Крестный папа Галина Владимировна Романова
        Парень пристально смотрел на нее из глубокого проема двери соседней квартиры и свистящим шепотом отдавал приказания: «Открывай дверь… Только тихо… И не дергайся…» Так в жизни Ларисы появился сын местного криминального авторитета Игорь Рашидов. Эта случайная встреча в подъезде вырвала Ларису из привычной, налаженной жизни и бросила в водоворот страшных событий и потерь. Ее погнали как волка: с одной стороны - бандиты, с другой - милиция. Но Лариса прошла суровую жизненную школу, она привыкла рассчитывать только на собственные силы, не сдаваться и ни в коем случае не отступать…
        Галина Романова
        Крестный папа
        ГЛАВА 1
        Парень пристально смотрел на нее из глубокого проема двери соседней квартиры и свистящим шепотом отдавал приказания:
        - Открывай дверь… Только тихо… И не дергайся…
        При других обстоятельствах Лариса послала бы его куда подальше, сопроводив свое послание каким-нибудь презрительным всплеском вроде: «Да пошел ты!..» или «Щщас, ага!». Однако сейчас обстоятельства сложились явно не в ее пользу.
        Он стоял, как-то странно опершись о дверь Ольги Ивановны, находящейся на гастролях где-то в Испании, будто был уверен в том, что дверь за ним не откроется и оттуда не выскочит с истошным визгом хозяйка квартиры. Но, может быть, у него просто не было времени об этом подумать? Или ума не хватило?.. Он привалился спиной к двери известной пианистки, и, нацелив на Ларису пистолет, не переставал приказывать:
        - Открывай дверь немедленно, сука! Или я сейчас башку тебе размозжу!..
        - Какая разница - сейчас или потом, - все же разлепила она губы и, бросив пакеты с продуктами на пол, принялась дрожащими пальцами нашаривать замочную скважину.
        С освещением на их лестничной клетке было просто беда. Нет-нет, у Ларисы был вполне фешенебельный район. Дом из новых архитектурных серий. Да и люди в нем практически все приличные. Но застекленные оконные проемы на лестничных клетках стали в последнее время настоящей проблемой. Кому-то, Ларисе до боли в животе хотелось узнать - кому, ужасно не нравились, и этот «некто» разбивал их с потрясающим постоянством раз в неделю, все больше по понедельникам. Начальница местной жилищной конторы всякий раз багровела лицом, неистово трясла кудряшками и, призывая на голову злоумышленника всевозможные кары, приказывала заменить разбитые стекла целыми. Но на прошлой неделе она неожиданно заболела и легла в больницу. Ее заместитель, флегматичный парень лет двадцати восьми, на все жалобы жильцов вяло пожимал плечами и в конце концов приказал забить окна фанерой.
        - Так будет надежнее и… теплее, - ухмыльнулся он, увидев вытянувшиеся лица жильцов.
        - Но ведь темно будет, - попытался возразить кто-то.
        Сей возмущенный глас не был услышан предприимчивым работником коммунальной службы города, и окно заколотили. И вот уже семь дней Лариса пробиралась белым днем почти в полной темноте, потихоньку сквернословя в адрес этого инициативного заместителя, издавшего к тому же распоряжение о включении света в подъездах лишь в темное время суток…
        Ключ дважды повернулся в замке, дверь плавно распахнулась, и, подхватив с пола брошенные ею пакеты, Лариса переступила порог своего жилища.
        - Входи, коли настаивал, - буркнула она, не оборачиваясь.
        По мягкому щелчку за спиной поняла, что он вошел следом за ней и тихонько запер дверь. Скажите пожалуйста, какая осмотрительность! Не хлопнул, толкнув ее ногой, как это обычно проделывала сама Лариса, а осторожненько так прикрыл и почти беззвучно повернул замочное колесико.
        Боится! Точно боится! Скрывается от кого-нибудь! Наверняка от милиции. От кого же еще можно скрываться с такой «пушкой»? Хоть и темно было на лестничной клетке, но у страха, как известно, глаза велики и всевидящи, что и помогло ей рассмотреть и пистолет, и глушитель. Это вам не ракетница и не стартовая безделушка, это было профессиональное орудие убийства, не производящее оглушительного грохота и не привлекающее к себе внимания. Вот только что ему понадобилось от нее? Неужели на чердаке не мог скрыться? Там только что черти не живут - такой кавардак устроили жильцы, не желавшие расставаться со старыми вещами и мебелью. Спрятался бы в старом комоде той же Ольги Ивановны и отсиделся бы до ночи. Комод знатный. Большой и скрипучий. Помнится, поднять его на последний - девятый - этаж с их третьего стоило ей не одной сотни долларов. Что же до начальницы ЖЭКа, то она была одарена дополнительно за то, что с пониманием отнеслась к ностальгическим всплескам пианистки, захламляющей общественные места барахлом…
        - Чего замерла? - прохрипел ей в спину парень и слегка подтолкнул к двери кухни. - Иди вперед…
        Вот сволочь, а!!! Ее, в ее же собственной квартире, в ее же собственную спину да дулом тыкать!!! Взять бы что-нибудь потяжелее да шандарахнуть ему по башке, чтобы вел себя прилично!
        - И не думай так много, - уловил он ее гневные флюиды. - Пусть лошадь думает, у нее голова большая…
        - Слушай, ты!! - не выдержала она и, развернувшись к нему, обрушила-таки на него гневную тираду: - Какого черта?! Напросился в гости, так веди себя хотя бы прилично! Мало того, что ты напугал меня до полусмерти, явившись словно черт из табакерки! Мало того, что своим дурацким пистолетом размахиваешь! Так ты еще!..
        Она запнулась на мгновение, переводя дыхание.
        - Так что я еще? - криво усмехнулся он бескровными губами.
        - Так ты еще… не представился, черт бы тебя побрал!!! - заорала она, окончательно потеряв самообладание.
        Среагировал парень моментально. Вскинув руку, он уперся дулом ей в щеку и, хмыкнув чему-то своему, потаенному, проговорил:
        - Игорь… Меня зовут Игорь. Официально Игорь Ильдарович. А если еще раз попытаешься крикнуть или просто повысить голос на меня…
        - То ты вышибешь мне мозги, так, что ли? - перебила она его, крепко зажмурив глаза. - Узнаю глас Востока. Ладно, молчу. Только прекрати все время тыкать в меня этой «пушкой»! Мне страшно!
        - Мне тоже…
        Сказано это было тихо, голосом, совершенно лишенным эмоций, но, даже не видя его лица, Лариса сразу ему поверила. Она буквально пару минут назад думала о том же, и тут, как бы в подтверждение, это его заявление.
        - Кого боишься? Милиции? - сглупила она, подталкиваемая любопытством. - Так они тебя все равно найдут.
        - Это почему же? Сдашь меня ментам? Ты глазки-то открой, - попросил он впервые с момента своего присутствия. - И посмотри на меня. Сдать меня, что ли, собралась? Так это глупо…
        - Это почему? - вторично допустила она просчет.
        - Ничего не выйдет. Из квартиры я тебя не выпущу. А это… - Он указал на телефонный аппарат на стене. - А это сейчас выйдет из строя.
        С этими словами он сдернул аппарат со стены и, не обращая внимания на ее сдавленный вскрик, со всей силы припечатал его об пол. «Панасоник» разлетелся на мелкие части, превратившись из изящной вещицы в маленькую кучку бесполезной пластмассы.
        - Двести долларов, - прошептала она, глядя остановившимися глазами на разбитый аппарат.
        - Что? - не сразу понял он.
        - Двести долларов! - чуть повысила она голос и посмотрела на Игоря. - Я заплатила за него двести долларов! Тебе это о чем-нибудь говорит?
        Он отрицательно мотнул головой, все с той же кривоватой ухмылкой продолжая наблюдать за ней.
        - Плохо, черт бы тебя побрал! Плохо! Я экономила на сладком! Я не покупала себе пирожных целый месяц! Понятно тебе или нет?! А ты его… вот так, одним махом… Можешь в меня выстрелить, но ты - сволочь!!!
        Демонстративно обойдя его стороной, Лариса прошествовала к своему любимому месту за столом в самом углу комнаты и с глубоким вздохом опустилась в высокое кресло.
        Пусть стреляет! Пусть!!! Но она не может позволить какому-то самозванцу разгромить ее квартиру. Это ее первый и единственный собственный дом в жизни. Он с таким трудом достался ей. С таким великим надрывом обставлялся. На каждую вещь она была готова молиться. А он об пол…
        Вспомнив унижение, испытанное ею при покупке этой квартиры, Лариса едва не заплакала.
        Произошло это ровно три года назад. Произошло, как, впрочем, многое в ее жизни, совершенно случайно. Лариса ехала в переполненном донельзя троллейбусе на задней площадке и задыхалась от июльского зноя и запаха распаленных этим зноем тел. Две дородные дамы, едва не распластавшие ее на заднем стекле, вели весьма оживленную беседу о каких-то лишних и недостающих метрах. Ларису они очень раздражали. И не только тем, что не дали себе труда воспользоваться с утра дезодорантом, не только тем, что ехали до той же самой остановки, что и она, а скорее тем, что сам предмет разговора, являлся для нее тем больным зубом, вокруг которого постоянно крутится язык. Она упиралась в них локтями, переступала с ноги на ногу, буравила дам сердитым взглядом, но те, ничего не замечая, продолжали спорить. Кончилось это тем, что она прислушалась, вникла в суть их разговора и, когда троллейбус остановился на нужной им всем остановке, Лариса пошла следом за ними. Ровно неделю она отслеживала этих бойких подруг. Ровно семь дней собирала по крупицам информацию о только что сданном в эксплуатацию доме. И уже через десять дней
стояла в приемной холдинговой строительной компании с конструктивным предложением решения их внезапно возникшей проблемы.
        - Вы понимаете, что говорите? - высокомерно приподнял бровь управляющий, не удостоив ее взглядом. - Я предпочитаю вести предметный разговор, а не слушать пустячный лепет студентки.
        - Я вас понимаю, - Лариса широко улыбнулась, да так, что за ушами что-то подозрительно хрустнуло. - И хочу отметить, что студенткой перестала быть ровно год и месяц назад. И разговор наш будет коротким и всеобъемлющим. Насколько мне известно, заказчики двух квартир отказываются заселяться, так как их не устроило новшество вашего архитектора.
        - Допустим, - управляющий раздраженно пожевал губами. - Кто же знал, что его идея нам так дорого обойдется! В результате его сумасбродства у нас появилась парочка недовольных заказчиков и некая невостребованная жилплощадь… Черт знает что! Судебных исков нам только не хватало!
        - Все можно устроить самым наилучшим образом, - поспешила она заверить его и принялась расстилать на столе управляющего собственные чертежи. - Мы переносим вот эти две стены сюда и сюда, - ее карандаш порхал по ватману. - Результат налицо: здесь лишние два метра убираются, здесь - добавляются. Несущих плит там нет, я узнавала. Небольшая перепланировка внутри: здесь и здесь, и все! Проблем нет!
        - Да что вы?! - Скептически скривив тонкие губы, управляющий посмотрел на ее стоптанные кроссовки. Его взгляд поднялся по застиранным джинсам и немного задержался на выцветшей футболке. И когда он вперил свой немигающий взгляд в ее глаза, то Ларисе захотелось стать недосягаемой его взору. - А вы кто вообще такая?! Что за бред вы мне здесь несете?! Какой перенос стен?! Вы вообще представляете себе все это в денежном эквиваленте?!
        - Д-да, я посчитала, - промямлила она и подсунула ему измятый в городском транспорте лист бумаги со сметой расходов на перереконструкцию. - Это не так уж дорого. Если сравнить с неприятностями, которые могут возникнуть, то это не так уж дорого…
        - Пошла вон! - Он побагровел и брезгливо отшвырнул от себя ее расчеты. - Посчитала! Чертежи, понимаешь! Пошла вон, дилетантка!
        Лариса, позеленев от унижения, злости и тщетности своих усилий, попятилась к выходу. Она совсем уже было скрылась за дверью, когда его последняя фраза ее остановила.
        - Кому мы сможем спихнуть ту конуру, у которой отрежем одну комнату, уменьшим другую и превратим кухню в банкетный зал? - спросил управляющий, ни к кому конкретно не обращаясь и шаря по столу в поисках чего-то им утерянного. - Это надо же!..
        - Мне! - сразу повеселела Лариса, останавливаясь и вновь прикрывая дверь. - Мне! Я для того и затеяла все это, чтобы купить эту, как вы изволили выразиться, конуру!
        - Вы?! Ничего не понимаю! - Он нашел наконец очки и, водрузив их на нос, посмотрел на нее как на умалишенную. - А вы представляете, сколько она может стоить?
        - Да.
        - А что за эти деньги в другом районе вы смогли бы купить вполне сносную хрущевку из двух, а может быть, и из трех комнат?
        - Да.
        - Тогда почему? Не понимаю…
        - Я не хочу хрущевку. Мне нравится именно этот район и именно этот дом. Я согласна, что после перестройки эта квартирка будет несколько тесноватой, но мне она нравится.
        - Почему? - Ей показалось, или действительно в его глазах появился какой-то интерес. - Объясните…
        - В ней много солнца, - робко пробормотала Лариса, почувствовав вдруг ужасное смущение от своей полудетской затеи. - Эти огромные окна вбирают в себя столько света. Там будет радостно жить…
        - А до сего времени радости в вашей жизни не было, - констатировал он полунасмешливо. - И солнца не было, и света. И вообще выросли вы в подземелье. Так?
        - Вы почти угадали. - Ей отчего-то стало противно ощущать присутствие рядом с собой этого сытого холеного бизнесмена, насмехающегося над ее давней мечтой.
        Что он мог понять? Что прочувствовать своим холодным, расчетливым сердцем? Разве можно было вложить в его прагматичный разум такие понятия, как сострадание и жалость?..
        Лариса молча кивнула ему и второй раз двинулась к выходу. Но и на этот раз уйти ей не удалось. Управляющий догнал ее почти у самой двери.
        - Извините, - просто, без былого высокомерия, пробормотал он. - Оставьте у секретаря свои координаты. Мы проведем расчеты, и если то, что вы мне нарисовали, окажется возможным, с вами свяжутся.
        - Сколько вам понадобится времени? - не постеснялась спросить она.
        - О, его у нас практически нет…
        Разыскали ее уже через три дня. Моложавый крикливый мужчина, имеющий привычку все время размахивать руками, представился ей, назвавшись главным архитектором. Он сразу взял быка за рога, заручившись ее подписями на всех имеющихся документах. Лариса внесла залог и уже менее чем через месяц въезжала в свою квартирку. Из всей мебели у нее были раскладушка, письменный стол и маленький холодильник, который мог уместиться на широченном подоконнике ее кухни.
        С той поры прошло три года. Жилище ее преобразилось до неузнаваемости, претерпев множественные дополнительные архитектурные изменения. Дизайном она также занималась самостоятельно, находя в этом особую прелесть и удовольствие.
        И вот теперь какой-то, бог знает откуда свалившийся на ее голову ублюдок смеет рушить то, что она так кропотливо и любовно создавала!
        - Сволочь! - отчетливо повторила она и более чем вызывающе посмотрела на Игоря Ильдаровича. - А теперь стреляй!
        С этим тот не спешил. В который раз хмыкнув, он подошел к столу и занял кресло напротив нее. И опять Лариса подивилась тому, как он это сделал. Складывалось такое впечатление, что у ее непрошеного гостя нарушена координация движений. Неловкая поступь. Вялое движение рук. Осторожное приседание. Он бережно разместился в кресле и лишь тогда смахнул крупные капли пота со лба.
        - Что, так страшно, аж пот прошибает? - решила поинтересоваться она, озадаченная его реакцией на свой выпад.
        И опять он не прореагировал, лишь поднял на нее глаза и медленно, будто взвешивая каждое слово, начал говорить:
        - Слушай меня внимательно. У меня очень мало времени.

«Слава тебе господи!» - едва не вырвалось у Ларисы, но она благоразумно промолчала.
        - Из дома можешь выйти, если что… - Уточнять он не стал. - В ментовку не вздумай соваться. И вообще никому ни слова. Все должно быть в норме, я просто уверен. Если надумаешь меня продать, мне все равно кому, то смерть твоя будет страшной и не мгновенной. Короче, просить будешь о смерти. Не смотри на меня глазами глупой курицы, я потом тебе все объясню. Потом… Сейчас нет времени… Мне надо… Немного…
        Глазами глупой курицы! А как еще ей на него смотреть, интересно? Сидит себе, несет полнейший бред. Да к тому же вроде как спать собрался. Во всяком случае, голову на стол опустил и пистолет, кажется, выронил. Лариса нагнулась под стол. Да. Все верно. Пистолет выпал из ослабевших пальцев и лежал невостребованный у его правого ботинка, дорогого, к слову сказать.
        Она заерзала на своем месте. Нарочито громко громыхнула креслом, вставая, и подошла к парню вплотную. Абсолютно никакой реакции.
        - Эй ты!!! - достаточно громко позвала она и слегка толкнула его в плечо. - Ты чего это?
        Тишина.
        Нормально, нет?! Что ей теперь делать?! Выскочить в коридор и начать звать на помощь? Или, может быть, попытаться вытащить его на лестничную клетку и оставить там? Так где гарантия, что он в этот самый момент не откроет глаза и не выхватит свой пистолет? Стоп! Он же его выронил! Надо воспользоваться моментом…
        Лариса встала на четвереньки и, осторожно протиснувшись между ножками стола, двумя пальцами ухватилась за глушитель. Так, так, так, куда же его теперь? Не в ведро же мусорное. Мусоропровод вычищают регулярно. Вдруг кому-нибудь досужему понадобится покопаться на предмет обнаружения интересных вещичек, и вот тут-то…
        Ох, господи! От всего этого можно легко свихнуться. Что нагородила себе, что напридумывала! В ведро его, да упаковать получше. Она схватила со стола кухонное полотенце, обмотала им пистолет в несколько слоев. Затем сунула в полиэтиленовый пакет и, брезгливо морщась, зарыла на самом дне мусорного ведра. Пусть теперь этот умник поищет. Вряд ли ему с такими холеными руками и ухоженными ногтями придет в голову мысль покопаться в помойном ведре. А если и придет, то будет уже поздно. Не тратя времени на долгие размышления, Лариса схватила ведро и выскочила с ним на лестничную клетку. Буквально ощупью опустилась туда, где было немного посветлее, и с легким сердцем послала содержимое ведра в жадно распахнувшийся зев мусоропровода.
        Все! С этим покончено! Теперь этот мерзавец не столь опасен. Только вот что с ним прикажете делать? С чего бы это он вдруг решил задремать? Если только…
        Черт! А ведь действительно. И эта его странная поза в коридоре на момент
«знакомства». И эта неестественная скованность движений. Неужели все настолько просто и этот Игорь, как он соизволил представиться, ранен? Но этого не может быть! Нет, конечно же, это возможно, просто этого не может случиться с ней! С ней, такой умной, рассудительной, прагматичной. Вот с Лялькой, с той - да. С той - сколько угодно! Но с ней - никогда! Ни разу в своей жизни Лариса не совершила необдуманного поступка. Ни разу не открыла рта, не просчитав последствий сказанного слова. А тут такое…
        Нет, она не может позволить каким-то образом втянуть себя в подобную историю. Ее только-только налаживающаяся жизнь, за которую ей пришлось так много выстрадать, не может быть пущена под откос каким-то неудачливым киллером, возомнившим, что ее дом может стать пристанищем для его израненного тела.
        Набрав полную грудь воздуха, Лариса схватила кресло за спинку и резко откатила его от стола. Как и следовало ожидать, парень тут же сполз на пол и распластался у ее ног лицом вниз. Он не был огромным, но все же ей пришлось попотеть, пока она переворачивала его на спину. Голова парня с глухим стуком опустилась на пол. Правая рука откинулась далеко в сторону. При этом пола спортивной куртки распахнулась, и Лариса увидела то, что и ожидала увидеть. От плеча и почти до самого пояса на светлой рубашке расплылось огромное темное пятно, которое ничем, кроме крови, быть не могло.
        Итак, он действительно ранен. И в ее подъезде скрывался от своих преследователей или преследователя, если тот был один. Впрочем, какая разница? Весь ужас заключался в том, что он оказался именно в ее подъезде, на ее лестничной клетке и именно в тот момент, когда ей, неразумной дурехе, понадобилось заскочить на пять минут домой, чтобы оставить там покупки. Хотела же проехать мимо, так нет. Что-то подтолкнуло ее под самое колено, и Лариса нажала на тормоз.

«Судьба…» - проскрипел бы один из сатирических персонажей ее любимого юмориста.
        А ей-то что теперь прикажете делать?! А если он умрет?!
        От этой мысли ее едва не стошнило. Представив, как она вытаскивает под покровом ночи коченеющий труп на улицу, Лариса начала тихонько поскуливать.
        - Сволочь такая! - Подрагивающими пальцами она принялась расстегивать на нем рубашку. - Угораздило же тебя! Что мне теперь делать? Выбросить тебя к чертям собачьим?! Или ментам сдать?!
        При мысли о милиции ей сделалось противно. Этот отключившийся за ее столом киллер, бормотавший что-то об отмщении или о чем-то в этом роде, мог бы и не предупреждать ее насчет органов правопорядка. Ибо эта инстанция была последней из тех, где Лариса захотела бы попросить о помощи. Сколько она себя помнила, перед ее глазами не прекращалось вечное мельтешение погон и кокард этой назойливой братии. Казенные протокольные фразы. Лишенные истинного сострадания слова сочувствия, и, что самое отвратительное, - это безотвязное их желание постоянно присутствовать в ее жизни.
        Нет, к ментам нельзя. Тогда к кому? Друзей в этом городе у нее можно было по пальцам перечесть. Почти все они были из числа ее новых коллег, и соваться к ним с подобной проблемой было по меньшей мере неразумно. Позвонить Ляльке? Так у той только-только медовый месяц начался. Ни к чему омрачать ей долгожданный праздник. Девочка с раннего детства мечтала о состоятельном, благонадежном супруге и сейчас буквально млела от счастья, воплотив свою мечту в действительность. Нет, Ляльку трогать нельзя. Как, впрочем, и никого другого…
        Пуля прошла навылет, раскурочив мышечную ткань предплечья и вызвав сильное кровотечение. Осторожно ощупав все вокруг раны, Лариса немного повеселела, не обнаружив никаких уплотненных или горячих участков. Нужно было только промыть, перевязать и… ждать. Чего ждать, она бы и самой себе затруднилась ответить. Может быть, ночи, может быть, следующего утра, а может быть, чего-то еще, что опять вернет ее жизнь в прежнее спокойное русло.
        - Утро вечера мудренее, - разрезая кухонным ножом его одежду, беспрестанно шептала она, словно это были слова молитвы. - Уж извини, браток, приходится портить твой гардероб. Хотя зачем я все это делаю? Не знаешь? Вот и я тоже не знаю. Очухаешься и снова захочешь меня убить. Но уж нет! Я этого не допущу. Как только минует опасность, я отвезу тебя подальше и оставлю под высокой сосной, как Аленушку из сказки. А ты лежи и жди, когда к тебе Серый Волк явится. Как только все будет нормально…
        Но нормально не стало. К вечеру Игорь принялся метаться на ее широкой тахте, звать кого-то по имени и беспрестанно всхлипывать. Ларисе в этот момент до боли в сердце захотелось поменяться с ним местами. Насколько проще лежать в беспамятстве, не ощущая реальности, а не стоять в каменеющем бессилии с широко раскрытыми от ужаса глазами и не замирать при мысли, что жизнь твоя в одночасье пущена под откос.
        - Пить хочу, папа, - Игорь широко раскрыл глаза. - Папа, дай пить…
        Лариса склонилась к самому его лицу и провела влажной губкой по его губам. Он жадно слизал влагу и попросил:
        - Еще… Открой окно, мне жарко…
        Окно Лариса открывать поостереглась. Кто знает, что подумают обитатели соседней квартиры, услышав его стоны. Не захотят ли разузнать поподробнее о ее госте? Или, к примеру, посодействовать, вызвав участкового. Нет, надо срочно что-то делать. У парня жар. Может, грязь в рану попала, может, еще что. Она же не медик. Пусть была лучшей в сандружинницах, помощь неоднократно первую оказывала при порезах и ушибах, но это не одно и то же…
        Лариса вернулась в кухню, служившую ей одновременно и столовой, и гостиной, выдернула на пол нижние ящики высокого шкафа и принялась рыться в лекарствах. Где-то был у нее пенициллин. Она точно помнила, что был. Прошлой зимой сильно переболела гриппом. Что бы не ложиться в стационар, пришлось делать самой себе уколы каждые три часа. Может, это выход?..
        ГЛАВА 2
        - Серый, мы все облазили кругом, нет его. - Высокий мужчина средних лет обескураженно причмокнул и еще раз повторил: - Нет его нигде, понимаешь? Как сквозь землю провалился. Чтоб его… Все так было продумано. Все просчитано. И так вляпаться!
        - Суки вы все! - почти спокойно констатировал тот, кого назвали Серым. Невысокий лысоватый мужчина сорока пяти лет от роду опрокинул в себя рюмку коньяка и, нацелив на говорившего узловатый палец, злобно прищурился. - Во-первых, я тебе не Серый, а Серафим Владимирович. Во-вторых, когда я тебя научу работать, а, падла?! А в-третьих, если к утру мы не отыщем Игоря и бабки, то нам всем… Всем, усекаешь? Нам всем хана! Ильдар, он ведь шутить не будет.
        - Понимаешь… - попытался оправдаться тот.
        - Заткнись!!! - рявкнул Серафим. - Ты хоть соображаешь, какую операцию провалил?
        Ты что должен был сделать?! Ты, падла, должен был Игоря перед папашей подставить: сынок сваливает в неизвестном направлении с крутыми бабками. У них сейчас как раз семейный конфликт достиг наивысшего предела. Все было вовремя и к месту. А ты упустил и бабки, и сынка! Что я должен делать теперь?! Пулю пустить себе в лоб?! Или, быть может, тебе?!
        Он налил себе еще рюмку коньяка и задумчиво повертел ее в пальцах. Проблема, свалившаяся ему на голову, была столь огромна, что сразу осознать всю грандиозность ее последствий было не под силу даже ему. Если этот пацан действительно выживет и сумеет добраться до отца, то о смерти ему, Симке, можно будет только мечтать. Ильдар слыл страшным человеком. Врагов своих карал безжалостно и изощренно. Он никогда не опускался до расстрела из автоматов по движущимся мишеням. Ему подавай что-нибудь эдакое - восточное и все больше из Средневековья.
        - Чингисхан херов, - сдавленно прошипел Серафим и невольно ослабил узел галстука. - В каком районе он оторвался от вас?
        - Дак в этом, в элитном. Там заблудиться немудрено. Понастроили черт знает как. Два десятка домов, а такое ощущение, что целый город. Нырнул в кусты, и все. Как сквозь землю провалился…
        - Я это уже слышал, - жестко оборвал его Серафим. - Оцепить весь район. Пацанов у Захара возьми, если людей не хватает. Мы с ним свояки, сочтемся. Он точно ранен?
        - Точно. Винт в него попал. Кровь потом в кустах видели.
        - Если ранен, далеко не уйдет. Там он. У кого-нибудь прячется. Вычисли всех возможных и невозможных знакомых. Мог у кого-нибудь и по случайке укрыться. Короче, прочеши всех жильцов. Сейчас лето. Район элитный. Многие в отъезде. Большинство подъездов с кодовыми замками. Следишь за моей мыслью? Да не стой ты разинув рот, болван! Народ обеспеченный живет. Многие квартиры на сигнализации. Начинать надо с открытых подъездов и так далее. Работай, короче. Времени - до утра. Больше не дам.
        - Серый, ну ты даешь! Там сорок подъездов, я уже посчитал. У каждого поставлю по человеку. А ничего, что Захар будет в посвященных? Он мутный какой-то. Может шепнуть…
        - А мы ему шептало-то поприкроем, если понадобится. - Серафим отер рот салфеткой. - Вали отсюда. Рожу твою примитивную видеть не могу. С кем приходится работать, черт вас всех побери!
        Напарник растворился за дверью, не забыв пару раз заискивающе улыбнуться. Хоть и ненавидел в душе Симку, но считаться с ним приходилось. Тот две его семьи на себе тащил: и его, и дочкину. Не беда, что дочку с четырнадцати лет трахает. Все лучше, чем в шлюхах ходить плечевых. Он, Симка-то, и квартиру ей купил, и тачку. И мужика приличного в мужья подогнал. Растят сейчас ребеночка, а чьего, хрен его знает. Может, от мужа родила, шалава, а может, от Симки. Какая в принципе разница, если пацану пять лет от роду, а он уже три раза с мамашей за бугром побывал…
        - Поехали к Захару, - скомандовал он шоферу, усаживаясь в машину.
        - А что за дела, Виталь? - лениво поинтересовался водитель, так просто спросил, от скуки и лени, особо не рассчитывая на ответ, но говорить-то о чем-то было нужно, вот он и спросил.
        - Люди мне нужны, - неожиданно удивил водителя своей откровенностью Виталий. - У Захара их много. Разные там спортивные лагеря, секции. Короче, парней надежных до черта. Поехали…
        На успех этого опасного дела Виталий не рассчитывал с самого начала. Это надо было додуматься: замахнуться на самого Ильдара. У него же армия целая от адвокатов и ментов до простых клерков и киллеров. Деньгами ворочает, страшно подумать какими. Всех подмял под себя. Всех… Но разве Симке что докажешь? Тот как упрется рогом, пиши пропало. Ведь пытался он предупредить его, что опасно, так нет…
        - Мне такие бабки и во сне не снились! - брызгал тот слюной Виталию в лицо. - Никто ни о чем не узнает, понимаешь? Игорь раз в полгода эти бабки у одних крутых ребят забирает. Ничто ему не помешает их прикарманить и свалить, скажем, в Израиль. Или еще куда. Да по хрену мне детали, понимаешь?
        - И что, Ильдар его там не найдет? - не сразу понял его мысли Виталий.
        - Вот придурок-то! Конечно, нет! Потому как Игорь своей смазливой рожей и другими притягательными местами будет рыб на дне нашего озера соблазнять. Понял или нет?!
        - Понял, - промямлил тогда Виталий, холодея сердцем. - Опасно это…
        - Мы давно опасными делами занимаемся. Давно. Как пятнадцать лет назад освободились, так и занялись. И ты мне давай тут не финти. Что, очко на минус? Может, выйти из игры желаешь?

«Пары часов не проживу!» - с тоской подумалось Виталию.
        - Правильно думаешь, - догадливо хмыкнул Симка и припечатал ладонь к столу. - Решено: Игоря будем брать днем. Он после дела всегда в гостинице с шлюхами зависает. Потом с утра похмеляется. Затем тихонько трогается с места. Обедает у Захара и, сытый и довольный, едет домой к папуле.
        - Проще ночью. Ну, когда он с бабами, - попытался впервые в жизни возразить Виталий.
        - Он даже голый «пушку» из рук не выпускает. Мне девки такого про него понарассказывали… Муху, говорят, с пяти метров в стену вбивает. И еще… Есть у него один пунктик…
        - Какой?
        - Ночи он боится. Не то что темноты. Нет. Как бы чувства у него все ночью обостряются. Одно слово - Чингис-хан, мать его…
        Все было так, как и предсказал Симка. Игорь приехал с вечера. Приехал, как всегда, один, без охраны. Настолько был уверен в своей неуязвимости. Недолго совещался с парнями. Вышел от них с кейсом, который потом оставил в депозитном сейфе в отделении банка при гостинице. Снял номер. Туда же потом снял трех девок. Те полночи оглашали окрестности довольным визгом. Что уж он там с ними делал, неведомо. Но утром девки свалили от него с удовлетворенными физиономиями. Похмелку на этот раз татарин затребовал к себе в номер. Спустя час вышел на ступеньки гостиницы, держа в одной руке заветный чемоданчик, а в другой - легкую спортивную куртку.
        Все шло точно так, как рассчитал Серафим. Минута в минуту.
        Но потом все перевернулось. Перво-наперво Игорь не поехал обедать, а вместо этого остановился у переговорного пункта. Вышел из машины. Не оглядываясь по сторонам, вошел через вращающиеся двери. Пробыл там полчаса и появился уже с черного хода… без чемоданчика. Куртка по-прежнему висела у него на правой руке. И, как потом оказалось, прикрывала собой пистолет. Вот уж воистину степной волк. Когда он почувствовал за собой «хвост»? Как заподозрил? Это так и осталось неразгаданным. Но четверых его парней, засевших за мусорными бачками, повалил мгновенно. Рысью метнулся через улицу. Перескочил невысокий забор, огораживающий проспект от района новостроек, и, нырнув в кусты, исчез. Как, впрочем, исчез и его чемоданчик. Они потом весь переговорный пункт сантиметр за сантиметром перетряхнули - пусто…
        - Мистика какая-то, - сумрачно бормотнул Виталий, делая знак шоферу остановиться у спортивного комплекса. - Здесь… Захар в это время здесь отдыхает…
        Отдыхал Захар, толстобрюхий свояк Серафима, как и подобает уважаемому семьянину, в окружении голозадых грудастых девиц весьма юного возраста. Полупьяно посмеиваясь над их подобострастными усилиями привести его в состояние боевой готовности, Захар отпускал сальные шутки, время от времени хватая то одну, то другую за обнаженные телеса.
        - Здорово, Захар Иваныч, - Виталий изо всех сил старался казаться беззаботным. - Отдыхаешь?
        - Ну, - колыхнул тот волосатым пузом. - С чем пожаловал? Проблемы? Слышал, слышал. Только если за помощью, то зря. В этом деле я тебе не помощник. Пожить, понимаешь, еще хочу. Жизнь-то, она - штука прекрасная. Видал, какие гейши у меня? Все, что пожелаю, сделают…
        Приблизительно на такое приветствие Виталий и рассчитывал. Но был в его арсенале один убедительный аргумент, против которого алчный до денег Захар не мог устоять. И менее чем через полчаса они ударили по рукам.
        - Смотри, обманешь, - погрозил ему толстым пальцем Захар на прощание, усаживая на себя сочную блондинку. - Симку тогда сдам Ильдару, как два пальца об асфальт…
        - Да ты чего, Захар! - попытался поймать его взгляд Виталий, но мельтешащий перед глазами конский хвост блондинки мешал ему сделать это. - Пятьдесят на пятьдесят, как договорились…

«Где бы только эти пятьдесят еще добыть?! - свела судорогой скулы трусливая мыслишка. - Захар-то не знает, что деньги ушли».
        Он обошел здание спорткомплекса и, войдя с торца, дернул на себя обитую дерматином дверь. В нос ударил запах мужского пота.
        - Здорово, парни, - разулыбался вовсю Виталий. - Захар Иванович звонил?
        - Ну, - смерил его неприветливым взглядом самый старший по возрасту. - Чего делать-то нужно? Да не лыбься ты так, мы не бабы. Нас обольщать не нужно. Приказано - сделаем.
        Нужного количества людей все равно не набралось. Было решено поставить для наблюдения по одному человеку у каждого второго подъезда. Остальные должны были прочесывать территорию микрорайона, попутно обследуя лестничные клетки и обзванивая квартиры на предмет обитаемости.
        Именно их требовательный звонок и разбудил ближе к утру задремавшую было Ларису…
        ГЛАВА 3
        Девушка двигалась по комнате почти бесшумно. Заученно огибая каждый предмет мебели, она то подходила к изголовью тахты и клала прохладную ладонь на его лоб, то вновь отходила в свой уголок, где сидела, поджав ноги, в огромном удобном кресле.
        Странно…
        Все ему здесь казалось до безобразия странным. И планировка этой малогабаритной квартиры, которую он успел механически отметить, переступив порог. И мебель, функциональная пригодность которой была взята им под сомнение с первой минуты пребывания здесь. И сама хозяйка, являющая собой нетипичный пример современной независимой женщины.
        Какая, к черту, независимость, если не смогла справиться с такой, пусть нештатной, но все же не из ряда вон выходящей ситуацией? Допустим, он держал ее под прицелом, допустим, она не знала, что в стволе у него уже не было ни одного патрона, допустим, даже позволила ему войти, ну и что? Потом-то, потом! Он же отключился, «пушку» выронил. Тут бы ей, дурехе, и действовать. Бежать без оглядки, звать на помощь. А она что?! Она вместо этого перетащила его из столовой в свою крохотную гостиную. Уложила на единственную кровать. Перевязала. Да еще колола всю ночь какой-то дрянью. Может, и не дрянью, раз ему заметно полегчало, но это нисколько ее не оправдывает. Дура, она и есть дура! Наверняка насмотрелась сериалов или начиталась романов этих бульварных, и ей в каждом мерзавце чудится тот единственный и неповторимый, что будет любить ее вечно и преданно.

«Дура!!!» - едва не сплюнул Игорь.
        Он вновь устремил свой взгляд в угол комнаты, где едва угадывался ее силуэт.
        Задремала. Дыхание ровное, едва слышное и наверняка чистое. А что, интересно, можно сказать о ее мыслях? Куча романтических бредней? Не меньшее количество сентиментальных помыслов? И, что всего вероятнее, мечты об обеспеченном и прекрасном будущем. А может быть, он ошибается. Может, все не так. Поразил же его с первых минут ее умный и спокойный взгляд. Трусила, он же видел, что трусила, а смотрела прямо. Ни тебе бегающих глаз, ни трепетного взмаха ресниц, ни вздымающейся груди. Ничего того, на что он в любой другой ситуации непременно бы клюнул. Не-ет, здесь его обольщать не собирались. А как взорвалась, когда он ее телефон разбил! Двести долларов… Какие деньги!
        Игорь едва не рассмеялся вслух. Да одна его булавка для галстука стоит дороже. А она даже на оскорбления решилась, невзирая на пистолет.
        Стоп! Вот где собака зарыта! Деньги! Плевать ей на него, как на мужчину. Плевать, как на возможного избранника. Ей от него нужны деньги. Городок не так уж велик. Слухи расползаются, словно масляное пятно по поверхности воды. Прослышала наверняка, пока возвращалась домой, что он и кто он. Вот и пестует сейчас, как ребенка, в надежде сорвать процент.
        Ошибочка вышла, девочка! Ошибочка! Он не станет платить. Ему предостаточно выпало от этого подлючего городишки вместе со всеми его долбаными обитателями, чтобы он еще какой-то занюханной сучке платил. Не его и не ее вина, что такая карта выпала и он очутился на ее лестничной клетке в тот момент, когда она вернулась с покупками. А раз уж случилось, то, как говорится, се ля ви… «Пушку» его, правда, куда-то задевала, но не беда. Шейка у девочки совсем тонкая и нежная. Сжать такую и подержать немного не составит большого труда. Нужно только малость окрепнуть. Совсем немного…
        Игорь плотно смежил веки и начал потихоньку погружаться в блаженное состояние успокаивающей дремоты, когда раздался звонок в дверь…
        ГЛАВА 4
        - Беда, Симка, беда, - Виталий стоял перед Серафимом и на манер драматического героя дешевой пьесы то сжимал, то разжимал руки перед грудью.
        - Какого хрена ты передо мной тут лапками перебираешь, Онегин, мать твою! - злобно процедил Серафим, заворочавшись в кресле, которое не покидал последние несколько часов. - Что за беда? Не нашел? А кто тебе, придурку, дверь ночью откроет? Разве только такой же идиот, как и ты. Утра нужно ждать! Утра. Народишко заснует туда - сюда, туда-сюда. Вот тогда и присмотреться нужно, кто, куда и зачем.
        - Не понял, - промямлил сбитый с толку Виталий.
        - Ох, блин! Я тебя последний год терплю! - плюнул в его сторону Серафим. - Если бы не девка твоя, давно бы избавился. Она за тебя просит.
        - Спасибо…
        Казалось, Виталий просто обиделся, но на самом деле он был по-настоящему взбешен. Хорошо, конечно, сидеть в креслице и приказания раздавать. А попробовал бы побегать да поулыбаться тем, кому в рожу плюнуть хочется! Он, например, уже вон целые сутки на ногах. Пожрать путем не пришлось. Может, и напутал что, так оскорблять-то зачем? Девкой попрекает, сволочь!!! У него, у Виталия, сердце сделалось черным, когда он вез ее к нему в четырнадцать-то лет.
        Она сидела на переднем сиденье автомобиля и непонимающе хлопала своими глазищами в отцовскую сторону. «Что, да зачем, да почему?» А что он мог ей тогда ответить? Да ничего! Сказать, что за грехи родителей расплачиваются дети? А ей плевать было на это. Ей тряпки нужны были модные да жрачка вкусная. Без Симки он ей этого обеспечить не мог. Вот и пришлось к назначенному времени отвезти ее на дачу к этому скоту. Неделю жила там. Ни звонка, ни записки. Думал, девка умом тронется от горя. А она - нет. Довольная вышла вполне, с подарками. Правда, съездила папаше разок по физиономии, но он не обиделся. Он и сам себя порешить хотел, да жена с сыном смотрели умоляюще, вот и не отважился…
        - Эй, чего замер-то? - Серафим подозрительно уставился на соратника и, как всегда являя собой яркий пример проницательности, подозрительно хмыкнул: - Все простить себе не можешь? Все до сих пор казнишься? Лет-то сколько прошло… зря ты. Девка твоя шлюхой оказалась, каких мало. Хоть и девственницей была, все равно - шлюха. Стоило ей намекнуть, как она тут же передо мной на колени встала и в ширинку полезла…
        - Заткнись, Серый! - мрачно поостерег его Виталий от дальнейших откровений. - Я тебя прошу…
        - Ладно, проехали, - криво ухмыльнулся тот, совершенно искренне не понимая такого проявления уязвленного отцовского самолюбия. - Короче, давай действуй. Особенное внимание на тех, кто аптеку посетит. Или вызов врача на дом. Может,
«Скорую» кто вызовет. Затем по списку пробегись по тем, кто на работу в этот день не выйдет. Вот списки жильцов и места их работы. Как видишь, в кресле не зря сидим, тоже работаем. Всех, кто возьмет отгул или больничный, следует ненавязчиво посетить. Ну ты меня понимаешь: участковый, или работник ЖЭКа, или, черт меня возьми, внаглую ввалитесь. Все зависит от того, кто этот человек. Смотри опять дурака не сваляй. Если к вечеру не найдем нашего парнишку, то можно смело заказывать всем по гробу…
        Все еще мрачный, Виталий сгреб со стола четыре отпечатанных на принтере листка и, молча кивнув хозяину, вышел за дверь. Вскоре во дворе хлопнула дверца его автомобиля и почти тут же раздался телефонный звонок.
        - Слушаю, - Серафим с хрустом потянулся. - Никаких новостей, а у тебя? Да ты что? Кто же она? Отлично! Я сейчас подъеду…
        ГЛАВА 5
        Лариса сидела в кресле, боясь шевельнуться. В дверь звонили как-то неправильно. Иными словами, это могло быть условным сигналом. Звонок. Пауза. Затем два звонка подряд. Вновь пауза и еще раз звонок. Может быть, это его люди? Может, за ним пришли его друзья? Хотя нет. Вряд ли. Он давно очнулся. Лежит тихо, не шевелясь и исподволь наблюдает за ней. Словно в темноте этой комнаты можно что-то разглядеть. Если бы это были его друзья, он бы дал ей знать. А может быть, ей показалось, и он все еще спит? Стоит проверить…
        Она свесила ноги на пол и почти тут же услышала:
        - Сиди тихо…
        - Кто это, как думаешь? - прошептала она. - Может, стоит спросить?
        - Сиди тихо, - повторил он. Было слышно, как он насмешливо хмыкнул: - Хотя можешь и спросить… если жить надоело.
        - А какая мне разница, кто меня убьет? - выпалила вдруг Лариса и тут же ужаснулась от неожиданно сделанного заявления. - Ты или они? Это ведь они? Ты как думаешь?
        - Наверняка. - Игорь заворочался, проверяя себя на способность к передвижению. - Так говоришь, тебе все равно. Куда «пушку» мою дела?
        - Выбросила.
        - Вот дура баба. Зачем?
        - Я стрелять не умею, а тебе она ни к чему. Убить меня сможешь, не производя лишнего шума. - Невзирая на разлившийся внутри ужас, ее несло на всех парусах. - Признавайся, Игорь Ильдарович, задушить меня решил? Ты уже полчаса наблюдаешь за мной и наверняка обдумываешь, как отделаться от нежелательного свидетеля.
        - Чего же тогда не избавилась от меня, коль ты такая умная? Я почти десять часов провалялся без сознания, могла бы ментов вызвать. На лестницу выкинуть. Или, на худой конец, подушечкой прикрыть. А, сестра милосердия? Чего молчишь? Чего задумала? - Он перевалился на бок и, не почувствовав боли, слегка приподнялся на локте. - Отвечай!
        - Заткнись, понял?! - неожиданно вспылила Лариса. - Заткнись, ты - неблагодарная свинья! Все вполне объяснимо. Ментов с детства не люблю. Вся моя жизнь, начиная с рождения, прошла под их неусыпным контролем. Выкинуть тебя на лестницу, конечно же, можно было, но…
        - Что - но?
        - А ну как ты выживешь? Что тогда? Не помнишь, как запугивал меня, сидя за столом? Вот я и поостереглась…
        - А как насчет подушечки? - вкрадчиво поинтересовался Игорь, недовольный ее простыми и вполне логичными объяснениями.
        - Чур тебя, чур! - замахала она на него руками и не к месту засмеялась. - А потом куда - на холодец? Или, быть может, тушенку из тебя сварить? Так ты не очень-то для этого подходишь. Мяса мало, жилы одни…
        - Идиотка, - хмыкнул Игорь, раздражаясь все больше и больше. - Чего же ты хочешь?
        - Я?! - она прерывисто вздохнула. - Я бы хотела закрыть глаза. Затем открыть их и не увидеть тебя больше никогда. Понимаешь? Словно не было ничего этого. Ни тебя, ни раны твоей, ни моего милосердия глупого, - одним словом, ничего. Хочу жить, как и прежде: спокойно, размеренно и счастливо.
        - А ты именно так и жила? - недоверчиво хохотнул он.
        - Именно! Последние три года я именно так и жила.
        - И кто же разделял с тобой твое счастье?
        - А никто! Его было слишком мало для того, чтобы им делиться, - незамысловато ответила Лариса. - Мне всегда его будет мало.
        - Так, так, так… Наша мать Тереза любит одиночество? Или она настолько жадна, что боится пустить на свою территорию кого-то еще, дабы не были ущемлены ее интересы?
        - Глупо, - обиделась она, неожиданно испытав горечь от своего излишнего, никому не нужного откровения. - Мне через три часа на работу, а я совсем не отдохнула. Ты давай спи, набирайся сил и к вечеру сматывайся отсюда. Короче, я возвращаюсь со службы, а тебя уже нет. Договорились?
        - А если я тебя не пущу.
        - Опять не слишком умно. Те, кто звонил в дверь, прошлись по всему подъезду. Я слышала, как у Ольги Ивановны дверной гонг ударял. Если не выйду на работу, меня вычислят мгновенно. Думаю, они не дураки…
        Возразить ему было нечего. Она опять поразила его простотой своих рассуждений, в которых явно присутствовала логическая подоплека. Интересный экземпляр. В свои явные двадцать пять - двадцать восемь лет обладать мудростью зрелой, искушенной женщины, да к тому же иметь внешность взрослого ребенка… Н-да… Встреться такая на улице, он бы в ее сторону головы не повернул. Светло-русые волосы стянуты на затылке в конский хвост. Гладкий лоб, причем без единой морщинки, что опять удивительно, если учесть глубокую осмысленность каждого ее слова.
        Прямой взгляд светлых глаз. Он даже их цвета не сумел рассмотреть за той силой, что перла на него из этого самого взгляда.
        Тонкий носик. Самой обычной формы рот: без горестно поджатой нижней губы, без складок в уголках, без соблазнительного изгиба и прочей ерундистики, указывающей на опыт, помноженный на года. Одним словом, обычное, не привлекающее к себе внимания лицо.
        Ту же самую оценку можно было смело дать и ее фигуре. Полный комплект всех женских прелестей без малейшего намека на утонченность, изящность или сексуальность. Хотя при более тщательном рассмотрении формы ее заслуживали внимания. Во всяком случае, линию груди Игорь, невзирая на ранение, сумел отметить еще днем.

