Наваждение Владимир Дмитриевич Романовский
        Эта невероятная история произошла в Санкт-Петербурге с женщиной самой обыкновенной. А могла бы и с тобою, читатель, произойти!
        Наваждение
        петербургская новелла
        Владимир Дмитриевич Романовский
        
        Создано винтеллектуальной издательской системе Ridero.ru
        1
        Ажила однажды, дамы игоспода, неочень молодая женщина невысокой степени привлекательности, нонеуродина. Жила она вгороде Петербурге, вРоссийской Федерации; отМосквы это километров шестьсот, если никуда несворачивать; азвали женщину Фотина Олеговна Плевако. Фотина рифмуется точно стакими словами как картина, детина, щетина, атакже приблизительно сforza del destino.
        Жила она вквартире неподалеку отПроспекта Стачек, смалолетним сыном Колей имамой Крессидой Андреевной. Работала взаведении, специализирующемся начистке одежды остроумными способами, ичислилась надолжности отпарщицы, хотя походу трудового дня ей приходилось делать много разного, несвязанного спаром- то пол помыть, то сбегать закофе для хозяина, молодого, неочень опрятного мужчины поимени Ахмед.
        Сын ходил вшколу получать знания иобщаться сосверстниками, мама вязала шарфы, варежки, иуже лет пять подумывала купить вязальный аппарат для производства свитеров напродажу. Повечерам пили чай сколбасой ипеченьем исмотрели передачи потелевизору отом, какие люди хотят вступать вбрак исколько уних доходу, атакже отом, что такое настоящий патриотизм, ичто такое настоящий юмор, исопереживали участникам передач. Сын Коля сидел закомпьютером иобменивался шутливыми посланиями через телефон сразными своими знакомыми.
        Отец Коли уехал нето вдругой город, нето вообще вдругую страну, зарабатывать большие деньги, еще дотого, как Коля родился, истех пор знать осебе недавал, да инебыл он женат наФотине Олеговне, зачем? Мать, Крессида Андреевна, была вовремя оно категорически против встреч дочери сотцом Коли, иговорила, что он, отец Коли, ее, Фотину, сперва забеременеет, апотом бросит, что ислучилось, истех пор мать, когда приходила пора поругать Фотину зачто-нибудь, неуставала напоминать освоей прозорливости имудрости, наставительным тоном сообщая, что следовало ей, Фотине, ее, Крессиду Андреевну, слушать, атеперь ей, Фотине, всвете ее тупости, осталось только локти кусать изубы наполку класть. Нечего было шляться. Шлюха была, шлюха иесть, только теперь неберет никто, брезгуют- ивозраст давно нетот, иребенок. Авсё сама виновата, нужно было слушать, что старшие говорят, они через многое прошли лично. Аребенку, между прочим, нужен отец- игде ты его теперь возьмешь? Итак далее.
        Сына Колю кусание локтей ипомещение зубов наполку поначалу, когда он только начал понимать речь, пугали, апотом он привык.
        Ивот как-то раз, дамы игоспода, когда Коле было двенадцать лет ижизнь шла своим народовластным чередом, пришло наимя Фотины письмо изучреждения под названием «Комиссия пораспределению фондов впользу матерей-одиночек». Вписьме сообщалось, что, поскольку Фотина живет вквартире сматерью, которая получает досрочную пенсию, то инеявляется Фотина вполном формально-техническом смысле матерью-одиночкой. Всвете этого учреждение сожалеет, что, несмотря нанезавидное Фотины положение, оно, учреждение, ничем неможет ей, Фотине, помочь. Нозауслуги, оказанные Фотине учреждением, должна Фотина учреждению «перечислить вуплату» девятьсот пятьдесят рублей.
        Фотина, читая письмо, сперва нахмурилась, апотом еще нахмурилась, иперечла письмо два раза. Она точно помнила, что ни вкакие учреждения сдлинными названиями давно необращалась, иплатить зауслуги необещала. Немного поразмыслив, она решила, что это, конечноже, происки матери. Жадная мать обратилась, возможно даже для конспирации назвавшись ее, Фотины, именем, потелефону, вучреждение, внадежде получить что-нибудь, ивот, пожалуйста- теперь Фотина должна оплатить какой-то счет. Деньги нето, чтобы очень большие, авсеже как-то обидно.
        Следовало дать понять матери, какая она сволочь старая. Для пущего эффекта Фотина нестала сразу говорить, что вот, мол, из-за тебя мне теперь счета присылают стребованиями, изволь разобраться, кровопийца; астрогим тоном спросила мать:
        - Тебе знакомо такое учреждение, «Комиссия пораспределению фондов впользу матерей-одиночек»?
        Мать, которую насторожил тон дочери, сузила глаза, исказала:
        - Какое еще учреждение? Я опять вчера весь вечер посуду мыла. Я что вам, домработница тут? Служанка? Гризетка?
        Настроение Фотины, ибез того плохое, дополнительно ухудшилось- мать нежелала нетолько признаваться всвершённом ею негодяйстве, нодаже понимать суть вопроса. Испортила эффект. Всеже Фотина повторила, чуть повысив голос истараясь говорить ледяным тоном:
        - Нет, тебе знакомо учреждение?
        - Я тебе покажу учреждение!- пообещала грозно мать.
        Тогда Фотина резким движением подняла руку, держащую письмо, стем, чтобы письмо оказалось прямо перед лицом матери. Номать была втот момент без очков, ииз-за дальнозоркости немогла разобрать, что там, вписьме, написано. Расстроилась иоскорбилась, выхватила письмо изруки дочери ибросила его напол. Изакричала:
        - Ты мне только посмей тут руки распускать, тупица кривоногая! Я который год без вязальной машины сижу, так меняже еще иунижают! Ты забыла, чья это квартира? Ты забыла, что я необязана тебя тут держать, шлюха, вертихвостка поганая?
        Фотина, укоторой, кстати сказать, ноги были вовсе некривые, нормальные были ноги, идаже икры красивого рисунка, разве что косточки наступнях торчат слегка отношения дешевых узких туфель вюности, подняла письмо сполу, порвала его вклочки, икинула матери влицо. Мать намгновение оторопела, аФотина кинулась вспальню, где сидел сын Коля, итам заперлась. Мать, преодолев оцепенение, побежала занею истала колотить вдверь, выкрикивая страшные ругательства итребуя «сию секунду» открыть, иубираться изее квартиры навсе четыре стороны вместе свыблядком. Минут через пять она слегка успокоилась, апотом соседи позвонили вдверь, неВалерий Палыч, умный, интеллигентый человек, тот жил слева, акоторые справа; иона пошла сними разбираться. Сын Коля внаушниках перекидывался сообщениями потелефону, временами хихикая, инаскандал внимания необратил- он давно кскандалам матери сбабушкой привык ивоспринимал их философски, соттенком флегматичности.
        Некоторое время мать курсировала между проходной комнатой испальней, готовая квозобновлению конфликта.
        Сын Коля, утомленный длительной перепиской потелефону, начал зевать, прилег, ипочти сразу уснул, нераздеваясь. Фотина сняла снего ботинки икуртку, вышла изспальни и, проигнорировав враждебный взгляд матери, проследовала вванную. Мать пошла заней, новнутрь Фотина ее непустила, инавсе наскоки матери требовала, чтобы та шла спать, потому что ей, Фотине, вотличие отнекоторых злобных старух, которым целый день делать нечего, завтра вставать рано идоработы добираться.
        Помывшись ипочистив зубы, Фотина вхалате, счулками, трусиками илифчиком вруках, вышла впроходную комнату иувидела, что мать сидит вкресле под лампой, читает еженедельную газету, ипринципиально Фотину незамечает, как будто Фотина уехала впрошлом году наКамчатку истех пор невозвращалась. Фотина разложила раскладывающийся диван спродавленными пружинами, поставила под него тапочки спомпонами, легла, ипочти сразу уснула, несмотря напочти непрерывный сердитый шелест переворачиваемых газетных страниц под лампой, выполненной под антиквариат. Мать кутру уснула вкресле, хотя обычно она спала вспальне пососедству свнуком.
        2
        Утром мать сдочерью продолжали делать вид, что незамечают друг друга. Фотина приготовила сыну завтрак, помылась, оделась, иушла наработу. Доработы ей нужно было ехать сперва наметро, апотом натроллейбусе, вобщей сложности час, иногда час идесять минут. Раньше она пыталась искать работу поближе кдому, ноее никто нехотел нанимать, иона махнула рукой- слишком много хлопот, ислишком эфемерна выгода.
        Прошла неделя, иФотина снова получила письмо от«Комиссии пораспределению фондов впользу матерей-одиночек», вкотором сообщалось, что заотсутствием платежа получается дополнительная плата, итеперь Фотина должна учреждению одну тысячу триста пятнадцать рублей скопейками. Фотина молча положила письмо перед матерью, прямо нажурнал скинозвездами, который мать вэтот момент читала. Мать отнеожиданности отпрянула, апотом разозлилась изакричала:
        - Ты что, несоображаешь? Ты что, невидишь, что я читаю? Ты совсем скатушек слетела, свинья рыжая?
        Фотина была нерыжая, арыжеватая блондинка, ислова матери больно ее укололи, ноона сдержалась, итолько попыталась перенаправить взгляд Крессиды Андреевны ссебя написьмо- подняв слегка подбородок иброви иповодя глазами отлица матери кписьму.
        - Что ты мне суешь?- спросила мать грозно.- Что это такое?
        - Это твой долг. Ты задолжала, ты иплати,- сказала Фотина, хотя все счета всемье были общие.
        - Какой долг? Долг, видители. Долг перед Отечеством, чтоли? Что ты мелешь, коза дурная, шлюха бальзаковская?- спросила мать.
        Новконце концов снизошла она добрезгливого рассматривания письма- сперва поверх очков, потом сквозь очки. Увидев цифры, она невольно заинтересовалась, и, наконец, прочла первые несколько строк.
        Входе последовавшего скандала выяснилось, что мать ни вкакие учреждения необращалась, аэто сама Фотина, дура, ходила вучреждение, иее там развели, как последнюю клаву деревенскую, итак ей, дуре, инадо.
        Вышел изспальни сын Коля исказалтак:
        - Мам, бабушка, мне нужно завтра триста рублей нановые учебники.
        Это было явное вранье, иКолю наказали, отключив ему интернет.
        Через две недели пришло еще одно письмо, согласно которому долг Фотины составлял уже три тысячи семьсот рублей.
        Вписьме наличествовал телефонный номер, иФотина, поразмыслив, уединилась накухне инабрала его. Сработал автоответчик, истрогим официальным женским голосом сообщил Фотине, что рабочие часы учреждения- сдесяти додвенадцати, атакже исдвух часов дочетырех, спонедельника почетверг, ичто если унее, Фотины, есть доучреждения дело, то иследует ей звонить именно врамках обозначенных часов. Впрочем, добавил автоответчик, если Фотине хочется оставить сообщение, она может сделать это после длинного гудка. После чего последовал длинный гудок.
        Автоответчикам Фотина недоверяла, ирешила, что позвонит завтра сработы.
        Ипозвонила. Вскоре ей ответил служащий учреждения. Она сказала ему, что получила письмо сосчетом зауслуги идополнительным штрафом.
        - Каким штрафом?- спросил служащий, неулавливая сути.
        - Штрафом,- объяснила Фотина.- Написано, что сперва было девятьсот рублей, атеперь три тысячи семьсот.
        - Это, наверное, занеуплату,- предположил служащий.- Это нештраф, апроцент. Еслибы вы заплатили вовремя, небылобы процента. Атеперь есть процент. Как, говорите, вас зовут?
        - Фотина Плевако.
        - Сейчас посмотрю. Унас тут сегодня система медленно работает. Плевако? Плевако … Паустовская … Пешкова … Писемская … Ага, вот, Плевако, Фотина Олеговна. Этовы?
        - Да.
        - Ну вот он иесть, ваш процент. Все правильно.
        - Ну, хорошо, процент. Новедь я никакие услуги незаказывала, зачтоже мне платить?
        - Ну, что значит- незаказывали? Так нельзя, э … Фотина … э … Олеговна. Так каждая шалава будет услугами пользоваться, апотом говорить- нет, незаказывала. Заплатите посчету вкассу, ивсе, иникаких проблем. Сумма-то неочень большая. Ато вы морочите голову исебе, имне, время зря тратите. Придите изаплатите.
        - Новедь небыло услуг!
        - Ну, подайте жалобу вотдел. Носперва заплатите, иначе жалобу рассматривать нестанут. Там уних строго. Я сними сам один раз дело имел, они всегда следуют букве закона, между нами говоря. Всегда! Никаких поблажек никому.
        - Нет, но, слушайте, я немогу … может, для вас это инеочень большие деньги, да, ноя работаю тяжело, иполучаю копейки, это ведь непросто так … я мать-одиночка … уменя есть права … я ведь непридумываю…
        - Вы неволнуйтесь, Фотина Олеговна. Вы возьмите себя вруки. Придите изаплатите. Только ивсего. Зачем вам переживать, волноваться из-за какой-то никчемной суммы? Лучше заплатить, ивсё.
        - Акуда придти-то?- спросила удрученная Фотина.
        - Ну, там ведь, вписьме, указан адрес. Посмотрите еще раз. Указан?
        Фотина посмотрела написьмо. Действительно, вправом верхнем углу указан был адрес, прямо под эмблемой учреждения. Улица Разъезжая. Между улицей Правды иулицей Достоевского.
        - Авы докакого часа открыты?- упавшим голосом спросила Фотина.
        - Вписьме указаны приемные часы.
        - Неуказаны.
        - Указаны, неспорьте. Носперва позвоните секретарше, назначьте прием. Она вам все объяснит.
        Фотина просмотрела еще раз письмо, иувидела, что- действительно, указаны часы.
        - Акакой номер усекретарши?
        - Номер? Номер … Слушайте, может вы мне завтра перезвоните? Ато уменя тут сейчас … Ну, хорошо, хорошо, неволнуйтесь … Вот он, номер. Записываете? Диктую.
        Получив номер секретарши, Фотина перевела дыхание, постояла некоторое время сзакрытыми глазами, азатем позвонила. Сработал автоответчик, сказав голосом (очевидно, секретарши), что вданный момент она (предполагаемая секретарша) неможет подойти ктелефону, анужно оставить сообщение, иона перезвонит, как только сможет. Фотина посмотрела начасы. Начался обеденный перерыв.
        После обеда Фотина снова позвонила секретарше, и, снова попав наавтоответчик, оставила сообщение. Дескать, она, Фотина Плевако, желалабы назначить встречу сцелью оплаты счета зауслуги соштрафом … спроцентом. Подумала- добавитьли про отдел жалоб, ирешила недобавлять. Ато секретарша заподозрит неладное инеперезвонит. Впрочем, секретарша итак нестала перезванивать.
        3
        Вечером Фотина, посомневавшись, втревоге, решила посоветоваться сматерью. Крессида Андреевна, презрительно слушая дочь, ивставляя время отвремени едкие замечания, сказала, что Фотина вовсем виновата сама, но, наверное, нужно что-то сделать, иначе «Комиссия пораспределению фондов впользу матерей-одиночек» может обратиться всуд, иФотину будут судить. Фотине ранее этот вариант развития событий вголову неприходил, иона слегка испугалась, представив себе зал суда, грозного прокурора, неумолимого судью, надменных приставов, злорадствующих зрителей, ибеспомощного адвоката вголубой жилетке. Икак ее приводят туда, почему-то вхолщевой рубахе допят, босую, внаручниках, икакая-то пожилая зрительница вскакивает сместа и, перстом указуя, кричит истошно- «Вот она, змея подколодная! Вот она, душегубица, люди добрые!»
        - Ночтоже делать?- спросила она растерянно.- Я хотела заплатить, нонужно назначить встречу…
        - Заплатить!- презрительно воскликнула мать.- Экая ты скорая! Заплатить! Нечего было вдолги залезать, услуги заказывать!
        - Я незаказывала!
        - Ачегож тебе такие письма приходят, если незаказывала? Неври. Заплатить она хочет. Расщедрилась, дура. Изкаких средств, спрашивается? Я вот хочу вязальную машину купить, асредств нет! Ты ведь так нас всех помиру пустишь. Ну, я-то что, я женщина пожилая, никому ненужна, черт сомной, пропади я пропадом, туда мне идорога, носын-то твой безмозглый- емуж пить-есть что-то надо? Ану-ка он потвоей подлой милости голодать будет? Авот посадят тебя, аего вдетдом!
        - Нокакже- чтоже- почему вдетдом, что ты плетешь, почему вдетдом, аты чтоже …- заволновалась Фотина.
        - Что- я? Наодну пенсию свнуком непроживешь. Гадина.
        Коля вышел изспальни, иКрессида Андреевна, сделав трагическое лицо, сказала:
        - Иди сюда, иди кбабушке, горемычный ты мой! Пустит мать твоя, шлюха, нас стобой помиру, будем мы надорогах милостыню просить! Вот какая утебя мать.
        Фотина хотела было закричать, ноКрессида Андреевна сказала:
        - Ну, что, доигралась, гадина? Допрыгалась? Вот оно письмо,вот.
        Фотина замолчала, подавленная. Мать, рассматривая письмо изучреждения итак, иэдак, вконце концов сказала:
        - Тебе нужно посоветоваться скем-нибудь, кто вэтом разбирается, дура. Вот сосед наш, например, поняла? Хороший человек, Валерий Палыч.
        Фотина подумала, что мать просто свирепствует, такой унее характер, ноэто глупости- судить человека, ивтюрьму сажать, затри тысячи семьсот неуплаты. Это ведь смешно даже внекотором смысле. Говорят, люди воруют миллиардами, иничего. Асдругой стороны как-то неприятно. Да иплатить нехочется. Итак все деньги уходят неизвестно куда. Идействительно нужнобы ссоседом посоветоваться.
        Она поправила поясок нахалате, тронула рукой волосы, проверила, нетли натапочках спомпонами каких-нибудь подозрительных пятен, ивышла вкоридор, вкотором изтрех ламп под потолком одна горела, адве других мигали, что иделало лестничную площадку похожей наместо действия какого-то киноужастика, либо арт-хаусных воспоминаний опрошлом именитого режиссера.
        Валерий Палыч втрусах имайке, ссияющим лбом, открыл Фотине дверь.
        - Здравствуйте,- сказала Фотина.- Вот мне письмо пришло, Валерий Палыч, ия незнаю, что делать.
        - Детей воспитывать нужно,- сказал Валерий Палыч, почесывая шею иобнажая поросшую кустистыми волосами подмышку.- Дети- наше будущее, да, Фотина Олеговна.
        - Я воспитываю,- откликнулась сбитая столку Фотина.
        - Плохо воспитываете.
        - Ачто, Колька мой натворил чего-нибудь?- пугаясь исердясь наКольку, спросила Фотина.
        - Ну, это вам решать, натворил он что-то или нет, да? Или только собирается натворить. Я всего лишь говорю вам, что детей нужно хорошо воспитывать, да? Иногда истрогость немешает. Ипример нужно хороший подавать.
        - Валерий, кто там?- спросила изглубин квартиры повышенным тоном жена Валерия Палыча.
        Валерий Палыч помедлил, потом повернул голову надевяносто градусов, и, стоя профилем кФотине, громко сказал:
        - Соседка пришла. Ты чайник поставила?
        - А?- крикнула жена изквартиры.
        - Я говорю, чайник поставила?
        Ответа непоследовало.
        - Вы обождите, да?- сказал веско Валерий Палыч.- Я сейчас.
        Он повернулся ипошел вглубь квартиры. Дверь захлопнулась- Фотина постеснялась ее придержать. Слышно было, как Валерий Палыч кричит нажену, припоминая старые обиды, ажена кричит вответ, излагая свое невысокое онем мнение. Некоторое время спустя Валерий Палыч прошаркал тапочками обратно квходной двери иоткрыл ее- проверить, ушлали Фотина, или ждет. Увидев, что ждет, Валерий Палыч сказал:
        - Ну так чтоже …э…
        Фотина подняла одной рукой письмо, адругой нанего, письмо, указала.
