Цена откровения Галина Владимировна Романова
        Сергей обратился к Агате - лучшему частному детективу в городе - по просьбе своей девушки Насти. Настя работает в банке и подозревает, что в последнее время там происходит что-то неладное. Недавно умерла от инсульта ее начальница Инга, и это выглядело очень подозрительно, но полиция не нашла в ее смерти состава преступления. Теперь Насте очень тревожно, она опасается за свою жизнь. И, как показывают дальнейшие события, ее подозрения оказываются вовсе не беспочвенными…
        Галина Владимировна Романова
        Цена откровения
        
        Глава 1
        Конечно же, ее звали Агата. А как же иначе! Другое имя ей бы просто не подошло! Она явилась в черных кожаных штанах, обтягивающих до отсутствия даже намека на складку. Когда она присаживалась напротив, он ждал, что тонкая кожа не выдержит, лопнет по швам. Она смутится, а он получит удовлетворение. Потому что не фиг выпендриваться! Ей назначили деловую встречу. Очень деловую и очень серьезную. А она является в таком виде, что…
        Все головы в ее сторону повернулись, пока она шла по проходу к столику, который он занял заранее: к кожаным штанам прилагались высокие каблуки, кожаная куртка-косуха и невозможная стрижка. С половины головы на глаза свисала длинная челка ядовитого черного цвета. А вторая половина была выбрита, и не просто «под ноль», а странными зигзагами, которые сто процентов несли в себе какую-то информацию. О которой он - мент в мешковатых джинсах и джемпере с лоснящимися рукавами - не имел ни малейшего понятия. А Агата имела.
        Конечно, со стороны его напарника, Глеба Вострикова, это была подстава. И еще какая! Порекомендовал обратиться за помощью к своей однокурснице, а предупредить забыл. Что она такая вся…
        Ненормальная!
        Не в смысле - дура. Просто дико отличалась от всех знакомых ему девушек и женщин.
        - Привет. - Она остановилась у его стола, обдав резким запахом духов, от которого у него тут же защекотало в носу. - Ты Серега?
        - Так точно. - Он чуть приподнял зад и протянул ей руку.
        Она лишь шлепнула ладонью о его ладонь, села напротив. Именно в этот момент он и размечтался о треснувших по швам кожаных штанах.
        Штаны остались целы. Агата уставилась на него, не мигая. Глазищи были под стать всему остальному - дьявольские, непроницаемо черные. Ресницы лохматые и брови дугой. Он злорадно подумал, что это линзы и косметолог сделали ее взгляд таким будоражащим из-под неестественно длинных пушистых ресниц. Но она, ухмыльнувшись, его мечты развеяла.
        - Это не линзы. И накладных ресниц я не ношу.
        Как?! Как она догадалась? Он что - произнес это вслух? Нет! Точно молчал. Он нервно сглотнул.
        - Не переживай ты так, Сергей. Ничего, что на «ты»? - Она дождалась его утвердительного кивка и продолжила: - Просто я очень хорошо угадываю настроение и немного мысли людей. Особенно если они не стараются их скрывать. Шокировала тебя, да? Глеб не предупредил. А ты думал, что его однокурсница явится в ортопедической обуви, юбке до колен и широком блейзере? А еще очки на переносице и непременно папка в руках. Или кейс. Или и то и другое…
        Она снова угадала. Он именно такую девушку ждал. Глеб сказал, что его однокурсница, носившая фамилию Володина, аналитик, каких поискать. И интуиция у нее, какой у других нет. И с памятью полный порядок.
        - Вообще у нее не башка, а компьютер, Серега. Попробуй с ней поговорить, раз у тебя такая засада.
        Он и шел поговорить. А не…
        Агата чуть подняла правую руку и так шевельнула пальцами, что у их столика остановились сразу два официанта.
        - Что-то выбрали? - произнесли они почти слово в слово и недобро покосились друг на друга.
        Ничего особенного она не выбрала. Кофе. Сладкий. С молоком. Пила мелкими глотками, чашку держала двумя пальчиками, смешно оттопыривая мизинчик. Пила кофе и наблюдала, как он поглощает пасту с фрикадельками. Он не нервничал из-за девушки нисколько и не смущался. Это фрикадельки виноваты: разламывались в крошку и без конца соскальзывали с вилки.
        - Ты красиво ешь, - вдруг произнесла Агата, ставя пустую кофейную чашку на стол. - Обычно мужчины едят, как варвары. Особенно если голодны. А ты голоден, но ешь прилично.
        Походя так пробормотала. А он вдруг смутился. То ли похвала ему понравилась, то ли то, что она за ним наблюдала.
        Вообще-то он считал себя самым обычным парнем. Не способным вызвать интерес у таких женщин, как Агата. Его аудитория была иной. Милые, нежные, спокойные девчонки. Ни одна из его бывших не обладала такой агрессивной красотой. Ни одна из них не производила впечатления, что она с другой планеты. Они были земными - его девушки. С земными проблемами и радостями.
        - Итак, Сергей, время идет. А оно у меня денег стоит. Я не на окладе. - Она вывернула левое запястье, где обнаружился циферблат странных часов. Это и не часы словно, а тонкая полоска с цифрами. - К слову, Глеб тебя проинформировал о моих расценках? Благотворительностью я не занимаюсь. Даже в угоду давней дружбе.
        - Проинформировал. - Он проглотил последнюю фрикадельную крошку. И потянулся к чайнику с зеленым чаем. - Люди готовы платить, если будет результат.
        - Если результата не будет, мы вернем вам деньги, - ухмыльнулась она одними губами, а черные глазищи смотрели надменно и холодно. - Итак, суть твоей проблемы?
        У него лично проблем не было. С некоторых пор проблемы начались у его девушки - Насти. И даже не у нее лично, а в коллективе.
        - Понимаешь, Агата. - Он впервые назвал ее по имени. - Там и проблем будто бы никаких. Для заявления в полицию нет оснований. Да и у Насти одни подозрения. И страх. Она извелась и меня задергала.
        - Чего сам не взялся помогать? Боишься, не справишься? И будешь бледно выглядеть в ее глазах?
        - Да, - выпалил он тут же, смутился, покраснел и замотал головой. - И нет одновременно. Я, может, и разобрался бы, но на это надо много времени. Факультативного. А его у нас, сама знаешь, - дефицит. Удостоверением светить тоже не резон. Сейчас с этим строго. Углядят превышение полномочий, устроят проверку и все такое. Мы с Глебом подумали и решили, что выйдет проще нанять кого-то со стороны, чем лезть в это дело.
        - Тем более что проблема твоей девушки может оказаться надуманной?
        Он осторожно кивнул.
        - Что-то смущает? - тут же прицепилась Агата, подозрительно сощурившись.
        - Дело в том, что поначалу так и выглядело. Мне казалось, Настя бурю в стакане воды поднимала. Но после того как произошел несчастный случай с одной из сотрудниц…
        - Несчастные случаи не редкость, Сергей, - резонно заметила Агата. - Современная молодежь часто пренебрегает таким понятием, как техника безопасности. Считают, что они неуязвимы. Там точно не несчастный случай?
        Она осмотрела его лицо, словно лазером прошлась. Ему казалось, что кожа потрескивает в тех местах, куда перемещается ее взгляд.
        - Первое впечатление - вроде бы несчастный случай. А вот второе и третье… И родители девушки уверены, что она убита.
        - Родителям свойственно, - с кивком перебила она и поднялась с места. - Идем на улицу. Там поговорим. В этом кафе не гнушаются подслушивать. Я лично устанавливала прослушку, когда следила за одним из клиентов. Он очень любит во-он то место за колонной.
        Ее взгляд сместился с его лица, указывая куда-то ему за спину. Он не повернулся и не посмотрел. Ему было неинтересно. Подозвал официанта. Заплатил за еду и за ее кофе тоже. И пошел следом за Агатой на улицу.
        Она уже нетерпеливо топталась возле своей машины. Темно-серая, неприметная, недорогая иномарка прошлых лет.
        - Думал, ты на байке, - усмехнулся Сергей.
        - Байк тоже имеется, - вернула она ему усмешку. - Итак… Я сейчас повторю то, что мне озвучил Глеб. Если услышишь неточности, поправляй по ходу. Твоя девушка Настя работает в каком-то частном банке. Он небольшой, но дела идут неплохо. Клиенты, депозиты, кредиты, все как у всех.
        - Да, - подтвердил он.
        - У них дружный коллектив. Шесть девушек, работающих в офисе. Три с клиентами. Кассиром трудится молодой человек. Есть еще охранник в зале. Рабочий день с девяти до шести вечера. Суббота с воскресеньем выходные. Все так?
        - Так точно.
        - Из руководящего состава лишь управляющий банком. Он находится на втором этаже. При нем секретарша. Все чинно, законно.
        Он покивал. Сам наводил справки об этом банке, когда туда устраивалась Настя. Копал до шахтеров. Ничего не нарыл. Все чисто. Никакого криминала. Хозяин банка - бизнесмен с хорошей репутацией. Большую часть времени проводит за границей. К слову, управляющий какой-то его родственник. У них даже фамилии одинаковые.
        - Итого, - подвела черту Агата, - сотрудников тринадцать человек. Шесть бухгалтеров, кассир, охранник, три девушки в зале с клиентами, управляющий, секретарша. Число так себе, конечно, ну да ладно… Все там было сладко да гладко, пока в один прекрасный день в лифте не находят мертвой одну из сотрудниц, которая работала офисе.
        - Да. Обнаружили ее неделю назад. Утром, когда пришли на работу.
        - То есть, получается, вечером она не уходила?
        - Получается. Но со слов Насти, такое бывало. Погибшая была старшей среди них по должности. Часто задерживалась.
        - Как же покидала банк? Центральные двери в шесть закрываются, - удивила осведомленностью Агата.
        - У них имеется запасной выход. Служебный. Пожарный, - внес он несколько уточнений. - Выйти через него можно. Войти нет. Все под камерами. Выход на освещенную площадку. Огороженная территория банка.
        - А с этой территории на улицу как?
        - Через автоматический шлагбаум.
        - Другими словами… - Ресницы Агаты резко взмыли. - Это уязвимое место?
        - Никак нет, гражданка Агата. - Он сдержанно улыбнулся. - Аварийный выход и шлагбаум соседствуют с охранным предприятием. Шлагбаум у них совместный. То предприятие охраняется круглые сутки. И у них, кажется, даже имеется договоренность. Они охраняют аварийный выход. Но!
        Он помолчал, слегка покачивая головой.
        - Знать наверняка не могу. Документов не видел. Настя моя тоже. Это не в ее компетенции.
        - Ясно. С этим потом. Давай подробности про погибшую. Как там ее?
        Инга Витальевна Голубева трудилась в банке со дня его основания. Ей было тридцать восемь лет. Не замужем, детей нет. Жила отдельно от родителей неподалеку от банка.
        - Снимала квартиру или своя - не знаю, - приложил руку к груди Сергей. - Но расположение ее жилья говорит о том, что работа стала ее жизнью. Она была фанатом своего дела, по словам Насти. И трудоголиком. Могла работать без еды, на одном кофе, по двенадцать часов.
        - Ценный сотрудник, - рассеянно заметила Агата.
        Она повыше застегнула молнию на куртке-косухе. Подняла воротник. И глянула в небо.
        Утреннее солнце, не обещавшее ненастья, неожиданно запуталось лучами в плотных облаках. Поднялся ветер. И было понятно: Агата замерзла. Ей не терпелось сесть в машину и уехать. Он и сам был не против сбежать в свою машину. Тонкая весенняя куртка не грела. Но он обещал Насте. Она ему верила.
        - Кто обнаружил тело?
        Агата открыла заднюю дверь машины. Достала длинный черный шарф и обмотала им шею.
        - Уборщица. Она приходит с охранником одновременно. И пока он проверяет системы слежения, она поднимается на лифте и начинает уборку в кабинете управляющего, в приемной, конференц-зале и комнате отдыха. Потом спускается. И…
        - Я поняла, - нетерпеливо перебила его Агата. - Она подошла к лифту со своей шваброй, нажала кнопку, двери разъехались, а там тело старшего бухгалтера, как там ее?
        - Голубева.
        - А там тело Голубевой. Без следов насильственной смерти?
        - Без. Она просто сидела в углу кабины. Бумаги по полу. Голова опущена на грудь. Уборщица заверещала. Побежала за охранником. Тот позвонил управляющему. А уже он вызвал полицию. К банку они приехали одновременно.
        - Алиби сотрудников никто не проверял, как я поняла. Охранник имел возможность удалить все, что только мог. Времени у него было предостаточно. Из банка вечером через пожарный выход мог выйти любой сотрудник. Потому что - что? - Она заинтересованно глянула на Сергея. Тряхнула длинной челкой. - Правильно, потому что алиби сотрудников никто не проверял.
        - Результаты вскрытия указывают на естественные причины.
        - Точнее? - Агата требовательно пощелкала пальцами.
        - Инсульт. У Голубевой будто бы случались скачки давления, - вспоминал Сергей рассказ Насти.
        - Ага… Как удобно… Я возьмусь за это дело, товарищ полицейский. Раз уж вам с Глебом недосуг. - Агата протянула распахнутую ладонь. - Аванс?
        Сергей вложил ей в руку конверт. Он не стал ей рассказывать, что на частного детектива такого уровня скидывались родители Голубевой и некоторые сотрудники банка. Все, кто отчаялся узнать правду о смерти старшего бухгалтера.
        - В общем, контакты у меня имеются. Адрес твоей девушки тоже есть, - в очередной раз удивила она его, залезая на водительское сиденье. - Предупреди ее, что могут быть звонки в любое время суток. И визиты тоже. Чтобы никаких надутых губ и сцен ревности. Пока…
        - Агата, погоди. - Он придержал водительскую дверь. Чуть склонился. - Ты взялась… Почему? Тоже думаешь, что ее убили?
        - Я пока ничего не думаю. Но некоторые вопросы требуют срочного ответа.
        - Какие?
        - Начнем с того, почему она оказалась в лифте? Ехала наверх или спускалась? У нее имелся допуск в кабинет руководства даже в его отсутствие? Бумаги, что были рассыпаны по кабине лифта. Что в них? Она их взяла наверху или везла туда? Она состояла на учете как гипертоник? Кто ее лечащий врач? Что он говорит?
        Сергей широко развел руками и отрицательно замотал головой.
        - Понятно. Господам полицейским недосуг заниматься рядовой смертью какой-то бухгалтерши, умершей по естественным причинам. Жди звонка, - добавила она, захлопнула дверь машины и через мгновение укатила.
        Глава 2
        Игорь Вячеславович Хорьков осторожно поводил головой влево-вправо. И лишь убедившись, что все автомобили встали, как по команде, на красный свет, пошел через проезжую часть. Он всегда так делал. Он был знаком со статистикой и точно знал, сколько человек в год погибает во всем мире из-за какого-нибудь лихача, который решил, что успеет проскочить на желтый сигнал светофора. Знал и осторожничал.
        Впрочем, осторожничал он всегда и во всем.
        Хорьков не терпел пересудов за спиной, поэтому никогда не заводил служебных романов с врачами и медсестрами. Помилуйте, добрые люди! Зачем?!
        Он врач-терапевт. К нему еженедельно, если отбросить хронических больных, на прием приходит до полутора десятков прекрасных здоровых женщин. Он не считал сезонные простуды или простое желание посидеть дома на больничном серьезным недугом. Первых он лечил. Вторым шел навстречу. И среди этих прекрасных женщин непременно находились те, кто добровольно ложился к нему в постель. Не в поликлинике, конечно же, боже упаси! Для этих целей снимались номера в отелях, квартиры, сдававшиеся посуточно. А иногда и кемпинги, если дама оказывалась состоятельной и готова была сама заплатить за их свидание.
        К слову, Игорь Вячеславович редко пользовался деньгами своих воздыхательниц. И редко когда встречи с ними случались больше одного раза. Он никогда никому ничего не обещал. Никогда никому ничего не дарил. И так умело готовил почву, что всегда казался жертвой.
        Это дамы его домогались, а не наоборот.
        После секса он ловко изображал раскаяние. Впадал в уныние. Мало говорил. Всех это раздражало. И повторения мало кто хотел.
        Но только не Инга Голубева. Эта баба была просто ненормальной! Она требовала встреч, а не просила. Готова была платить за секс, а не только снимать загородный коттедж на все выходные. Она задаривала его подарками. Ласкала с такой смелостью, от чего даже он иногда смущался. И все бы ничего, но Инга вдруг заговорила о детях.
        - Годы идут, Игореш, - повторяла она все настойчивее, целуя его пальцы на руках или ногах, ей было без разницы. - Мужем, конечно же, ты мне не станешь. Какой из такого ловеласа муж! А вот отцом моего ребенка…
        Он молчал, мысленно голося во все горло. Какой ребенок?! Какой на хрен отец?!
        Но он промолчал, лишь хмыкнул многозначительно. Она поняла это по-своему. И в следующий раз устроила такое!..
        В тот день он первым принял душ и лежал голым поверх гостиничного покрывала. Ждал, когда Инга наплескается и выйдет. Ему пришлось принять маленькую таблетку, чтобы не облажаться. С некоторых пор эта женщина перестала его заводить, он уже тяготился и ее взрослым телом, и их долгими свиданиями. Но вышло так, что именно на текущую пятницу у него никого не случилось. И он позволил себя пригласить. Ну и подстраховался.
        Шум воды в душе прекратился. Последовало странное шуршание. Сдавленный смешок Инги. И через мгновение она вышла из ванной.
        - Что это?! - заорал он, подскакивая на кровати.
        Она стояла в тонком длинном сарафане с большим выпирающим животом. Нежно гладила его и смотрела на него зовущим взглядом.
        - Это наш малыш, Игореша, - произнесла ненормальная. - Так он будет выглядеть уже скоро. Нам просто надо постараться.
        Увидев, что ему совсем невесело, Инга резким движением задрала подол, вытащила оттуда резиновую накладку, забросила ее в угол и расхохоталась.
        - Ну, ты чего? Чего так перепугался? - Она встала коленками на край кровати и поползла к нему. - До того, как он станет таким большим, пройдет не один месяц, Игореша.
        - Ты что?! Беременна?! - ужаснулся он. И упрекнул: - Ты же сказала, что принимаешь таблетки. Ты не имела права меня обманывать, Инга!
        Ему вдруг сделалось дурно. Он соскочил с кровати и бросился в ванную. Склонился над унитазом. Его вырвало. Было непонятно: от таблетки его так замутило или от выходки сумасшедшей бабы.
        - Что с тобой? - поспешила она догнать его.
        Встала в дверях, уставилась на его голый зад.
        - Уйди, - попросил он слабым голосом. - Оставь меня. Мне дурно.
        - Хорошо. Уйду. Но ты не переживай. Никакой беременности нет. Это я так, фантазирую просто.
        Она кисло улыбнулась, когда он повернул к ней бледное лицо и глянул с упреком, и ушла.
        Нормального секса в тот день не случилось. Даже таблетка не помогла. И они не остались ночевать. Разъехались по своим домам. В тот же вечер он напросился в гости к родной сестре. И под рюмку коньяка во всем ей признался.
        - А ты не хочешь ребенка? Я правильно поняла, Гоша?
        Сестра, у которой было трое своих сорванцов, искренне недоумевала. Брат всегда любил возиться с племянниками. Заваливал их подарками и даже баловал, вопреки ворчанию родителей.
        - Тебе скоро сорок, Гоша, - напомнила сестрица. - Ты красавчик, да. Нравишься бабам, спору нет. Но!.. Так будет не всегда, брат. И ты же любишь детей.
        Тут как раз прибежал ее младший и, обогнув мать, с ходу прыгнул на колени к дяде Гоше. Обхватил его за шею и принялся что-то шептать ему на ухо. Тот, счастливо улыбаясь, принялся тут же обещать.
        - Да, куплю… Непременно поедем… Конечно, подарю…
        - Ну, вот видишь! - рассмеялась сестрица, поднимая рюмку с коньяком. - А я о чем? Ты обожаешь детей. И будешь отличным отцом.
        - Но я не хочу быть отцом ее детей! - возмущенно зашептал Игорь, пригубил коньяк и поставил почти полную рюмку на стол. - Она ненормальная! Оголтелая какая-то. Я и ее уже не хочу, Валя. Не могу! А она навязывается и навязывается. Что мне делать?
        - Брось ее, - посоветовала Валя, набрасываясь на роллы, которые он принес.
        - И этого я сделать не могу. Она уже не раз намекала, что, если я ее брошу, пожалуется на меня. Типа, я совращаю пациенток. А мне нужны проблемы? Нет. У меня замечательная работа. Она мне нравится. И как от этой женщины отвязаться, не знаю!
        Игорь задумчиво тыкал деревянной палочкой в рисовый рулет с креветкой и авокадо. Аппетита не было.
        - А знаешь, что она вытворила совсем недавно? - Он поднял на сестру несчастные глаза.
        И рассказал. Валя долго смеялась. И все повторяла:
        - Тебя серьезно вырвало из-за этого?
        А потом вдруг задумалась.
        - Тебе надо внушить ей к себе отвращение, Гоша, - пришла она к выводу в завершение их ужина.
        - Я не фокусник. Я терапевт, - кисло улыбнулся он в ответ.
        - Вот именно! - Валя склонилась над столом и зашептала: - Ты доктор, знаешь о ее здоровье больше всех. И о лекарственных препаратах знаешь очень много. Вот и…
        - Что вот и? - передразнил он ее. - Отравить, что ли, ее?
        - Нет. Зачем? Но можно сделать так, что при каждом свидании с тобой она будет недуг какой-нибудь испытывать. Тошноту или диарею.
        - Вот поноса мне в постели только не хватало! - всплеснул он руками.
        - Ну, зачем в постели, Гоша? Ты можешь выписать ей какие-нибудь витамины, которые дают побочный эффект именно с ее проблемами. Какие, к слову, у нее проблемы?
        Он задумался, припоминая показатели ее анализов.
        - Да особо никаких, - подергал он плечами. - Она здорова. Почти…
        - Почти! - выразительно поиграла бровями сестрица. - Вот на этом почти и сыграй. Витамины, Гоша, та еще дрянь. Особенно если их неправильно употреблять. Подумай над моими словами. Если она поймет, что между вами какая-то физиологическая несовместимость, она отстанет и бросит тебя.
        Он подумал. Долго листал справочники. Бумажные. В интернет он не полез. Еще не хватало, чтобы его за руку кто-то схватил за такие дела! Книг в доме много, там он почерпнул удивительно много информации. И даже совет сестры внушить к себе отвращение больше не казался бредом.
        Было много чего. Существовала масса способов. Одним из них он и воспользовался. Начал с витаминов. К ним прописал Инге травяной чай. Добавил кое-что из БАДов. И уже через пару недель она сама отказалась с ним встретиться.
        - Чувствую себя не очень, Игореша, - призналась Инга.
        - Что такое? - Он ласково улыбнулся портрету сестры, стоящему в рамке на его рабочем столе.
        - Да ничего серьезного. Просто настроения нет. Тревожно как-то. Ничто не радует.
        Это вступила в действие смесь травяного сбора и витаминов.
        Хорошо…
        - Может, тебе надо доктору показаться? - хохотнул он, намекая на себя.
        - Да была я у доктора, - призналась она, чем Игоря страшно перепугала.
        - У какого? А как же я? - разыграл он обиду.
        - Ты терапевт, дорогой. А я у гомеопата была. Он потом отправил меня к психиатру. Тот посоветовал больше отдыхать и только. Анализы все в норме.
        - Ты и анализы сдавала?! - ахнул Игорь, кусая кулак.
        Вот он, идиот, заигрался! А если бы что-то пошло не так? Под статью бы подвел себя своими игрищами.
        - Да. И таблетки свои приносила. Доктор сказал, что это ерунда. От этого так не ломает. Он намекнул на климакс, но ведь рано еще, Игореша. А как же ребенок? Я тогда не смогу!
        Инга расплакалась, и ему пришлось целых десять минут ее утешать. А вечером они решили встретиться. Только Инга категорически отказалась от всякого интима. А он вдруг оказался и не против.
        Они посидели в одном из ресторанов на окраине города. Хорошо поговорили. Игорь взял с нее слово, что она выбросит все препараты, что принимала последние дни. Наутро позвонил.
        - Вот как раз иду к машине с мусорным пакетом, в который сложила все, что было! - рассмеялась она забытым смехом. - Оставила только градусник и пипетку.
        - Молодец, - похвалил он ее, кисло улыбаясь.
        Смех Инги свидетельствовал о том, что она ожила. А значит, скоро снова затребует его на роль отца своему ребенку.
        - Я тут подумала: а чего нам с тобой не взять отпуск и не слетать куда-нибудь?
        - Куда, Инга? Забыла о карантине?
        - Ну, он же не везде. И я уже созвонилась со своей приятельницей. У нее турбюро. Она нам что-нибудь подыщет.
        Он снова закусил кулак. Дурак он дурак! Поторопился выводить ее из подавленного состояния. Вот она уже снова прет, как танк! Еще минута-другая, и примется зазывать его за город.
        Так и вышло. Инга на выходные сняла коттедж в сосновом бору.
        Место было превосходным. Дышалось замечательно. И Инга не надоедала. Спала почти все время. Он подстраховался. Вкатил ей в сок снотворного. Выписывать теперь он ей ничего не станет. Так вот будет понемногу разбавлять их свидания несильнодействующим снотворным.
        Пока она спала, он сходил в местный бар. Потом завернул на дискотеку. И даже потанцевал с милой дамой средних лет. Но когда та принялась тащить его в свой номер, ретировался. С него хватит.
        Наутро Инга выглядела свежо. Была веселой. И все время извинялась.
        - Прости. Вырубилась вчера до всего самого важного. Усталость свое берет.
        - Да, - отвечал он многозначительно, быстро собираясь.
        Он все боялся, что она набросится на него прямо сейчас, позабыв, что им через двадцать минут из коттеджа съезжать.
        - Всему виной сосновый бор. Я где-то читала, что хвойные деревья обладают уникальной особенностью. Извини.
        Он вежливо улыбался ей в ответ и теснил с сумками на выход. Ему было не особенно жаль потраченных впустую выходных. Он вчера неплохо провел вечер. Так же, как и Инга, отлично спал. Сытно позавтракал. Никакого совокупления с нежеланной женщиной не было. Зачатия, как следствие, не произошло.
        И теперь ему не терпелось уехать.
        Разъезжались они каждый на своей машине. Через день созвонились.
        - Опять вялость какая-то, - нехотя призналась она. - Пошла сегодня к доктору.
        - К психиатру? - уточнил он.
        - Да. - Инга тяжело вздохнула. - Он выписал мне какие-то препараты. То ли антидепрессанты, то ли что-то наподобие. И посоветовал возобновить прием витаминов, которые ты рекомендовал. Я уже закупила.
        - Что он тебе выписал? - неожиданно заволновался Игорь.
        Инга назвала таблетки. Дома он сверился со справочником. И озадаченно притих на полчаса за кухонным столом.
        Препараты, выписанные доктором, были сильнодействующими. Побочка имелась серьезная. Но в инструкции этого не писали. И в интернете не было информации. Он специально проверил. Если Инга примется ими злоупотреблять, то так и до сердечного приступа недалеко.
        Ему надо ее предупредить. Надо было предупредить Ингу…
        Глава 3
        Банк работал в штатном режиме. За стеклянной перегородкой в ряд сидели три девушки - Маша, Оля и Наташа, очень схожие между собой. Все высокие, худенькие. В одинаковых черных юбках и белых блузках, с яркими косынками на шее с логотипом их банка. Все три темноволосые, кареглазые, с яркими губами. Когда клиент вставал у стеклянной перегородки, то недоуменно их рассматривал. Думал, что они сестры. И проникался доверием сразу ко всем: и к Маше, и к Оле, и к Наташе. Ему было все равно, к кому подойти и решить вопрос. Все три клиенту одинаково становились симпатичны с первых минут.
        Девушки не состояли в родстве. Их специально подбирали похожими друг на друга. Таким был совет ответственного психолога, который занимался подбором персонала где-то там - наверху.
        Этими же принципами руководствовался психолог, принимая на работу охранником его - Спицына Романа Сергеевича.
        Долго изучал его резюме. Пробивал по всякого рода базам на предмет возможных судимостей и правонарушений. Ничего не обнаружил. Счел, что охранник с такими внешними данными и физической подготовкой им вполне подойдет.
        Романа приняли. Три месяца он трудился почти даром - испытательный срок. Потом его заработок вырос в разы, а ответственность осталась на прежнем уровне.
        У него не было сменщика. Он один работал с утра до закрытия. Выходные суббота с воскресеньем. Он был рад. Хотя выходные ему девать некуда. Полдня валялся в постели. Полдня занимался в тренажерном зале. Если оставались силы и желание, прибирал квартиру. Если не оставались, ограничивался только стиркой. Еду он себе не готовил. Не умел. Даже бутерброды у него выходили неказистыми. Личных отношений не заводил - хлопотно очень. Для секса у него была соседка Анна. Он ей платил. Она с ним занималась сексом по полтора часа три раза в неделю. Больше ему не требовалось, хотя Анна не раз пыталась уличить его в скупости.
        Анна зарабатывала телом не только с ним. Это был ее заработок - единственное, что она умела делать профессионально. Выходила на работу ближе к ночи. Возвращалась под утро. Где и с кем она, Романа не волновало. И Анна его не волновала тоже. Пришла, ушла. Вот и все их романтические отношения.
        Он переместил взгляд с большого монитора компьютера, на который шла трансляция со всех имеющихся видеокамер, на входные двери. И мгновенно насторожился.
        Та, что там стояла сейчас, могла оказаться проблемой. Даже не успев открыть рта и сделать пары шагов, она заставила напружиниться каждый его нерв.
        Высокая, стройная, жилистая. Физическая форма будь здоров, тут же сделал вывод Спицын. Узкая кожаная юбка, тонкая кожа ботиночек тесно обхватывает изящные щиколотки. Каблуки сантиметров десять, определил он навскидку.
        Он поднял глаза выше, по фрагментам анализируя вошедшую даму.
        Кожаная куртка-косуха. Худая, не прикрытая шарфом шея. Через плечо тонкий ремешок маленькой сумочки. Красивое лицо. Странная стрижка, делающая девушку опасной хулиганкой. И взгляд…
        Роман мог поклясться, что она осматривает его с такой же тщательностью, что и он ее. И не только его, но и всех остальных - словно ощупывает, пробует на прочность.
        Она здесь не просто так, не из-за финансов, которые не знает, где пристроить. У нее какая-то миссия. И это ему не понравилось сразу. Спицын решил этому помешать.
        Он выбрался из-за стола, оставив на время наблюдение за трансляцией с камер. Пошел ей навстречу.
        - Добрый день, - сдержанно поздоровался он без намека на улыбку. - Я могу вам чем-то помочь?
        - Вы? - Она делано удивилась и едва заметно качнула головой. - Это вряд ли.
        - И все же.
        Он инстинктивно преградил ей дорогу, хотя и не имел права этого делать. Она потенциальный клиент. Это не по правилам. Но…
        Но он просто чувствовал, что с ней что-то не так. Ее визит таил в себе какую-то угрозу. Вот и встал у нее на пути.
        Кажется, ей все было известно о его опасных мыслях на ее счет. Она приподняла одну бровь, глянула насмешливо и спросила:
        - Какие-то проблемы, Роман?
        Имя она прочла в нашивке на кармане его формы.
        - Никаких. - Он вынужден был отступить. - Извините.
        - Принято, - выдохнула она. И опасно улыбнулась, пробормотав: - Еще увидимся.
        Девушка прошла к стеклянной перегородке. О чем-то заговорила сразу со всеми. Посетителей не было, и у нее вышло привлечь внимание сразу и Маши, и Оли, и Наташи. Через пять минут все заулыбались. А визитерша принялась заполнять какие-то документы. Потом девушка прошла к двери с табличкой «Касса». Пробыла там минут десять. Вышла и сразу направилась не в том направлении.
        - Простите, - снова преградил ей путь Роман, когда она взяла курс к лифту. - Туда нельзя. Это служебное помещение.
        - Я знаю. Меня ждут.
        - Кто? - настаивал он. - Мне необходимо знать. Убедиться.
        Это была его работа. И он привык делать ее хорошо.
        - Хорошо, - не стала она спорить.
        Достала мобильник, ткнула пальцем в экран. Подождала пару секунд. И протянула ему телефон:
        - Это вас, Роман.
        На связи был управляющий банком - Гнедых Иван Васильевич. Спокойным голосом он попросил пропустить к нему гостью.
        - Но это не по правилам, Иван Васильевич, - попробовал он протестовать, правда слабо и неубедительно. - Инструкции…
        - Инструкцией, Рома, можно и нужно пренебречь, когда банк обзаводится таким клиентом, как госпожа Володина. Все потом, все потом, Роман. Пропусти ее.
        Он осторожно шагнул в сторону, прежде чем вернуть ей мобильник. И еще раз внимательно осмотрел девушку.
        Хоть убей, не в деньгах дело! Опасный блеск ее глаз об этом красноречиво свидетельствовал. Но приказ есть приказ. Роман проводил ее к лифту.
        - Второй этаж, - зачем-то сказал он ей.
        - А что, есть еще и третий? - Она над ним издевалась. - Странно… Здание двухэтажное…
        Он почти бегом вернулся на место. Прилип взглядом к монитору. Она должна была уже выйти. Но не вышла. И двери лифта оставались закрытыми.
        Она поставила на «Стоп», догадался Роман и беззвучно выругался. Что там делает? Стены ощупывает? Простукивает их? Как жаль, что в лифте нет камеры. А он настаивал. И напоминал об этом после внезапной смерти старшего бухгалтера - Инги Витальевны Голубевой.
        Инга Витальевна…
        - Черт!
        Он с силой вдавил ладонь в затылок и через мгновение в два прыжка преодолел расстояние от своего стола до стеклянной перегородки, за которой трудились Маша, Оля и Наташа.
        - Быстро, девчонки, что хотела эта Володина?
        - Открыть счет, - округлила глаза Оля.
        Маша на нее сразу цыкнула. История клиента, банковская тайна и все такое. Никто не имел права трепать языком и раскрывать секреты даже их секьюрити.
        - Как ее имя? Это-то вы мне можете сказать? - Он сделал страшное лицо.
        - Зачем? - продолжила вредничать Маша.
        Мстит, понятно. За то, что он отказался принять ее приглашение загородного выезда на рождественских каникулах. Она приглашала его при всех. Он при всех ей отказал. И она надулась.
        - Я отвечаю за безопасность в банке, Мария. - Он глянул на нее исподлобья. - Эта мадам поехала в лифте и застряла. Как думаешь, почему?
        Маша неуверенно повела подбородком.
        - Вот и я не знаю. А очень хочу узнать. И начать с информации: кто она такая?
        - Хорошо. - Маша порылась в бумагах. - Сейчас пришлю тебе ее паспортные данные. Ищи…
        Когда Агата Володина вышла из лифта, собираясь покинуть стены банка, Роман знал о ней все. Или почти все. Он хвалил себя за бдительность и потрясающее чутье, заставившее его насторожиться.
        Володина была не просто ищейкой, а суперищейкой, асом в своем деле. О ней слагали легенды, большая часть из которых оказывались правдой. Отличница везде и во всем: от учебы до физической подготовки. Прекрасный стрелок. Обладатель кубков, поясов и титулов в своем весе сразу в нескольких видах единоборств.
        Когда она спит? Когда занимается личной жизнью? Эти вопросы не давали ему покоя, пока он читал и перечитывал информацию о ней.
        После окончания высшего учебного заведения какое-то время работала в полиции. Но недолго. Стало скучно из-за отчетов и отписок. Уволилась, чтобы открыть собственное детективное агентство. Штат немногочисленный. Два помощника и девушка-секретарь. От клиентов отбоя нет. Но Володина была очень избирательна. Гадкие дела не брала.
        То, что она здесь появилась под видом клиентки, явно говорило: кто-то из ее заказчиков не верил в смерть Голубевой по естественным причинам. Скорее всего, это были родители. Они приходили и скандалили с управляющим. Грозили ему расправой.
        - Аферисты! Мошенники! - плюнул напоследок им на порог ее отец. - Я вас призову к ответу!
        Видимо, от угроз он перешел к делу.
        Роман не сводил глаз с монитора. На нем управляющий с великодушной улыбкой уже провожал Володину к лифту. Пробыла она у него, с учетом задержки в лифте, ровно семь с половиной минут.
        Иван Васильевич мог быть убедительным, когда не хотел чего-то делать или кого-то видеть.
        Володина через минуту вышла из лифта. Но к выходу не пошла. Двинулась в сторону рабочего места Романа. По пути подхватила легкий пластиковый стул от стола, за которым сама несколько минут назад заполняла документы. Села напротив него. Уставилась пристально, со значением. И молчала. Он тоже молчал.
        - Ладно. Зачет, - проворчала она, не выдержав первой. - Молодец. Раскрыл с первых минут. Я поняла это по тому, как ты напрягся, рассматривая меня. В принципе таких, как я, не выносишь? Или дело лично во мне? Можно на «ты».
        - Дело в тебе, - кивнул он, сраженный ее откровенностью.
        - А что во мне не так?
        Она демонстративно осмотрела себя с ног до груди. Даже сумку свою пощупала.
        - Дело не в тебе лично. А в том деле, которое тебя сюда привело. Ведь ты здесь из-за Голубевой? - не стал он крутить винты.
        - Так точно, - неожиданно улыбнулась она. - Зачет вторично, секьюрити.
        - А что не так с ее инсультом? Я лично читал заключение патологоанатома. Там все… - Он вывернул нижнюю губу и помотал головой. - Ей было тридцать восемь лет. Не девочка. Работала на износ. Каждый день до ночи засиживалась. Вот и…
        - Никаких: «вот и» быть не может. Родители не нашли в ее доме ни одной таблетки. Ни намека на то, что она страдала гипертонией или сердечным недугом. Усталость - да, имела место быть. Подавленное состояние - да. Возможно, даже депрессия. Но от этого умирают иначе.
        - На суицид намекаешь? - догадался он.
        - Именно.
        - А она не помышляла?
        - Нет. За здоровьем следила. Специалистов обходила одного за другим. Обследовалась без конца. И еще… Она хотела ребенка. Сам понимаешь, Рома, как это не вяжется с причиной ее кончины.
        Он медленно осмотрел каждый квадрат с изображением в мониторе. Управляющий стоял возле стола секретарши и что-то диктовал ей. Та печатала. Картина обыденная, привычная. Перед лифтом на площадках первого и второго этажей пусто. Возле здания банка и за ним - тоже никого.
        - Я это понимаю, - произнес он со вздохом, отрывая взгляд от монитора. - Но чем мы все можем тебе помочь? Ее никто не убивал.
        - Может, да, а может, и нет. - Она загадочно блеснула черными глазищами. - Управляющий, к слову, обещал мне всяческое содействие в моем расследовании. Сказал, будет крайне признателен, если я что-то накопаю. А пока у него нет никаких подозрений. Другими словами, он считает коллектив банка безукоризненно чистым.
        - А ты? - заинтересованно глянул он на красивую умную девушку.
        Даже если ему это будет стоить рабочего места, он не мог не признать, что готов с ней сотрудничать. И не ради торжества справедливости. А по той причине, что она ему страшно понравилась. Он даже готов просто молчать и слушать ее. Голос у нее был таким же чудесным, как и все остальное.
        - Если ее и убили, то именно здесь, Роман. Мною уже установлено, что в тот день она не покидала своего рабочего места. То есть не выходила за пределы здания. Как утром пришла, так ночью и умерла здесь. Никуда не отлучалась. Да ты и сам знаешь. Наверняка проверил.
        Он сдержанно кивнул. Подумал и решил промолчать. Все же надо поговорить с управляющим. Никаких показаний даже в жанре простой беседы.
        - Так что если ее и убили, то только здесь.
        - Не факт, - возразил он. И вспомнил: - Она вошла в банк уже с кофе. И при мне сделала три глотка, прежде чем скрылась за дверью бухгалтерии. Не спрашивай, где купила. Не знаю.
        - А это обычное дело, что она с кофе входила утром?
        Он подумал и кивнул:
        - Не каждый день, но случалось.
        - Ага… - Она покусала губы безупречными белоснежными зубками. - Надо бы выяснить, где она его покупала. На заправке или в кафе по соседству? Или у дома брала и везла сюда?
        Он лишь молча пожал плечами. Он не знал. Пока не знал.
        - Стаканчик от кофе, конечно же, выбросили?
        - Теперь-то уже да, - развел он руками. - Врачи «Скорой» констатировали инсульт. После того, как ее увезли и полиция уехала, уборщица все тут вылизывала дольше обычного.
        - Полиция, стало быть, приезжала?
        - Да. Таков порядок. Тебе ли не знать?
        Он многозначительно хмыкнул, уставив на нее красноречивый взгляд. И через минуту дождался похвалы в третий раз.
        - Зачет, Рома.
        Они посидели, разговаривая ни о чем еще минут десять. Он не выдал никаких внутренних секретов. Она особенно не настаивала. А когда уходила, вдруг предложила переходить на работу к ней.
        Это было неожиданно. Но он быстро сгруппировался и, приложив руку к груди, сказал:
        - Агата, если это предложение прозвучало с целью заполучить меня в качестве источника информации, то мимо. Я уже сказал все, что знаю.
        - Вовсе нет. - Она даже рассердилась, но от этого сделалась еще красивее. - Я и так докопаюсь до правды. С тобой или без тебя, но докопаюсь. Просто я почувствовала кое-что, общаясь с тобой…
        - И что же? - не выдержал он томительной паузы, в течение которой его сердце странно и сладко заныло.
        - Мы прекрасно понимаем друг друга даже без слов. Обычно это бывает в одностороннем порядке только у меня. Ты, Роман, прекрасная кандидатура для напарника, помощника, заместителя. А чтобы качать из тебя информацию, как ты выразился… - Она гадко усмехнулась и швырнула на стол свою визитку. - Ты нужен мне здесь.
        Глава 4
        Сергей заворочался на постели, понял, что от неудобной позы у него затекло все тело, а особенно левая рука. Попытался в полусне понять причину. Не понял и снова попытался уснуть.
        Он точно помнил, что сегодня воскресенье. У него нет никаких дежурств. Законный выходной. Он ночует у Насти. А значит, когда они окончательно проснутся и выберутся из постели, то…
        То день обещает быть замечательным. Они позавтракают тем, что совместно приготовят. Они любили вместе готовить. Потом примутся планировать предстоящий день. Кино? Парк? Дача? Или все же остаться дома и проторчать перед телевизором?
        Что-то да придумают. Они любили вместе планировать предстоящий выходной. Сидя за завтраком, предаться мечтам, немного поспорить, а потом все же прийти к согласию.
        С Настей ему было круто. Он с ней вообще ни разу не поругался за то время, что они вместе. Она добрая и веселая. А еще она смешила его. И это было вообще за гранью его представлений об отношениях с женщинами. Настя могла любую напряженную ситуацию обратить в шутку. И вот они уже смеются и через несколько минут забывают предмет спора или разногласий.
        Она замечательная. И очень симпатичная. И не склочная, не скандалистка. Не то что предыдущая его пассия - Анжела. Вот где вынос мозга с утра до ночи! Ей мало было поругаться - надо еще порыться в скандале, дойти до сути, до истоков - с чего все началось. И уже оттуда начать новый хай. Когда он собрался с ней порвать, она принялась его преследовать, закатывать истерики, угрожать суицидом. Пришлось даже брать отпуск за свой счет и на пару недель уезжать в санаторий, расположенный в ста километрах от города.
        Место было глухое и скучное. Но его отпустили с одним условием: он возьмет выделенную путевку, которой никто воспользоваться не пожелал. Или никакого отпуска. Он уехал и в первый же вечер завыл от тоски. Одно спасало: масса процедур, которые он должен был проходить с утра до вечера. Через три дня втянулся. Через неделю уже бежал с утра занимать очередь на массаж. А через десять дней познакомился с Настей. Она привезла туда свою соседку, с которой была дружна и немного опекала.
        Так они познакомились. И уже не расставались.
        Под левой рукой Сергея что-то заворочалось, а потом его ладони коснулось что-то шершавое и горячее. Лизка! Собака Насти. Вот почему рука у него затекла. Посреди ночи собачка прибежала к ним в постель. Пристроилась у него под боком. Он положил на нее руку и уснул. Но подсознание активно предостерегало его от неосторожных движений, вот он и замер.
        Сейчас Лиза проснулась и лизала ему пальцы, требуя к себе внимания. Ее надо было выгуливать.
        - Идем, идем, только тихо, - прошептал он, осторожно выбираясь из кровати, чтобы не разбудить Настю.
        Он вышел из спальни. Плотно закрыл дверь. Порылся в шкафу в прихожей. Там у него на полке лежали дежурные спортивные штаны и толстовка. Как раз для таких вот утренних прогулок.
        Лиза - замечательная собака породы бишон фризе - наблюдала за ним ясными глазками-пуговками и, кажется, улыбалась. Она вообще была потрясающе умна и интеллигентна. Не стала подавать голос, облизала пальцы, чтобы разбудить его и не потревожить Настю.
        - Умница ты моя, - потрепал он собачку, присаживаясь перед ней на корточки. - Обожаю тебя, комочек шерсти.
        Лиза, кажется, согласно кивнула. Встала у двери и вопросительно на него глянула. Ей срочно требовался выгул.
        Сергей снял с вешалки ошейник с поводком, протянул руку к замку, и тут в дверь осторожно постучали. Он открыл.
        - Сереженька, здравствуйте.
        На лестничной клетке стояла соседка Насти - Варвара Ильинична, одетая для уличной прогулки. Среднего роста, полная, всегда с добродушной улыбкой и запасом добрых слов.
        - Вас разбудила проказница, да? - Она дотянулась до поводка в Сережиной руке, мягко забрала. - Я с ней погуляю. Не переживайте. А вы отдыхайте. Мы на полчаса минимум.
        Лиза выбежала на лестничную клетку. Соседка с улыбкой кивнула ему и потянула дверь на себя. Сережа остался в прихожей в одиночестве. Не сказать, что он расстроился. Но чувство легкой досады души коснулось. Он вообще-то собирался с Лизой сам погулять. И пробежаться немного, размяться на спортивной площадке, что у Насти во дворе под окнами. А она, даже не спросив, поводок из руки у него выдернула.
        Да, да, у них с Настей была договоренность, и соседка почти каждое утро выгуливала Лизку. Насте надо было спешить на работу, собираться, кофе варить. Выгул собаки утром - это минус двадцать минут сна. А утром они самые сладкие, самые желанные.
        Но сегодня-то воскресенье. Он мог бы и сам.
        - Да не переживай ты так, - улыбнулась ему Настя за завтраком. - Я ей очень благодарна за это.
        - За что?
        - За то, что она со мной делит заботу о Лизке.
        Настя намазала толстым слоем джем на тост. Поднесла его ко рту, смешно скосила глаза и рот неестественно широко раскрыла. Он рассмеялся. Она тоже.
        - И деликатно не привела обратно, поняв, что ты у меня ночуешь, - проговорила она с набитым ртом. - Полтора часа прошло, они давно погуляли. Лапки вымыли и теперь играют на ее территории.
        - Тебя это устраивает? - с сомнением покосился он на входную дверь.
        - Вполне. - Она отхлебнула крепкого горячего чая из большой кружки размером с маленькую кастрюльку.
        - А я… - Он подумал о своих чувствах и озвучил их: - А я ревную, Настя. Ревную нашу Лизку к ней. Навязчивая она какая-то - твоя соседка.
        - Она просто старая и одинокая. Я помогаю ей. Она мне. Знаешь, как приятно, вернувшись ноябрьским вечером с работы, обнаружить на своей плите горячий ужин, собачку выгулянную, сытую, с чистыми лапками и шерстью. Когда моя двоюродная сестра вручала мне эту прелесть, она не спросила: а удобно ли будет, а справлюсь ли я, а есть ли вообще у меня время, и нет ли аллергии на собачью шерсть. Вошла. Поставила перед фактом. Ей надо срочно в Америку лететь. Вернется не знает когда, если вообще вернется. И собака теперь моя. К ней она, типа, даже не успела привыкнуть. Вместе на тот момент они были всего месяц. - Настя дотянулась до его руки, нежно погладила. - Если бы не Варвара Ильинична, я вообще не знаю, что бы стала делать с этим подкидышем.
        Тему оставили. Начали планировать день. Сочли, что в такую погоду грех сидеть дома или в кинотеатре. И решили смотаться за город. Погулять по недавно открывшемуся парку, посидеть в кафе, покататься, быть может, на лошадях.
