Убийственно красива, или Кто развел светскую львицу Полина Раевская
        Детектив-антигрустин
        Василиса Ложкина – гордая львица. Величественная и сильная, хоть и не демонстрирует это до поры до времени окружающим. Может долго выслеживать добычу и тщательно рассчитывает силы перед решающим прыжком.
        Александр Селиверстов – настоящий олень. Спокоен, расчетлив, не пуглив и вроде бы даже не доверчив, но почему-то кругом обманут.
        Андрей Карасик – хищная выдра, чувствующая себя как рыба в любой, даже мутной, воде. Водит дружбу с прочими коварными обитателями этого «водоема», способен заглотить и переварить всякую добычу.
        Игорь Степанов – коварный, изворотливый лис, сыгравший в жизни героини решающую роль. Никогда и никому не открывается полностью. Имеет в своем «шкафу» немало скелетов.
        Приглашаем вас в увлекательное путешествие по сказочным Канарским островам, где главная героиня романа Василиса Ложкина должна соблазнить одного олигарха по заданию другого. Удастся ли ей это сделать и не попасть при этом в серьезный переплет, сможет ли она в итоге обрести свою любовь и счастье, вы узнаете, прочитав эту книгу. Вас ждут незабываемые приключения, жаркие страсти и неизменный хеппи-энд в финале.
        Полина Раевская
        Убийственно красива, или Кто развел светскую львицу
                

* * *
        Глава 1
        Бойтесь данайцев, дары приносящих
        Звонок редактора застал меня в ванной, когда я только-только намылила голову. Впрочем, как обычно. Не в том смысле, что Димасик звонил исключительно при принятии мною водных процедур, а в смысле не вовремя. Мне иногда кажется, что шеф каким-то магическим образом узнает, когда именно я занимаюсь сексом, принимаю душ или роняю слезы при просмотре душещипательной мелодрамы. У него будто детектор стоит, указывающий – звони, сейчас особенно не вовремя.
        Это уже, кажется, стало традицией, которую Димасик чтит свято. Так что я даже не удивилась, услышав мобильный. Конечно, по идее, повышенное внимание главного редактора рядовому сотруднику должно льстить. И это утверждение имело бы все шансы считаться справедливым, не будь Димасиковы поручения столь идиотскими. Нужно ли купить корм для любимого попугайчика (чтоб ему там в его позолоченной клетке занедужило) или забрать вещи из прачечной, начальник всегда вспоминает обо мне. Разумеется, ни о каком дополнительном вознаграждении при этом и речи не идет. Предполагается, что я должна быть благодарна уже за саму возможность служить ему. Я же радовалась хотя бы тому, что мне не приходилось за нее доплачивать. Зная Димасика, подобная мысль вполне могла прийти в его светлую голову.
        – Алло, – мобилизовав все силы, чтобы не выдать неудовольствие, я вложила в голос столько радости, сколько могла. И пусть мыло отчаянно щипало глаза, а кожа мгновенно покрылась мурашками, это было ничто по сравнению с тем, что произойдет, улови Димасик хоть намек на недовольство. Обычно ему хватало и меньшего, чтобы затеять получасовую лекцию на тему, кто такой настоящий журналист.
        По версии нашего главреда, так мог называться лишь человек, который в любой момент готов окунуться в самую гущу событий. Это всевидящее око и всеслышащее ухо. Рыцарь без страха и упрека, который всегда держит наготове заточенное перо. Подобные эпитеты Димасик может перечислять долго – на что на что, а на это у него вполне хватает журналистского красноречия.
        Между прочим, с большей частью его утверждений я лично вполне согласна, просто никак не могу взять в толк, какое они имели отношение к сотрудникам нашего журнала.
        Откровенно говоря, даже сам Димасик не сильно тянул на описываемый им образ. Он вообще регулярно окунался разве что в прохладные воды бассейна. Да и то после жаркой сауны.
        Вся жизнь главного редактора журнала «Гламурные попки» (именно так ласково именовали мы наше издание «за глаза») поделена между тремя мягкими креслами: рабочим, домашним и автомобильным.
        Тематика публикуемых в глянце статей также имеет строгие рамки, очерченные границами кухни, спортзала, спальни и салона красоты. Опираясь на публикации, совсем не трудно составить портрет нашей среднестатистической читательницы. Ее день (если верить изданию) состоял из приготовления экзотических блюд, попыток затащить избранника в постель (те, кому это удалось, переходили к следующему этапу под названием «загони самца в загс») и шлифовкой собственной красоты.
        В промежутках между этими весьма непростыми занятиями, в редкие минуты отдыха, гламурные попки читают наш журнал, роняя слюни на фотографии заморских красоток. Фотомодели наперебой предлагают наивным дурочкам различные средства для похудения и омоложения, а также одежду, обувь и аксессуары. Собственно, реклама сумочек, перчаток, губных помад и антицеллюлитных кремов и является главной целью, а также средством существования журнала. В котором я, Василиса Ложкина, занимаюсь гороскопами.
        Да знаю я, знаю! Конечно, для известного журналиста фамилия у меня не айс. А уж в сочетании с именем, так и дважды не айс. Но до известного журналиста мне, как до китайской границы пешим ходом. В будущем же в мои планы входит взять броский, интересный псевдоним. Что-нибудь типа Олеся Правдолюбова или Ольга Экстремальная. Пока же и так вполне сойдет. В конце концов, мои данные все равно не фигурируют в журнале. Даже в списке журналистов, публикуемом мелким шрифтом на третьей странице. Сей факт очень огорчает моих родителей и совсем не трогает меня саму.
        Сразу после окончания школы, преисполненная надежд, с твердой уверенностью в собственной избранности и исключительности, приехала я покорять столицу. Поступила, между прочим, не куда-нибудь, а в МГУ! Про годы скитаний по съемным квартирам без гроша в кармане (присылаемых родителями денег хватало от силы дня на три) рассказывать не стану. Но все время мытарств и гонений меня согревала мысль о светлом будущем, которое начиналось где-то там – после получения диплома.
        Заветную «корочку» мне выдали два года назад, но туман не рассеялся, и звездный час не наступил. Более того, в ближайшей перспективе явно не маячил. И все же грех жаловаться – жизнь налаживается. Работа в «Попках», хотя и не позволяет полностью реализовать мои таланты, тем не менее стабильна и оплачиваема. Последняя характеристика, правда, довольно условна, но денег хватает, чтобы снимать маленькую квартирку недалеко от офиса и худо-бедно существовать от аванса до зарплаты.
        В мои обязанности входит исполнение личных поручений главреда и составление гороскопов. Именно в такой последовательности.
        К журналистике все это имеет такое же отношение, как «мыльная» опера к шедеврам мировой кинематографии.
        Весь публикуемый в нашем издании «мусор» является обычным фоном, информационным поводом для рекламы. Хотя и тут, разумеется, имеется целый ряд своих секретов. Во-первых, статьи должны быть позитивными, легкими для восприятия и теоретически полезными. «Теоретически» – потому, что трудно представить, будто кто-то всерьез станет завоевывать мужчину, опираясь на десять правил, предложенных «глянцем». Во-вторых, очень важно, чтобы все публикуемые сообщения так или иначе стимулировали барышень купить продвигаемый на этой странице крем или губную помаду. Авторам надлежало создавать иллюзию, что только стройная стильная красотка с правильным мейкапом и грамотно подобранным гардеробом вправе рассчитывать на счастье. Таким образом, ей просто жизненно необходимы все эти антивозрастные маски, шарфики и перчатки.
        Как говаривает Димасик: «Мы должны дарить женщинам мечту, воплотить которую в реальность они могут, посетив салон или магазин на соседней улице». И мы все, молодые и не очень, красивые и малопривлекательные, трудимся ради этой самой надежды на счастье, в душе мечтая примерно о том же самом.
        Возможно, именно поэтому я с такой легкостью предсказываю барышням их светлое будущее, направо и налево раздавая обещания «встретить на этой неделе прекрасного принца» или «получить заманчивое предложение по работе». И пусть в астрологии я разбираюсь примерно так же, как папуас Новой Гвинеи в правилах приготовления борща, так ли это важно? Вряд ли кто-то воспринимает мои пророчества всерьез, но я верю, что многим они поднимают настроение. И это, пожалуй, единственный положительный аспект, не считая зарплаты, который я вижу в своей работе.
        – Ты согласна? – Из забытья меня вывел вопрос Димасика.
        – Ммм, – задумавшись, я совсем упустила нить нашей с ним беседы. К сожалению, времени на поиск разумного выхода из сложившейся ситуации не оставалось, и поэтому я предпочла согласиться. В конце концов, вряд ли Димасик придумал для меня казнь египетскую, а все остальное как-нибудь переживу.
        – Угу, – пробурчала я, смахивая свободной рукой мыльную пену со лба.
        – Согласна? – Удивление явственно читалось в голосе шефа.
        Елки! Знать бы, что такого придумало его воспаленное воображение на этот раз.
        – Ну да! – Этому приему я научилась давно – если врешь, надо делать это как можно более убедительно.
        – Вот и славно, – мне показалось или Димасик действительно испытал облегчение? На что же я «подписалась», не глядя?
        – Жду тебя через тридцать минут у себя в кабинете, – телефон отключился.
        Конечно, доскакать до редакции за полчаса не проблема, но времени на сборы совсем не оставалось, поэтому я приняла решение отправиться как есть. На дворе лето, так что волосы высохнут и по дороге.
        – Дмитрий Сергеевич, Ложкина пришла, – сообщила секретарь Димасику по селектору, как только я переступила порог приемной.
        – Пусть войдет! – коротко бросил главный. Вопреки обыкновению он был немногословен.
        Секретарь главреда Лариса Павловна, которую за глаза все величали не иначе, как крыска Лариска, царственно кивнула головой, выдавая разрешение на аудиенцию. Можно подумать, мне оно требовалось, учитывая, что их переговоры с Димасиком велись в «прямом эфире».
        Недолго думая, я ввалилась в кабинет. Именно ввалилась, потому что, как всегда, забыла про высокий порожек у входа и зацепилась за него ногой. И только многомесячный опыт подобных запинаний позволил мне не грохнуться оземь и выглядеть-таки вполне себе достойно.
        Сосредоточившись на том, чтобы «сохранить лицо», я не сразу заметила, что Димасик не один. В кресле для VIP (в редакции все знали, что главред разделяет посетителей на «важных» и «посредственных» и в зависимости от этого усаживает на разные стулья) восседал импозантный господин. Встретившись с ним взглядом, я поежилась от исходящего от него холода. А может, это просто работающий кондиционер вкупе с моим разыгравшимся воображением?
        «Мечта всех женщин», как я тут же окрестила его про себя, рассматривал меня так, словно я мартышка в зоопарке. В сущности, мужчина не сильно далек от истины: в тот момент мое сходство с забавным зверьком казалось поразительным.
        Встрепанные, до конца не высохшие волосы, полное отсутствие макияжа, старые шорты и видавшая виды майка – вот главные составляющие образа, далекого от совершенства.
        – Ложкина, что за вид? – Во взгляде Димасика сквозила брезгливость. Можно подумать, когда-то я выглядела иначе. Единственную приличную юбку он сам и прожег сигаретой на последнем корпоративе, а блузку я тогда же облила вином, чтобы неразлучная парочка и на свалке оказалась вместе. Иных нормальных нарядов у меня попросту нет, так как обычно мне приходится выбирать между покупкой еды и одежды. В отличие от большинства читательниц нашего журнала я всегда предпочитала первое.
        – Извините, Дмитрий Сергеевич, не знала, что у вас гости, – смущенно проговорила я, потупив очи долу. Оставалось только надеяться, что раскаяние выглядит достаточно правдоподобным. На главреда мой спектакль не произвел никакого впечатления.
        – То есть?! – удивился он. – Я же рассказал тебе об этом и попросил выглядеть прилично.
        Вот ведь, кажется, «попала». Интересно, что это за «фрукт», ради которого я должна была расфуфыриться?
        – Э-э-э, ну, я… – как назло, мозг, расплавившись от жары, категорически отказывался выдать какое-нибудь гениальное решение. Думай, Ложкина, думай. Может, сказать, что у меня приключилась амнезия? А что? Мог же мне по дороге в редакцию кирпич на голову свалиться? Хотя нет, это не объясняет, почему я вышла из дома, словно пугало огородное. Тогда можно сказать, что в моей квартире начался пожар, и потому мне пришлось спешно покинуть жилище, как есть, в чем была. Нет! Опять нестыковка – почему же тогда мне неизвестно о визитере, о котором Димасик, судя по всему, поведал мне в телефонном разговоре?
        И тут меня осенило! А что, если совместить обе истории! Точно! В квартире случился пожар, я выскочила из горящего здания, не успев привести себя в порядок, и почти спаслась, когда неожиданно рухнувшая балка совсем отбила у меня память о последних тридцати минутах жизни.
        Круто! Могло бы сработать, наверное. В каком-нибудь романе, который мне непременно предложит написать Димасик, расскажи я ему эту историю. Эх, какая тема пропадает!
        Не дождавшись моего ответа, главред обреченно вздохнул и, повернувшись к «мечте всех женщин», пояснил:
        – Видите ли, Игорь Михайлович, она у нас немного рассеянная. – Надо же, его даже не смущает, что «она» присутствует в комнате. – Но не волнуйтесь – в целом девушка умная, привлекательная, – в этом месте он запнулся, и даже мне было трудно его за это осуждать, – и вообще… – На этот раз я чувствовала себя собакой на выставке: посмотрите, какой экстерьер, какая порода. Ну да, ушки немного подкачали, но это незначительный недостаток.
        Последнее «вообще» меня особенно насторожило. Интересно, что здесь происходит? Какого черта тут нужно этому голливудскому красавцу и почему он так пристально меня рассматривает?
        – Ложкина, очнись, – Димасик встал и щелкнул пальцами перед моим носом. – У нас для тебя крайне важное и ответственное задание. Это, – главный кивнул в сторону «мечты», – Игорь Михайлович Степанов. Он представляет Селиверстова. Того самого, – редактор понизил голос до благоговейного шепота.
        Селиверстов, Селиверстов, Селиверстов. Я крутила в голове эту фамилию, пробуя на вкус и пытаясь вызвать какие-то ассоциации. Интересно, кто такой? Футболист? Актер? Певец? Нет! Все не то. И тут мой мозг, не иначе как по ошибке, наградил меня прекрасным подарком, выдав подсказку! Селиверстов – это ведь владелец заводов, газет, пароходов. Какое-то там место в «Форбс».
        – У-у-у, – только и смогла выдавить я из себя, чем вызвала явное неудовольствие главреда. Интересно, а чего он ждал? Может, в обморок хлопнуться, дабы отметить всю значимость для меня этого известия? Судя по тону Димасика, которым он представил мне «мечту», подобная реакция в данном случае является наиболее уместной.
        – Так вот. Как ты знаешь, Ложкина, два месяца назад наш журнал вошел в медиахолдинг «Пресс-Акрас», принадлежащий господину Селиверстову. – В этом месте Димасик сделал паузу, выразительно посмотрев мне в глаза.
        Откровенно говоря, что-то такое я слышала, но, так как лично на моих гороскопах смена собственника никоим образом не отразилась, запрятала эту информацию на чердак своей памяти. Теперь же судорожно пыталась ее там отыскать в надежде, что она поможет мне понять смысл происходящего. Увы, озарение не приходило.
        Видимо, устав ждать, Димасик решил продолжить:
        – И теперь нашему журналу выпала честь начать публикацию серии статей о самых завидных женихах России. Оригинальность идеи заключается в том, что мы должны не просто рассказать о миллионерах мужского пола, – Димасик выдержал многозначительную паузу, – нам предстоит как бы заглянуть в жизнь этих людей изнутри. – Главред шпарил как по писаному, скорее всего, повторяя слова «мистера совершенство». Тот, кстати, все это время продолжал внимательно меня изучать. Хорошо еще зубы не попросил показать да грудь не принялся ощупывать.
        – Доверить эту серию было решено тебе. Господин Селиверстов сам лично… – здесь Димасик задрожал в экстазе, – лично, – еще раз повторил он, видимо, полагая, что с первого раза смысл этого слова до меня не дошел, – договорился с интервьюируемым об эксклюзивном материале.
        Интересно, что такого необычного в подобной статье? Да их пачками печатают издания вроде нашего. Тот факт, что мы этого раньше не делали, свидетельствует лишь о том, что у нас «кишка тонка». Димасику проще пройти отбор в космонавты, чем выйти на такой уровень. Видно, какая-то часть этих размышлений отразилась на моем лице, потому что главред пояснил:
        – Особенность подобного материала, его отличие от многих подобных в том, что ты не просто возьмешь интервью у одного из самых богатых людей России. Тебе предстоит стать его неотступной тенью. Только представь, Василиса, ты проведешь несколько недель с самим Андреем Карасиком! – Здесь снова последовала пауза, во время которой Димасик желал убедиться, достаточно ли я прониклась всей важностью описываемого поручения. Что уж он там прочел на моем лице, не знаю, но, судя по тому, что счел нужным продолжить, реакция его вполне удовлетворила. А что? На этот раз я уж расстаралась. И пусть я, хоть убей, не знала, что это за рыба такая – Карасик, изобразила приличествующий случаю восторг и умиление. Как говорится, мне все равно, а им приятно.
        – В итоге должна получиться не прилизанная статья «под копирку», а достоверный рассказ о непростой жизни российского миллионера. Барышни, мечтающие выйти замуж за подобных «принцев», даже не подозревают о трудностях их бытия, наивно полагая, что вся жизнь состоятельных мужчин – это лишь тусовки и развлечения. В то время, как эти люди вовсе не сибариты… Они… Они… – главный редактор силился подобрать нужные слова. – Одним словом, это огромный труд и ответственность за невероятно большое количество людей! – закончил он торжественно.
        Браво! Достойная речь! Еще немного, и я бы разрыдалась от сочувствия к богачам. От потопа нас всех спасло вмешательство «мистера совершенство».
        – В общем, Василиса, э-э-э, как вас по батюшке?
        – Валерьевна.
        – Так вот, Василиса Валерьевна. По итогам встреч с Карасиком вы напишете интересную (я надеюсь) и правдивую статью о том, каково это быть состоятельным человеком в нашей стране. Вам следует очень постараться, ведь, если материал получится стоящим, он будет опубликован в солидном серьезном издании. Если нет, – тут «мечта всех женщин» поморщился, – выйдет в вашем журнале.
        Я бросила сочувственный взгляд на Димасика – как-то он перенесет подобный удар судьбы? Главред держался из последних сил. Видно, благоговение перед могущественным Степановым пересиливало гордость за родное детище. На самом деле шеф на полном серьезе считает выпускаемую нами белиберду невероятно полезной для людей, о чем не раз напоминал на планерках.
        – Да, и вот еще что. – «Мистер совершенство», нырнув в карман рукой, достал оттуда кусочек пластика золотого цвета и протянул его мне. – Вот вам карточка. Вы можете тратить отсюда сколько угодно. В разумных пределах, разумеется.
        Эх, жаль! А я-то уж было замахнулась на покупку контрольного пакета «Норильского никеля». Придется отложить сделку до лучших времен.
        – К моменту вылета ваш вид должен быть приличным. – Степанов явно не подозревал о моих планах и потому спокойно продолжил инструктаж. – Интервьюируемый не отличается особой разборчивостью, но даже для него ЭТО… – мужчина окинул меня с ног до головы выразительным взглядом, – слишком. По-хорошему, тут пара косметических операций не помешает, но времени нет, поэтому сойдет и так. Одним словом, вот вам визитка салона, – в моих руках появился очередной пластиковый прямоугольник, – скажете, что от меня. Это телефон стилиста, я договорюсь, и он подберет вам подходящий гардероб. В конце концов, вы представляете солидное издание и должны выглядеть соответствующим образом.
        Ничего себе! Что-то больно много информации для каких-то десяти минут. Все это требовало осмысления, времени на которое, увы, не было. Я лишь понимала, что меня терзает какой-то вопрос, требующий уточнения. Вот только мозг снова отключился и категорически отказывался работать как надо. Ситуация же развивалась столь стремительно, что я за ней явно не поспевала. Что-то из сказанного (не считая оскорбления по поводу моего внешнего вида) не давало покоя. Но что?! И тут меня осенило!
        – К моменту вылета? – воскликнула я удивленно.
        – Ах, да, – «мечта» поморщился, – забыл уточнить. Дело в том, что через неделю состоится конгресс предпринимателей России, который, как вам известно, пройдет на Канарах. Вам же это известно? – Степанов внимательно меня изучал, надеясь по лицу прочесть ответ на заданный вопрос, но многомесячный опыт работы с Димасиком сделал свое дело – я прекрасно научилась скрывать свои эмоции. Сочтя же вопрос риторическим, вовсе не собиралась на него отвечать. Я вот, например, знаю, что моя соседка Люська изменяет своему мужу, но не пристаю к окружающим, допытываясь, что именно им об этом известно. Как говорится, у каждого свой круг интересов. Не то, чтобы личная жизнь Люсьен так уж меня волновала, но, по крайней мере, информация о ней мне ближе, чем какой-то там конгресс каких-то там предпринимателей России.
        Степанов вздохнул, как будто разгадав мои мысли, и продолжил:
        – На этот раз встречу решено провести на Канарах. – Ну! Я же говорила – Люська с ее проблемами мне явно ближе. – Там вы и встретитесь с Карасиком, – подвел итог «мечта всех женщин». Ан нет! Мне, оказывается, надлежало еще кое-что знать. – Мой руководитель и по совместительству хозяин всего этого, – Степанов обвел взглядом комнату, – также летит на встречу. Он лично проинформирует вас относительно характера публикации. Вы отправитесь с нами, и Александр Константинович дает подробнейшие инструкции. – Мужчина резко встал. – Остальные сведения вы получите от своего непосредственного начальства, – добавил он и величественно вышел из кабинета.
        Как только за визитером закрылась дверь, Димасик взял быка за рога:
        – Ты хоть осознаешь, Ложкина, какая честь тебе выпала? – зашипел он на меня, словно змея, которой случайный прохожий наступил на хвост. – Ты только подумай об этом!
        Конечно, я подумала. С чего бы вдруг такая удача именно мне улыбнулась? Я в нашем издательстве десятое колесо в телеге. Мне в жизни никаких серьезных материалов не поручали, и вдруг на тебе. Сразу несколько миллионеров на мою голову, острова, салоны и стилисты. Да за половину этих возможностей полредакции переспит с Димасиком, изображая удовольствие.
        А мне так вдруг подобное «счастье» достается совершенно даром, то есть без-воз-мез-дно. Как-то это очень уж подозрительно! Где-то обязательно притаился подвох. Но где? В том, что он был, сомнений нет. Не с моим везением такая удача. Уж не говоря о том, что главред никак не тянет на роль доброй феи-крестной.
        Но, как ни напрягала я свои извилины, ответ не находился. Уж больно ничтожна моя персона, чтобы кто-то стал затевать в мою честь вселенский заговор. Остается лишь поверить в то, что звезды действительно выстроились в параде, сложив мое имя. Не зря же я им уделяла столько внимания. Возможно, положительные эмоции тысяч читательниц, которым мои гороскопы регулярно поднимали настроение, отправились во Вселенную мощным импульсом, вернувшимся ко мне в итоге невероятным презентом. Ой, бред какой! С другой стороны, стоит ли так переживать из-за отличной, в сущности, новости? Как раз на этот вопрос ответ виделся мне совершенно очевидным.
        Глава 2
        Не родись красивой, а родись богатой. Но помни – богатые тоже плачут
        Просто удивительно, какие чудеса творят с женщинами салоны красоты. Ровно через пять часов после знаменательного разговора я выползла (в буквальном смысле) из салона красоты. Еще через три часа я, увешанная пакетами с одеждой из бутика, вваливалась в свой подъезд, измотанная, но очень собой довольная.
        Немного повозившись с замком (он иногда заедал), я наконец-то оказалась в квартире. Темный коридор сегодня не освещал даже свет уличного фонаря, обычно проникавший через окно. Странно, не помню, чтобы перед уходом задергивала шторы. Видимо, в спешке на автомате дернула портьеру. Вздохнув, кое-как нащупала на стене выключатель и щелкнула кнопкой.
        Истошный вопль разрезал ночную тишину. Я даже не сразу поняла, что сама ору на весь дом. Да и кто бы не орал, если бы, вернувшись ночью домой, обнаружил в квартире труп, восседающий в кресле? В том, что парень мертв, сомнений не было. Об этом свидетельствовали и синюшный цвет его лица, и открытый рот, и вывалившийся из него язык.
        Что же делать? Нужно звонить в полицию. Где телефон? Ну, конечно, возле кресла, где же ему еще быть? Стараясь не смотреть на мертвого господина, я принялась тихонечко красться к трубке.
        – Ам-м-м, – труп неожиданно открыл глаза и звучно щелкнул зубами. Я же в ответ не нашла ничего более уместного, как грохнуться в обморок.
        – Вот ведь какая чувствительная, – голос Степанова (а это, как выяснилось, был именно он) звучал откуда-то издалека, – давай просыпайся, спящая царевна.
        – Красавица, – машинально поправила я.
        – Что? – По голосу я поняла, что напугавший меня господин опешил.
        – Не царевна, а красавица, – пояснила я и резко встала. Ощупав кости и убедившись, что все они вроде бы целы, осмотрелась по сторонам. То ли мой обморок продлился совсем недолго, то ли Степанов просто не озадачился заботой о моем комфорте, но я все еще валялась на полу, аки бревно. Мог бы на диван, что ли, перетащить.
        – Хотя царевна тоже, кажется, была, – продолжила я литературные изыскания. – Точно! У Пушкина, – тоном первооткрывателя поведала я Степанову важную весть. Вот далась же мне эта царевна дробь красавица. – А что вы здесь, собственно говоря, делаете? И почему то живой, то мертвый? – задала я наконец-то соответствующий случаю вопрос.
        Степанов хохотнул.
        – Да живой я, живой. Долго ждал, вот и задремал.
        Ничего себе, он дремлет. Страшно подумать, как он выглядит, когда спит.
        – А ты, кстати, что-то задержалась. Где была?
        Интересно, это нормально, что, воспользовавшись услугами парикмахера, косметолога и визажиста, я обязана отвечать на все вопросы своего благодетеля?
        – Торговый центр «Столица», слышали, может? – Я приняла правила игры.
        Мужчина присвистнул.
        – А ты быстро учишься, как я посмотрю. До сегодняшнего дня ведь наверняка и не слышала об этом магазине. Не зря говорят, деньги быстро меняют людей. Но чтобы настолько… – Степанов осмотрел меня с ног до головы. – Совсем другой человек, – вынес наконец он свой вердикт, – и не только внешне. Вон как смотришь. Настоящая царица! И отнюдь не спящая.
        Степанов (я никак не могла вспомнить его имя-отчество) снова хохотнул. Веселый он все-таки парень. Правда, уже в следующий момент его лицо сделалось серьезным. Я бы даже сказала, жестким и злым.
        – Ладно, ближе к делу, – мужчина взял быка за рога. – У меня, – продолжил он, – вернее, у меня и моего шефа будет к тебе отдельное поручение. Не оговоренное, ммм, так сказать, условиями контракта. Деликатное дело, маленький пустячок. Уверен, выполнить его тебе труда не составит.
        Я вопросительно взглянула на неожиданного собеседника. Тот выдержал театральную паузу и наконец произнес:
        – Ты должна будешь соблазнить Карасика.
        – Что? – Не то чтобы я не расслышала, что сказал мужчина… Просто смысл сказанного доходил до меня с трудом.
        – Соблазнить господина Карасика А. В., – спокойно вымолвил парень. – Услышала или по буквам повторить?
        – Не надо, – произнесла я хмуро. – Просто не до конца поняла суть, ммм, «задания».
        – Ну, ты даешь! – Степанов изобразил искреннее удивление. – Большая вроде девочка, а не знаешь смысл слова «соблазнить». У тебя словарь есть? Или Интернет? Последний даже больше подойдет, там тебя быстро всему обучат, продемонстрируют, так сказать, все секреты в действии. – Степанов откровенно издевался. Похоже, все происходящее доставляло ему удовольствие.
        – Видите ли, Игорь Михайлович, – то ли от злости, то ли от испуга я вспомнила наконец-то не только имя, но и отчество сидящего передо мной господина. Тот тут же перебил, великодушно разрешив называть его по-свойски.
        – Можно просто Игорь, – пояснил он, – свои же люди.
        – Так вот, Игоре-е-ек, – я пропела последний слог, с наслаждением заметив, как вытянулось лицо моего собеседника. – Мне не нужен толковый словарь, чтобы понять смысл слова «соблазнить». Вот только вряд ли в Интернете я отыщу ответ на вопрос – ЧТО, черт возьми, здесь происходит? И почему, – я сорвалась на крик, – вы считаете, будто вправе вламываться в мой дом и предлагать ТАКОЕ?
        Моя эскапада не произвела на Степанова никакого впечатления. Он смотрел на меня, как на панду в зоопарке, мол, надо же, какой забавный зверек.
        – Да, ты действительно не понимаешь, – проговорил он. – Никто тебе ничего не предлагает. Все предложения были высказаны утром. И ты согласилась. Теперь же я просто более подробно излагаю суть задания. Извини, но в моем мире нарушение достигнутых договоренностей жестоко карается. Да и вообще такие, как ТЫ, не отказывают таким, как Я.
        Возмущению моему не было предела! Да что он себе позволяет? За кого принимает? Кем возомнил? Минуты две я хватала воздух ртом, будто выброшенная на сушу рыба, и наконец смогла выдавить из себя:
        – Что-то я не помню, чтобы подписывала какие-то бумаги. Да и речь, насколько помню, шла совсем о другом.
        – Что ж, память тебе не изменяет. А вот логика определенно, – теперь Степанов разговаривал со мной как с ребенком. Усталым тоном он растолковывал неразумному дитяти очевидные, по его мнению, вещи. – Ты же не настолько наивна, чтобы решить, будто кто-то станет с тобой возиться лишь для того, чтобы получить интервью у прославленного миллионера? – Игореша посмотрел на меня с сочувствием. Практически искренним. – Сама подумай, столько мороки ради того, чтобы в вашем, э-э-э, журнале, – Степанов брезгливо поморщился, – появилась статья о том, как тяжела и неказиста жизнь российского олигарха. Нет, дорогая моя, цель куда интереснее. Хотя сам Карасик о ней, разумеется, догадаться не должен.
        – И как же я могу его соблазнить, чтобы он даже не догадался об этом?
        Теперь взгляд Игорька демонстрировал брезгливость. Из милой панды я неожиданно превратилась в противного таракана.
        – Да уж! – произнес он, разведя руками. – Мне характеризовали тебя как умную и перспективную журналистку, а на поверку ты оказалась непроходимой тупицей. Или прикидываешься? Послушай, у меня нет ни времени, ни сил, ни желания вести эти словесные баталии. Упражняться в остроумии, аргументировать, доказывать – все это не по адресу. Я сейчас изложу тебе несколько вариантов развития событий, а ты сама решишь, какой из них является более перспективным.
        Итак, вариант первый. Ты соглашаешься и через неделю летишь с нами на острова. Летишь, заметь, на частном самолете в один из самых дорогих отелей мира. Вряд ли когда-то еще тебе выпадет такая возможность. Там ты отдыхаешь, загораешь, купаешься и наслаждаешься обществом богатых и знаменитых. Один из них – небезызвестный тебе Карасик, тот еще дамский угодник, сердцеед и обольститель. Так что общаться с ним одно удовольствие. По крайней мере, противно точно не будет. А дальше все просто. Тебе нужно обольстить этого мачо. Это вообще нетрудно, а для тебя так и вовсе пара пустяков.
        Я недоуменно уставилась на Степанова. О чем это он? Я, конечно, особа привлекательная, но пока мне удалось соблазнить только несколько прыщавых юнцов, у которых гормоны в крови бушевали так, что они переспали бы и с крокодилом. Прочтя в моих глазах невысказанный вопрос, Игорек пояснил:
        – Мы ведь далеко не случайно выбрали именно тебя. Дело в том, что у Карасика когда-то давно случилась несчастная любовь. Было это еще до того, как он стал тем, кем является, – в этот момент Степанов напомнил мне старуху-рассказчицу из старых сказок. Я так и представила, как он произнесет сейчас сакраментальное: «Долго сказка сказывается, да не скоро дело делается». В общем-то, я почти угадала. – Был он истово влюблен в одну девушку. Назовем ее Юля, – вещал Игорек, – а она возьми и предпочти нашего героя другому – более успешному и состоятельному. Вероятно, не будь этой истории, не состоялся бы и сам Карасик. Ну, ты понимаешь. – Я кивнула. – Юлю ту он, кстати, потом отыскал, когда разбогател. Кто его знает, зачем. Вероятно, думал вернуть былое, а может, еще по каким причинам. Только приехал, посмотрел и уехал, так как встретила его Наташа Ростова спустя десять лет замужества. Но первая любовь, как известно, на то и первая, что незабываемая. Потому питает наш Карасик слабость к определенному женскому типажу. Все пытается взять реванш. Вот потому мы тебя и выбрали из сотен претенденток. Мы пол-Москвы
обегали, разыскивая подходящую особу, пока один из моих помощников случайно не наткнулся на тебя в редакции. Просто парадоксально, до чего ты похожа на ту самую Юлю. В прежнем варианте, разумеется, еще до апгрейда. – Степанов хохотнул, радуясь своей шутке. – Конечно, кое-какие изменения все же пришлось внести – отсюда и твоя блондинистость, и макияж – парикмахеры и стилисты, как ты понимаешь, заранее были проинструктированы. Зато теперь вы будто сестры-близнецы. Я поражен! – Мужчина поднял вверх обе руки, будто сдаваясь на милость победителю. – Уверен, – продолжил он, – это обязательно «сработает».
        Обрушившаяся на меня только что информация определенно требовала осмысления. Но это все потом, сейчас меня мучил куда более насущный вопрос.
        – Зачем вам все это? – выдавила я из себя.
        Степанов усмехнулся:
        – Ты права – у нас в этой истории свой интерес. Разумеется, все это мы затеяли вовсе не для того, чтобы уважить друга и партнера по бизнесу. Наш подарок – это «троянский конь», – сравнение с конем мне не особенно льстило, но озвучить свое мнение на этот счет я не решилась. Степанов между тем продолжил: – Наша «разведка» донесла, что на Канары Карасик летит не просто так. Бизнес-форум лишь прикрытие. У него на островах вилла, охраняемая так, что… Короче, настоящий Алькатрас. Проникнуть туда незамеченным даже нашим спецам не удастся. И вот, представь себе, в этой крепости состоится очень важная для нас встреча. Разумеется, тайная, секретная. Сама понимаешь – нам позарез необходимо узнать предмет предстоящих переговоров. Вот для этого нам и нужна ты.
        Я недоуменно уставилась на Степанова. Интересно, он идиот или только прикидывается?
        – Вы что же, всерьез полагаете, будто Карасик станет делиться со мной своими секретами? Я, конечно, что-то такое слышала про Мату Хари, но я точно не она.
        – А ты и впрямь юродивая, – Игорек сочувственно покивал. – Разумеется, мы понимаем, что Карасик не дурак и не станет болтать о важных делах в постели. На самом деле твоя задача куда проще. Тебе и делать-то практически ничего не придется. Всего-то пронести на виллу один маленький «жучок». Вернее, сначала тебе предстоит сделать все для того, чтобы попасть в эту охраняемую крепость, а уже там в определенном месте в определенный час нужно будет установить подслушивающее устройство.
        – Всего-то?! Всего-то?! – Я была поражена. – А в космос для вас за чем-нибудь сгонять не нужно? А что? Судя по тому, что вы обо мне думаете, вполне могла бы! – Я возмущенно фыркнула.
        Степанов сверкнул глазами. Было видно, что он еле сдерживается, чтобы не ударить меня.
        – Короче, так, – проговорил он сквозь зубы, – повторяю в последний раз для особо тупых. Я говорю, ты слушаешь! И не перебиваешь! – Он отдышался, пытаясь успокоиться, и продолжил уже ровным тоном: – Как я уже говорил, у Карасика исключительно сильная служба безопасности. Поэтому она ежедневно, – здесь он сделал выразительную паузу, – проверяет жилище на наличие различных несанкционированных устройств. С появлением постороннего на территории (то бишь тебя), думаю, бдительность усилится. Поэтому тебе нужно будет установить «жучок» непосредственно перед началом переговоров. А потом ты незаметно заберешь оборудование.
        Я молчала. Не то, чтобы у меня не было вопросов – как раз наоборот, но задать их я не решалась, так как помнила, что говорить мне разрешено только в исключительных случаях.
        – Конечно, задача непростая, – подытожил Игорек, – но вполне осуществимая. Особенно под нашим чутким руководством. И помни, деточка, – чудеса происходят лишь с теми, кто не знает, что чудес не существует.
        Вот, гад, афоризмами заговорил.
        Я вновь промолчала, так как понимала, что никакие мои аргументы не убедят Степанова в абсурдности его идеи. Раз они проделали такую работу по поиску «лже-Юли», раз не поскупились на приведение меня, как он сам выразился, в «приличный вид», очевидно, что все уже оговорено, обдумано и взвешено. Решение принято, и от меня даже согласие не требуется. Хотя о чем это я? С какой стати этот человек так легко распоряжается моей судьбой? Кто он такой, в конце концов? Гнев придал мне храбрости, и я выпалила:
        – А если я откажусь? – И смело взглянула в глаза Степанову, изображая Зою Космодемьянскую. Во всяком случае, именно так, по моим представлениям, должна была выглядеть гордая, не сломленная фашистами особа.
        На Игорька мое театрализованное представление не произвело ровным счетом никакого впечатления. Он лишь равнодушно пожал плечами.
        – Помнишь, в самом начале разговора я упомянул, что есть несколько сценариев развития событий? – Я утвердительно кивнула. – Так вот, если ты откажешься, дела пойдут иным, менее приятным для тебя, путем. Во-первых, ты вылетишь с работы с «волчьим билетом». Я лично прослежу, чтобы тебя не взяли ни в одно издательство. Даже в воронежскую «Вечерку». Пойдешь на улицу пирожками торговать. Разумеется, тоже не в столице.
        Холодок пробежал по моей спине. Я была уверена – Степанов свое слово сдержит. С особым удовольствием испортит мне жизнь.
        – А во?вторых? – поинтересовалась я.
        Степанов уставился на меня так, будто впервые видел.
        – А тебе мало во?первых? Что будет во?вторых, я не придумал, но не сомневайся, надо будет, сочиню и во?вторых, и в?третьих, и в?четвертых. Фантазии у меня хватит.
        Отчего-то я ему верила.
        – Знаешь, почему я – это я, а ты – это ты? – Игорька потянуло на философствование. – Потому что я не боюсь решать сложные задачи, а ты привыкла действовать наверняка. Так и будешь до старости свои гороскопы писать? Ты только подумай, какие перспективы перед тобой открываются! Ведь, если все выгорит, Селиверстов тебя щедро наградит. Очень щедро. Поверь, его возможности безграничны. И человек он не жадный. Хочешь, прямо сейчас подпишем контракт, что по возвращении в Москву тебе подарят квартиру и машину, а на твой счет перечислят 20 тысяч долларов?
        Щедрость Степанова не произвела на меня никакого впечатления. В данный момент меня интересовало совсем другое.
        – А что будет, если дело не выгорит? Что, если меня раскроют?
        Игорек вновь пожал плечами:
        – Конечно, такой вариант развития событий нельзя исключить. Хотя и допускать все же не стоит. Для нас это будет означать неприятности. Стандартные и вполне решаемые. А вот что будет с тобой, даже думать не хочу. Это я не для того, чтобы запугать, но исключительно, чтобы простимулировать. В твоих же интересах сделать все, чтобы тебя не разгадали.
        Меня передернуло. Этот гад даже не скрывает, что кинет меня при первой же возможности на съедение волкам.
        – Хорошо, – я зловеще улыбнулась, – а если я перейду на сторону врага? Возьму и «солью» вас Карасику. Сам же отмечаешь его сентиментальность. Влюблю этого типа в себя, а потом душу раскрою. В ноги бухнусь. Бес, мол, попутал, Селиверстов запугал. Не боитесь, что из-за моей откровенности весь ваш план накроется медным тазом?
        Если честно, я ожидала от Степанова какой угодно реакции, но только не такой. Неожиданно для меня парень расхохотался. Он смеялся так заразительно, что при других обстоятельствах я бы непременно к нему присоединилась. Однако сейчас мне было явно не до веселья. Наконец, вдоволь нахохотавшись, Игорек достал из кармана пачку сигарет, извлек из нее одну и принялся разминать между пальцами.
        – Деточка, какая же ты наивная и неискушенная! – Эти слова мужчина произнес едва ли не с умилением. – Пожалуй, в этом и заключается твоя сила. Но, видишь ли, это же является и твоей слабостью. Будь у тебя чуть больше жизненного опыта, ты бы знала, что когда дерутся титаны, людям лучше не вмешиваться. Тебя растопчут, словно букашку. Пойми, если выяснится, что за всей этой историей стоит Селиверстов, для него это не будет означать ровным счетом ничего. Еще одна неприятная ситуация, которых в его жизни были тысячи, если не миллионы. Коммерческий шпионаж – дело нечистое, но в МОЕМ мире никого этим не удивишь и не шокируешь. А вот ты дело иное. Как Карасик отреагирует на известие о поруганном большом и светлом чувстве, никто не знает. Предположим, звезды сложатся в твою пользу, и Андрей проявит благосклонность, отпустит тебя на все четыре стороны. Но ведь есть же еще мы, – Степанов хищно оскалился. – Сама понимаешь, что будет дальше: ночь, улица, фонарь, пирожки. И все это где-то на окраине Воронежа.
        Мужчина потянулся и демонстративно посмотрел на часы.
        – Ну что, будем продолжать перебирать варианты или достаточно? – произнес он.
        Что мне оставалось? Глотая слезы, я смогла выдавить из себя только одно слово:
        – Вполне.
        – Ну, вот и славно. – Степанов поднялся. – А то я порядком утомился этой историей. Столько усилий ради очевидного исхода, – он театрально зевнул. – Ладно, пора и честь знать.
        Я сидела в оцепенении, уставившись в одну точку. И только когда хлопнула дверь, возвестив об уходе Степанова, пришла в себя. Мне вдруг стал ясен смысл выражения «абсолютно пустая голова». По идее, должен был сработать инстинкт самосохранения, заставив мозг лихорадочно работать, выдавая одну гениальную идею за другой. Ан нет. Мыслей не было вовсе. Никаких.
        Наконец я встала и пошла в ванную. Разделась, включила воду, встала под душ. Вода стекала по волосам, смывая остатки гелей, муссов и лаков, делавших мою прическу безупречной. Я надеялась, что жидкость, подобно селевому потоку в горах, унесет с собой в канализацию и весь негатив встречи со Степановым. Увы, все, что могла сделать живительная влага, – это смыть с лица дорогие тушь, тени и пудру. Да и то не до конца. Мой взгляд поймал искаженное отражение на хромированном «барашке» смесителя, и я расхохоталась, увидев то, во что превратилась буквально за полчаса. Мокрая курица – вот выражение, которое метко описывало мой внешний облик. Вселенская дура – фраза, соответствующая внутреннему содержанию.
        Глядя на размазанную под глазами тушь и слипшиеся пряди волос, я вдруг осознала, что пришло время, и прекрасная принцесса превратилась даже не в Золушку, а в пустую тыкву. Фея на поверку оказалась злобным колдуном, а принц – реальной угрозой не то что благополучию, но и жизни.
        Я не ошиблась лишь в одном – все происходящее действительно напоминало сказку, только очень страшную и современную. Ту, где вполне возможен и даже весьма вероятен плохой финал.
        Взяв пену для умывания, чтобы смыть остатки косметики, я обнаружила, что флакончик пуст. Более того, пена закончилась уже очень давно, а я все забываю купить новую. Пришлось использовать обычное мыло. Стоит ли упоминать, что оно тут же противно стянуло кожу?
        Ну и пусть, упрямо подумала я. В конце концов, зачем сохранять красоту, молодость и свежесть? Вполне возможно, жить мне осталось недолго.
        Очень хотелось реветь, так как слезы наверняка бы принесли реальное облегчение, но их не было. Впрочем, как и сил «травить» себе душу, сознательно вызывая бурные эмоции.
        Глава 3
        Заочное знакомство с жертвой обольщения
        Неделя прошла как в тумане. Степанов больше не объявлялся. На работе меня освободили от всех обязанностей, даже гороскопы передали Наде из отдела писем. Сначала я еще исправно появлялась по месту службы, но потом, поняв, что никто там меня не ждет, попросту перестала выходить из дома.
        Целыми днями я торчала в Сети, по крупицам выискивая те сведения о Карасике, которые могли мне пригодиться с учетом изменившихся обстоятельств. Вообще информации об этом господине в Интернете было много, но вся она носила «официально-прилизанный» характер и не могла быть интересна с точки зрения потенциальной обольстительницы. Статьи, будто писанные под копирку, рассказывали об активах, росте благосостояния и успехах миллионера. Кое-где встречались данные о его возлюбленных. Я всматривалась в фотографии сопровождавших его моделей, пытаясь понять, что именно он предпочитает в женщинах. Но безуспешно: все спутницы Карасика были типичными для мужчины его круга – гламурные красотки, словно сошедшие с обложки глянцевого журнала. Ничего общего со мной. И никакие стилисты, визажисты и парикмахеры не смогут это изменить. Такими, как они, следует родиться.
        С другой стороны, вероятно, именно в этом несоответствии и кроется моя сила? Может быть, Карасик устал от «Барби» и его потянет на обычную девушку? Если честно, в этот бред верилось с трудом. Такое возможно разве что в «мыльных операх». В реальности миллионеры предпочитают совершенно определенный типаж. И, хотя встречаются исключения, они столь редки, что лишь подтверждают общее правило.
        Поэтому мне лично оставалось надеяться на то, что Степанов окажется прав и я действительно напомню Карасику его старую любовь. Мои «хозяева» сделали на это ставку, а им все же виднее. По моему мнению, это было рискованное и сомнительное мероприятие – как раз из тех, которые обречены либо на громкий провал, либо на ошеломительную победу. Вот только я и в том, и в другом случае оказываюсь в проигрыше.
        Если верить СМИ, свободное от зарабатывания миллионов время Карасик проводил на своей яхте, где предавался чтению русской литературы. Еще моя потенциальная жертва любила футбол и горные лыжи.
        Я составила список главных интересов Карасика, указав напротив каждого занятия свои размышления на этот счет. Вот что получилось:
        • Классическая литература – «плюс», ибо я достаточно хорошо в ней разбиралась, чтобы поддержать беседу.
        • Футбол – «минус», так как о нем я знала лишь то, что это командный вид спорта и что главной целью игры является забивание мяча в ворота противника. С другой стороны, это может быть и «плюс», ведь ничто не заводит мужчину, как возможность рассказать о любимом хобби заинтересованному и несведущему слушателю.
        • Горные лыжи. Без комментариев. Как относиться к этому увлечению Карасика я так и не поняла, ибо в горы меня загнать нельзя было даже под дулом пистолета. Я отчаянно боюсь высоты. У меня даже при одной мысли о предстоящем полете живот скручивало в тугой клубок.
        • Рок-музыка. «Плюс». Выяснилось, что у нас с Карасиком примерно общие музыкальные пристрастия. Мне тоже нравились и Red Hot Chili Peppers, и Garbage, и Motley Crue, и The Doors.
        • Дайвинг. Неоднозначно. Я никогда не спускалась на глубину, но всегда очень хотела попробовать. Возможно, Карасик будет пленен моей неопытностью и попробует себя в роли инструктора. Это могло бы нас сблизить. А возможно, его будет раздражать путающаяся под ногами особа. Что ж, тогда я просто не стану этого делать. Жили мы без морских глубин без малого двадцать пять лет и еще проживем.
        Помимо этого, миллионера периодически замечали на балете, театральных представлениях, в опере и т. п. Правда, трудно понять, что из этого его действительно интересовало, а что было частью имиджа. Я решила не забивать голову размышлениями на этот счет. Балет и оперу я никогда не понимала, и сейчас было поздно что-то менять. Вряд ли за одну неделю я смогу стать экспертом в этих областях.
        Дни тянулись бесконечно. Не то, чтобы я очень мечтала о предстоящей поездке. Напротив! Но пусть уж лучше все скорее случится и произойдет. В то же время меня бросало в дрожь от каждого телефонного звонка, всякого стука в дверь. Я все ждала еще какой-то пакости от Степанова и его хозяина. Но они по какой-то причине решили оставить меня в покое, ничем не напоминая ни о себе, ни о своем поручении.
        Глава 4
        В самолете с врагом
        Как известно, все когда-нибудь заканчивается. Вот и мое томительное ожидание подошло к своему логическому завершению. В понедельник (не зря этот день окрестили тяжелым) рано утром за мной приехало черное авто. Ни больше ни меньше. Хорошо хоть, не воронок. Вообще же тачка знатная. Даже я, человек, который нисколько не разбирается в машинах, осознала всю крутизну транспортного средства.
        В другие времена поездка в подобной «карете» доставила бы мне немало удовольствия, но не сейчас. Сегодня, садясь в салон, я испытывала эмоции, аналогичные тем, которые, по моему мнению, испытывали Анна Болейн, Мария-Антуанетта или Мария Стюарт, отправляясь на эшафот. Вряд ли им было важно, какой экипаж везет их к месту казни.
        Когда мы приехали в аэропорт, меня трясло мелкой дрожью. Это мое обычное состояние перед экзаменом и полетом. Сегодня же оба события соединились воедино, так что волнение я испытывала двойное.
        Таможню я прошла. Быстро и без особых хлопот. Документы (паспорт и визу) мне передал водитель, а затем автомобиль подъехал к самому трапу летательного судна.
        Здесь меня встречали улыбчивые стюардессы. Обычно в этом месте следовала проверка билетов и документов, но этот рейс трудно было назвать обычным. Барышни поприветствовали меня и пригласили пройти в салон. Еле передвигая негнущимися ногами, по слегка раскачивающимся ступенькам я поднялась на борт.
        Представшая моему взору картина разительно отличалась от самых смелых фантазий относительно того, как должен выглядеть салон частного самолета.
        Сдержанное великолепие – вот как можно было охарактеризовать увиденное одной фразой. Строго и лаконично, хотя и отнюдь не аскетично. С одной стороны, никакого золота и бриллиантов. Даже стразов Сваровски не наблюдалось. С другой – интерьер салона был выверен до мелочей. Чувствовалось, что над его созданием тщательно потрудились дизайнеры.
        Справа располагался длинный мягкий диван приятного кремового цвета. Слева – два кресла, расположенных друг напротив друга. Между ними – небольшой столик. На нем – ноутбук все с тем же надкушенным яблоком на крышке: похоже, в этом мире техника прочих марок просто не признавалась. Рабочая зона включала в себя также широкий комод с расположенной на нем оргтехникой.
        В хвостовой части, по всей видимости, располагались обеденная зона и зона отдыха: несколько кресел, стол, сервированный на четыре персоны, огромная плазменная панель и еще один диван. За перегородкой, как я поняла, располагались технические помещения.
        Из пассажиров я прибыла на самолет первой, что, в общем-то, вполне объяснимо, учитывая мой статус. Я не знала, какое из мест мне положено занять. Удивительно, но с первого раза вот так и не разберешь, где тут место «хозяина». Каких-то особых отличий заметно не было.
        Справедливо рассудив, что это не мои проблемы, я уютно расположилась в кресле, выбрав, правда, самое дальнее и одиноко стоящее. Хотя рассчитывать на то, что этот шаг спасет меня от неминуемого общения с «честной компанией» не приходилось. В конце концов, они решили взять меня с собой в этот полет вовсе не по доброте душевной. Насколько я поняла, САМ собирался меня о чем-то таком проконсультировать и проинформировать. А это значит, что прямого контакта с ним избежать все равно не получится.
        Ждать пришлось недолго – очень скоро на борт поднялись остальные пассажиры, хотя самого главного среди них не оказалось.
        Первым вошел, как всегда, безупречный в своей изысканной красоте Игореша. Мой «любимый» мужчина сегодня был в черном костюме безукоризненного кроя, сидевшем на нем, словно влитой. Под стать одежде оказалась и обувь – казалось, ботинки только что извлекли из коробки – их даже пылинка не коснулась.
        Степанов был не один – его сопровождала длинноногая девица из тех, чьи фото сочтет за честь разместить на своей обложке любое престижное издание. Из тех, до кого мне не дотянуться, даже если над созданием образа станут трудиться все парикмахеры, стилисты и визажисты мира. И дело было не во внешности – она-то как раз дело «наживное» – чего только не сотворят пластические хирурги и фитнес-тренеры. Дело в спокойной уверенности, которую, казалось, излучала эта барышня. Чувствовались порода и класс, которыми может наградить исключительно матушка-природа. Каждый жест, каждый взгляд демонстрировал – красавица знает себе цену, она отлично осознает свою исключительность. Все это, безусловно, передавалось и окружающим. Только теперь мне стал понятен смысл выражения «глаз не оторвать». Я не просто любовалась девушкой, мне хотелось разгадать секрет ее красоты, понять, что же она представляет собой на самом деле. Уверена, то же самое испытывал всякий, кому доводилось с ней сталкиваться. И, если уж на меня она произвела такое впечатление, представляю, какой эффект она производит на сильный пол. Следовало
отметить, что со Степановым они составляли прекрасную, прямо-таки безупречную пару.
        – Привет, – Игореша продемонстрировал мне тридцать два белоснежных зуба. Похоже, у него всегда отличное настроение. С другой стороны, чего ему унывать? В конце концов, не ему же предстоит изображать из себя Мату Хари. – Уже освоилась? – Степанов задал вопрос вовсе не для того, чтобы получить на него ответ. Я это поняла, так как он тут же перевел разговор. – Василиса, – пафосно начал он, – разреши мне представить тебе Наталью. Она будет сопровождать нас в этой поездке. Вам, девочкам, наверняка найдется, о чем побеседовать. – Игорек расплылся в довольной улыбке, а «мисс Вселенная» (именно так я сразу же окрестила про себя красотку) грациозно разместилась в кресле напротив.