        - Вот, Валерий Палыч, мне письмо пришло.
        - Ичтоже?
        - Я непонимаю, что они хотят.
        - А, непонимаете? Ну, чтож, может … давайте, я посмотрю …да?
        Он взял унее письмо инекоторое время его изучал, двигая жидкими седоватыми бровями.
        - Нет,- сказал он наконец,- без очков невижу ни …- он употребил эвфемизм, которым люди, живущие вАвтово исчитающие себя высококультурными, пользуются вприсутствии малознакомых дам, дабы неоскорблять женский слух наименованиями детородного органа.- Да. Я сейчас, вы обождите.
        Ион снова углубился вквартиру, иснова Фотина побоялась придержать дверь, идверь захлопнулась, наэтот раз сшумом. Нашум выглянула соседка слева, маленькая смуглая женщина, посмотрела осуждающе наФотину, исказала:
        - Ненадо стучать вечером.
        Фотина пожала плечами. Соседка еще немного постояла, придерживая дверь, апотом скрылась вквартире, идверь засобой закрыла тихо, подавая пример. Именно эта соседка, поподозрению Крессиды Андреевны, являлась автором распечатанного напринтере иприкрепленного возле мусоропровода объявления:
        «Неложите мусор напол инараковину вмусорной комнате. Тошто непомещяется вмусора-провод, вы должны принести его вподвал. Помогите содержать чистоту здание для ваших комфортов идля наших. Адменюстрацея».
        Прошла минута, потом еще одна, иеще одна. Напятой минуте ожидания, решив, что оней забыли, Фотина надавила кнопку звонка. Вквартире раздались голоса, потом упал напол какой-то полый предмет изжести (судя позвуку), заним еще один, после чего послышалась грубая брань, изатем снова раздалось шарканье, иВалерий Палыч открыл дверь, держа вруках письмо. Наносу унего теперь помещались крупных размеров очки для чтения.
        - Да, так вот …- начал Валерий Палыч, вникая всмысл письма.- Ну, что … Вы, Фотина Олеговна, должны им три тысячи семьсот условных, так сказать, единиц, да? Вот они вам обэтом исообщают.- Он покивал, навсякий случай еще раз посмотрел написьмо, снял очки, ипротянул письмо Фотине.- Вот, вобщем, ивсё,да?
        - Ноя ни окаких услугах их непросила, и… я незнаю … это какая-то ошибка.
        - Почемуже?- удивился Валерий Палыч.- Давайте, Фотина Олеговна, рассуждать логично, да? Мы ведь свами, да, люди логические. Адрес ваш? Ваш. Имя написьме стоит ваше? Ваше. Следовательно, именно вы изадолжали этой «Комиссии» именно эту сумму.
        - Нет, это недоразумение,я…
        - Ну, если вы считаете, что это ошибка, да? Нужно им позвонить, исразу все выяснится.
        - Я пыталась, ноэто очень трудно, там неотвечают…
        - Ну, это теперь везде так,- сокрушенно ипочти сочувственно сказал Валерий Палыч.- Много организаций, много работников, много дел. Никому недозвонишься. Ноте, кому нужно, дозваниваются, да?- наставительно добавил он.- Ну, всего доброго.
        - Ночтоже мне делать?- спросила Фотина.
        - Я ведь вам уже сказал, что делать,- раздраженно ответил Валерий Палыч.- Звонить, да? Спокойной ночи, Фотина Олеговна.
        Ион закрыл дверь. Фотина еще некоторое время стояла перед закрытой дверью ислушала, как Валерий Палыч говорит жене что-то одуре соседке, которая непонимает ничего, ни письма, ни сказанное ей русским языком, ипошла домой.
        - Ну, что он сказал?- спросила мать.
        - Ничего.
        - Ничего? Неможет быть. Он неглупый.
        - Ничего несказал. Оставь меня впокое.
        - Что значит- ничего несказал? Ты непридумывай мнетут.
        Итак далее. Кольке навсякий случай дали подзатыльник врамках воспитания детей.
        4
        Наследующий день сотрудница, молодая самурзаканка изАбхазии поимени Миранда, узнав огоре Фотины, посоветовала:
        - Может, наинтернете есть. Надо наинтернете посмотреть, может уних есть сайт. Может, все можно через интернет. Давай я попробую.
        Она стала искать поинтернету «Комиссию», пользуясь мобильным телефоном. Нашла несколько упоминаний, носайт необнаружился.
        - Тебе надо кюристу,- сказала Миранда.- Юристы такие дела решают незамедлительно, некоторые даже бесплатно. Вкрайнем случае он тебе посоветует, что делать. Что ты теряешь? Уменя есть подруга, унее знакомый юрист. Хочешь, я ей позвоню.
        - Нет, я небуду звонить юристу,- заупрямилась Фотина.- Еще чего. Я лучше туда схожу.
        - Куда?
        - В«Комиссию» эту. Отпрошусь вот уАхмеда ипойду.
        Ахмед отнесся кпросьбе Фотины без энтузиазма, новсе-таки разрешил ей отлучиться. Был он, несмотря нанекоторую степень свирепости, мягкотел иподатлив, ахимчистка принадлежала насамом деле неему, аего дяде, скрывавшемуся отналоговой управы вдоме наАтлантик Авеню вБруклине, штат Нью-Йорк. Атлантик Авеню пересекает самые неприятные районы Бруклина, архитектура наней уродливая, аживут там восновном бедные негры иравнодушные кзападной архитектуре мусульмане изэкзотических стран; впрочем, очень скоро власти вкупе сбогатыми строителями обещают закончить постройку нового крытого стадиона, после чего инаступит наАтлантик Авеню благоденствие сроскошными ресторанами, садами, парками, ибарами. Здание Бруклинской Филармонии, ютящееся пососедству сАтлантик Авеню более ста лет, никак насостояние района почему-то невлияет, ностадион, власти уверены, повлияет совершенно точно иочень скоро.
        Фотина села наметро идоехала достанции Маяковская, потому что так поступить ей посоветовала Миранда. Оттуда, время отвремени преодолевая стеснительность ирасспрашивая прохожих, она добралась доРазъезжей иповернула направо. Ивскоре нашла нужный ей адрес.
        Здание было обычное питерское, неоклассическое, софициального вида входом. Еще лет десять назад втаких зданиях иногда располагались бордели. Внутри наличествовал вестибюль, конторка, изаконторкой конторщица, похожая наминистра спорта Виталия Мутко. Надменно взяв уФотины письмо иотвлекшись один раз нателефонный звонок иодин раз наобмен любезностями скакой-то знакомой, работающей вэтом здании ишедшей наперерыв, конторщица объяснила, что Фотине нужно натретий этаж, направо.
        Фотина поднялась полестнице, подкрасила губы, повернула направо, иоказалась впомещении снемалым количеством апатичного народа накитайских складных стульях, состеклянной перегородкой иокошечками наманер банковских. Заокошечками сидели служащие. Над окошечками висело электронное табло, высвечивающее фамилии пришедших иномер окошечка, вкоторое им следует обратиться. Справой стороны находилось отдельное, независимое окошечко, инад ним белела приклеенная кперегородке неровная бумажная полоса, накоторой жирным зеленым фломастером было кривовато нобез ошибок написано «Информация».
        Поняв, что ее имя надисплее невысветят, поскольку встреча неназначена, Фотина направилась именно к«Информации». Там уже ждали вочереди несколько человек. Минут через сорок, дождавшись своей очереди, Фотина обратилась кокошечку, исердитая пожилая тетка сказалаей:
        - Ну, что там утебя?
        Фотина протянула ей вокошечко письмо иобъяснила:
        - Вот.
        Тетка ссомнением посмотрела написьмо, затем наФотину, затем опять написьмо, иосторожно взяла его изфотининых рук. Пробежав глазами первые строки иглянув нацифры, тетка сказала:
        - Впорядке общей очереди. Следующий!
        - Новедь я-то … я ведь …- замямлила Фотина, оглядывясь настулья.
        - Тебя вызовут. Иди, сядь. Следующий!
        - Нокакже меня вызовут, откуда они узнают, что я здесь?
        Тетка саркастически наклонила голову вправо исказала:
        - Телепаты они. Сказано тебе- вызовут, значит вызовут.
        - Ноони ведь незнают…
        - Чего незнают? Ты встречу назначила, так? Значит вызовут.Иди.
        - Нет, я неназначила…
        - Неназначила? Ачего тогда припёрлась? Назначь сперва встречу. Все, давай, иди себе.
        - Акак ее назначить…
        - Потелефону!- свозмущением сказала тетка.- Потелефону встречи назначают! Вовсем мире! Это аппарат такой. Вот такой, видишь?- иона указала нателефон, стоящий унее настоле.- Поднимаешь трубочку, набираешь номер, говоришь втрубочку- пожалуйста, назначьте мне встречу. Поняла?
        - Ноя пыталась, там неотвечают.
        - Значит, мало пыталась. Всё? Поняла наконец, или нет еще? Долго ты еще будешь мне нанервы действовать? Иди. Иди, тебе говорят.
        - Новедь неотвечают…
        - Ая-то при чем? Слушай, девушка, имей совесть, вон затобой десять человек народу, все ждут, аты стоишь иноешь тут, губами своими накрашенными шлепаешь.Иди.
        - Но…
        - Всё, я сказала! Следующий!
        Фотина отошла отокошечка растерянная.
        Вэтот момент отворилась едва заметная дверь, ведущая зазагородку, ивпомещении выявился мужчина средних лет всером костюме ибелой рубашке, сослабленным галстуком, сбольшим животом, сторчащими вразные стороны остатками темных отпота волос над ушами. Вошел он, отдуваясь, утер рукавом пиджака обильный пот солба, покачал головой, будто хотел сказать, что ничто его вэтом мире больше неудивит, кругом безобразие итупость, инеожиданно уставился настоящую столбом Фотину. Усмехнулся понимающе, снова покачал головой, иподошел кней.
        - Что, статс-даме нашей, Адрианне Евгеньевне, под горячую руку попались?- спросил он насмешливо, носоттенком затаенной грусти.- Вотже стерва она, наша Адрианна Евгеньевна, вотже тварь неуемная.- И, видя, что Адрианна Евгеньевна прильнула лицом кокошку, ища глазами того, кто оней так нелестно отзывается, повысил голос:- Да, да, это я овас, уважаемая Адрианна Евгеньевна, овас, ваше драконоподобие, чтоб вам скатушек слететь! Вам нет больше радости, чем человеку нахамить. Вот стоит женщина несчастная, пришла квам попросить- очем? Всего лишь опомощи. Помощь- это ведь так человечно, так благообразно иблагородно! Так по-русски, вконце концов! Пришла- авы ей влицо хамите! Будто она наваше место нацелилась! Будто мышьяку вам вщи насыпала! Будто она враг ваш кровный, родовой.
        - Ты, Степаныч, хайло-то запахни!- сказала изокошечка Адрианна Евгеньевна.- Тебя наковер давно невызывали? Вызовут, неволнуйся! Я тебе устрою! Ты уменя попляшешь, пидор жирный!
        - Ачего еще отвас ждать, Адрианна Евгеньевна?- патетически воскликнул Степаныч. Так, свызовом ичуть визгливо, кричали, наверное, намускулистых жандармов русские интеллигенты времен Николая Чернышевского.- Чего еще экспектировать оттакой брутальной ведьмы, как вы? Почему вы досих пор здесь? Почему небежите доносить наменя начальству? Вы невформе? Несчастная женщина приходит помощи просить, авы ей камень вруку!
        - Хочешь- сам ей ипомогай. Умный больно! Козёл!- сказала Адрианна Евгеньевна.
        - Аведь ипомогу, ваше дряхлеющее змеегадство! Ведь ипомогу! Новедь неустыдитесь вы нисколько, Адрианна Евгеньевна, ни найоту непотревожится темная душа ваша, ни одной, непобоюсь этого слова, фиброй недрогнет она! Вы большие надежды подавали, вхудожественных жюри восседали, перманентом тряся, вас потелевизору показывали? Несправедливо, говорите, выгнали вас? Это еще как знать! Порасспрашиватьбы ваших бывших коллег- уверен, что уних много есть, чего овас порассказать! Поскольким головам прошли, сколько крови попортили добрым людям, а, Адрианна Евгеньевна? Нет, незря вас ото всюду попёрли, незря вы вэтом дупле своем торчите- потому как сова вы иесть, Адрианна Евгеньевна! Самая настоящая сова!
        - Ах ты клещ поганый!- возмущенно сказала изокошечка Адрианна Евгеньевна.- Ах ты … ох, плохонько мне … где-то валидол был … девушки, неоткажите … Ах ты, змей мерзкий!Ох…
        - Пойдемте отсюда,- сдостоинством сказал Фотине Степаныч.- Пойдемте сомною изэтой клоаки, самый воздух которой пропитан ненавистью имелкими интригами. Пойдемте. Я вам помогу, чем смогу.
        Иони пошли- Степаныч впереди, порывисто, Фотина позади, квыходу. Вкоридоре Степаныч повернул отлестницы всторону, впримыкающий коридор, ираспахнул дверь впросторный, свысокими окнами, кабинет. Исказал:
        - Прошувас.
        Фотина вошла. Вкабинете было относительно чисто. Помещался неподалеку отокна массивный письменный стол сдисплеем ибумагами. Вдоль потолка попериметру шел белоснежный, недавно побеленный, скрасивым узорчатым фризом антаблемент.
        - Присаживайтесь,- сказал учтиво Степаныч, обходя стол ивключая дисплей.
        Фотина, немного подумав, присела накраешек кресла перед столом, сдвинув обе ноги вправо, как делают это дамы извысшего общества насветских приемах- вместо вульгарного закидывания ногу-на-ногу. Она незнала, что так поступают дамы. Она сделала это инстинктивно.
        Степаныч тоже присел.
        Взгляд Фотины упал наименную бронзовую табличку настоле, накоторой значилось «К. В. Тютчев». Она подняла глаза наСтепаныча. Он оторвался отдисплея.
        - Это ваша фамилия?- спросила неожиданно для себя Фотина.
        - А? Ах, это … нет, это Костя тут … это Костин кабинет. Костя сейчас вотпуске, ну имне, помоей загруженности, дозволяется пользоваться. Нет, меня зовут Василий Мережковский, можно просто Вася, если хотите. Вот именно, Вася. Хотите выпить? УКости всегда большой запас, нотут все время нанервах, поэтому, небуду скрывать, я большую часть запаса употребил. Целый день как вколесе…
        Он выдвинул ящик стола ивыволок насвет бутылку скотча скрасивой этикеткой. Еще пошуровав вящике, достал он два тамблера, иоба проверил начистоту, направив их наокно ипосмотрев сквозь дно. Фотина сказала:
        - Нет, спасибо.
        - Ну, как хотите, ая пожалуй, свашего позволения…
        Вася Мережковский налил себе натри пальца, отпил половину, поставил тамблер настол, иперебрал клавиши под дисплеем. Испросил:
        - Как вас зовут?
        - Фотина … Фотина Плевако. Фотина Олеговна Плевако.
        - Плевако, Фотина … Плевако … Пирогов, Писемский, Пицкер … Плевако. Ага, вот. Фотина Олеговна. Посмотрим … ага. Обеспечение необходимой информацией. Эка унас терминология! Просто врожу плюнуть хочется тому, кто ее придумал. Какая-то право шанкровая сыпь нателе русской словесности. Ага. Ну, это Брянцев приложился. Необходимая информация, надоже. Знаем мы эту информацию. Ах, Брянцев, ах, скотина! Нодело свое реально знает, нужно ему должное отдать … воздать … Три тысячи семьсот, как одна копейка. Будто они надороге валяются. Понятно, как для Брянцева, так это неденьги, унего жена богатая, авот утрудового, спозволения сказать, народа это вполне могут быть деньги! Вы- мать-одиночка, Фотина Олеговна?
        - Да, я … мы смамой живем. Смоей мамой.
        - Вквартире?
        - Да.
        - Купленная квартира?
        - Отец купил когда-то.
        - Агде сейчас ваш отец?
        - Умер. Насевере.
        - Полярник?
        - Что-то вроде этого.
        - Да. Невоспетые герои. Вся история России- сплошные невоспетые герои, Фотина свет Олеговна! Вы работаете?
        - Да.
        - Где, если несекрет?
        - Вхимчистке.
        - О! Это ново. Уж я думал вхимчистках только восточный контингент работает. Приятно знать, что вкакой-то химчистке работает русская женщина. Неотхорошей жизни, конечно, авсе равно приятно. Образование увас какое? Школу окончили?
        - Окончила.
        - Ипосле школы сразу наработу…
        - Нет.
        - Нет?
        - Нет, я потом дальше учиться пошла.
        - Винститут?
        - Да.
        - Инакого учились?
        - Нафилолога.
        - О! Языки знаете?
        - Французский. Нонебегло. Давно это было.
        Вася Мережковский откинулся вкресле.
        - Будьте добры. Невслужбу, авдружбу. Я так устал отнашего мата, отскобарского говорка наулицах ивподъездах, интеллигентную русскую речь нынче мало где услышишь … французский язык, университетский- это как бальзам, право слово, бальзам надушу, Фотина! Неоткажите- скажите что-нибудь по-французски. Какие-нибудь строчки изкаких-нибудь стихов! Пожалуйста! Умоляювас!
        Фотина подумала немного исказала:
        - Souvent, pour s’amuser, les homes d»quipage … Prennent des albatros, vastes oiseaux des mers … Qui suivent, indolents compagnons de voyage … Le navire glissan sur les gouffres amers…
        - Замечательно!- воскликнул, бодро вскакивая наноги, Вася Мережковский.- Какая прелесть! Какое звучание! Невероятно!- Он снова опустился вкресло изапрокинул голову.- Ах, Фотина, что сказать, что сказать! Вот сидим мы здесь, вэтом казенном сарае, занимаемся черт-те чем. Вы пришли- имевши глупость оставить заявку наинформацию, ибессовестный, безжалостный Брянцев тутже вас иприпечатал, идал задолженности вашей ход поинстанциям…
        - Я неоставляла заявку…
        - А? Ну, это неважно. Может инеоставляли. Этоже тоска какая, Фотина! Посмотрите только наэто окно- мутное, азаним дождик серый, влага, влага, сырость, сплин, аеще бывает ихолод собачий посреди весны. Какая унас вПитере весна- своими глазам каждый год видите. Асиделибы мы свами, Фотина, накакой-нибудь уютной улочке вПариже, вкафе, состоликами натротуаре. Там каштаны, липы, там даже впасмурные дни легко дышать, там молодежь веселая, алюди ввозрасте мудры иостроумны, хоть инебез доли цинизма. Эх! Какой язык- я, когда слышу французскую речь, Фотина, я теряюсь, я утрачиваю контроль над собою, меня переполняет восторг. Люди, которые говорят натаком языке, немогут быть тоскливыми иунылыми.
        Он одним движением стащил ссебя галстук, налил себе еще виски ивыпил залпом.
        - Эх! Ну, чтоже, Фотина, нужно разруливать этот ваш счет, потому что скоро будет штраф …- он посмотрел надисплей.- Через неделю как раз ибудет. Ровно через неделю. Шестьсот тысяч рублей.
        - Как шестьсот тысяч?- испуганно спросила Фотина.
        - Вот так. Сволочь этот Брянцев. Хотьбы он предупреждал. Звонил онвам?
        - Нет … шестьсот тысяч?!…
        - Оно, конечно, инструкция непредусматривает, чтобы предупреждать. Новедь изапрета напредупреждение нет! Взялбы, как человек, позвонилбы, сказалбы- так итак, есть задолженность, придите иоплатите. Аон- вот, сразу, экспедиционный ход, автоматическая эскалация. Скотина. Тварь.