«В чем же причина? - вяло подумалось ему, когда Лариса, расстилая себе постель на полу, прошла мимо него с охапкой постельных принадлежностей. - Вроде бы все при всем, а чего-то не хватает…»
        Его оценкой Лариса вряд ли могла остаться довольной. Она, конечно же, не считала себя красавицей, но и к дурнушкам никак уж не относила. Не было недостатка и в мужском внимании. Правда, последнее сводилось в большинстве своем к дружеским взаимоотношениям, но Лариса знала, что дай она хоть малейший повод - и эта форма общения перельется в нечто большее. Но с этим она не спешила. Нет, она, конечно же, не жила затворницей и не была синим чулком. Часто посещала вечеринки, премьеры. Случались и выезды за город в приятной компании. Но дальше дружеских поцелуев и приятельских объятий дело не заходило. Она просто не видела в этом необходимости.
        - Смотри, так и умрешь девственницей, - хохотала Лялька в телефонную трубку, докладывая об очередном витке своих романтических похождений. - Неужели тебе не одиноко, Ларисань?
        - Нет, милая, - свысока отвечала она сестре, испытывая при этом какую-то материнскую снисходительность. - Мне хорошо. Мне впервые в жизни так хорошо…
        А сейчас ее всего лишили. Был нарушен не так давно сложившийся размеренный уклад жизни. Более того, существовала реальная угроза самой ее жизни. И все из-за этого черномазого неудачливого стрелка, будь он трижды неладен! В жадности посмел ее упрекнуть! Подумать только! Может, она и бывает излишне прагматична, но в этом нет ее вины. И к тому же, случись ей, вернувшись сегодня с работы, застать свою квартиру ограбленной, она бы этому только порадовалась, лишь бы не видеть его больше никогда. Пусть все заберет и исчезнет из ее жизни так же внезапно, как и появился…
        ГЛАВА 6
        Рашидов Игорь Ильдарович знал о женщинах все или почти все. Для него не были секретом их тайные помыслы и желания. Он мгновенно вычислял, чего от него хочет та или другая. К каким бы уловкам женщины ни прибегали, на какие бы ухищрения ни пускались, будь то слезы или ласки, он всегда чувствовал истинную природу их происхождения. Его ничто не могло смутить или ввести в заблуждение: он тут же определял цену ласковым речам, нежному взгляду или пламенному поцелую. Одним словом, женщины для него были пусть и жизненно важным, но все же товаром.
        Может быть, все было бы и иначе, не имей он в доме четырех сестер, мать и двух ее назойливых родственниц.
        - Семь женщин в доме - это много даже для меня! - обычно кидал в раздражении его отец и, швырнув салфетку в тарелку с недоеденным обедом, поднимался под их гомон из-за стола. - С ума сойти можно!..
        С ними действительно можно было сойти с ума. Постоянная трескотня, споры, склоки. А чего стоили их походы по магазинам! Здесь не выдерживал даже видавший виды охранник отца и слезно умолял Ильдара освободить его от этой тягостной обязанности. Тот сурово хмурил брови, отмалчивался какое-то время, а затем бросал умоляющий взгляд в сторону сына.
        - Ты это, сынок, давай-ка поезди с ними… Буду твоим должником…
        Долги отец платить умел. Никогда не забывал об обещанном, и в скупости в таких случаях его упрекнуть было нельзя. Поэтому Игорь почти всегда соглашался, хотя и корчил из себя при этом великомученика. Авторитетом в семье он пользовался непререкаемым, женщины, на удивление всем, были с ним безропотны, так что ничего, кроме выгоды, такие поездки ему не сулили. Он садился за руль микроавтобуса, подаренного ему отцом на восемнадцатилетие, шикал на женщин и, дождавшись, когда их гомон утихнет, выезжал за ворота особняка.
        Поздним вечером, отчитавшись перед отцом о результатах поездки и сунув в бумажник положенное в таких случаях вознаграждение, Игорь снова и снова слышал от него:
        - И как тебе это удается?! Ума не приложу, в чем твой секрет…
        Сын скромно отмалчивался, не желая лезть с откровениями к уставшему за день папаше, и незаметно исчезал за дверью минуты три спустя. Да и к чему трепать языком, если тот все равно не поймет его. Разве ему будет интересно слышать о том, что всю свою сознательную жизнь Игорь только тем и занимался, что изучал людей. Ему были интересны не только сами их дела и поступки, но и то, что их на эти самые поступки сподвигло. Разве не любопытно следить за тем, как щебечут о любви друг к другу его сестры. И не менее любопытно лицезреть, когда за пропавший ластик, коробку печенья или тюбик губной помады они готовы выцарапать друг другу глаза. Где же проявляется истинность их чувств? Тогда ли, когда они, довольные сытой и обеспеченной жизнью, готовы любить кого угодно, или тогда, когда попирают их личное?..
        Этот вопрос не давал ему покоя долгое время. Он мучил его до тех самых пор, пока однажды он не вывел для себя одну и, как ему казалось, единственно верную формулу - все в этом мире фальшь и обман. Все, кроме ощущений, порожденных инстинктами: боль, страх, холод, голод. Остальное не что иное, как бесполезная жизненная мишура, выдуманная человечеством от скуки. Кому, интересно, нужна эта чертова любовь, если ничего, кроме страданий, она в себе не несет? Есть влечение полов, но это опять глас и зов природы. Зачем и кому была нужна эта наносная шелуха, называемая чувствами? Не иначе как садомазохистам, к коим Игорь себя уж никак не причислял. Для него все было гораздо проще и беспроблемнее: когда хотел женщину, он ее покупал. Это требовало затрат денежных, временных, но уж никак не эмоциональных, за что он всегда говорил судьбе спасибо. Лишние переживания ему были ни к чему. Угрызений совести при расставаниях он не испытывал. Дамы одаривались щедрыми чаевыми, и их существование тут же предавалось забвению. Он перелистывал очередную жизненную страницу, почти мгновенно о ней позабыв.
        - Ты самый отвратительный циник на свете!!! - частенько слышал он от любовниц.
        Ну и что?! Уж лучше быть циником, чем слюнтяем, раздавленным чьим-нибудь безжалостным каблучком.
        ГЛАВА 7
        - Слушай, Игорь, черти бы тебя забрали!!! - Лариса топталась в своей собственной прихожей и уже битых полчаса не могла переступить порога квартиры, пытаясь громким шепотом вразумить не в меру разволновавшегося гостя. - Я давно все поняла!!! Если я не возьму денег и не вернусь сюда после шести, то умру! Если я возьму деньги и не вернусь, то тоже умру! Если возьму эти деньги, вернусь сюда после шести, то… все равно умру…
        Последнюю фразу она закончила почти спокойно, чем вновь изумила Игоря.
        - Почему ты так решила? - тут же среагировал он. - Я не такой неблагодарный человек, как тебе могло показаться…
        - Я тебе не верю.
        - Есть предложения?
        - Да… - Она немного помолчала, тихонько откашлялась, пытаясь прочистить саднившее от шепота горло, и осторожно начала: - У меня есть предложение…
        - Говори.
        - Если мне удастся беспрепятственно взять эти деньги. Кстати, ты уверен, что они там?
        - Д-да, - не совсем уверенно ответил Игорь.
        - Хорошо, будем на это искренне надеяться, - согласно кивнула Лариса. - Если мне удастся все провернуть, то я тебе звоню…
        - Интересно, каким образом?
        - Ах, черт! - Она закусила губу, вспомнив о разбитом телефонном аппарате. - А все ты!!! Нечего было ручищами размахивать, все было бы намного проще!
        - Тебе так не хочется со мной еще раз встретиться? - хмыкнул Игорь, уловив направление ее мысли. - Даже если бы и телефон был в порядке, я не смог бы до ночи покинуть эту квартиру, понимаешь?
        - Но и ты пойми меня!!!
        Она подняла на него глаза, и впервые он заметил в них едва уловимые оттенки страха. Девочка все-таки боялась его. Ну что же, теперь все вписывается в понятную ему схему. А то благотворительность необъяснимая, понимаешь. Высокомерно вздернутый носик и сквозившее в каждом слове полупрезрение…
        - Я и не говорил, что хочу убить тебя, - тихо промолвил он, делая два осторожных шага по направлению к замеревшей Ларисе. - Может, я просто хочу тебя…
        - Ты что - придурок?! - поинтересовалась она, нервно хохотнув, до конца даже не осознав истинной глубины его слов. - Как это называется? Пир во время чумы? Или, быть может, как-то еще?
        - А ты что, не веришь в любовь с первого взгляда? - Игорь полуприкрыл глаза веками, наперед зная, что от этого его взгляда женщины в большинстве своем трепещут.
        - Я?! - Лариса широко распахнула глаза и совершенно серьезно ошарашила его очередным своим заявлением: - Я вообще не верю в любовь. Ни с первого, ни со второго, ни с двадцатого…
        Вот так так… Опять тупик. Как же подобраться к этой сучке? Нужно же сделать ее хотя бы немного ручной, благо общаться с ней осталось не так уж и долго. Не верит она! А кто, интересно, верит? Одни идиоты. Стоп! Вывод номер один: девка не идиотка, хотя бы потому, что не верит в то, во что он отказался верить много-много лет назад. Так… Сколько еще подобных открытий ему предстоит сделать? Интересно…
        - Ладно, ступай потихонечку да помни все, что я тебе сказал. - Он подошел к ней почти вплотную и, удивив самого себя подобным действом, коснулся губами ее щеки. - Будь осторожна…
        - Ты это… - отпрянула она от него. - Держи при себе свои эмоции или, как ты там их называешь, методы психологического воздействия. Мне все это ни к чему. Ты в моей жизни - мимолетное видение, только являешься, по иронии судьбы, ангелом смерти. Так что отстань!
        Лариса быстро открыла дверь. Высунула голову на лестничную клетку и, не обнаружив ничего подозрительного, насколько это было возможно в царящем там мраке, вышла из квартиры. Спустя несколько минут она появилась во дворе и твердым шагом прошла мимо развалившегося на скамейке парня, старательно изображавшего дремоту. Тот окинул ее внимательным взглядом всю - от открытых беленьких босоножек до конского хвоста, раскачивающегося в такт летящей походке, и вновь надвинул на глаза кепку.
        Молодец, девочка! Первые уроки усвоила хорошо. Самое главное, не паниковать и стараться не обращать внимания на объект, внушающий тебе опасение. Этому он научился еще в детстве. О, черт! Опять!.. Ведь именно так она себя и вела с ним с первой минуты! Это что же получается - второе очко в ее пользу? Не-ет, этого просто не может быть! Не могло же случиться так, что где-то существовал еще один человек, созданный господом по образу и подобию его собственной, Игоря, личности. Это было бы слишком невероятно и… занимательно. А почему, собственно, нет? Не одним же дуракам заселять нашу голубую планету. Должны же быть где-то и его единомышленники. И почему этим самым единомышленником не могла стать эта длинноногая девка? Как-то, интересно, она справится с его заданием? Сумеет ли удивить его еще раз?..
        ГЛАВА 8
        Лариса дивилась своему спокойствию. Ноги несли ее к проспекту Фомичева, туда, где, по словам ее незваного гостя, неким, пожелавшим остаться неизвестным, доброжелателем должны были быть спрятаны деньги. Хотя в последнее Лариса не верила ни одной минуты. Наверняка какая-нибудь легкомысленная особа пала жертвой мерцающих глаз и решилась на подобное безумство ради обещанного ей вечного счастья. Но это, в конце концов, не ее дело. Ей было нужно зайти в подъезд дома номер четыре, подняться на третий этаж и извлечь из-за мусоропровода черный помятый пакет, якобы набитый долларами.
        Бред полнейший! Скажи ей кто неделю назад, что она будет проделывать подобное, то бишь шарить за грязной, в прошлом веке крашенной трубой в поисках сокровищ Али-Бабы, она сочла бы собеседника невменяемым. Но сейчас подобный диагноз вполне можно было поставить ей самой. Она действительно сошла с ума, раз поднялась по обшарпанным ступеням заплеванного подъезда и, превозмогая брезгливость, сунула руку за мусоропровод. Паутина, паутина, окурки, непонятно каким образом застрявшие в этой паутине, и ничего более. Лариса распрямилась, услышав стук входной двери. Открыв сумочку, принялась рыться в ней, пытаясь подавить раздражение на самое себя и на обстоятельства, заставившие ее вести себя по-идиотски.
        Шаркающие шаги вошедшего в подъезд человека заглохли на втором этаже. Он загремел связкой ключей, пару раз чертыхнулся. Затем стук открываемой и закрываемой двери, и вновь тишина, если не считать шума проносящихся по проспекту машин. Лариса огляделась, настороженно прислушалась и вновь подивилась запущенности лестничной клетки. Интересно, куда смотрят городские власти: центр города, респектабельное снаружи строение и такое запустение… Одна труба мусоропровода чего стоит. На нее смотреть-то без желудочных спазмов невозможно, не то что шарить вокруг нее рукой.

«Все! Смотрю еще раз и ухожу. Пусть где хочет, там и ищет свои денежки», - уговаривала она сама себя, дабы отважиться на новую попытку.
        Опустившись на корточки и закатав до локтя рукав тонкой кофточки, Лариса вновь запустила руку за злосчастную колонну из металла. На сей раз она начала шарить ближе к полу. Можно себе представить, на что натыкалась ее всякий раз вздрагивающая ладонь! Полный гастрономический набор местных супермаркетов, разумеется, выпотрошенный, использованный и издающий жуткие запахи.

«Это же надо исхитриться, чтобы попасть в такую узкую щель между стеной и этим мусоропроводом, будь он трижды неладен! - едва не скулила она, пробираясь пальчиками ближе к углу, где нащупала непонятно откуда взявшийся провал. - Если, конечно, это не своего рода маскировка…»
        Жертвуя во благо, всегда нужно надеяться на благополучный исход мероприятия, во имя которого поступаешься чем-либо. Когда ее желудок вот-вот готов был извергнуть наружу утреннюю чашку кофе и тонюсенький бутерброд с сырокопченой колбасой, Ларисе наконец-то удалось нащупать что-то, напоминающее полиэтилен. Находка была покрыта какой-то слизью, соприкасаясь с которой девушка едва не стонала от отвращения, но, памятуя о более чем строгих наставлениях Игоря, Лариса ухватилась за край пакета и потянула его на себя. Пакет после некоторых усилий удалось извлечь наружу. Имел он форму прямоугольника, и первая мысль, которая пришла ей в голову, была о том, что это удачно запрятанные кем-то полторы буханки серого хлеба. Не позволяя воображению увести себя в сторону, Лариса заглянула внутрь и впервые удовлетворенно заулыбалась. Это были деньги. Упакованные в прозрачный тонкий полиэтиленовый пакет, зеленые бумажки лежали аккуратненькими пачечками, тесно прижавшись друг к другу.
        Что же, выходит хоть в чем-то этот жгучий волоокий красавец ей не соврал. Может быть, даже снизойдет до благодарности за столь блестяще выполненное ответственное задание.

«Может быть, даже и поцелует еще разок… - ехидненько хихикнуло где-то внутри. - Или еще чего… в знак признательности…»
        Лариса почувствовала, что краснеет, и неожиданно разозлилась на себя еще пуще. Несвойственные ее натуре видения, молниеносно промелькнувшие в мозгу, ей совсем не понравились. Таких осложнений она не желала и не допустит никогда. Это не ее, а Лялькина стезя - изнывать под бременем эмоциональных недоразумений. Она не поддастся на всяческие там штучки-дрючки. Пусть идет ко всем чертям со своим искусством обольщения!
        Резким движением сняв с упаковки черный вонючий пакет, она переложила деньги в свою сумку, благо ее вместимость это позволяла, и, попихав ногой яичную скорлупу, колбасную кожуру и вышеупомянутый пакет назад за трубу мусоропровода, побежала вниз по лестнице. Выйдя из подъезда, повертела головой в разные стороны. Остановка была совсем рядом, так что вероятность того, что она еще успеет вовремя попасть на работу, имелась. Лариса вскинула сумку на плечо, спустила со лба на глаза солнцезащитные очки и неторопливо двинулась к остановке. Автобуса не было видно, и она особенно не торопилась, машинально вглядываясь в проезжающие мимо машины. Две новехонькие «Волги», вывернувшие из переулка Нахимова, привлекли ее внимание тем, что, проскочив на красный свет светофора, въехали на тротуар и резко затормозили у подъезда, из которого она только что вышла. Стараясь стать как можно незаметнее, Лариса села на скамейку под козыречком остановки, вытянула ноги, спрятав за спину заметно раздувшуюся сумку, и с самым невозмутимым видом принялась обмахиваться газетой, которую успела перед этим купить в ларьке
«Союзпечати». Дверцы машин захлопали, выпуская на волю братию с выбритыми затылками и шарообразной мускулатурой. В два прыжка преодолев расстояние от автомобилей до подъезда, они исчезли за дверью, оставив одного из соплеменников скучать в одиночестве. Невысокого роста, с большими залысинами на черепе правильной формы, тот был одет в иссиня - белую рубашку с закатанными до локтей рукавами и темные брюки. Галстук в тон брюкам болтался на ослабленном узле, явно мешая его обладателю, потому как он то и дело его теребил, не переставая оглядываться по сторонам. Мужчина явно был взвинчен. Удивительно, но Лариса была почти уверена, что знает истинную природу его нервозности. И эта мысль заставляла ее все теснее и теснее прижиматься спиной к ограждению остановки, благо задняя стенка его состояла из плотно подогнанных друг к другу декоративных реек.

«Надо было идти пешком, дура! - укорила она себя в который раз, невидящими глазами пялясь в газетную страничку. - Как назло, на остановке ни души. Можно подумать, что все вымерли…»
        - Интересное что-то читаем?
        Вопрос, прозвучавший над головой, был подобен выстрелу Царь-пушки. Ей не нужно было поднимать голову, чтобы рассмотреть того, кто воспылал к ней неожиданным интересом. Четко заутюженные стрелки темноватых брюк, ниспадающих на блестящую поверхность начищенных ботинок, и эта манера раскачиваться с носка на пятку указывали на то, что перед ней тот самый взбудораженный мужчина, что минуту назад караулил брошенные открытыми автомобили.
        - Извините, что вы сказали? - Лариса слегка приподняла головку и позволила уголкам губ дернуться в мимолетной улыбке.
        - Говорю, давно сидишь тут?
        Пары взглядов ей было достаточно, чтобы определить социальный статус данного индивидуума в бандитской иерархии. Этот нагловатый нервозный мужик не был
«шестеркой». Вероятнее всего, качествами лидера он был награжден уже во чреве матери и, что было более чем очевидно, сумел ими воспользоваться на всю катушку. Пара вытравленных татуировок на среднем и указательном пальцах красноречивее всяких слов указывали на две судимости и на то, что об этом старательно хотели забыть или скрыть…
        - Чего молчишь? - прервал он ее экскурс по своему недурно сложенному телу. - Глухая, что ли?
        - Да нет, - полностью сохраняя самообладание, пожала Лариса плечами. - Просто не люблю, когда хамят. Но на вопросы все же отвечу: чтиво так себе, купила скорее от скуки. Сижу совсем недавно. Что-то еще?
        - Кто-нибудь выходил из того подъезда? Парень такой: среднего роста, худощавый, красивый, короче, вам, бабам, такие нравятся…
        - А откуда вы знаете, какие парни нравятся мне? - Лариса слегка сдвинула очки ниже на переносицу и лукаво усмехнулась. - Может быть, в моем вкусе такие вот наглецы вроде вас…
        Удивительно, но он засмеялся. Негромко и недолго, но что искренне, в этом она могла поклясться. Он, так же как и она, опустил очки пониже и глазами,
«прозрачностью» которых мог посоперничать с омутом, внимательно посмотрел на нее.
        - А ты, смотрю, девочка не промах… Значит, говоришь, не видела никого?
        - Да нет, просто не наблюдала. Листала газету и ждала автобус. Вот, кстати, и он.
        Дождавшись, пока автобус остановился и приветливо распахнул перед ней двери, Лариса подскочила с места, сунула сумку под мышку и в два прыжка очутилась на задней площадке. Двери тут же захлопнулись, автобус покатил своим маршрутом, а мужчина все продолжал стоять и смотреть вслед девушке, которая искренне верила в то, что ей удалось удачно выпутаться из безнадежной, казалось бы, ситуации…
        ГЛАВА 9
        Рабочий стол Ларисы был завален чертежами и проектно-сметной документацией.
        - Что за хреновина, Володь? - ошарашенно уставилась она на соседа по кабинету. - Подожди, попробую угадать: кто-то заболел, ушел экстренно в отпуск или… решил умереть, захватив следом меня…
        - Нет, дорогуша, - Володя скорчил кислую физиономию. - Наш славный архитектор, то бишь Святослав свет Геннадьевич, воспылал новой идеей перереконструкции заброшенного Дворца пионеров под ведомственную базу отдыха для пенсионеров, отличившихся когда-то в борьбе за дело партии. Не знаю, как ему это удается, но он сумел убедить шефа, что это рентабельно. Ну а поскольку никто лучше тебя из дерьма конфетку не сделает, проект лежит на твоем рабочем столе…
        - Чтобы его… - Она в сердцах чертыхнулась и в который раз пожалела о том, что несколько лет назад приняла приглашение на работу.
        - А вот не надо было себя зарекомендовывать специалистом в области перереконструкции и перепланировки, дорогуша, - удовлетворенно потер руки Володя, всегда ей завидовавший. - Теперь-то что? Теперь вкалывай.
        - Сроки? - поинтересовалась она, усаживаясь на свое место и пиная сумку под стул.
        - Как всегда, милая, как всегда…
        Как это случалось и прежде, минутами триумфа Володя мог наслаждаться бесконечно. Сладко жмурясь, отпускал никому не нужные шуточки и всячески препятствовал процессу мыслительной активности. Но по мере того, как Лариса продолжала корпеть над проектом, трудилась на тернистом и не слишком благодарном поприще, воплощая взбалмошные идеи Святослава Геннадьевича в жизнь, энтузиазм закоренелого завистника постепенно иссякал, и к моменту завершения ею работы Володя выдыхался. Тут же начинались подношения букетов, поздравления, приглашения в театры, а однажды она едва не свалилась со стула, услышав предложение руки и сердца. Но сейчас, судя по наваленной горе бумаг, подарки Володе придется дарить не скоро…
        - Кстати, а почему ты опоздала? - отвлек он ее от изучения сметы. - С твоей-то пунктуальностью… И эти полукружья под глазами. Ты не больна?
        Ей показалось, или в его голосе действительно прозвучала надежда?
        - Нет, все в порядке, - защелкала Лариса клавишами калькулятора, автоматически включая компьютер. - Просто плохо спала.
        - Почему? - Коллега привстал со своего места, едва не задев ее локтем, благо расстояние между столами было в полметра.
        - А почему, собственно, тебя это интересует? - Она все же подняла на него взгляд и попристальнее вгляделась в его бегающие глазки. - Ты что, ревнуешь?
        - Вот еще! - фыркнул Володя, рухнув всем телом на свой стул. - Просто звонили тут, интересовались…
        - Кто же? - как можно ровнее спросила она, стараясь не обращать внимания на отвратительное чувство холода в области желудка. - Шеф?
        - Нет. Не знаю. Позвонили, не представились, пригласили к аппарату. Я сказал, что ты опаздываешь.
        - И все?
        - Все, а что же еще? А почему ты все-таки опоздала?
        - Автобуса не было, - буркнула она и вновь уткнулась в бумаги.
        - Ты чего, Ларис, правда больна? Какой автобус, если у тебя машина? - Изумление Володи на сей раз было неподдельным.
        - Так я вчера еле до подъезда дотащилась. Бак пустой. Забыла заправиться.
        Как бы мимоходом принялась она излагать ему наскоро придуманную байку, бесцельно тыча подрагивающими пальцами в клавиатуру компьютера. Не могла же она признаться ему сейчас в том, что, выйдя из подъезда на улицу и увидев сидящего в вальяжной позе шпика, напрочь забыла о том, что у нее есть машина…
        День пролетел на удивление быстро. Уйдя с головой в работу, Лариса ухитрилась пропустить время обеденного перерыва, чем вызвала неудовольствие коллеги. Володя привык в течение рабочей недели всюду сопровождать ее, будь то местное кафе, магазин нижнего белья или аптека. Его не смущало, что Лариса в его присутствии перетряхивает бюстгальтеры, покупает прокладки или прикладывает к телу купальники, как не смущало и то, что она сама оплачивает свои обеды. Пусть она не являлась его женщиной, пусть порой смотрела на него как на пустое место, его просто не мог оставить равнодушным тот факт, что на нее оглядываются мужчины. Это делало его как бы на голову выше, заставляя проникнуться уважением к своей собственной персоне.
        В этот же день ему пришлось отобедать в одиночестве, слившись с серой массой большинства присутствующих. Более того, когда часы на стене просигналили о конце рабочего дня, Лариса и тут не подняла головы от бумаг.
        - Идем домой? - поинтересовался Володя, в раздражении застегивая органайзер. - Или ты тут заночевать решила?
        - Иди, иди, - пробормотала она рассеянно. - Я еще немного посижу…
        - Как знаешь. - Он обиженно засопел и принялся похлопывать себя по карманам в поисках мелочи. - Не одолжишь червонец на автобус?
        - Что? - Рассеянным взглядом смерив застывшего над ее головой коллегу и в очередной раз подивившись его бесцеремонности, она переспросила: - Тебе опять денег?
        - Не опять, а снова, - осклабился Володя в нагловатой ухмылке. Привычка клянчить мелочовку прочно вошла в его сущность и, пустив там корни, закрепила за ним репутацию попрошайки. - Тебе чего, десятки жалко?!
        Говорилось это всегда таким тоном, что обладатель злосчастной десятки спешил с нею поскорее расстаться, дабы не быть уличенным в скопидомстве. Вот и Лариса, напрочь позабыв о содержимом своей сумки, извлекла ее из-под стула, где та пролежала добрых восемь часов, рванула застежку, и взору любопытного коллеги предстало зрелище, заставившее его медленно осесть на пол.
        - Л-л-лариска!!! - просипел он, серея лицом. - Что это?! Ты что - банк ограбила?
        - Не твое дело! - огрызнулась она и, достав кошелек, быстренько наскребла нужную сумму. - На вот тебе на проезд, и сваливай. Мне еще поработать нужно?
        - Нет, ты погоди! - Володя приосанился и привстал с пыльного пола. - Ты объясни, в конце концов, что это такое?!
        - Деньги, - просто ответила Лариса. - К тому же чужие.
        - Понятно, что не твои, но как они оказались у тебя?! - Окончательно оправившись от потрясения, коллега застыл над ее головой и затряс указательным пальцем. - Ты что, с криминалом связалась?! Или, быть может… О боже мой!!!
        Володя заломил руки над головой и принялся метаться по тесному пространству кабинетика. Он то смотрел на Ларису глазами побитой собаки, то шипел что-то нечленораздельное, щуря при этом глаза, то ерошил волосы, презрительно косясь в ее сторону. Он бесновался и мельтешил у Ларисы перед глазами добрых десять минут. Все это время она безучастно наблюдала за ним, мысленно готовя себя к самым неожиданным вопросам. Они не заставили себя долго ждать.
        - Ты торгуешь телом?! - со слезой в голосе еле выдавил Володя. - Признайся, прошу!!! Ты - проститутка?!
        - Да, - кротко кивнула она головой. - Причем беру предоплату и сразу со всех клиентов…
        - Шутишь… - Против воли вздох облегчения все же вырвался из впалой груди коллеги. - Ладно, проехали. Так откуда деньги? Эти звонки анонимные… Нет, здесь что-то не так…
        - Отстань, прошу тебя. - Лариса устало потерла глаза. - Не до тебя мне. Кстати, который час?
        - Часы над твоей головой, - отчеканил Володя и двинулся к двери. - Не хочешь со мной разговаривать, не надо. Но знай - если тебе понадобится помощь, я к твоим услугам.
        - Неужели? - Ее брови удивленно приподнялись. - И сколько мне это будет стоить?
        Ноздри Володи затрепетали от столь явного оскорбления, нанесенного его достоинству. Но потом он немного подумал, сгорбился и жалко пробормотал:
        - Мне велено к концу недели закончить с той сауной… Помнишь?
        - А как же!
        - Может, мы бы посидели как-нибудь у тебя вечерком, поработали. Я пиво принесу, чипсы…
        - Хорошо, я подумаю, - совершенно серьезно кивнула Лариса, еле сдерживаясь, чтобы не рассмеяться. - А сейчас иди…
        Володя растворился за дверью, и вскоре она увидела его семенящим по тротуару к подземному переходу.
        Вот тоже еще фрукт! Чем больше она с ним либеральничает, тем наглее он становится. Мало ей его зависти и попрошайничества, так теперь еще и работу его выполнять? Нет уж, дорогуша, как-нибудь сам. Ей сейчас не до этого. Угораздило же забыться и сумку распахнуть! Володька же теперь спать не будет, ворочаясь на своей шикарной тахте, строя планы и предаваясь радужным мечтаниям. Не будет ничего удивительного, если завтра заявится с огромным букетом и вновь предложит руку и сердце. А ей это надо? Нет, конечно. Все, что ей сейчас нужно, это попытаться побыстрее избавиться от балласта, ниспосланного ей судьбой в образе неудачливого бандита. А для этого необходимо вытащить его из квартиры, передать ему пакет с деньгами и по возможности остаться в живых…
        ГЛАВА 10
        С тех пор как за Ларисой закрылась дверь, прошло почти восемь часов. Восемь часов изнурительного ожидания и бездействия. Чем он только не пытался занять себя! Принял душ, стараясь, чтобы вода не намочила повязку. Приготовил себе нехитрый завтрак, наслоив на куски хлеба масла, колбасы и сыра. Затем вылил в себя подряд три чашки наикрепчайшего кофе, найдя его на удивление ароматным и бодрящим, и огляделся.
        Квартира, показавшаяся ему вчера наинелепейшим из нелепейших творений архитектурного и дизайнерского искусства, при более тщательном рассмотрении произвела совсем другое впечатление. Охарактеризовать ее можно было так: мало места, много света и максимум удобств. Подивившись поначалу наличию высоких кресел за обеденным столом, Игорь не смог не признать сегодня, что сидеть в них, вкушая пищу, было более чем приятно и на редкость комфортно. Масса многофункциональных шкафчиков и навесных полочек с зеркальными и пластиковыми дверцами. Ничего лишнего, кричащего и режущего глаз. Пол устлан толстым пушистым ковром неопределенной расцветки, но удивительно гармонирующим с остальной обстановкой. Высоко под потолком - телевизор. Широченный подоконник, огромное количество горшков с экзотическими растениями. Такими же редкими цветами был уставлен и подоконник в гостиной, размеры которой были вдвое меньше размеров столовой. Все, что здесь разместилось, - это широкая тахта, пара кресел, шкаф для одежды и пара тумбочек. На изучение их содержимого у Игоря ушел почти час. В шкафу аккуратно сложенное нижнее белье. На
других полках постельные принадлежности, кофточки, футболки, свитера и прочие атрибуты молодой, следящей за собой женщины. Плательный отдел не изобиловал шикарными туалетами, но все имеющиеся были хорошего качества и отнюдь не дешевыми. Было ясно, что каждая вещь покупалась не вдруг и не сразу, а в результате тщательного отбора, в зависимости от моды, стиля и наличности в кошельке.
        Игорь закрыл створки и перешел к тумбочкам. В одной из них полки были забиты старенькими истертыми игрушками, пластинками с речью Брежнева на очередном съезде и частушками Мордасовой. Содержимое второй заинтересовало его куда больше. Документы на квартиру на имя Фетисовой Ларисы Николаевны, диплом об окончании заочного архитектурного института в каком-то городе с очень странным, наверняка северным названием и уйма фотографий. Желая хоть как-то убить бесконечно растянувшееся время, Игорь разложил фотографии на тахте и принялся сортировать их по годам.
        Вот Лариса в спецодежде и с мастерком в руках. Лицо спокойное, почти напрочь лишенное эмоций - ни улыбки, ни горечи. Ничего. Следующая сделана зимой. Простенькая вязаная шапочка, курточка-дутик и такое же, как и на предыдущей фотографии, бесстрастное лицо. Именно бесстрастное, а не безучастное, потому как сила воли, угаданная Игорем при встрече, из ее взгляда определенно сквозила. Следующие две пачки фотографий относились к студенческим годам. Различные аудитории, исписанные мелом доски, группы студентов, и в их числе Лариса. Все разнообразно и… удивительно. Игорь поначалу даже и не понял, что его так поразило, и, лишь пересмотрев все снимки еще раз, понял: не было ни одной фотографии периода детства и отрочества. Было такое ощущение, что у нее не было ни детства, ни родственников, ни друзей, ни любимых. Озадаченно сгребая фотографии в кучу, Игорь подошел к тумбочке и, нагнувшись пониже, пошарил в дальнем углу выдвижного ящика. Так и есть. Еще одна пачка. Водрузив предыдущие на прежнее место, он взял в руки довольно-таки пухлый пакет и, вытряхнув его содержимое, еле удержался от удивленного
возгласа.
        Вот так так! Вот это Лариса Николаевна! Вот это мисс недотрога! На фотографиях, а их он насчитал более сорока штук, в основном были запечатлены романтические свидания и любовные похождения вышеупомянутой особы. В платьях, купальниках с полуобнаженной грудью и почти полностью обнаженной попкой, в шортиках и без них, Лариса вкушала сладости жизни, смакуя их на всю катушку. Пышные застолья, морские пляжи и масса красивых загорелых мужчин. Вот лишь малая толика того, что смог разглядеть беглый взгляд Игоря. При более тщательном рассмотрении ему удалось выделить из всего ее окружения четверых мужчин, чаще других сопровождавших Ларису.
        Господа претенденты были как на подбор: высоки, мускулисты, загорелы и, что угадывалось по прикиду и аксессуарам, обеспеченны. Каждый из них на фото смотрел на Ларису с обожанием, что, собственно, можно было сказать и о ней. И что самое главное: в этой коллекции компрометирующих материалов имелось четыре фотографии, запечатлевших момент вручения кольца этой ветреной особе.
        Интересно, кому из них она отдала предпочтение? Судя по ситуации, никому. А может, она брачная аферистка? Хотя вряд ли. Держать у себя в доме подобный компромат значило бы вовсе не иметь мозгов, а этого про нее Игорь сказать не мог.
        Зато он мог сказать нечто другое - девочка была до неприличия сексуальной. Чувственность, которую не придаст женщине ни один стилист, исходила от каждого снимка, заставляя ладони Игоря увлажняться. Загорелое тело с очаровательной родинкой у ключицы было столь великолепным, что он против воли почувствовал возбуждение. Ее умению держать себя на людях, а также позировать перед объективом могла бы позавидовать любая теледива.
        Что же заставляет ее сейчас прятать все это в себе? Что могло придушить в ней ее истинную сущность? Прятать такие шикарные ноги под длинной юбкой, скрывать идеальной формы руки под длинными рукавами, а грудь под ненужными оборками и складками. И все это после стольких бурных романов…

«Было бы время, можно было бы заняться девочкой, - не переставали клокотать в нем чувства, когда, убрав все по своим местам, Игорь вновь растянулся на тахте. - Дела делами, а девочка по-настоящему интригует. Пожалуй, самая удивительная из всех, что встречались…»
        Игорю стыдно было признаться в этом самому себе, но, считая женщин товаром и цинично высмеивая их кошачьи повадки, он не мог без них обходиться. То ли кровь азиата всякий раз давала о себе знать, то ли была еще какая причина, но он не мог оставаться равнодушным при виде точеного женского тела. Отказа ему почти никогда не было. Женщины добровольно падали в его объятия, не оставаясь несчастными даже после расставания.
        Данный же случай заслуживал особенного внимания. Ерзая на мягком ложе, Игорь додумался даже до того, что возблагодарил небо за ниспосланные жизненные перипетии, столкнувшие его с этой загадочной женщиной…
        Звук вращающегося в замке ключа заставил его подскочить. Забыв о ноющей ране, Игорь поспешил в прихожую.
        - Принесла деньги? - подозрительно уставился он на вошедшую Ларису.
        - Обойдешься, - недовольно буркнула она и, скинув босоножки, прошествовала в кухню.
        - Это как понять? - Игорь последовал за ней, подсознательно ощупывая ее фигуру взглядом. - Там их что, не было?
        Лариса пила большими глотками воду из высокого стакана и не отвечала.
        - Ответь ты наконец! - дернулся он, заметив, как по ее подбородку скатилась капля воды и, не задержавшись на шее, юркнула в вырез кофточки.
        - Не ори, - тихо попросила Лариса, ставя стакан на место и усаживаясь в свое кресло за столом. - Деньги были на месте. Я их взяла и перепрятала.
        - Зачем? Зачем тебе это было нужно?
        - Затем, что только чудо спасло меня сегодня утром от беды… - Она вкратце рассказала ему о сцене на автобусной остановке. - Не знаю, кто он…
        - Серафим, - перебил ее Игорь, хищно прищурившись.
        - Так вот, я сочла за нужное не тащиться сюда с твоими бабками, а перепрятать их, чтобы ты вызвал сюда своего крутого папашу, если он действительно настолько крут, и чтобы тот, не оставив здесь камня на камне и приструнив всех этих молодцев, забрал тебя ко всем чертям собачьим домой. Соответственно, вместе с деньгами. - Она легонько шлепнула ладонями по столешнице. - Все! Теперь ты мне говоришь номер его телефона или пейджера. Я с ним связываюсь, докладываю о положении вещей. И сдаю тебя ему с рук на руки: спасенного, ухоженного и от этого не менее наглого. Идет?
        - Нет!
        - Объяснись, - сурово свела она брови, стараясь не подать вида, насколько сильно разочарована. - Что предлагаешь ты?
        Вот скотина, а!!! Ее хорошо продуманный план он перечеркивает одним коротким и всеобъемлющим - «нет!».
        - А что предлагаешь ты?! - чуть повысила она голос. - Сидеть и ждать, пока они меня вычислят? Или свалишь и тебе все равно? Этот, как ты его назвал, Серафим? Он далеко не дурак… И на работу ко мне кто-то звонил утром, не назвавшись. А-а-а, понимаю! Тебе на это наплевать, потому что ты все равно собрался меня прикончить. Так, что ли, ангел смерти?!
        - Нет, конечно. Что ты, дурочка… - Игорь протянул руку, пытаясь дотронуться до ее спутавшейся челки, но Лариса резко отпрянула. - Обещаю тебе, что не убью. Клянусь, если тебе от этого легче!
        - И не хотел никогда? - подозрительно уставилась она на него.
        - Ну-у-у, не скажу, чтобы доверял тебе настолько, чтобы оставить в живых, но сейчас все изменилось. - Как он ни старался, но на последней фразе голос немного изменил ему, и Лариса вновь недоверчиво сузила глаза.
        - Почему ты не хочешь, чтобы приехал твой отец? Ты его боишься или за него?
        - И не за него и не его, - криво ухмыльнулся Игорь. - Просто сейчас в наших с ним взаимоотношениях наблюдаются некоторые трения. Я не принимаю его линию, он - мою… Ну, в общем, тебе это неинтересно. Мы долго с ним спорили…
        - Как долго? - вставила Лариса.
        - Полгода… Так вот если я сейчас его вызову, то тем самым признаю собственные ошибки. Ему, конечно, это будет на руку, а мне…
        - Ага, понятно, делите с папкой сферы влияния. Отпрыск возжелал отсоединения, а предок ни в какую. Подобный конфуз ему на руку, будет чем лишний раз щелкнуть тебя по носу. Так, что ли?
        - Почти угадала, - хмыкнул Игорь, устав изумляться ее проницательности.
        - Ладно, - она обреченно махнула рукой. - Я что-то приблизительно в этом духе и предполагала, потому…
        - Что потому?
        - Потому и отвезла деньги эти подальше.
        - И как далеко?
        - Километров сорок будет. Вернулась к подъезду. Взяла машину и укатила, пока ты тут по моим шкафам шарил.
        - Я не… - попытался возразить Игорь, но, натолкнувшись на ее всепонимающий взгляд, замолчал.
        - Сейчас будем обыгрывать второй вариант: как тебя вытащить из квартиры и вывезти со двора, кишащего ищейками. Конечно, в данном случае я рискую намного больше, но после того как мой коллега сегодня едва не упал в обморок при виде твоих денег, на первый вариант я особо и не рассчитывала. Потому что может оказаться, что у нас совсем не будет времени. Идем за мной…
        То, что предложила ему Лариса, повергло Игоря в ужас. Он, уважающий себя мужик и заставивший, чтобы его уважали другие, должен рядиться в бабьи тряпки?!
        - Нет! Нет, нет и нет! - отшвырнул он от себя длинный джинсовый сарафан. - Ни за что! Я что тебе, пидор, что ли?!
        - Нет, ты придурок, - поймала она на лету одежду. - Больше вариантов твоего спасения у меня нет. Если не согласен, я открываю дверь и выталкиваю тебя силой. Мало того, что ты свалил на мою голову массу своих собственных проблем. Заставил волноваться, переживать и отчаянно трусить. Мало того, что после твоего отъезда у меня могут возникнуть проблемы с местными авторитетами. Так ты еще тут мне детский сад будешь устраивать?! Вали отсюда к чертовой матери!
        После недолгих колебаний Игорь все же облачился в ее наряд, натянув попутно на голову широкополую соломенную шляпу.
        - На хрен тебе это сомбреро, скажи? - недовольно заворчал он, подкрашивая глаза и разукрашивая губы ярко-алой помадой.
        Лариса промолчала. Подойдя к окну, она осторожно выглянула наружу. В забрезживших сумерках ей удалось рассмотреть пустующую скамейку напротив подъезда.
        - Так, теперь давай быстрее! - скомандовала она. - Видимо, у них пересменка, или парень в туалет захотел, но нам надо успеть проскочить, пока никого нет…
        В подъезде темнота стояла кромешная. Держась за руки, молодые люди спустились на первый этаж и замерли перед дверью.
        - Веди себя как можно спокойнее, - одновременно прошипели они друг другу и, не удержавшись, прыснули.
        Распахнув дверь и продолжая смеяться, они едва ли не вприпрыжку добрались до машины - светло-серой «копейки», и, упорно игнорируя изучающий взгляд вернувшегося на свой пост парня, выкатили со двора…
        ГЛАВА 11
        - Эта сука врет!!! - Виталий изо всех сил пнул ногой лежавшую у его ног девушку. - Говори, падла!!!
        Истерзанная донельзя жертва молчала, издавая лишь какие-то булькающие звуки. Она лежала на животе, сильно вздрагивая всем телом. Платье на ней задралось, обнажив длинные стройные ноги, сплошь покрытые синяками и ссадинами. Кисти рук, крепко перетянутые леской, кровоточили. Пальцы были судорожно сжаты.
        - Слышь, Серый, я ее щас уделаю, - просипел вошедший в раж Виталий.
        - Оставь, - Серафим усталым жестом провел по глазам. - Она правду говорила, я уверен. Не свирепствуй зря. Хотя все равно кончать придется…
        - Ну а бабки-то где? - слезливо протянул напарник и обессиленно упал на табурет. - Что делать-то теперь? Может, она брешет, может, еще поработать, а, Сим?
        - Да ладно тебе! Видели же, как Игорь передавал ей кейс в окошко переговорного пункта? Видели. Чего тебе еще нужно? Она отнесла его, куда было велено…
        - И где они?
        - А вот это хороший вопрос, - Серафим задумчиво потеребил нижнюю губу. - Девку мы взяли утром. Деньги она отвезла на указанное место за час до этого. Мы прибыли туда спустя два. Значит, кто-то за это время сумел их забрать. Но кто?.. Ладно, я еду домой, а ты прибери тут все.
        - А что дальше-то? - Виталий растерянно смотрел на хозяина, боясь поверить в то, что они проиграли. - Сваливать, что ли?
        - Должно быть, так…
        Серафим, отпустив шофера, сел за руль и медленно поехал по направлению к дому.
        Вот и все! Раз в жизни хотел сыграть по-крупному и облажался. Теперь опять в бега, под чужим именем, под чужой личиной, только на этот раз все будет гораздо сложнее. Это тебе не менты ленивые, которые развесят фотки на стенде и тут же о тебе забудут, хоть подходи и у них прикуривай. Здесь каждая «шестерка» будет землю из-под себя рыть, лишь бы угодить этому змею. Тот же свояк сдаст и не почешется. Что своих людей давал ему в помощь, про то забудет или наплетет, что под угрозой это делал. Будет перед Ильдаром жирным задом вилять, это точно, если уже не успел отзвонить…
        Окна дома не светились, значит, прислуга уже легла. Семьи у него не было. По молодости некогда было - судимость за судимостью, потом деньги начал делать, начав буквально с рубля, а теперь уже вроде и ни к чему. Девок полно кругом, только свистни. Работа домашняя исправно ведется, кухарка с горничной деньги старательно отрабатывают. А семья - это лишний геморрой к старости…
        Серафим открыл входную дверь и, нашарив выключатель, включил свет в огромном холле. Чисто, прохладно и пусто.
        - Танька! - зычно гаркнул он. - Иди сюда!
        Татьяна, деревенская девица с пухлыми руками, ногами и остальными частями тела, была выписана им из дальней сибирской деревни. Она приходилась родственницей его давнишнему подельнику и служила у него горничной. Целыми днями она мыла, скребла, пылесосила, вытирала пыль. Зная, как хозяин любит чистую душистую постель, она меняла ее на неделе раза по два, по три, перестилая в шкафу чистые простыни и пододеяльники высушенными загодя травами. Ну а когда Серафим приказывал на этих самых простынях с ним покувыркаться, то не особенно и роптала.
        Думая, что сейчас как раз тот самый момент, она наскоро пригладила волосы, выбившиеся из длинной толстой косы, прыснула на потное от долгого спанья тело дезодорантом и, не одеваясь, поспешила на зов.
        - Чего голышом притащилась, корова толстопятая? - полоснул взглядом по ее белым телесам хозяин.
        - Дык, думала…
        - Дык, дык, мандык! - заорал Серафим, раздражаясь непонятно с чего. - Жрать дай чего-нибудь! Звонков не было?
        - Были, щщас я. - Необидчивая Татьяна, попривыкшая за время службы ко всяческого рода проявлениям хозяйского гнева, пошустрила на кухню.
        Серафим рухнул на кожаный диван и обмяк. Есть он особенно не хотел, просто не терпел такой вот могильной тишины в доме. Пусть хоть эта дура толстомясая задом потрясет, все живая душа. Неожиданно вспомнилась девушка с остановки. Умный твердый взгляд, белая нежная кожа и… эта ее сумка за спиной. Неужели и вправду она ее прятала, или ему показалось?.. Как быстро упорхнула, он не успел и глазом моргнуть. Как это она сказала: «А может, в моем вкусе такие вот наглецы вроде вас…» Неплохо сказано и самоуверенно. Молодец девчонка. Можно было бы навести справки, узнать, кто такая. Раз с утра сидела на остановке, значит, живет где-то поблизости. Район не слишком густо заселен, нашли бы в два счета. Только не до этого сейчас, ох не до этого…
        Громыхая всеми четырьмя колесами, Татьяна быстро катила к нему столик, уставленный тарелками. Глупая корова нацепила на голое тело передник, очевидно думая, что выглядит на редкость сексуально.
        - Чего там у вас? - сморщился он в сторону тарелок. - Опять зелень одна? Мяса хочу, понятно?! Мяса! На хрен мне эта ваша брокколи?
        - Дык полезная, - залепетала Татьяна, нагибаясь и подбирая с пола капусту. О том, какой ракурс представила на обозрение, она и не подумала. - Сами же говорили, что на ночь вам нельзя - печень…
        - Ладно, пошла вон, - приказал Серафим, неожиданно почувствовав отвращение к глупой бабе. - Кто звонил?
        - Саня Левчик, - отрапортовала на ходу горничная. - Два раза. Поехал сейчас к Виталику. Потом, сказал, сюда приедет. Что-то важное. Какие-то фотографии…
        Наконец-то! Первая хорошая новость за весь день. Еще с утра Серафим дал задание пронырливому Сане по возможности обзавестись фотографиями проживающих и не разъехавшихся на лето жильцов, находящихся сейчас под наблюдением домов. Видимо, у него все получилось, раз так экстренно разыскивает его.
        Примерно через час Саня ввалился в дом, топая огромными ботинками с тупыми носами.
        - Чего так долго? - проворчал Серафим, издергавшийся от нетерпения.
        - Прибирали там… - туманно пояснил Саня, заранее зная, что его поймут.
        - Сама или как?
        - Да нет… Пришлось посодействовать… - Он выразительно указал на оттопыренный карман пиджака.
        - Понятно. - Серафим погладил себя по голове, что было у него жестом, означающим удовлетворение. - Так что там у тебя? Говорят, фотки раздобыл?
        - Да, - Саня вытащил из второго кармана пиджака стопку сложенных вдвое листков и, расправив их, протянул хозяину. - Поначалу ни в какую. Паспортистки заартачились. Пришлось на ментов выходить. Сделали официальный запрос…
        - Как это официальный?
        - Ну для них официальный. Этим дурам ведь главное что? Им главное, чтобы бумага была с печатью. Ну мы им ее и организовали. Выборку сделали и откатали на ксероксе. На вот, взгляни. Да, чуть не забыл. С утра обзвон сделали каждому на работу - все на местах. Опоздали трое: девка одна, там ее фотка имеется, и два пацана. Ни к врачам, ни в аптеку никто не обращался.
        Серафим перелистывал ксерокопии, бегло просматривая фотографии мужчин и женщин.
        Почему, интересно, фотографы, берущиеся делать мини - портрет на документ, считают своим долгом так корежить и обезличивать внешность человека? Никто, конечно, не призывает улыбаться со страницы паспорта или водительских прав, но нормальное-то выражение лица можно сохранить. Так нет же: брови насуплены или сведены к переносице, губы сурово сжаты, крылья носа разве что не трепещут. Ну прямо: «Руссо туристо, облико морале…»
        - Так, где тут опоздавшие? - Серафим веером раздвинул листы ксерокопий.
        - А, так они у меня отдельно, во внутреннем кармане. - Саня принялся поочередно протягивать ему снимки. - Вот этот ходил к зубному. Я проверил - все точно. Этот - провожал кого-то на вокзал. Пока не установлено. А эта девка… Ты чего?!
        Саня Левчик редко чему изумлялся. Спокойствие нрава и умение противостоять жизненным коллизиям вылепили из него достаточно невозмутимую натуру, но сейчас он по-настоящему был удивлен и даже отчасти напуган. А напугал его Серафим. Минуты три равнодушно перелистывавший снимки и чему-то своему то и дело хмыкая, он, взяв в руки последний лист, мгновенно напрягся, затем попеременно сменил окрас лица от мертвецки-бледного до пурпурного.
        - С-су-ука!!! - взвыл он с привыванием. - Обманула, сс-суука-аа!!! На куски порежу!!! Едем, Саня. Если успеем, озолочу!..
        Но они не успели.
        Измученный долгим сидением без дела, парень первые пять минут не мог взять в толк, чего же от него хотят эти двое. Причем один хватает за грудки, а второй шипит что-то и тычет дулом пистолета в висок.
        - Да объясните толком-то, - взмолился он наконец, чувствуя, как от страха и напряжения взмокла между лопатками рубашка.
        - Эту суку сегодня видел? - Серафим сунул ему под нос измятый лист бумаги с плохо угадывающимся в ночи изображением молодого женского лица. - Смотри лучше, козел!
        Саня догадался наконец убрать пистолет в карман и, достав из машины маленький фонарик, запустил луч света на бумагу.
        - Видел, ну?!
        - Видел. Три раза, а может, и больше, - зачастил парень, задышав спокойно, после того как его перестали трясти. - Утром ушла. Потом часам к шести, а может, чуть позже вернулась, села в машину - «копейка» тут стояла, и куда-то уехала. Потом приехала где-то через час и снова уехала, но уже с подругой, а может, с соседкой, не знаю…
        - Как она выглядела? - прошипел Серафим, мгновенно догадавшись, кто подружился с этой девушкой.
        - Кто? Девка?
        - Да нет, идиот! Девку и без тебя смогли рассмотреть! Соседка или подруга, кто там, мать ее… Как она выглядела?!
        - Обычно, как бабы… Платье какое-то длинное. На голове шляпа. В руках пакет. Невысокая, плоская как доска. Ржали еще чего-то по дороге. Из подъезда вышли со смехом и в машине не переставали ржать.
        - И что? Что дальше? - Серафим, почувствовав вдруг чудовищную усталость, опустился на скамейку и уронил руки с зажатым в них листом бумаги между коленей.
        - А ничего.
        - Вернулись… подружки?
        - Нет.
        - В какой квартире живет эта баба? - обратился Серафим к Сане, мгновенно забыв о существовании незадачливого шпиона.
        - А что ты хочешь? - сразу напрягся тот, назвав номер квартиры.
        - Пойдем, Санек, подождем девочку. И еще кое-что…
        - Что? - живо отозвался безропотно последовавший за ним соратник по оружию.
        - Пока она путешествует, ты мне кое-что должен разузнать… Хочу девочке сюрприз преподнести…
        ГЛАВА 12
        Мотор старенькой машиненки исправно трудился, увозя их все дальше и дальше за город. Лариса сосредоточенно смотрела на дорогу, всем своим видом показывая, что не желает разговаривать. Игорю тоже было не до разговоров. Скрестив руки перед грудью, он насупленно молчал, мысленно призывая себя к благоразумию.
        Подумаешь, недотрога выискалась! Ну, задел ее по груди пару раз, пока в машину усаживались и ремни пристегивали. Ну, по неосторожности облокотился несколько раз, пока переодевался в брюки и футболку, одолженную у нее. Ну, положил руку ей на колено, и что? Сразу шипеть и оскорблять?! Чего, собственно, из себя корчить, коли он по фотографиям все знает о темной стороне ее жизни.
        Живет себе, понимаешь, леди «Икс». Исправно трудится. Связей порочащих не заводит. А раз в год ездит куда-нибудь к морю и отрывается там по вышке. Сколько их - брошенных и забытых ею? Сколько растоптанных сердец она оставила после себя?

