что мужчины такие жертвы не ценят. Она называла меня влюблённой слепой дурочкой, а мне - всё по барабану, я купалась в собственном счастье, не замечая никого вокруг.
        Все остальные мужчины перестали для меня существовать. Да что мужчины, я даже про близких своих забыла: маме стала звонить реже, забывала зайти к Мите, накормить кота, полить цветы. Все мои действия были направлены на то, чтобы «случайно» встретиться с ним, «случайно» созвониться, все темы в разговорах опять «случайно» переводились на него. Так мне хотелось со всеми о нём говорить!
        Весь мир для меня замкнулся на любимом человеке. Когда я шла с работы домой, мне неизменно приходило сообщение от Сашки, такое, как: «Где ты, моя принцесса? Я у телефона, жду тебя на top-secret разговор. Не услышу твой голос - умру!» Это заставляло меня улыбаться от радости и ускорять шаг. Вот и вчера я, совсем потеряв остатки разума, решилась на безумный шаг: сказала ему, что завтра иду в гости к родителям. Они живут недалеко от его дома. В действительности так и было. И сказала, что зайду к нему ненадолго, если он не против, и если мамы не будет дома. Он опешил, сказал, что с удовольствием меня приглашает, хотя ещё ни одну девушку домой не приводил.
        Я понимала, что совсем теряю голову и контроль над собой. Понимала, что забираю у мужчины право самому меня добиваться. Но за две недели мы, общаясь каждый день, виделись всего пару раз. И мне уже не терпелось повидать его, посмотреть в его глаза, нечаянно тронуть его руку. Хотелось услышать от него предложение встречаться, или чтобы он, преодолевая стеснение, поцеловал-таки меня. Ну что я себя обманываю?! Мне безумно хотелось быть с ним каждый день! Поэтому дорога и привела меня к его дому сегодня.

3 июня 2010 года
        Я пришла в себя от осознания того, что дрожу всем телом, промёрзшим до костей. Всё подчинилось ноющей боли в руках, скованных за спиной. В нос ударил пряный запах сырой земли, щекочущей ноздри. К голове прилила кровь.
        В эту секунду я подумала, что меня похоронили, и дёрнулась всем телом, одновременно открыв глаза, но, быстро оценив обстановку, поняла, что лучше не дёргаться и дальше изображать потерю сознания. Легла и прижалась щекой к земле. За три секунды, что мои глаза оставались открытыми, я успела увидеть многое из того, что происходило вокруг, и сразу забыла про холод.
        Это был широкий двор, обнесённый деревянным забором. Вокруг темнота, скорее всего, ночь. Звонкие трели ночных птиц. Откуда-то слева на меня лился тусклый искусственный свет, похоже, что от дома, в котором меня держали. Справа, в той стороне, куда мне удалось посмотреть, росли несколько деревьев с тонкими перевитыми стволами, похожие на яблони. Они вкрадчиво шелестели своей листвой, поддаваясь порывам летнего ветра. Мне даже показалось, что я заметила пару грядок. Выходит, я лежала на земле в саду у похитителя.
        Где-то вдалеке, за забором, слышался звук текущей воды. Все эти звуки заглушал один-единственный, сверлящий мой череп насквозь, звук копошения. Его нельзя было ни с чем спутать. Я много лет провела, помогая родителям на огороде, и этот звук узнала бы из тысячи. Осторожно изогнув шею, стараясь не произвести лишнего шума, я повернула голову на пару сантиметров и осторожно приоткрыла краешек глаза. Так оно и было, мои опасения подтвердились: в пяти метрах справа от меня, стоя по пояс в стылой земле и орудуя большой железной лопатой, мой похититель рыл могилу. Вспотевший и изнеможённый, он с хрустом вонзал лопату в чрево глубокой ямы, а затем швырял вырытый песок на уже образовавшуюся горку в полуметре от могилы. На краю ямы стояла початая бутылка водки и рюмка. Недалеко от ямы висели канатные качели, подвешенные между двух стволов деревьев и издававшие противный скрип при каждом дуновении ветра.
        Тут я вспомнила про труп старухи, о который споткнулась, выходя из помещения, ставшего моей клеткой. Вспомнила её застывшие глаза, клетчатый фартук, сладковатый запах тлена. От этих мыслей меня даже передёрнуло. А ведь я лежала на ней, барахтаясь, как муха в паутине, скованная страхом. Наверное, от испуга сознание тогда и покинуло меня. Факт присутствия этого трупа давал мне надежду на то, что могила предназначается всё же не мне.
        Может быть, это шанс сбежать отсюда? Я очень медленно повернула голову налево. Сердце моё заколотилось в груди, а во рту неожиданно пересохло. Слева, в двух метрах от меня, лежал труп той самой пожилой женщины, неестественно раскинувшей ноги. Её косынка сбилась на бок, придавая лицу нелепое выражение, словно она бежала куда-то, торопилась, споткнулась о камень и упала замертво рядом со мной. Я почувствовала запах тлена, который донёс до меня ветер. Интересно, он ли её убил? Наверное, держал так же, как меня, истязал, а потом зарезал или задушил. Или её сердце не выдержало таких испытаний и остановилось.
        Позади тела, метрах в десяти, стоял одноэтажный дом, на крылечке которого и горела та самая лампочка, освещавшая сад. С края был пристроен гаражик, в котором, вероятно, он прятал свою колымагу, ту, что наехала на меня. Входная дверь была прикрыта. Домик представлял собой старое трухлявое строение, довольно большое, но почему-то всего с двумя окнами, в одном из которых горел тусклый свет, едва различимый сквозь плотную ткань занавесок. Серый, слегка обшарпанный от старости, дом казался спокойным и неприметным. Осмотрев забор, я приметила калитку, через которую можно было выбраться на волю. За забором не было видно других огней. Стало быть, этот дом стоял в отдалении от других, если они были. Что если встать и ударить его бутылкой по голове? Но как это сделать со сцепленными руками?
        Внезапно я услышала, как он прекратил копать, воткнул лопату и вылез. Всё моё тело замерло, дыхание остановилось, глаза закрылись. Его шаги приближались. Он грубо схватил меня, перевернул и решил привести в сознание шлепками по лицу. Мне не хотелось размыкать век. Бах, бах. Новые и новые шлепки. Он начал трясти меня за плечи. Я открыла глаза и увидела в темноте его бешеное лицо.
        На вид лет тридцать, небритый, воняющий перегаром. Зубы кривые, налезающие друг на друга и жёлтые. Руки сильные, волосатые и пахнущие табаком. Волосы тёмные, небрежно зачёсанные назад, судя по всему, никогда не знавшие ни шампуня, ни стрижки. Но самое страшное, от чего я пришла в дикий ужас, сковавший всё мое тело, это его глаза. Звериные, бесцветные и безжалостные. Один смотрел на меня, а другой, не подчиняясь хозяину, - куда-то во тьму, в направлении старухи.
        - Проснулась? - Мне в лицо ударила жуткая вонь из его рта. Первый раз я была поражена той нежностью, которая засквозила в его тоне. Однако его взгляд - взгляд убийцы - не изменился.
        - Да.
        - Выпей за упокой моей матушки.
        - Что?
        - Водки. Сейчас принесу. - Он приподнял меня и помог сесть поудобнее.
        - Лучше бы воды.
        Я наблюдала, как неуклюже он двигается. Интересно, с чем же связаны такие перемены в его характере? То жестокий, то трепетно-нежный. А этот безумный взгляд! По моим рукам забегали мурашки. Мне показалось, что он сумасшедший. Всё верно: если человек не требует выкупа, значит, он психически не здоров, значит, у него другие намерения.
        - Пей. Пока я добрый. - Он подставил рюмку к моим губам. Ту рюмку, из которой ещё недавно пил сам. Меня передёрнуло от отвращения, хотя я сама воняла потом, мочой и выглядела наверняка не лучше него.
        Быстро выпив, я почувствовала, как содержимое рюмки обожгло мой пищевод, а затем и желудок. Приятное тепло растеклось во всём теле, через минуту ноги стали словно чужие, отказались подчиняться. Подняв голову, я посмотрела на него. Он сидел рядом, уставившись на труп. Сейчас он был похож на брошенного ребёнка. В его глазах застыли слёзы, а на губах блуждала кривая ухмылка.
        Тяжёло было догадаться, что она означает, но, скорее всего, какое-то подобие боли от смерти близкого человека. В моей голове роились тысячи мыслей. Он оставил меня в живых. Поит водой, кормит. Наблюдает, как я мучаюсь. Ставит один, только ему понятный, эксперимент. Кто он такой? Зачем я ему? Кем он является в том мире за пределами этого забора? Тупым неудачником, который боится подойти и заговорить с женщиной? И все над ним потешаются. Или жестоким садистом, который задушил трёх бывших жён? А может, тихим скромным учителем младших классов?
        Но я принадлежу ему, нахожусь полностью в его распоряжении. Ему нравится играть в бога. Захочет - придёт и тихонько удавит. А захочет - надругается. Как кто-то может держать меня взаперти без моей воли?! Так хочется жить и любить! Я так ждала это лето…
        Нужно что-то предпринимать. Я должна изучить его, выработать стратегию поведения, придумать, как с ним обращаться. Бояться его, остерегаться и пресмыкаться, моля о пощаде? Или попытаться понравиться, заставить себя полюбить?
        Необходимо что-то делать, чтобы остаться в живых. Если хочет меня, пусть имеет. Всё что угодно. Потерплю, потяну время. У меня мало шансов, зато есть надежда, что, оставшись в живых, я обязательно убью его. Мне захотелось причинить ему нестерпимую боль, вспороть его жалкое брюхо, вынуть оттуда кишки, растоптать их, размазать по асфальту. Только бы получить такую возможность, а уж воспользоваться ею я сумею! Всё для того, чтобы услышать его беспомощный вой и увидеть его скорченное от боли тело.
        - Как тебя зовут? - Я решилась начать разговор.
        - Гена.
        - Отчего она умерла, Гена? - Рюмка водки прибавила мне смелости.
        - Плохо себя вела, - он взглянул на меня с такой дикой ненавистью, что я пожалела о заданном вопросе.
        - Ты держал её в той же комнате, что и меня? - Мои плечи дёрнулись от страха, но я постаралась придать лицу самое наивное и ласковое выражение, на которое только была способна.
        - Это она меня там держала! - Повинуясь неведомым инстинктам, он дотянулся правой ногой до трупа и пнул его, скривив губы. Так поступают обиженные маленькие дети, у которых отняли игрушку. Упав на колени, он дополз до неё и присел рядом на землю. - Я так её любил… А она меня предала! И тогда мне пришлось её наказать…
        - Мне очень жаль… - Я не знала, что мне ещё сказать, но чувствовала, что нужно продолжать разговор, чтобы укрепить нашу связь, чтобы завоевать его доверие. Наблюдая за тем, как он пристально смотрит на тело своей матери, мне всё четче виделось, что этот человек определённо психически болен. То, как быстро менялись его настроение и тон разговора, наводило на мысль, что он настоящий психопат. При таком раскладе игра, в которую я с ним собиралась сыграть, становилась ещё опаснее.
        - Тебе жаль?! Сука! Это ты должна была эту яму копать, если бы не вырубилась! - Бросив на меня разъярённый взгляд, он быстро отвернулся к телу и принялся поправлять матери косынку. - Мамочка, теперь всё будет, как ты и хотела. Будем жить все вместе. Я и невесту себе нашёл. Её зовут Ева.
        - Я? - Мне хотелось возмутиться, но от страха задала этот вопрос, как счастливая юная барышня, которой делают предложение. Моя нижняя губа задрожала, а на глазах выступили слёзы. Стало ясно, что он всё-таки собирается меня насиловать.
        - Я надел на неё твои наручники, мама. Те, которые ты надевала на меня, - он гладил её по седым волосам, потом вдруг обернулся и плотоядно глянул на меня, - теперь она будет себя хорошо вести. Она чиста. Буду её первым мужчиной.
        - Так это её наручники? Но как? - Теперь по моим щекам ручьём лились слёзы. Я пыталась их вытирать о собственное плечо.
        - Это всё врачи! Они все думали, что мне нужна помощь. Они говорили маме, что я какой-то не такой, что я больной! - Он встал и направился к качелям, сев, принялся со скрипом раскачиваться. - Говорили, что мне нельзя ходить в школу.
        - Почему?
        - Заставили маму думать, что я опасен для других детей. Я всё делал не так.
        - Чем опасен?
        - Ничем. Просто потому, что мне хотелось всё исследовать. Это так интересно! Как-то раз я отрезал девочке косу, чтобы получше её рассмотреть и понюхать. Мама меня наказала. Потом я порезал мальчику руку, хотел посмотреть, что будет, и тогда мама навсегда забрала меня из школы. Это всё врачи ей нашептали! Пугали её! Мы переехали из города сюда, в чёртову глухомань, потому что она стыдилась меня… Или даже боялась…
        - А отец?
        - Его у нас никогда не было. - Он допил всё, что было в бутылке, залпом, прямо из горла.
        - А почему она тебя приковала наручниками?
        - Это случилось совсем недавно. Она рассердилась на меня, я наказал Стёпу. Думала, что потом я накажу её.
        - Кто такой Стёпа? - Меня всю передёргивало от ужаса.
        - Наш пёс, - он указал пальцем на угол дома. Приглядевшись, мне удалось рассмотреть там старую собачью будку и перевёрнутую железную миску, валявшуюся рядом, - он не слушался меня. Лаял, лаял, лаял! Всё! Надоело! Я убил его топором, разрезал, а кишки повесил на забор. Тупое животное!
        - И что мама?
        - Она меня усыпила, старая дура, потом притащила в ту комнату, где ты теперь живёшь. Она и раньше меня там запирала, когда я плохо себя вёл. Но я же большой мужик, поэтому ей пришлось прицепить наручники. И где она их только достала?
        - Стало быть, ты знаешь, каково это - сидеть там на привязи?
        - Ха-ха! - Он рассмеялся, сверкая зубами, как гиена. - Она меня быстро выпустила, потому что я плакал и просил прощения. Она поверила, старая сука! Я сразу же дал ей похлебать её же дерьма! Схватил и приковал её, мучил так же, как и она меня. Пока она не сдохла.
        - От голода?
        - Больное сердце. Я её наказал.
        - А меня зачем ты держишь? Меня за что наказываешь? - Я так хотела убежать от него, что потеряла весь страх.
        - Чтобы ты стала хорошей женой. Мама как-то давно говорила, что я могу встретить женщину, которая станет моей. - Он встал и направился ко мне. Понимая, что бежать некуда, я, отрешившись, продолжала сидеть. Даже подумала, что, пожалуй, проще умереть сразу, чем ждать, когда он выпотрошит меня, как своего бедного пса. - Тебя увидел и понял, что ты - моя. Мне было одиноко без мамочки. Ты повела себя грубо. Так не должна вести себя жена. Значит, надо научить тебя…
        - Прости… - Я отклонилась назад от его лица, которое он вплотную приблизил ко мне.
        - Скоро ты полюбишь меня, и мы будем вместе навсегда. - Он взял меня за плечо. Я прочитала в его бешеных глазах безумное желание. Похоже, что, воспитываясь взаперти в этой глуши, он никогда не знал женщины и теперь наконец готовился исправить это упущение. Дикий Гена и вправду думал, что я девственница. Если признаться, что это не так, то точно можно прощаться с жизнью. Значит, нужно тянуть время как можно дольше.
        - Тогда отпусти меня, я буду хорошо себя вести. И мне нужно помыться, - дрожащим голосом, как скороговорку, выпалила я, только бы он дальше не дышал мне в лицо.
        - Ты что думаешь, что я такой идиот?! - Гена взял меня рукой за подбородок и притянул поближе к себе. - Меня не так легко провести, маленькая сучка! Чтоб ты знала: я не такой тупой, как ты думаешь. Я работаю водителем в деревне, я вижу всё, что происходит вокруг меня. Вижу таких заносчивых тварей, как ты. Вы все думаете, что умнее меня? Думаете, что можете мной управлять и указывать мне?!
        - Нет-нет. Ты меня не так понял, - я со слезами потирала больной подбородок, глядя в его жестокие косые глаза, - я буду… хорошо себя вести. Обещаю.
        - С этого и надо было начинать! - Он схватил меня за руку и резко дёрнул верх так, что чуть с корнем её не оторвал. - Вставай, будем хоронить покойницу.
        Превозмогая боль, я схватила её за ноги. Моральный урод Гена взял труп за плечи. У меня не получилось даже приподнять её от земли, поэтому пришлось делать вид, что я не просто держусь за её холодные конечности.
        У самой могилы, обхватив руками щиколотки старухи, я сделала последний рывок. Труп упал в яму с глухим стуком. Стоя на краю и боясь упасть вслед за ней, я наблюдала, фотографируя глазами её безжизненные черты. Покойная лежала в странной позе, будто бы готовая ожить и попытаться выбраться.

«Отмучилась», - подумала я.
        Гена снова заработал лопатой, засыпая по очереди песком части тела. Когда песок попал на старушечье лицо, я ждала, что она заморгает. Но мёртвые ничего не чувствуют. Им всё равно. Я не хотела такой участи. Только не сейчас.
        Слабость давала о себе знать. Я пошатнулась. Чтобы не упасть, пришлось присесть на мокрую траву. Такую же мокрую, как в тот день, когда меня похитили. Я провела по ней ладонью, а затем умыла этой влагой лицо.
        Нужно было действовать, собирать силы в кулак и бежать. Но тело протестовало, заявляя о себе болью в каждой частичке. Меня зазнобило. Нужно уносить ноги прямо сейчас. Пытаясь встать, я взглянула на небо и поняла, что светает. В ушах зашумело, и мне показалось, что небо падает на меня. Я присела на колени и потрогала лоб. Холодный пот катился по нему градом. Вытерла. Последнее, что мне удалось увидеть перед тем, как потерять сознание, был Гена, повернувшийся ко мне и с удивленно приподнявший бровь.

24 апреля 2009 года
        Не зря я всё утро сегодня провела перед зеркалом: укладка, лёгкий макияж, капелька духов… Всё это в любые времена придавало женщине уверенность. Выстукивая каблучками по асфальту, я замечала, что почти все мужчины на меня оглядываются. Значит, всё было сделано верно. Не напрасно я сегодня надела светлое платье: тёплый ветерок развевал его подол, обнажая мои загорелые ножки. Платья и юбки с незапамятных времён выступали стопроцентным оружием в завоевании мужчины.
        Но никакая уверенность в своём внешнем виде не могла сегодня побороть моё волнение. Сжимая в руке сотовый телефон, то и дело поглядывая на него, я подошла к его подъезду. Хотелось развернуться и бежать. Но желание его увидеть перевесило. Нажав кнопку домофона, я приготовилась назваться, но он просто открыл дверь, ничего не сказав. Те две минуты, что я поднималась в лифте на двенадцатый этаж, показались вечностью. В это время, слушая оглушительное биение своего сердца, мне удалось расчесаться, два раза уронив расчёску, облизнуть губы, поправить брови, прочистить горло.
        Выйдя из лифта, я нашла нужную квартиру и позвонила. Успела в последний раз подумать о том, какая же я дура, что припёрлась сама, и про себя укорить Сашу за его никчёмную стеснительность, как дверь открылась, и он отступил назад, чтобы пропустить меня. Преодолевая волнение, я вошла.
        - Привет… - Он явно был смущён. Сашка, красивый и сильный, стоял в коридоре, заламывая пальцы, и ждал, пока я разденусь и пройду.
        - Ну привет… - Я смотрела на него и улыбалась. Мне понравился его внешний вид, напоминавший мальчишку: старые домашние, футбольной длины шортики, слегка обтягивающая спортивная футболка, явно оставшаяся со времён юношества, и серые носки с тапочками. Всё это выглядело очень мило и забавно. Я опять ощутила прилив нежности.
        - Проходи, пожалуйста. Вот это моя комната, - Саша указал мне на дверь, в которой вместо стекла зияла дыра, - может, хочешь чаю? Я сам ещё не верю, что Ева ко мне пришла. Ну не могу в это поверить!
        - Почему? Разве я какая-то особенная?
        - Ты же Ева, - он мялся, краснея и не зная, как себя вести.
        - Тогда я буду чай.
        - Тогда я сейчас заварю.
        - Спасибо.
        Он скрылся на кухне, а я решила оглядеться вокруг. Квартира была двухкомнатной, не очень-то ухоженной, но это было простительно для женщины, которая воспитывала сына одна, без мужа. Царивший кругом беспорядок показался мне даже милым, словно они тут готовились к ремонту. На полу лежали, перегораживая дорогу, ковры, свёрнутые в рулоны. Перешагнув через них, я пошла дальше.
        В зале явно жила его мама: повсюду иконы, а главное - цветы. Всё здесь было заставлено цветами: пол, подоконник, стол, гладильная доска, мебель. Притом что освещение оставляло желать лучшего. Обои в этой квартире, мебель, интерьер - всё говорило о том, что жизнь здесь остановилась в девяностые годы. На стенке я заметила фотографии, на которых была изображена вся семья. Сашина мама на них выглядела женщиной в возрасте, с тяжёлым измученным взглядом.
        - Это мама. - Сашка подкрался незаметно.
        - Ой, извини, я вот сюда нечаянно забрела, - повернувшись к нему, я ощутила неловкость, - фотографии стою рассматриваю. А как её зовут?
        - Галина Анатольевна.
        - Она здесь живёт, в этой комнате?
        - Да.
        - Заметно, - я огляделась, - цветы очень любит?
        - Вроде того, - он улыбнулся.
        Заметив, что его неловкость переходит все границы, я ощутила себя старой развратной тёткой, которая пришла, чтобы соблазнить мальчика. Мне хотелось, чтобы он подошёл, схватил меня покрепче, поцеловал. А он держался на расстоянии двух шагов. Мне даже стыдно стало, что я его стесняюсь меньше, что не волнуюсь так сильно.
        - А кто это на фотографии? - Я указала на молодого человека лет двадцати пяти-тридцати.
        - Это мой брат, - было заметно, что вопрос ему не понравился, - он умер.
        - Ой, прости, Саш… Он очень похож на тебя. - Я дотронулась до его плеча. От этой близости меня будто ударило током.
        - Мама до сих пор переживает, столько лет уже прошло.
        - Ты один у неё остался?
        - Да, поэтому и вернулся в город. Не могу её оставить.
        - А ваш отец? Он ушёл от вас, да? - сказала я и тут же прикусила губу, ругая себя за любопытность.
        - Да, - он вздохнул, - я был тогда совсем маленьким. Не понимал, зачем он так делает. В новой семье у него родился сын, которого он тоже назвал Сашей.
        - Господи… зачем? - Мои глаза полезли на лоб.
        - Он сам так захотел.
        - Вы общаетесь?
        - Общаемся. Больше, наверное, даже с Саней. Он хороший парень, не такой разгильдяй, как я. У него учёба, работа, девушка.
        - Тебе нужно поддерживать маму, не ругаться с ней, - я начала сочувствовать их непростой судьбе, - помогай ей, говори ласковые слова, обнимай, придёт с работы - сделай ей чай.
        - Хорошо, мама. - Сашка, глядя на меня, заулыбался.
        - Иди ты! - Я в шутку толкнула его.
        - Должен тебя огорчить: чай кончился. Кофе тоже. Вот такой я отвратительный хозяин.
        - Ничего страшного, обойдусь. - Мне стало смешно от такого гостеприимства. Вполне в Сашкином духе.
        - Пойдём скорее отсюда, - он потащил меня к себе в комнату, подталкивая сзади, - послушаем музыку…
        Не открывая двери, я шагнула в его апартаменты. Скромная кровать, рядом - стол с компьютером и стул, на котором, похоже, висела вся его одежда. Подошла к окну. От такого вида у меня закружилась голова. Очень высоко.
        - Садись, - он отодвинул мне стул рядом с компьютером, - давай что-нибудь посмотрим.
        - Ну давай. - Я устроилась поудобнее.
        Саша сел на кровать рядом со мной. Следующие полтора-два часа мы копались в Интернете, смотрели смешные ролики, включали разную музыку. Даже посмотрели фотографии, которые он стеснялся показывать. Там были его друзья. Была пара фотографий в обнимку с бывшими девушками, про которых он рассказывал, не смущаясь. Мне это было неприятно, и я переводила тему. Там же оказались и несколько моих фотографий, которые он, как оказалось, скачал у Мити. Это меня невероятно порадовало, а Сашку смутило.
        Когда я отворачивалась, мне казалось, что он сзади придвигается поближе, чтобы ощутить запах моих духов. Я чувствовала это кожей. Когда поворачивалась к нему, видела его влюблённые глаза, полные волнения. Он каждую минуту смешил меня, улыбался, и мне было так хорошо!
        Сашка случайно касался меня, и было заметно его напряжение. А уж моё сердце и вовсе было готово выпрыгнуть наружу.
        - Сейчас ты услышишь нечто просто обалденное! - Саша встал и потянулся к компьютеру.
        - Хорошо. - Я встала, чтобы не мешать.
        Заиграл Oliver Cheatham - «Get Down Saturday Night Mix». На всю возможную громкость. Я подпрыгнула на стуле. Четыре колонки в разных углах комнаты создавали эффект полного присутствия на концерте. Мелодия заставляла пуститься в пляс и сводила с ума.
        - Иди сюда скорее! - Сашка схватил меня за руку и подвёл к двери.
        - Что случилось? - Я опешила.
        - Вставай! - Он подставил мне стул. - Забирайся скорее!
        Мне было невероятно интересно узнать, что же такое он собирается мне показать. Оливер Читхэм доносился из динамиков, играя своим невероятным голосом. Я залезла на стул. Саша поддерживал меня за руку.
        - Ну? - нетерпеливо поинтересовался он, перекрикивая музыку.
        - Вау! Что это?! Здесь такой звук! - Я ошарашено запрыгала на стуле, хлопая в ладоши.
        - Круто? Я сам не знаю, что это. Но звучание - супер! Видимо, здесь встречаются звуки из всех колонок, и получается просто улёт!
        - Только мне для этого приходится на стул вставать, а ты, высокий дядька, и так слышишь! - Я рассмеялась.
        - Ты просто Дюймовочка! - Он задвигался в такт музыке, держа меня за руки.
        Я тоже не могла сопротивляться её волшебному воздействию. Спрыгнув со стула, присоединилась к нему. Мы танцевали, улыбаясь, глядя в глаза друг другу. Первый раз в жизни я вела себя так непринуждённо. Весело и задорно танцуя, я ловила Сашкины восхищённые взгляды, которые просто магнетизировали меня. Мы тонули в глазах друг друга, борясь с притяжением.
        - Не могу поверить, что мы это делаем! - прокричал он, качая головой, - да ещё среди бела дня!
        - Так подсказывает сердце, - сказала я ему на ушко, встав на цыпочки и притянув его к себе, - а когда душа поёт, то я не сопротивляюсь.
        До конца песни мы смеялись и дурачились. Я была счастлива оттого, что мы так весело проводили время, и нам для этого не нужны были слова. Когда музыка стихла, мы плюхнулись на свои места.
        Повернувшись на стуле, я посмотрела на Сашу. Он сидел, привалившись к стене, и улыбался, глядя на меня. Я сложила свои руки на спинке стула и улыбнулась в ответ. В воздухе повисло неловкое молчание.
        Между нашими губами было расстояние всего сантиметров в тридцать. Мне хотелось, чтобы он дотянулся и поцеловал меня, хотелось броситься в его объятия. Более подходящего романтического момента нельзя было и придумать. Сердце забилось быстрее, дыхание участилось.
        Я уже, было, поверила в то, что это сейчас произойдёт, как он встал и спросил:
        - Пойдем, воды попьём? - Видно было, что ему необходимо освежиться.
        - Пойдём, - разочарованно согласилась я, плетясь вслед за ним на кухню.
        Пока Сашка наливал мне воду, моё внимание привлёк вид за окном: с двенадцатого этажа всё казалось необычайно маленьким.
        - Хочешь выйти на балкон? - Он протянул мне стакан с водой.
        - С удовольствием! - Я обрадовалась, как ребёнок.
        Саша открыл балконную дверь и пропустил меня вперёд. Меня сразу испугало первое ощущение: казалось, что меня сдует ветром, потому что балкон был не застеклён. Замерев у самого бортика, я не решалась даже посмотреть вниз.
        - Я держу тебя, не бойся, принцесса, - он взял меня за руку, а другой придерживал за талию, - попробуй перегнись, только осторожно.
        - Господи, как красиво! И жутко страшно одновременно! - Держась за Сашку, я боязливо озиралась по сторонам. - Саш, это же просто чудо, но как ты здесь живёшь? Одно неловкое движение - и можно сорваться вниз.
        - Ева, к этому быстро привыкаешь. И я давно не боюсь. У нас был кот, он тоже не боялся, но однажды упал вниз, и мы долго горевали. С тех пор никого не заводим. Вот так! - Он пожал плечами.
        - Жалко, - я повернулась к нему, вцепившись футболку, как тонущий хватается за спасательный жилет, затем подняла глаза и посмотрела на него: - И, кстати, мне пора идти.
        - Ну вот… - Он надул губы, помогая мне выйти с балкона.
        Одевшись, я ждала, что, может быть, на прощание он меня всё-таки поцелует, но ошиблась.
        - Пока! - Я топталась на пороге, готовая выйти.
        - Пока… - Он подошёл и крепко обнял меня на прощание.
        При выходе я бросила на него игривый взгляд, Сашка же одарил меня настоящим застенчивым, милым, восхищённо-влюблённым взглядом и закрыл дверь.
        Прыгая через две ступеньки прямо на каблуках, я ликовала и радовалась. Сжимая руки в кулачки, поднимала их к небу и благодарила Бога за то, что моё чувство на сто процентов взаимно! И-и-и-е-х-у!

26 апреля 2009 года
        Я стояла в проходе между кухней и залом ресторана, облокотившись на стенку. За моей спиной будто целый оркестр играл на кастрюлях какой-то безумный фокстрот. Двери то открывались, то закрывались по мере появления поваров и официанток. Я за время своей работы успела привыкнуть к этому звуковому сопровождению и суете, они даже стали мне родными. Санитарная проверка и визит ресторанного критика были позади, а значит, можно было ненадолго расслабиться.
        Через окошечко в двери я наблюдала за залом ресторана. С наступлением весны людям захотелось посидеть подольше. Ковыряя вилками в тарелках, они сидели, болтали и лениво потягивали всевозможные напитки, наблюдая за прохожими в окна. Меня, конечно, раздражало, что они сидят так долго, заплатив так мало, ведь именно из-за таких посетителей и приходилось закрываться на полчаса позже обычного времени. Но я себя успокаивала тем, что они проводят время именно в моём ресторане, а значит, банкротство нам пока не грозит.
        Я налила себе кофе, тиснула конфетку прямо с подноса кондитера Кати и устроилась в углу. Мне всегда нравилось наблюдать за рабочим процессом, смотреть, как сосредоточенно и усердно кто-то из моих поваров колдует над блюдами. Сегодня я молчала, потому что когда на кухне не бывает Мити, я обычно наслаждаюсь своей внутренней тишиной и размышляю.
        Наташка, второй шеф-повар, испугала меня, подкравшись с кусочком пиццы.
        - Ты, наверное, по ночам совсем не спишь, - она протянула мне тарелку с лакомством, - с самого утра уже на работе, да ещё и в свой выходной.
        - А что, заметно? - Я скорчила моею и рассмеялась.
        - Нет, хорошо выглядишь. Просто жалеем тебя.
        - Спасибо. Я тут у вас душой отдыхаю, чтобы вконец не свихнуться от бумажной работы.
        - Да, кстати, мы тут все хотели тебе кое-что сказать… - Она повернулась к остальным. - Ребята! Три-четыре!
        - С днём рождения! Поздравляем!!! - Все повара и официанты слили свои громкие голоса воедино.
        Мне пришлось встать и раскланяться. Все окружили Глеба, который нёс большой торт, похожий на гигантское тирамису. Он поставил его на стол возле меня. Сверху белой шоколадной глазурью в окружении завитков и сердечек было выведено «ЕВА». Невероятно красиво и трогательно. Я захлопала в ладоши.
        - Спасибо, дорогие мои. Я не ожидала, мне очень приятно. Давайте все попьём чаю с тортом?
        - Нет-нет, Ева Евгеньевна, - Глеб взъерошил волосы, - это вам. Берите его с собой, празднуйте. Мы специально навынос его подготовили, чтобы вы угостили своих друзей сегодня.
        - А здесь ещё есть пирожные, - подхватила Катя, - давайте попьём чай с ними?
        - Тем более что посетителей пока не так много, - выступил за эту идею молодой официант Витя.
        - Хорошо, давайте! - Я сдалась и махнула рукой, приглашая всех к столу.
        Все работники засуетились с чашками и кипятком. Мне захотелось помочь, и я принесла поднос с пирожными. Настроение явно пошло в гору.
        - Кстати, о деле, - Наталья по-деловому скрестила руки на груди, - вся еда готова. В меню сегодня…
        - Не надо, Наташ, - я толкнула её в бок, - и так всё видно по разноцветным пятнам на твоём белом фартуке: где паста, где лазанья, а где суп с фасолью! А если глянуть на Катьку, можно увидеть, что у нас на десерт, у неё же весь фартук в шоколаде!
        Мы дружно расхохотались.
        - Мне сегодня уже передавали пару комплиментов за первое блюдо. - Она покраснела и шутливо задрала кверху нос.
        - Молодец! Вы все меня только радуете, тьфу-тьфу! Дай пять!
        Она звонко шлёпнула меня по руке, отчего даже, отдёрнув, пришлось ею потрясти.
        - A-а! Давай без насилия! - Я засмеялась и потянулась к своей кружке. - Митя сказал, что заедет за мной в ресторан, поэтому мне и пришлось пилить сюда с утра. Они с девчонками готовят мне сюрприз.
        - Настоящие друзья, - произнесла она, впиваясь зубами в тёплое ароматное пирожное, - а как у тебя с тем парнем, с которым ты висишь ночами на телефоне? Я видела его, когда он приходил сюда. Искал тебя. Высокий, симпатичный! Ух!
        - Всё движется к серьёзным отношениям. Надеюсь. - Я вытерла шоколад с кончика носа. - Он жутко стеснительный. Но нас тянет друг к другу взаимно. Короче, мы не торопимся.
        - Ну и молодцы. Не дави на мужика, а то спрыгнет. Мельчает нынче мужик… Все они боятся ответственности. Стали жадными, грубыми, ленивыми, - Наташка неодобрительно поморщилась, - а женщины тянут их на себе, одевают, кормят, блин! Потому что их становится всё меньше, и мы подбираем то, что осталось. Уж хоть какой, да лишь бы мужик был под боком! Неправильно это. Пока женщины соглашаются на такое дерьмо, мужчины и будут оставаться таким дерьмом. Спрос, знаете ли, рождает предложение!
        Все женщины на кухне задумались, кто-то перестал жевать, а некоторые даже закивали головами в знак согласия.
        - Обязательно учту, - я улыбнулась и, попивая чай маленькими глотками, облокотилась на стену.
        Мы с Митей подъехали к банному комплексу в половине второго. Я всё сделала, как он просил, а точнее - взяла с собой и купальник, и тёплую одежду. Находясь в предвкушении, я глазела через окно его «honda» на открывающийся взору пейзаж. Целый комплекс из множества деревянных строений, обнесённых забором, находился почти за городом, в десяти километрах от пригородной трассы. Кругом росли берёзы. Выглядело это просто чудесно.
        - Я пожалел, что не нанял автобус для всех приглашённых. Устал возить ребят с утра туда-сюда, - притворно буркнул Митя.
        - Спасибо, родной, ты просто чудо! - Я потянулась к нему, поцеловала в щёку и похлопала по плечу.
        - Марк то хоть поздравил?
        - О да, эсэмэской, - я покачала головой, - к родителям вчера ходила, они тоже поздравили. Папа торжественно сообщил, что я могу забрать его старый «BMW». После ремонта, разумеется!
        - Ну и круто.
        - Ну и я о том же.
        Мы дружно рассмеялись. Митя, наверное, про себя облегчённо вздохнул, что больше не придётся одалживать мне автомобиль. А я, как и любая обезьяна с гранатой, считала себя превосходным водителем.
        - А Санёк? - Митя уже притормаживал, пытаясь припарковаться на стоянке возле строения под номером десять.
        - Он поздравил уже с утра по телефону, - я со скучающим видом закатила глаза, - сказал, что если успеет вернуться, то приедет.
        - Откуда вернуться?
        - У него дела какие-то. Он толком не объяснил.
        - Наверное, ему просто стыдно, что он на мели, и не может прийти без подарка.
        - Я, честно говоря, тоже так подумала. Не хочет - как хочет. Мы без него не пропадём, правда? - сказала я, натянуто улыбаясь, и даже пощекотала Митю для пущей правдоподобности моего безразличия.
        - Это точно, - он извивался, как змея, смеясь от щекотки, - я снял на сутки этот прекрасный дворец, но завтра понедельник, поэтому многие уедут домой сегодня вечером.
        Я вышла из машины, осторожно прикрыв дверцу, и подняла глаза, любуясь красотой местной природы, а также творениями рук человеческих. Действительно дворец! Передо мной возвышался, пожалуй, самый романтичный и изысканный деревянный дом из тех, что я видела. Двухэтажный, из оцилиндрованного бревна с резными балконами и окнами в пол, он гармонично вписывался в местный ландшафт.
        Митя достал из багажника сумки, нагрузил их на плечи, закрыл машину и подошёл к калитке. Мне не терпелось увидеть, что же там скрывается внутри, за забором. Накинув курточку, я подошла к нему.
        - Ну давай, открывай, - сказал Митя, показывая жестом, что его руки заняты.
        - Хорошо. Попробую. - Я уловила его загадочный взгляд и тихонько толкнула дверь.
        - С днём рождения! С днём рождения!!! - встретили меня дружные крики, собравшихся друзей.
        Целая толпа, человек тридцать! Все они стояли возле дома, кутаясь от весеннего ветра в пальто и куртки, и кричали поздравления. Кто-то взрывал конфетти над моей головой, кто-то махал воздушными шарами. Я словно очутилась на детском празднике и стояла как зачарованная, широко улыбаясь.
        Все бросились обнимать и целовать меня. Митя даже бросил сумки и, подбежав сзади, схватил меня на руки. Пока он кружил меня, мои уши закладывало от хлопков открывающихся бутылок шампанского. Когда он поставил меня на ноги, объятия с гостями продолжились. Слегка пьяная от головокружения, я благодарила собравшихся за поздравления. Мила протянула мне бокал. Голоса утихли. Люди ждали, что я скажу.
        - Мне уже безумно нравится этот чёртов день рождения! Мечта, а не праздник! - Я подняла бокал высоко над головой. - Спасибо всем, кто пришёл сегодня меня поздравить! Я хочу, чтобы вы все веселились, пили и отдыхали. Спасибо за это чудо! Ура!!!
        - Ура!!! - Народ быстро подхватил мои слова. Зазвенели бокалы. Моему счастью не было предела.
        - Это был мой первый и последний тост на сегодня. Дальше вы меня будете поздравлять, - я наблюдала, как все дружно закивали, - прошу всех веселиться. А я пока осмотрюсь.
        Откуда-то раздались громкие звуки музыки, которую я сразу узнала: Tony Manero -
«Super Sexy Girl». Народ завизжал, многие тут же подхватили, начав подпевать, кто-то задвигался в танце. Я, широко открыв глаза от удивления, посмотрела на Митю. Он подошёл и обнял меня.
        - Твоя любимая музыка, - шепнул он и показал пальцем сквозь толпу, - сегодня всё для тебя.
        - Это лучший подарок, который только можно пожелать, Мить… - Я увидела на веранде ди-джея с вертушками. Это был знакомый Мити, Жора, который играл в клубе «Георг». Я помахала ему рукой, показав жестом, что очень довольна, и послала воздушный поцелуй. Затем повернулась к Мите: - Ты всемогущий! Это невероятно!
        - Старался… - Он погладил меня по спине. - Друзья должны знать пристрастия друг друга.
        Я зарылась носом в его рубашку и крепко обняла. Всё это растрогало меня до слёз. Для полного счастья мне всё же не хватало здесь присутствия Саши, и эти мысли вернули меня к реальности.
        - Что это? - Он поднял мою голову за подбородок и улыбнулся. - Маленькой Еве ударило в голову шампанское, и она заплакала?
        - Просто ты… И то, что ты делаешь для меня… - Шмыгала я носом. - Это так… Так…
        - Пошли лучше достанем твой торт из машины и отнесём его в дом, - он взял меня за плечи и развернул к машине.
        - Тогда давай поскачем, как идиоты, хорошо? Вприпрыжку? Вот так: раз-два, раз-два! - Мне пришлось изобразить. - Синхронно! Давай?
        - Да как скажешь!
        И мы поскакали, смеясь до слёз. Митя так старался, но всё равно всеми движениями больше походил на паралитика. Сопровождаемые диким хохотом, мы скрылись за забором. Мила, вытирая слёзы, догнала нас.
        - Давайте я донесу его до дома, а то вы, полудурки, ещё чего доброго уроните торт на полдороге.
        - Тогда ты станцуй мне танец маленьких утят!
        - Легко!
        Милка передала мне свой бокал и принялась кочевряжиться, выдавая нам такие па, что мы покатились со смеху. Держась за живот, я обняла их обоих. Удивительно, но десятки пока ещё трезвых людей вокруг меня веселились и дурачились так, будто дружно захмелели. В этот момент я подумала, что это абсолютно точно мой лучший день рождения в жизни.
        В доме всё было оборудовано по высшему классу, это я заметила, едва переступив порог прихожей. Огромная кухня сверкала чистотой, доверху забитая всевозможной техникой. Там уже трудились как пчёлки Алёнка с Колей, выкладывая бутерброды и тарталетки на большие продолговатые тарелки с золотистой каймой.
        - Как дела у будущих родителей? - Я схватила виноградинку, лежащую с краю на блюде с фруктами.
        - Всё здорово! - Коля погладил живот своей любимой. - С утра трудимся, сейчас будем накрывать на стол.
        - Ух ты! Молодцы! Отлично всё организовали! - Я облокотилась на стол.
        - Сегодня преобладает чисто русская кухня: самолепные пельмешки, - Алёнка огляделась вокруг себя, - окрошечка, салатики, картошечка с луком и селёдкой, огурчики маринованные, икра красная, пироги мясные и рыбные. Короче, полно всего!
        - Сейчас упаду! Ну вы даёте!
        - Митя нам с семи утра помогал тут, - Коля гордо выгнул спину, - но большую часть блюд мы приготовили сами.
        - Я в шоке. И как вы всё успели?
        - После пары лет работы в нашем ресторане вырабатывается определённый темп! - Алёна ловко переложила на широкую тарелку горячий пирог, который вынула из духовки.
        - Спасибо, ребята. С меня - премия! Помочь всё это унести? - Я потянулась за подносом.
        - Ты что, не нужно! - Алёна даже смутилась и отрицательно затрясла головой. Мне пришлось убрать руки и пожать плечами. - Здесь полно народа, помогут. Лучше осмотрись вокруг: это просто сказочный замок!
        - Хорошо, тогда до встречи!
        Когда я прошла в следующую комнату, то поняла, что это огромный зал, соединённый с кухней большим окном, через которое повара подавали гостям блюда. Посреди комнаты стоял длинный дубовый стол с резными ножками, а вокруг него - массивные деревянные стулья с высокой спинкой, покрытые лаком. Обернувшись, я увидела, как Алёна подмигивает мне через окно.
        Рядом со столом бегала Дашка, расставляя на столе блюда и тарелки. Сегодня она была без Кеши (слава всевышнему). На ней был чудесный бархатный костюмчик красного цвета, идеально облегающий фигуру. Видно, что и над макияжем наша красотка тоже постаралась. Голову сразу посетила мысль о том, что Дарья в таком виде собралась повилять хвостом перед Митей. Что тут поделаешь, я и сама когда-то любила внимание преданных поклонников, пока не захотела принадлежать одному мужчине.
        Недалеко от неё бегала Лера, легко лавируя между стульями, раскладывала салфетки и столовые приборы. Все вокруг суетились, словно готовясь к чему-то грандиозному. Я даже не связывала это с собой, ведь обычно друзья собираются повеселиться с размахом как минимум на Новый год и уж точно не в честь меня. Но все проходящие мимо обязательно обнимали меня или, поздравляя, хлопали по плечу. Кто-то - уже во второй или третий раз.
        Сквозь длинные и наверняка безумно дорогие шторы пробивались солнечные лучи, освещая картины на стенах, шикарную мебель и современную бытовую технику. Телевизор был включен, и, хотя музыка со двора явно заглушала его, никто не решался выключить. Мне всегда нравилось, когда во время застолья он работал фоном, позволяя сгладить неловкости, пока все трезвые и не могут найти нужных слов для общения.
        Я так и стояла посредине комнаты, любуясь убранством, но потом решилась подойти к окну. Обойдя стол и отодвинув штору, застыла в изумлении: окно оказалось огромным балконом. Отворив дверь, я вышла наружу. Мои волосы тут же подхватил игривый ветерок. Сразу за забором взору открывались десятки таких же домиков, как у нас, находящиеся в нескольких метрах друг от друга. Там тоже отдыхали счастливые компании людей, внезапно после зимы вырвавшиеся на свободу. Впереди на километры вперед простиралась искристая река, видневшаяся за лесом. Слева, если хорошенько перегнуться через перила, можно было увидеть наш город.
        Услышав весёлое повизгивание, я опустила голову и увидела, как мои друзья машут мне со двора. Сбрасывая курточки и обливая друг друга шампанским, они прыгали под
«Jamiroquai» - «Love Foolosophy». Позавидовав им, я улыбнулась и помахала рукой в ответ. Вот бы и мне сейчас так поскакать в обнимку с моим Сашкой! А то без него никак не получается до конца расслабиться. Я бросила взгляд на телефон: десятки смс с поздравлениями, но только не от него. Меня это расстраивало, но звонить ему - не решение вопроса. Один раз пригласила, не умолять же? Жаль только, что мысли постоянно и неумолимо возвращались к нему.
        Первый этаж также приятно порадовал меня наличием сауны, большого бассейна, массажной комнаты и даже раздевалки с уборной. Рядом с бассейном стоял столик, на котором в изобилии лежали разные фрукты. Неподалёку я обнаружила холодильник, забитый до отказа ледяными бутылками с шампанским, водкой и коньяком. Похоже, что гостям некогда будет скучать, ведь организаторы моего праздника подумали обо всём.
        Весь второй этаж занимали шесть шикарных спален. Я решила занять ту, в которой имелся балкон с видом на реку. В ней стояли две кровати. Откинув накидку одной из них, я провела рукой по шёлковой простыне розового цвета и с сожалением прикусила губы. Быть в такой чудесной спальне в день рождения одной немыслимо! Да ещё когда вокруг такая романтика! Я пнула с досады свою сумку ногой, отчего та с хрустом залетела под кровать. Из-за этого мне пришлось минут пять ползать на корточках, чтобы достать из неё свою одежду.
        Облачившись в жёлтый свитер и спортивные штанишки, которые выгодно облегали фигуру, я спорхнула на первый этаж, чем сорвала очередные овации друзей. Следующий час мы полностью провели за праздничным ужином, звеня посудой и выкрикивая тосты. На столе у балкона высилась гора подарков, выраставшая на четверть с каждым новым поздравлением.
        Мила сидела напротив меня рядом с Владом. Он галантно ухаживал за ней, подливал вино и даже кормил с рук. Было приятно и даже завидно наблюдать за этой сладкой парочкой голубков. Дашка сидела между Митей и его другом Вовкой, довольствуясь вниманием сразу двух кавалеров. Она то и дело строила глазки обоим, загадочно улыбаясь и артистично смеясь. Слева от неё сидела Лерка. Она пришла вместе с мужем Костей, который оказался высоким улыбчивым парнем. Кроме них было ещё полно народу. Ребята собрали кучу моих старых друзей, однокурсников и знакомых. Меня посадили во главу стола. С этой позиции я могла видеть всех, и все могли видеть меня.
        Затем так же весело и шумно мы переместились в сауну. Около тридцати человек, переодетых в купальники и плавки, визжали и толпой ныряли в бассейн, обливали друг друга шампанским, грелись в сауне и просто дурели. Мы с девчонками воспользовались услугами профессионального массажиста, а через час, после заплыва в бассейне, ещё и сами друг другу сделали массаж по три раза.
        - Еле дышу от переедания, - нырнув в бассейн, пожаловалась я, - видите, какое пузо?
        - Здесь все такие! Ура! - пьяным голосом прокричала Милка, - Владик, дай мне, пожалуйста, мой бокал!
        Владик послушно приплыл, держа в руке спиртное.
        - А эта, гляди! - Она показала пальцем в дальний угол бассейна, где Дашка прижимала Митю к бортику, призывно глядя ему в глаза. - Соблазняет нашего милого мальчика.
        - К которому искры у неё нет, - добавила Лера, энергично двигая ногами, чтобы оставаться на плаву.
        - Ну-ну… - Мне захотелось отвернуться, чтобы не расстраиваться из-за поведения подруги. - Пойду я погреюсь. Кто со мной?
        Только я поднялась по лесенкам и взяла полотенце, чтобы закутаться, как парни, только вышедшие из сауны, увидели меня, подбежали и, схватив меня в охапку, бросили обратно в воду. Окатив визжащих девчонок, я скрылась на глубине, а вынырнув, принялась смеяться вместе со всеми, размазывая тушь по лицу.
        - Ева, - Митя подплыл поближе и притянул меня к себе, - Сашка звонил, у меня пропущенный.
        - И? - Моё сердце сжалось в комочек.
        - Пойду перезвоню, узнаю, что он хотел.
        - И скажи - пусть приезжает, - алкоголь напрочь вышиб из меня гордость, - скажи, что я его жду. Я жду его. Пусть берёт такси и едет.
        - Хорошо, - Митя убрал прядь мокрых волос с моего лица, - пойдём за столом посидим, я там камин разжёг. Очень уютно. Пойдём?
        - Приглашаю всех за стол! - я позвала ребят за собой, подплывая к краю бассейна, затем повернулась к Мите: - Глаза уже режет от воды. Я тут, как лягушка, уже второй час плаваю. Такой кайф! Спасибо, Мить, что ты мне такой праздник устроил! - И поцеловала его ещё раз в щёку.
        Гости продолжали произносить тосты, разбавляя их анекдотами. Было шумно и весело. Некоторые особо подвыпившие уже спали наверху. Я сидела за столом, старательно выдавливая улыбку, и комкала салфетку, тщательно свёрнутую кем-то в форме цветка. Митя сказал, что Саша приедет, поэтому в моей душе нарастало нетерпение. Мне даже пришлось раздвинуть шторы, чтобы было лучше видно, что происходит во дворе.
        Когда мы переместились на улицу, уже начало смеркаться. Коля жарил на улице шашлык для желающих. Почуяв запах мяса, многие садились рядом с мангалом и просто болтали. Другие качались на качелях во дворе. Кто не успел высушить волосы, продолжали плескаться в бассейне. Остальные, одетые в тёплые куртки, танцевали на площадке возле ди-джея, подпевая словам «Earth, Wind & Fire» - «September».
        Устав от разговоров, я присоединилась к ним. Ребята даже спели мне
«Каравай-каравай».
        - Потанцуешь со мной? - спросил Вова, давний друг Мити, на первых аккордах медленной композиции.
        - Извини, Вовка, что-то желания нет, - ответила я и похлопала его по плечу.
        Присев рядом с девочками, я поняла, что меня опять будут заставлять пить. Неохотно взяв бокал в руку, пить из него не стала. Хотелось к приходу Саши быть вменяемой.
        - За Еву! За нас! За то, что все мы вместе! - Даша обняла меня, обдав волной резкого парфюма.
        - Ура!!! - Подскочила на коленях у Влада раскрасневшаяся Милка.
        - Это мой лучший день рождения, - я обвела их взглядом, подняв высоко бокал, - спасибо, всё просто феерично!
        - Пожалуйста! - икнула Мила и чокнулась со мной.
        - А почему, - Дарья наклонилась ко мне поближе, - ты не стала танцевать с Вовой? Это же Вова. Он такой - Вова! - Она мечтательно улыбнулась.
        - Хотелось с вами посидеть, вот и всё… - Я надвинула капюшон на глаза.
        - Просто ей не хотелось, чтобы пришёл её ненаглядный и увидел, как она тут с другими мужчинами вальсирует, - вмешалась Лера, которая до этого, как мне казалось, спала на коленях у Кости, - правда?
        - Да не хотела я танцевать вообще! - Мне пришлось опустить голову и сделать вид, что разглядываю свою обувь.
        - А что такого в этом Саше? - Даша уставилась на Милу как на свидетеля, который уже видел подозреваемого, - он, что, какой-то особенный? Что в нём такого?
        - Так посмотри сама! - Мила повернулась и толкнула меня в бок, показав головой на калитку, - вон он пришёл. Стоит с Митей возле калитки.
        У меня во рту сразу пересохло. Он стоял в десяти метрах от нас, такой красивый и стильно одетый. Сашка смотрел на меня и смущённо улыбался. Митя вручил ему бокал, что-то сказал, затем нашёл нас взглядом и помахал рукой. Мы ответили ему тем же. Мне хотелось посмотреться в зеркало и поправить волосы. Они направились в нашу сторону. Я не знала, как себя вести, продолжать ли сидеть или броситься ему в объятия.
        - Вау, - Дашка даже присвистнула, - вот это я понимаю, красавчик так красавчик!
        - Т-с-с! - оборвала её Мила. - На чужой каравай рот не разевай!
        - Ты совсем что ли? - Даша толкнула её в бок, - за кого меня принимаешь?!
        - Привет!!! - хором крикнули мы.
        Сашка подошёл, поздравил меня, поцеловал в щёку, потом Митя представил его. Пожав всем руки, он присел. Я заметила, что Саша тоже слегка выпил. С первых же минут знакомства, отвечая на вопросы моих друзей, он завоевал их расположение своей открытостью, шутками и манерой общения. Дашка смотрела на него заинтересованно, выпрямив спину, из чего можно было заключить, что перед ней привлекательный молодой человек, и она не прочь обратить на себя его внимание. Я же смотрела на него, не отрываясь. В душе понимала, что нужно держать себя неприступно и слегка безразлично, но ничего не могла с собой поделать. И это было взаимно. Он смотрел на меня с нескрываемым обожанием.
        Заиграла «Daft Punk» - «Something About Us». Диджей подмигнул мне. Она как нельзя кстати подходила к данному моменту, чувствам, которые мы испытывали. Музыка была такой волшебной и понятной лишь нам двоим. Она не требовала от нас лишних слов. Саша посмотрел на меня. Я - на него. Он протянул мне руку. Я ответила тем же. Сжав мою руку своей, он повёл меня на танцпол. Гости засвистели и расступились, уступая нам место в середине.
        Я прижалась к нему всем телом и почувствовала, как он вдохнул запах моих волос. Его руки задрожали. На небе появились первые звёзды. Безумно романтично… Он нежно обнял меня за талию, и мы плавно закружились под великую песню о любви.
        Все смотрели только на нас. Многие пары, последовав нашему примеру, потянулись на танцпол. Я опустила глаза и уткнулась ему в плечо, чтобы никто не заметил моих слёз счастья. Каждый из нас понимал, что слова песни отлично подходят к нашей истории, стопроцентно описывают наши чувства. Со мной, сильнее прижимая к себе, танцевал единственный, родной и любимый человек, которого я хотела бы видеть рядом. Я была на вершине блаженства и не хотела бы никогда его отпускать.
        Он посмотрел мне в глаза с такой любовью и прошептал в унисон с исполнителем самые важные слова этой песни. Это было равнозначно признанию в любви. Я улыбнулась и несколько раз кивнула головой, соглашаясь и отвечая взаимностью. Сашка прижал меня ещё крепче, и мы рассмеялись.
        Вскоре медленные ритмы сменили быстрые, поэтому нам пришлось отпустить друг друга.
        - Извини, я почти без подарка, - Саша грустно развёл руками, - у меня только тортик с собой.
        - Это самый лучший тортик на свете, потому что он от тебя! - ответила я. - Не переживай, главное, что ты здесь. Пойдём в дом, я всё тебе покажу, накормлю и напою.
        Он согласился, и мы направились в помещение. Все сразу же потянулись за нами вслед. Затем состоялось моё лучшее чаепитие в истории: все смеялись над Сашкиными шутками, мазали друг другу носы кремом от торта, шутили и визжали. Буквально за первые пятнадцать минут он стал душой компании. К тому же на празднике было много и его друзей, поскольку у них с Митей это были общие знакомые с давних времён. Танцы переместились прямо в дом. Пьяные в стельку мужчины умудрились перетащить всё музыкальное оборудование прямо в комнату, только не смогли привести в сознание мертвецки пьяного ди-джея. Посмеялись над ним и отнесли его тело наверх - пусть отоспится.
        Каково же было моё удивление, когда мой Сашка минут пять покопался в имеющемся оборудовании и сам встал за пульт, чем вызвал овации публики. Его музыка зажгла всех. Он так радовал народ и двигался в такт, что, казалось, все девушки мне завидуют. Пьяный довольный визг усиливался, мы все скакали и дурачились - кто на столе, кто - на стульях, кто - на полу. Ремикс на «The Delegation» - «You and I» вообще взорвал нашу импровизированную дискотеку! Я так гордилась своим избранником! Особенно когда ко мне подходили друзья и хвалили его.
        Все вокруг просто бесились как дети и сходили с ума. Я даже перепугалась, когда Митя, такой худой и хрупкий, взял Дашу на руки и начал подкидывать. Боясь, что меня тоже начнут кидать в воздух, я отошла в сторону и продолжила танцевать, глядя на Сашку. Он пританцовывал и напевал под нос, как волшебник, играя вертушками. Казалось, он был рождён для этого: тут и музыка, и творчество. Навыки есть, ему бы только шанс да парочку хороших знакомых - и вот он уже играет в модном клубе…
        Через полчаса Саша передал место за пультом Вовке, толпа поддержала его радостными криками. Пробираясь ко мне через толпу, он отвечал на рукопожатия и принимал комплименты от своих новых поклонников. Сашка подбежал, оторвал меня от земли и покружил вокруг себя.
        - Я в шоке! - Радостно обняла его. - Даже подумать не могла, что ты так умеешь!
        - Отмечал этот Новый год у знакомого диджея, - он явно смущался, - отдыхал у него целую неделю. Всю неделю упражнялся. Он - сынок богатеньких родителей, у него вся эта ерунда дома имеется. До сих пор захожу к нему иногда, сидим вечерами, играем на винилках под пиво.
        - Ты очень уверенно это делаешь. Мне понравилось! Тебе надо в клубе играть.
        - Меня приглашали в один клуб, но не срослось. Музыка, которую надо было играть, была, мягко скажем, не моего профиля. Вот на техно я бы согласился, а диско
80-90-х - извините!
        - Ну ты подумай об этом, мне кажется, тебе бы подошла такая работа, - весело сказала я, - есть и другие клубы. Кто ищет, тот всегда находит. Я в тебя верю!
        - Только ты и веришь! - Он взял меня за руку. - Пойдём прогуляемся, я тебе что-то покажу.
        - М-м-м, интересно! Ну пойдём… - Я накинула куртку.
        По пути свободной рукой он взял с тарелки канапе и положил в рот, блаженно прикрыв глаза, отчего я почувствовала к нему очередной прилив нежности.
        Держась за руки, мы вышли из шумного дома. На улице совсем стемнело, куртки пришлось застегнуть. Я накинула капюшон, Сашка надел бейсболку. Мне никогда не нравились такие кепки, но у него она была красивая, модная и необыкновенно подходила ему.
        - Когда я ехал сюда, кое-что увидел, - сказал он, когда мы вышли за калитку, - теперь хочу проверить своё предположение.
        - О, мы направляемся в лес, - усмехнулась я, едва поспевая за ним, - очень многообещающе…
        Мы пробирались через деревья, ветки которых в темноте Сашка заботливо отгибал, чтобы уберечь меня от случайных царапин. Я послушно шла следом за ним и хвалила себя за то, что у меня хватило ума надеть кроссовки. На душе было очень спокойно рядом с этим высоким и сильным человеком, который вёл меня за руку. По сравнению с его габаритами я выглядела ребёнком. Ощущать это было приятно, ведь рядом с тем же Митей я всегда чувствовала себя тыквой, хоть он меня всё время пытался в этом переубедить. Дюймовочкой мне нравилось быть куда больше, чем Гулливером.
        - Мы почти пришли! - восторженно воскликнул Сашка.
        - Неужели, - простонала я.
        - Закрывай глазки, моя принцесса, - сказал он, - сейчас будет сюрприз!
        - Как скажешь. - И я, закрыв глаза, пошла дальше, полностью доверившись ему.
        - Можешь открыть, - остановившись за моей спиной, произнёс он.
        Я медленно открыла глаза и застыла, не в силах вымолвить ни слова. Увиденное нельзя было забыть никогда. Не описать тех чувств, что родились в этот момент в моей душе. Как будто мне подарили весь мир и луну в придачу.
        Я стояла на горе, за моей спиной - лес, а впереди… впереди - ночное небо, озарённое звёздами и тысячами огней ночного города, простиравшегося на километры. Словно какой-то волшебник зажёг сотни гирлянд в небе и на земле. Сон наяву! А чуть правее течёт речка, искрясь в лунном свете. Безумно красиво!
        - Саш, - мне понадобилось облизнуть пересохшие губы, - я ничего прекраснее в своей жизни не видела.
        - Я сам обалдел от такой романтики…
        - Это очень красиво… - у меня захватывало дух.
        - Представляешь, каждый огонёк этого города - это окошко, в котором горит свет, - он так и стоял позади меня и говорил хриплым от волнения голосом, - каждое окошко - это своя жизнь, своя маленькая история…
        - Перед нами - тысячи историй, - прошептала я.
        - И наша…
        - И наша, - повторила я.
        Мы стояли и смотрели на город, а молчание всё затягивалось.
        - Раз я такой музыкальный мальчик, - усмехнулся он, - позволь добавить моменту ещё капельку романтичности.
        Он достал телефон, нажал какие-то кнопочки, и заиграл Mujuice - «Moonboy». Около пяти минут я так и слушала заворожено, боясь повернуться к нему. Всё это походило больше на сказку. Под музыку вся картина, казалось, ожила: речка зажурчала, запели ночные птицы, с неба упала яркая звезда. Мне хватило времени только загадать, чтобы всё было хорошо. Я слушала нарастающий звук биения своего сердца, а когда стало нестерпимо тяжело дышать, повернулась к нему и посмотрела прямо в глаза.
        В его глазах читалось желание, но он стоял и не мог шевельнуться. Секунда. Две. Пять. Напряжение росло, но момент внезапности был потерян, и я с сожалением отвернулась обратно к виду на чудесный ночной город, зажмурившись от злости на себя и него.