        - Шестьсот тысяч…
        - Вот представьте себе! Нет унего совести, унашего Брянцева, нет совсем! Вот скажите- увас есть, Фотина, средства- заплатить шестьсот тысяч? Есть?
        - Нет,- еще больше пугаясь сказала Фотина.- Апочему…
        - Аему все равно! Он никого непожалеет! Родную мать продаст вкупчинский бордель!
        - Ачтожемне…
        - Чтоже вам делать? Вот, вот обэтом он, Брянцев наш, неподумал! Аможет иподумал, инепосчитал достойным внимания, что, согласитесь, еще хуже. Всто раз хуже. Ведь мыже нечастная лавочка. Сгосударственными учреждениями шутить нельзя- убюрократии чувства юмора нет. Это наНевском заведения стоят одно задругим, да наГороховой, да наЛиговке- должай хоть миллионы! Ну, отберут имущество вкрайнем случае, разденут, обдерут, помиру пустят. Нонаэтом процесс кончается, несостоятельного должника оставляют впокое, когда снего нечего больше взять. Амы ведь- государственная команда. Унас нетак. Сразу суд, сразу срок.
        - Срок? Какой срок?- спросила, пытаясь изображать невинность, ииспугавшись всерьез, Фотина.
        - Додесятилет.
        - Почемуже додесяти?- бледнея, спросила Фотина.- Почему додесяти?!…
        - Врамках борьбы скоррупцией. Да, Фотина, вот они- благие намерения. Ведь борьба скоррупцией призвана ударить позажравшимся олигархам. Ноникогда она неударит поолигархам, адопростых людей докатывается запросто. Второй штраф через неделю, повестка через три дня после этого, исуд через четыре дня после повестки. Как помаслу.
        - Ноя ведь нехочу … я ведь готова…
        - Заплатить? Изкаких средств, Фотина?
        - Новедь сейчас всего три тысячи семьсот…
        - Вы, Фотина, Адрианну Евгеньевну вокошечке видели? Вы снею поцапались? Она вам нахамила? Ну ивот. Среди секретарш уАдрианны Евгеньевны влияние- как Жукова настройбат. Они ее боятся, как гугеноты Варфоломеевскую ночь. Чтобы вам заплатить долг, нужно назначить день ичас приема, аназначает секретарша. И, будьте уверены- Адрианна Евгеньевна имя ваше запомнила, ини одна секретарша внашем замечательном учреждении неназначит вам теперь никаких встреч ни скем! Никаких приемов ни ккому! Иначе Адрианна Евгеньевна ее съест живьем, вместе скостями, только туфли исережки выплюнет. Никто против нее непойдет, никогда. Она даже когда вартистическом жюри заседала, всех топила. Перед нею кренделями ходили, кланялись доземли, курьеров нанимали подарки доставлять- всё мимо. Такой она человек позорный. И, смею предположить, господину Брянцеву обэтом очень даже известно. Так что придет вам, дорогая Фотина, иписьмо сосчетом нашестьсот тысяч- через неделю ровно; иповестка всуд через три дня после письма, несомневайтесь. Через две недели будете вы стоять перед судьей, зная приговор заранее…
        - Ночтоже мне делать!…
        - Эх! Эх, Фотина, давно я хотел…
        - Это несправедливо! Я ничего такого…
        - … показать ведьме этой, что инанее управа есть. Неволнуйтесь, пожалуйста. Мы все перед вами, Фотина, виноваты- нетолько Адрианна Евгеньевна, авообще все мы, соотечественники. Мы позволяем бездушной бюрократической машине топить ближнего, ипальцем непошевелим, пока нас самих некоснется. Какже, ведь чтобы помочь человеку, спасти человека отпозора, нищеты, голода- да просто отнеприятностей- нужно поступиться временем, иногда средствами; иногда даже положением собственным рискнуть. Амы равнодушны, жадны, итрусливы. Успокойтесь, Фотина, сейчас я позвоню Брянцеву имы все уладим. Решительно все уладим. Вот уж действительно- «доколе!» Ну-с,так…
        Он выхватил мобильный телефон, будто ручную гранату, улыбнулся конспираторскою улыбкой, инабрал номер.
        - Алё! Черт, автоответчик. Ну, нескотинали этот Брянцев? Хмм. Брянцев? Здравствуй, это Вася Мережковский тебя беспокоит. Есть дело важное, срочное, перезвони мне, как только сможешь. Невздумай отлынивать, я тебя знаю. Я ктебе домой приду, если что. Понял? Перезвони.
        Он отключил мобильник.
        - Он перезвонит,- заверилон.
        - Ачтоон…
        - Пока вам этот самый штраф неприслали нашестьсот тыщ, можно исправить многое, я думаю. Это контрольный момент. Повозиться придется, ноисправить можно, имы исправим. Ну, самое страшное- куплю Брянцеву билеты на«Зенит», он любит. Вот если штраф придет, тогда все. Тогда даже Брянцев ничего несможет- все наавтоматике. Ну, он мне перезвонит, имы этим займемся. Эх, Фотина! Тошно мне. Жена отменя ушла, понимаешь? Ну я, конечно, вспыльчивый последнее время, раздражительный стал. Чему сие учреждение вомногом способствовало. Авсе равно тошно. Я ведь ее любил, супругу мою. Аона всё забрала через суд, всё. Иквартиру, идаже картины фамильные. Переход Суворова через Альпы. Мне даже вуатюр пришлось продать, езжу теперь натроллейбусе. Живу вот теперь удруга, ито он косо смотрит уже, ждет, когдаже я наконец найду себе жилище. Ктомуже он гомосексуалист, асэтим народом сама, небось, знаешь как, а, Фотина? Если что где несимметрично лежит, если пылинка настеллаже, неговоря уж оносках наполу- сразу истерика. Они ведь чистюли страшные ионанисты. Невсе, конечно. Нобольшинство. Вот ведь судьба, а, вот они, пути
интеллигенции русской.
        Он поднялся, сунул руки вкарманы, подошел кокну, посмотрел надождь.
        - Азнаешь, Фотина, я ведь когда-то мечтал стать моряком, как Римский-Корсаков. Я очень море люблю. Идумаю я сейчас- хорошобы, вместо этого вот всего …- он вынул руки изкарманов повел ими вокруг, идентифицируя кабинет …- вместо дряни этой сейчас плыть куда-нибудь наКарибы … ахоть вКитай, какая разница. Невидеть этих рож унылых, незнать, недумать …- Он снова плеснул встакан, взял его вруку, обошел стол, иприсел накрай.- Тебе нравится море, Фотина?
        Глядя нанего сопаской, она сказала:
        - Нравится.
        - Должно нравиться. Ты тоже одинокая, как я. Мы оба одиноки, инам обоим тошно. Ну, дело твое, считай, улажено. Апока что … Понимаешь, ябы судовольствием пригласил тебя вкафе, или покаталбы, хоть вСестрорецк, ноденег нет совершенно, ваще, никаких. Натуже химчистку вчера одалживать пришлось, представляешь? Срам. Дожил Мережковский, доигрался.
        Он пригладил потные волосы покраям головы, отпил изтамблера.
        - Ну так, стало быть, прошу я тебя, Фотина- войди вмое положение. Современем многое может произойти, будет инанашей стобою улице карнавал бразильский. Уменя дело одно намечается, весьма выгодное. Может, ивЕгипет мы стобою съездим набудущий год, кберегам священным Нила, иквартиру купим, идетям твоим, сколько их там утебя, отдельная комната будет. Новданный момент … понимаешь, вданный эпохальный, непобоюсь этого слова, момент … несмотря нато, что ты мне очень нравишься, Фотина … ничего, кроме вот этого, немогу я тебе предложить. Уж прости меня, дурака!
        Он поставил тамблер настол, присел возле ее кресла, иположил ей влажную руку наколено. Отнего сильно пахло потом иперегаром.
        При этом Фотина подумала, что еще неизвестно, чем отнее вданный момент пахнет. Она отработала половину смены, таскалась вобщественном транспорте, искала, нервничая ипутаясь вулицах, нужный адрес, прела, атрусы наней сегодня синтетические, иблузка тоже, иктож теперь помнит, былли утром употреблен дезодорант, или вспешке, ругаясь сматерью инаставляя сына, забыла она одезодоранте. Это все ерунда, конечно, потому что никто сэтим хмырем спать несобирается, тем более вкабинете. Вкабинете- это вообще свинство, блуд худой, только дешевые проститутки совокупляются вкабинетах, наверное. Вовсяком случае, только дешевым проститутками такое предлагают. Вот она, Фотина, непроститутка- вот ей никто такого инепредлагал. Досихпор.
        Она встала, отодвинув кресло. Правая нога основательно затекла ислушалась плохо.
        - Да ты небеги, Фотина,- сказал ей Вася.- Небеги. Ничего страшного. Тыже взрослый человек. Невинность, многообещающие ухажеры, прекрасные принцы- все впрошлом утебя. Красотой неотличаешься, походка утебя как усолдата, грудь, скорее всего, висит. Ая несамый плохой для тебя вариант.
        Он хотел ее обнять, иона почему-то испугалась, рванулась, прихрамывая, кдвери, ивыскочила вкоридор. Ипошла клестнице, истала спускаться.
        Занею никто негнался. Спустившись наодин этаж, она подумала- аможет, вернуться? Ребенку нужен отец. Матери нужен муж. (Теще нужен зять, подсказало подсознание, иФотина, рассердившись, продолжила путь вниз полестнице).
        Итолько наулице она осознала ужас положения. Шестьсот тысяч? Суд, срок? Вдруг всё это- правда? Ведь теперь Вася нескажет Брянцеву, чтобы тот остановил процесс, подчистил, исправил. Глупости? Да, наверное- скажет тот, кого это некоснулось. Кого икогда вцивилизованной стране сажали втюрьму заодин неоплаченный счет? Аможет исажали. Откуда ей знать! Сажали, аостальные, иона тоже, обэтом незнают. Есть вещи, окоторых знать нехочется.
        Шел дождь, аФотина стояла натротуаре, без зонтика, нелепо расставив ноги наширину плеч, инезная, что ей делать. Авдруг все правда? Вдруг посадят? Этоже кошмар. Кошмар, повторила она как заклинание. Кошмар. АВася может спасти. Вернуться кВасе? Противный он, новедь это лучше, чем втюрьме сидеть? АкВасе можно привыкнуть. Или помыть его. Все время ему говорить, чтобы мылся.
        Пришла новая мысль- Вася мог все это придумать, просто чтобы снею совокупиться. Единожды. Блюстителям порядка есть кого сажать: олигархи, преступники, воры, зачем им Фотина? Десять лет тюрьмы занеоплаченный счет? Это реваншизм какой-то. Придумал, явно придумал. Вот ведь подлец. Денег унего нет, видители, просит войти вположение.
        Иона успокоилась. Ерунда. Так небывает. Тем более- учреждение государственное. Недураки сидят, пишут отчеты. Государственные работники. Разберутся.
        Она дошла поРазъезжей добывшего Николаевского Проспекта исела там натрамвай без большой уверенности, что едет внужную сторону. Некоторое время переживала, глядя назапотелые окна. Иопомнилась только уВитебского вокзала истанции метро Пушкинская. Явно невту сторону поехала. Аможет ивту- Фотина плохо ориентировалась впланировке города.
        Она вышла, пересекла Загородный, испустилась вметро. Станцию Пушкинскую она помнила сраннего детства. Мать, Крессида Андреевна, трижды возила ее надетские спектакли вТеатр Юных Зрителей, неподалеку отсюда.
        5
        Она пыталась звонить секретарше, дабы назначить встречу. Пять сообщений оставила водин день, семь вовторой, десять втретий. Секретарша молчала. Действительно, наверное, Адрианна Евгеньевна, невзлюбившая Фотину, уних диктатор, инебудет Фотине приема!
        Тогда Фотина решила просто забыть обо всем обэтом. Авось пронесет. Ачто ей еще оставалось делать?
        Ровно через неделю впочтовом ящике обнаружено было Фотиной новое письмо из«Комиссии». Размер штрафа составлял шестьсот тысяч рублей. Предупреждение, напечатанное красным шрифтом, гласило, что вслучае неуплаты ей следует ждать повестки всуд через три дня, асам суд состоится через неделю. Наказание сроком додесяти лет идополнительный штраф, сумма которого определена будет насуде.
        - Обманул Вася,- сказала себе Фотина.- Про дополнительный штраф ничего несказал. Абудет еще идополнительный.
        Ипочувствовала, как мутнеет сознание.
        Она схватилась рукой застену инекоторое время так стояла.
        Крессида Андреевна ругалась, оскорбляла, испрашивала, почему эта дура молчит, аФотина даже неотмахивалась. Коля перебрасывался письменными сообщениями потелефону. Фотина ушла вванную, разделась, идолго стояла под душем.
        Всю ночь она неспала. Утром, выпив растворимого кофе смолоком исъев кружок колбасы накуске булки, она оделась ипоехала наработу. Сотрудница Миранда увидела, что наФотине лица нет, истала расспрашивать. Фотина отвечала нехотя. Постепенно Миранда выяснила, вчем дело.
        - Тебе незамедлительно нужно кюристу, если что,- сказала Миранда.- Яж тебе говорила, умоей подруги есть знакомый. Помнишь? Я ей сейчас позвоню. Ты посиди. Ты сегодня ненапрягайся, просто сиди себе настуле. Я, если что, все затебя сделаю. Аесли Ахмед будет выступать, мы его зарежем.
        Иона стала звонить подруге. Кобеденному перерыву она управилась назначить встречу сюристом, ноневконторе, авкафе.
        - Его зовут Леонид,- сообщила она.- Будет тебя ждать вчас в«Гусарской Радости», наСадовой. Езжай прямо сейчас. Пока доберешься, знаешь?
        Был, дамы игоспода, теплый, солнечный день, и«Гусарская Радость» сориентировалась ивыставила натротуар несколько столиков. Заодним изних исидел юрист Леонид вбезупречном костюме цвета индиго, при галстуке, ипил издлинного стакана лимонад. Был он молод, внешность имел ярко семитскую, глаза грустные, напальце перстень, возле стула кейс-атташе цвета бордо доброй выдержки. Он безошибочно определил подходящую ккафе Фотину имахнул ей приветливо рукой.
        - Вот навсякий случай моя карточка,- сказал он ей сразу, ипротянул карточку.
        Накарточке значилось, «Леонид Штурман, адвокат иконсультант».
        Фотина положила карточку всумочку.
        - Уменя очень мало времени,- предупредил ее Леонид.- Поэтому, уж простите, я ивам заказал. Вы, наверное, голодны? Сейчас принесут.
        Именно вэтот момент натротуар выпрыгнул изкафе длинный, как Петр Первый, официант сподносом, накотором помещались чайник снатюрмортом набоку, чашки, две бутылки пива, два пивных бокала, идве тарелки ссандвичами. Официант стремительными движениями поодному переместил все эти предметы сподноса настолик, одной рукой откупорил обе бутылки, разлил постаканам, сунул под пепельницу распечатанный кассовым компьютером натонкой глянцевой бумаге счет, иушел.
        - Ешьте. Носначала покажите письмо,- сказал Леонид, отпивая пиво.
        Фотина вытащила изсумочки письмо ипередала ему. Леонид глянул, затем вгляделся, инаконец внимательно изучил, письмо скрасным шрифтом вконце исозловещей цифрой вграфе «штраф». Иприсвистнул длинно понисходящей гамме. Получилось что-то похожее наpas de deux избалета Петра Чайковского. Может, именно этот музыкальный фрагмент иимел ввиду Леонид Штурман. Так подумалось Фотине: она незнала, что это именно pas de deux, номелодию где-то слышала.
        - Простите,- сказал он.- Это несовсем то, что я предполагал. Это государственное учреждение.
        - Да,- подтвердила, обмирая, Фотина.
        - Сгосударственными учреждениями никаких дел неимею,- Леонид покачал головой.- Себе дороже. Ивам нерекомендую. Придется платить, досуда тянуть нельзя. Ни один мой коллега невозьмется заэто дело, абесплатные адвокаты- сами знаете, что залюди. Мой совет- заплатите.
        - Новедь … я немогу, уменя столько денег нет. Шестьсот тысяч- где их взять?
        - Найдите.
        - Они неназначают встречу!
        - Кто- они?
        - «Комиссия пораспределению фондов впользу». Я пыталась. Я хотела заплатить.
        - Все шестьсот?
        - Нет, то раньше было, когда я пыталась. Раньше было три тысячи семьсот. Я пыталась, ноони нехотели меня записывать наприем. Я все звонила извонила, атам трубку никто неберет, все время автоответчик.
        - Бюджетные интриги,- предположил Леонид.- Им скоро отчитываться, авбюджете дефицит. Вот они истараются, штрафуют всех подряд, некоторых сажают для примера, чтобы остальные боялись иплатили. Большинство платит.
        - Как платит?
        - Деньгами. Ну, продают что-то изимущества, или закладывают. Увас есть, наверное, какое-нибудь фамильное золото?
        - Нет, ничего такогонет…
        - Квартира своя?
        - Квартира?
        Фотина подумала, что, может быть, нужно будет продать квартиру. Сегодняже. Или заложить? Сколько можно получить наруки, заложив двухкомнатную квартиру вхрущевке вАвтово?
        - Асколько мне дадут?
        - Десять лет. Здесь написано.
        - Нет, заквартиру.
        - Незнаю,- Леонид развел руками.- Я неспециалист понедвижимости. Агде квартира?
        - ВАвтово.
        - ВАвтово? Хмм. Продать врядли успеете, азаложить … банк будет тянуть … после последней волны банкротств все банкиры зассали, посто раз всё перепроверяют. Разве что очень большие проценты им предложите. Нопроверят ведь ваш доход испросят, откуда вы эти проценты собираетесь брать. Засомневаются. Еще иналоговую подключат. Авремя идет. Родственники есть увас богатые?
        - Никогонет.
        - Ваше положение незавидно,- заключил Леонид, ивзялся засандвич светчиной, помидорами, шпинатом исыром.- Вы поешьте, Фотина … Фотина, да? Поешьте. Есть все равно нужно, влюбом положении, особенно если представилась возможность. Ипива выпейте. Пиво здесь очень хорошее.
        Фотина откусила истала жевать. Было вкусно.
        - Аувас нет?- спросила она вдруг.
        Леонид поморщился.
        - Неговорите снабитым ртом, пожалуйста,- сказал он.- Нет чего? Шестиста тысяч? Нет, все деньги вобороте, иоборот мне непринадлежит.- Он посмотрел начасы, еще раз откусил, пожевал, изапил пивом.- Мне скоро идти. Друг хочет познакомить меня соперной певицей. Думает, что я прямо растаю, обомлею, ипредложу ей руку, сердце, ичасть дохода. Дохода как такового пока что нет, все перспективы да мечтания, авмузыке я ничерта непонимаю, слуха нет. Неговоря уж обопере. Нонехочется обижать. Говорил «Она так исполняет веристов, как никто!» Будто я знаю, кто такие веристы. Чмо он, конечно, ночтож делать. Надо его беречь. Хороших друзей внаше время ненайдешь нигде, спрятались.
        Фотина старательно прожевала ипроглотила кусок сандвича, запила, исказала:
        - Чтоже мне делать? Чтобы вы мне посоветовали?
        - Ну, советы … Я думал, одним звонком все обойдется, сделаю хорошей знакомой одолжение, да ичеловека выручу избеды. Атут нето. Совета, стало быть, хотите. Хмм. Засоветы я беру отдельно имного, инездесь, авкабинете. Собственно, я именно ипригласил вас сюда, чтобы невкабинете. Потому что вкабинете я бесплатно ничего неделаю. Неизжадности- это профессиональное.
        - Может, мне вгазету обратиться? Или нателевидение?
        Леонид засмеялся. Испросил:
        - Мама посоветовала?
        - …Да.