«Еще одна попытка дотронуться до моей груди, и я останавливаю машину! - едва не передразнил он ее вслух, вспомнив, как гневно она вскинула брови. - Все бабы - суки! И тот, кто смеет утверждать обратное, - кретин!»
        Встречная машина, не желая переключать дальний свет на ближний, ослепила их фарами. Лариса вполголоса чертыхнулась и немного сбавила газ. В ярком свете Игорь успел заметить сосредоточенно сдвинутые брови девушки, и почти тут же глаза его сместились много ниже.
        Какова она без одежды, он уже успел рассмотреть, благо те купальники, что были на ней на фотографиях, одеждой назвать было затруднительно. А вот какова она…
        - Черт! - выругался вполголоса Игорь, невольно испугавшись силе желания.
        - Что случилось? - Мгновенно среагировав, Лариса нажала на тормоз. Машину слегка вынесло на обочину. - Что случилось?
        - Ничего, далеко еще? - буркнул он недовольно, стараясь не обращать внимания на шум крови в ушах.
        - Мы почти приехали. Еще метров двести.
        Она вновь завела машину и через несколько минут, съехав с трассы, вильнула в сторону невысоких строений, освещаемых уличными фонарями.
        - И что мы здесь имеем? - закрутил Игорь головой.
        - Здесь мы имеем автостоянку для дальнобойщиков. Дешевый сервис: придорожная гостиница с плохо простиранным бельем, недорогие обеды с пригоревшими бифштексами и наполовину разбавленный бензин, - улыбаясь, ответила Лариса и вылезла из машины. - Ох, хорошо-то как! Ночь - просто чудо…
        Ночь действительно была чудесной. Легкий ветерок, немного облегчивший дневную жару. Миллионы небесных светил над головой. И нежный шорох листвы придорожных берез.
        - Ну, идем за мной, - почти весело приказала она и пошла по направлению к строению с вывеской «Кафе Уютное».
        Какой путник вздумал назвать так придорожную харчевню, неизвестно, но уютом в данном заведении и не пахло. Заплеванный пол. Обшарпанные, плохо промытые столы, засиженные мухами окна и светильники, сработанные кустарными мастерами в дружественном Китае.
        Брезгливо осмотревшись, Игорь последовал за Ларисой в подсобное помещение. Они прошли узким коридором и, толкнув обитую войлоком дверь, очутились в маленькой конурке. Вот данное помещение вполне могло претендовать на то, чтобы его назвали уютным. Мягкий свет красноватого абажура под потолком. Аккуратно застеленная дорогим пледом кровать у стены справа от входа. Два велюровых кресла и столик между ними, на котором стояла плетеная корзинка с массой разноцветных клубков шерсти. На полу шкура убиенного кем-то медведя, а на окнах красивые кружевные занавески, причем кружево было на редкость искусной ручной работы.
        Обитатель, вернее, обитательница этого преинтереснейшего жилища стояла у окна спиной к вошедшим и что-то сосредоточенно разглядывала в ночи.
        - А-а, Ларочка, - пропела она глубоким контральто, повернувшись на стук входной двери. - А я уже волноваться стала. Обещала к ночи приехать. Ночь вовсю скачет по полям и лугам, а моей стрекозы все нету.
        - Тетя Наташа, - Лариса скинула босоножки у порога и с глубоким вздохом облегчения рухнула в одно из кресел, - вот это - Игорь. То, что я у вас оставила сегодня вечером, принадлежит ему…
        - Поняла…
        Она метнулась к шкафу и согнулась над нижним выдвижным ящиком.
        Тете Наташе на вид было лет пятьдесят пять. Но ей с таким же успехом можно было дать и шестьдесят, и семьдесят, настолько обманчива внешность женщины в этом возрасте.
        Высоко взбитые седые волосы. Пухлые румяные щечки. Высокая и полноватая, она двигалась с удивительной грацией. За сеткой глубоких морщин прятались проницательные голубые глаза. Именно этот взгляд и не давал Игорю покоя. Он прожигал его внутренности, заставляя мысленно агонизировать в адских муках угрызений совести.
        - Вот, пожалуйства, - протянула ему тетя Наташа картонную коробку из-под фена
«Ровента». - Ларочка велела сберечь для вас. Все здесь в целости и сохранности…
        Игорь взял в руки коробку, попутно метнув недовольный взгляд в сторону безмятежно улыбающейся Ларисы. Интересно, насколько та была откровенна с тетушкой?
        - Вы посидите, а я сейчас покушать что-нибудь организую, - заторопилась хозяйка, скидывая домашние тапочки и надевая стоптанные туфли. - Возвращаться-то сегодня не след, поздно уже. У меня переночуете, а утром, голубки, каждый в свою сторону. Лариса, детка, исхудала-то как! Мосолики сквозь кожу светятся…
        Попричитав немного, тетка ушла, хлопнув дверью.
        - Чего ты ей наговорила? - вцепился сразу в Ларису проницательный взгляд Игоря.
        - Сказала, что ты мой жених. У тебя неприятности. Нужно припрятать до ночи коробку. Если я не приеду этой ночью, велела вскрыть коробку и прочесть послание, оставленное мною под крышкой, а потом идти в милицию. - Лариса вытянула ноги и устало вздохнула: - Я останусь до утра. Ты - как пожелаешь. Денег ровно столько, сколько я извлекла из-за трубы мусоропровода…
        - Не хочешь поиметь процент? - на всякий случай поинтересовался Игорь, заранее догадываясь о ее реакции.
        - Издеваешься? - без лишних эмоций спросила Лариса, широко раскрыв глаза. - Мой процент в этом деле - это моя безопасность. А ее-то как раз ты мне гарантировать и не можешь.
        - Я же поклялся! - едва не стукнул он себя кулаком в грудь.
        - Речь даже и не о тебе. Хотя до конца свободной почувствую себя, лишь усадив тебя в кабину какого-нибудь дальнобойщика и сделав тебе реверанс на прощание…
        - Так не терпится? - Игорь хищно прищурился. Он не мог отрицать, что ее пренебрежительное отношение к его мужскому естеству сильно его задевает. - Чем же я тебе не приглянулся? Ростом не вышел или, быть может, физиономией?
        - Манерами, уважаемый, - Лариса подняла руки над головой, не замечая, как четко обозначилась ее грудь, и похлопала ладошками по стене. - Манерами в период знакомства…
        - Ну извини, - Игорь галантно поклонился. - В следующий раз буду более обходителен.
        - Не-ет, - она пружиной подскочила на месте. - Никакого следующего раза, слышишь! Не будет никакого следующего раза!!!

«А вот тут ты ошибаешься», - хотелось ему рассмеяться ей в лицо. Но вошла тетя Наташа с подносом в руках, и он сдержался.
        - Давайте, детки, покушайте, - сразу заворковала она, не сводя изучающего взгляда с Игоря. - Наверное, к такому угощению не привыкли, но все свежее.
        Старая карга, как он окрестил ее про себя, испытывая жуткое неудобство от ее присутствия, оказалась на редкость проницательной. Он действительно не привык к подобному угощению. В их доме готовил повар, выигранный отцом в карты у какого-то нувориша, кроме повара, была еще и кухарка. Рестораны Игорь предпочитал с восточной кухней, сейчас же ему были предложены макароны с подливкой, пара котлет, кусок хлеба на краешке тарелки и стакан густого киселя. Представив, как эта жидкость проникает в его горло и склизким комком опускается внутрь, Игорь едва не сплюнул.
        - Игорь не любит киселя, тетя Наташа, - угадав, пришла на выручку Лариса. - Я выпью…
        Отужинали в полной тишине под неусыпным оком хозяйки. Кое-как попихав в себя трапезу, Игорь засобирался в дорогу, попросив Ларису проводить его. Она встала и неохотно пошла за ним следом.
        - Там скоро один парень уезжает, - крикнула ему в спину тетя Наташа. - Где-то через час отправляется. Ты спроси куда, может, вам по дороге…
        После приятной тишины, царящей в комнате тети Наташи, шум моторов прибывающих и отъезжающих трейлеров просто оглушил Ларису. Виски заломило, и, слегка качнувшись, она невольно ухватилась за рукав Игоря, инстинктивно ища в нем поддержку.
        - Что с тобой? - не смог не воспользоваться он ситуацией и приобнял ее за плечи.
        - Голова немного закружилась, - слабым голосом ответила она. - Вторая ночь без сна…
        Они обогнули здание забегаловки и медленно двинулись в сторону стоянки. Им нужно было пройти слабоосвещенный участок, затем свернуть за ряд небольших строений, громко именуемых гостиничным комплексом, и, миновав протоптанную тропинку протяженностью где-то около тридцати метров, упереться в щит, приглашающий воспользоваться услугами автостоянки.
        Большую часть этого небольшого пути они проделали в полном молчании. Игорь был чем-то озадачен. Сурово сведя брови и поджав губы, он бросал на нее загадочные взгляды, значение которых было понятно только ему.
        Ларисе разговаривать и вовсе не хотелось. Ей редко приходилось кого-нибудь провожать в своей жизни, поэтому слов, приличествующих случаю, не находилось. Что она могла сказать ему? Пожелать счастливого пути? Пожалуй, в этом было бы больше лицемерия, чем правды. Поэтому она молча шла за ним в ночь, с трудом угадывая дорогу.
        - Лариса, - Игорь внезапно остановился, и Лариса, не ожидавшая этого, ткнулась головой в его спину. - Мне нужно что-то сказать тебе…
        - Что? - еле слышно выдохнула она и напряглась. - Почему ты остановился? Что случилось?

«Бежать! Бежать немедленно! - мгновенно застучало в ее голове. - Идиотка! Неужели ты думала, что он оставит тебя в живых?!»
        Подобно большой испуганной птице, Лариса взметнула руками и, круто развернувшись, бросилась прочь.
        - Стой! - сдавленным голосом приказал он, и по шуму за спиной она поняла, что он кинулся следом.
        Погоня продолжалась недолго. Споткнувшись в кромешной темноте о кочку, Лариса плашмя полетела на землю. И почти тут же со всего маху ей на спину опустился Игорь.
        - О черт!!! - громко застонал он, ударившись раной. - Куда ты ломишься?! О черт?
        - Оставь меня!!! - запричитала она, громко всхлипывая.
        - Тише ты… черт! - Попеременно охая и чертыхаясь, Игорь развернул ее на спину и, придавив массой своего тела к земле, зашипел: - Заткнись, дура! Перестань верещать!!!
        - Ты, ты, ты… - задыхаясь от ужаса, залопотала Лариса. - Ты хочешь меня убить?!
        - Нет, дурочка, нет… - Он, тяжело задышав, сдавленно прошептал: - Я хочу тебя любить…
        ГЛАВА 13
        Первые лучи солнца разжижили кромешную темноту в восточной части города. Громоздкие строения машзавода, расположенного в том районе, начали приобретать все более ясные очертания и через пять-десять минут отразили в своих окнах восходящее светило. Часа через два город проснется. Заснуют, громыхая, пустые трамваи и троллейбусы. Застучат тележками уличные торговцы. Народ забегает, засуетится, чтобы прожить еще один бесконечно длинный и так мгновенно ускользающий день.
        Что-то он принесет каждому? Кто-то сказал, что только неизвестность заставляет нас жить и карабкаться к вершине, венчает которую - смерть. Мы суетимся, любим, ненавидим. День за днем открываем что-то новое. Созидаем и разрушаем. Но бессмертия за это судьба нам не дарует. Финишный предел каждого из нас предсказуем и плачевен…
        Мрачнея душой от подобного черного философствования, Серафим стоял у окна в Ларисиной квартире и постукивал костяшками пальцев о подоконник.
        Итак, девка не вернулась. То ли любвеобильный Ромео забрал ее с собой, то ли сумел избавиться по дороге, что вероятнее всего. Возможна и какая-то иная причина. Но узнать ее, эту самую причину, Серафиму хотелось до желудочных колик. Ему это было просто необходимо, чтобы просчитать свой следующий ход. Он уже раз сыграл вслепую, поверив словам этой…
        - Черт с ним со всем, - скрипнул он зубами, услышав мелодичный клекот сотового. - Да, слушаю…
        Саня Левчик с энтузиазмом, что было удивительно после всех постигших их неудач, принялся докладывать о результатах. Обстоятельно, но без ненужных подробностей, он выложил ему всю имеющуюся у него информацию об этой загадочной Мате Хари.
        - Что, так вообще никого и нет? - не сразу поверил Серафим.
        - Вообще никого…
        - Ну что же. Выбора у нас нет, вези тогда этого голубка сюда. Да, Саня, постарайся побыстрее и без лишнего шума. Скоро станет совсем светло…
        Хотя последний фактор значения для него лично уже не имел. Осторожничай, не осторожничай, выправить случившееся было уже сложно. Серафим с тяжелым сердцем отошел от окна и еще раз оглядел комнату. Уютная, вполне соответствующая облику ее хозяйки, во всяком случае, тому впечатлению, какое она смогла произвести на него. Жалко, конечно, будет портить и обои, и ковер, и эти с видимой тщательностью подобранные гравюры, но другого выхода он просто не видел. Серафим сам себя перестал бы уважать, если бы оставил ее выпад без ответного хода. Хорошо бы ей самой вернуться в разгар событий, но, как видно, не судьба, а время не терпит. Ладно, пусть хоть это ее удивит.
        Нет, но какова нахалка!..
        Звук открываемой двери отвлек его от мрачных размышлений. Метнувшись за угол шкафа, Серафим рывком достал пистолет из-за пояса брюк и осторожно снял с предохранителя.
        - Давай, давай двигай вперед, не бойся…
        Услышав бесшабашный голос Сани Левчика, Серафим расслабился и, вернув оружие на место, вышел из укрытия.
        Представшая перед ним личность могла разжалобить кого угодно. Невысокий тщедушный человечишка трясся всем телом и без конца икал, пуская слюну из уголка рта. Сцепленные пальцы рук он держал перед грудью в молитвенном жесте, а глазами ловил взгляд стоящих напротив мужчин, умоляя о снисхождении.
        - Что это? - брезгливо сморщился Серафим.
        - Это у их сослуживцы, - хохотнул Саня и подтолкнул студенистую массу в образе человека вперед. - Ты представляешь, он даже в штаны напрудил, когда я «пушку» достал. Ну прикол!..
        - Присядь, - коротко приказал Серафим. - Как зовут?
        Парень рухнул на пол на колени и, заикаясь, проблеял:
        - В-володя-я.
        - Вова, значит. И чем же ты, Вова, так прогневал моего хорошего друга, что он тебя пригласил для беседы?
        Для нужного ответа сил не нашлось. Вова недоуменно задергал плечами и отрицательно замотал головой.
        - Не знаешь, значит. А где мы сейчас находимся, ты тоже не знаешь? Чей это дом?
        - Ларискин, - на удивление бодро ответил Володя и заискивающе посмотрел на собеседника. - Это ее квартира. Мы вместе работаем. Я с ней никаких отношений не имею. Гадкая баба…
        - И чем же она тебе так не угодила… Вова? - делая ударение на его имени, почти радостно заулыбался Серафим.
        - Гадкая, гадкая и сволочная. Себе на уме. Втерлась к нашему управляющему в доверие.
        - Каким образом?
        - Пришла несколько лет назад в потертых джинсах и облезлой футболке к нему в кабинет и давай перед носом чертежами махать. Мы тогда эту убогую квартиру не могли никому спихнуть. Вот она и подкупила его этим, ну что избавила от проблем. А он, старый ишак, проникся и решил, что она - дар божий. Предложил ей работу. Все лучшие заказы - ей. Ну и отсюда - заработки. Высокомерная, ни с кем отношений не заводит. Поначалу думали - лесбиянка, но она и бабам отказывала. Представляете, что за экземпляр?
        - Ну, ну, - поощрил его Серафим. - Продолжай. А что же с тобой? Сидите в одном кабинете, и никогда не откровенничала?
        - Да вы что?! - От неожиданности Володя вновь принялся громко икать. - Меня за быдло держала. Сроду никогда не поможет ни в чем. Чирик сбить до получки у нее невозможно. А сама деньги сумками таскает.
        - Ну-ка, ну-ка, поподробнее, если можно, - Серафим продолжал улыбаться, но от Сани Левчика не укрылось, каким змеиным блеском засверкали его глаза.
        - Утром опоздала на работу. Потом полезла в сумку, я уже и не помню зачем, а там баксы пачками. Я ей: «Откуда?» А она даже до ответа не снизошла.
        - Сумочка гобеленовая в клетку, так?
        - Ага, - обрадованно закивал Володя. - Клетка синяя с бежевым. Убогость жуткая.
        - Как думаешь, откуда деньги?
        - Сам не знаю! - ударил он кулаком себя в грудь. - Скрытная очень. Пришла поздно, под глазами круги, в сумке деньги, и давай вкалывать. Весь день над расчетами просидела, даже от обеда отказалась.
        - Она не была чем-то расстроена?
        - Не знаю. По ее лицу очень трудно понять. Нацепит на себя маску такую непроницаемую, и все, дальше - могила.
        - Это ты точно подметил!.. - удовлетворенно отметил Серафим и трижды выстрелил бедной жертве в голову.
        Смешно дернув ногами, то, что было когда-то Владимиром, рухнуло развороченным лицом вниз и через мгновение застыло.
        - Сюрприз! - почти радостно пропел Саня Левчик.
        - Еще какой сюрприз! - Серафим демонически заулыбался и послал две пули в грудь своему соратнику. - Прости, Саня. Так нужно.
        - С-сима-а, - простонал тот и рухнул на спину. Изумленно глядя попеременно то на расползающееся на груди пятно крови, то на Серафима, Саня силился подняться, но не мог. - За что?!
        - Так нужно, дорогой. Так нужно. Ты мне с того света спасибо еще не раз скажешь, - почти ласково ответил ему хозяин, подошел вплотную к нему, приставил пистолет к голове и произнес: - Извини, контрольный…
        ГЛАВА 14
        Шум воды был слышен даже с лестничной клетки. Вот тебе и новомодный пентхауз! Слышимость как в хрущевском клоповнике. В довершение ко всему Лариса услышала смачный звук поцелуя и следом сладкий речитатив Ляльки:
        - Сладенький мой, любименький, возвращайся поскорее. Лялечка очень по тебе скучает…
        Обблеваться можно от такого зефирно-розового счастья! То ли дело у нее, Ларисы, - все просто, как сама жизнь, без лишних слов, эмоций и объяснений. Подавив в себе горестный вздох, она нажала на кнопку звонка, и почти тотчас дверь распахнулась.
        Высокий импозантный мужчина сорока лет от роду с фигурой атлета и умными добрыми глазами несколько мгновений недоуменно ее разглядывал, моргал, оглядываясь куда-то себе за спину и беззвучно шевеля губами, а затем с улыбкой пробормотал:
        - Ларочка! Вот так сюрприз! Все никак не могу к тебе привыкнуть…
        Он вежливо чмокнул ее в побледневшую щеку и потянул за собой в просторный прохладный холл.
        - Ляля. Иди сюда.
        Так может звать по имени только горячо любящий мужчина. Нежно, проникновенно, словно лаская звуком своего голоса, не то что…
        Лариса подавила очередной всплеск горечи и распахнула руки навстречу сестре, которая с диким визгом неслась на нее откуда-то из глубины квартиры.
        - Ларка! Гадкая девчонка! - тут же заслюнтявилась она, вымазав всю щеку Ларисы слезами. - Неужели не могла позвонить?! Мы бы подготовились! Как же я соскучилась!!! Аркашенька, это же Ларка?! Господи, я не верю! Это она…
        Аркаша, мило улыбаясь, отступал к двери, извиняющимся жестом показывая на часы.
        - Иди уж, банкир несчастный! - укорила его Лялька, правда, с плохо скрытой гордостью за супруга. - Вечная эта твоя занятость…
        Дверь за Аркадием закрылась, и Лариса вторично подверглась нападению эмоциональной сестренки. Лялька не отпустила от себя сестру, пока не потискала ее, не подергала за волосы, как бывало в далеком детстве, и вдоволь не облобызала. Лариса сносила все это молча и с тайным удовольствием. Приятно, конечно, что тебя так любят и так рады твоему незапланированному визиту. Было бы гораздо хуже натолкнуться на милую вежливую улыбку и прочесть в глазах что-то вроде: «Ах, как ты не вовремя».
        - Какими судьбами, Лариска-крыска?! - Лялька потащила ее в гостиную и, толкнув на диван, устроилась рядом.
        - Проездом, - впервые соврала сестре Лариса. - Подумала, что, может быть, ваш медовый месяц уже закончился… Думаю, дай заеду, попытаю счастья…
        - И все удачно!!! - весело рассмеялась Лялька. - Умничка! А медовый месяц длился ровно неделю. Постоянные звонки на сотовый и пейджер. Пробовали отключиться, так через три часа начал персонал слетаться. Подумали и решили вернуться. Дела…
        - Все хорошо? - Лариса взъерошила такую же, как и у нее, светло-русую шевелюру сестры. - Ты счастлива?
        - Очень! - Лялька сложила руки домиком перед грудью и выдохнула: - У меня такое чувство, что я сплю! Представляешь, иногда даже страшно становится. Боюсь, что открою глаза, и все исчезнет, как тогда в детстве…
        - Не надо, милая, не надо, - ласково погладила ее по щеке Лариса. - Все это в прошлом. Ты больше не будешь плакать. У тебя прекрасный муж, отличный дом, и все у вас будет хорошо.
        - Правда? - Лялька подняла на сестру полные надежды глаза и, как бывало прежде, с облегчением рассмеялась. - Раз ты так говоришь, значит, так все и будет. Я тебе всегда верила. Даже когда это было и неправдоподобно, я все равно тебе верила. И все сбылось! Все получилось! Я люблю тебя, сестренка!
        - Я тоже тебя очень люблю, - Лариса обняла сестру. - Ты все, что у меня есть, понимаешь? В тебе вся моя жизнь. И пусть мы редко видимся, мне кажется, что я и на расстоянии слышу биение твоего сердца.
        - Лариса, - Лялька отстранилась и тревожно посмотрела на нее, - у тебя все в порядке? Что-то ведь случилось? Что-то в тебе не так.
        - Нет-нет, - поспешила та ее успокоить. - У меня все хорошо. Я немного посижу у тебя, а потом поеду.
        - Так скоро?!
        - Работа, мой хороший, работа… А сейчас покажи-ка мне свой дом…
        Экскурсоводом Лялька была восторженным. Подолгу задерживаясь в каждой комнате, она во всех подробностях рассказывала историю приобретения всех своих вещей. Зимний сад не стал исключением. Каждое растение имело свое имя, было обласкано и ухожено.
        - Тебе не жаль тратить на это время? - снисходительно улыбалась Лариса, слушая восторженный лепет сестры.
        - Нет! Мне это нравится! Более того, я только сейчас поняла, что в этом мое предназначение! Я - не ты. А сейчас идем, я тебя покормлю…
        День пролетел незаметно. Лариса выспалась, отдохнула, объелась Лялькиных деликатесов и засобиралась домой.
        - Почему так скоро? - огорчилась сестра. - Аркаша наверняка что-нибудь придумает интересное на вечер.
        - Пусть твой любезный Аркаша лучше с дверью что-нибудь придумает, - улыбнулась сестра на прощание. - Тонкая такая, что слышно, как вы дышите.
        - Шутишь? - Аккуратно выщипанные бровки сестры полезли вверх. - Нам ее только на прошлой неделе заменили. У предыдущей замки поломались, пришлось менять вместе с коробкой. Звуконепроницаемость и прочие удобства фирмой были гарантированы.
        - Не знаю, что там вам гарантировали, но звук льющейся воды и твоих поцелуев был слышен с лестничной клетки. Хорошо на площадке больше нет квартир, а то бы от любопытствующих отбоя не было. - Лариса поцеловала сестру и, предостерегающе выставив ладонь, попросила: - Не провожай меня, не надо. Сама не люблю провожать, да и когда меня провожают - тоже. Звони…
        - Лариса! - окрикнула ее Ляля, когда сестра уже скрылась в лифте. - Как приедешь домой, сообщи!
        - Ладно, - печально вздохнула та и нажала кнопку первого этажа. - Что-то там меня ждет - дома…
        Но то, что там ее ожидало, не могло привидеться Ларисе ни в одном кошмарном сновидении.
        Перво-наперво на улице перед подъездом ее встретила толпа любопытствующих старушенций из тех, что все и про всех всегда знают. Они горестно качали головами, притворно вздыхали и бросали в ее сторону загадочные взгляды. Лариса их демонстративно проигнорировала. Но вот факт присутствия двух милицейских машин и парочки скучающих сержантов на скамеечке не мог ее не взволновать.
        - Пойми их сейчас, молодых-то, - злобно просипела одна из старых фурий. - С виду такая приличная, положительная…

«Уж не про меня ли?» - невольно закралось опасение, но до расспросов Лариса не опустилась, а молча прошествовала сквозь строй в свой подъезд.
        До третьего этажа лифт полз на удивление медленно. Дверцы, как на грех, тоже не спешили открываться. Да и ноги отчего-то отказывались слушаться, слабея в коленях и подгибаясь в самый неподходящий момент. Дверь в квартиру, конечно же, была открыта настежь. Около входа стояли незнакомые ей мужчина и женщина с сильно перепуганным лицом.
        - Что случилось? - решила поинтересоваться у них Лариса, почти уверенная в их ответе.
        - Убийство!!! - прошипела трагично женщина и сделала шаг в сторону, пропуская Ларису в квартиру. - Двойное!!!
        - Болтай меньше, дура! - цыкнул на нее мужчина, из чего Лариса сделала вывод, что это супружеская пара. - Вас там ждут, сударыня…
        Его ехидства ей хватило ровно настолько, чтобы немного стряхнуть с себя оцепенение. Несколько раз вдохнув и выдохнув, она вошла в свой дом, отчего-то ставший объектом вторжения посторонних, и едва не рухнула на пол.
        Кровь, кровь, кровь…
        Она была, казалось, повсюду. Как и люди, снующие туда - сюда по ее малогабаритке. Две белые простыни на полу, явно прикрывающие тела. Листы белой бумаги на тахте и склонившийся над ними милиционер с авторучкой.
        - Что здесь происходит? - попыталась она спросить с достоинством, но горло издало какой-то жалкий писк. - Объяснитесь…
        Объясниться не пожелали, а грубо схватив под локоть, буквально поволокли в кухню, где этих самых объяснений потребовали от нее. Следующие несколько часов стали для Ларисы настоящей пыткой. Она просто обезумела от нахрапистости и наглости родной милиции. Отчаянно дымя вонючими дешевыми сигаретами, они отчего-то считали своим долгом склоняться к ее лицу настолько близко, что от мельтешения их озлобленных физиономий ее замутило уже через двадцать минут.
        - Я ничего не знаю, - бубнила она без остановки.
        - Почему именно в вашей квартире? Что вы можете сказать об убитом сослуживце? Как давно вы состоите с ним в интимных отношениях? Способен ли он был вступить в интимные отношения с мужчиной? Что он мог искать в вашей квартире? Где вы прячете оружие, из которого убили этих людей? К какой бандитской группировке вы принадлежите?..
        Боже правый!!! Кто и где учит этих тупоголовых идиотов?! Неужели основной принцип их работы - это доведение людей до слабоумия? Лариса крутила головой в разные стороны и силилась понять, чего же все-таки хотят от нее эти люди? О каком интиме они толкуют? Групповой секс?! Господи, это-то зачем сюда приплели?! А-а-а, оказывается, одно из их предположений таково: она перестреляла незадачливых любовничков, приревновав их обоих.
        - А зачем? - впервые решилась она на вопрос. - Зачем мне было их убивать?
        Вопрос, казалось, поверг ментов в изумление. Они на мгновение ослабили свой натиск. Помолчали минуты две и обрушили на нее новый поток грязи, именуемый у них версией…
        Ближе к полуночи детективы выдохлись и засобирались уезжать.
        - Едешь с нами! - властно приказал один из них. - Разберемся на месте. Постановление о задержании уже подписано…
        Удивительно, но Лариса даже обрадовалась, что ей не придется оставаться в квартире, где так ощутимо витал дух смерти. Она с живостью вскочила со своего места и поспешила на улицу…
        Следующие двое суток обернулись бесконечной чередой допросов, издевок соседок по камере и скудных тюремных трапез. Все остальное время Лариса лежала, свернувшись клубочком на нарах, и пыталась переосмыслить происходящее. Но осмыслению это поддавалось с трудом.
        Некто, а она была почти уверена, что это тот самый лысоватый мужчина, которого Игорь назвал Серафимом, каким-то образом дознался, что именно она забрала деньги. Он врывается к ней домой, но ее там не обнаруживает. Начинается поиск людей, хорошо ее знающих, или родственников. Последние в ее личном деле значатся прочерком, из знакомых за такое короткое время отыскать кого-либо затруднительно, остается сослуживец. Его-то, бедолагу, и притащили на дознание бандиты. Что он им говорил, на какие откровения пускался, так и останется неизвестным. Да и что, собственно, он знал? Ну видел деньги в ее сумке, и что? Пусть рассказал о них, что это изменило? Ровным счетом ничего. Его убивают как ненужного свидетеля. До этого момента все вполне понятно, во всяком случае ей, и объяснимо. Но дальше начинается несуразица. Кто второй парень? Почему он был убит? Кем убит? И почему в ее квартире?
        Этими вопросами терзали ее менты, и ими же терзался мозг Ларисы. Она не могла не признать, что хоть в этом солидарна с операми. Версию о сексуальных извращениях они отмели спустя сутки.
        - Не было найдено никаких тому подтверждений, - снизошел до ответа хмурый опер, тыча в пепельницу своей вонючей сигаретой. - Анализ на сперму дал отрицательный результат.
        - А может быть, они предохранялись? Или, быть может, они успели принять душ? - предположила Лариса и невинными глазами посмотрела на него. - Только почему на моей территории?
        - Это-то нас и волнует больше всего, дорогуша, - мент сопроводил свои слова улыбкой гиены. - Как могла такая правильная леди опуститься до такого. Правда, после наведенных справок мы кое-что узнали…
        - Что вы имеете в виду? - насторожилась она, уверенная в его ответе.
        - Гены, дорогуша, - вещь великая. Против ихней информатики не попрешь. Как говорится: яблочко от яблони…
        Здесь с ней впервые случилась истерика. Лариса подскочила на месте, завизжала что-то оскорбительное в его адрес и в адрес всей ментовской братии. Молниеносным движением схватила с его стола какие-то бумаги и принялась рвать их на мелкие куски, продолжая ласкать его слух бранными словами. Двое охранников, вбежавшие на шум, еле с ней справились.
        Этот нервный срыв стоил ей суток карцера.
        Вы когда-нибудь пробовали просидеть двадцать четыре часа на бетонном полу вонючей холодной камеры в полнейшей темноте и слушать шуршание крыс в углах? Нет?! Тогда вы не поймете того, что с ней происходило. Описанию это не поддается, потому как, балансируя на грани между отключением сознания и явными признаками сумасшествия, очень трудно дать определение тому, что тебя окружает и что ты собой являешь в данный момент…
        Когда за ней пришли, она не сразу поняла, чего от нее хотят. Как не сразу поняла и слова седовласого майора, перед которым ее поставил озадаченный ее состоянием охранник.
        - Что вы сказали? - непонимающе уставилась на него Лариса, дрожа всем телом от смены температуры.
        - Вы свободны. Более трех суток держать вас не имеем права. В подписке о невыезде не вижу необходимости. Можете быть свободны. - Он немного подумал и добавил: - Извините, если что не так…
        Вот и все! Опять тот же шаблонный набор ничего не значащих слов. Пустые, бездушные фразы. Протокольные суки!!! Старательно подавляя в себе омерзительное чувство тошноты от общения с работниками органов правопорядка, Лариса молча кивнула, взяла протянутый пропуск и вскоре покинула стены этого гостеприимного учреждения.
        Двое пожилых таксистов отказались ее везти, сопроводив отказ оскорбительными репликами по поводу ее внешнего вида. Третий, помоложе, сжалившись, все же ее повез.
        - Откуда же ты такая растрепанная? - поинтересовался он, когда она оплачивала дорогу.
        - Оттуда…
        - Досталось, поди? - он пощелкал языком. - Менты, они, конечно, суки. Ну а как им не крыситься? Их тоже понять можно. За последние три дня в городе такое…
        - Что? - Лариса мгновенно напряглась и, открыв уже было дверь, решила немного задержаться.
        - Местных авторитетов кто-то отстреливает. Одного вместе с семьей положили. Недалеко от меня жил. Виталием звали. Неплохой с виду мужик, хоть и сидел. Спокойный всегда такой. Всех постреляли: его, жену, ребенка… ОМОНа понагнали. Город шмонают. Особенно нас, таксистов. Я им говорю: «Кто будет на такси на убийства ездить?» Да разве что докажешь…
        - Кого еще убили? - прервала словоохотливого водителя Лариса.
        - Так в спорткомплексе бойню устроили. Там и девки попались. Шалавы малолетние… Голышом, говорят, прямо…
        - Все, спасибо…
        Она хлопнула дверью и пошла к своему подъезду, старательно разглядывая дорогу. Шуршание любопытствующих старушек оставила без внимания. Поднялась в лифте на свой этаж и замерла перед дверью собственной квартиры. Ключа, конечно же, в сумке не оказалось, а услужливые милиционеры дверь заперли. Лариса растерянно повертела головой и, прислонившись к стене, устало сползла вниз. И почти тут же отворилась дверь соседней квартиры, и на площадку выплыла дебелая Ольга Ивановна. Расставив в стороны ручки-батончики с пальцами удивительной формы и красоты, она запричитала:
        - Кто посмел обидеть мою Ларисоньку? Какому извергу понадобилось ломать ей жизнь?! Иди ко мне, конфетка моя, иди ко мне…
        Медленно поднявшись, Лариса несколько мгновений недоуменно разглядывала непонятно когда вернувшуюся с гастролей соседку и наконец упала головой на ее пухлую грудь и зарыдала…
        Ольга Ивановна въехала в свою квартиру намного раньше Ларисы. Женщиной она была одинокой, но имела массу молодых и не очень поклонников и не меньшее количество бездарных абитуриентов, желающих заполучить ее в качестве протеже. Ольга Ивановна снисходительно посматривала на всю эту братию. Единственным существом, по мнению Ларисы, пользовавшимся пламенной любовью ее уважаемой соседки, был кот Альбатрос. Огромных размеров перс, ленивый, как все представители его породы, большую часть времени он ел и спал. Хотя было у него еще одно занятие - он гастролировал со своей хозяйкой.
        - Зачем вы мучаете бедное животное? - поинтересовалась как-то Лариса, чем мгновенно снискала уважение и признательность соседки. - Оставьте его у меня…
        Оставить кота пианистка, конечно же, поостереглась, но с тех пор между соседками завязались вполне дружеские и искренние отношения. Не то чтобы Лариса была с Ольгой Ивановной предельно откровенна, но та тем не менее мало чего не знала о жизни настрадавшейся девушки…
        - Скоты!!! - гремел под сводчатым потолком квартиры голос Ольги Ивановны несколько минут спустя. - Грубые скоты!!! Что они себе позволяют?! Я до них доберусь!!!
        Лариса жалобно всхлипывала и пила предложенный соседкой чай с заваренными цветами гибискуса. Напряжение ее понемногу отпускало, и, снискав в лице соседки искреннее понимание и поддержку, она смогла наконец посмотреть на случившееся трезвым взглядом. Анализ ситуации, в которой она оказалась, ее буквально потряс.
        Все! Буквально все летело чертям под хвост! Заслуженное уважение и авторитет, стабильное положение молодой преуспевающей женщины - все было в одночасье уничтожено грубыми ручищами бандитов, а уж милиция всячески поспособствовала тому, чтобы довести их начинание до разрушительного конца.
        - Как я теперь появлюсь на работе?! Как я смогу жить после случившегося в этой квартире?! - причитала она под сочувственным взором Ольги Ивановны. - Это пятно на всю жизнь! Что мне делать?!
        - Бедное дитя… - выдохнула соседка и погладила спутанные волосы Ларисы. - Давай мы приведем тебя в порядок, а там что-нибудь придумаем…
        Долго раздумывать пианистка не стала, а спустя час, уперев руки в пухлые бока, безапелляционно заявила:
        - Будешь жить пока у меня. Мне скоро опять на гастроли, заодно и за квартирой присмотришь. Каждый раз, уезжая, переживаю. Да и Альбатросик стар стал для длительных переездов.
        - А дальше что? - шмыгнула Лариса покрасневшим носиком. - А с работой что делать? Ой, Ольга Ивановна, мне кажется, что этим горю не поможешь. Уехать мне нужно. Далеко уехать, чтобы забыть…
        - И что?! Так и будешь всю жизнь скитаться по миру?! Чуть где что не заладилось, так сразу бежать?! Проблемы, они везде проблемы.
        - Но мне все равно здесь оставаться нельзя, - замялась Лариса, решая, стоит ей пускаться в дальнейшие откровения или нет.
        - Почему?! - вцепилась мгновенно в нее соседка, уловив ее замешательство. - Было что-то, о чем я не знаю?
        - Да. - Девушка печально качнула головой и тяжело вздохнула. - Случилось такое, от чего я до сих пор не могу отойти. И это убийство… Оно не случайно… Просто на месте этого несчастного Володи должна была быть я…
        - Рассказывай! - Соседка рухнула в высокое кресло в гостиной, отчего то жалобно застонало, и, указав царственным жестом на кресло напротив, почти приказным тоном повелела: - Все! Слышишь?! Все, без утаек! Иначе я не смогу тебе ничем помочь!..
        Рассказ Ларисы не был долгим. Она опустила глаза на переплетенные пальцы и монотонным голосом начала свой монолог. В некоторых местах повествования ей, правда, пришлось нелегко. Особенно когда Ольга Ивановна укоризненно покачала головой и пробормотала:
        - Надо было закричать, дурочка! Кругом же были люди. Да и твоя тетя Наташа наверняка бдила за троих! Эх, дурочка… А если ты забеременеешь?! Надо было закричать…
        - Мне… Мне было стыдно, - еле выдавила Лариса. - Нечто подобное однажды уже было прежде, в годы моего отрочества. Тогда ничего страшного не случилось, но обвинили во всем меня, потому что мальчик был сыном директора интерната, а я…
        - Ладно, перестань. - Ольга Ивановна ненадолго задумалась, а затем пробормотала: - Пожалуй, тебе действительно лучше уехать. С работой я все улажу сама. Ваш управляющий ярый поклонник моего таланта, так что здесь проблем не будет. А вот что касается твоей безопасности, то тут все гораздо сложнее. Пока милиция тебя держала под арестом, в городе действительно начался настоящий переполох…
        Оказывается, убийство, совершенное неизвестным или неизвестными в ее квартире, положило начало ряду кровавых преступлений. Совершались они хладнокровно и без лишнего шума. И если выстрелы в Ларисиной квартире кое-кто из проснувшихся к тому времени соседей еще слышал, то во всех остальных случаях все происходило на редкость бесшумно. Жертвы были застигнуты злоумышленниками врасплох. Кто был убит на пороге собственной квартиры в одном нижнем белье, кто вообще без наличия оного. Не щадили никого: ни жен, ни детей. По городу поползли слухи один зловещее другого. Кто говорил о междоусобице, кто о возмездии, кто о неизвестных бандитских авторитетах, возжелавших прибрать к рукам бизнес местных наркоторговцев.
        Последнее предположение Лариса отвергла мгновенно. Двери ни у кого не взрывали и не выбивали, что наверняка произвело бы много шума. Отсюда следует вывод, что ничего не подозревавшие жертвы сами впускали убийц или убийцу к себе домой. Значит, были знакомы или доверяли этим людям.
        - Мне кажется, что кто-то заметает следы, - высказала она предположение и сонно зевнула. - Или это месть кровожадного азиата, пожелавшего отомстить за обиженного отпрыска. Для него, говорят, двери и стены не преграда. Хотя тоже странно…
        - Почему? - Ольга Ивановна с возрастающим интересом поглядывала на Ларису. - Почему ты так решила?
        - Игорю очень не хотелось, чтобы отец узнал о его промахе. Тот много раз настаивал на охране, но самоуверенности у сына ого-го сколько, вот и отмахивался всякий раз от отца, как от назойливой мухи. А тут у них еще какой-то междусобойчик неприятный вышел. Подробностей не знаю, но папа с сыном были в конфликте. Да к тому же не могло возмездие столь быстро настичь повинные головы. Игорь, дай бог, до дома успел доехать к тому времени, когда трупы уже начали свозить в местный морг. Нет, здесь что-то другое…
        - Ну бог с ними, - соседка беспечно махнула рукой. - Давай выспимся как следует и позвоним твоей сестренке. Если ее муж такой влиятельный человек, как ты говоришь, то безопасность, думаю, он сможет тебе гарантировать. А сейчас спать…
        ГЛАВА 15
        - Ты хотя бы понимаешь, какой ты придурок?! - голос в телефонной трубке был полон скрытой ярости, и лишь чувство врожденного такта не позволяло ей вырываться наружу. - Так где, ты говоришь, наш герой сейчас?
        - Едет домой, - угрюмо ответствовал Серафим, постукивая сжатым кулаком по колену. - Я думаю, что едет домой.
        - Та-а-ак, и что же дальше?!
        - А ничего! Думаю, что ничего!
        - Откуда такая уверенность, идиот?! Он тебе доложился перед отъездом?! Или, быть может, посоветовался?!
        Серафим чертыхнулся вполголоса, со злостью посмотрел на трубку и с трудом подавил желание дать отбой.
        Чего, собственно, от него хотят?! Он не святой дух! Предусмотреть и просчитать все досконально вряд ли кто из смертных может. Он и так превысил свои полномочия, решившись подчистить все за собой. Да, Серафим не мог не согласиться, что слишком много жертв. А что делать?! Оставлять за собой словоохотливых свидетелей? Нет уж, господа, простите! Стоит ему только на сотый километр отъехать, так тут же застрочат, как из пулемета. И ведь всех собак на него понавешают. Всех! А ему это надо? Нет. Он без этого облажался сверх всякой меры, упустив пацана и деньги, хотя имел более чем строгие указания на этот счет. А если еще станет доподлинно известно, что его, старого матерого волка, обвела вокруг пальца длинноногая пигалица, то тут его авторитету и вовсе каюк. Жалко было пацанов, базара нет - жалко. Но больше всех он жалел самого себя. Чтобы его отымели так на самом взлете?! Черта с два! Он по горам трупов пройдет, если нужно, но воплотит свою давнюю мечту в действительность. На самой заре жизни она зародилась и была всегда не более чем мираж, сейчас же появилась реальная возможность ее воплощения. Даже
более чем реальная, и отступать он не намерен…
        - Ты погромыхал? - отвлек его от тягостных размышлений властный голос.
        - Ну… было дело…
        Серафим напрягся, ожидая нового шквала недовольства. Каково же было его изумление, когда вместо этого ему поощрительно пробормотали:
        - Молодец. Первый разумный поступок. Он нам, кстати, на руку.
        - Рты должны быть закрыты, - понимающе кивнул он, но, как оказалось, вывод его был ошибочным.
        - Не о тебе речь, идиот. Совсем не о тебе…
        Вот и пойми их, этих главнокомандующих. О чем они там мыслят? Что затевают, всякий раз перетасовывая людишек, словно колоду карт? Иной раз такое указание получить можно, что ум за разум заходит - для чего? Но рассуждений его никто слушать не будет, раз избрал для себя эту роль во имя светлой детской мечты, так следуй данным тебе указаниям беспрекословно.
        Вот и сейчас, после нескольких скупых хвалебных слов, ему было безапелляционно приказано:
        - Езжай туда и разберись с этим строптивым козлом. Не хочет, как просим, пусть будет как всегда…

«Как всегда» могло означать лишь одно - смерть. И ему, Серафиму, надлежало приговор привести в исполнение. А для этого нужно было ехать в город, не так далеко расположенный от этого, пожить там дня два, присмотреться, а затем… А затем как карта ляжет. Времени у него не так уж много для того, чтобы снять капризного банкира без лишнего шума. Придется устраивать какой-нибудь шумок вроде утечки газа или автомобильной катастрофы. Пожалуй, второе - более подходящий вариант, если учесть, что живет тот в доме с суровыми охранниками в парадном. Ладно, это все детали. В путь, значит, в путь…
        ГЛАВА 16
        На этот раз тишина за дверью стояла гробовая. То ли обитателей не было дома, то ли ужасающая звукопроницаемость была устранена, но, постояв минуты три на площадке, Лариса всерьез засомневалась в целесообразности своего визита к сестре. В конце концов, у людей своя жизнь, а тут она со своими проблемами. Но, как оказалось впоследствии, проблемами была озабочена не только она. Дверь ей, конечно же, открыли, но дальше дело обернулось совсем худо. Во всяком случае, не так, как в прошлый ее визит.
        Перво-наперво сестра опять расплакалась на ее плече. Но на сей раз это не были слезы радости. Она горько всхлипывала и на все вопросы лишь отрицательно качала головой, перемежая свои рыдания отрывистыми репликами вроде: «Ах, ты не поймешь!
        или «Это ужасно!». Лариса скинула кроссовки у порога и повела сестру по пушистым коврам в гостиную. Там она усадила ее на диван и поспешила в кухню за успокоительным. Лялька всегда с особой тщательностью следила за своим здоровьем, и Лариса была просто уверена, что в холодильнике найдется пузырек валерьянки.
        Лялька безропотно выпила лекарство, поморщилась, запила парой глотков кипяченой воды и лишь тогда смогла внятно рассказать сестре о катастрофе, накатывающейся на безоблачный небосвод их семейного счастья.
        - Ты оказалась права насчет двери, - начала Лялька свой рассказ. - Аркаша вызвал специалистов из другой фирмы, и тут оказалось…
        Она опять заплакала. А оказалось, что полое пространство внутри двери было напичкано мощной подслушивающей аппаратурой. При более тщательном осмотре квартиры, который произвел Аркашин старинный приятель, в свое время добросовестно трудившийся в одной из служб разведки, выяснилось, что подобными же игрушками была напичкана вся их квартира. «Жучки» обнаруживали в самых невероятных местах: в пудренице, за бачком унитаза, в светильниках кухни и спальни.
        - Мы занимались любовью, представляешь?! - Лялька округлила и без того крупные глаза, и лицо ее вновь сморщилось. - А нас подслушивали!!! Это так гадко!!!
        Но Ларису отнюдь не смущало то, что свидетелями интима сестры стали посторонние люди, ее больше тревожило, с какой целью все это проделывалось, о чем она прямо и спросила.
        - Я не знаю, - Лялька растерянно пожала плечами. - Аркаша и сам был сражен наповал. Поначалу мы ждали шантажа, но его не было. Потом мы начали думать, что это происки сексуального маньяка, но отмели эту версию как неправдоподобную. Я не знаю, что делать…
        - Ну а что говорит Аркадий? - осторожно начала Лариса.
        - Он ничего не говорит, - Лялька вновь всхлипнула. - Молчит и смурнеет час от часу. За эти три дня, а кажется, что прошло три года, он так изменился. По ночам не спит. Вздыхает. А я плачу все время. Плачу и плачу… Лариса, что делать?!
        Лялька бросилась сестре на грудь и, вцепившись в отвороты ее легкой кофточки, разрыдалась пуще прежнего.
        Вот те раз! Приехала в поисках поддержки, а в поддержке-то как раз нуждаются те, в ком она надеялась найти спасителей.
        В то, что Аркадий не понимал, что происходит, Лариса не верила ни одной минуты. Информация собиралась с какой-то определенной целью, а не на всякий случай, не про запас. А что можно поиметь с банкира, кроме денег?..
        - Лялечка, деточка, - принялась уговаривать сестру Лариса, - ты успокойся и не плачь. Давай подумаем с тобой вместе. За последнее время не было никаких анонимных звонков?
        - Нет, - покачала сестра головой и высморкалась в предложенный Ларисой платок. - Я почти все время дома. Никто не звонит. Но у Аркаши сотовый, и поэтому…
        - Ты хочешь сказать, что он не совсем с тобой откровенен?
        - Возможно… Он вечно боится меня расстроить. Ловит на лету каждое мое слово. О лучшем муже нельзя и мечтать!..