        - Вот видишь, Лизку снова придется оставлять соседке. Она беспокойно относится к лошадям. Я пойду, ей скажу.
        Настя ушла. А он встал у двери и начал подслушивать. Ничего, кроме: «конечно, конечно» и «ничего страшного», Сергей не услышал. Наверное, это было хорошо. Но досада не покидала.
        Настя права: он жуткий собственник. Даже вопреки логике злится. И много раз мысленно поблагодарил соседку, катаясь на лошадях с Настей. Лизу здесь девать было бы некуда.
        - Как продвигается расследование? - неожиданно добавила черных красок Настя в их безоблачный солнечный день. - Ты молчишь, не рассказываешь. Мне задают вопросы на работе.
        - Кто?
        - Тот, кто скидывался на твоего прославленного детектива. Детектившу! - фыркнула она со странной интонацией. - Она была в банке. И заставила о себе говорить. Много! Это стало главной темой на целую неделю. Дама не обошла вниманием даже нашего управляющего. А в охранника Романа просто вцепилась, как пиранья.
        - Она тебе не понравилась, - констатировал Сергей, мысленно усмехаясь.
        Агата не могла нравиться женщинам, потому что она нравилась мужчинам. С первого взгляда цепляла их. Рядом с ней мало кто мог конкурировать из слабого пола.
        - Да не то чтобы она мне не понравилась. - Настя метнула в его сторону подозрительный взгляд и легонько погладила шею лошади, на которой сидела. - Просто она не произвела на меня впечатления профессионала.
        - Почему? - Он удивленно вскинул брови и развернул свою лошадь навстречу ее. - Глеб хвастал, что раскрываемость у нее стопроцентная.
        - Может быть, но согласись, странно, что, придя к нам с вполне определенной целью, она для чего-то открыла счет в нашем банке.
        - Для чего? - удивился он, решив сегодня вечером позвонить и поинтересоваться.
        - Потому что она алчная, - вдруг сделала вывод Настя и направила лошадь в сторону конюшен. - У нас очень хороший процент по вкладам. Более чем хороший. Вот она и решила воспользоваться ситуацией. Открыла краткосрочный депозит.
        - Это на сколько - по срокам?
        - На три дня.
        - А можно заработать за три дня? - фыркнул он.
        - Можно, Сережа. Особенно когда сумма депозита внушительная.
        - На сколько же она может…
        Она не дала ему договорить, перебила.
        - Она открыла счет на двадцать миллионов, Сережа. Перебросила их со счета в другом банке на новый в нашем. На три дня. И заработает вполне ничего себе. Хватит слетать в отпуск.
        - Ого!
        Сколько сейчас могла стоить путевка, он приблизительно знал. Планировал как-то отдых с Настей и пошарил по интернету. Ужаснулся стоимости.
        - А зачем ей это? - произнес он уже в машине, когда они сдали лошадей, переоделись и поели в кафе.
        - Решила воспользоваться ситуацией. Почему нет? Говорю же тебе, она алчная…
        - А как иначе, по-твоему, я бы пробралась в кабинет управляющего банком? - ответила вопросом Агата, когда он позвонил ей тем же вечером, но уже из своей квартиры. - Мне нужна была доверительная беседа с ним. Я же не прекратила расследование смерти Инги Голубевой.
        - Он согласился поговорить?
        - А как же! Клиента с такими деньгами любой банкир заполучить захочет. - Агата шумно зевнула, хотя еще не было и десяти вечера. - Я не стала юлить. Раскрыла все карты. Призналась, что была нанята родителями для расследования обстоятельств и все такое. Он отнесся с пониманием. Готов был даже представить мне все банковские документы, необходимость в просмотре которых у меня возникнет. И думаю, что у них там все чисто. Но…
        Сергей насторожился.
        - Но Инга совершенно точно жила не по средствам.
        - Как удалось выяснить?
        - Родители, разбираясь в ее квартире, нашли много оплаченных счетов за какие-то кемпинги за городом. Она же была бухгалтером. И неплохим бухгалтером. Поэтому собирала отчетную документацию даже дома. Целая коробка квитанций, чеков, и еще счетов за съем загородных домов. Довольно много. Я насчитала тридцать штук. Все с разных мест. Довольно дорого обходились ей эти свидания. И оплачены были с ее банковской карты.
        - Она там с кем-то встречалась! - обрадовался Сергей.
        - Ну, не воздухом же ездила дышать. Конечно, это были свидания. С кем, выясню чуть позже. Но мужик у нее был. Она даже поговаривала о том, чтобы завести ребенка. Но от кого - молчала. Родителям и подругам ничего о нем не известно.
        - Женат?
        - Вполне возможно.
        - Вполне годится на роль подозреваемого, - проговорил Сергей задумчиво. - А в банке, значит, все чисто?
        - Будто бы да. Но это мое предварительно заключение. - Агата помолчала, потом со странным смешком произнесла: - Твоя девушка рассказала тебе об открытом мною банковском счете?
        - Мало подробностей, - нехотя признался он.
        Подставлять Настю ему не было никакого резона.
        - Так вот я очень уповаю на него.
        - На счет?
        - Именно. Планирую продолжить. И понаблюдаю.
        Он ничего не понял, если честно. И не стал расспрашивать.
        - Послушай, Агата, - произнес он перед тем, как закончить разговор. - Но если в банке все чисто, как Инга могла жить не по средствам?
        - Выясним. Дай время, коп, - хмыкнула она и отключилась.
        А он половину ночи провел без сна.
        Если в банке происходит что-то нехорошее, то его Настя и другие девушки могут оказаться под ударом. В смысле, на них могут свалить все то, что обнаружится после смерти Инги Голубевой.
        Глава 5
        Она медленно шла по чисто выметенным узким дорожкам, проложенным между бревенчатыми домами замысловатыми узорами. Какие-то петли, повороты, загибы. Не проще ли было сделать все прямым? И тогда уже высаживать вдоль этих четких линий хвойную породу, расставлять скамейки и урны. Чтобы выбросить окурок, надо пройти лабиринтом или решиться ступить на газон. А это наверняка, по здешним внутренним правилам, влечет за собой штраф.
        Возле последнего, стоящего в кривом ряду, кемпинга суетилась уборщица. На углу большой синий мешок из полиэтилена, наполовину заполненный постельным бельем. Швабра, ведро с водой, электрический веник в специальной подставке.
        Цивилизованно, подумала Агата, быстро сокращая между ними расстояние.
        - Здравствуйте, - поприветствовала она женщину в тонкой синей куртке и халате, выглядывающем из-под нее почти до колен.
        - День добрый, - отозвалась уборщица, утрамбовывающая полотенца в полиэтиленовый мешок.
        Повернулась. Распрямилась. Осмотрела гостью. Потом кивнула каким-то своим мыслям и снова склонилась над мешком.
        - С кем я могу поговорить насчет аренды домика?
        - С дежурным администратором, - проговорила женщина, не поворачиваясь.
        - Его нет на месте. Я была в главном корпусе.
        - Его нет на месте, потому что еще не время для заселения. В четырнадцать ноль-ноль заезд.
        Она затянула шнурок на мешке, пнула его ногой, попробовала на вес, оторвав от земли сантиметров на двадцать. Едва слышно чертыхнулась. Поправила вязаную шапку на голове. Снова повернулась к Агате.
        - Его нет на месте, - легонько качнула Агата головой и широко развела руками. - Мне он нужен. Ваш дежурный администратор. А его нет на месте.
        - Его нет на месте, потому что он здесь, - уперла кулаки в бока женщина. - Я тут в одном лице: и дежурный администратор, и уборщик, и дворник. Оптимизация, мать их!
        - Понятно, - кивнула Агата. - Мы могли бы поговорить?
        - Раньше не заселю, даже не просите. Или дополнительно оплачиваете еще одни сутки, - деловито оповестила женщина.
        - Я не заселяться, а поговорить. - Она достала из сумочки удостоверение частного детектива. - Я расследую смерть Инги Голубевой. Она работала старшим бухгалтером в одном из банков нашего города. И неожиданно умерла. Просто вошла в лифт на работе и все. Пролежала на полу кабины до утра, пока ее уборщица не обнаружила.
        - Свят-свят-свят! - Женщина заметно побледнела, обмахнув себя крестом. - Не повезло обеим.
        - Что да, то да.
        - А к нам зачем, если умерла она в банке?
        - А вот это и есть предмет разговора. - Агата как можно мягче улыбнулась. И предложила: - Может, кофе выпьем или чаю? Бар уже открылся. Зябко как-то…
        - Ну да, в таких-то одеждах.
        Насмешливый взгляд женщины прошелся по ее голым коленкам, затянутым в невесомый капрон, узкой юбке и короткой куртке. Сапожки до середины икры на совершенно плоской тонкой подошве. Все равно что голыми ступнями на мерзлой земле стоять.
        - Ладно. Вы ступайте в бар. Я сейчас подойду. Отнесу вещи в стирку и подойду. Ждите, раз нужда у вас для разговора случилась.
        В бар она вошла спустя десять минут. Ни куртки, ни халата рабочего. Черный брючный костюм, бейдж на нагрудном кармане, хорошо причесана. И не узнать в ней той уборщицы, что тягала мешок с бельем.
        - Галина Ивановна, - представилась женщина, присаживаясь напротив Агаты за столик. И покосилась на свой карман. - Да вы и сами уже прочли. Как кофе?
        - Потрясающий, - не соврала Агата. - Вам заказать?
        - Смеетесь? - улыбнулась Галина Ивановна одними губами, которые успела подкрасить. - Я кофе себе не закажу? Не хочу. Да и не люблю. Чай на травах из дома привожу в термосе двухлитровом. И пью сутки напролет. Так что вам не понравилось в смерти бухгалтерши, как ее?
        - Голубева Инга. Она неоднократно останавливалась у вас. Наверняка вы уже посмотрели по регистрационным журналам, - предположила Агата, делая маленький глоток кофе. - Или у вас все в компьютере?
        - И там и там регистрируем. Дублируем. На всякий пожарный случай, - призналась женщина, осторожно проведя ладонью по аккуратной прическе. - Да, была такая.
        - И не раз, - перебила ее Агата, полезла в телефон и зачитала даты. - Довольно часто за последние полгода.
        - Почти каждый выходной, - подтвердила Галина Ивановна. - Ей у нас нравилось.
        - А ему? - Черные глаза Агаты заискрились. - Она же не одна была, так? С мужчиной? Кто он?
        - Вы ведь понимаете, что я не имею права… - Галина Ивановна судорожно вздохнула. - Жалко ее. Хорошая она была, приветливая. И немного несчастная, как мне показалось.
        - Почему несчастная?
        - Одинокая. Хоть и не одна приезжала, но… Вы понимаете, о чем я?
        - Конечно, понимаю! - Агата допила кофе, аккуратно поставила чашку на блюдце. - Но до нашего с вами понимания никому нет дела. Поэтому с вами разговариваю я, а не сотрудники полиции. Они считают ее смерть естественной.
        - А кто считает иначе?
        - Родители.
        - Они вас наняли?
        - Да, - немного приврала Агата. Ну, не оглашать же весь список участников. - Они считают, что их дочь намеренно накачали чем-то, что вызвало инсульт. Она здоровой была, крепкой. Заботилась о себе, проверялась. Проходила регулярные обследования. И вдруг инсульт! Так не бывает, чтобы безо всяких предпосылок. Согласны?
        Администратор погрузилась в размышления. Она анализировала, что услышала, поняла Агата. Наконец, согласно кивнула и произнесла:
        - Да, так не бывает.
        - Вот именно!
        - И вот что я еще вспомнила… - Она покосилась в сторону бара, где парень натирал пивные стаканы, явно прислушиваясь к их разговору, и чуть тише проговорила: - Когда они были здесь как-то, она весь вечер спала. Он на дискотеку один пришел. И в ресторане потом сидел. Я еще спросила: а где же его спутница? Он говорит: спит, устала. А когда было уставать, если они едва успели заселиться и вещи распаковать? Думаю, он нарочно ее накачал чем-то, чтобы она уснула.
        - Почему? - Агата наклонилась над столиком. - Почему вы так думаете?
        - Ну… как вам сказать… - Голос Галины Ивановны сделался еще тише. - Она ведь немолода была, чего уж… И видно, что от этого красавчика без ума. Он как-то так, с холодком. А она просто пылала вся. И так на него смотрела! Обожающим взглядом, в общем. И платила всегда она, а не он.
        Она выразительно глянула на Агату, и та догадливо покивала.
        - И это при том, что он при деньгах, не жиголо какой-нибудь, - продолжила Галина Ивановна.
        - А почему вы так решили?
        - Машина у него дорогая. И одежда. В ресторане платил за себя сам, это когда Инга уснула будто бы, - скривила губы в недоверчивой гримасе Галина Ивановна. - Только не верю я в этот сон. Снотворного, небось, ей подсыпал, чтобы не надоедала.
        - Почему вы так думаете?
        Агата вцепилась в нее взглядом, как клещами. Женщина не просто так завела об этом разговор. Наверняка подозрения чем-то подкреплялись. На человека, болтающего языком от скуки, Галина Ивановна не походила.
        - Я не думаю, я знаю, - нехотя призналась она, снова покосилась на бармена и проворчала: - Одни уши кругом… Я же убираю здесь коттеджи, вы сами видели. Так вот тот день, когда они уехали, не был исключением. В мусорке в номере ничего такого я не нашла. Чайные пакетики, от кофе растворимого, ватные диски. Обычный мусор. А вот в урне перед домом… Я же их тоже выгребаю…
        - И? - шепотом поторопила ее Агата.
        - Нашла ампулу из-под лекарства. Название отлично видно было. Я ее сфотографировала, так, ради спортивного интереса. И потом в интернете нашла. Сильнодействующее снотворное. Откуда там эта ампула? Я же домики сдаю почти в стерильном состоянии. Урны и мусорки точно пустые. А тут ампула и несколько влажных салфеток.
        - У вас сохранилось фото? Если да, не перешлете?
        Она кивнула, принялась водить пальцем по экрану телефона. И через мгновение телефон Агаты пискнул принятым сообщением. Фото пустой ампулы с отколотым краешком. И хорошо читаемым названием.
        - Конечно, это ничего не доказывает. Я не идиотка, понимаю. Мало ли кто мог туда это бросить. В полиции над этим бы похохотали. И я бы никогда… Зачем мне?.. У меня работа…
        - Я не из полиции, - напомнила Агата.
        - Вот именно. И только поэтому. Ради бедных ее родителей. А так бы я никогда…
        Галина Ивановна замолчала. Ее взгляд как приклеенный следил за барменом.
        - Послушайте, Галина Ивановна, а мужчина Инги как гость регистрировался?
        - Нет, - качнула она головой. - Не хотел, и не надо. У нас с этим лояльно. Не так уж много народу проживает в такой сезон. Вот летом - да. Бронируют за месяц. А сейчас… Руководство просило не приставать к жильцам. Достаточно одного паспорта. В смысле, одного из жильцов. Гости зачастую селятся без регистрации.
        - А его машина? Номера?
        - Нет. Не остались нигде засвеченными. Как-то так он аккуратно парковался, что в камеру наблюдения ни разу не попал.
        Агата покусала губы. Это был провал. Установить личность будет сложно. Если вообще возможно. Ни номеров машины, ни паспортных данных.
        - А платил он в ресторане как?
        - Наличными.
        - Точно? - разочарованно выдохнула она.
        - Абсолютно. Я еще уточняла у девчонок, что в зале в тот вечер работали. Они и сказали, что у него бумажник туго набитый. Отсюда у меня выводы, что он материально упакован. - Она подумала и снова произнесла с явным упреком: - А платила всегда она.
        Они еще посидели пару минут, помолчав. Потом одновременно встали и пошли к выходу из бара. В просторном прохладном холле Галина Ивановна сразу ушла за стойку администратора и принялась что-то энергично вбивать в компьютер. На Агату она почти не смотрела. Та застыла у зеркала, рассматривая сквозь него холл.
        Вполне прилично выглядело все. Хороший ремонт. Добротная мебель. Без единого пятнышка журнальные столики черного стекла. Огромный аквариум у противоположной стены. Экзотические яркие рыбы.
        Наверняка заслуга Галины Ивановны, выполняющей тут роль и администратора, и уборщицы, и сторожа, и дворника. Агата, посочувствовав, решила ее отблагодарить.
        - Вы простите меня, но я хочу вас отблагодарить за информацию. - Она протянула ей через стойку купюру в тысячу рублей. - Мне платят деньги за мое расследование. И поэтому…
        - Спасибо, - не стала капризничать Галина Ивановна.
        Деньги со стойки исчезли. Агата кивнула, повернулась, чтобы уйти.
        - Погодите, - явно нехотя окликнула ее женщина.
        Агата остановилась, вопросительно глянула. Галина Ивановна рылась в каких-то бумагах, втиснутых в вертикальный органайзер. Искала что-то довольно долго.
        - Вот, - наконец-то обрадовалась она. - Нашла, неужели! Думала, выбросила! Возьмите…
        Она протягивала ей визитку. Агата взяла ее.
        «Хорьков Игорь Вячеславович - терапевт». И ниже телефоны, рабочий и мобильный.
        - Это тот, о ком я думаю? - Она широко улыбнулась.
        - Думаю, да. Она называла его Игорем. После них осталось в номере, - быстро проговорила она и густо покраснела.
        Могла в вещах рыться и найти? Могла. Ей лично без разницы. Главное - результат.
        - Он, значит, у нас еще и доктор, - произнесла она нараспев. - Сначала снотворное, потом еще что-нибудь. Так и до инсульта довести человека недолго.
        - И я о том же! - многозначительно поиграла бровями Галина Ивановна. И тут же развела руки в стороны. - На этом все… Больше ничем помочь не могу.
        Агата поблагодарила и вышла на улицу.
        Заветный картонный квадратик с данными любовника Инги Голубевой она тут же убрала в потайной кармашек в сумочке.
        Больше ей, собственно, ничего и не нужно. Все остальное нароет сама. Она найдет этого Хорькова. И задаст ему массу неудобных вопросов. Хорошо, если у него найдутся на них ответы. А если нет…
        Тогда Сергей Илюшин и Глеб Востриков подключатся. В их присутствии у терапевта Хорькова вряд ли не возникнет желание откровенничать.
        Агата подняла повыше воротник тонкой куртки, зябко поежилась под порывами совсем не весеннего ледяного ветра и поспешила к машине.
        Глава 6
        - Спицин, зайдите ко мне, - с тяжелым вздохом произнес управляющий банком Иван Васильевич Гнедых.
        - А пост оставить? - усомнился Роман. - У нас сейчас двадцать человек клиентов. Трое ждут очереди в кассу. Я не могу. Но если вы настаиваете…
        А как еще с ним разговаривать? Народу полно. Трое - проблемных. Это две пожилые женщины. И один парень в мешковатых одеждах.
        Женщины сразу начали очень шумно разговаривать, усевшись на скамейку в ожидании своей очереди. Парень подпер дальнюю стену, уставился в телефон. Но Роман мог поклясться, что он просто таращится в темный экран, ничего не просматривая. Это напрягало. И еще больше напрягало то, что туда не доставали камеры слежения.
        Кто это такой? Роман сразу насторожился.
        Парень стоит, пялится в телефон и не делает ни единой попытки занять очередь в кассу или к окошкам. Мог это быть человек Агаты? Да. Но мог быть и сообщником грабителей. Или просто обдолбанным наркоманом, у которого под объемной курткой обрез. Хотя металлоискатель не сработал, когда парень вошел. Но это не делало странного посетителя менее странным. И возможно, опасным.
        - Я не могу сейчас, - уже более твердо отказал начальству Спицын. - Очень много клиентов.
        - Ну, хорошо, хорошо, - недовольно отреагировал управляющий. - Зайдешь, как двери закроешь. Я не тороплюсь.
        И парень с телефоном не торопился. Простоял полчаса у стены, не делая ни единой попытки приблизиться к окошкам либо зайти в кассу. Роман не выдержал. Встал с места и направился к нему. К тому времени народ рассосался. Шумные женщины ушли. В зале оставалось лишь трое клиентов, рассредоточившихся у окошек.
        - Молодой человек… Прошу прощения.
        Роман остановился на таком расстоянии, чтобы парень не смог достать его ни рукой, ни ногой. О правилах ближнего боя он знал не понаслышке.
        - Вы что-то хотели? Молодой человек. - Роман чуть сдвинулся в сторону, чтобы заглянуть в его телефон.
        - Сейчас, я уже почти закончил, - пробормотал тот рассеянно.
        Удивительно, но экран его телефона не был потухшим. По дисплею очень активно бегали столбцы каких-то цифр и символов.
        - Эй, послушайте! А ну дайте сюда телефон!
        Роман резко выкинул руку, но промахнулся. Парень оказался ловчее, чем производил впечатление.
        - Все. Уже все, - пробормотал тот.
        Он сунул телефон куда-то в недра глубоких складок своей одежды будто бы с чужого плеча. Скользнул по Роману пустым взглядом и тихо произнес:
        - Вам привет от Агаты. Я здесь по ее заданию. Не переживайте. И спасибо за понимание.
        Он его опустил? Точно опустил!
        Ухмылка, скользнувшая по тонким бесцветным губам парня, красноречиво свидетельствовала о том, что он не считает Романа профессионалом. И да, он почти был с ним согласен. Непонятный клиент с непонятными намерениями проторчал у стены полчаса с телефоном в руках, а он бездействовал.
        А если это хакер какой-нибудь - стоял и взламывал пароли клиентов? А если он вообще свел на нет всю электронную службу безопасности? И ночью разом отключится все: камеры слежения, сигнализация.
        Роман выбежал за ним следом на улицу. Принялся крутить головой. Парень как сквозь землю провалился. Ни отъезжающих машин, ни его самого нигде не было.
        Роман нашарил в заднем кармане брюк плотный картонный квадратик ее визитки. Достал и быстро набрал указанный там номер.
        - Детективное агентство «Холмс» слушает, - произнес незнакомый девичий голосок. - Алло! Говорите, вас плохо слышно!
        - Я еще ничего не сказал, - отозвался он ворчливо.
        Роман глянул в небо. С него посыпало мелким дождем: холодным, противным, осенним. А на улице апрель! Он втянул голову в плечи и встал под козырек. В здании банка он говорить не сможет. Слишком много ушей.
        - Мне нужно поговорить с Агатой.
        - Володиной? - уточнила зачем-то дуреха.
        - А у вас их много? - хмыкнул он.
        - Да. Я одна из них. - Голос девушки наполнился нетерпением. - Вам Володина нужна?
        - Да.
        - Соединяю…
        Минуту он слушал странную тихую музыку, похожую на звон битого стекла. Потом голос Агаты опалил ему ухо.
        - Говорите.
        - Агата, это Роман. Охранник банка. Ответь мне: что это сейчас было?
        - Ты о музыкальной заставке? - тихо рассмеялась она. - Представляешь, все интересуются.
        - Я о лохматом парне в папиной куртке, который манипулировал с телефоном, стоя у стены в банке. Что это было?!
        Он не заметил, как повысил голос. Молодая пара, только что подошедшая к банку, поспешила войти внутрь.
        - Куртка не папина, а Макса, - сделала вид, что обиделась, Агата. - И ему просто нравится так одеваться. Я ничего не имею против. Программист от бога. Он тебе нахамил?
        - Нет, - быстро ответил Роман, испытав некоторое облегчение.
        Все-таки это ее человек, не хакер со стороны, решивший ограбить их банк. Хотя что он о ней знает? Она запросто могла под видом благих намерений устроить ограбление таким вот изощренным способом: усыпив бдительность всех и вся, став клиентом банка.
        В желудке у Романа сделалось противно и больно. Так случалось всегда, когда он попадал в скверные истории. Неужели это тот самый случай?
        - Роман, тебе надо успокоиться. Ничего страшного не произошло.
        - Тогда что он здесь делал? Я видел экран его телефона. Там определенно что-то происходило. Какие-то столбцы цифр, символы. Он взламывал пароли? Почему в банке? Не хватило ума сделать это на «удаленке»?
        - У вас очень сложная система охраны, дорогой, - пропела Агата опасно ласковым голосом. - Все глушится в паре метров от входа. Из машины не удалось ничего сделать. Взломать, сидя дома, тоже. Вы молодцы, знаешь! Респект!
        - Что он взламывал, Агата? Отвечай, или я иду докладывать управляющему. Пусть решает, привлекать полицию или нет!
        - О боже! Вот послал мне тебя - бдительного такого! Сидел бы, кроссворды разгадывал. Нет же, следит, все подмечает. Молодец, что могу сказать. - Она нервно хохотнула. - Ладно, все расскажу. Или почти все. Но не по телефону. Надеюсь, говоришь со мной с улицы?
        - Так точно, - скрипучим голосом ответил Спицын.
        - И опять молодец. - Агата без лишних предисловий назвала ему кафе, обозначила время и лишь потом поинтересовалась: - Подойдет?
        - Да.
        Он отключил телефон. Вернулся в здание и лишь там почувствовал, как промерз.
        - Рома, может, кофе? - Из-за стеклянной перегородки показалась симпатичная мордашка Маши.
        - Кофе… Нет, лучше чай, - попросил он и добавил: - Если не сложно.
        Маше было не сложно. Через пять минут она принесла ему большую чашку крепкого огненного чая, три шоколадных конфеты и мандарин.
        - А это зачем? - Он с сомнением смотрел на угощение.
        - Поминали Ингу. Не побрезгуй, - со смесью печали и злости ответила Маша.
        - Ладно…
        Он схватился за горячую чашку двумя руками, дунул на кипяток, осторожно отхлебнул.
        - Спасибо, - запоздало поблагодарил он девушку, которая продолжала стоять возле его стола.
        - На здоровье, - покивала она с улыбкой и вдруг поинтересовалась: - С кем болтал по телефону?
        - А что? - Он поперхнулся кипятком так, что из глаз брызнули слезы.
        - Просто… Тебе никто никогда не звонит. И ты никому. А тут так долго разговаривал. На улице. Это что-то личное?
        Маша осторожно пристроила аккуратную попку на краю его стола, что было вообще за гранью. Красивые стройные ноги они сдвинула так, чтобы он отлично их видел. Словно он мог забыть, какие они у нее.
        - А если личное, то что?
        Роман вцепился в мандариновую шкурку, принявшись зверски сдирать ее вместе с мякотью.
        - То! - ухмыльнулась Маша, внимательно наблюдая за его руками. - Что-то личное не очень тебя радует, судя по моим наблюдениям. Расстраивает тебя твое личное. Любишь сложности?
        - Маша…
        Роман швырнул мандарин в корзину для мусора, стряхнул сок с пальцев, потянулся за листом бумаги, чтобы вытереть руки.
        - Что Маша? Я Маша! - ее ноги еще сдвинулись и почти коснулись его колена. - Прыгаю вокруг тебя, прыгаю. А ты все мимо смотришь, Рома. Что со мной не так?
        Он поднял на девушку тяжелый взгляд.
        Она была прехорошенькой. Умной, что немаловажно. И фигура зачетная, и ноги. Все в ней было прекрасным. Кроме взгляда. Он его угнетал, прижимал, заставлял в ней усомниться. И не потому, что он был чтецом человеческих душ. Конечно, он им не был. Просто ее взгляд так на него действовал. Ему просто хотелось поскорее от него укрыться.
        - Ты не моя женщина, Маша, - с запинкой проговорил Рома, комкая лист бумаги и вытирая им липкие от мандаринового сока пальцы. - Ты хорошая, но не моя.
        - Ты просто не пробовал.
        И она снова глянула на него так, что ему захотелось сбежать.
        - Извини, мне надо работать, - пробубнил он, засовывая в рот шоколадную конфету.
        - Я заметила, как ты работал, Рома, - сощурила глаза Маша и наклонилась к нему так, что он почувствовал ее жаркое дыхание на своей щеке. - Что это за чучело стену подпирало в течение получаса, Рома? Что он делал? Почему ушел, так к нам с девочками и не обратившись, а?
        - Наверное, устал ждать очереди и ушел.
        Он отвернулся. Машины глаза жгли каленым железом. Он уже забыл, как страшно мерз полчаса назад у входа. Сейчас ему было жарко.
        - Какая очередь, Рома? У нас было свободно, когда ты его выставил.
        - Может, погреться зашел? Бомж какой-нибудь? - Он задрал глаза к потолку, пробуя версии одну за другой. - Или бедный студент свидания ждал. А она не пришла. На улице ледник. Я за три минуты продрог.
        - Пять… - перебила она его, соскакивая со стола. - Пять минут и тридцать секунд.
        - Ты засекала? - неприятно удивился он.
        - Да. Было интересно, как долго ты будешь выяснять отношения с той, которая лучше меня. - Она отошла от его стола метра на два и вдруг повернулась. - Да, пожалуй, ты прав. Это, скорее всего, какой-нибудь несчастный студент зашел погреться. Потому что она не пришла. Таким, как он, надеяться не на что…
        Он еле дождался конца рабочего дня. Выпроводил всех сотрудников. Запер за ними входную дверь и лишь тогда пошел к лифту.
        - Заходи, Спицын. - Управляющий сидел за своим столом, низко склонив лысеющую голову над бумагами. - Присаживайся. Есть разговор.
        Роман присел, отметив, что управляющий выглядит непривычно бледным и озабоченным.
        - В общем, так… - Иван Васильевич резко выпрямился, сдвинул бумаги в сторону. - Ты уже общался с Володиной? Она частный детектив, представляет интересы родителей Инги Голубевой.
        - Да. Она говорила со мной.
        - О чем?
        - Расспрашивала о Голубевой. Но что я могу знать? Здравствуйте и до свидания. Это не моя ипостась. И не мое дело, чем она занималась и как долго оставалась после работы. Хотя мне это не нравилось. Но, подчеркну, это не мое дело.
        - Не твое. Верно. - Гнедых откинулся на спинку кресла, сложил пальцы домиком. Строго глянул. - Не твоим это дело было до некоторых пор. Теперь же…
        Он замолчал и уставился на него. Затянул многозначительную паузу до невозможности. Роман тоже молчал.
        - В общем, дело дрянь, Роман, - не выдержал молчания Гнедых. - По настоятельной просьбе родителей Голубевой похороны были отложены, это мы знали, так? И была проведена повторная экспертиза. Образцы ими были отправлены в специальную платную лабораторию через три дня после ее смерти. Родителям не понравилось предварительное заключение и все такое. Они имели на это право. Так вот… Сегодня утром пришли результаты. Не смотри на меня так. Да, анализы проводили достаточно долго. Ингу успели похоронить и дважды помянуть.
        - Что с результатами?
        - Если она не пыталась умереть самостоятельно, отравившись сильнодействующими препаратами, спровоцировавшими сильнейший инсульт, то ее убили, Роман. Убили в стенах этого банка. И наша с тобой задача - узнать, кому это было выгодно. Почему?
        - Но я… Я не сыщик, Иван Васильевич. Метод дедукции - это не мое.
        - Поэтому ты подключаешься к Володиной и ведешь с ней расследование вместе. Родители Голубевой дали нам две недели. Если не найдем злоумышленника, они идут в полицию. Две недели, Спицын! Не стану говорить, как важно для репутации банка не выносить сора из избы. Как важно нам, а не силовикам, найти преступника в этих стенах. Если, конечно, он именно здесь. Ты понял меня?
        - А как же работа?
        - Завтра выйдет дублер. На две недели. На то время, пока ты станешь вести расследование. Это решение руководства. - Гнедых глянул на него с нехорошей улыбкой. - Если не справишься, дублер останется.
        Глава 7
        Ему сегодня приснился странный сон. Он не назвал бы его страшным, нет. Инга в этом сне не обвиняла его, не звала с собой. Просто сидела у белоснежного стола в белом платье, грустно смотрела и время от времени грозила ему пальцем. И да, она в его сне выглядела очень красивой и очень живой. Проснулся он со странным чувством. Это была смесь тоски и сожаления. Он не знал теперь, что с этим чувством делать. Изгнать из души и мыслей или попробовать разобраться?
        Зря он, наверное, так с ней обошелся. Пусть бы она жила, рожала детей, была счастлива. С ним или без него - не важно. Но была бы жива. Зря он так с ней поступил.
        Какое-то время он полежал в кровати, не открывая глаз. Думал, что снова удастся уснуть. Ему сегодня не надо было спешить. Он работал во вторую смену. Но сна не было. Проворочавшись с бока на бок минут десять, он выбрался из-под одеяла. Поежился от прохлады в комнате. Потянулся к стулу за халатом.
        Пару дней назад отключили отопление. Поторопились. Почти сразу на улице похолодало, в квартире тоже. А холода он не терпел. Приходилось ходить в тапочках и банном халате.
        На кухне он тут же включил все четыре конфорки. Залил в турку воды, всыпал кофе. Замер над плитой в ожидании шустрой пены, всякий раз норовившей выскользнуть за пределы острых краев. Успел. Поймал. Повторил пару раз. Снял турку с огня и оставил на пару минут настояться. Из холодильника достал два маленьких пластиковых квадратика со сливками, перелил их в чашку. И только тогда налил кофе. Встал с чашкой возле окна. Он всегда так делал. Уличная суета несколькими этажами ниже помогала ему просыпаться.
        Сегодня не помогло.
        За окном было уныло и серо. Небо низкое, мрачное. Моросит мелкий дождь. Хорошо еще, тихо, нет ветра. Иначе в квартире можно было бы костер разводить, чтобы согреться. Все имеющиеся у него обогреватели отдал сестре на время. У нее дети. Ей нужнее.
        Игорь плотнее запахнул теплый халат, протяжно зевнул и потянулся к пульту от телевизора. Включить не успел. Зазвонил мобильник, который он принес с собой из спальни. Номер не определился.
        - Игорь Вячеславович, доброе утро, - быстро и тихо пробормотала Лидочка из регистратуры.
        Он сразу узнал ее по голосу.
        - Привет, привет, - произнес он, доливая себе кофе. - Только не говори, что мне срочно надо приезжать и выходить в первую смену, потому что у кого-то что-то стряслось.
        - Не надо выходить. Все на местах. Сейчас… Сейчас я отойду подальше. Кругом уши…
        Он отчетливо услышал стук ее каблуков по кафельным плиткам пола. В желудке у Игоря противно заныло. То ли от кофе натощак, то ли от странного шепота Лидочки, не предвещающего добрых новостей.
        - Все. Я в укромном месте. Могу говорить, - чуть громче и увереннее проговорила она.
        - Ну, что стряслось, Лида? - Он медленно глотал кофе, почти не чувствуя любимого вкуса.
        - В общем, с утра в регистратуру сунулись двое. Она - из детективного агентства какого-то. Он типа ее помощник. Или телохранитель. Не уяснила толком.
        - Что хотели?
        В желудке заныло сильнее. Он поморщился.
        - Хотели видеть вас. И историю болезни одной из ваших пациенток.
        - Кого именно? - спросил он, заранее зная ответ.
        - Голубева Инга Витальевна. Тридцать восемь лет. Помню ее отлично. Банкирша. Неприятная особа.
        - А что с ней? Натворила что-то? Или, упаси бог, пропала? - Он ненатурально хохотнул. - К нам зачем из детективного агентства? Не из полиции, главное. А не пойми откуда! Может, она мужу изменяет?
        - Да не замужем она, Игорь Вячеславович, вы что, ее не помните? - с легким намеком на раздражение спросила Лидочка.
        - Не могу так с ходу, - соврал он. - Только проснулся.
        - Везет, - вздохнула Лидочка. - А я сегодня в пять утра глаза вытаращила. Кошка соседская котилась. Визг на весь микрорайон.
        - Так что они хотели - эти детективы? И главное, от меня! - фыркнул он.
        - Ну, вы же ее лечащий врач.
        - И? Ее лечащий врач. А также еще полутора сотен человек. Что хотели конкретно, Лида? Она что, сбежала с любовником?
        - Не знаю про любовника, но она совершенно точно умерла. Внезапно на работе. Они так сказали.
        - Да ладно! - выдохнул он потрясенно, и это вышло убедительно. - От чего?
        - Инсульт.
        - Уп-сс… - Он помолчал. И неуверенно произнес: - Но у нее не было гипертонии. Имелись, конечно, проблемы небольшие. Но это возрастное. Она ведь далеко не девочка.
        - Была! - зачем-то добавила Лидочка.
        И он счел это бессердечным.
        - Гипертонии точно не было. И предпосылок тоже. Полистали бы ее историю болезни и…
        - Никаких историй болезни, Игорь Вячеславович. Я ведь потому и звоню вам, что меня главврач приказала вас предупредить.
        - О чем?
        - О неразглашении. Какие-то частники пришли и ногами топают. Нет, сказала она. Полиция - это другое дело. Официальные запросы и все такое. А этим - «большое нет».
        - Понял, - произнес он невнятно. - Могла бы мне и на работе об этом сказать. Зачем звонить?
        - Они могут к вам домой ввалиться. И пристать с расспросами. Вы разоткровенничаетесь. А они выводы примутся делать. Во-от… - выдохнула Лидочка и снова забормотала едва слышно: - В общем, рот на замок, Игорь Вячеславович. Приказ руководства.
        Лидочка закончила разговор, а он еще пару минут держал телефон возле уха, не в силах шевельнуться.
        То, что они нашли клинику, в которой наблюдалась Инга, логично. Она наверняка делилась с родителями или подругами этой информацией. Здесь ничего противозаконного.
        А могла Инга рассказать, что спала со своим лечащим врачом? Могла оставить след их пребывания за городом в отдельно стоящих коттеджах? Могла поделиться с кем-то, что жаждет родить от него ребенка?
        - Твою мать, а! - тихо молвил Игорь, роняя телефон на стол. - Чертова дура!
        Вот вам и сон, Игорь Вячеславович, что называется, в руку. Явятся по его душу детективы и вывернут ее наизнанку.
        Ай да Лидочка! Ай да молодец! Предупредила. Он хотя бы продумает слова, что станет произносить. Сложит их в правильные умные предложения, которые не повлекут за собой ненужных вопросов.
        Он успел принять душ, побриться и заказать доставку еды на дом. Руки не слушались, мысли путались, сам ничего себе приготовить не смог бы. Пусть этим займутся профессионалы, решил он, заказав доставку хорошего обеда из трех блюд.
        Еду доставили даже раньше. Он все разложил по тарелкам. Поел. Понял, что почти не чувствует вкуса. Точнее, ему было почти плевать, что он употребляет в пищу. Ел по привычке. И все время вздрагивал, когда на лестничной площадке гремели двери лифта.
        Он их дождался. Они пришли за двадцать минут до его выхода из дома.
        - Добрый день, - с вызовом поздоровалась жгуче красивая молодая женщина, стоя за его дверью и протягивая какие-то корочки. - Агата Володина. Частный детектив. Мы можем поговорить?
        - А это с вами кто?
        Он кивком указал на крепкого высокого парня за ее спиной. Короткая стрижка, острый подбородок, цепкий недоверчивый взгляд. Длинные сильные ноги. Он мог быть кем угодно: телохранителем, любовником, убийцей. Парочка подобралась будь здоров. Доверия к ним Игорь не почувствовал ни на грош. И решил все отрицать. Все вообще! Даже то, что земля круглая.
        - Это со мной помощник, - мягко улыбнулась молодая женщина с удивительным именем Агата. И повторила вопрос, оставшийся без ответа: - Мы можем поговорить?
        - Говорите.
        Игорь встал на пороге, скрестив на груди руки. Впускать их в квартиру он был не намерен.
        - Прямо здесь? - снова улыбнулась она.
        - Думаю, это не займет много времени. Так что приглашать вас не вижу необходимости. Так что вы хотели, молодые люди?
        - Ага…
        Она слегка покусала нижнюю губу. То ли с досады, то ли еще по какой причине. Может, косметолог советовал подобным образом возвращать яркость уставшим от помады губам?
        - И прямо здесь, на лестничной клетке, мы станем говорить о том, как вы трахали свою пациентку? - проговорила она достаточно громко и, не понижая голоса, продолжила: - А вы где обычно этим занимались? В больничном кабинете, на съемной квартире? Приглашали к себе Голубеву? Или все ваши свидания ограничивались выездом за город в пансионат…
        И она, как под диктовку, перечислила все места, где они с Ингой бывали.
        Он почувствовал, что бледнеет. Эта яркая стерва знала о них все. Даже то, где он живет. И этими сведениями она вряд ли разжилась в больнице.
        - Скажите, Игорь Вячеславович, а идея отравить ее лекарственными препаратами пришла вам в какой момент? Когда она стала навязчивой, попыталась женить вас на себе? Или захотела родить от вас ребенка?
        - Входите, - еле шевельнул он омертвевшими от ужаса губами и отступил в сторону.
        Они вошли в его квартиру. Не разуваясь, прошли в кухню. По коврам в ботинках он не позволил бы им ходить. Расселись за его столом по-хозяйски.
        - Кофе пахнет, - мечтательно улыбнулась Агата Володина. - Не предложите?
        - Нет. - Он мотнул головой. И глянул на часы: - У вас пятнадцать минут. Мне на дежурство. Что вас интересует конкретно? Только не повторяйте тот самый бред, что вы несли, стоя на лестничной клетке.
        - Хорошо, - кивнула Агата. - Вопрос первый: вы состояли с Ингой Голубевой в интимных отношениях?
        - Да.
        Повисла пауза. Они ждали продолжения. Он молчал.
        - Хорошо. Без подробностей. И ладно, - забормотала она, машинально передвигая по столу подставки под горячее. - Значит, вы были любовниками. На постоянной основе или от случая к случаю?
        - Скорее - второе.
        - Она хотела за вас замуж?
        - Нет.
        - Почему? - искренне изумилась Агата, неестественно высоко задрав брови.
        - Считала меня бабником. Утверждала, что жить с таким, как я, никаких нервов не хватит.
        - А вы бабник? - Ее смеющийся взгляд прошелся по нему, будто раздел догола.
        - Что еще вас интересует? - Игорь покраснел.
        - Она хотела от вас ребенка?
        - И да и нет. Сначала вроде бы хотела. Потом замолчала. Принялась обследоваться.
        - В вашей клинике?
        - Нет. Где-то еще. Не знаю. - Он замотал головой, на самом деле не зная. - Она призналась мне, что ходила на прием к психиатру.
        - Зачем?! - воскликнула Володина. И покрутила пальцем у виска. - У нее намечались проблемы?
        - Если и намечались, мне об этом ничего не известно. Она пила какие-то антидепрессанты. Он выписывал. Что было потом - не знаю. И как долго она у него наблюдалась, тоже. А что он выписывал, узнать лучше у него. Кто он - не знаю тоже.
        - Когда вы в последний раз виделись с ней, как она себя вела?
        - Обычно. - Он насторожился. И решил сыграть на опережение. - Была немного расстроена. Ей не спалось. Она меня попросила о снотворном. Я дал ей.
        - А вы всегда его с собой возите? В ампуле?
        Твою мать! Сука! Ну, откуда?!
        - Не всегда. Но в тот раз привез. В предыдущее наше свидание Инга почти не спала. Измучилась вся. - Он принялся сочинять на ходу. Этого никто не мог знать - ни проверить, ни опровергнуть. - Попросила в следующий раз подстраховаться.
        Он замолчал и еще раз прогнал сказанное в уме. Выходило убедительно.
        - А почему столько вопросов? - вдруг спохватился он. - Что-то не так?
        - То, что она умерла от инсульта, вам уже сообщили?
        - Да. Медсестра из регистратуры.
        - А вы сами ей не звонили? Не интересовались здоровьем? Не озаботились тем, что она давно не звонит?
        - У нас было не принято, чтобы звонил я. Она сама всегда звонила. - И это было правдой. - Не звонит, и ладно. Мне некогда задаваться вопросом почему. Наши отношения не были столь глубоки и серьезны. Из них не предполагалось будущего. Только секс… Но почему вас так заинтересовал ее инсульт?
        - Потому что за ним последовала ее смерть, Игорь Вячеславович. Это первое.
        - А второе?
        Он с недоверчивой усмешкой смотрел на яркую молодую женщину. Конечно, он мог бы прочесть ей часовую лекцию и привести статистику, когда этот коварный недуг валит с ног и забирает из жизни молодых и вполне здоровых людей. Но он предпочел молчать. Дама сама умная.
        - Инсульт Инги был вызван медикаментозно, - ответила она на его вопрос. - Проще говоря, ее убили.
        - Убили?! - Он остолбенел - Но кто?!
        - Предварительно все указывает на вас, Игорь Вячеславович. У вас был мотив и возможность. Как-то так…
        Глава 8
        С утра ее дико тошнило и едва не вырвало.
        Настя тут же побежала в ванную, достала с полки шкафа тест на беременность. Она держала их здесь в неограниченном количестве. Сережа не знал. Ему и не надо было знать. Это только ее проблемы. И если вдруг что-то случится непредвиденное, она сразу решит проблему. Сама. Одна. Даже не расскажет о беременности, потому что она будет нежелательной. Некстати. Настя ждала назначения на должность Инги Голубевой. В ее способности поверили и предложили пару дней назад возглавить отдел. Она еле сдержалась, чтобы не запрыгать от радости прямо в кабинете управляющего. Сдержалась. Молодец. Вежливо улыбнулась, поблагодарила и сказала, что не подведет.
        Сереже она пока об этом не рассказала. Зачем? Она всего лишь исполняет обязанности. Вот как будет приказ…
        Полоска на тесте была одна. Настя облегченно выдохнула и глянула в потолок, мысленно поблагодарив того, кто невидим и много выше всех домов мира. Она быстро приняла душ, почистила зубы и принялась сушить волосы.
        В дверь позвонили.
        В халате в цветочек поверх ночной рубашки на пороге стояла тетя Варя - соседка. Лиза сидела у нее на руках.
        - Проснулись? - Настя потянулась к своей собаке, чмокнула ее между ушей. - Чего вчера не вернулась домой, изменница?
        - Заигралась, забегалась, а потом легла на диван и задремала, - принялась оправдываться соседка. - И я не стала ее тормошить. Да мы вроде бы договаривались с тобой. Тебе не до нас было.
        - Ничего страшного. Я вчера работу на дом брала. Заходили люди еще, вы видели. Мне не до Лизки вообще было. Вы уже погуляли?
        - Только собираемся. Хотела денег у тебя на корм спросить. Ты уж прости, Настюша. До пенсии еще три дня…
        - Конечно! О чем разговор!
        Вообще-то запасов корма в доме Насти было на месяц. И Варвара Ильинична смело могла взять несколько упаковок к себе домой. Но почему-то она никогда этого не делала, предпочитая брать с Насти деньги. Иногда ее это коробило, иногда не замечалось, как сегодня. Некогда было. Не до того.
        Она вложила в протянутую ладонь пожилой женщины три тысячи и выпроводила их, захлопнув дверь. Мысленно сразу переключилась на работу. Сделать за сегодня надо было очень много. А она даже не распланировала день заранее. А Инга всегда так делала. И поэтому все успевала. В ее бумагах был полнейший порядок. Придраться не к чему.
        Настя надела узкую юбку, тонкий джемпер в едва заметную полоску. Обулась в ботинки на тонкой шпильке. Ходить в них было очень неудобно, но ноги становились длиннее и красивее. Она решила, что не сломается, дойдя до машины и от машины. А в офисе у нее удобное кресло.
        Кофейная машина, перестав моргать, фыркнула. В чашку, которую она держала, плеснулся кофе. Настя добавила молока, сахара, осторожно пригубила, слушая желудок. Тошнота ослабла, боли не было. Ерунда это все, решила она. Просто легла поздно, переутомилась с работой, и слишком много кофе за вчерашний день.
        Настя вышла из квартиры, прислушалась. За соседней дверью нежно повизгивала Лизка. Значит, только что вернулись с прогулки, и тетя Варя вытирает ей грязные лапки.
        Вдруг ни с того ни с сего заныло в душе. Может, Сережа прав - зря она так разбаловала собаку? Вот она вчера даже домой не запросилась. Уснула на чужом диване. А сегодня утром даже не приласкалась к ней.
        Сережин звонок застал ее у машины. Она как раз открывала водительскую дверь.
        - Привет. Я с дежурства. Ты где? - скороговоркой пробормотал он и зевнул протяжно.
        - В машину усаживаюсь. На работу поеду.
        - А Лизка где? Опять у соседки?
        - Да. Заходили с утра. Перед прогулкой.
        - За деньгами на корм? - фыркнул Сережа, угадав. - Настя, заканчивай этот балаган. Такое ощущение, что Варвара не собаку кормит, а поросенка. За этот месяц сколько раз она у тебя деньги брала? Помнишь?
        - Нет, - удивленно отозвалась она.
        - Вот видишь, милая. Ты не запоминаешь, а она этим пользуется. И собакой твоей, и деньгами. Хочешь, я сейчас заеду и заберу у нее Лизку?