        – Надо же, какое красивое и необычное имя, – девушка ослепительно улыбнулась мне.
        – Угу, – промямлила я, не найдясь что ответить. Наконец до меня дошло, что девица наверняка ждет ответной похвалы, и я брякнула: – Да, у вас тоже. Я знаю, что за рубежом это имя считается самым русским женским именем. Как Иван, скажем, у мужчины. – Протараторив это, я тут же прикусила язык, так как комплимент получился весьма сомнительным. Но Наталья не обиделась, а лишь рассмеялась в ответ.
        – Да, я действительно что-то такое слышала. Но не всем же выпадает счастье быть Василисой, – девушка задорно подмигнула.
        – Честно говоря, не знаю, насколько это счастье, но имя не выбирают. Просто у нас в семье традиция, – неизвестно для чего пустилась я в пространные объяснения, – мальчиков называют Василиями, а девочек – Василисами.
        – О, значит, вы Василиса Васильевна, – удивленно вскинув брови, произнесла Наталья.
        – Слава богу, нет, – на этот раз пришел мой черед весело смеяться. – Семейное имя досталось папиному старшему брату. Но детей у того не было, так что пришлось мне отдуваться за весь род.
        – Потрясающая история! – улыбнулась Наташа.
        Я, откровенно говоря, не видела в ней ничего особенно выдающегося, но реакция девушки мне польстила.
        – Александр Константинович, – Степанов вскочил, приветствуя вновь прибывших. Я едва ли не с открытым ртом наблюдала удивительную метаморфозу – хозяин жизни на моих глазах неожиданно превращался в подобострастного раба.
        Селиверстов даже бровью не повел. Он, видимо, привык к подобной реакции подчиненных. Холодный взгляд, лишенный малейшего интереса, скользнул по мне и чуть дольше задержался на моей новоиспеченной «подруге». На борт мужчина поднялся не один – его сопровождал высокий широкоплечий парень. Охранник – догадалась я.
        Готовясь к полету, я изучила не только Карасика. Немало времени провела я в Сети, рассматривая и своего нового хозяина. И вот теперь мне предстояло сравнить его фотографический образ с реальным. Не красавец, конечно. Черные холодные глаза, длинный крючковатый нос. Худощав. По мне, так даже слишком – явно не проводит в спортзале дни и ночи напролет. Сомневаюсь, что вообще его посещает. Миллионер-интеллектуал, делающий ставку исключительно на силу ума.
        И все же было в нем что-то притягательное. Блеск в глазах выдавал в Селиверстове человека, наслаждающегося каждым днем, жарко любящего жизнь и знающего ей цену.
        «Хозяин» не обращал на меня ровным счетом никакого внимания, и потому я беззастенчиво продолжала его рассматривать.
        Удивительно, несмотря на свою тщедушность, Селиверстову каким-то непостижимым образом удалось заполнить все пространство вокруг себя. Он не был красив, но обладал таким же магнетизмом, что и сидевшая напротив Наталья. Про таких парней обычно говорят, что у них мощная харизма. Я много раз слышала это выражение, но его смысл стал понятен мне только теперь.
        Бортпроводницы закрыли люки, экипаж поприветствовал гостей и пожелал приятного полета. Никакого обязательного в таких случаях инструктажа не последовало – лишь вежливая просьба стюардесс пристегнуть ремни, которая тут же была всеми неукоснительно выполнена. Похоже, Селиверстов был сторонником порядка и дисциплины.
        Шины зашуршали по асфальту – самолет выруливал на взлет.
        Я уже упоминала, что отчаянно боюсь летать? В любом случае напомнить об этом будет нелишним. Мой совершенно иррациональный страх не поддавался никаким уговорам и объяснениям. Его не волновали многочисленные доводы о безопасности полетов, не убеждали данные статистики о том, что самолет является самым безопасным видом транспорта, не трогала описываемая романтиками радость полета. Что поделать, если я никогда ее не испытывала? Все, что мне было знакомо во время воздушных путешествий, – это панический ужас человека, находящегося в замкнутом пространстве, из которого нет выхода. Обычно на взлете я, вцепившись в ручки кресел, отчаянно молилась, закрыв глаза. Нервы, скрученные в тугой комок, пульсировали в это время где-то в животе.
        Но на этот раз все было иначе. Всю неделю я испытывала животный ужас от одной мысли о предстоящем полете, и вот теперь неожиданно смогла расслабиться. Слишком много навалилось на меня в эти семь дней. Но помирать мне, видимо, было все же рановато, так как взлет прошел успешно. Стальная птица быстро набрала высоту и легла на курс. Пассажиры защелкали ремнями, появилась приветливая стюардесса.
        На такое количество присутствующих обслуживающего персонала было многовато, но у богатых свои причуды. Одна бортпроводница «взяла» на себя Степанова и «хозяина». Другая занялась мной и Натальей.
        – Кофе, чай, вино, коньяк, виски? – перечисляла она напитки.
        – Ром с колой, если можно, – попросила я.
        – Мне то же самое, – Наталья улыбнулась приветливой улыбкой, – от газировки, правда, появляется целлюлит, – девушка склонилась ко мне в доверительной беседе, – но иногда можно, ведь правда?
        – Вам, конечно, – так же доверительно прошептала я.
        – Ой, ну что вы. И вам тоже, – великодушно заметила красотка. – У вас безупречная фигура. Не модельная, конечно, но это и не главное. Я, наоборот, отчаянно завидую девушкам с формами. Мне в силу профессии эта роскошь непозволительна. Но ничего, вот уйду с подиума, обязательно наберу килограммов пять.
        Надо сказать, комплимент показался мне сомнительным, и в другой раз я наверняка сочла бы его за издевку, но, похоже, Наталья говорила совершенно искренне и без намерения меня обидеть.
        Я взяла принесенный бортпроводницей стакан, надеясь, что никто не заметил, как дрожат руки, зубами вцепилась в трубочку и жадно втянула темную жидкость. Пропорции алкоголя с газировкой оказались соблюдены идеально. Приятное, но не обжигающее тепло тут же разлилось по телу. Видимо, на высоте скорость обменных процессов значительно увеличивается, так как уже через несколько минут я почувствовала слабость в руках и ногах, а вместе с ней по телу разлилось некое подобие ощущения спокойствия и умиротворения.
        Наталья недолго пробыла в моей компании и вскоре пересела к мужчинам. Сейчас они о чем-то оживленно болтали с Селиверстовым. Хотела бы я тоже свободно общаться с такими субъектами. Одного взгляда на этого парня было достаточно, чтобы понять – он относится к тому типу личностей, общество которых мне не доставит никакого удовольствия. В присутствии ему подобных я всегда боялась допустить какую-нибудь оплошность и сморозить глупость. Даже на расстоянии чувствовалась исходящая от Селиверстова внутренняя уверенность. Про таких, как он, обычно говорят «человек со стальным стержнем». Наталья же, напротив, не испытывала никакой неловкости. Она весело смеялась над какими-то остротами своего собеседника, кокетничала и флиртовала напропалую. Вид самого Селиверстова оставался при этом крайне серьезным. Он вообще не производил впечатления человека, способного искрометно шутить. Оставалось только гадать, как именно он относится к этому сеансу обольщения. То, что это было именно обольщение, не заметил бы разве что слепой. По всей вероятности, мужчина не имел ничего против, ведь он мог одним словом или даже
жестом прекратить происходящее. Ан нет, он вполне благосклонно относился к разыгрываемому Натальей спектаклю, из чего я сделала вывод, что все мужики, в сущности, совершенно одинаковы. Даже этот, который поначалу производит впечатление неприступной крепости, на поверку оказался типичным самцом.
        Только не надо думать, будто я завидую! Ну ладно, ладно, так и есть. Но я же не виновата! Наши чувства не всегда поддаются контролю. По крайней мере, мои. Да, я завидовала умению Натальи так непринужденно и искусно вести игру. Лично я в этом деле была так же искусна, как средневековая дама в пользовании Интернетом.
        Даже странно, почему Степанов для обольщения искушенного ловеласа Карасика выбрал именно меня. Та же Наталья наверняка бы справилась с этой ролью куда лучше. Хотя, возможно, они просто сделали ставку на романтику.
        Странно, но настроение мое менялось, подобно направлению флюгера на ураганном ветру. Вот и сейчас ко мне неожиданно вернулась вера в светлое будущее. А вместе с ней и мой аппетит. Алкоголь придавал храбрости, и я обнаглела настолько, что попросила стюардессу принести что-нибудь поесть. Та если и удивилась, то виду не подала. Вернувшись через минуту, девушка предоставила меню. Настоящее, в кожаной папочке с золотым тиснением. Вот это да! Вот это сервис! Конечно, по меркам любого ресторана, список предлагаемых блюд казался скромным, но, учитывая, что мы находились в тысячах километров над земной твердью, даже он поражал своим разнообразием.
        Заказав салат из морепродуктов и пасту с ними же, я задумалась над выбором десерта. С одной стороны, от него, наверное, надлежало отказаться – фигура и все такое. С другой – сладкое ведь улучшает настроение.
        – Тирамису и кофе, – добавила я, чуть подумав.
        – Мне все то же самое, что и барышне, – произнес рядом низкий хриплый голос. Подняв глаза, я увидела перед собой господина Селиверстова А. К.
        – Не возражаете, если я присоединюсь к вашей трапезе? – спросил он, буравя меня пронзительным взглядом.
        Интересно, а если возражаю? Неужели голодным останется? Однако проверять это предположение на практике у меня, разумеется, духу не хватило. Поэтому я только кивнула головой в знак согласия.
        Селиверстов тоже молчал, внимательно и откровенно меня рассматривая. Сличает с портретом первой любви Карасика – догадалась я.
        Официантка, тьфу ты, стюардесса принесла две тарелки величиной с колесо. Шустро, ничего не скажешь. Салат оказался довольно простой, приготовленный, что называется, на скорую руку, но тем не менее это ничуть не мешало ему оказаться удивительно вкусным. С жадностью я принялась за еду. Селиверстов задумчиво водил вилкой, даже не пытаясь попробовать восхитительное яство. Видимо, совместная трапеза – не более чем предлог для того, чтобы познакомиться со мной поближе. Хотя это странно, учитывая, что он хозяин не только всего этого, но и положения. Сеньору ведь не нужен повод для беседы с собственным вассалом. Хотя, возможно, он просто хотел расположить меня к себе, поманить пряником после того, как я уже отведала степановского кнута.
        – Нравится? – поинтересовался мужчина после того, как стоящее передо мной блюдо опустело.
        – Да, очень вкусно, спасибо.
        – Не за что, – Селиверстов улыбнулся, и я удивилась, почему он так редко это делает. Улыбка преобразила его лицо до неузнаваемости, сделала мягче, человечнее, моложе, интереснее. Но уже через секунду он вновь вернулся к своему мрачному образу. Я поняла, что роль злого повелителя судеб нравилась парню куда больше. – Скажите, Василиса, вам ясна поставленная перед вами задача? – поинтересовался он наконец.
        – Более чем, – медленно проговорила я.
        – Как думаете, справитесь? – задал Селиверстов следующий вопрос, который откровенно вывел меня из себя.
        – А у меня есть варианты? – едко спросила я.
        Мужчина улыбнулся. Нет, определенно ему следовало бы делать это почаще, так он хоть на человека похож.
        – Варианты есть всегда, – ответил он мягко.
        «У таких, как ты, конечно», – подумала я про себя, разумеется, не решившись озвучить эту мысль вслух.
        – И у всех, – как будто прочитав мои мысли, добавил он.
        – Ну да, в моем случае их два: либо я выполняю ваше поручение, либо нет. При втором варианте развития событий мне, я так понимаю, не поздоровится.
        Селиверстов удивленно вскинул брови.
        – О чем это вы?
        – О том, что господин Карасик сильно не обрадуется, узнав о предательстве его новоиспеченной любови.
        – Не обрадуется. Это да. Вас это беспокоит?
        Он издевается?
        – Разумеется! – с жаром воскликнула я.
        – Вы так близко к сердцу принимаете судьбу незнакомого вам человека? Похвально.
        «Да, и тебе не мешало бы хоть изредка задумываться о том, как твои поступки отражаются на жизни других людей», – подумала я, но вместо этого пояснила, что на самом деле близко принимаю к сердцу свою собственную судьбу.
        – Вот как? И что, по-вашему, сделает Карасик, когда узнает всю правду?
        – Мой инстинкт самосохранения заблокировал часть мозга, отвечающую за планирование будущего. Чтобы с ума не сойти. У меня богатое воображение, и рисуемые им картины одна страшнее другой.
        На этот раз Селиверстов не улыбнулся. Он расхохотался. Вот ведь гад, еще и веселится.
        – Послушайте, Василиса, уж не знаю, что вам наговорил мой помощник, – Селиверстов кивнул в сторону Степанова, – но слухи о кровожадности Андрея Вениаминовича сильно преувеличены. Поверьте, он не акула и даже не щука, он – Карасик.
        Надо же, балагур какой. Эстрада лишилась великого юмориста. Ему бы сценарии для «КВН» писать.
        – Вас успокоит, если я скажу, что лично выступаю гарантом вашей безопасности? Каким бы образом ни завершилась наша авантюра, всю ответственность за нее я беру на себя. Вам не угрожает ровным счетом ничего, – Селиверстов ослепительно улыбнулся и поднял вверх правую руку, прижав левую к груди.
        Как ни странно, я ему поверила. Может, и зря, конечно, но в свете моего недавнего решения смотреть в будущее с надеждой это обещание пришлось как нельзя кстати.
        – А теперь обсудим детали, – этот человек явно не привык тратить время понапрасну.
        «Садись, мил человек, о делах наших скорбных покалякаем», – неожиданно всплыла в памяти цитата из фильма. Хотя какой из меня Володя Шарапов? Зато Селиверстов на роль горбуна подходил идеально.
        Инструктаж занял довольно много времени. В какой-то момент мне пришлось даже взять блокнот и ручку, чтобы записать наиболее значимые моменты. Многое из того, что говорил собеседник, мне было известно из изученных ранее материалов. Другое – стало настоящим открытием. В любом случае личность Карасика открывалась мне все больше. Заядлый игрок, страстный любитель женского пола, он был склонен к широким жестам и неожиданным порывам. Щедр, чем часто пользуются его пассии. Именно это должно в первую очередь отличать меня от них. Мне не следует принимать никаких подарков. Во всяком случае, до тех пор, пока наши отношения не достигнут нужного уровня. Что это значит, я уточнять не стала. В конце концов, не маленькая, прекрасно понимаю, о чем речь.
        – Скоро мы приземлимся в Южном аэропорту Тенерифе. Оттуда отправимся в отель «Плайя де Лос Америкас», где будет проходить бизнес-форум. Там я представлю вас Карасику. Но встреча, на которую вам необходимо будет попасть, состоится не в отеле. И даже не на Тенерифе. У Андрея есть вилла на острове Ла Гомера. Именно там, по нашим данным, и пройдут переговоры, содержание которых нам жизненно необходимо узнать. Для этого вам предстоит стать для Карасика неприступной крепостью. Только так вы сможете возбудить его интерес. Он должен испытывать потребность в вашем постоянном присутствии. Это единственный способ проникнуть в его «замок Иф», – указания сыпались из уст господина Селиверстова, как зерно из порвавшегося мешка. – Вопросы есть? – подытожил он, обозначая окончание нашей беседы.
        Разумеется, у меня были вопросы. Один даже неотступно преследовал меня в самых страшных кошмарах. Вот только задать его было очень непросто. Наконец я решилась и смогла выдавить из себя:
        – Скажите, а в какой момент я должна буду… – в этом месте я запнулась, – ну… вы понимаете? – Произнести это слово вслух мне так и не удалось.
        Кажется, Селиверстов не сразу понял, о чем идет речь. А когда понял, то очень удивился.
        – Помилуйте, Василиса, – развел он руками. – Об этом вас никто не просит. Карасик – натура увлекающаяся. Он быстро загорается и так же стремительно гаснет. Самый верный способ остудить его пыл – это сразу же с ним переспать. Вот почему вам надлежит держать оборону до последнего. А там уж на ваше усмотрение. Увлечься Андреем вполне реально. Я, разумеется, не имею никаких возражений на этот счет. И гарантирую, что сохраню в секрете истинные мотивы вашего к нему интереса, – на этих словах мой собеседник поднялся. Похоже, мое мнение на этот счет его не волновало. Он сказал все, что хотел, и теперь предпочел откланяться. Так оно, собственно, и оказалось. – Прошу меня извинить, – Александр Константинович лучезарно улыбнулся, – дела не ждут. – Мужчина удалился, оставив на обеденном столе посуду с трапезой, к которой он так и не притронулся.
        В голове моей будто стадо слонов потопталось. Мысли путались. Кто кого не понял? Я Степанова или он своего шефа? Или мы вкладываем разные смыслы в слово «соблазнить»?
        Оставшееся время полета я провела в гордом одиночестве. Наталья в «мужской зоне» наслаждалась оказываемым ей вниманием. Надо сказать, его было немало – из всех присутствующих на борту представителей мужского пола один только Степанов остался равнодушным к ее чарам. Остальные с явной охотой участвовали в беседе. Не зная, чем заняться, я решила притвориться спящей и, закрыв глаза, неожиданно для самой себя вырубилась по-настоящему. Скорее всего, сказалось напряжение прошедшей недели, а возможно, и выпитая «чарка вина» сыграла свою роль.
        Разбудила меня стюардесса, настойчиво просившая пристегнуть ремни, так как самолет заходил на посадку. Воздушным лайнером, по всей видимости, управляли настоящие профессионалы, так как более мягкого приземления мне испытывать не доводилось. Правда, и летать на подобных судах тоже.
        Глава 5
        Воздух, солнце и вода – радуйся жизни, а я не хочу
        Выйдя из самолета, я полной грудью вдохнула горячий влажный воздух. Когда мы улетали из Москвы, столица изнемогала от аномально (по мнению СМИ) жаркого лета. Но только здесь я поняла, что такое настоящее пекло.
        Нещадно палящим солнцем нас, разумеется, не удивишь – температура в главном городе России действительно была высока. Иное дело, что здесь воздух буквально пропитан соленой водой и потому был очень тяжелым. Настолько, что его, казалось, можно резать ножом. С непривычки я как-то сразу обмякла и ослабла. Захотелось улечься под ближайшей пальмой и предаться счастливому ничегонеделанью. Эх, если бы было возможно послать всех этих Карасиков, Селиверстовых и иже с ними куда подальше!
        Но мечтать не вредно. Надеяться на то, что они оставят меня в покое, увы, не приходится.
        У трапа самолета нас встречал огромный лимузин. Дивной красоты юноша выскочил из него сразу, как только показалась фигура Селиверстова. Александр Константинович, похоже, предпочитает окружать себя исключительно привлекательными людьми. Или это простое совпадение?
        Встречавший представился Виктором Волковым, и был он еще одним помощником босса. Парень мне сразу понравился, и, хотя я понимала, что и эта овечка могла иметь волчью сущность (вон и фамилия подходящая), он как-то сразу меня к себе расположил. И это несмотря на то что он не отличался многословностью – за все время, что мы ехали до гостиницы, он ограничился лишь парой фраз, пояснив, что его «приставили» лично ко мне и что он должен будет проследить за моим заселением в номер, доставкой багажа и прочими организационными моментами.
        Еще юноша поспешил меня обрадовать тем, что уже составил мой распорядок дня на ближайшие несколько дней. Похоже, распоряжаться чужими жизнями в этой компании обычное дело.
        – Карасик на месте? – поинтересовался Селиверстов, когда все уселись в автомобиль.
        – Да, встречаемся завтра вечером. Паш, – Виктор обратился к широкоплечему парню, которого я приняла за охранника, – Василису я поручаю тебе. Если вам что-то понадобится, – а эта фраза адресовалась уже мне, – сообщите Паше, и он все сделает.
        Очутившись в номере, я даже не стала его осматривать, отметив краем сознания, что он слишком велик для одного человека. Но, видимо, у богатых принято баловать «жертвенных девственниц». Несмотря на искренние заверения Селиверстова о моей безопасности, я по-прежнему готовилась к закланию. Страха, правда, уже не было, но и эйфория, накрывшая в самолете, тоже куда-то улетучилась. Пустота – вот слово, которое лучше всего подходило для описания моего теперешнего состояния.
        В подобных случаях лучшим средством для меня всегда была горячая ванна. Вдоволь напарившись и нанежившись в пене, я нацепила гостиничный махровый халат, повесила на ручку двери табличку «не беспокоить» и брыкнулась в кровать. Сон сморил еще до того момента, как голова коснулась подушки.
        Проснулась я уже затемно от настойчивого стука в дверь. Понятно, что так тарабанить персонал бы себе не позволил, значит, это кто-то из своих. Вздохнув, поплелась к двери и, проходя мимо зеркала, не преминула бросить в него беглый взгляд. Да уж, видок тот еще: на щеке рубец от подушки, волосы, которые я не удосужилась высушить, высохли сами, полностью игнорировав какой-либо порядок. А, ну и пусть! В конце концов, до встречи с Карасиком я еще успею обрести достойный вид, а на остальных мне откровенно плевать.
        Щелкнув замком, распахнула дверь визитерам. На пороге стоял Павел.
        – Я пришел сопроводить вас на ужин, – сообщил он серьезным тоном.
        Ничего себе! А я-то была уверена, что времени у меня «вагон». И что теперь? Как быть?
        Я вновь посмотрела на себя в зеркало. Да уж, ну и рожа у тебя, Шарапов. Куда уж с таким свиным рылом в калашный ряд соваться?
        Паша засмеялся, снова угадав терзавшие меня сомнения.
        – Не переживайте, вы очень мило выглядите. Уверен, на фоне искусственной красоты посетительниц здешнего ресторана будете приятно выделяться природным обаянием.
        Второй раз за день меня награждают комплиментом весьма сомнительного свойства, и второй раз это даже не царапает мое самолюбие.
        – Сколько вам нужно времени на сборы? – добавил он уже более серьезно. – Полчаса хватит?
        – За глаза.
        Парень удалился, пообещав скоро вернуться, а я принялась за дело.
        Багаж был доставлен в номер еще до моего заселения, но, утомленная перелетом, к чемоданам я даже не притронулась. Теперь же мне предстояло отыскать в их недрах подходящую одежду и косметику. Было бы совсем неплохо, если бы по какому-то невероятному стечению обстоятельств я сумела обнаружить там еще и заколку. На худой конец – резинку для волос. На укладку не было ни времени, ни сил. Но и шокировать народ прической в стиле «я пережила удар молнии» как-то совсем не хотелось.
        Чтобы найти необходимое, мне пришлось вытряхнуть содержимое баулов прямо на кровать. Справедливо рассудив, что развесить вещи можно и потом, тут же принялась за макияж. Много времени на его создание не потребовалось. С одеждой тоже расправилась быстро: все купленные мною в Москве наряды были достойны этого вечера, поэтому мне оставалось выбрать наиболее удобный и наименее пафосный.
        В итоге взору Павлу я предстала в чудесном брючном костюме кремового цвета, как нельзя лучше подчеркивающем все достоинства моей фигуры и надежно скрывающем ее недостатки.
        Спустившись в холл, мы нашли там Селиверстова с Натальей. Я внимательно присмотрелась к девушке и сразу же все поняла. То, как она держалась и как смотрела на своего спутника, красноречивее всяких слов свидетельствовало о переходе их отношений на качественно новый уровень. Когда только успели?
        Интересно, какова роль девицы во всей этой истории? На секретаря или помощника смахивает слабо. И вообще заметно, что она в этой компании человек новый. Так же, как и я. Но ведь зачем-то они притащили ее на остров? Странно, что этот вопрос не посещал мою голову раньше.
        Вместе с тем долго гадать не пришлось. Решение лежало, что называется, на поверхности. Меня неожиданно осенило, что Наталью взяли для сопровождения Селиверстова. Во всяком случае, именно такой вывод напрашивался сам собой. Действительно, не может же знаменитый миллионер путешествовать без спутницы, соответствующей его статусу. Фу, как противно. Что же за мир такой, где мужчины с такой легкостью покупают женщин? И угораздило же меня в него попасть!
        Мы вчетвером направились в ресторан, где уютно расположились за лучшим (кто бы сомневался!) столиком.
        Несмотря на то что вечер был ощутимо свеж, мы приняли решение расположиться на открытой террасе. Отсюда открывался великолепный вид на море. Приятно шумел прибой, теплый бриз ласкал кожу. Абсолютный покой и гармония! В какой-то момент я даже ощутила благодарность Селиверстову за то, что он подарил мне возможность побывать здесь. И пусть моя дальнейшая судьба покрыта туманом, сегодня небо над головой радовало своей безоблачностью.
        Погруженная в свои мысли, я совершенно не слушала, о чем говорят мои спутники, справедливо полагая, что на этом празднике жизни мое присутствие было совершенно лишним. Бал правил, разумеется, Селиверстов. Павел тем не менее также держался весьма уверенно, что, к слову, выгодно отличало его от того же Степанова, чье подобострастие заметно было невооруженным глазом. Отлично чувствовала себя и Наталья. Истинная женщина, она демонстрировала именно ту толику ума, которая необходима, чтобы не сойти за полную кретинку, но и не нанести удар по мужскому самолюбию. Меня же матушка-природа этим даром не наградила, и потому я предпочла держать рот на замке, дабы не брякнуть что-нибудь лишнее.
        Сделав заказ, мы продолжили начатую беседу. Вернее, это они продолжили, я по-прежнему предпочитала не открывать рот без крайней на то необходимости и от нечего делать принялась разглядывать посетителей. Среди них попадались весьма занятные типажи.
        Неожиданно мой взгляд наткнулся на красивого испанца, который внимательно меня рассматривал. Смутившись, я быстро отвела глаза, но через какое-то время любопытство взяло верх, и я вновь взглянула в сторону мужчины. Тот по-прежнему смотрел на меня, а потом вдруг подмигнул и улыбнулся. Я невольно улыбнулась в ответ. Мне было лестно внимание парня, тем более что Наталья также сидела в зоне его видимости, и тот факт, что он предпочел заигрывать со мной, внушал пусть слабую, но все же надежду, что и я могу привлекать внимание мужчин.
        Правда, веселью оказалось не суждено продолжаться долго. Мой молчаливый флирт не укрылся от внимательного взора Селиверстова и очень тому не понравился. Видимо, по его мнению, ничто не должно отвлекать меня от данного мне задания. Даже на такое пустячное проявление свободы я не имела никакого права.
        Александр Константинович одарил меня таким взглядом, что я тут же вспомнила и свое место, и цель нашего визита на остров. И хотя соблазнение местных аборигенов в мои планы и так не входило, теперь я даже и думать об этом не смела. Пришлось демонстративно отвернуться от испанца и вперить свой взгляд в тарелку. Как говорится, от греха подальше. Кто знает, вдруг мне вообще не разрешено смотреть по сторонам.
        И все же я недооценила наблюдательность господина Селиверстова – моя обида явно не укрылась от его взора. Наверное, именно поэтому он и решил «подсластить пилюлю», включив меня в общую беседу.
        Я тяготилась внезапным вниманием. Во многом еще и потому, что не могла разгадать его природу. Как женщина, я Селиверстова не интересовала – это факт. В то же время тема его беседы оказалась далека от порученной мне миссии. Он расспрашивал меня о работе в журнале, о планах на будущее (как будто я могла планировать что-то дальше завтрашнего дня), о книгах, которые читала.
        Наверное, вся эта информация должна была как-то помочь в создании плана по охмурению Карасика, но прямую связь мне никак не удавалось установить.
        Поначалу у меня получалось ограничиться односложными ответами, но постепенно я втянулась в беседу и даже стала получать от нее удовольствие. Разговорчивая по природе, в последнее время я испытывала дефицит общения и теперь жадно ухватилась за возможность его компенсировать.
        Селиверстов оказался очень интересным собеседником. Он умел слушать (редкое качество для людей его положения), умел рассказывать о себе без ноток превосходства и кичливости. Очень быстро я начала испытывать к нему искреннюю симпатию. Хотя и за версту видно, что парень далеко не так прост, как хочет казаться. Отдавая себе отчет в том, что подобные ему субъекты способны с легкостью расположить к себе любого и что за этой добродушной маской наверняка скрывается опасная личность, я все равно, как бабочка, летела на огонь.
        Меня даже не смущало присутствие посторонних. Наталья с Павлом внимательно прислушивались к нашему разговору. Но я не переживала по этому поводу, так как выворачивать душу все равно не входило в мои планы. Мы беседовали о книгах, фильмах, музыке – о том, о чем обычно разговаривают малознакомые люди, желающие узнать друг друга лучше.
        Очень скоро выяснилось, что точек соприкосновения у нас немного. Куда меньше, чем с тем же Карасиком. Я ничего не слышала об уважаемых Селиверстовым авторах. Он же, в свою очередь, в пух и прах разнес любимых мною писателей, фактически обозвав мои литературные предпочтения банальными и продиктованными веяниями моды. Не скрою, меня это задело, и я стала с жаром отстаивать свое право читать все, что пожелаю. В итоге, разойдясь не на шутку, в какой-то момент даже перешла опасную черту, намекнув собеседнику, что он просто сноб. Но, испугавшись, тут же прикусила язык. Как ни странно, гром не грянул, молнии не сверкнули. Селиверстов только усмехнулся. Похоже, моя горячность его забавляла. Точно так же, как веселят взрослого, умудренного опытом человека рассуждения подростка. Неожиданно это оказалось обидно. Конечно, правильнее всего в подобной ситуации было бы замолчать, но, видимо, особым умом я не отличалась, так как продолжала спорить и доказывать. Мне вдруг стало важно, какое впечатление я произведу на этого человека, захотелось вызвать его интерес и симпатию.
        Глава 6
        Миссия начинается
        На следующий вечер за мной зашел Павел и лично (!) отобрал наряд для предстоящего ужина. Выбор парня пал на простое и строгое платье, лишенное малейшего намека на романтику. Он еще раз напомнил, что я не должна предпринимать никаких активных действий и вести себя строго и по-деловому. Нужно разжечь интерес Карасика, и верный способ все испортить – это перейти в наступление. Юноша также уведомил, что на первой нашей встрече меня будет сопровождать Селиверстов – босс лично представит меня «объекту». После ужина мне следовало отправиться в свой номер и ждать дальнейших указаний, не ложась спать, так как позднее меня пригласят к шефу, чтобы обсудить результаты вечера. Иными словами, планируется «работа над ошибками».
        Стоит ли говорить, что в ресторан я отправилась в самом гнустном и паршивом настроение, какое только можно вообразить. Ощущая себя подопытной крысой, которой, судя по всему, и была, покинула я в тот вечер номер.
        Среди нарядных красавиц и пафосных кавалеров я ощущала себя, мягко говоря, не особенно уютно. Но очень скоро поняла, что никому нет до меня ровным счетом никакого дела, и потому немного успокоилась. Тем более что и ждать пришлось совсем недолго: в зале появились Карасик и Селиверстов с Натальей. Мужчины о чем-то оживленно беседовали, казалось, совсем не замечая присутствие дамы в их обществе. Не случайно та искренне обрадовалась, заметив меня. Она принялась отчаянно махать мне руками, улыбаясь во все тридцать два белоснежных зуба.
        Телодвижения девицы не остались незамеченными: Карасик проследил за направлением ее взгляда и увидел меня во всей красе.
        Наверное, именно на такую реакцию и рассчитывал Селиверстов, затевая эту историю «с переодеванием». «Объект», до этого что-то весело рассказывающий своему спутнику, вдруг замолчал и даже на мгновение остановился. Однако реакция у этого господина оказалась что надо, так как он тут же взял себя в руки и вернулся к беседе. И все же ожидаемый эффект был произведен. И я, и Селиверстов это определенно заметили.
        Подойдя к моему столику, мужчины галантно усадили даму и сели сами, после чего последовало короткое представление нас друг другу, сопровождаемое шуткой Селиверстова о «будущем отечественной журналистики».
        В жизни Андрей Вениаминович оказался даже интереснее, чем на фото. Это был молодой, импозантный, подтянутый мужчина, над которым одинаково хорошо потрудилась и природа, и пластические хирурги – в прессе я находила упоминания о перенесенной Карасиком ринопластике. Правда, в других источниках писали, что то была вынужденная мера: якобы миллионеру повредили нос на ринге, но, как бы то ни было, красивый профиль Карасика имел «искусственное» происхождение.
        – Так это вы будете моей неизменной спутницей в ближайшие две недели? – спросил он сразу после того, как формальная процедура знакомства была завершена.
        Я скромно улыбнулась в ответ и, потупив глаза долу, промолвила:
        – Ну, что вы! Я должна стать вашей тенью, но ни в коем случае не спутницей. Напротив, нашим читательницам куда интереснее узнать обо всех, – на последнем слове я сделала ударение, – аспектах вашей жизни. В том числе, и особенно, о личной ее составляющей. Поэтому вы можете не обращать на меня никакого внимания. Представьте, что я просто ваш секретарь.
        – Скорее уж летописец, – Карасик хохотнул.
        – Можно и так, – я снова обворожительно улыбнулась. Если и дальше так пойдет, к вечеру у меня скулы сведет от напряжения.
        Селиверстов с Натальей сидели молча, внимательно наблюдая за ходом беседы. Мне показалось, девушка чем-то недовольна. Наверное, непривычно оказаться вдруг не в центре внимания. Что ж, добро пожаловать на борт корабля под названием «ничего-ничего, я тут сбоку притулюсь». Хотя, с другой стороны, она на этом судне пассажир совершенно случайный и долго уж точно не пробудет. Это мне плыть по жизни на этой посудине. Что же касается Селиверстова, то я давно уже уяснила – этот господин умеет скрывать свои истинные мысли и чувства, так что определить, что он думает, даже и не пыталась. Так ли я все делаю, правильный ли стиль поведения выбрала? Не слишком ли много улыбаюсь? Найти ответы на эти вопросы, опираясь на его реакцию, затея зряшная, заранее обреченная на провал.
        Как ни странно, особых переживаний по этому поводу я не испытывала. Карасик относился именно к тому типу мужчин, с которыми любому человеку легко и свободно. Несмотря на его высокий статус, он оказался демократичен и прост в общении. В свое время мне выпало счастье (или несчастье) убедиться в том, что и Селиверстов мог быть таким, но это скорее исключение, нежели правило. Карасик же дело иное – он сразу располагал к себе собеседника, вызывая его симпатию и доверие.
        Если бы не присутствие рядом шефа, зорким глазом следящего за каждым моим жестом и чутким ухом ловящего каждое слово, я бы наверняка расслабилась и получила удовольствие от беседы.
        Увы, Александр Константинович сидел рядом и уходить никуда не собирался. Именно ему я была обязана своей зажатостью и скованностью. А ведь эти качества отнюдь не способствовали решению поставленной передо мной задачи, в чем очень скоро мне и удалось убедиться. В какой-то момент Карасик, уставший от моего неестественного смеха и кратких междометий в качестве ответов, потерял интерес к моей персоне и переключился на Наталью, чему та несказанно обрадовалась. Подобная рокировка не могла остаться незамеченной Селиверстовым, но, как ни странно, нисколько его не тронула. Хладнокровию этого парня мог бы позавидовать даже сам Джеймс Бонд. Мой босс, казалось, не видел недвусмысленных знаков внимания, оказываемых его спутнице посторонним мужчиной. Или у них, у миллионеров, так принято? Чего доброго, еще преподнесет девицу в дар. А что? Дарят же высокопоставленным чиновникам борзых щенков. Судя по всему, к возлюбленным в этой среде примерно такое же отношение.
        Только одно непонятно: на кой черт Селиверстов притащил с собой эту девицу? Ведь с самого начала было ясно, что там, где она, мне мужское внимание и не светит.
        Но времени на размышления не оставалось. Такими темпами мне на Ла Гомера не попасть никогда, так что пришлось перейти в наступление. Взяв со стола стакан с водой, я поднесла его к губам и «нечаянно» опрокинула себе на грудь, затем охнула и вполне натурально покраснела. Особенно притворяться не пришлось – мне и впрямь было стыдно за подобные маневры. Но на войне как на войне. Ткань тут же промокла и облепила девичью грудь, являвшуюся, между прочим, предметом особенной моей гордости. Куда там Наталье с ее модельными пупырышками. У меня же было на что посмотреть. Кружевной лифчик лишь добавлял пикантность общей картине.
        Так. Теперь важно не переборщить.
        – Извините, я такая неловкая, – пролепетав, я принялась салфеткой убирать излишки воды, в результате чего все взоры присутствующих невольно обратились к моей груди. Цель оказалась достигнута – я заметила, как Карасик сглотнул слюну. Интересно, эта моя часть тела также напоминает ему о первой любви? Хотя какая разница – в данный момент я играла по своим правилам, делая ставку не на сходство с какой-то там Юлией. Василиса Ложкина вполне может очаровать мужчину самостоятельно. Мне очень хотелось гордо вскинуть голову и бросить победоносный взгляд на Селиверстова, но случаю приличествовало совсем иное поведение.
        – Прошу прощения, но, пожалуй, мне стоит переодеться, – снова пролепетала я, изображая крайнюю степень смущения, – «и отдышаться» – добавила уже про себя. Виновато улыбнувшись, я поднялась и направилась к выходу, грациозно покачивая бедрами.
        Разумеется, видеть, что происходит за моей спиной, я никак не могла, но пятой точкой чувствовала взгляд Карасика до самой двери. Переодеваясь, на этот раз я выбрала блузку с глубоким декольте – стилисты стилистами, но я лучше знаю, как завоевать внимание мужчины. Полученный результат предстояло закрепить и приумножить.
        По возвращении в зал мне сразу бросилось в глаза, что расстановка сил вновь изменилась, и на этот раз явно в мою пользу. Карасик чуть из штанов не выпрыгнул при моем появлении, даже не пытаясь скрыть опять появившийся интерес. Правда, пока его больше интересовала глубина выреза моей блузки, а не души, но начало положено, а там разберемся.
        Теперь главное расслабиться и вспомнить все, что я выудила об этом господине в недрах Интернета. Залпом осушив бокал вина для храбрости, я принялась перебирать важную информацию. Чем он там у нас увлекается? Литературой? Хорошо! Даже отлично, но как начать об этом беседу? Извините, а не скажете, какую книгу вы читаете в данный момент? Более идиотской идеи и не придумать. Может, о футболе поговорить? Ага, и как на это вывести разговор? А вы знаете, что мяч круглый? С горными лыжами и дайвингом тоже незадача.
        Что ж, похоже, остается музыка. О ней мы, пожалуй, и заведем беседу. Эх, полюбить, так королеву, проиграть, так миллион.
        – Представляете, – закатив глаза, доверительным шепотом сообщила я интересную новость, – проходила в холле и слышала, как одна дама рассказывала другой, будто где-то здесь на днях на частной вечеринке будут выступать Red Hot Chili Peppers. Вот бы попасть на их концерт, – тут последовал тяжкий вздох, – в Москве мне так ни разу и не удалось вырваться. Подруга ходила, говорит – незабываемые впечатления.
        – Вам нравятся «Перцы»? – Карасик проглотил приманку.
        – О, я их обожаю. Потрясающий драйв и энергия. – Здесь мне даже притворяться не пришлось – говорила то, что чувствовала.
        – Надо же! – Мужчина заметно воодушевился. – Я тоже люблю эту группу. Не знал, что они тут будут давать концерт. Как думаешь, кто их мог пригласить? – На этот раз Карасик обращался к Селиверстову.
        Тот с любопытством наблюдал за всем происходящим и ответил не сразу.
        – Я, – наконец вымолвил он, и мы оба – Карасик и я – чуть не упали со своих стульев. Ничего себе поворот сюжета. Про выступление «Перцев» на частной вечеринке я выдумала, что называется, на ходу, даже не задумываясь, что буду делать, реши Карасик проверить преподнесенную «дезу». Хотя тут все было просто – мало ли что тетки в холле болтают, не могу же я отвечать за чужие фантазии. Теперь же, похоже, Селиверстову придется как-то спешно договариваться о приезде знаменитых музыкантов, а я даже не была уверена, что они выступают на частных вечеринках. Но, даже если и так, представляю, во сколько обойдется моему шефу их визит. Надеюсь, он не обвинит меня в своих непомерных тратах? Если так, мне лучше сразу пойти утопиться в море. С другой стороны, с чего мне задумываться о суициде? В конце концов, его никто за язык не тянул. Мог и промолчать, выкрутилась бы как-нибудь сама. Александру Константиновичу о моих душевных терзаниях было неведомо, поэтому он продолжил совершенно спокойно: – Вообще-то это был сюрприз для моего друга. Знал, как ты их любишь, решил тебя порадовать. Да вот Василиса меня раскрыла.
        – Ну-ну, – Карасик примирительно поднял руки, – не ругай ее. Она же не нарочно. «Перцам» я рад при любом раскладе. Тем более что на этот раз буду наслаждаться их творчеством в компании очаровательной барышни, которая разделяет мои музыкальные пристрастия. Такого еще не было. Ты же знаешь, у нынешнего поколения свои кумиры. Нечасто встретишь среди молодежи человека, который бы ценил хорошую музыку.
        – Не нужно преувеличивать! – Наталья слишком долго не участвовала в беседе и теперь решила взять реванш. – Среди нас очень много меломанов. Я, например, люблю Высоцкого и Окуджаву.
        Эх, зря она так. Тут девица явно дала маху. Лет эдак на двадцать. Карасик, разумеется, старше нас, но во времена Окуджавы еще и не родился. Наталья же взяла, да и причислила его к поколению своих родителей, если не бабушек с дедушками.
        Вряд ли Карасик сильно комплексовал по поводу своего возраста, но подобное сравнение ему все же не понравилось.
        – Да, Окуджава и Высоцкий – это классика. Впрочем, как Шаляпин, Бернес или Вертинский.
        Не уловив сарказма в голосе парня, вдохновленная тем, что нить разговора снова оказалась у нее в руках, Наталья принялась «топить» себя дальше:
        – Конечно, вот было бы здорово пригласить и их на частную вечеринку!
        Повисла неловкая пауза. Карасик недоуменно смотрел на красотку, будто пытаясь проникнуть в глубины ее сознания. Не преуспев в этом деле, он отвернулся ко мне и продолжил беседу:
        – А что еще из музыки вы любите?
        Так, осторожно Ложкина. Ни в коем случае нельзя выдавать полного совпадения музыкальных пристрастий. Это будет по меньшей мере странно. А нам ведь не нужны подозрения в заинтересованности, не так ли?
        – Еще мне «Нирвана» нравится, – я знала, что Карасик не любит эту группу, считая ее творчество чрезмерно депрессивным, но была уверена – он не сможет не оценить мой выбор. Так, собственно, и произошло.
        – Да, безусловно, сильный коллектив. Но не в моем вкусе. Кстати, не знаешь, можно ли пригласить Кобейна на частную вечеринку? – адресовал он вопрос уже Селиверстову.
        Ха, похоже, он меня проверяет. Неужели я выгляжу настолько глупой, что стану оперировать названиями незнакомых групп, чтобы просто произвести впечатление?
        – Я думаю, когда-нибудь нам всем представится шанс встретиться с этим легендарным музыкантом. Но лично я не тороплюсь – мне и на этом свете неплохо живется, – обворожительно улыбнувшись, выдала я.
        Карасик рассмеялся. Даже Селиверстов, который, разумеется, разгадал игру обеих сторон, хмыкнул.
        Вечер перестал быть томным. Охвативший меня дикий азарт позволил наконец-то расслабиться, и я «закусила удила». Теперь меня не остановить. И хотя путь мой скользок и опасен, я на него отчаянно ступила.
        Остаток ужина мы провели, оживленно разговаривая с Карасиком о том о сем. Наталья периодически встревала в беседу, что не приветствовалось, но вежливо нами допускалось. Что касается Селиверстова, то он вообще не проявлял никакого интереса к происходящему, заняв типичную для себя позицию наблюдателя. Обычно под этим пристальным взглядом я чувствовала себя крайне неуютно, но только не теперь.
        Как бы то ни было, но поставленная мною цель в итоге была достигнута – Карасик не просто заинтересовался моей скромной персоной. Он жаждал продолжить общение. Похоже, мне в первый же вечер удалось разжечь в нем огонь страсти. Это я поняла, получив приглашение на танец. Прижавшись теснее, чем того требовали приличия, мужчина нашептывал на ухо комплименты, довольно фривольные, а под конец и вовсе заявил, что был бы не прочь, если бы я сопровождала его круглосуточно. В его номере, мол, огромная кровать, на которой хватит места нам обоим.
        Да, этот господин не привык тратить время даром, но в мои планы столь стремительное поражение не входило. Я понимала, что вряд ли смогу решить свои задачи, сразу же запрыгнув к Карасику в койку. Не говоря уже о том, что мне этого вовсе не хотелось. Парень он приятный, и даже очень, но и только. Во всяком случае, пока. Возможно, свою роль сыграли обстоятельства, при которых мы познакомились, но сексуального влечения я, увы, не испытывала. Увы, так как понимала, при таком развитии ситуации близости нам не избежать, и, по крайней мере, хотелось бы получить от нее удовольствие.
        В любом случае до этого было еще далеко, а посему я сделала вид, что не разгадала намерения собеседника. Произнеся какую-то ерунду о том, что вряд ли смогу сохранять ясность ума и трезвость памяти в присутствии такого мужчины, как он, сослалась на профессиональную этику. Дескать, мне надлежит оставаться беспристрастной.
        Карасик не скрывал разочарования, но дальше настаивать о встрече тет-а-тет не стал.
        Ужин подошел к концу. Поздний час намекал присутствующим на необходимость отправиться в опочивальни, особенно учитывая тот факт, что с утра им предстояли официальные мероприятия, связанные с открытием бизнес-форума, но то ли миллионеры вообще не испытывают потребности в отдыхе, то ли мне просто попался редкий экземпляр, но Карасик настаивал на продолжении банкета. Он предложил отправиться в ближайший ночной клуб, чтобы, как он выразился, приятно провести время. Селиверстов с Натальей отказались, у меня же, как у летописца, выбора попросту не оказалось.
        Нельзя сказать, что предстоящая перспектива так уж меня огорчила, так как я относилась к тем людям, которые, «заведясь», не могут остановиться.
        Конечно, я понимала, что завтра буду чувствовать себя «вареным огурцом» и вообще явлю миру жалкое зрелище, но в данный момент меня это мало трогало. Меньше всего хотелось возвращаться в свой номер, и поэтому я с радостью ушла в отрыв с моим новоиспеченным другом.
        В гостиницу мы вернулись только поздно ночью, вдоволь натанцевавшись и нарезвившись. Будучи изрядно навеселе, я голову все же не теряла, поэтому мне удалось отказать Карасику в прощальном поцелуе. Надеюсь, не переборщила, изображая из себя недотрогу – вряд ли моего кавалера мог заинтересовать «синий чулок».
        Глава 7
        Хозяин заявляет на меня свои права
        В номер я буквально ввалилась, размышляя о том, стоит ли принимать душ или ложиться как есть. Судьба избавила меня от мучительных терзаний: кровать оказалась занята Селиверстовым – этот господин мирно спал, растянувшись поверх покрывала.
        Растерянно застыв посреди комнаты, я размышляла, что бы это значило и как мне поступить. Но шеф то ли просто задремал, то ли притворялся спящим, так как вскоре открыл глаза. Потянувшись, он сел на кровати.
        – Как прошел вечер? – спросил недовольным тоном. И почему он злится? Я ведь смогла заинтересовать Карасика, так что же ему еще нужно?
        – Отлично во всех отношениях. – Мне стоило немалого труда говорить связно и членораздельно – язык заметно заплетался. – Кажется, все идет по плану. Рыбка на крючке, – я старалась не смотреть на Селиверстова и игнорировать его присутствие в моей постели. Если честно, удавалось с трудом. И без того богатое воображение под действием алкогольных паров разгулялось не на шутку, подкидывая сцены одна откровеннее другой. Так, Ложкина, соберись. Ты не забыла, что в твою задачу входит обольщение совсем другого миллионера?
        Селиверстов выжидательно смотрел на меня и молчал. Надеюсь, он не умеет читать мысли.
        – Что ж, – наконец проговорил он, – мне тоже так показалось. Ты преуспела.
        Надо же, а я и не помню, чтобы мы перешли на «ты». Интересно, а мне тоже так можно? Или наши отношения только для Селиверстова перешли на новый уровень? Я, по крайней мере, особой близости между нами что-то не ощущаю. При мысли о близости меня снова бросило в жар. В комнате было довольно темно, но даже полумрак не мог скрыть мои пылающие щеки.
        Мужчина пристально меня разглядывал, видимо размышляя, что меня так взволновало. И сделал ошибочные выводы.
        – Я смотрю, Андрей вызвал у тебя живейший интерес. – В голосе Александра Константиновича на этот раз появились едкие нотки. Он явно был чем-то недоволен. – Наверное, трудно было удержаться и не пригласить его к себе в номер?
        Вот ведь сволочь, еще издевается.
        – Да уж, нелегко, но я смогла совладать со своими эмоциями.
        Селиверстов хмыкнул.
        – Что ж, Андрюша умеет расположить к себе барышню.
        Я пожала плечами.
        – О чем разговаривали? – продолжил допрос мужчина.
        – Ни о чем таком. Коммерческие тайны он мне не раскрывал, бизнес-планами не делился.
        – Не заподозрил в заинтересованности? Мне показалось, ты ее демонстрировала слишком явно. И вообще, что это за самодеятельность с водой на платье, глубоким декольте? Вся операция выверена до мелочей, и не тебе менять ее ход. – Селиверстов чеканил слова с металлом в голосе.
        – Победителей не судят. – Меня начал утомлять разговор, и я даже не пыталась этого скрыть. – Вы же видели – в какой-то момент Андрей утратил ко мне интерес, времени на согласование нового плана не было. Пришлось действовать наверняка. Вам следует больше мне доверять. В конце концов, кое на что я способна.
        Селиверстов зло оскалился. Его улыбка не предвещала ничего хорошего. Он скрипнул зубами, но, к моему удивлению, дальнейшую полемику на этот счет продолжать не стал, а задал совсем не тактичный, на мой взгляд, вопрос:
        – Целовались?
        Я опешила. Не удивлюсь, если по итогам «операции» я должна буду представить отчет о ночи любви, со всеми подробностями. Хотя нет! Придумала. На меня можно установить камеру, которая в режиме реального времени будет транслировать все происходящее. Представляю, как толпа мужиков наблюдает за нашим с Карасиком актом прелюбодеяния. Интересно, можно на голого человека нацепить записывающее устройство, чтобы никто не заметил? Уверена, Селиверстов со товарищи непременно что-нибудь придумают. Я вообще удивляюсь, как это они не сделали этого до сих пор.
        Хорошо еще, что шеф даже не подозревал, куда меня завело мое воображение. Он по-прежнему ждал ответа на свой вопрос. Мне почему-то хотелось соврать, что мы не только целовались с Андреем, но и предавались страстной любви прямо посреди дискотеки, на глазах у удивленной публики. Вместо этого я выдавила только сухое «нет». Но такой ответ Селиверстова не удовлетворил. Он жаждал подробностей.
        – Но ведь хотелось же? – продолжил он допрос с пристрастием.
        – Кому? – Я решила на всякий случай уточнить.
        – Тебе? Ему? – Босс заводился все больше. Решив его не злить, я предпочла отвечать на вопросы четко и не вдаваясь в подробности.
        – Ему да.
        – А тебе? – Селиверстов не отставал, и мое первоначальное намерение держать себя в руках неожиданно улетучилось.
        – Господи, а это-то какое имеет значение? Вы так заботитесь о своих подчиненных? Вам так важно, чтобы они получали удовольствие от своей работы? Или боитесь наезда со стороны профсоюза? Торжественно клянусь – если меня вырвет от отвращения в нашу первую с Карасиком ночь любви, в комиссию по трудовым спорам обращаться не буду. И даже молоко за вредность не потребую!
        Кажется, я перегнула палку. Забыла, что за человек находится передо мной. Селиверстов явно не привык, чтобы его рабы позволяли себе подобные речи. Теперь он не злился. Он был в ярости! Однако в чем в чем, а в выдержке этому человеку не откажешь. Он сумел сдержаться и не ударить меня. Даже на крик не перешел.
        – Мне важно, чтобы ты не потеряла голову, – печатая каждое слово, произнес он. – Андрей может быть обворожительным, но бывает и крайне жестким. Не хотелось бы, чтобы ты испытала горькое разочарование.
        – Ну да, куда лучше, если я буду преодолевать отвращение, ложась с ним в постель, – меня уже было не остановить. Когда я завожусь, я способна на отчаянные поступки самоубийцы.
        – Никто про постель и не говорил. Я же сказал – это вовсе не обязательно.
        – Очень интересно. Пылающий страстью мужчина везет меня в свое уединенное гнездышко. Я, заметьте на минуточку, не возражаю. И что потом? Неожиданно выясняется, что я мужчина? Или страдаю от редкого умственного заболевания, при котором человек не понимает очевидных вещей? «Извините, Андрей, – пропищала я тонким голосом, репетируя свой будущий разговор с Карасиком, – я неправильно вас поняла и вообще отправлялась сюда с намерением полюбоваться чудными цветочками в вашем саду. Не могли бы вы выкопать пару луковиц для моей мамы? Она будет так рада посадить их на своей даче под Воронежем».
        – Перестань, – Селиверстов уже взял себя в руки и теперь говорил довольно спокойно, – ты же взрослая девочка! И не мне тебя учить, как можно избежать близости с мужчиной. Ты можешь сослаться на недомогание, критические дни. В конце концов, просто подсыпать снотворное.
