Бек: политический роман Олег Николаевич Попенков
        Книга рассказывает об операциях советской разведки на Ближнем и Среднем Востоке в 30-е годы XX столетия. Она приглашает читателя вернуться и к фактам новейшей истории, противостоянию двух мировых систем, где человеческий фактор решал многое.
        Эта книга для всех, кто верит в Россию, надеется и любит.
        Олег Попенков
        Бек: политический роман
        Уважаемые друзья!
        Вашему вниманию предлагается книга о судьбах наших соотечественников, в которых, как в капле воды, отражаются вся наша жизнь и славная история нашей любимой Родины.
        Что такое история? И почему сегодня она подвергается яростным атакам тех, кто ненавидит Россию?
        История - это прежде всего неразрывная цепь, соединяющая своими звеньями все поколения народа нашей великой Отчизны. Всех тех, кто является генетическим носителем ее неувядаемой славы. Разорвать эту цепь - значит оторвать нас друг от друга.
        Исказить нашу историю - значит исказить историческую правду, оболгать Россию, наш народ, его культуру и самобытность, отобрать славу прошлого у нас и будущее у наших детей.
        Мы - нация победителей - устали от гнета чужого мнения и чуждых нам понятий, применимых для наций колонизаторов и их рабов, каковыми мы никогда не были.
        Мы не раз устояли в великих потрясениях, в результате которых менялась карта мира.
        Сегодня мы переживаем непростое время. Наши западные «партнеры», как и в прежние времена, упрямо навязывают нам место второстепенного мирового игрока, крадя наше прошлое и искажая историю России. Топча наше самосознание. Мы устали от отсутствия побед и мировых достижений уровня полета в космос Юрия Гагарина!
        На протяжении веков Россия никому не угрожала, не имела колоний, но прирастала землей и людьми, ибо стояла за правду.
        Так не будем обманывать друг друга, а начнем сначала: станем носителями всякой правды, ибо не в силе Бог, но в правде!
        Книга первая
        Бек
        Глава 1
        - Хараму алейкум![1 - Как тебе не стыдно! (Араб.)] - сдержанно проронил молчавший дотоле проверяющий, полковник Шабров, и, вздохнув, отвернулся.
        Отвечавший на экзамене по речевой практике арабского языка выпускник разведакадемии, молодой офицер, один из лучших слушателей на курсе, густо покраснел. Он и сам не понял, как допустил столь непростительную оплошность. Вот уж действительно: слово не воробей, вылетит - не поймаешь!
        Но услышать упрек от человека - легенды разведки, которого он так уважал (да что он - все, начиная от руководства академии до салаги-первокурсника), было равносильно удару тяжелым предметом по голове!
        Ответ был завершен, и у членов экзаменационной комиссии больше вопросов к нему не имелось.
        Офицер подал зачетку председателю, бойкому румяному полковнику, человеку пришлому, не из их учебного заведения, и покорно приготовился выслушать решение по своему «выступлению» - как он уже мысленно окрестил свой ответ.
        Полистав зачетку, полковник вопросительно взглянул на выпускника:
        - Одни пятерки! Что же вы так, голубчик?
        Выпускник пожал плечами, заранее отрешаясь от просьб за не совсем удачный ответ, - клянчить он не намерен!
        После паузы, возникшей при коротком совещании экзаменаторов, старший из них огласил наконец окончательный вердикт:
        - Оценка «хорошо»!
        Молодой человек украдкой взглянул на Шаброва.
        Тот сидел немного поодаль от остальных, подчеркнуто аккуратный, с прямой спиной, в глубокой задумчивости.
        «Интересно, о чем он сейчас думает?» - пронеслось в голове у молодого офицера, которому было абсолютно наплевать на то, что от него только что «уплыла» ставшая привычной за годы учебы отличная оценка. Главное - это позор, который он испытал в присутствии человека, которого глубоко уважал!
        «Похоже, он где-то далеко сейчас от этого места!» - подумал молодой человек.
        «Чего не хватает нынешним выпускникам? - в свою очередь размышлял старый разведчик. - Наверное, чувства реального риска! Только ощутив его на своей шкуре и осознав, что ходишь по лезвию бритвы, а сердце стынет в груди в ожидании возможного провала, начинаешь выкладываться до конца! Это ведь только в кино разведчика рисуют этаким бесстрашным героем! В жизни все иначе».
        И ему, профессионалу в своем деле, не раз приходилось испытывать страх и разочарование, отчаянье и жестокое одиночество, от которого хотелось выть, но… и долгожданную удачу!
        Теперь, уйдя «на покой» с оперативной работы и итожа пройденное, Виктор Платонович (так звали Шаброва) невольно, подчиняясь однажды намертво отработанной манере существовать, анализировал шаг за шагом всю свою жизнь в разведке.
        Ах, как хотелось ему сейчас пережить заново некоторые моменты своей жизни, что-то исправить в них, переделать, да только сие невозможно! Что было, то было, и назад уж теперь не вернуть!
        Шабров был требователен к себе и тем, кто был рядом, постоянно выдерживая некую незримую чрезвычайно высокую планку, которую когда-то, еще в своей юности, установил, считая, что для истинного профессионала ниже нее - нельзя! Отступать от нее даже теперь, когда пройдено столько лет, все еще не хотел! Скорее, уже не мог.
        Полковник был уважаемым человеком. Его боготворили коллеги, осыпало почестями руководство, о нем слагали легенды начинающие молодые разведчики.
        А он… не требовал для своей персоны повышенного внимания. Преподавал, щедро делясь опытом с молодежью, улыбался друзьям и знакомым. Затворником жил со своей красавицей супругой в квартире на удаленной от шумного центра Песчаной улице.
        И… никто о нем, в сущности, ничего не знал.
        Очевидно, в ореоле хрупкого миража некоторой неясности и недосказанности кроется личность истинного разведчика-нелегала?

* * *
        Маленький Витя появился на свет в Петербурге в 1910 году. Он был вторым ребенком в семье. Сестра, Оля, родилась на три года раньше.
        Отец мальчика, Платон Ананьевич, окончил столичный университет и служил инженером по железнодорожному ведомству.
        Семья жила скромно и дружно, не бедствовала, но и не жировала. Детей воспитывали в любви и родительской заботе, уважении к труду. Но случилась беда…
        Вите едва исполнилось пять лет, когда отец, вдруг, срочно перевелся в Москву. Этому решению послужила болезнь супруги, Марии Александровны, заразившейся чахоткой в больнице, где она работала сестрой милосердия.
        Платон Ананьевич надеялся на чудо, но его не произошло: через два года жена скончалась. Не помогли ни деньги, ни светила медицинской науки, ни более сухой, по сравнению с петербуржским, климат Москвы.
        Витя плохо помнил маму, был слишком мал. В его памяти остались только ее ласковые руки и звуки фортепиано, на котором играла Мария Александровна.
        Отец вышел в отставку через несколько лет после кончины супруги и посвятил себя семье. Более о женитьбе он не помышлял.
        Мальчик пошел в гимназию в шесть лет. Учеба давалась легко. Его удивительная память, доставшаяся от отца, как губка, впитывала любые знания, все подряд. Вите достаточно было лишь раз взглянуть на стихотворение, чтобы запомнить его уже навсегда.
        Впрочем, поэзию он учил не только русскую, но и персидскую. Эту любовь к восточной культуре прививала ему бабушка-персиянка.
        Юная восточная красавица, представительница древнего аристократического рода, влюбилась в молодого русского дипломата, а дальше как в романе: уехала с ним, бросив богатство и родных, в Россию в 70-х годах XIX века.
        Здесь она приняла православие и прожила со своим мужем в Петербурге недолгую, но счастливую жизнь вплоть до его кончины во время Русско-японской войны.
        Витя был очень похож на бабушку Лелю (Лэлех - персидское женское имя, означающее «тюльпан») - так звали ее в их семье. Такой же смуглолицый, со слегка вьющейся, черной, как смоль, шевелюрой и яркими зеленовато-голубыми, как персидская бирюза, глазами.
        Полной его противоположностью была Оля - белолицая, светлоголовая, с длинной, до пояса, русой косой.
        Девушка пошла внешностью в родственников отца по материнской линии. А характер, как утверждал отец, она унаследовала от мамы - удивительно деятельный и целеустремленный.
        Мальчик слыл бабушкиным любимчиком, с которым старая женщина проводила все свое время. Вместе они пили кофе по-турецки и чай, заваривая его по старинным восточным рецептам, а общались между собой исключительно на фарси.
        У бабушки Лели имелась резная ширма из сандалового дерева, расписанная замысловатой персидской вязью. За ширмой, укромно, будто в будуаре, проходили их частые посиделки.
        А еще в арсенале женщины были выполненные в кожаном переплете с золотой нитью древние книги: персидские сказки, истории путешествий за моря и много разных любопытных штучек. Ажурные броши и браслеты с бирюзой, диковинные драгоценные и полудрагоценные камни - все дышало неведомым и таким влекущим Востоком!
        Бабушка много рассказывала внуку о Персии, своей молодости, о родных и близких ей людях, оставшихся на ее родине. А Витя готов был слушать старую женщину часами, живо представляя себя героем ее повествования.
        Неудивительно, что, когда парень повзрослел, его призвали в РККА и «бросили» на Восточный фронт, на борьбу с басмачами Туркестана.

* * *
        Юношу с уникальными способностями заметили спецслужбы и, зачислив в состав спецотдела НКВД Туркестанского военного округа, откомандировали сначала на учебу в разведшколу, а затем в Ташкентский университет. Здесь молодой чекист изучал персидский и арабский языки как основные и английский язык дополнительно.
        Страна нуждалась в профессионалах разведки, нередко пытаясь использовать старые кадры, ранее состоявшие на царской службе.
        Специфика советской революции требовала искать пути экспорта коммунизма за рубеж. Разжечь пламень мирового восстания за «равенство и братство» должны были спецструктуры Коминтерна. Они имели свою агентуру за кордоном и пытались играть главенствующую роль в загранработе.
        Однако в их рядах было мало истинных профессионалов и случались частые провалы.
        Сами действия под флагом «коммунистического наступления» в классическом мусульманском регионе выглядели нелепо и серьезно затрудняли работу традиционных органов разведки, коими являлись НКВД и Разведупр.
        Даже народный комиссариат по иностранным делам (НКИД) испытывал частые затруднения от волюнтаристских действий Коминтерна. Разведструктуры, отдавая дань революционной риторике, на деле старались в своей работе дистанцироваться от «профессиональных провокаторов», смягчая и просеивая (чтобы защититься от провала) полученные разведданные, порой серьезно меняя их содержание или трактовку при вынужденной их передаче деятелям Коминтерна.

* * *
        Весь период с конца XIX века и вплоть до начала Второй мировой войны Англия играла едва ли не главную роль во всей европейской политике. Здесь ее позиции казались несокрушимыми. Лихо играя на разности интересов европейских стран, Туманный Альбион рулил к вооруженному наступлению на Россию.
        Его активность увеличилась во много крат после Октябрьского переворота в России. Известно высказывание Чемберлена: «Чтобы жила Британия - Советская Россия должна исчезнуть!». Удушить ее при этом планировалось чужими руками.
        Но в выстроенной королевством колониальной империи имелась ахиллесова пята - район проживания независимых пуштунских племен (территория нынешнего Пакистана), которые формально входили в состав Британской Индии, однако весь период английского присутствия в регионе вели отчаянную борьбу с оккупантами. Великобритания тратила громадные средства, чтобы утихомирить повстанцев, но всякий раз волнения повторялись с новой силой.
        Следует отметить, что в новейшей истории первой именно Германия заметила эту проблему Англии.
        В своем письме по этому поводу кайзер Вильгельм II писал российскому императору Николаю II: «Граница Индии с Афганистаном - это единственное место земного шара, где весь британский флот ничего не может поделать и где пушки его бессильны отразить вторжение неприятеля».
        Лидеры победившего Октября также всеми силами стремились ослабить влияние Англии в мире и, особенно, на Среднем Востоке, вплотную примыкавшем к территории РСФСР.
        Нарком по военным и морским делам Л. Троцкий считал, что «путь на Париж и Лондон лежит через города Афганистана, Пенджаба и Бенгалии» и в обычной своей манере отпетого экстремиста призывал к немедленному наступлению на Индию через Афганистан.
        Ему вторил и другой высокопоставленный советский чиновник - начальник отдела мусульманского Ближнего Востока НКИД Н. Нариманов, также считая, что Афганистан должен стать главной отправной точкой в борьбе с Англией.
        После установления устойчивой связи революционного центра с Туркестанской Советской Республикой в 1919 году, нарушенной Гражданской войной, стало окончательно ясно, что советская власть сделала ставку на открытие Восточного фронта.
        Но для выполнения этой задачи в регионе, где прослеживалась активная деятельность многих иностранных разведок, нужно было создать свою нелегальную сеть. И постараться одержать верх на «невидимом фронте».
        Одновременно и сам Афганистан проводил независимую внешнюю политику, которая в основном заключалась в стремлении правителей этой азиатской страны урвать как можно больше золота и оружия у любой из западных держав в обмен на недолгую благосклонность и разрешение действовать в районе пуштунских племен.
        В течение десятилетий афганские эмиры заигрывали то с Германией, то с Англией, то с Россией (в зависимости от количества золотых монет - в стране не было хождения бумажных денег). Менялись политические интересы, приоритеты и ставки.
        Неизменным оставалось лишь одно: единодушное противление восточных монархов распространению коммунистических идей в этом регионе.

* * *
        Шабров блестяще окончил университет в 1932 году и его, перспективного молодого разведчика, внедрили в окружение свергнутого, но рвущегося к реваншу за власть экс-эмира Амануллы.
        Аманулла потерял свой трон в результате жестокой междоусобной клановой борьбы и проживал в изгнании на территории Италии, где у него сложились дружеские отношения с итальянским королем.
        Он получал субсидию от фашистского правительства Муссолини и мог бы вполне безбедно существовать на имевшиеся в его распоряжении денежные средства, однако он всеми силами рвался к власти в Афганистане.
        Надо сказать, что этому способствовали и его обширные связи со многими мусульманскими деятелями, с которыми зачастую он находился в родственных отношениях.
        В 1933 году усилились пуштунские выступления на границе Афганистана и Индии против проанглийского режима Надир-шаха. И Аманулла решил, что его время пришло.
        Свой зарубежный вояж он начал с Турции, где провел несколько удачных для себя встреч с президентом Кемаль-пашой Ататюрком. Здесь он искал военной помощи.
        Ведя переговоры с Ататюрком, авантюрист Аманулла прозрачно намекнул ему, что якобы Красная армия готова поддержать восстание. Вероятно, в этом просматривалась и волюнтаристская деятельность Коминтерна.
        Однако, взвесив все за и против, Сталин отказал в военной помощи Аманулле и, как показали дальнейшие события, оказался прав.
        Вслед за Сталиным в военной поддержке свергнутому афганскому монарху отказал и Ататюрк.

* * *
        Почти три долгих года советский разведчик Шабров сопровождал Амануллу, переезжая вслед за ним из страны в страну и участвуя в многочисленных личных беседах и переговорах, добывая при этом ценнейшие сведения о положении в бушующем регионе и истинных планах эмира.
        Дважды он посетил Мекку, совершая со своим подшефным хадж. Во время этих поездок Шаброву удалось установить, что в святом для мусульман городе на средства Амануллы построена гостиница для правоверных, которую экс-эмир использовал для подрывной работы против режима Надир-шаха в Афганистане.
        На Амануллу покушались боевики действующего афганского монарха, но Беку (псевдоним Шаброва) удавалось уходить самому и уводить из-под огня охраняемый объект. При этом ему везло - молодой человек не получил ни одной царапины! Все изменилось в 1935-м, когда Аманулла посетил фашистскую Италию, готовившую вторжение в Эфиопию. Здесь он открыто пошел на сотрудничество с фашистами, сделав для себя окончательный выбор. После его визита в Италию фашистская разведка в Абиссинии распространила его воззвание к мусульманскому населению этой страны с призывом «восстать против марионеток Англии и христианства».
        Бека срочно отозвали в Центр, инсценировав его «гибель» при очередной попытке физической ликвидации экс-монарха.

* * *
        - Аманулла нам больше не интересен, - заявил в беседе с Шабровым спецпосланник начальника иностранного отдела НКВД (ведавшего всей разведдеятельностью за рубежом) Берман, прибывший из Москвы для встречи с агентом.
        Их беседа проходила в присутствии начальника политуправления Среднеазиатского округа, комиссара госбезопасности II ранга Иппо, который почтительно кивал, молчаливо соглашаясь с высоким начальством.
        Тем временем московский гость продолжал:
        - Вы хорошо зарекомендовали себя в Афганистане, и есть решение об использовании вас для глубинного оседания (этот термин в разведке означал нелегальную деятельность агента за рубежом). Поедете учиться в Сирию, туда, где вас никто не знает. Среди резидентуры хватает «купцов». Их, конечно, грабят, но редко убивают на Востоке. Но это вчерашний день в разведке! Будем формировать из вас правоверного мусульманина-богослова, тем более что хадж[2 - Посещение мусульманами святых мест.] вы уже совершали, - улыбнулся начальник.
        - Я что же, буду учиться на муллу?! - спросил пораженный Виктор.
        - Да, именно, - подтвердил комиссар.
        Все еще не веря своим ушам, Шабров молча глядел на руководство.
        - Мы с вами в разведке, - продолжал Берман, - и должны лучше других понимать то, что происходит. В мире сгущаются тучи: фашистский путч в Италии, агрессия Японии против Китая, приход к власти в Германии Гитлера, которого активно финансируют американцы. А англичане и французы всеми силами стараются натравить его на нас. Что это значит? Скоро война, хотим мы этого или нет!
        - ?!!
        - Да-да. Мы на пороге войны, которая по своему масштабу будет самой грандиозной из всех в истории человечества! Все дело лишь в том, когда, в какое время она грянет. И чем позже она начнется, тем лучше для нас! Мы перехватили тайные переговоры Гитлера с Западом, где он открыто называет нас врагом номер один. При этом, чтобы стереть нас с лица земли, фюрер готов даже на сделку с Польшей! Впрочем, это лишь временный попутчик. Видите, речь вовсе не идет о том, будет или не будет война, а лишь о возможных в ней союзниках и на кого первого напасть! - Начальник сделал небольшую паузу, размышляя, затем продолжил: - Сегодня армия Германии - это полмиллиона головорезов. А к концу года их число, по заявлению фюрера, увеличится до 700 тысяч. Из них планируется сформировать 12 корпусов и 36 дивизий. Гитлер считает эту силу «армией мирного времени».
        - А как же Версальский договор, который запрещает Германии иметь сильную армию? - изумился Шабров.
        - Договор? - усмехнулся чекист. - В мае этого года фюрер официально опубликовал свой вариант милитаризации страны, который носит название «Программа мира». Согласно этому документу, в Германии объявляется всеобщая воинская повинность.
        Шабров молча слушал высокопоставленного разведчика, и его раздирала буря эмоций, которыми он давно уже научился управлять, не позволяя им выплескиваться наружу.
        Ранее выполнявший задачи регионального значения, он, наоборот, полагал, что жизнь в Туркестане и России в целом налаживается, и то, что он услыхал сегодня из уст старшего начальника, повергло его в замешательство, став для него откровением.
        «Неужели война с Германией неизбежна?! - думал молодой человек. - Но при чем тогда моя учеба?»
        Как будто читая его мысли, старший начальник сообщил:
        - Дорога в Афганистан вам заказана. Впрочем, тут наши дела обстоят довольно хорошо и без вашего участия. После учебы мы планируем использовать вас в Персии. Будущая война пойдет не только за территории, но и за ресурсы: нефть, газ, руду, уголь. Персия имеет солидные запасы нефти и довольно высокий уровень технической оснащенности перерабатывающего оборудования. Кроме того, среди добывающих стран Востока это единственная страна - производитель высококачественного авиационного бензина!
        В разговоре наступила пауза.
        Персия! Как часто мечтал он об этой стране, родине его бабушки, как хотел отправиться туда в сказочное путешествие! Но только не в качестве нелегала!
        - Какие у вас есть вопросы? - нарушил молчание начальник. - Кстати, о родных не беспокойтесь: ваше жалованье будет приходить на имя вашего отца.
        - А почему учеба в Сирии, ведь в Персии среди мусульман преобладают шииты, а в Сирии - сунниты? - задал свой вопрос Шабров.
        - Это хорошо, что вы так глубоко разбираетесь в вопросах ислама, - одобрил комиссар. - Сейчас для нас важнее другое: в Сирии вас никто не знает. Кроме того, границы этого государства пока толком не определены. Французская администрация не ведает, кто проживает в стране. А живут там арабы, курды, армяне-христиане, бежавшие от турецкого преследования в 1915 году, ассирийцы и прочие. Одним словом - пестрая публика! И все неплохо ладят друг с другом! Тут ваше появление не должно вызвать повышенного интереса, во всяком случае каких-то серьезных подозрений в отношении вас.
        Наши люди помогут вам добраться до Сирии по безопасным каналам и также введут в общение с местным духовенством. Ну а дальше вы уж сами должны проявить свои умения!
        Главная задача - стать муфтием, духовником правоверных. Не скрою - задача весьма экзотичная и не из легких!
        Но в разведке легких путей не бывает!
        И еще одно. Сирия находится в непосредственной близости от Турции. Отношения с этой страной пока стабильные: Турция держит нейтралитет. И все же, учитывая тот факт, что она находится на перекрестке мира, любая информация о ее намерениях для нас крайне важна! Но помните, что ваша основная задача иного рода. Напрасно не рисковать!
        Но я верю - у вас все получится! - второй раз за беседу улыбнулся начальник, поднимаясь со стула и тем самым показывая, что их встреча завершена. - Всю конкретику получите у своего непосредственного начальника. - Комиссар кивнул головой в сторону сидевшего молча Иппо. - С этого момента вы на нелегальном положении!
        Когда молодой человек вышел за дверь, Берман обратился к начальнику ПУ округа:
        - Как думаешь, справится парень? Не слишком ли он молод, отпускать грехи правоверным?
        - Думаю, справится. Вы ведь знаете, что вся разведка мира - молодые агенты. Только они по-настоящему не боятся риска!
        Он дважды был на волоске от провала и гибели, когда охранял Амануллу, и они оба пока еще живы! Три года агентурной работы в Афганистане дорогого стоят!
        - Ну будем надеяться, будем надеяться… - дважды задумчиво повторил комиссар I ранга, закуривая.

* * *
        Выйдя в коридор и направляясь к Ревунову, заместителю начупра по иностранной работе округа, за более подробным инструктажем, Виктор дважды тряхнул головой, стараясь прийти в себя от неожиданности. Сказать, что он был ошарашен, - значит не сказать ничего!
        Ставя задачу на командировку, Ревунов рекомендовал Виктору «косить» под перса, имея в виду полученную им ранее подготовку.
        - Персов в Сирии много, - напутствовал чекист, - это не должно вызвать подозрений. Старайся натурализоваться в Халебе[3 - Город на севере Сирии.]. Тут - самое спокойное место. Крупный город, ориентирован на Персию, Ирак и Турцию, что совпадает с нашим замыслом на твое дальнейшее использование. Кроме того, именно здесь у нас сложилась довольно прочная агентурная сеть, здесь тебе гарантированно помогут.
        - А сколько у меня времени на все про все? - спросил Шабров, имея в виду сроки своей натурализации.
        - Года два, не более, - прикинул начальник. - сможешь раньше - хорошо! Ну что, будем прощаться, Бек?
        Перед отправкой на Ближний Восток Виктор получил краткосрочный недельный отпуск и убыл в Москву.
        Стоял золотой сентябрь. Листва облетала, устилая цветным ковром черную от дождя землю городских бульваров.
        Молодой человек шел торопливой походкой, не замечая печальной осенней красоты, и жадно вдыхал прохладный, смешанный с озоном воздух. Он думал о встрече с родными, которых не видел уже более пяти лет!
        «Вот девятый дом, затем - одиннадцатый, а потом за угол, и вот он - мой подъезд!» - мысленно проследил молодой человек маршрут своего движения.
        Виктор легко, тренированно пролетел два этажа старого пятиэтажного здания, остановившись на третьем у двери с жестяной табличкой - «квартира № 15».
        Немного отдышавшись, он дважды решительно повернул ручку кругового дверного звонка. Послышались торопливые шаркающие шаги, и в следующий момент он уже обнимал своего отца.
        - А где Леля? - спросил он у Платона Ананьевича, отстраняясь.
        - Бабушке 82 года, так что уж сам поторопись к ней навстречу! - с легкой укоризной в голосе кивнул на соседнюю дверь отец.
        Но не успел юноша подойти к двери, как она распахнулась сама: на пороге в старом, знакомом еще с детских времен шелковом халате стояла его любимая Леля. Руки пожилой женщины тянулись к внуку.
        Теперь 63-летний отец и его мать жили вдвоем в прежней их квартире у Чистых прудов. Новая власть уплотнила жильцов, оставив бывшим хозяевам по одной отдельной комнате, санузел с кухней и свой отдельный выход на лестничную клетку. Эти условия считались хорошими.
        Во многом в судьбе его родных положительную роль сыграл тот факт, что молодой человек являлся агентом спецотдела НКВД. Платон Ананьевич, прекрасный инженер, преподавал в паровозном техникуме, и на его зарплату жили оба пожилых человека.
        Сестра, Ольга, вышла замуж и уехала с мужем, профсоюзным деятелем, в Ростов. Там она работала на курсах рабфака и наведывалась в Москву нечасто.

* * *
        Отпуск пролетел как одно мгновение! Накануне дня его отъезда старая женщина, поманив пальцем, пригласила внука в свой «будуар».
        - Ты опять уедешь надолго. Я боюсь, что больше уже нам не увидеться! - с тихой грустью в голосе произнесла она. - Я хочу подарить тебе кое-что на прощанье.
        В руке Лэлех блеснул массивный золотой перстень, который Виктор ранее никогда у нее не видел. Перстень был выполнен в форме сферы с замысловатым вензелем в обрамлении персидской вязи.
        - Что это за вензель? - спросил молодой человек.
        - Это герб рода Каджари. Я рассказывала тебе о том, что у меня есть брат - Голям. Мы с ним - двойняшки. Когда мы родились, наш отец заказал своему ювелиру два одинаковых перстня с нашими инициалами: один для меня, а другой - для брата, разрезав фамильный бриллиант в двадцать каратов на две равные части.
        - А где же здесь бриллиант? - удивился Виктор.
        - Тебе нужно лишь нажать пальцем на вензель, и сфера уйдет вправо, - пояснила бабушка, протягивая перстень внуку. - Я хотела передать его тебе, своему любимому наследнику, в конце жизни. Теперь это время пришло!
        Когда молодой человек сделал то, о чем просила его бабушка, сфера легко отошла в сторону, открыв горящий огнем крупный драгоценный камень в диковинном обрамлении из синих сапфиров. От их благородного мерцания невозможно было оторвать взгляда: камни завораживали, словно бы открывая сокровенную тайну.
        - Бабушка, но… - начал было возражать пораженный Виктор.
        - Никаких «но»! - отрезала старая женщина. - Теперь это твой бриллиант! Береги его и передай своим детям по наследству! По поверью рода Каджари, к которому ты принадлежишь, этот бриллиант приносит супружеское счастье. Камень сам найдет твою половину. Будь счастлив, так же как я была счастлива когда-то с твоим дедом!
        Глава 2
        Прохладная утренняя заря над спящей Анатолией застала двух путников у самой границы Хатая, маленькой провинции (вилайета) бывшей Османской империи, находящейся под контролем Франции. Дальше лежал арабский Восток.
        По каменистой змеящейся дорожке, уходящей то вниз, то вверх по гористой местности, мелкой неторопливой трусцой семенили два ослика.
        Оба налегке, без тяжелой поклажи, и оба с седоками.
        Первым управлял мужчина - турок лет 45 на вид. В руке он держал тонкий ивовый прутик, которым время от времени «подбадривал» норовившее притормозить животное, слегка ударяя его по пушистому правому боку.
        Второй мужчина, на ослике с белой звездочкой на лбу, казался намного моложе своего попутчика, лет 27 - 28 от силы, в коричневой, свободного покроя арабской рубахе (галабии), кожаных сандалиях на босу ногу и в белой шапочке паломника на голове.
        На смуглом лице молодого человека пробивалась веселая кудрявая бородка, а яркие, бирюзового цвета глаза глядели серьезно и сосредоточенно. В руке он держал мисбах[4 - Четки (Араб.).], которые задумчиво теребил, шевеля губами. В Сирию, по замыслу руководства, Бек должен был попасть с территории вольной провинции Хатай, принадлежность которой в 1936 году еще не была до конца установлена. Здесь вперемешку проживали и турки, и арабы. А их домики с плоскими крышами[5 - Фоками (Араб.).], сложенные из белых каменных блоков, больше напоминали традиционные арабские жилища городов Ближнего Востока.
        Виктор провел ночь у гостеприимного хозяина, родственника его турецкого проводника по имени Анвер. Его дом находился в предместье древней Антиохи, в самом сердце провинции.
        После сытного ужина мужчины курили наргили - так на местном арабском наречии называют кальян.
        Его подготовкой занялся сам хозяин дома, принеся на искусно выполненном серебряном подносе чашку с ароматным черным табаком и кальянный уголь.
        - Мяту положим, уважаемый? - обратился он к Виктору.
        - Обязательно, и, если можно, добавьте цитрусовых! - попросил молодой человек, показывая, что не является новичком в деле курения «фимиама».
        Когда первая ароматная струйка поползла вверх, наполняя волшебным дурманом просторную гостевую комнату, мужчины, возлегавшие на коврах, отвалились на плотные круглые подушки, разбросанные по периметру всего помещения. И потекла неторопливая умиротворенная беседа на всякие темы на общем для всех арабском языке.
        Турки и арабы провинции Хатай хорошо знают оба языка (арабский и турецкий) и свободно общаются между собой.
        Ночь была глубока и тиха, как только может быть тиха и бездонна южная ночь в провинции. Лишь стрекотали неуемные цикады, засевшие где-то в густых зарослях кустарника, да тихо булькала вода в стеклянной колбе наргили.
        Больше ничто не нарушало покой густой, как восточный мармелад, южной тьмы.
        Провалившись в сон на несколько сладких часов, Виктор тем не менее проснулся еще до рассвета - сказалась профессиональная тренированность последних лет.
        Выйдя во внутренний двор, окруженный со всех сторон высоким забором, он с удовольствием вдохнул в легкие свежий воздух зари.
        Анвер уже суетился тут, колдуя с яслями животных. Ослики, весело жуя, слушались каждого его движения.
        - Ас-саляму алейкум! - поздоровался с ним Виктор. - Как спалось?
        - Ва алейкум ас-салям, хорошо! - дружелюбно отозвался проводник, не прекращая работы.
        Хозяина дома решили не будить. Анвер пообещал заехать к нему на обратном пути и передать «благодарность» радушно принятого на ночлег путника: пару серебряных монет.
        Сидя на ослике, покорно несущем своего возницу к неизвестности, Виктор с грустью вспоминал родных: отца, сестру и, конечно, бабушку.
        «Поглядела бы сейчас на меня Леля, вот бы удивилась! А может, и не узнала бы меня вовсе?! Может быть, только по перстню?» - молодой человек покосился на свой палец.
        «Камень сам найдет твою половину!» - вспомнились ему вещие слова старой женщины, и молодой человек невесело усмехнулся: знала бы бабуля, где его носит, так, может, и не говорила бы так!
        В кожаном заплечном мешке у него лежал незамысловатый набор путника: несколько лепешек да более похожий на грелку сосуд с водой. Ни дать ни взять - одинокий странник!
        А еще в отдельном потайном кармане баула, в плотном картонном контейнере, лежал документ на имя персидского подданного, представителя известного в Иране аристократического рода - Каджари. (Нетрудно догадаться, почему советский агент в основу рабочей легенды положил знатное происхождение своей бабушки.)
        «Эх, знала бы она о моих проделках!» - в очередной раз с любовью в сердце вспомнил ее Виктор, чувствуя незримое присутствие старой женщины.
        Впрочем, теперь он не Виктор, а Азат Каджари, правоверный мусульманин, гражданин Персии, дважды посетивший с хаджем святыню всех мусульман Мекку. Сейчас же он направляется в Сирию, путешествуя в поисках «духовного возрастания».
        Эта версия разрабатывалась в ходе кропотливого обсуждения всех вариантов внедрения с руководством Разведупра Туркестанского округа. Тогда Виктор и настоял на том, чтобы была зафиксирована его принадлежность к роду Каджари, о котором он многое знал из рассказов своей бабушки.
        Начальники переглянулись и… согласились с доводами их агента. Ведь чем достовернее - тем крепче версия! К тому же прошло слишком много лет, чтобы поверить в практическую возможность встречи агента и его бывших «родственников» на территории Персии. Такая возможность рассматривалась только теоретически.
        Проехав еще немного, путешественники увидали слева от очередного спуска с крутой тропы небольшой оазис, в котором толпились одноэтажные строения под тростниковыми крышами.
        Путники спешились.
        - Это Сирия, уважаемый! - произнес молчавший всю дорогу Анвер. - Дальше тебе лучше пойти пешком.
        - Да, конечно! - согласился Азат, протягивая проводнику денежную купюру в сто сирийских лир в качестве платы за услуги. - Спасибо тебе, друг!
        - Щукран, эфенди![6 - Спасибо, господин! (Араб.).] - с почтением поблагодарил турок.
        Некоторое время он еще покопался с животными, привязывая их друг к другу, - так было легче возвращаться. Когда же, закончив приготовления, проводник обернулся, то увидел идущего в сторону селения одинокого странника с заплечным мешком и посохом в правой руке.
        «Да благословит тебя Аллах!» - мысленно пожелал путнику Анвер.
        - Мой господин, пришел человек, за которого просили наши люди в Турции! - Говоривший застыл в почтенном поклоне перед сидевшим у проточного водоема колоритным седовласым мужчиной лет пятидесяти.
        У ног господина, опущенных в прохладную проточную воду, текущую из горного ручья, суетились разноцветные пестрые рыбки, приятно покусывая за кожу и расслабляя уставшие за день конечности.
        Шейх Абдул Разак бен-Валид, повелитель и духовный наставник всех суннитских племен, населявших Халебский вилайет, отдыхал в своем доме после возвращения из поездки в Дамаск, где встречался с местными улемами (священством).
        Он сидел у фонтана на кафельном полу в одной белой сорочке и в тишине, которую нарушала лишь мирно булькавшая вода, размышлял о результатах состоявшихся встреч. Его волевой подбородок кольцом охватывала пышная седая борода, которую он временами поглаживал, находясь в глубокой задумчивости.
        Будучи крупным держателем маликяна - земель, на которых проживала чуть ли не треть всего населения Сирии, Абдул Разак, представитель влиятельнейшего в стране клана, был широко известен в политических и религиозных кругах.
        Обладая неограниченной властью над своим народом, шейх тем не менее слыл человеком разумным и справедливым. Он был внимательным к чужому мнению и, если оно оказывалось убедительным, готов был его принять. Но только не в вопросах веры, где он строго придерживался традиционного ислама суннитской уммы (общины) и беспощадно боролся с любыми проявлениями ставшего модным в последнее время суфизма (мистики).
        «Все, только чуть возвысятся, начинают выдавать себя за наби[7 - Пророк (Араб.).]! - мысленно беседуя сам с собой, ворчал всемогущий шейх. - А в голове лишь одно - власть и деньги!»
        Абдул Разак внимательно следил за расстановкой улемов в своем вилайете, вполне справедливо считая их основной причиной возникновения разного рода новомодных вольнодумных течений в религии, способных привести к расколу общины правоверных. И в борьбе с подобными проявлениями он был непреклонен.
        Слуга тихонько кашлянул, осторожно напоминая о своем присутствии.
        - Он пришел из Турции? - наконец после долгой паузы поинтересовался хозяин, неторопливо поворачивая величественную голову в сторону двери.
        - Да, мой господин.
        - Чего же он хочет?
        - Учиться на муллу!
        - Отчего же он не окончил медресе в Турции? Разве турецкий султан не халиф всех правоверных?! Да благословит его Аллах! - делано удивился шейх.
        На самом же деле он давно уже помышлял о духовной независимости сирийской мусульманской общины от слабеющего османского владычества.
        - Правоверный не турок. Он - подданный Персии, представитель весьма древнего аристократического рода. К тому же довольно образованный молодой человек, бывал в Мекке.
        - Вот как?! - Шейх поглядел на своего дворецкого заинтересованно. - Ну, пусть заходит!
        - Здравствуй, мой господин! - смиренно приветствовал хозяина дома вошедший юноша.
        Он стоял у двери с дорожной сумкой и посохом, но с неописуемым достоинством, выдававшим в нем человека из высшего общества. Взгляд его ясных глаз светился разумом книжного, образованного человека. Все это не ускользнуло от проницательного, умного шейха, глядевшего на незнакомца изучающе.
        «Интересно, кто ж ты на самом деле?» - подумал Абдул Разак, а вслух произнес:
        - Здравствуй и ты! Проходи, сбрось свою обувь и садись рядом со мной, - рыбы снимут усталость с твоих ног!
        - Благодарю тебя, уважаемый! С радостью! - принял предложение незнакомец.
        Азат хорошо понимал, что от того, насколько он будет убедительным и какое впечатление на шейха произведет его рассказ, зависит многое, если не все!
        Завиляв хвостиками, проворные рыбки стайкой приблизились к ногам юноши и, обгоняя друг друга, принялись чувствительно поклевывать их. Ощущение было непривычным, но молодой человек не подал вида, стараясь расслабиться.
        - Ты, говорят, из знатного рода? - начал беседу хозяин, обнаруживая желание сразу же разобраться в главном.
        - Да, мой господин! Меня зовут Азат Каджари. Наш род был известен еще во времена царя Дария Персидского.
        - А что означает эта надпись на персидском языке на твоем перстне? - полюбопытствовал шейх.
        - Это герб нашего рода и девиз, - скромно ответил юноша.
        - Угу… - промычал задумчиво Абдул Разак. - Что же ты ищешь в Сирии, столь далекой от ваших мест?
        - Хочу учиться на священника!
        - А почему не на родине, в Персии?
        - Мои родные выступили против того, чтобы я стал аятоллой, готовя для меня иной, светский, путь. Все мои предки по линии отца служили по государственной линии.
        - Вот как? А твой отец, кто он?
        - Советник в правительстве нашего государя. Ведает вопросами судопроизводства.
        Шейху импонировал юноша. Его правильный арабский литературный язык, а не диалект, на котором изъяснялись простолюдины, выдавал в нем образованного человека. И в какой-то момент Абдул Разаку вдруг захотелось поверить юноше. «А может, и правда сбежал из дома, подальше от родителей? И всему виной - любовь? - предположил осторожный шейх. - Все равно за ним надо еще поглядеть!»
        Азат же, со своей стороны, также отметил, что, задавая свои вопросы, хозяин дома с вниманием выслушивал его ответы. Было совершенно очевидно, что тот силится понять, правду ли говорит ему незнакомец или пытается утаить ее от него для какой-то своей, неведомой пока цели.
        Глаза шейха, от которых молодой человек ощущал себя весьма неуютно, буравили незнакомца изучающе.
        - Кофе не желаешь ли? - наконец после долгих дотошных расспросов предложил Абдул Разак.
        - Спасибо, с большим удовольствием! - принял предложение путник, понимая, что его проверка еще далека от завершения: «Хочет удостовериться, действительно ли я аристократических кровей!»
        - Эй, человек! - властно возвысил голос хозяин.
        Тут же появился слуга, подобострастно кланяясь и глядя в пол.
        - Кофе неси! - кратко скомандовал шейх и добавил: - С кардамоном и корицей!
        После он жестом пригласил юношу следовать за собой, направляясь к ковровой зоне, расположенной под финиковыми пальмами, у зарослей пахучего рододендрона.
        Едва хозяин и гость заняли места на коврах, как принесли поднос с ароматным кофе и двумя гранеными стаканчиками с чистой сырой водой, а также пиалу с солеными фисташками.
        Не забывая благодарить за заботу гостеприимного шейха, Азат первым делом отхлебнул из стаканчика с водой, а уж затем потянулся за чашечкой кофе.
        Наблюдавший все это время за действиями гостя Абдул Разак заметно расслабился и удовлетворенно откинулся на подушку. Да, именно в такой последовательности «принимают» кофе отпрыски аристократических семей!
        Молодой человек в очередной раз с благодарностью вспомнил свою любимую бабушку Лелю, научившую его всем этим восточным великосветским премудростям еще с молодых ногтей. Как «принять» кофе, правильно заварить зеленый чай или приготовить арабский черный чай с сахарной пенкой - этому он и сам мог научить кого угодно!
        Впрочем, первый свой экзамен Азат, кажется, выдержал успешно. Это затем подтвердили и слова самого шейха:
        - Так ты хочешь учиться? Я, пожалуй, помогу тебе. Поедешь в Александретту[8 - Город-порт на севере Сирии.] к имаму мечети аз-Зарка, Ахмеду бен-Саиду, с письмом от меня. Он станет твоим духовным наставником!
        - Благодарю тебя, мой господин! Да продлит твои дни Всевышний! - учтиво наклонил голову молодой человек.
        - Однако услуга за услугу! - шейх сделал небольшую паузу допивая кофе. - Ты, как я вижу человек грамотный. Мне такой очень нужен там. Будешь учиться и одновременно помогать моему торговому представителю в Александретте, наводить порядок с бумагами. За это я назначу тебе ежемесячное жалованье. Думаю, оно тебе не помешает! - улыбнулся хозяин дома.
        - Да, мой господин! - согласно кивал Азат.
        Тем временем Абдул Разак продолжал:
        - Через порт Искандерун идут мой текстиль и другие товары в Турцию и Ирак. А также на твою родину - в Персию! Соответствующие указания своим людям я дам.
        Это была неслыханная удача - прямой путь к натурализации в Персии по окончании учебы и получению духовного сана!
        К тому же из Александретты, находящейся в провинции Хатай, можно было поддерживать связь с Центром через местную агентурную сеть.
        Молодой человек так разволновался, что у него вспотели кисти рук.
        «Надо непременно успокоиться!» - приказал он себе мысленно.
        - Итак, - продолжал шейх, - если ты согласен, то поживи здесь пару-тройку дней, пока я улажу все дела с караваном и сделаю все необходимые письменные распоряжения.
        «И заодно наведу о тебе все возможные справки!» - мысленно заключил Азат.

* * *
        Александретта, или Малая Александрия, город-порт на Средиземном море, окружал удобную морскую бухту залива Искандерун.
        Город был основан еще в IV веке до н. э. и был назван так в честь Александра Великого (Македонского), разбившего в этом районе в те исторические времена превосходившие его численностью войска персидского царя Дария III.
        Сразу за портовыми постройками, вдоль всего побережья, тянулась широкая проездная дорога для подвоза торговых товаров на погрузку. А за ней, до самых горных отрогов, теснились, утопая в изумрудной зелени, выложенные из светлого камня дома.
        Население Александретты, около 80 тысяч человек, составляли в основном арабы и турки. Но жили здесь и армяне, греки, черкесы.
        Здесь же, на окраине городка, в самых его бедных кварталах, ютились и русские, семьи белой эмигрантской волны, выброшенные по воле рока, будто рыбы, на чужой азиатский берег.
        В основном это были офицеры и их семьи, кочевавшие в поисках лучшей жизни между Турцией и Сирией.
        Основные рабочие места в городе давал торговый порт и развивавшееся металлургическое производство, на котором уже было задействовано около полутысячи человек. Но все же работы на всех не хватало.
        И русские, не имевшие средств для открытия частной торговли или иного дела, бедствовали.
        Соотечественники старались держаться вместе. Члены их семей одевались в поношенную, но всегда чистую и опрятную одежду. Офицеры продолжали упорно облачаться в залатанные военные мундиры, носимые без погон, и при встрече подтягивались, приветствуя друг друга по-военному.
        Когда молодой человек увидал их в первый раз, его сердце заныло в груди от невыразимой жалости. Ведь это были его соотечественники, покинувшие Россию против своей воли, опасаясь за свою жизнь и судьбу своих родных! Эти люди были частью его Родины, частью его самого!
        Ах, как трудно было молча идти прочь, не меняя выражения лица, слыша родную речь!
        Он, секретный агент НКВД, нелегал, и сам прекрасно понимал, что ему как можно реже следует появляться в этом районе города. Но ноги не слушались и несли его сюда сами собой, будто вышедшие из подчинения кони!
        В русском районе стоял православный храм, единственный среди десятка городских мечетей. По воскресеньям в нем звонил колокол, и люди валили на службу семьями, а выходя на улицу, радостно поздравляли друг друга с причастием.
        Настоятель храма, отец Николай, был мужчиной высоким и статным. Когда он, в черном подряснике и с православным крестом на груди, шел по извилистым пыльным улочкам портового городка, колоритный и мощный, с гордо посаженной головой, все, включая и мусульманское население, почтительно уступали ему дорогу, кланяясь.
        Мусульманское и православное духовенство знало и уважало друг друга.
        Синагоги же в городе не было.

* * *
        Азат уже полгода служил помощником имама мечети аз-Зарка.
        Ее настоятель Ахмед бен-Саид - мужчина требовательный, любивший во всем порядок, обращал пристальное внимание на поведение правоверных в мечети, особенно молодежи.
        - Мечеть - это дом Аллаха Всевышнего! А вы сюда болтать приходите! - отчитывал он двух молодых людей, уныло разглядывавших узоры ковра на полу. - Что надо сказать, когда входишь в мечеть и покидаешь ее?!
        Не дождавшись ответа и гневно сверля глазами ослушников, имам продолжал поученье:
        - Сунна учит, что, входя в мечеть, мусульманин просит Всевышнего: «О, Аллах! Открой мне двери твоей милости!» - и призывает благословение на Пророка, а уходя, вновь просит: «О, Аллах! Поистине, я прошу твоей милости!», а потом снова призывает благословение на Пророка, мир ему! Ну-ка, повторите!
        Сбиваясь и перебивая друг друга нестройными голосами, друзья кое-как выполнили требование священника и были отпущены со словами:
        - И совершать намаз не менее пяти раз в день! Сони! - пробурчал последнее слово себе под нос, успокаиваясь, имам.
        В сущности, настоятель мечети был человеком не злым, призывал помогать бедным и быть рачительным.
        Ценя в людях дисциплинированность, он с вниманием приглядывался к своему новому помощнику. И чем больше проходило времени, тем больше он, человек одинокий, привязывался к тактичному и образованному, невесть откуда свалившемуся на него молодому парню.
        Все в нем устраивало Ахмеда. Молодой человек был послушен и в большом, и в малом, надежен. На него вполне можно было оставить мечеть, отправившись домой, на отдых, - парень никуда не спешил. К тому же у имама не было никаких сомнений в том, что юноша набожен и начинает совершать свой намаз, как и положено, - на рассвете (аль-фаджр, обычно в 5 часов утра), преклонив, таким образом, колени не менее шести раз за день.
        Азат хорошо знал Коран и быстро постигал сунну. Стойко постился в священный месяц Рамадан, о чем красноречиво свидетельствовала бледность его кожи и осунувшееся лицо.
        «Вот только откуда он?» - задавал себе вопрос имам и тут же спешил успокоить свою тревогу: ведь его прислал сам хозяин, шейх Абдул Разак! Правда, в своем письме он предлагал присмотреться к парню, но и только! За все время, пока молодой человек ходит в мечеть, у него не было к нему никаких замечаний!
        Что же касается Азата, то он, в свою очередь, старался прижиться в мечети и заслужить доверие настоятеля. Он прекрасно понимал, что за ним поглядывают, и поэтому не позволял себе никаких вольностей, вплоть до дневного отдыха, всецело посвящая себя духовной учебе. А если и отдыхал, то непременно с Кораном или Сунной в руках.
        Молодой человек замечал, что ничего не проходит мимо зорких глаз имама.
        За время своей учебы Азат быстро разобрался в крайней неоднородности мусульманской общины Александреттского санджака (района), входившего в Халебский вилайет. Район был густо населен, около 220 тысяч человек, а вся умма делилась на три этнические группы: турок, арабов и курдов.
        Самая большая часть приходилась на турок - около 90 тысяч человек. Арабы - сунниты санджака были по отношению к ним в меньшинстве, едва доходя до трети от их числа. Что же до курдов-суннитов, то они и вовсе оставались в меньшинстве абсолютном.
        Все эти этнические группы жили разрозненно и занимались разной хозяйственной деятельностью. Их объединяло только одно - ислам.
        Но и в религии были свои подводные камни в лице небольшой общины шиитов, которые не признавали над собой власти суннитских имамов, а были ориентированы на иранских аятолл.
        К ним было приковано самое пристальное внимание Азата. Он вскоре установил, что шииты санджака в основном приверженцы исмаилитской ветви ислама.
        Таких традиционное суннитское духовенство всегда считало самыми опасными из еретиков!
        Они не признавали пророка Мухаммеда единственным пророком Всевышнего, а ставили его лишь на седьмое по счету место, после Адама, Ноя, Авраама и т. д., что само по себе было неслыханным святотатством!
        Кроме того, исмаилиты верили в мировой разум, считая, что Бог таким образом «делегировал» себя в мир. Считали, что вместо пяти раз в день вполне достаточно молиться два раза, и не посещали мечети, предпочитая им свои, закрытые от посторонних молельные дома.
        Азат постигал все эти премудрости, врастая в обстановку, где постепенно начинал чувствовать себя достаточно уверенно.
        Теперь он по-настоящему оценил профессионализм тех, кто послал его именно в вольнодумную Сирию, где вдоволь было всяких верований и учений и где никто не заподозрит чужака!
        По вечерам, после службы, он садился за бумаги, наводя порядок в торговой документации приказчика шейха, ас-сеида Мухаммеда Хашема. Обладая хорошим почерком, Азат каллиграфически разборчиво переписывал журналы учета проведенных сделок и прошивал разрозненные бумаги, придавая им сгруппированный, упорядоченный вид.
        Наконец наступил день, когда вся основная работа была завершена - весь учет был приведен в образцовый порядок. Восхищенный приказчик обещал непременно доложить о рвении молодого человека и протянул ему пухлый пакет с деньгами.
        - Никогда не встречал таких работников! - хвалил он парня. - Да благословит тебя Аллах! Хочешь учиться - учись! Но помни: тебе доверяет хозяин! А это многого стоит!
        Ас-сеид Мухаммед имел в виду шейха Абдул Разака, чье доверие и вправду было намного весомее и важнее тысячи лир, лежавших в конверте…
        Глава 3
        Начальник Политуправления Туркестана комиссар госбезопасности II ранга Иппо не уходил с работы со вчерашнего вечера.
        Картина вокруг Турции и в целом в регионе была не совсем понятна. Еще в 1921 году советская власть передала Ататюрку 10 миллионов рублей золотом за его «лояльность» к России. Он обещал Ленину - и что? Ведет бесконечные переговоры с Англией, Францией, а главное, с Германией! Вчера телеграфировали из Москвы - хотят гарантий, что Турция сохранит нейтралитет в возможном военном столкновении на Западе! А где они, гарантии-то?! Идет явный неприкрытый торг: кто больше даст! Это же и дураку ясно! По сведениям агентуры, страна (Турция) полна германскими шпионами.
        «Шляются там всякие, заклинатели и дервиши бродячие, со свастикой на заднице, мать их так! - мысленно выругался насмерть уставший от нервотрепки и бесконечного недосыпа комиссар. - А кстати, наш-то где странник-паломник? Прошло целых полгода, а он как в воду канул!»
        В дверь постучали.
        - Входите! Не заперто! - раздраженно возвысил голос начупра.
        На пороге стоял заместитель Ревунов, держа в руке листок бумаги:
        - Пришло радио от Бека!
        - Да ну?! - искренно удивился Иппо. - Я уж думал, сыпанулся там наш «мусульманин»! Читай! - приказал он.
        «Бек - Эмиру, 12.9.36: Натурализация завершена успешно. Служу в качестве помощника имама мечети аз-Зарка, гор. Александретта (санджак Александретта) Халебского вилайета. Надежность каналов переправы и связи (через Хиляль-2) подтверждаю. Следующий сеанс связи - по графику».
        - Ну, теперь можно и домой пойти, поспать часок-другой, а?! - повеселел начупра. - Хоть что-то хорошее за последние дни!

* * *
        Александреттский базар[9 - Сук (Араб.).] был переполнен местным и заморским товаром. Торговые ряды ломились от фруктов и овощей, а в воздухе, кроме запаха близкого моря, витал медовый дух восточных сладостей и пряных специй. Но все ароматы угасали, как бы кланяясь королю всех запахов - кофе, горкой лежавшего на прилавках.
        Его продавали в зернах, укладывая в маленькие коричневые пакетики из вощеной бумаги, мололи ручными мельничками, предлагали готовым в многочисленных открытых ресторанчиках, где вполне демократично соседствовали люди разного сословия и достатка.
        Базар являлся своего рода местом встречи и обмена информацией для горожан. Здесь можно было увидеть кого угодно: от важного чиновника местного муниципалитета, сопровождавшего жену и взрослых дочерей за выбором шелка или бархата на очередной наряд, до простолюдина и нищего странника, слонявшегося в поисках пропитания. В выходные дни тут было не протолкнуться от избытка людей.
        Азат любил побродить среди многоголосой толпы, отдыхая от напряжения будней.
        Кроме того, в одной из лавчонок проходили его встречи со связными - семейной парой из Греции, бежавшей от резни иноверцев в Турции.
        Раньше Илиа (так звали грека) служил радистом на турецком торговом судне и был специалистом своего дела. Его уважали, и денег на жизнь хватало.
        Но ситуация в корне изменилась с приходом к власти в Турции кемалистов.
        Так он оказался в Александреттском санджаке с женой и тремя детьми, без средств к существованию, где и был завербован советской разведкой.
        Позднее, получив финансовую поддержку, Илиа открыл рыночную торговлю коврами из Персии и Индии.
        Несколько лет его канал связи был «заморожен». О нем вспомнили лишь после прибытия Бека.

* * *
        Был базарный день накануне пятницы - выходного всех правоверных. Азат медленно продвигался по рынку, останавливаясь, прицениваясь и совершая мелкие покупки.
        В его планы не входил контакт со связным. Наоборот, ему было предложено временно «замолчать». Но, действуя как истинный разведчик, он проверял за собою слежку.
        Мимо него на всех парах, с прыгающим посохом в руке и чалме на боку, пронесся, отчаянно пыля, незнакомый странник.
        «Грубо работают!» - мелькнуло в голове у Азата. Он давно уже знал, что в ковровом ряду орудует немецкая разведка. Ему даже удалось определить, где, в каком месте предположительно находится мощный передатчик. В последнее время туда все чаще стали наведываться всякие пилигримы, причем не особо обращая внимания на меры конспирации.
        У немца, хозяина лавки, выдававшего себя за болгарина, был такой грубый акцент, что кроме как на «боша» он однозначно не тянул. Было очевидно, что германская агентура чувствовала себя в абсолютной безопасности в санджаке и «на всякую ерунду» просто не обращает внимания.
        Беку удалось узнать, общаясь с местным духовенством и высокопоставленными прихожанами, ценную информацию, свидетельствующую о том, что германская разведка пытается в сжатые сроки установить и опробовать в действии мощный радиопередатчик-ретранслятор, связанный с Мюнхеном, для работы на Ближнем Востоке.
        Центр был поставлен в известность и после недельной паузы сообщил о подготовке спецоперации по ликвидации ретрансляционного узла.
        Во время ее проведения Беку было предложено обеспечить для себя полное алиби, а лучше покинуть город. Вот он и показывался на людях без всякого дела, прогуливаясь и совершая покупки.
        Внезапно его внимание привлекла красивая молодая женщина в длинном светлом платье, белокурая, с тугим пучком волос, перехваченным желтой лентой на затылке.
        В руке она несла плоскую плетеную сумку и медленно двигалась вдоль торгового ряда зеленщиков, временами останавливаясь и прицениваясь. Но, так ничего не купив, продолжала движение.
        Следом за ней шел ее спутник в старом военном обмундировании и сапогах. Это были русские.
        Азат приметил их семью уже давно и женщину узнал сразу.
        Однажды, прогуливаясь по «русскому району» в воскресенье, он увидел, как они выходят из церкви с мальчиком лет пяти, крестятся и идут по пыльной улице.
        Двигаясь за ними на расстоянии, молодой человек проследил их путь до самого дома. Когда они вошли в свое жалкое жилище и за ними закрылась щелястая дверь, Азат почувствовал, что ему не хватает воздуха. Хотелось скорее уйти, бежать от этого места!
        «Господи, помилуй мя, грешного! - мысленно кричал тогда юноша, ускоряя ход. - Что же происходит с моей Родиной! За какие грехи мучаются мои соотечественники?! Господи, прости нас!»
        Перед глазами стояли родные: поседевший до времени отец и совсем старенькая Леля, молча, с сухими глазами, перекрестившая его, прощаясь навсегда, у порога квартиры, которую он помнил еще с детства.
        Двигаясь за парой, молодой человек невольно услыхал их разговор.
        - Что ж, у этого зеленщика, пожалуй, можно было бы купить что-нибудь - цена приемлемая? - говорил мужчина.
        - Однако, Арсений, если ты в ближайшее время не найдешь никакой работы, мы скоро вообще умрем с голода! - тихо, с печалью в голосе возразила жена, продолжая прицениваться. - Что будет с Сережей?
        Молодой человек понял, что женщина говорит о сыне, вихрастом маленьком мальчике, с которым они выходили в то воскресенье из храма.
        Мужчина замолчал, уныло бредя сзади и опустив голову. Возразить что-либо он не мог.
        Обгоняя их, остановившихся у очередной лавки торговца, Азат на ходу заглянул в сумку женщины. Там, на самом ее дне, он едва разглядел несколько плодов батата и два помидора.

* * *
        - Завтра приезжает хозяин! - сообщил Азату имам. - Проследи, чтобы на входе в мечеть все ковры поменяли на новые! Поставь у дверей двоих, и чтобы ни один человек в старой одежде в храм не вошел!
        И еще, пусть правоверные на завтрашней службе будут одни - без своих женщин. Не хватало еще, чтобы хозяин увидел, как молодежь пялится на них, так что сестры нагнуться не могут и обувь снять! - рассерженно заключил имам.

* * *
        - Ас-саляму алейкум, хае![10 - Здравствуй, братишка!] - протянул руку молодому человеку для приветствия шейх Абдул Разак, расплываясь в улыбке.
        За его могучей спиной маячил сопровождавший хозяина торговый управляющий Мухаммед Хашем.
        - Ва алейкум ас-салям, сиди![11 - Здравствуй, мой господин!] - Азат скромно опустил глаза, целуя руку гостя.
        - Ты хорошо зарекомендовал себя, парень, и я рад, что не ошибся в тебе! - серьезно взглянув на Азата, сказал шейх. - Твой пастырь и сеид Мухаммед - оба тобой довольны!
        Ну что ж, коли так, через три дня я возвращаюсь в Халеб, а оттуда поеду в Дамаск на встречу с улемами. Будем решать вопросы, связанные с подготовкой Великого каравана в Мекку. Будь готов и ты, поедешь со мной! Я хочу представить тебя священству!
        - Это великая честь для меня! - склонился в почтительном поклоне молодой человек, на ходу соображая, когда и как поставить в известность Центр об изменениях в обстановке и успеть доделать кое-что из того, что откладывал на потом.

* * *
        На следующий день после вечернего намаза Азат вышел в город. Он долго петлял по улочкам, то удаляясь, то приближаясь к центру города.
        Окончательно убедившись в том, что за ним никто не наблюдает, Бек резко свернул с освещенного пространства в непроходимую тьму, ведущую к концу города.
        Соблюдая все меры предосторожности, молодой человек дошел наконец до цели своего ночного путешествия. Оглядевшись по сторонам, он быстро нагнулся и сунул что-то под дверь убогого жилища.
        В следующее мгновенье он уже стремительно уходил прочь.
        Выбравшись на освещенную улицу, пошел медленнее, все более удаляясь от «русского квартала».
        - Арсений! - в голосе у жены послышалось сдавленное рыдание. Она стояла перед кроватью в ночной рубахе, сжимая в трясущихся руках какой-то пухлый пакет и записку.
        - Что случилось, Оленька? - соскочил с кровати супруг.
        Женщина была не в силах говорить - ее колотила нервная дрожь. Повторяя невнятное: «мы спасены», «это ангел Божий» и что-то еще, - молча протянула мужу увесистый пакет и записку, где было лишь три слова: «Примите Христа ради»!
        Мужчина заглянул в пакет и изумленно покосился на свою жену. В нем лежали три пачки денежных банкнот. Сумма была столь велика, что ее вполне хватило бы на то, чтобы обеспечить безбедное существование их семьи в течение нескольких лет! Три тысячи лир!
        - Что это?! - прошептал Арсений, повернувшись в сторону иконы Казанской Божьей Матери. По его щекам текли благодарные слезы.
        Обнявшись, они еще долго стояли, успокаиваясь и приходя в себя от пережитого потрясения, и слезы радости текли по их щекам. Никогда еще, с самого начала их горестных мытарств, они не держали в руках столь крупной суммы денег!
        Им было и хорошо, и боязно одновременно от произошедшего с ними чуда!
        «Бек - Эмиру, 11.10.36: Завтра убываю в Халеб, сопровождая шейха Абдул Разака. Затем, по его личному приглашению, - в Дамаск, для участия в организации Великого каравана в Мекку. Отъезд скорый и неожиданный. Попытаюсь выйти на связь из Халеба».

* * *
        Караван вышел в путь засветло.
        Впереди, на прекрасном гнедом скакуне андалузской породы, в сопровождении нескольких вельмож ближайшей свиты и воинов личной охраны, ехал сам шейх Абдул Разак.
        Среди сопровождавших его лиц был и наш молодой человек на горячей норовистой кобыле, косившей время от времени на своего седока недоверчивым влажным глазом. Животное было готово в любой момент пуститься вскачь, и Азат все время держал его в короткой узде.
        За колонной всадников следовал и собственно караван: не менее десятка верблюдов и дюжины мулов. Поклажи на них было немного, учитывая движение экспедиции в обратный путь, а потому погонщики подстегивали животных, заставляя их поторапливаться.
        Молодой человек невольно залюбовался тем, как гордо и привычно восседает в седле послушного скакуна владыка Халебского вилайета. По всему было видно, что он искусный наездник, освоивший верховую езду еще в раннем детстве.
        Азату и самому много приходилось ездить верхом во время службы в Туркестане, но особенно сопровождая в поездках афганского эмира. Он не считал себя начинающим наездником и видел многих лихих «рубак» времен Гражданской войны, но то была чистой воды джигитовка! Здесь же имело место тонкое, незримое согласие человека и животного.
        Абдул Разак вел неторопливую беседу с ехавшими рядом с ним приближенными лицами, то притормаживая гнедого, то пуская его вскачь.
        Азат следовал сзади и непосредственного участия в разговоре не принимал, однако прислушивался к говорящим, стараясь не упустить нить их беседы, тем более что она была весьма любопытна.
        - Турки ведут переговоры с французами, - докладывал шейху один из ехавших рядом с ним людей, - хотят вернуть себе Александреттский санджак, а главное, прибрать к рукам бухту Искандерун!
        Абдул Разак молча внимал говорившему, который тем временем продолжал свое повествование:
        - Османцы хитрят, предлагая оставить санджак в составе Сирии, но сделать его якобы независимым от нее!
        - Ну а что французы? - поинтересовался шейх.
        - Предлагают Турции обратиться в Лигу Наций!
        Абдул Разак усмехнулся, но через мгновение ответил вполне серьезно:
        - Турок в санджаке много, и они скорее перережут нам глотки, чем будут действовать дипломатическим путем!
        Караван двигался вдоль моря по каменистой пустынной поверхности и с одной стороны путники могли наблюдать синюю бескрайнюю равнину, а с другой - бескрайние песчаные дюны.
        Лишь одинокая рыбацкая шхуна, стоявшая под якорем недалеко от берега, нарушала жутковатую гармонию стихий.
        Город давно исчез из вида, и солнце палило нещадно.
        Вдруг на дюну, находившуюся далеко впереди, по пути следования экспедиции, выскочила группа вооруженных всадников. Чуть постояв на песчаном гребне, отряд исчез, словно растворился в пустынной мгле.
        Ехавшие верхом остановили коней. Их лица были напряжены.
        В следующий момент раздалась команда Абдул Разака, и четверка вооруженных охранников, пришпорив коней, унеслась к дюне.
        Азат огляделся.
        Взирая на сбившихся в кучу коней и их седоков во главе с шейхом, молодой человек мысленно прикинул, что их положение между морем и дюнами в случае нападения вряд ли можно было бы назвать выгодным.
        Не успел он до конца оценить ситуацию, как из-за песчаного бархана, расположенного в каких-нибудь 200 - 250 метрах от них, выскочили вооруженные всадники и с гиканьем и свистом рванулись к каравану.
        Азат навскидку прикинул, что нападавших не менее 15 - 20 человек, вооруженных ружьями и холодным оружием.
        Это была засада, а трюк с показавшимся и исчезнувшим отрядом - лишь отвлекающий маневр!
        Силы были явно не в пользу оборонявшихся, среди которых оставалось не более шести-семи вооруженных охранников. Остальные же были безоружны.
        К тому же они находились на открытом месте, и атака застигла экспедицию врасплох.
        Наступило временное замешательство, из которого первым вышел Азат.
        Он пришпорил коня и, подлетев к шейху, прокричал:
        - Прикажите охране спешиться и положить коней полукругом! Пусть встречают бандитов залпами ружей, скрываясь за животными!
        Абдул Разак недоуменно взглянул на парня, но в следующий момент отдал команду. Его властный голос не дрогнул в момент опасности, и, выйдя из оцепенения, воины бросились выполнять волю хозяина.
        «Не трус!» - оценил Азат. Впрочем, времени на раздумья уже не оставалось:
        - Следуйте за мной, мой господин!
        С этими словами молодой человек развернул кобылу и, больно пришпорив ее бока, направил животное прямо в воду.
        Когда до баркаса оставалось уже немного, Азат, обернувшись, увидел, что за ним на плывущих конях следует сам шейх и трое его ближайших сподвижников. На берегу же кипел рукопашный бой.
        Это все, что в тот момент смог разглядеть юноша.
        На баркасе стояли трое рыбаков, со страхом наблюдая за происходящим.
        - Помогите вашему господину, шейху Абдул Разаку! - прокричал им Азат. - На него напали разбойники!
        Увидев в воде своего хозяина, сирийские рыбаки поспешили сбросить за борт канатную лестницу и, протянув руки, помогли подняться на палубу пятерым беглецам.
        Бой затихал, и вооруженные всадники с черными повязками до самых глаз бросились в погоню за баркасом, готовые добраться до него вплавь. Копыта их коней уже вздымали фонтанчики воды и прибрежного песка.
        - Ах, шайтан! - злобно сжал кулаки Абдул Разак, мысленно посылая кому-то свое проклятие. Он молча наблюдал за покинутым андалузцем, который, недовольно фыркая и пыхтя, плыл в сторону берега.
        Однако опасность еще не миновала.
        - Немедленно поднимайте якорь и отходите от берега! - прокричал рыбакам Бек, и те беспрекословно повиновались ему.
        Но и погоня была уже близко: шестеро одетых в черное платье всадников неумолимо приближались к баркасу.
        Положение становилось отчаянным.
        - Есть ли на судне оружие? - подскочил к одному из сирийцев Азат.
        Рыбак метнулся в трюм и через мгновение вынес оттуда кривую турецкую саблю и ятаган.
        Шхуна тем временем набирала ход.
        Бек бросился к борту с саблей и ятаганом в руках. И это было как раз вовремя: из-за борта показалась голова первого преследователя.
        В следующий момент раздался выстрел, и разбойник, взмахнув руками, упал в воду.
        Обернувшись, молодой человек увидел стоявшего позади себя шейха. В руке он сжимал пистолет. Его лицо сохраняло полное спокойствие.
        Из-за борта прозвучали ответные нестройные выстрелы, которые, впрочем, защелкав по палубе, не принесли никому вреда.
        Тем временем еще один бандит перевалился через борт, яростно размахивая кривой саблей. Но прежде чем он стал на ноги, Азат подскочил к нему и со всей силы всадил в его грудь ятаган.
        Бандит навзничь повалился на палубу, истекая кровью.
        Краем глаза молодой человек поглядел на Абдул Разака. Тот все так же, сжимая в руке пистолет, бесстрашно стоял на палубе, готовый принять бой.
        «Молодец, дядя! - оценил его мужество Бек. - Но где же твои вельможи?» - мысленно обратился он к исчезнувшим из вида сопровождавшим хозяина людям.
        Наступило затишье. Шхуна все дальше и дальше отходила от берега. Стало ясно, что беглецам удалось отбиться.
        Соблюдая меры предосторожности, Азат заглянул за борт. Метрах в двадцати от судна плыли к берегу остатки погони.
        Глаза молодого человека и шейха встретились.
        - Кто ты? - Абдул Разак смотрел на парня в упор, не мигая, точь-в-точь как во время их первой встречи.
        - Я - твой покорный слуга, мой господин! - ответил Бек, невольно отводя взгляд.
        - Не слишком ли много добродетелей у простого слуги? Ты и грамотен, и набожен, и бесстрашный воин?! - не поверил шейх. - Впрочем, ты спас мне жизнь, и кто ты есть на самом деле - теперь не важно! Я - твой должник!
        - А кто это был? - отважился задать свой вопрос молодой человек.
        - Это наемники Мехди-паши, бывшего османского наместника. Турки хотят отнять санджак и бухту Искандерун. Я знал это всегда. Но ранее они не осмеливались открыто напасть на меня, властелина вилайета, как это произошло сейчас!
        Из каюты показалась голова сирийского рыбака, по-видимому старшего среди команды, со страхом озиравшегося по сторонам. Абдул Разак пальцем поманил сирийца.
        - Все кончилось! Берите курс на Александретту! По прибытии в порт будете вознаграждены! - пообещал ему шейх и, не обращая внимания на подобострастные поклоны моряка, вновь обернулся к молодому человеку.
        - Эта история давняя. А началась она еще в 1915 году, - продолжал свое повествование Абдул Разак, - когда османы предприняли резню армян.
        Хитрый Нури-бей[12 - Шейх имел в виду турецкого губернатора.] хотел сделать это чужими руками. Их гнали без воды и пищи через мои владения в пустынные районы: Рас-Айн и Баб. Был большой лагерь и в предместьях самого Халеба. Людей уничтожали тысячами. Убивали даже женщин и детей.
        Мой народ не мог спокойно наблюдать эту расправу.
        Тогда я обратился к турецкому султану чтобы он разрешил использовать армян как рабочую силу. Но в окружении султана были настоящие людоеды, такие как Эйюб-бей! Этот шакал требовал только уничтожения всех!
        Мои люди укрыли многих и спасли их жизни. Сегодня в Халебе есть целое поселение армян. Им разрешено строить свои храмы. Мы ведь не звери!
        Азат с большим уважением глядел на Абдул Разака, который открылся ему теперь с совершенно иной стороны.
        На палубе показались вельможи шейха. Беспрерывно кланяясь, они гуськом приближались к хозяину.
        - Так-то вы охраняете жизнь своего хозяина?! - сверкнул глазами халебский владыка. - Трусы! Когда вернемся - всем вам воздам по заслугам!
        Вельможи юлили, что-то скуля и заискивая. Абдул Разак махнул на них рукой и отвернулся к молодому человеку.
        - А что хочешь ты в качестве награды? - спросил он юношу.
        - Мне ничего не нужно! - твердо сказал Азат.
        - Я знал, что услышу от тебя именно этот ответ! Я и раньше видел, что ты - человек благородный, доверял тебе, но не скрою - с оглядкой! Теперь же другое дело! С этого момента ты пользуешься полным моим доверием! Я рад, что не ошибся в тебе!
        Азат молча, с искренним уважением поклонился шейху.
        - Ты хотел стать муллой? Так знай: теперь ты - второй имам Большой мечети Халеба!
        - Не знаю, как благодарить тебя, мой господин! - вновь почтительно поклонился молодой человек.
        - Ты уже меня отблагодарил! - с грустью в голосе отозвался шейх, имея в виду свое чудесное спасение.
        Глава 4
        Первым имамом Большой, или Великой, мечети (Джамиа аль-Кябир) в Халебе был сам шейх Абдул Разак. Назначение Азата ее вторым имамом означало только одно - теперь молодой человек являлся доверенным лицом духовного лидера всех правоверных вилайета!
        Вернувшись в Александретту, Абдул Разак первым делом спешно организовал погоню за людьми Мехди-паши.
        - Сам паша трус и, конечно, скрывается в Анатолии, а вот его нукеров - найти и уничтожить! - напутствовал он командира отряда из тридцати конных воинов.
        Владыка также пожелал, чтобы привезли в Халеб всех погибших его слуг, дабы «предать правоверных земле»! Ну и, конечно, отбить у «шайтанов» любимого коня!
        После того как отряд бросился в погоню, шейх и сам отправился в путь, в окружении вдвое меньшего, но вооруженного до зубов воинства.
        Абдул Разак был готов принять бой и, как показалось Беку, желал встретить на своем пути в Халеб напавших на него бандитов. Теперь шейх был готов сразиться с ними: за поясом у него грозно поблескивали холодной сталью пистолеты, а у левого бедра колыхалась длинная кривая сабля.
        Молодой человек, входивший в отряд владыки, был также вооружен горячим и холодным оружием.
        Но встречи не произошло, как, впрочем, и скорая погоня не догнала беглецов. Удалось лишь вернуть часть рассыпавшегося по пустыне каравана да привезти погибших.
        Скакун же исчез бесследно!

* * *
        Халеб оказался крупным городом, в котором проживало никак не менее 200 тысяч человек. Состав местного населения был такой же пестрый, как и в Александретте. Вот только армян и христиан в общем было значительно больше.
        Старинный город лежал у подножия возвышенности и был выстроен из камня. Даже знаменитый на весь Ближний Восток центральный сук, раскинувшийся на площади в несколько гектаров земли, имел сводчатую центральную часть.
        По городу протекала полноводная и шумливая река Куэйк, на берегах которой цвели сады с плодовыми деревьями и цветниками, среди которых выделялись растущие фисташковые деревья.
        Здесь находились дома местной знати: роскошные двух-или трехэтажные особняки с фонтанами и бассейнами.
        Роскошествовал теперь и Азат, проживая на территории мечети в просторном доме с бассейном и слугами. В его дворе вышагивали важные павлины, норовившие то и дело «распушить» свой прекрасный хвост.
        Все это было похоже на сказку!
        Будучи наместником Большой мечети и входя в ближайшее окружение шейха, молодой человек унаследовал и некие властные полномочия, являясь духовным секретарем своего хозяина.
        С его мнением теперь должны были считаться имамы многочисленных мечетей и медресе[13 - Духовных школ.] всего вилайета!
        Азат старался вести себя с духовенством скромно, особенно с теми, кто был много старше и опытнее его в служении. Использовал любой случай, чтобы подчеркнуть свое уважение им.
        И лед недоверия, образовавшийся поначалу в отношении «чужака», постепенно растаял. С его мнением стали считаться.

* * *
        Учитывая, что теперь к нему приковано повышенное внимание со стороны многих и с каждым днем он становился все более известным в городе, Бек несколько месяцев не выходил на связь с Центром, ведя визуальное наблюдение за домом связных и ими самими.
        Это был еще один «замороженный» канал связи - сирийская семья, предки которой, этнические туркмены, проживали когда-то в местечке Термез дореволюционного Туркестана.
        Канал давно не использовался и нуждался в проверке, но выбора не было.
        Однако появиться в доме небогатого шиита - прихожанина мечети ан-Нукта (мечеть «Капли крови»), - ему, имаму главного храма города, был слишком большой, неоправданный риск! Кроме того, явка могла оказаться провальной.
        Бек имел оперативную информацию об активизации работы германской разведки в шиитской среде, после того как «бесноватый фюрер» объявил это течение ислама «истинно арийским», в отличие от «семитского суннизма», а себя - потомком пророка Мухаммеда, ожидаемым всеми шиитами мира, мессией!
        Действовать в такой ситуации открыто было слишком рискованно! Азат кожей чувствовал возможный провал.
        В то же время в регионе происходили и иные важные события, сведения о которых могли бы весьма заинтересовать Центр. Но связи не было.
        И вот произошел его величество случай!
        Находясь по делам службы в пристройке бывшего монастыря, близ мечети ан-Нукта, Азат услыхал громкое ржание коня, раздававшееся с заднего двора храма.
        «Странно, может, мне показалось, откуда на территории мечети конь?!» - подумал молодой человек.
        Поднявшись по серпантинной лестнице минарета, Бек без труда заглянул во двор, и… его сердце подпрыгнуло! Не узнать андалузца было невозможно! Слуги имама мечети торопились загнать величественное животное в закрытое стойло.
        «Вот оно - прямое подтверждение германских шашней с шиитами! И вот с чьей помощью турки охотятся за Абдул Разаком! - понял Азат. - Немецкая агентура снабжает их информацией!»
        Постояв немного в тишине, он тут же додумал всю комбинацию до конца.
        На следующий день он пригласил к себе имама мечети ан-Нукта - эфенди Махмуда Заки.
        Несмотря на религиозные разногласия между ветвями ислама, каноническое общение между имамами никогда не прекращалось. И уж тем более ничего необычного не было в том, что шиитского имама приглашает к себе духовный секретарь владыки вилайета!
        Завершив религиозные темы, Азат попридержал собравшегося было уходить имама:
        - А скажите, уважаемый, что это за прекрасный конь у вас на заднем дворе? - спросил он гостя с оттенком праздного любопытства в голосе. Молодой человек увидел, как побледнело лицо служителя - вопрос явно застал его врасплох.
        - Мне ничего не известно ни о каком коне! - просипел он сильно изменившимся от волнения голосом.
        Не обращая никакого внимания на отрицательный ответ, Бек потребовал в приказном тоне:
        - Коня немедленно ко мне! Тогда я скажу владыке, что выкупил его у кочевников!
        Заки молча кивнул в знак согласия, не выдержав грозного взгляда Бека.
        - И еще, - голос Азата немного потеплел, - у вас есть один прихожанин по имени Берды-ока. Знаете его?
        Имам еще раз кивнул, не проронив ни слова.
        - Так вот, этот человек по происхождению туркмен. А туркмены - хорошие слуги! Я хочу, чтобы вы прислали его ко мне.
        После некоторой паузы Бек добавил сладким голосом радушного хозяина:
        - И мы непременно забудем наш разговор!

* * *
        - Как же тебе удалось найти его?! - Радости шейха не было конца.
        Абдул Разак кормил скакуна сахаром со своей ладони. А узнавший хозяина конь жался к нему, ласково толкая его руку влажным носом.
        - Я купил его у кочевников! Они утверждали, что поймали андалузца в пустыне. Еще они говорили, будто бы сразу поняли - конь столь благородных кровей не может принадлежать простолюдину, и потому поторопились избавиться от него, выставив на продажу.
        Владыка был слишком рад, чтобы не поверить в придуманную Азатом историю.
        - Сколько же ты заплатил за него? - поинтересовался шейх.
        - Сущие пустяки, мой господин!
        - Ну если ты не хочешь денег, то хотя бы возьми, в знак моей благодарности, вот это! - Абдул Разак снял с пальца массивное золотое кольцо с сияющим изумрудом и сам надел на палец активно протестующего молодого человека.
        - Вы слишком добры ко мне, мой господин! - почтительно поклонился он шейху.
        - Мой дорогой, ты заслуживаешь того, что получаешь! - последовал ответ повелителя.

* * *
        От неожиданности Берды-ока открыл рот - он только что услыхал из уст уважаемого имама агентурный пароль!
        - Как, вы… - Туркмен был не в силах произнести столь нелепое слово - агент.
        Он стоял посреди зала Большой мечети перед строгим священником, готовый упасть без чувств - столь неожиданным и фантастическим казалось происходящее.
        - Надеюсь, вы не забыли, кто помог вам избежать участи вашего отца, захваченного басмачами Назарбея?
        - Да, да… - пробормотал перепуганный шиит.
        - Где передатчик? - с силой в голосе потребовал Бек.
        - Он зарыт в саду!
        - Кто знает о его существовании, кроме вас?
        - Никто!
        - А ваша жена?
        - Она сирийка. Я женился на ней много позже, когда уже стал забывать об ужасах Туркестана!
        - Туркестан - ваша родина, и там еще остаются ваши родные! - напомнил туркмену Азат.
        - Да, да… - закивал головой Берды-ока.
        - Надеюсь, вы не утратили навыки работы!
        - Нет-нет! - поспешил заверить его бывший земляк.
        - Завтра же переезжайте вместе с семьей в мой дом! Место для вас я прикажу подготовить сегодня же. И смотрите, передатчик не должен видеть никто! Теперь вы служите у меня. С вашим имамом вопрос решен. Выходить на связь будете отсюда, по моему распоряжению. И не дай вам Всевышний проболтаться хоть кому-нибудь!
        На самом деле Бек был не слишком обеспокоен возможной утечкой информации от самого Берды-ока. Кто поверит человеку незначительному, и недавнему иммигранту! Да и вряд ли он сам осмелится проговориться.
        Другое дело - ошибка в действиях! Почти за 15 лет спокойного существования, когда никто не напоминал ему о себе, туркмен мог совсем позабыть об элементарных правилах конспирации.
        «За ним нужно как следует понаблюдать!» - решил Бек.
        Продержав связного около двух недель «на карантине» и не имея больше возможности ждать: слишком уж затянулось его молчание, - он решился на радио в Центр:
        «Бек - Эмиру, 08.03.37: Переведен на службу в Халеб имамом Большой мечети. Турецкие власти оказывают давление на французскую администрацию, пытаясь добиться согласия на ввод в Александреттский санджак турецкого воинского контингента с конечной целью отторгнуть этот район в пользу Турции. Если это произойдет, турецкая диаспора значительно превысит все остальные.
        Открыта прямая охота на главу Халебского вилайета - шейха Абдул Разака, занимающего антиосманскую позицию. В этом туркам активно помогают агенты германской разведки, активизировавшие за последнее время свою деятельность в шиитской среде.
        По некоторым данным, в Бейруте скрывается бежавший из Палестины иракский муфтий аль-Хусейни. Он в поле зрения абвера. Жду ваших распоряжений по каналу связи "Термез"».
        Не прошло и недели, как Центр отозвался ответным радио, где были обозначены основные моменты, интересовавшие Разведу пр:
        «Эмир - Беку, 15.03.37: Крайне заинтересованы в информации о связях абвера и иракского беглеца (аль-Хусейни). Постарайтесь узнать тематику переговоров в Бейруте.
        На кого конкретно выходит абверовская агентура в Сирии?»

* * *
        Великий муфтий Иерусалима Хаджи-Мухаммед Амин аль-Хусейни (глава мафиозного суфийского клана аль-Кадирийя) бежал из Палестины после своего непосредственного участия в еврейских погромах на Святой земле.
        Такие люди, как он, влиятельный в шиитской среде «духовный наставник», были весьма интересны Германии. На них делалась ставка в ближневосточной игре фюрера.
        Перед самой войной гитлеровская разведка вплотную занялась разработкой ближневосточной карты, где особая роль в борьбе с коммунизмом отводилась арабским странам: Ираку, Сирии, Палестине и Иордании, а также персидскому Ирану.
        В этой разработке была сделана ставка на мусульман-шиитов. Абверовские агенты распространили слухи о том, что фюрер принял ислам с именем Гейдар и что он якобы родился с зеленой каймой вокруг пояса (что говорило о его особой миссии среди мусульман-шиитов всего мира).
        Планировалось, что на сторону фашистской Германии в будущем мировом столкновении полностью перейдут Вооруженные силы Ирака в составе трех общевойсковых дивизий. На территории же Сирии вынашивались планы создания сирийских и иорданских соединений.
        Советская разведка знала об этих планах абвера. Но кто непосредственно на территории Сирии был включен в эту работу, предлагалось выяснить Беку.
        Азат понимал, что шииты страны, не имевшие большого представительства в обществе, вряд ли являются силой, способной возглавить такую работу. Но тогда кто?
        Кропотливо изучая расстановку сил в духовном управлении мусульман Сирии, советский разведчик обратил внимание на крайне закрытое суфийское братство аль-Кадирийя во главе с Мухаммедом Саади аль-Гейлани.
        Эта секта, в которую входило много последователей, действовала в основном в Дамаске, имея лишь небольшое представительство в Халебе. Она держалась особняком, а сам ее духовный лидер был весьма влиятельным человеком.
        Бек делал неоднократные попытки получить хоть какую-нибудь информацию о лидере организации у владыки вилайета.
        Но всякий раз, когда он поднимал этот вопрос перед шейхом, Абдул Разак хмурился и уходил от обсуждения этой темы.
        «Почему?» - упрямо задавал себе один и тот же вопрос Бек. Но на него все не было ясного ответа. По предыдущей своей работе в Афганистане Азат знал, что клан аль-Кадирийя имел там много последователей. Достаточно сказать, что многие министры афганского правительства принадлежали к этому суфийскому братству!
        Всего же в мире более 50 миллионов человек, исповедовавших ислам, считали себя его членами. Это был настоящий орден с жесткой иерархией и дисциплиной. Но были нужны конкретные факты!
        Молодой человек держал под пристальным вниманием дом Мухаммеда Саади, но долгое время ничего не происходило: хозяин был либо в молельне, либо в своем шикарном особняке.
        Но как-то раз, после вечерней службы, когда Азат находился в храме, к нему явился Берды-ока:
        - Мой господин, я хотел бы поговорить с тобой!
        - Кроме нас здесь никого нет, так что можешь оставить лишние церемонии! - устало произнес молодой человек. - Ну, что же, говори!
        Прежде чем начать свой рассказ, туркмен невольно оглянулся.
        - Я и моя жена, - начал он нерешительно, - мы очень благодарны вам, эфенди, за гостеприимство и те условия, в которых живем в вашем доме. Ранее мы влачили жалкое существование, а теперь…
        Бек не перебивал шиита, понимая, что тот пришел к нему с каким-то сообщением. Берды-ока продолжал:
        - Вчера днем в мечеть ан-Нукта приезжали гости: ас-сеид Мухаммед Саади и с ним какие-то иностранцы, скорее всего немцы.
        - Откуда ты знаешь, что это были немцы? - насторожился Азат.
        - У них был ужасный акцент, как у некоторых торговцев коврами на базаре!
        «Ишь ты, наблюдательный! - мысленно оценил своего связного Бек. - Не так-то ты и прост, парень!» А вслух произнес:
        - Что ж было дальше?
        - Они удалились в потайную комнату за михраб[14 - Ниша в центральной части мечети, указывающая на место нахождения Мекки.], но мой друг и земляк Сапар, слуга в мечети, подслушал их разговор.
        «Как же это ему удалось? - Азат напряженно соображал, как ему вести себя дальше. - А вдруг это провокация?! Да нет, непохоже. Ведь если узнают, что Берды-ока долгие годы хранил передатчик, а потом и передавал радио, то ему самому несдобровать! А главное, вряд ли он будет рисковать своей семьей!»
        - В наружной стене мечети со стороны михраба есть трещина, - продолжал говорить шиит. - Стоя рядом с ней, все разговоры в комнате слышишь!
        - О чем же они совещались?
        - Речь шла о встрече, на которую тайно из Ливана должен прибыть великий муфтий аль-Хусейни. Речь еще шла об Афганистане, но в этот момент поднялся сильный ветер, и Сапар не разобрал слов говоривших.
        - А когда должен прибыть муфтий? - напрягся Бек.
        - Об этом не было речи. Сапар сообщил только, что сегодня после вечерней службы гости придут опять!
        - В котором часу это будет? - поинтересовался Азат.
        - Совещание назначено на восемь вечера, - уточнил время Берды-ока.

