С чистого листа Татьяна Викторовна Полякова
        Авантюрный детектив Он ничего не помнил. Ничего, кроме своего имени. И… девушки, которую увидел в толпе. Все эти дни он жил с ощущением, что ему нужно ее найти. И вот они наконец встретились.
        Именно в этот день Марина поняла, что знает про свое прошлое, но не помнит его. Кто она? Как ее настоящее имя? Кем она была в той жизни? Привычный мир рушится как карточный домик, у нее нет точки отсчета. Ей нужно все начинать с чистого листа…
        Татьяна Полякова
        С чистого листа

«Есть много, друг Горацио, на свете,
        Что и не снилось нашим мудрецам».

    Шекспир
        На него все обращали внимание. Оборачивались, подолгу смотрели, многие даже останавливались. Я не стала исключением. Впрочем, не обратить на него внимание было трудно. Рослый крепкий мужик стоял посреди тротуара и вертел головой с совершенно потерянным видом. Он напоминал ребенка, который готов заплакать от страха и бессилия. Именно эти два чувства отчетливо читались на лице мужчины. А между тем он не выглядел человеком, которого легко напугать. Скорее наоборот. Тренированное тело, лицо с крупными резковатыми чертами, такое принято называть мужественным, тяжелый подбородок и взгляд исподлобья. Вот только со взглядом вышла незадача. Он резко диссонировал с внешностью мужчины, может, оттого люди и недоуменно оборачивались на него. Парень же, казалось, ни взглядов, ни людей вокруг попросту не замечал. Вертелся на одном месте и вроде бы чего-то ждал. Или кого-то.
        Наши взгляды встретились. Внезапно он шагнул ко мне, и в глазах его мелькнула то ли надежда, то ли радость узнавания. Я поспешно отвела взгляд, мужчина нахмурился и отступил растерянно, как будто понял, что обознался. А мне очень захотелось подойти к нему и спросить… Что? Например, не нужна ли ему помощь. Я не сомневалась, так и есть - нужна. Но тут же малодушно подумала: какое мне дело до этого парня? Он взрослый человек, и вообще… Что значит «вообще», я додумывать не стала и ускорила шаг, но все-таки обернулась. Мужчина стоял посреди тротуара и смотрел мне вслед. Люди вокруг спешили, обходя его, шли себе дальше, а он стоял, безвольно опустив плечи, и казался таким одиноким в толпе, что я едва не вернулась к нему, однако вместо этого вновь поспешно отвела взгляд. «Через двадцать минут мне надо быть на работе», - напомнила я себе и зашагала к остановке. С трудом втиснулась в переполненный троллейбус, размышляя над своими планами на вечер, но словно заноза в голове засела мысль о мужчине, которого я только что видела, и вместе с внезапной жалостью к нему появилось чувство стыда оттого, что я не
подошла, не предложила помощь. И чем усерднее я гнала эти мысли прочь, тем настойчивее они являлись.
        Выйдя из троллейбуса напротив офиса, где работала, я досадливо чертыхнулась и шагнула по направлению к стоянке такси, намереваясь вернуться, чтобы сделать то, что, как мне теперь казалось, сделать была просто обязана, но тут услышала голос Витьки Федотова. Он окликнул меня и, через мгновение вынырнув из толпы, оказался рядом.
        - Привет, - улыбнулся он и подхватил меня под руку, добавив: - Опаздываем.
        Мы бегом пересекли дорогу и вскоре входили в здание офиса.
        - Ты чего такая грустная? - спросил Витька уже в лифте, приглядываясь ко мне. - Работой завалили? - Я пожала плечами, сообразив, что правдивый ответ, скорее всего, вызовет недоумение. - Или не выспалась? - продолжал настаивать Витька, и я ответила:
        - Встретила парня возле своего дома…
        - Знакомый?
        - Нет. Просто парень. Потерянный какой-то…
        - И чего? - так и не дождавшись внятного объяснения, поинтересовался Витька.
        - Отвяжись, - буркнула я.
        - Он что, приставал к тебе?
        - Нет. Выглядел как-то странно.
        Витька покачал головой:
        - Ну ты даешь. Мало ли странных типов встречается на улице, что, обо всех теперь думать надо? Какой-нибудь бомж или попрошайка…
        Мы вышли из лифта, я кивнула, подумав при этом: «Вряд ли он бомж. Одет чисто. Хотя… джинсы ему были коротковаты. И клетчатая рубашка словно с чужого плеча».
        Витька махнул мне рукой и потопал по коридору, а я вошла в кабинет, который делила с двумя девчонками. Обе уже были на своих местах. При моем появлении коллеги повернули головы и уставились на меня с недоумением.
        - Привет, - сказали дружно. - Ты чего в джинсах-то?
        Я собралась ответить: «А почему бы и нет» - и тут обратила внимание, что девчонки в нарядных платьях. Прически, праздничный макияж. А на ближайшем столе огромный букет цветов. Тут я кое-что вспомнила и досадливо покачала головой:
        - У шефа день рождения.
        - Точно, - хмыкнула Маринка. - И вечером мы идем в ресторан.
        - Совсем из головы вылетело, - покаялась я.
        - Ну ты даешь… Забыть, что у нашего светлый праздник… Нет тебе прощения, Ринка.
        Вообще-то меня зовут Марина, но так вышло, что кабинет я делю с двумя обладательницами этого редкого имени. Три Марины все-таки слишком, оттого Марина Гальцева, как сторожил, осталась Мариной, меня сократили до Рины, а Маринку Петрову звали по фамилии. К имени Рина я за четыре месяца так успела привыкнуть, точно получила его при рождении. Поначалу я малость комплексовала, не из-за себя, из-за Петровой. Однако Петрова, рослая девица с мальчишеской фигурой и зычным голосом, заявила с усмешкой: «Да мне по фигу, как меня зовут», и я в конце концов успокоилась.
        - Шеф уже здесь? - спросила я, устраиваясь за столом.
        - Пока не явился. Может, метнешься домой, переоденешься?
        - В обед съезжу.
        - Ринка у нас и в джинсах красотка хоть куда, - заметила Петрова и громко засмеялась.
        - Кто спорит, - хмыкнула Маринка. - Но шеф обещал праздник, мы должны проникнуться и соответствовать…
        В этот момент дверь распахнулась, в комнату заглянула Ольга Леонидовна, наш бухгалтер, и затараторила:
        - Шеф приехал. Все на торжественную линейку.
        Мы заспешили в коридор. Двадцать три сотрудника выстроились там со счастливыми лицами, Маринка держала в руках букет, а Витька - подарок внушительных размеров в оранжевой блестящей упаковке. Когда шеф вышел из лифта, мы дружно запели
«Хеппи бёсдэй ту ю…», а я постаралась укрыться за своими нарядными коллегами, дабы не портить общий вид.
        Шеф, улыбаясь, расцеловался с дамами, пожал руки мужикам и вскоре скрылся в своем кабинете вместе с букетом и подарком, напомнив, что в 18.00 мы идем в ресторан.
        - Все-таки он душка, - пробасила Петрова, плюхаясь на стул.
        - Ага, - кивнула Маринка. - И до сих пор не женат. - Тут обе уставились на меня.
        - И чего? - спросила я с усмешкой.
        - Всем известно, что он к тебе неровно дышит, а ты, свинтус неблагодарный, про его день рождения забыла.
        Я только головой покачала. Насчет того, что шеф дышит ко мне «неровно», я предпочитала не высказываться. Может, так, а может, и нет. Его вниманием я точно была не обделена, почти ежедневно он вызывал меня в свой кабинет и подолгу со мной беседовал. А во время обеденного перерыва садился в кафе, что на третьем этаже, за мой столик, если я обедала одна. Правда, в одиночестве я обедала нечасто, а в его кабинете мы вели беседы исключительно о работе. Я считала, что хорошему отношению шефа обязана своим деловым качествам и кое-каким идеям, которые время от времени меня посещали и, безусловно, были на пользу родной фирме. Девчонки предпочитали считать, что дело в моей красоте. Может, я и красотка, однако верю, что это не единственное мое достоинство.
        - Ринка, - позвала Петрова. - Что-то мне подсказывает, он поход в ресторан не просто так затеял.
        - Ага, у него же день рождения.
        - Нет, в самом деле, с какой стати вести всю ораву в ресторан, дата не круглая. В прошлом году, когда ты у нас еще не работала, ему такое в голову не приходило. А тут смотрите-ка, решил раскошелиться.
        - Захотелось человеку праздника, - пожала я плечами.
        - Петрова права, - подтвердила Маринка. - У него наверняка виды на этот вечер. Непринужденная обстановка, шампанское… и очень может быть, что утро вы встретите в объятиях друг друга.
        - Это вряд ли, - вздохнула я.
        - Почему? - насторожились девчонки. - Он что, тебе не нравится?
        - Нравится, - кивнула я.
        - Ну, так чего же тогда?
        - Он нравится мне как человек и как руководитель. Для того чтобы встречать зарю в объятиях друг друга, этого все-таки мало.
        - Нет, ты слышишь, Петрова? Этого мало, - передразнила Маринка. - Другая бы на твоем месте…
        - Слушайте, он меня пока в постель не тащит, так что успокойтесь. Может, его намерения далеки от ваших фантазий. А в ресторане я не задержусь.
        - Это еще почему?
        - Потому что я забыла о дне рождения шефа и обещала подруге, что буду у нее на новоселье.
        - Ты такую дуру видела? - пробасила Петрова, обращаясь к Маринке.
        - Конечно. Вот она сидит. Бедный шеф… Позвони подруге, подумаешь, новоселье… Сходишь к ней завтра.
        - Ага, - кивнула я и перевела взгляд на монитор компьютера, удивляясь своей забывчивости. Деньги на подарок шефу собирали в понедельник, и еще вчера мы обсуждали это торжественное событие. Я могла бы предупредить Ирину заранее, а теперь, конечно, неудобно. Вздохнув, я потянулась за мобильным.
        - Ничего слышать не хочу, - заявила Ирка в ответ на мои извинения. - Если не придешь, прокляну. Для кого, спрашивается, я стараюсь? С работы отпросилась, овощи кромсаю.
        - Ладно, поздравлю шефа и к тебе, - буркнула я. - Часиков в девять жди. Хорошо?
        - Нет, она точно чокнутая, - покачала головой Петрова, прислушиваясь к разговору.
        В обед я съездила домой, перетрясла свой гардероб, который не мог похвастать дорогими нарядами, и в конце концов облачилась в темно-синее платье. При большом желании его можно выдать за вечернее. Взглянула на себя в зеркало и удовлетворенно улыбнулась. Собрала волосы на затылке, но они вновь рассыпались по плечам. Я чертыхнулась в досаде, но тут же поспешила заверить себя, что и так сойдет. Схватила сумочку и отправилась на работу. Чтобы не опоздать, пришлось взять такси, хотя в такой день вряд ли кто обратит внимание на то, что я задержалась с обеда. В кабинет я вошла ровно в два, девчонки уже были там.
        - Совсем другое дело, - приветствовала меня Маринка.
        - Везет же некоторым, - хмыкнула Петрова. - Будь у меня такая внешность, я бы в актрисы подалась.
        - А талант?
        - С такими достоинствами талант без надобности.
        - Ага, - усмехнулась Маринка. - Оттого у нас что ни актриса, то бездарь.
        - Да ладно, ты просто завидуешь…
        - Еще чего…
        Они продолжили болтать, поглядывая на часы, и стало ясно, что сегодня работать никто не собирается.
        Народ сновал по коридору, то и дело к нам в кабинет заходил кто-нибудь из сотрудников, Петрова предложила выпить чаю и побежала за пирожными, Маринка болтала по телефону, а я отправилась в бухгалтерию с отчетом, но там тоже пили чай, и мой трудовой порыв никто не оценил. Наконец все собрались в холле. Ресторан находился неподалеку, в квартале от нашей фирмы.
        Мы шли веселой толпой, обращая на себя внимание прохожих, настроение было праздничное, шеф возглавлял нашу импровизированную колонну и смеялся громче всех. За столом я оказалась рядом с ним, хотя к этому не стремилась. Олег Викторович занял место во главе стола, как и положено имениннику, и громко позвал:
        - Рина, - указав мне на соседний стул. Петрова с Маринкой переглянулись со значением.
        Ольга Леонидовна первой взяла слово и поведала шефу о том, как мы счастливы работать под его руководством, мы троекратно крикнули «ура» и выпили. Следующие полтора часа ничего особенного не происходило. Один тост следовал за другим, лица наливались краской, а тосты теперь больше напоминали объяснения в любви. Шеф снял пиджак, ослабил узел галстука, сообщил, что ему с нами невероятно повезло, и предложил пуститься в пляс. Что мы и сделали. В очередной раз выпорхнув из-за стола, я с удивлением обнаружила, что на ногах стою нетвердо. Стены плавно покачивались, что вызвало у меня прилив безудержного веселья, которое выражалось в основном в глупом хихиканье. «Не стоило так много пить», - с опозданием подумала я, но моего хорошего настроения это не убавило. Я танцевала с Витькой, когда рядом возник шеф.
        - Уступи девушку имениннику, - смеясь, попросил он, и я оказалась в его объятиях.
        Может, девчонки правы и у Олега Викторовича в отношении меня далеко идущие планы? В тот момент меня это позабавило, хотя от перспективы закрутить роман с шефом я в восторг не пришла. По моему мнению, на работе следует работать, а романы… если честно, не очень-то они меня интересовали. Карьера - да, хотя и в этом смысле я не особенно усердствовала, но мужчины точно не значились в первой пятерке моих предполагаемых ценностей. По большому счету, все в моей жизни меня устраивало и ничего менять не хотелось. Весьма некстати я вдруг задалась вопросом: а почему, собственно? Почему у меня нет парня, точнее, почему я к этому не стремлюсь? Бог с ним, с шефом, но в моем возрасте девушки просто обязаны мечтать о любви. Маринка с утра до вечера только об этом и трещит, Петрова хоть и считает, что настоящие мужики перевелись, однако все-таки надежды на встречу с «настоящим» не теряет, а я… Что? Я попробовала вспомнить, когда в последний раз влюблялась, выходило что-то неутешительное, то есть никогда. Парни, конечно, были, но сейчас я не в состоянии никого из них даже назвать по имени, последнего вроде бы звали
Севой… или Валерой. Ничего себе… Если я их не помню, значит, они того и не заслуживали, но все-таки странно…
        - Может быть, немного проветримся? - спросил Олег Викторович, а я от неожиданности вздрогнула, успев забыть о нем, занятая своими мыслями.

«Вдруг я такая пьяная, - запаниковала я, - что он решил: свежий воздух мне необходим?» Я кивнула, и мы направились к выходу из зала. К просторному холлу примыкала веранда, там мы вскоре и оказались. Завидев нас, Витька с Ольгой Леонидовной поспешили восвояси, и мы с шефом остались вдвоем. Он закурил, а я с некоторым удивлением отметила, что он нервничает. С чего вдруг? Выходит, девчонки правы?
        - Рина, я давно хотел поговорить… - незамысловато начал он, повертел зажигалку, сунул ее в карман и улыбнулся: - Почему бы нам не перейти на «ты»?
        - Если хотите… хочешь… - с готовностью сказала я.
        - Ты… ты ведь приезжая?
        Вопрос, признаться, меня удивил. Я постаралась сконцентрировать внимание на лице шефа, получалось так себе. Мне казалось, что оно находится довольно далеко и вроде бы в тумане. Я подумала закрыть один глаз, но делать это себе отсоветовала, тогда шеф точно поймет, что я выпила лишнего.
        - Приезжая, - кивнула я, не особо мудрствуя.
        - Давно в нашем городе?
        - Восемь лет. Я здесь училась в институте.
        - А родители?
        - Мама умерла четыре года назад, отец еще раньше, оттого мне не было смысла возвращаться в родной город.
        - Вот как… После института ты где работала?

«Странный разговор», - подумала я и ответила:
        - В рекламной фирме. Я указала это в анкете…
        - Да-да, - поспешно кивнул Олег, отбросил сигарету и нахмурился. - Чем занимались твои родители?

«Может, он тоже выпил лишнего?»
        - Мама работала медсестрой, отец инженером на заводе. А что?
        - Просто интересно. - Он опять улыбнулся и отвел взгляд. - Рина… в последнее время ты ничего странного не замечала? - почти шепотом спросил он.
        - В каком смысле? - опешила я.
        - Ну… какие-то события, люди…
        - Ты имеешь в виду работу?
        - Работу? - он вроде бы удивился, и я решила, что шеф точно не в себе. - Я имел в виду…
        Что он имел в виду, я так и не узнала. Зазвонил мобильный, Олег торопливо достал телефон из кармана пиджака, буркнул «да», лицо его вытянулось, как будто он услышал что-то в высшей степени неприятное, испуганно взглянул на меня и отошел в сторону, повернувшись ко мне спиной.
        - Я сделал все, что вы хотели, - скороговоркой произнес он. - Да… конечно… не сомневайтесь. - Он положил телефон в карман и пробормотал, не глядя на меня: - Наверное, нам лучше вернуться.
        В полном обалдении я прошествовала в зал, Олег держался чуть сзади и, кажется, не хотел встречаться со мной взглядом.
        Джентльменски проводив меня и пододвинув стул, шеф на свое место не вернулся, предпочел мужскую компанию на другом конце стола: такое впечатление, что ему просто не терпелось от меня избавиться. «Вот тебе и объяснение в любви», - мысленно хмыкнула я.
        - Ну как? - зашептала Маринка, появляясь сзади.
        - Никак, - отмахнулась я.
        - Хорош врать. Зачем-то он тебя на веранду потащил?
        - Родителями интересовался.
        - В смысле, хорошая ли у тебя наследственность?
        - Может быть. В любом случае дальше вопросов дело не зашло.
        - Вдруг он просто струсил? Мужиков не поймешь. Надо было ему помочь. Легкое кокетство…
        - Давай выпьем, - предложила я, надеясь, что это ее ненадолго отвлечет от глупых мыслей. Мы выпили, Маринка продолжила свою болтовню, вскоре к нам присоединилась Петрова.
        - Ты его спугнула, - обиженно произнесла она, когда Маринка поведала ей о коротком свидании на веранде.
        - Прекратите мелькать, - попросила я, девицы к тому моменту то появлялись из тумана, то исчезали в белой дымке.
        - Ты расстроилась? - услышала я Маринкин голос, не видя его обладательницы.
        - Очень. Вы мелькаете, стены качаются, а я сейчас свалюсь под стол.
        - Не выдумывай, пьяной ты не выглядишь.
        - Да? - спросила я с сомнением и поняла: надо срочно выметаться, иначе добром это не кончится. Я с большим трудом поднялась, кто-то схватил меня за руку.
        - Ты куда?
        - В туалет, - сказала я и нетвердой походкой побрела из зала.
        В туалет я все-таки заглянула и умылась холодной водой, очень рассчитывая, что это освежит мое мировосприятие, вытерла лицо салфеткой и вздрогнула, увидев совсем рядом лицо в обрамлении темных волос с огромными васильковыми глазами. Я уставилась в эти глаза, странные, тревожные, и не сразу сообразила, что вижу собственное отражение в зеркале.
        - Господи, - в досаде буркнула я. - Надо же так напиться.
        На улице я почувствовала себя увереннее. Туман рассеялся, ноги вроде не подкашивались. Я вполне благополучно добралась до стоянки такси, устроилась в машине, водитель мне улыбнулся, и я назвала адрес, очень надеясь, что язык у меня при этом не заплетается. Мужчина кивнул, а я отвернулась к окну, чтобы он не заметил моего плачевного состояния. В таком виде ехать к Ирке не хотелось, оттого я назвала свой домашний адрес.
        Не успела я подумать о подруге, как зазвонил мобильный, и я услышала ее голос:
        - Ты где?
        - Еду домой, - не рискнула соврать я.
        - Домой? Совесть у тебя есть? Давай быстренько ко мне, люди ждут…
        - Ладно, сейчас приеду, - вяло согласилась я, злясь на свою бесхарактерность.
        Домой я все-таки заглянула, чтобы взять подарок Ирке по случаю новоселья и переодеться. В джинсах и кроссовках я чувствовала себя куда увереннее. Водитель все это время терпеливо ждал меня возле подъезда. Прижимая к груди подарок, я бегом припустилась к машине, назвала адрес и задремала, как только устроилась на сиденье.
        - Какая квартира? - донеслось откуда-то издалека.
        - Девятая, - ответила я.
        - Значит, первый подъезд.
        Машина остановилась, и я побрела к подруге.
        С Иркой мы познакомились пару месяцев назад в бассейне, где занимались в одной группе. Большим количеством подруг я похвастать не могу и новому знакомству порадовалась. Жила Ирина совсем рядом со мной, после занятий мы обычно возвращались пешком, болтая обо всем на свете, и очень скоро стали встречаться практически ежедневно. У нее на любовном фронте тоже наблюдалось затишье, вот мы и проводили время вдвоем. То в кино сходим, то в кафе. Иногда просто по улицам болтались, время года располагало к пешим прогулкам. Еще год назад Ирка купила квартиру и на днях наконец-то в нее переехала. Ранее мне здесь бывать не доводилось, и я взглянула на дом с интересом. Здание было пятиэтажное, старое, с лепниной по фасаду. Я поднялась на три ступеньки и оказалась перед железной дверью. Нажала кнопку домофона и услышала мужской голос:
        - Да.
        В первый момент я растерялась, но быстро сообразила, что это, должно быть, кто-то из гостей.