        Интересно, как часто с ним самим проделывали подобные трюки? Озвучить этот свой вопрос я не решилась. Лишь уточнила:
        – Ага, а потом что?
        – Ничего. Как только ты вернешься с виллы, сразу исчезнешь.
        О как! Оказывается, все так просто. Вот только как быть с нюансами?
        – И куда же интересно мне деваться? На дно морское или в землю сырую? Надеюсь, моя кончина будет быстрой и безболезненной? – Алкоголь не только развязал мне язык, но и наградил храбростью.
        – Прекрати, – прервал мою эскападу Селиверстов. – Ты отлично поняла, о чем я. Отправишься в Москву, получишь все, что там тебе обещал Степанов. И даже больше.
        Да мне повезло! У меня не шеф, а рыбка золотая, исполняющая желания. Вот только я хорошо знаю, что подобные сказки заканчиваются обычно разбитым корытом. Поэтому вовсе не планировала сдаваться так просто.
        – И что? – решила я уточнить. – С Андрюшиными возможностями будет трудно меня отыскать в столице?
        Селиверстов на это лишь неопределенно пожал плечами.
        – Тебе что же, не доводилось отказывать мужчинам? Ты не сможешь популярно объяснить, что ошибалась в своих чувствах и человек тебя не интересует? – На этих словах он пристально вгляделся в мое лицо. – Или все же интересует? – продолжил допытываться он.
        – Какая разница? Боитесь, что сами себя переиграете? Что я влюблюсь в Карасика и поведаю ему о ваших коварных планах? Напрасно! Если что-то и срастется у нас с ним, я первая буду заинтересована в том, чтобы обстоятельства… э… нашей любви оставались в тайне.
        – Ничего я не боюсь. Это рядовая операция. Не получится так, выйдет иначе. Если мне нужна информация, я всегда смогу ее заполучить.
        – Тогда что же? Чего это вас так интересуют мои чувства?
        – Хотел бы я сам это знать, – пробормотал Селиверстов со злостью. Он резко подошел ко мне, обнял за плечи, притянул к себе и поцеловал.
        Ноги сразу стали ватными, сердце ухнуло куда-то вниз и билось там так отчаянно, словно пойманная в силки птица. Я больше не контролировала свои мысли, чувства, тело. Этот человек, похоже, имел какую-то магическую власть надо мной, так как без особого труда сразу же подчинил себе. Это не имело ничего общего с игрой, которую я вела с Карасиком. Это вообще не было похоже ни на что, испытываемое мною ранее.
        Казалось, скажи он сейчас пойти и спрыгнуть с балкона, я бы сделала это без колебаний. Жаль только, что это была игра в одни ворота, и сам Селиверстов ничего подобного явно не испытывал. Иначе как объяснить тот факт, что очень скоро он отстранился и без лишних слов покинул мой номер.
        Ничего не говоря, не объясняя, оставил он меня одну посреди комнаты в самых что ни на есть растрепанных чувствах.
        И тут меня охватила злость. В конце концов, что он себе позволяет? Что это, черт возьми, было такое? Проверка с целью выяснить, насколько я доступна? На вспышку неожиданной страсти, это, по крайней мере, не особенно похоже. Иначе он вряд ли бы так быстро остановился, ведь никаких препятствий с моей стороны не было.
        Последнее меня особенно огорчало. Почему я так легко поддалась порыву? Ведь ясно же, что Селиверстов совсем не мужчина моей мечты. Жесткий, резкий, у нас даже вкусы ни в чем не сходятся. И все же меня отчаянно к нему влекло. Влекло на физиологическом, животном уровне. Как же так? Я ведь не животное? Я homo sapiens – человек разумный, со свободной волей. Никогда больше не поддамся силе его мужского магнетизма! Я сжала кулаки так, что ногти впились в ладони. Мне хотелось, чтобы они порвали кожу, проникнув в плоть. Пусть у меня останутся шрамы, напоминающие о данном только что самой себе обещании.
        Правда, вспоминать о нем в ближайшее время мне все равно не пришлось – шеф больше не тревожил меня своим присутствием, предпочитая действовать через подчиненных.
        Поведать же мне им было о чем. Наши отношения с Карасиком развивались довольно стремительно. Уж что там сыграло роль – мое ли природное очарование, о наличии которого я до последнего времени и не догадывалась, или портретное сходство с первой любовью Андрея, но парень, кажется, и впрямь не на шутку увлекся. Его напористость и страстность вызывали у меня серьезное беспокойство. Правда, стремясь в любой ситуации отыскать что-то положительное, я утешала себя тем, что пламя, разгоревшееся столь быстро, имеет шансы погаснуть без доступа кислорода. Иными словами, с глаз долой – из сердца вон. Не стану же я любовью всей его жизни в самом деле. Вот только бы дожить до счастливого момента, когда можно будет сбежать!
        Лишь сейчас я отчетливо осознала смысл фразы: «Бойтесь своих желаний, они могут исполниться». У моих ног был самый блестящий кавалер, которого я когда-либо могла заполучить, – красивый, умный, богатый. Но теперь, когда в жизнь воплотились пусть не все, но многие из моих фантазий, меня это совсем не радует.
        Но, как говорится, нет худа без добра. Зато теперь я точно знала – доведись мне когда-нибудь участвовать в конкурсе «Лучший заносводильщик парней», я реально имела все шансы на победу. Проявляемым мною чудесам изворотливости мог бы позавидовать сам Гудини. Если бы, конечно, ему пришло в голову удивить публику новым номером в духе, как избежать близости с парнем.
        Мы с Карасиком уже несколько раз целовались (без особого удовольствия с моей стороны, но и без отвращения), и всякий раз, когда отношения угрожали перейти на иной уровень, в дело вмешивались те или иные обстоятельства. Например, однажды у нас ничего не вышло, так как в моем номере сработала пожарная сигнализация. А всего-то нужно было дождаться, когда парень отлучится в туалет, и поводить зажженной свечкой перед датчиками огня. Стоит ли говорить, что льющаяся с потолка вода и прибежавшая администрация отеля – не лучшие декорации для страстного любовного акта? В другой раз в самый ответственный момент, когда казалось, еще чуть-чуть и… мне позвонили из редакции с просьбой немедленно выслать уже имеющиеся наработки. Для этого мне потребовалось два телефона. Организовать звонок с одного на другой было просто. Ловкость рук, и никакого мошенничества. Конечно, Карасик был сильно разочарован, но работа есть работа, так что ему пришлось смириться.
        И все же я понимала, что настанет день, когда меня никто и ничто не спасет. Что я буду делать, оказавшись на острове? Как стану оправдывать свое нежелание вступать в близость, учитывая недвусмысленные знаки внимания, оказываемые мною сейчас? Может, заявить, что я приняла обет не вступать в связь с мужчиной до свадьбы? Ага, и какого рожна я тогда поперлась с ним в его дом? О! А что, если сказать, что у меня редкое заболевание, при котором заниматься любовью можно исключительно при полной луне? Ну, или в ее отсутствие – в зависимости от того, что там у нас будет в тот момент твориться на небосводе. Да ну, бред, конечно! Или… Может, приступ эпилепсии изобразить? А что? Я бы наверняка сумела. Вот только тогда отправит меня Карасик на материк или куда подальше, и задание будет провалено. Не то чтобы меня это сильно волновало, но об угрозах Степанова я все же не забывала.
        Решение никак не находилось, а Карасик с каждым днем становился все настойчивее. Еще и Селиверстов совсем не стремился мне помогать. От него не было ни слуху ни духу. С того памятного вечера, когда он меня поцеловал, я его вообще ни разу не видела.
        А ведь именно он и был виноват в том, что я сейчас так мучительно искала выход из сложившейся ситуации. Меня никак не назовешь монашкой, и при других обстоятельствах я наверняка прониклась бы к интересному, умному и харизматичному Карасику симпатией, но в дело вмешался Селиверстов, и теперь все мои мысли были посвящены ему. Выкинуть из головы тот вечер мне не удавалось. Невозможно было не думать о том, что могло бы произойти, не прерви он тогда так неожиданно наш поцелуй.
        Но дни шли, неминуемо приближая нас к «часу икс». Возвращаясь со всевозможных конференций, встреч, концертов и банкетов, я нередко заставала в своем номере людей Селиверстова. От своих визитеров я узнала, что встреча на Ла Гомера должна была состояться со дня на день. И хотя приглашения от Андрея не поступало, меня активно к ней готовили: вручили необходимое оборудование, показали схему дома с указанием мест, где его, возможно, придется установить. Задачу мне поставили непростую – «жучок» следовало установить за полчаса до встречи. Когда именно это произойдет, предстояло выяснить на месте. Павел, наверное, раз сто повторил, что очень важно сделать все своевременно. Ни в коем случае нельзя ставить камеру заранее, так как служба безопасности Карасика непременно проверит кабинет на наличие прослушивающих устройств. А вот забрать устройство я смогу и позже, так как следующая проверка будет уже плановой – примерно через неделю. Но в любом случае оставлять оборудование на месте нельзя. Это я уяснила четко.
        Как именно я должна буду все это провернуть, мне не объяснили. «Разберешься на месте» – таков был ответ на этот вопрос. Операция с самого начала являлась полной авантюрой, но, по-видимому, именно на это и делалась ставка. По идее, вполне могло сработать.
        Все бы ничего, если бы не Карасик. Эта рыбка никак не хотела заглатывать приготовленную для нее наживку. Мы строили планы относительно моих действий на вилле, на которую меня, между прочим, никто пока не позвал. И, хотя я стала практически тенью очаровательного миллионера, думаю, он вполне мог бы пережить нашу непродолжительную разлуку.
        Самое обидное, что и Андрей разделял эту точку зрения, так как буквально накануне намеченной даты сообщил мне о нашем расставании. Утешало лишь то, что выглядел он при этом печально и даже удрученно.
        – Что случилось? – Мне даже не пришлось разыгрывать огорчение – все планы летели в тартарары, а я неожиданно для себя увлеклась этой историей и болела душой за ее счастливое завершение.
        – Мне нужно отлучиться по делам на пару дней, – с грустью в голосе поведал Карасик.
        – Очень жаль, – я потупила взор, изображая, что старательно борюсь с подступившими слезами. Так, главное, не переиграть! Не на войну же я его, в конце концов, провожаю. – Надеюсь, ты скоро вернешься? – Звучавшая в моем голосе надежда оказалась столь искренней, что я всерьез задумалась об актерской карьере по окончании всей этой истории. А что? Мне бы подошла роль Кончиты в «Юноне и Авось». Остается только добавить: «Я буду ждать тебя вечно» и затянуть знаменитое «Ты меня на рассвете разбудишь».
        – Да, как только улажу все дела, снова к тебе.
        – Далеко отправляешься? – Грусть в моем голосе была уже запредельной. Таким тоном только надгробные речи вещать.
        – Нет, тут рядом. У меня на соседнем острове есть вилла, – ха, а то я не знаю. – Вот нужно посмотреть, что да как там. Один из минусов нашей жизни заключается в том, что порой нет времени насладиться собственным богатством, – Карасик рассмеялся, – знаешь, я даже не во всех своих домах бывал!
        Ой, сейчас расплачусь от жалости! Мне бы его проблемы!
        – Бедненький, – я даже не испытывала трудностей, изображая сочувственный тон. Определенно по мне сцена плачет! – Эх, собственная вилла, – произнесла мечтательно, – это что-то из другой жизни. Я даже не представляю, как она может выглядеть. Нет, на фото видеть доводилось, но вот чтобы вживую…
        Выпущенная стрела попала точно в цель! Да я просто гениальный манипулятор, иначе, как объяснить тот факт, что Карасик тут же предложил мне отправиться вместе с ним?
        – А ведь и впрямь мы можем не расставаться, – воодушевился он новой идеей. Правда, потом заметно погрустнел. – Видишь ли, – пояснил он, – у меня на острове дела, так что вряд ли я смогу уделить тебе должное внимание, боюсь, как бы ты не заскучала.
        – Что ты! – Так, Василиса, аккуратнее, не переиграй. – Обожаю уединение, – уже спокойным тоном произнесла я. – И потом, можно ведь проводить время на пляже? Там есть что-нибудь подходящее поблизости? – Разумеется, я знала, что вилла стоит прямо на берегу моря, но не могла же вот так напрямую продемонстрировать Карасику свою осведомленность. Приходилось действовать очень осторожно.
        – Конечно! – Андрей раздулся от гордости. – Там есть собственный пляж! – Он уставился на меня, чтобы насладиться произведенным эффектом.
        Пришлось изображать восторг и умиление. За последние дни я так привыкла играть, что это было совсем нетрудно.
        – Вот здорово! – Я захлопала в ладоши. – Ты правда возьмешь меня с собой? В свой дом? С собственным пляжем? – Последние слова я произнесла, широко распахнув глаза, изображая благоговейный трепет.
        Карасик довольно рассмеялся. Похоже, моя реакция полностью оправдала его ожидания.
        – Значит, договорились? – Андрей хлопнул себя по коленям. – Тогда завтра отправляемся в путь.
        Как завтра? Уже завтра? Мысли лихорадочно заплясали в моей голове. К столь стремительному развитию событий я оказалась явно не готова. Вот ведь, влипла ты, Ложкина, по самую рукоятку. Но на ходу с поезда не спрыгивают. Локомотив же несся вперед на всех парах, и мне оставалось, устроившись поудобнее в кресле, наблюдать за проносящимися за окном пейзажами.
        Я поднялась.
        – Во сколько и где встречаемся? – уточнила я деловым тоном.
        Парень выглядел разочарованным, видимо, рассчитывал, что хотя бы сегодня я останусь на ночь. Тем не менее настаивать не стал. Понимал же, что на Ла Гомера мне уже не отвертеться.
        Так что на этот раз мне даже удалось обойтись без трюков – Карасик отпустил меня даже без прощального поцелуя на ночь.
        Увы! Покой в тот вечер мне только снился. Вернувшись в номер, я застала там Селиверстова. Собственной персоной. Похоже, бесцеремонно вторгаться в мой номер становится для него доброй традицией. С другой стороны, чему тут удивляться, учитывая, насколько грубо он ворвался в мою жизнь.
        – Привет, – весело произнесла я, хотя на душе кошки скребли. Но твердое решение не поддаваться унынию и не доставлять радость «врагам», демонстрируя свою печаль, помогло скрыть испытываемые мною эмоции.
        Селиверстов, по всей видимости, аналогичного решения не принимал, так как выглядел довольно мрачно.
        – Слышал, у вас все срослось с Карасиком? – без обиняков приступил он к делу.
        Я хмыкнула:
        – Интересно, откуда такие сведения? Мы расстались не более пяти минут назад.
        – Сорока на хвосте принесла.
        – Догадываюсь, что за «сорока». Слушайте, если у вас столь широкие возможности, почему не можете установить прослушку и на вилле? Зачем я-то вам нужна?
        – Мы это уже обсуждали. Там очень серьезная охрана, усиленная в связи с предстоящей встречей. Кроме того, проверка комнаты для переговоров (а мы до сих пор не знаем, в какой именно они будут происходить) будет проводиться непосредственно перед мероприятием. Даже если бы нам и удалось внедрить своего человека в команду Карасика, он все равно не смог бы объяснить свое присутствие там, где ему быть не полагается: у персонала всегда строго оговоренные функции и место нахождения. Ты – дело иное. Даже если тебя поймают на месте преступления, ты всегда сможешь прикинуться «тупой блондинкой», перепутавшей комнаты. Дом огромный, и заблудиться немудрено. Еще вопросы есть?
        – Не-а, – я лениво потянулась, – у матросов нет вопросов, – самая обворожительная улыбка, на которую я только способна, была призвана продемонстрировать мою лояльность и понимание ситуации. На шефа она, по всей видимости, никакого впечатления не произвела.
        – А вот у меня имеется к тебе один вопрос. – Селиверстов помедлил и наконец нехотя выдавил из себя: – Ты уверена в том, что… – он снова замялся, – в том, что… ну… хочешь оказаться на острове?
        Вот уж чего не ждала, того не ждала. Удивлению моему не было предела. Надо же, какой уместный, а главное, своевременный интерес.
        – Это имеет какое-то значение?
        Селиверстов даже разозлился, хотя непонятно, почему:
        – Конечно! Я с самого начала сказал, что ты вольна принимать решения и, если тебе эта история не по душе, можешь в ней не участвовать!
        – А что, есть те, кому она может быть по душе? – снова удивилась я.
        Шеф смотрел на меня так, будто видел впервые.
        – Василиса, я, честно, тебя не понимаю. Игорь заверил меня, что ты с радостью воспользовалась предоставленной возможностью поучаствовать в предстоящей операции. Но теперь ты ведешь себя так, будто тебя насилуют. Есть что-то, что мне следует знать? – Мужчина внимательно смотрел на меня, ожидая ответа.
        Противоречивые чувства охватили меня в тот момент. Слабая надежда озарила душу. А что, если и впрямь он ничего не знал о действиях своих подчиненных? Что, если действительно думает, будто я спала и видела, как бы попасть в такой переплет? Что, если открыть ему душу, рассказать, что больше всего на свете мне бы хотелось оказаться подальше от Ла Гомера, Карасика и… его самого? Хотя, последнее, пожалуй, неправда. Но ведь так и будет. Стоит мне отказаться от операции, и я тут же отправлюсь домой. В свою маленькую, тесную съемную квартирку. И никогда больше не увижу этого человека. Нет, к подобному развитию событий я явно не готова. Кроме того, что бы там ни говорил Селиверстов, был еще и Степанов. Ему моя откровенность вряд ли придется по душе. Пожалуй, пусть все идет как идет.
        Я пожала плечами:
        – Да нет, Игорь Михайлович все правильно вам рассказал. Я действительно с радостью ухватилась за предоставленную мне возможность… э-э-э, изменить свою судьбу к лучшему. Ну, деньги, карьера, машина, квартира… В общем, вы меня понимаете.
        Селиверстов взъерошил волосы. Он выглядел как человек, который силится разгадать какую-то загадку, но никак не может найти правильное решение.
        – Странно, – пробормотал он. – Ты ведь совсем не похожа на Наталью и ей подобных.
        Настал мой черед удивляться:
        – А она-то какое отношение имеет к нашему разговору?
        – Поверь, самое непосредственное. Ты не интересовалась, зачем мы привезли ее на остров?
        Я удивленно уставилась на Селиверстова. Он определенно принимает меня за конченую кретинку.
        – По-моему, это очевидно!
        Мужчина выглядел озадаченным. Постепенно его шестеренки задвигались в нужном направлении, и до него наконец дошло, что именно я имею в виду.
        – А, ты вон о чем, – шеф усмехнулся. – Да нет, все совсем не так. Сама подумай, зачем мне ехать в Тулу со своим самоваром? Просто мы не могли рисковать и делать ставку на одного человека. Идея с «первой любовью» была оригинальной, не спорю, но уж больно авантюрной. Конечно, мы решили подстраховаться. Степанов отыскал эффектную модель, из тех, мимо которых ни один мужик не пройдет, договорился с ней обо всем, и вот она на острове. Кстати, Наталья своей ролью наслаждалась и очень огорчилась, когда Карасик выбрал не ее. Еще бы! Такой удар по самолюбию.
        Меня затошнило. Казалось, передо мной поставили тарелку с живыми тараканами и заставляют их есть. Так вот оно что! Они прилепили нам жетоны с номерками, выставили в начале трека и выстрелили из стартового пистолета. Лошадки понеслись, а господа преспокойно наблюдали, гадая, которая из гнедых первой придет к финишу. Победа осталась за мной. Вот только удовлетворения я почему-то не испытывала.
        – А Наталья знала, что я тоже участвую в загоне?
        – В чем ты участвуешь? – удивился собеседник.
        – В загоне. А как еще это назвать?
        Селиверстов, похоже, оскорбился.
        – Во-первых, никто никого никуда не загонял, – чеканя слова, произнес он. – Ты добровольно согласилась на поставленные условия. За весьма щедрое, насколько я знаю, вознаграждение.
        Интересно, о чем это он? О весьма туманных и нечетких обещаниях Степанова озолотить меня в случае успеха?
        – А во?вторых?
        – А во?вторых, выход есть всегда и у каждого человека. Ты вполне можешь отказаться, если затея тебе не по душе. Даже сейчас!
        – Да неужели? Вот так просто? Столько усилий прахом, и я преспокойно выйду за эту дверь и отправлюсь в Москву?
        – Именно так. Более того, я лично посажу тебя в самолет.
        – Да нет, зачем же. Я только начала втягиваться в интересную жизнь российских миллионеров, – опершись о дверной косяк, я взирала на своего собеседника с иронией. – Разве можно упустить такую возможность? А вдруг Андрей и впрямь послан мне судьбой? Может, нам суждено быть вместе? Вы же умеете хранить секреты и не выдадите, если что, мою маленькую тайну?
        Селиверстов криво усмехнулся:
        – Это не в наших интересах. – И добавил, помолчав немного: – А ты быстро учишься.
        – О, это еще не все мои способности! О многих вы даже и не догадываетесь. – Куда меня несет? Не иначе помутнение рассудка или аттракцион неслыханной храбрости. И уж совсем обнаглев, добавила: – И потом, грех жаловаться, с учителями крупно повезло. Каждый день обучения идет за три. Месяца.
        – Спрашиваю последний раз: ты действительно хочешь пойти до конца? – Мужчина пристально посмотрел мне прямо в глаза, и меня вновь окатило горячей волной возбуждения. О визите на виллу Андрея в тот момент думать хотелось меньше всего.
        – Несколько поздновато задаваться этим вопросом, не находишь? – Я совсем осмелела, перейдя с Селиверстовым на «ты», однако, поймав его удивленный взгляд, тут же исправилась: – Не находите?
        Мужчина рассмеялся.
        – Да ладно тебе, давай уж без лишних церемоний. Тем более что, хоть на брудершафт мы не пили, целоваться уже доводилось.
        При воспоминании об этом щеки вновь вспыхнули – на этот раз от стыда. Если так дело дальше пойдет, в номере можно будет обходиться без электричества – света от меня уже вполне достаточно, чтобы книжку читать.
        – Мы закончили или будут еще какие-то указания? – Может, и не самые емкие слова, но вполне подходящие, чтобы прекратить весь этот балаган. Если ему хочется развлекаться, пусть поищет себе другого шута с бубенчиками.
        – Ты, похоже, меня гонишь? – Мужчина притворился огорченным, хотя было совершенно очевидно – этот субъект уйдет отсюда тогда, когда сочтет нужным.
        – Не гоню, но тактично намекаю, что пора бы и честь знать. Мне завтра рано вставать, и вообще день предстоит насыщенный. Ты же не хочешь, чтобы я выглядела плохо и разочаровала Карасика? Еще, чего доброго, пыл угаснет, и придется мне махать ему платочком на берегу, как Пенелопа Одиссею.
        – Да брось ты. Тебе ли об этом волноваться. – Селиверстов пристально на меня посмотрел. – Уверен, Андрюшу привлекает в тебе далеко не внешняя красота.
        Я чуть не задохнулась от возмущения! Мало мне было унижений за сегодняшний вечер!
        – Понимаю! Где уж нам уж. Мы только на сходстве с первой любовью и «выезжаем», а так не видать нам классных парней, как своих ушей.
        – Ты что, обиделась? – Селиверстов выглядел искренне озадаченным. – И в мыслях не было тебя задеть. Напротив. – Однако ж странные у него представления о комплиментах. – Я, безусловно, нахожу тебя очень привлекательной, красивой девушкой, но в нашем с Карасиком мире этим никого не удивить. Красота продается и покупается, как и любой другой товар. И чем больше у тебя денег, тем более привлекательную женщину ты можешь себе позволить. Как бы цинично это ни звучало. А вот встретить интересную, умную и бескорыстную здесь практически невозможно.
        Ой, бедненькие. Еле сдерживаю слезы от сочувствия! Прям прижала бы к груди и рыдала от жалости.
        – А вы бы попробовали в другом месте поискать. Или по статусу не положено подбирать девушек с улицы? – Удержаться от ехидной реплики оказалось выше моих сил.
        И снова игнор. И вновь никакой реакции на мое замечание. Четко проговаривая слова, будто пытаясь объяснить ребенку очевидные вещи, Селиверстов ответил:
        – Ты провела с Андреем довольно много времени. Как думаешь, у него есть время заниматься поисками настоящей любви?
        – Ой, да ладно. Вот только не нужно банальных разговоров в стиле «богатые тоже плачут». Ты еще расскажи мне о том, что с удовольствием бы поменялся местами с каким-нибудь простым парнем, счастливым отцом троих детей, выплачивающим кредит за нехитрую машину отечественного производства и испытывающим необычайную радость от семейных поездок на дачу с ящиком рассады в багажнике.
        Селиверстов громко расхохотался и развел руками:
        – Нет, такая картина счастливой семейной жизни, какую ты нарисовала, вряд ли меня привлечет. Да и вообще я не из тех, кто сетует на судьбу и гадает, что было бы, если бы да кабы. И все же порой мелькает, не скрою, зависть к моему шоферу, который после трудового дня приходит домой и может расслабиться, отключиться от забот и хлопот в семейном кругу. Но, если ты спросишь, хотел бы я оказаться на его месте, ответ будет однозначно отрицательным. Я вообще не об этом. Разумеется, нас окружает множество нормальных женщин немодельного типа, – Селиверстов улыбнулся, – просто все они так или иначе от нас зависят. Как ни крути, а это накладывает отпечаток на отношения. Ни мы их не воспринимаем как женщин, ни они нас как мужчин. Ты же вот тоже поначалу скованно чувствовала себя в моем обществе. Разве нет?
        – Да и сейчас мне не удалось до конца расслабиться, – я даже сумела улыбнуться.
        – Не скажи… Перемены в твоем поведении налицо. Появилась в тебе какая-то уверенность, граничащая порой с дерзостью. Поверь, мужчинам это очень нравится. Особенно вкупе с умом и шармом. Тебе же не занимать ни того, ни другого.
        Хм. Кажется, я начала утрачивать смысл беседы. Конечно, мне было лестно слушать все это, но я откровенно не понимала, к чему этот разговор? Селиверстов ведь не из тех, кто тратит время на пустой треп. Какую-то цель он наверняка преследовал. Чтобы не гадать понапрасну, я решила спросить напрямик:
        – Александр Константинович, к чему вы мне все это говорите?
        Мужчина поморщился.
        – Мы же вроде договорились перейти на «ты», – произнес он. – А зачем я все это тебе говорю, я и сам не знаю. Наверное, для того, чтобы ты наконец-то узнала себе цену. Ты интересная женщина и вполне можешь очаровать любого мужчину, даже самого успешного и искушенного. Поэтому не стоит хвататься за первый подвернувшийся вариант. Как знать, возможно, в твоей жизни будут и другие, более интересные предложения.
        Я решила не доставлять Селиверстову удовольствия, сообщая, что продолжать отношения с Карасиком в мои планы не входит. Поэтому заявила уклончиво:
        – Сердцу ведь не прикажешь.
        – Ах, вон оно как! – Лицо Селиверстова окаменело. – Значит, уже все так далеко зашло. Ну, тогда, конечно.
        Он решительно поднялся и направился к двери. Но потом, как будто что-то вспомнив, замер на пороге. Впервые за вечер самообладание его покинуло, и он нерешительно топтался у дверей. Затем, словно решившись на что-то, вернулся.
        – Послушай, ты вольна поступать так, как тебе вздумается. И все же я несу некоторую ответственность за… – удивительно, но Селиверстов волновался! Оказывается, этот человек способен потерять самообладание, – за то, что… – он никак не мог подобрать нужные слова, – за происходящее, – ему наконец удалось закончить фразу. – Поэтому, если вдруг ты не захочешь, чтобы вы с Андреем… – да что это с ним – мямлит, как первоклашка, не выучивший домашнее задание. – В общем, вот, – он достал из кармана небольшой флакон и протянул его мне.
        – Что это? – Удивление мое было неподдельным и искренним.
        – Препарат, снижающий половую активность. У мужчин, – добавил он, заметив отразившееся на лице недоумение.
        – ???
        – Не бойся, – Селиверстов усмехнулся, – не навсегда. Но время с помощью этих таблеток тебе удастся выиграть. Одной пилюли будет достаточно, чтобы превратить самого пылкого любовника в кроткую овечку. Побочных эффектов не выявлено, даже аллергии не вызовет. И вообще через пару дней все придет в норму. Зато это предоставит отсрочку на случай, если она тебе понадобится. Не захочешь, можешь не использовать.
        Я растерянно вертела флакончик в руках, не зная, что и сказать. Конечно, мне следовало поблагодарить моего начальника за столь щедрый подарок и неожиданное решение проблемы, еще несколько минут назад казавшейся неразрешимой. С другой – учитывая, кто является истинным виновником моих проблем, благодарить особенно не за что. Тем не менее я нашла в себе силы выдать хлипкое «спасибо».
        Мой собеседник продолжал растерянно мяться у порога, как будто желая, но, не решаясь что-то сказать. Странно, робость никак нельзя отнести к достоинствам (или недостаткам, это уж кому как) данного господина. Но разгадывать причины столь необычного для него поведения я не имела ни желания, ни сил. Поэтому спокойно уселась в освободившееся кресло и теперь с любопытством взирала на мужчину, который заставлял мое сердце биться быстрее.
        Наконец, видимо, приняв какое-то решение, он открыл дверь и вышел прочь, оставив меня одну в номере. Какое-то время я так и сидела, уставившись в ту точку, где он только что стоял, силясь силой мысли вернуть его в комнату и понимая, что это невозможно. Взгляд упал на оставленный Селиверстовым пузырек. Внимательно осмотрев его, я попыталась отыскать хоть какие-то надписи или опознавательные знаки, но не обнаружила ровным счетом ничего. И тут меня посетила страшная, но такая очевидная мысль – а что, если там яд? Вдруг, Селиверстов решил моими руками убрать с дороги «злейшего» друга.
        Да нет, что-то не похоже. Зачем так усложнять ситуацию? Если бы Саша действительно захотел убить Карасика, он наверняка поступил бы так, как принято в его мире, – нанял киллера. В этом случае его самого и близко не оказалось бы рядом с предполагаемым местом преступления. К исполнителю однозначно не вело бы ни единой ниточки, так как в таких случаях принято действовать через посредников. Нет, наверное, я зря паникую, и во флакончике действительно препарат, снижающий потенцию.
        Все последние дни, отчаянно барахтаясь и плывя против течения, в тщетных попытках выбраться из стремительного потока, неотвратимо несшего меня в постель к Карасику, я прикидывала разные варианты для того, чтобы выбраться из «стремнины».
        И вот теперь появился шанс без особых хлопот оказаться «на суше». В конце концов, разберемся на месте, стоит его использовать или нет, хотя подобная перспектива казалась весьма заманчивой.
        Поэтому я на всякий случай положила флакончик в потайной карманчик чемодана. Туда, где уже лежало микроскопическое устройство, которое мне предстояло установить в переговорной комнате. Вещи также были собраны заранее, как говорится, на всякий пожарный случай. Осталось с утра положить в сумку мобильник, зарядное устройство к нему и зубную щетку.
        Решив, что темные круги под глазами вряд ли являются достойным украшением женщины, я наконец-то легла спать.
        Глава 8
        Беспокойная ночь и не менее тревожное утро
        Уснула сразу и спала как убитая, хотя и очень беспокойно. Мне снились странные сны. В одном из них я занималась любовью с Карасиком, который почему-то выглядел как Селиверстов. В другом я, напротив, отбивалась от посягательств Андрея и даже ударила его подсвечником по голове. Под утро мне и вовсе привиделся человек в черном. Был он в маске на манер тех, которые носят сотрудники органов правопорядка во время силовых операций. Истошный вопль не разрубил ночную тишину исключительно потому, что таинственный посетитель закрыл мне рот рукой. Этот сон оказался настолько реалистичным, что даже после пробуждения я все еще ощущала характерный запах кожи от перчатки, которую он прижал к моим губам.
        Учащенное сердцебиение успокоить удалось далеко не сразу. В толкование снов я никогда не верила, в знаки судьбы также как-то не особенно, но зато точно знала, что во сне подсознание посылает нам определенные сигналы. Для разгадки их способностями медиума обладать совсем не обязательно. Все до скучного очевидно.
        В любом случае радовало то, что через пару дней эта история закончится. Мне же оставалось только гадать, каким будет ее исход, надеясь, что для меня он окажется вполне благополучным.
        До Ла Гомера мы добиралась на яхте. Карасик не обманул – он действительно был счастливым обладателем белоснежной красавицы. Несмотря на то что мой спутник не преминул извиниться за ее небольшие размеры, по всему было видно – судно являет собой предмет его особой гордости.
        Морская прогулка доставила мне незабываемое удовольствие, хотя и не заняла много времени. Очень скоро мы прибыли на пристань.
        Яхта произвела на меня столь сильное впечатление, что на виллу эмоциональных сил уже попросту не осталось. Видимо, я потихоньку начинала привыкать к роскоши, поэтому в обморок при виде загородного дома не грохнулась и даже глаза не закатила.
        Отчасти из вежливости, отчасти потому, что Андрей этого ждал, я все же выразила соответствующие случаю восторги.
        Дом располагался на самом берегу, на вершине скалистого утеса, к которой вела вырубленная прямо в камне лестница. Это была настоящая крепость, с одной стороны надежно защищенная хорошо просматриваемым морем, с другой – огромным глухим забором. Подозреваю, что то были далеко не все меры безопасности, так как когда мы проходили по лужайке, мне удалось хорошо разглядеть небольшое здание с глухими ставнями. Оттуда вышел поприветствовать нас человек в черном костюме (и это, несмотря на палящее солнце), к уху которого тянулся спиралевидный шнурок. Это, а также косая сажень в плечах и немного глуповатый вид выдавали в парне профессионального телохранителя. Мои догадки подтвердились, когда Карасик представил нас друг другу:
        – Миша, это Василиса. Василиса, это Миша – мой начальник службы безопасности.
        – Очень приятно! Михаил… э-э-э… как вас по отчеству? – любезно поинтересовалась я.
        – Юрьевич, – подсказал мужчина.
        – Как поэт? – Я почему-то обрадовалась.
        Начальник службы безопасности устало улыбнулся. Подозреваю, реакция на его имя-отчество была традиционной и порядком мужчине надоела. Мне ли это не понимать?!
        – Ага, – произнес он, – моя мама преподавателем литературы в школе работала. А ваша, не иначе, воспитателем в детском саду? – В глазах Михаила Юрьевича заплясали веселые искорки.
        – Почему? – Я даже опешила.
        – Ну, имя у вас такое – сказочное, – рассмеялся мужчина.
        Я засмеялась в ответ.
        – Да нет, это просто обычай в семье такой – называть девочек Василисами, а мальчиков Василиями. Так что можете считать меня жертвой традиций.
        Моя непосредственность, по всей видимости, произвела на Михаила Юрьевича самое благоприятное впечатление, но расслабляться не стоило. Я понимала – мужчина не так прост, как может казаться. Вряд ли Карасик доверит охрану своей крепости кому попало. Однозначно – с этим субъектом следует быть начеку.
        Глава 9
        Миссия выполнима
        Не знаю, являлась ли выделенная мне комната лучшей в доме, но в ее великолепии сомневаться не приходилось. Большая, светлая, хорошо обставленная – она вполне подходила для приема королевских особ.
        В ванной нашлось все, без чего невозможно представить жизнь современной барышни: фен, шампуни, тоники и пенки для умывания, маникюрные ножницы, пинцет и даже тампоны. Интересно, прислуга лично для меня так расстаралась или это уютное гнездышко принимало не одну представительницу прекрасного пола?
        Конечно, второй вариант казался более вероятным. Наивно было бы полагать, что я первая, удостоившаяся чести посетить этот дом в качестве любовницы. Хотя, если вдуматься, я, наверное, могла претендовать на роль единственной, кто попал сюда, не будучи таковой. Молодец, Василиса! Возьми с полки пирожок и медальку за стойкость.
        Не знаю, почему, но я сразу поняла – помещение предназначено для проживания меня одной. Разумеется, это ничего не значило, так как хозяин дома мог в любой момент сюда наведаться, но я бы сильно огорчилась, если бы Андрей не проявил должную любезность, сразу взяв быка за рога. Хотя, может, я себе льщу, и ему просто не хочется делить со мной одну комнату?
        В любом случае на дне чемодана покоился пузырек, таинственное содержимое которого, если верить Селиверстову, в считаные секунды могло превратить пылкого казанову в бессильного импотента.
        Еще на Тенерифе Павел с Виктором ознакомили меня с планом виллы, заставив наизусть выучить комнаты, в которых теоретически могла состояться встреча. Всего таковых было пять: гостиная, столовая, переговорный зал (логичнее всего, но слишком очевидно), терраса и музыкальный салон. Вот их-то мне и предстояло осмотреть на наличие признаков подготовки к приему гостей.
        Начать я решила с гостиной. Тем более что она была ближе всего к моей комнате, и хотя я не имела даже отдаленного представления о предмете поисков, тем не менее честно изобразила какую-никакую деятельность.
        Но комната выглядела как ей и было положено. Никаких признаков того, что скоро здесь собираются принимать важных гостей. А жаль. Как было бы заманчиво сразу же отыскать то, что ищешь. С другой стороны, нашелся в этой ситуации и позитивный момент – из гостиной я сразу же попала на террасу, что позволило мне продолжить осмотр, не привлекая внимания чрезмерным мельтешением по дому. Если я начну с озабоченным видом шнырять по дому, это наверняка привлечет внимание службы безопасности, а так все логично – посидела в гостиной, вышла воздухом подышать на террасу.
        Правда, люди Селиверстова заранее предупредили меня, что это место вряд ли изберут для встречи. Карасик не доверял никому, в том числе и собственному персоналу. Организуй он встречу на террасе, шансы на то, что секретная беседа достигнет чужих ушей, значительно возрастут.
        И все же терраса относилась к тем пяти комнатам, которые располагали всем необходимым для приема большого количества гостей, и, следовательно, я не могла исключить ее из списка «подозреваемых».
        Загвоздка заключалась в том, что я понятия не имела, что именно ищу. Это существенно усложняло поисковую задачу. Все комнаты оптимально подходили для официальных встреч и в равной степени могли быть для них использованы.
        Без особой надежды на успех я тщательно и с особым рвением исследовала каждый квадратный сантиметр террасы, но так и не нашла никаких следов, указывающих на то, что именно ее Андрей выбрал для приема дорогих гостей.
        Следующей комнатой, которую мне предстояло изучить, оказалась столовая.
        Говорят, что путь к сердцу мужчины лежит через его желудок. Ни в коем случае не оспаривая это утверждение, хочу уточнить, что и барышню тоже можно покорить вкусным обедом или ужином. В доме Карасика и тот и другой прием пищи был обставлен с особой помпой. Подаваемые блюда могли проложить дорожку к душе даже самого закоренелого циника. Что уж говорить обо мне. Тем более что в перерывах между трапезами я успела поспать, выполнить свою миссию и даже искупаться в море.
        Но обо всем по порядку. Войдя в столовую, я убедилась, что никаких признаков подготовки к приему гостей не наблюдается. С другой стороны, о каких приготовлениях может идти речь, если здесь и без них в любой момент можно сыграть свадьбу на сотню гостей? Казалось бы, лучшего места для проведения встречи и не найти. Ну, разве что комната для переговоров, которую я посетила ранее под предлогом осмотра виллы.
        В маленьком помещении, примыкающем к переговорному залу, я отыскала холодильник, доверху набитый прохладительными напитками, и хьюмидор с первоклассными сигарами. Вернее, о том, что они первоклассные я могла лишь догадываться, ибо тот еще знаток табачной продукции. Просто нетрудно предположить, что в этом доме других товаров просто не держат.
        Но понятно было, что эта комната всегда так выглядит. И, если торжественная встреча и состоится в этом зале, я узнаю об этом в самый последний момент.
        Правда, день не прошел впустую, так как посещение музыкального салона дало кое-какие результаты. Уж не знаю, насколько можно доверять моей интуиции, но она просто кричала благим матом – скорее всего, устанавливать подслушивающее устройство нужно будет именно здесь.
        Комната, предназначенная для вечеринок и приема музыкантов, имела все для того, чтобы даже мегазвезды чувствовали себя в ней более чем уютно – огромное помещение со специальной аппаратурой и белым роялем оказалось достойно королевских особ. Но сегодня тут чувствовался некий беспорядок (что само по себе подозрительно, учитывая увиденное мною ранее). Музыкальные инструменты сдвинули слегка к стене, а прямо посредине танцевальной площадки стоял длинный прямоугольный стол. Стройные ряды стульев тянулись по обеим его сторонам.
        Получалось, что именно тут мне и предстояло установить подслушивающую аппаратуру. Разумеется, сделать это необходимо непосредственно перед самой встречей, улучив момент между приходом гостей и проверкой зала сотрудниками службы безопасности.
        Виктор подробнейшим образом проинструктировал меня по поводу применения новейшей и сверхтонкой аппаратуры. Какое бы помещение Андрей ни назначил для приема гостей, я знала, как мне предстояло действовать. Так что теперь можно было немного расслабиться.
        Что я с удовольствием и сделала. После ужина мы с Карасиком сидели в гостиной и потягивали вино, наслаждаясь обществом друг друга. И он, и я понимали, к чему движется дело, и не стремились торопить события, предоставив им возможность идти своим чередом. Правда, каждый руководствовался своими мотивами. Андрей, как я уже говорила, предпочитал смаковать блюдо, а мне не оставалось ничего другого, как оттягивать неминуемый час расплаты в надежде на очередной подарок судьбы. Взять ответственность за происходящие события на себя и воспользоваться таблетками для погашения страсти я так и не решилась.
        Сидя вместе на мягком диване, мы с Карасиком предавались пустой болтовне и счастливому ничегонеделанью. Мужчина рассказывал мне о своем детстве, а я слушала и вставляла ровно то количество реплик, которое необходимо для того, чтобы продемонстрировать свою искреннюю заинтересованность. Единственная истина, усвоенная мною за все время работы в журнале и которую я никогда не оспаривала, заключалась в том, что, если ты хочешь завоевать мужчину, умей его внимательно слушать.
        Карасик явно увлекся собственным рассказом. Он уже поведал мне о своем счастливом, хоть и небогатом детстве и теперь принялся за непростое отрочество. Я подозревала, что кое-какие подробности становления своего бизнеса он старательно опускает, но не могла его за это осуждать, прекрасно отдавая себе отчет в том, что такое состояние честным путем все равно не заработать. Рассказ Андрея отличался гладкостью. Видимо, он наизусть выучил придуманную имиджмейкерами легенду и, скорее всего, в итоге поверил в нее и сам.
        Медленно, но верно жизнеописание приблизилось ко дню сегодняшнему.
        – Как-то так… – подытожил Карасик, – утомил я тебя? – спросил он участливо, но с явной надеждой в голосе на противоположный ответ. Разве могла я обмануть его ожидания? Разумеется, нет! Поэтому как можно более искренно воскликнула:
        – Ну что ты! Было очень интересно.
        Моя реплика была «засчитана», так как лицо Андрея тут же озарила счастливая улыбка.
        – Ну, вот и славно, – пробормотал он и, взглянув на часы, удивленно произнес: – Однако уже поздно. Мы с тобой явно засиделись. Но в таком приятном обществе время летит незаметно. – В голосе мужчины я уловила нежность, и сердце тут же кольнуло чувство вины. Мне не удалось скрыть свои эмоции, но мужчина, разумеется, по-своему расшифровал пробежавшую по моему лицу тень, так как тут же произнес: – Обещаю, впредь больше не стану злоупотреблять твоей добротой. – Он тут же поднялся и подал мне руку.
        Вот оно! Наконец-то должно произойти то главное, о чем мы оба так долго думали (правда, с разной эмоциональной окраской). Интересно, куда мы теперь направимся. Не удивлюсь, если меня ждет какой-то яркий и оригинальный сюрприз. Что-то типа устланного лепестками роз ложа или водяной кровати, внутри которой плавают золотые рыбки. На большее моей фантазии не хватило, но уверена, Андрей, как искушенный соблазнитель, знает, чем удивить даму.
        Что ж, это даже интересно! Вдруг нам предстоит заниматься сексом в бассейне с дельфинами или в роскошной оранжерее с экзотическими цветами? И чего это меня сносит на флору с фауной? Наверняка в запасе Карасика есть немало удивительных способов порадовать избранницу. С другой стороны, чего гадать-то? Прямо сейчас и узнаем, как принято развлекаться у успешных миллионеров.
        Но чуда не произошло! Мы направились к моей спальне. Но может, парень успел подготовить ее каким-то особенным образом? Не удивлюсь, если в моей комнате не окажется потолка и мы будем заниматься любовью прямо под звездным небом. И хотя к близости и не стремилась, справиться с любопытством не могла. Сгорая от этого чувства, я толкнула дверь и вошла в комнату. И…
        И ничего! То есть абсолютно! Помещение выглядело в точности так, как я его и оставила, уходя на ужин. Разочарованию моему не было предела! Не то чтобы я очень уж хотела как-то по-особенному обставить наш с Андреем первый раз, но все же определенная доля романтики могла бы помочь мне настроиться на нужный лад.
        Но, как оказалось, впереди меня все-таки ждал сюрприз. Да еще какой! Андрей не последовал за мной в спальню! Он нежно поцеловал меня в губы на пороге и, пожелав спокойной ночи, откланялся.
        Глава 10
        Все идет по плану
        Японимала, что мой интерес к музыкальному салону наведет службу безопасности Андрея на подозрения. Поэтому действовать следовало очень осторожно и желательно издалека. Благо, такая возможность имелась – рядом с музыкальным залом располагалась библиотека с потрясающей коллекцией ценных и редких фолиантов. Тщательно охраняемая, комната практически все время была заперта, но, попав туда, я могла присматривать за нужным мне помещением, не вызывая лишних вопросов.
        Дивясь своему коварству (как знать, возможно, где-то в недрах моей души живет Мата Хари), я разработала гениальный план и блестяще воплотила его в жизнь. О, какой великой актрисой я была, когда сначала изображала грусть и печаль скучающей особы, а потом с жаром рассказывала о том, в какой трепет меня приводят старинные книги. Дескать, еще с института я питаю слабость к старинным библиотекам, едва ли не приходя в экстаз при виде древних фолиантов.
        И Карасик дрогнул. Он не смог устоять перед возможностью произвести впечатление на барышню, еще раз продемонстрировав ей собственное богатство и могущество.
        – Ты знаешь, – проговорил он в какой-то момент, – на самом деле на вилле есть библиотека. Правда, она не совсем обычная.
        – Как это? – В этом месте ранее умершая во мне великая актриса неожиданно ожила и сыграла неподдельное удивление.
        – Дело в том, что там собрана коллекция, которую я приобрел на одном аукционе. Книги разные, есть и русские. Особенно ценные экземпляры помещены под стекло. Другие вполне пригодны для чтения, при условии, разумеется, бережного к ним отношения. Но в любом случае ни один фолиант не рекомендуется выносить за пределы отведенного для них помещения. Но тебе я могу доверять, так что ты вполне можешь посетить библиотеку.
        Мне стоило немалого труда удержаться и не запрыгать от радости. Вместо этого я предпочла просто искренне поблагодарить Карасика:
        – Андрей, ты чудо, – я даже вскочила и поцеловала парня в щеку, – когда можно посмотреть твои сокровища? – Приложив руку к сердцу, я торжественно добавила: – Клянусь обращаться с книгами очень бережно, аккуратно и беречь их как зеницу ока!
        Разумеется, идеальным решением была бы приоткрытая дверь библиотеки – тогда я бы видела музыкальный салон. Но мне объяснили, что дорогие фолианты боятся сквозняков. Кроме того, в комнате работала специальная климат-система, создающая идеальный для них микроклимат. Стоит ли говорить, что такая роскошь, как открытая комната, оказалась мне недоступна? Приходилось довольствоваться малым. Заходя в библиотеку и покидая ее, я непременно заходила в салон и внимательно его осматривала, пытаясь заметить малейшие признаки любых изменений.
        Имелись у меня и другие поводы для беспокойства. Особенно насторожило изменение в поведении Карасика. Он как будто резко охладел ко мне, избегал моего общества и даже тяготился им. Правда, в редкие минуты совместного времяпрепровождения мужчина по-прежнему был любезен и галантен, но все это больше смахивало на поведение гостеприимного хозяина дома, нежели пылкого возлюбленного.
        Тщетно пытаясь понять, что происходит, я строила разные версии и предположения. Конечно, самым логичным было бы решить, что парень просто утратил ко мне интерес как к женщине, но для столь резкого охлаждения должны быть причины, а я, как ни силилась, не могла их отыскать. Не то, чтобы я была само совершенство, но никаких своих новых недостатков, способных вызвать отвращение мужчины, я ему не продемонстрировала. Депиляцию делала регулярно, в зубах после трапезы пальцами не ковыряла. Да что там пальцами! Я даже избегала зубочисток и зубных нитей в присутствии Карасика. Тщательно обследовав себя перед зеркалом, я пересчитала все складочки на животе, убедившись, что их ровно столько же, сколько было до приезда на остров. Целлюлит также не совершил коварного нападения, уродливые шрамы не обезобразили тело, волосы и зубы – все оставалось на месте. Таким образом, мне так и не удалось найти ответ на вопрос, почему Андрей вдруг перестал мною интересоваться.
        Стоит ли удивляться, что в подобных обстоятельствах тоска и тревога стали моими неизменными спутниками? Но, когда отчаяние, казалось, достигло своей самой критической точки, награда наконец-то нашла своего героя.
        Произошло это рано утром. Я по обыкновению находилась на своем «боевом посту» в библиотеке, когда услышала за дверью какой-то шум. Осторожно сунув нос в щель между проемом и дверью, увидела начальника службы безопасности и бригаду дюжих ребят с чемоданчиками. Свершилось! Видимо, это и была та самая проверка, пропустить которую мне нельзя было ни в коем случае. Сунув руку за пазуху, я осторожно нащупала крошечный «жучок», надежно спрятанный в потайном кармашке бюстгальтера. Вот такое незатейливое место избрал Виктор – идея организовать тайник в лифчике принадлежала именно ему.
        Так! Теперь главное – соблюдать спокойствие! Согласно моим данным, проверка продлится не более получаса. Потом мне следует быстро пробраться в музыкальный салон и спрятать там аппаратуру. Закрепить «жучок» предстояло под подоконником.
        Стараясь не дышать, я стояла у двери, вслушиваясь в каждый шорох. Наконец из музыкального зала начали выходить люди. Дождавшись, когда шум их шагов окончательно стихнет, аккуратно выглянула за дверь и увидела совершенно пустой коридор. Разумеется, это ничего не значило, вполне вероятно, войдя в музыкальный салон, я увижу там целую толпу охранников. Живо представив себе, как все они выскакивают кто откуда с воплем «Сюрприз», я толкнула дверь. И меня действительно ждал сюрприз. Да еще какой! Салон был заперт!
        Конечно, подобный вариант развития событий Павел не исключал. Именно поэтому он заранее провел краткий курс «молодого взломщика». Тогда мне это даже казалось забавным – в конце концов, мало ли что в жизни может пригодиться. А с этим-то навыком я точно по жизни не пропаду. Но теперь мне как-то было не до веселья. Одно дело – вскрывать замки в номере гостиницы под чутким руководством инструктора, и другое – применять полученные знания, что называется, в походных условиях.
        В небольшой сумочке, которую я всегда таскала с собой, лежала отмычка, надежно замаскированная под маникюрный набор. Вернувшись в библиотеку и взяв инструменты, я снова направилась к двери музыкального салона. Сердце отчаянно билось. Каждую секунду ожидая грозного оклика охранника, чувствуя себя сапером, который перерезает провода и замирает, боясь услышать взрыв, я копалась инструментами в замке. Но дверь не поддавалась. То ли уроки мною были освоены плохо, то ли замок оказался другой серии, но мне никак не удавалось с ним справиться. Дрожащие, влажные от волнения руки категорически отказывались слушаться. Снова и снова проводила я хорошо заученные манипуляции. Два поворота вправо, немного вперед, чуть подождать и влево. Ничего не выходило!
        Отчаявшись, прислонилась я лбом к прохладному дереву, навалившись всем телом на дверную ручку. И, о чудо! Дверь вдруг подалась!
        Оказалось, что, сосредоточившись на сложном механизме, я напрочь забыла о простом. Все это время внутрь помещения меня не пускал обычный «язычок», для открытия которого хватило одного движения руки.
        Крадучись, вошла я в комнату и осмотрелась, в любой момент ожидая увидеть секьюрити. Его присутствие, учитывая обстоятельства, казалось вполне логичным. Но, видно, судьба благоволила ко мне в тот день, так как помещение оказалось абсолютно пустым.
        Осторожно оглядевшись по сторонам, ступая как можно тише, я приблизилась к окну. Достав из потайного кармашка «жучок», быстро спрятала его под подоконником. Теперь оставалось так же стремительно вернуться в библиотеку. Приблизившись к двери, я на всякий случай приложила к ней ухо. И не напрасно! В коридоре слышались чьи-то шаги. Быстро повернув замок (хорошо, что дверь запиралась изнутри), я вернулась к окну и спряталась за тяжелой портьерой. Разумеется, чтобы обнаружить мое убежище, хватило бы беглого осмотра помещения, но уж лучше так, чем никак. Напугавший меня человек приблизился к двери. Высунув немного нос из-за портьеры, я с ужасом наблюдала, как медленно опускается вниз ручка. Всего какой-то миг отделял меня от разоблачения! Мозг судорожно работал, пытаясь отыскать выход из положения. Может, выпрыгнуть из окна? На всякий случай я даже подергала тяжелую створку, но та и не думала поддаваться. Но, даже если бы мне удалось ее открыть, вряд ли бы это что-то решило – какая разница, как умирать: выбросившись из окна или от руки охранника? В том, что именно он стоял сейчас за дверью, я почти
не сомневалась.