«Да уж! - мысленно воскликнула Лариса. - Если он не главарь мафии или не является резидентом иностранной разведки! Подумать только - вся квартира нашпигована „жучками“!..»
        Но вслух она, конечно же, ничего не сказала. Как не обмолвилась и о цели своего визита. Впрочем, Лялька была настолько поглощена своими проблемами, что совсем не проявила интереса к участившимся посещениям родной сестры. Она то всхлипывала, то заходилась рыданиями, так что к вечеру Лариса изнывала от головной боли и от невозможности хоть чем-то помочь. Явившийся ближе к ночи Аркадий лишь внес еще большую сумятицу в умы расстроенных неизвестностью женщин. Он рухнул обессиленно в глубокое кресло у окна, всем своим видом давая понять, что не хочет никаких вопросов и вообще ничего не хочет. Просидев в безмолвии с добрых полчаса, те стали проявлять беспокойство. Усталость усталостью, но они-то тоже люди. Им-то нужно знать, чем живет и дышит банкир, навлекший на голову одной из них такие неприятности.
        - Аркаша, - решительно встала с дивана и направилась к мужу Лялька, - что с тобой? Не нужно качать головой. Я твоя жена и имею право знать, что происходит!
        - Мне нечего тебе ответить, - вяло отреагировал он на ее решительное заявление. - Все туманно и неопределенно…
        - Прекрати, черт бы тебя побрал! - слезливо завела Лялька, опускаясь у него в ногах на колени. - Я вижу, что ты мучаешься! Я уверена, что ты что-то знаешь!
        - Я знаю… Ты знаешь… Они знают… Представляешь, они действительно все знают. Даже о маленькой пакости, которую я допустил в далеком детстве. Мы у них под колпаком. Под огромным, просто гигантским колпаком Системы. Ее не разрушить, не сдвинуть, не уничтожить. Она поглощает тебя со всеми потрохами и затем выплевывает, как только ты становишься ей не нужен. Лялька, детка, как жить дальше, скажи?! - Аркаша посмотрел на жену глазами побитой собаки и снова повторил свой вопрос: - Как жить дальше?
        Несколько мгновений Лялька молчала. Наморщив лоб, она слегка закусила нижнюю губу, а потом ошарашила супруга заявлением:
        - А может быть, ты к этой самой Системе, как ее называешь, приспособишься?
        Аркаша замер. То ли он не знал, что был у Ляльки такой пунктик: выслушать, взвесить и приспособить себе во благо, то ли ее мысль показалась ему слишком кощунственной, но он буквально лишился дара речи.
        - А, Аркашенька? - толкнула его в бок нетерпеливая супруга. - Может, стоит подумать?
        - Ты что?! - просипел он минуту спустя. - Ты что, с ними… с этими чудовищами - заодно?!
        - Нет, нет, что ты! - замахала на него Лялька руками, пытаясь выправить положение. - Я просто хочу как лучше! Я просто… боюсь…
        Она снова зарыдала. Уткнувшись головой в ладони, Лялька принялась вздрагивать всем телом, и Аркадию ничего не оставалось делать, как с печальным вздохом начать утешать жену.
        Лариса на столь эмоциональное объяснение супругов взирала с весьма противоречивым чувством. Ей было и жаль обоих, и в то же время ее раздирало зло.
        Глядя на них, она силилась понять, кто же перед ней: нормальные люди или законченные идиоты?! Неужели до них не доходит, сколь велика и серьезна опасность?! Лялька вся извелась, а Аркаша не находит ничего лучшего, чем с пафосом рассуждать о какой-то там системе, в гроб бы ее мать, и, раскинув безвольно руки, сидеть и чего-то ждать. Видимо, ребята до конца не осознают всей чудовищности того, что происходит. Ну что же, найдется человек, который им в этом поможет. И этим человеком будет она, Лариса. Уж она-то понимает, каким зловещим может быть финал. Слегка соприкоснувшись с темной стороной жизни, она тут же обрела весьма реальные представления о ней, заимев сразу двух покойников на полу собственной квартиры, трое суток ареста и полнейшее неведение о том, как сложится ее дальнейшая жизнь. То есть быть уверенной в том, что ее оставят в покое, а не вышибут мозги, она не могла. И это при том, что она случайно оказалась лицом, причастным к драматическому повороту событий. Здесь же все по-другому! Здесь-то все намного серьезнее! Нужно немедленно действовать, а не сидеть сложа руки и не ждать, когда
карающая рука криминалитета решит опустить на их головы свою секиру.
        Как только Лялька улеглась в постель, Лариса приступила к допросу. О чем о чем, а об этом она имела теперь весьма ясное представление.
        - Как ты можешь?! - попытался было возмутиться Аркаша, когда она выстрелила ему вопросом в лоб. - Разве бы я смог?!
        - А почему нет? Все-то могут, а ты разве исключение? - Лариса сардонически ухмыльнулась. - Не просто же так все это началось! Давай признавайся - оказывал мелкие услуги господам бандитам?
        - Да о чем ты говоришь? - зашипел на нее Аркаша, молниеносно метнулся к двери в спальню и плотно прикрыл ее. - Идем в кухню, поговорим. И давай потише. Ляле ни к чему знать все это дерьмо.
        Дерьма оказалось предостаточно. Масса счетов, открытых по велению представителей местных властей, бешеный процент при закрытии этих самых счетов с последующей дележкой и еще масса всевозможных поручений, которые Аркаша называл мелкими услугами.
        - Ты хоть понимаешь, какие это деньги? - Лариса едва сдерживалась, чтобы не ударить его. - Это же невыплаченные пенсии, задержанные на полгода и более зарплаты бюджетников. Это же нарушение законодательства! Извини, но не знать того, что это преступление, ты не мог. И ты был в явном сговоре с ними. И думаю, что это самое малое, о чем ты можешь говорить со мной. Было что-то еще и еще. А теперь от тебя потребовали сделать что-то такое, чего сделать ты либо не в силах, либо отчаянно трусишь сделать, вот тебя и поприжали. Это опять представители местной власти?
        - Нет! - Аркаша вспотел и был похож сейчас на растрепанного воробья. - Это гораздо хуже. Понимаешь, Лариса, грань между санкционированным преступлением и преступлением истинным очень тонкая, и ты просто не замечаешь, как ее минуешь…
        - Ты отмывал деньги наркодельцов? - ахнула побледневшая Лариса.
        - Нет, нет, - замахал он на нее руками. - Нет… Это были не наркодельцы. Это были весьма уважаемые люди, снимающие процент с вотчин. Если хочешь, я тебе объясню.
        Оказалось, что несколько городов их области ежемесячно и пунктуально обирали люди одного и того же хозяина, который, в свою очередь, обеспечивал своим жертвам полнейшую неприкосновенность от посягательств чужаков. Одним словом, люди занимались бизнесом легальным и полулегальным, а иногда и криминальным, под прочной, надежной «крышей». Некоторым это не нравилось, но все молчали. Порядок этот существовал уже несколько лет, и менять его никто не собирался.
        Роль Аркадия в этом деле была ничтожной. Ему вменялось в обязанность в случае запросов налоговых органов умалчивать о наличии счетов некоторых клиентов. Случалось это не часто, а точнее, всего лишь один раз. Аркадий отослал отрицательный ответ на официальный запрос, получил вознаграждение и успокоился. Долгое время его не беспокоили, но совсем недавно потребовали поместить у себя огромную для здешних широт сумму, отмыть и, по возможности, перекачать за бугор.
        - Я не фокусник! - взволнованно вышагивал Аркадий по кухне. - В моем банке трудятся по меньшей мере пятьдесят служащих. Пусть каждый из них является хорошим специалистом, но…
        - Может быть и хорошим стукачом при случае, - понимающе кивнула Лариса. - Итак, ты струсил, и на тебя начали давить.
        - Это не то слово! - Голос его задрожал. - Они мне угрожают! Поначалу я не поверил. Отмахивался столько, сколько было можно, но этот случай с прослушиванием…
        - Отмахивался?! - Лариса сдавленно охнула. - Ты что, совсем рехнулся?! Это такие парни, что шутки с ними оборачиваются весьма плачевно! Надо что-то делать!
        - Что?!
        - Для начала - перестать себя жалеть, встряхнуться и… бежать.
        - Бросить все?! Разве это возможно?! - Аркадий с протяжным стоном опустился на стул. - Я не знаю… Боже мой! Что я скажу Ляле?!
        - Ляле все скажу я, если понадобится. И, уж если на то пошло, ей нужен любимый муж - живой и здоровый, а все остальное для нее не особенно важно. Вы молоды, полны сил, начнете все сначала. Ну… и что-то подсказывает мне, что совсем уж бедным человеком ты не останешься.
        - Кое-какие сбережения у меня действительно есть, но… - Он запустил пальцы во всклокоченные волосы и закачался из сторону в сторону. - Больше всего на свете я люблю стабильность, а здесь такое…
        Лариса едва не фыркнула ему в лицо. Скажите пожалуйста, стабильность он любит! А кто нет?! Можно подумать, ей было приятно покидать свой дом. Но коли так случилось и судьба не оставляет выбора, то ныть и сетовать на несправедливость совсем уж неумно.
        - Что будем делать? - поднял на нее Аркадий затуманенный горем взор. - С чего начинать?
        - Вязать узлы, - печально вздохнула Лариса. - У тебя есть место, где можно спокойно пересидеть месяц-другой?
        - Да, да, конечно, - Аркадий встал и вновь нервно заходил по кухне. - Квартиру продать уже не успею. Так, так, так…
        - Сбережения-то свои где держишь? В банке своем?
        - А где же еще? Не в чулке же! - почти возмущенно фыркнул он. - Утром поеду и заберу.
        - Нельзя утром.
        - Почему?
        - Ох, господи! - Лариса начала терять терпение. - Потому что утра у тебя может и не быть! Когда последний раз с тобой связывались?
        - Сегодня в полдень.
        - И ты что?
        - Отказал, как и прежде.
        - Ну! И какова была реакция?! Да не молчи ты! Что мне, из тебя каждое слово клещами выуживать?! - она сердито ткнула указательным пальцем ему в грудь.
        - А какая реакция? - не сразу понял Аркадий, все больше и больше заставляя ее сомневаться в его сообразительности.
        - Времени тебе на раздумье еще дали или уже нет?! - подавляя раздражение, прошипела она. - Обычно тебе как говорили?
        - Да! Точно! Ох, господи!!! - Он стал белее мела, и если бы она вовремя его не поддержала, то, вероятнее всего, рухнул бы на пол. - Обычно они давали мне время: сначала месяц, потом неделю, два дня назад - сутки. А сегодня - ничего. Никаких больше условий!!! Что же делать?! Может, нанять охранников?!

«И надеть колпак из пуленепробиваемого стекла!» - едва не съязвила она, но вовремя передумала. Человеку без нее тошно, хотя в принципе знал, на что шел, и трястись сейчас, словно лист осиновый, вроде бы глупо. Раз ступил на зыбкую дорожку, должен был знать, что свернуть с нее тебе никто не позволит.
        Сидит, понимаешь, ручками всплескивает! А что будет с Лялькой?! При мысли о сестре Ларисе сделалось совсем нехорошо. Девочка так радовалась долгожданному счастью. Так порхала по дому, обустраивая его и создавая уют, а тут такое…
        - Что будем говорить Ляльке? - выпалили они одновременно и невольно улыбнулись.
        - Я скажу, что нужно уехать в связи с делами… - принялся мямлить Аркаша и тут же обреченно махнул рукой. - Хотя обманывать смысла нет. Я так не хотел ее волновать!..
        Он сгорбился и тяжелой походкой вышел из кухни, направляясь в супружескую спальню.
        Лариса осталась одна. Сев к столу, она устало потерла виски. Голову ломило нещадно. Немного подумав, она решила заварить кофе и поразмышлять о том, как помочь близким выбраться из этой передряги. Ее собственные беды отошли на задний план и казались теперь не столь животрепещущими. Подумаешь, бандиты что-то там между собой делят, ну и пусть делят. Подумаешь, она случайно оказалась между двух огней, так теперь уже все мимо проехало. Никому в голову не придет связать ее имя с чередой убийств, прокатившихся волной по городу. Правда, ее немного беспокоил тот факт, что среди убиенных не значился Серафим, но на фоне последних событий, разворачивающихся в доме сестры, это казалось теперь чем-то вроде нелепого недоразумения. Придет час, пришибут и его. Ее это не должно волновать никоим образом. Ее сейчас по-настоящему заботило, что будет с Лялькой. О ее муже она старалась не думать, слишком уж противоречивыми были ее чувства по отношению к Аркадию.
        Она выпила две чашки кофе, заедая их сыром, который отыскала в огромном холодильнике, доверху заполненном провиантом. Облегчения не почувствовала. Голову по-прежнему ломило, выхода она все так же не находила. Ну уедут они, и что? Это ей легко затеряться в толпе. Кто она такая вообще? Так, рядовой архитектор, о котором забудут через неделю и не вспомнят уже более никогда. А тут - банкир! Величина для местных огромного масштаба. К тому же молод, интересен, богат. Газетчики начнут трубить об исчезновении, выдвигая самые несуразные и затейливые версии и предположения. Снимки бедолаги одного или с супругой займут первые полосы. Попробуй укрыться от любопытного взгляда при таком раскладе. А если у его Системы везде есть свои щупальца?..
        Кстати, кто же все-таки возглавляет всю эту хренотень? Аркаша много лопотал тут о ком-то всемогущем, но так и не назвал его имени. Может, не знает, а может, из страха умалчивает.
        Лариса заерзала на месте, чувствуя, как вместе с любопытством в ней растет и крепнет на удивление нелепейшее предположение. Но чем больше она размышляла, тем это самое предположение казалось ей все менее нелепым.
        А почему, собственно, нет?! Могут же быть в жизни совпадения. И если это случится и ее догадка окажется верной, то, может быть, не все так плохо?
        Лариса ополоснула чашку, сунула ее в сушку и быстро пошла к спальне супругов. Из-за двери доносился какой-то шорох, но ни стонов, ни плача, ни шепота слышно не было. Что-то негромко скрипнуло, и спустя минуту Аркадий вырос на пороге с огромным чемоданом в руке. Ларисино присутствие его, казалось, смутило. Он покраснел. Принялся переминаться с ноги на ногу и мямлить что-то невразумительное.
        - Ты что, сматываешься?! - свистящим шепотом поинтересовалась она, вкладывая в свой взгляд как можно больше презрения. - Бросаешь нас здесь и, как крыса?..
        - Нет же, нет, - зашептал он, опасливо озираясь на дверь. - Идем.
        Они вышли в огромную прихожую, которую Лариса иначе как вестибюлем не величала, и замерли друг против друга в весьма воинственных позах. Причем Лариса вполне оправдывала свой боевой настрой, а вот откуда такая наглость, извините, у Аркадия, для нее оставалось загадкой.
        - Ну и?! - скрестила она руки перед грудью, буравя взглядом своего родственничка. - Объяснись!
        - Не надо вести себя настолько вызывающе! - оскорбилась до глубины души родня. - Я собираюсь в банк. Сама же сказала, что сматываться нужно. Вот я и хочу до наступления утра забрать свои деньги.
        - А это возможно?! - вытаращила на него глаза Лариса, переводя непонимающий взгляд с Аркадия на его чемодан. Слишком уж вместительным показалось это средство перевозки багажа. - Сколько же денег ты собрался забрать? Ты хочешь ограбить свой собственный банк?!
        - Идиотка! - не выдержал всегда отличавшийся корректностью Аркадий. - Я хочу забрать свои собственные деньги! Свои, понимаешь?! Те, которые я заработал!
        - Ты хорошо потрудился, - хмыкнула она, почесывая в затылке. - Но для начала я хотела бы задать тебе один вопрос.
        - Ну?! - Аркадий уже нетерпеливо поглядывал на часы.
        - Кто он? Ну тот человек…
        - Я понял, - перебил он ее не совсем любезно. - Его имя тебе ничего не скажет.
        - И все же попробуй…
        - Его имя Ильдар. Рашидов Ильдар. Отчества, уж извини, не знаю, - Аркаша шутовски поклонился и сделал еще один нетерпеливый шаг в сторону двери. - А сейчас…
        - А сейчас ты прищемишь свою задницу и выслушаешь меня внимательно. - С этими словами Лариса уцепилась кончиками пальцев за сбившийся набок галстук Аркаши и увлекла его за собой в кухню, попутно приговаривая: - Вот и ладненько… Вот и хорошо…
        Аркадий не мог понять, чем был вызван этот ее энтузиазм. Он семенил за ней следом, на ходу поблагодарив провидение, что, не в пример своей сестрице, его жена подобными взбрыками не отличалась. Его Лялечка была тихой, умной и послушной. Правда, иногда он ловил в ее взгляде нечто такое, отчего ему становилось сразу неуютно. Но этот блик быстро исчезал, и Аркадий почти тут же об этом забывал. Сестрица, судя по всему, была тем еще крепким орешком.
        - Лариса, у нас мало времени! - попытался он вразумить ее, когда она закрыла за ними дверь в кухню. - Если мы хотим забрать деньги, то нужно торопиться.
        - Торопиться никуда не нужно, - почти весело заявила она, отпустив наконец-то кончик его галстука. - Потому что переговоры с Ильдаром я беру на себя…
        - Что?! - изумился поначалу Аркаша и почти тут же сочувственно пробормотал: - Я понимаю, ты не в себе, но…
        - Перестань пороть чепуху! - одернула его Лариса. - Этот дядя мне кое-чем обязан. А точнее: я спасла жизнь его дорогому чаду…
        - Ты?! Но Ляля говорила, что благонравнее и серьезнее тебя она человека не встречала!
        - Я тоже о себе так думала, но жизнь, как видишь, вносит свои коррективы. Короче, сейчас отдыхаем перед дальней дорогой. Затем быстренько собираемся и без лишнего шума сваливаем в направлении, известном только тебе. Никого оповещать об отъезде, разумеется, не нужно. Мы залегаем на грунт. Причем плотно залегаем. Немного выжидаем, а затем я начинаю действовать…
        Пару дней назад, когда она сидела в ментовке и проклинала на чем свет стоит Игоря и всю его благоденствующую родню, поверить в то, что она действительно чем-то подобным займется, было бы для нее очень затруднительно, даже, можно сказать, просто невозможно. Но сейчас другого выхода из создавшейся ситуации Лариса не видела. Если беда грозит ее горячо любимой сестре, она готова, унижаясь и прося, пропахать на пузе не одну милю. Вот если бы дело касалось только ее, то тут стоило бы подумать, но бросить на произвол судьбы Ляльку с супругом, который только и может, что деньги зарабатывать чемоданами…
        - Ты думаешь, получится? - подал робкий голосок Аркаша.
        - Думаю, да, - стараясь говорить как можно увереннее, ответила Лариса. Пусть в ее душе полной уверенности не наблюдалось, но идти на поводу собственных эмоций было не время. - В конце концов, этот твой Ильдар мне обязан. И не чем-нибудь, а жизнью своего сына. В общем решили, а сейчас спать…
        ГЛАВА 17
        Лариса поднялась с отвратительным чувством холодка под ложечкой. Случалось такое нечасто, но уж если случалось, то непременно жди беды. Она вышла из спальни для гостей и, пока молодожены спали, решила принять ванну. Но горячая, наполненная душистой пеной ванна не принесла покоя ее душе. Лариса пыталась, как могла, отвлечься от возникшего чувства тревоги, но внутри у нее будто все покрылось инеем. Сидя на кухне и постукивая зубами о край чашки, она крупными глотками пила обжигающе горячий кофе и изо всех сил уговаривала себя успокоиться. Но не тут-то было! Колени как заведенные принялись подпрыгивать и постукивать друг о друга с периодичностью шестидесяти ударов в минуту. А когда из своей спальни выплыла улыбающаяся розовощекая Лялька, то Лариса не к месту разрыдалась.
        - Ларочка, девочка, ты что?! - не на шутку всполошилась сестра, запрыгав и заворковав вокруг стула, на котором сотрясалась в плаче Лариса. - Аркаша мне сказал, что все улажено. Что все будет хорошо…
        Ночью она и сама так думала, но, проспав три с небольшим часа, как-то порастеряла эту уверенность. Если тот человек на самом деле столь грозен и опасен, что, должно быть, так и есть, раз он добился коленопреклонения стольких губерний, то станет ли он слушать ее? Поверит ли ей или сочтет ее слова пустым комариным писком? Остается, конечно, Игорь, на чью помощь она поначалу искренне надеялась. Но, вспомнив последние минуты, проведенные с ним наедине, она окончательно расстроилась.
        Смена ее настроения не укрылась от Аркадия. Выйдя из спальни одетым и полным энтузиазма, он, наткнувшись на рыдающую Ларису, моментально сник.
        - Что-то не так? - голосом, не подобающим мужчине, поинтересовался он, слегка тронув ее за плечо. - Ты передумала?
        Лариса отрицательно замотала головой.
        - Тогда что?
        - Не знаю! - соврала она. - Душит что-то внутри…
        О том, что такое же чувство тревоги выворачивало наизнанку ее внутренности в день смерти их с Лялькой матери, Лариса промолчала. Как промолчала и о том, что подобное с ней происходило накануне страшной катастрофы в далеком сибирском городке. Какой-то счастливый случай заставил ее пойти тогда в туалет и избежать гибели. Поскольку туалета в том здании, где она находилась, не было, пришлось выйти на улицу, Ларису не постигла участь тридцати человек, оставшихся под обломками. Здание библиотеки, о необходимости ремонта которого так долго твердили местные власти и которое по-хорошему давным-давно нужно было снести, в одночасье превратилось в братскую могилу бедных студентов…
        - Ну… Нужно взять себя в руки. Ты перенервничала. Давайте, девочки, давайте собираться. У нас не так много времени. - Аркаша постарался быть деятельным и даже хлопнул раза три в ладоши, подстегивая их к действию. Но от Ларисы не укрылось, что руки его в тот момент вибрировали почище ее коленей…
        Сборы не заняли много времени. Ей так вообще нечего было собирать, поскольку она практически не успела распаковать свою поклажу. Лялька была легкой на подъем с детства и в дороге всегда обходилась малым. Пара свитеров, джинсы, шорты и рубашка. Вот и все, что она наскоро попихала в дорожную сумку.
        С Аркадием было посложнее. Бедный банкир настолько вжился в образ преуспевающего делового человека, что мысль отправиться из дома без пары костюмов была для него просто чудовищной. Он долго отбивался от сестер, но в конце концов признал их доводы вескими и ограничился легким льняным пиджаком в еле заметную зеленоватую клетку.
        - Давайте присядем на дорожку, - попросила Лялька, обводя прощальным взглядом стены гостиной. - Когда-то еще вернемся…
        Все трое тяжело вздохнули и ненадолго замолчали. В относительной тишине стал слышен шум проезжающих под окном автомобилей. Детский смех вперемешку с плачем. Скрип лифта в подъезде. Типичные звуки просыпающегося города, не несущие в себе признаков конца света или грядущего несчастья. Все казалось на удивление спокойным и солнечным.
        - Ну что, - шлепнул себя Аркаша по коленям. - Идемте, девоньки, и да поможет нам бог!!
        Темно-вишневый «Фольксваген» Аркадия они решили оставить в гараже и, выйдя на улицу, направились к потрепанной «копейке» Ларисы.
        - Ни к чему привлекать внимание, - предупреждая разочарованный возглас супругов, пояснила она. - Твоя машина слишком заметная в городе. А меня никто не знает.
        - Да уж! - с хохотком ответил Аркаша. - Скажешь тоже! При таком-то раскладе! - Он обнял сестер за плечи. - Сам иногда теряюсь…
        Они погрузились в машину и поехали. Причем Аркаша настоял на месте за рулем. Лялька устроилась сзади, а Лариса села рядом с водителем, потому как советы по управлению ее видавшим виды транспортным средством надо было подкреплять действиями. Как же Аркаша мог, например, знать, что педаль сцепления западает и срабатывает лишь на третий раз, и то если давить на ее правый верхний угол…
        - А ты уверен, что тот дом сейчас пуст? - щебетала, вертясь на своем месте, Лялька. - А вдруг там кто-нибудь живет?
        - Нет, милая, дом пуст. Ждет нас. Правда, придется там немного прибрать, но это уже детали. Я думаю, что полная безопасность стоит того, чтобы немного поработать тряпкой…
        Ничего не значащие фразы, спокойная интонация, никакой вибрации в голосе. Видимо, Аркаша окончательно успокоился, благополучно миновав два квартала их города. Никаких выстрелов с крыш близлежащих домов. Никаких попыток к нападению на рыночной площади, куда они заехали заправиться.
        - Здесь много народа, легко затеряться, - ответил он, заметив встревоженный взгляд Ларисы. - Толпа нам сегодня на руку…
        Он пошел к окошку кассира, а Лариса принялась крутить головой.
        Господи, ей сегодня везде мерещились киллеры. Вон парень у «КамАЗа» слишком уж внимательно и долго изучает ее номерные знаки. Зачем ему это? Праздное любопытство или что-то еще? А эта молодуха, едва не потерявшая равновесие под тяжестью огромных грудей, когда она вываливалась из сиреневого джипа. Ей что нужно в их автомобиле? Зачем она оскалилась, пригнувшись и заглянув в салон. А тот мужик в бейсболке, надвинутой на самые глаза? Почему он так настойчиво отворачивает лицо от ее пристального взгляда. И эта его манера раскачиваться с носка на пятку…
        Вернувшийся Аркаша не дал ей додумать так неприятно поразившую ее мысль.
        - Все, теперь до места. - Он повернулся к жене, потрепал ту за подбородок и ласково улыбнулся: - Все в порядке, девочка моя, все в порядке…
        Спустя минут тридцать, поплутав бесконечными улочками окраин, они наконец-то выехали за город. Все было тихо и спокойно. Никаких подозрительных машин или личностей, пытающихся их затормозить. Ничто, как говорится, не предвещало несчастья. Ничто, кроме все того же опустошающего холодка, подтачивающего Ларису изнутри и сжимающего спазмами желудок. Она уже и подремать пыталась, и журнал, подсунутый Лялькой, полистать. Черта с два! Внутренности будто взбесились. Чувствуя, что еще немного и ее стошнит, Лариса попросила остановиться.
        - Плохо? - участливо поинтересовалась Лялька. - Может, я с тобой?
        - Нет, не нужно, - остановила ее сестра. - Я быстро…
        Она прошла метров пять по обочине и спустилась в кювет, поросший высоченной травой. Сунув два пальца в рот, выхлестала наружу весь завтрак с тремя чашками кофе. Облегчение наступило, правда, ненадолго. Стоило ей тронуться с места в обратном направлении, как земля слабо колыхнулась под ногами, и Лариса с еле слышным стоном упала в траву.
        Где-то наверху проносились машины, оглашая окрестности диким ревом. Птицы в кустах затеяли сумасшедшую возню, давя ей на уши суетливой трескотней. Даже шорох травы раздражал, как будто навязчиво нашептывал: «Опасность, опасность, опасность…» Этот звук нарастал и нарастал, заглушая собой все остальное. Он усиливался и рос, подавляя ее волю и способность к передвижению.
        - Нет, нет, пожалуйста, - сипло шептала Лариса, не замечая, как по лицу текут слезы. - Не надо! Не надо!
        Она попыталась приподняться, но тело будто налилось свинцом. Ноги сделались ватными. Казалось, жизнь покинула ее. Гул мощного мотора между тем становился все сильнее. Лариса могла поклясться, что чувствует вибрацию земли под собой. Она приподнялась на локтях и попыталась крикнуть. Звуки завязли в горле. Все окружающее сделалось зыбким и неясным, то ли от слез, то ли от ужаса, перехватывающего дыхание. Она умоляла себя подняться и выбежать туда, на дорогу. Но все ее старания были безуспешными. В считаные секунды реальность взорвалась оглушительным треском, скрежетом металла о металл, звоном стекол и страшным громоподобным взрывом. Дикий вой ошеломил ее. Ломая ногти о траву и землю, Лариса начала взбираться вверх по взгорку. Никаких временных понятий в тот момент для нее не существовало. Сколько она поднималась, падая и снова принимаясь карабкаться, бог весть. Может, это были считаные минуты, а может, час. Но когда Лариса выбралась наконец из кювета, ее машина горела огромным факелом. Пламя гудело и насмехалось над ней, обезумевшей от увиденного. Она кинулась к огромному костру, похоронившему в
своем жерле сестру и Аркадия, и, сняв с себя рубашку, принялась сбивать ею пламя.
        Пальцы почти мгновенно покрылись волдырями. Волосы потрескивали. Лицо сделалось черным и малоузнаваемым. Боль во всем теле перекликалась с болью в сердце, и трудно было понять, какая из них сильнее. Ларисе казалось, что это она умирает мучительной смертью, корчась в адских муках. Она кричала, срываясь на визг и хрипя.
        Около горевшей машины постепенно начали останавливаться проезжающие, но никто не решался приблизиться к ней. Кто-то догадливый вызвал «Скорую» и пожарников. Толпа росла, постепенно создавая на трассе пробку. Минут через двадцать, отчаянно взвизгивая сиреной, подкатили пожарники. Пламя к тому времени пошло на убыль и в обгоревшем остове автомобиля стали видны два сцепившихся черных силуэта.
        - Кто вы?! Кто в машине? Эй, девушка, вы можете отвечать на вопросы? - Пожилой фельдшер, выскочивший из серой машины с красным крестом, громко спрашивал: - Где у вас болит?! Кто вы?!
        Она не отвечала. Гул шипящего пламени, гул толпы, окружившей место аварии, суетившийся фельдшер, непонятно чего хотевший от нее, - все это закружилось, замелькало, Лариса медленно осела на землю и закрыла глаза…
        ГЛАВА 18
        Теплая женская ладонь нежно скользила по его телу, заставляя жмуриться и замирать от удовольствия. Она прошлась по плечам, обвела полукружья грудных мышц тонким пальчиком и опустилась гораздо ниже.
        - Эй, эй, - замурлыкал он сонно. - Ты куда?
        Ответом был тихий грудной смех, заставивший его мгновенно распахнуть глаза и подскочить на кровати.
        - Какого черта!!! - Игорь натянул на себя сползшее одеяло и сурово смерил взглядом сидящую на коленях перед кроватью молодую женщину. - Аська! Чего тебе нужно?! Пошла вон отсюда, кошка!
        - Ишь ты, какой сердитый, - замурлыкала она и снова потянула одеяло на себя. - Иди ко мне, мой котеночек. Иди ко мне. Тетушка Ася тебя приласкает. Тебе же нравилось это раньше. Что же изменилось теперь?
        Она ворковала, завораживая его магическим взглядом огромных черных глаз, продолжала, подобно кошке, карабкаться к нему на кровать. Игорь смотрел на нее со смешанным чувством удивления и отвращения. Эта женщина, будь она трижды неладна, порой превращала его в пластилиновую ворону. Он и хотел бы противиться желанию, которое она умело в нем разжигала, но его мужское естество постоянно подкладывало ему свинью, и Игорь снова и снова ей уступал.
        Но сегодня Аська пришла не вовремя. Ему снился чудный сон, и как продолжение этого сна явились женские руки, ласкающие его тело. Пребывая где-то на грани между явью и сном, он открыл глаза и увидел совсем не то, что так жаждал увидеть…
        - Игоряша, иди ко мне, - жарко зашептала Ася и заученным движением сдернула с себя тонкий халатик. - Люби меня, мой мальчик…
        Ее гибкое, стройное тело, манившее его прежде, на сей раз отклика в нем не пробудило. Игорь отстраненно смотрел и на ее смуглую кожу, предмет его прежних восторгов, и на грудь совершенной формы, которую ранее считал несравненной, и совершенно искренне изумлялся отсутствию реакции со своей стороны. Он даже приподнял одеяло, чтобы убедиться в этом воочию. Так и есть - никакой реакции.
        - Что случилось?! - Аська зашипела, выгнув спину словно пантера. - У мальчика проблемы с потенцией?
        - Да, - он резко шевельнул ногой, и Аська кубарем скатилась с кровати. - Иди отсюда. Надоела…
        - Ах ты, засранец! Мелкий гадкий засранец! - В черных глазах блеснули слезы. - Ты еще пожалеешь!
        Ее угрозы Игорь всерьез никогда не воспринимал. Сколько лет она жила в их доме, столько не прекращались злобные выпады его родной тетки Аси.
        Она была родной сестрой его матери, а по возрасту приходилась той едва ли не дочерью. Родители его матери умерли, и девочку привезли в их дом. Игорь рос вместе с ней, исподволь наблюдая, как угловатая худенькая девчушка с множеством косичек превращается в красивую стройную девушку.
        Когда Аське исполнилось девятнадцать, его родители выдали ее замуж, снабдив богатым приданым. Но с мужем тетушке не повезло. Прожив с ним четыре года и не нажив ничего, кроме вечного страха быть побитой, она неожиданно осталась вдовой. После смерти супруга обнаружилась масса долгов. Пришлось продавать в спешном порядке и огромный дом, и все имеющиеся машины, вещи, даже кухонную утварь. Если бы не отец Игоря, Аська оказалась бы нищей и бездомной, о чем в их семье частенько любили вспоминать. Так она вновь вернулась в их дом.
        Игорь хорошо запомнил этот день. Ася зашла в гостиную с маленькой сумочкой и нерешительно остановилась у порога. Все присутствующие молча оглядывали ее с ног до головы. Зрелище было впечатляющее. Жутко исхудавшая, с остатками незаживших ссадин и синяков на лице, она была одета в поношенную куртку и старые-престарые джинсы.
        - Заходи, детка, - отец величественным жестом указал на пустующий стул справа от себя. - Отныне это твой дом. Помни это…
        И Ася помнила.
        Избавившись от следов физических мук и притупив боль от пережитых нравственных унижений, она принялась устанавливать в доме свои порядки, совершенно искренне полагая, что так ей и пристало жить. Мать, утомленная постоянными визитами гостей мужа, мечтала лишь об одном - лечь в постель и забыться сном. На мышиную возню младшей сестренки она смотрела сквозь пальцы. За этой своей вечной усталостью она и просмотрела внутридворцовый переворот. Поначалу ее удивляло, почему это прислуга, выслушав ее указания, мгновенно переводит взгляд на Асю, словно ища подтверждения ее словам. Потом, приглядевшись, она заметила, что уже давно перестала быть истинной хозяйкой в доме и уже младшая сестренка, а не она ведет все домашнее хозяйство.
        Мать изумилась и… окончательно успокоилась. Если той так нравится, то почему бы и нет. У нее же появится время, чтобы заняться собой и девочками, которые растут не по дням, а по часам и совершенно отбились от рук.
        Спустя полгода их дом посетила средняя сестра - на пять лет постарше Аси. Была она страшно костлява, до неприличия некрасива, завистлива и обладала скверным характером. Пожив немного и понаблюдав, Регина, так звали средненькую, возжелала остаться. Она заявила об этом намерении главе семейства, рыдая и жалуясь на все лады на свою несчастную долю старой девы. Вечно занятый и не желавший вникать в женские проблемы, Ильдар разрешил ей остаться жить в своем доме и почти тут же уехал на долгое время по каким-то делам.
        Пока его не было, в доме разгорелась настоящая война. Сестры матери Игоря делили между собой сферы влияния, сцепившись похлеще матерых бандитов. В ход шли сковородки, скалки, бутылки и даже горький перец. Все население дома, включающее в себя членов семейства, горничных, кухарок и садовника, разделилось на два лагеря. И лишь Игорь не примыкал ни к одной из враждующих группировок.
        - А я кот, который ходит сам по себе, - отвечал он на вечерних сходках в гостиной, вальяжно развалившись в кресле. - Мне все это по барабану…
        Искавшие поддержки в его лице сестры приуныли и решили поделить территорию. Средней достался первый этаж с бассейном, гостиной, спальнями девочек и матери, бильярдной и кухней. Младшая главенствовала на втором, где располагались спальни гостей, Игоря, отца, библиотека, пара рабочих кабинетов и зимний сад. Прислугу также поделили. В доме наступило затишье, и к моменту приезда отца все мало-помалу утряслось.
        Единственное, что отравляло жизнь младшей и средней сестер матери, - это полнейший нейтралитет Игоря. Регина пыталась соблазнить его пирогами и пирожными, Ася - своим телом. Как показало время, перевес оказался на стороне второй…
        - Распутник, - жалобно всхлипывала Регина, урывая время для тайных бесед с наследником. - Где же это видано, чтобы родную тетку трахать? Грех это! Грех!!!
        Игорь на ее слова не реагировал и с самым невозмутимым видом ускользал от цепких пальцев Регины, норовившей схватить его за лацканы пиджака и прижать к своей впалой груди.
        С приездом отца все в доме замирало. Страсти затухали, женщины скользили по комнатам словно тени, стараясь быть как можно незаметнее. Если его раздражал даже их вечный галдеж о покупке туалетов, то можно себе представить, какой была бы его реакция, узнай он о междоусобице внутри его семейного клана…
        Халат вернулся на прежнее место с той же самой скоростью, с какой был снят. Тряхнув длинной гривой иссиня-черных волос, Ася прошлась по комнате, демонстрируя величавость осанки и грацию движений.
        - Ну и что теперь?! - с вызовом подняла она подбородок.
        - Чего еще надо? - Игорь скинул одеяло и прошлепал голышом в сторону ванны. - Сказано - отстань! Неужели не понятно?
        - Ты совсем другим вернулся, - прошипела тетушка и проследовала за ним, нисколько не смущаясь видом голого зада родного племянника. - У тебя кто-то появился? Я это чувствую. Ты только в дом вошел, я сразу поняла.
        - Ишь ты! - Игоря невольно заинтересовали ее слова, и он затормозил. - И что же во мне изменилось? Крылья выросли?
        - Нет! Уши ослиные! - зашипела Ася, прижав его к стене. - Потому что ты осел, каких мало! Что, очередная шлюшка глаза тебе своими сиськами застила? Или, быть может, смогла что-то показать тебе, что тебя так сильно удивило? Так ты только скажи, я все для тебя исполню! Я люблю тебя!!!
        - Ишь ты! - опять повторил он, полуприкрыл глаза и с явной издевкой поинтересовался: - А как насчет инцеста?! Что-то батюшка сказал бы? Страшно представить его в гневе. Да и детей нам никогда не завести с тобой. Кровесмешение творит жуткие вещи…
        - Ты собрался жениться?! - потрясенно выдохнула Ася, и лицо ее странно сморщилось. - Нет, милый! Нет! Только не это!!! Я всю жизнь буду в твоих ногах ползать! Я каждый день буду рабой твоей, но только не это! Умоляю тебя!!!
        Идея, преподнесенная теткой, показалась ему сначала забавной. Чтобы он, завзятый холостяк и циник, вдруг надумал жениться?! Распрощаться с вольным житьем и видеть перед собой постоянно одно и то же лицо?! А дети?! При мысли о визжащих и копошащихся в люльках младенцах, пускающих пузыри и писающих в пеленки, ему сделалось поначалу нехорошо.
        Но это только поначалу. Чем больше он размышлял об этом в течение дня, мотаясь с различными поручениями, сброшенными папашей на факс, тем прочнее укоренялась в нем эта мысль, постепенно перерастая в желание.
        А почему, собственно, нет? В супружестве тоже есть свои преимущества. Теплый уютный дом. Теплая постель, а в ней жена. Нет, здесь действительно есть над чем подумать. К тому же папуля ясно дал понять, что, пока он холостой, он не позволит ему жить отдельно. А так можно вновь начать разговор о разделе…
        Отец вернулся домой через три дня. Целый день проспал в своей комнате и спустился лишь к ужину. Матери и девчонок нигде не было видно, так что за столом восседали только четверо.
        Ильдар, как всегда, занял место во главе стола. Был он невысок и кряжист. Посеребренные сединой виски, цепкий умный взгляд черных глаз, прожигающий собеседника насквозь. Азиатский, немного приплюснутый нос и полные капризные губы.
        Прямо напротив него сидел Игорь, несколько смягченная материнскими генами копия отца.
        Слева и справа заняли свои постоянные места тетушки. Обе в национальных одеждах, скрадывающих убогость фигуры одной и совершенство форм другой.
        Подали несколько блюд. Как бывало и прежде, поели в полнейшей тишине, зная, что Ильдар не переносит щебета за столом. Все было как всегда, но Игорь нервничал. И не потому, что собирался сегодня сказать ему о своем решении. Что-то подсказывало ему, что отец в курсе его неприятностей. Вопрос на данную тему не заставил себя долго ждать.
        - Как съездил? - лениво поинтересовался Ильдар за десертом.
        - Как обычно.
        - Все прошло гладко?
        - Да, все нормально. - Игорь старательно крошил десертным ножичком персик. - Все в норме. Деньги в сейфе. Можешь пересчитать.
        Последняя фраза была дерзостью, и Регина, вечно переживающая за племянника, слабо охнула. Отец, казалось, не заметил этого и с легкой усмешкой поинтересовался:
        - Как самочувствие?
        - Не жалуюсь. - Нож соскочил с косточки и громко дзынькнул о край тарелки.
        - Да?! Странно, а Валя сказала мне, что у тебя вроде бы ранение…
        Валя была их домашним доктором. Окончив Первый медицинский и вытащив за время своей работы не одну жизнь в Склифе, она однажды имела неосторожность приехать в их город в отпуск. На тот момент в данном населенном пункте было неспокойно. А точнее, попала она в самый разгар военных действий. И когда изрешеченный пулями Ильдар истекал кровью в своей спальне, наотрез отказываясь ехать в больницу, кто-то вспомнил о докторице, приехавшей навестить старую больную тетку, жившую по соседству. В дом ее привели с перекошенным лицом под дулами автоматов. Валечка, уже не молодая и суровая женщина, вытурила для начала всех из спальни. Два часа из-за двери слышались лишь слабые стоны терпеливого азиата и приказы Валентины. Друзья по оружию сбились с ног, выполняя их. Горячая вода, бинты стерильные, антибиотики, короче, всего не перечесть. Ильдар поправился и уговорил ее остаться, для начала купив ей небольшую квартирку о трех комнатах с видом на реку. Семьи Валя не имела, поэтому, благоустроив свое жилище, напрочь отказалась переезжать в другое место.
        - Мне и здесь просторно! - сказала она как отрезала. - А лечить я вас смогу независимо от местожительства.
        Вернувшись после своей не совсем удачной поездки, Игорь первым делом навестил домашнего эскулапа. Та долго мяла рану, промывала, что-то недовольно бурчала, а потом, подозрительно прищурившись, спросила:
        - И к какому же коновалу ты обратился за помощью? Неужели, предотвратив воспалительный процесс, зашить было нельзя? Бездари! Хватаются лечить, ничего в этом не смысля! Ветеринары!
        - Так не было медицинского специального… - с легкой усмешкой заступился Игорь за Ларису, попутно удивившись неприятному чувству обиды за нее. - Кто попался под руку, того и использовал…
        - Понятно, - бормотнула Валя и принялась за дело.
        Игорь, конечно же, предвидел, что она обо всем доложит отцу, но не думал, что так скоро…
        - Это мелочь в сравнении с тем, что я тебе сейчас скажу, - попытался он увильнуть с зыбкой дорожки откровений, не сулящих ему ничего приятного.
        - Ну и? - отец вздохнул и спрятался за развернутой газетой. Недовольство скрытностью сына было очевидным, но не устраивать же сцену в присутствии нахохлившихся наседок. - Порадуй старика…
        - Я хочу жениться, - брякнул Игорь и замер.
        Впрочем, замерли все. Отец перестал шелестеть газетой, и из-за нее на сына медленно выплыл его немигающий взгляд. Ася закусила губу и низко опустила голову, пытаясь справиться с обуревавшими ее чувствами. Регина, сложив худенькие ссохшиеся лапки у груди, с надеждой уставилась на племянника.
        - Кто она? - последовал тихий вопрос. Пожалуй, слишком тихий для такой напряженной ситуации. - Очередная кокотка? О старой деве ведь разговор не ведется?
        - Она?! - Игорь поставил локти на стол и опустил подбородок на сцепленные пальцы. - Пожалуй, склоняюсь ко второму. Пусть не очень старая: двадцать пять - двадцать семь лет не возраст для женщины, но что дева - это бесспорно…
        - И где же мы раздобыли подобное ископаемое? - не меняя тона, продолжил отец допрос, пропустив мимо ушей саркастический смешок Аси. - И, чтобы сэкономить время, сразу второй, вытекающий из первого: чем эта мисс «невинность» тебя прельстила? Что в ней? Деньги, власть, красота?
        - Может быть, нам продолжить разговор в твоем кабинете? - Под испепеляющим взглядом отца и двух теток Игорю стало совсем уж неуютно.
        - У меня нет секретов от семьи! - Газета упала на пол и осталась там лежать, придавленная домашней туфлей грозного отца семейства. - Жду!..
        - Она обычная, - пожал он плечами, не зная, что сказать. - Сначала я попросил у нее помощи, затем хотел убить, наконец отправил с поручением, и она справилась блестяще. Ну что еще?
        - Ты забыл упомянуть о том, как удостоверился в ее невинности, - маленькой змейкой прошипела коварная Ася.
        - Тебя интересуют подробности? - полупрезрительно сморщился Игорь.
        - Хороший вопрос, - неожиданно поддержал ее суровый предок. - И как же? В мое время и во времена молодости моего отца свидетельство невинности невесты представляли на всеобщее обозрение на свадьбах. Так что, сын, не стесняйся, выкладывай…
        Рассказать о том, что взял Ларису на пожухлой, пахнувшей бензином траве позади автозаправки? Что за вздор! Им ведь романтические истории из Средневековья подавай… К тому же подобное откровение было ему неприятно. Это все равно что выставить ее на всеобщее обозрение совершенно голой.
        Игорь насупленно молчал, попеременно окидывая взглядом всех присутствующих.
        - Итак, ты утверждаешь, что твоя избранница была девственницей до встречи с тобой? - снял отец напряжение, улыбнувшись чему-то своему. - Какой еще аргумент в ее пользу? Постарайся убедить меня дать тебе согласие на брак. Может быть, ее родители настолько знатные…
        - У нее никого нет, - неожиданно перебил его Игорь, во второй раз проявив непочтение. - Никого, кроме тетки, бедной одинокой женщины, живущей в вагончике. Сама Лариса…
        - Ах! Нас зовут Лариса?! - взвизгнула Ася, подскакивая на месте. - Имя-то какое крысиное!
        - Звучит не хуже твоего, - резко отреагировал Игорь на ее выпад. - Так вот, отец, она работает архитектором. Дорогу в жизни пробивала себе сама. Вполне независима. Серьезна. Не скажу, что красавица, но весь боекомплект в порядке…
        - Ар-гу-мент, - по слогам прокомментировал отец и поднял кверху указательный палец. - Чем она тебя прельстила? Удивила? Чем она тебя взяла?!
        С минуту Игорь молчал, задумчиво глядя на свои сцепленные пальцы. Затем поднял взгляд на отца, следившего за ним с напряженным вниманием, и без лишних слов произнес:
        - Она отказалась от моих денег…
        ГЛАВА 19
        Похороны прошли без нее. Ожоги рук, полученные при попытках сбить пламя, и сильное психическое потрясение приковали Ларису к постели на целых три недели. Она превратилась в тряпичную куклу, обернутую бинтами и насильно вскармливаемую с ложечки заботливой медсестрой. Милая девочка с аккуратными белокурыми локонами всякий раз огорченно морщила лобик и, отставляя в сторону недоеденную пищу, приговаривала:
        - Нельзя так, Ольга Николаевна. Совсем нельзя. Вам нужно много сил сейчас…
        Для чего ей были нужны силы и почему она - Ольга Николаевна, девочка не уточняла, а Ларисе было все равно. Единственное, что ей очень хотелось узнать: где и кто похоронил Аркашу и ее сестру. Потом хотелось бы сорвать с себя все эти зудящие без меры и надоевшие до чертиков повязки, попасть на могилу погибших и излить в черную, не успевшую засохнуть землю всю свою боль.
        В палате травматологии, куда поступила Лариса, лежали еще две женщины. Два дня она слушала, как они тревожно перешептывались, обсуждая ужас ее трагедии. Ларисе удалось уловить, что предположительно виновником данной аварии явился «КамАЗ», брошенный километрах в сорока от места происшествия. Номерных знаков на нем не было, как и никаких отпечатков пальцев. Было ясно, что сработали профессионалы. Следствие ведется, но дураку понятно, что это очередной «глухарь». Конечно, свет на трагедию могла бы пролить жена погибшего без времени банкира, но она находится сейчас в шоковом состоянии, и разговаривать с ней милиция пока не решается…
        Через три дня шепот неожиданно прекратился. Озадаченная Лариса приоткрыла глаза и обнаружила, что осталась в палате совершенно одна. Две другие койки были аккуратно застелены.
        - Куда подевались остальные? - слабым шепотом поинтересовалась она у медсестры.
        - Вас решили оставить в одиночестве, - мило улыбнулась ей в ответ девушка. - Учитывая ваше положение и сложность ситуации, лечащий врач приказал перевести пациенток этажом выше.
        - Зачем?
        - Чтобы вам никто не мешал. И у милиции много вопросов накопилось…
        Как оказалось, все вопросы милиции сводились к одному: за что…
        - Я не знаю, - еле слышно ответила усатому лейтенанту Лариса.
        - Ольга Николаевна, - нетерпеливо заерзал мент на стуле, - вы должны понимать, что без вашего участия мы не сможем ничем вам помочь.
        - Ольга Николаевна?
        - Ну вы же не будете отрицать, что вас зовут именно так, - он заулыбался, но нетерпение его стало еще более очевидным. - Вы жена погибшего. Вас опознали все: родители Аркадия, ваши соседи, его сослуживцы. Кстати, кто был тем вторым погибшим в машине? - Он немного замялся, увидев, как болезненно сморщилось ее лицо. - Простите, но это важно. Мы должны констатировать смерть…
        - Это моя сестра… - сдавленным шепотом пробормотала Лариса. - Там была моя сестра. А сейчас уходите…
        Мент ушел, но вскоре ему на смену явился другой. Более старший по возрасту и по званию, он тем не менее не был более корректен с ней и, сразу взяв быка за рога, затрубил:
        - У нас имеются сведения, что Аркадий Васильевич занимался не… гм-мм, - он прокашлялся. - Не совсем законной деятельностью. Сейчас в его банке повальные проверки. Как мы предполагаем, там ничего не найдут. Он был профессионалом, гмм-мм, извините. Но вы должны нам помочь. Мы должны найти убийцу или убийц.