* * *
        Служба в Большой мечети велась только по выходным дням и праздникам, и поэтому вечер у Азата был свободен.
        Весь день молодой человек в одежде священнослужителя прогуливался по городу заходя в торговые ряды, где он был узнан многими, совершал незначительные покупки.
        Бек зарабатывал алиби. Однако никакое алиби не спасало его, будь он пойман во дворе мечети охраной. Явиться туда открыто было невозможно!
        Из разговора с Берды-ока выходило, что непосредственно у мечети, с наружной ее стороны, не было никаких насаждений, где можно было бы хоть как-то затаиться. Двор представлял собой открытую площадку, и лишь у самой калитки, которую Сапар должен был оставить открытой, имелись густые заросли рододендрона.

* * *
        Вечером, когда сизая мгла стала обволакивать округу, неслышно распахнулась незапертая калитка мечети ан-Нукта, и в ней промелькнула едва заметная тень.
        Бек, одетый с ног до головы во все черное, в балахоне на голове, скрывавшем лицо, затаился в кустах, прислушиваясь.
        Окружающая густая тьма хранила покой. Выждав еще немного, лазутчик, обогнув здание мечети, неслышно подскочил к трещине в округлой стене и даже вздрогнул от неожиданности, когда раздались первые отчетливые голоса и фразы. Показалось, будто кто-то говорил рядом с ним.
        - Я думаю, эфенди, самое безопасное место для встречи с аль-Хусейни - у вас! - обратился кто-то невидимый к имаму мечети.
        - Что ж, если будут соблюдены все меры осторожности… - Вам нечего бояться, эфенди! - перебил его недовольный голос, и Азат узнал говорившего. Это был глава суфийского братства Саади. - Наши германские партнеры гарантируют вашу безопасность!
        - Я, я![15 - Да, да! (Нем.).] - раздались голоса как минимум двух человек.
        - Весьма благодарен, но из-за недавних неуклюжих действий наших немецких партнеров пришлось вернуть андалузца его хозяину вместо того чтобы использовать коня против шейха! - с упреком в голосе напомнил имам.
        - Это было досадное недоразумение! - оправдывался чей-то голос с сильным иностранным акцентом. - Наши люди перепутали время доставки скакуна.
        - Не будем сейчас об этом! - раздраженно предложил Саади. - Итак, речь идет о формировании здесь, на территории вилайета, боевых групп на базе шиитской общины и нашего братства для поддержки турецких действий в Александреттском санджаке. Турция - вероятный союзник Германии и Италии в их священной войне с коммунизмом! А порт Искандерун - удобная гавань на Средиземном море для транспортировки военных грузов. Такую работу в Дамаске наше братство ведет уже полным ходом. Финансирование всей этой деятельности берут на себя наши друзья из Германии. Теперь о главном - плане проведения операций против англичан в Вазиристане[16 - Территория проживания пуштунских племен на границе с Индией (Прим. авт.).]. Необходимо ослабить позиции Англии в этом районе!
        Туда для встречи с моим родственником Амануллой в следующем месяце выезжает сам аль-Хусейни! Все вы хорошо осведомлены, каким доверием у пуштунов и афганцев пользуется владыка! Да благословит его Аллах! Я буду его сопровождать.
        Цель нашей поездки - подготовка крупного восстания Факира и местных пуштунских племен. Мы должны поддержать их всеми имеющимися у нас средствами!
        Если все получится, то через какие-нибудь полгода Аманулла вновь будет на троне и мы начнем широкомасштабное наступление на Британию и Советы!
        Великий фюрер обещает нам финансовую и военную помощь. В Вазиристан уже переброшены две тысячи ружей. Я везу с собой один миллион дирхем! Однако это лишь начало!
        «Опять Аманулла! - невольно подумал Азат - Давно не виделись!»
        Тем временем Саади подытожил свои слова:
        - Таким образом, у вас, дорогой эфенди Махмуд, не более десяти дней для подготовки к приезду аль-Хусейни!
        - А где он будет проживать во время своего визита? - поинтересовался шиитский муфтий.
        - Это секретная информация, мой дорогой. Не обижайтесь! Что же, если все ясно, будем прощаться!
        - Ас-саляму алейкум!
        - Ва алейкум ас-салям!
        За стенкой послышался топот ног.
        «Расходятся!» - понял Бек и, отскочив от стены, метнулся к калитке.
        Несколькими прыжками достигнув ее, дернул за ручку на себя, но калитка оказалась… запертой! Несколько раз молодой человек в запале пытался открыть неподдающийся запор, но все тщетно!
        Сзади послышались шаги и приближающиеся голоса.
        Азат бросился в кусты и застыл там, сжимая в руке холодную сталь пистолета. Никогда еще он не был так близок к провалу!
        Глава 5
        - Совершенно очевидно, что нам следует готовиться к войне! - Сталин прохаживался по кабинету, держа в правой руке незажженную трубку. - Можно со всей определенностью считать, что нам отказано Англией и Францией в выстраивании в Европе системы коллективной безопасности. Объективно мы лишь сталкиваемся с дипломатической риторикой со стороны основных европейских игроков.
        Сталин сделал паузу, остановившись и раскуривая трубку.
        Сидящие за длинным столом члены политбюро молча следили за «хозяином». В воздухе запахло сладким ароматом «Герцеговины-Флор», и говоривший продолжил:
        - В Европе идет процесс установления фашистских режимов. Сегодня прямыми союзниками Гитлера являются: Италия, Венгрия, Болгария, Испания, Албания, Греция, Литва, Польша, Португалия, Югославия. Сохранит ли Турция обещанный нейтралитет - большой вопрос! Также Норвегия и ряд других стран, имеющих выходы на моря.
        Нашему Дальнему Востоку угрожает милитаристская Япония. По данным разведки, она готовится напасть на Китай и Монголию - наших непосредственных соседей! В военном отношении необходимые меры мы уже предприняли.
        Особое направление - юг: Афганистан и Иран, где исключительно сильны позиции Великобритании!
        Теперь главные задачи стоят перед дипломатией.
        Сталин сделал паузу, подойдя к окну и задумчиво глядя на рубиновую звезду Спасской башни. Наркоминдел Литвинов взял в руку карандаш, придвинул блокнот и приготовился записывать. Сталин неторопливо отвернулся от окна, проследил за приготовлениями наркома и продолжил постановку задач:
        - Не оставлять усилий, с тем чтобы вывести Англию и Францию на подписание договоров, содержащих обоюдные обязательства по безопасности; провести переговоры со всеми заинтересованными странами и отодвинуть западные границы от СССР.
        Это, во-первых, касается Финляндии. Напомню, что нас интересует прежде всего полуостров Ханко. Пусть сдадут его нам в аренду! И еще там несколько островов в Финском заливе. Какие конкретно, вам уточнят военные, - Сталин кивнул в сторону молча сидевшего начальника Генерального штаба, командарма I ранга Шапошникова. - Взамен предложить большую по территории площадь в Карелии; во-вторых, решить эти же вопросы с Прибалтикой. Тут, совместно с нашими органами разведки, разработать и провести ряд мероприятий и выйти в итоге на подписание пактов о взаимной помощи. Это позволит нам разместить на их территории наши войска; наконец, разработать и осуществить ряд мероприятий с целью выхода на договор с Румынией по Бессарабии и Северной Буковине. Королю обещать денег, много денег! Помните, что в вопросах безопасности страны скупиться нельзя!
        Считать эти задачи первостепенными! Какие есть вопросы, товарищи? - закончил постановку задач Иосиф Виссарионович.
        - Нам все понятно, товарищ Сталин! - один за всех, после небольшой паузы, ответил председатель правительства Молотов.

* * *
        - Почему калитка оказалась запертой?! - накинулся на Берды-ока разгоряченный Азат.
        Он только что вернулся в свой дом после ночной вылазки и еще не успел успокоить свои нервы.
        - Не знаю, мой господин! - лепетал слуга. - Возможно, ее закрыла охрана?
        - Завтра же расспроси Сапара, что он слышал и что видел!
        - Да, мой господин!
        - Когда следующий выход в эфир?
        - Вечером в девять, - ответил связной.
        - Обеспечь работу передатчика! - распорядился окончательно взявший себя в руки Азат.

* * *
        Когда он, притаившись в кустах, готовился к схватке с тремя идущими прямо к нему незнакомцами, что-то зашевелилось у него прямо под ногами.
        Молодой человек понял, что побеспокоил спавшую в зарослях змею.
        Бек замер, стараясь не двигаться. Сердце бешено колотилось в груди.
        Змея, недовольно шипя, выползла из кустов и, энергично извиваясь, направилась в сторону приближавшейся группы.
        Первый мужчина, с фонарем в руке, вскрикнув, отпрянул в сторону. Фонарь погас.
        В обстановке возникшей паники лазутчик незаметно пробрался вдоль стены на другую сторону зеленых зарослей, подальше от калитки, сливаясь в своем наряде с теменью ночи.
        Наконец мужчины угомонились и, внимательно глядя себе под ноги, дошли до куста, где минутой раньше скрывался Бек.
        Звякнул замок, и ночь поглотила незнакомцев.
        Выждав немного времени, Азат перемахнул через ограду храма, уже не очень заботясь о шуме, который, несомненно, произвел его прыжок в темноту.

* * *
        Лежа в кровати, он, вновь и вновь вспоминая случившееся, анализировал полученную информацию: «Итак, теперь понятно, кто является эмиссаром германской разведки в Сирии, - размышлял Азат. - Это, несомненно, лидер суфийской секты Саади. Он связан с Германией, является родственником Амануллы и беглого палестинского муфтия.
        Но самое главное в том, что он - не кто иной, как один из главных представителей мафиозного клана аль-Гейлани - Шами Пир! Под этим именем его хорошо знают в пуштунских племенах, где он слывет их защитником».
        Еще работая в Афганистане с Амануллой, Беку приходилось не раз слышать о сирийском родственнике эмира. Только встречаться с ним - никогда! Теперь ясно, кто это такой!
        При финансовой поддержке Германии Саади готовит провокации против Англии на границе с Индией, попутно стараясь вернуть утраченный трон Аманулле. Любопытная комбинация! Завтра же, немедля все передать в Центр!
        Ночь была тиха. Пели цикады. В тонком воздушном эфире пахла «ночная красавица» (южный цветок, раскрывающий свои лепестки ночью).
        Уже засыпая, смертельно уставший от нервного напряжения Азат вдруг вспомнил, что заговорщики упоминали о планах Турции захватить Александретту.
        В памяти Бека всплыли красивая русская женщина с желтой лентой в волосах и ее грустный спутник в потрепанном военном обмундировании.
        «Что будет с ними?» - мелькнула в его голове последняя тревожная мысль.
        Молодой человек тяжело вздохнул и смежил веки.

* * *
        В кабинете Сталина находилось два человека. Это были нарком по иностранным делам Литвинов и начальник Иностранного отдела НКВД Слуцкий, недавно сменивший на этом посту знаменитого Артузова.
        Сталин, в обычной своей манере, бесшумно ступая в мягких сапогах, мерил шагами ковровое пространство своего кремлевского кабинета и внимательно слушал доклад руководителя Загранаппарата.
        Он то останавливался, глядя в глаза стоявшего у стола Слуцкого, то вновь начинал движение, опустив голову.
        - Наши агенты из Берлина передали информацию о недавней встрече Гитлера и лорда Галифакса[17 - Глава МИД Англии в 1937 году.]. Лорд заявил, что Англия отдает себе отчет в том, что «рано или поздно» в европейском порядке произойдут подвижки, которых желает Германия, конкретно - «в вопросах, касающихся Данцига, Австрии и Чехословакии».
        После встречи с англичанином, на расширенном совещании с командующими родами войск, которое состоялось в начале ноября, Гитлер потребовал решить «проблему германского пространства» к 1943 году.
        Он также сказал, что Австрия и Чехословакия - лишь проверка «покладистости» Англии в сколачивании альянса против СССР.
        - А как считаете вы, товарищ Литвинов, с Германией можно заключить мирный союз? - прервал доклад Сталин, обращаясь к наркому.
        - Я думаю, что Германия будет все равно стремиться напасть на нас! - ответил подскочивший со своего места глава иностранного ведомства.
        - Садитесь, товарищ Литвинов! - нахмурился Сталин. - Продолжайте, товарищ Слуцкий!
        - По агентурным данным с Ближнего Востока, Германия готовит серию акций на границе с Индией с целью ослабить в этом регионе позиции Великобритании.
        Там сейчас ширится восстание некоего Факира. Для поддержки восставших в район проживания пуштунских племен в скором времени выезжает находящийся в данный момент в Сирии второй человек в иерархии международного мафиозного клана аль-Гейлани Мухаммед Саади, больше известный под псевдонимом Шами Пир. Он является родственником афганского экс-эмира Амануллы, полностью перешедшего на сторону Германии, и стремится вернуть ему утраченный трон.
        Слуцкий замолчал.
        - Я думаю, будет целесообразно проинформировать МИД Великобритании о готовящихся провокациях в пуштунских районах, прилегающих к Индии. - Сталин взглянул на Литвинова.
        - Да, конечно, товарищ Сталин! - поторопился согласиться нарком, вставая вновь и украдкой глядя на Слуцкого.
        «Надеется, что удастся договориться с Англией!» - догадался высокопоставленный чекист.

* * *
        Колониальная администрация Великобритании и афганские власти были едины в стремлении во что бы то ни стало избежать общего восстания пуштунов в зоне их проживания.
        Однако в этот раз правительство Афганистана, во главе с премьер-министром Хашим-ханом, допустило серьезную ошибку обложив приграничные пуштунские племена, жившие на территории страны, слишком уж обременительными таможенными пошлинами на торговлю.
        Самое большое недовольство проявило наиболее пострадавшее от нововведений многочисленное (около 300 тысяч человек) и самое богатое племя афганских пуштунов сулейманхель, жившее исключительно торговлей. Строительство таможенных пунктов на юге Афганистана стало последней каплей терпения после того, как афганское правительство отказалось поддержать пуштунское восстание на территории Вазиристана (Британская Индия), бушевавшее с конца 1936 года.
        И племя сулейман-хель взялось за оружие.
        Организуя акции на границах Афганистана и Индии, германская разведка отдавала себе отчет в том, что резидент Шами Пир наверняка не добьется возвращения Амануллы-хана на свой трон (хотя это было бы крайне желательно)!
        Но главное было в другом: максимальном ослаблении позиций Англии в регионе. Таким образом, любой исход событий устраивал Берлин.
        Шами Пир прибыл в Южный Вазиристан в начале 1938 года, в самый разгар событий, и на какое-то время стал главным лицом пуштунского движения.
        Испуганное афганское правительство старалось решить проблему «кнутом и пряником». В тот момент, когда правительственная гвардия вела бои против мятежного племени, Кабул выплатил громадный выкуп главам родов сулейман-хель, дотоле не примкнувшим к восстанию. Но недобитые мятежники с оружием ушли в Вазиристан, накалив тем самым ситуацию в регионе до предела.
        Англичанам удалось захватить вождей племени в заложники и разоружить восставших, но без всякого террора, обычного в таких случаях. Более того, английская администрация проявила завидную гибкость, пообещав вернуть пуштунам отобранное у них оружие.
        Впрочем, в этом решении был дальновидный расчет. Лондон хотел оказать давление на Кабул, заставив его пойти на уступки, предложив «разбираться» один на один с мятежниками.
        Англичане не только пообещали вернуть оружие пуштунам, но и вернули его летом 1938 года!
        Однако это была их грубая ошибка! Тем самым они лишь помогли Шами Пиру и его германским хозяевам в организации крупномасштабных провокаций на границе Британской Индии.
        В июне Шами Пир созвал джиргу (совет) пуштунских племен, где призвал восставших к свержению Захир-шаха и возвращению на трон Амануллы.
        Серьезным аргументом в действиях Шами Пира стала громадная сумма (1,5 тонны серебряных монет!), которую он использовал для подкупа вождей восстания.
        Сформировав пятитысячное войско, «духовный отец» повел его на Кабул, надеясь на помощь Факира из Ипи. Но… Факир вдруг отказался! (Работа англичан, проинформированных Москвой?)
        Чувствуя, что за спиной суфийского лидера стоят враждебные пуштунам силы, и не желая класть на алтарь чужой победы жизни своего народа, лидер Вазиристана идти на Кабул отказался.
        В последний момент и 25-тысячное войско племени сулейман-хель решило действовать самостоятельно.
        Англичане окружили войско Шами Пира. Уничтожать пуштунов они не собирались, лишь немного, для острастки, покружили над их головами на авиации, немного постреляв в воздух.
        Что же до основного заговорщика? Его положение было безвыходным! Но англичане гарантировали германскому эмиссару благополучное возвращение на родину и… взятку в 25 тысяч фунтов стерлингов!
        30 июня глава клана аль-Гейлани сдался в плен британскому спецагенту майору Бернсу И вскоре оказался в Сирии.
        Оставленные своим вождем пуштуны покорно сложили оружие и разошлись по домам.

* * *
        - Москва требует анализа ситуации вокруг Саади аль-Гейлани! Почему его отпустили англичане, да еще и денег дали! - на служебном совещании у начупра Туркестана присутствовало только руководство: начальник и его заместитель, руководители отделов и направлений.
        - Что по этому поводу думает афганский отдел? - спросил заместитель начальника Ревунов.
        Для доклада поднялся невысокого роста и плотного телосложения чекист:
        - У нас нет никакого сомнения в том, что англичане хорошо поработали с основными действующими лицами, как то: Факиром и вождями племени сулейман-хель, которые очень вовремя отказались поддержать поход на Кабул. А не тронули они аль-Гейлани, по нашему мнению, по следующим причинам: во-первых: этот «духовный отец» имеет большое влияние на пуштунов, а обострять ситуацию его арестом и уж тем более устранением англичанам невыгодно с любой стороны; во-вторых: у Англии серьезно обострилась ситуация в Палестине, где «рулит» ближайший «соратник» нашего героя и, по некоторым данным, чуть ли не родственник - великий муфтий аль-Хусейни, временно скрывающийся в Ливане; в-третьих: можно не сомневаться, что Лондон попытается проследить контакты «святого отца» и рано или поздно выйдет на агентов абвера.
        - Ну а что думает обо всем случившемся Кабул?
        - Обвиняет Британию в организации беспорядков на своих границах!
        - Каковы аргументы?
        - Англичане не только отпустили Шами Пира, но и заплатили ему деньги. Возникает вопрос: за что? Кроме того, перед самым отлетом в Ирак (Саади доставили сначала в Багдад, а оттуда в Дамаск) его принял вице-король Британской Индии как дорогого гостя!
        - У кого есть иное мнение? - спросил у присутствующих начупр Иппо, обводя взглядом помещение, в котором проходило служебное совещание. - Вижу, что иных мнений нет, - подытожил начальник. - Тогда вот в таком ключе и подготовьте телеграмму в Москву! - отдал он распоряжение все еще стоявшему офицеру. - Но перед отправкой - бумагу ко мне на стол!
        После того как офицеры разошлись по своим рабочим местам, Иппо попросил своего заместителя немного задержаться:
        - Ну а что думаешь ты, Федор Семенович, о ситуации?
        Немного подумав, Ревунов высказал свою точку зрения:
        - Думаю, что этот ловкач выполнил главную задачу абвера - поссорил-таки англичан с Афганистаном!
        - Вот именно! Теперь он у них герой и, судя по всему, германцы теперь попытаются воспользоваться его услугами не раз! Будь добр, пошли радио Беку. Пусть последит за нашим подопечным повнимательней! Но на рожон не лезет!
        - Что-то здесь есть еще! - размышляя вслух, вымолвил проницательный начупр.

* * *
        По поручению Абдул Разака Азат проводил очередную ежемесячную встречу имамов вилайета, на которой обычно присутствовало никак не меньше сотни духовных наставников мусульманских общин.
        Он уже не первый раз руководил подобным собранием, знал почти каждого священнослужителя, его сильные стороны и недостатки, но всякий раз делал наставления, проявляя гибкость и стараясь никого не обидеть.
        - Уважаемые настоятели, я прошу вас следить за тем, чтобы ваши муэдзины не забывали читать Коран перед совершением намаза!
        И еще, пусть внимательно следят за правоверными, не начинают намаза, пока не убедятся в том, что все, стоящие в задних рядах, заняли свои места!
        Кстати - о местах. Некрасиво, да и непозволительно, когда мусульманин «держит» место своему соседу или другу. Возникает вопрос: зачем? Поболтать? Но этого нельзя делать в святом месте!
        Пусть помнят слова Пророка, да благословит его Всевышний и приветствует, который сказал: «Мечеть - это дом каждого богобоязненного. Аллах обязуется для тех, чей дом - мечеть, дать покой и милость, пройти мост над джаганнамом[18 - Адом (Прим. авт.).] к Своему довольству и джаннату»[19 - Раю.].
        Вчера Бек получил радио из Центра, где ему поручалось «попристальней» понаблюдать за Саади, вернувшимся после своего «неудавшегося вояжа» в пуштуно-афганский регион.
        «Что значит - "неудавшийся вояж"? - размышлял молодой человек. - Неудавшийся он для Амануллы, который не добрался до своего трона.
        А вот перед абвером Шами Пир задачу вполне выполнил. Значит, нужно ждать оживления агентурной работы германской разведки!»
        Между тем собрание священнослужителей продолжалось:
        - Прошу вас, уважаемое священство, - поучал Азат, - еще раз напомнить исполнителям, чтобы следили за чистотой правоверных! Если кто ел лук и чеснок или у кого неприятный резкий запах изо рта, таким - в мечеть не входить! Пророк, да благословит его Всевышний и приветствует, сказал: «Пусть поевший лука, чеснока или лука-порея ни в коем случае не приближается к нашей мечети, ибо, поистине, ангелам причиняет страдания такие же, как и сынам Адама!»
        - А что же тогда делать? - прервал Азата имам мечети аль-Бейда, эфенди Яхья Касем. - Мои прихожане в основном простолюдины, употребляют в пищу чеснок и лук ежедневно. Запретить им ходить в мечеть?!
        Этот настоятель был одним из тех, кто завидовал раннему (по его мнению) выдвижению молодого человека. Считал его чужаком и выскочкой.
        Азат знал об этом: всегда ведь найдется тот, кто расскажет!
        - Жаль, уважаемый, что мне приходится напоминать вам элементарные вещи, но раз вы задали вопрос, повторю специально для вас: сунна учит, что накануне посещения мечети необходимо избегать принятия в пищу лука и чеснока, а также других продуктов с устойчивым резким запахом, - ответил он. - Следует тщательно вымыться, особенно хорошо помыть ноги. Во время молитвы правоверный, совершая ракят[20 - Земной поклон.], приближается головой к пяткам стоящего впереди.
        Одежда также должна быть чистой!
        На Яхью Касема зашикали другие имамы, которым не хотелось выслушивать прописные истины, и Азат продолжил давать указания:
        - И последнее, о чем прошу: запрещайте в строгом порядке входить в мечеть родителям с маленькими детьми и, особенно, слабоумным, мешающим верующим совершать намаз! Напомните им слова Умар аль-Хаттаба, да благословит его Аллах, который предостерегал, говоря, что они вместо вознаграждения от Всевышнего могут покинуть мечеть с большими грехами!
        Встреча была окончена, и Бек, провожая имамов и внимательно разглядывая расходившихся, ловя их настрой, вновь погрузился в свои размышления: «Итак, Шами Пир вернулся и находится сейчас в Дамаске. Но как приблизиться к его "братству" и насколько в этой связи можно было бы использовать шиитов?»
        И еще одно не давало покоя советскому разведчику: почему всецело доверявший ему шейх Абдул Разак все время уходит от разговора о личности главы суфийской общины?
        Глава 6
        - Почему вы избегаете говорить об эфенди Мухаммеде Саади, мой господин? - решился задать прямой вопрос Бек.
        Сегодня владыка был в прекрасном расположении духа: много рассказывал и шутил.
        Шейх Абдул Разак умиротворенно возлегал на мягких подушках после сытного ужина в доме Азата. На маленьких серебряных подносах возле каждого из них стояло по стеклянному стаканчику с крепко заваренным чаем с сахарной пенкой.
        Кроме них в зале не было ни души. В воздухе витал тонкий аромат корицы и тмина. Стояла прохладная тишина позднего вечера. Дул приятный освежающий ветерок.
        - Мне иногда кажется, - после продолжительной паузы, глядя куда-то в пространство, неспешно, как бы нехотя, молвил владыка, - что и стены имеют уши! То, что ты хочешь знать, - смертельно опасно!
        Повисла тугая пауза.
        Бек, понимая, что сейчас может услышать нечто сокровенное, весь внутренне собравшись, глядел на повелителя вилайета.
        Наконец Абдул Разак произнес, оставив в покое четки из крупных камней сердолика, которыми играл, держа их в своих мощных руках:
        - Мухаммед Саади аль-Гейлани - потомственный маг и волшебник! Он обладатель сокровенных тайн, которые достались ему от его предков!
        Отхлебнув чай из маленького стаканчика, шейх продолжал свое повествование:
        - Все началось еще в XIX веке, когда некая таинственная личность, настоятель бенедиктинского монастыря австрийского города Дамбах, Теодор Хаген, съездил на Кавказ и оттуда на Ближний Восток. Говорят, что он был еще в Африке, по-моему в Дагомее, где изучал ритуалы племен вуду. Он привез из поездки большое количество манускриптов, содержащих эзотерические знания, значение которых он скрыл даже от своей братии! Известно только, что он заказал работникам выполнить в аббатстве новый барельеф, в основе которого лежала свастика - символ кругообразного вращения мира. После его смерти в 1898 году аббатство посетил некто Йорг Ланс фон Либенфельс - монах-мистик, который несколько месяцев провел в библиотеке монастыря, изучая манускрипты. Загадкой остается тот факт, что братия предоставила ему возможность свободно читать древние рукописи, без всякого сопротивления этому!
        Сказывают, что он там докопался до каких-то откровений. Во всяком случае Либенфельс покинул монастырь в крайне возбужденном состоянии!
        Позднее эти открытия легли в основу создания тайного духовного общества под названием «Орден нового храма». В основе этой организации лежало оккультное учение «виенай». В переводе со старонемецкого - «посвящение».
        На этом учении строится и деятельность эзотерического фашиствующего ордена «Туле», название которого происходит от мифической арктической страны - колыбели человечества.
        В списках общества под номером семь - германский фюрер Адольф Гитлер!
        - Но какое это имеет отношение к эфенди Мухаммеду Саади? - поинтересовался Азат.
        - Он и его братство - часть общества! Саади - советник фюрера по эзотерическим вопросам. А по слухам, он также находится в том же списке, что и лидер фашистов!
        Азату показалось, что он ослышался - столь невероятной была информация!
        «Так вот почему так бережно отнеслись к нему в британском плену: побоялись причинить вред советнику самого фюрера! Значит, этой информацией почти наверняка владеет английская разведка!» - пронеслось в голове у молодого человека.
        Позже, проводив на покой утомленного за день владыку и уже лежа в кровати, Азат, силясь уснуть, раз за разом возвращался к полученной информации: «Значит, фюрер вменяемый, или, проще говоря, медиум. Маги, такие как, например, Мухаммед Саади аль-Гейлани, манипулируют его сознанием, а он - ведет нацию! Куда - к власти над всем миром? Через жертвоприношение народов?!»
        Азат закрыл глаза и отчетливо увидел перед собой «№ 7»: жидкая челка бывшего ефрейтора, а ныне фюрера всей нации, стоящего над озверелой толпой «истинных арийцев» со скрещенными на груди руками (оккультный знак - скрещенные топоры): «Зиг хайль!»
        И молодому человеку стало страшно: «Господи помилуй! Куда несут мир силы мрака?!»

* * *
        Черный маг и магистр оккультного круга Арманенорден - тайного общества посвященных - отдыхал в своем шикарном особняке в предместьях Дамаска.
        Он молча глядел на струящуюся по камням воду фонтана и вспоминал недавнюю поездку в Вазиристан.
        «В этот раз все должно было получиться! - размышлял Саади. - Немцы не поскупились на деньги. Оружия было - сколько угодно! И никакого риска: англичане никогда не посмели бы причинить мне никакого вреда! Мне - доверенному лицу самого фюрера!
        Я объединил пуштунов в великую силу - до 50 тысяч воинов! Сколько духовных сил стоила эта работа! Такого войска хватило бы не только на свержение власти в Афганистане, но и для похода на Индию! Но в последний момент пуштунов как подменили! Они вышли из-под моего повиновения! Кто-то предупредил англичан! Иначе как успели бы они еще до моего приезда, заранее, подкупить всех вождей пуштунских племен?! - недоумевал Саади. - И не только подкупить, но многих из них даже удерживать у себя "в гостях"!
        Мое собственное пленение выглядит как заранее продуманная операция. Но откуда утечка информации?! Кроме имама мечети ан-Нукта и двух агентов абвера о его поездке не знал никто! Эти люди - вне подозрений! Но даже и они не были осведомлены полностью о сроках и целях его визита в регион. Так кто же тогда?! Разведка Великобритании? Все их агенты в Леванте[21 - Ливан и Сирия (Прим. авт.).] давно известны их братству! Нет, это не британцы - не их почерк!»
        У Саади рождались недобрые предчувствия:
        «Появился кто-то третий! Кто-то рядом! Чутье обмануть невозможно!» Маг закрывает глаза в глубокой медитации: ощущение присутствия не уходит. «Ясно только одно: он не из посвященных!»
        Саади вдруг вспомнил, как сразу же после пивного путча к нему, признанному уже тогда магу, прибыл Карл Хаусхофер, профессор-эзотерик и генерал, с просьбой разработать символику нарождавшейся национал-социалистической партии.
        Когда он вошел, лидер братства сразу же, внутренним зрением, узнал посвященного. Впрочем, это было нетрудно: незнакомец буравил центр его лба.
        Их разговор был предельно откровенен и лаконичен.
        - Нам известно, что вы познали премудрость буддийских монастырей в Лхасе, - сказал германский посланник. - Те круги, которые я представляю, ищут символ, способный объединить весь мир вокруг арийской нации! - пояснил германский маг. - Пусть деньги вас не смущают! Только прошу вас - ничего тривиального: звезд, полумесяцев или крестов!
        - А кто избран лидером ариев?
        - Адольф Гитлер! - последовал краткий ответ.
        Уже через несколько месяцев был утвержден символ нацизма: свастика - динамичный крест без верха и низа, веками путешествовавший по странам и континентам Древнего мира (развалины Древней Трои, Индия - IV век до н. э., Китай - V век н. э., Япония - VI век н. э., Тибет - эти места, и многие другие явили свастику человечеству).
        В главном маги сошлись однозначно: свастика - символ чистоты крови и тайных мистических знаний - теперь безраздельно принадлежит германскому социал-демократическому движению!
        «Кто же он, тот, кто посмел помешать ему, Великому магистру тайного ордена посвященных?! - Эта мысль сверлила в мозгу, не давая покоя магу. - Его надо найти и уничтожить! Нам двоим стало тесно!»

* * *
        Катился к концу 1938 год, а вместе с ним неумолимо приближалась черная туча войны.
        Теперь Азат отчетливо ощущал ее ледяное дыхание. Если раньше оно лишь угадывалось, долетая откуда-то издалека: Эфиопия, Испания, Китай, - то теперь уже грозовая стихия висела над Дальним Востоком его Родины!
        Название озера Хасан звучало как арабское мужское имя, только это было не имя вовсе, а территория Приморского края СССР!
        Обнаглевшая после распятого Китая японская военщина, напившаяся крови почти двадцати миллионов невинных китайцев (!), решила, что и в России может вести себя так же. Однако уже через месяц униженно просила мира у Москвы!
        Как показали последующие события, самураи надолго усвоили боевые уроки Хасана и Халхин-Гола, все долгие и тягостные годы Великой Отечественной прожили в страхе, вспоминая о них и не решаясь более напасть на своего могучего северного соседа.
        Своими победами над самураями в самом конце 30-х годов СССР обеспечил себе бесперебойное поступление западного ленд-лиза, приходившего в порт Владивосток.
        Никакие уговоры руководителей Третьего рейха не смогли заставить Императорскую японскую армию решиться на новый поход.
        И все же миллионная армия агрессора упрямо стояла у восточных рубежей России, отвлекая на себя значительные воинские силы. Ах, как нуждались в них погибавшие, но не сломленные Ленинград, Москва, Сталинград!
        Трудно было назвать информацией то, что печаталось в арабских газетах, однако и того немногого, о чем писалось, было достаточно, чтобы понять: Россия на пороге войны с Германией!
        Логическую точку в суровом сценарии судьбы поставил Мюнхенский сговор, окончательно расставив все точки над «i»: Россия осталась без союзников, один на один с фашизмом!
        Теперь Бек каждый день ожидал приказа из Центра о своем переводе в Иран. Кроме объективных событий в мире, были и иные предпосылки так думать.
        В последней радиограмме Эмир приказывал Беку «уйти в тень и дистанцироваться от возможного взаимодействия с суфийским братством».
        Время шло, и, казалось, о нем забыли вовсе. Напряжение росло, и Азат, предчувствуя скорые изменения в своей судьбе, маялся бессонницей. Теперь он отчетливо осознал, что просто ждать неизвестно чего намного сложнее, чем рисковать.
        За время забвения разные мысли посещали его. Но чаще других думалось о Леле, отце и сестре.
        Начались навязчивые, повторявшиеся от ночи к ночи, похожие друг на друга сны: их дом в Москве, маленький мальчик читает сказки на персидском языке, а Леля поправляет его. Звучит ее совсем молодой еще голос… Затем старая женщина открывает ему тайну фамильного кольца. Молодой человек верит, но его мучают сомнения: как же его вторая половинка сможет его разыскать? И ему становится невыносимо грустно!
        Нельзя сказать, чтобы Центр не информировал его о судьбе родных. Однако это была и не информация вовсе, а так - констатация факта: живы, у них все хорошо! А что будет с его родными, если начнется война?!
        Ах, как хотелось молодому человеку просто увидеть их, хотя бы раз! Он мечтал вернуться в Россию и разделить с ними вместе судьбу своей страны!
        Ночью хотелось лезть на стену от глухой тоски. Он был на пределе!
        Тягостное ожидание завершилось лишь весной 1939-го, когда газеты сообщили об оккупации Чехословакии фашистской Германией.
        Прочитав о случившемся в прессе, Азат был крайне удивлен: «Как же так, Вооруженные силы Чехословакии почти не уступали германским! Какое уж тут двойное превосходство в силах и средствах ведения войны, необходимых для наступления! Просто взяли и подняли руки?! Но почему?!»
        Вывод напрашивался сам собой: коварное предательство западных союзников - Англии и Франции.
        «Эмир - Беку, 21.04.39: Ваша миссия в Сирии завершена. Ищите пути перевода в Иран. Нас будет интересовать любая информация относительно возможного политического и военного противления вводу советских войск на территорию этой страны. Предпочтительные зоны оседания: Тебриз, Решт, Тегеран».
        Как долго ждал Бек этого приказа, и все-таки он пришел неожиданно!

* * *
        - Я привык к тебе, как к родному сыну! - В голосе Абдул Разака звучала грусть. - Видит Аллах, не знаю, как расстанусь с тобой!
        - Мой повелитель, и мне тяжело расставаться! Но я не сплю ночами и все думаю о доме и родных!
        - Ну что ж, если так, то возвращайся к своим! Через месяц я снаряжу караван до Решта, и ты пойдешь вместе с ним!
        Я дам тебе рекомендательное письмо на имя Его Высочества Ага-хана, с которым мы добрые друзья![22 - Шейх имел в виду Ага-хана III, лидера мусульман на Среднем Востоке и президента Лиги Наций в 1937 - 1938 годах.] Его представительство находится в Тебризе. Всеми делами в нем ведает аятолла Мохсен Родани. Письмо передашь лично ему!
        - Мой дорогой владыко! Вы мне как отец! - Азат и Абдул Разак крепко обняли друг друга.

* * *
        Караван из десяти дромадеров, семи мулов и шести вооруженных всадников вышел из Халеба 15 Рамадана 1356 года (21 августа 1939 года). Во главе шествовал крупный самец по кличке Султан, перепоясанный кожаными ремнями. На его спине расположился груз в 150 килограммов. Но «корабль пустыни» (так арабы называют верблюдов, без которых не мыслят своего существования), казалось, вовсе не замечал поклажи.
        Ведомый старым знакомым, бедуином Хамедом Хнейшем, шагавшим босиком по раскаленному песку, будто бы по травянистому грунту, Султан гордо жевал свою жвачку, поглядывая свысока на сопровождавших караван сторожевых псов. Собаки бежали сбоку, высунув от нестерпимого пекла красные языки.
        Руководил караваном опытный купец и доверенное лицо шейха Башир бен-Хамдан, уже более двадцати лет водивший торговые караваны между Сирией и Индией.
        В этот раз маршрут был намного короче - от Халеба до Решта, персидского города на побережье Каспийского моря, и пролегал через города и населенные пункты на территории Сирии, Ирака и Ирана.
        Азат, ехавший верхом на прекрасном арабском скакуне - подарке Абдул Разака, в облачении священнослужителя, являлся духовным главой экспедиции.
        Первый привал должен был состояться на полпути от местечка Дейр-эз-Зор, находящегося в 120 километрах от Халеба.
        Сидя на коне, молодой человек думал о том, что Решт всего лишь в 150 километрах от границы СССР! И все же до Родины так же далеко, как и до Луны!
        До привала добрались уже на закате солнца, утомленные от жары и дневного перехода.
        Башир деловито разгребает песок у редких кустов, разводит костер (ему помогают слуги) и расстилает одеяла из козьей шерсти.
        В большой чан помещается еда кочевников: мелко нарезанный лук, помидоры, огурцы, консервированный тунец, оливки. Затем туда же выливается жестяная банка оливкового масла. Стопкой раскладываются лепешки, и начинается трапеза.
        Мужчины макают хлеб в чан и, доставая еду руками, сосредоточенно жуют, глядя на горящие в небе звезды. После еды слуги тянут жребий: кому мыть посуду - женщин ведь нет!
        Падает ночная прохлада, и Азат заворачивается в овечье одеяло, заботливо поданное ему купцом. Святой отец - лицо уважаемое!
        Небо завораживает, всюду барханы, мгла и покой. Приходит безмятежный сон.

* * *
        Этой ночью не только путники читали звезды на угасшем небосклоне.
        Третьи сутки не выходил из тайной комнаты маг и волшебник Мухаммед Саади аль-Гейлани, разглядывая карты звездного неба, разостланные прямо на полу. Здесь же лежал открытый античный каталог звезд «Альмагест» Клавдия Птолемея, переведенный на арабский язык.
        Маг давно уже тщательно проглядел все 88 небесных созвездий, внимательно исследовал 13-й магический знак Зодиака - Змееносец. Но звезды упрямо молчали.
        Сейчас все его внимание было приковано к самой яркой звезде в Тельце - Альдебарану[23 - Последователь (Араб.).], всегда занимающей последнее место позади Плеяд в суточном движении по небу.
        Губы мага шептали слова древних заклинаний, а глаза горели лихорадочным блеском.
        В созвездии 89 звезд, здесь чаще всего бывают затмения, но и разгадка именно здесь, где «ходят» все знаки Зодиака!
        Волшебник чувствовал, что он близок к разгадке. Но его силы были на исходе.
        - Ну кто же ты, кто?! - шептал он горячими потрескавшимися губами.
        В жизни у каждого суфия бывает ситуация, когда он, изнемогая, теряет силы, всем своим существом ожидая восторга прозрения! Это результат мучительного процесса терпеливого соединения отрывочных, на первый взгляд, фактов и событий, разрозненной информации, анализ которой непременно приводит к тому, что наконец все сходится воедино, в ослепительный свет! Рождается ни с чем не сравнимое сладкое и мучительное чувство! Чувство долгожданной разгадки!
        Внутреннее возбуждение растет и усиливается, когда маг переходит к изучению созвездия Зайца.
        «Как странно, - думал он, - есть звезды с названиями, не имеющими никакого отношения к созвездию! Например, одна звезда в Зайце названа Нихал, то есть "Верблюд, утоляющий свою жажду"[24 - Араб.]… »
        И вдруг волшебник оцепенел от вспышки озарения! Долгожданная догадка посетила мага: «Верблюд, караван! Это же молодой имам Великой мечети! Как же я сразу не понял этого! Он уходит с караваном, ускользает от меня!
        Где же он, где?! Покинул Сирию, направляется в Персию с торговым караваном шейха Абдул Разака?! А сейчас где-то на границе с Ираком?! Послать людей в погоню! Найти, организовать покушение! До Персии он добраться не должен!»
        Злобный маг заметался по комнате.
        Глава 7
        Караван подходил к первому населенному пункту в Ираке. Это был город Мосул, один из крупнейших городов на севере страны.
        Немного поплутав в поисках караван-сарая, закрытого от пустынной местности овальной стеной и более напоминавшего снаружи крепость, путники наконец спешились у дверей гостиницы. Прямо перед ней на небольшой площади раскинулся восточный базар со всей присущей ему атрибутикой: запахами специй и пряностей, криками торговцев и погонщиков мулов, лавками с тканями и коврами, лотками зеленщиков.
        Среди пестрой толпы в разноцветных тюрбанах и тюбетейках шныряли базарные воры-карманники, неторопливо прохаживались проститутки.
        Вдруг Азату показалось, что совсем рядом с ним в толпе, текущей рекой по узкой улочке, примыкавшей к гостинице, мелькнуло знакомое лицо. Мелькнуло на миг и тут же бесследно исчезло.
        Из дверей караван-сарая выскочил, любезно кланяясь и улыбаясь, хозяин, взял из рук молодого человека уздечку и, немедленно передав ее слуге, широким жестом пригласил Азата и его спутников вовнутрь помещения:
        - Ахлян у а сахлян![25 - Добро пожаловать! (Араб.).] - пропел он сладким, как рахат-лукум, голосом. Зрительная память Азата, немедленно фиксировавшая все однажды увиденное, даже фрагментарно, напомнила ему, где и при каких обстоятельствах он мог встречаться с мелькнувшим на мгновение в людском водовороте человеком. Машинально проводив взглядом уводимого в стойло коня, Бек додумал все до конца.
        Да, ошибки быть не могло, тем более что это уже третья их встреча! Первая состоялась на базаре в Александретте, а во второй раз молодой человек увидел его из своего временного укрытия во дворе шиитской мечети ан-Нукта.
        «Немецкий агент! Что высматривает он у караван-сарая?! - Впрочем, догадка последовала сразу: - Да ведь это - погоня! Погоня за ним! Выходит, Саади и вправдувеликий маг! Догадался, кто сорвал его планы в Афганистане!»
        Поднимаясь по лестнице в свою комнату, Азат прокручивал в памяти возможные ошибки в своем поведении и… не находил.
        «Ну что ж, оставим пока анализ ошибок на будущее, - решил молодой человек, - а сейчас нужно решать, что делать! Вряд ли агент абвера один. Нужно определить сообщников, иначе уйти не удастся! Но если цель лишь в том, чтобы убить, отомстив тем самым за провал в Афганистане, то действовать они будут прямо сейчас! Вряд ли немецкие агенты, настигнув меня, станут откладывать минуту расправы! Тем более надолго оставаясь в стране, находящейся под практическим управлением Англии!»
        Войдя в комнату и отпустив носильщика, Азат огляделся.
        В просторном помещении, придвинутая прямо к стене, стояла большая кровать. Чуть поодаль массивный резной сундук из сандалового дерева для одежды и стол с сундучком поменьше, игравшим роль стула.
        В комнате было два окна с деревянными реечными ставнями, защищавшими от дневной жары и яркого солнечного света. Окна выходили на разные стороны света: одно из них - на север, а другое - на запад.
        Осторожно ступая, Азат украдкой выглянул на улицу из каждого окна по очереди.
        Из северного был виден тихий двор, где разместился их караван. Возле животных суетились погонщики, стреножа верблюдов и мулов и подводя их к яслям с кормом и водой. Здесь же находился вольер, куда увели его коня.
        Весь груз был отвязан и снят. Охрана и погонщики устраивались на отдых у пылавшего огня. Расстилались овечьи шкуры-скатерти.
        Из гостиницы к ним уже торопились слуги с большими подносами, на которых дымился плов. Последние распоряжения им отдавал старший купец каравана, находившийся здесь же.
        Под следующим окном, на расстоянии не более метра, тянулся длинный пологий козырек под тростниковой крышей. За ним просматривался глухой переулок, выходящий на торговую улицу.
        Последнее, куда заглянул Бек, был объемистый сундук для платья, в котором при желании вполне мог поместиться взрослый человек среднего телосложения.
        Азат, беззвучно отворив дверь, выглянул в коридор. Его внимание привлек слуга с тележкой, медленно двигавшийся вдоль анфилады дверей. На мужчине был пестрый халат и белая чалма.
        Притормаживая у каждой двери, он разглядывал номера комнат.
        Через минуту еле различимо щелкнул замок, и дверь, плавно отворившись, впустила в сумрачную комнату с полузакрытыми ставнями знакомого уже слугу.
        Сжимая в руке пистолет с глушителем, он прямиком направился к кровати, где под одеялом спал человек.
        Прозвучали два глухих выстрела, и стрелявший отдернул одеяло. Под ним находился дважды продырявленный сундук.
        В этот момент прогремел еще один выстрел. Бек стрелял прямо через прорезь сундука, пытаясь выиграть время, необходимое в том случае, если бы незнакомец пришел не один.
        Непрошеный гость, всплеснув руками, повалился на пол. С его головы слетела чалма, оголяя рыжие волосы германского агента.
        Выскочив из своего укрытия, молодой человек подхватил мертвого немца и, прежде чем он испачкал кровью ковер на полу, потащил к кровати, где поменял местами с деревянным сундучком, сыгравшим свою роль. А потом снова занял прежнюю позицию в сундуке.
        Некоторое время Азат наблюдал за высунувшейся из-под одеяла рукой убитого абверовца и думал, что это даже кстати в создавшейся ситуации.
        Долго ждать не пришлось. Вновь появился мужчина с пистолетом в руке, и все повторилось снова: расстреляв своего коллегу, он наклонился над ним, чтобы рассмотреть убитого, и в этот момент сам получил пулю в затылок.
        Засунув второго агента в сундук, молодой человек спешно переоделся и стал похож на путешествующего дервиша.
        Затем он отворил окно и бесшумно скатился по пологой крыше на темную улицу. В его голове мелькнуло мимолетное сожаление о том, что приходится оставлять полюбившегося коня. Но брать его с собой - означало неминуемо навести на свой след погоню!
        В следующий момент мрак поглотил странника.

* * *
        О случившемся в караван-сарае великий суфий узнал из газет. Теперь у него не осталось и тени сомнения в том, что бывший второй имам Великой мечети - вражеский лазутчик!
        О гибели агентов абвера он не жалел: чего жалеть дураков? А вот ловкий молодой человек - настоящий профессионал! Сразиться с таким ему, магу и волшебнику, - не было зазорным!
        «Я найду тебя, Азат Каджари, где бы ты ни был! - поклялся Саади. Теперь это было для него делом чести. - Рано или поздно, но мы обязательно встретимся, и для одного из нас время остановит свой бег!»

* * *
        В пустыне горел огонь. Возле него, завернувшись в бурнус[26 - Национальная одежда бедуинов.], одиноко сидел странник. Под утро выпала обильная роса, и было зябко.
        Беку ничего не оставалось, как только покинуть город: кто знает, сколько агентов абвера было задействовано в погоне и что предпримет в следующий момент зловещий маг? А то, что он теперь не оставит его в покое, было понятно!
        Что ж, советский разведчик не боялся Саади: риском больше, риском меньше! А вот как теперь добраться до Ирана по бескрайнему морю из песка - это была настоящая проблема!
        Азат вспомнил своего коня, подарок Абдул Разака, и ему взгрустнулось - он и впрямь привязался к могучему шейху. И теперь чувствовал себя совершенно одиноким! Щедрый живой подарок, который так нужен был ему сейчас, напоминал ему о трех годах его жизни в Сирии.
        Мерцал огонь. В памяти то возникали, то пропадали видения: маленький мальчик, Москва зимой, возвращение с работы отца, новогодние праздники и катания с горки.
        Наконец молодой человек забылся горячечным сном у догоравшего костра, привалившись спиной к песчаному бархану.

* * *
        - Посмотри, человек жив?
        - Наам, вальди![27 - Да, папа! (Иракский диалект араб.).] Он спит!
        Бек с трудом разлепил тяжелые веки, смутно соображая, что происходит. Кто-то тряс его за плечо.
        - Ингад, я!..[28 - Просыпайся! (Араб.).]
        Перед ним стоял мальчик лет восьми-десяти, а за его спиной худощавый мужчина, лицо которого было замотано пестрым платком до самых глаз.
        «Бедуины!» - понял Азат. Молодой человек попытался подняться, но тело отказалось слушаться и сознание помутилось. Он вновь погрузился в зыбкий, словно трясина, сиреневый сон.
        Азат очнулся оттого, что кто-то пытался залить в его рот горячий травяной настой. Память медленно возвращала его к действительности.
        - Кто вы?! - прошептал молодой человек.
        - Мы бедуины! Кочуем на север!
        - А как вы оказались в пустыне, святой отец? - спросил у Азата коричневый, как кофе, бедуин.
        «Значит, они уже обследовали содержимое сумки и нашли там облачение имама!» - догадался Бек. Его силы постепенно возвращались.
        Незаметно молодой человек прикоснулся к своему левому боку, где под рубахой грубой тесьмой был примотан матерчатый мешочек с пистолетом. Там же находился паспорт на имя иранского подданного, несколько золотых монет и бесценный Лелин перстень.
        Все его богатство было на месте!
        Молодой человек вздохнул с облегчением и с трудом занял сидячее положение.
        - Я путешествовал с караваном из Сирии, направляясь в Иран. По пути на нас напали разбойники, отобрали весь товар и животных. Убили охрану и возниц, а мне удалось скрыться!
        - Да постигнет их гнев Аллаха! - вознес жилистые руки к небу бедуин.
        Сидя на циновке, Азат огляделся: три верблюда, подогнув ноги, покорно лежали на брюхе. Поодаль - два мула и три замотанные с ног до головы, кучкой сидящие женщины, по-видимому жены бедуина. У костра же еще двое мальчиков: один - лет шестнадцати, другой - подросток.
        - Мы увидели черный дым и почувствовали запах костра. Так мы обнаружили тебя, уважаемый! Если хочешь - можешь присоединиться к нам. Караван держит путь к Резайскому озеру в предместьях иранского города Резайе. Там нас ожидают родственники, которые возвращаются с ярмарки в городе Казвин.
        - Спасибо, Ахмед![29 - Так звали бедуина.] Если доберемся до Резайе, получишь золотую монету! - пообещал Бек.

* * *
        Озеро Резайе оказалось большим соленым водоемом, находящемся на высоте более 1200 метров над уровнем моря. Сюда караван бедуина дошел, преодолев два дневных перехода, давшихся нашему путнику с большим трудом. Силы, покинувшие молодого человека, никак не хотели восстанавливаться.
        Азат отказался от предложенного ему Ахмедом почетного места на первом верблюде и весь свой путь проделал на муле, под присмотром старшего сына бедуина.
        - Тебе, уважаемый, следует окунуться в соленое озеро, - предложил ему глава семейства, видя, как шатает из стороны в сторону «святого отца». - Мы, бедуины, всегда так снимаем усталость. Соль, хорошая еда и сон тебя восстановят!
        Вода в озере была теплой и настолько соленой, что Азат, попытавшийся сначала погрузиться в водоем, просто лег на воду, предоставив свое тело соленой ванне и солнечным лучам.
        Выйдя и немного обсохнув, молодой человек накинул свою одежду прямо на тело, побелевшее от щедро проступившей на нем соли, и приблизился к семейству бедуина, занятого приготовлением пищи.
        Ахмед одобрительно кивнул ему головой:
        - Сейчас будет готов ужин, поешьте и ложитесь спать до самого утра!

* * *
        Проснувшись утром, Азат и вправду почувствовал себя другим человеком.
        Вручив бедуину обещанную золотую монету, молодой человек продолжил свой путь в город с одноименным озеру названием.
        Еще каких-то десять-двенадцать лет назад Резайе называли иначе - Урмия.
        Небольшой провинциальный городок, где проживало 40-тысячное население, представлял собой торгово-транспортный пункт, лежащий между иранским экономическим центром на северо-западе страны, Тебризом, и иракским городом Мосул.
        Основным предприятием городка являлся сахарный завод, дававший работу практически всему взрослому населению. В Резайе на каждом углу торговали сахаром, сушеными фруктами и табаком.
        Прибыв в город, Бек впервые за много лет использовал свой паспорт гражданина Персии, явившись в центральную гостиницу города в облачении священнослужителя.
        Азат хорошо понимал, что оставаться надолго в маленьком городке, где невозможно затеряться, весьма рискованно! Однако несколько дней в его распоряжении были. После дальней дороги и того, что произошло в Мосуле, его организм требовал передышки.
        Кроме того, молодой человек понимал, что сразу же организовать вторую погоню за ним не получится даже у мага и волшебника! На ее подготовку потребуется какое-то время.
        А еще следовало предпринять меры для дезинформации. Рано или поздно они себя оправдают! В этом Бек был абсолютно уверен.
        Когда молодой имам появился в гостинице и предъявил паспорт на имя Азата Каджари, это произвело на хозяина отеля сильное впечатление: древний род был хорошо известен в Иране!
        Хасрулло (так звали хозяина) бросился целовать руку духовного наставника. Его радости не было конца:
        - Святой отец, Вы оказали мне и моей семье большую честь, решив остановиться в нашем отеле! Позвольте спросить, где же ваша охрана и слуги?!
        - Я держу путь паломника в священный Мешхед, и слуги мне не нужны. А охраняет меня Всевышний! В Вашем отеле я пробуду недолго: лишь восстановлю силы - и в путь!
        Бек был убежден, что когда-нибудь ложный маршрут его путешествия станет известен посланцам злобного мага.
        - О да, конечно, добро пожаловать! Но где же ваши вещи? - Хасрулло недоуменно крутил головой в разные стороны, разыскивая багаж священника.
        - Мой любезный хозяин, зачем же паломнику багаж? Весь его багаж он носит в своем сердце, обращенном к Всевышнему!
        Оказавшись в лучшем номере гостиницы, Азат первым делом принял ванную, о которой мечтал все свое путешествие из Халеба в Иран.
        Пробыв в ней добрый час, молодой человек, выйдя, обнаружил накрытый в номере прекрасный ужин и, почувствовав сильнейший приступ голода, набросился на еду.

* * *
        - Да благословит тебя Аллах, уважаемый! Сколько же тебе пришлось перенести в дороге?! - сокрушался аятолла Мохсен.
        Он только что прочитал письменное послание шейха Абдул Разака и выслушал устный рассказ второго имама Великой мечети Халеба святого отца и хаджа Азата Каджари.
        Советник великого Ага-хана участливо качал головой, потрясенный историей жизни духовного наставника правоверных вдали от родины.
        Бек пробыл в Реште несколько дней, наслаждаясь отдыхом и покоем. А затем проделал весь путь до Тебриза на автомобиле, вызванном по его требованию прямо в отель.
        Прощаясь с радушным хозяином, он еще раз подчеркнул свое намерение ехать в святой Мешхед. И лишь отъехав от гостиницы, отдал распоряжение водителю следовать в Тебриз.
        Находясь в представительстве, Бек сознательно скрыл от эфенди Мохсена истинные причины погони, представив нападение на него как простой грабеж. Такое случалось повсеместно и ни у кого не вызывало и тени сомнения.
        - Скажите, святой отец, - обратился к молодому человеку аятолла, - вы, наверное, после столь долгой разлуки захотите повидаться с родными? Где находится ваша семья?
        Это был самый опасный вопрос во всей легенде советского разведчика. Руководители Загранаппарата НКВД вряд ли надеялись на столь удачное возвышение своего агента, готовя для него второстепенную роль лица «близкого к духовенству». Согласившись в свое время на доводы молодого человека, деятели Разведупра к тому же вполне допускали изменение легенды при перемещении агента в Иран. Но сейчас, когда все уже произошло, менять что-либо было уже поздно!
        Понимая это, Бек решил рисковать, упоминая прямых родственников своей милой Лэлих как свою семью. Однако при этом делая упор на обиды молодости и отсутствие контактов с представителями рода Каджари.
        - Я не поддерживаю постоянного контакта со своими родственниками, - ответил Азат - Когда я был молод, они воспрепятствовали моей любви. Затем не захотели видеть меня священнослужителем, готовя мне, как и всем юношам в нашем роду, путь чиновника. Я давно простил их, но, как вы понимаете, эфенди, тепла в наших отношениях нет!
        - Это очень печально! Однако что может быть более почетным, чем путь служения Всевышнему! - поддержал Азата аятолла. - Думаю, что когда-нибудь они, несомненно, оценят ваш выбор! Впрочем, как я понимаю, вы не будете настаивать на Тегеране?
        Молодой человек кивнул головой в знак согласия.
        - Ну, коли так, то я готов предложить вам место служения в Тебризе. Однако понимаете… - протянул эфенди, затрудняясь найти нужные слова, объяснявшие невозможность первичного назначения его в крупную, соборную мечеть.
        - Пророк, да благословит его Всевышний и приветствует, сказал, - пришел на помощь эфенди Азат, - «кто одевается в одежды известности в этом мире, того Аллах оденет в День Суда в одежды унижения и затем воспламенит их!»
        Эфенди Мохсен с нескрываемым уважением и удивлением, будто бы в первый раз увидев, поднял глаза на достойного человека.
        Глава 8
        Предпринятая в марте - августе 1939 года советским руководством последняя попытка организовать объединенный отпор фашизму в Европе провалилась, и, попав в полную изоляцию, СССР пошел на подписание пакта о ненападении с Германией сроком на 10 лет.
        Для Гитлера подписание этого документа лишь облегчило нападение на Польшу, судьба которой из-за ее упрямства и двуличия была предрешена.
        В Азии фюрер стремился нанести удар по Британии, отрезав от нее людские ресурсы Индии. Роль плацдарма мог сыграть Афганистан, столь близкий к взрывоопасному району проживания пуштунов, либо Иран.
        Но, не имея прямого сообщения с этими странами, он (фюрер), как это ни удивительно, рассчитывал в этом вопросе на поддержку СССР.
        Сталин же, выиграв около двух лет подготовки к неизбежному столкновению с нацизмом, вовсе не стремился к расширению германского влияния на южных границах Советского Союза.
        Кроме того, Иран мог оказаться единственной страной будущего транзита западной помощи в грядущей войне!
        Но советское руководство не пошло на открытый отказ, а затеяло дипломатическую игру, в искренность которой фюрер верил вплоть до самого нападения на СССР.
        После Мюнхенского сговора Англия и Франция окончательно утвердились во мнении, что им наконец удалось «натравить» Германию на Советский Союз, и готовили авиационный удар по Кавказу и каспийским нефтепромыслам.
        При этом их правительства цинично продолжали «укреплять сотрудничество» с СССР.
        Весной 1940 года план бомбардировки Баку, Грозного и Батуми был утвержден. Его практическая реализация, по данным советской разведки, должна была начаться уже летом того же года.
        Советское политическое руководство приняло своевременные ответные меры, создав ударную группировку ВВС на границе с Ираном и Афганистаном (район Кушки). Летом - весной 1940 года сюда были стянуты значительные силы, предназначенные для усиления 4-й армейской группы Среднеазиатского военного округа (СВАО): до 120 единиц бомбардировочной и более 60 единиц истребительной авиации. Были проведены маневры войск.
        Но… летом 1940 года ни Франции, ни Англии было уже не до вторжений!
        Оккупировав Францию, вермахт, используя ее территорию, развернул массированное воздушное наступление на Британские острова.

* * *
        С Ираном руководство Третьего рейха вело особую игру.
        Ставка в ней была сделана на пришедшего к власти в Персии в 1925 году нового шаха Реза, представителя династии Пехлеви.
        Шах оказался великим реформатором, трудился по 12 часов в сутки и за короткое время создал в стране жесткий авторитарный режим, получив при этом поддержку своего народа.
        Шах Реза Пехлеви считал, что для Ирана, как страны восточной, такой режим правления был более приемлем, чем демократия по типу европейской и уж тем более советский коммунизм, который он отвергал абсолютно. В фашистской Германии он увидел оплот борьбы с обеими этими напастями и пошел на сближение с Гитлером.
        Надо отметить тот факт, что и Германия отвечала Ирану «взаимностью». Фюрер ненавидел западные демократии, о которых отзывался не иначе как «о позорящем явлении наших дней» («Майн кампф»).
        Что же до коммунизма, то именно они, те самые услужливые демократии, о которых Гитлер был столь невысокого мнения, давно уже присвоили лидеру германских фашистов лавровый венок защитника всех «цивилизованных стран» от распространяющейся коммунистической заразы.
        Фюрер рассматривал Иран как своего вероятного союзника на Среднем Востоке, но главное состояло в том, что Германия остро нуждалась в стратегических ресурсах этой страны в войне за мировое господство. Кроме нефти Берлину был крайне необходим персидский хлопок, используемый при изготовлении начинки снарядов. По предложению фюрера еще в 1934 году Персия была переименована в Иран - «родину ариев». Играя по-крупному, расовое управление СС санкционировало даже браки «чистокровных арийских девушек Германии» с представителями правящей верхушки этой азиатской страны.
        Началось прямое заигрывание с шиитским направлением в исламе.
        В 1936 году интерес Гитлера к Ирану резко возрос, что напрямую отразилось на количестве прибывающих в Иран германских специалистов! Нужно сказать, что из Берлина в основном приезжал квалифицированный инженерный состав, имевший высокий авторитет в мире. Причиной этому послужил принятый в то время четырехлетний план развития военной промышленности Третьего рейха. Фюрер потребовал от своего окружения более активного экономического внедрения в экономику Ирана, обратив особое внимание на разработку месторождений полезных ископаемых и развитие в стране металлургической промышленности.
        В тот же период формируется явный геополитический уклон иранского руководства в сторону фашистской Германии: в 1936 году Иран посылает делегацию на Олимпийские игры в страну победившего нацизма; в 1937-м в Тегеране с помпой встречают лидера гитлерюгенда Бальдура фон Шираха; Иран посылает на учебу в Германию своих студентов и даже офицерский состав!
        1 апреля 1938 года германская компания «Люфтганза» открыла воздушную линию Берлин - Афины - остров Родос - Дамаск - Багдад - Тегеран - Мешхед - Кабул.
        Геббельсовская пропаганда называет персов «сынами Заратуштры». Иран наполнен агентами германских спецслужб, число которых к 1941 году (по оценке НКВД) доходит до четырех тысяч человек! А всего немецких граждан в стране - не менее 20 тысяч.
        В государстве формируется «пятая колонна» в виде «преподавателей» из Германии в многочисленных учебных заведениях страны, «экономических советников», «инструкторов» и т. д.
        Иран пытаются вовлечь в непосредственное противостояние с «коммунизмом»: в пустынных районах скрытно строятся аэродромы, взлетно-посадочные полосы, склады вооружения и боеприпасов.
        В докладной записке советского военного атташе весной 1939 года отмечается о германской помощи в сооружении иранской судоверфи в Ноушехре, куда активно завозится оборудование из Германии. Берлин особо интересуют нефтяные богатства Ирана, вышедшего на четвертое место в мире по добыче черного золота к концу 30-х годов. Немецкие специалисты допущены к учету иранской нефти и ее запасов, но… здесь они терпят провал: на их пути становится Британская нефтяная корпорация, которая давно уже безраздельно царствует в этом сегменте экономики страны!
        И все же фашистская пропаганда добилась в Иране многого: гражданская война в Испании оценивается иранскими СМИ исключительно с нацистских позиций, аншлюс Австрии представляется как объединение частей единого государства и т. д.
        Но шах Ирана не спешил перевести ренессанс экономических отношений с Германией в область политического союза. И до начала войны с СССР такая позиция вполне устраивала Берлин, ведь транзит товаров шел по советской территории!
        Однако после принятия в 1940 году решения о войне с Москвой Германия ищет возможности «замены» шаха на более покладистого политика, по сути - марионетку, готовую выполнять все приказы Берлина.

* * *
        Советский разведчик быстро разобрался в ситуации.
        Никогда прежде он не сталкивался со столь разветвленной агентурной сетью, каковой была представлена германская разведка в Иране: агенты абвера (военная разведка), СД (политическая разведка), спецпредставители германского МИДа и т. д.
        В стране полулегально действовал фашистский шпионско-диверсионный центр во главе с германским послом Эттелем - бригаденфюрером СС.
        В Тегеране и других иранских городах росло число прогерманских националистических групп и полулегальных партий.
        Но и Бек теперь был далеко не один: в Иране действовала налаженная агентурная сеть советской разведки, включавшая как нелегалов, так и официально действовавших в интересах разведслужб работников дипломатической миссии.
        В результате умело проведенной операции по информированию британских спецслужб 12 сентября 1939 года Шами Пир и даже его жена были арестованы в Дамаске французскими властями.
        Однако под арестом «святой отец» находился недолго. Французы, равно как и англичане, не устояли перед могущественным кланом аль-Гейлани.
        Узнав, что Саади вновь на свободе, Азат понял, что их встреча неизбежна и это лишь вопрос времени.

* * *
        Когда-то северо-западная часть Ирана (Иранского Азербайджана), на территории которой находился город Тебриз, была фактически частью Российской империи. И первая железная дорога вела отсюда вовсе не в столицу страны - Тегеран, а в города Великой России - Джульфу и Нахичевань.
        Тебриз - крупный город с полумиллионным населением - был на редкость уютным и зеленым, со спокойным, размеренным ритмом жизни. Его воздух, казалось, был напоен живительными ионами - ведь основную зелень составляли кипарисы и алоэ!
        Но главное - здесь, совсем недалеко от центра города, находилась летняя резиденция Насреддин-шаха, самого прославленного представителя рода Каджари, правившего страной в XVIII - XIX веках н. э. Азат, служивший в мечети аббасидов, ежедневно проходил мимо резиденции, и его мысли улетали в далекую Россию к милой Леле - самой родной и красивой из всех Каджари!
        «Интересно, является ли резиденция действующей?» - задавал себе этот вопрос молодой человек, всякий раз проходя мимо запертых ажурных ворот.
        Бек отдавал себе отчет в том, что его встреча с «родственниками» граничит с провалом, а потому в среде священнослужителей старался не упоминать своего «высокого происхождения».
        Вместе с тем все же считал возможность встречи маловероятной.
        По агентурным данным, представители рода Каджари проживали в столице страны - Тегеране. Их влияние и личное участие в управлении страной было ничтожным. А резиденция рода в Тебризе оставалась нежилой и более походила на музей.
        Следует отметить, что Азата, имама суннитского направления ислама, встретили настороженно.
        Сначала помогли эфенди Мохсен и громкая фамилия, а затем и личные качества юноши, человека обходительного и простого в общении. Во всяком случае не прошло и полугода, как его, по сути, признали равным коллеги.
        Бек понимал, что во многом этому обстоятельству способствовали общая оптимизация обстановки в стране и реформаторская деятельность шаха Ирана. Однако священство, как самый консервативный слой общества, не одобряло реформ молодого шаха, особенно в женском вопросе (Реза Пехлеви потребовал, чтобы женщины открыли лицо и поступали в учебные заведения).
        Чтобы не выглядеть «белой вороной», Хаджи-Азат Каджари (как теперь его именовали в своем кругу священники) также «не одобрял» поступков шаха, считая их «отступлением от постулатов шариата». В своей мечети новый наместник навел строгий порядок и слыл человеком требовательным и благочестивым.

* * *
        В Тебризе работала довольно сильная агентурная сеть НКВД, с которой Бек контактировал через связного. Его считали ценным агентом и просили не рисковать. Главной же его задачей была оценка степени военного сопротивления скорому вхождению советских войск на территорию Ирана.
        О готовящейся крупной операции соединений РККА советский разведчик был проинформирован заранее.
        Такую задачу перед своим агентом Центр ставил не случайно.
        Под воздействием западной пропаганды (германской, английской и французской) Тегеран рассматривал Советский Союз как своего вероятного противника и предпринял меры по укреплению обороноспособности страны: усилил охрану границ, увеличил в несколько раз число призываемых резервистов и пунктов их военной подготовки. Был создан продовольственный резерв. Из приграничных районов высылались представители разных национальностей, в той или иной степени имевших отношение к СССР. Резко возросли расходы на военные нужды.
        Обстановка в стране накалялась. В общественных местах люди обсуждали разные слухи о планах Красной армии по захвату северной части Ирана на своем пути в Индию.
        Такому настрою в обществе способствовала не только работа пропаганды, но и реальные события осени 1940 года.
        Фюрер вынашивал идею крупномасштабной провокации против Советского Союза, предложив ему присоединиться к пакту «трех» (Германии, Италии и Японии). В будущем разделе мира СССР получал весь Средний Восток вместе с Ираном, бывшую главную британскую колонию в лице Индии и становился державой, имевшей выход к океану. За это он всего лишь отказывался от своих притязаний на Балканах.
        Гитлер полагал, что Сталин непременно «клюнет» на это весьма заманчивое предложение Берлина. В дальнейшем, по его разумению, войска Красной армии непременно должны были «увязнуть» в Азии, оголив западный театр боевых действий, и вот тогда Третий рейх начнет стремительное наступление на восток. Россия же, растянувшая свои силы на тысячи километров, уже не сможет удержать стремительное вторжение наци.
        На переговоры в Берлин был приглашен Молотов, который и прибыл в Германию 12 ноября 1940 года.
        Не сказав ни да ни нет, советский посланник вернулся в Москву, сославшись на необходимость посоветоваться со Сталиным. Английская же пропаганда представила факт германо-российских переговоров как «продажу Ирана».
        Но в конце концов шах все-таки разобрался в ситуации и оценил ее как германскую интригу. С этого момента его отношение к Берлину стало заметно меняться в сторону охлаждения, и он наконец сделал свой окончательный политический выбор в пользу нейтралитета в грядущем мировом столкновении.
        Осенью 1940 года, когда переговоры между Москвой и Берлином зашли в тупик, Адольф Гитлер принял окончательное решение о подготовке к войне с СССР.
        На Среднем Востоке фюрер действовал прежде всего против Англии, имевшей здесь наибольшее влияние. Однако его действия были направлены также и против Советского Союза.
        И все же Германия упустила момент, когда с успехом можно было использовать против СССР басмаческое движение. Гитлер не успел отдать вовремя приказ о создании разветвленной агентурной сети на территории Афганистана, равной той, что была создана абвером и другими германскими спецслужбами в Иране!
        Здесь, под руководством нового немецкого посланника, уже в 1939 году действовали известные фашистские разведчики, получившие в свое время опыт загранработы в Европе и Азии.
        Германскими торговыми и промышленно-экономическими фирмами в Иране руководили исключительно офицеры и генералы вермахта и спецслужб.
        Наиболее активную шпионскую деятельность в Иране вели фирмы «Крупп», «Сименс», «АЕГ»; профашистские организации, открыто функционировавшие в стране: «Тевтония» и «Браунес Хаус» (Тегеран); «Дойчес Хаус» (Тебриз).

* * *
        Весь 1941 год ознаменовался резким ускорением всех процессов по подготовке Германии к войне с Советским Союзом.
        Перед самой войной, 8 июня, в южный шпионский центр - иранский город Исфахан, прибыл сам шеф германской разведки адмирал Канарис.
        Здесь руководитель абвера провел переговоры с вождем бунтарского кашкайского племени, предлагая ему взять власть в Иране в свои руки при прямой военной поддержке со стороны Германии.
        Одновременно Канарис прорабатывал вопрос о возможном подкупе наследника иранской короны. Ему дарят дорогой автомобиль марки «Мерседес-Бенц», обещают еще один.
        Делается попытка подкупить и других высокопоставленных политиков страны. Но все эти планы по смене власти в Иране рушатся после решительного ввода советских войск на север этой страны в августе - сентябре 1941 года.
        Накануне ввода войск в северном районе Ирана, открыто действовала немецкая разведка, которой руководил генеральный консул в Тебризе, агент абвера Юлиус Шульце.
        Вскоре к нему на «усиление» прибыл штурмбанфюрер СС Майер (Рихард Август), бывший сотрудник немецкой промышленной компании в Москве.
        Он был «сослан» в Иран после своей аналитической записки руководству рейха, в которой писал, что Красная армия сильна, советская экономика на подъеме, «пятая колонна» в России уничтожена и нет никакой надежды на антибольшевистское восстание.
        Правда не понравилась фашистскому руководству, и Майер в октябре 1940 года оказался в Иране, куда он прибыл в сопровождении еще одного германского разведчика, некоего Романа Гамоты, офицера СС.
        Азат видел, как нагло действуют в Иране эсэсовцы, как день ото дня растет их число, и старался быть предельно осторожным.
        Было очевидно, что германская агентура будоражит народ и ведет подрывную деятельность в рядах вооруженных сил, пытаясь поднять их на открытые боевые действия против частей Красной армии в случае их ввода в страну. Уже после нападения Германии на СССР советское руководство трижды (дважды в июле и один раз в августе) обратило внимание Реза-шаха на провокационные попытки вовлечь Иран в войну. Однако на шаха воздействовали не только из Москвы.
        Германией вынашивался коварный план государственного переворота и смещения шаха Ирана. Этот вопрос перешел в практическую плоскость после 25 июня 1941 года. В тот день Берлин нотой потребовал от Реза-шаха вступить в войну с СССР на стороне Германии. Шах предпочел нейтралитет.
        Тогда для свержения его в страну вновь прибыл шеф абвера. Изначально адмирал Канарис планировал начать переворот 22 августа, а затем передвинул его на 28-е число из-за того, что шаху доставили письменное послание фюрера, в котором тот призывал руководителя государства «не уступать нажиму на него со стороны США и Англии, так как Германия скоро займет южные области Советского Союза».
        17 августа шаху была предложена открытая военная помощь немецким посольством. И это несмотря на готовящийся против него государственный переворот!
        Но шах занял выжидательную позицию.
        Глава 9
        25 августа 1941 года Бек шел по улице к Большой соборной мечети Улу-джами, где он должен был служить (к службам в соборных мечетях привлекались настоятели мечетей города).
        Он уже знал, что части двух советских армий Закавказского фронта, созданного Директивой Верховного главнокомандующего И. Сталина на базе Закавказского военного округа, ранним утром перешли границу с Ираном и ведут наступление на Джульфу - Тебриз.
        Он знал также и то, что его Отечество в смертельной опасности и немцы уже под Смоленском.
        «Но сейчас главное - не допустить бессмысленного кровопролития, к которому толкали германские спецслужбы! - решил молодой человек. - Что я сам, советский разведчик, могу сделать для этого?! Идет война, Родина истекает кровью, и теперь не время думать о собственной безопасности!»
        В мечети собралась огромная толпа горожан. Азат мысленно прикинул, что число верующих приближается к нескольким тысячам человек.
        «Наверное, уже передали последние новости?» - пришла в голову советского разведчика догадка.
        Правоверные молча, с уважением, расступались, уступая дорогу пастырю.
        «Знают, знают и ждут моих слов!» - Хаджи-Азат Каджари занимает место муэдзина и поднимает глаза на людей.
        В толпе он замечает наравне с гражданскими лицами и военные чины. На балконе толпятся женщины. В храме тихо, будто бы нет никого вовсе.
        - Правоверные! Сегодня в пределы нашей страны вошли войска Красной армии, - звучит его голос. - На земле нашего северного соседа идет невиданное в истории человечества кровопролитие, развязанное германским фашизмом. Нельзя допустить, чтобы наш народ пал жертвой чужой игры! Советские войска идут к нам не для насилия, а для того, чтобы прикрыть свои южные границы, и они имеют на это право по договору с нами.
        Я призываю вас не поддаваться на подстрекательства и провокации и не оказывать сопротивления русским! Пусть Всевышний решит нашу судьбу!
        «Ну вот и все!» - Азат молча глядит в глаза людям. Верующие изумленно молчат.
        Наступила тяжелая пауза. Выдержав ее, молодой пастырь завершает напутственное слово:
        - А теперь отбросьте все и молитесь о судьбе своей Родины и благополучии близких, да благословит вас Всемилостивый и Великий Аллах!

* * *
        - Кто позволил вам самовольничать! - Эфенди Мохсен недовольно ходил по комнате. - Вашу проповедь обсуждает весь город!
        - Разве вы хотите, чтобы пострадали невинные?! - возразил Азат. - Эту несправедливую войну развязали германцы и хотят подставить нас под пули русских!
        - Но существует субординация! Вы должны были дождаться указаний, о чем следует проповедовать, а о чем нет!
        - Эфенди, громадная толпа напуганных людей собралась в соборной мечети! Все они хотели слышать слово пастыря! Как же правоверные будут доверять нам, если мы не будем оперативно реагировать на происходящее, а лишь займем выжидательную позицию?!
        - Вы нарушили порядок и должны быть наказаны! - Лицо эфенди Мохсена покраснело от негодования.
        - Ради благополучия уммы я готов даже на смерть!
        - Вы, наверное, забыли, что мне многое пришлось предпринять для того, чтобы устроить вас, имама суннитского толка, на службу в Тебризе!
        - Вы, наверное, также забыли, уважаемый эфенди, что ответил незабвенный Абу Муса, да будет доволен им Аллах, тем, кто спросил его, чей ислам является наилучшим?! Он ответил: «Ислам того, кто не причиняет другим мусульманам вреда своим языком и своими руками!»

* * *
        Совершив скрытый марш-бросок к 24 августа 1941 года, части 44-й и 47-й армий Красной армии заняли исходное положение у иранской границы. Выполнив задачу по захвату иранских погранзастав и подавлению пунктов управления, на рассвете 25-го они начали организованное продвижение вглубь страны. Главный удар наносила 47-я армия.
        Одновременно с началом операции советских войск советский посол в Иране Смирнов, в присутствии посла Великобритании, вручил ноту советского МИДа иранскому министру иностранных дел, в которой были названы причины, побудившие соединения Красной армии войти на территорию Ирана.
        27 августа к наступавшим войскам присоединилась еще и 53-я Отдельная армия Среднеазиатского военного округа. В результате ее неожиданного удара вялое сопротивление иранских войск было сломлено и прекратилось полностью к вечеру 29 августа.
        В ходе успешно проведенной операции под командованием генерал-лейтенанта Козлова было занято несколько крупных городов на севере Ирана, в том числе и Тебриз. Советские войска расположились вдоль побережья Каспийского моря по линии Зенджан - Казвин - Хорремабад.
        Великобритания ввела свои войска в Южный Иран.
        Некоторое время средняя часть Ирана не оккупировалась. Здесь находились откатившиеся со своих позиций иранские войска.
        Однако шах не выполнил требования союзных войск о высылке из страны граждан Германии. Напротив, он не скрывал, что готов, в случае необходимости, оборонять столицу.
        Но все-таки крупного кровопролития удалось избежать, и Тегеран был занят 15 сентября 1941 года. Город Казвин оказался точкой соприкосновения союзных войск.
        16 сентября Реза-шах отрекся от престола в пользу сына и затем уехал в Южную Африку.
        Молодой шах Мухаммед Реза не предпринимал попыток оспорить действия войск союзников и выслал из страны дип-миссии Германии, Италии, Румынии, Венгрии и Болгарии.
        Германская агентурная сеть в Иране перешла на нелегальное положение, разделив страну на зоны действия.

* * *
        По центральной площади Тебриза шли подразделения советского артиллерийского полка. Орудия тянули в основном на тягловой силе. Бойцы в новом обмундировании и сапогах!
        Азат вспомнил, как плохо одевали красноармейцев еще с десяток лет назад: потертые, разномастные бриджи, обмотки на ногах. Сейчас это была уже другая армия!
        Сердце Азата пело - ведь это были свои!
        На тротуаре стояла толпа зевак, получавших удовольствие от бесплатного зрелища. Люди не боялись русских, которые не проявляли никакой агрессии по отношению к местному населению. Во избежание провокаций, личному составу советских оккупационных войск запрещалось покидать расположение частей.
        С непроницаемым лицом занятого человека, в облачении мусульманского священника советский разведчик двигался в направлении мечети аббасидов, делая вид, что лично для него ничего особенного не происходит.
        - Смотри, Вась, похоже, муфтий! - обратился один из красноармейцев к сослуживцу, шагавшему рядом с ним, указывая на Азата пальцем.
        - Не муфтий, а аятолла! - поправил приятель.
        - А какая разница?
        - А хрен его знает!
        - Молодой, а важный какой! - оценил внешность Азата один из говоривших. - Ну прямо как индей!
        - Не индей, а индюк, деревня! - хохотнул приятель. «Вот болтуны!» - весело подумал о них молодой человек.
        - Отставить разговоры! - послышался властный голос командира.
        «Так вам и надо!» - внутренне позлорадствовал Азат, и ему вдруг очень захотелось показать им язык.

* * *
        Народу в мечети собралось множество. Теперь и из других районов города приходили послушать его проповеди.
        Внимание Бека привлекла молодая женщина, стоявшая на балконе в окружении таких же, как она, молодых мусульманок.
        Гордая посадка головы и стройная фигура выделяли ее среди подруг. На ней не было глухой черной одежды. Напротив, хотя волосы на голове, руки и ноги молодой женщины были прикрыты, одежда скорее дополняла и даже подчеркивала ее элегантность и красоту.
        Никогда раньше молодой человек не видел ее в своем храме. Иначе бы, конечно, запомнил! Впрочем, и девушки, окружавшие ее, были ему незнакомы.
        После службы и проповеди Азат вышел на улицу. Стоял теплый сентябрьский вечер, и воздух был прозрачен и свеж.
        Молодой священник не спеша пошел по направлению к дому. Дорога шла на подъем и за угол, откуда начинался пологий спуск, ведущий к центру города.
        Здесь, в тихом городском квартале, располагались особняки наиболее богатых семей Тебриза. Все они утопали в зелени и цветах, потому воздух был напоен запахами роз и эвкалипта.
        Эфенди Мохсен, хоть и пригрозил ему наказанием за своеволие, тем не менее угрозы своей так и не выполнил и, по всей видимости, уже «остыл». Во всяком случае Азат продолжал служить в своей мечети, как и прежде, вот только прихожан в ней, после известных событий, стало на порядок больше.
        Думая так, Бек вышел на небольшую площадь, когда первые прозрачные сумерки заголубили вечерний воздух.
        Вдруг послышался нарастающий шум грохочущей по булыжной мостовой брички.
        Не успел молодой человек обернуться, как раздался выстрел, затем еще один, и что-то больно ужалило плечо.
        Скорее инстинктивно, чем осознанно, Азат упал на землю, сделав кувырок через голову, и отпрянул от летящей прямо на него брички в сторону.
        В следующий момент, когда грохот уже стал удаляться, молодой человек, почувствовав тошноту, потерял сознание.
        Когда он очнулся, то первое, что увидел, были огромные бирюзовые глаза молодой женщины, склонившейся над ним. Это была она, та самая незнакомка, которая лишь совсем недавно стояла в окружении подруг на балконе его мечети.
        Глаза женщины смотрели испуганно.
        Рядом, у обочины, Бек заметил стоящую карету, двери которой были распахнуты настежь.
        - Все в порядке, ханум! - с трудом улыбнулся Азат и попытался подняться, но силы вновь оставили его, и он провалился в темную бездну.

* * *
        - Майер, как вы могли промахнуться, стреляя с каких-то десяти метров?! - Саади был вне себя от гнева. - Вас там, в СД, неизвестно чему учат!
        - Я ранил его - это точно, и если бы он не оказался так прыток, раздавил бы его бричкой!
        - Если бы, если бы! - передразнил собеседника маг. - Мы не можем оставаться здесь надолго, разве вы не понимаете? Агенты спецслужб найдут нас в два счета! К тому же, и сам объект исчез, будто растворился! Пресса кричит, полиция с ног сбилась, разыскивая «бандитов»!
        - Да, теперь нам придется лечь на дно хотя бы на время! - согласился Майер.
        «Ух, ненавистный, Каджари! Ты уже второй раз уходишь от меня! Но я все равно доберусь до тебя рано или поздно!» - Саади до хруста в пальцах сжал кулаки.
        Мухаммед Саади аль-Гейлани бежал в Иран после неудавшегося государственного переворота, затеянного кланом Гейлани в Ираке 1 апреля 1941 года.
        Иракские мятежники во главе с Рашидом Али аль-Гейлани запросили помощи у Германии и Италии.
        Даже шах Ирана, купившись на пламенные призывы братьев-мусульман о помощи, планировал послать на помощь путчистам 40-тысячную армию! Но не успел: через месяц мятежное выступление было подавлено.
        Под провокатором Саади аль-Гейлани «горела земля», он был вынужден скрываться, ища путей отхода в Турцию. И все же, рискуя головой, не смог удержаться от покушения на своего «старого врага» в лице талантливого молодого агента Азата Каджари!

* * *
        Молодой человек открыл глаза. Он лежал на широкой кровати в большом ослепительно белом помещении с распахнутыми окнами, за которыми виднелись заросли какого-то пахучего кустарника с яркой, изумрудного цвета листвой.
        Было совсем светло и не по-городскому тихо. Азат попытался приподняться и тут же почувствовал острую боль в правом плече. За болью последовала тошнота.
        Немного отдышавшись, он отдернул рубаху и принялся обследовать рану. Но обнаружил лишь аккуратную плотную повязку и проступившее через нее кровавое пятно. Рука шевелилась.
        «Значит, не все так плохо!» - подытожил молодой человек результаты своего обследования.
        Постепенно память вернула картины уличного происшествия: летящая бричка, стрельба и злобное выражение на лице мага.
        Здесь все было вполне очевидно, но где он находится теперь и как попал сюда? Кто его прекрасная спасительница?
        Азат с усилием занял сидячее положение. Его лоб немедленно покрыла испарина, будто бы молодой человек таскал мешки.
        - Вам не следует вставать! - В комнату с подносом в руках входила вчерашняя незнакомка. - Рана не опасна, кость не задета. Но вы потеряли много крови, и доктор Фаузи, делавший вам перевязку, рекомендовал оставаться в постели по крайней мере несколько дней.
        Густые черные волосы под прозрачной косынкой волной ниспадали на плечи девушки. На ней было надето синее, до пят, платье с золотым национальным узором, а на ногах золотые туфли с загнутыми кверху носами.
        В очередной раз молодой человек залюбовался, глядя на незнакомку.
        Глаза девушки цвета морской волны с достоинством глядели прямо в глаза молодому человеку.
        Азату вдруг показалась знакомой эта красота. Будто бы он встречал ее однажды в своей жизни! Те же темные волосы и бирюзовые глаза!
        «Что за странное чувство!» - подумал он, а вслух произнес:
        - Где я?
        - Меня зовут Гелшат Каджари, и вы у меня в гостях! Я проезжала мимо и видела, как на вас напали те бандиты на бричке!
        «Так вот почему ему показалась знакомой красота девушки! Как похожа она на его Лелю в молодости!» Азат закрыл глаза.
        - Вам плохо? - спросила Гелшат с тревогой в голосе.
        - Нет. Я очень благодарен вам за свое спасение. - Бек не узнавал своего голоса, который вдруг стал каким-то глухим и чужим. - А меня зовут…
        - А я вас знаю! - улыбнулась девушка белозубой и какой-то совсем открытой, доверчивой улыбкой.
        - Знаете?! - насторожился разведчик.
        - Ну да, вы - местная знаменитость! Весь город ходит слушать ваши проповеди!
        - Вот как! - улыбнулся Азат - Но я не видел вас прежде в своей мечети!
        - Я и мой отец живем в Тегеране, а сюда я приехала, чтобы навестить наш дом, в котором когда-то жили наши предки. Отец болен и не смог сопровождать меня в поездке.
        «Значит, я в резиденции Каджари, в том самом особняке, мимо которого ходил каждое утро!» - догадался молодой человек.
        - Но простите мою нерасторопность! - вдруг озаботилась Гелшат - Наверное, ваши родственники ищут вас, волнуются! Скажите, где ваша семья, и мои слуги сообщат им, что с вами все в порядке!
        - У меня нет семьи, - тихо сказал Азат и впервые в жизни почувствовал глухое одиночество, - а родные далеко!
        - А разве священнослужителям нельзя жениться? - наивно спросила Гелшат и, покраснев, смутилась. - Давайте пить чай! - предложила она. - Наверное, все уже остыло?! Вам нужно хорошо питаться! Так сказал доктор Фаузи.