        Так, что же делать? Может, спрятаться в рояль? А что? Помнится на одном музыкальном конкурсе туда запихали балерину. Конечно, я та еще танцовщица, но, наверное, смогу как-нибудь разместиться. Однажды в детстве, играя в прятки, я даже сумела залезть в сапог. Правда, это была рыбацкая обувь размера эдак шестидесятого, мне тогда было три года, и чтобы извлечь меня из резинового сапога, его пришлось разрезать, но все же эта история демонстрирует, что при желании я могу быть очень гибкой. Увы, оценив расстояние, на котором располагался инструмент, я поняла, что ни при каких обстоятельствах не добегу до него и уж совершенно точно не успею забраться внутрь рояля. Времени на поиск решения оставалось все меньше, а оно никак не находилось. И вдруг все стихло. Не веря своему счастью, на цыпочках приблизилась я к двери. Похоже, таинственный некто действительно удалился.
        Разумеется, это не значило ровным счетом ничего. Выйдя наружу, вполне можно было столкнуться с целой толпой охранников. Ожидая увидеть кого угодно и готовясь в любой момент грохнуться в обморок, я осторожно выглянула в коридор.
        На мое счастье, тот был пуст. Облегченно вздохнув, я наконец-то смогла покинуть салон. Теперь осталось еще одно весьма непростое дело – закрыть дверь. Благо, на этот раз все обошлось без происшествий. Видимо, сказывался опыт.
        Теперь, когда самое трудное позади, осталось только вернуться в библиотеку и сделать вид, будто никогда ее не покидала.
        На цыпочках приблизившись к двери и осторожно толкнув ее, похолодела от ужаса. Библиотека оказалась заперта! Да что же это такое?! Мой мозг работал лихорадочно, одну за другой выдвигая самые разные версии произошедшего. Допустим, это приставленный к библиотеке охранник неожиданно решил провести обход и, не застав меня на месте, запер помещение. Если так, то нужно срочно придумать правдоподобное оправдание моего отсутствия.
        Глава 11
        Разведчик близок к провалу
        К сожалению, ничего мало-мальски достойного в голову не шло. Придется прикинуться тупой блондинкой. Спустившись в холл, я нашла пульт вызова обслуживающего персонала и нажала на кнопку «охраны». Буквально через несколько минут в комнате появился молодой парень, но не тот, который обычно сопровождал меня в библиотеку.
        Растянув губы в улыбке, я затараторила, стараясь, выдать как можно больше разной, а главное, совершенно ненужной информации:
        – Понимаете, я сидела в библиотеке, когда вспомнила, что забыла позвонить главному редактору. А телефон у меня остался в моей комнате. Вообще-то Алексей – так зовут того милого молодого человека, который обычно сопровождает меня в библиотеку, – запретил оставлять комнату незапертой. Я понимаю, что должна была вызвать его, но я всегда такая рассеянная и забывчивая, и если мне что-то втемяшилось в голову, то не успокоюсь, пока не выполню задуманное. Помню, в институте я забыла надеть юбку на лекцию, а все потому, что утром меня отвлек звонок подруги Ленки. Ленка вообще звонила всегда совершенно не вовремя. Однажды она даже…
        И дальше я стала рассказывать долгую и пространную историю о Ленке, которая и вправду в любой ситуации была некстати. Я все ждала, когда же терпение парня лопнет и он наконец-то меня остановит. Но то ли он был немного туповат, то ли просто отлично вышколен, но только у него хватило выдержки молча слушать весь этот бред и, по-моему, даже пытаться в него вникнуть. Хотя и совершенно безуспешно.
        Наконец, решив, что с него вполне достаточно, я перешла к главному.
        – И вот прихожу я к библиотеке, а там заперто, – я огорченно развела руками. – И как быть? У меня там сумочка осталась.
        – Так вам в библиотеку попасть надо? – Парень облегченно вздохнул. – Так это к Лешке.
        А то я не знаю!
        – Сейчас, подождите минуточку. – Секьюрити достал рацию и вызвал Алексея, который, надо отдать ему должное, не заставил себя долго ждать.
        – Почему вы оставили помещение незапертым? – строго поинтересовался он с ходу.
        Я снова выдала свою лучшую улыбку, набрала в грудь воздуха и приготовилась повторить всю историю сначала. Слушать ее повторно первый охранник был явно не готов, поэтому он быстро проговорил:
        – Понимаешь, она позвонить должна была, ну и забыла про твои инструкции. Не ругай ее. У нее Ленка.
        – Какая Ленка? – Алексей растерянно посмотрел на меня.
        Незнакомый мне охранник махнул рукой:
        – Долго объяснять, потом расскажу. В общем, открой библиотеку, там у Василисы Валерьевны вещи остались.
        Алексей посмотрел на меня внимательно, но больше задавать вопросы не решился. Не произнеся ни слова, он направился к лестнице.
        Подойдя к двери, я увидела Карасика, выходящего из музыкального салона. К тому, что он относится ко мне прохладно, я уже привыкла, но совершенно не была готова к ледяному холоду, сквозившему в его взгляде теперь.
        – Алексей, почему нарушаются инструкции? Я, по-моему, дал четкие указания, чтобы в этом крыле сегодня больше никого не было.
        – Да, Андрей Вениаминович, просто…
        – Так. Я все сказал, чтобы через пять минут здесь было пусто! – И, развернувшись, хозяин зашагал прочь.
        Растерянно глядя ему вслед, холодея от ужаса, я думала о том, что ему, наверное, все известно. Иначе как еще объяснить происходящее? С другой стороны, непонятно, почему тогда я все еще «на свободе». В конце концов, хотя бы пару вопросов мне бы уж точно задали.
        – Василиса Валерьевна, – произнес Леша, – попрошу вас сегодня из комнаты не выходить и по дому не гулять. Если что-то понадобится, вызывайте прислугу, она все сделает.
        – Я что, под арестом? – Неловкая попытка пошутить должна была скрыть охватившее меня волнение.
        – Ну что вы! Нет, конечно. Андрей Вениаминович все сам вам потом объяснит. Я же очень прошу вас не нарушать его указание. Поверьте, это в первую очередь в ваших же интересах.
        Что ж, миссия выполнена, так что можно и подчиниться. Очутившись в своей комнате, я тут же завалилась на кровать. Сказавшееся напряжение стремительно отправило меня в объятия Морфея, вызвав глубокий, но беспокойный сон. В моих снах мне виделись охранник Леша, Карасик и еще черт знает что.
        Пробудилась я от настойчивого стука в дверь, за которой, как выяснилось, стоял тот самый охранник, которого я грузила разговорами о Ленке.
        – Василиса Валерьевна, – начал он, – Андрей Вениаминович велел вам передать, что сегодня в доме гости. Поэтому ужин пройдет в официальной обстановке. Вам следует подготовиться соответствующим образом. Спускайтесь вниз через час.
        Молча кивнув, выражая согласие, я закрыла дверь.
        Глава 12
        Все пропало
        Через час, заметно волнуясь, спустилась я в столовую. Забыв поинтересоваться у Алексея, насколько официальным будет предстоящий прием, боясь одеться слишком строго, я нарядилась в короткое черное платье – идеальный вариант для любого случая. Теперь же, оглядев гостей, поняла, что сильно ошиблась. Хотя бы потому, что среди них не было ни одной женщины и, следовательно, волей-не волей объектом внимания всех присутствующих пришлось стать моей скромной персоне. Возможно, в другое время мне это и могло понравиться, но только не теперь – под пристальными взглядами доброго десятка мужчин я чувствовала себя очень неуютно. Нервничая, я постоянно одергивала платье, хотя и понимала, насколько неуместным и неловким является этот жест.
        Сногсшибательной красавицей меня не назовешь. Кроме того, я была уверена, что любой из присутствующих не только видел, но и знал, а порой и пользовал барышень куда более интересных, нежели Василиса Ложкина. Поэтому внимание собравшихся казалось странным. Постоянно ловя на себе заинтересованные взгляды, ощущая себя подопытной мышью на столе студента-медика, я старалась слиться со стеной и «отсвечивать» как можно меньше.
        Карасика нигде не было видно, а остальные присутствующие не были мне знакомы. Всего же в столовой насчитывалось человек двадцать. Вместе с персоналом и охранниками. Итого, на ВИПов приходилось около десяти душ.
        Это были солидные, уверенные в себе личности с холодным пронзительным взглядом. Никто из них не подходил ко мне и не заговаривал. Разбившись на небольшие группы, они тихо беседовали о чем-то своем, разместившись кто на диване, кто в креслах.
        В столовую вошел Карасик. Равнодушно скользнув по мне взглядом, он подошел к одному из мужчин, стоявшему в углу с бокалом вина, и что-то тихо ему сказал. Мне даже показалось, будто при этом он еле заметно кивнул в мою сторону, но, скорее всего, это мое разыгравшееся воображение в очередной раз сыграло злую шутку, ибо парень на меня даже не взглянул.
        Не выдержав напряжения, я решила проявить инициативу и обратить на себя внимание хозяина дома. В конце концов, это более чем естественно и закономерно. Растянув губы в улыбке и стараясь сделать так, чтобы она выглядела как можно более естественно, походкой манекенщицы (по крайней мере, мне так казалось) направилась к Андрею.
        – Привет! Куда пропал? Я соскучилась, – «включила» я блондинку и для пущей убедительности надула губки. Но Карасик – та еще рыба, его подобными номерами не удивишь. Видимо, именно поэтому ожидаемой реакции так и не последовало. Он равнодушно осмотрел меня с ног до головы и произнес довольно холодно:
        – Извини, занят был. Я ведь сразу предупредил, что не смогу уделять тебе внимание.
        И ведь не врет. Действительно, предупреждал. Но почему-то меня этот ответ совсем не удовлетворил. Я чувствовала – что-то произошло, и это что-то вряд ли хорошо скажется на наших с Андреем отношениях. Знать бы, в чем я провинилась. Не то, чтобы у меня не было секретов, но думать о том, что главный из них известен Карасику, очень не хотелось.
        Вместе с тем особо предаваться раздумьям на этот счет было некогда. Андрей взял бокал с шампанским и, постучав по нему ножом, стремясь привлечь внимание присутствующих, произнес:
        – Господа, я имею честь представить вам мою… – в этом месте мужчина запнулся, а я с интересом уставилась на него. Самой было до жути любопытно, в каком же статусе я нахожусь на данном этапе наших отношений. – Моего летописца Василису Валерьевну Ложкину. Эта милая барышня взялась написать подробнейшую статью о моей скромной персоне, – парень криво улыбнулся и оглядел всех, ожидая их реакции. И она незамедлительно последовала.
        – Не скромничай, Андрей, – давешний собеседник Карасика вышел из тени, – за возможность написать о тебе статью любой журналист душу дьяволу продаст. Какому издательству посчастливилось? – этот вопрос обращен уже мне.
        Я озвучила название журнала, в котором трудилась.
        – Никогда о таком не слышал. Андрюша, что-то ты по мелочам стал размениваться, – усмехнулся парень и похлопал Карасика по плечу.
        Тот рассмеялся и пояснил:
        – Она протеже Селиверстова. Кажется, это какой-то новый его журнал, который он хочет вывести из небытия в светлые дали. Не поверите, оказалось, что скромная история моей жизни подходит для этого больше всего.
        – Надо же, – в разговор вступил невысокий толстячок, – Селиверстов лично занимается каким-то журналом. Видимо, его дела совсем плохи, раз он опустился до такого уровня.
        – Ну, вроде бы он планирует подарить издание какой-то своей пассии. Как говорится, ищите женщину. Кто, как не я, способен понять мужские слабости? – снова рассмеялся Карасик. – Василиса, – на этот раз в голосе Андрея мне почудился некий намек на нежность. – Это, – мужчина обвел рукой комнату, – мои друзья и деловые партнеры. Наверняка многих из них ты знаешь по деловым хроникам, с остальными познакомишься в ходе ужина – представлять их всех поименно нет смысла. – Карасик засмеялся. – Все равно не запомнишь. А теперь прошу к столу, – проговорил Андрей так громко, чтобы любой присутствующий в комнате мог его услышать.
        – И то дело, Андрюшенька, – вперед выступил невысокий старичок. – Пора к пиру переходить, – проговорил он. Я внимательно посмотрела на дедушку. Встреть я его на улице, наверняка приняла бы за обычного пенсионера, коротающего дни за выращиванием клубники на приусадебном участке. Но мне отлично известно, какая именно публика собралась сегодня на вилле, и потому безобидный вид милого дедули меня не обманул. Где-то в глубине лучащихся добротой глаз сверкала холодная сталь, выдавая сильную и жесткую личность.
        Судя по тому, с каким почтением Андрей обратился к старику, я не ошиблась:
        – Конечно, дядя Миша, извините, что вышла небольшая задержка.
        Тот, кого назвали дядей Мишей, лишь величественно кивнул в ответ и первым отправился туда, где прислуга уже закончила последние приготовления к трапезе. По всей видимости, на этом сборище он был главным.
        Все (в том числе и мы с Карасиком) последовали за старшим.
        Стоит ли упоминать о том, что стол был сервирован по высшему разряду? Чтобы не возникло заминок с размещением, у каждого прибора стояли таблички с именами гостей, так что все расселись по местам довольно быстро. Официанты разлили напитки, разложили закуски по тарелкам, но, как это ни странно, никто даже не притронулся к изысканным яствам. Видимо, ждали «отмашки» хозяина дома. Но Андрей не торопился. Стоя у стола, он терпеливо ждал, когда в комнате воцарится тишина. Наконец все успокоились и ожидающе уставились на Карасика.
        – Господа! – произнес тот, обращаясь к честной компании.
        – Товарищи, – засмеялся какой-то шутник.
        – Братья, – подхватил эстафету другой мужчина.
        Карасик лишь криво усмехнулся в ответ.
        – Между тем продолжу, – проговорил он. – Мне очень лестно, что вы все почтили мою скромную обитель своим присутствием, и я надеюсь, что встреча окажется плодотворной. Будем! – подытожил он короткий спич и поднял бокал. Надо же! А я ждала речь часа на два. Но легко отделались. Теперь сможем поесть. Несмотря на все волнения, а может, именно из-за них, аппетит у меня разгулялся не на шутку.
        Все гости, и я в том числе, последовали примеру хозяина и подняли бокалы.
        – Будем, – нескладный хор голосов прозвучал в комнате. Я наконец-то смогла отхлебнуть вина.
        Карасик залпом махнул бокал дорогого коньяка так, будто это была обычная водка. Наверное, и ему этот день дался трудно.
        Вдруг Андрей побледнел и схватился за горло, закашлялся. Еще бы! Вот так залпом крепкое спиртное… Даже его возможностям есть предел. Глотая ртом воздух, словно выброшенная на берег рыба, он пытался отдышаться, но кислорода явно не хватало. Забеспокоившись, я подала воду, чтобы Андрей мог запить бушевавшее в горле пламя. Тот потянулся к бокалу, закачался и рухнул на пол. В тот момент я поняла, что означает выражение «упасть замертво».
        Охвативший меня ужас трудно описать словами. Я не могла ни шевельнуться, ни закричать и лишь молилась, чтобы причиной падения Андрея оказался обычный обморок, в глубине души зная, что это не так. Соляным столбом застыла я около распластавшегося на полу тела, боясь даже взглянуть в его сторону.
        Первым пришел в себя парень, сидевший слева от Андрея. Наклонившись к бездыханному телу Карасика, он пытался нащупать пульс на сонной артерии. Видимо, услышать биение крови ему не удалось, так как вскоре он огласил всем и без того очевидный вердикт.
        – Так, ребята, как хотите, но меня здесь не было, – произнес молодой парень кавказского типа. – Сами знаете, мне с моей биографией в подобной истории светиться не резон. – Несмотря на трагичность ситуации, у мужчины даже нашлись силы смеяться. Хотя, судя по реакции остальных, ничего экстраординарного в произошедшем они не видели, демонстрируя своим поведением скорее досаду, нежели скорбь по безвременно почившему другу.
        – Не мельтеши, Гоги, – вмешался в беседу тот, кто объявил Андрея умершим, – тут, по идее, никого быть не должно. Нужно решить, кто останется в качестве свидетелей и что делать с этой, – мужчина кивнул головой в мою сторону.
        – А что с ней делать? – снова засмеялся Гоги. Веселый, видимо, парень. – Камень на шею и в море.
        Разумеется, меня подобный расклад совсем не устраивал. В порыве отчаяния, а скорее даже безумия я схватила со стола нож для мяса и закричала:
        – Убью всякого, кто посмеет ко мне приблизиться!
        Угроза не произвела на присутствующих никакого впечатления. Вернее, кое-кого она даже позабавила. Ничего, ничего, хорошо смеется тот, кто смеется последним. Медленно принялась я пятиться к выходу, размахивая ножом впереди себя. Парень, закончивший возиться с трупом, лениво подошел ко мне и без особых усилий выкрутил руку с ножом. Столовый прибор жалобно звякнул, ударившись о мраморную плитку пола, как будто извиняясь передо мной за свою никчемность.
        Мужчина грубо толкнул меня в кресло и произнес сквозь зубы:
        – Девушка, до вас очередь еще дойдет. Поэтому сидите на попе ровно и не отсвечивайте. А ты, Гоги, – мужчина повернулся к кавказцу, – не сей панику. Если надо, я останусь один и побеседую с полицией, подтвердив, что никого, кроме меня и вот этой, – парень ткнул в меня пальцем, – на вилле не было. Прислуга проверенная? – задал он вопрос только что вошедшему Михаилу. Коротко кивнув, тот молча подошел к бездыханному телу Андрея. Похоже, никого из присутствующих происходящее не смущало. Складывалось впечатление (а скорее всего, так оно и было), что все они не раз и не два имели дело со смертью.
        – Сейчас главное понять, кто его убил, – продолжил мужчина. Наверное, в этой компании он был кем-то вроде дознавателя, призванного разбирать подобного рода происшествия.
        – А может, он сам, того этого… скопытился, – пропищал маленький круглый человечек, не отрываясь от поглощения бутерброда с икрой. Как говорится, убийство убийством, а обед по расписанию. Подобной выдержке можно только позавидовать. Или все же не стоит? Так ли это хорошо, жевать неродившихся мальков осетра, когда рядом остывает труп твоего друга?
        – Леша, не говори ерунду, – вмешался в беседу дядя Миша. Все это время он безучастно наблюдал за происходящим сквозь полуприкрытые веки.
        – А что тут думать? – снова «завелся» Гоги, – понятно – девка явно при чем. Я вообще не знаю, чего с ней Андрей церемонился. Надо было утопить ее, как котенка, сразу же, как только узнал, что казачок-то засланный.
        Кровь пульсировала у меня в висках, отбивая азбукой Морзе сигнал «SOS». Неужели Карасик обо всем знал? А я-то, дура, наивно полагала, будто сумела обвести его вокруг пальца. Вот тебе и причина столь резких изменений в поведении.
        – Я его не травила, – язык заплетался и отказывался слушаться – во рту пересохло. – Я правда ни при чем, – голос пошел вверх. Получился какой-то жалобный писк мышонка, попавшего в мышеловку.
        – Ага, а «жучок» под подоконником сам, что ли, появился? – Гоги уже кричал. – Говори, тварь, на кого работаешь? – Мужчина неожиданно размахнулся и ударил меня по лицу. Рот наполнился солоноватой слюной. Что ж, зато избавилась от сухости.
        – Гоги, угомонись, – в дело вмешался тот, кого я окрестила про себя дознавателем. Остальные безучастно наблюдали за происходящим. Их лица не выражали никаких эмоций. – Все и так ясно – она человек Селиверстова, на него и работает. Это не новость.
        – Значит, и за убийством тоже он стоит! – Гоги продолжал распаляться – сказывался южный темперамент.
        – Может, так, а может, иначе. Саша далеко не примитив, чтобы так глупо подставляться. Захоти он убить Андрея, нанял бы киллера, алиби себе обеспечил. Его бы тут и рядом не стояло, ты ж понимаешь. – А парень явно не дурак. Слава богу, в этой компании хоть кто-то может мыслить здраво.
        – А может, на то и расчет! – Гоги не унимался. Сейчас именно он представлял для меня наибольшую опасность. Вот бы и его кто-нибудь отравил, что ли. Но надеяться на это не приходилось. Я заметила, что никто не прикасался больше к напиткам, что, учитывая обстоятельства, более чем объяснимо.
        – А что, может, в этом и заключается план Саши. – Да уймите кто-нибудь этого «горца»! – Может, он так и подумал, что никто его не заподозрит, раз все предельно просто и примитивно, в то время как Саша у нас такой весь сложный и расчетливый.
        – Гоги, Володя прав, – дядя Миша вынес свой вердикт. По всей видимости, этот мужчина с простым рязанским лицом, мягким и слегка глуповатым взглядом обладал непререкаемым авторитетом, так как Гоги тут же успокоился и даже как-то поник. – Мы же не в детективе Агаты Кристи. – Дядя Миша продемонстрировал свои литературные познания. Не удивлюсь, если в итоге окажется, что у него ученая степень и диплом Гарварда. Как же обманчива порой бывает внешность. – Саша – серьезный человек, и комбинации на уровне дамских романов не в его стиле. Захотел бы убить Андрея, убил бы по-человечески. Нанял бы кого надо, а еще лучше несчастный случай организовал. А вот такой глупый примитивный расклад с девкой – совсем не в его стиле.
        – Дядя Миша, а может, она не по поручению Саши? – Рано я списала Гоги со счетов – он никак не хотел успокаиваться. – Может, она сама по себе Андрюшу хлопнула.
        Дядя Миша внимательно взглянул на меня, как будто по лицу мог определить мою причастность к убийству. Затравленным зверьком взирала я на него из кресла, взглядом умоляя поверить в свою невиновность. Увы, это не помогло.
        – Все может быть. – Произнес наконец дядя Миша. – Но тогда придется признать ее смертницей, раз решилась на подобный шаг при таком скоплении народа. А мотив какой?
        Все происходящее напоминало дурной сон. Андрей все еще лежал в неестественной позе на полу, и никого это не смущало. Присутствующие испытывали скорее недовольство и удивление, нежели шок. Утрата близкого друга их сильно не опечалила. Внимательно прислушиваясь к беседе троих явных лидеров, остальные предпочитали не вмешиваться.
        В зал вошел Михаил. Сразу после убийства он куда-то отлучился – я надеялась, что за полицией. И хотя, учитывая обстоятельства, встреча с представителями органов правопорядка не сулила мне ничего хорошего, в любом случае тюрьма предпочтительнее смерти. Но начальник карасиковой службы безопасности был один, что немало меня опечалило.
        Он подошел к «дознавателю» и что-то тихо произнес, а затем достал из кармана и протянул флакон, который я тут же безошибочно идентифицировала.
        Тихо застонав, еще глубже вжалась в кресло. Все! Теперь мне точно конец! Мужчины внимательно осматривали тот самый пузырек, который мне вручил Селиверстов для охлаждения любовного пыла Карасика. Приходится отдать Михаилу должное: он времени даром не терял – оперативно провел обыск моих личных вещей.
        Тот, кого я называла дознавателем, подошел ко мне и, не говоря ни слова, протянул носовой платок. Что бы это значило? Может, казнь в духе Екатерины Медичи? Платок отравлен, и теперь на глазах у честной компании я должна совершить акт самоубийства. – Лицо вытри, – настойчиво произнес мужчина. Пора все же что-то делать со своей не в меру богатой фантазией. Сила удара у Гоги что надо, а я и не заметила, что сижу с окровавленными губами.
        – Поговорим? – спросил «дознаватель» тоном уставшего, мудрого, все знающего про жизнь человека. Видимо, решил взять на себя роль «доброго следователя». А Гоги соответственно был детективом злым. Плавали – знаем, так я и поверила, что он настроен мне помочь. Прожует, проглотит и не подавится. Парень о моих мыслях ведать не ведал, потому продолжал играть «добрячка».
        – Василиса, – обратился он ко мне, – здесь никто не желает тебе зла, но ты же понимаешь, ситуация так себе. Как бы нам ни хотелось тебе поверить, факты говорят против тебя.
        А то я не знаю! Но ничего в свое оправдание придумать не могла. Рассказать правду означает выдать Селиверстова. Да и вряд ли эта компания сочтет шпионаж смягчающим вину обстоятельством.
        Парень же не унимался:
        – Расскажи все как есть, и мы тебя отпустим.
        Ага, держи карман шире. Так я и поверила.
        – Что за таблетки? Зачем они тебе? Где взяла? – Вопросы сыпались, словно из рога изобилия, не находя ответа. Я испуганно таращила глаза, не произнося ни слова. Возможно, мне повезет, и мужчина отстанет.
        – Да что ты с ней миндальничаешь? – выступил вперед Гоги. – Дай я с ней поговорю. Увидишь, сразу расколется.
        Я содрогнулась. В том, что парень способен вести допрос с пристрастием, сомневаться не приходится. Как и в том, что, возьмись он за дело, надолго моей стойкости не хватит.
        – Гоги, угомонись, – в голосе дяди Миши слышалась сталь.
        – Ласточка, – обратился дядя Миша уже ко мне, – не держи это в себе. Облегчи душу, расскажи, как до жизни такой докатилась. Ты же хорошая девочка.
        Ой, ну прям дедушка родной, сейчас расплачусь от умиления. Трудно было отказать милому старику, но я сумела совладать с собой и по-прежнему не проронила ни слова.
        Дядя Миша обреченно вздохнул и прикрыл глаза, как будто раздумывая, что ему делать дальше.
        – Хорошо, тогда слушай меня. Если где-то ошибусь, ты ведь поправишь, да?
        У меня хватило сил и благоразумия кивнуть в знак согласия.
        – В общем, дело было так. Сюда ты приехала не просто так. – Дядя Миша не спрашивал – он констатировал известный ему факт. – Твой хозяин Селиверстов подослал тебя, чтобы ты установила прослушку, что ты успешно и сделала. – Я молчала, не соглашаясь и не возражая. – Кстати, тебе почти удалось обмануть Андрюшу, царствие ему небесное. До сегодняшнего дня он и не подозревал о твоих намерениях. Выяснилось это случайно. На вашу с Сашей беду, у Воронина Михаила чуйка на всякий шпионаж. Он возьми да и установи в последний момент камеру наблюдения в комнате. Ну, а тут ты со своими манипуляциями. Как на ладони. Мы решили использовать ситуацию для себя и слить твоим хозяевам «дезу». Встречу перенесли на завтра, а сегодня устроили показательное шоу для Селиверстова и компании. План обязательно бы удался, если бы Андрей не умер.
        Я молчала, лихорадочно соображая, чего это дядя Миша так разоткровенничался. Видимо, живой оставлять меня никто не собирался, а посему и таиться нет смысла.
        Старика мои переживания волновали мало, поэтому он продолжал как ни в чем не бывало.
        – До этого момента мне все ясно, а дальше требуется твоя помощь. Скажи, девочка, это… – дядя Миша кивнул головой в сторону трупа Карасика, – твоих рук дело?
        Этот вопрос в который раз прозвучал за вечер, поэтому я даже начала потихоньку к нему привыкать. Поэтому не вздрогнула, не разрыдалась, не упала в обморок, а просто отрицательно замотала головой, предпочитая по-прежнему держать рот на замке.
        Дядя Миша ободряюще улыбнулся мне. Примерно так, наверное, улыбается хирург, собираясь отрезать пациенту руку или ногу. Ничего, мол, страшного – люди и без конечностей живут.
        – Девочка, – проговорил он, – я очень хочу тебе верить, но ты тоже помоги мне. Скажи, как так произошло, что в бокале Андрея оказался яд, а в твоей сумке странный пузырек?
        – Я не знаю, – пролепетала я, безуспешно пытаясь сделать так, чтобы голос звучал не так жалобно. – Вернее… я не знаю, как и кто отравил Андрея, а в этом пузырьке обычное лекарство.
        Дядя Миша внимательно посмотрел на меня и спросил участливо:
        – Тебе недужится, деточка?
        Я даже не сразу поняла, о чем он, а, поняв, сильно опечалилась. Выдать содержимое флакончика за собственные лекарства вряд ли удастся – таблетки наверняка быстро проверят, и что тогда? Интересно, а этот препарат женщинам подходит? Может, сказать, что у меня сумасшедшее либидо и я принимаю лекарства, чтобы совладать с чрезмерной любвеобильностью? Так себе версия, конечно, но другой нет. Правду рассказывать отчего-то совсем не хотелось, поэтому я предпочла снова уйти в несознанку и замолчать.
        Дядю Мишу это не смутило, и он продолжил:
        – Смотри-ка, а флакончик заполнен ровно наполовину. Ты их выпила или все-таки с Андрюшей поделилась?
        Опа! А вот это новость! Когда Селиверстов передал мне флакон, тот был полон. Правда, потом пузырек я не открывала ни разу.
        – Откуда мне знать? – Я сорвалась на крик. – Я ничего не знаю! Ничего не подсыпала. – И я не нашла ничего лучшего, как разрыдаться. Не то чтобы это вышло произвольно, просто, в конце концов, мне не каждый день доводилось попадать в подобный переплет, привычки не было, а у меня, как говорят в Одессе, нервы.
        – Ну что ты, Василиса, успокойся. Тебя никто ни в чем не обвиняет. Мы просто пытаемся разобраться. И пока других подозреваемых у нас, увы, нет. Помоги нам их найти.
        Всхлипнув, я удивленно уставилась на «дознавателя».
        – Я? – пролепетала испуганно. – Откуда же мне знать, кто хотел убить Андрея. И я понятия не имею, чем его отравили и отравили ли вообще. Только эти таблетки точно ни при чем. Они совершенно безвредны.
        – Если это так, может, ты выпьешь прямо здесь одну из них, а? – Гоги подлетел ко мне и, выхватив у парня флакончик, стал тыкать им мне прямо в лицо. – Давай продемонстрируй присутствующим полезность этого жизненного эликсира. Выживешь – поверим. А нет, отправишься вслед за Андреем, и дело с концом.
        Я затравленно взирала на кавказца, судорожно соображая, как быть дальше. Не то чтобы я не доверяла Селиверстову, но, учитывая обстоятельства, глотать незнакомые препараты как-то не очень хотелось. На мое счастье, в дело вновь вмешался дядя Миша.
        – И что нам это даст? – проговорил он, а я облегченно вздохнула. – Уж больно ты горяч, Гоги. Здесь это совсем неуместно. А ну как это и впрямь яд, а девушка знать не знала, ведать не ведала. Мало ли как могли ей голову задурить. Тут надо с ее хозяевами разговаривать. – А мужик-то явно с головой!
        – А я спорю? – На этот раз Гоги говорил спокойно. – Я с самого начала сказал, что тут без Селиверстова не обошлось. Так что обязательно с ним нужно поговорить.
        – Поговорим, – «дознаватель» забрал у Гоги флакончик. – Воронин уже позвонил Саше и вызвал его сюда. Миша, – сыщик повернулся к начальнику службы безопасности. У тебя есть связи в какой-нибудь местной лаборатории? Надо проверить, что это за «лекарство».
        Воронин молча кивнул. Забрав пузырек, он быстро вышел из комнаты.
        – Ну что, Василиса свет батьковна, больше ничего не хотите нам рассказать? Чистосердечное признание и все такое, – парень засмеялся.
        Я отрицательно замотала головой, благоразумно решив хранить молчание и дальше.
        – Ну что ж, тогда подождем Сашу. Будем разбираться.
        – Да чего тут разбираться?! – заговорил высокий молодой парень, до этого тихо сидевший в углу. Пока шли разборки, он несколько раз прикладывался к собственной фляжке (предосторожность в данных обстоятельствах отнюдь не лишняя) и теперь был заметно пьян. В отличие от прочих присутствующих вблизи с трупом он чувствовал себя явно неуютно – видимо, свидетелем убийства ему доводилось бывать нечасто. – Согласен с Гоги Вахтанговичем, девка во всем виновата. К гадалке не ходи. Может, она рядовой исполнитель или по собственной инициативе Андрея Вениаминовича хлопнула, но то, что без нее тут не обошлось, совершенно точно! – Вот ведь черт. А я только было расслабилась. И откуда ты только взялся такой умный? Мысленно послав парню пожелание всяческих неудач и сотню бородавок на попу, я умоляющее посмотрела на дядю Мишу, ища поддержки. Но тот мой немой призыв проигнорировал. Окрыленный тем, что его слушают и не перебивают, нетрезвый товарищ продолжил: – Меня другое интересует. Что с трупом делать будем? Если вызвать полицию, мы тут минимум все на неделю зависнем. Да и потом, все эти допросы, опросы, суды… А я
не могу, у меня бизнес в Москве требует постоянного присутствия.
        – Сереженька, детка, у всех требует, – заговорил огромный детина, с наслаждением уплетавший отбивную. Голос у парня был мягким и нежным, что никак не соответствовало внешности. – Я тоже не хотел бы встречаться с испанской полицией. С моим прошлым любые контакты с правоохранительными органами крайне противопоказаны.
        – Не переживай, Олег Ефимович, – вновь проговорил «дознаватель». – Полицию я возьму на себя. Мы с Ворониным уладим все вопросы.
        – Ох, хорошо бы, Володенька, коли так, – Олег Ефимович просиял, будто узнал, что выиграл в лотерею миллион.
        – Нет, а я все же настаиваю, что с девкой поговорить надо иначе! – Гоги снова распалился. – Чего с ней церемониться? При чем, ни при чем, какая разница? Ее за одно то, что нас слушать собиралась, хлопнуть можно.
        Меня совсем не устраивало вновь взятое направление беседы. Вот только изменить что-либо не в моей власти. Ужасно хотелось плакать, но я боялась, что моих мучителей это только разозлит. Поэтому я просто сидела, вжавшись в кресло, затравленно озираясь по сторонам.
        – Гоги Вахтангович, дорогой, – заговорил «дознаватель», которого, как я теперь знала, звали Владимиром, – никого убивать мы не будем пока. Достаточно на сегодня трупов. Да и не наш это метод. Мы цивилизованные бизнесмены, не забыли?
        С благодарностью взглянула я на «Володеньку». Свою роль доброго полицейского он исполнял мастерски. Разумеется, я не сомневалась, что в случае необходимости этот парень спокойно сменит тактику, но все же приятно было думать, что среди собравшихся есть хоть один здравомыслящий человек, настроенный на мирный исход.
        – К тому же, – продолжил мужчина, ободряюще мне улыбнувшись, – смерть этой барышни ничего нам не даст.
        – Зачем смерть, почему сразу смерть? – удивился Гоги так, будто не он только что предлагал меня грохнуть. – Нужно просто допросить ее как следует. Уверен, она может многое рассказать под пытками, – комнату огласил громкий смех кавказца.
        – Надо будет – допросим. Но сдается мне, об убийстве она знает немного.
        Глава 13
        Что воля, что неволя – все одно
        – Ты, как всегда, прав, Володя, – раздался знакомый голос. Повернув голову, я увидела Селиверстова. Сопровождаемый Ворониным, он только что вошел в комнату. На мужчине были мятые шорты и грязная футболка. Мокрые взъерошенные волосы стояли торчком. В таком виде он больше напоминал испанского рыбака, торгующего уловом на пирсе, нежели солидного бизнесмена. Однако мне это, разумеется, было безразлично. Испуганная и измученная, я очень обрадовалась, увидев знакомое лицо. Почему-то верилось, что теперь наконец-то все будет хорошо. Сейчас Селиверстов все объяснит этим господам, и они поймут, что я ни при чем, и отпустят меня на все четыре стороны.
        – Ба, какие люди! – Гоги вскочил и отвесил шутливый поклон. – Кто почтил нас своим присутствием! Что же ты, Сашенька, друзей убивать стал? Бедного Андрюшу замочил? – Гоги кивнул в сторону Карасика, тело которого все еще лежало на полу.
        – Вы бы хоть простыней его, что ли, накрыли? – Селиверстов поморщился, проигнорировав выпад Гоги. – Проявите уважение к покойному.
        – Вай, вай, об уважении заговорил. А травить друга разве уважительно? Подслушивать его разговоры уважительно? Шпионку ему в постель подкладывать уважительно? Уважать, Сашенька, живых надо. Мертвым уже все равно.
        – Гоги Вахтангович, ну что вы в самом деле. Умный вроде бы, – Селиверстов усмехнулся, – человек, а комедию ломаете, словно дешевый актер. Эта роль рыночного торговца вам явно не к лицу.
        Эх, зря он так. Глаза кавказца недобро сверкнули. Дразнить его в подобной ситуации, мягко говоря, смело. Оставалось лишь надеяться – шеф знает, что делает.
        – То, что к убийству Андрея я имею примерно такое же отношение, как и к смерти Джона Кеннеди, вам известно не хуже меня. Зачем мне городить огород с прослушкой, чтобы через час завалить Андрюшу? Я же понимаю, что теперь ваши планы спутаны, да и мои, выходит, тоже.
        – Ай, молодца, Сашка. Браво! – Дядя Миша даже зааплодировал. Елки, не собрание бизнесменов, а антреприза на выезде. Куда ни плюнь – всюду таланты. – Хочется верить тебе, парень, да вот только факты вещь упрямая. Нет у нас иных подозреваемых, кроме тебя. Да и спустить на тормозах это происшествие мы тоже не можем. Сам понимаешь. – Дядя Миша опечаленно покачал головой. Вышло довольно искренне.
        – Знаю. – Селиверстов усмехнулся. – Потому вы и должны понимать, что это подстава. И не самая искусная. Шито все белыми нитками. Наверняка это кто-то из своих – любой из вас куда больше, чем я, заинтересован в смерти Карасика. – Селиверстов, не торопясь, осмотрел присутствующих. На удивление, в этой ужасной ситуации ему каким-то чудом удавалось сохранять хладнокровие. Ни один мускул не дрогнул на его лице – парень просто излучал спокойствие и невозмутимость. Выступай он сейчас перед присяжными, те бы его точно оправдали. Только вот собравшуюся публику так просто не удивить. Подтверждение этому мы тут же и получили. Снова покачав головой, дядя Миша произнес сокрушенно:
        – Хорошо поешь, Саша. Только зачем нам это? От смерти Андрюши мы больше теряем, чем выигрываем. – Старик вздохнул. – Нет, Саша, ты на нас свои проблемы не вали. Твоя девка, ее таблетки. Значит, ты и Андрюшу грохнул. Пусть не лично, но сути не меняет.
        И опять ни один мускул не дрогнул на лице Селиверстова. Казалось, что его обвинения не касаются вовсе.
        – Девушка действительно моя. Не спорю. И лекарство ее, я таблетки ей дал, но от них не умирают. Даже при передозе. А вообще разговор бесконечный. Понимаю – захоти вы обвинить меня и приговорить, у вас для этого всё уже есть, и мое согласие уж точно не потребуется.
        – Александр Константинович, вы прекрасно знаете, что мы просто так людей не приговариваем. – В разговор вмешался Володя. – На том и стоим. Но, если выясним, что вы причастны к смерти одного из наших членов, наказание будет соответствующим.
        В комнату вошел «библиотечный» охранник Алексей и решительным шагом направился к Воронину. Видимо, то, что он хотел ему сообщить, не предназначалось для посторонних ушей, так как говорил парень очень тихо. Сколько ни напрягала я слух, до меня даже обрывки беседы не доносились. Но было очевидно – Леша не о погоде пришел поговорить. Михаил Юрьевич слушал его очень внимательно. По мере того как смысл произносимых подчиненным слов доходил до его сознания, лицо вытягивалось все больше. Наконец, удивленно вскинув бровь, он направился к «дознавателю», чтобы, по всей видимости, передать тому полученные от Алексея сведения. Теперь настала пора удивляться и главному сыщику.
        – Господа! – привлек он внимание присутствующих. – Только что проведенная экспертиза установила, что во флакончике, найденном у Василисы Валерьевны, обнаружен сильнодействующий яд.
        Сообщи мужчина, что на виллу надвигается волна смертоносного цунами, и то я была бы меньше удивлена. Не сдержавшись, я громко ахнула и практически прокричала:
        – Этого не может быть! – И тут же осеклась. А откуда, собственно, такая уверенность? Не зря в свое время у меня были серьезные подозрения относительно безопасности предоставленных Селиверстовым лекарств. Пусть так! Но я ведь не использовала таблетки, даже не доставала их, о чем тут же сообщила присутствующим предательски дрожащим голосом.
        Селиверстов быстро на меня взглянул и тут же отвел глаза:
        – Да, господа, как видите, это все больше и больше смахивает на подставу. Даже обидно становится, что таинственный «некто» не подумал обставить дело более хитроумно. Хоть бы уж постарался придумать нечто поинтереснее.
        – То же самое, Александр Константинович, мы можем и про вас сказать. – «Дознаватель» Володя плеснул себе виски в стакан и залпом выпил изрядную дозу. А парень не робкого десятка – он первый, кто решился употреблять местное спиртное после убийства. – Но беседа действительно зашла в тупик, из которого нам надо как-то выбираться.
        – А что тут разбираться, Володя? – Дядя Миша поднял вверх руки. – Ясно одно – кто-то очень хочет развязать войну. Убийство Андрея мы просто так не оставим. Это факт. Должны быть приняты меры и наказаны виновные. А кто виновный? Может, Саша, а может, не он. Ясности точной нет. Посему нужно дать Александру Константиновичу разумный срок. Найдет, кто стоит за убийством Андрея, отдаст его нам и пусть гуляет с миром. Не найдет – тогда и поговорим.
        – И где, по-вашему, я его должен искать? – Скорее всего, перспектива играть в Шерлока Холмса Селиверстова привлекала мало.
        – Сашенька, ты всерьез полагаешь, будто нас это волнует? – оскалился дядя Миша. По лицу своего шефа я поняла, что он так не думает. Поэтому он тут же добавил:
        – Ну, хорошо. А что будет, если я не найду виновного?
        – Вопрос риторический. – В голосе дяди Миши слышалась сталь. – Ты же сам понимаешь.
        – Ладно, – Селиверстов устало взъерошил волосы, от чего его прическа ничуть не пострадала. Просто потому, что хуже уже и быть не могло. – Только у меня одно условие, – добавил он, – вы сами улаживаете все формальности. И я забираю Василису. О ее присутствии на вилле в момент убийства, впрочем, как и о роли во всей этой истории, полиции знать совершенно не обязательно.
        – Нет, ну ты обнаглел. – А я-то надеялась, что Гоги наконец-то успокоился. – Посмотрите на него – он еще и условия диктует. Не в том ты положении, чтобы что-то требовать. Я вообще не понимаю, дядя Миша, зачем он нам нужен. Сами найдем убийцу, тем более что и искать долго не придется.
        Дядя Миша встал. Нависнув над кавказцем, он четко и внятно произнес:
        – Если убийца кто-то из наших, будет трудно отыскать крысу изнутри. У Саши это выйдет куда лучше. Разумеется, никто не собирается сидеть сложа руки. Мы проведем свой розыск, а потом сравним результаты. Что касается твоего условия, Саша, то тут я согласен с Гоги. Ты не в том положении, чтобы его выдвигать. Но лично я не против. Девка нам не нужна, одни хлопоты с ней. А там как решат остальные. – Старик великодушно развел руками. – Миша, – старик повернулся к стоявшему недалеко охраннику, – выведи ее на террасу, – он кивнул на меня. – Нам посовещаться надо.
        На ватных ногах двинулась я к выходу. Охранник плелся следом. Мы вышли на террасу, дверь которой тут же плотно закрыл за нами Воронин. Через прозрачное стекло все оставшиеся в столовой были видны как на ладони, но разобрать, что они говорят, и думать нечего. Хотя в этом и не было особой нужды – и так все ясно. Гоги, активно жестикулируя, спорил с дядей Мишей. Остальные предпочитали не вмешиваться. Время от времени слово брал Селиверстов, и было видно, что, несмотря ни на что, к нему прислушивались. Мне стало немного спокойнее – я надеялась, что авторитет старика вкупе с умением моего шефа вести переговоры в результате возьмут верх над южным темпераментом кавказца.
        Моим мольбам суждено было быть услышанным, а надеждам сбыться. Примерно час бурных обсуждений, и собравшиеся вынесли свой вердикт. На каких условиях они согласились меня отпустить, я не узнала, так как беседа Селиверстова со товарищи состоялась за закрытой дверью. О чем они там говорили и до чего договорились, мне сказано не было, а я и не спрашивала. События прошедшего дня вымотали меня чрезвычайно, поэтому, когда Воронин сообщил о моем освобождении, я сразу направилась на выход. Даже вещи собирать не стала. Мне казалось, проведи я в этом доме еще хотя бы одну минуту, и моему и без того подорванному психическому здоровью придет конец.
        У причала нас с Селиверстовым уже ждала яхта. Это было не то судно, на котором я совсем недавно (хотя казалось, что бесконечно давно) прибыла на остров, хотя и чрезвычайно похоже на него. По крайней мере, на первый взгляд. Но вообще мне, разумеется, было не до сравнительного анализа. Все происходило словно в тумане. Помню только, что на борту нас встретили Павел и Виктор. Присутствовали здесь и какие-то другие, незнакомые мне люди, судя по виду, охранники и телохранители. Встревоженный вид присутствующих свидетельствовал о серьезности ситуации.
        Селиверстов тут же уединился со своей командой в каюте. Меня туда не пригласили, оставив на палубе, чему я даже обрадовалась. Разговаривать совершенно не хотелось. Голова раскалывалась от напряжения и голода – со всеми этими событиями я не успела перекусить. С другой стороны, надеяться на то, что сейчас мне полезет кусок в горло, особенно не приходилось.
        Сев на скамейку (кажется, на судне она называется банка), я уставилась на воду, освещаемую огнями яхты. Морская красавица врезалась в водную гладь, рубя ее. И там, где еще минуту назад царило безмятежное спокойствие, теперь бурлила и пенилась вода. Подумалось, что вот так же в мою тихую и размеренную жизнь ворвался корабль под названием «Селиверстов», разделив ее на «до» и «после». При этом «после» выглядело таким же темным, как и морская пучина передо мной.
        Но, как ни странно, страшно не было – сил не осталось даже на то, чтобы бояться, мне стало все без-раз-лич-но. Поэтому, когда на палубу вернулся Селиверстов, я даже не повернула головы. По идее, у меня должен был возникнуть целый ряд вопросов. Это я как раз понимала, но сформулировать не удавалось ни одного. Мужчина сел рядом и протянул мне бокал с чем-то спиртным. Алкоголь всегда помогал мне снять напряжение, но в этот раз это было излишне, так как никакого напряжения я не ощущала. Но отказываться я не стала. Залпом опрокинула все содержимое бокала и даже не поморщилась. Приятное тепло разлилось по телу, ноги сделались ватными. В голове, понятное дело, не прояснилось – там по-прежнему было пусто.
        Меньше всего мне хотелось сейчас что-то обсуждать и о чем-то говорить. Слишком много событий произошло всего за несколько часов: смерть Андрея, к которому я испытывала искреннюю симпатию, известие о том, что он умер, считая меня подлой предательницей, подозрение в убийстве…
        То ли Селиверстов это понял, то ли тоже хотел помолчать, но приставать с разговорами не стал. Так мы и сидели с ним бок о бок, глядя на воду. Удивительно, но никто не мешал нашему уединению. Складывалось ощущение, что мы на яхте одни.
        Наконец судно причалило к берегу. На палубу поднялись Виктор, Павел, охранники и члены команды. Все они растерянно топтались на месте, не решаясь отвлечь Селиверстова от его мыслей. Наконец Паша подошел к хозяину и осторожно тронул его за плечо.
        – Александр Константинович, машина ждет. Может, поедем уже?
        Шеф поднялся:
        – Пойдем, Василиса, прибыли.
        На негнущихся ногах я добрела до машины. Остальное помню смутно, так как, очутившись в салоне авто, тут же уснула. То ли стресс так подействовал, то ли алкоголь, то ли все вместе, но сон оказался настолько глубоким, что пробудилась я лишь под утро. Позже даже возникло подозрение, а не опоил ли меня Селиверстов снотворным. С его страстью к фармакологии это более чем вероятно. Как бы то ни было, но, открыв глаза и оглядевшись по сторонам, увидела, что нахожусь в незнакомой комнате. И это еще не единственный сюрприз. Откинув одеяло, заметила, что раздета до нижнего белья. А вот это уже интересно – точно помню, что сама одежду не снимала.
        Не зря говорят, что утро вечера мудренее. Чувствовала я себя, на удивление, отлично. Подняв жалюзи, потянулась навстречу утреннему солнышку и ахнула – внизу за окном простиралась безбрежная морская гладь. Видимо, дом стоял на утесе или скале. Интересно, где я и что тут делаю?
        Принимая душ, я заметила на локтевом сгибе след от укола. Ничего себе! Так вот в чем причина столь глубокого сна. Мысль заработала лихорадочно. Новый день принес с собой массу вопросов. Где я? Зачем я здесь? На каких условиях меня отпустили друзья Карасика? Как быть с убийством, свидетелем которого я оказалась? Ведь, по идее, меня должны будут допросить правоохранительные органы. Более того, когда выяснятся все обстоятельства дела, я автоматически стану главным, а то и единственным, подозреваемым. А учитывая мое исчезновение с места преступления, дело мое «труба». Меня обдало смертельным холодом от ужасной догадки – а что, если все это часть коварного замысла? Я же не знаю, о чем договорился Селиверстов с остальными. Вдруг они решили свалить все на меня! А что? Моя кандидатура очень подходит на роль убийцы. Особенно теперь, когда я, не дожидаясь приезда полиции, скрылась с виллы. И укол этот… Наверняка в моей крови найдут следы наркотиков, и картинка сложится идеально. Яд во флакончике с моими отпечатками пальцев… Интересно, какое наказание предусмотрено для хладнокровных убийц в Испании? Или меня
будут судить по российским законам? Предоставят ли мне на выбор российскую тюрьму или испанскую? Хотя все зависит от того, какой срок дадут. В России, наверное, можно будет отделаться десятью годами тюрьмы. За примерное поведение освобожусь лет через семь. Вполне еще молодая… В общем, это по-любому лучше, чем смерть. Наверное… Выбор-то у меня изначально не особенно велик.
        Может, следует самой сдаться в руки правосудия? Вероятно, это зачтется впоследствии. Но как это сделать? Дом наверняка надежно охраняется. Я выглянула в окно. Так, о том, чтобы выбраться из окна, и речи не идет – слишком высоко. Но даже если бы мне удалось добраться до воды, что это даст?
        Нет, с этой стороны не уйти. Нужно попытаться найти выход из этой крепости. Хотя наверняка она надежно охраняется. Да уж, ситуация…
        И все же надо что-то делать. Достаточно я была марионеткой, пора обрывать ниточки и спасаться от кукловодов.
        Я оделась – в шкафу нашлись наряды моего размера. И хотя это была не моя одежда, я справедливо рассудила, что могу ею воспользоваться. В конце концов, Селиверстов мне прилично должен. С виллы Карасика я ушла в вечернем платье, и это была единственная моя (да и то весьма условно) вещь. Откопав в гардеробе классические брюки и блузку (из серии – и в пир, и в мир, и в добрые люди), я нацепила их на себя.
        Подойдя к двери, решительно ее толкнула. Заперто… Что и следовало ожидать. Разумеется, никто не собирается так просто меня отпускать. Могла бы и догадаться.
        Что ж, попробуем иначе. Я снова выглянула в окно. На этот раз меня интересовал фасад здания. Оказалось, что справа на некотором отдалении расположен балкон. Добраться до него было возможно по небольшому декоративному выступу, идущему аккурат по стене. В другое время перспектива совершения подобных акробатических этюдов вызвала бы у меня дикий страх, но сегодня я была полна решимости.
        Найдя в шкафу спортивные кеды, я внимательно осмотрела их подошву и убедилась в том, что она негладкая. Затем направилась в ванную на поиски присыпки или рассыпчатой пудры – не хватало, чтобы в ответственный момент меня подвели скользкие руки.
        Однако в шкафчике над раковиной ничего, кроме шампуня и мыла, не нашлось. Да, это тебе не Карасик. Тот о своих гостях заботился лучше. Мысль об Андрее на секунду испортила настроение, но я тут же отмахнулась от нее как от навязчивой мухи. В конце концов, нужно подумать о себе живой. Пока еще…
        Так и не найдя, чем обработать руки, решила, что это не должно меня останавливать. Хотя стоило мне выглянуть за окно, как ладони тут же сделались влажными. Вот ведь досада. Забравшись на подоконник и стараясь не смотреть вниз, я осторожно свесила ноги. Оказалось, что выступ, на который мне предстояло забраться, располагался довольно низко, и я до него попросту не доставала. Пришлось повиснуть на руках, в любой момент рискуя сорваться вниз. О том, что тогда будет, старалась не думать. В лучшем случае упаду в воду. И хорошо, если глубина окажется достаточной, чтобы не разбиться. Хотя, вполне возможно, это лишь отсрочит мою смерть, сделав ее мучительной – пловец из меня тот еще. Но также весьма велика была вероятность разбиться о скалы.
        Думать об этом было поздно. Вернуться назад все равно не выйдет – подоконник располагается слишком высоко. А значит, путь только один – вперед.
        Осторожно двигаясь по карнизу, шаг за шагом, миллиметр за миллиметром продвигалась я к балкону. Пару раз оступилась, получив мощный выброс адреналина в кровь. Но вот наконец добралась до балкона и ухватилась за перила. Перекинув одну ногу через широкое ограждение, легла на него животом, пытаясь отдышаться. В таком положении и застал меня Селиверстов.
        – Ну, надо же! Впервые в жизни женщина добивается встречи со мной столь оригинальным способом. Признаюсь, лестно…
        От неожиданности я чуть не свалилась вниз. От досады чуть не расплакалась. Столько усилий, и все напрасно.
        Селиверстов помог мне слезть с ограждения. В отличие от меня его вся эта ситуация явно забавляла.
        – Как бы мне ни хотелось думать, что ты приложила столько усилий, чтобы увидеться со мной, подозреваю все же, что это не так. Куда собралась?