«Я тоже должна это сделать! - хотелось крикнуть ей, но она молчала. - Мне больше тебя это нужно, мент ты протокольный! Там погибла моя Лялька! Моя сестренка любимая!»
        Но Лариса молчала. После недели перекрестных допросов, которые милиция именовала беседами, она и вовсе прекратила отвечать на их назойливые вопросы. Пусть думают что хотят. Принимают ее за Ляльку, бога ради! Сделали из нее, Ларисы, покойницу, пусть так. Нет ее больше. Не существует. Протестовать, пытаться расставить все по своим местам у нее не было ни желания, ни сил. Все умерло у нее внутри, растворилось под неимоверным грузом давящей пустоты. И лишь однажды ей пришлось встряхнуться.
        В тот день, предшествовавший дню ее выписки, Лариса только что вернулась с перевязки. Ожоги заживали. То ли доктор попался на редкость высокопрофессиональным. То ли щедрые пожертвования бывших сотрудников Аркадия сыграли положительную роль, но кисти рук Ларисы почти не напоминали о ее неистовстве у горевшего автомобиля. Она вошла в палату и, скинув Лялькины мохнатые тапочки, принесенные заботливой соседкой, улеглась на кровать. Почти тут же дверь приоткрылась, и в палату заглянула чем-то сильно взволнованная сиделка.
        - Ольга Николаевна, здесь к вам посетитель!
        - Никого не хочу видеть, - отрезала она, не поворачиваясь.
        - Он очень настаивает! Ой!..
        Какая-то возня, вкупе с отчаянным шорохом за спиной, привлекли ее внимание. Лариса обернулась и едва сдержалась, чтобы не закричать.
        У двери палаты, накинув на плечи то и дело сползающий халат, стоял Игорь. Взгляду, которым он елозил по лицу Ларисы, могла бы позавидовать испанская инквизиция. Она запаниковала. Не выдать себя, не кинуться на него с кулаками и не начать рвать на части, вот что требовалось от нее в первую очередь. Но попробуй совладать с ненавистью, когда перед тобой стоит сын предполагаемого убийцы твоей единственной сестры…
        - Что угодно? - более чем холодно произнесла Лариса, стараясь, чтобы голос не дрожал.
        - Привет, - хрипло поприветствовал он, не ответив на вопрос. - Как самочувствие?
        - Я еще раз спрашиваю вас: что вам угодно?
        Игорь вытолкал любопытную сиделку. Затем плотно прикрыл дверь и, взяв стул, уселся рядом с ее кроватью. Несколько минут прошли в оглушительной тишине. Игорь с легким прищуром изучал ее лицо, Лариса же изо всех сил старалась казаться невозмутимой.
        - Как это произошло? - разлепил он наконец губы.
        - Кто вы? - решила она до конца выдержать свою роль.
        - Не придуряйся. Эти ослы могут лепить мне горбатого, но я еще не ослеп и вижу, кто передо мной.
        - И кто же? - не без тайного предвкушения поинтересовалась Лариса.
        - Лариса, перестань, прошу тебя! Я целую неделю тебя разыскиваю. У меня к тебе очень важное дело.
        - Лариса погибла, - перебила она его ровным голосом. - Я - Ольга Николаевна, жена банкира Аркадия Васильевича…
        - Перестань! - прорычал Игорь и, едва ли не подпрыгнув, метнулся к ней. - Это ты! Я же вижу, что это ты! Твои губы, волосы, глаза…
        - Лариса погибла, - стояла она на своем. - Примите это как должное. Я ее сестра. Ее сестра - близнец…
        Если бы небеса сейчас перед ним разверзлись, то удивление его было бы меньшим. Отдернув руки от ее плеч, он ошарашенно уставился на молодую женщину и обреченно замотал головой.
        - Этого не может быть…
        - Может, может. Мы с Ларочкой были близнецами. Разве она вам обо мне не рассказывала? Странно. А кто вы вообще такой?
        Удивительное дело - от собственной лжи ей вдруг сделалось немного полегче. Видеть потрясенным собственного врага - это ли не удовольствие. Пусть и незначительным был ее триумф, но он все-таки был на лицо…
        - Итак, кто вы? - повторила она свой вопрос, отползая подальше от Игоря. - Я о вас совсем ничего не знаю…
        - Я?! - Он ошарашенно обвел взглядом палату. - Я… не знаю, как вам сказать… Вас ведь Ольга зовут, так? Я собирался жениться на ней…
        Тут пришла очередь изумляться Ларисе.
        Интересное кино! Жениться?! А у нее он спросил?! Да шел бы он ко всем чертям со своим долбаным предложением! Нет повести печальнее на свете?.. Так, что ли, получается?! Да если бы даже он остался единственным мужчиной на планете, то и тогда бы она его отвергла! Ввалиться к ней в дом с пистолетом, угрожать, наматывая на кулак нервы; затем выставить щитом перед бандитами, в результате чего стены ее квартиры украсились мозаикой из мозгов. И под занавес уничтожить ее девочку, ее сестренку! Да она скорее дьяволу душу продаст, чем выйдет за этого монстра!!!
        То ли вышеперечисленные чувства слишком отчетливо проступили на ее лице, то ли что еще, но Игорь вновь вцепился в нее взглядом.
        - Я тебе не верю! - тихо прошипел он. - Может, у тебя и была сестра. Я даже допускаю, что вы были похожи как две капли воды, потому что те фотографии в твоей квартире… Ведь это наверняка была твоя сестра. Она смуглая и, судя по сюжетам, любвеобильная, а ты… Твоя кожа. Она же белее снега. Лариса, не лги мне!
        Он снова подскочил к ней вплотную и, преодолев слабое сопротивление, прижал к себе.
        - Я чувствую, что это ты! И я сумею это доказать! Может быть, ты боишься? Ты только скажи мне, я сумею защитить тебя! Когда мне сказали, что ты погибла, я чуть с ума не сошел!..
        Он неожиданно запнулся, не зная, что говорить дальше. Имея за плечами не одну тысячу ночей любви, он совершенно не умел говорить о своих чувствах. Да их и не было прежде, чувств-то этих. Вожделение, похоть - это да, этого было предостаточно, но того, что сейчас с ним происходило… Живописать это он не сумел бы, даже если бы захотел. Поверить в то, что женщина, которую он сейчас прижимает к сердцу, совсем не та, ради которой проделал не одну сотню верст, он тоже не мог. С ним этого просто не могло случиться! Он всегда получал то, что хотел. Пусть она немного подурит, поводит его за нос, это всего лишь бабья блажь, не больше. Это вполне объяснимо после такой трагедии. Но отказаться от него, когда он относится к ней с таким трепетом?! Нет, он ей этого не позволит!
        - Лариса, посмотри на меня! - Игорь взял ее лицо в свои руки и увидел, что она плачет. - Не плачь! Я знаю, что тебе больно! Пойми меня!..
        - Нет! Это вы меня поймите! - Она с силой дернула его за руки, высвобождаясь. - Лариса мертва!!! Ее больше нет!!! Я не знаю, кто вы! Но если вам так хочется отомстить за ее смерть, то вы легко сможете отыскать этого человека…
        Он отступил, несколько раз глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться. Не хватало еще срывать на перепуганной и измученной женщине свою злобу. Пусть покуражится, раз ей так хочется…
        - Вы знаете заказчика? - криво ухмыльнулся Игорь, решив ей подыграть. - Не боитесь выбалтывать мне эти сведения? Вдруг я как раз от него и именно с целью получения информации?

«Еще как от него, сволочь!!! Еще как от него!!!» - захотелось ей завизжать, но вслух она произнесла:
        - Мне уже все равно… Я потеряла мужа и сестру. Единственных людей на земле, которых искренне и преданно любила. Если вы здесь действительно для того, чтобы получить информацию, и все ваши чувства к моей покойной сестре не более чем розыгрыш, то господь вам судья. Имя человека, который… вы понимаете, сообщил мне накануне гибели мой супруг. Мы не спали с ним всю ночь… У него были неприятности… Мы хотели бежать. Тут как раз приехала Лариса, что-то у нее случилось, я это заметила, но она не успела рассказать мне…
        - Что за неприятности были у вашего супруга? - В какой-то момент Игорю вдруг показалось, что перед ним действительно другая женщина.
        - Ему угрожали. От него требовали выполнения немыслимых условий. Он испугался.
        - Имя? - Игорь принялся вышагивать по палате, натыкаясь на тумбочки и кровати.
        - Его имя - Рашидов Ильдар. Отчества, простите, не знаю, - произнесла Лариса и впилась глазами в Игоря.
        По инерции тот еще минуты две продолжал мельтешение. Потом встал как вкопанный, вытаращил на нее и без того огромные глаза и прошипел:
        - Кто?!
        - Рашидов Ильдар…
        - Чушь!!! - заорал он так, что за дверью испуганно кто-то пискнул. - Прекрати делать из меня придурка!!! Я приехал сюда для того, чтобы жениться на тебе, идиотка! Ни я, ни мой отец не виноваты в гибели твоих родственников!..
        - Он ваш отец?! - Лариса скинула ноги на пол и медленно начала приближаться к застывшему в двух метрах от нее мужчине. - Так эта мразь - ваш отец?! Вон отсюда!!! Пошел вон, убийца!!! Видеть не хочу!!! Убирайся!!!
        Привлеченный шумом, медперсонал ворвался в палату, и начался настоящий хаос. Лечащий врач Ларисы принялся размахивать руками и орать что есть мочи на оторопевшего от подобного вторжения Игоря. Две здоровенные бабищи в сиреневых халатах схватили Ларису под руки и попытались уложить ее на кровать. Но она выскользнула из потных лапищ и снова кинулась вперед.
        - Чтобы я тебя больше никогда не видела, слышишь?! - зашипела она в лицо Игорю. - Убирайся прочь!!!
        В ее взгляде было столько ненависти, боли и отчаяния, что, не выдержав такого накала, он ретировался к двери. Не помня себя, преодолел два лестничных пролета и, выскочив на улицу, с жадностью глотнул свежего воздуха.
        Что вообще происходит, черт бы всех побрал?! О каком убийстве идет речь, если он в курсе всех дел отца? Он знал, что здешний банкир оказывает им мелкие услуги. Его держали в резерве, это точно. Но никто и никогда не поручал ему ничего сверхъестественного. Во всяком случае, ему об этом неизвестно. Неужели коварный папаша ведет двойную игру за его спиной? И эта женщина… Кто же она на самом деле? Может, и вправду он ошибся? Может быть, Лариса действительно погибла, а это ее сестра?..
        Игорь рухнул на сиденье серебристой «Ауди» и задумался. Что-то в процессе разговора с этой Ольгой-Ларисой его насторожило. Что-то кольнуло и засело занозой в подсознании. Он заворочался в кресле и попытался вспомнить. Но мысль ускользала, а в памяти упорно всплывали наполненные неистовством глаза женщины. Что же его смутило? Что начало беспокоить? Это было нечто, лежащее буквально на поверхности, стоило только протянуть руку, дотронуться и…
        Он уставился на свои руки, лежащие на коленях, затем перевел взгляд на зеркало. Увидел свое отражение и скорчил ему кислую физиономию. Лицо как лицо, и что это бабы от него постоянно млеют. Пусть глаза большие карие, которыми, как говаривает Аська, он может приворожить в считаные доли секунды. Ну нос, допустим, не уродлив. Губы так вообще могли бы быть поменьше, а то пухлые, словно у ребенка, и еще эта дурацкая бабья родинка над верхней губой…
        Вот оно!!! Сделав открытие, он едва не заорал. Родинка! У той смуглокожей загорелой девушки с фотографии была родинка у самой ключицы. В тот момент ему некогда было особенно сравнивать ее с Ларисой. Наличие такого количества партнеров мгновенно шевельнулось ревностью, притупив восприятие. Но сейчас-то, узнав о сестре-близнеце, он не мог отрицать очевидного - сестры имели различие. У Ларисы не было этой самой родинки. Это он точно запомнил. Та девушка, которую он любил на пахнувшей пылью и бензином земле, и эта из больничной палаты была, несомненно, Ларисой. В тот день их осветил отъезжавший большегрузный автомобиль. Игорь на мгновение отпрянул от нее и опустил глаза с лица на грудь. Гладкая девственно-чистая кожа отливала мраморным блеском. Ни родимого пятнышка, ни шрамика - ничего. Сегодня, когда Лариса пошла на него с кулаками, халатик разъехался у нее на груди, открыв безупречную белизну плоти. Не было там никаких родинок. В этом Игорь мог поклясться.
        Итак, в аварии погибли ее сестра с мужем. Если им кто-то угрожал, прикрываясь именем его отца, то Лариса вправе ненавидеть его вместе со всем семейством. Отсюда такая разбушевавшаяся стихия чувств. Но что же дальше? Немного познакомившись с силой ее характера, он был почти уверен, что она до конца дней своих не признается ему, что она не погибшая Ольга, а оставшаяся в живых Лариса. Это может быть продиктовано и желанием отомстить, и страхом, и элементарным чисто женским упрямством. Вот, мол, тебе - получи! А посему выходит, что ему нужно, набравшись терпения, что при его характере очень трудно, попытаться доказать обратное. И доказать нужно будет не кому-нибудь, а именно ей.
        Он побарабанил пальцами по баранке руля, поразмышлял и решил для начала вернуться в город, где однажды имел неосторожность перепугать до смерти девушку, возвращавшуюся домой с пакетами, полными продуктов…
        ГЛАВА 20
        Серафим приоткрыл один глаз и уставился на черные лопасти, вращающиеся над головой. Медленно гоняя спертый воздух, вентилятор слабо урчал, понемногу возвращая его к реальности.
        Одноместный номер придорожной гостиницы не отличался комфортом. Потертый коврик на полу, односпальная кровать, стол с парой стульев, прикроватная тумбочка и телефон на ней. Графин с питьевой водой и два стакана. Скрипучий шкаф для одежды в углу. Две линялые тряпки в клетку служили гардинами. Вот вам и весь интерьер.
        - Черт-те что! - процедил он еле слышно. - На хер мне все это было нужно?
        Тот, кто должен был бы ему ответить на этот вопрос, вчера ясно дал понять, что звонить пока не надо.
        - А мне что прикажешь делать? - вызверился Серафим, забыв о субординации. - Я все сделал, как было велено!
        - Понятно, понятно, - вполне миролюбиво прозвучало в ответ. - Нужно немного подождать. Мне необходимо кое-что уточнить. Есть слух, что в аварии погибли не все…
        - Этого не может быть! - сразу отмел все сомнения Серафим. - Машина стояла на обочине. В машине были двое: мужик и баба.
        - А когда они выезжали из города, то в машине были две женщины. Так что жди уточнений. Свяжись через пару недель…
        И все. Трубку положили, ударив ему в ухо раздражающей дробью зуммера. Какая, к черту, баба?! Сказано было убрать банкира с женой, он это и сделал. Что еще за баба?! Откуда она выползла?! Может быть, попутчица случайная?! Может, знакомая какая попросила подвезти?..
        Серафим встал и, подхватив туалетные принадлежности, вышел из номера. Душ располагался в конце коридора. Проклиная местные удобства, он шел, внимательно глядя по сторонам.

«Нечего паниковать! Все разузнают. Осечки случиться не могло. Мне было обещано приличное вознаграждение за выполнение этого задания, так что осталось бабки получить и свалить подобру-поздорову», - мысленно нашептывал он себе. Но мерзкое чувство недовольства собой все же вползло в сердце и принялось там паскудно разрастаться, лишая его остатков равновесия.
        Нет, что-то не так. Где-то он снова допустил промах. Как в том случае с деньгами. Тут ведь главное-то что? Главное - суметь правильно оценить силы противника. Парня он явно недооценил. А вот в случае с банкиром… Придется, наверное, все же возвращаться туда и разыскать эту женщину. Если она случайная пассажирка, он будет ждать дальнейших указаний. А если нет, то уж, как говорится, се ля ви… Не будет он ждать две недели, три и так уже прошло. Подстраховаться никогда не помешает. Пострелял же в своем родном городе, не дожидаясь указаний, и похвалу снискал. И тут все будет так же…
        Быстро приняв душ и перекусив яичницей с салатом в местной забегаловке, Серафим сел в машину и тронулся в путь. До нужного пункта назначения хорошей езды было часа три с небольшим, да он и не особенно спешил. Нужно было все обдумать и взвесить, а где еще можно так хорошо подумать, как не в дороге.
        Перво-наперво нужно будет порыскать по больницам, благо их всего три на весь город. Затем осторожно выведать о пассажирке у завзятых сплетников, что торгуют семечками на местном рынке. Ну а потом действовать по обстоятельствам.
        Серафим крутил баранку руля и искренне надеялся на то, что это незначительное осложнение останется таким же незначительным и после выяснения обстоятельств. Беспрепятственно въехав в город, он остановился у первого попавшегося газетного киоска и купил сразу четыре газеты. Расположившись с ними на близлежащей скамеечке, он поочередно развернул каждую и почти тут же разочарованно их скомкал.
        - Что так? - прозвучало над самым его ухом.
        Серафим обернулся и смерил настороженным взглядом тщедушного мужичонку в старой засаленной кепочке. Его мутные глаза светились желанием выпить и закусить. Кадык на морщинистой, поросшей щетиной шее нервно дергался.
        - Чего, говорю, газетку-то мнешь, искал чего? - заискивающе оскалился пьянчужка, обнажив в улыбке один-единственный зуб.
        - Квартира нужна, - осторожно начал Серафим и похлопал ладонью по скамейке рядом с собой. - Ты присядь, чего столбом стоять.
        Тот, семеня, обогнул скамейку и с радостью уселся рядом.
        - Тебя как звать-то? Меня Иваном, - протянул мужичок заскорузлую ладонь.
        - Во! И меня Иван! Будем знакомы! - Ладонь Серафим проигнорировал, по-дружески шлепнув того по плечу. - Не поможешь с комнатой? Чего-то ни одного объявления по найму и сдаче жилья. Листал, листал. Одни происшествия, аварии…
        - Это так называемая «желтая пресса», - поучительно поднял собеседник кверху указательный палец. - Их же медом не корми, дай в чужом дерьме поковыряться. Сочиняют! Иногда смешно, иногда не очень…
        - Да - а… Я тут ехал. На трассе какая-то гарь. Остатки шин обгорелых, осколки стекла… Думаю, какой-то бедолага в аварию попал. Жалко людей, понимаешь, а им лишь бы деньгу сбить. Суки!
        - Во, во, суки и есть! - подхватил словоохотливый Ванюшка. - Тут три недели назад местный банкир с бабой взорвался на трассе. Так такого понаписали! Упокой, господи, его мятежную душу.
        - Банкир?! Ничего себе! - Серафим, обратившись в слух, благословил небеса за ниспосланного ему болтуна в облике местного оборванца. - Пьяный, что ли, был?
        - И про это писали! И про то, что с любовницей уехал, а жену бросил… Мы с братаном за голову хватались: что ни газета, то новость. Одни пишут, что со своей бабой сгорел, другие - что с полюбовницей. Третьи пишут, что сестры ехали в машине. Одна, мол, сгорела, а вторая успела спастись. А одна газета, поганенькая такая, «Искра правды» называется. Так вот она написала, что этого банкира с любовницей сама жена и взорвала, когда они там на дороге прелюбодействовали…
        - Да, пойми их. - Серафим молча пожевал губами, переваривая услышанное. - Так чего насчет жилья-то? Не поможешь?
        - Так пошли ко мне. У меня тут недалеко комнатенка пустует. Братана на три месяца вчера осудили менты, козлы вонючие. - Он резко прикрыл рот и с подозрением уставился на собеседника, но, не заметив в том и тени осуждения, продолжил: - Курицу у соседки на велосипеде переехал! Во преступление, да?! Баба мужика своего живьем сожгла, так ее домой отпускают, а мой Колян глупую птицу из-под колес не мог спугнуть, так ему хулиганку… Козлы, менты эти…
        - Козлы, - совершенно искренне согласился Серафим и, поднявшись, кивнул на свой автомобиль. - Ну, поехали, коли с жильем у тебя проблемы нет…
        С жильем проблем действительно не было. От отца с матерью, благополучно почивших в прошлом десятилетии, Ивану и Николаю остались четырехкомнатные хоромы с трехметровыми потолками, огромной кухней и просторной прихожей. Быстренько расправившись в течение первых трех лет с нажитым родителями имуществом, братья принялись направо и налево сдавать комнаты остро нуждающимся. По первости все шло благополучно. Братья мало-помалу подрабатывали ремонтом обуви. Получали неплохие дивиденды с жильцов. Опять же бутылки сдавали с общей кухни. Но с течением времени контингент проживающих стал резко отличаться от первоначального. Нынешние денег почти не платили, скандалили, а пару раз разбивали физиономии доверчивым братьям и к вожделенным бутылкам их не подпускали. Братья закручинились и решили комнат больше не сдавать. Уровень их благосостояния упал на нет. Их давно покинули подруги и друзья, поскольку ничем, кроме пустого угла, братья похвалиться не могли. И вот тут-то ими и заинтересовалась милиция. Они следили за каждым их шагом, за каждым вздохом. Толкнет кого на улице Ванька, тут же участковый с квитанцией
бежит. Обматерит кого Колька, добавляют к штрафу суток пять ареста. А последний случай с курицей, это вообще из ряда вон…
        - Не иначе, жилье отобрать хотят! - воздел руки к небу закручинившийся Иван. - Мне уже потом ребята на нарах подсказали, что и как. Менты - это такой народ!!!
        - Это не народ, это - козлы! - с пониманием обронил Серафим и скосил взгляд на свои пальцы, где были вытравлены татуировки первых двух судимостей. - Давай веди, хозяин, показывай жилище.
        Иван засеменил впереди гостя, заискивающе распахивая перед ним двери пустующих комнат. Отсутствие мебели того не смутило. Достав пачку денег, он выставил Ивана за дверь с наказом купить раскладушку и постельные принадлежности, а сам принялся изучать вид из окна.
        Ничего заслуживающего внимания. Четвертый этаж. Все окна на одну сторону. Внизу пыльный двор, до отказа забитый автомобилями жильцов. Пара песочниц с копошащимися в них детишками да скамейки у подъездов. Ванька появился в поле зрения Серафима минут через тридцать. Пыхтя и отдуваясь, тщедушный мужичонка тащил на горбу раскладушку и большой тюк с одеялом, подушкой и постельным комплектом.
        - Вот! - скинул он поклажу у порога. - Все купил, как было велено!
        - Молодец, - похвалил его гость за оперативность. - А теперь давай купи пожрать чего-нибудь, да про выпивку не забудь. Новоселье следует отметить. Так, Иван?
        Слова восторга булькнули у того радостным клекотом в горле, и через секунду Ваня исчез за дверью. Надо же, с утра такая удача! Жалко, Кольки нет. Хотя, с другой стороны, двое не трое, двоим больше достанется.
        Он влетел в местный универсам и, схватив каталку, принялся наполнять ее продуктами и бутылками. Подумать только! С утра, когда встал, сил не было до туалета дойти, а тут такие сумищи на себе тащит, и хоть бы что! Стимул! Одно слово - стимул!
        Стимулирующую жидкость Иван бережно выставил на огромный полированный стол - единственное, что уцелело от родителей.
        - Вот! - указал он Серафиму на четыре бутылки водки, три пива и огромный пузырь тоника с джином. - Не многовато будет?
        - В самый раз, - похвалил тот. - А закусить купил? Жрать что-то охота…
        О закуске Иван позаботился особо, удивив гостя своей практичностью. На кой ляд покупать дорогостоящую колбасу, когда на эти деньги можно купить три упаковки пельменей? Добавь к этому пару банок килек в томате, банку майонеза, килограмм свежих огурцов, две буханки черного хлеба, три головки лука, два десятка яиц, и такой мировой закусон можно сварганить!..
        Короче, через час Ванькиных хлопот стол ломился от угощений. Бабочкой порхая между столом, плитой и умывальником, он без устали выкладывал задумчивому гостю городские сплетни. Тот молча слушал, время от времени направляя разговор в нужное русло. Торопить с откровениями до поры не хотел, дабы не будить подозрений. Но после четвертого стакана Иван сам вернулся к разговору о смерти банкира.
        - Такая пара была! Ты бы видел их! Оба красивые, нарядные. Она - картинка просто. Гулять от такой?! Не могу понять! Так ведь только поженились! Прожили, может, месяц, может, два. Встречались, говорят, долго, а пожить вот не пришлось. Да и ее понять можно, раз на такое решилась…
        Иван едва ли не всхлипнул, жалеючи несчастную, затем, ударив себя кулаком в грудь, прокричал:
        - Беленькая такая вся, прямо светится. Волосики, глазки… А газеты ее с дерьмом смешали! Как же ей теперь жить-то?!
        - Так она что - жива осталась? - голосом, лишенным интереса, полюбопытствовал Серафим.
        - В том-то все и дело, что да!!! Жива!!! Кто говорит, что она в кустах пряталась, их поджидая. А потом вроде бензином облила и подожгла. Кто говорит, что ссора у них вышла… Но девочка жива! Лежала в больнице, сейчас домой вернулась, а на улицу глаз казать боится… Опять же менты прицепились…
        - Все-то ты знаешь! - ободряюще крякнул Серафим и подлил хозяину еще водки. - Следишь, что ли, за ней?
        - Не-а… Я ведь… Ты человек мне незнакомый, потому и рассказать всего не могу. Но есть у меня один секрет…
        Выболтать тот свой секрет он не успел, огласив комнату громогласным храпом. Несколько мгновений Серафим недоуменно разглядывал непромытого пьянчужку, дивясь спокойствию в своей душе.
        Как же такое могло случиться?! Как жена банкира осталась в живых?! Кто же тогда сгорел вместе с ним? В сплетни о любовницах он мало верил. Как и твердо знал, что машину никто не взрывал и не обливал бензином, поскольку он сам приложил к этому руку. Так, так, так… Раз жена банкира осталась в живых и находилась в непосредственной близости от места аварии, то это значит…
        А значит это только одно - приговор ей уже подписан и должен быть приведен в исполнение в самое ближайшее время. Не хватало еще, чтобы его, Симку, милиция разыскивала по фотороботу. Успокаивать себя всю оставшуюся жизнь тем, что девочка могла его не разглядеть за рулем машины, или тем, что она не выболтает чего-нибудь ментам? Нет, такой роскоши он себе позволить не мог. Ее следует ликвидировать, и как можно скорее. Вопрос в другом: как к ней подобраться незаметно? Но тут, видимо, Ванька сможет ему помочь. Не мужик, а находка просто…
        Гадливо морщась, он подхватил скорчившегося за столом мужика, оттащил в дальний угол и швырнул на гору грязноватых тряпок, очевидно служивших тому лежанкой. Пусть проспится. Протрезвеет, захочет похмелиться, тут-то он и заговорит…
        ГЛАВА 21
        - Что угодно, молодой человек? - Ольга Ивановна воинственно двинулась на гостя грудью и в который раз послала мысленные проклятия нерадивым застройщикам и соседям, экономившим на домофоне.
        - Мне бы вашу соседку, - Игорь послал ей одну из своих самых обезоруживающих улыбок и, протянув букет роз, огорченно пробормотал: - Вот пришел свататься, а дома никого…
        В душе пожилой пианистки поднялся настоящий шквал противоречивых эмоций по отношению к нахалу. Она, конечно же, его узнала по описанию Ларисы. И не поверила ни одному его льстивому слову. И его соблазнительная улыбка не произвела на нее никакого воздействия. Ну… разве что совсем чуть-чуть. Самую малость. Но каков мужчина! Прикрыв пухлыми веками зеленые навыкате глаза, она быстренько провела инвентаризацию имеющихся у Игоря достоинств (в том, что перед ней именно он, она ни минуты не сомневалась) и с печальным вздохом не могла не признать, что мерзавец на редкость хорош собой…
        - Входи, - она посторонилась. - Только заранее хочу предупредить - никаких глупостей.
        - Ну что вы! - Игорь склонился к ее руке и почти тут же получил легкую пощечину.
        - Хватит уже паясничать. Все про тебя знаю. Если пистолет прячешь в букете, то глупо. Лариски нет. Меня убивать тебе не за чем. Давай быстренько о деле и сворачивай свой визит.
        Говорила все это Ольга Ивановна на ходу, казалось бы, не обращая внимания на идущего следом за ней Игоря. Она провела его в гостиную, сплошь украшенную помпезной позолотой. Усадила в кресло и сама уселась напротив.
        - Итак, жду ответов…
        - Отвечаю. - Игорь расслабился, обнаружив у собеседницы недюжинный ум и проницательность, и начал: - Пистолет оставил в машине. Что Лариски нет, знаю. Убивать вас не собираюсь, а как раз напротив - пришел за помощью.
        - Да ну?! - Ольга Ивановна, сраженная наповал его прямолинейностью, смогла лишь слабо улыбнуться. - И чем могу помочь?
        - Помогите мне доказать, что Лариса это Лариса, - начал он путано и, видя ее поползшие вверх брови, зачастил: - Я сейчас вам все объясню.
        Он принялся излагать ей свою точку зрения на случившееся. И по мере того, как он говорил, лицо Ларисиной соседки все больше вытягивалось.
        - Ох, господи! Бедные девочки!!! Горе-то какое!!! - Она не удержалась и всхлипнула. - Выходит, они и там ее достали!
        - Кого?
        - Ларису, - Ольга Ивановна обреченно махнула пухлой ручкой. - Вы же, молодой человек, заварив тут кашу, убрались из города, а ей здесь туго пришлось…
        Никогда бы не подумал Игорь, что сердце его будет так болезненно сжиматься при мысли о том, что пришлось пережить Ларисе. Если в приемном покое, узнав о ее предполагаемой смерти, он был ошарашен, то сейчас это было нечто большее. Там ему некогда было осмыслить новость, услышанную из уст голубоглазой дежурной медсестры. Он в три прыжка преодолел лестничные пролеты и, оттолкнув сиделку, ворвался в палату. Лариса была на месте. Жива и здорова. Попыталась немного сбить его с толку, бестолково твердя о своей смерти, и он благосклонно ей это позволил. Сейчас же Игорь был буквально сломлен.
        Во-первых, он совершенно не понимал, что же все-таки в действительности произошло в этом занюханном городишке.
        Во-вторых, этот городишко вообще был для него закрытой книгой.
        В-третьих, он не мог понять, каким боком замешан во всем этом вышеупомянутый банкир. Неужели соседка права, и тот попал под раздачу, когда готовилось покушение на его Ларису? Но за что?! Что она могла совершить?
        - Я ничего не понимаю, - пробормотал он вслух, когда Ольга Ивановна закончила.
        - А чего же здесь понимать? Бандиты, которые видели ее у дома на Фомичевой, каким-то образом отыскали ее сослуживца и притащили его к ней на квартиру. Она в это время провожала вас, молодой человек. - Она презрительно скривила свои полные губы. - Как вы могли так поступить с ней?! И это после всего, что она для вас сделала!.. Коллега, то бишь Володя, видел у нее деньги. Пока его допрашивали, в городе началась пальба, устроенная, как я думаю, нукерами вашего отца. Благополучно избавившись от обидчиков сына и поставив на место зарвавшуюся было чернь, исполнительные янычары врываются в квартиру Ларисы и видят труп несчастного свидетеля и его палача. Они, разумеется, свершили возмездие и, как говорится, отвалили.
        - Складно… - пробормотал Игорь, слушавший ее, не перебивая. - Кто же тогда покушался на Ларису и семью ее сестры? Как вы это объясните?
        - Все очень просто, - продолжила Ольга Ивановна, вдохновленная его похвалой. - Во время этой бойни не уцелел ни один из авторитетов города. Подчеркиваю - никто. Причем некоторых убрали вместе с их семьями. «Шестерки», конечно же, остались живы и маются сейчас как неприкаянные.
        - И?!
        - Так вот… Когда милиция собрала все трупы, опознала их, отсортировала по бандитским группировкам, она пришла к неутешительному выводу, что одного из авторитетов среди трупов не было.
        - И?!
        - Это некто Серафим, неоднократно судимый вор в законе. Носивший прежде кличку Витя Серый. Его нигде не могут найти, понимаете? Нигде! А тут вдруг приезжаете вы и сообщаете мне об этом ужасном происшествии. Наверняка это он… Кстати, как вам удалось разыскать ее в соседнем городе?
        - Я начал с ее тетки Наташи. Мы у нее останавливались той ночью. Она со мной не очень-то хорошо разговаривала, ничего не хотела говорить. Но потом, видимо, прониклась и посоветовала поискать Ларису по адресу, который написала на клочке газеты, указав имена хозяев квартиры. Я приехал, охранник в вестибюле меня не пропустил, сказав, что хозяйка после аварии лежит в больнице. Ну а дальнейшее вы знаете… Кстати, снимаю шляпу перед вашей осведомленностью. Откуда такая информация, если не секрет?
        Ольга Ивановна едва не фыркнула ему в лицо.
        Не хватало ей выложить ему все на блюдечке?! И про Славика, что последние пять лет назойливо предлагает ей выйти за него замуж. И про то, что она пошла на великую жертву, позволив тому остаться на ночь в обмен на интересующую ее информацию. И про то, что он, будучи полковником внутренних дел, выболтал ей ночью служебные секреты, а утром сильно в этом раскаивался. Но Ольга Ивановна утешила его тем, что обещала рассмотреть предложение руки и сердца в ближайшие несколько дней. Если уж на то пошло, Славик оказался не так уж плох в постели, да и за котом кому-то же надо присматривать, а гастроли на носу…
        Нет уж! Пусть молодой человек утрет нос тем, что имеет, но вслух она сказала:
        - Вам, юноша, мои первоисточники знать ни к чему. Идемте пить кофе, и попутно вы мне объясните, что вам так сильно не понравилось в моем рассказе.
        - С чего вы это взяли? - вторично опешил он от такой проницательности.
        - Ну, да полноте вам! Мне не двадцать лет. - И она тут же поправилась: - Пусть это было и не очень давно, но мудрости прожитые года мне прибавили…
        Кухня-столовая, куда хозяйка привела Игоря, отличалась от соседской не только размерами. Была она раза в полтора побольше. Мебель и техника раз в пятьдесят дороже. И к тому же в ней полностью отсутствовала растительность.
        - Часто уезжаю. Цветы сохнут, - пояснила Ольга Ивановна, заметив, как он осмотрел подоконники. - Это у Ларочки зелени завались. Какая миленькая квартирка. Как она ее благоустраивала, знали бы вы… Теперь, говорит, не могу там находиться. Там и вправду ужасно: кровь, всюду кровь…
        Она ненадолго замолчала. Включила кофеварку. Ловко нарезала небольшой лимонный тортик, вытащив его из упаковки и выложив на блюдо. Насыпала горкой конфеты и печенье и выставила все это перед гостем.
        - Еще три минуты, и кофе будет готов. - Она села за стол напротив Игоря. - Что вас насторожило?
        - Да я не знаю… - Он немного помялся. - Все вроде бы складно, только…
        - Перестаньте мямлить, словно барышня, - прикрикнула на него Ольга Ивановна.
        - Никакой мести не было. Со стороны моего отца не было мести, понимаете? Он вообще не знал обо всем этом. Я постарался все скрыть. К тому же он был в отъезде. Очень далеко…
        - Вы можете не знать чего-то, - недоверчиво поджала губы хозяйка. - Родительское око простирается очень далеко. К тому же вашему предку, дай бог ему здоровья, приписывают прямо-таки мифические качества. Прямо Копперфильд какой-то. По-моему, все логично. Стоило чаду покинуть город, как карающая рука возмездия тут же опустилась на обидчиков. Не пощадили никого, чтобы остальным неповадно было… Нет, я тут с вами не согласна.
        Кофе был готов, она разлила его по чашкам, и они на какое-то время замолчали.
        Игорь, запутавшийся поначалу, теперь окончательно отказывался что-либо понимать. Может быть, соседка права, и отец ведет-таки скрытую игру, до конца не доверяя отпрыску? Или существует кто-то еще? Кто-то, очень тонко и умело использующий ситуацию в своих целях…
        В любом случае, выходя из квартиры Ольги Ивановны и благодаря ее за радушный прием, Игорь был уверен лишь в одном. Никто, кроме отца, сейчас не способен начать расставлять для него все по своим местам. Нужно начать поиски правильного решения этой задачи со многими неизвестными.
        А Лариса пускай пока побудет Ольгой Николаевной. Так, возможно, будет безопаснее…
        ГЛАВА 22
        С кладбища Лариса вернулась совершенно разбитой. Голова болела нещадно. Глаза щипало от слез так, будто кто-то всыпал в них целую горсть песка. А в том месте, где, по идее, должно было быть сердце, образовалась огромных размеров беспрестанно ноющая рана.
        Комнаты огромной квартиры казались пустыми и гулкими, невзирая на обстановку. Цветы в горшках поникли, несмотря на то, что Олина соседка их регулярно поливала. Лариса обходила комнату за комнатой, отмечая порядок и полное отсутствие пыли. Видимо, эта сердобольная женщина позаботилась и протерла все к ее возвращению.
        Она споткнулась о порог спальни и остановилась. Заходить туда ей было страшно. Вдруг на кровати, еще, казалось, хранившей тепло покинувших ее людей, осталась Олина ночная сорочка? Или какие-то ее вещи, кинутые на стулья… Что с ней станется тогда? Ей и так горько и пусто в этом доме, а если еще и это…
        Но вопреки опасениям, кровать была застлана. Вещей никаких не было видно. Лариса подошла к огромному шкафу-купе и отодвинула в сторону дверцу. Господи, Аркаша не был скупым мужем. Несметное количество блузок, платьев, юбок, брюк. Три зачехленные шубы. А внизу коробки с обувью.
        - Кому теперь все это нужно? - горестно прошептала Лариса, и слезы вновь заструились из ее глаз.
        Ольга была жуткой модницей. Даже во времена их полуголодного детства она не могла обойтись без того, чтобы не приколоть к волосам или платью живой цветок или брошку с выщербленными стразами.
        - Я буду жить богато! - любила повторять Оля. - Обязательно!!!
        - Лялечка, зачем тебе это нужно? - Лариса по-другому просто не могла ее называть, настолько сестра была похожа на куклу. И хотя сама она была ее зеркальным отражением, серьезность во взгляде и постоянно сжатые губы лишали ее лукавого очарования, присущего Ольге…
        Мечты свои сестре удалось воплотить в реальность, но вот сполна насладиться ими судьба-злодейка не позволила…
        Из глубины души вновь поднялась удушливая волна, застлавшая глаза пеленой. Ну что ей теперь делать?! Как жить дальше?! Посвятить остаток жизни мести? Так против банды вооруженных жестоких головорезов она всего лишь жалкая козявка. Силой, мощью и хитростью современных супер-девиц, о которых пишут в романах, она не обладала. Это там воры и убийцы в страхе разбегаются, трусливо поджав хвосты. Киллеры бьют мимо цели, а то и вовсе бросают оружие, подняв лапки кверху, стоит только эдакой обрусевшей Никите выйти на тропу войны. В жизни же все по-другому. Вот он, простой пример, - небольшой холмик на местном кладбище, укрывший под собой Аркашу и Ольгу. Несколько предупреждений, и все…
        Истерзав себя мучительными мыслями, Лариса все же рухнула без сил на широченную кровать и вскоре забылась тревожным сном.
        Разбудил ее осторожный звонок в дверь. Подняв голову и удивленно оглядевшись, она не сразу поняла, где находится. И лишь фотография улыбающихся супругов на стене сразу привела ее в чувство. Она пробежалась босыми ногами по пушистым коврам и застыла у монументальной двери.
        Звонок снова тренькнул.
        Лариса накинула цепочку и, стараясь не слушать отчаянных стуков сердца, приоткрыла дверь. На площадке стояло нечто. Нет, конечно же, это был мужчина, но какой! Полуистлевшая майка едва держалась на костлявых плечах. Ключицы выпирали так, что их обладателя можно было использовать как пособие по изучению строения скелета человека. Ремень, дважды обернутый вокруг талии, поддерживал грязные брючищи неопределенного цвета. Ко всему прочему от мужика жутко дурно пахло.
        - Вам кого?! - изумленно вздернула Лариса брови.
        - Вас, - шамкнул мужик и улыбнулся беззубым ртом, где красовался один-единственный зуб. - Ольга Николаевна, если не ошибаюсь?
        На какой-то момент ей стало страшно. Показалось вдруг, что мужик извлечет сейчас из-за тщедушной спины пистолет с глушителем и приставит его ей ко лбу. Но страх продолжался секунд пять, не больше. Безразличие плотной массой снизошло на душу и притупило все чувства.
        - Чем могу служить? - поинтересовалась Лариса.
        - Можно войти? - беззастенчиво напросился мужик.
        Однако… Но она безропотно скинула цепочку и гостеприимно распахнула дверь.
        - Входите…
        Мужик долго возился с остатками шнурков на стоптанных ботинках, но, когда он их снял, Ларисе захотелось попросить его обуться…
        - Можно на кухню? - спросил он.
        - Отчего же нет! - фыркнула Лариса, внимательно вглядываясь в незнакомца. Где-то она его определенно видела, но вот где… - Так чем могу служить?
        - Дак не вы! - он вновь широко разулыбался. - Я должен вам служить. Мусоропровод я обслуживаю, понимаете? И мне нужно взглянуть на ваше мусорное ведро…
        - Это еще зачем? - воззрилась на него Лариса, чувствуя подвох. - Мусоропровод находится на лестничной клетке, там и работайте.
        - Так-то оно так, - он глупо захихикал. - Только какой-то козел, простите, вторую неделю забивает его огромными мешками. Замучился чистить. А я не сам в должности состою. Моя племянница поступила в институт, спонсируемый муниципальным хозяйством города. А поскольку она на вечернем, то соответственно должна трудиться в каком-нибудь хозяйстве городском. Вот я за нее и отдуваюсь. Но все это страшная тайна, а то ее из этого института попрут…
        - Чего вы мне тут голову морочите?! Сейчас плати деньги и учись хоть на вечернем, хоть на ночном.
        - Так в том-то и проблема! Денег-то этих самых у них нет! А у местных властей работников не хватает. Вот и придумали эксперимент устроить. Создали бюджетную группу с обязательной отработкой на таком вот дерьме. А я отдуваюсь…
        Мужичонка склонил голову к ее помойному ведру и, не поверите, принялся копаться в мусоре. Лариса смотрела на все на это со смесью брезгливости и недоверия. Пусть ситуация с учебным заведением и имеет место, но вот эта идиотская проверка ее мусорного ведра.
        - Все! Хватит!!! - резко крикнула она и припечатала ладонь к столу. - А ну-ка вали отсюда, пока я милицию не вызвала! Ишь, умник! Дуру нашел, да?! Да я тебя за версту вижу. Может, ты и работаешь здесь, вспомнила, что видела тебя пару раз с лопатой у подъезда, но за каким чертом сюда притащился, не пойму! А ну-ка быстренько давай мне все рассказывай, или я звоню в местный ЖЭК и узнаю, какая Василиса Прекрасная должна у нас работать…
        Не сказать, чтобы мужик испугался. Он отпрянул, конечно, от ведра. Плюхнулся на тощую задницу. Несколько минут усиленно работал имеющимися извилинами, пристально глядя на нее. Затем тяжело вздохнул и обреченно обронил:
        - А мне все едино издыхать, а вот тебя, кукла, жалко! И так натерпелась поди от мужика-то своего вероломного…
        - Послесловие последует или как? - заинтригованная его лепетом, Лариса пододвинула ногой высокий плетеный стул и уселась.
        - Ванькой меня зовут, куколка, Ванькой, - он вновь почесал давно не мытую и нестриженую головенку. - Два дня назад, когда я прогуливался по улице…
        - В рабочее-то время?
        - Выходной был законный, - оскорбился Ванюшка и, помолчав обиженно, продолжил: - Иду, гуляю, значит. И тут совершенно случайно набредаю на мужика одного. Сидит себе газетки мнет. Я с вопросом, а он мне насчет жилья. А мне чего? У меня этих комнат, хоть санаторий открывай. Привел к себе, значит. Он денег пачку достал и за раскладушкой посылает. Я все сделал. Потом за жрачкой. Ну выпили. Ну, каюсь, изрядно выпили…
        Лариса его не торопила. Ей спешить было некуда, а вот неизвестный мужчина в рассказе мусорщика ее вдруг заинтересовал. Да и сам мужичок перестал вдруг внушать отвращение. Заброшенность никому не нужной собаки сквозила в его глазах, и ей сделалось немного стыдно за свою первоначальную гадливость.
        - Он вроде бы и ничего мужик-то, но чужак. С утра похмелил меня, врать не буду. Накормил как положено. И вот тут-то началось… - Ваня сделал многозначительную паузу и вожделенно посмотрел на многоярусную полку над столом. Устроенная Аркашей под бар, та сверкала и переливалась в солнечном свете янтарными и пурпурными боками бутылок со всевозможными напитками.
        Скорбно вздохнув, Лариса плеснула ему водки и, пододвинув стакан, предупредила:
        - На большее не надейся. Не хватало еще, чтобы ты отключился здесь…
        Иван с благодарностью принял стакан и осушил его в два глотка. Затем взял предложенный Ларисой кусочек лимона и блаженно пососал.
        - Я сразу ведь проникся, что ты хорошая женщина. А картинка какая… - Он подозрительно заблестел глазами. - У меня-то детей нет, но всегда дочку хотел…
        - Ты будешь говорить или нет? Чего же у тебя началось?
        - Ага, ага. - Он вытер мокрые пальцы о штаны. - Он начал меня выспрашивать о тебе! Представляешь?! Я, конечно же, дураком прикинулся и рассказал ему все, что из газет узнал, но одно мне сильно не понравилось…
        - И что же?
        Ванька вторично скосил глаза на бутылку, но, увидев выразительный кукиш Ларисы, пристыженно опустил голову.
        - Начал он меня усиленно к тебе посылать. Пойди, мол, узнай, что за птица. Я ему - зачем, говорю. А он гаденько так посмеивается: жениться, мол, хочу. Я - холостой, она - вдова. Причем, говорит, вдова обеспеченная.
        - Итак, ты - сват?!
        - В том-то и дело, что нет! - Ванька громко икнул и виновато прикрылся ладонью. - Прости… Он все больше меня про подъезд выспрашивал. Как работает охрана, где пожарные лестницы. Даже про мусоропровод спрашивал. Потом про дом напротив. Ой, скажу я тебе, как мне это не понравилось! Ой, как!!! Как вспомню тебя - птичку ясноглазую, так сердце заходится. Так кое-что наплел ему…
        - Ну а зачем пришел-то? - Ларисе эта притча о незнакомце начинала нравиться все меньше и меньше. - Опять разведка? Или, быть может, твой незнакомец за дверью стоит, ждет условного сигнала?
        - Да ты что?! - Из глаз Ивана просочилась слеза негодования. - Я не иуда! Я за стакан водки черту душу не отдам!
        - А за два?
        - И за два! А он не особенно-то и предлагал мне сегодня. Взял и съехал к утру. Я спал еще. Смотрю, раскладушка поскрипывает. Глаз приоткрыл и в дверь открытую гляжу. Вижу, собирается мужик. Мне с моей кровати аккурат его комнату видать. Ну вот, он барахлишко нехитрое в сумку пошвырял. Деньги проверил. Можно подумать, я его смогу обокрасть!!! Я что, дурак?! С голым рылом на «пушку»!
        - На какую «пушку»? - похолодела Лариса, мало что понимая из бессвязного лепета подвыпившего мужика.
        Иван попытался сфокусировать поплывший взгляд на Ларисе, но недельная закваска давала о себе знать - виделось ему все не очень четко.
        - Какую «пушку»?! - повысила она голос и налила еще сто грамм водки в стакан. - Или ты отвечаешь, или я выливаю водку в раковину, ну!
        Подобное кощунство в тесных рядах алкоголиков не прощается. Враз широко раскрывшимися глазами Иван уставился на Ларису. Затем перевел взгляд на стакан в ее руке, следом на початую бутылку и вдруг захныкал:
        - Да где же это видано, чтобы так губить человека! Я ей все по-хорошему, а она… Ты хоть знаешь, как сей продукт в бутылку попадает? Сколько люди отпахать должны, чтобы она слезой такой получилась?!
        Ситуация явно выходила из-под контроля. Понимая, что другими путями ей вряд ли удастся разговорить оскорбившегося до глубины души алкоголика, Лариса молча протянула ему стакан со словами:
        - Пей. Отдам эту и еще одну в придачу, если все расскажешь по порядку…
        Истерично щелкнув зубом о край стакана, Иван быстро опрокинул в себя жидкость и, вдохновленный обещанным вознаграждением, затараторил:
        - Пистолет у него… С глушителем. Он деньги когда в сумку прятал, у него портмоне в кармашек не влезало. Он пистолет-то и вытащил наружу, а потом штуковинку такую. Я и догадался, что это глушитель. Все уложил в обратном порядке, значит, и к двери пошел. А потом на улице машина заработала. Уехал он. Только что-то подсказывает мне, что он где-то рядом.
        - С чего ты так решил?
        - Опасный он! Глаза у него, что два колодца мерзлых. Раз узнавал про тебя, значит, что-то ему было нужно. Не спросил про братана моего Кольку или бабу его бывшую, или, скажем, про племянницу мою. А почему-то только про тебя!
        - И что же мне делать-то теперь? - еле слышно пробормотала Лариса, обращаясь скорее к самой себе, нежели к неожиданному визитеру.
        Но на удивление он ее испуганный лепет уловил и, демонически осклабившись, выдал:
        - Бежать!!!
        - Что?!
        - Бежать нужно, и прямо сейчас! Кто знает, куда он уехал. Может быть, он где-то рядом, - Иван опасливо заозирался. - Страшный человек! Эти руки его…
        - Что руки? - не поняла Лариса.
        - У него вот тут, - гость выставил средний и указательный пальцы правой руки, - татуировки были. Я сразу просек. Там сейчас шрамы, а это значит - сводил. А зачем?!
        - Ох, господи!!! - она слабо охнула и закрыла лицо руками.
        Вот оно!!! Начинается!!!
        Зачем она ему? Как же его назвал Игорь?.. Кажется, Серафимом. Воистину Серафим шестикрылый и к тому же вездесущий. Не успел из ее города исчезнуть, как опять в поле зрения объявился. А может быть… А может быть, он все это время следовал за ней по пятам?! Может, для нее-то он и не исчезал никуда?! Конечно! Как же она сразу не поняла?! Такие люди провалы переживают болезненно, а уж о том, как им сладостно мстить, разговор особый…
        - Эй, девка, чего затихла-то?! - Иван начал проявлять явные признаки беспокойства. - Если чего, то помогу. Собирайся, говорю. Чего застыла-то?
        Лариса обвела взглядом девственно-чистую кухню и с недоумением уставилась на съежившегося на полу мужичка. Господи! Ну за что ей это все?! Ну почему все разом-то?! Что здесь делает этот человек?
        Человек между тем осторожно приподнялся, пару раз качнувшись влево, и сделал несколько робких шажков в ее сторону.
        - Собирай вещички, говорю… - Иван облизнулся и вожделенно глянул на поллитровку. - Дак я возьму? А ты давай собирайся…
        - А… А почему я должна вам верить? - опомнилась с некоторым опозданием Лариса. - Вдруг вы лжете? Почему я должна бежать куда-то?
        Иван не нашелся даже что ответить. Вытаращив глаза, он несколько мгновений молча открывал и закрывал рот, затем яростным шепотом выдал:
        - Я рисковал жизнью, чтобы сюда прийти! Я хотел спасти тебя! А ты!..
        - Как хочешь, в общем-то… - обиженно процедил Иван, не забыв сграбастать со стола початую бутылку водки. - Если хочешь следом за мужем и сестренкой отправляться, то всегда пожалуйста. Я ухожу.
        Он вскинул головенку и бодрыми шажками засеменил в прихожую.
        - Эй! Подожди! - Лариса запаниковала. Ей вдруг показалось, что в этом тщедушном грязном человеке заключается ее единственный шанс на спасение. - Подожди меня, пожалуйста, я быстро!
        Еще час назад она вяло взирала на жизнь вокруг себя, недоумевая по поводу ее суетности. Сейчас же, движимая примитивным чувством животного страха, заметалась по комнатам.
        Что-то нужно взять с собой. Рубашка, свитер, джинсы… Какие, к черту, джинсы, если она на мушке?! Зачем они ей? Налегке, и только налегке! Не забыть бы только ключи от машины. Стоп… Ее машина сгорела вместе с Лялькой и Аркашей. Аркашин
«Фольксваген»! Если ничего не изменилось, то он должен быть припаркован в подземном гараже на тринадцатом месте. Цифра-то какая чудовищная. Не мог ничего лучшего этой чертовщины придумать…
        Лариса схватила связку запасных ключей, сумочку, с которой вернулась из больницы. Там, как она знала, лежал новый паспорт на имя ее покойной сестры, водительские права и ключ от квартиры. Кто-то заботливый из бывших Аркашиных сослуживцев позаботился о ней, сняв груз забот по выписке новых документов взамен сгоревших.
        На лестничную клетку она выскочила, едва успев натянуть на ноги кроссовки.
        - Давай к лифту! - рыкнула она на замешкавшегося Ивана. - Оставь ты в покое бутылку, черти бы тебя побрали!
        Разбуженное неожиданным визитом, изнутри вновь поднималось отвратительное ощущение, парализующее могильным холодом.
        Иван оглянулся на нее растерянно, с трудом оторвал от губ вожделенное горлышко и смущенно пробормотал:
        - Дык, я это… Хлебнул для храбрости. Вдруг гад этот где поблизости бродит. А у него пистолет! Он шутить не будет!
        Лариса схватила пьянчужку за ремень брюк и потянула к лифту, грозно приказав:
        - Идем, живо!!!
        Но Иван неожиданно заартачился. Отчаянно замотав головой, он уперся стоптанными каблуками ботинок в пол и принялся нести какой-то бессвязный лепет.
        - Я уйду одна! - пригрозила она.
        - Подожди, - смог наконец пробормотать он, пахнув на нее густым водочным духом. - Замутило меня, однако… Подожди… Здесь черный ход есть. Он прямо в гараж выходит. Нужно туда. Иди за мной…
        Двери на лестницу черного хода располагались через этаж. «Что за странность пришла в голову архитектору?» - мельком подумалось Ларисе. Пулей взлетев на два пролета выше, она толкнула чистенькую беленькую дверку и выбежала на площадку черного хода. Там, как и ожидалось, царил полумрак. Мысленно сняв шляпу перед многочисленной братией режиссеров, лишающих в триллерах подобное место света, она начала осторожно спускаться. Шаги гулкой дробью отдавались в голове, мешая трезво взглянуть на происходящее. Да еще Иван, отчаянно сопевший сбоку, не давал возможности сосредоточиться. Прижимая к сердцу ополовиненную бутылку, он цеплялся грязными пальцами за пыльные перила и изо всех сил старался сохранить равновесие.
        - Сейчас нужно повернуть, - шамкнул он беззубым ртом и указал куда-то в сторону.
        Пройдя пару метров в указанном направлении, Лариса увидела такую же белую дверь, но на этот раз чуть больших размеров. Подождав, пока ее спутник подойдет поближе, она потянула за ручку и через мгновение проскользнула внутрь подземного гаража. После полумрака лестничного хода они оказались в полной темноте. И, лишь приглядевшись, она разглядела смутные очертания припаркованных машин. Прямо напротив входа, через который они только что вошли, громоздился огромных размеров джип черного цвета.
        - Это Сурка джип, - прошептал Иван и икнул, прикрыв рот ладошкой. - Простите… Сурок - большой человек.
        - Какое у него место? - негромко поинтересовалась Лариса, ориентироваться в темноте ей было сложновато. - Нам нужно тринадцатое…
        - Сейчас… - Иван почесал в затылке, мобилизуя память вкупе с сообразительностью, затем уверенно указал в дальний угол гаража. - Там! Точно помню! Я это место всегда обходил…