        - Я - Рина, откройте, пожалуйста, - раздался щелчок, и дверь открылась.
        В подъезде царил полумрак, лампочка горела только наверху. Споткнувшись о ступеньку, я едва не тюкнулась лбом о перила, вдобавок к этой неприятности вдруг оборвалась ручка пакета. Я успела подхватить его, прижала к груди, бормоча досадливо:
        - Что ж я так напилась-то, господи.
        Опьянение было каким-то странным, ноги ватные, а вот соображала я вроде бы неплохо, хотя, возможно, мне это только казалось. Размышляя над этим, я поднялась на второй этаж. Учитывая, что на лестничной клетке по три квартиры, девятая должна быть этажом выше. Я подняла голову в тайной надежде, что Ирка выйдет меня встречать, вздохнула и побрела дальше. Вот наконец и третий этаж, я замерла перед железной дверью и попыталась нащупать кнопку звонка. Довольно долго это мне не удавалось, а когда звонок нашелся, выяснилось, что он не работает. Я чертыхнулась и, придерживая пакет одной рукой, второй стала искать в сумке мобильный. Как назло, сумка оказалась бездонной, с таким количеством всяких мелочей, что мобильный никак в руку не давался.
        - Да что ж за вечер сегодня, - возмутилась я, а потом подумала: если меня ждут, то дверь, возможно, открыта. И потянула на себя ручку. Так и есть. Дверь со скрипом открылась, и я вошла в темную прихожую.
        В квартире царила абсолютная тишина, это должно было насторожить, но почему-то не насторожило. Может, гости успели разойтись? А почему так темно? Впереди слабо мерцал огонек, который я поначалу приняла за свет фонаря на улице, я сделала несколько шагов, заподозрив, что Ирка с гостями меня разыгрывает. Вот сейчас вспыхнет свет, и вокруг радостно завопят…
        - Эй, - позвала я на всякий случай. - Хватит дурака валять.
        Глухой звук донесся откуда-то справа, и я едва не завопила от неожиданности, звук повторился, я сообразила, что это часы с боем, и стала отсчитывать удары. У меня получилось тринадцать. «Зачем нужны часы, которые врут?» - подивилась я и в тот же момент почувствовала, что я здесь не одна, но вместо того, чтобы обрадоваться, вдруг насторожилась.
        - Сюда, - позвал низкий голос, не мужской и не женский.
        - Куда? Ни черта не видно, - отозвалась я, огонек, мерцавший впереди, вроде бы приблизился и стал ярче. «Свечка», - поняла я. Это в самом деле оказалась свеча, она стояла на полу, а рядом с ней, поджав под себя ноги, сидела тетка в черном балахоне, на голове то ли платок, то ли шарф, бахрома со стеклярусом падала ей на глаза. Платок тоже был темный, оттого фигура женщины как будто растворилась во мраке, видны были только лицо и руки. Она поманила меня пальцем и сказала сердито:
        - Я давно тебя жду.
        - Правда? - не поверила я. - А мы знакомы?
        Она визгливо засмеялась и покачала головой:
        - Наша встреча предопределена на небесах.
        - Ну, если так… - не стала я спорить, пытаясь понять, куда попрятались гости и как долго они намерены дурачиться. - Вы - экстрасенс? - проявила я любопытство. Тетка мой вопрос проигнорировала.
        - Хочешь узнать свою судьбу?
        - А это обязательно?
        - Сядь, - резко сказала она, и я села на пол прямо напротив нее, хотя за мгновение до этого ничего подобного делать не собиралась. - Что ты о себе знаешь? - сверля меня взглядом, спросила она.
        - Все и ничего, - хмыкнула я.
        Ответ ей понравился, она кивнула, и тут в руках у нее появился прозрачный шар. В глубине шара мерцали искорки. Я завороженно наблюдала за ними. Шар вызвал ассоциацию с новогодними праздниками, мне захотелось смеяться, но тут я поняла, что не могу оторвать от него взгляда. В то же мгновение легкое беспокойство, которое возникло, лишь только я увидела шар в руках женщины, сменил страх.
        - Ты видишь, видишь? - бормотала тетка. Горло словно сдавил тугой ошейник, я попыталась вдохнуть воздух и не смогла.

«Это гипноз», - успела подумать я, и тут меня швырнуло в сторону, плечо заныло от боли, а перед глазами взметнулся огненный вихрь. Я закричала в страхе и тогда услышала голос: «Беги!» Голос звучал резко, будто отдавал приказ, и, странное дело, он меня успокоил, словно мне было очень важно его услышать.
        Из темноты вдруг проступило чье-то лицо, но лишь на мгновение, так что в памяти остались только глаза странного желтого цвета.
        - Уйдем вместе, - пробормотала я.
        - Тебе не справиться, - теперь в голосе появилось беспокойство. - Беги, я найду тебя.

«Нет, - хотела я крикнуть и не смогла. Меня затягивало в воронку, откуда, я знала, мне не выбраться. - Мне надо вернуться, надо вернуться», - мысленно твердила я, набрала в грудь воздуха и…
        - Чертова баба, - услышала я и не сразу поняла, что это кричу я сама, и в этот момент пришла в себя.
        Я сидела на полу, держа в руках прозрачный шар, а тетка напротив в ужасе таращила глаза.
        - Дэви, - пробормотала она, глаза ее закатились, она завалилась на спину, странно дергаясь и продолжая бормотать.
        Шар выскользнул из моих рук и покатился по полу, а я окончательно пришла в себя. Встала на четвереньки и перегнулась к тетке. Глаза ее были закрыты, руки шарили по полу, словно что-то искали, в уголках губ появилась пена.
        - Эй, вы в порядке? - позвала я. Она выгнулась, словно кто-то невидимый тянул ее вверх, и быстро-быстро забормотала какую-то тарабарщину. «Полный дурдом», - подумала я, потом испугалась, схватила свой пакет и бросилась к двери. Я бежала так, точно за мной черти гнались. Кромешную тьму сменил туман, сквозь который смутно проступали окружающие предметы, железная дверь, перила и ступенька, о которую я больно ударилась ногой.
        - Ринка, - кто-то тряс меня за плечи. Туман внезапно рассеялся. Я стояла на лестничной клетке, прижимая пакет к груди, а рядом Ирина в недоумении меня разглядывала. - Ты пьяная, что ли? - засмеялась подруга.
        - Ага, - кивнула я, радуясь, что все в этом мире встало на свои места. По крайней мере, моя подруга была из плоти и крови, а вовсе не глюк.
        - Идем, - она взяла меня за руку, и мы стали подниматься по лестнице. - А я гадаю, куда ты запропастилась. Пошла встречать, вижу, стоишь, глаза вытаращив, и меня вроде не узнаешь. Что, лихо погуляли у шефа на дне рождения?
        - Лихо, - повторила я.
        - Ничего, сейчас кофейку хлебнешь, мозги на место встанут.
        Вскоре я устроилась на диване с чашкой кофе в руках. Работал телевизор, человек пять гостей, из тех, кто к этому часу еще не отправился по домам, смотрели футбол, потягивая пиво. Ирка сидела рядом и ухмылялась, разглядывая меня.
        - Значит, ты наклюкалась.
        Меня так и подмывало рассказать ей о своем приключении, но присутствие посторонних смущало. Чего доброго решат, что я спятила на почве пьянства.
        - У тебя ведь четвертый этаж? - подумав, спросила я.
        - Ну…
        - А квартира девятая.
        - На первом этаже продуктовый магазин. Так ты квартиры перепутала?
        - Ага. Кто под тобой живет?
        - Понятия не имею. Как кофе?
        - Отличный, - кивнула я, поставила чашку на стол и попыталась сосредоточиться на разговоре, который вели гости возле телевизора. Несмотря на некое прояснение в мозгах, чувствовала я себя все еще скверно. Предметы перестали теряться в тумане, зато теперь мне казалось, что я это вовсе не я. Происходящее воспринималось отстраненно, точно Ирку с ее гостями, да и саму себя я видела со стороны.
        - Ты чего пила сегодня? - понаблюдав за мной, с сочувствием спросила подруга.
        - Шампанское, потом водку…
        - Ну, милая, тогда удивляться не приходится.
        Футбольный матч закончился, гости вернулись к столу. Я в меру сил принимала участие в общей беседе, даже вспомнила пару анекдотов и рассказала их с большим успехом. На предложение выпить ответила решительным отказом и дала себе обещание впредь не притрагиваться к спиртному, которое, впрочем, вряд ли была намерена выполнить. В тот момент меня занимала квартира на третьем этаже, точнее, мои предполагаемые глюки. Очень хотелось спуститься вниз и позвонить в шестую квартиру под каким-нибудь благовидным предлогом. Но для визита за солью или спичками время было совершенно неподходящее. Наряду с любопытством появились тревожные мысли: а что, если тетка вовсе не глюк и сейчас лежит там с сердечным приступом, а я ей даже «Скорую» не вызвала?
        В половине первого гости засобирались домой, я попросила Ирину вызвать мне такси. Подруга предложила заночевать у нее, но я предпочла отправиться домой, родной диван представлялся мне лучшим местом на свете. Ирка пошла меня провожать. Оказавшись на третьем этаже, я задержала взгляд на двери шестой квартиры. Дверь железная, номер на ней отсутствует. Поддавшись искушению, я потянула дверь на себя, она оказалась заперта, что меня порадовало. Либо тетка мне привиделась, либо она успела прийти в себя и дверь заперла. Ирина права, шампанское с водкой до добра не доводят. Неужто я на ходу заснула? Это просто невероятно. Ага, а полоумная тетка с дурацким шаром, заявившая, что ждала меня, - это вероятно? Даже не знаю, что хуже.
        - Ты чего? - спросила подруга, у которой мое поведение вызвало вполне понятное любопытство. - Может, все-таки у меня останешься?
        - Спасибо, хочу выспаться как следует, а в гостях я сплю плохо.
        - Ну, давай, завтра созвонимся, - кивнула она, когда мы вместе вышли во двор.
        Я села в такси и помахала ей на прощание. Беспокойство не проходило, мало того, оно все усиливалось. Такое чувство, что мне очень нужно что-то вспомнить… Я смотрела на огни города, проплывавшие за окном, и не могла понять причину своей печали, странной отстраненности, пока вдруг ответ не пришел сам собой. Голос мужчины, который обещал: «Я найду тебя», а еще его глаза, удивительные и… знакомые. Конечно, я его не знаю, но очень хочу, чтобы он вдруг появился…
«Весна, - хмыкнула я. - А весной молодым девушкам положено влюбляться». Я что же, влюбилась в собственный глюк, даже ничего толком не разглядев? Маринка утверждает, что влюблена в Брэда Питта, над чем сама же и потешается. Выходит, я даже ее переплюнула. Ни лица, ни имени, только голос, ну, еще глаза. Хотя глаза у него совершенно особенные. Но если он окажется кривоногим коротышкой с длинным носом, меня постигнет горькое разочарование.
        Понемногу я успокоилась, однако стоило мне войти в свою квартиру, как беспокойство вернулось и все вокруг вдруг показалось чужим, вызвав удивление. Я включила свет и несколько минут разглядывала комнату: мебель, шторы на окнах, вазу на столе. Что-то изменилось… Все как обычно, но все как будто не мое.
        - Чудеса, - покачав головой, громко сказала я и отправилась в ванную. Постояла под теплым душем и легла спать, очень надеясь, что утром о моем сегодняшнем приключении даже не вспомню. Натянула одеяло на голову и уснула почти мгновенно.
        Мне снилось, что я лежу в своей постели и пытаюсь заснуть, ворочаясь и вздыхая. Мое внимание привлек шорох, а потом я услышала голос, тонкий и довольно противный:
        - Тролли прыгали в пруду, ду-ду-ду, - выводил кто-то совсем рядом, я подняла голову в досаде на певуна и обнаружила в кресле по соседству мужчину, которого поначалу приняла за ребенка. Он сидел, свесив ножки с непропорционально большими ступнями, обутыми в кроссовки «Найк», подперев голову кулачками, и монотонно повторял свое «ду-ду-ду».
«Откуда здесь ребенок?» - удивилась я, но, приглядевшись, вместо детской рожицы увидела физиономию с крючковатым носом, глазами навыкате и большим ртом. Рыжие волосы торчали в разные стороны.
        - Ты кто? - спросила я в полном обалдении, потому что была уверена, что вовсе не сплю и в моем кресле среди ночи действительно сидит карлик, которому совершенно нечего здесь делать.
        - Прошу прощения, что вас побеспокоил, - заявил он как ни в чем не бывало и улыбнулся.
        - Ты как здесь… - заволновалась я, села и даже протянула руку к телефону с намерением звонить в милицию, но тут же ее отдернула. Что я им скажу? У меня в комнате неизвестно откуда взялся карлик? Пить надо меньше, уважаемая Марина Геннадьевна.
        - Что вы, в самом деле? - поморщился мой гость. - Не надоело вам дурачиться?
        - Ладно, - кивнула я, призывая себя к спокойствию. - Как тебя зовут? Должна я к тебе как-то обращаться.
        - Матти, - вздохнул он.
        - Матти? Имя вроде бы финское.
        - Если вам угодно, пусть будет финское, - не стал он спорить. - Уж я-то знаю, как вы скоры на расправу.
        - Так мы знакомы?
        - Я ваш покорный слуга, - кивнул он.
        - Здорово. Кстати, ты похож на тролля.
        Он опять поморщился:
        - Сколько раз я просил вашу светлость не называть меня так.
        - Это ты сейчас к кому обращаешься? - насторожилась я. Карлик с беспокойством огляделся.
        - А здесь еще кто-то есть?
        - Ты мне снишься, - обрадовалась я, потому что в реальной жизни никому в голову не придет называть меня «светлостью» . Ободренная этой мыслью, я устроилась поудобнее и продолжала его разглядывать. Он поскреб свою рыжую шевелюру и вновь заговорил:
        - Конечно, ваших замыслов я постигнуть не в состоянии, но должен заметить, что вам пора сматываться. Зря вы решили, что здесь вы в безопасности. При известном старании вас легко найдут, не в обиду вам будет сказано. Если вы сейчас, по обыкновению, скажете, что я болтаю всякую чушь, так поспешу вас уверить: сегодня я собственными глазами видел Путника. Хорошо, что он меня не заметил, я успел спрятаться за мусорными баками.
        - А Путник у нас кто? - спросила я.
        - Кабы знать, - развел карлик руками. - Но среди ваших друзей он точно не числится. Зная его скверную привычку везде таскаться за вами, рискну предположить, что и здесь он появился неспроста. Теперь только и жди пакостей. А уж коли он явился, то и остальные подтянутся. Врагов у вас немерено, и мне бы очень не хотелось оказаться поблизости, когда вы начнете выяснять отношения.
        - У меня только один враг - спиртное, и с завтрашнего дня я объявляю ему войну.
        - Выходит, с мозгами у вас и впрямь проблемы, - пригорюнился карлик. - А я-то надеялся, что вы просто дурака валяете.
        - Эй, полегче! - прикрикнула я. Он втянул голову в плечи и затих. - Ты бы рассказал мне о моих врагах, интересно же, - сказала я.
        - Если не возражаете, я лучше напишу. У меня безусловный литературный талант. На вашем месте, если мне будет позволено дать вам совет, я поспешил бы к антиквару. А сейчас я удаляюсь, с вашего разрешения.
        - Удаляйся, - хмыкнула я. Он сполз с кресла, церемонно поклонился и направился к двери. Но на полпути притормозил, обернулся и пробормотал скороговоркой:
        - Не пойму, зачем вам это? Вы же совершенно беззащитны. А вдруг вы в самом деле ничего не помните?
        - Что ты там бубнишь? - не выдержала я.
        - Вы сделали то, что никогда никому не удавалось. Может, мозги у вас и вправду не выдержали?
        - Ты бы о своих мозгах думал, - разозлилась я.
        - Клянусь, я не хотел вас обидеть, - испуганно пролепетал карлик и через мгновение скрылся за дверью. Еще несколько секунд я слышала торопливые шаги, потом хлопнула входная дверь.
        Я завернулась в одеяло, с печалью подумав:
«С мозгами у меня действительно проблемы».
        Проснулась я часов в девять и первым делом уставилась на кресло. Свой сон я помнила отчетливо, но теперь он мне даже нравился, особенно то, что карлик назвал меня «светлостью». Надо было порасспросить его как следует, что я за
«светлость» такая.
        Голова была тяжелой, словно после затяжной бессонницы, виски ломило. Я с трудом поднялась и прошлепала в ванную. Вчерашний день казался недоразумением.
        - Теперь я не пью даже пиво, - громко сказала я и потрясла головой. Хотя, если подумать, выпила я вчера не так уж много. Чего-чего, а вот думать мне совсем не хотелось. Включив телевизор, я приготовила завтрак и заставила себя его проглотить. И, тут же почувствовав тошноту, бросилась в туалет и не меньше пяти минут просидела возле унитаза. Похоже, вчера я не только напилась, но и умудрилась съесть что-то несвежее. Мысли мои вновь завертелись вокруг вчерашних событий. Была ли я в действительности в квартире № 6 или все это просто глюки? А если была, что это за странная гадалка, которая, если верить ее словам, меня ждала? Я попыталась восстановить в памяти, что было после того, как она достала стеклянный шар. Толчок, темнота, огненный вихрь и голос, который произвел на меня неизгладимое впечатление. И вот я уже на лестничной клетке, а рядом моя подруга. Может, поднимаясь по лестнице, я еще раз тюкнулась лбом и пребывала несколько минут в забытьи?
        Я вскочила и бросилась к входной двери. Она была заперта, что немного меня успокоило. Впрочем, утешение слабое, замок автоматический, и ночной гость мог просто захлопнуть дверь, когда уходил. Глупости, карлик - это сон. А вот гадалка или кто она там… Подумав, я набрала номер домашнего телефона Ирины. Она долго не отвечала, а когда сняла трубку, голос ее звучал страдальчески.
        - Привет. - Ирина чихнула и заговорила веселее: - Как самочувствие?
        - Хуже не бывает.
        - Может, махнем на природу? Солнышко светит, вчера обещали плюс двадцать пять.
        - Боюсь, что выходные я проведу в постели.
        - Что, так скверно? Вчера ты особо пьяной не выглядела. Скорее заторможенной. Я бы подумала, что ты обкурилась, но точно знаю, ты травку не употребляешь.
        - Не могла бы ты спуститься к соседям? - не очень уверенно спросила я.
        - К соседям? - не поняла Ирка.
        - Да, в шестую квартиру.
        Пауза. Должно быть, Ирка своим умом пыталась дойти, что ей там делать.
        - Зачем? - все-таки спросила она.
        - Я перепутала квартиры…
        - Помню.
        - Просто я хочу узнать, кто там живет. Сделаешь?
        - Ладно. Приму душ, выпью кофе и пойду знакомиться. Надеюсь, мы вчера не очень шумели и соседи не в претензии. Было бы здорово, растолкуй ты мне, на кой они тебе черт сдались?
        - Вчера у меня были видения, - вздохнула я. - Я вломилась в шестую квартиру и встретила там гадалку.
        - Круто. И что она тебе нагадала?
        - Ничего. Я испугалась и сбежала.
        - Чего испугалась?
        - Не доставай, а?
        - Эй, - через некоторое время позвала подруга. - Ты чего молчишь?
        - Со мной черт знает что происходит, - со вздохом сказала я. - Я помню то, чего не было.
        - Я с перепоя вообще ничего не помню. И слава богу. Иногда такое по пьяному делу наворотишь…
        - Ты же сказала, что пьяной я не выглядела.
        - Сказала, но если у тебя были глюки, вряд ли ты была трезвой.
        Я положила трубку и перебралась на диван. Ни тошнота, ни головная боль не проходили, я утешала себя тем, что похмелье штука хоть и неприятная, но недолгая. Впереди выходные, будет время прийти в себя. Перещелкивая каналы телевизора, я ожидала, когда Ирина перезвонит. Прошел час, потом другой. Я начала терять терпение, и тут наконец раздался звонок.
        - Не знаю, хорошо это или плохо, - сказала Ирка, - но в шестой квартире никто не живет. Там ремонт. Трое таджиков красят стены, по-русски практически не говорят.
        - Таджики ночуют в квартире?
        - Непохоже. Никаких вещей там нет. Я на всякий случай ткнулась к соседям. В четвертой живет старушенция с дочерью, в пятой - семейство из трех человек, но они в отпуск уехали. Еще задания будут?
        - Спасибо, - вздохнула я.
        Выходит, гадалка мне привиделась. Странное дело, спокойствия это не прибавило. Я еще некоторое время пялилась в потолок, а потом решила прогуляться, в надежде, что на свежем воздухе мне станет лучше.
        Очень скоро выяснилось, что квартиру я покинуть поторопилась. Несмотря на солнечную погоду, меня знобило, лоб покрыла испарина. Следовало вернуться, но вместо этого я добрела до ближайшего сквера и плюхнулась на скамью. Закрыла глаза, гоня прочь все мысли. Эффект вышел неожиданный: я мгновенно отключилась. Не было ни парка, ни детей у фонтана, не было звуков улицы, детского гомона, шума проезжающих машин, только голос, настойчивый, чужой, который повторял:
«Опасность, опасность…»
        Я вскочила и, кажется, закричала, потому что редкие прохожие смотрели на меня с недоумением. Колени подгибались, а сердце стучало барабанной дробью.
        - Что-то со мной не так, - пробормотала я и направилась в сторону дома.