        Я молчала и, закусив губу, изо всех сил старалась не разреветься.
        – Однако штормит тебя не по-детски: еще вчера была рыбой мороженой, а сегодня жизнь бьет ключом.
        Я отпрянула, словно от пощечины.
        – Рыбой мороженой? Рыбой? – Задыхаясь от возмущения, я не заметила, как перешла на крик. – Ну, разумеется! У меня ведь каждый день возлюбленных на глазах убивают! А потом их друзья при мне решают, жить мне или нет. Кстати, их вердикт мне до сих пор неизвестен. Но это ведь пустяки – дело-то житейское! Впрочем, как и то, что я вроде как главный подозреваемый в жестоком убийстве, который, кстати, скрылся с места преступления. Ах да! Я ведь еще и наркоманка с некоторых пор, – я показала след от укола, – идеальная кандидатура на роль обвиняемого. Об этом ведь вы договорились с дядей Мишей? А что? Подержите меня пару дней в этом доме, а потом передадите в руки правосудия. Как вы это обыграете? Коварный убийца пытался скрыться из страны по поддельным документам? Не удивлюсь, если они уже лежат в моей сумочке. Хотя зачем так заморачиваться? Флакончика с ядом, на котором найдутся мои отпечатки пальцев, а также записи с видеокамеры, где я устанавливаю прослушку, более чем достаточно для того, чтобы отправить меня на электрический стул, или куда там отправляют убийц в Испании. Так что извини, друг мой,
но мне кажется, случившегося вполне хватит, чтобы превратить мороженую рыбу в бешеный огурец.
        Селиверстов выслушал мои излияния, не перебивая, молча. Только мрачнел с каждой минутой все больше. Наконец, поймав паузу, проговорил:
        – Однако богатое у тебя воображение. Тебе бы книжки писать. Не пробовала?
        – Нет, но непременно попробую – в тюрьме для этого у меня будет много времени, – огрызнулась я, – не знаешь, туда ноутбук взять можно?
        Селиверстов усмехнулся:
        – Я договорюсь, не переживай.
        Вот гад! Даже не таится. А и правда, зачем ему это теперь? Хотя мог бы ради приличия. Что ж, так даже лучше. Как говорится, карты на стол.
        – Спасибо! Низкий до земли поклон! – И я действительно поклонилась в пояс. – Ты умеешь быть щедрым.
        – Ладно тебе, перестань ерничать. Ты серьезно считаешь меня таким коварным? Скажи, а зачем, по-твоему, я увез тебя с Ла Гомера? Логичнее было бы прямо там сдать тебя полицейским.
        – Как это зачем? Чтобы основательнее утопить. Теперь к списку моих преступлений можно прибавить еще и бегство от правосудия. Очень удобно. И наркотики в крови наверняка найдут. Кстати, что вы мне вкололи? Надеюсь, на иглу не подсадили? А то в тюрьме, говорят, напряг с наркотой.
        – Успокойся, не подсадили. Обычное успокоительное, чтобы спала лучше. Никто тебя сдавать не собирается. Напротив… Ты могла бы вчера спросить, какое соглашение мы заключили на вилле. Тогда бы ты узнала, что мне удалось убедить дядю Мишу в твоей невиновности. О твоем присутствии в доме полиция даже не узнает.
        – Ты шутишь? А прислуга? Если она проговорится?
        – Не переживай, на вчерашний день у тебя железобетонное алиби. Да, ты действительно отдыхала в доме Андрея, но днем уехала. Весь день и ночь провела со мной. Толпа свидетелей это подтвердит. В тот день в доме был минимум прислуги – встреча носила секретный характер, и поэтому всех отправили по домам, оставив самых надежных и проверенных. А они будут придерживаться единой версии.
        Мысли путались. Как же мне хотелось ему поверить! Но могла ли я доверять кому бы то ни было в этом гадюшнике? Что, если это часть плана? С другой стороны, зачем ему врать? Доказательств у них вполне достаточно, чтобы упрятать меня за колючую проволоку всерьез и надолго.
        Как бы то ни было, но мне не оставалось ничего другого, как смиренно наблюдать за дальнейшим развитием событий. Тем более что побег все равно не удался.
        – Ты мне лучше скажи, к чему все эти акробатические этюды? Ты хоть понимаешь, что могла разбиться? И тогда все! Тишина и темнота на веки вечные!
        А то я не понимаю!
        – Как выяснилось, я рисковая.
        – Ну да, ну да. Только риск в данном случае совсем не оправдан. Я все равно хотел отправить тебя в Москву, подальше от всех этих разборок. Так что в побеге нет никакого смысла.
        – Как в Москву? – Я встрепенулась. Еще полчаса назад я рисковала жизнью ради шанса попасть домой, но теперь, когда выяснилось, что все не совсем так, как мне казалось, жаждала остаться. – Я не поеду!
        – Правильно, – устало улыбнулся Селиверстов, – не поедешь, а полетишь. Пилоты уже готовятся к взлету.
        – Нет, – в слово была вложена вся твердость и решимость, на какие только я была способна, – и не уговаривай. Я должна остаться здесь и дождаться развязки.
        – Зачем? – Мой собеседник казался удивленным. – Это ведь не твоя война!
        – Да, но я оказалась в самой гуще событий, – фраза «благодаря тебе» чуть было не сорвалась с языка, но я вовремя остановилась, – и потому имею право на участие.
        – Зачем?
        – Затем, что я с ума сойду, сидя в Москве, постоянно ожидая визита киллера, подосланного Гоги, или обвинения в убийстве по заявлению Воронина.
        – Василиса, как ты не поймешь! – В голосе Селиверстова слышалось отчаяние. – Ты пешка, разменная монета. Вся эта игра затеяна не ради и не против тебя, поэтому ты никому не интересна. На тебя даже время никто не станет тратить. Все кончено! Поезжай в Москву и живи своей жизнью. Разумеется, я компенсирую тебе все моральные издержки.
        – Нет, – пресловутая женская логика – то жизнью рискую, чтобы сбежать, то готова остаться любой ценой. – Ты мне должен, не забыл? Денег не нужно. Я хочу принять участие в расследовании. Хочу остаться и узнать, чем все это завершится. В конце концов, вернусь домой тогда, когда сочту нужным.
        Глаза Селиверстова расширились от удивления. Впервые я разговаривала с ним столь решительно – никакого стеснения и страха.
        – Хорошо, будь по-твоему. Но обещай не путаться под ногами, ни во что не вмешиваться и беспрекословно выполнять мои указания.
        – Торжественно клянусь! – Я незаметно скрестила пальцы на руках.
        Глава 14
        Игра в сыщиков начинается
        – С чего начнем? – Мне не терпелось приступить к активным действиям. Вчерашняя апатия, как это часто бывает в подобных случаях, сменилась необычайной жаждой деятельности.
        – Начнем с завтрака, – Селиверстов усмехнулся. И я, разумеется, не стала возражать – аппетит проснулся зверский.
        Трапезничали мы вдвоем, что меня немало удивило. То ли помощники миллионера удостаиваются чести сидеть с ним за одним столом в исключительных случаях, то ли на вилле никого, кроме нас и прислуги, не было. Верным оказался второй вариант.
        – Павел и Виктор отправились на поиски Степанова, – пояснил шеф после того, как мы съели яичницу с беконом. – Игорь пропал. Со вчерашнего дня на звонки не отвечает. В номере его тоже нет.
        Меня как громом ударило. В голове начала складываться картинка из разрозненных кусочков пазла.
        – Скажи, а чья была идея внедрить меня в окружение Карасика? – Вопрос, разумеется, адресовался Александру Константиновичу.
        Тот, сверкнув глазами, ответил:
        – Понимаю, куда клонишь. Сам об этом постоянно думаю. Действительно, именно Игорь разработал план получения информации от Карасика. Он же, кстати, передал мне препарат для усмирения сексуальной активности Андрея.
        – И-и-и? У тебя еще есть вопросы? Все же очевидно! Степанов внедряет меня к Карасику, подсовывает яд под видом таблеток для снижения сексуальной активности, а затем, когда дело сделано, исчезает. Все! Дело раскрыто.
        Селиверстов горько усмехнулся:
        – Надо же! Для человека, которого только что незаслуженно обвиняли в убийстве, ты уж больно скора на расправу. Все так. Но очень уж очевидно. В убийстве Андрея чувствуется рука мастера. А Игорек обычный карьерист. Он, конечно, отличается умом и сообразительностью, но исключительно в вопросах зарабатывания денег. Да и любит он их безмерно, чтобы вот так за здорово живешь рисковать собственным благополучием. Не считая того, что видимого мотива для убийства Карасика у него не было.
        – А невидимого? – Мой голос дрожал от возбуждения. Мне казалось, что до истины рукой подать.
        Селиверстов пожал плечами:
        – Кто знает? В этом деле изначально очень много «белых пятен».
        – А, кстати, зачем тебе нужно было подслушивать Карасика? – Такой простой и естественный вопрос, но задать я решилась его только теперь. До этого просто не осмеливалась. Но сейчас мне казалось, я имею право знать, из-за чего меня впутали в не самую приятную историю.
        Мужчина внимательно посмотрел на меня. Казалось, он размышляет, каким именно объемом информации со мной можно поделиться. Скорее всего, так оно и было. Наконец решение было принято. Вздохнув, он пояснил:
        – Видишь ли, это все очень сложно. Мне не хотелось бы посвящать тебя в подробности, дабы не подвергать лишнему риску. Ради твоего же блага тебе лучше меньше знать. Скажу только, что сведения нужны не мне.
        – Как это? – Вот уж чего не ожидала, так это наличия в деле третьей стороны.
        – Вот так, – шеф усмехнулся. – Сегодня ту часть рынка, в которой я работаю, контролируют две мощные группировки. Назовем их сообществом бизнесменов. Мне удавалось умело лавировать между ними, не вступая в конфликт, но и не сильно приближаясь. Но за все приходится платить. В том числе и за свободу. Вот почему, когда ко мне с просьбой обратились представители «лагеря», противоположного тому, который ты имела счастье наблюдать вчера, я просто не смог им отказать. Получив информацию о готовящейся встрече конкурентов на вилле Андрея, они решили использовать мои приятельские с ним отношения.
        Я смотрела на Селиверстова во все глаза. Нарисованный в воображении образ благородного рыцаря разрушался. Видимо, он это тоже понял, так как проговорил с горечью:
        – Понимаю, не очень красиво, но что делать – в моем мире каждый сам за себя. В свое оправдание могу сказать, что подобного исхода не ожидал. Мне нужно было собрать важные сведения и передать их заинтересованной стороне. Никто не должен был пострадать.
        – Но пострадал! – Фраза вырвалась у меня помимо воли.
        – Пострадал, – эхом повторил Селиверстов потухшим голосом.
        – И что теперь? – задала я вполне закономерный в данной ситуации вопрос. – Может, попросить защиту у твоих «заказчиков»?
        Александр Константинович снова усмехнулся.
        – Если бы все было так просто. На самом деле вчера я имел серьезный разговор не только с дядей Мишей. Причем оба руководителя сошлись во мнении – во избежание войны я должен установить, кто стоит за убийством Андрея. Так что теперь я в некотором роде оказался меж двух огней.
        По мере того как до меня доходил смысл услышанного, глаза округлялись все больше. Заметив это, Селиверстов неожиданно расхохотался.
        – Ну что? По-прежнему хочешь остаться? Тебе ничего не грозит, по крайней мере пока. Так что можешь смело отправляться домой.
        На то, чтобы принять окончательное решение, у меня ушло меньше минуты.
        – Я остаюсь! И точка! – и добавила: – А что, если Степанов заинтересован в войне? Или в том, чтобы тебя «потопить»?
        Селиверстов пожал плечами:
        – Не то чтобы эта мысль не приходила мне в голову, просто видимых причин для этого я не нахожу. Да и не тот он человек, чтобы затевать серьезные игры. А там, как знать. Возможно, кто-то его использовал или подкупил. Вопрос, кто и зачем?
        – Но для начала нужно узнать, как именно яд попал в бокал, – выдвинула я идею.
        Селиверстов пожал плечами:
        – Да нет, – произнес он. – Это-то как раз мне доподлинно известно.
        Я чуть кофе не поперхнулась.
        – На что ты намекаешь?! – Возмущению не было предела. Снова – здорово. – Я ничего не подмешивала Андрею! Тот яд, который вы мне дали, даже из сумки не доставала.
        – И это мне известно. А почему, кстати? – Селиверстов смотрел на меня так пристально, будто хотел прочесть мысли.
        Я поежилась:
        – Потому.
        – Ясно. Так я и думал. Поэтому решил тебе помочь. Мне удалось подкупить одного из официантов, и тот ежедневно подсыпал Карасику тот же препарат, который, как я думал, передал тебе. Видимо, в последний раз вместо таблеток для усмирения мужской силы он подсыпал яд. У парня, к слову, чуть инфаркт не случился, когда Андрей отправился к праотцам. – Селиверстов усмехнулся, хотя лично я не находила особых поводов для веселья. – Пока он молчит, но, учитывая, что опыт отравителя у него совсем невелик, особенно рассчитывать на то, что он и дальше не проговорится, увы, не приходится. Да и люди Воронина недаром свой хлеб едят. Рано или поздно узнают про наши связи с персоналом, и тогда будет совсем нехорошо. Так что небольшой срок, отведенный на расследование, может в любой момент закончиться досрочно.
        Я пыталась переварить услышанное. Удавалось с трудом, но наконец туман в голове рассеялся:
        – С официантом же наверняка тоже встречался Степанов. Так? И таблетками он занимался. Я угадала?
        – Бинго! – Селиверстов снова улыбнулся. Веселый он парень. Складывалось впечатление, что мы не убийство с ним обсуждаем, а очередной выпуск КВН. – Ты права, следы действительно вновь ведут к Степанову. И потому я все больше думаю, что это не он. Уж больно все прозрачно.
        – Конечно, это аргумент! – Я даже не попыталась скрыть сарказм в голосе. – А может, не нужно так уж все усложнять? И если человек выглядит как убийца, то он им и является? В конце концов, это же не триллер, где виновным всегда оказывается тот, на кого меньше всего падает подозрение. В жизни, если человека застукали с ножом в руках у остывающего трупа, то, скорее всего, он и преступник.
        – А я и не сбрасываю Игорька со счетов. Просто, если идти твоим путем, то убийцу и вовсе искать не нужно. – Наши взгляды скрестились, и кровь отхлынула от моего лица. Я сразу поняла, куда клонит Селиверстов. Действительно, проще всего в данном случае заподозрить меня.
        – Но ведь все равно Игоря нужно отыскать, – на этот раз мой тон не был таким решительным и уверенным, выдавая мою растерянность. – Как думаешь, он не мог улететь с острова?
        Шеф сделал глоток кофе и отправил в рот кусочек свежеиспеченной булочки. Он явно не торопился отвечать, я даже заерзала на стуле от нетерпения.
        – Думаю, нет, – наконец произнес Селиверстов. – Лежит себе где-нибудь на дне моря и рыб кормит, – тем же спокойным тоном добавил он.
        – Ты думаешь… – окончить фразу у меня не хватило духу.
        – Почти уверен. Был ли Игореша полноценным участником этой игры или ничего не понимающей пешкой, он свое дело сделал, а потому может уходить.
        – Ты так просто об этом говоришь.
        Селиверстов снова одарил меня своим всепроникающим рентгеновским взглядом.
        – А ты чего ждала? Увидеть скупую мужскую слезу? Услышать пламенную речь в духе «Он был моим товарищем, и я непременно отмщу за него?». Игорь был не очень хорошим человеком. Хотя что это я? Не будем раньше времени его хоронить. Как бы то ни было, но он отличный, исполнительный сотрудник, замену которому я найду не скоро. Но если ты про мою к нему привязанность, то ее попросту нет. Потому не стану лицемерить и изображать скорбь по поводу его исчезновения. Тебя это шокирует?
        Пожав плечами, я произнесла:
        – Меня в вашем мире уже вообще ничего не удивляет и не шокирует.
        – В нашем? – Селиверстов выглядел удивленным.
        – Да, в вашем. Мире сильных, бескомпромиссных и бесчувственных.
        – Так вот каким ты меня видишь. Ну-ну. Переубеждать не стану, да и не смогу, наверное. Единственное, хотелось бы поинтересоваться, из какого ты мира? Что такого исключительно доброго и полезного в твоем сообществе?
        – По крайней мере, мы не убиваем себе подобных. Не подкладываем друг другу девушек в постель, не шпионим…
        – Спорно, но допустим. А ты не задумывалась, почему? Исключительно из человеколюбия или из-за отсутствия возможности? Уверена, что твой начальник не пожертвует тобой, подвернись ему такой случай? А ведь пожертвовал и с радостью. Продал со всеми потрохами.
        – Хочешь сказать, Димасик в курсе?
        – Нет, конечно, нос у него не дорос до посвящения в подобные подробности. Да он и не спрашивал. Ему вообще неинтересно, что с тобой будет. Вернешься ты или нет. И в постель он тебя с радостью подложит кому угодно, если ему это будет выгодно.
        Я чуть не расплакалась. На душе и без того кошки скребли, а тут еще этот гад сидит и раскрашивает мир мрачными красками.
        Как будто угадав мои мысли, Селиверстов пояснил:
        – Пойми, я вовсе не пытаюсь убедить тебя в продажности и беспринципности всех и вся. Жизнь, она разная, а вот люди, по сути, везде одинаковы и там, – он поднял руку наверх, – и здесь, – опущенная ладонь, видимо, символизировала самый низ человеческого общества. – Всегда и везде есть Иуды, готовые продать тебя за тридцать сребреников, есть жадные, порочные, алчные, но есть и порядочные, ответственные, добрые.
        – А ты какой?
        – Я? – Селиверстов рассмеялся. – Я где-то посередине. Совру, если скажу, что всегда поступал по совести и справедливости. Когда карабкаешься наверх, приходится поступаться многим. Но сейчас я уже достаточно высоко забрался, чтобы позволить себе такую роскошь, как принципиальность. И своих в беде не бросаю. Так что можешь не сомневаться в своей безопасности.
        – Значит, я «своя», а Степанов, выходит, нет?
        Селиверстов задумался:
        – Выходит, что так.
        Беседу прервал телефонный звонок.
        Александр Константинович взял трубку и выслушал собеседника. Молча.
        – Что и требовалось доказать, – проговорил он, обращаясь ко мне по окончании разговора. – Степанова найти не удалось. Из страны не вылетал. Во всяком случае, по своим документам. Из гостиницы не выписывался.
        – А если покинул Испанию по поддельному паспорту? – Мне казалось, что это выдвинутое мною предположение имело все шансы оказаться правдой.
        – Тогда дома искать его не стоит. Хотя мои люди учли и эту версию, проверив все места в России, где мог появиться Игорек. Нет его. Как в воду канул, – Селиверстов мрачно хохотнул. Меня же передернуло.
        – И что теперь? Ниточка оборвалась?
        – Эта да, но наверняка есть и другие. Идеальных преступлений не бывает.
        – А как же «глухари»?
        – Свидетельство непрофессионализма и загруженности следственных органов. Не более того.
        – А ты, значит, профессионал?
        – Я крайне заинтересован в розыске преступника и имею массу возможностей для расследования. Так что…
        – С чего начнем? – Мне не терпелось начать действовать, поэтому я сразу же взяла быка за рога.
        – Начнем? – В голосе Селиверстова слышалось удивление.
        – А ты думаешь, я буду сидеть, подобно Пенелопе, ожидающей своего Одиссея? Ты мой должник, помнишь?
        Селиверстов пристально на меня уставился, что-то обдумывая.
        – О’кей. Тогда начнем. В первую очередь нам нужно поговорить по душам с официантом.
        – И как мы это сделаем? Наверняка весь персонал под подозрением, и встретиться незаметно с ним нам вряд ли удастся.
        – А зачем незаметно? – Селиверстов лучезарно улыбнулся и развел руками. – Мне поручили найти убийцу, следовательно, я могу спокойно допрашивать всех, кто был в тот день на вилле. Иначе, как мне выйти на след преступника?
        От одной мысли о возвращении на место преступления меня сковал леденящий ужас. Но мой шеф мог быть чутким, когда хочет. Именно поэтому он тут же пояснил:
        – Не бойся, на виллу возвращаться не придется. Я договорился, и встреча с прислугой состоится здесь. Вернее, уже состоялась. Мои люди побеседовали с поварами и охранниками, и, как ты понимаешь, это не принесло каких-либо результатов. А вот официантов мы оставили на потом, как говорится, на десерт. Хочешь присутствовать?
        Он еще спрашивает!
        – Тогда пошли, – Селиверстов поднялся и галантно подал руку. Но я проигнорировала этот жест вежливости, демонстрируя свою независимость. Мужчина усмехнулся. Похоже, разыгранная мною сцена его только позабавила.
        Оказавшись на улице, я непроизвольно ахнула от увиденной красоты. Огромная зеленая лужайка простиралась, что называется, куда хватало глаз, перемежаясь клумбами с удивительными по красоте растениями. Садовые скульптуры, фонтаны и даже искусственный пруд – здесь чувствовалась рука опытного ландшафтника. Вдали виднелся глухой забор и надежно закрытые ворота. Я горько улыбнулась про себя – теперь идея с побегом уже не казалась мне такой хорошей. Даже если бы удалось выбраться из дома, о том, чтобы добежать незамеченной до ворот, и думать не стоило. И уж тем более не смогла бы их преодолеть.
        Слева от дома был разбит фруктовый сад, в центре которого располагалась огромная беседка. Судя по тому, что Селиверстов решительно направился к ней, встреча должна была состояться там.
        Так и оказалось. В беседке нас уже ждали Павел, Виктор и еще три человека. Двое, судя по виду, охранники. Третий – с осунувшимся лицом и трясущимися руками, – скорее всего, был тем, с кем нам предстояло разговаривать.
        Селиверстов коротко кивнул, приветствуя присутствующих.
        А дальше начался допрос на английском языке, в результате которого выяснилось, что Адриан (именно так звали нашего отравителя) познакомился со Степановым через своего приятеля Маноло. Что Игорек щедро (очень) наградил Адриана за его услугу, заверив его в безопасности подмешиваемого снадобья. Что тот никогда не согласился бы на это, если бы не обстоятельства – его брат Педро задолжал местному бандиту огромную сумму денег, и вся их семья могла лишиться дома, а то и здоровья. Что Адриан обращался за помощью к хозяину, но тот пригрозил его уволить, если он еще раз побеспокоит его подобными просьбами. Что к моменту, когда к нему обратился Степанов, отчаянное положение вынуждало его согласиться на что угодно. И что поначалу все шло как по маслу. На здоровье хозяина его действия никак не отражались, но потом он случайно просыпал лекарство и попросил у Степанова новую порцию. Произошло это накануне злополучного вечера. На званом ужине Адриан, как и раньше, подмешал толченые таблетки в бокал Карасика, и тот умер. Парень все время повторял, что не хотел убивать хозяина, и если бы знал, что все так
получится, то никогда и ни за что… Уж лучше бы ему жить на улице! Посыпая проклятьями брата, срывался на крик и слезы.
        Мне было искренне его жаль – жить с таким грузом на душе! Но чем ему помочь, я не знала. Поэтому вздохнула с облегчением, когда мы наконец-то покинули беседку.
        – И что теперь с ним будет? – Вопрос, разумеется, адресовался моему шефу.
        – С кем? С Адрианом? – Селиверстов пожал плечами. Понятия не имею. В конце концов, он сам сделал свой выбор.
        – Ага, точно так же, как и я.
        – Так же, как и ты. – Селиверстов не церемонился. – У человека всегда есть множество возможностей, даже если он думает иначе. Просто большинство предпочитает плыть по течению.
        – И все-таки ты не ответил. – Вступать в бессмысленный спор мне не хотелось – все равно каждый останется при своем.
        – Послушай, Василиса, я не организация Красный крест и не занимаюсь спасением приговоренных к смерти. Подмешивать незнакомые таблетки в пищу хозяину, согласись, проступок серьезный.
        – Но ведь ты же сам его об этом просил! – Мой голос звенел от возмущения.
        – И что это меняет? Еще раз говорю: у него был ВЫ-БОР! И он его сделал, а значит, должен нести ответственность. Да не трусь ты. Никто его не выдаст. Если только сам расколется.
        – И что тогда?
        Селиверстов предпочел проигнорировать этот вопрос и перевести разговор на другую тему.
        – А теперь, Василиса батьковна, – делано улыбаясь, проговорил он, – мы отправимся к Маноло. Возможно, эта ниточка куда-нибудь да приведет нас. – Я поняла – приставать к шефу с дальнейшими расспросами бессмысленно.
        Глава 15
        Какая боль, какая боль, пуля в теле Василисы, один – ноль
        Сказано – сделано! Роскошный автомобиль привез нас к жилищу нового фигуранта этого дела. Когда мы подъехали, Селиверстов даже несколько раз сверил адрес, так как представший перед нашим взором дом по великолепию ни в чем не уступал, а то и превосходил недавно покинутую виллу.
        – Ого, – присвистнул шеф, – а Маноло-то, видать, товарищ не бедный.
        Забрезжила надежда – возможно, именно этот таинственный испанец стоит за всем происходящим. Хотя, если и так, вряд ли он в этом признается. Я поежилась. Селиверстов отказался от охранников, решив действовать самостоятельно. Теперь данная идея не казалась мне очень уж здравой.
        Ворота оказались открыты, что наводило на определенные подозрения. По законам детективного жанра, в незапертом доме нас обязательно должен ждать остывающий труп. Такая же мысль, по всей видимости, посетила и Селиверстова, так как неожиданно в его руке блеснула холодная сталь пистолета.
        Приложив палец к губам, мужчина призвал меня к тишине. Затем взял за руку и велел держаться сзади. Словно спецназовцы, бесшумно крались мы ко входу в дом.
        Но таких, как я, не берут в космонавты. И бойцом отряда специального назначения мне также, по всей видимости, не бывать. Потому что только мне удается споткнуться на ровном месте. Пытаясь удержаться на ногах, я повисла на Селиверстове. Тот к подобному коварству с моей стороны оказался не готов и поэтому сразу же начал падать. В итоге мы зацепили стоявший возле входа вазон с цветами и рухнули со страшным грохотом на землю.
        Да уж! Если в доме и был преступник, то после такого звукового оповещения он точно скрылся! Хотя, может, оно и к лучшему? Перспектива столкнуться нос к носу с убийцей меня не особенно прельщала. Откуда мне знать, какой из Селиверстова стрелок? В общем, я решила не сильно переживать из-за устроенной клоунады, да и времени на это не было, так как на шум тут же выскочил черноволосый парень. У меня аж дух захватило от его красоты. В день его зачатия у природы, видимо, было особенно хорошее настроение, раз она так расстаралась. Фотомодель да и только. Вьющиеся темные волосы, огромные, бездонные глаза, обрамленные невероятной длины ресницами, правильный нос, полные чувственные губы – этому парню прямая дорога на подиум. Тем более что и фигуру он имел соответствующую. На мужчине были лишь обтягивающие джинсы, так что я имела счастье лицезреть его загорелый накачанный торс. И молодой какой! Мой ровесник, если не младше. Ну, надо же, такой юный и уже убийца. Или нет? Не может этот Аполлон оказаться преступником. Это будет просто несправедливо!
        Не в силах скрыть своего восхищения, я пристально уставилась на парня. Тот, по всей видимости, привык к подобной реакции, так как даже бровью не повел. Он с интересом рассматривал Селиверстова, не обращая на меня ровным счетом никакого внимания. Мне даже обидно стало.
        – Сеньор Селиверстов! Чему обязан?..
        – Мы разве знакомы?
        Я переводила взгляд с Саши на красавца, силясь понять, о чем они говорят.
        – Нет, незнакомы, – неожиданно произнес испанец по-русски с акцентом. – Но я много слышал о вас от Игоря.
        – Ты знаешь Степанова. – Селиверстов не спрашивал, он констатировал факт. – Значит, ты Маноло, – проявил он чудеса сообразительности.
        – Да!
        – Ты один в доме? – Мой шеф времени зря не терял и потому сразу же принялся допрашивать красавца с пристрастием. То ли его решительность и напор обескуражили Маноло, то ли он вообще имел покладистый нрав, только даже и не думал сопротивляться. А ведь это было бы вполне логично – с какой стати ему отвечать на вопросы свалившихся как снег на голову незнакомцев?
        – Да, кроме меня, в доме никого нет. – Выглядел паренек довольно искренним, но я бы не удивилась, застань мы в его жилище с десяток вооруженных головорезов. Но Селиверстов отчего-то ему поверил, так как предпочел спрятать пистолет в карман брюк. Как показали дальнейшие события, совершив тем самым серьезный промах. Но нам не дано предугадать наше будущее, поэтому все шло так, как ему и положено.
        – Пойдем поговорим, – шеф кивнул головой в сторону входа в жилище. Маноло послушно повел нас внутрь.
        Мы прошли в просторный, прекрасно оформленный и чудесно обставленный холл. За последние несколько дней мне доводилось побывать в нескольких богатых домах Испании, но этот произвел на меня, пожалуй, наиболее сильное впечатление. Чувствовалось, что жилище обитаемо, а не является временным пристанищем для занятых миллионеров. Интересно, кому оно принадлежит? Этот же вопрос пришел в голову и Селиверстову, но в отличие от меня он не постеснялся его озвучить.
        – Дом чей? – спросил он парня. Тот, немного поколебавшись, признался, что эта богатая недвижимость является его собственностью.
        Селиверстов удивленно присвистнул и спросил, усмехнувшись:
        – Не кисло, однако. И откуда дровишки?
        Парень, довольно сносно изъясняющийся по-русски, явно не понял его, так как тут же переспросил:
        – Дровишки? Не понимаю…
        – Деньги на дом где взял, спрашиваю? Фамильное гнездышко?
        Я внутренне напряглась. По логике вещей, сейчас самое время выставить нас за дверь – мало того что мы бесцеремонно вломились в жилище, так еще и вопросы задаем не самые корректные.
        Но, как ни странно, Маноло и не подумал возмутиться.
        – Дом достался по наследству от родителей, – юноша прямо и открыто посмотрел Селиверстову в глаза. Лично я бы даже не усомнилась в правдивости его слов, но моего шефа так просто не проведешь.
        – Слушай, парень, – произнес он, – ты бы не темнил. Все, что ты мне сейчас напоешь, очень просто проверить. И, кстати, мои люди уже этим занимаются. Я даю тебе шанс рассказать все как на духу самостоятельно, так как очень скоро мне позвонят и поведают подлинную историю жизни Маноло Сантоса. И не дай бог, хотя бы одна деталь твоего рассказа не совпадет с моей информацией! Ты, как я понял, знаешь меня, а значит, знаком и с моей репутацией.
        В этот раз испанец не смог скрыть своих чувств.
        – Да, сеньор, – сказал он, буквально дрожа от страха. Что уж такого ему было известно о Селиверстове… Я решила, что не хочу этого знать. Сам же шеф, казалось, был доволен произведенным им эффектом. Хищно оскалившись, он предложил Маноло начать свое повествование. И тот счел правильным последовать его совету.
        История жизни этого испанского паренька была похожа на сказку о Золушке. Родился он в очень бедной семье, так что детство его прошло на самом дне общества. Стоит ли удивляться при этом, что свою жизнь он ненавидел, мечтая когда-нибудь изменить ее к лучшему? Никаких принципов, никаких правил – главное, выбиться в люди, поймать удачу за хвост. И вскоре такая возможность ему представилась. Понимание того, что природа щедро наградила его красотой, пришло к Маноло довольно рано. Будучи ребенком, он с мальчишками из своего района по воскресеньям ходил к церкви. Но вовсе не для того, чтобы покаяться в грехах, а чтобы получить цент-другой от набожных матрон. Попрошайки делили весь «улов» поровну, но в какой-то момент наш герой заметил, что его вклад в общую копилку всегда оказывался самым значительным.
        Мальчик с ангельским личиком вызывал у испанских тетушек особенное умиление. Разумеется, их мелкие подачки не являлись пределом мечтаний парня. Он видел, как из дорогих автомобилей выходили его ровесники, ловил на себе их высокомерные взгляды, люто их ненавидел и мечтал когда-нибудь оказаться на их месте.
        Маноло рос, превращаясь в красивого статного юношу. Когда ему исполнилось шестнадцать, он сбежал из дома и отправился на Тенерифе. Ночевал где придется, подворовывал. Очень скоро красивого парнишку приметил турист из Германии. Так началась новая жизнь юноши. Богатые мужчины и женщины, приезжавшие на остров в поисках ярких эмоций, получали от Маноло то, что хотели. Взамен они покупали ему еду, одежду, обеспечивали жильем и деньгами.
        А потом парень встретил Степанова. И тот не просто использовал испанца. Он по-настоящему полюбил его. Подарил этот дом, машину, открыл счет в банке. Они даже планировали пожениться. Потом, когда Игорек накопит побольше денег и сможет уйти от… Парень замялся.
        – От вас, в общем… – добавил он, не глядя в глаза Селиверстову.
        В отличие от него я, напротив, во все глаза уставилась на шефа, пытаясь понять, как он воспринял обрушившуюся на нас информацию. Интересно, он знал о нетрадиционной сексуальной ориентации своего подчиненного? Лично для меня это оказалось удивительной новостью. Конечно, теперь, когда мне стало известно, что Игорь Степанов женскому обществу предпочитал мужское, я начала вспоминать какие-то мелочи и детали, которые упускала из вида ранее. И все же новость казалась сногсшибательной. Но то для меня. В конце концов, я Степанова знала совсем немного. Что до Селиверстова, то по его лицу вообще нельзя было что-либо понять. Даже если он и не догадывался об увлечениях своего подчиненного, вида не подал. Этот человек умеет владеть собой. Кроме того, в этот момент его, по всей видимости, больше интересовало совсем другое.
        – И где теперь Игорек? – поинтересовался он у парня.
        – Я не знаю, – Маноло разрыдался, – он пропал! На звонки не отвечает, в доме не появляется. Я не знаю, что думать.
        – Скажи, – Селиверстов бесцеремонно прервал причитания юноши – сантименты явно не по его части, – это же ты свел Степанова с Адрианом Пересом? Откуда его знаешь?
        Маноло перестал плакать так же внезапно, как и начал. Похоже, парень превосходный артист!
        – Игорю было известно мое прошлое, о том, что у меня остались связи в криминальном мире со времен жизни на улице. Попросил свести его с одним головорезом. Остальное – дело техники. Брат Адриана заядлый игрок, так что развести его на долг было нетрудно. А дальше Давид знакомит меня с официантом, а я знакомлю того с Игорем.
        Вот это да! Надо же, сколько возни, и все это ради меня! По крайней мере, если предположить, что Степанов действительно не собирался травить Карасика. Тогда выходит, столько людей оказалось впутанными в неприятную ситуацию только для того, чтобы охладить любовный пыл Андрея. Я внимательно посмотрела на Селиверстова, пытаясь разгадать, зачем ему все это понадобилось? Муки внезапно проснувшейся совести или… Об «или» старалась не думать, больно уж смелой и дерзкой казалась мысль.
        Селиверстов старательно не замечал моего взгляда.
        – Скажи, – продолжил он допрашивать Маноло, – а Степанов еще что-нибудь рассказывал тебе о своей работе?
        Парень замялся.
        – Вообще-то все, – произнес он наконец, – у него не было от меня секретов.
        – И что же именно он тебе поведал? – Взгляд Селиверстова прожег собеседника насквозь.
        – Ну, он рассказывал, что…
        Но договорить юноше не удалось. Раздался хлопок, и он, неожиданно замолчав, пристально уставился на меня во все глаза. Все дальнейшее больше напоминало дурной боевик. Словно в тумане, увидела я Селиверстова, выхватившего пистолет и отбросившего меня в сторону, а затем почувствовала острую боль в груди. После этого наступила кромешная темнота, и лишь голос, настойчиво звавший меня откуда-то издалека, не давал окончательно уснуть. Что ему надо? Почему не оставит меня в покое?
        – Василиса, держись, слышишь? – твердил он. – Только держись! Все будет хорошо, сейчас тебе помогут!
        Какой странный сон. Я лежу на заднем сиденье автомобиля, мчащегося куда-то. За рулем Селиверстов, белый как полотно. Интересно, куда мы так летим? И как же хочется спать. Спать, спать, спать…
        Глава 16
        Что такое не везет и как с этим бороться
        Спала я долго и без сновидений, проснувшись в итоге в той же комнате, что и накануне. Что ж такое-то? Второй раз не помню, как оказалась в постели. Откинув одеяло, попыталась встать и… закричала от боли. Справа в груди словно ножом кто-то поковырялся. А ведь я, возможно, не так уж и далека от истины – иначе как объяснить наличие повязки?
        В голове одна за другой стали появляться картинки: безжизненный взгляд Маноло, темнота в глазах, бледное лицо Селиверстова. Кажется, на нас напали. Кто и зачем? Дядя Миша со товарищи? Вряд ли. Зачем им убивать меня таким замысловатым образом? А может, мы просто слишком близко подобрались к разгадке?
        – Очнулась, спящая красавица, – веселый женский голос нарушил тишину. Повернув голову, я увидела стройную красотку в белом халате.
        – Вы кто? – спросила я и удивилась, каким же тихим оказался мой голос. Проведя языком по губам, ощутила их сухость, поэтому, не дожидаясь ответа пропищала: – Пить!
        Женщина протянула мне поильник с тонким носиком. В свое время такой был у моего дедушки. Он привез его с какого-то курорта. Жадно припав к чашке, я начала судорожно втягивать в себя жидкость.
        – Ну-ну, – произнесла женщина. – Аккуратнее, тебе пока еще нельзя много жидкости.
        Интересно, чего это она командует?
        – А вы кто? – снова повторила я свой вопрос.
        – Твой доктор. Марго. Вообще-то Маргарита Михайловна, но долой официоз, – дама весело рассмеялась. – Ну и устроила же ты трам-тарарам. Сашка меня аж из Москвы вытащил. Пришлось все плановые операции отменить. Ну, ничего. Ты не переживай. Все хорошо, что хорошо кончается. Пулю тебе местные эскулапы вытащили. На совесть сработали. Хотя попробовали бы по-другому – Саша бы из них анатомическое пособие сделал. – Женщина вновь рассмеялась. Радует, что хоть кого-то веселит вся эта ситуация. – В общем, операция прошла успешно. В принципе дипломированному хирургу тут делать уже и нечего было. Тебе вообще обычная сиделка нужна, но с Сашей разве поспоришь?!
        Мысли в голове путались. Операция, пуля, врач из Москвы. Сколько же я без сознания провалялась? По всей видимости, последний вопрос я произнесла вслух, или просто Марго отличалась удивительной проницательностью, так как тут же пояснила:
        – Мы тебя обкололи успокоительными, и ты два дня проспала. Так лучше.
        Ага, в этой компании вообще какая-то удивительная тяга к медикаментам. Одного вон до гробовой доски залечили. Теперь за меня принялись. Марго, не подозревавшая о моих мыслях, поинтересовалась участливо:
        – Сейчас болит что-нибудь? Может, укольчик сделать?
        – Нет! – Я хотела крикнуть, но вместо этого снова пересохшие губы смогли издать лишь жалкий, тихий звук. Опасаясь, как бы собеседница не решила по-своему, я в отчаянии замахала руками и тут же скривилась от резкой боли. Стойкость никогда не входила в перечень моих достоинств, поэтому скрыть самочувствие мне не удалось.
        – Ну, смотри, как знаешь, – Марго одарила меня внимательным взглядом, но настаивать не стала.
        В ответ я даже сумела выдавить из себя некое подобие улыбки. Надеюсь, получилось не очень жалко.
        – А где Александр Константинович? – Я решила перевести разговор на более интересную для себя тему.
        Женщина вновь уставилась на меня, как будто пыталась по лицу выяснить природу моего интереса. Что это? Обычное бабское любопытство или нечто большее? Не удивлюсь, если и эта красотка стала жертвой феноменального обаяния Селиверстова. Уж не знаю, что она там прочла на моем лице, но ответ в итоге дать соизволила. Правда, тот меня не сильно порадовал.
        – Кто ж его знает, – произнесла она. – За то время, что я здесь, видела его от силы раза три. Все в делах и хлопотах. Приедет, поинтересуется твоим состоянием, навестит тебя и снова где-то пропадает.
        – Понятно… – Сделав все для того, чтобы скрыть свое разочарование, отвернулась к стене.
        Если Марго и заметила мое состояние, то виду не подала.
        – Сейчас тебе принесут поесть, – произнесла она. – Еще будут какие-то пожелания? Книжки там, зеркало? – В голосе женщины слышалось явное участие, что было встречено мною с благодарностью.
        – Да, зеркало бы не помешало. Буду вам крайне признательна. – И тут же без перехода: – Скажите, а как долго я еще пролежу в постели?
        Доктор посмотрела на меня с удивлением:
        – Надо же, какая прыткая. Только в себя пришла и сразу в бой. – Улыбнувшись, Маргарита продемонстрировала стройный ряд ослепительно-белых зубов. – Но на самом деле ты права. Жизненно важные органы не задеты, подлатали тебя хорошо, так что в длительной реабилитации нет особой необходимости. Но все же, думаю, недельку полежать придется. А там от тебя многое зависит.
        Закрыв глаза, я тихонечко застонала. Целую неделю в постели! Сильно! Что называется, бойтесь своих желаний. Когда-то, особенно устав от дурацких поручений Димасика, я мечтала о подобном досуге. Казалось, предоставь мне кто такую возможность, и счастью не будет предела. Ан нет, край радости вот он, что называется, близко.
        Я потянулась к пульту телевизору, лежавшему рядом, не столько потому, что действительно хотела провести досуг за просмотром ТВ-программ, сколько для демонстрации окончания разговора. Но на женщину это не произвело какого-либо впечатления – она не уходила. Казалось, ей хотелось задать мне какой-то мучивший ее вопрос, но она явно колебалась. Наконец Марго решилась:
        – Скажи, Василиса, а какие у вас с Сашей отношения? – выпалила врач и уставилась на меня во все глаза.
        Вот так-так. Видимо, я попала в точку, и тут действительно имеется личный интерес. Судя по тому, что я успела узнать о Селиверстове, эта дама вполне могла быть его любовницей. Красива, умна, успешна. Александр Константинович не из тех, кто пропускает мимо себя такие «юбки».
        Прямо взглянув в глаза Маргариты, я ответила совершенно искренне:
        – Исключительно деловые.
        Интересно, мне показалось или Марго действительно испытала облегчение? Как бы то ни было, но, видимо, мой ответ ее полностью удовлетворил, так как она тут же вышла из комнаты.
        Устало откинувшись на подушки, я щелкнула кнопкой пульта. Плазменный экран озарился мягким светом, и комнату наполнила испанская речь. Переключая каналы, я пыталась отыскать сообщение о перестрелке в доме Маноло. Но то ли журналисты не посчитали этот информационный повод интересным, то ли новость успела устареть, учитывая, что я провалялась в забытьи целых два дня, но ни один из просмотренных мною выпусков последних известий не содержал упоминания о случившейся трагедии.
        Правда, происходящему могло найтись еще одно объяснение – от полиции попросту скрыли и это преступление. Где-нибудь на дне морском лежит прекрасный юноша Маноло, а в его доме идеальную чистоту и порядок наводят люди Селиверстова.
        К счастью, пребывать в неведении мне пришлось недолго: вскоре раздался стук в дверь, и, не дожидаясь ответа, в комнату вошел Александр Константинович собственной персоной.
        Никаких объятий, никаких жарких поцелуев. Сухое приветствие кивком головы – вот все, чего я удостоилась.
        – Привет! Как ты себя чувствуешь? – деловито поинтересовался он. Дежурное приветствие, стандартный вопрос. Как будто ему и впрямь это интересно.
        – Нормально. – Голос предательски задрожал, и я закусила губу, стараясь скрыть охватившее меня волнение. И когда я научусь скрывать свои эмоции? Как бы мне хотелось выглядеть так же спокойно и уверенно, что и Селиверстов. Но я зря старалась – тот ничего не заметил.
        – Ну, и славно, – торопливо произнес он и развел руками. – Вот видишь, что получилось? А я ведь просил тебя не соваться в это дело.
        Прекрасно! Я же еще и виновата!
        – Ну, извини, – произнесла я обиженно и поджала губы.
        – Да ладно, чего уж там, – глаза Селиверстова смеялись, он, похоже, просто издевался. Поняв, что моя демонстрация характера нисколько не трогает шефа, я решила прекратить игру и задала интересовавшие меня вопросы:
        – Какие новости? Удалось что-нибудь выяснить?
        – Пока немного. – Селиверстов уселся в стоявшее напротив кресло и закинул ногу на ногу. – Мы проверили всех друзей Маноло, поговорили с Давидом – тем самым бандитом, через которого удалось выйти на Адриана, прощупали брата официанта, ни-че-го. Никаких зацепок. Так что я все больше склоняюсь к мысли, что это кто-то из своих.
        – То есть? – Не могу сказать, что подобная версия сильно меня удивила. В этом гадюшнике никому нельзя доверять. Но надо же было что-то говорить. Между тем шеф решил ответить:
        – То есть я подозреваю, что это кто-то из моего непосредственного окружения все организовал.
        Да ну! А парень, оказывается, настоящий гений!
        – Степанов? – назвала я первую же пришедшую на ум фамилию.
        – Может быть… Хотя я почти уверен в том, что он мертв, ведь Маноло он, кажется, по-настоящему любил. – На последнем слове Селиверстова аж передернуло. Интересно, что это? Неприязнь к секс-меньшинствам или неверие в существование глубоких, искренних чувств в принципе? – Любил, – повторил Селиверстов задумчиво, – в отличие от того, кто застрелил юного красавца.
        – А что, кстати, с его телом?
        – В смысле? – Селиверстов искренне удивился. – Полиция приступила к расследованию, тело в морге. Ну, или где ему там полагается быть.
        Вот так-так. Только выпуталась из одной истории, а теперь имею все шансы по уши увязнуть в другой.
        – То есть мне в скором времени ждать повестку на допрос? – кисло поинтересовалась я.
        – Нет, о нашем с тобой присутствии на месте преступления никому не известно. Перед тем как вызвать представителей сил правопорядка, мои люди тщательно прибрались в доме. Ни отпечатков пальцев, ни следов твоей крови, ни записей с камер видеонаблюдения.
        – А в доме были установлены камеры? – Я встрепенулась.
        – Да, но к тому времени, как мои ребята туда прибыли, все записи уже были уничтожены преступником.
        Мне не удалось скрыть разочарование. Заметив это, Селиверстов усмехнулся:
        – Не переживай. Время есть, преступник обязательно как-нибудь себя выдаст. Беда в том, что я вообще никому не могу теперь доверять. О нашей поездке к Маноло знали только свои. – Селиверстов помолчал, а потом добавил виновато: – Ты уж меня извини, пожалуйста, что так все вышло. Больше я такой ошибки не повторю. До конца расследования будешь сидеть дома под надежной охраной.
        – Это под какой? Под той, которой ты не доверяешь? Позволь уж мне самой распоряжаться своей жизнью.
        И тут меня осенило! Надо же! Получается, Селиверстов не доверяет никому, кроме меня! Ведь я единственная, кого он взял с собой на ТУ встречу. Приятно было безумно. Пусть эта поездка и стоила мне здоровья.
        – И что же? Ты теперь совсем в одиночку ведешь расследование?
        – Да нет, кое-что доверяю ребятам. Но всегда поручения раздаю группам, перемешивая их членов. В итоге утаить информацию вряд ли получится, если только не все мои люди в этом замешаны. А это, как ты понимаешь, маловероятно. Ну, и, конечно, на наиболее важные встречи отправляюсь в одиночку.
        – А кто проверяет твоих людей?
        Селиверстов огляделся по сторонам и поднял глаза к потолку. Понятно – и у стен есть уши.
        – Марго сказала, что мне придется еще неделю полежать, но я не собираюсь столько в постели валяться. И не спорь, пожалуйста. – Я решила пресечь даже попытки возражений. – Ты мне теперь вдвойне должен. Так что как только смогу шевелиться, я хотела бы вновь оказаться в гуще событий. Иначе с ума сойду от безделья.
        Селиверстов кивнул. Хм, понимаю, мне не угодить, но что поделать, если эта его покладистость кажется невероятно подозрительной.
        – И никакого снотворного! – взмолилась я. – Пожалуйста! В конце концов, это же вредно для здоровья.
        Шеф усмехнулся:
        – Пулевые ранения тоже не очень способствуют повышению иммунитета. – И добавил торопливо: – Но обещай хотя бы не торопиться?
        – Честное пионерское, – я снова незаметно скрестила пальцы.
        Но обещание свое сдержала. Неожиданно оказалось, что валяться в постели не так уж и плохо. Тем более если ежедневно получать полную и исчерпывающую информацию о ходе расследования от Селиверстова. Мы с ним подолгу беседовали на самые разные темы, в том числе и личные. Так, например, я узнала, что Марго – его давняя подруга, с которой он знаком еще с институтских времен. Они познакомились на какой-то студенческой вечеринке и сразу подружились. Оказалось, что женщина никогда не была замужем, но воспитывает дочь. Мне было ужасно любопытно, всегда ли их отношения носили платонический характер, но, разумеется, задавать этот вопрос мне в голову не пришло. Но, судя по тому, КАК мой врач смотрела на Сашу (кстати, так его называла только она), я понимала, что, по крайней мере, с ее стороны имеется нечто большее, чем дружба.
        Что касается Селиверстова, то его чувства оставались загадкой. Временами я ловила в его взгляде, обращенном ко мне, глубокую нежность, но уже секунду спустя понимала, что это не более чем мое разгулявшееся воображение.
        Вскоре я начала потихоньку вставать и даже передвигаться по комнате. Любой резкий порыв отдавал болью в правом боку, поэтому движения мои стали мягкими и плавными. Но все течет, все меняется, и уже через неделю я совершила свою первую вылазку на улицу. Приурочила я ее специально ко времени, когда Селиверстов отсутствовал – не хотела, чтобы он видел, как я плетусь, согнувшись в три погибели, шаркающими старушечьими шагами. Передвигаться самостоятельно пока не получалось, поэтому пришлось воспользоваться помощью персонала.
        Расположившись в той самой беседке, в которой совсем недавно допрашивали Адриана, я предалась мечтам и грезам и не заметила, как задремала. Проснулась, поймав на себе чей-то пристальный взгляд – Селиверстов стоял в проходе беседки, опершись на косяк и внимательно меня рассматривая.
        – Нравлюсь? – кокетливо поинтересовалась я.
        – Бледная очень, – спокойно ответил он. – Тебе нужно срочно в больницу, здесь надлежащее лечение я обеспечить не могу, так что давай-ка ты, голубушка, собирайся в Москву.
        Волна гнева и обиды заполонила мое сердце. Вновь мною распоряжаются, словно вещью, вновь решают судьбу, не спрашивая, чего я хочу.
        – И не подумаю, – с вызовом бросила я.
        – Это не обсуждается, – Селиверстов резко повернулся на каблуках, – ты сегодня же вылетаешь в Москву! – жестко произнес он, демонстрируя не только окончание разговора, но и всего… Всего, что нас якобы связывало. – Это приказ, – добавил он и покинул беседку.
        Я ахнула и резко вскочила, собираясь побежать за собеседником. К сожалению, совсем забыв при этом о швах, и те тут же напомнили о себе кровавым пятном, расплывшимся по олимпийке.
        Селиверстов стремительно приближался к дому. Позвать его на помощь? Вот еще! Решив, что и сама прекрасно справляюсь, я заковыляла к вилле. Каждый шаг давался с трудом, но позвать на помощь мужчину своей мечты не позволяла гордость.
        Сил хватило только на путь до лестницы. Преодолеть крутые ступеньки я уже не смогла. Глотая слезы, опустилась на нижнюю. Вскоре ко мне подошел молодой охранник.
        – Вам нужна помощь? – вежливо поинтересовался он.
        – Сама справлюсь! – Я сложила руки на груди, скрывая кровавое пятно, которое становилось все больше.
        Но парень не уходил. Растерянно топтался рядом, явно не зная, что делать.
        – Василиса, что за фокусы? – За спиной раздался голос Селиверстова.
        – Какие фокусы? Сижу, воздухом дышу. Или мне и это уже запрещено?
        – Как надышишься, Слава проводит тебя в комнату. И не спорь, ты еще слишком слаба, чтобы передвигаться самостоятельно.
        Я благоразумно промолчала, давая понять, что разговор окончен. Но Селиверстов не уходил. Вот ведь зараза! Еще чуть-чуть, и мне суждено скончаться от потери крови.
        Словно услышав мои мысли, Селиверстов поинтересовался:
        – У тебя все хорошо? Как ты себя чувствуешь? – Мужчина спустился со ступенек и заглянул в лицо. – Что-то ты бледная. Ну-ка, что ты там прячешь? – Александр развел мои руки. – Та-а-ак!
        Словно пушинку, подхватил он меня на руки и понес в дом, на ходу отдавая приказания:
        – Слава, найти Маргариту Михайловну! Быстро! А ты, – он обратился ко мне, – ты сейчас же отправишься в больницу. Не хватало еще сепсис заработать!
        Голова кружилась, но не от кровопотери. Хотя я все еще злилась на этого мужчину, чувствуя его так близко от себя, испытывала сильное возбуждение. Чтобы не совершить ничего такого, о чем в дальнейшем пожалею, я со всей силы вцепилась Селиверстову в плечо, от чего тот слегка поморщился. Мой жест он расценил по-своему:
        – Тебе больно? – В голосе было столько участия, что я тут же оттаяла. Все обиды отступили и теперь казались несущественными. Я отрицательно замотала головой. Мне было хорошо! Очень хорошо!
        Зайдя в комнату, Александр аккуратно положил меня на кровать. Отпускать его совсем не хотелось, но и удерживать смелости не хватило.