«Чего бы тебе вообще здесь было делать!» - едва не вырвалось у Ларисы, но она благоразумно промолчала. Ни к чему обижать человека, какими бы ничтожными ни казались его помыслы, сподвигнувшие его на сей поступок.
        - Идем, - решительно толкнула она его в спину. - Показывай дорогу. Здесь такая темнота, что я ничего не вижу. Почему, кстати, света нет?
        - Включает каждый себе сам, - пояснил Иван, тихонько потрусив впереди. - Днем… Вечером горит.
        Не успел он договорить, как что-то щелкнуло, и, поочередно заморгав люминесцентом каждой имеющейся в гараже лампы, загорелся свет. Кто-то из жильцов, видимо воспользовавшись центральным входом, решил избавить себя от блуждания почти что в полной темноте. От неожиданности Лариса и Иван встали как вкопанные и зажмурились. Постояв несколько секунд без движения и затем приоткрыв сначала один, потом второй глаз, они тронулись дальше. Вытянув шею и шаря глазами по стенам в поисках нужного номера, Лариса наконец-то облегченно вздохнула. Номер тринадцать, аккуратно выписанный ярко-синей краской и обведенный таким же ярко-синим квадратом, был виден метрах в пяти от них.
        Машина Аркаши была там. Справа притулилась серебристая «Ауди», а левая сторона пустовала.
        - Идем быстрее, - ускорила она шаг. - Вон его машина. Да перестань ты пить-то, наконец!!!
        Вздрогнув от ее окрика, словно от удара хлыста, Иван выронил бутылку из рук. Охнув, ахнув, всплеснув руками и отчаянно замотав головой, что на языке жестов, очевидно, должно было означать огорчение в высшей степени его проявления, он сделал по направлению к ожидавшей его Ларисе пару неверных шагов, вновь всплеснул руками и рухнул оземь лицом вниз.
        - Ах ты, пьяница! - тут же сорвалось у нее с губ, и она совсем уже было шагнула к нему, но тут ее внимание привлекло темное пятно, быстро расплывающееся на его грязно-серой майке. - Что это?! Господи, нет!!!
        Лариса попятилась. Она попыталась оторвать взгляд от худенькой спины Ивана с торчащими лопатками, которые сейчас заливала кровь, но глаза неотрывно сверлили это место. Мужчина лежал, уткнувшись лицом в цементный пол гаража. Ноги его были разбросаны в стороны. Руки с судорожно сжатыми пальцами, казалось, все еще пытались удержать выскальзывающую из них бутылку.
        Значит, он оказался прав?! И этот ужасный человек, из лап которого прежде ей удалось так удачно выбраться, теперь где-то здесь, рядом?! Тихий щелчок в гулкой тишине заставил ее выйти из ступора и кинуться бегом к машине. Что-то вновь щелкнуло рядом с ней пару раз. Трижды в глаза ей попало то ли пылью, то ли штукатуркой. Задумываться о природе этих звуков и явлений вокруг себя Ларисе было некогда.
        Дрожащими пальцами она попробовала вставить в замочную скважину поочередно три ключа. Нужный отыскался с четвертой попытки. Ключ зажигания не подвел - нашелся сразу. Машина резко выехала со своего места, задев бампер стоявшей впереди
«девятки». Резко выкрутив руль вправо, она развернулась на ручнике почти вокруг своей оси и, стараясь не думать, отчего это вдруг пошло трещинами заднее стекло Аркашиного «Фольксвагена», рванула на бешеной скорости вперед.
        Краем глаза она видела, как что-то темное метнулось следом из-за плотного ряда припаркованных машин. Мимоходом отметила округлившиеся глаза дежурного в будке на выезде из гаража. Затем услышала резкий свисток постового на перекрестке.
        Подхваченная жутковатым азартом того, что люди привыкли называть инстинктом самосохранения, Лариса мчалась по трассе, стараясь не думать о том, что оставила позади. Был ли то божий промысел либо происки дьявола, но, в очередной раз щелкнув судьбу по носу, она хотела использовать дарованный ей шанс. Как именно, это ей представлялось еще очень смутно, но уверенность в том, что она использует его непременно, крепла в ней с каждой минутой…
        ГЛАВА 23
        Содержимое кошелька было беззастенчиво проглочено прожорливым баком
«Фольксвагена». Пошуршав в кармане парой измятых десяток, Лариса нерешительно потопталась на пороге закусочной и, влекомая требовательными позывами желудка, толкнула входную дверь.
        Душная атмосфера грязноватого заведения обрушила на нее мешанину тошнотворных запахов. Что-то кислое вперемешку с подгорелым и прогорклым мгновенно встало в горле отвратительным комком. Бросив взгляд по сторонам, она все же подошла к кассе и уставилась в меню, написанное чьим-то аккуратным почерком на листке в клетку. Неизвестно, что таило в себе качество рекомендуемых к употреблению блюд, но цены ее приятно удивили. Гречка с поджаркой стоила девять рублей сорок копеек, порция пельменей чуть больше. Недолго думая, Лариса взяла омлет, салат из свежих огурцов, стакан кофе и коржик. Еда была неприхотливой, дешевой, к тому же полностью исключала возможность того, что ею будет съеден прародитель или один из ближайших родственников Шарика, кинувшегося ей под ноги на ступеньках.
        - Куда путь держим? - напротив нее уселась неряшливого вида официантка и уставилась в Ларисину тарелку с недоеденным омлетом. - Не понравилось? Оно и понятно - яйцам-то третий год пошел. - Отследив ее ошеломленный вид, зычно расхохоталась и пояснила: - Шутка! Куда едешь?
        Послать ее куда подальше Лариса не решилась. Кафе придорожное. За столиком одна шоферня. Эта Дульсинея в заляпанном на груди халате наверняка голубит на этой груди каждого второго. Так что она, отставив в сторону едва тронутый кофе, по вкусу напоминающий разбавленный бензин, хорошо приправленный молоком, тихо произнесла:
        - Домой…
        - Тачка у тебя, смотрю, крутая, - вяло процедила официантка и забросила ногу на ногу. - А одета ты хреново. Да и денег на жрачку особо нет. Угнала, что ли?..
        Лихо! Вот так вот сразу, без переходов…
        - Нет, - Лариса отрицательно качнула головой и принялась крошить в тарелке коржик, выпеченный явно на прошлой неделе. - А с чего вы взяли?
        Официантка ничего не ответила. Покачивая белой пухлой коленкой, она инквизиторским взглядом рассматривала сидящую перед ней девушку, определенно давая понять, что не верит ни единому слову говорившей.
        - Знаешь, девонька, сколько я таких птичек видела-перевидела, - нарушила та затянувшуюся паузу. - Приблизительно представляю себе, на каких тачках должны ездить такие, как ты. Так что давай не умничай и колись: где взяла машину?
        Лариса опасливо оглянулась. В их сторону почти никто не глядел. Ну разве что лопоухий долговязый паренек с глазами осоловевшего от курения кролика. Он сидел через ряд от них и определенно нервничал. Во всяком случае, спичечный коробок, который он вертел в руках и то и дело ронял на пол, явно свидетельствовал о том, что паренек взволнован.
        - Этот лопоухий - твой подельник? - решила пойти напролом Лариса и хитровато ухмыльнулась. - Сколько?..
        - Ишь ты! - хмыкнула официантка. - А сидишь тут и дурочку из себя корчишь. Я же сразу догадалась… Как всегда, разве тебе не говорили?
        - Меня это не устраивает, - отрезала она, совершенно не представляя, куда заведет ее эта игра вслепую. - Три…
        - Чего?! - Покачивающаяся нога соскользнула и грохнула об пол подкованным каблуком растоптанной туфли. - Офонарела?!
        - Мне бабки нужны позарез. - Лариса постаралась быть как можно убедительнее. - Я в бегах, понимаешь.
        - И чего? - официантка нагло ухмыльнулась. - Раз в бегах, тем более не выпендривайся. Ладно, сиди здесь. Я сейчас… Мне нужно поговорить кое с кем…
        Она подняла свое крупное тело со стула и поплыла в сторону обшарпанной двери с надписью: «Помещение для обслуживающего персонала». Нервный парнишка сорвался следом. Причем злополучный коробок выпал из его рук трижды, прежде чем за ним закрылась дверь в подсобку.
        Быстро оглянувшись и не заметив ничего подозрительного, Лариса вскочила со своего места и, с трудом заставляя себя идти спокойно, осторожно проскользнула в подсобку.
        Начиналась та крохотным тамбуром с осклизлыми стенами. Далее в проеме брезжил свет, и оттуда доносились приглушенные голоса. Лариса сделала пару шагов и замерла. Первый сердитый голос принадлежал официантке.
        - Ты что, придурок, обкурился?! Я сколько раз буду тебе говорить, что на работе ни-ни?!
        - Так чего она раньше времени приперлась? Мы же ночью только работаем, а до ночи еще пять-шесть часов, - заплетающимся языком оправдывался парень.
        - Мне насрать на твои рассуждения, - плевалась огнем официантка. - Мне с каждой тачки процент идет, и немалый, и с него я тебе еще, идиоту, отстегиваю, хотя твоя роль - только тачку отогнать! Как же ты ее погонишь теперь, скотина?!
        - Пусть до ночи постоит, - упрямо бубнил тот.
        - Удавить бы тебя, да жалко - дите мое все же, - печально выдохнула та. - Здесь ее оставлять нельзя. Машина засвечена еще и тем, что баба эта в бегах. Не успеешь оглянуться, как легавые подкатят. Ее фотки небось на каждом столбе висят. В общем, слушай сюда. Я с этой дурой сейчас по-своему покалякаю. Три штуки захотела, ни хера себе! Припугну ее малость. А ты машину отгони в Лаптево.
        - Это куда?
        - Деревня в трех километрах отсюда. Мы были там с тобой три месяца назад, еще жеребенка ты едва не задавил. Там у одного из Рашидовых конезавод есть. Они хоть и не любят, когда мы там рисуемся, но в крайнем случае разрешают. Сейчас как раз такой случай… Короче, тачку отгоняешь и сюда. А девку эту я попридержу…
        - Зачем? - не сразу понял обкуренный сынок.
        - Есть у меня наметочка одна, - стало слышно, как женщина чем-то громыхает. - Видал?
        - Мать, ты чего? Это же мокруха! - Парень громко икнул.
        - Не боись, сама все сделаю. Раз эта засранка в бегах, то мы органам поможем ее отыскать. И бабки целы будут. И если честно, то не нравится она мне…
        В этом месте они понизили голос до шепота, и Ларисе ничего не оставалось делать, как вернуться на свое место.
        Итак, волей судьбы или случая она оказалась в одном из перевалочных пунктов скупки краденых автомобилей. Лихо тут все обставлено, ничего не скажешь, лихо и до примитивного незамысловато. Буквально под носом у милиции - пост ГАИ находится в каком-то километре от этой забегаловки. Разве придет в голову ментам искать машину у себя под боком? Да никогда! Будут до посинения передавать по рации приметы угнанной машины на сотни километров в радиусе, а проверить предприимчивых соседей, в чьем заведении наверняка сами обедают и ужинают, - это вряд ли…
        Затем парнишка отгоняет тачку подальше в лес. Лариса успела заметить грунтовую дорогу, начинающуюся где-то за зданием кафе и змеей уползающую в лес. А потом…
        Что потом, Ларисе было неинтересно. Ее больше сейчас интересовала фамилия одного из владельцев конезавода, расположенного неподалеку. Уж не приходится ли этот самый Рашидов родственничком всем известному и всеми почитаемому Ильдару? А может быть, это он самый и есть? Почему бы ей не воспользоваться предоставленной провидением возможностью и не разворошить немного осиное гнездо? Ее-то жизнь представители славного семейства поломали в одночасье, лишив крова, близких сердцу людей и покоя до конца жизни, так что и ей не до церемоний.
        Конечно, будет нелегко. Она уже это почувствовала, удирая из подземного гаража.
        Разумеется, это сопряжено с риском, причем с огромным риском. Вон как воинственно настроена служительница местной общепитовской точки. Вряд ли рука ее дрогнет, нажимая на курок. Так ведь и она, Лариса, не последняя дура. И не будет сидеть и дожидаться, когда ей в черепе сделают аккуратную дырочку…
        Официантка вернулась минуты три спустя после Ларисы. Одышливо вздымая грудь, она пододвинула ногой стул и тяжело села.
        - Три - твоя последняя цена? - вполне миролюбиво спросила она и, достав откуда-то из недр замызганного халата пачку дешевой «Примы», задымила прямо Ларисе в лицо.
        - Да, - не моргнула та глазом. - Три, или я еду дальше.
        - Далеко уедешь?
        - Постараюсь…
        - Ну, ну… - Глаза у нее сделались по-настоящему злыми. - Ладно, три так три. Сейчас мой паренек тачку твою отгонит и бабки привезет. Придется ждать…
        - Не пойдет. Деньги вперед… Хотя бы задаток. Гони полторы штуки, и я жду возвращения твоего дружка. - Лариса влезла в сумочку и принялась рыться там в поисках ключей. - Или так, или никак…
        Женщина сразу повеселела. Видимо, сговорчивость наивной дурочки придала ей энергии, потому что она сорвалась с места, весьма удивив проворностью Ларису, и вскоре вернулась с небольшим бумажным пакетом.
        - Вот, - швырнула она ей его на колени, нисколько не заботясь о конспирации. - Полторы штуки, можешь пересчитать.
        - Верю, - беспечно отмахнулась Лариса и встала со своего места. - Возьми ключи. Я сейчас схожу в туалет и вернусь. Где тебя отыскать? Ты постоянно кружишься в зале или у тебя место какое есть?
        - Я все время здесь. Я здесь что-то вроде хозяйки, - улыбнулась баба, обнажив в широкой улыбке удивительной белизны зубы. - Иди побыстрее. Меньше рисуйся. Я тебя до вечера пристрою, а там отправлю с кем-нибудь…

«Из архангелов, - хотелось язвительно добавить Ларисе. - Жди, жди, может, дождешься…»
        Не теряя времени, она подхватила сумку и вышла из заведения на улицу. Площадь перед кафе была забита автомобилями. Поелозив глазами по кабинам, она остановила свой взгляд на загорелом мрачного вида пожилом дядьке. Он сидел в кафе за соседним столиком, и Ларисе несколько раз удалось поймать его осуждающий взгляд. Стараясь не попасться на глаза бдительной хозяйке заведения, ошибочно принятой ею за официантку, она свернула за угол, где располагалось примитивное строение с буквами «М» и «Ж», а потом молнией метнулась за близстоящий грузовик. Короткими перебежками Лариса обогнула по периметру площадь перед кафе и постучала кулаком в кабину уже заводившего мотор водителя трейлера.
        - Плечевых не вожу! - рявкнул суровый дядька и едва ли не пинком попытался ее оттолкнуть.
        - Постойте! - Она вцепилась в его штанину и умоляюще посмотрела прямо ему в глаза. - Мне нужно в город! В милицию! Мне угрожает опасность!!! Прошу вас, возьмите меня!!!
        - Деньги есть? - Он недоверчиво скользнул взглядом по ее измятой футболке, линялым джинсам и растрепавшимся волосам. - Хотя о чем это я…
        - Деньги есть! - Она потрясла в воздухе пакетом. - Я заплачу. Пожалуйста…
        Он еще более мрачно свел брови, несколько мгновений поразмышлял и наконец обронил:
        - Залазь…
        Уже выезжая за ворота, она решилась обернуться и прильнула к стеклу. Увиденное ее порадовало. Подталкиваемый сзади заботливой рукой мамочки, вислоухий паренек вяло брел к ее «Фольксвагену». Если ее бегство и было замечено, то на ходе их операции никак не отразилось.
        Итак, она начала партию. Первый ход сделан. Второй, как она надеялась, тоже будет за ней, а там - время покажет. И если в этом хитросплетении задуманных ею комбинаций ей не суждено будет выжить, парочку татарских выродков она успеет прихватить с собой…
        ГЛАВА 24
        Эта сука!!! Эта мелкая сука опять утерла ему нос!!!
        Такой яростью Серафим был охвачен лишь дважды в своей жизни. Первый раз, когда его подельник по второй судимости исчез в неизвестном направлении с общаковой кассой. А второй, когда его баба, единственная, к кому он был привязан в своей жизни, нанесла ему четыре ножевых ранения в область паха. Причиной, как она впоследствии объяснила на суде, послужила тривиальная ревность. И метила она, конечно же, в средоточие мужской гордости. Но в последний момент рука ее дрогнула, и она лишь перечеркнула ему крест-накрест живот ниже пупка. Такого вероломства Серафим ей не простил. Но то была старая и почти стершаяся из памяти история. Страсти по ней давно улеглись в его душе. А вот то, что происходило сейчас, не могло оставить его равнодушным.
        Пусть первый раз присутствовал эффект неожиданности. Пусть эта девка своей вызывающей наглостью смогла обмануть его природное чутье (не просто же так он подошел к ней тогда на остановке). Да и, заглянув в ее глаза, в чем он с большой неохотой признавался самому себе, почувствовал неожиданное волнение. Мелькнула даже шальная мыслишка о том, что с такой девчонкой неплохо было бы встретить старость. Сейчас-то все обстояло по-другому.
        Сейчас он готов был землю грызть, лишь бы добраться до ее хрупкой шейки и скрутить ее своими подрагивающими от ненависти пальцами. Скрутить, слушая хруст ломающихся позвонков.
        Серафим скрипел зубами от ярости, проклиная свою излишнюю самонадеянность. Как идиот поверил в удачу, встретившись с этим отребьем Ванькой. Ему ли было не знать, что подобный типаж готов душу дьяволу заложить за стакан хмельного. И тот подтвердил правильность его оценки, ввалившись в гараж с лестницы черного хода едва тепленьким и с ополовиненной бутылкой в руках. Ведь было же сказано ему: вывести девку с центрального входа ровно в половине четвертого. Мало того, что он опоздал на полчаса, так еще выперся неизвестно откуда. И если бы не интуиция, подтолкнувшая прогуляться по гаражу, сидеть бы ему, Серафиму, в засаде до ночи. Но и это опять было не самым страшным.
        Он никогда не взялся бы описать словами чувство, охватившее его при виде замеревшей от включенного света парочки. Поначалу Серафим почувствовал лишь легкое волнение, увидев молодую женщину со спины. Что-то показалось ему знакомым в плавном изгибе ее спины и россыпи светлых волос, он только не сразу догадался, что именно. Но когда она повернулась, он едва сдержался, чтобы не выпустить в нее целиком всю обойму. Куда подевалась баба убиенного им банкира? Откуда здесь опять взялась эта сука? Почему этот вечно канючащий алкаш вывел ему не ту и не оттуда? Мысли забились в висках толчками. Не помня себя, Серафим принялся стрелять. Ваньку он убрал сразу, не простив ему подобного вероломства, да и лишний свидетель ни к чему. А девка…
        Так вывести его из себя могла воистину только баба. Как известно, злость - плохой помощник. Чтобы дело делать, нужно быть бесстрастным. А какой из тебя стрелок, когда руки дрожат от ярости? Да никакой! Потому и промазал, а сука опять лихо ускользнула…
        Но чего стоил этот ее разворот! Он мог поклясться, что чует запах горелой резины, когда взвизгнули шины по бетонному полу. Сказать нечего, эта девка дорогого стоила. Ее бы да в союзники. Сколько дел можно было бы наворотить. А теперь что? Теперь нужно ехать на лобное место, так Серафим про себя именовал место встречи с господами хозяевами. И неизвестно еще, как его там встретят после стольких провалов. Хотя, если разобраться, последний заказ на банкиршу вовсе и не поступал. Это так… исключительно его собственная инициатива. Пусть она, конечно, наказуема, но о том, что он решил ее проявить, знать никто не знает…
        Подъехав к придорожной забегаловке, Серафим припарковался так, чтобы его машину не было видно с дороги, и неторопливо пошел к ступенькам крыльца.
        Народу в кафе в тот час было немало. Уставшие официантки буквально валились с ног, обслуживая грубоватую водительскую братию. Запах кислой капусты и подгорелых котлет витал в воздухе вместе с густым табачным духом.
        Стараясь не выделяться на фоне замызганных рубашек своим щегольским прикидом, Серафим сел за дальний столик и уткнулся взглядом в окно. Тот, кто ему нужен, должен был отреагировать на его появление минут через пять максимум. Но прошло целых десять, прежде чем он услышал над головой хрипловатое:
        - Привет…
        - Где таскаешься? - не поднимая головы, тихонько рыкнул он. - Неси что-нибудь посъедобнее…
        Тарелка с картофелем фри, парой отбивных и салатом появилась спустя мгновение. Стол старательно протерли свежей тряпкой и, заискивающе отлавливая его взгляд, прошептали:
        - «Фольц» взяли.
        - Давно?
        - Вчера, ближе к вечеру…
        - Год?
        - Свежий. Год ходит. Девка дура дурой. Сначала три штуки запросила. Я ей дала полторы задатка, и она свалила. Говорит, что в розыске. Может, испугалась чего…
        Что-то в этом рассказе Серафиму не понравилось. Он тупо пожевал кусок сочной свинины, отхлебнул немного минералки из стакана и, вдруг разом отодвинув весь харч от себя, змеем прошипел:
        - Какая девка?!
        - А хер ее знает. Светловолосая, в джинсах полуоборванных…
        - «Фольц» какого цвета?! - не слушая лепет собеседницы, недобро прищурился Серафим.
        - Темный… Темно-вишневый… А чего?
        - Футболка на ней с глупой рожей мужицкой?! - Он сжал кулаки так, что побелели костяшки пальцев. - Глаза голубые у самой. А губы пухлые такие. Так?!
        - Вроде, а чего ты распсиховался-то? Говорю, слиняла она. Тачка на месте…
        - Ох, б…дь! - только и смог простонать он. - С кем уехала?!
        - Кто?
        - Ну не ты же, овца!!! Не ты же!!! - Каких сил стоило ему сдерживаться, чтобы не опрокинуть столик и не начать раскидывать тут всех подряд, известно было только одному господу. - На чем она уехала?!
        - А я знаю? Я ей деньги сунула. Она сказала, что в туалет, а сама смылась…
        - Кто стоял на стоянке?
        - А я… Слушай, мне насрать на всех этих шоферов и на тебя вместе с ними! Я делаю свое дело! И неплохо делаю! Это вы там нагородите всякой хренотени, конспираторы, мать вашу! У меня все просто, без затей, и за три года ни одного прокола… И не хера мне грубить, а то быстро отзвоню кому следует и пожалуюсь на твои грубые манеры! - Собеседница колыхнула арбузной грудью и, смерив Серафима взглядом обнаглевшей донельзя коровы, двинулась в подсобное помещение.
        От такого поворота растерялся даже он. Это надо так распоясаться! Законы иерархии этой тупой бабище не указ! Полебезила немного, повыпендривалась, и все - довольно! Этикет окончен. Отмотала больше половины жизни по нарам и плевала на всех. Для нее может существовать только один хозяин, а все остальные, по ее мнению, такие же «шестерки», как и она…
        Швырнув на стол сотенную бумажку, Серафим пошел к выходу.
        Нет, это просто рок какой-то. Девка буквально изводит его. Всякий раз, как только он к ней приближается, она ускользает как угорь из рук. Где ее теперь искать? В какую сторону кидаться? А найти ее просто необходимо. Иначе не знать ему покоя до конца дней своих. К тому же ей доподлинно известно, кто кинул сынка Ильдара. А тот мужик серьезный - обид не прощает. Сам-то сынок пока помалкивает. Серафим точно знал, что помалкивает…
        ГЛАВА 25
        Игорь вернулся домой ближе к полуночи. Загнав свою машину в гараж, он порадовался тому, что отцовский джип на месте. Черная махина с никелированной отделкой высилась в центре гаража, поблескивая навощенными боками. Сам Игорь джипы не любил. Их монументальная мощь казалась ему излишне претенциозной. Может, эту нелюбовь диктовало ему подсознание, но утверждать это он не решался…
        Постояв немного под окнами первого этажа и понаблюдав за разошедшимися не на шутку бабами в гостиной, он завернул за угол и направился к черному ходу. Не хватало ему еще попасть под перекрестный огонь разбрехавшихся сестер. Что, интересно, они делят на этот раз? Вроде все уже поделено…
        Поднявшись по лестнице, он остановился перед дверью отцовского кабинета и на минуту задумался. С чего начать разговор? Как направить его в нужное русло, чтобы не выглядеть нашкодившим котенком? Чтобы тебя в очередной раз не тыкали в мисочку с молоком и не приговаривали:
        - А я тебе говорил! А ты меня не послушал!
        Но отец, как всегда, удивил его, встретив радушным приветствием:
        - А, сынок, входи, входи. Что-то ты подзадержался.
        - Так получилось, - растерялся сразу Игорь от такого приема. - Мне нужно серьезно поговорить с тобой, отец… Дело не терпит отлагательств.
        - Ну, ну, - отец качнулся в своем любимом кресле-качалке и хитро прищурился. - Что, жениться передумал? А я-то уж было порадовался. Хотел раздел начать. Хотя, с другой стороны: что это я с единственным наследником дележ буду устраивать. Отойду потихоньку, а ты за дела принимайся всерьез. Не обидишь, надеюсь, старика. Без хлеба не останусь. А, как думаешь?
        - Да о чем разговор, па, - Игорь окончательно оторопел. - Что ты говоришь такое? Жениться я не передумал, только все очень усложнилось…
        - Она тебе отказала?! - Старый Ильдар так резко подался вперед, что сын всерьез перепугался, боясь, что отец вывалится из кресла. - Не могу поверить! Тебе, от которого без ума все местные и иногородние бабы! Тебе, за ночь с которым отказываются брать деньги даже проститутки! Она тебе отказала! Ведь отказала, так?!
        - Ну… - Игорь замялся. - Ну, не совсем так… Она вообще… Она вообще отказывается со мной разговаривать.
        Отец захохотал. Боже, Игорь уже лет десять не слышал, чтобы тот так смеялся. Откровенно счастливо, без ехидства и интригующих ноток. Так он хохотал, наверное, подбрасывая его к потолку, когда Игорь еще учился в начальной школе.
        - Где эта девушка?! - Отец вытер проступившие от смеха слезы. - Я хочу увидеть ее! Ай да молодец! Отказать Игорьку! Представляю, какой удар по твоему самолюбию! И чем же она мотивирует свой отказ? Может, она любит другого? Или ты для нее не слишком удачная партия? Так ты сам говорил, что она из простых…
        - Все гораздо сложнее! - горестно обронил Игорь, впервые, наверное, осознав, насколько важен для него был ответ Ларисы. - Ты просто не можешь себе представить, насколько все запутано. Я, собственно, пришел к тебе для того, чтобы получить ответы на волнующие меня вопросы.
        - Ладно, это все потом, - беспечно отмахнулся от него отец. - Ты мне скажи, что она тебе ответила? Интересно было бы взглянуть на твою смазливую физиономию в тот момент.
        Ильдар вновь захохотал, попеременно хлопая себя ладонями по коленям и утирая проступившие слезы. Он редко пребывал в столь благодушном настроении, и Игорь с удовольствием бы присоединился к нему, если бы ситуация не была для него столь драматична.
        - Она сказала, что ненавидит меня, - с трудом выдавил Игорь. - Она ненавидит и меня, и тебя, хотя совершенно тебя не знает. И, более того, она ненавидит весь наш род и проклинает его…
        Смех отца мгновенно стих, и перед сыном вновь предстал суровый коварный правитель, этакий матерый степной хищник.
        - То есть?! - медленно протянул он, качнувшись в кресле. - Что все это значит? Это как-то связано с результатами твоей поездки?
        - А что результат? - Игорь сразу вскинулся и поднял на отца глаза, пытаясь понять, насколько тот осведомлен о его недавних неприятностях.
        - Полно, сынок. Я в курсе твоей дурацкой выходки. Мною тебе было не раз говорено: возьми охрану. Ты отмахивался от меня, как от навозной мухи…

«Ну вот, начинается!» - мелькнуло в голове Игоря, и он ощутил раздражение.
        - Да, начинается! - рявкнул отец, срываясь с места. - Ты что же думал, что отец совсем плохонький старикашка и не знает о твоих кобелиных проделках?!
        - Я так не думал, - промямлил Игорь, злясь на свою робость. Под суровым оком папаши он всякий раз чувствовал себя школьником. - Все же обошлось…
        - А если бы нет?! А если бы на твоем пути не попалась эта девушка?! Где бы я тебя тогда искал?! На дне какого озера?! Для кого я это все создал, скажи?! - Отец воздел руки к потолку и излишне театрально воскликнул: - Мне ничего, ничего не нужно! Все только для тебя! Твои сестры - это другое дело. Они повыходят замуж и разлетятся из родительского гнезда. А сыновья остаются. Ты - мой единственный сын и наследник. Если бы с тобой что случилось, я бы никогда не простил себе этого. Никогда!!! - Он пометался по комнате и, внезапно остановившись, более спокойным тоном приказал: - Быстро и по пунктам…
        Игорь провел рукой по волосам, словно пытаясь выйти из оцепенения, в которое он впал, наблюдая за переменами в настроении отца.
        Рассказывал он долго и обстоятельно, упустив из повествования лишь эпизод на стоянке, где он повел себя, мягко говоря, не по-джентльменски. Отец слушал, не перебивая. Скрестив руки на животе, он насупленно молчал, время от времени презрительно щурясь в сторону сына. Что его больше злило в его рассказе, понять было трудно. Но когда Игорь замолчал, тот обронил короткое и всеобъемлющее:
        - Идиот!
        - Па… - голос Игоря предательски дрогнул.
        - Идиот и есть! Наверняка подумал, что это я расстрелял всю эту навозную братию… Смерть банкира тоже мне приписал? Так?
        - Ну… Я для того и здесь, чтобы узнать…
        - Вот, вот… Потому и говорю: идиот! - Отец уставился на темный проем окна и принялся покусывать нижнюю губу. - Хотя может получиться так, что я еще больший идиот, чем ты… Н-да…
        - Так это не ты?! - Все еще боясь вздохнуть с облегчением, Игорь метнулся к отцу и такими же, как у того, пронзительно-черными глазами посмотрел на него. - Отец, для меня это очень важно… Очень важно поверить тебе… В последнее время между нами было много недопонимания, но мне бы хотелось оставить это все в прошлом. Я запутался. Я ничего не могу понять. Эта девушка… Она во мне что-то перевернула. Не могу без содрогания вспоминать сейчас, что хотел убить ее. Ты представляешь?!
        - Приблизительно, - Ильдар насмешливо взирал на отпрыска. - Ты ее любишь?
        - Я не знаю… - честно ответил ему Игорь. - Если любовь - это то, что я чувствую, то да - люблю. Это трудно объяснить. Никогда бы не подумал, что меня так скрутит. Я, когда узнал от ее тетки, что она погибла, едва сдержался, чтобы не заорать в полный голос. Не знаю, что меня заставило поехать в больницу. Когда увидел ее живой, едва слезы сдержал. Это не стыдно? Ну… что я так рассопливился?
        - Да нет, - отец слегка шлепнул сына по щеке. - Самое главное, чтобы она не сделала тебя слабым. Самое главное… Баба, она ведь сродни змее. Только найдет в тебе слабое место, так жалит и жалит туда…
        Ему показалось, или тоска действительно прозвучала в голосе отца? Игорь настороженно посмотрел ему в глаза, но если бы взгляд Ильдара можно было прочесть с такой легкостью, то вряд ли бы ему удалось дожить до столь почтенного возраста. Черная, непроглядная непроницаемость, вот и все, что удалось рассмотреть сыну. Говорил ли тот правду, лгал ли, попробуй угадай за этой маской невозмутимости. Игорь вновь почувствовал легкий укол неудовлетворенности.
        - Ты бы не мог мне рассказать поподробнее? - решился он после паузы. - Обо всем…
        - Ну что же. - Ильдар понимающе хмыкнул. - Думаешь поймать меня на неточностях. Зря не доверяешь мне… Слушай…
        Ильдар был не очень многословен. Парой фраз он развеял подозрения сына в причастности к кровавым разборкам.
        - Мне это только помешало. Это случилось очень некстати. Очень…
        Новое дело, затеваемое Ильдаром с группой судовладельцев, вот-вот должно было быть «спущено на воду», когда погиб Саня Левчик, племянник одного из компаньонов. Даже вовсе и не племянник, а так - седьмая вода на киселе, но компаньона это действительно возмутило. Как же это так получается: затевается крупное предприятие, полностью основанное на взаимном доверии и понимании, а тут такое вероломство! Попробуй отмойся теперь, если все выглядит как хорошо спланированная месть. О том, что сам Саня вроде как принимал участие в нападении на Игоря, никто не вспомнил. Игорь живой и невредимый, а Сани больше нет…
        - Теперь тебе понятно, что я в этом деле и пальцем не шевельнул? - Отец тяжело вздохнул, опускаясь в кресло.
        Положив руки на подлокотники, он несколько мгновений сверлил взглядом сына и с еще большей неохотой, чем прежде, продолжил:
        - Банкир этот гребаный нужен был мне как второе дыхание. Капризный был, черт. Жуть какой капризный. Пришлось и квартиру поставить на прослушивание, и последить за ним. Результат, правда, был не ахти какой. Так, пару раз пооткровенничал с супругой, ныне, как ты утверждаешь, покойной, о неприятных эпизодах детства и отрочества. Попробовали надавить с этой стороны, мягко так, подчеркиваю, мягко и ненавязчиво. Результат превзошел все наши ожидания: он начал наматывать сопли на кулак, бледнея лицом и сотрясаясь телом. Он наивно полагал, что детское предательство сможет повлиять на его рейтинг уважаемого всеми человека. Убивать его никто не собирался. Никто! Он нам был нужен живым!
        - А кому нет? - вовремя вставил Игорь, запутывающийся все больше и больше. - Я ни черта не понимаю! Тебе вредят, мне вредят. Причем обставляют все так, будто мне вредишь ты! А в итоге…
        - А в итоге наш герой-любовник лишается возлюбленной, потому что она слишком уж часто попадает в переделки! - фыркнул отец и так резанул по сыну взглядом, что тому впору было провалиться сквозь пол. - Нужно было меньше перечить отцу и не делиться своими проблемами с первыми встречными шлюхами, чтобы эту информацию не использовали против тебя! Я, конечно же, разберусь со всем этим бардаком. Извини, если погорячился… И… постарайся представить мне свою девушку. Что-то уж слишком загадочным вырисовывается портрет ее лица.
        - А если она снова откажется со мной разговаривать?
        - Никогда не думал, что мой сын вырастет подобным слюнтяем. - Ильдар нервно дернулся и с сарказмом поинтересовался: - Разрешение на поцелуй ты у нее тоже спрашиваешь? Кому оставить дело?! Кого я вырастил?! И это при том, что о тебе ходят слухи как о хитром и жестоком человеке!.. Не поедет по доброй воле, замотай в ковер и притащи силой!!! А теперь ступай, думать буду…
        Игорь выскользнул за дверь, внезапно почувствовав жуткую усталость. Так бывало почти всякий раз после общения с отцом, но сегодняшний разговор получился особенным. Вроде бы все как и прежде: тот же тон, та же молниеносная смена настроений, но что-то в течение этих двадцати минут насторожило Игоря. То ли какая-то недосказанность. То ли эта, казалось бы, внезапная беспричинная грусть. Что-то определенно было не так. Что-то буравило Игоря изнутри, раздражая неотвратимостью грядущего открытия, которого он и желал, и страшился одновременно…
        Он пошел по коридору в сторону своей комнаты, совершенно не подозревая, что, как только за ним закрылась дверь, отец поднял телефонную трубку и тоном, не таящим в себе ничего доброго, приказал:
        - Мне нужно найти одну бабу… Найти нужно быстро… Да, да. Да, она. Постарайся сделать это быстрее, чем он.
        Дверь в комнату Игоря была чуть приоткрыта, и в щель пробивалась тусклая полоска света. Даже не заходя внутрь, он уловил знакомый запах Аськиных духов.
        Вот кого ему сейчас меньше всего хотелось видеть, так это ее. Начнет, как обычно, с сексуальных домогательств, а закончит криками и угрозами. А в доме отец. Если он, услышав скандал, узнает о связи сына с родной теткой, то его гнев может быть страшным. Всю жизнь прожив с одной женщиной и нажив с ней четверых детей, он никогда не опускался до адюльтера. Во всяком случае, Игорь ни о чем таком не знал.
        Вопреки ожидаемому Ася повела себя более чем скромно. Одетая в длинное черное платье, мягкими складками ниспадающее от линии груди, она сидела в высоком кресле у окна и глазами затравленного зверька смотрела на вошедшего мужчину.
        - Здравствуй, - небрежно поприветствовал он ее и швырнул пиджак на диван. - Чего нужно? Отец дома, разве не знаешь?
        - Знаю, - сипло выдавила она и… заплакала. - О, Игорь, ты ничего не знаешь! Мне так плохо…
        Вот чьих слез он не мог выносить, так это Асиных. Ему иногда казалось, что в мире не существует женщин, которые могли бы так красиво и безутешно плакать, как она.
        Крупные слезинки медленно скатывались по лицу с высокими, красиво очерченными скулами, совершенно не портя его и не делая некрасивым. Игорь еще ни разу в подобных случаях не заметил, чтобы глаза ее покраснели, а нос и губы припухли. Она никогда не вздрагивала, никогда не заходилась рыданиями или всхлипываниями. Она просто смотрела на него умоляюще и слизывала кончиком языка соленую влагу, если та вдруг пробегала по ярким губам.
        - Почему ты плачешь? - сморщился он, недовольный своей реакцией. - Что опять делили там внизу? Тебя кто-то обидел? Ася, говори и проваливай, у меня состоялся не самый приятный разговор с отцом. А ты знаешь, как я после этого устаю.
        В ответ ни слова. Все та же прямая спина, смиренно сложенные на коленях руки и умоляющий взгляд слегка замутненных слезами глаз.
        - Черт! - выругался Игорь и, выглянув в коридор, поплотнее прикрыл дверь. - Ну что с тобой, детка? Кто тебя обидел?
        - Все, - обреченно прошептала она, и слезы с удвоенной энергией заструились по ее лицу. - Твой отец… О боже, Игорь, я не знаю, как сказать тебе… Он сошел с ума!
        Видимо, на этот раз разговор шел не о недоданной тысяче баксов и не об испорченном горничной праздничном туалете. Это было что-то посерьезнее. Во всяком случае, ей определенно удалось завоевать его внимание.
        Проклиная на чем свет стоит свою податливость, Игорь осторожно повернул ключ в замке двери и медленно пошел к замеревшей от горя женщине. Он присел на подлокотник, облокотился рукой о спинку, стараясь не прикасаться к ее напряженному телу, и тихим бархатным голосом попросил:
        - Расскажи мне все, детка… Расскажи…
        Ася подняла лицо, прекраснее которого ему редко приходилось видеть, и трагичным шепотом выдохнула:
        - Он хочет жениться на мне…
        - Что?! - От неожиданности он едва не свалился ей на колени. - Чего ты лопочешь?
        Ты в своем уме?!
        - Я - да, - она кивнула, и прядь волос сползла ей на глаза. - А вот он… Ты спросил, о чем мы скандалили там внизу… Так вот он собирается отправить девочек и твою мать куда-то под Казань. Регину с ними. А меня… - Она судорожно вздохнула. - А мне приказал готовиться к свадьбе. Никакие уговоры и мольбы не помогли. Все разговоры о стыде и неуместности пышных церемоний были отметены им в сторону, как глупый лепет. Что мне делать?! Игорь, милый, что мне делать?! Я ведь люблю тебя и только тебя… Я ненавижу его. Он мне противен… Что мне делать?!
        - А мне? - Ошарашенно поводя глазами из стороны в сторону, он пытался переварить услышанное и не мог. Его отец, воплощение добродетели, во всяком случае в вопросах, касающихся семьи и дома, и вдруг такое… - Мать и девчонок в Казань, а меня… меня он куда собрался направить?
        В голове у него будто вдруг лопнул огромный воздушный пузырь, и ему стало нечем дышать. Все нелепые случайности мгновенно обрели смысл. Все тут же встало на свои места, перестав быть непонятным. Значит, все эти подставы не что иное, как коварный замысел ударившегося в распутство старика?! Наверняка ему известно про его с Аськой отношения. Наверняка… Он все про всех и всегда знает. Значит, решил избавиться от соперника таким вот примитивным способом, невзирая на то, что тот его сын…
        Игорь опустил глаза на поднявшую к нему лицо тетку.
        Да… От такой прелестницы редко кто голову не потеряет. Каждая черта лица, каждый изгиб фигуры, каждый жест руки - все совершенно. Перед мысленным взором всплыла грузноватая, обрюзгшая фигура его матери. Сравнение не в ее пользу. И дело было даже не в возрасте, у матери смолоду торчал огромных размеров живот. Ася была наделена каким-то космическим магнетизмом. Все в ней было завораживающим. Все…
        - Что на тебе за платье? - хрипло поинтересовался Игорь, проведя ладонью по линии ее груди. - Я у тебя его раньше не видел…
        - Это он привез мне его в подарок и приказал надеть. - Она вздрогнула всем телом, когда его рука, нащупав собачку «молнии», медленно потащила ее вниз. - Что ты делаешь, Игоряша? Он же в доме! Он - страшный человек…
        - Я освобождаю тебя от его платья, - сдавленно пробормотал он, выдергивая ее точеные руки из рукавов. - Ты же не хочешь в нем находиться, ведь так? Умница… Сними его совсем.
        Под платьем оказался не менее великолепный гарнитур, также привезенный его папашей. От него тоже освободились.
        - Как же я пойду? - Ася растерянно оглянулась и, что уж совсем было на нее не похоже, стыдливо прикрыла груди ладонями. - Дай мне халат…
        - Ни к чему это все, - криво усмехнулся он и принялся сдергивать с себя рубашку и брюки. - Мы сейчас покажем папочке, как могут любить такие молодые и горячие парни, как я… Пусть не думает, что он умнее и хитрее всех. Иди ко мне, детка. Иди, поучим папочку изыску. Ему такое и во сне не могло бы присниться…
        О том, какие сновидения посещают по ночам увенчанную сединами голову отца, знать им было неведомо. Но немного погодя, постояв минуты три в коридоре под дверью своего сына и послушав звуки дикого разгула страсти, Ильдар чему-то довольно заулыбался и тихо сам себе пробормотал:
        - Вот и молодец… Вот и молодец…
        ГЛАВА 26
        Где были мозги славного кагэбиста, когда он с пафосом восклицал, что чекистом может быть человек с горячим сердцем, чистыми руками и трезвой, или какой-то там в этом роде, головой?! Сидящий напротив Ларисы оперативник являл собой зрелище прямо противоположное данному лозунгу, кем-то аккуратно выведенному коричневой краской над его головой. Все, буквально все в нем было до отвращения совершенно иным. И голова его, напоминающая огромный раздутый красный шар, никак не могла быть трезвой, поскольку в кабинете стоял терпкий дух недельного похмелья. И сердце его не могло быть горячим, потому как взгляд поросячьих глазок сильно отдавал морозцем. А уж о руках и говорить не приходилось - въевшаяся грязь прочно поселилась под ногтями и в складках ладоней. Думать о том, сколько взяток этими самыми руками взято, Ларисе было противно до чертиков.
        - Девушка, - гнусавил между тем оперативник, - вы отнимаете у меня слишком много времени. Могли бы оставить заявление у дежурного. Он бы передал его по инстанции. Я не занимаюсь розыском угнанных автомобилей.
        - Дело здесь не в автомобиле, - упрямо твердила она, решив идти до конца в этой неравной схватке с ярким проявлением махрового бюрократизма и нежеланием вмешиваться в серьезные дела местных авторитетов. - Совсем недавно погибли мой муж и сестра. Я почти уверена, что ниточка ведет к этому человеку…
        Вот уже битый час она пыталась втолковать этому опустившемуся от постоянных подношений менту, что ей нужно. Но все ее доводы разбивались о толоконный лоб красномордого оперативника, не принося никаких плодов.
        - Идите же наконец! - не выдержал он после очередного ее наезда. - Мне надо работать.
        - Не уйду! Вы должны проверить факт наличия моего «Фольксвагена» на конном заводе этих господ конезаводчиков. - Она нетерпеливо заерзала на ободранном стуле. - Если вы мой сигнал оставите без внимания, я пойду в прокуратуру и напишу жалобу! Мне нужна моя машина! Все!!!
        Упоминание о прокуратуре произвело на мента нелицеприятное впечатление. Он еще больше поскучнел, скуксился так, что ей показалось, что он сейчас заплачет, и, подергав левой щекой, процедил сквозь зубы:
        - Выйдите в коридор. Подождите немного. Мне нужно связаться со своими товарищами, чтобы принять решение…
        Неизвестно, кого он подразумевал под «товарищами», но, неплотно прикрыв дверь и навострив слух, Лариса могла поклясться, что слышит, как мент, отчаянно шепча, обращается к незримому собеседнику, называя того Ильдаром.
        Трубку он бросил на рычаг минут пять спустя. Скрипнул стулом и пошел, матерно ругаясь, к двери. Лариса едва успела отскочить, когда та распахнулась, громыхнув о стену, и мент, буравя ее глазками, прошипел:
        - Заходи, додельная…
        Она вошла за ним следом и присела на знакомый стул. Мент немного покружил по кабинету и вновь уселся на свое место за затертым столом.
        - Короче, слушай меня внимательно, - он нацелил в нее кривой палец с грязным ногтем. - Сейчас сюда прибудет опергруппа и проверит наличие твоей машины в указанном тобою месте. Если это правда, то мне позвонят. Если нет, можешь повеситься…