* * *
        Среди священства в Иране были самые разные настроения в отношении присутствия Советской армии. Но все же по большей части преобладали отрицательные. Вспоминали недавнее наступление на Иран советских войск.
        Стараясь сохранить стремительные темпы наступления, 53-я Отдельная армия РККА, потерявшая свои тыловые подразделения в момент вхождения в Иран, была вынуждена «реквизировать» продовольствие у местного населения.
        Сейчас этот факт муссировался теми, кто был активно настроен против Советов. Тем более немцы приближались к Москве, и нейтралитет иранцев становился все более прогерманским.
        Ах, как тяжело было слышать советскому разведчику кликушество тех, кто не сомневался в скорой победе Гитлера! «Отец, Леля, сестра, как они там?! Погибнет Москва или выстоит?!»
        К концу года в ряде районов Ирана вспыхнули голодные бунты - результат урона экономике страны, вызванного войной. Участились попытки саботировать указания оккупационных властей.
        Активизировалось германское подполье. Фашисты пытаются из Ирана вести подрывную деятельность на территории Советского Союза.
        Главная советская резидентура в Тегеране, которой были подчинены все резидентуры страны, действовавшая под руководством ровесника Азата, талантливого разведчика Ивана Агаянца, доносила в Центр: «Немцы из Ирана руководят разведкой, работающей в СССР; немцы "перелетают" из Ирана в СССР и обратно, как саранча!»
        В этих условиях главной задачей советской резидентуры становится выявление сотрудников и агентов иностранных спецслужб и сочувствующих им иранских должностных лиц.
        Основные усилия советской разведки были направлены прежде всего против деятельности германских агентов Шульце и Майера, формировавших иранские националистические организации, действовавшие против СССР. В их ряды входили и бывшие граждане Туркестана и Азербайджана.
        Вскоре Беку через осведомителей в среде высшего духовенства Ирана удалось узнать правду и о союзниках: в Тегеране действовала британская школа, готовившая диверсантов для действий на территории СССР!
        После представленных Британии неопровержимых фактов об их недружественных в отношении СССР действий английской разведке пришлось прикрыть свою разведшколу.
        Однако теперь советские агенты в Иране действовали с оглядкой не только в сторону противника, но и «заклятого» союзника.
        Резидентуре пришлось предпринять ряд активных мер по розыску и задержанию агентов иранской тайной полиции, которая продолжала свою враждебную деятельность в отношении тех, кто симпатизировал союзным войскам.
        И все-таки две разведки, советская и английская, зачастую работали сообща, делясь информацией и предупреждая друг друга.
        Глава 10
        Уже прошло больше месяца после инцидента, и Азат вновь вернулся к службе в мечети аббасидов. Обычно собранный и даже суровый, молодой настоятель теперь рассеян и задумчив.
        Все это время балкон пустовал. Гелшат и ее подруг не было видно.
        «Надо прекратить думать о ней!» - приказывает себе молодой человек и в следующий момент вновь ловит себя на том, что не перестает поглядывать наверх.
        Азат провел почти неделю в родовом гнезде семьи Каджари. Все это время Гелшат не отходила от него, заботилась, приглашала врача. От ее присутствия молодому человеку, жившему одиноко много последних лет, становилось тепло на сердце. Будто бы невидимая льдинка таяла где-то в груди, напоминая о родных, которые были так далеко! Как много тем передумал он тогда, оставаясь один на один со своими мыслями долгими темными ночами!
        «Леля - как богата, должно быть, она была! Ведь в XIX веке род Каджари управлял государством! Но все в одночасье изменила любовь, и девятнадцатилетняя девушка бросила ради нее все: родных и близких, богатство семьи и благополучие! Она последовала за своим чувством в неизвестность!»
        Маленький Витя любил ее, добрую, мягкую, и, как оказалось, совсем не знал свою Лелю! И только теперь, оказавшись на ее родине, понял, сколь решительной и мужественной была она еще совсем юной девушкой!
        «Гелшат! Как похожа она на Лелю! Какое поразительное сходство! Неужели только внешне?!
        Однако что это со мной? К чему эти мысли?!»

* * *
        Храм покидает последний верующий. Слуги начинают уборку. Азат выходит на улицу.
        Поздний декабрь 1941-го. Здесь, в Иране, вечерами становится холодно. Иногда изо рта валит пар. Это значит, что температура воздуха ниже 12 градусов тепла!
        А в России - лютый мороз! Техника мерзнет и отказывается служить. Пулеметы и автоматы молчат. Но немцев не только остановили под Москвой, но и гонят назад! Душат, голыми руками бьют! А те не выдержали и катятся, катятся, недоумевая, что с ними происходит! Что случилось с их непобедимой «машиной смерти»?!
        Невероятная, фантастическая информация! Боже мой! Неужели выстояли и конец наваждению?! В иранском «Журналь де Тегеран» огромные заголовки: «Русские наступают по всему фронту!», «Под Ленинградом уничтожено до полумиллиона немцев!», «Наступление русских на южном направлении!».
        Впервые не видно прессы на немецком языке!
        - Эфенди, Азат! Уважаемый Хаджи!
        Молодой человек не сразу понимает, что это к нему обращается какая-то незнакомая молодая женщина. Она вышла из темноты и протягивает ему конверт.
        - Что это, письмо? - наконец возвращается к действительности Бек.
        Лицо женщины закрыто вуалью. Она, почтительно кланяясь, пятится и в следующий момент растворяется в темноте.
        Молодой человек озирается по сторонам и открывает конверт. Голубоватая бумага тонко пахнет духами, ее духами: «Салом алейкум, уважаемый Хаджи-Азат! Через два дня я покидаю Тебриз. Мне нужно срочно вернуться в Тегеран в связи с ухудшением здоровья моего отца. Надеюсь, что Вы чувствуете себя уже лучше, а потому осмеливаюсь пригласить Вас на ужин завтра, к 19 часам, в свой дом. Прошу не считать мое приглашение непристойным! Мне будет жаль, если перед отъездом нам не удастся попрощаться! Гелшат Каджари».
        Как хотел и как боялся Азат встречи с этой чистой, наивной девушкой! Его сердце было готово вырваться из груди!
        «Да что это такое! - рассердился он на свою слабость. - Никаких ужинов! Завтра же отправлю к ней своего слугу с извинениями, и все, хватит об этом!»

* * *
        После дневной службы и проповеди эфенди Хаджи-Азата окружают правоверные. Много вопросов и жалоб. Люди просят совета и ждут утешения.
        На выходе из мечети накрыты столы и организована раздача продуктов питания самым неимущим и многодетным, которым сейчас особенно нелегко.
        Среди верующих и связной. Он, так же как все, получает продукты, благословение настоятеля и, незаметно от посторонних глаз, - шифровку в Центр.
        «Бек - Эмиру, 23.12.41: Майер в Иране, ведет активную подрывную деятельность из подполья. По последним сведениям, он сейчас находится в Исфахане, где пытается восстановить агентурную сеть.
        В его планах: создать исламский комитет, куда бы вошли наиболее уважаемые представители духовенства, такие как, например, шейх Абдулла Касем Кашани, который, по некоторым данным, уже пошел на контакт с Майером.
        В дальнейшем Майер планирует распространить влияние комитета на страны всего Ближнего и Среднего Востока, а также южные районы Советского Союза.
        В целом обстановка в Иране остается напряженной. Ее главные составляющие:
        - германское подполье, активно ведущее пропаганду среди местного населения;
        - представители «пятой колонны» - отдельные националисты и организации, куда, кроме иранцев, входят иммигранты из России: азербайджанцы, кавказцы, басмачи из Туркестана;
        - страдающий от голода и лишений народ Ирана, который склонен корень всех своих бед искать в присутствии на территории страны иностранных войск, в том числе советских;
        - мятежные племена, не признающие никакой власти, кроме власти денег».

* * *
        В семь вечера у ажурных ворот семейной резиденции Каджари остановилась коляска, и из нее вышел эфенди Хаджи-Азат.
        Все его мучения, связанные с решением - стоит или нет принимать приглашение, - закончились именно сейчас у ворот, и он решительно нажимает кнопку звонка.
        «Будь что будет! Ведь она спасла мою жизнь! - убеждал себя Азат - В конце концов, ничего не произойдет, если мы просто поужинаем!» Так думал, обманывая себя, молодой человек, потому что просто хотел ее видеть, а признаться в этом даже себе самому - не мог!
        К воротам спешит слуга и, почтительно кланяясь, распахивает калитку перед уважаемым имамом.
        Далее как во сне: десяток шагов по аллее и еще немного по мраморной лестнице.
        Она встает к нему навстречу, откладывая в сторону книгу, в темно-зеленом платье и такой же накидке на голове. На ее длинной, тонкой шее дорогое золотое колье. А восхитительные огромные глаза горят от радости!
        «А может, это только кажется?! И это всего лишь дань гостеприимству?!»
        - Как я рада, что вы пришли! - Гелшат подкупает своей искренностью. - Как вы себя чувствуете?
        - Спасибо, теперь намного лучше!
        - Обещайте, что вы не будете больше выходить по вечерам в город без охраны! - Ее голос звучит тревожно. - В Иране теперь неспокойно!
        Бек усмехнулся наивной заботе девушки: кому как не ему знать об этом!
        - Вам не следует беспокоиться! - успокоил ее молодой человек.
        После небольшой паузы Гелшат торопится объясниться:
        - Я вынуждена срочно уехать в Тегеран. Моему отцу сделали экстренную операцию, и мне нужно ухаживать за ним! Но уехать, не попрощавшись с вами, я не смогла.
        Гелшат произнесла эти слова искренно и с чувством!
        От ее слов у Азата замирает сердце и внезапно кружится голова. Чувствуя, что его лоб покрывается испариной, он тяжело опускается в кресло.
        - Простите меня, это все еще отголоски ранения!
        - Нет, это вы простите меня! - в голосе ее близкие слезы. - Вам следует еще поберечься, а я вот со своим приглашением… - Девушка расстроено замолчала.
        - Нет-нет, уже все хорошо! - торопится он успокоить ее и встает.
        - Тогда пойдемте ужинать!
        Молодые люди проходят в соседнее помещение.
        Это зала. На стенах портреты и пожелтевшие фотографии под стеклом.
        Здесь накрыт длинный стол, на котором только два прибора.
        Гелшат и Азат садятся друг напротив друга, и слуги начинают подавать еду. Молодые люди скованно молчат, и когда пауза затягивается, он просит девушку:
        - Расскажите мне о себе!
        - Ничего особенного не произошло за двадцать лет моей жизни! Я самая младшая из детей в нашей семье. У мамы с отцом нас было четверо: я и три мои брата. Все они, как и отец, служили в армии. А теперь они чиновники, имеют свои семьи и живут в Тегеране. Мама же умерла, когда я была совсем маленькой.
        - Да упокоит ее Всевышний! - Азат вспомнил, что он священник.
        Тем временем девушка продолжала свой рассказ:
        - Раньше мы все жили в этом большом доме: дедушка с бабушкой, мои родители, братья и я. А после смерти мамы отец перевез нас в дом своего отца в Тегеран. И с тех пор он больше никогда не приезжал! Наверное, ему тяжело возвращаться сюда, где все напоминает о маме? А вы мне расскажете о себе?
        - Я свою маму почти не помню. Она работала в инфекционной больнице, там заразилась и умерла, когда мне было только пять лет. Отец больше не женился. А еще у меня есть старшая сестра и бабушка, которая и заменила мне мать!
        - А в каком городе они живут? - поинтересовалась девушка.
        - Они живут очень далеко отсюда, - неопределенно ответил Азат. Врать не хотелось, но и правду сказать он не мог!
        После ужина Гелшат предложила гостю:
        - Хотите, я покажу вам наш дом?
        - Конечно!
        - Тогда давайте начнем прямо отсюда! - Девушка подводит Азата к старым фотографиям, развешанным по стенам, и начинает объяснять, кто запечатлен на них.
        На первом фото группа из 10 - 12 человек. Среди них пожилые люди, сидящие в первом ряду на стульях, и окружившая их молодежь. Фотография сделана на лужайке, прямо у дома, на фоне зелени кустов и стволов пальм. Их лица торжественны. На головах фески.
        Гелшат начинает объяснять:
        - Вот - прадед, который построил этот дом, его жена с сестрами, их дети.
        На следующей фотографии, пожелтевшей от времени, мужчина и женщина. Их лица светятся счастьем, они молоды и красивы.
        - Это мои мама и папа, сразу после женитьбы, - поясняет девушка, и ее глаза на мгновение грустнеют. Но она справляется с собой.
        На третьем фото уже знакомый молодому человеку глава семейства и с ним юноша в национальном головном уборе и удивительно похожая на Гелшат молодая красавица.
        - Кто эти двое?
        - Это еще одна ветвь рода Каджари, наши дальние родственники: дедушка Голям и его сестра, бабушка Лэлих. Она полюбила русского дипломата и уехала с ним в Россию еще в прошлом веке. Папа говорит, что я очень на нее похожа! Правда?
        Азата прошиб холодный пот. Со старой фотографии, сделанной более полувека назад, на него глядела его Леля, юная и прекрасная, как цветок! Какой красивой она была! Невозможно не влюбиться!
        «Значит, и они с Гелшат - в дальнем родстве! Как хорошо, что не в ближнем!» - подумалось вдруг. Молодой человек молчал, не в силах произнести ни слова. Он был оглушен!
        - Вам снова плохо?! - забеспокоилась девушка, увидев, как побледнело его лицо. - Присядьте вот здесь, прошу вас!
        Она взяла его за руку. А глаза такие огромные и такие прекрасные!
        У Азата перехватило дыхание от ее нежной заботы:
        - Не беспокойтесь, просто немного закружилась голова. А что же, о ее судьбе вам ничего не известно?
        - В России в 1917 году произошла революция, и с этого момента связь с нею оборвалась. Мы даже не знаем, жива ли она!
        «И я не знаю, как там моя Леля!» - подумал Азат, а вслух произнес:
        - Она отважная женщина! И так же прекрасна, как ее любовь! - искренне, с сердцем сказал молодой человек и понял, что не к лицу ему, мусульманскому священнику, было говорить такое! Но что сказано, то сказано!
        Взгляды молодых людей встретились.
        Гелшат смотрела на него с нескрываемым удивлением и восхищением. Казалось, она впервые по-настоящему разглядела своего гостя.
        «Какая же ты красавица!» - с нежностью подумал о ней Азат.
        Ах, как много было в этом взгляде того, о чем мечтает молодость!
        - Мне пора идти, - взял себя в руки молодой человек, - завтра ранняя служба! Благодарю вас, моя госпожа, за ужин и заботу. И желаю вам счастливого пути! Кланяйтесь своему отцу!
        - Как, вы уже уходите?! - расстроилась Гелшат.
        - Да, мне пора!
        - А вы, - девушка замялась, покраснев, и опустила глаза, - не спрашиваете, когда я вернусь?
        - Я… меня нельзя любить, Геля! - впервые назвав девушку по имени, признался Азат и повернулся, чтобы уйти.
        Сердце отчаянно стучало в висках - слишком уж много произошло в этот день!
        - Почему?! - прошептали губы девушки вслед уходившему молодому человеку.
        Глава 11
        Победоносное контрнаступление советских войск под Москвой, кроме грандиозной военной победы над группой армий «Центр», принесло и временный захват стратегической инициативы. Стало ясно, что «блицкриг» провалился и Германия стоит перед лицом затяжной войны. Произошло то, чего так боялся фюрер!
        Впервые за все время Второй мировой войны фашистские войска перешли к вынужденной стратегической обороне на протяжении всего советско-германского фронта.
        Однако неудача Юго-Западного фронта на харьковском направлении и в Крыму, а также отсутствие Второго фронта в Европе, с открытием которого коварно медлили США и Великобритания, привели к тому, что летом 1942 года немецкие войска, подтянувшие на Восточный фронт значительные резервы, начали активное наступление на южном направлении с целью выхода в нефтяные районы Кавказа и плодородные земли Дона, Волги, Кубани.
        В июле начались ожесточенные оборонительные операции советских войск на кавказском и сталинградском стратегических направлениях. Фюрер рассчитывал своей победой на юге подтолкнуть Японию, Турцию и Иран ко вступлению в войну против СССР.
        Бек, отслеживая настроения в иранском обществе, сообщал в Центр, что страна «живет с оглядкой на ход боевых действий на западном театре войны, и, кроме того, тяжелое экономическое положение народа создает питательную среду для сотрудничества германской разведки с националистами».
        В начале 1942-го в Иране начинают свою деятельность националистические организации профашистского толка «Голубая партия», куда входят члены парламента (меджлиса), и «Меллиюне Иран» («Националисты Ирана»). Последней ее организатором, Францем Майером, отводится роль ядра при подготовке к государственному перевороту и взятию курса на союз с фашистской Германией.
        Кроме этих организаций в стране действует еще ряд подобных им националистических объединений, но значительно меньших по своей численности.
        Националисты применяют тактику бандитских вылазок: обстреливают охрану советских объектов, красноармейцев-связистов при выполнении ими своих обязанностей, отдельные автомашины с продовольствием, нарушают телефонную связь советского посольства в Тегеране, устраиваются враждебные СССР демонстрации и т. д.
        Сам же германский агент Майер работает весьма агрессивно и эффективно: меняет явки, пароли и даже свою внешность.
        Бек неоднократно выходит на его след, но в последний момент немец ускользает. В Тегеране арестован ближайший сподвижник Майера - Али. Это ощутимый удар по немецкой агентуре! Однако этот успех пока не решает главного, ведь организатор и вдохновитель всех вылазок против Советов разгуливает на свободе!
        Советский разведчик знает точно, кто «мутит воду». Именно Майер и его подручные распространяют ложную информацию о якобы имевших место случаях разграбления мечетей красноармейцами и запрете советских оккупационных властей на отправление религиозного культа. Народ верит слухам, возмущается и проклинает «коммунистов»! Нейтрализация агента абвера Майера становится для Азата первостепенной задачей. Тем более что многих из его ближнего круга уже удалось арестовать. Среди них: Вейзачек, Иштван и даже Шульце-Холыус, интернированный в шведское посольство!
        Но действовать приходится с оглядкой, ведь агенты заочно знакомы!

* * *
        Бек прогуливался по городу, вспоминая последнюю встречу с Гелшат Прошла зима, и уже заканчивался май, а резиденция рода Каджари оставалась безлюдной.
        На сердце у молодого человека грусть и печаль. Он вспоминает, что, кажется, сказал девушке что-то дерзкое. Он совсем не хотел обидеть ее, а лишь сказал правду: его, разведчика, живущего каждодневным риском, не принадлежащего самому себе, и правда любить нельзя!
        «Да, только нужно было найти какие-то другие слова, сказать то же самое, но как-то иначе, в более мягкой форме, чтобы не обидеть девушку! - укорял себя Азат - Но что случилось, то случилось, и ничего уже не вернуть!»
        Случайно, боковым зрением, Бек уловил в толпе знакомую фигуру и скорее догадался, чем понял, кому она принадлежит.
        Да, это был германский агент, неуловимый Франц Майер! Сомневаться в том, что и сам он узнан абверовцем, не приходилось!
        «Что ж, мы теперь хотя бы в одном положении!» - мелькнула шальная мысль в голове у молодого человека. Он машинальным движением проверил наличие пистолета в потайном боковом кармане платья священника. Упустить Майера, главного организатора тайных немецких акций в стране, Бек себе позволить не мог. Тем более после покушения, совершенного на него немцем, молодой человек чувствовал себя его должником! Судя по всему, на встречу с советским разведчиком германский агент не рассчитывал. Лишь заметив за собой неумолимо двигавшегося Бека, Майер прибавил ходу и поспешил покинуть людное место, свернув в боковой переулок.
        Но Азат не отставал. Дистанция между ними неумолимо сокращалась.
        Переулок оказался совершенно безлюдным, и Бек потянулся за пистолетом, но, прежде чем он успел выхватить оружие, из ближайшей подворотни неожиданно выскочил незнакомец, одетый в иранскую национальную одежду, и бросился на молодого человека. В руке у него блеснул нож. Бек успел лишь отпрянуть в сторону. Рука незнакомца с лезвием описала дугу в воздухе, не достигнув цели.
        Молодой человек крепко схватил иранца за рукав и попытался провести прием самообороны, но на ногах не удержался - слишком уж неожиданным было нападение!
        В следующий момент оба они покатились по булыжной мостовой в борьбе за холодное оружие.
        Падая и увлекая за собой нападавшего, Бек увидел, как уходивший минуту назад от преследования Майер теперь повернул назад и бежит прямо к ним!
        Ситуация становилась критической!
        Неимоверным усилием воли Азат вывернул руку незнакомца и смог перехватить ее, державшую нож, своей левой рукой, а правой что было духу ударил незнакомца по переносице. Иранец обмяк и выронил оружие.
        И в этот момент раздался выстрел.

* * *
        Лето 1942-го в Иране выдалось на редкость жарким. Воздух раскалился, и в пустынных районах в дневные часы висят миражи.
        Но еще более жарким оно было в Сталинграде. Здесь - плавится металл, не выдерживая упрямой решимости защитников города стоять насмерть! Весь мир замер в ожидании исхода этого грандиозного сражения, от которого, без преувеличения, напрямую зависит будущее всей войны и мира в целом.
        Для наступления на город из группы фашистских армий «Б» выделена 6-я армия генерал-полковника Паулюса в составе 13 дивизий (около 270 тысяч человек, около 500 танков, до 1200 боевых самолетов).
        Советские войска встретили противника 17 июля с силами около 160 тысяч человек, около 400 танков и с втрое меньшим числом самолетов.
        Столкнувшись с ожесточенным сопротивлением защитников города, германское командование было вынуждено повернуть на Сталинград с кавказского направления 4-ю танковую армию.
        Обе стороны постепенно наращивали количество войск, втянутых в сражение.
        К концу сентября группа армий «Б», действующая на сталинградском направлении, уже имела в своем составе более 80 дивизий! К этому времени фюрер объявил о переносе главных усилий всей осенне-летней кампании на Сталинградский фронт. Все иранские СМИ кричат о «скорой гибели Советов», несмотря на запреты действующего руководства страны публиковать подобный материал.
        Усиливаются факты саботажа. Местная власть в стране не желает выполнять требования союзников: жандармерия Казвинского района укрывает дезертиров, сбежавших из своих воинских частей, генерал-губернатор Тебриза Фахими ведет подрывную деятельность, направленную на срыв поставок продовольствия советским частям, помещики прячут у себя избежавших интернирования немецких граждан. Бывшие чиновники требуют от купцов скрывать от оккупационных войск продовольствие. И все же после ввода советских войск на территорию Ирана основательная чистка фашистской агентуры и подрывных элементов началась! Только среди иранских националистов арестовано более 40 офицеров, и среди них три иранских генерала!
        В разоблачении фашистских агентов и их пособников-националистов большую роль играет группа под руководством молодого человека, сына советского нелегала Вартаняна, ставшего впоследствии знаменитым разведчиком. Группу называют «Легкая кавалерия».

* * *
        - С вами все в порядке, святой отец? - Вартанян подскочил к Беку. Два других парня скрутили напавшего на Азата незнакомца и повели его в сторону открытого автомобиля.
        - Да, но ушел Майер! - Бек поднялся с земли, потирая разбитую в схватке правую руку.
        - Нам удалось его ранить, о чем свидетельствуют кровавые следы! Думаю, что хотя бы на время мы его нейтрализовали!
        «Ну значит, мы - квиты!» - подумал советский разведчик.

* * *
        Азат не любил читать местную прессу - она приносила страдание. Однако в интересах агентурной работы это приходилось делать.
        Он прекрасно понимал, что никакие запреты ничего не принесут без реальных побед. И впервые всерьез молился всемогущему Богу в уединении ночной тиши.
        Молодой человек жил на автомате: мечеть, правоверные и отправление культа, жестокое, невидимое противостояние германским агентам и террористическим актам националистов, сбор информации и отправка ее в Центр.
        Каждодневный, ежеминутный риск, притупившийся и ставший обыденным!
        Но наконец наступил ноябрь 1942-го и незабываемое, острое чувство радости и гордости за свою Родину и великую победу на Волге!
        19 ноября 1942 года, после неслыханных по накалу и ожесточению боев, войска Юго-Западного, Донского и Сталинградского фронтов начали контрнаступление на завязшие в бескрайних волжских степях фашистские соединения и уже через несколько дней (23-го) завершили их окружение в районе города с очень русским названием - Калач!
        В кольце оказались 22 дивизии и более 160 отдельных частей вермахта! Всего более 330 тысяч человек!
        Им предложено сдаться, но ультиматум отклонен. Отрезанные от внешнего мира войска надеются на помощь. Но любые попытки разблокировать смертельный узел обречены на провал!
        Войска Донского фронта под командованием генерал-лейтенанта Рокоссовского приступают к уничтожению фашистской группировки.
        Впервые за всю войну наступающие советские войска поддержаны огневым валом артиллерии! В воздухе господствуют советские асы!
        «Слава Тебе, Господи, слава Тебе!» - Азат стоит на коленях, и по его щекам текут обильные благодарные слезы: он только что получил сообщение о капитуляции генерал-фельдмаршала Паулюса и его войск. Теперь ему ясно: поход Третьего рейха на Иран, Афганистан и Индию не состоялся, значит, надежды фюрера на победу в войне - ничтожны!
        Поражение экспедиционного корпуса фельдмаршала Роммеля в Африке, рвущегося к иранской нефти, теперь лишь вопрос времени!

* * *
        В 1943-м, после сокрушительных поражений в Сталинграде и на Курской дуге, обстановка в Иране с каждым днем меняется в пользу СССР. Теперь почти нет враждебных публикаций в прессе. Затихли националисты. Акции германской разведки становятся все более редкими.
        Катится к концу август. Азат мечтает о Москве. Уже более трех месяцев нет никаких сообщений о родных. Как они там? Жива ли его Леля?
        Ничего не известно и о Гелшат Прошло почти десять месяцев с момента их последней встречи.
        «Она уехала к отцу, в свою семью. Так и должно быть! Я - советский разведчик и не имею права на любовь!» - убеждает себя Азат, но все равно ему одиноко и грустно. Похоже, что эта глазастая девчонка навсегда ранила его в самое сердце! И с этим уже ничего не поделать!
        Молодой человек вдруг вспомнил о магической силе своего кольца и обещании любимой бабушке непременно найти свою вторую половинку.
        «Эх, Леля, Леля! Родной ты мой светлячок!» - вздыхает Азат.
        В сентябре официальный Тегеран объявил войну Третьему рейху!
        Это победа героев, живых и павших, но победивших под Смоленском и Киевом, оборонявших Москву, Сталинград и Курск! И… его тоже!
        Шесть лет он шел к ней, через страны и города, риск и одиночество, и наконец пришел - вот она, долгожданная!
        Вечером после службы при свете настольной лампы Бек открывает зашифрованное послание Центра:
        «Эмир - Беку, 12.09.43: Ваша миссия в Иране завершена. Сообщаем о награждении Вас орденом Красного Знамени!
        Приказываем 17.09 с. г. перейти в распоряжение…»
        Разведчик не смог дочитать до конца нескольких строк: его сотрясали сухие рыдания. Как давно ждал он этого письма! Как надеялся дожить до этого дня!

* * *
        Наступил вечер. Один из тех глухих вечеров, когда слышно, как завывает ветер, разнося по безлюдным улицам пустые бумажные пакеты и прочий мусор, лают собаки и проезжают мимо редкие коляски со спешащими домой пассажирами.
        Хаджи-Азат одиноко сидит в кресле во внутреннем дворе своего дома и глядит на водяную мельницу, которая под воздействием воды крутит плоские лопасти. От этого малого электричества зыбким светом горит наброшенная на соседние невысокие деревья иллюминация.
        «Неужели скоро увижу своих родных! Просто не верится!»
        В следующий момент в голову молодого человека приходит тревожная мысль: «А вдруг с кем-то из них произошло несчастье?! И именно поэтому меня вызывают в Москву?!»
        «Нет, нет, не может быть!» - успокаивает он себя, стараясь выбросить из головы дурные мысли.
        В следующий момент ему кажется, что в дверь его дома стучат.
        «Наверное, ветер», - решает Азат, продолжая сидеть в кресле.
        Но в следующее мгновение стук повторяется, теперь более отчетливо.
        Бек неслышно подходит к двери. В его руке пистолет, нервы напряжены до предела. Он осторожно приоткрывает ее и…
        - Простите меня, Хаджи-Азат, я не знаю, что сказать! - Гелшат стоит одна, закутанная во все темное. На ее лице черная вуаль. Он не узнал бы ее, если бы не голос, который он много раз слышал бессонными одинокими ночами!
        - Входите, прошу вас! - молодой человек отступает назад, пропуская гостью.
        Девушка входит и бросается к нему на грудь.
        Ее тело сотрясают слезы.
        - Что с вами, что случилось, прошу вас, успокойтесь! - Руки Азат держит вдоль туловища, не смея обнять ее.
        - Обнимите меня, прошу вас! - шепчет Гелшат - Мой отец умер месяц назад, и теперь я совсем одна!
        Молодой человек бережно привлек к себе девушку, ставшую для него дорогим существом, о котором он так долго мечтал и без которого страдал в разлуке!
        - Что же ваши братья?
        - У них свои семьи, своя жизнь! Я для них почти чужая! Последние годы только я одна ухаживала за отцом.
        - Пойдемте в дом!
        Они входят в прихожую. Здесь Азат помогает девушке снять верхнюю одежду. Затем они попадают в гостиную, и молодой человек усаживает свою гостью в кресло.
        Глаза Гелшат печальны и от этого еще более прекрасны. На ней черное муаровое платье и такие же черные до локтей перчатки.
        - Я хочу покормить вас!
        - Я не голодна.
        - Когда вы приехали?
        - Сегодня утром. Простите, что побеспокоила вас, - оправдывается Гелшат, - но я была не в силах находиться одна в пустом доме, в котором давно уже вместо людей живут только их фотографии!
        - Вы правильно сделали, что пришли ко мне!
        - Правда?! - Глаза девушки заблестели от радости.
        - Ну конечно правда! - Азат еле сдержался, чтобы не признаться в том, что все долгие месяцы разлуки думал только о ней.
        Придвинув стул, он подсел ближе к своей гостье и предложил:
        - Расскажите мне все, и вам станет легче!
        - Мой отец заболел год назад. Его положили на обследование и нашли запущенную опухоль. Хирургическая операция дала немного, лишь продлив на несколько месяцев его страдания. Я ухаживала за ним все время, пока он болел. Перед самой смертью он отдал мне вот это. - Гелшат стянула перчатку, и Азат увидел на ее пальце знакомое кольцо с инициалами - Г. К.
        Между тем девушка продолжала свой рассказ:
        - Это кольцо когда-то отдал моему деду его троюродный брат Голям Каджари. Его единственный сын погиб во время службы в армии, и он просил передать его мне, с пожеланием семейного счастья, которого так и не встретил он сам в своей жизни. Вообще-то таких колец было два: одно у Голяма, а другое…
        - У - Лэлих Каджари! - закончил вместо Гелшат молодой человек.
        - Да. - Девушка с удивлением поглядела на Азата, но в следующий момент она, кажется, догадалась, в чем тут дело: - Ах, ну да! Вы же видели ее на фотографии, с моим прадедом!
        И Гелшат, не подозревая, какая буря бушует в сердце молодого человека, продолжала:
        - Когда у них в семье родились двойняшки, то их отец заказал ювелиру одинаковые кольца и для этого не пожалел даже фамильный бриллиант! По очень старой и красивой легенде, эти два кольца должны были всегда быть вместе, соединяя два любящих сердца. Только в жизни бывает иначе! - с грустью в голосе произнесла она, глядя на тускло поблескивавшее золото. - А почему вы не спрашиваете, где бриллиант?
        Азат больше не мог и не хотел обманывать свою любимую. Завтра он навсегда покинет Тебриз! Она заслуживает правды! И он решился сделать то, что не сделал бы никогда раньше, что равносильно провалу для агента, - признаться!
        - Потому что достаточно лишь нажать на сферу, и она автоматически отъедет вправо, обнаруживая под собой редкой чистоты бриллиант в десять карат!
        - ?!!
        Азат вышел из комнаты, но вскоре вернулся вновь, что-то сжимая в своем кулаке. Протянув руку девушке, молодой человек разжал пальцы. На его ладони лежало такое же кольцо, только с инициалами - Л. К.
        Гелшат вскрикнула и в страхе закрыла лицо руками.
        - Не бойся, милая, я - Азат Каджари, а Лэлих - моя родная бабушка!
        Потрясение было настолько сильным, что девушку бил озноб и она молча, с глазами полными слез, глядела на молодого человека, не в силах произнести ни слова.
        Какое-то время они так и смотрели друг на друга. Азат гладил руку девушки, присев возле нее на колени.
        А потом в порыве отчаянной решимости она протянула руки навстречу Азату, и они крепко обняли друг друга.
        - Я люблю тебя! - прошептала Гелшат. - Я так давно безответно тебя люблю и страдаю!
        - Ты ведь знаешь, что меня любить нельзя!
        - Почему, ведь ты же мне даже не двоюродный брат?! Может, я тебе безразлична?!
        - Все дни нашей разлуки я думал только о тебе!
        - Так что же тогда?!
        - Я… завтра я покидаю Иран!
        - Завтра?! Уже завтра! Почему?!
        - Я советский разведчик!
        - Ты… возвращаешься домой…
        - Да, милая, в Москву, - вместо девушки договорил Азат.
        - И мы никогда не увидимся вновь?! - с ужасом в голосе произнесла Гелшат.
        Азат не знал, что ответить, и, не выдержав ее взгляда, опустил глаза.
        - Пусть так, но впереди еще целая ночь! - Губы девушки потянулись к губам молодого человека. - Наша ночь!
        Глава 12
        В 1943 году немецкая разведка понесла в Иране сокрушительное поражение. Этому в решительной мере способствовали победы советского оружия.
        Последняя операция оставшихся в тегеранском подполье германских агентов, носившая кодовое название «Длинный прыжок», имела целью убийство лидеров «Большой тройки»: Сталина, Рузвельта, Черчилля, прибывших в Иран на Тегеранскую конференцию. Фашистская Германия этим убийством планировала изменить ход войны.
        Учитывая важность акции, ею руководил сам шеф политической разведки (СД) Кальтенбруннер, который поручил ее исполнение опытному разведчику штурмбанфюреру СС Отто Скорцени.
        На территорию Ирана была сброшена группа террористов, которые незамеченными добрались до Тегерана.
        Но здесь удалось запеленговать их радиопередатчик, и группа была обезврежена.
        Были арестованы и главные фигуранты акции: Отто Скорцени, Майер и др.

* * *
        Подошла к концу работа Тегеранской конференции. Главного наконец достичь удалось: решения об открытии Второго фронта!
        Накануне убыл на родину американский президент Рузвельт, который, приняв предложение Сталина, все дни работы совещания «Тройки» проживал на территории советской миссии.
        Сталин и Молотов пили чай на крыльце, любуясь ухоженной территорией. Вокруг много зелени, светит солнце, и настроение у советских руководителей под стать прекрасной погоде.
        К ним подошел глава советской дипломатической миссии в Тегеране Смирнов:
        - Иосиф Виссарионович, прибыл шах Ирана Мохаммед Реза. Он говорит, что встреча с вами была обговорена вчера по телефону!
        - Совершенно верно! Пусть заходит к нам!
        Смирнов удалился.
        Проводив его взглядом, Молотов спросил у разомлевшего на ласковом иранском солнышке Сталина:
        - Коба, по какому вопросу приехал шах? Снова будет просить вывода наших войск с территории страны?
        - Он вчера сказал, что хочет сфотографироваться с нами на память и что у него есть ко мне небольшая личная просьба.
        - А, ну это другое дело!

* * *
        Виктор бежал по бульвару в сторону своего дома. Он только что прилетел в Москву из Средней Азии на военном транспорте.
        Был ранний октябрь, но в воздухе пахло снегом. Редкие люди, попадавшиеся на его пути, с удивлением оборачивались на спешащего молодого человека.
        Задыхаясь от бега, он остановился у знакомой двери. Едва перевел дыхание и дважды, как прежде, крутанул круговой звонок.
        Виктору показалось, что прошла целая вечность, а там, за дверью, тихо. Никого нет! Где его родные, что с ними?!
        Но наконец послышались едва различимые шаги, щелкнул замок, и дверь распахнулась.
        - Бабулька, родная моя, как я рад тебя видеть! - обнимал свою Лелю молодой человек. - Какая же ты легенькая! Вы голодали?!
        - Мальчик мой, ты меня задушишь! Наверное, ты забыл сколько мне лет?!
        - Дождалась меня, умница!
        - Я очень скучала по тебе и не могла умереть, не увидев тебя вновь! Где же ты был все эти годы?!
        - Об этом говорить долго, но главное - я только что вернулся из Тебриза, где на стенах дома, принадлежащего роду Каджари, висят фотографии твоей молодости! Это как машина времени. Теперь я знаю, почему в тебя так влюбился мой дед!
        - Ты был там?! Ты рисковал жизнью?! - Лэлих внимательно, будто желая разглядеть что-то недосказанное внуком, смотрела на него.
        - Родная моя, какая же ты умная! А где отец? - встрепенулся Виктор.
        - На работе. Он все еще преподает, только теперь в Институте железнодорожного транспорта. Но туда можно позвонить!
        - У вас есть телефон?! Я и не знал этого!
        - Установили около двух месяцев назад и еще одну комнату дали совсем неожиданно! Впрочем, теперь я понимаю почему: к твоему возвращению!

* * *
        - Бедная девочка! - Леля только что услыхала рассказ внука о том, что на ее родине совсем одна, после смерти своего отца, осталась ее дальняя родственница, Гелшат Каджари, так похожая на нее в молодости!
        Виктор и его бабушка сидели за знакомой ширмой в комнате старой женщины и пили зеленый чай в ожидании Платона Ананьевича, который, как только узнал о приезде сына, тут же заторопился домой.
        Леля долго держала в руках кольцо своего брата с буквами «Г. К.» на выпуклой сфере (молодые люди поменялись кольцами, прощаясь, в знак своей любви и верности друг другу), молча разглядывая знакомые инициалы. Она словно бы хотела почувствовать в нем тепло рук своих родственников, передававших кольцо друг другу.
        Виктор, понявший состояние старой женщины, сидел тихо, стараясь не мешать ее воспоминаниям.
        На следующий день майор Службы внешней разведки Виктор Платонович Шабров вернулся домой подполковником и орденоносцем! Его оставили в Москве, назначив заместителем начальника отдела.
        Молодой человек стал жить с отцом и бабушкой в их старой квартире, где их семья теперь занимала целых три отдельных комнаты и имела, редкий по тем временам в Москве, телефон!
        Когда он появлялся в военной форме, все жители дома с большим почтением и удивлением одновременно разглядывали боевой орден на его груди.
        Тогда еще в Москве столь высокая награда была большой редкостью. Ведь продолжалась война, и до возвращения ее героев оставалось еще долго, очень долго!

* * *
        Подполковник Шабров с головой окунулся в работу. Его отдел разрабатывал сложные операции по обеспечению победы Красной армии в войне.
        Речь шла о проведении спецмероприятий в фашистском тылу и далеко от воюющих армий. Но главной проблемой, стоявшей перед всей советской разведкой, являлось овладение информацией о создании американцами секретного ядерного оружия.
        Наступил новый, 1944 год. Советские войска проводили серию наступательных операций на юге с целью освобождения Крыма и Правобережной Украины, а также разгрома группы армий «Юг» и «А».
        Вся Москва замирала у репродукторов, слушая сводки Информбюро, которые уже давно ассоциировались со знаменитым голосом всесоюзного диктора Левитана - «личного врага» германского фюрера.
        В один из морозных январских дней Шаброва вызвали к начальнику Внешней разведки НКГБ СССР комиссару третьего ранга Фитину.
        Павел Михайлович был талантливым молодым руководителем и лишь на три года старше Шаброва. Их отношения складывались дружески. Но когда Виктор вошел в кабинет, Фитин взглянул на него строго и сразу задал прямой вопрос:
        - Кто такая Гелшат Каджари?
        - Это моя дальняя родственница, проживающая в Иране. - У Шаброва похолодело внутри от недоброго предчувствия.
        - И все?
        - Нет, она - моя невеста! - честно признался Виктор.
        - Тебя вызывает Берия. Ты хорошо знаешь наши с ним отношения. Берегись, Виктор!
        - А почему вы спросили про Гелшат?
        - Об этом спросил не я, а Берия. А я не знал, что ему ответить! - сказал Павел Михайлович, и в его голосе прозвучал упрек.
        Ах, если бы и сам Виктор знал, что ответить!

* * *
        - А, заходи, заходи! Эх, какой красавец! - Нарком Лаврентий Берия сверкнул из-за стола толстыми стеклами своих очков. - Недаром все иранские красавицы от него без ума! - сказал он в сторону стоявшим поодаль от его стола генералу и полковнику НКВД.
        Те плотоядно ухмыльнулись.
        Виктор впервые воочию увидел известного на весь СССР «несгибаемого ленинца». Кабинет наркома был громаден и давил тяжестью темного дерева, которым были покрыты все его стены.
        Между тем Берия задал главный вопрос стоявшему у двери Шаброву:
        - А кто это - Гелшат Каджари?
        - Моя невеста! - кратко ответил Виктор. Он решил, что скажет именно так, еще когда шел сюда.
        - Я знал, что ты хороший разведчик, а оказывается, ты еще и бабник!
        Виктор промолчал, понимая, что сейчас, возможно, решается его судьба. А может быть, и судьба его родных.
        - Так ты любишь ее? - спросил Лаврентий Берия после небольшой паузы.
        - Да, люблю.
        - Вот и она тебя любит! Да так сильно, что даже товарищ Сталин уже знает об этом!
        Повисла тягостная минута молчания, которую нарушил сам Берия:
        - Ну что же, завтра встречай свою невесту! Спецрейс прибывает на Ходынское поле в 10 утра!
        Виктор готов был услышать все что угодно, но только не это, из уст самого Лаврентия Берии. Ему показалось, что он просто ослышался!
        В состоянии, близком к аффекту, Шабров продолжал молча стоять у двери.
        - Ну нет бы сказал спасибо, а он - молчит! - вновь обратился к своим сотрудникам всесильный нарком и хохотнул, глядя на молодого человека. - Ладно, Шабров, иди и помни, что от того, как ты поступишь, зависит, останется Гелшат Каджари в СССР или вернется назад!
        Выйдя из кабинета наркома, Виктор шел по длинному устланному красными ковровыми дорожками коридору, и ему казалось, что он спит. Неужели уже завтра он увидит ее, свою единственную любовь, здесь, в Москве! Или все это неправда, какая-то злая шутка?

* * *
        Самолет подкатил совсем близко к зданию аэровокзала. Винтовая машина натужно гудела и тряслась, отходя от долгого полета.
        Виктор стоял у самого взлетного поля, выйдя из трофейной «эмки», полученной им у Фитина.
        Кроме него встречающих почти не было. Наконец машина, чихнув последний раз, остановила свой бег.
        К борту подкатили лестницу на колесах, и дверь металлического чрева распахнулась.
        Виктор, чувствуя сильнейшее волнение, подошел вплотную к самолету.
        Вот на трапе показался какой-то военный, еще один, затем пауза… И наконец - огромные, испуганные и такие родные глаза.
        - Салом, родная! - Молодой человек испугался, что Гелшат может не узнать его, изменившегося, в незнакомой военной форме.
        - Салом, любимый!

* * *
        Дверь квартиры № 15 отворилась сразу, лишь только Виктор коснулся звонка. На пороге стояла Леля.
        - Салом, бабушка!
        - Салом, внученька! Я знала, что ты приедешь! - Протянула руки к девушке мудрая женщина.
        Эпилог
        В марте 1944 года чета Шабровых уехала на долгих пять лет в Америку, начав свой вояж в Канаде, куда Бек был командирован спецпредставителем НКГБ.
        В поездку, которую ему «подарил» в качестве свадебного презента сам Берия, его инструктировал лично начальник Внешней разведки СССР Фитин.
        Задача была сформулирована просто: сделать все возможное, чтобы добыть сведения о технологии производства ядерного оружия. Были и другие, не менее сложные задачи. Например, наладить в Канаде работу создаваемой агентурной сети внешней разведки, которая была весьма малочисленной и сильно уступала агентурной сети ГРУ.
        Было известно, что сама Канада также вела работы по ядерному оружию, обладала запасами урана и обеспечивала им основные центры приложения усилий советской разведки - США и Великобританию.
        Шабров был проинформирован также, что с 1943 года в Нью-Йорке действует Л. Квасников, бывший выпускник Московского института химического машиностроения, а ныне - начальник отдела научно-технической разведки Внешней разведки СССР, с задачей организации получения научной и военно-технической информации.
        Виктор хорошо понимал всю сложность и ответственность возложенного на него задания, только теперь он был уже дипломатом и играл в открытую!
        Какие странные порой бывают совпадения в жизни: он стал дипломатом, как и его дед, и его тоже полюбила персидская красавица!
        Из Канады его семья вернулась с сыном Платоном и маленькой ясноглазой, как и ее мать, Лелей, названными так в честь тех, кого уже не вернуть и, конечно, никогда не забыть!
        Москва, январь, 2011 год
        Книга вторая
        Спецпредставитель
        Глава 1
        - Вы, товарищ Шабров, хорошо зарекомендовали себя на Востоке, - Сталин говорил не торопясь, держа незажженную трубку в согнутой руке. Он все медлил с тем, чтобы поднести ее ко рту. - Но теперь мы хотим поручить вам очень ответственное дело: стать в Америке нашими глазами и ушами.
        Не секрет, что война уже близится к концу. Советский народ вынес на себе этот непомерный груз и спас весь мир от фашистской заразы. Теперь наши союзники, окончательно убедившись, что мы побеждаем врага, ринулись в Европу.
        Победа в мировой войне неизбежно принесет нашей стране невиданный авторитет в мире, и правительства Великобритании и Соединенных Штатов спешат разделить с нами плоды нашего триумфа!
        Трубка наконец попала в рот, и Сталин прервался, раскуривая ее. Выпустив в воздух несколько пахучих струек, он продолжал с характерным акцентом, пристально глядя на стоящего Шаброва:
        - Мы сегодня располагаем сведениями о том, что наши союзники по антигитлеровской коалиции договорились за нашей спиной о создании нового оружия небывалой силы - ядерного, и стараются завершить работы уже к лету следующего года. Для этого, скорее всего, ими будут предприняты попытки разыскать и вывезти за океан наиболее известных немецких ученых, работающих в этой области.
        Верховный сделал паузу и взглянул на Шаброва:
        - Если такое оружие попадет в руки США и Англии, те, скорее всего, постараются воспользоваться временным преимуществом перед другими странами и пересмотреть итоги Второй мировой войны в свою пользу, установив в мире новый порядок через создание некоего мирового правительства. Предпосылки к этому уже имеются.
        Сталин вновь сделал паузу, поглядев поочередно сначала на Молотова, а затем на Берию, который невольно кивнул головой, блеснув стеклами очков, как бы в подтверждение сказанного Верховным, и снова продолжил, обращаясь к Шаброву:
        - Ваша задача будет состоять в том, чтобы, используя возможности всех наших резидентур на американском континенте - соответствующие указания в отношении вас они получат, - постараться выяснить намерения США и Англии по применению этого оружия, если оно, конечно, будет произведено и испытано в ближайшие годы. Кроме того, на вас ложится задание по координации усилий советской разведки в Канаде с целью скорейшей передачи нашим ученым всех необходимых сведений и материалов по созданию атомного оружия в Советском Союзе. Но это не все.
        Сталин встал и вышел из-за стола, сделав несколько шагов по длинной ковровой дорожке, задумчиво глядя себе под ноги. В кабинете воцарилась гулкая тишина, которая бывает лишь тогда, когда открывается нечто особенно важное.
        Шабров замер, стараясь не пропустить ни одного слова. Наконец Сталин тихо произнес:
        - Дальнейшая информация совершенно секретна и касается лишь тех, кто находится в этом кабинете. - У разведчика, чувствовавшего на себе пристальные, изучающие взгляды трех главных политических фигур государства, учащенно забилось сердце. Он понял, что то, что он должен услышать, - не просто государственная тайна, а тайна избранного круга, и обладающий ею рискует всем.
        - Еще до Октябрьской революции два монарха, русский и немецкий, находясь в близком родстве, договорились о совместной разработке Южного полюса Земли - Антарктиды. - Вождь смотрел прямо в глаза разведчика. - И после революции совместные научные исследования были продолжены, не останавливаясь ни на минуту вплоть до самой войны.
        Мы и немцы, сотрудничая, создали на шестом континенте, в Аргентине и на Огненной Земле, свои базы и коммуникации для военно-морских, военно-воздушных и иных сил, не принимавших участия в войне!
        Шаброву показалось, что он ослышался - так невероятна была информация: существуют вооруженные формирования, не принимавшие участия в войне?! Но тогда каково их предназначение?!
        Между тем Сталин продолжал повествование:
        - В Антарктиде, под многокилометровой толщей льда, есть пустоты в земной коре, оазисы с теплой водой, пригодной для питья и обогрева, плодородная земля, которую можно использовать для сельского хозяйства. А природные богатства значительно превышают все разведанные ранее запасы Земли!
        Там уже давно живут не только полярники, но работают целые заводы и научные коллективы, сумевшие создать новейшие технологии для различных направлений науки и техники и сохранить между собой исторически добрые отношения!
        Русский и немецкий народы столкнули лбами именно те силы, которые рвутся сегодня к мировому господству. Им нужна была эта бойня для наживы: продажи оружия и продовольствия воюющим сторонам, а также экспансии национальной валюты.
        Главные представители этих скрытых сил находятся за океаном!
        Шабров почувствовал, что теперь он - часть грандиозной тайны. То, что он услыхал, - было фантастикой! Но какое задание скрывается за словами вождя?
        - Война Германией проиграна! Но фашистские главари, погрязшие в ней, не должны уйти от наказания народов! Их попытки укрыться от справедливого возмездия и создать новый рейх будут, по нашему мнению, именно в этой части земли, которую они называют Новой Швабией! Больше негде!
        Сталин вплотную подошел к молодому человеку. Так близко, что тот видел все оспины и глубокие морщины на его лице, осунувшемся и постаревшем за годы нечеловеческого напряжения.
        Несколько месяцев назад (в декабре 1943-го) Верховному исполнилось 64 года. За его плечами были невероятные потрясения начального периода войны, утрата громадных западных территорий страны, экономических центров и людских ресурсов. Но и великие победы под Москвой и Ленинградом, Сталинградом и Курском! А также невероятная по своему накалу политическая схватка, которую Сталин вел в одиночку против двух величайших в истории политических личностей: Рузвельта и Черчилля, каждый из которых «тянул одеяло» послевоенного мироустройства на себя.
        - На вас ложится ответственность информировать нас о происходящем в этом регионе. Для этого после завершения вашей миссии в Канаде и, возможно, Соединенных Штатах вам предстоит отправиться в Бразилию либо Аргентину.
        Собирайте любую информацию о перемещениях фашистов, их флотов и авиации, появлении на американском континенте известных германских беглецов, о любых загадочных фактах и аномальных явлениях. Пусть они вас не смущают!
        А главное, информируйте о попытках США использовать против нас наиболее известных профессионалов фашистской разведки, науки, техники.
        Я думаю, что вскоре наши союзники по антигитлеровской коалиции могут перестать быть таковыми! Американский и английский народы, скорее всего, вновь будут обмануты кучкой ростовщиков-банкиров, которые ради своих сверхприбылей готовы толкнуть их на новое противостояние с нами. И тогда появится новый фюрер! Либо целая группа заговорщиков!
        Вы получите все необходимые сведения и контакты здесь и в Америке, а также более полный инструктаж в моем секретариате. Все ли вам понятно, товарищ Шабров?
        - Так точно, товарищ Сталин! - отрапортовал молодой человек, у которого от полученной информации кружилась голова.
        - Ну вот и хорошо, - улыбнулся Иосиф Виссарионович, для которого не были характерны столь пространные речи. - И помните, никто не должен знать о том, что вы здесь сегодня услыхали и еще услышите, кроме тех, кто посвящен в эту проблему!
        Сейчас мой личный секретарь Поскребышев проводит вас к тем людям, с которыми вы будете в постоянном контакте, независимо от того, в какой точке мира вам придется находиться.
        Ничему не удивляйтесь, особенно мистике, которая окружает этот скрытый от глаз мировой общественности тайный мир, и помните: мы вам доверяем!
        Желаю удачи, товарищ Шабров!

* * *
        Когда Бек вернулся в приемную вождя и закрыл за собой дверь кабинета, Поскребышев молча встал со стула и направился к двери, сделав разведчику знак рукой следовать за собой.
        Они довольно долго шли по кремлевским коридорам и бесконечным переходам из здания в здание, и Шабров, вначале следивший за нумерацией комнат, затем совсем запутался в их постоянно меняющейся последовательности.
        Пройдя еще один короткий переход и поднявшись выше на один этаж, они наконец вышли в тупик, который оканчивался большим окном. Слева и справа от окна было по две двери без всяких обозначений.
        Секретарь Сталина постучался в одну из них, затем, не дожидаясь ответа, распахнул дверь перед Шабровым, впуская его внутрь помещения, и так же, не обронив ни слова, удалился.
        За массивным столом спиной к окну сидел хозяин кабинета, коренастый черноволосый мужчина с напомаженной бриолином шикарной волной густых волос, в штатском. А сбоку от него поднялся со своего места, чтобы уйти, очень знакомый Шаброву человек в генеральской форме.
        Когда они поравнялись у выхода, генерал кивнул разведчику, прощаясь, и Виктор тут же узнал его. Это был известный на весь мир знаменитый полярник, Герой Советского Союза - Папанин!
        «Так вот кто они - доверенные лица товарища Сталина - известнейшие люди и герои эпохи!» - Догадка пронзила мозг разведчика.
        Генерал вышел за дверь, оставив после себя резкий запах одеколона.
        - Ну, проходите, садитесь! - предложил незнакомец, указывая на стул, который только что покинул его собеседник.
        Бек опустился на освободившееся место у стола, разглядывая висевшие на стене странные карты Южного и Северного полюсов. Оба изображения были представлены в виде континентов. Кроме того, полюса обычно изображают во льдах. Здесь же ледяной панцирь отсутствовал, обнаруживая четкую конфигурацию побережья. Бросалась в глаза и их абсолютная схожесть, при определенном смещении по оси координат одного относительно другого.
        А еще на картах были нанесены какие-то обозначения с воткнутыми в них разноцветными флажками.
        - Позвольте представиться: референт товарища Сталина, адмирал… - и мужчина назвал свою фамилию.
        Бек понял, что перед ним шеф личной (партийной) разведки вождя. Звонкая фамилия этого человека была на слуху в разведцентре, но видеть его, а тем более общаться в личном порядке разведчику ранее не приходилось.
        - То, что вы оказались в этом кабинете, - негромко сказал адмирал, - свидетельствует о высоком доверии товарища Сталина к вашей персоне, поэтому я предлагаю, не теряя времени даром, сразу же приступить к главному. Тем более вы - человек подготовленный, прошедший восточную школу агентурной работы. Боюсь, что и на западном направлении нам не удастся избежать мистических проявлений. Но вы, насколько мне известно, магов не боитесь! - белозубо улыбнулся хозяин кабинета, и Бек понял, что вся его предыдущая жизнь наверняка известна этому человеку.
        - Кроме того, маги и волшебники - люди, бесспорно, неординарные, с удивительными возможностями. Для них порой не существует условных границ. Довольно часто именно они являются информаторами спецслужб. Не исключение и наша структура. Думаю, что с кем-то из этой публики вам, возможно, придется иметь дело. Использовать этих людей нужно по большей степени там, где не следует рисковать самому!
        Личность товарища Сталина столь велика в мире, что в наших интересах действуют не только представители официальной разведки, но и в недавнем прошлом российской имперской резидентуры, разбросанной по всему свету.
        А также руководители ряда современных спецслужб ведущих иностранных государств и даже главы правительств!
        Итак, слушайте и постарайтесь ничему не удивляться! Хотя я, конечно, понимаю, что это вряд ли возможно! - вновь улыбнулся шеф сверхсекретной службы. - Вы прошли неплохую подготовку священнослужителя на Востоке. Величайший разведчик всех времен и народов, впервые создавший спецслужбу в том виде, в котором она существует и по сей день, сэр Фрэнсис Уолсингем, служил английской короне на рубеже XVI - XVII веков. Он также широко использовал в своей деятельности религиозные методы, маскируясь то под протестанта, то под католика.
        Это именно он отправил на эшафот шотландскую королеву Марию Стюарт, втянув ее в сфабрикованный им же самим придворный заговор. И английской королеве ничего не оставалось, как только подписать смертный приговор милой женщине. Ну да бог с ним, с сэром Фрэнсисом!
        Я вспомнил об этом ловкаче лишь для того, чтобы подчеркнуть, что и сегодня религиозные взгляды людей являются эффективным оружием нашей деятельности. И все же разговор не об этом. - Адмирал задумчиво провел рукою по безупречной волне темных волос и продолжал, пристально глядя на собеседника: - Вы, конечно, знаете, что любая разведка мира стремится всеми силами и средствами добыть достоверную информацию для ее последующего всестороннего анализа и эффективного использования.
        Иногда информация - не самоцель, а целью являются агенты, которых отправляют ее добывать, чтобы проверить их на устойчивость и надежность. Но это не о вас. Вы уже достаточно проверены. Поэтому и разговор на эту тему вести не будем, а сразу перейдем к главному.
        Шеф тайной разведки вновь сделал паузу. Было заметно, что он собирается с мыслями. Его рука нырнула в стол и извлекла металлическую банку с леденцами.
        - Угощайтесь. - Протянул он банку с конфетами Беку.
        - Благодарю! - Шабров взял из уважения к собеседнику пару сахарных леденцов.
        «Наверное, недавно бросил курить? А может быть, так держит паузу?» - подумал о загадочном собеседнике разведчик.
        - Сегодня, как и прежде, в центре всей нашей работы стоит информация. Иметь информацию - значит обладать всем! Но за последние десятилетия изменилась методика ее использования. Введены новые понятия, такие как общественное сознание, манипуляция информацией, воздействие информацией на сознание масс и т. д.
        Это не безобидные словеса, а средства ведения современной невидимой, но очень эффективной борьбы! Эта работа велась и ведется против нас нашими «союзниками» все годы войны. А с ее окончанием только усилится.
        То, что говорил адмирал, было откровением для Шаброва. Ему приходилось ранее иметь дело с более «приземленными» вещами, проще говоря, с добыванием информации. Сейчас же речь шла об абсолютно новом слове в разведке - методах и целях ее использования. Теперь сама информация становилась оружием. Между тем его новый шеф продолжал:
        - Если умело воздействовать на умы и сердца людей, то можно добиться удивительных результатов. Например, пересмотреть итоги Второй мировой войны! Для этого нужно лишь в течение определенного времени дозированно подавать нужную информацию, и народ поверит в нее, какой бы нелепой она ни была! Например, что войну с фашизмом выиграли наши союзники, а вовсе не мы.
        Можно даже доказать при желании, что победу над германским фашизмом одержала оккупированная Франция! Или что главную роль в победе сыграл западный ленд-лиз, занимающий лишь несколько процентов от промышленного производства СССР. Это и есть манипуляция сознанием! Штука чудовищная, понимаете?!
        Но зачем это делать и кто этим занимается? Казалось бы, все очевидно: фашизм - это зло, принесшее тяжкие страдания народам всего мира! Мы - союзники в общей борьбе со злом и жертвуем жизнями, чтобы его сокрушить. Однако это справедливо лишь для сегодняшнего дня. Мы же в разведке обязаны мыслить на перспективу. А она не столь безоблачна!
        Нам известно, что по заданию американского и английского правительств их ученые, инженеры и конструкторы «брошены» на создание нового сверхмощного оружия - ядерного. Одностороннее обладание этим средством войны, несомненно, приведет к опасному доминированию одной страны либо группы стран над всем остальным миром.
        Между союзниками, каковыми пока являются СССР, США и Англия, всегда шло незримое, тайное соперничество. Сегодня оно перемещается в область создания сверхмощного оружия. Обратите внимание: не мы являемся инициаторами в этом вопросе, а наши «союзники» по антигитлеровской коалиции.
        В конце концов, смею предположить, создадут это оружие массового истребления людей обе противоборствующие стороны: мы и они. И наступит временный паритет. Но надолго ли?
        Те, кто занят сегодня разработкой проблем манипулирования сознанием больших масс людей, глядят намного дальше, чем те, кто просто создают очередное, пусть даже и сверхсекретное и сверхмощное, оружие!
        - Как же это понимать? - Шабров озадаченно перебил собеседника. - Значит, альтернативы войне нет?
        - Я бы сказал не так, - улыбнулся адмирал. - Нет альтернативы историческому соперничеству между Россией и Западом! И дело вовсе не в господствующей идеологии, а в ресурсах и территориях нашей Родины! И в этой борьбе, ведущейся против нас Западом, все средства хороши. Я вовсе не имею в виду только действия официальных правительств, от которых далеко не всегда зависят решения, принимаемые государствами.
        В Англии, и особенно в США, уже давно действуют неофициальные надгосударственные структуры, которых вовсе не смущала нравственная сторона вопроса, когда они помогали Гитлеру деньгами и ресурсами, а порой и оружием, притом что их собственные правительства вели и ведут с ним непримиримую войну.
        В этих странах работают целые научные центры, изучающие проблемы воздействия на массы такими средствами, как радио, пресса и развивающийся кинематограф. Вообще речь идет об использовании всех доступных средств массовой культуры. Музыки, например.
        Эти хорошо законспирированные под всякие благовидные проекты западные структуры стремятся заполучить соответствующие разработки фашистской Германии, особенно тайного общества «Аненербе» как совершенно секретной и самостоятельной составной части СС. Трудно даже представить себе объем интересов этого тайного фашистского ордена, особенно в деле воздействия на массы.
        Долгие годы эмиссары СС изучали тайные сведения и ритуалы, колеся по всему свету. Они накопили сакральные знания и продвинулись далеко вперед по сравнению с другими. Им доподлинно известно, как достичь всеобщего психоза масс, необъяснимой спонтанной радости или иных сильных чувств. В тайных лабораториях «Аненербе» годами проходили опыты над людьми, никак не сообразуясь с понятиями морали.
        Вот что занимает сегодня умы западных господ и их спецслужб. Это оружие посильнее ядерного и ведет к мировому господству без потери территорий, природных ресурсов, уничтожения экологии и больших человеческих жертв!
        В 1928 году некий Эдвард Бернейс, племянник знаменитого Зигмунда Фрейда, написал прелюбопытнейшую книгу под названием «Пропаганда». В ней автор утверждает, что «продуманная манипуляция привычками и мнениями масс» есть не что иное, как элемент демократического общества, и те, кто этим занимаются, «образуют невидимое правительство, которое и является настоящей правящей силой»!
        Этот молодой человек, правда, ставит знак равенства между понятиями «пропаганда» и «идеология». С этим можно еще поспорить, но с остальным…
        В окружении американского президента Рузвельта действует известный психолог Альберт X. Кэнтрил, который давно специализируется на феномене воздействия на общественное сознание. Разработками, которые ведет его команда, состоящая из видных ученых-социологов Д. Хардинга, Д. Брунера, Д. Гэллапа и др., он постоянно «потчует» своего шефа.
        Финансовые круги Соединенных Штатов эти опыты на людях с охотой оплачивают. Это те же «старые знакомые», которые привели к власти в Германии фюрера и оплатили его затраты на ведение войны: Рокфеллеры, Морганы, известный американский финансовый воротила Сидней Уорбург и его международная финансовая группа «Мендельсон и Ко», а также их партнеры в Европе.
        Половина всех финансовых средств, которые «крутились» в экономике Германии в 1925 - 1934 годах, прибыли из-за океана и Англии. Так что у нас нет сомнений в том, кто именно привел к власти Гитлера. Но вернемся к вопросу воздействия на массы.
        Кэнтрил - талантливый ученый, который и ввел понятие «воздействия» на массы в социологии, опубликовав в 1935 году свой нашумевший в определенных кругах труд «Психология радио». Суть этого труда в изучении мира, создаваемого радио, т. е. мира нерукотворного, мира иллюзии.
        Народы хотят утопить в иллюзиях и, притупив их сознание, одновременно вершить свои собственные планы!
        Человек - существо социальное и способен существовать лишь в обществе себе подобных. Кроме мира физического, в котором он реально существует, рождаясь, болея и умирая, он создает еще и некий собственный воображаемый мир, одновременно существуя в этих двух состояниях. Вот на этот-то духовный внутренний мир и направлено воздействие «инженеров» человеческих душ.
        Адмирал впервые как-то по-новому взглянул на своего собеседника:
        - Я говорил вам сейчас вещи, возможно, не связанные напрямую с ближайшими задачами вашей командировки. Хотя если говорить о факирах и магах, то социологи, психологи и социальные инженеры, стремящиеся управлять людьми через мир иллюзий, не иначе как современные колдуны, только еще более опасные, чем колдуны прошлого. Манипуляция сознанием всегда пагубна, ибо истинные ее цели закрыты и известны лишь небольшому кругу избранных.
        Конечно, самое главное сейчас - победоносное завершение войны, суд над фашистскими главарями и получение гарантий послевоенного мира. А для этого необходимо обладать всеми новейшими вооружениями, и в этом, на первом этапе командировки, - главная ваша задача.
        Но то, что я вам сегодня рассказал, должно сформировать ваше общее мировоззрение и отношение к сегодняшнему дню и дню будущему.
        Если не удастся обуздать эти тайные силы - они развяжут еще не одну мировую катастрофу! А современные сверх-мощные средства ведения войны, если не создать коллективного органа контроля над их использованием, будут способны покончить с цивилизацией. Ни много ни мало!
        Ну что же, будем прощаться. Впрочем, если появятся еще какие-нибудь вопросы до вашего убытия - милости прошу! А сейчас пройдите в соседнюю комнату для согласования технических вопросов связи с нашим Центром.
        - Простите, а можно задать один вопрос? - попросил, уже поднявшись со своего места, Шабров.
        - Да, задавайте.
        - Почему на картах, висящих на этой стене, оба полюса Земли изображены в виде континентов без ледяного панциря? Разве Северный полюс континент? И как удалось так досконально нанести конфигурацию суши?
        - Это уже три вопроса, - усмехнулся адмирал. В следующий момент он лукаво взглянул на молодого человека и произнес: - Человечество существует на Земле около восьми тысяч лет. За это время всякое случалось, и полюса не всегда были во льдах. Можете мне поверить!
        - ?!
        Глава 2
        - Что есть у Вас, Скрипс, на нового русского, прибывшего в миссию? - спросил своего агента генерал Эшли Гамильтон (фамилия изменена), шеф Королевской канадской конной полиции, мужчина 55 - 60 лет.
        Генерал был рыжим, мосластым и худым - типичный представитель англосаксов. Его волосы, постриженные под бобрик, больше напоминали моток проволоки.
        О нем было известно, что его предки - выходцы из Шотландии. Сам же он родился где-то на канадских островах еще в прошлом веке.
        Эшли слыл знатоком шотландского виски и любил употреблять его в неразбавленном виде и по этому поводу был обладателем потрескавшегося бурого носа, напоминавшего своей формой сформировавшийся средней величины баклажан.
        - Темная лошадка, шеф! Он нигде не засвечен. - Скрипс, долговязый, ушастый парень, 30 - 33 лет, вскочил со своего места, поедая глазами начальника.

* * *
        Агент пришел в разведслужбу из полиции два года назад, и коллеги посмеивались над его «деревенскими» манерами. Впрочем, семья парня: отец, мать и три старших сестры со своими мужьями - и правда проживала в сельскохозяйственной провинции Манитоба (внутренняя Канада). Здесь его родственники имели свое ранчо и около пяти акров пахотной земли, на которых они и трудились в поте лица, добывая свое пропитание.
        В Канаду семья крестьян-батраков Скрипченко перебралась из Одесской губернии, еще до революционных потрясений в России, сразу после возвращения главы семейства с «германской» в далеком теперь уже 1915 году.
        Тогда все обошлось, и Михайло Семэныч вернулся домой на своих двоих, живой и невредимый. А его грудь украшали два солдатских креста. О войне он не рассказывал и всегда внутренне замыкался, если его просили поделиться невеселыми воспоминаниями.
        Скрипченко-старший покинул Малороссию в поисках лучшей жизни, но не только.
        Еще - из-за своей христианской веры баптистского толка, которую на православной родине справедливо считали сектой. Его сторонились земляки - сплошь православные миряне, и семья жила замкнуто, в вакууме общения.
        Здесь же никому до вопросов веры не было дела. Да и вообще в многоликой Канаде людей, «ходивших перед Богом», нужно было еще поискать! Духовность с успехом заменяли иные ценности: деньги, карьерный рост и т. д.
        Самым ценным из того, что везла с собою в неведомое многодетная семья, покидая Родину, были три мешка отборного зерна украинской пшеницы да малые дети!
        В 1919-м, уже проживая в Канаде, Скрипченко попал под влияние известного в те годы по всей Америке миссионера-пятидесятника Ивана Воронаева, выходца из Сибири, и примкнул к новому христианскому учению, приняв его всем настрадавшимся от земных забот сердцем.
        Чуть позже новое течение евангельской веры получило широкое распространение и на территории Южной и Восточной Украины, куда в 20-е годы уехал метущийся проповедник.
        Верующими были все члены семьи, включая самого агента тайной службы Джереми Скрипса (Жоры Скрипченко), который, правда, всячески скрывал свои религиозные взгляды, в большей степени из-за того, чтобы не давать лишний повод для насмешек своим, не верящим ни во что, кроме наличных, сослуживцам.

* * *
        - Обратитесь к коллегам из УСС[30 - Управление стратегических служб - предшественник ЦРУ, главной разведки США (Прим. авт.).] или ФБР, - посоветовал своему офицеру генерал.
        - У них на него также ничего нет, сэр! Я уже проверял!
        - М-да… - неопределенно протянул Эшли, - Вы хотите сказать, что у старины Гувера нет никаких данных на новичка?
        СПРАВКА:
        Дж. Гувер Эдгар - стал в 29 лет (в 1923 году) шефом Бюро расследований США, переименованного в 1935 году в ФБР. Прославился наличием секретной картотеки - крупной базы данных на руководителей и агентов спецслужб и политических деятелей разных стран.
        После Второй мировой войны сосредоточил все свое внимание на борьбе с коммунизмом. Занимал место шефа ФБР около 50 лет, что является абсолютным рекордом «выживания» руководителя спецслужбы не только для Соединенных Штатов.
        - Кстати, русский прибыл с красавицей-женой! - продолжал генерал. - Видели ее, Скрипс?
        - О да, шеф, женщина - хороша!
        - Она как будто бы плохо говорит по-русски?
        - Она - азербайджанка, сэр. Так у нее написано в паспорте.
        - Значит, сведения на мужа нужно искать в Азии. Обратитесь к коллегам из азиатского отдела МИ-6 (британская разведка). Ведь как-то он с ней познакомился?!
        - Да, сэр. Мы уже сделали запрос.
        - Ну-ну… Скорее надо работать, Скрипс. Это Вам не полиция! - пожурил своего подчиненного генерал.
        В зале раздались смешки.
        - Да, сэр, но…
        - Что Вас смущает, Скрипс?
        - Русские, ведь, - наши союзники…
        - Мы с Вами в разведке, мой друг. А это значит, что нам следует заглядывать далеко в будущее поверх чужих голов! - Эшли, не торопясь, встал со своего места и, разминая затекшие от долгого сидения ноги, прошелся по залу в направлении широкого окна. Собравшиеся на совещание офицеры молча наблюдали за своим начальником.
        В помещение вливался тусклый свет душного пасмурного утра. Генерал выглянул наружу.
        Прямо у здания три волонтера из молодежной организации содействия полиции отчаянно мели асфальтированные дорожки, поднимая густые клубы пыли. Один из молодых людей в форменной рубахе с символикой и закатанными по локоть рукавами успевал при этом еще и курить.
        «Скорей бы уже началась эта проклятая гроза, что ли!» - весьма своеобразно, в характерной для себя манере, взмолился Эшли, взглянув на сгущающиеся в небе тучи. У него с самого утра назойливо ныло, как при мигрени, в одной точке левого виска. Генерал катастрофически не высыпался последние дни: было много срочной работы, и он, как всегда, держался на виски и крепком чае. Кофе он, как напиток, не понимал.
        Отвернувшись от окна и не меняя выражения лица, шеф канадской разведки продолжил свою мысль:
        - Скоро окончится война с Германией и начнется другая: с коммунизмом, - он сделал паузу.
        - Вы хотите сказать, сэр, что…
        - Да, да, Скрипс, вот именно! - недовольно перебил все еще стоящего перед ним недогадливого агента начальник. - Западный мир не согласится с расползанием коммунизма в Европе, и мы будем первыми, кто этому помешает!
        - Тогда что же, снова - вооруженное столкновение? - спросил изумленный агент. - Но кто сможет одолеть мощную армию русских, которая сегодня явно побеждает Германию?!
        По залу, в котором сидело еще человек 20 - 25 офицеров ведомства, пробежал приглушенный шумок. Шеф впервые за время войны высказался столь недвусмысленно в отношении будущего.
        А генерал тем временем сделал паузу, во время которой внимательно оглядел присутствующих, будто бы видя своих подчиненных впервые, и продолжал, не обращая внимания на эмоции Скрипса:
        - Война между Западом и Востоком ни на минуту не прекращалась. Борьба с фашизмом должна максимально ослабить Советы, после чего мы продиктуем им наши условия послевоенного мира!
        А если Москва не примет их, то не исключены и открытые боевые действия с русскими коалиции западных стран.
        - Значит, мы помогаем воюющим, чтобы максимально продлить взаимное уничтожение немцев и русских?! - Лицо Скрипса вытянулось в недоуменной мине.
        Агенту ранее приходилось слышать подобные заявления известного американского сенатора Трумэна, но он не считал их общим мнением политиков США и уж тем более политической элиты своей новой родины - Канады!
        - Можно сказать и так, - кивнул в знак согласия Эшли. - Поэтому Второй фронт в Европе и открывается только сейчас. Будущее столкновение скорее всего будет носить характер нанесения ряда устрашающих ударов оружием гигантской силы, над созданием которого полным ходом трудятся ученые умы в Великобритании, Соединенных Штатах и здесь у нас. И хочу сообщить вам, что их работа близка к завершению!
        После полного краха Германии нам, то есть Западу, достанутся все немецкие научные головы и их разработки в атомной области, где они являются несомненными пионерами. Во всяком случае мы с вами должны будем этому поспособствовать!
        Как только оно, это новейшее оружие, которое оказалось не по зубам немцам, будет испытано и опробовано, коалиция западных стран получит бесспорное преимущество над русскими и непременно навяжет им свою волю!
        - Садитесь, Скрипс, что вы стоите как перст! - посадил наконец на место своего подчиненного разговорившийся генерал.
        Агент опустился на стул и прислонился к стене. В следующий момент он отодвинулся от нее - спина оказалась мокрой. Под потолком работали два винтокрылых вентилятора, гоняя по помещению теплый воздух, и Джереми недовольно покосился на жужжащих металлических «мух», от которых не было никакого толку.
        Из его головы никак не выходили только что сказанные шефом грозные в своей простоте слова: «…ядерное оружие будет испытано и опробовано…». Когда испытано, на ком опробовано?!
        Скрипс был хорошо осведомлен о скором открытии Второго фронта против Германии и готовящейся высадке союзных России англо-американских войск в Нормандии. Об участии в этой операции трех канадских дивизий, сведенных в армейскую группу. Их служба вовсю работала над спецобеспечением операции последние несколько недель.
        Но как же все это не вязалось с тем, что он только что услыхал из уст своего непосредственного начальника!

* * *
        - Ну вот, родная, здесь мы и будем жить! - ласково обнял за плечи свою жену третий секретарь советского посольства и спецпредставитель разведцентра СССР в Канаде Виктор Шабров.
        Чета Шабровых только что прибыла в Оттаву и теперь стояла в прихожей просторного посольского особняка. Лучи яркого солнца слепили глаза, проникая внутрь через громадные «французские окна», чертя в весеннем воздухе веселые пыльные трассы.
        Молодые люди еще не совсем оправились от долгого перелета и резкой смены климата: в ушах позванивало и немного резало глаза. Впрочем, молодость брала свое, и в целом оба чувствовали себя хоть и уставшими, но вполне прилично.
        За стеклом зеленела лужайка и постриженные, будто бы чьи-то головы, кроны неведомых кустов, лакированные листья которых отливали фиолетом.
        - Это, наверное, сон, любимый. Столько событий за несколько последних месяцев! Аудиенция с молодым шахом и его обещание помочь. Бесконечное ожидание и тягостное путешествие в Россию. Наконец, долгожданная встреча с тобой! Знакомство с бабушкой Лэлих и твоим отцом! Грозная, ледяная Москва. Зима, снег, метель, лютые морозы. Одетые во все темное спешащие люди. Голодные обмороки и многочасовые очереди у пунктов снабжения. Оборонительные сооружения в городе и полупустые трамваи. А рядом, совсем близко, - Красная площадь и Кремль! Потом долгий полет за океан. И теперь вот, мы уже в Канаде! - произнесла, оглядывая гулкое пространство пустого помещения, Гелшат. - А здесь светит солнце и нет никакой войны!
        - Привыкай, моя хорошая. Твой муж, Виктор Шабров, заядлый непоседа и теперь уже - советский дипломат!
        - Мне все равно, кто ты. Вот только…
        - Что только?
        - Я все еще в мыслях зову тебя по-прежнему: Азат Сколько раз я повторяла это имя бессонными ночами! - призналась Гелшат, и в ее прекрасных глазах заблестели счастливые слезы.
        Виктор порывисто обнял свою любимую, и они слились в долгом и страстном поцелуе молодых, любящих друг друга людей.
        Пара долго так и стояла, обнявшись в прихожей, наслаждаясь своей близостью и крепко прижавшись друг к другу.
        В этот момент Виктор невольно вспомнил о драгоценном пророческом подарке своей милой Лели и благодарно подумал: «Теперь она может быть спокойной: ее ворожба на счастье ненаглядного внука сбылась, и фамильные перстни соединили любящие сердца. Точь-в-точь как и было предсказано в красивой персидской сказке детства. А может быть, самой судьбой?»

* * *
        Дипломатические отношения между СССР и Канадой, входящей в Британское Содружество, были установлены лишь 12 июня 1942 года, хотя задолго до этого (еще 24 марта 1924 года) она признала СССР де-юре.
        Первым полномочным представителем Советов в Оттаве был назначен мало кому известный в то время молодой дипломат Федора Тарасовича Гусев, который руководил советской дипмиссией в ранге Чрезвычайного и Полномочного Посланника с июля 1942 года по август 1943-го.
        Федор Тарасович сменил многоопытного советского посла в Великобритании Майского после решения Сталина отозвать своих дипломатических представителей из Англии и Соединенных Штатов в ответ на нежелание открыть Второй фронт западными союзниками. Хозяин Кремля посчитал тогда, что «засидевшиеся» в этих странах советские полпреды приняли «правила игры» англосаксов.
        Это произошло во время второго кризиса в отношениях Москвы с Вашингтоном и Лондоном, который пришелся на лето 1943 года.
        Первый же период сталинского гнева - лето 1942 года.
        В июне США посетил Молотов и провел переговоры с американским президентом, который заверил его, что Второй фронт будет непременно открыт в текущем году. Встречи между Рузвельтом и Молотовым состоялись дважды. И дважды советский нарком услыхал твердое обещание американской стороны.
        Словам своего президента вторил начальник Штаба сухопутных сил Маршалл, заявляя, что у США есть для этого «достаточно возможностей».
        12 июля 1942 года в американской прессе появилось официальное коммюнике по поводу результатов переговорного процесса и достигнутых договоренностей. Но вмешалась Англия…
        Тогда, почувствовав, что советский руководитель на гране срыва, премьер Великобритании Черчилль, вначале воспринявший смену посла как личное оскорбление, сам запросился в Москву.
        Несомненно, английский гость находился в весьма щекотливом положении. С одной стороны, Великобритания была крайне заинтересована в затягивании советско-германского столкновения, так как понимала, что следующей жертвой станет сама. С другой стороны, желая выстоять перед немецким напором, никоим образом не желала Москве окончательной победы над противником.
        Иными словами, идеальным раскладом для английского премьера был бы вариант, когда бы «Германия находилась в могиле, а Россия - на операционном столе».
        Впервые вопрос об открытии Второго фронта в Европе был поставлен советским руководителем перед западными союзниками еще в 1941-м, в самый разгар Смоленского сражения.
        Однако Черчилль сделал все, чтобы затянуть сроки акции союзников под самым благовидным предлогом.
        На самом деле глава правительства Великобритании искренне считал, что дни Советов сочтены и до полного разгрома русских осталось максимум несколько недель.
        Прибытию английского премьера в Москву предшествовала его тайная встреча с президентом Соединенных Штатов Рузвельтом, где они вновь решили не открывать Второй фронт в текущем году.
        Впрочем, позиции Рузвельта и Черчилля расходились кардинально. Если американский президент призывал своих генералов начать высадку крупного десанта во Франции уже в 1942 году, не боясь потерять 100 - 120 тысяч человек в операции на европейском театре боевых действий, то англичанин был вообще против всякой десантной операции в Европе.
        Вместо этого Черчилль предлагал провести операцию в Северной Африке якобы для того, чтобы окружить Германию «и взять ее измором». Но тогда «измору» подвергался бы и Советский Союз, которому не приходилось уповать на скорую помощь союзников.
        Хитрость Лондона была на поверхности, но в конечном счете Черчилль уговорил Рузвельта перенести сроки открытия Второго фронта на 1943 год.
        Тогда с трудом согласившийся на условия английского партнера президент США Рузвельт принял для себя решение «обойтись без англичан» в случае, если они и в следующем году захотят отложить вторжение.
        Но одно дело решение, а другое - сложившиеся обстоятельства, и до открытия Второго фронта пройдут еще долгих два года!
        Два года кровопролитной жертвенной войны, унесшей миллионы человеческих жизней, с одной стороны. А с другой - циничного политического маневрирования и расчета.
        Внешняя разведка донесла Сталину суть состоявшихся договоренностей западных союзников, и он был рассержен всерьез.

* * *
        Сказать, что переговоры между главами государств в Москве были трудными, - значит не сказать ничего. Они были мучительными!
        После дневной битвы политических гигантов Сталин пригласил измочаленного английского гостя на ужин в свою квартиру в Кремле. Тот немедленно согласился.
        За столом, сервированным на четыре персоны, кроме глав государств присутствовал переводчик Сталина В. Н. Павлов, который впоследствии писал, вспоминая тот ужин: «Каким-то образом разговор начался с рассказа о дочерях. Черчилль сказал о своей дочери Саре, что у нее рыжие волосы. Сталин заметил, что и его дочь Светлана тоже рыжая, и велел позвать ее.
        …Так разговор о детях снял напряжение, накопившееся в ходе официального заседания»[31 - Автобиографические заметки переводчика Сталина В. Н. Павлова.].

* * *
        Прибывший в Канаду в конце марта 1944 года Шабров представлялся уже новому Посланнику СССР Георгию Николаевичу Зарубину, однофамильцу главного резидента советской внешней разведки в Соединенных Штатах.

* * *
        Охотой за «атомными» секретами занимались: 1-е Управление НКВД-НКГБ СССР (начальник - Фитин Павел Михайлович) и Главное разведывательное управление Генштаба РККА - ГРУ Наркомата обороны. В соответствии с постановлением ГКО от июля 1943 года главная роль в атомной разведке отводилась 1-му Управлению НКГБ.
        Советское руководство имело агентурные данные о сворачивании работ по созданию ядерного оружия в Третьем рейхе. Это явилось непростым решением для Германии, трезво оценившей свои возможности по созданию атомной бомбы к концу войны. Финансовые затраты были слишком велики для ведущей затяжную войну страны. С ними могли справиться на тот момент только не пострадавшие в мировом столкновении Соединенные Штаты.
        Вместе с тем если Лубянка всегда была хорошо информирована в отношении урановых работ, ведущихся на территории США и Великобритании, то по Третьему рейху, где эти работы активно продолжались вплоть до 1942 года, картина была иной. Резидентура ГРУ (армейская разведка), имевшая непосредственное соприкосновение с противником на фронте и в тылу врага, и будучи более разветвленной, чем внешняя разведка, знала о нем (рейхе) больше.
        Руководил советским атомным проектом Лаврентий Берия, сменивший для пользы дела на этом посту первого «атомного куратора» ГКО Молотова.
        Вся же информация (секретная переписка заинтересованных сторон) стекалась в Специальное бюро № 1, созданное в недрах СНК СССР.
        Бюро в составе пяти человек действовало под руководством скромного чиновника ведомства А. И. Васина, знавшего о взаимодействии разведок больше, чем любой политический деятель. Поэтому за ним самим на всякий случай велось круглосуточное наблюдение чекистами по указанию всемогущего «куратора».
        СПРАВКА:
        Фитин Павел Михайлович (1907 - 1971), генерал-лейтенант, руководитель внешней разведки СССР. Под его непосредственным руководством разведка получила необходимые Кремлю данные, позволившие в кратчайшие сроки ликвидировать ядерную угрозу СССР со стороны США.
        После хрущевского переворота в 1953 году был уволен из органов по «служебному несоответствию».

* * *
        ИСТОРИЯ ВОПРОСА:
        Ядерная физика начала активно развиваться после открытия нейтрона в 1932 году.
        В 1939 году в Германии немецкие ученые Фриц Штрассман и Отто Ган открыли распад урана-235.
        Однако работа ученых шла замедленным темпом во многом из-за нелюбви Гитлера к физике как к «еврейской науке».
        Кроме того, фюрер считал, что в скоротечных блицкригах, крайне выгодных для Германии экономически, вполне можно побеждать и обычным оружием. И поэтому немецкая ядерная программа не получила перед войной и на первом ее этапе статуса приоритетной.
        Главари рейха вскоре пожалеют об этом, увязнув на Востоке в долгосрочной войне с непредсказуемым результатом, но будет уже поздно. Потребуется максимальная экономия сил и средств.