        – Ну, где же Марго? – Словно загнанный зверь, метался Селиверстов по комнате. Интересно, что это он так нервничает? Как выяснилось, этот вопрос интересовал не только меня.
        – И что тут за переполох? – спросила Маргарита совершенно спокойно. Она неторопливо вошла в комнату и скрылась в ванной. Раздался шум воды, и вскоре женщина вернулась к нам, на ходу вытирая руки белоснежным полотенцем. Она бросила быстрый взгляд на Селиверстова и спросила: – Не понимаю, Саша, что ты так нервничаешь? Крови никогда не видел? А ты, – на этот раз доктор обратилась ко мне, – чего устраиваешь? Тебе же русским языком было сказано: никаких резких движений. Вот швы и разошлись. Сейчас подлатаем, и будешь как новенькая. Саша, подай мне саквояж.
        Селиверстов с не свойственной ему прытью метнулся к креслу, в котором Марго оставила свой рабочий чемоданчик. Интересно, чего он так переживает? Пока я безуспешно пыталась разгадать секрет поведения Селиверстова, Маргарита закончила приготовления. Из шприца тонкой струйкой брызнула вверх какая-то жидкость – свидетельство отсутствия пузырьков воздуха в цилиндре. Легкий укол, и я быстро погрузилась в сон.
        Очнулась уже затемно. Тусклый свет ночника освещал околокроватное пространство, не доставая до остальных частей комнаты. От этого было немного не по себе. Нащупав на тумбочке пульт управления коммуникациями, я нашла кнопку, отвечающую за верхнее освещение. Яркий свет озарил помещение.
        Нестерпимо хотелось пить. Оглядевшись по сторонам в поисках кувшина с водой, заметила медицинский саквояж. Надо же! А для врача Марго довольно рассеянна. Еще не понимая, что делаю и зачем, скорее инстинктивно потянулась я к чемоданчику. Эх, наверное, все же зря я включила свет, выдав тем самым свое пробуждение. В любой момент в комнату могли войти, так что следует поторопиться.
        Стремительно открыв сумку, я быстро сграбастала несколько ампул из каждой упаковки. Сердце стучало как бешеное. Зачем я это делаю? Но искать ответы на эти вопросы в данный момент времени не было. После разберемся.
        Щелкнул замок, и чемодан вернулся на свое место. Хрупкие пузырьки тут же были спрятаны под подушкой.
        Только я успела закончить свои манипуляции, как в комнату без стука вошел Селиверстов. Выглядел он мрачным и недовольным.
        – Привет! – грубо буркнул и плюхнулся в кресло.
        – И тебе здравствуй, – ответила я. Интересно, сколько сейчас времени? Я взглянула на часы и присвистнула. 2.30 ночи! – Ты чего не спишь? – Мне стоило немалых усилий вложить в голос всю нежность, на какую я только была способна. Ссориться с шефом в данный момент совсем не хотелось.
        – Завтра ты летишь в Москву, – проигнорировав мой вопрос, сказал он. Сказал, словно отрезал. Я поняла – спорить бессмысленно. Как будто в подтверждение моих мыслей мужчина добавил: – И не спорь – мое решение окончательно и бесповоротно. У самого трапа будет ждать карета «Скорой помощи», и ты отправишься в больницу.
        – Ясно, – кивнула я.
        Александр очень внимательно на меня посмотрел. Видимо, неожиданная покладистость вызвала у него некоторые подозрения, но предъявить мне было нечего. Поэтому, посидев в кресле еще пару минут, он встал и вышел из комнаты. Даже не попрощавшись. Ну-ну. Тоже мне, начальник нашелся!
        Возвращаться в Москву я, разумеется, не собиралась. Оставалось только придумать достойный повод для того, чтобы остаться. Прикинуться жутко больной? Давить на то, что не выдержу перелет. Наглотаться похищенных у Марго медикаментов. На какое-то время это может сработать, а там, глядишь, и Александр Константинович сменит гнев на милость.
        В этот момент дверь в мою комнату снова открылась. На этот раз на пороге стояла Маргарита Михайловна. Что за манера вламываться без стука? Не комната, а проходной двор какой-то.
        – Очухалась? – В голосе Марго сквозила неприкрытая злоба. – Наконец-то завтра все закончится, и ты отправишься в столицу.
        Удивленно уставившись на своего врача, я пыталась разгадать причины столь резкой перемены в ее отношении. До этого момента мне казалось, что женщина если и не симпатизирует мне, то, по крайней мере, неприязни не испытывает. Видимо, я ошибалась.
        – Что, по дому соскучились? Надоело тут торчать? – Я старалась говорить спокойно и уверенно, не давая шанса собеседнице одержать надо мной моральную победу. И добавила, усмехнувшись: – Так я не держу, давно могли бы улететь, и без вас справлюсь. Наверняка на острове найдутся врачи.
        – А кто сказал, что я улетаю? – Марго победоносно улыбнулась. – Нет, милая моя, это ты отправляешься восвояси, а я останусь здесь. Буду наслаждаться чудесным отдыхом без «камня на шее».
        – Что ж вы так? А как же клятва Гиппократа? Помощь больным и все такое? – язвительно поинтересовалась я.
        – Да тебе врач давно не нужен. С перевязками любая медсестра справится. Но разве ж Саше это докажешь? Носится с тобой, как коллекционер с яйцом Фаберже! Вот я и воспользовалась этим – убедить его в том, что тебе срочно в столицу нужно, труда-то не составило.
        Так вот в чем причина столь разительной перемены в настрое Селиверстова! Моя коварная соперница – а в том, что женщина ревнует, я уже не сомневалась – постаралась на славу.
        Конечно, мне ничего не стоило с легкостью развеять ее подозрения, но доставлять сопернице такое удовольствие не в моих интересах. Впрочем, как и спорить. Ведь, если я планирую провернуть номер с медикаментами, портить отношения с Марго не стоит. Но и подлизываться к ней оказалось выше моих сил. Нет уж! Лучше придумать другой план. Видимо, в экстренной ситуации мой мозг мобилизовал все силы, так как решение нашлось само собой и неожиданно быстро.
        – Во сколько мы завтра выезжаем? – невинно поинтересовалась я у Марго.
        – В шесть утра. Самолет уже ждет в ангаре.
        – Кто еще летит?
        – Только ты и я. Потом я сдаю тебя коллегам в московском аэропорту и возвращаюсь к Саше.
        Угу, это мы еще посмотрим. Четкого плана у меня не имелось, но кое-что уже начало вырисовываться.
        – Ладно, – я устало откинулась на подушки. – Спать хочу. Чем ты меня обкалываешь постоянно?
        – Ремастендом – сильнодействующим снотворным, – пояснила Марго.
        – А ничего, что я его так часто употребляю? Я так понимаю, штука не совсем безвредная? – как бы невзначай поинтересовалась я побочными действиями украденного лекарства.
        – Да ладно, ты молодая, сердце здоровое – выдержишь. – Марго недобро усмехнулась. Ну да, будь ее воля, она усыпила бы меня навечно. – Или, думаешь, лучше от боли мучиться?
        – Если честно, уже не знаю, что лучше, что хуже. Но без лишней необходимости меня в спячку все же не вгоняй. О’кей?
        – Посмотрим, – хищно оскалилась дамочка. – Спи пока.
        И тут Рита заметила чемоданчик. Что-то такое мелькнуло в ее глазах, отчего мое сердце тревожно сжалось. А ну как пересчитает сейчас свои ампулы? Но нет – женщина спокойно взяла саквояж в руки и вышла из комнаты. Хотя это ровным счетом ничего не значило – никто не мешал доктору проверить свои лекарства за пределами комнаты. По-хорошему надо бы перепрятать ампулы, но куда? И главное – если Маргоша заметит пропажу лекарств, моему плану все равно каюк.
        Но ни через полчаса, ни через час докторица ко мне не вернулась, поэтому я немного расслабилась, справедливо предположив, что все обошлось.
        Глава 17
        Долгий путь домой
        Пришла она ко мне только утром как ни в чем не бывало. К тому моменту я уже оделась и ждала ее в кресле. Любые движения мне по-прежнему давались с огромным трудом, но теперь хотя бы я вполне могла передвигаться самостоятельно.
        – О, да ты уже готова, как я посмотрю. – Настроение у Марго, судя по всему, было превосходным.
        – Ну да, есть такое дело.
        Мой мрачный тон призван был продемонстрировать тоску и уныние, приличествующие случаю – вызывать подозрения в мои планы не входило. В конце концов, предполагается, что необходимость покинуть остров мне не очень-то по душе.
        С честью (по крайней мере, мне хотелось в это верить) выдержав долгий, испытующий взгляд Марго, я удостоилась щедрого предложения:
        – Пойдем завтракать.
        Ну да, приговоренному к казни положена последняя трапеза.
        – Сейчас спущусь, – угрюмо пробурчала я. – Ты пока иди, а у меня что-то живот скрутило. – И добавила язвительно: – Наверное, от твоих лекарств. Не иначе.
        Маргарита усмехнулась:
        – Вообще-то действительно одним из побочных эффектов снотворного является диарея, но это случается так редко! В моей практике ни одного случая не было. Может, просто слопала что-нибудь не то. – Веселый смех заполнил комнату.
        – Ха-ха-ха, очень смешно, – едва удержавшись, чтобы не показать Маргарите язык, я неуклюже заковыляла к туалету. Еще посмотрим, кто будет смеяться последним.
        Хлопнула входная дверь, извещая об уходе моей мучительницы. Наконец-то у меня появилась возможность перевести дух. Что ж, пока все идет по плану. Теперь нужно выждать положенное время. Правда, это оказалось куда труднее, чем я предполагала. С дырочкой в правом боку сидеть на унитазе – занятие мало того что не очень удобное, так еще и бесконечно скучное. От нечего делать я взяла лежавший рядом журнал. Хм, довольно странное издание. Вернее, в самой печатной продукции ничего такого не наблюдалось. Удивляла только дата выпуска – журнал вышел без малого десять лет назад. Что это? Тяга Селиверстова к раритетам (странное же он, однако, место выбрал для своей коллекции) или пренебрежение персонала своими обязанностями? Неужели этот глянец пролежал в туалете целое десятилетие, и никто не удосужился от него избавиться? С другой стороны, почему тогда я не заметила его раньше? Нет, понятно, что в последние дни мне было как-то не до периодики, но все же… Я с некоторой опаской повертела в руках издание, ожидая от него любого подвоха. Но даже мое богатое воображение не смогло предложить мало-мальски серьезной
версии того, какую опасность может таить в себе журнал. Разве что его вирусом сибирской язвой посыпали…
        Разгадка отыскалась быстро – на развороте. Именно здесь я отыскала фото молодой Марго. И что это был за снимок! От его красоты у меня аж дух захватило! Женщина и сейчас вполне могла составить конкуренцию любой голливудской красотке, а уж десять лет назад… Да и фотограф, по всей вероятности, постарался на славу. Полистав журнал, я нашла довольно большую статью, посвященную «нынешней возлюбленной молодого миллионера г-на Селиверстова». Если верить автору материала, пара готовилась к свадьбе, которая была намечена на конец «этого года». В журнале имелось и фото Селиверстова, и несколько небольших общих снимков влюбленных. Последние уже не постановочные – папарацци запечатлел молодых людей на каком-то светском рауте: видимо, Александр Константинович не слишком любит позировать перед объективом.
        Я внимательно прочитала статью. Она повествовала о пылкой любви господина Селиверстова к молодой студентке медицинского вуза Маргарите… Степановой.
        О как! Интересно, это совпадение или наша Марго родственница Игорьку? Во всяком случае, одно я поняла точно: журнальчик появился здесь отнюдь не случайно. Что ж, пущенная соперницей стрела достигла цели. Конечно, история давняя, но само ее существование больно ранило мое и без того изрешеченное сердце! У Селиверстова с этой красивой и умной женщиной когда-то случился роман, едва не завершившийся браком. Интересно, что же все-таки произошло в итоге? Почему они расстались?
        Ответы на эти вопросы журнал не давал, но зато их мог мне предоставить Интернет. Взяв в руки телефон, я запустила поисковую программу, указав фамилии интересующих меня субъектов.
        Увы, мировой кладезь информации на этот раз таковой предоставил немного. Сухо и официально сообщил он мне о том, что бракосочетание господина Селиверстова и госпожи Степановой было отменено аккурат накануне торжественного дня. И все! Никаких данных о том, кто выступил инициатором разрыва, что послужило ему причиной и как каждая из сторон пережила расставание.
        Сколько я ни пытала свой андроид, как ни задавала поисковые запросы, Всемирная паутина осталась равнодушна к моим мольбам, не порадовав ни одной даже самой завалящей сплетней. То ли широкая общественность сочла событие недостойным обсуждения, то ли информация была утрачена за давностью лет, но мне не осталось ничего иного, как свернуть свою разыскную деятельность.
        Но хоть время провела не скучно. Взглянув на часы, поняла – пора. Нацепив на лицо маску страдания, спустилась вниз. Марго в нетерпении пританцовывала у лестницы и, увидев меня, лишь криво усмехнулась.
        – Послушай, дорогуша! Можешь устраивать свои спектакли сколько угодно, ты все равно отправишься в Москву, даже если для этого мне придется нацепить на тебя памперс. Я не буду проверять, реальное ли у тебя кишечное расстройство или вымышленное, так как это не имеет никакого значения. Мы все равно полетим! Тебе это ясно?
        Разумеется, мне это было понятно с самого начала. Я и не рассчитывала спастись от возвращения домой столь примитивным способом. Нет, у меня имелся куда более изощренный план.
        Выйдя из дома в сопровождении двух охранников, мы отправились к воротам. Рана по-прежнему болела, но мне хватило ума не демонстрировать это «доброму» доктору.
        И все же один промах я умудрилась допустить. В глубине души надеясь, что Селиверстов сменит гнев на милость и передумает в последний момент, я осторожно (по крайней мере, мне так казалось) огляделась по сторонам в поисках хозяина виллы. Увы, того нигде не было видно. Зато мое беспокойство не укрылось от Маргариты, которая тут же произнесла с торжествующей улыбкой:
        – Наверное, Сашу ждешь? Напрасно, деточка. Он уже и думать о тебе забыл. У него вообще на удивление короткая память, – на этот раз в голосе Марго я уловила грусть. – Он помнит лишь о тех, кто ему полезен. Какие вас там с ним дела связывали, я не знаю, но, судя по всему, ты свою роль отыграла. Саша еще с утра уехал из дома, даже не заглянув в твою комнату. Так что смирись – сентиментального прощания под марш «Славянки» не предвидится.
        Слова Марго болью отдавались в моем сердце, хоть я и понимала, зачем и почему они произносились. И все же женщина добилась своего, поэтому в какой-то момент мне захотелось послать все к черту. Человек не хочет меня видеть, не чает, как поскорее избавиться, а я тут из кожи вон лезу, чтобы остаться. С другой стороны, сама мысль о столице, «гламурных попках», моей маленькой квартирке и Димасике вызывала бесконечную тоску. Яд уже отравил мою кровь, наполнив ее адреналином и жаждой приключений. Поэтому я лишь плотнее сжала кулаки и решила, что все равно останусь на острове. Даже если мне придется приставить пистолет к виску летчика. Хотя надеюсь, до этого дело все же не дойдет. Тем более что и никакого оружия у меня не имелось.
        Путь до ворот и в другое время показался бы мне долгим, учитывая размеры владений Селиверстова, а с дырочкой в правой груди особенно, но все когда-нибудь заканчивается, и вскоре мы с Марго погрузились в ожидавший нас внедорожник. Охранники, как я и предполагала, остались на вилле. Еще раньше на мои доводы о том, что мне опасно оставаться одной, а посему о возвращении в Москву не может быть и речи, Селиверстов пояснил, что в доме Маноло меня зацепило случайной пулей. По его мнению, я не представляла никакого интереса для таинственного убийцы, а посему и не нуждалась в охране.
        Как бы то ни было, но в аэропорт мы отправились втроем: я, Маргарита и водитель Хуан, что мне, разумеется, было только на руку.
        Трассы на Тенерифе что надо, да и машину нам предоставили не самую плохую, так что в другое время я наверняка бы даже насладилась поездкой, но сейчас мне было не до того – уставившись в окно, я старательно делала вид, что любуюсь местными пейзажами, на самом деле выискивая взглядом придорожное кафе или автозаправку. Как назло, ни то, ни другое никак не попадалось. А ведь до аэродрома ехать не так уж и далеко. Если не найдется ни одной закусочной, дело – труба.
        Но судьба и в этот раз повернулась ко мне нужной стороной, так как спустя какое-то время я наконец-то приметила на обочине милую таверну.
        – Хуан, – обратилась я к водителю по-английски, – остановитесь, пожалуйста, вот у того кафе. Парень не был осведомлен о субординации в наших с Марго отношениях, поэтому не удивился и начал медленно сбрасывать скорость, что очень не понравилось моей надзирательнице. Встрепенувшись, она зашипела, обращаясь ко мне:
        – Что это ты придумала? Никаких остановок, мы опаздываем!
        Разумеется, я оказалась готова к подобной реакции, поэтому тут же выдала заранее приготовленную речь:
        – Да брось ты! У нас частный самолет, так что пятиминутное опоздание точно не сделает погоды, а у меня с утра маковой росинки во рту не было. Дай хотя бы чашку кофе выпить. – Скривившись, я изобразила приступ мучительного голода.
        На Марго мой спектакль особого впечатления не произвел:
        – Ничего, в самолете тебе подадут и кофе, и бутерброды, и круассаны, – проговорила она. И ведь не откажешь барышне в логике.
        – До самолета еще дожить надо, – парировала я, – меня мутит не по-детски.
        – Потерпишь, – отрезал «добрый» доктор.
        Я пожала плечами, демонстрируя вынужденную покорность судьбе, и произнесла безразлично:
        – Дело твое, но предупреждаю, если меня будет тошнить, я не стану особо стесняться. Постараюсь сделать это на тебя. – Демонстративно надув щеки и втянув живот, наклонилась прямо к Марго.
        Та подозрительно на меня покосилась, но от дальнейших споров воздержалась, тем более что Хуан уже притормаживал у кафе.
        – Так. Ты посиди здесь, а я сама принесу что-нибудь перекусить, – тон Марго исключал любые возражения. Она что-то быстро сказала Хуану по-испански и покинула машину. Водитель тут же заблокировал все двери. Повернувшись ко мне, он виновато улыбнулся и развел руками. Я улыбнулась своей самой широкой улыбкой. Что ж, Хуанито, своими действиями ты избавил меня от мук совести.
        С нетерпением ожидала я возвращения Марго. Теперь все зависело от того, с какой ношей покинет она таверну. Увы, сразу получить ответ на этот вопрос мне не удалось – приобретенные продукты женщина несла в бумажном пакете. Напряжение нарастало. Стараясь не выдать своего состояния, я равнодушно уставилась в окно.
        Женщина села на сиденье и развернула пакет. Достав оттуда пластиковый стакан с кофе, остальное протянула мне. Я возликовала! Получилось! Мой расчет был прост: Марго, по моим наблюдениям, была кофеманкой и, следовательно, не могла устоять перед соблазном выпить очередную чашечку бодрящего напитка. Я знала это по себе.
        Теперь необходимо было действовать стремительно. Сняв со стаканчика крышку, я сделала вид, что добавляю в кофе сахар.
        Марго презрительно фыркнула. Сама она пила кофе без подсластителей, о чем мне было хорошо известно. Поэтому я потрясла закрытым пакетиком с сахаром над стаканом. Теперь нужно было сделать самое главное. Нащупав в кармане ампулу со снотворным, отломила ее кончик. Сделать это аккуратно не получилось – острые осколки впились в мои пальцы, причиняя ощутимые физические страдания. Но я даже не поморщилась. Продолжая улыбаться и излучать позитив, аккуратно достала ампулу со снадобьем и быстро взглянула на Марго. Та задумчиво пила кофе и даже не смотрела в мою сторону. Быстро-быстро вылила я снотворное в стакан, и закрыла его крышкой. Ампула отправилась обратно в карман.
        Оставалось самое главное – нужно было как-то подменить наши стаканчики. Теперь все зависело исключительно от моих артистических способностей.
        Громко ахнув, я схватилась за живот.
        – Ну, что еще? – недовольно спросила Марго.
        – Снова прихватило.
        – До аэропорта дотерпишь?
        – Вряд ли.
        – Вот ведь еще, мороки с тобой! – Марго повернулась к водителю и заговорила с ним по-испански.
        – Хуан сказал, что за поворотом будет заправка. Так что терпи.
        Я кивнула, скривив лицо, демонстрируя страдания от мучивших меня спазмов. Вскоре машина остановилась.
        – И, пожалуйста, без глупостей. Далеко ты все равно не убежишь, – предупредила меня Марго.
        – Да куда мне тут бежать, сама подумай, – лучезарно улыбнувшись, ответила я.
        – Это точно! – Маргарита так же весело улыбнулась в ответ.
        Она первой вышла из машины и теперь ждала, не спуская глаз со своей подопечной. Однако я уже успела сделать то, что планировала, – буквально на несколько секунд повернулась ко мне женщина спиной, но этого времени оказалось достаточно, чтобы подменить стаканчики. Ловкость, достойная самого Гудини!
        Под пристальным взглядом Марго побрела я в туалет. Та не отставала ни на шаг.
        – Ты и в кабинку со мной пойдешь? – ехидно поинтересовалась я.
        – Надо будет, и пойду, – огрызнулась мучительница. – Но на этот раз, думаю, ты и сама справишься.
        Выждав время, приличествующее случаю, я покинула туалетную комнату, и мы вернулись в машину, где тут же взялись за кофейные стаканчики. Марго рассеянно крутила свой в руках, не торопясь между тем пить. Неужели все провалилось? План был так близок к реализации, и вот на тебе! Но сдаваться явно рано. Громко отхлебнув из «своего стаканчика», я издала блаженный возглас:
        – Ммм, какое наслаждение! Восхитительный кофе! Никогда не пила ничего вкуснее!
        Марго удивленно уставилась на меня.
        – Да? – недоверчиво поинтересовалась она. – Что-то я не заметила. – Она сделала глоток, чем доставила мне неописуемое удовольствие. – Тебе, видимо, совсем нетрудно угодить, – презрительно скривившись, произнесла женщина. – Как по мне, так вполне обычный напиток.
        Тем не менее еще несколько больших глотков она сделала.
        – Хм, привкус какой-то странный.
        Я замерла от испуга. Все же Маргарита Степанова – доктор. А ну как поймет, ЧЕМ именно отдает ее напиток.
        Но, если женщина что-то и заподозрила, было уже поздно. Снотворное довольно быстро проникло в кровь, сделав взгляд Марго тусклым и безучастным ко всему. Ее веки начали медленно закрываться, и уже очень скоро она вырубилась, откинувшись на спинку кресла.
        Хуан встревоженно посмотрел в зеркало заднего вида. Я одарила его самой обворожительной улыбкой, на которую только оказалась способна.
        – Маргарита уснула. Всю ночь бодрствовала, ухаживая за несчастной больной, – произнесла я сочувственно. – Устала, бедняжка. Пусть отдохнет, ладно?
        Водитель растерянно кивнул, а я, решив ковать железо, пока горячо, добавила:
        – Хуан, мне снова нужно выйти, – виноватая улыбка озарила мое лицо.
        Испанец удивился, но возражать не стал, пояснив только, что вскоре нам должно встретиться придорожное кафе, в котором есть туалет.
        Что ж, значит, у меня есть время наладить контакт. Снова улыбнувшись, я спросила Хуана о том, как поживает его семья и дети.
        – О, спасибо, все хорошо. – Таков был ответ. Поболтав еще о том о сем, я наконец-то приступила к главному. Невинно улыбнувшись, предложила Хуану разделить со мной трапезу, пояснив, что купленных Марго бутербродов для меня слишком много.
        Но накормить водителя оказалось не так-то просто. Он улыбнулся, но отказался от предложенного мною угощения.
        – Нет, сеньора, спасибо, – ответил парень. – Нам не положено есть на работе.
        – Да брось ты! – Я вложила в свой голос всю убедительность, на какую только была способна, – это будет наш с тобой секрет, о котором мы никому не расскажем. У меня у самой отец водитель, там, в России, и я знаю, как труден ваш хлеб.
        Парень заколебался. Не в традиции испанских мужчин отказывать привлекательным молодым особам, на что и был мой расчет, который в итоге полностью оправдался – Хуан все же взял угощение.
        Вскоре я покинула машину, предварительно убедившись в том, что парень действительно приступил к трапезе. Все от меня зависящее я сделала, теперь оставалось лишь ждать. Я зашла в кафе и заняла столик у окна. Отсюда машина видна как на ладони.
        На этот раз ждать пришлось долго. То ли организм Хуана оказался сильнее, то ли доза меньше, а может, сказалось то, что снотворное попало в желудок с пищей. Как бы то ни было, но парень вырубился не сразу. И все же в конечном итоге и он погрузился в объятия Морфея.
        Расплатившись, я покинула кафе и подошла к машине. Стараясь не привлекать внимания, отодвинула водителя на соседнее сиденье. Сделать это оказалось крайне непросто, учитывая габариты парня и мое ранение. Но не зря говорят, что в экстремальных условиях мобилизуются все силы организма. Откуда только мои взялись?
        Ровный гул мотора возвестил, что автомобиль готов тронуться в путь. Сердце колотилось так, что, казалось, заглушало шум транспортного средства. Но вот шины мягко зашуршали по асфальту, увозя меня прочь от людских взглядов.
        Потрясающей красоты пейзажи мелькали за окном. Тишина, спокойствие и умиротворение испанской провинции настраивали на лирический лад. Но только не меня. Беспокойство и тревога тугим клубком свились в животе, заставляя кровь быстрее бежать по жилам. Но оказалось, что все это цветочки – ягодки же ожидали меня впереди. До сих пор удивляюсь, как меня удар не хватил в тот момент, когда на обочине дороги я заметила полицейский автомобиль, рядом с которым, разумеется, маялся и сам служитель правопорядка. Похоже, мое путешествие закончилось, даже не успев толком начаться. Одно радует: домой я сегодня точно не улечу. Отсутствие каких-либо документов и присутствие двух беспробудно спящих людей гарантировало как минимум ночь в полицейском участке. А там, глядишь, и больше. Я, конечно, хотела остаться на Канарах, но уж точно не таким способом.
        Так! Главное, сохранить спокойствие и демонстрировать уверенность в себе. В конце концов, почему меня обязательно должны остановить? Увы, полицейский, в свою очередь, не видел причин этого не делать, так как вышел на дорогу и взмахнул рукой, преграждая машине путь.
        Сердце опустилось в самый низ живота и отчаянно там билось, голова заныла от боли. Стараясь ничем не выдать свое состояние, я натянула на лицо самую лучезарную улыбку, на какую только была способна.
        – Buenos dias, senora![1 - Добрый день, сеньора! (исп.)]
        – Lo siento, no hablo espanol![2 - Извините, я не говорю по-испански! (исп.)] – произнесла я едва ли не единственную фразу, которую знала по-испански.
        Служитель правопорядка с интересом взглянул на спящего Хуана.
        – Устал, – лаконично пояснила я на английском. Полицейский понимающе кивнул.
        – Present, please your documents[3 - Предъявите, пожалуйста, ваши документы (англ.).], – произнес он вполне ожидаемую и столь уместную в данном случае фразу, которую я так боялась услышать.
        Потянувшись к бардачку, я попыталась выиграть время в надежде на чудо, которое не преминуло произойти! Ожила рация, и мы услышали встревоженный женский голос. Мужчина поднес аппарат к губам, нажал на кнопку и коротко ответил. После чего, развернувшись на каблуках, быстро пошел к своей машине. Перед этим, правда, махнул рукой на прощание, разрешая мне следовать дальше.
        Но двинуться я решилась не сразу – для начала следовало отдышаться и прийти в себя. Взревела сирена, и полицейский автомобиль рванул вперед, выбросив из-под колес облако пыли, а я все сидела, пытаясь унять сумасшедшее сердцебиение.
        Дождавшись, когда патрульная машина скроется из виду, я аккуратно нажала на педаль газа и тронулась в путь. Передвигаясь очень осторожно, не превышая скорости и соблюдая все правила, я почти добралась до города, когда увидела причину стремительного «бегства» моего давешнего собеседника – жуткая авария, случившаяся на трассе, фактически перекрыла движение на дороге. Несколько полицейских машин, автомобили «Скорой помощи» и службы спасения – все это свидетельствовало о серьезности дорожной ситуации. Бесконечно сочувствуя чужому горю, я задумалась о том, как в нашей жизни все странно устроено. Чья-то драма обернулась для меня нежданной радостью – не вызови полицейского к месту трагедии, сидеть бы мне сейчас в кутузке.
        Правда, шанс в ней оказаться у меня все еще имелся – местный служитель правопорядка (на этот раз уже другой) снова преградил мне путь. Правда, и в этот раз мне повезло, так как к автомобилю он не подошел, а просто показал рукой, чтобы я разворачивалась и ехала другой дорогой. По всей видимости, где-то неподалеку был окружной путь. Знать бы только где?
        Благоразумно рассудив, что выяснять это в данный момент все же не стоит, я кое-как развернула огромную машину на узкой дороге и отправилась восвояси. Вся эта кутерьма очень меня вымотала. Спина взмокла от пота, руки мелко дрожали, а шов нестерпимо ныл.
        Еще раньше на пути мне попался указатель, согласно которому до Плайя-де-лас-Америкас оставалось 10 км. Как долго мне придется добираться до города теперь, учитывая незнание дороги и врожденный топографический кретинизм, оставалось лишь догадываться. Поэтому я приняла решение оставить машину в первом же укромном местечке и продолжить путешествие на попутном транспорте.
        Увы, и с тем, и с другим наметились явные проблемы. Во-первых, навстречу мне ни разу не попалось мало-мальски подходящее место, где я могла бы оставить автомобиль. А во?вторых, я заметила, что машины на трассе встречаются нечасто.
        Моим решением стал уход с главной дороги на второстепенную. В тот день судьба мне благоволила. Наверное, посети я казино, ушла бы с огромным выигрышем, потому что из всех существующих на острове дорог я, безусловно, выбрала самую верную. Именно она привела меня на скалистый морской берег. Потрясающей красоты пейзаж предстал перед моим взором. По крайней мере, когда Марго и Хуан очнутся, им будет на что посмотреть.
        Недалеко от обрыва, круто уходящего вниз и заканчивающегося лазурной гладью воды, возвышалось огромное дерево. Именно в его тени и решила я оставить машину.
        Короткий обыск спящих людей одарил меня несметными богатствами, главным из которых, безусловно, был мой заграничный паспорт. Я также забрала кредитки Марго и кошелек Хуана (грабить мужчину не хотелось, но у женщины вообще не оказалось наличных денег). Вытащив сотовые телефоны, я долго вертела их в руках, думая, что с ними делать. Сначала чуть было не выбросила в море, но потом пожалела, так как понимала, какую ценность может иметь для человека информация, сосредоточенная в памяти этого небольшого и на первый взгляд незамысловатого устройства.
        Поэтому телефоны также отправились в сумку (ее мне пришлось «позаимствовать» у моей надзирательницы).
        Убедившись, что машина надежно скрыта от посторонних глаз и ничто не побеспокоит крепкий сон моих недавних спутников, я тщательно ее обыскала и забрала все, что может мне пригодиться. Видеорегистратор сняла с панели и выбросила в море.
        Продолжив дальнейший путь пешком, вскоре вернулась на главную дорогу. Спрятавшись от нещадно палящего солнца в тени дерева, растущего на обочине, я приготовилась к томительному ожиданию, вполне, к слову, закономерному, учитывая неплотный трафик местного движения.
        Но мне повезло и на этот раз – очень скоро характерный звук известил о приближавшемся авто. Маленький грузовичок резво передвигался по дороге прямо в мою сторону. Выскочив из кустов как черт из табакерки, я подняла правую руку с оттопыренным большим пальцем – жест во всем мире означающий одно и то же.
        Скрипнули тормоза, и машина остановилась. Лучезарно улыбаясь, я открыла дверцу, приветствуя водителя на языке Шекспира.
        – Я не говорить по-английски, – виновато ответил тот.
        Ну, и отлично. Меньше всего сейчас я была расположена к беседам.
        – Плайя-де-лас-Америкас, – коротко обозначила маршрут.
        – Si, si, yo solo iba alli[4 - Да, да, я как раз туда еду (исп.).].
        Моего знания испанского языка оказалось достаточно, чтобы понять – нам по пути. Что ж, удача все еще со мной!
        И вот я снова еду уже знакомым мне маршрутом, чтобы вновь оказаться у места аварии. На этот раз движение регулировал тот самый полицейский, который недавно остановил меня на дороге. Вот ведь елки-иголки. Конечно, предъявить ему мне нечего – в конце концов, это мое дело, хочу халву ем, хочу пряники. Хочу сама рулю, хочу с водителем путешествую. И автомобили могу менять как перчатки, вряд ли за подобное деяние в испанском законодательстве предусмотрено наказание. Вроде правильно рассуждаю, тогда почему на натянутых струнах нервов страх исполняет «Реквием» Моцарта?
        Но все опасения оказались напрасными – служитель правопорядка лишь лениво мазнул по мне взглядом и уставился на водителя, жестом приказывая тому разворачиваться.
        Досадливо щелкнув языком, шофер тем не менее приказание полисмена выполнил. Скорее всего, здесь ему была знакома каждая тропка, так как уже очень скоро впереди замаячили знакомые постройки курортного городка.
        Жестом попросив водителя остановиться на въезде в город, я поблагодарила его по-испански и, сунув в руки 20 евро, покинула гостеприимное транспортное средство.
        Вдохнув полной грудью соленый морской воздух, я тут же отправилась в ближайшую таверну – переживания последних часов вызвали у меня зверский аппетит.
        Глава 18
        Столько усилий, и все даром
        Мой побег с самого начала оказался крайне авантюрным мероприятием, опирающимся на одновременное совпадение очень многих случайностей. Марго могла не захотеть кофе, у меня могло не получиться одурманить Хуана, да и встреча с патрульным чуть было не свела на нет все мои усилия.
        И вот я на свободе. Как долго продлится это «счастье», теперь зависит от многих обстоятельств. В первую очередь нужно раздобыть деньги. Пользоваться карточками Марго я смогу очень недолго. Рано или поздно женщина очнется и заблокирует кредитки. Следовательно, их нужно как можно скорее обналичить. Но как? Без пин-кода это абсолютно зряшная затея.
        Нужно раздобыть цифры секретной комбинации. Достав золотой пластиковый прямоугольник, я внимательно его осмотрела. Когда-то давно по TV показывали передачу, в которой рассказывалось, что многие женщины записывают пин-код на отдельном листочке и носят его вместе с кредиткой, чем значительно облегчают жизнь карманным воришкам. Оставалось только надеяться, что Марго тот телевизионный репортаж не смотрела и оставила мне подсказку где-нибудь в кошельке.
        Увы, ни там, ни в сумочке заветной комбинации я не нашла. Скорее всего, дама обладала прекрасной памятью и не нуждалась в дополнительных записях. Я задумчиво вертела кусочек пластика в руках, размышляя, что с ним делать, когда громкий телефонный звонок заставил меня подпрыгнуть от неожиданности. Я принялась рыться в сумке в поисках трезвонящего устройства. Оказалось, звуки издавал аппарат Марго. Определитель известил, что с женщиной жаждет пообщаться Селиверстов.
        К разговору с этим господином я оказалась совсем не готова, поэтому решительно отклонила вызов и уже собиралась вернуть телефон на место, как что-то меня остановило. Какая-то мысль стремительной кометой пронеслась в голове и исчезла, оставив лишь шлейф из неясных ассоциаций и догадок. А что, если… Как знать… Вполне возможно…
        Маргарита Михайловна являлась счастливой обладательницей сверхсовременного коммуникатора, на крышке которого серебром блестело изображение надкушенного яблока.
        Я знала, что обычно в подобных устройствах сосредоточена вся жизнь их обладателей. Интересно, чем «дышит» наш доктор? Передвигая пальцем иконки в поисках хоть чего-нибудь интересного, раз за разом натыкалась я на всякую ерунду. Но, как известно, кто ищет, тот непременно найдет. В папке «Важное», среди множества различных заметок и напоминаний, нуждающихся в дополнительной расшифровке, я в итоге отыскала комбинацию из четырех цифр. Не веря своему счастью (мало ли что могут означать эти символы), тут же отправилась к ближайшему банкомату. Пузатый «банкир» с жадностью проглотил пластиковый прямоугольник, потребовав сообщить ему данные, которые, по идее, должны быть известны лишь обладателю карточки.
        Дрожащие пальцы с трудом попадали по клавишам. «Тройка, семерка, туз» – билось в моей голове: я очень надеялась, что арабские символы в итоге принесут мне не меньшую удачу, чем знаменитая комбинация старой графине.
        Экран окрасился зеленым цветом, и банкомат предложил на выбор различные операции. Я, разумеется, выбрала ту, которая должна была помочь мне разжиться наличными деньгами.
        Жадничать не стала и сняла только четыре тысячи евро. Сумма, конечно, не маленькая (для меня так и вовсе астрономическая), но, думаю, Марго спокойно переживет ее потерю. В крайнем случае богатенький буратино Селиверстов компенсирует женщине все непредвиденные затраты.
        Теперь нужно быстро смываться. Разыскивая пароль, я заметила красную трубку на экране, свидетельствующую о пропущенном вызове. Легкое движение пальца, и я узнала, что снова звонил «Сашенька». Упс, проверив все телефоны, выяснила, что Селиверстов активно разыскивал нас, используя возможности сотовой связи. Надо же, увлеченная снятием наличности, я даже не слышала ни одного звонка. Вынув все симки из аппаратов, быстрым шагом припустила к автобусной остановке.
        Неподалеку от нее стояла сувенирная лавка. Отправившись туда, я поинтересовалась у продавца, как мне добраться до Сан-Мигеля. Намеренно долго расспрашивала и даже записывала маршрут под диктовку. Затем щедро расплатилась за консультацию банкнотой в сто евро. Уверена, теперь он меня не скоро забудет. Торговец даже отказывался брать столь щедрое вознаграждение, но я с виноватой улыбкой пояснила, что меньше нет. Растроганный до глубины души, мужчина лично вышел проводить меня и даже посадил на нужный автобус. Здесь же я, напротив, вела себя очень тихо, делая все, чтобы не привлекать внимание к своей скромной персоне. Оплатив билет до конечного пункта, сошла на первой же остановке, улучив момент, когда водитель отвернется.
        Теперь, если даже людям Селиверстова и удастся разыскать шофера, тот вряд ли сможет сказать, в каком именно месте я покинула транспортное средство.
        Еще в автобусе мною было принято решение передвигаться исключительно на попутках. Благо, автостоп в Европе явление распространенное и популярное. Добравшись до окраины города, нашла маленькую неприметную парикмахерскую, явно для местных. В правильности своего предположения убедилась сразу же – выяснилось, что полная испанка с перепачканными краской пальцами совершенно не говорит по-английски. Тем не менее и ее скромных познаний языка Шекспира, и моих, более чем примитивных знаний испанского хватило, чтобы достичь договоренности.
        В итоге «салон красоты» я покинула жгучей брюнеткой с аккуратно очерченными тонкими черными бровями. Если не приглядываться, вполне могу сойти за одну из местных жительниц.
        Теперь мне предстояло разыскать паром до Ла Гомера. Я решила вернуться туда, откуда и началось мое невеселое приключение.
        Поймав попутку, произнесла по-испански заранее выученную фразу. Водитель улыбнулся, из чего я поняла, что использованный мною электронный переводчик допустил некоторые вольности, но понимания все же удалось достигнуть, и мы отправились в путь.
        И вот спустя каких-то два часа я уже сходила с морского судна на причале Ла Гомера. Расчет прост – Селиверстов будет искать меня где угодно, но только не здесь. Никакого резона возвращаться на остров у меня нет, а значит, и начинать поисковую операцию отсюда никому не придет в голову. Но береженого, как известно… Вот почему мне предстояло отыскать гостиницу, где не слишком соблюдают формальности.
        Нужное заведение отыскалось сразу. Покосившийся домик с гордым названием «Королевская жемчужина» приветливо распахнул скрипучие двери. Удостоить этот постоялый двор даже одной звездой можно было исключительно в порыве необычайной щедрости, ибо никакой статусности «жемчужина» не заслуживала в принципе.
        Грязная стойка регистрации, до невозможности изношенные кресла, телевизор, устаревший минимум лет десять назад, – таков оказался гостиничный холл. Горячий воздух гонял под потолком видавший виды вентилятор, способный разогнать разве что мух, да и то в радиусе полуметра от себя. Не случайно они чувствовали себя здесь так вольготно. Правда, я нечаянно нарушила их покой, когда, опершись о стойку, нажала на металлический звонок вызова. Недовольно жужжа, целый рой крылатых тварей покинул огромную лужу чего-то сладкого и липкого, раскинувшуюся на полированной поверхности.
        Конечно, на фоне вилл Карасика и Селиверстова подобный «отель» выглядел особенно убого, но меня, выросшую на окраинах славного города Воронежа и проведшую пять лет в студенческом общежитии, такой «красотой» смутить невозможно.
        Под стать интерьеру оказался и сервис. Во всяком случае, на мои настойчивые попытки привлечь к себе внимание долго никто не отзывался. Но наконец дверь за стойкой распахнулась, и вышел менеджер. Толстый дядька в линялой растянутой футболке и засаленных шортах, которого я, по всей видимости, оторвала от трапезы, на ходу вытирал масленые пальцы о живот.
        – Que le gustaria?[5 - Что вы хотели? (исп.)] – спросил он не слишком любезным тоном.
        – Do you speak English?[6 - Вы говорите по-английски? (англ.)] – со слабой надеждой поинтересовалась я.
        – No[7 - Нет (исп.).], – ответ был ожидаемым и предсказуемым. Вздохнув, я достала из сумки купленный на пристани разговорник.
        Среди доброй сотни стандартных и наиболее часто используемых фраз отыскала нужную:
        – Me gustaria alquilar una habitacion[8 - Я хотела бы снять номер (исп.).].
        – 20 euros.
        – Ok.
        Дядька пододвинул мне журнал регистрации, в котором, как ни странно, оказалось немало имен. Пробежав список глазами, я с удивлением обнаружила, что в гостинице останавливаются и мои соотечественники. Дивясь особенностям туристических предпочтений, я быстро заполнила необходимые графы. Имя, фамилию, дату рождения придумала заранее, чтобы не вызывать подозрения своей неуверенностью, но в последний момент передумала, записав в тетради – Наташа Ростова. Очень сомневаюсь, что пузатый дядька знаком с литературной классикой. На самом деле, как выяснилось, тому и вовсе было не интересно, как меня зовут. Уверена, начни я путаться в «показаниях», перебирая собственные имена, он бы и бровью не повел.
        Вознаграждением за предпринятые мною усилия стал ключ от номера в бунгало, расположенного в непосредственной близости от основного, административного здания. Предоставленная мне комната полностью оправдала ожидания, а точнее, их полное отсутствие. Дощатые полы и обшарпанные стены оказались достойным обрамлением находившейся здесь мебели. По всей видимости, владелец отеля являлся ярым приверженцем стиля «минимализм», так как при оформлении номера он явно использовал его основные каноны. Минимум предметов меблировки и бытовой техники, минимум удобств и уюта.
        Но меня все это устраивало. В конце концов, на Ла Гомера я прибыла с вполне конкретными целями, которые никак не зависели от того, где именно я буду проводить ночь.
        Поначалу я хотела сразу приступить к реализации задуманного, но быстро осознала, что переоценила свои силы. Адреналин, обеспечивающий меня энергией в последние несколько часов, перестал поступать в кровь, как только я почувствовала себя в относительной безопасности. Волна усталости погасила запал, да и рана, про которую я почти забыла в суете стремительных событий, теперь настойчиво давала о себе знать. Кроме того, по всей видимости, у меня начался жар, так как, несмотря на высокую температуру окружающего воздуха, меня колотило от озноба.
        Поэтому, приняв таблетку жаропонижающего и обезболивающего, я повесила на дверь табличку «Не беспокоить» и завалилась в кровать. Ожидать долго приход сна не пришлось – тот посетил меня сразу же, как только голова коснулась подушки.
        Сколько я провалялась в забытьи, не знаю – в номере не было часов, но, когда открыла глаза, беспроглядная темень за окном возвестила о наступлении глубокой ночи.
        Спать мне совершенно не хотелось, и я, нащупав в темноте пульт от телевизора, щелкнула кнопкой. Экран отреагировал довольно быстро, осветив комнату ровным голубоватым светом. В надежде узнать, который сейчас час, я принялась бездумно переключать каналы. На одном развязного вида девицы пели о любви, на другом демонстрировали «мыльную оперу», герои которой эмоционально выясняли отношения, активно жестикулируя. Третий знакомил зрителей с последними новостями. Внизу экрана электронный таймер отсчитывал часы и минуты местного времени. 00.05. Время за полночь, наступили новые сутки. Достигнув желаемого, я уж было собралась выключить телевизор, как вдруг что-то знакомое привлекло мое внимание.
        Вглядевшись в мелькавшие на экране картинки, я узнала автомобиль, дерево, крутой обрыв. Возле машины хлопотали врачи и полицейские. Камера бесстрастно фиксировала происходящее. Вот, закрыв молнией черный полиэтиленовый мешок, его погрузили на каталку. Следом появилась фотография Хуана. Корреспондент, передававший новости с места событий, бойко тараторил что-то, указывая на недавно покинутое мною транспортное средство. На экране одна за одной мелькали фотографии: моя, Марго, Селиверстова.
        На какой-то момент наши с Марго фотографии заполнили весь экран. Вверху огромными буквами мигала надпись «Busqueda». Схватив разговорник, я принялась судорожно его листать. Искомое слово все никак не находилось. Наконец умная книжка подсказала верный ответ – в переводе с испанского busqueda означает «розыск».
        Картинки мелькали одна за одной, и хотя я не понимала ни слова из того, что говорит диктор, в итоге общий смысл происходящего все же дошел и до меня.
        Хуан – мертв. Мы с Марго в розыске, Селиверстова допрашивают по этому происшествию. Что же случилось в те несколько часов, которые прошли с момента моего побега? Неужели это я убила Хуана? А почему нет? В конце концов, я подмешала ему лошадиную долю снотворного, ничего не зная об этом человеке. А если у него аллергия на компоненты препарата или слабое сердце? Что, если он принимает какие-то лекарства, не совместимые с тем, которым был сдобрен бутерброд? Еще утром я не видела в своем плане ни малейших изъянов и вот теперь отчетливо осознала всю его безрассудность. А ведь я могла быть уже в Москве. Теперь же меня разыскивает вся местная полиция, скорее всего, за убийство, и покинуть пределы страны, по крайней мере, под собственным именем мне вряд ли удастся. Интересно только, куда подевалась Марго. По-видимому, сбежала. Можно ли ее за это судить? Представляю, что она испытала, обнаружив после пробуждения рядом с собой остывающий труп Хуана.
        Глава 19
        Кто виноват и что делать?
        Бедный Селиверстов! Мало ему было проблем с убийством Карасика, так теперь еще и разборки с местной полицией! И все из-за взбалмошной, самоуверенной дурочки, которую вдруг обуяла жажда приключений.
        Хотелось выть и кататься по полу от отчаяния и бессилия, но я понимала, что в безмолвной тишине ночи любые громкие звуки непременно привлекут внимание окружающих, что мне сейчас совсем ни к чему.
        Как известно, человек – такое существо, которое может смириться с любой ситуацией. Решив, что мукам совести время всегда найдется и потом, я приступила к реализации ранее задуманного плана. Он заключался в том, чтобы устроить наблюдение за виллой Карасика. Я понимала, что люди Андрея наверняка ведут собственное независимое расследование, а значит, могут навести меня на какой-либо след. В конце концов, ничего другого в мою светлую голову не пришло. И если раньше я хотела помочь Селиверстову, чтобы доказать свою состоятельность, то теперь мною двигало чувство вины. Доставив Саше столько проблем, я просто обязана была хотя бы попытаться ее искупить.
        Дело за малым – найти виллу Карасика, ведь меня доставляли туда и оттуда по морю, не сообщая адреса, так что о точном месторасположении дома я даже не догадывалась. Учитывая размеры острова и количество размещенной здесь недвижимости, предстоящая миссия виделась не такой уж и простой.
        Кипевшая во мне энергия (а известие о том, что я нахожусь в розыске, снова обеспечило выброс адреналина в кровь) требовала выхода, и потому действовать я решила немедленно. Конечно, риск быть пойманной довольно велик, но я вновь сделала ставку на удачу, которая сопутствовала мне столь долго, что теперь просто не имела права повернуться попой. Кроме того, справедливо рассудила я, вряд ли ночные новости смотрит такое уж большое количество людей, и, следовательно, время у меня еще есть. К тому же свою роль должны сыграть и предпринятые мной усилия по изменению внешности. Конечно, существовала серьезная проблема с документами – любая проверка почти наверняка обернется разоблачением, но кто не рискует, тот не пьет шампанское. Мне же и вовсе не оставалось ничего иного, как идти ва-банк.
        Засунув паспорт и мобильные телефоны под матрас, я вышла на улицу. Полной грудью вдохнула свежий морской воздух.
        Мне предстояло отыскать какое-нибудь круглосуточное интернет-кафе, так как искать нужные сведения с телефона было и неудобно, и чрезвычайно дорого.
        Несмотря на поздний час, на улицах мне встретилось довольно много людей. В основном праздношатающаяся молодежь. И тут, и там слышалась испанская, английская и родная русская речь. А раз есть люди, должны найтись и заведения, их обслуживающие. Так и есть! Зазывно подмигивая неоновой вывеской, небольшое интернет-кафе приглашало всех желающих воспользоваться его услугами. Стоит ли упоминать, что отказаться от столь заманчивого предложения я была не в силах?
        Помещение встретило меня приятной прохладой, создаваемой работающим кондиционером. Тишина, покой и умиротворение – немногочисленные посетители уткнулись носами в мониторы компьютеров и не обратили никакого внимания на вновь прибывшую. Было бы возможно – осталась бы тут навечно.
        Несмотря на то что посетителей в столь поздний час в кафе оказалось откровенно негусто, на администратора мой визит не произвел никакого впечатления – он даже не оторвал глаз от монитора компьютера.
        Пришлось самой привлечь его внимание.
        – Простите, – произнесла я по-английски, – мне бы хотелось воспользоваться вашими услугами.
        Все так же пялясь в экран, парень коротко кивнул, указав на стоящую на столе табличку «10 euros». Отдав юноше банкноту, я расположилась перед монитором стоявшего в дальнем углу компьютера и принялась изучать карту острова. Как и следовало ожидать, домов на берегу моря было предостаточно. Поэтому пришлось просматривать каждый через спутник. Очень скоро я поняла, что выбранный мною способ поиска виллы не сильно отличается от мероприятий по розыску иголки в стоге сена.
        – Может, вам помочь? – неожиданно обратился ко мне администратор по-английски.
        Эх, была не была.
        – Да, если можно. – Обворожительно улыбнувшись, я принялась на ходу выдумывать историю о том, зачем мне понадобилась вилла Карасика. – Дело в том, – пояснила я, – что мне нужен дом моего приятеля. Решила устроить ему сюрприз, самонадеянно явилась на остров, даже не уточнив адрес. Я уже там была, но дороги не помню. – В этом месте последовала виноватая улыбка.
        – Да, задача не из легких, – развел руками парень. – А какие-то отличительные приметы у дома есть?
        – Угу. Расположен на берегу моря, имеется собственный причал. Принадлежит русскому миллионеру Андрею Карасику.
        Парень внимательно на меня взглянул.
        – И кого именно вы там хотите навестить?
        Я напряглась:
        – А какое это имеет значение?
        Юноша пожал плечами.
        – Да никакого, просто хозяина дома убили две недели назад. Так что если вы к нему, то опоздали.
        Я прикусила язык. Вот ведь идиотка! Можно было найти адрес, просто набрав в поисковике фамилию Карасика. Наверняка в криминальных сводках упоминается и адрес его резиденции.
        – А я не к нему. Мой друг работает там начальником службы безопасности. Майкл Воронин, не слышали?
        Компьютерщик снова пожал плечами.
        – Не-а. – Он что-то быстро написал на бумажке и протянул ее мне.
        – Что это?
        – Адрес.
        Я благодарно улыбнулась. И тут меня осенило.
        – Скажите, а вы не знаете, где можно инкогнито арендовать автомобиль?
        – Инкогнито? – Парень не удивился. Кажется, его вообще ничем не пронять. – Вряд ли вам это удастся, на острове строгие порядки. Даже если получится забронировать машину, первый же полицейский патруль заберет ее из-за отсутствия надлежащих документов.
        Я прикусила губу, чтобы не разреветься. Не вести же наблюдение за виллой на своих двоих. Что же делать?
        – А если нанять машину с водителем? – Втягивать в слежку кого-то еще очень не хотелось, но иного выхода, по всей вероятности, у меня не было.
        И снова тот же неопределенный жест.
        – Почему нет? Только все равно документы спросят.
        Вот ведь черт! Что же делать? Попросить помощи у парня? Но можно ли ему доверять? Пожалуй, мне нужно основательно все обдумать: учитывая мой статус беглянки, скоропалительные решения принимать не стоит.
        Пока же я решила изучить информацию о себе, родимой. Убедившись, что никто (в том числе и администратор) за мной не наблюдает, я отправилась на поиски. На тихом острове убийства случаются нечасто, поэтому известие о подобном происшествии заслужило со стороны новостных порталов пристальное внимание. Правда, вся информация излагалась на испанском языке, но применение современных технологий позволило решить эту проблему без труда.
        Конечно, электронный переводчик сильно перевирал слова, делая некоторые фразы нечитаемыми, но общий смысл мне все же удалось уловить. Картина вырисовывалась примерно следующая.