«Опергруппу возглавляет Рашидов?» - подмывало Ларису задать ему ехидный вопрос, но она благоразумно промолчала.
        Что подразумевал оперативник под словом «вешайся», она приблизительно знала. Она еще не забыла, каково ей было сидеть на бетонном полу карцера. Но в данной ситуации Лариса не видела другого пути для того, чтобы выйти на Ильдара. Можно было бы, конечно, использовать Игоря с его-то настойчивостью, но она молниеносно отвергла эту мысль, стоило той зародиться. Использовать его она считала по меньшей мере… неэтично. В конце концов, может, он и не врал и действительно хотел жениться. И разве он виноват, что его папаша является убийцей. О том, что сам Игорь при знакомстве сжимал в руке не букет роз, она как-то позабыла. Всю свою ненависть она направляла сейчас на одного-единственного человека - на его отца. А сына… А сына она почти простила. Почти…
        Звонок раздался через долгие тридцать минут.
        - Да! - рявкнул в трубку мент и тут же сконфузился. - Да, да, конечно, конечно. Никак нет. Виноват. Сейчас все исправлю…
        Аккуратным движением вернув трубку на аппарат, мент промокнул лоб сальным платком и, беззвучно шевеля губами, насквозь просверлил Ларису гневным взглядом.
        - Ступай, - молвил он спустя мгновение. - Машину возьмешь на стоянке.
        - А как же?! - Она приподнялась. - Вы что же, не хотите дать делу ход?
        - Ступай! - скрипнул мент зубами и, взяв пресс-папье со стола, замахнулся на нее изо всех сил. - Ступай отсюдова, мать твою, пока я тебя не запер в камере!!! Машина на стоянке перед управлением! Если и дальше будешь мешать работе правоохранительных органов, я тебе такое дело пришью, что будешь жопу парить на нарах до конца дней своих!!! Вон!!!
        Она выскользнула из кабинета незримой тенью и, сунув пропуск дежурному, выбежала на улицу.
        Машина Аркаши действительно стояла на стоянке перед зданием УВД. Группу быстрого реагирования под командованием господина Рашидова можно было приветствовать криками: «Гип, гип, ура!» Где-то теперь они? Наверняка где-нибудь поблизости. И наверняка пасут ее.
        Стараясь не оглядываться по сторонам, Лариса неторопливой походкой пошла к машине. Дверь была открыта. Ключ в замке зажигания, как и положено. Мотор завелся почти сразу. Поработал минут пять вхолостую и не взорвался. Значит, ее решили до поры оставить в живых. Медленно тронувшись с места, она поехала в центр города. Черный джип сел на хвост метров через пятьдесят. Нагло так, напористо, совершенно не собираясь прятаться. Она, кстати говоря, этого делать тоже не собиралась. Она всю эту кутерьму с милицией и затеяла только для того, чтобы разозлить и привлечь внимание Великого Правителя.

«А если в машине сынок? - запоздало вкралась трусливая мыслишка. - Что-то будет?
        Но поворачивать обратно было уже поздно.

«Чем не случай проверить истинность чувств этого красавчика?! - злорадно подумалось ей. - Если он искренен, значит, о проделках папаши мало что знает, а если нет…»
        Об этом думать было особенно неприятно. Устроив в больнице сцену и отрекшись от знакомства с ним, Лариса не могла не признаться самой себе, что сердце предательски дрогнуло и сладостно-горько заныло, когда Игорь прижал ее к своей груди. Если бы не все то, что предшествовало этой встрече, то где гарантия, что она не обвила бы его шею руками и не сказала бы ему «да»? Но при теперешнем положении вещей она этого сделать не могла. Слишком много «но» стояло между ними, чтобы она дала волю безрассудству…
        Огромная черная машина внезапно пропала из поля зрения на одном из поворотов. Лариса закрутила головой в разные стороны и едва не влезла в бок потрепанному зеленому «Запорожцу». Тот резко затормозил, и ей даже показалось, что оттуда сейчас вылезет мужик в кепке - прототип всех свежих анекдотов об этой многострадальной машиненке. Но тут в поле зрения обоих водителей вновь возник черный красавец, и «Запорожец», опасливо квакнув сигналом, скрылся в неизвестном направлении. Огромное колесо запаски замаячило перед ее глазами. Было ясно, что теперь не она ведет их, а как раз наоборот. Ну что же, раз так, пусть будет так.
        Лариса послушно сворачивала на всех поворотах, следуя за черным джипом. Понимание было достигнуто настолько, что когда обе машины остановились у парадного входа огромного двухэтажного особняка, водитель джипа, выскочив из машины, услужливо приоткрыл дверь «Фольсквагена» и подал Ларисе руку.
        - Прошу, мадам! - белозубо оскалился молодой парень, играя мускулатурой под льняной рубашкой.
        - Мадемуазель, - высокомерно скривила она губы, вкладывая свою ладошку в его огромных размеров ручищу, и совсем тихо, для себя, добавила: - Была совсем недавно…
        - Прошу, - вторично повторил он и повел ее к центральному входу. - Хозяин ждет вас…
        Неожиданно она запаниковала. Что делать дальше? Ей-то, конечно же, хотелось бы открыть пальбу. Порушить тут все к чертовой матери и оставить за собой горы трупов. Но любой нормальный человек идет на подобное дело, имея при себе пистолет, ей же это пришло в голову лишь на пороге кабинета.

«Идиотка! - едва не застонала она вслух, запоздало вспомнив о своем намерении отправить к праотцам хозяина. - Ведь тебя даже не обыскали!»
        Кабинет, куда ввел ее белозубый парень, ей понравился. Выдержанный в бежево-коричневых тонах, он не угнетал обилием обстановки и помпезностью стиля. Все сдержанно, изысканно и… дорого. Ильдар сидел у окна в кресле-качалке и, прищурившись, читал газету. На гостью он даже не взглянул. Пару минут простояв у порога, она про себя чертыхнулась и, пошарив вокруг себя глазами, остановила свой выбор на кожаном диване с удобной пологой спинкой.
        Диван действительно оказался на редкость удобным. Откинув голову и на манер хозяина прищурив глаза, она принялась вовсю его рассматривать.
        Да, сказать нечего - властностью и умением повелевать людьми от него веяло за версту. Интересно, какой у него голос? Ей он представлялся густым бархатным баритоном с непременной примесью стали. Какого же было ее удивление, когда он самым обычным тенором устало поинтересовался:
        - Нуте-с, когда начнем стрелять?
        Лариса заерзала под пристальным взглядом черных глаз и неожиданно для самой себя разулыбалась. Было ли то нервно-истеричным проявлением либо действие флюидов до неприличия обаятельного хозяина, но губы упорно не хотели смыкаться в приличествующую случаю гримасу.
        - А я это… пистолет забыла, - ляпнула она первое, что пришло в голову. - Хотя, честно признаться, убить вас очень хочется…
        Она тяжело вздохнула и, помолчав, добавила:
        - Вы - мерзавец! Вы убили мою Ляльку. Она была единственным родным мне человеком на земле. А вы ее взорвали…
        В носу защипало, и из глаз внезапно закапали слезы.
        - Вот тебе и раз. - Он зашуршал газетой и по-отечески мягко попросил: - Не надо плакать, малышка. То улыбаться вздумала с порога, теперь плачешь. Досталось тебе многовато за последнее время.
        Эта его мягкая манера вести беседу подействовала хуже некуда. Она разрыдалась пуще прежнего. Уткнувшись в согнутый локоть, Лариса вздрагивала всем телом, совершенно не заботясь о том, что для убийцы выглядит, мягко говоря, непрезентабельно.
        Кресло заскрипело, и вскоре Ильдар остановился рядом с ней.
        - Это на тебе мой сын решил жениться? - без всяких вступлений спросил он.
        Она подняла к нему зареванное лицо и, судорожно всхлипнув в очередной раз, выдохнула:
        - Пошел он к черту!!! Я никогда не вышла бы за него! Никогда!!!
        - Понятно… Ладно, об этом мы поговорим позднее, а теперь мне важно знать - ты на самом деле собиралась меня убить, или это только нервный взбрык ошалевшей от горя девчонки?
        Вот так, без переходов, прямо в лоб… Лариса поначалу даже не нашлась что ответить. Убить его… Да, наверное. Она ведь для этого сюда пробиралась, использовав историю с угнанным автомобилем. Ну, а с другой стороны, разве смогла бы она поднять пистолет и выстрелить в него? Смотреть на то, как живая плоть превращается в кровавое месиво, и не испытывать при этом страха и омерзения… Вряд ли. Одним словом, ее решимость под суровым взглядом Ильдара потихоньку сходила на нет, что, разумеется, не укрылось и от него.
        - Дурочка, - почти ласково сказал он и громко позвал: - Кеша! Иди-ка сюда, дорогой.
        Мускулистый парень, обладатель очаровательной улыбки, появился из-за двери и застыл в боевой готовности у порога.
        - Итак, - вновь обратился он к Ларисе. - Убить бы ты меня не смогла, это ясно как божий день. Зачем тогда рисковала жизнью? Зачем так рвалась сюда?
        - Наверное, мне было важно увидеть вас, - обессиленно опустила она голову. - Я сама не знаю, зачем… Что-то гнало меня сюда. Ненависть, злоба. А сейчас… Кроме пустоты и усталости - ничего. А жизнь… Зачем она мне сейчас? Что мне с ней делать, как распорядиться?..
        - Ну, коли ты не знаешь как, то я смогу распорядиться ею, - мгновенно подхватил хозяин и, сделав знак молчаливому Иннокентию, приказал: - Отведи ее в подвал. Пусть посидит там, пока я принимаю решение…
        ГЛАВА 27
        Игорь давил на газ с решимостью обреченного. Никогда ему еще не было так больно. Никогда. Его отец… Как он мог так поступить с ним? С ними со всеми? Аська, конечно же, шлюха, но и она, в конце концов, достойна жалости. Если не хочет выходить за него замуж, так какого же черта! Жила столько лет с ними, пусть и продолжала бы жить. Жениться старый козел надумал! А как же мать?..
        При воспоминании о ее усталых глазах в сетке морщин Игорю сделалось совсем уж нехорошо. Разве можно так поступать с человеком, подарившим тебе четверых детей, делившим с тобой и радость, и горе?.. Он вот никогда такого не совершит. Если суждено будет жениться на этой несговорчивой девице, то и сам себе не позволит вольностей, и ее будет караулить пуще глаза.
        Аська, правда, может стать настоящей проблемой. Как вцепилась в него у машины, когда он собрался отъезжать!.. Ведь специально встал ни свет ни заря, а она тут как тут. Обвилась будто змея вокруг тела и давай умолять:
        - Игоречек, любимый, не езди! Я прошу тебя! Не нужно никуда ехать! Давай придумаем что-нибудь, чтобы быть вместе…
        Ну что он мог придумать?! Что?! Убить собственного отца?! Так, несмотря ни на что, он его по-своему любил. Да и, если честно, связывать жизнь с такой женщиной, как Аська, ему совершенно не хотелось. Одно дело покувыркаться с ней в постели, а другое - рожать и растить детей…
        Ладно, коли уж отец такой распутник, пускай живет как пожелает. Пусть женится на Аське, пусть хоть гарем себе заводит. Имеет же его родной братец четырех супруг в доме. И ничего, все отлично ладят. Пусть делает что хочет, но и его счастью не мешает.
        Раз все эти кровавые заморочки были замешаны лишь на одном - желании убрать его из своей жизни, Игорь сам исчезнет. Исчезнет без лишних напоминаний. Для начала только заедет к тетке своей избранницы. Как ее называла Лариса? Кажется, теткой Наташей. Пусть будет так. Заедет, попросит благословения. Да и вообще не мешало бы более подробно узнать о жизни своей будущей супруги в далеком детстве, например, и отрочестве.
        О том, что Лариса совершенно не хотела думать о браке с ним, Игорю не вспоминалось. В конце концов, отец прав - какой же это он мужик, если не сможет подчинить себе бабу! Замотает в ковер, как делали его предки, и утащит куда-нибудь подальше. Посидит месяц-другой в степи, в их забытой богами резиденции, станет как шелковая…
        Хотя, если разобраться, покорность его не прельщала. Преданность, вот это другое дело. Но раболепие - нет, никогда. Все эти средневековые штучки насчет кротости женщин, может, и хорошее дело, но не для теперешнего времени. Ну как вытащишь в свет такую бабу, если она дура дурой? Будет стоять, молчать, глупо улыбаться, да глазами хлопать. Нет, его женщина должна чувствовать себя на людях как рыба в воде. Другое дело, что рот обязана успевать вовремя захлопывать, но безропотной ослицей уж точно быть не должна…
        Развлекая себя подобными рассуждениями в дороге, Игорь не заметил, как добрался до знакомой автостоянки. Рычание моторов, копоть выхлопных газов, отборная матерщина водителей носились в воздухе вместе с запахом пирогов, вырывающимся из открывающейся двери кафе под названием «Уютное».
        Игорь загнал машину подальше от любопытных глаз, почти под самые окна комнатенки Ларисиной тетки. Красивая кружевная шторка дернулась в тот момент, когда он дважды пискнул сигнализацией. Тетушка наверняка дома. А где же ей еще быть в столь ранний час? Дежурство ночное сдала, Лариса сказала ему, что та работает сторожем на заправке. Хотя какой из нее сторож? Так, умора одна. Божий одуванчик, а не охранник…
        - Чего нужно на этот раз?! - рявкнул «божий одуванчик» вместо приветствия. - Нет у меня ее! Нет и не будет! Она мертва!
        - Зачем же так кричать? - поинтересовался Игорь и, невзирая на воинственный настрой женщины, прошел в глубь комнаты. - Я знаю, что ее нет, но вот в том, что она мертва, вы глубоко заблуждаетесь. Погибла ее сестра Ольга, а Лариса жива.
        Тетка Наташа слабо охнула, ухватилась за сердце и кулем осела в кресло.
        - Бедные девочки, - запричитала она спустя какое-то время и завсхлипывала. - С самого рождения над ними тяготеет злобный рок. С самого рождения… Уж как я хотела их удочерить, уж как хотела, а мне все отказывали и отказывали.
        - Разве родной тетке могут отказать? - совершенно не удивился Игорь открывшемуся Ларисиному сиротству.
        - Если бы родной… Не родня я им и не была никогда. Нянькой я была в Доме младенца, куда их из тюремного госпиталя привезли…
        - Что?! - Эта новость, конечно же, не могла не стать для него неожиданностью. - Вы хотите сказать, что сестры родились в тюрьме?!
        - Да не в тюрьме, а уже в зоне. Пока суд шел, Тамарочка уже была беременной. Осудили быстро. Она никаких документов не предъявляла, что беременна, ей и вкатили по самое не балуйся. А потом уж и апелляцию было поздно подавать. Да она все про себя в дневнике описала. Бедная девочка! Ухитрилась же полюбить мерзавца…
        Тетя Наташа начала быстро и бессвязно говорить. Слова ее прерывались судорожными всхлипываниями и причитаниями о тяжелой сиротской доле. Из ее сбивчивого рассказа Игорь мало что понял, но когда она, поддавшись его настойчивым уговорам, вытащила из укромного уголка потрепанную общую тетрадку и он углубился в ее чтение, то и сам почувствовал, как в горле встает жесткий комок горечи. Простые бесхитростные слова, сплетенные в предложения, ранили почище острия бритвы.
        Тамара, мать Ларисы и Ольги, день за днем описывала будни в тюремных застенках вплоть до рождения дочерей. После того, как их у нее отобрали и отправили в Дом ребенка, записи прекратились.
        - Это сейчас по телевизору показывают, как дети вместе с мамашами до полугода, а то и больше на зоне живут, а в то время такого не было, - горестно вздыхала тетя Наташа. - Только на свет вылупился, так на пятый день и отправляли. А как девочек у нее забрали, так и жизнь для нее закончилась…
        - А почему она ничего здесь не пишет об отце своих детей? - поинтересовался Игорь, перелистнув последнюю страницу часа два спустя. - Кто он?!
        - Даже говорить о нем не хочу! - Тетя Наташа сердито поджала губы. - Сколько писала она ему. Сколько просила девочек забрать из Дома ребенка. Ни ответа, ни привета. Да и кому писать-то было? Сам небось где-нибудь парился. Одно слово - урка…

«Ничего себе наследственность!» - едва не присвистнул вслух Игорь, но тут же устыдился, вспомнив о совсем не праведном роде занятий своего собственного предка.
        - Кто же он? Она вам не говорила?
        - Говорила… Я ведь ей передачки возила первое время. О детках рассказывала. Все собиралась, как подрастут, привезти их к ней на свиданку. Дак ее, бедняжку, на Дальний Восток угнали. Там она и померла. Простудилась. Сюда вот только дневник этот переслали да цепочку. Я ее все у себя держала, не знала, как промеж сестер поделить. Теперь, коли одна Лариса осталась, знать, ей и достанется… А девочки подросли да и разлетелись. А мне их так и не отдали. Я постарела, ушла с работы - тяжело уже с детками-то было. Так они ко мне на каникулы приезжали. Вот здесь на этом самом диване и спали. Лежат, как две слезинки…
        Тетя Наташа беззвучно заплакала, вздрагивая крупным телом. Посидев несколько минут в тишине, Игорь нерешительно поднялся и направился к двери.
        - Погоди, - окликнула она вдруг его. - Коли Ларочку увидишь, передай ей…
        Она вскинула руки за голову, и вскоре у нее в ладони оказалась тонкая золотая цепочка с маленьким кулончиком в виде парусника.
        - Хорошо, передам…
        - А ты чего приезжал-то? - вдруг запоздало вспомнила она.
        - Да так… - Он потоптался у порога. - Жениться я на ней хочу, а она - ни в какую…
        - Так перебесится. - Тетя Наташа осенила его крестным знамением. - Ларочка, она с гонором. Ляля была помягче, упокой господи ее душу. А Ларочка - кремень. Нелегко тебе с ней будет, парень, ой нелегко. Ляля, та вся в мать была, а Лариса, видать, в папашу своего окаянного…
        - Да, - вновь напомнил он. - Вы так и не сказали - кто их отец…
        - А я и не знаю-то о нем ничего толком. Только кличку одну поганую собачью. - Она скорбно поджала губы. - Пес он, не иначе пес… Витя - вот его имя. Витя Серый…
        ГЛАВА 28
        Молодая женщина, оставшаяся с ним в эту ночь, немного развеяла хандру, что навалилась на него в последнюю неделю.
        - Может, еще увидимся? - томно поинтересовалась она, упаковывая крупное тело в платье. - Я все время стою на этом перекрестке. Сейчас пойду отосплюсь, а часам к девяти вечера буду на месте. Ну что, договорились?
        Вяло пожав плечами, Серафим накрылся одеялом и жестом указал ей на дверь.
        - Ну как знаешь, - нисколько не обиделась проститутка. - Там у меня еще подруга имеется. Может, она в твоем вкусе?..
        - Пошла вон! - беззлобно прикрикнул он на нее, и женщина растворилась за дверью гостиничного номера.
        Вот времена пошли. Раньше, чтобы бабу в номер провести, нужно было так изгаляться, что всякое желание в конце концов пропадет. А сейчас!.. Сам коридорный ему доверительно бормотнул:
        - Если девочек или мальчиков… Только шепните…
        Шептать он, конечно же, никому ничего не стал. Поехал покататься по городу и приметил ее.
        Здоровенная деваха чем-то напомнила ему его горничную Татьяну, к тому времени благоразумно им придушенную в ее же собственной спаленке. Посчитать, сколько трупов оставил за собой в родном-то городе, так пальцев на руках и ногах не хватит. А был ли смысл столько крови лить, черт его знает. Все куда-то закручивается по спирали в непонятном направлении, а ему только и остается, что на курок жать.
        Ох, напрасно все же он решил этого говнюка кинуть. Только сейчас понял, что напрасно. Жил себе тихо. Ну… или почти тихо. Дело было отлажено. Деньги шли немалые. Короче, на жизнь хватало. И тут вдруг поступает это предложение… Ох, не зря говорят, что жадность фраера сгубила. Ох, не зря. Хотя если разобраться, то он тоже фигура подневольная. Мало кому было известно, что он сам под хозяином ходил. Приказали кинуть, он и стартанул. Другое дело, что с подготовкой братва подкачала…
        В дверь осторожно стукнули и, не дождавшись приглашения, в номер вкатили столик на колесах.
        - Завтрак, - подобострастно склонилась в поклоне беззубая старушенция. - Надолго у нас?
        - Как получится, - неприветливо буркнул Серафим, отсчитывая чаевые.
        - Хозяин просил для вас этот номер забронировать, - раскудахталась официантка, сграбастав щедрое вознаграждение. - Мы все убрали, как и было велено. Ильдар-то, он ведь суровый мужик. Коли что не так, сразу в зубы. Мне, видал, как верхний ряд проредил. Небось подумал, что я старуха, а мне и сорока пяти нет…
        - И чего?
        - Да так, - она томно повела костлявым плечом. - Ты Нюрку Косу снял вчера? Зря. Скверная баба. Все Ильдару докладывает. Хотя, если ты его человек, чего тебе ссать…
        Она наткнулась на потемневший взгляд обнаженного гостя и, громыхая тележкой, исчезла за дверью.
        Ильдар, Ильдар, Ильдар!!! Все как помешались на этом татарине! Чем уж он заслужил себе такой авторитет?! Кровожаден? Так и он, Симка, не из слюнтяев. Ему тоже без разницы: что таракана пристукнуть, что человека. Хитер? Так, как говорится, на каждого мудреца довольно простоты. Время еще покажет, на чьей мухе в этом городе тюбетейка.
        Сидит себе в своем особнячке за семью запорами и в ус не дует. Радуется жизни, ликует, жирует и совершенно не ощущает, как стягивается на его смуглой шее огромных размеров петля.
        Вспомнив о вчерашнем звонке, Серафим немного повеселел. Если все удастся провернуть, то проблема, которая последнее время заставляла его, подобно волку, гнать без оглядки куда глаза глядят, исчезнет. Растворится сама собой вместе с достопочтимым Ильдаром Рашидовым. А попутно и семейку можно будет отправить к праотцам, чтобы не скучали здесь без папки-то. Девок-то еще можно будет оставить. Они в хозяйстве всегда пригодятся, а вот сынка…
        Зная, что тот всегда будет живым напоминанием его недавнего прокола, Серафим решил убрать Игорька, не дожидаясь поступления приказа. Когда-то его еще дождешься, а сынок может обратить штыки против них. Погорюет, поубивается, да и займет папашкин трон. Нет уж, господа правители! Вы там как хотите сферы влияния делите, а Сима всю семейку вырежет. Всю! Без остатка…
        Завтрак был великолепным. Кофе в меру крепким и горячим. Тосты не пересушены. Даже овсянка, которую он сейчас черпал ложкой, имела какой-то особый вкус, словно ее приготовил повар из туманного Альбиона.
        Позавтракав в постели, Серафим не спешил подниматься. До вечера еще времени предостаточно, можно позволить себе немного расслабиться. Задание не из легких. Хотя и помощь будет оказана действенная, и двери с окнами раскрыты к определенному часу, но отдохновение членам все же требуется дать, чтобы потом собрать в единый мощный комок для решающего броска, чтобы глаза были зоркими и руки не дрожали, не ходили ходуном, как в том подземном гараже, где он упустил проклятую бабу.
        Вспомнив ускользнувшую блондинку, Серафим опять поскучнел. Казалось бы, убей он Ильдара и его семью, совсем ни к чему было бы пускаться на ее поиски, но он-то точно знал, что не успокоится, пока не прикончит ее. Помнится, тюремный психиатр, долго колдовавший над ним с какими-то там тестами, поставил ему диагноз - синдром навязчивой идеи. Уж неизвестно, что там за синдром сидел в его башке, но то, что девка эта сидела гвоздем в заднице, - это точно. Никто и никогда не бросал ему такого вызова. Он - да, ему - никогда.
        Да ему обещанная свобода вкупе с деньгами окажется не всласть, если она живой-здоровой будет землю топтать.
        А еще бы лучше на цепь ее посадить да в день по кусочку резать… При одной мысли о том, как это могло бы быть, у него аж ладони вспотели. Это ли не удовольствие на старости лет - приручать молодую волчицу, то и дело обнажающую зубы в его сторону…
        Размышления вновь были прерваны осторожным стуком в дверь. На всякий случай сунув руку под подушку, где лежал заряженный пистолет, Серафим неприветливо спросил:
        - Кто там?
        Дверь приоткрылась, и в комнату ввалился вороватого вида парнишка. Огромные блестящие глаза, перескакивающие с предмета на предмет. Перевернутая козырьком назад бейсболка. Видавшие виды джинсы. Мешковатая куртка с чужого плеча, размера, наверное, на три больше, чем нужно. Стоптанные сандалии на босу ногу. Непонятно, как ему удалось пробраться сквозь охрану первого этажа.
        - А я по боковой лестнице, - понимающе хмыкнул паренек, отследив неприязненно блуждающий по его лохмотьям взгляд мужчины. - Мне велено передать вам вот это.
        Он сунул руку во внутренний карман куртки и извлек оттуда вчетверо сложенный белый лист бумаги.
        Ага, вот и план дома прибыл с нарочным. Все по минутам, как и было обещано. Может быть, хоть на этот раз операция пройдет гладко? А то неудача за неудачей, так немудрено и репутацию себе испортить…
        - Ступай, - повелительно указал ему подбородком на дверь Серафим. - Я все понял.
        - Тут вот еще что, - паренек совсем по-детски шмыгнул носом. - Велено сказать, чтобы ты сначала в подвал спустился.
        - Это еще зачем? - прищурился подозрительно Серафим, почуяв подвох. - Какой, к черту, подвал? Мы так не договаривались!
        - Вчера только поздно удалось узнать… - нетерпеливо переступил тот с ноги на ногу. - Девка там одна у хозяина под запором. Надо бы ее перепрятать. Так надо. Сказано: не обсуждать…
        - А что за девка? - Сердце вдруг перевернулось в груди, предвкушая ответ, и Серафим со все более возрастающей надеждой еще раз спросил: - Что за девка?
        - Я не знаю, - паренек нервно дернул плечами и направился к двери. - Вроде на
«фольце» вчера прикатила в сопровождении охранника. Я не знаю никаких подробностей…
        Вот это да!!! Ну надо же было так подфартить!!! Видимо, черная полоса наконец-то закончилась, неожиданно сменившись белой, и теперь все пойдет как по маслу…
        На радостях, забыв, что лежит в постели совершенно обнаженный, Серафим слетел с кровати и, подскочив к оторопевшему парню, принялся трясти того за плечи:
        - Беленькая такая? Симпатичная с глазами голубыми?
        - Да не знаю я!!! - Парень принялся высвобождаться. - И вообще мне пора! Чокнутый какой-то!..
        Последнюю фразу он сказал, будучи уже почти за дверью. Но Серафим ее и не слышал.
        Бальзам на душу, симфония для мозгов - эта мерзавка там! Вот это занятно! Вот это называется - одним выстрелом убить сразу несколько зайцев! Разве после таких новостей улежать в кровати?! Да он готов джигу танцевать голышом на балконе. Таких будоражащих новостей он не получал лет десять. Да ему теперь на задание идти сплошное удовольствие. Нужно только все тщательнейшим образом подготовить. Начинать, конечно же, с плана дома. Затем перетряхнуть оружейный арсенал… Короче, есть чем заняться.
        Серафим, не одеваясь, расстелил на блестящей поверхности журнального столика тонкий листок и довольно промурлыкал себе под нос:
        - Так, так, так… И где тут у нас подвальчик?..
        ГЛАВА 29
        Именуя данное помещение подвалом, Ильдар, конечно же, покривил душой. Это был всего-то навсего нулевой этаж, куда не было доступа ни одной женщине, населявшей этот огромный дом. Их присутствие незримо ощущалось по многоголосой перекличке, что успела уловить Лариса, следуя за Кешей.
        Обустроен «подвал» был куда шикарнее всех остальных помещений. Зеркальная дверь в сауну, далее бильярдная, затем пара запертых дверей непонятного предназначения. И, наконец, в самом конце коридора еще одна дверь. Как оказалось, дверь ее «камеры». Если можно было так назвать роскошные апартаменты со спальным гарнитуром из Италии, парой гравюр на стенах и толстоворсовым ковром под ногами.
        - Сиди здесь, - порекомендовал вполне миролюбиво Кеша. - И будь умницей. Хозяин, он мужик неплохой. Думаю, что сумеет во всем разобраться…
        Выдав ей эту немногословную тираду, он исчез за дверью, оставив Ларису скучать в четырех стенах без единого окна. Первые полчаса она посвятила тому, что осматривала помещение, в которое ее сопроводили. К первому впечатлению добавились еще пара восторгов по поводу ванной под мрамор и унитаза в виде тюльпана. Обнаружилась и кнопка звонка рядом с притолокой. Как оказалось, предназначающаяся для вызова прислуги. Когда вслед за ее неосторожным прикосновением к маленькой черной кнопочке явилась толстенная бабища в мокром переднике, Лариса поначалу растерялась.
        - Есть чего будешь? - строже некуда спросила та и уперла полные руки в могучие бока.
        - Мне без разницы, - пожала Лариса плечами, к удивлению своему обнаружив, что чувство голода у нее атрофировалось вместе с инстинктом самосохранения. - А здесь всегда кормят пленников?
        Женщина хмыкнула, не ответив, и, хлопнув у нее перед носом дверью, ушла. Ей на смену минут через двадцать явился большеглазый подросток в кепке козырьком назад и огромных размеров куртке. Он нес перед собой поднос, на котором дымился жирный плов, лежали три тоненьких ломтика дыни, гроздь винограда, а в маленькой пиалушке плескался какой-то изумрудный напиток, издающий восхитительный аромат.
        Паренек поставил поднос на низкий столик у кровати и вполне вежливо поинтересовался:
        - Может быть, вам мало?
        - Да нет, вполне хватит, - поблагодарила его Лариса. - Я и есть-то ничего не хочу…
        - Понятное дело, в таких-то условиях. - Паренек сочувственно прищелкнул языком. - Бежать вам надо.
        - Что?
        - Бежать! - Он опасливо оглянулся на дверь и, понизив голос до шепота, забормотал: - Зачем вы явились сюда? Вы не знаете его! Думаете, раз кормит, значит, в живых оставит?! Так он и гусей к Рождеству неделю красным вином отпаивает… На милость надеетесь?! А зря…
        Что-то в его манерах Ларисе не понравилось. То ли бегающий взгляд поблескивающих возбуждением глаз, то ли эта вороватая привычка все время оглядываться на дверь. Но она вдруг прикинулась непонимающей и, удивив себя саму подобной выходкой, с игривой улыбкой выдала:
        - Вы напрасно беспокоитесь о моем благополучии, молодой человек… Я здесь не пленница. Я здесь - гостья…
        - Под запором-то? - не поверил тот.
        - Это сюрприз, - продолжала гнуть она свою линию. - Сюрприз для его сына. Пока он рыщет по районным городам, разыскивая меня, я его здесь подожду…
        Ей показалось, или паренек действительно побледнел? Нет, определенно в нем было что-то отталкивающее…
        - С какой это стати Игорю тебя разыскивать? - взял тоном выше озабоченный официант. - Кто ты ему?
        - Я?! - Не хотелось ей пускаться во всяческого рода откровения, но ее уже понесло, и остановиться она не могла, поэтому, недолго думая, Лариса пролепетала: - Я собираюсь выйти за него замуж…
        Вот тут он на самом деле побледнел. Несколько раз кулаки сжал и разжал и ногой в раздражении притопнул, да так, что ремешок поношенной сандалии порвался. И под занавес грубо так прошипел:
        - Черта с два ты угадала, сучка! Черта с два!..
        Вот вам и здравствуйте! Это как же понимать, интересно? Молодой человек приревновал своего хозяина к возможной сопернице? Уж не бисексуал ли Игорь свет Ильдарович?
        Дверь за рассерженным подростком уже давно с грохотом захлопнулась, а Лариса все стояла и тупо смотрела на пластиковый изыск фирмы «Rehau». Она-то, конечно, не собиралась замуж за этого самонадеянного пингвина. А если бы собралась? Что тогда - иметь в соперниках разобиженного подростка?
        Ну и нравы!!! Пока посидишь тут, такого узнаешь…
        Папашка, по всему видно, тот еще экземпляр. Из тех, что мягко стелет, да спать не ляжешь. Ишь как ласково пропел: «Дурочка…» Дура-то она, конечно, первостатейная, сомнений нет. Переклинило что-то в башке, и приперлась в логово к Змею Горынычу. На что, собственно, надеялась? Что хотела получить здесь в подарок? Ну, допустим, признается он в содеянном, и что? Кому от этого легче станет? Ему? Так ему и так хорошо, а вот ей было худо, а будет, по всему видно, и того похлеще. Тоже мне мстительница нашлась! Разве подобные дела так делаются? Нахлынуло на нее, понимаешь, она и просочилась сюда. Ни о конспирации не подумала, ни легенды какой-нибудь не припасла…
        Н-да… Одним словом, дело - труба.
        Лариса обошла поднос с яствами стороной и со всего маху бухнулась, как была в кроссовках, на постель. Та плавно спружинила, гостеприимно обволакивая пуховиками.
        Чьи же это апартаменты? Кого здесь принимают - таких идиоток, как она, или это все же будуар Игоря? Не напрасно же этот востроглазый напросился ее обслужить. Очевидно, хотел разузнать все о гостье своего обожаемого. Тьфу ты, гадость-то какая! Вот ведь кому угораздило девственность свою подарить! Ну, пусть не подарить. Не очень уж она была благосклонна в тот самый момент, но чего греха таить перед самой собой - не слишком-то и сопротивлялась. Вон и Ольга Ивановна поинтересовалась, почему же она не кричала тогда. Можно было бы, конечно, и заорать. Народу кругом много, сбежались бы в пару минут. Только вот была одна маленькая загвоздочка. Вспомнив об этом, Лариса недовольно завозилась на мягком ложе.
        Да, лукавь не лукавь, но где-то в подсознании тлел все же огонек неугасаемого интереса к этому мерзавцу. Вот ведь и сюда приперлась, наверное, не просто так. Опять же это самое подсознание и подтолкнуло! Наверняка стоп-кран не сработал из-за уверенности в том, что не посмеют обидеть избранницу обожаемого сыночка…
        Проанализировав череду своих безрассудных поступков, Лариса окончательно расстроилась. Это надо же было настолько поглупеть за такой короткий промежуток времени! Жила себе жила благочестивой милой недотрогой и вдруг в одночасье превратилась в размякшую от противоречивых чувств глупую корову. И смерть сестры тут совсем ни при чем, это отдельный уголок в ее сердце. Здесь что-то совсем иное. Прав был мент, говоривший что-то там о генах, на все сто прав. Такая же она идиотка, как мамаша ее шальная. Та во имя светлого чувства взошла на эшафот, вот и ей суждено пострадать из-за…
        А вот из-за чего конкретно, Лариса определить для себя поостереглась. Зыбкость и расплывчатость где-то там внутри еще никак не хотели сформировываться во что-то определенное. И она решила пока с этим повременить…
        Ключ в замке тихонько так повернулся, и на пороге вновь выросла фигура крупнотелой бабищи. Ее глыбоподобный силуэт в проеме двери вырисовывался на фоне ярко освещенного коридора. Пошарив рукой по стене, она щелкнула выключателем, добавив к свету трех настенных бра ослепительный свет огромной люстры под потолком. Лариса на минуту зажмурилась.
        - Чего же не поела ничего? - сурово осведомилась ее надзирательница. - Не понравилось?
        - А который сейчас час? - ответила вопросом на вопрос Лариса.
        - Девять вечера…
        Вот это да! Кто сказал, что время в застенках течет незаметно? Она так вот просидела почти полдня и не заметила, как отскакало пять часов.
        - Остыло все… - бурчала между тем бабища. - Ладно, сейчас манты принесу. И попробуй не съешь!
        Не съесть такое блюдо было бы трудно. Нежась в золотистой масляной подливе, манты источали пряный аромат восточных специй, щекоча ноздри и нагоняя прямо-таки волчий аппетит. Незаметно для себя Лариса опустошила тарелку. Выпила предложенный фруктовый чай и, бросив в рот несколько крупных зерен граната, благодарно выдохнула:
        - Спасибо… Вкусно очень…
        Чем еще можно растопить сердце женщины, выстаивающей основную часть своей жизни у раскаленной жаровни, как не похвалой? Кухарка, с трудом скрывая удовлетворение, схватила ручищами поднос со столика и позволила себе немного разговориться.
        - Сама-то откуда родом?
        - Да здесь совсем недалеко. - Лариса назвала город, в котором осталась брошенная ею квартира. - А где сейчас Игорь?
        - Ох-хо-хо, кто же его знает! Ищи его как ветра в поле. Аська вон сама не своя с утра. Регине физиономию успела расцарапать. Нам всем досталось на орехи… Одно слово - зверина.
        - А чего же она лютует? - поинтересовалась на всякий случай Лариса, слыхом не слыхавшая прежде ни о какой Аське.
        - Так Игоречек ее любимый уехал. Уехал, не сказавши куда. А тут еще сам хозяин дома, особо-то коготки не выпустишь. Ладно, отдыхай уж. Утром к девяти приду…
        Она шарахнула дверью, и тут же кто-то услужливый дважды повернул ключ в замке.
        Так! Еще теперь и какая-то там Аська! Лариса была просто вне себя от гнева. И у него хватает наглости вваливаться к ней в палату и лопотать что-то там о чувствах! Каков мерзавец! Умница, что хоть не расслабилась, не поддалась его чарам и не призналась в том, что она - это она…
        Пусть этот падишах гребаный как хочет теперь разбирается со всеми своими девочками и мальчиками, а она при первой возможности улизнет отсюда. Если обещали покормить завтраком, значит, ночью не убьют. А там со временем, может быть, она восстановит порядок в своих извилинах и созреет все же для кровной мести.
        Лишь бы только выбраться отсюда живой…
        Двойственность желаний, разбуженных элементарной ревностью. Недовольство собой, до конца так и не сумевшей осознать, чего же она в конце концов хочет, заставило ее проплакать большую часть вечера, да и начало ночи. Погасив свет, Лариса донельзя намочила слезами пуховую подушку в шелковой наволочке цвета лаванды, прежде чем на нее навалился сон.
        Уже почти уснув, она вновь уловила легкое поскребывание в замке, но из упрямства глаз открывать не стала.
        И лишь когда в лицо ей посветили тонким лучом фонарика и еле ощутимо потрепали по щеке, она подскочила как ужаленная…
        ГЛАВА 30
        Во двор собственного дома Игорь влетел на машине подобно торнадо. Вся его решимость не возвращаться сюда больше никогда растаяла, как мартовский снег, стоило ему узнать об исчезновении Ларисы. Мотаясь по районным городам их области и накрутив на спидометр не одну сотню километров, он так и не смог ее найти.
        Из больницы она выписалась. Дома у сестры появлялась, но исчезла самым невероятным образом. Вернее, на невероятной скорости, оставив позади себя труп. Игорь-то, конечно же, не поверил ни единому слову охранника о сошедшей с ума женщине, якобы в порыве ревности отправившей на тот свет собственного мужа и сестру, а затем начавшей отстреливать всех подряд. А вот родная милиция, судя по всему, взялась за нее всерьез. Он просто остолбенел, увидев на одном из стендов
«Их разыскивает милиция» ставшее для него почти родным лицо. Но и это было бы полбеды, если бы Лариса нашлась. А ее нигде не было.
        Все, кто, казалось бы, должны были знать о ее местонахождении, лишь недоуменно пожимали плечами и встревоженно ловили его взгляд. А что он мог им сказать? Что сам боится? Боится представить, что могло с ней произойти, попадись она в руки его отца. Может быть, это было и глупым опасением. Ну, что она ему сделала, в конце концов? Так, посторонний человек. А с другой стороны, она постоянно в эпицентре всех последних событий, за которым тянется очень уж широкий кровавый след…
        Громыхнув застекленной дверью, он вошел в столовую и оглядел присутствующих. Сестры замерли по углам с вышиванием. Мать отложила газету и во все глаза уставилась на разгневанного отпрыска.
        - Сын, с тобой все в порядке? Уезжал ты в куда более радужном настроении.
        Подумать только! Ну ничего нельзя скрыть в этом доме. Мало того, что Аська его отъезд не пропустила. Так, оказывается, и мамаша смогла засвидетельствовать его убытие. Интересно, все ли она смогла узреть…
        - Отец где? - вместо приветствия буркнул он и, поняв, что ведет себя по-скотски, виновато пробормотал: - Извини, ма, издергался…
        - Отец у себя в кабинете, - понимающе вздохнула мать и привлекла его к себе за лацкан пиджака. - Будь с ним повежливее. Он любит тебя. Я прошу…
        Повежливее?! Да у него просто кулаки зудом исходят, насколько хочется пустить их в дело. Пусть благодарит провидение, что является его отцом, а не то…
        Дверь в кабинет Игорь открыл пинком. Какие, к черту, церемонии, когда на кону жизнь дорогой тебе женщины.
        - Ну те-с, молодой человек, потрудитесь объясниться, - холодно, даже, может, холоднее, чем можно было бы ожидать, потребовал папаша и скрипнул креслом-качалкой.
        - Где она?! - Игорь упер оба кулака в поверхность письменного стола, за которым восседал его родитель. - И не смей мне говорить, что ты не знаешь, о ком идет речь!!!
        Ильдар снял очки, которые в последнее время стал при чтении все чаще цеплять себе на нос, потер переносицу и голосом, сильно напоминающим шипение змеи, приказал:
        - Сядь быстро!!! Сядь и помолчи минут пять!!!
        - Зачем?!
        - Затем, чтобы не натворить того, о чем потом будешь жалеть…
        Резон в словах мудрого татарина, конечно же, был. Гнев плохой советчик. Еще никому и никогда он не помогал, а уж что касается их общих с отцом дел, то тут нужно было быть как можно хитрее и изворотливее.
        Игорь качнулся пару раз с каблука на носок, поиграл желваками, потрепетал ноздрями породистого носа и счел за нужное подчиниться.
        Усевшись на кожаный диван, он забарабанил пальцами по мягкому подлокотнику и принялся сверлить отца насупленным взором. Но того подобные эмоциональные всплески сына из равновесия редко выводили. Снисходительно поглядывая на беснующегося отпрыска, он отодвинулся от стола, встал и прошелся, разминая ноги, по кабинету.
        - Далеко ездил? - как бы между прочим поинтересовался он.
        - Да! - рыкнул Игорь, не теплея душой.
        - Ай-ай-ай-ай, нехорошо грубить папочке. Он, конечно, любит тебя, но ведь может и наказать…
        - Отец! - вновь взвился Игорь. - Где она?! Перестань играть со мной! Мне нужна эта женщина!
        - Зачем?
        - Я уже говорил тебе, что собираюсь на ней жениться…
        - А в перерывах между брачными ночами со своей собственной супругой будешь утешать вдовствующую тетку?
        Эти слова, как булыжники, упали на бедную голову Игоря. И не то чтобы он очень уж страшился отцовского гнева, но просто последняя ночь с Аськой оставила в душе муторный след. Вроде бы и сладостны были те несколько часов жарких объятий, но в то же время была примешана к этим ласкам странная неприязнь. Да и чувство вины где-то на самом дне души ворочалось, не давая покоя.
        Но в чем он был твердо уверен, так это в том, что перед отцом в этом своем грехопадении каяться не собирается. О чем и не преминул заявить тому прямо в глаза. Ильдара, как ни странно, не смутила сыновняя дерзость. Более того, он даже чему-то засмеялся. Мелко так, вроде как притворно хихикая.
        - Ну, ну… Окрутила, значит, змея подколодная… Оплела бедного мальчика своим развратным естеством… - Он немного помолчал, а затем с печалью в голосе закончил: - Ох, и дурак ты, сынок. Ох, и дурак!
        - Конечно, я дурак! Кто же я еще?! А ты умный! Еще какой умный! Держать в доме гарем! Это ли не признак ума! Да ты понимаешь, что впал в маразм?! Сразу говорю: мать в обиду не дам! Никуда она не поедет! Можешь жениться, пережениться сто сорок раз, но мать из дома никуда не поедет…
        От собственной резкости Игорю сделалось на мгновение страшно. Слова обвинения, вылетавшие из его рта, казалось, совсем не трогали его отца. Но от сына не могли укрыться ни мертвецкая бледность его смуглого лица, ни судорожно сжатые пальцы, вцепившиеся в подлокотники кресла, когда Ильдар рухнул в него как подкошенный. Крепко сжатые губы, казалось, были уже не способны ничего произносить. Но Ильдар тем не менее нашел в себе силы спросить:
        - Ты закончил?
        - Да!!! - проорал Игорь, с трудом переводя дыхание. - А теперь прикажи меня расстрелять! Мать на выселки, а меня расстрелять. А сам будешь жить с молодой женой…
        - Ступай вон отсюда, - устало прикрыл Ильдар глаза рукой. - Не хочу тебя больше видеть…
        - Как далеко я смогу уйти?! - голос Игоря сорвался на фальцет.
        - До подвала, мой дорогой. Только до подвала… - с тяжелым вздохом молвил Ильдар и качнулся в кресле.
        - А-а-а-а, понятно! И что же ждет меня там?! Что?! Камера пыток?! «Испанский сапог»?
        Игорь уже не понимал, куда его несет, поэтому, когда отец, хитровато прищурившись, скороговоркой пробормотал ему ответ, он не сразу смог осмыслить услышанное.
        - Что?!
        - Не что, а кто. Слушать родительский глас нужно внимательнее. Ишь, разошелся! Знаешь, кого ты мне сейчас напоминаешь? - Ильдар плутовски ему подмигнул. - Маленького разобиженного мальчика, разругавшегося в пух и прах со своим отцом из-за деревянной лошадки…
        - Какой лошадки? - Игорь нервно вытер платком взмокший от волнения лоб. - Мы с тобой о серьезных вещах разговариваем…
        - Вот именно. Помнишь, мать отобрала у тебя деревянного коня в третьем классе и сказала, что я сжег его тебе в назидание. Не помнишь… Так вот ты тогда отказывался разговаривать со мной в течение месяца. Даже за стол не садился, сказавшись больным. Я смотрел на тебя и посмеивался - наша порода. Характер нужно воспитывать с детства. Но смотрю, что-то я упустил, и ты пошел не в том направлении… Не всегда нужно верить всему, что слышат твои уши, и доверять тому, что зрят твои глаза… Умнее нужно быть, мой мальчик, умнее. Я, конечно же, прощу тебя со временем, но обидел ты меня крепко. А теперь иди…
        Игорь вконец растерялся. Стоило отцу произнести всего лишь пару-тройку фраз, и из решительного, воинственно настроенного ратоборца он мгновенно превратился в виноватейшего пацана. Тут же бросилась в глаза чрезмерная седина отца, а ведь он не так уж и стар. И пальцы, подрагивающие от волнения. И за сердце старик успел во время монолога схватиться не один раз.