        - Потом ты будешь весь день спать, а Лиза - тосковать и поскуливать. Нет уж. Пусть там. А что делать со всем этим, я подумаю на досуге, - пообещала она. - Все. Выезжаю на проспект…
        До обеденного перерыва время пролетело мгновенно. Настя даже не представляла, как будет занимать должность Инги на постоянной основе, а не просто временно исполнять обязанности. Закралось сомнение: а правильно ли она поступила, согласившись? Даже не посоветовавшись с Сережей?
        Сегодня надо будет все ему рассказать, решила она, отправляясь на обед в кафе через дорогу. И о страхах нежелательной беременности тоже. Она влюблена в него по-настоящему. Сережа такой основательный, правильный, не фальшивый. Зачем она так с ним?..
        Тошнота накрыла ее на пешеходном переходе с такой силой, что она еле добежала до урны. Ее вырвало. Вокруг начала собираться толпа сочувствующих. Кто-то протягивал упаковку влажных салфеток, кто-то бутылку воды.
        - Настя, ты чего? Что с тобой? - раздался над ее головой встревоженный голос.
        Она глянула. Женя, кассир. Смотрит округлившимися тревожными глазами. Руку протягивает, чтобы ее поддержать.
        - Женя, ты? Помоги. Что-то мне нехорошо.
        - Товарищи, расходимся, - заговорил он громко, подхватывая ее под руку и увлекая к зданию банка. - Всем спасибо. Все свободны…
        Ноги заплетались, она еле шла. Еще эти чертовы шпильки! Угораздило вырядиться. Хотела выглядеть элегантной, а так опозорилась. Наблевала прямо в урну! В центре города!
        - Настя, может, ты беременна? - шепнул на ухо Женя, распахивая перед ней стеклянную дверь. - Видел, видел тут тебя с одним бравым полисменом. Такой, скажу я тебе… Ему не следует позвонить?
        Честно? Ей сейчас больше всего хотелось, чтобы Сережа был рядом. Обнял или на руки подхватил, наговорил всяких ободряющих слов, усадил в свою машину и увез домой. А там бы отпаивал ее горячим сладким чаем и снова говорил о чем-нибудь хорошем и приятном. И она бы ни о чем не горевала и не думала тревожно, к примеру, о своем неожиданном назначении.
        Вдруг кто-то теперь взялся за нее, угробив Ингу Голубеву?!
        - Не стоит никому звонить, - прошептала она, усаживаясь в свое рабочее кресло.
        - Но тебе же плохо. Надо домой.
        - А дома будет хорошо? - хмыкнула Настя и мотнула головой в сторону холодильника. - Дай мне воды, пожалуйста. Сейчас отдышусь и подумаю, что мне делать дальше.
        К воде она добавила таблетку от отравления. В косметичке всегда имелся набор разных препаратов на всякий случай. Через час ей стало легче, и до конца дня она доработала. О недуге утреннем почти не вспоминала. Некогда было.
        Усаживаясь в машину, набрала Сережу. Очень захотелось увидеть его прямо сейчас. Конечно, ей еще предстояло ехать по пробкам и «прямо сейчас» не получится. Но лучше бы ее встретил в квартире он, а не пустые стены. И чтобы Лизку забрал у соседки. Они бы вместе приготовили что-нибудь легкое на ужин и проговорили до полуночи.
        Ей есть что с ним обсудить.
        - Прости, малыш, срочный вызов, - опечалился он, что поломал ее планы. - Через пару часов я буду у тебя. Хорошо?
        - Хорошо. Я тогда что-нибудь приготовлю пока. И Лизу заберу.
        - Вот это непременно. Бессовестное животное совсем от рук отбилось. От наших рук, - принялся он ворчать. - У тебя все в порядке? Голос какой-то… Слабый, грустный. Настя, что-то стряслось?
        - И да и нет. Потом, не по телефону. Хорошо?
        - Я постараюсь быстрее освободиться. Ты поезжай аккуратнее, все, целую…
        Она так и ехала. Не то что не превышала скоростной режим - плелась как черепаха. Ее обгоняли, ей сигналили. Ее подрезали. Она не реагировала. Продолжала вести машину на предельно низкой скорости. Снова начало ныть в желудке и подступила тошнота. На лбу выступила испарина. Ее знобило. Но мысль свернуть к первой на пути поликлинике так и не материализовалась. Настя продолжала ехать.
        Ей надо домой. Туда приедет Сережа, как закончит все свои дела. Туда она может вызвать «Скорую». И, наверное, ее заберут в больницу. Сделают промывание желудка или что-то еще. Но помогут непременно.
        Светофор был прямо перед ней. Перекресток. Очень оживленный. Проехать она его не успевала, уже моргал желтый. Настя осторожно подкатила к полосе разметки и с силой вдавила педаль тормоза. Но машина почему-то не остановилась. Напротив! Она резко подалась вперед. С бешеной скоростью. Она что - курица - перепутала педали?! Вместо тормоза нажала на газ?!
        Но этого не может быть! Она не новичок за рулем. Она…
        Машина летела к центральной точке перекрестка, продолжая ускоряться, хотя она уже убрала ногу с педали… кажется. Или нет? Что с ней, господи?! Что происходит?!
        В ее машину ударило сразу с двух сторон. И перед тем, как провалиться в черную зыбкую бездну, Настя успела понять, что ее нога по-прежнему давит на педаль.
        Глава 9
        Яйца кипели в маленькой кастрюльке уже минут двадцать. Давно пора было подойти и выключить конфорку. Но нет сил. И желания. Оставалось только сидеть без движения и улыбаться от радости. От нечаянной радости, которая не ожидалась, да случилась.
        Как?! Как это могло произойти? Кто постарался? Кто опередил? Или все же та доза в кофе оказалась высокой и Настя не справилась? Как же она тогда смогла продержаться весь день?
        Не-ет. Тут что-то не так. Кто-то помогает. Кто? Кому еще она мешала: принципиальная тихоня, решившая одним махом избавить банк от всех существующих в нем тайн?
        Кому-то помешала… Кому-то помешала…
        Это было хорошо и плохо одновременно. Хорошо, что Насти больше нет. И она не станет пялиться подозрительно на каждого работающего в банке, пытаясь разгадать, кто убил Ингу.
        Умница еще та! Следопыт! Еще бы свою собаку привезла в офис и пустила по следу. Глядишь…
        Ой, да не найдет никто! Ни единого следа. Ни парень Насти, ни детектив Агата, обирающая родителей Инги. Никто. Следов нет. Убийства идеальны. Докопаться до сути не выйдет ни у кого. Тем более что полиция открестилась, не найдя ни в одном из случаев состава преступления.
        Отлично! Все было бы отлично. Но тревожил вопрос: кто еще в банке так остро не терпел Настю, что подсуетился и поспособствовал возникновению у нее галлюцинаций на оживленном перекрестке?
        Дураков-то нет! Достаточно было поработать с литературой, чтобы докопаться до истины: лекарственный коктейль, который был обнаружен в крови Насти, способен вызвать галлюцинации. Сначала тошноту, рвоту, слабость. Если вовремя не принять мер и выпить, к примеру, алкоголь или кофе, то веселые картинки обеспечены. Странно, что полиция этим фактом не озадачилась. Парень Насти, поначалу развивший бурную деятельность, неожиданно сдулся и даже в банке не показывается. Кто-то обронил на днях, что видел его в какой-то закусочной. Он бухает.
        Кто же, кто же, кто же такой проныра? Шустрый, умный, незаметный? И от каких тайн прячется, если решился на убийство? Такое вот изощренное, недоказуемое, озадачившее даже таких профессионалов, как Агата!
        С полицией все понятно. Им лишний «висяк» отчетность испортит. Никто не позволит возбудить дело, где вообще ничего не понятно и нет мотива. Кроме эфемерного ощущения «что-то здесь не так», ничего нет. И вообще им есть чем заняться кроме…
        Но Володина Агата!
        Ее же рекомендовали как специалиста высокого класса. У нее не оставалось нераскрытых дел. Как она маршировала по банку! Как смотрела на всех! Типа насквозь видит. Мысли читает. И вдруг сникла. Глаз потух. Походка стала менее уверенной. И гонора поубавилось.
        Рылась, рылась. Проверяла, проверяла. И ничего, кроме «пшика», не нарыла. Так выходит? Так. И никак иначе. Потому что не в силах она найти привидение. Не в силах…
        Опять же, что остается главным? Лично не попасться этому изощренному убийце на крючок! А то можно гробовой доской накрыться следом за Ингой и Настей. Знать бы еще, что этому человеку надо? Что он хочет? Какие цели преследует?
        В маленькой кастрюльке зашипело и негромко выстрелило. Вода выкипела. Пора было отвлечься от дурных мыслей и приступить к завтраку…
        Глава 10
        - У нее не было шансов, капитан. Конец рабочего дня. Час пик. Оживленный перекресток. Народ нетерпелив. Нервничает каждый второй, ожидая нужного сигнала светофора. И, конечно, как только загорелся зеленый, все по газам и вперед. - Подполковник ГИБДД задумчиво рассматривал фотографии с места аварии. - Ее машину ударили сразу двое. Потом отбросило, задели еще несколько машин. И ее автомобиль почти разорвало на три части. У бедной девушки не было шансов. Почему?
        - Что? - отозвался Сережа сиплым голосом, не глядя на фотографии, лежащие на столе перед подполковником.
        Зачем? Он видел все вживую. Он был там. Ему позвонили. С ее телефона, который странно уцелел. А он, как дурак, обрадовался. Принялся нежности какие-то мурлыкать, даже не дождавшись ее голоса.
        - Почему она рванула на красный? Она когда-нибудь так лихачила?
        - Нет. Она ездила очень осторожно. - Он подумал, попытался вспомнить и мотнул головой. - Всегда. Очень осторожно.
        - Что могло произойти, скажи? Начала притормаживать перед светофором, и вдруг резко на газ. Все очевидцы аварии просто в один голос говорят одно и то же. И записи с камер… Там ведь еще пострадавшие имеются. Один тяжелый. В реанимации. Как же так? Может, отвлеклась и перепутала педали?
        - Не знаю.
        Он нагнул голову. Не станет он рассказывать этому подполковнику, что голос Насти ему сразу не понравился. Показался слабым, расстроенным. Она едва не плакала, вот что ему показалось. Для подполковника это не аргумент в ее защиту. Она спровоцировала аварию, в которой пострадали люди и погибла она сама.
        - Со здоровьем у нее как? - глянул на Сергея подполковник исподлобья. - Ничем не болела?
        - Насколько мне известно, нет, - подумал и добавил: - До вчерашнего дня.
        Подполковник молчал. И молчание было нехорошим, многозначительным.
        - Что-то не так? - спросил Сергей.
        - Все не так, капитан. - Он порылся в верхнем ящике стола, достал прозрачную папку, принялся доставать оттуда документы. - У нее в крови чего только не обнаружено! Смесь таких препаратов… Как она вообще доехала до этого перекрестка - вопрос!
        - Каких препаратов? Вы на что намекаете, товарищ подполковник? Она не наркоманка!
        Он не мог вникнуть. Что он вообще такое говорит?!
        - Я этого не сказал. Я о другом. О лекарственных препаратах, капитан. - Подполковник мрачно глянул на фотографии, выбросил растопыренную пятерню над столом. - Противозачаточные - раз. Антигистаминные - два. Препараты от низкого давления в такой концентрации, что если у нее был хоть какой-то намек на гипертонию, ей должно было мозг разорвать. Патологоанатом нашего района утверждает, что весь этот коктейль и мог спровоцировать неадекватное состояние за рулем.
        - Она не была неадекватна. Я говорил с ней, - возразил Сергей неуверенно.
        - И вам ничего не показалось странным? В ее голосе, поведении?
        - Голос как голос. Обычный, - соврал он. Ради памяти о Насте. - А ее поведения я видеть не мог.
        - Ну да, ну да… - Подполковник сгреб фотографии со стола, спрятал все в пластиковую папку. - Дело передаем следакам. Пусть они решают, как дальше быть. Закрывать или… Поскольку это не просто авария. Есть раненые. Один тяжелый, в реанимации.
        Зачем он все время это повторяет? Он не забыл.
        Сергею мучительно хотелось на воздух. Там сегодня было холодно и сыро. Ему хотелось промокнуть и замерзнуть. Чтобы трясло до судорог. И единственным желанием стало - согреться. Чтобы мысли его, инстинктивно подстегнутые, не возвращались снова и снова к Насте. К ее ужасной гибели. А просто просили горячего крепкого чая. И теплого одеяла в теплой комнате.
        - Что думаешь делать, капитан? - Подполковник встал за его спиной. - Какие-то есть к нам вопросы?
        - Нет.
        - Жалобы, претензии?
        - Тоже нет.
        Сергей медленно поднялся с места. Протянул руку подполковнику. Поблагодарил. И попросил переслать ему на почту экспертное заключение.
        - Это еще зачем? - нахмурился подполковник.
        - Надо кое-что проверить.
        - Что? Моих ребят? Они все…
        - Простите, что перебиваю, товарищ подполковник. - Он глянул на папку на столе с материалами по делу. - Но в банке, где работала Настя, совсем недавно умерла женщина. Молодая, здоровая, и вдруг умирает от инсульта. Ни с того ни с сего.
        - Ну, знаешь, инсульт такое дело. Шарахнет именно ни с того ни с сего…
        Он помолчал и тоже перевел взгляд на папку.
        - Считаешь, что препараты от низкого давления могли спровоцировать? И ей в момент аварии было плохо?
        - Не знаю. Я уже ничего не знаю. Может, она что-то и принимала. При мне - никогда. Но это же ничего не значит. Я мог просто не знать.
        Как не знал Сергей и о том, что Настя регулярно делала тест на беременность. Он нашел один использованный в мусорном ведре, когда приехал в ее квартиру с частным обыском. А потом еще несколько упаковок в шкафчике над раковиной. Он долго рассматривал их и силился понять: Настя пыталась забеременеть или боялась этого? Он тогда еще не знал, что она принимает противозачаточные. Хорошо, подполковник просветил.
        Он, как оказалось, вообще о ней ничего не знал! Совершенно случайно услышал, что Настя заняла должность Инги Голубевой. Уже отработала несколько дней. Ему ничего не сказала. Почему скрыла? Что за причина?
        У него в голове стучало и ныло. Всякие разные мысли - и опасные, и довольно противные. В конце концов в его голове совершенно не осталось к ней сочувствия, хотя душа ныла и тосковала. Он решил позвонить Агате Володиной и попросить о помощи. На сегодняшний вечер у них была назначена встреча.
        А пока он топтался перед подполковником, не зная, как уйти, чтобы его не сочли невежливым.
        - То есть ты думаешь, что все это как-то связано с ее работой? В банке?
        Взгляд, которым подполковник смерил Сергея с головы до ног, был многозначительным. И советовал не лезть туда, куда не следует. Не создавать проблем никому.
        - А какой отдел полиции занимается расследованием смерти женщины, которая умерла на работе от инсульта?
        Подполковник медленно пошел к своему рабочему креслу.
        - Никакой. В этом нет состава преступления. Так сочли все, кроме ее родителей.
        - Родители - понятно. Это объяснимо. А состава преступления нет, стало быть…
        Подполковник аккуратно сложил бумаги в папке - уголок к уголку. Закрыл ее, осторожно щелкнув крупной кнопкой, и убрал в стол.
        - Вот что я тебе скажу, капитан. - Слегка улыбнувшись, подполковник погладил себя по затылку. - Не ищи черной кошки в темной комнате. Тем более, что погибшая даже не была тебе женой, сестрой или мамой. Оставь это. Успокойся.
        - Так точно, товарищ подполковник, - кивнул Сергей. - Но вы все же пришлите мне копию заключения. Пожалуйста!
        - Вот неугомонный какой. По официальным кругам тебя отправить что ли? Или уважить… - произнес он вполголоса, но кивнул: - Хорошо. Зайди в канцелярию и оставь адрес электронной почты. Вышлют. Уже сегодня. Обещаю. Но все же, капитан…
        Еще одна пауза и взгляд мудрого бывалого мужика.
        - Не пытайся найти то, не зная что. Только нервы и силы растратишь. А кроме пустоты потом в душе ничего не останется. Знаю. Проходили. - Он погрустнел. - Таким же, как ты, был когда-то. Все правду искал. Друга убили, а я на баррикады. По городу носился, как ненормальный. Ранение получил. Следом строгий выговор за превышение должностных полномочий. Жены едва не лишился. А все ради чего? Ради нелепого обещания найти его убийцу, которое дал на его могиле.
        - Нашли?
        - Нет. - Он зло ощерился. - Убийцу не нашел. Зато обнаружил о-очень много странных фактов из жизни друга, которые в корне перевернули мое о нем представление. Понимаешь, куда я клоню?
        Сергей молчал.
        - Продажным он был и подлым, как оказалось. Даже меня подставлял несколько раз. А я все недоумевал прежде: как, почему, откуда прилетело? Н-да… - Подполковник покосился на верхний ящик стола. - Ты, конечно, можешь сейчас и заключение изучить, и с патологоанатомом беседу провести. А толку? Что, если твоя девушка устранила женщину, чье место потом заняла, а?
        - Вы и это знаете?
        - Знаю. А вот ты не знал. Так?
        Сергей мотнул головой. Врать смысла не было. Когда ему об этом сообщили в банке, он онемел.
        - Вот так-то, капитан, оно поворачивается. Мой тебе совет: не лезь ты в это дело…
        - Но как я могу не лезть, Агата?! - возмущался он тем же вечером, напившись. - Она что же - обманывала меня?! Сама устранила Голубеву, заняла ее место и…
        - А потом взяла и отравила себя! - фыркнула Володина. И пододвинула к нему тарелки с едой. - Ты закусывай, закусывай, Илюшин. Я не слабачка, конечно, но тащить тебя до машины не стану. И вообще… У нас с тобой должен был состояться серьезный разговор, а ты надрался как свинья.
        - Прости. - Он полез из-за стола. Закачался. - Прости. Дай мне пять минут. Я сейчас.
        Он пробыл в туалете дольше пяти минут. Умывался ледяной водой. Подставлял голову и лицо под сушку, убрав теплый воздух. Потом снова плескал холодной водой. По пути из туалета до столика, который они занимали этим вечером, вышел на улицу, глотнуть свежего воздуха. Промерз за минуту. Вернулся, судорожно передергиваясь.
        - Уже лучше, - похвалила его Агата с кислой улыбкой. - Голова как? Соображает?
        - Нормально. - Он подозвал официанта и заказал себе двойную порцию крепкого кофе, сделав акцент: - Самого крепкого!
        Кофейная чашка опустела, когда он первым нарушил паузу.
        - Ты тоже считаешь ее причастной к смерти Голубевой? Агата, не молчи! - прикрикнул Сергей, потому что Володина вдруг сделалась задумчивой и непривычно грустной.
        - Нет. Я не считаю ее причастной. Но! - Она скомкала бумажную салфетку в твердый шарик и принялась катать его между пальцев. - Но, согласись, как-то странно. Что это за мор такой на них напал? Сначала один старший бухгалтер внезапно скончался от инсульта. Потом временно исполняющая ее обязанности с какой-то блажи внезапно глотает горстями таблетки и совершает самоубийство.
        - Самоубийство?!
        Он об этом не подумал, если честно.
        - А как еще ты назовешь то, что Настя вдавила педаль газа в пол, выскочив на оживленный перекресток, когда горел красный сигнал светофора? Она не в себе была?
        - Не похоже.
        - Вот. Ты с ней говорил. Ее голос тебе показался слабым, но не настолько же, чтобы цвета не различать.
        - Это ты к чему?
        У него начала болеть голова. Слова Володиной влетали в мозг горячими камнями. Он мог поклясться, что слышит, как шипит обожженная плоть и плавятся кости черепа.
        Не надо было напиваться. Сергей поморщился. Он не пьющий человек и за здоровый образ жизни двумя руками. А тут не выдержал. Думал, станет легче.
        - Это я к тому, - ввинтился в его голову голос Агаты острой иглой, - что свидетели из левого и правого ряда утверждают, что девушка вполне нормально сидела за рулем. И на зомби была не похожа. Почему она поехала, Серж? Никаких звонков, способных ее отвлечь. Никто ее не ослепил, не подтолкнул. Вообще ничего!
        - Самоубийство, значит? - Он опустил голову. Ему казалось, что глаза сейчас лопнут, так на них давило изнутри.
        - Ничего это не значит! - возмутилась Агата. - Ее поведение могло производить впечатление нормального, но таковым не являлось. Вот что я думаю!
        - Бр-рр! - замотал он головой. - Еще раз и по-русски! Что ты имеешь в виду?
        - Алкаш, - вполне миролюбиво обронила Агата. - Я имею в виду, что та горсть таблеток, которую она приняла за день, вполне способна спровоцировать какие-нибудь галлюцинации. Она могла бы спокойно доехать до дома. И просто отлежаться. Но вышло так, как вышло.
        - Другими словами?..
        - Другими словами, ее не пытались убить. И сама она себя не пыталась убить, это ясно.
        - Несчастный случай? - предложил он ей подсказку.
        - Может быть. Несчастный случай из-за неосторожного обращения с лекарственными препаратами. А может быть, ее просто хотели вывести из строя. Не навсегда. Ненадолго. Временно.
        - Зачем? - Он поднял на Агату мутные глаза.
        - Я не знаю. Но интересно было бы узнать. И хочу, чтобы ты показал мне квартиру, где жила Настя.
        - Я уже отдал ключи ее родственникам, - признался Сергей.
        - Попросишь снова, - холодно глянула она на него. - Это важно. Для расследования, которое я все еще веду. Не забросила.
        Агата допила остатки воды из стакана. Они расплатились. И пошли к выходу. В машине, которую вела она, долго молчали. И почти у самого его дома она вдруг сказала:
        - Не сдавайся, Серж.
        - Что? - Он вздрогнул, потому что успел задремать.
        - Никогда не сдавайся. Даже если это кому-то удобно. Не сдавайся.
        Она резко опустила ногу на тормоз, их слегка качнуло. Агата смотрела на него, не моргая. И в темноте салона ее черные глаза казались ему черными дырами, затягивающими, опасными.
        - Но… выходит, что она врала мне, - попытался неуверенно возразить он. - Такие вещи узнаю…
        - Чушь! Она хорошая была - Настя твоя. Очень хорошая. Единственная переживала за Голубеву по-настоящему. Может, потому, что была такой хорошей, и ушла следом за ней. Я готова тебе помогать.
        - У меня нет таких денег. Я помню расценки твоего детективного агентства.
        - Я помогаю тебе бесплатно. Ты помогаешь мне. Идет? - Агата протянула ему ладонь.
        - Тебе? Я?! - фыркнул он недоверчиво. - Ты же у нас ас! А я просто опер.
        - Но у меня нет возможности организовать обыск в банке, а у тебя есть.
        - Обыск? В банке? Ты серьезно? - Он покрутил головой. - Меня самого обыщут, если я приду к своему руководству с таким предложением. А что тебе там не нравится? Твой айтишник что-то нарыл?
        - И да и нет. У меня одни предположения. Не подтвержденные документально. На первый взгляд все прозрачно. Чисто. Но что-то меня вот здесь гложет. - Она едва тронула левую сторону груди. - В чем подвох, не пойму. Но он точно есть. Мое чутье меня еще ни разу не подводило.
        Глава 11
        Роман только что выпроводил из квартиры Анну. Минувшей ночью она работала, завернула к нему под утро. Разбудила, возбудила! И проделала основательную брешь в его бюджете, продлевая и продлевая время.
        - Это не только моя вина, Рома, - скалилась Аня, убирая деньги в сумочку. - Ты сегодня тоже о-го-го! Удивил! Что это с тобой такое? Изголодался?
        Он молчал, стягивая с кровати простыни. Она знала, что после нее он всегда стирал белье. И не обижалась.
        - Может, ты в Белоснежку влюбился, а, Рома? - мурлыкала соседка, аккуратно сворачивая ажурные чулки.
        - Какую Белоснежку? - не понял он.
        - В ту самую, Рома, с которой вот это все, - ее палец медленно обвел место, где стояла кровать, - хочется, а нельзя.
        - Ой, да иди ты, философ, - рассмеялся он. - Где сейчас среди вас Белоснежку-то найти?
        - Знаю одну, - продолжила она кривляться, медленно двигаясь к двери. - Со мной работает. Хочешь, познакомлю…
        Он захлопнул за ней дверь и тут же полез в ванну. Пробыл под горячим душем десять минут. Побрился. И пошел на кухню готовить себе завтрак. Хотя его подгоревшие тосты и сбежавший кофе завтраком назвать было сложно. Сам он это называл: чего-то съел.
        К банку он подъехал одним из первых. И был неприятно удивлен, что его сменщик уже на посту. Тот рьяно проявил бдительность, принявшись внимательно изучать его документы.
        - Нас же вроде знакомили, нет? - ухмыльнулся Роман, забирая у него из рук свой паспорт и удостоверение охранника.
        - Может, и знакомили, - туманно ответил новенький, занимая место за столом перед мониторами.
        - Уже забыл?
        - Почему же… Помню.
        - Тогда зачем все это? - Роман похлопал себя по нагрудному карману, куда убрал документы.
        - Инструкция. Не мне тебе рассказывать, - с каменным лицом парировал сменщик. - Тем более после того, что случилось.
        - Ты про Ингу?
        - Нет. Я про Анастасию.
        Честно? Он был немного не в теме. Три дня не виделся с Агатой. Она его по непонятной причине вежливо динамила. И Рома почти все время пропадал в тренажерном зале. Она обещала ввести его в курс дела, когда будут новости. Если не звонила, значит, новостей не было.
        Или он что-то пропустил?
        - Я что-то пропустил? - насторожился Роман и заходил перед своим рабочим столом, который сейчас занимал чужой человек. - Что с Анастасией не так?
        Молодой мужчина, который - Рома это точно знал - был всего на два года старше его самого, глянул на него с укоризненной снисходительностью. Спицын застыдился и насторожился одновременно.
        Эта чертова баба с черными глазищами усыпила его бдительность. Отодвинула от дел, и что-то тут же стряслось.
        - С Анастасией все не так, Роман Сергеевич. - Сменщик покосился на дверь кабинета бухгалтерии. - Ее больше нет.
        - В каком смысле? Ее уволили? Не справилась с повышением? Не осилила? - зачастил он, старательно обходя самые страшные мысли стороной.
        - Анастасия погибла. Не справилась с управлением. Выскочила на оживленный перекресток на красный. И погибла.
        - В смысле?! - выпалил он и тупо уставился на сменщика, которого, кажется, звали Андреем. - В смысле, погибла?!
        - В смысле - насмерть. - Его тонкий рот тронуло ядовитой, на взгляд Романа - совершенно неуместной, ухмылкой. - Анастасия умерла.
        - Нет… - недоверчиво мотнул он головой. - Нет… Так не могло быть, она же… Твою мать!
        Он с силой провел ладонью по коротко стриженной голове и заходил по залу. За перегородкой из прочного стекла пока никого не было. Рабочий день еще толком не начался. Посетителей нет. Места для его метаний предостаточно. Но он все равно без конца спотыкался. То о ножку скамейки для посетителей, то об угол банкомата.
        - Как так?! - выпалил он, снова останавливаясь перед своим сменщиком. - Она ездила аккуратнее любого инструктора по вождению! Как такое могло случиться?! А ее парень что говорит?
        - А кто у нее парень? - вопросительно выгнул белесые брови Андрей, не отрывая взгляда от мониторов.
        - Мент! Ее парень - мент. Опер. Он что говорит?
        Андрей подергал плечами и не ответил. Все ясно. С парнем Насти он не знаком. Либо тот не приезжал сюда и ни с кем не беседовал. Либо принял на веру версию с дорожной аварией. И счел, что здесь ему не помогут восстановить картину происшествия.
        Рома полез за мобильником. Набрал Агату. Та долго не отвечала. Наконец, соизволила неприветливо буркнуть:
        - Я занята.
        - Это я понял. - Он отчетливо скрипнул зубами. - Настолько, что забыла мне рассказать о гибели Насти. Как так, гражданка Володина? Разве мы не напарники?
        Ему вдруг показалось, что Андрей подслушивает и при этом ехидно скалится. Роман отошел подальше. Прижался к подоконнику в самом дальнем углу.
        - Мне дали две недели. Велели работать с тобой. А ты меня футболишь. Скрываешь информацию.
        - Извини. Так вышло. - Агата протяжно зевнула. - Если честно, я еще сплю.
        - Если что, рабочий день начался.
        Он покосился на парковку, куда один за другим въезжали автомобили сотрудников.
        - Если что, я хозяйка. Могу и опоздать. - Она тяжело вздохнула. - Ладно, приезжай ко мне. И кофе захвати с эклерами. Да, с сырным кремом и ни с каким другим.
        Он метнулся к выходу и нос к носу столкнулся с Машей. Она показалась ему заплаканной.
        - Все в порядке, Маша? - Он чуть придержал ее за локоть.
        - Почти. - Она шмыгнула носиком. И кивнула куда-то ему за спину. - Если не считать, что Настя погибла. А перед этим Инга умерла.
        - Странно - да? - Он пытливо уставился на лицо девушки.
        Но его надежды прочесть какой-то намек, или страх, или подозрение не оправдались. Ничего кроме тоски он не разглядел.
        - Что же тут странного? - Она широко распахнула глаза, глянула на него диковато. - Так бывает, Рома. Люди погибают. И умирают от инсульта, от инфаркта. Среди моих родственников семь лет назад друг за другом умерло сразу пятеро. В течение полутора месяцев. Все по естественным причинам. И странного не было ничего. Горе, да. Но не странность. Извини, мне надо идти…
        Она проскользнула мимо, не сделав ни единой попытки коснуться его. Он вышел на улицу. Сел в машину и забил адрес, надиктованный Агатой по телефону.
        Ехал до безобразия долго - почти полтора часа. Потом еще двадцать минут искал кофейню, где готовили тот самый любимый ею кофе и эклеры с сырным кремом. Когда остановился у двери ее подъезда с кодовым замком, был уверен, что Агата не дождалась и уже уехала в свой офис. Но дверь она открыла. И встретила его с заспанным лицом в длинной ночной рубашке.
        Ночнушка из теплого трикотажа в широкую полоску показалась Роману смешной, он широко улыбнулся.
        - Чему радуешься? - строго глянула на него Агата из-под длинной растрепанной челки.
        - Да так. Одежда, - он неопределенно повел свободной от пакета рукой, - смешная.
        - Это? - Она растянула рукав рубашки. - Почему смешная?
        - Не вяжется с образом.
        - Моим? - Она развеселилась, когда он кивнул. - А ты думал, что я в кожаных штанах сплю и с плеткой? Или в черных кружевах?
        - Типа того. - Он неуместно хихикнул.
        И подумал, что выглядит сейчас в ее глазах полным придурком. У них только деловые отношения. И такого, как он, Агата точно не стала бы соблазнять. Тем более в полосатом трикотаже до пяток!
        - Идиот, - буркнула девушка.
        Выхватила из его рук пакет с эклерами и кофе и пошла в кухню.
        Он пошарил глазами по полу. Чисто. Ее обувь в строгом порядке на полке. Значит, не разуваясь ходить в этом доме не принято. Нехотя сняв кроссовки, он пошел в носках за ней следом в кухню.
        Агата уже успела проглотить один эклер и сейчас как раз тянула из пластиковой коробочки второй.
        - Вкусно. Спасибо. Обожаю это с утра, - коротко, между кофейными глотками, пояснила она. - Присаживайся. Ничего не предлагаю, потому что нечего. Хозяйка я так себе.
        Спицын обвел взглядом кухню. Самая обычная мебель. Белая, без глянца. На рабочем столе ни единой чашки или тарелки. Ничего вообще. И на плите ни одной кастрюли. Почти как у него. Единственное, чем отличалась спартанская обстановка, - шторами на окне. У Романа их не было. Скромные жалюзи закрывали его от яркого солнца летом и от неуютного пейзажа зимой.
        А на окне ее кухни кипело что-то воздушное, нежное, бело-голубое. Сложные складки, загибы, но в целом даже ничего. Интересно и замысловато. Ему даже понравилось. Это было как облако, случайно залетевшее в форточку.
        Прикольно.
        - Почему ты не сказала мне, что Настя погибла? - Роман не стал тянуть время, поспешив упрекнуть. - Я думал, мы команда.
        - Мы в команде по поводу гибели Инги Голубевой, или я что-то путаю? - глянула она на него поверх кофейного картонного стакана.
        - Ну… Да, как бы. - Он не знал, как с ней говорить, блин. - Но вдруг гибель Насти каким-то образом связана…
        - С инсультом Голубевой? - Аккуратные брови Агаты поползли вверх. - Ты себя слышишь? Там инсульт, здесь дорожно-транспортное происшествие.
        - Но… Может, что-то с машиной Насти? - Он положил тяжелые кулаки на ее девственно чистый обеденный стол. - Что экспертиза?
        - Все в порядке с машиной. Проверили трижды. Вплоть до масла, тормозной жидкости и бензина. Все было в порядке на тот момент, когда Настя решила вдавить педаль газа вместо тормоза.
        - Ну, не помутнение же у нее внезапное случилось, черт побери! Она всегда была адекватна и осторожна.
        - Почему ты так сказал? - неожиданно заинтересовалась Агата, доставая из коробочки последний эклер и откусывая половину. - Про помутнение?
        - А как еще объяснить? Нормальная девушка подъезжает к оживленному перекрестку и на красный газует! Это как? Перепутала педали?
        - Вполне могла, - подергала плечами Агата, слизывая сырный крем с пальцев. - Отвлеклась на телефонный звонок, допустим.
        - А она отвлеклась?
        Он словно загипнотизированный смотрел, как она слизывает крем, и находил это очень эротичным. И даже ее странная ночная рубашка начала вдруг ему нравиться.
        - Нет, - хмуро глянула в его сторону Агата. - Она никому не звонила. И ей тоже. Со своим парнем она говорила, когда только-только отъезжала от банка. Так что ее ничто и никто не могло отвлечь от дороги.
        - Может, она заболела? Плохо стало? - Он помялся и озвучил то, что просилось с языка: - Как Инге.
        - То есть твоя версия: от сотрудниц банка кто-то планомерно избавляется?
        - Ну, типа того.
        - А зачем? Почему? - прицепилась она, сощурив черные глазищи до узких щелочек.
        - Я не знаю.
        - И что за метод? Эффективности ноль при хорошем раскладе. Одна таблеток наелась, спровоцировав инсульт. Вторая вообще черт знает что приняла в тот день. Такой коктейль! Как до вечера доработала, не понимаю!
        - Вот! А я о чем?! - обрадовался он тому, что его подозрения не так бессмысленны. - Что-то есть во всем этом.
        - Ничего нет, Рома. Если бы хотели убить, сделали бы это иначе. А так…
        Агата встала и шагнула к шкафу, за дверцей которого пряталось мусорное ведро. Плотный трикотаж ее ночной сорочки не очень тесно облегал тело девушки. Но достаточно для того, чтобы Роман сумел рассмотреть: на ней нет белья. Под этим полосатым балахоном Агата была голой!
        Глава 12
        - Илюшин, может, тебе в отпуск надо? - Начальник смотрел на него почти с сочувствием. - Пиши рапорт. Я дам согласие. Скоро потеплеет. Я прогноз отслеживаю. Съезди на рыбалку. Навести родственников. Они ведь у тебя далеко?
        - В Новосибирске.
        Сергей рассматривал полированную поверхность стола для совещаний, за которым сидел уже десять минут, пытаясь убедить начальника в необходимости обыска в банке.
        - Вот, в Новосибирске. Слетай, навести родню. Развейся. Я ведь все понимаю, девушка погибла в аварии. - Полковник смотрел проникновенно, но на дне его глаз плескалось раздражение. - Это беда. Горе, можно сказать. Но не мне тебе рассказывать, сколько человек ежедневно погибает в авариях. Это такая цифра, капитан, что…
        Продолжения не нашлось, и полковник демонстративно глянул на часы на левом запястье.
        - Извини, капитан, но мне пора. - Он встал с места, обогнул стол, подошел к Сергею, тронул его за плечо. - Изыщи в себе силы адекватно воспринять эту ситуацию. Если не хочешь мириться, пробуй что-то делать. Но неофициально. Как ты понимаешь, наши личные мотивы не могут и не должны влиять на работу. И я не могу тебе приказать ничего не делать. Это твое - личное. Ты с этим, думаю, сам и разберешься. Но санкцию прокурора на обыск в банке!.. Я даже обсуждать это не буду. Ни с тобой, ни тем более…
        Полковник глянул на потолок. Как будто на гладкой поверхности проступило отражение высокого начальства. Пожал плечами и потянул Сергея за руку. Тот поднялся, пошел к двери.
        - Но про отпуск я не шутил. Подумай.
        - Так точно, товарищ полковник.
        Сергей покинул кабинет, прошел через приемную, встал у торцевого окна в длинном коридоре. И сразу набрал Агату.
        - Бесполезно. Он даже слушать не хочет, - проговорил он, как только она ответила.
        - Понятно. Что же, будем действовать иначе. Но ты помнишь, что сегодня вечером мы с тобой осматриваем Настину квартиру?
        - Да. Помню.
        - Случайно, никто не прибирался?
        - Нет. Там даже никто не останавливался, когда приезжали на похороны. Было где разместиться.
        - Это хорошо. Я за тобой заеду в шесть.
        - Нет. В восемь у ее подъезда. У меня еще есть дела после шести.
        Дела, в самом деле, были. Но он мог бы их перенести, если бы захотел. А он не захотел. Агата слишком рьяно взялась командовать. Если с охранником банка у нее это прокатывало, то с ним не выйдет. Причин было несколько. Самая первая - приоритетом у Агаты было расследование причин смерти Инги Голубевой. Гибель Насти отходила даже не на второй план, а намного дальше. Сергей подозревал, что она этим вообще не хотела заниматься. И даже не из-за денег, которые ей никто не обещал заплатить. А по причине того, что она считала смерть Насти несчастным случаем. Стечением обстоятельств, как она неосторожно обронила во вчерашнем телефонном разговоре.
        Сергей в это не верил, намеревался отыскать правду и, если найдутся виновные, наказать их. Он уже начал работать. Сегодня после шести у него назначено сразу две встречи. Девушки из бухгалтерии, с которыми Настя работала. Вера и Нина отказались от разговора.
        - Я ничего не знаю, - испуганно заморгала Вера, когда он подкараулил ее в обед у кафе. - Мне нечего вам сказать.
        - Ой… Была бы рада помочь, да нечем, - более спокойно отреагировала Нина, когда он позвонил ей домой. - Извините.
        Алла и Саша оказались более сговорчивы.
        С Аллой встреча в шесть. В кофейне за квартал от банка. С Сашей договорились на семь в сквере возле ее дома.
        - Только прошу никому о нашей договоренности, идет? - предупредила его Алла. - Мне еще работать…
        - Я не хочу, чтобы о нашей встрече кто-то узнал из банка. У меня тогда могут возникнуть проблемы, - запаниковала Саша.
        Он твердо пообещал оставить их встречи в тайне ото всех. Агата не была исключением. С ней он не намеревался откровенничать. Особенно после того, как она назвала гибель Насти несчастным случаем.
        Он просидел половину дня, ничего не делая. Глеб Востриков косился на него с пониманием. Потом забрал у него всю отчетность, посоветовав воспользоваться советом полковника и уйти в отпуск.
        Сергей написал рапорт. Когда относил его уже подписанным в бухгалтерию, вдруг вспомнил, как они с Настей мечтали летом слетать на море к каким-то ее знакомым. Они держали семейный отель на берегу и обещали им лучший номер с видом на пляж.
        Не будет теперь ничего этого, подумал он с тоской. Ни моря, ни пляжа, ни шикарного вида из окон. Потому что нет Насти. А больше он ни с кем мечтать об этом не хочет. Во всяком случае, пока.
        Он приехал в кофейню за десять минут до шести. Занял свободный столик в удобном месте, с которого отлично просматривался вход. Заказал себе легкий фруктовый салат, чайник чая и пирожное. Заказ не успели принести, когда в кофейню вошла Алла. Высокая, стройная, темноволосая.
        Она его заметила сразу. Кивнула и без улыбки прошла к столику.
        - Привет. - Она сняла легкое стеганое пальто, повесила на вешалку рядом с их столиком, села напротив.
        - Закажи себе что-нибудь. Я плачу. - Ему как раз принесли салат и пирожные. Чай запаздывал.
        - Нет. Спасибо. Я не ем сладкого после шести. - Она равнодушно скользнула взглядом по столу. - Давай о деле. У меня не так много времени.
        - Хорошо. - Он сложил руки на коленях, оставив десерты в покое. - Расскажи мне о последнем ее дне.
        - Что рассказать?
        - Как прошел этот день? Было что-то необычное?
        - День как день. Никакой отчетности. Никакого форс-мажора. Никаких разоблачений, если ты это имеешь в виду.
        - Я ничего не имею в виду, - тут же опротестовал он. - А почему ты так решила?
        - Ну… Рома, охранник, на что-то такое намекал.
        - На что?
        - Ну… Будто Инга не просто так умерла. А следом Настя. В одной должности работали, друг за другом ушли, прости господи. - Она неожиданно перекрестилась. - Только ерунда все это. Нет и не было никакой левой темы в их работе. Все у нас чисто и прозрачно. Я потому и работать в этом банке осталась после испытательного срока. На предыдущем месте, думала, сяду. За чужие притом дела. Нет. Здесь все ровно. Аудит каждый квартал. Никаких нарушений.
        - А кто у вас делает аудит?
        - Фирма одна с труднопроизносимым названием. Солидная. С именем. Инга их всегда приглашала. Там кто-то из ее одноклассников или сокурсников работает. Всем нужны заработки, понимаешь.
        - Понимаю, - кротко улыбнулся он, мысленно делая пометку. - Настя спокойно заняла ее место? Сразу согласилась?
        - Ты имеешь в виду, обрадовалась она или нет? - вопросительно уставилась на него Алла.
        Он кивнул.
        - Ну, не знаю. Я при разговоре с управляющим не присутствовала. Но мы с девочками другой кандидатуры и не ждали. Инга ее всегда за себя оставляла на день, на два, на неделю. Это было предсказуемо.
        - Кто теперь займет эту должность?
        Алла вдруг помрачнела. Вот только что сидела, беспечно рассуждая о серьезных делах, и вдруг ее лицо застыло восковой маской.
        - Я не знаю, - процедила она сквозь зубы. - Решат наверху, кто более достоин.
        - Понятно… - Он взял ложечку и принялся перемешивать фрукты в вазочке. - А чем в тот день занималась Настя?
        - Работой, Сергей. Работой она занималась, как всегда. Мы все туда для этого каждое утро являемся, знаешь ли! - фыркнула она с вызовом.
        - А как она себя чувствовала?
        - Понятия не имею, - округлила глаза Алла. - Она скрытная была очень, Настя твоя. Даже если и болело что-то, не говорила. Как и Инга, впрочем. Уже потом узнали от детективщицы этой, что у Инги были серьезные проблемы со здоровьем. Она даже у психиатра наблюдалась. Ужас! А Настя… Понятия не имею. Но ведь ты с ней жил, сам должен был знать.
        Должен! Но не знал! Даже о ее новом назначении. И о том, что она тесты на беременность регулярно делала. Скрытная была Настя. Даже очень.
        - Да… Это так, - кивнула Саша, медленно ступая по дорожке сквера неподалеку от ее дома. - Настя ни с кем не откровенничала. Держала дистанцию, как мы потом поняли.
        - В смысле? Почему?
        - Видимо, знала, что скоро займет место Инги. - Саша быстро глянула на него и отвернулась.
        - Знала? Как она могла знать? - Сергею не понравился намек, он насторожился. - Она что же, была в курсе проблем со здоровьем Инги?
        - Возможно, - дернула плечами Саша. - Они часто шушукались. Но не в этом дело.
        - А в чем? - нетерпеливо воскликнул он.
        Его раздражала эта девушка даже больше, чем Алла, которая по сути ничего ему не сообщила. Ничего полезного. Зачем она вообще согласилась на встречу, если нечего сказать?
        - Голубева собиралась уйти в декрет. И часто говорила, что Настя займет ее место. Она очень хотела ребенка. Все равно от кого! - неожиданно фыркнула Саша со злым осуждением.
        - Как это?
        Сергей продрог и уже пожалел, что согласился на встречу на улице. Информации - кот наплакал, а сопли завтра с утра обеспечены. Но Саша категорически отказалась от встречи в кафе, а на предложение посидеть в его машине отреагировала осуждающим взглядом, красноречиво говорящим: она не такая, она порядочная.
        - Сначала у Инги был роман с каким-то доктором. - Саша остановилась под фонарем, театрально закатила глаза. - Она его все: «Игореша да Игореша». Я как-то случайно услышала их телефонный разговор. Клянусь, не подслушивала! Не очень надо. Так вот потом, я так поняла, этот Игореша слился и появился какой-то Вольдемар!
        Саша неприятно хохотнула. И принялась качать головой.
        - Этот Вольдемар, как я поняла из ее щебета по телефону, был старше намного. Инга, видимо, решила, что мужик успокоился, перебесился и готов стать отцом ее ребенка.
        - А Игореша не хотел?
        - Категорически. Она его называла безнадежным бабником. Прямо в лицо. То есть в телефонную трубку, - пояснила девушка и немного ослабила петлю шарфа на шее. Приложила пальчик к подбородку. - Так о чем я?.. Ах, да! Инга совершенно точно хотела ребенка. И обследовалась без конца. Какие-то пилюли глотала. С Вольдемаром этим консультировалась то и дело.
        - Почему с ним?
        - Он доктор. Какой - не знаю. - Она махнула ладошкой и мотнула головой. - Но он совершенно точно ее лечил.
        - После Игореши?
        - После Игореши, - подумав, подтвердила Саша. - Так что Настя сто процентов заняла бы ее место: умри Инга или уйди в декрет. И она не могла отравить Ингу, как вы понимаете.
        - Я понимаю, - перебил он.
        - Мотива нет, - закончила она свою мысль, осуждающе покосившись на Сергея.
        - А у кого был мотив?
        - Насчет кого? - Саша потянула собачку молнии вниз, зажарившись в теплой куртке. - Инги или Насти?
        - Обеих…
        - Ну, у того, наверное, кто давно рвался на это место, да так на него и не присел. У того, кто спаивал глупых девочек кофе. Кто сопровождал в день гибели вашу Настю в кафе и обратно. И чуть не за талию держал, когда ее тошнило прямо в урну.
        - Что?! Настю вырвало в урну?! - Он опешил.
        Сергей слышал это впервые. Никто не рассказывал.
        - Ну да. Они с обеда шли. И ей плохо стало. Еле до урны добежала. Я еще подумала, что она беременная. Потом, что отравилась. Но до конца рабочего дня она высидела. Стойкая! - со странным выражением произнесла Саша. И непонятно было, восхищается она или осуждает. - Но ей снова таскали и таскали кофе. Каждый час почти! Дичь какая-то. Так прогибаться!
        - Кто? Кто это был?
        - А вам не рассказали? Надо же… Так это наш кассир - Женечка.
        Глава 13
        - Макс, ты нашел ее Вольдемара?
        Агата, полулежа в рабочем кресле, оттолкнулась ногами от стены. Докатилась до дверного проема и выглянула в помещение, которое занимали все ее сотрудники.
        Все трое!
        Макс - талантливейший айтишник, едва не угодивший за решетку из-за своих талантов. Миша, который отвечал за бухгалтерию их фирмы, а также за экономическую составляющую при раскрытии преступлений. И секретарь Василиса, которая представлялась всем клиентам Агатой. Это было требование настоящей Агаты.
        - Пусть у нас будет такая фирменная фишка, - пояснила она девушке при приеме на работу. - Агата редкое имя, да. А тут сразу две таких - редких. Прикольно.
        Может, Василисе это прикольным и не казалось, но она условия приняла и работала хорошо. Делопроизводство велось на должном уровне.
        - Макс! - чуть громче окликнула она парня, погруженного в работу. - Что с Вольдемаром?
        - Нет таких, - неуверенно пожал он плечами. - Она лечилась у Хорькова, да. И платила картой. Почти всегда. Информация в открытом доступе.
        - Что с рецептами?
        - Ничего такого он ей не выписывал. Он тебе не соврал. БАДы, травяные чаи. Совершенно безвредные. Почти без последствий.
        - Почти? - выгнула брови Агата. - Макс, мы же знаем, что «почти» не считается.
        - Побочных эффектов в виде повышенного артериального давления не выявлено. - Он поднял голову от монитора и кисло улыбнулся. - И тот препарат, который обнаружили в крови Инги Голубевой в очень высокой концентрации, он ей не выписывал.