* * *
        Узнав об успехе немецких коллег, великий Альберт Эйнштейн, бежавший от нацизма за океан, как и многие его соотечественники, ученые физики-ядерщики еврейского происхождения, написал тревожное письмо американскому президенту Рузвельту, датированное 2 августа 1939 года.
        В нем он рассказал о грозящей человечеству опасности, которая таилась в продолжении нацистами исследований, связанных с проблемой цепной реакции урана.
        В преамбуле письма ученый предрекает вероятное создание в скором времени «чрезвычайно мощной бомбы нового типа», если такую реакцию смогут запустить.
        Единственное, в чем ошибался Эйнштейн, так это в том, что, по его мнению, атомные бомбы будут слишком громоздки и перемещать их станет возможным только морскими судами.
        Уже через год после этого утверждения ученые-беженцы Отто Р. Фриш и Рудольф Пейерлс - немцы еврейского происхождения, работавшие в Англии, пришли к выводу, что на самом деле урана для бомбы потребуется не слишком много и средством доставки нового оружия вполне сможет служить самолет.
        Впоследствии именно с воздуха будут сброшены американские атомные заряды на Хиросиму и Нагасаки.
        Однако в первое время американское правительство отреагировало на проблему с недоверием, считая, что ядерное оружие можно будет создать лишь только в отдаленном будущем. Не помогала даже настойчивость Эйнштейна, который, используя свой непререкаемый в мире науки авторитет, вторично обратился с личным посланием к американскому президенту накануне войны Германии с СССР.
        Но лишь официально вступив в войну[32 - Декабрь 1941 года (Прим. авт.).], Америка отказалась от урановых исследований в мирных целях и приступила к созданию ядерного оружия.
        Ситуация в корне изменилась, когда ядерной темой заинтересовался Инженерный корпус армии США. В недрах корпуса была создана новая служба, которая, маскируя характер своей деятельности, присвоила работам по созданию атомной бомбы мало что означавшее наименование - «Манхэттенский проект».
        Руководить проектом назначили сверхталантливого организатора и умного, требовательного офицера - полковника (в дальнейшем генерала) Лесли Гровса.
        Его научным вдохновителем и партнером стал Роберт Оппенгеймер, блестящий физик-теоретик, сумевший в короткие сроки создать Лос-Аламосскую лабораторию в безлюдном штате Нью-Мексико, где впоследствии и будет создано атомное оружие.
        Оппенгеймер не был советским агентом, но симпатизировал идеям социализма. В его окружении были разные люди, в том числе и те, кто по личным политическим либо альтруистским воззрениям поможет впоследствии советской разведке ликвидировать опасное отставание в ядерном вопросе.
        После своего назначения куратором проекта Гровс потребовал от ученого создать ядерную бомбу к лету 1945 года. И справедливости ради нужно признать, что Оппенгеймер задачу выполнил!
        Но не только он праздновал триумф победы. Свою задачу выполнила и советская разведка, сумевшая к концу войны обеспечить ученых-ядерщиков СССР всеми необходимыми материалами и совсекретными сведениями о самых сокровенных тайнах сверхмощного атомного оружия, создаваемого за океаном.

* * *
        В СССР:
        Уже в 30-е годы в СССР велись научные изыскания в области атомной энергии. В 1933 году состоялась I Всесоюзная конференция по этой тематике. В ее работе приняли участие иностранные ученые (в том числе и немецкие).
        А 1939 году советские физики Ю. Харитон, А. Лейпунский и Я. Френкель научно обосновали возможность протекания в уране цепной ядерной реакции. Параллельно Ю. Харитон и Я. Зельдович занялись работами по определению величины критической массы.
        Для Научно-технической разведки 1-го Управления НКВД (руководитель Леонид Романович. Квасников), непосредственно занимавшейся добыванием иностранных научных секретов, стало очевидным фактом: мир стоит перед созданием атомного оружия колоссальной мощности.
        От советских разведчиков не ускользнул и тот факт, что информация о работах с ураном, ранее публиковавшаяся открыто в научных журналах Запада, неожиданно, как по команде, исчезла со страниц исследовательских изданий.
        В 1940 году Квасников по своей инициативе и с санкции начальника внешней разведки Фитина рассылает задание в основные резидентуры за рубежом - определить те научные центры, где ведутся работы с ураном по созданию оружия массового поражения (ОМП). В ряду стран наибольшего внимания советской разведки, конечно же, США и Великобритания.
        Как показало время - ориентировка Квасникова оказалась весьма своевременной.
        СПРАВКА:
        Л. Р. Квасников (1905 - 1993), полковник. Окончил с отличием Московский институт химического машиностроения в 1934 году. В сентябре 1938-го призван на службу в органы госбезопасности.
        С февраля 1941 года - начальник Научно-технической разведки (НТР) НКГБ СССР. С октября 1942-го - начальник 3-го отделения 1-го Управления НКВД-НКГБ - англо-американского.
        Прекрасный инженер и профессионал разведки, Л. Р. Квасников глубоко разбирался в ядерной физике и научных разработках по созданию атомного оружия.

* * *
        Уже осенью 1941 года от советской резидентуры в Лондоне поступили сведения о докладе ведущими учеными-ядерщиками Великобритании (Фриш и Пейерлс) Урановому комитету, из которого следовало, что Англия планирует создать атомную бомбу большой разрушительной силы в кратчайшие сроки (в течение двух ближайших лет).
        Однако нарком Берия скептически отнесся к полученной ценнейшей информации, считая, что такое оружие - дело далекого будущего. Справедливости ради следует сказать, что сформировать отрицательное отношение к проблеме наркому помогли «советчики» из его собственного ведомства.
        К тому же начавшаяся война требовала решения краткосрочных либо немедленных задач. Не хватало обычных видов вооружений, вплоть до стрелкового, особенно винтовок, безвозвратно утерянных в связи с захватом немцами складов оружия и арсеналов в результате их стремительного продвижения на западном театре военных действий. И время было упущено.
        Лишь 28 сентября 1942 года Сталин подписал распоряжение о возобновлении ядерных изысканий. Это произошло после встречи вождя с академиками В. И. Вернадским и А. И. Иоффе на его ближней даче в Кунцево перед самой Сталинградской битвой!
        Работы было решено продолжить в Казани, на базе эвакуированного туда Ленинградского физико-технического института. Речь шла о создании ядерного оружия.
        Зимой 1943 года решением ГКО был вновь развернут урановый проект и создана Лаборатория № 2 - ныне РКЦ. А 10 марта того же года руководителем всех научных работ в области использования атомной энергии (по настоянию академика Иоффе) назначается И. В. Курчатов.
        В СССР атомным оружием занимались 50 человек. В США - 700. Вся внешняя разведка СССР перед войной и в начальный период войны - около 150 сотрудников, из них лишь единицы, Квасников, Яцков, Барковский и Феклисов, имели отношение к Научно-технической разведке.
        Задачи, стоявшие перед советской стороной, были грандиозны, и люди работали на износ.
        Особенно трудно приходилось резидентуре в Англии и Америке, ликвидированной почти полностью по обвинению в шпионаже к 1939 году. За решением «законсервировать» агентурную сеть и отозвать агентов стоял, конечно же, сам Лаврентий Берия.
        Теперь дело следовало исправлять в срочном порядке. Но дыры пришлось затыкать вчерашними стажерами, а не проверенными, как в прежние времена, профессионалами, многие из которых были незаслуженно репрессированы.

* * *
        До войны агентурная сеть в Канаде практически отсутствовала, и всю работу по ней советские разведчики вели с территории США. Ситуация стала меняться с началом Второй мировой войны. Канада, действуя в составе антигитлеровской коалиции, поставляла в СССР оружие, продовольствие и некоторое промышленное оборудование. Официальным представителем советской стороны, инспектором на канадских предприятиях, задействованных на выпуске предназначенной для СССР продукции, был майор B. C. Соколов (Дэви), выполнявший обязанности резидента ГРУ.
        В оперативной работе ему помогал первый секретарь Посольства СССР в Оттаве С. М. Кудрявцев (Леон).
        В 1943 году Москва решила усилить резидентуру ГРУ в Канаде, и вскоре там была создана группа «Гиацинт», которую возглавил советский военный атташе полковник Н. И. Заботин (Грант), получивший статус официального резидента.
        Группа выяснила, что Канада принимает участие в научных работах по созданию атомной бомбы. Кроме того, были определены и места их (работ) проведения. Центр отдал приказ Заботину и его агентам внедриться в канадский Национальный исследовательский совет и исследовательский отдел Министерства обороны Канады.
        Москва уже была проинформирована лондонской резидентурой внешней разведки о секретном соглашении Рузвельта и Черчилля (их встреча проходила поздней осенью 1943-го в Квебеке - территория Канады), суть которого сводилась к совместным усилиям по разработке атомного оружия. Стороны взяли на себя обязательство не применять это оружие друг против друга и не разглашать тайну его создания третьей стороне.
        Следует отметить, что инициатором встречи в верхах был сам сэр Уинстон Черчилль. Английская разведка донесла премьеру о том, что американская сторона «прикрыла» информирование своего союзника (Англию) по вопросам, непосредственно связанным с созданием атомного оружия. И это в дополнение к тому, что американцы обеспечили себе документально право на долгие годы закупать очищенный оксид урана в Канаде.
        Кроме того, английский премьер вдруг обнаружил, что между Вашингтоном и Оттавой существует контракт на поставку тяжелой воды с завода канадской провинции Британская Колумбия. Этого англичанин понять не мог: ведь Канада - часть Британского Содружества?!
        Черчилль бросился за объяснениями к госсекретарю Рузвельта Гарри Гопкинсу, отправив ему срочную телеграмму. Но реакции не последовало. Одновременно британцы стали понимать, что без Америки создать бомбу они не смогут. Сказались не столько просчеты в научных изысканиях, сколько недостаток финансовых средств для дальнейших весьма дорогостоящих работ.
        К 1944 году стало окончательно ясно, что Англия, подвергшаяся воздушным атакам люфтваффе и другим тяготам войны, теряет лидерство в ядерных изысканиях, и основной интерес советской разведки концентрируется вокруг ядерных центров США, где велись все основные работы по созданию бомбы, и Канады - основной кладовой урана.

* * *
        Прибывший в Оттаву Шабров должен был включиться в работу легальной и нелегальной резидентуры в качестве спецпредставителя Центра, имея особые полномочия по координации работы советских спецслужб на территории Канады. Ведь вопрос стоял о жизни и смерти: быть или не быть! Сложно было предугадать поведение страны, пусть даже и в лагере союзников, получившей ядерный приоритет в одностороннем порядке.
        Из рассекреченных позднее западных документов станет известно о готовившемся уже после Второй мировой войны американском ядерном ударе по территории СССР.
        В ноябре 1948 года президент Трумэн утвердил план Комитета начальников штабов Вооруженных сил США, который предусматривал нанесение ядерного удара первоначально по 20, затем по 50, в дальнейшем по 70 и 100 городам Советского Союза, в которых, по американским разведданным, было сконцентрировано до 85 - 90 % основного военно-промышленного потенциала СССР.
        В списке этих городов назывались: Москва, Ленинград, Омск, Новосибирск, Баку, Челябинск, Ташкент, Тбилиси и т. д.
        Время «Ч» сверхсекретного плана Пентагона («Чариотир»), которому так и не суждено было сбыться, приходилось на 1 января 1950 года! Его осуществлению помешали лишь успешно завершившиеся накануне ядерные испытания в СССР и осознание Вашингтоном того факта, что ядерная провокация против бывшего союзника не останется безнаказанной.
        В течение первых трех месяцев войны предполагалось сбросить на мирные города около 300 ядерных бомб и 250 тысяч тонн обычных авиабомб! Из них восемь атомных бомб предназначалось для Москвы и семь - для Ленинграда.
        Для выполнения планов новой войны должна была быть задействована вся американская и английская стратегическая авиация.
        В дальнейшем американское ядерное безумие не отменялось. Сроки нанесения атомного удара лишь корректировались, передвигаясь из года в год! А названия планов-сценариев ядерной атаки против бывшего союзника менялись одно за другим: «Халфмун», «Бройлер», «Флитвуд», «Дропшот» и т. д.
        Вслед за ядерным дождем должна была последовать оккупация СССР (секретная директива № 20/1 от 18 августа 1948 года) с целью установления марионеточного режима, который бы беспрекословно выполнял все указания из-за океана, а также:
        - не располагал бы большой военной мощью;
        - сильно зависел от США и Запада экономически;
        - не имел бы большой власти над главными национальными меньшинствами, населявшими СССР;
        - был бы не в состоянии создать на своих границах «железный занавес» или что-то похожее на него.
        Глава 3
        Принцесса Нидерландов Юлиана и ее супруг его светлость принц Бернхард, прибывший из Великобритании, организовали фуршет в своем роскошном особняке в Роклифе, пригороде Оттавы, для представителей дипмиссий стран антигитлеровской коалиции.
        Он был приурочен к радостному для голландской короны событию: празднованию первого года со дня рождения третьей дочери в их семье - крошки Маргарет, которая, в отличие от двух ее первых сестер, появилась на свет в Канаде.
        Забавная девчушка, одетая по столь торжественному случаю в милое белое платьице с рюшами и розовыми бантиками-завязками на рукавах, мирно сидела на руках у своей матери и, благодушно причмокивая губками, принимала первые в своей жизни поздравления.
        В это же самое время ее старшие сестры, над которыми на несколько минут утратили контроль взрослые, отчаянно визжа, отрывались по полной в многочисленных закоулках исторического строения.
        Наконец их, перепачкавшихся мороженым и шоколадными конфетами, отловила прислуга, и они были отправлены в жилую часть особняка для умывания и переодевания.
        Иностранные послы и военные представители дипломатических миссий постепенно заполняли зал для приемов, где к моменту прибытия советских дипломатов уже стоял гул голосов и звон бокалов. В воздухе витал сладковатый дух кубинских сигар и дорогого парфюма.

* * *
        В сентябре 1939 года, сразу после событий в Польше, Нидерланды официально заявили о своем нейтралитете в войне, но это их не спасло.
        Не стало спасительным и то обстоятельство, что действия Гитлера в Европе активно финансировались Роттердамским банковским консорциумом. Джин уже был выпущен из бутылки!
        Войска Третьего рейха предприняли агрессию против Нидерландов и Бельгии, атаковав их территории 10 мая 1940 года.
        Вооруженные силы Нидерландов, не имевшие тяжелого вооружения, танков и самолетов, попытались оказать захватчикам сопротивление. Это разозлило фашистское командование вторжения, и оно отдало приказ бомбить Роттердам. В результате варварского налета на мирный город 14 мая погибло до 800 человек, а число раненых и контуженых втрое превысило эту скорбную цифру. Около 80 тысяч человек в одночасье превратились в беженцев, оставшись без крова.
        Чтобы прекратить дальнейшее бессмысленное кровопролитие, Нидерланды капитулировали перед агрессором уже на следующий за бомбардировкой день.
        Королевская семья перебралась в Великобританию. Туда же были эвакуированы: корабли и командование военно-морского и, частично, торгового флота страны, некоторые уцелевшие воинские подразделения; перевезены значительные ценности, принадлежавшие голландской короне.
        А уже через месяц принцесса Юлиана с двумя дочерями прибыла в Канаду, радушно приютившую их. Здесь наследница нидерландского трона была вынуждена оставаться все долгие годы войны, вплоть до самого мая 1945 года.
        Неуклюжее наступление союзников, американских и английских войск при поддержке польских подразделений, осенью 1944 года, в рамках армейской наступательной операции под кодовым названием Market Garden, не повлекло за собой освобождения всей территории Голландии. Большая часть страны так и осталась под контролем оккупационных войск.
        И только общий стратегический успех советских войск заставил Германию подписать капитуляцию Нидерландам 5 мая 1945 года.
        Не пройдет и десяти лет, как корона Нидерландов, униженная и оскорбленная фашизмом, «отблагодарит» своего освободителя Советский Союз, создав под своим покровительством и при прямой финансовой поддержке клана Рокфеллеров Бильдербергский клуб - закрытое тайное объединение самых влиятельных людей мира, который начнет тайное наступление на СССР и весь мир. Цель - создать единый глобальный рынок и захватить весь мир, лишив народы и страны их самобытности и суверенитета.
        Супруг принцессы, оставшийся в Англии вместе с королевой Вильгельминой, периодически навещал свою жену и детей в Оттаве. Отпрыски королевской семьи старались участвовать в светской жизни и, находясь вдали от родины, время от времени устраивали дипломатические приемы и рауты. И конечно же, вели бесконечные «консультации» со своими покровителями на берегах Темзы и Потомака в отношении перспектив Европы и мира.

* * *
        В этот раз дипломаты были приглашены на фуршет с женами.
        Дамы в открытых вечерних туалетах, сбившись в яркий кружок, завистливо разглядывали драгоценности соперниц, слушая вполуха то, что им говорят.
        Мужчины, одетые во фраки и парадные военные мундиры с наградами и аксельбантами, оживленно беседовавшие за аперитивом, как по команде повернули головы в сторону вошедшей в зал четы Шабровых, сопровождавшей советского посланника с супругой. Все их внимание было приковано к жене третьего секретаря советского посольства.
        Яркая и ослепительно юная Гелшат в элегантном лиловом платье с восточным орнаментом и искусным шитьем по нему золотой нитью невольно приковала внимание всех находящихся в зале мужчин.
        Впрочем, и женщины не остались в стороне, разглядывая необычный наряд и диковинное, старинной работы, колье на длинной шее молодой женщины, проследовавшей мимо них с прямой, гордой осанкой. Все в незнакомке: походка, осанка и умение себя преподнести - выдавало явное аристократическое происхождение.
        Вслед за посланником и его супругой пара приблизилась к представителям королевской семьи.
        - Приветствую вас, Ваши Высочества! Мы с супругой сердечно поздравляем вас с первым юбилеем вашей милой крошки! - галантно наклонил голову советский посланник Зарубин, подойдя к монаршим особам. - Позвольте представить вам недавно прибывшего в советскую миссию третьего секретаря Посольства СССР Виктора Шаброва и его супругу! - Георгий Николаевич, свободно говоривший по-английски, сделал широкий жест рукой в сторону сопровождавшей его пары.
        Виктор поцеловал протянутую ему руку принцессы, которую в следующий момент уже пожимала Гелшат.
        - Ваша супруга - невиданная красавица! - искренно, с сердцем произнес принц, обращаясь к Шаброву и немного ломая устоявшийся дипломатический этикет.
        - Благодарю вас, Ваша светлость! Я и сам так считаю, - улыбнулся советский дипломат, весело взглянув на жену и также вслед за посланником переходя на английский.
        С нескрываемым восхищением глядела на Гелшат и принцесса.
        - Скажите, дорогая, какой вы национальности? - поинтересовалась она.
        - Я азербайджанка! - последовал краткий ответ.
        - О, Россия - великая страна, в которой проживает много наций и народов и так много красавиц!
        - Да еще и свободно владеющих иностранным языком! - добавил принц.
        - Благодарю вас, Ваши Высочества! - скромно наклонила голову Гелшат. - Однако истинная звезда сегодняшнего вечера - ваша дочурка!
        В следующий момент советские пары проследовали в зал, освобождая место для приветствия монарших особ вновь прибывшим иностранным гостям. Здесь они разошлись: дипломаты присоединились к мужскому обществу за аперитивом, а женщины приблизились к дамскому кругу.
        - Рад приветствовать вас, господин посол! Господа! - расплывшись в улыбке и держа стакан с виски в одной руке, а сигару в другой, обратился к советским дипломатам высокий, худой, как шест, генерал, одетый в парадный мундир Королевской канадской конной полиции. Мужчина был обладателем большого сизого носа, который выдавал в нем пагубную наклонность к спиртному.
        Еще бросилось в глаза то, что генерал находился в помещении в тонких шелковых перчатках, которые не снимал с рук, даже приветствуя своих знакомых и коллег.
        «Эстет! А может быть, что-то с руками? Вряд ли так положено по армейскому этикету», - подумал о генерале Шабров.
        Рядом с ним стояли представитель английской королевы - генерал-губернатор Канады, и еще несколько военных в форме союзных армий, среди которых советский разведчик сразу выделил для себя прибывшего раньше них советского военного атташе полковника Заботина.
        Он беседовал с высоким, лопоухим молодым человеком в штатском. Выбритый затылок незнакомца выдавал в нем человека, имевшего отношение к воинской службе.
        Николай Иванович, также в парадной военной форме с наградами, стоял среди офицеров, по-видимому своих коллег. Он, как и остальные за фуршетным столом, держал в руке фужер со спиртным, шутил и улыбался. Но его глаза оставались серьезными, выдавая внутреннее напряжение разведчика.
        - Надеюсь, господин Зарубин познакомит нас со своим спутником? - обратился к советскому посланнику генерал.
        - Непременно, уважаемый господин генерал! - отозвался Георгий Николаевич. - Позвольте представить вам нового секретаря нашего посольства Шаброва Виктора Платоновича. Прошу любить и жаловать!
        - Генерал-майор Эшли Гамильтон, шеф Королевской конной полиции! - коротко представился обладатель сизого носа, пожимая руку русского гостя.
        - Виктор Шабров, третий секретарь посольства, - в свою очередь приветствовал канадского генерала Бек. Он хорошо знал, что перед ним шеф канадской разведслужбы, связанной с подобными структурами США и Великобритании.
        Пожимая в приветствии руки остальным мужчинам в военном и гражданском платье, советский разведчик краем глаза уловил на себе пристальный взгляд «лопоухого», который будто бы старался в нем что-то разглядеть.
        Да и сам Эшли не отпускал Шаброва из виду, наблюдая тяжелым взглядом за тем, как тот приветствует собравшихся гостей и одновременно знакомится с ними. При этом генерал не забывал постоянно пополнять содержимое своего бокала.
        «Надо будет узнать у Заботина, что это за молодой человек, с которым он так живо беседовал», - мысленно решил Бек, продолжая улыбаться шефу канадской спецслужбы, который настойчиво задавал интересующие его вопросы новому дипломату.
        - А где вы служили прежде, господин Шабров? - поинтересовался генерал, и его глаза приняли серьезное выражение.
        - О, я - аппаратный работник! - ответил советский разведчик как можно более беззаботно. - Мне больше понятна сила документа, чем работа дипломата!
        И после небольшой паузы, беря в руку предложенный официантом аперитив, продолжил излагать заготовленную еще в Москве легенду:
        - Сразу после окончания языкового вуза в Туркестане, где ранее проживала моя семья, был откомандирован в Москву на дипломатическую работу. В Наркомате иностранных дел - с 1938 года.
        А за рубежом впервые!
        Эшли молчал, сверля глазами советского дипломата, как видно соображая, можно ли верить сказанному.
        Бек неожиданно повернул голову в сторону «лопоухого», который все время его разговора с шефом спецслужбы внимательно вслушивался в каждое слово и теперь не успел отвести глаз.
        «Так, понятно, - решил для себя разведчик. - Вы, ребята, судя по всему, из одной конторы!»
        - Уважаемые господа! Предлагаю поднять бокалы за наше боевое содружество и скорую победу! - предложил тост генерал Эшли, и все собравшиеся на фуршете бурно его поддержали, звеня бокалами и чокаясь друг с другом.

* * *
        - Ну как тебе прием? - спросил свою жену Шабров, когда они возвращались домой. Виктор управлял машиной. Ехать было недолго - всего минут двадцать.
        - Довольно скучное мероприятие: дам больше всего интересовали мои драгоценности, чем кто я и откуда.
        - Зато мужчин интересовала только ты!
        - Ты за мной шпионил!
        - Не шпионил, а поглядывал!
        - А ну-ка, останови машину!
        - Зачем?
        - Останови, останови.
        Шабров затормозил и прижал авто к обочине.
        В следующий момент Гелшат крепко обхватила мужа за шею и жарко, порывисто поцеловала в губы. А потом, когда молодые люди едва отдышались, опьянев от любви, смешно, с милой угрозой в голосе, заявила:
        - Заводи машину и поехали скорей. Я тебе дома объясню, кто кого и как интересует!
        В помещении Посольства СССР в Оттаве с тщательно задернутыми окнами совещались руководители советской резидентуры в Канаде.
        - Уважаемые коллеги, я думаю, что вы уже получили подтверждение моих полномочий из Центра?
        Сидевшие за столом разведчики закивали головами.
        Бек, внимательно взглянув на них, продолжал:
        - Я хочу заверить вас в том, что в целом вашей работой Центр доволен. Вместе с тем мы вступили в решающую фазу войны и стоим на пороге открытия Второго фронта в Европе.
        Не секрет, что мы ждали этого события долгие три года, ведя войну с фашизмом в одиночестве. Теперь же, когда стало очевидным, что войну мы можем закончить и сами, наши западные союзники заторопились, планируя летнюю операцию. И она еще в стадии подготовки, хотя все мы знаем, что, по итогам Тегеранской конференции, высадка англо-американских войск во Франции первоначально планировалась на май этого года. Будет удачей, если все же она состоится в течение лета!
        И первая задача, стоящая перед нами в этой связи, - ответить на вопрос: почему союзники так торопятся именно сейчас? Какие цели преследуют? Что ждет нас после победы над врагом? Останемся ли мы в добрых отношениях с Соединенными Штатами и Британским Содружеством в долгосрочной перспективе?
        Задача вторая: совместные скоординированные действия в интересах НТР, и, прежде всего, по выполнению плана «энормоз»[33 - Так в оперативной переписке с Москвой именовались операции по добыванию атомных секретов за рубежом.].
        Согласно постановлению ГКО, военная разведка обязана передать мне, как представителю Центра, всю агентуру, работающую по данному проекту. Однако я понимаю, что наши военные коллеги на территории Канады работают дольше, имеют разветвленную агентурную сеть и значительно продвинулись вперед. Мешать делу я не намерен. А лишь хочу ознакомиться с тем, как продвигается работа, и напомнить вам, что главную роль в проекте играют агенты-документалисты[34 - Бек имел в виду лиц, имевших возможность добывать важную военно-техническую документацию.].
        Мы с вами должны расценивать ситуацию как чрезвычайную - новое оружие может повлиять на исход войны и строительство послевоенного мира в целом. Поэтому нам, представителям так называемых «чистых операций», предстоит оказать всемерную помощь нелегальному центру.
        Мы не имеем право вступать с ним в прямой контакт и действуем параллельно. Однако все вы хорошо осведомлены, что слабым звеном любой нелегальной сети является передача информации. Как правило, эта функция лежит на тех, кто непосредственно выходит на агентов, и на радистах. Пеленгация радиопередатчика означает провал.
        Нам нужно помочь нелегалам, организовав для них дополнительные каналы передачи шифровок, используя для этого возможности посольства. Предлагаю всем подумать и выдать свои предложения о том, чем мы можем помочь нелегалам. О своих соображениях доложить через три дня, максимум - пять!
        А также мы с вами займемся разработкой разведплана. Меня удивляет его отсутствие. Это - просчет, который нужно будет ликвидировать в самое скорое время!
        Хочу еще раз напомнить, что главным лицом в посольстве является посланник, и наш с вами долг - информировать его по всему кругу вопросов максимально достоверными сведениями. При этом ни в коем случае не вскрывая источников их получения!
        Начиная с этого дня наши совещания будут проходить регулярно, в том же составе. Каждому руководителю быть готовым кратко, «без воды», доложить ситуацию по порученному участку работы.
        Прошу вас помнить о строгой конфиденциальности наших встреч! Желаю удачи!
        Совещание было окончено, и разведчики стали расходиться, оценив краткость и деловой подход представителя Центра. Было очевидно - перед ними профессионал, которому нужен конкретный результат.
        - А кто тот лопоухий парень, с которым вы стояли вместе во время фуршета? - Бек задержал своим вопросом советского военного атташе полковника Заботина, уже подходившего к входной двери.
        - Это агент Скрипс, подчиненный генерала Эшли.
        «Значит, я не ошибся», - мысленно заключил Шабров.
        - А что о нем известно?
        - Его отец - иммигрант с Украины. Семья проживала в Одессе и перебралась в Канаду до революции. Все ее члены, включая Джереми Скрипса, - люди верующие. По-моему, они евангелисты, члены секты пятидесятников, - сообщил военный атташе.
        - Очень любопытно! - Бек на минуту задумался. - Его кто-нибудь разрабатывает?
        - Нет, он ведь фанатик! В этой его вере нужно еще разбираться, а таких специалистов среди нас нет. К тому же он контрразведчик, человек подготовленный, и сам приставлен для работы с нами.
        - А как звучит его фамилия по-украински? - вдруг поинтересовался Шабров.
        - Скрыпченко. А зовут Жорой, - лукаво усмехнулся Заботин, смачно и с удовольствием утрируя фамилию представителя Малороссии.

* * *
        В середине апреля в Оттаве уже припекает веселое солнце и температура воздуха держится на отметке около 20 градусов выше нуля. Но погода изменчива - все может в одночасье изменить холодный арктический ветер. Ведь полюс рядом! Но в сегодняшний выходной день по-весеннему тепло и тихо. Полный штиль!
        Шабров припарковал у обочины свой служебный автомобиль марки «Форд», и они вместе с супругой, пройдя по длинному мосту, на котором было запрещено автомобильное движение, вошли в городской лесопарк Гатино.
        Парк расположился в живописнейшем месте у реки Оттавы, на том ее берегу, который вел к Квебеку, и занимал громадную, по городским меркам, площадь. Дышалось легко. В воздухе витали свежие запахи.
        Лесопарковый комплекс находился в идеальном порядке. Весь сушняк был срезан и собран в аккуратные, перехваченные шпагатом охапки. Под кронами гигантских деревьев располагались специально оборудованные места для семейного отдыха, столы и лавки. А рядом контейнеры для мусора, накрытые темной клеенкой. Молодые люди с удовольствием и любопытством разглядывали все вокруг.
        Виктор часто отсутствовал по делам службы, а Гелшат в основном коротала дни одна, не выходя из посольства, иногда посещая жен других дипломатов.
        Отношение к советским людям в Канаде было хорошим, но, учитывая характер своей деятельности, Шабров просил любимую быть максимально осторожной и не выходить никуда без сопровождения.
        Кроме того, у Бека уже были неопровержимые доказательства появления в Канаде первых фашистских беглецов, спасающихся от справедливого возмездия. Среди них были офицеры СС и гестапо - отпетые головорезы, способные на любые преступления. Кто знает, как они поведут себя в следующий момент, зная, что перед ними советские люди?
        О каждом таком беглеце шло регулярное информирование Центра. Но все это была пока мелочь, на которую Москва не обращала своего внимания, ожидая фигур покрупнее.
        Играл духовой оркестр, и пахло распускающейся зеленью. В парке не торопясь гуляли семейные пары и бегала, тренируясь, молодежь. На лавочках со спинками из кованого металла расселись, беседуя, люди постарше.
        - Мне порой кажется, милый, что я сплю и все, что я вижу, - не существует наяву, а лишь мерещится мне во сне! - Гелшат прижимается к мужу, и они идут совсем рядом по кленовой аллее, замедляя шаг. - Здесь тишина и покой, мир и никакого напоминания о войне! А ведь она идет, страшная и жестокая! Люди голодают и гибнут тысячами!
        - Я рядом, родная, и это не сон! - Виктор глядит в глаза своей любимой, и ей хочется плакать от радости: в его взгляде - любовь. - Не думай сейчас ни о чем. Мы - вместе! И это - самое главное!
        Гелшат беременна, молодые люди недавно узнали об этом и, в ожидании радостного события, стали еще ближе и роднее друг другу.
        Они подходят к небольшой площадке в самом центре парка. Здесь расположился военный оркестр, человек десять, во всем белом, с инструментами и нотами на металлических подставках. Среди оркестрантов двое темнокожих мужчин, и цвет их лиц резко контрастирует с белоснежной форменной одеждой.
        Оркестр играет джаз и ритмичную латиноамериканскую музыку. Блестят на солнце музыкальные духовые инструменты и металлические части нарядной форменной одежды исполнителей, слепя глаза.
        Вокруг толпятся люди, благодарно аплодируя всякий раз, когда музыканты заканчивают очередное произведение. В их руках маленькие флажочки с красным кленовым листом - символом Канады и бутылочки с кленовым же сиропом, очень популярным среди аборигенов, который продается повсюду. В воздухе разлита атмосфера праздника жизни.
        Женщины и мужчины одеты нарядно, хоть и просто. Головы дам аккуратно причесаны. А некоторые из отдыхающих - в широкополых шляпах, похожих на те, которые носят американские ковбои. С ними их дети в чистых платьицах и костюмчиках.
        Темнокожий толстяк играет на трубе, и на его потном от напряжения круглом лице резко вздуваются и опадают щеки. Он сидит на стуле в коротких белых брюках, а его тонкая нога в массивном армейском ботинке будто бы сама по себе танцует, отбивая веселый ритм. Вокруг толстяка разбросаны маленькие платочки, которыми он в моменты коротких пауз вытирает мундштук трубы, а заодно и свой собственный лоб. Когда толстяк берет высокие ноты, его глаза, как при базедовой болезни, смешно вылезают из орбит.
        - Как ты думаешь, этому толстяку выдают платки для очередного выступления на армейском складе или он сам должен позаботиться о себе? - хулигански шепчет на ухо Гелшат ее любимый.
        Молодожены, хихикая, еще некоторое время смотрят на него, такого колоритного, не похожего на других музыкантов, и им весело и хочется смеяться!
        Немного постояв на пятачке у оркестра и послушав музыку, молодые люди продолжают прогулку: теперь, в новом для нее положении, будущая мама должна больше гулять пешком, дыша свежим воздухом. И Виктор дает себе слово неуклонно следить за этим.
        Широкая аллея выводит Шабровых к выходу из парка, прямо к оштукатуренному белому строению, на крыше которого примостился маленький металлический крест.
        - Что это - церковь? - Гелшат смотрит на мужа.
        - Скорее костел или молельный дом, - делает свое предположение тот: вид храма необычен.
        Гуляя, они еще более приблизились к модерновому строению, и в этот момент из него вышел знакомый молодой человек. Долговязый и лопоухий, мужчина кланяется и коротко, поспешно крестится на выходе из храма.
        В следующий момент он быстрой походкой удаляется, не заметив гуляющей пары. Нырнул от нее прочь, на одну их боковых дорожек громадного парка.
        Подойдя ближе к молельне, Шабров прочитал надпись на темной бронзовой табличке, сделанную на английском и русском языках. Надпись гласила: «Церковь "Благая Весть"».
        «Мир - тесен! Скоро, совсем скоро я буду готов к разговору с тобой!» - мысленно пообещал вслед уходившему вдаль молодому мужчине Бек.
        - Давай посидим немного на лавочке, - вывела своего супруга из задумчивости Гелшат, - я что-то устала!
        - Да, конечно, дорогая, - заволновался супруг: последнее время Гелшат частенько тошнит.

* * *
        - Христос воскресе!
        - Воистину воскресе! - автоматически пробормотал агент Скрипс в ответ на христианское приветствие.
        Он только что вышел из церкви после пасхального богослужения и изумленно таращит глаза на стоящего перед ним нового русского дипломата, прибывшего в советское посольство. У него в руках завернутый в белый платок кулич.
        - Сердечно поздравляю вас с праздником Светлой Пасхи!
        - Вы разве не коммунист? - Скрипс явно растерян и не знает, как себя вести.
        - В 1937 году в СССР проходила предвоенная перепись населения. В опросник, по настоянию руководителя нашей страны Иосифа Виссарионовича Сталина, был включен также пункт о вероисповедании. Так вот, 50 % опрошенных людей, несмотря на ситуацию в стране, подтвердили тот факт, что являются верующими. Были и такие, кто уклонился от прямого ответа, боясь преследования. Но их число составило подавляющее меньшинство.
        - Вы хотите сказать, что власти в России не преследуют церковь?!
        - Преследовали и наделали много ошибок, - кивнул головой в знак согласия Бек. - Христианство на Руси ведь не только религия, но и глубинная традиция народа. Но сейчас все в корне изменилось: Сталин встречался в Кремле с иерархами Русской православной церкви и разрешил открытые богослужения в храмах.
        По всей России открываются старые и новые приходы. Верующие разных религиозных конфессий молятся Богу о даровании победы над общим для всех злом - фашизмом, и спасении их общей Родины.
        А на фронте все: и верующие, и коммунисты, и христиане, и мусульмане, и иудеи - весь народ сплотился и встал на защиту Отечества!

* * *
        Бек говорил чистую правду. Осенью 1943 года Сталин встретился в Кремле с тремя митрополитами: Сергием Московским - будущим патриархом, Алексием - митрополитом Ленинградским и Николаем - митрополитом Киевским.
        На встрече, в присутствии Молотова, бывший тифлисский семинарист сообщил изумленному священству о решении советского правительства восстановить патриаршество в СССР.
        Этому решению предшествовала мучительная внутренняя борьба, которая поставила на чашу весов прошлые коммунистические наваждения и истинную ценность - свободу и независимость страны. Перевесило второе, о чем свидетельствовал и следующий решительный шаг - роспуск Интернационала, в котором уже не было никакого смысла!
        5 сентября газета «Известия» сообщила о предстоящем Соборе Русской православной церкви для избрания патриарха.
        В октябре того же года в Ташкенте было создано Центральное управление мусульман России. Создан Еврейский антифашистский комитет.
        С этого момента Сталин становится признанным лидером всего народа великой страны.
        А в новогоднюю ночь на 1 января 1944 года впервые в гимне СССР страна услыхала долгожданные слова: «Союз нерушимый республик свободных сплотила навеки Великая Русь!»
        Несомненно, это была установка вождя, и страна вздохнула с радостью и надеждой.

* * *
        Скрипс молча слушал, по-видимому не зная еще, как себя вести с русским, говорящим такие странные вещи.
        Видя замешательство собеседника, советский разведчик продолжал, стараясь не упустить инициативу:
        - Я хочу выполнить просьбу известного вашей семье человека, Ивана Ефимовича Воронаева, и передать от него письмо вашему отцу и еще одно письмо для передачи его сыну, проживающему в Соединенных Штатах. - Бек протянул молодому человеку два запечатанных конверта.
        - Вы знакомы с Воронаевым?! - Изумлению Скрипса не было конца.
        - Не совсем так, - просто ответил Шабров. - На меня вышел мой сосед по дому в Москве, у которого остановился прибывший из Одессы Иван Ефимович.
        Воронаев просил моего содействия в его выезде в США[35 - Шабров скрыл от Скрипса тот факт, что на самом деле проповедник еще в 1942 году был арестован за свою сектантскую деятельность - движение пятидесятников не было официально признано в СССР, и в данный момент находился в Лубянской тюрьме.]. Однако помочь я не смог - у нас ведь война, и выезд за рубеж ограничен.
        - Где же он сейчас?
        - Точно не знаю, - вынужденно солгал Бек. - Наверное, вернулся на вашу общую малую родину - в Одессу?
        - Откуда вы знаете, что моя семья родом из Одессы? - Скрипс подозрительно покосился на собеседника.
        - Ну, во-первых, об этом рассказал сам Воронаев.
        - А во-вторых?
        - Я должен был навести справки. Ведь я дипломат!
        - Вы хотите меня завербовать?! - Во взгляде агента блеснули стальные искры.
        - А зачем, Георгий Семенович, разве мы с вами не союзники и фашизм не наш общий враг? - Бек перешел на русский язык и со спокойной решимостью глядел прямо в глаза молодого человека.
        Наступила долгая пауза. От удивления раскрыв рот, Скрипс уставился на Бека. Некоторое время он ошалело смотрел на своего собеседника.
        Наконец, не выдержав взгляда советского разведчика, молодой человек отвернулся. А затем ответил также по-русски, с еле уловимым южным акцентом:
        - Меня так никто еще не называл. - Глухой голос его дрожал, выдавая крайнее волнение.
        - Это хорошо, что вы сохраняете свой родной язык, - похвалил молодого человека Бек. - Просто здесь, на чужбине, нет отчеств!
        - Канада - не чужбина! Это - моя родина! - вскинулся Скрипс.
        - Ваши корни на Украине, мой друг, и там сейчас война! Льется кровь, и тысячами гибнут наши соотечественники!
        - Что же вы хотите?
        - Чтобы и после войны наши страны оставались союзниками, а мы с вами - добрыми друзьями!
        Глава 4
        - Доброе утро, любимая! - тихо шепчет Виктор. Он, как всегда, проснулся с рассветом и, оставаясь в кровати еще несколько минут, осторожно выключает будильник, чтобы не разбудить Гелшат.
        Он сладко тянется, не в силах оторваться от своей милой. Молодые люди спят обнявшись. Они снова сгорели в ночи от любви и страсти.
        Гелшат тихо дышит во сне, доверчиво прижавшись к мужу. Ее шикарная, черная как смоль копна волос тяжело упала на подушки. Бархатистая кожа молодой женщины источает тонкий волнующий запах. Он пьянит и притягивает.
        «Жаль, что я не художник!» - искренне сокрушается молодой человек, глядя на бронзовое, без изъяна тело жены.
        Приходя домой, он всякий раз растворяется в любимых глазах, и они спасают его от забот и проблем. Так думает Виктор.
        Ему вдруг вспомнилась их первая фантастическая ночь в Иране. Он вновь и вновь переживает ее минуту за минутой, секунду за секундой! За это можно все отдать! Даже жизнь!
        «Сколько же мужества в тебе, милая, сколько отваги! - мысленно обращается он к Гелшат. - Поверить своему чувству и бросить все: страну, семью, богатство, и несмотря ни на какие преграды идти за любовью в неведомое, до конца!»
        Виктор бережно, еще крепче прижимает к себе свою любовь.
        «Что было бы с нами, если бы ты не прилетела ко мне?» - в следующий момент с ужасом думает Шабров, мысленно обращаясь к жене.
        - О чем ты там размышляешь? - тихо, не открывая глаз, спросила Гелшат.
        - Ты за мной шпионишь?! - рассмеялся молодой человек.
        - Просто ты о чем-то очень задумался.
        - Я так люблю тебя, родная, что ни о чем, кроме нашей любви, и ни о ком, кроме тебя одной, думать не могу!
        - Ну, за такие слова я, конечно же, немедленно встану и пойду варить твой любимый кофе! - радостно заявила Гелшат, открывая глаза.
        - Не нужно, дорогая, полежи еще. Ведь на улице совсем темно!
        - Ты же знаешь, милый, что я должна проводить тебя на работу! Мне без тебя все равно не спится!

* * *
        Вплоть до лета 1944 года союзники избегали участия в крупномасштабных операциях против германских войск в Европе. Вместо этого проводились частные операции в интересах национальных и транснациональных монополий западных стран:
        - операция англо-американских войск в Северной Африке под кодовым наименованием «Торч» в 1942 году;
        - операции в Сицилии - «Хаски» и Южной Италии - «Эвеланш» - в 1943 году и т. д.
        Эти частные операции были столь незначительны, что отвлекали на себя лишь малую часть сил вермахта. Было совершенно очевидно, что союзники не очень торопились сломать германскую военную машину.
        Ключом к пониманию их замысла было стремление премьер-министра Великобритании защитить свои нефтяные интересы в Средиземноморье и на Ближнем Востоке, а также начать общее движение союзных войск на Балканы, с тем чтобы вытеснить Советы из стран Восточной Европы.
        В позициях западных партнеров были серьезные разногласия. Соединенные Штаты не интересовали имперские амбиции Лондона. Рузвельт хотел в конечном счете добиться победы над Германией и Японией и настаивал на проведении операции в Европе.
        Несмотря на объявленный им самим лозунг «активной обороны», уже осенью 1941-го в Атлантике шла необъявленная война с военными судами и подводными лодками противника. При этом Рузвельт санкционировал открытие огня не только по немецким, но и итальянским морским целям, зашедшим в «зону безопасности США».
        И все-таки Англия и США выступали единым лагерем. Их объединенное командование во время войны находилось на территории Соединенных Штатов (Вашингтон), а английские войска, действовавшие в Европе, подчинялись американскому Европейскому командованию.
        Единодушны западные союзники были и в вопросе ленд-лиза. Сколько ни просила Москва стратегических бомбардировщиков, тягачей для тяжелой артиллерии, новых образцов радиотехнической техники и вообще наступательного вооружения - получала решительный отказ. В Союз приходила тщательно отобранная техника, которую можно было использовать лишь исключительно в оборонительных целях.
        Помощь по ленд-лизу получала и сама Великобритания. За годы Второй мировой войны народ этой страны получил в совокупном исчислении в три раза больше помощи, чем народ воюющего Советского Союза.

* * *
        6 июня 1944 года англо-американские войска начали высадку в Нормандии. Общая численность войск составляла 65 полнокровных дивизий: американских, канадских, английских, французских, польских. Их превосходство над немецкими войсками, измотанными в ходе непрерывных боев на советском фронте, части и соединения которых были укомплектованы едва ли на треть от штатных сил и средств, было подавляющим.
        Однако мнение немецкой стороны о храбрости союзников было далеко от лестного. Захваченный в плен разведкой 1-го Белорусского фронта командир 423-й дивизии вермахта генерал-лейтенант Люббе сказал на допросе буквально следующее: «Американцы никуда не годятся… Сражаются слишком осторожно… Хотят дешево выиграть войну…»
        Англо-американские стратеги планировали завершить операцию за месяц-полтора, а потому даже не подумали о теплом обмундировании для войск и технике, способной действовать в условиях бездорожья.
        Когда же они поняли, что сроки завершения операции затягиваются, то решили не торопить события, переждав холодное время года на зимних квартирах.
        Германское командование использовало паузу в наступательных действиях союзных войск и нанесло им сокрушительный удар в Арденнах, при этом даже не снимая своих сил с Восточного фронта.
        Рузвельт и Черчилль бросились к Сталину.

* * *
        Чтобы оказать помощь в проведении операции под кодовым наименованием «Оверлорд» по высадке союзников, советские войска, по решению Ставки ГКО, предприняли стратегическое наступление по всему Восточному фронту. Оно началось намного раньше запланированного срока: 10 июня - наступательная Ленинградская операция; 21 июня - наступательная операция Карельского фронта; 23 июня - наступательная Белорусская операция («Багратион») - одна из крупнейших во Второй мировой войне.
        Все указанные операции фронтов позже войдут в летопись войны как знаменитые «десять Сталинских ударов» по врагу на завершающем этапе Второй мировой.
        После успешного осуществления операции в Белоруссии и освобождения Минска Москва впервые за тяжкие годы войны салютовала войскам-победителям! Такова была воля вождя - Иосифа Сталина.
        Москвичи, высыпавшие на улицы, не сразу поняли, что это не обстрел, а салют. В темное небо выплескивались фонтанчики небоевого огня, и жители города плакали, вспоминая счастливую довоенную жизнь и тех, кто уже никогда не будет рядом.

* * *
        Окончательное решение об открытии Второго фронта в Европе 1 мая 1944 года было подтверждено на Тегеранской конференции.
        Черчилль, как всегда, изо всех сил противился принятию конкретного решения, предлагая то провести операции в Средиземноморском бассейне и на Балканах, то перенести срок открытия фронта на более поздний период.
        При этом мастер переговоров, каковым, несомненно, являлся английский премьер, то проявлял сдержанность и гибкость, то твердо настаивал, не поддаваясь никаким аргументам.
        Тогда, пытаясь предотвратить нежелательное развитие ситуации, советский руководитель справедливо заметил, что если операцию не провести в мае, то уже в августе, с учетом погодных условий Нормандии, она обречена на провал.
        Когда уже на втором заседании выяснилось, что еще не ясно, кто вообще несет ответственность за подготовку и проведение операции «Оверлорд», Сталин заявил о готовности СССР разгромить Японию, но только после капитуляции Германии.
        Это был последний козырь советской стороны.
        Но именно этих слов больше всего ожидал американский президент, для которого проблема Японии оставалась приоритетной. Он занял солидарную с Москвой позицию на дальнейших переговорах в Тегеране. И вопрос о Втором фронте был однозначно решен.
        Вспоминая свое дипломатическое фиаско в Иране, Черчилль писал: «Впервые в жизни я понял, какая мы маленькая нация. Я сидел с огромным русским медведем по одну сторону от меня и с огромным американским бизоном по другую. Между этими двумя гигантами сидел маленький английский осел».
        Сталин никогда не доверял английскому премьеру, считая его империалистом и политическим крохобором, который «… если не следить за ним, вытащит у тебя из кармана копейку…»[36 - Данн Д. Между Рузвельтом и Сталиным. Американские послы в Москве. М., С. 207.].
        А вот с Рузвельтом у советского руководителя сложилось дружеское взаимопонимание, которым дорожил советский вождь, хотя в памяти Сталина были еще свежи планы американского президента Вильсона по разделу России в годы Гражданской войны и иностранной интервенции.
        Тогда Америка стремилась отрезать от центральной части бывшей Российской империи Дальний Восток, Сибирь и Кавказ, бассейны Каспийского и Черного морей, другие территории, отодвинув Россию вглубь континента.
        Именно на этих основаниях и была оказана помощь адмиралу Колчаку, на которого сделала ставку Антанта!
        Рузвельт рассматривал советского руководителя своим союзником в послевоенном переустройстве мира, противостоя неуклонно возрастающей роли враждебно настроенного в отношении СССР промышленно-политического лобби в США.
        Парируя его выпады, американский президент призывал горячие головы считаться со страной, которая имела самые мощные в мире сухопутные силы, сокрушившие германскую военную машину.
        А вот Черчилля Рузвельт не считал послевоенным партнером вовсе, обвиняя его в колониальных амбициях, которые, по его мнению, и приводят к бесконечным войнам и конфликтам. Кроме того, американский президент вовсе не стремился к усилению Великобритании, хорошо помня уроки истории[37 - Попытку Англии силой захватить весь американский Север и ее неприкрытую агрессию против первых американских колонистов (Прим. авт.).].
        Во многом именно этим соображением объясняется дружеский жест Рузвельта в самый сложный для СССР начальный период войны - выделить Сталину американский беспроцентный кредит в 1 миллиард долларов!
        Впрочем, американский президент хорошо понимал, что после войны Советский Союз, понесший колоссальные экономические потери, будет еще долго нуждаться в финансовой и материальной помощи из-за океана. Экономическая «привязанность» бывшего военного союзника могла сулить долгосрочные политические дивиденды.

* * *
        Уже в марте 1943 года корпуса атомной лаборатории в Лос-Аламосе, построенные на месте бывшего детского приюта, были готовы принять первых «жильцов».
        Роберт Оппенгеймер, рассчитывавший изначально на сто научных сотрудников, понял, что их число должно увеличиться в разы. И жилой комплекс лаборатории все разрастался, принимая новых и новых ученых со всего мира. Все «новички» автоматически вливались в хорошо отлаженный однажды трудовой механизм, занимаясь каждый своим делом по специальности.
        В лаборатории параллельно проходили самостоятельные работы, которые, при сложении их результатов, выводили весь коллектив на создание атомной бомбы. Такая организация дела диктовалась интересами безопасности: исполнители знали лишь ограниченный объем информации и никогда не владели ею полностью.
        Ученые не были ограничены в денежных средствах, но сроки окончания работ были жесткими: создать атомную бомбу к лету 1945 года!
        СПРАВКА:
        Роберт Оппенгеймер (1904 - 1967) - блестящий физик-теоретик, профессор Калифорнийского университета и Калифорнийского технологического института, доктор Геттингенского университета (Великобритания).
        С июня 1942 года научный руководитель проекта в Лос-Аламосе. В 1953 году (по политическим мотивам?) был лишен допуска к секретным работам.

* * *
        В качестве специалистов к «Манхэттенскому проекту», кроме знаменитых на весь мир ученых-физиков, были привлечены и инженеры Вооруженных сил США.
        А в 1944 году их ряды пополнили и основные ядерщики Великобритании: Отто Фриш, Рудольф Пейерлс, Клаус Фукс и другие ученые, по тем или иным причинам бежавшие за океан.
        Таким образом, был создан уникальный творческий коллектив - 12 нобелевских лауреатов трудились бок о бок!
        Куратор проекта Гровс, получивший широкие полномочия и свободу действий, подключил к работам по его обеспечению ведущие корпорации Соединенных Штатов. А уран привозили из Канады, где его добывали на шахтах в Порт-Радиуме, в тундре, у Большого Медвежьего озера.
        К моменту создания американской атомной бомбы здесь было добыто более 1500 тонн урановой руды!

* * *
        - Зайдите ко мне, Роберт. - В голосе Гровса было явное недовольство. - Вы снова наговорили этому писаке из газеты слишком много секретных сведений!
        Руководитель проекта имел в виду Уильяма Лоуренса, репортера крупнейшей американской газеты «Нью-Йорк таймс», допущенного к официальному освещению «исторического события» - создания сверхоружия США, «способного изменить ход истории человечества».
        - Мне некогда думать о том, что можно говорить, а что нет! - огрызнулся Оппенгеймер. - Это ваша забота, генерал!
        - Роберт, вы, наверное, забыли, что наше правительство выделяет на проект по 100 миллионов долларов ежемесячно и готово платить еще больше - лишь бы был результат, а его все нет!
        - Сроки еще не вышли! К тому же у нас разработки для создания сразу трех бомб: атомной, плутониевой и водородной!
        - Мне наплевать на разработки! - вспылил Гровс. - Мне нужна одна, но реальная бомба, которую можно будет пощупать руками, слышите, Роберт?!
        - Слышу, конечно, - спокойно и тем самым еще более распаляя руководителя проекта, ответил ученый. - Однако одна бомба ничего не изменит. Во всяком случае не сыграет никакой роли в деле завершения войны!
        - Какой войны, профессор? Разве вам не понятно, что бомба создается не против Германии или Японии, а против русского наступления в Европе и мире?! Главная задача - остановить русских!
        - Вам прекрасно известно, чем мы сейчас заняты. После того как будет завершена отливка взрывчатки, мы немедленно перейдем к завершающему этапу конструирования бомбы! А пока потерпите и постарайтесь держать себя в руках! - парировал Оппенгеймер.
        - Когда мы будем готовы говорить о непосредственном производстве бомбы? Назовите хотя бы ориентировочные сроки! - потребовал багровый от внутреннего напряжения генерал.
        - Думаю: февраль - март следующего года, - бросил уже на ходу абсолютно издерганный, но не подающий вида научный руководитель. - Мне нужно еще кое-что проверить!
        Он торопился в лабораторию: слишком много еще предстояло сделать, отработать и перепробовать.
        На самом деле главный ученый проекта не был до конца убежден в том, что работы по созданию ядерного оружия удастся завершить к концу выдыхающейся войны. Но он не привык останавливаться на полпути и упрямо шел к своей цели.

* * *
        - В составе действующих в Нормандии сил союзников есть спецотряд под руководством полковника Бориса Паша. Он движется за наступающими войсками и должен похитить все атомные секреты немцев, достигнув их центра исследований в Страсбурге. - Скрипс сделал паузу и, поднеся чашку чая к губам, осторожно огляделся по сторонам.
        Скрипс и Бек сидели в полупустом дорожном кафе у подножия небольшого, но шумного водопада, заглушавшего голоса людей.
        Их встреча была краткой. Джереми только что передал советскому разведчику мини-пенал с пленкой, на которой находились секретные сведения об ученых американской атомной лаборатории и направлениях их научных изысканий. А также карту расположения спецобъектов на территории Канады.
        - А кто он, этот Борис Паш, - ученый?
        - Он просто военный из службы безопасности, обеспечивающей работу секретной лаборатории. Его должность звучит так: начальник особого отдела. Впрочем, более интересен он сам.
        - Что вы имеете в виду?
        - Паш родился в Сан-Франциско и является экспертом по России. Когда-то, в конце XIX века, его отца - Федора Пашковского, православного священника, русская Церковь отправила служить в Калифорнию. Их семья вернулась в Россию перед самой революцией. В Гражданскую войну Борис сражался на стороне белых, и ему чудом удалось бежать снова в Америку в 1921 году.
        Говорят, что главная его задача - следить за руководителем научной части проекта Оппенгеймером, который слывет человеком левых убеждений.
        - Понятно. Георгий, возьмите деньги, прошу вас, - тихо предложил Бек.
        - Я рискую не за деньги! Мой шеф как-то проговорился, что как только у США появится атомная бомба, ее тут же используют для давления на СССР. Причем он не исключает и открытых боевых действий объединенной коалиции.
        И, прошу вас, называйте меня Джереми, на всякий случай! - Молодой человек опасливо обернулся.
        Ранним утром в кафе совсем нет посетителей, и никто не мог услышать разговора двух мужчин, завтракавших в одиночестве на тенистой террасе. Да и в метре от их столика ничего из сказанного было бы не разобрать - все слова заглушал водопад. Шабров, в свою очередь, также незаметно огляделся по сторонам: кафе было абсолютно безлюдным, лишь у стойки бара лениво беседовал с молоденькой официанткой хозяин заведения, бритоголовый, похожий на индейца мулат.
        Первым ушел Скрипс. А еще через несколько минут Бек уже ехал в своем автомобиле, изо всех сил стараясь не гнать, чтобы не нарушить тем самым правила дорожного движения сонной Канады и избежать нежелательной встречи с дорожной полицией.
        Весь путь от кафе до посольства советский разведчик тревожно вглядывался в зеркало заднего вида. Но ни слежки, ни погони не было.

* * *
        - Товарищ Сталин, наша резидентура в Канаде передала в Центр информацию о том, что в составе союзных войск в Нормандии действует сверхсекретный отряд. Его цель - захватить научные ядерные разработки нацистов и вывезти плененных немецких физиков-ядерщиков из центра исследований в Страсбурге в Соединенные Штаты, - сделал паузу в своем докладе руководитель внешней разведки Фитин.
        В кремлевском кабинете Сталина находились нарком Берия, Молотов, курировавший атомный проект в 1944 году, и шеф внешней разведки Фитин.
        - Кроме того, в его донесении содержатся имена всех ведущих атомщиков Великобритании, которые прибыли для продолжения научных исследований в Лос-Аламос. Среди них есть и наши информаторы, которых мы ведем еще с 1941 года!
        В Канаде, полностью на средства Великобритании, строится английский ядерный реактор. На объекте также есть наши агенты.
        - Значит ли это, товарищ Фитин, что основные работы по созданию атомной бомбы перенесены в США и Канаду? - поинтересовался Сталин.
        - Это сообщение полностью совпадает с донесениями наших резидентур в Лондоне и Нью-Йорке, - подтвердил вывод вождя шеф советской внешней разведки.
        - Пусть ваши люди ответят на вопрос: сколько времени потребуется американцам для создания ядерного оружия? Успеют ли до конца войны - к лету 1945-го? А пока нам нужно доделать кое-что в первую очередь.
        Сталин имел в виду разгром Германии, без которого он уже не мыслил своего настоящего и будущего, жизни своего народа, не ставшего на колени перед страшным врагом. Народа великой страны!
        - Вячеслав, а как продвигаются дела у Курчатова? - обернулся он к Молотову.
        Молотов поднялся со своего места:
        - Люди работают не покладая рук. Многое сделано, но до конечного результата еще далеко!
        - Плохо, что далеко. Надо работать быстрее!
        Молотов ничего не ответил и лишь взглянул на Берию, сохранявшего молчание в течение всего совещания у Сталина.
        Ядерный проект был, конечно, важен. Но важнее всех проектов для него, да и для всех, живших в тот период времени, была долгожданная победа над Германией, ради которой - все, и даже еще больше! А потом… потом - будет потом!

* * *
        К середине осени 1944 года в советском Генштабе уже разрабатывались завершающие войну стратегические операции. В начале следующего года Ставка Верховного главнокомандования, рассмотрев многочисленные возможные варианты действий, решила провести серию наступательных операций по трем основным направлениям, выделив главным из них варшавско-берлинское, где должен был развивать наступление 1-й Белорусский фронт во главе с новым командующим, маршалом Георгием Константиновичем. Жуковым. Конечная задача - овладение Берлином и капитуляция Германии.
        Иные задачи ставили перед собой западные союзники, которых больше всего интересовал вопрос доминирования в послевоенном мире, полным ходом шла работа по созданию ядерного оружия и средств его доставки, делались и другие «заделы» на будущее.
        Несмотря на то что новое сверхмощное оружие еще не было создано, планирование его боевого применения уже началось. В этом вопросе одно из ключевых мест принадлежало созданию средств доставки ядерной бомбы. И к концу 1943 года американская военная верхушка пришла к мнению, что таким средством может служить бомбардировщик дальнего действия В-29 Superfortress («Суперкрепость»), построенный авиационной фирмой «Боинг».
        Первый его опытный образец появился в сентябре 1942 года. А к осени 1944-го самолетов В-29 в ВВС США насчитывалось уже более 600 единиц.
        Из них 65 самолетов было переделано с учетом выполнения задачи по доставке ядерной бомбы!
        Бомбардировщик имел огромную по тем временам нагрузку - до девяти тонн и максимальную дальность действия - более восьми тысяч километров. Несмотря на то что ядерная бомба еще не была готова, ее размеры уже были известны и бомболюк В-29 считался, после незначительной переделки, вполне пригодным для ее транспортировки.
        Естественно, что разместить эту ударную силу ВВС США было решено на Дальнем Востоке (Индия и Китай), поближе к Японии. Однако оттуда В-29 «доставал» лишь до южной оконечности страны - острова Кюсю.
        Поэтому в июне 1944 года силы морской пехоты и ВМС США провели операцию по захвату японских островов Сайпан, Гуам и Тиниан (Марианские острова).
        Японский флот попытался воспрепятствовать этому, но потерпел сокрушительное поражение. Число погибших в вооруженном столкновении с обеих сторон было значительным (29 тысяч японцев и 16,5 тысячи американцев).
        Теперь, после захвата Марианских островов и строительства на них баз американских ВВС, принадлежащих 21-му бомбардировочному командованию, В-29 получил возможность бомбить всю территорию Японии, включая Токио.
        Самолет начинают строить не только на самой фирме «Боинг», но также на заводах других американских компаний, среди которых «Гленн Мартин», «Белл Эйркрафт», «Норт Америкен Эвиэйшн», - практически по всей стране, придав акции национальный характер.
        Заключительным аккордом, подчеркнувшим значимость проекта, явилось переподчинение Воздушного корпуса армии США Генеральному штабу ВВС.

* * *
        - Какая красота! - Гелшат держится за металлические поручни смотровой площадки над Ниагарским водопадом. На ней белый непромокаемый плащ, заботливо выданный служителем заповедника.
        Пара смотрит вниз на два прогулочных катерка с людьми, которые приближаются к месту падения воды с огромной высоты.
        - Знаешь, говорят, что знаменитый американский писатель Эрнест Хэмингуэй на спор, несколько раз срываясь вниз, все же прошел Ниагару по верхней ее кромке!
        Гелшат со страхом смотрит на мощный поток воды, с ревом срывающейся вниз.
        - Зачем же так рисковать самым дорогим, что у тебя есть?! Его, наверное, никто не любил, раз он так бездумно рисковал собой!
        Виктор, улыбаясь, бережно обнимает супругу, уютно уткнувшись в густую копну ее волос на затылке: «Какая же ты у меня чистая девочка!»
        Через три месяца у них должен родиться ребенок, наверное, мальчик! Гелшат совсем не портит ее теперешнее положение. Наоборот - она стала еще красивее! А это - главная народная примета! Девочка всегда отбирает мамину красоту!
        На корабликах видны маленькие фигурки людей. На одном судне, стартовавшем с американской стороны, все в синих непромокаемых плащах. А на другом пароходике, отошедшем от канадского берега, - в точно таких же, но желтых.
        Вообще понятие границы в канадском экскурсионном городке «Ниагарские водопады» - весьма относительно!
        Виктор давно приметил, как по мосту, соединяющему два соседних государства, резво снуют в обе стороны гуляющие группы людей.
        «Идеальное место для встреч», - отметил разведчик, молча разглядывая экскурсантов.
        Брызги от водопада висят в воздухе, и если долго находиться у парапета, то можно совсем промокнуть, несмотря на влагостойкую одежду, и Шабров заботливо торопится увести подальше от водяного душа свою любимую.
        Они возвращают влажные плащи любезному служителю водопада и удаляются под полосатые зонтики ближайшего кафе. Тут много посетителей, но и свободных мест достаточно. Молодые люди присаживаются невдалеке от изумрудной кроны аккуратно постриженных кустов. На их листве блестят капельки водной взвеси. Повсюду свежо и сыро. Воздух источает запах трав, пучки которых подвешены под решетчатым деревянным навесом.
        - Может, нам уйти куда-нибудь в другое место, где не будет так свежо? - беспокоится о любимой Шабров.
        - Мне совсем не холодно, ведь я хорошо одета!
        - Давай я тебя покормлю!
        - Я еще не голодна. Закажи мне только чашку чая. А поедим где-нибудь позже, ладно? - в голосе Гелшат звучит просьба. - Тут так хорошо!
        Как ни старается Виктор, но все же уделить достаточно времени своей жене не получается: слишком много забот! Ему и его коллегам приходится работать по 14 - 16 часов в сутки, забывая о сне и пище!
        Но сегодня - редкая возможность посвятить Гелшат свои выходные два дня, которые он сам для себя выделил, чувствуя, что совсем выбился из сил. Бек мысленно поклялся сам себе, что так и поступит. Ведь она в Канаде - совсем одна, без знакомых и друзей. И днями не выходит из дому!
        Среди посетителей кафе выделяется высокий седовласый мужчина с выправкой военного. Он сидит с прямой спиной, один за круглым столиком, на котором стоят фарфоровый чайничек с напитком и такая же фарфоровая чашка, и неторопливо пьет чай.
        В левой, свободной, руке незнакомец держит большую деревянную трость с набалдашником из кости. Он сжимает ее, задумчиво глядя куда-то за дальний горизонт. Крупные черты его лица сосредоточенны и серьезны.
        «Похоже, из "бывших", - решает про себя Бек, - уж слишком колоритен для простого канадца. А еще смахивает на породистого англичанина или польского пана. Кто его разберет!»
        На руке у мужчины синий кружок татуировки. Но она расплывчата, и разглядеть, что на ней изображено, издали не получается.
        После кафе молодые люди не торопясь прогуливаются вдоль главной улочки туристического городка Ниагара-Фолс, рассматривая витрины многочисленных магазинчиков. У одноэтажных строений из красного кирпича, построенных в английском колониальном стиле, выставлены дубовые бочки с канадскими винами. Их предлагают для дегустации праздно гуляющим иностранцам.
        Удивительно, что так далеко, на севере, успевает вызревать виноград, из которого затем приготавливают прекрасное легкое вино. Онтарио - центр канадского виноделия.
        Однако идет война, а здесь будто бы не знают об этом: настолько размеренна и спокойна жизнь местного населения.
        Бек думает об этом, следуя за женой по магазинчикам тургородка, и удивляется тому, что людей, похоже, больше интересуют новости биржи или где приобрести сувениры, чем сводки с далекой войны.
        Впрочем, местное радио довольно подробно освещает ход боевых действий в Европе. Но отсюда, из-за океана, они кажутся какими-то призрачными. Во всяком случае уж очень далекими!
        У очередной витрины он замечает знакомого старика с тростью, внимательно разглядывающего кубинские сигары. Бек непроизвольно опускает глаза на его левую кисть, где у незнакомца должна быть татуировка. Он замечает ее, почти стертую, у большого пальца. Это - синий морской якорь, перепоясанный цепью.
        «Точь-в-точь, как у наших моряков, - подумалось Беку. - Но, наверное, такие татуировки интернациональны. Ведь во всех флотах мира существуют корабельные якоря!»
        Незнакомец оборачивается, и взгляды мужчин на мгновение встречаются.
        «Странно, мне кажется, что где-то я уже видел этот взгляд?» - Бек не уверен. Но странное ощущение еще долго не покидает разведчика.

* * *
        Особым вниманием у советских спецслужб, действовавших в Канаде, пользовались два ученых-информатора: Алан Мэй, англичанин, и еврей итальянского происхождения Бруно Понтекорво, бежавший от нацистских гонений Муссолини.
        Уже после войны Понтекорво со своей семьей бежит в Советский Союз, спасаясь от судебного преследования в США, развязавших «охоту на ведьм» в годы холодной войны. Его разместят на одной из подмосковных «закрытых» дач, создав для выдающегося ученого все условия для жизни и работы.
        Другого важнейшего агента К. Фукса советская разведка вела еще с Великобритании, где он ранее работал. Но и попав в Лос-Аламос, британец не прервал связи с Москвой, из идейных соображений продолжая снабжать ее ценнейшей информацией.
        Алан Мэй и Понтекорво работали над созданием английского реактора, возводимого в местечке Чолк-Ривер, в провинции Онтарио (Верхняя Канада), а затем также перебрались в сверхсекретную американскую лабораторию.
        От них во многом советская резидентура в стране черпала свои сведения о ведущихся работах и научных исследованиях как в самой Канаде, так и в Соединенных Штатах. Через них, в частности, стало известно о разработке урановой бомбы «Малыш» и более мощной плутониевой «Толстяк» в сверхсекретной лаборатории в Лос-Аламосе.
        Ученые делились имеющимися у них уникальными сведениями не за деньги, а из идейных побуждений, считая, что сверхмощное ядерное оружие не должно оставаться в одних руках и тем самым создавать новую угрозу миру.
        Учитывая крайнюю важность агентов, Виктор и его коллеги принимали все необходимые меры, чтобы отвести от них любые подозрения, стараясь лишний раз не беспокоить ученых. Кроме того, было организовано прикрытие агентов, работавших с ними, и разработан тщательный сценарий встреч.
        Для того чтобы общаться по ядерной тематике со специалистами в этой области, Бек, не имевший инженерного образования, попросил коллег, чтобы ему купили учебники по физике, а также достали, по возможности, все имевшиеся в наличии печатные материалы по теме на английском языке. И началась кропотливая самоподготовка, которая завершилась через несколько месяцев. Результат был очевиден - ядерная тема стала являться во сне.
        Тогда Бек понял, что по-настоящему вник в тему и готов к общению с физиками. Но агентов, выходящих на связь с информаторами и имевших с ними давние отношения, старался собой не подменять.
        В начале 1945 года английский ученый Алан Мэй, работавший в монреальской группе исследователей (английский атомный проект) под руководством Кокрофта, передал сотруднику советской резидентуры ГРУ в Оттаве Павлу Николаевичу Ангелову образцы урана U-233 и U-235. Последний был обогащен и находился в небольшой стеклянной ампуле.
        Кроме того, ученый передал подробный доклад о ходе ядерных исследований.
        Все эти бесценные сведения и образцы было решено отправить в Москву с нарочным. Им оказался другой советский разведчик, Мотинов, срок спецкомандировки которого в Канаде заканчивался.
        Разведчик вез драгоценную ампулу с радиоактивным ураном, поместив ее у себя на поясе, рискуя собственным здоровьем и даже самой жизнью! Ведь в ампуле шла реакция распада! Это был подвиг!
        На аэродроме в Москве его встречал лично директор ГРУ Федор Кузнецов, который, взяв из рук Мотинова драгоценный груз, тут же поспешил к стоявшей чуть в отдалении машине, куда и передал ампулу.
        На удивленный вопрос своего подчиненного, кому он ее отнес, шеф военной разведки, вытирая пот со своего лба, еле слышно сказал:
        - В той машине - Берия.
        СПРАВКА:
        Кузнецов Федор Федорович (1904 - 1979), генерал-полковник, начальник военной разведки - замначальника Генерального штаба с 1943 по 1947 год. До войны - на партийной работе.
        До назначения в разведку - активный участник Великой Отечественной войны: член Военного совета 60-й армии (июль - октябрь 1942 года), ЧВС Воронежского фронта (октябрь 1942 года - апрель 1943-го).
        Похоронен на Новодевичьем кладбище.

* * *
        Бек пока безрезультатно пытался связаться с агентом партийной разведки в Канаде. Для этого у него был специально предусмотренный позывной, который он транслировал в эфир уже трижды, используя чудо техники - доставленный специально для него из Центра портативный радиопередатчик. Разведчик проявлял крайнюю осторожность, стараясь никого более не посвящать в свои планы.
        Работал на передатчике самостоятельно, всякий раз оставаясь в эфире не более 15 - 20 секунд.
        Даже если бы контрразведке и удалось засечь его радиопередатчик, то за столь малый промежуток времени уж вряд ли бы она смогла установить место его нахождения.
        Однако эфир упорно молчал.
        Бек остановил машину и, выйдя из нее, направился к стальному парапету столичной набережной канала Ридо. Агент в очередной раз не вышел на связь.
        В сгущающихся синих сумерках его внимание привлек прогулочный, почти безлюдный катерок, беззвучно плывущий по воде. На его мачте горели три тусклых огонька и полоскался на ветру маленький флажок.
        «Ну просто как кленовый листок на ветру, - подумалось Беку про флажок. - И хочется же кому-то ходить по воде в такую погоду?»
        Сырость проникала под плащ, холодя тело, и мужчина поднял воротник. Дул пронизывающий атлантический ветер, гоня по воде серо-свинцовую рябь.
        - Вы хотели меня видеть? - раздался чей-то голос по-русски за его спиной.
        Бек резко обернулся. Перед ним стоял знакомый старик в темном пальто и перчатках, сжимая в руке увесистую трость. Вновь волевой взгляд незнакомца шевельнул необъяснимо тревожное чувство в сердце разведчика: «Неужели мы встречались, но где, когда могла состояться эта встреча?»
        - Вам не следует более использовать передатчик, - спокойно сказал незнакомец, как будто бы говорил о чем-то обыденном. - Достаточно просто мысленно пригласить меня на встречу.
        - ?!
        - Вы что же - ничего не слышали о телепатическом внушении? О работах русских ученых Бехтерева и Леонтовича начала века? - с удивлением и укоризной в голосе поинтересовался старик. - Мне казалось, что Советы давно уже и с успехом пользуются их наработками.
        Кроме того, я по вторникам и четвергам пью чай в местном шотландском баре «Бигглз». В семнадцать часов, - уточнил незнакомец. - Впрочем, позвольте представиться - князь Иван Владимирович Гамонтов, резидент тайного сыска Его Императорского Величества Николая II в Северной Америке.
        Моя прабабка, Мария Гамонтова, - представительница древнего шотландского рода Гамильтон, вышла замуж и переехала в Россию. Служила камер-фрейлиной при дворе Петра Великого. А мой отец, отставной подполковник гвардии, был другом еще батюшки последнего российского императора Александра III!
        Таким образом, пред вами - бывший российский подданный князь Гамонтов собственной персоной!
        Бек глядел в глаза незнакомца, не зная, как себя вести с этим странным человеком. В его душе боролись противоречивые чувства. В следующий момент незнакомец спохватился:
        - Ах, простите меня, я, кажется, не назвал пароль. Что ж, извольте…
        После того как все формальности были соблюдены, князь сделал предложение советскому разведчику прогуляться по безлюдной набережной.
        - Так что же вас интересует? - поинтересовался собеседник, мерно постукивая тростью по каменной мостовой.
        - Вы, конечно, знаете об интенсивных работах по созданию атомного оружия, ведущихся в Соединенных Штатах?
        - Да. И они близки к завершению!
        - Нас интересуют планы США и Великобритании по его боевому применению.
        Старик взял небольшую паузу во время которой было лишь слышно постукивание его трости по камню. Затем он задумчиво произнес:
        - Многое будет зависеть от того, сколько единиц этих проклятых бомб удастся произвести в ближайшее время, то есть сколько обогащенного урана на них пойдет.
        Затем вновь наступила пауза, после которой собеседник Шаброва, как бы решив что-то для себя, сообщил:
        - Вы наверняка знаете о Квебекской встрече Рузвельта и Черчилля в 1943 году?
        Бек утвердительно кивнул головой.
        - Так вот, тогда, если помните, обсуждался вопрос об открытии Второго фронта в Европе в рамках плана «Оверлорд», озвученного на конференции в Тегеране. Но на этом тема переговоров исчерпана не была. В Квебеке было принято секретное соглашение о ведении войны против СССР.
        - Какой войны?! - Бек не поверил своим ушам.
        - Новой, бывших союзников против России, - спокойно ответил старик. - Вы что-нибудь знаете о сверхсекретном плане «Рэнкин»?
        - Нет, - честно признался Бек.
        - План «Рэнкин» был разработан там же, в Квебеке, в августе и уточнен в октябре того же года. Его суть в том, чтобы сконцентрировать против России все усилия Германии, которая «договаривается» с Западом, распуская свой фронт против объединенных союзнических войск во Франции. Затем Германия оказывает всяческое содействие их продвижению на Восток, пропуская через свои боевые порядки, и они «всем миром» наваливаются на Красную армию.
        Этот план, разработанный английским генералом Морганом и поддержанный американской разведкой, лично шефом УСС Донованом, включал еще и организацию покушения на Гитлера, которым должен был руководить фельдмаршал Роммель. И все бы могло состояться еще год назад, если бы не досадное ранение фельдмаршала накануне предполагаемых действий.
        Чем окончилась попытка покушения, вы, конечно, помните: «убраны» все заговорщики, включая Роммеля, которому предложили почетную смерть самоубийством, да и самого шефа германской военной разведки адмирала Канариса Гитлер казнил!
        - Значит, реализации плана нападения на СССР помешали только лишь обстоятельства! - Бек чувствовал глубокое потрясение. Словам, сказанным только что удивительным незнакомцем, было множество подтверждений: ликвидация шефа абвера, ряда высших военных руководителей рейха, а главное, перехваченные советской разведкой интенсивные переговоры в Швейцарии германского князя Гогенлоэ с руководителем УСС в Европе Алленом Даллесом.
        Теперь для Бека все сложилось в логическую цепочку.
        - Но почему вы, князь, представитель высшего общества, помогаете советской власти, перевернувшей всю жизнь в России и вашу собственную? - спросил обмякший от потрясающих откровений разведчик.
        Собеседник, приостановившись, измерил Шаброва долгим изучающим взглядом, от которого молодому человеку стало не по себе. Он вновь почувствовал, что когда-то ему уже приходилось ощущать на себе холодный блеск этих глаз.
        - Не думайте, что я полюбил большевиков и масонскую шайку, разорившую Россию. Только война идет не против идеологий, какими бы ненавистными они ни были, а против моей Родины. Противник пытается захватить ее земли и недра, лишить ее суверенитета, отобрав у всех нас последнюю надежду! Бек завороженно слушал пожилого человека, и вдруг неожиданная догадка молнией поразила его разгоряченный мозг. Да, эти глаза, сухость фигуры, голос и перчатки, скрывающие татуировку, - ошибки быть не могло!
        - Господин генерал, это… вы?! - выдохнул пораженный своей догадкой разведчик.
        - Я знал, что рано или поздно вы должны догадаться! - усмехнулся Эшли. - Впрочем, прошу извинить меня за вынужденный маскарад. Он предназначен не для вас.
        Бек был серьезно ошарашен в очередной раз, не зная, как себя вести.
        В следующий момент генерал, заговорщически глядя на него и широко улыбаясь, понимая внутреннее состояние разведчика, тихо поинтересовался:
        - Разве вас не предупредили в Москве, чтобы вы ничему не удивлялись?
        - ?!
        После небольшой паузы, глядя Беку прямо в глаза, шеф Канадской конной полиции произнес серьезным ровным голосом:
        - Я бы не стал помогать вам, если б однажды один благородный юноша не спас от позора и голодной смерти детей моего старого друга, три христианских души! Умирая от ран в Лондоне в начале 30-х, старый вояка полковник Смагин просил разыскать и помочь его детям, и я, верный слову, обещал выполнить его просьбу. Старик не благословил в свое время брак единственной дочери. А та, обладая характером своего папаши, также не уступила.
        Я искал их повсюду: в Европе, Азии и Африке, на Среднем и Ближнем Востоке, пока наконец не напал на их след. А найдя, стал свидетелем высокого поступка, как мне казалось, иноверца!
        - О ком вы говорите, генерал? - Все еще не веря своим ушам, в крайнем изумлении Бек поднял глаза на Эшли.
        - О вас, мой друг, о молодом мусульманском послушнике, и о семье - трех несчастных наших соотечественниках, которым вы так вовремя и бескорыстно протянули руку помощи в 1936-м в средиземноморском порту Искандерун.
        - Что?!
        - Ну-ну. Я ведь все-таки резидент Его Величества Императорского тайного сыска! - улыбнулся генерал, и его глаза потеплели. - Вы, как частенько бывает в нашей профессии, куда-то внезапно тогда исчезли. А гоняться за вами по всему белому свету, чтобы вернуть свой долг, у меня уже не было ни возможностей, ни сил. Но надеюсь, что теперь мы сочтемся сполна!
        Кстати, должен поздравить вас как профессионал профессионала: на вас ни у МИ-6, ни в ФБР, ни в УСС ничего нет! А это уже высший пилотаж для тех, кто начинал еще в тридцатых!
        Ну что же, мой дорогой друг, будем прощаться!
        Но теперь ненадолго.
        Ветер к ночи усилился, раскачивая уличные фонари. Те уныло скулили на металлических крюках. В их зыбком свете летела поземка. Стало по-настоящему холодно. Но советский разведчик не чувствовал изменений в погоде - слишком много всего произошло за какие-то десять-пятнадцать минут!
        «Может быть, все это мне только померещилось? И не было ничего вовсе? А только ветер принес старые воспоминания?»
        Бек стоял и смотрел в спину уходившему от него прочь по мостовой странного старика, мерно стучавшего по камням увесистой деревянной тростью. И был не в силах тронуться с места.
        «Кто же вы на самом деле, князь, - гений сыска или жертва обстоятельств? Как же получилось, что мы с вами, соотечественники, по разные стороны баррикад?»
        В его памяти всплыли картины былого: красивая белокурая женщина с желтой лентой в волосах и ее грустный попутчик в потрепанном военном мундире идут с неописуемым достоинством вдоль торговых рядов шумного азиатского рынка.
        Колокольный звон далекого православного храма, и маленький вихрастый мальчик с просфорой в худенькой руке спускается по лестнице после воскресной молитвы.
        Убогое жилище русской семьи на окраине Богом забытого городка и глухое одиночество молодого советского разведчика:
        - Господи Иисусе Христе, помилуй мя, грешного! - прошептал Бек и вдруг почувствовал, как все его тело сотрясает ледяная дрожь. Запахнув поплотнее полы плаща и поправив воротник, он заторопился к машине.

* * *
        В начале ноября в Оттаве еще нет снега, но холодно из-за резких порывов ледяного арктического ветра.
        Шабров торопится, обгоняя посетителей детского католического приюта Святого Патрика. Ему позвонили ночью и сообщили о рождении сына. Он теперь - отец! Это невероятное событие!
        «Скорее, скорее, только бы поскорее увидеть их, моих любимых и родных!»
        Виктор взлетел по широкой каменной лестнице, держа в руке букет чайных роз и задыхаясь от бега, пробежал мимо гардероба. Но его вернули. Обслуживающий персонал, в основном женщины, улыбаются, понимая его волнение.
        Наверху его встречают. Виктор отметил про себя, что на всех женщинах - длинные темные одежды и белые колпаки, как у католических монашек. И вообще клиника, расположенная в старом историческом здании, больше напоминает монастырь, нежели медицинское учреждение. В глаза бросается чистота и почти армейский порядок, строго поддерживаемый персоналом.
        - Мистер Шабров?
        - Ес!
        - Не волнуйтесь, у вашей жены и ребенка все хорошо! - улыбается сухонькая, в годах, медсестра-монашка. - Пойдемте, я провожу вас. И будьте добры, передайте мне ваши цветы: их в палату нельзя!
        Шабров волнуется так, как уже давно не волновался. Наконец открывается дверь бокса. Они входят в небольшой стеклянный предбанник.
        За стеклом небольшая светлая комната, где на кровати, привалившись к высокой подушке, лежит Гелшат - его любовь и… мать его ребенка! Она приподнялась в постели навстречу мужу и смотрит на него утомленными, счастливыми глазами и улыбается.
        Во взгляде Гелшат что-то новое, какой-то незнакомый свет.
        Медсестра входит в палату одна, оставляя Виктора за стеклом. Затем, что-то спросив у Гелшат, подходит к детской кроватке, стоящей неподалеку, и поднимает вверх маленький запеленатый сверточек. Это - его сын!
        Лицо мальчика сосредоточенно. Он спит так, будто делает какую-то важную работу! Медсестра держит ребенка на руках, развернув его в сторону Шаброва, и улыбается.
        Виктор ошеломленно глядит на ребенка, потом на жену. Их взгляды встречаются, и от счастья горячий ком подкатывает к горлу.
        Глава 5
        Маршал Советского Союза Жуков принял командование 1-м Белорусским фронтом 16 ноября 1944 года.
        Бывший комфронта Рокоссовский был переведен на 2-й Белорусский и тоже привлечен к участию в Висло-Одерской операции как составной части общего рывка на Берлин.
        Назначению маршала предшествовала его поездка в качестве представителя Ставки в расположение соединений фронта, в район Варшавы.
        Здесь, на равнинной местности, неся большие неоправданные потери, продолжали наступление вымотанные до крайности войска 47-й и 70-й армий 1-го Белорусского. Ставка требовала от них выхода на Вислу.
        Жуков сразу понял, что дальнейшее наступление бессмысленно и кроме новых потерь ни к чему не приведет. Он связался по телефону со Сталиным и попросил его отдать приказ о прекращении наступления.
        Но вместо ответа Верховный вызвал его и Рокоссовского в Москву.
        В кабинете, куда пригласили обоих военачальников, кроме самого Верховного находились еще Молотов и начальник Генерального штаба генерал армии Антонов.
        Жуков едва успел переступить порог, как на него с упреками накинулся Молотов, обвиняя маршала, настаивавшего на прекращении наступления, в «политической близорукости».
        - Погоди, Вячеслав, - устало прервал его Сталин и, коротко поздоровавшись, приказал докладывать.
        Докладывая по карте, Жуков боковым зрением видел, как нервничает Верховный, отложив в сторону любимую трубку, что являлось признаком того, что он теряет хладнокровие. И все же маршал твердо высказался за прекращение наступления.
        Его выводы поддержал и Рокоссовский, также принявший окончательное решение о бессмысленности продолжать наступательные действия.
        - Идите и еще раз подумайте, а мы здесь посоветуемся, - предложил военачальникам Сталин ледяным голосом.
        Те вышли в комнату отдыха, где вновь развернули заученную наизусть опостылевшую карту наступления фронта.
        Через некоторое время их пригласили вернуться, и Верховный объявил о своем решении: «Мы тут посоветовались и решили согласиться на переход к обороне наших войск»[38 - Жуков Г. К. Воспоминания и размышления. Москва, 1969. С. 585.].
        На следующий день Верховный вновь пригласил к себе Жукова: «1-й Белорусский фронт находится на берлинском направлении. Мы думаем поставить вас на это направление»[39 - Там же. С. 586.].

* * *
        Всю войну взаимоотношения Верховного и Жукова подвергались серьезным испытаниям. Маршал неоднократно был на волоске от сталинского гнева. Его снимали с высших должностей в руководстве вооруженными силами, перемещали и перебрасывали на самые трудные участки фронтов, забывая награждать после одержанных побед.
        Достаточно вспомнить тот факт, что Сталин лично вычеркнул фамилию маршала из списка награжденных военачальников после разгрома фашистских армий под Москвой! И дело было вовсе не в том, что у Ставки не оказалось на тот момент достойной награды Жукову, твердо обещавшему Верховному отстоять Москву.
        Причиной этому послужил жаркий разговор между ними по телефону в самый разгар подготовки стратегического контрнаступления. Жуков, чувствуя высокую личную ответственность перед Ставкой и будучи абсолютно задерганным, вспылил тогда, наговорив много лишнего Сталину, попытавшемуся давать советы по подготовке к предстоящему сражению в самый неподходящий момент, и бросил трубку.
        Но последствий его поступок не имел.
        А вполне мог бы.
        Только ему позволял Верховный главнокомандующий отстаивать свое собственное мнение и только с ним делил бремя руководства войной. Верховный знал, что Жуков справится с любой задачей.
        Безгранично доверяя маршалу, злился на него, кляня схожий со своим, упертый характер, и все же признавал за Жуковым превосходство в военных вопросах.