        - Вгазету- это что-то изпрошлых времен. Нателевидение- ну да, конечно, впрограмму «Нехай Брешут». Сними недавно случай забавный вышел. Есть такой телеведущий вМоскве, зовут Ваня Ургант. Знаете?
        - Да.
        - Унего недавно продюсер из«Нехай Брешут» штаны украл. Дом ремонтировали, он шел мимо, забрызгал брюки. Приходит настудию- смотрит, брюки заляпаны, абрюки светлые. Нехорошо. Аунего важная встреча через пять минут. Кинулся вгримерку, одну, другую, слезно просил знакомых одолжить, те только ржут вответ. Бегает, бегает попомещениям, забегает куда-то- ивидит- никого нет, ичьи-то шмотки разложены. Аунего время наисходе. Схватил только брюки, напялил, подкатал, потому что лучше брюки сподкатом, чем цементом заляпанные. Так считается, вовсяком случае. Побежал навстречу. Потом выходит изкабинета- атам целая толпа, иУргант впереди всех, руки вбоки, вботинках, носках, трусах, рубашке, пиджаке- без штанов. Натрусах- изображения великих деятелей истории, Шарлемань, Петр Первый, Людовик Одиннадцатый. Некоторые даже наклоняются, пытаются изучать, испорят- мол, это мадам Помпадур, другой говорит, нет, это Екатерина Вторая, уПомпадур лицо менее лошадиное. Оказалось, ему вещать, он хватился, штанов нет, он стал ко всем приставать, чтобы одолжили, ноон длинный, иноги длинные, ничьи штаны неподходят, итак
получилось, что именно вэтот день все остальные запасные шмотки унего вчистке были. Единственное, что нашлось- средневековые чулки сбуклями, он их надел, взеркало насебя посмотрел, ирассердился. Ургант вообще скандалить несклонен, все больше острит, атут будто муха его укусила. Кричит- отдавай штаны, подонок! Потом расслабился, подобрел, опять острить начал. Предложил новую рубрику- «Ургант без штанов».
        Фотина кивала ипыталась улыбаться. Леонид, увлеченный рассказом, забыл даже, что унего времени мало, ирассказал, как наследующий день партнеры Урганта попередаче вышли ккамерам водних трусах, думали его рассердить, ноон пожал плечами иговорит- давайте начинать. Он такой- невозмутимый отприроды.
        Леонид еще раз хохотнул, посмотрел нанебо, потом наФотину, исказал менее мечтательным, более деловым, тоном:
        Ну, хорошо, ладно. Нателевидение обращаться бесполезно. Потеряете время, а«Нехай Брешут» вами заниматься нестанут все равно- они нелюбят связываться сорганизациями типа «Комиссии», много возни, да инеизвестно еще, укого какие в«Комиссии» знакомые есть, икого извластьимущих бюджетные игры «Комиссии» затрагивают. Можете только хуже сделать. Скажите, вы склонны кавантюризму?
        Фотина перестала жевать изадумалась. Сказала:
        - Скорее всегонет.
        - Я так иподумал. Опятьже, внаше время авантюристов насвете очень мало. Все любят, чтобы беспроигрышно. То есть, нахаляву. Даже промоутеры, которые, казалосьбы, всилу своей профессии должны работать только запроценты, просят деньги вперед. Это некоммерция, это бардак исрам. Я тоже всегда беру деньги вперед- даже когда знаю наверняка, что дело выигрышное. Это теперь такая традиция. Никто нехочет рисковать. Чтож. Вас загнали вугол, иавантюризм- одна изоставшихся возможностей. Женщина вы немолодая, одеваетесь скверно. Переспать снужным человеком- это недля вас, ни возрастом, ни внешностью несоответствуете задаче. Ябы вам посоветовал обратиться вминистерство. Неписьмом, разумеется, напереписку увас времени неосталось. Апросто явиться, разыграть дурочку. Так мол итак, пристали ко мне, бедной, прилипли, требуют денег, грозят судом, ая ведь ни вчем невиновата. Если доглавы отдела или заместителя доберетесь- чем черт нешутит, может иприструнит он их вэтой «Комиссии» сраной. Разжалобите его хорошенько. Они там, вминистерстве, целыми днями ничего неделают, скучно им, может, захочет заместитель поразвлечься.
Такое бывало. Ябы мог перечислить такие случаи запоследние тридцать лет, я хорошо изучил … э … историю … нонехочу вас утомлять. Вам это тоже самое, что мне веристы. Сходите вминистерство. Можете прямо сегодня, они дочетырех сегодня точно там пробудут, уних вчетыре интервью стелевизионщиками.
        - Оноже наверное вМоскве, министерство.
        - Которое?
        - Финансов.
        - Нет, сфинансами вы опоздали. Штраф пришел, дело передано всуд. Поэтому вам именно юстиция нужна. Управление которой расположилось поадресу Исаакиевская Площадь, дом Одиннадцать. Такое, знаетели, очень внемецком стиле здание, громоздкое такое, тяжеловесное. Петер Беренс строил для своих, чтобы им понятнее было, вначале двадцатого века. Вот туда иезжайте, благо это рядом. Поедете?
        Посмотрев нанебо, наземлю, навход вкафе, иснова наЛеонида, Фотина сказала:
        - Поеду. Уменя сын. Да имать. Нельзяже так. Поеду. Акак зовут…
        - Наместе разберетесь. Вам нужен глава отдела.
        - Которого?
        - Любого. Они все друг друга знают. Хотя … подождите.
        Он достал мобильный телефон инекоторое время что-то внем высматривал.
        - Отменяется Исаакиевская,- сказал он.- Прошу прощения. Наулицу Чайковского, дом Двадцать Восемь. Тоже неочень далеко. Берите тачку.
        - Я…
        - Понимаю, стеснение вфинансах. Минутку.
        Он набрал номер, икогда надругом конце ответили, сказал:
        - Марик, вуатюр нужен прямо сейчас, возле «Гусарской Радости». Даю тебе девяносто секунд.
        Через две минуты черное Ауди остановилось упоребрика. Леонид встал, сделал знак шоферу, чтобы тот опустил стекло, исказал:
        - Это для меня, дядя Федя. Чайковского Двадцать Восемь. ПоЛитейному неезжай, там сейчас авария ипробка.
        Ираспахнул галантно заднюю дверь.
        Фотина села ввуатюр. Дядя Федя пошуровал переключателем скоростей ивуатюр плавно покатился понезнакомым Фотине улицам.
        - Х … ерунда это все про Литейный,- сказал ворчливо дядя Федя.- Все наш Лёнька выдумывает, городит, хочет умным казаться перед братом.
        Усамого поворота наЛитейный вмоторе что-то грохнуло, из-под капота пошел пар идым, ивуатюр остановился наперекрестке, заблокировав часть движения. Тутже образовалась обещанная Леонидом пробка, так что Леонид оказался отчасти прав.
        - Я починю, нонесразу,- сказал Фотине дядя Федя.- Тут раздумье требуется. Так что, барышня, ежели желаете натрамвайчике- так ведь вот он, прямо здесь иостанавливается. Вон вту сторону вам ехать. Вон он как раз громыхает, авожатая какая красотка, как изкино, хоть сейчасбы женился, да нету денег нафрак. Прямо доЧайковского идовезет вас прекрасная вожатая спревеликим умиротворением.
        6
        Вминистерской приемной толпились какие-то люди, некоторые подозрительного вида. Фотина стала наводить справки- кто главный, кто заместитель, скем нужно говорить. Никто ничего незнал инепонимал ипонимать нежелал. Она кидалась вкабинеты- ее останавливали. Она спрашивала иумоляла. Вответ пожимали плечами. Заполчаса попыток прорваться хоть ккому-нибудь, или хотябы попасть вкакую-нибудь очередь, она очень устала.
        Присев накресло ввестибюле, Фотина уперлась локтями вколени, голову положила наруки, изаплакала.
        Неподалеку отнее возле стены стояла пара- фрау лет шестидесяти, вдорогом костюме, имужчина, недостигший еще тридцатилетнего возраста, встильных брюках, прекрасного покроя пиджаке, имягких, элегантных ботинках. Тихо беседуя сдамой, молодой человек водил рассеянно глазами посторонам- ивдруг увидел Фотину.
        Он подошел кней иосторожно дотронулся доее плеча. Она подняла нанего заплаканные глаза.
        - Здравствуйте,- участливым тоном сказал молодой человек.- Вам нехорошо? Увас горе? Что случилось?
        УФотины небыло сил говорить. Она молча вынула изсумочки письмо свпечатляющей цифрой икрасным шрифтом вконце иподала его молодому человеку. Он бегло пробежал письмо, пожал плечами.
        - Увас нет денег заплатить?- спросилон.
        - Мне никто никаких услуг неоказывал! Незачто платить! Аменя посадить хотят!- хрипло сказала Фотина изарыдала.
        Парень еще раз пробежал глазами письмо.
        - Я вам верю,- сказал он.- Неволнуйтесь. Сейчас все уладим. Если вас незатруднит, пойдемте сомной.
        - Куда? Втюрьму?- спросила почти безумная Фотина.
        - Нет, зачемже втюрьму. Вон туда,- ипарень кивнул понаправлению кдаме, скоторой давеча беседовал.
        Фотина поднялась ипошла заним.
        Подойдя кдаме, молодой человек показал ей письмо- недля чтения, акак предмет, вещественное доказательство- исказалтак:
        - Это просто чудовищно, что они там творят, вэтой «Комиссии», Марина Владиславовна. Неподдается описанию. Они забыли обэлементарных нормах приличия. Они ведь призваны помогать людям, анедавить, стращать ирепрессировать. Ведь надворе вовсе неэпоха Ивана Грозного. Им платят зарплату- чтобы они оказывали помощь! Хороша помощь. Вот перед нами стоит обыкновенная русская женщина, мать-одиночка. Небогатая. Работает, растит детей. Никого необижает. Ивот, пожалуйста- что-то несошлось вбюджете, иони решили добрать нехватку вот таким вот зверским способом, засчет матерей-одиночек. Им ничто несвято. Их самих всех посадить надо. Или сжечь наплощади. Исаакиевской, алучше наДворцовой, нагляднее чтобы.
        Марина Владиславовна взяла унего письмо ибыстро его просмотрела, надев очки.
        - Это Брянцев мне устроил,- наябедничала Фотина, переполняясь надеждой.
        - Брянцев?- удивилась Марина Владиславовна.- Я знаю его родителей. Да, помню, он именно в«Комиссии» работает. Вот негодяй. Акакие унего родители. Замечательные, душевные, последнюю рубашку снимут. Итакой сын. Нет, я этого так неоставлю. Сейчас пойду звонить. Распустился. Завтраже его уволят, иничего вам платить … э …- она заглянула вписьмо …- уважаемая Фиона…
        - Фотина,- поправил парень.
        - Именно. Уважаемая Фотина, солнышко, неволнуйтесь, идите себе спокойно домой. Никаких штрафов иникаких судов. Что еще зановости! Ну, наконец-то мне есть чем заняться вовторой половине дня. Ато я уж отбезделья выть было начала. Ну, сейчас я им устрою! Представляю себе, как они заскулят! Ты ведь меня знаешь, Серж.
        - Очень хорошо знаю, Марина Владиславовна.
        Она улыбнулась, иСерж улыбнулся вответ.
        - Ну, я пошла их убивать. Очень приятно было познакомиться, Фотина … как вас побатюшке?
        - Олеговна.
        - Очень приятно, Фотина Олеговна, очень! Неволнуйтесь, забудьте все это как дурной сон! Всего вам доброго.
        Иона ушла куда-то намраморную боковую лестницу.
        - Все впорядке,- сказал Фотине Серж.- Если Марина сказала, значит- сделано. Она человек слова.
        - Акто она такая?- спросила Фотина.
        - Глава отдела.
        Фотина поразилась своему везению.
        - Авас как зовут?- спросила она навсякий случай.
        - А, простите, оплошал. Сергей Витте, квашим услугам, Фотина. Отчества ненужно, зачем, мы свами еще молоды.- Фотина плохо соображала вэтот момент идаже неулыбнулась. Сергей Витте был ее моложе покрайней мере лет надесять. «Мы свами»- тонкийли комплимент, или казуальная пошлость- она нестала разбираться, небыло сил.- Ая вам так скажу, Фотина, вы сейчас втаком состоянии, что вам просто необходимо развеяться. Уменя сегодня как раз весь день свободный. Несоставители мне компанию? Поедемте куда-нибудь. Хоть вЛетний Сад, или втотже Сестрорецк, наЗалив. А? Апотом зайдем где-нибудь поужинаем. Хотя мне нужно сперва заскочить домой, переодеться, сделать несколько звонков. Да ивам немешалобы- простите заоткровенность, ноэто вполне объяснимо- учитывая то, что вы пережили- вамбы тоже нужно идуш принять, икофе выпить, или чаю хорошего. Заедем ко мне, исразу наЗалив. Там открылось недавно замечательное кафе, схорошим видом иненавязчивой музыкой. Если хотите, можем подороге купить вам весеннее платье какое-нибудь, ато чтоже вы вджинсах стареньких ивкуртке сальной. Нет, вам они очень идут, пикантно, новедь
красивые тряпки- это прерогатива всех женщин, это святое.
        Фотина слегка обиделась за«сальную куртку», вовсе куртка несальная. Впрочем, уСергея Витте была обворожительная улыбка. Ну ипусть сальная куртка. Она так устала, итеперь, когда надежда пьянила ее, кружила голову- ну иподумаешь! Действительно ведь дрянь куртка. Для Автово может исойдет, ноздесь центр, илюди, ивообще. Она инезаметила, что они уже стоят натротуаре, иСергей, болтая, останавливает таксомотор.
        Своего вуатюра, значит, унего нет. Небогат. Просто знакомый главы отдела, или ее родителей. Может, родители музыканты. Бывают насвете очень известные, нонебогатые, музыканты. Играющие веристов. Она незнала, кто такие веристы, ноничего страшного вэтом небыло. Веристы, юристы. Вот июрист Леонид Штурман, человек вродебы образованный, юрист, тоже ведь незнал, кто они такие, эти веристы. Сергей небогат, зато навид очень приятен. Высокий, стройный, эффектный блондин, хорошо сложен. Говорит искренне. Зачем она, Фотина, ему нужна? Он только пальцами щелкнет, кнему прибегут … может, просто хочет поболтать, как исказал- провести свободный день, чтобы она составила ему компанию. Ахотьбы ибольшего хотел. Приятный парень. Иголос обволакивающий, чарующий, бархатный баритон. Возраст, внешность- подумаешь! Вовсе я нестарая, ивнешность уменя обычная, неуродина ведь я. Сволочивсе.
        Таксомотор остановился перед неоклассическим, сколоннами ифронтоном, особняком наФонтанке.
        7
        Авнутри, дамы игоспода, был интерьер, ибыл этот интерьер подавляюще великолепен. Дверь открыл молодой, стройный, безупречно одетый дворецкий. Вжилые помещения вела мраморная лестница.
        Сергей Витте ввел Фотину водно изпомещений- напоминало очень роскошную иочень современную квартиру. Фотина ожидала чего-то гораздо более музейного, плюшевые кресла сорнаментом, люстры хрустальные. Оказалось все дорогое-одноразовое, сбольшим количеством прямых углов, новое- просторный холл, напоминающий виденные вкино нью-йоркские или парижские лофты, отхолла несколько дверей- вспальню, вкухню, вванную комнату. Очень высокий потолок, очень высокие окна. Сергей усадил Фотину застойку бара поцентру холла.
        - Кофе, чаю, пива, вина, или чего-нибудь покрепче?- спросил он.- Мне нужно срочно ополоснуться, авы пока …чаю?
        - Чаю.
        Зашипела машина, изхоботка выскочило облако пара, перед Фотиной возникла фаянсовая чашка сочень ароматным чаем, сахарница сдлинной серебряной ложкой, иблюдце сшоколадом.
        - Аваше имя, Фотина, я только сейчас вспомнил- греческое,- отметил Сергей, подавая еще одно блюдце- смарципанами.- ВРоссии девочек называли Фетиния или Фетинья докакого-то момента. Фотина- означает, кажется, светоносная, или светозарная, русский вариант, очевидно- Светлана. Наслух приятно, новот внаписании, наверное, неудобно- невсякий сразу сообразит, что ударение навтором слоге, рифмуется с«картина» и«серпантина». И, наверное, forza del destino. Ну, нескучайте, я быстро.
        Ион ушел вванную комнату. Фотина сидела устойки, несмея ни встать, ни даже подвинуться слегка. Отпила чай. Как Дед Мороз, подумала она. Налетел, удивил, все уладил, я теперь свободная ибеззаботная. Обещал свозить вСестрорецк. Наверное ивЕгипет может, кберегам священным … э … Нила, кажется. Греческое имя. Светозарная. Фетиния. Ребенку нужен отец. Для отца слишком молод будет Сергей Витте. Впрочем, почемуж слишком? Вовсе неслишком. Ивообще что это я- размечталась. Совершенно я ему ненужна- так, мимолетное приключение. Бросит он меня. Простите, как это- бросит? Невзятое бросить нельзя. Еще неизвестно, хочетли он сомной переспать. Впрочем, скорее всего да. Будем надеяться, что да. Аесли да, то- должнали я наэто пойти? Что значит- пойти? Между прочим, никто тебя, Фотина, здесь насильно недержит, ты сеньорита свободная, вставай иуходи, давай, давай, топай всвоей сальной куртке ипотертых джинсах, вон выход. Захотелось поломаться? Нет, мол, я еще подумаю? Очем? Мужа утебя нет. Любовника нет. Атакие мужчины, как Сергей, каждый день невстречаются. Втвоем случае- никогда невстречаются. Вы изразных миров,
сразных планет. Где ты еще такое увидишь, где такого парня подцепишь? Красивый, обходительный.
        Она инезаметила, как задремала, положив голову настойку. Иочнулась рывком, потому что испугалась, что если уснет, то Сергей возьмет ее наруки, отнесет вспальню, положит натахту, стащит снее кроссовки, накроет пледом, иоставит, анаутро дворецкий, угостив ее кофе, укажет ей надверь, недав даже пописать ипомыться- иона так инеувидит, какая вэтом доме ванная, ибудет судорожно искать кафе сработающим туалетом.
        Сергей сидел рядом иулыбался.
        - Вы устали,- сказалон.
        - Нисколько неустала,- возразила Фотина.- Сделайте мне кофе, пожалуйста. Уменя греческое имя, я заслужила.
        Сергей засмеялся, соскользнул состула, зашел застойку, ивключил машину.
        - Авы чем занимаетесь вообще пожизни?- спросила Фотина.
        - Занимаюсь чем? Всяким. Картины покупаю ипродаю, искусствам покровительствую. Уменя родители богаты донеприличия. Я знаю, это неочень красиво- быть богатым. Вхристианском понимании, вовсяком случае. Я все жду, когдаж они наменя перепишут состояние. Я его тутже раздам бедным служащим, мытарям, ипролетариату. Идетским домам еще. Нодотой поры вынужден ютиться вэтой обители иизображать избалованного богатого отпрыска, бездельника, бузотера, ипьяницу.
        - Вы много пьете?
        - Почти непью. Много езжу помиру, иподелам, ипросто так, пить некогда. Предпочитаю южные широты, вдетстве еще устал отнаших зим. Русская зима утомляет. Вот ваш кофе. Расскажите осебе. Хотя нет, сперва выпейте кофе ипримите душ. Там, вспальне, отдельная ванная иполный шкаф свежего белья. Есть еще отдельный шкаф собувью, осталось отсестры, она нынче замужем втретий раз, уехала вМоскву.
        - ВМоскву?
        - Это такой город.
        - Аваши родители тоже здесь живут? Вэтом доме?
        - Нет. Уехали наРивьеру, третий год там торчат.
        - ВНиццу?
        Впредставлениях Фотины Ривьера иНицца были понятия взаимозаменяемые.
        - Нет, вдеревушку какую-то. Они снобы, Ницца их неустраивает.