«Почему он просто не мог меня поцеловать?!» - успела подумать я, как он схватил меня за плечи, резко повернул и притянул к себе. Наши взгляды встретились. Тогда он наклонился и нежно поцеловал меня в губы. Козырёк его кепки уткнулся мне в лоб. Я сняла её и бросила на землю. Он погладил меня ладонью по щеке, я поцеловала его в ответ, и словно электрический ток пробежал по моему позвоночнику. Меня ещё никто так в жизни не целовал: нежно, будто хрустальную вазу, дрожа всем телом от страсти и возбуждения. Я так долго ждала этого момента!
        Мы долго не могли оторваться друг от друга. Саша перебирал руками мои волосы, впивался пальцами в спину, я же просто сгорала от любви. Нам хотелось большего, но, понимая, что не стоит торопить события, он отстранился и посмотрел на меня глазами, полными любви.
        - Пойду и скажу сейчас всем, что ты моя девушка! - Сашка схватил меня на руки и закружил. - Хочу, чтобы все знали об этом! Ты моя, Ева! Слышишь? Моя! Единственное, что я сейчас хочу, это идти и держать тебя за руку! Только ты!
        - Сашка, - я весело рассмеялась, - по-моему, ты пьян!
        Когда мы вернулись, то обнаружили, что половина гостей разъехалась, а те, что остались, спокойно спали на втором этаже. Тихо играла музыка, и лишь несколько человек продолжали штурмовать бассейн. Митя валялся на диванчике в прихожей, свернувшись калачиком, а Даша флиртовала с Вовой возле камина. Мила с Владом изучали друг друга в массажной комнате, во всяком случае, мы так решили, когда обнаружили, что дверь в неё заперта.
        Убрав со стола, мы с Сашей искупались, погрелись в сауне, а затем встретили наш первый общий рассвет вместе на балконе.

16 мая 2009 года
        - Медленно отпускаешь сцепление, - объясняла я Милке спокойным ровным тоном, - а когда почувствуешь, что машина уже готова податься вперёд, слегка прибавляешь газку, при этом плавно отпуская сцепление до конца.
        - Вот оно, в чём дело! - Развела руками подруга. - А то этот дебил инструктор мне совершенно не так всё объяснил! «Отпускаешь, нажимаешь!» Вот козёл! Теперь-то всё встало на свои места. Хорошо, что ты согласилась мне помочь, я всегда знала, что девушка-инструктор для девушки-водителя - это то, что доктор прописал.
        - А почему это я должна была тебе отказать? - спросила я, приоткрыв окно, чтобы впустить тёплый майский ветерок, - давай теперь пробуй снова: ставь на нейтрал, поворачивай ключ и заводи.
        Последовав моему совету, Мила записалась на водительские курсы. Занятия начинались через неделю, и ей не хотелось предстать на своём первом занятии полным нулём, дабы не поддерживать уже сложившееся у мужчин мнение о женщинах за рулём. Не только из чувства женской солидарности, но и во имя многолетней дружбы я взялась потренировать её сегодня на площадке, принадлежавшей одной из автошкол. Один звонок Марка решил проблему законности нашего пребывания там.
        Подогнав туда свой чудесный пожилой «BMW», я пять минут объясняла своей ученице назначения разных кнопочек и рычажков, а также принцип работы автомобиля. Затем пятнадцать минут наблюдала за тем, как она переодевается в «удобный» костюм типа скафандр, надевает мягкие удобные балетки и убирает волосы в хвост. Образ дополняли очки, которые превращали её в преподавателя младших классов. Я сразу вспомнила те времена, когда каждая моя поездка начиналась так же, и усмехнулась.
        Хорошо хоть не нужно было регулировать водительское сидение, ведь оно было подвинуто вплотную к рулю. Не имея высокого роста, я вынуждена была ездить, как лягушонка в коробчонке. К счастью, это было удобно и нисколько не обламывало удовольствия от езды. С горем пополам Мила намотала три круга, пока не заглохла.
        - И вот тебе мой совет: заимей хорошую привычку каждый раз заводить автомобиль, нажимая одновременно сцепление и тормоз, - заметила я, - в этом случае, если даже ты забыла снять его с передачи, он у тебя никогда не дёрнется и никуда не поедет.
        - Хорошо. - Мила повернула ключ. Автомобиль довольно заурчал. Она вытерла пот со лба. - Поехали.
        - Молодец, - похвалила я, - всё плавно сделала.
        - Да, я такая! - Просияла она, вцепившись в руль мёртвой хваткой.
        - О! Что это?! Это я сделала?
        - Это ты нажала на газ.
        - Это не я, это моя нога! Боже, я её не контролирую!
        - Научишься, - рассмеялась я, - у всех так бывает. Вот, можешь тихонько поворачивать руль, но не надо добавлять газ на повороте.
        - Ой, прости…
        - Ничего, - постаралась я её успокоить, - когда ты начнёшь чувствовать габариты машины, тебе даже не придётся сидеть, выпрямив спину и вытянув шею, как страус.
        - Я так делаю, да?! - Мила выпучила глаза и втянула шею.
        - Да ты почти упираешься головой в обшивку потолка, - подтвердила я, - но это пройдёт, не переживай. Так у всех бывает. Потом ты даже перестанешь смотреть вниз, чтобы переключить передачу. Или купишь себе машину с коробкой-автомат.
        - Фу, по прямой гораздо легче ехать…
        - Вот и езжай, пока дорога прямая, расслабься.
        - А ты, - спросила Мила, - такая напряжённая, потому что я убиваю твою машину, или потому, что тебя что-то другое гложет?
        - Как тебе сказать… - Я прикусила губу. - Это всё Саша. Мне кажется, что я знаю про него всё, но он до сих пор остаётся для меня загадкой.
        - А что с ним не так?
        - Я думаю о нём постоянно, всё время ищу поводы для встреч. Вижу, что он ко мне тянется, но не нуждается во мне так, как я в нём.
        - Разлюбил? - Мила наехала на кочку и от страха сжалась в комочек.
        - Нет, - я замотала головой и открыла окно пошире, - Саша очень трепетно ко мне относится, смотрит влюблёнными глазами… Но с друзьями он проводит больше времени…
        - Значит, - предположила Мила, - ты хочешь чаще с ним видеться, хочешь, чтобы он звал тебя с собой, а ему вроде как это не особо нужно. Ну знаешь, моя дорогая Ева, этот мужчина никогда не имел серьёзных отношений, не знает, что это такое. Ему даже невдомёк, что люди, которые встречаются, должны проводить свободное время вместе.
        - Может, он не хочет навязываться? - С надеждой произнесла я.
        - А может, он тебя просто не любит? - Мила повернулась ко мне. - Когда человек любит, он и дня не может прожить без своего любимого! Взять хотя бы тебя. Ты-то не можешь без него!
        - На дорогу, смотри, - разозлилась я.
        - Я не хочу читать нотаций, - продолжила она, пытаясь вырулить, - но давай, раз уж начали, обсудим эту проблему. У вас ещё не было секса?
        - Нет. Единственный контакт - это массаж и невинные поцелуи.
        - Вот видишь, даже секса не было, а он уже тебя кидает! - возмутилась Мила, - ответь мне, почему вы перестали болтать ночами по телефону?
        - Ну, - замешкалась я, - один раз он предложил не затягивать разговоры, чтобы мы оба выспались, как следует. На следующий день к нему пришли друзья и увезли его в клуб, нам не удалось поговорить. И так как-то само собой, день за днём мы и отошли от этой привычки. Кажется, по его инициативе…
        - Я согласна, что нельзя вечно, как маленькие дети, висеть на линии ночами. Ну, а как быть с тягой? Его же тянет гулять с друзьями, и даже в голову не приходит позвать тебя!
        - Ну, - я пыталась оправдаться, - мы гуляли несколько раз… И в основном, когда я сама напрашивалась. Однажды даже вчетвером с Митей и Дарьей. Гуляли в парке, гуляли на набережной, бродили по городу… Правда, один раз он отказался прийти ко мне… Было так обидно. Сказал, что денег нет на такси, а пешком неохота…
        - Согласись, если человек любит, то придёт пешком хоть на край света, даже в дождь! Ты бы пришла, я знаю.
        - Представь, что здесь светофор. - Я села поудобнее. - Сцепление. Плавно тормози. Нейтрал. Пропустили пешеходов. Теперь первая. Трогайся!
        - Не переводи тему, - буркнула Мила, когда машина, чуть не заглохнув, нехотя поехала дальше, - мне Сашка нравится, и он всё это делает не со зла, просто он не умеет любить. Пытается, но не умеет, понимаешь?! А я не хочу, чтобы ты потом из-за него страдала. Но ведь ты всё равно сделаешь, как тебе хочется. Пока не обожжёшься - не успокоишься.
        - Мила, - не унималась я, - но ведь он меняется! И это видят все! Нашёл работу. С понедельника выходит работать консультантом в автосалон.
        Тот, что в двухстах метрах от моего ресторана. Сам нашёл! - Я начала загибать пальцы. - Спортом занялся, в футбол играет с друзьями по выходным, хочет привести себя в форму. Митя признался, что он вчера по городу бегал, искал для меня незабудки, но не нашёл. Называет меня Евой Абрамовой при своих друзьях, понимаешь, что это значит? А сколько ласковых слов, сколько комплиментов он мне говорит!
        - Ой, фу, тошно слушать. - Мила резко нажала на сцепление и тормоз. Машина с лёгким визгом остановилась, но двигатель продолжал работать. Нас даже здорово тряхнуло.
        - Что такое ты делаешь?! - завизжала я.
        - А это светофор! - передразнивая меня, крикнула она, поправляя ароматизатор в виде ёлочки.
        - Прости… - Я закрыла лицо руками. - Я сама себе всё выдумываю! Ищу для него оправдания. Но друзья для него важнее любой девушки… Нельзя никого переделать. Я смотрю на вас с Владом: вы же и пяти минут друг без друга прожить не можете! То у нас, то у него сидите. Да я с вами больше времени провожу, чем с ним! Владик заботится о тебе, задаривает цветами, помогает. Вот как должно быть! А Саша мне ни одной тухлой конфеточки не принёс! Ты такая счастливая…
        Мила отпустила педали и обняла меня. Машина дёрнулась и заглохла.
        - Ой, - всхлипнула она, - забыла на нейтрал поставить…
        - Ерунда. Заводи снова.
        - Попробую…
        - Мил, - продолжила я, - меня же неудержимо тянет к нему, я ничего не могу с собой поделать! Эти мысли сверлят мне мозг, не оставляя ни на минуту! Я даже каждый разговор с Митей превращаю в допрос: где были, что делали, что Саша про меня говорит. А как увижу его, так совсем перестаю себя контролировать! Смотрю ему в рот, как преданная собачонка, ручки тяну, а когда он меня целует, я таю, и ничего больше мне в этом мире не нужно. Я готова простить ему всё.
        - Плохо, что и друзья у него все одинокие, повлиять некому, - добавила Мила.
        - Не совсем так. У него много женатых друзей. Он даже говорил, что завидует им. Говорил, что у его друга Жоры есть девушка, и когда родители Жоры уезжают, он зовёт к себе всех друзей, устраивает пьянки, мальчишники. Сашка сказал, что если бы у него была девушка, он бы лучше всё это время проводил с ней, чем с друзьями.
        - Пьяный что ли был?
        - А, - смутилась я, - да…
        - Так пьяные - они все врут с три короба! Да и непьяные - тоже.
        - Ну, тогда я не знаю…
        - Вот, взять хотя бы нашу Дашу: я, говорит, Кешу люблю! Так ведь она в это сама же свято верит! Искренне! - Развела руками Мила. - И это ей не мешает погуливать с Митей, боясь потерять верного поклонника, да кокетничать с другими мужчинами. Она держит Митю как запасной вариант. Вдруг с Кешей не получится? Лучше, как говорится, синица в руках, чем перо в одном месте!
        - Ну, ты скажешь тоже, - рассмеялась я, - смотри, там какая-то машина подъехала, сейчас будут круги наматывать, тебя смущать. Давай ещё два круга, и поедем к бабуле, она уже заждалась.
        - Как представлю, что на меня смотрят, - подтвердила Мила, - сразу руки и ноги перестают слушаться. Поехали-ка к бабуле-ягуле! Можно мне прямо здесь остановиться и пересесть, а то я, кажется, с ней не разъедусь.
        - Конечно. Сцепление, тормоз, нейтрал. - Я дождалась, когда она остановится, затем открыла дверь и пересела на место водителя. - Ты сегодня отлично справилась, молодец! Даже лучше, чем я в свой первый раз.
        - Спасибо. Твоя школа! - Она подмигнула и надела красные лаковые туфельки на шпильке.
        К тому времени, как мы добрались до квартиры моей бабушки, наши желудки, передразнивая друг друга, урчали от голода. Она открыла нам дверь и крепко обняла.
        - Привет, мои золотиночки, - сказала бабуля, впуская нас, - совсем забыли старушку. Ну проходите, я вам пирожков напекла.
        - Привет, бабуль, - поздоровалась я, - спасибо!
        - Здравствуйте, Лилия Михайловна. - Мила широко улыбнулась. - Как здоровье? Как дела?
        - Жива, и слава богу. Сама знаешь, дочка, в наши годы все органы пошаливают, от былого здоровья ничего и не осталось. Каждый день - как испытание.
        - Ты, бабулечка, самое главное - не болей, - вздохнула я, - живи ещё сто лет. Ты нам ой-ой как нужна!
        Моя бабушка всегда любила меня и души не чаяла в моих родителях. Любимой её фишкой было принести мне на работу к обеду пюре с котлеткой в баночке. Мне - человеку, который работает в ресторане! Она всегда поражала меня своей трогательной заботой о ближнем.
        Когда же родители Милы умерли, он посчитала своим долгом заботиться и о ней. Раз в месяц мы старались навещать старушку: помогали с уборкой, приносили гостинцы, развлекали её своей болтовнёй. А она, в свою очередь, будучи человеком старой советской закалки, учила нас с Милой, как нужно правильно жить. Мы всегда слушали её истории, открыв от изумления рот.
        Мы прошли на кухню и принялись разгружать сумки. Пока бабуля ставила чайник на огонь и доставала пирожки, мы вывалили на стол халву, вафли, орехи, пакеты с курагой и черносливом, несколько видов молочных продуктов, чай и фрукты. Мила толкнула меня в бок, указывая глазами на жидкость для мытья посуды, которую мы приносили в прошлый раз, заботливо отложенную в сторону и заменённую содой. Я кивнула головой, поняв, что проще позволить старому человеку мыть посуду содой и тряпочкой, чем приучить его пользоваться специальным средством и губкой. Заставить бабулю брать с собой сотовый телефон всякий раз, когда она выходит из дому, было нисколько не легче.
        - Ой, девчата, - запричитала она, вытирая руки о фартук, - это вы зачем столько принесли мне? Берите половину с собой, а то столько денег потратили! Бабушке это всё не съесть…
        - А ты понемногу каждый день, - объяснила я, складывая продукты в холодильник, - тебе же нужны витамины.
        - Вы за нас не переживайте, - добавила Мила, - мы уже сами зарабатываем, можем себе позволить ухаживать за своими родными.
        - Ну спасибо, - покачала головой бабуля, наливая нам чай с молоком, - садитесь, давайте кушайте как следует, а то тощие обе, а вам ещё детей рожать.
        - Какие новости, хоть расскажи, - попросила я.
        - Новости… - Она села на стул, поправив свои седые волосы. - Лучше бы ты не спрашивала. Твоя тётя Вера вчера звонила, расстроила меня так, что я до утра уснуть не могла, пила сердечные.
        - Что произошло?! - Я отложила пирожок в сторону.
        - Твой дядя… Он три недели назад ушёл к другой женщине…
        - Миша?! - воскликнула я, закрыв рот обеими руками, - никогда бы не подумала, что такое возможно…
        - Говорила я ей, что дети ни один брак ещё не спасли! - Бабуля вытерла набежавшую слезу подолом цветастого фартука. - Был один ребёнок, на что ещё второго? А третьего-то уж совсем незачем!
        - С тремя маленькими детьми оставил неработающую женщину?! - поразилась Мила.
        - Старший сын уже взрослый, - объяснила я подруге, - в институте учится, а второго они очень долго хотели, не получалось забеременеть два года. И тут бог им сразу двоих детей послал: Толе сейчас - два с половиной, Наташе - полтора годика, она настоящий маленький ангел. Тётя аборт не захотела делать по религиозным соображениям.
        - Ночами не спала, растила, воспитывала, - вставила бабушка, - пока он с другими бабами развлекался! Ходила вся измученная, лица на ней нет, а тут ещё такое! Это что же творится-то… Как же ей, моей бедной доченьке, быть теперь?
        - Вот так взял - и ушёл? - прошептала Мила.
        - Я, говорит, понял, что такая жизнь не для меня! - Бабуля ударила кулаком по столу. - Тварь такая! Чтоб ему яйца его поганые прищемило! Приползёт ведь ещё обратно!
        - Она примет его? - спросила я.
        - Она просила его не уходить, пожалеть детей, - сказала бабушка, - просила вернуться, гада такого!
        - Ничего себе, - удивилась Мила, - я бы его не пустила даже на порог.
        - А он к кому ушёл-то? - поинтересовалась я.
        - К бабе какой-то с ребёнком. Гуляет с ними по улицам да в цирк ходит! С Веркой, с детьми своими ни в жисть не ходил ни гулять, ни в цирк! Вера ещё рассказывать мне не хотела, всё верила, что он вернётся, и всё наладится.
        - А детей своих он навещает? Деньги даёт?
        - Какие деньги?! - Бабуля сжала руки в кулаки. - Копейки эти?! Ему ж теперь надо новую жену кормить и одевать! Бедные дети, он их взял на выходные две недели назад, а когда они вернулись, Толя Веру спрашивает: «Мама, а почему папа тётю целует?»
        - Ужас какой, - удивилась я, - мог бы и не делать этого при детях…
        - Толенька после этого совсем похудел, и взгляд у него тяжёлый стал. А ведь какой мальчик был весёлый! Теперь больше молчит. Замкнулся. Внучек мой маленький. Для детей это страшный удар, который может изменить всю жизнь. Они винят во всём себя, спрашивают, что в них не так, раз их бросили.
        - Это же дети, это родное, - развела руками Мила, - как же их можно бросить?!
        - Нам не понять, - вздохнула я.
        - Мотайте на ус, доченьки, - наставляла бабуля, - мужчины - существа лживые и ненадёжные. Надеяться нужно только на себя, родимую! Сегодня он рядом, а завтра нет его. А ты - мать, тебе поднимать детей на ноги нужно. Остаёшься одна, и рассчитывать больше не на кого.
        - Они бегут от ответственности, - заключила Мила, - как крысы с тонущего корабля! Мало осталось достойных мужчин.
        - Я хорошо жила с твоим дедушкой, Ева, - призналась бабушка, теребя скатерть, - но когда родилась твоя мать, решила, что больше детей мне не нужно. Мой муж был порядочным, непьющим, но даже при таком раскладе я отказывалась иметь второго. Прошло пять лет, врач сказал мне, что я на третьем месяце беременности. Я испугалась, заревела, просила сделать мне аборт. Но аборты в те далёкие коммунистические времена делали только раз в полгода, а с моего последнего аборта прошло всего пять месяцев.
        - И врач отказал? - спросила Мила, запивая чаем пирожок.
        - Она боялась, что её посадят за это. Как я ни уговаривала, она не сдавалась. И вот я пришла к себе на завод, реву, рассказываю женщинам. А те, кто постарше, начали мне советовать, как можно избавиться от ребёнка народными способами. Вернулась я домой, давай тяжести поднимать, шкафы двигать. Вспотела, лежу вся красная, хоть бы в одном глазу! Быстрее геморрой выскочил бы, чем выкидыш произошёл.
        Мы с Милой слушали с нескрываемым интересом, заедая информацию пирожками.
        - А потом, - продолжала бабуля, - я пошла на Профсоюзную улицу, ныне Южную, там стояли гаражи и кладовки. Я еле взобралась на них и начала прыгать на землю. Руки ободрала, платье порвала, шишки набила - и всё впустую! Прихожу в понедельник на работу, реву. Сослуживицы мне ещё советов надавали. Я вернулась домой, налила полный стакан водки, нагретой на огне, почти весь залпом выдула и легла в горячую ванну. Вода - кипяток. Лежу, терплю. Тут мне водка в голову ударила, стены запрыгали перед глазами, всё плывёт. Терплю. А когда совсем плохо стало, нестерпимо, вылезла, доползла до дивана. Как жива осталась, до сих пор не понимаю! А выкидыш так и не произошёл.
        - Бабуль, - призналась я, - ты такая отчаянная, я и не знала об этом.
        - Потом я и молоко пила с йодом, и массажи делала, давила на живот, как ненормальная, - ничего не помогало! Слава богу, хоть на грязный аборт не решилась, видно, жить хотелось. Так и родилась моя Вера. Тяжело нам с дедом было поднимать детей на зарплату рабочего.
        - И ты не жалеешь? - спросила я.
        - А что тут жалеть? - удивилась она. - Если можешь предотвратить - действуй. А не вышло - так смирись. Значит, так было суждено. Ненавижу людей, которые о чём-то жалеют. Было - и было! Что тут теперь - жалеть, что ли, всю жизнь? Вот сидят и думают: надо было так поступить да эдак. Всё бы да кабы! Нельзя так, девоньки. С тем, что было, надо смириться или вовсе забыть.
        - А я, - вмешалась Мила, отодвигая от себя пустую чашку, - никогда не смогла бы убить маленькое существо, что живёт внутри меня. Это же живой человек!
        - Подожди, - громко возразила я, - стало быть, лучше плодить нищету? Или рожать по пятнадцать детей? Рожать от насильников?
        - Но он же живой… И хочет родиться! Аборт - это убийство…
        - Значит, лучше, когда рожают тринадцатилетние мамаши? - Я никак не хотела соглашаться. - Каждый должен иметь право исправить ошибки, Мила. Я не понимаю тех, кто требует запретить аборты. Вот они пусть и рожают тогда! А других не лишают права выбора! Выбор у женщины должен быть всегда…
        - Но, - не унималась Милка, - нужно, значит, больше заниматься распространением контрацепции, сделать её доступной всем.
        - Доченьки, - сказала бабуля ласково, - это всё-таки личный выбор каждого. И не надейтесь на мужчину, это не его проблемы. Ему не надо будет бежать на аборт, вот они и не беспокоятся о предохранении. Каждая умная женщина должна побеспокоиться об этом сама. Вот так! А ну, ешьте пирожки, что так мало съели?!
        Я посмотрела на Милу, растерянно пожав плечами. Возразить нам было нечего. Вопрос так и повис в воздухе…

17 мая 2009 года
        Я стояла у плиты и варила, помешивая, суп-пюре по рецепту, который мне продиктовал по телефону Митя. За окном смеркалось.
        Час назад позвонил Саша, и, повинуясь своим низменным инстинктам, я позвала его в гости, понимая, что совсем теряю контроль над собой. Сказала, чтобы приходил попить с нами вина, если ему будет скучно вечером, заранее зная, что Мила ночует у Влада. И, конечно, уже злилась на себя через пять минут после того, как положила трубку.
        Злилась за то, что сама делаю шаги к нашему сближению, лишая его такой возможности, но разум отказывался подчиняться, стоило только подумать об этом мужчине. Последние недели на свиданиях мы только напрасно дразнили свои разгорячённые тела страстными поцелуями, которые ничем не заканчивались. В слепом желании я забывала обо всём. Мне хотелось, чтобы он обладал моим телом, хотелось уже скорее перейти запретную грань, которая отделяла меня от интимной близости с любимым.
        Единственное, что меня беспокоило, это неопределённость в наших отношениях. Он не предлагал мне встречаться, быть его девушкой. Всё развивалось как-то само собой, и я не знала, как мне себя вести, на что претендовать и надеяться. Сегодня, похоже, представится подходящая возможность объясниться.
        Когда я усердно резала базилик для соуса, на кухню зашла Мила. В её руке был зелёный шарфик, значит, подруга уже собиралась выходить.
        - М-м-м, песто, - она вдохнула воздух носом так же, как это делает Мартин, - но, если я не ошибаюсь, в холодильнике осталось мясо по-французски и кое-что из того, что ты притащила с работы?
        - У меня от него изжога, - я продолжала кружить у плиты, изображая беззаботность.
        - Месяц назад ты говорила, что не знаешь, что такое изжога, - Мила попыталась прочитать истинный ответ, заглядывая мне в глаза.
        - Правда? - Глядя на неё, я пожала плечами. - Теперь знаю, к сожалению..
        - Стареешь! - иронично бросила Мила, повязывая шарфик на шею, - короче, я ушла!
        - Счастливо! - бросила я ей вдогонку.
        - А ты чем займёшься? - крикнула она из коридора.
        - Может, с Сашкой пойду прогуляться.
        - Прогуляйся. Днём погода была отличная, жара, как в Майями.
        - Обязательно!
        Я помахала ей вслед, делая вид, что напеваю весёлый мотивчик. Через минуту, когда дверь захлопнулась, сняла суп с плиты, скинула фартук и бросилась с кухни прочь. Едва не запнувшись об кота, я принялась наводить порядок: закинула лишние вещи в шкаф, собрала посуду, помыла, убрала подальше разные женские штучки.
        Быстро раздевшись, прыгнула в ванну. Глупо было бы себя обманывать и делать вид, что ничего не замышляешь, сидя в пене, делая депиляцию и щедро нанося на тело ароматический гель для душа. Сейчас я просто сгорала от нетерпения и находилась в радостном предвкушении, несмотря на то, что всю жизнь ждала идеального мужчину, который будет сам меня добиваться, приглашать на отдых и в кино, дарить цветы и подарки, носить на руках и называть единственной. Жизнь же оказалась зла, и полюбила я совсем другого, ревнуя его на каждом шагу ко всем его знакомым.
        Я радовалась как ребёнок, увидев, что в Skype-контактах одна занимаю особое место в папке «Избранное», несмотря на то, что в общем списке я насчитала сто двадцать девять имен девушек и шестьдесят - парней… Все неприятные моменты сглаживало его отношение ко мне. Эти минусы были сущей ерундой по сравнению с тем, какие чувства я испытывала в первый раз в жизни.
        Меня притягивал его бесконечный позитив и неиссякаемый оптимизм. Сашка никогда никому не завидовал, ни разу ни про кого плохо не говорил. Всё время находился в отличном настроении. У меня была стопроцентная уверенность в том, что мне удастся изменить его жизнь, научить любить и быть ответственным. Все его друзья, с которыми мне удалось познакомиться за это время, с удовольствием принимали меня и относились доброжелательно. Я же начинала с ними со всеми усиленно общаться в надежде больше узнать про Сашу, лучше понять его внутренний мир.
        Завершив купание, я быстро высушила и уложила волосы, надела лучшее белоснежное бельё, лёгкое платье, надушилась. Затем сделала свет ламп романтично-приглушённым и принялась ждать.
        Ближе к полуночи ужин окончательно остыл, а я изгрызла все заусенцы. Остервенело переключая каналы на пульте от телевизора, я получала от Саши в пятый раз по телефону один и тот же ответ: «Да, малыш, скоро буду. Я тут, на набережной. Жду, когда парни освободятся и отвезут меня. Подожди ещё немного».
        В тот момент, когда терпение почти лопнуло, и я готова была лечь спать, раздался звонок в дверь. Я открыла, на пороге стоял Саша.
        - Привет, - у меня не получалось скрыть своё недовольство. Я скрестила руки на груди.
        - Привет! - Он стоял, опершись о дверной косяк, как всегда модный и безумно красивый, что не могло не тронуть моё сердце.
        Я отступила на шаг назад, пропуская его внутрь.
        - Прости, - произнёс Сашка, достав из-за спины маленький цветочек, свёрнутый из мятой жёлтой бумаги, и протянув его мне, - если хочешь, я уйду…
        - Проходи, - буркнула я, стараясь не встречаться с ним взглядом, и пошла в комнату, положила бумажный цветочек на полку.
        - Ева, - прошептал он, закрыв дверь.
        Я обернулась. Он неподвижно стоял позади меня. Мы молча смотрели друг на друга, слушая биения наших сердец, и тут он произнёс:
        - Не сердись, Ева, я невыносимо скучал по тебе…
        - Да? - всё, что смогла ответить я.
        - Да, - подтвердил он.
        Мне не хватало дыхания. Я, не отрываясь, смотрела в его красивые чёрные глаза, читая эмоции и чувства, таившиеся внутри. Его взгляд был таким многозначительным, что мои ноги подкашивались от нахлынувших чувств. От любви к нему. Дрожащей рукой я поправила свой непослушный локон и облизнула пересохшие губы.
        В этот момент он подошёл, прижал меня к себе и, приятно царапая своей щетиной, страстно поцеловал. Я почувствовала, как он, наступая себе на ноги, снял кроссовки. От ощущения того, как играют мускулы на его руках под футболкой, всё моё тело захлестнула горячая волна.
        - Кто дома? - прошептал он, отрываясь от моих губ.
        - Никого.
        - Никто не придёт?
        - Нет, - ответила я, тяжело дыша.
        - Тогда я хочу тебя! - признался он и сорвал с себя куртку, а затем футболку.
        Я потянула его в комнату, держа за пряжку ремня. Свет от включенного телевизора падал на моё тело, с которого Сашка бережно снял платье, открыв взору прелесть моей смуглой кожи. Он шагнул навстречу, обнял меня, расстегнул бюстгальтер, бросил его на пол.
        - Ева, ты потрясающе красива… Ты так прекрасна!
        Он провёл рукой по моей талии, скользнул взглядом по моим ногам. Моё дыхание стало прерывистым и отдавалось в ушах. Я чувствовала смущение и безумное желание.
        Саша прижался губами к моим соскам, целовал их, щекотал, покусывал, отчего я испытывала острое наслаждение. Наконец он подтолкнул меня к дивану. Мы оба упали на него, и наши тела сплелись. Я помогла ему освободиться от джинсов. Он провёл языком по моим бёдрам, затем снял с меня трусики, я прикрыла глаза и застонала. Наше возбуждение достигло предела.
        - Прости, я переволновался, - внезапно смущённо произнёс он, отстраняясь от меня и садясь на край дивана.
        - Ну что ты… Ерунда, - я придвинулась к нему и поцеловала в плечо, - иди ко мне.
        Он повернулся, и мы улыбнулись друг другу. Уложив его на диван, я начала покрывать его тело поцелуями: лицо, шея, грудь, живот. Почувствовав его готовность, сняла с него бельё.
        - Подожди, - он дотянулся до джинсов и достал оттуда два презерватива, - у меня есть средства…
        - Очень хорошо…
        Потом мы закружились в водовороте эмоций и ощущений. То, что он делал со мной, было красноречивее любых слов и признаний. То нежно и медленно, то настойчиво и дерзко. Я извивалась и громко стонала. Он тоже тихо постанывал и даже разговаривал со мной, что заводило меня ещё больше. Невозможно было насытиться. Я полностью отдавалась чувствам и ощущениям, мне открывался новый мир неизведанных доселе наслаждений, поэтому не хотелось отпускать его ни на секунду. Хотелось принадлежать только ему.
        Потом мы долго лежали, мокрые от пота, покрывая друг друга нежными поцелуями, ощущая солёный вкус на губах. Оба находились под впечатлением собственных ощущений, а наши сердца бились в унисон.
        Приняв душ, мы снова плюхнулись на диван.
        - Ты исцарапала мне всю спину…
        - Да? - удивилась я, - не помню… А ты исколол мне щетиной всё лицо.
        - Извини…
        - Ничего страшного, мне даже понравилось!
        - Всё это было так удивительно, - признался он, - как никогда в жизни.
        - Потрясающе, словами не описать, - согласилась я.
        - Мне показалось, или ты успела кончить несколько раз?
        - Сама не думала, что умею так…
        - Круто, - он широко открыл глаза от удивления.
        - Ага.
        - У тебя безумно красивая грудь.
        - Спасибо, - смутилась я, крепче прижимаясь к нему.
        - Такая и должна быть идеальная грудь. Как будто какой-то небесный архитектор специально создал её для меня, - он приложил к ней свою руку, - смотри, идеально подходит!
        - Твой размерчик, - рассмеялась я.
        - А соски, как вишенки. Идеальные сосочки, - он поцеловал меня в лоб, - моя Ева… Моя…
        - Твоя.
        - У тебя самое красивое на свете тело, шикарное, - Саша положил свою руку на мой живот.
        - Спасибо.
        - Я самый счастливый человек, потому что такая красивая, невероятно сексуальная девушка лежит сейчас рядом со мной.
        - Я хочу тебя! - посмотрев ему в глаза, отрывисто сказала я.
        - Я тоже хочу тебя, - он замешкался, - но… средства кончились…
        - Какие к чёрту средства, когда я хочу тебя прямо сейчас!
        И я снова отдалась ему, и лунный свет скользил по нашим телам, играя бликами, когда мы слились друг с другом с новой силой, удивившей нас самих. Даже в мечтах не могла я себе представить такого всепоглощающего чувства. Когда он, совершенно обессиленный, уснул, я ещё долго, умиляясь, слушала его дыхание. Долго с нежностью любовалась лицом спящего мужчины, размышляя, на кого могли бы быть похожи наши дети, пока не уснула сама.
        Проснувшись утром от его ласк, я сначала опешила, потом с радостью подумала, что пора привыкать, и одиночество далеко позади.
        Позже, снова насытившись друг другом, мы нежились на смятых простынях.
        - Хочешь кофе?
        - Нет, спасибо, - он вскочил и начал одеваться, - сегодня же понедельник, мой первый рабочий день! Нужно успеть заскочить домой, переодеться.
        - Ну, как хочешь, - я села, прикрыв своё тело одеялом, - у тебя хоть деньги есть на такси?
        - Нет, я пешком добегу, не волнуйся.
        - С ума сошёл? Ты не успеешь. - Я встала, надела трусики и, достав из портмоне несколько купюр, протянула их ему. - Вот, возьми и не спорь.
        - Ты чудо! - Он поцеловал меня, накинул куртку и убежал, хлопнув дверью.
        - Я тоже тебя люблю… - произнесла я в пустой квартире и пошла в душ.
        По дороге на работу я улыбалась всем прохожим. Забежав на кухню ресторана, я поздоровалась со всеми и присела на своё обычное место, откуда можно было наблюдать за всеми, и где удобно было разговаривать с Митей.
        - Можно за вами поухаживать? - спросил он, подавая кофе.
        - Разумеется, - я смотрела, как он, вернувшись к своей работе, быстро орудовал ножом.
        - У тебя хорошее настроение, - заметил Митя.
        - О, да.
        - Что, утро хорошо началось?
        - Да чтобы каждое утро так начиналось!!! - я весело рассмеялась.
        Он повернулся и замер, пристально разглядывая меня.
        - Какая ты сегодня счастливая!
        - Да!
        - И загадочная… - Митя склонил голову на бок.
        - Сделай музыку громче! - сказала я, пританцовывая на стуле и улыбаясь ему.
        - Что такого у тебя, интересно, случилось? - вздохнул он и повернул рычажок громкости на магнитофоне.
        - Спасибо, ничего, - я продолжала улыбаться.
        - Случилось, - он прищурился.
        - Просто весна на меня так действует.
        Митя, пожав плечами, повернулся к столу и продолжил резать мясо, как вдруг остановился, выронив нож. Он развернулся и вытаращил на меня глаза:
        - Да?!
        - Что - да?
        - Он же вчера поехал куда-то. Мы стоим, общаемся, а он всё стонет: «Увезите да увезите меня». Он поехал к тебе! К тебе поехал! Точно!!!
        - Ага.
        - И значит вы…
        - Мы… Что?
        - Ну…
        - Что - ну?
        - У вас всё случилось, да? - усмехнулся он.
        - Не знаю, - улыбнулась я.
        - Скажи!
        - Можно подумать, он тебе не расскажет!
        - Расскажет, - признался Митя и рассмеялся.
        - Вот и я о том же!
        - Так ведь без подробностей.
        - Обойдёшься без них.
        - Да ладно, я пошутил.
        - Шутник!
        - Ну и как? - Он даже втянул шею от любопытства.
        - О, - я откинулась на спинку стула, - очень удачно. Незабываемо!
        - Я до сих пор не могу поверить в то, что двое моих друзей - и вот так, вместе. - Митя подвинул стул и сел. Достав из ящика бутылку коньяка, он плеснул его мне в кофе, а затем сделал глоток сам. - Рад за вас! Хотя, честно говоря, я в шоке…
        - Думаешь, не стоит?
        - Что ты, Ева. Вы - мои самые близкие друзья. Думаю, вы подходите друг другу.
        - Правда?
        - Правда, только он разгильдяй. Хороший, но разгильдяй. Не знаю, получатся ли у вас серьёзные отношения. Дорос ли он до них?
        - Под ударом наша с тобой дружба.
        - Почему ещё? - удивился он.
        - Если мы расстанемся, смогу ли я дальше дружить с тобой?
        - Вот дурочка, - Митя покрутил пальцем у виска, - клянусь тебе, что на нашу с тобой дружбу ничего никогда не повлияет.
        - Отлично, - я поцеловала его в щёку, встряхнув его светлые волосы, - только я и сама не знаю, что у нас с ним получится. Посоветуй мне, стоит ли связываться с ним?
        - Ева, я не знаю, что тебе посоветовать, но единственное, что я знаю, - это то, что он сильно изменился со дня вашего знакомства, и то, что он…
        - Митя посмотрел мне в глаза и утвердительно покачал головой. - Он любит тебя, Ева… В первый раз в жизни он кого-то действительно любит!

30 мая 2009 года
        Всё утро я провела на балконе с томиком Маяковского, подставляя своё тело горячим солнечным лучам. Эта привычка осталась у меня ещё со времён юности, когда о соляриях можно было только мечтать. Живя в родительской квартире, я каждый год уже с начала апреля пару раз в неделю загорала на балконе в купальнике, сидя на стульчике с интересной книжицей.
        И даже сейчас, имея средства и свободный доступ к индустрии красоты, не могла себе отказать в таком удовольствии. Для меня загар как таковой особой роли никогда не играл, важно было то настроение, которое дарит первое весеннее солнце. Мила крутила пальцем у виска, повторяя мне, что я занимаюсь ерундой, покрываясь пылью большого города и притягивая любопытные взгляды извращенцев с соседней многоэтажки. На это я с улыбкой отвечала, что шум проезжающих машин и городская суета дарят мне ощущение полноценности жизни. Это был мой собственный любимый вид времяпрепровождения, прелести которого были понятны лишь мне одной.
        Посмотрев в зеркало, я покрутилась и послала воздушный поцелуй своему отражению. Мой новый цвет волос удачно оттенял загорелую кожу и делал мои глаза ещё ярче. Когда я перекрасила свои каштановые волосы в цвет мокко, все просто обалдели. Даже Мила взяла свои слова обратно.
        Саша не ожидал от меня таких перемен. В тот день мы встретились на мосту. Я стояла, облокотившись на ограждение, опустив голову, и смотрела на воду. Он прошёл мимо, даже не взглянув, тогда мне пришлось его окликнуть. Никогда не забуду его удивлённый взгляд и отвисшую челюсть. Весь день он гладил мои тёмные волосы, разглядывал прямую ровную чёлку и называл меня брюнеточкой. Я была очень довольна произведённым впечатлением.
        Мите мой новый имидж тоже вполне пришёлся по душе, а Марк признался, что ему больше нравился мой родной цвет волос. На вкус и цвет товарищей нет, но женщине нужно иногда в чём-то меняться, чтобы ощущать уверенность в себе.
        Последние две недели были чудесны. И пусть мы с Сашей проводили не так много времени вместе, но всё же связь между нами окрепла. Несколько раз за это время он оставался у меня ночевать, несколько раз мы гуляли по городу, ели мороженое и весело смеялись. Оттого, что всё складывалось так хорошо, моя душа буквально пела.
        Другие мужчины меня абсолютно перестали интересовать, отчего я удивлялась сама себе. За две недели я узнала о своём теле больше, чем за всю жизнь. Нас с Сашей неудержимо тянуло друг к другу, мы использовали каждый шанс побыть вместе и занимались любовью до самого утра. Это напоминало нам какое-то сумасшествие.
        Неделю назад я познакомилась с сыном того самого Шишкина: Антон, так его звали, приехал ко мне в офис подписать договор на изготовление новой вывески для нашего ресторана. Молодой красивый мужчина в прекрасном дорогом костюме, с отличными манерами, он сразу попал под моё очарование. Женщины это сразу замечают. Ещё пару месяцев назад я бы влюбилась в подобный экземпляр без оглядки, но тогда во мне ничто не дрогнуло. Мы легко нашли общий язык, даже пообедали вместе, Антон пригласил меня как-нибудь встретиться, но я отказала. Даже не сказала, что подумаю, а просто отказала. Он расстроился, но дал понять, что рук не опустит. Про себя я отметила, что мне нравятся такие мужчины, которые привыкли добиваться своей цели, мне это было приятно.
        Я вымыла голову и стала собираться на встречу с любимым, когда возбуждённая Мила забежала в квартиру, захлопнула дверь и устало навалилась на неё.
        - Привет, что случи… - начала, было, я.
        - Т-с-с! - перебила она, закрыв мой рот ладонью.
        - Что такое? - шёпотом произнесла я.
        - Пойдём на кухню, - Мила приложила палец к губам, - и выключи свет.
        - Зачем?
        - Затем, что Влад должен прийти.
        - Тогда зачем…
        - Чтобы он не знал, что я дома! - прошептала она и толкнула меня по направлению к кухне.
        Я щёлкнула выключателем. Мила скинула туфельки. На цыпочках мы прошли в кухню и сели за стол.
        - Почему ты прячешься от него? - спросила я, поставив чайник на плиту.
        Она со скучающим видом разглядывала ногти:
        - Мне нечего ему сказать. Я не знаю, как объяснить ему, что не хочу больше его видеть.
        - Но, - опешила я, - у вас же всё было хорошо? Я так думала…
        - Он мне надоел. - Мила видела выражение неодобрения на моём лице, но продолжала: - Что плохого в том, что я хочу свободы? Я хочу быть одна. Влад слишком сильно давит на меня. Убивает своей любовью. Душит. Мне слишком рано связывать себя серьёзными отношениями и обязательствами. Ну не хочу я всей этой фигни с семьёй, детьми!
        - Тебя никто не заставляет заводить семью прямо сейчас!
        - Меня всё устраивает, мне сейчас не нужен мужчина на всю жизнь!
        - И ты вот так легко готова отпустить мужчину, которого любишь? И который любит тебя…
        - Что такое любовь? - ухмыльнулась она, - кто знает, что это такое? А если я свяжу жизнь с этим человеком, а через год встречу того, от кого напрочь потеряю голову?!
        - Но вы же созданы друг для друга, Мила, мы все это заметили, - не унималась я, - он заботился о тебе, понимал тебя. Всё свободное время проводил с тобой! Я же могла об этом только мечтать! Хотя бы будь с ним честной, скажи всё, как есть, а не скрывайся!
        - Послушай, Ева, во все времена мужчины только и делали, что бросали нас, женщин. Гуляли, изменяли, всё оправдывая тем, что они от природы полигамны! Да ты сама знаешь, что это такое! Сколько раз Марк не брал трубку, когда ты пыталась позвонить и всё выяснить?! У него даже духу не хватило всё тебе сказать в лицо! Сказать, что он кинул тебя. Гораздо проще исчезнуть, ничего не объясняя. И так делает каждый второй мужчина. Да они все законченные трусы, так им и надо!
        - Это не значит, что нужно вести себя так же.
        - А как? Как вести себя?! - воскликнула Мила. - Да он проходу мне не даёт со своей любовью! Как ты своему Саше: подарочки даришь - обложечки для паспорта, обеды таскаешь ему на работу. Не задумывалась, как это выглядит? Как на тебя смотрят его коллеги? Да как на влюблённую дуру! Да он ради тебя и пальцем не пошевелит, не понесёт тебе кусочек хлеба, даже если ты будешь подыхать с голоду! Лучше он будет в скайпе сидеть и в Интернете, общаясь с кучей разных непонятных тёлок, пока ты спокойно смотришь на это. А если взбунтуешься, кого он выберет: их или тебя? А? Это он за тобой должен бегать, а не ты! Ты большего достойна. Достойна хорошего мужика, а не этого ленивого тусовщика, перед которым ты стелешься!
        - Да пошла ты! - Я резко встала так, что с грохотом упал мой стул. - Лучше, наверное, шляться со всеми?! По-твоему, так и получается. Лучше гулять со всеми мужиками подряд, так по-настоящему и не узнав ни одного из них?! Тогда ты кончишь одинокой старой шлюхой, оставшейся со своей грёбаной, никому не нужной свободой! Поняла?!
        Мила молчала, раскрыв рот. У неё так и не хватило мужества ничего ответить. Выключив чайник, я ушла в свою комнату.
        Через десять минут она зашла ко мне, села рядом, выругалась и разрыдалась. Я погладила её по волосам, она положила свою голову мне на колени. Чувство стыда за сказанное не давало мне покоя:
        - Прости меня, Милка. Я не должна была так говорить, поступила как тварь. Я в действительности так не думаю, а ссориться тем более не хочу.
        - Я не злюсь, - всхлипнула она, размазывая тушь по лицу, и обняла меня, - ты привела меня в чувство, спасибо. К тому же, это я обычно тебя отчитываю. Просто потому, что чувствую ответственность, у меня же почти никого, кроме тебя, нет. Я поняла, почему ты сказала все эти вещи. Прости меня и ты. Глупо ссориться из-за мужчин. Ни один из них не должен вставать между нами и нашей дружбой.
        - Ты права, - согласилась я, вставая, - давай попьём чай, и я побегу. У меня с Сашкой встреча через час.
        - Пойдём, - Мила задержалась у зеркала, критически рассматривая себя. Убрав ватным диском следы косметики, она поспешила за мной.
        Мы пили чай, продолжая разговоры о достоинствах Влада. Я расписывала его во всех красках, приводила примеры и сравнения, пока Мила наконец не выдержала:
        - Да-да! Я знаю, что он хороший. Но мне просто страшно, пойми…
        - Страшно - что? - Я взяла её за руку.
        - Я боюсь… У меня никогда такого не было. Не было мужчины, который бы уделял мне столько внимания. Одни самовлюблённые идиоты типа Жени. А вчера он признался, что никто ему не нужен, кроме меня, что обойдётся и без друзей, лишь бы я была рядом. Намекнул, что хочет жить со мной.
        - Правда? - Я обрадовано захлопала в ладоши.
        - Правда, - она пожала плечами, - только я не знаю, как себя с ним вести. Не знаю, нужен ли он мне или нет. Не могу решить. А он не даёт мне покоя, давит и давит.
        - А что ты к нему чувствуешь? Он нравится тебе?
        - Блин, - Мила сжала руку в кулак и со всей силы укусила себя за указательный палец, - нравится, Ева, нравится! В том-то и дело! Просто я не могу представить, что моя жизнь вот так изменится. Я стану чьей-то официальной подругой или даже женой… Ой, не знаю…
        - Сильно нравится?
        - Ещё как… - Она покраснела.
        - Так в чём же дело? Я была бы на седьмом небе от счастья, если бы мой Сашка так преследовал меня!
        - Не дави, - Мила вздохнула и уставилась в потолок, - мне надо подумать…
        В этот момент раздался звонок в дверь. Мила застыла на месте и знаком попросила меня сделать то же самое. Я попыталась толкнуть её к выходу, чтобы она пошла и открыла ему, вместо этого увидела у самого своего носа её кулак.
        Звонки не прекращались, и мне показалось, что я даже слышу тяжёлые шаги в подъезде. Так мы просидели ещё пять минут.
        Ползком преодолев расстояние до подоконника, Мила, осторожно отогнув шторку, выглянула в окно.
        - Уехал, - она выдохнула, виновато глядя на меня.
        - Ну, и дура! - Я бросила на неё укоряющий взгляд и отвернулась.
        - Тебе идёт эффект мокрых волос, - Мила комкала пряди моих волос руками, смоченными пенкой, - ты эдакая Кудряшка Сью! Милая и невинная!
        - Спасибо, но я уже опаздываю, - мне неудобно было сидеть на стуле, склонив голову, при свете одной свечи, потому что нельзя было включать свет, - можно побыстрее?
        - Нужно ещё подсушить, это всего две минутки, - она присела и достала фен из тумбочки, - лучше расскажи ещё про этого Антона.
        - Ну, что ещё про него рассказывать, - я закатила глаза, делая вид, что вспоминаю, - на первый взгляд, не мужчина, а мечта. За такого нужно выходить замуж, рожать ему детей, в общем, на него можно положиться. Это исключительно моё первое впечатление. И могу тебе сразу сказать, что если познакомить с ним Дарью, то она вцепится мёртвой хваткой.
        - О, - Мила направила на меня струю тёплого воздуха, - конечно, только если ты желаешь ему зла и хочешь испортить жизнь.
        - Ты несправедлива к Даше, - попробовала возразить я, - её поведение - это защитная реакция на окружающий мир. Она не может найти себя, приспособиться, оттого и кажется, что она чересчур расчётлива и цинична.
        - Она вчера сказала мне, что деньги правят миром, что в них смысл и радость жизни. Сказала, что без денег не может быть счастья!
        - Это юношеский максимализм. Она сама позже поймёт, что была не права. А что ты ей ответила?
        - А я сказала, что бывают в жизни случаи, когда деньги ничего не решают. На них не купишь здоровье, а уж счастье - тем более не купишь.
        - Она, конечно же, не согласилась?
        - Разумеется, - Милка наклонилась ко мне поближе, - а ты в курсе, что она с твоим Сашей в скайпе переписывается?
        - Да, я знаю. Мне не очень-то приятно, но я понимаю, что делала то же самое, когда она встречалась с Митей. И это было всего лишь безобидное общение двух друзей. Даша не причинит мне вреда, мы знакомы с детства, я ей доверяю. Сашка тоже - очень общительный человек, как я могу запретить ему что-то, если сама ищу контакт с его друзьями?
        - Хорошо-хорошо, ты сама всё знаешь, - Мила выключила фен, - вернёмся к Антону. Как он тебе?
        - Приятный красивый молодой человек, - я прошла в коридор и накинула кофточку.
        - И всё? - Подруга, казалось, была раздосадована.
        - И всё. Статный, воспитанный. Ну и - вполне предсказуемый, как и сотни мужчин, которые пытались меня добиваться.
        - Что, тоже спрашивал про родство со знаменитым поэтом? - Мила рассмеялась.
        - Ну конечно! - Я надела обувь и посмотрелась в зеркало: белое платье, белые туфельки с открытым носочком, красный поясок и того же цвета клатч делали меня просто неотразимой и подчёркивали свежесть моего молодого лица.
        - А ты?
        - Опять, сдерживая улыбку, ответила утвердительно: «Да, говорю, Сергей Есенин - мой прадедушка!» и даже продекламировала «Песнь о собаке»!
        - Прямо в ресторане? - Мила от смеха сползла по стенке.
        Я театрально прижала левую руку к груди, а правую вытянула вверх и изобразила:
        - Утром в ржаном закуте,
        Где златятся рогожи в ряд,
        Семерых ощенила сука,
        Рыжих семерых щенят!
        - Мать моя женщина! - Она уже каталась по полу, закрывая лицо руками, - Есенина, ты же клоун!
        - Клоун сделал своё дело, клоун может уходить, - я посмотрела в глазок, удостоверилась, что никого нет, и повернула дверную ручку, - а потом я призналась ему, что пошутила, и он так же, как и ты, надрывал живот от смеха.
        Перед тем, как закрыть дверь, я послала подруге воздушный поцелуй.
        На улице уже смеркалось, появился противный холодный ветер. Я поспешила к стоянке возле последнего подъезда, сжимая в кулаке ключи от машины. Моя старая железная ласточка стояла у дальнего края. Подойдя ближе, я почувствовала сзади чьё-то тяжёлое дыхание и быстрые шаги. Кто-то шёл за мной. Моё сердце упало. «О господи», - подумала я. В поле зрения не было ни души. Что же делать? Куда бежать? Завтра найдут мои растерзанные останки, репортаж об этом покажут в «ЧП» и «Дежурной части». Мои ноги подкосились.
        Готовая защищаться, я резко обернулась. Он был настолько близко, что крик застрял у меня в горле. Я почувствовала, как чужие руки обхватывают меня за предплечья, и попыталась вглядеться в его лицо.
        - Ева, не бойся. Это я, Влад, - это действительно был он.
        Я с облегчением приложила руку к бьющемуся сердцу.
        - Слава богу, это ты. А я уже думала, что пришла моя подружка с косой…
        - Извини меня, я не хотел напугать.
        - А что ты так поздно здесь делаешь? - спросила я подозрительно.
        - Я жду, когда вернётся Мила, - он замялся в нерешительности, - кажется, она меня избегает. Хочу поговорить с ней.
        - Она что, тебя бросила?
        - Похоже на то.
        - Не переживай, всё образуется. Поехали, я подброшу тебя до дома.
        - Спасибо, Ева, но я подожду. Мне просто необходимо поговорить с ней! Я должен объяснить, что происходит со мной, что я чувствую! - Он был в отчаянии.
        Я щёлкнула сигнализацией и распахнула для него дверцу со стороны пассажирского сидения:
        - Садись.
        - Но…
        - Самое худшее, что ты можешь сейчас сделать, - это пытаться с ней поговорить. Не нужно её торопить, а тем более - требовать. Садись, и я научу тебя, что нужно делать.
        Не совсем довольный происходящим, Влад бросил последний печальный взгляд на горящие вдали окна первого подъезда и сел. Закрыв за ним дверцу, я устроилась на своём месте, скинула туфельки, надела балетки, лежавшие под сидением, и завела автомобиль.
        - Значит, я ей не нужен, да? - спросил он, когда мы выехали на улицу.
        - Нужен, просто она сама этого ещё не знает, - объяснила я, - дай ей время. Она должна понять, что с тобой ей гораздо лучше, чем без тебя.
        - Но как?
        - Сделай вид, что тебе и без неё хорошо. Не звони, не пиши, а при встрече надевай маску равнодушия. Это её заденет.
        - Это точно подействует?
        - Слово тебе даю! - заверила я, - ты выбрал себе прекрасную, достойную девушку, так не жалей сил и средств, чтобы её завоевать. Вот только в этом случае нужна хитрость. Наберись терпения и жди, пока она сама не клюнет на твой крючок.
        - А если она забудет обо мне?
        - Она любит тебя.
        - Тогда она может подумать, что я подлец, который сначала крутил с ней роман, а теперь не обращает на неё внимания.
        - Послушай, Владик, - не выдержала я, - я знаю свою подругу много лет. Я знала всех мужчин, с которыми она встречалась. Последний час я провела с ней, обсуждая тебя. Поверь мне, стоит подождать где-то месяц, а потом уже действовать. Хорошо?
        - Хорошо, - сказал он, заметно повеселев, - я доверюсь тебе, куда деваться!