        В ожидании зеленого сигнала светофора я разглядывала театральную тумбу и тут обратила внимание на листок бумаги, приклеенный поверх афиши, возвещавшей о гастролях театра музыкальной комедии. Обычный листок, вырванный из блокнота, на котором заглавными буквами было напечатано: «Антиквар». Только одно слово. Ни адреса, ни телефона.
        Рядом со мной остановились две женщины, болтая о чем-то и тоже разглядывая афиши.
        - Странное объявление, - сказала я, ткнув пальцем в листок бумаги и привлекая к нему их внимание. Женщины взглянули на меня с недоумением и, ничего не ответив, перешли дорогу. Я проводила их взглядом и увидела на фасаде дома напротив вывеску «Антиквариат». И от неожиданности вздрогнула. А потом нервно засмеялась, пытаясь вспомнить, видела я раньше эту вывеску или нет. Я хожу здесь довольно часто и ни разу не обратила внимания на антикварный магазин? Ничего удивительного. Пять человек из десяти с трудом припомнят, как выглядят здания на их привычном маршруте: трехэтажные они или пятиэтажные? С балконами или без балконов? А тут всего лишь вывеска. Меня никогда не интересовали антикварные магазины, вот и на этот я не обратила внимания. А сегодня будто прозрела, потому что… потому что карлик во сне сказал: «Отправляйтесь к антиквару» - или что-то в этом роде.
        Я решительно направилась к магазину, но через минуту призвала себя к порядку. Я что, спятила? Пока я пыталась решить этот насущный вопрос, замерев посреди улицы, из-за угла дома вывернула колоритная парочка. Высокий мужчина, а рядом с ним черный пудель. Оба двигались так, словно спешили по важному делу, то есть это вовсе не напоминало субботнюю прогулку с питомцем. За исключением меня, на них, казалось, никто не обращал внимания. Одет мужчина был во все черное: костюм, рубашка, галстук. Бриллиантовая булавка выглядела вызывающе. Костюм на нем был сшит не портным, а художником. Довольно странный наряд в такое время суток, да еще в жаркую погоду, но о вкусах, как известно, не спорят. Между тем парочка приблизилась, пудель на мгновение замер, уставившись на меня, покосился на хозяина и побежал себе дальше. Мужчина снял темные очки, сунул их в карман пиджака и кивнул мне с усмешкой, словно мы были знакомы. От неожиданности я тоже кивнула, глядя на него во все глаза. Он был высоким и прямым, как стальной стержень. Темные волосы зачесаны назад. Брови тоже темные, почти черные. А глаза отливали синевой.
        Пока я стояла открыв рот, он прошел мимо, направляясь к магазину «Антиквариат», поднялся на три ступеньки, распахнул застекленную дверь, подождал, когда пудель войдет, повернулся ко мне, вновь кивнул с усмешкой и поспешил за своей собакой. Дверь закрылась, а я продолжала стоять с отвисшей челюстью. Этот тип действительно кивнул мне или у меня опять глюки?
        - Черт, - выругалась я и припустилась к магазину.
        Дверь подалась с трудом, звякнул колокольчик, я вошла, настороженно оглядываясь. Где-то работал кондиционер, кроме него, тишину магазина ничто не нарушало. Я рассматривала мебель с позолотой, картины на стенах, выставленный в витринах фарфор. В такие места с собаками не заходят, если этот тип не хозяин магазина, конечно.
        Я довольно долго стояла возле двери, пока откуда-то сбоку не вынырнул молодой человек с неестественно белыми волосами. Лицо узкое, бледное и неприятное, ни ресниц, ни бровей. Альбинос.
        - Что вы хотели? - спросил он сурово, что, в общем-то, было понятно. Вряд ли он видел во мне потенциального покупателя.
        - К вам сейчас вошел мужчина с собакой, - сказала я.
        - Да? - вроде бы удивился он.
        - Просто я… - договорить я не успела.
        Скрипнула дверь, и в зал вошел толстяк лет пятидесяти, с пухлым улыбчивым лицом. Быстро переглянувшись с альбиносом, толстяк задержал взгляд на мне, убрал с лица улыбку и распахнул дверь, из которой только что вышел.
        - Вам сюда, - сказал так тихо, что я едва расслышала.
        - Я просто хотела… - бестолково начала я, парочка вновь переглянулась и уставилась на меня с недоумением. Я решительно направилась к двери. Со вчерашнего дня в моей жизни произошло столько всяких нелепостей, что удивляться уже не приходится. Саму себя я видела Алисой, которая нырнула в кроличью нору и вдруг очутилась в очень странном мире.
        В длинном коридоре царил полумрак, свет пробивался из открытой настежь двери в комнату по соседству. Я поравнялась с ней и заглянула не без робости, уверенная, что обнаружу там мужчину с пуделем, но комната была пуста. Зарешеченное окно, два стола, стеллажи с бумагами, сейф в углу. Я растерянно попятилась, повернула голову и нахмурилась, увидев чей-то силуэт в конце коридора.
        - Эй, - позвала я и сделала шаг. Человек впереди вдруг сорвался с места. - Эй, - повторила я и бросилась к нему. И только тогда поняла, что передо мной зеркало, большое зеркало в массивной раме от пола и почти до потолка. В полумраке я видела собственное отражение.
        В этот момент за спиной кто-то кашлянул. Оглянувшись, я увидела толстяка.
        - С вами все в порядке? - задушевно спросил он. Это меня здорово разозлило.
        - Где он? - резко спросила я.
        - Кто? - удивился толстяк.
        - Мужчина с собакой.
        - Помилуйте, какая собака, - развел он руками. - На двери табличка: «Вход с собаками категорически запрещен».
        - Но он вошел.
        - Вы уверены?
        Проблема в том, что после вчерашнего я ни в чем уверена не была, но, упрямо тряхнув головой, заявила:
        - Вы сказали, мне сюда…
        - Сказал. Обычно я беседую с клиентами в своем кабинете. Это вы звонили час назад по поводу браслета?
        - Нет, - вздохнула я.
        - В таком случае прошу меня извинить. - Он распахнул дверь, ведущую в зал.
        - Я видела, как он вошел, - торопливо начала я. - Мужчина в черном костюме с королевским пуделем.
        - Может, он вошел в соседнюю дверь? Там как раз магазин для животных.
        Мне ничего не оставалось, как согласно кивнуть. Альбинос с толстяком проводили меня к выходу на улицу и вздохнули с заметным облегчением, когда я их покинула. Должно быть, приняли меня за чокнутую. Пройдя несколько метров, я оглянулась. Мужчины стояли у окна, наблюдая за мной. «Если тип с пуделем находится в магазине, какой смысл этим двоим мне врать? - размышляла я. - Да и куда он делся?» На всякий случай заглянув в зоомагазин и не обнаружив там ни мужчины, ни пуделя, я поспешила домой. Конечно, в антикварном магазине должен быть еще выход, а также другие помещения. Парень с пуделем мне кивнул, и толстяк вел себя так, точно ждал меня. Впрочем, он сказал, что действительно ждал клиентку. Есть только одно объяснение всем этим странностям: последствия алкогольного отравления. Надо пить больше жидкости, хорошенько выспаться и надеяться, что завтра я буду в норме.
        Ободренная этой мыслью, я без приключений добралась до дома. На всякий случай нашла градусник, сунула его под мышку и устроилась на диване, включив телевизор. И не заметила, как уснула…
        Я торопливо шла по улице, фонари не горели, только в редких окнах был свет. Я услышала шум двигателя, повернула голову и совсем рядом увидела новенький «Форд». Дверь машины распахнулась, парень в надвинутой на глаза шляпе насмешливо улыбался мне.
        - Ты не меня ищешь, красотка?
        - Может быть, - в ответ улыбнулась я.
        - Тогда садись.
        Я устроилась на сиденье рядом с ним. Он разглядывал меня с интересом, судя по всему, увиденное ему нравилось, что неудивительно.
        - Как тебя зовут? - спросил он.
        - Я не успела придумать себе имя.
        - Да? Ну что ж, время еще есть. Друзья зовут меня Счастливчиком. Мне и правда здорово везет. Сегодня точно повезло, - добавил он с ухмылкой.
        - Это ненадолго, - пожала я плечами…
        Зал ресторана, я сижу за столиком.
        Музыка звучала слишком громко, я поднялась, пересекла зал, ловя обрывки чужих разговоров. За сценой обнаружилась небольшая комната, за столом несколько мужчин играли в карты. Прямо напротив меня сидел Счастливчик, сверкая белозубой улыбкой. Его пиджак висел на спинке стула.
        - Мне опять везет, - сказал он.
        - Не пора нам отсюда выметаться? - спросила я.
        - Потанцуй немного, милая. - Музыка вдруг смолкла, и вслед за этим распахнулась дверь. - Ложись! - заорал Счастливчик, раздался грохот автоматной очереди, колода карт взметнулась над столом, свет погас. Мы бежим темным переулком, взявшись за руки… Крохотная комната где-то в мансарде, лицо мужчины совсем рядом с моим, он больше не улыбается, в его глазах гнев, а еще растерянность.
        - Что происходит, черт возьми? - тихо спросил он. - Кто эти типы? Что им от тебя надо?
        - Я ведь предупреждала, свяжешься со мной, и твое везение кончится.
        Он отступил на шаг, долго смотрел мне в глаза.
        - Кто ты?
        Я невесело усмехнулась:
        - Если скажу правду, ты все равно не поверишь.
        - Кто ты, мать твою?

…Я вскинула голову. Часы показывали половину второго. По телевизору шел боевик. Парень в шляпе бежал, паля направо и налево.
        - Вот черт, - буркнула я, а потом рассмеялась с заметным облегчением, надо же, так и уснула с градусником под мышкой и во сне видела себя героиней гангстерского боевика. Погони, перестрелки… Во сне у моего спутника было лицо красавца, которого я встретила возле антикварного магазина. Впрочем, это как раз не удивительно, ведь я о нем думала.
        Я перевела взгляд на градусник. Будь у меня высокая температура, это бы, наверное, порадовало. Хоть какое-то объяснение всех странностей. Тридцать шесть и пять. Досадливо морщась, я убрала градусник и выключила телевизор. Сон не пошел мне на пользу. Голова по-прежнему разламывалась от боли.
        - Что-то со мной не так, - жалобно пробормотала я.
        Примерно час я бестолково бродила по квартире, борясь с приступами тошноты и необъяснимого беспокойства, пока в конце концов не решила: мне нужна медицинская помощь.
        Сегодня суббота, если и был в поликлинике дежурный врач, то его смена, скорее всего, уже закончилась. А вот платные клиники и в субботу должны работать.
        На сборы ушло минут десять, а через двадцать я уже путано объяснялась с девушкой в регистратуре.
        - Головные боли, тошнота? - переспросила она. О том, что страдаю с похмелья, я предпочла умолчать. - Температура есть?
        - Нет.
        - Пройдите в седьмой кабинет, врач вас примет.
        Клиника занимала весь этаж, и я немного поплутала, прежде чем обнаружила седьмой кабинет. Он располагался в боковом коридоре, на который я поначалу не обратила внимания. Пришлось возвращаться назад. Никто из пациентов вблизи кабинета не обретался, что меня порадовало: не придется ждать в очереди.
        Я постучала и, услышав «да», вошла. За столом восседала дама внушительной комплекции, улыбнулась мне ласково и предложила сесть.
        - Слушаю вас, - сказала она, продолжая улыбаться.
        Улыбалась она вообще очень много, как будто вознамерилась израсходовать недельный запас дружелюбия. Непонятно почему, меня это раздражало.
        - Я плохо себя чувствую, - хмуро сообщила я. - Головная боль, тошнота. Странные провалы в памяти. - Далее я честно призналась в том, что накануне отмечала день рождения и новоселье.
        - И часто у вас такое бывает? - спросила женщина, глядя на меня с материнской заботой.
        - Дни рождения?
        - Головокружение.
        - До сегодняшнего дня бог миловал.
        Она принялась что-то писать в карточке, вроде бы забыв о моем присутствии, я терпеливо ждала, что будет дальше. Покончив с писаниной, врач померила мне давление, потом, предложив снять блузку, прослушала и вновь начала писать. Я уже жалела, что пришла сюда. Деньги на ветер и никакого толка.
        - Думаю, ничего страшного не происходит, - ласково произнесла дама. - Отдохнете пару дней, а в понедельник заглянете ко мне на прием. На всякий случай сдайте сегодня анализ крови. Направление я вам выписала. Вот эти бумаги отдадите в регистратуру, а с направлением пройдете в лабораторию, она в другом крыле, поторопитесь, через полчаса медсестра работу заканчивает. - Она еще раз улыбнулась и кивнула.
        Стало ясно: пора выметаться. А чего, собственно, я ожидала от своего визита сюда? Решив довести начатое дело до конца, я побрела в лабораторию.
        Там девушка в белом халате читала детектив, пристроившись у окна. Меня она встретила улыбкой. Похоже, улыбки здесь являлись частью лечения. Медсестра взяла у меня кровь из пальца, потом из вены.
        - А это зачем? - насторожилась я, в ответ она равнодушно пожала плечами.
        - Разве врач вам не объяснила?
        Я только вздохнула. Судя по пустующим коридорам, народ сюда валом не валит, так что, скорее всего, эти самые анализы просто способ заработать на мне деньги. Сумма за визит оказалась весьма внушительной, и я дала себе слово, что ноги моей здесь больше не будет.
        Удалившись от клиники на приличное расстояние, я вспомнила, что оставила сумку в лаборатории за ширмой, и, чертыхнувшись, бегом припустилась назад. Девица могла уже уйти, не обратив на мою сумку внимания. Кошелек был у меня в кармане джинсов, а вот ключи от квартиры лежали в сумке. На этот раз в регистратуре никого не оказалось. Не желая терять времени, я направилась в лабораторию, машинально заглянула в коридор, где находился седьмой кабинет, и увидела возле двери дюжего парня, который с постным видом созерцал стену перед собой.
        Вместо того чтобы продолжить движение, я притормозила и даже прижалась к стене, чтобы мужчина меня не заметил. Впрочем, головы он так и не повернул. Я вдруг покрылась испариной, а внутренний голос настойчиво твердил: «Опасность». «Может, у меня очередной припадок?» - с тоской подумала я, но продолжала стоять, вжавшись в стену, наблюдая за парнем из своего укрытия. На больного он не походил. Конечно, он мог кого-то ждать. Опять же, и такие здоровяки иногда все-таки болеют. В общем, оставалось лишь гадать, чем он меня так насторожил. Короткая стрижка, суровая физиономия, серый костюм, голубая рубашка и банальный галстук. Я уже решила двигаться дальше, наплевав на этого типа и свой внутренний голос, но тут дверь кабинета распахнулась и в коридоре появилась врач в компании еще одного молодого человека. Тот тоже был в сером костюме. Физиономия сдержанно суровая, какие обычно бывают у типов при исполнении. Врач больше не расточала улыбок, ее руки были в карманах халата, лицо растерянное и даже испуганное.
        - Лаборатория у нас в другом крыле, - скороговоркой произнесла она. - Я вас провожу.
        Чувствовалось, что парочка в сером ее нервирует, однако она предпочитает это скрывать и даже старается быть любезной. Один тип в сером кивнул другому, тот обрел способность двигаться, и все трое направились в мою сторону. Я огляделась в поисках укрытия, не желая, чтобы меня увидели. На счастье, рядом был туалет, туда я и юркнула, дверь прикрыла неплотно, продолжая наблюдение. Троица прошла совсем рядом, я хорошо слышала низкий мужской голос:
        - Вы поняли, что должны сделать, если она вновь придет к вам?
        - Да-да, конечно, я все прекрасно понимаю, - поспешно ответила врач, а я едва не присвистнула. Утверждать это у меня причин не было, но я была уверена, что говорят они обо мне. Может, вдобавок к глюкам у меня еще развилась мания преследования? Такими темпами я очень скоро окажусь в психушке.
        Между тем троица исчезла из моего поля зрения. Требовалось решить, что делать дальше. Без сумки я уйти не могу. В общем-то, ничто не мешает мне заглянуть в лабораторию и ее забрать. Заодно, возможно, я смогу выяснить, зачем эти типы сюда явились. Убедив себя, что это гениальное решение, я заспешила по коридору, надеясь, что выгляжу естественно. Дверь в лабораторию оказалась приоткрыта, до меня доносились голоса.
        - Делай, что тебе говорят, - нервно произнесла врач. Потом мужской голос:
        - Это все?
        Пауза, затем шаги. Я прикинула, хочу ли, чтобы они меня видели, или нет. Выходило, что не хочу. Я наудачу толкнула ближайшую дверь. За ней оказалась лестница и еще один выход на улицу. Этим типам ничего не стоит им воспользоваться. Что ж, если так, я не вижу причины, по которой должна скрываться. Однако трио прошествовало мимо, видимо собираясь покинуть клинику через центральный вход, а может, мужчины планировали задержаться здесь еще на некоторое время.
        Выждав пару минут, я вернулась в коридор и без стука открыла дверь в лабораторию. Девушка стояла возле окна с мобильным в руке и на меня поначалу не обратила внимания.
        - Прикинь, - говорила она кому-то. - Сейчас у девки кровь брала, а потом явились какие-то…
        В этот момент она повернулась, и я с улыбкой произнесла:
        - Извините, я забыла сумку. - Девушка смотрела на меня, приоткрыв рот, словно лишившись дара речи. Я взяла сумку, сказала: - До свидания, - и удалилась.
        Покидать клинику через центральный вход я сочла неразумным. Ни к чему этим типам знать, что я возвращалась. Однако соседняя дверь на улицу оказалась заперта. В крайней досаде я вернулась в коридор и нос к носу столкнулась с врачом. С унылым видом она вывернула мне навстречу.
        - Вы еще здесь? - спросила она растерянно.
        - Сумку забыла, - сказала я и прошмыгнула мимо. Обернувшись, я помахала ей рукой, женщина смотрела мне вслед.
        - Я жду вас в понедельник, - вроде бы придя в себя, сказала она вдогонку.
        - Да-да.
        Выйдя из клиники, я неподалеку заметила машину, в которую как раз садились двое типов в сером. Стараясь не смотреть в ту сторону, я направилась к стоянке такси. Не знаю, видели они меня или нет, но через несколько секунд их машина плавно тронулась с места. А я распахнула дверь единственного такси, которое оказалось на стоянке. Водитель читал газету и мне, похоже, не обрадовался.
        - Вон за той серебристой машиной, - скомандовала я.
        Шофер нахмурился, газету сложил и молча завел мотор. Серебристая тачка свернула на светофоре, мы тоже свернули. Водитель поглядывал на меня с недовольством, но предпочел помалкивать. А я пыталась понять, что происходит. Я спятила или мир с катушек съехал? Если полчаса назад я склонялась к первому, то с появлением
«серых костюмов» ответить однозначно стало трудно. Кто эти парни и что им от меня надо? С какой стати кого-то заинтересовал мой анализ крови? И откуда они, черт возьми, узнали, что я отправилась в клинику? Если допустить мысль о том, что они все-таки о визите знали (а как иначе?), выходит, за мной следили. Я поспешно огляделась. Машины двигались сплошным потоком, попробуй разберись, пристроился за нами кто-то или нет. «Бред, - с тоской решила я. - Кому это нужно? То есть кого я могла так заинтересовать? Девушка, работающая в обычной фирме, где нет никаких секретов даже от налоговой. Среди моих знакомых такие же, как и я, девчонки и десяток парней, которые тоже ничем выдающимся не заняты. И тут я вспомнила вчерашний разговор с шефом. Он интересовался, где я раньше работала. А еще чем занимались мои родители. Стоп. Выходит, он знал или догадывался о внимании ко мне неких людей и пытался понять причину? Очень похоже. Судя по его поведению, он собирался что-то мне сказать. Задать прямой вопрос? Или поделиться собственными догадками? Но тут ему позвонили… что он сказал тогда? «Я сделал все, что вы хотели?»
Что сделал? Так, без фантазий… Разговор по телефону мог не иметь ко мне никакого отношения. Но то, что произошло в клинике…
        Между тем, свернув в переулок, серебристый «Форд» притормозил возле неприметного двухэтажного здания.
        - Что теперь? - спросил водитель.
        - Проезжайте вперед и остановитесь рядом с магазином.
        Такси остановилось, я сунула водителю деньги и вышла. Типы в сером к тому моменту тоже покинули свою машину, поднялись на крыльцо с коваными перилами и скрылись за массивной дверью.
        Я, поравнявшись с домом, в который они вошли, замедлила шаг и, поддавшись искушению, поднялась на крыльцо. Две видеокамеры и никакой таблички, которая позволила бы узнать, что здесь за контора.
        Я решительно потянула дверь на себя, понятия не имея, что буду делать, если сейчас столкнусь с кем бы то ни было из живых существ. За дверью оказалась еще одна, металлическая. Рядом звонок и переговорное устройство. Дверная ручка отсутствует. Твердо вознамерившись узнать, куда меня занесло, я надавила на кнопку звонка.
        - Что вы хотите? - услышала я женский голос.
        - Я курьер, - нагло соврала я. - У меня письмо.
        - Для кого конкретно?
        - У меня только адрес…
        - Девушка, вы ошиблись.
        - Что значит ошиблась? - возмутилась я. - Как называется ваша контора?
        - Я не обязана отвечать на этот вопрос.
        - Возможно, но вы могли бы мне помочь.
        Раздался щелчок, и дверь открылась. Уже жалея о своей настойчивости, я сделала шаг и очутилась в небольшом холле. Слева за стойкой с мониторами сидел охранник. Через мгновение из бокового коридора появилась молодая женщина. Черная юбка, белая кофточка.