* * *
        - Ой, здравствуйте! Я и моя супруга хотим поздравить вас с рождением сына и с наступлением Нового года! Это вам! - Прямо с порога Гузенко протягивает букет красных роз.
        Гелшат удивлена поздравлению - молодой человек едва ей знаком.
        - Простите, но я не ждала гостей: ребенок спит…
        - Нет-нет. Не нужно беспокоиться! Я лишь хотел сказать два слова, если позволите.
        - Ну, прошу вас, входите. Что же говорить у порога?
        Гузенко сделал шаг в прихожую и стоит, переминаясь с ноги на ногу. В руках он держит снятую с головы шапку и, нервничая, мнет ее пальцами.
        - Мы с супругой хотели просить вас поговорить с вашим мужем…
        - О чем? - не понимает Гелшат.
        - Видите ли, - лицо Гузенко покрывает испарина, - из Москвы пришел запрос на меня. Хотят отозвать и, возможно, отправить на фронт. А у нас ребенок, и жена беременна вторым, - лепечет лейтенант.
        - Понятно. Но почему бы вам самому не поговорить с Виктором Платоновичем? Если вы незаменимы по службе, он, скорее всего, будет ходатайствовать о том, чтобы вас оставили в Канаде.
        - Нет, он этого делать не будет, а вот если попросите вы…
        - Но я не вмешиваюсь в служебные дела мужа!
        - Вы просто не хотите помочь! - голос Гузенко окреп.
        - Простите, но я не смогу быть вам полезна. И прошу вас, заберите цветы.

* * *
        По приказу маршала войска фронта закончили все подготовительные мероприятия, предшествующие наступлению, к середине января 1945 года.
        В результате проведенных крупномасштабных перебросок и перегруппировок громадной массы войск на главном направлении наступления советских фронтов (1-го Белорусского и 1-го Украинского) удалось создать многократное (более чем в четыре раза!) превосходство над противником в живой силе и технике. Да, теперь в войсках техники было достаточно - 1945-й, не 1941-й! Но не она решала исход войны.
        Русский солдат, прошедший все ступени ада, выживший только из лютой ненависти к врагу, дышал ожиданием долгожданной расплаты. Расплаты за горе, за смерть близких, за пот и кровь, за ледяные ночи в окопах, за голод и холод. За все, что принесла в его дом, отняв самое чувство жизни, проклятая война!
        Ах, как хотелось жить! Слушать ночного соловья и верить в сладкий обман глупой кукушки. Но жить нельзя, никак невозможно, пока не свершится благородная месть. А за это можно и умереть. Только бы жила она - Россия!

* * *
        На очередном докладе фюреру в январе 1945 года начальник Генштаба Третьего рейха Гудериан назвал создавшееся положение критическим. Он особо указал на самый слабый участок фронта, который обороняли венгры, румыны и итальянцы.
        Гитлер же повел себя неадекватно: истерично кричал и бросался карандашами, картами и разведдонесениями, которые принес с собою для доклада фельдмаршал, обозвав их «абсолютно идиотскими». Германские военачальники, присутствовавшие при «разносе», старались не глядеть друг другу в глаза.
        Гудериан понял, что надеяться больше не на что.
        Ему уже не раз приходилось быть на волоске от разжалования, а возможно, и военного трибунала, и даже расстрела за «пораженческие настроения». Первый раз это случилось под Москвой в декабре 1941-го, в жуткий мороз.
        Тогда Гудериан попытался убедить фюрера отдать приказ об отступлении, сохранив жизни солдат, не готовых вести боевые действия в условиях суровой русской зимы. Но это ему не удалось. Выслушав своего полководца, Гитлер спокойным голосом сказал: «Холод - это мое дело. Атакуйте!»
        Сейчас, в конце войны, перед лицом неминуемой катастрофы фюрер повел себя так же, упрямо настаивая на своем. Разница была лишь в тоне, а проще говоря, истерике.
        «Это - агония!» - сделал для себя невеселый вывод фашистский фельдмаршал. Теперь уже ничто не могло спасти рейх. «Это - катастрофа!» - еще раз мысленно повторил Гудериан и отрешился от происходящего, больше ничего не предлагая и не прося у фюрера.

* * *
        Операция советских войск началась 12 января и окончилась 3 февраля 1945 года. Именно на том участке, о котором говорил Гудериан, маршал Жуков сконцентрировал основные усилия наступавших войск.
        В результате совокупности успешно проведенных боев войска 1-го Белорусского фронта, поддержанные соседними фронтами, продвинулись на глубину до 500 км и вышли к реке Одер, остановившись в 60 - 70 км от Берлина для перегруппировки и подготовки последнего удара по врагу.
        Над рейхом нависла реальная перспектива неминуемого краха!

* * *
        К началу 1945 года лаборатория под руководством Оппенгеймера смогла создать лишь один работоспособный проект ядерной бомбы с урановым зарядом. Зато у ученых уже была полная уверенность в том, что она сработает. К тому же, как оказалось, добытого урана было вполне достаточно для производства нескольких бомб.
        Прорывным моментом в создании «Малыша» (так, за относительно малые размеры, окрестили бомбу, позднее сброшенную на Хиросиму) явилось предложение молодого ученого Неддермейера использовать в бомбе обычное взрывчатое вещество для запуска цепной реакции. Конструкция «Малыша» представляла собой практически мощную пушку.
        Выбор Хиросимы в качестве первой мишени атомной бомбардировки определялся во многом тем, что большинство строений в этом японском городе были деревянными. Все еще сказывались сомнения в отношении мощности предстоящего ядерного налета. Хотя и военные объекты города сыграли свою роковую роль.
        А в декабре 1944 года началось сооружение объектов полигона в безлюдной пустынной местности под названием «Дорога смерти» для испытания ядерного оружия. Полигон находился на расстоянии около дня езды от Лос-Аламоса на автомобиле (чуть более 300 км), что соответствовало принятым нормам безопасности.
        Для подрыва ядерного заряда «Тринити» была выбрана площадка внутри полигона, размером примерно 30 х 40 км. А уже внутри этого пятачка - точка зеро.
        Первоначальная дата испытания атомной бомбы была приурочена к Дню независимости США - 4 июля.
        Вместе с тем в результате проведенных расчетов удалось выяснить, что заряд плутониевой бомбы примерно в 1,7 раза мощнее урановой. И усилия конструкторов и ученых Лос-Аламоса с начала 1945 года концентрируются вокруг создания «Толстяка», плутониевой бомбы, сброшенной без предварительных испытаний на Нагасаки. (Испытания «Толстяка» пройдут только в 1946 году на атолле Бикини.)

* * *
        Рузвельт умер внезапно. Его хватил удар в тот момент, когда он позировал художнику.
        Все знали, что он - человек нездоровый, переболевший полиомиелитом еще в 20-е годы и в последнее время вынужденный перемещаться в инвалидном кресле, и все же…
        13 апреля 1945-го, на следующий день после его кончины, советская делегация во главе с посланником побывала в Посольстве Соединенных Штатов в Оттаве, где дипломаты выразили искренние чувства соболезнования семье президента и всему американскому народу, сделав соответствующую запись в Книге скорби.
        - Теперь следует внимательно оценить обстановку, - озабоченно бросил Зарубин, когда дипломаты - члены советской делегации возвращались в посольство в лимузине посланника, - как поведет себя Трумэн? Думаю, все выяснится уже в ближайшее время! Отслеживайте все его выступления и высказывания.
        - Да, это вам не Рузвельт, - задумчиво протянул глава советской дипмиссии.
        Дипломаты, среди которых находился и Шабров, выслушали тираду Зарубина молча. Всем было и так ясно, что к власти в США приходят «ястребы».

* * *
        33-й президент Соединенных Штатов Гарри Трумэн вне себя от ярости оглядел своих генералов, прибывших в Белый дом на первое совещание с вновь избранным президентом.
        - Хватит, мы не заинтересованы больше в союзе с русскими, а стало быть, можем и не выполнять договоренностей с ними. Проблему Японии решим и без их помощи! - запальчиво заявил, почти прокричал, глава Белого дома в ответ на выступление начальника Генерального штаба генерала армии Маршалла, суть речи которого сводилась к необходимости сохранения военного союза с Советами на ближайшую перспективу.
        Наступила тяжелая пауза. Не было слышно ни звука.
        «Что же они молчат? Жаль, что Паттон[40 - Генерал, командующий бронетанковыми войсками США в Европе, - единственный представитель Главного командования, полностью разделявший мнение нового президента (Прим. авт.).] не смог вырваться из Германии», - мрачно обводя взглядом собравшихся, думал оставшийся в одиночестве Трумэн.
        - Предлагаю высказываться! - президент едва сдерживался от негодования. Его взгляд остановился наконец на военном министре Генри Стимсоне. Трумэн считал этого человека весьма опытным руководителем ведомства и вполне лояльным себе.
        - Господин президент, - встал со своего места министр, - мы не можем отрицать, в случае если откажемся от наземной операции русских, возможной высадки Квантунской армии на острова. Если это произойдет, то мы не застрахованы от второй Окинавы!
        В зале послышались возгласы одобрения и выкрики с мест: «Пусть русские начнут наступление на суше!»; «Без русских мы можем быть втянуты в длительную войну и понести большие потери в живой силе и технике!»; «Пусть русские воюют с японцами!»…
        «Трусы, жалкие трусы!» - с ненавистью подумал о своих генералах американский президент и до боли в суставах сжал под столом кулаки.

* * *
        - Мы никогда не узнаем, каков он на самом деле, пока не увидим его в условиях давления исторических обстоятельств, - сказал военному министру Генри Стимсону генерал Джордж Маршалл, когда они возвращались из Белого дома.
        - Никто не знает, что представляют собой взгляды нового президента, - со вздохом отозвался Стимсон.
        Оба генерала проявляли осторожность и осмотрительность и даже некоторую толику недоверия ко вчерашнему «либералу из глубинки», выражая тем самым общий настрой высшего командования Вооруженных сил США.
        А как могло быть иначе? Ведь Трумэн не так давно служил простым гвардейцем в штате Миссури, а затем, не бог весть какими путями, выбился в сенаторы!
        Генералы еще помнили прежнего «хозяина» Белого дома и его осторожные, взвешенные решения в области внешней политики, принесшие США долгие годы мира и благоденствия.
        Но уже через месяц военный министр круто поменяет свою точку зрения под воздействием американских ядерных испытаний и открывающихся в связи с этим новых перспектив Соединенных Штатов в мире, написав в своем дневнике: «…экономическая мощь и атомная бомба - две самые крупные козырные карты в руках Америки. Нужно быть дураком, чтобы не выиграть при таких картах!»

* * *
        - Создание авиационной атомной группировки поручено молодому подполковнику Полу Тиббетсу - Скрипс прервался на минуту, чтобы сделать глоток чая.
        Бек и агент Скрипс встретились впервые после кончины Рузвельта в том же кафе на гористом склоне у водопада.
        Место для их встреч, по мнению советского разведчика, было выбрано идеально. К кафе вела только одна асфальтированная дорога, и с приподнятой над землей веранды хорошо просматривалась вся округа. Кроме того, посетителей в кафе всегда мало, ведь рядом нет ни одного населенного пункта.
        Скрипс поставил чашку на стол и продолжил:
        - Он, несмотря на свою молодость, участник боев в небе Европы и Северной Африки. Имеет боевые награды. Кроме того, обладает определенными организаторскими способностями и прошел тщательную проверку.
        Секретное подразделение создано на базе 393-й бомбардировочной эскадрильи, которая базируется на аэродроме Уэндовер в северо-западной части штата Юта. Теперь это 509-й авиаполк центрального подчинения. В его составе, кроме боевой группы, специальная эскадрилья для сборки и технического обслуживания атомных авиабомб.
        К сожалению, на сегодняшний день более точными координатами нахождения аэродрома не располагаю. Известно только, что ранее он использовался в качестве тренировочной базы истребительной авиации. Истребители Р-47 «Тандерболт», - уточнил Скрипс.
        - Спасибо, Джереми! Сведений вполне достаточно, - поблагодарил своего информатора Бек.
        Перед ним также стояла чашка чая, который он не пил, а цедил из уважения к собеседнику, не любя в принципе этот напиток.
        Место, где готовят достойный внимания кофе, в Оттаве советский разведчик так и не нашел. Повсюду предлагали лишь американо, проще говоря - безвкусную «бурду», как нелестно называл этот кофе Шабров. Только его любимая супруга продолжала семейную традицию, начатую когда-то милой Лелей, готовя ему вкуснейший из всех напитков в мире в медной, сработанной руками ремесленников Персии турке.
        Эти минуты напоминали Виктору детство, старенькую ширму и их дом в Москве, близкий и одновременно такой далекий!
        Полученные данные были крайне важны для Центра. Все говорило о том, что американцы вплотную приблизились к ядерным испытаниям. А может быть - к ядерной войне?!
        Ах, как хотел посоветоваться с Эшли советский разведчик, но тот предостерег его от лишних контактов, сказав, что, когда потребует ситуация, он сам выйдет на него.

* * *
        Победа, победа, победа! Боже мой, какая радость!
        В советское посольство с утра длиннющая очередь. Среди посетителей: официальные делегации и простые граждане Канады. А также соотечественники, которые волей судеб все долгие годы войны были оторваны от Родины, но в своем сердце всегда были рядом с ней, искренне желая России скорейшей победы над врагом.
        Среди русских посетителей дипломатической миссии люди разные: графы и князья - представители элиты Российской империи, бывшие офицеры и люди гражданские. Многие пришли с прошением предоставить возможность вернуться на Родину чтобы участвовать в ее восстановлении. Но это вопрос сложный: Москва согласия не дает и приходится отказывать в визах.
        Люди несут цветы, море цветов. На их глазах слезы радости.
        В Оттаве салют, музыка, восторженные толпы забывших о повседневных заботах граждан.
        Прохожих в военной форме обнимают и целуют, качают на руках. Повсюду радость и ликование.
        Впервые в Оттаве бушуют тюльпаны. Их тысячи, десятки и сотни тысяч пестрых, необыкновенных! Они живым ковром покрыли столицу.
        Это подарок городу и стране от благодарного королевского двора Нидерландов за приют во время военного лихолетья - целый миллион луковиц необыкновенного цветка!
        Взрыв эмоций дополняет флористический салют!

* * *
        На приеме в советском посольстве по случаю великого события большое скопление людей. Мужчины в военной форме, мундирах и френчах с аксельбантами и наградами, послы в официальных дипломатических одеждах.
        Впервые, по распоряжению советского посланника, весь дипломатический корпус Посольства СССР в Канаде - с орденскими планками на груди.
        Бек, в строгом черном смокинге с лентами ордена Боевого Красного Знамени и только что полученной Красной Звезды, сидит за большим праздничным столом, слушая приветственную речь Зарубина к собравшимся иностранным гостям.
        Речь окончена, и все встают в едином порыве союзников выпить за общую победу.
        «Ах, как здорово! - думает Шабров. - Только вот как долго мы будем вместе?»
        Все садятся и приступают к еде, весело и непринужденно галдя.
        Бек ловит на себе взгляд Эшли, сидящего напротив него и немного наискосок, и впервые читает в глазах генерала неподдельное восхищение.
        «А ведь он прекрасно разбирается в наградах!» - понимает Шабров и чуть заметно приподнимает бокал, приветствуя своего канадского коллегу.

* * *
        В конце марта, перед самым наступлением на Берлин, Жукова пригласили в Ставку.
        После доклада Сталину уточненного замысла операции с учетом выхода экспедиционных сил союзников на Рейн, Георгий Константинович со всей определенностью доложил о намерениях англо-американских войск захватить Берлин раньше, чем туда придет Красная армия. При этом он сослался на неоднократные высказывания по этому поводу генерала Дуайта Эйзенхауэра, не скрывавшего своих намерений.
        Такое поведение союзников было прямым нарушением договоренностей Ялтинской конференции, где были четко определены задачи всех наступающих сторон, а также рубежи и разграничительные линии между ними. Тем более что к концу марта советские войска уже находились на Одере и Нейсе в готовности начать последнее в войне решительное наступление.
        - Немцы фактически прекратили сопротивление на Западном фронте, - сообщил маршал. - Союзники форсируют водные преграды с ходу. По ним почти не ведется огонь. Мы же, верные своим обязательствам, сохраняем все разграничительные линии и не входим в зоны ответственности союзников.
        Сталин, хорошо знавший, что за последнее время фашистское руководство активизировало поиски сепаратного соглашения с английским и американским правительствами, устало, со вздохом протянул Жукову письмо:
        - Читайте!
        В письме от одного из иностранных источников сообщалось о закулисных переговорах гитлеровских эмиссаров с представителями союзников.
        «Ну, что вы об этом скажете? - спросил И. В. Сталин и, не дожидаясь ответа, тут же заметил: - Думаю, Рузвельт не нарушит ялтинской договоренности, но вот Черчилль - этот может пойти на все»[41 - Жуков Г. К. Воспоминания и размышления. Москва, 1969, С. 624.].

* * *
        Берлинская операция началась 16 апреля, а к 15 часам 2 мая с врагом было покончено полностью.
        Стремительный рывок Красной армии не оставил никаких шансов англо-американскому командованию привести свои войска в Берлин первыми.
        7 мая 1945 года представители фашистского командования подписали акт безоговорочной капитуляции в городе Реймсе перед командованием Западных объединенных сил.
        Советская сторона, не присутствовавшая на церемонии подписания капитуляции, не согласилась считать этот акт окончательным и предложила объявить его предварительным протоколом капитуляции.
        Окончательный Акт безоговорочной капитуляции фашистской Германии был подписан в Берлине в 0 часов 43 минуты 9 мая 1945 года.
        Первый пункт акта гласил: «Мы, нижеподписавшиеся, действуя от имени германского верховного командования, соглашаемся на безоговорочную капитуляцию всех наших вооруженных сил на суше, на море и в воздухе, а также всех сил, находящихся в настоящее время под немецким командованием, Верховному Главнокомандованию Красной армии и одновременно Верховному командованию союзных экспедиционных сил».
        Вот и настало время долгожданной расплаты и справедливости!

* * *
        Эшли сам вышел на связь и назначил Беку встречу в середине мая в уединенном месте за пределами Оттавы. Это был старый, почерневший от времени монастырь, расположенный на возвышенности за небольшой, мощеной булыжником террасой.
        С тыла его подпирала заросшая серым кустарником и колючкой каменистая горка. К самому же монастырю вела единственная узкая и пыльная дорога, которую только что преодолел на своем авто Бек, спешно задраив все щели и окна - пыль от езды поднималась до самих небес!
        Припарковав машину на мощеной площадке и выйдя из нее, разведчик задержался у входа в храм, рассматривая его причудливую готическую архитектуру. В этот момент к нему неслышно приблизился молодой монах и жестом пригласил следовать за собой. На монахе был надет черный балахон с капюшоном, почти полностью скрывавшим его лицо.
        Под сенью резных балюстрад было тихо и прохладно. Монах беззвучно проследовал в дальнюю часть костела и распахнул перед разведчиком малоприметную металлическую дверцу.
        За ней располагалось просторное помещение в форме вытянутого прямоугольника. На стенах горели факелы с живым огнем.
        За большим деревянным столом сидел высокий кюре в черной мантии и капюшоне. Лица его также не было видно из-за тени от большого деревянного распятия, расположенного над самой его головой.
        Впустив посетителя в комнату, монах тихо удалился, поклонившись кюре и закрыв за собою дверь.
        - Проходите к столу, садитесь, - голосом Эшли произнес величественный незнакомец.
        - Ну, вы просто мастер мистификации! - искренне поразился Бек.
        - Мне по службе положено, - ничуть не смутился генерал. - Впрочем, время не терпит. Здесь нас никто не услышит, а причина, ради которой я пригласил вас, выйдя на связь, более чем серьезная! К моему великому огорчению, все движется по наихудшему сценарию развития дальнейших событий.
        - Что вы имеете в виду? - сердце Бека застучало тревожно.
        - В то время как ваши войска развивали наступление на Берлин, премьер Черчилль отдал приказание о подготовке сверхсекретной операции под кодовым названием Unthinkable («Немыслимое»). А точнее, работа по ее практической разработке началась в конце апреля.
        Речь идет о внезапном нападении на СССР. Фактическое начало операции - 1 июля этого года. Для осуществления плана выделены 47 англо-американских сухопутных дивизий, наступление которых должны поддержать еще до 12 немецких дивизий, полностью укомплектованных по штатам военного времени, из района Шлезвиг-Гольштейне. Их не разоружали, как объявлялось официальными лицами, а вместо этого тренировали на территории Южной Дании, натаскивая на ведение наступательных действий. Эти тренировки длятся уже более месяца!
        Намечено, что операцию поддержит громадное объединение стратегической авиации - американской и английской. Планируется использовать бомбардировщики «волнами» для уничтожения практически всех крупных городов России. Сейчас идет процесс концентрации авиационных соединений на территории Англии.
        Операция предполагает постепенное втягивание в конфликт на стороне «союзников» таких государств, как Польша, Венгрия, Румыния и Болгария. Конечная цель - захватить территории Советского Союза, дойдя до рубежа - Архангельск - Сталинград. Одним словом - повторить «подвиг» фюрера, только с успешным финалом.
        Не в силах что-либо сказать, Бек, молча опустившись на стул, смотрел на своего собеседника.
        - Скажите, а какова вероятность использования в этой атаке на советские войска атомного оружия? - наконец спросил он генерала.
        - Минимальна. Во-первых, атомные испытания еще не состоялись. А во-вторых, никто еще не знает последствий использования сверхмощного оружия. На потери в живой силе своих войск ни американцы, ни тем более англичане не пойдут.
        - Что можно сделать силами разведки для предотвращения наступления «союзников»?
        - Передайте Центру что со своей стороны наша резидентура готова провести выверенную по времени акцию по распространению пораженческих настроений и слухов о неминуемой гибели англосаксов в войне против России в кругах, близких к правительству, и среди военных.
        Она будет запущена по согласованию с Центром одновременно в Лондоне и Вашингтоне.
        Мы можем также поиграть на разнице во взглядах в стане союзников по японскому вопросу. Пока остается этот гнойник на Востоке, в Соединенных Штатах покоя не будет. А Сталин обещал разгромить Японию после капитуляции Германии! Не так ли?
        - Да, вступление СССР в войну с Японией должно состояться по прошествии трех месяцев с момента разгрома Германии, то есть в первой декаде августа.
        - Думаю, с началом операции против самураев следует поторопиться. Или уж если не с ней, то, во всяком случае, с объявлением примерных сроков ее проведения.
        Но, как вы сами понимаете, этих мер может оказаться недостаточно. Должны быть предприняты срочные контрмеры. Пусть думают в Москве. До начала операции еще осталось полтора месяца!
        Кстати, копию плана вы найдете под ковриком у водительского сиденья. Автомобиль нужно закрывать на ключ, мой друг! - с деланым упреком весело усмехнулся русский князь, он же канадский генерал, он же кюре и т. д., и т. п.
        И не беспокойтесь: до посольства ваш автомобиль будут сопровождать мои люди. И вот еще что, - Эшли несколько помедлил, собираясь с мыслями, - ФБР раскрыла шифры японцев, и теперь вся переписка между Токио и Москвой читается. Пока Вашингтон удовлетворен тем, как себя в отношении союзников ведет Россия. Но будьте осторожны!
        Какой бы ошеломительной ни была полученная информация, Бек, давно отработавший в себе привычку доделывать все до конца, все-таки задал долго мучавший его вопрос:
        - Скажите, а почему на вашей руке татуировка: якорь и цепь? Вы ранее служили на флоте?
        - Нет, но в начале жизни грезил морем, как и любой мальчишка города на Неве. Много раз пытался вывести ее, но так до конца и не получилось. Татуировка - ошибка молодости: на теле разведчика не должно быть никаких отметин! - вполне серьезно пояснил Эшли.
        Глава 6
        В кабинете Верховного совещались лишь два человека: сам хозяин кабинета и шеф партийной разведки - загадочная личность и адмирал невидимого флота.
        - Так, значит, время «Ч» операции - 1 июля? - Сталин остановился у окна и, не обращаясь ни к кому, размышлял вслух: - Какое вероломство! Эх, жалко, нет Рузвельта! А Трумэн, похоже, такая же свинья, как и Черчилль! Снюхались господа «союзники». Ну, что же, еще поглядим, чья возьмет! Видно, падение Берлина кого-то ничему не научило! Нужно немедленно собрать всех. Вызвать Жукова!
        Затем он надолго замолчал, глядя куда-то поверх зубчатой стены. Трубка, к которой «хозяин» даже не притронулся, осталась лежать на столе, рядом с листками сверхсекретного плана, который он еще некоторое время назад внимательно изучал.
        «Что стоит за этим планом: попытка воспользоваться моментом для решения своих территориальных притязаний или страх перед нашим присутствием в Европе? - размышлял Сталин. - В любом случае союзники так себя вести не должны! Или мы уже не союзники? Нужно послать Вячеслава[42 - Молотова (Прим. авт.).] в Америку. Пусть пообщается с Трумэном, посмотрит, что это за фрукт!»
        - Какие меры можно предпринять по линии разведки? - наконец обернулся Верховный к своему собеседнику, который все это время молча наблюдал за своим шефом.
        Было видно, что Сталин окончательно взял себя в руки.
        - Наиболее эффективным действием было бы, по нашему мнению, посеять чувство неуверенности и сомнения в успехе операции в среде высшего военного руководства Англии и США, а также ближайшего окружения английского премьера. Ведь инициатива разработки секретного плана принадлежит именно ему! Думаю, таким образом Черчилль пытается сохранить за собой кресло премьер-министра. Спецоперацию наша разведка сможет провести согласованно с мерами политического и военного воздействия, - ответил собеседник Сталина.
        - Что вы имеете в виду? - поинтересовался Верховный.
        - Форсированную подготовку к наступлению на Дальнем Востоке и информирование о скором начале фронтовой операции глав стран Западной коалиции. Особенно Соединенных Штатов, без которых Англия на риск не пойдет!
        - Когда конкретно сможете доложить о готовности к проведению резидентурами спецоперации за рубежом, ее содержании и этапах более подробно? - спросил Сталин.
        - Через три дня! - последовал четкий ответ.
        - Даю вам неделю срока!

* * *
        Генерал Энт был представителем спецслужбы ВВС США, занятой разработкой атомного удара по Японии. Беседуя с Тиббетсом о боевом применении ядерного заряда, он, глядя в глаза пилота, сообщил:
        - Ядерный заряд, который предстоит доставить и сбросить на объект, - непредсказуемой мощности. Вам следует подумать о безопасности дальнейшего полета. По всем расчетам, в момент подрыва боеприпаса самолет должен находиться на удалении не менее 8 миль от эпицентра!
        Ударная волна от ядерного взрыва распространяется со скоростью звука. Если самолет будет возвращаться по прямой траектории, то вы не успеете удалиться на безопасное расстояние и будете настигнуты ею. Подумайте о маневре и начинайте его отрабатывать прямо сейчас, не дожидаясь конца испытаний!
        Долгое время Тиббетсу никак не удавалось приблизиться к желаемому нормативу. Но наконец он придумал спасительный вираж, который позволял ему вырваться из зоны поражения. Он состоял в следующем: самолет после сброса бомбы резко пикировал, набирая скорость, и разворачивался на 155 градусов, уходя по наклонной линии, и тем самым вырывался за 8-мильную черту безопасности.
        Кроме того, самолет серьезно облегчили, сняв с него практически все пушечное вооружение. Уменьшение веса дало увеличение скорости полета.
        Для виража, придуманного Тиббетсом, потребовалось собрать команду из лучших боевых летчиков, и началась их интенсивная каждодневная тренировка. Отрабатывался не только вираж, но и полеты на большие расстояния над водным пространством.
        Стратегические бомбардировщики совершали дальние тренировочные перелеты, в составе авиагрупп по несколько машин в каждой, к маленьким островкам в районе Кубы. Тем самым отрабатывались упражнения по навигации.

* * *
        С конца 1944 года ВВС США начали планомерные массированные бомбежки японских городов, с применением новейших по тем временам бомбардировщиков Б-29, зажигательными и фугасными бомбами.
        Бомбардировки «на уничтожение» вело 21-е бомбардировочное командование под руководством генерала Кэртиса Лемэя, к осени 1945-го сровняв с землей более 60 японских городов, где погибли не менее полумиллиона человек! Это была слепая месть за Перл-Харбор. Только в пламени американских бомбардировок гибли старики, женщины и дети, а не военнослужащие Японской императорской армии.
        Воздушные налеты «на уничтожение» станут визитной карточкой американских стратегов и их союзников в грядущих вооруженных конфликтах, которые развяжет Вашингтон в будущем на территориях далеких от Америки государств. Трусливо избегая наземных операций, в которых можно понести потери в живой силе, бомбардировочная авиация будет безнаказанно и без разбора - где военный объект, а где нет, - забрасывать мирные города и села бомбами с недосягаемых высот. Американские самолеты будут поливать рисовые поля и посевы напалмом и химическими отравляющими веществами, лишая и без того небогатые народы Азии, Дальнего, Среднего и Ближнего Востока последнего пропитания.
        Но все это будет потом. А пока…
        В сороковые годы бомбардировщик Б-29 являлся новейшим стратегическим оружием и в нем крайне нуждались наступавшие на Германию советские войска. Применение стратегической авиации в войне против фашистских войск могло бы серьезно уменьшить потери Красной армии. Но по ленд-лизу самолет не поступал. Не поступали и английские бомбардировщики дальнего действия.
        Применить свою стратегическую авиацию на Восточном фронте, по согласованию с советским командованием, союзники по антигитлеровской коалиции категорически отказались, ссылаясь на отсутствие достаточного количества бомбардировщиков и необходимость их использования для защиты своих территорий (?!).
        А тем временем в период с осени 1944 по май 1945 года они провели совместную секретную операцию под кодовым названием «Кейдзи Джонс» с целью сплошного аэрофотографирования территорий Европы (в т. ч. Советского Союза), Северной Африки и Скандинавии.
        При этом для выполнения задач операции, имевшей дальний временной прицел, было задействовано не менее полутора десятка эскадрилий американских и английских бомбардировщиков!

* * *
        В середине мая 1945-го маршал Советского Союза Жуков был вызван к Сталину. В этом не было ничего необычного - в течение войны его вызывали в Ставку не раз. Только теперь, по окончании боевых действий, такой вызов мог иметь под собой особый смысл.
        Приехав в Москву, Георгий Константинович по обыкновению направился в Генштаб, чтобы оттуда доложить Верховному о своем прибытии.
        Он зашел к начальнику ГШ генералу Антонову, который сообщил маршалу, что уже полным ходом идет подготовка операции на Дальнем Востоке, которую намечено начать ориентировочно через три месяца.
        - Думаешь, Алексей Иннокентьевич, он меня по этому поводу вызвал? - спросил у Антонова Жуков.
        - Нет, не похоже. Командовать нашими войсками в войне с Японией поручено Мерецкову[43 - Маршал Советского Союза.]. А представителем Ставки назначен Василевский[44 - Маршал Советского Союза.]. Тут что-то еще…
        - Позволь воспользоваться твоим телефоном, - попросил Жуков.

* * *
        Светило ласковое майское солнце. Георгий Константинович вышел из здания Генштаба на улицу Фрунзе и, вдохнув весенний воздух полной грудью, не спеша направился пешком в сторону Кремля, радуясь возможности прогуляться по утренней столице.
        Воздух мира был прозрачным и свежим, и смертельно уставший за годы войны полководец никак не мог им надышаться!
        Прохожие узнавали маршала и в изумлении, пятясь и останавливаясь, уступали ему дорогу, не найдя ничего лучше.
        - Как, это же сам Жуков! - удивлялись они. - Великий победитель немцев! Один, без охраны, вот так просто идет по городу вместе с нами!
        Люди разворачивались и в оцепенении восторга, забыв о своих делах, сопровождали маршала до самого Кремля. А когда дальше уже идти было никак невозможно - не пускала охрана, - маршал, обернувшись, улыбнулся своему добровольному эскорту, а затем посерьезнел и, сняв фуражку, поклонился москвичам. А те устроили своему любимцу бурную овацию искреннего признания и уважения.

* * *
        В кремлевском кабинете Верховного находились все члены ГКО, нарком ВМФ адмирал Кузнецов, начальник ГШ Антонов и другие военачальники.
        Когда Жуков входил в кабинет, генерал армии Антонов докладывал замысел и расчеты Генштаба на предстоящую Дальневосточную операцию, стоя с указкой у громадной карты, подвешенной на стене.
        Сталин, не прерывая доклада генерала, кивком головы указал Жукову на свободный стул, приглашая тем самым присоединиться к совещавшимся.
        После того как доклад был окончен, Сталин неожиданно спросил присутствующих: «Не следует ли нам в ознаменование победы над фашистской Германией провести в Москве парад Победы…»[45 - Жуков Г. К. Воспоминания и размышления. Москва, 1969, С. 689.].
        Послышались возгласы горячего одобрения и даже практические предложения по поводу порядка его проведения.
        Буквально на следующий день началась форсированная подготовка к параду. Соответствующее указание на разработку приказа получил начальник ГШ генерал армии Антонов.

* * *
        - Что мы можем противопоставить удару англо-американских войск? - с тревогой в голосе спросил у Георгия Константиновича Сталин. - Особенно с воздуха? - Их беседа проходила с глазу на глаз сразу по окончании совещания.
        - У нас достаточно войск, чтобы разгромить любого сухопутного противника, а вот стратегическая авиация США и Англии, а также их военно-морские силы, которые на порядок превышают наши, действительно представляют серьезную угрозу.
        Нужно подумать о выделении дополнительных средств ПВО для прикрытия Западного направления, расположив их скрытно во втором эшелоне. Подтянуть свежие силы истребительной авиации.
        Однако одними бомбежками с воздуха войны не выиграть! Накануне наступления Западной коалиции, я думаю, мы проведем широкомасштабную перегруппировку войск, и противник, если решится все-таки наступать, будет дезориентирован в отношении нашего местоположения. Мы же разобьем их наземные силы одним массированным ударом с новых позиций.
        - Вы допускаете, что «союзники» могут не решиться на наступление? - с надеждой в голосе поинтересовался Сталин.
        - Думаю, именно так. Ведь в противном случае они неизбежно получат войну на два фронта. И все же особое внимание потребуется уделить прикрытию городов на Западном направлении. А также подумать о том, как сделать участие англо-американского флота малоэффективным при вероятном вторжении в воды Балтики.
        План операции и характер дальнейших действий я буду готов доложить вам через несколько дней.
        - Мы поддержим ваши действия техникой. - Верховный, в который уже раз за долгие годы войны, почувствовал глубокое облегчение от спокойной уверенности в успехе в словах своего полководца. - В ближайшее время в ваше распоряжение поступят 100 тяжелых новейших танков «ИС»[46 - «Иосиф Сталин» (Прим. авт.).] и самоходные артиллерийские установки большого калибра под предлогом их участия в параде Победы союзных войск, который мы предложим провести в Берлине в августе - сентябре этого года.
        Кроме того, будут использованы широкомасштабные политические акции и секретная операция нашей разведки в высших кругах США и Великобритании с целью посеять сомнение в успехе предполагаемого наступления бывших наших союзников и даже страх перед предстоящим столкновением с нами.
        Наши бывшие союзники считали нас еще в апреле совершенно измотанными и неспособными наступать на Берлин. Думаю, что не открою вам тайну, если скажу, что Берлинская операция, показавшая мощь наших войск, стала для них неприятным откровением!
        Но прошу вас раньше времени не горячиться и не начинать боевых действий первыми.
        Сталин медленно встал из-за стола и вплотную подошел к маршалу.
        - Для введения бывших союзников в заблуждение относительно наших знаний вести себя с ними по-прежнему. Подготовку штабов и войск проводить в строжайшей тайне, лучше в ночное время, не раскрывая никому, кроме ближайшего окружения, истинных намерений. Вывод войск из Германии приостановить под предлогом проведения парада союзников. Кроме того, думаю поручить вам для пущей убедительности принимать парад Победы на Красной площади ориентировочно 24 июня. Ваше участие в параде еще больше запутает противника. Успеете все организовать в Германии до этого срока?
        - Успеем, и благодарю вас за оказанное доверие, но принимать парад Победы в Москве лучше вам как Верховному главнокомандующему! - возразил маршал.
        - Я уже стар принимать парады. Принимайте вы. Кстати, вы еще не разучились ездить на лошади? - лукаво глядя на маршала, впервые за время их беседы улыбнулся Сталин.
        - Пока нет.
        - Ну вот и хорошо! А командовать парадом назначим Рокоссовского! Есть возражения?
        - Никаких, товарищ Сталин!
        - Тогда так и решим! Наступает момент истины не только для нас, но и для всего мира! - Верховный глядел в глаза маршалу, и в его взгляде Жуков увидел нечто новое, чего не видел, а может, просто не замечал раньше.
        В следующий момент Сталин тихо произнес:
        - Ты у меня один, Георгий. Георгий Победоносец!
        И черные глаза генералиссимуса наполнились влагой.

* * *
        - Задержитесь, пожалуйста, Виктор Платонович, - обратился к Шаброву Зарубин после окончания служебного совещания.
        Выждав, когда за последним дипломатом закроется дверь кабинета, Георгий Николаевич вновь обратился к Беку:
        - Виктор Платонович, меня забрасывают анонимками, которые содержат всякую дрянь на вашу супругу и, что уж совсем печально, клевету на вас. Аноним приводит якобы достоверные сведения о том, что вы «сливаете» информацию секретного характера врагу. - Посланник сделал небольшую паузу и продолжил вновь: - Думаю, что мне не стоит тратить время на то, чтобы высказывать вам лишний раз свое полное доверие и поддержку. Но ведь эта грязь может дойти до Центра. Вы кого-нибудь подозреваете? Кто, а главное почему занимается клеветой на вас и вашу супругу?
        Бек в изумлении глядел на Зарубина:
        - Мне трудно кого-либо подозревать хотя бы потому, что и думать на подобные темы некогда. Впрочем, я абсолютно доверяю своей жене. Мы живем в посольстве на глазах у всех.
        Ну а обо мне вы сами все знаете. Наши отношения носят искренний, недвусмысленный характер.
        - Да-да, конечно, - поторопился поддержать своего подчиненного посланник. - Я лишь хочу обратить ваше внимание на то, что этот пасквиль сочинил кто-то из вашего ближнего круга. Кто-то, кто знает детали.
        - Что вы имеете в виду? - Шабров удивленно вскинул брови.
        В следующий момент Зарубин достал из стола ворох бумаги и предложил собеседнику:
        - А вот, полюбопытствуйте!
        Бек потянулся к листкам.
        «Что ж, как я и предполагал, все "послания" написаны женским почерком и при этом - левой рукой», - сделал для себя неутешительный вывод разведчик.

* * *
        - Что с тобой? На тебе лица нет! - Голубая бездна глядела в самое сердце.
        - Ничего, просто устал, - Шабров попытался отвести взгляд.
        - Раньше ты никогда не говорил мне неправды! - В голосе любимой послышалась обида.
        - Прости меня. Просто какой-то подлец строчит на нас анонимки Зарубину, используя для этого женщину.
        После минутного молчания Гелшат произнесла тихим голосом:
        - Я не хотела тебе рассказывать, но накануне Нового года сюда к нам, в твое отсутствие, приходил лейтенант Гузенко. Он просил меня прямо с порога поговорить с тобой, чтобы ты помог ему избежать возвращения в СССР и его возможной отправки на фронт. Я, естественно, отказала.
        - Ну что ж, теперь, кажется, все понятно! Почему же ты не говорила мне об этом раньше?
        - Не хотела расстраивать. Да и сама эта история гадкая.

* * *
        - Ядерные испытания переносятся ориентировочно на 10 июля, что-то там еще нужно доделать, - сообщил агент Скрипс.
        - Вы не представляете, Джереми, насколько это хорошая информация, - мгновенно отреагировал Бек. - А о каком испытании конкретно идет речь?
        Оба разведчика прогуливались в безлюдном пригороде Оттавы, оставив на дороге, ведущей к столице, свои служебные автомобили. Они отошли далеко от того места, где припарковали своих железных коней, и теперь в полном одиночестве медленно продвигались по твердому каменистому грунту проселка.
        Бек встречался с агентом не чаще одного раза в месяц. Во-первых, чтобы не привлекать излишнего внимания к Джереми. А во-вторых, потому, что тот и сам был весьма подготовленным разведчиком: все материалы приносил всегда в виде непроявленных пленок, на которых содержался большой объем ценнейшей достоверной информации. Для того чтобы ее обработать и подготовить соответствующие донесения в Центр, требовалось время.
        - Должен состояться подрыв только одного ядерно-уранового заряда. Это предполагаемая бомба «Малыш». А плутониевая бомба «Толстяк» еще не готова.
        Кстати, поговаривают, что американцы всерьез планируют испытать бомбу, сбросив ее на Японию.
        - Джереми, в Москве полным ходом идет подготовка к наземной операции Красной армии на Дальнем Востоке, - усомнился Бек. - Я думаю, что в этих условиях применять сверхмощное оружие с отравляющим эффектом вряд ли целесообразно!
        - Ну да, ну да, - задумчиво согласился Скрипс. - Между прочим, из своего похода вернулся Паш. Вывод один: немцы навсегда отстали в своих разработках по созданию «оружия возмездия» от англичан и американцев! Но все оборудование и оставшихся ученых уже доставили в США.
        - Вы сказали - оставшихся ученых?
        - К великому удивлению экспедиции, большинство ведущих немецких исследователей бесследно исчезло! Говорят, что еще в марте - апреле их тайно вывезли в неизвестном направлении. А еще есть информация об исчезновении около ста немецких подводных лодок, которые скрылись с людьми в масках в водах Атлантики. Кстати, среди пассажиров в никуда были и женщины!
        - Вот как! А не может быть такого, что все эти беглецы нашли свое пристанище в Соединенных Штатах? - поинтересовался Бек.
        - Тогда непонятно, для чего нужна была экспедиция Бориса Паша. Кроме того, информация о беглецах отсутствует.
        - И то правда, - согласился советский разведчик задумчиво.
        «Значит ли это, что беглецов следует искать на юге Америки? А может, еще дальше?» - вспомнил наставления Сталина Бек.
        - А есть ли какая-нибудь информация о Бормане, Мюллере, Шелленберге и других главных преступниках? - спросил он вслух своего собеседника.
        - Шелленберг арестован американской разведкой в Швейцарии, куда он успел улизнуть. Сейчас он там под домашним арестом. О других ничего не известно. Исчезли, как крысы с тонущего корабля! - отозвался агент.

* * *
        Утро 24 июня 1945 года выдалось пасмурным. Но на Красной площади, не замечая небесной мороси, застыли в ожидании своего боевого начальника овеянные неувядаемой ратной славой войска Победы - сводные полки всех фронтов Великой Отечественной войны. В строю самые достойные, наиболее отличившиеся в боях генералы, маршалы, офицеры и бойцы. Те, кому посчастливилось выжить и победить.
        Ветер полощет боевые знамена и штандарты. Позвякивают при его порывах награды. С козырьков новеньких форменных фуражек струйками стекает вода, но никому до этого нет дела. Все внимание воинов сосредоточено на Спасской башне.
        Без трех минут 10 часов, и маршал Советского Союза Жуков уже на коне у Спасских ворот. Белоснежный ухоженный конь молод и норовист, но сейчас даже он присмирел, застыв в ожидании сигнала. Время от времени животное поворачивает голову и смотрит на маршала голубоватым умным глазом, будто бы спрашивая: «Ну что, пора?»
        «Погоди, дружок, погоди. Ах, как колотится сердце! Нужно успокоиться, - маршал поправляет пристегнутую к поясу шашку. - И что это со мной? В бою так не нервничал!»
        В следующий момент до его слуха доносится команда, поданная волевым голосом: «Парад, смирно!»
        «Это Рокоссовский, - догадался Георгий Константинович. - Наверное, тоже волнуется, бедняга! Ну, с Богом!» - Жуков крестится на глазах у изумленной кремлевской охраны и трогает послушного коня.
        В следующую минуту лихой скакун, играя на ходу, выносит своего седока к войскам под гул неумолкающих аплодисментов многотысячного скопления народа. Маршал сидит в седле так уверенно, будто бы все годы войны только и ездил верхом на своем верном боевом коне.
        Грянули мощные звуки оркестра, исполнявшего «Славься!» Глинки. Затем все внезапно смолкло, и в гулкой тишине застывшей в ожидании площади прозвучал четкий рапорт командующего парадом маршала Советского Союза. Рокоссовского, который полностью поглотил все внимание Георгия «Победоносца», попавшего в свою родную стихию и наконец ставшего успокаиваться.
        Пройдут десятилетия, наступят другие времена, и бронзовый маршал навсегда заступит на боевое дежурство на своем лихом коне у стен седого Кремля.
        А приходящие к монументу ветераны великих сражений будут снимать головные уборы перед величием памяти своего славного командира.

* * *
        - Видите ли, сэр, у русских значительное превосходство над нами в живой силе. Кроме того, по нашим разведданным, к ним в войска за последнее время пришло значительное подкрепление в боевой технике и вооружении. Это прежде всего тяжелые танки, пикирующие бомбардировщики и самоходная артиллерия большого калибра. Наши сухопутные войска не идут ни в какое сравнение с мощными сухопутными силами русских. К тому же на их стороне четырехлетний опыт ведения войны.
        Кроме того, только лишь за прошедшее полугодие у них удвоилась численность истребительной авиации. Я полагаю, что при наличии дальневосточного противника вступить в войну с мощной военной машиной русских означает для нас верную смерть!
        По нашим агентурным данным, премьер-министр Японии уже дважды посетил Москву за прошедший месяц. А вдруг это попытка договориться за нашей спиной?! Вдруг эти силы объединятся против нас?! Тогда нам не избежать действий на два фронта! Вам это никого не напоминает? - тонко намекнул на ситуацию с Гитлером генерал Эшли.
        Шеф канадской разведслужбы, прибывший в Лондон для консультаций, беседовал за чаем с начальником британского Имперского генерального штаба фельдмаршалом Аланом Бруком. Они знали и взаимно уважали друг друга уже много лет, познакомившись однажды в австрийском штабе еще во время Первой мировой войны.
        Оба, тогда молодых человека, выполняли каждый свою миссию, однако начиная с того времени чувствовали неподдельное уважение друг к другу.
        Алан Брук - опытный военачальник из знатного аристократического рода, человек с интеллигентными манерами и тактом в обращении с окружающими, считал премьера Черчилля выдающимся политиком и одновременно никудышным спецом в военных вопросах. А Сталина, как раз наоборот, не только жестким и прагматичным лидером, но и толковым главнокомандующим, сумевшим «свалить» Гитлера.
        Фельдмаршал не любил оголтелых, крикливых политиков и всегда стоял на позициях принятия неспешных, взвешенных решений, проявляя при этом завидную гибкость и терпение в отношениях с начальством.
        - Ну а что американцы думают по этому поводу? - поинтересовался Брук.
        - Им-то вообще вся эта затея ни к чему. Пока СССР не разобьет на Дальнем Востоке Квантунскую армию, Вашингтон не будет считать войну оконченной.
        На служебном совещании с новым президентом руководство Вооруженных сил США высказалось на этот счет вполне определенно. Трумэн, ратовавший за разрыв отношений с русскими, не получил поддержки. Он фактически остался со своей позицией в одиночестве.
        - Я постараюсь доказать очевидное премьеру, - пообещал британский фельдмаршал, ставя на стол чашку допитого чая. - Впрочем, скоро у нас, судя по всему, будет новый премьер-министр!
        - Что вы говорите?! - заинтригованно протянул шеф канадской разведки.
        Он, как никто другой, знал ситуацию в Лондоне, да и во всем Британском Содружестве, но решил подыграть военачальнику из уважения к его личности.

* * *
        29 июня 1945 года, всего лишь за день до предполагаемого наступления новой западной коалиции, советские войска скрытно от противника совершили стремительные перестроения и поменяли свою дислокацию на западном театре войны. Миллионные фронтовые группировки с боевой техникой и вооружением бесследно исчезли из поля зрения пораженных англосаксов, оставив занимаемые прежде районы и позиции.
        Маршал Победы в очередной раз «переиграл» противника, в качестве которого теперь выступили бывшие союзники, оставив их в состоянии шока и благоговейного страха перед непобедимыми русскими.
        Вероломный план «Немыслимое» отправился в архив истории. Туда же вслед за ним отправился и сам его идейный вдохновитель и «заклятый друг» России британский премьер Черчилль, буквально через несколько дней потерявший свой пост на выборах.
        Английский народ, в подавляющем большинстве глубоко уважавший Россию, не простил своему премьеру нового заговора против победителей.
        Глава 7
        Ядерный взрыв заряда под кодовым названием «Тринити» силой в 18,6 килотонны прогремел на полигоне в половине шестого утра 16 июля 1945 года.
        Земля вздрогнула (взрыв оказался значительно мощнее ожидаемого), и те, кто находился в укрытии, - военные и гражданские лица, - увидели стремительно поднимающийся из земли бледно-зеленый шар, похожий по форме и цвету на ядовитый гриб.
        Постепенно возрастая, радиоактивная поганка, поднявшаяся сначала над землей на 2,5 километра, засияла адским, раскаленным добела светом. А затем раздался звук - рокот могучего грома, раскаты которого услыхали за сотни километров от места испытаний.
        «Я становлюсь Смертью, сокрушительницей миров», - сухими губами прошептал Оппенгеймер вспомнившийся вдруг отрывок из индийского эпоса «Бхагавадгита».
        Странно, но радости от достигнутого успеха он не испытывал. Украдкой оглядываясь по сторонам, он начал с любопытством изучать реакцию присутствовавших на командном пункте.
        Кто-то из его команды ученых без отрыва, будто находясь под гипнозом, глядел на уходящий все выше через облака светящийся раскаленный столб, кто-то шептал какие-то слова, а кто-то откровенно беззвучно рыдал.
        «Поздно, - подумал научный руководитель проекта, мысленно обращаясь ко всем сразу, - теперь нам всем вместе жариться в аду!»
        Лишь военные откровенно радовались случившемуся. Оппенгеймер прислушался к их разговору.
        - Ну, вот война и кончилась! - подошел к Гровсу его заместитель бригадный генерал Фаррел.
        - Она окончится лишь тогда, когда мы сбросим две такие штуки на Японию! - ответил ему «главный виновник торжества», - «верхушка» желает, чтобы мы сделали это как можно скорее!
        Фаррел с удивлением поглядел на шефа. Он явно не был в курсе относительно ядерного налета на Японию.
        «Яйцеголовые кретины!» - брезгливо подумал о них ученый и отвернулся, будучи не в силах более следить за происходящим.
        Неожиданно он почувствовал приступ дурноты и, присев на стул, стоявший далеко в стороне от обзорной рамы, обнял разгоряченную голову руками. Позднее в эпицентре взрыва обнаружат громадную воронку глубиной 7,5 метров и диаметром в 360 метров, покрытую толстым слоем радиоактивного стекла, в который превратился песок пустыни.

* * *
        - Я уполномочен передать вам личную благодарность руководителя Центра! То, что вы сделали для России, - бесценно! - Советский разведчик намеренно не сказал «СССР».
        Бек и князь Гамонтов не спеша прогуливались по тенистой аллее сквера в пригороде Онтарио. Они только что сытно пообедали в недорогом уютном ресторане, куда советского разведчика пригласил шеф Канадской конной полиции.
        - Я очень люблю бывать в этом парке: он чем-то незримо напоминает мне Пушкино, - будто не слыша слов Бека, задумчиво произнес генерал. - Скажите, а Петроград сильно пострадал в войну?
        - Основные достопримечательности города удалось сберечь!
        - Да, да… Ваш маршал Жуков просто Марс, бог войны! - в следующий момент оживился генерал. - Говорят, что Эйзенхауэр со своим другом Монтгомери чуть не тронулись рассудком, когда увидели на рассвете покинутые русскими позиции. А и правда, с богами связываться - себе дороже! - хохотнул князь.
        Наступила пауза, и некоторое время собеседники шли молча, прислушиваясь к щебету птиц.
        Бек краем глаза видел, что их сопровождают агенты генерала, которые держались от пары на почтительном расстоянии.
        «Наверное, меры предосторожности неслучайны!» - подумалось советскому разведчику.
        В следующий момент, будто читая его мысли, Эшли сказал:
        - Я хотел серьезно предупредить вас о том, что на этом война не окончилась. Как раз напротив, она только разгорается с новой силой. Во всяком случае для нас с вами. Разведки Соединенных Штатов, Великобритании, а значит, и наша начинают «охоту на ведьм». Время союзов и компромиссов прошло, теперь у Запада есть ядерное оружие. И пока Россия им не обладает и в мире нет паритета сил, нужно ждать скачка напряженности в наших отношениях. Печально, но это - реальность.
        Генерал на время умолк, о чем-то раздумывая, а затем продолжил делиться своими мыслями вслух:
        - В Соединенных Штатах есть решение о создании новой разведслужбы, которая заменит в скором будущем УСС. Собственно, одно это решение говорит о многом. Ведь ранее любая разведка в Соединенных Штатах создавалась для решения задач войны, да и состояла в основном из военных. А после выполнения задачи непременно распускалась за ненадобностью. Теперь же все обстоит иначе.
        Еще в 1943-м шеф Управления стратегических служб генерал-майор Уильям Донован по прозвищу Дикий Билл, бывший юрист из Нью-Йорка, хотел вывести свое ведомство на уровень некоего «четвертого рода войск» и даже писал официальный рапорт на имя начальника штаба Эйзенхауэра, заранее предвидя послевоенное развитие ситуации в мире. Но не получил ответа. Позднее генерала уволили, обвинив в том, что он хочет создать нечто похожее на гестапо, но только в Америке.
        Суть же его предложения состояла в том, чтобы объединить все наличествующие разрозненные разведки США под единой крышей. Теперь, судя по всему, этой идее дают «зеленую» улицу.
        Предположительно, новая служба будет подчинена напрямую президенту, а конгрессу - лишь формально. Это говорит только о том, что она получит более широкие полномочия по сравнению со всеми предыдущими разведслужбами. Нетрудно догадаться, против кого теперь будут нацелены основные усилия нового спецобъединения.
        Прошу вас, в связи с наступлением нового этапа в отношениях между Востоком и Западом, быть предельно осмотрительным. Думаю, вам не стоит объяснять почему? - Эшли пристально взглянул на советского разведчика.
        Бек энергично отреагировал:
        - Да, да, конечно!
        Генерал остановился и посмотрел в глаза молодого человека.
        - Я хочу, чтобы вы знали, что США планирует уже в следующем месяце нанесение двух ядерных ударов по японским городам. Один из них Хиросима, второй - под вопросом. Это, несомненно, акт мести, но более, все-таки, демонстрация силы Советскому Союзу. Ситуация становится непредсказуемой и будет таковой до тех пор, пока Россия не преодолеет отставание в ядерной области. Трумэн - не Рузвельт! Хотя президент в данном случае не играет главенствующей роли.
        - А кто же тогда играет эту роль? - удивился Бек.
        - Рокфеллеры, Морганы, Буши и, прежде всего, американские корпорации: «Форд», «ИБМ» и «Дженерал Моторс».
        - А почему вы назвали именно эти корпорации? Насколько мне известно, в Америке их намного больше. Во всяком случае к крупным относятся более пятидесяти.
        - Более шестидесяти, - поправил молодого человека собеседник.
        После некоторой паузы генерал пояснил:
        - Эти корпорации еще до войны начали активно работать на два фронта, поставляя технику и вооружение Советскому Союзу, армии США, Великобритании и… Гитлеру!
        - ?!
        - Да-да. Например, «Дженерал Моторс» собирала для фюрера бомбардировщики «Юнкерс-88», а также производила скоростные авиамоторы для «мессершмиттов». Фирма «Форд» поставляла в Германию армейские грузовики, а также совместно с «Дженерал Моторс» и танки, которые заправлялись бензином нефтяных корпораций Рокфеллера - «Тексако» и «Стандард Ойл».
        Форд также принимал участие в производстве турбин для фашистских ракет V-2, которые использовались для обстрела Лондона.
        Что же до «ИБМ» и его отделения в Германии, то оно полностью оснастило средствами связи германские штабы, а также поставило сигнальное оборудование для немецкого флота. Эта фирма работала также и по оснащению аппаратурой слежения многочисленных концлагерей. Так что холокост и на ее совести!
        Все руководители вышеупомянутых фирм и концернов получили высшие фашистские награды из рук самого фюрера! Еще накануне войны! И во время войны они не прекратили, а лишь активизировали свою деятельность!
        Никогда прежде на душе у Бека не было так скверно. Впервые ему захотелось заткнуть уши и больше не слушать своего просвещенного собеседника.
        «Боже мой, и мы называем их своими союзниками!» - внутренне ужасался советский разведчик.
        - И наконец, последнее, - генерал незаметно огляделся, - меня больше не ищите. Для дальнейшей работы я дам вам человека, который и будет впредь нашим связным. Он сам найдет вас, куда бы вам ни пришлось уехать, и покажет вот это.
        Старый разведчик сунул руку в карман. Когда он разжал ладонь, Бек увидел инкрустированный эмалевый медальон, в центре которого на темно-зеленом фоне благородным огнем горел искусно выполненный молодой месяц с маленькой алмазной звездочкой. Мусульманский след драгоценной вещицы не оставлял никакого сомнения.
        Увидев удивленное выражение лица советского разведчика, Эшли, усмехнувшись, спросил:
        - Такие штуки вам, несомненно, приходилось видеть в своей жизни, не правда ли? Это подарок эмира Бухары, - пояснил он. - Я ведь тоже начинал на Востоке, только намного раньше вас, мой дорогой коллега!
        Затем лицо генерала вновь приобрело озабоченный вид, и он продолжил:
        - Мой человек может вам очень пригодиться. Он предан мне лично. Когда-то я дважды спас его от неминуемой гибели.
        В 20-е годы на него, выходца из Сицилии, обратили внимание эмиссары начальника спецотдела НКВД Бокия. Слышали о таком чекисте?
        Бек молча кивнул головой в знак согласия.
        - Так вот, Бокия по всему свету разыскивал людей с паранормальными способностями. Они были нужны ему прежде всего для ликвидации неугодных лиц в партийной верхушке. А у моего сицилийца отец одним взглядом мог убить человека. Слава Богу, что этот дар в полной мере не перешел к сыну!
        После двух-трех операций, успешно проведенных НКВД с его помощью, он и сам подлежал ликвидации. Этого требовала необходимость сохранения государственной тайны. А мне удалось спасти итальянца и вывезти его из страны.
        Итак, теперь он будет вашей тенью. Но хочу предостеречь от частого личного общения с ним. Этот человек по имени Василий на самом деле никакой не Василий, а Басыль - араб, его корни где-то в Ливане. К тому же он самый настоящий василиск!
        - ?!
        - Неужели вы, с вашим опытом работы на Востоке, не слышали прежде про змеиного царя Василиска, который мог заворожить любого, или даже убить, одним взглядом? Эх, молодежь, молодежь! - делано вздохнул Эшли. - Впрочем, если говорить серьезно, поменьше заглядывайте в глаза этому чародею! Убить взглядом он не сможет, но навести хаос в голове - это запросто! Гипноз - это его специальность.
        К тому же как у бывшего жителя Сицилии, у него есть свои связи с коза ностра. Вы, наверное, слышали об участии мафии в операциях спецслужб союзников на Апеннинах? Да и не только там! За деньги эти ребята способны на многое!
        Но будьте предельно осторожны: кланы живут по своим законам и иначе глядят на происходящее. Ну что же, будем прощаться. Вы даже не представляете, как я хочу обнять вас на прощание! По возрасту вы вполне могли бы быть моим сыном!
        - А где же ваш сын? - отважился спросить советский разведчик.
        - Он и его мать погибли в Гражданскую при эвакуации из Крыма. Их пароход затонул в шторм из-за большого перегруза.
        В следующую минуту генерал уже шел прочь, в сторону служебного автомобиля и крепких молодых людей, услужливо открывших дверцу авто перед своим начальником.
        Бек молча глядел вслед уходящему пожилому человеку, и его глаза застил туман.

* * *
        Президент США Рузвельт определил безоговорочную капитуляцию Японии как национальную цель страны еще в 1943 году. Вместе с тем ни у кого в военном ведомстве не возникало иллюзий о том, какую цену за это придется заплатить Америке.
        В боях за Окинаву было убито и пропало без вести 12 500 американских солдат. (При этом потери японцев составили около 100 тысяч человек убитыми, но это обстоятельство, по понятным причинам, американскими стратегами в расчет не бралось.)
        Операция вторжения на японские острова «Даунфол» была намечена на 1 ноября 1945 года и имела целью захват одного из пяти крупнейших островов Кюсю на юго-западе Японии. В дальнейшем планировалось использовать этот остров как плацдарм для ведения наступления на Токио.
        Планы Америки приняли иной характер после того, как в ее арсенале появилось атомное оружие.
        По мнению госсекретаря США Бирнса, атомная бомба позволяла закончить войну с Японией до момента вступления в нее СССР, что расстраивало планы аннексии Советами ряда восточных территорий[47 - По которым ранее была достигнута трехсторонняя договоренность на Потсдамской конференции (Прим. авт.).].
        Трумэну и его секретарю виделось логичным принять такое решение. Ведь на разработку атомного оружия было выброшено 2 миллиарда долларов! А вдруг второго такого случая применить его больше не предвидится?! Тогда ради чего были траты?
        Даже тогда, когда на одной чаше весов лежали судьбы сотен тысяч людей, а на другой - деньги, Белый дом, не задумываясь, выбирал второе!
        25 июля президент США Трумэн писал в своем дневнике: «Я приказал военному министру, мистеру Стимсону, использовать это оружие таким образом, чтобы оно поразило военные цели, солдат и матросов, но не женщин и детей… Миру определенно пошло на пользу, что атомную бомбу изобрели не представители окружения Гитлера или Сталина…»

* * *
        В Берлине еще продолжала работу Потсдамская конференция, а на остров Тиниан, находящийся в Тихом океане вблизи Японского архипелага, уже прибыл американский военный корабль «Индианаполис» с тяжелым деревянным ящиком на борту. В нем находились две части урановой бомбы «Малыш».
        Груз был сверхсекретным. Для всех особо интересующихся шутники-эксперты сочинили байку что внутри ящика прибыло нижнее белье популярной в то время в Америке актрисы Риты Хейворт.
        Сюда же, на 20-километровый по протяженности остров, разными группами добирались и все остальные участники «невиданного эксперимента»: военные, ученые, политики.
        31 июля 1945 года подготовка «Малыша» к боевому заданию была практически завершена, и первую атомную бомбу не сбросили на Японию уже 1 августа лишь по погодным условиям.

* * *
        Тиббетс нервничал перед выполнением боевой задачи.
        Он попросил ученого-физика Сциларда, не принимавшего участия в ядерных испытаниях, еще раз проверить безопасность придуманного им маневра и, получив заверения последнего в абсолютной его эффективности, приступил к постановке задач экипажам.
        2 августа три бомбардировщика В-29 доставили на Тиниан части второй ядерной бомбы «Толстяк».
        Последнее совещание перед вылетом на задание состоялось в ночь с 5 на 6 августа.
        На самолете, выбранном в качестве носителя атомной бомбы, Тиббетс прилюдно написал имя своей матери - Enola Gay. Помнил о ней.
        Какая трогательная история! Любви или фарисейства?
        Можно ли искренно любить свою мать, одновременно готовясь убить десятки тысяч других матерей и их детей, беззащитных и ни в чем не повинных? Ведь удар наносился не по военным формированиям или объектам, а по мирному городу! И пилот об этом знал, цинично полагая, что он всего лишь исполнитель, а приказ - не обсуждают.
        Самолет долетел до Хиросимы без инцидентов. Бомбардир Тиббетса, майор Томас Фереби, выбрал цель - мост в центре города, и бомба полетела вниз.
        Она взорвалась через 43 секунды после сброса на высоте 500 метров над городом. Температура в эпицентре взрыва составила 60 миллионов градусов, что в несколько раз превышает температуру на поверхности солнца!
        От людей, оказавшихся поблизости от эпицентра взрыва, - остались лишь тени. Они попросту испарились в адском огне.
        За вспышкой последовала ударная волна силой до 7 тонн на квадратный метр.
        Первые 80 тысяч человек умерли сразу. Многие погибли потом.

* * *
        Когда немецкий ученый Отто Ган, открывший деление ядерного ядра, находясь вместе со своими коллегами физиками-ядерщиками в английском плену, впервые услыхал о ядерной бомбардировке Хиросимы из вечерней передачи британской Би-би-си, то не мог заснуть от сильнейшего шока. Совесть ученого не выдержала громадного потрясения.
        Его коллеги по очереди дежурили у кровати профессора, всерьез опасаясь за его жизнь. И не случайно, ведь речь шла о гибели 300-тысячного города!
        Весь ужас состоял в том, что последствия ядерного удара не могли оценить даже по прошествии нескольких часов после него: город был окутан плотными клубами радиоактивной пыли и грязи.

* * *
        9 августа пилот другого американского стратегического бомбардировщика В-29 майор Чарльз Суини убил еще 70 тысяч человек, сбросив бомбу «Толстяк» на Нагасаки.
        Самолет майора Bock's Car должен был сбросить свой смертоносный груз на арсенал города Кокура. Но город оказался затянут туманом. Тогда пилот, преследуемый истребителями японских ВВС, повернул на Нагасаки и, найдя в тучах над городом небольшой просвет, сбросил бомбу на мирных людей.
        Окрыленный «успехом» Гровс готовил к отправке на Тиниан третью атомную бомбу, но президент Трумэн уже потерял интерес к дальнейшему атомному безумию.

* * *
        - Скажите, вы полностью доверяете лейтенанту Гузенко? - Бек и резидент ГРУ полковник Заботин только что закончили обсуждение нового разведплана и собирались идти домой.
        - Игорь - человек скрытный. Однако к нему как к шифровальщику у меня претензий нет, - отозвался военный атташе.
        - Николай Иванович, дело здесь не только в уровне профессиональной подготовки этого молодого офицера, но и в его человеческих качествах. Он и его жена ни с кем из своих коллег и посольского персонала не общаются. Лейтенант скрытен и высокомерен. Никогда не смотрит в глаза, даже когда здоровается.
        К тому же отнюдь не из смелого десятка. Помните, когда пришел запрос на него из Москвы для возможной отправки на фронт в действующую армию, как он метался здесь, ища покровительства и защиты? Просто не был похож на себя! А после американских атомных испытаний в августе и вовсе как-то сник и заметно потускнел. Вам так не кажется?
        - Виктор Платонович, я и сам невысокого мнения о Гузенко и некоторое время назад отправил в Москву очередной письменный запрос о его замене. Но ведь вы сами знаете, что пока ему не найдут сменщика, придется еще использовать его какое-то время.
        Шифровальщики - редкость, особенно во время войны. Их, одних и тех же, обычно используют годами в разных разведках. Это практика не только нашей резидентуры.
        - Согласен, но прошу вас обратить больше внимания на поведение лейтенанта в быту, не только как на специалиста, но более как на человека, его контакты и отношения внутри нашей колонии и за ее пределами.

* * *
        - Милая, начинай потихоньку собираться, меня переводят на должность второго секретаря в наше посольство в Соединенных Штатах! - Шабров только что переступил порог своего дома и обнял жену.
        Платон совсем недавно начал ходить и теперь, обернувшись на знакомый голос, широко улыбался беззубым ротиком, в котором едва наметились два первых молочных зуба.
        Виктор обнял малыша, бережно взяв его на руки из манежа, в котором играл ребенок.
        - Какой же ты сладкий, - прижал он к своей щеке пахнувший молоком гукающий родной комочек.
        - Как жалко уезжать отсюда, - огорчилась Гелшат, также прижимаясь к мужу, - здесь нам было так хорошо, так спокойно!
        - Что ж делать, милая! Мы должны помнить, ради чего нас сюда послали.
        Бек только сегодня получил радиограмму из Москвы, в которой его обязанности уточнялись. И сам был немало озадачен.
        Центр был осведомлен об укрывательстве американским госдепом нацистских преступников на территории США, а также о планах их использования против СССР. Особенно в разведке. Организация действий по их «нейтрализации» возлагалась на Бека.
        Кроме того, Москву интересовал ход работ по созданию психотропного оружия с участием английских и немецких ученых, вывезенных в качестве трофея страной-победительницей. А также перспектива его боевого и «мирного» использования с целью манипулирования сознанием масс.
        На первый план теперь выходили разработки в области «тихой войны» и формирования «новой личности». А проще говоря - пересмотр итогов Второй мировой войны, когда она представлялась современными «инженерами» человеческих душ не как мировая катастрофа человечества, а лишь отдельный «гражданский конфликт» европейских народов.
        Это были нелегкие и даже опасные задачи, и теперь Шабров точно знал, что ему немало предстоит сделать, чтобы оградить свою семью от возможной беды. Иллюзий в отношении США как бывшего союзника Бек более не питал.
        «Только ничего не говорить Гелшат, чтобы не напугать ее! - думал советский разведчик. - Как было бы хорошо отправить их хотя бы на время в Москву, к отцу и Леле. Только ведь она ни за что не согласится оставить меня одного! Впрочем, нужно будет как-нибудь попытаться поговорить с ней!»
        - Ты что такой задумчивый? Может, что-то случилось? - В голосе Гелшат послышались нотки тревоги. Она глядела на мужа безбрежным бирюзовым взглядом, от которого Бек всегда испытывал легкое головокружение.
        - Нет-нет! Ну что ты, родная! - поспешил успокоить ее Шабров. - Ну подумаешь, - уезжаем в Америку. Главное, что мы вместе! Ведь правда?
        - А когда нужно ехать?
        - Через два дня вылетаем самолетом до Нью-Йорка, а затем - на машине в Вашингтон.

* * *
        - Исчез лейтенант Гузенко! - докладывал прибывшему в Канаду неделю назад новому временному поверенному Николаю Дмитриевичу. Белохвостикову растерянный военный атташе. - Он не явился сегодня на службу! А у него дома, куда я послал своих людей, оказались два констебля!
        - Может быть, его похитили и где-то держат насильно? - предположил Николай Дмитриевич. - Вы расспросили полицейских о цели их прибытия или его жену?
        - Жены Гузенко и их сына также не оказалось дома. А полицейские от объяснений отказались.
        - Так что же это - провокация против работника советского посольства?
        - Боюсь, что это не так, - вмешался в разговор Бек, пришедший на доклад вместе с Заботиным. - В Канаде нет открыто действующих экстремистских организаций, и отношение к советским людям со стороны населения всегда характеризовалось как самое доброе.
        Кроме того, к Гузенко с нашей стороны были претензии: он и его жена сторонились коллег. Ранее имел место факт проявления трусости Гузенко: он опасался отправки на фронт в действующую армию.
        - Почему же вы до сих пор его терпели? - справедливо заметил дипломат.
        - Мы поставили вопрос перед Центром о его замене, но были вынуждены пока пользоваться его услугами. Ведь он - единственный шифровальщик! - пояснил Заботин. - Замена прилетает уже завтра!
        - Если в течение текущего дня вы не найдете своего подчиненного, - с металлом в голосе, глядя на военного атташе, произнес поверенный, - мне придется доложить о ЧП в Москву!

* * *
        - Ваш офицер у нас, - сразу же, вместо приветствия, сообщил Джереми. - Попросил политического убежища для себя и своей семьи.
        У Бека все оборвалось внутри. Надежды на чудо уже не оставалось. Советский разведчик попросил Скрипса прибыть в условленное место в чрезвычайном порядке, и предчувствие его не подвело.
        «Предательство, предательство, - эта мысль, повторяясь в разгоряченном мозгу, душила, не давая вздохнуть полной грудью. - Спокойно, спокойно. Надо взять себя в руки!»
        - Он дает признательные показания? - в волнении спросил агента Шабров.
        - Да, но меня просили передать, что у вас есть две недели, максимум три, на то, чтобы предупредить всех, кого нужно, о предательстве и постараться вывести их из игры. Все это время агента будут использовать неэффективно.
        Любая информация перебежчика лично о вас будет заблокирована. Но все-таки Вам лучше уехать!
        - Благодарю тебя, Георгий! - с сердцем поблагодарил его Бек, нарушив однажды данное Скрипсу обещание не называть его имени на родном языке. - Завтра я улетаю в Соединенные Штаты, и мы, возможно, больше не увидимся! Я хотел…
        - Не надо ничего говорить, - прервал его Джереми, - лучше пожмем друг другу руки и пообещаем остаться друзьями в любой ситуации!

* * *
        Бек покидал Канаду с тяжелым сердцем. Сколько всего произошло здесь за какие-то полтора года! Какие удивительные встречи ждали его в этой стране. Какие откровения!
        Но предательство сотрудника ГРУ жгло сердце разведчика.
        «Как же все-таки странно складывается порой! С одной стороны, помощь истинных патриотов, служащих в иностранной разведке, а с другой - предательство в собственных рядах», - грустно размышлял Бек, сидя в натужно гудящем «Дугласе», уносящем его и родных ему людей в чужую, неизвестную Америку.
        «Благо, что нас успели предупредить и многое удалось поправить, выведя основных фигурантов атомного проекта из-под удара. Правда, это касалось прежде всего представителей советской резидентуры. А вот с учеными, особенно в Америке, все обстоит намного сложнее: как можно за столь короткий период организовать их спасение?!
        К тому же требуется время для того, чтобы определить, какие именно документы удалось похитить и скопировать предателю! Кого из осведомителей он мог знать и какие доказательства имеет против них? Но была ли в целом удачной его командировка в Канаду?» - эта мысль свербила в мозгу, не давая спокойно расслабиться в полете.
        «Москва получила все необходимые материалы и научные сведения для успешного завершения работ по созданию ядерного оружия. В СССР, по линии выстроенной с нуля разветвленной сети советских резидентур, действующих в Канаде, отправлено много тысяч листов сверхсекретных материалов. И даже лабораторные образцы! И я имею к этому непосредственное отношение! Установлено документально, что правительства Северной Америки и Англии в нарушение ялтинских договоренностей разрабатывают планы пересмотра результатов войны, вмешательства во внутренние дела СССР, укрывают нацистских преступников, намереваясь использовать их против своего бывшего союзника.
        И все же удачной или нет была моя миссия, - не мне решать!»

* * *
        В салоне самолета прохладно, и Шабров бережно поправляет шерстяное одеяло, в которое заботливо укутал свою любовь, мирно заснувшую с маленьким сыном на руках. Некоторое время он смотрит на своих «малышей», родных и таких беззащитных! Как бы ему хотелось заботиться только о них!
        Но впереди снова борьба и риск. И по-другому нельзя! И снова вечное: быть или не быть?
        «Война только начинается!» - вспомнил Бек пророческие слова князя. Он вновь смотрит на свою семью, и его губы шепчут: «Боже мой, какое счастье, что у меня есть вы!»
        Беку грустно: накануне пришло скорбное сообщение о смерти его любимой Лели. Ей было много лет, почти 90! Человек не может жить вечно. Но разве в этом дело?!
        Она навсегда останется в его сердце!
        Москва, сентябрь, 2011 год
        Если вы сможете убить национальную гордость и патриотизм в подрастающем поколении, вы завоюете эту страну.
        Выдержка из брошюры «Промывание мозгов. Изложение русского руководства по психополитике»
        Нью-Йорк, 1955 год, фонд Рона Хаббарда
        Книга третья
        На илистых берегах Потомака
        Предисловие
        Великий сын американского народа и единственный президент Соединенных Штатов, избиравшийся на этот высокий пост четыре раза (!), Франклин Делано Рузвельт являлся выходцем из богатой и старейшей семьи штата Нью-Йорк.
        Его предком по мужской линии был прибывший в Новый Свет в начале XVII века в поисках лучшей жизни еврейский переселенец - выходец из Голландии Клаус Мартензен ван Розенвельт Он, как и другие иммигранты, жил поначалу в составе коммуны на острове Манхэттен и был занят ремеслом и торговлей мехами.
        Но большой прибыли это занятие не приносило, и семья Рузвельтов (так на местный манер стала звучать фамилия нового жителя Америки) перебралась на сельскохозяйственные земли у реки Гудзон. Здесь дела Клауса пошли в гору: он скупал и перепродавал плодородные земли, а позднее стал вкладывать деньги не только в этот, но и другие виды доходного бизнеса.
        Отец будущего президента, Джеймс Рузвельт, - владелец Гайд-парка, унаследовал от своих родителей медные рудники, угольные шахты и даже железнодорожные компании!
        Его фамилия претерпела последние изменения, когда Джеймс весьма удачно женился вторым браком (после смерти жены) на Саре Делано, происходившей из богатой семьи швейцарских евреев, имевшей в качестве приданого 1 миллион долларов - грандиозную по тем временам сумму!
        Уоррен Делано, отец Сары, был «морским волком», имел торговые корабли и сколотил свое основное состояние во время Гражданской войны на ввозе в страну опиума, тогда - важнейшего и чуть ли не единственного средства анестезии.
        Богатство семьи, а также вступление молодого Франклина в ряды масонов (ложа «Голландия № 8» в Нью-Йорке), где он достиг очень высокой - 32-й степени Шотландского устава, помогли Рузвельту быстро двигаться по карьерной лестнице. Его послужной список впечатлял: помощник военного министра (1913 - 1921 гг.), губернатор штата Нью-Йорк - с 1928 г. (два срока подряд) и, наконец, - президент Соединенных Штатов начиная с 1933 года и вплоть до самой кончины в апреле 1945 года.
        СПРАВКА:
        Шотландский устав - «исправленное» древнее английское масонское течение, включившее в себя эзотерические практики.
        Основываясь на католицизме лишь формально, исправленный Шотландский устав открыл в XVIII веке свои двери перед представителями практически всех религий и религиозных течений. В него вошли католики, протестанты, мусульмане, иудеи, и даже язычники. Исключение составили только представители православного христианства. Таким образом, новое масонское течение, вобрав в себя постулаты различных религиозных культов, становится выше их всех в отдельности и оформляется в виде закрытого аристократического ордена, имеющего 33 степени посвящения, из которых чаще всего используются только три первые степени.
        Цель объединения предельно проста: уничтожение всех религий и верований и замена их унифицированным регламентом, основанным на экуменизме. При этом основная задача - уничтожение православия в России и мире.

* * *
        С приходом в Белый дом Рузвельт настоял на дипломатическом признании СССР, состоявшемся уже в ноябре 1933 года.
        Американский президент и советский посол в США Литвинов (Макс Баллах), оба евреи, хорошо понимали друг друга. Этому во многом способствовал и тот факт, что Литвинов до революции 1917 года много лет прожил в Англии (Лондоне) в качестве иммигранта, свободно общался на английском языке и был женат на англичанке.
        Недаром Сталин откомандировал на переговоры в Вашингтон о признании СССР Соединенными Штатами именно его. Вождь был абсолютно убежден в верности своего выбора. И не ошибся: посол и президент США «поладили».
        Только с одним обстоятельством Рузвельт никак не мог примириться: еврей - и неверующий! Это как-то не вязалось с его представлениями о сынах «избранного народа».
        «Вы знаете, Макс, - твердил он советскому полпреду во время их неофициальных контактов, - ваши родители должны были научить вас молитвам. Вы должны знать все прекрасные старые еврейские псалмы и молитвы!»
        Максим Максимович Литвинов, он же Макс Баллах, только пыхтел, краснея, и упорно молчал. Сказать было нечего.
        И все-таки что же на самом деле стало причиной принятия Рузвельтом решения о признании Советского Союза? Смешно было бы полагать, что вся заслуга в этом принадлежала лишь «приглянувшемуся» американскому президенту советскому посланнику. Расчет и умение видеть едалекую перспективу? Понимание того факта, что американский изоляционизм изжил себя окончательно и время требует искать новых путей развития страны и союзников в мире?
        Или истинная причина все же крылась в чем-то ином? И поддержка большевиков, перевернувших привычную жизнь в России, лишь соответствовала целям международного заговора ростовщиков-банкиров еврейского происхождения: Отто Кана, Мортимера Шиффа, семейства Варбургов и, конечно же, клана Ротшильдов, стоявших во главе мирового правительства? Ведь именно им, организаторам «черного вторника» в Америке, и был обязан своим выдвижением новый президент.
        Главный режиссер его предвыборной кампании - финансовый воротила Бернард Барух, состоявший в личных отношениях с премьером Черчиллем, - представил своего кандидата в качестве защитника «маленького человека», сыграв на чувствах простых людей Америки, и победа на выборах была обеспечена.
        Как много раз в последующих предвыборных кампаниях Америки, равно и других стран, будет применена эта технология обмана! А уж сколько новых «черных вторников», а также «понедельников» узнает мировая история! Кстати, именно Барух, «великий посвященный» мировых потрясений, впервые использовал термин «холодная война» в отношениях между государствами. Это произошло много позже, уже в 1947 году. Но вернемся назад…
        Очень хотелось бы верить в то, что побудительным мотивом к принятию решения о признании новой власти в Москве послужило хорошее образование американского президента и его осведомленность в вопросах истории самих Соединенных Штатов! Тогда, несомненно, причина признания России, хоть и советской, должна была бы крыться в плоскости исторической благодарности.
        Во всяком случае Рузвельт, прекрасно разбиравшийся в вопросах мировой истории, не мог не знать, что еще на заре американской государственности, в 1779 году, российская императрица Екатерина Великая отказала Англии в ее попытке использовать русские силы в Америке против американских колонистов. Тем самым Российская империя сыграла выдающуюся роль в их борьбе за независимость против английских колонизаторов!
        Почти век спустя, в 1861 году, когда началась Гражданская война на американском континенте и возникла угроза иностранной интервенции пяти европейских государств (Великобритании, Франции, Испании, Бельгии и Австрии) против молодого государства, Соединенных Штатов, русский царь Александр II отправил эскадры в распоряжение президента Линкольна для защиты Нью-Йорка и Сан-Франциско.
        Более того, российская корона пригрозила императору Наполеону III оккупацией Франции, если эта коалиция завоевателей, высадившаяся в Мехико-сити, поможет мятежникам с юга завоевать север страны.
        Вот так русские цари безвозмездно протягивали руку помощи Соединенным Штатам в минуты крайней опасности на протяжении всей недолгой истории этого государства, выступая за справедливость против сил зла!
        История, как известно, не терпит сослагательного наклонения, но кто знает, что было бы с Америкой, возьми верх южные штаты над северными в годы Гражданской войны?

* * *
        В начале тридцатых годов XX века волна террора прокатилась по всей Европе. Основная причина этих событий крылась во вспышке националистических взглядов в ряде европейских столиц, вызванной подстрекательством тайных обществ и закрытых орденов, связанных с международным масонством и ветхозаветной ненавистью иудеев - владельцев частных банков к гоям (лицам нееврейского происхождения).
        Исповедуя лишь одну цель - прибыль, эти черные души зарабатывали на революциях и войнах начиная с конца XVIII века, беспринципно продавая оружие и продовольствие всем враждующим сторонам. Катаклизмы планетарного масштаба и многомиллионные людские потери при этом в расчет не шли.
        Именно эти силы, предпочитавшие до поры до времени находиться в тени, и привели к власти в Германии Адольфа Гитлера, заметив скромного ефрейтора еще в 1922 году, за год до неудавшегося «пивного путча».
        Крупнейшие американские монополии «Дженерал электрик», «Стандарт ойл», «Форд» и прочие представители «финансового интернационала» открыли анонимные источники финансирования никому дотоле не известной НСДАП в Швеции, Чехословакии и Швейцарии, одновременно становясь совладельцами германских предприятий.
        Не заставили себя ждать и политические решения: были серьезно ослаблены схемы выплат репараций Германией, выделены ей на долгосрочной основе крупные денежные кредиты. Шел активный процесс восстановления экономического потенциала поверженной в Первой мировой войне Германии.
        А в это время изгнанный из страны Троцкий, осевший на Принцевых островах (территория Турции в Черном море), развернул кампанию террора против политических руководителей СССР. Обладая громадными финансовыми возможностями (за ним стояли уже упомянутые выше западные банкиры), этот большевистский фанатик, будучи талантливым оратором и организатором, не имея никакой специальной профессиональной подготовки либо образования, возомнил себя единственным в мире лидером коммунистической идеи.
        Были убиты Киров, Менжинский, Куйбышев, Горький и его сын Пешков (подкуп врача, лечившего слабые легкие сына пролетарского писателя). Совершены неудавшиеся покушения на Сталина и Молотова.
        В охваченной революционным заговором России формируется «пятая колонна» из скрытых троцкистов, занимавших ответственные места в НКИД, ОГПУ и армии, и готовится военный переворот под руководством «красного Наполеона» - маршала Тухачевского.
        Достаточно сказать, что и сам могущественный начальник НКВД Генрих Ягода был тайным троцкистом и имел непосредственное отношение к организации многочисленных актов террора и экономического саботажа в СССР. Впрочем, это в полной мере соответствовало политической характеристике этого «деятеля» из плеяды «деятелей» той эпохи. Те, кто был знаком с основными вехами его биографии, помнили, как лишь с десяток лет назад жандармский начальник Генрих Ягода отдавал команду на арест Ленина.
        Троцкисты вступили в тайный сговор с фашистской Германией и Японией и стали снабжать их разведки сведениями о состоянии советской экономики, железных дорогах страны, вооружении Красной армии и другими секретными данными. Это делалось в обмен на щедрое финансирование из-за рубежа их подрывной деятельности. Бронштейн (Троцкий) лично дважды встречался с Гитлером. Он, еврей, был абсолютно убежден, что ненавидевший весь еврейский народ австрийский наци всенепременно поддержит его в борьбе за захват власти в России. А как же иначе, ведь заказчиками революционного переворота в России и фашистского путча в Германии были одни и те же люди: американские банкиры еврейского происхождения!
        Правотроцкистский блок подталкивал фашистскую Германию к открытому вооруженному вторжению на территорию СССР. И Великая Отечественная война против германского фашизма могла состояться еще в 1937 году!
        Этого не произошло лишь по двум причинам: стойкости Мадрида при отражении атак фашистов и ликвидации к началу 40-х годов «пятой колонны» сионизма в СССР.
        Сам же Троцкий поплатился за свои злодеяния. Операцию по его ликвидации по заданию Сталина разработали и осуществили нарком Берия и восходящая легенда советской разведки, будущий генерал-лейтенант и «главный диверсант» КГБ Павел Судоплатов. А также его коллега, тоже будущий генерал и высочайший профессионал Леонид Эйтингон.
        За то, что фашисты напали на Советский Союз, вина лежит не только на Англии и Франции, отказавшим СССР в организации коллективной безопасности в Европе перед германской агрессией, но в том числе и на США, хорошо знавших всю политическую «европейскую кухню». Сегодня об этом вспоминать не принято.
        А между тем всего лишь за год до начала войны против СССР президент Рузвельт получил по каналам разведки сверхсекретное послание премьера Черчилля, в котором тот обращался к нему с личной просьбой «побудить Гитлера оставить в покое Балканы[48 - Объект повышенного внимания Великобритании.] и ускорить мероприятия в отношении России». Значит ли это, что США напрямую способствовали разжиганию войны против СССР?
        Во всяком случае советская разведка была осведомлена о тайной встрече американского президента Герберта Гувера с бизнес-элитой страны представителями тайного масонского центра Рассела в 1929 году.
        На встрече с президентом господа-предприниматели заявили главе государства вполне определенно: «Приближается кризис, попытаться избежать трудного положения, в котором могут оказаться США, можно лишь изменив расстановку сил в мире.
        Для этого надо оказать помощь России, чтобы она окончательно избавилась от разрухи - последствий Гражданской войны, и помочь Германии избавиться от тисков Версальского договора. А потом надо столкнуть Россию и Германию лбами для того, чтобы, воспрянув после кризиса, США оказались только один на один с оставшимся из этих противников»[49 - Юрий Дроздов: «Россия для США - не поверженный противник». Часть 1.]. Отсюда можно сделать вполне определенный вывод о том, что подготовка ко Второй мировой войне началась мировым правительством еще в 1929 году!
        Кстати, уже в 1931 году Германия прекратила выплату репараций по Версальскому договору по договоренности все с теми же Соединенными Штатами.