4 июня 2010 года
        Темнота. Пытаясь подняться, я навалилась на стену и ободрала плечо. Мешало головокружение. Когда я очнулась, поняла, что руки на этот раз скованы наручниками впереди. А это значило, что меня не держит возле себя горячая батарея, и я могу даже ощупать своё лицо. Эта мысль словно пронзила сталью мой мозг. От радости мне захотелось поскорее встать, но не тут-то было!
        Чудовищная слабость не позволила мне встать даже со второй попытки, поэтому, подышав пылью, извиваясь, как червяк, я всё-таки умудрилась удержаться на четвереньках. Осторожно вытянув руки, нащупала кувшин с ржавой водой и приникла к нему губами. В голове немного прояснилось. В комнате по-прежнему царила адская жара.
        Что же он собирается со мной делать? Ему так нравится подчинять людей, обладать ими. Я представила, как он подходит ко мне, снимает футболку, джинсы, дышит перегаром мне в лицо, а потом целует, раздвигая своим языком мои губы и наваливается всем телом, сдирая с меня трусы. А мне приходится молчать, чтобы сохранить свою жизнь. Я затрясла головой от отвращения.
        Вспомнив подробности недавнего события с погребением, я утвердилась в решении бежать любой ценой. От этого у меня даже прибавилось сил.
        Превозмогая боль, я встала, отчего перед глазами расплылись синие круги. Лучше, пожалуй, держаться за стену. Исследуя её шероховатости, я пошла в том направлении, где должна была находиться дверь.
        Когда я выберусь отсюда, обязательно ещё раз побываю в Питере. Да что там Питер, ведь на свободе нет преград… Махну в Лос-Анджелес! А ещё открою свой ресторан. Или книжный магазинчик. Всегда мечтала. А ещё поем клубничное мороженое и попрошу прощения у всех, кого обидела!
        Да!
        Боль подстёгивала меня, заставляла напряжённо думать, искать выход. Уже не хотелось мыться, стало всё равно. Я прощупывала каждый сантиметр стены. На всякий случай. Внутренний голос подсказывал, что нужно торопиться. Я ухватилась за ручку двери, дёрнула, ещё пару раз, никакой надежды. Заперто. Через крохотную щель тянуло свежим воздухом, но увидеть ничего не удавалось. Опять стало больно и страшно. А что если он никогда больше не вернётся? Тогда мне придётся погибнуть. Как страшно быть похороненной заживо… Возможно, люди найдут здесь когда-нибудь то, что от меня осталось. Мои кости. И никаких документов. Господи… Нужно хотя бы нацарапать своё имя на стене.
        Я опустилась на корточки возле двери и начала прислушиваться к звукам в тишине. Ничего. Абсолютно ничего. Только я и непроглядная темнота. От злости захотелось разнести на части всю комнату, вырвать из стены батарею и вогнать её этому уроду прямо в глотку, да по самый желудок. Пусть жрёт, тварь.
        Борясь с отвращением, я начала ощупывать пол, грязный и местами склизкий, в надежде найти хоть какой-то путь к свободе. Мне попадались только крошки, шерсть, мусор, травинки, волосинки и прочая гадость. Я продолжала водить руками по полу. Отряхивала их и снова водила. Ползала в поисках призрачной надежды, как грязная подвальная крыса, вынюхивала и наконец-то нашла.
        Маленький, согнутый в виде буквы «Г» и металлический предмет. Тяжело дыша, я очищала пальцами от пыли и мелкого мусора свою находку. Это был гвоздик или, скорее, саморез. Не знаю, как, но он мне обязательно поможет! Я жива, а значит, шанс ещё есть. Но вдруг мне почудилось, что я слышу его шаги. Накатил страшнейший приступ паники. Кровь в голове закипела, а сердце забилось, готовое взорваться.
        Дрожащими руками я пыталась затолкать находку в задний карман джинсов, которые уже болтались на моих бёдрах. Давай! Давай! Ну давай же! В горле пересохло и саднило, словно пришлось проглотить сотню иголок. Только я засунула саморез в карман и отступила в ту часть комнаты, где, по моим расчётам, находилась подстилка, ключ в замке повернулся, и он вошёл.
        От яркого света пришлось зажмуриться и отойти к стене.
        - Садись, - в его руках была железная миска с чем-то жидким.
        - Привет, - попыталась улыбнуться я и тут же поняла, что делаю ошибку. Его лицо оставалось непроницаемым.
        - Держи, - Гена протянул мне миску.
        Я села на матрац и вытянула руки. Он поставил на них миску, которая оказалась холодной.
        - Открывай рот, - Гена зачерпнул алюминиевой ложкой серую жидкую массу и протянул мне.
        Я облизнула разбитые губы и открыла рот. На вкус эта мерзость походила на холодную тугую овсянку без соли и сахара. Пришлось проглотить. Он, не отрываясь, следил за мной.
        - Спасибо, - прошептала я, закончив есть.
        - Пошли, - он впился пальцами в моё предплечье, оставив там багровые следы, - помоешься.
        - Хорошо, - согласилась я, заранее зная, что выбора нет. Однако всё моё существо ликовало в надежде на побег.
        Я заметила, что на нём надеты всё те же треники с вытянутыми коленками и свитер, замазанный жиром и пропахший едким потом. Мы вышли из комнаты, ставшей местом моего заточения, и попали в коридор со стенами, выкрашенными в мрачный тёмно-синий цвет. Вяло перебирая ногами и запинаясь, я еле поспевала за ним. Он шёл впереди, дёргая меня за цепочку от наручников.
        На одной из стен я заметила круглое зеркало, вытянула шею и увидела мельком своё отражение: маленькое испачканное личико с огромными испуганными глазами и разбитыми губами. В первую секунду я даже себя не узнала, настолько мой образ напоминал несчастного, приговорённого к расстрелу. Волосы - как провода, прилипшие к голове, а футболка почернела и также прилипла к телу.
        Это вызвало во мне такой приступ ярости, что захотелось проломить Гене его жалкий череп. Кто он такой, чтобы так истязать других людей? Возомнил себя Господом Богом?!
        Я остановилась, наткнувшись лбом на его спину, и чуть не упала. Похоже, что мы пришли на кухню. В нос ударил запах тушёной капусты. Я огляделась. Свет падал от маленькой лампочки с потолка. Крошечное окошко было завешано плотным полотном чёрного цвета. Посредине стоял покосившийся стол, рядом - два стула. Старый кухонный гарнитурчик зелёного цвета разбавлял серость этого помещения, а на убогой советской плите стопкой грудились кастрюли всех мастей.
        - Здесь есть газ? - спросила я первое, что пришло мне в голову.
        - В баллоне, - сухо ответил он и подвёл меня к большой железной ванне, стоявшей на полу слева от стола.
        Ванна была похожа на те, в которых купают младенцев, только в несколько раз больше, и заполнена водой почти до краёв. В таких посудинах купались барышни сто лет назад.
        - Здесь нет печки, но есть батареи, - я чувствовала, что нужно хоть о чём-то говорить.
        - Здесь всё есть, - буркнул Гена и скосил и без того кривые глаза.
        - А откуда тепло?
        - От котла! - Он схватил меня за футболку и потянул на себя. - Кончай базар и раздевайся!
        - О, - я попыталась отодвинуться и тянуть время, - здесь всё современно, похоже, что ты неплохо обеспечен…
        - В деревне давно есть свет и тепло, - удивился он, - ты где живёшь, если не знаешь? В пещере?
        - В пещере, - сквозь зубы процедила я.
        - Точно, а я и забыл! - заржал Гена, обдав меня запахом гниющих зубов, - хватит тратить моё время, раздевайся!
        Тон его переменился и не предвещал ничего хорошего. Он ещё раз дёрнул вверх край футболки, за который я уцепилась мёртвой хваткой и тянула вниз.
        - Нет, не надо, - спину прошиб холодный пот, - хочу помыться в одежде.
        - В одежде?
        - Да, - я натянуто улыбнулась.
        - Снимай!
        - Нет, пожалуйста, так будет лучше, - по моей щеке покатилась слеза, а губы предательски задрожали, - пожалуйста, ну пожалуйста!
        Он взял меня левой рукой за шею и притянул к себе. Меня заколотило со страшной силой, когда я почувствовала, как он сжимает правой рукой мою попу. Гена тяжело задышал и вдохнул запах моих волос. В моей голове промелькнула картина, как он набрасывается, увидев моё обнажённое тело. Этого допустить было нельзя.
        - Гена, - я отвернула голову и посмотрела в потолок, - давай я посижу в ванне сначала в одежде, а когда привыкну к воде, то сразу сниму, ладно?
        - Ты будешь моей. Сегодня. - Он внимательно посмотрел на меня. Его глаза горели бешеным огнём.
        - Хорошо, - пролепетала я, - но сначала приму ванну.
        Гена провёл носом по моей шее, жадно вдыхая ароматы, которыми я пропиталась за последнее время, и прикусил мочку моего уха. Зажмурив глаза, мне приходилось терпеть, сдерживая волну негодования, рождавшуюся внутри. Как же мне было противно!
        Он разомкнул свои зубы и схватил меня за волосы:
        - Я буду смотреть. Хочу видеть тебя всю!
        - Ладно, - я стиснула от боли зубы.
        - Полезай!
        Сняв балетки, я залезла внутрь. Вода оказалась немного прохладной и обжигала раны. Усаживаясь, я заметила в области паха на его трениках напряжённость и округлила глаза, но тут же догадалась сделать вид, что ничего не заметила. Набрав в ладошки живительной влаги, я сначала напилась. Вода не доставала до краёв, поэтому вполне можно было окунуться с головой, что я и сделала. На несколько секунд моё тело расслабилось и понеслось куда-то ввысь. Когда перед глазами засверкали яркие звёздочки, я вынырнула и быстро задышала. По воде пошли грязные разводы. Одежда прилипла и стала тяжёлой.
        Гена взял стул и уже сидел рядом, улыбаясь своими кривыми жёлтыми зубами. Я мысленно поблагодарила себя за то, что под моей футболкой имелся бюстгальтер. Вид призывно торчащих сосков мог подвигнуть Гену на жестокие и немедленные действия.
        - Держи мыло, - сказал он и протянул советское «Земляничное».
        - Спасибо, - я взяла его и уставилась на воду.
        - Будешь хоть нормально пахнуть.
        - Спасибо.
        - Станешь сегодня женщиной, - довольно заявил Гена.
        - Но… Я ещё не готова, - осторожно промычала я, намыливая лицо, которое жгло от мыла.
        - Я буду нежен, - он вытер слюну рукавом.
        Смыв мыло, я не поверила своим глазам: рядом с плитой на подоконнике лежал маленький серый телефон, один из первых появившихся на рынке, - старая
«Моторола»-космонавт. Каких-то пять-шесть шагов! Но как отвлечь его внимание? Я отвела взгляд, чтобы он ничего не заметил.
        - После ванны накрашу тебе ногти и подстригу волосы. Сам! - клятвенно пообещал он, улыбаясь.
        Я молча разглядывала грязную пену.
        - Мне так интересно, хочу всё сделать сам. Хочу узнать, как ты устроена.
        - Так же, как и все.
        - Нет, - Гена замотал головой.
        - Да.
        - Когда мама умерла, я раздел её и проверил, как она устроена. Когда у тебя месячные?
        - А что? - испугалась я.
        - Хочу посмотреть.
        - Зачем? - Меня передёрнуло.
        - И потрогать.
        - Зачем?!
        - Обожаю кровь.
        - О господи…
        - И попробовать на вкус. Как и всю тебя! - Гена наклонился поближе и прошептал: - У тебя там, в трусах, есть волосики?
        У меня перехватило дыхание, я принялась остервенело намыливать волосы.
        - Теперь есть…
        - Это хорошо, значит, я сам тебе их сбрею! - Он потёр руки от сладостного предвкушения.
        - Я сама могу…
        - Будешь делать, как я сказал, поняла?!
        - Поняла.
        - Снимай уже футболку!
        - Чуть позже, хорошо?
        - Снимай!
        - Может, у тебя есть шампунь? - Я вся сжалась в комок.
        - Снимай, сука! Ты что, не поняла меня?! - Гена встал и, нагнувшись, схватил меня за волосы.
        - Поняла! А-а-а! Поняла! Отпусти! Пожалуйста!
        - Снимай, сука! Быстро! - орал он, запрокинув мне голову.
        - Хорошо…
        Я быстро нащупала в заднем кармане саморез. Достала, сжала в кулаке. У меня было две секунды, чтобы решить, куда ему его воткнуть: в шею или глаз…

3 июня 2009 года
        Чудесный жаркий день. Я схватила сумочку, пропела одними губами «Люблю тебя» Мите, закрыла дверь кухни и лёгкой уверенной походкой прямо через зал ресторана вышла на улицу.
        Мы с Сашей договорились прогуляться вместе в обед. Как всё-таки чудесно быть счастливой и влюблённой. Одетая в симпатичное жёлтое платьице и туфли на каблучке, я порхала над мостовой, улыбаясь новому дню. Работа спорилась, жизнь налаживалась. Ну что ещё нужно красивой молодой девушке?
        Я купила смесь из орешков и изюма «Джамбо» для своего сладкоежки. Мне так нравилось о нём заботиться. Он очень уставал на своей скучной работе, но ведь это было всего лишь временно, пока мы не найдём ему дело по душе. За то время, что мы были вместе, мы успели влюбиться по уши друг в друга и стать единым целым. Оказавшись вдвоём, мы неизменно шутили, смеялись сами и смешили друзей. Я летела к нему на крыльях любви!
        - Привет-привет всем, - я зашла в огромное, но почему-то вечно душное помещение автосалона. Блестящие новые машинки так и манили посетителей. Я знала, что Сашка тоже любит часами их разглядывать.
        - Привет! - откликнулись, весело улыбаясь, Андрей и Люба, коллеги моего ненаглядного.
        Я прошла дальше, где за углом стоял Сашин стол. Он сидел на своём месте, с интересом уставившись в компьютер. Его глаза, улыбка, взъерошенные волосы - как же я люблю всё это!
        - Привет, - сказала я с улыбкой.
        - Ой, - казалось, он испугался, - как ты незаметно подкралась!
        Саша принялся судорожно закрывать все окна и программы, схватил свою модную лёгкую куртку, накинул и подошёл ко мне. Я прикусила губы, которые вытянула для поцелуя. В воздухе повис пряный запах его парфюма.
        - Пойдём? - Он взял меня за плечи.
        - Пойдём.
        Когда мы вышли на залитую солнцем улицу, я взяла его за руку и спросила:
        - Что-то случилось? Ты сам не свой.
        - Всё нормально… - Он ускорил шаг.
        - Я же вижу. У тебя на работе проблемы?
        - Нет.
        - Что-то дома?
        - Нет, - он свернул на узкую улочку с большим количеством деревьев и замедлил шаг, - просто нам нужно поговорить.
        - Хорошо, - моё сердце забилось в тревоге, выражение его лица не предвещало ничего хорошего.
        - Ева, я долго думал о том, что хочу сказать тебе. И как сказать… - Его голос дрогнул. - Мы ещё так молоды… Нам нужно немного остыть.
        - Не поняла… Что это значит? - Я поплелась за ним, сжимая дрожащими руками свою сумочку.
        - Ну… Наши отношения становятся чересчур серьёзными, - он шёл впереди, пряча глаза.
        - И? - произнесла я с болью в голосе, хотя прекрасно понимала, что весь мир вокруг меня уже рушится.
        - Я представил, что никогда в жизни больше не буду встречаться ни с одной девушкой, кроме тебя, и понял, что совершаю ошибку. Я ещё слишком молод для моногамных отношений…
        Я шла за ним молча и старалась ни о чём не думать. Всё это казалось страшным сном. Мысли вихрем проносились в моей голове. С неба начали падать первые капли, я подняла голову и увидела, что туч практически нет. Значит, сама природа проливала слёзы, на которые у меня сейчас не хватило бы сил.
        - Давай забудем всё, будто ничего и не было, пока не зашло слишком далеко. Ну было - и было, будем вспоминать с улыбкой, - продолжал он.
        Я плелась за ним беззвучно, еле волоча ноги, будто поражённая громом.
        - Ну не могу я связывать себя по рукам и ногам, пойми. Хочу иметь возможность встречаться с другими девушками, общаться со своими друзьями. И хочу, чтобы мы с тобой тоже остались друзьями.
        - Понятно, - прошептала я бесстрастно, сама удивляясь, что нет желания бить его, царапать, кричать, обзывать. Может, это гордость взяла надо мной верх, но хотелось уйти с достоинством.
        Капли дождя становились всё крупнее и чаще падали на мои плечи.
        Я-то ждала, что он при встрече возьмёт меня на руки и будет шептать, что мы никогда не расстанемся. Почувствовав, как глаза наполняются слезами, я быстро смахнула их. Слов нет. Нечего ему сказать. А что тут скажешь? Всё и так ясно.
        Саша резко развернулся и быстро преодолел три метра, которые нас разделяли.
        - Ну что ты молчишь?! - Он взял меня за плечи и посмотрел в глаза. - Я думал, ты плачешь… А тебе всё равно. Скажи что-нибудь!
        Я смотрела на него и читала в его глазах большую любовь и большой страх, понимая, что он просто испугался ответственности.
        На моё лицо и одежду падали огромные хлёсткие капли. Может, крикнуть ему прямо в лицо? Никогда. Уж лучше потерять его, чем вызвать к себе жалость.
        - Друг - так друг, - сказала я, медленно освобождаясь из его объятий.
        - Ева, мне очень жаль! Неужели ты не хочешь ничего мне сказать?! Не хочешь накричать?!
        Он провёл рукой по моим мокрым волосам с такой нежностью, что моё сердце чуть не разорвалось. Я опустила глаза:
        - Делай, что хочешь…
        Саша психанул, развернулся и быстрым шагом пошёл прочь. Я не стала звать его или догонять, просто стояла на месте. Понимала, что он ещё пожалеет о том, что наделал. Пройдя метров пятьдесят, он остановился, нервно пнул ногой камень и пошёл обратно ко мне. Подошёл и, схватив меня за руку, потащил к какому-то дому с аркой. Встав под арку, он снял с себя куртку и одел на меня. Мы стояли в метре друг от друга, мокрые и взбудораженные.
        - Зачем тебе это нужно было?! Ты же меня просто взяла в кольцо! Зачем тебе нужны мои друзья?! Что ты к ним лезешь? У тебя что, своих нет? Тебя слишком много! Ты везде! Ева! Не молчи! - Он обхватил голову в отчаянии. - Ты злишься на меня?
        - Нет, - сказала я с улыбкой, наклонившись на стену.
        - Я сволочь, да! Но по-другому не могу!
        - Ты сделал свой выбор, теперь живи с ним. Каждый делает, что хочет.
        Он наклонился ко мне, даже стало его жалко, такой растерянный у него был вид:
        - Ты меня ненавидишь?
        - Нет, - я смотрела на его губы, которые манили меня, заставляя забыть о гордости.
        - Ненавидишь?!
        - Нет, я хочу поцеловать тебя.
        - И я хочу, - произнёс он, улыбнувшись, и потянулся ко мне.
        - Но не буду, - горько усмехнулась я, отходя на шаг назад, - мы же друзья, забыл? Спасибо, что предупредил. Не струсил.
        Теперь он молчал, изумлённо глядя на меня. Я сняла с себя куртку и подала ему.
        - Хочешь сделать вид, что ничего не было? Забыть? Да пожалуйста! Друзья - так друзья, - я пожала плечами, - каждый будет жить своей жизнью. Радуйся, сегодня ты от меня наконец освободился. Хорошо хоть не залетела от тебя, и нас совсем ничего не связывает.
        - Зря ты так… Я бы с удовольствием стал папой, - нежно прошептал он, уперевшись в кирпичную стену головой, - люблю детишек. Хотел бы дочку, похожую на тебя. Поверь, я не сбежал бы от ответственности.
        - М-м-м, как мило, постараюсь не забыть, - иронично заметила я, - ну что же, до новых встреч, дружище!
        Пожала ему руку и ушла, ни разу не обернувшись.
        Мокрая и опустошённая, я бесцельно бродила по улицам, чувствуя себя совершенно разбитой, а его слова эхом отдавались в моём мозгу. Я буду помнить их до конца своих дней. «Я хочу иметь возможность встречаться с другими девушками»! Да пусть встречается теперь, сколько захочет, и подцепит от них какую-нибудь заразу!
        Дождь кончился. Я шла куда глаза глядят, волоча усталые ноги в запачканных туфлях. Платье прилипло к телу, а сырые волосы неприятно раздражали шею. Навстречу непременно попадались счастливые влюблённые парочки, они шли, держались за руки, целовались, весело смеясь. Передо мной же неотступно стоял Сашкин образ, его нежные и ласковые слова, его объятия и те времена, когда мы были безоглядно счастливы.
        Первый раз в жизни я почувствовала себя такой растерянной и одинокой. Вот уже второй раз в жизни мужчина бросил меня, назвав просто другом. Дойдя до набережной, я подумала: «Может, стоит утопиться?», но быстро прогнала эту мысль. Сев на краешек лесенки, спускавшейся к воде, огляделась. Никого не было рядом. В тот же момент из моих глаз хлынули слёзы ярости и отчаяния. Как же сильно я его любила! Закрыв лицо руками, я кричала и выла так, будто меня переехал автобус.
        Волны с шумом разбивались у ног, заглушая мои рыдания. Не в силах поверить, что такое действительно могло произойти со мной, я глотала солёные слёзы. Трус! Трус! Как он мог так поступить со мной? Зачем расставаться, если любишь? И зачем вообще я его полюбила? Мне ведь не раз говорили, что этого делать не стоит…
        Как же дальше жить?! Забыть или отомстить?
        Я вздрогнула, когда ко мне подошёл пожилой мужчина и спросил:
        - Всё в порядке, девушка?
        - Да, - буркнула я и отвернулась.
        - Точно? - по-отечески заботливо переспросил он, прижимая к груди старенькую выцветшую хозяйственную сумку.
        - Вообще-то не совсем, - слабо улыбнулась я.
        - Кто-то умер?
        - Нет.
        - Значит, тебя кто-то бросил?
        - Угу, - всхлипнула я и вытерла слёзы.
        - Знаешь, - у него было добродушное понимающее лицо, - мужики того не стоят, это я тебе точно говорю. Вытри сопли и продолжай жить, всё самое лучшее - ещё впереди.
        - Я знаю…
        Он кивнул, довольный собственной мудростью, и зашагал прочь.
        Улыбнувшись, я встала, отряхнулась и достала из сумочки телефон. Не для того, чтобы пролистать и ронять слёзы на наши с Сашей имеющиеся там совместные фотографии, а чтобы набрать номер старого друга.
        - Марик, привет!
        - Привет, сладкий, - у него был удивлённый сонный голос.
        - Как дела? Как здоровье?
        - Нормально, мне уже легче, в следующий понедельник выписывают. Скажи лучше, куда ты сама потерялась? Наверное, нашла себе мужчинку?
        - Нет-нет! И я не терялась, просто работы много было, сам же знаешь.
        - Справляешься?
        - А то! Все отчёты - у тебя на столе.
        - Я в тебе даже не сомневался, - заверил Марк, - кстати, мы с тобой давно не бывали нигде вместе, не хочешь покуражить, когда я выпишусь?
        - О, обязательно! - радостно воскликнула я, - у меня теперь полно времени! Я к тебе так-то по другому вопросу…
        - Говори.
        - Помнишь, ты просил меня съездить за тебя в Санкт-Петербург на переговоры и конференцию, когда заболел?
        - Ага, а ты сказала, что дел по горло, - усмехнулся он.
        - Зато теперь их нет, и я готова!
        - Но, Ева, ехать нужно завтра утром…
        - Билеты купить - не проблема, а с гостиницей я разберусь, доверься мне, я не подведу!
        - Ну, - вздохнул он, - тогда слушай и записывай инструкции.
        По пути домой я позвонила Маше, сказала, что на работу сегодня не вернусь, отдала распоряжения и велела купить мне билет на утренний поезд. Затем пешком добралась до дома и собрала дорожную сумку. Мне не хотелось встретиться с Милой, которая непременно заворчит: «А я же тебе говорила!», поэтому я быстро приняла душ, где ещё раз проревелась, и, поцеловав на прощание кота, ушла из дому.
        Конечно, мне хотелось сбежать от Саши туда, где он меня не найдёт, где я смогу побыть одна и подумать, поэтому я и согласилась на эту поездку.
        Сев в такси, я назвала водителю Митин адрес. Прислонившись к стеклу, наблюдала, как от моего частого дыхания оно запотевает. За окном мелькали дома и улицы, проносились дорогие автомобили, но мир казался мне пустым и ненужным. Хотелось оказаться на безлюдном клочке земли, куда не летают самолёты и не доходят письма, сидеть на траве и часами наблюдать, как встаёт и заходит солнце. И никогда больше не вспоминать Сашин страстный шёпот и лживые обещания.
        Митя выронил барсетку и ключи от машины, увидев, что я сижу возле его квартиры в обнимку с сумкой на ступеньках лестницы, прислонившись к стене.
        - Есенина, - подобрав ключи, выдохнул он, - ты что, родная…
        - Привет…
        - Не сиди на холодном, тебе нельзя, - его лицо выражало жалость и сожаление.
        Я медленно поднялась, опираясь на стену. Он стоял на ступеньку ниже, отчего находился примерно на уровне моего роста. В подъезде было темно и холодно. Мои губы искривила судорога, а на глаза набежали слёзы. Митя всегда меня понимал и поддерживал, что бы ни случилось. Наверное, в прошлой жизни он был мне родным братом.
        Мы встретились взглядами, и через секунду он притянул меня к себе и крепко обнял. Я ощутила запах его одеколона, исходивший от свитера, и разрыдалась. От спазмов мои плечи вздрагивали, а живот разрывала боль.
        - Всё в порядке, Ева, всё будет хорошо, не волнуйся, - он гладил меня по спине рукой.
        Мне хотелось, чтобы вместо него Саша сейчас обнимал меня своими сильными руками и признавался в любви.
        - Мне так больно, Мить, ну за что? - Я подняла голову и посмотрела на него.
        Он поцеловал меня в кончик носа. В его глазах тоже стояли слёзы. Он смутился и смахнул их рукой:
        - Никому не говори, что я мягкий, как кучка дерьма, просто мне так жаль тебя. Саня мне сегодня позвонил и всё рассказал.
        - И что ты ему ответил? - спросила я в надежде на то, что Митя заступился за меня.
        - А что я ему отвечу? - Растерялся он. - Сказал ему, что он дебил, каких мало! Потом попытался найти тебя, а у тебя телефон был отключен. Съездил к вам с Милой на квартиру: она дома, где ты - не знает, волнуется. Я ей всё рассказал, так она Сашке позвонила и матом десятиэтажным покрыла.
        - Она умеет, - я улыбнулась и шмыгнула носом.
        - Пошли домой, - Митя достал ключи от квартиры, - слышишь, там Мартин сидит под дверью, слушает нас и поскуливает?
        - Ага, - я потянулась к своей сумке, но Митя перехватил её, взвалил на плечо и открыл передо мной дверь. Войдя, я скинула туфли и села прямо на пол, лаская собаку.
        - Куда собралась-то? - спросил Митя, указывая на сумку.
        - Завтра в Питер по служебным делам.
        - Бежишь, значит?
        - Почему сразу - бегу? Долг зовёт! Марк болеет, меня попросил съездить.
        - Ну-ну, ты же ему неделю назад сказала, что завалена делами по горло, - ухмыльнулся Митя.
        - Чтобы с Сашкой не расставаться, - призналась я.
        - Понятно… - замялся он, - проходи, я сейчас сварганю чего-нибудь перекусить.
        - Спасибо, не стоит, я не голодна, а ты уже за целый день устал от кастрюль. Лучше Мартика покорми.
        - А я всё равно приготовлю…
        Митя пошёл на кухню, я прошла в комнату и включила его ноутбук.
        - Ты, наверное, сегодня ждёшь кого-то, - крикнула я, - а я тебе мешаю. Припёрлась тут со своими вещами к тебе, время отнимаю. Или если тебя девушка ждёт, так ты иди, не обращай на меня внимания.
        - Да пошли они все! - донеслось с кухни, - как ты можешь у меня время отнимать? Вот дурочка!
        - Я дурочка и есть. Поэтому меня и кинули!
        - Перестань!
        - А ты мне говорил, что он хороший…
        - Откуда ж я знал, что он, дурак, такую девушку, как ты, упустит?
        - Вот и я не знала…
        Я нашла папку «Крек» на компьютере, включила, легла и закрыла глаза. То, что нужно, когда хочется сделать себе ещё больнее. Красивая музыка, берущая за душу, тексты о любви и смысле жизни. Прижав Мартина к себе, я целовала его мокрый нос и гладила спинку, мысленно соглашаясь со словами песен. Вот уж действительно:
«Любить, ненавидеть? - Лишь бы взаимно…»
        Митя зашёл в комнату и сел ко мне на постель. Мартин переметнулся к хозяину и принялся облизывать ему лицо.
        - Я думала, что он всё-таки сможет построить серьёзные отношения, раз уж всем и каждому растрезвонил о своих чувствах.
        - Все так думали…
        - Я обманывала себя, думая, что человек, который прожигал жизнь, покуривая травку на вечеринках, вдруг изменится и будет ходить по будням с восьми до пяти в галстуке, изображая взрослого.
        - Знаешь, что?
        - Что?
        - Я тебя сейчас научу жизни, - вздохнул Митя, - во-первых, выключи эту заунывную музыку.
        Он дотянулся до ноутбука и сменил трек на более ритмичный и весёлый.
        - Во-вторых, тебе не должно быть никакого дела до людей, которые отвернулись от тебя. Не трать на них свои нервы! Забудь про тех предателей, которые и без тебя счастливы. Поняла?
        - Поняла, - подтвердила я, усаживаясь.
        - И ещё. Я открою тебе тайну великого учения. В нём - секрет благополучия и залог крепкого здоровья. Запомни на всю жизнь: тебе всё и всегда должно быть по х..! Спокойнее нужно к вещам относиться, не нервничать по поводу и без, не расстраиваться из-за дураков. Я раньше как идиот переживал, бухал, пускал сопли, а что от этого изменилось? Кто-то пришёл и извинился? Или Дашенька меня больше любить стала? По х… должно быть, понимаешь? На всё - по х..! Повтори!
        - По х..! - крикнула я и рассмеялась.
        - Громче!
        - По х..! - И бросилась к нему на шею.
        - Вот умница! - обрадовался Митя, - вставай, сейчас покурим, а потом пойдём ужинать под коньячок.
        - А мне можно тоже одну сигареточку? - Улыбнулась я и стыдливо втянула шею.
        - Тебе? - Он обернулся, смерил меня хмурым взглядом, потом смягчился и протянул мне одну. - Только учти, что это не выход, хорошо? Топить горе в слезах, выпивке и сигаретах. Первый и последний раз!
        - Конечно-конечно! - Захлопала я в ладоши, схватила сигарету и проследовала вслед за ним на балкон.
        Спустя несколько минут в квартиру забежала Мила, бросилась ко мне на шею и даже не стала читать нотаций. У неё был растерянный вид, волосы торчали во все стороны, как колючки репейника.
        Раздевшись, она пояснила, что находится на грани нервного срыва. Чтобы заглушить тоску по Владу, Мила в последние дни с головой окунулась в работу, но продолжала постоянно думать о нём. А сегодня она встретила Женю, пять минут поговорила с ним и пришла к выводу, что он ограниченный самодовольный козёл. Тогда она пожалела обо всём, что наделала, и решила повидать Влада, но стыдилась позвонить. А тут ещё я с такими новостями!
        Всё это она выпалила на одном дыхании и принялась грызть ногти. Митя усадил нас за стол, не забыв и Милке прочитать свою лекцию о великом учении. Я же, в свою очередь, посоветовала ей ещё раз хорошенько всё обдумать. Выпив коньячку, мы уже через пятнадцать минут все дружно смеялись. Мне стало чуточку легче, хотя на душе по-прежнему скребли кошки.
        Митя притащил из комнаты гитару, встал передо мной на одно колено и затянул «Луч солнца золотого». Я была тронута и даже подумала с сожалением, что зря не влюбилась в такого романтика, как он. Мы с Милой никак не могли понять, почему Митя никогда не поёт таких песен и не устраивает сюрпризов девушкам, с которыми встречается. А он всегда отвечал нам, что просто спит с ними, а это - не повод носить женщину на руках. Вот такая мужская логика…
        На втором куплете мы уже начали громко подпевать чудесной серенаде, и даже Мартин, сидя у моих ног, поскуливал в такт. Допев, мы поаплодировали друг другу и выпили ещё по рюмочке. Меня уже прилично развезло - ведь за целый день я не съела ни кусочка. Но тосты продолжались до тех пор, пока в дверь не позвонили.
        Митя вышел в коридор и открыл дверь. Вытянув шеи, мы с Милой заметили, что на пороге стоит Саша. Я ужасно занервничала.
        Из прихожей доносился его шёпот, похоже, что он не решался войти.
        - Лёгок на помине, - тихо произнесла Мила.
        - Пусть проходит и присоединяется, - громко крикнула я, нервно рассмеявшись, - это же мой лучший друг!
        Саша вошёл и снял обувь. Митя посмотрел на меня извиняющимся взглядом и пожал плечами. Жестом я дала ему понять, что всё будет в порядке, я смогу за себя постоять. В моей душе родилось желание уничтожить Сашу, закидать едкими замечаниями, сделать вид, что он мне абсолютно безразличен. Мила же скептически нахмурила брови.
        - Здравствуйте, Александр Владимирович, - я подвинула ему стул, - добро пожаловать за наш скромный стол!
        - Привет, - его лицо выглядело жалобным, он посмотрел на меня с невыразимой тоской и присел, - что празднуете?
        - День освобождения! - Я налила полную рюмку и подвинула ближе к нему.
        - Понятно, - он опустил глаза, - за что пьём?
        - За то, - я посмотрела на него и широко улыбнулась, - что в полку друзей прибыло! Ура!
        Все молча выпили. Я отодвинула стул, включила музыку погромче и пошла на балкон. Внутри бушевала такая ярость, что я способна была разорвать его на части, если не уйду. Лучше бы нам нигде больше не пересекаться!
        - Ты куда? - спросила Мила.
        - Покурить! - бросила я и хлопнула дверью балкона.
        На улице уже было темно. Стоя на свежем воздухе, я ругала себя за то, что не смогла осуществить задуманное, а сразу выплеснула все чувства наружу. И зачем только я его встретила? И почему я так плохо разбираюсь в людях?!
        - Ева, - услышала я за своей спиной.
        Я натянула уверенную улыбку и обернулась.
        Только сейчас я заметила, какое у Саши измученное бледное лицо. Глаза его выдавали усталость и напряжение, причиной которого была я. Он вошёл, прикрыв за собой дверь, и посмотрел в мои глаза. На меня обрушились воспоминания о нашей последней ночи, о том, как близки мы были, каким нежным он был со мной. Мой Саша…
        Не верилось, что случившееся сегодня между нами действительно произошло. У него был тот же любящий взгляд, полный обожания. У меня так пересохло в горле, что невозможно было даже сглотнуть.
        В едином порыве мы соединили губы в поцелуе. Он обнимал меня так, будто боялся отпустить. Наконец Саша оторвался от меня и, тяжело дыша, произнёс:
        - Я не знаю, что это, но всё время думаю о тебе. Меня так к тебе тянет, я не могу сопротивляться!
        - Но я же твой друг…
        - Моя голова сейчас лопнет от всего этого! - И он снова привлёк меня к себе.

«Будь что будет», - подумала я, целуя его. Так хотелось быть с ним, и неважно, каким путём. Быть ему другом или ещё кем-то, лишь бы эти родные руки обнимали меня сегодня. Я чувствовала себя пустой, безвольной, слабой, растоптанной, но ничего не могла поделать. Только его объятия приносили мне счастье и облегчение, дарили наслаждение и чувство полёта. В этот момент я почувствовала, что готова простить этому человеку всё, даже унижение, готова терпеть многое, только бы быть рядом.
        Скольких же мужчин я бросила! Скольких отвергла! Моя гордость не позволяла мне даже разговаривать с единожды провинившимися, а где же она сейчас?! У меня даже не было сил оттолкнуть его и убежать, я тешила себя надеждой, что всё наладится, ведь именно меня ему было суждено полюбить. Шестое чувство подсказывало, что от этого порыва всё будет ещё только хуже, ведь я сама всегда говорила: «Если дать мужчине наступить на себя, он будет топтать тебя всю жизнь». Но мой разум проигрывал в битве с сердцем, и так всегда бывает, когда любишь по-настоящему.
        Когда мы вышли с балкона, Митя с Милой обрадовались тому, что мы помирились. А я не решилась сразу рассказать подруге о том, что это не так. Стыдно было признаться, что никакого разговора даже не было, что всё повисло в воздухе. Как я ей могла сознаться, что ситуация только усложнилась? Сказать, что я - безвольная тряпка, мне тоже не хватило сил. Не хватило бы моего ума и на то, чтобы предположить, какие отношения будут у нас с Сашей дальше. Ясно только, что такие, какие удобны ему. А для меня наверняка сложные и неопределённые.
        Мы пили, смеялись, веселились вчетвером. Сердце моё пело и радостно тянулось к нему, но в душе навсегда поселилась такая тоска, которую понять под силу только брошенным и одиноким.
        Друзья заливисто хохотали, когда мы с Сашкой смешили их. Позже, уединившись, мы с ним потешались сами над собой. Я увидела его трусы с Чебурашкой и упала с кровати от смеха. На крики и звуки падающих тел прибежали наши друзья, которые, душевно беседуя, параллельно смотрели телевизор, и застали меня лежащей на полу в простыне, вытирающеи слезы от смеха, и хохочущего Сашку, прикрывающего от них свои весёлые трусы. Они ещё долго, недоумевая, пытались понять, что же нас так насмешило, потом плюнули и ушли обратно, оставив нас наедине.
        Без лишних слов мы занимались любовью до самого утра, счастливые оттого, что обрели друг друга снова. Потому что не знали, что ждёт нас дальше. Он не знал ответа на вопрос, нужна ли я ему. Я, в свою очередь, бежала в другой город, пытаясь разобраться в себе. Впереди нас ждала разлука, поэтому каждый пытался получить от этой встречи как можно больше. Мы сгорали в одном костре. Вместе.
        Утром он посадил меня на поезд. Всю поездку я провела в наушниках с любимой музыкой. За окном, сменяя друг друга, мелькали чудесные картинки. Светило солнышко, дул ветерок. Зелёные луга и деревья манили своей свежестью. С телефона посредством Skype я передавала ему все свои впечатления. Мы общались так, будто и не было ссор, не было расставания. Саша посылал мне десятки забавных смайликов и сердечек, признавался, что прошлая ночь была чудесна, говорил, что скучает.
        Одна во всём вагоне, я сидела и улыбалась. На какой-то миг даже пожалела, что уезжаю. Захотелось остановить поезд и броситься в Сашкины объятия. Неважно, что там у нас произошло, и расстанемся ли мы, но моя жизнь изменилась. Я научилась жить, любить и чувствовать музыку. Окружающий мир предстал для меня в новых сверкающих красках. И теперь я брюнетка, чёрт подери! И мне так это идёт! Я многое приобрела за это время, так почему бы мне не улыбаться?
        К тому же, я теперь знала одну важную вещь: он бросил меня не потому, что ему надоело, а потому, что испугался своей любви! Разлука добьёт его окончательно, и он поймёт, что жить не может без своей Евы. Покидая вагон, я спустилась по ступенькам и, ступив на перрон, почувствовала себя почти счастливой.

7 июня 2009 года
        - Мила! Милочка! Привет! - визжала я, захлёбываясь от впечатлений, - я тебя не отвлекаю?
        - Привет, - рассмеялась она в трубку, - я дома, валяюсь. Как ты? Совсем не звонишь мне почему-то.
        - Мила, ты извини, я просто хотела побыть одна. Я же написала тебе сообщение, что добралась нормально.
        - Да ладно, я всё понимаю…
        - Знаешь, где я сейчас стою?! - Я покрутилась вокруг своей оси, мою юбку тут же подхватил шаловливый ветерок. - На Дворцовой площади!
        - Ух ты! И как она? - спросила Милка. - Я её только по телевизору видела.
        - Милочка, ты не поверишь, здесь всё так волшебно! Пусть Москва и столица, но Питер, я тебе скажу, - просто сказка! Здесь такая архитектура!
        - Ты сейчас на площади?
        - На ней самой! Тут тепло, полно народу, птички летают. Чистота такая. А вообще, я не знаю, как тебе описать такую красоту! Увидишь хоть раз - влюбишься навсегда. Рядом со мной Александровская колонна, тут же - Зимний дворец. Я слышала, как экскурсовод сказал, что все сооружения созданы разными архитекторами, в разных стилях, в разное время, - это просто удивительно, ведь все они так между собой гармонируют.
        - Ева, я тебе так завидую! - Засмеялась подруга. - Сделай много фотографий, хорошо? Покажешь мне потом. А с кем ты, кстати, там гуляешь?
        - А я - одна. Пешком. Стучу каблучками по асфальту. В первый день позвонила Витьке, Митиному другу, он целый день проводил мне экскурсии по городу, кормил мороженым. А уж на следующий день я сама везде, пешочком.
        - Ах ты гулёна, а с работой что?
        - По работе я почти всё сделала, с кем нужно - пообщалась, завтра - последняя встреча, и можно домой! Я здесь по делам на такси ездила, кстати, даже была в одном итальянском ресторанчике.
        - И как?
        - Очень неплохо. Всё на уровне.
        - Но с вашим-то не сравнится?
        - О, - улыбнулась я, - разумеется, нет.
        - А тебе там не скучно? Где ты устроилась?
        - В «Империи», это в центре. Номер - шикарный, всё в таких тонах приятных оформлено. В общем, я довольна. Живу, как принцесса! Каждый день смотрю на крейсер
«Аврора», он тут в пяти минутах ходьбы.
        - Когда Марк за всё платит, нужно брать от жизни всё!
        - Это точно! Мил, здесь такая красота! Каждый камешек говорит о величии России. Зачем нам Венеция? Здесь ничуть не меньше романтики!
        - Скучаешь?
        - Скучаю… - тихо произнесла я.
        - Сашка-то звонит?
        - Пишет. До трёх ночи в скайпе сидим каждый день.
        - Что пишет?
        - Написал, что вокруг полно красивых девушек на улицах, а он не замечает никого, постоянно обо мне думает. Много слов пишет ласковых. Но вот вернуться не зовёт почему-то, - ухмыльнулась я.
        - Значит, вы снова вместе? - спросила Мила.
        - Не знаю…
        - Это как?! - зашипела она в телефонную трубку.
        - Если я начну с ним серьёзно разговаривать на эту тему, то только всё испорчу.
        - Или расставишь точки над «i».
        - Не хочу я на него давить, бегать, напрашиваться!
        - Тогда, милая, ничто не удержит его от встреч с другими девушками.
        - Блин, умом я всё понимаю, а сердце отказывается слушаться, - я присела на скамейку.
        - Опять я тебе мораль читаю… Ну прости меня, Ева!
        - Я не обижаюсь, ты же моя мама, - пошутила я, - Милка, ты права: Саша - очень легкомысленный, он не способен на серьёзные отношения, ещё слишком молод. Митя - и тот каждый день зовёт меня обратно, пишет, что ждёт. А Сашке, видимо, и без меня хорошо.
        - То-то и оно! А Дашка пишет?
        - Пишет. Она всё время проводит со своим Кешей. Сама ты как, Мила?
        - А я поняла, что натворила, - вздохнула подруга, - сижу теперь одна, скучаю по Владу. Помнишь, как мы телевизор сломали, чтобы его заманить? Какая же я дура! Ну чего испугалась? И что он теперь обо мне думает? Держать надо было такого мужика, да обеими руками.
        - Всё, уговорила. Вернусь и устрою твоё счастье, - заверила я.
        - Возвращайся скорее, я так тебя люблю, - простонала она, - без тебя очень скучно: никто не льёт воду мимо ванны, не раскидывает мелочь, не загорает на пыльном балконе!
        Мы обе расхохотались. Прохожие косились, но меня это не смущало.
        - Когда вернусь, обязательно позагораем вместе!
        - Ну уж нет, - запротестовала Мила.
        - Ты сама про Сашку там ничего не слышала? - осторожно спросила я.
        - Они с Митей каждый день отдыхают с Пашей. Помнишь его?
        - Паша - это который вернулся из Питера? - расстроилась я.
        - Да, Ева. Они каждый день катаются на его тонированном «lexus». И ты знаешь, как я отношусь к Паше. Я его не переношу.
        - Трёх случайных встреч с ним нам с тобой хватило, чтобы понять, что он отморозок.
        - И женоненавистник, - добавила Мила.
        - Когда я порекомендовала Мите с ним не общаться, он начал спорить со мной. Сказал, что Паша весёлый и просто всё время шутит. Хотя лично я не могу спокойно слушать те вещи, которые вылетают из его поганого рта. Не скрою, я расстроилась. От этого богатенького маменькиного сынка всегда одни только неприятности.
        - Не переживай, Ева, ты вернёшься, и всё наладится.
        - Надеюсь, что так и будет… Надеюсь…

12 июня 2009 года
        Я летела над городом в красивом голубом платье из сотен незабудок. Мои длинные чёрные волосы сверкающей волной развевались по ветру. Прохожие поднимали головы и показывали на меня пальцами, а я дарила им самые тёплые и искренние улыбки. Вскоре вдалеке показалось поле, на котором цвели самые разные цветы, издавая всевозможные ароматы. Я спустилась на землю и упала прямо в их объятия. Тонкие зелёные стебельки нежно окутали моё тело, а пыльца защекотала ноздри. Так чудесно!
        Я разлепила тяжёлые веки. Прямо перед моим лицом, развалившись на подушке, лежал наш кот. Тщательно вылизывая, он чистил свою блестящую чёрную шёрстку. От этого, видимо, у меня и зачесалось в носу. Я продолжала лежать, молча улыбаясь и наблюдая за ним. На стене плясали маленькие утренние солнечные лучики.
        Закончив с умыванием, Чип поднял ушки кверху и довольно прикрыл глаза. Его хвост приподнялся и начал словно парить в воздухе. Нежно сказав мне «мур-р», он пристально посмотрел в мои глаза и лёг на спинку, демонстрируя своё безграничное доверие. Я догадалась, что кот просит приласкать, протянула руку и погладила его. Он довольно замурлыкал.
        Прожив с животным некоторое время, начинаешь понимать его повадки. Если кот настроен игриво, он гонится за всем, что попадётся на его пути, - от фантика до ботинка, играет в футбол с мусором, сводит счёты со шторой. В такие моменты я обычно присоединяюсь к его играм с помощью разных игрушек - это отличная тренировка для Чипа и весёлое настроение для меня. А уж если его глаза расширены, спина выгнута, а хвост и уши прижаты к телу, значит, он напуган или находится не в настроении - тогда лучше к коту не подходить, того и гляди, сильно поцарапает!
        Я приподнялась и, подняв подушку повыше, села на кровати, стараясь двигаться тихо, чтобы не разбудить Сашку. Он лежал рядом, откинув одеяло. Я любовалась его смешным и милым сонным лицом. Мне захотелось поцеловать его и посильнее прижать к себе. Мы опять почти не спали сегодня, всю ночь утоляя страстные желания друг друга.
        Я вернулась домой восьмого числа днём. Митя встретил меня на вокзале, крепко обнял и отвёз домой. Повидавшись там с Милой, я посадила её на такси до санатория, в котором она решила отдохнуть недельку и собраться с мыслями по поводу Влада. Не думаю, что это было хорошей идеей, ведь моя попытка сбежать от своих чувств и подумать о жизни ничем хорошим не увенчалась: мне всё время хотелось вернуться домой и броситься в объятия любимого.
        Оставшись одна, я позвонила Саше и пригласила его в гости. Никакая усталость с дороги не помешала мне увидеть его. Встретившись после разлуки, мы без лишних слов утонули в наслаждении. Принимали ли вместе душ, просыпались ли в одной кровати, мы неизменно держались за руки, скрепляя наш союз многозначительными взглядами и страстными поцелуями. И всё это - без разговоров об отношениях.
        Следующие три дня мы провели вместе: днём болтали по телефону и в Skype, вечером гуляли с друзьями, затем вдвоём ночевали у меня. Стояли жаркие июньские деньки и ночи. Митя радовался, наблюдая за нами, довольно улыбался, когда мы с Сашей целовались на виду у прохожих, не в силах расцепить наших рук… Мы постоянно находились вместе. Все эти дни были наполнены счастьем и весельем.
        Однажды, когда мы шумной компанией гуляли по ночному городу, Сашин телефон зазвонил. Это был Андрей, с которым они вместе работали в автосалоне. На вопрос
«Где ты?» Саша ответил, что идёт по улице с девушкой, которую любит. Моей радости не было границ! И пусть это не дотягивало до признания, но было очень важно и показательно.
        Мне нравилось проводить с ним время, ощущать его прикосновения, видеть его нежный взгляд. А он весь светился и гордился мной, когда прохожие останавливали на мне взгляд, любуясь девушкой в лёгком платьице из полупрозрачного летящего трикотажа. Как же нас неудержимо тянуло друг к другу! Мы то и дело отделялись от компании, чтобы, словно сумасшедшие, уединиться и предаться любви в самых немыслимых и неудобных для этого местах.
        Однажды вечером нас даже чуть не застукал усталый автолюбитель, возвращающийся в гараж на старой иномарке. Когда он, вывернув из-за угла, осветил нас фарами, я как раз успела одёрнуть подол платья, держась за ветку кустарника, а Сашка, онемев, даже не попытался застегнуть ширинку на джинсах - лишь прикрыл её футболкой, которая в итоге всё равно оказалась коротка. Хорошо что было достаточно темно. Ожидая, пока он проедет дальше, мы стояли лицом друг к другу и делали вид, что просто болтаем, а когда опасность миновала, громко рассмеялись. Нас ведь чуть не застали врасплох! Пообещав себе не сходить больше с ума, мы вернулись к своей компании. Сашка ещё долго шутил, что, вероятно, в этом городе и в Милкиной квартире уже не осталось мест, где бы мы не делали «это». Закрыв лицо руками от смущения, я согласилась.
        - Саш, вставай, - я провела пальцем по его животу, - уже восемь утра.
        - М-м-м, - промычал он, приоткрыв один глаз.
        - Вставай, любимый.
        - Я встал.
        - Так ты же лежишь!
        - Так, любимая, я же говорю, что встал.
        - В смысле? - Я подняла одеяло и убедилась, что он не шутит. - О! Так ты весь вставай!
        Он улыбнулся и, накрыв меня одеялом, притянул к себе. Испуганный кот пулей слетел с кровати, оставив нас наедине.
        Заправляя постель, я с улыбкой наблюдала, как Сашка одевается, пританцовывая под звуки радио, как разговаривает с Чипом, поёт песни. Он был одним из тех счастливых людей, которые просыпаются с отличным настроением и у которых утром даже не гадят кошки во рту. А может, мне так кажется, потому что я влюблена? Во всяком случае, я с легкостью прощаю ему даже храп, который будит меня посреди ночи.
        - Ну что, - я поставила перед ним кофе и блюдце с печеньем, - сегодня - последний рабочий день? Ты же в эту субботу не работаешь?
        - Ага, наконец-то! - согласился Сашка.
        - Чем займёмся в выходные? - Я уселась рядом.
        - Вот! - Он быстро достал из кармана джинсов какую-то листовку и протянул мне. - Смотри! Это уже завтра!
        Я взяла её и прочитала: «Фестиваль электронной музыки «Techno-взрыв»! Под открытым небом! Море драйва и выпивки! 13 июня на территории Концертного комплекса с шести вечера и до самого утра! Хэдлайнеры - лучшие диджеи России и приглашённые гости из Англии, Германии, Франции!» И далее - перечисление имён известных диск-жокеев и обещанных удовольствий.
        - Ух ты! - только и смогла произнести я.
        - Будет просто нереально круто! - воскликнул Сашка.
        - Если я не ошибаюсь, туда нужно добираться часа два-три?
        - Да, - он кивнул головой.
        - Ну, машина у меня есть, это не проблема, - улыбнулась я.
        - Тебе хочется поехать?
        - Да, - призналась я обрадовано, - а как насчёт билетов?
        - Ну… - Саша опустил голову и выдержал паузу. - У меня вообще-то уже есть свой билет.
        Улыбка мгновенно сползла с моего лица.
        - Я еду с Пашей. - Он замялся, было заметно, что ему неловко. - Паша едет с друзьями на своей машине. Он купил мне билет и позвал с собой. В общем, я еду с ними.
        - Понятно, - сказала я.
        Уголки моих губ опустились вниз. Готовая разреветься, я перевела взгляд на чашку кофе.
        - Ты тоже можешь поехать… - промямлил он.
        - С кем?
        - Со своими друзьями.
        - Круто… - ухмыльнулась я, кивая головой.
        - Не обижайся…
        - А я и не обижаюсь.
        - Мы же можем там встретиться.
        - Хм. Я подумаю, - сказала я, отодвинув от себя чашку, и встала, - а сейчас поехали, отвезу тебя на работу.
        - Мить, я жду его весь вечер! Приготовила ужин и сижу как дура, ей-богу! - крикнула я в трубку.
        - А что ты от меня то хочешь? - усмехнулся тот.
        - Ну вы же там вместе?
        - Ну да, - согласился он.
        - Подойди и скажи, чтобы уже ехал ко мне, - попросила я жалобно.
        - Ева, - смутился Митя, - но тут куча народа! Саня с Пашей стоит, общается. Как я подойду? Что скажу? Подожди хотя бы десять минут!
        - Митя! Уже полночь. Сколько ещё ждать?! Я вчера вечером тоже ждала его, правда, не так долго. Я, между прочим, спать хочу! И не на помойке себя нашла!
        - Так скажи это ему самому!
        - Вот и скажу!
        - Не скажешь, - засомневался он.
        - Ты меня плохо знаешь, дорогой! Сейчас позвоню и всё скажу, вот увидишь!
        Я бросила трубку и набрала Сашин номер, полная решимости высказать всё, показав свою гордость.
        - Да, - раздался весёлый пьяный голос.
        - Саш, ну я же жду тебя!
        - Я скоро буду, принцесса, - вновь попытался успокоить он.
        - Издеваешься?
        - Нет.
        - Знаешь, что?! - Я набрала в лёгкие побольше воздуха. - Если ты думаешь, что я как дура буду каждый день сидеть и ждать твоего возвращения, пока ты где-то гуляешь, то поищи себе другую идиотку, хорошо?! И я тебе не шалава, к которой ходят потрахаться и переночевать! Меня устраивают только серьёзные отношения! Я никогда и никого не буду ждать с гулянок, ясно?!
        - Ясно…
        И он положил трубку. Короткие гудки…
        Закрыв лицо руками, я заплакала. Ну что на меня нашло? Получилось слишком грубо, зато я показала, что не позволю дать себя в обиду.
        Просидев полчаса неподвижно, я накинула кофту и вышла во двор. Было уже темно, горели фонари.
        Я села на качели и принялась яростно раскачиваться, чтобы заглушить тупую боль в груди, терзавшую меня изнутри. Только сейчас до меня дошёл смысл поговорки «Любовь зла, полюбишь и козла». Мне не пришлось выбирать Сашу из сотен других, сравнивая его достоинства и недостатки, он просто поселился в моём сердце без надежды на выбор. Я просто его полюбила вопреки всему, хотя и понимала, что достойна лучшего. Сотни раз мой разум подавал тревожные сигналы, но я была не в силах отказаться от нахлынувшего чувства. Не было сил забыть его, отказаться от встреч. Даже сейчас в моём сердце теплилась надежда на то, что он придёт и извинится. Я проклинала себя за эту слабость, ненавидела.
        Когда стало прохладно, пришлось вернуться в квартиру. Убрав с плиты холодный ужин, предназначавшийся Сашке, я легла в постель, обняла кота и всё-таки ждала его прихода почти до самого утра.