        - Значит, не соврал док, - буркнула себе под нос Агата, откинула голову на спинку кресла, уставилась в потолок, проворчала: - Значит, это сделал неведомый нам Вольдемар. Бухгалтер Александра не могла ошибиться. Она это подчеркнула несколько раз. Точно слышала, как Голубева мило общалась с каким-то Вольдемаром. Неоднократно!
        - Может случиться так, что этот Вольдемар просто Володя, - устав их слушать, включилась в разговор Василиса. - Или вообще Саша или Паша, а ему просто нравится так представляться глупым пациенткам.
        - Из серии «Называй меня, как хочешь»? - откликнулась из своего кабинета Агата.
        - Типа того.
        - Тогда шансы найти его равны нулю. - Она выпятила нижнюю губу и тут же почувствовала, что ее щиплет.
        Глупый охранник, подумала она о Романе со странной нежностью. Такой глупый, наивный, изголодавшийся. И такой милый. Она с улыбкой вспомнила, как неуверенно отбивалась от него на собственной кухне. А он все пытался задрать на ней длинную ночную рубашку. Потом, когда рубашка задралась уже до бедер, Агата надавала ему по рукам и выпроводила из квартиры.
        - Еще раз такое повторится, о совместном ведении дел забудь! - крикнула она ему в спину.
        Не потому, что была сильно разгневана, нет. Просто должна была так сказать. Она же приличная девушка из хорошей семьи. Ей дали отличное воспитание и хорошее образование. Она и должна была отреагировать, как положено.
        Рома в ответ пробурчал какую-то киношную фигню о том, что она все равно будет его. Это только вопрос времени. Агата громко хлопнула дверью. Тут же поймала себя на том, что глупо улыбается. И в уме подсчитывает, когда в последний раз в ее постели был мужчина.
        Давно.
        С Романом она могла бы закрутить роман, но не сейчас. Потом, когда все закончится. Пока она не могла и не имела права себя распылять. Ей приходилось работать за троих. Роман в числе этих троих, от которых толку никакого. Нет, в плане физического воздействия или устрашения он был кандидатом номер один. Гора мышц, высокий, вид впечатляющий. Но…
        Но пока что захвата никакого не планировалось. Только игра ее разума, не более того. Ну и еще бесконечная езда по городу. Разговоры, разговоры, разговоры. Зачастую бесполезные и неинформативные.
        Да, ей удалось запугать и прижать к стенке имеющимися у нее аргументами доктора Хорькова. И он признался, что спал с Ингой, а она пыталась от него забеременеть. Но на этом все. Вся его вина заключалась в том, что он этого ребенка не хотел. И уже свиданий с Ингой не хотел тоже.
        - Она посещала психиатра, - неожиданно произнес Хорьков на прощание. - Он выписывал ей много чего. Антидепрессанты и что-то еще.
        - Инга рассказала?
        - Да, делилась в частной беседе. По телефону, - поспешно добавил тогда Хорьков. - Но кто он, я не знаю. Имени и фамилии Инга не назвала. Хвалила доктора, да. Но на этом все.
        Макс уже несколько дней поочередно вскрывал базы данных всех частных клиник, но нигде не нашел имени Инги Голубевой.
        - Официально, в обычную клинику она не могла обращаться. Это означало бы постановку на учет. А при ее работе… - с сомнением покачал головой Сергей Илюшин, когда Агата поделилась с ним своими соображениями. - При ее работе это приговор. Старший бухгалтер банка состоит на учете у психиатра!
        - Да… Но это же закрытая информация.
        - Закрытая. Но ни одной справки тебе не выдадут без заключения психиатра. Ни на то, чтобы получить водительское удостоверение. Ни на то, чтобы занимать ответственную должность.
        Агата не могла с ним не согласиться. И поэтому было решено проверить все частные клиники города. Работы много. Опасной, незаконной, но другого выхода нет. Им нужен этот загадочный доктор, которого Инга называла Вольдемаром.
        Он мог ответить на их вопросы. Стать подозреваемым или послать их. Или еще хуже: подать на них жалобу.
        Но найти его следовало.
        - Что по Анастасии решили? - вдруг подал голос из-за монитора Макс. - Ты берешься или нет?
        - Там не за что браться, Макс. - Агата поморщилась, села ровно, подъехала в кресле к своему столу, порылась в бумагах. - Почти все препараты, которые были обнаружены у нее в крови, лежали в ее косметичке. Антигистаминные, противозачаточные, таблетки от пониженного давления. В том, что она безобразно их принимала, нет ничьей вины.
        - Значит, ты слила это на несчастный случай? - спросил Миша, которого отвлекала от работы их перекличка.
        - Что значит слила?! - сразу взвилась Агата.
        И громко стуча высокими каблуками по полу, она вышла из кабинета.
        - Я никого не сливала! Просто уверена, что девчонка переволновалась из-за ответственности, которую на нее возложили, и…
        - И заблевала площадь перед банком? - хмыкнул Макс, поймал ее вопросительный взгляд и пояснил: - Я немного в теме. Сергей со мной делился информацией.
        - Ах, Сергей! - Агата нервно дернула подбородком. - Ты работаешь факультативно, Макс? За моей спиной?
        - Ничуть. Он просил пробить ее телефон. А мне сложно, что ли! - фыркнул он не вполне уверенно. - Но там все чисто. Никаких левых звонков или сообщений. Даже в удаленных.
        - Что и требовалось доказать. - Она круто развернулась на каблуках, чтобы уйти.
        - Но есть кое-что, привлекшее мое внимание. - Макс смотрел в ее спину, выкатившись в кресле почти на середину кабинета.
        - И что же? - Она покосилась на него через плечо.
        - Было одно сообщение, которое она почти сразу удалила.
        - Что в нем? Когда было? Я что, из тебя должна по слову тянуть, Макс? - разнервничалась Агата.
        - Сообщение как сообщение. Не несущее в себе почти никакой информации. Нам надо срочно поговорить, - пробормотал Макс, путешествуя в кресле по кабинету.
        - О чем поговорить? - нахмурилась Агата, наблюдая за его передвижениями. - Мы уже говорим.
        - Нет, не нам с тобой. Насте пришло сообщение с таким текстом: «Нам надо срочно поговорить».
        - И?
        - И она его удалила. Сразу же.
        - И что в этом такого? - Агата медленно пошла по следам его перемещений, постепенно загоняя Макса в угол. - Говори, а то…
        - Ничего, в принципе, если не учитывать, что сообщение ей послала Инга Голубева.
        - Когда? - Ноздри ее аккуратного носика затрепетали, глаза сузились, Агата поставила руки на подлокотники его кресла, наклонилась к самому лицу и повторила: - Когда?!
        - В тот вечер, когда Инга осталась работать в банке в последний раз, - широко улыбнулся Макс, довольный произведенным эффектом.
        - Ага!
        Она издала странный гортанный звук и пошла маршировать по кабинету. Миша со вздохом потянулся к наушникам, что лежали перед ним на столе. Это дело не было у него в разработке. Он готовил квартальный бухгалтерский отчет их фирмы. И ему требовалась тишина и абсолютное спокойствие. И всякие цирковые представления, на которые Макс был горазд, ему неинтересны.
        - То есть ты хочешь сказать, что Инга послала Насте сообщение в ночь своей смерти? - часто дыша от возбуждения, повторила Агата, встав в центре комнаты.
        - Точнее - в двадцать один сорок. Тогда она еще была жива.
        - Но что-то ее разволновало или озадачило?
        - Возможно, - согласно мотнул головой Макс. - Она осталась работать, а не в карты играть. Ее обнаружили с пакетом документов, которые разлетелись вокруг.
        - И никто на эти документы не обратил внимания, сочтя это обычным делом: старший бухгалтер работала. Кстати, Максик… - Агата снова подозрительно прищурилась. - Ты же пробивал телефон Инги - почему не сказал ничего про это сообщение?
        - Не счел это важным. Думал, рядовое СМС от начальника подчиненной.
        - Почти в десять вечера, ага! Может, ты еще что-то скрываешь? О ее звонках, к примеру? Например, Вольдемару?
        - Не было ни одного звонка не установленному нами лицу. - Он обмахнул себя крестом и дернул ногтем за верхний центральный резец. - Век свободы не видать!
        Василиса фыркнула, Агата улыбнулась.
        Эту фишку Макс подхватил, когда сидел в общей камере двое суток. Контингент попался тот еще, но на него никто не давил. Называли его хакером, что было недалеко от истины. И особо не навязывались ни с дружбой, ни с претензиями. А вот он за ними наблюдал, скорее от безделья, чем из любопытства. И кое-чему научился.
        - Подведем итоги… - Агата сложила пальцы домиком, устремив взгляд на окно, за которым бесновался западный ветер. - Инга остается работать. Странностей в этом никто не нашел. Это было обычной практикой. Она работает с документами. И вдруг в какой-то момент пишет СМС девушке, которая часто ее замещает. И которую она планировала оставить работать на своем месте на время декретного отпуска. Она пишет Насте, что надо срочно поговорить. Почему не позвонила?
        - Настя в этом время могла быть со своим парнем. А он мент, - вставила умненькая Василиса, представлявшаяся всем Агатой номер два. - И он мог подслушать разговор.
        - Правильно! - похвалила ее Агата.
        - Об этом сообщении Настя не сказала никому. Ни тебе, ни своему парню, ни управляющему. Почему? - продолжила после похвалы развивать тему Василиса. - Забыла? Удалила зачем?
        - Почти сразу удалила, - подчеркнул Макс.
        - Во-от! Странно…
        Василиса нахмурилась. Потом нечаянно покосилась на часы. Время ползло к одиннадцати утра.
        - Ой! Я за булочками. Каждому как всегда?
        Она сбросила с ног туфельки, влезла в ботинки на толстой подошве и почти бегом помчалась к одежному шкафу.
        - Мне как всегда. Мишке тоже. - Макс покосился на коллегу, который шустро печатал и не обращал на них никакого внимания. - Агата? Ты как?
        Два дня подряд она отказывалась от булок. По причине подозрений на наметившийся целлюлит на бедрах. Когда Роман задрал ее ночную сорочку, ей показалось вдруг, что она вся как апельсиновая корка. Может, потому и по рукам ему надавала?
        Надо бы подумать об этом на досуге…
        Целлюлита никакого не обнаружилось. Она вчера полчаса крутилась голышом у зеркала. Кожа и фигура выглядели идеально.
        - Агата? - Василиса вопросительно смотрела на нее от двери.
        - Мне одну с черной смородиной. Вторую… - Она выдохнула через рот, губы вспухли. - Вторую с яблоками.
        Василиса исчезла за дверью. Агата снова повернулась к Максу:
        - А ты что думаешь?
        - Не знаю… Почему Настя почти сразу удалила сообщение? Не перезвонила, понятно - Сергей мог сопеть под боком. Но почему удалила? Прочла и прочла… Как-то странно. И промолчала потом. Активно пыталась разобраться в причинах ее смерти, а про сообщение промолчала. Почему? - Макс, отталкиваясь мощными подошвами кроссовок от пола, поехал в кресле за рабочий стол. Забарабанил пальцами по клавиатуре.
        - Ты чего?
        - Сейчас… Хочу кое-что проверить.
        - И что же?
        - Настин телефон я проверял за весьма короткий период. Вечер смерти Инги и далее. А теперь хочу копнуть дальше. Вдруг, вдруг, вдруг… Вдруг Инга с ее телефона звонила своему Вольдемару?
        Глава 14
        - Веня, ты сегодня поздно?
        Он допивал утренний кофе, много думал при этом. Отвлекся, поэтому голос жены, который прозвучал в самый неподходящий, опасный момент его размышлений, прозвучал церковным колоколом. Он вздрогнул. Кофе пролился на брюки.
        - Ум-мм… - замычал он, с ненавистью рассматривая кофейное пятно на светлой дорогой ткани. И заорал: - Валя! Какого черта ты всегда так подкрадываешься?!
        - Я не подкрадывалась.
        Жена врала. Она именно подкрадывалась, всегда. Чтобы застать его за непотребным, за запретным. Стоило этому произойти всего один раз, как она тут же превратилась из милой любящей женщины в надзирательницу.
        Чертова дура! Неужели он настолько глуп, чтобы расстегивать ширинку прямо за обеденным столом! Или еще более идиотичен, чтобы начать переписываться с кем-то из своих многочисленных женщин!
        У него есть время и место, где он может делать все что угодно. И доступа туда его подозрительной жене нет.
        - Видишь, что ты наделала! - взревел он, поняв, что придется переодеваться, а не во что.
        Нет, вещи были. Много вещей. Просто сегодня ему хотелось быть именно в этих брюках. Они удивительно подчеркивали ягодицы и бедра. Его очередной молодой женщине это нравилось. И она просила на прошлом свидании надеть именно эти брюки для следующего раза.
        - Ничего страшного, Венечка. - Жена смотрела на темное пятно со смесью вины и подозрительности. - Я все отстираю. Ступай, переоденься.
        Он снял штаны прямо на кухне. Швырнул их комком жене в лицо. Забубнил что-то нечленораздельное в ее адрес и ушел в спальню. Долго возился в шкафу, пытаясь воссоздать испорченный образ. Наконец, нашел тонкие вельветовые штаны нежного серого цвета. К ним подобрал мышиного цвета легкий джемпер. И остался доволен. Надеялся, что его новая девушка тоже одобрит.
        Она неожиданно очень много внимания уделяла тому, как он выглядит, давала советы. Даже пыталась критиковать.
        Он не обижался. После долгих лет супружества, заполненных непониманием, подозрительностью и равнодушием, такое внимание было даже приятно.
        После Инги это была первая девушка, которая по-настоящему его зацепила.
        После Инги…
        Он мгновенно помрачнел, стоило ему о ней вспомнить. Как же она ему нравилась! Как ему было с ней хорошо! Она была потрясающей! Умной, веселой, сексуально раскрепощенной. И, главное, не тянула с него денег. У нее они были. И она этого не скрывала.
        Они довольно долго встречались, когда он неожиданно узнал, что у нее помимо него есть кто-то еще. Совершенно случайно узнал!
        Как-то поддался на уговоры жены и поехал с ней на выходные за город. Поселился в коттедже в самом центре базы отдыха. Пошел прогуляться и…
        И еле успел запрыгнуть за елку, увидев, как Инга под ручку с каким-то хлыщом тоже прогуливается. Он простоял за елкой почти двадцать минут. Все мечтал, что это у Инги просто деловой выезд. Она гуляет под руку с кем-то из руководства банка после совещания и все такое.
        Но Инга вдруг прервала медленный шаг по тротуарной дорожке. Повернулась к своему путнику лицом. И они принялись целоваться. Взасос!
        Как он усидел за деревом и не выскочил с криками, до сих пор удивляется. Удержала, видимо, осторожность. Его жена могла блуждать где-то рядом и стать свидетелем отвратительной сцены. Тогда ему от ее нудных вопросов и слежки не отделаться до скончания века.
        Он вытерпел. Выстоял.
        Инга, нацеловавшись со своим партнером, пошла дальше. По пути они смеялись, игрались, подталкивали друг друга. И ей с ним было очень хорошо. Веня это понял сразу. И еще понял, что мужик гораздо моложе его самого. Нет, не мальчик. Но ему и не пятьдесят шесть, как Вениамину. Возможно, ровесник Инги. То есть около сорока. То есть на пятнадцать-шестнадцать лет моложе его самого.
        Вернувшись в коттедж, он загрустил. Загрустив, напился. Напившись, полез к жене. И до утра потом слушал ее гундеж о том, что они в их возрасте не могут так безудержно заниматься сексом.
        - Это опасно для здоровья, - ныла она у него над ухом. - Ты уже не молод. И так агрессивно вести себя в постели, Веня… В конце концов, неприлично!..
        А вот Инге нравилось все неприличное. И всякие игрушки - тоже. Они такое выделывали, что фильм можно было снимать, настолько это выглядело эротично.
        Откуда он знает, как это со стороны выглядело? Так он его и снял - фильм этот. Установил пару камер в зоне кровати, на которой они обычно барахтались. И вуаля! Фильм для взрослых готов! Он его до сих пор пересматривает.
        И не один фильм. Были и другие!
        Вениамин попытался отогнать воспоминания. Они его возбуждали. Не хватало еще, чтобы жена заметила. Не выпустит, не прочтя лекции. Ему - пятидесятишестилетнему мужику читает лекции, как желторотому подростку. Идиотка! Знала бы она, чем он занимается в свободное от работы время. Знала бы…
        - Я ушел. - Он держал перед собой портфель, чтобы не было заметно его неожиданное возбуждение. - До вечера.
        Ее растрепанная со сна голова тут же вынырнула из дверного проема. Глаза подозрительно сощурились.
        - Ты так и не ответил, во сколько тебя ждать к ужину?
        - К ужину не жди. - Он вежливо улыбнулся. - Мне надо будет сегодня немного поработать над диссертацией.
        Диссертацию он придумал для нее, когда она однажды как-то уж слишком агрессивно принялась его допрашивать. Придумал, и прокатило. Она захотела взглянуть. Он распечатал чью-то чужую, изменив на титульном листе имена. Показал ей. Снова прокатило.
        - Когда ты уже соберешься представить ее научному руководителю. - Оплывшее с годами лицо жены сморщилось. - Последние пять лет только и делаешь, что работаешь над ней, а толку никакого!
        - Дорогая, если у тебя получится сделать это быстрее, я готов разделить с тобой авторство, - поддел он ее с холодной улыбкой.
        Образования у его жены не было никакого. Он взял ее из парикмахерской, где она не очень умело орудовала ножницами. Как только она вышла за него, то не проработала больше нигде ни единого часа. С годами он понял, какой неправильный выбор сделал. Она была мало того что необразованна, но еще и страшно тупа.
        Наверное, поэтому он с такой силой влюбился в Ингу, неожиданно подумалось Вениамину. Она соответствовала всем его требованиям: красива, умна, образованна, занимала престижную должность. Единственный минус - не была ему верна.
        Вениамин вышел на улицу, машинально порадовался теплому весеннему дню. Сел в машину и тут же включил любимую радиоволну Инги. Они всегда ее слушали, когда вместе выезжали куда-нибудь. Слушали, подпевали, мечтали.
        Вспомнив о ее мечтах, Вениамин поскучнел.
        Именно с них и начался крах их романтических отношений. Он даже измену ей готов был простить. И не рассказал о том, что следил за ней. Сам же он тоже был там не в одиночестве. С женой. И трахал ее потом - неповоротливую закомплексованную кошелку.
        Нет, он не имел права ее ревновать. Но и слепо следовать ее желаниям тоже не мог. Приспичило, скажите на милость, ребенка ей родить!
        - Не хочу напоминать о возрасте, милая, но тебе уже тридцать восемь. Какие дети?
        - Мои! И не дети, а ребенок. Всего один. - Она показывала ему указательный палец, странно улыбаясь. - От тебя. У тебя же есть дети. И они нормальные. Не больные. Я именно такого ребенка хочу: здорового, талантливого, от здорового, талантливого отца.
        Он тогда, понимая, что свидание может быть испорчено, обратил все это в шутку и пообещал подумать. Но твердо решил для себя: никаких от него детей ни у кого больше не будет. Ему за глаза хватало своих!
        Он любил своих детей. Никто бы не смог к нему придраться как к отцу. Но втайне…
        Втайне Вениамин считал их обузой. И с годами, вспоминая старый анекдот про умирающего старика, понимал, что тоже вряд ли захочет пить перед смертью. Покоя он захочет и тишины. А еще обеспеченной старости, которой, судя по запросам детей, ему не видать как своих ушей.
        Но его дети выросли. Стали почти самостоятельными. То, что он им помогал, было актом его доброй воли. Хотел - помогал. Не хотел - ссылался на нехватку денег. Все шло размеренно. Менять он ничего не желал.
        И тут вдруг Инга со своим неожиданным желанием.
        - Пойми, милый, я не стану тебе докучать. Ты будешь просто донором спермы, не более, - убеждала она его, глядя самыми честными и добрыми глазами на свете.
        - Разве я так смогу, любимая? - Он нежно целовал ее голые плечи. - Знать, что где-то живет мой ребенок, и никак себя не проявлять! Я же с ума сойду от тревоги…
        От тревоги за то, что она когда-нибудь да проявит себя. И обнародует факт его отцовства. Или запросит денег за свое молчание. Много денег! Примется его шантажировать. Заставлять через суд сдавать тесты на отцовство. И тем самым поставит крест на его жизни.
        Все это, конечно, осталось невысказанным. Но Вениамин знал, что так и будет, пойди он у нее на поводу. Поэтому сказал ей твердо:
        - Нет. Никогда.
        Он думал, что она примет его отказ адекватно. Смирится и не будет больше заводить об этом разговор. Никогда. Но Инга вдруг повела себя совершенно непривычным ему образом.
        - Я ведь могу испортить жизнь и без наличия у меня ребенка от тебя, дорогой, - прошептала она, странно глядя на него, будто видела впервые.
        - Да? Каким, интересно, образом? - Он еще не верил, что она серьезно пытается ему угрожать.
        - Я распущу о тебе сплетни такого характера, что ты разом лишишься всех своих клиентов, - проговорила она, спрыгивая с койки.
        - Клиентов? У меня пациенты, дорогая. Я много раз поправлял тебя. Неужели так сложно запомнить?
        - Пациенты! - фыркнула она насмешливо, встав посреди комнаты голой с упертыми в узкую талию кулаками. - Ты всерьез считаешь себя доктором?
        - А кто я, по-твоему? - Он нервно повел шеей и постарался прикрыть свое голое тело от ее критического взгляда.
        - Ты не доктор. Ты знахарь, милый Веня. Знахарь, который потчует своих клиентов всякими травками-муравками и заговорами на добро. Мне от твоих снадобий… - Она презрительно плюнула себе под ноги. И растерла голой стопой. - Это не лечение, а полная туфта. Даже предыдущий мой терапевт был куда более убедителен в своих методах лечения.
        - Это тот, с которым ты целовалась на базе отдыха? - сорвалось у него с языка. И он тут же поспешил объясниться: - Я не следил, Боже упаси! Отдыхал с женой и детьми. Просто хочу тебе сказать, что знал о твоих отношениях еще с каким-то мужчиной. И принимал это как должное.
        - Извращенец чертов! - прошипела тогда Инга и ушла в ванную.
        Там она долго мылась или делала вид, что моется. Вышла одетой в платье, которое он с нее осторожно снимал всего пару часов назад. И снова завела свою песню о ребенке, которого хочет от него.
        Он снова ответил ей отказом. Она опять принялась давить на него, угрожая сплетнями. Тогда он не выдержал и проговорил:
        - Ты куда более уязвима в этом плане, дорогая. Что такое разговоры в сравнении с видеороликом. Сексуального, подчеркну, характера! Разнузданно сексуального.
        - Что ты этим хочешь сказать? - Она побледнела так стремительно, что он перепугался, не упала бы она в обморок.
        - Что снимал наши постельные сцены, Инга. Снимал для себя, потому что очень люблю тебя. Все! Снимал, чтобы потом пересматривать, когда наши разлуки затягивались. У меня целый сериал, Инга. Как думаешь, что скажут твои работодатели, увидев такой сюжетец? Да… Меня там не видно. Ты на видео звезда!
        Он понимал, что своими словами перечеркивает все то хорошее, что было между ними. Выписывает сейчас финальные сцены их любовных отношений. Больше у них ничего не будет. Потому что будут осторожничать оба. Доверия больше нет.
        Понимал, но продолжал говорить. Когда закончил, Инга истерично расхохоталась. Принялась его обзывать. Он посоветовал ей уйти. А завтра прямо с утра найти хорошего психиатра.
        - То, что с тобой происходит, сложно назвать нормальным поведением.
        Она ушла. И больше он ее не видел. Но в жизнь ее вмешивался. Как ему казалось, незаметно. Но когда ее не стало, понял, что виноват.
        Глава 15
        - Я совершенно ничего не понимаю! Серега, очнись!
        Глеб Востриков стоял над ним в собственной кухне в одних трусах, с огромным бутербродом из белого хлеба с маслом.
        Он собирался завтракать в свой законный выходной. На своей кухне. Любимым белым хлебом, за которым - не поленился, спустился в булочную, располагавшуюся на первом этаже его дома. И слой масла он намазал, как любил, в сантиметр толщиной. И чай в большой кружке остывал на столе. Хороший чай, привезенный в подарок из Индии. С долькой лимона и сахаром. Как он любил.
        И вот теперь чай остывал. Потому что ввалился ни свет ни заря Сергей. И принялся нести всякий вздор.
        - Да, в крови Насти было обнаружено превышение препарата, повышающего давление, и что?
        - А то, что она не могла просто так взять и выехать на красный в центр перекрестка. Этого не могло быть. Это не про Настю!
        - Она могла отвлечься. Зазеваться. Да просто сыграл свою роль его величество подлый случай. Мало мы с тобой такого видели в нашей практике? Когда белым днем кто-то кого-то сбивает машиной, потому что не видит. Помнишь…
        - Я помню все, Глеб. Но поверить не могу. Чтобы она так вот запросто взяла и вдавила педаль газа в пол? Не могу поверить.
        Сергей с грохотом поставил локти на стол. Спрятал лицо в ладонях. Глеб с сожалением покосился на кружку с чаем. Остыл безнадежно. Теплый чай для него был хуже отравы. Он швырнул бутерброд с маслом на тарелку и сел напротив напарника.
        - Я понимаю, Серега… - начал он медленно. - Тебе сложно принять. Но… Не надо накручивать себя и других.
        - Под другими ты подразумеваешь Агату? - глухо отозвался тот из-под ладоней.
        - И ее тоже. Она уверена, что эти две смерти никак между собой не связаны.
        Глеб благоразумно промолчал, не став рассказывать о том, что Настя скрыла ото всех полученное в ночь смерти Инги сообщение с ее телефона. Стерла и никому не сказала. Почему?
        - Причин может быть множество, - равнодушно пожала плечами Агата во время вчерашней встречи с Глебом. - И если честно, я не хочу в этом рыться.
        - Тебе за это не платят. Понял, - покивал с усмешкой Глеб.
        - И это тоже. Я не бюджетный работник, Глеб. Распылять ресурсы агентства на сверхурочную работу, которую не оплатят, не имею права. Народ побежит, - с хмурым видом отрезала Агата, посматривая на него исподлобья. - А Сергей даже ни разу не предложил ничего конкретного. Ходит, ноет, сопли, прости, жует. А предложения не сделал ни разу.
        - Но ты же сама ему советовала не сдаваться, - возмутился Глеб, припомнив ей ее встречу с Сергеем. - Зачем?
        - Чтобы поддержать. Он скверно выглядел в тот вечер. Был раздавлен.
        - Думаешь, ему стало с тех пор легче?..
        Судя по раннему визиту к нему домой, Сергею становилось только хуже.
        - Чай будешь? - с сожалением покосился на свою кружку Глеб.
        - Нет. Я завтракал.
        - Что родственники Насти? Как настроены? Будут ходатайствовать о возбуждении уголовного дела?
        - Нет. Они уверены, что это был несчастный случай. Переубеждать я их не стал. Смысл? - Сергей уронил ладони на стол. Глянул на Глеба с тоской. - Я все понимаю, Глеб. Все понимаю. И будь это посторонний мне человек, я бы сам развел руками и сказал - несчастный случай. Но она… Она не была мне чужой. Мы планы строили. Мечтали. И вдруг…
        Он посидел, сгорбившись, еще несколько минут. И поднялся.
        - Пошел я, дружище. Извини, что утро выходного дня тебе скомкал.
        Глеб пошел проводить его в прихожую. Наблюдая, как он медленно надевает ботинки, вдруг выпалил:
        - Инга в ночь своей смерти написала Насте сообщение.
        - Да? - Сергей, поправляющий замявшуюся стельку в левом ботинке, резко выпрямился. - Что за сообщение?
        - Что-то типа: надо срочно поговорить. Настя тебе говорила об этом сообщении?
        - Нет, - твердо выдержал его взгляд Сергей.
        - Она не перезвонила Инге, не ответила на сообщение. Она его просто удалила. Тут же, Серега.
        Они помолчали, выразительно глядя друг на друга. Первым нарушил паузу Сергей.
        - И ты хочешь сказать, что Настя была в курсе чего-то там?
        - Подозреваю.
        - И Агата тоже?
        - За Агату не могу сказать. Она со мной своими разыскными мероприятиями не делится, - немного приврал Глеб. - Но что-то, возможно, Инга в ночь своей смерти нашла в бумагах. Какой-то косяк или что-то еще? И написала Насте. А она сообщение удалила и промолчала о нем. Это как-то…
        - Странно. Согласен, - подумав, кивнул Сергей. - Но не вяжется с ее желанием докопаться до причин смерти Инги. Она без конца твердила: найдите, найдите, найдите виновного.
        - Была уверена, что виновный имеется, - произнес вполголоса Глеб, почесывая голое плечо. - Может, даже подозревала кого-то? Или своими подозрениями с подозреваемым поделилась, поэтому и…
        - Ну, наконец-то созрел! - воскликнул Сергей, перебивая. - Я все равно докопаюсь до истины, Глеб. С Агатой или без нее, но докопаюсь. И Настя, со слов ее родственников, очень осторожно относилась к дозировке лекарственных препаратов. Сестру свою, которая ей собаку навязала, постоянно поучала. Призывала быть осторожнее. И вдруг выпивает горсть всяких разных таблеток! Ну не похоже на нее! И тут еще и сообщение… Н-да, очень странно. А Агата, не поднимая шороха, банк проверила. Все там чисто и честно до такой степени, что аж противно. Но так ведь не бывает, Глеб.
        Он ушел. Глеб вернулся в кухню и заново поставил чайник на газ. Тот через пару минут вскипел, свистнув. Он заварил себе по новой в той же самой кружке, предварительно выплеснув остывший чай в раковину. Две минуты подождал. Потом пакетик чайный в ведро. Кружок лимона в чашку. Две ложки сахара. Размазал подтаявшее на хлебе масло поаккуратнее. Сел за стол. Поднес бутерброд к открытому рту, и тут звонок в дверь.
        - Да что же это такое-то! - взревел Глеб, подскакивая на месте. - Мне дадут сегодня позавтракать или нет!
        Он в два прыжка оказался в прихожей. Распахнул дверь. А там Агата.
        - Привет, - улыбнулась она кротко, оглядев его голый торс с голыми коленками. - Красивый прикид. Я войду?
        - Уже вошла, - проворчал он, отворачиваясь. - Я на кухне.
        - Булку с маслом жрешь? - догадливо хмыкнула она, снимая низкие туфли без каблука. - У меня есть кое-что получше. Булочки с корицей и сахаром. И кофе.
        - У меня чай. - Глеб уже сидел за столом и кусал от большого ломтя белого хлеба.
        - Хорошо. Кофе я выпью. Думаю, мне и двух стаканов будет мало.
        Она со вздохом опустилась на стул напротив, поставила пакет на стол, достала оттуда два бумажных стакана с кофе под пластиковыми крышками. Упаковку с булочками. Покосилась на Глеба, интенсивно жующего хлеб с маслом и делающего шумные глотки из огромной кружки.
        - Даже не проси меня ни о чем, - предупредил он ее с набитым ртом. - У тебя была прекрасная возможность воспользоваться помощью представителей правоохранительных органов. Ты ее, мягко говоря, профукала.
        - Но мы с ним на разном поле, Глеб! Он по Насте работает. Инга ему не интересна. А мне наоборот.
        - К слову, я рассказал ему про сообщение, которое Настя получила, удалила и никому ничего не сказала.
        - Рассказал и рассказал. - Агата открыла крышечку первого стакана, в два глотка выпила половину. - Это меня лично не продвинуло на ни шаг. Только подозрений стало больше.
        - На месте топчешься? Агата, ты ли это? - изумленно присвистнул Глеб, доедая хлеб. - На тебя непохоже. А почему?
        - По кочану! - отозвалась она из стакана с кофе.
        И замолчала. Пока булку не съела и второй стакан не опустошила, не произнесла ни слова.
        - У меня двоякое чувство, дружище, - заговорила она наконец, зная, что Глеб ждет продолжения. - Либо никакого убийства Инги Голубевой не было. И смерть ее действительно произошла по естественным причинам.
        - А как же передоз лекарственными препаратами? - вставил он вопрос.
        - И что? Могла просто весь день не пить таблетки, которые ей выписал доктор. А ближе к ночи принять сразу несколько, потому что глаза слипались, а работа требовала собранности. Может, голова болела, и она выпила сразу три штуки. Или четыре. Может… Да ничего не может, Глеб! - вдруг взорвалась она. - Мы не нашли у нее этих препаратов. Нигде не нашли. Ни дома, ни у родителей, ни в сумке, ни в рабочем столе. Куда она их могла подевать? Как они могли попасть в ее организм?
        Агата принялась разбирать надкусанную булочку с корицей на крошки. На него не смотрела. В окно тоже. А она страсть как любила в окно смотреть. Особенно когда у нее все получалось. Смотрит мечтательно и рассуждает. И все так гладко, логично. А сейчас…
        Такого растерянного вида Агаты Глеб вообще не помнил.
        - А тебе не пришло в голову, что таблетки в тот вечер могли у нее просто-напросто закончиться? И она выбросила упаковку до того, как умерла.
        - Ее корзина для бумаг была полна, но ничего похожего на упаковку из-под таблеток там не нашлось, со слов уборщицы.
        - Могла выбросить в другую. В соседнюю. На этаже. Мало мест?
        - А если ее кто-то травил?
        - Чем? Таблетками? - Глеб недоверчиво качнул головой. - Агата, это не сахар. Так просто не подсунешь. И кто мог это делать? Она на работе на виду.
        - Настя… А что, если это Настя? Потихоньку травила ее, а потом…
        - А потом отравила себя? - Глеб закатил глаза, раздраженно запыхтел. - А вам не кажется, ребята, что все это за уши притянуто? Ищете, ищете, а все просто! Инга умерла от инсульта. Настя в результате дорожно-транспортного происшествия. Все! Нет никакого криминала. Уймитесь!
        Она смиренно качнула головой. Помолчала, принявшись разбирать на крошки вторую булочку с корицей. Вдруг вскинула голову и произнесла с нажимом:
        - Но тогда кто такой Вольдемар? Почему мы не можем найти его?
        - А кто такой Вольдемар? - Глеб почесал макушку.
        - Ее психиатр. Якобы… Она рассказала бывшему любовнику и лечащему терапевту Хорькову, что наблюдается у психиатра. И он ей там даже что-то выписывает. А мы его не нашли!
        - Врет Хорьков? - предположил Глеб.
        - Нет. Родители тоже об этом знали. Инга по осени стала впадать в уныние. Зимой вообще могла разрыдаться совершенно без причины. А потом вдруг, как по волшебству, все душевные недуги как рукой сняло. И она на работе названивала какому-то Вольдемару. С какого телефона, не спрашивай, не установили. Но с того, который зарегистрирован на нее, подобных звонков не было.
        - А с телефона Насти?
        - Проверили. Тоже ничего. И да, с рабочего тоже. А звонила из кабинета.
        - Левая труба? - вынес предположение Глеб.
        - Запросто! Ей мог дать для контактов тот же психиатр, у которого она наблюдалась. Но вот в чем загвоздка, дорогой друг. - Агата смела все крошки в пустой кофейный стакан, накрыла крышкой. - Мы не нашли ни одного практикующего психиатра с таким именем. Ни в государственных больницах. Ни в частных. И какой напрашивается вывод?
        - Что это был не доктор?
        - Запросто. И еще… - Агата глянула на него черными как ночь глазами. - Трубки мы не нашли. Ни на работе, ни дома, ни в ее вещах, ни у ее родителей. Что за фигня, Глеб? Кто так шифруется?
        - Главное - зачем?
        - Вот-вот… Родители плечами пожимают. И навигатор… Из ее машины куда-то подевался навигатор.
        - Оп-па! - не мог не озадачиться Глеб. - Это уже посерьезнее трубки, которую в глаза никто не видел.
        - В глаза никто не видел, - эхом повторила Агата, странно посмотрела на него. И следом выпалила с утробным смешком: - А может, ее и не было, Глеб? И она комедию ломала перед девочками? Выдумала себе какого-то Вольдемара. И травила любопытство присутствующих, а? Как тебе?
        - По-моему, это сумасшествие. - Он покрутил пальцем у виска.
        - А никто и не говорил, что она была в норме. Затяжные депрессии менялись повышенной возбудимостью. Желанием выглядеть в глазах окружающих удачливой и влюбленной… В этом что-то есть. Надо еще раз переговорить с родителями, не замечали ли они что-либо подобное за ней? И ее навязчивая идея во что бы то ни стало забеременеть. Все равно от кого!
        - Не думаю, что ее родители, которые платят тебе деньги, будут рады такому расследованию, - предупредил Глеб, провожая ее к порогу. - Будь осторожна.
        - Буду. - Агата поцеловала его в щеку и вышла за дверь со словами: - Я только и делаю, что осторожничаю. Потому и на месте топчусь!
        Глава 16
        Две недели прошли как один день. За это время он всего лишь три раза виделся с Агатой. Дважды после той смелой выходки, из-за которой она его к себе на пушечный выстрел не подпускала. И всячески делала вид, что ничего не произошло. А как же не произошло, если произошло! Он же чувствовал, что она его хотела ничуть не меньше, чем он ее.
        Агата дистанцировалась, говорила холодно, ни во что его не посвящала, к тайнам следствия не допускала. Роман промаялся бездельем пятницу и все выходные. С понедельника решил запить, но не вышло. В дверь позвонила Анна. Затащила его в койку на два дня, пообещав не выставлять потом счета.
        - Считай, что это акция для постоянного клиента, - сладко шептала она, кувыркаясь с ним в постели.
        В среду он отсыпался. В четверг снова попытался навязать себя Агате. Заявился в ее детективное агентство. Без предупредительных звонков и сообщений.
        Коллектив встретил его настороженно. Каждый по очереди высунулся из-за монитора компьютера. Коротко поприветствовав Романа, сразу за ним же и спрятался. Каждый. Заметив открытую дверь в соседний кабинет, Роман пошел туда. И суетливое шипение в спину симпатичной девушки его не остановило.
        Агата что-то печатала, нацепив на нос очки в невероятно изящной оправе. Ее почти не было видно. Казалось, стекла просто парят на переносице.
        - Привет, - поздоровался он и закрыл за собой дверь. - Долго ждал информации. Решил приехать за ней сам.
        - Появилась необходимость? - Она поиграла уголками губ в презрительной ухмылке. Сняла очки, небрежно швырнула их на стол. - Рома, в чем дело? Почему ты здесь? От скуки?
        Отчасти это было правдой. Но признаваться он не собирался.
        - Управляющий желает знать о результатах. В понедельник мне либо выходить на работу, либо увольняться, - коротко подергал он плечами и сел на не предложенный стул.
        - У меня нет результатов, - после короткой паузы призналась Агата.
        - Вообще?
        - Вообще!
        - Дай мне хоть что-то. Такой ответ управляющего не устроит. Родителей Инги, думаю, тоже.
        - С родителями проблем нет, - отмахнулась от него Агата. - Они готовы ждать до конца дней своих, лишь бы мы нашли убийцу их дочери…
        Она запнулась на полуслове и замолчала, рассеянно рассматривая невесомые дужки своих очков.
        - Но? - Он понял, что продолжение будет.
        - Но дело в том, что убийцу мы можем и не найти.
        - Почему? Ты же ас в своем деле. Я не поленился, отзывы прочел, - не соврал Роман. - Рейтинг раскрываемости зашкаливает. Почему ты не можешь найти убийцу?
        - Потому что его нет. Его просто нет, Рома, понимаешь! - Она развела руки в стороны, тряхнула длинной асимметричной челкой. - Я землю рою так, что скоро нефть брызнет. И ничего! Тупик!
        - А что по доктору, ее любовнику? Как его?.. Хорьков, кажется?
        На тот момент она еще что-то рассказывала. Но после того, как он полез к ней под ночную сорочку, Агата делиться с ним сведениями прекратила.
        - Хорьков чист. Он с ней последнее время даже не виделся. И утверждает, что у нее был какой-то психиатр. Но мы не нашли ни единого следа. И Вольдемара не нашли, которому она регулярно звонила. Никого!
        - И родители ничего об этом не знают?
        - Нет. Все ее рецепты, все чеки подняли - пустышка. Нет даже чеков из аптеки, где она могла купить препарат, который спровоцировал инсульт. Я уже наводила справки, его невозможно растворить в воде - она окрасится. В соке тоже, пойдет реакция.
        - А в кофе? - выпалил он.
        И тут же пожалел. С таким презрением она фыркнула.
        - Кофе ваши барышни покупают в кофейне рядом с банком. Считаешь, что там кто-то решил потравить весь личный состав вашей коммерческой организации? К тому же кофе приносят горячим. Что наверняка способно нейтрализовать… Возможно, способно…
        Агата снова погрузилась в размышления. На Романа она не смотрела. Теребила мочку уха, терла переносицу. Потому снова нацепила очки и принялась набирать что-то на клавиатуре. Вбила, принялась читать. Потом, глянув на него поверх изящной оправы, недоуменно пробормотала:
        - А ты молодец, Рома! Никогда бы не подумала…
        - Что? Что там? - Он вытянул шею в сторону ее монитора.
        - Кофе в сочетании с этим препаратом дает убийственный эффект. Вот почему мы не нашли ни одной упаковки от таблеток. Ни на работе, ни в ее сумочке, ни дома, ни у родителей. Их ей никто не выписывал. Подсыпали в кофе. Возможно! Пока только возможно! - задрала она подрагивающий палец и глянула на него с зарождающейся надеждой. - Будем думать так предварительно. Потому что больше думать вообще не о чем. На теле ни единого следа от инъекции. Но как-то в ее кровь этот препарат попал! Да…
        Она сорвалась с места, подлетела к нему и протянула ладошку лодочкой.
        - Уважаю, Рома! И настаиваю на твоем возвращении в банк.
        - Твои бы слова да управляющему в уши, - фыркнул он, заметно напрягаясь от ее прикосновения.
        Эта удивительная женщина странным образом на него действовала. Он принимался смущаться, потеть и дергать коленом, как в подростковом возрасте, когда нервничал от близости с понравившейся девочкой.
        - Управляющего беру на себя. Не дрейфь. - Она ткнула его кулаком в плечо. Весьма ощутимо. - Он тебе позвонит уже сегодня…
        Управляющий позвонил на следующий день ближе к пяти вечера. Поблагодарил за хорошо проведенную разыскную деятельность - Рома понятия не имел, что тот имеет в виду, - и после недолгого вступления велел возвращаться на рабочее место.
        - В понедельник выходи. Андрею я уже сказал, что в его услугах мы больше не нуждаемся. Да, и по просьбе Володиной Агаты он подготовил все записи с камер за прошлый месяц. Хорошо, успели. А то через пару дней их бы уже не стало…
        Он захотел снова поехать в детективное агентство без предупреждения. Поблагодарить Агату за хлопоты и узнать, что такого он должен увидеть на записях с камер, чего раньше не рассмотрел? Он же каждую минуту изучил. И не один раз. А тут ему снова их навязывают.
        Ну а после завершения всех деловых разговоров пригласил бы ее куда-нибудь. Заодно и извинился за собственную смелость на ее кухне, которую она явно не оценила.
        Роман принял душ и побрился. Долго перебирал рубашки, джемперы и брюки. Остановился на темно-синих джинсах и белом свитере. Джинсы надел, а свитер держал в руках, когда в дверь позвонили.
        Анна! Это была первая мысль. Досадная. Он не хотел с ней сейчас видеться. А она, заметив его сборы и тщательно выбритое лицо, пристанет с вопросами.
        Он швырнул свитер на кровать и пошел к входной двери. Отпер, а на пороге Агата! С бумажным пакетом в руках.
        - Привет. - Она бегло осмотрела его голый торс, опустилась взглядом ниже, вздохнула. - Куда-то собираешься? Я не вовремя?
        - Входи.
        Агата вошла. Он выглянул за дверь, прежде чем ее закрыть. Искренне надеялся, что Анна спит после ночной смены и ни за что к нему не позвонит.
        Агата сразу прошла в его кухню, чистую, но лишенную уюта. Он быстро натянул на себя первую подвернувшуюся в шкафу футболку, пошел за ней.
        На столе в тарелке уже лежали булочки, издававшие невероятный аромат ванили и корицы. Ему показалось, что над тарелкой даже поднимается пар - булочки были горячими.
        - Кофе брать не стала по понятной причине, - невесело улыбнулась она. - Чай предложишь? Или кофе?
        Кофе на его кухне водился только растворимый. Зерновой он предпочитал пить вне дома. Если случалось купить, то непременно при приготовлении заливал плиту. Не хватало у него терпения стоять над туркой и наблюдать за пенкой.
        Роман включил электрический чайник. Полез за чашками.
        - Чай в пакетиках, - спохватился он, обернувшись к Агате.
        - Не страшно. - Она снова его рассматривала, как несколько минут назад у порога. - Так куда ты собирался, Рома?
        - К тебе, - ответил он, не лукавя. И тут же поправился: - В агентство.
        - Зачем? - Агата стянула с тарелки булочку, надкусила. - По делу или соскучился?
        - И по делу. И соскучился. - Он повернулся с улыбкой. - Такой ответ тебя устроит?
        Она кивнула, медленно пережевывая сдобу. Взгляд сделался вопросительным.
        - Мне звонил управляющий, он ждет меня в понедельник на работе. Спасибо тебе, - приложил он свободную от чайника руку к груди. - Но он также оповестил, что меня там ждут записи с видеокамер за минувший месяц. Тоже твоя заслуга?
        Она молча покивала.
        - Зачем? - Он разлил кипяток по чашкам, сунул в каждую по пакетику. - Я просмотрел все детально.
        - И что заметил?
        - Ничего. - Роман сел напротив, принялся купать чайный пакетик в кипятке.
        - То есть вооруженных грабителей, убийц с пистолетами и насильников там не было? - Агата слабо улыбнулась, выдернула из чашки пакетик, положила его на чайную ложечку. - Все всё смотрели, Рома. И ничего подозрительного не увидели. Подумали, что искать там нечего. Смирились. Но теперь нам надо просмотреть все еще раз, чтобы найти то важное, которое нам поможет.
        - И что же это? - Он взял булочку, откусил и зажмурился, так было вкусно.
        - Нам надо установить, кто конкретно приносил Инге кофе, - это раз.
        Он задумался, пытаясь вспомнить. Они же все время мимо него перемещались с кофейными стаканами на картонной подставке. Девчонки. Кажется, все по очереди. И Женя, кассир. Он тоже, случалось, ходил за кофе.
        - Почему кофе не готовили себе сами? В банке? Я же видела кофемашину. Приличная. Дорогая, - отвлекла его от размышлений Агата, аккуратно отпивающая из чашки кипяток.
        - Да причина банальна. То кофе нет, то сахара. Закончилось все, а купить забыли. Мыть ее некому и некогда. А тут кофейня рядом. И кофе вполне себе ничего. Разный. На любой вкус. Опять же есть возможность размяться в течение рабочего дня.
        - Ага… И остаться незамеченным, если вдруг надо что-то такое сотворить, - подхватила Агата. - Если варить кофе в помещении банка, есть вероятность попасть в объектив. Уже отравы не подсыплешь.
        - Отравы? Почему отравы? - не понял он.
        - Тот лекарственный препарат, который был обнаружен в крови Инги, в сочетании с кофеином - просто яд. И еще… Он способен накапливаться в организме.
        - Хочешь сказать, что она могла его принять не за один раз?
        Роман сделал слишком большой глоток, обжег язык и поморщился. Вот даже чай он не любил пить дома!
        - Конечно, не зараз. Я консультировалась с патологоанатомом, и он подтвердил мои подозрения. Инга принимала препарат не один день и даже не месяц. Да и если вкатить такую дозу в кофе, вкус изменится. Нет, Рома. Ее пичкали долго. Вопрос - кто?
        - А Настю? Ее тоже травили не один день?
        - По ней не знаю. Не интересовалась, - с легкой досадой ответила Агата. - Сейчас не об этом. А о том, кто конкретно приносил Инге кофе? Именно ей? Кто?
        - Это первое. А второе?
        - А второе… Сразу предупреждаю, что может не выгореть. Оказаться невыполнимым, но попробовать стоит. - Она осторожно поставила чашку на стол, стряхнула крошки с рук и потянулась к подставке с салфетками. - Надо просмотреть кадр за кадром все моменты, где Инга говорит с кем-то по телефону. Она часто выходила из кабинета, когда разговаривала. Мне об этом сообщили. В коридорах камеры. Может быть…
        Агата заглянула ему в самую глубину души своими черными глазищами. И неуверенно проговорила:
        - Может быть, удастся рассмотреть, какой номер она набирала?