        Фотина отпила кофе испросила:
        - Авуатюр увас есть?
        - Нет.
        - Почему?
        - Я далеко неезжу. Когда нужно куда-то поехать- есть метро, апоздно вечером такси. Днем тоже такси. Очень удобно, иненужно сшофером вступать вличные отношения иделать его членом семьи, подарки покупать его дебильным детям надни рождения, ивсё такое.
        Только сейчас Фотина сообразила, что Сергей- помытый, причесанный- сменил одежду. Шелковая рубашка, светлый пиджак, черные брюки. Едва уловимый, очень приятный запах одеколона. Она незнала, радоваться ей или нет. Раз оделся- значит, совокупляться вданный момент несобирается, иначе вышелбы изванной сполотенцем вокруг чресел, эффектно поигрывая мускулами. Сдругой стороны, он ведь обещал Летний Сад иСестрорецк- идержит слово. Это тоже хорошо, номожет он действительно хочет просто провести сней день, анезатевать любовные отношения? Высокоморально, новтоже время обидно как-то. Ичто засвежее белье, ичто засестрина обувь вспальне?
        Она залпом допила крепкий кофе. Исказала:
        - Ну, показывайте, где увас тутдуш.
        Он повел ее- действительно, вспальню, только спальня была огромная, как заводской склад. Справа дверь вванную- он ее распахнул, иобнаружилась площадь размеров впечатляющих. Собственно ванна занимала едвали десятую часть помещения.
        - Вот шкаф сбельем,- сказал Сергей, открывая шкаф.- Авот обувь.
        Стенной шкаф собувью был точь-в-точь как вфильмах, американских ифранцузских, про женщин, помешанных натуфлях. Полки, полки, ананих туфли, туфли вместо книг или, скажем, графинов итарелок наподставках. Иподсветка.
        - Полотенца вванной,- добавил Сергей.- Валяйте. Да нестесняйтесь вы, Фотина. Все свои.
        Ивышел.
        Почему нет. Чтож- отказывать ему, говорить, что ей пора наработу? Аесли он обидится- позвонит главе отдела, Марине Владиславовне, ита нестанет увещевать Брянцева, иопять- шестьсот тысяч, суд, место заключения.
        При случае надо будет ему напомнить- мол, как там дело с«Комиссией».
        Фотина быстро разобралась скранами, разделась, встала под душ. Наполочке обнаружился невиданный какой-то шампунь, ивообще много интересного. Приятно принять душ всередине дня. Приятно после душа рассматривать себя взеркале- отпола допотолка- подтягивая живот иподнимая руки, чтобы меньше отвисали сиськи. Распрямляя плечи. Принимая стеснительные кокетливые позы. Спедикюром беда- следовалобы починить, носейчас, наверное, времени нет. Иинструментария ссобой нет. Вэтом доме наверняка есть инструментарий, нонепроситьже Сергея его искать- мол, мне нужно педикюр поправить.
        Наспециальном креплении висел узеркала фен для волос. Фотина попробовала его включить, ноунее ничего неполучилось. Боясь сломать, она повесила фен наместо.
        Она изучила свои трусики, ирешила, что они вполне еще чистые. Инадела их. Лифчик тоже чистый. Сносками хуже, нотоже ничего. Смутно начто-то рассчитывая, нерешаясь даже для себя самой определить это словами, Фотина нестала надевать носки икроссовки- просто закатала джинсы кколеням ивышла втаком виде вспальню, азатем вхолл- врубашке, куртке, иподкатанных джинсах, босиком. Ивернулась кстойке, исела.
        Сергей ходил быстрым шагом вдоль окон, разговаривая скем-то потелефону.
        - Нет, никаких поблажек им небудет, еще чего! Пусть заканчивают всрок. Грузы зябнут уже вторую неделю, грузы сами поморю неходят! Им нужно судно- готовое судно, смотором инавигатором…. Ая откуда знаю, какие там параметры! …Уменя записано, номалоли что … Я необязан … я ведь неинженер, нетакли! Тебе зачто деньги платят? …Хорошо, я им сам сейчас позвоню. Хорошо, подожди, дубина. Держи телефон возлеуха.
        Он стал набирать номер, нозаметил Фотину смокрыми волосами ибыстро подошел кбару, улыбаясь.
        - Дела, простите. Я недолго, только вот закончу переговоры. Хотите кампари?
        - Вы обещали вина.
        - Да, конечно.
        Он положил телефон настойку, нырнул вбар, ивыволок бутылку белого шардоне, охлажденного. Мгновенно ее откупорив, он достал избара бокал, поставил перед Фотиной, иналил.
        - Я сейчас.
        Он набрал номер иотошел отбара. Заговорил по-французски. Фотина поняла, что французский унего беглый. Всю суть разговора схватить неудалось, нопочастям улавливаемых ею фраз она разобрала, что «эти свиньи» понятия неимеют, чем занимаются, ичто «моментально» означает «моментально», аневбудущем квартале. Потом он перезвонил давешнему абоненту иповторил ему примерно тоже самое по-русски, про свиней имоментальность. Кбару он вернулся задумчивый, исвиноватыми глазами.
        - Простите меня, Фотина…
        - Нет, ничего страшного…
        - Дело втом, что вСестрорецк мне теперь ехать нельзя, нужно сидеть дома иждать звонка. Меня могут вызвать навстречу влюбую минуту, дочетырех утра, документы все здесь … Такое вот несчастье. Пожалуйста, простите меня.
        - Ничего страшного,- сказала разочарованная Фотина.- Я сейчас пойду…
        - Нет, пожалуйста, останьтесь. Мы издесь сумеем прекрасно провести время, посмотрим комедию, послушаем музыку, аможет я вам поиграю нарояле. Я пообещал, приволок вас сюда, сказал что наминуту, асам завяз, нужно это как-то … виноват я перед вами, умоляю вас дать мне возможность исправить положение. Пожалуйста, останьтесь.
        - Если неочень долго.
        - Сколько хотите. Сколько сможете.
        - Я только домой позвоню.
        - Да, конечно, звоните.
        Фотина стала звонить домой, аСергей деликатно отошел кокну итоже стал кому-то звонить.
        Матери, Крессиде Андреевне, непонравились скрытые намерения итон дочери, иона обозвала Фотину шлюхой иподстилкой. Фотина вответ, сдерживаясь, чтобы неперейти накрик, сказала яростно, что да, она блядь отпетая, исейчас напьется ипереспит споловиной города всем назло, авернется кодиннадцати, нераньше, ичтобы мать накормила Кольку, потому что он сам непопросит, аона все-таки бабушка, анехуй собачий, иэто ее обязанность- внука кормить, когда Фотины дома нет. Ичто Фотина тяжело работает одна завсех, света белого невидит, ини вслужанки, ни вповарихи никому ненанималась.
        Затем, дамы игоспода, оказалось, что наверхнем уровне особняка наличествует крытая стеклом веранда скреслами, столом, ичерным концертным роялем. Тамже имелся прожектор иэкран, спомощью которых можно было смотреть французскую комедию авторства смешливого калифорнийского еврея Франка Уэббера, которому почему-то удавались именно французские комедии, исовершенно неудавались их американские римейки, икоторый был известен воФранции иРоссии как Франсис Вебер. Комедия была веселая, стонким временами юмором, приятными кадрами иприятными актерами иактрисами, скоторыми хотелось дружить, ходить кним вгости, иесть сними французские пирожные, иФотина сСергеем хохотали отдуши. Дворецкий принес наверанду закуски ивино итактично скрылся.
        Неожиданно Сергей предложил:
        - Адавайте еще один фильм посмотрим? Вы красивая, когда смеетесь, смотреть приятно.
        Фотина густо покраснела иначала что-то мямлить невнятное. Ей давно никто неделал комплиментов, иона непомнила, делалили ей комплименты когда-нибудь вообще. Она даже сняла ноги сочень удобного пуфа. Сергей вскочил, рослый исильный, пошуровал ваппаратуре, инаэкране появились первые кадры еще одного фильма.
        Он тоже оказался комедией Вебера- старый фильм, семидесятых годов прошлого века, снеподражаемой Анни Жирардо вроли полицейского инспектора. Профессия главной героини невызвала никаких ассоциаций вголове Фотины- письма, штрафы, суды- это все нездесь, ненакрытой веранде-терасе, иуж точно невПариже второй половины двадцатого века, другой мир. Другой мир … мир … сказывалось выпитое вино. Фотина наклонилась иотрезала себе паштету, как это делал Сергей- специальным ножом, положила рядом сотрезанным миниатюрный соленый огурец, истала есть, запивая вином.
        Сергей любил французские комедии, иФотине они тоже нравились, ией нехотелось думать ни очем, даже отом, что небо запрозрачной крышей темнеет. Дворецкий принес еще закуски иследующую бутылку вина. При этом Сергей его незвал ни потелефону, ни поинтеркому- возможно, дворецкий был телепат, угадывающий желания хозяина. Может именно заэто его ивзяли наработу.
        После чего Сергей, который, как оказалось, всегда обо всем помнил, посмотрел начасы, увидел, что уже девять, ипроизвел контрольный звонок.
        - Марина Владиславовна? Это Серж вас беспокоит. Да, поповоду Фотины Плевако ибезобразника Брянцева. Ах, даже так? Спасибо вам огромное, спасибо. Нет, набудущей неделе я несмогу, носразу после- обещаю торжественно. Да. Ну, спокойной ночи. Приятных сновидений. Нет, разумеется, вы никакая нестарая итак рано никогда неложитесь, это я так пошутил. Уменя такой вот дикий юмор, это наше семейное, знаменитый предок тоже грешил. Ну, досвидания, Марина Владиславовна, досвидания.
        Повернувшись кФотине, он сказал:
        - Хана Брянцеву. Взялась занего Марина очень круто. Дело закрыто, Брянцев уволен, начальству сделан разнос. Похоже, речь идет обупразднении всей этой лавочки, всмысле «Комиссии пораздаче фондов», или как они этот свой бордель называют.
        Волна благодарности захлестнула Фотину. Наглаза выступили слезы.
        - Ну что вы, что вы,- забеспокоился Сергей Витте.- Зачемже плакать. Весть добрая, нужно радоваться.
        - Это просто соринка вглаз попала,- рапортовала Фотина, залпом выпила бокал шардоне, изасмеялась.
        Они досмотрели комедию Вебера, иСергей рассказал Фотине, что Вебер- американский еврей, авовсе нефранцуз. Вообще сами парижане кгороду своему относятся недружелюбно иповерхностно, адействительно любить Париж иснимать онем достойные фильмы может только человек состороны, заезжий. Вот ведь ибольшинство литераторов воФранции, воспевших Париж, были провинциалы. ИГюго, иДюма, иМопассан. Золя, правда, родился вПариже. Ноименно уЗоля вроманах большой любви кПарижу что-то ненайдешь нигде. АГенри Миллер американец.
        Коль скоро речь зашла обамериканских евреях, Сергей вспомнил еще одного, страшнейшего авантюриста ипроходимца, ноумелого драматурга, благодаря пьесе которого увидел свет один изшедевров Джакомо Пуччини, известный вРоссии под названием «Чио-Чио-Сан». Фотина слышала где-то это название, нонезнала, что именно так называется, иСергей сготовностью ей объяснил, что это такая опера, финальную арию изкоторой знают более или менее все цивилизованные фройляйн, включая, разумеется, саму Фотину. Фотина возразила, что понятия неимеет обэтой арии, апро себя отметила, что непонимает толком, что такое ария. То есть, знает, что это что-то музыкальное, классическое, итам поют, ачто конкретно поют- неизвестно, иможноли под это пение танцевать или расслабляться- тоже неизвестно. Сергей пересел кроялю инаиграл сперва несколько тактов, апотом, воодушевившись, ивсю арию, иФотина действительно узнала музыку, иобрадовалась этому. Ипопросила Сергея сыграть что-нибудь еще. Он нестал ломаться исыграл ей несколько опусов известного польского композитора Фредерика Шопена, апотом известного венгерского композитора Франца Листа.
Многие женщины склонны таять, слыша живую игру нарояле, иФотина кэтой категории женщин как раз ипринадлежала. Неговоря уж отом, что других знакомых, умеющих играть нарояле, унее небыло, ито, что красивый мужчина играет специально для нее было ей внове иочень, очень приятно. Руководствуясь нето женским инстинктом, нето какой-то сценой изфильма, Фотина, угадав последние такты опуса, наклонилась кСергею ипоцеловала его нежно вгубы. Он ответил напоцелуй, запустил руку ей вволосы.
        Тутже наверанде обнаружилась тахта сосвежими простынями. Оказалось, Сергей тут иногда спит, под настроение. Снепривычки Фотина очень стеснялась, жеманничала иприкрывалась, ноСергей был настоящий мужчина, джентльменист нонастойчив, да икрасив он был несказанно- вмеру мускулистый, смягкими волосами, большими синими глазами ибольшим членом. Первый раз вжизни Фотина начала вовремя половых сношений вскрикивать ипостанывать, анепросто тяжело дышать носом. Ко второму соитию вней начала просыпаться женственность, которую вопределенных сословиях женщинам заменяют функциональность, рационализм, иразмышления отом, что семья- главное, инужно детей ставить наноги. Будто они наголове сейчас стоят. Ктретьему соитию женственность проснулась окончательно, иФотина ощутила себя красивой. Сергей был нежен инаходил наее теле неожиданные места для легких, пронизывающих поцелуев, ипроизводил вещи, овозможности которых Фотина раньше инеподозревала. Инежно целовала его вшею, вплечи, вгрудь, идаже всплакнула одинраз.
        Ребенку нужен отец, аматери ребенка муж. Примерять наэти роли мужчину ни одной женщине никто незапретит. Вособняке просторно, найдется сыну отдельная комната. Они подружатся- Колька иСергей. Тем более, что разница ввозрасте уних неслишком большая. Будут вместе ходить нафутбол. Пить пиво, играть вбильярд- когда Колька подрастет. Сматерью нужно будет что-то решить. Непривозитьже ее сюда. Сергей может поведение иманеры Крессиды Андреевны неправильно понять- этого лучше недопускать. Может, Сергей купит матери другую квартиру ивязальную машину- пусть сидит ивяжет; анет- так пусть живет себе вАвтово, стерва. Ну, будем иногда ей «помогать» деньгами. Инавещать раз вдва месяца скаким-нибудь подарком, тапки новые или кастрюля шведская для готовки борща. Иногда, когда будем уезжать кего родителям вдеревушку наРивьере, будем оставлять Кольку сбабушкой. Долженже быть какой-то прок отбабушки, нетакли, иначе она совсем отбезделья озвереет, тунеядка престарелая.
        Вот такая я мечтательная Золушка, подумала Фотина. Мне тридцать восемь, ия хороша собой. Он так решил, Сергей, ион прав. Уменя красивые ноги, прелестный живот, вполне сносные бедра. Грудь отвислая, ногрудь висит убольшинства рожалых женщин, даже вмоем неочень пожилом возрасте. Такого оргазма уменя раньше никогда небыло. Этоже просто шикарновсё.
        Аплохо одно- унего напальце обручальное кольцо. Ия все это время этот прелюбопытнейший факт игнорировала. Делала вид, что нет его, этого кольца. Одно-единственное кольцо, которое перевесит любое количество оргазмов.
        Зазвонил мобильник, иСергей, неутруждая себя завертыванием чресел впростыню, вскочил ивключил связь. Унего была компактная попа имускулистая вмеру спина. Иочень красивые, мужественные плечи. Иэффектные, истинно мужские движения.
        - Говори, я слушаю…. Да. Они готовы? Ну, наконец-то. Где? Лучше места, чем наТеатральной, ненашли. Своображением туго. Хорошо, я буду минут через сорок. Давай.
        Фотина вопросительно итревожно посмотрела нанего, укутав грудь впростыню.
        - Мне нужно ехать. Да итебе пора,- сказал он.- Поздно уже. Вызовем сразу два такси.
        - Азавтра?- спросилаона.
        - Завтра приезжает моя жена. Нужно успеть прибраться. Она уменя француженка изпровинциальных, обожает вовсем … чтобы всё было … neat,- он употребил именно английское слово. Очевидно, ни врусском, ни вофранцузском языках эквивалента ненашлось.- Если чего заметит, сосвету сживет. Особенно любит женские волосы поподушкам искать. Женились мы неполюбви, ноона традиционалистка, стерва.
        - Дети есть?- спросила Фотина тоскливо.
        - Трое. Малыши еще совсем. Ты несиди, ты собирайся.
        Фотина поднялась стахты инадела трусики. Испросила:
        - Так чтоже я теперь…
        - Утебя все улажено,- объяснил он, одеваясь.- Брянцева уволили ксвиньям, дело закрыто, письмами дурацкими больше беспокоить небудут, неволнуйся.
        - Нет, я тебе очень благодарна, нозачем…
        - Что зачем?
        - Зачем я тебя понадобилась?
        - Положим, инициатором была вданном случае ты. Я играл себе нарояле, никого необижал. Ты одевайся, одевайся.
        - Зачем ты сомной только что переспал?
        Неотвлекаясь отпроцесса одевания, застегивая тщательно рубашку, он сказал, рассеянно глядя навечерние огни заокном:
        - Что ты хочешь услышать вответ, а, Фотина? Ну, переспал ипереспал. Вечно позаграницам, француженки, американки, немки, шведки. Надоели, устал я отних. Захотелось свою, русскую женщину. Атут ты какраз.
        - Ну икак?
        - Что- как?
        - Как тебе русская женщина?
        - Ничего особенного, честно говоря. Вон твой лифчик, вон, наспинке стула.
        Фотина молча надела лифчик, затем блузку, джинсы, икуртку.
        - Акроссовки мои где?- спросилаона.
        - Внизу, наверное. Пойди, поищи. Так- телефон, бумажник, ключи. Да идиже вниз. Я пока вызову таксомотор.
        Он стал звонить иодновременно спускаться заней напервый уровень. Кроссовки свложенными вних для сохранности носками оказались увхода вспальню, рядышком.
        Два таксомотора подлетели ко входу вособняк ичуть нестолкнулись. Сергей, высокий, стройный, подвижный, элегантный, галантно распахнул перед Фотиной дверь, азатем переместился кокну шофера ипротянул ему деньги.
        - ВАвтово. Точный адрес она скажет. Ичтобы без глупостей, я знаю хозяина вашего паршивого парка.
        Снова переместившись кФотине, он наклонился кее профилю ипоцеловал вщеку. Иушел ксвоему таксомотору.
        8
        Следующие два дня Фотина прожила наавтопилоте, просыпаясь утром побудильнику, готовя завтрак сыну, являясь вовремя наработу, выполняя все свои обязанности, инеотвечая навопросы Миранды- помимо того, что дело улажено, спасибо ей огромное, Миранде, иее подруге, иособенно юристу Леониду Штурману. Миранда вела себя наудивление тактично. Аопытный Ахмед выразилсятак:
        - Спуталась скем-то, аон ее бросил, вот исохнет теперь, чмо тупое.
        Смутные надежды. Многие женщины живут смутными надеждами. То есть, представляют себе примерно, чего они хотят, новыразить это словами затрудняются, боясь, что, озвученные, надежды покажутся глупыми инесбыточными.
        Анатретий день пришло письмо, вкоем сообщалось, что всвязи снеуплатой штрафа вразмере шестисот тысяч условных единиц назначен суд через четыре дня, ивслучае неявки выписан будет ордер наарест Плевако, Фотины Олеговны, что ибудет, возможно, сопряжено сдополнительным наказанием.
        Фотина обмерла, нестала подниматься вквартиру, авышла снова наулицу ипошла кметро. Дойдя дометро, она сообразила, что незнает толком, куда ехать. Дом нареке. Личный дом. Частный дом. (Слово «особняк» Фотина никак немогла вспомнить). Река- неНева, Нева шире. Какие еще есть реки вПетербурге? Фонтанка. «Чижик-пыжик, где ты был». Аеще какие? Яуза. Нет, Яуза- это вМоскве, вродебы.