13 июня 2009 года
        Утром, едва проснувшись, я сразу же вспомнила про вчерашний разговор. Как же я была груба и несправедлива! Как же мне хотелось, чтобы он всё забыл! Потом я вспомнила про то, что он едет на фестиваль без меня, и ещё сильнее разозлилась.
        В обед приехала Мила. Уставшая и несчастная. Накормив её обедом, я помогла ей разобрать сумку и уложила подругу спать. Мне нужно было, чтобы к вечеру она была свеженькая, как огурчик. Пока она спала, я зашла в аську, поставила статус
«занята» и устроилась на балконе с книгой. Два часа Саша мне не писал, потом спросил, как дела, и сообщил, что уже выезжает на мероприятие. Очень сдержанно пообщались, иначе не скажешь…
        В шесть вечера я позвонила Мите:
        - Привет, родной.
        - Привет, Евик! - радостно воскликнул он.
        - Чем занимаешься, Мить?
        - Бездельничаю!
        - А почему на фестиваль не поехал?
        - Не знаю, - удивился он, - а что? Меня вроде и не звал никто.
        - А деньги есть? - спросила я.
        - Есть вроде.
        - А со мной не хочешь поехать?
        - Хочу. Только за руль не сяду. Трезвым там нечего делать! - Рассмеялся он.
        - У меня есть водитель, не переживай!
        - Хорошо, вот только мне друзья сказали, что билеты будут стоить не дешевле двух-трех тысяч, потому что, если уж люди приезжают так далеко, то деваться некуда, берут и за такие деньги.
        - Хм, - задумалась я, - ну что же теперь сделаешь? Раз в году, думаю, можно и потратиться…
        - Согласен.
        - Раз согласен, тогда чеши быстрее сюда!
        - Уже бегу!
        Мила вышла из ванной в махровом халате, шаркая тапочками, когда к нам ворвалась Дарья.
        - Привет, Дашулька, - удивилась она, расчёсывая мокрые волосы, - какими судьбами? Пришла нас проведать наконец-то?
        - Привет! - ответила та, снимая обувь, - а ты почему ещё не одета?
        - Да, Мила, одевайся, приводи себя в порядок, - вмешалась я, - мы все едем на большое мероприятие!
        - Какое ещё мероприятие? - Она вытаращила глаза.
        - Сюрприз! - Захлопала в ладоши Дашка. - Мы едем на фестиваль музыки техно! Тыц-тыц-тыц!
        Она изобразила пару забавных движений.
        - На открытом воздухе! - подтвердила я, - гулять, танцевать, веселиться! Что мы - хуже других, что ли?
        - Ого! - Мила запрыгала от радости. - Тогда я побежала переодеваться.
        - Давай-давай! - Даша подошла к зеркалу и пригляделась, потом взяла кисть со столика и поправила свой и без того трёхкилограммовый макияж.
        - А кто ещё поедет? - донеслось из комнаты Милы.
        - Митя, - ответила я.
        - А почему ты, Даша, без своего Кеши? - спросила она.
        - А у него, - доложила Дашка, усаживаясь на кресло и вытягивая длинные ноги, - куча работы в офисе. Фи! Сказал, что не может освободиться. Неужели что-то может быть важнее меня?
        - Странно как, - заметила я, - в субботу вечером дела у него…
        - Девочки, - вступилась Дарья, разглядывая свои блестящие красные ногти, - он же денежку зарабатывает своей Дашеньке на подарочек, а вы сразу плохое думаете про моего Кешу.
        - Подарочек? - крикнула Мила из комнаты.
        - Да. Сапожки. Красные. Кроваво-красные! - Она дотянулась до свежего журнала, лежавшего на журнальном столике, нашла нужную страничку и, развернув его ко мне, указала пальчиком: - Вот эти.
        - Ой, красивые, - согласилась я, - только вот зачем тебе летом кожаные сапожки?
        - Ева, - она закатила накрашенные глазки, - ты же взрослая девочка и понимаешь, что лето у нас в России длится от силы месяц! К тому, же пока корова даёт молоко, нужно доить. Всё просто!
        - А это цена или номер телефона? - изумилась я, разглядывая цену, указанную в журнале. Мила тоже прибежала посмотреть и выхватила у меня глянец.
        - А ещё Иннокентий обещал меня свозить на море, - похвасталась Дарья, - я как раз решаю, какие острова выбрать: Канары - уже не модно, Сейшелы - дурной тон. Мне ещё нужно купальник купить какой-нибудь шикарный, и не один.
        - А нас и здесь неплохо кормят, - заявила Мила, подражая коту из мультика про попугая Кешу, - я и не знаю, что вам посоветовать, дорогая.
        Я тоже пожала плечами.
        - А на чём поедем? - спросила Даша и поправила причёску.
        - На такси, которое я уже вызвала. Кстати, - заметила я, - не советую вам надевать каблуки, девочки. Не хочу, чтобы вы быстро устали.
        Когда мы вышли, Митя уже ждал нас у подъезда с ящиком пива, которое он заботливо поставил на лавочку, дав отдых рукам. Это позволило ему без труда заключить Дарью в свои крепкие объятья. Мне пришла в голову мысль о том, что этой парочке давно пора внести ясность в свои отношения, чтобы не морочить друг другу голову. Хотя, тут же вспомнив про Сашу, про себя добавила, что ясность не помешала бы никому.
        Через минуту за нами подъехала машина. За рулём сидел Влад. Я увидела, что Мила от смущения застыла в беспомощной позе, и хотела уже было шагнуть к машине, как она дёрнула меня за рукав и прошептала:
        - Что это значит?
        - Улыбайся, крошка, - процедила я сквозь зубы, - разве это не та случайная встреча, способная вас помирить? Лови момент!
        - Но, Ева, - замялась она, пока Влад выходил из машины, - как мне себя вести?
        - Как ни в чём не бывало! - прошипела я и бросилась обнимать друга, - Владик! Привет! Так здорово, что ты едешь с нами!
        - Привет, Ева, как дела? Я так соскучился, - он перевёл взгляд на Милу, - Привет, Милуша, по тебе я соскучился ещё больше…
        - О, у меня всё хорошо, - ответила я, заметив их неловкие влюблённые взгляды. Через пару секунд они всё же неуклюже обнялись.
        - Чур мы с Дашкой едем сзади! - заявил Митя, закрывая багажник, куда он поставил ящик с пивом.
        Даша покачала головой, улыбнулась и забралась на середину заднего сидения. Митя сел справа.
        - И я сзади еду! - воскликнула я, запрыгивая на заднее сидение слева, - а Милка пусть вперёд садится!
        Подруга села на пассажирское место рядом с водителем, перегнулась и бросила на меня благодарный взгляд. Я ей подмигнула, и мы тронулись в путь.
        В дороге мы громко пели, смеялись, фотографировались и пили пиво, стукаясь зубами о бутылки и проливая напиток на себя. Я понимала, ради чего всё было затеяно. Мне хотелось встретиться там с Сашей, забыть все недопонимания и размолвки, держать его за руку и прыгать вместе под музыку, как тогда, на моём дне рождения.
        Я отправила ему сообщение: «Твоя принцесса тоже едет на фестиваль. Увидимся. Целую». Минут пятнадцать я волновалась, проверяя, пришёл ли ответ, потом отчаялась и решила позвонить, когда приеду на место.
        Подъезжая к месту действия, мы все прильнули к окну: такого количества машин, казалось, не увидишь и на авторынке. Заняв всю километровую стоянку, водители оставляли транспорт у дороги, отмеряя шагами долгий путь до сцены. Десятки регулировщиков, сотни людей в специальной форме помогали гостям выбрать нужное направление. Мероприятие обещало быть грандиозным!
        Оставив машину, мы взяли в руки по бутылке пива и пошли покупать билеты, чтобы попасть внутрь ограждённой территории. Уже отсюда нам было видно, что за ограждением собрались более двадцати тысяч человек: кто-то прыгал у сцены, другие осаждали бары и палатки со спиртным, сотни множили очередь возле голубых кабинок туалетов.
        Митя сторговался с администраторами, и мы попали внутрь. Тысячи пьяных, и не очень, весёлых гуляющих людей сновали туда-сюда. К сцене можно было даже и не ломиться: метров на сто всё заполнили толпы энергичных молодых людей, дёргающихся в такт музыке, заглушавшей любые попытки поговорить вполголоса. На самой сцене были расположены огромные экраны, воспроизводившие клипы или показывающие действия выступающих, так что каждый желающий мог видеть их издалека.
        Мила вовсю болтала с Владом, а Митя с Дашей оживлённо крутили головами, восхищаясь происходящим вокруг. Я набрала Сашин номер, но когда он снял трубку, так и не смогла расслышать ни слова. Из динамика доносился тот же чудовищной громкости звук, что и отовсюду.
        Через два часа совсем стемнело. Мы присели на газон.
        Моим друзьям было весело, они наслаждались отдыхом. Но только не я. Мне приходилось улыбаться через силу, наблюдая, как тысячи людей веселятся рядом со мной.
        Я сидела и смотрела, как сотни торчков, обнюхавшихся наркотой, двигаются под музыку, как зомби со стеклянными глазами. Словно не находят они другой радости в жизни. Вот во что превратился отдых в двадцать первом веке.
        Мама воспитала меня так, что мне и в голову не приходило попробовать наркотики. И если кто-то предложил когда-нибудь их попробовать, однозначно отказалась бы. Хорошо, что таких людей в моём окружении не появилось.
        Мысленно жалея современную молодёжь, я сидела и молчала. Музыку вокруг заглушали моя внутренняя тишина и пустота. Как оказалось, любовь может настолько разрушить твою психику, что ты способен сидеть в окружении своих близких людей, в шумной компании и нестерпимо тосковать, когда все вокруг радуются. Потому что без того самого человека, который должен быть рядом, для тебя весь белый свет не мил.
        Я написала Сашке смс с точным описанием того места, где мы находимся, и уже битый час ждала, не давая ребятам сдвинуться отсюда ни на сантиметр. Хорошо хоть их это не обременяло. Мила сначала что-то объясняла Владу, отчаянно жестикулируя, он смотрел на неё чуть ли не со слезами и наконец обнял. После этого они уже не расцепляли рук. Радость за подругу переполняла меня через край.
        Когда мы решили-таки сдвинуться по направлению к туалетам и стали пробираться через подвыпившие компании, я заметила стоявшую с края длинной стоянки чёрную
«audi» нашего старого знакомого Кеши.
        - Даш, - обратилась я к подруге, показывая пальцем на автомобиль, - а это случайно не твоего Кеши машина?
        - Ой, точно, - обрадовалась она, - он, наверное, освободился и решил сделать мне приятный сюрприз!
        - Что за Кеша? - поинтересовался Митя, хмуро взглянув на Дарью.
        - Один человек, - ответила та, даже не поведя бровью, - который красиво ухаживает и пытается завоевать моё расположение.
        - Вот как… - ухмыльнулся он.
        - Давайте подойдём к машине, - предложила Мила, - может, он там сидит?
        - Давайте! Пойдём! - воскликнула Дашка и потащила нас на стоянку, оторвавшись от Мити на приличную дистанцию.
        Дарья всегда любила козырнуть состоятельным приятелем перед друзьями и никогда не упускала возможность поставить Митю на место, напомнив ему о том, что парой они не являются. Может, хоть встреча с этим Кешей вправит моему другу мозги, и он перестанет бегать за ней, потакая бесчисленным капризам.
        Мы подошли к машине, передние стёкла которой были не так сильно тонированы. Дашка наклонилась и покачала головой, давая нам понять, что в машине пусто.
        - Что же делать? - Она достала телефон и набрала номер Кеши.
        - Он должен быть где-то здесь, - я пожала плечами.
        - Не отвечает. - Даша оперлась рукой на машину и в тот же момент, округлив глаза, замерла.
        - Посмотри на рычажки, которые блокируют дверь… - произнёс озадаченно Влад.
        Мы перевели взгляд и поняли, что дверцы автомобиля открыты. Даша приложила к
«audi» вторую руку и прикусила губу.
        Теперь и я заметила, что машина слегка раскачивается. Все недоуменно переглянулись, как вдруг Дарья быстро потянула на себя и распахнула заднюю дверцу.
        В салоне зажёгся голубоватый свет, и нашим глазам предстала отвратительная картина: в полумраке можно было хорошо разглядеть Кешу, восседавшего на заднем сидении с прикрытыми глазами и разинутым от удовольствия ртом, а верхом на нём - женщину пенсионного возраста в расстёгнутой кофте, вывалившимися грудями, задранной юбке и без трусов.
        Занятые своим делом, несколько секунд они нас не замечали. Мы все стояли, будто окаменев, и наблюдали за тем, как поднимаются и опускаются ягодицы этой женщины и старые обвислые, как два полупустых мешка, груди.
        - Ах! - вырвалось вдруг у Милы, которая тут же прикрыла рот рукой.
        Наконец они повернули свои головы - то ли услышав возглас моей подруги, то ли заметив, что в салоне появился свет. Их лица застыли в изумлении. Кеша резко дёрнулся, пытаясь встать, а его рот, измазанный помадой, скривился от испуга и неожиданности.
        Женщина быстро одёрнула юбку и гневно прокричала:
        - Какого чёрта?!
        Она попыталась дотянуться до двери, чтобы закрыть её, но Даша, недолго думая, потянула эту дверцу на себя, затем молниеносно схватила женщину за её длинные обесцвеченные волосы цвета соломы и выволокла из салона автомобиля наружу. Я с перепугу крепко схватила Митю за руку.
        - А-а-а! - орала женщина, пытаясь высвободиться. Голыми коленками она упала на асфальт, юбка снова задралась, обнажая дряхлый зад. Её сиреневые трусы зацепились за каблук её же серой туфли и развевались как флаг, пока Дашка таскала её за волосы.
        Услышав безумные дикие крики, люди уже начали поворачивать головы в нашу сторону. Кеша выбрался из машины, обалдело глядя на Дарью. В это время женщина впилась ногтями в цепкие руки нашей подруги.
        - Ах ты тварь! - кричала Дашка.
        - А-а-а! - продолжала вопить незнакомка, всё лицо которой, как и у её кавалера, было вымазано ядовитой помадой.
        Кеша попытался разнять соперниц, но парни оттащили его обратно к машине.
        - Всё, хватит! Пожалуйста! - попыталась вмешаться Мила.
        - Ну что, натрахалась?! - заорала Дашка, хорошенько пнув противницу, затем, ослабив хватку, перенесла внимание на бледного кавалера, стоявшего рядом со спущенными штанами.
        Он дрожал всем телом. Его кривые тоненькие ножки с редкими волосинками были такими же белыми, как и его лицо. Член опал и стал похож на сморщенную сушёную морковку. Дарья оглядела его с ног до головы. Он был настолько жалок, что она расхохоталась.
        - Ты всё не так поняла! - промямлил он своим скрипучим голосом.
        - Конечно, милый, - её взгляд стал бешеным, - вы же тут с этой старой лошадью в салочки играли! Да?!
        Она шагнула к нему и отвесила смачную пощёчину.
        - Ты кто такая вообще?! - загнусавила женщина, с трудом поднимаясь с асфальта.
        Дашка упёрла руки в бока и повернулась к ней:
        - А ты вообще заткни свою помойку, старая сука!
        - Кеша, в чём дело?! - спросила незнакомка властным тоном.
        - Даша, послушай, - сказал Кеша, пытаясь натянуть спущенные штаны, - это её машина. А я - её водитель…
        - Значит, ты никто?! Ха! И ведь всем говорил, что это твоя машина! А на самом деле ты просто шевелишь эту богатенькую шлюшку?!
        - Ты, сучка сопливая, выбирай выражения! - донеслось сзади, но Дарья даже не обернулась.
        Митя держал разъярённую женщину, которая, выкрикивая ругательства, пыталась застегнуть кофту пальцами со сломанными ногтями.
        - Даш, - попытался выйти из положения он, - ты сейчас не в себе. Прекрати кричать, завтра успокоишься, и мы поговорим. Я знаю, что поступил скверно, вёл себя неправильно, но так было нужно… Понимашь? Она же моя начальница!
        - Ты поступил скверно?! Ах ты ублюдок траханый! Чёртов извращенец! Посмотри на неё! Она же старая и страшная, её никто, кроме тебя, ублажать бы не согласился! Сколько она тебе за это бабок отвалила?!
        - Но я…
        - Заткнись! Забудь меня, слышишь?! Это был наш последний разговор. Всё! Чао!
        - Пожалуйста, Дашенька! - отчаянно завопил он, когда она развернулась и побежала в толпу.
        Униженная любовница забралась в машину подальше от посторонних глаз. Взгляды прохожих устремились на Кешу, который поспешил прыгнуть в автомобиль вслед за ней. Мила с Владом кинулись догонять Дашу, и только один Митя стоял неподвижно, глядя на асфальт.
        Я взяла его за руку и решила увести оттуда подальше.
        - Как ты? - спросила я.
        - Думаю, нужно догнать её, пока она не натворила дел, - спокойно ответил он.
        - Тогда нужно торопиться. Они побежали туда, - я указала пальцем в направлении толпы.
        На неё было жалко смотреть. Дашка, сгорбившись, сидела на том месте, где я условилась ждать Сашу. На ней была ветровка Влада, который вместе с Милой сидел на корточках, поглаживая её спину и говоря слова утешения.
        Дашка размазывала по бледному лицу потёкшую косметику и всхлипывала. У меня защемило сердце. Митя сел на бортик спиной к ней и закурил. Мы молчали.
        Порывшись в сумке, я протянула Дарье свой носовой платок.
        - Всё будет хорошо, - я обняла её за плечи.
        - Как он мог? - спросила она, вытирая слёзы платком. - Он же выставил меня на посмешище!
        Дашка разрыдалась ещё сильнее, будто вот-вот задохнётся. Мы с Милой беспомощно переглянулись. Толпы людей рядом с нами прыгали, веселясь под музыку, и размахивали бутылками. В жизни всегда так: кто-то празднует, кто-то горюет, кто-то рождается, кто-то отходит в мир иной. Я перебирала в голове слова утешения, но ни одно из них не уменьшило бы боли, разрывающей сейчас душу моей подруги.
        - Я идиотка! - вздохнула Даша. - Полнейшая идиотка!
        - Нет! Что ты! - закричала Мила.
        - Это он идиот, - вмешалась я, качая головой, - упустил такую девушку! Он тебя обманывал! Изменял! А ты ещё будешь винить себя?! Да забудь его к чёртовой матери!
        - Но я даже хотела выйти за него замуж! Если бы он предложил…
        - Да он тысячу раз пожалеет о том, что наделал! - Вскипела Мила. - Прибежит, будет просить прощения, страдать, а ты растопчешь его, как муху!
        - Он сегодня уже достаточно натерпелся, - улыбнулась я, - больше у него на старушек даже не встанет! Чуть в штаны не наделал, когда ты его бабулю вытащила за волосы из машины. Стоит, беспомощный, дрожит, как мышь в амбаре, стручок у него болтается, такой сморщенный! Ну разве можно придумать месть хуже этой?
        - А бабу его видели? - присоединился к разговору Влад. - Она, наверное, грозилась его уволить, если он с ней не переспит. Целлюлит ходячий! Сиськи висят до пояса, а шея дряблая, как у индюшки. И ты, Даш, ещё переживаешь из-за такого дерьма, как он? Да мужик должен говорить всё, как есть: слесарь он - так слесарь, врач - так врач, повар (он перевёл взгляд на Митю, сидевшего в задумчивости с сигаретой) - так повар! А не косить под мажора, выдавая машину пожилой начальницы за свою. Мужчина должен уважать себя за то, кем он является, и - Влад поднял палец вверх - всегда стремиться к лучшему, добиваться и работать! Вот!
        - А мужика ты хорошего ещё встретишь, не сомневайся, - добавила я.
        Дашка улыбнулась, но не успокоилась. Её глаза были наполнены слезами и печалью. Я тоже уже успела познать, что такое шок, предательство и разочарование, и примерно понимала, что она чувствует. Но моя история не была так жестокой, как её. Если бы я застала Сашу в таком виде, как Кешу сегодня, то моё сердце сразу остановилось бы. Я дёрнула головой, пытаясь отогнать дурные мысли, и предложила:
        - Даш, хочешь, воды тебе принесу?
        - Да, спасибо, - всхлипнула она.
        Я поднялась на ноги и взяла с земли свою сумку.
        - С тобой сходить? - спросила Мила.
        - Сидите лучше здесь с Дашкой, я схожу куплю бутылочку воды. Или, может, кто-то хочет напиться?
        Все, кроме Влада, согласно кивнули головой.
        - Тогда куплю две бутылки чего-нибудь, сбивающего с ног.
        Пройдя сквозь толпу метров двадцать, я остановилась как вкопанная.
        Под светом фонаря стояла компания из пяти человек. Две девушки и три парня. Они разговаривали и двигали головами в такт музыке. Конечно, я сразу узнала его. Саша стоял ко мне спиной и общался с брюнеткой. С ним были Паша и ещё один незнакомый тип.
        Мне сразу стало интересно, кто в этой компании без девушки. Я наделась, что мой любимый. В желудке неприятно заныло. В голову пришла мысль о том, что нужно бежать, чтобы не унижаться. Он и так весело проводит время. Да и девушки подобрались подходящие: стройные, красивые, модные. И им явно весело всем вместе. Ни сообщения, ни звонка - он даже обо мне и не вспомнил сегодня. Нужно немедленно развернуться и уйти.
        Как только я об этом подумала, Паша заметил меня, поздоровался кивком головы и сказал об этом Саше. Тот обернулся и медленно направился ко мне. Подошёл, остановился.
        - Привет, - его тон был спокойным, скорее, даже ледяным.
        - Привет, - ответила я, разглядывая его лицо, не выражавшее никаких радостных эмоций от встречи со мной.
        Мы стояли в метре друг от друга, а вся его компания, оставшаяся на месте, пялила на меня глаза, стараясь как можно подробнее рассмотреть. Жирный Паша скалил зубы, как гиена. Мерзкий тип. Он, вероятно, ненавидел меня в этот момент за то, что отрываю Сашу от его общества.
        - Ты с кем? - холодно спросил он. Его глаза были пустыми, стеклянными и такими чужими.
        - Со своими. С Митей, Дашей, Милой, Владом, - сказала я.
        Мне хотелось провалиться! Ну зачем же я стою здесь сейчас и унижаюсь?! Видно, что ему просто отвратительно моё общество, и он соображает, как бы от меня отвязаться.
        - Не хочешь пойти поздороваться с ними? - улыбнулась я.
        - Ладно, пошли, - произнёс он всё тем же траурным голосом.
        - Тогда будь здесь, я сейчас слетаю за выпивкой ребятам, хорошо?
        - Хорошо, - ответил Саша и изобразил жалкое подобие улыбки.
        Я пулей бросилась к бару. Расталкивая людей, торопилась вернуться к нему. Ему просто было неловко бросать друзей, с которыми он приехал. Сейчас Сашка уйдёт со мной, и всё будет хорошо. Я ехала сюда только из-за него. Без него отсюда не уеду, ни за что.
        В баре было полно народу. Мне перемяли все кишки. Простояв в очереди минут двадцать среди наркоманов и пьяных в стельку мужиков, я прибежала на место встречи с Сашей.
        Сотни гуляющих компаний. И ни следа того, кого я ожидала здесь увидеть. Я остановилась и огляделась вокруг ещё раз.
        Ну как же так?! Руки, в которых были зажаты две бутылки коньяка, опустились от отчаяния. Вокруг тысячи людей, а я одна. Хотелось громко закричать от боли. Неужели он специально сбежал?! Не может быть! Всё эта чёртова очередь виновата. Просто нужно ему позвонить и найти, пока мне здесь кто-нибудь шею не свернул ради бутылок со спиртным.
        - Алло! Саш! - крикнула я, когда он снял трубку, - слышишь меня?! Ты где?!
        - Не дождался тебя, - послышалось в трубке.
        - Приходи к нам, мы на том месте, про которое я писала в смс!
        - Я сам не знаю, поедем ли мы сейчас домой или останемся здесь.
        - Оставайся с нами! - попросила я.
        - Что? Не слышу.
        - Оставайся с нами!
        - Не могу! - донеслось из трубки.
        - Тогда можно мне остаться с тобой?!
        - А? Алло! Что?
        - Можно мне с тобой остаться?!
        - Нет, лучше поезжай домой.
        - Но почему? - из последних сил крикнула я, закрывая свободной рукой второе ухо.
        - Извини! У меня деньги кончаются на счету.
        - Ну поехали с нами, Саш?!
        - Пока! Ничего не слышно. Пока.
        Ничего не поняв, я убрала телефон в карман. Такое смешение чувств. Конечно, я поняла, что он удачно избавился от меня. Безусловно, это влияние Паши, который не признаёт никаких отношений и моральных устоев.
        Ещё немного побродив, я встретила своих ребят. Все сидели вокруг Дарьи, Мила держала её за руку.
        - Я уже не плачу. - Дашкины плечи затряслись от смеха. - А если бы эта корова с ним оральным сексом занималась, когда я открыла эту чёртову дверь? Она бы откусила ему на фиг все его прелести!
        Мы взорвались со смеху. Мне не хотелось показывать друзьям, что я расстроена. Дашка открыла коньяк и сделала несколько глотков прямо из горла:
        - Ого! Вот это зелье!
        - И, кстати, в пять раз дороже, чем в городе, - заметила я.
        - Это как раз то, что ей сейчас нужно, - заверила Мила.
        Посидев ещё с полчаса, мы отправились в обратный путь. Всю дорогу до дома я молчала. Закрыла глаза и сделала вид, что сплю. Чтобы никто не задавал лишних вопросов.
        Сначала мы отвезли домой Дарью, потом высадили Митю. Влад сказал, что забирает Милу к себе, а я попросила закинуть меня по дороге в круглосуточный магазин. На часах была половина шестого, и уже светало, когда я положила через автомат деньги Саше на телефон. Мне просто хотелось услышать его голос. Его объяснения.
        В шесть утра я поднялась в нашу с Милой квартиру и набрала его номер.
        - Да, - коротко ответил он. На заднем плане слышался вой мотора автомобиля.
        - Саш, это я. Ты где?
        - Я уже еду обратно.
        - Может, ты приедешь спать ко мне? - несмело предложила я. - Милы нет дома.
        - Я… не смогу.
        - Но почему?!
        - Я… Я еду не домой…
        - Понятно… - Как же мне было больно это слышать.
        - Извини, не могу сейчас говорить, - замешкался он.
        Я нажала кнопку отбоя и скатилась со стула на пол.
        Все надежды рухнули. Он отверг меня ещё раз. Я опять позволила ему сделать мне больно. Казалось, моё бедное сердце остановилось.
        И я дала волю слезам.
        Дура! Несчастная дура! Как же ты могла позволить кому-то так издеваться над собой?
        Ты же никогда ни за кем не бегала! А тут побежала, положила ему денежек, думала, он сразу позвонит, поблагодарит! А он вышвырнул тебя в мусорку, как ненужную использованную вещь! Как надоевшую куклу…
        Саша! Сашенька! Вернись… Ты так нужен мне… Господи, зачем же я так его люблю…
        Я упала на пол и кричала, что было сил, но не издавая ни звука. Всё моё тело содрогалось в рыданиях. Глаза мои тонули в нескончаемых слезах.
        Потом я, сжимая кулаки, начала громко кричать уже вслух, да так, что заболело горло, а в глазах полопались все капилляры. Испуганный кот забился под кровать.
        За что?! За что?! Почему так больно? Как же страшно быть брошенной и ненужной…
        Испугавшись, что сейчас сбегутся соседи, я закрыла лицо руками. Лежала на холодном полу и молча ревела.
        Через некоторое время достала из сумки вторую бутылку коньяка, которую купила на фестивале, вышла на балкон.
        Пила. Умывалась слезами. Проверяла телефон, который предательски молчал. Пила. Пила. Пила.
        Выпила всё до последней капли. Доползла до кровати и отключилась.

26 июня 2009 года
        На следующий день после фестиваля Мила вернулась домой вечером и обнаружила меня, допивающую вторую бутылку домашнего итальянского вина, припрятанного на чёрный день. Чёрный день для меня действительно тогда наступил.
        Я сидела на кухне невменяемо пьяная, в той же одежде, в которой ездила на фестиваль, в которой, придя домой, и уснула. Она села рядом и забрала у меня выпивку.
        Вытирая слёзы, я рассказала ей о том, что произошло. О том, как ненавижу его. О том, что не могу без него. Показала кулаки, разбитые в кровь о стену. Сказала, что не пойду завтра на работу. Призналась, что приняла решение больше не видеть его.
        Мила обняла меня, вздохнула и сказала:
        - Вы не должны оставаться друзьями, иначе тебя снова притянет к нему. И он снова тебя обидит. Почему вообще ты его всё время прощаешь?
        - А я и сейчас не держу на него зла, - ответила я, улыбнувшись, - это глупо, неправильно, но любовь всё прощает. Настоящая любовь. Ведь был же тот Саша, с которым мы пережили сотни счастливых минут, с которым я забывала всё на свете. Который поменял моё отношение к жизни. С которым был секс - самый лучший, какой только может быть. И если бы он пришёл, попросил прощения, пообещал, что всё будет иначе, я бы вернулась к нему, не задумываясь.
        - Но, Ева, - возмутилась Мила, - как же ты вернёшься к нему, если никогда не была его девушкой? Он же сам по себе! Вас только секс и связывал. Никаких обязательств у него перед тобой не было. Неужели ты не хотела бы лучшего отношения к себе?
        - Я хотела бы его. Понимаешь, Мила?! Его! Неважно как, неважно каким. Я безумно люблю его и в этом не могу себя контролировать! Если бы мне сказали: «Отдай почку, чтобы он жил», я бы отдала. Отдай все деньги, жизнь отдай - отдала бы. Не задумываясь! Мила, это одержимость, словно меня приворожили. Ничего нельзя с этим поделать. Я думаю о нём каждую минуту! Не свободную минуту, а каждую! Знаю, что ему плевать, и всё равно думаю. Ведь хоть что-то же он должен ко мне чувствовать? Мне так больно оттого, что первый раз в жизни я так влюбилась… И так трагически… Так безответно…
        - Знаешь что, Ева, - стукнув кулаком по столу, сказала подруга, - перестань. Вот что я тебе скажу. Ни черта это не любовь! Нет! Это фуфло. Я где-то слышала, что нам, женщинам, просто нужен очередной повод пострадать. Мы сами ищем очередного красивого засранца, который бы разбил наше сердце, стал причиной очередных истерик, пустых пачек от сигарет, потерянных на нервной почве килограммов. Именно так мы оправдываем третью бутылку коньяка, ведь «с горя» звучит гораздо лучше, чем
«запой».
        - Значит, ты хочешь сказать, что я сама себе всё придумываю? Преувеличиваю свои чувства?
        - Просто тебе так хотелось влюбиться, что твоё сердце автоматически выбрало первый попавшийся и, как оказалось, такой неудачный объект обожания. Тебе нужно его забыть, чтобы просто элементарно выжить. Забыть.
        Может, я и не согласилась, но в качестве благодарности за умную мысль кивнула.
        После этого разговора прошло две недели. Дарья успокоилась и продолжила свои вылазки по клубам с подругами. Кеша все эти дни обивал её порог с мольбами о прощении. Безуспешно.
        Митя сказал, что его теперь тошнит от одного только вида бывшей возлюбленной. Две недели он пытался вытянуть меня из пучины депрессии, закармливая своими деликатесами на работе, гулял со мной вечерами. А вчера он делал покупки в супермаркете, увидел какие-то копеечные подушки и приобрел пять штук: две себе, две мне и одну для Милы. Я долго смеялась, радуясь такому сюрпризу, и клятвенно заверила, что всегда мечтала о подушке из холофайбера. Особенно, призналась я, мне нравится, когда наполнитель скатывается комочками и приятно скрипит под ухом. Митя расстроился, думая, что прокололся с покупкой, тогда мне пришлось провести его в свою комнату и показать, на чём сплю. Он успокоился, узнав, что я действительно с детства не переношу пух и перо.
        Мила с Владом после разлуки с удвоенной силой принялись строить свои отношения. Мне нравилось наблюдать, как красиво он за ней ухаживает, дарит подарки, устраивает сюрпризы. Они напоминали тех обезьянок из фильма про животных, которые сидят, чистят шкурки друг друга от жучков и паразитов, едят их и продолжают копаться дальше. Так интимно и мило.
        Я же на две недели с головой ушла в работу. Попросила ко мне никого не пускать, на личные звонки не отвечала. Все двенадцать Сашиных смс проигнорировала. А что я могла ответить на глупые фразы типа: «Привет. Как дела?» Соответственно, ничего. Прощения он не просил, а значит, вины не осознавал. О чём можно говорить с таким человеком?
        Мите он сказал, что встретил на фестивале такую девочку, что хоть стой, хоть падай. А ночевал он тогда в гостях у друзей. После этого мне совсем не хотелось ничего даже слышать о нём.
        Три дня назад приезжал из Милана троюродный брат Марка, Никколо. По такому случаю я наняла на работу музыкантов, которые играли живую музыку на мандолинах. Марк был просто в восторге от такого нововведения, расцеловал меня и пообещал выдать премию. Вместе с ним мы утвердили меню торжественного обеда в честь родственника. Мне предстояло составить им за столом компанию.
        Я три дня тренировалась в изучении итальянских слов, благодаря которым планировала не упасть в грязь лицом. Митя учил меня правильно произносить названия блюд, прямо на кухне показывал пальцем на разные тарелки, миски, бокалы и говорил названия, делая акцент на ударениях в словах. Например: фЕгато алла венециАна (печень по-венециански), скалопИно ди майЯле (свиная отбивная), ризОтто аи порчИни (рис с грибами), джелАто Алла фрАгола (клубничное мороженое), вИно бьЯнко (белое вино), бИрра (пиво), Аква фридзАнте (газированная вода), каффЭ (кофе). И так далее, ещё около ста наименований.
        Мне как управляющему было стыдно знать лишь обрусевшие названия, но вся команда поваров отнеслась к этому довольно спокойно и с долей юмора. Каждый из них пытался помочь, подсказывал мне нужные слова, а потом за чашечкой каффэ все по очереди рассказывали истории о культуре Италии, традициях и достопримечательностях. Кто что знал. При этом они оживлённо спорили, расходясь во мнениях.
        В день встречи с родственником Марка я старалась держаться уверенно, ведь получи моя работа нарекания с его стороны, я могла бы легко распрощаться с креслом управляющего. Никколо оказался милым холостяком тридцати пяти лет, владельцем двух ресторанов в Милане и собственной винодельни в его окрестностях. Он неплохо владел русским языком и имел хорошие манеры. Мы чудесно провели время, слушая его рассказы про «Ла Скала», итальянские горы, творчество Рафаэля и изготовление домашних вин, которые регулярно поступали к нам из его виноделен. Я получила массу комплиментов, а Митя - приглашение пройти стажировку в Милане.
        Марк договорился о том, что осенью к нам на пару месяцев приедет по обмену повар из ресторана Никколо, а Митя отправится в Италию замещать его. Когда обед был завершен, итальянец поблагодарил меня за гостеприимство, похвалил интерьер помещения и, пожав мою руку, проследовал за братом, который намеревался похвастать другими своими детищами, а также прокатить его по городу.
        Выдохнув, я побежала на кухню и поздравила Митю с тем, что его мастерство было так высоко оценено, но заметила, что он достаточно легко и спокойно воспринял новость о предстоящей поездке. Молодому и свободному человеку всегда проще даются такие решения, ведь его ничто не держит. А такие предложения и подарки судьбы в последнее время сыпались на Митьку как из рога изобилия.
        - Не в любви, так на службе, - с горькой улыбкой сказал он.
        А два дня назад меня приглашал в театр Антон. Раздумывала я недолго. Всё-таки так захотелось почувствовать себя желанной, кому-то нужной. Доказать Саше, что имеются и другие мужчины, которые хотят видеть меня рядом, готовые осыпать меня комплиментами и дорожить этими отношениями.
        Антон заехал за мной вечером и подарил роскошный букет из белых тюльпанов. Меня захлестнули чувства. Так приятно просто почувствовать себя женщиной! Тюльпаны, а не банальные розы, - вот самые красивые цветы на свете! Настоящие символы любви. Чистые, нежные, хрупкие. Так уютно было держать его за руку, направляясь к машине. На этот раз он был за рулём чёрного «mercedes». Я присвистнула.
        После театра он признался, что никогда ещё так не смеялся. Во всём были виноваты мои комментарии к действиям на сцене. Но, несмотря на этикет, я не могла удержаться.
        Меня пьянил запах его духов - свежий, древесный. Улавливались нотки сосны и кипариса, от которых хотелось флиртовать с сидящим рядом мужчиной. Но когда Антон как бы невзначай положил на край кресла руку ладонью вверх, я поняла, что не смогу положить на неё свою.
        Там, в темноте театрального зала, я украдкой смотрела на него и пыталась представить себе, как это - лечь с ним в постель. Он был бы очень нежным и приятным. У него терпкие горячие губы и сильные руки. Он бы взял меня на руки, отнёс в постель, и всё бы кончилось хорошо. Я представила себе его голое тело. Тёмные волосы на груди, широкие плечи, крепкие ягодицы. Мне захотелось, чтобы он погладил меня по щеке, прикоснулся губами к моим векам, прошептал, что любит…
        По пути домой Антон рассказывал мне про свою жизнь, семью, работу. А мне нравилось наблюдать, как он уверенно ведёт машину. Так же и я могла бы быть за ним, как за каменной стеной. Нужно было лишь привыкнуть к нему, постараться полюбить. Он говорил со мной так, словно до меня у него никого и не было: никаких рассказов про бывших девушек, никакого тёмного прошлого. Всё прозрачно и понятно. Чем-то он даже напоминал моего отца.
        - А знаешь, что сказал отец, когда вернулся из твоего ресторана тогда, в апреле? - спросил он, подъезжая к моему подъезду.
        - Ой, - я моментально покраснела, - не напоминай. Мне до сих пор стыдно. Так неловко всё вышло.
        - Он сказал, чтобы я обязательно пришёл и увидел тебя своими глазами.
        - Зачем?
        - Ты ему очень понравилась, - улыбнулся Антон, заглушив автомобиль, - он назвал тебя мечтой любого мужчины.
        - Ну спасибо, - смутилась я, - а про мою шутку он ничего не говорил?
        - А! Мы, конечно же, посмеялись над твоей шуткой. Я уже понял, что у тебя хорошее чувство юмора.
        - Спасибо.
        - Когда я тебя увидел, то сразу понял, что папа был прав. - Антон положил руки на руль и, стесняясь, уставился в лобовое стекло. - Думал, что пропал, когда увидел твои глаза - большие, светлые, яркие. Твои волосы, блестящие и мягкие, как у русалки. А от твоей фигуры вообще просто невозможно оторвать взгляд.
        Я прочистила горло. Дышать становилось всё тяжелее.
        - Мне давно никто такого не говорил… Спасибо.
        - Ева, - он повернулся ко мне и взглянул прямо в глаза, - можно тебя поцеловать?
        - О таких вещах не спрашивают, - прошептала я, - чтобы не испортить подходящий момент.
        Тогда он придвинулся поближе, нежно взял руками моё лицо и поцеловал. Сказать, что моё сердце остановилось, - ничего не сказать. Оно сжалось изо всех сил. Я ответила ему взаимностью и, тяжело дыша, провела рукой по его щеке. Целовался он великолепно. Мне захотелось упасть в этот омут, погрузиться в него с головой, но внезапно перед глазами возник образ Саши, и я отпрянула от Антона, прижав пальцы к своим разгорячённым губам.
        - Прости. Прости, - пролепетала я, закрыв глаза и откидываясь на спинку сидения, - я не могу…
        - У тебя кто-то есть? - огорчённо спросил Антон и нервно провёл рукой по своим волосам.
        - Я… Я не знаю… Всё так сложно.
        - Ты мне очень нравишься, Ева, очень сильно. Я много думаю о тебе и готов подождать, пока ты не разберёшься со своими проблемами. Мне хочется, чтобы ты стала моей девушкой.
        - Антон, - я прикусила губу, - ты извини меня, но я, пожалуй, пойду. Мне пора.
        - Я тебя ещё увижу? - Он взял меня за руку.
        - Да, - сказала я, глядя, как он целует мои пальчики, - я тебе как-нибудь позвоню.
        - Хорошо. До встречи…
        - Пока, - сказала я на прощание и вышла из машины.
        Зашла в квартиру, закрылась в ванной. Встала под душ и осознала, что не могу так поступить с Сашей. Как бы он не поступил со мной, я не могла сегодня изменять ему с этим мужчиной. Это чересчур коварно.
        Антон дарил мне цветы, ухаживал, сразу расставил точки над «i», предложив встречаться, а Саша проигрывал ему во всём: и своим пренебрежением, и разгильдяйством. Но только он делал меня счастливой, только он был единственным, нужным, родным.
        Наваждение!
        Я принялась нервно намыливать голову, чтобы смыть все ненужные мысли, разрывающие мой мозг. Нужно напиться. Чтобы забыть всё, чтобы прогнать его из моей головы. Это не выход. Нет. Нужно успокоиться.
        За последние две недели у меня также появилась новая привычка. Каждый вечер, как и сегодня, я садилась за руль и выезжала за город. Включала музыку и оживала. Это было моей отдушиной, моим миром, моим способом релаксации. Мне было так хорошо! Я ехала, откинувшись на сидении, и улыбалась встречным водителям. Загородные пейзажи умиротворяли, конечно, лучше, чем городские. Все эти мелькающие за окном поля, деревья, закаты…
        Машина оказалось самым подходящим местом для нас двоих - меня и моего одиночества. Движение - самое приятное состояние. Музыка - единственное утешение. Звуки наполняли моё тело, позволяя ему парить над суетой и серостью жизни. Музыка была моей, такой же трогательной и лучистой, и говорила о том, о чём я сама не могла бы сказать. Каждая песня давала надежду на будущее, а когда звучали те самые песни, я вспоминала только самое хорошее, что нас с Сашкой связывало. Душа наполнялась воспоминаниями о счастливых моментах. И чем дольше я ездила, тем счастливее и веселее становилась.
        Сегодня мне захотелось остановиться и, когда я выбрала местечко по душе, притормозила у обочины. Закрыла машину и спустилась вниз по тропинке, ведущей в небольшой лесок. Деревья, пронизанные солнечными бликами, приняли меня как свою, обнимая большими мохнатыми зелёными лапами. Мне совсем не было страшно. Это, знаете ли, уже такая стадия отчаяния, когда ты в поисках себя и покоя просто бредёшь, куда глаза глядят, повинуясь только голосу одиночества, а не здравого смысла.
        За лесом я увидела зелёный луг и маленькую речушку. Она шумела, натыкаясь на траву и камни, и, петляя, исчезала где-то вдали. Я прошла вдоль луга, срывая васильки и колокольчики, и с этим ярким букетом уселась на замшелый камень возле речки. Просидев там некоторое время, я, ни о чём не думая, легла на траву и, закрыв глаза, слушала тишину и пение птиц. Здесь я могла быть самой собой, а не подтянутой начальницей с кислым уставшим лицом, могла лежать, читая мысли деревьев, животных, цветов.
        Когда начало смеркаться, я встала, умылась из речки и, добравшись до машины, поехала обратно.
        Щёлкнув сигналкой, я зашагала к подъезду, прижимая к груди букетик из полевых цветов. Внезапно из темноты показался знакомый силуэт. Его глаза были наполнены такой тоской и отчаянием, что мимо пройти было нельзя. Я остановилась.
        - Привет, - сказал Саша, жалобно глядя в мои глаза.
        - Здравствуй, - ответила я, сохраняя дистанцию.
        - Уже успела себе нового кавалера завести? - спросил он, намекая на цветы.
        - Да.
        - Ясно.
        - Вообще-то сама нарвала. В поле.
        - Ты прости, я должен был раньше прийти.
        - Ты мне ничего не должен, - заметила я с вызовом.
        - Я был не в себе. Такой идиот! - Саша взял меня за руку и усадил на скамейку. - Мне в тот день предложили одну отраву, и, не знаю почему, я не отказался. Проглотил её, а потом не мог ни о чём думать. Сердце билось так, словно внутри меня кто-то давил на газ на холостом ходу. Хотелось двигаться, разговаривать, выпустить энергию. Двое суток не спал. Зрачки - с монету. Я не хотел, чтобы ты видела меня тогда в таком состоянии. Мне было так стыдно.
        Он опустил голову и несколько раз ударил себя кулаком в лоб.
        - Такой болван, ну как же я мог! Всё сам испортил.
        - Не бей себя больше, - я улыбнулась и взяла его за руку, - мне всё понятно. Я не злюсь. Зря ты с этим Пашей связался.
        - Я знаю, он отморозок.
        - Полнейший.
        - Ева, ты не обязана меня выслушивать и прощать, я только хотел…
        Я прижала его к себе и обняла. Это то, что мне было нужно всё это время больше всего. Мы целовались с такой страстью, будто боялись отпустить друг друга. А потом сидели в темноте у подъезда, обнявшись, и он вдыхал запах моих волос.
        - Мои друзья каждый год ездят отдыхать на речку с палатками. А я - с ними. Все парами, а я всегда один. Но ведь теперь всё изменилось, правда? - Он поцеловал меня в кончик носа. - Поедешь завтра со мной?
        - Обязательно поеду! - сказала я и вытерла, пока он не заметил, слезы счастья.

27 июня 2009 года

«The Whispers» - «And The Beat Goes On», Melba Moore - «Love’s coming at You», George Benson - «Love Times Love», «Tavares» - «Only one I need to love» на всю катушку в моей машине! Я еду отдыхать с любимым! Ура!
        Сашку уже с утра забрали друзья на своей машине, но он объяснил мне, куда нужно подъехать. Обещал встретить. И уже три раза позвонил, сказал, что ждёт, что умирает там без меня. И теперь я, получив благословение недовольной Милы, сложив в багажник сумку и тёплый плед, отправилась на поиски заветной развилки. Увидев нужный поворот, свернула на песчаную дорогу и увидела двоих: моего Сашу и ещё одного незнакомого парня.
        - Привет, спасибо, что встретили, - поприветствовала их я.
        - Привет! - Сашка подошёл ко мне и обнял. - Это моя Ева, а это, - он указал на молодого человека, - тоже Саша, как и я. Я продаю автомобили, а он их ремонтирует. У него свой автосервис.
        - Здорово, - парень пожал мне руку.
        - Здравствуй, - добродушно улыбнулась я.
        - Сашка много про тебя рассказывал, но не говорил, что ты настолько красивая! Мы его вообще никогда с девушкой не видели, - рассмеялся он, - я предлагаю тебе уступить мне место за рулём, дальше опасный участок дороги, мне не хочется, чтобы ты по незнанию утонула в болоте, съехала в речку или застряла в глине.
        - Хорошо, с удовольствием, - сказала я и села рядом с водителем.
        Сашка устроился сзади. Его глаза лучились, всем видом он давал понять, что необыкновенно рад видеть меня. Его улыбка тянулась от уха до уха. Улыбнувшись в ответ, я нашла на диске нашу песню про незабудки и включила. С первых аккордов мой любимый узнал её и закивал головой. Пока объезжали препятствия, забираясь всё дальше в лес, мы с ним то и дело переглядывались, посылая воздушные поцелуи и демонстрируя наши чувства.
        Вскоре я увидела, как перед нами искрится река, а возле обрыва теснятся кособокие палатки всех цветов радуги. Рядом стояли шесть машин разных моделей отечественного и иностранного производства, и прогуливался с десяток молодых людей и девушек. Сердце защемило от волнения. Сейчас все начнут пялиться на меня.
        Когда мы вышли из машины, нас начали окружать со всех сторон.
        - Ребята, это моя девушка Ева, - громко представил меня Сашка присутствующим.
        - Привет всем, - сказала я смущённо.
        Как ни странно, я не увидела ни одного недовольного лица. Мне же было ужасно неудобно, что я припёрлась без приглашения. Все лица выражали добродушие. Ребята, почти все моего возраста, начали подходить и здороваться со мной.
        - Обалдеть, какая красавица! - воскликнул молодой человек по имени Марат, - и почему ты от нас её прятал, Санёк?
        Саша пожал плечами и покрепче сжал мою руку.
        А потом все шутили и угощали меня за импровизированным столом. Я пересчитала: народу собралось пятнадцать человек. И абсолютно все друг друга знали и прекрасно общались. Кругом природа, чистый воздух, пьянящий и окрыляющий. Сашка не отходил от меня ни на шаг, обнимал, а когда зазвонил его телефон, он бросил его через плечо в траву, заявив, что не хочет, чтобы кто-то мешал ему проводить время с любимой. После этого мы минут пятнадцать, смеясь, ползали в поисках потери.
        Не стоит, наверное, и говорить, что я была безумно счастлива, когда Санька смотрел на меня восхищённо и не отпускал ни на минуту. Потом все фотографировались, а нас даже попросили поцеловаться для нескольких кадров. Парни предложили выпить водки из железных походных рюмочек, я, было, согласилась, но Саша заявил, что мне ещё рожать маленьких Абрамовых, и отобрал рюмку. Думаю, не нужно объяснять, что для девушки значат такие слова. Они сразу отправили меня на седьмое небо от счастья, где звучат свадебные гимны и звенят маленькие звонкие колокольчики.
        Когда стемнело, мы с ним отделились от лагеря и спустились по склону на несколько метров к реке. Саша расстелил плед, на который мы приземлились. Обернувшись, я заметила, что никто нас не видит. Все беспечно веселились наверху под знакомую музыку, к которой их, скорее всего, приучил мой избранник.
        - Посмотри, какая красота, - произнёс он, глядя на реку.
        Меня всегда удивляла его способность видеть красоту природы. Это было невероятно завораживающее зрелище: внизу, метрах в двадцати под нами, простираясь на километры, колдовала река. Такая широкая, бескрайняя… Большие серебристые волны, отливая металлом, наталкивались друг на друга при свете луны и разбивались на тысячи блестящих осколков под струящийся звенящий звук «ш-ш-ш». А луна таяла, кидая тягучие жёлтые капли на поверхность воды и оставляя дивные замысловатые разводы.
        - Вечер. Речка. Прибой. Тёплый плед. И мы с тобой. - Процитировал Сашка то, что первое пришло ему в голову. - Как я счастлив, что ты сейчас здесь, со мной, моя Ева!
        - Я тоже, родной.
        Он приблизился и поцеловал меня со всей нежностью, на которую только был способен. Его рука пробралась ко мне в джинсы. Через две минуты я уже извивалась, задыхаясь. Потом он стянул с меня всё остальное, кроме футболки, разделся сам, и мы предались безумию прямо в тридцати метрах от палаточного лагеря и веселящихся людей.
        Когда мы услышали, как кто-то зовёт нас вдалеке по именам, притихли. Быстро одевшись, собрали плед и осторожно перенесли его в другое место, метрах в пятидесяти от предыдущего. Оттуда нам был хорошо виден костёр, вокруг которого прыгали наши друзья, но нас они заметить не могли.
        Мы стали срывать друг с друга одежду с удвоенной силой. И, несмотря на вечернюю прохладу, нам двоим было жарко, словно в адском пекле. Вот что значит - сгорать от страсти. Он кусал меня, а я его царапала, извиваясь и сдирая кожу с коленей. Хорошо что громкая музыка заглушала наши стоны, которыми сопровождалось это бесконечное безумие. Передохнув минут пять, мы снова набрасывались друг на друга. Саша шептал моё имя, смотрел в глаза, исследовал губами каждый сантиметр моего тела, сменял нежность грубостью, и наоборот. Я дразнила его, слёгка покусывая, страстно вздыхала и отдавала всю себя. А потом мы обессилено лежали, голые, на спинах и долго смотрели в ночное небо, болтая о разных глупостях. И этот плед под нами был нашим маленьким островком, нашим уголком земли для влюблённых в океане жизни, а ночные птицы, взбудораженные нашей откровенностью, пели нам серенады. Эта невероятная близость радовала меня и убеждала во взаимности наших чувств.
        Хихикая, как нашкодившие школьники, мы через пару часов притрусили в лагерь, волоча за собой плед. Там все обрадовались нашему возвращению, принялись нас поить, фотографировать и выказывать мне симпатии. Сашу определённо обожали в этой компании, а потому и меня приняли как свою.
        Когда все начали расходиться по палаткам, мы отогнали машину на небольшое расстояние, за дерево, и там, смеясь, продолжили свои чувственные наслаждения, то и дело набивая шишки, ушибая головы и другие части тела.
        - Ева, - прошептал Саша, когда я уселась на него сверху, - ты такая красивая, просто совершенная, - он поцеловал меня, - обожаю твои губы, иди скорее ко мне.
        - Я люблю тебя, - хриплым голосом произнесла я после долгого чувственного поцелуя.
        - Хочу, чтобы тебе было хорошо, моя принцесса, - сказал он, двигаясь со мной в такт и осторожно придерживая меня за талию.
        И мы улетели…
        Позже я проклинала себя за это глупое признание, глядя, как он спит на неудобном пассажирском сидении, раздвинутом до упора на сто восемьдесят градусов. Лежала рядом и слушала его сопение, понимая, что после этих слов он обязательно сбежит. В эту ночь я почти не спала. Никакое счастье не может длиться вечно, а моё уж совсем скоротечно. Приходит и уходит. Плохо, когда оно зависит от какого-то человека: нет его - не будет и счастья.
        Упала звезда. Я ничего не загадала. Нет смысла. Закрыла глаза.
        Утро мы встретили ароматными шашлыками, поджаренными до хрустящей корочки. Запах мяса, костра и томатного соуса с утра - просто наслаждение! Сидя на бревне, я вытирала Сашкин рот салфеткой, подавала ему кусочки мяса с вилочки, хлеб. Ухаживала, как могла. Его глаза искрились любовью и благодарностью.
        - Смотри-ка, что любовь делает с людьми! - Рассмеялся один из его приятелей, глядя на нас.
        Саша довольно закивал головой.
        Пиво я пить не стала, предстояло ещё ехать домой. Зато мой любимый до нашего отъезда успел и выпить, и искупаться, и повеселить ребят.
        - Сама-то сможешь выехать? - спросил Саша-второй, когда мы начали собирать вещи.
        - Я постараюсь!
        - Ну тогда будь осторожна! - И он ещё раз объяснил мне, как выехать.
        Попрощавшись со всеми, под десятками любопытных взглядов мы покинули ставшую такой родной зелёную поляну. Проехав все опасные участки как образцовый водитель, я наконец выдохнула.
        - Молодец, моя девочка! - похвалил Сашка.
        - Да, я такая! - Рассмеялась я.
        - Останови машину, - попросил он.
        - Зачем? Мы же в поле.
        - Останови и открой багажник.
        - Хорошо, - растерялась я, заглушила двигатель и вышла.
        Яркое обеденное солнце приятно пригревало молодые растения, росшие вокруг. Палатки и машины издалека уже не были видны. В воздухе пахло влажностью и травой. А речка днём казалась ещё более красивой, хотя и не такой загадочной.
        - Погодка - супер! - Я потянулась, расправила плечи и улыбнулась солнечным лучам.
        Саша открыл багажник, достал оттуда плед, огляделся по сторонам и расстелил его в метре от машины.
        - Никого, - подытожил он свои действия, подошёл, схватил меня на руки, поднёс к пледу и аккуратно уложил.
        Я прочитала в его глазах нестерпимое желание обладать мною прямо здесь и сейчас.
        - Ну ты и сумасшедший! - успела воскликнуть я, улыбнувшись, как вдруг он навалился сверху, закрыл мой рот поцелуем и принялся судорожно стягивать с меня джинсы. Отличное завершение отдыха на природе!