* * *
        Но вернемся к личности президента. Во время войны, будучи главнокомандующим Вооруженными силами США, Рузвельт занял трезвую, реалистичную позицию, немало содействуя укреплению антигитлеровской коалиции. Выступал за финансовую и военную помощь СССР в борьбе с фашизмом, постоянно требуя наращивать поставки в нашу страну по ленд-лизу.
        Придавал большое значение созданию Организации Объединенных Наций с целью недопущения в будущем мировых вооруженных конфликтов.
        Размышляя над послевоенным мироустройством, Рузвельт впервые на Квебекской конференции (Канада, 1943 г.) изложил свое видение такой международной структуры, основой которой должны были стать наиболее сильные страны мира, так называемые «четыре полицейских», роль которых отводилась США, Великобритании, СССР и Китаю. Именно на них ложилась, по мнению президента, вся ответственность за сохранение мира на планете.
        Несмотря на давление Англии, а также политическую многоголосицу внутри самой страны, Рузвельт, концентрируя в своих руках всю внешнюю и внутреннюю политику США, пришел к концу войны к выводу о том, что Советский Союз, вынесший основное бремя борьбы с фашизмом, занял место одного из основных игроков на международной арене.
        Он, кроме того, считал, что СССР заслужил право на расширение зоны безопасности вдоль своих границ в Европе за счет ряда европейских государств, проводивших враждебную ему политику, таких как Финляндия, Польша и т. д.
        Американский президент выступил за сохранение после победы над фашизмом «великого тройственного военно-политического союза» (США, Великобритания, СССР), считая главной задачей преодоление взаимного недоверия между этими странами. Союз между странами-победительницами, по его мнению, дал бы новый качественный скачок развитию всех международных отношений.
        Рузвельт был прагматиком, понимая, что лежащему в руинах Советскому Союзу будет не до войн. Совсем наоборот: разрушенная страна будет крайне заинтересована в мире и экономической (по типу ленд-лиза) помощи из-за океана, что оживило бы международную торговлю и принесло бы немало прибыли его собственной стране.
        Глава Соединенных Штатов поднялся до уровня понимания СССР не в качестве некоего революционного авангарда, грозящего миру развалом и хаосом, а как геополитического явления. И у него были все основания так полагать.
        Руководство СССР в лице его лидера Сталина к концу войны решительно избавлялось от революционного угара первых лет жестокого социального эксперимента.
        Ряды захвативших власть в России большевиков (сионистов), процент которых во властных структурах победившего революционного переворота доходил на начальном этапе революции до 90 %, сильно поредели к концу Второй мировой войны. Все больше русских и представителей славянских народов приходило на руководящие посты в силовые структуры и органы управления страной.
        Рузвельт являлся официальным приверженцем «ялтинской аксиомы», считая, что СССР больше не может быть аутсайдером в решении мировых политических проблем.
        Был ли он искренним другом нашей страны или над ним довлели чисто прагматические интересы?
        Трудно сказать со всей определенностью. Намного легче ответить на вопрос, являлись ли таковыми те, кто пришел к власти в США после него.

* * *
        Политические настроения в Вашингтоне стали меняться сразу же после смерти Рузвельта, пока наконец не была окончательно похоронена «ялтинская аксиома», на базе которой строились взаимоотношения союзников все последние годы, связанные с совместной борьбой против общего зла - фашизма.
        На смену ей пришла новая политическая доктрина, получившая название «рижской аксиомы». До признания США Советского Союза именно в прибалтийской Риге жили «теоретики», заложившие основы этой политической установки.
        Согласно ей, СССР представлялся мировым революционным центром, а значит, нес несомненную угрозу всему «цивилизованному» миру. Подобные взгляды исключали решения любых мировых проблем дипломатическим путем со страной-изгоем. И всякий компромисс с Москвой представлялся на Западе «умиротворением» и проявлением слабости политического курса стоящего у власти правительства.
        Именно «рижская аксиома» легла в основу послевоенной внешнеполитической деятельности Соединенных Штатов.
        После испытания атомной бомбы США, совершившие невероятный экономический скачок во время войны, получили исключительную возможность доминирования в мире, в котором все без исключения объявлялось зоной американских интересов. А любые активные действия СССР за рубежом трактовались не иначе как «угроза Америке», превратившейся в годы войны в милитаристского монстра, тратившего на содержание своих вооруженных сил в 10 раз больше денежных средств, чем до нее!
        В обмен на экономическую помощь и предоставление шестимиллиардного американского кредита, по которому ранее было принято положительное решение (Ялтинская конференция), Вашингтон цинично предложил измотанной в чудовищной войне Москве двигаться в фарватере американской внешней политики двойных стандартов, кратко сводившейся к незамысловатой, но вполне понятной формулировке: США могут все, Россия - ничего. Либо только то, что ей позволит добрый «Дядя Сэм».
        В качестве экономического давления на СССР был избран вопрос о репарациях из Берлина в размере 20 миллиардов долларов. Эта сумма была единодушно принята тремя делегациями также на Ялтинской конференции, в тот период, когда советские войска спасали западных союзников во время их провалившегося наступления в Арденнах.
        Но уже в конце мая 1945-го госсекретарь США Бирнс назвал вопрос о германских репарациях «непрактичным» и только лишь «основой для дискуссий».
        Перед лицом неприкрытого вероломства и политического шантажа бывших союзников СССР выбрал путь национальной независимости, вновь призвав свой народ на подвиг. Теперь уже - трудовой.
        Позднее вслед за СССР, авторитет которого в мире резко возрос - к концу 1945 года СССР установил дипломатические отношения с 52 странами - против 26 в 1941 году (!), - этот путь изберут и другие страны: Китай, Индия, Вьетнам, народы Африки и т. д.
        США сделали слишком упрощенный анализ послевоенной ситуации в мире. Они посчитали, что ослабленная Россия будет не в состоянии самостоятельно развиваться без привычной (по мнению Вашингтона) западной помощи и уж тем более пройти путь, проделанный американской наукой в области ядерных изысканий за период 1939 - 1945 годов.
        Немало в этой связи «постарался» бывший руководитель «Манхэттенского проекта» генерал Гровс, сумевший убедить президента Соединенных Штатов и его ближайшее окружение в том, что русские смогут создать атомную бомбу не ранее чем через двадцать лет.
        Ему безапелляционно вторил первый руководитель ЦРУ (Центрального разведывательного управления) контр-адмирал Роскоу Хилленкоттер, лишившийся своего поста уже в 1950-м, вскоре после удачно проведенных ядерных испытаний в СССР и разразившейся Корейской войны. Ведомство адмирала оказалось бессильным предсказать оба этих события.
        Американский госдеп испытал состояние шока, когда Советский Союз, голодный и лежащий в руинах, рассчитавшийся за мировую бойню 27 миллионами жизней своих граждан, лишь за четыре послевоенных года решил ядерную проблему, восстановил баланс сил в мире и впервые за послевоенный период самостоятельно обеспечил продовольствием население своей страны.
        Итак, вовсе не конфронтация США и СССР породила новое противостояние, теперь уже в холодной войне, как бы ни хотелось именно так представить картину тех лет западным историкам, а параноидальное стремление Белого дома управлять всем миром, исходя из принципа двойного стандарта, когда любые американские интересы священны, а интересы других мировых игроков второстепенны.

* * *
        Президент Трумэн, сменивший на посту президента США знаменитого предшественника, был неопытным политиком и мало осведомленным человеком вообще, что станет впоследствии визитной карточкой многих президентов Соединенных Штатов, терпящих фиаско не только в вопросах политики или истории, но даже в знании школьного курса географии.
        В американской прессе его называли «неудачным фермером», «мелким торговцем» и «политической случайностью».
        Несмотря на то что Трумэн несколько месяцев исполнял в кабинете Рузвельта обязанности вице-президента, он чудесным образом не привлекался «…к участию в выработке ключевых внешнеполитических решений. Не был он введен и в курс дела относительно проекта создания атомной бомбы»[50 - Киссинджер Г. Дипломатия. Гл. 17.]. Однако молодой Гарри весьма преуспел в других делах. Он, так же как и его предшественник, стал масоном Великой Ложи Шотландского устава, достигнув в ней последнего, 33-го почетного градуса к концу 1945 года.
        Это обстоятельство помогло ему добиться всего, что он хотел в политической карьере.
        Отсутствие компетентности и политического опыта он, человек ограниченного кругозора, с успехом заменял волюнтаристскими, силовыми приемами, запугивая и устрашая весь остальной мир.
        Обладая упрямым и злопамятным характером, Трумэн и вовсе не собирался вникать в тонкости международных отношений.
        «…Всевозможные тонкости казались ему крючкотворством; дипломатические интриги были ему ненавистны. Трумэн сам признавал, что его удручают детали»[51 - Уткин А. СССР в осаде, Москва 2010. С. 15.].
        Доверенное лицо бывшего хозяина Белого дома и знаменитый политик рузвельтовской эпохи Гарри Гопкинс, давая оценку деловым качествам нового президента, писал: «…он почти ничего не знает о международных делах».
        Несмотря на то что сам Гопкинс, все еще числился в советниках Трумэна и после окончания войны, он тем не менее был не в силах повлиять на него, настоятельно рекомендуя «прислушаться к мнению русских».
        Многое в формировании мировоззрения 33-го президента США (удивительная игра цифр: в официальной и тайной ипостасях!), человека старомодного, ретрограда во всем, не выходившего из своего дома без шляпы, зависело от его нового окружения.
        «Старая гвардия» опытных политиков, вынесших вместе с бывшим президентом бремя великих экономических и военных решений, уходила с политической арены. Кто по состоянию здоровья, как, например, Гопкинс, а кто и просто в отставку, не поддерживая нового политического курса на силовую конфронтацию с остальным миром.
        На смену им приходили те, кто делал свою карьеру «любым способом». Впервые в истории Соединенных Штатов на политическом Олимпе появляются пятизвездные генералы и адмиралы (высший чин в армии США, появившийся в годы Второй мировой войны): Эйзенхауэр, Макартур, Кинг, Нимиц и т. д.
        Они привнесли в американскую политику дух войны и напрямую повлияли на формирование мировоззрения неискушенного, но упрямого «миссурийского новичка», ставшего игрушкой в их руках.
        Уже в конце лета 1945 года из-за океана посыпались первые угрозы применения силы против СССР, а генерал Арнольд, командовавший американскими ВВС в годы войны, открыто назвал Россию «следующим врагом».
        Вполне можно утверждать, что нового американского президента «вели» в политике те, кто по большей части не очень любил «светиться», но для кого личная выгода была превыше здравого смысла.
        Ближайший «соратник» и союзник Трумэна, которого трудно было бы «заподозрить» в любви к СССР, также масон 33-го уровня посвящения (!), премьер-министр Великобритании У. Черчилль, глядел на нового американского президента с нескрываемым сарказмом. Он давно уже был министром Англии и опытным политиком, в то время как молодой Трумэн торговал в Канзас-сити мужской одеждой.
        Отвечая на вопрос своего личного врача, лорда Морана, о способностях нового президента США, премьер в лучших традициях витиеватого английского спича как-то сказал, отмечая политическое невежество Трумэна: «Он не замечает тщательно ухоженного участка земли, он просто… его топчет».
        И все же именно за спиной у американского президента стояла набравшая колоссальную силу страна, развернувшая к концу Второй мировой войны 12- миллионную армию, оснащенную вооружением дальнего действия (стратегическая авиация, авианосные корабли и т. д.).
        Для сравнения: армия Советского Союза, сокрушившая фашистскую военную машину Германии и Японии, имела на тот же период времени на целый миллион меньше личного состава! А уже через два года Вооруженные силы СССР насчитывали менее трех миллионов человек, после проведенной в стране широкой демобилизации.
        А вот Соединенные Штаты и не думали сокращать свои Вооруженные силы, продолжали в одностороннем порядке эскалацию сил и средств ведения войны. Особенно в области стратегических и ядерных вооружений, а также активной разработки средств их доставки по воздуху и морем.
        Так кто же на самом деле угрожал миру?! Вокруг Трумэна собрались те, чьи финансовые и карьерные интересы были выше морали и нравственности. Те, кто напрямую зависел от международного клана ростовщиков Ротшильдов, о ком известный американский историк Фаррел однажды сказал: «…ни одна из администраций со времен президента Дж. Тайлера не вызывала меньше иллюзий, чем группа сторонников Г. Трумэна, утвердившаяся в Вашингтоне».
        Итак, стратегический курс в международных отношениях американским госдепом был избран. Им стал путь, направленный на силовое доминирование в мире и экспорт американского двойного стандарта в качестве «демократических идеалов» по американскому образцу. Этот курс получил название «доктрины Трумэна».
        Еще до ее принятия, в своем послании конгрессу США от 19 декабря 1945 года, новый президент откровенно заявил: «Нравится ли это нам или нет, мы должны признать, что победа, которую мы одержали, возложила на американский народ постоянное бремя ответственности за руководство миром».
        Таким образом, те, кто вел Трумэна в большой политике, открыто объявили о своих притязаниях на руководство всем миром, забывая о том, кто именно вынес основное бремя войны с фашизмом.
        Запад нуждался в легитимизации этого своего права и его поддержке в глазах мировых держав, и Вашингтон пошел на открытую ревизию общего взгляда на Вторую мировую войну, которая представлялась теперь как «гражданская война народов Европы».
        При такой постановке вопроса между агрессором и жертвой уже не было принципиального различия. Темы, касающиеся вклада союзников в победу, жертвы сторон и вопросы выплаты компенсаций стали надуманными темами!
        Что же до экспансии США в Европе и мире, то теперь она интерпретировалась как миротворческая миссия, попытка сорвать новую волну гражданского конфликта наций. Партнерские, союзнические и просто любые отношения между США и СССР в новом контексте сводились к нулю. Впоследствии стратегический курс будет несколько преобразован (после первых советских ядерных испытаний в 1949 году) в «доктрину сдерживания». Но это была лишь игра в слова: новая вывеска мало что меняла по своей враждебной сути в отношении СССР.
        Доктрина Трумэна резко повлияла на характер действий США на международной арене, придя на смену доктрине Монро, проповедовавшей изоляционизм в качестве американского приоритета.
        Прежняя позиция США являла собой защиту от притязаний Англии на вмешательство во внутренние дела молодых государств, а проще говоря, во внутренние дела Америки. И представляла собой не что иное, как один из первых в мировой политической истории государств «железный занавес», позволивший Вашингтону долгие годы отсиживаться в собственном «омуте», накапливая силы.
        Теперь же сами окрепшие Соединенные Штаты возвели принцип вмешательства во внутренние дела суверенных государств в ранг своей внешней политики. Они сумели в новых исторических условиях подавить своего заклятого врага - Англию и сделать ее своим союзником, одновременно отобрав у бывшей колониальной империи часть ее мирового могущества.
        Как показало время, не все было так уж безоблачно во взаимоотношениях Вашингтона и Лондона. Англия сумела впоследствии навязать Новому Свету свои правила игры, искусно отыграв запутанным дипломатическим путем многое.
        Но пока США упивались своим экономическим величием. И чтобы не растерять своего влияния, весьма своевременно позаботились о долгосрочных и легальных инструментах осуществления американской мировой экспансии.
        В финансово-экономической сфере такими «инструментами» стали: Международный валютный фонд (МВФ, создан в 1944 г.) и Международный банк реконструкции и развития (МБРР), закрепившие уникальный статус американского доллара в мире и тем самым окончательно привязавшие к США все экономики деформированного послевоенного мира. Все, кроме британской, сумевшей сохранить высокий статус национальной валюты.
        А в социальной сфере Вашингтон предпринял постепенное внедрение в головы людей разработки, направленной на «промывание мозгов» тем, кто не был согласен с политикой двойных стандартов и еще сохранял за собой способность здраво мыслить.
        Итак, американская мечта сбылась. О чем еще может мечтать страна, в которой даже ее президент и самый знаменитый масон в истории Соединенных Штатов - Мастер Каменщик, Джордж Вашингтон, приносит клятву президента на ступенях Казначейства (30 апреля 1789 года), на Уолл-стрит? Возможно лишь о покорении всего мира, но уже не посредством денег, а натурально, поставив его на колени, силой своего оружия и психического внушения?
        Очень символично при этом выглядит и подарок президенту, сделанный его другом и величайшим масоном Франции маркизом Жильбером Лафайетом - ключ от Бастилии.
        Кстати, с 1805 года, то есть с момента смерти досточтимого Мастера, его масонская ложа и по сей день носит название «Александрия - Вашингтон № 22».

* * *
        Первые практические шаги новой американской администрации, направленные на открытую конфронтацию с СССР как с главным стратегическим противником, были предприняты уже в апреле 1945 года, когда прибывший в США нарком Молотов подвергся политической обструкции и грубому личному давлению в момент переговоров по Польше со стороны нового хозяина Белого дома.
        Опешивший от столь «радушного приема» советский дипломат высшего ранга был вынужден признать, что никогда прежде с ним никто еще из политических деятелей мира так грубо не обращался.
        Впрочем, его замечание нисколько не смутило Трумэна - выбор был сделан.
        Многие присутствовавшие на той памятной встрече американские чиновники госдепа и представители командования Вооруженных сил США были шокированы таким поведением своего президента. Они задавали себе резонный вопрос: не слишком ли рано рвутся отношения с бывшим союзником?
        Однако это было всего лишь начало.
        Следующим шагом, который вполне можно было бы расценить как политический шантаж, стало решение двух «заговорщиков» в лице президента Трумэна и английского премьера Черчилля сообщить Сталину на Потсдамской конференции руководителей держав-победительниц (лето 1945 г.) о создании в США «оружия чудовищной разрушительной силы».
        Уже одно то, что американский президент не назвал новое оружие атомным, говорит о политической непорядочности бывших союзников по антигитлеровской коалиции в отношении СССР.
        Впрочем, не о том была печаль у западных «братьев по оружию». Трумэн лишь опасался того, что советский руководитель начнет задавать вопросы, уточняя боевые возможности и технические характеристики «изделия», и тогда ему придется открыть, как ему казалось, «большую тайну», рассказав о грандиозных разрушительных свойствах новой бомбы.
        Однако Сталин, давно обладавший всей информацией о «Манхэттенском проекте», и бровью не повел. Его поведение стало полной неожиданностью для «союзников», решивших, что советский вождь попросту ничего не понял.
        Откуда им было знать, что подобные работы были развернуты в СССР еще в 1943-м!
        Вскоре весь мир содрогнулся от ужаса, узнав, что это за «оружие чудовищной разрушительной силы», когда в адском ядерном огне заживо сгорели сотни тысяч мирных жителей японских городов Хиросимы и Нагасаки!
        Эти города специально не подвергались американским бомбардировкам обычными бомбами с неба. Их «щадили» для иной судьбы.
        После варварского эксперимента над живыми людьми Трумэн, старомодно и сентиментально склонный к ведению дневников, писал: «В самой крупной в истории азартной (научной) игре мы поставили на карту 2 миллиарда долларов и выиграли».
        Не слишком образованный президент Соединенных Штатов вообще предпочитал пользоваться лексиконом карточного игрока. На его рабочем столе стояла табличка с изречением, где упоминались игральные фишки.
        Милому сердцу изречению президент Трумэн придавал, надо полагать, роль постулата, имевшего, по убеждению хозяина Белого дома, мировое звучание.
        За несколько месяцев своей деятельности на посту президента Трумэн, обещавший при вступлении на должность продолжить политику своего популярного у американского народа предшественника, начал тем не менее с ликвидации наследия Рузвельта. Все, кто не был согласен с его курсом на конфронтацию с СССР, были вынуждены покинуть свои посты в правительстве.
        5 января 1946 года, всего лишь через полгода после победы над фашистской Германией, Трумэн ознакомил госсекретаря Бирнса со своими набросками письменного проекта будущей политики США в отношении СССР.
        В документе, в котором впервые употреблялись новые политические термины, типа - «непримиримая дипломатия», переросший в последствие в более известное словосочетание: «холодная война»; «железный кулак и сильные выражения», политика «с позиции силы» и т. д., было и такое признание американского президента:
        - Я устал нянчиться с Советами!

* * *
        9 августа Сталин пригласил в Кремль американского посла в СССР Гарримана и сообщил ему, что Советский Союз вступает в войну с Японией, выполняя тем самым ранее взятые на себя обязательства начать боевые действия ровно через три месяца с момента капитуляции Германии.
        А еще советский руководитель в беседе с удивленным американским дипломатом сказал, что ему давно известно о процессе создания в США атомной бомбы.
        В тот день самолеты американских ВВС сбросили второй ядерный заряд. Теперь на Нагасаки. Так стратеги Пентагона стремились не допустить вступления советских войск на Японские острова, ограничивая их действия пространством Манчжурии.
        Сами же японцы медлили с принятием решения о капитуляции, несмотря на атомные бомбардировки. И только после того, как премьер-министр Японии Судзуки узнал о вступлении в войну СССР, он произнес на заседании Высшего совета по руководству войной буквально следующие слова: «Вступление сегодня утром в войну Советского Союза ставит нас окончательно в безвыходное положение и делает невозможным дальнейшее продолжение войны».
        14 августа 1945 года японское правительство, убедившись, что «русских невозможно остановить», заявило о готовности принять условия Потсдамской декларации.
        Итак, замыслы «тайного мирового правительства» - «скрытой руки», сбылись: США остались один на один с Советским Союзом, единственным государством, стоящим на его пути к обладанию миром!
        Глава 1
        Самолет, прибывший рейсом из Канады, благополучно приземлился на военном аэродроме, на юго-западной окраине Нью-Йорка, невдалеке от строящегося международного гражданского аэропорта (ныне аэропорт имени президента Кеннеди).
        Бека встречали представители генконсульства СССР в Нью-Йорке и повезли его и семью на машине с дипломатическими номерами на 61-ю улицу, где размещалась советская дипломатическая миссия (вскоре генконсульства в Нью-Йорке и Сан-Франциско будут ликвидированы из-за начавшейся в США скандальной антисоветской кампании).
        Поливал нудный осенний дождь, стекая струйками по окнам автомобиля. Водитель не был склонен к дорожным разговорам, и семья Шабровых, все еще находясь в полудреме от сонной погоды и воздушного перелета, была занята друг другом и своими мыслями.
        Пара оживилась лишь тогда, когда справа по ходу авто открылся вид на Манхэттен. Небоскребы разных форм и конфигураций стояли тесной монолитной стеной где-то совсем близко, нависая над трассой, и, в то же время достаточно далеко.
        Дождь прекратился, но на смену ему налетел сильный порывистый ветер. Рваные облака, с большой скоростью несущиеся по небу, казалось, цепляли на полном ходу за верхние этажи небоскребов. В Канаде, с ее британскими традициями, таких домов еще не строили. И вид грандиозных высоток вызывал любопытство и благоговейное чувство удивления.
        - И как только они не падают? - с робостью в голосе проговорила Гелшат, взирая на то, как очередная черная туча надвигается на верхушку высотного здания. - Скажи, а как ты считаешь, опасно ли находиться, например, на двадцать пятом этаже в грозу или сильный ветер? - обратилась она к мужу, который, так же как и она, наблюдал борьбу стихии и строительного гения. - Насколько вообще надежна вся эта строительная конструкция?
        - Думаю, нет, не опасно. Инженеры, конечно же, все просчитали заранее, но некоторую качку здания те, кто находятся наверху, конечно, могут ощущать. К этому просто нужно привыкнуть!
        - Ужас! - поежилась Гелшат.
        Дорога то поднималась вверх, то ныряла в бесконечные тоннели. Мелькала разноцветная реклама кока-колы и таблички с незнакомыми названиями на английском языке, пока наконец не показалось большое панно с надписью: «Добро пожаловать в Манхэттен!».
        - Вот мы и в Нью-Йорке! - произнес молчавший дотоле представитель советского посольства, сидевший рядом с водителем.
        Застенчивого парня, «проглотившего язык», лишь только он взглянул на супругу своего нового шефа, звали Александр. Он был сотрудником нью-йоркской резидентуры и работал в Штатах уже второй год.
        Наблюдательный Шабров сразу заметил, как молодой мужчина все время украдкой поглядывает на Гелшат в зеркало заднего вида, не в силах справиться с собой и оторвать взгляда от женщины редкой красоты.
        Машина втянулась в городское движение и пошла медленнее.
        Грандиозный город впечатлял. За окном бурлила жизнь, совершенно непохожая на тихую жизнь Канады.
        Супруги с интересом разглядывали городские пейзажи, где преобладал серый цвет бетона и булыжника. Бросались в глаза почти полное отсутствие зелени и плотное дорожное движение: трамваи, автомобили и даже гужевой транспорт. Мимо проплывала пестрая людская толпа. Белые мужчины почти все поголовно в пиджаках и шляпах. Темнокожее население, одетое, как правило, во все светлое, здесь, в отличие от Оттавы, если не преобладало над белым, то уж во всяком случае было весьма значительным.
        «Вот они - бывшие рабы, привезенные сюда вместе с награбленным добром из Африки, - думал, глядя на негров, заполнивших улицы города, Бек. - Интересно, ведь в Канаде тоже достаточно темнокожего населения, но никогда мысли о рабстве не приходили в его голову прежде. Только здесь, в Америке. Любопытно, каково теперь отношение к ним американского обывателя?»
        Как ни приковано было внимание Шаброва к окружавшей его новизне, взгляд опытного разведчика выловил из потока городского транспорта машину с затемненными стеклами и неясно читавшимися номерными знаками, упрямо следовавшую за их автомобилем от самого аэродрома.
        «Неужели «наружка»[52 - Наружное наблюдение (сленг сотрудников разведки).]? - с удивлением предположил Бек. - Это что-то новенькое: в Канаде такого внимания советским дипломатам со стороны спецслужб не уделялось. Значит, многое уже изменилось во взаимоотношениях бывших союзников. Надо будет обсудить этот вопрос со своими в генконсульстве».

* * *
        - За нами и раньше поглядывали, но после череды предательств бывших информаторов, а также скандала с Мироновым и Гузенко «наружка» теперь - дело обыденное, - пояснил ситуацию в разговоре с Беком исполняющий обязанности Главного советского резидента в США и по совместительству вице-консул Степан Апресян. - Наблюдение ведут достаточно грубо, а привлекают для него малоопытных агентов из числа бывших сотрудников полиции. Штатных агентов у них не хватает. Поэтому распознать слежку не сложно, - добавил разведчик. - Да и каких-либо результатов по ней еще нет. Судя по всему, речь идет лишь о сборе информации, и пока американскими спецслужбами другая задача не ставится.
        Около полугода назад Апресян временно сменил убывшего в СССР бывшего своего шефа - легенду разведки генерал-майора Зарубина Василия Михайловича.
        Беку было известно, что в прошлом второй секретарь полпредства СССР, он же - заместитель начальника 1-го Управления НКГБ Зарубин (на чье место в посольстве и прибыл Шабров) действовал в США под фамилией Зубилин.
        Главный резидент в США Василий Михайлович умело руководил резидентурами Вашингтона, Нью-Йорка и Сан-Франциско, которые не были слишком многочисленными по своему составу, однако действовали весьма эффективно и покрывали фактически всю территорию Соединенных Штатов.
        Всего за годы войны советские спецслужбы в США представляли собой группу в чуть более сотни профессиональных оперативных сотрудников, которые тем не менее вели до полутысячи агентов! Успех их работы для Центра был вполне очевиден.
        Ряды штатных разведчиков пополнял также Амторг - акционерное общество, учрежденное на советские деньги еще в 1924 году в Нью-Йорке с целью ведения торговли между СССР и Соединенными Штатами. Оно же выполняло функции торгпредства, которое отсутствовало в Америке все годы сотрудничества между двумя странами.
        Только в Вашингтоне штаты этой организации (включая постоянно действующую Советскую закупочную комиссию) составляли около пяти тысяч работников загранаппарата!
        Летом 1944 года сотрудник резидентуры Миронов написал на Зарубина донос директору ФБР Гуверу, обвиняя его в том, что тот якобы является немецким шпионом. Абсурдность заявления не вызывала сомнений, однако произошло главное: факт предательства, в результате которого был вскрыт личный состав советских резидентур и лично их руководитель.
        Зарубин был вынужден покинуть Соединенные Штаты вскоре после того, как был объявлен персоной нон грата.
        На встречу с Беком прибыло еще трое сотрудников нью-йоркской резидентуры. Хотелось побеседовать со всеми, но его ждала семья, Вашингтон и встреча с послом. А до столицы еще нужно было доехать, проделав путь в более чем двести миль на автомобиле.
        Пообещав вскоре вернуться и уделить внимание каждому работнику спецслужб, Бек заторопился в дорогу.

* * *
        - Я прошу вас быть крайне осторожным, - негромко, в своей обычной манере произнес, глядя на Шаброва, посол СССР в Соединенных Штатах Андрей Громыко, - здесь разгорается антисоветский психоз, связанный со «скандальными разоблачениями» в рядах американских коммунистов.
        А вообще-то последние события в Америке - прямое следствие резкого изменения внешнеполитического курса американской администрации и начало «охоты на ведьм», - добавил Андрей Андреевич. - Однако нам не следует реагировать на провокации.
        Бек молча слушал посла. Он знал, что речь идет о предательстве коммунистов-перебежчиков Луисе Буденсе и Элизабет Бентли, работавших ранее на НКВД, что послужило провалом целых четырех (!) агентурных групп.
        Их признания были помножены на полученные канадскими и американскими спецслужбами сведения от предателей Гузенко и Миронова, и явились отнюдь не «провокациями», а вполне весомым основанием для директора ФБР Гувера составить список «неблагонадежных лиц» госдепа, непомерно разросшегося к 1945 году.
        Свой список, отправленный в Белый дом на имя президента Трумэна, шеф американской спецслужбы сопроводил следующей запиской: «Ряд лиц, работающих в правительстве, снабжают информацией людей за пределами федерального правительства, которые, в свою очередь, передают ее советским агентам».
        Однако президент Трумэн, крайне занятый выстраиванием своей внешней политики, не прореагировал на послание Гувера. Очередь до оценки положения дел внутри страны еще не дошла.
        Кроме того, в списке значились такие люди в аппарате государственной власти, которые пользовались поддержкой его ближайшего круга, и шеф ФБР был вынужден отступить на целый год. Получив молчаливый отпор, Гувер поднимет этот вопрос вторично, но уже выступив публично с речью о «красном фашизме» в 1946 году. Его речь прозвучит практически в унисон со знаменитой фултонской речью Черчилля, в которой тот, в присутствии восхищенного американского президента фактически объявит холодную войну СССР.
        В своем публичном послании Гувер предупреждал Америку и ее власти об угрозе «стотысячной армии американских коммунистов, выполняющих приказы Москвы». И нужно признать, что шеф главной американской спецслужбы был недалек от истины: подавляющее большинство членов Компартии США представляло собой еврейство с российскими корнями.
        Революционные события в России начала XX века бумерангом ударили и по самой Америке, ведь в их основе лежала сионистская революционная активность.
        Вот тогда Трумэн и услышал своего главного разведчика, посвятившего всю свою послевоенную карьеру борьбе с коммунизмом. Но практические шаги будут предприняты им несколько позже, лишь в 47-м, когда его собственные планы на международной арене совпадут с планами спецслужб США по их реализации. И он объявит новую доктрину государства, получившую название «доктрина Трумэна».
        А пока он был слишком прикован к международным делам и планам по перекройке послевоенного мира, исходя из вновь открывающихся для Соединенных Штатов перспектив, которые на практике стали воплощаться в создании сети новых и поддержании старых военных баз по всему миру, которые якобы имели «большое значение для обороны США».
        На самом же деле их расползание по миру было сродни тихому наступлению по «всем фронтам» с целью захвата «командных высот».
        Нетрудно догадаться насколько лживыми были «страшилки» американского госдепа, если взять во внимание тот факт, что Соединенным Штатам никто не угрожал на разоренном войной земном шаре и не мог угрожать в принципе.
        Кроме того, США были единственной страной, обладавшей на тот период ядерным оружием, и руководство страны всерьез полагало, что это превосходство над всем остальным миром сохранится за Америкой на десятилетия!

* * *
        В разговоре руководителя советской дипломатической миссии в Соединенных Штатах и нового второго секретаря посольства и специального представителя разведцентра наступила пауза.
        Бек молча глядел на молодого, стройного 36- летнего посла, умного и рассудительного, участника Ялтинской и Потсдамской конференций, и думал о том, что они практически ровесники. Но как разительно, далеко не в лучшую сторону, отличалась внутренняя обстановка в советском посольстве в США от Канады: сухость и подчеркнутая официальность - против готовности солидарно сопереживать и действовать!
        - Вы ведь знаете, что я не дипломат и задачи, выполнения которых требует от меня Центр, связаны с определенным риском, - нарушил молчание Бек. - Со своей стороны я обещаю проявлять максимальную осторожность и постараюсь не бросить и тени подозрений на работу советского дипкорпуса в Америке. Я буду постоянно держать вас в курсе всех событий.
        Слова советского разведчика, казалось, не произвели на посла никакого видимого впечатления. Во всяком случае Громыко не проронил ни слова. Он невозмутимо молчал и, казалось, думал о чем-то своем, глядя несколько в сторону.
        Бек хорошо понимал, что причина сдержанности главы политической миссии имеет свою подоплеку.
        Из-за провала, связанного с чередой предательств, Центр принял решение временно «законсервировать» нераскрытых нелегалов и прекратить всякую разведывательную деятельность резидентур в Соединенных Штатах, оставляя опытным легальным разведчикам действовать на свой страх и риск. Это была вынужденная мера, но работу никто не отменял.
        Однако имелся и личностный мотив. Шабров уже был проинформирован своим коллегой Апресяном относительно того, что Громыко «болезненно относится к любым рискам, не желая брать на себя ответственности за их исход».
        «А может быть, так и нужно себя вести главному дипломату страны за рубежом? - подумал, глядя на посла, Шабров. - В конце концов каждый должен заниматься своим делом!»
        И все же разведчик считал, что нужно быть последовательным до конца, а потому проявлять неискренность со своей стороны с руководителем советской дипломатической миссии он не имеет права. Тем более что был глубоко убежден: все точки над «i» следует расставлять в самом начале сотрудничества, а не когда-нибудь потом. Ведь «потом» может и не случиться!
        Имелся и еще один неутешительный вывод: в чрезвычайной ситуации приходилось полагаться только на себя. В случае чего посол умывал руки. Разведчик ощутил это из разговора с ним со всей очевидностью. Сложившееся положение еще нужно было как следует обдумать! Но уже наедине с самим собой.
        - Ну что же, если у вас нет ко мне более вопросов, желаю удачи, - произнес наконец Громыко после очередной паузы, наступившей в их беседе, негромким своим голосом, и Шабров понял, что их встреча и первое знакомство завершены.
        СПРАВКА:
        Андрей Андреевич Громыко (1909 - 1989), будущий выдающийся политический деятель и бессменный министр иностранных дел СССР (находился на этом посту 28 лет!) попал в политику случайно.
        В 1936 году, после чистки, проведенной Молотовым в народном комиссариате иностранных дел, молодого кандидата экономических наук Громыко назначают на дипломатическую работу, и сразу на очень ответственный пост - заведующего американским отделом наркомата.
        А уже через три года Громыко вызвал в Кремль сам Сталин и сообщил ему о своем решении отправить молодого сотрудника НКИД в Соединенные Штаты для работы в качестве советника при Посольстве СССР в Вашингтоне.
        Растерянный Громыко вынужден был признаться вождю, что еще «не совсем овладел английским языком», на что получил ошеломляющий совет Иосифа Виссарионовича: «… почаще в Америке посещайте церкви и слушайте проповеди протестантских священников, говорящих на чистейшем английском языке».
        Андрей Андреевич не любил «высовываться», предпочитая четко исполнять указания Москвы, чем немало раздражал советского посла в США, известнейшего дипломата уровня Чичерина Максима Максимовича Литвинова (являлся первым заместителем наркома, а с 1928 года фактически возглавлял НКИД).
        Посол имел свое собственное мнение по всем вопросам международной и, в частности, американской политики. Именно популярность личности Литвинова в международной дипломатии и успех на переговорах с американским президентом Рузвельтом в 1933 году привели к установлению дипломатических отношений между двумя странами.
        Однако «политическое кредо» Громыко победило, и он занял кресло бывшего посла СССР в Вашингтоне уже в 1943 году.
        Человек осторожный и осмотрительный, Андрей Андреевич, получает на Западе политическое прозвище Мистер Нет, а в 1947 году о нем, советском представителе, принявшем участие в разработке Устава ООН, журнал «Таймс» напишет очень лестные слова: «Как постоянный представитель Советского Союза в Совете Безопасности Громыко делает сою работу на уровне умопомрачительной компетенции».
        - Ну, как твой новый начальник? - спросила мужа Гелшат.
        - Мне кажется, что он очень неглупый и весьма осторожный человек, - отозвался Шабров. - Он достаточно молод, но уже получил немалый опыт дипломатической работы на самом высоком уровне, приняв участие в двух конференциях стран антигитлеровской коалиции.
        Шабров не стал говорить жене о своих наблюдениях и неутешительных выводах, щадя ее и стараясь не подвергать любимую лишнему беспокойству.
        Молодая пара только что уложила спать умаявшегося от перелета и дальней дороги малыша, приняв некоторую, но весьма своевременную помощь соседей по дому, поделившихся детским питанием. Сейчас они распаковывали чемоданы в посольской квартире, выделенной в их распоряжение.
        Квартира представляла собой небольшие двухкомнатные апартаменты и была намного меньше канадского жилья, но главное для Бека состояло в том, что она была отдельной, имела маленькую кухоньку и находилась на обширной охраняемой территории советского посольства.
        С приездом в США Шабров был всерьез озабочен безопасностью своей семьи. Он имел достаточно оснований для этого, ведь Америка не Канада. Здесь находились основные центры подрывной деятельности, направленной против его Родины.
        Сюда, по оперативным данным, были доставлены захваченные в плен известные фашистские ученые, знания и практические наработки которых теперь использовались в интересах военной промышленности США. А главное, военные преступники, в особенности бывшие генералы и офицеры СС, которых, в нарушение договоренностей между союзниками, не выдали для правосудия, скрытно доставили за океан и теперь собирались использовать «по специальности» против бывшего союзника.
        В воздухе еще витала атмосфера былого фронтового братства. Простые граждане Америки продолжали жить воспоминаниями о великой войне и общей победе над фашизмом, восхищаться подвигом русских и в отношениях между людьми оставались открытыми, дружескими. Но уже наметилась явная тенденция к охлаждению отношений на уровне политического руководства.
        Бек чувствовал это. Кроме того, он имел прямое задание Центра в отношении нацистов, сбежавших в Америку. Mосква обладала информацией о том, что в США планируют оказать помощь Германии и… не только в воссоздании ее довоенной экономики.
        С приходом в Белый дом президента Трумэна Вашингтон вынашивал задачу развертывания новой службы разведки на территории поверженного рейха. Нетрудно было догадаться, против кого могла быть использована такая служба. Но кого видят в кресле ее руководителя? Это еще предстояло выяснить.
        В бегах находились многие «кандидаты» на эту должность. Например, генерал-лейтенант вермахта Рейнхард Гелен, который сменил на посту шефа военной разведки легенду абвера, адмирала Канариса, после неудавшегося покушения на фюрера в 1944 году.
        Или шеф гестапо Генрих Мюллер, умело разыгравший свое самоубийство с однофамильцем и сумевший покинуть Берлин буквально накануне входа в него советских войск.
        Кроме того, весь мир был наслышан об американской мафии и громких гангстерских разборках в Штатах в довоенные годы. Деятельность бандитских кланов сицилийского происхождения была отодвинута на второй план мировым столкновением с фашизмом, но это не означало, что они исчезли из страны сами собой. И все это была Америка!
        - Скажи, а ты уже завтра выходишь на службу? - прервала невеселое раздумье мужа Гелшат. - У нас ведь ничего нет дома из еды, особенно для Платоши!
        - Мне предоставили три дня, милая, чтобы оглядеться с дороги и сделать необходимые покупки для дома. Завтра утром за нами пришлют автомобиль, и мы вместе поедем в город по магазинам!
        - Ой, как здорово! - запрыгала от радости Гелшат и бросилась обнимать любимого.
        Ах, как хотелось новых впечатлений! Увидеть Америку, о которой так много слышала прежде молодая женщина!

* * *
        Ровно в девять машина стояла у подъезда. Ее и своего водителя за Шабровыми любезно прислал военный атташе СССР в Вашингтоне генерал-майор Илья Михайлович Сараев (Руан), находившийся в стране с апреля 1941 года.
        Молодой парень, механик-водитель, по имени Руслан, знал столицу как свои пять пальцев. Он провез вновь прибывшую пару по всем основным местам города, показав Капитолийский холм и так называемый «федеральный треугольник», где располагались Белый дом, здание ФБР (вызвавшее у Бека особое внимание) и музей Линкольна.
        Рот молодого человека не закрывался, и он успел поведать, что Вашингтон был избран официальной столицей в конце XVIII века, когда американский Конгресс искал компромисс между политическими деятелями Севера и Юга. Южане никак не соглашались на то, чтобы новая столица была слишком удалена на север страны.
        Тогда-то и было принято решение строить город в болотистой местности на илистых берегах реки Потомак. А окончательно определиться по месту нахождения новой столицы предложили лично президенту страны Джорджу Вашингтону, который провел в этих местах свое детство.
        Родившись в семье плантатора средней руки, мальчик получил не лучшее образование (его отец умер рано, когда Джорджу едва исполнилось 11 лет). Юноша выучился на землемера и потому прекрасно знал ландшафты Вирджинии. Судьбу семьи, да и самого юного Вашингтона, как всегда решили деньги - неожиданно свалившееся наследство. Все, о чем рассказал молодой человек, было весьма любопытно. И молодая пара внимала ему с интересом. Однако и в этот раз Бек заметил упрямый «хвост» за машиной, принадлежащей советской дипмиссии.
        - Скажите, а вас здесь постоянно сопровождают? - спросил он у Руслана, прерывая его словесный запал.
        - Вы имеете в виду ту машину, что постоянно следует за нами? - ничуть не смутился разговорчивый парень. - Это - наружка. Теперь стали следить не только за машинами, но даже и за отдельными персонами из нашего посольства. Только делают это по-деревенски.
        - Что вы имеете в виду? - поинтересовался разведчик.
        - Агенты работают грубо, и их всегда видно: одинаково одеты, а чуть что - «психуют», - пояснил молодой человек.
        - Я бы попросил вас подвезти нас куда-нибудь к большому магазину, где можно купить продукты питания и детские вещи, - посерьезнел Шабров.
        Минут через 10 - 15 авто припарковалось на просторной стоянке большого, похожего на ангар торгового центра.
        - Я подожду вас здесь, в машине, - предложил Руслан.
        - Да, хорошо. - Бек согласно кивнул головой. Ему и самому хотелось поглядеть, как в этом случае поступит бригада наружного наблюдения.
        Он помог Гелшат выбраться из автомобиля и, взяв на руки сына, двинулся в сторону радушно распахнувшего двери торгового центра швейцара. Чернокожий мужчина был одет в бордовую двойку с начищенными до блеска пуговицами и такого же цвета шапочку. А на его безукоризненно отглаженных брюках змеились золотистые лампасы.
        - Добро пожаловать, мистер! - расплылся в белозубой улыбке швейцар.
        - Спасибо, - Бек сунул в его свободную руку в белой перчатке несколько центов.
        Уже войдя в стеклянное фойе магазина и пропустив вперед жену, забравшую у него Платона, разведчик обернулся. Он увидел, как из машины наружного наблюдения выскочил одетый в темный плащ и шляпу человек. В следующий момент он опрометью метнулся, почти побежал, к входу в магазин.
        «Действительно - топорная работа!» - мысленно согласился с водителем разведчик.
        Накупив всего, что было нужно, и постоянно наблюдая за собой назойливый «хвост», Шабров предложил Гелшат перекусить в одном из многочисленных кафе торгового центра.
        К чете немедленно подскочили услужливые работники общепита, и Платон, гукая и с любопытством тараща глаза по сторонам, был водружен на детский стульчик у столика, за которым разместились его папа и мама. В следующий момент он уже мирно пил молочную смесь из своей бутылочки, смешно и с удовольствием причмокивая.
        «Хвост» плюхнулся в дальнем углу помещения, что-то угрюмо буркнув подлетевшей к нему официантке, и погрузился в изучение мятой газеты, которую вытащил из внутреннего кармана плаща, оставаясь в нем даже внутри кафе.
        - По-моему, за нами наблюдают, - понизив голос, произнесла Гелшат, заговорщически глядя на мужа. - Тот мужчина в шляпе, который делает вид, что читает газету!
        - Ну, ты у меня - разведчик! - рассмеялся Шабров. - Наверное, ты ему очень понравилась!
        - Нет, я серьезно!
        - Да, это - наружное наблюдение. Постарайся не обращать на него внимания, будто бы этого мужчины здесь нет вовсе, - уже всерьез негромко проговорил Бек.
        Подошла официантка, которая принесла на большом подносе заказанные парой горячие сэндвичи и напитки, и молодые люди, проголодавшиеся с утра, принялись за еду, отодвинув в сторону завернутый в вощеную бумагу сэндвич, предназначенный для ожидавшего их в автомобиле Руслана.
        Когда с едой было покончено, Бек расслабленно откинулся на стуле и обернулся, осматривая помещение. Внезапно его взгляд упал на дальний столик, где сидел странного вида, одетый во все темное человек, пристально, не мигая глядевший прямо на него.
        От его глаз, манящих как магнит, разведчику стало не по себе, и он поторопился перевести свой взгляд в сторону. Между тем Шабров успел ясно разглядеть, что глаза у незнакомого мужчины разные: один глаз черный, будто вороной, и заметно больше второго по размеру, а другой… ярко-зеленый.
        Как ни старался разведчик не смотреть в сторону незнакомца, какая-то неведомая сила влекла его к нему.
        Когда он вновь отважился обернуться в сторону столика, за которым сидел странный мужчина, то вдруг увидел, что в его руках поблескивает нечто очень ему знакомое, некий предмет, который трудно было рассмотреть на расстоянии. Впрочем, вряд ли это было нужно. Бек сразу понял, что незнакомец держит медальон с полумесяцем и золотой звездочкой, тайный знак генерала Эшли.
        «Василий!» - мысленно догадался разведчик, вновь торопясь отвести свой взгляд от глаз незнакомца. Отвернувшись, он попытался сконцентрироваться, сознание будто бы растворилось.
        «Поменьше глядите ему в глаза», - вспомнил назидательные слова князя Шабров, и ему вдруг стало весело и одновременно удивительно грустно. Так, словно бы он услыхал вновь старую, любимую когда-то, но забытую мелодию, с которой в его жизни были связаны дорогие для него воспоминания.
        - Посидите здесь минутку, мне нужно отойти в туалет, - сказал он Гелшат, кивнув головой на сына.
        - Только приходи скорее, - попросила супруга, поправляя сбившийся на бок цветной фартучек, повязанный на груди развоевавшегося ребенка. Платон, выпив содержимое бутылочки и почувствовав новый прилив сил, как юла крутился на стульчике, вращая головой в разные стороны и норовя свалиться со своего «трона».
        Бек встал и пошел прямо к столику шуршавшего газетой агента. Он не был уверен, что туалет находится именно в этой стороне. Да это было и неважно. Задача состояла в том, чтобы «поконтактировать» с наблюдением.
        Замысел удался вполне. Молодой парень, прятавший лицо за изрядно помятым «печатным словом», едва не бросился бежать прочь при приближении советского разведчика. Он был так обеспокоен маневрами объекта наблюдения, что газета заметно «запрыгала» у него в руках.
        «Бедняга!» - пожалел агента Шабров, одновременно обратив внимание на дату издания: газета оказалась за прошлый месяц.
        Внутренне усмехнувшись неопытности наружки, Бек распахнул прозрачные двери и оказался в просторном коридоре. Здесь он наконец огляделся. Невдалеке висела латунная табличка со стрелкой, указывавшая на то, что туалет находится на противоположном конце торгового зала. Шабров повернул назад.
        В этот момент из стеклянной двери кафе показался растерянный агент в болтавшемся на нем, будто с чужого плеча, плаще и, с изумлением увидев, что Шабров вновь идет прямо на него, запаниковал, попятился и бросился назад в кафе.
        Бек открыто рассмеялся - его очень развеселило несуразное поведение неопытного парня.
        Войдя в кабинку туалета, разведчик быстро написал несколько слов на туалетной бумаге и, свернув ее в комочек, сунул руку с запиской в карман. Затем, автоматически дернув за ручку сливного бачка и выждав некоторое время, вышел и медленно направился к умывальнику у дальней стенки. Туалет был пуст, все вокруг сохраняло следы недавней уборки.
        Первым в него ввалился агент ФБР. Он вращал головой по сторонам, будто спортсмен во время тренировки в спортзале. Неожиданно встретившись глазами с объектом, хилер сходу укрылся в первой попавшейся кабинке.
        Затем дверь распахнулась вновь, и на пороге показался Василий. Когда они поравнялись у выхода, Бек быстро сунул в его ладонь комочек бумаги и пошел прочь к жене и ребенку.
        Вытирая влажные руки вафельным полотенцем, Василий молча пронаблюдал в зеркале умывальника за выскочившим вслед за Беком агентом ФБР, а затем направился в сторону туалета. Прикрыв за собой двери туалетной кабинки, он неторопливо развернул бумажный катыш.
        «Завтра, здесь, в это же время», - прочитал он пляшущий почерк.
        Затем вновь смял записку, и, бросив ее в туалет, спустил воду.

* * *
        Руководители легальных резидентур, зарегистрированные при советской дипмиссии в Соединенных Штатах, менялись довольно часто. Этот факт свидетельствовал отчасти о том, что, несмотря на свое руководящее положение, они и сами шли на риск для выполнения поставленных Центром задач, лично участвуя в оперативных мероприятиях.
        В апреле 1941 года был арестован бывший руководитель резидентуры ГРУ в Нью-Йорке, ас научно-технической разведки Гайк Бадалович Овакимян (Геннадий). Сотрудники ФБР схватили его прямо на месте встречи с агентом, оказавшимся провокатором, или на языке разведки - «подставой».
        Когда в июне началась война с фашистской Германией, советский разведчик был выпущен на свободу по личному распоряжению президента Рузвельта и покинул страну. А его место под прикрытием должности вице-консула в Нью-Йорке (в дальнейшем и. о. генерального консула) занял другой ас советской разведки (ГРУ ГШ), Павел Петрович Мелкишев (Мольер), работавший в Соединенных Штатах под фамилией Михайлов. Бек имел сведения о том, что Михайлов, кроме руководства легальными структурами разведки, еще и координировал действия нелегалов и внештатников. В этой сети спецпредставителя Центра особенно интересовала Маргарита Ивановна Коненкова, супруга известного скульптора, которая являлась внештатным агентом советских спецслужб, оказывая им неоценимые услуги.
        Чета Коненковых прибыла в Соединенные Штаты в 1924 году для организации художественной выставки, но задержалась в стране на долгих два десятилетия. Истинные причины произошедшего с семьей известного советского скульптора были покрыты мраком, который так часто сопутствует деятельности разведки.
        В 1942 году Коненкова официально становится секретарем Комитета помощи СССР. На этом посту она имела возможность общаться с видными политиками, учеными и общественными деятелями США.
        Маргарита Ивановна была лично знакома с Оппенгеймером (!) через его супругу Кэтрин (брат Кэтрин являлся коммунистом) и даже с самим Альбертом Эйнштейном, с которым ее соединяла нежная дружба. Ходили слухи, что после смерти жены ученого Эльзы их отношения переросли в нечто большее, чем просто дружба.
        Слухи мало интересовали Бека. Ему нужны были новые связи для выполнения сложных задач американской командировки. И он попросил Павла Петровича, приехавшего на встречу с ним в Вашингтон, познакомить его с Коненковой.
        Чета Коненковых покинет Соединенные Штаты (не без помощи и. о. генерального консула) в конце 1945-го. Вслед за ними уедет и сам Михайлов, получив «черную метку» персоны нон грата.
        Но пока все еще были на месте.
        Глава 2
        Ранним утром следующего дня Бек вышел за территорию Посольства СССР в Вашингтоне. Дождь, который лил весь вчерашний день и прошлую ночь, прекратился, облачность поднялась высоко, обнаруживая прогалы синевы и солнечного света. Воздух был наполнен озоном и запахами неведомой листвы.
        «Самое время для прогулки», - мысленно определился с погодой разведчик, неся в руке захваченный из дома на всякий «пожарный» случай зонт.
        Он сразу же увидел автомобиль наружного наблюдения, одиноко стоявший на другой стороне улицы. Его номерной знак был «привычно» заляпан грязью, а боковые стекла затемнены.
        «Интересно, и где же они "разжились" грязью? - внутренне усмехнулся Бек, идя по просохшей после ночного дождя мощеной серой плиткой мостовой. - Наверное, выдают в ведомстве!» Он вышел на встречу за два часа до назначенного времени, хотя было вполне достаточно и получаса, чтобы не торопясь поймать такси и добраться на нем до вчерашнего торгового центра. Но разведчик должен был пообщаться со своей «тенью» без посторонних глаз, а значит - запутать возможную слежку. Для этого он и решил пройтись пешком квартал или два, заходя во все открытые торговые точки. А затем, оторвавшись от агентов ФБР, добраться до места встречи на такси, оставив для себя еще полчаса, чтобы оглядеться.
        Вашингтон приятно отличался от Нью-Йорка. Здесь не было небоскребов, преобладали строения классической архитектуры. На улицах росли деревья, в черте старого города встречались скверы и островки зеленого газона - точь-в-точь как в Оттаве! И темнокожего населения было заметно меньше, по сравнению с крупнейшим мегаполисом страны.
        Но и в столице имелся свой район трущоб, который опоясывал белокаменный центр. В нем в основном проживало цветное население города - выходцы их Африки и Латинской Америки.
        О районе шла криминальная слава: сюда не рекомендовалось появляться никому из белых в вечерние часы. Вооруженные налеты и грабежи были здесь обычным делом.
        Остановившись у витрины ближайшего магазина, Бек в отражении стекла увидал, как из припаркованной машины вышел молодой человек, как две капли воды похожий на вчерашнего агента - в мешковатом плаще и такой же серой шляпе, и направился вслед за ним.
        «Ну что же, давай поиграем!» - мысленно предложил ему разведчик.
        Пройдя около квартала прогулочным шагом и держа в поле зрения хвост, Бек вошел в первый, случайно попавшийся по маршруту его движения открытый магазин. Как оказалось, в художественный салон - вытянутое в длину помещение, заставленное эстампами и репродукциями, выполненными печатным способом.
        На многих изделиях притаилась пыль, что свидетельствовало о низком спросе на живопись. В углу навалом лежали альбомы для рисования, стояли рулоны ватмана. На стене красовались рамки багета, а наборы красок и кисти выглядывали из-под стекла единственного в помещении массивного стола красного дерева. На нем сиротливо громоздился черный металлический кассовый аппарат, более походивший на швейную машинку системы «Зингер» - столь несуразно объемным было это стальное изделие.
        В салоне, кроме разведчика и хозяина, поспешившего навстречу раннему посетителю, не было ни души.
        - Здравствуйте, чем я могу быть вам полезен? - деликатно поинтересовался пожилой мужчина в роговых очках с толстыми стеклами линз, надвинутыми на самую переносицу. Он подслеповато уставился на гостя.
        В этот момент в магазин ввалился запыхавшийся агент ФБР и сразу же повернулся к мужчинам спиной, делая вид, что разглядывает репродукции на одном из стеллажей.
        - А что же, в салоне нет работ, выполненных маслом или живой акварелью? - поинтересовался Бек, разглядывая «заднюю полусферу» хилера.
        - Молодой человек интересуется живописью? - задал очередной вопрос хозяин с нескрываемым удивлением в голосе.
        - Не более чем другие люди.
        - Вы, наверное, приезжий, - предположил старик.
        - Почему вы так решили?
        - В нашем городе мало кто является истинным ценителем живописи. Если кому-либо и нужно повесить что-то на стену, то берут вот это, - хозяин сделал широкий жест в сторону лежалого товара. - Но и такую живопись тоже приобретают крайне редко.
        Кто побогаче, тот предпочитает держать в доме дорогие подлинники известных работ. Сейчас их в основном привозят из Европы.
        - Чем же Вы живете?
        - По большей части продажей карт и школьных принадлежностей: карандашей, красок, альбомов для рисования. Еще - багетными работами, - невесело перечислил хозяин.
        - М-да, негусто! - посочувствовал посетитель.
        - А вы приезжий, ведь так? - снова вернулся к своему вопросу собеседник, блеснув стеклами громадных очков.
        - Да, я прибыл из Канады.
        - Как интересно! Страна соседняя, а я туда так ни разу за всю свою жизнь и не наведался.
        - Что же вам мешает туда поехать? - Бек украдкой взглянул на фэбээровца, застывшего у стеллажа, больше не слушая разговорившегося старика. Затем он взглянул на часы, которые показывали четверть десятого.
        «Откуда они набрали этих балбесов? Хоть бы подучили их, как вести наблюдение, - почти рассердился он, глядя на спину в плаще, балахоном свисающем с узких плеч незнакомца. Оказывается, он потратил на наружку уже целых сорок минут! - Интересно, а сколько он может стоять вот так, тупо взирая на полупустые полки?»
        - Скажите, а в вашем салоне есть туалет? - прервал словоохотливого хозяина Бек, внутренне решив, что пора бы и избавиться от назойливого соглядатая.
        - Да-да, прошу вас, вот сюда! - старик щелкнул электрическим выключателем за портьерой из плотной ткани.
        Туалетная комната оказалась рядом с соседним помещением, маленьким, почти коморкой, служившей, по-видимому, в качестве кухни. Об этом свидетельствовала черная от копоти керосиновая горелка и оставленная здесь же на столике под клетчатой еклеенкой чашка.
        Из кухни куда-то вела узкая дощатая дверь. Идя в туалет, Бек заметил, что в ее замке торчит беспечно оставленный хозяином ключ.
        «Интересно, куда ведет эта дверь? А вдруг это черный ход?» - прикидывал разведчик, захлопывая за собой дверцу туалетной комнаты.
        Ответ не заставил себя долго ждать, лишь только он выглянул в маленькое окошко санузла: за окном галдела боковая улица.
        Дернув ручку трубно загрохотавшего допотопного сливного бачка с вызывающим названием Best Niagara и не делая перерыва в движениях, Бек решительно распахнул дверь туалета, шагнув в сторону малоприметной двери.
        В следующий момент он уже был на улице, закрывая снаружи дверь черного хода ключом на два оборота.
        А еще через минуту-другую разведчик садился в желтое городское такси, услужливо затормозившее у его ног, лишь только он поднял вверх большой палец правой руки.

* * *
        Василий сидел за тем же столом, что и накануне. Казалось, что он так и не уходил никуда отсюда со вчерашнего дня. Перед ним стояла пустая чашка чая и лежал знакомый разведчику медальон, благородно поблескивая драгоценным металлом.
        - На каком языке будем общаться, Василий? - спросил своего собеседника по-английски Бек, лишь только упорхнула от их стола принявшая заказ крашеная блондинка.
        - На русском, конечно, - без всякого акцента невозмутимо отозвался мужчина, и его левый глаз вспыхнул ярким зеленым лучом. - Мне этот язык не забыть никогда, - тихо, после некоторой паузы добавил он многозначительно.
        - А какими языками вы владеете? - спросил его разведчик, также переходя на русский и невольно понижая голос.
        - Английским, русским, итальянским, арабским… Впрочем, мне будет проще назвать те, которые я не знаю.
        - ?!! Господин Эшли говорил мне о вашей работе у Бокия… - Бек коснулся непростой темы, пристально взглянув на собеседника.
        - Этот разговор, прошу вас, лучше не продолжать! Я уцелел чудом и жизнью обязан хозяину, вырвавшему меня из лап этого зверя в человеческом обличий. Впрочем, это дела давно минувших лет, о которых я стараюсь лишний раз не вспоминать!
        Вот, хозяин просил меня передать вам это. - Василий протянул медальон Шаброву. - Это не просто ювелирное изделие, но и передатчик. Если вы нажмете на звездочку, то я вас услышу на большом расстоянии.
        - У вас находится приемник? - автоматически полюбопытствовал Бек, принимая из рук Василия памятную вещицу и отмечая про себя, что князя иначе как «хозяин» его собеседник не называет.
        «Странная привычка, больше похожая на восточное обращение к своему господину!» - подумалось тогда разведчику.
        - Нет никакого приемника, но я вас услышу, - вновь повторил Василий.
        - ?!!
        - Медальон издает низкочастотный звук, который неуловим слухом обычного человека, - невозмутимо пояснил незнакомец, уловив удивление собеседника. И улыбнулся, добавив - Но, я вас услышу!
        Бек вспомнил рассказы князя о невероятных способностях Василия и внутренне принял решение больше не удивляться.
        - Где вы остановились? - поинтересовался он в очередной раз отводя свой взгляд от бездонных глаз незнакомца.
        - У друзей, - неопределенно ответил тот и добавил: - Пусть вас это обстоятельство не беспокоит, я всегда рядом!
        Последние слова были произнесены с нажимом. На них Василий сделал явный акцент.
        - Мне нужны явочные квартиры либо места, где можно было бы работать с агентурой.
        - Где именно?
        - Здесь и в Нью-Йорке.
        - Я слышал, что вы большой знаток и ценитель настоящего восточного кофе? - улыбнулся Василий.
        Как ни пытался Шабров ничему не удивляться, но все же осведомленность Василия была поразительной, и он кивнул в знак согласия. Впрочем, разведчик допускал, что, ставя задачу Василию, князь Гамонтов вполне мог снабдить его и некоторой личной информацией об объекте.
        «Интересно, а что он мог сообщить обо мне еще?»
        - Здесь и в Нью-Йорке мои друзья держат восточные ресторанчики, где готовят настоящий восточный кофе с кардамоном и корицей. Ведь они наполовину арабы, так же как и я. Кроме того, там предлагают кальян и даже наркотики тем, кто их принимает.
        - Ваши друзья имеют отношение к… Сицилии? - догадался Бек. Он хотел сказать «к сицилийской мафии», но все же смягчил вопрос.
        Василий лукаво улыбнулся:
        - Вы ведь прекрасно все поняли. Те, кто когда-то родились на острове, повязаны друг с другом навсегда! «Семья»[53 - Мафия (Прим. авт.).] оказала американскому правительству немало услуг во время войны. Например, ее бойцы охраняли доки, в которых собирались боевые субмарины, - пояснил мужчина. - Да и не только это: не секрет, что при высадке союзных войск на Сицилии их командование использовало «рекомендации» коза ностры. Так что теперь их предприятия работают вполне легально.
        Существует тайная договоренность между Лаки Лучано[54 - Лучано Счастливчик - дон сицилийской мафии, объединивший около ста мафиозных кланов и имевший одинаковое признание как на Сицилии, так и в США в 40-е годы (Прим. авт.).] и спецслужбами, которые касаются раздела полномочий.
        Так что сеть ресторанчиков - абсолютно безопасное место. И чужаков в них не бывает.
        - О каких полномочиях вы упомянули?
        - Семья почти отошла от своего традиционного бизнеса - вооруженных налетов, игорного дела, проституции, торговли спиртным и оружием, оставив все это на откуп спецслужбам.
        Руководители кланов пересели в кресла народных избранников и профсоюзов, занимаются исключительно политикой, оставив для себя фактически единственный бизнес - контрабанду и торговлю наркотиками. Кстати, этого вполне достаточно.
        Кое-кто помельче, правда, все еще оставляет за собой то, что я перечислил, включая рэкет, но лишь на своих территориях.
        Знаете, кстати, что означает слово «мафия»? - спросил у Бека Василий с лукавой миной.
        - Какая-то аббревиатура, означающая объединение криминальных групп, или нет?
        - Не совсем так. Это лозунг сицилийского восстания против анжуйцев[55 - Французов (Прим. авт.).] (конца тринадцатого века: Morte Alla Francia, Italia Anela!
        - Что же он означает? - слукавил в свою очередь Шабров, прекрасно поняв смысл итальянской фразы и делая паузу для обдумывания столь необычного для себя предложения.
        - «Смерть Франции, вздохни, Италия!»
        - Очень любопытно. Как же вы представите меня своим друзьям?
        - Как своего кровника.
        - Ну что же, надо подумать.
        В их разговоре наступила небольшая пауза. Мужчины молча ели, размышляя каждый о своем.
        - Скажите, Василий, вы могли бы раздобыть для меня облачение протестантского или католического священника? - нарушил молчание Бек.
        - Лучше католического, - жуя сэндвич, с ходу включился в тему собеседник.
        - Почему? - удивился Шабров.
        - Членами семьи могут быть только белые католики, - последовал невозмутимый ответ.
        - Ну если уж вы меня сходу записали в члены семьи, то разве я не нарушаю одну из заповедей коза ностра, собираясь регулярно посещать восточные рестораны? Разве посещать клубы мафиози не запрещается?
        Теперь настала очередь Василия удивиться осведомленности разведчика.
        - Я имел в виду совсем не это, говоря о священстве, - с уважением поглядел на собеседника мужчина. - Просто протестантская религия не признается семьей и лишь католический священник может рассчитывать на уважение со стороны ее членов.
        - А почему так?
        - Коза ностра изначально зародилась на Сицилии в крестьянской католической среде с целью защиты своих деревень и родных от набегов арабских пиратов. На сегодня поменялись только цели и задачи организации, вера же остается прежней.
        - И это несмотря на открытый сговор Ватикана с нацистской Германией и подписание между ними конкордата о согласии, который обрек всех христиан-католиков на подчинение идеологии нацизма?
        СПРАВКА:
        В 1933 году Ватикан в лице папы Пия XII заключил с Гитлером, получившим в стране чрезвычайные полномочия, договор-конкордат, который запрещал всем католикам Германии участвовать в политической деятельности. Такое решение имело для нацистской партии решающее значение. Договор предполагал также роспуск влиятельной в стране католической партии - «Партии Центра», открыв перед наци дорогу к восхождению на политический ОЛИМП.
        Следует отметить, что в Германии на тот период времени проживало около 25 миллионов католиков. А после аншлюса Австрии и присоединения к Германии Судетской области Чехословакии количество католиков достигло половины населения Третьего рейха. Все они оказались заложниками римско-католического сговора с фашистами.
        - Это большая политика, - пожал плечами Василий, вновь отдавая дань уважения знаниям собеседника. - Мы с вами знаем об этом. Но вряд ли члены семьи, в прошлом простые крестьяне, когда-либо слышали о каком-то соглашении Ватикана с фашистами. Кроме того, они просто не интересуются политикой, но все поголовно набожны.
        Против этих аргументов трудно было что-нибудь возразить, и Бек сдался:
        - Ну раз так, пусть будет облачение католика, только прошу тебя, добудь и все необходимые аксессуары: четки, требник и прочее, - перешел на «ты» Шабров.
        - Ну а как же без этого! - лукаво улыбнулся Василий и обжег собеседника зеленым огнем.

* * *
        - Завтра из Оттавы должны перегнать мой служебный автомобиль, и мы вновь получим с тобой возможность перемещаться, - сообщил обрадованной жене Шабров, возвращаясь вечером со службы. - Будем с тобой путешествовать, как в Канаде! Только мне нужно будет сразу отъехать в Нью-Йорк на пару-тройку дней, в командировку.
        - Это сопряжено с риском? - В глазах Гелшат появилась тревога.
        - Нисколько. Это всего лишь рутинная поездка, одна из многих. Мои командировки могут повторяться и впредь. Ты должна к этому привыкнуть, ведь это моя работа. Но беспокоиться не о чем: я еду не один, а с сотрудниками нашей дипмиссии.
        - Я прошу тебя, будь осторожен!
        - Ну что ты волнуешься, милая, ведь у меня иммунитет дипломата! - обнял свою любовь Виктор.
        - Помни, что я люблю тебя, и моя любовь будет хранить тебя повсюду, ведь она сильнее любого иммунитета! Но пока тебя нет рядом, мне все равно будет тревожно!

* * *
        - Маргарита Ивановна, позвольте представить вам моего друга, Шаброва Виктора Платоновича. Он прибыл из Канады. - Шабров и Михайлов стояли в просторной прихожей нью-йоркской квартиры Коненковых.
        - Наслышана о вас и весьма рада знакомству! - протянула руку для пожатия хозяйка квартиры. - Прошу вас проходите, садитесь. - Маргарита Ивановна сделала приглашающий жест в сторону стоявшей в гостиной мягкой мебели - кожаного дивана и кресел. - Чем вас угощать: чай или кофе?
        - Мой заказ неизменен, мне - чай, - попросил у радушной хозяйки Павел Петрович.
        - А мне, если можно, кофе, в случае если вы будете его варить и себе, - произнес Шабров, глядя в глаза красивой статной женщины.
        - Учитесь, Павел Петрович, как должен действовать дипломат! - улыбнулась Коненкова, обращаясь к Михайлову.
        Затем она вновь заинтересованно посмотрела на Бека:
        - Вы что же, как и я - кофейная душа?
        - Да, из всех напитков, включая спиртные, я предпочитаю кофе, - признался гость и добавил - По-восточному.
        - Я обычно кладу в турку чайную ложку корицы и столько же сахара. Вас это устроит?
        - Вполне.
        - Ну, тогда займите себя чем-нибудь некоторое время, пока я буду на кухне!
        - Маргарита Ивановна, а где ваш супруг? - поинтересовался Михайлов, заранее зная ответ.
        - Он как всегда у себя в мастерской, где же ему еще быть? - пожала плечами хозяйка, удаляясь по длинному гулкому коридору.
        Бек с любопытством огляделся по сторонам. Гостиная представляла собой большую полукруглую залу с роялем, украшенную многочисленными работами скульптора, стоявшими на деревянных крашеных подставках.
        У рояля находились две кадки с пальмами, а в дальнем углу - гигантский фикус, прикрывавший часть залитого светом окна.
        На противоположной стене в золоченой раме висел известный пейзаж Поленова. К нему был придвинут маленький ореховый столик, на котором стоял графитово-черный телефонный аппарат.
        - После чая я откланяюсь и оставлю вас наедине, - полушепотом произнес Михайлов, - можете до определенного момента говорить с ней вполне откровенно.
        - Спасибо за помощь!
        - Одно дело делаем!
        - А где потом встречаемся?
        - В генконсульстве, - шепнул Михайлов, и его лицо расплылось в улыбке навстречу идущей с подносом хозяйке.

* * *
        - Если честно, меня интересуют связи, особенно среди людей, близких к госдепу, - прямо признался разведчик, пристально глядя на собеседницу, - ведь я могу говорить с вами откровенно?
        После чая Павел Петрович заторопился и, сославшись на служебные дела, оставил, как и обещал, гостя наедине с Коненковой.
        Кофе, приготовленный Маргаритой Ивановной, был отменным. Бек с наслаждением выпил чашечку ароматного напитка, и теперь они сидели друг против друга, беседуя.
        - Разумеется. Думаю, вас надо познакомить с Кэтрин, супругой господина Оппенгеймера. Она держит в Манхэттене прайвет-салон, где собирается весьма любопытная публика: известные ученые, политики, дипломаты. Заходят в салон и действующие государственные чиновники. Нечасто, конечно, но случается.
        Там они расслабляются наравне со всеми остальными завсегдатаями со спиртным, за карточной игрой. Ведут непринужденные беседы с коллегами и просто гостями на разные темы.
        Кэтрин знают и уважают в определенных кругах, прежде всего из-за популярности мужа. Но она радушная женщина и, думаю, будет рада знакомству с вами.
        - Я бы очень хотел, чтобы вы представили меня ей как своего старого знакомого, но… - Бек сделал паузу.
        - Говорите, не стесняясь, я ведь понимаю, кто вас ко мне привел, - пожала плечами умная женщина.
        - Я появлюсь с несколько измененной внешностью и в облачении католического священника, прибывшего из Канады с миссионерскими целями. Пусть это вас не удивит. Только мне еще потребуется некоторое время для подготовки к перевоплощению.
        - Понимаю. Что ж, как вам будет угодно. Я оставлю свой домашний телефон, и, когда вы будете готовы, мы созвонимся. А с Кэтрин о вас я поговорю заранее. Хотите еще кофе?
        - С удовольствием! - признался Шабров и улыбнулся: он был доволен результатом непростого разговора. - Скажите, а это - Поленов? - поинтересовался мужчина, кивнув головой в сторону висевшего на стене полотна.
        - Вы разбираетесь в живописи? - приятно удивилась Маргарита Ивановна, пристально, с удивлением, будто впервые, взглянув на своего гостя. - Да, Василий Поленов. Подлинник!
        Именно то, что картина подлинная, и хотел узнать Шабров, отдавая должное художественному вкусу знаменитой пары.
        - Когда-то в середине 20-х годов мы с мужем устраивали большие выставки полотен российских художников здесь, в Америке. Они пользовались оглушительным успехом, особенно в среде иммигрантов из бывшей царской России. Знаете, среди наших соотечественников были очень образованные в вопросах культуры люди! Затем все изменила война, - тихо, со значением добавила женщина.

* * *
        Молодой католический священник в рясе, рыжем парике, с аккуратной бородкой и четками, в котором трудно было узнать Бека, и Василий сидели в уединенном восточном кафе старого Нью-Йорка. Было около четырех часов дня.
        Мужчинам подали напитки в уютной стилизованной по-восточному комнате с резным деревянным потолком, плиточным полом и витражными вставками из ярко-красного стекла.
        Дверной проем, ведущий в общий зал, был, наполовину задернут тяжелой плотной тканью лилового цвета. Антураж помещения дополняла приглушенная потолочная подсветка, и вся комната казалась загадочной, как в восточной сказке, скрывая от посторонних лица присутствующих в ней посетителей.
        Комната располагалась на некотором возвышении, типа подиума, и из нее хорошо просматривался весь зал. Это место было выбрано Василием для конфиденциальных встреч его нового друга.
        На большом серебряном блюде перед мужчинами стоял медный кофейник с фарфоровыми чашками, два стаканчика с холодной водой и плоская пиала с солеными фисташками. Для вызова официанта достаточно было лишь дернуть за оранжевый шнур с кистью, прикрепленный к стене.
        Хозяин заведения, молчаливый человек с явными итальянскими корнями, уважительно наклонил аккуратно остриженную голову с идеальным пробором на иссиня-черных набриолиненных волосах, приветствуя входящего в кафе священника и его спутника.
        Одетый в элегантный твидовый костюм и черно-белые лакированные туфли, он лишь на мгновенье показался в дверях, ведущих куда-то во внутренние приватные помещения. И тут же бесследно исчез.
        Часом раньше Бек посетил конспиративную квартиру, где и совершил изменение своего внешнего вида, превратившись в католического священника. Стоя перед зеркалом и придирчиво разглядывая себя в нем, разведчик старался найти изъяны в своем новом облике. В тот момент он невольно вспомнил рассказ шефа советской партийной разведки о ловком английском разведчике, который менял свой внешний вид, исходя из ситуации, маскируясь то под католика, то под протестанта. История эта теперь казалась Беку пророческой.
        «Интересно, где личный опыт разведчика граничит с предвидением?» - с уважением подумал он о коренастом хозяине уединенного кремлевского кабинета.
        В кафе было немноголюдно. Только у окна сидело трое мужчин в форме пилотов американских ВВС, которые шумно обсуждали какую-то тему. Шабров невольно прислушался.
        - Как же ты, дальтоник, путающий зеленый и коричневый цвета, вообще служил в авиации, да еще и участвовал в боевых операциях? - удивился сидящий спиной к Беку молодой военный. Он был единственным некурящим человеком в компании молодых людей, самозабвенно дымящих восточным кальяном.
        В воздухе распространялся сладкий цитрусовый запах и тянуло легким дымком от кальянного угля.
        - Сразу видно, что ты - салага! - отреагировал тот, к кому был адресован вопрос.
        Молодой капитан с белобрысым бритым затылком и в расстегнутом кителе, на котором красовались два ряда наградных планок, неторопливо затянулся, выпустив в воздух тонкие струйки сизого дыма.
        - Давно замечено, что дальтоники, - важно пояснил молодой мужчина, - лучше опознают наземные цели, даже и тщательно замаскированные! Так устроен их зрительный аппарат, что они способны улавливать конфигурацию скрытых от других людей объектов. Поэтому я и служил во время войны в бомбардировочной авиации!
        В Англии до сих пор на дальтоников повышенный спрос. Если бы я захотел, то хоть завтра подписал бы контракт на службу в британской стратегической авиации. Там, кстати, неплохо платят!
        - А правду говорят, что ты однажды прямым попаданием поразил японский корабль, отправив его на дно? И тебя за это наградили?
        - Правда, только это был катер береговой охраны, - поправил своего молодого собеседника картинно развалившийся на спинке мягкого дивана бывалый пилот.
        - Послушай, Фил, расскажи, а? - не успокаивался любопытный парень.
        - Ну, теперь до завтра сидеть будем! - недовольно пробурчал молчавший дотоле третий их приятель, лейтенант-техник, судя по наградам, также участник войны.
        - Знаешь, Джек, если тебе неинтересно, можешь не слушать! - обиделся начинающий авиатор.
        Беку наскучило бахвальство «воздушного аса», и он повернулся лицом к Василию.
        - Я представил вас как своего родственника и католического священника, постоянно проживающего в Канаде, - негромко произнес тот. - Теперь вы - желанный гость заведения.
        - Скажи, а кто бывает в этом кафе?
        - Только определенный круг посетителей. Эти, - Василий кивнул головой в сторону молодых людей в летной форме, - попали сюда случайно. Скорее всего, им разрешили здесь пообедать в дневное время, но вечером бы их попросту не пустили.
        После шести сюда подтягиваются завсегдатаи. Среди них могут быть известные бизнесмены и профсоюзные деятели. Обстановка здесь подчеркнуто конфиденциальная. Ведь, кроме нашей комнаты, здесь есть и другие подобные помещения.
        - Я уже догадался. - Бек коротко взглянул в разные глаза Василия и в очередной раз заставил себя отвернуться, сделав над собой усилие: глаза его спутника дурманили как наркотик. - Скажи, я правильно понял, что теперь могу явиться сюда со своим собеседником и наш разговор никто не подслушает?
        - Абсолютно верно, - подтвердил чародей.
        - А кто держит это заведение?
        - Это одно из предприятий Чарли Карфано, но он лишь капо - глава команды. Над ним стоит младший босс, который несет ответственность перед доном за работу доверенных ему команд, которым поручен тот или иной бизнес семьи.
        - А кто сейчас главный дон в Америке? - поинтересовался Бек.
        - Все тот же Лаки Лучано. Он в авторитете у власти. Его территория простирается от Нью-Йорка до Чикаго.
        - А какие у меня обязательства в связи с тем, что ты привел меня сюда?
        - Никаких. Если речь не идет об угрозе бизнесу и доходам семьи, то за все остальное несет ответственность тот, кто рекомендует.
        - О'кей! - резюмировал разговор удовлетворенный разведчик. - И кофе здесь отменный! А скажи, что для семьи прежде всего - честь или деньги?
        - И то и другое, - невозмутимо буркнул Василий. - Обедать будем?
        - Боюсь, что я уже не успею, - глядя на часы, заторопился Бек, - ровно через час я должен быть на Манхэттене.
        Глава 3
        - Кэтрин, дорогая, это мой давний знакомый, отец Кевин Рондеро из Канады, - представила Бека Коненкова. - Он прекрасный человек и собеседник и прибыл в Нью-Йорк по делам своей конфессии.
        - Добро пожаловать, падре, - улыбнулась, протягивая руку для приветствия, молодая стройная американка, хозяйка прайвет-салона. - Я надеюсь, что нам, добропорядочным гражданам, вы не будете читать проповеди?
        - О нет, конечно, для этого существуют костелы, - улыбнулся в ответ разведчик. - Я - вполне светский человек, и мне, как говорится, ничто человеческое не чуждо. Кроме того, я вполне открыт к любому мнению и очень ценю беседу.
        - Знаешь, - вновь вступила в разговор Маргарита Ивановна, - отец Кевин много путешествовал по Востоку, бывал даже в Иране. Много знает интереснейших историй, а главное, умеет готовить восхитительный кофе по-восточному!
        - Что ты говоришь?! - оживилась Кэтрин. Ее яркие серые глаза смотрели на незнакомца с любопытством и дружелюбием. - Я надеюсь, что вы научите нас с Марго вашим рецептам? Ведь мы - отъявленные кофеманки!
        - Боюсь, что и я из вашего числа! - искренне признался Бек, улыбнувшись. - Однако Маргарита Ивановна явно скромничает. Она и сама много что понимает в этом напитке: я имел возможность лично в этом убедиться!
        Разведчик был вполне удовлетворен первым знакомством с приветливой хозяйкой салона и чувствовал ответную симпатию с ее стороны.
        - Проходите, прошу вас, - легко отступила в сторону Кэтрин, освобождая вошедшим гостям путь во внутреннее помещение салона и делая приглашающий жест рукой. - Вот сюда, пожалуйста, здесь можно оставить верхнюю одежду.