        - Упс-сс! - с шумом выдохнул он. - Ты считаешь, что это реально? Рассмотреть на записи номер абонента?
        - Попробуй, - смиренно отозвалась она и встала из-за стола. - Может быть, удастся рассмотреть, как она набирает цифры. Я в кино такое видела.
        Видимо, она шутила, потому что сразу рассмеялась. Он рассмеялся в ответ.
        - Попробую, Агата. Сделаю все, что смогу.
        - Да… И на всякий случай… - Она ткнула его пальцем в грудь, уже стоя у порога. - Посмотри внимательнее, не выбрасывала ли Инга упаковку от таблеток в урны вне кабинета? Это так, на всякий случай. Может, все же не было никакого криминала в ее смерти? Ничего нельзя исключать…
        Глава 17
        - Кофе? - В голосе Саши зазвучало искреннее недоумение. - Да, пила, конечно. Мы все его пьем. Часто и много.
        - Как часто и как много?
        Рома совсем не собирался играть в детектива. Но так выходило. И не потому, что управляющий снабдил его полномочиями. А потому что после разговора с Агатой, когда он предложил версию с кофе, вдруг перестал чувствовать себя бестолковым. Он не исключительный, нет. Но и не был тупым охранником, с утра до вечера пялившимся в кроссворды. И время от времени подавляющим зевоту.
        Да, иногда его работа начинала надоедать. Ничего не происходило. Каждый день одно и то же. Многих клиентов он уже знал в лицо. Про сотрудников и речи не шло. Он изучил все их привычки. И по мимике, которую наблюдал на мониторах, мог вести параллельное звуковое сопровождение. И да, скучал. Часто скучал.
        Но после того, что случилось…
        - Знаешь, Рома. Не надо пытаться найти то, чего не было.
        Саша остро глянула на него и тут же поспешно обернулась к стойке со стеклянной перегородкой. Там нервничала Маша. Все это видели. Она без конца вытягивала шею, привставала и прислушивалась к тому, о чем говорят Рома и бухгалтер Александра.
        - Чем задавать мне глупые вопросы, ты бы лучше в Машкину сторону почаще смотрел, - зашипела Саша, поиграв бровями. - Извелась же вся. По тебе сохнет.
        - Не замечал, - соврал Рома. - И, как бы, не должен.
        - Ага! В детективщицу черноглазую влюбился? - поинтересовалась Саша странным сдавленным шепотом, будто смех пыталась подавить.
        - Не выдумывай.
        Он криво ухмыльнулся, чувствуя, что еще пара подобных вопросов, и он покраснеет. Предательски покраснеет. Будет Саше тема для разговора под очередной стакан кофе.
        - Лучше скажи, если вспомнишь: в день, когда Инга осталась в офисе и больше отсюда не вышла, она много кофе пила?
        Саша наморщила лоб и будто невзначай уселась к нему на край стола. Узкая юбка с разрезом спереди немного задралась, открывая ее колени. Из-за стеклянной перегородки долетел тяжелый вздох. Маша продолжала нервничать.
        - В тот день… В тот день… Это какое было число? - наморщила Саша идеальный лоб без единой морщинки.
        Рома напомнил.
        - Ага… Накануне отчета. Вспомнила. Инга носилась как ненормальная туда-сюда. К управляющему, обратно. В кассу, потом к девчонкам. - Саша кивком указала на стойку, за которой трудились Маша, Оля и Наташа. - Все бумаги со всех требовала и требовала. На Настю, помню, наорала. На Машу тоже. Они же старшие по отделам, а мешкали.
        - А чего ты раньше об этом не рассказывала?
        - О чем? Что Инга на них орала? Новость какая, скажите! - фыркнула Саша. - Она часто голос повышала. Начальники все одинаковые. И кому, скажи на милость, Рома, я должна была об этом рассказать? Детективщице твоей с черными глазищами? Полиция меня не спрашивала. Да и о чем? Всем известно, что смерть Инги наступила по естественным причинам. Инсульт! Родители не смирились, на то они и родители.
        - Так зачем же вы деньги на частного детектива собирали?
        - Лично я была против, - склонилась к нему Саша.
        Юбка задралась еще выше, обнажая затянутое тонкими капроновыми колготками бедро. Машины вздохи переросли в злобное шипение. Она с кем-то из девушек сплетничала.
        - Но деньги дала. Все - значит, все. Но ни минуты не верила в то, что Ингу устранили. Это Настя бучу подняла.
        - Настя? - удивился Рома.
        - Настя, Настя. Тихоня наша. - Саша сплела пальцы, обхватила ими колени. И зашептала: - Она все намекала, что Инга не могла просто взять и умереть. Ни с того ни с сего. Подозревала Женьку.
        - Женьку? Почему Женьку?
        Рома тут же нашел на одном из квадратов на мониторе трансляцию из помещения кассы.
        - Ой, я уже рассказывала Настиному бойфренду, - притворно захныкала Саша, соскакивая со стола. - Он очень рвался на повышение. Очень! Ты вот на новогоднем корпоративе не был. А там Женька, напившись водки, бил себя кулаком в грудь и убеждал всех в своей исключительной компетентности. На Настю с Ингой наезжал. И курами их называл.
        - Даже так?
        - Ну не прямо так. И не в лицо, конечно. Покурить с ним вышли. Он и распоясался в своей неприязни. А Настя с телефоном выбежала на улицу и последние его слова услышала. Ко мне все приставала, что он да как он. А я ей: возьми и спроси сама.
        - И она спросила?
        - Тогда - не знаю. Но вот после смерти Инги какой-то разговор у них вышел. Настя, помню, сильно нервничала, когда вернулась из кассы.
        - Что за разговор?
        - Ой, это к Машке… Они дружбу с Женей водят. Будто бы соседи. Может, она в курсе.
        Саша поерзала задом по краю стола, слезла. Повиляв бедрами, поправила юбку. И, ткнув пальчиком в его большой монитор, разбитый на квадраты, проговорила:
        - Но ты ведь понимаешь, Рома, что все это лишь частная беседа. Попросту - сплетни. Мои догадки, не более. И я нигде этого не повторю. Нигде и никогда.
        Она сделала пару шагов от его стола в сторону двери, ведущей в бухгалтерию. Как вдруг остановилась. Обернулась. И с очень странной улыбкой произнесла:
        - А лекарство в кофе Инге мог подсыпать кто угодно, если ты это имел в виду. Мы все по очереди ходили за кофе. Графика не было, конечно же, ходили все.
        - И Женя?
        - И Женя. Он, пожалуй, чаще остальных. Не любит он свою работу. Унизительным считает, что вынужден просиживать в кассе от открытия до закрытия. Вот и пользуется каждым удобным случаем, чтобы с места сорваться. То за кофе сбегает. То за круассанами. То курьерскую доставку возьмется выполнить, потому что у кого-то курьер заболел.
        - У кого? - машинально поинтересовался Роман, с интересом рассматривая макушку кассира Жени через пуленепробиваемое стекло кассы.
        - Я не знаю. Он для Инги что-то забирал. Спроси его сам.
        Саша медленно пошла вдоль стойки, за которой изнывала от ревности Маша. По пути она что-то сказала ей, едва повернув голову в ее сторону. Ответом был яростный шелест бумаг.
        До конца дня Женя из кассы так и не вышел. Было много клиентов, каких-то платежей и переводов. У кассы все время толпились люди. Рома не рискнул туда соваться, решив подкараулить кассира после работы.
        В оставшееся до вечера время он сосредоточился на просмотре записей с камер месячной давности. Сначала дело шло туго. Но потом он отсортировал те кадры, где мелькала Инга, и пошло быстрее.
        Да, она неоднократно выходила с телефоном в коридор. Набирала номер и с кем-то подолгу разговаривала. Игриво улыбалась. И смеялась, запрокидывая голову.
        Роман еще раз провел сортировку кадров, где она звонит кому-то. И решил завтра детально рассмотреть, если получится, какие цифры она набирала. Телефон в ее руках был точно таким же, что и всегда. Марка и модель совпадали. Так что если это какая-то левая трубка, понять было бы сложно. Он сохранил все в отдельной папке. И принялся просматривать те моменты, когда Инга появлялась в коридоре с чем-то в руках. Все равно, пусть это даже был лист бумаги.
        Через пару часов у него зарябило в глазах. Он остановил видео. И глянул вопросительно на стеклянную перегородку.
        - За кофе кто-нибудь идет сегодня, нет? - крикнул он.
        - Сашу попроси, - тут же отозвалась Маша. - Она девушка услужливая.
        - А я тебя попрошу, можно? - Рома подошел к стойке, заглянул сквозь перегородку. - Маш, а Маш, сходишь за кофе? Сегодня твоя очередь.
        - Сегодня очередь Женьки, - огрызнулась она.
        - У него народ. Он занят. А кофе хочется.
        - Ладно. - Она грохнула ладошками по столу, поднялась и пошла к шкафу за пальто. - Тебе с чем? С корицей, с молоком, с сахаром, черный?
        - Двойной эспрессо. С сахаром.
        - А мне латте, - заторопилась Наташа и полезла за кошельком. - Я наличными отдам.
        Маша обошла всех, собрав заявки. Жене позвонила. Тот отказался.
        - Проводи меня, - попросила Маша, застегивая пальто до подбородка. Уточнила: - До дверей…
        Он рискнул и шагнул за ней на улицу. Тут же все мышцы скрутило от холода. Весна не спешила, подкидывая утренних заморозков и снега вечерами. А днем пыталась все это недоразумение шлифовать ледяным ветром.
        - Маша, я, пожалуй, пойду внутрь, - подергал Роман плечами. - Очень холодно.
        - За минуту не замерзнешь, - скороговоркой отозвалась она и встала так, чтобы камера видеонаблюдения оказалась за ее спиной. - Слушай меня, Рома. Слушай и запоминай… Никто, кроме Сашки, не хотел занять место Инги.
        - А Женя?
        - Вот гадина! - Глаза Маши загорелись опасным огнем. - Это она, значит, на Женьку стрелки перевела? Лихо!
        - А это не так?
        - Нет. Не так. Ему пока рано из кассы вылезать. Там у него, когда клиентов нет, полная свобода действий.
        - В смысле? - Рома наморщил лоб.
        - Он университет заканчивает. А времени свободного не хватает на рефераты, курсовые и прочее. Вот он тихонько все это и пишет, когда народа нет. Учится он. Пока учится. Ему не до карьерного роста пока, пойми. - Маша кивнула в сторону стеклянных дверей банка. Ее рот нервно дернулся. - А вот Сашка рвалась на это место. Очень рвалась. Она тебе не сказала?
        - Нет.
        - Ее Инга сначала хотела оставлять за себя, потом вдруг передумала и на Настю приказ оформила. Потом еще и еще раз. А ты вот про кофе спрашивал, я и подслушала. Да, да, не делай таких глаз. Мне не стыдно, если что! - фыркнула Маша, раздувая аккуратные ноздри. - Когда имеешь дело с такой вероломной гадиной, не до условностей. Так вот о чем я?
        - О кофе, Маша.
        - Ах, да! Так вот, я отлично помню тот день, когда Инга гоняла с бумагами от управляющего к себе и обратно. Тот день, когда она осталась здесь одна после работы и так неожиданно умерла… - Маша опустила голову, тяжело вздохнула. - Она очень сильно нервничала.
        - Может, что-то личное?
        - Ах, оставь! - неожиданно развеселилась Маша. - Чтобы Инга стала переживать из-за личного? Не-ет… Из-за этого она бы не стала так кипеть. Мужиками она манипулировала. Только мало кто об этом знал. Дело касалось работы. Это точно. Но не спрашивай: не знаю точно. И даже догадываться не хочу. Так о чем это я?
        - Кофе, - снова напомнил Рома.
        У него от холода сводило пальцы на ногах. И нос отмерз. Руки он сунул в карманы форменных штанов, без конца сжимая и разжимая пальцы. А Маша, кажется, не торопилась. Ходила вокруг да около.
        - Да, да, кофе… Сашка в тот день четыре раза бегала ей за кофе.
        - Четыре раза? - усомнился Рома.
        Он изучал записи того дня. И не помнил, чтобы кто-то четыре раза покидал здание банка в рабочее время.
        - Утром, еще до начала работы, Саша уже явилась с кофе, - загнула озябший пальчик Маша. - И сразу Инге отдала. Та поблагодарила. Не удивилась. Я так поняла, что Сашка по заказу это сделала. Потом до обеда сбегала. После обеда часа в три. И вечером. Когда мы уже собираться начали, она снова метнулась в кофейню. Наташа удивилась, спросила. Саша отшутилась. Сказала, Инга боится уснуть. В сон, типа, ее клонит, а работы еще много. Четыре раза за день, Рома! Это тебе ни о чем не говорит? Ни на что не намекает?
        - Подумаю…
        Он стоял, смотрел на обледеневший тротуар и думал, когда же удобнее позвонить Агате: прямо сейчас или позже? Он вот, убей, не мог разобраться в этих бабских склоках. Валят друг на друга, оговаривают. Кто из них говорит правду, а кто врет? Зачем? И это еще полиция за них не бралась. А что будет, если…
        - И Насте… - прервал его размышления встревоженный голосок Маши.
        - Что Насте?
        - Насте в тот день, когда она попала в аварию, Саша тоже кофе приносила. Не могу сказать точно, сколько раз. Но в тот день она ходила в кофейню. Сашка…
        Он хотел напомнить Маше, что в день гибели Насти всяческую помощь ей оказывал как раз Женя, но не стал. Маша за него заступается. Значит, есть причина. Будто бы они живут по соседству. И будто дружат.
        Глава 18
        Эта тварь все же лягнула его! Больно! С того света! Он не мог себе представить, что такое вообще возможно. Как?! Как она смогла? Да еще такое проникновенное послание оставила!
        Вениамин подрагивающими пальцами в который раз развернул клочок бумаги, исписанный нервным почерком Инги. Угрозы, угрозы, сплошные угрозы.
        «Мерзкий человечишко! Слизняк! Решил, что можешь растоптать меня? Черта с два! Я выкрала твои видеоархивы! Они теперь в надежном месте. И если вдруг… Повторяю, если вдруг меня не станет, они напрямую уйдут к твоей семье! Пусть твоя жена и дети полюбуются, чем их папа-доктор занимается в свободное от работы и семьи время…»
        И еще несколько оскорбительных матерных предложений, но уже на обороте бумажного клочка. И в самом конце, чуть мельче, чем все остальное, приписано:
        «Но у тебя есть выбор, Веня… Если вдруг я умру, то ты можешь поддержать моих родителей, заплатив им…»
        И сумма! Астрономическая для него. А следом, еще мельче, инструкции: где, когда и куда положить пакет с долларами.
        Поначалу, когда Вениамин обнаружил этот запечатанный конверт среди деловых бумаг на своем рабочем столе в клинике, он отложил его в сторону, решив, что это что-то неважное. Ни марки, ни штампа, ни адреса. Просто конверт. Темно-коричневая грубая бумага. Что там может быть важного? Он еще его ощупал, подумав, что это может быть гонорар от благодарного пациента. Но купюры не прощупывались. И он отложил конверт.
        Вспомнил о нем, когда уже белый халат снимал, намереваясь отправиться домой после приема. Вскрыл конверт, а там…
        А там, мать ее, приговор!
        Его, если честно, едва самого инсульт не шарахнул, так резко подскочило давление. Он принял лекарство, сграбастал конверт с запиской, вышел из клиники и поехал на квартиру, где у них с Ингой все и происходило.
        Ему пришлось трижды обыскать ее, чтобы убедиться: все пропало! Камеры, архив. Все!
        Кто и как это сделал?! Когда?! Неужели все украла Инга еще при жизни? И оставила завещание какому-нибудь ушлому адвокату? Или очередному любовнику? Уж не тому ли, к которому он ее очень умело направил?
        Вспомнив о встрече с коллегой-доктором, Вениамин поскучнел.
        Если записи попали к нему, он пропал. Володя Грехов был воплощением всех смертных грехов и божьих наказаний. Кажется, фамилию при рождении ему дали не родители, а кто-то там - на небесах.
        Хитрый, изворотливый, дерзкий. Не имея лицензии, ухитрялся работать доктором-гомеопатом в какой-то маленькой коммерческой больнице и по примеру Вениамина время от времени соблазнял своих пациенток.
        Если Инга решила оставить записку с завещанием Володе, Вениамину конец. Он лишит его денег, семьи, работы. Он лишит его жизни. Может, позвонить ему и спросить напрямую?
        Вениамин покосился на мобильник, который бросил на кровать, где забавлялся с Ингой, а потом и с другими женщинами.
        Нет, не станет он звонить. Даже если Грехов не в теме, он на ходу переобуется и сможет высосать из Вениамина все и даже больше. Нет. Надо подумать.
        Подумать…
        Вениамин снял куртку, повесил на спинку стула, прошелся по спальне.
        Думал он недолго. Метнулся к шкафу на кухне, порылся в одном из ящиков и достал старенькую лупу в треснувшей пластиковой оправе. Разложил на кухонном столе записку от Инги. Поднес к строчкам лупу. Принялся изучать.
        Она или не она писала? Вроде бы ее почерк, но некоторые буквы выписаны не так. Приписка о деньгах сделана чуть мельче, и почерк не совсем ее. Значит, угрозы были написаны ею еще до смерти. А вот требование денег сочинял кто-то другой.
        К кому попало послание Инги? Кому она могла так довериться, что…
        Так, стоп! Это не Инга. Она не могла выкрасть оборудование и архив. Он сам проверял все и просматривал записи с очередного свидания с другой женщиной уже после того, как расстался с ней. От квартиры у нее ключей не было. Это кто-то еще. Тот, кто знал про эту квартиру и его шалости. И про Ингу. И ее почерк знал.
        Грехов! Это точно он! Больше некому! Инга была его пациенткой перед смертью. Она могла ему рассказать про забавы своего любовника Вениамина. И даже могла под его диктовку записку написать. Или сам Грехов ее почерк подделал и сочинил эту дрянь. А потом влез в его квартиру, выкрал все. И теперь шантажом пытается сделать из Вениамина нищего.
        Вениамину вдруг сделалось страшно жарко. Особенно в области груди. Он нащупал пузырек с таблетками в нагрудном кармане рубашки и сунул сразу две под язык. Еще не хватало умереть в этом греховном гнезде! Вот тогда все сразу станет ясно его жене и детям. А пациенты оплюют его имя. И осквернят могилу.
        Ему сделалось страшно жалко себя, и, прислонившись спиной к кухонной стене, он расплакался.
        Выход! Должен быть какой-нибудь выход! Ему нечем платить…
        А он и не станет. Остаться нищим на старости лет? Пусть лучше он будет одиноким и оплеванным, чем нищим. Все имущество оформлено на него. Жена, если ей что-то не нравится, пусть катится ко всем чертям.
        Дети…
        А что дети? Он их в последние годы видит раз в два месяца. Они ему почти не звонят. Лишь когда им что-то от него нужно, вспоминают.
        Пациенты…
        А что пациенты? Они в этой квартире тоже были. И им все нравилось. Все, что он с ними делал. Он никого не насиловал. Все происходило добровольно.
        Решено!
        Вениамин оттолкнулся от стены и тяжелым шагом двинулся в сторону ванной. Там он высморкался, умылся, причесался. Посмотрел на свое отражение. Нашел его печальным, но не отвратительным. Он интересен и силен как мужчина. Он элегантен и галантен. И он нравился женщинам. Он все еще им нравился. И плевать ему на жену.
        Решено!
        Никому он платить не станет. И скажет об этом прямо сейчас. Еще и пригрозит привлечь за шантаж. А заодно и по поводу смерти Инги вопросик задаст. Не приложилась ли заботливая рука гомеопата Грехова к его назойливой пациентке? От него, случайно, она детей не хотела? Не докучала приставаниями? Если да, то Грехов тоже может пострадать.
        Вениамин вернулся в спальню. Взял с кровати телефон и набрал Володю.
        - Да, дорогой, как твои дела? Здравствуй, - затараторил тот сразу.
        Вениамин поморщился. Что за манера разговора? Сначала задает дежурные вопросы, потом приветствует. Ненормальный!
        - Здравствуй, Володя, - сухо ответил он. - Ты не занят? Есть разговор.
        - Говори. Пациентов нет на сегодня. Домой уже собираюсь.
        И Грехов задвигал мебелью, чтобы Вениамин ему поверил. Но он ему не верил. Ни одному его слову. Тот с таким же успехом мог дома стульями двигать. Или еще где. Лгун! Страшный лгун и авантюрист! Теперь вот еще и шантажом решил заняться. - Не выйдет…
        - Не понял, Веня, о чем ты?
        - У тебя ничего не выйдет, Вова. - Вениамин прилег на кровать, повыше подбив под себя подушки. Прикрыл глаза. - Я не стану тебе платить. А если будешь проявлять настойчивость, пойду в полицию. Мне ведь есть что о тебе рассказать, Вова.
        Повисла пауза, в течение которой Володя шумно сопел в трубку.
        - Я не понял, Веня, за что ты мне должен платить? - наконец нарушил тот паузу.
        - За шантаж, дорогой мой. Не мне тебе рассказывать, что это уголовно наказуемо.
        - За шантаж! - ахнул Грехов, разыграв удивление достаточно убедительно. - То есть ты хочешь сказать, что я тебя шантажирую?!
        - Хочу, Вова, еще как хочу, - покивал Вениамин, словно коллега мог его увидеть. - И повторяю: платить не стану. Можешь показать все моей жене. Детям. Кому угодно! Плевать!
        - Я ни хрена не понял, если честно, - вдруг стал грубым и неприветливым Грехов. - Толком скажешь? Только прежде хочу заметить, я не въезжаю в тему, Веня! И мне нечего показать твоей жене, кроме своих… Но вряд ли она заинтересуется.
        - Скотина. Мерзкая скотина! Жену мою не обгаживай. Она святая, - прошипел Вениамин. - И прекращай разыгрывать комедию. Ты пишешь мне от лица Инги, что покажешь моей жене и детям все мои утехи с ней. А потом…
        - Стоп, дружище. Я повторяю, что ничего тебе не писал. Тем более от лица этой истеричной бабы, которую, к слову, ты и подсунул! Она мне при жизни крови свернула ведро, теперь и с того света достает. Сука!
        Грехов принялся материться так громко и страстно, что Вениамин усомнился.
        - А ты что, снимал все на видео, старик? - оборвал свой мат странным хихиканьем Грехов.
        - Было дело, - нехотя признался он.
        - Круто… - с неожиданной завистью пробормотал тот.
        - Очень! - фыркнул Вениамин, резко усаживаясь в кровати. - Если учесть, что кто-то вынес из квартиры всю аппаратуру с архивом и теперь меня шантажирует от имени Инги.
        - Упс-сс… Как это от ее имени?
        - Прислали мне записку с требованием. Написана ее почерком. Я и подумал на тебя. Ты у нас мастер на все руки. И лицензии себе мастеришь с поддельными подписями и печатями. И..
        - Понял я, - оборвал тот. - Давай не по телефону об этом. Но я ничего не писал тебе, Веня. И в мыслях не было. Не мой уровень, не мой профиль. Ищи в другом месте.
        - В каком?
        Вениамин снова откинулся на подушки. Тревога опять поползла в сердце. И там так же противно зажгло.
        - Это кто-то из твоих баб, Веня.
        - Они не знают друг друга, дорогой. Это мой принцип.
        - Думаю, ты ошибаешься. Это тот, кто хорошо знал Ингу и ее почерк. Кому она могла пожаловаться на тебя перед своей кончиной? Поройся в памяти.
        - Рылся. Никто, кроме тебя, на ум не идет.
        - Короткий тогда у тебя ум, дорогой, - гадко хихикнул Володя. - Повторяю: это не я.
        Глава 19
        - Варвара Ильинична, позволите войти?
        Илюшин стоял на пороге квартиры Настиной соседки и кисло улыбался пожилой женщине. Та точно не ждала гостей. Только что из душа, волосы еле успела подсушить полотенцем. Тонкий халат в мелкий цветочек, из-под него ночная рубашка торчит.
        - Сережа? - Она удивленно моргала, не торопясь его приглашать. - Что-то случилось?
        - Больше, чем случилось, вряд ли может, - пробормотал он, не переставая натянуто улыбаться. - Просто хотел поговорить.
        - О чем? - настырно держала дверь соседка. - Можешь подождать? Я только из ванной. И…
        - Варвара Ильинична, я ненадолго. - Он взялся за дверную ручку, ясно давая понять, что не уйдет.
        - Ну, хорошо. Входи. В кухню проходи. У меня не убрано, - скомандовала она. И подтолкнула его к распашным дверям. - Я пока переоденусь.
        Кухня была размером чуть больше, чем у Насти. Старомодный гарнитур, круглый полированный стол с тремя стульями по кругу. В углу на полу миска с собачьим кормом.
        Лизка! Он совсем забыл о собаке! Где она? Почему так тихо? Не встречает? Она же всегда радовалась его приходу.
        Правда, существовала разница. Тогда он приходил к ее хозяйке. А хозяйки теперь нет. И он не у дел.
        Сергей, сам себе удивляясь, зачем-то открыл холодильник и сфотографировал содержимое полок. Потом так же поступил со шкафами бедной Варвары Ильиничны. Если бы она это увидела, то в обморок бы точно упала. Прямо с феном в руках, который держала сейчас возле своей чахлой шевелюры. Он слышал гудение из ванной.
        Он просто сходит с ума! Целиком и полностью в проигрыше. Все его ниточки оборвались. Он ни к чему не пришел за неделю суеты. Смерть Насти по-прежнему считалась несчастным случаем. Даже им самим уже считалась.
        В банке все чисто. Сотрудники, если и ненавидели кого-то, то делали это тихо, не привлекая внимания. Убивать именно так из-за карьерного роста? Тоже глупо. Не факт, что освободившееся место будет предложено тому, кто его так жаждал.
        Единственной надеждой на разгадку был вечер накануне смерти Насти. Он тогда дежурил. И, созваниваясь с Настей, не обратил внимания, прослушал, что она была какой-то не такой. То ли подавленной, то ли расстроенной, то ли заболевшей. А может быть, все это вместе взятое.
        Он тогда не обратил внимания. А вспомнил после ее гибели. И понял, что вообще ничего не знает о вечере накануне ее гибели.
        Где она была? С кем встречалась? Если приболела, то почему не обратилась к доктору?
        - А вот и я, - выплыла из дверей Варвара Ильинична. - Простите, что заставила долго ждать, Сергей.
        Она нарядилась, как на прогулку: в темные джинсы, толстый свитер. На ногах теплые шерстяные носки.
        - Куда-то собираетесь? - поинтересовался он.
        - Да, Лиза сейчас проснется, на прогулку с ней пойдем.
        - Она спит? Собака спит? - изумился он.
        - Да. После Насти тоскует сильно. Иногда даже подвывает. Ветеринар прописал нам какие-то капли. Но она после них спит. - Запавшие в глубокие морщины серые глаза Архиповой налились слезами. - Бедная Настенька… Бедная Лиза…
        - А я могу на нее взглянуть?
        - Конечно. Идемте. - Она подскочила со стула и повела его в темную комнату без окон.
        Видимо, раньше там была кладовка. Но потом ее переделали в комнату Лизы. Здесь все для нее. И лежанка, на которой она теперь спала, свернувшись клубком. И домики какие-то, лесенки, резиновые кости, мячики.
        - Ух ты! - приятно удивился Сережа. - Как вы тут ей все устроили.
        - Да, сразу как Настина сестра отказалась забрать собаку, пришлось оборудовать. Ей здесь удобно… - Соседка тронула его за локоть. - Идемте, Сережа, напою вас чаем.
        Она вскипятила чайник, заварила ароматного чая. Поставила на стол чашки, сдобное печенье, сахарницу, блюдце с нарезанным лимоном. Его Сергей видел, когда осматривал ее холодильник.
        - Бедная Настя, - воскликнула Варвара Ильинична между глотками чая. - До сих пор представить не могу… Лиза ведь почти каждый раз с прогулки к своей двери сворачивает. Сердце просто разрывается. Тяжело мне с ней…
        - Давайте я заберу, - неожиданно предложил он.
        Хотя понятия не имел, что станет делать с собакой при своей занятости. Выгул, кормежка, купание, визиты к ветеринару, прививки. Бр-ррр…
        И все равно предложил.
        - Да вы что! - в испуге отшатнулась от него женщина. - Лиза из этого стресса еще не вышла, а вы ей второй готовите!
        - Лиза меня любила, - напомнил Сергей. - Спать ложилась между нами.
        - Вот именно, что между вами, - фыркнула Архипова, принявшись интенсивно болтать ложечкой в чашке с остывающим чаем без сахара. - А кого планируете на место Насти подложить, Сережа?
        Он промолчал, опуская голову. Принял упрек.
        - Вот. Молчите? И правильно делаете. Собака не плюшевая. Живая. У нее нервы. Она, собственно, и прежде нервничала. Настя то заберет, то оставит. То заберет, то оставит. Говорю, Настюша, давай какое-то расписание установим. У собаки же инстинкт. Она не может к твоему графику приспособиться.
        - А Настя что? - заинтересовался Сережа.
        Он об этом разговоре не знал. Девушка снова от него скрыла.
        Как же много тайн у нее было, о которых он не имел никакого понятия.
        - Настя только хохотала беспечно. Молодость! Что тут скажешь! А в последний вечер что они устроили!
        - Кто они? - он потянулся за печеньем.
        - Настя и ее коллеги. Вечеринка уже завершалась, когда я с Лизой к ней после прогулки зашла.
        - Вечеринка? - Его рука застыла в воздухе над тарелкой с печеньем. - Какая вечеринка? Не помню.
        - Правильно. Вы, Сережа, в тот вечер дежурили. Настя сказала мне. А тут веселье было с вечера, - недовольно поджала губы Архипова. - Часа два веселились. Мы с Лизой пошли гулять, когда они только-только в квартиру вошли. Вернулись часа через полтора, а там все шумят. Потом я пошла к Насте, собаку отдать. Она предложила Лизе переночевать у меня. Было это где-то… Где-то минут через сорок. Гости как раз у порога стояли.
        - Гости? Сколько же человек было?
        - Вместе с Настей три девушки. И один парень.
        - Как он выглядел?
        Сережа мотнул головой.
        Он вообще ничего не понимал! Когда он звонил ей по видеосвязи тем вечером, Настя ответила ему в пижаме с заспанными глазами. И ни единого намека на то, что в квартире было застолье. Все чисто, как всегда. Она, разговаривая с ним, ходила по комнатам.
        Почему ничего ему не сказала?
        Архипова описала парня. Он узнал в нем Евгения, который работал в банке кассиром. О девушках Варвара Ильинична ничего не могла сказать толком.
        - Не рассмотрела, - огорчилась она. - На Настю было все внимание. Она с кофе стояла у дверей.
        - С кофе?
        - Да, с кофе. Такие, знаете, Сережа, картонные стаканчики. Из кафе. Так вот… - Архипова встала и принялась убирать со стола, даже не предложив подлить ему чая. - Так вот, Настя пила кофе. Девушки и парень попрощались и вышли.
        - Кофе… Почему из кафе? У Насти своя кофемашина… Гости… А с чего тогда вы решили, что там была вечеринка? Может, они просто в гости зашли? Кофе попить.
        - Может быть. Я же не сказала, что там была пьянка, - криво ухмыльнулась соседка Насти. - Просто там стоял шум.
        - Когда?
        - Когда мы с Лизой вышли на прогулку, за дверью Насти было очень шумно…
        - Глеб, никто из них не сказал, что был у Насти накануне ее гибели. Это вообще не знаю, как называется! - кричал он в телефон спустя десять минут, усевшись в свою машину.
        - Это, Серега, называется инстинктом самосохранения, - отозвался Глеб с легкой ленцой в голосе. - Кому хочется на себя подозрения навлекать? Никому. Они сговорились и промолчали.
        - Две девушки и парень. Парень - точно Евгений. Он кассир в банке.
        - Я помню.
        - Осталось выяснить: кто эти две девушки? Что они делали в Настиной квартире? Почему там было так шумно? Что, если они скандалили? И почему Настя пила какой-то дрянной кофе, когда у нее своего запасы? И кофемашина шикарная! Лажа какая-то, Глеб!
        Коллега помолчал, потом отозвался:
        - Знаешь, может быть, в этом что-то и есть. Тебе надо поговорить с Агатой.
        - Не хочу я с ней говорить, - сердито отозвался Сережа. - Она не занимается делом Насти. Она считает…
        - Что ее гибель - это результат несчастного случая по рассеянности, - перебил Глеб. - Все так считают. И все же позвони. С учетом новых обстоятельств. Женя, с ним две девушки. Кто это был? Зачем приехали к ней после работы? Слушай… А может, Настя просто проставлялась у себя дома? За новую должность, а?
        Эта мысль приходила ему в голову, но он ее отогнал. Это было бы самым простым, логичным объяснением. А ему такого не хотелось.
        - А как же кофе из стаканчика? Почему она его пила дома? У нее кофемашина…
        - Серега! - взвыл Глеб. - Прекрати мусорить словами и подозрениями. Это бред! Просто поговори с этим Женей-кассиром. И развей свои сомнения, все! Прости, мне некогда. Я же не в отпуске.
        Сергей поехал прочь от Настиного дома. По дороге несколько раз порывался набрать номер Агаты и рассказать ей, что узнал от Архиповой. Но каждый раз останавливался.
        Готовое объяснение уже было у Глеба. Агата скажет так же. Он цепляется за каждую хрупкую соломинку, намереваясь заставить кого-то ответить за смерть любимой девушки. А этого кого-то просто могло и не быть.
        Возле банка было малолюдно. День серый, холодный, дождя нет, но сизые облака угрожают в очередной раз засыпать город мелкой ледяной пылью. Сережа вылез из машины, передернулся от холода и пошел к входу. Странно, но банк оказался закрытым, хотя за стеклянными дверями он отчетливо видел мелькающие силуэты.
        Он набрал номер охранника Романа. Тот ответил сразу.
        - Рома, вас что - грабят? - попробовал он пошутить.
        - Нет. - Голос охранника был странным, заполошным.
        - А чего двери банка закрыты? Разорились, что ли?
        - Да нет. ЧП у нас. Сейчас я тебе открою…
        Сергей вошел внутрь меньше чем через минуту. За перегородкой никого. Дверь в бухгалтерию закрыта. В кассу - распахнута настежь. Откуда-то слышался сдавленный плач.
        - Что случилось? - сразу напрягся Илюшин. - Опять кого-то убили?
        - Ой, вот только не начинай, - нервно дернул губами Роман и похрустел суставами, сжимая и разжимая пальцы. - Авария… Черт! Такого просто быть не могло!
        - Что за авария? Толком сказать можешь?
        - Машкина машина вдребезги. Слетела с дороги в кювет. Там просто клочья!
        - Маша - это девушка оттуда? - Сергей ткнул пальцем на пустующие места за высокой стойкой.
        - Да.
        - Она жива? Или погибла?
        - Да с ней все в порядке. - Рома потер лицо ладонями, глубоко вдохнул. Помотал головой, глянул в полном отчаянии. - Она не поехала. Срочная работа. Ключи отдала, потому что надо было срочно управляющего отвезти. Женя и повез.
        - Управляющего? Так у него свой служебный автомобиль!
        Сергей покосился в сторону лифта.
        - Его автомобиль заглох, еле доехав до банка. Отсюда на эвакуаторе отправили в сервис. А ему надо было ехать по делам. Маша предложила свою машину. У нее страховка без ограничения. Женя вызвался отвезти. Да просто все, Серега! Обыденно и просто! И вот как вышло…
        - Обыденно и просто, - эхом повторил он, чувствуя, что бледнеет. - Они… Они сильно пострадали? Женя и Иван Васильевич?
        - Сильно пострадали?! - Рома покусал губу. Дребезжащим голосом выдавил: - Они сильно быстро умерли, Серега. Гнедых на месте. Женька пока жив, его везут в больницу. Но шансов, доктора сказали, нет. С минуты на минуту ждем от них звонка.
        - Маша что? - Сергей прислушался. Женский плач не стал тише. Он перешел в тихий вой. - Она?
        - Она. В истерике. Доктор со «Скорой» сейчас с ней. Ей очень плохо. Утверждает, что убить хотели ее.
        - Убить? А это было убийство?
        - Инспектора из ГИБДД звонили, сказали, что тормозная жидкость почти полностью вытекла. Тормозные трубки были повреждены. То ли это произошло в момент аварии, то ли заранее кто постарался. Экспертиза установит. Так-то вот, Серега. Каждый день страшные сюрпризы. Я Агате уже позвонил. Она едет.
        - А полиция?
        - И полиция едет. Кажется, один из них друг Агаты. Глеб, вроде.
        Не успел Роман закончить, как Глеб сам позвонил Илюшину.
        - Все, брат, закончился твой отпуск, - на повышенных тонах обрушился на него тот. - Полковник велел тебе срочно ехать в этот чертов банк. Ты, типа, в теме. Долго вникать не придется. Уже приказ готовят о твоем отзыве.
        - Я уже здесь, - прервал его Сергей.
        - О, как быстро. А зачем ты там? - голос напарника наполнился подозрительностью.
        - Хотел несколько вопросов задать Евгению, который служит в банке кассиром. Но опоздал.
        - Ладно, может, еще и задашь, - проговорил Глеб с тяжелым вздохом. - Только что звонили из больницы. Приступили к операции. Может, парень выкарабкается. Кстати, что за вопросы?
        Глава 20
        Отец и мать Инги сидели напротив Агаты в собственной гостиной, взявшись за руки. Им было хорошо за семьдесят. Но выглядела супружеская пара бодро и моложаво.
        Отец - поджарый, крепкий, с цепким волевым взглядом. Одет в отутюженные темные брюки, полосатую рубашку, застегнутую до подбородка. На ногах домашние тапочки. Мать Инги с чуть поплывшей фигурой выглядела совсем молодо. Может, это усилия косметологов, может, генетика, но морщин почти не было. Гладкое лицо, прекрасный овал, хорошо очерченная линия скул. Глаза яркие, голубые. Правда, смотрели печально. На ней было длинное темное платье в пол и траурная лента в волосах. На ногах тоже тапочки.
        - Агата, мы не поняли цели вашего визита, - осторожно подбирая слова, начал отец, нежно перебирая пальчики жены. - Вы отказываетесь заниматься делом нашей дочери?
        - Агата? - Аккуратные брови матери Инги поднялись, исчезая за низко уложенными локонами.
        - Нет. Я не об этом. Я сейчас не об этом с вами говорю.
        Ей было крайне неловко под их настороженными взглядами. Точнее, очень хотелось исчезнуть куда-нибудь. Желательно подальше.
        - Я приехала, чтобы отчитаться о проделанной работе.
        - Результатом которой оказалось… - Супруги стремительно переглянулись, и отец спросил: - Ничто?
        - Я согласна, что результат вас не удовлетворил, - с кивком отозвалась Агата. - Поскольку нет оснований считать, что смерть вашей дочери вызвана вмешательством извне.
        - Но передозировка! - высоким тонким голосом возмутилась мать. - В крови Инги препарата столько, что…
        - Что все указывает на отравление им, - не стала спорить Агата. - Но тут есть сразу несколько но, уважаемые Нина Ивановна и Станислав Дмитриевич…
        - И что за но? - Ноздри главы семейства нервно раздулись.
        - Инга могла сама принимать эти таблетки, могла быть и отравлена. Но в пользу первого утверждения имеется видеоматериал, на котором…
        - На котором что?! - Нина Ивановна высвободила свою руку из руки супруга, резко встала и с удивительной грацией заходила по комнате. - Видно, как моя дочь горстями глотает таблетки?!
        - Не так. Не совсем так. Вы позволите? - Агата достала из портфеля планшет, включила его и быстро нашла подготовленный к просмотру ролик. - Здесь отчетливо видно, как она выбрасывает в корзину для мусора, находящуюся в коридоре банка, флакон из-под лекарств. Нашему оператору удалось разбить это видео на фрагменты. Увеличить изображение так, что стало видно название на флаконе. Это именно те таблетки, от передозировки которых у Инги случился инсульт. Взгляните, пожалуйста.
        Супруги пересели к столу, на котором Агата поставила планшет на подставку. И трижды просмотрели видеофрагмент.
        - Это ни о чем не говорит! - возмущенно отозвался после паузы Станислав Дмитриевич.
        - Вот именно, - не совсем уверенно произнесла его супруга.
        - Она выбрасывает флакон из-под таблеток, которые, возможно, принимать начала еще до Нового года. Помнишь, дорогая, на праздниках Ингуля постоянно жаловалась на головную боль и что-то принимала?
        - Помню, - еще менее уверенно произнесла супруга и глянула на него вопросительно. - А ты уверен, что это именно те таблетки?
        - Несомненно. Я видел в ее руках именно такой флакончик, - с твердой уверенностью произнес он и посмотрел на Агату с зарождающейся неприязнью. - Именно такой: темно-красный с синей полосой. Названия не помню. Внешне это та же упаковка, что и на вашем ролике.
        - Ага, ага… - покивала в такт его словам Нина Ивановна.
        - О какой тогда передозировке речь? - Возмущение Станислава Дмитриевича шло по нарастающей. - Не хотите же вы сказать, что этот препарат вызывает зависимость, и Инга…
        - В точку, Станислав Дмитриевич. В самую что ни на есть точку, - перебила его Агата.
        Она прекрасно понимала родителей. Никто не желает думать гадко о своем ребенке. О погибшем ребенке. Даже если тому было под сорок. И оправдания станут искать, и виновных. А еще она знала совершенно точно, что не должна и не может идти у их родительской любви на поводу. Она считала себя профессионалом. Голые факты и никаких эмоций. Вот ее принцип.
        - Что значит: в точку?! - повысил он голос. - Вы хотите сказать, Инга превратилась в наркоманку?! Из-за каких-то таблеток?!
        - Ну, знаете… - Красиво уложенная головка Нины Ивановны с траурной лентой в ухоженных волосах осторожно качнулась туда-сюда. - Это уж слишком!
        - Я не хочу обвинять вашу дочь ни в чем. Я все еще хочу разобраться.
        Агата потерла переносицу - смотреть в полные горя глаза супругов было особенно тяжело. Куда тяжелее, чем работать на них. С их претензиями и непринятием правды она еще как-нибудь справится. Но вот их горе она ощущала почти физически. И от этого ей было нехорошо.
        - Вы утверждаете, Станислав Дмитриевич, что в новогодние праздники видели у вашей дочери именно такой флакон с таблетками?
        - Именно такой, - ответил он и поджал губы.
        - Хорошо… Тогда взгляните сюда, пожалуйста.
        Агата снова пододвинула к ним планшет и принялась демонстрировать фрагменты, на которых Инга бросала пустые флакончики из-под таблеток в урну, стоявшую в общем коридоре банка перед женским туалетом.
        - На первый взгляд это один и тот же ролик, - проговорила Агата. - Но давайте взглянем на даты.
        - А что с ними не так? - дребезжащим голосом отозвалась Нина Ивановна, приближая лицо к планшету и прищуривая глаза.
        - Даты… - коротко ответила Агата.
        - Что с датами? - нервно дернул шеей Станислав Дмитриевич и резким движением расстегнул сразу три верхних пуговички на рубашке.
        - Даты разные. Это первое. И одежда. Инга одета по-разному. То есть эпизоды разные. Вы понимаете меня?
        Отец Инги несколько раз просмотрел все записи, которые удалось отыскать Роману. Он смотрел, возвращался к началу, снова ставил на просмотр. Поднимал глаза и беззвучно шевелил губами. Может, подсчитывал?
        - Я понял, куда вы клоните, - наконец, произнес он жестким и неприятным голосом. - Вы пришли, чтобы снять с себя ответственность за расследование причин ее гибели. И переложить все на нее - нашу дочь.
        - Стас! Пожалуйста. - Нина Ивановна глянула на него умоляюще. - Не надо хамства.
        - Все в порядке, дорогая… - Он погладил ее по плечу. - Но ты пойми, эта девушка, работа которой так хорошо оплачивается, только что представила нам какие-то странные фрагменты, на которых видно, как наша Инга выбрасывает пустые флаконы из-под таблеток с периодичностью… В неделю? Я вас правильно понял, Агата?
        - Факты вещь упрямая, Станислав Дмитриевич.
        Агата выключила планшет и убрала его в портфель. Супруги вернулись на диван, усевшись бок о бок.
        - На видео хорошо заметно, как ваша дочь избавляется от пустых пузырьков из-под лекарств каждый понедельник. Во флаконе тридцать таблеток. Препарат рассчитан на прием в течение месяца. Одна таблетка в день. Инга управлялась с ними за неделю. Так что…
        В гостиной стало тихо. Так тихо, что Инга отчетливо услышала мяукающую кошку где-то на лестнице.
        - То есть она принимала по четыре таблетки в день?! - быстро подсчитала мать Инги. - Вместо одной - четыре?!
        - Выходит так, - кивнула Агата. - И это явный передоз. Простите… А еще с учетом кофе, которого она пила очень много в течение дня, это было страшным ударом по ее сосудам.
        - Но почему?! - возмущенно воскликнул Станислав Дмитриевич. - Зачем ей это было нужно?! Что это вообще за гадость такая?
        - Антидепрессанты, - пояснила Агата. - Вызывают привыкание. И одним из страшных побочных эффектов при превышении дозировки является инсульт. Она должна была знать. Она…
        - Кто ей вообще их выписал? - Теперь мужчина смотрел на жену растерянным взглядом. - Нина! Что это за… Ты что-нибудь знаешь об этом?
        - Нет, - неуверенно пожала она плечами.
        - И я нет, - подхватила Агата. - Мы обыскали ее квартиру в вашем присутствии. И не обнаружили ни единого рецепта на этот препарат. И вы не нашли. Не нашли же?
        Она впилась взглядом в супругов. Растерянный подавленный отец. Растерянная виноватая мать.
        Она что-то знает, поняла Агата.
        - Этот препарат отпускается только по рецепту, - продолжила она. - Рецептов вы не нашли. Она их выбрасывала? Нет. Мы с вами видели, как аккуратно она собирала всевозможные чеки. Все сколото. Подшито. Бухгалтерская привычка. Рецепт на такого рода лекарства непременно был бы ею сохранен. Почему его нет в ее бумагах, родители?
        Они промолчали. Но каждый по-своему. Отец точно ничего не знал и пытался вспомнить. А мать что-то знала, но боялась рассказать.
        - Идем далее… - продолжила Агата с нажимом. - Если нет рецепта и она точно заказывала лекарства через интернет, значит, вывод напрашивается только один.
        - Какой? - спросил отец.
        Мать промолчала.
        - Эти таблетки она покупала напрямую у доктора. Некоторые практикуют подобные услуги. Сами делают серьезные инъекции на приемах. Снабжают таблетками. Не всегда этот путь легален. Но он существует.
        - И кто мог такое делать? - поднял на Агату больные глаза Станислав Дмитриевич.
        - Ее доктор, - последовал краткий ответ.
        - И кто он?
        - Я не знаю. Мне удалось установить только одного. Это терапевт - Хорьков Игорь Вячеславович. Но данные препараты он ей не назначал. Его показаниям приходится верить. И да, он состоял какое-то время с вашей дочерью в интимной связи.
        - Подонок! - выпалил Станислав Дмитриевич, будто речь шла о несовершеннолетней.
        - Они закончили отношения задолго до ее гибели, - поспешила успокоить родителей Агата. - Инга очень хотела от него ребенка. А он был не готов. Отношения сошли на нет. Но он точно знает, что она посещала психиатра. Она ему рассказывала. Девушка, которая работала вместе с Ингой, утверждает, что она общалась с доктором по имени Вольдемар. И у них была связь.
        Взгляд Нины Ивановны тут же прилип к начищенному паркету.
        - Но сколько мы ни искали, практикующего психиатра с таким именем не нашли. И напрашивается вывод: это либо вымышленное имя, либо вымышленный доктор. Шарлатан, самозванец, снабжавший вашу дочь препаратами, от приема которых она и умерла. Нам его найти не удалось.
        Родители затихли снова. И снова каждый по-своему.
        - Если вы что-то знаете… Хотя бы какой-то намек… В ее телефоне не оказалось никаких контактов. Вполне возможно, что у нее был телефон с сим-картой не на ее имя. Мы не нашли телефона. Нина Ивановна?
        - Нина? - Станислав Дмитриевич резко отодвинулся от жены, сурово свел брови. - Тебе что-то известно?!
        - Я… Я не уверена, милый… - Ее невероятно голубые глаза снова заблестели от слез. - Но однажды я за ней проследила.