4 июля 2009 года
        - Ты уверен, что я могу приехать?
        - Да, Ева, конечно, - подтвердил Митя, - мы тут на пляже, возле лавки с мороженым.
        - А вы вдвоём с Сашкой?
        - Почти. Здесь ещё один парень со своей девушкой. Денис с Наташей, помнишь их?
        - Да, помню, - ответила я, - они на фестиваль ездили вместе с Пашей и Сашей, он рассказывал.
        - Мы вчетвером. Хотим лодку взять покататься.
        - Я не думаю, что он будет рад меня видеть, - засомневалась я, постучав в нерешительности пальцем по трубке телефона, - Саша как-то странно со мной сегодня разговаривал по телефону, думает, что я обиделась на него.
        - За что? - удивился Митя.
        - За то, что вы вчера в клуб ездили, в «Кубу».
        - А ты не обиделась?
        - Нет.
        - Приезжай скорее.
        - Но, Мить, он же меня не звал на пляж!
        - Так, Ева, я тебя зову! Ты приедешь ко мне, хорошо?
        - Хорошо, Мила на вождении, мне всё равно нечем заняться. Я выезжаю.
        - А я пошёл пока искупаюсь.
        - Иди. Целую.
        Я положила трубку и начала собираться. Надела короткие светлые шортики, топ с отчаянно-вызывающим декольте, сверху - лёгкое белое болеро, тапочки-вьетнамки. Бросила в сумку очки, купальник, полотенце. Села в машину, посмотрела на своё отражение в зеркале: красивая, загорелая, дорогая, как золото. Нажала на газ, врубила музыку, устремилась на пляж.
        И почему Сашка не стремится так, как я, проводить больше времени вместе? Я и так постаралась дать ему больше свободы: мы виделись днём, забегали друг к другу на работу, а вечера он проводил в основном с друзьями. Позвонила ему на днях, хотела спросить разрешения сходить в клуб, а он ответил, что я могу делать всё, что хочу, а он тут не при чём. Как может, так и открещивается от серьёзных отношений. И какой в этом смысл? Он всё равно не сможет без меня, придёт обратно. Если есть тяга, бесполезно с ней бороться и отвоёвывать свою свободу.
        Конечно же, я вчера взбесилась от ревности, узнав, что они с Митей и Пашей ездили в клуб «Куба», но виду не подала. Разговаривала с ним сегодня по телефону мило и беззаботно, а он сказал, что ему пора идти, и даже не позвал меня с собой. Похоже, что смена тактики оказалась неэффективной.
        Хотя меня это уже не так сильно расстраивало. До меня дошло, что не стоит зацикливаться. Моё счастье - внутри меня. Оно ни от кого не зависит.
        Я начала понимать, что он за человек. В какие игры с ним не стоит играть. Нет, такого не приручишь. Его можно привязать к себе только хитростью. Стать независимой, манящей, недоступной. Но, противореча себе, я всё же тащилась сейчас на пляж. Желание повидаться перевесило всё: любые планы и схемы, любую стратегию.
        Блин! Визг тормозов. Я впечаталась в руль.
        Боязливо вытянув шею, посмотрела на дорогу. Фу… Живой! И в меня никто не врезался. Повезло, что сзади никто не ехал.
        Я включила аварийку и осторожно вышла из машины. Сидит возле бампера: маленький, белый и пушистый. Дрожит. Сам испугался, не меньше моего. Глазищи большие, зелёные. Взяла на руки.
        - Как тебя зовут, милашка? - спросила я.
        - May! - ответило существо.
        - Чуть не сбила тебя тётка, да? Ну ты прости меня, я ехала, торопилась, музыку громко слушала.
        Он уткнулся мордочкой в мою ладошку.
        - Девочка, девочка! - окликнула я проходящего мимо ребёнка. - Это случайно не твой котёнок?
        - Нет, - та отрицательно помотала головой.
        - А хочешь взять его себе? Ему нужна хорошая мама.
        - Давайте! - обрадовалась она и подошла к дороге.
        - Держи, - я передала его в тёплые детские руки, - говорит, что его зовут May. Люби его, корми и ухаживай.
        - Хорошо, - сказала девочка и радостно прижала котёнка к груди.
        - Вот молодец!
        - Спасибо, тётенька!
        - Да пожалуйста! - рассмеялась я и села в машину.
        Руки ещё неприятно тряслись. Новая песня из динамиков придала мне сил и уверенности, и я продолжила свой путь. Мимо проносились дома, магазины, парки и площади. Асфальт плавился от жары, город задыхался.
        Ближе к пляжу в окно подул свежий влажный воздух. Я остановилась в теньке, схватила сумку, нацепила очки и выпрыгнула из машины, но заметила, что спущено колесо. Выругалась. Пнула по колесу, открыла багажник, достала насос, поработав ногой, накачала колесо. Прохожие заинтересованно наблюдали за моими действиями, какой-то парень даже что-то крикнул про мои шортики. Я показала ему средний палец.
        Когда дело было сделано, летящей походкой я направилась к воде. На полпути вспомнила, что шляпа осталась в машине. Махнула на неё рукой, пошла дальше. Замечтавшись, запнулась о камень, больно ушибив ногу. Ещё раз выругалась. Словно кто-то невидимый, какая-то высшая сила хотела мне помешать оказаться на этом пляже.
        Рассматривая сотни отдыхающих, я наконец увидела на приличном расстоянии от берега своих друзей в лодке. Бросив свои вещи тут же, я поправила волосы и уселась на небольшой склон возле края воды. Решила пока, на всякий случай, не переодеваться. Ноги горели от песка, плечи прижигало ярким солнцем.
        Сложив руки на голове, чтобы не случился солнечный удар, я уставилась вдаль. Озорные мальчишки лет восьми, играющие рядом в волейбол, так и норовили упасть рядом со мной, окатив мою спину песком. Пререкаться не хотелось, поэтому я только бросала недовольные взгляды в их сторону. От воды тянуло свежестью вперемешку с запахом рыбы. Да и вообще её цвет не располагал к приятному купанию. Несмотря на это, малышня резвилась в огороженном лягушатнике, вздымая сотни коричнево-зелёных брызг.
        Лодка направилась к берегу. Я занервничала и приняла расслабленную позу. Проверила телефон. Два пропущенных от Антона. Надо же, какой настойчивый! Ему не звонишь, а он всё равно решил меня добиться. А я то, дура, в это время бегаю за каким-то жалким дураком, не желающим иметь со мной хоть какие-то более-менее серьёзные отношения.
        Наконец они причалили. Я помахала им рукой и улыбнулась. Поднявшись по склону, ребята поздоровались со мной, Митя поцеловал меня и повалился на песок рядом. Мой взгляд был устремлён на Сашу. Он поднимался самый последний, чертовски красивый, в смешных красных шортах и модных солнцезащитных очках. Захотелось, чтобы он при всех наклонился ко мне и запечатлел на моих губах страстный долгий поцелуй.
        Но он просто подошёл, сел рядом и, бросив на меня недовольный взгляд, отвернулся к воде.
        - Привет, - этот тон был мне уже знаком. В нём читалось: «Отстань уже от меня».
        - Привет, - сказала я, потупив взор. Хотелось провалиться сквозь землю.
        - Что ты здесь делаешь? - процедил он сквозь зубы, не давая возможности остальным заподозрить его в грубом отношении.
        Будто ножом провели по моему бедному сердцу. Захотелось убежать.
        - Пришла позагорать.
        Молчание. Сидим, смотрим на воду.
        Я повернулась к Мите. Он всё понял и сидел с озадаченным лицом.
        - Как поплавали? Как на лодке? - бросила я в его сторону.
        - Отлично, - попытался улыбнуться он. Казалось, он винил себя за то, что позвал меня сюда, а его друг осмелился причинить мне боль на виду у всех.
        Я посмотрела на Дениса и его подругу Наташу. Даже они, зарываясь в песок, искоса бросали на меня жалостливые взгляды.
        - Пошли прогуляемся, - прошипел мне Саша, вставая.
        Я взяла сумку, и мы пошли вдоль берега. Он впереди, я - за ним.
        У края пляжа показалась машина Паши. Припарковавшись на стоянке, тот вышел и, махнув нам рукой, направился в сторону Мити. Неприятно было видеть его жирную физиономию с оскаленной пастью, особенно в хорошем настроении. Я даже сразу представила, как он говорит Саше: «Зачем тебе эти отношения, которые только мешают тебе, молодому парню, отдыхать, отрываться? Вокруг ещё столько тёлок, посмотри! Они все хотят тебя. А таких, как Ева, в твоей жизни будут ещё сотни и тысячи! Не связывай себя по рукам и ногам, не дай себя захомутать».
        - Я ещё вчера хотел с тобой поговорить, - прервал мои размышления Саша, - так не может дальше продолжаться.
        Мы остановились на небольшом островке с травой и встали лицом друг к другу. Здесь песок хотя бы не обжигал ступни. Я взяла свою обувь в руки.
        - Ну и сука же ты, - обратилась я к нему, вздохнув, - даже не пытаешься скрыть своё отвращение при виде меня!
        Его глаза округлились:
        - А зачем ты вообще пришла сюда? Я тебя не приглашал.
        - Меня Митя приглашал. Ты не один такой на свете, пуп земли!
        - Я не понимаю наших отношений, - Саша снова отвёл взгляд, уставившись в сторону оставшихся позади друзей, - зачем вообще они нужны? Зачем я нужен тебе? Я же никогда не буду таким, каким ты хочешь видеть меня.
        - Ну ты и тварь, - усмехнулась я, пытаясь заглянуть ему в глаза, - а какие слова говорил, водил меня за нос. Ради чего всё? Тебе секса не хватало? Так снял бы проститутку!
        - Всё, что я говорил, я говорил искренне! - Видно было, как он нервничает.
        - Иди ты в баню! - Я обошла его и, ускорив шаг, припустила в сторону своей машины.
        Саша подбежал и схватил меня за руку:
        - Я и правда не знаю, куда делось то влечение! Извини меня, Ева! Ведь могли же мы как-то висеть часами на телефоне… Но я не знаю, почему это ушло. Я пытался, старался, но ничего не могу поделать, если не чувствую того, что прежде. Мне неловко, что так сегодня всё вышло. Прости. Ты пришла сюда, но я был к этому не готов. Мне не понравилось, что ты меня преследуешь, контролируешь, бегаешь за мной. Я увидел тебя здесь и взбесился.
        - Я сейчас уйду, а ты не ищи меня, хорошо? Не приходи больше. Ты всё ясно сейчас сказал, - я вырвалась из его рук, - до тебя я не знала, что такое боль и предательство, но с тобой пережила за троих. Как же я ненавижу тебя, не могу даже смотреть на тебя! Ты трус и слизняк! Испугался отношений, ха-ха! Маленький мальчик. Иди, вон, к своему Паше, он с радостью примет тебя в клуб трахальщиков и женоненавистников!
        - Бл… Ева! Да, наверное, я трус. Что мне, сдохнуть теперь?! Я же не виноват, что так получилось…
        - Да ты никогда ни в чём не виноват, - я подошла к нему ближе, - хочешь, я тебе объясню, откуда весь понос в твоей голове, дружочек? Хочешь?! Всё просто. У твоего папочки два сына: один - хороший-прехороший, учится, работает, с девушкой живёт, а другой - разгильдяй без образования и планов. Папочка ушёл от вас, живёт со своим вторым, хорошим сыном, души в нём не чает да постоянно ставит его тебе в пример. А ты ему назло делаешь всё наоборот. Ведёшь себя, как осёл, лишь бы доказать, что никогда таким, как сводный брат, не будешь! Прости отцу наконец, что он ушёл. Позволь ему гордиться тобой. Конечно, тебе неприятно, что он вас сравнивает, но почему обязательно сравнение должно быть не в твою пользу? Почему бы тебе не доказать, что ты лучше?
        - Да какого чёрта ты лезешь в мою семью со своим психоанализом?! Ты кто такая?! - взбесился он, глядя на меня сверху вниз.
        - Да срать я на твою семью хотела, как и на тебя. Просто задумайся, почему ты такой поперечный? Ты же никогда никому в жизни цветов не дарил, даже маме! Я ведь права?! Права! Ты не знаешь, что такое человеческие отношения, ты не задумываешься, как будешь жить завтра. Но тебе исполнится тридцать лет, ты оглянёшься вокруг и поймёшь, что у твоих сверстников есть семьи, машины, работа. А у тебя - ничего! Ничего! Потому что чем ты занимался? Ты только носился по клубам и базам отдыха в своём модном шмотье. И друзья твои такие же, типа Паши, никчёмные. Вот только пройдут годы, ты останешься ни с чем и будешь пытаться укусить свои локти, - я изобразила, как он это будет делать, - а не сможешь, потому что поезд уже ушёл! Так-то!
        - Ты больная! Больная! Оставь меня в покое! Поняла?! - Саша развернулся и зашагал прочь.
        - Иди-иди к своим друзьям. Дружишь только с теми, кто бы мог тебя покатать, бесплатно напоить, провести в клуб или угостить покурить. Только с тем дружишь, кто тебе выгоден. Иди-иди, чайка! - Я махнула рукой и медленно пошла прочь.
        - Да, пошла ты! - донеслось сзади.
        Я рассмеялась.
        Наивный мальчик, живущий в мире своих иллюзий. Он не дорос до таких серьёзных разговоров и даже не подозревает, что, пока он веселится, время не стоит на месте. Вот козёл! Как же неприятно ему было слышать правду. Убежал, поджав хвост! Ну почему мне «повезло» встретить такого придурка?
        Я шла, пиная песок ногами, а в ушах стояла звенящая тишина. Вот уж сходила на пляж, ничего не скажешь. Замечательно сходила. Сама виновата. Говорила тебе мама, чтобы ты никогда за мужиками не бегала. А ты унижалась, прощала, вот он и вытер об тебя ноги. Так тебе и надо, бестолковая дура.
        Ругая себя, я плюхнулась в машину. Завела её и быстро развернулась. Мелкие камушки с треском выпрыгнули из-под колёс, оставляя столб пыли. Слёз не было. Я просто ехала, задыхаясь от боли. Боль… Хм. Лучше, наверное, физически страдать, чем чувствовать себя ненужной. Я вновь нос к носу столкнулась со своим одиночеством.
        Выехав за город и достигнув своего секретного места, где природа казалась просто волшебной, я припарковалась на обочине, уронила голову на руль и разрыдалась. Ревела, ревела, ревела.
        Я ненавидела себя за эти слёзы. Дважды ударив себя по лицу, я немного успокоилась. Потрогала губу. Разбита. Чёрт с ней!
        Толкнула дверь машины. Вышла. Не взяла с собой ничего, кроме ключей. Пошла к тропинке. Глаза застилали слёзы, из-за них я споткнулась на спуске и кубарем покатилась. Мне почему-то захотелось, чтобы стало ещё больнее. Это бы заглушило душевную боль. Поэтому я даже не хваталась за траву. Просто летела с обрыва, ударяясь головой. Мне даже стало всё равно, если придётся прийти в понедельник на работу с оцарапанным лицом.
        В этот момент падение прекратилось. Я лежала на спине, глядя, как небо заволакивают тучи. Необыкновенно чистое голубое небо, и вдруг - чёрные тучи откуда-то с севера. Так я и раньше жила, не осознавая своё счастье, не радуясь своей беззаботности. Ждала чего-то. Любви ждала. А что хорошего она мне принесла? Боль? Унижение? Разочарование? Я осторожно приподнялась и встала на ноги. Меня покачивало.
        Потерев шишку на голове, я поспешила через лес, чтобы поскорее увидеть любимый луг и игривую речку, молчаливых хранителей моих тайн и секретов. Только им я могла довериться, рассказать всё, не сказав при этом ничего, потому что они понимали меня без слов. Там, на лугу, можно было лежать в окружении пёстрых цветов и делиться с природой своей энергией, отдавать ей негатив и тревогу, а взамен получать лёгкость и умиротворение. У речки можно было научиться беззаботности, с которой она протекала мимо быстро, как сама жизнь, или смелости, с которой она преодолевала барьеры в виде старых крепких валунов. Мне хотелось научиться преодолевать жизненные невзгоды так же легко, как она, так же забывать неприятности и, весело смеясь, устремляться вперёд, навстречу приключениям.
        Только я добежала до речки, как вдруг громыхнуло. Стало совсем темно. С неба начали падать огромные капли. Через мгновение они уже хлестали меня по лицу и прошивали насквозь одежду, словно хотели привести в чувство. Трава моментально намокла. Мои шорты прилипли к ногам. Мне было совсем не страшно оставаться один на один с природой. Я встала, широко расставив ноги, и, подняв руки к небу, подставила лицо дождю. Мои слёзы смешивались с его струями и катились вниз по шее. Мне хотелось, чтобы в меня сейчас ударила молния и навсегда прекратила мои страдания.
        Я рыдала и кричала изо всех сил, будто это могло помочь изгнать любовь, сидевшую внутри, словно дьявол, пожирающую душу. Меня никто не слышал, никто не хотел помочь. Природа осталась глуха к моим мольбам. Тогда я упала на колени, склонила голову и попросила помощи у Бога.
        - Господи, пожалуйста, сделай так, чтобы он ушёл из моей головы. Отпусти меня! Отпусти! Я не хочу больше страдать, дай мне покой…
        Но Бог молчал, он бросил меня одну, словно давал мне возможность усвоить урок, преподнесённый жизнью.
        - Но кто-то же сказал, что любовь - созидательное чувство? Но ведь нельзя созидать, творить добро, когда тебя отвергают, когда предают! Она убивает меня, понимаешь?! Я не хочу её, не хочу! Забери у меня эту любовь, пожалуйста… Пожалуйста!
        Но ответом мне был лишь раскат грома. Он звучал, как угроза. Как предупреждение, что мой урок не усвоен. Я ухватилась за траву и принялась остервенело выдирать её из земли с криками «За что?! Ну за что-о-о?!»
        Потом легла, свернулась в клубочек и притихла. Словно пожалев меня, дождь прекратился. Присев, я долго следила взглядом за тем, как рассеивались тучи. Не дождавшись, пока выглянет солнышко и высушит мою одежду, я поплелась к машине.
        Сев внутрь, включила обогреватель на полную мощность. Взяла телефон, набрала номер Мити. Недоступно. Набрала другой номер.
        - Да, - ответили мне.
        - Привет, Антон, это я.
        - Привет, Ева. Как дела?
        - Не очень-то.
        - Я заметил это по твоему голосу.
        - Мне нужна твоя помощь.
        - Говори, я свободен. Мы собирались с братом и его женой позагорать, но, кажется, небо заволокло. Наверное, будет дождь.
        - Будет. Обязательно. Я за городом. И я уже насквозь промокла. Дождь сейчас идёт к вам.
        - Ого, ты там с кем? Тебе что, негде было укрыться?
        - Я одна на машине, просто не хотелось укрываться. А сейчас сижу, не могу согреться. Боюсь, что простыну.
        - Хочешь, чтобы я приехал?
        - Да, если тебе нетрудно.
        - Нисколько.
        - Тогда поезжай на такси в восточном направлении. Километрах в двадцати-двадцати пяти от города увидишь мою машину на обочине. Белая «BMW», старая. Отпустишь такси, обратно поедем на моей.
        - Понял, сейчас буду.
        - Да, и возьми с собой бутылочку коньяка или настойки какой-нибудь.
        - Хорошо!
        - Спасибо тебе, Антон.
        - Пожалуйста, красавица. Жди.
        - Жду.
        Я откинулась на сидении. К голове поднимался жар.
        Зачем я это сделала? Зачем позвонила ему? Даю человеку напрасную надежду. И вообще поступаю некрасиво по отношению к С… Стоп! Хватит. Сколько раз он поступал некрасиво по отношению ко мне? Вот и всё. Долой дискуссии. Сам во всём виноват.
        Я взглянула в зеркало, покачала головой. Губа слегка раздулась, глаза опухли от слёз, на плече красовался синяк. Достав влажные салфетки, я вытерла ими лицо. Вот, теперь почти похожа на человека. Растрёпа.
        Окончательно выглянуло солнышко, поэтому пришлось сменить горячий воздух из обогревателя на прохладный. Всё кресло подо мной было пропитано дождевой водой. Недолго думая, я нашла решение этой проблемы: сняла одежду, развесила её на руле и передних сидениях, перебралась назад, достала из сумки купальник, надела его и укрылась полотенцем. Трусики, мокрые насквозь от дождя, завернула в пакет и тоже спрятала в сумку.
        Теперь вполне комфортно. Сделала музыку громче. И даже перестала дрожать. Открыла окна справа, позволяя воздуху циркулировать в салоне, чтобы одежда быстрее сохла, а пыль с дороги не попадала. Хотя после дождя пыли особо и не было.
        Высунула голову из окна. Чудесный аромат. Вдохнула его полной грудью.
        Обожаю гулять после дождя! Но… не идти же в купальнике! Воздух - обалденный, природа словно переродилась. Всё оживает и дышит в полную силу. Такая приятная обволакивающая влажность.
        Когда подъехало такси, я трясла головой, пытаясь высушить волосы. Через минуту левая задняя дверь открылась, и в салон с пакетом в руках забрался Антон. На нём были белая футболка, светлые шорты и сланцы. Выглядел он слегка растерянным.
        - Привет, - оживилась я, отодвигаясь, чтобы позволить ему сесть удобнее, - первый раз вижу тебя в человеческой одежде! Ты такой красивый. Простой. Близкий к народу. Хотя и в костюме ты бываешь очень даже хорош.
        - Не смущай меня, - улыбнулся он и открыл пакет, - привёз тебе коньяк, настойку и бальзам. Не знал, что ты еще захочешь. Тут и рюмки. Одноразовых не нашёл, взял из дома хрустальные. А ещё сыр, виноград и конфеты.
        - О, - рассмеялась я от удивления, - ты запасливый. У меня вообще-то есть пластмассовые рюмки в бардачке. Могу достать. Если ты отвернёшься. Мне очень неловко, что я в таком виде, вся моя одежда сушится прямо перед твоим носом.
        - Тебе очень идут мокрые волосы, ты такая красивая. - Он огляделся вокруг, не выдержав моего пристального взгляда. - Давай я сам достану рюмки.
        Приподнявшись, он дотянулся до передней панели и открыл бардачок:
        - Вижу документы, салфетки, жвачку, брелок и какой-то бумажный цветочек. Никаких стаканчиков или рюмочек.
        - Значит, они здесь, в кармане сидения, - произнесла я озадаченно. Меня словно окатили ведром холодной воды при упоминании цветочка из бумаги, который был подарен Сашей.
        Мы одновременно потянулись к карману водительского сидения, и обоих обожгло случайное соприкосновение наших рук.
        - Точно, - прошептал Антон, они здесь.
        - Я тебя не оторвала от дел? Может быть, затруднила своей просьбой приехать? - спросила я, пока он доставал посуду.
        - Нет, что ты! Я дёрнул со всех ног, как только представил, что существует хоть какая-то возможность того, что ты мне сегодня опять прочтёшь какие-нибудь стихи!
        - Обязательно, но для этого нужно немного выпить, - усмехнулась я, - давай посмотрим, что у тебя там есть.
        - Я взял бальзам, потому что он настоян на тридцати разных травах. Вот, почитай, - Антон протянул мне маленькую бутылочку, - он поможет тебе не заболеть.
        - Хм, не пойдёт, - возразила я, изучив этикетку.
        - Почему? - удивился он.
        - В составе есть гвоздика. Я её просто не выношу. Даже если бы не читала состав, выпила рюмку, то дальше бы не смогла. Меня тошнит от неё. Даже если в блюде или, например, в соусе, который готовит мой друг Митя, есть хоть щепотка гвоздики, я сразу замечаю и отодвигаю тарелку в сторону.
        - А у меня на ваниль такая реакция!
        - Интересно, - сказала я, откручивая крышку следующей бутылки, - м-м-м, а вот эта пахнет чудно! Обожаю настойки: рябина, арония, смородина, неважно. Эта любовь осталась с бедных студенческих времён. Если вино - напиток, более любимый женщинами, а водка - мужчинами, то у настойки нет пола. Эти восемнадцать-двадцать четыре градуса одинаково хорошо пьются и переносятся и теми, и другими.
        - Какое философское наблюдение! - рассмеялся Антон, протягивая мне рюмку и кусочек сыра.
        - Ты ещё не слышал мои рассуждения о русском мате! - воскликнула я, выпив и на секунду зажмурившись. - Могу долго говорить о его силе и значении. Ведь одним матерным словом можно выразить целую массу чувств и эмоций! Не зря весь мир матерится по-русски. Только я сама уже почти три месяца, как не выражаюсь.
        - Ну и молодец, - поддержал Антон, закусывая, - девушка не должна материться.
        - Я это делаю не для себя, а для того, чтобы угодить человеку, в которого неудачно влюбилась.
        - Неудачно?
        - Да, эта больная любовь до сих пор приносит мне только страдания и разочарования. Поэтому я и не могу предложить тебе отношений.
        - Понимаю, о чём ты. Тогда давай просто общаться - посмотрим, к чему это приведёт, - пожал плечами Антон. Его глаза стали печальными.
        - Я строю отношения только на чувстве любви, и мне бы хотелось что-то в конце концов к тебе почувствовать… Кроме влечения. Встретились бы мы немного раньше, я влюбилась бы в тебя без памяти. Но сейчас моя душа изранена осколками чувств к другому человеку. Извини.
        - Это из-за него ты сегодня забралась в такую глушь одна и вымокла, как лягушка?
        - Ага, - горько прошептала я, склонив голову.
        - Ева, всё будет хорошо, - он погладил меня по плечу.
        - Я не хотела давать тебе напрасных надежд, когда просила приехать. Прости.
        - А что ты хотела?
        - Я хотела поплакать у кого-то на плече, почувствовать поддержку. Скрасить одиночество.
        - Тогда я буду сегодня твоим другом. И всегда, когда ты попросишь.
        - А ещё, - я подняла глаза, по щеке ползла одинокая слеза, - когда я тебя увидела, мне захотелось броситься в твои объятия и найти там утешение. Хотела, чтобы ты любил меня прямо здесь. Я совсем сошла с ума. Так нельзя. Это не принесло бы облегчения. Извини меня, Антон. Говорю что попало.
        - Знаешь, что? - Он убрал початую бутылку на заднюю полку, отодвинул пакет и крепко обнял меня. - Мы не станем этого делать, чтобы ты потом не корила себя за ошибку. Если ты когда-то полюбишь меня, просто придёшь, и мы посмотрим, как быть дальше.
        - Спасибо, - всхлипнула я, уткнувшись в его плечо.
        - Хотя… Если ты очень сильно хочешь, то мы можем… - наигранно пропел Антон.
        Мы дружно расхохотались. Я посмотрела на него, а он, смеясь, вытер своей ладонью мои слёзы.
        А потом мы взяли с собой закуску и спустились вместе к реке. Я показала ему своё секретное место, которое вмиг очаровало и Антона. Сидя на брёвнышке среди влажной травы, мы ели сыр с виноградом и долго болтали обо всём на свете, пока не начало смеркаться. В тот момент у меня появилось второе дыхание, и мне совсем не хотелось больше оплакивать свои беды. Позже я отвезла Антона домой, а по дороге мы весело распевали забавные песни, не обращая внимания на косые взгляды других водителей и прохожих.

29 августа 2009 года
        Даже вспоминать не хочется последние два месяца, которые больно задели мое самолюбие. Боясь остаться одной хотя бы на минуту, я заполняла всё свободное время общением. Неважно с кем. Неважно как. Просто чтобы не оставаться один на один со своим одиночеством.
        Всё чаще я начала приходить на работу с глубокого похмелья, иногда даже после бессонной ночи. Выпивала две чашки крепкого кофе, таблетку обезболивающего и как ни в чём не бывало продолжала руководить целым рестораном. Конечно, я не забывала надеть строгий костюм и выпрямить спину, как полагается начальнику, но мой мозг постепенно превращался в кашу. Мне казалось, что я должна наладить контакты со всеми, и я общалась, общалась, общалась. С работниками, клиентами, друзьями, друзьями Саши, незнакомыми людьми. Слова лились из меня сплошным потоком, как вода из унитаза. Я распространяла вокруг себя позитив, хотя на душе была настоящая помойка.
        Словно наркоман под действием амфетаминов, я спала всё меньше, а двигалась и говорила всё больше, будто от этого зависела моя жизнь. Просто не хотелось признаваться себе, что меня никто нигде не ждёт, не любит, что жизнь моя пуста. Даже психологические тренинги Милы пропадали даром. Я ездила с ней и с Владом на природу, на базы отдыха, пляж, в театр и кино, с интересом выслушивала её советы о том, что мужчину не изменишь, его можно только сменить на нового. Но после этого неизменно отправлялась с Дашкой в ночной клуб, напивалась там и танцевала до изнеможения, бросая в толпу злые взгляды, но мечтая заметить в ней того единственного, который не хотел быть со мной.
        Так я проводила несколько дней в неделю. Всё это изматывало, но приносило какое-то смутное ощущение наполненности жизни, становилось заменителем счастья. Так я хотела показать Саше, что не бьюсь в истерике, не тоскую о нём вечерами, что живу своей жизнью. А в это время он жил своей.
        Я только и слышала от Мити истории о том, как славно они отдыхают то тут, то там. Меня это ужасно злило. Ведь мне же было плохо без Сашки. А как он мог веселиться без меня? Замкнутый круг.
        Я везде создавала иллюзию присутствия в моей жизни друзей. Даже представляла, как Сашины знакомые и приятели делятся с ним впечатлениями о том, какая Ева позитивная и классная. Так на самом деле и было. Когда очередной друг рассказывал Саше про общение со мной, укорял его за наше расставание, тот психовал, звонил мне и требовал, чтобы я оставила его друзей в покое и завела своих.
        Зато в отношениях с ним самим за эти два месяца я почувствовала себя настоящей проституткой. Мне было стыдно, но мы действительно встречались раз в одну-две недели, чтобы переспать. Обычно всё происходило так: мы случайно оказываемся где-то вместе, бросаемся в омут, не замечая никого вокруг, после этого три дня общаемся в Skype, потом неизменно ссоримся, бросая обидные слова, пару недель не видимся, снова оказываемся случайно вместе, и всё по-новой. Как же мне было тяжело! Мы не могли порознь, тянулись друг к другу, но и вместе тоже быть не могли.
        Когда я исчезала, он сам меня находил. Когда не звонила, сам звонил. Всё это непременно заканчивалось скандалами и руганью. Мы катастрофически не могли найти общий язык. Но по-прежнему, оказываясь наедине, предавались страсти, сопровождаемой нежными словами и признаниями. Я продолжала лить слёзы над общими фотографиями и надеялась всё вернуть.
        А однажды в июле, когда я была на вечеринке у Мити, он пришёл туда пьяный и случайно назвал меня Машей. Сразу понял, что оговорился, и покраснел. Я превратила это в шутку, после которой меня ещё две недели потом все называли этим именем, но не забыла, что я тогда почувствовала. Какое же унижение я испытала, увидев выражения лиц наших друзей! Им было очень жаль меня, ведь наверняка все знали, кто такая на самом деле была эта Маша. Меня словно окатили ведром с помоями.
        В ту ночь я не дала ему даже прикоснуться к себе, настолько сильным было для меня нанесённое оскорбление. Он лёг спать в одной комнате, а мы с Митей - в другой: я - на кровати, а Митька - на кресле. Утром Саша вскочил и прибежал к нам в комнату с криками:
        - Ты спала с Митей?! Спала с ним, да?!
        Через пять минут он уже как ни в чём не бывало приставал ко мне, пытаясь повалить на диван. Я была холодна и, вырвавшись, убежала на кухню. А когда он ушёл принимать душ, взяла его сотовый телефон и обнаружила там десятки звонков и сообщений от Маши. Зашла в ванную с каменным лицом, протянула ему телефон и сказала:
        - Вот, значит, кто такая эта Маша…
        - Ты хочешь сейчас выяснять отношения? - спокойно спросил он, вытираясь полотенцем, - я с ней просто общаюсь как с другом.
        - Да пошёл ты! - И хлопнула дверью.
        Схватила сумку, поцеловала расстроенного Митю, застывшего с кружками кофе в руках, и выбежала из квартиры. Всю дорогу костерила себя на чём свет стоит. И ведь хорошо он баб разводит, сволочь! И ведь уси-пуси в каждой эсэмэсочке! Поэтому все и ведутся. В голове всё смешалось и вот-вот грозило взорваться.
        Но спустя лишь неделю я уже снова была готова всё ему простить. Я так же бегала к нему на работу, так же исправно общалась и давала себя унижать. Словно шёл на повторе показ одного и того же плохого кино, которое никак не могло закончиться. Если бы кто-то спросил меня: «Ну как так?! Как можно позволить кому-то так издеваться над собой?», я бы ответила: «Не знаю! Полюбите, и тогда поймёте».
        А ещё через неделю он, скептически разглядывая меня с ног до головы, заявил:
        - Что-то ты пополнела, Ева!
        - А что, - попробовала съязвить я, - твоя Маша - не такая? О, ну, она, наверное, стройняшка?
        - Да, она стройная, - ответил он, улыбаясь.
        Я убегала, обижалась, плакала, кричала, но всё же опять простила, когда он признался, что пошутил, и никакой Маши у него нет.
        А как я стелилась и пыталась с ним не ссориться перед его днём рождения! И всё для того, чтобы он увидел, как оригинален мой подарок, чтобы понял, как много он сам для меня значит. И что из этого получилось? Пришла к нему на работу, подарила, попила чая, пару раз дала себя потискать и ушла. Как девушка по вызову. Никто и не собирался меня никуда приглашать. А зачем? По официальной версии, никто ничего и не справлял. Я понимала, что прохожу последнюю стадию унижения, но по-прежнему не могла себе отказать в любой возможности его увидеть. А этот идиот, как назло, по-прежнему при каждой встрече смотрел на меня восхищённо, тем самым давая мне напрасную надежду. Тупик!
        Никто не мешал мне найти другого мужчину - достойного, надёжного, щедрого, - но как только я представляла, что Саша об этом узнает, отказывалась от этой мысли. Ведь если бы он узнал, то подумал, что я быстро забыла о нём. Значит, никаких серьёзных чувств у меня и не было. Подумал бы, что я, ветреная и легкомысленная, из-за него даже не страдаю. А ведь он должен знать, чёртов придурок, что я его до сих пор люблю. А-а-а! Ужас. Такими мыслями я и выносила себе мозг всё лето.
        Я даже с Митей неделю назад поссорилась из-за Саши. Он просто крикнул мне в трубку, что устал про него слушать, что ему надоели все эти сопли, жалобы и рыдания. Сказал, что, если бы я хотела, давно бы сама всё прекратила. Попросил, чтобы отстала от него с этим бредом. И бросил трубку. На работе я закрывалась в кабинете и даже носа не показывала на кухню. Чувствовала, что скоро взорвусь. Нельзя же всё время жить на пределе. Это была наша с Митей первая ссора, и я даже не знала, стоит ли мне приходить, чтобы помириться.
        С Антоном я почти не виделась - не хотела. Зато за это время наладились отношения с Марком. Я поняла, что у меня есть старые друзья, готовые поддержать в любой момент. Ведь когда-то мы неплохо ладили и проводили вместе много времени. Вот и этим летом несколько раз встречались, ездили отдыхать, могли просто поставить машину так, чтобы было видно весь город, и накачаться коньяком, рассказывая друг другу о проблемах. Я поддерживала его, пыталась давать советы, направляла. Сидя в его машине и глядя на огни города, мы не были начальником и подчинённым, мы были добрыми приятелями, чьи корабли прибила к берегу сильная буря.
        На его единственную попытку поцеловать меня я просто улыбнулась и попросила Марика не портить то, что мы имеем сейчас. Он сжал мою руку и сказал, что бесконечно обожает, а я ответила, что благодарна за данную им мне путевку в жизнь. Странно, но не было во мне ни малейшего желания спать с каким-то другим мужчиной, кроме любимого.
        А один раз ночью мы с Марком катались по городу, скупая шаурму и сладкую вату. Он позволил мне сесть за руль, как когда-то прежде. Я наконец почувствовала, что у меня есть хоть один близкий человек, которому нужна. В два ночи мы приехали забрать Женю из подпольного казино, где тот просаживал деньги в игровые автоматы и рулетку, зашли и остались.
        Единственное, что помню это, как до утра кидала монеты в отверстия одноруких бандитов, нажимала кнопочки и весело визжала. Как мы с Женей снимали выигрыш, тут же брали ещё пиво и продолжали. Помню, как Марк потешался над нами, когда мы наперегонки бегали от одного автомата к другому. Он же затеял перепалку, отбивая от меня навязчивых кавалеров. Мне тогда жутко понравилось, что за меня заступились. В ту ночь я выиграла для них чёртову кучу денег, которую и обнаружила наутро в своём кармане. Видимо, именно Марик заботливо положил мне их туда.
        Выпив тут же таблеточку от головной боли, я сходила, заплатила этими деньгами за квартиру и коммунальные услуги, мысленно поблагодарив своих добродетелей и пообещав себе больше никогда не заниматься подобными вещами. Уж слишком опасно азартные игры затягивали и манили. Целых два дня потом перед глазами стояли эти забавные ягодки: вишенки, лимончики, малинки, призывно машущие с экрана своими ручками под идиотскую музыку «ту-ту - ту-ту - ту-ту - ту!» Только после этого ко мне пришло осознание того, что я неумолимо качусь куда-то вниз, и моё времяпрепровождение не способствует поддержанию имиджа приличной молодой девушки. Всё это никогда не было моим, не было тем, к чему так стремилась. Я сама создавала себе глупую иллюзию весёлой беспечной жизни. Пришло время это прекратить.
        - С днём рождения, - прошептала я Мите, который посреди шумной кухни ресторана над чем-то колдовал у плиты.
        Он медленно повернулся ко мне и осмотрел с головы до ног. Я стояла перед ним, поставив руки на талию, в элегантном бежевом костюме, пиджак которого был расстегнут. А под пиджаком на мне была надета футболка молочного цвета, на которой в области груди был изображён смешной мультяшный повар с ножом, с которого стекает кровь. На нём был забавный поварской колпак, а рядом с поваром на нарисованной кухне повсюду были разбросаны части человеческого тела. Лицо его было небритым, перекошенным, а изо рта торчали три последних зуба. Всем видом повар показывал, что он очень доволен своей работой. Ниже рисунка шла надпись, которая гласила:
«Мой лучший шеф-повар. Love you, Митя!»
        Потратив около десяти секунд на изучение моей новой униформы, Митя подошёл и обнял меня. Все остальные захлопали в ладоши и начали выкрикивать поздравления в его адрес.
        - Спасибо, - засмеялся он, - а я думал, что вы забыли. Я, вроде, и отмечать-то не собирался.
        - Как бы не так! - возмутился Коля, подойдя к нему с тортом на подносе.
        - У нас тут и шампанское для тебя имеется, - добавила Ая, доставая бутылку.
        - Ты не сердишься на меня? - осторожно спросила я, присаживаясь на своё любимое место.
        - С чего бы это? Нет. Конечно, нет! Давай, забудем об этом, - сказал Митя, возвращаясь к работе, пока ребята разливали шампанское по бокалам.
        - А я уже две недели машину не мою. Знаешь, почему? - Я отряхнула с костюма невидимые пылинки. - Ты написал мне кое-что на багажнике… Пальцем на пыли, помнишь?
        - Помню, - от удивления он снова повернулся ко мне, - я написал «Ева», нарисовал сердечко и улыбающийся смайлик.
        - Это ужасно сентиментально, но я каждый день смотрю на эту надпись и улыбаюсь.
        - Тогда и не заморачивайся. Продолжай ездить до первого дождя.
        - А когда я уходила от тебя неделю назад, - продолжила я, пытаясь скрыть неловкость, - какие-то мальчишки окликнули меня из окна в первом подъезде вашего дома. Я подняла голову, а они зарядили мне яблоком по башке. Моментально выросла шишка. Я ругалась, кричала, но достать их так и не смогла. Села в машину и заревела от жалости к себе, но тебе звонить и ябедничать не стала, ведь мы только что поссорились.
        - Ха-ха, - засмеялся Митя, подошёл и поцеловал меня в лоб, - теперь у тебя тоже есть шишка! Пусть нетвёрдая, но…
        Все находившиеся на кухне рассмеялись, а потом продолжили, чокаясь бокалами, дружно поздравлять именинника.
        - Значит, сидите и пьёте вдвоём? - спросила я у Мити.
        - Ну да. Такой простенький мальчишник, знаешь ли. - В трубке послышался посторонний шум. - У Вовки тоже сегодня день рождения. И он тоже не захотел его справлять. Вот, сидим у меня дома и медленно тянем пиво перед телевизором.
        - Я тоже дома. Мила с Владом уехали в гости к его родителям. Будут знакомиться. Мила с утра так дрожала от страха, что ресницы накрасить не могла!
        - Ха-ха! И ты одна там?
        - Одна.
        - Так приходи к нам! - предложил он, зевнув.
        - Заманчиво. Но, может, мы лучше съездим к Вовке на дачу? Все вместе. В баньке помоемся. Как он на это смотрит?
        - Сейчас спрошу.
        Слышно было, как они переговариваются.
        - Его родители приедут туда завтра в обед. Если мы смоемся утром, то Володя не против.
        - Отлично! Я заеду за вами на такси.
        По дороге в дачный посёлок мы заехали в магазин и набрали выпивку и закуску. Особо увлекаться спиртным не стали - парни и так уже заметно набрались. Таксист, высадив нас за городом, загадочно улыбнулся на прощание. Видимо, решил, что ребятам предстоит хорошее развлечение ночью на даче, да еще с одной девушкой на двоих.
        Помесив в темноте порядочно грязи, мы-таки добрались до нужного домика. Маленький двухэтажный домишко стоял в конце улицы, выглядел очень просто, но мило. Вовка нажал какой-то потайной рычажок, и весь сад с маленькой банькой посредине осветился десятками огней.
        - Ого! - изумилась я, оглядываясь вокруг.
        - Красотища, - кивнул головой Вова, - а ещё воздух свежий. Наслаждайтесь!
        Я прошла в дом, накрыла на стол. Митя помог мне подобрать соответствующую одежду из имеющейся в старинном платяном шкафу: старые красные шорты, белую блузку, огромного размера калоши и помпезного вида шляпу с полями.
        Они с Вовой тоже нашли себе подходящие головные уборы - как у сельских алкашей. С полчаса мы дурачились, смеялись друг над другом и без конца фотографировались в новых образах.
        - Давайте выпьем да закусим? - предложил Вовка, хватаясь за живот.
        - Давай! - не стали возражать мы.
        - М-м-м, как вкусно! - Митя подошёл к столу и вдохнул носом ароматы. - Нормальная человеческая пища! Русская! Наконец-то! Молодец, Ева!
        - Да брось! Не я же это стряпала, - и махнула рукой, - мы взяли всё готовое в магазине, забыл?
        - Зато ты всё это выбрала, купила и красиво здесь выложила! Не зря говорят, что бог создал пищу, а дьявол - кухню. Очень соблазнительно!
        - Всё действительно очень аппетитно выглядит, - согласился Вова.
        - Хорошо что существуют магазины готовой еды. Я бы всё равно не стала сама столько готовить. Да и принимать гостей, угощать предпочитаю на нейтральной территории: в кафе, ресторане, на природе. Где не нужно полдня готовить, сервировать, суетиться, а потом намывать до утра посуду. И готовлю я только основные блюда, которые должна уметь готовить каждая женщина. Без изысков. Да, и что тут скрывать: бог дал мне две левые руки! - рассмеялась я.
        - Как же она любит прибедняться, дурочка! - ласково сказал Митя и придвинул мой стул поближе к столу.
        Пока мы вкушали яства и произносили тосты, я мысленно благодарила господа за спокойствие загородного отдыха и отсутствие постоянных телефонных звонков, сопровождающих мою деловую деятельность в будни.
        - Пойдём в баню, она уже готова, - предложил хозяин дачи, когда мы уже изрядно набрались и, откинувшись на спинки стульев, травили разные байки.
        - А пошли-ка мы в баню! - согласился Митя, собирая вещи.
        Я взяла стаканы и прошлёпала в предбанник.
        - Как мы будем мыться? - поинтересовался Вовка, намекая на отличие полов в нашей компании.
        - А по очереди, - предложила я, кутаясь в полотенце.
        - Предлагаю тост за Еву! - пьяным голосом протянул Митя. Он выглядел ужасно комично в банной шапочке-треуголке, худой, завёрнутый в простыню. Как если бы сосиску для хот-дога заворачивали в лаваш, а не в специальную пузатую булочку.
        - Это ещё почему? Именинники же вы двое, - я примостилась на деревянную лавочку рядом с ними.
        - Ты знаешь, Евочка… - Вовка поднял повыше свой стакан, облив нас пивом, - ой, пардон… - Он вытер капли с моего плеча полотенцем, обёрнутым вокруг его талии так, что я даже заметила всё, что пряталось под ним, и залилась краской. - Я просто хотел сказать, что мы тебя очень ценим и уважаем. Лично мне нравится, что с тобой, Ева, очень легко найти общий язык, всегда можно поговорить на любые темы, посмеяться. И вынужден признаться, сколько бы раз мы здесь, на даче, не собирались огромной компанией, так весело, как нам троим сегодня, не было никогда.
        - Согласен! - поддержал его Митя. - Находясь здесь, у меня впервые не возникает желания смыться или пригласить сюда девушек.
        - Спасибо, - я смущённо улыбнулась, - даже несмотря на сомнительный комплимент Мити.
        - Тогда - ура! - крикнули парни, и мы с приглушённым звуком чокнулись пластиковыми стаканчиками.
        Когда ребята зашли в баню, я осталась сидеть одна на скамеечке в предбаннике. За дверью на улице была непроглядная темнота, но крики от шлепков веником, раздающиеся из баньки, вселяли в меня спокойствие. Внезапно откуда-то из-под одежды раздался знакомый мотивчик Митиного телефона.
        Порывшись в тряпках, я извлекла его на свет. На дисплее высветилось: «Саша вызывает». Немного посомневавшись, я сжала покрепче телефон и ответила:
        - Алло, - моё сердце сжалось.
        - Привет… А-а-а… А где Митя? - донёсся до меня озадаченный голос Сашки.
        - Привет. Он в бане моется.
        - Что? - Он явно встревожился.
        - Мы у Вовы на даче. Втроём.
        - Ничего себе…
        - Приезжай тоже. Мы вроде как день рождения справляем.
        - Не знаю.
        - Да приезжай! - попыталась убедить его я.
        - Я ещё перезвоню, - бросил он недовольно и отключился.
        В этот момент парни вышли из бани и сели возле меня на скамейку. От их тел поднимался пар, а на плечах болтались прилипшие листики от веника.
        - Саша звонил, - грустно сообщила я и протянула телефон Мите.
        - И что говорит? - поинтересовался тот.
        - Да, ничего, - я встала и направилась к двери, ведущей в натопленное помещение бани, - спросил, где мы. И всё.
        - Он сегодня с Пашей гуляет. У них там какие-то совсем молоденькие девушки нарисовались. - Митя достал из пачки сигарету и закурил. - Павлик ездит к какой-то Ульяне, а в её компании есть Юля, которая без ума от Саши. Они ещё в начале июня познакомились. Так что даже не советую тебе грустить при каждом упоминании о нём.
        - Понятно, - я вошла внутрь и закрыла за собой дверь.
        Сев на верхнюю полку и плеснув воды в печь, я зажмурилась и сжала зубы. Удушливый жар мигом поднялся из печки вверх, обжигая спину.
        И почему мне так плохо без него? А он развлекается. Тварь.
        Внезапно захотелось его вернуть, чтобы он не успел переспать с этой Юлей. Не хотелось быть с ним после кого-то. Хотя это глупость. Конечно же, он успел переспать с десятками женщин, пока я о нём горевала. И наивно полагать, что он жил какое-то время без секса. Особенно с такими озабоченными друзьями, как Паша. Меня охватил гнев.
        Пот градом катился по моей спине, а горячий воздух жёг лёгкие. Хотелось, чтобы стало ещё больнее. Я сидела и терпела. Терпела. Терпела. Вот бы сейчас моё сердце остановилось от такой нагрузки! Так нет же.
        Набрав полное ведро ледяной воды, я вылила всё его содержимое на себя. Вскрикнув от нахлынувших обжигающих ощущений, я запрыгнула обратно на полку.
        - Эй, - в проёме появилась рука Мити, - тук-тук-тук!
        - Да-да? - Я накрылась своим полотенцем.
        - Как вы, девушка? Живы? Мы испугались твоего крика.
        - Спасибо, я в норме.
        - Ну ладно, грейся.
        - Может, ты попаришь меня веничком?
        - Я? - воскликнул он из-за двери.
        - Ты, ты. Заходи, я одета.
        Я легла на живот, прикрыв полотенцем попу. Он осторожно просунул голову и убедился, что я не вру.
        Не зря говорят, что алкоголь размягчает мозг. Раньше бы мне такое даже в голову не пришло. Никогда прежде в наших с ним отношениях как у брата с сестрой не существовало и намёка на влечение. И не хотелось бы его и впредь провоцировать, но что сделано, то сделано. Я уже позвала его, не подумав, поэтому предпочла просто отвернуть голову и спокойно лежать.
        Митя вошёл, взял веник, смочил его в тёплой воде и принялся молча постукивать им по моим лопаткам. Я закрыла глаза.
        Мы с Вовкой сидели на одной кровати лицом друг к другу в полной темноте. В доме было уютно, тепло и тихо. Митю мы положили на соседнюю кровать, когда он совсем устал и отрубился. Было уже пять утра, а мы всё болтали, зевая, вполголоса, развалившись на подушках.
        - Мне казалось, что я тебе нравлюсь, - расстроено признался Вова и сложил руки в замочек.
        - А я и не говорила, что не нравишься. Сказала, что мне сейчас не нужны никакие отношения, даже мимолётные. Хотя могла бы ответить на твой поцелуй, согрешить, расслабиться, но, поверь, это - плохой способ забыть другого мужчину, - шёпотом ответила я, обнимая подушку.
        - Вас, женщин, не поймёшь! - Он сел и смял в руках подушку. - У меня была девушка, мы встречались с ней две недели, а потом она сказала мне «нет». Почему? Сама не знает. Вы, женщины, никогда не знаете, чего сами хотите.
        - Это точно. Хотя, скорее, знаем, вот только желания у нас меняются со скоростью света. - Я погладила его по плечу. - Нас постоянно разрывает от противоречий. Хочется определённости, хотя мы сами ещё не определились. С утра одного хочется, к вечеру - чего-то другого.
        - Я всегда плохо понимал женщин, - Вова лёг и положил свою голову на мои колени, - никогда не знал, чего же вы хотите на самом деле. Я же не умею читать мысли! Всегда хотел прочных длительных отношений, отчаянно старался, но все девушки меня бросали первыми. А ведь я не урод и не бездарь. Не понимаю…
        - Есть, конечно, некоторые секреты в этом деле. - Я усмехнулась и погладила его по волосам. - У женщин есть определённые желания, и если даже ты не во всём идеален, то можешь завоевать и удержать любую из нас.
        - Как?
        - Смешной ты, Вовка! Не знаю… Ну, во-первых, женщина должна чувствовать себя единственной. Не лучше кого-то, не красивее, а одной-единственной. Настолько исключительной, что сравнивать её с другими даже смысла нет. Понимаешь?
        - Вроде бы.
        - Любая женщина должна видеть, что её безумно хочет любимый мужчина. Она хочет быть вожделенной. Хочет видеть в твоих глазах страсть, дикий блеск, доводить тебя до безумия, видеть, как ты дрожишь от нетерпения, как рычишь на пике экстаза.
        - Ого…
        - Вот именно! Имея это, она может простить тебе многое.
        - Правда?
        - Конечно, не измену и не флирт с другими женщинами. Я сказала - многое. Но не всё.
        - Ну понятно…
        - Не каждая женщина требует, чтобы её носили на руках, но каждая хочет получать знаки внимания, подарки. И это не меркантильность. Просто нам хочется знать, насколько нами дорожат мужчины. Нам важно отношение. Поверь, если ты даришь ей цветы только на Восьмое марта, а соседский Вася подарит букет и на праздник, и просто так, то она уйдёт к Васе. Вот я бы ушла. Потому что Вася делает меня счастливой, позволяет почувствовать себя исключительной, любимой, нужной.
        - Из-за цветов?! - Вова аж подпрыгнул.
        - Из-за отношения! Когда я говорю эти вещи мужчинам, такие простые жизненные истины, никто из вас никак не хочет меня понимать. Внимание - это просто универсальный ключ к каждой женщине! Тебе же нетрудно позвонить ей лишний раз? Похвалить её новое платье? Сделать комплимент? Принести шоколадку, тортик или цветок?
        - Нетрудно. Ты права. Когда любишь по-настоящему, вообще ничего не трудно! - обрадовался Вовка.
        - Вот видишь! Всё просто. Главное - найти подход. Так же и в сексе: вот вы, мужики, зациклились на том, что важен размер. А это, поверь мне, совсем не так. Я знаю многих женщин, которые говорят, что лучше меньше, да лучше, потому что их мужчины с большим размером, кроме боли и неприятных ощущений, ничего предложить им не могут.
        - Да ну?! - Он ошарашено уставился на меня.
        - Ну да! - Кивнула я. - Готова даже к ним присоединиться. Нам хочется, чтобы было хорошо, и неважно - с каким размером. Хочется, чтобы вы проявляли инициативу, изобретательность, фантазию. Нужно учиться, менять технику, чередовать в постели и силу и нежность.
        - Всё так просто… в теории.
        В этот момент раздался настойчивый стук в дверь.
        - Странно, - Вова поднялся и посмотрел на меня, - сторож, наверное. Пойду открою.
        Я испуганно схватила свитер и надела на себя. А ноги укрыла одеялом. Не включая свет, Вова открыл дверь.
        В комнату вошёл Саша. Он молча оглядел две кровати, одну из которых занимал Митя, сделал какие-то выводы и грубо произнёс, глядя в мою сторону:
        - Пойдем-ка выйдем.
        И скрылся на улице. Я встала и быстро натянула тёплые носки. Меня трясло от страха.
        - Имей чувство собственного достоинства, не ходи, - Вова сел рядом, - ты не должна ничего ему объяснять.
        - Я так не могу, - отрезала я и направилась к выходу.
        - Любить, Ева, нужно того, кого можешь удержать рядом. А не того, кто вытирает о тебя ноги.
        Но я уже вышла. В душе поднималось волнение. На улице начало светать. Саша, хмурый и бледный, стоял на крыльце, привалившись к стене дома. Меня слегка штормило.
        - Что ты делаешь?! - Его рот исказила боль.
        - А что ты от меня хотел? Я не могу съездить с друзьями отдохнуть? Я, вообще-то, свободный человек.
        - Значит, ты сначала позвала меня, а потом улеглась спать с Вовой?! Да?! - крикнул он, качая головой. - Специально хотела сделать мне больно?!
        - Я с ним сидела и просто разговаривала, - усмехнулась я, - хотя могла и переспать, да. Надо было так и сделать.
        - На хрена я тащился в такую даль? Чтобы увидеть всё это?! Не могу поверить в то, что увидел.
        - Я устала от тебя, Саша, извини. Твои претензии не обоснованы. Мог и дальше гулять, тебе и вправду не стоило приезжать.
        Он ударил кулаком о стену, а я просто развернулась и ушла обратно в дом.
        Вова лежал, отвернувшись к стене. Я легла на край, чтобы не потревожить его, закрыла глаза и тут же уснула.
        Я вскочила на постели и посмотрела на часы. Семь утра. Проспала всего час с небольшим. Отодвинула штору. За окном совсем светло.
        Наверное, меня пробудили муки совести. Я повернулась: ребята так же сладко спали. Тихонечко встав, быстро надела тёплую одежду и выбежала во двор.
        Никого. На лавочке пусто, на дороге - никого. Только не это! Он не мог уйти. Господи, ну что же он обо мне подумал!
        Забежала в баню: лежит.
        Сашка открыл глаза, увидел меня. Я тут же захлопнула дверь и обрадовано плюхнулась на скамейку возле домика. Он здесь. Слава богу. Но что же делать дальше? Я сама всё испортила.
        Свежий прохладный утренний воздух привёл меня в чувство. Через минуту он вышел, поёжился и, не глядя на меня, побрёл за дом.
        Я забежала в баню, умылась и села на верхнюю полку. Наблюдая в маленькое грязное окошечко, сразу заметила, как он направляется ко мне. Внутри меня всё ликовало.
        Зашёл. Встал передо мной. Я сделала отстранённое лицо и отвернулась.
        - Я хотел уйти, но телефон сел, не смог даже вызвать такси.
        - Сочувствую, - проблеяла я.
        - Зачем ты так сделала? Теперь ты довольна, да?
        - А сколько раз ты делал мне больно? - Я по-прежнему смотрела в окошечко.
        - Думаешь, мне не больно было видеть всё это?!
        Молчу, даже не смотрю в его сторону.
        - Мне противно видеть тебя, Ева.
        Молчу. Он мечется на четырёх квадратных метрах, делая нервно шаг вперёд, а затем шаг назад.
        - Посмотри, что ты со мной делаешь! - крикнул он, хватая меня за плечи.
        Я медленно повернула голову и увидела, как по его щекам катятся слёзы. Мне сразу стало так приятно. Никогда в жизни не могла бы подумать, что увижу такое. Сашкины губы и руки дрожали, а из красных усталых глаз лились настоящие мужские слёзы. Моё же лицо ничего не выражало.
        - Я тебя ненавижу, слышишь?! За то, что ты со мной такое сделала, - он приблизился вплотную к моему носу.
        Его глаза были до краёв наполнены болью. Значит, любит. Мне захотелось вытереть его слёзы, но я не шевельнулась.
        Это была победа.
        Значит, он не в силах бороться со своими чувствами. Как-то тихо и беспомощно Саша произнёс:
        - Я даже не хочу целовать тебя…
        И через пару секунд нежно прильнул к моим губам. Сначала он обнимал меня и покрывал поцелуями, как тряпичную куклу, но через минуту я ответила на его ласки. Всё закружилось и завертелось вокруг нас.
        - Не хочу больше жить без тебя, - шептал он, раздевая меня.
        Я ничего не отвечала, но испытывала огромное счастье, несравнимое ни с чем в мире. Словно получила свою дозу наркотика. Это было наше седьмое небо. Так трогательно он меня тогда любил, словно боялся отпустить хоть на секунду.
        А через два часа мы выбежали из бани и поднялись на второй этаж, продолжив там свои нежности прямо на полу, на одиноко лежащем посреди комнаты матрасе.
        - Ух ты, это что? - спросила я, прижимаясь к нему всем телом. - У тебя дырка в ухе? Неужели ты когда-то носил серёжку?
        - Да, в юности, - ответил он, потрогав мочку своего уха, и поцеловал меня в шею.
        - А можно я проколю её снова?
        - Попробуй, если тебе так хочется.
        Я сняла с себя серёжку и через две минуты стараний вдела-таки её в Сашкино ухо. Он только поёжился от неприятных ощущений.
        - Смешной! - воскликнула я, разглядывая любимого мужчину, и быстро, пока он не заметил, вытерла каплю крови с мочки его уха.
        - Любимка! - рассмеялся он и накрыл меня одеялом.
        - Наверное, пора будить ребят?
        - Через пятнадцать минут пойдём…
        - Через пятнадцать?
        - Ага…
        - М-м-м…
        - Моя Ева…
        Не скажу, что ребята, когда проснулись, были обрадованы, увидев идиллию в наших отношениях, но нотаций мне никто не читал. Всю обратную дорогу мы с Сашей держались за руки и договорились о встрече.
        В этот же день в обед я приехала к нему домой.
        Мы повалялись на диване под «The Moves» - «Remember», а потом собрали сумку и поехали на речку. Целый день на природе мы загорали и занимались любовью. Наши отношения были настолько пропитаны нежностью и интимностью, что он даже уговорил меня подавить ему прыщики на лице. Б-р-р… Кому-то бы это показалось отвратительнейшим занятием, но мне, на удивление, безумно понравилось. Наверное, потому, что человек был любимый, и занятие это открывает новый уровень доверия между людьми.
        А следующие дни мы гуляли, загорали, смотрели на лошадок, кормили белочек, сходили с ума, занимаясь любовью везде, даже в моём кабинете на работе, и были несказанно счастливы. На улице он неизменно подавал мне руку, помогая не оступиться, был галантен и нежен. Постоянно писал и звонил, жалуясь, что скучает. Вечерами мы ходили в гости или смотрели фильмы. Однажды даже снятые полвека назад «Ромео и Джульетту», причём по его инициативе.
        - Моя ресничка, - говорил он мне.
        - А я всё это время скучала по твоей любимой родинке, - смущаясь, отвечала ему я.
        И мы до четырёх утра занимались любовью, чтобы нечаянно уснуть, проснуться в шесть и продолжить. Абсолютно не высыпались, но чувствовали себя на все сто. А лично я ощущала себя королевой, настолько он окружил меня заботой и вниманием. Мой Сашка!
        - Поедем в Питер, будем там жить вместе, найдём работу, и всё у нас получится! - однажды предложил он.
        - Было бы здорово! - От радости я крепко сжала его руку.
        - Мы обязательно будем счастливы. Я тебе обещаю. Кстати… Завтра я еду отдыхать с друзьями.
        Я вопросительно уставилась на него.
        - У Марата за городом чудесный домик на берегу реки. Хочу позвать тебя с собой, поедешь?
        - Поеду! - Запрыгала я.
        - Тогда вечером после работы Митя отвезёт тебя, а я уезжаю туда утром.
        - Договорились! - Обняла его самая счастливая девушка на свете.