        Автомобиль местной компании арендовал русский миллионер. Ну, это для меня не новость. Машине надлежало доставить двух пассажирок в аэропорт. Но в положенное время она в условленном месте не появилась. Связаться с водителем и пассажирами также не удалось. Транспортное средство, оборудованное системой спутникового слежения, между тем отыскали довольно быстро.
        Его обыск принес довольно печальные результаты – труп водителя с огнестрельными ранениями и отсутствие каких-либо следов пассажирок.
        Далее следовал целый ряд стандартных формулировок, а также приписка об обещанном солидном вознаграждении всякому, кто сможет сообщить что-либо существенное по этому делу или знает о местонахождении пропавших граждан Российской Федерации.
        Последнее мне совсем не понравилось. Я хоть и сменила внешность, но не столь радикально, чтобы мама родная не узнала. Радовало только, что пока меня разыскивали по фото в паспорте, а, как говорится, хуже его может быть только его ксерокопия. С другой стороны, я понимала, что рано или поздно полиция догадается использовать более удачные мои снимки, и тогда розыск может пойти куда успешнее.
        Значит, действовать нужно очень и очень оперативно. На этот раз я попала в очень серьезный переплет. И хотя я вздохнула с облегчением, узнав об истинной причине смерти Хуана, все же понимала, что у полиции есть все основания подозревать меня в причастности к убийству. С другой стороны, в последнее время я так часто оказываюсь в подобных ситуациях, что, кажется, даже привыкла.
        Уныло вздохнув, поплелась я снова в отель. Все явно складывалось не так, как было запланировано вначале. Хотя тогда я даже не предполагала, насколько…
        Остаток ночи я провела в отеле в тщетной попытке заснуть. На время мне, правда, удалось погрузиться в объятия Морфея, но этот контакт был непродолжительным и лишенным удовольствия.
        Глава 20
        Неожиданные известия
        Проснулась от ощущения, что кто-то на меня смотрит. Резко открыв глаза, увидела… Кого бы вы думали? Да-да, самого господина Селиверстова. Я тут же зажмурилась вновь в надежде, что это поможет отогнать видение, для пущей надежности даже укрывшись одеялом с головой.
        Увы, предпринятые мною меры не помогли. Александр Константинович по-прежнему был здесь, что называется, живой и во плоти. Видеть его я не могла, так как все еще пряталась под одеялом, но присутствие чувствовала и слышала – вздохнув, Селиверстов сел на кровать ко мне спиной.
        – Василиса, кончай дурить – выбирайся, – услышала я родной голос.
        Я отрицательно покачала головой, будто мужчина мог увидеть мое движение. Плохо выстиранные постельные принадлежности источали тот еще аромат, но я предпочла терпеть подобные неудобства, нежели встретиться с Селиверстовым лицом к лицу.
        – Я не собираюсь ругаться, хотя, признаюсь, очень хочется, – продолжил шеф. – То, что ты выкинула… Это… Это… В общем, это ни в какие ворота!
        – Да?! – Я чуть не задохнулась от возмущения. Откинув одеяло, резко села на кровати. – Как будто у меня был выбор! С самого начала ты управлял мной, дергая за ниточки, словно кукловод. Я не просила втягивать меня в эту историю, но, коли уж втравил, будь добр считаться с моим мнением.
        – Но ведь я действовал исключительно в твоих интересах, – принялся оправдываться Селиверстов. Это было так необычно и странно, что я едва его не простила, но потом рассудила, что сдаваться, пожалуй, все же рано. В конце концов, лучшая защита, как известно, нападение.
        – Позволь уж мне решать, что в моих интересах, а что нет! – Я даже не заметила, как перешла на крик.
        – Вот ты и решила. – В голосе Селиверстова слышалась такая усталость, что у меня сердце сжалось от боли. Что ж я за сволочь такая! У человека столько проблем, а тут я еще! Захотелось кинуться Саше на шею, обнять его, попросить прощения, но решимости так поступить не нашлось. А через минуту это желание уже и вовсе меня покинуло, так как дальнейшие слова Селиверстова сильно меня разозлили: – К чему привела твоя самостоятельность? Сейчас бы вполне могла наслаждаться жизнью в Москве, тратя полученные от меня деньги. Теперь же ты подозреваешься в убийстве и похищении, и на твои поиски мобилизована едва ли не вся испанская полиция.
        – И что, в этом только моя вина? – Вновь перешла я в наступление. – Я просила тебя выделять мне тюремщиков? Мог бы просто выгнать со своей виллы, если так уж хотелось от меня избавиться. В конце концов, я, кажется, доказала, что тоже кое на что способна. Заметь, несмотря на то что меня, как ты говоришь, разыскивает вся испанская рать, я жива и свободна.
        Селиверстов по-прежнему сидел ко мне спиной, поэтому я не могла видеть выражение его лица. Несмотря на неприятности, что я ему доставила, он, казалось, не только не злился, но даже испытывал чувство вины. Неуверенность собеседника меня окрылила, и я не преминула этим воспользоваться.
        – В общем, как хочешь, но в Москву я не вернусь. По крайней мере, сейчас. Я хочу узнать, чем все же закончится вся эта история.
        Вздохнув, Александр повернулся ко мне, взял за плечи и произнес, глядя прямо в глаза:
        – Ты права. Предлагаю зарыть топор войны, тем более что теперь переправить тебя на родину будет гораздо труднее.
        Я виновато отвела взгляд.
        – Ну да чего там, – махнул рукой Селиверстов, – кто старое помянет… Рассказывай, что ты там придумала?
        Слова посыпались из меня, будто горох из порванного мешка. Я излагала Селиверстову придуманный накануне план, чутко следя за его реакцией, опасаясь, что моя затея покажется ему бредом. Но он, как ни странно, слушал внимательно и даже с интересом.
        – Знаешь, – проговорил он, когда я наконец закончила, – ты, конечно, молодец, мыслишь в правильном направлении, только мои люди уже давно следят за виллой Андрея и безрезультатно. А они, как ты понимаешь, свой хлеб не зря едят.
        Я разочарованно вздохнула, и Саша поспешил меня утешить:
        – Василиса, я ценю твое рвение, но давай дальше без самодеятельности. Признаю, был не прав, когда решил отправить тебя в Москву и не посчитался с твоим мнением, но на этом настояла Марго, убедив меня, что так будет лучше для твоего здоровья. Торжественно клянусь впредь больше с тобой считаться, но и от тебя жду того же. А то видишь, как оно все в итоге повернулось.
        Я виновато кивнула и отвела взгляд.
        – Ну, да ладно, – махнул рукой Саша. – Ты знаешь, что Степанов жив? – резко сменил он тему разговора.
        Я ахнула:
        – Нет, откуда?
        – Да, – произнес Саша, – так и есть.
        Он рассказал, что, разыскивая Марго, они почти сразу вышли на след ее брата. Правда, тут же его и потеряли. Игорек обладал удивительной способностью «растворяться» в воздухе. Удалось отследить его путь до того момента, как он явился за сестрой. По всей видимости, они поддерживали связь все это время. Для этих целей Маргарита использовала так называемый одноразовый телефон, который носила при себе. Я не обыскивала ее, ограничившись конфискацией сумки. А зря: очнувшись, девушка связалась с братом, который и явился за ней, отследив местонахождение машины по установленному в нем GPS-маячку. Хуан же, видимо, оказался ненужным свидетелем, способным раскрыть факт его пребывания на острове.
        Только это им все равно не помогло – Саше удалось отследить путь Марго и брата от машины, обнаружив их на записи камеры наблюдения на одной из автозаправок. Имелось и еще кое-что: вместе со Степановыми в их автомобиле был некто третий, чью личность, увы, идентифицировать не удалось, несмотря на все предпринятые технарями усилия.
        Казалось бы, на этом дело можно было бы закрывать, но друзья Карасика придерживались иного мнения. Они полагали, что раз убийство спланировано одним из людей Селиверстова, то и отыскать виновника должен он. Поэтому для Александра эта история все еще не закончена. Завершится она лишь тогда, когда удастся поймать Степанова. В противном случае отвечать за него придется самому Селиверстову. Вот почему тот активно занят поиском Игорька. К сожалению, никаких значимых результатов его усилия не принесли. Вот такая история, слушая которую я все время крутила в голове какую-то неясную мысль. Туго соображающие извилины пытались оформить идею, но та все время ускользала. И тут меня наконец-то осенило!
        – Слушай, а ведь, если бы не мой побег, ты мог и не узнать, что Степанов жив?
        Мне казалось, что это сообщение должно иметь эффект разорвавшейся бомбы, но Селиверстов лишь неопределенно пожал плечами.
        – Сдается мне, ты явно переоцениваешь свою роль в этой истории, – спокойно произнес он. – Мы узнали, что Степанов воровал деньги со счетов. Соответственно стал ясен и его мотив, если не для убийства, то хотя бы для исчезновения. Так что я довольно скоро стал подозревать, что Игорька никто не убивал. Конечно, звонок Марго многое прояснил, но она все равно бы рано или поздно связалась с братом. А мы уже были начеку. Думаешь, я случайно вызвал именно ее ухаживать за тобой?
        Так вот оно что! Даже мое ранение этот человек умудрился использовать в своих интересах! И ведь каков нахал – притворялся, что все мне рассказывает, а сам утаил столь важную информацию! Даже не сказал, что Маргарита с Игорем состоит в родстве. Правда, озвучить свое негодование я не решилась. Мое молчание Селиверстов расценил правильно.
        – Ну-ну, Василиса, не дуйся. Конечно, ты сильно нам помогла. Хотя и случайно. Если бы не убийство Хуана, я бы тебя даже поблагодарил.
        А ведь и верно. По моей вине, хоть и косвенной, погиб человек. Спасибо, Александр Константинович, что напомнили!
        – Вот зачем ты это сказал? Хочешь обвинить меня в смерти бедного шофера? Так я сразу скажу – к его убийству Василиса Ложкина не имеет никакого отношения. Во всяком случае, не больше, чем Александр Селиверстов, поручивший столь опасное задание бедному испанцу. Кто знает, как все должно было произойти? Может, Марго с братом заранее сговорились меня прикончить. А я спутала их планы, и они со злости грохнули ни в чем не повинного водителя. Такой вариант не приходил тебе в голову?
        Селиверстов наконец-то повернулся ко мне лицом. В его взгляде читалось недоумение.
        – Зачем им это делать? – задал он вполне резонный вопрос.
        – А зачем они подстрелили меня в доме Маноло? А кстати, зачем Степанов убил Маноло? По словам парня, он его вроде любил.
        Селиверстов развел руками:
        – Как знать? Наверное, боялся, что любовник выдаст его. И не думаю, что покушение на тебя было преднамеренным. Скорее задело шальной пулей.
        – Не уверена. – Я с сомнением покачала головой. – Может, я тоже что-то знаю?
        – А ты знаешь? – Селиверстов выглядел крайне заинтересованным.
        – Может, и знаю. Вдруг я что-то такое видела, что имеет существенное значение для дела, но не придала этому значения. И вот теперь мне нужно это только вспомнить!
        Александр расхохотался:
        – По-моему, ты слишком много читала детективных романов. В жизни все проще. Либо ты что-то помнишь, либо нет.
        Я обиделась – почему он совсем не воспринимает меня всерьез?
        – Так! – Селиверстов хлопнул себя по коленям. – Времени в обрез, по коням! И давай без фокусов, ладно? – Что это? Мне почудилось или в его голосе и впрямь слышалась мольба? Ну, надо же! А как же столь любимый приказной тон? Все это я, разумеется, произнесла про себя. Ерничать в лицо шефу духу не хватило. Вслух я только и произнесла:
        – Мы возвращаемся на виллу?
        – Нет, – Селиверстов отрицательно помотал головой, – туда нельзя. Ты не забыла, что в розыске? Не думаю, что за мной пристально следят, но наблюдают точно. Поэтому я сейчас отправлюсь по делам, а ты с Виктором и Павлом поедешь в одно уединенное местечко.
        – А ты… – Я старалась подобрать слова, чтобы сформулировать мучивший меня вопрос, – ты будешь приезжать?
        Селиверстов удивленно уставился на меня:
        – А ты бы этого хотела? Судя по тому, как старательно ты избегала моего общества в последние несколько дней, мне показалось, ты меня сторонишься.
        «Дурак, – подумала я, – может, вся история с побегом только для того и затевалась, чтобы быть к тебе поближе». Разумеется, вслух я сказала совсем другое:
        – Просто мне хочется быть в курсе событий и по возможности получать информацию из первых уст.
        – А я-то размечтался, – криво усмехнулся Селиверстов. – Ладно, там будет видно. Сейчас нужно надежно тебя спрятать.
        Я выбралась из кровати и направилась в ванную комнату, чтобы освежиться. Здесь я посмотрела в зеркало и ахнула. В стремительной круговерти событий я как-то забыла о своем новом обличьи. Удивительно, что Саша вообще меня узнал. Странная женщина-вамп отражалась в зеркале. Да уж… Об обольщении Селиверстова и раньше-то думать не стоило, а теперь шансы и вовсе стремятся к нулю.
        – Ты прекрасно выглядишь, – разглядывая себя, я и не заметила, как в ванную вошел предмет моих мечтаний. – Новый образ тебе очень идет.
        – Издеваешься? – обиделась я.
        – Нет, вполне серьезно, – произнес Селиверстов и, кажется, вполне искренне. Он подошел почти вплотную и провел рукой по моим волосам, отчего сердце бешено забилось – вот-вот вырвется из груди.
        – Тебе очень идет твой новый образ, – в голосе Саши появилась сексуальная хрипотца. Он провел пальцем по моей шее, и я, закрыв глаза, застонала. Затем мужчина резко развернул меня к себе и прильнул своими губами к моим. Окружающая действительность перестала существовать. Остались только он и я. Жаль, что недолго.
        – Александр, – послышался голос Павла, вошедшего в комнату. – Все готово!
        Наваждение кончилось. Я резко отпрянула от Селиверстова, пытаясь успокоить дыхание и привести в порядок растрепанные чувства. Получалось с трудом. Радовало только, что я такая была не одна. Всегдашняя выдержка на этот раз покинула моего шефа, и он тоже выглядел довольно растерянным. Это нисколько не смутило того, кто разрушил волшебство момента.
        – Ау, – прокричал Павел, – есть кто живой? Где все?
        – Мы здесь, – тонким голосом отозвалась я и юркнула в комнату.
        Глава 21
        Неожиданный отпуск
        Далее все происходило стремительно. Старенький «Фольксваген» отвез трех странников в живописную бухту, где в тени запущенного сада притаился маленький, но довольно уютный домик. Одноэтажный, состоящий всего из трех комнат и кухни, он тем не менее показался мне настоящим дворцом после запущенного отеля, в котором я провела последние два дня. Чистенький и опрятный, он будто ждал гостей. Виктор и Павел, которые, как я поняла, были приставлены ко мне в качестве надзирателей, съездили в магазин и привезли продукты в таком количестве, что их наверняка хватило бы, чтобы кормить неделю целую армию. Отсюда мною был сделан вполне закономерный вывод – мы тут надолго.
        Подчинившись судьбе (по крайней мере, пока), я решила наслаждаться жизнью на полную катушку. Наскоро соорудив нехитрый ужин (бухта погрузилась в глубокую ночь), я отправилась купаться. Предупреждения Виктора о том, что ночью в море небезопасно, встретили решительный отпор. Кому суждено быть повешенным, тот не утонет – таков был мой ответ.
        Чуть позже, уютно расположившись в глубоких креслах, потягивая вино из высоких бокалов, мы предались откровенным воспоминаниям.
        Я рассказала, как впервые целовалась с Колькой Переверзевым, отбив его у лучшей подруги. Тот поступок до сих пор считаю худшим в своей жизни. С подружкой мы, кстати, помирились, когда мальчишка, бросив нас обеих, ушел к Машке Свиридовой – королеве школы.
        Спустя год я встретила Кольку и ужасно удивилась тому, как этот человек мог оказаться предметом моих страданий. Ниже меня едва ли не на голову, он был мелок не только ростом. После той встречи я час провела в ванной, пытаясь отмыться от сальных, похотливых взглядов мерзкого типа, которого угораздило стать моей первой любовью.
        – И ты никогда не думала ему отомстить? – спросил Виктор.
        Я задумалась:
        – Было дело, конечно. Первое время после расставания мы с моей подругой часами продумывали планы мести. По-детски наивные, они так и не были воплощены в жизнь. Сейчас я думаю, что и к лучшему. Колька не стоил даже тех усилий, которые мы тратили на разработку планов, не говоря уже об их реализации.
        – Нет, я считаю, обиду нельзя вот так прощать! – с жаром воскликнул Виктор, сверкнув взглядом. Подобная горячность никак не вязалась с образом тихого спокойного парня, который сформировался у меня при общении с ним.
        Мы с Павлом недоуменно взглянули на парня. Тот, будто спохватившись, виновато улыбнулся:
        – Извините, у меня просто обостренное чувство справедливости.
        – Пионерское? – улыбнулась я.
        – Ага, типа того, – подтвердил Виктор, – хотя я лично эту организацию уже не застал.
        А еще я поведала о своем счастливом детстве, о том, как каждое лето отправлялась в деревню к бабушке, где никто не мучил меня науками и вообще не напрягал вниманием. Полная свобода, что может быть лучше?
        Павел активно поддержал эту мою позицию. Его деревенская бабушка имела с моей много общего. Объединяющим стало чувство беззаботности, доступное тебе лишь в детстве, когда мир кажется добрым, когда все дороги открыты, и вообще небо голубое, а трава изумрудно-зеленая.
        Предаваясь счастливым воспоминаниям, мы с Павлом не сразу заметили, что Виктор не участвует в беседе. Безграничная тоска читалась в его взгляде, обращенном к нам. Я осеклась на полуфразе и прервала рассказ о безумно вкусных бабушкиных пирожках.
        – Ты чего? – наконец выдавила из себя.
        – Нет, нет, ничего, – Виктор, казалось, стряхнул оцепенение.
        Возможно, его детство было далеко не таким радостным, как наше? Но копаться в этом и выяснять подробности я не стала.
        В доме оказалось всего две спальни, поэтому мужчинам пришлось разделить одну на двоих. Мне же они галантно уступили самый шикарный «номер».
        Проснулась я первой и сразу же отправилась на море. Соленая вода отлично держала мое тело – раскинув руки, лежала я на волнах, жмурясь от яркого солнца, которое, несмотря на раннее утро, вело себя очень активно.
        В тот момент не существовало ничего и никого, кроме меня, моря и небесного светила. Чувствуя себя даже не песчинкой, а микробом в этой огромной вселенной, я в то же время ощущала себя ее частью, что придавало мне определенную уверенность в завтрашнем дне. Казалось, сама природа питает меня своей силой.
        Полная оптимизма и веры в светлое будущее вернулась я в хижину. Здесь меня уже ждал аппетитный завтрак, приготовленный Виктором. Мы решили не беспокоить Павла, который, по-видимому, не относился к «жаворонкам», и приступили к трапезе без него.
        Парень подал простые, хотя и не лишенные определенной изысканности, яства. Виктор нашел в шкафу формочки для яичницы, и теперь я уплетала глазунью в виде сердца. Апельсиновый фреш, свежесваренный кофе, булочки, масло и ветчина – на столе нашлось все для того, чтобы окончательно почувствовать себя счастливой.
        Особенно меня поразила сервировка. Складывалось ощущение, что парень вырос в семье аристократов. Лично мне и в голову бы не пришло использовать специальные кольца для салфеток. Впрочем, как и сами тканевые салфетки. По мне, так и бумажные полотенца вполне соответствовали случаю. И где он только отыскал все это?
        – Слушай, ты всегда так тщательно подходишь к оформлению стола? – прожевав кусок яичницы, поинтересовалась я.
        Виктор засмеялся:
        – Если есть возможность, то да. Наша жизнь, я считаю, складывается из таких вот мелочей, и очень важно не только то, что ты ешь, но и как это делаешь. Эстетическая составляющая процесса приема пищи ничуть не менее важна, чем качество последней.
        – Надо же, никогда об этом не задумывалась, – произнесла я абсолютно искренне.
        – Это потому, что ты типичное дитя современного общества. Общества, где всевозможные суррогаты давно заменили оригиналы. Общества, где в бумажных стаканчиках тебе предлагают пойло, именуемое кофе, но не имеющее ничего общего с этим напитком. Общества, где приняты перекусы на бегу, где главной целью является простое наполнение желудка. И все равно, чем.
        – Ого! Да ты философ!
        Виктор смутился.
        – Да, есть такое дело, – вымученно улыбнулся он, – просто в нашей семье совместные трапезы были традицией. До того, как папа… как отец… В общем, до того, как его не стало. – На лице Виктора отразилась мука. Видимо, потерял близкого человека совсем недавно, догадалась я.
        – Ой, извини, – произнесла я сочувственным тоном. – Я не знала. Прими мои соболезнования.
        – Спасибо, – произнес парень, – но вообще-то это произошло довольно давно. Уж быльем все поросло. Воды утекло с той поры немало.
        – Но раны не затянулись, да? – догадалась я.
        – Да нет, – Виктор задумчиво убрал прядь волос со лба, – не то чтобы… Просто папа… То, как он ушел из жизни… Ты знаешь, что он был другом Саши? – Парень неожиданно решил сменить тему разговора.
        – Нет, откуда? – ахнула я.
        – Ага, – улыбнулся Витя. – Компаньоном. Они вместе начинали свой бизнес. А потом… Что-то там пошло не так, они разорились. На них вроде как наехали какие-то серьезные ребята. В общем, папа решил уйти. Мать уже потом рассказывала, что так он хотел спасти нас. Ты знаешь, что за самоубийц даже свечки нельзя в церкви ставить?
        Я не нашлась, что ответить.
        – Да, нельзя. Считается, что они совершили тяжкий грех, лишив себя жизни. Но ведь должны быть и исключения?! Ведь отец пожертвовал собой ради нас, ради своей семьи. Разве это не благородный поступок?
        Я накрыла ладонь Виктора своей, но так и не подобрала слов сочувствия. Да они, видимо, и не были нужны. Парень просто хотел выговориться, и я предоставила ему такую возможность.
        – Знаешь, я ведь его даже не помню толком. Когда его не стало, мне было пять. А вот трапезы эти семейные почему-то запали в душу. Помню, как мы ждали его допоздна. И, как бы ни были голодны, не садились за стол. Потому что во время этих трапез мы были одной дружной и счастливой семьей. Мама, кстати, так и не оправилась после смерти отца. Долго болела, а потом тоже ушла. Меня Саша к себе взял. Он как-то выкрутился из той истории и неплохо поднялся даже, – Виктор невесело улыбнулся. – А меня никогда не забывал. Пока мама жива была, помогал нам много. Если бы не он, мы бы, наверное, не выжили. Мама ведь даже работать не могла. Ну, а когда и она ушла, Саша и вовсе опеку на меня оформил. В Англию отправил учиться, потом вот на работу принял. Так что я ему по гроб жизни обязан.
        Я сидела, словно громом пораженная. Чужое горе впервые оказалось так близко. До этого о подобных историях разве что в газетах читала. Знала, конечно, что где-то есть люди, которым повезло меньше, чем мне. Есть неизлечимые больные, матери, потерявшие детей, дети, которые слишком рано остались без родителей. Все это мне было ведомо, но казалось таким далеким. Судьба берегла меня, и потому среди моих знакомых людей с подобной судьбой не оказалось. Вот почему теперь я не знала, как себя вести, какие слова подобрать и стоит ли вообще что-то говорить.
        Виктор, кажется, понял мое состояние, так как, тряхнув головой, невесело рассмеялся:
        – Что-то я совсем тебя загрузил, да? Не знаю, что на меня нашло. Видимо, откровенная атмосфера вчерашнего вечера все еще не отпускает. Прости, – он виновато улыбнулся.
        – Не нужно извиняться! Больше того! Ты всегда можешь рассчитывать на мою жилетку. Она всегда к твоим услугам! – совершенно искренне ответила я.
        – Спасибо! Я догадывался об этом.
        Мы весело рассмеялись. Издаваемый нами шум в итоге разбудил нашего «спящего красавца». Встрепанный и не до конца проснувшийся Павел вошел в кухню.
        – Чего это вы хохочете? – спросил он, зевая и почесывая затылок.
        – Да так… – загадочно проговорила я, подмигнув Виктору.
        – Ммм, – вряд ли парень уловил смысл сказанного. Все еще пребывая в анабиозе, он насыпал три ложки растворимого кофе в огромную кружку, налил туда кипятка и плюхнул на стол. Жидкость плеснула через край прямо на белоснежную льняную скатерть. Коричневое пятно медленно расползалось по поверхности.
        Виктор поморщился, хотя Павел этого даже не заметил. Схватив булочку, он запихал ее в рот целиком.
        – О, весьма вкусно, – проговорил он с набитым ртом. При этом вылетело несколько крошек, которые приземлились прямо на кусочки ветчины, разложенные на большом блюде.
        Виктор бросил на меня быстрый взгляд, будто говоря, мол, видишь, я же говорил.
        Павел же, ничего не замечая, продолжал свою варварскую трапезу, полностью разрушая волшебную атмосферу, столь старательно сотворенную нашим товарищем. Что касается последнего, на его лице явственно читалось страдание. Чтобы не мучить себя больше, он встал и направился к выходу.
        – Эй, ты куда? – спросил Павел.
        – Прогуляться, – лаконично ответил парень.
        – О’кей, только не долго.
        – Почему? – спросила я. – У нас что, какие-то планы?
        Павел пожал плечами:
        – Как знать… Пока все не разрешится, думаю, нам стоит держаться вместе. Я пойду осмотрю территорию, – сладко потянувшись, известил он меня, – позови, если понадоблюсь.
        – Всенепременно! – был мой ответ.
        Глава 22
        Опасность рядом!
        И вот я осталась в одиночестве. Не зная, чем заняться, решила отправиться на поиски Виктора – парень мне импонировал, поэтому я просто жаждала продолжить начатое общение. Правда, вопреки ожиданиям на берегу его не оказалось. Не нашла я его и в маленьком саду, расположенном прямо за домом.
        Я уже начала волноваться, когда наконец обнаружила «пропажу». Молодой человек шагал по дорожке, ведущей от утеса, разделявшего берег на две части.
        – Проветрился? – Я улыбнулась.
        – Да, прогулялся. Воздух здесь отменный, тишина, спокойствие – благода-а-а-ать. Как же хорошо оказаться вдали от всех этих историй с убийствами и разоблачениями!
        С этим утверждением трудно было не согласиться, а посему я спорить не стала. Лишь поинтересовалась:
        – Что там за скалой?
        – Там? – Виктор неопределенно пожал плечами. – Ничего. Просто узкая полоска берега. Песок, скалы и море. Природа, не тронутая цивилизацией.
        – Звучит заманчиво, – рассмеялась я и предложила неожиданно для себя: – Пойдем погуляем!
        Парень на минуту замялся, но в итоге согласился. Перейдя по узкой тропинке вдоль выпирающего утеса, мы оказались на другой стороне и увидели чудной красоты пляж. Одной своей стороной он уходил в море, другой упирался в темную пещеру, которую вырубили в скале волны, миллионы лет разбивавшиеся о каменную глыбу. Сотворенное самой природой, это место превосходило по красоте и величественности все виденные мною дотоле рукотворные произведения. Самые высокие технологии – ничто по сравнению с возможностями матушки Земли.
        – Как красиво! – констатировала я очевидный факт.
        Пристальный взгляд Виктора стал мне ответом.
        – Скажи, Василиса, – наконец произнес он, – как такая девушка, как ты, оказалась впутанной в эту историю? Почему ты согласилась на роль… – на этих словах парень запнулся, – в общем, ты понимаешь, – он так и не смог подобрать нужного слова.
        – Проститутки? – Я решила прийти на помощь.
        Молодой человек поморщился:
        – Ну, это слишком грубо.
        – Зато недалеко от истины. А, по-твоему, у меня был выбор?
        – У человека всегда есть выбор, – Виктор в точности повторил слова, сказанные некогда Селиверстовым.
        – Наверное, ты прав. Даже наверняка. Но человек еще и очень слаб. Поначалу мною руководил страх, затем интерес, позднее азарт.
        – А сейчас?
        – Сейчас? – Я удивилась. – А разве сейчас у меня все еще есть этот самый выбор? – Я задумалась. – Хотя ты прав. Наверное, есть. Я могу пойти в полицию и честно все рассказать в надежде, что мне поверят. Но что это даст? Будет ли это означать конец истории? Однозначно нет. Так что…
        – Брось. Неужели тебе ни разу не хотелось сыграть по-своему? – Глаза Виктора горели.
        – О чем ты? – Недоуменный взгляд был ему ответом. – Я попыталась, и сам видишь, что из этого вышло.
        – Что попыталась? И что вышло? Твой номер с побегом даже ответвлением от намеченного пути нельзя назвать. Ты все равно действуешь в интересах людей, которые ничего хорошего для тебя не сделали.
        Я поняла, что в какой-то момент утратила нить беседы. Что хочет от меня этот человек? К чему ведет?
        – О чем ты? Я тебя действительно не понимаю.
        Виктор засмеялся.
        – Если честно, я и сам не понимаю. Просто мне кажется, ты достойна лучшего, нежели роль пешки в чужой игре. Почему бы тебе не потребовать у Саши гарантий. Он легко может отмазать тебя от тюрьмы, снять все подозрения. Да и с деньгами у него, как ты знаешь, все в порядке. А ты ведь даже ни разу не заговорила о вознаграждении.
        – Хм, а ты прав. Но вопрос о материальных благах как-то не сильно занимает человека, когда у него к виску приставлено дуло пистолета.
        Виктор снова засмеялся и неожиданно сменил тему разговора:
        – Смотри! – Он наклонился и поднял с песка раковину. Я тут же выхватила ее у него из рук и приставила к уху.
        – Море шумит, – произнесла благоговейным шепотом.
        – Это не море, – развеселился парень, – понимаешь, воздух, попадая в раковину…
        – Знаю, знаю – скручивается в какие-то там спирали, и это дает такой эффект. Фу, какой ты скучный.
        – Я не скучный, я реалист, – улыбнулся Виктор.
        – И в чем разница? Побежали, посмотрим, что в той пещере, – воскликнула я.
        – Подожди, это может быть опасно.
        Я удивленно посмотрела на Виктора.
        – О чем ты?
        – Смотри, вода прибывает, – пояснил он. – Во время прилива пещеру затопит.
        – И что? Ты не умеешь плавать? – И далась же мне эта пещера!
        – Ох, Василиса, брось. Мало тебе приключений? – Будто прочитав мои мысли, произнес парень.
        – Мне мало, мало, мало!!! – кричала я, носясь по берегу, едва ли не повизгивая от восторга. Забежав в темный грот, принялась его обследовать. Влажные стены, покрытые мхом, тина и ветки.
        – Ничего интересного, – протянула я разочарованно.
        – А ты на что надеялась, – рассмеялся Виктор, – найти здесь оставленный пиратами клад?
        – О, это было бы, разумеется, чудесно. Но и наскальная живопись древних людей вполне бы подошла. Или какие-нибудь занимательные артефакты.
        – Да, Василиса, если ты выберешься живой из этой истории, тебе придется несладко. Как же ты станешь жить без всех этих приключений? Обычная жизнь, где пещера – это просто отверстие в скале и больше ничего, тебя уже явно не прельщает.
        – Ага, я стала адреналинозависимой. Я не буду думать об этом сегодня, я подумаю об этом завтра, – почти пропела я цитату из всемирно известного романа.
        – Эх, Вася, Вася, Василиса. Что же с тобой станется?
        – Не знаю, но непременно что-нибудь удивительное и невероятное!
        Виктор усмехнулся. Я же, скинув пляжные туфли, начала кружиться, раскинув руки. Меня охватило безудержное веселье. Как говаривала моя бабушка, «много смеешься, долго плакать будешь». Если бы я вспомнила тогда эту житейскую мудрость, то, возможно, хотя бы насторожилась. Но в тот день интуиция молчала.
        – Василиса, пора возвращаться. – Виктор пытался воззвать к моему благоразумию. – Павел наверняка уже нас разыскивает.
        – Да ну-у-у, подождет, – протянула я. – Торопиться нам некуда, так что не знаю, как ты, а я намерена искупаться! – С этими словами я скинула платье и помчалась в море. Виктор занервничал, что было вполне объяснимо – я не надела купальник, а мое нижнее белье хоть и наличествовало, но носило скорее формальный характер. Что называется, его присутствие оказалось лишь обозначено.
        Парень отвернулся, а я весело захохотала, видя его смущение. Сегодня я была решительно настроена на шалости.
        – Ну, давай же! Присоединяйся, – крикнула я, обдав Виктора фонтаном брызг, – вода просто чудо! Не будь же букой.
        Но растормошить этого «ботаника» оказалось совсем непросто. Он так и не решился войти в воду, предпочитая маяться на берегу.
        Я же, изображая то кита, то дельфина, покоряла непослушные волны. Каждый раз, ныряя на глубину, представляла, что вот так же легко ухожу от навалившихся проблем. Не хотелось думать, что где-то, возможно, прямо сейчас, полицейский патруль проверяет русскую туристку, надеясь задержать мадам Ложкину. Хотелось забыть об угрозе, нависшей над Селиверстовым, о горе, поселившемся в семье Хуана и Андрея, о Марго и Игоре Степановых, которые непонятно что замышляют и неизвестно где объявятся. Не хотелось думать и о возвращении в Москву. Хотя в моей ситуации эта перспектива и казалась несбыточной. Но от одной мысли о «попках», Димасике, унылом и скучном существовании, которое я влекла последние годы, у меня сводило скулы.
        Здесь – в этом не тронутом цивилизацией уголке – жизнь казалось прекрасной и удивительной! И хотя будущее мое по-прежнему пряталось в тумане, я словно уже видела солнечный свет. Еще немного, и он непременно появится в моей жизни.
        – Василиса, пойдем! – Виктору явно наскучило ждать меня на берегу.
        – Иди, я тебя догоню! – был мой ответ.
        Но парень предпочел меня дождаться. Отфыркиваясь, вылетела я на берег. Полотенце мы, разумеется, не взяли, так что мне не оставалось ничего другого, как возвращаться в хижину мокрой – благо, день был жарким и солнечным. Правда, Виктора, по всей вероятности, подобный расклад не устраивал.
        – Ты не хочешь одеться? – поинтересовался он.
        – А тебя что-то смущает?
        – Меня нет, но есть ведь и другие.
        – Ты про кого? Про Павла? Уверяю тебя – он и не заметит.
        Виктор промолчал, но я натянула платье, решив, что, наверное, все же перебарщиваю с кокетством и игривостью. Со мной так бывает, чего уж там.
        В доме я налила себе кофе и включила телевизор. Щелкая пультом, пыталась отыскать русскоязычный канал. Поглощенная процессом, услышав, как хлопнула входная дверь, я не сразу обернулась, полагая, что это Виктор или Павел вышли на свежий воздух.
        Интуиция подвела меня и на этот раз. Никакого ощущения опасности, никакого предчувствия беды.
        Повернув наконец голову, я увидела стоящего в дверях Степанова. Вслед за братом в дом вошла и сестра. Вид парочка имела странный. Казалось, они были удивлены не меньше меня.
        Нужно отдать Степанову должное – реакция у него оказалась значительно лучше моей. Из правого кармана он выхватил пистолет и направил оружие прямо на меня. Если бы не Павел, который в этот самый момент выскочил из своей комнаты, мне бы наверняка тут же пришел конец.
        Павел, как и положено охраннику, оказался вооружен и вполне опасен. Во всяком случае, думал он быстрее Степанова.
        Грянул выстрел, и Игорек с воем схватился за правую руку. Пронзительный женский крик огласил комнату – визжали двое: я и Марго.
        – Лицом к стене! – приказал Павел. – Живо.
        Брат и сестра выполнили приказание. Охранник медленно приближался к ним.
        В этот момент дверь открылась и вошел Виктор, что сыграло на руку Степанову – тот оттолкнул парня левой рукой и выскочил за дверь. Марго, не растерявшись, последовала за ним.
        Ничего не понимающий Виктор топтался в проеме, загораживая Павлу обзор. Тот, чертыхнувшись, резво подскочил к двери, оттолкнул напарника и последовал за беглецами.
        Неожиданно для себя я решила последовать его примеру. Жажда приключений и в этот раз взяла верх над благоразумием.
        Выскочив во двор, мы увидели отъезжающий автомобиль, за рулем которого сидела Маргарита. Ее брат скрючился на соседнем сиденье.
        Павел побежал за дом.
        – Куда ты? – крикнула я. – Они же уйдут.
        Но парень даже не обернулся. Через минуту он лихо притормозил возле меня на мотоцикле.
        – Прыгай быстрее, – прокричал он, натягивая шлем. Долго упрашивать меня не пришлось.
        Уже на ходу я с немалым трудом тоже нацепила на голову шлем, понимая, что подобная предосторожность в подобных условиях вряд ли окажется лишней.
        Мы мчались по гладкой дороге, пытаясь нагнать резвый автомобиль. Марго, опровергая все стереотипы о неумении женщин водить, лихо уходила от погони. Словно заправский гонщик, выполняла она довольно опасные трюки на петляющей дороге.
        Но и Павел оказался не лыком шит. Ни разу не упустили мы машину из виду, хотя и приблизиться к ней никак не удавалось. Очень скоро в зеркале заднего вида я заметила погоню. Тонированный темный автомобиль висел у нас на хвосте, словно приклеенный.
        Я тронула Павла за плечо и ткнула пальцем в зеркало.
        – Вижу, – прокричал он, – это Виктор!
        Я кивнула, даже не пытаясь вымолвить слово. Ветер свистел в ушах, и для того, чтобы перекричать его, требовались определенные усилия.
        На наше счастье, в это время на этой дороге транспорта практически не было, хотя и без посторонних машин опасных ситуаций хватало. В любой момент мы могли слететь с трассы в обрыв, и тогда… помоги нам бог…
        Но Павел этого как будто не замечал – он выполнял на байке такие трюки, что любой каскадер позавидовал бы.
        Как известно, даже самые искусные водители порой допускают ошибки. Избежать их в таких обстоятельствах особенно сложно! Вопрос заключался лишь в том, кто промахнется первым. Очередной крутой поворот Марго встретила на слишком высокой скорости. В таких ситуациях журналисты криминальных сводок обычно пишут: «Водитель, не справившись с управлением, вылетел на…» В данном случае машина ударилась об ограждение и кубарем полетела вниз.
        – Ох, ё! – выругалась я.
        Паша закричал что-то невразумительное. Подозреваю – примерно то же самое. Слишком резкое торможение привело к тому, что наш мотоцикл занесло. Я закричала, всерьез опасаясь, что мы сейчас отправимся вслед за братом и сестрой Степановыми. Но охранник не только отлично владел оружием, он еще и мотоциклистом оказался классным. Во всяком случае, ему удалось остановить двухколесного коня у самой кромки обрыва. Отсюда открывался чудесный вид, и, если бы не кувыркающаяся по склону машина с людьми, я бы наверняка оценила дивные красоты здешних мест. Но в данный момент все мое внимание оказалось приковано к искореженной груде металла, в которую превратился автомобиль Степановых. О том, что было с ними самими, даже думать не хотелось.
        Ничтожная надежда на то, что они выживут после подобных кульбитов, исчезла без следа в тот момент, когда транспортное средство достигло дна обрыва. Раздался взрыв, и столб пламени взметнулся в небо. В реальность происходящего верилось с трудом, но факт оставался фактом – Маргарита и Игорь Степановы покинули этот мир. На этот раз по-настоящему и навсегда.
        Взвизгнули тормоза – это машина Виктора наконец-то нас догнала.
        Пока я размышляла о бренности всего сущего, Павел занялся вполне реальными делами.
        – Так, быстро, забирай ее и увози отсюда, – приказал он Виктору. – Не хватало еще так глупо попасть в руки полиции.
        Сам же он достал сотовый и принялся кому-то звонить. О чем шел разговор, я уже не слышала, так как Виктор довольно бесцеремонно затолкал меня в машину и рванул с места. Вскоре мы вернулись в хижину на берегу. Здесь парень высадил меня и, велев никуда не уходить, быстро уехал.
        Глава 23
        Наконец-то можно выдохнуть свободно
        В доме я сразу же направилась в спальню и завалилась на кровать. Теперь, когда страсти улеглись, у меня появилась возможность обдумать все произошедшее. Несколько вопросов не давали покоя. Во-первых, откуда Степанов узнал про этот дом? И, во?вторых, зачем он сюда явился? Был и еще один момент, требующий осмысления, но сейчас я никак не могла вспомнить, какой именно.
        Так и не сумев связать концы с концами, я оставила мучившие меня вопросы до лучших времен и принялась обдумывать следующие. Зачем Степанову нужно меня убивать? Месть за сестру? Бред. В конце концов, Марго стояла рядом живая и вполне себе здоровая. Вряд ли та доза снотворного, которую она приняла, могла негативно сказаться на ее самочувствии.
        Нет, подвергаться серьезному риску ради мести Степанов бы не стал. Если только… Возможно, он явился сюда не ради меня. Что, если Степанов рассчитывал застать здесь Селиверстова? Но на этом этапе мы возвращались к вопросу номер один. И тут версий не оставалось.
        Волнения прошедшего дня не могли не сказаться на моей нервной системе, и я сама не заметила, как уснула.
        Мои биологические часы сбоили уже давно, даже не пытаясь подружить день с ночью. Дневной сон и ночные бодрствования теперь являлись нормой. Поэтому я ничуть не удивилась, когда, проснувшись бодрая и отдохнувшая, обнаружила, что на улице стоит непроглядная темень. Нормальные люди в это время видят десятый сон, я же, полная сил и энергии, оказалась готова к новым подвигам и свершениям.
        Пока же предстояло найти хоть одну живую душу в этом царстве тишины и покоя. Обойдя дом, я обнаружила, что по-прежнему одна. Ни Виктор, ни Павел, ни тем более Селиверстов не возвращались. Грешным делом я даже решила, что теперь, когда дело можно считать закрытым, обо мне попросту забыли.
        Представила, как Селиверстов празднует где-то окончание своих мучений, даже не думая обо мне. Ну и пусть! Я тоже не стану тосковать. Больно надо. Нашла на кухне бутылку виски, налила себе целый стакан и сделала большой глоток. Жидкость обожгла горло и приятным теплом наполнила организм. Как это ни странно, но в голове прояснилось. Мрачные мысли покинули ее, уступив место оптимистичным надеждам.
        Конечно, смерть Степанова не имеет отношения к решению моих проблем. Меня по-прежнему разыскивает полиция, но, возможно, теперь у Селиверстова появится время, и он сможет придумать что-нибудь, чтобы и я наконец-то вздохнула свободно.
        Тут взгляд мой упал на лежащий на полу пистолет, который уронил Степанов в ходе перестрелки. Подняв его и повертев в руках, я решила, что оружию не положено вот так лежать на видном месте. Нужно было его спрятать, чтобы потом отдать Павлу или Виктору. Но куда? Подумав немного, спрятала пистолет в спальне под матрасом.
        Я как раз успела выйти из комнаты, когда хлопнула входная дверь. В полумраке коридора разглядеть вошедшего удалось не сразу.
        – Паша? Это ты? – Я старалась скрыть тревогу и страх, предательски сжавшие сердце.
        – Нет, не он, – ответил знакомый голос. Человек шагнул на свет, и я неожиданно для себя радостно кинулась ему на шею. До сего момента я даже не задумывалась, как же по нему соскучилась.
        – Скажи, что все позади, скажи, что мне больше ничего не грозит, – умоляла я, размазывая слезы по лицу. Теперь не было смысла сдерживать эмоции.
        – Ну, ну, Василиса, возьми себя в руки, – смущенно бормотал Селиверстов, – конечно, все будет хорошо. Как я и обещал. И даже лучше. – Мужчина крепко прижал меня к себе, будто боялся, что я уйду. Явно лишнее. Сейчас меня от него не оторвал бы и медведь. – Ну, все, все, – перешел Селиверстов на ласковый шепот. – Успокойся. Он принялся жадно целовать мои глаза, губы, шею. И это казалось естественным, словно и не могло быть иначе. Словно не существовало недоверия, подозрений, обвинений. Масса вопросов, роившихся в моей голове, исчезли, остались только он и я. Подхватив на руки, Селиверстов, словно пушинку, отнес меня в спальню, где наконец произошло то, что и должно было произойти давным-давно.
        – Ты расскажешь, как все прошло? – спросила я, когда спустя несколько часов уставшие и умиротворенные мы вернулись на кухню, чтобы перекусить. На мне, как и положено, была рубашка Селиверстова, сам же он дефилировал по дому в одних джинсах. – Ты свободен от обязательств перед друзьями Андрея? А что со мной? Полиции известно, что это Степанов убил Хуана? Подозрения с меня снимут? – Теперь вопросы сыпались из меня словно из рога изобилия.
        Но Саша не торопился отвечать. Он молча открыл холодильник и принялся изучать его содержимое. Достал маслины, сыр, икру и виски. Я сидела на стуле и наблюдала, как он сервирует стол.
        Открыв початую бутылку, мой новоиспеченный любовник плеснул алкоголь в стаканы.
        – За нас! – произнес он, поднимая свой.
        – За нас, – слабо пискнула я и сделала внушительный глоток. – Так ты расскажешь все-таки, что произошло? – повторила я терзавший мою душу вопрос.
        Селиверстов пожал плечами, устроился в кресле и похлопал себя по коленям, приглашая меня. Долго упрашивать меня не пришлось – уютно устроившись на его коленях, обняла его за шею и приготовилась слушать «сказку». И Саша начал свой неспешный рассказ:
        – В сущности, ты ведь и сама все знаешь. Игорек давно подворовывал, отправляя на офшорные счета мои деньги. Как долго он планировал обирать меня и на что надеялся, не знаю… А тут еще эта история с Карасиком. Идея использовать девушку для установки «жучка» пришла в голову Степанову. В какой-то момент его осенило, что всю эту тему он может повернуть в свою пользу…
        Позже, когда мы сидели в шезлонгах на берегу, любуясь морем в лунном свете, я спросила:
        – Так что же Степанов? Зачем ему понадобилось городить весь этот огород с убийством Карасика? Не проще ли убрать тебя?
        – А смысл? Тогда он бы сразу стал подозреваемым номер один. И все махинации со счетами тут же открылись бы.
        – А разве так он не стал подозреваемым номер один?
        – Думаю, он просто не ожидал, что мне будет предоставлен шанс найти преступника. Скорее всего, он полагал, что меня кокнут прямо там, рядом с бездыханным телом Андрея. И тогда уже кому какое дело до краж с моих счетов? Но вышло так, как вышло. И тут уже запахло жареным. Само собой, в первую очередь я проверил именно его, вскрылись денежные махинации, пришлось выкручиваться на ходу – зачищать следы, избавляясь от Маноло, прятаться, наводя меня на мысль о своей смерти. И так далее…
        – А Марго?
        – А что Марго? Думаю, она ничего не знала о планах брата. Более того, даже не сразу узнала, что тот жив. Или же мне придется признать ее очевидный артистический талант – первые дни она страшно страдала из-за отсутствия известий об Игоре. А затем, ты знаешь, как-то успокоилась. Видимо, тот нашел способ передать ей весточку. Как уж ему это удалось, не знаю – мы ведь внимательно за ней следили. Однако она никак не выдала себя. Вплоть до того момента, пока ты не усыпила ее и не сбежала. Видимо, тут у нее сдали нервы, и она позвонила Степанову. Тот приехал, убил Хуана и забрал с собой сестру. Остальное ты и сама все знаешь.
        – Нет, не все. – Саша удивленно взглянул на меня. – Скажи, – спросила я, – откуда Степанов узнал про эту хижину? И зачем явился сюда?
        – Вот это действительно вопрос, ответ на который брат и сестра унесли с собой в могилу. Но кое-какие соображения на этот счет у меня имеются. Думаю, это Виктор нечаянно вас выдал. Он позвонил мне со своего телефона. Современные технические возможности позволяют по одному звонку обнаружить местонахождение человека. Скорее всего, так вас и выследили.
        – Хм, но зачем?
        – Степанов оказался загнанным в угол. Он не мог покинуть пределы острова, так как мы жестко следили за всеми воздушными и морскими путями. Месяц скитаний, растущее число убийств… Тут у кого хочешь крыша поедет. Возможно, он надеялся застать здесь меня, может, намеревался взять тебя в заложницы и таким образом диктовать мне условия. Теперь уже не узнать доподлинно – остается лишь догадываться.
        – Так что? Все позади? – Я все еще не могла поверить своему счастью. – А полиция? Как вы ей объяснили, почему Степанов убил Хуана?
        Саша посмотрел на меня, и я уловила в этом взгляде сожаление. Что это значит? Неужели, могущество этого человека имеет предел? Так оно и оказалось.
        – Боюсь, этого нам сделать не удастся, – произнес Селиверстов виновато. – У нас нет никаких доказательств и никакой возможности объяснить мотивы Игорька, не рассказав историю целиком. А это, как ты сама понимаешь, невозможно, ведь обстоятельства гибели Карасика с самого начала не предавались огласке.
        – Так… это значит… – верить в реальность происходящего совсем не хотелось. Получалось, что эта история закончилась для всех, кроме меня. Я по-прежнему в международном розыске по подозрению в убийстве. Весело, ничего не скажешь. – Ясно… Значит, мне, по всей видимости, придется отсидеть в тюрьме за преступление, которого я не совершала, – что ж, по крайней мере, хоть повеселилась напоследок.
        – Василиса, прекрати! – прикрикнул на меня Саша. – Ни о какой неволе и речи не идет.
        – Да? И что вы намерены провернуть? – Я постаралась вложить в голос всю горечь, на какую только была способна. – Придумаете мне новую личность? Что меня ждет? Пластическая операция? Смена пола? Жизнь в подполье?
        – Солнышко, умоляю, не кипятись!
        Ничего себе! Стальной Селиверстов и впрямь меня умолял. Он взял мои руки в свои и принялся целовать кончики пальцев. Знает ведь, как успокоить девушку. После такого я готова была ради этого человека отсидеть в тюрьме хоть десять лет. Закрыв глаза, тихонько застонала от удовольствия, но тут же взяла себя в руки.
        – Ты мне зубы не заговаривай, – произнесла строго и высвободила свои конечности из сладкого плена. – Я сильная, все выдержу. Просто скажи, что меня ждет?
        Селиверстов, нужно отдать ему должное, не стал дальше мучить и наконец-то посвятил в свой гениальный план.
        – Придется немного подождать, – пояснил он. – Все просто. Не так давно задержали одного рецидивиста, которому за совершенные деяния светит серьезное тюремное заключение, из которого он, скорее всего, не выйдет. Этот человек за весьма солидное вознаграждение и гарантии безопасности в тюрьме возьмет на себя убийство Хуана. Сейчас ведутся переговоры. Через какое-то время ты явишься в полицейский участок с «повинной». Расскажешь все как есть, добавишь, что все это время отсиживалась в пустом доме, благо, таких на побережье немало, и будешь свободна.
        – И ты думаешь, мне поверят?
        – А что им останется? – пожал плечами Саша. – На тот момент у них уже будет «на руках» преступник, поэтому в подробности никто особенно вдаваться и не станет.
        – И как тебе это удастся провернуть? Откуда такие связи в преступном сообществе Испании?
        Селиверстов усмехнулся.
        – Не у меня – у дяди Миши, – пояснил он.
        Страшная догадка посетила меня:
        – И что тебе для этого придется сделать? – В альтруизм старика верилось с трудом.
        Криво улыбнувшись, Саша махнул рукой:
        – Пустяки – дело житейское.
        Но меня не обмануть напускным весельем. Я хоть и не слишком близко знакома с дядей Мишей, понимаю – этот старикан выжмет свою жертву до донышка. Уверена – Саша дорого заплатит за мою свободу. Тоска сдавила сердце. И все из-за моей глупости! Если бы я не вздумала тогда бежать! На месте Селиверстова я бы меня прибила, а он даже не попрекнул ни разу. Еще и мои нападки стоически терпел! Безграничная нежность к сидящему рядом человеку накрыла меня с головой. Кинувшись ему на шею, я крепко-крепко его обняла и поцеловала. Саша не возражал, хотя и выглядел несколько обескураженным столь внезапным проявлением чувств. Между тем на мои ласки отвечать не торопился. Я отстранилась и удивленно посмотрела на возлюбленного, пытаясь разгадать причины столь странного поведения. Может, до него все же дошло, в какую историю я его втравила, и он решил на меня рассердиться? Лично я бы его за это осуждать не стала. Но оказалось, причина не в этом.
        – Пойдем! – произнес Селиверстов, высвободился из моих объятий и, встав с шезлонга, подал мне руку. Я обиженно засопела, но отказываться от приглашения все же не стала. Саша повел меня в дом, где достал какую-то папку и вручил мне.
        – Что это? – удивилась я.
        – Твое вознаграждение.
        До конца не понимая, о чем речь, я открыла пластиковый файл и принялась внимательно изучать бумаги. В реальность происходящего верилось с трудом. Здесь была дарственная на трехкомнатную квартиру в центре Москвы, документ, удостоверяющий право собственности на журнал, в котором я еще совсем недавно выполняла роль девочки на побегушках, регистрационное свидетельство на автомобиль, а также договор об открытии банковского счета на мое имя. Разумеется, там уже лежала кругленькая сумма, которой вполне достаточно, чтобы безбедно существовать долгие годы.
        – Я не могу это принять, – наконец выдавила я из себя. Внутренний голос в этот момент вопил: «Бери, дура, бери!»
        – Еще как можешь, – произнес Селиверстов спокойно. – Вполне заслужила. – Я усмехнулась про себя. Да уж… – Кроме того, все это куплено на деньги, которые Степанов украл у меня. Моим юристам удалось вернуть их часть. Поверь, по моему карману этот подарок не сильно ударил.