        - Покажите письмо, - сказала она недовольно, охранник поднялся и выжидающе посмотрел на меня.
        - Сначала скажите, что это за контора, - заявила я.
        - Фонд «Помощь рядом», - пожала она плечами.
        - И кому вы помогаете?
        - Дверь за вашей спиной, - девушка, кивнув охраннику, пошла прочь.
        - Несколько минут назад сюда вошли двое мужчин, - сказала я довольно громко. - Они из вашего фонда?
        - Возможно. И что? - девица чуть притормозила.
        Я вздохнула и поспешила выйти на улицу. А что я, собственно, могла ей сказать? Что встретила этих типов в клинике и они интересовались моим анализом крови?
        С унылым видом я побрела в сторону троллейбусной остановки. Соваться в фонд, конечно, не следовало. Теперь они знают, что я видела этих типов в клинике и даже проводила их сюда. Знают, и что? Ладно, сделанного не вернешь, посмотрим, что будет дальше.
        С удивлением я поняла, что чувствую себя куда лучше, нежели пару часов назад. Головная боль прошла, внезапные приступы тревоги тоже меня оставили… Зато появились загадки, да еще какие. Мне срочно требовалось с кем-то обсудить происходящее. Если не получить дельный совет, то хотя бы попытаться понять, где реальность, а где мои фантазии. Я прикинула возможные кандидатуры. Выбор был невелик. Достала мобильный и набрала номер Ирины:
        - Ты дома?
        - Ага. Лень с дивана подниматься. По телику мура какая-то идет, в общем, тоску гоняю. Ты-то как?
        - Сейчас приеду, расскажу.
        - Давай, кофейку попьем.
        Ожидая трамвая, я пыталась определить, в какой именно момент начались странности в моей жизни. Вчера до обеда все точно было нормально, если не считать парня возле моего дома, на которого я обратила внимание. «При чем здесь тот парень?» - нахмурилась я. Выглядел он неприкаянно, я смотрела на него, и мне очень хотелось подойти, помочь… я даже собиралась вернуться… Бог с ним, с парнем, он не имеет к происходящему никакого отношения. Далее ресторан, разговор с шефом. В общем-то, обычный разговор. Это сейчас он кажется мне подозрительным, а вчера я так не думала.
        Шеф задавал вопросы, потом раздался телефонный звонок… В ресторане я решила, что выпила лишнего, однако повода считать, что все вокруг свихнулись, у меня не было. А потом… потом Иркин дом и гадалка. После встречи с ней началось что-то несуразное: странные сны, еще более странные типы…
        Задумавшись, я смотрела в окно трамвая и едва не проехала нужную остановку. Ирина встретила меня в банном халате, зевая во весь рот. Физиономия у нее была помятая, а движения вялые.
        - Привет, - сказала она, посторонилась, давая мне пройти, и поцеловала в щеку.
        Мы отправились в кухню, подруга приготовила кофе, а я, сидя за столом, прикидывала, что следует ей рассказать, чтобы она прониклась серьезностью происходящего. Мои сны вряд ли в этом смысле помогут, значит, сосредоточимся на фактах.
        С фактами вышла незадача. Например, гадалка. Некоторое время назад я убедила себя, что с гадалки как раз все и началось, но теперь вовсе не была в этом уверена, я ведь толком не знала, видела ее в реальности или это глюк.
        Ирина подала мне чашку кофе, села рядом и буркнула:
        - Вид у тебя совершенно несчастный.
        - Еще бы, - хмыкнула я. - У меня странные приступы головокружения, еще более странные видения, а в реальности происходят события, которые вовсе никуда не годятся.
        - Что за события? - удивилась она.
        Я подробнейшим образом поведала о своем посещении клиники.
        - Шпионский триллер, - выслушав меня и почесав за ухом, заявила Ирка. Мне стало обидно: ясно было, мой рассказ впечатления не произвел. Ничего удивительного, он мне тоже не понравился.
        - И что мне с этим делать? - все-таки спросила я.
        Она пожала плечами:
        - К ментам идти.
        - Ага, - фыркнула я и отвернулась.
        - Что «ага»? - передразнила Ирка. - С такими историями только к ним.
        - Да меня они на смех поднимут.
        Ирка ткнула в меня пальцем и удовлетворенно кивнула:
        - Правильно. Слава богу, ты сама это понимаешь, следовательно, помутнение рассудка у тебя временное.
        - По-твоему, я все это выдумала?
        - Вряд ли. Просто у тебя свой взгляд на происходящее, который расходится с тем, что имело место быть.
        - Ну и где мы разошлись? - усмехнулась я. - Я имею в виду себя и здравый смысл.
        - С чего ты взяла, что мужиков в клинике интересовала именно твоя кровь?
        - Как с чего? С того, что лаборантка звонила по телефону…
        - Но она же твоего имени не назвала?
        - Да при чем тут имя, - начала я злиться. - Все яснее ясного…
        - Да? Тогда скажи, на фига кому-то твои анализы?
        На это мне возразить было нечего, оттого стало обидно, и я замолчала. А заодно порадовалась, что не рассказала о типе с пуделем, Ирка бы просто меня высмеяла.
        - А гадалка? - буркнула я скорее из упрямства.
        - Ты что, забыла? - покачала головой подруга. - В той квартире таджики ремонт делают. Может, кто-то из них решил пошутить? Хочешь, спустимся вниз, сама с ними поговоришь. Правда, они по-русски ни бельмеса, но попытаться можно.
        Я подумала и согласилась, хотя и подозревала, что из этой затеи ничего путного не выйдет. Пока я пила кофе, Ирка переоделась и, заглянув в кухню, меня позвала. Я с тяжелым вздохом отодвинула чашку, и мы отправились на третий этаж.
        Металлическая дверь в шестую квартиру оказалась приоткрыта, я не без робости топталась рядом, но Ирка решительно распахнула дверь и подтолкнула меня вперед. Прихожая, коридор и небольшая комната без окон.
        Я быстро огляделась. Вне всякого сомнения, вчера я была именно здесь. Тогда тут было темно, в комнате без окон, где меня поджидала гадалка, горела свеча.
        - Есть кто живой? - крикнула Ирка, из комнаты слева появился мужчина в джинсах и белой футболке, светловолосый, лет сорока. «Либо хозяин квартиры, либо прораб», - решила я.
        - Здравствуйте, - сказал он, настороженно приглядываясь, как будто не зная, чего ожидать от нашего визита. Я улыбнулась, тем самым давая понять, что намерения у нас самые мирные.
        - Вы хозяин квартиры? - деловито поинтересовалась Ирка.
        - Нет. Слежу за работой. А в чем дело?
        - Ваши люди здесь ночуют? - спросила я, решив взять инициативу в свои руки.
        - Нет. Утром я их привожу, вечером забираю.
        - А ключи от квартиры есть только у вас и у хозяев? Не удивляйтесь моим вопросам, - вновь улыбнулась я. - Вчера меня разыграли как раз в этой квартире, теперь я пытаюсь найти шутника.
        - Разыграли? - нахмурился мужчина.
        - Да. Я шла к подруге, она этажом выше живет, и ошиблась квартирой, вот эта дверь была приоткрыта. А там, - я ткнула пальцем в комнату, - сидела женщина…
        - А вам это не померещилось? - с сомнением спросил он. - Может, вы в какой-то другой квартире были?
        - Нет, в этой, - твердо сказала я.
        Он пожал плечами:
        - Хозяева уехали отдыхать, вряд ли кому-то еще ключи оставили.
        Между тем в прихожей появились двое рабочих, стояли в дверях и внимательно прислушивались к нашему разговору.
        - Девушка правду говорит, - кивнул один из них. - Был в квартире кто-то.
        По-русски он изъяснялся не очень хорошо, но смысл я уловила. Прораб шагнул к ним и стал расспрашивать на родном для них языке. Они пожимали плечами и несколько раз повторили одну и ту же фразу.
        - Чепуха какая-то, - повернулся к нам прораб. - Они говорят, что утром пришли, а в квартире странный запах… Двое на него внимание не обратили, а вот он, - прораб кивнул на высокого парня, - говорит, почувствовал.
        - Странный запах? - насторожилась я. - Что значит странный?
        - Дыней пахло. А откуда ей здесь взяться? Они вчера дыню не ели. А запах был. Впрочем, ему могло и почудиться. Они на всякий случай квартиру проверили, ничего подозрительного. Как видите, ремонт мы заканчиваем, осталось двери навесить да в одной из комнат ламинат постелить. Взять тут нечего. Инструмент и тот почти весь увезли. Странно, - покачал он головой. - Придется замок менять. Может, подростки решили поразвлечься? Хотя… непонятно, - повторил он.
        - Дверь утром была заперта?
        - Конечно. Замок, правда, так себе, при желании его открыть нетрудно. - Чувствовалось, что прораб всерьез обеспокоен.
        В то, что вчерашний розыгрыш - дело рук подростков, я не верила. Никого, кроме гадалки, я не заметила, а ей вряд ли пришло бы в голову развлекаться вместе с дворовой шпаной. Тут я попыталась представить, как она выглядела. Отчетливо помню только шарф, повязанный наподобие чалмы, а вот лицо… молодое, старое?
        - Вы так и не сказали, кого здесь видели, - сказал прораб. Рассказать о гадалке я не решилась, но ответить что-то нужно, а врать не хотелось.
        - Вон там горела свеча, - кивнула я в направлении комнаты.
        - В гардеробной?
        - Да. И сидела женщина. Выглядело все это довольно необычно. Я испугалась и убежала.
        - Так, может, вам все просто привиделось? - обрадовался дядька.
        - Может быть, - не стала я спорить и потянула Ирку к выходу. Прораб вместе с нами вышел на лестничную клетку.
        - Наверняка привиделось, - сказал он. - Я еще понимаю - подростки, но женщина… Хозяева в отъезде, откуда здесь взяться женщине?
        - Но я как-то в квартиру вошла?
        Он пожал плечами, не зная, что на это возразить. Стоит мне сказать, что вчера я прибыла с дня рождения, и он решит, что у меня разыгралась фантазия на почве алкоголя. Ирка, например, в этом уверена, стоит лишь взглянуть на ее физиономию, чтобы убедиться.
        Тут я кое-что вспомнила и задала вопрос:
        - В квартире есть часы с боем?
        - Есть. Напольные. Какая-то реликвия. Хозяева не решились их перевозить, боялись, что развалятся.
        В этот момент мое внимание привлек легкий скрип, я оглянулась и увидела, что дверь напротив приоткрылась.
        - Никакой женщины вчера здесь быть не могло, - повторил прораб, похоже самого себя успокаивая.
        - И все-таки она здесь была, - упрямо произнесла я, лелея надежду, что мои слова возымеют продолжение. Так и оказалось. Дверь квартиры напротив распахнулась, и я увидела старушку с любопытной физиономией, такие бабки очень наблюдательны.
        - Здравствуйте, - кивнула я.
        - Здравствуйте, здравствуйте, - ответила старушка.
        - Вы вчера ничего подозрительного тут не заметили?
        - Уж не знаю, подозрительное или нет, а в квартире Пахомовых точно кто-то был. Рабочие обычно в десять уходят, а вчера задержались.
        - Ничего подобного, - обиженно заявил прораб. - Вчера тоже в десять уехали, ну, может, в половине одиннадцатого. Мы по ночам не работаем, никому не мешаем, жалоб никаких…
        Я мысленно пожелала ему подавиться, боясь, что старушка, чего доброго, дверь захлопнет, не желая продолжать разговор, но его слова ее лишь раззадорили.
        - Уж не знаю, кто у вас тут был, но я своими глазами видела, как вышли двое. Мужчина и женщина. Только не подумайте, что я из тех, кто вечно в чужие дела свой нос сует. Мне до чужих квартир дела нет. Работаете - и работайте на здоровье. Только не шумите. И чтоб в подъезде не свинячили. А вчера я дочку ждала. Она у подруги задержалась, и я беспокоилась. В подъезде лампочку ввернуть некому, темнота. Вот я то у кухонного окна сидела, то в прихожую выходила. Мне послышалось, вроде подъездная дверь скрипнула, я и посмотрела в глазок. А они как раз выходят. Мужчина видный такой, а женщина вроде пьяная.
        - Пьяная?
        - Ну, или больная, уж не знаю. На ногах едва стояла. Он ее под руки вел.
        - А как она была одета? - спросила я.
        - Обыкновенно, - пожала бабка плечами. - На одежду-то я не обратила внимания, только подумала: может, новые хозяева квартиры, может, Пахомовы жилье-то продали? Бог знает, кто здесь ремонт делает.
        - Пахомовы в Турции, - хмуро бросил прораб, которому происходящее нравилось еще меньше, чем мне.
        - Ну, может, и в Турции, а я своими глазами этих двоих видела… Лиц не разобрала и одежду тоже, темно было. Мужчина видный, а женщина не в себе.
        - Так, может, они с четвертого этажа спустились, - не отставал дядька.
        - Ничего подобного. Из пахомовской квартиры вышли.
        - В котором часу вы их видели?
        - В 23.45, - бойко ответила старушка.
        Все сходится, в это время я уже находилась у Ирины, пила кофе и пыталась прийти в себя.
        - Придется замок менять, - покачал головой прораб. - Хозяевам я позвоню, но… как-то все это странно…

«Еще как», - хотелось мне сказать, но я промолчала. Бабка, постояв еще немного, скрылась за дверью, сообразив, что ничего интересного более не предвидится, прораб тоже вернулся в квартиру, а мы с притихшей Иркой поднялись к ней.
        - Ты что-нибудь понимаешь? - спросила она уже на кухне.
        - Не больше, чем ты. Если бабка видела мужчину и женщину, выходящих из шестой квартиры, значит, ни о каких моих глюках и речи нет.
        - Лучше бы глюки, - поежилась Ирка. - Гадай теперь, кому пришло в голову тебя разыгрывать. Может, тебя с кем-то спутали?
        - Может.
        - А что гадалка тебе сказала?
        - Ничего, - хмыкнула я. - Сунула мне в руки шар, вроде бы стеклянный, глаза у тетки закатились, и она отключилась. Произнесла только одно слово - «Дэви».
        - Дэви? Что это значит? По-иностранному, что ли? А на каком языке?
        - Откуда мне знать? - разозлилась я.
        - Давай посмотрим в Интернете.
        Мы ходко устремились в комнату, где у Ирки был компьютер, устроились за столом, и подруга набрала слово «Дэви». Поисковая система выдала результат, а Ирка забормотала:
        - Что у нас здесь? Так… Дэви, на санскрите Devi - «богиня», основное женское божество… не подходит. Дальше… то ли имя, то ли фамилия… какие-то англо-американские авторы. Абсолютно ничего стоящего. Может, ты не расслышала?
        - Может, - буркнула я.
        - Ринка, - посидев немного в глубокой задумчивости, позвала подруга. - Если тебя здесь не глючило, значит, и в клинике… я хочу сказать, теперь твой рассказ выглядит совсем иначе.
        - Ага. Назрел вопрос: что с этим делать?
        - К ментам идти, - решительно произнесла Ирина. - Пусть разбираются.
        - Не смеши. Очень им надо. Если кому и стоит обращаться в милицию, так это хозяевам шестой квартиры. Разумеется, в том случае, если они не знают, кто их жилплощадью пользуется. Вот что, давай посмотрим, что это за фонд, в который отправились те парни из клиники.
        Выдай поисковая система нулевой результат, я бы не удивилась. Однако фонд
«Помощь рядом» не только существовал, но и имел собственный сайт. Зайдя на него, мы узнали, что фонд создан два года назад для поддержки детей, страдающих лейкемией. Мы добросовестно просмотрели все материалы на сайте, заглянули на форум, но ничего подозрительного не обнаружили, и загадочного поведения мужчин в клинике это, само собой, не объясняло.
        - Чем они в этом фонде занимаются? - задалась вопросом подруга. - Зачем-то им твоя кровь понадобилась. А вдруг они незаконно органы пересаживают?
        - В фонде?
        - Чего ты? Я имею в виду…
        - Да поняла я… У меня шпионский триллер, а у тебя получается детектив с медицинским уклоном.
        - И вовсе не детектив. Но как-то… страшненько, одним словом. Вот что, давай-ка все-таки пойдем к ментам. Расскажем все как есть. Во-первых, нам будет спокойней, во-вторых, этим типам придется вести себя куда осмотрительней, если мы на них в ментовку заяву накатаем.
        - В смысле, если меня пустят на органы, хоть будут знать, где их следует искать?
        - Дура, - обиделась Ирка. - Дело-то серьезное.
        - Час назад ты говорила, что у меня глюки.
        - Так это час назад. Потопали.
        Если честно, мне идти никуда не хотелось. От одной мысли о том, что придется еще раз пересказывать свою историю под скептическими взглядами и ухмылками окружающих, у меня начинали ныть зубы. Но Ирка была настроена решительно, жажда деятельности ее переполняла, и мы вскоре покинули квартиру. Уже на улице попытались сообразить, куда стоит податься, ясно, что к ментам, а конкретно? После непродолжительной дискуссии пришли к выводу: идти надо в районное отделение милиции по месту моей прописки. Выяснить, где оно, труда не составило. Мы остановили такси и через десять минут уже были возле здания, выкрашенного в ядовито-розовый цвет. Входная дверь по случаю жары была распахнута настежь.
        Лишь только мы оказались в отделении, на меня навалилась тоска, до того унылым выглядело помещение с панелями под дерево, линолеумом в пятнах и допотопными скамейками вдоль стен. Как-то не верилось, что здесь работают лихие сыщики, которые ждут не дождутся возможности по первому зову прийти на помощь гражданам. В комнатушке, отделенной от коридора стеклом с надписью «Дежурный», сидел молодой парень и пялился в потолок. Вид у него был унылый, под стать окружающей обстановке.
        Иркин энтузиазм таял на глазах, у меня его и вовсе не было. Но уж если мы сюда явились, надо попытать счастья. Заметив нас, парень улыбнулся и, не дождавшись ответной улыбки, приосанился и напустил в глаза угрюмости потрепанного в битвах воина.
        - Слушаю вас, - сказал он.
        Мы переглянулись, я решила, что объясняться надлежит мне, и начала не очень-то убедительно:
        - Нам бы поговорить с кем-нибудь… - Чувствуя, что получилось страшно глупо, я разозлилась и добавила: - Мне надо написать заявление.
        - Чего случилось-то? - спросил парень без намека на интерес. - Сегодня суббота, так что если ничего такого…
        - Какого? - съязвила я.
        - Вас ограбили? - спросил парень.
        - Нет.
        - Изнасиловали? Тоже нет? Очень хорошо. Муж поколотил?
        - У меня нет мужа.
        - Не беда. Для такой красивой девушки замуж выйти не проблема.
        - Спасибо, но я к вам не за этим.
        - А зачем?
        Мы с Иркой переглянулись.
        - Соседи шумят, парень достает? - продолжал веселиться мент.
        - С соседями порядок, парни ведут себя прилично, по крайней мере знакомые.
        - Вот видите. Значит, ничего срочного. Приходите в понедельник, напишете заявление… если не передумаете.
        - Мою подругу преследуют люди из фонда «Помощь рядом», - вмешалась Ирка, заподозрив, что я так и буду мямлить.
        Парень поднял брови и сказал с сомнением:
        - Преследуют - это как?
        - Пошли отсюда! - рявкнула я, схватила ее за руку и потащила к выходу.
        - Мы зачем сюда пришли? - зашипела Ирка. - Никуда бы он не делся, заявление принял…
        - Представь, каким идиотским будет мой рассказ, - вяло молвила я. - Ты сама в него не поверила, пока соседка не вмешалась, а тут менты. Нет, идти к ним надо не с догадками, а с чем-то более существенным. А у нас и догадок никаких. Совершенно нелепая история, которую никто слушать не будет.
        - Что ты предлагаешь?
        - Домой идти, отдыхать. А там посмотрим.
        Ирке моя идея не понравилась, но возвращаться в отделение я отказалась категорически.
        Мы зашли в кафе и выпили по чашке кофе с пирожными. После беседы с дежурным все, что произошло со мной, показалось мне невероятно глупым. И чем больше Ирка твердила, что случившееся выглядит подозрительно, тем скорее я убеждалась в обратном. Подругу злили внезапные перемены в моем настроении, и очень скоро ее присутствие мне стало в тягость, теперь я жалела, что все ей рассказала. В глубине души я надеялась, что если не придавать значения этим событиям, все в моей жизни само собой утрясется и встанет на свои места.
        В кафе мы пробыли около часа. Ирка проводила меня домой с намерением у меня остаться. Эта идея восторга не вызвала, однако я понимала, что действует она из лучших побуждений, и просто послать ее к черту не решилась.
        Вечер мы провели возле компьютера, еще раз заглянули на сайт «Помощь рядом», и опять без всякого толка. Часов в девять Ирке позвонил приятель, к тому моменту и ей надоело в сотый раз задаваться одними и теми же вопросами, и подруга отбыла к себе, взяв с меня обещание «звонить, если что». Проводив ее, я вздохнула с облегчением. Пробовала смотреть телевизор или читать, но либо перещелкивала каналы, либо переворачивала страницы, не вникая в содержание. Ближе к полуночи мое нервозное состояние усилилось. Я была уверена: меня ждет бессонная ночь, но уснула почти сразу.