4 сентября 2009 года
        - И за что ты меня так любишь? - Сашка встречал нас у ворот, принимая сумки.
        - С чего ты взял, что люблю?
        - Притащилась за мной в такую даль…
        - Ну так вроде ты сам позвал? Нет?
        - Позвал, - усмехнулся он, обнимая меня.
        Митя и Паша, увязавшийся с нами в последний момент, шли впереди по направлению к дому Марата, весело распевая песни. В паре десятков метров за деревьями виднелся дом, освещённый в темноте старыми фонарями. Оттуда доносились музыка и весёлые крики. Саша поставил сумку на землю и, подняв меня на руки, покружил вокруг себя. Укутанные темнотой, мы слились в поцелуе.
        - Побежали, а то нас потеряют, - я взяла его за руку.
        - Хорошо, - улыбнулся он и взвалил на плечо мою сумку.
        Не скажу, что ребята были рады видеть Пашу, но нас с Митей приняли как родных. Все в этой компании были мне знакомы ещё по поездке на речку. Нас сразу усадили за большой дубовый стол во дворе, уставленный всевозможными блюдами, и принялись угощать.
        Многие уже весело танцевали в кругу между столом и мангалом. Ребята подсаживались к нам, общались, травили разные байки, я сразу почувствовала себя уютно. А Сашка, в свою очередь, ни на миг не отпускал мою руку. Мы смотрели в глаза друг другу и видели там взаимность. Он ухаживал за мной, кормил с рук, смешил. Это был чудесный дивный вечер.
        Все немного напряглись, когда Паша вдруг позвал Сашу уехать с ним в клуб, но тот глянул на меня с невероятной нежностью и отказался. Все облегчённо вздохнули, а стоило Паше уехать, начали жать мне руки. Как оказалось, Павлику впервые не удалось увести за собой душу их компании.
        Проснулась я ранним утром в объятиях любимого, который согревал меня своим телом всю ночь. Мы засмеялись, увидев помятые лица друг друга, и своим смехом разбудили остальных. Последовав нашему примеру, ребята начали дружно хохотать. Через пять минут мы с Сашкой уже плескались ледяной водой во дворе возле умывальника.
        Потом был чудесный завтрак, поход в баню, игра в волейбол и купание в речке. Природа словно специально подарила нам чудесную погоду и тридцатиградусную жару. Мы прыгали, целый день смеялись и были счастливы, как голубки в медовый месяц. А вечером мы опять устроили дискотеку. Вновь приехал Паша, и я, кажется, даже нашла с ним общий язык: мы общались, фотографировались и даже зажгли вместе на танцполе под какой-то энергичный мотивчик. Все нам аплодировали, а Сашка только обрадовался нашему перемирию.
        - О чём разговор? - пропела я, приземляясь на скамейку между Пашей и Сашей.
        Они сидели вдвоём в темноте на веранде дома, лениво привалившись к стене. Их стаканы были до краёв наполнены пивом, а ноги расслаблено упирались о деревянный бортик.
        - Натанцевалась? - Нежно приобнял меня Сашка и протянул свой стакан.
        - Решила отдохнуть.
        - А Паша, пока тебя не было, тут в очередной раз излагал свою жизненную концепцию.
        - Неужели? - Я развернулась всем корпусом в сторону этого неприятного типа, уже догадываясь, что эта его теория мне совсем не понравится.
        - Да, - кивнул головой Паша.
        - И в чём она заключается?
        - О, я только что долго рассуждал об этом… Если сказать вкратце… - Он отпил из стакана, в то время как я уставилась в одну точку перед собой и приготовилась слушать. - В общем, я говорил о том, что государство навязывает нам с рождения определённую модель поведения. Родился - учись. Отучился - женись. Государству это выгодно, потому что так оно может управлять нами, как стадом. А мы повинуемся, не предполагая даже, что могли бы поступить по-своему. Мы не прислушиваемся к своим желаниям, поступаем так, как поступали наши родители, так, как поступают все. А потом к тридцати годам приходим к мысли, что мы не счастливы. Я не собираюсь заводить семью, мне не нужны отношения, ведь в отношениях ты постоянно кому-то обязан, постоянно ощущаешь рамки.
        - Здорово, - я встала и, улыбнувшись, отдала стакан обратно Саше, - интересная теория, Паш. Она имеет место быть. И это очень похвально, что у тебя есть своё мнение по каждому вопросу. Даже если я не согласна с ним, пусть оно будет. Каждый имеет право думать так, как хочет.
        Я ещё раз улыбнулась ему и, развернувшись, пошла в дом, заметив, как Сашка опустил голову.
        Зайдя в дом, я принялась грызть заусенцы. Мне стало ясно, что, имея таких друзей и ориентируясь на них, Саше не обрести серьёзных отношений никогда. Вот кто мне вставляет палки в колёса! Вот благодаря кому мой любимый так изменился. Походив из угла в угол, я села. Меня душило негодование.
        Найдя в сумке Сашкин телефон, я оглянулась по сторонам. Никого нет. Значит, нужно проверить, правда ли он ко мне искренне относится. И почему мне должно быть стыдно шарить в чужих вещах? Он тоже пару раз приходил ко мне на работу, вырывал из рук мой телефон и проверял звонки и эсэмэски. Как же я тогда радовалась, что он ревнует!
        Так. Сообщения. Входящие. Так. Митя. Перезвони мне. Паша. Снова Паша. Ева. Ещё три от Евы. Юля?!
        Меня словно окатили кипятком. Десятки сообщений от какой-то Юли. И в каждом:
«Привет, любимый», «Спокойной ночи, родной». Моя нижняя челюсть задрожала от обиды.
        Любимый?! Ах вот, значит, какие у них уже отношения! Он уже для неё любимый!
        Так. Исходящие. От неожиданности я даже села. Не хотелось верить в то, что я вижу. Он писал что-то про её чудесную улыбку, называл принцессой, Дюймовочкой и сексуалочкой…
        На пороге появился Саша. Я подняла на него испуганные глаза и швырнула в него телефон. Мобильник упал на кровать. Я закрыла лицо руками.
        - Ну зачем ты рылась там? - спросил он ласково и сел рядом со мной.
        - Зато я теперь всё знаю!
        - Что ты знаешь, дурочка? Попросила бы меня, я бы сам всё тебе показал, - Сашка попытался сесть поближе и обнять меня.
        - Юля, значит, да?! - сквозь зубы прошипела я, пытаясь оттолкнуть от себя его руки.
        - Она просто без ума от меня, пишет, преследует. Она совсем не в моём вкусе, Ева, ну перестань. Ничего у меня с ней не было и не будет!
        - Да ты даже называешь нас одинаково! - Я встала и стукнула его в плечо. - Не можешь разные прозвища придумать для каждой! Это низко! Развёл гарем!
        - Да это старые сообщения! - Саша встал и силой обнял меня. - Мы вместе! Больше мне никто не будет писать!
        - Тогда скажи им всем, пусть отсекаются, ясно?!
        - Обязательно скажу, дурочка моя любимая! Мне с тобой так хорошо! Прости! Только перестань ругаться, и всё будет хорошо. - Он схватил меня за шею и поцеловал.
        Сначала я пыталась вырваться, но потом сдалась и крепко обняла его. Мне было ужасно больно и неприятно, но я боялась потерять Сашу. А может, действительно все эти девки для него ничего не значат?.. И он мной дорожит, раз просит прощения. Тем более, я вижу чувства в его глазах, а они, в отличие от слов, не могут обмануть…
        - Эй, ребята, ну хватит уже уединяться! - В дверном проёме показался Митя в шапке-ушанке на голове и с маракасами в руках. - Ева! Все потеряли приму нашего балета, а она тут в доме прячется! Пошли!
        Он забежал в дом, схватил меня за руку и потащил на улицу, ткнув при этом Сашку в спину локтем.
        - Хорошо-хорошо! Только не выдерни мне руку окончательно! - вздохнула я, поспевая за ним. По тому, как скрипнула дверь позади нас, я поняла, что Саша идёт следом.
        - И поэтому нужно вставать так рано? - Я накинула кофту и вышла из дома.
        Во дворе уже щебетали птички и дул свежий ветерок. Митя умывался ледяной водой из умывальника с лицом пленника, которого ведут на казнь. Я присоединилась к нему, умылась и намочила голову, чтобы хоть как-то усмирить всклокоченные пряди.
        - Да я не могу уже здесь находиться, мне нужно элементарно помыться! - Сашка уже стоял с сумкой в руках, ожидая нас. - А если все остальные проснутся, то до вечера нас не отпустят.
        - Пусть Ева за руль садится, а я посплю, - измученно выдавил Митя по дороге к машине.
        - Пф, я попробую… С такого-то похмелья…
        Мы сели в машину. Я включила зажигание, врубила заднюю передачу и посмотрела в зеркала.
        - Блин, ничего не вижу…
        - Давай тогда я! - предложил Саша и выпрыгнул из машины.
        Я вышла, оперлась на ствол берёзы и проследила взглядом за его манёврами, одобрительно качая головой, когда он мастерски объезжал ёлки. Он остановил машину и пересел на пассажирское сидение. Я села на водительское и заметила, что Митька уже спит, свернувшись калачиком на заднем. Мне не было стыдно, что я не смогла выехать задом, всё-таки мы изрядно вчера набрались. Зато испытала гордость, заметив, что у моего мужчины отличные способности к вождению. Жаль только, что ему пока негде их применить. Но всё впереди, уж кто-кто, а я-то в него верю!
        - Тогда ты иди мойся, а потом я пойду!
        - Хорошо, - я взяла полотенце и закрыла за собой дверь ванной.
        Воскресенье. Как же неохота завтра на работу! Я сняла с себя одежду и встала под струю воды. Моя кожа за выходные приобрела ещё более глубокий золотисто-коричневый оттенок, а волосы выгорели на солнце. Есть в этом удивительное блаженство: вот так, после отдыха на природе, приехать в цивилизацию, залезть в ванную и намылиться гелем для душа. Чудесные ощущения! Довольно ухмыляясь, я разглядывала себя в зеркале.
        Раздался стук в дверь.
        - Что? - съязвила я.
        - Пусти, - жалобно проскулил Сашка.
        - Ты же хотел после меня помыться?
        - А я не выдержал!
        Я открыла ему дверь, не вылезая из ванной. Он мигом скинул трусы и с улыбкой чеширского кота полез ко мне.
        - Дурачок! - Я плеснула в него водой.
        Он сел у моих ног и начал ловить языком падающие капли.
        - И как делить один душ на двоих? - спросила я, направляя струю воды в свою сторону.
        Тогда он разлёгся и начал вопить:
        - А-а-а! Помогите! Я напился в хлам, мне плохо!
        - Вот дурак-то, а? - Я нагнулась и поцеловала его. - Только не паясничай. Иди скорее сюда, я тебя вымою.
        Он с удовольствием подставил мне спину. Я пошоркала его мочалкой, вымыла шампунем голову, нежно массируя, смыла пену.
        - Ой-ой-ой! - Захохотал он, когда я начала намыливать ему подмышки. - Так мне в последний раз только мама делала в детстве! Я стесняюсь!
        - Вот так тебе мама точно не делала… - прошептала я, прижимаясь к нему голой грудью, и почувствовала, как он сразу тяжело задышал.

12 сентября 2009 года
        - Наверное, в этом моя ошибка. Я стараюсь чаще тебе звонить, больше бывать с тобой, но ты всё равно умираешь от одиночества, - вздохнула Мила, нарезая очередной перец. Она собиралась их заморозить на зиму.
        - Нет, Мил, что ты! - Я вытерла руки о фартук, отложила нож и села рядом. - Можно быть в окружении сотен людей и оставаться одиноким. Я очень ценю твою поддержку, но эта пустота - она в моём сердце. Она от друзей никак не зависит. Когда человек любит и любим, он полноценен. Его сердце наполнено, оно ничего больше не ищет, не жаждет. Оно спокойно живёт. А у меня ведь, сама знаешь, другой случай…
        - Значит, он опять вчера смотрел на тебя этим своим безразличным взглядом, да?
        - Вроде того, - буркнула я, комкая полотенце.
        - И ты просто ушла?
        - Да. Извинилась перед Митей и ушла.
        - Но это же ты была у Мити в гостях, значит, если ему неприятно твоё общество, он сам и должен был свалить ко всем чертям.
        - Мне так было проще. Я ещё успею, попрощаюсь с Митей сегодня. У него самолёт только в полночь.
        - Да я бы просто его убила!
        - И я бы тоже… А что мне теперь делать? Всё было отлично, но я ему опять надоела, и он не знает, как мне об этом сказать. Вот и всё. Снова ругаться и выяснять отношения? Нет, я не хочу.
        - Всё, Ева, тебе нужно эту эпопею прекращать.
        - Это я уже давно поняла, только всё не получалось никак.
        - А самое интересное знаешь что? - Мила уложила перцы в пакетик.
        - Что? - поинтересовалась я, подперев рукой подбородок.
        - Ведь настоящие отъявленные мерзавцы-сердцееды обычно ведут себя вызывающе, смотрят таким взглядом, который женщину раздевает в два счёта! Их же видно за версту, этих бабников! А у Абрамова - глаза ангела! И ведь веришь ему сразу!
        - Поэтому мне и кажется, Мил, что он не со зла так со мной поступает! Кажется, что он сам с собой борется, со своими чувствами. Потому-то я и прощала его столько раз.
        - Вот только слова ласковые у него одинаковые для всех! - Усмехнулась подруга, закладывая пакет в морозилку. - Это его характер и выдаёт! Он ничего особенного к тебе не чувствовал, раз и тебя и её принцессой называл. Ты для него, значит, одна из сотен. Никакой индивидуальности!
        - Больше всего его за это и ненавижу! - согласилась я. - Я ему так и сказала: «Ты заяви своей Юле прямо в лоб, что просто потрахаться хочешь! Зачем голову дурить девчонке своей любовью?! Она ж потом, как я, страдать будет, мучиться. Ты бы ей сразу намекнул, что у вас всё несерьёзно, а то, наверное, как мне, ей лапшу вешаешь на уши!»
        - А он?
        - Что он? Он ведь со всеми так разговаривает, манера у него такая! А я верила и надеялась, что уж в этот-то раз всё у нас с ним получится. Но как поняла позавчера, что он едет в клуб с парнями, а меня не берёт и даже не звонит, то все иллюзии сразу рассеялись. Покаталась в машине полночи, поревела, успокоилась. Хватит!
        - Действительно, Ева, хватит! - Мила достала из холодильника коробку вина и разлила по бокалам. - Выпьем за успешно сданный экзамен по вождению и за мои водительские права! Ура!
        - Ура! - крикнула я, схватила её права и бросила в бокал.
        Милкины глаза расширились от ужаса. Она подпрыгнула на стуле и закрыла рот руками.
        - Ты чего?! - Рассмеялась я, протягивая ей бокал. - Они же ламинированные! И это такая традиция: обмывать права в бокале или рюмочке. Пей, давай, дурочка, поздравляю тебя!
        - С-с-спасибо, - промычала Мила, недоверчиво поглядывая на дно бокала.
        - Позвони Владу, поедем к Мите помогать собираться в дорогу.
        - Ага, - она осушила бокал и потянулась к телефону.
        Митя рассеяно чесал голову, лёжа на диване и глядя по сторонам, пока я складывала в его сумку вещи. Казалось, он хочет запомнить комнату такой, какой оставляет её.
        - Как ухаживать за Мартином, ты знаешь, - вздохнул он.
        - Да, - успокоила его я.
        - Квитанции на оплату коммунальных услуг приходят в конце месяца. - Да.
        - Если потечет кран или что-то сломается, звони старшему по подъезду, он подскажет.
        - Да.
        - Помнишь, как диван раскладывается?
        - Да.
        - Холодная вода на кухне - там, где написано «горячая», и наоборот.
        - Да-да. Помню. Я всё помню, не переживай. А если что-то забуду - позвоню.
        - А мусорка помнишь, когда приезжает?
        - Да! - хором закричали Мила и Влад, до этого молча сидевшие за компьютером.
        Я улыбнулась, села рядом и взяла его за руку:
        - Мить, ты всегда такой непоколебимый, и мне приятно видеть, как ты переживаешь и о чём-то волнуешься, может, в первый раз в жизни. Тебя не будет всего три месяца. Я буду жить здесь и за всем следить, хотя ещё сама никак не могу свыкнуться с мыслью, что буду жить отдельно от Милы.
        - Я не переживаю.
        - А Мартика я буду любить больше всех на свете, обещаю.
        Пёс услышал, что о нём говорят, и сразу прибежал к нам. Его глаза выражали растерянность. По суматохе и сборам он явно догадывался, что происходит что-то неладное, но ещё не понимал, что именно.
        Я погладила его по голове, но он не отрывал глаз от своего хозяина, и у обоих во взгляде сквозила такая тоска. Мартин запрыгнул на диван и облизнул Митькино лицо. Я протянула псу свою руку, развёрнутую ладонью вверх:
        - Дай, Джим, на счастье лапу мне!
        Такую лапу не видал я сроду.
        Давай с тобой полаем при луне
        На тихую, бесшумную погоду.
        - Есенина! Вот не зря ты - Есенина, - рассмеялся Митя и обнял нас обоих.
        Мы все вышли из машины у Сашиного подъезда: Митя хотел с ним попрощаться. Предстоящая встреча разволновала меня, моё сердце гулко стучало.
        - Он одевается. Давай поднимемся к нему, Ева? - предложил Митя, нажимая номер его квартиры на домофоне.
        - Давай, - ответила я, заметив недовольный взгляд Милы, садящейся на скамейку возле подъезда.
        - Смотри-ка, Паша едет. - Митя пошёл навстречу чёрному автомобилю. - Поднимись одна, поторопи его, хорошо?
        - Ладно, - я пожала плечами и вошла внутрь.
        Поездка в лифте показалась мне вечностью. После однократного стука в дверь Сашкиной квартиры она отворилась, и на пороге показался он собственной персоной, в трусах и с носками в руке. Вид у него был виноватый, но взгляд всё же казался нежным.
        - Проходи, а где все? - спросил он, смущаясь.
        - Там Павлик подъехал, общаются. Я пришла, чтобы поторопить тебя.
        - Сейчас я оденусь, ты проходи-проходи.
        Я сняла сапожки и прошла в его комнату. Сев на кровать, сняла куртку. Саша носился туда-сюда сначала с зубной щёткой, потом с бумажником, потом с одеждой.
        - Я уволился с автосалона.
        - Да ты что… - удивилась я, глядя в одну точку.
        - Хотим с Пашей открыть своё дело.
        - Чудесно. А ты доверяешь ему?
        - Он неплохой парень, я не знаю, отчего все девчонки так на него взъелись.
        - Тогда удачи тебе.
        - Спасибо…
        Он остановился и пристально посмотрел в мои глаза. Минута молчания, и безумное притяжение сделало своё дело. Мы даже не стали раздеваться: я только сняла джинсы и бельё. Всё случилось слишком быстро, грубо и как-то не по-людски.
        Когда всё было кончено, раздался звонок его мобильника.
        - Да, - ответил он, - уже иду.
        Я надела джинсы, застегнулась и принялась наблюдать, как он быстро одевается. Застёгивая пуговицы на рубашке, остановился, посмотрел на меня виновато и произнёс:
        - Ева, ты извини, там Паша приехал, они меня ждут.
        Я быстро всё поняла, встала, прошла в коридор, надела сапоги и, хлопнув дверью, вышла из квартиры. Прикусив губу, побежала вниз по лестнице.
        Было слышно, как он вышел на площадку вслед за мной, вздохнул и вернулся в квартиру.
        Я бежала, проклиная всё на свете. Вот так, должно быть, чувствует себя проститутка, которую только что использовали и попросили освободить помещение. Слёз не было. Ведь мне предстояло ещё выйти к своим друзьям и сделать вид, что ничего не было. Даже не верилось, что всё это произошло только что именно со мной.
        Открыв дверь, я увидела, что Митя сидит в машине у Паши. На заднем сидении - ещё какие-то парни. Мила с Владом вышли из магазина неподалёку и направлялись в мою сторону.
        Я подошла к Пашиной машине и наклонилась к водительскому окну:
        - Привет! - Я старалась улыбаться.
        - Привет, - оскалился, ухмыляясь, Паша.
        - Как дела?
        - М-м-м, Ева, дай хоть тебя чмокну, - Паша сложил губы в трубочку и потянулся ко мне.
        - Ну чмокни, - рассмеялась я и хотела уже, было, подставить ему губы, как он вдруг отстранился и заявил:
        - Нет-нет, не буду тебя целовать! Ты же только что у Саши была, кто знает, что ты там в рот брала? Ха-ха-ха!
        И заржал как сивый мерин. Остальные незнакомые мне ребята тоже захохотали.
        Я побледнела и уставилась на него вопросительно. Меня ещё никто никогда так прилюдно, в присутствии незнакомых людей, не унижал. Словно ведром помоев облили. Несколько секунд я молчала, готовая разреветься. В ушах зашумело.
        Паша продолжал смеяться, разглядывая довольные лица приятелей.
        - Да пошёл ты! - сказала я, развернулась и на ватных ногах зашагала прочь. Довольно с меня унижений на сегодня.
        Через секунду из машины пулей выскочил Митя и помчался за мной. Я сделала Владу знак, чтобы он открыл мне свою. После того как дверь машины открылась, я плюхнулась на заднее сидение и закрыла лицо руками. Митя сел рядом и обнял меня:
        - Я сейчас приду, не плачь.
        Он выскочил из машины. Я обернулась и увидела, что Саша вышел из подъезда, они с Митей поговорили, обнялись и пожали друг другу руки. Потом тот сел в машину к Паше, а Митя вернулся и вместе с Милой и Владом подошел и сел ко мне.
        - Теперь можно ехать, - Митя захлопнул за собой дверцу.
        - Я не поняла, - Мила пристально посмотрела на меня, - что-то случилось, да?
        - Нет, - прошептала я, смахивая слезу.
        - Это он, да? Саша? Он опять обидел тебя?!
        - Давай потом, хорошо? - Я уставилась в окно, провожая взглядом Пашину машину.
        Митя обнял меня, и мы поехали в аэропорт. Такого двойного унижения я не испытывала никогда в жизни.
        Мне так хотелось сказать ему, чтобы он остался. Плакать, умолять, но только не отпускать так далеко. Но Митя уже держал в одной руке билет, а в другой - чемодан, а какая-то женщина деловито объявляла в громкоговоритель посадку на самолёт.
        - Давай, брат, счастливо тебе добраться! - Обнял его Влад, а затем похлопал по плечу.
        - Давай, Дим, звони, пиши, - обняла и поцеловала его Мила.
        И только я стояла и не могла сдвинуться с места. Ведь стоило его обнять, как он улетит в Милан и оставит меня одну. В эту секунду я забыла все унижения, пережитые пару часов назад. Забыла всё, что занимало прежде мои мысли. И впервые в жизни испытала странное чувство, неведомое мне прежде по отношению к Мите. В последнее время я так отчаянно гонялась за Сашей, что совсем забыла о друзьях, о том, что связывало нас так крепко, держало вместе. Мы так сроднились с Митей за этот год, что я уже заранее ощутила эту пустоту, которая наступит с его уходом.
        За секунду в моей голове пронеслись все наши чаепития в ресторанной кухне, наши посиделки дома, прогулки, разговоры и любимые песни. Он посмотрел на меня так нежно, что я поняла: Митя чувствует то же самое. Сама от себя не ожидая, я бросилась ему на шею и разрыдалась.
        Не помню, что было дальше. Не помню, что он мне там говорил. Помню только его запах и крепкие объятия. Помню, как он уходил, постоянно оборачиваясь, посылал воздушные поцелуи и тайком пытался вытереть слёзы.
        Очнулась я уже по дороге домой, в машине. Разжала кулак, а там - ключи от его квартиры. Я прижала их к сердцу и посмотрела на небо. Где-то там, вдалеке, его самолёт.
        Я буду ждать тебя. Буду ждать.
        А потом я набрала ему сообщение, в котором описала всё, что было на сердце. Вытерла слезу и отправила.

4 июня 2010 года
        - Снимай, сука! Быстро! - орал он, схватив меня за голову.
        - Хорошо…
        Я быстро нащупала в заднем кармане саморез. Достала, сжала в кулаке. У меня было две секунды, чтобы решить, куда ему его воткнуть: в шею или в глаз… И решить как можно скорее.
        - Тогда помоги мне, - простонала я, судорожно оценивая свои шансы.
        Гена отпустил мои волосы и приподнялся со стула. Его большие волосатые руки потянулись к моей талии, чтобы взяться за края футболки. Я наблюдала за его движениями как в замедленной съёмке.
        За пару мгновений мне предстояло решить, как правильнее поступить. Воткнуть ему саморез в шею? Хорошо, но даже если у меня это получится, то надолго ли это выведет его из строя? Я не знаю, где находятся жизненно важные артерии и вены, повреждение которых могло бы вызвать большую кровопотерю. Хватит ли мне той пары секунд, на которые он застынет от неожиданности?
        А если ударить в глаз? Тогда он сразу потеряет ориентацию. Будет в полнейшем шоке. Повезёт - сразу ослепнет. Но и при таком раскладе этот циклоп будет крайне опасен, как те курицы на ферме, что бегают туда-сюда без головы перед смертью. И будет настолько взбешён, что не оставит на мне и живого места, если сразу не прибьёт. Второй вариант более рискованный, но дал бы мне больший шанс на победу.
        Я посмотрела на грязную пену, которая плавала перед моими глазами. Там, под водой, в моей левой руке был зажат кусок мыла, который я так и не решалась отпустить. А в правой между указательным и большим пальцами - маленький гнутый саморез, так и норовивший выскользнуть при любом неловком движении.
        Так ты хочешь жить, Ева, или нет?!
        Мне захотелось громко крикнуть, как это делают воины в голливудских фильмах перед нападением, это и вправду придало бы сил. Но упустить возможность атаковать внезапно мне не хотелось. Ещё и моё измученное тело в последний момент отозвалось такой тянущей болью, намекая отступить перед страхом смерти, но было уже поздно. Я всё решила. Решила спасаться во что бы то ни стало. Первый раз в жизни мне так захотелось жить! Жить, чтобы видеть солнечный свет, улыбку любимого, слышать смех друзей, дышать, чувствуя запахи природы. А если умереть, то умереть, спасаясь, умереть в бою! Победитель - тот, кто наносит удар первым!
        Дождавшись, когда Гена наклонится ко мне поближе, я молниеносно вытащила из воды руки и ударила его в лицо. Был ли это глаз, я не поняла. Саморез вошёл во что-то мягкое, после чего я сразу расцепила пальцы. Во время этого манёвра склизкое мыло из моей левой руки катапультировало вверх и упало на пол, ударившись о стену, а над корытом, в котором я сидела, поднялись сотни брызг.
        Гена отпустил края моей футболки, за которые уже успел ухватиться, и с диким рёвом закрыл руками лицо. Мгновенно придя в себя, я переместила вперёд весь центр тяжести, подтянулась, ухватившись за край ванны, и встала. При этом сразу почувствовала, насколько сильно мокрая одежда мешает движениям и тянет меня вниз.
        Не дав опомниться наклонившемуся вперёд Гене, я сцепила между собой пальцы обеих рук и ударила его что было сил по затылку. Сталь наручников от удара словно впилась в запястья, но страх уже не позволил бы мне отступить из-за какой-то боли.
        Удар заставил Гену упасть на колени, зацепив при этом головой край ванны. Он, казалось, был оглушён и растерян. Не теряя ни секунды, я выпрыгнула из ванны босыми ногами на пол и схватилась за ножку стула. Подняв его высоко над головой, я со всего размаха опустила его на обидчика. Тот что-то промычал, но не потерял сознания.
        Я бросилась к подоконнику, схватила телефон и принялась нажимать на все кнопки. Дисплей загорелся и отобразил десятки разных цифр. Слыша позади себя копошение Гены, я продолжала бить по клавишам в поисках основного меню. Уже набрала службу спасения и нажала кнопку «вызов», когда телефон выскользнул из моих рук и упал на пол, и тут этот урод вновь схватил меня за волосы. Перед глазами только успел промелькнуть потолок и оскаленное лицо Гены, истекающее кровью, как я грохнулась на пол.
        - А-а-а! Помогите! - закричала я в надежде, что соединение со службой спасения всё-таки не сорвалось.
        Гена потащил меня по полу прямо за волосы. Когда я ощутила, что от соприкосновения с неровным грязным полом кожа с моего живота сдирается, то впилась ему ногтями прямо в руки.
        - Сука! - прохрипел он и, отпустив меня, обошёл с другой стороны.
        Я лежала на спине, когда он появился перед моими глазами. В его руке был клок моих волос, а кисть была сжата явно для удара. Кровь и какая-то желтоватая жидкость стекали по его лицу и шее, а рот изрыгал ругательства. Но я не собиралась сдаваться. Мне хотелось мстить.
        Собрав всю силу, я нанесла ему удар голой пяткой прямо между ног. Гена отпрыгнул назад, заскулил, скорчился и обхватил руками пах. Я перевернулась на бок, отползла немного, а затем встала.
        Около пяти секунд я стояла и наблюдала за его мучениями, потом осознала, что нуждаюсь в оружии посерьёзнее, и побежала к столу.
        Газеты, грязная посуда, свеча. Я схватила тарелку, швырнула её в сторону похитителя и продолжила поиски. Начала быстро выдвигать ящики кухонного гарнитура: пакеты, крышки, ложки, вилки, куча другого хлама. Выбрав из этого перечня большой охотничий нож, я достала его и крепко сжала в руке.
        Гена всё так же корчился, с яростью поглядывая на меня. Я боялась повернуться к нему спиной, не решалась даже приблизиться. Всё-таки я в наручниках, пусть даже и с оружием в руках. Мои балетки лежали прямо рядом с ним, но безопаснее было убежать босиком.
        - Кто теперь сука, а?! - Я вытянула нож перед собой. Мой подбородок дрожал. - Только подойди, и я тебя урою!
        Медленно продвигаясь спиной к стене по направлению к двери, я тяжело дышала. Мне было уже плевать на телефон, валявшийся в углу рядом с Геной, ведь свобода была всего в трёх метрах от меня. Единственное, чего я боялась, так это того, что он сейчас вскочит и преградит мне путь.
        - Наблюдать тебе, сука, нравится? Да?! - орала я, пытаясь повернуть замок. - Больной извращенец! Жену тебе? Вот тебе, а не жену! Козёл! Посмотреть ему надо! Это я посмотрю, что с тобой сделают, тварь! За всё мне ответишь!
        Но вдруг я поняла, что придётся выпустить из рук нож для того, чтобы открыть чёртов замок. Меню всю колотило, я готова была разреветься от страха. Казалось, Гена достаточно пришёл в себя, чтобы встать, поэтому медлить было нельзя.
        Отпустив нож, я схватила обеими руками ручку замка, навалилась и повернула её. В ту же секунду дверь распахнулась, а Гена вскочил на ноги. Выбегая на волю, я толкнула дверь обратно. Во дворе уже было достаточно темно, значит, нужно бежать в лес, где можно было бы затаиться.
        Пятнадцать метров до калитки показались мне вечностью. Я слышала, как он бежит сзади, и это придавало мне сил. Мокрые джинсы, босые ступни, наручники, многочисленные раны, слабость и мокрые волосы, падающие на лицо, перестали быть для меня противниками побега. Я уже не чувствовала ничего, даже боли. Всё затмил инстинкт самосохранения. Невозможно было представить, чтобы вновь оказаться с садистом наедине там, в этой маленькой душной клетке.
        Я так и не поняла, как преодолела калитку: то ли перепрыгнула, то ли выбила плечом. Не слышала ничего, кроме шелеста травы под ногами, даже его ругательств за спиной. Ускоряя шаги, собрала в кулак всю свою волю, только бы не чувствовать его зловонного дыхания. Какие-то деревья, кусты, незнакомая местность - всё это виделось мне спасительным убежищем, а темнота - главным союзником.
        Моё сердце стучало так, что отдавало в ушах. Перелетев через какой-то камень, я кубарем покатилась вниз по склону. Шишки, камешки, какие-то сучки - всё это ужасно кололо моё тело, по мокрой коже что-то текло. Когда падение прекратилось, я замерла и прислушалась.
        Вокруг было ужасно темно и страшно. Ничего не видно. Нельзя бежать дальше в лес, нужно выбираться к людям. Я дрожала, покрываясь потом, и вдруг услышала где-то неподалёку звук ломающихся веток. Он медленно обходил окрестности, заглядывая под каждый куст. Значит, не верит, что могу убежать далеко. Но я уже на свободе. Попробуй у меня её отобрать!
        Единственный выход - бежать. И я побежала. Вперёд! Только бы увеличить дистанцию между нами. Я неслась, как испуганная лань, не различая ничего вокруг. Стоит остановиться - и мне конец. Спотыкалась, раздирала в кровь ступни и лицо, падала, вставала и снова бежала наугад.
        Казалось, прошла вечность, когда я поняла, что мой похититель отстал. Я присела на корточки и оглянулась. Непроглядная темнота. И только звуки ночных птиц, которых я переполошила. А ещё свежий лесной воздух - символ свободного мира. Я привалилась к дереву и сползла на землю. Спасибо, господи. Спасибо тебе.
        Через несколько минут, когда я отдышалась, ко мне пришли боль и усталость. Ноги горели, всё тело жгло. Теперь я испугалась оставаться один на один с лесными зверями. Запах моей крови непременно их приманит. Но хватит ли у меня сил, хотя бы залезть на дерево? Да ещё в наручниках. Я не готова умирать теперь, только не теперь.
        Тогда приняла решение идти. Просто идти дальше. Просто двигаться. Ноги подворачивались от боли. Я ступала очень медленно и осторожно, ощупывая ступнями каждую неровность почвы. Вскоре почувствовался холод.
        Пальцы начали неметь. Даже показалось, что изо рта идёт пар. На небе, высоко над деревьями, сияли звёзды.
        Я заставляла себя переставлять ноги. Закутаться было не во что, да ещё и эта мокрая одежда, прилипшая к телу, словно покрылась инеем. Я подбадривала себя тем, что человек не может умереть от переохлаждения в июне. Тем более, чудом спасшийся из плена.
        Что меня ждёт там, на свободе? Как исправить свои ошибки? Как сделать счастливыми близких людей? И буду ли счастлива я сама? Неважно. Главное - выбраться. Теперь я точно буду смотреть на жизнь по-другому.
        Заставлял ли Сашка меня страдать? По сравнению с истязаниями Гены он просто меня расстраивал. Я думала, что он меня уничтожил своим предательством, а он, оказывается, всего лишь закалил меня. А вот Гена - тот да, действительно чуть не уничтожил.
        А счастье-то, оказывается, всё это время жило внутри меня! Оно не зависело от людей и обстоятельств. Счастье не может быть вечным. Жизнь ведь не балует радостными моментами каждый день. Нужно быть счастливым человеком в целом, находить что-то приятное в обыденном, уметь видеть красоту природы, вдыхать жизнь полной грудью. Теперь я буду жить только так. Да, я буду просто счастлива уже оттого, что свободна!
        Это же надо было так заблуждаться! Откладывать своё счастье на потом. Думала, буду счастлива, когда полюблю. Буду счастлива, когда выйду замуж. Построю дом, рожу сына, куплю машину. Какой бред! Вот иду по лесу, ковыляю, на теле живого места нет от синяков, а ведь счастлива. Так почему же мне это раньше в голову не приходило?
        Огни. Да, это огни! Огни! Впереди за стволами деревьев я увидела мелькнувший свет. Ура! Да! Спасение! Если это не мираж, то сейчас я выберусь на дорогу.
        Протиснувшись сквозь кусты и забыв про боль, я выбежала на дорогу. Оставалось только дождаться машины. Как же мне повезло! Если, конечно, кто-то захочет в темноте взять в попутчики мокрого лешего с обочины.
        Сначала я побежала по дороге в ту сторону, в которой скрылись огоньки машины. Потом остановилась в нерешительности, испугавшись, что нарвусь на Гену, который решил воспользоваться своей развалюхой, чтобы догнать меня. Подождав пару минут, я снова решилась бежать, и тут из-за поворота вдруг показался автомобиль.
        Если я начну размахивать руками и кричать, то любой автомобилист проедет мимо. Как же поступить?
        Я встала на край дороги и неловко приподняла вверх сцепленные оковами руки. Осветив фарами, автомобиль притормозил возле меня. Я почувствовала, как слабею. Окошко опустилось, и с пассажирского сидения на меня посмотрели испуганные глаза пожилой женщины.
        - Помогите, - простонала я, опускаясь на колени возле машины.
        - Девушка, что с вами? - запричитала пенсионерка, открывая дверь.
        - Помогите… - повторила я.
        - Андрей, помоги, ей плохо, - крикнула она, хватая меня за плечи, - это что же такое происходит? Мокрая вся, избитая, в наручниках. Может, сбежала откуда?
        Я ещё долго слышала её причитания, то приходя в себя, то теряя сознание, и даже пыталась что-то бессвязно ей объяснять по дороге в город.