        - Проследила?! За Ингой?! Ты… Ты в своем уме?! - Он смотрел на жену, словно видел впервые. - Почему?
        - У нее появилась навязчивая идея: родить ребенка все равно от кого. И она начала встречаться с мужчинами. Неразборчиво. С кем угодно! - Нина Ивановна прикусила задрожавшую губу. - Сначала был этот доктор Хорьков. Скользкий отвратительный тип!
        - Ты и о нем знала? - Станислав Дмитриевич отодвинулся еще дальше.
        - Вы о нем знали, Нина Ивановна? - с укором глянула на нее Агата. - Мы потеряли уйму времени, устанавливая его личность. И…
        - Вам за это платят, - нелюбезно перебила ее вежливая до этого момента женщина. - Да, я знала о Хорькове. И знала, что она с ним порвала. Слишком несговорчив, как говорила Инга.
        - Но ведь был кто-то еще, Нина Ивановна? Кто-то, о ком вы знали и не сообщили мне?
        - Нина! - повысил голос ее супруг. - Отвечай! Иначе… Иначе к чему все это? К чему наша затея?
        Она поднялась с дивана с молчаливым кивком и принялась ходить по комнате, немного театрально заламывая руки. Остановилась ровно в центре, по очереди глянула на мужа и Агату.
        - Я увидела их. Случайно! - покаялась она, прикладывая обе руки к груди. - Ездила на дом к своей маникюрше. Хорошая девочка. Решила работать на себя. Принимала только своих клиенток и…
        - Нина! - прикрикнул Станислав Дмитриевич.
        - Да, да. Я понимаю, меньше воды… - Она осторожным движением пальцев поправила траурную ленту в волосах. - Я подходила к своей машине, когда они подъехали. Инга и этот… Мужчина. Очень взрослый мужчина. Они подъехали на его машине, как я поняла. Вошли в подъезд дома напротив того, где побывала я. Я, спустя какое-то время, вошла туда тоже. Консьержа не оказалось, и спросить было не у кого. И я уехала домой. Но записала адрес дома и номер его машины. Собиралась поговорить об этом с Ингой.
        - О чем об этом? - скрипнул зубами супруг. - О том, что она таскалась по съемным квартирам с мужиками? Со старыми мужиками! Наверняка… Наверняка он был женат!
        - Да, дорогой, я заметила кольцо на его пальце. И возраст. Он взрослый. Я бы дала ему лет пятьдесят или даже больше.
        - О боже! - воскликнул Станислав Дмитриевич, и супруги надолго замолчали.
        Агата со вздохом уставилась в окно невидящим взглядом.
        О том, что самой Инге было тридцать восемь лет, родители как-то забыли. С кем же ей еще заводить романы в такие годы? Не с безусыми же юнцами! Ей тридцать восемь, ему пятьдесят. Нормальная разница в возрасте.
        - Вы с ней поговорили? - снова повернулась она к родителям.
        - Нет. Не смогла. Но я отыскала этого хлюста! - Последним словом она едва не подавилась. - Я не смогла поговорить с Ингой, потому что… Потому что мне было стыдно. Но с этим я слов не подбирала! Я все ему высказала! Мерзавец!
        - Как его имя? Фамилия? Что вы о нем узнали? - скороговоркой потребовала сведений Агата, намереваясь записать данные.
        Нина Ивановна растерянно моргнула раз-другой - и вдруг развела руками.
        - А я не знаю.
        - Как это? Вы же сказали, что отыскали его, Нина Ивановна! - Агата нетерпеливо заходила по комнате. - Вы же сами сказали!
        - Я сказала, что отыскала, а не узнала о нем всю подноготную, - нелюбезно отозвалась она. - Да. Я его отыскала. Там же, где видела с Ингой. У того самого дома. У того самого подъезда. Я подкараулила его. Но уже после смерти дочери. И уже с другой женщиной. Даже девушкой! Очень молодой для такого старика. И я высказала ему все, что о нем думаю, прямо в лицо! Посоветовала глупой наивной девушке бежать от него как можно дальше.
        - И что они ответили?
        - Он - ничего. Просто стоял и корчил скорбные рожи. А она… - Нина Ивановна беспомощно глянула. - Она расхохоталась!
        Глава 21
        Сергей с Глебом сидели по одну сторону стола в комнате для переговоров, которую им благосклонно выделил новый управляющий банком.
        - Будьте, как говорится, как дома, но не забывайте, что в гостях, - сладко улыбался высокий худощавый мужчина неопределенного возраста с неприятной привычкой без конца облизывать губы.
        Они по очереди пожали ему руку, пообещали не сильно отвлекать сотрудников. И принялись с двух сторон теснить нового управляющего к выходу.
        - Вы понимаете, да? - Он снова резко обмахнул языком губы. - Рабочий день в разгаре. Клиенты, как нарочно, идут и идут. Девочки буквально зашиваются.
        - Обещаем вызывать по одной и задерживать недолго, - сладко улыбался ему Глеб.
        Сергей молчал. Новый управляющий ему не нравился. Как не нравилась и обстановка в банке. Все смотрели на него настороженно. Переговорив накануне с сотрудниками, он пришел к выводу, что молчать будут если не все, то многие. Упорно молчать и не говорить правды.
        - А что я знаю? - наморщила лоб Вера, работавшая бок о бок с Настей и Ингой. - Я пришла к девяти, в шесть ушла. Весь день в работе. Если хотите знать, раньше мою работу сразу две девочки вели. Одна уволилась, потом вторая. Я пришла, и их объемы на меня повесили. Я головы не поднимаю в течение рабочего дня. Что я могу заметить?
        - К примеру, что-то странное в поведении Инги, Насти? - вставил Сергей, потому что Глеб категорически не касался этих имен в разговоре с сотрудниками.
        - Странное? - Морщины на ее лбу сделались глубже, взгляд стал растерянным. - Смеетесь? Нормально все было. Инга, правда, всегда на своей волне. Звонить выбегала в коридор. Флакончики какие-то из-под таблеток все таскала в руке. Куда таскала, откуда приносила - понятия не имею.
        - А что у нее было с мужчинами?
        - А что с мужчинами? - глянула умоляюще Вера. - Не замужем она была, это ни для кого не секрет.
        - А романы у нее случались?
        - Ой, ну вы спросили. - Она впервые улыбнулась. - В личную жизнь она никого не посвящала. Настя к ней была ближе. С Сашкой еще общалась… А мы с Ниной и Аллой - на задворках. На подпевках, точнее.
        - Вы были у Насти в гостях накануне ее гибели?
        - Я?! - она с такой силой вытаращила глаза, что Сергей перепугался: сейчас выпадут. - Да вы что! Настя меня игнорила. Думаю, что она меня со временем сократила бы непременно…
        - Мотив? Хочешь сказать, это мотив?
        Глеб сморщил насмешливую гримасу, помотал головой и минут пять распространялся на эту тему.
        - Земля трупами была бы завалена, если бы каждый, кто попадал под сокращение, мстил своим начальникам.
        Спорить было трудно. Но Сергей настырничал.
        - Я чувствую каждым нервом, что здесь нечисто. - Он растопырил пальцы обеих рук и поводил ими вокруг себя. - Это заведение полно тайн. И кое-кто лжет. Умело, изысканно, подготовленно лжет. А еще этот кто-то уверен в своей безнаказанности. Уверен, что мы ничего не сможем доказать. Глеб, неужели ты этого не чувствуешь?
        Глеб меланхолично пожимал плечами и отказывался говорить. А особенно не хотел говорить: единственное, что он чувствует, - это острую потребность в отдыхе. И еще, что полковник пообещал рассмотреть его рапорт на отпуск в течение месяца. Глеб уже даже начал присматривать себе тур на любимом сайте.
        Но разве Серега поймет? Он точно сочтет это предательством. Поэтому он отмалчивался. Не горячился.
        Вызванная для беседы Ниночка - белокурая худенькая девушка с испуганным личиком - не сообщила им вообще ничего. Она все время пожимала плечами, удивленно округляла глазки и лопотала о своей занятости.
        - Мне правда некогда, - извиняющимся тоном закончила она, быстро соскакивая со стула. - Новый управляющий закрутил гайки с первых минут.
        - А откуда он вообще? Местный, нет? - проявил интерес Глеб. - Вчера еще его не было.
        - Нет. Не местный. Его сверху прислали. Велели разобраться с ситуацией, навести порядок. Вот он с самого утра и наводит… Порядок…
        - А у вас беспорядок? - сразу насторожился Сергей.
        - В смысле?
        Ее худенькое личико сильно побледнело. Нина буквально вжалась спиной в дверь, никак не находя подрагивающими пальцами ручку.
        - У вас беспорядок в банке?
        - Ой, да что вы! Я имела в виду кадровый вопрос. - Она облегченно улыбнулась, раскрыв, наконец, дверь и выходя из комнаты для переговоров в коридор. И уже оттуда добавила: - У нас буквально наступил кадровый голод…
        Вошедшая следом за ней Алла сразу уставилась на Сергея с упреком и процедила после краткого «здрассте»:
        - Начинается, да?
        - Что вы имеете в виду? - отозвался за него Глеб.
        Последние полчаса он развлекал себя тем, что рисовал в любимом блокноте экзотических птиц с замысловатым опереньем. Он никогда не видел таких, даже в зоопарке, но верил, что встретит их на островах, куда собрался улететь в долгожданный отпуск.
        - Охота все равно на кого! - зло фыркнула Алла, усаживаясь напротив мужчин. - Сначала инсульт у Инги. Потом авария - Насти нет. Теперь Женьке приспичило угробиться. И с кем? Вместе с управляющим! Дурдом, не находите?
        - Находим. Потому мы и здесь, - кивнул Сергей.
        Он присмотрелся к девушке и нашел, что с последней их встречи она немного похудела и выглядит подавленной.
        - Вообще-то, если послушать некоторых, то все это - стечение обстоятельств, - проговорила она, уставив на Сергея темные глаза в аккуратной подводке. - Но если присмотреться, то обстоятельства кажутся тщательно спланированными.
        - Кем? - выпалили они одновременно.
        - Кем-то, кому невыгодно разоблачение.
        Алла осторожно тронула бейдж с именем на левой стороне груди. Одернула шелковую блузку и кончиком пальца похлопала по нижней губе, размазывая сбившуюся помаду.
        - Разоблачение? - Глеб нахмурился и отложил свои немыслимые художества в сторону. - Что вы знаете, Алла? Говорите!
        Она помолчала, переводя встревоженный взгляд с Сергея на Глеба. Трижды тяжело вздохнула, прежде чем проговорить:
        - Не я, а кое-кто обнаружил в банковских бумагах. Пока это на уровне домыслов, но кое-что не понравилось.
        - Кое-что?
        - Вам, конечно, об этом лучше с Сашей поговорить. Она первая заметила. Но вдруг она не рискнет откровенничать, а я промолчу. И снова кто-то умрет… В результате несчастного случая или от инфаркта. И лишнего болтать не хочется. Вдруг я ошибаюсь? А мне еще тут работать… - Ее губы недоверчиво скривились, пальцы с идеальным маникюром легли на край стола. - Вам еще не звонили, нет? Так вот, пока вы тут вели беседы с сотрудниками, нашему управляющему сообщили, что машина Марии была исправна. Никакого преднамеренного вредительства. Злого умысла не было. Так что Машка зря орала, что ее убить хотели и тому подобное. Экспертиза установила, что тормозная система была повреждена в момент аварии. Но это же бред, товарищи дорогие!
        Она надула губы, сердито уставившись на Сергея. Словно это он был экспертом и выдал подобное заключение.
        - Почему бред? Так бывает. - Глеб снова вернулся к своим нарисованным птицам.
        - Так не бывает! - сердито воскликнула Алла, наклоняясь над столом. - Столько жертв за короткий период, и все в нашем банке! Что это за мор такой?! Женька виртуозно водил машину. Он не мог так нелепо слететь с трассы. Если только управляющий не закрыл ему глаза во время движения.
        Закончила она со злобным фырканьем, вызывающе задрав точеный подбородок:
        - И все это прямо после того, как Настя дико ругается с Женей и…
        - Когда ругается? - перебил ее Сергей. - Когда они поругались?
        - Накануне того дня, когда она попала в аварию, вылетев на красный.
        - Вы не рассказали мне ничего, когда мы встречались в кафе, - напомнил Сергей и посмотрел, прищурившись. - Что за игры, Алла? Помню, вы говорили, что все было как всегда. И тут вдруг выясняется, что Настя поругалась с Женей накануне аварии. Почему вы не сказали правды?
        Она глянула в потолок, выдохнув сквозь губы-трубочки. Снова тронула их пальчиком, растаскивая сползавшую помаду. Потом посмотрела на него со странным выражением.
        - Женька попросил ничего не рассказывать. Мол, личная беседа, частная ситуация. Не надо, типа, никому об этом болтать. Ну и я, и Саша согласились.
        - Это вы были у нее в гостях за день до гибели! - догадался он. - Женя, Саша и вы, Алла.
        - Да, мы. И что такого?
        - Что вы там делали?
        Глеб поднял взгляд от разрисованной в пух и прах страницы.
        - Отмечали ее назначение. Настя сама пригласила.
        Глеб согласно кивнул и взмахнул рукой с зажатой в ней авторучкой, как дирижерской палочкой.
        А он что говорил! Именно так и говорил настырному Сергею.
        - И из-за чего поругались Женя с Настей?
        - Я не знаю. Настя увела его в кухню, и они там разговаривали на повышенных тонах. Сути я не поняла. Но она ему точно угрожала. Отчетливо слышала, как Настя произнесла, что такого беспредела не потерпит. Вот…
        Алла ушла, так и не рассказав им ничего о своих подозрениях. Не захотела никого оговаривать и все такое.
        - Я человечек маленький в этой системе. Наболтаю лишнего, куда потом возьмут?
        С этими словами она вышла, столкнувшись на пороге с Сашей.
        Та пробыла в комнате для переговоров еще меньше, чем остальные. На все вопросы отвечала: нет, не знаю, не видела.
        - Но Алла только что говорила нам, будто у вас имеются какие-то подозрения относительно…
        Она даже не дала Глебу закончить предложение.
        - У Аллы и спросили бы. Я за ее слова не отвечаю. Больше мне добавить нечего, - грубо перебила его девушка. - Простите, но новый управляющий просто сдирает с нас шкуру. Мне надо идти.
        - Саша, погодите. - Сергей преградил ей дорогу, встав у двери. - Вы были у Насти в гостях в тот вечер…
        - Когда она проставлялась за новую должность? Да, была. - Она глянула исподлобья. - И не рассказала вам, потому что Женька попросил. Из-за его ссоры с Настей.
        - Это он принес ей кофе?
        - Кофе? - Саша свела брови у переносицы. - Не было никакого кофе. Мы вино принесли. Торт. Коробку и бутылку потом забрали и по дороге в мусор выбросили. И еще упаковки от салатов. Настя покупала много чего.
        Вот почему он не нашел в ее мусорном ведре никаких следов вечеринки. И кофейных стаканов.
        - А соседка Насти утверждает, что, когда она зашла и застала вас у порога, Настя была со стаканом в руке. Картонным кофейным стаканом, - внес он уточнение.
        - Да врет она, - фыркнула Саша, ловко огибая Сергея и вставая у двери. - Это она какой-то витаминный коктейль ей принесла и при нас заставила выпить. Настя сказала, что она часто ее этой дрянью потчует. Пить надо сразу, чтобы витамины не улетучились. Какая-то зеленая бурда с сельдереем, инжиром и еще какими-то фруктами. А кофе точно не было. Да еще в картонном стакане. Что за бред!
        Глава 22
        Надежда Федоровна ловко орудовала шваброй в палате, куда только что перевели парня из реанимации. Она была на смене, когда его привезли.
        - Живого места на нем нет, - потом рассказывала она своей соседке, с которой вечерами любила пить чай под телевизор. - Не жилец он…
        Но наутро она узнала, что операция прошла успешно. И у парня есть все шансы выкарабкаться. Вот уже и из реанимации его перевели в обычную палату. В «одиночку», как она называла платную палату, куда обычно укладывали богатых пациентов.
        Парень тоже, наверное, был обеспеченным, раз его поместили сюда.
        Надежда Федоровна осторожно прошлась шваброй возле кроватных ножек. Не дай бог задеть! Пациенту может быть больно. После такой операции комар на грудь сядет - почувствуешь.
        Так она думала, постепенно смещаясь со шваброй к выходу.
        - Пить… - вдруг услышала она тихий шепот. - Пить…
        - Очнулся! - обрадовалась она, семеня к кровати. - Сейчас я медсестру позову. Она знает, что делать.
        Веки парня медленно опустились и снова поднялись. Понял, значит.
        Медсестра велела уборщице подождать в коридоре.
        - Сейчас я поменяю ему капельницу, дам воды. Потом продолжите. Окей?
        Надежда Федоровна согласно покивала, хотя понятия не имела, что это за слово такое «окей». Она встала, как часовой, возле палаты. Знала: времени медсестре, чтобы поменять капельницу и дать воды пациенту, понадобится немного. Смысла перебираться с ведром и шваброй в другую палату нет. Метаться на старости лет по коридору ни к чему. Подождет.
        Медсестра вышла через три минуты, наверное. Она зевнуть как следует не успела. Молодец девочка. Надо будет ее похвалить при случае перед заведующим. Он нет-нет да прислушается.
        - Вы, - часто любил он повторять, - у меня, Надежда Федоровна, серый кардинал…
        Что это означало, она не имела представления. Но думала: что-то хорошее. Похвала такая. Заведующий отделением в этот момент очень хитро щурил глаза и смеялся. А иногда со смехом и пальцем ей грозил.
        Надо будет похвалить девчонку.
        - Заходите. Я закончила, - выпорхнула девушка из палаты.
        И пошла с пустым пузырьком по коридору.
        Надежда Федоровна сунулась в палату. Парень, видимо, снова уснул. Лежал с закрытыми глазами. Она быстро закончила с мытьем полов. Протерла подоконник, тумбочку, перешла к кроватным спинкам. И ведь едва коснулась, а он глаза открыл.
        - Прости, прости старуху, - взмахнула она руками. - Разбудила.
        - Нет, - еле слышно произнес он.
        Кадык его нервно заходил вверх-вниз, будто бы он задыхался.
        - Тебе плохо? - переполошилась Надежда Федоровна. - Позвать кого?
        - Нет. Не надо. Посидите со мной, - неожиданно попросил парень. - Как бабушка…
        Она растерялась. До конца смены всего ничего, а она еще три палаты не убрала. И она не знала, что значит «как бабушка»? У нее не было никого: ни детей, ни внуков. Надо же говорить что-то, утешать. А она не умела. Но все равно подтащила стул от стены. Села рядом с кроватью и взяла парня за руку.
        - Рука-то у тебя какая - крепкая, сильная, - похвалила она, не зная, как продолжить.
        - А машину не удержала. Улетели с трассы, - плаксиво отозвался он и легонько сжал ее пальцы. - Иван Васильевич погиб. Я знаю. Помню, потому что недолго был в сознании.
        - А Иван Васильевич - это кто? - пробудился в ней неожиданный интерес.
        - Это управляющий нашего банка. - Он вдруг зажмурился, его лицо сморщилось. - Он бросился на меня. Неожиданно бросился! И я не удержал руль.
        - Бросился? Как же это, милый мой? Ехали, ехали, и он бросился? Плохо ему стало, что ли?
        Наверное, она не должна так с ним разговаривать. Бабушки так не разговаривают, наверное. Они утешают и не пристают с вопросами, не заставляют своих внуков плакать. А парень-то заплакал. Руку ее тискает, плачет и шепчет все, шепчет.
        - Он обо всем догадался. Он все понял… - лопотал он срывающимся на сип голосом, а слезы текли и текли. - Он начал задавать мне вопросы. А я сказал, что он тоже виноват… И он захотел меня ударить. Полез… Он сам виноват!
        Парень сделал попытку приподняться, застонал и, закрыв глаза, затих.
        Она перепугалась и снова побежала за медсестрой.
        - Вы что это, возле него сидели? - Медсестра подозрительно глянула на стул, который Надежда Федоровна впопыхах забыла убрать. - Зачем?
        - Он попросил. За руку его держала.
        - И разговоры говорили! - недовольно фыркнула девушка, поправляя что-то в подвешенных пузырьках с лекарствами и проверяя у парня пульс. - Нельзя ему сейчас много говорить. Вообще нельзя. Доктор даже полицию к нему не допустил. Слаб он еще очень. А вы… Ох, Надежда Федоровна, Надежда Федоровна, вот пожалуюсь я на вас заведующему отделением.
        Жаловаться-то она на старую санитарку не станет, мелко это. Мелко и нехорошо. А вот Надежда Федоровна хвалить медсестру точно уже не будет. Не заслужила та ее похвалы.
        Она быстро закончила с уборкой на этаже. Спрятала инвентарь в кладовку, переоделась, вышла оттуда и едва не столкнулась с какой-то медсестрой, медленно толкающей перед собой тележку с медикаментами.
        - Здрассте вам, - подоткнула она бока кулаками. - Это откуда вы такие будете?
        Хотя лицо девушки было почти полностью скрыто под медицинской маской, а на голове красовалась белоснежная шапочка, Надежда Федоровна могла поклясться, что медсестра из новеньких.
        - Добрый вечер, - приостановившись, медсестра покрутила головой. - Где тут у вас сестринский пост? Просили доставить лекарства из хирургии.
        - А, так ты из хирургии, милая. А то я смотрю, не наша будто. - Надежда Федоровна, вцепившись в ее локоть, развернула девушку на сто восемьдесят градусов. - Тебе во-он туда. В конец коридора. Там сестрички наши…
        Медсестра из хирургии поблагодарила ее. Повернулась и покатила тележку в нужном направлении. Надежда Федоровна вышла к лифтам, потом на улицу. Там на остановку. И уже через полчаса была дома.
        Утро началось с зубной боли, и Надежда Федоровна решила не откладывать в десятый раз визит к стоматологу. Тем более что он хорошо ее знает, вежливо приветствует и лично приглашает на прием. Бойся не бойся, зуб болеть не перестанет. Отпросится с утра у заведующего отделением, сядет в лифт, поднимется на этаж, и болячке конец. Лишь бы ничто не помешало. Лишь бы ее решимость не иссякла при входе в отделение.
        Но едва выйдя из лифта, она поняла, что сегодня визита к врачу-стоматологу не состоится - в отделении что-то случилось. Очень серьезное!
        - Что стряслось-то, Татьяна Михайловна? - поймала за рукав белого халата старшую медсестру Надежда Федоровна. - Что за переполох? Носятся все, шум в кабинете у заведующего. Что такое?
        - А то, что наша молодая вертихвостка лекарства перепутала, - махнула рукой в сторону сестринской Татьяна Михайловна. - Не то ввела пациенту ночью, он и скончался. Пациент тяжелый. И очень важный. Был…
        - Это который же? - Уборщица скосила взгляд в сторону приоткрытой двери в палату, где она накануне утешала бедного малого. - Не тот, что после аварии? В платной палате лежал?
        - Он самый, Надежда Федоровна. Он самый. Банк за него палату оплатил. Настя ревет белугой. Клянется, что все правильно делала. Но факты налицо! Реви теперь, не реви… - Татьяна Михайловна сунула ладонь под левую подмышку, поморщилась. - Сердце аж прихватило от такого переполоха. Полицейские приехали его допросить, а он уж холодный. Что ты будешь делать!..
        Она ушла быстрым шагом, а Надежда Федоровна отперла свою каморку, прикрыла дверь. Села на старый, но крепкий еще больничный стул. И призадумалась.
        Что-то не сходилось в рассказе старшей медсестры. Что-то было не так с этими перепутанными лекарствами. При ней же, при ней лично Настя и капельницу ставила парню, и водой его поила. И все нормально было. Никакой путаницы.
        И вдруг нате вам, здрассте!
        Она переоделась в белый халат. Надела больничные кожаные тапочки, которым уже лет десять, а сносу им все нет. Причесалась и аккуратно повязала голову белой косынкой. Посмотрела в осколок зеркала, приклеенный к стене у двери. Потрогала чуть припухшую щеку. То ли от нервов, то ли еще от чего, но зуб угомонился и не болел.
        Надежда Федоровна вышла из своей кладовки, не взяв ничего, кроме специальных салфеток, которыми она вытирала пыль с хорошей дорогой мебели у заведующего отделением. И пошла прямиком к его кабинету.
        Ей удалось войти незаметно. И сразу спрятаться за спины каких-то мужчин. Стояли трое. Перед ними за столом сидели сотрудники отделения. Разговор шел на повышенных тонах.
        Она послушала и ничего не поняла в их взаимных упреках. Чужие мужчины, видимо полицейские, упрекали заведующего в том, что их не допустили вчера к пациенту. Теперь у них нет никаких сведений по аварии. Попутно упрекали всех в непрофессионализме.
        Надежда Федоровна попыталась про себя повторить это слово и не смогла. Длинное, тяжелое. Ее язык не справился.
        Медсестра Настя ревела в голос и уверяла, что не путала ничего. Ей никто не верил. Заведующий грозил служебным расследованием. Полицейские - уголовными делами. Хай стоял, одним словом, до тех пор, пока она нарочно не закашлялась.
        - Надежда Федоровна, вы зачем здесь? - сурово глянул на нее заведующий, когда полицейские расступились, и все увидели ее.
        - Помочь.
        - С уборкой потом, - поморщился доктор. - Потом, дорогая моя. Мы заняты.
        - Я не уборкой хочу помочь. А дурехе этой тюрьмы избежать, - махнула она упаковкой с салфетками в сторону зареванной Насти. - Потому что не виновата она. Все правильно при мне еще делала. Это другой кто-то.
        - Кто? - насмешливо глянул на нее один из полицейских. - По травматологии злоумышленники гуляют строем?
        - Никакого строя, одна она была, - неприветливо покосилась в его сторону уборщица.
        Слово «злоумышленники» она даже пытаться произносить не стала. Не справилась бы.
        - Одна - кто, Надежда Федоровна?
        Вот завотделением! Молодец мужик! Знает, что она болтать попусту не станет, сразу сделался серьезным.
        - Я уже домой собралась, когда на эту девицу наткнулась. Она по коридору шла. И не просто шла, а тележку катила. С лекарствами. Спросила ее: откуда, мол, ты? А она: из хирургии. Лекарства велели привезти.
        - Не было таких распоряжений! - воскликнул заведующий и тепло улыбнулся ей. - Что дальше было, Надежда Федоровна?
        - Как она выглядела? - Это уже один из полицейских заинтересовался. Другой, не ехидный.
        - Дальше… Я ее развернула к посту. Она шла в другую сторону. Она вроде и покатила тележку туда.
        - Не было никого! - всхлипнула Настя.
        - Теперь-то ясно, что нет. Не туда ей было надо, - скорбно поджала губы Надежда Федоровна. И покосилась на чужих мужчин. - А выглядела она обычно: в белом халате. Шапочке. Лицо все под маской.
        - Перчатки на руках были? - спросил один из полицейских.
        Она подумала и мотнула головой.
        - Нет. Ногти во-от такие. - Она отодвинула руку на пять сантиметров от своих пальцев. - Затейливые. С узором.
        Мужчины переглянулись.
        - Обута в чем была, не заметили?
        - Каблуки красные, - неожиданно вспомнила Надежда Федоровна. - Я еще подивилась, а потом забыла. Точно, сапожки черные, а каблуки красные. Изнутри, - поторопилась она объяснить. - И подошва тоже красная. А больше ничего. Все под маской и халатом.
        - Уже хорошо. Уже что-то. Спасибо вам, - неожиданно протянул ей руку один из полицейских. - Вы нам очень помогли. И Насте тоже.
        - А я еще не все сказала-то, граждане хорошие.
        Надежда Федоровна вопросительно глянула на заведующего. Он едва заметным кивком одобрил.
        - С парнем-то я вчера разговаривала. С тем, что помер. И он мне кое в чем признался. Хотите послушать?..
        Глава 23
        - Почему Агата? Что за имя такое? Псевдоним, как и у твоей секретарши? - Роман оперся локтем о кровать, пытаясь поймать в темноте спальни выражение ее лица.
        - Почему псевдоним? Нет. Это папа меня так назвал в честь своей бабушки. И уверяю, Агата была просто Агатой, не Кристи, - тихо рассмеялась она. - Довольно распространенное тогда имя. А тебе оно не нравится?
        - Смеешься! - воскликнул Роман.
        И принялся ловить губами ее рот, который смеялся и все время куда-то ускользал. В темноте вообще ничего не видно, потому что шторы на ее окнах были задраены. Как оказалось, Агата очень стеснительная. И многих вещей вообще не приемлет.
        - Я так не могу, - сдавленно шептала она, убирая его руки, которые все время лезли не туда. - Не сегодня, Рома!..
        Он слушался. И улыбался. Ее «не сегодня» дарило надежду, что их встреча не будет однократной. Они еще увидятся. И может быть, даже начнут встречаться со всякими там штучками, с кино, ресторанами, букетами. Он этого честно хотел. И хотел, чтобы она хотела.
        - Мне все в тебе нравится, - выдохнул он, нацеловавшись. - Особенно имя. Оно тебе невероятно подходит. Звали бы тебя как-то иначе… Маша или Таня, к примеру…
        - Ты бы на меня не взглянул? - Ее голос прозвучал с сомнением. И после паузы она спросила вкрадчиво и со значением: - А если бы меня звали Анной?
        Он обмер и уронил себя на подушки. Как реагировать? Начать задавать вопросы: а при чем тут Анна? Глупо. Агата не просто так назвала это имя.
        - Ты знала?
        - Что ты время от времени пользуешься услугами проститутки, живущей с тобой на одной лестничной площадке?
        Прозвучало грубо, но это было правдой. И он не стал отрицать.
        - Да, - ответил Роман.
        Он закинул руки за голову и с силой стиснул кулаки под подушкой. Ждал, что она сейчас начнет его выталкивать из кровати и из квартиры. И готовился к обороне. Искал аргументы в свою защиту. Типа: тогда он еще не знал о существовании такой девушки. Влюбился как-то сразу и вдруг, мгновенно порвал с Анной и все такое.
        Но это же было ложью.
        Он спал с Анькой уже после знакомства с Агатой. И даже после того, как понял, что пропал.
        - Расслабься, Ромка, - легонько ткнула она его локтем в бок. - Конечно, я наводила о тебе справки. Вдруг ты многодетный отец благородного семейства и очень успешно шифруешься под холостяка? Или от алиментов скрываешься?
        - Ну, придумала! - Он резко повернулся к ней, обхватил, прижал к себе. - Я бы честно сказал. А Анька, она…
        - Тс-сс! - Агата приложила пальчик к его губам. - Не надо ничего говорить. Мне все известно. Только учти: узнаю, что ты продолжил, уйду. И не прощу никогда. Просто все. Раз и навсегда все. Понял, да? И не важно, кто это: проститутка или девушка из приличной семьи. И не важно: один раз это было и случайно по пьяни или осмысленно и с чувствами. Не прощу…
        - Я тоже, - подумав, сказал он. - Просто этого не переживу.
        - Тогда договорились: верность и честность. Вот девиз наших отношений. - Она теснее прижалась к нему.
        - А у нас они уже есть? Отношения? - севшим голосом пробормотал он, зарываясь лицом в ее длинную челку.
        - Есть. Еще как есть. И я их уже чувствую, - рассмеялась она тихо и нежно. - Люби меня, Рома…
        Чужие замечательные отношения непременно не дают покоя каким-нибудь неудачливым завистникам. Типа Макса! Этот гад позвонил в самый неподходящий момент. В самый! И не переставал звонить несколько минут. Даже не думал угомониться.
        - Погоди, Рома. Это что-то срочное, - пыталась вырваться из его рук Агата.
        - Подождет это срочное. Подождет… - не отпускал он ее.
        - Рома!
        Она все же вывернулась и соскочила с кровати. Схватила мобильник, громко крикнула:
        - Макс, ты в разуме?! Времени два ночи!
        - У тебя свет горит на кухне, - не обиделся ее помощник. И пробормотал со странным смешком: - И прости, если не вовремя и помешал вам с Романом.
        - Если это не важная причина, уволю к чертовой матери! - с нажимом проговорила Агата, включила торшер, закуталась в одеяло и села на маленький плюшевый табурет, подальше от Романа. - Говори, что стряслось?
        - Я наконец понял, - вибрирующим от ликования голосом произнес Макс.
        И замолчал, засранец.
        - Что ты понял? - Она закатила глаза и помотала головой. - Макс, прекращай свои игрища. Ну!
        - Я понял их секрет. Я его разгадал. Я молодец! - все тем же голосом произнес ее помощник и рассмеялся тихо и счастливо. - Агата, ты еще здесь?
        - Да, - выдохнула она обреченно.
        Макс, пока не насладится моментом, ничего не расскажет. Будет вытанцовывать на грани ее нервного срыва, но не расскажет.
        - В общем, начал я с твоего депозитного счета. Ты его закрыла?
        - Да. Ты же знаешь, раз все про них понял. Зачем спрашиваешь?
        - Да. Знаю. Я молодец, - самодовольно проговорил Макс. - Так вот… Ты закрыла депозитный счет. Благополучно получила проценты. К слову, отличные проценты, Агата. Ты в плюсе!
        - Дальше… - скрипнула она зубами.
        Роман, вытянувшись в полный рост под простыней, смотрел на нее нетерпеливо и требовательно. И ей это нравилось. Нравилось чувствовать себя столь желанной.
        - Но почему ты недополучила процент, дорогая моя начальница? - тихо и вкрадчиво спросил Макс.
        - Дальше… - Она поняла, что это только вступление.
        - Ты открыла депозит по одному варианту, а в банке он был открыт по другому, Агаточка. Под другой процент, более высокий и выгодный.
        И он замолчал, ожидая ее наводящих вопросов. Любил, очень любил такие вот моменты ее гениальный помощник. И ей приходилось принимать его правила игры. Это было ему наградой. Именно момент триумфа, а не высокая зарплата, которую он получал.
        - Макс? Я правильно поняла? Меня обманули? - Агата встала и, забросив край тонкого одеяла себе на плечо, заходила по спальне.
        - Вроде да. А вроде и нет. Ты открыла счет под определенный процент. Подписала бумаги. Потом получила свои проценты. Все вроде бы по честнаку. Но как только за тобой закрылась дверь, кто-то из сотрудников быстренько поменял условия. И самое главное: бумаги ты подписывала липовые. Их распечатали, да. Но в банковской программе этого не было. Появилось потом другое! На других условиях открылся счет, под другой процент. А срок депозита остался прежним. Скажи мне, ты проценты получила наличными? В кассе?
        - Да.
        - Вот, дорогая моя начальница. Они понимали, что ты опасна, поэтому и деньги отдали тебе именно так, а не переводом на твой счет. Тогда бы я сразу отследил всю эту схему. А так мне пришлось немного повозиться, взламывая их пароли. Я молодец? - Макс затих.
        - Молодец, - похвалила она. - Правда, я еще не до конца поняла.
        - Ой, ну что тут непонятного! - немного раздраженно отозвался ее помощник. - Открывает человек счет под один процент, а они быстро переоформляют под другой. Разницу кладут себе в карман.
        - Но как это можно провернуть? Незаметно от…
        - От кого? От кого именно? - насмешливо протянул Макс. - Там группа, Агата, целая группа была задействована. Инга, кассир Евгений и кто-то из трех девушек, которые занимаются оформлением. Может, и все! Про управляющего не могу сказать: знал он или нет. Но думаю, что преступное сообщество так же крутило деньги своих деловых партнеров. То есть клиентов. Представь себе: поступает на счет полмиллиарда рублей, так? К примеру, на зарплату определенной фирме. Поступили в пятницу. Перечислили их клиенту в понедельник или вторник, к примеру. Три дня, Агата! Три дня деньги работают. И процент по карманам. К слову, это весьма распространенная практика. Не один банк таким грешит. Но вот чтобы частных лиц так иметь… Они ведь тебе наверняка даже об этом депозите не рассказали? Где и процент другой, и условия?
        - Нет. Предложили то, что предложили. Сказали, что это самое выгодное предложение. И ты хочешь сказать, Макс, что этим махинациям нет числа?
        - Я этого не говорил, - сразу обиделся он. - Я сумел только твой счет вскрыть, так как ты меня снабдила паролем от банковской карты. Ну, и еще пара-тройка клиентов, кто не особенно изобретателен и свой год рождения в пин-код забивал. Я еще не до конца разобрался, с какого счета они перечисляли проценты обманутым вкладчикам. Может, с личного, если дураки. Если нет, то откуда-то еще. Может, кому-то наличными ежемесячно выдавали. Кому-то, возможно, на момент закрытия счета из кассы. Схема тонкая, виртуозная. Разбираться и разбираться. Но то, что ребята сосали из банка средства, бесспорно. Я молодец?..
        Уснуть в эту ночь им так и не удалось. После того, как Макс отключился и Агата все рассказала Роману, было не до сна. Они пошли в кухню, наварили литра полтора кофе и часа два рассуждали, кому и что можно рассказывать.
        - Не факт, что руководство банка станет выносить сор из избы, - предположил Роман. - Структура коммерческая. Сочтут, что решать проблему надо тихо.
        - С кем, Рома? Женя, а он сто процентов причастен, на больничной койке после операции. Инга… Если, конечно, она была причастна…
        - Вот именно, что одни «если».
        Роман сидел за ее столом в одних трусах, пил кофе в половине третьего ночи и вопреки логике считал себя самым счастливым человеком на свете. Он был с ней рядом. Он помогал ей. И она не считала его бестолковым или непрофессиональным. Она советовалась и смотрела на него такими глазами…
        - Но Инга, ты сама утверждала, жила не по средствам. Содержала альфонсов. Еженедельно отправлялась на отдых, снимала коттеджи, и ее квартира не из дешевых.
        - Да, да… - кивала в такт его словам Агата.
        - Не смогли бы они без старшего бухгалтера все это провернуть. Или без управляющего.
        - Или без обоих. Рома, а я есть хочу. - Ее взгляд сместился на настенные часы. - Три часа! А я есть хочу. Преступница!
        - Тогда я твой соучастник, Агата. Я тоже проглотил бы что-нибудь.
        Они полезли в холодильник. Натаскали еды на стол. Принялись готовить омлет и салат. Порезали вареного мяса. Омлет ели прямо со сковороды, роняя крошки на стол и давясь смехом.
        - Как думаешь, если я сейчас позвоню Глебу и обо всем расскажу, он обрадуется? - спросила Агата с набитым ртом.
        - Позвони лучше Сергею. Он точно обрадуется. К тому же он вроде в отпуске. Столь раннее пробуждение его не расстроит. Зато новости порадуют.
        - А если и его Настя? Была в преступном сговоре с этими… - Агата поискала нужное слово и закончила со вздохом: - с позволения сказать, бухгалтерами.
        - Я звоню? - Он уже держал мобильник в руке. - Сергею?
        - Звони. Я не буду. Он зол на меня.
        Илюшин ответил сразу, словно только и ждал, что ему позвонят в начале четвертого.
        - Спишь? - спросил Рома.
        - Нет, что ты! - фыркнул тот сонным голосом. - Кто же спит в четверть четвертого утра? Что-то срочное?
        - Да. Очень срочное. Слушай. В двух словах. Включаю громкую связь.
        Слов оказалось гораздо больше. Сергею хотелось и не хотелось верить, что бухгалтерия занималась такими масштабными махинациями.
        - Понимаешь, вроде бы все честно, с одной стороны, а с другой… И неизвестно, кто из старшего звена был причастен: Инга, управляющий или оба?
        Сергей помолчал. Потом с тяжелым вздохом произнес:
        - Гнедых ничего не знал.
        - Точно? - подала голос Агата, наклонившись к телефону.
        - Оп-па! Да вы там вместе? - почти не удивился Сергей. - Точно. Женя умер. А перед смертью каялся одной сотруднице больницы. Рассказал ей, что в аварию они попали, потому что Гнедых бросился на него с кулаками. Когда он ему начал угрожать.
        - Перед смертью? Я не ослышалась? Женя… - Агата побледнела, тревожно глянув на Романа. - Женя умер? Он же начал восстанавливаться после операции, по последней информации. Как так?
        - Помогли, Агата. Ему помогли уйти.
        - Кто? - одновременно выпалили они.
        - Устанавливаем. Но дело идет туго. Тут вот нам, Рома, может понадобиться твоя помощь. Негласно. Новый управляющий требует невмешательства. Орет, что без бумаг, оформленных должным образом, никого не подпустит к банку. Оно и понятно. Какие указания получил сверху, тем и следует.
        - Что от меня потребуется?
        - Необходимо просмотреть записи с камер и установить, у кого из сотрудниц имеются ботинки с красной подошвой и красными каблуками с внутренней стороны. И маникюр…
        Сергей несколько раз попросил быть посерьезнее, когда Рома слишком громко фыркнул.
        - Я был вчера в банке. Ни у одной из сотрудниц нет такого маникюра. Но я уверен, что Женю убил кто-то из них. Не знал мотива. Теперь он у меня есть. Посмотришь записи?
        - Нет необходимости. - Рома на мгновение прикрыл глаза, тряхнул головой, словно избавляясь от наваждения. - Я знаю, кто это.
        Глава 24
        У него неожиданно все наладилось в семье. Впервые за долгие годы жена сделалась милой и покладистой. Она не перечила и не приставала с вопросами, подозрительно щурясь при этом. Она доставала из шкафа именно ту одежду, которую он просил. И забыла про всяких шлюх, с которых начинались все их разговоры в последнее время.
        Несколько раз звонили дети и не просили денег, а просто спрашивали о его делах и здоровье.
        Вениамин не знал, что и думать. Поначалу закрались мысли, что это такое затишье перед страшной бурей. И настроил себя на самое скверное. Вот-вот грянет, думал он, наблюдая, как заботливо разглаживает воротник его сорочки жена. Еще день-другой, и разразится страшный скандал. Шантажист, которому он категорически не собирался платить, потому что не желал умирать в нищете и позоре, снова объявится. И теперь уже его запросы возрастут. И он затребует вдобавок к деньгам что-нибудь еще. Например, признание в причастности к смерти Инги.
        Вениамин ждал гадостей. И боялся радоваться переменам в семье.
        А тут еще и на службе начали происходить всякие приятные события.
        Прямо сегодня утром его вызвал главврач и предложил возглавить отделение, в котором Вениамин работал. Он не знал, что и думать. Растерялся так, что замолчал, уткнувшись взглядом в пол.
        Что-то не так… Как-то странно все складывается… Слишком хорошо…
        - Что-то не так, Вениамин Борисович? - забеспокоился главврач.
        - Правда, даже не знаю, что сказать, - растерянно улыбнулся он в ответ. - А как же мои пациенты?
        Он в первую очередь подумал о некоторых своих пациентках, с которыми у него сложились давние, выходящие за предел дружеских отношения. Он не сможет уделять им столько времени, сколько бы им хотелось. Поскольку все свидания на квартире он пока прекратил, их встречи происходили как раз во время приема и носили совершенно невинный характер. Они шутили, поедали друг друга глазами и не более.
        А теперь что же, и этого он лишится?
        - Уверяю вас, все будет как прежде, Вениамин Борисович. Ваша практика останется за вами. Просто возрастут ответственность и полномочия и, как следствие, заработная плата. О последнем я как раз и хотел с вами поговорить.
        Главврач сделал паузу, принявшись листать какие-то бумаги. Вениамин насторожился. И подумал, что за копейки ломать себя не станет.
        - Ага… Вот она, ваша новая должность. И оклад согласно штатному расписанию. - Главврач выдернул из папки лист бумаги, подал его Вениамину. - Прошу, взглянуть.
        Вениамин был приятно удивлен новым окладом. И, конечно же, дал согласие. Он готов был приступить к работе уже завтра. И радовался, тайно радовался, хотя и боялся.
        После радости - неприятности, по теории вероятности…
        Так любила бормотать его бабка, мудрая и хитрая. И он ей верил.
        Жене он решил рассказать обо всем дома. По телефону не очень удобно. Примется верещать, приставать с вопросами. Он будет раздражаться. И тут же пожалеет, что позвонил.
        Дома. Обо всем ей скажет дома.
        Вениамин написал заявление о переводе. И через час уже знакомился в приемной главврача с приказом. Принял последнего пациента перед самым концом рабочего дня. Прибрал на столе, спрятав все личное в ящики. Он каждый день так делал. Не терпел, когда его вещей касалась уборщица. Снял белый халат, повесил в шкаф. Из другого отдела достал куртку, портфель и спортивную шапку. Сегодня с утра до вечера было прохладно, хотя синоптики и предвещали теплый день. С вещами в руках сделал шаг к зеркалу, когда раздался телефонный звонок.
        «Ну, вот оно и началось! - подумал Вениамин, рассматривая на экране телефона надпись: «Номер не определился». - В самый счастливый момент. Сейчас кто-то искаженным до мерзости голосом потребует платить».
        - Слушаю, - ответил он не раздумывая.
        - Ты подумал? - конечно же, искаженным голосом спросил его шантажист.
        - Подумал.
        - Твой ответ.
        - Нет.
        - Что нет? - опешил тот.
        - Я не стану платить.
        - Но тогда твоя семья…
        - А плевать. - Он старался говорить равнодушно и надменно, как уверенный в себе человек. Хотя внутри все мелко дрожало. - Мои отношения с женой и детьми давно уже оставляют желать лучшего. Пусть узнают. Плевать.
        - А как же работа? Твои пациенты…
        - И с этим как-нибудь разберемся, - чуть менее уверенно произнес Вениамин, мелкими шагами пробираясь к своему рабочему креслу. - Я уже на пенсии, как ты знаешь, если тебе известно обо мне так много. Переживу.
        - На твоей карьере врача будет поставлен жирный крест, - привел последний аргумент шантажист. - Я опубликую видеоархивы в соцсетях, и тогда…
        - И тогда некоторые женщины узнают себя на видео. Если ты внимательно смотрел, то меня там нигде не видно. Рука или нога. Иди другая часть тела. Но нигде не видно моего лица.
        Весь этот разговор он продумал заранее. Ждал этого звонка и продумал все до буквы.
        - А вот бедным женщинам придется несладко. Слушай… - Он, наконец, пристроил себя в рабочем кресле и слегка прикрыл глаза, сосредотачиваясь на разговоре. - Один мой хороший приятель подсказал поискать шантажиста среди этих женщин. Ты ведь одна из них, так?
        Ответом было молчание.
        - Понятно… И кто ты, дорогая? Я обидел тебя чем-то? Тем, что был неверен? Прости. - Он ослабил узел галстука и тронул левую сторону груди, там сдавило. Отрепетированный разговор давался ему нелегко. - Но я ведь ни одной из вас ничего не обещал.
        - Кроме Инги! - электронным искаженным голосом ответил шантажист. - У вас все было серьезно. Разве нет? А ты кинул ее.
        - Нет. Ей я тоже ничего не обещал.
        Он зажмурился. Мысли лихорадочно заметались. Все же это крутится вокруг Инги. Его отношения с другими бабами ни при чем. Володя Грехов ошибся.
        Инга! Это ее пощечина с того света. Кто-то решил отомстить за нее. И почерк был ее. Но кто?!
        - Даю тебе еще неделю, - неожиданно смилостивился шантажист. - Через неделю заплатишь все или…
        Телефон отключился. Вениамин замер. Три долгих минуты прокручивал весь разговор в голове и неожиданно рассмеялся. Он понял! Он все понял!
        - Володя, ты себе не представляешь, что я только что пережил, - позвонил он Грехову уже из машины.
        - И что же? - вежливо отозвался тот, хотя, судя по шуму, находился где-то в магазине и наверняка был занят.
        - Я понял, кто меня шантажирует. Только что был звонок…
        - Уже не записка, а звонок? - изумился коллега, спросив у кого-то разрешения проехать с тележкой к апельсинам.
        - Звонок. Платить, разумеется, я отказался.
        - Не боишься? - с сомнением спросил Володя. - Вдруг обнародуют твои художества и…
        - Меня в кино нигде нет. Я режиссер. И оператор, - хохотнул Вениамин, ловко перестраиваясь в левый крайний ряд. - Так, частями… Но лица нигде.
        - Красавчик! - фыркнул Грехов, и непонятно было: хвалит или осуждает. - Так кто, кто тебя шантажирует? Ты сказал, что понял.
        - Да. Понял. Это родители Инги.
        - Родители?!
        Грехов замолчал так надолго, что Вениамин забеспокоился и окликнул его.
        - Сомнительно как-то, Веня, - тут же отозвался Грехов. - Родители Инги, по сведениям, интеллигентнейшие люди. Чтобы они промышляли шантажом… Не верится как-то.