        Проснулась я рано утром и не смогла припомнить ничего из своих сновидений, хотя, по неизвестной причине, мне это казалось важным. Затеяла уборку в квартире, но и это вожделенного спокойствия не принесло. Уборка, да что уборка, сама жизнь представлялась мне лишенной смысла. Это было уже слишком. Переодевшись в спортивный костюм, я отправилась в парк, и после пятикилометровой пробежки мир вокруг вроде бы приобрел привычные очертания.
        Часа в два позвонила Ирка, мы отправились с ней по магазинам, потом пошли в кино. Несколько раз она пыталась начать разговор о моих недавних приключениях, но отклика во мне не нашла, и в целом день прошел как обычно. Мне бы радоваться, да вот беда, радоваться не получалось. У меня возникло ощущение, что этот воскресный день нечто вроде затишья перед бурей.
        В понедельник в девять я, как обычно, была на работе. По пути в бухгалтерию я столкнулась в коридоре с шефом. Увидев меня, он улыбнулся и тут же отвел взгляд. И даже поторопился пройти мимо, хотя ранее никогда не отказывал себе в невинном желании перекинуться со мной парой фраз. Он уже удалился на десяток метров, когда я неожиданно для себя его окликнула:
        - Олег Викторович!
        - Да? - он стоял, полуобернувшись ко мне, и ждал, когда я подойду. Улыбался, но смотрел куда-то поверх моего плеча.
        - Я хотела… - начала я, вздохнула и продолжила: - В пятницу, когда мы разговаривали на веранде, вы задавали мне вопросы о моих родных… Вы ведь не просто так спрашивали?
        Он поднял брови, демонстрируя удивление.
        - Не просто так? - переспросил он. - Если честно, я даже не помню, о чем мы тогда говорили. По-моему, я выпил лишнего. Кстати, мы ведь перешли на «ты»? А в чем дело? Надеюсь, я тебя не обидел?
        - Конечно, нет, - кивнула я, ни минуты не сомневаясь: он врет. Выжала из себя улыбку и отправилась в бухгалтерию, злясь на шефа и на все человечество. «У меня точно мания преследования, - решила я с печалью. - Я готова подозревать всех, только вот в чем? Кому может быть интересна девица вроде меня, чтобы устраивать вселенский заговор? Однако не могла же я в самом деле внезапно спятить? Еще три дня назад никакой мании у меня точно не было. И вот вам пожалуйста».
        Ближе к двум часам я начала гадать, стоит мне наведаться в клинику или лучше этого не делать. В конце концов, предупредив Маринку, что отправляюсь к зубному, я покинула офис и на такси поехала в клинику.
        В регистратуре дежурила та же девушка, что и в субботу. Улыбнулась мне и предложила пройти в седьмой кабинет. Ничего подозрительного в ее поведении я не заметила, хотя приглядывалась к ней с особой тщательностью. Возле седьмого кабинета сидели две молодые женщины, о чем-то оживленно беседуя. Дверь открылась, показалась врач, у которой я была на приеме в прошлый раз. Увидев меня, она едва заметно нахмурилась, но тут же дежурно улыбнулась.
        - Это вы? - сказала вроде бы с удивлением. - Проходите, пожалуйста.
        Я вошла в кабинет, женщина устроилась за столом и начала перекладывать бумаги.
        - Прошу вас, присаживайтесь. Ну, как вы себя чувствуете?
        - Отлично, - сказала я.
        - Да? - она как будто решила, что я иронизирую, посмотрела внимательно и кивнула. - Что ж, анализы у вас нормальные, не вижу повода для беспокойства. Головная боль прошла?
        - Ага. И никаких провалов в памяти.
        - Возможно, плохое самочувствие - следствие переутомления. Вы много работаете?
        - Не особенно, - усмехнулась я. - А анализ крови точно мой?
        Она в этот момент что-то писала в карточке, рука ее замерла, врач медленно подняла голову и посмотрела на меня. Испуганно.
        - Что вы имеете в виду?
        - Ну… а вдруг в лаборатории что-то перепутали?
        - Это исключено, - отрезала она. - Что ж, если все в порядке, не смею вас задерживать. - Она вновь уткнулась в карточку, а мне ничего не оставалось, как подняться и уйти.

«Какого черта я не сказала ей, что видела тех типов?» - злилась я по дороге на работу. По крайней мере, по ее реакции стало бы ясно… Мне и так было ясно: тетка напугана. Моего повторного визита она не ожидала и точно бы не стала ничего мне объяснять.
        Только я устроилась за своим столом в офисе, как позвонила Ирка.
        - Ты была в клинике? - спросила она.
        - Была, - безо всякой охоты ответила я.
        - И что?
        - Врач сказала, жить буду.
        - Я серьезно.
        - Я тоже. Анализ крови в норме. Головная боль и провалы в памяти - следствие переутомления.
        - Может, и вправду так, а?
        - Может, - вздохнула я.
        - Ты считаешь…
        - Давай не начинать все сначала. Если это происки врагов, они вряд ли угомонятся. А пока они ведут себя прилично, я не намерена ломать голову. И не мешай мне работать.
        Ирка обиженно замолчала, а я захлопнула телефон.
        Пользы от меня в тот день родной фирме не было никакой. С трудом дождавшись конца рабочего дня, я отправилась домой пешком. И неподалеку от своего дома вновь увидела высокого парня в клетчатой рубашке. Он стоял возле перехода и растерянно оглядывался, как будто что-то потерял. А мне вновь очень захотелось подойти к нему с вопросом: не нужна ли ему помощь? Объяснения этому я не находила, но почему-то знала, что просто обязана это сделать.
        - Идиотизм, - буркнула я себе под нос и замерла возле входа в магазин, откуда продолжала наблюдать за парнем. Он вглядывался в лица прохожих, иногда вдруг делал шаг, словно собираясь за кем-то отправиться следом, но тут же возвращался.
«Он кого-то ждет», - решила я. Желание подойти к нему только усилилось. Допустим, я подойду. Что дальше? Спрошу, чего он замер посреди улицы? Но какое мне до этого дело? Своих проблем мало?
        С большой неохотой я направилась к арке, которая вела во двор моего дома, обернулась, парень смотрел в противоположную сторону. Плечи безвольно опущены. Он склонил голову набок, вроде бы к чему-то прислушиваясь.
        - Мне нет до него никакого дела, - пробормотала я и ускорила шаг, чтобы побыстрее оказаться в своей квартире.
        На кухне я включила чайник и села у окна. Не помню, сколько я просидела, бессмысленно таращась в никуда. Из состояния апатии меня вывел звонок в дверь. Я поднялась и пошла открывать, уверенная, что это Ирка. На пороге стоял парень в клетчатой рубашке.
        - Здравствуйте, - нерешительно произнес он и на меня уставился. Его глаза стального цвета очень бы подошли герою боевика, бесстрашному, уверенному в себе. Но у парня был взгляд ребенка, который надеется на чудо.
        Не так давно я сама хотела подойти к нему, а теперь, увидев его на своем пороге, разозлилась, потому что делать ему здесь нечего и то, что он вдруг появился, было еще одной странностью, а я уже сыта ими по горло.
        - Привет, - отозвалась я.
        Он молчал, продолжая меня разглядывать, красивые брови сошлись у переносицы, он вздохнул и сказал с обезоруживающей робостью:
        - Вы меня не помните?
        - А должна?
        Он пожал плечами:
        - Я надеялся…
        - Вы надеялись? - переспросила я, не понимая, что он имеет в виду.
        - Да… я… я уже был здесь… кажется…
        - Я вас не помню, - сказала я и попыталась закрыть дверь, но он не позволил, подставив ногу.
        - И что? - спросила я насмешливо. - Вам ноги давно не ломали?
        - Возможно. Я не знаю. Как вас зовут? - спросил он.
        - Рина. То есть Марина.
        Он с задумчивым видом покачал головой:
        - Ваше имя мне ничего не говорит.
        - Неудивительно, - усмехнулась я. - А вы представиться не хотите и заодно объяснить, чего вам, собственно, надо?
        - Меня зовут Павел, - сказал он и добавил: - Кажется…
        - У вас с головой как? - спросила я, теряя терпение. Потом заподозрила, что передо мной сумасшедший, и испугалась.
        - Хуже, чем может показаться, - совершенно серьезно ответил он. - Я ничего о себе не помню. Даже в имени своем не уверен.
        - Тогда вам нужен врач, а не я.
        - Они ничего не смогли сделать, - сообщил он все так же спокойно и мягко добавил: - Можно я войду?
        - С какой стати?
        - Я уверен, что когда-то здесь был. Не бойтесь меня. Пожалуйста.
        - Откуда мне знать, что вы не буйный? - проворчала я, но уже знала, что впущу его в квартиру, хотя это было и глупо и опасно.
        - Я вам ничего плохого не сделаю. Возможно, я ошибаюсь, но у меня такое чувство, что я уже бывал здесь, - повторил он. - Давно, скорее всего, несколько лет назад…
        - Ладно, проходите, - злясь на себя, предложила я, этому способствовал тот факт, что дверь квартиры напротив открылась. - Незачем болтать на пороге, развлекая соседей.
        Павел, или кто он там был, вошел, оглянулся и удовлетворенно кивнул:
        - В комнате у вас часы с кукушкой. А еще есть плед, шотландский, в клетку.
        Его слова меня напугали. И часы с кукушкой, и плед находились в соседней комнате, и я точно знала, это не дешевый фокус, он откуда-то действительно об этом знал.
        - Вы снимаете квартиру? - спросил он.
        - Нет. Квартира моя, но мебель осталась от прежних хозяев. И часы тоже. Плед я сама купила, но, может, у них был такой же.
        Он опять кивнул и под моим настороженным взглядом прошелся по квартире, то и дело замирая и рассматривая окружающие предметы.
        - Да, я был здесь… - в который раз повторил он и посмотрел на меня с таким видом, как будто в самом деле верил, что я сейчас все ему объясню. Я бы и рада, вот только объяснений у меня не было.
        - Хотите чаю? - предложила я, испытывая вполне понятную неловкость. - Заодно все мне расскажете.
        Мы прошли в кухню, я заварила чай, накрыла на стол. Все это время Павел сидел молча, сосредоточенно разглядывая стену напротив. Я села рядом, глотнула чаю и сказала:
        - Я вас слушаю.
        - Четыре месяца назад меня задержал милицейский патруль. Задержал, конечно, сильно сказано. Я сидел на вокзале в зале ожидания в невменяемом состоянии. Ночь провел в отделении, поначалу менты решили, что я либо пьяный, либо под кайфом. Утром мое состояние нисколько не изменилось. Тогда вызвали врача. Документов при мне не оказалось, вообще ничего такого, что позволило бы установить, что я делал на вокзале и откуда там взялся. Ни ключей, ни билета. Пустые карманы и куртка явно с чужого плеча. В крови никаких следов алкоголя или наркотиков. Совершенно здоровый человек и при этом без сознания. Через неделю я пришел в себя, стал говорить, есть. Но ничего не мог о себе рассказать. Имени и то не помнил. Вообще ничего не помнил. То есть я знал, что поезд - это поезд, что ложкой можно есть, что столица нашей Родины - Москва, но не знал, где я родился, где жил и чем занимался месяц назад. У меня взяли отпечатки пальцев, но это ничего не дало. Что, впрочем, неудивительно. Если я не привлекался, этого следовало ожидать. Среди без вести пропавших не было человека, похожего на меня. Ни в России, ни в соседних
странах. Такое впечатление, что четыре месяца назад меня вовсе не существовало. Из Москвы специально прибыл светило медицины, чтобы провести какие-то тесты. Он угробил на меня месяц, но и это ничего не дало. Со мной продолжали работать еще два месяца, но на успех, по-моему, уже никто не рассчитывал. Совсем бесполезной их деятельность назвать нельзя, я узнал о себе много интересного. Например, я неплохо разбираюсь в компьютерах, умею обращаться с оружием, владею английским. Но этот след никуда не вел. Меня нет, понимаете? - глядя мне в глаза, произнес он.
        - Похоже на шпионский триллер, - усмехнулась я и некстати вспомнила реакцию Ирки на мой собственный рассказ.
        - Похоже, - не стал он спорить. - Первое, что приходит в голову, это работа спецслужб. Только у них есть возможность уничтожить все данные на человека. Вопрос: зачем? Если они хотели от меня избавиться, не проще ли пристрелить? Если… если памяти я лишился в результате какого-то несчастного случая, то меня должны были искать. Хоть кто-то должен. У меня ведь были семья, друзья, просто знакомые.
        - Спецслужбы обязаны проявить к вам интерес, - заметила я.
        - Они проявили. Правда, толку от этого мало. По-моему, и они, и врачи просто не знают, что со мной делать.
        - И что теперь?
        - Я все еще пациент психиатрической больницы. Конечно, я могу уйти оттуда, только вот куда? Документов у меня нет, но дело даже не в этом. Человек не может жить, ничего о себе не зная. Я должен найти самого себя, иначе… - Он замолчал, но я и без его слов поняла, что он имеет в виду. И невольно поежилась. Каково это - ничего не знать о себе? - Я не один такой, - помолчав, продолжил он. - За последние пять лет это уже двенадцатый случай. Двенадцать случаев амнезии, и каждый раз одно и то же: никаких сведений, никаких воспоминаний.
        - Кто-нибудь из этих двенадцати в конце концов вспомнил свое имя и свою прошлую жизнь? - осторожно спросила я.
        Он покачал головой:
        - Нет. Кто-то из них еще надеется, кто-то смирился. - Он взял чашку, но тут же поставил ее на стол, отвернулся и некоторое время смотрел в окно. - Неделю назад я решил начать собственное расследование. Если меня нашли здесь, выходит, меня с этим городом что-то связывает. Я ходил по улицам, приглядывался, надеясь отыскать что-то знакомое. В пятницу я очутился возле вашего дома.
        - Я вас видела, - кивнула я.
        - У меня было такое чувство, - продолжал он, - не узнавания, нет. Что-то другое… Зов. Я бы назвал это так. Что-то притягивает меня к этому месту. Сегодня я опять пришел сюда. И вдруг понял, что должен сделать. Я вошел в арку, а дальше… Я знал, куда идти, понимаете? Я точно знал, что уже бывал здесь, я знал, что увижу, не вас, нет, обстановку. Часы, плед, это само по себе всплыло в памяти. Вы давно купили эту квартиру?
        - Четыре года назад.
        Он кивнул, о чем-то размышляя:
        - Четыре года - большой срок. Кто здесь жил до вас?
        - Пожилая супружеская пара. Они уехали в Израиль. У меня есть их адрес, если хотите… А сны вам снятся? - вдруг спросила я.
        - Да, но я не могу их вспомнить. Кроме одного. Мне снится девушка. И во сне… во сне я точно знаю, что должен найти ее. Она меня ждет.
        - Возможно, это ваша жена или невеста.
        - Не думаю. Тут что-то другое. Хотя… я не могу представить ее лица даже во сне и боюсь, что из-за этого ее не узнаю. У нее светлые волосы, а еще… у нее татуировка. Такая же, как у меня.
        Он начал расстегивать рубашку, смущенно пробормотав «извините», я настороженно следила за его движениями, уже догадываясь, что увижу. Павел обнажил левую грудь. Под соском у него была татуировка, маленькое перышко. Довольно странный выбор для мужчины. Я замерла, завороженно разглядывая ее. Павел наблюдал за мной, точнее, за моей реакцией. Мне понадобилось полминуты, чтобы прийти в себя.
        - Черт, - буркнула я, схватила своего гостя за руку и потащила за собой. Он не сопротивлялся и не задавал мне вопросов, просто шел рядом. Не включая света, я втолкнула его в ванную комнату, закрыла дверь и вновь взглянула на его грудь. Мы стояли в темноте, я с трудом дышала, а Павел терпеливо ждал объяснений. - У меня такая же, - наконец смогла вымолвить я и задрала футболку.
        Моя татуировка тоже находилась под левой грудью, но в отличие от его перышка мое в темноте слабо мерцало.
        - Странно, - пробормотал он и коснулся татуировки кончиками пальцев. От его прикосновения я вздрогнула и сделала шаг назад. - Извините, - опять сказал он, поспешно убирая руку.
        Я выскочила из ванной, Павел следовал за мной.
        - Откуда у вас эта татуировка? - спросил он уже в кухне.
        - Что значит «откуда»? Я сделала ее несколько месяцев назад. Зашла как-то в салон, и мне понравилась картинка. - Мне было жаль его разочаровывать, должно быть, он надеялся, что это странное совпадение что-то объяснит, тем самым приблизив его к разгадке, кто он такой на самом деле.
        - Вы это хорошо помните? - задал он неожиданный вопрос.
        - Что?
        - Вы хорошо помните, как ее сделали?
        - Да. Разумеется. Я гуляла по городу, увидела салон и подумала, что неплохо бы сделать тату. Зашла, так, из любопытства, а когда увидела перышко, решила, что это как раз то, что нужно. Только никто не предупредил, что оно будет светиться в темноте. Я обратила внимание на сей странный факт на следующий день и очень удивилась. Хотела зайти в салон, расспросить, что это за эффект, но так и не выбрала время.
        - Вы скажете мне адрес салона? Вдруг я тоже там был?
        - Конечно, это на Малой Гончарной. Если хотите, мы можем сходить туда прямо сейчас. Салон работает допоздна.
        - Да, - кивнул он, застегнул рубашку и с сомнением посмотрел на меня. - Нас что-то связывает, - произнес он через какое-то время. - Я не случайно к вам пришел. Теперь я абсолютно в этом уверен.
        - Боюсь, это просто совпадение. Если бы мы встречались раньше, я бы вас запомнила, у меня хорошая память на лица. - Я чуть было не добавила: «Такого парня, как вы, трудно забыть».
        - И все-таки наша встреча не случайна. Я уверен.
        А вот я ни в чем не была уверена. За последние дни странностей было предостаточно, и еще одной удивляться не стоило. Но не могла же я в самом деле его забыть, если мы когда-то встречались? Тут еще некая мысль явилась весьма некстати. Я вспомнила, как в полуобморочном состоянии под пристальным взглядом гадалки слышала мужской голос, тревожный, торопливый: «Я тебя найду». Его мучает сон, в котором он должен найти девушку, а я… Разве можно доверять снам? Чушь. Но мысль эта, однажды появившись, прочно засела в моей голове. Павел прав. Все не так просто, как кажется на первый взгляд.
        - Вы сказали, мы можем отправиться туда прямо сейчас? - спросил он, еще немного помолчав.
        - Да, конечно. Я буду готова через пять минут.
        Я ушла в комнату, чтобы переодеться, и, натягивая блузку, обратила внимание, как дрожат мои руки. Чего я так разволновалась? Это для него важно узнать о себе хоть что-то, а я о себе знаю все… хотя теперь не так уж в этом уверена. Может, и меня ждет неожиданное открытие? Подсознательно я к этому готовилась. Если начались чудеса, с чего бы им вдруг закончиться?
        Павел ждал меня в прихожей. Особого нетерпения в нем не чувствовалось, по крайней мере внешне он был спокоен. Как ни странно, я волновалась куда больше, чем он.
        Я наклонилась, чтобы обуться, а когда подняла голову, увидела, что Павел пристально меня разглядывает.
        - Раньше волосы у вас были светлые, - заявил он со спокойной уверенностью.
        - Блондинки всегда представлялись мне существами легкомысленными, - усмехнулась я. - Вряд ли мне пришла бы идея перекрасить волосы.
        - Мне трудно объяснить, что я сейчас чувствую, - тихо добавил он. - Но… я точно знаю. Это вас я искал. За вами приехал в этот город.
        - Тогда вам стоило предупредить меня об этом, - попыталась я отшутиться. Он пожал плечами.
        Оказавшись на улице, Павел молча взял меня за руку, так мы и шли, словно влюбленные. Я хотела осторожно освободить свою руку, хорошо помня известное изречение «Мы в ответе за тех, кого приручили», но тут же устыдилась своих мыслей. Павел сказал, что я его единственная надежда. Поэтому нравится мне или нет, а я просто обязана ему помочь.
        - Поедем на такси? - спросила я.
        - Если салон недалеко, я бы предпочел пройтись. Вдруг что-то покажется мне знакомым?
        Я кивнула, он замолчал и за всю дорогу не произнес ни слова, только время от времени смотрел на меня с улыбкой. Наконец впереди показался салон. Он находился в одном из переулков старого города. Весь первый этаж здания занимал магазин музыкальных инструментов, сбоку была дверь со скромной вывеской «Тату».
        Павел толкнул дверь, и мы оказались в небольшой комнате, разделенной плотной шторой. Ближе к двери находилась стойка, за которой сидел мужчина лет тридцати пяти в белой майке. Его руки, плечи и грудь покрывали татуировки. Драконы, змеи, гирлянды экзотических растений, все это переплеталось в замысловатом узоре. Физиономия мужчины как-то не вязалась с его пристрастием, выглядел он простовато и добродушно.
        Услышав, как хлопнула дверь, он поднял голову от журнала, который лениво листал, и сказал с улыбкой:
        - Привет. Хотите сделать татуировку? Выбор огромный. Специально для влюбленных парные тату, смотрятся просто блеск. Полистайте альбомы. Если у вас есть своя идея - пожалуйста, сделаем в лучшем виде.
        Я разглядывала стены, завешанные фотографиями, чувствуя беспокойство. Поначалу смутное, неосознанное, оно росло, крепло, пока не появилась твердая уверенность: я никогда тут не была. Невероятно, невозможно. Я знала, точно знала, что сделала татуировку именно здесь, и вместе с тем и это помещение, и парня за стойкой я видела впервые. Мимо этого здания я проходила не раз и о салоне знала, но сейчас сомневалась, что хотя бы однажды сюда заглянула.