27 октября 2009 года
        - Сегодня я опять ездила на свою любимую полянку. Осенью там тоже чудесно. Жаль, что не смогу бывать там зимой. Когда начали опадать листья, мне ужасно хотелось вернуть их обратно на деревья. Так же я не могу расстаться с прошлым, отпустить его и зажить новой жизнью.
        - Ева, - Мила откинулась на подушку, - я очень переживаю, что ты теперь далеко от меня. Живёшь одна, никуда не ходишь. Все тебя потеряли. А ты ещё умудряешься рисковать собственным здоровьем! Разъезжаешь по каким-то полянкам, гуляешь по лесу! Одна! Мне стыдно за то, что без моей поддержки ты скоро свихнёшься совсем. Нельзя же так убиваться! Нужно жить. А если тебе там, в лесу, какие-нибудь алкаши попадутся? Или маньяки?
        - Ой, да ну! Конечно! - Я рассмеялась, снимая очки. Отложив в сторону документы, я посмотрела на неё. - Какие маньяки? Это только ты всего боишься. А я - нет. Мне там хорошо, там я наедине с природой. Успокойся. Мне это очень нужно, поверь. Я нахожу там покой и умиротворение. И здесь мне хорошо! - Я развела руками, оглядывая Митину квартиру. - Иногда у меня бывают моменты, когда ком стоит в горле, и не хочется ни с кем это обсуждать. Хочется побыть одной, поплакать. К тому же со мной Мартин, я его просто обожаю!
        Мартин, услышав своё имя, сразу прибежал из коридора, виляя хвостом, и лизнул меня в нос. Конечно, он целился прямо в губы, но я уже наловчилась вовремя уворачиваться.
        - Кстати, ты знала, что он разговаривает? - обратилась я к подруге.
        - Кто? Мартик? - удивилась она.
        - Ну, да. Я вот раньше не замечала, но сейчас мы стали так близки! Проводим всё время вместе. У него ещё много сюрпризов в запасе, о которых ты не знаешь. Например, ему снятся сны. Он во сне то виляет хвостом, то лает, то поскуливает. А когда хочет пить, то сам приносит мне миску! А ещё всех знает по именам! Смотри! - Я обратилась к собаке: - Мартик, где Мила?
        Пёс тут же через всю комнату бросился в объятия Милки и принялся вылизывать её. Она захохотала и закрылась от него подушкой.
        - А когда я плачу, то он приходит и жалеет меня!
        - Ага?!
        - Да! Ещё защищает всех кошек во дворе от других собак. Он очень справедливый! Не говоря уже о том, что знает все команды: и «сидеть», и «лежать», и «рядом», и лапу подаёт.
        Мартин сразу же отреагировал и подал ей лапу. Мила пожала её, кивая головой в знак благодарности.
        - А когда он набезобразничает, то сам прячется под кровать.
        - Как он туда помещается? - изумилась подруга.
        - Да я сама в шоке! Прихожу однажды, а его нигде нет. Смотрю, мусор по всей кухне раскидан. Видимо, я плохо закрыла дверцу шкафа, а он всё вытащил и разбросал, потом почувствовал вину и спрятался под кровать. Каким образом он туда поместился? Знает только он.
        - Ты призналась, что он разговаривает, - напомнила Мила.
        - Да-да! Мартин, иди сюда!
        Пёс послушно подошёл.
        - Если надавить ему на рёбра, то он начинает злиться и что-то ворчит. От сочетания разных звуков кажется, что слышны самые настоящие слова. Один раз мне послышалось
«хамло», другой раз - «хватит», а однажды - даже «Ева»! А когда он просит кушать, то жалобно говорит что-то вроде «дай-дай». Вчера вот сказал мне:
«Мама-мама-мама-ма!» Я чуть со стула не упала! Смотри!
        Я стала щекотать пса, на что он принялся мотать головой из стороны в сторону, произнося «грм», «граммомам», «урм-урма» и другие нелепости. Мила вскочила, показывая на него пальцем, округлила глаза и открыла рот:
        - А-а-а! А-а-а! Он реально что-то сказал! Я в шоке!
        Потом мы дружно хохотали, закрывая лицо руками и вытирая слёзы. Мила даже, держась за живот, скатилась с дивана.
        - Ты знаешь, Мил, - сказала я тихо, когда она успокоилась, - я Мартина никому не отдам. Больше не смогу без него жить, так привыкла. Он везде меня сопровождает, даже на прогулках в лесу, там ему особенно хорошо. Саша как-то признался мне по секрету, что Мартин ему не нравится. Я сразу в нём разочаровалась. Это же был первый сигнал, первый признак - что-то в этом человеке не то. Как если бы мужчина сказал, что ему не хочется жить с твоим ребёнком. Ну скажи, Мила, как он может не нравится? Как его не любить?
        Мы посмотрели на Мартина, и Мила тут же прижала его к себе.
        - Он никогда меня не бросит, - продолжала я, - когда не останется никого вокруг, он сохранит мне верность, будет предан до последнего дня, понимаешь? Мы с Митей для него - всё. Он любит нас, уважает и никогда не продаст за миску еды. Я похвалю его - он будет на седьмом небе от счастья, поругаю - Мартин огорчится. Да он жизнь за меня отдаст, не задумываясь! За это я его люблю и ценю. Мне иногда людей не так жалко, как животных. Я воспитаю своих детей рядом с животными, рядом с Мартином, потому что от него они научатся быть добрыми, ласковыми, чуткими. Посмотри на эти честные глаза. Собаки не умеют притворяться. - Я вздохнула. - Жаль только, что он не вечный… Но пока он есть, я дам ему всё, что смогу… Раз уж моя любовь никому, кроме Мартина, не нужна…
        Я смахнула слезу и отвернулась к окну. Мы с Милой просто сидели и молчали, глядя в разные стороны.
        - Ты опять этого придурка вспомнила? - наконец-то прервала молчание она.
        - Как нет… Каждый день вспоминаю. Неделю назад он с какой-то девицей явился к Жоре на квартиру, пообнимался, поцеловался и под утро ушёл. Так мне Жора сказал.
        - Я даже не удивлена.
        - А тебе не звонил?
        - С последней встречи - нет, но вот вчера ему передали, что я общаюсь с Антоном, хожу с ним обедать, позволяю подвозить себя, и он взбесился! Позвонил, спросил, правда ли это, что я встречаюсь с другим мужчиной. Я рассмеялась и сказала, чтобы думал, что хочет. Бросила трубку. Так он всю ночь после этого названивал мне. Пришлось даже выключить телефон. Утром обнаружила тридцать восемь пропущенных.
        - Он жалок, - заключила Мила.
        - Согласна. Возвращается только тогда, когда ревнует или ощущает нехватку секса. Но больше этого не будет. Никогда!
        - Ты могла бы его помучить… - Подмигнула мне подруга.
        - Помучить, - вздохнула я, - даже не знаю. Мне не хочется быть стервой, мстить. Не думаю, что буду счастлива, если он будет страдать. Несмотря ни на что, Сашка мне родной человек. Нас многое связывает, мы столько пережили. Это была красивая любовь. Единственное, чего бы я хотела, чтобы через много лет он пришёл и признался, что был не прав. Сказал бы, что сам всё разрушил, что всё ещё любит. Мне хочется, чтобы он пожалел о том, что наделал.
        Моё дыхание перехватило, а из глаз полились слёзы. Слишком свежа была рана, нанесённая им.
        - Ну что ты, моя девочка, успокойся, - Мила обняла меня и погладила по спине.
        - Мила, я не могу так больше! Я не хочу жить без него! Он растоптал меня, уничтожил, а я всё ещё жду, когда он придёт. Моё сердце разбито, оно кровоточит. Я постоянно думаю о том, что он где-то есть. Гадаю, где же он, чем живёт, чем занимается! Смотрю наши фотографии, лью слёзы, вспоминаю все хорошие моменты. И самое страшное - то, что я не злюсь на него, не проклинаю! И даже всё давно простила. Вот что любовь делает со мной! Эта чёртова больная любовь! Она как наркотик! Я не смогу отказаться от встречи с ним, если он предложит. Отложу все дела и побегу. Буду сотни раз проходить мимо его дома в надежде взглянуть хоть разок, пусть даже на его тень! Я не могу просто так взять и стереть его из своей памяти. Помню всё: и его запах, и вкус его губ, и до боли любимый звук его голоса! - Я упала на колени, задрожала и сжала руки в кулаки. - Это сжигает меня изнутри! Готова всё отдать, все деньги мира, работу ради того, чтобы он был рядом. Я чувствую, что умираю. Умираю без него! Это невыносимо. Я так больше не могу. Каждый день - как борьба. Заставляешь себя жить, жить, жить…
        - Ева, так нельзя! Он отдыхает, смеётся, ему хорошо без тебя. А ты собралась умирать! Он того не стоит, пойми! Ты должна знать себе цену!
        - Ми-ла! Он меня любит! Я знаю! Ведь видно же, что любит! Видно по глазам. Почему тогда нельзя просто быть вместе?! Я не могу больше слушать эту музыку, которая раньше заставляла меня жить. Она меня убивает, понимаешь?! Он пришёл в мою жизнь, изменил меня, научил жить и любить, а потом просто взял и убил! Зачем ему это было нужно, зачем?!
        - Слушай сюда, Есенина, - закричала Мила, схватив меня за плечи, - хватит истерить, а то я сейчас тебя ударю! Нельзя так всю жизнь жить: то вместе, то врозь. Зачем тебе нужна такая дружба?! Другая бы давно перестала с ним даже здороваться! Я его ненавижу за то, что он сделал с тобой и продолжает делать. А ты всё твердишь своё «люблю» да «люблю»! Послушай меня: иногда в жизни бывают моменты, когда надо сказать «нет», чего бы нам это не стоило… Не бери трубку, не верь ему больше. Никогда! Он даже не понимает, что плохого он тебе сделал! Настолько он тупой! Не понимает, что играет твоими чувствами, топчет тебя ногами! Я рада, что ты живая, настоящая, ты выяснила, что способна любить по-настоящему. Но дождись того, кому твоя любовь действительно будет нужна. - Мила вытерла ладонью слезу и обняла меня ещё крепче. - Пожалуйста, Ева, не плачь. Мы все за тебя переживаем. Ты не одна. Митя звонит тебе каждый день. Мы любим тебя, и, поверь, ты ещё будешь счастлива. Поверь мне…
        Мила отпустила меня, сходила на кухню, накапала успокоительное, принесла, и мы обе его выпили.
        Я успокаивалась, сидя на полу и считая количество завитушек на узорах обоев, а подруга - поглаживая густую шерсть Мартина.
        Конечно, они все переживали за меня. Боялись оставить одну, чтобы не натворила глупостей. Я не должна больше их расстраивать, посвящать в свои переживания, беды. Никому больше не покажу своей боли.
        - А как у тебя с Антоном? - всхлипнула Мила, поворачиваясь ко мне.
        - Никак, - буркнула я, - он - прекрасный друг. Мне с ним интересно. У него куча идей, которые пригодились мне в работе. Мы болтаем, иногда обедаем вместе, и ничего больше.
        - И ты ничего к нему не чувствуешь?
        - Да вроде нет.
        - Может, тебе стоит присмотреться к нему поближе?
        - Ха, может быть.
        - А как на работе?
        - О! - Я моментально оживилась. - Как же это я тебе до сих пор не рассказала? На кухне царят настоящие итальянские страсти! Из Милана приехал новый повар по обмену. Винченцо! Наташка-то даже в случае с Митей была настроена воинственно в отношении делёжки кухни ещё с кем-то. Ведь раньше она чувствовала себя там полноправной хозяйкой. А тут ещё этот итальянец нарисовался… И никак они не могут найти общий язык. Я составила им график таким образом, чтобы они пару дней в неделю работали вместе, в одну смену. Ну, это с таким намерением, чтобы Наталья научилась чему-то от иностранного коллеги. И в первый же день, когда я усаживала важных посетителей в зале, она вылетает с кухни вся красная, как фурия, и орёт, что этот тип наводит там свои порядки, диктует ей свои правила. Да ещё подсиживает её! Ха-ха, представляешь, подсиживает?
        - Место её хочет, что ли, занять?
        - Вроде того. Она привыкла к порядку и дисциплине. Повара у неё ходят по струнке, лишнего не болтают. Всё по делу. Поэтому вся команда всегда больше любила Митины смены. А Винченцо постоянно что-то напевает, пританцовывает, заставляет и поваров делать то же самое. Умора! Он говорит, что еда должна быть живой, а приготовление - процесс творческий и волшебный. Этот мужчина и вправду вкладывает в блюда всю душу. И у него постоянно хорошее настроение. А ещё Наташку бесит, что Винченцо над всем экспериментирует. Она попросила меня поменять смены и поговорить с ним. Я отчитала её, но потом всё же успокоила. Когда итальянец пришёл в мой кабинет, то мы болтали и смеялись часа два. После чего я пришла к выводу, что Наташкин характер нужно ломать, и неплохо было бы ей научиться всё-таки чему-то у других.
        - Ничего себе! И как они существовали вместе всё это время? Не подрались?
        - Я думаю, что всё это только пошло ей на пользу. Раньше мне передавали, что она плохо обо мне отзывается. Якобы, негоже начальству поощрять посиделки на рабочем месте, а Ева Евгеньевна так ещё и сама принимает в них участие. Нажаловалась на меня и Митю нашему Марику. А что мне его выговор? Приняла к сведению. И всё. Так что это решение с объединением смен стало для меня хорошим поводом показать, кто в ресторане начальник. Ната прикусила язык и начала работать с иностранцем.
        - И?
        - И на прошлой неделе Коля застукал их в холодильном помещении! Винченцо целовал её, прижав прямо к полкам с продуктами!
        - Обалдеть!!! - Мила даже вскочила.
        - Митя почти так же выразился, когда услышал об этом по телефону. Конечно, она ещё не пританцовывает так, как её новый друг, но Наташа под его чутким руководством уже позволяет себе эксперименты с блюдами.
        - Я не могу…
        - Сама в шоке…
        - Да.
        - Где ты была?
        - А что?
        - Я всю ночь тебе звонил.
        - И что?
        - Ева, я не мог уснуть. Тебя дома не было, да? Где ты была?
        - Дома.
        - Я тебе не верю. Ты с ним была, да?
        - С кем?
        - Я не знаю, кто он. Зато знаю, что ты с ним мутишь. Ты всё это время обманывала меня с ним. Я больше не верю тебе.
        - И не надо.
        - Ева.
        - Что?
        - Только не бросай трубку, хорошо?
        - Что ты хотел?
        - Я мучился, всю ночь не спал. Хотел узнать, где ты.
        - С чего вдруг?
        - Я ревную. Не могу представить тебя в объятиях другого мужчины. Ходил из угла в угол, вспоминал тебя, слушал наши песни.
        - Наши песни? Ха! Это какие?
        - Ты сама знаешь. Не иронизируй, тебе не идёт.
        - Ты вроде мне всё ясно дал понять. И не раз. Между нами ничего нет. Ты встречаешься с какой-то блондинкой, я всё знаю. Не нужно мне больше звонить.
        - Дурочка, это была Катя. Та, которая бегает за мной уже третий год. Ты видела её? Она же страшилище и бухает по-чёрному. Мы просто общались!
        - И целовались.
        - Фу! Кто тебе такое сказал? Нет, я её не хочу. Я вообще никого не хочу. Ты меня околдовала, у меня ни на кого теперь не стоит.
        - Ты из-за этого расстроен? Я не поняла, что от меня-то хочешь?
        - Хочу тебя увидеть.
        - Плохая идея…
        - Нужно встретиться.
        - Зачем?
        - Поговорить.
        - После последней встречи у меня остался противный осадок.
        - Прости, я очень виноват…
        - Прости меня, Саш, но я не хочу тебя видеть.
        - Где ты? На работе?
        - Нет.
        - А где?
        - Не скажу.
        - Я сейчас приду.
        - Не стоит. Если ты что-то хочешь от меня, то не выйдет, я уезжаю. В другой город. Навсегда.
        - Я тебя не отпущу!
        - Тебе захотелось секса?
        - В смысле?
        - Ты обо мне вспоминаешь только в этом случае.
        - Неправда. Мне нужно очень многое тебе сказать.
        - Не думаю, что хочу это слышать. Мне пора, извини…
        - Не бросай трубку…
        - Да.
        - Ева!
        - Что?
        - Где ты была? Я опять тебе звонил всю ночь.
        - Сорок пять раз. Я знаю.
        - Не могу есть, не могу спать. Что ты со мной делаешь? Не успокоюсь, пока не поговорю с тобой.
        - Я тебе больше не верю, что бы ты ни сказал.
        - Я приду к тебе в ресторан.
        - Как хочешь.
        - Можно?
        - Пока, Саш.
        Когда он вошёл, я стояла возле стола в своём кабинете. Вошёл так внезапно, и даже Маша не успела меня предупредить.
        Сказать, что мои ноги подкосились, - ничего не сказать. Я чуть не потеряла сознание. Куда-то вмиг испарились все мои гордость и безразличие. Ева снова стала той глупой девчонкой, которая заикалась и путалась на первом свидании.
        Я увидела его глаза - такие беспомощные, жалобные, чертовски красивые. И всё в моей душе сразу всколыхнулось. Всё чувства, которые я так упорно пыталась подавить…
        В памяти всплыли наши самые трогательные моменты, картинки близости, воспоминания о лучших днях. Конечно, ни один мускул не дрогнул на моём лице. Я просто стояла и смотрела на него, надев на себя маску безразличия.
        Саша медленно вошёл, прикрыл за собой дверь. Он встал неподвижно посреди кабинета и уставился на меня. В тот миг он показался мне таким беззащитным, осунувшимся, испуганным, нервным, но таким… желанным. Я с трудом поборола в себе желание тотчас броситься ему на шею.
        - Даже не верится, что мы так долго не виделись, - прошептал он, приближаясь.
        Я промолчала, боясь поддаться притяжению невидимого магнита, который всегда сопровождал наши встречи.
        - Как же мы были близки… - Саша посмотрел на меня любящим взглядом и подошёл ещё ближе. - Я так скучаю по тебе. По твоему запаху, рукам, телу. - Он протянул руку и погладил меня по щеке, затем приблизился совсем вплотную и вдохнул запах моих волос.
        - Ты сам от всего этого отказался, - улыбнувшись, я шагнула назад.
        - Я только что снова в тебя влюбился, клянусь, - Саша прикусил губу, разглядывая меня. В его глазах застыли самые настоящие слёзы.
        - Зачем ты пришёл? - Дрожь в голосе выдала моё волнение.
        - Я пришёл сказать тебе одну очень важную вещь.
        - Говори, - я осторожно присела на краешек стола и приготовилась слушать.
        - Когда я узнал про этого мужика, который тебя подвозит, то понял, что не могу без тебя. Я чуть не сдох от ревности.
        - Надо же… Тебе так долго было плевать на меня.
        - Ты мне нужна. Очень. Я не могу есть, спать, ничего не могу. Я до слёз сегодня ночью ждал, что ты снимешь трубку.
        - Удивительно, но я тебе не верю.
        - Ева, я пришёл сказать, что я тебя люблю…
        Я была ошарашена его словами. Было ли это правдой или новой попыткой сбить меня с толку? Говорил ли он искренне или хотел разлучить меня с новым ухажёром? Но против моих сомнений говорил весь его внешний вид. И тембр голоса - трепетный и нежный.
        - Что же ты хочешь от меня? - спросила я, отдышавшись.
        - Я предлагаю тебе серьёзные отношения. Обещаю, что ты больше никогда не будешь из-за меня плакать. Никогда. Я не причиню тебе боль.
        - А потом скажешь, что не нагулялся…
        - Нагулялся.
        - А как же твои друзья?
        - Мне не нужны друзья. Мне никто, кроме тебя, не нужен. Всё, хватит, есть только ты и я.
        Я готова была разрыдаться. Сашка и сам не знал, насколько для меня были важны эти слова. Он буквально не отрывал от меня глаз.
        - Я тебе не верю, - покачала я головой.
        - Я на тебя не давлю. Подумай и реши. Хочешь, мы не будем заниматься сексом, если ты думаешь, что всё ради этого? Хочешь, я всем скажу, что люблю тебя? Буду кричать об этом на каждом шагу. Я никому ни разу в жизни не говорил «люблю»! Ты единственная смогла удержать меня рядом целых полгода! Ты самая красивая, самая совершенная, самая родная для меня. Нет на свете другой такой девушки: умной, доброй, достойной. Ты разделяешь все мои увлечения, веришь в меня. Я всё это ценю. Хочешь, я буду тебя умолять о прощении за то, что был настоящим скотом? А ты всё время меня прощала. Ты, наверное, святая. Я не требую ответа. Я сейчас уйду. Только можно тебя обнять на прощание?
        И я позволила себя обнять… Крепко-крепко. Сашка даже поднял меня на руки. Когда мы стояли так близко друг к другу, в моём животе порхали бабочки, а сердце учащённо билось. Не хотелось никогда разжимать объятий.
        Он ушёл, и я поняла, что обязательно скажу «да». Я не могла так просто его отпустить или отдать кому-то другому.
        Упустить шанс снова окунуться в его объятия? Никогда! Любой из моих друзей просто умолял бы меня не верить ему, но я поверила, поэтому уже тогда решила, что никому об этом не скажу. Проверю его временем…
        Дверь за Сашкой закрылась, а я села в кресло в полной растерянности, не зная, то ли прыгать от радости, то ли реветь. И как могла я не любить его после таких слов? А через пять минут он позвонил, и мы проговорили три часа. Как когда-то давно, в самом начале нашей красивой и печальной истории. И тогда он наконец смог поесть - впервые за три дня. А я - улыбнуться.
        Рабочий день закончился. Я повязала жёлтый шарф, надела плащик и вышла на улицу. Жаль, что не поехала сегодня на машине, ведь вечером поднялся угрожающе-сильный ветер. Прохожие кутались в воротники и передвигались торопливым шагом. И только листья на асфальте изящно танцевали свои причудливые танцы.
        Я поймала такси и поехала к любимому знакомиться с мамой. По дороге он два раза позвонил, беспокоился, но мы застряли в пробке и потеряли много времени.
        - Привет, - сказала я смущённо, переступая порог Сашиной квартиры.
        - Привет, любимая, - он весь светился.
        - Мама дома? - спросила я одними губами.
        - Нет, - рассмеялся Сашка, - не дождалась, ушла к подружке. Я сказал ей, что придёт моя девушка, она удивилась, но в обморок не упала.
        - Всё ясно, - улыбнулась я.
        Саша помог мне снять плащ и сапоги, провёл в комнату, подал чай с бутербродами. Мне было неловко, но приятно видеть, как он пытается ухаживать за мной. Мы просидели целый час, разговаривая о нашем прошлом. При этом он при каждой возможности делал мне комплименты, целовал и поднимал на руки.
        - А помнишь, как мы увидели друг друга первый раз?
        - Помню, - покраснела я.
        - Я в тот день всем сказал, что влюбился!
        - Да, ты тоже мне сразу понравился.
        - Смотри, - он подвёл меня к зеркалу, - я выше тебя ровно на голову. Ты такая Дюймовочка! Умора! - Сашка встал на колени и посмотрел на меня. - А теперь ты выше! Неужели ты вот так смотришь на меня снизу вверх?!
        - Да, - рассмеялась я, счастливая до безобразия.
        Он повалил меня на пол и начал щекотать. Я извивалась и хихикала, ползая по ковру, умоляя о пощаде.
        - Знаешь что? - внезапно спросил он.
        - Что?
        - Я так счастлив, как никогда в жизни.
        - И я.
        - Вот это колечко, - он снял с безымянного пальчика своё серебряное кольцо с молитвой и протянул мне, - было со мной почти с самого детства. Оно было со мной всегда и везде и насквозь пропиталось моей энергетикой. Я хочу, чтобы теперь оно было у тебя, защищало тебя и приносило удачу.
        - О, - я с радостью приняла подарок и сразу надела на палец, - спасибо. Это многое для меня значит. Только ты сходи в церковь и купи себе новое, это тебе очень шло.
        - Обязательно! - подтвердил он и поцеловал меня в губы.
        - А теперь пошли ко мне, Мартин уже заждался.
        - Пошли.
        - Только давай пешком, - попросила я.
        - Ты же замёрзнешь! - возразил Сашка.
        - Зато это будет очень романтичная прогулка.
        - Хорошо, тогда надевай мой свитер.
        - М-м-м, с удовольствием!
        Я прыгнула на кровать, обняла подушку и стала наблюдать, как он одевается.
        Мы шли по ночной улице, нежно держась за руки, когда он сказал:
        - Посмотри на этот дом.
        - Смотрю.
        - Вот в этом подъезде у меня своя квартира. Там сейчас живёт мой двоюродный брат.
        - Ух ты, супер! - сказала я, восторженно разглядывая фасад.
        - Думаю, что стоит попросить его съехать.
        - Зачем?
        - Теперь у меня есть ты, и я хочу жить вместе.
        - О! Я с удовольствием… - Моя челюсть отпала от таких заявлений. - Не думала, что когда-то услышу от тебя такое. - Я сильнее сжала его руку.
        - Теперь всё будет по-другому.
        - Надеюсь.
        - Сегодня Юля спросила, почему у меня в Skype статус «сердце». А я ответил, что люблю. Люблю Еву!
        - А она?
        - Она сразу вышла.
        - Ну и правильно сделал. Всё, пусть все отсекаются!
        И мы, обнявшись, рассмеялись. Это определённо были самые счастливые дни в нашей жизни.
        Ночь, которая последовала за этим, была просто волшебной. Незабываемой. Мы наслаждались каждым движением, не торопясь, смаковали друг друга. Каждая секунда была до краёв наполнена удовольствием для нас обоих. Саша шептал мне безумные признания, звал меня по имени, осыпал поцелуями с головы до ног. Мы занимались любовью. Любовью! Иначе и не назовёшь. Под утро я уснула на его плече, а когда проснулась, он накормил меня завтраком с горячим кофе. Завтраком в его понимании была гречка с котлетами, но это была самая чудесная гречка на свете. Позже мы принимали душ, а потом валялись полдня в обнимку на диване.
        Вечером того же дня Саша пришёл в кафе, где заседал Паша со своей косоротой Ульяной и другими девицами, и заявил прилюдно, что у него появилась девушка по имени Ева, которую он очень любит. Вот уж тогда-то эта Юля не выдержала, вскочила, чуть не опрокинув стол, расплакалась и убежала. У Паши с досады тоже чуть не сдали нервы. А Саша вернулся домой, отчитался мне обо всём и со спокойной душой уснул.
        Весь следующий день он просидел у себя дома, вернее, проспал. Видимо, за все предыдущие бессонные ночи. Я хотела с ним встретиться, но он мягко мне отказал, желая побыть один. Мне это было странно, ведь люди, которые любят друг друга, по моему мнению, должны использовать каждую свободную минутку, чтобы побыть вместе. Или не так? Ещё я считала, что влюблённые должны по возможности видеться каждый день, потому что жить друг без друга не могут. Или как?
        Но я сделала ему большую скидку на то, что это у него в первый раз. И он ещё привыкнет. Мой Сашка.
        - Значит, встретимся в «Георге» через два часа?
        - Да, любимая, я посижу с парнями немного и приеду к тебе. - Сашка говорил со мной очень ласково. - Будь там, хорошо?
        - Хорошо! Целую! - обрадовалась я.
        - Люблю тебя, моя Ева!
        - Я тоже люблю!
        - Пока.
        - Пока.
        Я положила трубку и вернулась на танцпол. Мила, как всегда, отжигала в свойственной ей манере, не замечая никого вокруг. Выглядела она умопомрачительно, особый шарм её образу придавали алые туфельки на шпильке. Все мужчины пялились на нас.
        Я двигалась расслабленно и неспешно в своём белом платье до колен и белоснежных туфельках-лодочках, настороженно поглядывая на окружавших со всех сторон самцов. Особо плотоядным одним лишь взглядом сразу давала понять, что не стоит даже пытаться подходить познакомиться. Сегодня у меня было особое настроение: я чувствовала себя как за каменной стеной. Так, наверное, чувствуют себя замужние дамы. Танцевала в ожидании, когда же придёт Мой Мужчина, чтобы составить мне компанию. Вот тогда и начнётся настоящий вечер. Тогда и можно будет расслабиться и веселиться на полную катушку.
        - Музыка сегодня - отстой! - прокричала Мила мне в ухо.
        Я пожала плечами. Она никогда не понимала техно.
        - Поехали в «Адриатику»?
        - Зачем? - испуганно спросила я.
        - Там музыка лучше.
        - Хорошо, только давай попозже.
        - Как скажешь, - теперь пожала плечами она и продолжила отплясывать.
        Через час я позвонила Сашке:
        - Да, любимая, - ответил он.
        - Мила хочет в «Адриатику», - громко сказала я, стараясь перекричать музыку.
        - Поезжайте. Я приеду туда.
        - Точно?
        - Мы обязательно сегодня встретимся, не переживай.
        - Договорились. До встречи!
        - Пока!
        В два ночи, когда я устала шарить поникшими глазами по залу «Адриатики» в поисках Саши, пришло сообщение:»Спокойной ночи, принцесса. Я дома, никакой. Сплю. До завтра».
        Моему негодованию не было предела. Испортить такой вечер! Как он мог?! Я сразу вышла на холодный воздух ночной улицы и набрала его номер:
        - Саша! Алло!
        - Алло.
        - Что с твоим голосом? Ты пьян?
        - Да, я уже сплю. И я пьян.
        - Но мы же договаривались!
        - Я пришёл в «Георг», там немного посидел с друзьями, потом понял, что я в хлам. Пришлось ехать домой.
        - Но мы же договаривались! Я тебя очень ждала!
        - Ну что мне сделать? Хочешь, встану и приеду?
        - Иди в задницу! - И я бросила трубку.
        Да я бы приехала к нему и на край света! Значит, просто не захотел… Мои руки опустились. Я почувствовала такую жалость к себе. Всё тело давно покрылось гусиной кожей, а я всё стояла одиноко на ветру у входа в клуб и глотала от обиды слёзы.
        - Как ты? - спросила я, прижимая к уху телефонную трубку.
        - Уже ничего, - сухо ответил Саша.
        - Может, встретимся?
        - Хм… Пока неохота, я только встал.
        - Как отдохнул вчера? - Мне уже начало казаться, что я навязываюсь.
        - Нормально. Пил, пил, пил. Приехал в «Георг», там столько знакомых. Со всеми пообщался. Потом меня совсем развезло, - его голос даже повеселел, - сижу посреди клуба, меня уже пошатывает, а вокруг такие девчонки, так весело. Сижу и понимаю, какой я гулёна!
        - Саш, ты понимаешь, что говоришь?!
        - Опять заводишься? - недовольно промычал он.
        - Ведь ты мне говорил такие слова! Обещал, что я не буду больше плакать! А теперь вот так легко говоришь, что ты гулёна?!
        - Ну извини. Так получается…
        - Я тебя ненавижу, слышишь? Никогда мне больше не звони. Не хочу больше тебя знать! Какая дура, как же я могла?
        С криком я швырнула телефон об стену и опустилась на пол. Слёзы катились и катились по щекам. Сначала немного, потом сплошным потоком. Я кричала и билась в истерике. Мартин заскулил и лёг мне в ноги. Слёзы текли даже из носа. Я выла и рыдала, пока не начала задыхаться.
        Рухнул весь мой мир. Окончательно. И как же я могла позволить так с собой поступить? В сотый раз. Он не обманывал, нет. Он реально верил в то, что сможет отказаться от прошлой жизни ради меня. И не смог. Только не думала, что его хватит всего на три дня…
        Зазвонил телефон. Он звонил, не прекращая, ещё очень-очень долго, но я в тот день даже не притронулась к нему. Даже не обернулась, чтобы посмотреть на дисплей. Как сказала Мила, иногда в жизни бывают моменты, когда надо сказать «нет», чего бы нам это ни стоило…
        После очередной бессонной ночи я чувствовала себя раздавленной, словно меня переехал асфальтный каток. Голова трещала, всё перед глазами плыло. Мерзкое холодное утро напомнило мне о приближающейся зиме резким порывом ветра, который чуть не вырвал створку окна, когда я, открыв его, села на подоконник.
        Ненавижу холод.
        Посмотрела вниз. Высоко. Даже показалось, что деревья тянут ко мне голые ветки, а мокрая земля под окном зовёт и манит к себе. Я подняла голову. Люди вдалеке куда-то торопятся, спешат по своим делам. На каждом из них тёплые пальто и куртки. У каждого семья, дом, работа. Хоть какая-то иллюзия жизни. У меня даже её нет.
        Я одна. На подоконнике. Холодным осенним утром. В одних шортах и лёгком топе. Совсем одна. С зияющей дырой в груди. И с пустотой внутри, которая не покинет меня до конца жизни. Сердце на месте, но я его не чувствую. Чувств нет.
        Дрожащими пальцами я сжала сигарету, поднесла к губам и прикурила от зажигалки. Вдохнула и выпустила дым.
        Вот так, наверное, себя чувствуют зомби. Просто существуют. Ни желаний, ни надежд. И к чему такое существование? Пустота…
        Я свесила ногу вниз и удивилась тому, что даже морозный ветер не пробирает меня до костей. Ничего не чувствую. Разжала пальцы и отпустила зажигалку. Та полетела вниз, совершая красивые обороты, затем беззвучно оттолкнулась от подоконника чьего-то окна и моментально скрылась в траве.
        Через минуту вслед за ней полетел окурок. Его полёт был менее скоротечным. Забавно.
        Я села на корточки и бросила прощальный взгляд на комнату.
        На полу валялись две бутылки из-под коньяка, ещё - две из-под настойки - стояли на столе. Все эти двое суток я пыталась забыться с помощью алкоголя. Тщетно. Он не принёс мне облегчения. В голову, наоборот, лезли глупые мысли, сводившие всё к желанию ему позвонить. Борясь с этим желанием, я выкинула сим-карту, разбила два любимых Митиных бокала, искусала все губы и содрала до крови заусенцы. Сдержалась.
        Пустые блистеры и горстка разбросанных таблеток на диване напомнили мне о слабости. Я хотела выпить их и покончить со всеми мучениями навсегда, но испугалась долгой мучительной смерти и передумала. Зато выкурила четыре пачки сигарет. До одури. Кажется, с меня не смыть запах табака и через неделю.
        Да пошло оно всё к чёрту! Если меня убивает любое воспоминание, зачем такая жизнь?
        Если я не могу быть с ним, зачем нужна жизнь без него? Всё будущее теряет смысл.
        Никогда не думала, что одно чувство может поделить жизнь на «до» и «после»! Как заставить себя жить дальше?! Нет. Я не хочу. Зачем нужны все эти маленькие желания, когда одно, самое главное, уже никогда не исполнится?!
        Держась за раму, я встала ногами на подоконник и в последний раз посмотрела вниз. Нет, никто и не заметит, что меня уже нет. Такая маленькая, жалкая, бесполезная Ева. Никто не будет страдать без тебя. Никто.
        Разве что он. Придёт на мои похороны, возьмёт мою холодную руку и заплачет. Поймёт, что был не прав. Но будет слишком поздно. И всю жизнь он будет жалеть. Всю жизнь…
        Прощайте!
        Мощный порыв ветра из ниоткуда вдруг налетел на меня и потянул за собой. За спиной раздался отчаянный лай собаки. От страха и ужаса я из последних сил ухватилась за оконную ручку. Сердце застучало, как бешеное. Весь алкоголь выветрился за секунду.
        Вытирая пот со лба, я присела, затем скатилась с подоконника на пол и разрыдалась. Мартин сел рядом и тихонечко заскулил.
        Неужели это я только что хотела совершить подобное?! Кому и что я хотела таким способом доказать? Даже не верится, какую глупость я только что чуть не сделала. Безумие!
        А моя бедная мама? Что было бы с ней? Она бы с ума сошла от подобной новости. Слегла бы с инфарктом сразу. А папа? Сразу бы поседел… А мои бедные друзья винили бы во всём себя. Ну и дура же ты, Ева!
        Вытирая слёзы, я принялась собирать пустые бутылки в пакет. Ползала на четвереньках, подбирая разбросанные обёртки и таблетки. Подмела пол на кухне, собрав веником все осколки от посуды. Смыла размазанный макияж, приняла ванну и решила жить. Плохо, грустно, тяжело - неважно, как, - лишь бы жить. Я оказалась достаточно сильной, чтобы попытаться пережить всё, что было, и значит, останусь такой до конца!
        - Алло, мама! - всхлипнула я в трубку, набрав знакомый номер, - мамочка, любимая, я к тебе сегодня вечером приеду, жди! Я тоже соскучилась, да-да, спасибо. И тебя.
        Марк поправил свой любимый синий галстук, прочистил горло и посмотрел на меня исподлобья. Этот взгляд не предвещал ничего хорошего. От его грубой попытки откинуться и наклонить спинку дорогое кожаное кресло под ним жалобно пискнуло.
        Я села напротив и положила сумочку на колени. Вдоль моего позвоночника замаршировали мурашки.
        - Здравствуй, - выдал он стеклянным голосом.
        - Здравствуй, Марк, - поздоровалась я.
        - Тебя, Ева, третий день нет на работе. - Марк говорил медленно и чётко, боясь взорваться окончательно. - И никто не знает, где ты.
        Я уже, было, открыла уже рот, чтобы ответить на ещё не заданный им вопрос, как он вдруг наклонился ко мне и прокричал, чётко разделяя слова:
        - Как это понимать?!
        - Прости… - попыталась защититься я.
        - Послушай, Ева, ты уже не девочка и должна понимать, какая на тебе лежит ответственность! Я бросил вызов серьёзным людям, поставил себя в неловкое положение перед подчинёнными, когда назначил тебя на эту должность. Ты понимаешь? Отдаёшь себе отчёт, что это не детский сад? Захотела она - не пришла. Это серьёзный взрослый бизнес! Здесь на кону серьёзные большие деньги. Репутация ресторана, в конце концов!
        - Я понимаю, - проблеяла я.
        - Поставки, заказчики, клиенты - все они серьёзные люди. - Марк встал и схватился за голову. - Никто не будет ждать, пока ты нагуляешься! Никто! Ресторанный бизнес - это постоянное движение, ничто не стоит на месте. Всё зависит от того, насколько оперативно каждый участник большой цепочки выполняет свои обязанности. И желающих работать на твоём месте предостаточно, поверь! Стоит свистнуть, и сбегутся соискатели: и это будут люди с нужным образованием, опытом, а самое главное - с желанием ра-ботать. Понимаешь? Я тебе платил? Платил. Притом исправно. И требовал взамен не так уж много - всего лишь исполнять свои функции. К тому же я верил в тебя, Ева, доверял. А ты, - он показал на меня пальцем, - не оправдала моих надежд. И так легко насрала на всё, что было тебе доверено.
        - Марк. - Я встала и взяла его за руку. От неожиданности он сразу замолк, прекратив свой монолог. - Прости меня за всё, я тебе очень благодарна. Но так получилось. И я сюда сегодня пришла, чтобы сказать тебе, что увольняюсь.
        - Что? - произнёс он тихо и в изумлении сел на край своего стола, так и не отпустив моей руки.
        - Да. Я так решила. В моей жизни произошло много всего, о чём хочется забыть. И я приняла решение уехать из этого города.
        - Куда? - Он совсем растерялся.
        - Не знаю, может, в Питер поеду. - Я улыбнулась и крепче сжала его руку.
        Марк продел свои пальцы между моих, притянул меня к себе и посмотрел прямо в глаза:
        - Всё так серьёзно?
        - Более чем, - совсем тихо ответила я и опустила глаза, боясь расплакаться.
        - А я тут хотел наорать на тебя. Привести в чувство. Думал, ты прогуливаешь, а ты… Извини. - Он обнял меня и погладил по голове. - Несчастная любовь, что ли?
        Я кивнула головой. По моей щеке поползла одинокая слеза. Хорошо, что он её не видит.
        - Малыш, - вздохнул он, не разжимая объятий, - пойми, что убежать от этого невозможно. Нужно просто пережить. Пройдёт время, и ты будешь гораздо проще к этому относиться. А если повезёт, то будешь вспоминать со смехом, встретишь на улице и удивишься тому, как могла когда-то его любить. Моя маленькая девочка… - И поцеловал меня в макушку.
        - Лучше будет, если я уеду, - всхлипнула я.
        - Для того чтобы прийти в себя, необязательно уезжать. Ну кому ты там нужна в Питере? Ни прописки, ни связей. Ну кто тебя там возьмёт на работу? Поедет она, вот выдумала. Не нужно бросать ресторан, чтобы забыть кого-то. Или… - Он взял меня за плечи и, выгнув бровь дугой, пристально посмотрел в глаза: - Или он работает в ресторане?
        - Нет, - я замотала головой из стороны в сторону.
        - Дима, что ли? - ещё больше удивился он своему предположению.
        - Нет, - улыбнулась я, - он не из ресторана.
        - Фу-у, а то я испугался уже, что ты с нашим поваром закрутила. А что? Вы всё вместе да вместе. Он в Милан - ты к нему в квартиру. Любой бы так подумал. И он неплохой парень, настоящий талант.
        - Нет, нет, нет. Марик, перестань! И я пару минут назад думала, что ты меня уволишь, а ты отговариваешь меня уходить.
        - Да это я напугать хотел, - улыбнулся Марк, - а ты на меня ведро холодной воды вылила, можно сказать!
        - Но я правда хочу уйти, - смутилась я.
        - Я тебя никуда не отпускаю! - Он обхватил меня руками и посмотрел в мои глаза с особой нежностью. - Ева, я только сейчас понял, какая ты маленькая, юная и ранимая. И глупенькая! Ты мой самый родной человечек, как я могу дать тебе уйти? Ты хоть раз в жизни искала работу? Знаешь, что это такое? Тебе удивительно повезло, окончив университет, сразу занять такую должность. А где работают твои сверстники? Видела? Они начинают свою карьеру в отделах доставки либо жалкими помощниками, операторами, девочками и мальчиками на побегушках. Потому что жизнь - штука жестокая, и нужно начать с самого низа, чтобы подняться до верха.
        - Ты прав, Марик, - призналась я, - без тебя я была бы сейчас никем. Могла бы рассчитывать на место чьей-нибудь секретарши или кассирши в банке. У меня нет связей, нужных знакомых или родственников…
        - Вот видишь! А ты раскидываешься таким тёплым местечком, как управляющий в ресторане. Где ты найдёшь работу лучше, интереснее, легче?
        Я задумалась и молча села в своё кресло. Перспективы маячили действительно не радужные. Марк сел передо мной на корточки:
        - Когда-то я был простым деревенским парнем, который вернулся из армии и узнал, что его девушка давно встречается с другим парнем. А я её любил. И страдал. Но всё, что произошло, только сделало меня сильнее. Я оброс защитной оболочкой, и никто больше не смог ранить мои чувства. Нашёл нужных знакомых, стал усердно работать, выбился в люди. В двадцать четыре открыл своё дело, в двадцать шесть - купил машину, в двадцать девять - квартиру, а потом разбогател и смог себе позволить всё остальное. Я работал двадцать часов в сутки, чтобы доказать, что чего-то стою. И теперь имею почти всё, что пожелаю. Да, я не верю людям. Да, у меня почти нет друзей. Но я кое-что могу. И я могу помочь человеку, которого люблю. Как-то по-своему, но люблю. Не настолько самоотверженно, как ты бы хотела, чтобы я тебя любил. Но это сильное чувство.
        Марк приблизился к моему лицу настолько близко, что я затаила дыхание, подумав, что он меня поцелует, но он продолжил:
        - Я не смог бы оставить свою семью ради тебя. Прости. Наверное, я трус. И я в этом признаюсь. Не смог бы быть верен тебе до конца жизни, проводить с тобой всё свободное время, любить, так как ты того заслуживаешь. Но я думаю о тебе и помню о тебе всегда. Помню, как пахнут твои волосы, как ты забавно ворочаешься во сне, как блестят по утрам твои глаза. Я никогда не спутаю ни с чем тембр твоего голоса, не забуду твой весёлый смех.
        Ты подарила мне самые счастливые минуты моей жизни, и я, конечно, дурак, что от тебя отказался. Но ты достойна лучшего, поверь. Всё, что я сейчас могу дать тебе, - это поддержку и хороший дружеский совет. Оставайся, не бросай свою работу. Ресторан ожил под твоим управлением, он загнётся без тебя, и мне так приятно в этом сознаваться. Ты - на месте и лучше всех делаешь своё дело.
        - И ты простишь мне прогулы? - осторожно спросила я.
        - Да, - просиял Марк.
        - И как мне быть? - Я улыбнулась, с надеждой взглянув на него.
        - Ты идёшь в отпуск! А когда отдохнёшь, возвращаешься в ресторан, - предложил тот, вопросительно глядя на меня.
        - Договорились, - и я пожала ему руку.

1 января 2010 года
        И вот я иду одна по заснеженной лесной тропинке, а впереди бежит мой пёс. Мой чудесный пушистый Мартин с блестящей шерстью бело-молочного цвета. Он натягивает поводок и устремляется вперёд, заставляя меня бежать, поскальзываясь на снегу.
        А сегодня ночью я встречала Новый год. С мамой, папой и бабушкой. Отказавшись от приглашения в шумные компании, я осталась с ними и вспомнила прелесть семейного торжества.
        Пришла накануне с собакой и подарками. Вместе украсили ёлку, налепили пельменей, приготовили салаты, посмотрели «Голубой огонёк» и выпили шампанское. Всё как у всех, но на данном этапе мне это показалось особенно трогательным и по-домашнему теплым.
        В последнее время я осознала, что мои раны начали затягиваться. Уже дышится легче, иногда даже хочется улыбаться. Друзья укоряют меня за то, что я окунулась в собственное одиночество и ни с кем не общаюсь, но я ничего не могу с собой поделать. Ведь я уже давно не та Ева, которая с интересом ждала нового дня, радовалась мелочам и открывала душу первому встречному. Ева стала спокойнее, сдержаннее, мудрее.
        Каждый день я вспоминаю о Саше. Стараюсь сильно не ворошить прошлое в памяти, чтобы не разрушать себя изнутри, но и совсем забыть тоже не получается. А раз в две недели непременно срываюсь: слушаю старую музыку в темноте, перебираю наши фотографии, обливаясь слезами… Потом успокаиваюсь и засыпаю.
        Кольцо его я давно сняла и убрала подальше, но иногда не выдерживаю: достаю из шкатулки, любуюсь, целую его и прижимаю к сердцу. Не знаю, как он там живёт, но желаю ему счастья.
        А сегодня я получила сообщение от Мити: «Ева, я так скучаю! Хочу себе девушку - копию тебя. Жду не дождусь, когда вернусь к вам. Люблю. Митя». Мне стало так приятно и тепло на душе оттого, что я кому-то нужна. Он должен вернуться весной, тогда придётся подыскать себе квартиру. Но это нестрашно, лишь бы дорогой моему сердцу человек был рядом.
        Телефон зазвонил. Я отстегнула поводок Мартина от ошейника, отпустила его порезвиться, сняла варежку и достала мобильник. Хм, неизвестный номер.
        - Алло, - бодро ответила я.
        - Привет, - раздался усталый мужской голос.
        - Ты? - Моё сердце сжалось.
        - Я, - подтвердил Саша.
        - Где ты взял этот номер? - сухо спросила я, остановившись.
        Мартин в это время измерял шагами сугроб.
        - Даша дала.
        - Ясно.
        - Не сердись, я просто хотел узнать, как твои дела.
        - Нормально. Вроде не сдохла.
        - Зачем ты так говоришь? Всё ещё сердишься на меня, да?
        - А что, не должна?
        - Не сердись. Я скучаю по тебе, - сказал он тоскливым голосом.
        Я закрыла глаза ладонью. Меня охватило отчаяние: всё то, что я пыталась забыть, вдруг в один момент вернулось и нахлынуло с новой силой.
        - Как живёшь? - поинтересовалась я.
        - Да никак. Скучно. Много думаю о тебе.
        - Сочувствую.
        - Нет, правда. Возвращаюсь с работы и думаю, как было бы хорошо, если бы меня дома ждала такая девушка, как ты.
        - Такая, как я, а не я.
        - Я не так хотел сказать, ты опять всё передергиваешь, - занервничал он.
        - Да мне наплевать, расслабься. Как у тебя на личном фронте?
        - Никак.
        - Ты лукавишь.
        - Нет. Я не такой уж бабник, каким ты меня себе представляешь.
        - Ладно, Саш, - вздохнула я, - у нас много взаимных претензий, давай забудем о них на время. Чего ты хочешь? Ты ведь зачем-то звонишь.
        - Да, - сознался он, - я бы хотел встретиться с тобой, если можно.
        - Зачем? - Я сжала трубку.
        - Никто ещё не проникал в мой мир так глубоко, как ты. Я хотел бы всё вернуть… если можно.
        - Для чего? - Меня охватило недоумение. - Чтобы я страдала от твоих загулов? Плакала от твоей бесчувственности и безразличия? Чтобы ждала дома, пока ты резвишься с друзьями? Спасибо, но сейчас моя жизнь размеренна и спокойна, мне не нужны эти стрессы. Нет.
        - И ты так легко забудешь всё, что было между нами? - поразился Саша.
        Я переступила с ноги на ногу, чувствуя, как замерзают пальцы. Мне захотелось завыть от отчаяния.
        - Это ты всё забыл, а я помню. И буду помнить всегда. Как в песне: «Помню глаза твои светлые, бережно храня воспоминания наши».
        - Значит, мы никогда не увидимся?
        - Не знаю, Саша. - На мгновение я замолчала и уставилась вдаль, потом перевела дыхание и медленно продолжила. - Когда-нибудь, через много лет, мы встретимся, и ты, будучи уже взрослым состоявшимся мужчиной, поймёшь, что всё ещё будет. Начнём всё заново, и ты будешь смеяться над нашим прошлым неудавшимся романом, который вытянул из нас все силы.
        Когда-нибудь мы будем держаться за руки, гуляя по парку, и целоваться у всех на виду. Я буду смеяться над твоими шутками и слушать, как мило ты сопишь во сне. Когда-нибудь у нас будет свой дом с жёлтыми занавесками на окнах, а на подоконнике будут стоять горшки с голубыми незабудками. И в этом доме будут наши старые книги, наш тёплый плед и диски с нашей любимой музыкой.
        Долгими зимними вечерами мы будем пить «Изабеллу» и смотреть разные фильмы, я буду держать твои сильные руки, а ты - любоваться моими сияющими от счастья глазами. Когда-нибудь мы будем бродить по пляжу у самой кромки воды и вспоминать те нелепые фразы, которые говорили друг другу когда-то, очень давно… Когда-нибудь… А пока ещё рано.
        - Я плачу, - прошептал он.
        - Я всегда буду тебя любить.
        - И я…
        - Тогда… почему?! - я сорвалась и заплакала.
        - Что?
        - Почему ты бросил меня?!
        - Но это ты бросила меня из-за того, что я не пришёл тогда в клуб, - закричал Саша в ответ.
        - Ты так ничего и не понял… - Я покачала головой.
        - Ты опять винишь меня, Ева. Но в чём я виноват? Что я тебе сделал такого?!
        - Что ты мне сделал?! Мне не о чем с тобой разговаривать, если ты даже элементарных вещей не понимаешь…
        - Не понимаю, - согласился он.
        - Тогда я тебе объясню. Даже не я, а сама жизнь тебе скоро всё объяснит. Вот увидишь. Когда-нибудь в твоей жизни появится девушка, самая обычная, не лучше других. И ты сам удивишься, что она станет для тебя такой особенной, такой нужной. Будешь думать о ней каждый день, каждую свободную минуту, будешь нуждаться в ней, как в воздухе, ревновать. А она, в свою очередь, будет легко обходиться и без тебя. А когда эта девушка решит уйти, ты бросишься ей в ноги и будешь умолять остаться. Ты отдашь всё, что имеешь, лишь бы быть с ней. Будешь готов пожертвовать своим здоровьем и всеми деньгами мира. Тебе даже даром не нужна будет твоя грёбаная хвалёная свобода, но она не примет эту жертву. И тогда ты узнаешь, что такое чувствовать себя ненужным. Отвергнутым. Брошенным. Одиноким. Несчастным. Тогда ты поймёшь, как страдала я, придёшь и извинишься. И всю жизнь без неё ты будешь ощущать пустоту в груди, там, где когда-то было сердце. Ты узнаешь, что такое боль, я тебе обещаю…
        - Как же ты меня ненавидишь, - усмехнулся он, - хочешь, я сдохну, чтобы тебе полегчало? Поеду на машине, попаду в аварию, и окровавленные куски моего тела раскидает по белому снегу! Тебе станет легче?
        - Мне тебя жаль, Александр. Ты не умеешь любить, у тебя ледяное сердце. Тяжело, наверное, жить с таким?
        - Да я бы никогда не смог дать тебе того, что ты заслуживаешь! Посмотри на себя, Ева, как ты живёшь, я не смог бы тебя обеспечить, дать тебе то материальное состояние, к которому ты привыкла. Поэтому мы не можем быть вместе. Мы - разные!
        - Если бы ты слушал меня иногда, - всхлипнула я в отчаянии, - то услышал бы, что мне не нужно было ничего материального! Мне нужен был ты! Ты меня так и не узнал за всё это время!
        - А как же все эти мужики на дорогих машинах, с которыми ты катаешься сейчас? Повелась на бабки? Ты всегда была такой…
        - Какой? Какие мужики?! - изумилась я.
        - Те самые, которых у тебя куча! И они всегда были, пока ты держала меня за идиота. А ещё Митя! Думаешь, приятно мне было видеть, как ты проводишь всё своё время с ним? С моим другом! Выбрала бы хоть кого-нибудь другого, а то - моего друга…
        - Он - и мой друг тоже, и никаких мужиков никогда не было. Посмотри лучше на себя, как ты себя вёл! Вспомни-ка!
        - Опять переводишь стрелки на меня!
        - Да иди ты в задницу, слышишь?! Кто ты такой, чтобы звонить мне, орать и читать нотации? Ты - ничтожество, которое не несёт ответственности за свою жизнь, гуляет, пьёт и ничего не умеет! Ты закончишь свои дни бездарным, нищим, одиноким алкоголиком! Понял?! И мне ты не нужен! Не нужен!
        И тут я услышала гудки. Он повесил трубку.
        Я ещё минут пять стояла посреди дороги в оцепенении и не могла прийти в себя. Меня аж трясло от злости.
        А с неба падали замысловатые снежинки, приземляясь на моё пальто, волосы и даже на нос Мартина, радостно снующего меж ёлок.
        Нет, этот человек явно недостоин меня. Нужно идти дальше. И начинать жить.
        Чего бы мне это ни стоило.

8 марта 2010 года
        Даже не поздравил. Скотина. Всех поздравил, кроме меня. Всех знакомых.
        Очередной срыв. Всего лишь минутная слабость.
        Включаю музыку погромче, смотрю в окно.
        Уйди, пожалуйста, из моей головы… Прошу, уйди!
        Я так больше не могу. Это невозможно.
        Как заставить себя жить?
        Где лечат от зависимости?

«Daft Punk» - «Something about Us».
        И вешаться…
        Выть. Выть громко.
        Край пропасти. Чувство полёта.
        Может, свобода там, внизу?
        Прости, что чужие.
        Прощаю, что не нужна тебе.
        Отдать жизнь за мимолётную встречу.
        За случайное прикосновение…
        Твой лёд.
        Мои слёзы. Удушье. Стыд.
        И всё равно нужен.
        Неважно, сколько времени проходит.
        Оно во мне, как раковая опухоль.
        Растёт и множится.
        Вырезать и забыть.
        Так не бывает. Умереть.
        Понимать, что это навсегда, и нельзя ничего поделать.
        А где-то есть ты.
        И ты даже не поздравишь меня ни с одним праздником.
        И никогда не признаешь, что был не прав.
        Не пожалеешь, что отпустил.
        Не придёшь поцеловать мои руки.
        И вряд ли вспомнишь теперь.
        А я буду и дальше скулить, прижимаясь к холодному окну.
        Каждый день, как я это делаю уже долгое время.
        Ждать. И ни во что не верить.
        Просто отдай моё сердце обратно…
        Просто отпусти, пожалуйста…

4 апреля 2010 года
        Сегодня утром я проснулась и поняла, что освободилась. Конечно, не полностью, но мне захотелось дышать полной грудью и улыбаться. В первый раз. Чудесное чувство!
        Почистив зубы, я пробежала мимо растерянного Мартина, накинула плащ, нацепила замшевые полусапожки и выскочила за дверь. Вид тающего снега приободрил меня ещё больше. Первый раз после зимы я открыла окно в машине и с удовольствием вдохнула прохладный воздух. Как же можно сидеть на месте, когда всё вокруг просыпается ото сна? Мне захотелось даже посигналить прохожим, и, когда я проезжала по набережной, это даже удалось.
        Там собралась целая процессия: свадебный лимузин, десятки других украшенных лентами машин, гости, родственники и жених с невестой, вешающие замочек со своими именами на перила моста. Я замедлила ход, просигналила и даже помахала им рукой, сопроводив всё это дружеским визгом. Участники церемонии подняли высоко бокалы с шампанским и кивнули мне в знак благодарности. Я рассмеялась, радуясь за незнакомых мне людей, и включила музыку громче.
        Оставив машину возле большого торгового центра, я побежала прямиком в строительный ряд.
        - Добрый день, вы просто обязаны мне помочь! - обратилась я к высокому молодому человеку с бейджиком консультанта.
        - Здравствуйте, - он оглядел меня с ног до головы, - что я могу для вас сделать?
        Наверное, его несколько смутил мой внешний вид: всклокоченные мятые волосы, забранные в свободный хвост, спортивные штанишки, заправленные в сапоги (слава богу, без каблука), широкая футболка от пижамного костюма и плащ. Я помахала перед его носом портмоне из дорогой кожи, намекая на то, что прибежала сюда не с вокзала, и тогда все его сомнения окончательно рассеялись.
        - Я хочу сделать ремонт, но не знаю, что мне для этого нужно и… сколько, - ничуть не смущаясь, заявила я.
        - О, - улыбнулся он, - хотите поклеить обои для начала? Будете шпаклевать стены?
        - Да, - согласилась я, усаживаясь на диван, выставленный на продажу, - и белить потолки. Или что там можно с ними ещё сделать? Хочу поменять кое-какую мебель и вставить новое окно.
        - Хорошо, - кивнул головой консультант, - тогда давайте по порядку. Начнём с выбора шпаклевки, обоев, клея и другой необходимой мелочи.
        - Давайте! Я хочу обои тёплого цвета, например, персикового или горчичного, - сказала я, кокетливо улыбнувшись, встала и пошла за ним следом.
        - Давайте пройдём в зал, где выставлены образцы обоев. - Он осёкся, когда я взяла его под руку. Посмотрел на меня изумлённо, замедлил шаг, но не остановился. - Сколько вам нужно рулонов?
        - Ой, - я закатила глаза, мне так хотелось пофлиртовать, - давайте вместе сосчитаем. Комната у меня приблизительно двадцать квадратных метров, но есть ещё одна комнатка, поменьше, она - квадратов двенадцать… И кухня.
        - Ясно, - удивлённо взглянул он на меня, продолжая движение.
        - Но это не единственная проблема, к сожалению. - Я мельком посмотрелась в попавшееся нам по пути зеркало: отражение вселило в меня уверенность. Тёмная краска давно смылась, и волосы приобрели прежний естественный светло-каштановый оттенок. Это была новая, красивая и полная жизни Ева. Я остановила молодого человека, посмотрела на него невинным взглядом и, вытянув шею, прошептала ему на ухо. - Я никогда сама не делала ремонт, и вы просто обязаны меня спасти. Посвятите меня, пожалуйста, в тонкости этого дела.
        - И ты вот так внезапно решила сделать ремонт? - спросила Мила, перешагивая через куски бумаги на полу.
        - Да, сегодня утром, - обрадовано сообщила я, отдирая от стены очередной кусок старых обоев.
        - В чужой квартире? - с иронией заметила она.
        - Я сделаю Мите сюрприз. К тому же, это - часть моей терапии. В неё также входят еженедельные вылазки по магазинам, посещение бассейна и салона красоты, уроки игры на гитаре и выставка собак.
        - Ух ты, - Мила растерянно огляделась по сторонам, - и когда ты всё успеваешь?
        - В выходные и после работы.
        - Шикарно! А где ты будешь жить, пока делаешь ремонт?
        - Пока делаю в зале, буду жить в комнате, и наоборот.
        - И не жалко тебе делать ремонт для Мити, а потом съезжать отсюда?
        - Нисколечко, - заверила я, энергично работая скребком, - тем более - для Мити. Для него мне вообще ничего не жалко!
        - Ну если так, то отлично, - усмехнулась она и сняла с себя джинсы. Сменив их на старые Митькины спортивные штаны с полосками, а свитер - на растянутую майку, Мила заняла боевую позицию рядом со мной и принялась отщипывать маленькие бумажные кусочки.
        - Поклею здесь красивые теснённые обои! - мечтательно сказала я, качаясь на стуле и пытаясь достать почти до самого потолка.
        - А если Мите не понравится, что ты наводишь в его квартире свои порядки? - вдруг испуганно поинтересовалась Мила, втянув шею.
        - Не-е-т! - Отмахнулась я, бросая на пол бумагу.
        - Ну, тебе лучше знать… А когда он вернётся?
        - Двадцать седьмого мая заканчивается контракт у Винченцо, он отправится домой, значит, Митя вернётся сюда двадцать восьмого. - Я закатила вверх глаза, подсчитывая дни. - Да, правильно. Двадцать восьмого!
        - Ты знаешь, - сказала Мила, намеренно растягивая слова, - мне кажется, ему придётся приехать сюда совсем скоро на несколько дней.
        - Это ещё зачем? - спросила я, отрывая большой кусок обоев над своей головой.
        - Затем, что я приглашаю вас восьмого мая на свою свадьбу…
        Сначала я не поняла, о чём она говорит, но потом до меня вдруг дошло.
        Я медленно обернулась и выпучила глаза. Глаза Милы блестели от счастья. Она выронила скребок и улыбнулась.
        Быстро соскочив со стула, я взвизгнула от возбуждения и бросилась обнимать её:
        - Я так рада за тебя! Ура! Ты этого заслуживаешь и будешь счастлива!
        - Спасибо, - робко поблагодарила Мила.
        - Но как ты решилась? - не унималась я. - Он сделал тебе предложение? Вы уже подали заявление, да?
        - Да-да, - она прижала меня к себе ещё крепче, - мы подали заявление. Я думаю, что это правильно, ведь мы уже полгода живём вместе. Мы счастливы, каждый день становимся ещё ближе друг к другу, нам хорошо вместе. И… я знаю, что люблю его. Как никого и никогда не любила!
        - Я счастлива, наверное, ещё больше тебя! Уже представляю, как погуляю на вашей свадьбе, а потом буду нянчить ваших детишек! Владиславовичей, ха-ха! - Я залезла на стул и исполнила джагу-джагу. - Предлагаю тебе устроить торжество в моём ресторане! Организацию беру на себя. Пригласим музыкантов, ди-джея, приготовим самые вкусные в мире угощения, сервируем тебе столы, как во дворце у мадам Помпадур! О, жду не дождусь!