        - А что ты скажешь, если я тебе поведаю одну историю? Как ее мамаша подкараулила меня у подъезда, сам знаешь какого, и устроила на глазах у моей девушки скандал.
        - Да ты что! - ахнул Грехов и, кажется, занял очередь в кассу.
        - Да. Принялась плакать. Стыдить меня. Я не знал, как реагировать. Нет, был бы один, нашелся бы. Но со мной была дама. И…
        - И что твоя дама? Как она отнеслась к этой сцене? Убежала?
        - Да прямо! Она рассмеялась тетке в лицо. И мы вошли в подъезд. Все сходится, Вова. Это точно ее родители. Они знали адрес. Знали о наших отношениях. И, замечу, в записке деньги требуют передать ее родителям. Все сходится! Ну ладно… Я им устрою!
        Вениамин неожиданно свернул к цветочному магазину. Завершив разговор с Греховым на шутливой волне, он выбрался из машины и вошел в павильон.
        Розы…
        Его жена, которую он нашел в парикмахерской, всегда любила розы. Может, не предполагала, что существовали еще и бегонии, и гортензии, и орхидеи? Образованности ноль!
        Ладно, розы - значит, розы. Он купил сразу тридцать одну штуку белоснежных. Их красиво нарядили в шуршащую упаковку. И перевязали бантом. Пожелали ему хорошего вечера. Убирая розы на заднее сиденье машины, Вениамин подумал, что для хорошего вечера не хватает бутылки хорошего вина или хотя бы торта. Он сходил в соседний супермаркет. И вино купил, и торт.
        Все это прилагалось к хорошим новостям о его новом назначении.
        И надо отметить то, что он, наконец, вычислил шантажиста. Через неделю, когда тот позвонит, Вениамин уже будет диктовать ему условия, а не наоборот.
        Пригрозит, к слову, разоблачением. Полицией. Уголовной статьей и реальным сроком заключения. А вот интересно, кто додумался до этого: мама или папа Инги? Кто решил мстить ему таким нелепым образом за смерть дочери?
        Из темноты на него вышли оба: и мама и папа.
        Он так растерялся, что едва не выронил бутылку из рук. Они вышли, встали плечом к плечу и заговорили разом. Оба!
        - Празднуешь? Празднуешь, мерзавец?! - гневно зашипел отец Инги.
        Вениамин догадался, что это ее отец. Слишком очевидным было сходство.
        - Нашей доченьки нет, а ты букеты покупаешь, вино! - наслоился на слова отца голос матери.
        - И тортик! - закончил папаша.
        - Инги нет, а ты празднуешь! Что, интересно?! Может, поделишься, по какому поводу праздник? - Отец шагнул вперед и схватил его за карман на куртке. - Старый ловелас. Пес! Что за праздник, отвечай?!
        Он не мог им рассказать вообще ничего. Ни о новом назначении, ни о том, что просто решил порадовать жену, которую не любил. Ни о своих подозрениях в их адрес.
        Все его слова вызвали бы новый поток гнева и, возможно, ругательств на повышенных тонах. А это непременно привлечет внимание соседей, которым вдруг вздумалось одновременно с ним парковаться. Им было интересно. Они прислушивались. И мешкали возле своих автомобилей.
        Вот чего Вениамину точно не хотелось, так это соседских сплетен. Поэтому он предложил супругам Голубевым отойти подальше. Или сесть в его машину.
        Ни того ни другого они делать не пожелали. Но говорить стали тише. Обвинения сыпались одно за другим, но почти шепотом.
        - Вы всерьез считаете меня виновным в том, что стряслось с вашей дочерью?! - ахнул Вениамин, когда они замолчали. - Но я не психиатр, не невролог! Я никому никогда не выписывал того, от чего Инга умерла. И мы с ней расстались. Вы же знаете…
        Он поискал в темноте силуэт матери Инги. Она давно уже отступила за спину мужа и помалкивала.
        - У нее был другой доктор. Тот занимался психикой. Не я!
        - Того другого доктора так и не смогли найти. Мы наняли частного сыщика, заплатили деньги, а результата нет, - неожиданно пожаловался отец.
        Выбор! Перед ним сейчас стоял выбор: сдать Грехова или нет? Сдать или нет?
        Если он отошлет родителей Инги напрямую к Володе, что может случиться?
        Да все что угодно! Володя, очищая собственное имя и спасая зад, такого про него расскажет! И про кино запретное непременно.
        Так, стоп!
        Если они шантажисты, про кино должны знать. А они ни разу его в этом не упрекнули.
        - А зачем вы меня шантажируете, товарищи дорогие? - решил он прощупать супругов. - Так грязно! Невероятно непорядочно с вашей стороны требовать у меня деньги. И за что? За то, что я спал с вашей сорокалетней дочерью? Она… Она сама меня соблазняла, являясь на прием.
        И это не было ложью. Инга вела себя, мягко говоря, не скромно.
        - Я собираюсь пожаловаться на вас в полицию.
        Он заметил, что супруги стихли. И тоже умолк. Пауза длилась бесконечно долго. Ему не терпелось домой. Впервые за долгие годы хотелось попасть в собственную квартиру, к ворчливой жене. И вручить, наконец, ей все свои подарки, держать которые было крайне неудобно. Зря он не взял пакета в магазине. И зря вообще все это затеял. Желание отпраздновать давно иссякло. Осталась досада.
        - В полицию? На нас? - странно бодрым голосом произнес отец Инги.
        - Да, поскольку вы вздумали меня шантажировать.
        - Мы? Шантажировать? - уточнил отец и даже, кажется, тихо рассмеялся. - Думаешь, твои гадкие деньги нам нужны?
        - Но вы же…
        Договорить Вениамин не успел. Мужчина стремительно шагнул к нему. Одной рукой схватил его за воротник куртки. А второй принялся умело и с силой бить.
        Глава 25
        Выходной…
        Боже, первый выходной за три недели! Нет, она не ходила на работу в банк. Она брала ее на дом. И добросовестно просиживала субботу с воскресеньем над бумагами. Так продолжалось целых три недели. Пока она, наконец, не стала готова к докладу. Она была уверена, что ее выводы никому не понравятся. Сочтут, что она сумасшедшая. Плевать. Зато она докажет всем, что чего-то стоит. И готова быть старшим бухгалтером. Она! А не мямля Настя, упокой, господи, ее душу. И не пройдоха Женя, у которого усидчивости - ноль. И не Машка с тупым взглядом красивой телки. И если первых двоих уже нет в живых, то Машка могла бы с ней посоперничать. Если бы…
        Если бы Саша не подстраховалась вовремя.
        Она тихо рассмеялась и повернулась на бок. Дотянулась до телефона, посмотрела на дисплей.
        Никто не звонил и не писал. Даже родители. Но им она строго-настрого приказала не беспокоить.
        - Мама, папа, вопрос жизни и смерти. Мне надо очень активно поработать. На мое будущее. И на вашу безбедную старость. Поэтому никаких звонков, - диктовала она им условия по громкой связи.
        - А если подохнем? - возмутился отец. - Тоже не звонить?
        - Если подохнешь, папа, ты уже не позвонишь, - хохотнула Саша. - Юмор у тебя… Потерпите, дорогие мои. Скоро все встанет на свои места, и тогда… Тогда ваша дочь…
        - Смотри не вляпайся, как в прошлый раз.
        Мать не могла не добавить ложку дегтя. Она бы была не она!
        - Прошлого раза больше не будет, - твердым голосом ответила ей Саша и тут же прикусила губу, чтобы не сорваться на истерику.
        Вот зачем?! Зачем она каждый раз ей напоминает о том случае, когда Саша едва в тюрьму не села? И не по своей, между прочим, вине.
        - Ты же знаешь, мам, что меня в прошлый раз подставили, - еле сдерживая себя, проговорила Саша.
        - Знаю.
        - И это не я была виновата.
        - Знаю. Потому и предупреждаю тебя, Шурочка: присматривайся внимательнее к людям. Не доверяй никому.
        - Не буду…
        Они сносно простились. Пообещали ее не беспокоить и пока обещание держали.
        Саша сдернула с себя одеяло, свесила ноги с кровати и, нашарив теплые тапочки, встала и подошла к балкону.
        Сумасшедшее солнце сверкало в каждой повисшей на карнизе ее балкона капле дождя, что поливал ночью. Оно разбудило ее зачахшие зимой цветы, и обильные бутоны на бегонии обещали к майским праздникам буйное цветение. Даже орхидея бутоны набрала.
        Саша повертела горшки, разворачивая растения к солнцу. Потрогала белье на раскладной сушилке. Все просохло. Сегодня она может его перегладить. За три недели работы без выходных скопилась огромная гора в кладовке.
        Она подняла жалюзи на балконе, распахнула настежь створки рамы. На улице наконец-то стало тепло. Сегодня, после домашних дел, она непременно усядется на свой мягкий барный стул, подаренный ей родителями, будет пить чай, наблюдать за людьми и придумывать им истории. Это она умела. И особенно любила.
        Саша приняла душ, позавтракала овсяными хлопьями быстрого приготовления. Выпила стакан пустого чая и полезла в холодильник. Что-то срочно требовалось выбросить. Что-то сегодня надо будет докупить.
        Она набила мусорный пакет почти до завязок, когда в ее дверь позвонили. Не в домофон, а в дверь, что характерно.
        Саша нахмурилась. Родители! Не выдержали ее молчания и явились с молоком, сметаной, творогом и яйцами. Все экологически чистое, произведенное на ферме по соседству.
        Саша покосилась на пустые полки холодильника и решила, что разнос родителям устраивать не станет. Их подношения будут как раз кстати.
        - Иду, иду, - ворчала она, двигаясь к двери, в которую звонили без остановки.
        Она даже в глазок смотреть не стала, сразу открыла: была уверена, что за дверью мама и папа. А там стоял парень Насти - Сергей Илюшин. Его коллега - Глеб, кажется, Востриков. Их участковый Николай Николаевич. Еще пара парней в штатском. И двое Сашиных соседей.
        Понятые! Эта мысль с такой силой полыхнула по ее мозгу, что она присела.
        С процедурой-то была уже знакома по прошлому разу. Знала, что просто так целой компанией не являются в гости. Что-то случилось.
        - Что стряслось?! - произнесла она еле слышно, все еще удерживая позиции и не пуская толпу в квартиру.
        - Гражданка Некрасова? - будто бы уточнил Илюшин, хотя знал прекрасно ее фамилию. Уже имели беседу в банке. - Вы подозреваетесь в покушении на гражданина Баловнева.
        - Что?! - Она пружиной выпрямилась и уставилась Илюшину прямо в глаза. - Какое на хрен покушение?!
        - Повлекшее смерть, - просто ответил он, словно речь шла о пустяках. И добавил: - …гражданина Баловнева.
        - Какого Баловнева?
        - Баловнева Евгения, кассира банка, в котором вы работаете, Александра. Вы позволите, мы войдем? - Он шагнул, тесня ее от двери, и мотнул головой, приглашая своих спутников. - Даже если и не позволите, мы войдем.
        - Санкция, надо полагать, у вас имеется?
        Все ее внутренности стремительно сжались до крохотных размеров. До таких крохотных, почти детских, что ее внешняя оболочка вдруг показалась ей велика. Еще мгновение, и она сложится, как надувной смешной человек на заправке по соседству. Так на нее действовал страх. Она помнит, проходила. В прошлый раз даже пришлось лечиться.
        - И санкция имеется, и свидетельские показания, - вступил Глеб Востриков и приказал своим спутникам: - Приступайте. А вы, гражданка Нестерова, постарайтесь правдиво ответить на наши вопросы. Это в ваших же интересах.
        Ха-ха! В прошлый раз, когда ее подставили под статью: растрата в особо крупных размерах, - какой-то умник такие же советы давал. И про сотрудничество со следствием говорил. И про интересы ее. Благо, родители адвоката нашли хорошего. Тот быстро вытащил Сашу из болота, в котором ее хотели утопить настоящие злоумышленники и полицейские.
        Они вошли в ее кухню. Сели к столу.
        - Я вас слушаю, граждане полицейские, - вспомнила она прошлые инструкции адвоката. - На каком основании меня подозревают?
        Илюшин порылся в карманах легкой куртки. Достал фотографию. Протянул ей.
        - Узнаете?
        Фото было сделано седьмого марта. Она помнила отчетливо и чаепитие, и поздравления мужчин, и букеты роз. День был коротким. Банк закрыли в час дня. Потом пили чай, кто желал - шампанское. Был торт и конфеты, бутерброды с сыром и икрой.
        На фото Саша держала бокал с шампанским и улыбалась в объектив. Снимала Инга. Точно Инга.
        - Узнаю. Это я, - ухмыльнулась она. - Бокал с шампанским не крала. Вы его не найдете.
        Она прислушалась. Из гостиной и спальни раздавался приглушенный разговор и грохот выдвигаемых ящиков ее шкафов. Переворочают все, вещи побросают на пол, ей потом неделю за ними убирать.
        Хорошо, что бумаги успела в банк вернуть. Все! До листочка! Как бы сейчас они обрадовались, обнаружив несколько толстых папок на ее столе.
        - Кто делал вам этот маникюр? - неожиданно спросил Глеб.
        - Что? Маникюр? - Она опешила, наморщила лоб. - Вам адрес маникюрши нужен? Хотите себе…
        - Отвечайте на вопрос! - повысил голос Востриков.
        - Сама. Сама я делаю себе ногти. Умею лучше любой маникюрши. Они только деньги дерут. А мастерства никакого. Что за вопрос, честное слово! Этот дизайн сама придумала. Второго такого рисунка нет.
        Сергей с Глебом переглянулись. И кажется, обрадовались. А она все еще ничего не понимала.
        - Кто-нибудь мне объяснит, нет? Сергей!
        Он кивнул и начал говорить. Нес такую ахинею, что когда он закончил, она расхохоталась. Но поймав их суровые взгляды, осеклась.
        А чему она, собственно, радуется? В прошлый раз тоже все выглядело за уши притянутым, а ее под стражу взяли. Все казалось глупой выдумкой, а она едва срок не схлопотала.
        - Вы ведь уже привлекались по обвинению в злоупотреблениях должностными полномочиями? - противным вкрадчивым голосом произнес Востриков. - Работая в кассе одного из банков, вы допустили халатность: были украдены деньги и ценные бумаги. Так?
        - Нет. Все было представлено так, но доказательств моей вины не нашлось. Преступление было совершено, когда я находилась на больничном. И чужое преступление из моего прошлого никакого отношения к теперешней ситуации не имеет.
        - Допустим, - склонил голову Глеб, успев переглянуться с Илюшиным.
        И тут же затребовал с нее алиби на тот момент, когда кто-то вколол Женьке Баловневу дряни, от которой он умер почти мгновенно. Она попыталась вспомнить, не смогла и расплакалась.
        - Я не знаю! Дома была. Работала, - вытирала Саша слезы бумажной салфеткой, которую выдернула из подставки на столе.
        - Работала? - Обе головы, как по команде, повернулись друг на друга. - То есть?
        - Я… Я хотела кое-что проверить в бумагах, в прошлых отчетах Инги. И нашла…
        «Никогда не делай за них их работу! - вспомнились ей слова адвоката. - Пусть сами выкарабкиваются. Твоя задача отвести от себя подозрения. Все! Все остальное - их проблемы!»
        - И что нашли, Александра? - вытянул шею Востриков. - Какие-то нарушения?
        - Почему сразу нарушения? Нет. Просто решила, что некоторые вещи можно упростить в отчетности. Новые требования диктуют и… Это чисто мой интерес. Мне было интересно подумать, - уставила она на них заплаканные глаза. - Я была дома. Все.
        - Кто-то может это подтвердить? - поскучнел Глеб. - Может, соседка к вам заходила? Или родители звонили? Кто-то из подруг?
        Никто ей не звонил. Она на звонки не отвечала. Родителям звонить запретила. С соседями почти не общалась.
        - Я мусор выносила. Кажется… - вдруг начала она припоминать. - И кое-кто из соседей выходил из квартиры. Этажом ниже.
        - Кто? - Илюшин вооружился авторучкой, намереваясь записывать.
        - Парень какой-то. Я его не знаю. Может, он чей-то гость, - сумбурно пояснила Саша.
        - Он вас видел?
        - Да.
        - Вы поднимались без мусора или спускались с мусором? Это принципиально, Саша.
        Илюшин так ничего и не записал.
        - Не помню… Кажется, спускалась.
        - Тогда это не алиби никакое, - встрял Глеб. - Вы могли выбросить мешок и уехать на лифте вниз.
        - Но я не уезжала! - с легким повизгиванием в голосе возмутилась Саша. - Я была в пижаме и теплом халате! Спросите у него!
        - Спросим. Непременно спросим, если разыщем вашего свидетеля. - Сергей сделал попытку ободряюще улыбнуться, но вышло так себе. - Если он вас вспомнит.
        Тут его позвали из комнаты. Он вышел и вернулся почти сразу же. В руках у него были короткие ботинки на высоком каблуке с красной подошвой.
        - Александра, это ваша обувь? - потряс ботинками в воздухе Илюшин.
        - Я… Я не… - Она зажала рот рукой, дав себе слово больше не произносить ни звука без адвоката. Но все же успела выпалить: - Я их впервые вижу…
        Глава 26
        Барная стойка сверкала чистотой. Стаканы и фужеры безупречны. Старайся не старайся, не найдешь ни единого развода или пылинки. Можно было просто посидеть, полазить в телефоне, зайти на свою страничку в «Инсте», полайкать знакомых и незнакомых. И написать, может быть, этому козлу, блин!
        Лиза задрала голову к потолку. Свет не горел, и нагромождение уровней, всегда казавшихся ей уродливыми даже при ярком освещении, теперь выглядели жуткими трещинами и впадинами. Надо же было додуматься такое соорудить! Она вздохнула и снова опустила голову. Уткнулась взглядом в телефон. Виктор был в сети десять минут назад. Не зашел на ее страничку, не написал ничего. И даже не отреагировал на ее новое фото. А оно вышло замечательное. Уже набрало сорок четыре отметки. А Виктор проигнорил.
        - Сволочь! - прошептала Лиза с горечью. - Будто я виновата!
        Она не была виновата ни в чем. Ни в том, что втрескалась по уши в самого негодного негодяя на районе, который менял девчонок чаще, чем перчатки. И еще был замешан в каких-то сомнительных делах. Из-за этого, собственно, они вчера и пособачились.
        - Это ни хрена не твое дело, Лиза, - округлил он глаза, когда она начала просить его завязать общение с одним из парней. - Это моя тема. Туда не лезь.
        - Но как так, Вить? Мы же пара, нет?
        - Пара.
        - А в паре все решается совместно. И в радости, как говорится, и в горе.
        - Горя никакого нет. А радости у нас с тобой хватает. Что не так?
        Она начала говорить много и быстро. О том, что его дружки творят преступные дела и его втягивают. А горя может быть очень много, если он не перестанет с ними якшаться.
        Он слушал, не перебивая. А потом заржал, как конь.
        - Ты серьезно считаешь, что меня кто-то втягивает, Лизок? Всерьез? Не я, а меня?
        - Ну да.
        - Ну, ты и дура, Лиза… Меня, в принципе, невозможно никуда втянуть, поняла? Я могу, а меня нет.
        Она растерянно моргала, лихорадочно соображая: почему он именно так сказал? Неужели не тот, за кого себя выдает?
        Черт, дурацкая фраза, как в кино. И он вообще-то ни за кого себя не выдавал с самого начала. Она всегда знала, что он придурок. Придурок и бабник.
        Зачем же она тогда с ним связалась? Девочка из нормальной семьи, студентка третьего курса заочного отделения престижного факультета престижного вуза, стремящаяся чего-то достичь в этой жизни. Честно, без уголовщины всякой, чтобы спокойно засыпать и просыпаться, радоваться выходным и планировать отдых, а не как от полиции прятаться.
        Зачем она с ним? Может, потому что и правда дура?
        За секунду до того, как к стойке подошел посетитель и требовательно постучал по отполированной поверхности, она свернула свою страничку. Все, хватит! Она не пойдет на поводу у его низменных инстинктов…
        Черт, опять дурацкая фраза, как из кино или из романа. В общем, не важно, как это звучит. Важно то, что она больше не с ним.
        - Девушка, вы уснули там, что ли? - произнес мужской голос, явно принадлежащий какому-то старперу.
        У нее слух уже был наметан. Второй год за стойкой трудится. Да и в это время, когда еще не зажигали верхний свет, в баре мало кто появлялся из постоянных молодых посетителей. Она вообще не видела смысла в дневной работе. Зайдет пара-тройка таких вот - перезревших. Или похмелиться кто забежит. Но это не выручка - слезы. И чаевых никаких. Но руководству виднее.
        - Что будете пить?
        Лиза дежурно улыбнулась мужику, которому на вид было под пятьдесят, а то и больше. Отметила, что он выглядит нервным или расстроенным. Или и то и другое вместе.
        - Пить я буду зеленый чай. Пока, - поспешил он добавить, заметив, как вытянулось лицо у барменши. - И коктейль мне сделайте какой-нибудь полегче. Но сначала чай.
        Через две с половиной минуты - это был ее рекорд - она поставила перед посетителем чашку зеленого чая. На краю тарелки крохотные шоколадные таблетки - комплимент от бара.
        Вообще-то она их мало кому выкладывала. Собирала и домой уносила. Там делала из них всякие украшения на пирожные, которые любила готовить с мамой. Но мужчину решила побаловать. Слишком уж он выглядел расстроенным.
        Даже хотелось сказать ему: «Добро пожаловать в клуб “разочаровашек”».
        Но она промолчала. Хватит с него комплимента к чаю от бара. Ну и коктейль наведет ему как надо, а не как большинству вечером.
        Мужчина оценил ее усилия. Похвалил чай, но к шоколадным таблеткам не притронулся. И ладно. Она их соберет и кому-нибудь еще втиснет. Или домой унесет. Не побрезгует. Их все равно плавить на водяной бане.
        - Вы замужем? - неожиданно спросил дядечка.
        Она могла бы начать жеманиться и нести пургу типа: а какое это имеет значение, а при чем тут это, и какая вам разница?
        Но она предпочла короткое:
        - Нет.
        - И правильно, - вдруг сказал дядя. - Не спешите. Найдите того, кто будет вами дорожить по-настоящему.
        - А может, я уже нашла? - хмыкнула Лиза, принявшись смешивать ему коктейль.
        - Нет. Вряд ли. Тот, чье фото вы рассматривали, когда я подошел, вас недостоин.
        Лиза неожиданно покраснела. Она так увлеклась, что не заметила, как мужик подошел и следил за ней. И фото Витьки видел точно. У нее большой телефон. И фото было во весь экран. А она еще и вздыхала, пальцами фото поглаживала. Вот увлеклась! Точно дура!
        - А с чего вы решили, что я с ним… Что у меня с ним… - Она подумала, опустила слова «любовь» и «отношения» и сказала просто: - Что-то есть?
        - Я психолог, дорогая Лиза, - дядька устало улыбнулся. - Иногда оказываю услуги психиатра. Это особо назойливым пациенткам, которые каким-то образом узнали, что в прошлом я практиковал именно как психиатр.
        - А сейчас не практикуете?
        - Сейчас нет. Проблемы с лицензией, - нехотя признался дядька, втыкая в рот коктейльную трубочку. И заговорил невнятно: - Утратил в один из тяжелых периодов своей жизни. Лицензию вместе с доверием, н-да…
        - Но лицензию восстанавливают, разве нет?
        - Восстанавливают. Но мне все что-то недосуг. - Он оставил в покое коктейльную трубочку и улыбнулся ей. - Да и все устраивает сейчас. И моя практика. И пациенты. Не так хлопотно. И обременительно.
        - А чего тогда так расстроены? - решила она доказать мужику, что не он один такой проницательный. - Два часа дня, а вы спиртное принимаете. Я не в упрек, что вы! Просто интересно. Вы меня как бы прочитали, а я вас.
        - Умница, - похвалил он, широко улыбнувшись, но взгляд сделался холодным. - В самом деле, я расстроен. Потому что дико не хочу встречаться здесь с людьми, с которыми встретиться необходимо.
        - Они что-то будут?.. - обрадовалась Лиза возможности получить чаевые. - Вы им закажете? Или они сами?
        - Пожалуй… Вы правы. Стоит сделать заказ.
        Он отодвинул бокал с напитком, полез за телефоном в карман легкой кожаной куртки. Начал звонить. Сначала женщине. Потом мужчине. И хорошо подстраховался, потому что женщина захотела креветки с пивом. Их надо было еще приготовить. Дама захотела жареные. А мужчина вдруг запросил полноценную еду, по возможности полезную. И Лиза принялась диктовать посетителю возможности кухни на этот час.
        Гость, еще не явившийся, запросил грудку индейки с гарниром из манго. Салат из щавеля. И кофе с яблочным пирогом.
        Лиза отвлеклась от гостя, понеслась на кухню - делать заказ. Когда вернулась, ее собеседник уже занял столик в самом углу за колонной.
        Этот столик она ненавидела. Его ей не было видно ни с одной точки бара, и за этим столиком неоднократно случались неприятные инциденты. То что-то из посуды разобьют и удерут, не возместив ущерба. То парни подерутся. То девушка какая-нибудь подруге лицо расцарапает. А то и в карты примутся играть втихаря.
        А за положение дел в зале отвечает тоже она. Следит и, если необходимо, вызывает охрану из ресторанного зала, который располагался за стеной и имел другой вход.
        Еще бы гостей не просмотреть. Заказ сделали, а явятся или нет, неизвестно. Ей самой потом платить, если этот психиатр свалит? Когда придут на встречу, она с них сразу денег потребует. Да. Так будет правильно.
        Первой явилась женщина. Яркая, жеманная. Одета как-то неправильно - так, что выглядела лет на десять старше своего возраста. А может, Лиза ошибалась и дама как раз выглядела на свой возраст. И одевалась соответствующе.
        Свой заказ оплатила сразу, без капризов. И, узнав, что какой-то Веня заказал пирог, тоже попросила.
        Лиза лишь кивнула, отходя от столика. Хотя пирог после пива считала весьма сомнительным угощением.
        Она отнесла ей креветки и пиво уже через десять минут. И, подходя к столику, услышала:
        - Он считает, что шантажом занялись ее родители, - проговорил мужчина, который не желал возвращать себе лицензию психиатра.
        - Родители? - ахнула дама и будто бы рассмеялась. - Это Веня тебе так сказал?
        - Да-а. Они встретились и даже подрались.
        - С родителями? - воскликнула та и рассмеялась чуть громче. - Это вообще-ее…
        - Да уж! Не комильфо!
        - И у Вени синяки?
        - Сейчас придет, увидишь.
        Тут они заметили Лизу, затаившуюся за колонной, и замолчали. Ей пришлось поставить заказ на столик и исчезнуть. Но угрызений совести за то, что подслушивала, не было никаких.
        Она все верно сделала, притихнув. Отчетливо услышала слово «шантаж», во-первых. А где шантаж, там добра не жди. Веня какой-то вот-вот нагрянет в синяках. Подрался с чьими-то родителями. Интересно, сколько лет Вене? Молодой? Или совсем подросток?
        Она еле справилась с удивлением, когда Веней оказался мужчина даже старше предыдущего посетителя. Обалдеть! С чьими же родителями он мог подраться? Возраст у них какой? Старики наверняка совсем. А он с кулаками!
        Гадкий тип, вдруг решила Лиза, с силой втирая в барную стойку полироль. И да, она никогда так усердно не подслушивала, как сегодня. И стыдно ей не было вовсе. Она обязана контролировать ситуацию. А за тайным столиком за колонной она явно выходила из-под контроля.
        Они ругались! Возмущались! Оскорбляли друг друга! И обвиняли в таком…
        Через час с небольшим гости ушли. Она выдохнула с облегчением. Никакой битой посуды. Они даже оставили щедрые чаевые, подложив купюру под бокал из-под шампанского. Его себе заказала дама и заедала яблочным пирогом! Лизу даже замутило.
        Она быстро убрала за ними. Освежила пол, потому что делать было вовсе нечего. Снова уселась на свой табурет, полезла в телефон и едва не свалилась, обнаружив новости в сети.
        Ее Витьку арестовали! Сегодня утром приняли с наркотиками на квартире у дилера. И даже видео, как его ведут из подъезда к патрульной машине, кто-то незнакомый выложил. И это было неплохо, совсем неплохо. Потому что, перепугавшись за него поначалу и придумав историю о грандиозной подставе, она тут же поняла, что ошиблась. Во всем! И она правда дура, не зря он ей это то и дело повторял.
        Витя вел себя отвратительно. Лягался, орал матом, переходил на воровской жаргон и дико хохотал, уверяя, что нары - его дом родной.
        - Идиот! - простонала Лиза, зажмуриваясь.
        Без движения, с зажмуренными глазами она просидела минут двадцать. Все думала и думала. Вспоминала, как один раз оставила у себя Витькину сумку с чем-то странным. Он сказал, что это чужое добро и трогать его нельзя.
        - Пусть постоит. Вечером заберу, - улыбнулся он ей опасно.
        Забрал. И больше к ней с такими просьбами не обращался. И слава богу! Хорошо, что его нет больше в ее жизни. Хорошо, что она не с ним. Иначе все ее мечты о нормальной, спокойной жизни с замечательными выходными закончились бы таким же вот видео.
        Она очистила свой телефон от всех контактов с этим человеком. Отписалась в соцсетях. И оставила нелестный для Витьки комментарий под видеороликом. Поменяла передник и приготовилась к работе. Шел седьмой час, публика прибывала.
        К ней во время смены приходили из полиции. Объяснили, что проверяют все контакты задержанного Виктора. Она не могла им ничего сообщить о его делах, потому что никогда не разделяла его взглядов. И потому что они расстались.
        - Он считал меня дурой, - пояснила она, успевая наливать пиво, варить кофе и смешивать коктейли. - Потому что я пыталась жить правильно и давала советы не общаться с нехорошими парнями на районе.
        Полицейский из наркоконтроля еще немного посидел, пообещал, что больше ее не побеспокоит, и исчез. А она до конца смены металась так, что почти забыла о событиях дня: о странных посетителях днем, о Витькином задержании. Не до этого было.
        - Ма, я так устала, что даже говорить не могу, - рассказывала она маме, которая всегда в конце смены звонила и говорила с ней до тех пор, пока Лиза не усаживалась в свою машину. - Вот… Да… Я уже на стоянке.
        Она пикнула сигнализацией. Открыла дверь. Села за руль. Завела машину.
        - Все, ма. Я скоро буду. Давай ложись, не жди, - произнесла Лиза дежурную фразу, хотя знала, что мама будет ждать и ни за что не ляжет. - Все, я выруливаю. Неудобно.
        Она отложила телефон, включила дальний свет. Начала выруливать и тут же резко дернула ногой педаль тормоза.
        - Что за черт! - Лиза снова схватилась за телефон и набрала экстренный вызов. - Да! Срочно! Полиция нужна и «Скорая». Я в машине. Боюсь выходить. Человек за мусорными контейнерами лежит. Видно одни ноги и… и кровь… Нет, не бомж… Был сегодня днем в баре. Он приличный. И, кажется, был в компании с каким-то доктором.
        Глава 27
        - Стало быть, вы не отрицаете факта своего знакомства с Вениамином Кожетевым?
        Сергей с сожалением смотрел на пожилого мужчину в застегнутой на все пуговицы толстой байковой рубашке. Тот словно готовился к аресту: оделся тепло и надежно. В руках матерчатая сумка с чем-то. Надо полагать, с набором предметов первой необходимости. Он, к слову, встретил его на пороге уже с этой сумкой и одетым в байковую рубашку, застегнутую до подбородка, и толстые спортивные штаны. Жена держалась рядом - плечом к плечу. Губы скорбно поджаты, взгляд отрешенный.
        Илюшин счел это странным. Они словно ждали их. Заранее признавались в содеянном.
        - Я не понял вопроса, - ответил Голубев, облизал пересохшие губы и попросил: - Можно воды?
        Глеб, который присутствовал на допросе, подал ему стакан. И пока Станислав Дмитриевич пил, роняя капли на грудь, Сергей повторил:
        - Вы были знакомы с Вениамином Борисовичем Кожетевым?
        - Это который доктор? Гомеопат? - Голубев отдал опустевший стакан Глебу и кивнул. - Да. Я знал его.
        - При каких обстоятельствах состоялось ваше знакомство?
        - При весьма странных, скажу я вам, - грустно усмехнулся Голубев. - Жена рассказала мне, что знала еще при жизни нашей дочери: та спит с этим, с позволения сказать, доктором. Таскается с ним на квартиру какую-то. И… Сначала я подумал, что у Инги были чувства. Мало ли, влюбилась в мужчину, который старше ее. Бывает… Но потом! Потом выяснилось, что этот хлыщ продолжил таскаться на эту квартиру с другими женщинами. Для него это было обыденным делом.
        - Что именно?
        - Секс с другими женщинами!
        Глеб с Сергеем переглянулись. Голубев словно вынырнул из Средневековья.
        - А он не должен был этого делать? - уточнил Илюшин.
        - Нет. И не в Инге дело. Он женат! Пожилой мужчина, имеющий семью, детей. Взрослых детей. Врач. Как не стыдно!
        Голубев передернулся и замолчал на целых пять минут. Илюшин и Глеб его не торопили.
        - В какой момент вы решились на убийство, Станислав Дмитриевич? - прервал затянувшуюся паузу Сергей. - До того, как ваша жена встретила Кожетева с очередной любовницей, или уже после? После того, как вы нанесли ему тяжкие телесные увечья?
        - Что?!
        Он сильно вздрогнул и непонимающе заморгал.
        - Убийство? Какое убийство, о чем вы?
        Он переводил взгляд с Глеба на Сергея и обратно, и странная судорога дергала его губы. Будто он силился улыбнуться и не мог.
        - Кожетев Вениамин Борисович был найден вчера вечером в районе бара «На районе», по адресу… - зачитал Сергей с листа. - Ему проломили голову каким-то тяжелым предметом. И бросили умирать за мусорными контейнерами. Обнаружила тело девушка, которая работает в этом месте барменом. К тому моменту Кожетев был мертв уже несколько часов. Что можете сказать по существу данного вопроса?
        Голубев все же улыбнулся. Улыбка была странной: и удивление, и восторг, и сожаление, и странная скорбь.
        - Все же убили! - выдохнул он, перестав улыбаться.
        - Убили. И по нашим подозрениям, сделали это вы.
        - Я?! - Он вдруг рассмеялся. - Вы в своем уме, товарищ капитан? Простите! - Он посмотрел на Илюшина странно просветленным взглядом. - Я-то думал, вы меня арестовали из-за нашей драки. Думал, докторишка на меня заявление накатал. Потому и вещи собрал, сам оделся. И все ждал вас. Несколько дней ждал. Он же угрожал, когда мы расставались после нашей потасовки, что напишет заявление. О каком-то шантаже все твердил. Мы с женой так и не поняли.
        - Жена присутствовала при вашей драке?
        - Да.
        - Как и когда это случилось?
        - Мы подкараулили его возле его дома. Хотели поговорить. Просто поговорить. Я лично хотел взглянуть в глаза этому… Уроду! В мыслях не было нападать на него. Но он сам напросился. - Голубев горделиво вскинул подбородок. - Я в юности занимался боксом. Дать в морду этому докторишке не составило особого труда. Он даже не пытался обороняться. Все ныл и угрожал. И все время верещал о каком-то шантаже.
        - О каком шантаже?
        - Я так и не понял. Я дрался и не прислушивался. Но жена уверяет, что его кто-то шантажировал от имени нашей дочери и требовал денег. Много денег! Будто бы для нас! Бред какой-то.
        - А предметом шантажа было?.. - Глеб требовательно смотрел на подозреваемого.
        - Откуда мне знать? Я ни о чем таком не помышлял. Единственной мыслью в тот момент было: начистить ему клюв. - Он сжал ладони в кулаки и воспроизвел один из профессиональных выпадов. - И у меня получилось.
        - Вы избили его и оставили умирать? - решил зайти с другого края Глеб.
        - О чем вы, господа полицейские? После того, как я его нокаутировал, докторишка был жив и здоров. Он подбирал свои цветочки, тортик, винишко и ныл! - Пожилой мужчина презрительно сморщил лицо. - Он был мерзким и мерзко помер.
        - На помойке, вы имеете в виду? - Сергей с пониманием кивнул. - Вы определили ему это место? Вам хотелось, чтобы он закончил свою жизнь среди мусора?
        Голубев непонимающе моргнул и неожиданно широко улыбнулся.
        - Ах, оставьте, капитан! Меня там не было. И я могу доказать.
        - У вас есть алиби?
        Глеб с Сергеем снова переглянулись.
        - На какой момент? - деловито осведомился тот.
        - Вчерашний день, начиная с шестнадцати часов и до двадцати ноль-ноль, - зачитал Сергей заключение эксперта и пояснил: - Вчера было достаточно тепло. Тело остывало медленно. Поэтому установить точное время сложно. После вскрытия будет указано. Так, где вы были, Станислав Дмитриевич? И учтите: дома с женой - не прокатит.
        - Нет. Не дома с женой. А на приеме у врача с женой. И адрес поликлиники имеется.
        Голубев назвал адрес, куда они, с его слов, отправились в половине четвертого, а уехали в семь. Сначала просидели в очереди. Потом ждали врача, которому приспичило выйти из кабинета.
        - И таксист не особенно торопился, - закончил рассказ Голубев. - Мы ждали на стоянке минут двадцать. В семь уехали из поликлиники. Без пятнадцати восемь были дома…
        - Вообще-то у него было время доехать до бара, это полчаса езды, пока его жена сидела в очереди к врачу. Убить Кожетева. И вернуться. Это не алиби, - с сомнением покачал головой Глеб, когда Голубева увел конвой.
        - Не алиби. Согласен. Но для того, чтобы провернуть это идеальное убийство, ему надо было знать о передвижениях Кожетева все-все! Голубевы должны были знать, когда, где и с кем он встречается. Это было в телефонной переписке убитого. Допустить мысль, что рядовой пенсионер способен взломать ее, я пока не могу.
        - Согласен, как-то сомнительно. У него самого старая «раскладушка». И компьютера дома не нашли.
        - И он должен был ждать на стоянке, пока встреча в баре не закончится. Это сколько по времени? Никто не знал. Барменша Лиза уверяет, что напряженная беседа и даже спор закончились весьма миролюбиво. И дама принялась пить шампанское, хотя начала с пива. Они два часа просидели. - Сергей листал протокол допроса с места преступления.
        - Полтора.
        - Не важно. Но представить себе Голубева, притаившегося за мусорными ящиками… Я не могу.
        - Он мог сидеть в машине, - тут же опротестовал Глеб, - которую заранее перегнал к бару, зная о встрече. Подождал, пока все разъедутся. Окликнул Кожетева, а мог и так напасть, исподтишка. Нанес ему смертельный удар и…
        - Он должен быть не пенсионером, а легионером в прошлом, чтобы такое сотворить. Морду набить в открытой драке, это я еще поверю. Но чтобы так виртуозно все продумать! - Сергей с сомнением покрутил головой и снова углубился в чтение протокола.
        Глеб, походив по кабинету, заглянул в чайник, долил в него воды, включил.
        - Надо кофе выпить, чтобы голова как следует работала. - Он развел руками. - В любом случае мотив для убийства был только у него.
        - А его собеседники?
        - Личности пока устанавливаются. Сам знаешь. И да… - Глеб погрозил в сторону окна пальцем. - Не стоит забывать, что дочь этого пенсионера подсадили на жесткие антидепрессанты, вызывающие привыкание. И как следствие - инсульт. Вполне возможно, что этот Кожетев и сотворил подобное. Она же имела с ним отношения. Могла быть и пациенткой. Наши люди, сам знаешь, сейчас проверяют его пациентов.
        - Ему зачем? Даже если она и была его пациенткой, чего я не исключаю, зачем ему ее убивать?
        - Разве ты забыл о ее идее фикс? - Глеб взял в руки вскипевший чайник, разлил кипяток по чашкам, всыпал по ложке кофе и сахара. - Она жаждала родить ребенка, все равно от кого. От нее сбежал Хорьков из-за этого, а он холостой. Кожетев же был женат. В клинике на хорошем счету. Положение в обществе и все такое. Если Инга принялась на него давить, то…
        - То он мог ее устранить таким способом? - Сергей взял из рук коллеги чашку с кофе, пригубил, но обжегся и поморщился. - Мог, конечно. Но, выписав препарат, он ее не принуждал к приему. Она сама себя травила. Агата установила, что Инга глотала таблетки как ненормальная. И ушла из жизни по собственной глупости.
        - Расскажи это родителям! - Глеб пригубил кофе, также обжегся, поморщился и закончил: - Безутешным родителям…
        Глава 28
        - Володя, а кто примет твоих пациентов?!
        Главврач смотрел на него не с укором, а со скорбью. Грехову даже показалось, что он видит в его глазах слезу. Но главврач страдал каким-то аутоиммунным заболеванием глаз и часто капал какие-то лекарства. Могло блестеть и по этой причине.
        - Володя, так не делается! - отвлек Грехова от пространных размышлений голос главврача. - Я не могу обнажить клинику в данный период.
        - Что за период? - Он подался вперед, как будто с интересом.
        - Период отпусков, - с обидой напомнил ему коллега. - Забыл? С понедельника я и мой зам уходим в отпуск. Я планировал тебя оставить за себя и за него. Разумеется, с дополнительной выплатой на время нашего отсутствия.
        - Это сколько же? - поинтересовался Грехов просто так, из любопытства.
        Он давно уже все для себя решил. Как только увидел новости по телевизору, так и решил. И никакие деньги мира не способны его удержать на этом рабочем месте - в клинике, где он работал полулегально. Даже в этой стране не способны были его удержать.
        Он должен сбежать. Как можно дальше и как можно быстрее. Сделаться незаметным. Стать букашкой в каких-нибудь заросших пальмами тропиках. Чтобы его никто и никогда не нашел. Чтобы не обвинили. Чтобы не посадили.
        Он не может…
        Он не должен отвечать за чужие грехи. И не способен ответить за свои тоже.
        Он не хотел в тюрьму!
        Главврач назвал сумму доплаты. Грехов неприятно удивился. Такие крохи сразу за два совмещения? За кого его принимает этот чертов идиот с вечно слезящимися глазами?
        - Вынужден отказаться, - холодно улыбнулся Грехов и пододвинул свое заявление на увольнение. - У меня обстоятельства непреодолимой силы.
        - Ага…
        Главврач встал и медленно заходил вдоль длинного широкого подоконника, расположившегося под огромным окном во всю стену. Лично Грехову ни окно, ни подоконник никогда не нравились. Он чувствовал себя как в аквариуме за незанавешенным окном.
        - И какие же это обстоятельства, Володя? - Голос главврача наполнился гадким двусмыслием. - Не трагическая ли смерть твоего друга Вениамина Кожетева?
        Грехов обмер.
        - Да-да, не делай таких недоуменных глаз. Я всегда знал, что вы дружны. Делились пациентами. Иногда вместе обедали или ужинали. И еще я знаю, что одна из этих пациенток не так давно скоропостижно скончалась. Как там ее? - Главврач зажмурился на мгновение и пощелкал пальцами, будто пытался припомнить. - Кажется, Голубева? Инга Голубева… Работала в одном из солидных банков нашего города старшим бухгалтером. Была на хорошем счету. А потом внезапно умерла от инсульта. Да, Володя, я слежу за прессой. И за новостями. Правда, ее внезапной кончине было отведено не так уж много времени и статей. Ничего особенного, так? Рядовой случай. Подсела женщина на антидепрессанты. На те самые, которые вызывают привыкание и весьма неохотно назначаются нашими ведущими специалистами в области психиатрии. Специалистами-психиатрами, Володя…
        Главврач встал спиной к окну. Оперся задом в подоконник. Широко расставил руки, распластав пальцы на гладкой поверхности, и стал напоминать Грехову огромного рака с растопыренными клешнями. Рака, явившегося по его душу!
        Володя Грехов все понял. Он не был дураком. Главврач в курсе многих его деяний, но до поры до времени закрывал на это глаза. Пациенты шли строем. На Грехова не подавались жалобы. Деньги текли рекой. Чего еще желать!
        - А ты у нас не психиатр, Володя. Был когда-то, помню. Но с некоторых пор тебя лишили лицензии. Напомнить когда? - Пальцы главврача принялись постукивать по подоконнику. - Ты всерьез полагал, что я не знаю о твоих делишках? Да, я закрывал глаза на то, что ты из-под полы торговал некоторыми сомнительными препаратами. Не в ущерб основной гомеопатической деятельности. Не в ущерб сеансам массажа. К тебе записывались на месяц вперед, чего было роптать? Но теперь! Когда ты собрался удрать с тонущего корабля… Напомню, корабль не мой, а твой, Володя. Я отбрыкаюсь и открещусь от тебя на щелчок пальцев. В бумагах, которые ты мне предоставил при поступлении на работу, комар носа не подточит. И во всем остальном тоже. А что ты творил факультативно, это только твои проблемы. Расчетные получишь в кассе. Но учти, без премий и переработок. Голый оклад. А теперь пошел вон!
        Выходил Грехов из его кабинета на негнущихся ногах. Все суставы вдруг перестали функционировать, и он знал - почему. Это было следствием глубокого нервного потрясения.
        Главврач знал! Знал обо всех его подпольных делах. О знакомстве с Кожетевым. О пациентах. И об особенно любимых Греховым пациентках. Он может открыть рот, если этого потребуют.
        И денег, тех жалких крох, которые следовало получить в кассе, он ждать не станет. У него есть средства, которыми он воспользуется, чтобы сбежать. И сделает это прямо сейчас.
        Грехов с яростью содрал с себя белый халат и запустил в угол кабинета вместе с белой шапочкой. За пять минут покидал в пакет все, что было его личным. Оделся и бегом кинулся прочь.
        Он сел в машину на стоянке, отдышался и поднял взгляд на окно главврача. Ему показалось или тот стоит возле окна с телефонной трубкой в руках?
        Все может быть! Этот старый козел с редкой болезнью глаз мог уже звонить в полицию и рассказывать копам все, что знает.
        Ну и пусть! Если дурак, пусть звонит. Только себе и репутации своей клиники навредит. А он уже едет в аэропорт. И там сядет в первый же самолет, который вылетает в тропики.
        Грехов бросил свою машину на платной стоянке, пообещав продлить срок и оплатить дополнительно, если понадобится. Но знал: не понадобится, не продлит. Он взял билет в один конец.
        Он не вернется!
        Он прошел регистрацию и сразу пошел в кафе. Нервозность всегда разжигала в нем аппетит.
        Грехов взял две порции салата, жареную картошку с курицей, чайник чая и клубничное пирожное. Поел неторопливо, с аппетитом. И был крайне доволен собой, хвалил себя всячески, потому что собрал дома вещи первой необходимости и деньги еще пару дней назад. Возил все в дорожной сумке в машине. На работу, с работы - даже домой не заносил. Машину вскрыть не могли, парковка у дома охранялась. Он подстраховался и теперь удовлетворенно улыбался, доедая последние кусочки нежного бисквита.
        Он не стал убирать со стола, хотя это и предлагалось вежливым обращением с плаката. Сами уберут, решил он. В последний раз за ним в этой стране уберут. Усаживаясь в зоне ожидания на мягкое сиденье, он едва не насвистывал от счастья и пьянящего ощущения свободы. И даже не сразу понял, когда его окликнули из-за спины.
        - Что? Простите, не понял. - Он нервно дернул шеей, сразу сообразив, кто именно там стоит.
        Двое в штатском и двое в форме сотрудников аэропорта. В штатском - сто процентов полицейские.
        Из него словно выкачали весь воздух, когда он просипел:
        - Я не понял.
        - Господин Грехов? - вежливо улыбнулась девушка - сотрудница аэропорта.
        - Да, а что такое?
        Он не сделал попытки подняться. Ноги снова сделались ватными.
        - Вам придется пройти с нами, - предложила она все с той же дежурной улыбкой.
        - Зачем? Не пойду! - закапризничал Грехов и вцепился в подлокотники. - У меня скоро посадка!
        Он обмер после реакции полицейских. Те многозначительно переглянулись и коротко рассмеялись. Это они про посадку, сообразил Грехов. И понял, что все - это конец.
        Потом его долго допрашивали в здании аэропорта. Он путано рассказывал обо всем, клялся в непричастности ни к чему вообще и даже плакал. Володя все еще надеялся, что это какая-то ошибка. И его вот-вот, разобравшись, отпустят.
        Не отпустили. Вывели в наручниках из тесной комнаты без окон. Провели какими-то безлюдными длинными коридорами к выходу из аэропорта. Посадили в полицейскую машину, разделенную решеткой. И отвезли в полицию.