        Она посмотрела посторонам. Утротуара припарковался таксист, истоял возле своего таксомотора, перекуривая. Фотина пошла кнему.
        - Здравствуйте.
        - Здравствуй.
        - Мне нужно найти дом, я незнаю точного адреса. Большой такой дом, нареке.
        - Накакой реке?
        - Я думаю, что наФонтанке.
        - Сколько этажей?
        - Вродебы три. Аспереди колонны. Иеще треугольник такой над колоннами, знаете?
        - Фронтон,- подсказал культурный таксист.
        - Да, наверное. Колонны белые такие.
        - Дом Пашковых,- определил таксист.
        - Да, возможно. Отвезете?
        - Конечно отвезу, никаких проблем, садись.
        Без всякого сожаления.
        Иони поехали, дамы игоспода, нанабережную Фонтанки. Дом Пашковых похож был надавешний особняк, нонеочень, оказался крупнее, массивнее, аэркер над проходной аркой ивовсе лишний был- никаких эркеров наособняке Сергея Витте Фотина непомнила.
        - Это нето, ноэто где-то здесь,- сказала Фотина.- Можете проехать чуть дальше?
        Ивдруг увидела его- особняк- совсем неподалеку.
        - Остановите,- попросилаона.
        - Все-таки этот?
        - Да, да …- рассеянно пробормотала Фотина, доставая изсумочки кошелек. Денег оказалось строго вобрез.
        Все верно, идерево растет внужном месте, ивода плещется, иограда знакомая. Ивот, значит,дом.
        Икалитка почему-то незаперта.
        Сердце застучало быстро. Фотина прошла заограду иподнялась посупеням. Дверь, высокая, тяжелая, оказалась, вотличие отограды, запертой, нобыл звонок, иона позвонила, ираздался гулкий звон внутри помещений. Она позвонила еще раз. Послышались шаги.
        Дверь открыл молодой дворецкий-телепат.
        - Здравствуйте,- сказала Фотина.- Мне…
        - Забыл запереть калитку, стало быть,- сказал дворецкий, глядя поверх ее головы.- Подожди, помолчи…
        Он достал изкармана пульт дистанционного управления, надавил кнопку, отодвинул Фотину, нацелил пульт накалитку, снова надавил, исказал:
        - Нет, просто батарейки сели. Тебе что нужно-то?
        - Мне необходимо видеть Сергея … хозяина. Он дома?
        - Опоздала,- сказал дворецкий, глядя поверх ее головы напротивоположный берег реки.- Уехал он сегодня. Вдвенадцать часов.- Ипосмотрел, наконец, нанее.- Сженой идетьми.
        - Акогда вернется?
        - Уж инезнаю. Неочень скоро, я думаю.
        - Акуда они уехали?
        - ВМилан. Потом скорее всего наРивьеру заглянут. Тебе деньги, чтоли, нужны?
        - Нет, мне ненужно … незнаю.
        - Тысяч десять могу дать,- неожиданно сказал дворецкий.- Вскружил он тебе голову, наш Сергеюшко. Ты вот что, красавица, ты больше здесь непоказывася, ладно? Ато конфуз сделается, неприятно будет. Тебе. Аденег на, возьми.- Он сунул руку вкарман, вытащил бумажник, ипротянул Фотине купюры.- Бери, бери. Ивсё. Инеприходи больше. Ну, пока.
        - Но… яне…
        Дверь закрылась, иФотина осталась стоять наступенях скупюрами.
        Пересчитала. Одиннадцать тысяч.
        9
        Наследующий день Фотина, придя наработу вовремя, показала Миранде письмо. Миранда ужаснулась, схватила письмо, перечла, истала звонить подруге. Подруга стала звонить юристу. Фотина вспомнила, что унее есть визитка юриста, нашла ее, итоже стала ему звонить. Юрист оказался неимоверно занят, очем исообщила им его секретарша.
        Позвали Ахмеда. Ахмед некоторое время входил вположение, апотом сказал, что заопределенную мзду может организовать паспорт надругое имя ибилет вкакую-нибудь отдаленную точку напланете, где людей необлагают почем зря штрафами инетащат всуд инесажают втюрьму нетолько занеуплату долгов, нодаже заграбеж иубийство. АвРоссии, как всегда, свобода только насловах, иллюзия одна.
        АМиранда предложила обратиться кясновидящей.
        Фотина сказала, что хотелабы уйти пораньше. Ахмед снова вошел вположение, исказал, что уйти она может хоть сейчас, инеприходить завтра, идаже вообще никогда больше неприходить, потому что срусскими женщинами одни проблемы, атолку очень мало, да иклиенты беспокоятся, когда видят вхимчистке русскую- думают, что что-то здесь нетак. Миранда стала нанего кричать истошным голосом, давать чувствам своим абхазским отвагу, аФотина накинула куртку ивышла.
        Оставалась Марина Владиславовна. Фотина поймала таксомотор- пригодились купюры телепата- ивелела шоферу ехать наулицу Чайковского. Приехали. Внутри было, как ивпредыдущий приход, много растерянного испешащего народу, имного подозрительных типов. Миранда нашла мужчину, который неочень спешил ивид имел такой, будто он здесь работает.
        - Я ищу главу отдела Марину Владиславовну,- объяснила онаему.
        - Тю,- сказал мужчина- средних лет, вочках, при гластуке, скривым ртом.- Вчера укатила вотпуск. Теперь застрянет вЛондоне намесяц. Заместитель остался, ноон такая сволочь, каких свет невидывал. Вы кнему неходите, нахамит только, иничего несделает. Вы из«РосПримочек»?
        - Нет.
        - Аоткуда?
        - Я … сама…
        - Сама? Адвокат увас есть?
        - Есть, ноон незанимается государственными учреждениями.
        - Ну, тогда вам здесь ловить нечего. Вы мне поверьте, я опытный. Будь вы покрасивее, может, ибылибы шансы.
        - Я поделу «Комиссии пораспределени фондов для матерей-одиночек». Мне отних письмо пришло…
        - О!- мужчина хохотнул.- «Комиссия»? Они вчера все дела заморозили намесяц. Ничего недобъетесь. Они наавтопилоте, разгружаются, ато перебор сделами. Бюджетный сезон уних. Если задолжали им- мой совет, заплатите. Несвязывайтесь. Они хуже налоговой. Пристанут- навсю жизнь вам загрузка ирасстройство.
        Фотина почти физически почувствовала, как сгустились тучи над ее головой, непроглядные, черные, ивот-вот должны шарахнуть молнией.
        Она пошла квыходу. Наулице постояла немного, думая, чтобы предпринять.
        Помимо ясновидящих, колдунов, ворожей, ипрочих представителей оккультного предпринимательства, специализирующихся надавании советов тем, укого неосталось способов решить проблему врамках материализма, есть ведь еще ицерковь, которая, как известно, Дом Божий. Итам, вцеркви, говорят, можно обратиться непосредственно кСамому Главному Начальнику. Можно ибез церкви кНему обратиться, если знаешь, как. Фотина думала, что знает, анаповерку вышло, что неочень, недоконца, инесовсем. Вообще незнает. Нужно молиться- акак? Фотину воспитывали влучших традициях русского дарвинизма, согласно которым выживают приспосабливающиеся, человек произошел отобщего собезьянами предка, аразум вконце концов всех победит, иблагодаря постепенным достижениям науки наступит наземле для всех совершеннейшее радостное благополучие.
        Акак нужно молиться ее ненаучили. Просто просить мысленно? Мол, видишь, вкакой я переплет залетела, неблаговолишьли исправить?
        Следуя поКаменноостровскому («солдатским шагом», сгрустью вспомнила она), увидела Фотина некрасивую, несколько нелепого вида, церковь сколокольней. Ирешила, что нужно попробовать.
        Внутри крепко пахло каким-то церковным дымом, ибыло пусто, только усамого алтаря стоял толстый поп врясе, согромной бородой, прикрывая правым рукавом рясы нижнюю часть лица. Может, он курил марихуану- Фотина незнала. Она остановилась поцентру кафоликона. Ей хотелось присесть, новрусских церквах нет скамеек. Поп обернулся кней, посмотрел сердито, пожал плечами, иподошел.
        - Здравствуйте,- сказал он. Неочень молодой, спростым, неочень добрым лицом.- Мне нужно уходить, ксожалению, времени мало. Вечерней службы унас сегодня нет, завтра. Чем могу служить?
        - Я попала вбеду,- призналась Фотина.- Инезнаю, что делать.
        - Исповедаться пришли? Лучше завтра. Ато я спешу, авспешке, сами понимаете, ничего путного невыйдет.
        - Я вбеду попала. Мне помощь нужна.
        - Нужна так придет. Вы первый раз внашей церкви?
        - Да.
        - Живете недалеко?
        - Далеко.
        - Хмм. Позвольте. Вы православная?
        - Наверное. Незнаю точно.
        - Как это- незнаете? Вдетстве вас крестили?
        - Да. Наверное.Да.
        Попа раздражали такие вот- истеричные, порывистые, только осебе думающие. Прихожанки изних никакие, зайдут пару раз ивсё, денег наприход непожертвуют. Только морока сними, идругих прихожан смущают. Хорошо еще невовремя службы пришла, атобы, небось, напол началабы кидаться, ивыкрикивать что-нибудь. Помощь ей нужна, видители. Тут исобычными прихожанами устаешь. Да иголова болит- невыносимо. Эка мучение.
        Выгнать нельзя, изцеркви негонят. Поп вздохнул инапряг мысль. Иеще ее напряг. Исказал:
        - Меня зовут отец Владимир.
        - Да.
        Вот, подумал поп, она еще итупая, анепросто истеричная. Видя, что она продолжает молчать иждет, когда он еще что-нибудь скажет, он спросил чуть насмешливо:
        - Авас как зовут?
        - Фотина. Простите. Фотина.
        Поп нахмурился. Фотина. Фотина? …Фотина … Э … Вголове что-то завертелось мутно, ион сделал умозаключение неверное, иподумал- только этого нехватало.
        - Вы мусульманка?
        - Нет.
        - Родители немусульмане?
        - Нет.
        - Почемуж Фотина?
        - Имя такое.- Ивспомнив, Фотина добавила:- Греческое.
        - А!- сообразил поп.- Аведь иправда- греческое имя! Тфу ты! Фотина. Ну, конечно,да…
        - Встарину называли Фетиния или Фетинья,- компетентно добавила Фотина.
        - Родители ваши национальности какой?
        - Русские.- Чуть подумав, она добавила:- Насколько мне известно.
        - Насколько известно … Азачем? Все хотят быть оригинальными …Мало, чтоли, русских имен насвете? Столько имен, красивых. Ирина, например. Или Елена. Так нетже … греческое им подавай … Ладно. Исповедоваться будете?
        - Мне, отец Владимир, помощь нужна. Ивот я пришла оней просить.
        - Кого просить?
        - Э … Всевышнего.
        - Так. Ага. Понятно. Исповедаться нехотите?
        - Незнаю. Аэтокак?
        - Душу облегчить. Рассказать огрехах своих.
        - А, огрехах … Да, это важно, наверное … Кому рассказать?
        - Мне, например.
        - Да, ноэто потом как-нибудь. Мне нужно срочно. Помощь срочная.
        Она замолчала, апоп нанее смотрел, смотрел, бормотал ворчливо «потом как-нибудь», после чего сказал безнадежным голосом:
        - Епитрахиль, стало быть, ненужно нести?
        Фотина незнала, что это такое, ичестно сказала:
        - Незнаю. Помощь мне нужна. Посадят меня ни зачто, сын будет без меня расти. Может, вдетский дом попадет. Я хотела попросить … уВсевышнего…
        - Помолиться.
        - Ну ипомолиться тоже.
        Поп вздохнул ипокачал головой. Испросил, опятьже безнадежным голосом:
        - Скажите, вы Писание читали когда-нибудь? Я просто излюбопытства спрашиваю.
        - Что? Писание? Непомню. Может ичитала.
        - Библию,- сердито сказалпоп.
        - А, Библию. Да, читала. Невсю.
        - Неувлекло?- ехидно спросилпоп.
        - Нет, невэтом дело. Читала части какие-то.
        - Какиеже?
        - Ну, про Апокалипсис читала. Ипро Иисуса Христаеще.
        Она хотела добавить, что где-то читала или слышала про иудеев вЕгипте, уберегов священных Нила, ипро их предводителя Моисея, нонебыла уверена, что это изБиблии. Может, просто изфильма какого-то, реклама для привлечения русских туристов. Евреи русским ближе, чем египтяне. Также, совсем недавно, Фотина видела краем глаза потелевизору части проповеди скандального священника Андрея Кураева, что-то опрелюбодеянии. Прелюбодеяние- это когда спят скем попало, замужние снеженатыми, или наоборот, или все вместе, ичто это против того, что Бог велит христианам делать идумать. Номожет это тоже неизБиблии, апросто личные соображения самого Кураева. Нет, несамого, аскорее всего такая установка … (Фотина знала когда-то слово «доктрина», носейчас невспомнила). Новообще-то она идоэтого слышала, что прелюбодеяние противно Богу. Что, наверное, впринципе правильно. Атакже, вродебы, Бог нелюбит лицемерие.
        Поп смотрел нанее, полуприкрыв глаза, соображая что-то, ивдруг понял. Исказал:
        - Вы молиться неумеете?
        Фотина отрицательно покачала головой.
        - Ни одной молитвы незнаете?
        Фотина снова помотала головой. Поп еще подумал.
        - Помощь, стало быть.
        - Посадят меня, отец Владимир. Через неделю.
        Он кивнул, вздохнул, исказал:
        - Повернитесь калтарю. Калтарю. Вон алтарь. Заиконостасом. Повторяйте замной.
        Фотина послушно повторила сперва молитву Святому Духу, потом ко Пресвятой Троице, изатем Молитву Господню. Испросила:
        - Ивсё?
        - Приходите завтра наслужбу,- велел поп.- Кроме того, унас тут есть специальные курсы для таких … э … как вы. Для взрослых. Которые незнают ничего.
        - Мне сейчас ненужны курсы. Мне нужна помощь. Какие курсы, уменя через неделю суд. Я повторяла завами, нони слова несказала отом, что именно мне нужно. Какая именно помощь.
        - Бог знает что вам нужно лучше, чем вы сами,- устало объяснилпоп.
        - Ноя ведь Ему несказала.
        - АОн все равно знает. Все, что свами происходит, он видит ислышит. Понимаете?
        - Ипоможет?
        - Ну, если вы душой чистая иверите вНего, негрешили против его Заповедей, открыты кНему, любите Его, тогда да, поможет. Наслужбу приходите завтра.
        - Аможно просто помолиться, без заученных слов? Просто сказать Ему, какая мне помощь нужна?
        - Если хотите. Мне нужно идти.
        - Я все-таки хотелабы попросить его … наедине.
        - Вот ихорошо. Я пойду переодеваться, авы останьтесь, ипросите Его, очем хотите.
        Раздраженный поп ушел всоседнее помещение, аФотина подошла поближе киконостасу, потом еще ближе, глаза обратила накрест, подумала, исказала тихо:
        - Вот видишь, мне помощь нужна очень. Меня могут втюрьму посадить, сын останется один. Неодин, сбабушкой, нотолку отэтой бабушки, как отиндюка пряников. Азачто меня? Что я такого сделала, чем Тебя рассердила?
        Тут она вспомнила, что буквально наднях переспала сженатым мужчиной, апрелюбодеяние Богу противно, ипокраснела густо. Что значит- невиновата? Кольцо напальце видела? Смутно надеялась отбить мужчину ужены? Было такое? Было или небыло?
        - Ну, хорошо, неправильно это, недело это. Икольцо видела ссамого начала, неотрицаю. Новедь это уже после было. После писем иштрафов. Да инеради себя одной я это делала, аради сына тоже.
        Она поняла, что это лицемерие, ииспугалась.
        - Нет, Ты меня только … наслове нелови … Ты знаешь, что я хочу сказать. Ведь знаешь, да? Ты всё видишь изнаешь. Я ведь вдуше незлая, неплохая. Иведь Тебе обэтом известно. Иногда хочется счастья обыкновенного, бабьего. Я знаю, что прелюбодеяние- это худо. Знаю. Ну, прости меня. Пожалуйста. Исделай так, чтобы все обошлось. Чтобы непосадили меня. Ичтобы квартиру неотобрали. Она ненаменя, она намать записана. То есть, она материна. Ноя там живу, ссыном. Сына Колька зовут. Он хороший иумный, хоть иковарный. Поможешь? Аэтих, которые … Васю, Леонида … я их невиню, ноони ничего неумеют. Или немогут. Может, Брянцев что-нибудь сделает?
        Она задумалась. Фамилия Брянцев именно сейчас почему-то всплыла впамяти. Ачто? Он напутал- он ипоправит. Ихотя Вася Мережковский уверял ее, что всему свой срок, ивее теперешнем положении даже Брянцев несможет ничем помочь, поскольку главный штраф, шестьсот тысяч, уже прибыл- авдруг?
        Авдруг, подумала она, просветляясь лицом, это Он меня только что надоумил? Сам? Пойти кБрянцеву. Пойду, скажу- так итак, зачто губите? Может, ему нужно только кнопку нажать. Или позвонить кому-нибудь.
        Я обязательно прочту Библию, если так. Обязательно. И… эта … прелюбодействовать больше небуду, абуду ждать прекрасного принца, неженатого, готового взять под опеку мать-одиночку смалолетним сыном. Истещей. Ипусть он будет хоть водопроводчик, хоть гастарбайтер, хоть татарин.
        Повыходу изцеркви Фотина столкнулась смолодым нетрезвым человеком вспортивном костюме- вернее, он нанее наскочил, исамже придержал, недал ей упасть, иупал возле.
        - Пьянь,- сказала Фотина без особого раздражения.
        - Нет … ты меня необижай!- велел ей мужчина.- Я отсвоих отстал. Мы альпинисты. Послезавтра едем вАльпы … э … альпинировать.
        Он засмеялся пьяно.
        - Альпинировать, поняла? Вот. Аты ругаешься. Ты злая. Аты будь добрей. Это ведь несложно.
        - Отойдите, мне некогда.
        - Ну иотойду, ну иподумаешь. Хочешь сигару? Кубинскую?
        Он вытащил изкармана сигару ипротянул ей. Фотина осторожно его обошла инаправилась кстоянке такси неподалеку.
        10
        Натаксомоторе приехала она наРазъезжую- снова пригодились данные телепатом купюры. Ввестибюле «Комиссии» почти никого небыло, азаконторкой вэтот раз сидела миловидная барышня скрасивой прической, отдаленно напоминающая Грету Гарбо. Она приветливо посмотрела наФотину.
        - Что вам, милая моя?- спросила она таким ласковым голосом, что Фотине захотелось заплакать идовериться, невсвязи соштрафом исудом, авообще, ибо нечасто женщина средних лет ласковые слова посвоему адресу слышит.
        - Я ищу Брянцева,- сказала Фотина.- Этот Брянцев, он здесь работает.
        - Брянцева? Игорька, чтоли? Вам навторой этаж, милочка. Комната шесть. Вон потой лестнице.
        Добрый знак, подумала Фотина. Сам Бог меня ведет, направляет. СпасибоЕму.
        Шестая комната оказалась огромным помещением, поделенным метровыми перегородками накубышки-гнезда, вкаждом изкоторых кто-то сидел, мужчины идамы разных возрастов, задисплеями. Фотина пошла попроходу инаугад спросила какую-то толстую мучачу мечтательного вида:
        - Я ищу Игоря Брянцева. Вы неподскажете, где он сидит?
        Иснова ей повезло. Мучача, неглядя нанее, рукой показала направление.
        Игорь Брянцев определился почти сразу- единственный мужчина начетыре гнезда вуглу. Оказался он, дамы игоспода, молодым человеком врубашке ипри галстуке, шатен, глаза незлые, губы толстые ислюнявые.