        Если честно, со всеми этими событиями я ни разу не задумалась о том, что со мной будет по возвращении в Москву. До сего момента у меня и перспектив особых на это не было. И вот теперь, когда все было позади (ну, или почти позади), предстояло всерьез задуматься о будущем. О том, чтобы вернуться в «попки» на прежних ролях, и речи не могло идти. Иное дело – стать владелицей. Разве не об этом я грезила в своих девичьих мечтах? Разве не представляла бессонными ночами, как все изменю в журнале, став главным редактором? Могла ли я устоять перед таким шансом? Ответ очевиден.
        Кинувшись на шею Селиверстову, я принялась горячо его благодарить за столь щедрый подарок. И продолжила уже в постели.
        – Кстати, скажи, а где все? – спросила я чуть позже, когда мы валялись на кровати, болтая о том о сем. – Ты что, приехал один?
        Саша утвердительно кивнул головой.
        – Ага. – И добавил, усмехнувшись: – Мне теперь опасаться нечего. На самом деле ребята, конечно, контролируют подъезды к хижине.
        Я подозрительно прищурила глаза:
        – Значит, ты заранее планировал все это?
        – Что именно? – изобразил недоумение Селиверстов.
        – Не прикидывайся, ты прекрасно понимаешь, о чем я.
        – Ну-у-у-у, скажем так, я не исключал подобное развитие событий, но с тобой ни в чем нельзя быть уверенным до конца. Я не удивился бы, не обнаружь тебя вообще в доме. – Саша усмехнулся.
        – Это да-а-а, – довольно протянула я, – непредсказуемость – моя главная черта. Во всяком случае, с недавних пор.
        Селиверстов засмеялся и, притянув к себе, поцеловал.
        – Саш? – позвала я.
        – Да, – отозвался Селиверстов лениво.
        – Хочешь, приготовлю нормальный завтрак? – спросила я.
        Мужчина кивнул, сладко потянувшись. Весело напевая, я принялась за готовку. Избитая истина о том, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок, лично у меня не вызывала никакого доверия. Я полагала, что эта дорога проложена совсем не через кухню. Однако в спальне мы уже побывали, так что контрольный «выстрел» в виде удовлетворения гастрономических предпочтений моего возлюбленного точно не повредит.
        – Ты как относишься к спагетти карбонаре? – крикнула из кухни. – На самом деле тебе бы лучше хорошо к ним относиться, ибо выбор продуктов совсем не велик. От традиционного карбонаре у нас будут только спагетти, остальное – заменители.
        – Я крайне непривередлив в еде, – промурлыкал Селиверстов прямо на ухо. Он незаметно появился на кухне и обнял меня за талию.
        – Так, если ты не прекратишь, завтрак придется отложить, – выдохнула я, пытаясь взять себя в руки.
        – А я и не голоден, – Саша нежно укусил меня за ухо. – По крайней мере, не в общепринятом смысле. – Он легко перекинул меня через плечо и понес в спальню. Я даже не пыталась сопротивляться. До спагетти в тот день очередь дошла только к обеду.
        Следующие три дня прошли примерно в таком же режиме. Пожалуй, это был самый счастливый период моей жизни. И хотя мы не говорили о будущем, теперь оно рисовалось мне в самых радужных красках.
        Как объяснил Селиверстов, мы ждали известий от дяди Миши. Как только тот даст отмашку, я вместе с адвокатом нанесу визит в полицейский участок, а дальше… Так далеко мы не заглядывали. Саша не предлагал мне остаться в Испании, а я не спрашивала, планирует ли он возвращение в Москву. Главный урок, который я вынесла из всей этой истории, заключался в том, чтобы наслаждаться каждой отпущенной мне минутой. Я жила настоящим и была по-настоящему счастлива.
        По крайней мере, до той самой ночи.
        День накануне мы провели на пляже. Купались, целовались, занимались любовью. Ничто не предвещало беды. Вечером позвонил дядя Миша и сообщил, что все формальности улажены, детали оговорены, и завтра все должно было окончательно разрешиться.
        По мне, новость так себе. Я бы с удовольствием продлила свое вынужденное заточение еще месяцев на несколько. Разумеется, озвучить эти мысли решимости мне не хватило, поэтому, изобразив радость и восторг, даже предложила отпраздновать благие вести. По этому случаю за ужином мы открыли бутылку дорогого шампанского – продукты привозил один из Сашиных охранников.
        – За свободу, – весело произнесла я тост.
        – За свободу, – улыбнулся Селиверстов. Его, казалось, совсем не огорчало предстоявшее расставание. Да и почему должно быть иначе? Кто я для него? Не более чем очередное приключение. Видимо, Василисе Ложкиной предстояло занять место в длинном списке покоренных и оставленных им женщин. Что ж, по крайней мере, я уйду достойно. Ни слез, ни упреков.
        А на душе кошки скребли. И хотя я дала себе обещание не плакать, исполнить его было не так-то просто. В конце концов, я решила дать волю чувствам, закрывшись в ванной.
        Несколько раз Саша пытался составить мне компанию, но не могла же я в самом деле показаться ему с зареванными глазами и красным носом! Вдоволь нарыдавшись, я наконец-то вернулась в спальню, где застала мирно храпящего Селиверстова.
        Вот, значит, как! Я со злостью толкнула его, что, впрочем, не произвело на спящего никакого впечатления. С другой стороны, чего я вообще ждала? Что он тоже станет страдать и утирать слезы махровым полотенцем? Наивно полагать, будто эта интрижка значила для него то же, что для меня.
        Глава 24
        Неожиданный визитер
        – Ну и пусть! – сказала я и со злостью пнула ногой кровать. Мебель от этого ничуть не пострадала, а вот я очень даже.
        – Ой, ой, ой, – схватившись за ногу, я запрыгала на другой. Селиверстов и ухом не повел. Он спал спокойным сном праведника, даже не догадываясь о том, какую бурю негативных эмоций это разбудило в моей душе.
        – Ударилась? – участливо поинтересовался знакомый голос. От неожиданности я подпрыгнула на месте. Повернув голову, увидела сидящего на стуле Виктора. В полумраке спальни его было немудрено не заметить.
        – Уф, черт, напугал, – я схватилась за сердце, будто это могло унять его учащенный стук. Парень лишь усмехнулся в ответ.
        – Постой, а ты что тут делаешь? – Наконец догадалась поинтересоваться я. – Что-то изменилось? Возникли проблемы с полицией? Мне нужно начинать волноваться? – На этот раз я испугалась куда сильнее.
        – Проблем с полицией нет, – произнес Виктор, усмехнувшись, – а вот волноваться… Пожалуй, да, стоит.
        – Что ты имеешь в виду? Сейчас разбужу Сашу. – Упав на кровать, я принялась тормошить Селиверстова, но тот даже не шелохнулся, демонстрируя смысл фразы «спит, как убитый».
        – Не старайся, – Виктор снова улыбнулся, – он не проснется.
        – Как? Совсем? – Ледяной ужас сковал мою грудь.
        – Ну, нет, что ты. Это было бы слишком просто.
        Смысл услышанного по-прежнему не доходил до моего сознания.
        – Что ты хочешь этим сказать?
        – А ты еще не поняла? – Виктор изобразил удивление. Я смотрела на этого человека и не узнавала его. Вместо тихого юноши передо мной сидел сильный мужчина. – Ты серьезно думаешь, что вся эта история с подставой дело рук Степанова? – Парень зло усмехнулся. – Да Игорь – слабак! Максимум, на что способен, это по мелочи воровать деньги с Сашиных счетов. Кишка у него тонка на подобные дела. – Из кресла на меня смотрел настоящий маньяк с безумно горящими глазами. Наконец до меня начал доходить смысл происходящего.
        – А у тебя, значит, не тонка, – выдала я вполне очевидную догадку.
        – Да, я способен на смелые поступки. – На этот раз в голосе парня звучала гордость.
        – Но зачем?
        Неужели у этого мальчика могли быть мотивы для столь сильной ненависти? Что же такого Саша сделал, чтобы превратить робкого, тихого «ребенка» в подобное чудовище?
        – Или и ты не устоял перед соблазном обогатиться за счет своего хозяина? – Это единственное объяснение, которое могло прийти в мою голову.
        – Хозяина? – Виктор пришел в бешенство. – Я не собака, мне хозяева не нужны. Если бы не эта тварь, – парень махнул рукой в сторону спящего Селиверстова, – в моей жизни все было бы иначе!
        – Но ведь Саша вырастил тебя! Поддержал после смерти отца!
        – Да, – лицо моего неожиданного собеседника перекосилось от злости, – а кто виноват в его гибели?! Кто, по-твоему, отвечает за то, что у меня не было детства?
        – Саша? – ахнула я. – Но ведь ты говорил, что твой папа покончил с собой.
        Виктор вновь зло усмехнулся.
        – Он просто нажал на спусковой крючок, – пояснил парень. – Пистолет же в его руки вложил Саша! Именно он подвел его к последней черте, он повинен в том, что они прогорели. Только хитрый Селиверстов, как всегда, остался в стороне. Это вообще в его стиле – чужими руками жар загребать. Тебе ведь это хорошо известно, не так ли, Василиса?
        Вообще-то у меня имелись возражения, но в подобной ситуации я сочла, что благоразумнее будет промолчать. Виктор же расценил мое безмолвие как знак согласия и продолжил:
        – Все дела, разумеется, были оформлены на отца. Он и отвечал перед кредиторами. А это, я тебе скажу, серьезные люди. Да дядя Миша по сравнению с ними воспитанник детского сада. Чтобы спасти нас с мамой, папа и решил уйти. А Селиверстов остался и, как видишь, вполне благополучен. И вот теперь я должен прислуживать ему, еще и с радостью принимая жалкие подачки.
        – И ты решил отомстить, – констатировала я очевидный факт больше для того, чтобы потянуть время.
        – Браво! А ты догадливая! – Парень явно веселился. Он, казалось, радовался наконец-то появившейся возможности излить кому-то душу. Меня же его откровенность пугала. Вряд ли Виктор отпустит меня восвояси после этого разговора, взяв клятву о неразглашении услышанного. Однако задать ему прямой вопрос о своей судьбе я пока не решалась.
        – Конечно, проще всего было бы убить Селиверстова. Но я понимал, что для него это слишком легкий исход. Нет! Он этого не заслуживал. Он должен был пройти тот же путь, что и отец. Я жаждал смерти Саши! О, как мечтал я о ней в своих детских грезах! Но это должна была быть долгая и мучительная кончина. Разоренный, всеми покинутый, он обязан сам нажать на спусковой крючок! Но как этого добиться? И тогда подкинул идею Степанову о том, как можно поживиться за счет шефа. Долго упрашивать его не пришлось, однако эта трусливая тварь действовала крайне аккуратно. Босс даже не заметил потерь. И тут неожиданно появился новый шанс! Вся эта история с Карасиком. Я, конечно, не сразу сообразил, как ее можно использовать в своих интересах, но Саша, казалось, сам решил мне помогать. Эта его идея с таблетками! Да это же просто подарок судьбы. Пробраться в твой номер и заменить лекарство на яд оказалось так просто!
        – Так это был не сон! – Я вспомнила ночь накануне первой поездки на Ла Гомера. – Ты действительно был тогда в моей спальне?!
        – Ну да, – Виктор радостно закивал, – в какой-то момент я думал, что все пропало и ты догадаешься, ан нет, мне везло, как никогда. Судьба мне благоволила. Это ли не знак, что я поступаю верно?
        И с этим утверждением я могла бы поспорить, но снова решила не дискутировать с безумцем. Тот, не встретив возражений, продолжил:
        – Правда, ты все время вмешивалась в мои планы, так и стремилась их разрушить! Почему? Почему, спрашиваю я тебя, ты не использовала яд? Время шло, а Карасик все еще был жив-здоров. Но тут снова удача. Игорек проболтался, что Селиверстов, не очень-то рассчитывая на твое благоразумие, договорился с официантом. Новый шанс! Сразу подменить таблетки не удалось, так что все шло по плану Саши. Но в дело вновь вмешалось провидение. В это невозможно было поверить! Адриан умудрился потерять пузырек. А значит, Степанову предстояло передать ему новую порцию таблеток. Стоит ли говорить, что к тому времени, как он встретился с парнем, во флаконе уже было то, что нужно мне?
        – Но судьба благоволила не только тебе? – подсказала я. – Ты снова просчитался, и друзья Карасика не расправились сразу с Сашей.
        – Нет, ты ошибаешься. Я и не жаждал этого, я хотел, чтобы Саша помучился, чтобы корчился от страха за свою жалкую жизнь, чтобы вздрагивал от каждого шороха.
        – Вот только Селиверстов оказался сильнее твоего отца. Он не пустил себе пулю в лоб и вообще очень достойно сносил все выпавшие на его долю испытания.
        Зря я это сказала.
        – Молчать! – закричав, Виктор вскочил и наотмашь ударил меня по лицу. Рот наполнился солоноватым вкусом крови. Парень вытащил пистолет и принялся размахивать им перед моим лицом. – Заткнись, – шипел он, – что ты знаешь о моем отце? Как можешь сравнивать с этим, – он брезгливо поморщился и ткнул дулом в сторону Саши. – Бояться за свою жизнь и переживать за жизнь близких – не одно и то же, не находишь? У этого урода нет ни одной живой души, которой бы он дорожил. Думаешь, он так уж волновался за тебя? – Парень хохотнул. – Ты действительно поверила в его благородство? Тогда ты еще глупее, чем я думал. Да плевать он хотел на тебя и тебе подобных. На всех он хотел плевать. Он использовал моего отца, использовал меня, Марго. Поверь, и тебя ожидала та же участь. Так что, можно сказать, я сделаю тебе одолжение, когда убью.
        – А ты планируешь меня убить? – задала я вопрос, ответ на который знала уже минут десять.
        Виктор взглянул на меня с жалостью:
        – Бедняжка, нельзя же быть такой тупой. Ты этого еще не поняла? – В его голосе и впрямь слышалось сострадание.
        – Но зачем? – Я попыталась воззвать к благоразумию парня, хотя и не сильно рассчитывала на успех. – Ты же сам сказал, что никакой привязанности ко мне Селиверстов не испытывает. Вряд ли его так уж огорчит моя кончина.
        – Может, и огорчит, как знать, – проговорил Виктор задумчиво. Его глаза горели нездоровым блеском. Форменный маньяк, и как я этого раньше не заметила? – А и не огорчит – не беда. Представь, он проснется рядом с твоим окровавленным трупом, с пистолетом в руках, окруженный полицией. Ничего себе неприятность, не находишь? Вполне достойно того, чтобы сойти с ума.
        – Ты что-то ему вколол? – догадалась я. – И, думаешь, он этого не поймет? А что, если кровь возьмут на экспертизу?
        Виктор пожал плечами:
        – Может, и так. Только что это доказывает? Даже если он снова выкрутится, я буду рядом. Думаешь, не придумаю еще чего-нибудь? Нет! Я даже хочу, чтобы он выкрутился. В тот день, когда его не станет, я утрачу смысл существования. Я хочу видеть его страдания. Хочу насладиться его болью! – Виктор практически перешел на крик. Это странно, но в тот момент мне стало его искренне жаль.
        – Послушай, перед тем как убить меня, удовлетвори все же любопытство. Расскажи, как все было? Почему Степанов оказался здесь? Зачем ему потребовалось меня убивать? Зачем он избавился от Маноло и Хуана?
        Мой расчет оказался верным. Парню хотелось выговориться, он жаждал общения, гордился собой и мечтал с кем-нибудь поделиться информацией о содеянном. Усмехнувшись, он произнес:
        – Степанов – слабак. Думаешь, он способен на подобное?
        – Так это был ты. – Я не спрашивала, скорее констатировала факт.
        – Конечно, а кто же еще? – Виктор даже удивился.
        – Но зачем? – Ладно Карасик, ладно месть Селиверстову, но, похоже, парень получал удовольствие, просто лишая людей жизни.
        – А почему бы и нет? – задумчиво произнес он. – Маноло слишком много знал о Степанове. Тот все ему рассказывал, в том числе и о моей роли в этой истории. О том, кто надоумил его списывать деньги со счетов, кто помог скрыться после убийства Карасика. Да и вообще он мог раньше времени сболтнуть, что Игореша жив.
        – Так в меня тоже ты стрелял?
        – Извини, – Виктор развел руками, – а-ля гер ком а-ля гер. Ты же понимаешь, ничего личного. Если уж на то пошло, ты мне действительно симпатична. Я даже в какой-то момент решил, что мы могли бы сработаться. Тогда на пляже у тебя реально имелся шанс перейти в лагерь победителей. Я ведь намекал тебе, но ты оказалась слишком предана этому уроду. – Виктор снова ткнул пистолетом в сторону Саши. – Впрочем, как и все бабы в его жизни. Даже моя мать, – парень с отвращением сплюнул.
        – Твоя мать? – Я не смела поверить в услышанное.
        – Ага. Недолго она убивалась по папе. Очень скоро запрыгнула в постель Селиверстова. Думаешь, он сопротивлялся? Думаешь, пытался сохранить верность другу? Нет! А потом эта сволочь и ее бросил. В принципе мамашка получила то, что заслужила, но меня бесит, что Саша снова вышел сухим из воды. О, как же она страдала! Как переживала! Из-за смерти папы так не убивалась! И что? А ничего! Даже не обвинила его в своих проблемах. Более того! Всячески оправдывала: «Сашенька не виноват, он ничего мне не обещал, он просто поддержал в трудную минуту, а я влюбилась», – Виктор кривлялся, будто передразнивая.
        – А может, так и было. Может, он и впрямь не виноват? – осторожно поинтересовалась я.
        – Молчать! – Виктор снова сорвался на крик. – Заткнись, я сказал! Конечно, он был виноват! Виноват во всем!
        – Хорошо, – я попыталась сменить тему разговора, – но зачем тебе понадобилась моя смерть?
        Парень расхохотался.
        – Если бы я хотел убить тебя тогда, то, поверь, не промахнулся. Нет, твоя кончина на тот момент в мои планы не входила. Если честно, все вообще вышло спонтанно. Шестое чувство, если хочешь знать. Это потом я понял, насколько все идеально обернулось. Во-первых, Селиверстов вызвал из Москвы Марго. Брат и сестра рядом! Что может быть лучше? Она ведь меня сильно тревожила, так как я не знал, что именно Игорек ей рассказал. Я уже подумывал, как от нее лучше избавиться, но, сама понимаешь, отлучиться в Москву незаметно у меня вряд ли бы вышло. Тем более что Саша в связи со всеми происходящими событиями стал крайне подозрителен. Нет, так рисковать я не мог. И вот на тебе! Марго сама прибыла на остров! Ну, не чудо ли? Во-вторых, мне было интересно понаблюдать за Селиверстовым. Признаюсь, я надеялся, что он испытывает к тебе, э-э-э, некоторые чувства. Во всяком случае, кое-какие признаки этого я замечал. И поначалу решил, будто попал в точку. Видела бы ты, как он убивался из-за твоего ранения! Бальзам на мою израненную душу! Я даже подумывал довести до конца начатое, надеясь, что твоя кончина доведет врага
до исступления. Мне казалось, что я наконец-то нашел его ахиллесову пяту, нащупал слабое место! Но тут я просчитался. Этот гад не может любить. Он вообще не способен на какие-либо сильные чувства. Оказалось, он использовал тебя так же, как и других.
        А вот это уже удар под дых.
        – Ты врешь! – Верить в подобное отчаянно не хотелось.
        Виктор вновь пожал плечами.
        – Да открой ты глаза! – с жаром воскликнул он. – Селиверстов всегда использует людей! Вспомни, как вообще ты оказалась втянутой в эту историю! Тебя запугали и заставили лечь в постель к чужому мужику. Это нормально?
        – Но он не заставлял! Наоборот, сделал все, чтобы этого не случилось. Таблетки и все такое.
        Виктор сочувственно покачал головой:
        – Вот о том я и говорю. Этому мудаку все сходит с рук. Ты будешь отрицать очевидные факты, но не поверишь в то, что он мог поступить плохо. Такова уж Сашина особенность. Дар, если хочешь. Умеет он расположить к себе людей. Но теперь это уже неважно. Во всяком случае, для тебя. Ты сыграла свою роль и должна покинуть сцену.
        – Хорошо, допустим, ты прав. – Я все еще не готова была умирать и старательно тянула время. – Допустим, Саша и впрямь меня использовал. Но зачем? Зачем было разыгрывать всю эту комедию?
        Виктор усмехнулся:
        – Чтобы держать тебя под рукой. Отправить тебя в Москву ему ведь не удалось. Мало того, благодаря мне ты оказалась на крючке у полиции. Что ему оставалось? Как знать, на какой еще фортель ты способна? Да и не входила в Сашины планы твоя встреча с правоохранительными органами. А ну как не выдержишь, да и наболтаешь чего-нибудь лишнего. Чем пытаться вразумить тебя, лучше сделать вид, что играешь по твоим правилам. И ты купилась. Упивалась своим исключительным везением.
        – Убедил, – мрачно промолвила я.
        – Ага, только теперь это уже не имеет никакого значения.
        Я поняла, что пришел мой час, но все еще не была готова уйти вот так просто:
        – Постой. А Хуан? Зачем тебе понадобилось убивать бедного водителя?
        – Просто так! Забавы ради! Я же понимал, что это доставит массу проблем Селиверстову! Машина его, шофер его, поручения выполняются его. Да еще и пропажа двух девушек, с которыми он тесно связан. Моя главная задача – сделать Сашину жизнь «веселой». И, согласись, мне это удалось! Неприятности сыпались на него, словно из рога изобилия. Кроме того, там вышла досадная накладка. Марго позвонила Степанову. Тот вызвал меня. Я приехал, когда Хуан еще спал. Идея с его убийством возникла в голове спонтанно, но окончательное решение я принял уже на месте. Хуан пробудился в самый неподходящий момент и, разумеется, меня узнал. Так что, считай, выбора-то и не было. Марго, правда, принялась верещать, как резаная. Что ты, мол, наделал, и все такое. Пришлось объяснить, чем грозило разоблачение ее брату. В общем, им ничего не оставалось, как довериться мне.
        – А ты их предал, – сказала я утвердительно. – Это ведь ты вызвал их сюда. Кстати, зачем?
        – Брат и сестра Степановы сыграли свою роль и обязаны были уйти со сцены. Но сделать это им следовало достойно. Предполагалось, что они явятся сюда, найдут вас, якобы завяжется перестрелка, в которой погибнут все, кроме меня. Раненый, но выживший свидетель поведал бы все Селиверстову. Согласись, красивый ход. Но все пошло не так, как задумано. Наверное, впервые. Степанов, видимо, что-то начал подозревать, поэтому прихватил на встречу оружие. Да и Павел оказался на редкость проворным типом. В общем, план провалился. Правда, в последний момент удача все же повернулась ко мне передом. Игорек и Марго мертвы, и всех «собак» повесили на них, а я вновь в стороне.
        – Но ты, разумеется, не мог успокоиться так просто.
        – Конечно, нет! Саша должен заплатить за все! И он заплатит. Не знаю, какой эффект на него произведет твоя смерть. Вдруг я ошибся, и он действительно испытывает к тебе искреннюю привязанность. Но, если и нет, все равно вряд ли ему очень понравится проснуться рядом с остывающим трупом.
        – И что дальше? Подозреваемых у него больше не останется. Степановы мертвы. Думаешь, он не смекнет, кто стоит за всем этим?
        – Может, да, а может, и нет. Думаешь, чего ты тут отсиживаешься?
        – Ну, пока не уладятся все вопросы с полицией, мне в город лучше не соваться, – произнесла я не очень уверенно, так как понимала, что наверняка у Виктора припасено другое объяснение. Так оно и оказалось.
        – Это официальная версия, – пояснил парень. – Как всегда, Саша с тобой не до конца откровенен. На самом деле он не совсем уверен в своих «друзьях». Ребята они серьезные. Могут и расторгнуть достигнутые ранее договоренности. Пока Саша зондирует почву, наводит справки. И кому, как ты думаешь, он поручил это делать? Правильно! – Виктор самодовольно развел руками. – Ну, а уж внушить Селиверстову мысль, что полоумный Гоги вполне мог сделать ему прощальный подарок, труда не составит.
        – И что дальше? Думаешь, моя смерть вынудит Сашу наложить на себя руки? Самому не смешно?
        Виктор пожал плечами:
        – Я же сказал, тут главное не результат. Процесс – вот что имеет значение. И пока все идет как по маслу. Твоя смерть, как бы это сказать, привнесет в эту историю новые штрихи, поднимет происходящее на иной уровень.
        – Не получилось столкнуть Сашу с преступным сообществом с первого раза, решил зайти на вторую попытку?
        Парень недовольно поморщился:
        – Примитивно, конечно, но суть схвачена верно.
        – Да ты сумасшедший, – констатировала я очевидный факт, – просто псих ненормальный.
        Парню моя фраза явно пришлась не по вкусу – его лицо тут же перекосилось от злости!
        – Молчать! – заорал он. Виктор взвел курок, направил на меня оружие, и тут грянул выстрел.
        Когда пороховой дым рассеялся, я увидела в глазах моего собеседника недоумение. Алое пятно крови медленно расползалось по его белой рубашке.
        – Извини, ничего личного, – пояснила я, откинув в сторону пистолет Степанова. – На войне как на войне.
        Я смотрела, как жизнь медленно покидает парня, испытывая к нему искреннее сострадание. И все же я, разумеется, и радовалась, что не нахожусь сейчас на его месте. Как же удачно я спрятала оружие! И как удачно, что в комнате интимный полумрак!
        Глава 25
        Непростое расставание
        Взглянув на свои руки, я заметила, что они мелко дрожат – я впервые стреляла в человека, и ощущения мне совсем не понравились.
        «Я убила его, убила, убила. Я убила человека», – стучало в голове гулкими молоточками. Селиверстов по-прежнему спал. Даже звук выстрела не мог прервать его тяжелый, медикаментозный сон.
        Шок, ужас, смятение, разочарование, обида – за последние полчаса эмоции сменялись чересчур часто, и теперь я чувствовала опустошение. Думать о случившемся, о том, что я узнала от Виктора, совсем не хотелось. Единственное, что мне сейчас нужно, – оказаться отсюда подальше. Я хотела домой, к маме и папе, в нашу маленькую квартирку на окраине Воронежа, где никто меня не использует, не пытается убить, подставить, обвести вокруг пальца. Где все просто и понятно.
        Решение созрело само собой. И оно казалось настолько правильным, что мне сразу стало легче. Конечно! Как я раньше до этого не додумалась! Я чужая в этом мире! И вовсе никакая не адреналинозависимая. Я обычная баба, мечтающая о счастье, и далеко не первая, кто возомнил, что ее счастье в том, чтобы разделить интересы любимого мужчины. А мне вовсе не это нужно! Хочу семью, обычную семью, самым большим приключением которой является автомобильная поездка в Европу. Пожалуй, Селиверстов совсем не тот, с кем можно выстраивать подобные отношения. В его мире все сложно и запутано, здесь всегда следует быть начеку и никому нельзя верить. Даже тому, кого искренне любишь. Слезы душили меня. Я смотрела на Сашино лицо, пытаясь запомнить каждую его черточку, навсегда запечатлеть в своем сердце, понимая, что он останется моей самой большой любовью. Никогда больше не суждено встретить мне такого человека – сильного, уверенного, смелого. Такой шанс дается единожды в жизни, да и то не всем. Но после того, что я услышала… Могла ли я оставаться с ним дальше? Наши отношения изначально обречены, и лучше разорвать их
сейчас, иначе потом меня придется отдирать от него с мясом.
        Я покачала головой, пытаясь отогнать возникшие в голове образы, потянулась за лежавшими на стуле Сашиными джинсами. Нашла сотовый, отыскала номер начальника охраны и связалась с ним. Дальнейшее помню смутно. Казалось, все происходит не со мной и точно не в этой жизни. Какие-то люди, расспрашивающие о случившемся, медики, констатирующие смерть Виктора и пытающиеся привести Селиверстова в чувство, тревожные вопросы Саши, его искренние переживания о моем душевном состоянии, дорога на виллу Селиверстова, поход в полицейский участок, допрос в присутствии адвоката, формальные вопросы, заранее выученные ответы.
        Каким-то чудом я смогла все это пережить, ни разу не сорвавшись, не закатив истерику, не послав всех к черту (хотя и очень хотелось). Раз за разом пересказывая нашу беседу с Виктором, я смогла обойти моменты, касающиеся только меня.
        Не знаю, догадывался ли Селиверстов о том, что со мной происходило. Скорее всего, списывал возникшее между нами отчуждение на пережитый шок. Все это время он был просто паинькой – таким заботливым и нежным я его еще не знала. На какой-то момент мою душу озарил луч надежды: а что, если все неправда и у нас получится жить, как живут нормальные люди, а что, если… Но, видя, как Саша общается с подчиненными, как раздает указания, как улаживает дела, я понимала, что все напрасно. Для него три дня в хижине – это чудесные каникулы, которые закончились, и теперь началась реальная жизнь, в которой мне нет места. Или есть, но далеко не то, которое меня устроит.
        Нет, нет и нет! Я должна рвать когти! Должна спасаться, пока не стало слишком поздно.
        – Ну, вот и все! – радостно воскликнул Селиверстов, когда мы покинули полицейский участок. – Теперь ты совершенно свободна! Чем планируешь заняться? Может, устроим прогулку на яхте? Или просто проведем день на пляже? А хочешь, организуем шопинг? Точно! Вас, женщин это всегда вдохновляет.
        – Я хочу вернуться домой, – тускло произнесла я.
        – Да, да, конечно, – Саша отреагировал совсем не так, как я ожидала, – конечно, тебе непременно нужно отдохнуть! Сейчас вернемся на виллу, там уже готова твоя комната.
        – Ты не понял! – Я старалась не встречаться взглядом со своим собеседником. – Я хочу вернуться домой к маме и папе. В Воронеж! Я соскучилась по родным, хочу отдохнуть и забыть… – я запнулась, – все пережитое, – добавила осторожно.
        Селиверстов выглядел растерянным. Кажется, такого поворота он точно не ожидал.
        – Да, разумеется, я понимаю, но почему так быстро? Подожди немного, я закончу тут дела, и мы съездим вместе на какой-нибудь курорт.
        Я удивленно взглянула на Сашу.
        – На настоящий курорт, ну знаешь, СПА-процедуры, всякие там развлекательные программы. Никаких убийств, шпионажа и прочего. Я обещаю! – Он торжественно поднял одну руку вверх, прижав другую к груди. Хочешь, даже твоих родителей возьмем, – Саша оживился. А что, это идея! Снимем им отдельное бунгало, и ты сможешь общаться с ними в любой момент сколько захочешь.
        Я смотрела на Селиверстова как на умалишенного. Собственно, таким он мне в тот момент и казался. Какой курорт, какие СПА-процедуры?! Парень вообще не слышит, что ему говорят? Хотя оно и понятно. Он явно привык, чтобы все шло в точности с его планами. Дудки! Только не в этот раз! В этот раз все будет по-моему.
        – Ты не понял меня. Я хочу уехать… одна, – последнее слово далось мне очень нелегко. – Хочу забыть ВСЕ, в том числе… в том числе, – слова никак не шли у меня с губ. Было ощущение, что я собственноручно заколачиваю гвозди в свой гроб.
        – В том числе и меня, – помог мне Саша. Он не спрашивал, он утверждал.
        Я не могла смотреть ему в глаза. Мне казалось, стоит мне это сделать, и я снова попаду в плен его очарования. Никуда не поеду, наплюю на остатки гордости, предпочту сгореть в огне страсти. Урвать свой кусочек быстротечного счастья, пополнить ряды женщин, готовых преданно служить Селиверстову, несмотря на его равнодушие. Но я удержалась.
        – Ясно, – в голосе Саши снова появились знакомые мне стальные нотки. Передо мной стоял деловой, уверенный в себе миллионер, хозяин жизни. Сейчас он был таким, каким я впервые его встретила. – Что ж, ты права. – Мужчина задумчиво взъерошил волосы. – Все позади, и тебе пора двигаться дальше. Тем более что теперь у тебя для этого есть все возможности.
        О чем это он? Не понимаю.
        – Эмансипированным девушкам, которые к тому же многого добились в жизни, не пристало проводить время на курортах с одинокими миллионерами. Это удел тех, кто только карабкается на вершину успеха, не так ли? Для тебя же этот путь пройден.
        Я по-прежнему не могла уловить, о чем толкует этот человек. При чем тут эмансипация и кто и чего достиг в этой жизни? И тут меня осенило! Ах вот оно что! Похоже, Селиверстов всерьез решил, что я банально им воспользовалась. Получила деньги, машину, квартиру, журнал и теперь даю от ворот поворот.
        Наверное, по законам жанра мне следовало оскорбиться. Скорее всего, мне надлежало дать ему пощечину или еще каким-то образом продемонстрировать свое «фи». Но сил не осталось даже на это. Мне даже не было обидно или больно. Мое самолюбие не было задето. Я не испытывала ровным счетом НИ-ЧЕ-ГО. Зияющая пустота поселилась в моем сердце. Или что-то типа того.
        Что ж – решение возникло само собой, – если он так думает, его право. Лишний аргумент в пользу нашего расставания – еще одно свидетельство того, что он ничего обо мне не знает и совсем меня не понял.
        – Павел отвезет тебя в аэропорт. Я дам указание, чтобы подготовили самолет, – бросив эти слова, Селиверстов развернулся и пошел прочь. Я смотрела вслед человеку, которого любила и которого, возможно, больше никогда не увижу, и ни о чем не думала. Пыталась вызвать какие-то мысли или эмоции, но их не было. В тот момент я словно умерла, меня прежней больше не было…
        Глава 26
        С глаз долой, но вовсе не вон из сердца
        – Победителем в номинации «Открытие года» становится… – ведущий, как и положено, выдержал театральную паузу, вскрывая конверт. По идее, зал должен замереть в томительном ожидании, однако вокруг раздавался ровный гул голосов. По большому счету, происходящее на сцене интересовало только меня и еще трех номинантов. В равной степени мы все заслуживали этой победы и все одинаково ее жаждали. Остальная публика посетила профильную церемонию награждения исключительно, чтобы концерт посмотреть да себя показать. Для меня же это действительно важное и значимое событие. За полгода, которые я возглавляю журнал, мне удалось превратить его из второсортного издания во вполне достойный продукт. Разумеется, мы остались глянцем, но сейчас действительно работаем на читателя, стараемся публиковать те материалы, которые ему интересны. Мы не считаем нашу аудиторию тупоголовой, а уважаем и стремимся максимально удовлетворить ее потребности в информации. Под моим чутким руководством журнал вышел на совершенно новый уровень и теперь печатает серьезные интервью со звездами, их истории успеха и падения. Конечно, не обходится
и без рекламы. Куда без нее? Но теперь она больше не самоцель. Рекламодатели в очередь выстраиваются, чтобы опубликовать у нас свои объявления, так как знают – журнал действительно читают, а не просматривают.
        Неожиданно на меня нахлынули воспоминания. О том, как я, совершенно раздавленная, пыталась собрать свою жизнь по кусочкам. Как в надежде забыть Селиверстова и все, что с ним связано, с головой погрузилась в работу. Как набирала команду молодых журналистов и редакторов, как ночами вместе с ними придумывала идеи, способные заинтересовать нашу аудиторию… Всего-то полгода безостановочной работы, каких-то полгода бессонных ночей потребовалось для того, чтобы превратить низкопробную макулатуру в достойное издание. Подтверждением тому стала номинация в конкурсе «Открытие года» в самом престижном для издателей конкурсе.
        – Итак, победителем становится… – произнес ведущий, наверное, в пятитысячный раз за этот вечер, – журнал «Альпинист» и его издатель Федор Свиридов!
        Зал взорвался аплодисментами. Улыбка, которую я заранее натянула на лицо, сидела, словно приклеенная. Разумеется, все понимали, что остальные номинанты расстроены и огорчены, но демонстрировать это было не принято.
        – Награду победителю вручает один из почетных отцов-основателей нашего конкурса Александр Селиверстов.
        Зал вновь отреагировал аплодисментами. На этот раз куда живее и ярче. В издательской среде Сашу любили за щедрость – все знали, что он с удовольствием инвестировал деньги в интересные, пусть и не всегда прибыльные проекты. Разумеется, много болтали и о его неоценимой поддержке нашему журналу. Учитывая то, как именно я стала его владелицей, подобные слухи оправданны.
        Справедливости ради следует отметить, что никакой финансовой (моральной или любой другой) поддержки Селиверстов нам не оказывал. Он вообще забыл о моем существовании сразу же, как только «помахал ручкой» вслед автомобилю, увозящему меня в аэропорт.
        Что до меня, то я тоже сумела его забыть… Ну, или почти… Ну, или не вспоминать о его существовании чаще трех раз в сутки. Я научилась не разыскивать информацию о его личной жизни в Интернете, научилась не рыдать над каждой фотографией, на которой он запечатлен с очередной красоткой, не гадать о характере их отношений, не напиваться, когда таблоид печатает очередную «утку» о его помолвке. Я даже почти смогла не сравнивать с ним всех мужчин, попадающихся на моем пути. С того дня в Испании, когда он посадил меня в машину, я ни разу его не видела. В смысле, вот так близко и вживую. Разумеется, его лицо периодически мелькало в телепередачах, я «натыкалась» (кого я обманываю – выискивала) на статьи о нем в прессе, но до сего дня наши жизненные пути не пересекались.
        И вот сейчас он стоит на сцене всего в каких-то десяти метрах от меня, и я снова в плену прежних чувств. Я жадно уставилась на человека, которого полгода пыталась изгнать из своих мыслей, понимая, что из-за одной случайной встречи придется начинать все заново. Сердце колотилось как бешеное.
        – Василиса, не расстраивайся, – прошептал мне на ухо мой первый заместитель Саша Светлов (то, что его зовут, как любовь всей моей жизни, – чистое совпадение). Парень, похоже, по-своему расценил мое волнение.
        – Все нормально, – я выдала свою самую обворожительную улыбку.
        – Что-то непохоже, – мой сосед с сомнением покачал головой. – Руки вон как трясутся.
        Я уставилась на свои ладони, которые и впрямь ходили ходуном. Да уж, а, пожалуй, даже хорошо, что премия досталась не мне. Получай я приз из рук Селиверстова, наверняка бы грохнулась в обморок прямо на сцене.
        В отличие от меня Свиридов вел себя достойно. Высокий мускулистый парень, заядлый альпинист, он издавал журнал для тех, кто не мыслит своей жизни без гор, и тех, кто только собирается покорять первые в своей жизни вершины. Я уважала его, восхищалась тем, что он делает, и понимала, что сегодняшняя его победа вполне заслужена.
        – Мне хотелось бы сказать спасибо всем, кто принял участие в нашем проекте, – Федор принялся перечислять имена и фамилии своих коллег. Селиверстов и ведущий терпеливо ждали, пока он закончит. А я жадно вглядывалась в знакомое и родное лицо – когда еще представится такой случай. Селиверстов выглядел совершенно спокойным. Стоя на сцене, в свете софитов, он чувствовал себя очень уверенно. В зал даже не смотрел, хотя не мог не знать о моем присутствии.
        Но ведь это вполне естественно. Почему, собственно, его должна интересовать моя скромная персона? Кто я? Всего лишь очередной эпизод в его богатой событиями жизни. Наконец Свиридов перечислил всех, кому он благодарен, отметил организаторов, выразил признательность Селиверстову и покинул сцену. Ушел с нее и Саша, провожаемый моим пристальным взглядом. Церемония продолжилась, но дальнейшее меня уже совсем не интересовало.
        – Останемся на банкет? – спросил Саша Светлов.
        – Что? – Я непонимающе уставилась на помощника.
        – Василиса Валерьевна, – тот укоризненно покачал головой. – Нельзя же так убиваться. Это всего лишь глупый конкурс.
        – Да, да, конечно, Саша, ты прав, – я натянуто улыбнулось. – Про банкет… Я даже не знаю.
        Меня раздирали противоречивые чувства. Я хотела пойти туда в надежде застать там Селиверстова и одновременно этого очень боялась. Душевное равновесие, которое я так старалась обрести, вновь оказалось под угрозой. Стоит мне увидеть его, и все усилия пойдут прахом. С другой стороны, кого я обманываю? Даже этой короткой встречи вполне достаточно, чтобы я потеряла покой и сон еще на полгода. Так что хуже уже точно не будет. В любом случае ведь необязательно, что я встречусь с Селиверстовым. Вряд ли он почтит банкет своим присутствием. В конце концов, чего он там не видел? Люди его ранга подобные мероприятия обычно игнорируют.
        – Пожалуй, после всего пережитого нам не мешает перекусить, как ты думаешь? – наконец приняла я решение и подмигнула Александру.
        – Конечно! – радостно поддержал он меня.
        – Кроме того, не появиться на банкете будет невежливо. Вроде как продемонстрировать всем свою обиду за поражение.
        – Правильно! – Саша расцвел. На самом деле он обожал подобные мероприятия, ценил их за возможность пообщаться, как он выражался, с нужными людьми. Что до меня, то я по-прежнему чувствовала себя чужой в мире богатых и успешных. Нет, издательская тусовка встретила меня более чем радушно, но все равно я ощущала определенное пренебрежение со стороны тех, кто карабкался наверх самостоятельно. Мне же, по их мнению, журнал достался через постель. И хотя за полгода мне удалось доказать свою состоятельность и профессионализм, о моем «происхождении» не забывали.
        Утешало лишь то, что таких, как я, немало. Некоторые состоятельные мужья и любовники дарили женам салоны красоты и парикмахерские, а некоторые благодарили их за верную службу в спальне «глянцем».
        Фуршет, по традиции, состоялся в ресторане концертного зала. Вход, разумеется, только по пригласительным. Войдя в огромное, полное света и людей помещение, я принялась аккуратно оглядываться по сторонам в надежде «случайно» наткнуться взглядом на Селиверстова. «В конце концов, – думала я, – мы цивилизованные люди, расстались мирно, вспомнить есть что, я же и вовсе, по идее, обязана ему всем».
        Правда, наша утонченная светская беседа представлялась мне слабо. Сотни, да что там, тысячи раз рисовала я в своем воображении эту нашу встречу, уверяя себя, что смогу сохранять спокойствие и хладнокровие. И вот теперь совершенно очевидно, насколько глупыми и наивными были эти мои мечты. Селиверстова еще даже не видно на горизонте, а я уже дрожу, словно лист на ветру.
        Правда, вскоре выяснилось, что волновалась я совершенно напрасно – Александра Константиновича нигде не было видно. А и действительно, чего ради ему тут появляться? Ведь знала же, что он не любитель подобных сборищ, и все равно как дура надеялась. Но может, его задержали какие-то неотложные дела, может быть, он еще появится в зале? Снова и снова всматривалась я в окружающие меня лица, с надеждой оборачивалась каждый раз, когда кто-то входил в помещение. Все напрасно – прошло несколько часов, а ОН так и не появился.
        Толпа потихоньку рассеивалась. Обычно подобные мероприятия не длятся долго – объединяясь в компании, единомышленники разъезжаются кто куда «тусить дальше». Подальше от халявной выпивки и формальной атмосферы. Пора и мне покинуть этот праздник жизни. Для человека, заглянувшего сюда исключительно ради приличия, я и так сильно задержалась.
        На улице было зябко. Весна только началась и, по традиции, не радовала москвичей теплой погодой. Поежившись на холодном ветру, я огляделась по сторонам. Вспомнить бы, где припарковала свой автомобиль. С этим у меня вечно возникали проблемы. Обычно выручал Саша, но в этот раз помощника рядом не оказалось – он давно покинул ресторан, укатив с развязного вида девицей. И что за вкусы у современной молодежи?
        Нет, ну не звонить же ему в самом деле? Лучше буду ходить по парковке, нажимая кнопку на брелоке – метод, который меня всегда выручал в подобных случаях. Машина сама известит меня о своем местонахождении. Сказано – сделано. С гордым и независимым видом я принялась бродить по парковке, тыча ключом во все стороны. Однако ни одно транспортное средство и не подумало отозваться радостным миганием фар.
        – Вот ведь, черт, – тихо выругалась я.
        – Проблемы? – раздался сзади знакомый голос. Я замерла на месте. У меня что, уже начались галлюцинации? Или это в самом деле… Обернувшись, увидела Селиверстова. Он стоял, скрестив руки на груди, и весело улыбался, наблюдая за моими мучениями. Похоже, вся эта ситуация его явно забавляла.
        – Э-э-э… – попробуем «сохранить лицо», – нет, просто прогуливаюсь. Приятный вечер, знаешь ли, свежий воздух, – я демонстративно втянула носом. Воняло гарью, пылью и еще какой-то гадостью. Теперь бы удержаться и не зайтись в приступе астматического кашля. – А ты? Что ты тут делаешь? – задала я встречный вопрос.
        Селиверстов пнул лежавший на мостовой камешек носком дорогой туфли. Мне кажется или он смущен?! Нет, это немыслимо! Просто не может быть!
        – Ну, тебя жду, – выдавил он наконец. Было заметно, что признание далось ему нелегко.
        Я молчала, боясь спугнуть момент. Боялась задать глупый или нетактичный вопрос. А еще больше опасалась, что действительность окажется совсем не такой романтичной, как мне представляется. Что, если он хочет обсудить дела? Вдруг ему пришло в голову инвестировать деньги в мой журнал или… Да мало ли какие причины могли объяснить неожиданное желание Селиверстова меня увидеть. А вдруг… Меня озарила страшная догадка.
        – Что, нужно взять эксклюзивное интервью у очередного миллионера? – неожиданно выпалила я. И тут же поняла, что это была глупая, непростительная ошибка. Так испортить волшебство момента под силу только мне! Но слово, как известно, не воробей.
        Селиверстов даже не сразу понял, о чем я. Когда же до него наконец дошел смысл моих слов, лицо превратилось в каменную маску.
        – Извини, – я попыталась пойти на попятную. – Глупая шутка, я понимаю. Глупая и неуместная. Давай начнем все сначала, ладно?
        Я отвернулась и сделала вид, что разыскиваю свой автомобиль. Селиверстов молчал. А вдруг он ушел? Меня охватил прямо-таки животный ужас. Резко обернувшись, я застала мужчину на том же месте и в той же позе.
        – Ну что же ты! Давай попробуй, это так просто.
        Саша смотрел на меня, словно я диковинный зверь в зоопарке. Вздохнув, я решила, что можно и пропустить его часть.
        – Что ты тут делаешь? – повторила я свою реплику.
        – Тебя жду, – проговорил Селиверстов как-то неуверенно.
        – Вот здорово! Я так рада тебя видеть! Сколько лет, сколько зим, – я изобразила светскую львицу. – Как поживаете, господин Селиверстов?
        Саша расхохотался. Кажется, мне удалось реабилитироваться.
        – Слушай, а ты, похоже, не сильно огорчена.
        – ???
        – Ну, ведь приз-то тебе не достался.
        А-а-а, вон он о чем. Надо же, я уже и думать забыла об этом. Но, пожалуй, эту карту еще можно разыграть. Нацепив на лицо скорбное выражение, я надула губки, демонстрируя всем видом, какую душевную рану нанес Александр своим напоминанием.
        Тот, кажется, не на шутку испугался.
        – Извини! Я не думал, что ты… что для тебя…
        Пришел мой черед смеяться.
        – Да ладно, расслабься! Конечно, хотелось получить награду, но в моей жизни были и покруче неприятности, – я кокетливо подмигнула. Надо же, я так боялась, что не смогу и слова вымолвить в присутствии Селиверстова, и вот теперь мы стоим и болтаем, словно старые приятели.
        Резкий гудок автомобильного клаксона разрушил идиллию. Выезжающий с парковки водитель нервно просил освободить ему дорогу.
        Я шарахнулась в сторону, как ошпаренная. Саша же просто повернул голову и взглянул на того, кто посмел вмешаться в его беседу. Видимо, что-то было в его взгляде такое, отчего водитель как-то сразу сдулся, съежился, уменьшился в размере. Я смотрела на эту стремительную метаморфозу, и настроение мое резко менялось. Передо мной снова стоял тот самый Селиверстов, от которого я сбежала когда-то в Испании – решительный, властный, бескомпромиссный.
        Видимо, страх отразился на моем лице, так как, увидев его выражение, Саша дернулся, будто от удара. Он шагнул в сторону, освобождая дорогу автомобилю, приблизился ко мне и стиснул меня в объятиях.
        – Василиса, что с тобой? Успокойся! Я не собирался его убивать, – он попытался пошутить, но тут же понял, что вышло плохо. – Вот черт, – мужчина взъерошил рукой волосы, – я, кажется, снова все испортил. Послушай, нам надо о многом поговорить, многое обсудить. Может, посидим где-нибудь? Я знаю уединенное местечко тут неподалеку, – предложил он.
        – Поехали ко мне! – выпалила я неожиданно, чем немало удивила мужчину своей мечты. Но импульсивность всегда была одной из моих отличительных черт.
        – Ты уверена?
        – В чем? – Я рассмеялась. – Я всего лишь приглашаю тебя в гости, а ты чего вообразил?
        – Эх, а я-то дурак размечтался! – Саша подхватил мой смех.
        Господи, кого мы обманываем. Конечно, стоило нам только переступить порог моего дома, как мы тут же оказались в объятиях друг друга. И никакого разговора не получилось. Во всяком случае, в первый час. Не случилось его и во второй, и в третий, и вообще в ту ночь нам было явно не до бесед.
        Утром я лежала в постели с мужчиной, которого страстно любила, и размышляла, что будет дальше. Вернее, на данный момент мне нужно было решить, встать мне или притвориться спящей, дождавшись кофе в постель. Об этом я мечтала все последние полгода.
        – О чем думаешь? – прервал мои размышления любимый голос.
        Я не стала ничего придумывать и выложила все как есть. Селиверстов расхохотался.
        – О’кей. Давай начнем все сначала. Закрывай глаза и делай вид, что спишь. И не открывай, пока я не скажу!
        – Слушаю и повинуюсь, мой повелитель.
        – То-то же!
        Спустя примерно полчаса – немыслимое время, учитывая, что моя кофемашина варит бодрящий напиток за несколько минут, – в комнату вошел Селиверстов с подносом в руках. Помимо кофе, меня ждали чудные гренки.
        – Ты приготовил это сам? – изумленно ахнула я. Вот уж не знала, что миллионеры умеют готовить гренки.
        Саша рассмеялся:
        – На самом деле это, пожалуй, единственное, что я умею готовить. Если честно, не делал это лет двадцать! Секрет прост – вымачиваешь обычный батон в молоке, посыпаешь сахаром с обеих сторон и обжариваешь на сливочном масле. Рецепт моей бабушки! – гордо добавил он.
        Я изумленно уставилась на парня. Чудеса, да и только! Грозный Селиверстов, который одним взглядом остановил вчера мужика на парковке, сидит на моей постели и делится кулинарными рецептами.
        Я натянула одеяло по глаза и хихикнула. Селиверстов замолчал.
        – Я увлекся разговорами о гренках, да? – смущенно поинтересовался он.
        – Нет, продолжай! Ты даже не представляешь, как это мило. Это так… по-человечески.
        – По-человечески? А я кто, по-твоему?
        – Ты? Ты киборг! Не обижайся, просто… – я старательно подбирала слова, чтобы не обидеть Сашу. – Я не знаю, но там, на Тенерифе… В какой-то момент мне показалось, что ты можешь быть обычным. В смысле… – Черт, тоже мне, журналист. Мне явно не хватало красноречия, чтобы изложить свои мысли.
        – Ты поэтому тогда сбежала так стремительно? – тихо спросил Саша.
        Я кивнула, борясь со слезами.
        – Думала, что это все… ненадолго?
        – Да… нет… не знаю. Понимаешь, никто не может сказать, как долго продлятся те или иные отношения. Никто не знает, куда они в итоге зайдут. И это нормально. Но это одно. И совсем другое, когда ты наверняка уверен, что отношения обречены на провал, когда тебя использовали с самого начала и… Ладно, кто старое помянет… Ты о чем-то хотел поговорить вчера? – Момент оказался безнадежно испорчен. Я встала, запахнула халат, связала в хвост волосы.
        – Василиса, – Саша подошел сзади и обнял меня за плечи, – Василиса, – прошептал он на ухо. Как это ни странно, от его горячего дыхания по коже побежал мороз. Она тут же покрылась мурашками. Откинув голову ему на плечо, я закрыла глаза, подставив губы для поцелуя. Будь что будет! Если даже нашим отношениям отмерен всего лишь месяц, значит, так тому и суждено. Это куда лучше, чем те полгода мучений, что я провела без его объятий.
        Так и не дождавшись поцелуя, я распахнула глаза. И обомлела. Селиверстов держал в руках бархатную коробочку с колечком. Солнце играло на гранях потрясающей красоты камня. Не может же он в самом деле… Нет, это невозможно! Это просто украшение, без потайного смысла!
        – Какое чудо! – Это единственное, что я смогла выдавить из себя, боясь брякнуть что-нибудь лишнее.
        – Василиса, – Селиверстов откашлялся. Он развернул меня к себе и посмотрел прямо в глаза. – Выходи за меня замуж!
        Ничего не произошло. Земля не разверзлась под ногами, небо не метало молнии, и я даже не хлопнулась в обморок. Просто набрала в грудь воздух и выдохнула «Да!». Разве я могла отказать мужчине, который умеет готовить такие вкусные сладкие гренки?!
        notes
        Сноски
        1
        Добрый день, сеньора! (исп.)
        2
        Извините, я не говорю по-испански! (исп.)
        3
        Предъявите, пожалуйста, ваши документы (англ.).
        4
        Да, да, я как раз туда еду (исп.).
        5
        Что вы хотели? (исп.)
        6
        Вы говорите по-английски? (англ.)
        7
        Нет (исп.).
        8
        Я хотела бы снять номер (исп.).