7 мая 2010 года
        Сегодня я бросилась в его объятия в аэропорту. Да, именно бросилась. Как утопающий бросается из последних сил в сторону спасательного круга.
        Когда Митя, отпустив сумки, обнял меня, я уткнулась в его грудь и ощутила до боли знакомый и родной запах. Держаться за него было так же естественно и спокойно, как рассекать волны на новеньком мощном современном катере. Так же приятно и легко. Я посмотрела на него нежностью и расцеловала в обе щёки. Его лицо было таким загорелым, а волосы, казалось, стали ещё светлее, чем прежде, тона на два. Сказывалось длительное пребывание на солнце.
        - Привет, - произнёс он с необычайным трепетом.
        - Привет, - смутилась я.
        - Вот кого мне всё это время так не хватало, - и Митя обнял меня ещё раз.
        - А я и не думала, что привыкла к тебе настолько, когда отпускала в Милан. На работе, дома, на прогулках - ты был со мной везде, и когда ты уехал, я поняла, что моя жизнь стала пустой. И в ней не хватает кого-то шумного, высокого и смешного.
        - Ты такая красавица, с ума сойти! - Он подхватил меня на руки, подкинул вверх, поймал и поставил на место.
        Я даже испугалась, что он надорвет спину. Мне было неловко от несовпадения наших весовых категорий: Митя всегда был очень худым.
        - А ещё я соскучилась по твоим кулинарным шедеврам! - созналась я.
        - Что, итальянец вас плохо кормил? - Он схватил сумки и потащил к выходу.
        - Нет, что ты. - Я выхватила из его рук самую лёгкую сумку и взвалила на себя. - Просто ты всегда приправлял свои блюда нужным словом, добрым советом и чашкой горячего эспрессо! А Винченцо только поёт и целуется с Наташкой!
        - Обязательно зайду сегодня на работу, познакомлюсь с ним и пообщаюсь с ребятами. - Митя вышел на улицу и вдохнул тёплый майский воздух. - О, мой родной и любимый шумный город, как же я по тебе соскучился!
        - Ему тебя тоже не хватало! Ты мне столько всего должен рассказать! Умираю - хочу услышать!
        Когда мы подошли ближе к машине, я улыбнулась и сказала:
        - У меня для тебя есть один приятный сюрприз!
        - Какой? - удивился он, поставив сумки на землю.
        - Вот такой! - воскликнула я и открыла дверцу машины.
        Оттуда с радостным лаем вырвался Мартин и повалил Митю на его же багаж. Тот захохотал и принялся гладить своего пса, который уже вовсю вылизывал лицо хозяина. Я же втянула голову в плечи, думая о том, как же отреагирует Митя на второй сюрприз, ожидающий его дома.
        - Ничего себе… - только и смог вымолвить он, едва переступив порог квартиры.
        Митя оставил сумки в коридоре и прошёл в зал следом за Мартином. Любуясь проделанной мною фантастической работой, он крутил головой и бормотал что-то невнятное.
        Помещение зала было отделано в духе минимализма, в цветах классических оттенков. Пространство зрительно расширилось благодаря тому, что я выкинула старый шкаф-стенку, а все вещи убрала в новый встроенный шкаф, который мне помогли соорудить нанятые рабочие. Книги нашли своё место на полках, которые я прикрепила на стену возле входа, а под ними сиял новыми красками лично мной отреставрированный журнальный столик.
        Новое окно на балкон впустило в комнату больше света, а широкий подоконник принял в свои объятья большое количество горшков с комнатными цветами. Их чудесно дополнили новые молочного цвета шторы, которые я сшила сама. Зал больше не напоминал комнату холостяка, в нём появились уют и функциональность.
        А комната, которая служила спальней, совершенно откровенно поражала воображение любого, находящегося в ней. На потолке я изобразила тёплое голубое небо с лёгкими перистыми облаками, которое плавно переходило в стену, обвитую кудрявыми серебристо-зелёными растениями. Среди них была прорисована старинная кирпичная кладка с отпавшей местами штукатуркой. И всё помещение напоминало уютный маленький уголок двоих влюблённых, где можно наслаждаться уединением.
        Я ходила за Митей по пятам, пока он медленно рассматривал свой новый интерьер. По затянувшемуся молчанию невозможно было предугадать его реакцию, глаза моего друга были постоянно направлены только на стены и потолок. Стало страшно, что он меня сейчас отчитает. За самонадеянность, за то, что поменяла всё в его квартире без спроса. Может, самое время доложить ему о том, что никаких денег за ремонт я не потребую и вообще скоро съеду без лишних напоминаний?
        Он молчит. Ну вот. И зачем я только всё это наделала? И ведь думала же, что он зайдёт, пошутит что-то про «Школу ремонта», оценит по достоинству мои старания и поблагодарит. Или обнимет. Неужели я так плохо его знаю? Мною начало овладевать беспокойство.
        В следующий момент Митя медленно повернулся ко мне и, не сказав ни слова, поцеловал меня прямо в губы. Настойчиво, но нежно.
        И я сразу почувствовала, как он дрожит всем телом. Для меня это было настолько неожиданно, что на мгновение я замерла и услышала стук собственного сердца. Всё тело словно прошило током.
        Внезапно он оторвался и посмотрел на меня. В его глазах читался испуг за то, что он только что натворил. Митя, видимо, подумал, что раз я замерла как вкопанная, значит, не хотела этого, и открыл, было, рот, чтобы извиниться, но я притянула его к себе и впилась в его горячие губы. В висок стучала лишь одна мысль: в тот момент, когда он прикоснулся к моим губам своими, я поняла, что давно хотела именно этого, но подавляла это желание, даже не надеясь на взаимность.
        Он целовал меня так страстно, что захватывало дух. Я гладила его волосы и понимала, как же я счастлива. И благодарна ему за первый шаг. Ведь если бы он его не сделал, я бы сама не решилась на такое никогда. Мне словно открылась какая-то великая истина!
        Человек, который понимал меня лучше всех, который всегда был рядом, с которым было безумно интересно и весело, который так же, как я, уже и не надеялся найти своё счастье, - он-то и подходил мне больше всего. И ведь я никогда не была к Мите равнодушна. Пыталась гасить свои чувства во имя дружбы и тянулась, тянулась, тянулась к нему. Даже не обратила внимания на то, что все девушки внезапно исчезли из его жизни, куда-то пропали, а ведь раньше ходили за ним толпами. Видимо, он ещё раньше понял природу своих чувств ко мне. А я, дура, ему все уши прожужжала с этим Сашей. Не зря он так нервничал. Я-то была нужна ему не как друг…
        И он мне… Когда Митя уехал, я нуждалась в нём больше, чем в ком-либо ещё. Господи, неужели это всё взаимно?
        Митя посмотрел на меня, и я прочла в его глазах ту же любовь и то же желание, которое испытывала сама. Он расстегнул пуговицы на моей рубашке и покрыл всю грудь поцелуями. Я взяла его за руку и медленно повела в спальню. Там мы упали на кровать, тяжело дыша от захлестнувшего нас желания.
        Я сняла с Мити пуловер и посмотрела на его тело совсем по-другому, нежели раньше: красивые сильные плечи, настоящие мужские руки, крепкий накачанный пресс. Всё, о чём только может мечтать женщина. Меня охватило чувство безграничной нежности, с которой я принялась ласкать его, касаясь пальцами загорелой кожи. Дрожа от возбуждения, он сорвал с меня юбку.
        Мои волосы рассыпались по подушке красивыми блестящими волнами. Он скользнул взглядом по ним и по всему моему телу, затем покрыл его, слегка покусывая, поцелуями. Я поняла, что желаю его, как никогда никого не желала.
        Митя поводил носом по моей коже и закрыл глаза от наслаждения. Я обхватила руками его плечи. С каждым движением наши тела как будто становились единым целым, сливаясь в полной гармонии.
        Когда я поняла, что дохожу до высшей степени наслаждения, с моих губ сорвался стон. Митя громко вздохнул, достигнув кульминации. Я сжала руками его спину так, что он вскрикнул. Потом почувствовала, что он тоже достиг оргазма и, прижавшись ко мне всем телом, остановился, сделав последний резкий толчок.
        Слушая Митино дыхание, я провела ладонью по его спине, ощущая капельки пота. Усталые и довольные, мы лежали на простынях, наслаждаясь близостью. Наши сердца, до краёв наполненные любовью, бились в едином ритме.
        Он поднял голову и наконец посмотрел на меня. Пара секунд молчания, и мы расхохотались.
        - Что это было? - спросила я, в смущении закрывая лицо руками.
        - Это долгая разлука сказалась, - ответил он, убрал мои руки и поцеловал меня в распухшие губы.
        Я попыталась незаметно подтянуть к себе одеяло, чтобы прикрыть наготу. Вся эта ситуация теперь смущала меня.
        - Я там уже всё видел, - усмехнулся он, оторвавшись от моих губ.
        - Просто всё так неожиданно, - замялась я, - мне нужно время, чтобы свыкнуться с этой мыслью. Так непривычно. Как ты вообще решился меня поцеловать?
        Митя лёг рядом и накрутил на палец прядь моих волос:
        - Хотел выразить благодарность за ремонт, но решил, что простого «вау» будет недостаточно.
        Я вопросительно уставилась на него.
        - Нет, конечно, я шучу, - он поцеловал меня в шею, - просто повернулся к тебе, посмотрел. А ты стоишь такая красивая, родная, маленькая. Ремонт сделала, ну, думаю, значит, никуда отсюда уходить не собирается. И я, абсолютно не подумав, сделал то, о чём мечтал всё последнее время в Италии. Знаешь, проснулся однажды утром и понял, что ты мне нужна. Собрал вещи, поехал в аэропорт, но в последний момент испугался, что ты будешь в шоке и просто отвергнешь меня. Заодно я рисковал потерять хорошего друга. Передумал, не поехал.
        - Я и сейчас в шоке, - созналась я.
        - Но ты меня не оттолкнула, и теперь я на все сто процентов счастлив.
        - Тебе надо было приехать тогда.
        - Решил выждать, пока твоё сердце остынет от прежних чувств. Не хотелось лезть к тебе в неподходящий момент.
        - Тоже правильно. - Я вздохнула и погладила его по спине. - А я втайне боялась, что ты вернёшься оттуда с какой-нибудь молодой страстной итальянкой…
        - Ха-ха-ха! - Митя рассмеялся и прижался ко мне вплотную. - Я привёз оттуда кучу подарков для тебя. Какая уж там итальянка! Бродил по магазинам, видел какие-то вещи на витринах и каждый раз думал, что подойдёт тебе, а что - нет. На пальцах объяснял продавцам, что мне необходимо, а нужный размер показывал на проходящих мимо людях. Целую сумку набил шмотками, сувенирами, духами, фотографиями. Единственное, что я там получил, кроме опыта, так это силу воли. Я бросил курить, Ева! Представляешь?
        - Я тобой горжусь!
        - Милая, я тебя теперь никуда не отпущу. Как ты жила без меня здесь?
        - Ну… Нормально…
        - Ага, а я насчитал у тебя три седых волоса!
        - Не смеши! - Я ущипнула его между рёбер и присела. - Лежу тут и совсем забыла, что рабочий день - в самом разгаре! А завтра у Милки свадьба! Нужно всё подготовить, всё продумать ещё раз.
        - Хорошо, сейчас пойдём на работу, начальница, - лениво протянул Митя.
        - Ого, так это же служебный роман! - воскликнула я, пытаясь встать.
        - Да ещё какой, я всё продумал. - Он запустил руку под одеяло, это заставило меня моментально остановиться и опустить голову обратно на подушку. - И попробуй только после этого не повысить мне зарплату…
        Через полчаса я села на кровати, пытаясь отдышаться, и взглянула на часы:
        - Мне конец…
        - Приводи себя в порядок, а я приготовлю что-нибудь, хорошо?
        - Хорошо! - Я наклонилась и поцеловала его в губы. - И кофе!
        - А потом едем в ресторан.
        - Договорились. - Я ловким движением надела свои трусики с рюшами и встала. Нужно быстро принять душ, переодеться в другую, немятую, одежду, уложить волосы, а ещё по пути заглянуть в сумку с подарками.
        - Подожди. - Митя поймал меня за руку на выходе из комнаты. Я повернулась и посмотрела в его глаза. Он явно собирался сказать что-то очень важное. - Ева, я люблю тебя…
        Помолчав пару секунд, я улыбнулась и ответила:
        - Я тоже люблю тебя, Митя…
        Он схватил меня на руки и поднял высоко над собой. Мартин отчаянно гавкнул откуда-то снизу.
        - Мне опять раздеваться? - кокетливо спросила я, приземляясь.

8 мая 2010 года
        Встав в шесть утра, я разбудила Митю, мы выпили кофе и отправились в ресторан. Меня не покидало ощущение полёта, а глупая улыбка никак не хотела сходить с лица. Соседка, спешащая на работу, одобрительно подмигнула нам, когда мы садились в машину. Всё происходящее мне определённо нравилось. И я первый раз в жизни почувствовала, что могу опереться на крепкое мужское плечо. Такое новое для меня ощущение! Подсознание подсказывало, что больше не нужно беспокоиться о деньгах, ремонте машины, поломке сантехники и прочих повседневных мелочах. И это вселяло уверенность в завтрашнем дне.
        Митя пообещал сам готовить завтраки, обеды и ужины, если я возьму на себя мытьё посуды, а это никогда не было для меня проблемой. Я с удовольствием согласилась. Он вменил себе в обязанности гулять с Мартином, кормить его, иногда делать уборку, покупать всё необходимое, оплачивать любые мои покупки, и всё это сразу придало серьёзность нашим отношениям. Особенно мне понравилось, как он, присев на корточки в прихожей, застёгивал ремешки на моих туфлях, галантно подавал руку и усаживал меня в свою машину.
        За эти два дня я не услышала ни одного упоминания о его друзьях. Он даже не звонил Саше. И мы ни разу не говорили о нём. Конечно, я понимала, что вся эта история с нашими новыми отношениями станет причиной их конфликта, но Митю это, кажется, ничуть не волновало. Он был счастлив и готов раструбить о своей любви на каждом перекрёстке. Но я набралась смелости и попросила его подождать, не афишировать наши отношения, пока мы сами к ним не привыкнем.
        Так что в ресторане никто из работников даже не подозревал о нашем романе. Приехав туда раньше других, мы сразу разбежались в разные стороны: он - на кухню, готовить праздничный ужин, я - в зал, руководить расстановкой столов и украшением интерьера для торжества.
        Через два часа я уже мчалась домой к крёстной Милы - там невеста готовилась к главному в своей жизни событию. В квартире было полно народа: родственники, соседи, фотограф и чьи-то дети, снующие вокруг стола в поисках угощения. Я была рада видеть Леру, которая, обнявшись со мной, вернулась к подбору реквизита для подготовки обряда выкупа. С кухни доносились всевозможные запахи - там кто-то незнакомый готовил закуску для гостей и друзей жениха. Оттуда же доносился звон стекла и посуды.
        Я прошла дальше, отворила дверь последней комнаты в конце коридора и увидела её: Мила сидела возле большого зеркала в одной ночнушке с большими испуганными глазами, а девушка-парикмахер колдовала над её волосами с щипцами для завивки в руке.
        - Дорогая, ты очаровательна! - Я села на маленький стул возле её ног.
        - Привет, Ева. - Её голос был похож на жалобный стон. - Спасибо, конечно, но ты мне врёшь! Я всю ночь не могла уснуть, и моё лицо настолько отекло, что стало похожим на булку с изюмом. С утра я уже накачалась успокоительным, но оно не помогает: к беспокойству добавилась ещё и изжога! И посмотри на меня внимательно, я уродина!
        Парикмахер закатила глаза, давая мне понять, что Мила уже не первый раз высказывается по этому поводу.
        - Закроем глаза, - попросила она и побрызгала лаком завитую прядь.
        Мне пришлось зажмуриться, чтобы эта химия не попала и в мои глаза тоже.
        - Мила, - попыталась успокоить я подругу, - все невесты нервничают перед свадьбой. Это совершенно нормально. У тебя чудесное лицо, позже тебе сделают шикарный макияж, и всё будет смотреться отлично. Тебе все позавидуют! А твоё платье - ему же нет равных! Ты в нём самая красивая и очаровательная! И я молчу про волосы: взгляни только - они бесподобны…
        - Вы все мне врёте, - вынесла вердикт Мила, упрямо глядя в зеркало.
        - Влад вчера признался Мите, что невероятно счастлив, что женится на самой прелестной девушке в мире, а ты ещё переживаешь!
        - Правда? - жалобно спросила она.
        - Правда, - подтвердила я, улыбнувшись.
        - Жаль, мама с папой не увидят…
        - Они обязательно увидят. С неба всё видно.
        - Порадуются за меня. - Мила в задумчивости уставилась на свой маникюр. - А как там Митя? Что рассказывает?
        - Митя… - Я опустила голову, чтобы она не заметила счастливую улыбку на моем лице. - У него все отлично. Всё время что-то рассказывает про Италию, смешит меня. Ресторан в Милане, где он работает, очень высокого уровня. Митя привёз оттуда множество идей, которые хочет воплотить в жизнь у нас. Завтра ему придётся вернуться в эту замечательную страну и доработать почти до конца месяца.
        - Ты уже нашла квартиру, в которую съедешь после его окончательного возвращения? - спросила Мила.
        На несколько секунд нам пришлось укрыться от удушливой волны лака, разбрызгиваемого из баллончика. Помахав рукой перед лицом, я ответила:
        - Об этом я и хотела с тобой поговорить… Не всё так просто…
        - Ищи поближе к работе, чтобы было удобнее добираться, да по утрам можно будет попозже вставать, - вставила Мила, подняв палец высоко вверх.
        - Хм, - я прочистила горло, - мне не нужно искать квартиру. Я останусь жить у Мити…
        - А он что же? - как ни в чём не бывало продолжала Мила. - Где он будет жить? Нашёл кого-то себе, что ли?
        Я опустила голову, не зная, как начать. Подумав немного, я решилась, подняла глаза и, сжавшись в комок, выдала:
        - Нет, он тоже остаётся жить у себя…
        - И как ты себе это представляешь? - Мила взмахнула руками. - Захочет он себе девушку привести, а ты куда? Пойдёшь прогуляться?! А утром втроём кофе будете пить на кухне? Не смеши меня, Ева! Ну что ты улыбаешься?
        Она пристально посмотрела на меня, вытянув вперёд шею, потом округлила глаза и открыла в изумлении рот. Откинувшись на спинку кресла, Мила попыталась покачать головой из стороны в сторону, но парикмахер не дала ей этого сделать. Когда я поняла, что она правильно обо всём догадалась, то три раза кивнула головой, подтверждая её умозаключения.
        - Да ну, - первое, что она смогла выдавить из себя.
        - Ага.
        - Что, правда?!
        - Да, - коротко ответила я.
        - И вы - вместе?!
        - Да.
        - Но как? Как это вы… Как так получилось?
        - Не знаю, - я залилась краской, - само собой…
        - И… кто? Кто это первый начал? Ты?
        - Он. Он поцеловал меня.
        - И когда?
        - Вчера.
        - И как?
        - Отлично.
        - Тебе понравилось?
        - Очень.
        - А дальше? - Мила выпрямилась и в нетерпении захлопала в ладоши.
        - Дальше всё остальное и… случилось, - я подняла глаза, показывая подруге, что мне неловко обсуждать такое перед посторонним человеком.
        - Я балдею! - Она аж подпрыгнула в кресле. - И как тебе?
        - Замечательно, - я закрыла лицо руками от смеха, одновременно испытывая неловкость.
        - Ну ты же можешь мне всё рассказать! Как он? Ого-го? - Мила решила колоть меня до конца.
        - Ого-го-го-го, - засмеялась я, ещё больше покраснев.
        - Ну и прекрасно! Мне даже не верится! Вы ещё никому не сказали?
        - Нет. Только тебе.
        - Всё серьёзно?
        - Кажется, да.
        - И что ты чувствуешь? В смысле - к нему? Не жалеешь?
        - Нет, - я отчаянно замотала головой, - кажется, я его люблю…
        - Да-да! - закричала Мила. - Я знала! Мне всегда казалось, что он к тебе неровно дышит! Я так рада за тебя, до сих пор не верится…
        - А я - за тебя, - я взяла её за руку.
        - И ещё я всегда говорила, что дружбы между мужчиной и женщиной не бывает! - торжественно заявила она, подводя черту под нашим диалогом.
        - А мне кажется, бывает, - усмехнулась я, - просто не в нашем случае. Для того, чтобы дружить, они должны не хотеть друг друга абсолютно.
        - Ай, да ну тебя! - отмахнулась Мила. - С тобой невозможно спорить. Вам давно надо было сойтись, не понимаю, чего вы ждали, изображали дружбу какую-то? Каждый день вместе проводили, созванивались, обнимались.
        - Да у меня и в мыслях такого не было раньше! - воскликнула я.
        - Конечно! - Мила скривила губы в ироническую ухмылку. - Мы все тебе верим!
        - Иди ты, - я надула губы.
        - Нет, ну я такого, конечно, не ожидала от вас! - Она опять рассмеялась.
        - Рада, что ты наконец улыбаешься!
        Глядя на то, как улыбка сползает с Милкиного лица и сменяется чем-то вроде испуга, я повернулась и увидела, что на пороге внезапно появилась Дашка.
        - Ой, какая красотка! - воскликнула она, театрально заломив руки, и бросилась к невесте.
        Дарья выглядела потрясающе: на ней было чёрное короткое платье, обшитое чёрными блестящими пайетками, открытые босоножки с камушками и расшитая золотом сумочка в руке. Волосы её были заплетены в изящную косу колоском, и их чудесно дополняли замысловатые чёрные серьги. Словом, Дашка выглядела потрясающе и при этом почти естественно, если не обращать внимания на слой тонального крема на лице и нарисованные брови. Тяжёлый запах сладковатых духов, разящий, кажется, на километр вперёд, так и манил мужчин прижаться поближе к их обладательнице.
        В моей груди неприятно кольнуло.
        - Ева, ты тоже чудесно выглядишь, - заметила она и плюхнулась на диван позади Милы, тут же заинтересовавшись женским журналом.
        - Привет, - бодро поддержала я разговор, - отличное платье! Как твои дела? А то так редко видимся в последнее время…
        - Так, сносно, - Даша, не отрываясь от глянцевых картинок, картинно хлопнула ресницами, - надоело всё. Устала я от этих пьянок-гулянок. Мужика хорошего тоже никак не могу найти, вокруг одни жмоты. Вся надежда на сегодняшний вечер, вдруг встречу кого-то достойного. М-м-м, тайного незнакомца! Эх… Старые поклонники тоже все разом куда-то подевались! Не жизнь, а скука смертная!
        Мила продолжала вопросительно смотреть на меня, не зная, что и сказать.
        Когда Дашка вдруг вскочила, чтобы поближе рассмотреть платье невесты, которое висело рядом с ней, я подала Миле знак, означающий что-то типа: «Ну что же делать, придётся сегодня поговорить с Дарьей и всё рассказать». На душе заскребли кошки… И как я, интересно, это сделаю?
        - А теперь будем крепить фату, - отвлекла нас от этих тяжких дум девушка-парикмахер.
        - Мила! Мила! Они уже во дворе, слышишь?! - запричитала, подбежав к окну, крёстная.
        Улицу огласила череда автомобильных гудков. Под дружный визг девчонок мы бросились вниз, к подъезду, где вереницей уже выстраивались украшенные лентами и шарами машины. Когда все мужчины вышли и подошли к входу, девушки преградили им путь, а Лера встретила их забавными стихами.
        Я заметила среди них Митю в красивом сером костюме, и от такой красоты у меня даже дыхание перехватило. Там было полно парней, жених с чудесным белым букетом, но у меня не было сил оторвать взгляд от моего любимого мужчины. Я как сквозь сон слышала, что Влад кричит что-то на всю улицу о своей любви, а Мила отвечает ему через форточку тем же. Видела только, что Митя, заметив меня, сверкнул своей самой обаятельной улыбкой и взъерошил волосы от смущения так, как только он умел это делать.
        Потом все вошли в подъезд, жениха минут десять мучили какими-то импровизированными препятствиями и глупейшими конкурсами. Все смеялись, фотограф снимал нас на видео, а я поднималась по лестнице и чувствовала, как Митя идёт сзади и сверлит меня взглядом. Хотелось броситься ему на шею, чтобы все видели, что нас связывает, и как мы любим друг друга. От нетерпения у меня даже сводило ноги.
        Добравшись до нужной квартиры, Влад всё-таки отвоевал свою невесту, и все принялись за угощения.
        - У нас всего пятнадцать минут, чтобы добраться до загса! - подсказал кто-то из толпы, и все судорожно засуетились.
        Я подняла бокал и посмотрела на Милу. В её чудесные волосы были вплетены нежные белые цветочки, которые придавали ей сходство с ангелом. Такие же цветочки были вставлены и в верхний кармашек пиджака Влада. Боже, как они смотрелись друг с другом! Теперь они виделись мне совсем по-другому: цельными, неразлучными, настоящими половинками одного целого. От них за версту веяло счастьем, радостью и стабильностью. Платье Милы походило на большое пушистое облачко, такое светлое и девственно-чистое… Но в то же время оно выгодно подчёркивало и её тонкую талию, и высокую крепкую грудь. Счастливо улыбаясь, она кивнула мне и пригубила шампанское.
        Митя подобрался сзади и прикоснулся своими горячими губами к моей шее. Я вздрогнула и заметила, как с видом заговорщицы мне улыбается Мила.
        - Привет, - прошептала я, повернувшись к нему, - вы так красивы, что у меня даже закружилась голова!
        - Тогда может, познакомимся? - Он наклонился ко мне так близко, что наши губы едва не соприкоснулись. - Я смотрю, вы тоже сегодня невероятно сексуальны в этом шёлковом платье. А с высоты моего роста можно даже заметить, как из выреза выглядывают ваши игривые…
        - Фу, перестань, - я смущённо оттолкнула его плечом, - а то я наброшусь на тебя прямо здесь!
        - Вау, это он! Дима! - С визгом бросилась Мите на шею выбежавшая откуда-то из толпы Даша с бокалом.
        - Привет, - пробормотал он ошарашено и отошёл от неё на шаг назад.
        Мне тоже пришлось уступить место и отойти немного, пока она не отдавила мне все ноги.
        - Тебя не узнать, как зашифровался! - Даша потёрлась о его грудь своим наглым плечом. - Иду, смотрю - Диев стоит собственной персоной! И ведь не звонит, не пишет, совсем зазнался! А ты, я вижу, красавец, как и прежде! Только теперь с итальянским загаром. Я всегда говорила, что ты - вылитый Мэтью Макконахи, а в этом костюме вас вообще не отличить! Такой сексуальный…
        - Сама-то как? - спросил он и бросил на её ничего не выражающий пустой взгляд.
        Мне это несомненно польстило. А Дашка, поняв, что её футболят, решила пойти ва-банк. Вытащив быстрым ловким движением из его пиджака галстук, она подтянула Митю к себе и с придыханием сообщила:
        - Ничего интересного, всё ждала, когда ты вернёшься и заберёшь меня в Италию…
        - Да неужели? А как же Кузьма? Или Никодим его звали? - Он высвободился из её капкана и засунул галстук обратно.
        От такого обращения Дашка открыла рот, через слой макияжа проступили красные пятна, но она тут же сориентировалась и отчеканила:
        - Иди ты! Я же пошутила…
        - Я тоже, - засмеялся Митя и протянул бокал, чтобы чокнуться со мной.
        - Все по машинам! - донеслось из толпы.
        Конечно, я расплакалась на бракосочетании! Потом ещё раз, когда Влад нёс Милу через мост, и напоследок, когда они били бокалы перед входом в ресторан. Родители жениха подали им каравай с солью, и Мила старалась откусить кусочек поменьше, но я-то знала, кто у них в семье будет рулевым! Меня не проведёшь! Я с удовольствием ей подмигнула.
        В ресторане к нашему приходу всё уже было готово. Столы накрыты и ломились от блюд. Там были всевозможные нарезки, ассорти из сыров, салаты. И основные блюда: лобстеры, медальоны из говяжьей вырезки, равиолли и печень по-венециански. Из алкоголя, кроме водки, были представлены всевозможные вина, а также «Амаретто»,
«Кампари» и «Лимончелло».
        Меня переполняла гордость от того, что все эти изыски были приготовлены под руководством моего любимого.
        Двери в ресторане были украшены на манер арок цветами и разноцветными лентами. Один из залов был отведён под танцпол, в нём установили диджейский пульт со светомузыкой. Официанты были одеты в униформу и стояли, окружив стол, в ожидании посетителей. Я открыла двери, пропустив вперёд молодоженов, а за ними - и гостей. И когда они переступили порог, музыканты, удобно устроившиеся в специально предназначенной для этого нише, заиграли свадебный марш.
        Вот тут я всплакнула ещё раз, поддавшись трогательности момента.
        Через три часа, когда опьяневшие гости уже веселились под музыку, Митя вкатил в зал столик, на котором возвышался огромный торт. Наталья специально прибегала вчера вечером и сегодня утром, чтобы помочь ему его приготовить. Торт был в виде большого автомобиля, руль которого был прямо посредине. А внутри автомобиля сидели две улыбающиеся фигурки, вылепленные из глазури: Влад в чёрном костюме и Мила в свадебном платье, оба держались за этот руль. На капоте были закреплены свадебные кольца, а фата невесты развевалась на ветру. Они обнимались и были счастливы. То что надо!
        Попробовав торт, я собралась с духом, нашла Дашку в толпе и пригласила её к себе в кабинет.
        - Может, на кухне поговорим? Туда ближе, - спросила она, покачиваясь.
        - Нет, там много народа. У меня конфиденциальный разговор.
        - Какой-какой?
        - Неважно, пойдём, - сказала я и повела её за собой по коридору.
        Войдя в свой кабинет, я села на край стола и попыталась собраться с мыслями. Дарья влетела вслед за мной, плюхнулась на диван и сбросила туфли. Отхлебнув из бокала, она пристально посмотрела на меня и призналась:
        - Хм. Я знала, что этот разговор скоро состоится.
        Её слова вызвали у меня недоумение. Я весь вечер подбирала нужные слова, думала, чем бы мне доказать, что чувствую вину перед ней. А она, видимо, сама уже обо всё догадалась. Ещё раз перебрала в голове всевозможные оправдания. Они с Митей расстались давно, она к нему ничего не чувствует, сама об этом сто раз говорила. Значит, это не должно никак повлиять на нашу дружбу.
        - Да, - согласилась я.
        Мои голосовые связки отказывались мне подчиняться.
        - Я это поняла ещё утром по тому, как странно ты на меня смотрела, - как-то иронично бросила Даша. Её взгляд блеснул недобрым огнём.
        - Да, я думала, с чего бы начать, всё-таки тема такая деликатная…
        - Это точно.
        - И я…
        - Ой, Ева, ради бога! Только не мычи как обычно, подбирая слова!
        - Даша села и одарила меня усталым взглядом, словно ей надоело слушать, и вся ситуация казалась противной. - Бесит, когда ты вот так себя ведешь. Раз уж ты всё про нас знаешь. Можешь наорать на меня, можешь даже схватить за волосы, но я тебе говорю сразу: он сам ко мне подкатил!
        Всё внутри меня застыло, я не поняла, о чём идёт речь.
        - Что ты молчишь? - Она встала, надела туфли и уперла руки в бока.
        - Думаешь, мне захочется слушать тут твои слезливые речи? Что-то вроде: «О, как ты могла?» Если тебе что-то не нравится, хоть раз в жизни выскажись по-человечески!
        - Но я… - Мне трудно было выдавить из себя даже слово.
        - Вот именно! - Дашка осушила бокал и махнула им перед моим носом. - Давай не будем ругаться из-за такой глупости, хорошо? Ну, переспала я с ним пару раз. Это же просто перепих! И ничего не значит для меня.
        - ?..
        - Тем более вы расстались, и давно. А мне тоже хотелось тепла и крепких мужских рук. Я думаю, ты не должна обижаться.
        - Что? Я не понимаю…
        - Не стоит рушить нашу дружбу из-за человека, с которым у тебя были несерьёзные отношения когда-то. Саша того не стоит. Так что не кипятись. Не думала, что ты вот так заведешься! На тебе ж лица нет!
        - Когда?! - гневно спросила я. - Когда это было у вас?
        - О, - она закатила глаза и оперлась на дверной косяк, пытаясь вспомнить, - в марте… И в апреле… И недели две назад… ещё раз. И всё!
        Даша подняла вверх руки, словно отметая вину.
        - Но я же любила его, - произнесла я севшим голосом.
        - Только давай без слёз, хорошо? Это всего лишь мужик! Если бы я ещё воспринимала все глупости так же близко к сердцу, влюблялась в каждого второго, то точно бы плохо кончила - как ты.
        - Как ты могла? - только и хватило сил вымолвить у меня.
        - Нет, ты что, и впрямь будешь убиваться из-за такой ерунды?
        - Мне нечего больше тебе сказать, - я встала.
        - Если ты хочешь, я признаю, что виновата! - воскликнула Даша и улыбнулась.
        - Пошла отсюда!
        - Что? - переспросила она, посмотрев на меня сверху вниз.
        - Пошла отсюда к чертям собачьим! Быстро!
        - Да пошла ты сама! - крикнула Дашка, бросила бокал на диван и ушла, громко хлопнув дверью.
        Не зная, как реагировать на такие новости, я уставилась в окно, постояла молча, не проронив ни единой слезинки, закрыла кабинет на ключ и вернулась в зал.
        Пары кружились в медленном танце под мелодичную песню, а в середине им задавали ритм жених с невестой. В темноте трудно было кого-то разглядеть, но Митя сам подошёл ко мне и пригласил на танец. Я положила руки ему на плечи и притянула поближе к себе. От этой близости и от его запаха по моей коже побежали шальные мурашки.
        - Обними меня покрепче, - прошептала я, встала на цыпочки и поцеловала его прямо в губы.

30 мая 2010 года
        Я высунула голову из-под одеяла и осмотрелась:
        - Мить, это на улице так гремит?
        - Похоже, что гроза, - сделал он вывод и положил голову на подушку.
        - Люблю грозу в начале мая! - рассмеялась я, прижалась поближе и провела пальчиком по его груди.
        - Уже конец мая.
        - Да-да! - согласилась я. - Не умничай. Мы, кстати, уже второй день из постели не вылезаем, это что-то ненормальное…
        - Так меня же три недели в стране не было, я просто соскучился! - рассмеялся Митя и поцеловал меня в макушку.
        - И теперь ты будешь со мной каждый день! Я тебя так ждала, каждый день с ума сходила!
        - Да, любимая! И мне так хорошо от этого! Правда, меня зовут обратно в Милан… - Он выпятил вперёд губу, явно хвастаясь.
        - Никуда тебя не отпущу, - я ущипнула его за ногу, - так долго была одна и теперь мне хочется окунуться в эти чувства с головой! Хочется зацеловать тебя до смерти, приготовить тебе ужин, посидеть на твоих коленках, поглаживая эти волосы-пёрышки…
        Нас прервал внезапно зазвонивший телефон.
        - Да, - ответил Митя, потягиваясь, - ничего. Ну ладно, заходи.
        - Кто это был? - спросила я, когда он повесил трубку.
        - Хм, - произнёс он и повернулся ко мне, - это был Саня.
        - Что ему нужно? - Я почувствовала лёгкое покалывание в груди.
        - Хочет зайти, у него какое-то дело ко мне.
        - Так поздно?
        - А что я сделаю? Он будет через десять минут.
        - Может, ты выйдешь к нему в подъезд?
        - Вот ещё, зачем это? - буркнул Митя, вставая.
        Я вскочила и, схватив одежду, начала быстро натягивать её на себя. Это было минутное помешательство, даже не успела задуматься, как всё это выглядит со стороны.
        - Устанавливаешь рекорд по одеванию? - Митя посмотрел на меня разочарованно. - Боишься, что он застанет тебя со мной и всё поймёт?
        - Митя! А как ты себе это представляешь?! - Поняв свою ошибку, я поддалась панике и перешла на крик. - Заходит твой друг, видит меня здесь с тобой в одной постели. Это нормально?!
        - Я думаю, что ему пора сказать о наших отношениях, - на его лице была написана такая отчаянная грусть.
        - И вы здесь сцепитесь! Вашей дружбе сразу придёт конец! - воскликнула я и бросилась застилать постель.
        - Что ты предлагаешь? Никогда ему не говорить?! Тогда к чему ведут наши отношения? Какой тогда в них смысл?! Всю жизнь будем скрываться? - Митя подошёл и схватил меня за плечи.
        - Не знаю! Ну не так же ему сообщать!
        - Ты просто боишься, что он узнает! Разочаруется в тебе! Никогда больше не посмотрит в твою сторону. Этого боишься, да?! Хочешь быть с ним? - Митя вырвал из моих рук постельное бельё. - Да оставь ты эту чёртову простынь в покое!
        - Не трогай меня! - Я попыталась вырваться из его рук. - Чего ты хочешь?! Да убери ты свои руки!
        - Да он шевелит всё, что шевелится! А ты боишься, что он увидит тебя счастливой! - Митя отпустил меня и швырнул простынь на пол. - Даже с подругой твоей спал, а ты всё ещё считаешь его святым!
        Я бросилась на него с кулаками:
        - Так, значит, ты всё знал?!
        - Знал! - ответил он, отмахиваясь.
        - Значит, это всё было просто местью?! Ты решил Дашке отомстить с помощью меня?!
        - Дура!
        - Ты никогда меня не любил, лицемер!
        - А ты?! - заорал он что было сил. - Так ты меня любишь, да?! Вскочила как сумасшедшая, чтобы сделать вид, что ничего у нас не было! Зачем мне нужна такая? Ха…
        Глядя, как он, отвернувшись, качает головой, я схватила сумку, ключи от машины, надела балетки и бросила на прощание:
        - Да пошли вы все! Мне никто не нужен! Как вы все меня достали! Вали в свою Италию, понял?! Жить не даёте спокойно. Дашке он решил отомстить, руки мне выворачивает. Иди в задницу, Митя…
        Я хлопнула дверью со всей силы и помчалась по лестнице вниз, перепрыгивая сразу через три ступеньки.
        И зачем я вскочила, чтобы одеться? Выдала свои чувства. Конечно, мне не хотелось, чтобы Саша наблюдал такое зрелище! Мы с Митей в неглиже лежим и нежимся в объятиях друг друга. С другой стороны, он столько раз меня предал. Неужели я не имею право на счастье?
        Слёзы ручьём полились из моих глаз. Больше всего я психанула оттого, что Митя сразу вывел меня на чистую воду. Ткнул мне в лицо тем, во что я так не хотела верить.
        Выбежав из подъезда, я тут же насквозь промокла. С неба лил сильнейший дождь. Забравшись в машину, выругалась и бросила сумку на соседнее сидение. Не быть мне счастливой! Нигде он меня не оставляет, этот Саша, словно преследует. Никак не хочет уйти из моей жизни!
        Я завела автомобиль и на большой скорости понеслась по дороге прочь из города. Мне стало так стыдно за всё, что я наговорила Мите. С таким грузом на душе я теперь не смогу вернуться к нему. И почему я такая несчастливая? Неудачи словно идут за мной по пятам.
        Дворники совсем не помогают! Непроглядная темень. Так даже лучше. Мне уже самой хочется умереть. Надоела эта беспокойная жизнь. С визгом притормозив у заправки, я накинула капюшон и вышла. Купив бутылку водки, я спрятала её за пазуху и направилась к выходу.
        - Чёртов ублюдок! - крикнула я вслед мужчине в телогрейке, с которым столкнулась в дверях. Пришлось искать на асфальте ключи от машины. И это прямо под дождём. Вся одежда пропиталась влагой. - Смотри, куда идёшь!
        Я села в машину, сняла мокрую ветровку, отвинтила пробку с бутылки и приложилась губами к горлышку. Водка потекла струйками прямо по шее и обожгла гортань. Мне это даже понравилось - боль притупила все другие чувства. Я завела мотор и направила автомобиль в сторону от города. Видимость - нулевая. На часах - почти полночь.
        Включив музыку на всю громкость, я отхлебнула ещё водки и запела. Вытирая слёзы, кричала, подпевая, пока окончательно не охрипла. За окном мелькали поля, лес, поселки.
        Внезапно кто-то ослепил меня фарами сзади.
        - Ну давай, проезжай, - промычала я сама себе и замедлила ход.
        Поняв через несколько минут, что меня не собираются обгонять, я открыла форточку и прокричала:
        - Кончай светить, подлюга! - И дополнила свою фразу миганием аварийки и сигналом клаксона.
        Никакой реакции. Ах так! И я нажала на педаль газа. Можно было, наверное, успеть сосчитать до десяти, пока машину не закидало по дороге…

5 июня 2010 года
        - К вам опять приходили люди в форме. - Доктор поправил очки и улыбнулся. - Я попросил их отложить этот визит на вечер, вы не против?
        - Спасибо, доктор, они уже были здесь ночью. Я рассказала им всё, что знала.
        Я попыталась сесть повыше, но капельница мешала. Врач отложил свою папку на тумбочку, подошёл и помог мне поправить подушку. В таком положении я могла видеть не только больничный потолок, но и обшарпанные стены да ещё пустую кровать напротив.
        - Как вы себя чувствуете? - поинтересовался он.
        - Нормально. Особенно после того, как дежурная сестра ночью помогла мне помыться. Я бы хотела взглянуть на себя в зеркало, если можно.
        - Я распоряжусь, чтобы вам его принесли.
        - Спасибо, Александр Фёдорович, - поблагодарила я, - так, кажется, вас зовут?
        - Да, - усмехнулся он.
        - А то у меня плохо с памятью. Всё как в тумане.
        - Когда вас привезли вчера ночью, было много шума. Собрались представители власти, весь дежурный медперсонал да ещё эта женщина, которая подобрала вас на дороге… Она причитала больше всех, требовала найти изувера, который издевался над вами. Зато вы держались на удивление стойко: даже пытались ходить самостоятельно, позволили нам обработать раны, взять кое-какие анализы, с помощью которых мы можем провести обследование, дали разъяснения. И я даже слышал, что они задержали кого-то, отправившись по указанному вами адресу.
        - Скажите, доктор, - спросила я, - как я выгляжу?
        - Не буду лукавить, деточка, - вздохнул он, - всё ваше лицо и тело покрыто ранами, ссадинами и многочисленными ушибами. У вас сотрясение мозга, отсюда и головокружение с тошнотой. Обычно больные с таким истощением много спят, набираясь сил, а вы проявляете огромную силу воли. Я вами восхищён, но надо дать организму отдохнуть.
        - Что вы, Александр Фёдорович, я уже поспала несколько часов.
        - Я отмахнулась, чувствуя слабость в руках. - Утром меня освободили от наручников, и я сразу уснула. И проснулась только пять минут назад. Окончательно успокоюсь только тогда, когда увижу своих родных, а до этого мои мысли не дадут мне покоя. И вообще, сейчас мне хочется выйти на улицу и подышать воздухом свободы. Я даже чувствую силу в ногах.
        - Силу? - Доктор почесал затылок. - На ваши ступни нельзя и взглянуть-то без слёз! Мы их обработали, достали занозы и перебинтовали. Вам рекомендуется покой в течение минимум двух недель. Завтра к вам придёт психолог для беседы, а уже сегодня вечером - следователь. Вам придётся давать показания, выступать в суде и испытать ещё множество неприятных вещей. Сожалею, но это будет долгая история.
        - Это неважно, лишь бы поймали этого ублюдка!
        - Да уж… - Александр Фёдорович пожал плечами. - Вам многое пришлось пережить… Мы засвидетельствовали все побои. Провели гинекологическую проверку, она подтвердила отсутствие факта полового насилия. Вам очень повезло в вашем нынешнем положении. Такой стресс мог спровоцировать выкидыш, но мы сделали всё необходимое, ввели нужные препараты, и плод теперь находится в относительной безопасности.
        - К-к-какой плод?! - У меня моментально пересохло в горле, а глаза полезли из орбит. Вот теперь я точно почувствовала слабость.
        - Ну как же, Ева Евгеньевна, - доктор открыл свою папку, уставился в неё и, водя пальцем, нашёл нужную строчку, - вот, анализ мочи и осмотр показали у вас наличие беременности, о точном сроке которой можно будет сказать после ультразвукового исследования. Судя по тому, что молочные железы практически не увеличены, срок довольно мал. А вы что, не знали?
        Я закрыла рот свободной от капельницы рукой. Меня словно парализовало.
        - Тогда поздравляю вас! Теперь вы можете порадовать своего мужа не только чудесным освобождением из плена, но и пополнением в семействе!
        - Доктор радостно присвистнул, блеснув при этом обширной лысиной, чем напомнил мне клоуна из цирка.
        - Мужа? - пролепетала я, когда ко мне вернулся дар речи.
        - Я наконец-то дозвонился до него полчаса назад по номеру, который вы нам сами сообщили ночью, он очень обрадовался и клятвенно заверил, что сию же секунду к вам выезжает.
        - Боже мой…
        Когда врач удалился, пришла медсестра и сняла капельницу. Она же подала мне зеркало, в которое я несколько минут не решалась взглянуть. Все мои мысли были направлены в другую сторону.
        Беременность. Это слово колоколом звенело в моих ушах. Ребёнок совсем не входил в мои планы. Наверное, ещё не пора. Я планировала пожить, потом не спеша выйти замуж, проверить брак временем и мысленно растягивала весь этот процесс года на два-три. И как же моя работа? Бросить всё на полпути? Всё, чего я так добивалась? А как же авторитет среди подчинённых, который я зарабатывала всё это время? Если этот ребёнок родится, о карьере можно сразу забыть.
        Меня охватил панический страх. В зеркале я увидела большие испуганные глаза и мертвенно-бледное лицо. Чистые волосы длинными непослушными прядями спускались по плечам, а скулы заострились. Я оскалилась, чтобы посмотреть на свои зубы, и провела по ним языком. Они стали чистыми и ровными, без гнили и налёта, вкус которых я, тем не менее, сразу вспомнила. Под глазом красовался приличный синяк, такие же имелись на щеке и подбородке.
        Я перевела взгляд на руки и заметила там следы от наручников. Чуть повыше в большом количестве имелись багровые пятна и гематомы. Всё тело словно провернули через мясорубку. Я навалилась на подушку и закрыла глаза. Как хорошо, что всё это кончилось!
        Через полчаса в палату ввалились мама, папа, бабушка и Мила. Они были настолько взбудоражены, что сначала и не разглядели меня как следует.
        - Доченька, - всхлипнула мама, обнимая меня. Потом присела и осмотрела меня с головы до ног. Закрыв лицо руками, она разревелась.
        Бабуле тут же стало плохо, папа дал ей платок и убежал за сердечными каплями. Мила молча села на краешек кровати у моих ног. Её глаза были красными, с полопавшимися сосудиками на белках.
        - Доктор сказал, что ничего страшного! - Маму затрясло как осиновый лист. - Сказал, что ты… ты в удовлетворительном состоянии! А ты… Посмотрите на неё! На ней же места живого нет!
        Я молчала, улыбаясь, по моим щекам катились слёзы.
        - Мы не спали, не ели, искали тебя везде, - разрыдалась бабушка, целуя мои руки.
        - Дима объездил все окрестности, - добавила мама, вытирая лицо платком, который забрала у бабушки, - мы не знали, что и думать! Узнали про твою полянку, где она находится, были там, но твоих следов не нашли.
        На второй день уговорили следователя обследовать место аварии второй раз, и тогда уже нашли на дороге следы шин и твою кровь. А потом каждый день искали этого урода, который сделал с тобой такое! Он ещё и водку разлил по салону, чтобы инсценировать пьяную аварию! Оставил на бутылке твои отпечатки, но мы-то знали, что наша дочь не пьёт за рулём! Папа поклялся убить его своими руками. Скажи, что он делал с тобой, доченька?
        - Мама, - я облизнула разбитые губы, - всё уже позади. Он держал меня взаперти, бил, почти не кормил и не поил. Я писала в ведро, спала на полу, была прикована наручниками к батарее. Думала, что так бывает только в кино… Когда он хотел меня изнасиловать, я сумела вырваться и убежала. Всё, всё, не нужно плакать.
        Мама и бабушка вновь залились слезами, пытаясь побить рекорд по громкости рыданий.
        - Когда мне станет получше, я вам всё подробно расскажу. А сейчас я просто счастлива оттого, что вижу ваши лица. Могу держать вас за руки. И всё будет хорошо. А что там с моей работой?
        - Не переживай, всё нормально, - заверила Мила, - я говорила с Марком пять минут назад по телефону. Он рад, что ты нашлась, передал тебе пожелания скорейшего выздоровления. Сказал, чтобы ты не торопилась выходить на работу, там пока справятся и без тебя. Завтра он зайдёт тебя проведать.
        - А где… - начала я и вдруг осеклась.
        - Дима? - спросила бабуля, подняв голову.
        Я кивнула в ответ.
        - А Дима привёз нас всех сюда. Врач позвонил ему, так он в чём был, в том за нами сразу и заехал. А сейчас с доктором разговаривает и со следователем, который давно сидит в коридоре, выжидая момент, чтобы закидать тебя вопросами.
        Я почувствовала внутри нечто вроде облегчения.
        Вошёл отец с двумя мензурками успокоительного. Один протянул маме, другой - бабуле и сел слева от меня.
        - Я всё знаю, дочь, держись. - Сказал он и взял меня за руку. - Этого мужика уже поймали, он понесёт наказание. Я тебе обещаю.
        - Спасибо, папа, - произнесла я еле слышно.
        Они сидели и молча разглядывали мои раны и синяки, а я из последних сил улыбалась, пока не почувствовала на себе пристальный взгляд.
        Это был Митя. Он сильно похудел и выглядел измождённым. В его глазах стояли слёзы, а руки дрожали. Он стоял на пороге палаты, не решаясь войти, и словно не верил своему счастью. На меня вмиг обрушились все воспоминания о том, как мы были близки, какими нежными были наши отношения. Даже не верилось, что с нашей последней встречи прошло меньше недели. Казалось, минула целая вечность. Он выглядел потрясающе красивым даже в этой мятой одежде, с напряжёнными от усталости глазами. С одной стороны, мне хотелось увидеть его, а с другой - я ещё не подобрала слов, которые должна сказать ему в связи с вновь открывшимися обстоятельствами.
        Бабушка уступила ему место, после чего Митя медленно подошёл ко мне и сел рядом, взяв мою ладонь в свою.
        - Как ты? - спросил он севшим голосом.
        - Теперь - хорошо, - тихо ответила я.
        - Слава богу, ты жива…
        - Я тоже очень этому рада.
        - Доктор сказал, что тебе придётся провести здесь две недели, не меньше.
        - Знаю…
        - Я очень счастлив, что ты нашлась.
        Я опустила глаза, не зная, что ответить. Меня вдруг охватило беспокойство. А что же будет дальше? Чего я на самом деле хочу? Мысли путались, я сильно нервничала, пока Митя смотрел в мои глаза, пытаясь отыскать там хоть каплю взаимности. Мне захотелось, чтобы они все ушли и дали мне время подумать. Молчание затянулось.
        - Его нашли. Геннадий Котов, - сказал Митя и встал. - Он олигофрен. Или что-то вроде того, больной, короче. Его мать работала в УВД, но после нескольких его выходок ей пришлось уволиться и переехать в деревню. Ей стало жалко отдавать сына врачам, она думала, что уединение спасёт от беды. Видимо, позже бедной женщине пришлось даже посадить его на цепь. Следователь не знает, как он вырвался. Сейчас они выкапывают тело старушки в саду. Ты лишила его глаза, Ева. Не знаю, как у тебя хватило духа, но именно это тебя и спасло: когда наряд приехал на место, то он как раз дополз из леса до своей избушки. Попался бы он мне!
        Все находившиеся в палате уставились на меня в изумлении. Я, опустив глаза вниз на одеяло, не проронила ни звука и убрала свою руку из Митиной.
        - Я, пожалуй, пойду прогуляюсь, - продолжил Митя, обиженный моей холодностью, - тебе нужен покой.
        - Ладно, - спокойно согласилась я с ним, проводив взглядом.
        В течение нескольких секунд все молчали, а потом Мила воскликнула:
        - И что это было?
        - Не знаю! - нервно бросила я, повернувшись к ней. - Я не знаю, как вообще реагировать на вещи! Случилось кое-что, что меняет всё, и я не знаю, как теперь жить с этим!
        Мама оторвалась от платка и посмотрела на меня сердито:
        - Тебе нужен этот человек или нет?
        - Не знаю! - Я закрыла лицо руками.
        - А что изменилось? Он так переживал, когда ты исчезла! Ездил к нам каждый день. Мы вместе объезжали окрестности в поисках тебя. Это похищение и всё, что вы пережили, наоборот, должно было сплотить вас. - Мама прикрыла мои ноги одеялом. - А ты сидишь тут, как ледяная глыба!
        - Вы не все знаете! - Я сорвалась на крик. - Сегодня появилось ещё одно обстоятельство! И я совсем запуталась, блин! Всё так сложно! Помолчите!
        Заскрипев зубами, я натянула на лицо одеяло. Папа погладил меня по голове, бабушка запричитала, а мама опять заревела. Высунув один глаз, я увидела, как Мила укоризненно качает головой. Стены палаты, казалось, сужались, а потолок над моей головой падал, угрожая раздавить.
        Думай, думай, думай.
        Мой мозг лихорадочно работал. Я откинула одеяло и приподняла верх пижамы. Родственнички посмотрели на меня в страстной попытке догадаться, что бы означал этот жест. Я медленно и нежно провела рукой по своему оцарапанному животу.
        Нет, я никогда не смогу сделать это со своим ребёнком, чтобы не говорила раньше. Этот плод зародился в любви и так отчаянно пытался выжить! Всё, что было пережито, должно стать хорошим уроком на будущее. Митя должен знать, что станет отцом. Должен знать, что я его люблю. Ну зачем же я опять такое натворила?! Нужно попросить у него прощенья.
        Резко сев на постели, я почувствовала головокружение.
        - Ты чего? - удивилась мама.
        - Дай тапочки, мама! - решительно заявила я.
        - Куда ты собралась? Тебе нельзя! - запричитала она.
        - Тапочки! - повторила я и спустила ноги с кровати.
        - Свят-свят, это что же такое происходит? - закудахтала бабуля.
        Вопреки их причитаниям, я надела обувь, встала и, несмотря на боль во всём теле и жжение в ступнях, заковыляла к выходу.
        - Ложись обратно, Ева! - папа бросился меня догонять. - Кому сказано - ложись!
        - Стоять! - Я обернулась, сжав руку в кулак и вытянув вперёд указательный палец. - Ждите меня здесь!
        - Дела… - поразилась с усмешкой Мила.
        За несколько секунд бега по коридору ко мне вернулись боль и усталость. Я слышала, как шумят и пытаются догнать меня родственники, зовущие на помощь санитаров. Но они меня недооценивали! Толкая людей, я вытягивала шею, пытаясь увидеть Митю. Моя пижама развевалась от бешеной скорости, которую я развила.
        В висках стучала кровь, а тело покрылось холодным потом. Больные, прогуливающиеся по коридору, прижимались к стене, чтобы не попасться мне на пути, и испуганно глядели вслед. Споткнувшись о чей-то пакет, я упала, сильно ударившись, вытерла пот со лба и, собрав всю силу в кулак, снова встала. В дальнем конце коридора наконец-то. показался знакомый силуэт.
        Видя, как он исчезает за поворотом, я бросилась за ним, скользя по кафелю, и, задыхаясь, что было силы крикнула: «Мить!» Сзади чьи-то руки схватили меня за плечи и попытались остановить. Это был папа в окружении медсестёр и двух санитаров.
        - Отпусти! - заорала я, вырываясь. - Ми-тя!
        И тут я увидела, как Митя растерянно выглянул из-за угла, убедился, что зовут именно его, и быстро побежал ко мне. Понимая, что миссия выполнена, я расслабилась и упала в объятия папы. Ноги стали ватными, а тело - невесомым. Отец потрогал мой лоб губами и громко объявил, что у меня жар. Слышно было, как истерят подбежавшие мама и бабушка. Шум стоял на всё отделение.
        Через несколько секунд я почувствовала, как папа передает меня в руки Мити. Стараясь не потерять сознание, я уткнулась в его грудь со словами:
        - Прости меня… Не уходи…
        - Я никуда больше не уйду… Пойдём, тебе нужно отдохнуть. Я буду рядом, - прошептал он мне, улыбнувшись, на ушко и понёс на руках обратно в палату.
        - Папа…
        - Папа здесь, не переживай, - успокоил меня Митя и поцеловал в лоб.
        - Нет-нет, - промычала я, с трудом составляя слова в предложения, - ты - папа. Будешь. Папой. Ты…
        Я почувствовала, как он остановился и прижал меня покрепче:
        - Правда?
        - Да, - попыталась я улыбнуться.
        - Только не надо её подкидывать от радости! - послышался весёлый Милкин голос.
        - Что-что? Это значит, что я стану дедушкой, да? - радостно закричал папа.
        По маминому всхлипыванию я догадалась, что она опять плачет. А по другим характерным звукам поняла, что отец решил её приобнять.
        - Люблю… - прохрипела я Мите, вкладывая в признание последние силы.
        - А я-то как люблю! - услышала в ответ.
        Я закрыла глаза и наконец успокоилась. Теперь можно было полностью довериться его сильным рукам.
        Знаю, что пройдут годы, а мы будем всё так же безудержно счастливы, воспитывая нашего сына. Я сделаю всё, чтобы этот мужчина чувствовал себя нужным и любимым. И он обязательно всегда будет рядом. Всегда.