        - Здравствуйте,- сказала Фотина.- Это вы Брянцев?
        - Это я Брянцев,- грустно сказал он.- Увас ко мне дело?
        - Меня зовут Фотина Плевако.
        Брянцев поглядел нанее безучастно.
        - Да? Я слушаювас.
        - Вы непомните меня?
        Брянцев посмотрел внимательнее.
        - Вродебы нет. Мы где-то встречались? ВМанеже?
        - Нет. Вы прислали мне штраф. То есть, невы лично. Аиз-за вашей …э…
        - Какой штраф?
        - Ну, письмо отом, что я должна «Комиссии».
        - А, это бывает. Ну, должны идолжны.
        - Нопотом был штраф.
        - Сперва процент,- уточнил Брянцев.- Штраф несразу. Сперва бывает процент, итолько после этого штраф.
        - Я хотела заплатить, номеня неприняли. Неназначили встречу. Аштраф всё рос. Атеперь меня хотят судить.
        - Ну, это тоже бывает. Надо было заплатить.
        - Платить было незачто. Мне никакие услуги неоказывали.
        - Авот этого неможет быть. Унас сэтим очень строго, Фотина, очень. Мы просто так никому счета неприсылаем. Унас полный учет иконтроль.
        - Небыло услуг.
        - Извините, это невозможно.
        - Черт сними, суслугами, ичерт сним, соштрафом. Меня хотят судить, идать десять лет лишения свободы.
        - Да, это обычная процедура, когда дело касается злостных неплательщиков. Ну, десять вам врядли дадут, десятью годами только пугают, ночетыре года отсидите. Чтобы другим неповадно было.
        - Вы непонимаете. Уменя сын … работа … семья … жизнь!
        - Раньше нужно было думать.
        - Я думала! Ихотела заплатить! Номеня неприняли!
        - Иэтого неможет быть, Фотина. Как это- неприняли? Процедура рассчитана домелочей. Звоните секретарше, назначаете встречу, приходите, платите- ивы свободны, как Ленин вШвейцарии.
        - Меня Адрианна Евгеньевна непустила. Исекретарша неотвечала.
        - Непонимаю.
        - Сделайте что нибудь!
        - Чтоже я могу сделать?
        - Я заплачу штраф. Я достану деньги. Только ненужно, чтобы меня судили, ненужно это никому вообще, понимаете? Пожалейте меня. Я никому ничего плохого несделала.
        - Успокойтесь.
        - Какже я успокоюсь, когда тут …вы…
        - Послушайте, милая дама,- устало сказал Брянцев.- Послушайте внимательно. Даже если вы совершенно правы- чего быть неможет- нодаже, допустим, вы ничего никому небыли должны, даже вэтом случае … понимаете? …как только вкомпьютер поступает сигнал одолге, поднимается красный флажок, иинформация овашей задолженности переходит наавтопилот. Штраф растет автоматически; вслучае неуплаты следует сигнал вюстицию, иоткрывается дело. После первого штрафа никто, ни один человек, ни унас, ни вминистерестве, несмогбы ничего сделать. Ничего! Полная автоматика. Компьютер отсчитывает дни, печатает письма, исвязывается сюстицией. Даже еслибы я очень хотел вам помочь, идаже поверилбы ввашу правоту иневиновность- сделатьбы я ничего несмог. Иниктобы несмог. Даже сам президент Российской Федерации, понимаете? Единственное, что еще возможно, Фотина, это задобрить судью. Расплакаться, принести какие-нибудь характеристики сработы. Номеньше трех лет вам недадут, какбы вы нестарались. Меньше трех ни разу досих пор небыло. Обычно четыре.
        - Игорь, новедь можно что-то сделать…
        - Хорошо! Можно что-то сделать, говорите вы? Очень хорошо. Зайдите ко мне вгнездо, пожалуйста. Вот сюда. Встаньте здесь. Смотрите наэкран. Вот, ищем вас вкомпьютере. Как, говорите, ваша фамилия?
        - Плевако.
        - Плевако? Хмм. Петрашевская, Печорина, Пищук, Пирожкиер, Платонова, Плащ … Плевако, Фотина Олеговна. Тридцать восемь лет, один ребенок. Услуги- предоставление информации.
        - Небыло никакой информации!
        - Помолчите. Смотрите внимательно. Вот, нажимаем сюда … ивыходим сюда. Вот- процент, ивот штраф. Ивот второй. Ивот третий. Видите этот флажок? Это означает, что дело передано всуд. Там его рассматривают. Что я могу сделать? Ровно ничего. Абсолютно ничего. Понимаете? Вот оно,- он кивнул наэкран.- Своими глазами убедились. Вот ивсё.
        Рядом сдисплеем настоле Брянцева стояла фотография врамке- сам Брянцев вокружении жены итроих симпатичных детей. Фотина протянула руку ивзяла фотографию. Брянцев тревожно нанее посмотрел.
        - Это я ссемьей,- сказалон.
        - Вижу.
        Фотина взяла пластмассовую рамку обеими руками, примерилась, иударила рамкой окрай стола. Рамка раскололась надвое. Брянцев отпрянул. Фотина вытащила израмки фотографию. Брянцев вскочил.
        - Что вы себе позволяете!
        - Запахни хлебало,- откликнулась Фотина, складывая фотографию вдвое икладя себе всумочку.- Хочешь знать, для чего мне твое фото? Аскажу! Скажу! Мне четыре года сидеть, как ты говоришь, да? Ну вот- повешу настенку вкамере икаждое утро буду плевать втвою подлую харю, понял? Подонок, гнида!
        Она подумала, незалепитьли ему поуху. Ирешила- нет, ненадо. Ато еще пару лет накинут. Ипошла квыходу.
        11
        ПоРазъезжей ходили озабоченные люди иездили озабоченные вуатюры, иникому решительно небыло доФотины сее проблемами никакого дела. Фотина вдруг почувствовала себя вэтом море равнодушия невероятно одинокой. Через четыре года сыну Кольке будет шестнадцать. Через десять- двадцать два. Его отправят вдетский дом, где злые воспитательницы впропотелых жакетах, спротивным запахом изо рта, объяснят ему, что мать его проворовалась, зачто ее ипосадили. Безвинно наказанных наРуси небывает, увсех есть рыльце, ккоторому пушок липнет, ион, Колька, весь вмать- кто вчера украл уЗинаиды Георгиевны серьги? Итак далее. Фотина представила себе Кольку вдетском доме, исерде ее сжалось. Онабы изаплакала, нокто-то тронул ее залокоть исказал тихо:
        - Плевако? Привет. Ты ведь- Плевако?
        Она повернула голову. Нанее смотрел мужчина вида свирепого, влетнем пальто истаромодной какой-то шляпе сузкими полями. Маленькие зеленые глазки сверлили Фотину, агниловатые зубы выглядели почему-то особенно зловеще. Налевой руке, находящейся вданный момент наплече Фотины, наличествовала татуировка- какой-то совершенно безумного вида кинжал, пронзающий какую-то необыкновенно подлую змею согромным капюшоном. Фотина мигнула ивдруг узнала этого человека.
        - Ну, чтоже?
        - Белинский.
        - Ага.
        Они учились водном классе иневиделись четверть века. Уже тогда, вшкольные времена, все знали про Белинского, что он бандит, вор, хулиган, бездельник, дебил инегодяй.
        - Сколько зим снежных исколько весен сблагоухающими магнолиями,- сказал Белинский.- Как живешь, Плевако? Муж есть? Дети есть? Пойдем посидим где-нибудь. Тут недалеко кафе есть. Ато скоро дождь пойдет.
        Он вперился глазами вперспективу улицы ичто-то там, вперспективе, заметил, что ему непонравилось.
        - Пойдем, пойдем,- быстро сказал он.- Делай вид, что ты сомной. Прогуливаемся мы, нонемедленным шагом, аспоро так, как вармии, ать-два, ать-два. Пойдем, я угощаю.
        Фотина пошла сним. Ать-два. Солдатский шаг. Иэтот тудаже.
        - Я, видишьли, Плевако, человек нынче свободный,- говорил Белинский находу,- ноусвободы моей вот-вот истечет срок пользования, апосему хотелосьбы получить, как говаривал старина Роджер Бейкон, полный спектр впечатлений. Как поймают меня да закинут обратно висправительно-трудовые будни, так ибуду я всвободное время сочинение писать насвободную тему отом, как я провел каникулы. Потому исобираю впечатления разные. Навестить родной город- оно всегда полезно, ноя ведь нетурист какой-нибудь замшелый, я, можно сказать, коренной петербуржец вдвадцатом поколении. Пращур под Полтавой воевал, прадеда Урицкий расстрелял. Сволочь я, конечно, каких свет невидывал, нотебе худого несделаю, небойся. Ты уменя сегодня будешь свет вокне, воспоминания опрекрасном, извини закаламбур, детстве. Parole d’honneur! Начервонец я уже нагулял, так хоть будет, что вспомнить. Ты вэтой «Комиссии» работаешь, чтоли?
        - Нет,- ответила Фотина.
        - Правильно. Ненужно там тебе работать. Там уних одни свиньи истукачи. Истукачки. Вотже сука,- добавил он созлостью.- Я ее поостровам катал, врестораны водил, брошки да кольца покупал, как взнаменитой песне, цветы дарил, аона взяла ипозвонила полицаям. Чего ей нехватало? Полицаи обрадовались, конечноже. Ну, сука, еще встречу- мало ей непокажется. Ты небойся, Плевако, ты здесь непри чем, иты невмоем совершенно вкусе. Я сженщинами старше двадцати двух лет дела неимею, мне неинтересно. Я молодых люблю, кожей чистых, ликом гладких, попой упругих.
        Фотина неочень испугалась- собственно, совсем даже неиспугалась. Ипыталась вспомнить его имя, нопомнила только фамилию- Белинский. Вшколе всех пофамилиям зовут, или попроизводным отфамилий кличкам.
        АБелинский тем временем продолжал болтать:
        - Представляешь, встретил старых друзей, нешкольных, акоторые потом появились, после первого срока уже. Такие были ребята- полные жизни, смелые, неглупые даже. Атеперь все скурвились, животами обзавелись, исемьями, работают кто где, какой-то муднёй целый день заняты, квечеру вдремотное состояние впадают, ижены увсех толстые излые. Неэффектно злые, некак, скажем, Леди Макбет, авяло ибез толку злые- гудят, гудят. Отвратительное зрелище. Ну, правда, воперу успел сходить, как раз под конец сезона. Никогда раньше вживую веристов неслышал- там, где я обитаюсь, оперного театра нет, сама понимаешь. Ипублика кругом такая, знаешь, неочень кдуховному развитию склонная. Я один такой странный навсю зону, несчитая молодое поколение, изних кое-кто тянется, конечно, ноэто временно, потом все деревенеют, подражая старшим, повыходе высшим культурным развлечением считается прохожих наулицах пугать. Сбабами тоже, опятьже, завал полный. Натех баб, которые унас там, смотреть тошно. Обслуга ижены начальников конвоя- они, знаешь, как будто рождаются уже пятидесятилетними бочками. Гомосексуализма много, нопомне- что
мужики, что бабы старше двадцати двух- гадость, грязь, нелюблю.
        Болтал Белинский, болтал, аФотина слушала инеслушала, инезаметно они миновали Владимирскую площадь ссобором иоказались рядом скаким-то кафе. Белинский посмотрел нанебо, сказал «Дождь скоро», инестал усаживать Фотину застолик, азашел внутрь, инашел внутри самый темный угол, игалантно отодвинул отстолика стул.
        - Садись, Плевако! Что-то вид утебя измученный, усталый. Ты живешь здесь где-то, или попрежнему вАвтово?
        - ВАвтово,- сказала Фотина.
        - ВАвтово …- протянул Белинский.- Родной район. Глазаб несмотрели. Ну, есть места ипоскучнее- дальше там, проспект ебаных Ветеранов, Ульянка замшелая, Таллинское, блядь, шоссе. Знаешь, про Автово легенда есть. Когда там деревни были, случился пожар, много домов сгорело, игосударю-императору пришло вдруг вголову, что неплохобы неотчеты смотреть, аживого свидетеля вызвать водворец. Влиберализм решил сыграть царь-батюшка. Ну, поехали фраеры изчиновничьего отряда вэти самые края, нашли какого-то землероя, дали ему врыло, посадили вкарету, иводворец. Шапку снять велели. Является он кцарю, ацарь вежливый, интеллигентный весь такой, просит присесть, асам что-то пишет, пишет гусиным пером, поскрипывает. Потом перо отложил, очи государственные наземлероя поднял. Ну, говорит царь, рассказывай, вошь деревенская, что игде там увас стряслось, вваших палестинах. Мужик подумал, подумал, иговорит, ну, вишь ты, государь-надежа наш неподлый, много, говорит, погорело унас ксвиньям. Уэвтово коровы вхлеву сгорели, ауэвтово идом, ипристройки, ауэвтово мельница, ауэвтово огороды ни кчерту после пожара. Ну, царь так
изаписал себе- мол, больше всех пострадала деревня Автово. Стех пор так ипишут. Девушка, подойди кнам, милая, мы ведь ждем, амы клиенты, аклиенты всегда правы, ибо это их воля- дать тебе начай или поморде.
        Белинский, несмотря набандитский вид, оказался человеком, которому нетолько он сам интересен, и, хлебая борщ, стал выспрашивать Фотину ожизни ее, ивконце концов она, тоже хлебая борщ, многое ему рассказала оее теперешенем положении, иоштрафе, иовозможности получить вскором времени срок, иоБрянцеве. Белинский слушал внимательно, время отвремени задавал вопросы поделу, уточнял.
        - Наэтаже я бывал, моя стукачка малолетняя как раз там иработает, нателефоне сидит, сука, ноБрянцева что-то непомню,- сказал он, хмурясь.
        Фотина вспомнила офото Брянцева вкругу семьи, вытащила ипоказала Белинскому.
        - Ишь ты,- уважительно сказал Белинский.- Семейный человек, обстоятельный.
        - Губы слюнявые,- сообщила Фотина, отламывая хлеб.
        - Ага.
        - Исделать ничего неможет,- добавила Фотина, смутно надеясь, что Белинский возразит искажет- ну почемуже ничего? Может иможет что-нибудь. НоБелинский сказал:
        - Вышло изпод контроля.
        - Да,- подтвердила Фотина.- Наверное исделалбы, еслиб мог. Он неочень вредный, вродебы. Просто система такая. Один раз зацепило- невывернешься.
        - Все так,- подтвердил Белинский.- Вот я, когда был пацан, всего лишь магазин ограбил. Акак потащили всуд, так столько навешали, я всего иневспомню теперь. Действительно, Брянцев виноват только втом, что бездумно выполняет предписания. Ему велели разослать штрафы, он иразослал. Нестал разбираться, кто прав, кто виноват, просто отметил чего-то, кнопку нажал, ипошло-поехало. Революции, наверное, устраиваются поэтомуже принципу.
        - Атеперь сделать ничего нельзя,- сказала Фотина, снова надеясь, что Белинский возразит.
        Белинский- возразит?
        Белинский- уголовник, изтюрьмы сбежал, вор ибандит. Засоломинки цепляешься, Фотина. Ивообще- чего ты тут сним расселась? Иди домой, обними сына, скоро тебя посадят, отправят висправительное учреждение ибудут исправлять. Так исправят, что родная мать неузнает, Крессида Андреевна. Асын тем более.
        Съели шницель по-венски скартошкой илуком, выпили пива, заказали кофе снаполеонами. Наполеоны оказались подсохшие исыпались крошками настол, напол, инаодежду. Ненастоящие наполеоны. Адьютанты.
        Вдруг оказалось, что уБелинского вкошельке совершенно нет денег. Кошелек вот есть, аденег внем- ни рубля. Только какие-то документы наимя Догромыжского, Мстислава Семёновича, ифотография толстой дамы сглазами навыкате, сзелеными бусами напышной груди. Ипоняла Фотина, что далеко невсему, что говорит Белинский, можно верить. Впрочем, она идоэтого так думала.
        - Представляешь,- говорил Белинский, улыбаясь заискивающе,- понятия неимел! Думал, пара тыщ есть, как минимум. Вот ведь конфуз какой, Плевако, позор иужас вагнеровский. Слушай, я тебе, конечно, отдам, при первойже возможности, завтра отдам, ладно? ВАвтово ктебе приеду. Ты меня прости, а? Мне правда очень стыдно, аПлевако? Не, ну правда.
        Фотина отмахнулась отнего, достала кошелек, ирасплатилась снадменной официанткой, презрительно глядящей нанее инаБелинского.
        Они вышли изкафе. Белинский огляделся, сунул руки вкарманы, повернулся кней, скривился стыдливо, исказал:
        - Не, ну правда, Плевако, я тебе завтра отдам, иеще угощу…
        - Да заткнись ты,- сказала Фотина.- Отдам, помогу, заплачу, выручу- слышали мы все это, слышали. Неты один такой. Все мужики такие. Врут все время.
        - Нет, я, если сказал…
        - Считай, что неговорил ничего. Ипомолчи. Впрочем … кто такие веристы?
        - А?
        - Веристы.
        - Композиторы такие. Оперу сочиняли…
        - Опять врешь. Ничего ты незнаешь.
        - Нет, какже, знаю прекрасно, Леонкавалло, Масканьи…
        - Знаешь? Какой Сканьи?
        - Масканьи.
        - Знаешь?
        - Знаю.
        - Врешь. Врешь, Белинский. Вот идет прохожий, повиду образованный, давай спросим!
        - Ты поочкам определила, что он образованный?
        - Заткнись. Простите пожалуйста!- обратилась она кчеловеку вплаще ивочках, спортфелем.- Унас тут спор. Скажите пожалуйста, вы незнаете, кто такие веристы?
        - Веристы?- переспросил человек, останавливаясь.- Ну, это такое направление … вживописи … реалистическая струя вживописи барокко. Изображали низы жизни.- Ивдруг человек просветлел исказал висхищенно:- Какие унас дискуссии бывают, внашем городе! Вот что значит- Питер! Имперская столица, нетакли! Простые, свиду невзрачные, люди рассуждают испорят окультурных сферах! Ну, всего доброго, я спешу, досвидания.
        Иушел.
        Простая невзрачная Фотина презрительно посмотрела напростого невзрачного Белинского.
        - Нет, вживописи тоже наверное есть что-то …- смущенно сказал Белинский.- Более того, наверняка есть. Новмузыке … Надобы его догнать ирыло начистить.
        - Заткнись,- велела ему Фотина.
        Он замолчал, истал весь какой-то жалкий.
        - Ты куда сейчас?- спросилаона.
        - Э … незнаю. Пройдусь. Денег нет, иначебы я тебя додому натакси прокатил.
        - Аночевать тебе естьгде?
        - Ночевать? Э … да глупости, найду что-нибудь … кого-нибудь…
        - Ты правда изтюрьмы сбежал?
        - Сзоны.
        - Итебя ловят?
        - Да.
        - Изнают, что ты вПетербурге?
        - Ну так яж тебе говорил, Плевако, настучала дура эта из«Комиссии». Да мне уж самому надоело, все вбегах, пойду завтра сдамся. Задобровольный приход пару лет скинут, может быть.
        - Асегодня нехочешь пойти?
        - Нет, сегодня нехочу. Слушай, аутебя можно переночевать? Только одну ночь. Я буду тихо. Лягу иусну. Ипоночам я нехраплю инепукаю, тихо сплю.
        Фотина закатила глаза. Ну вот. Так изнала. Чего я сним путаюсь, время теряю? Мне дома нужно быть, ссыном. Теперь еще ипереночевать просится. Будет отвлекать отобщения ссемьей перед разлукой. Анужно еще придумать что-то, чтобы сыну сказать- поповоду штрафа, тюрьмы … иматери сказать…
        Аведь говорить нужно сегодня.