        - Дело в том, что моя девушка уже обращалась к вам, - заговорил Павел неторопливо. - Несколько месяцев назад.
        - Да? Неудивительно, что вы опять пришли. Редко кто, сделав одно тату, на этом останавливается.
        - Наверное. Но мы пришли не за этим.
        - А в чем проблема? - нахмурился парень.
        - Мы поспорили, - вмешалась я. - У нас одинаковые тату, он говорит, что сделал его в другом месте, а я уверена, что здесь.
        - Покажите.
        Павел расстегнул рубашку, продемонстрировал свою грудь. Парень взглянул без интереса.
        - Ничего особенного, - пожал он плечами. - Я такие ни разу не делал, но…
        - Здесь, кроме вас, еще кто-то работает? - быстро спросил Павел.
        - Нет. Я один. Сам себе хозяин, художник и бухгалтер в придачу, - усмехнулся мужчина.
        - Но моей девушке сделали точно такую же татуировку в вашем салоне несколько месяцев назад.
        - Исключено, - покачал он головой.
        - Когда это было? - повернулся ко мне Павел.
        - Весной. В начале марта. Так мне кажется.
        - А вам точно делал ее я? - спросил мужчина с сомнением. - Может, я был здорово навеселе, оттого и не помню. Но на работе я обычно не употребляю. Искусство требует сосредоточенности, одно неверное движение и…
        - Не мог вас кто-то заменять в тот день? - без особой надежды спросила я.
        - Я же сказал… слушайте, ребята, я чего-то не понимаю…
        - Моя татуировка светится в темноте, - быстро сказала я.
        - Что значит светится?
        - Фосфоресцирует.
        - Покажите, - попросил он недовольно, поднялся из-за стойки и кивнул в направлении двери. За дверью оказался туалет. Я вошла, приподняла блузку и повернулась к парню, видя свое отражение в зеркале. От перышка исходило слабое сияние. - Обалдеть, - сказал он. - Никогда ничего подобного не видел. Где вам это сделали?
        - Здесь, - вздохнула я.
        - Шутите?
        - Я была уверена, что здесь. - И, увидев недоумение на его физиономии, я поторопилась добавить: - Не подскажете, кто в нашем городе мог бы сделать такое?
        - Никто, - усмехнулся он. - По крайней мере из тех, кого я знаю. Это что-то новенькое. Разноцветные - пожалуйста, а чтоб вот так светились - нет. Должно быть, появился умелец, о котором я понятия не имею. Это просто невероятно. Я-то считал себя лучшим мастером, но даже не представляю, каким образом можно добиться такого эффекта. Если найдете типа, что вам сделал тату, сообщите мне. Буду рад с ним познакомиться.
        - Вы ведете запись своих клиентов? - спросил Павел, когда мы вновь оказались возле стойки.
        - Ну да. Как же без этого?
        - На всякий случай загляните в свои записи за февраль-март.
        - Послушайте… - начал мужчина, но под взглядом Павла вдруг смешался, пожал плечами, взял тетрадь в красной обложке и принялся перелистывать страницы. - Как ваша фамилия? - спросил он ворчливо.
        - Ермакова.
        - Ну вот, посмотрите сами. Никакой Ермаковой. Есть Ефимова. Может, вы фамилию неверно назвали? Только это ничего не меняет, вашу татуировку я не делал.
        - Извините, - сказала я и пошла к двери.
        Павел догнал меня на улице.
        - Зачем тебе понадобился этот спектакль? - сурово спросил он.
        - Что? Да пошел ты к черту! - рявкнула я. Проходящая мимо пара обернулась, я умерила свой пыл и заговорила тише: - Я была уверена, что сделала тату здесь. Ты понял?
        - Нет. Ты слышала то же, что и я. Этот парень ее не делал.
        - Выходит, я спятила.
        - У тебя есть причина что-то скрывать?
        - Вот что, я никогда тебя раньше не видела, нас ничто не связывает, и я ничем не могу тебе помочь. Мне жаль, но это так. Всего доброго. Надеюсь, тебе повезет и ты узнаешь, кто ты такой. Но без меня.
        Я резко развернулась и быстро пошла по переулку, лелея в душе надежду, что Павел за мной не пойдет. Сворачивая за угол, я все-таки обернулась. Он стоял и смотрел мне вслед.
        Быстрая ходьба немного меня успокоила. Однако хоть я и гнала прочь тревожные мысли, они возвращались. «Что со мной? - в панике думала я. - Неужто я в самом деле схожу с ума? Если я не делала татуировку в этом салоне, откуда она вообще взялась?»
        Войдя в квартиру, сразу же направилась к шкафу, где у меня хранились диски с фотографиями. На том, что лежал сверху, надпись фломастером «Египет». В Египте я отдыхала девять месяцев назад. Вставив диск в ноутбук, я ошарашенно замерла. Диск был пуст. Ни одной фотографии. С кем из подруг я туда ездила? Черт, не помню. Этого не может быть, но я не помню. В голове вертится «подруга», и все. Без имени, без лица. Пораженная этим открытием, я едва не забыла, с какой целью хотела посмотреть фотографии. Я точно помню, что татуировка появилась в марте. Помню? Я тряхнула головой в глупой надежде, что все как-то объяснится. Ничего подобного, к одной загадке прибавилась другая.
        Захлопнув ноутбук, я невидящим взглядом таращилась перед собой. Стены давили, хотелось бежать отсюда прочь, на свежий воздух. Схватив сумку, я выскочила из квартиры и часа два бродила по улицам, тщетно пытаясь успокоиться. Голову разламывало от боли, ноги гудели от бесцельной беготни.
        Я вошла в парк и устроилась на ближайшей скамье, подумав о Павле. Где я теперь буду его искать? И ответила на свой вопрос с усмешкой: «В психиатрической больнице». Куда и мне, судя по всему, пора. Теперь встретиться с Павлом казалось мне очень важным. Как бы невероятно это ни звучало, но он прав: нас что-то связывает. И дело даже не в татуировке. Впервые увидев его на улице, я знала, что должна к нему подойти. А потом он пришел сам. Он ничего не помнит о своем прошлом, теперь выяснилось, что я тоже кое-чего не помню.
        Я сидела, опершись локтями на колени, и разглядывала асфальт под своими ногами. Сзади послышался шорох, а вслед за этим на скамью рядом со мной опустился Павел.
        - Ты напугана, - сказал он тихо.
        - Еще бы, - хмыкнула я.
        Он взял мою руку и осторожно ее пожал:
        - Все будет хорошо. Теперь, когда мы вместе, я в этом уверен.
        - Сомневаюсь. Как ты меня нашел?
        - Вернулся к твоему дому, потом бродил за тобой. Боялся, что ты не захочешь меня видеть, и дал тебе возможность успокоиться.
        - Слишком много странностей.
        - Ты о татуировке?
        - Не только. Я сделала неприятное открытие. У меня нет воспоминаний. Я знаю, кто я, что делала год назад, два, пять. Я знаю, но не помню! Это трудно объяснить… Но знать и помнить - разные вещи. Совсем недавно мне это не приходило в голову.
        - Я тебе помогу.
        - Что? - усмехнулась я, решив, что он шутит.
        - Я тебе помогу, - повторил он совершенно серьезно.
        - Помощь мне очень пригодилась бы.
        - Прости, что потащил тебя в салон. Я хотел как лучше.
        - Да не в этом дело. Чудеса начались еще в пятницу.
        - Расскажи, - попросил он.
        - Если хочешь…
        И я стала рассказывать ему о событиях пятницы, он слушал очень внимательно, иногда задавал вопросы.
        - Ты говоришь, соседка видела, как из той квартиры вышли мужчина и женщина?
        - Ага. Вот только неясно, кто они и как там оказались. - Павел нахмурился, о чем-то размышляя. - В субботу я увидела на улице странного типа с пуделем. Проходя мимо, он кивнул мне, словно мы с ним знакомы. Я была уверена, что вижу его первый раз. Но теперь… теперь ни в чем не уверена. Он вошел в антикварный магазин, а когда я заглянула туда через пару минут, его там не оказалось. Прибавь к этому диковинные сны. То мне приснился карлик, то тип с пуделем, которого я случайно встретила на улице. Во сне его звали Счастливчиком и он раскатывал на допотопной тачке.
        - Во сне часто видишь всякую чушь, - пожал плечами Павел. - Это ничего не значит.
        - Я тоже так думала, но решила все-таки заглянуть к врачу. - О визите в клинику я рассказала очень подробно.
        Павел слушал и мрачнел на глазах. Но вывод сделал совершенно неожиданный:
        - Это зацепка.
        - Извини, но я на нервной почве плохо соображаю.
        - Если все было так, как ты говоришь, наше положение далеко не безнадежно. Подумай, кто мог заставить врача поступить подобным образом?
        - Кто?
        - Выбор невелик. Например, менты. С обычными людьми она бы даже разговаривать не стала, вместо этого врач провела их в лабораторию и позволила забрать твои анализы крови. Теперь подумай, зачем они могли им понадобиться?
        - Только об этом и думаю.
        - Анализ мог показать наличие в крови чего-то такого, что желательно было скрыть.
        - Чего-то такого? - обалдела я.
        - Конечно. Ты говоришь, странности начали происходить с тобой в пятницу. Значит, примерно тогда или чуть раньше в твоем организме появилось некое вещество, которое спровоцировало головную боль, провалы в памяти и даже видения.
        - Я-то думала, что их спровоцировало неумеренное употребление алкоголя, - невесело пошутила я.
        - Это самое простое объяснение, но не единственное.
        - Хорошо. Пусть так. Тогда еще вопрос: как это вещество попало в мой организм?
        - Тебе не выписывали никаких препаратов?
        - Нет. Я даже не помню, когда в последний раз обращалась к врачу, не считая субботы.
        - А если ты о препарате даже не догадывалась?
        - То есть я что-то выпила или съела, не подозревая, что это опасная дрянь? На завтрак я обычно съедаю яичницу, на ужин пельмени. Обедаю в кафе в нашем офисе. Если тамошние повара подсовывают в еду какую-то дрянь, глюки должны быть у всех сотрудников. Извини, но твоя теория никуда не годится.
        - Давай для начала поговорим с врачом.
        Я задумалась. Несмотря на невероятность его гипотезы, в ней, безусловно, что-то было. Что-то, не позволявшее так просто от нее отмахнуться.
        - Если у врача были люди из органов, ее наверняка предупредили, что ей следует держать язык за зубами. Значит, ничего она нам не скажет.
        - Это как спрашивать, - пожал он плечами, я взглянула на него с недоумением, вдруг подумав, что за короткое время нашего знакомства в нем произошли удивительные перемены. От растерянности и детской беспомощности и следа не осталось, тоска из глаз исчезла. Сейчас рядом со мной сидел решительный мужчина, абсолютно уверенный в своих силах. И я понятия не имела, как к этому отнестись. То есть, конечно, здорово, что в трудную минуту можно опереться на мужское плечо, но… Вот об этом «но» я предпочла не думать. Потому что в первое мгновение, услышав его ответ, чуть было не спросила: «Чем ты раньше занимался?» - и прикусила язык, напомнив себе, что у Павла с памятью куда худшие проблемы. И все-таки остатки здравого смысла у меня сохранились и даже бунтовали. Мне хотелось, чтобы кто-то просто и доходчиво растолковал, что за чертовщина творится. Меня бы вполне устроили глюки на почве алкоголя и внезапное ухудшение памяти в результате вирусной инфекции, и никаких тебе ребят с удостоверениями. Я даже готова согласиться с тем, что сцена в клинике мне привиделась. Да, были там двое в серых костюмах, заходили в
лабораторию, а слова девушки, сказанные по телефону, я с перепугу поняла неправильно. Тогда останутся только сны и одинаковые татуировки. А здесь и объяснять особенно нечего. Совпадение, не более того, а сны - это сны, и относиться к ним серьезно - глупо.
        - Идем, - позвал Павел, прервав мои размышления, поднялся со скамьи и добавил: - Я провожу тебя домой.
        Недавний испуг прошел, теперь было даже странно, что разговор с парнем из салона тату мог произвести на меня столь сильное впечатление. Еще вопрос, следует ли ему верить. Надо полагать, я, как и многие на моем месте, предпочла бы просто закрыть глаза на проблему, нежели с ней разбираться. Павел, в отличие от меня, был настроен решительно. Оно и понятно. Павел сказал, что для него это шанс выяснить, кто он и откуда. По непонятной причине его присутствие стало вдруг меня тяготить, хоть я и подозревала: как только мы расстанемся, я пожалею, что его нет рядом. Человеческая натура весьма противоречива, а моя, как выяснилось, в особенности.
        - Завтра я буду ждать тебя в обеденный перерыв возле офиса, и мы заглянем в клинику, - сказал он, я молча кивнула. В этот момент мы как раз переходили дорогу, и взгляд мой задержался на вывеске «Антиквариат».
        - Это здесь, - сказала я.
        - Что? - не понял Павел.
        - Я тебе рассказывала о странном типе с пуделем.
        Павел пожал плечами, явно не придав значения моим словам. А я по мере приближения к «Антиквариату» стала испытывать беспричинное беспокойство. Когда мы поравнялись с массивной дверью, причина не замедлила появиться. Несмотря на поздний час, на застекленной двери висела табличка «Открыто», а вот свет в магазине не горел, точнее, он слабо пробивался из задних помещений, скорее всего из коридора. Я замерла, таращась на табличку.
        - В чем дело? - спросил Павел, не понимая, с какой стати я вдруг остановилась.
        - Который час? - вопросом на вопрос ответила я.
        - У меня нет часов, но, думаю, около двенадцати.
        Я достала мобильный и взглянула на дисплей.
        - Без пятнадцати двенадцать. А магазин работает до 20.00.
        - Может, просто забыли убрать табличку? - пожал плечами Павел и тут же нахмурился. - Сигнализация не включена. Странно. Магазин без охраны не оставят, хотя, может, хозяин решил сегодня задержаться?
        Он поднялся по ступенькам и потянул дверь на себя, я с трудом сдержала крик «Не надо!» и поднялась следом за Павлом. Он вошел в полумрак магазина и позвал:
        - Есть кто-нибудь?
        Ответом ему была тишина, такая глубокая, что заподозрить здесь присутствие живых существ, не только человека, но даже кошки, было проблематично.
        - Странно, - пробормотал Павел.
        - Идем отсюда, - прошептала я, вцепившись в его локоть. И тут увидела ботинок, торчавший из-за дивана. Обычный мужской ботинок из светло-коричневой кожи. И не сразу сообразила, что сам по себе ботинок не может находиться в таком положении.
        Павел на него тоже обратил внимание, шепнул:
        - Стой здесь. - И направился к дивану, а я с сильно бьющимся сердцем устремилась за Павлом, плохо соображая, что делаю.
        Между диваном в стиле ампир и креслом лежал альбинос. Открытые глаза смотрели в потолок, шея была неестественно вывернута. Странное дело, я не заорала при виде покойника, не рухнула в обморок. Недавнее волнение сменило подозрительное спокойствие.
        Я наклонилась к трупу, некоторое время его разглядывала и произнесла:
        - К нему подошли сзади и сломали шею. Либо он не ждал нападения, либо убийца действовал бесшумно, что маловероятно. Если бы альбинос в последний момент повернулся, то положение тела было бы другим, - выдав эту тираду, я едва не икнула с перепугу, сообразив, чтo только что сказала. Откуда бы мне это знать, если ранее жертв преступления я никогда не видела?
        Павел как будто вовсе не обратил на сей факт внимания. Кивнул, соглашаясь, и сказал:
        - Чтобы сломать человеку шею, надо обладать не только силой, но и умением, - после чего прошел к входной двери, закрыл ее на щеколду и перевернул табличку. - Вдруг еще кто-то проявит любопытство, - шепнул он, возвращаясь.
        С моей точки зрения, то есть с точки зрения среднестатистической девицы, нам следовало бежать отсюда без оглядки или вызвать милицию, что было бы правильнее, но вместо этого я продолжала разглядывать труп. Выпрямилась и кивнула в сторону коридора:
        - Там кабинет хозяина.
        Не сговариваясь, мы пошли туда. В глубине коридора возникли две смутные тени, Павел замедлил шаг, и я предупредила:
        - Это зеркало, большое, во всю стену.
        Дверь кабинета была открыта, горел верхний свет и настольная лампа. За столом в кресле сидел хозяин магазина, запрокинув голову и раскинув руки, словно собирался заключить нас в объятия. Глаза его были закрыты, лицо спокойное, как у спящего, однако сразу стало ясно: мужчина мертв. На столе ближе к краю лежал листок бумаги, вырванный из гроссбуха, на нем размашистым почерком было написано: «Я пришел».
        - Что это может значить? - кивнув на записку, хмуро спросил Павел. - В городе объявился маньяк, который заявляет о своем появлении во всеуслышание?
        - Это не маньяк, - покачала я головой и вновь удивилась. Откуда такая уверенность? А потом пришел страх, страх от внутренней убежденности, что послание адресовано мне. Мне, а вовсе не ментам, как решил Павел. Я не могла объяснить причину этой уверенности, я просто знала.
        Пока я топталась рядом с трупом, пытаясь осознать все случившееся, Павел прошелся по кабинету. Жалюзи на окнах были опущены, и он не опасался, что с улицы нас увидят.
        - Посмотри, - позвал он, я повернулась. В углу стоял сейф, его дверца была чуть приоткрыта. Павел распахнул ее. Со своего места я увидела на верхней полке пачки денег, внизу какие-то бумаги и коробку, похожую на обувную. Мой спутник извлек ее и поставил на стол. В коробке лежал пистолет, а под ним два паспорта. Павел открыл один и показал мне. Паспорт был чист. Он открыл второй. То же самое. В небольшом пластиковом футляре под паспортами лежала круглая печать.
        - А убитый был непрост, - с усмешкой заявил Павел. - Снабжал кого-то липовыми документами. По виду паспорта настоящие. Нам пора уходить, - добавил он, вернул коробку в сейф, тщательно протерев краем рубахи те предметы, за которые брался.
        - Уходить? - вздохнула я. - Надо вызвать милицию.
        - Нет, - голос его звучал твердо.
        - Почему?
        - Поверь мне, так будет лучше.
        Он схватил меня за руку и направился к выходу из магазина. Возле дверей чуть задержался, разглядывая улицу, открыл дверь, пропустил меня вперед, вышел сам, и мы направились в сторону моего дома.
        - Ты так и не объяснил, почему лучше не звонить в милицию, - сказала я, когда мы удалились на почтительное расстояние от места убийства.
        - Они непременно зададут вопрос, чем нас привлек магазин.
        - Мы могли сказать правду: обратили внимание на табличку.
        Павел кивнул, вроде бы соглашаясь со мной:
        - Не забывай, я человек без документов и без памяти. Пациент психиатрической больницы. Идеальный кандидат на роль убийцы-психопата. Но дело даже не в этом. Ты права, слишком много странностей, и пока мы бродим впотьмах, вмешательство милиции нежелательно.
        - Что-то я тебя не пойму, - усмехнулась я.
        - Чего ж не понять? Неизвестно, что мы о себе узнаем, - пожал он плечами.
        - Мы?
        - Мы, - повторил он. - Ты и я.
        - Черт-те что, - был единственный пришедший мне в голову ответ. Сомнения Павла мне понятны, и все-таки я склонна считать, что вызвать милицию было бы куда правильнее. И не только потому, что добропорядочные граждане просто обязаны это сделать. Жила во мне надежда, что, если милиция начнет разбираться в этом деле (а как иначе?) и мы попадем в их поле зрения, ментам придется выслушать мой рассказ и проверить его правдивость. То есть выяснить, что за типы приходили в клинику и что за женщина поджидала меня в доме Ирины. Это, конечно, в идеале. Однако как человек, воспитанный на сериалах, я готова была допустить и иное развитие сценария. Никто меня слушать не станет, точнее, не станут никого искать, а вот подозрения мы точно вызовем. После непродолжительной душевной борьбы я поспешила согласиться с Павлом.
        - Вполне возможно, что хозяин магазина занимался скупкой краденого, - размышлял вслух Павел. - В таком бизнесе это не редкость. И кто-то из подельников разделался с ним, а заодно и с его помощником. Оружие - куда ни шло, допустим, он боялся грабителей, хотя разрешение дают только на газовые пистолеты, а у него боевой. Но паспорта - это уже преступная деятельность. Надеюсь, эти два убийства не имеют к нам никакого отношения. Мы обнаружили трупы по чистой случайности.
        - Записка, - пробормотала я. - Когда я ее прочитала, была уверена, что ее оставили для меня.
        Павел остановился и посмотрел с недоумением:
        - С какой стати?
        - Назови это интуицией. В субботу я была в магазине, разговаривала с этими людьми, а сегодня нахожу их мертвыми. Ты можешь решить, что я фантазирую, но в ту первую встречу мне показалось, что они меня ждали, хотя правильнее было бы сказать, чего-то ждали от меня. Слова, действия…
        - Ты считаешь, что могла с кем-то из них встречаться раньше?
        - Ни того, ни другого я не помню. Но сегодня выяснилось, что это ничего не значит. Кстати, кто-то мог заметить нас возле магазина. В этом случае мы непременно станем подозреваемыми. Еще не поздно вернуться и позвонить.
        - Нет, - резко ответил он, а я подумала, что для человека его положения он действует слишком решительно.
        Всю дорогу до своего дома я пребывала в сомнениях. Возле подъезда притормозила, собираясь проститься с Павлом. И тут он меня удивил:
        - Я хотел бы остаться у тебя.