        А там…
        А там предложили переночевать в камере, чтобы утром с новыми силами наброситься на него.
        Провалявшись на жестком вонючем матрасе без сна всю ночь, Грехов решил, что говорить будет правду и только правду. Его вины, по сути, нет никакой. Он мог быть виновен лишь как соучастник. Косвенно виновен!
        Он никого не убивал. И никого не травил.
        - То есть вы не отрицаете, что снабжали Ингу Голубеву таблетками, лечение которыми в нашей стране, мягко говоря, не очень приветствуется?
        - Нет. Не отрицаю. Но я ее не травил. И не убивал тем более.
        Грехов свел плечи, зажав коленями ладони. Он уже знал, что главврач больницы, из которой он только вчера уволился, уже дал показания. И рассказал все немного не так. Со своей позиции рассказал.
        - Гражданин Грехов, поймите, отрицание очевидных фактов играет против вас.
        - Я и не отрицаю, - глянул он исподлобья на молодого капитана с очень уставшим лицом. - Я снабжал ее таблетками, которыми прежде лечил своих бывших пациентов.
        - Когда еще работали психиатром?
        Капитан повертел в руках какую-то справку. Видимо, с прежнего места работы, откуда его уволили со скандалом. И впоследствии лишили лицензии через суд.
        - Да. - Володя низко опустил голову.
        - Это вас она называла Вольдемаром?
        - Да. Ей так нравилось. Я был не против.
        - Вы состояли с ней в интимной связи?
        Грехов с такой силой отшатнулся, что еле усидел на стуле.
        - Я лечил сумасшедших, товарищ капитан, но не был им! - Он даже сделал попытку пошутить. - Мне ее всучил Вениамин Кожетев, когда она ему порядком надоела. Порекомендовал подлечить ее расшатанную нервную систему. Мы иногда делились пациентами, знаете ли. Коммерческая основа нашей деятельности была не то чтобы плановой. Но… Главврач нашей клиники всегда косо смотрел на тех докторов, к которым не было очереди.
        - А к вам записывались на недели вперед. Да. Уже знаем. - Капитан взял со стола следующую справку. - Но вы ведь числились мануальным терапевтом, гомеопатом. Никак не психиатром. А Голубеву лечили…
        - Ах, оставьте! Я просто порекомендовал ей таблетки и помогал их доставать. По своим старым каналам. Я не выписывал ей рецептов, если вы об этом.
        - Да, мы их не нашли.
        - Именно! - фыркнул Грехов. - Потому что я лишь рекомендовал! И помогал! Но не лечил! Это был ее осознанный выбор.
        Капитан помрачнел и с минуту рассматривал ерзающего перед ним Володю.
        - Вы занимались незаконной врачебной деятельностью, гражданин Грехов, - наконец нарушил он паузу. - И признайте это, наконец!
        - Нет, не признаю. Не признаю. - Тот застучал себя по коленкам кулаками. - Я делал ей массаж, выписывал витамины и чаи. А антидепрессанты… Я просто сказал ей, как они называются. И… где можно купить.
        - У вас! - неожиданно развеселился капитан, хлопнув ладонями по столу. - Вы и снабжали!
        Грехов втянул голову в плечи и промолчал.
        - Но я не заставлял ее принимать их так безобразно, - огрызнулся он все же через минуту. - Предостерегал от передозировки. Но она слушала всех, кроме меня. Сумасшедшая!
        Капитан посмотрел на него без прежнего оптимизма. И Володя понял, что держится правильным курсом. Доказать обратное у них не выйдет. И вполне возможно…
        Вряд ли, конечно, но, может быть, его сегодня и отпустят. И он все же улетит в далекую тропическую страну, где станет незаметным, сольется с ландшафтом. Будет вести тихую, размеренную жизнь на берегу океана в какой-нибудь глуши. Питаться рыбой и фруктами.
        При мыслях о еде в животе у Грехова заурчало. Он не ел со вчерашнего дня. После аэропорта приемов пищи больше не было. А предложенный завтрак больше напоминал помои. Он к нему не притронулся.
        - К Голубевой вернемся позже. Сейчас вы должны мне ответить уже под протокол: за что и при каких обстоятельствах вы убили Кожетева Вениамина Борисовича? Не поделили пациентов?
        - Веню?! Я?! Да вы что такое… - Он посмотрел на капитана со странным сочувствием. - Вот теперь я верю всем страшилкам о вас. И наивным сериалам. Хватаете людей без разбора. Вешаете на них все, что только можно.
        - Вы обедали вместе с ним за несколько часов до его смерти.
        - Да. Обедал. И что? Яда насыпал в еду?
        - Нет. Кожетев скончался от удара тупым предметом по голове. Черепно-мозговая травма. Его ударили и бросили умирать за мусорными контейнерами за зданием бара, где у вас состоялся обед. - Капитан многозначительно улыбнулся и добавил: - На троих. Кто та женщина, что обедала с вами, гражданин Грехов? О чем был спор? Речь шла о каком-то шантаже? Кто шантажировал Кожетева? Каков был предмет шантажа?
        - Мне по порядку или с конца начинать?
        Володя немного успокоился. Повесить убийство Вени на него не выйдет. Он по минутам вспомнил тот день. Пока мучился бессонницей на гадком тюремном матрасе, вспоминал.
        - Как пожелаете. Но ответить придется.
        - На вопросы. Не за преступление. - Он снова попытался пошутить и добавил: - Которого я не совершал… Начну по порядку: женщина, которая с нами обедала, это моя племянница. Дочь покойной двоюродной сестры. Я ее опекал с детства и продолжаю всячески помогать. Она часто обедала с нами. И кажется, с Веней у них был роман. Но не могу знать наверняка. Просто догадывался по их взглядам и улыбкам. Шантаж… Веню кто-то шантажировал от имени Инги. Прислали записку, выполненную якобы ее почерком, с требованием помочь родителям. Он подумал на них. Но отец и мать в отказ. Кажется, они даже подрались из-за этого. Честно? Не вникал…
        - Предмет шантажа?
        - Ох… - Грехов скорбно улыбнулся. - О покойниках либо хорошо, либо ничего, но Веня был тот еще жук. Представляете, снимал сцены своих встреч с женщинами на видео. Будто бы никак не использовал, но снимал.
        - Зачем? - изумленно вскинул брови капитан.
        - Извращенец! - весело фыркнул Грехов. - Тот еще… А потом все у него из квартиры для свиданий пропало: и аппаратура, и материалы. И началось! И писали ему, и будто звонили. Но точно не знаю… Жене типа сообщат и детям покажут. Он держался намертво. Говорит, платить не стану. Шантажисты никогда не наедаются. Лучше, говорит, буду жить в позоре, но с деньгами, чем нищим и опозоренным. И он не платил, насколько мне известно. Мы на эту тему много шутили за обедом. Потом вышли. Я сел в машину и уехал. Они с моей племянницей пошли на стоянку за зданием. Они там машины оставляли.
        - А вы?
        - А я перед зданием. Было одно место свободным, я и приткнул свою машину. Аккурат под камерами. Можете проверить. Я никого не убивал. Уехал и уже через десять минут прочно стоял в пробке на проспекте. Там тоже есть камеры. Можете отследить мою машину.
        И Грехов, очень довольный собой, замолчал. Он разыграл свой главный козырь. Пусть теперь попробуют его не отпустить!
        - Проверим. Отследим, - вовсе без энтузиазма проговорил капитан. И принялся что-то подписывать. - Я отпускаю вас под подписку о невыезде, гражданин Грехов. Но отвечать вам все равно придется. За незаконную врачебную деятельность.
        Факт, которой ни за что не доказать! Володя чуть не запел в голос бравурный марш, принимая из рук капитана пропуск. Поблагодарил скупо и пошел к двери. Но капитан снова остановил его.
        - Что? - вздрогнул от неожиданности Грехов.
        - Вы не назвали имя и фамилию племянницы, которая обедала с вами, - капитан смотрел вопросительно.
        - А, это! - обрадовался он, хватаясь за ручку, словно она могла вот-вот исчезнуть, а дверь не открыться. - Маша… Маша Козлова моя племянница. К слову, она работала вместе с Ингой Голубевой в одном банке. И они, кажется, даже дружили…
        Глава 29
        Сергей стоял в аптеке перед огромной витриной с выставленными лекарствами и ждал, когда народ разойдется. Но все время кто-то заходил и мешал ему подойти к провизору с вопросом. Та нервно посматривала в его сторону и все время заставляла покупателей правильно надевать маску. Видимо, приняла его за проверяющего.
        Наконец, в торговом зале не осталось никого.
        - Молодой человек, вы что-то хотели? - глухо прозвучал ее голос через несколько слоев марлевой повязки. - И наденьте, пожалуйста, средства защиты.
        - Я не с проверкой. Я по личному вопросу, - поспешил успокоить ее Илюшин. И полез в карман за телефоном.
        Девушка, не снижая бдительности, смотрела на него настороженно. Руки держала строго под прилавком. Рядом с тревожной кнопкой, догадался Сергей.
        - Мне нужна ваша консультация, - улыбнулся он ей под защитной маской. И все же показал служебное удостоверение. - Я расследую гибель своей девушки. Она попала в ДТП при странных обстоятельствах.
        Он сдвинул маску под подбородок, вкратце рассказал о гибели Насти и о том, какие препараты были обнаружены у нее в крови.
        - Но она не могла, понимаете! Не могла выпить за день по упаковке того и другого! Я не верю! Она очень осторожной была. И тем более незадолго до этого ее прямая начальница умерла от передозировки лекарственными препаратами. То есть у нее случился инсульт от злоупотребления.
        - Вам это может показаться удивительным, но такое случается сплошь и рядом, - грустно улыбнулась ему девушка из-за витрины. - Люди забывают, что приняли лекарство. Не чувствуют эффекта и стремятся достичь его быстрее. Или наоборот, чувствуют себя после приема того или иного препарата хорошо и стремятся закрепить успех. И проблемы от побочных эффектов не так уж редки. Да… А что за препараты?
        Он назвал. Она странно глянула.
        - Вообще-то антигистаминные данного ряда рекомендуются для приема один раз в день. А что касается таблеток для повышения давления… Сейчас я посмотрю сочетание того и другого.
        Девушка, пользуясь отсутствием посетителей, начала что-то быстро печатать на компьютере. Читала. Сверяла. Хмурила бровки. Качала головой.
        - Знаете, не могло такого случиться с ней именно в тот день. То есть, если она утром или в течение дня весь этот коктейль из таблеток принимала, то плохо ей могло стать ночью или ближе к утру следующего дня. Данные лекарства, вступив в реакцию, какое-то время бездействуют, а потом… Эффект отложенного старта. Понимаете, о чем я?
        - Кажется, да.
        - И если ей было плохо в течение дня: голова кружилась, тошнило, несвязная речь, спутанность сознания, - то, скорее всего, она приняла все это с вечера.
        - Накануне дня своей гибели, правильно я понимаю?
        - Скорее всего.
        - А накануне у нее были гости. Они пили вино. Веселились.
        - С алкоголем все это вообще несовместимо. Это очень опасно! - Девушка стащила с лица марлевую маску. - Но вам еще следует проконсультироваться у специалистов другого уровня. К химикам-медикам обратитесь. Я всего лишь провизор.
        - Спасибо…
        Сергей пошел к выходу, но вдруг вернулся и, полистав в телефоне фотографии, показал девушке.
        - Не узнаете по упаковке? Названий почти не видно, только состав и по одной букве…
        - Так это они и есть! - воскликнула девушка-аптекарь.
        Она отвернулась к шкафам. Поискала на полках. Поставила перед ним два стеклянных флакона, которые вытащила из упаковки.
        - Смотрите. Вот они. Это - антигистаминное. А это - препарат для повышения давления. Форма выпуска другая, не таблетированная, а в суспензии. А так все один в один. Это те самые лекарственные средства, о которых мы с вами вели речь.
        Илюшин стоял и смотрел на нее минуты две, не двигаясь. Потом поблагодарил и, не убирая телефона, вышел на улицу. И сразу набрал номер, который поклялся забыть.
        - О, Илюшин, ты ли это? - прозвучал в ухе насмешливый голос Агаты. - Хочешь извиниться за прошлый раз?
        В прошлый раз, явившись к ней в агентство, он наговорил ей много нехороших слов об алчности. Назвал ее непрофессионалом. И ушел, не простившись. Хорошо, что дверью не хлопнул.
        - Хотел, - проговорил он. - Извини. Был зол.
        - Принято. - Агата вздохнула. - Сейчас зачем звонишь? Что-то обнаружил? То, что не покажется прокурору убедительным, но для меня сойдет, чтобы пойти по следу?
        - Почти угадала.
        - Что значит - почти? - возмутилась она.
        - Я уже знаю - кто.
        - Но не знаешь, как доказать?
        - Не знаю, - сдался Сергей. - Поможешь? Но предупреждаю, денег нет!
        - Да иди ты со своими деньгами! - разозлилась Агата. - Считай, что для меня это дело чести… Встречаемся где?
        Они встретились в Настином дворе. Подальше от ее подъезда. Уселись за детской площадкой на длинной скамье, подстелив теплый коврик из машины Илюшина. Задумались. Сергею нечего было добавить к тому, что он уже успел ей сказать, пока ехал. Агата молчала и напряженно думала, не сводя взгляда с Настиного подъезда, и почему-то без конца смотрела на часы. В какой-то момент она сорвалась со скамейки и почти бегом кинулась к группе девушек, только что покинувших Настин подъезд.
        Разговаривали недолго. Причем говорили в основном девушки, оживленно жестикулируя. Потом принялись показывать ей что-то в телефонах. Разговор был явно позитивным.
        Возвращалась Агата, еле переставляя ноги. Взгляд ее был прикован к телефону. Потом, не доходя до Сергея, она кому-то позвонила и долго слушала ответ. Очень громко произнесла:
        - Да, ладно!
        И призывно замахала ему рукой.
        - В общем, так… - ткнула она пальцем в верхнюю пуговицу его демисезонной куртки. - Я захожу в квартиру. Ты прячешься на лестнице. Я оставляю дверь незапертой. Я умею отвлекать хозяев от замков. И пока я оказываю психологическое давление на хозяйку, ты стоишь в прихожей и слушаешь. Выйдешь в нужный момент.
        - А когда он наступит?
        - Ты поймешь. Все, идем…
        Дверь открылась, едва Агата коснулась кнопки звонка.
        - Вы ко мне?
        Варвара Ильинична приветливо улыбалась, без конца одергивая молодежное платье, которое смотрелось на ней крайне странно и явно было маловато в груди.
        - Гражданка Архипова? - ответила Агата ледяной улыбкой. - Налоговая служба. Вот мое удостоверение.
        Она протянула Архиповой настоящий документ, который давно был недействителен. Но Варвара Ильинична-то об этом не знала и страшно побледнела, начав отступать в квартиру.
        - Что вы хотели? В чем, собственно, дело? Какое отношение налоговая имеет ко мне - бедной пенсионерке?!
        Ее руки как заведенные дергали короткий подол яркого платья.
        - Нам надо поговорить. - Агата без приглашения вошла в квартиру и прикрыла дверь, оставив щелку.
        Сергей на цыпочках подошел и прислушался. Говорили в прихожей недолго. Потом голоса сместились в комнату, и он осторожно вошел.
        - На вас поступил сигнал, гражданка Архипова, - уже во второй раз произнесла Агата.
        - Какой сигнал?
        - О вашей незаконной предпринимательской деятельности, - звенел металлом голос Агаты. - Что можете сказать по существу данного вопроса?
        - Ничего. Не было никакой предпринимательской деятельности. Просто знакомые попросили сделать селфи с моей собакой. И все! Собака красивая, редкой породы. Фотографии получаются на удивление удачными. А мне что - жалко, что ли? Лиза как игрушка!
        - Лиза - это?..
        - Это собачка.
        - А собака ваша, - утвердительно, с нажимом проговорила Агата.
        - Да. Моя.
        - И документ соответствующий имеется?
        Повисла пауза. А потом заикающийся голос Архиповой произнес:
        - К-какой документ?
        - Паспорт животного. У вас он имеется? Вы где собаку взяли? Украли?
        - Нет! - взвизгнула женщина.
        - Вот. Не украли, значит, купили и есть документ. Я хочу взглянуть.
        - Нет!
        - Что - нет? Нет документа или не покупали?
        - Не покупала. И документа нет. Лиза мне в наследство досталась от соседки. Та, бессовестная дрянь, животное довела до ужасного состояния. Бедная собака голодала. Мы до сих пор с ней на учете у ветеринара находимся. - Было слышно, как тяжело, с присвистом дышит Варвара Ильинична.
        - Вам плохо? - обеспокоилась Агата. - У вас астма?
        - Да… - после непродолжительной паузы произнесла женщина. - Аллергией на животных страдаю с детства. Вот даже пришлось в ущерб собственному здоровью собачку к себе в дом взять.
        - А бессовестная хозяйка где? Кажется, вы что-то говорили о наследстве? Она умерла?
        Архипова еще тяжело повздыхала, а потом рассказала чудовищную историю о дорожно-транспортном происшествии с Настей.
        - Накануне у них вечеринка была. Напились все. А на другой день она за руль села. Ну и не справилась с управлением, - закончила она.
        - А у нее что же, родственников не нашлось?
        - Почему же? Были и есть. Только никому бедная Лиза не нужна оказалась.
        - Хм-мм… - Агата встала и заходила по комнате. - Странно… А у меня другая информация.
        - Какая? - с вызовом воскликнула Варвара Ильинична. - Ну, какая у вас информация?
        - Такая, что первая хозяйка Лизы, которая отдала собаку своей сестре, вашей соседке, собиралась забрать ее с собой за границу. Но вы на коленях стояли и плакали, умоляя собачку оставить. Вам якобы после потери соседки и так тяжело. А если еще и собаку заберут, вам вообще конец. Было так?
        В ответ тишина.
        - Возвращаемся к вопросу о вашем незаконном обогащении и неуплате налогов с прибыли.
        Снова тишина.
        - Мне совершенно точно известно, что за фотосессию с собакой вы сдираете с девушек и иных желающих по две тысячи рублей. По полторы, если фото делается в местном парке. По две - если приходится выезжать за город, на природу. И по тысяче рублей, если фото делается у вас дома. И не смейте отрицать, гражданка Архипова! У меня уже есть показания свидетелей. Сейчас вам придется проехать со мной и дать признательные показания.
        - Я оплачу! Оплачу налоги! И зарегистрируюсь, как надо, - захныкала Архипова. - Зачем признательные показания? О чем?
        - О том, что вы отравили Настю, заставив ее выпить витаминный будто бы коктейль в присутствии гостей. - С этими словами Сергей вышел из темноты прихожей. - Чего вы хотели? Убить ее? Отравить? Старое чудовище! Сначала обирала Настю. Все денег было мало на корм. А потом вовсе решила ее убить!
        Архипова, от неожиданности севшая прямо на пол с открытым ртом, принялась переводить взгляд с Агаты на Сергея и обратно и грозить пальцем.
        - Я все поняла, - выдавила она через минуту, и голова ее затряслась. - Вы заодно! Шайка аферистов! Вымогателей! Завистники! Собака вам понадобилась? Решили сами деньги сбить! Да забирайте! И катитесь к чертовой матери! И не докажешь ты, гад, никогда! Никогда и ничего не докажешь! Убирайтесь!..
        Она поперхнулась собственной слюной и закашлялась. Лицо побагровело. Агата, честно, запереживала. Не хватил бы старуху инсульт. Они тут нелегально. Проникли обманом. Архипова может нажаловаться, и тогда ее лицензии частного детектива конец. Надо удирать, пока не поздно.
        Но Сергей вдруг принялся звонить своим коллегам. Через полчаса в квартиру ввалился участковый, эксперт из их отдела и Глеб. Не обошлось и без понятых.
        Конечно, никакого ордера у них не было. Но Глеб неожиданно выудил какую-то статью из УК, зачитал ее всем. Сказал, что они в квартире по заявлению от настоящей хозяйки собаки, у которой ее украли. Или увели силой, что одно и то же. Им всем просто необходимо провести осмотр с целью обнаружения украденного животного.
        Животное нашлось. И снова в спящем состоянии. Эксперт предварительно определил, что собаку регулярно чем-то опаивали, чтобы она не выла, не скулила и не пыталась вырваться во время фотосессий.
        - Но анализ крови покажет точно. Вы тут заканчивайте. А мы… - Сергей нежно гладил сонную Лизку между ушами. - А мы на карантин. Да, и поищите у хозяйки препараты, которыми она опаивала собаку. Сильно сомневаюсь, что ветеринар подобной дрянью рекомендовал пичкать…
        Нашлись и капли, и микстура, которую Сергей несколько дней назад сфотографировал на полках холодильника Архиповой. Все изъяли. Ей предложили проехать в отделение.
        - Для выяснения обстоятельств, - вежливо сказал Глеб, когда она попыталась возмутиться.
        - Ничего у вас не выйдет, - прошипела она, усаживаясь в служебную машину. - Ничего!
        Глава 30
        Он уже считал себя почти профессионалом, не бестолочью - точно. Агата помогла ему в этом. Она как-то быстро, буквально парой незатейливых слов заставила его поверить в себя. Его самооценка повысилась настолько, что он вдруг взял под сомнение выводы полиции и решился сделать собственные.
        Почему Саша? С чего они вдруг решили, что Саша виновата во всем произошедшем в их банке за последние недели? Да, она очень хотела повышения. Ждала его долго, ему об этом известно. Она этого и не скрывала. Но старшим бухгалтером сделали Ингу. Саша сникла и, кажется, смирилась. Работала старательно. Никого не подставляла. Сплетничать любила, это да. Но чтобы убивать! И кого? Женю?
        Зачем?!
        Этот вопрос не давал Роману покоя. Он задал его Агате после того, как Сашу задержали. Агата объяснила кратко:
        - В банке совершались противоправные действия. Группой лиц. Женя и Саша были в их числе.
        Она помолчала, подумала и неуверенно добавила:
        - Кажется…
        - Кажется? - возмутился он. - Но как так? Вам всем кажется, а Сашка сидеть будет?
        - У нее в доме нашли улики.
        - Какие? Ботинки? И фотку с ногтями?
        - Именно. - Агата пристально посмотрела на него, и загадочная улыбка промчалась по ее губам. - Рома, а я ничего не путаю? Разве не ты указал на Сашу? Не ты вспомнил ее маникюр?
        - Ну, я. И что? Его мог повторить кто угодно.
        - Мог. Согласна. - Агата со вздохом зарылась в одеяло и сонно пробормотала: - Заказ родителей Инги выполнен. Они получили мой отчет. И, кажется, смирились. Их дочь никто не убивал. Больше меня с вашим банком ничто не связывает. Никакие обязательства. Ты не в счет! Илюшину я помогла разобраться с гибелью его Насти. Они теперь работают с ее соседкой. Все… Я сделала, что могла. У меня сейчас сразу три новых дела, милый. Я разрываюсь. И да… Если уж ты не согласен, займись сам…
        И он начал заниматься. Поначалу неумело. Разрывался сразу в нескольких направлениях. То к родителям Инги приедет. То Настиных родственников навестит. То с девочками из бухгалтерии примется задушевные разговоры разводить с целью выведать секреты.
        Результата не было.
        Потом его действия стали больше походить на расследование.
        Он поехал в больницу и нашел там уборщицу, чьи свидетельские показания взяла за основу полиция.
        - Да кто же ее знает, она-то была или нет? - неуверенно проговорила уборщица после второй чашки дорогого чая, который Рома ей привез в подарок. - Каблуки да ногти, вот и все мое опознание. Девчонка высокая, худенькая. Они сейчас все на одно лицо.
        Они сидели в ее кладовке на шатких стульях, где был отведен уголок для чаепития. Рома пододвигал в ее сторону коробку с пирожными, которые принес, согласно кивал и штурмовал ее все новыми и новыми вопросами.
        - Уборщица ошиблась, Серега! - позвонил он тем же вечером Илюшину. - Это была не Саша.
        - Она опознала ее. Была процедура с понятыми и…
        - Она рассказала мне, что девушка, которая, предположительно, убила Женю, была очень худенькой. А у Саши грудь.
        - Хм-м…
        - Я заострил на этом внимание. И уборщица сказала, что большой груди не рассмотрела. В халате была, говорит, как доска. Уже вопрос!
        - Хм-м… - вторично хмыкнул Илюшин. - А чего она тогда голову нам морочила? Рост, говорит, такой же.
        - Рост у них у всех практически одинаковый. Их набирают по определенным параметрам. У нас с клиентами трое работают, и все похожи, как сестры. Специально так подбирали. Но грудь у Саши…
        - Я понял, Рома. Понял, - перебил его Сергей со вздохом. - Но она опознала ее. Свидетеля не нашлось, который мог бы подтвердить ее алиби. Никто ее не видел выносящей мусор. И улики, найденные в квартире. Ботинки.
        - Их ей могли подкинуть.
        - Кто?
        - Настоящий преступник. Преступница! Я докажу, что это не Сашка, - горячился Роман. - Я это чувствую…
        Он выслушал десятиминутную лекцию о том, что если бы сотрудники полиции руководствовались одними чувствами, а не фактами, то народу в тюрьмах бы прибавилось.
        Или их там не было бы вообще.
        - Факты, Рома, вещь упрямая, - закончил Илюшин. - Пока они против Саши. Найдешь доказательства ее невиновности, милости просим к нам. А пока…
        И Рома пошел дальше. Поехал прямо на свалку битых авто, куда отбуксировали машину, на которой разбился Женя с их управляющим.
        - Купить хочешь, парень? - с сомнением глянул на него сотрудник стоянки, одновременно выполняющий роль сторожа, слесаря и утилизатора. - Зря. Дрова. Я могу тебе кое-что другое предложить. И недорого. Если повозиться, восстановить можно. Из двух - одну. Тут ведь тачки почти все отказные. Почти все! Редко кто на металлолом продает. Копейки стоить будет, оформление дороже. Мы и мудрим иногда. Так будешь смотреть?
        - Прости. Нет. Мне бы именно на эту взглянуть. Поможешь?
        Сотрудник свалки, назвавшийся Владимиром Игоревичем, разочарованно вздохнул, согласно кивнул и повел его к машине.
        Уже на месте он указал на все проблемные места, не поддающиеся восстановлению, и повторил:
        - Дрова.
        - Да знаю я.
        Роман влез в отдел для перчаток, убедился, что там пусто, пошарил под сиденьями, заглянул в покореженный багажник. Ничего.
        - Я знаю. И покупать ее не собираюсь. Просто хотел посмотреть. На ней двое моих коллег разбились.
        - Немудрено. С такими-то тормозами, - покивал Владимир Игоревич, вытирая грязные руки о карман спецовочного комбинезона.
        - С какими? - глянул на него Роман.
        - Да с никакими! Тормозная система никакая. Такое ощущение, что ее вообще не было. Я полазил, посмотрел и кое-что заметил. Странно, что менты не увидели.
        - Что? - В висках у Ромы заныло.
        - Трубки тормозные под капотом как будто пробиты были. Не до конца. Аккуратно так.
        - Эксперты сделали заключение, что тормоза были повреждены в момент аварии.
        - Может, да, а может, и нет. Если задаться целью, то можно подвох углядеть. - Владимир Игоревич погладил покореженный металл. - Кому нужно огород городить? ДТП, оно и есть ДТП. Улетели с дороги, не справились с управлением. Разбились. И? Дело заводить? У них там и без того мороки хватает. И кто мог машину повредить? Сам водитель? Ему зачем?
        - Да… Ему зачем? - эхом отозвался Рома и, пожав руку смотрителю свалки, поехал в банк.
        Там он снова поднял архивные записи со всех камер наблюдения. И кое-чего не нашел. Наведался в охранное предприятие, чьей стоянкой пользовались сотрудники банка, там посмотрел записи уже с их камер и тоже не нашел того, что искал. Он не успокоился и обошел все супермаркеты и бутики поблизости, где имелись камеры.
        Времени личного затратил - страшно сказать сколько. Даже на недовольство Агаты нарвался, когда явился к ней почти в полночь. Но когда рассказал ей, с чем пришел, она опешила.
        - Да ты профи, Рома! Не зря я тебя к себе звала. Теперь-то уже не позову, - сникла она сразу.
        - Почему?
        - Да потому что спать и вместе работать невозможно. Согласен?
        Он, конечно, не был с ней согласен на все сто процентов, но спорить не стал и кивнул, настолько был благодарен ей за похвалу. Из ее уст она многого стоила.
        - И что же мне теперь с этим со всем делать? - спросил он ее утром за завтраком, покручивая в руках флешку. - В полицию нести?
        - Смысл? Сережа с Глебом поулыбаются, по плечу тебя похлопают, скажут, что следствие по делу продолжается, и посоветуют заняться своим делом. Не-ет, Ромочка, тебе нужно ее признание. Только признание и ничего больше.
        - А как это сделать?
        Он смотрел, как она аккуратными движениями подбирает с тарелки мелкие крошки омлета, облизывает губы, откладывает вилку. И ждал.
        - Тебе нужно вызвать огонь на себя. - Агата подтащила к себе большую чашку с кофе и принялась болтать в ней ложкой. - То есть в какой-нибудь неофициальной обстановке начать на нее давить. Или даже прибегнуть к шантажу. Надо заставить ее разговориться и все записать на диктофон. Общепринятая практика, Рома.
        - А что за неофициальная обстановка, не понял?
        Он облокотился голой спиной на металлические прутья ее кухонного стула и поежился. Агата была в толстом халате и пижаме, а он в одних трусах.
        - Пригласи ее на свидание, - неожиданно предложила она.
        - На свидание? - Его лицо вытянулось. - А как же ты?
        - А я буду рядом, Рома. Ваш банк меня мало интересует, да. Но вот ты… Это уже личное. Решено. Свидание.
        Глава 31
        Агата припарковала одну из стареньких неприметных машин, имеющихся у агентства для слежки, так, чтобы можно было видеть сквозь большие окна ресторана столик, за которым сидят Роман и Маша. Сидят уже пять минут и почти не разговаривают.
        Им принесли меню. Они уткнулись каждый в свое. И затихли.
        Ей плохо было видно Романа. Он сидел вполоборота. Но Маша как на ладони. Выглядела превосходно. Красивое темное платье длиной до середины икры. Голая спина, полностью закрытая грудь, короткие рукава. Изящные руки. Волосы причесаны так гладко, что казались монолитной недвижимой массой. Или просто Маша почти не двигалась. Сидела ровно, не крутила головой, не проявляла вообще никаких эмоций.
        Вопрос «почему» не давал Агате покоя.
        Она вставила наушник в левое ухо, раскрыла бумажный пакет, достала кофе и эклеры. И только успела откусить, как дверь слева открылась и на пассажирское сиденье упал Илюшин.
        - Что ты здесь делаешь? - зло зашипела на него Агата, обсыпалась сахарной пудрой и разозлилась еще больше.
        - Я работаю. А ты что здесь делаешь? - Илюшин без разрешения сунул руку в коробочку с пирожными, ухватил один эклер и, закинув его в рот, принялся жевать.
        - Работаешь? В смысле? - мотнула она головой, прислушиваясь к тому, что происходит в зале ресторана.
        Рома заказал себе говяжий стейк. Маша рыбу. И по бокалу вина. Он красное. Она белое. Официант прощебетал что-то про прекрасный выбор и умчался передавать заказ повару.
        - Я, Агата, веду наружное наблюдение за подозреваемой. А ты? Следишь за своим парнем? Вот она - сила привычки! Сначала следишь по заказу клиентов. Потом…
        - Заткнись, - беззлобно отозвалась она и пригубила кофе. - Рома взял в разработку Машу. Считает, что это она, а не ваша Саша, помогла уйти на тот свет кассиру Жене. Надеется сегодня получить от нее чистосердечное признание.
        - А порцию яда он не надеется от нее получить? - сразу забеспокоился Сергей.
        - В каком смысле?
        - В таком, что Мария Козлова, как оказалось, имеет второе неоконченное высшее образование. Она химик! Ее выгнали с третьего курса.
        - За неуспеваемость?
        - Отнюдь… Училась она неплохо, просто слишком рьяно начала синтезировать всякие разные вещества, способные нанести вред человечеству.
        - Да ладно! - Агата плотнее воткнула наушник в ухо.
        - И попалась на краже химикатов из университетской лаборатории. Дважды! - поднял пальцы Илюшин. - Первый раз простили. Во второй - выгнали.
        - Это все понятно, - покивала Агата и решительно подвинула коробку с пирожными к себе поближе - Сергей снова на нее нацелился. - Здесь-то ты по какой причине? В чем подозреваешь?
        - В убийстве ее любовника Вениамина Кожетева, который к тому же спал с Ингой Голубевой и снимал все свои любовные утехи на видео. Он же переадресовал свою пациентку Голубеву к терапевту-гомеопату Грехову Владимиру, он же Вольдемар, он же родной дядя Марии Козловой.
        Илюшин умолк, а Агата посмотрела на него широко распахнутыми глазами. Потом она сделала еще один глоток кофе, прочистила горло, кашлянув, и произнесла:
        - Так вот, да? Все закручено в клубок. А казалось разрозненными фактами, непонятно как совместимыми. А все просто. Есть Маша, есть ее дядя и друг дяди, оба доктора. Кто из них посадил ее на антидепрессанты?
        - Грехов. Но клянется, что передозировалась она сама. Он ее предупреждал.
        - Доказать невозможно! - фыркнула Агата и неожиданно подняла палец. - Тихо. Там интересно.
        Она настроила диктофон так, что слышал и Илюшин. Они замерли.
        - Маша, Маша… - произнес с укоризной Роман. - Я же нашел запись с видеокамеры небольшого бутика за пару кварталов от нашего банка. Там ты оставила свою машину в день аварии, в которой погиб наш управляющий Гнедых и кассир Женька.
        - И что? Место хорошее. Собиралась после работы туда зайти. Выбрать себе красивое белье. Рома, ты любишь на женщинах красивое белье? Или тебе все равно? Есть такие, знаю… И чтобы не заморачиваться с перегоном машины, оставила там, прямо у магазина. Что тебе не понравилось на записи, не пойму?
        Агата увидела, как Маша осторожно пьет из бокала, а затем берет в руки нож и вилку.
        - А то, что на записи отчетливо видно, как ты лезешь под капот со специальным инструментом, которым можно осторожно перекусить тормозную трубку. Я показал запись специалисту. Он подтвердил, что ты именно это делала в тот момент. Это ты испортила машину управляющему, чтобы он был вынужден поехать на твоей тачке? Все подстроила заранее, так? И отправила Женьку с ним по делам.
        Маша молчала, аккуратно разделывая рыбу.
        - Он тебе почему мешал? Что-то потребовал? Или узнал о твоих делах? - спросил Рома.
        - О каких делах? - ровным голосом уточнила Маша, продолжая есть рыбу.
        - Ну… Вы же в банке с Ингой что-то мутили. Какие-то левые дела. Кое-кто с легкостью установил, что именно вы делали. Думаешь, начнут тщательно проверять, не установят?
        - Проверяли уже, - насмешливо выдала Маша.
        - Аудиторы были знакомыми Инги. Разве нет? - голос Романа заметно дрогнул.
        Волнуется, поняла Агата и забеспокоилась. Не выдал бы себя. Эта чертова девка возьмет и всыплет ему яда в бокал. Никто и не заметит.
        - Были. Знакомыми, - подтвердила Маша. - Но теперь доказать ничего невозможно. Все в прошлом. Все дела в прошлом, Рома.
        - Женьку зачем убила? Он мешал? Или грозился все рассказать? Ты знала или нет, что управляющий с ним поедет?
        - Как много вопросов, Рома… Я-то думала, что у нас настоящее свидание, а ты, словно мент паршивый, меня допрашиваешь. - Маша со звоном сложила вилку с ножом на тарелке. - Я сейчас встану и уйду.
        - Не уйдешь. Потому что я еще кое-что знаю.
        Повисла пауза. Маша сидела не двигаясь. Рома склонился над столом.
        - Я нашел маникюрный салон, где ты обычно приводишь в порядок свои ногти, и показал им фотку с Сашкиным ногтевым дизайном. Твоя маникюрша подтвердила, что делала тебе точно такой же маникюр.
        - Это преступление? - Маша делано рассмеялась, запрокидывая голову и впервые за вечер приводя в движение свою безупречную гриву.
        - Нет. Именно это - не преступление. Но то, что ты проникла в квартиру Саши и подбросила ей свои ботинки, - да. Есть свидетели. И экспертиза… Они установили, что потожировые следы внутри обуви принадлежат тебе!
        Рома умолк. Агата вопросительно глянула на Илюшина.
        - Нет. Не было экспертизы. Он блефует! - одними губами ответил Сергей. И добавил так же беззвучно: - Опасно блефует!
        - Сашкиных следов внутри обуви нет, - после паузы добавил Рома. - Так зачем ты убила Женю? Избавилась от последнего свидетеля твоих мошеннических действий?
        Маша упорно молчала. Может, понимала, что не просто так Рома ее на разговор вызывает. Может, собиралась с духом. Но молчала.
        И тогда Рома разыграл последний козырь.
        - А ты ведь мне нравилась. По-настоящему нравилась, Машка. Я хотел…
        - Если бы хотел, не трахал бы эту черномазую детектившу! - прошипела она отчетливо. - Быстро ты к ней переметнулся. Почему?
        - Потому что начал тебя подозревать. Уже когда Инга умерла, заподозрил неладное. Как-то все нелогично получилось с ней. С бумагами носилась, ребенка рожать собиралась. И вдруг умерла!
        - Почему же вдруг? - перебила его Маша. - Она передозировалась таблетками. Жрала их как ненормальная. А потом…
        - Что потом?
        - Потом вдруг поняла, что мы с Женькой ее немного подвинули. И делаем некоторые операции в обход нее. Ее закусило. Она начала орать. Угрожать мне. То вся такая белая и пушистая: «Маша, дай телефон Вольдемару позвонить». Она же только с моего ему звонила - он так просил. Маша то, Маша се. И вдруг: «Уволю, под суд отдам!» Ах, думаю, сука! Я тебе устрою… - Маша вдруг позвала официанта и заказала себе еще вина. А когда он отошел, хихикнула: - И устроила. Последний кофейный стакан, который ей Сашка притащила, таил в себе некий сюрприз органического свойства, который за пару часов полностью исчезает, не оставляя следов… Инга была крепкой сволочью. Все никак не хотела умирать. Пришлось ее немного поторопить. Совсем немного. Она ведь в тот вечер словно почуяла что-то и Насте сообщение прислала. А меня Настя как раз подвозила. Я свою машину не брала в тот день. Настя на заправке вышла, а телефон оставила. И тут от Инги СМС. Что-то типа: срочно надо поговорить и все такое. Настя же принципиальная была. Она ни в какие аферы ни за что, никогда…
        - И ты СМС удалила? - Роман слегка хлопнул в ладоши. - Как удачно.
        - Конечно! Я сочла это чудом. Пятью минутами раньше или позже, и Настя бы его прочла. - Принесли вино, Маша звучно глотнула и отдышалась. - А так… Удалила сообщение, значит, в сговоре. Тем более после смерти Инги.
        - Настю… Настю тоже ты отравила?
        - О, нет! Тут моя рука не притронулась. Не знаю кто. Может, сама наелась таблеток. По примеру начальницы. А что касается Женьки… Да, ты прав. Он начал ныть, потому что Гнедых его вызывал к себе и задавал вопросы. Он кое о чем начал догадываться. И в машине бросился на Женьку, когда тот признался, с кулаками. Ну и погиб.
        - Они бы все равно погибли. Не на этом, так на следующем повороте. Тормозная система не работала.
        - Рома! - слегка повысила голос Маша. - Как вышло, так и вышло. И да, машинку ему я подпортила. Она во дворе его дома стоит всегда. Дел на пять минут было! Мне надо было, чтобы они вместе уехали тем утром. Ну, чего ты?
        - А Женька вдруг выжил. Тогда ты пошла в больницу и доделала то, что сразу не получилось. И Сашку подставила. Как же это… Грязно, Машка! Страшно и преступно! - Рома еле слышно выругался.
        - Преступно? - прошипела Маша и наклонилась к нему. - Преступно обворовывать нас вот таких - бессребреников. Эти уроды, плодящие всякие коммерческие банки, нас обворовывают, понимаешь! Они делают на нас миллиарды! И не убыло от них, когда мы понемногу щипали. Людей не обижали. С ними мы были честными.
        - Но почерк! Подписи! Как можно?
        - А вот тут я и пригодилась Инге. Вернее, мое искусство подделки любого почерка. Мне как-то раз в ее отсутствие пришлось за нее подписать документы. Она сама просила, не косись! Она увидела. Поразмыслила. И предложила. Но без Женьки, сам понимаешь, дела не было бы. Вовлекли и его. Все шло гладко до тех пор, пока Инга не взбеленилась. - Маша помолчала и тихо добавила: - Овца!
        - Ингу убила. Женьку убила. Кого еще, Маша? Кто на твоей совести?
        Рома говорил так, словно был раздавлен ее откровениями. Слова давались ему с трудом. Агата надеялась, что это всего лишь игра.
        - Это не так важно, милый. Все уже в прошлом. Мешали… Докторишка тут один подвернулся под горячую руку. Просто достал, гад! Я ему пишу, звоню, шантажирую. А он платить ни в какую не желает. А мне деньги нужны. Много!
        - Зачем?
        - Чтобы уехать, начать все с чистого листа. Чистого-чистого. Безупречного-безупречного.
        Агата увидела, как Маша салфеткой осторожно вытирает рот и отодвигает тарелку.
        - Я ухожу, Рома. Оплатишь?
        - Да.
        Агата отметила, как странно неловко Рома полез за бумажником в карман пиджака, который висел на спинке стула. Подозвал вялым взмахом правой руки официанта. Маша уже поднялась с места и стояла, наблюдая. Когда официант отошел, она вдруг наклонилась к Роме, звонко поцеловала его в щеку и со смешком произнесла:
        - И да, забыла добавить, что после моего несговорчивого доктора будет еще одна жертва. Только одна! Это ты, дорогой. Это цена моего откровения. Кстати, как тебе вино? Не показалось излишне горьким?..
        Глава 32
        Сергей рассеянно наблюдал за мамашами с маленькими детьми, резвившимися на детской площадке в парке. Весна наконец-то вытеснила промозглость, подсушила дороги, тряхнула проклюнувшейся листвой. Сегодняшний день выдался особенно теплым. И добрым на хорошие новости. Только что звонила из больницы Агата. Роман наконец-то пришел в себя, и его жизни ничто уже не угрожает.
        - Доктор сказал, что даже обойдется без последствий. Организм молодой. Крепкий. Все вынесет.
        - И даже тебя? - пошутил Илюшин.
        - Да иди ты! - Она неожиданно всхлипнула. - Я так за него перепугалась! Виновата перед ним ужасно. Не надо было ему позволять…
        - Он мужчина, Агата, - перебил ее Сергей. - И сам принимает решения. Запомни, если хочешь с ним остаться.
        - А ты сейчас где? - тут же перевела она разговор.
        Слушать нравоучения она не желала ни в коем случае.
        - Я в парке. Жду Сашу. Она вот-вот подойдет.
        - Вы пара? - изумилась Агата. - Я что-то пропустила, пока Рома лечился и шло следствие?
        - Нет. Мы не пара. Просто она хотела поговорить. Просила все рассказать. Все, как было.
        - Про Машу, Ингу и Женю? Про их махинации в банке? Она же догадывалась. Сама рассказала, что начала прозревать. Маша потому ее и подставила, что Саша начала ей задавать неудобные вопросы.
        - Хочет подробностей. И про Настю тоже.
        - Архипова созналась?
        - Что угостила ее специальным коктейлем? Да. Но уверяет, что не собиралась убивать Настю. Просто хотела вывести ее из строя на какое-то время, чтобы не мешала заработкам. История отравления Инги ее лишь подстегнула. Она решила, что подозрений на нее не падет. Все слепят в одну историю. А тут еще коллеги к Насте пришли так кстати. Она в тот вечер и намешала лекарств ей в коктейль, которым угощала почти каждый день. Архипову ждет суд…
        Саша пришла через десять минут. Посвежевшая, отдохнувшая после отпуска, в который отправили весь персонал банка.
        - Меня оставляют, Сергей. Только что от руководства. Считают честным сотрудником.
        - Рад… Очень рад. - Он сощурился от яркого солнца. - Но во многом вы, Александра, заблуждались. Например, о Жене думали как о карьеристе. А он был просто мошенником. И не самым главным.
        - Да… Тут и не понять, кто из них был главнее: Инга или Маша! Инга придумала схему обмана. Маша пошла дальше: начала устранять неугодных. Своего любовника она тоже убила?
        - Вениамина Кожетева? Она… Уже созналась в непреднамеренном убийстве. В состоянии аффекта, утверждает. Психанула, когда он на стоянке за баром высмеял шантажиста. А потом и вовсе догадался, что это ее рук дело, и высмеял вдвойне. Она достала домкрат из машины, которую одолжила у своего дяди, - ее-то уже была разбита в пух и прах, - и ударила им доктора по голове. То ли не рассчитала удара, то ли доктор оказался так слаб, но он умер. И этот эпизод ей будет, скорее всего, вменен как непреднамеренное убийство. А вот отравление Голубевой Инги, Жени в больнице и покушение на убийство Романа - это уже серьезно. Может сесть пожизненно.
        - А факт мошенничества в банке? И со мной? Как со мной она обошлась? - Губы Саши гневно дернулись. - Гадина!
        - За все будет отвечать. За все! К слову, ее дядя - Владимир Грехов - в прошлом достаточно известный психиатр, валит ее по полной программе. Утверждает, что именно Маша поспособствовала тому, чтобы Инга глотала таблетки сверх всякой нормы. Убеждала ее, что вреда не будет.
        - У Инги своя голова была на плечах, - возмутилась Саша. - С такими преступными замыслами. Никогда бы не подумала. Никогда!
        - Она очень любила мужчин. Хотела производить на них впечатление. С годами становилось все труднее это делать. Приходилось дарить им подарки. Вывозить на отдых. Некоторым, как Хорькову, это нравилось. Кому-то, возможно, тоже. До тех пор, пока она не принималась давить на них и требовать стать отцом ее ребенка.
        - Безумие полное!
        - Согласен.
        Они помолчали, с интересом следя за игрой на детской площадке, которую устроили детям мамы. Потом Саша вздохнула.
        - Хотя, может, не такое уж и безумие. Возможно, Инга устала от обмана. Захотелось чистоты и невинности рядом. А ребенок - это как раз чисто и невинно. - Она запнулась и проговорила с грустью: - Настю жалко. Как вы справляетесь, Сергей?
        - С трудом, - честно признался он. - Если бы не Лизка, уехал бы, наверное, куда-нибудь подальше.
        - Собака теперь с вами? - изумилась девушка.
        - Да. Сестра Насти оформила все документы. Я теперь владелец на законном основании. Этого Архипова мне особенно не может простить. Не того, что привлек ее к ответственности за содеянное против Насти, а за…
        Он запнулся. Глянул на часы и вспомнил, что должен срочно возвращаться домой. Он обещал Лизке пораньше вернуться. И хотел ей купить любимого корма. Надо было спешить, а то дружище обидится и просидит в углу весь вечер, не поворачивая головы в его сторону. Единственное, что способно было отвлечь Лизку от обиды, это разговоры о Насте.
        О ней она слушала не уставая. А он не уставая говорил, и ему становилось немного легче. Тоска отступала, и в хорошее будущее понемногу верилось.
        - Вы сейчас куда, Сергей? - спросила Саша, когда они одновременно поднялись со скамейки.
        - За кормом и домой. Лизка ждет.
        - А можно мне с вами? - Саша неуверенно улыбнулась. - И погуляли бы потом с ней вместе. Мне совершенно нечем себя занять сегодня.
        - Хорошо. Идемте, Саша. Но учтите, лишнего при ней говорить точно нельзя. Это самая умная собака на свете. Она все понимает. И очень грустит. А зло чует за версту.
        Они шли по парковой аллее, сопровождаемые птичьим гомоном и шелестом веток пробудившихся к жизни деревьев. Они не говорили, но, как ни странно, не испытывали неловкости. Их молчание было комфортным. Оно было красноречивым.
        «Вот так все и заканчивается, - подумал он, исподтишка рассматривая профиль девушки. - И горе, и тоска, и одиночество. Под шум городских улиц, под стук женских каблучков».
        «Вот так все и начинается, - подумала она, прислушиваясь к его шагам. - И надежда, и счастье, и любовь. Неожиданно-нежданно. В этом, наверное, и заключается смысл жизни, о котором так любят говорить и спорить…»