        Фотина поняла, что потому инепоехала сразу домой, что говорить ей нехочется- ни сматерью, ни ссыном! Неизвестно еще, как они отреагируют, каждый по-своему.
        Аесли взять Белинского ссобой, то покрайней мере сегодня говорить ничего ненужно, ни сыну, ни матери. Потому что разговор семейный, аБелинский- посторонний.
        - Лови такси,- сказала она.- Поехали. Черт стобой. Так я изнала.
        Вподъезде она велелаему:
        - Говори поменьше. Мать уменя злая, асыну твое уголовное влияние ненужно. Помалкивай. Ты мой соученик, вгороде проездом.
        Он хотел возразить, нопередумал ипросто кивнул.
        12
        Оказалось, что Крессида Андреевна прекрасно помнит Белинского, аБелинский ее. Ичаем его когда-то поила, ипряниками угощала, ипоголове ученичской непутевой гладила, идаже один раз зашивала ему брюки, порванные вдраке. Есть такие женщины, укоторых слабость куголовникам.
        - Ну, как поживаешь? Чем занимаешься?- радушно спрашивала она, собственноручно наливаячай.
        Виных обстоятельствах Фотинубы это шокировало, новданный момент мысли ее заняты были совсем другим.
        Белинский пил чай вкухне, вежливо беседовал сКрессидой Андреевной, рассказывал, что работает вПерми, втеатре, осветителем. Женат, детей нет. Бритву забыл впоезде.
        Пришел умный сосед Валерий Палыч втрусах, майке исиних тапочках, ипопросил посмотреть игру команды «Зенит», потому что, стеснительно сообщил он, унего телевизор испортился. Ему предложили чаю, ион помялся, носогласился, косясь наБелинского, иустроился впроходной комнате перед телевизором. Пришла его жена сбутылкой каберне иветчиной, исказала, что тоже хочет смотреть футбол, номожет изастолом посидеть, дети уехали нанеделю кбабушке, вдоме одной тоскливо. Потом пришли соседи слева, волнующиеся поповоду мусоропровода. Вероятно, они тоже хотели чаю, ноКрессида Андреевна сними быстро разобралась. Чай подан был впроходной комнате, Белинский занял место вкресле, познакомился сгостями, истранным образом произвел наних самое благоприятное впечатление. Постепенно все увлеклись его россказнями оПерми, отеатре, озрителях, обактерах иактрисах изакулисных интригах. Ну ичто, что внешность бандитская. Попробуй поработай втеатре осветителем- еще неизвестно, какая утебя будет через парулет.
        Хотя, конечноже, дамы игоспода, иВалерий Палыч, коротко остриженный, лысеющий, встаромодных очках; ижена его Анастасия Тарасовна, дама росту небольшого, нотелосложения мощного, сжесткими крашеными волосами, зачесанными назад, иглазами партийной функционерши советских времен, коей она, возможно, иявлялась вовремя оно; иКрессида Андреевна встаром халате, суглами рта, загибающимися книзу; исама Фотина ссамодельным маникюром- все они вданный момент старались ублажить чем-нибудь именно Белинского- человека свнешностью бандита. Непотому, что боялись его- нет, хотя ивитало ватмосфере что-то, говорящее, что человек этот несовсем безопасен- аименно потому, что он, вродебы бандит, оказался наповерку вполне себе приличный человек, да еще инеглупый; иимел даже семью (этому все верили, кроме, разумеется, Фотины), иработал навполне респектабельной должности. Это было приятно, хотелось его поощрить. Так поощряют пьяниц, укоторых неожиданно открылись способности кинженерии или фермерству; туповатых невежд, вдруг выдающих нагора светлую мысль; спортсменов иактеров, пробующих себя наполитическом поприще.
        Белинскому внимание кего персоне, очевидно, нравилось.
        Потелевизору закончился футбол, иначалась программа эстрадной песни, которую слушали вполуха- дотех пор, пока Белинский необратил внимание иневыдал следующее:
        - Сколько средств вбухано, а? Идекорации, иосвещение, икондиционер, ителекамеры, иреклама втечение всей предыдущей недели. Шоу стоит миллионы, ивсё для того, чтобы взрослые люди вышли испели скучные слова под скучную музыку, сомножеством повторений.
        Все согласились. Тем более, что вэтот момент трое взрослых людей наэкране третий раз подряд исполняли припев песни, который звучалтак:
        Поднимемже, мальчики,
        Красивые бокальчики
        Прозрачные
        ЗаЛеонида Брежнева
        Роскошного инежного
        Поднимем мы свои бокальчики
        Хрустальные.
        Поздней ночью, когда гости разошлись, сын Коля вышел изспальни, познакомился сБелинским, иушел втуалет, аКрессида Андреевна проснулась всвоем кресле, сказала «Спать хочу, немогу, спокойной ночи», иушла вспальню, Белинский сказал:
        - Я могу инаполу, мне все равно.
        - Нет уж, сейчас разложим диван икресло. Кресло тоже раскладывается. Ляжешь накресло.
        Они вместе разложили идиван икресло. Коля вышел изванной, глядя вмобильный телефон инажимая кнопки, Фотина сказала ему «Спокойной ночи!», он что-то ответил невнятное иудалился вспальню.
        Белинский сказал:
        - Спасибо тебе, Плевако, завсе. Хочешь, я разберусь сБрянцевым?
        - Ненадо,- попросила она.- Итак тошно. Ложись спать, Белинский. Вот простыня, вот одеяло, вот подушка.
        - Нет, я правда разберусь. Обещаю тебе.
        - Заткнись. Хватит.
        Иушла вванную. Постояв под душем ипочистив зубы, она надела халат, затянула нанем поясок, еще раз провела расческой поволосам, ивышла, готовая дать отпор- аБелинский уже лежал вразложенном кресле испал, слегка похрапывая. Фотина философски вскинула брови, усмехнулась, илегла наразложенный диван. Скрипнули пружины. Белинский длинно пернул. Она думала, что неуснет, ноуснула почти сразу.
        13
        Наутро раздался истерический звонок вдверь, иаккомпанировал ему стук втуже дверь, неменее истерический, кулаком. Фотина открыла дверь, ижена Валерия Палыча, Анастасия Тарасовна, ворвалась вквартиру, как Суворов вИзмаил, исразу кинулась ктелефону. Истала звонить вполицию.
        Оказалось, что незадолго перед рассветом Белинский проник вквартиру Валерия Палыча иего жены, связал обоих, выпытал, где лежат деньги идрагоценности, изабрал себе немалое количество итого, идругого. После этого он, заткнув рты хозяевам спортивными носками хозяйки, которые он вытащил изкомода, Белинский принял душ (это особенно возмущало почему-то Анастасию Тарасовну), гуманно развязал хозяйку, велел ей взять ссобой ключи, и, задавая ей направление иприставив нож кее спине, вывел ее изквартиры, азатем издому. Наулице он снею попрощался искрылся. Анастасия Тарасовна хотела связаться сполицией, нооказалось, что Белинский забрал оба мобильных телефона, апровод домашнего телефона перерезал.
        Полиция синтересом выслушала сбивчивый рассказ иобещала скоро прибыть. Крессида Андреевна, выйдя изспальни вхалате ибросив презрительный взгляд наАнастасию Тарасовну, спросила Фотину:
        - Вчем дело? Чего она шумит тут, будто ей поганой метлой поморде дали?
        14
        Атем временем, дамы игоспода, Белинский добрался доПроспекта Ветеранов итам, зайдя постарой памяти кодному иззнакомых, обратил драгоценности вденьги. После чего натаксомоторе он проследовал наНевский завтракать.
        Позавтракав плотно, он приобрел вмагазине готовой одежды новый костюм иботинки. Вдругом магазине он купил полевой бинокль.
        Погулял погороду, посидел упамятника Екатерине Второй, икдвум часам дня отправился наРазъезжую.
        Заняв столик вкафе напротив «Комиссии», он вкусно пообедал ипросидел застоликом доконца конторного рабочего дня. Он готов был вернуться сюда наследующий день вслучае неудачи инавести справки- ноименно вэтот день Брянцев покинул здание ровно впять, неся вруке кейс-атташе, иБелинский узнал его (он помнил Брянцева попоказанной ему Фотиной фотографии). Брянцев направился ксвоему, припаркованному напротив здания, вуатюру. Белинский вышел изкафе. Брянцев отпер дверь вуатюра, закинул кейс-атташе назаднее сидение, сел заруль, изахлопнул уже было дверцу, ноБелинский ее, дверцу, придержал левой рукой, иснова распахнул.
        - Двигайся,- сказал он, держа правую руку вкармане пиджака.- Ато ведь пальну тебе влоб, фраер дурной. Двигайся, двигайся.
        Брянцев, оторопевший, перепугавшийся, стал передвигаться напассажирское сидение.
        - Сигнализация соединена сполицией,- сказал он боязливо.
        Белинский ударил его тыльной стороной руки полбу. Было больно.
        - Давай условимся, мужик,- сказал Белинский.- Ты никогда больше небудешь мне врать. Вообще никогда. Даже вшутку. Завсякое вранье я буду тебя бить, ивсякий раз сильнее, чем прежде.
        - Что вам нужно?
        - Уменя ктебе есть дело себе важности неимоверной. Неври только. Я терпеть немогу, когда врут. Невводи меня внеистовство. Я понятно объясняю?
        Брянцев покивал, косясь накарман Белинского.
        - Значит так, парень,- продолжил мысль Белинский.- Я нынче вбегах, меня скоро поймают иотправят обратно назону. Я обэтом знаю, изона мне совершенно нестрашна. Завремя моих каникул я запланировал совершить, испытать, ипережить много разного- уменя была вначале беглецкого моего пути масштабная программа сомножеством пунктов. Программа почти выполнена, остался только один незначительный пункт- сделать доброе дело. Вот я его иделаю, атебя, Брянцев, назначаю своим адьютантом иассистентом. Воизбежание возражений предупреждаю тебя, Брянцев, что я знаю, где ты живешь.- Иназвал адрес. Глаза Брянцева широко раскрылись. Белинский продолжал:- Я вспыльчив, мстителен, безжалостен, нопочти всегда справедлив. Будешь делать, что тебе велят- останешься цел ивозможно даже невредим. Понял?
        Брянцев кивнул.
        - Ну, спрашивай,- сказал Белинский.
        - Что спрашивать?
        - Спрашивай, что нужно делать.
        - Ачто нужно делать?
        - Вот, это самый главный вопрос. Им еще Чернышевский задавался. Новотличие отЧернышевского, я знаю ответ наэтот величайший инаиважнейший вопрос. Ия этим ответом намерен поделиться стобою лично, Брянцев. Трепещи иблагоговей. Благоговеешь?
        Брянцев незнал, что отвечать, иполучил еще раз полбу, больнее, чем раньше, исказал:
        - Ай!
        - Я спрашиваю, благоговеешь?
        Брянцев кивнул. Белинский сказал:
        - Есть некая немолодая тетка, добрая иработящая. Она меня незнает, зато я знаю ее очень неплохо. Вшколе вместе учились. Недавно доменя дошли сведения, что ты подложил упомянутой тетке здоровенную свинью. Сегодня мы будем это положение исправлять. Заодно тебе шанс снять грех сдуши.
        - Какая тетка, я непонимаю…
        - Терпение, мон ами Брянцев. Тетку зовут Фотина Плевако. Потвоей милости кней содня надень придут легавые, потащат насуд. Исуд вынесет приговор, иПлевако посадят втемницу сырую, где решеткой окно оторочено. Аэто несправедливо, Брянцев. Идаже как-то, пожалуй, подло ствоей стороны.
        - Она ко мне вчера приходила,- сообщил Брянцев.
        - Да, я слыхал.
        - Я ей все объяснил. Я ничего немогу сделать- все наавтоматике.
        Белинский дал ему подзатыльник, иуБрянцева перед глазами некоторое время летали, сверкая глянцевыми крыльями, бабочки.
        - Недоводи меня доисступления, Брянцев. Так небывает, чтобы все наавтоматике иничего нельзя исправить. Всегда можно найти методу. Новидишьли, беда какая- я лично понятия неимею, что нужно предпринимать, чтобы исправить создавшийся ситуасьон. Ты знаешь французский? Ситуасьон- это положение. Так вот, я незнаю, ноподозреваю, более того, просто уверен, что ты упомянутое понятие имешь. Знаешь, как всё исправить, стем, чтобы восторжествовала наконец справедливость ивсе вдруг начали жить поправде.
        - Нет, яже объяснил…
        Белинский ударил его слегка вухо. Было очень больно. Через некоторое время Белинский сказал:
        - Очухался? Молодец. Я ведь тебе объяснил, мон ами, что нелюблю, когда мне врут. Пожалуйста, ненужно испытывать мое вовсе неангельское терпение. Человеколюбив я вмеру. Итак, твоя задача- сделать, чтобы наПлевако никаких записей ни вкаких конторах икомпьютерах небыло. Ни штрафов, ни судов. Чтобы чиста была Плевако, Фотина Олеговна, пред правосудием нашим величественным. Срок утебя дополуночи. Ивсе это время я проведу стобой. Вот радость-то. Будешь звать напомощь, пытаться связаться спацанами или сполицией- урою. Мне терять нечего, как ты понял- больше срока, чем мне несправедливо вкатали, получить нельзя. Одним жмуриком больше или меньше- ничего неменяет. Аты мне совершенно ненравишься. Рожа утебя противная, простая иневзрачная, ирот слюнявый. Ия готов побиться обзаклад, как говаривал Достоевский вШвейцарии, что ты понятия неимеешь, какие были реалистические струи вживописи барокко. Поэтому втвоем случае содействие ипослушание- самый разумный стиль поведения. Будешь работать медленно, неуспеешь кполуночи- отрежу палец. Неуложишься кчасу ночи- отрежу другой палец. Вчас тридцать отрежу тебе ухо,
будешь, как Ван Гог. Вдва часа отрежу тебе член. Понял? Я спрашиваю, понял?
        - Понял.
        - Восколько я отрежу тебе второй палец? Ну, говори.
        - Вчас ночи.
        - Молодец. Эрго, план действий тебе ясен, начинай действия, Брянцев. Можешь советоваться сомною походу дела.
        Белинский надавил кнопку стартера. Электронная система засекла вкармане Брянцева ключ ивключила мотор.
        - Отъедем отсюда,- сказал Белинский ивключил скорость.- Аты пока действуй. Ноутбук при тебе, надеюсь, телефон тоже.
        ИБрянцев начал действовать. Ачто ему еще оставалось делать? Он звонил нескольким людям, что-то выяснял, сверялся поноутбуку. Выспрашивал, узнавал номера телефонов. Снекоторыми говорил строго исухо, сиными- вышестоящими- пытался шутить, исмеялся шуткам, полученным вответ. Искомый «системщик» оказался служащим «третьего лица», то есть, работал нена«Комиссию» иненаюстицию, амежду. Его пришлось вызванивать издома, ивстречаться сним наокраине, вКупчино, где располагался информационный центр. Чтобы оплатить его услуги, Брянцеву пришлось снимать деньги стрех разных счетов втрех разных банкоматах, последний изкоторых находился устанции метро Парк Победы.
        Все это время Белинский вовсе небыл уверен втом, что план сработает, иэто неслишком его огорчало. Он делал «всё, что мог», всё, что отнего зависело. Атам- как Бог решит.
        Вдесять вечера Брянцев позвонил знакомому, который зашел накакой-то сайт, сделал поиск пофамилии, ивответ назапрос оФотине Плевако получил «ненайдено».
        15
        Примерно вэтоже время наколокольню некрасивой церкви наКаменноостровском залез пьяный альпинист и, символизируя прибытие навершину, жахнул вколокол. Прохожие наблизлежащих улицах удивленно повернули головы всторону звона. Альпинист ударил вколокол еще раз, изатем еще раз. Встревоженный дьякон, живший пососедству, полез наколокольню, крича, чтобы прекратили, время позднее, нозвон непрекращался. Последовала конфронтация сальпинистом, инекоторое время дьякон бегал заним поколокольне, пытаясь его поймать, ноальпинист все время увертывался, хохотал, сообщил дьякону, что он агностик, ноуважает памятники старины, иснова ударил вколокол. Дьякон выхватил мобильный телефон ивызвал полицию. Полиция приехала иоказалась проворнее дьякона- альпиниста поймали иповели вниз. Вучастке он уснул, анаутро попросил воды или пива, лучше пива. Уполиции было втот день много дел, иальпиниста отпустили смиром, ион пошел искать открытое кафе, чтобы опохмелиться исоставить план надень- включающий поиски своих, потому что назавтра предстоит экспедиция вАльпы.
        Вполдень этогоже дня Белинского арестовали навокзале вовремя посадки напоезд, следующий вСимферополь. Впаспорте, предъявленном им, значилось, что зовут его Павел Арамович Хачатурян. Между внешностью Белинского ифотографией впаспорте небыло ничего общего. Настоящего Хачатуряна, вмрачном настроении иссиняком под глазом, нашли быстро иназначили день, вкоторый ему следует явиться вучасток, чтобы получить назад принадлежащий ему паспорт.
        16
        Вглубоком унынии Фотина провела следующие два дня, испустилась вниз кпочтовому ящику, чтобы изъять изнего роковое письмо. Нописьмо вящике необнаружилось. Возможно, затерялось. Бывает, что письма теряются.
        Она ждала день, другой, неделю, нони письма, ни повестки недождалась, исудебные приставы тоже неявились всроки, обозначенные ранее Васей Мережковским. Забрезжила надежда, которая скаждым днем вотсутствие писем иприставов становилась все светлее имасштабнее.
        Можно было, конечно, позвонить куда-нибудь, или сходить, ипроверить- закрытоли дело, или затерялось ивпоследствии всплывет, нострашно было тревожить совокупность бытия, повернувшуюся вдруг кФотине покакой-то непонятной ей причине благоприятной стороной.
        Ктомуже мать, Крессида Андреевна, время отвремени напоминала Фотине, что вот, мол, забыли, ноэто временно, искоро вспомнят, придут, иее заберут. Фотина вответ входила враж, говоря, что она ни вчем невиновата, просто старая карга хочет, чтобы унее, Фотины, всё было плохо, нопусть обломится, потому что вгосударственных учреждениях работают вовсе недураки, адипломированные специалисты, они допустили ошибку, норазобрались, иошибку исправили, ипо-другому ибыть немогло. Мать махала рукой, ворчала поповоду отсутствия вязальной машины, ишла читать телевизионные сплетни поинтернету, которым недавно научилась пользоваться впределах именно чтения сплетен- квеликому неудовольствию внука, нежелавшего давать бабушке пользоваться компьютером, пусть читает газеты ивяжет. Особенно нравился Крессиде Андреевне блог, регулярно публиковавший сплетни оскандалах наПервом Канале. Случай соштанами Урганта произвел набабушку неизгладимое впечатление. Крессида Андреевна качала головой, приговаривая- «Как немодернизируй, сколько людям неплати, авсе равнож вРоссии живем, чуть загляделся- штаны увели».
        Фотина вернулась наработу, иАхмед, немного посомневавшись, выгнал нанятую им заэто время молодую таджичку, укоторой было трое детей иочень вспыльчивый истрогий муж, ивзял Фотину наее прежнюю должность отпарщицы. Миранда была возвращению сотрудницы очень рада, ипризналась, что нелюбит восточных женщин, ичто таджичка заэто время успела ей ужасно надоесть угощениями ипредложениями дружбы.
        «Пронесло». Так думала Фотина. Она помнила, что Белинский, стех пор ненаведавышийся кней, обещал «разобраться», ноэто глупости, конечноже. Белинский- вор иподонок. Живет только ради себя. Кто он ей? Никто. Она даже имени его незнает, только фамилию.
        Повечерам, попути домой, ей часто вспоминался Сергей Витте, идень, сним проведенный. Возможно, думала Фотина, Марина Владиславовна действительно сделала то, что обещала, иБрянцева уволили, ипоследнее письмо пришло просто поинерции, адело её уже тогда было закрыто.