* * *
        В салоне, состоящем из нескольких уютных залов, было немноголюдно - вечер только начинался. Общество, представленное исключительно мужской его частью, и отдыхало соответственно: толпилось у бильярдных столов, над которыми горели яркие лампы верхней подсветки, и у круглых карточных столиков с покером, покрытых тяжелыми бархатистыми скатертями темно-зеленого цвета.
        Остальные же его члены, не занятые в игре, мирно вели беседу за порцией виски, чинно восседая в уютной кожаной мебели с гаванской сигарой в руке. В воздухе витали благородные запахи изысканного табака, напитков и дорогого одеколона. Следуя в сопровождении Коненковой за хозяйкой прайвет-салона и слушая ее пояснения, Бек время от времени наклонял голову в знак приветствия, отвечая на сдержанные кивки постоянных посетителей, с любопытством взиравших на невесть откуда появившегося вдруг в их тесном кругу католического священника.
        Вокруг царила абсолютно непринужденная обстановка. Было очевидно, что посторонних людей среди присутствующих гостей нет по определению.
        Маргарита Ивановна была из числа «своих». Ее время от времени шумно приветствовали завсегдатаи, тормозя у столиков. Они обсуждали с ней какие-то общие темы, обмениваясь информацией накоротке, шутили, весело смеялись.
        После каждой такой остановки Коненкова через какое-то время очередного отсутствия догоняла Кэтрин и ее гостя.
        Разведчик внимательно разглядывал завсегдатаев закрытого клуба, отмечая про себя респектабельный состав аудитории. Многие были одеты в дорогие модные костюмы и лакированные туфли, предпочитая галстукам бабочки.
        Бек улыбался, стараясь вести себя непринужденно и просто, но какое-то тревожное чувство росло у него в груди. Он еще не мог сформулировать точно, что именно вызывало у него беспокойство. Казалось, что кто-то невидимый и враждебный тайно наблюдает за ним. Но кто бы это мог быть в совершенно незнакомом месте, где его никто не знает?!
        Наконец Кэтрин и ее спутники достигли последнего, самого большого помещения. Оно представляло собой просторную квадратную зону в английском стиле. Здесь строго по периметру стен уютно разместились продолговатые столики со спинками и навесами, разделявшими группы посетителей друг от друга. Так, что беседовавшие мужчины видели входящих, но, одновременно могли чувствовать себя весьма приватно, тет-а-тет со своими знакомыми.
        В зале горел неяркий желтый свет от многочисленных настенных светильников, который располагал к непринужденному разговору и вечернему отдыху. Негромко звучала музыка, дополнявшая атмосферу покоя и релакса. Джаз-бенд под управлением «короля свинга» Глена Миллера исполнял мелодии из нашумевшего кинофильма «Серенада солнечной долины».
        «Как непредсказуема судьба человека, - думал о пропавшем без вести год назад великом музыканте разведчик, - неужели никто так и не обнаружит его следы?!»
        Между столиками деловито сновали одетые в клубные пиджаки горчичного цвета официанты, готовые в любую минуту услужить господам. Их напомаженные волосы, зачесанные на пробор, отливали бриолином, и они этим своим лоском очень напоминали Беку сицилийцев, хотя и не все из них были брюнетами. Руки официантов, в белоснежных шелковых перчатках, беззвучно дирижировали в воздухе небольшими серебряными подносами со спиртным и легкими закусками.
        Выйдя на средину залы, хозяйка салона попросила включить верхний, более яркий свет и приглушить музыку. Привлекая всеобщее внимание присутствующих, она обратилась к аудитории:
        - Господа, позвольте представить вам нового члена нашего клуба падре Кевина Рондеро, католического священника и старого друга нашей Марго. Он прибыл из Канады, где проживает в настоящее время, по своим духовным делам. Святой отец некоторое время пробудет в Нью-Йорке и Вашингтоне. Рекомендую его вам как прекрасного собеседника. В свое время ему довелось путешествовать по Востоку он знает множество любопытных историй! Так что прошу любить и жаловать!
        Раздались одобрительный гул голосов и аплодисменты. От дальнего столика отделился небольшого роста человек с лохматой седой шевелюрой на голове и пошел прямо к новичку.
        Бек не поверил своим глазам: к нему, сдержанно пряча улыбку в пушистых усах, приближался сам великий Эйнштейн!
        - Добро пожаловать, мой друг! - протянул руку для приветствия гений физики. - В нашей компании священников еще не было! Это может показаться странным, но я всегда, несмотря на всякие слухи и домыслы в мой адрес, веровал в Бога как в личность и по совести могу сказать, что ни одной минуты своей жизни я не был атеистом! Прошу вас к нашему столу - предложил великий ученый.
        Его глаза горели каким-то невероятным блеском, в них, словно лучики света, отражались лукавые звездочки.
        - Благодарю вас, - учтиво наклонил голову священник, - мне, в свою очередь, хочется выразить вам, великому современнику и гению науки, свое искреннее уважение. Я рад знакомству с вами, об этом я мог только мечтать!
        - Ну, ну, смотрите не перехвалите! Вы еще не знаете, какой у меня жуткий характер! - польщенно усмехнулся Эйнштейн. - Ну, пойдемте, святой отец. Я представлю вас своим друзьям. Поверьте, это - прелюбопытнейшие люди!
        За столом находилось трое мужчин, которые немедленно встали, приветствуя подошедшего к ним священника.
        - Вот, господа, рекомендую вам нашего нового собеседника - падре Кевина Рондеро, - бодро произнес ученый и добавил: - Думаю, что его просвещенное, а главное - нестандартное мнение будет весьма полезно в нашей дискуссии, не так ли?
        Мужчины вежливо встали, приветствуя новичка. На их лицах застыли учтивые улыбки, а в глазах вопрос и едва скрытая растерянность, которая бывает связана с неожиданным появлением незнакомого человека.
        - Позвольте и мне представить своих друзей, - продолжил знаменитый физик, делая широкий жест рукой. - Все они - психологи, знаменитые исследователи общественного мнения и профессора: Эмиль Хурья, Альберт Кэнтрил - мой тезка, и их молодой коллега Джон Маршалл из Фонда Рокфеллера - выдающегося бизнесмена и филантропа Америки!
        - Как хорошо, что господа не имеют отношения к ядерной физике или теории вероятности, а то бы мне пришлось весь вечер сидеть молча, кивая и делая умный вид, - беззаботно пошутил Бек, разряжая обстановку. Он увидел, как удовлетворенно заулыбались мужчины.
        Лица социологов, минуту до того с напряжением ожидавших, как поведет себя незнакомый священник, разгладились и приняли спокойное, умиротворенное выражение.
        Бек сохранял внешнюю безмятежность. На самом же деле он весь внутренне подобрался, лишь только услыхал имена ученых. Ведь среди представленных ему людей находился сам Альберт Хедли Кэнтрил, бывший советник президента Рузвельта! Это именно о нем говорил шеф партийной разведки во время его инструктажа в Кремле! Шабров знал, что этот человек входил в узкую группу исследователей, консультировавших американского президента в годы войны по результатам опросов общественного мнения. Несомненно, он сам и те, кто входил в его команду из американских ученых, были допущены к военной тайне и периодически выполняли заказы спецслужб.
        СПРАВКА:
        Альберт Хэдли Кэнтрил (1906 - 1969), подписывал свои работы как Хэдли Кэнтрил - ученый-интеллектуал, известный психолог и социолог, личный советник Рузвельта, впервые в истории Америки выполнял прямые заказы президента страны. Создатель и руководитель исследовательского совета, цель которого состояла в изучении реакции американцев на различные события внутри страны и за рубежом. Один из родоначальников исследований в области общественного мнения. Первооткрыватель механизмов воздействия на массовое сознание и поведение. Исследователь и первооткрыватель воздействия радио и прессы на сознание масс.
        В 1935 году Кэнтрил при участии своего бывшего педагога в Гарварде Гордона Олпорта опубликовал книгу «Психология радио», в которой обозначил контуры нарождавшейся радиоиндустрии и впервые выдвинул идею особого иллюзорного мира, создаваемого радио. Эта работа стала классической в области изучения радио и средств массовой информации.
        Во время холодной войны продолжал исследования в сфере психологии массовой коммуникации, проводимые Пентагоном и ЦРУ.
        - Ну, что же мы стоим? Прошу вас господа, садитесь! - предложил Эйнштейн, обращаясь ко всем сразу, на правах хозяина вечера. - Скажите, падре, а как католическая церковь относится к виски? - лукаво поинтересовался он после того, как все наконец заняли свои места у стола, и озорные искорки заплясали в глазах ученого.
        - Вполне положительно, если речь идет об умеренном потреблении этого зелья, - принял игру Бек, который изо всех сил старался лишний раз не глядеть в сторону профессора Кэнтрила.
        Тут же бесшумно появился официант и поставил перед священником резной стеклянный стаканчик со светло-коричневой жидкостью.
        - Вы расскажете нам о своих восточных поездках, падре? - попросил за всех собеседников Эйнштейн. - В каких странах вы побывали и с какой целью?
        - О, на самом деле я совершил однажды довольно длительное путешествие по странам Востока. Но это была непростая поездка, а скорее поиски истины!
        - Как интересно! Но что вы имеете в виду?
        - В нашей семье все мои предки - выходцы с юга Италии, были католическими священниками. Меня же, молодого человека, родившегося в канадской глубинке, тянуло к светской жизни, что очень огорчало отца и мать - истинных католиков, - Бек непринужденно излагал заранее подготовленную к данному случаю легенду. - После учебы в гимназии я заявил отцу о своем намерении изучать гражданское право. Думаю, вы догадываетесь, что у моего родителя имелось на этот счет иное мнение?
        Собеседники понимающе улыбнулись.
        - Между нами произошел жаркий разговор, и тогда я честно заявил ему, что не готов стать священником и вообще нахожусь в поисках истины.
        - Тогда отец предложил мне поездку к своему двоюродному брату, моему дядьке, на Апеннины, в надежде на то, что обстановка маленького итальянского городка, в котором находился единственный католический костел, и набожность его родственников наставят меня на путь истинный.
        - И что же было дальше? - спросил кто-то из ученых. Было видно, что их заинтриговал рассказ католического священника.
        - Я решил, что прогуляться в Италию, да и вообще в Европу, где я никогда не бывал, будет весьма интересно, и, дав согласие отцу, отправился в путь.
        Меня радушно приняли в бедной, многодетной семье моего дяди. Но жить там, в маленьком рыбацком городке, где все были на виду друг у друга, ежедневно сплетничая и молясь, я не смог. Это была унылая, беспросветная жизнь захолустья, где я, пришлый человек, чувствовал себя белой вороной. И тогда я устроился матросом на торговый корабль, который ходил в Турцию, Персию и сирийскую Александретту. Я бросился в неизвестность, как бросаются на улицу из затхлого помещения, чтобы глотнуть чистого, свежего воздуха!
        Так получилось, что однажды я отстал от своего судна и остался в Сирии без денег и документов. И вот тогда начались мои мучительные странствия. - Бек окинул взглядом внимательно слушавших его рассказ ученых, пытаясь уловить настрой собеседников, и продолжал:
        - Я пытался найти работу в порту, чтобы заработать денег на обратный билет, но сделать этого никак не удавалось из-за наплыва иммигрантов из соседних стран и революционной России, готовых работать просто за хлеб. И мое путешествие затянулось.
        Я ужасно бедствовал, пока наконец надо мною не сжалился один мусульманский священник, муфтий местной мечети. Он нанял меня сторожем за хлеб и ночлег. А через два года я стал его помощником и доверенным лицом, изучив арабский язык и Коран.
        Практически с этого момента я всерьез и задумался о духовной жизни, понимая, кто меня, на самом деле, спас!
        - И что же, вам удалось вернуться, не так ли?
        - Да, но прежде прошло еще три года странствий и путешествий.
        - А как же вы стали католическим священником и почему не приняли магометанство? - задал вполне логичный вопрос, глядя прямо в глаза Беку, профессор Кэнтрил.
        - Не скрою, вначале я всерьез задумывался о сане мусульманского священника и вполне мог им стать. - Бек с трудом сохранял непринужденный, почти равнодушный тон, заданный им в самом начале рассказа. - А став таковым, решил бы все свои финансовые вопросы разом: духовенство на Востоке - уважаемые люди с достатком. Но пути Господни неисповедимы!
        Когда я вернулся домой, отца уже не было в живых. И тогда я понял, что должен заменить его в служении Господу нашему, Иисусу Христу.
        - Отец Рондеро, вы сказали, что хорошо знакомы со священной книгой мусульман - Кораном? О чем она? - Ученые пристально глядели на собеседника.
        - Да, я знаю его практически наизусть. Мусульманам предписывается ежедневно перечитывать суры Корана, размышляя над их содержанием.
        Священная книга всех правоверных, так или иначе, повествует о библейской истории. А потому - заслуживает уважения и почитания. Однако как символ веры эта книга для меня мертва! Мое сердце открыто лишь Библии, где сокрыта небесная благодать!
        - Скажите, падре, а как вы относитесь к пропаганде? - неожиданно задал вопрос самый молодой из ученых, Джон Маршалл, молча слушавший «откровенный» рассказ священника. - Ведь церковь, по сути, воздействует на сознание верующих, пропагандируя церковные постулаты?
        - Вряд ли стоит, на мой взгляд, ставить пропаганду в один ряд с религией. Здесь есть определенное противоречие, - возразил молодой священник. - Пропаганда всегда решает ту или иную конкретную политическую задачу, обслуживая определенный, довольно узкий круг лиц. Политика и пропаганда - вот здесь, в этой цепочке, все логично. Все правильно. Противоречие отсутствует. И то и другое взаимосвязано.
        Вера же в Бога вне пропаганды или политики. И на порядок выше этих понятий. Для нее как на Западе, так и на Востоке единственной ценностью является сердце верующего человека, а не его земные устремления. Бог - это любовь! А любовь неподвластна разуму. Она или есть, или ее нет.
        Бек увидел, как пристально поглядел на него Кэнтрил, впрочем, не проронив ни слова.
        - Но вы ведь не будете отрицать, что в основе воздействия на массы людей лежит принцип внушения, который церковные священники используют наравне с пропагандистами в своих проповедях? - поддержал мысль своего коллеги профессор Хурья.
        Разведчик чувствовал, что внимание всех собеседников приковано к нему, но не показывал виду, стараясь вести себя уверенно и убедительно:
        - Видите ли, вся разница в том, что любая пропаганда, будь она самая либеральная и прогрессивная - не что иное, как свод политических установок, призванных обслуживать существующую власть и политику сегодняшнего дня. Мы же в своих проповедях раскрываем учение Христа, то есть вечную истину.
        - Браво, падре! Как вы ему! - восхитился Эйнштейн. Тут он заметил вошедшую в зал Маргариту Ивановну, которую задержали разговорами у своих столиков завсегдатаи клуба в другом зале. - Простите, друзья, мне нужно на минуточку отлучиться, - проронил знаменитый физик, и в следующий момент он уже приближался к Коненковой под многозначительные улыбки и веселое подтрунивание коллег.
        - Давайте лучше выпьем, господа! - предложил Кэнтрил, поднимая свой виски и пытаясь перевести разговор в другое русло. - Сегодня в Америке только ленивый не считает себя социологом или как минимум психоаналитиком, - усмехнулся профессор.
        - А с чем это связано? - поинтересовался Бек, желая как можно ближе познакомиться с бывшим советником Рузвельта и его взглядами. - В Канаде я не отмечал таких наклонностей у населения.
        - Думаю, это итог войны. Общественное мнение определяется не словами, а событиями, - поставил стакан, немного отпив из него, видный социолог. - Оно базируется на личных интересах людей, и все остальные события важны лишь в той мере, в которой они затрагивают эти самые интересы.
        - Что вы имеете в виду?
        - Победу Соединенных Штатов в войне против фашизма!
        - А как же англичане и русские? Ведь они - наши союзники, внесшие свой вклад в разгром фашизма? Разве не все они победители?
        - Англичане, пожалуй, да. Мы - англо-саксонская нация. Нас объединяет общий язык и вековые традиции. А вот русские… - Кэнтрил сделал небольшую паузу. - Мы не можем принять коммунистическую идеологию, равно как и маршал Сталин, при всей своей политической гениальности, не способен привести Россию к демократии.
        - Какой же отсюда вывод?
        - Разве вы не понимаете, падре, что война с Гитлером - это лишь первый этап мирового противостояния за обладание территориями и ресурсами Земли? - вступил в разговор профессор Хурья.
        - А второй этап?
        - Война с Россией, - спокойно пояснил свою мысль ученый.
        - Но ведь американский народ, равно как и канадский, сегодня воспринимает СССР как своего боевого товарища?! А если наши народы не захотят конфронтации с бывшим союзником?
        - Поэтому наш коллега и говорит о пропаганде как инструменте осуществления политики. С развитием демократии будет меняться и пропаганда, защищая те или иные ценности. Со временем потребуются новые рычаги воздействия на массы с целью регулирования ее сознания и поведения. И католическая религия, как религия западной цивилизации, могла бы здесь сыграть не последнюю роль.
        - Простите, я хотел бы уточнить. Вы говорите о воздействии на сознание целого народа?!
        - Ну да. И возможно, не одного. Сегодня это американцы, а завтра речь может пойти о населении противника, а после и всего земного шара.
        - Но выстоявший в войне против Германии режим Сталина как никогда силен. Он опирается сегодня не только на самую мощную в мире армию, но и на высочайший патриотизм русского народа!
        - Комиссары в свое время совершили свою главную стратегическую ошибку, всерьез подыграв нам: нанесли сокрушительный удар по православию, вокруг которого некогда концентрировалась вся русская идея. С потерей Бога русские потеряли смысл своего существования. Теперь достаточно лишь показать измученному войной народу образчики западной жизни, накормить досыта да посеять в их душах сомнение в правильности выбранного их властью пути - и дело сделано! Что же касается патриотизма, то пройдут годы, уйдут ветераны, родятся новые поколения людей, не знавших войны. На них мы и сделаем ставку в нашей работе. Поверьте мне: идеология коммунизма долго не продержится. Она так же уязвима, как и любая выдуманная сказка! Сталин не вечен. Остальные же - просто люди!
        - Но русский народ - победитель! - задохнулся от возмущения Шабров, стараясь взять себя в руки. - Это именно его полевые армии сокрушили несметные дивизии вермахта!
        В народе России всегда, на генетическом уровне, будет жить эта память!
        - Люди склонны все забывать. Со временем притупляется любая память, даже горе уходит. Главное как раз и состоит в том, чтобы уничтожить память русских о временах их былых побед, уничтожить патриотизм и духовные ценности этого непокорного народа, подменив их на образчики западной субкультуры: джаз, свободную любовь, спорт и автомобили.
        Мы пойдем по пути разложения самой кремлевской верхушки, внедряя в ее ряды своих людей и постепенно меняя ее сознание на потребительскую идеологию. Поверьте, щедрые подношения и деньги рано или поздно сделают свое дело. Но главное - это молодежь! Она наиболее ценна в нашей работе. Пройдут тридцать, сорок лет, и она забудет о войне! Желания и помыслы некогда советской молодежи не будут отличаться от желаний их сверстников любого западного общества. И тогда в мире наступит гармония! Не будет инакомыслия и войн!
        Сегодня, к сожалению, влияние западной церкви на общество, особенно молодых людей, резко снижается. Об этом красноречиво свидетельствуют появившиеся за последнее время многочисленные альтернативные духовные течения, главным из которых является экуменизм. Думаю, вы не станете этого отрицать? - Кэнтрил внимательно поглядел в глаза католического священника.
        - Нет, конечно, однако экуменизм не новость, - парировал Бек. - Это течение имеет как минимум двухвековую историю.
        - Согласен, но в новых условиях, когда Ватикан уже не обладает прежним авторитетом, мы не можем в полной мере опираться на католицизм как главенствующее течение духовной мысли. Мы стоим на пороге создания новой религии - понятной для каждого!
        Когда все меняется стремительно, уже нет времени строить дорогостоящие храмы и вести в них величественные мессы. Возрастает необходимость воздействия на общественное сознание иными методами, создавая для всех, независимо от воззрения каждого, единое поле, определенный позитивный настрой в обществе. Или, если хотите, иллюзию, несколько отличную от реальной жизни!
        - Для церкви любая иллюзия или фантазия есть несомненный грех, ибо она отражает то, чего на самом деле нет!
        - В чем же вы видите греховность, святой отец?
        - Фантазия начинается прежде всего с самой личности, проще говоря, с самомнения. Греховное мнение - это когда я свое представление о мире не сообразую с реальностью, считая, что реальность такова, какою я сам ее воспринимаю. Тогда человек отворачивается от Бога, полагая, что в объективной реальности существует лишь он один, а все остальное - иллюзия!
        Вспомните библейскую историю о Каине, который после преступления жил, воспринимая мир в извращенном виде, считая каждого человека своим потенциальным убийцей? Его душевное состояние иначе как ужасом вряд ли можно назвать! Да и вообще, если говорить всерьез о позитивном настрое в обществе, о котором вы упомянули, то где гарантия, что такой настрой будет непременно позитивным? - поинтересовался Бек.
        - Простите? - не понял Кэнтрил. Его брови вопросительно поползли вверх.
        - Я имею в виду методы воздействия на массы в нацистской Германии. Вы ведь не будете отрицать, что нацисты серьезно продвинулись в вопросе манипулирования сознанием своего народа, превращая его в послушную биологическую массу? Разработкой методов оболванивания народа у них занималось небезызвестное ведомство. А где гарантии, что в будущем к власти в отдельно взятой стране не придут националисты или религиозные фанатики, владеющие этой методикой?
        - Конечно, прямых гарантий нет и быть не может по определению. Но, думаю, война многому научила народы. К тому же США в состоянии контролировать ситуацию в мире. Мы единственная страна, которая обладает ядерным оружием, и еще долгие годы именно мы будем обладать этим несомненным преимуществом!
        - И что тогда?
        - Мы распространим идеалы демократии по американскому образцу и заставим весь мир глядеть на происходящее нашими глазами!
        - Скажите, а президент Рузвельт всегда прислушивался к вашим советам в области проведенных социологических изысканий?
        - О, Рузвельт никогда не менял своих целей в силу того, что общественное мнение высказывалось против него или было неинформированным вовсе! Он был не просто прозорлив, а использовал эту информацию скорее чтобы ввести общественность в курс дела. Я всегда им восхищался!
        - А новый президент Соединенных Штатов также интересуется социологией, как и его великий предшественник?
        Бек имел в виду президента Гарри Трумэна, который открыто не доверял социальным инженерам и ученым, не желая пользоваться их услугами.
        - А вы неплохо осведомлены, падре! - с уважением в голосе произнес молчавший дотоле Маршалл, который невольно оценил умение католического священника аргументированно вести беседу.
        - Духовные темы - специальность священника! А то как бы он смог влиять на свою паству! - улыбнулся Бек, чувствуя, что коснулся рискованной темы.
        Бек заметил, что рука ученого время от времени машинально ощупывает пухлый кожаный портфель, стоящий рядом с ним на диване.
        «Интересно, какие документы скрываются в нем? Если Маршалл так опасается за их сохранность даже в обществе своих коллег, надо полагать, бумаги вполне того стоят!» - пронеслось в голове у разведчика.
        - Скажите, падре, а вам приходилось когда-нибудь курить кальян?
        - Да, я всегда предпочитал наргили сигарам и сигаретам. Прежде всего потому, что в этом способе курения применяют «живой» табак, привезенный с Востока, где он не проходит вредной для здоровья обработки. К тому же можно выбрать любую свежую начинку, и в воздухе будут витать приятные запахи, а не клубы никотинного дыма. Курения кальяна, как известно, не наносит большого вреда здоровью.
        - Эх, покурить кальян, но только хороший, по-настоящему - моя давняя мечта! - признался Маршалл. - А вы, как я вижу, разбираетесь в этом вопросе, святой отец?
        - Да, конечно. Никакая мало-мальски серьезная беседа либо отдых мужчин на Востоке не проходит без кофе и кальяна. Лично я всегда прошу, чтобы мне подготовили наргили на свежем ананасе и арабских специях. Такая заправка меня лично и расслабляет и освежает одновременно.
        Впрочем, варианты могут быть самыми разнообразными. Например, кальян на молоке. Кому что нравится. А вашу просьбу легко исполнить, дорогой Джон. Для этого даже выезжать, далеко не придется!
        Здесь, в Нью-Йорке, есть одно уютное восточное кафе, которое держат мои давние друзья. Я приглашаю вас туда в любое удобное для вас время! Кстати, мое приглашение касается всех присутствующих! - Бек обвел взглядом своих собеседников.
        - О нет, лично для меня эти «шалости» уже не годятся, - замахал руками Кэнтрил, поясняя: - Стараюсь сберечь остатки своего пошатнувшегося в последнее время здоровья!
        - А я с удовольствием принимаю ваше приглашение! - с готовностью отозвался Маршалл.
        - А вы, господин Хурья? - Бек взглянул на испанца, который более других предпочитал отмалчиваться.
        - Боюсь, что и мне придется отказаться, тем более что я не курю вовсе! Для меня это уже давно пройденный этап. Когда-то я отдавался этому пагубному занятию со всем своим южным темпераментом. Но теперь с этим покончено. Жена обещала выгнать из дома, если я снова начну «дымить», - усмехнулся ученый.
        - Ну что же, тогда предлагаю спланировать наш поход на следующую неделю, - взглянув на Маршалла, предложил священник. - Мне нужно лишь в ближайшее время отъехать в Вашингтон на пару дней по духовным делам. А с понедельника я в вашем полном распоряжении, дорогой Джон!
        Бек поглядел на часы.
        - Я вынужден откланяться, господа. К сожалению, меня ждут неотложные дела. Я очень рад нашему знакомству и надеюсь на его продолжение.
        - Взаимно, святой отец. А мы надеемся, что в следующий раз вы расскажете нам какие-нибудь новые истории о своих путешествиях на Восток!
        - Непременно, господа! - пообещал падре, прощаясь с недавними своими собеседниками, почтительно поднявшимися со своих мест.
        Идя на выход через полутемные залы, в которых значительно прибавилось посетителей за время его беседы с учеными, Бек вновь почувствовал неприятный холодок в груди.
        Разведчик незаметно огляделся вокруг, но ничего подозрительного не заметил - все были заняты своими делами, и никто открыто не обращал внимания на молодого католического священника.
        «Показалось, - решил он. - Надо взять себя в руки. Это просто нервы».
        Бек не знал, что предчувствие, которому он привык доверять всегда, не подвело его и на этот раз!

* * *
        Возвращаясь вечером следующего дня в Вашингтон на своем черном «Форде» серии «40-А», советский разведчик, вновь приобретший внешность второго секретаря посольства СССР, думал о Гелшат и своем маленьком сынишке. Как хотел он скорее вернуться домой и обнять их!
        А еще вспоминался давний кремлевский разговор с шефом партийной разведки о стремлении американских «инженеров человеческих душ» погрузить человечество в иллюзию жизни вместо ее самой.
        Вчера он и сам познакомился с этими людьми. И, странное дело, нашел их весьма умными и милыми собеседниками!
        А ведь то, что они хотят сделать, - чудовищно! Что может быть страшнее манипуляции сознанием человека, когда ему внушают чужие мысли как свои собственные?! Кто вообразил себя вправе превращать людей в послушных роботов? Разве это не новая, более изощренная форма фашизма?
        - Бр-р-р, - поежился Шабров, представив, как его мозг подвергается спецобработке манипуляторов.
        Надежная машина образца 1934 года плавно катила по великолепной скоростной трассе, послушно отсчитывая милю за милей. На лобовом стекле ветер волчком закручивал мокрый февральский снег.
        «Скоро, совсем скоро весна, а настоящего снега в этом году так и не было», - с сожалением думал Бек.
        Ему вспомнилась занесенная снегом Москва, сухой морозный воздух и уснувшие под белым покрывалом деревья Тверского бульвара, родительский дом у Трубной площади, где ждет своего внука старый, одинокий отец.
        Шабров глубоко вздохнул. Ему стало очень грустно от неожиданно нахлынувших воспоминаний, и он постарался не думать о доме.
        Бек уже знал, о чем напишет свое донесение в Центр. Но прежде нужно было восстановить весь разговор до мельчайших подробностей, чтобы осмыслить полученную им информацию. Но не сейчас.
        «Завтра, все завтра», - решил разведчик.
        В своей памяти он был уверен абсолютно.
        Вдруг из-за крутого поворота, который делала дорога, на огромной скорости выскочил грузовой транспорт. Его фары ослепили Шаброва.
        От яркого света он на мгновение потерял ориентацию и попытался защитить глаза рукой. Бек скорее почувствовал, чем понял, что еще немного - и грузовик просто протаранит его автомобиль и сбросит с дороги в кювет!
        Разведчик ударил ногой педаль газа и резко вывернул руль, уходя от неминуемого столкновения на обочину дороги.
        Глава 4
        - Вам ничего не напоминает фултонская речь Черчилля? - спросил шефа своей личной разведки Сталин.
        Вождь ходил по кабинету с усталым озабоченным лицом. Адмирал давно не видел своего начальника настолько встревоженным.
        - Мне трудно отделаться от мысли, что она очень похожа на предложение Риббентропа к западным странам о заключении тайного союза против нас в феврале 1944 года, когда уже катастрофа Третьего рейха стала абсолютно очевидной.
        Не случайно британский премьер, склонный к мистицизму, выбрал именно этот месяц года, чтобы призвать всех англосаксов на борьбу с коммунизмом. Ведь и он не далек от оккультных практик!
        - Лично для меня его выступление - простая инсценировка, - бросил Сталин. - Но почему, если ранее нападение на нас и любые заговоры за нашей спиной готовились в обстановке строжайшей секретности, то сейчас новый вызов, брошенный нам, более напоминает браваду?
        После принятия плана «Барбаросса» немцы готовились к нападению: все их документы имели гриф «Совершенно секретно» или «Только для командования»! Неужели всему причиной - абсолютная вера в свое превосходство, обусловленное наличием атомной бомбы?
        - Я думаю, что более точное определение этому поведению - наглость! Ведь господам-масонам уже удалось развязать две мировые бойни и заработать на этом сотни миллиардов долларов! Я уж не говорю о революциях и кровавых бунтах по всему миру. Сегодня они открыто заявили о себе. А Черчилль лишь исполнитель: ему приказали - он сделал.
        - По вашему мнению, с нами уже не церемонятся? Не слишком ли рано праздновать победу? - глаза Сталина гневно блеснули.
        - Мы хорошо знаем, что за сила руководит правительствами США и Англии. Черчилля и Трумэна, масонов последних степеней посвящения, ведет единое мировое правительство в лице комитета трехсот, рядовыми членами которого они являются.
        Именно этот клан евреев-язычников во главе с семьей Ротшильдов и диктует свою волю: захват всего мира и уничтожение «лишнего населения». Речь в Фултоне говорит лишь о том, что «диктаторы Европы»[56 - Так называли в начале XX века клан Ротшильдов (Прим. авт.).] полностью перенесли после нашей победы в Европе свое внимание на Соединенные Штаты. Впрочем, там и своих «диктаторов» пруд пруди: Рокфеллеры, Морганы, Форды…
        Полагаю, что именно здесь вышеупомянутыми господами будет готовиться третья и, возможно, последняя для человечества мировая война.
        - По вашему мнению, она начнется атомной атакой на наши города? - с нескрываемой тревогой в голосе уточнил Сталин.
        - Этот сценарий, конечно, возможен, если в ближайшие годы мы не создадим адекватное оружие, и все-таки в отношении нас маловероятен!
        - Отчего такая уверенность?
        - В Соединенных Штатах еще остается довольно много трезвых умов. Чтобы подготовить новое мировое столкновение, нужно сначала сломить их сопротивление и захватить Америку.
        К тому же ядерная война против нас не решит всего дела: мы не Япония! Отравить радиацией на долгие десятилетия архипелаг, где фактически отсутствуют природные ископаемые, это не то же самое, что уничтожить жизнь на шестой части всей суши! Такой коллапс не пройдет безнаказанно для экологии самой Америки, да и мира в целом. А тот, кто стремится к мировому господству, заинтересован прежде всего в получении доступа к неограниченным природным ресурсам: запасам питьевой воды, землям, где будут возделываться экологически чистые сельхозпродукты, и т. д. Атомной войной их не завоюешь! Нужна иная, «незаразная», но более разрушительная сила, способная уничтожить СССР.
        - Что за силу вы имеете в виду?
        - Силу, способную ослабить моральный дух нации и деморализовать население страны. В этом и будет, на мой взгляд, состоять основное содержание нового наступления на СССР. Только так, воздействуя на сознание отдельного человека через различные психотеоретические наработки и практики, используя денежные вливания в госаппарат на подкуп чиновников и членов их семей, можно завладеть всеми богатствами нашего Отечества! Процесс этот достаточно долгий: потребуются десятилетия растления и лжи. Но комитет[57 - Комитет трехсот (Прим. авт.).], ради своих целей, пойдет на все! И помогут ему в этом прежде всего нацистские профессионалы - преступники, не выданные правосудию, несмотря на решения Ялтинской конференции.
        - Почему именно они?
        - Только немцы обладают оперативными разработками в нашем тылу. А у американских спецслужб нет ничего. Для того чтобы наработать базу потребуются значительные денежные вливания, а главное - не один год кропотливой работы.
        - Какими конкретными данными вы располагаете?
        - Сегодня мы располагаем данными о том, что Вашингтон заключил союз с нацистами. Доказательством тому является сама личность генерала Рейнхарда Гелена, который во время войны руководил всеми восточными операциями разведки рейха, в том числе в СССР.
        У него огромный архив разведразработок на территории нашей страны, который он начал собирать, еще работая в Генштабе рейха, в сотрудничестве со своим ближайшим коллегой - Вальтером Шелленбергом и руководителем абвера адмиралом Канарисом.
        Впрочем, вся информация о Гелене и его агентах была лишь у одного человека в рейхе - шефа гестапо Мюллера. Именно он, лично, вел расследование покушения на Гитлера в 1944 году, выявив неоспоримые связи заговорщиков с военной разведкой. Практически шеф гестапо отправил тогда на эшафот блестящего Канариса, доказав, что военное ведомство все и организовало. Хотя лично против адмирала и его офицеров Мюллер, конечно же, зла не держал. Просто он истинный профессионал и всегда все доводил до конца.
        - Вы думаете, что Мюллер жив?
        - Это гений сыска и фальсификаций. Пока никто не видел его мертвым. А тот «цирк», который Генрих Мюллер устроил со своим полным тезкой, действительно совершившим суицид в подвале военного министерства в самом конце войны, говорит лишь о том, что он вполне мог вырваться из Берлина.
        - Где же он, по вашему мнению, мог бы находиться сейчас, хотя бы предположительно? - Сталин внимательно поглядел на своего доверенного разведчика.
        - Думаю, где-нибудь в альпийских горах, изменив внешность и свои личные данные, конечно. Добраться куда-то дальше он вряд ли бы смог. Рано или поздно мы выйдем на его след. Но сделать это следует раньше американцев, которые активно его разыскивают.
        - Вот именно, рано или поздно, - сделал акцент на словах своего разведчика Сталин. - Мюллер, если он все-таки жив, скорее сдастся американцам, чем нам. Перед Россией он в неоплатном долгу, как один из тягчайших злодеев рейха. Кроме того, если вы верно, указываете его местонахождение, то это территория западных союзников.
        - Мы вовсе не считаем, что он добровольно пойдет на сотрудничество с нашей разведкой. Но если бы мы сумели его захватить, то вскрыли бы всю агентурную сеть бывшего абвера, и тогда…
        - Ну хорошо, вернемся к Гелену, - нахмурился Сталин, прервав рассуждения адмирала. Ему нужна была конкретика, а не планы, пусть даже и радужные. - Что по нему известно еще?
        - Установлено точно, что сейчас он находится в Вирджинии, в форте Хант, где ведет переговоры с руководителями американских спецслужб и представителями госдепа о создании военной разведки в зоне западной оккупации Германии.
        Планируется, что деятельность его организации под названием «Геленорг» будет направлена исключительно против СССР!
        По оперативным данным, генерал собирает вокруг себя офицеров СС и гестапо, у которых руки по локоть в крови. Я имею в виду Бруннера, бывшего заместителя начальника «еврейского отдела» СС капитана СС Барбье, более известного по кличке Лионский Мясник, майора СС Эмиля Аугсбурга и других, подобных им, головорезов!
        СПРАВКА:
        Рейнхард Гелен, генерал-лейтенант (1902 - 1979), с 1944 года - глава германской разведки на Восточном фронте.
        В мае 1945 года сдался в плен 7-й армии США генерала Паттона в Баварии и немедленно предложил свои услуги американским спецслужбам.
        В начале 50-х годов восстановил свой разведаппарат, составленный исключительно из бывших офицеров рейха и СС, и агентурную сеть на громадной территории, охватившей зону от Сибири до Чили, став на долгие годы «глазами» американской разведки в СССР и всей Восточной Европе.
        По договоренности между Геленом и Вашингтоном сотни бывших нацистских спецов были освобождены из лагерей для военнопленных и перевезены американскими спецслужбами в штаб генерала в горном массиве Шпессарт (Центральная Германия).
        Начав свою деятельность с нескольких сот человек, организация Гелена - «Геленорг» уже к 1954 году насчитывала более четырех тысяч человек.
        В апреле 1956-го «Геленорг» была официально интегрирована в структуру госорганов Западной Германии, став основой спецслужб ФРГ.
        Сам генерал, считавшийся «американским шпионом номер один», ушел в отставку лишь в 1968 году.
        - Для того чтобы требовать экстрадиции Гелена, нужны веские доказательства его нахождения в США. Кому мы можем поручить их добыть на месте? - поинтересовался Сталин.
        - Только нашему спецпредставителю, товарищ Сталин. Но после «замораживания» нелегальных сетей он вынужден действовать практически в одиночку.
        Бек - удачливый разведчик, но не следует преувеличивать возможности агента: визит немца строго засекречен американскими спецслужбами. Подобраться к нему будет практически невозможно!
        - Передайте товарищу Шаброву мою личную просьбу: направить главное внимание нашей разведки на визит Гелена и вообще на американские планы проведения диверсий против СССР с использованием нацистских преступников!

* * *
        Шабров проснулся как всегда ранним утром, повинуясь своим внутренним биологическим часам. Он лежал во мгле пасмурного утра, вспоминая вчерашний дорожный инцидент, о котором не стал рассказывать Гелшат Сейчас он пытался анализировать, что это было: покушение или просто происшествие на трассе: «Каким чудом удалось уйти от столкновения? Все решили считаные сантиметры! Если предположить, что водитель грузовика просто заснул за рулем, то дальнейшие его действия объяснить трудно! Он мог хотя бы остановиться и поглядеть на результат своих действий! Но вместо этого грузовик помчался дальше по дороге, сбив несколько столбиков ограждения!
        Тогда что же - злой умысел? Но кому это нужно?! Ответ должен быть найден!»
        Разведчик отдавал себе отчет в том, что пока ни в каких рискованных мероприятиях в США он задействован не был.
        Значит, и оснований для его ликвидации - нет. Тогда вывод напрашивался сам собой: его преследование ведет кто-то из «старых знакомых».
        Но кто бы это мог быть?!»
        В комнате приятно пахло свежим цветочным запахом. Осторожно, чтобы не разбудить Гелшат, Шабров приподнял голову в поисках источника свежести.
        «Ах вот ты где!» - увидел он вазу с букетиком каких-то цветов, стоящих на столике у окна.
        Он вновь положил голову на подушку, и его сердце радостно заныло, лишь только вспомнилась прошедшая ночь.
        В их близости не было ничего постыдного и вызывающего. Даже их общее бурное чувство! Его женщина обладала тонким чутьем и в любви была чиста и прекрасна!
        «Ты спасаешь меня, моя родная! - ласково подумал он о жене. - Как трогательна твоя забота! Наверное, также счастлив был и мой дед, которого любила моя дорогая Леля!»
        - Мне никогда не удается проснуться первой, - не открывая глаз, печально прошептала Гелшат.
        - А зачем тебе это? - улыбнулся Виктор, целуя ее в висок.
        Пара говорила шепотом, чтобы не разбудить спящего в своей кроватке ребенка.
        - Хочу наглядеться на тебя, чтобы никто не мешал, но вместо этого все время просыпаю. А потом ты торопишься на работу и надо вставать!
        - Что же ты хочешь увидеть?
        - Тебя. Всего-всего!
        - Разве ты еще что-то у меня не разглядела? - хулигански хихикнул Виктор.
        - Дурачок! - весело возмутилась Гелшат, закрывая ладошкой рот своего любимого.
        - Мам-ма, пап-па! - смешно забубнил только что проснувшийся малыш, прерывая драгоценные минуты нежности своих родителей. Он недавно научился вставать в своей кроватке и сейчас, улыбаясь, тянулся к ним, стоя на шатающихся вытянутых ножках.

* * *
        - Я думаю, что грузовик на дороге, летящий на вас с максимальной скоростью, - привет из прошлого, - невозмутимо бросил Василий, отхлебывая дымящийся чай из синей пиалы, и Бек в очередной раз отвел взгляд от, казалось, живущих своей собственной жизнью глаз мужчины. - Но это не Канада!
        - Почему ты так считаешь? В Америке я всего несколько месяцев.
        - Здесь появился кто-то из тех, с кем ваши пути пересекались намного раньше!
        - У разведчика в его жизни много с кем пересекаются пути-дороги, - многозначительно произнес Бек. - Но это не значит, что он постоянно находится на волоске от гибели.
        - Э, нет, это другой случай. Вспоминайте того единственного, кто имеет веские основания искать вашей смерти!
        - Да, пожалуй, таких людей нет, - поставил на поднос чашку с допитым кофе Бек, и вдруг его осенила догадка и его лоб покрыла испарина: «Нет, нет, этого не может быть! Сколько лет прошло! Ближний Восток, Иран так далеко, много тысяч километров отделяет его от Соединенных Штатов! Да и живы ли те, с кем прежде сводила судьба?! Но даже если предположить, что так, до меня ли им сейчас? Разве не главное для них - спасти свою собственную шкуру?! Нет, это уж слишком!»
        - Ты не забыл, ради чего мы сегодня здесь находимся? - сменил тему разговора разведчик.
        - Не беспокойтесь, я все запомнил и сделаю то, что вы хотите, как надо.
        - Но помни, Василий, он - человек опытный и осторожный, сам является психоаналитиком! И несомненно, сразу раскусит любую фальшь. Кроме того, он может быть не один! Или позаботится о каких-то иных мерах предосторожности. Ведь, по сути, мы едва знакомы. И о полном доверии друг другу речи не идет. Действовать придется решительно, но с оглядкой.
        В ответ на слова Бека его собеседник лишь скептически усмехнулся:
        - Я невысокого мнения о здешних психоаналитиках хотя бы потому, что они наивно убеждены, что залезать в голову к другому человеку - дело как денежное, так и абсолютно безнаказанное. Но они всерьез заблуждаются! - Лицо Василия исказила злая гримаса. - Надеюсь, что минимум одного из них мы сегодня проучим как следует!

* * *
        - Добро пожаловать, мой дорогой Джон! - поднялся навстречу входящему в комнату ученому Бек. Он сразу заметил в руках у Маршалла заветный портфель, с которым, похоже, американец не расставался вовсе.
        За его спиной маячил незнакомец.
        «Так я и думал - проявляет осторожность, - молнией мелькнула мысль. - Что ж, вполне ожидаемая реакция!»
        - Я к вам прямо с работы, - поймал взгляд священника психосоциолог. В лице ученого читались усталость и напряжение. И даже некая суровость.
        «Один - ноль не в мою пользу - наверное, перехватил мой взгляд!» - недовольно отметил, радушно улыбаясь, разведчик, а вслух произнес:
        - Прошу вас, Джон, входите, присаживайтесь и отдыхайте - здесь нам никто не помешает!
        - Я не один! Знакомьтесь, это мой коллега - известный психолог Вернер Фромм!
        - Очень приятно! - произнес, пожимая руку ученому, Бек. Он сразу уловил, что перед ним немец, с характерными чертами внешности: близко посаженные к переносице глаза, волевой подбородок, холодный металлический взгляд.
        - И мне, святой отец! - коротко бросил коллега Маршалла, взглянув на священника с явным недоверием. Его акцент подтвердил недавнюю догадку разведчика.
        «Маршалл решил подстраховаться? Устроил смотрины? Ну-ну!»
        - Хотите есть, господа? Здесь прекрасная средиземноморская кухня: рыба, салаты на превосходном оливковом масле, пицца!
        - О, лично я заглянул ненадолго, - заявил незнакомец. - Мне сегодня еще работать!
        - Так тем более нужно подкрепиться! - возразил разведчик, изо всех сил стараясь играть роль радушного хозяина и придвигая поближе к гостям пухлое меню в кожаном переплете.
        - Мы вполне полагаемся на ваш вкус: будем то же, что и вы! - торопливо выдал общее решение Маршалл в ответ на немое предложение Бека воспользоваться меню, и ученые выразительно переглянулись между собой. - Я тоже не очень располагаю временем, но час-полтора от силы, пожалуй, могу себе позволить, - добавил американец.
        - Тогда предлагаю по бокалу белого итальянского вина, оно здесь просто восхитительное! И по порции сибаса! Вы не против рыбного блюда?
        - Прекрасно, но не забудьте главное - кальян!
        - Наргили никогда не предлагают на голодный желудок, так что мы двигаемся в верном направлении!
        - Ха-ха-ха! Как это вы славно подметили! - рассмеялись ученые. Они расслабленно заерзали, занимая более удобную позицию на пышном диване, с интересом рассматривая помещение. - А здесь уютно и даже стильно!
        - Абсолютно согласен с вами. Это восточный, вернее сказать - марокканский стиль!
        - Марокканский? А что это значит - преобладание ярких цветов в интерьере? В основном красного? - поинтересовался Фромм.
        - Не совсем так. Марокканский стиль уместно разделить на два направления: берберское (берберы - коренное население Марокко), и испано-мавританское, его еще называют - андалузское.
        Берберский стиль - прост и даже где-то грубоват по исполнению. Тяготеет к беленым или светлым оттенкам, в которые окрашиваются гладкие поверхности. Лучшим проявлением света и простоты в интерьере является национальная глянцевая штукатурка на минеральной основе.
        Берберы вообще предпочитают все натуральное, и не только в архитектуре, но и в одежде, внутреннем убранстве жилищ, приготовлении пищи. А испано-мавританский стиль - это буйство красок. Как акцент - красный, фиолетовый. При этом потолок часто деревянный с резным фризом. Как здесь! - Бек указал рукой на черненые деревянные балки, идущие по периметру комнаты, и продолжил пояснения: - А пол и нижняя часть стены покрыты мелкой глазурованной плиткой «Зелидж», которая уложена в замысловатые, как арабская вязь, узоры. Исторически эта плитка всегда применялась для внутреннего убранства мечетей и дворцов, при проектировании фонтанов и бассейнов, которые непременно присутствуют в арабском интерьере.
        Вот в итоге и получается, что марокканский стиль это не что иное, как гармоничное сочетание этих двух направлений. Но главное заключается в том, что марокканский стиль - это всегда эксперимент! Столкновение живых идей и оттенков! Оформление интерьеров при определенной видимой схожести - интерпретация автора.
        - Если бы я не знал кто вы, падре, то, наверное, решил бы, что имею дело с ученым-архитектором или заядлым искусствоведом! - произнес Маршалл, восхищенно глядя на Бека. - Откуда вы все это знаете?
        - Я же рассказывал вам о своих злоключениях на Востоке.
        - О да, чувствую, что вы глубоко проникли в восточную культуру! Мы беседовали с отцом Рондеро в прайвет-салоне Кэтрин о его восточных путешествиях, - пояснил Маршалл своему коллеге.
        В это время в комнату вошел официант в национальном арабском платье и с красной феской на голове, неся большой овальный поднос с рыбой и вином. Это был изменившийся до неузнаваемости Василий.
        - Поставь сюда, Хабиб! - расслабленно бросил в его сторону святой отец, кивнув головой на длинный инкрустированный стол.
        Мужчина молча поставил поднос и, поклонившись, удалился.
        - Какой странный официант! Вы не заметили, что у него разные глаза? - проводил настороженным взглядом Василия немец.
        - О, это местная достопримечательность! Хабиб почти не знает нашего языка, да и вообще человек неразговорчивый. А вид у него - настоящего мавра, только более светлого кожей! Он очень исполнительный и учтивый.
        - Да-да, именно такое впечатление о себе он и оставляет! - поторопился согласиться Маршалл. - А что находится в том кувшине на соседнем сундуке и почему там тазик?
        - В кувшине - лимонная вода для мытья рук. Это национальная традиция связана с культурой Востока, где, как вы понимаете, водопровод - редкое явление.
        - Удивительно! Будто бы мы с вами не в Нью-Йорке середины XX века, а где-то в Африке или на Ближнем Востоке, на приеме у султана или шейха! - хохотнул Маршалл.
        - Мойте руки, господа, и приступайте к еде! - предложил католик, кивая на кувшин. - А то еда остынет, а потом уж займемся кальяном!
        Ученые дружно потянулись к столику с кувшином и тазиком, мирно переговариваясь и готовясь к принятию пищи. А Шабров невольно наблюдал за тем, как сжимает под мышкой свой кожаный портфель Маршалл.

* * *
        - О, это он, ненавистный Азат Каджари, второй имам Большой мечети Халеба! Я сразу узнал его, хоть он и был в этот раз в обличий католического священника и с измененной внешностью! - глаза мага горели ненавистью. - Он - сущий оборотень, ушел от меня в Ираке и Персии. Убил моих людей, кстати - агентов абвера! Но теперь настало мое время! Я за все посчитаюсь с ним!
        - Вы сказали, что он занимает должность второго секретаря советского посольства в Вашингтоне? - задал вопрос грубого вида мужчина с глубоким шрамом на лбу. - Как вы это узнали?
        Собеседники вели разговор на немецком языке.
        Мужчины сидели друг напротив друга на широких со спинками деревянных скамьях за столом полупустого пивного бара, стилизованного под бюргерский замок, с характерным названием «Охотник». На стенах за их спинами безмолвно взирали на посетителей стеклянными глазами головы кабанов, рогатых оленей и волков, прикрученные к овальным деревянным подставкам. Антураж заведения выдавал давнюю страсть хозяина бара, старого Ханса Груннера - заядлого охотника. Предприятие представляло собой семейный бизнес, который держала супружеская пара немецких иммигрантов, покинувших родину задолго до войны. Муж за стойкой, дочь в зале и жена за кассой составляли весь персонал общепита. Однако это нисколько не мешало троице поддерживать в баре образцовый порядок: всегда свежее пиво, традиционное немецкое меню, чистые накрахмаленные скатерти и салфетки.
        Посетителей в баре никогда не бывало слишком много: чужих почти никого, только «свои люди», этнические немцы, проживавшие в городе на постоянной основе. Всего человек 10 - 15 завсегдатаев, но зато посещавших бар практически ежедневно. Кто-то забегал посидеть за кружечкой пива, а кто-то и на обед.
        На столе перед собеседниками толпилась глиняная посуда: несколько пустых и наполненных темным пивом высоких, разрисованных старыми гербами и замками кружек с металлическими крышками.
        - Я навел справки! Это было не сложно. Раньше я знал его как Азата Каджари, теперь же он Виктор Шабров. Я не удивлюсь, если на самом деле у него другие имя и фамилия!
        - Я все-таки думаю, что вы обознались, уважаемый Саади! Речь идет о должностном лице - втором секретаре дипломатической миссии! Зачем ему весь этот маскарад с переодеваниями?! - недоверчиво пожал плечами собеседник мага, бывший майор-эсэсовец.
        - Вы не понимаете, Эмиль! Он - советский разведчик и снова что-то вынюхивает! Его стиль работы непредсказуем: он меняет обличие, с легкостью вживаясь в новую роль как, несомненно, талантливый актер. Но уж в этот раз ему не удастся меня перехитрить!
        - Но подобному риску со стрельбой и переодеваниями обычно подвергают себя нелегалы, а он - официальный служащий посольства, дипломат с зеленым паспортом! К тому же он не в Германии, а в США - союзнице России по совместной борьбе! Зачем ему все это? Это мы с вами, дорогой Саади, - гости на чужом пиру! А ему-то зачем рисковать? Может быть, вы все-таки обознались?
        - Это исключено! Его я узнаю из тысячи! Он приехал сюда с женой-персиянкой, представительницей аристократического рода Каджари. Я помню ее еще по Персии! Женщина красива как цветок, и спутать ее нельзя ни с кем!
        - А вот это уже другое дело! Тут и надо, на мой взгляд, искать решение вопроса! Но только не сейчас. А с грузовиком вы явно поторопились и выдали себя! Теперь, если он опытный разведчик, то, проанализировав ситуацию, вполне может залечь на дно, и тогда взять его будет непросто!
        Мужчина увидел, как изменилось лицо мага, приняв раздосадованное, злое выражение.
        - Ладно, ладно, repp Саади, мы обязательно займемся этим вашим русским, но только после встречи с Геленом! - поспешил он заверить своего спутника. - И прошу вас не предпринимать пока никаких поспешных действий, чтобы не навредить нашему плану!

* * *
        - Ну, как вам еда, господа? Нравится?
        - Восхитительно, не правда ли? - обратился к своему спутнику Джон Маршалл. Его глаза повеселели, на лице ученого играла удовлетворенная улыбка, а сам он выглядел заметно более расслабленным и словоохотливым, чем еще какие-то полчаса назад.
        - Прекрасно, прекрасно, - закивал головой жующий немец, - очень приятная и легкая пища! - Он как раз заканчивал трапезу, время от времени поглядывая на часы.
        «Торопится, - отметил про себя, Бек, - главное, чтобы он не захватил с собою коллегу!»
        - Как вы съездили в Вашингтон? - задал дежурный вопрос психоаналитик.
        - Знаете, не столько выполнил из запланированного на свой вояж, сколько устал! - делано принял озабоченный вид разведчик, пытаясь выйти на общий разговор с учеными.
        - О, и я тоже смертельно устал! - признался Маршалл. И его лицо вновь приобрело отрешенно-каменный вид. - Тоже пришлось прокатиться в командировку по стране.
        - Где же вы были? - постарался как можно более беспечно задать свой вопрос священник.
        - Да, много где, - неопределенно ответил ученый, украдкой взглянув на своего спутника. Было заметно, что его сковывает присутствие коллеги.
        «Возможно, не доверяют друг другу?» - мелькнула догадка.
        В комнату вновь заглянул Хабиб. Теперь в его руках было три кальяна, которые он поставил на некотором отдалении от отдыхавших гостей.
        Мужчина вышел и вернулся вновь с пакетиками пахучих специй и металлической тарелочкой, на которой горкой расположились серые шарики кальянного угля.
        Он деловито «колдовал» вокруг наргили, колбы которых отличались цветом: красным, синим и зеленым. Затем приступил к раскуриванию, и клубы ароматного белого дымка повисли у стола.
        - А что это он делает? - спросил у священника Маршалл.
        - Прежде чем предложить кальян посетителям, он должен все подготовить, положив в колбу ту начинку, которую мы заказали, а также раскурить для нас наргили.
        - Фу, мы что же, будем курить после него? - брезгливо поморщился немец.
        - Что вы, Вернер, мундштуки будут непременно заменены! - возразил Бек.
        - Я надеюсь, что он не положит нам в колбы какую-нибудь «дурь»? - насторожился тот. - Почему цвет колб разный?
        - У каждого свой цвет, чтобы мы между собой не перепутали, кто какой кальян курит. Это обычное дело.
        - Вернер, ну что вы такое говорите? - в голосе Маршалла прозвучала укоризна. - Что подумает о нас святой отец?! Скажите, падре, а какую начинку вы заказали?
        - Шейх Шиша, кальян на свежем ананасе и арабских специях. Я всегда заказываю для себя именно этот наргили. Но, может быть, вы хотите что-то другое? Выбор очень велик!
        - Нет-нет! Мы полностью доверяем вашему вкусу! Звучит здорово - Шейх Шиша, хоть и непонятно!
        - Вы знаете, я сожалею, но должен откланяться: мне еще нужно сегодня поработать над докладом! - заявил, вставая со своего места, Фромм. Его лицо, и без того напряженное, выражало решимость. - Ты идешь со мной, Джон?
        И он многозначительно взглянул на своего коллегу.
        - А как же кальян? - с явным сожалением в голосе протянул Маршалл, оборачиваясь на священника. Его глаза искали поддержки.
        - Уважаемый Джон, послезавтра я возвращаюсь в Канаду, и наша встреча может не состояться вовсе, во всяком случае в ближайшем обозримом будущем. Если у вас есть хоть полчаса времени, то мы вполне смогли бы завершить наш приятный вечер наргили. Поверьте, вам это должно понравиться! - немедленно пришел ему на помощь разведчик.
        - Вернер, скажите моему водителю, чтобы отвез вас и тут же возвращался за мной! - принял наконец окончательное решение засомневавшийся было ученый. Мужчины молча проводили взглядом удалявшегося немца.
        - А как курить кальян? - поинтересовался Маршалл, когда они остались одни.
        В голосе ученого послышалось явное облегчение.
        «Значит, все-таки не доверяют друг другу!» - окончательно определился разведчик, а вслух произнес:
        - Обычно так же, как и трубку. Я вам сейчас покажу! Здесь главное правило - не торопиться, стараясь расслабиться и найти внутреннюю гармонию. Курение фимиама - это ведь целая церемония, которая, поверьте, ничуть не меньше чайной в Японии!

* * *
        Прошло минут двадцать блаженного молчаливого созерцания сизого дымка, плывущего в неярком разноцветном свечении, в обстановке полного покоя и отрешенности. В колбе булькала вода, оставляя на языке приятный привкус ананаса и каких-то неведомых трав. А вся комната наполнилась свежими ароматами.
        - Вот так проводят свои вечерние встречи, беседуя между собой, мужчины Востока. Это блаженное времяпрепровождение называется «джалься», то есть, в переводе с арабского языка, в буквальном смысле слова - «посиделки». Иногда, курение наргили заменяется жеванием ката - легкого наркотика, представляющего собой листья низкорослого деревца, очень напоминающего собой березу в миниатюрном исполнении. Каждый участник посиделок приносит с собой целую вязанку веток с этими листьями, которые постепенно обрывает за разговорами и посылает в рот. А потом часами жует зеленый пахучий комочек.
        - А кат нельзя глотать? - расслабленно, еле ворочая языком, поинтересовался Маршалл. - Что будет, если он попадет в желудок?
        - Вообще-то нежелательно. Хотя его частицы все равно со слюной попадают вовнутрь и ничего страшного при этом не происходит. Я думаю, вам следует немного подбавить угля! - обратился, возвысив голос к находившемуся в состоянии блаженного покоя психоаналитику, разведчик.
        Это были слова, обозначавшие начало активных действий.
        В комнате беззвучно возник Василий. Он неожиданно вплотную приблизился к ученому и пристально поглядел в его глаза.
        Бек невольно отвернулся, увидев, как хищно вспыхнуло зеленое око чародея и как округлились изумленные глаза американца.
        - Вы полностью расслаблены, я начинаю счет: один, два… - монотонно властным голосом заговорил араб. - Страхи уходят, уходят сомнения, уплывает все. Реальность гаснет. Пятнадцать, шестнадцать…
        Наконец Василий подал условный знак рукой, не прекращая глядеть прямо в глаза испытуемому.
        Разведчик нажал на кнопку «запись» портативного магнитофона, который извлек, как волшебную палочку - неизвестно откуда, и немедленно приступил к беседе:
        - Джон, сын мой, мы абсолютно одни: ты и я - твой духовный наставник. Ты торопился ко мне на исповедь. Тебе так надо исповедоваться и облегчить свою душу! Говори, мой друг, ничего не опасаясь! Господь милостив и все поймет, какой бы тяжкий грех ни тяготил тебя!
        - Я не знаю, с чего начать, - еле слышно пролепетал зачарованный, не отрывая своего взгляда от горящего, словно зеленый луч лазера, зрачка волшебника. - Я давно не был на исповеди!
        - Расскажи, с чего все началось и на кого непосредственно работаешь ты, сын мой?
        - Я боюсь говорить об этом. Они убьют меня и мою семью!
        - Кто они? Здесь никого нет, кроме нас. Не бойся, будь откровенен, сын мой! Не забывай, что над нами незримо присутствует сам Господь!
        - Я сотрудник Тавистокского института человеческих отношений, - монотонно забубнил ученый. - Он был создан в конце Первой мировой войны по приказу «Королевского института международных дел» как исследовательский центр под патронажем Георга Кентского, магистра объединенной Великой Ложи Англии, для ведения психологической войны. Его первый руководитель - военный специалист, Джон Рис, получил указание создать крупнейший в мире центр по «промыванию мозгов». Этот центр впоследствии стал основным подразделением «Британского бюро психологической войны» и активно действует поныне. За период между двумя мировыми войнами институтом была создана теория массового «промывания мозгов» в целях создания управляемых социальных ценностей. - Маршалл судорожно сглотнул и продолжил свою исповедь: - В 30-е годы Тавистокский институт человеческих отношений вошел в контакт с учеными Франкфуртской школы, которая действовала на базе учения Фрейда и реформаторского иудаизма, с целью «реформирования мира».
        - Кто такой Вернер Фромм? - перебил его Бек.
        - Это психолог, ученый-иммигрант из Германии, представитель Франкфуртской школы.
        - Над чем он работает?
        - Над проблемой психологического воздействия на личность.
        - Вы не доверяете друг другу?
        - Он нацист, бывший сотрудник «Аненербе», где работал над созданием психотропного оружия, применяя его на военнопленных.
        - Каков принцип действия этого оружия?
        - Это оружие еще носит название нейронного, и его принцип - дистанционное воздействие на психику человека при помощи магнитных полей. Наш научный центр разрабатывает электромагнитную пушку.
        - Как Фромм оказался в США?
        - В конце войны нашей разведке удалось провести операцию «Дастбин»[58 - Отстойник (Англ., прим. авт.).] по фильтрации пленных и населения Германии с целью захвата немецких ученых, проводивших эксперименты над людьми. Нам в том числе удалось захватить и врачей концлагерей. Всего было доставлено в Штаты около двух тысяч человек во главе с «ангелом смерти» Менгеле.
        - Как? Но ведь он военный преступник, палач?! - невольно вырвалось у Бека. В следующий момент он взял себя в руки: - А что это за эксперименты?
        - Методы зомбирования или полного подчинения личности, при которых применялись электрошок и наркотики, главным из которых является ЛСД.
        - Дальше!
        - Тавистокский центр и лично его руководитель провели огромную работу по тестированию военнослужащих британской армии и военнопленных. Именно эти наработки заставили США против их воли вступить во Вторую мировую войну против Германии, на стороне Англии. Под патронажем Тавистока и лично его нового руководителя Курта Левина была учреждена американская разведка УСС, которая всегда находилась под контролем Лондона.
        Курт Левин возглавил Управление планирования стратегических бомбардировок в годы войны. Это именно ему принадлежит разработка плана для королевских ВВС по массированным бомбардировкам жилых кварталов германских городов. При этом военные заводы, принадлежащие банкирам-евреям, оставались нетронутыми.
        - С какой целью проводились бомбардировки?
        - Левин и его команда экспертов вывели целевой норматив: если разрушить до 65 % жилья в результате ночных бомбежек, моральный дух населения будет непременно сломлен!
        - Какие основные направления работы Тавистокского института сегодня, в мирное время?
        - Соединенные Штаты представляют собой единый научный полигон, где проходят десятки научных экспериментов. Главная задача состоит в том, чтобы отработать методику подавления морального духа больших масс людей с помощью различных практик. Например, практики устрашения.
        - Над кем проводятся эксперименты и что представляет собой эта практика?
        - Эксперименты засекречены, проводятся над разными категориями людей, которые попросту ничего не подозревают. При этом зачастую применяются наркотические смеси в виде аэрозолей, распыляемых в метро и на железнодорожном транспорте. А суть воздействия состоит в том, чтобы держать человека в состоянии тревоги и неопределенности относительно его текущего положения и будущего, применяя различные методы воздействия на личность. Если в течение довольно долгого промежутка времени человек будет находиться в таких условиях, то он непременно «сломается» и его воля парализуется из-за сильных внутренних переживаний и сомнений.
        - Для чего это делается?
        - Таким образом можно воздействовать на любую личность, стирая ее компоненты и наполняя новым содержанием. Мы ищем методику воздействия на большие массы людей или население целой страны, чтобы проводить свою политику.
        - Понятно. О какой стране идет речь сегодня?
        - Наш следующий противник - СССР.
        - Чем конкретно занимаешься ты, сын мой?
        - Я возглавляю отдел информационной войны.
        - Какие задачи стоят перед отделом?
        - Отдел разрабатывает методы дезинформации, то есть рассылку заведомо ложной информации для того, чтобы ввести противника в заблуждение относительно истинного положения вещей. Главное в этой работе - отсутствие всякого шаблона и выбор верного соотношения правды и лжи.
        - Что ты имеешь в виду?
        - Однажды во время Первой мировой войны британскому шефу армейской пропаганды генералу Чартерсу попались на глаза две фотографии. На одной из них были засняты трупы германских солдат, которые оттаскивали за линию переднего края для захоронения. А на другой фотографии - трупы лошадей по дороге на мыловаренный завод. Генералу пришла в голову мысль заменить подпись под первой фотографией, используя материал второго снимка.
        Подработанный заново материал с фото, под которым стояло: «немецкие трупы по дороге на мыловаренный завод», был размещен на первых страницах всех печатных СМИ Европы и Америки, вызывая общее отвращение к «поганым бошам».
        - Кто твой непосредственный начальник?
        - Профессор Эвен Камерон.
        - Кто это?
        - Известный психиатр, друг и соратник Аллена Даллеса. В 1945-м они оба ездили на Нюрнбергский процесс. Камерон - специалист по шизофрении. Тогда его интересовало исключительно психическое состояние заместителя фюрера - Рудольфа Гесса.
        СПРАВКА:
        Рудольф Гесс, с апреля 1933 года заместитель фюрера по партии, нацист «номер три». В феврале 1938 года Гесс вошел в состав так называемого Тайного кабинета и был назначен преемником Гитлера (после Геринга). Гессу, проявившему абсолютную преданность своему фюреру было доверено принимать решения от его имени.
        Гесс - оккультист и идеолог нацизма, учил фюрера жестикуляции, готовя к важным встречам. Именно ему, занимавшему абсолютно исключительное положение в рейхе, Гитлер диктовал текст своей книги «Майн кампф», в которую вошли многие теоретические установки и мысли самого Гесса.
        В мае 1941 года, за месяц до войны с СССР, Гесс «неожиданно» для Гитлера совершил «самостоятельный» перелет за штурвалом легкого самолета в Великобританию, приземлившись в Шотландии. В его планы входили переговоры о заключении мира с Англией для ведения совместной войны против Советского Союза.
        Гитлер, получив сообщение о поступке Гесса, «пришел в ярость» и объявил своего бывшего заместителя сумасшедшим.
        До самого Международного военного трибунала в Нюрнберге Гесс находился под арестом в Англии. Все материалы по нему засекречены английской стороной и не раскрыты до сих пор.
        - Что Вам известно о Гессе? - Бек вглядывался в лицо Маршалла, наблюдая за его выражением. Все, что было связано с доверенным лицом фюрера, находившегося в берлинской тюрьме Шпандау представляло для Москвы повышенный интерес. Перелет бывшего заместителя Гитлера в Англию оставался одной из загадок Третьего рейха.
        - Мне известно только то, что посланник Гитлера передал Черчиллю секретное предложение фюрера, но что в нем содержалось, не известно никому.
        - А зачем для этого нужно было так рисковать самим собой, ведь были и иные каналы передачи совсекретной информации?
        - Гесс - воплощение нацистской Германии. В случае ее поражения в войне он должен был стать фюрером вновь возрожденного рейха.
        - Значит ли это, что нахождение Гесса в Великобритании фактически гарантировало ей мир с Германией в любое время?
        - Да, именно так.
        - А при чем его психическое состояние, которое так интересовало твоего непосредственного начальника. Ведь война уже была окончена?
        - Гесс на процессе пытался симулировать потерю памяти. Для опытного специалиста, каковым является Камерон, это было очевидно и подтверждало лишь в очередной раз психическое здоровье бывшего заместителя фюрера.
        - Значит ли это, что на Гесса все еще рассчитывают?! - Неожиданная догадка пришла в голову разведчика.
        - Да, именно так, - вновь повторил завороженный монотонным голосом. - Но дело не только в этом.
        - А в чем еще?
        - Как известно, Гитлер являлся медиумом, или личностью на грани психического расстройства. Впадая в транс и, входя в состояние истерии, он как бы отдавал в такие минуты свою душу тому, кто его водил. В это время фюрер творил чудеса, воздействуя на массы: люди стонали и плакали от восторга. При этом было неважно то, что он говорил. Главное как! Но…
        - Что ты хотел сказать, сын мой?
        - Гипнотическое состояние Гитлера распространялось лишь на немцев и совсем не имело влияния на другие народы, скажем, американцев или русских.
        - Так, и почему же?
        - Все дело в архетипе подсознания немцев, то есть в их инстинктивном поведении, основанном на модели мышления этого народа. И тот, кто должен был «включать» мозг фюрера, непременно должен был быть немцем по рождению.
        - А в Англии подозревали, что этим «кто-то» был не кто иной, как Гесс? - догадался разведчик.
        - Да, именно так. Он обладал настолько сильным биологическим полем, что его влияние распространялось на огромные расстояния. И все годы, пока этот нацист находился в Лондоне, институт работал над разгадкой его тайны. Если бы ее удалось решить, то германским фюрером можно было бы управлять!
        - Хорошо, об этом после, а сейчас продолжим, - предложил Бек после недолгого размышления. Все, о чем сообщил Маршалл, было весьма любопытным. - У Тавистока в Америке есть филиалы?
        - Да, около десятка.
        - Назови главные из них!
        - Исследовательский институт в Стэнфорде и Международный институт прикладных наук по поведению человека.
        - Кто финансирует программы психологической войны?
        - Фонд Рассела.
        - О каких суммах идет речь?
        - На нашу работу выделено два миллиона долларов.
        - А что у тебя в портфеле, сын мой? Ты ведь давно хотел «похвастаться» своими наработками и показать мне все, что в нем находится?
        - О да, конечно, падре, - засуетился испытуемый. - В нем наши работы по многим направлениям. Но это только наброски, требующие серьезной доработки.
        Перед взором Бека предстали программы с грифом «Секретно» и «Совершенно секретно». От их чтения у разведчика буквально зашевелились волосы на голове: столь ужасающим было их содержание: «… Установить единый мировой порядок с единой денежной системой», «полное разрушение национального самосознания и патриотизма», «разрушение религий, в особенности христианства», «полное прекращение промышленного производства в стране N», «хаос в экономике стран», «установление контроля над личностью путем управления сознанием»…
        Последние документы заинтересовали разведчика особо. На трех листах, под грифом «совершенно секретно», после небольшой преамбулы был изложен проект программы «X», где перечислялись различные уровни кодирования человека, после «стирания» его характера и черт личности.
        То, что прочитал Бек, было по-настоящему чудовищным преступлением против человечности! В программе излагались задачи по уничтожению личности и ее полному рабскому подчинению чужой воле. На одном из листков предлагалась ориентировочная градация уровней зомбирования человека:
        - «Альфа» - общее программирование отдельной личности и групп людей;
        - «Бета» - сексуальное рабство (программирование через насилие и подчинение);
        - «Дельта» - программирование с целью создания безжалостных убийц и бесстрашных солдат;
        - «Тэта» - расширение природных и телепатических возможностей человека для создания суперличности;
        - «Омега» - программа самоуничтожения личности (создание обстановки непереносимых внутренних переживаний);
        - «Гамма» - переключение внимания личности, то есть полная дезинформация.
        «Так вот чем занимается мой друг Джон», - со злостью подумал Бек о Маршалле.
        Память разведчика твердо зафиксировала увиденные документы, но его «шестое чувство» подсказывало, что наиболее важными из всех лежавших в портфеле бумаг был именно проект программы «X».
        - Что это за проект «X»?
        - Это разработка специальной программы для спецслужб и военного ведомства. Программа является перспективной для ведения тайных операций за рубежом и фактически одобрена Конгрессом. На ее основе будут разработаны отраслевые оперативные программы с рабочими названиями: «Артишок» и «Синяя птица». Но об их содержании мне, пока, ничего не известно.
        - Хватит! - бросил Бек в сторону Василия, выключая магнитофон. Полученной информации было более чем достаточно для вербовки. - Выводи его из транса!
        Разведчик увидел, как погасло, став малахитово-серым, изумрудное око чародея. Василий попятился и тихо беззвучно исчез из комнаты.
        - Что это было? - бледный, с испариной на лбу пролепетал ошарашенный американец.
        - Откровение или, на языке разведки, - вербовка! - спокойно пояснил разведчик.
        - А если я позову полицию?!
        - Я вернусь на родину, а вас, как это ни печально, мой друг, найдут мертвым. Вы слишком разоткровенничались!
        Думаю, что в ваших интересах теперь хранить в тайне то, что произошло сегодня. А будете хорошим малым, размер вашего ежемесячного жалования увеличится на 3 - 5 тысяч американских долларов. В зависимости от ценности информации, конечно. Согласитесь, что это совсем не плохая цена за разговоры о спасении души заблудшего сына?!
        - Кто вы?!
        - А вы как думаете? Я тот, кому весьма интересны ваши земные «прегрешения»!
        - А где ваш Хабиб? - все еще недоумевал Маршалл.
        - Здесь в основном я сам задаю вопросы. Приходите в себя, Джон. Я думаю, что теперь нам нужно конкретно кое о чем договориться. И прошу вас не делать глупостей!
        - Вы поступили бесчестно и подло! Я вас ненавижу!
        - Ах вот как! Вам ли говорить о чести, мой дорогой «инженер человеческих душ»? - Бек покраснел от ярости, но старался держать себя в руках. - Советский Союз расплатился за борьбу с нацизмом слишком дорогой ценой, чтобы я пускался здесь с вами в долгие рассуждения! Моя страна потеряла более четверти миллиона своих граждан, более трети своего национального богатства! Сожжены и разграблены тысячи городов и сел! Сумма потерь исчисляется в миллиардах! А вы - бывшие наши союзники по антигитлеровской коалиции, за нашей спиной вынашиваете неслыханные дотоле по своей чудовищной сути планы: хотите превратить нас, народ-победитель, в послушных вам рабов?! Лишить нас разума и права на собственную жизнь?! Не выйдет!
        Выбирайте сейчас: сотрудничество с нами без всяких условий с вашей стороны либо магнитофонная пленка с вашими откровениями прямым путем отправится в ФБР! Ну!
        - Я согласен, - промямлил едва слышно бледный, как мел, Маршалл.
        - Повторите громче! - потребовал Бек.
        - Согласен, согласен!
        Глава 5
        Генерал Рейнхард Гелен только что закончил свой доклад, используя показ ряда документальных материалов и слайды из собственного архива. Для этого в зал были доставлены проектор и большой белый экран, который развернули на дальней стене, прямо за длинным столом для совещаний.
        Минутой ранее был включен свет, и теперь он и шестеро его ближайших помощников молча ждали реакции от американской стороны, которая была представлена на переговорах руководителями американских спецслужб и представителями Конгресса, курирующими разведку.
        Из всех, кто принял сегодня участие в работе, генерал был знаком лишь с Алленом Даллесом - бывшим представителем спецслужб США в Европе, молодым и талантливым разведчиком.
        - Как вам удалось сохранить столько материала? - спросили у генерала, сидевшего свечой, будто на служебном совещании или на трибуне военного парада, американцы после нескольких минут паузы, которая показалась Гелену целой вечностью.
        - Главное в разведке - предвидение. Еще в марте 1945-го, когда русские стояли у стен рейха, я и мои офицеры сделали копии со всех собранных материалов, представлявших определенную ценность, и спрятали их в надежном месте.
        - Где?
        - На нейтральной территории, в австрийских Альпах.
        - Где сегодня находится архив? - настойчиво повторили американские переговорщики.
        - Там же. Он в абсолютной безопасности.
        - Почему вы не привезли его сюда? - прямо спросил у Гелена Джон Гувер, бессменный глава ФБР.
        Он сидел за столом в гражданском платье, круглолицый, тщательно выбритый, с безукоризненным правым пробором на седеющей голове и был похож на добряка-парня из джаз-бенда какого-нибудь ночного клуба, а вовсе не на шефа могущественной спецслужбы. Из нагрудного кармана его мешковатого черного пиджака игриво выглядывал белый носовой платок.
        Генерал бросил взгляд на директора ФБР. Он знал всю подноготную «старины» Гувера, руководившего американским бюро расследований уже более сорока лет, и без запинки мог бы выложить все факты его жизни, а вот видеть директора главной американской разведки в жизни, а не на фотографии, приходилось впервые. Через мгновение генерал ответил вполне искренне:
        - Архив остается там лишь до принятия вами окончательного решения. Кроме того, весь он в целях безопасности разбит на части, и потребуется время, чтобы его собрать.
        Гувер понимающе улыбнулся и ничего не ответил. Шеф разведки предпочитал говорить мало, сидя немного поодаль от остальных и сохраняя некий нейтралитет.
        - Что для вас борьба с Советами сегодня, когда война для Германии проиграна? - задал вопрос незнакомец, сидящий во главе группы переговорщиков. Он предпочел не представиться вовсе, но по всему было видно, что он - главный.
        - Я думаю, что одна война окончилась, но другая только начинается! - поглядел прямо в глаза американца Гелен, и в его голосе зазвучали металлические ноты.
        - Н, что же, нам, я думаю, все понятно, - председательствующий оглядел сидевших за столом коллег. - Делегация удаляется для совещания!
        - Как вы думаете, господин генерал, каким может быть их решение? - спросил один из сопровождавших Гелена людей, когда дверь за американской делегацией закрыл молодцеватый капрал американской армии в парадном кителе и белых перчатках.
        - Убежден, что у них просто нет выбора. Мы им особенно нужны теперь, когда Россия и Америка остались один на один во всем мире!
        У американских спецслужб нет никаких агентурных сетей на Востоке. Потребуются большие деньги и слишком много времени, чтобы их обрести. Для янки купить их у нас лишь ценой нашей свободы - выгодный бизнес без лишних затрат!
        - А что мы можем им предложить кроме восточного архива? - спросил один из членов немецкой делегации.
        - В свое время глава 6-го управления имперской безопасности, бывшей СД, Вальтер Шелленберг попытался отобрать у абвера службу «1-Ц» - оперативное управление военной разведки.
        Бедный адмирал Канарис помешал этому и поплатился жизнью в результате интриг. Но агентурную сеть возникшего спонтанно в самом конце войны сотрудничества оперативной и войсковой разведки абвера удалось сохранить!
        - Вы хотите сказать…
        - Вот именно, - прервал его генерал, понизив голос: в зал для заседаний входили члены американской делегации.
        На самом деле генерал храбрился и лукавил. Он не был до конца уверен в том, что идея использовать немецкий разведывательный потенциал будет положительно воспринята за океаном. Этому свидетельствовал и довольно холодный прием, который был оказан перебежчикам - их поселили в один из военных лагерей под Вашингтоном, за забором с колючей проволокой.
        «Что это значит, - размышлял генерал, - мы - просто пленники или это все-таки попытка всерьез засекретить переговоры? Если второе, то шанс есть!»
        Но тревога росла. А впечатление от «радушия американцев» не спасало даже то обстоятельство, что для каждого немца была приготовлена отдельная, вполне приличная комната, ведь у дверей с внутренней стороны не было ручек, а они были взаперти!
        Кто-то из его офицеров мрачно окрестил здание, в котором располагалась немецкая делегация, «Трумэн-отель».
        Гелен поглядел на Аллена Даллеса, шедшего непосредственно за главой переговорщиков. Лицо разведчика расплылось в улыбке.
        «Ну, вот и хорошо! - понял его без слов бывший генерал поверженного «тысячелетнего» рейха. - Значит, все-таки клюнули янки!»
        - Не скрою, для Соединенных Штатов ваше предложение звучит весьма заманчиво, - неторопливо произнес председательствующий, когда все участники переговоров вновь заняли свои места. - Через две недели, когда все будет готово в Германии, вас перебросят во Франкфурт-на-Майне, где вы поступите в распоряжение начальника службы «Джи-2»[59 - Американская армейская разведка (Прим. авт.).], генерала Зайберта. С ним вы окончательно обсудите методы совместной работы. Поздравляю вас, генерал!
        Американские официальные лица поднялись со своих мест.
        - Мне бы хотелось сразу обсудить концепцию сотрудничества, которая бы отвечала интересам обеих наших сторон, - торопливо проговорил Гелен.
        Он был несколько обескуражен той бесцеремонностью в отношении его самого и сопровождавших его лиц со стороны американских представителей на переговорах. Генерал рассчитывал на то, что они будут проходить в несколько ином ключе.
        - Соответствующие полномочия генералом Зайбертом будут получены, - последовал ответ.
        Гелен понял, что все теперь будет зависеть только от его практической пользы новым хозяевам.
        Со временем концепцию сотрудничества все-таки удалось утвердить. Но, соглашение на этот счет носило исключительно «джентльменский» характер.
        СПРАВКА:
        Текст «джентльменского» соглашения о сотрудничестве между армейской разведкой США и «Геленорг» (из книги воспоминаний генерал-лейтенанта Рейнхарда Гелена):
        1. Создаваемая немецкая разведывательная организация с использованием имеющегося кадрового потенциала предназначается для ведения разведки на Востоке, то есть фактически продолжает прежнюю деятельность. В ее основу кладется заинтересованность западных государств в совместной обороне против агрессии коммунистического блока.
        2. Организация работает не на американцев, не под их командой, а совместно с разведывательной службой США.
        3. Во главе организации стоит немецкое руководство, которое получает задания от американской стороны до тех пор, пока в Германии не будет создано суверенное национальное правительство.
        4. Организация финансируется американской стороной, причем денежные средства не будут браться из расходов на содержание оккупационной армии, покрываемых немецкой стороной. За это организация обязуется передавать соответствующим американским учреждениям полученные ею разведывательные данные.
        5. Когда будет создано суверенное немецкое правительство, оно решит, продолжит ли организация свою деятельность или прекратит ее. До тех пор организация будет замыкаться на соответствующее американское учреждение.
        6. Если когда-либо американские и немецкие интересы разойдутся, то организация вправе следовать линии, предложенной немецкими властями.

* * *
        Вечер зажигал огни фонарей и уличных реклам. Католический священник подходил к прайвет-салону. На него, молодого и стройного мужчину, обращали внимание прохожие, особенно женщины.
        Весна в Нью-Йорке наступила стремительно: лужи от подтаявшего снега давно исчезли, а мостовые высохли настолько, что местные модницы, все еще надевая меховые полушубки, щеголяли в летних туфлях, как бы соревнуясь друг с другом в том, кто первым окончательно «разоблачится», встречая тепло.
        Глядя на них, Шабров чувствовал грусть: во всех красивых женщинах он узнавал свою Гелшат Как хотелось ему быть с ней, дышать одним воздухом, оберегать и любить. А он не мог попросту уделить ей элементарного внимания - повести на прогулку в парк или кинотеатр! Господи, как же он виноват перед ней!
        Накануне Бек позвонил Кэтрин, чтобы сообщить о своем «убытии в Канаду» через несколько дней. «Уехать», не попрощавшись, было бы неприлично. Но вместо этого принял предложение хозяйки посетить салон.
        Кэтрин хотела познакомить его с активным участником атомного проекта, сыном протестантского священника, ученым-электронщиком Вилли Хиджинботтэмом - одним из руководителей движения за установление контроля над атомной энергией, получившего название «революция ученых».
        Кроме того, хозяйка салона заявила, что ученому очень хотелось бы поговорить с ним как со священником. Возможно, речь могла пойти об исповеди, но она не была до конца в этом уверена.
        - Молодой человек на грани психического расстройства, - сказала она по телефону, - он все время твердит о том, что для него жизнь потеряла всяческий смысл! Я боюсь, что он может решиться на необдуманный поступок. Мне очень жаль его, я знакома с его матерью!
        Бек был немало наслышан о протестном движении ученых, выступавших против политизации ядерных исследований, и поэтому сразу согласился прийти. Разведчик имел сведения о том, что среди людей, примкнувших к движению, были непосредственные участники «Манхэттенского проекта».
        Шабров не оставлял неоднократных попыток лично, с помощью Кэтрин либо ее брата-коммуниста, познакомиться с «отцом атомной бомбы», Робертом Оппенгеймером, который всячески избегал любой публичности либо новых знакомств. По оперативным данным, ученый продолжал оставаться в Лос-Аламосе и не поддерживал личной связи ни с кем из своих коллег, потрясенных трагедией в Японии. Он также ни разу публично не высказывал своего мнения, в отличие от некоторых из ученых-атомщиков, о том, чтобы оставить бывший ядерный центр «лисам пустыни». Но было известно из многочисленных источников, что Оппенгеймер переживает глубокую личную трагедию.
        Несомненным было и то, что великий ученый остается носителем сверхсекретной информации, и прежде всего о намерениях Соединенных Штатов в отношении своего бывшего союзника, СССР, в области применения ядерного оружия. Однако встретиться с ним все никак не получалось!
        Несколько дней назад Бек получил новое задание Центра: подтвердить либо опровергнуть факт переговоров бывшего генерала рейха Гелена - шефа восточной разведки фюрера с американской стороной в Вашингтоне. А также требовалось подтвердить либо опровергнуть нахождение немецкого эмиссара в США.
        Москву крайне интересовали как сами двусторонние контакты (если таковые имели место), так и их результаты. Тем более после полученной от него информации по Гессу Речь шла о тайной поддержке бывшими союзниками поверженного врага!
        Теперь разведчик планировал полностью сконцентрироваться на выполнении этой задачи, а для этого ему следовало вернуться в Вашингтон. Здесь, в Нью-Йорке, получить информацию о тайных переговорах не представлялось возможным и все попытки Бека разузнать хоть что-нибудь результата не дали. Никто ничего не знал. Разведчик понимал, что если переговоры и имели место, то они были строго засекречены и участвовал в них лишь узкий круг лиц, допущенных к государственной тайне.
        Заботу по дальнейшей разработке Джона Маршалла он передал своим коллегам из нью-йоркской резидентуры. Тем более что сопротивление ученого было сломлено абсолютно: он пошел на сотрудничество, приняв все условия советской разведки и уже начал снабжать ее ценнейшей информацией в обмен на денежное вознаграждение.
        Вернуться «домой», к Гелшат и Платоше, перестать без конца мыкаться в громадном, неприветливом мегаполисе было тайной мечтой разведчика.
        Как надоели ему затхлый, не похожий ни на что запах сырого Нью-Йорка, нагромождение серых стен и отсутствие пространства! Как соскучился он по природе Подмосковья: чистой речной воде, голубому небу и бескрайним русским полям!
        Кроме того, и сама логика текущих событий требовала исчезновения из возможного поля зрения американской разведки итак уже слишком задержавшегося в Штатах «канадского католического паломника». Дальнейшее его пребывание на виду у слишком широкого круга лиц становилось опасным. Бек это чувствовал безошибочно. Не следовало недооценивать ФБР и его контрразведку!
        Война окончена, но паче ожиданий американские разведорганы не только не упразднялись, как это было прежде в условиях мира. Напротив, их роль теперь возрастала в связи с выделением их в отдельные структуры, наделяемые особыми полномочиями. Советский разведчик уже знал о планах создания новой современной разведки в США (вскоре она станет всемирно известной под аббревиатурой ЦРУ).
        «Неужели снова война? Нет, этого нельзя допустить! Во всяком случае я со своей стороны сделаю все, что в моих силах, чтобы не повторилось новое кровопролитие!» - обещал сам себе советский разведчик.

* * *
        - Хорошо, что вы согласились прийти напоследок, падре! - встретила радушной улыбкой священника хозяйка салона, но ее глаза оставались грустными. - Сначала вернулась на свою родину Марго, теперь вот и вы уезжаете! А я остаюсь совсем одна, и теперь мне не с кем будет поговорить по душам за чашечкой кофе!
        Кэтрин была как всегда предельно аккуратна: в новом вечернем платье, с сумочкой на золотой цепи и прической, свидетельствовавшей о недавнем посещении парикмахера.
        Она печально глядела на Бека.
        - Поверьте, мне и самому не хочется никуда уезжать, ведь и я привязался к вам! Но, дело служения Господу - превыше всего! Лишь ради одного человека, Вашего мужа, я мог бы задержаться в Штатах. Да, видно, не судьба…
        - О, как я мечтаю о вашей встрече! - с жаром воскликнула Кэтрин. - Но и сама его не вижу. Он тяжело переживает то, что произошло в Японии, считая лично себя виновным во всем. Как я хочу, чтобы вы повстречались и поговорили с ним как священник! Вы нашли бы нужные слова? Ведь правда?
        - Непременно, дорогая, Кэтрин! Я питаю к вам и вашей семье самые искренние дружеские чувства! И конечно, постарался бы помочь. Я полагаю, ваш муж не причастен к уничтожению японского народа. Это сделали военные. И ему не следует себя укорять! А главное, всегда нужно уповать на милость Божию, и Он подскажет выход из любой, даже самой безвыходной ситуации!
        - Вы думаете? Вы действительно так думаете? - Кэтрин с надеждой поглядела в глаза священника. - Ну проходите, проходите, святой отец! Что же мы стоим у порога?

* * *
        Вилли Хиджинботтэм оказался долговязым худым молодым человеком. Он встал, возвышаясь над столом, чтобы поприветствовать подошедшего вмести с Кэтрин к его столу католического священника.
        - Познакомьтесь, господа, - предложила хозяйка салона. После слов, произносимых обычно в момент нового знакомства и знаков взаимного уважения, мужчины наконец заняли свои места друг против друга, оставшись вдвоем.
        Было около шести часов вечера, и залы недавно открывшегося клуба только начали заполняться постоянными его членами. Но от внимания разведчика не ускользнуло, что молодой человек уже успел опорожнить две дозы виски, о чем свидетельствовали характерные пустые стаканы, стоящие перед ним на столе, и заказать третью порцию.
        - Мне передали, что вы хотите пообщаться со мной как со священником, не так ли? - спросил Бек, присаживаясь напротив молодого человека.
        - Вы знаете, падре, я вовсе не горжусь, как многие мои коллеги, проделанной нами работой. Но надеюсь, что то, что произошло над Хиросимой и Нагасаки, заставит человечество быть миролюбивым! - сразу, без всякого вступления, выпалил ученый.
        Было заметно, что он находится под действием алкоголя, который молодой человек предпочитал употреблять без всякой закуски: на столе отсутствовали ее следы.
        Бек почувствовал, что нервы его собеседника напряжены до предела. Он взглянул на нового знакомого, приметив, как «гуляют» его руки, не находя места.
        «Испытывает угрызения совести?» - предположил разведчик.
        - Скажите, а сколько всего изготовлено атомных бомб? - просто, без всякого нажима и совершенно неожиданно для самого себя вдруг спросил Бек.
        - Три, - автоматически признался физик и, поняв, что выдал государственную тайну, встрепенулся, с опаской оглянувшись по сторонам, - А почему вы спросили об этом?
        - Хотел узнать о возможно еще одной трагедии человечества.
        - Вы думаете? О нет, ну что вы! - нервно улыбнулся ученый. - Во-первых, третья не готова… ну, в общем, - замялся он, - Япония капитулировала и война окончена. Применять третью бомбу нет никакого смысла.
        Это был явно не день молодого ученого-атомщика, оказавшегося не в ладах со своим языком.
        - Я слышал от Кэтрин, что вы - сын священника? - сам сменил тему разговора Бек, стараясь несколько смягчить непростую ситуацию. - Что же вы не ищете контакта со своей семьей?
        - Это, совсем тяжелый для меня разговор, - огорченно признался Вилли. - Отец до сих пор не хочет со мной общаться, считая меня причастным к японской трагедии. Я поддерживаю контакты лишь с мамой: пишем друг другу письма. Родители живут в Техасе, в окрестностях Далласа. Там у моего отца небольшой приход и паства. Знаете, во многом виноват я сам. Я повел себя как последний дурак, когда капитулировала Япония. Мы узнали об этом, находясь в Лос-Аламосе, где, несмотря на позднее время, было устроено что-то вроде парада. Все мы здорово напились и вывалились на улицу.
        Я был навеселе, кричал в беспамятстве, играл на аккордеоне. А потом заболел мой друг и коллега Даньян.
        В августе 1945-го он экспериментировал с небольшим количеством делящегося вещества и на долю секунды попал под цепную реакцию. Была поражена всего лишь одна его рука! Он умер, страшно страдая, через двадцать дней. Ему было только 26 лет!
        Я многое осознал тогда. Мне и в голову не приходило прежде, что обе бомбы, сброшенные на японском архипелаге, уничтожили города и их жителей, а не военные объекты! Пострадали гражданские люди: старики, женщины, дети! В каких мучениях они умирали! Но все это я понял только со временем!
        Ученый залпом допил содержимое своего третьего стакана и впал в состояние глубокого сумрачного молчания.
        Бек, стараясь не упустить ни одного слова признания, тем не менее не пытался форсировать события, понимая, что молодому человеку нужно просто выговориться.
        Через некоторое время ученый-атомщик заговорил вновь:
        - Не сердитесь на меня, святой отец! Мне очень и очень плохо!
        - Сын мой, вам лучше освободить душу: если есть в чем еще покаяться - говорите, не смущаясь. Господь услышит, поймет и простит.
        - Понимаете, как ни странно это звучит, я работал над своим заданием в рамках «Манхэттенского проекта», не очень представляя на самом деле масштабов того ужаса, который может постигнуть человечество! Мне казалось, что я и мои коллеги - истинные герои. А как же! Ведь мы хотим закончить войну, мы приближаем победу над злом, угрожавшим человечеству! А оказалось, что одно зло породило другое!
        - Что вы имеете в виду?
        - Моему коллеге, известному ученому Сцилларду, я думаю, вы слышали эту фамилию, а, может быть, и встречали его здесь у Кэтрин, удалось заполучить секретный законопроект Конгресса, в котором отражено желание военных подчинить дальнейшие исследования в области ядерного ядра и цепных реакций исключительно целям дальнейшего вооружения. А ученых-атомщиков поместить в условия строгой военной и государственной секретности! Если это произойдет, мир содрогнется от новых Хиросим!
        Вилли сделал знак рукой официанту, который немедленно возник у стола:
        - Еще виски, двойной!
        - Я думаю, вам не нужно пить более, мой дорогой друг! Я готов встретиться с вами в любом месте и в любое время и выслушать то, что Вы скажете. Но сейчас идите домой и хорошенько выспитесь!
        - Да-да, вы правы, падре. Благодарю вас!
        Ученый встал, и его так шатнуло, что едва не завалило на стол: столь много было выпито им спиртного.
        Через минуту его, в состоянии близком к обмороку, выводила из клуба охрана, заранее позаботившись о такси.
        «Правда ли то, что поведал ученый в отношении количества произведенных американских атомных бомб или это лишь - пьяная болтовня?» - размышлял, оставшись в одиночестве, Бек. Информация, полученная им от молодого человека, была исключительно важна. - Непохоже! Уж слишком он испугался своей болтливости!»
        - Вы не обиделись на меня, падре? - подошла к задумчиво сидевшему священнику Кэтрин. В ее голосе прозвучало извинение за случившееся с одним из постоянных членов ее клуба. - Поверьте, это очень приличный молодой ученый! Он сегодня сам не свой и перебрал со спиртным… Молодому человеку трудно!
        - Все хорошо, моя дорогая Кэтрин. Вам не за что испытывать неловкость: все мы люди! Мне пора. Я обязательно напишу из Канады!
        Впрочем, еще несколько дней я пробуду в Нью-Йорке. Мой телефон вы знаете и, если я вам понадоблюсь, звоните!