        - Но… разве ты не обязан вернуться?
        - Куда? В психушку? Я находился там, потому что мне некуда было идти, против воли меня там держать не будут. Позвоню и сообщу, что встретил девушку и рассчитываю на ее помощь. Что ты на это скажешь?
        - Если честно, я не уверена… - промямлила я. Оставаться в квартире с человеком, которого совсем не знаю? Да еще пациентом психиатрической больницы? Пожалуй, мне самой в психушку пора!
        - Ты боишься? - помедлив, спросил Павел.
        - Не в этом дело…
        - А в чем?
        - Хорошо, идем, - вздохнула я. Войдя в квартиру, спросила: - Ужинать будешь? Могу отварить пельмени.
        - Поздновато для ужина, - улыбнулся он. - А вот чаю выпью с удовольствием.
        Чай мы пили в молчании, погруженные в собственные мысли.
        - Ты хотел позвонить, - напомнила я.
        Павел вышел в прихожую, где находился телефон, и пару минут с кем-то разговаривал. Судя по всему, его решение остаться у меня возражений у его собеседника не вызвало. Я постелила ему в гостиной, пожелала спокойной ночи и устроилась возле компьютера. Поиск занял немного времени, вскоре я уже разглядывала фотографию Павла с кратким комментарием к ней. Все было так, как он говорил. Его обнаружили на железнодорожном вокзале, без документов, в невменяемом состоянии. Лечение результатов не дало, память к нему так и не вернулась. «Просьба ко всем, кто узнал этого человека, позвонить по телефону…» На фотографии у Павла было испуганное выражение, изменившее его лицо почти до неузнаваемости. Отросшие волосы нелепо торчали в разные стороны, небольшая бородка. Что должно произойти с человеком, чтобы он забыл все, даже собственное имя?
        Потратив час, я обнаружила еще пятнадцать подобных случаев, хотя Павел говорил, что их было двенадцать за последние пять лет. Людей находили в разных областях, как правило, на вокзалах. Физически абсолютно здоровых, без следов наркотических веществ в крови. Люди без памяти. Все пятнадцать - мужчины, совсем молодые или среднего возраста…
        В дверь осторожно постучали.
        - Ты не спишь? - спросил Павел.
        - Нет.
        Он вошел, кивнул на компьютер.
        - Решила проверить мои слова?
        - А ты как поступил бы на моем месте?
        - Так же. Слишком много всего сегодня произошло. Тебе бы следовало отдохнуть, а не сидеть перед компьютером.
        - Почему мужчины так любят командовать? - улыбнулась я. - Хорошо, давай спать.
        Я дождалась, когда он выйдет из комнаты, выключила компьютер, разделась и юркнула под одеяло, радуясь навалившейся усталости и надеясь, что смогу быстро заснуть, не изводя себя тщетными мыслями. Кажется, уснула я мгновенно. А потом сонно заворочалась, устраиваясь поудобнее, и увидела себя в темной комнате, которая поначалу показалась мне огромной. Слабый свет пробивался откуда-то сверху, и в этом свете я едва различала силуэты людей, сидевших в креслах, расставленных полукругом.
        - Отступница, - услышала я голос, больше похожий на стон, и ниже склонила голову. - Ты не только дала волю своим чувствам, что само по себе непростительно, ты нарушила закон, вместо того чтобы следить за его исполнением. И все это только для того, чтобы помочь своему любовнику, который, ко всему прочему, оказался этого недостоин.
        - Давайте оставим эмоции в стороне, - вмешался другой голос, деловой и слегка насмешливый. - Мы можем сколько угодно возмущаться ее недостойным поведением, но проблемы это не решит. А проблема очень серьезная.
        - Здесь может быть только одно решение - изгнание, - третий голос был хриплый, казалось, что его обладателю не хватает воздуха.
        - Да, разумеется, - вновь насмешливый голос. - И что дальше? Кем мы ее заменим? А если даже найдем замену, как это скажется на всех, и в том числе на нас?
        - Вы все правы, - заговорил четвертый, и я невольно поежилась. - Никогда ничего подобного не происходило. И какое бы решение мы ни приняли, его последствия предугадать невозможно.
        - Так что с ней делать? - возмущенно спросил первый, второй тут же ответил:
        - Вам прекрасно известно, что с ней, - он выделил это слово, - мы сделать ничего не можем. А вот она с нами - вполне. Она отступница, кто спорит, но все, чем она владеет, остается с ней.
        - Всевидящий обрушит на нее кару… - перебил первый.
        - Возможно, но пока он не спешит.
        - Значит, изгнание, - как будто подводя итог, прохрипел третий.
        Я слушала все это спокойно, словно наблюдала за происходящим со стороны. Я знала, что они правы, и готова была согласиться с любым решением и вместе с тем испытывала боль, которая росла, крепла, и когда она стала невыносимой, как будто кто-то шепнул мне на ухо: «Это все в прошлом. На самом деле тебя здесь нет». И я мысленно согласилась: «Да, это было давно, глупо мучиться, когда уже ничего не можешь поправить». Голоса и комната разом исчезли, и я увидела себя в зимнем лесу. Но видела опять-таки со стороны и сразу поняла - это тоже лишь воспоминание. Я бежала по утоптанной тропинке, а деревья, птицы, звери, казалось, дружно кричат мне вслед: «Отступница». Я знала, что человек, ради которого я совершила преступление, меня предал, что от меня отвернулись все, кто был мне дорог, и в глазах, устремленных на меня, читала лишь осуждение. И при этом мне хотелось смеяться, мне хотелось, чтобы и лес, и эта тропинка никогда не кончались, я пьянела от ощущения свободы и была готова на все, лишь бы ее сохранить.
        Открыв глаза, я не сразу сообразила, где нахожусь. А когда поняла, сердце тоскливо сжалось. Мне очень хотелось вновь оказаться в зимнем лесу, бежать неизвестно куда, хохоча от счастья. «Почему кошмары длятся долго, а счастливый сон проходит так быстро?» - задала я себе риторический вопрос, вздохнула, перевернулась на другой бок, в надежде, что, если сейчас усну, вновь увижу тот же сон.
        Я закрыла глаза и услышала шаги. Кто-то осторожно прошел мимо двери спальни.
«Это Павел», - подумала я со вздохом и приподняла голову, напомнив себе, что приютила пациента психушки.
        Я поднялась, набросила халат и приоткрыла дверь. Узкий коридор вел в кухню, и со своего места я хорошо видела Павла. Он стоял возле окна, привалившись к стене плечом. Почувствовав мой взгляд, он резко повернулся.
        - Извини, - сказал тихо. - Я тебя разбудил.
        Я подошла к нему и теперь разглядывала ночной двор за окном, а чувство было такое, будто я вижу его в первый раз.
        - Не спится? - спросила я, чтобы нарушить тишину.
        - Кошмары, - пожал он плечами. - Я опять видел тот же сон. Комната, разделенная шторами из пленки, стерильная чистота, белые плиты пола и белые стены, яркий свет бьет в глаза, рядом девушка кричит от боли. А я не могу ей помочь.
        - Мне тоже снился сон, - сказала я. - Меня назвали отступницей, а я балдела от чувства свободы. Просыпаться совсем не хотелось, - добавила я грустно. Павел смотрел на меня, хмурясь, как будто решал, следует мне что-то сказать или нет, и наконец произнес:
        - У девушки в сегодняшнем сне было твое лицо.
        - Это только сон, - пожала я плечами.
        - Нет, - твердо сказал он. - Я уверен, все это было в реальности. Ты и я когда-то были вместе. Пока что-то не произошло.
        - Глупо доверять снам.
        - Это не просто сон. Это воспоминания. Мы там были.
        - Где?
        - В той комнате. Она существует.
        - Знать бы еще где, - невесело усмехнулась я.
        - Сегодня я видел все очень ясно. Что, если память ко мне возвращается?
        - Тогда тебе нужно радоваться, разве не этого ты хотел? Только если мы там были вместе, почему ты ничего не помнишь, а я помню?
        - Помнишь что? - странно робко спросил он, как будто боялся сделать мне больно.
        - Ну… кто я, чем занималась.
        - А ты уверена, что действительно помнишь?
        - Что ты имеешь в виду? - его слова меня насторожили.
        - Ты уверена, что это твои воспоминания?
        - Подожди, - выставив вперед ладонь, словно защищаясь от него, сказала я. - Конечно, с салоном я напутала, но ведь это не значит, что все свои знания о себе я должна подвергать сомнению.
        - Это нетрудно проверить, - помолчав, произнес он.
        - Проверить?
        - Да. Факты твоей биографии. Начнем с самого простого. Например, с твоих родителей.
        - Мои родители умерли несколько лет назад. У меня есть свидетельства об их смерти. Должны где-то быть. В конце концов, есть могилы, на Пасху я ездила…
        - Навестим их еще раз, это ведь недалеко, всего сто пятьдесят километров.
        - Ты меня пугаешь, - взглянув на него, сказала я.
        - Лучше знать правду, чем быть игрушкой в чужих руках.
        - Не стоило мне связываться с психом, - разозлилась я. - У тебя совершенно бредовые идеи.
        - Посмотрим, что ты скажешь через несколько дней.
        - Я не могу выставить тебя ночью на улицу, поэтому до утра оставайся в моей квартире. А потом мы с тобой простимся.
        Он пожал плечами, как будто сомневаясь в моих словах. Однако я была полна решимости от него избавиться, а пока на чем свет стоит ругала себя за то, что пустила этого типа на порог своего дома.
        Утром я едва не опоздала на работу, потому что забыла завести будильник. Открыв глаза и взглянув на часы, я вскочила, бросилась в ванную, потом попыталась сделать несколько дел одновременно: сварить кофе, погладить блузку и уложить волосы. В суматохе я совершенно забыла о Павле и, только сунув ноги в туфли, обратила внимание на записку возле зеркала в прихожей. «Если захочешь меня увидеть, позвони» - и далее номер. Я скомкала листок, уверенная, что звонить ему у меня желания не возникнет.
        Выскочив из дома, я остановила такси и на работу приехала вовремя. Часов в одиннадцать Петрова сняла трубку, чтобы ответить на телефонный звонок, кивнула мне:
        - Это тебя.
        Мужской голос вежливо уточнил:
        - Ермакова Марина Геннадьевна?
        - Да, я вас слушаю.
        - Моя фамилия Потапов. Потапов Виктор Юрьевич. Я лечащий врач Павла. Вы ведь с ним знакомы?
        - Да. Вчера познакомились, - недовольно буркнула я.
        - Он ночевал у вас?
        Я вздохнула:
        - Так и есть. Хотите сказать, что я дурака сваляла?
        - Если вы в том смысле, что подвергали себя опасности, то волноваться не о чем, а давать оценку вашему поведению - с моей стороны просто нахальство. Вы взрослый человек и, я уверен, знаете, что делаете. Марина Геннадьевна, я бы хотел поговорить с вами. Это очень важно. В любое удобное для вас время.
        - Вы собираетесь беседовать со мной о Павле? - вновь вздохнула я. - Хорошо. Если сможете подъехать в обеденный перерыв, выпьем кофе и поговорим.
        - Скажите, куда приехать.
        Я сказала, что буду ждать его в кафе, что находилось напротив нашего офиса, и повесила трубку.
        - Ты чего кислая? - спросила Петрова.
        - Так, ерунда, - отмахнулась я.
        О том, где работаю, я вчера рассказала Павлу, а сегодня, после того как он меня покинул, у него, видимо, состоялся разговор с лечащим врачом, иначе откуда бы тому знать обо мне? Интересно, о чем он собирается беседовать?
        Я недолго размышляла на эту тему, в тот день было много работы, а когда пришло время обеденного перерыва, я заспешила в кафе. Вошла в небольшой зал и увидела: все столики заняты, что неудивительно в это время, и попыталась угадать, кто из троих мужчин, сидевших за столиками в одиночестве, Потапов. Если он уже здесь, конечно. На его роль, как мне казалось, идеально подходил упитанный дядька с бородкой клинышком и румянцем во всю щеку. Именно так должен выглядеть психиатр, одним своим видом внушая пациентам оптимизм и веру в скорейшее выздоровление. Мужчину неопределенного возраста с бегающим взглядом я отмела сразу, этому только в торговые агенты идти. Третий выглядел обычным служащим, заглянувшим в кафе на ланч. Именно он и оказался Потаповым.
        Заметив, что я кого-то высматриваю, он помахал мне рукой и позвал:
        - Марина Геннадьевна, сюда, пожалуйста.
        Я подошла к нему, он, поднявшись, церемонно пожал мне руку и вновь устроился на своем стуле, а я села напротив.
        - Спасибо, что согласились встретиться, - улыбнулся он.
        - Пожалуйста, - буркнула я. - Скажите, он псих? - спросила я, решив, что политесы разводить ни к чему.
        - Павел? Нет. В общепринятом понимании этого слова, нет. Он очень сдержанный, волевой человек с сильным характером. Не знаю, как бы вел себя я, окажись на его месте. Возможно, действительно бы спятил. Его выдержке остается лишь позавидовать. Когда я столкнулся с этим случаем, конечно, первым делом поинтересовался другими подобными. Полная амнезия не такая уж редкость. Обычно это происходит в результате тяжелейшей травмы. Его случай особый. И не только потому, что у него не обнаружено каких-либо повреждений головного мозга. Физически он абсолютно здоров. Дело в том, что в большинстве случаев люди вообще ничего не помнят. Им приходится объяснять, как пользоваться ложкой, некоторые не в состоянии даже ходить, точно грудные дети. С Павлом было иначе. Когда он пришел в себя, он не помнил лишь то, что касалось его лично. Именно это позволяет нам надеяться, что память в конце концов к нему вернется.
        - От меня вы что хотите? - ворчливо спросила я.
        - Сегодня мы с ним долго разговаривали. Он уверен, что когда-то вы были знакомы. Он вспомнил дом, квартиру…
        - Да, конечно, - невежливо перебила я. - Даже часы с кукушкой, что висят на стене. Но я его не помню. Я уверена, что никогда раньше с ним не встречалась.
        - Однако встреча с вами может сыграть роль детонатора, даст толчок, и воспоминания начнут к нему возвращаться. Возможно, сперва отрывистые, сумбурные, но это уже большой шаг вперед. Прошу вас, помогите ему. Не скрою, я лично заинтересован в этом деле. Если нам удастся…
        - И чем я могу помочь?
        - Говорите с ним. Я понимаю, у вас своя жизнь, свои проблемы, но… разве не долг каждого человека помочь ближнему? Или хотя бы попытаться?
        - Насчет проблем вы попали в самую точку. Против помощи ближнему я не возражаю, хотя звучит это несколько высокопарно.
        - Вы могли бы встречаться с ним время от времени…
        - Хорошо. Если вы гарантируете, что он не опасен.
        - В этом можете не сомневаться. Если хотите, ваши встречи будут проходить в моем присутствии.
        - Где он сейчас, в больнице? - спросила я.
        - Он живет в общежитии медицинского колледжа. Не удивляйтесь, так ему будет проще вернуться к нормальной жизни.
        - И как успехи? - съязвила я.
        - Я ведь сказал, шансы очень высоки.
        - Я видела его фотографию в Интернете. За четыре месяца не нашлось никого, кто знал бы его или хотя бы видел когда-то. Вас это не удивляет?
        - Не удивляет. Если он был одинок… К тому же довольно сложно узнать человека по фотографии. Милиция продолжает поиски, так что и тут есть надежда. Вот моя визитка, здесь номер мобильного. Звоните в любое время. Павлу я тоже купил мобильный, так что… его номер я записал на обороте.
        - Постараюсь позвонить в ближайшие дни.
        - Спасибо вам, - проникновенно сказал Виктор Юрьевич.
        Я вспомнила, что утром осталась без завтрака, а теперь могу остаться без обеда, и позвала официантку. Виктор Юрьевич тоже решил пообедать. Мы продолжили беседу, она была поучительной, но ничего нового о Павле я не узнала. Теперь я корила себя за излишнюю поспешность, а еще за полную непоследовательность. То я хочу, чтобы Павел был рядом, то видеть его не желаю. А между тем человек нуждается в моей помощи. Но эта его убежденность, что нас что-то связывает, действует мне на нервы. Может, потому, что рождает сомнения? Что он сказал: «Лучше знать правду, чем прятаться от нее»? Выходит, я боюсь этой самой правды? Если я уверена, что никогда раньше с ним не встречалась, чего же тогда бояться?
        Через полчаса мы дружески простились с Виктором Юрьевичем, и я отправилась на работу. Петрова с Маринкой еще не вернулись с обеденного перерыва, и я, решив, что дела подождут, заглянула на сайт «Одноклассники», чего никогда не делала раньше. Близких подруг среди однокурсниц у меня не было, и ностальгия меня не посещала, может, потому, что с момента окончания института прошло очень мало времени.
        Через несколько минут я нашла то, что искала. На мониторе появились фотографии пяти девчонок и одного парня из моей группы. Их фамилии я помнила и лица, безусловно, тоже. Но других воспоминаний не было. То есть я знала, что вот эта девушка Ольга Воронцова, но как она одевалась, как говорила, как двигалась? Просто имя и лицо на фотографии. На этот раз открытие не вызвало паники, может, потому, что я была к нему готова?
        Я быстро напечатала сообщение: «Привет, Оля. Я Марина Ермакова, мы учились в одной группе». Ответ пришел очень быстро: «Ермакова? А ты ничего не путаешь? В нашей группе такой не было. Или ты вышла замуж и сменила фамилию?» Я взяла со стола фотографию, где мы с Петровой стояли в обнимку в ее день рождения, согнула фото пополам, отсканировала и написала сообщение: «Фамилию я не меняла. Взгляни на мое фото». Очередное сообщение пришло незамедлительно: «Я тебя не помню. Никакой Ермаковой у нас в группе точно не было».

«С чего это девушке вздумалось так шутить? - думала я. - Не могла же я, в самом деле, забыть, где училась?» Но я не ударилась в панику, беспокоясь за свой разум. Напротив, я была весьма решительно настроена взглянуть правде в глаза. Придвинула телефон и набрала номер справочной службы. То, что я не помню номер телефона своей прежней работы, неудивительно, а вот дальше чудеса не заставили себя ждать.
        У девушки из рекламной компании «Светлана» был приятный голос. Приятный и незнакомый. «Это ничего не значит, - утешила я себя. - За четыре месяца многое могло произойти».
        - Простите, я могу поговорить с Мариной Геннадьевной Ермаковой? - вежливо осведомилась я.
        - Ермаковой? У нас такой нет.
        - Но ведь она работала у вас четыре месяца назад?
        - Вы куда звоните?
        - Рекламное агентство «Светлана». Я менеджер банка, Ермакова оформила у нас кредит, местом службы указала ваше агентство.
        - Боюсь, вас ввели в заблуждение. Я здесь уже пять лет, и никакой Ермаковой у нас никогда не было.
        Она повесила трубку, я нервно хихикнула, а потом принялась хохотать. Вошедшая в этот момент Петрова посмотрела на меня с недоумением:
        - Чего это тебя разбирает?
        Я вновь хихикнула и спросила, обращаясь к ней:
        - Петрова, ты меня помнишь?
        - В смысле?
        - Ну… узнаешь?
        - Вот чокнутая, - покачала она головой. - Тебе бы об отчете подумать не мешало, а не дурака валять. Получим нагоняй от шефа, он сегодня не в настроении.
        - Ну, хоть ты меня помнишь, уже хорошо, - вздохнула я.
        - Что это на тебя нашло? - спросила она с подозрением.
        - Переутомление в результате непосильной работы.
        Я попыталась сосредоточиться на отчете, в тот момент мне это казалось наиболее разумным. Думать о чем-то привычном, не вызывающем сомнений… и надеяться, что недавнее открытие всего лишь недоразумение, которое, несомненно, разрешится. Но в глубине души я уже знала: рассчитывать на такое везенье не приходится. Павел прав, в той жизни, о которой мне ничего не известно, мы каким-то образом были связаны. А потом что-то произошло, он все забыл, а я помню то, чего не было.
        С отчетом я благополучно справилась, зашла в кабинет шефа и положила на стол папку с бумагами, ожидая, что он скажет по этому поводу. Просмотрев документы, Олег кивнул, и я собралась уходить, но возле двери задержалась.
        - Я хотела отпроситься на пару дней, если ничего срочного не предвидится.
        Олег как будто ждал чего-то подобного, кивнул, приглядываясь ко мне, но вопрос все-таки задал:
        - Проблемы со здоровьем?
        - Со здоровьем? - удивилась я. - Нет, со здоровьем все нормально. Почему ты спросил, я что, плохо выгляжу?
        - Напротив, выглядишь ты прекрасно, - торопливо заверил он. Чувствовалась в нем какая-то маета. - Чем собираешься заняться?
        - Надо съездить в родной город.
        - Ах вот как. Конечно, конечно, - улыбнулся он и теперь смотрел выжидающе, будто спрашивал: «Еще что-нибудь?»
        - Спасибо, - сказала я и покинула кабинет.