«Что за дерьмо!!!» - хотелось заорать Игорю в полный голос, но под устало-осуждающим взглядом отца он мгновенно скис. От предка его замешательство не укрылось, потому как тот понимающе хмыкнул и, указав на дверь, попросил:
        - Ты иди, пожалуйста. Устал я…
        - Что за черт?! - Игорь облокотился спиной на дверь. - Шел полный решимости и гнева, а ухожу отсюда всякий раз пристыженным придурком. Так что, будет до самой моей смерти?
        - Нет, сынок. До моей… Ступай…
        - Куда идти? Я даже забыл, зачем приходил к тебе? - горестно воскликнул Игорь.
        - Ступай в подвал, я же сказал тебе. А приходил ты ко мне за тем, чтобы в очередной раз обвинить в том, к чему я не имею никакого отношения…
        - Может быть… - Игорь открыл дверь и запоздало поинтересовался: - А зачем в подвал-то, я не понял?
        - Там найдешь то, что так долго и безуспешно искал, мотаясь по области.
        Игорь не мог понять, что имел в виду его отец. Что, спрашивается, он мог искать в округе, кроме Ларисы? Не хочет же он сказать…
        Он вновь вернулся к двери кабинета и, сунув внутрь голову, недоверчиво спросил:
        - Не хочешь же ты сказать?..
        - Именно, мой дорогой. Именно. Пока ты разыскивал невесту, она оказалась несколько расторопнее тебя и сама заявилась сюда. Чтобы ты не упустил ее в очередной раз, я счел за благо посадить девушку под замок.
        - А зачем она приехала?! - оторопело вытаращил глаза Игорь.
        - Ну… Я думаю, собиралась убить меня. А может быть, по тебе соскучилась. Спроси у нее об этом сам. Кстати, она мне симпатична. Немного своенравна для женщины, но это с годами сглаживается…
        Последние слова Ильдар говорил уже скорее для себя. Игорь его уже не слышал. Перескакивая через две ступеньки, он слетел в подвал подобно молнии. Кеша как раз поднимался наверх, позванивая ключами, и вид распаленного бегом хозяйского сына привел его в замешательство.
        - Что-то случилось? - настороженно спросил он, замирая у стены.
        - Где она?! - выдохнул Игорь.
        - А-а-а, там, в дальней спальне. Спит вроде. Плакала сначала долго. Сейчас спит. Ты не буди ее. Жалко…
        - А как же?..
        - На вот фонарик. - Кеша протянул ему крохотную японскую штучку, замаскированную под зажигалку. - А то свет врубишь под потолком, она напугается… Да и вот еще ключи…
        Игорь выхватил предложенный Кешей фонарь и ключи.
        - Ладно, спасибо, - бормотнул он нетерпеливо.
        Кеша понимающе хмыкнул и пошел, насвистывая что-то игривое себе под нос. Дождавшись, пока спина его перестанет маячить в длинной кишке коридора, Игорь подошел к двери и вставил ключ в замочную скважину. Дверь бесшумно отворилась. Осторожно прикрыв ее, он включил фонарь и двинулся в сторону кровати.
        Лариса лежала на боку, уткнувшись носом в подушку. Осторожно погладив ее по щеке, Игорь почувствовал вдруг, как чудовищное напряжение, сковывавшее его все последнее время, отпускает. К горлу подступило что-то щенячье-трогательное, отчего глаза внезапно защипало. Но это наваждение длилось недолго. Девушка пружиной подскочила в кровати и зашипела ему в лицо:
        - Не смей прикасаться ко мне, ты!.. Даже не знаю, как тебя называть после всего! !
        - А ты попробуй, - сонно предложил ей Игорь, опускаясь на кровать рядом с ней. - Может, что и получится. И знаешь, не верещи так. Устал я что-то…
        - Еще бы!!! Пользовать всех подряд - и мальчиков, и девочек. Еще бы тебе не устать! Убирайся отсюда, извращенец чертов!
        - Каких мальчиков? - Словесная рокировка с отцом окончательно добила его, поэтому сил на объяснение у него практически не осталось. - Лариса, я прошу тебя. Давай просто полежим и помолчим. Мне так покойно рядом с тобой…
        - А мне нет! - истерично взвизгнула она и принялась сталкивать его с кровати. - Я в этом доме пленница и попрошу тебя удалиться, уважаемый! Не хочу видеть тебя больше никогда!!! Убирайся!!!
        - Бог мой, сколько страсти, - Игорь лениво улыбнулся в темноте и тут же громко охнул, свалившись на пол. - И с этой женщиной мне предстоит коротать всю оставшуюся жизнь. Сколько сил и нервов будет стоить мне каждый прожитый год…
        Бормоча себе под нос шутливые причитания, он начал почти на ощупь пробираться к двери. Фонарик остался лежать где-то на полу. А свет из коридора, очерчивая прямоугольник двери тонким контуром, был плохим проводником.
        Игорь совсем уже было взялся за ручку и потянул ее на себя, когда, передумав, позвал:
        - Лариса…
        - Что еще?! - не меняя тона, спросила она.
        - Знаешь, что в твоем негодовании не может не радовать меня?
        - И что же?
        - Что ты наконец перестала выдавать себя за сестру…
        Подушка, пущенная ему вслед раздосадованной своим промахом Ларисой, мягко шлепнулась об уже закрытую им с обратной стороны дверь.
        Игорь тихонько рассмеялся и, окончательно успокоившись, пошел к себе.
        Ничего, побесится денек-другой, посидит под замком и будет посговорчивее. Ведь что-то же привело ее сюда. И ему очень хотелось думать, что этот ее порыв не был вызван одним только желанием отомстить. Во всяком случае, поднимаясь по лестнице в свою комнату, Игорь искренне на это надеялся.
        ГЛАВА 31
        Дверь черного хода, как и было обещано, открылась без шума и скрипа. Черной тенью проскользнув неосвещенным коридором, Серафим на ощупь пробрался в его ответвление и замер. Где-то здесь недалеко должна быть нужная ему дверь. Начать работу он хотел именно отсюда. Плевать ему на указания свыше. Дисциплинированностью он никогда не отличался. Иногда ему это мешало, иногда наоборот. Чем обернется ему эта черта его характера сегодня, он задумываться не хотел. Ему просто нужно было придавить эту девку, иначе он не работник.
        Свет нигде не горел. Что же, это тоже часть уговора. Он в темноте видит как кошка, авось не споткнется, как тот придурок, что идет ему сейчас навстречу.
        Силуэт высокого мужчины темной бесформенной массой надвигался на него со стороны лестницы. Тот шел, спотыкаясь, и чертыхался. Не прятался, не крался, по всей видимости, охранник. Кажется, его зовут Иннокентий. Ну что же, Кеша, обладатель черного пояса по карате, как говорят на Руси: против лома нет приема. Лом, конечно, штука хорошая, но в данном случае сойдет и нож…
        Очаровательный парень с белозубой улыбкой, не успев охнуть, осел на пол, когда Серафим выверенным движением послал ему в сердце нож. Других охранников, насколько ему было известно, в доме нет. Бабы не в счет, а с одним мужиком он как-нибудь справится. Второй, тот, что помоложе, должен был быть в отъезде. Так что можно начинать…
        Он наклонился и пошарил по телу мертвого охранника. Ключи у того были зажаты в руке. Пара минут, и вот уже Серафим, отыскав нужный ключ, вставляет его в замочную скважину. Порядок в доме, надо отдать должное хозяевам, образцовый. Ни одна дверь, ни одна половица не скрипит. Заперев дверь изнутри, он позволил себе наконец включить фонарь. Узкий луч света выхватил из мрака комнаты широченную кровать и съежившуюся под одеялом девушку. Она спала. Осторожно приблизившись, он установил фонарь на прикроватной тумбочке так, чтобы свет не слепил ее. Опустился на край кровати и пристально посмотрел на ее лицо.
        Милое безмятежное личико. Длинные, немного светловатые ресницы. Аккуратный носик. Слегка приоткрытые губы. Девушка спала, убаюканная собственной беспечностью. Разве могло ей прийти в голову, что в этом доме за семью запорами ее может подстерегать смерть? Нет, конечно. Ильдар хотя и посадил ее под замок, но убивать не стал бы. В этом Серафим был практически уверен. Не тот мужик хозяин дома, чтобы поселить у себя человека, заведомо зная, что тот обречен. Если, конечно, это не хорошо придуманная ловушка…

«Чушь!!!» - едва не фыркнул он вслух, ужаснувшись мысли, ударившей вспышкой по мозгам.
        Стал бы он тогда охранника под раздачу подставлять. Нет. Девка здесь случайно, это ясно. И медлить больше нельзя. Нужно действовать. И как можно быстрее…
        Но, несмотря на внутреннее нетерпение, он продолжал медлить. Что-то останавливало его. Будто это умиротворение, замеревшее на ее лице, снизошло вдруг и на него.
        Чертовщина какая-то! Тут и дел-то на пару секунд, а он все никак не решится. Далась ему эта девка! И отчего у него такое чувство, что он давным-давно ее знает? Колдунья прямо…
        Серафим сунул руку под черную кожаную куртку и, достав пистолет, приставил его к ее груди. И в этот самый момент Лариса открыла глаза. Недоуменно хлопая ресницами, девушка недовольно проворчала:
        - Ты опять здесь? Я же сказала, что не хочу тебя больше видеть!
        - Зато я хочу, киска, - прошептал он громко. - Зато я хочу!!!
        - Кто здесь?! - Она попыталась испуганно подскочить и почти тут же ощутила холодное прикосновение металла к своей груди. - Что это?!
        - Это пистолет, моя малышка, - прошипел он змеем. - Это пистолет… Будешь умницей, поживешь еще немного. А вздумаешь орать, я дерну пальчиком, и тебя уже нет…
        - Я молчу, - понимающе кивнула она и тихонько спросила: - Как вы меня нашли?
        - Когда ищешь, всегда находишь.
        - Зачем я вам?
        - Если бы я знал, - совершенно искренне ответил Серафим и, поставив пистолет на предохранитель, сунул его обратно под полу куртки. - Ладно, убить тебя я всегда успею. Оставлю это удовольствие на потом. А сейчас давай-ка впрыгни в штанишки, и прогуляемся немного.
        - Куда? - на всякий случай поинтересовалась она, натягивая джинсы.
        - Здесь рядом. Этажом другим, но выше…
        Из комнаты он ее вывел, крепко держа под локоток, выставив щитом впереди себя. Расчет был верен. И убежать не убежит, если решится, и преградой на пути случайной пули может стать. Но ничего непредвиденного не произошло, если не считать уже знакомого бойкого паренька, выскользнувшего, подобно привидению, откуда-то из темноты и зашипевшего что-то на ухо Серафиму. Лариса его угадала по высоким ноткам в голосе, когда парень срывался на крик. Пусть шепотом, но все же крик.
        Совещались они недолго, и подъем на второй этаж совершали уже втроем. Впереди - Лариса. Сзади - шумно дышавший ей на ухо Серафим. И замыкал шествие парень в перевернутой козырьком назад бейсболке. Шли молча, осторожно ступая, время от времени Серафим направлял Ларису легким прикосновением пальцев к плечу…
        Коридор второго этажа Лариса узнала сразу. Пусть и была здесь всего однажды, но раскидистую пальму у стрельчатого окна запомнила. Больно уж сочной и роскошной была ее крона. Сейчас игра лунных отсветов из окна делала ее еще более раскидистой. Где-то в метре от кадки с пальмой должна была быть дверь в кабинет Ильдара. Видимо, она и являлась конечной целью путешествия…
        - Сюда, - еле слышно прошелестел паренек и, трижды глубоко вздохнув и выдохнув, пробормотал: - Пора!..
        Лариса скорее угадала, чем почувствовала, что Серафим вновь выдернул из-за пояса оружие. Легонько пихнул ее в спину и почти тут же толкнул пинком дверь.
        Маленькая настольная лампа на столе тускло освещала комнату, не давая возможности рассмотреть, не скрывается ли кто-нибудь в темных углах. О недавнем присутствии здесь Ильдара говорило лишь легкое покачивание кресла-качалки, передвинутого им от стола к окну, на этот час отчего-то широко раскрытому.
        - Где он? - сипло выдавил Серафим, лихорадочно оглядываясь.
        - Здесь где-то, - не совсем уверенно ответил их спутник и на всякий случай отступил назад. - Пять минут назад был здесь, не превратился же он в невидимку…
        - Пять минут назад и ты выглядел иначе. Не думал, что начнете действовать так скоро… - раздался приглушенный голос Ильдара, заставивший присутствующих присесть от неожиданности.
        Серафим занервничал и принялся палить из пистолета по углам. Глушитель скрадывал звук вырывающихся пуль, но Ларисе от этих негромких хлопков было еще более жутко. Она стояла, боясь шевельнуться и повернуть голову. Озверевший от неожиданности Серафим расстрелял всю обойму и совсем уже было собрался перезарядить пистолет, когда дверь одного из встроенных шкафов распахнулась и оттуда появился хозяин с точно такой же игрушкой в руках.
        - Положи-ка «пушку», удалец, - властно приказал он, указав дулом глушителя Серафиму на пол. - И быстренько руки в гору! А вы обе к той стене…
        Лариса не сразу поняла, почему он обращается к парню как к женщине и, лишь вспомнив об интересной ориентации последнего, невольно улыбнулась.
        Дождавшись, когда Серафим подчинится и бросит оружие, Ильдар быстрыми движениями обыскал его, и тут же на пол полетел нож и еще один пистолет маленького калибра. Маленькая такая смертоносная штучка, способная уместиться даже в дамской ладошке. Затем, ткнув его глушителем в спину, подвел к батарее центрального отопления и защелкнул на одном из запястий браслет наручников. Второй браслет закрепил на стояке.
        - Как надумаешь освободиться, так я тут же тебя и изрешечу. Понял?
        - Понял, - нервно дернул щекой пленник и полоснул притихшего парня гневным взглядом. - Урод, мать твою! Ты же сказал, что он не подозревает!
        - Это я-то? - Ильдар насмешливо приподнял бровь. - Да я всегда и всех подозреваю, не то что в такое зыбкое время. Кругом сплошные беспорядки, провокации, а я буду сидеть и ждать? Не-ет, друзья, здесь вы просчитались немного. Не на того поставили. Единственное, в чем я не был до конца уверен, так это в том, что предательство исходит из моего дома. А потом дошел, старый дурак, до того, что собственного сына начал подозревать. Хотя, по совести говоря, он меня тоже подозревал. И не без оснований. Все ведь очень ловко было придумано… Накручено так, что сам черт не разберется. Снимаю шляпу, господа… Кешку убил?
        - Ну нет, наверное! - презрительно фыркнул Серафим и тут же окрысился в сторону хозяина дома. - И тебя бы уложил, явись я пораньше. Опять ведь, сука, из-за тебя все заморочки!
        Последние слова он адресовал Ларисе. Она, правда, не очень-то на них прореагировала. А с другой стороны: при чем тут она? Что она и выдала вслух.
        - Вечно ты на моем пути помеха! - принялся брызгать он слюной. - Бабки из-под носа увела! Из гаража удрала! И сейчас снова ты!..
        - Это называется - не судьба. - Ильдар прошелся по кабинету и, остановившись у окна, опустился в свое любимое кресло. - А вы присаживайтесь, девчонки. В ногах-то правды нет. Нет правды-то, а?! Чего молчишь, черноглазая?!
        Парень, опустившийся за минуту до этого на пол рядом с Ларисой, насупленно молчал. Ильдар между тем, хитровато чему-то щурясь, продолжал:
        - И как это тебе удалось пацана моего в постель уложить, ума не приложу… Слабоват он оказался против тебя, слабоват. Со мной-то такие штучки у тебя не прошли. Так ведь, а? Чего молчишь-то? Пооткровенничай со стариком, уважь…
        Уважить его ей не пришлось. Дверь кабинета отскочила в сторону, с грохотом ударившись о притолоку, и в комнату влетел с перекошенным лицом Игорь. Первый вопрос, которым он выстрелил в присутствующих, поверг в изумление не одну Ларису…
        - Аська!!! - вытаращил он глаза на парня в кепке. - Чего это ты вырядилась, как идиотка?!
        - Ас-сь-ка?! - Серафим дернулся всем телом в ее сторону, да так, что из-под потолка по стояку полетели куски штукатурки. - Так это баба?!
        - Западло, правда?! - сочувственно прищелкнул языком Ильдар, проигнорировав появление сына. - Столько лет служить своему хозяину, а в итоге оказывается, что это баба! Меня бы тоже проняло до печенок.
        - Так по телефону мужик говорил, - тот все еще никак не мог прийти в себя после потрясения.
        - О-оо! Наша Асенька такая артистка, что кого хочешь изобразит. Хочешь - мальчика, хочешь - девочку, хочешь - святую наивность и невинность. Знал бы кто, что за черная это душа! - Горечь все же просочилась в его словах, и он тут же поспешил исправить положение, весело хлопнув в ладоши. - Нуте-с, все главные действующие лица в сборе, попрошу начинать слушание дела! Что у нас на повестке дня, сынок? Не знаешь? И правильно! Плохо было бы, если бы знал. Вот и я-то поначалу запутался. Это потом у меня будто пелена с глаз упала… А все ведь ты, Симка, меня с пути истинного сбил. Все ты!..
        Тот, кому адресовались последние слова, молчал с видом измученного, но непокоренного. Тихое бормотание, по всей видимости, ругательства, срывалось с его подергивающихся от ненависти губ. И все. Более никакой реакции.
        - Когда мне доложили, что моя вдовствующая невестка время от времени срывается в неизвестном направлении, а затем долго кружит по городу, разговаривая с кем-то по сотовому, я особенно на задумался. Ну хочется бабе покататься. Надоел ей дом. Обрыдли все присутствующие, ну… может, не все, - он ехидно скосил глаза в сторону Игоря. - А что по телефону треплется, так это ерунда. Портниха, подруги, косметичка… Да мало ли кто на другом конце провода! А потом всплыло нечто другое. Оказалось, что все ее телефонные переговоры идут лишь в одном направлении, ну максимум в двух. И ездит она с постоянной периодичностью в один и тот же пригородный ресторанчик. И встречается там с одним и тем же вислоухим желторотиком. Тут-то бы мне и насторожиться. А я опять отмахнулся. Думал, заведет себе любовника, оставит Игоря в покое…
        - Па, - Игорь почти умоляюще посмотрел на отца и указал подбородком на Ларису. - Перестань, прошу…
        - Ничего, ревность штука хорошая… - хохотнул Ильдар и, обращаясь к Ларисе, спросил: - Ревнуешь, детка? Вижу, что ревнуешь. Зря… Эта сука так прилипчива… Знал бы раньше, не отдал бы в жены своему лучшему другу. Это ведь она его до могилы довела. Она… Он даже не успел заметить, как она подмяла дело под себя. Тихо так, оставаясь в тени. Отдавала распоряжения и приказы по телефону, ловко копируя голос своего супруга…
        - Твой друг был ничтожеством, - совершенно спокойно ответила Ася и, стянув с головы бейсболку, тряхнула волосами. - Он был достоин того, чтобы его презирали. И понимал это. За что и бил меня с поразительным постоянством. Тяжело признавать, что жена намного умнее тебя…
        - Нет, сука, он бил тебя не за это! - чуть повысил голос Ильдар. - Ты же ни одних штанов не пропустила! Над ним потешаться уже стали…
        Первый и последний раз Лариса осмелилась посмотреть в сторону Игоря. И взгляд, которым она его наградила, его не порадовал…
        - Зачем тебе было все это нужно? - Ильдар встал с кресла и нервно зашагал по кабинету. - Зачем?! Денег мало?! Я давал тебе все, что захочешь, хотя порой придушить хотелось до зуда в руках! Начала с того, что скупала и сбывала краденые автомобили. Невелик доход с этого бизнеса, но постоянен и почти безопасен, потому как была вроде посредницы между угонщиками и солидными заказчиками…
        - Деньги были неплохие, - согласно кивнула Аська и попросила: - Сел бы ты, что ли, Ильдар! Мельтешишь перед глазами, как…
        Сравнения он дожидаться не стал, а, подойдя к ней вплотную, отвесил увесистую пощечину.
        - Сына моего пользовала сколько хотела, а потом решила рыбам скормить?! Но он пошустрее оказался, да девочка вот эта помогла… А ты, - он нацелил палец на Серафима, - мясник поганый! Сколько душ невинных погубил! Зачем резню в городе устроил?! Саня Левчик служил тебе, как пес, а ты его пристрелил…
        - Чистка… - цинично заявил Серафим и даже попытался улыбнуться. - Так у тебя-то тоже руки по локоть в крови, Ильдарушка. Целку из себя не строй, будь другом…
        - Другом я тебе никогда не стану! - прошелестел хозяин и плюнул в его сторону. - Я своих не предаю. А у тебя ничего святого за душой нет. Ничего!.. Ты даже ей служил не по правилам, а куда кривая выведет. Потому и провал за провалом у тебя… Зачем банкира убрали? Чем он вам помешал?
        - Выполнял приказ, - отчеканил Серафим и замолчал.
        - Тебе-то что от этого за печаль была, дура баба?! - вновь обратился Ильдар к Асе, волчицей поглядывающей на него из-под черной челки. - Он нам нужен был, как второе дыхание!..
        - Потому и убрала! - рявкнула она. - Знала, что затеваешь что-то грандиозное, и решила помешать. Мне так нравилось проваливать твои дела! Тебе просто трудно представить, какое это удовольствие! Как увижу тебя насупленным, неделю радуюсь…
        - Вот змея, а!!! - с горечью воскликнул он. - Парня погубила, девчонку, невинную душу, - тоже. Где прощения себе ждешь?! Здесь тебе его уже не дождаться, но и там… - Он поднял палец к потолку. - И там его не будет!!!
        - А мне оно и не нужно!!! - Ася взвизгнула и вскочила с места.
        Все дальнейшее слилось для присутствующих в единый хаотичный кошмарный эпизод.
        Аська еще долго что-то выкрикивала, прежде чем им удалось разглядеть в ее руке такой же крохотный, как и извлеченный при обыске у Серафима, пистолетик. Она, захлебываясь собственной ненавистью, выстрелила в своего напарника. Затем направила пистолет в грудь Ильдару, прозвучали три выстрела. Все произошло мгновенно, в какие-то доли минуты. Но странное дело: Серафим обмяк, упав на колени, и повис на пристегнутой к стояку руке, Ильдар же продолжал стоять. А вот Аська… Она вдруг начала отчаянно хватать ртом воздух и заваливаться куда-то вправо. Казалось, ноги не держат ее. Минуту она балансировала широко разведенными в сторону руками и наконец рухнула прямо у коленопреклоненного Серафима.
        - Господи!!! - только и смогла вымолвить Лариса, будучи не в состоянии сдвинуться с места, чтобы хоть как-то укрыться, пока здесь неистовствовала эта фурия.
        - Ты что-нибудь понимаешь? - Игорь поднял глаза на отца.
        - Не совсем… Хотя, ты знаешь… Дорогая! - громко позвал хозяин дома. - Не прячься там так долго. Иди сюда!
        Из темной ниши коридора послышались сначала чьи-то судорожные всхлипывания, затем в проеме двери показалась полноватая женщина в байковой ночной сорочке с пистолетом в безвольно опущенной руке.
        - Я ее убила! - просипела она и обратила к мужу заплаканное лицо. - Я убила свою собственную сестру!!!
        Далее последовала сцена бурных семейных излияний. Отец обнимал сына, сын обнимал отца, а мать, плача, обнимала их обоих. Лариса тихонько сидела, поджав колени к подбородку, и не знала, что ей делать. Радоваться вместе со всеми? Так у нее, собственно, особого повода для радости не было. Печалиться? Так тоже вроде бы ни к чему. Истинные убийцы ее близких наказаны. Вон их трупы застыли на полу с искореженными физиономиями. Поделом им, конечно, но…
        Она отрицательно покачала головой, отвечая своим собственным мыслям.
        Что за идиот сказал, что месть сладка?! Вздор! Нелепость полная! Она опустошает. Ты идешь, ведомый ею, в надежде увидеть свет в конце тоннеля. Но это иллюзия, не более. Его не будет, этого света. Как не будет и облегчения. Пустота - да. Этого предостаточно. Горечь от того, что не испытываешь ожидаемой радости, - этого тоже сколько угодно. Но сладостного торжества?! Нет, этого нет…
        Вспомнив счастливое, улыбающееся лицо своей сестры, Лариса тихонько заплакала. Кому была нужна ее смерть! Она никогда не поверит, что кто-то свыше управляет всем этим. Ведь он должен в каждое свое деяние вкладывать смысл. Здесь же полное отсутствие такового…
        - Лариса! - окликнули ее по имени.
        Она подняла глаза на воссоединившуюся троицу и тихо прошептала:
        - Я хочу домой… Пожалуйста, отпустите меня…
        Намеревавшийся было метнуться к ней Игорь был остановлен властной рукой отца.
        - Пусть едет, - негромко сказал он. - Пусть едет. Так будет лучше. Во всяком случае - пока…
        ГЛАВА 32
        Сентябрь подходил к концу. Дела настолько поглотили Игоря, что для разговора с отцом у него просто не оставалось времени. Он мотался по семейным «вотчинам», пытаясь выправить то, что натворила коварная Аська, умело вставлявшая палки в колеса их бизнеса несколько последних лет. Ее имя в доме больше не произносилось. Регина после смерти сестры сразу успокоилась, повеселела и даже немного похорошела. Мать вдруг ни с того ни с сего занялась шейпингом, купила напольные весы и каждое утро начинала с того, что фиксировала свой вес в блокноте. Сестры перестали быть капризными избалованными стервами, в одночасье превратившись в милых очаровательных девушек. Чудеса этого превращения они объяснили домашним отсутствием междоусобных распрей и сменой внутрисемейного климата. А он и в самом деле потеплел. Отец стал больше бывать дома, чаще улыбаться и… практически отодвинул на задний план все, прежде столь важные для него дела. Когда же сын, с трудом справляющийся с таким наплывом обязанностей, попытался возмутиться, он лишь отечески похлопал его по плечу и, хохотнув, пробормотал:
        - Вникай, вникай…
        И тот вникал. Авторитета он уже добился. Жесткости в характере предостаточно, так что мало-помалу все налаживалось.
        А разговор с отцом все же состоялся, и толчком послужили слова пышнотелой официантки из придорожного кафе, которая, сотрясаясь от страха, бубнила без остановки:
        - Это все он! Это не я! Это все Витя Серый затеял…
        Памятуя о последней встрече с теткой Натальей, Игорь мгновенно ухватился за ее последнюю фразу:
        - Кто же это такой, не подскажешь?
        Еще бы ей не подсказать! Беседа с сыном известного авторитета протекала не на званом ужине, а в диких зарослях орешника, куда ее вывезли посреди ночи его люди. А там не до капризов. Там будешь строчить как из пулемета. И она начала палить без остановки:
        - Витька-то, так это же зверина известный!!! Уж на что я почти всегда напрямую с хозяевами работала, но перед ним все же робела. А мне ведь тоже по херу: что человека удавить, что таракана. А вот его боялась! Глаза у него…
        - Что глаза?
        - Лютые!.. - Она вдруг разыкалась не к месту и минуты через две разразилась рыданиями. - Пощади, Игоречек! Богом прошу! Не знала я, что эта сука такая вытворяла! Думать не думала, что вредительством занимаюсь!..
        - Хорош сопливиться, - осадил он ее. - Ты мне лучше поподробнее расскажи об этом человеке. Кто он, откуда и где его можно разыскать?
        Официантка хрюкнула пару раз в подол халата, который едва успела накинуть перед последним отъездом, и недоуменно пробормотала:
        - Как где? Так его же твой папаша самолично, говорят, расстрелял…
        Больше ничего толкового от нее добиться не удалось. Где и когда свела знакомство с Витей Серым, она не помнила. Откуда узнала о кончине Серого, тоже подзабыла. То ли последние остатки разума у нее исчезли под дулом пистолета, то ли действительно с памятью была напряженка, но за ответами, как всегда, Игорь помчался к отцу.
        Стоял прохладный сентябрьский вечер. Небо было покрыто разорванными клочьями облаков, гонимых без конца неистовыми ветрами. Листва с берез и тополей сыпалась золотистым дождем, а вода в лужах покрывалась холодноватой серебристой рябью.
        Ильдар сидел в гостиной у камина и безмятежно поглаживал по спине огромную черную кошку. Рядом на столике стояла медная турка с дымящимся кофе, тарелка с печеньем и марципанами. Пара развернутых газет и очки поверх них. На первый взгляд - идиллический вечер обеспеченного, довольного жизнью пенсионера. Постороннему человеку и в голову не пришло бы, что этот седовласый мужчина в домашних туфлях и халате - грозный владыка империи с многомиллионным оборотным капиталом.
        - А-а, сынок! - обрадованно протянул Ильдар и, столкнув с коленей сытую кошку, протянул ему руку. - А я уже соскучиться успел. Что-то, думаю, сын все в делах и в делах. Ни вопросов мне не задает, ни ответов не ждет…
        - Ну, отец, ты даешь! Просто ясновидящий какой-то! - пожал Игорь протянутую руку и опустился в кресло напротив отца. - Я только рот собираюсь открыть, а ты уже знаешь, о чем я спрошу…
        - Спрашивай, - тот потянулся к турке с кофе и предложил: - Выпьешь? Сам варил.
        - Конечно, - кивнул Игорь, зная, насколько творчески подходит отец к процессу приготовления этого напитка. - С чего начать… Ага, вот… Та последняя сцена в кабинете… Ты сказал тогда, что Серафим запутал тебя. Что ты имел в виду?!
        - Догадался, значит, сам, молодец, - довольно пробормотал Ильдар и отхлебнул из чашки. - У-у, великолепно… Так вот, когда мне сообщили о том, как тебя кинули и что за всем этим делом стоит некий Серафим, я начал собирать о нем сведения и почти тут же зашел в тупик. Ни тебе прошлого, ни тебе прежних связей порочащих. Складывалось такое ощущение, что человек начал лепить свою биографию, появившись в том городе. Но ты же в нашем деле не новичок, понимаешь, что подобное невозможно. Чтобы пробиться наверх, надо начать с низов и минимум одну-две судимости иметь за плечами. Мне вот, например, последнего дела избежать удалось. Так тут опять национальный вопрос роль сыграл. Прыгал из республики в республику, пока здесь не осел. Так слава-то за мной следом бежала, а в случае с ним - ничего. И тут еще мне доложили, что под меня усиленно роет некто Витя Серый. Видели его пару раз в забегаловке, где ты вчера вечером разборки чинил…
        - И это ты знаешь?! - Игорь так и застыл с чашкой у рта.
        - Не знал бы, не сидел бы сейчас перед тобой, юноша, - назидательно поднял кверху указательный палец его отец. - К тому времени я уже знал, что Аська плетет паутину вокруг меня и что с этим Витей она якобы в сговоре. Все вроде бы понятно, тогда при чем здесь Серафим? Эти два человека мне все никак не давали покоя, пока я не сумел разобраться.
        - И как тебе это удалось?
        - Элементарно. Мои люди отследили маршруты первого, а затем второго. В результате получилось, что они в точности совпадают по времени и месту. Попросил ребят из архива сбросить на факс фотографию. Сличили - одно и то же лицо. Все было расставлено по своим местам. Все было готово к тому, чтобы взять его, как он вдруг исчезает. Это потом уже оказалось, что он вернулся в город банкира, узнав, что одна женщина в катастрофе не погибла. Увидев ее, обомлел. Он же не знал, что сестры - близнецы…
        - Как не мог и подозревать о том, что они его дочери, - горестно покачал головой Игорь, мысленно ужаснувшись трагизму ситуации.
        - Думаю, это его не остановило бы, - жестко парировал отец. - Ведь это он сдал свою женщину ментам, когда она в порыве ревности исполосовала ему ножом живот. Надо было так довести бедную студентку!
        - Она умерла на зоне…
        - Знаю, сын. Я все знаю…
        - Почему она не сказала в суде, что беременна?! Ей бы наверняка скостили срок!
        - Думаю, боялась, что ее принудят к тому, чтобы она избавилась от ребенка. Вот и молчала до последнего…
        Долгие полчаса комнату оглашал лишь треск березовых поленьев. Кофе давно остыл. За окном окончательно стемнело, и в разрывах облаков засверкали первые звезды. Но ни отец, ни сын не спешили нарушать тишину. Так бы они и сидели, погруженные в свои мысли, если бы дверь гостиной не распахнулась и в комнату не вошла мать.
        Похудевшая килограммов на десять, она смотрелась бы много моложе и свежее отца, если бы не горестная складка между бровями.
        - Что-то раньше я ее у тебя не замечал, - потрогал нежно ее лоб Игорь, когда мать наклонилась к нему для поцелуя. - Чем ты так встревожена?
        - Пустое, - казалось бы, беспечно отмахнулась она, но от него не укрылся тяжелый вздох, вырвавшийся из ее груди. - Отец уже рассказал тебе?
        - О чем?
        - Об этом человеке.
        - Да… Страшно это…
        - Еще бы! - вырвалось у нее с полувсхлипом. - Отец убивает родную дочь, чудом не успевает убить вторую. Сестра убивает родную сестру. Господи, ответь мне, как это называется?!
        Она отвернулась от них, и по ее вздрагивающим плечам они поняли, что она плачет.
        - Ну полно, дорогая, - мягко пробормотал супруг и, поднявшись, обнял ее за плечи. - Сколько можно убиваться?.. Пора бы уже начать успокаиваться…
        - Грех это!!! - прошептала она сдавленно, не переставая плакать. - Еще какой грех!!! Смертный грех!!!
        - Ну-у, давай-ка попробуем назвать это по-другому, - Он легонько улыбнулся и развернул ее к себе. - Вытрем слезки. Подумаем. И назовем это, скажем…
        - Как?! - она с возрастающей надеждой уставилась на мужа.
        - Семейным беспределом! А?! - Он хитровато щурился, не переставая гладить плечи жены. - Чем не в духе времени?! Ну так как, дорогая?
        Она смотрела в его глаза и впервые за долгие годы с особой остротой вдруг осознала, насколько сильно любит его. Любит грешного, порочного, жестокого и такого… нежного. За него она была готова кровь по капле отдать и тридцать лет назад, да и сейчас. И то, что она сделала, было продиктовано лишь одной этой любовью, меры которой она и сама не знала.
        - Пусть будет так, - вырвалось у нее со вздохом облегчения. - Пусть это будет всего лишь «семейным беспределом»…
        ГЛАВА 33
        Целый месяц ушел у Ларисы на то, чтобы привести в порядок свое жилище. Она без устали скребла, мыла, сдирала обои, клеила новые. Передвигала с места на место мебель, чтобы стереть из памяти ужасные события последнего времени. Покупала новые портьеры, картины, вазы и горшки для цветов. Короче, весь не очень большой запас финансовых средств она к концу месяца своих великих трудов полностью исчерпала. На книжке у нее имелась небольшая заначка, но чтобы получить ее, необходимо было вновь превращаться из Ольги Николаевны в Ларису Николаевну.
        Вот тут-то и возникли настоящие трудности. Попытавшись доказать что-либо в первые несколько дней самостоятельно, Лариса была так огорошена расцветом махрового бюрократизма в современной демократической Руси, что буквально сползла по стене на пол в очередной конторе.
        А тут еще проблемы с милицией соседнего с их городом уезда. Пришлось бежать к соседке Ольге Ивановне и выкладывать всю подноготную ее Славику, уже успевшему к тому времени сменить милицейский китель на яркий, расшитый петухами передник.
        - Славусик! - безапелляционно заявила Ольга Ивановна, уперев полные руки в бока. - Разберись!!!
        Тот, почесав обширную лысину и обласкав обожающим взглядом крупное лицо любимой женщины, лишь пожал плечами и произнес:
        - Надо, значит, надо…
        Утром следующего дня Лариса могла наблюдать из окна, как засеменил бывший полковник внутренних дел к поджидавшему его «уазику» в сопровождении воинственно настроенной Ольги Ивановны. Географический разброс и цели их путешествий ей были неведомы, она смогла лишь наблюдать результат, который не заставил себя долго ждать.
        Перво-наперво были оформлены свидетельства о смерти Аркадия и Ольги. Затем адвокатская контора, где Аркаша был постоянным клиентом, отрядилась утрясти вопрос с наследством. В результате Лариса по истечении полугода становилась весьма и весьма состоятельной женщиной. А далее последовал ряд совсем уж невероятных событий: извинения, принесенные в письменном виде представителями местных правоохранительных органов, и неожиданный визит к ней на квартиру ее бывшего босса. Бывшим она его именовала с того самого времени, как узнала о смерти своего коллеги. Ей казалось, что ничего уже невозможно поправить, а слушать настороженный шепот себе в спину она не смогла бы. Но все оказалось гораздо проще.
        Босс зашел со скромным букетиком гвоздичек. Виновато расшаркался. Принялся лопотать слова соболезнования и всякую дребедень о милицейском вандализме. Вскользь коснулся проблемы криминалитета. А под конец ошарашил ее грубоватыми словами о том, что отпуск ее-де чересчур затянулся. Рабочий стол завален чертежами и эскизами, и если она в самое ближайшее время не выйдет на работу, то ей, черти бы ее побрали (так прямо и выпалил: «Черти бы тебя побрали!»), придется работать потом в течение двух лет без выходных и отпусков, а возможно, даже и без обеденных перерывов.
        Эмоции, поднявшиеся со дна души, чуть было не захлестнули ее, но осели где-то на уровне гортани, и этот ком помешал ей сказать в ответ хотя бы элементарные слова благодарности. Все, на что она была способна в тот момент, так это подойти к своему начальнику и поцеловать его в щеку в знак признательности. Тот жутко засмущался, сразу начал прощаться и менее чем через сутки обругал ее по телефону за отсутствие на рабочем месте.
        - Сегодняшний день у тебя прогул! Завтра, чтобы была на месте! Все!!!
        Когда наступило завтра, Лариса выгнала из «ракушки», стоявшей позади дома, недавно приобретенную латаную-перелатаную «восьмерку» и покатила на службу. Водоворот дел буквально ошеломил ее. Она влезла с головой в работу и почти тут же потеряла счет часам, дням и неделям. В таком бешеном ритме промчались еще три месяца, и наступил канун Нового года.
        Тот день начался для нее не совсем удачно. Перво-наперво что-то случилось с машиной - мотор не заводился, несмотря на все ее усилия. Сколько она ни лазила под капот, сколько ни теребила ворох проводков, пытаясь отыскать виновника, у нее ничего не получилось. Затем какой-то умник в троллейбусе попытался стянуть у нее кошелек. Попытка его не увенчалась успехом, но результат все равно оказался плачевным. Любимая кожаная сумка была располосована тонко отточенным предметом и ремонту явно не подлежала. Далее, притащившись на работу с часовым опозданием, она обнаружила весь свой коллектив у ступенек здания. На все ее вопросы они с радостным смехом отвечали, что администрация решила позволить своим работникам посвятить сегодняшний день предпраздничным хлопотам. Коллеги шутили, хохмили, тормошили ее, совершенно отказываясь понимать, что ей все это ни к чему. У нее не будет никаких хлопот, потому что не будет и праздника…
        Ну а зайдя в собственный подъезд, она вновь обнаружила полное отсутствие освещения.
        - Да чтоб вас всех! - прорычала она приглушенно и, прижимая к груди изувеченную сумочку, побрела наверх.
        Остановившись у своей двери, Лариса никак не могла найти ключ в сумке. Она совсем уже было расстроилась, кляня во всем неудачливого грабителя, и тут ключ наконец скользнул к ней в руку из-под прорези подкладки.
        Она нащупала замочную скважину, вставила туда ключ и дважды его повернула. Но в тот момент, когда дверь уже была готова вот-вот распахнуться, у нее над ухом прозвучало:
        - Открывай дверь… Только тихо… И не нужно дергаться…
        Да уж! Останешься тут спокойной! Картинки недавнего кошмара молниеносно замелькали в мозгу, отматывая назад время.
        - Что тебе нужно?! - выпалила она и, толкнув дверь своей квартиры, вбежала в прихожую. - Убирайся!!!
        Может быть, на кого-то и подействовал бы ее тон, может, кто-то и поостерегся бы выйти, но только не этот нагло ухмыляющийся и прячущий свою плутоватую физиономию за букетом мерзавец. Он по-хозяйски ввалился за ней следом. Аккуратно обчистил от снега ботинки. Снял пальто и только потом, широко разведя руки в стороны, пробормотал:
        - Ну здравствуй, любовь моя!!!
        - Ты сошел с ума?! - на всякий случай поинтересовалась она. В конце концов виделись давно. Мало ли что могло с ним произойти за это время. - Помощь врача не нужна?!
        - Нет, - совершенно серьезно ответил он и промаршировал мимо нее в комнату. - О, у тебя тут все изменилось… Что же, не могу не признать: дизайнерское мастерство тебе не чуждо.
        - Что-нибудь еще?
        - То есть? - ответил он вопросом на вопрос.
        - Что-нибудь тебя еще интересует, кроме моей профессиональной пригодности?
        Ларисе хотелось говорить с ним как можно холоднее. Сразить наповал своим безразличием. Растоптать его самонадеянность. Свести на нет его самолюбование. Но сердцу разве можно приказать, когда оно отказывается повиноваться и подпрыгивает как сумасшедшее, стоит ей поднять глаза на мужчину, стоящего напротив. Тут тебе никакой аутотренинг не помощник, хотя в последнее время она часто прибегала к этому методу успокоения. В такой ситуации действительно силы неподвластны логике.
        - Так что тебе еще нужно? - постаралась стряхнуть с себя наваждение Лариса.
        - А тебе непонятно?
        Такими глазами может смотреть ребенок на свою мать, недоумевая по поводу ее непонимания. Ну, наконец, любящий мужчина на возлюбленную, желая поколебать ее неприступность. Ну уж никак не Игорь. Он, чье жизненное кредо - завоевывать и коллекционировать трофеи (во всяком случае, ей так думалось), не может смотреть на нее подобным образом. Все это игра, фальшь, не более того.
        - Нет, непонятно, - взяв себя в руки, совершенно спокойно парировала Лариса. - Нам не о чем больше говорить. И тебе лучше уйти…
        - Ты знаешь, - он вальяжно развалился на ее тахте и задумчиво пробормотал скороговоркой. - Именно такие слова постоянно выкрикивают героини дешевых мыльных опер.
        - Да?!
        - Да. И, как правило, они говорят не то, что думают. Сдается мне, что нечто подобное ты сейчас пытаешься разыграть передо мной. Можно узнать, зачем тебе это нужно?
        - Хочу покоя…
        - Разве покой не был тебе дарован в течение всех этих месяцев? Разве не для того, чтобы избавиться от него, ты кинулась в работу, закопавшись в ней по самые брови? Разве не хотелось бы тебе в эту новогоднюю ночь не быть одной? Имей смелость признаться самой себе, что ты ужасно рада меня видеть! Что, услышав мой голос, едва не кинулась мне на шею… Что, наконец, я - твоя судьба! Что не напрасно в тот день я очутился у твоего порога, что это было знамение свыше! Будь ты женщиной, наконец! Женщиной, а не машиной!
        Страсти в его словах хватило бы на трех Ромео. Правдивости в глазах было и того больше. А может быть, он не врет?! Может, все так и есть?! Лариса заметалась в поисках ответа, но ничего вразумительного произнести не могла. А Игорь ждал. Она несколько раз недоуменно пожала плечами, покачала головой из стороны в сторону и почти жалобно произнесла:
        - Я… не знаю, что сказать тебе…
        - Скажи правду! - потребовал он. - Ты хочешь, чтобы я ушел?!
        Ох, господи! Вот это испытание! Конечно же, нет! Конечно же, она хочет, чтобы он остался! Эти стены… Пусть они и родные, но от этого не менее пустые и холодные. Эти вечера, пусть и заполненные работой, но тем не менее бессмысленные и никчемные. Все бежит мимо, мимо, мимо нее. Вся жизнь. Все…
        Но разве скажешь об этом прямо?! Разве сложишь доспехи к ногам человека, которого усиленно уговаривала себя считать врагом?!
        - Ну?! - вновь призвал он ее к ответу.
        - Нет…
        Сказала еле слышно, даже изумилась, что сама расслышала свой шелест. Казалось, даже губ не разомкнула, выталкивая это признание из себя, но Игорь услышал. Он победоносно рассмеялся, запрокинув голову кверху, и громко крикнул:
        - Умница! Ты очень смелая, Лариска! Ты очень, очень смелая!!! И мне кажется, что я буду любить тебя вечно!
        - Да?! - постаралась она вернуть свой прежний скептицизм. - И что мне теперь прикажешь делать с таким распутником, как ты? Сажать на цепь или надевать на тебя пояс целомудрия?!
        - Не-ет, - Игорь почти счастливо рассмеялся. - От тебя потребуется только одно…
        - И что же? - Лариса снова насторожилась, внезапно осознав, что никогда не будет уверена в его ответе.
        Но Игорь снова удивил ее. Мягко улыбнувшись и сделав шаг ей навстречу, он попросил:
        - Просто полюби меня таким, каков я есть на самом деле…