* * *
        - Если товарищ Шабров прав и у американцев в запасе всего лишь одна атомная бомба, то я думаю, у нас есть как минимум год-полтора для создания собственной бомбы сверхразрушительной силы! А пока СССР в относительной безопасности. - Сталин, в глубокой задумчивости, неслышно ступал по ковру кремлевского кабинета, держа в руке как всегда не зажженной в таких случаях, любимую трубку.
        Коробка с папиросами «Герцеговина Флор» так и осталась нетронутой на столе у зеленой лампы.
        - Как вы думаете, товарищ Фитин, насколько можно доверять этим сведениям?
        - Я полагаю, что донесения нашего американского представителя совершенно достоверны. Он не раз убеждал нас в том, что от него всегда приходит только проверенная информация. К тому же он ссылается на источник из ядерного центра, американского ученого-атомщика, то есть на непосредственного исполнителя. Нам удалось перепроверить данную информацию через нашего агента в США Дельмара, и он ее фактически подтвердил.
        Фитин имел в виду советского разведчика-нелегала Джоржа Коваля, уроженца Белоруссии, единственного советского агента, проникшего на засекреченное предприятие в качестве американского инженера.
        - Что значит «фактически?» - поинтересовался Сталин.
        - Не опроверг… Кроме того, мы имеем и косвенное подтверждение этим сведениям: одно ядерное изделие в не боевом состоянии находится в настоящее время на острове Тиньян в Тихом океане. Нашим агентам в этом районе удалось еще раньше выяснить этот факт. А недавно мы засекли визит на остров генерала Спаатса, командующего американскими военно-воздушными силами в этом регионе.
        Только наличием на столь непримечательном острове третьего по счету неиспользованного атомного изделия может быть продиктован визит туда столь большого начальника!
        Наступила пауза, во время которой глава внешней разведки украдкой взглянул в сторону сидевшего за столом наркома Лаврентия Берии. Их отношения продолжали стремительно ухудшаться, несмотря на неоднократные его попытки вернуть их в нормальное русло, и это обстоятельство всерьез беспокоило генерала.
        - Как идут дела у наших ученых, Лаврентий? - Сталин пристально взглянул на наркома. - Когда ими будет завершен атомный проект?
        Берия поспешно поднялся со своего места, блеснув одними стеклами в невидимой оправе:
        - Они делают все что могут, товарищ Сталин!
        - Пригласи ко мне Курчатова и Ванникова[60 - Народный комиссар боеприпасов (Прим. авт.).]. И приходи вместе с ними. Нужно, чтобы они уложились в срок: год-полтора!
        Берия кивнул и вышел из кабинета. Он не решился доложить вождю об опасном технологическом сбое, который произошел недавно в ядерном центре. Что сказать Сталину он пока не придумал.
        «Нужен прорыв, какой-то скачок, - думал идущий по кремлевскому коридору нарком, - иначе не успеем ни за год, ни за полтора! Вот если бы похитить кого-то из американцев-ядерщиков и привезти сюда! - мелькнула шальная мысль. - Кого-то из тех, кто непосредственно участвовал в секретных работах: Оппенгеймера например! Фантастика? А разве не фантастика то, что мы победили фашизм, что живы вообще?! А что если отправить шифровку Шаброву чем черт не шутит?»
        Глава 6
        - Зачем вы притащили меня сюда, Полонски? Это же не он!
        - Уверяю вас шеф, это - Мюллер! Он, конечно же, несколько изменил внешность, но приглядитесь получше: та же посадка головы, рост и осанка, хотя он и пытается сутулиться, старается не глядеть в глаза и не снимает тирольской шляпы даже в помещении! Что касается глаз, то тут, надо думать, немец применяет линзы. Но очевидна его любовь к русской водке! - Говоривший немного помедлил, ожидая реакции своего начальника, но, не дождавшись, продолжил излагать «стопудовые», как ему казалось, аргументы: - Трость в его руке появилась недавно, мы же не первый день за ним наблюдаем! Он здоров, не хромает и никакая палка ему не нужна. К тому же никто о нем ничего не знает, например откуда он появился в этих местах, - продолжал настаивать мужчина по фамилии Полонски. - Проживает в отеле один уже более месяца. При заселении представил паспорт на имя гражданина Австрии, к тому же назвал вымышленное место постоянного проживания.
        Полонски вновь поглядел на своего шефа, но тот задумчиво молчал. Казалось, что Даллес рассматривает картину некий пейзаж или натюрморт, а не человека. После немного затянувшейся паузы разведчик высказал последний свой аргумент в пользу того, что перед ними не кто иной, как бывший шеф политической полиции рейха:
        - Мы пробили этот адрес, но это какой-то заброшенный нежилой особняк. С ним вообще все запутано, и ничего толком установить не удалось.
        При этих словах своего агента Аллен Даллес криво усмехнулся и мысленно возразил в ответ: «Было бы странным, если бы с воскресшим группенфюрером - мастером фальсификаций и интриг, все было бы так просто и предсказуемо!»
        За столом полупустого ресторанчика альпийского высокогорного отеля двое посетителей в серых походных костюмах и горных ботинках, в которых с трудом угадывались иностранцы, украдкой, чтобы не привлечь внимание посторонних, разглядывали нестарого еще мужчину, одиноко сидевшего за рюмкой русской водки у дальнего окна.
        Перед ними лежало несколько фотографий: человека устрашающего вида в форме немецкого генерала СС с железным крестом и пронзительным взглядом, а также еще три фотографии мужчины в гражданском платье, которые они с осторожностью прикрывали газетой.
        Последние фото были сделаны, по-видимому, недавно, так как в них, несомненно, угадывался человек у окна.
        Перед американцами, а это были Аллен Даллес - шеф американской разведки в Европе и его помощник и резидент спецслужб в Швейцарии и Австрии Майкл Полонски (фамилия изменена) стояла непростая задача: сличить фотографии генерала СС с фотографиями гражданского лица и попытаться ответить на вопрос, тот же это человек или нет. А если тот, то…
        Внимательный наблюдатель мог бы еще заметить на улице, недалеко от входа в отель, непринужденно болтавшую шумную группу туристов из четырех мужчин атлетического сложения с лыжами для катания с гор и в спортивной одежде.
        Вряд ли могло броситься в глаза, что каким-то образом эти люди, находящиеся снаружи, имеют отношение к происходящему внутри. Но, это было именно так. Туристы-лыжники на самом деле представляли собой агентов американских спецслужб из группы захвата, которые с напряжением ждали команды к действию своего руководителя.
        В следующий момент посетители ресторанчика поторопились спрятать свои фотографии, смахнув их со стола - им принесли заказ.
        - Господа приехали издалека? - задал дежурный вопрос улыбчивый хозяин, колоритный пожилой австриец в темной ворсистой шляпе с пером, выставляя на стол тарелки с ветчиной, бобами и две кружки темного пива.
        - Мы из Швейцарии, - ответил радушному австрийцу Полонски по-французски, также улыбнувшись.
        - Надолго к нам?
        - Это зависит от того, как будете нас принимать! - пошутил разведчик.
        - О!.. Мы сделаем все, что в наших силах! Уверен, господам понравится! - заверил хозяин отеля и развел руками, державшими пустой поднос так, словно пытался обнять сразу обоих посетителей ресторана. - К тому же здесь - красота и такой свежий, густой от кислорода воздух, что его можно мазать на хлеб! Уверяю вас!
        Затем пожилой мужчина сдержанно хохотнул своей шутке, почтительно поклонился и, развернувшись, направился в сторону стойки бара.
        Весь недолгий разговор своего коллеги с простодушным австрийцем Аллен Даллес задумчиво промолчал, наблюдая за тем, как внушительного вида незнакомец пьет третью рюмку водки.
        «А ведь и правда к водке неравнодушен. Впрочем, для такого верзилы три рюмки - сущие пустяки! Ну, что же, времени нет. Придется рисковать!» - решил про себя Даллес, отгоняя сомнения.
        - Нам нужно оказаться в его номере раньше, чем это сделает он. - Отдал распоряжение своему коллеге шеф американского разведбюро в Европе, как только от их стола отошел хозяин отеля. - Пошли своих людей, пусть откроют дверь и займут там свои места. Но не явно.
        Еще двое пусть останутся здесь для подстраховки и ведут наблюдение - чем черт не шутит! Если это Мюллер, то он способен на любые поступки, тем более что он может быть вооружен. Все сделать аккуратно, тихо!
        - Понял, шеф! - с готовностью отозвался разведчик. Аллен Даллес проводил взглядом своих агентов, бросившихся выполнять приказание. Затем поглядел на часы, неторопливо допил пиво, украдкой еще раз взглянув на незнакомца, поднялся со своего места.

* * *
        Телефон прозвонил ранним утром, когда Бек еще был в постели. Он автоматически взглянул на часы - 6:30 утра. - Я вас слушаю!
        - Простите меня, падре, - раздался в трубке извиняющийся голос Кэтрин. - Я, наверное, подняла вас с постели? Просто я боялась, что уже не застану вас в Америке!
        - Мне давно уже следовало подниматься, дорогая Кэтрин, и я пока что в Нью-Йорке.
        - Ночью приехал мой муж. Он вернулся ненадолго, но, - голос женщины прервался, - он в ужасном состоянии: не может уснуть и без конца курит! Я прошу Вас, если Вы сможете, приезжайте сегодня же к нам домой. Лучше ближе к шести вечера! Приедет мой брат, Джон, с женой, и мы могли бы провести вечер в тихом семейном кругу. Я так надеюсь на вас, мой друг!
        - Я непременно буду! - пообещал Бек, и на другом конце провода послышались прерывистые гудки. Некоторое время разведчик, не замечая зажатой в руке телефонной трубки, в глубокой задумчивости продолжал сидеть на кровати. Затем он энергично поднялся и стал торопливо одеваться. Накануне пришла телеграмма из Центра, которая всерьез обескуражила Бека. В ней говорилось о том, что создание ядерного оружия в СССР вошло в завершающую фазу.
        Руководство разведки настойчиво, от раза к разу, выражало заинтересованность в организации тайного визита в СССР кого ни будь из ученых - непосредственных участников «Манхэттенского проекта».
        На крайний случай предлагалось продумать возможность похищения ученого, за которым в указанные квадраты у берегов Северной Америки, Канады, либо Мексики могла прийти советская субмарина. Москва обещала неограниченное финансовое содействие в осуществлении операции.
        Бек прекрасно понимал, что подобные требования обусловлены крайними обстоятельствами. Если Москва объявляла их - значит ситуация отчаянная.
        Прямым подтверждением тому явилась подпись под последней телефонограммой. Вместо привычного «Виктор» (псевдоним шефа внешней разведки генерал-лейтенанта Фитина), стояла подпись: «Павел» псевдоним самого Берии!

* * *
        - Василий, мне, возможно, потребуется скрытно переправить одного человека на территорию полуострова Галифакс (малонаселенная территория Канады). Но нужна абсолютная гарантия, что автомобиль, в котором он будет ехать, никто не остановит и не досмотрит, слишком уж он - известная личность!
        Бек попросил Василия встретиться с ним в срочном порядке, и сейчас они сидели друг напротив друга в восточном кафе. Было раннее дневное время и посетителей в залах еще не было. Учитывая важность встречи с агентом, разведчик предпринял все возможные меры, для того чтобы прийти сюда никем не замеченным.
        - Такой автомобиль существует, - невозмутимо ответил маг, - это автомобиль дона.
        - Что, самого дона?! - изумился разведчик.
        - Я думаю, что риск в деле, о котором вы просите, должен быть исключен вовсе? Не так ли?
        Бек в очередной раз поразился тому, насколько мгновенно и точно ловит суть проблемы Василий.
        - А он, этот человек, согласен добровольно проделать путь в несколько сот миль? - уточнил молодой человек.
        - Мне бы хотелось в это верить.
        - А что дальше?
        - Его подберет субмарина.
        - Кто будет его сопровождать?
        - Ты и я, но… есть и другая вероятность.
        - Какая?
        - Что этого человека придется похитить!
        - Дон - человек дела, но для кота в мешке он свой автомобиль не даст.
        - Я не могу раскрыть суть задания. Может быть, дело решат деньги?
        - Дон далеко не беден и втемную денег не возьмет!
        - Пойми, это государственная тайна!
        - Ого! Настолько серьезен вояж!
        - На карту поставлено многое, если не все, возможно, само существование человечества!
        - Ну что же, тогда надо подумать. - Лицо Василия стало непроницаемым.

* * *
        - Познакомься, Роберт! Это мой друг, отец Кевин Рондеро!
        Мужчина лет сорока двух, в белой сорочке, с усталым лицом и очень живыми глазами, поднялся из-за стола и протянул руку для приветствия:
        - Рад познакомиться, падре! Мне так много рассказывала о вас жена!
        - И я очень рад знакомству и хочу выразить свое истинное восхищение вами!
        - Ну что вы, для церкви и человечества я - само исчадие ада! Но поверьте, вряд ли кто-то из нас - ученых, мог даже предположить, чем обернется наша работа. Мы лишь хотели скорее закончить войну!
        Оппенгеймер порывисто, нервно пригладил волосы правой рукой, и Бек невольно заметил, как прокурены его пальцы и насколько бледен ученый.
        - Вам не следует загонять себя в угол: бомбы на Японию сбросили не вы, но военные и политики. К тому же нет безвыходных положений, и многое еще можно исправить!
        - Вы думаете?
        - Для этого я сюда и пришел.
        - Боюсь, что исповедоваться в грехах мне уже поздно, святой отец! - грустно усмехнулся великий физик.
        - Покаяние и исповедь и есть спасение, но существует и другой выход. - Бек пристально поглядел в глаза ученого.
        Оппенгеймер молчал, также не отводя своего взгляда от собеседника. Воцарилась опасная пауза, во время которой разведчик почувствовал, как гулко стучит в груди его сердце.
        - Парни, прошу вас, садитесь за стол! - вывела из неловкого положения Кэтрин. - Я напою вас чаем пока, не приехали Джон и Дорис. Они недавно звонили, сказав, что уже выезжают из дома. Значит, раньше, чем через час, их не жди! А когда приедут, то спокойно поговорить уже не получится!
        Собеседники расположились у круглого стола друг против друга. Кэтрин суетилась с чашками и свежей выпечкой. Оппенгеймер чиркнул спичкой и жадно затянулся.
        - Роберт, прошу тебя, не кури хотя бы перед чаем! - попросила его жена. Она с укоризной поглядела на мужа. - Что ж, пейте чай и беседуйте, а я оставляю вас наедине. Мы с Сарой[61 - Кэтрин имела в виду экономку.] займемся ужином.
        Бек отчаянно прокручивал в голове возможные сценарии дальнейшего развития разговора и… не находил. Наконец, понимая, что другой возможности может просто не представиться, решил рисковать.
        - Скажите, а что известно об изысканиях русских в области создания ядерного оружия?
        - Есть разные мнения. Некоторые из моих ближайших коллег, и их немало, склонны считать, что Москва близка к созданию своей собственной атомной бомбы. Ведь ядерные исследования Россия начала раньше нас, еще в тридцатые годы. Там замечательные ученые-ядерщики! Военные, во главе с нашей разведкой считают иначе.
        - Мне сообщили, что военное ведомство решило форсировать создание ядерных бомб, а Конгресс даже принял секретный законопроект по этому поводу.
        Оппенгеймер утвердительно кивнул в ответ головой, не проронив ни слова.
        - А может быть, чтобы избежать новых Хиросим, следует помочь Москве восстановить паритет сил в мире? - на одном дыхании выпалил Бек.
        Он все-таки сказал это! В ушах звенело, а горло пересохло от напряжения.
        Разведчику показалось, что прошла целая вечность, прежде чем Оппенгеймер заговорил вновь:
        - Мне уже предлагали что-то в этом роде мои коллеги левых убеждений. Например, мой старый учитель Нильс Бор считает, что атомным оружием не может владеть только одна страна. Это соблазн для нее поставить весь остальной мир на колени.
        - А как думаете вы?
        - Не знаю, - пожал плечами Оппенгеймер. - Да и как вы это себе представляете практически: сесть на самолет и слетать в Москву?
        - Вот именно.
        - Вы шутите, падре? - вскинул удивленные брови ученый.
        - Нисколько. Я уполномочен заявить, что вас ждут в Москве!
        - Кто ждет?! - Изумлению физика не было конца.
        - Маршал Сталин.

* * *
        Щелкнул замок входной двери, и на пороге гостиничного номера показался таинственный незнакомец, за которым еще несколько минут назад вели наблюдение американские разведчики.
        Впрочем, они уже были здесь. Аллен Даллес сидел в кресле напротив двери, а его помощник и двое агентов спецслужб, засунув руки в карманы и сжимая там рукоятки пистолетов, застыли в готовности к любому повороту ситуации, находясь каждый на своем месте.
        - Господа, вероятно, ошиблись номером, - ровным голосом, не выдававшим никакого волнения, произнес вошедший, во взгляде которого читалось лишь удивление и… ничего больше.
        «Какое самообладание! - мысленно восхитился шеф американского европейского бюро, пристально изучая лицо вероятного шефа гестапо. - Он или не он?! А, черт, теперь надо действовать!»
        В коридоре, за спиной у мужчины, возникли еще два агента разведки. Они были в одинаковых лыжных куртках и также держали руки в карманах. Мужчина молча покосился на них, и Даллесу показалось, что по его лицу скользнула тень кривой ухмылки. В следующий момент он вновь с невозмутимым видом обернулся к сидевшему в его кресле непрошеному гостю.
        - Не делайте резких движений, герр Мюллер, - отчетливо произнес Аллен Даллес, - мы хорошо знаем, кто вы!
        - Господа, вероятно, принимают меня за кого-то другого. Меня зовут…
        - Не трудитесь, Генрих, нам известны данные вашего нового паспорта. К тому же мы не иммиграционная служба. Прошу вас пройти и присесть. Нам надо поговорить.
        Мужчина не тронулся с места.
        - Я уполномочен сделать вам официальное предложение о сотрудничестве с вновь создаваемой американской разведкой в качестве специального советника президента США, господина Трумэна. Вы приглашаетесь в Вашингтон. Естественно, ваша личная безопасность, а также условия проживания в Соединенных Штатах и финансовая сторона вопроса гарантированы.
        Мужчина молчал и, опустив глаза, некоторое время глядел на ковер прямо перед собой. Затем тихо произнес, не поднимая глаз:
        - Мне нужно отлучиться в туалет.
        Наступила пауза. Наконец Аллен Даллес кивнул стоявшим за шефом гестапо агентам. Те отступили назад, освобождая проход.
        - Хорошо, но прошу вас, без фокусов! Мои агенты находятся по всему зданию! И даже на улице, - несколько преувеличил расклад сил шеф американского разведбюро.
        Длились минуты тягостного ожидания. В ванной журчала вода. Наконец ее течь прекратилась. Дверь распахнулась, и в комнату твердой походкой вышел тот самый устрашающего вида генерал СС, будто бы чудесным образом сойдя с фотографии, только без военной формы. В нем не осталось и намека на прежнего тихого постояльца. На американского резидента глядели немигающие холодные глаза шефа гестапо.
        Изменения были столь разительны, что не только Даллес, но и его подчиненные застыли в немом оцепенении.
        От этого взгляда шефу американского разведбюро в Европе стало не по себе. Его будто бы вдавили в кресло, а на лбу проступила испарина. С большим напряжением воли он постарался взять себя в руки.
        - Я согласен, но при условии, что получу письменное приглашение лично от президента Соединенных Штатов Америки! - четко произнося каждое слово, заявил Мюллер.

* * *
        Двуцветный желто-коричневый «Форд» с затемненными стеклами подъехал к самому обрыву пустынного берега. Из него вышли двое - Бек и мужчина, скрывавший лицо под черной маской.
        В двадцати метрах от них остановилось авто сопровождения, в котором находился Василий и его вооруженные сицилийские друзья, беспрекословно согласившиеся сопровождать их в поездке, лишь только увидели номера на коричневом «Форде». Лишних вопросов они задавать не стали.
        Весь путь обе машины проделали без осложнений. Маг решил проблему достаточно просто, в очередной раз подтвердив справедливость устоявшегося постулата о соотношении простого и гениального.
        На перекрашенный служебный «Форд» советского разведчика прикрепили один из многочисленных номерных знаков дона, который временно «позаимствовали» (за пять тысяч долларов) в чикагских мастерских сицилийской мафии. Где, кстати, и перекрасили автомобиль. В мастерских у Василия работал приятель.
        На двух контрольно-пропускных пунктах, которые миновали машины, вначале на территории Штатов, а затем и Канады пограничный контроль поторопился поднять шлагбаум, едва завидев приближающийся эскорт. Сомнений не было - автомобиль дона был вне проверок!
        Мужчины молча смотрели на кипящую внизу воду. Синева неба и океана сливалась в единое гигантское пространство, и становилось жутко от близкого соседства пучин. Кричали чайки, а в лучах заходящего солнца поблескивало сизое облако водяной мороси.
        - Кто вы, падре? - спросил Оппенгеймер, не отрывая глаз от воды.
        - Мое настоящее имя - Виктор. Виктор Шабров. Я русский.
        - Я так и подумал, - прошептал одними губами ученый. Вдруг на расстоянии около мили из моря стремительно и властно поднялся и стал расти темный силуэт краснозвездной подводной лодки.
        - В добрый час, Роберт! Жду вашего возвращения! - голос разведчика предательски зазвенел, выдавая глубокое волнение, связанное с серьезностью момента.
        - Спасибо, Виктор, - глухо отозвался ученый, стараясь сохранить присущее ему самообладание. - Надеюсь, что принимаю верное решение!
        И мужчины, глядя друг другу в глаза, крепко пожали руки на прощание.

* * *
        Военный самолет с единственным пассажиром на борту подрулил к административному зданию Штаба ВВС на Ленинградском проспекте в Москве, легко пробежав по посадочной полосе и рулежным дорожкам. Все взлетное поле и сам аэровокзал с притушенными огнями внешнего освещения были оцеплены несколькими волнами военных.
        Не дожидаясь, пока остановятся винты, подали трап, и тут же к нему подъехал черный правительственный автомобиль. Из него вышел коренастый мужчина кавказского вида в кожаном плаще с поднятым воротником и в шляпе. На его носу поблескивало невидимое пенсне.
        Дверь самолета открылась. В ее проеме показались двое: мужчина лет сорока в штатском и сопровождавший его генерал КГБ. Генерал пропустил вперед штатского, оставшись на борту.
        - Приветствую вас, профессор, - подошел к спустившемуся на землю мужчине кавказец. - Я народный комиссар Берия.
        - Скажите, я увижу господина Сталина? - спросил Оппенгеймер, пожимая руку встречавшего его члена советского правительства.
        - Он ждет вас у меня дома.
        Глава 7
        - Обещай, что ты больше не будешь надолго оставлять нас одних, уезжая в командировки! Без тебя нам очень пусто и грустно! - Гелшат глядела на мужа с нежностью, без тени укора, и Виктор прочел в ее глазах скрытую тайну, что-то новое и очень важное для них обоих.
        - Ты ничего не хочешь мне сказать, родная? - мягко, со скрытым волнением в голосе, спросил у любимой мужчина. Он знал, насколько тактична и сдержанна Гелшат, и чувствовал, что с нею что-то происходит.
        - Хочу, но не сейчас.
        Виктор не стал настаивать и просто легонько погладил женину руку, стараясь прочесть то, что таилось в ее прекрасных глазах.
        К столику под цветастым матерчатым козырьком, где расположилась семья советского дипломата, бесшумно приблизилась официантка, неся в руках увесистый поднос с заказом, и, улыбаясь, принялась выставлять с него тарелки с едой.
        - Платоша, не трогай кошку!
        Малыш, недавно освоивший ходьбу, открывал для себя окружающий мир, и за ним теперь требовался постоянный контроль. Абсолютно все, что только можно было потрогать руками или затащить в рот, перманентно трогалось и тащилось, чередуя друг друга.
        Повышенным объектом его внимания на данный момент была местная трехцветная кошка, лениво развалившаяся под пустовавшим соседним столиком.
        Она благосклонно принимала ласку маленького мальчика, гладившего ее округлившиеся то ли от беременности, то ли от постоянного переедания бока.
        - Нужно сходить в туалет и помыть Платоше руки, - попросила супруга, - чтобы он после животного не сунул их себе в рот!
        Виктор не без труда извлек из-под стола недовольного сына и, взяв его на руки, направился в сторону туалета - отдельного строения в дальнем углу обширной территории загородного кафе.
        Безлюдное заведение, у которого оставил свою машину Шабров после воскресной прогулки, находилось в лесистой зоне, несколько в стороне от трассы, ведущей к Вашингтону.
        К нему протянулась извилистая, укатанная щебнем дорожка, по обеим сторонам которой густо разрослись кустики буро-зеленого лесного можжевельника и культивированного шиповника, чередующие друг друга.
        Живая изгородь, отделявшая столики от асфальтированной стоянки для автотранспорта, была сплошь увита диким виноградом вперемешку с какими-то бледно-розовыми редкими цветками на тонких, словно нитка, стеблях.
        В кафе работал фонтан, и его прохладные струи приятной влажной моросью долетали до столика с каждым дуновением ветерка.
        В последние дни уходящего лета в столице установилась небывалая жара, но за городом, особенно в этом тенистом кафе, летний зной не ощущался так сильно.
        Гелшат, блаженно зажмурившись, откинулась на спинку плетеного кресла. Так приятно было беззаботно лежать, не думая ни о чем! Нет, она, конечно же, думала, не могла не думать о том, что должна сообщить любимому, когда он вернется.
        - Мэм, ваш супруг просит вас помочь ему с мальчиком! Открыв глаза, молодая женщина увидала у своего столика незнакомого мужчину, одетого в форму стюарда. Лицо незнакомца расплылось в вежливой улыбке. Но что-то неприятное, даже безотчетно злое, показалось в его внешности.
        Пытаясь отделаться от дурного предчувствия, Гелшат нерешительно поднялась со своего места.
        - Пройдите сюда, пожалуйста, этот путь быстро приведет вас к туалету, мэм! - услужливо наклонил лысеющую голову стюард, делая жест рукой в сторону поросшей зеленью извилистой дорожки.
        Гелшат торопливо шагала по тропе, не понимая, почему ей так не понравилась внешность незнакомца. Чего было в ней больше: деланой услужливости, или настойчивой навязчивости?
        И почему вдруг зовет ее Виктор?
        Не успела она додумать эти тревожные мысли до конца, как откуда-то сбоку, наперерез ей, вышел одетый во все темное, зловещего вида старик. Он опирался рукой на палку с массивным набалдашником, а на безымянном пальце его правой руки горел огромный рубин.
        Женщина сразу узнала его: это был тот самый бандит, который преследовал ее мужа верхом на летящей бричке в Тебризе! Черные глаза незнакомца светились открытой ненавистью.
        В ужасе она хотела позвать на помощь, но чьи-то руки грубо схватили Гелшат сзади, зажав ей рот тряпичным кляпом, от которого шел тяжелый дурманящий дух.
        Через мгновенье молодая женщина лишилась чувств.

* * *
        «Не пытайся обращаться в полицию, - читал оставленную на столе записку Бек, и его сердце холодело в груди, - мне не нужна твоя женщина! Мне нужен ты! Но если наделаешь глупостей - она умрет! Ты убил моих людей, и нам пора расквитаться, Азат Каджари! Я жду тебя сегодня одного и без оружия в девять вечера…»
        Далее следовал адрес на окраине города. Разведчик понял, что речь идет о территории заброшенного рудника. Именно там должна состояться их встреча!
        «Почему же я не доверился своему предчувствию?! Почему вдруг решил, что вероятность появления мага Мухаммеда Саади аль-Кадирийя в Соединенных Штатах настолько маловероятна, что является лишь плодом моего воспаленного воображения?! Ведь было же время все обдумать, принять взвешенное решение и меры для противодействия неожиданностям или хотя бы защиты от них! Не поверил себе, так нужно было слушать Василия! - укорял себя Шабров. - Но почему он до сих пор открыто не заявил властям, что узнал советского разведчика? Значит, он и сам находится здесь инкогнито и, конечно же, под чужим именем. А «его люди» - беглые нацисты, скрывающиеся от возмездия!
        Виктор внутренне содрогнулся от одной лишь мысли о том, что его любимая находится сейчас в руках фашистских нелюдей, способных на все ради своей цели! Сердце ныло от тревоги.
        «Надо собраться, нельзя раскисать!» - пытался взять себя в руки Шабров.
        - Туда, туда! - с нетерпением дергал за руку застывшего над запиской отца маленький сын. Он указывал пальчиком в сторону неторопливо удалявшейся от стола кошки, намереваясь непременно догнать животное.
        - Нет, сынок! Поехали домой, и поскорее! - Бек с тревогой поглядел на часы. До встречи оставалось еще несколько часов, но опоздать он не может!
        «Только бы скорее, вырвать любимую из лап циничных палачей!» - больше ни о чем в тот момент он думать не мог.
        Через минуту, рассчитавшись с изумленной официанткой за еду, к которой семья даже не притронулась, и, подхватив на руки сына, разведчик заторопился к своему автомобилю.
        Машина набирала ход. Виктор глядел на дорогу, заставляя себя не думать ни о чем, кроме движения. И… не мог.
        «Скорее, скорее, только бы успеть!» - повторял его разгоряченный ум.
        На заднем сиденье в детском креслице что-то весело бормотал Платон.
        «Оставлю сына у соседей и скажу им, что должен вернуться в магазин за Гелшат! - размышлял разведчик. - Ни в коем случае нельзя поднимать шума, чтобы не подвергать опасности жизнь любимой! Я сам виноват во всем и сам должен найти решение! Только бы успеть!»

* * *
        В ожидании ученых-ядерщиков Сталин стоял у окна своего кремлевского кабинета в глубокой задумчивости. Генсек размышлял о еврейском вопросе. Нет, его, очевидца захвата России в 1917 году, не нужно было убеждать в силе международного заговора, организаторы которого стремились с помощью Гитлера закрепить «новый мировой порядок» в виде триады, возникшей после Первой Мировой войны: англо-американо-еврейского союза банкиров и тайных обществ.
        Только вот фюрер, которого они все вместе привели к власти, вдруг возомнивший себя гением, вышел из-под контроля! Ведь не зря же вплоть до 1943 года никто на Западе «не замечал» геноцида евреев? А ведь Освенцим и Дахау действовали уже в полную мощь, где пеплом от сгоревших в печах людей посыпали дорожки. А потом, вдруг, все западные СМИ хором, как по команде, завизжали о страшном злодеянии!
        В планы триады, кроме развала России, входил и еще один вопрос: создание еврейского государства Израиль - древняя мечта международного сионизма на обретение евреями государственности.
        Сталин не был против евреев. Он был против сионизма и помнил попытку создания сионистского гнезда в Крыму - стратегически важном районе России в 1925 году. Все было обставлено под благовидным предлогом: объединения еврейского народа в рамках независимого государства. Но те, кто замышлял новое наступление на Россию, поторопились и выдали себя, как только в воздухе вдруг повисло забытое историей слово - символ: «Хазария»!
        Сколько сил было потрачено на то, чтобы отбить эту яростную атаку, которую финансировали американские банкиры-сионисты и бросился осуществлять их марионетка и второй (после Ленина) лидер еврейской революции в России - Троцкий со своим ближайшим окружением в армии и НКВД. Для него проект Хазарии оказался важнее всех должностей и регалий!
        Для евреев-переселенцев расчищали пространство: уничтожая коренное население Крыма: русских, украинцев, татар, с которыми никто не церемонился. Был арестован и позднее расстрелян волками Ягоды председатель ЦИК Крымской АССР, татарин по национальности, Мамед Кубаев, попытавшийся воспротивиться произволу.
        А в 1928 году уже было два Хазарских проекта. К Крымскому присоединился еще и Приамурский. Казацкую станицу Тихонькую переименовали в Биробиджан, а амурских казаков ждала жестокая судьба исконных жителей Крыма.
        Но ни в Крыму, ни в Приамурье еврейские переселенцы не задержались надолго, не планируя становиться землепашцами. К февралю 1929 года уже половина евреев-переселенцев покинула Биробиджан, уехав в крупные города, где с помощью родственников и знакомых вновь занялись привычным для себя делом - торговлей и мелким бизнесом.
        А в тридцатые годы, после разгрома «пятой колонны» в России, ситуация в корне изменилась, и речь пошла о Палестине…
        Здесь, по замыслу, невидимого Хазарского каганата, английские войска, которым было не привыкать к хладнокровному истреблению местных аборигенов, должны были очистить территорию Палестины для еврейских переселенцев от ненавистных арабов. Но вопрос на местах курировали умные и достойные люди из числа британской администрации, которые сразу поняли «откуда ветер дует». После вероломного убийства сионистами сразу нескольких британских чиновников, ответственных за проект «Палестина», англичане не захотели выступать в роли послушного «чистильщика», предоставив решать дальнейшую судьбу переселенцев Лиге Наций. И тогда взоры международного еврейства обратились к Берлину.
        «Был ли тайный сговор евреев с Гитлером по поводу Палестины? - задавал себе вопрос Сталин и соглашался сам с собой, - А иначе зачем было бы фюреру посылать в африканские пески экспедиционный корпус Роммеля, а Англии спешно снимать целую армию для защиты своих интересов в этом регионе? Смешно было бы полагать, что немецкий фельдмаршал, каким бы талантливым и отчаянным он ни был, способен в одиночку добраться до Ирана и перерезать канал, по которому шел в Советский Союз западный лендлиз. А как же две советские армии, дислоцированные в этом регионе?! Это не трусливые англосаксы, сдававшиеся тысячами под Тобруком, лишь только немцы добрались до этого захолустного ливийского городка на границе с Египтом.
        А вот выход Роммеля к Палестине - эта задача была ему, пожалуй, по силам! И если бы не «забыл» про него фюрер, не бросил на произвол судьбы без свежих частей и продовольствия из-за грандиозного поражения немецких войск под Сталинградом, то все у фельдмаршала могло бы получиться! Вполне могло!
        Впрочем, вопрос интересный, - продолжал далее размышлять Генсек. - Государство Израиль до сих пор так и не создано. Англичанам не до Палестины. А малоопытный в закулисных делах Трумэн организовал шпионский психоз с явным антисемитским уклоном, утверждая, что в американской компартии сплошь одни евреи! Что это, если не еврейский погром в рамках государства?! Политическая ошибка руководителей США - очевидна!
        А может быть, попытаться разыграть еврейскую карту и предложить международному еврейству содействие в виде собственного плана создания государства Израиль и тем самым развалить единство триады изнутри, не дожидаясь, пока американские атомные бомбы посыпятся на российские города?!
        Тем более что у Лазаря Кагановича найдется масса кандидатов на роль верхушки из «наших»: Давид Грин, работавший с ним в Гомеле (он же - Бен-Гурион), Голда Мейерсон (Меир), дочь купца из Киева. Она же - Галина Марченко и т. д.
        Отправить туда миллион наших советских евреев, прошедших войну, и захватить стратегический плацдарм в Палестине! Вот был бы сюрприз проходимцу Черчиллю! Ну а повод поступить так с Великобританией - всегда найдется! Достаточно вспомнить, как вел себя в отношении бывшего союзника английский премьер, даже не дождавшись окончательной победы над поверженным врагом!»
        Сталин невольно усмехнулся, вспомнив как ветераны - переселенцы Приамурья, молодые евреи комсомольцы, ели еврейскую мацу, присылаемую им из дома родителями вместе со свиным салом.
        «М-да… надо подумать!» - решил Сталин, прерывая размышления о геополитике и оборачиваясь к входящему в кабинет Лаврентию Берии во главе группы ученых-ядерщиков.

* * *
        - Я жена советского дипломата! - Синие глаза гневно глядела в лицо сидящего напротив мрачного старика. - На каком основании вы удерживаете меня?! Кто вы и что вам нужно?!
        По обе стороны от мрачного типа стояло двое мужчин. Одного из них, человека с грубыми чертами лица и с глубоким шрамом на лбу, Гелшат видела впервые. Второй же был тем самым стюардом, появившимся перед ней в загородном кафе.
        Незнакомцы молча глядели на пленницу.
        - Я знаю, кто ты, женщина, - скрипучим голосом проронил старик, сидящий на стуле, - ты - наследница рода Каджаров! И наверняка слышала обо мне. Я - Шами Пир, властелин Востока!
        У Гелшат больно екнуло сердце. Конечно же, она знала о злом колдуне, «друге фюрера», с именем которого были связаны все самые громкие политические убийства и заговоры в Азии и на Ближнем Востоке за последние десятилетия. Об этом ходили слухи и пересуды в иранском обществе.
        - Ты не нужна мне, - тем временем продолжал чародей, обращаясь к своей пленнице, - я уважаю твой древний род! Мне нужен твой муж! Он сорвал мои планы в Афганистане, убил моих людей в Ираке и ушел от меня в Иране!
        Проклятый, Азат Каджари! Он заслужил моего отмщения, и теперь я посчитаюсь с ним за все! - глаза старика засверкали огнем, а лицо исказила злобная гримаса.
        - Вам самим не поздоровится, когда он доберется до вас! - бросила в лицо колдуну отважная молодая женщина. - Каджары, истинные властители Востока, всегда ненавидели бандитов и самозванцев, удел которых - болтаться на виселице!
        - Молчи, дерзкая девчонка, или я сам, лично отрежу твой длинный язык! - подскочил на месте от негодования злобный маг.
        - Хороша девчонка, черт побери! - шепнул один из немцев своему подручному. - Гляди, какие глазищи! Я бы не смог убить ее. Мало того, что она прекрасно сложена и красива, из знатного рода, да еще и отважна, совсем не боится старика!
        - А если он прикажет ее казнить?
        - Да черт с ним! Саади - не шеф гестапо! Интересно, если девчонка не боится умереть, то что же тогда представляет собой ее суженый-ряженый, за которым идет охота?!
        - Ты же слышал, что говорил о нем Кадирийя: смел и ловок, как дьявол!
        - Надо принять все меры предосторожности! Я уверен, что он скоро появится здесь. Во всяком случае, будь я на его месте, то поторопился бы ради такой женщины!
        И немцы многозначительно переглянулись.

* * *
        Бек въехал на безлюдную территорию заброшенной штольни, предварительно погасив автомобильные фары. Прямо перед ним зияли разбитыми стеклами окна громадного мрачного здания, в котором когда-то располагалась администрация рудника.
        Строение больше походило на железнодорожное депо: заросшие травой рельсы для вагонеток уходили куда-то вглубь его черного чрева. Через частично разрушенную крышу можно было наблюдать луну и ранние звезды.
        «Лучшего места для сведения счетов не придумать!» - подумал о чародее Шабров.
        Мужчина с сожалением сунул пистолет под сиденье водителя - рисковать жизнью Гелшат он не намерен. Скорее машинально, чем осознанно, разведчик ощупал карманы. Его рука неожиданно наткнулась на овальный медальон.
        «Я услышу вас!» - с горькой улыбкой вспомнил обещание Василия Бек, и, немного помедлив, более подчиняясь чувству внутренней дисциплины, чем разуму, нажал на золотую звездочку.
        Металлические ворота были распахнуты настежь. Правая их часть висела на одной петле и время от времени издавала скрежещущий звук, рискуя в любой момент рухнуть на землю.
        Осторожно ступая, чтобы не издавать звука, Бек вошел в черное пространство и, немного попривыкнув к темноте, коротко перебежал вдоль стены вглубь помещения. В следующий момент он замер и прислушался. Где-то в отдалении послышались приглушенные голоса.
        Мужчина разглядел в темноте лежащий металлический прут и потянулся за ним, когда вдруг раздался резкий окрик:
        - Стой, подними руки!
        Голос раздался из кромешного мрака и был с явным немецким акцентом.
        - Где моя жена? - спросил Бек, выпрямляясь.
        - Обыщи его, Мартин! - вместо ответа скомандовал чей-то скрипучий немолодой голос. - Ну, вот мы и свиделись, Азат Каджари!
        Тот, кого назвали Мартином, с опаской приблизился к разведчику и быстрыми, профессиональными движениями ощупал одежду мужчины снизу доверху.
        «Знает свое дело!» - оценил профессионализм незнакомца Бек.
        - Он чист! - бросил в темноту немец.
        - Вы обещали освободить мою жену, если я приду сюда один и без оружия! - мужчина с трудом различил сидящую согбенную фигуру мага.
        - Я всегда держу свое слово, - проскрипел чародей, - вот она! Иди, попрощайся с ней перед смертью!
        Шабров бросился к жене. Гелшат была привязана к металлической балке. Ее руки и рот стягивала клейкая лента.
        - Милая, родная, как ты?! - раня пальцы и торопясь, Бек рвал на части неподдающиеся путы.
        - Любимый, они хотят убить тебя!
        - Ничего не бойся - я с тобой!
        - Вы обещали освободить ее! - вновь обернулся к магу разведчик.
        - Развяжи ее и пусть идет! - равнодушно отозвался Саади.
        - Я никуда не пойду без моего мужа!
        - Хотите умереть вместе? Что ж - это дело ваше! - кивнул в сторону своих подручных колдун. Мужчины стали молча приближаться.
        При этом один из них, по имени Мартин, вынул пистолет, а в руках другого блеснуло лезвие ножа.
        - Стойте! - выкрикнул Бек, закрывая собою Гелшат, и выхватил из рукава рубахи медальон со звездочкой и полумесяцем, который спрятал туда при обыске. - Если я сейчас нажму на эту звездочку, все мы взлетим на воздух!
        Это был блеф, та последняя соломинка, за которую хватается утопающий.
        Возникло замешательство. Немцы в нерешительности повернули головы в сторону мага.
        - Откуда у тебя амулет Великого эмира Бухары? - изумленно прохрипел Саади. - Так вот почему ты такой ловкий!
        - Отдай его мне, Азат Каджари, ведь ты - не посвященный! Эта вещь принадлежит мне, это - награда за мою верную службу у покойного эмира Абдул Ахада, которую похитили у меня много лет назад!
        - Ты врешь, собака! Мой уважаемый отец, эмир благословенной Бухары, раб Аллаха и верный друг российских императоров, Сейид Абдул Ахад Бахадур Хан, да будет благословенно его имя, не дарил тебе своего знака! Ты предал его наследника, моего августейшего брата Мир Мухаммеда Алим Хана, и бежал из Кермина. А потом организовал против него заговор в Афганистане!
        В светлом проеме двери показалась одинокая фигура мужчины, которая показалась Шаброву знакомой.
        - Что?! Этого не может быть! Принц Мир Ибрахим?! - вскочил со своего стула чародей. Его глаза горели страхом.
        Фигура продолжала приближаться. Разведчик с изумлением узнал в незнакомце… Василия.
        Он прошел сквозь недоуменно расступившихся немцев и стал около пары пленников, повернувшись лицом к обмякшему колдуну.
        - Ты отпустишь этих людей немедленно или умрешь страшной смертью, Кадирийя! Тебя настигнет проклятие династии Магныт и суровая кара Джучи - августейшего сына Чингизхана!
        - Нет, это невозможно! Бек[62 - Правитель, принц в Азии (Прим. авт.).], тебя же захватили большевики?
        - Да, и в этом повинен ты - незаконнорожденный сын моего деда и изменник! Я прошел все круги ада, чтобы вернуться и отомстить тебе за предательство и коварство!
        - Всем оставаться на своих местах! - рванула гулкую тишину властная команда, поданная громким голосом. Вслед за ней последовала автоматная очередь в воздух, пули от которой звонко защелкали по потолку и верхним металлическим балкам.
        В ангар ворвалась группа мужчин. Впереди всех в шляпе и плаще стоял владелец восточного кафе, держа автомат на изготовке.
        Бандиты бросились врассыпную. Один из них попытался выстрелить в незнакомцев из пистолета, но в следующий момент рухнул на землю, сраженный второй, но уже прицельной очередью.
        Шабров обнял супругу, пытаясь заслонить ее от пуль и осколков.
        - Все хорошо, милая, все хорошо! - шептал он ей. - Это наши друзья!
        - Не убивайте меня! - взмолился бандит со шрамом на лбу. Он бросился на колени перед Беком. Из его безвольно повисшей руки, которую он придерживал другой свободной рукой, сочилась кровь. - Я обладаю информацией о переговорах генерала Гелена и все расскажу вам! - горячо шептал он, ища своими глазами глаза Бека. - Только не убивайте! Я знаю, где в настоящий момент находится шеф гестапо Мюллер!
        В этот момент из темноты прямо на пленников вышел злой чародей Мухаммед Саади. Его лицо исказила гримаса глухой ненависти, а трясущаяся рука сжимала пистолет.
        - Умри, проклятый, Азат Каджари!
        - Нет, не смей! - встал между ним и пленниками Василий. Раздался одиночный выстрел, за которым последовали два ответных, выпущенных по самому Саади.
        Чародей взмахнул руками, и его тело безвольно рухнуло на землю.
        Шабров подхватил оседавшего Василия под руки.
        - Что с тобой, друг мой, ты ранен?! - Виктор осторожно повернул к себе тело ослабевшего Василия, из раны на груди которого сочилась алая кровь. Шабров находился в смятении, понимая, что совсем недавно стал свидетелем еще одной человеческой тайны, напрямую связанной с революционной трагедией своей страны.
        - Сейчас-сейчас, мы поможем вам! - Гелшат упала перед раненым на колени и, разорвав подол своего платья на полосы, пыталась перевязать ими рану.
        - Не надо, - произнес еле слышно Василий, - пришло мое время… Я - принц Бухарского эмирата, Сейид Мир Ибрахим! Это я нашел тебя в Александретте, - шептал одними губами умирающий, глядя на Виктора. Его прерывистое дыхание становилось все глуше. - Я знаю, кто ты… что ты - благородный человек… пользовался искренним уважением у правоверных. Прошу тебя, я… ухожу, возвращаюсь к Всевышнему и моему отцу, - его голос становился все тише. - Предай мое тело земле по обычаю моих предков, искренних друзей России!
        Это были последние слова, которые услышал советский разведчик. Слова, ушедшего от него навсегда человека-тайны, верного друга, спасшего не только его собственную жизнь, но и сам ее смысл - горячо любимую женщину.
        Шабров находился у тела умирающего принца до конца и в глубокой скорби наблюдал за тем, как гаснет его изумрудное око, постепенно становясь темным и тусклым. Пока наконец не погасло вовсе.
        Тогда он закрыл остекленевшие, отрешенные глаза друга. Его душили слезы, противиться которым, он был больше не в силах.
        Гелшат прижалась к супругу. Ее плечи сотрясали сухие рыдания: слишком много испытаний выпало на долю отважной женщины за последние несколько часов.
        Василия подняли на руки четверо итальянцев и понесли к выходу из ангара. Вслед за ними, тяжело ступая под конвоем, поплелся раненый немец.
        Пара же так и продолжала стоять на коленях, крепко прижавшись, друг к другу.
        Мужчина и женщина боялись разжать свои объятия, чтобы не потерять вновь столь драгоценное и зыбкое человеческое счастье, вернувшееся к ним сегодня так внезапно и так трагично!
        Глава 8
        Имам закончил читать погребальные молитвы и полил могилу водой:
        - Все мы принадлежим Богу и возвращаемся к Нему!
        Азат и Гелшат Каджари подошли ближе и семь раз, по мусульманскому обычаю, бросили по горсти земли на плоский холм с мраморной плитой, на которой золотом горело имя умершего принца и изречение из Корана: «Поистине, мы принадлежим Аллаху, и к Нему мы возвращаемся!»
        Метрах в десяти от них и стоявшего рядом мусульманского священника, в конце травянистого газона, молчаливой группой расположились итальянцы, время от времени крестясь по-католически - слева направо. Все они во главе с капо были одеты в черные костюмы и надраенные до блеска лакированные туфли.
        Бек невольно покосился на свою обувь, измазанную глиной от свежей могилы.
        «И как только им удается в любой ситуации сохранять безупречную аккуратность в одежде?» - подумал о них разведчик.
        Он еще раз с благодарностью поглядел на южан, которые еще совсем недавно спасли его самого и Гелшат от неминуемой гибели. Семья не пожалела денег на погребение своего друга-мусульманина и сейчас отдавала ему последние почести.
        «Знал ли князь Гамонтов, резидент Императорской разведки, кто такой Василий? - размышлял Бек. - Знал, конечно! Но, почему тогда не открылся мне напоследок? Доверял, но не полностью? А, может быть, просто, тактично промолчал потому, что это была не его тайна, полагая, что Василий, если захочет, сам все расскажет?» - советский разведчик продолжал по привычке называть прежним именем усопшего принца.
        Мужчина нащупал в своем кармане плоский медальон.
        «Я всегда рядом с вами!» - вспомнил он слова преданного друга и едва сдержал готовые было хлынут, из его глаз непрошеные слезы. - «Нельзя, нельзя плакать! Ведь по мусульманскому обычаю если плачут молодые мужчины, их упрекают, и только если плачут дети, или старики, то их «нежно успокаивают»! Сколько раз он сам напоминал об этом правоверным! Впрочем, он давно уже не священнослужитель!»
        Ах, как хотелось ему быть просто обычным человеком, обладающим правом на простые человеческие чувства!
        Имам, завершивший чтение погребальных молитв, обернулся и поглядел на мужчину.
        - Кто будет читать талкин?[63 - Специальная молитва - свидетельство о том, что усопший мусульманин был истинно верующим (Прим. авт.).] - спросил у священника Бек. - Если еще нужны деньги, то вот, возьмите!
        «Нет, ну определенно этот человек способен удивлять! - подумал в замешательстве имам. - Он - богат и не пожалел денег на дорогой Кафан (саван покойника) и дафн (церемонию погребения), и сейчас протягивает мне новую денежную сумму!
        А когда я предложил ему нанять плакальщиц, он отверг эту совсем недорогую платную услугу, напомнив мне, мусульманскому священнику, слова пророка Мухаммеда о том, что плач по мертвым исламская община не приемлет! Что это - языческая привычка наравне еще с тремя другими, которые он также озвучил, проявив при этом редкую осведомленность, словно ученый-схоласт! Да и сказано это было на чистом арабском - языке священного Корана!
        А теперь, будто бы имам он, а не я, напоминает о талкине - молитве редко читаемой, обращенной к архангелам Мункаре и Накире, дабы облегчить участь умершего правоверного при их подземном допросе! Нет, он определенно, не простой правоверный! Но тогда кто?!»
        - Я готов, только… - нерешительно забормотал все еще не отошедший от изумления имам.
        - Возьмите деньги! Они пригодятся на нужды вашего прихода, а мы сейчас же отойдем от могилы, чтобы оставить вас наедине с ангелами! - понял с полуслова имама удивительный незнакомец.
        Пара развернулась и медленно пошла к итальянцам, оставив на месте остолбеневшего имама с открытым ртом глядеть в их удаляющиеся спины. Вряд ли в своем окружении, даже среди священства, он мог назвать хоть одного столь просвещенного мусульманина!
        Тем удивительнее было то обстоятельство, что на его вопрос о вере заказчик лишь сообщил, что его корни находятся где-то в Иране!

* * *
        «Форд» неторопливо бежал по загородному шоссе, негромко посвистывая шинами по дорожному полотну. Шабровы возвращались домой.
        Опасности и страхи, тяжелые решения и счастливое избавление от неминуемой гибели ценой жертвенного поступка преданного друга, удивительная тайна его собственной жизни и молчаливые поминки в итальянском кафе, - все, решительно все уходило в прошлое.
        Было тихо и торжественно в надвигающихся сумерках и бесконечно грустно от пережитого. Мужчина и женщина молчали - их жизнь начинала новый отсчет. Но, будущее еще не раз напомнит им об испытании, которое не забыть никогда!
        Гелшат в узорчатой черной шали, покрывавшей ее голову, сидела рядом, молча, глядя перед собой, в глубокой задумчивости.
        Виктор время от времени поглядывал на жену, любуясь нежным профилем любимой женщины, и его сердце понемногу оживало, оттаивая. Сейчас он вспоминал их первую встречу в Тебризе: неожиданное появление на балконе восхитительной незнакомки в окружении юных дев.
        «Какой элегантной и юной была она тогда! Впрочем, сейчас Гелшат стала еще прекраснее!» - думал о своем счастье Шабров, и его сердце отзывалось сладкой болью.
        - В чем ты хотела признаться мне? - вдруг вспомнил он слова супруги, прерывая долгое молчание.
        Гелшат повернула голову в сторону мужа, и он вновь, как много лет назад, задохнулся от этого взгляда: синий водопад милых глаз хлынул на мужчину, окатив горячим волнующим теплом:
        - Я беременна! У нас будет девочка!

* * *
        Бек не стал рисковать и привлек к слежке за домом в пригороде Вашингтона, на который указал эсэсовец, лишь двух своих коллег из столичной резидентуры. Несмотря на важность задания, нелегалов он трогать не стал.
        Москва поставила задачу - добыть неопровержимые доказательства того, что хозяин дома, более походившего на виллу, не кто иной, как группенфюрер СС Генрих Мюллер. Но, как выполнить ее, если по периметру высокой ограды выставлена круглосуточная охрана? Как проникнуть в дом? И что ожидает внутри?
        Стояла жаркая, по-летнему ясная погода, и Бек, в котором никак нельзя было узнать второго секретаря советского посольства, сидел в открытом кафе, неподалеку от объекта наблюдения с одним из своих коллег, который, страдая от духоты, пил уже вторую по счету бутылку охлажденной минеральной воды.
        Шабров, прошедший школу выживания в условиях жаркого климата Азии, хорошо знал, что в жару, чтобы остановить жажду следует выпить чашку горячего напитка: чая или кофе. Однако влить в себя ту бурду, которую предлагали в кафе, выдавая за кофе, он просто не смог. А о чае из пакетика речь не могла идти по определению. Лучше не пить ничего!
        Шел девятый день слежки за домом. За все это время высокий мужчина в легких парусиновых брюках и рубахе без рукавов выходил за ограду в сопровождении четверки охранников, шедших подвое спереди и сзади от него на почтительном расстоянии, лишь дважды. И всякий раз только для того, чтобы прогулять небольшую лохматую собаку, которую держал на длинном поводке.
        Незнакомец от дома не удалялся, идя строго вдоль периметра ограды.
        На сделанных фотографиях трудно было разглядеть, является ли объект наблюдения шефом гестапо - слишком уж большим было расстояние. А подойти ближе означало бы неминуемо привлечь внимание к себе со стороны объекта наблюдения и его охраны. И то и другое было недопустимо.
        Тем не менее Бек неоднократно, под всякими благовидными предлогами, пытался приблизиться к гулявшему с собачкой хозяину, но тщетно. Охрана была начеку.
        Бек понимал, что просто фотографии не могут принести результата: шеф гестапо, скорее всего, поработал над своей внешностью, чтобы его сходство с прежним группенфюрером СС было не так очевидно.
        «Но что, же делать, - думал разведчик, - как проникнуть в дом?»
        Шаброву не приходилось ранее встречаться с руководителем политической полиции рейха, за что он был искренне благодарен судьбе. О способностях этого человека «раскалывать» любого он был немало наслышан.
        Разведчик располагал только фотографиями, присланными из Центра, на которых во всей своей красе был запечатлен бывший эсэсовский генерал. Фотографии же в гражданском платье, по понятным причинам, отсутствовали.
        «Почему он не покидает дом? За ним никогда не приходит машина, - недоумевал разведчик. - Что это значит? Генерал находится "на карантине" либо под почетным домашним арестом? Вряд ли. Скорее - работает дома!»
        Бек не знал о курьезном случае, произошедшем с шефом гестапо в новом американском разведведомстве (ЦРУ), что и побудило его новых хозяев отказаться от работы своего советника непосредственно в «конторе».
        Однажды, сразу по приезде в Америку, Мюллер шел по коридору Центрального разведывательного управления. Его взору открылась группа беседующих офицеров. Он прислушался. Речь шла о гестапо и ее роли в Третьем рейхе. Какой-то офицер назидательно пояснял двум другим своим собеседникам, какие, по его мнению, промахи содержались в работе фашистского политического ведомства.
        Мюллер поневоле замедлил движение: разговор агентов очень его заинтересовал, по большей части полной глупостью суждений.
        Через некоторое время бывший шеф гестапо с удивлением для себя обнаружил, что никто из участников беседы ни разу не упомянул его имени как руководителя службы. Тогда он не выдержал и, подойдя ближе к группе офицеров, прямо спросил у старшего по званию, кто, по его мнению, руководил политической полицией рейха?
        То, что он услышал, повергло его в шок:
        - Ну конечно же Генрих Гиммлер! Неужели вы этого не знаете? А помогал ему Гейдрих!
        - Видите ли, я слышал, что это был некто по фамилии Мюллер, - пытался возразить бывший группенфюрер.
        - Ерунда, это был Гиммлер. Никогда не слышал ни о каком Мюллере!
        И офицер назидательно посоветовал генералу СС прочитать свою недавно опубликованную книжку, из которой тот должен был непременно уяснить для себя, кто был кем в Третьем рейхе[64 - Тёмная сторона Америки, стр. 6.].
        Мюллер в бешенстве несся по коридору, кляня «тупых» американцев и жалея только о том, что прошли те времена, когда бы он мог отдать распоряжение бросить напыщенного умника в карцер «для просветления мозгов».
        «Ты бы враз наложил в штаны, если бы знал, кто говорит с тобой!» - мысленно пообещал своему обидчику бывший шеф гестапо.

* * *
        Время приближалось к полудню. Из распахнутого окна на втором этаже виллы раздались звуки рояля. Кто-то играл Вагнера.
        «Всегда в одно и то же время. Завидная пунктуальность!» - подумал об игравшем на инструменте Бек. - И Вагнер и четкое следование времени, будто незримому расписанию - все это черты немецкие. Но этого мало, очень мало, чтобы делать какие-то выводы!»
        Он вспомнил, как когда-то в очень большом зале их дома, как тогда ему, еще маленькому ребенку, казалось, играла на рояле его любимая Леля. И в ее репертуаре тоже были произведения Вагнера. А еще Моцарта, Листа и Баха.
        Бабушка учила игре на инструменте и своего любимого внука. Иногда они, по просьбе гостей, усаживались к роялю вдвоем и играли в четыре руки.
        Ах, как давно это было! Сколько лет он не прикасался к клавишам!
        В этот момент к решетчатой ограде у дома подъехал автомобиль-фургон с надписью «Ремонт музыкальных инструментов» и остановился метрах в пятнадцати от ворот. Из кабины водителя вышел мужчина в синем комбинезоне и такой же синей футболке, открыл багажник и начал деловито копаться в нем.
        Разведчики переглянулись. Охраны поблизости не было видно. Решение созрело сразу.
        - Мы агенты ФБР! - подскочили они к водителю. - Почему остановили машину вблизи охраняемого объекта?
        - Да я не знал… У меня вызов, - начал оправдываться ошалевший мужчина. - Вот, смотрите!
        И он протянул заявку на выполнение работ по настройке кабинетного рояля, даже не поинтересовавшись документами офицеров - столь неожиданным было для него их появление.
        - Пойдемте в автомобиль и разберемся. Здесь нет никакого рояля! Вы явно ошиблись адресом. Мы вас проводим, - пообещал Бек, не давая мужчине опомниться.
        Все трое заняли места в фургоне. Хлопнули дверцы и автомобиль, огибая по дуге площадь перед домом, нырнул в ближайший кривой переулок.
        Через четверть часа тот же фургон с надписью «Ремонт музыкальный инструментов» вновь появился у ограды особняка. На это раз из его кабины вышел стройный мужчина в синем комбинезоне, неся в руке ящичек с инструментами.
        Подойдя к калитке, Бек (а это был он) нажал на кнопку звонка.
        После некоторой паузы что-то щелкнуло в переговорном устройстве и раздался неприветливый мужской голос:
        - Я вас слушаю.
        - Здравствуйте, я мастер-настройщик. У меня заказ на настройку кабинетного рояля.
        Снова раздался какой-то треск и тот же голос предложил:
        - Подождите у калитки. За вами придут.
        Прошла минута или две нервного ожидания, пока наконец из дома не вышел мужчина в темном костюме и двинулся по мощеной камнем дорожке по направлению к калитке. В руках у него была портативная рация.
        «Охрана по последнему слову техники!» - невольно отметил про себя все замечавший разведчик.
        Когда охранник подошел вплотную к ограде, Бек протянул ему бумагу, которую несколькими минутами раньше «реквизировал» вместе со спецодеждой у насмерть перепуганного мастера-настройщика якобы для проверки его намерений. Равнодушно взглянув на бумагу, мужчина распахнул калитку и распорядился, поворачиваясь спиной к визитеру:
        - Идите за мной!
        «Хороша охрана, да не очень! - вновь мысленно оценил действия службы безопасности Бек. - Поворачиваться спиной к незнакомцу! Мало ли что!»
        На второй этаж вела широкая каменная лестница с кованым ограждением и перилами из красного дерева. По углам ее стояли огромные, в человеческий рост, китайские фарфоровые вазы с разноцветными драконами.
        Поднявшись по лестнице вслед за охранником, Бек очутился в роскошном прохладном зале, где преобладал белый цвет: белый мраморный пол, картины, написанные маслом, и также в белых резных рамах. Белые светильники по белым же стенам. Все гармонично дополняло богатый интерьер залы.
        У огромного французского окна, ведущего на балкон, стоял лакированный белый рояль, к которому его и подвели. Это был «Карл Бехштейн» - лучший из лучших среди своих сородичей.
        Шабров невольно застыл на мгновение, разглядывая роскошный инструмент. Затем он присел к нему на стоявший неподалеку стульчик, открыл полированную крышку и опустил пальцы на клавиши, изо всех сил соображая, что делать дальше.
        Послышалось бархатистое, благородное звучание. Не успел он отыграть небольшой музыкальный отрывок классического произведения, как вдруг охранник, находившийся здесь же, подскочил как ужаленный и изменился в лице.
        Разведчик обернулся. Прямо к нему, выйдя из боковой двери, шел высокий мужчина с короткой прической и темными глазницами вокруг глубоко посаженных холодных глаз.
        Бек сжался от напряжения - столь жестким был взгляд незнакомца. И постарался придать своему лицу невозмутимый вид. Теперь он был почти уверен в том, что тот, за кем они вели наблюдение все последние дни - бывший шеф гестапо, генерал СС Генрих Мюллер. И все же требовалось еще пусть небольшое, но прямое доказательство этому. Ошибки быть не могло!
        Мужчина подошел ближе, и их взгляды встретились.

* * *
        В Кремле, в здании Верховного Совета, шло расширенное заседание политбюро по поводу присуждения Государственной (Сталинской) премии деятелям культуры. С докладом выступал ближайший соратник вождя - Жданов.
        Именно ему, молодому партийному выдвиженцу «второй волны революционеров», было поручено серьезнейшее из направлений - идеологическое, работа с населением и деятелями культуры «по всемерному подъему патриотизма советского народа».
        Сталин краем уха слушал хорошо знакомый, согласованный с ним текст выступления, заранее дав «добро» персонально по каждому кандидату на награждение премией, и думал о будущем: «Что на самом деле мы строим? Что представляет собой Советское государство? Какая теория лежит в основе его созидания? Нет, не коммунистической утопии, а реального социализма? Ленин ничего не писал об этом. Не успел или не хотел? Его, политического террориста и еврея[65 - Ленин - Бланк по матери (Прим. авт.).], как и Троцкого, интересовало лишь одно - «мировая революция», а проще говоря, установление мировой гегемонии сионистов! Ради этого они погнали Красную армию через Польшу в Германию в 1920-м, и полегло более двухсот тысяч русских душ! И когда? Когда белые были еще в Крыму!
        Они чуть было не повторили свою авантюру в 1923-м! Этому едва удалось помешать!
        Но их обоих больше нет. Что дальше? Кто поможет мне заглянуть в будущее?
        Существовал ли ленинский план электрификации и индустриализации России? Нет, никакого плана не было! И это хорошо известно не только мне одному!
        Достроили Нижне-Свирскую ГЭС, проект которой разработал еще при царе талантливый инженер Никольский. Проект Волховской ГЭС, названной впоследствии «ленинской» тоже разработали еще в 1912 году. Царское правительство приняло решение о ее строительстве, но помешала война. Да и «лампочка Ильича» зажглась еще при Александре II, задолго до наступления нового века!
        Так что же предложил в созидательном плане Ленин? Ничего ровным счетом ничего!»
        Сталин оглядел невидящим взглядом полный зал присутствовавших на заседании членов политбюро и приглашенных и вновь углубился в свои размышления: «А что же пройдоха Маркс и его богатый благодетель Энгельс, утверждавший, что государство с развитием общества отомрет?! - Сталин криво усмехнулся. - Государство отомрет, конечно, если наши заокеанские "друзья" добьются своего и распространят в мире анархию и хаос! Разве не ясно, что государство есть способ организации жизнедеятельности народа? И чем лучше организована жизнь в государстве, тем лучше живет общество. Так зачем же отказываться от механизма организации жизни людей?!
        Другое дело - экономические законы. Какие из них действуют при социализме? Кто может их сформулировать? У Маркса все ясно с капитализмом и полная чушь о коммунизме! Ничего конкретного! Одна глупость!
        И все же официально нельзя отбрасывать теорию немца, чтобы не отпугнуть людей, - решил генсек, глядя на своих "соратников" по партии, - но, ее следует подработать! Так, чтобы в этом был смысл. Без новой идеологии мы обречены на гибель!
        Но, есть ли у меня время на эту работу? Разве не главное сейчас восстановить разрушенное жестокой войной народное хозяйство, решить продовольственную проблему и установить паритет сил с Соединенными Штатами, создав ядерное оружие?
        Да, никто и не отказывается от первостепенных задач. Но без идеологии - нет будущего! Но в чем она, как ее сформулировать?!
        Люди, люди! Нужны новые, умелые, проверенные в деле кадры, любящие Родину и готовые ради нее на все!»
        Сталин вдруг вспомнил Михаила Кошкина, совсем еще мальчишку, создавшего свой знаменитый танк Т-34, одолевший в войне пресловутые немецкие «Тигры».
        Паренек из глухой ярославской деревни, где не было никаких дорог, а лишь непролазная грязь, самородок, ставший генеральным конструктором уже в 36 лет! Он в одиночку сумел разглядеть преимущество гусеничного танка над колесным и победил в своей войне еще до ее начала, добившись в июле 1940 года серийного выпуска своей машины. И… скончался уже через пару месяцев, едва дожив до 42 лет!
        А ведь с ним не соглашались маститые специалисты-конструкторы, военные теоретики и маршалы! И если бы он не вмешался тогда…
        Вождь неприязненно поглядел на Ворошилова. Тот почувствовал на себе тяжелый взгляд хозяина и поежился, боясь поглядеть в его сторону, уставившись перед собой.
        «А он не испугался и победил! Да… кадры решают все! Кадры… Такие, как, например, Виктор Шабров!» - вдруг вспомнил своего спецпредставителя в Соединенных Штатах вождь.
        Он достал из кармана френча записную книжку и сделал в ней пометку: Берия - Абакумов - Шабров. Подчеркнул запись и снова повторил про себя известный марксистский постулат: «Кадры решают все! Нужно всерьез заняться воспитанием молодежи, новых поколений, развивая "русскую идею"! Все народы что-то хотят: евреи - Израиль, татары - Крым и Кавказ! Только русские, победившие в страшной войне ценой грандиозных, невиданных в мире потерь, не хотят и не требуют ничего!
        Но лишь этот народ и его грядущие поколения будут способны повести за собой все остальные народы СССР на решение сложнейших задач экономического строительства!
        В первую очередь для сохранения государства необходимо решить вопрос демографии славянских народов. Сколько мужского поколения русских, белорусов, украинцев полегло в войне! Сколько недосчитались мы новых жизней!»
        - Нужно объявить беспощадную борьбу космополитизму в искусстве, поднять на должный уровень советскую драматургию, особенно в искусстве кино, не бояться выдвигать молодых, - читал доклад Жданов.
        «Добрался до кинематографа», - понял генсек и поискал взглядом сидевшего в зале министра кинематографии Большакова. В следующий момент он прервал докладчика и обратился к министру:
        - Товарищ Большаков, вы видели фильм «Тарас Шевченко»? В нем главную роль сыграл Сергей Бондарчук.
        - Да, видел, товарищ Сталин! - вскочил со своего кресла напрягшийся министр.
        - Вам понравилась игра актера?
        - Да, товарищ Сталин!
        - А какое звание имеет Бондарчук?
        - Никакого… Ему чуть более тридцати лет…
        - А что, товарищи, может быть, присвоить ему звание народного артиста СССР? Как вы думаете? - обратился генсек к присутствующим.
        Зал одобрительно загудел, и в следующий момент раздались дружные аплодисменты.
        «Кадры решают все!» - еще раз мысленно повторил Сталин.

* * *
        - Здравствуйте! - первым поздоровался Бек, стараясь глядеть не в глаза группенфюрера СС, а на его переносицу.
        - Вы поляк? - поинтересовался хозяин виллы.
        - Нет. Я родился в Канаде. Вы задали этот вопрос потому, что я играл Шопена? - догадался разведчик.
        - Да, его фантазию-экспромт.
        - Вы музыкант? - в свою очередь задал вопрос Бек, отдавая должное осведомленности шефа политической полиции рейха.
        - Не совсем. Но я люблю музицировать.
        Наступила пауза, после которой Мюллер сообщил, буравя пронзительным взглядом глаза мастера-настройщика:
        - У меня есть еще один кабинетный рояль. Старый добрый «Зайлер». Я играю только на нем. А этот, - и он кивнул в сторону белого красавца, - раритетная вещь, еще конца прошлого века. Мне он достался в Европе по случаю. И я не знаю, когда его настраивали в последний раз. Что вы скажете о его звучании?
        «Я, кажется, догадываюсь по какому случаю он вам достался!» - стал приходить в себя Бек. А вслух ответил:
        - Я еще не тестировал его полностью. Но мне кажется, что, когда говорят - «роял», имеют в виду именно такие музыкальные инструменты. Ведь в переводе с английского это слово означает «королевский».
        - Вот как? Любопытно. И что же?
        - Мне сложно делать выводы, но настоящие мастера-настройщики в таких случаях исходят из того, что инструменты «вечные», к каковым, несомненно, относится «Карл Бехштейн», нужно меньше трогать, чтобы не повредить своим невежеством. Настолько качественно они сделаны. Думаю, что, скорее всего, дело не дойдет даже до регулировки и кончится просто обслуживанием.
        - Мне импонирует ваш подход! Что ж, тогда я спокоен за судьбу своего инструмента. Не буду вам мешать. А мы, пожалуй, пойдем на прогулку. Как вы считаете, Зак? - взглянул на своего охранника удовлетворенный группенфюрер.
        - Я немедленно отдам распоряжения! - отреагировал тот, глядя в удаляющуюся спину своего шефа, и умчался вниз по лестнице вслед за своим хозяином, ведя бесконечные переговоры по рации. Бек раскрыл механизм рояля и, делая вид, что начал работать с ним, прислушался. Он был абсолютно один в огромной зале!
        Или… нет. И это только ловушка и за ним кто-то невидимый пристально наблюдает!
        Разведчик понимал, что через какое-то время начальник охраны вернется и подобный случай уже может больше не представиться.
        «Надо рискнуть!»
        Не чувствуя под собою ног, он вихрем подлетел к боковой двери, откуда еще минуту назад выходил группенфюрер СС, и, распахнув ее, замер на пороге…
        Перед ним была столовая, заставленная прекрасной инкрустированной мебелью. На роскошном фарфоровом сервизе за стеклом, на вазах и блюдах красовались двуглавые орлы Российского императорского дома!
        «Вот оно, то недостающее звено в цепи доказательств! Грабеж такого уровня мог позволить себе только очень влиятельный человек, и им, без сомнения, был не кто иной, как шеф гестапо Генрих Мюллер!»
        Уже собираясь покинуть помещение, Шабров автоматически, более из любопытства, чем для дела, открыл дверь в соседнюю комнату и… застыл от ужаса, чуть не закричав. Со стены на него смотрели два демона: Гитлер и генерал в черной форме СС. Их портреты, выполненные маслом, висели рядом. Больше никаких сомнений не оставалось: хозяин виллы был шефом гестапо.
        В этот момент послышались шаги на лестнице.
        Через мгновенье Бек уже вновь склонился над механизмом рояля, держа в дрожащей от возбуждения руке настроечный рояльный ключ. Сердце готово было вырваться из груди. Но дело было сделано!

* * *
        - Скажите, товарищ Абакумов, какую оценку вы можете дать работе вашего подчиненного, товарища Шаброва, в Америке? - Сталин поднял со своего места министра НКГБ.
        Его, а также Калинина, Молотова и Берию вождь попросил зайти к себе в кабинет. Было заметно, как они, нерешительно пропуская друг друга, топтались у дверей кабинета Сталина, не зная, зачем приглашены первым лицом государства.
        - На мой взгляд, он - один из лучших наших разведчиков за рубежом, - последовал ответ министра.
        - А ты как думаешь, Лаврентий? - обратился генсек к молчавшему наркому и улыбнулся. - Он же почти твой крестник?
        - Товарищ Шабров зарекомендовал себя только с самой положительной стороны, товарищ Сталин! - поторопился подняться нарком. - Им добыта ценнейшая информация! А его вклад в создание ядерного оружия…
        - Знаю, знаю, - перебил Сталин, понимая, что имеет в виду Берия. - Я предлагаю присвоить полковнику, товарищу Шаброву, звание Героя Советского Союза! Вы не возражаете, товарищи?
        «Он - подполковник», - хотел было поправить вождя Абакумов, но передумал: полковник, так полковник.
        Участники дружно согласились с предложением генсека.
        - Товарищ Абакумов, а как вы планируете в дальнейшем использовать товарища Шаброва?
        Может, отправить его в Аргентину на помощь нашему послу товарищу Сергееву? Я думаю, что человек с его опытом загранработы мог бы оказать нашему полпреду большую помощь в строительстве отношений с этой очень важной для нас страной на американском континенте!
        А заодно пусть отдохнет немного - он этого заслужил!

* * *
        - Позвольте от всей души поздравить вас с присвоением высокого звания Героя Советского Союза и выразить сожаление, что вам предписано покинуть нас! Вы ведь, наверное, уже получили сообщение по своим каналам о переводе в Аргентину? - поинтересовался Громыко, лишь на мгновенье взглянув в глаза второго секретаря посольства.
        Он пригласил в свой рабочий кабинет Виктора Шаброва одного, учитывая особый род его деятельности. И теперь встреча дипломатов более напоминала их первое знакомство.
        «Полагаю, что вы не очень переживаете по этому поводу, - подумал Шабров, но в ответ лишь поблагодарил посла. - Странная манера никогда не глядеть в глаза человеку!» - вновь с упреком в адрес главного дипломата подумал разведчик.
        - Когда планируете отъезд? - поинтересовался Громыко.
        - В следующий вторник, Андрей Андреевич.
        - Ну что ж, благодарю вас за службу! - протянул руку для прощания посол, вставая со своего кресла.

* * *
        Бек навсегда покидал Соединенные Штаты. Он понимал, что новое его назначение - благодарность Центра за его работу.
        Дальнейшая «забота» о шефе гестапо, по приказу Центра, ложилась на нелегальную резидентуру в США.
        А его ждала сказочная по красоте, дружественная СССР страна во главе с ее «сильным человеком», его коллегой, военным разведчиком, полковником и президентом - Пероном и его милой женой и ангелом-хранителем, любимицей всего народа Аргентины - Эвой Перон.
        Но, не все было так просто. Именно эту страну задолго до войны в Европе Гитлер стремился превратить в плацдарм для своего наступления на весь американский континент. Германская разведка опережала здесь совместные усилия англо-американских спецслужб. Удаленность Аргентины от основных европейских театров боевых действий лишь помогала планам фюрера.
        А после крушения Третьего рейха именно в Аргентине под чужими фамилиями и с измененной внешностью укрылись от справедливого возмездия бывшие нацистские преступники, заранее подготовив для себя «тихие гавани» в стране, которая лишь понаслышке знала о величайшей битве добра со злом XX века. Многие из беглецов прибыли сюда со своими семьями и награбленным за войну состоянием.
        Раскрыть их и передать правосудию стало одним из ответственейших поручений Москвы своему заслуженному разведчику.
        Но впоследствии жизнь скорректировала планы Центра. Вновь созданная американская разведка развернула в Латинской Америке широкомасштабную операцию в рамках нового направления шпионажа - медицинского. Сотни и тысячи людей в Венесуэле и Боливии будут заражены сифилисом и другими опасными заболеваниями. Работы велись безжалостными преступниками ЦРУ от медицины, которые начали свои опыты над заключенными, а затем перенесли их и на само население латиноамериканских стран.
        Следовало помочь вскрыть эти злодеяния и помешать геноциду народов Латинской Америки.
        Из аргентинской поездки Шабровым предстояло вернуться на Родину но до этого дня нужно было еще дожить! Пройдут долгие три года напряженной работы, жизни и счастья рождения дочери, которую назовут в честь незабвенной бабушки - Лелей.
        Эпилог
        Шел 1974 год. Шабров загнал свою «Волгу» (ГАЗ-21) в гараж и закрыл двери на ключ.
        Полковник вернулся из академии, где присутствовал на выпускном экзамене будущих офицеров-разведчиков. Он остался доволен молодым пополнением: такие ребята не подведут!
        Май был на исходе. В уже прогретом полуденном воздухе плыла дальняя музыка и витал пьянящий запах сирени, в котором утопал весь московский двор.
        Виктор Платонович хорошо знал соседа-фронтовика, прошагавшего в пехоте дорогами войны всю Европу и страстно любившего сирень.
        У ветерана не было ни дачи, ни машины. И поэтому объектом его стараний стал двор, где царствовали выращенные его добрыми руками махровые ветки. От этой взаимной любви растения и человека все окрестное пространство превратилось в остров цветущей свежести.
        Полковник зажмурился от нестерпимого удовольствия дышать сиреневым ароматом в маленьком оазисе огромного, все время куда-то безумно спешащего города. Он замер на мгновение и смежил глаза от блаженства.
        И вдруг посреди солнечной благодати ему померещился душный запах алоэ и эвкалипта, будто бы он где-то далеко от России! И снова риск и натянуты нервы, и пульсирует в висках от напряжения горячая кровь…
        Старый разведчик автоматически сунул руку в карман и нащупал в нем плоский медальон, который, казалось, вдруг ожил и подал тревожный сигнал.
        В следующий момент он сломя голову бросился бежать к своему подъезду и, задыхаясь и торопясь, начал отсчитывать этажи просторной сталинской постройки: первый, второй, третий, четвертый…
        Вот, наконец, и звонок!
        Дверь отворилась. На пороге стояла его любовь. Она смотрела на мужа, и в ее прекрасных глазах застыла тревога:
        - Что стряслось?!
        - Ничего, ханум, ничего, - беря себя в руки и переводя дыхание, улыбнулся Шабров, невольно повторив те же слова, которые сказал своей любимой много лет назад при их первой встрече, - просто я так соскучился по вам, моя милая шахиня, что чуть не сошел с ума!
        - Уважаемый Хаджи-Азат, вы известный льстец! Однако растрогать нас просто! И ваш любимый кофе скоро будет готов!
        Москва, август, 2014 год
        Об авторе
        Попенков Олег Николаевич, родился в Воронеже, окончил Военный институт иностранных языков в Москве. В институте получил для изучения арабский язык, и с тех пор его жизнь напрямую связана с Арабским регионом (Ближним Востоком).
        Долгое время работал за рубежом в качестве военного переводчика. Участник военных событий в Сирии 1970 г., за что был награждён орденом Красной Звезды, Северного Йемена (1974 - 1975 гг.), Ливийской Джамахирии (1978 - 1982 гг.). Окончил Военно-политическую академию им. Ленина и стал педагогом высшей школы. С 1987 г. ведёт научно-преподавательскую деятельность. Кандидат исторических наук, арабист-востоковед, старший преподаватель Военного университета Министерства Обороны.
        Вторым своим призванием считает литературу. Является автором 19 литературных произведений, среди которых политические романы: «Битва за Ориент», посвященный событиям в Ливии в 2011 г., и «Бек», рассказывающий о действиях нашей внешней разведки в довоенное время на Востоке и военное в Соединённых Штатах и Канаде, а также повести, рассказы.
        notes
        Примечания
        1
        Как тебе не стыдно! (Араб.)
        2
        Посещение мусульманами святых мест.
        3
        Город на севере Сирии.
        4
        Четки (Араб.).
        5
        Фоками (Араб.).
        6
        Спасибо, господин! (Араб.).
        7
        Пророк (Араб.).
        8
        Город-порт на севере Сирии.
        9
        Сук (Араб.).
        10
        Здравствуй, братишка!
        11
        Здравствуй, мой господин!
        12
        Шейх имел в виду турецкого губернатора.
        13
        Духовных школ.
        14
        Ниша в центральной части мечети, указывающая на место нахождения Мекки.
        15
        Да, да! (Нем.).
        16
        Территория проживания пуштунских племен на границе с Индией (Прим. авт.).
        17
        Глава МИД Англии в 1937 году.
        18
        Адом (Прим. авт.).
        19
        Раю.
        20
        Земной поклон.
        21
        Ливан и Сирия (Прим. авт.).
        22
        Шейх имел в виду Ага-хана III, лидера мусульман на Среднем Востоке и президента Лиги Наций в 1937 - 1938 годах.
        23
        Последователь (Араб.).
        24
        Араб.
        25
        Добро пожаловать! (Араб.).
        26
        Национальная одежда бедуинов.
        27
        Да, папа! (Иракский диалект араб.).
        28
        Просыпайся! (Араб.).
        29
        Так звали бедуина.
        30
        Управление стратегических служб - предшественник ЦРУ, главной разведки США (Прим. авт.).
        31
        Автобиографические заметки переводчика Сталина В. Н. Павлова.
        32
        Декабрь 1941 года (Прим. авт.).
        33
        Так в оперативной переписке с Москвой именовались операции по добыванию атомных секретов за рубежом.
        34
        Бек имел в виду лиц, имевших возможность добывать важную военно-техническую документацию.
        35
        Шабров скрыл от Скрипса тот факт, что на самом деле проповедник еще в 1942 году был арестован за свою сектантскую деятельность - движение пятидесятников не было официально признано в СССР, и в данный момент находился в Лубянской тюрьме.
        36
        Данн Д. Между Рузвельтом и Сталиным. Американские послы в Москве. М., С. 207.
        37
        Попытку Англии силой захватить весь американский Север и ее неприкрытую агрессию против первых американских колонистов (Прим. авт.).
        38
        Жуков Г. К. Воспоминания и размышления. Москва, 1969. С. 585.
        39
        Там же. С. 586.
        40
        Генерал, командующий бронетанковыми войсками США в Европе, - единственный представитель Главного командования, полностью разделявший мнение нового президента (Прим. авт.).
        41
        Жуков Г. К. Воспоминания и размышления. Москва, 1969, С. 624.
        42
        Молотова (Прим. авт.).
        43
        Маршал Советского Союза.
        44
        Маршал Советского Союза.
        45
        Жуков Г. К. Воспоминания и размышления. Москва, 1969, С. 689.
        46
        «Иосиф Сталин» (Прим. авт.).
        47
        По которым ранее была достигнута трехсторонняя договоренность на Потсдамской конференции (Прим. авт.).
        48
        Объект повышенного внимания Великобритании.
        49
        Юрий Дроздов: «Россия для США - не поверженный противник». Часть 1.
        50
        Киссинджер Г. Дипломатия. Гл. 17.
        51
        Уткин А. СССР в осаде, Москва 2010. С. 15.
        52
        Наружное наблюдение (сленг сотрудников разведки).
        53
        Мафия (Прим. авт.).
        54
        Лучано Счастливчик - дон сицилийской мафии, объединивший около ста мафиозных кланов и имевший одинаковое признание как на Сицилии, так и в США в 40-е годы (Прим. авт.).
        55
        Французов (Прим. авт.).
        56
        Так называли в начале XX века клан Ротшильдов (Прим. авт.).
        57
        Комитет трехсот (Прим. авт.).
        58
        Отстойник (Англ., прим. авт.).
        59
        Американская армейская разведка (Прим. авт.).
        60
        Народный комиссар боеприпасов (Прим. авт.).
        61
        Кэтрин имела в виду экономку.
        62
        Правитель, принц в Азии (Прим. авт.).
        63
        Специальная молитва - свидетельство о том, что усопший мусульманин был истинно верующим (Прим. авт.).
        64
        Тёмная сторона Америки, стр. 6.
        65
        Ленин - Бланк по матери (Прим. авт.).