        Если мое резюме проверяли, должны были узнать, что в рекламной фирме я не работала. Допустим, не проверяли. Дело обычное, просто поленились позвонить. В пятницу шеф вдруг спросил, где я работала раньше. Что-то заподозрил или… ему все было известно с самого начала. По его словам, он давно собирался со мной поговорить. И его повышенное внимание вовсе не следствие большой ко мне симпатии. Но ведь что-то заставило его закрыть глаза на мою ложь. Что-то или кто-то. Сейчас важно ответить на главный вопрос: почему мои собственные воспоминания не соответствуют действительности? Чем я занималась несколько лет назад, если не работала в рекламном агентстве, не училась в университете? Чего я еще не делала? Я знала: если буду задавать себе эти вопросы, непременно сорвусь в панику. А сейчас мне, как никогда, необходим здравый смысл. Итак, завтра утром я отправляюсь в родной город, а дальше… дальше по обстоятельствам.
        Я вернулась в свой кабинет, Маринка с Петровой собирались домой.
        - Ты идешь? - спросила Петрова.
        - Задержусь ненадолго, - ответила я.
        - Зачем? Отчет сдали…
        - Я отпросилась на пару дней, надо кое-что закончить.
        - Куда ты собралась? - проявила интерес Маринка.
        - Тетка приболела, надо ее проведать, - легко соврала я.
        - Ну, тогда до пятницы.
        Девчонки ушли, а я стала разбирать бумаги, поймав себя вот на какой мысли: я вряд ли сюда вернусь. Именно так я и подумала: вряд ли вернусь. Удивительно, но подобная перспектива совсем меня не испугала.
        В половине седьмого я выключила компьютер и покинула офис. Домой отправилась пешком. Не успела я преодолеть треть пути, как позвонила Ирка.
        - Можешь сейчас приехать? - спросила она.
        - Есть новости?
        - Ага. Правда, не знаю, что с ними делать.
        Я остановила такси и через несколько минут была у подруги. Открыв дверь, она схватила меня за руку и зашептала:
        - Я сегодня познакомилась с соседским мальчишкой Андреем, занятный такой парень. Гулял с собакой, а я шла из магазина, мы столкнулись возле подъезда. Он живет на втором этаже.
        - Здорово. А почему ты говоришь шепотом? - усмехнулась я. - Это что, секретные сведения?
        - Не умничай. Говорю шепотом, потому что у меня бзик на нервной почве.
        - Это связано с соседом?
        - Нет, с тобой. Короче, мы с ним разговорились. В пятницу вечером Андрей с друзьями болтался во дворе. И видел, как из подъезда ближе к полуночи вышли двое: высокий тип и тетка, вроде бы пьяная. Говорит, что мужик ее на себе тащил, а она едва ногами перебирала.
        - То, что в квартире твоих соседей были мужчина и женщина, мы и так знали.
        - Слушай дальше. Парни решили, что это кто-то из моих гостей. Живут ребята в нашем доме давно, всех соседей знают, а я новенькая. Мать ему обо мне сказала, ну и про новоселье тоже, я с ней накануне парой слов перекинулась. Парочка проследовала к гаражам, там стояла машина. Спортивная тачка ярко-желтого цвета. Номера питерские. А теперь самое главное. Эту тачку Андрей уже видел раньше. Отгадай где?
        - Понятия не имею, - усмехнулась я.
        - Парень занимается английским с репетитором. Так вот, машину он видел во дворе дома пятьдесят семь по улице Садовой, где как раз живет его учительница. - «Это совсем рядом с магазином «Антиквариат», - машинально отметила я. - Сегодня он ходил на занятие, машина стояла возле первого подъезда. Он кое с кем из тамошних ребят знаком, они ему и сообщили, что в четвертой квартире живет какая-то баба и мужик на спортивной тачке приезжает к ней. Квартиру она сняла всего месяц назад. Кто она, откуда, Андрей, конечно, не знает. Но мы-то можем узнать.
        - Что ты рассказала мальчишке? - подумав, задала я вопрос.
        - Он вообще-то уже взрослый, школу заканчивает. Сказала, что кто-то разыграл мою подругу, нарядившись гадалкой. Соседи и так вовсю шепчутся, что в пахомовской квартире то ли террористы обитают, то ли инопланетяне.
        - Передай своему Андрею, чтобы поменьше языком трепал. И сама никуда не суйся.
        - Так мы идем к этой бабе? - нахмурилась Ирка.
        - Зачем?
        - Спросим, какого черта она делала в шестой квартире.
        - С чего ты взяла, что она станет отвечать на наши вопросы?
        - Еще как станет…
        - Начнешь допрашивать с пристрастием? - усмехнулась я.
        - Слушай, я не понимаю, - начала злиться Ирка. - Тетка - наша единственная зацепка…
        - Вот что, - перебила я. - Забудь об этой тетке, вообще забудь обо всем, что мы успели напридумывать. Кто-то меня разыграл, и что с того? У меня нет времени на ерунду.
        Ирка с минуту хмуро меня разглядывала.
        - Тебе что, угрожали? - наконец произнесла она, понизив голос до едва слышного шепота.
        Я закатила глаза, но ответила серьезно:
        - Разумеется, нет. Просто выходные закончились, на работе запарка, я устала и хочу лечь спать пораньше, а не заниматься ерундой.
        - Что, вот так просто взять и бросить это дело? - развела она руками.
        - Какое еще дело? До выходных я буду очень занята, не досаждай мне звонками. Я сама тебе позвоню.
        - Иди ты к черту, - отмахнулась Ирка, я поцеловала ее и заспешила домой.
        Конечно, она права, случайно попавшаяся на глаза мальчишкам машина, безусловно, зацепка. И навестить тетку следовало. Однако я уже жалела, что так неосмотрительно рассказала подруге о своем приключении. Ни к чему ее впутывать в это дело, потому что теперь остается лишь догадываться, чем закончится моя история. И насколько она может быть опасной.
        По дороге я прикидывала, стоит ли отправиться на Садовую прямо сейчас или для начала посетить родной город. И еще. Что делать с Павлом? Звонить ему или попытаться выяснить, что происходит, в одиночку? Второе было предпочтительней, но, если честно, мысль остаться один на один с загадками вызывала у меня легкий трепет. Здравый смысл подсказывал, что без крепкого мужского плеча не обойтись. Хотя особого толка от Павла в его положении я не видела. Обуза. Я тут же устыдилась этих мыслей и, вернувшись домой, позвонила ему на мобильный.
        - Слушаю, - произнес он, а я некстати подумала, что у него красивый голос.
        - Это Марина. Давай встретимся, если ты не против.
        Я услышала гудки, а через пару минут раздался звонок в дверь. Открыв ее, я увидела Павла.
        - Не ожидала, что ты так быстро появишься.
        - Я встречал тебя с работы.
        - Ты что, следишь за мной? - нахмурилась я.
        - Скорее боюсь неожиданностей.
        - Я была уверена, что до пятницы никогда тебя не видела. Честно.
        - А я и не сомневаюсь. Сегодня в новостях сообщили об убийстве антиквара. Утром в магазин заглянул кто-то из постоянных клиентов и обнаружил два трупа. Сейф вскрыт, деньги на месте, версию ограбления можно смело отбросить. Думаю, менты решили, что это сведение счетов.
        - Негусто.
        - А чего ты хочешь? Если они что-то там и обнаружили, вряд ли поспешили сообщить об этом журналистам. О паспортах в новостях ни слова. Ты сегодня встречалась с Потаповым? - спросил Павел.
        - Он рассказал тебе об этом?
        - Нет. Но то, как он вел себя, навело меня на эту мысль. Я был в клинике, - помедлив, сказал Павел.
        - В клинике? - переспросила я.
        - Да. Выяснил фамилию врача, у которой ты была на приеме. Сегодня она работает до девяти. Самое время задать ей вопросы.
        - А если ее насторожил твой визит?
        - Вряд ли. В регистратуре я сказал, что моя жена посетила клинику накануне и очень рекомендовала мне своего доктора, фамилию которой я, к сожалению, забыл. Девушка заглянула в твою карточку и направила меня в седьмой кабинет. Я пожаловался на головную боль и повышенное давление. Врач вела себя спокойно, на фамилию Ермаков не обратила никакого внимания. Если мы собираемся с ней встретиться, лучше поспешить.
        Врач появилась на улице в компании молоденькой девушки. До остановки они шли вместе, потом девушка села в маршрутку, а Нина Федоровна Поликарпова - так звали докторшу - отправилась в супермаркет. Мы следовали за ней на расстоянии. Я рассчитывала, выждав время, подойти к ней на улице и задать вопросы, хотя эта идея казалась мне весьма посредственной. С какой стати женщине с нами откровенничать? Конечно, можно припугнуть ее милицией, но, если честно, я сомневалась, что это произведет впечатление. У Павла, судя по всему, был некий план, но он о нем помалкивал, а я предпочла не спрашивать.
        Мы стояли неподалеку от касс, стараясь не привлекать к себе внимания. Нина Федоровна, расплатившись, вышла из супермаркета и, направившись к новостройкам, свернула в узкий переулок. Павел шепнул мне:
        - Жди здесь.
        - С какой стати? - удивилась я.
        - С такой, что я пациент психушки. С меня и взятки гладки, а тебе неприятности ни к чему.
        - Что ты собираешься делать? - растерялась я.
        - То же, что и раньше: задать вопросы.
        Павел ускорил шаг, а я растерянно затопталась на месте.
        Все произошло почти мгновенно. Павел догнал Поликарпову, которая шла спокойно, до последнего не обращая на него внимания, обхватил ее за плечи и втащил в ближайшую подворотню. Теперь я их не видела и здорово испугалась, оттого и бросилась к подворотне со всех ног. Поравнявшись с ней, я огляделась. Старый двухэтажный дом собирались реставрировать, фасад был затянут сеткой, впереди то ли пустырь, то ли строительная площадка.
        Я свернула за угол и обнаружила Павла, он стоял ко мне спиной, врача я не видела, но, услышав сдавленные рыдания, сообразила, что он держит ее перед собой, локтем сдавив ей шею. Пакеты с продуктами валялись на земле.
        - Отпусти ее, - приблизившись, сказала я.
        Павел взглянул с неодобрением, но хватку ослабил. Поликарпова смогла повернуть голову, всхлипнула и теперь в ужасе оглядывалась.
        - Я ни в чем не виновата, - пролепетала она.
        - Эти типы предъявили удостоверения, - сказал мне Павел, отойдя от нее на шаг. Врач поспешно кивнула.
        - Что им от вас было нужно? - спросила я.
        - Они хотели знать, что вас беспокоило. Симптомы. Несколько раз уточнили, что вы мне рассказывали о провалах в памяти. Узнав, что я отправила вас сдать анализ крови, старший тут же заявил, что им необходимо пройти в лабораторию для изъятия.
        - Изъятия? А они не объяснили, зачем им это?
        - Объяснили. Вас подозревают в причастности к преступлению, и кровь нужна им, чтобы доказать…
        Я усмехнулась:
        - Вы же взрослый человек и должны понимать…
        - Вам хорошо говорить, - разозлилась женщина, покосилась на Павла и заговорила спокойнее: - Я просто растерялась. У него было удостоверение ФСБ, кому нужны неприятности? А потом… откуда мне знать, может, вы действительно…
        - Фамилию запомнили? - перебила я.
        Врач вновь покосилась на Павла и неохотно кивнула.
        - Елагин, Елагин Сергей, кажется, Алексеевич. Второй удостоверение не показывал, он ждал в коридоре.
        - Вы кому-нибудь сообщили об этом? Своему непосредственному начальству, к примеру? - Поликарпова покачала головой. - Странно, - заметила я. - Вы ведь были обязаны так поступить. Они, кстати, тоже. Вместо этого двое неизвестных мужчин идут в лабораторию и просто забирают то, что им нужно. И вас это не смутило?
        - Послушайте, - торопливо заговорила врач. - Я все понимаю, но и вы меня поймите. Все было так неожиданно… В тот момент я думала только о том, чтобы поскорее от них отделаться. ФСБ это ФСБ, с ними не поспоришь. Но потом… уже дома… я успокоилась, и все действительно показалось мне очень подозрительным.
        - Но вы предпочли молчать? А что, если эти типы вовсе не из ФСБ?
        В то же мгновение я поняла, что ненароком угадала. Женщина торопливо отвела взгляд и вздохнула.
        - Значит, вы все-таки проверили? - Она, словно нехотя, кивнула. - Не заставляйте моего друга нервничать, - поторопила я. Поликарпова испуганно поежилась, Павел вскинул руку, как будто намереваясь ее ударить, и она заговорила:
        - У меня есть пациент, работает в ФСБ, я не стала ему ничего объяснять, просто сказала, что моя племянница познакомилась с молодым человеком по фамилии Елагин, спросила, что он может рассказать о нем. Якобы у племянницы есть подозрение, что он морочит ей голову.
        - И тогда выяснилось, что в ФСБ человека с такой фамилией нет?
        - Именно так. Я испугалась и решила молчать. Предупредила медсестру, чтобы она тоже помалкивала. Гадай теперь, кто эти люди. А как бы вы поступили на моем месте? Пошли в милицию? Неизвестно, чем бы это кончилось. Опять же неприятности, репутация клиники могла пострадать…
        - В милицию, пожалуй, в самом деле не стоит идти, - пожала я плечами. - Извините, что мой друг был невежлив с вами. А об этой истории лучше забыть. - Я подняла пакеты и протянула ей. - Идем, - кивнула Павлу.
        - Сумасшедший дом какой-то, - пробормотала женщина нам вслед.
        - Твой Потапов забыл тебе сказать, что обижать женщин нехорошо, - заметила я, когда мы спешно покинули переулок. - Действуешь ты чересчур напористо, и рукоприкладство тебя не пугает.
        - Да, - кивнул он.
        - Что «да»?
        - Не пугает. Лишний повод поскорее узнать, кто я.
        - Пожалуй, ты прав, и результат может тебя не порадовать. Сегодня я была у подруги, впрочем, ты знаешь, если уж бродил за мной. Мальчишка видел во дворе машину, на ней уехала та самая парочка, что была в шестой квартире.
        - Номер мальчишка запомнил?
        - Есть адрес дома, возле которого он видел машину. Если мы начали задавать вопросы, так почему бы не продолжить?

…На стоянке возле дома желтой спортивной машины не оказалось. На двери первого подъезда кодовый замок отсутствовал, домофона тоже не было. Я сочла это удачей.
        - А если мальчишка что-то напутал? - спросил Павел, когда мы поднялись на второй этаж.
        - Если напутал, мы сейчас об этом узнаем.
        Я надавила кнопку звонка четвертой квартиры и стала ждать. Дверь со скрипом приоткрылась, и я увидела лицо женщины. Глаза, темные и невероятно большие, пристально смотрели на меня.
        - Что вам нужно? - спросила она едва слышно. Только я собралась ответить, как Павел с силой пнул дверь. Женщина вскрикнула и отлетела в глубь прихожей, а мой спутник шагнул вслед за ней. Мне ничего не оставалось, как войти и поспешно закрыть дверь.
        Женщина стояла, сцепив на груди руки, и смотрела исподлобья. Страха в ней не чувствовалось, скорее раздражение. Я была уверена, что уже видела эти глаза. В прошлый раз я приняла ее за старуху, должно быть, из-за странного наряда, но теперь убедилась, что женщине от силы лет тридцать. Темные волосы рассыпались по плечам, очень красивое лицо, красивое и одновременно неприятное. Она походила на красавицу-колдунью из детских сказок.
        - Мы ведь уже встречались? - вздохнула я.
        - Он был уверен, что вы придете, - ответила женщина.
        - Он? Кого вы имеете в виду?
        - Человека, которого вы ищете.
        - Так это его идея - разыграть спектакль? - Она молчала. - Хорошо, - сказала я. - У этого типа есть имя?
        - Наверное. Спросите у него.
        - И где он может быть?
        - Везде и нигде. Он появляется, когда захочет. Если он в городе, то находится, скорее всего, в клубе «Блюз», он любитель джаза.
        - Что еще вы о нем знаете? - спросила я.
        - Ничего. Он не из болтливых.
        - Тогда, может, объясните, что произошло в той квартире и с какой целью вы все это затеяли?
        - Спрашивайте у него. Я вам ничего не скажу.
        - Тебе так только кажется, - вмешался Павел, до той поры молчавший. - Вы устроили дурацкий розыгрыш, и мы хотим знать…
        Я подняла руку, призывая его к молчанию:
        - Допустим, сейчас этот человек в клубе. Как я его узнаю?
        - Узнаете, - вновь усмехнулась она.
        В этот момент из кухни появился пудель и на нас уставился.
        - Ваша собака? - спросила я, решив, что пес ведет себя довольно странно.
        - Моя, - кивнула женщина. - Надеюсь, у вас больше нет вопросов? Тем более что я на них отвечать не собираюсь. Уходите.
        Я направилась к двери, Павел, помедлив, пошел за мной, повернулся и сказал со значением:
        - Очень может быть, что мы еще вернемся.
        - Вы удивитесь, но я знаю немногим больше вашего.
        - Только один вопрос, и мы уйдем, - оглянувшись, произнесла я. - Там, в шестой квартире, вы сказали «Дэви». Что это значит?
        Она покачала головой:
        - Понятия не имею. Я - медиум. Вы знаете, что это такое?
        - Кое-что слышала.
        - Во время сеанса у меня бывают видения, но когда я возвращаюсь в реальность, не помню, что со мной там было.
        - Где там? - разозлился Павел.
        - Там, где путешествует мое «я», - совершенно серьезно ответила женщина. - Тот сеанс едва не закончился для меня скверно. Я до сих пор не могу прийти в себя.
        - Почему это произошло?
        - Потому что я столкнулась с чем-то необъяснимым и опасным. Очень опасным.
        - Прекратите валять дурака, - не сдержался Павел.
        - На свете существуют вещи, которые недоступны нашему разуму, - заявила она со вздохом. - Вы склонны считать это чепухой, а я придерживаюсь иного мнения. Для разнообразия я бы тоже хотела задать вам вопрос, - сказала мне медиум. - Что вы о себе знаете?
        - Ничего, - ответила я, она кивнула, как будто именно такого ответа и ждала.
        Павел открыл дверь, вышел первым, а я сказала собаке, неподвижно сидевшей в паре метров от меня:
        - Пока, пес.
        Тот поднял лапу и тут же опустил ее, точно помахал в ответ.
        - Нам не следовало уходить, ничего от нее не добившись, - ворчливо заметил Павел уже на улице. - Ее приятель должен был объяснить ей, с какой целью затеял тот спектакль.
        - Ты же слышал, отвечать на наши вопросы она не намерена. И угрозы здесь вряд ли подействуют.
        - А если этого типа в клубе мы не застанем, что тогда?
        - Возможно, вернемся. Но я уверена: он там. По ее словам, он ждал, что мы появимся, то есть я появлюсь. И не прочь встретиться. Иначе постарался бы сделать так, чтобы женщину мы не нашли.
        - Девка явно с приветом, верит в то, что может болтаться где-то, покинув свое тело. Полная чушь, по-моему. Чего ты молчишь?
        - Прикидываю, как отнестись к ее словам. А главное, зачем кому-то понадобилось подсылать ко мне медиума. Должен быть в этом какой-то смысл.
        - Не уверен. Ты знаешь, где находится клуб?
        - Место в городе известное. Это в Заречном районе, придется брать такси. Если наше расследование затянется, мы очень скоро окажемся на мели, - невесело пошутила я.
        На то, чтобы добраться до клуба, ушло минут тридцать, все это время мы молчали. Павел сурово хмурился. Чувствовалось, он недоволен тем, что мы покинули квартиру женщины, назвавшей себя медиумом, ничего толком не узнав.
        Мне его методы общения были малосимпатичны, хоть я и вынуждена согласиться, что иногда они приводят к быстрым результатам. Но только не в этом случае. Женщина была из тех, кто скорее предпочтет страдание, чем уступит. И дело даже не в желании сохранить свои тайны, скорее всего, она действительно ничего не знает. Дело в мужчине, точнее, в ее отношении к нему. По тому, как она о нем говорила, чувствовалось: он заставил ее страдать, но это было то самое страдание, с которым не расстанешься ни за какие коврижки. В общем, я уверена, что она любит этого типа и готова ради него на все. Само собой, это произвело впечатление.

«Сентиментальная дура», - мысленно обругала я себя и вздохнула.
        Мы миновали мост и вскоре увидели здание торгового центра «Заречный», в цокольном этаже которого находился клуб «Блюз». Самой мне здесь бывать не доводилось, но от знакомых я слышала, что клуб пользуется большой популярностью среди любителей джаза, а таких в нашем городе немало.
        Водитель затормозил возле крыльца с довольно скромной вывеской. Расплатившись, я направилась к черной глянцевой двери, Павел обогнал меня и джентльменски распахнул ее.
        Передо мной был холл и арочный проход в зал. Оттуда доносилась музыка. Я огляделась, высматривая менеджера, но холл был пуст, и мы направились к арке.
        Шестеро музыкантов исполняли «Душной ночью в Каролине». Зал тонул в полумраке, круглые столики на четверых, настольные лампы, имитирующие свечи, темный потолок с россыпью огоньков, создающих иллюзию звездного неба. В помещении было накурено, кондиционеры не справлялись с дымом, оттого казалось, что окружающие предметы плавают в тумане.
        На нас по-прежнему не обращали никакого внимания.
        - Вон там свободный стол, - кивнул Павел в направлении окна, и мы стали пробираться к нему.
        Было это нелегко, столы стояли слишком близко друг к другу. Стараясь никого не задеть и в полумраке не споткнуться, я приглядывалась к публике. Посетители выглядели демократично и одновременно солидно. В основном люди за тридцать, совсем юных лиц не наблюдалось. Наконец мы устроились за столом. Через несколько минут к нам с трудом протиснулся официант. Отметив, что народ в основном пьет пиво, я решила придерживаться традиций заведения и сделала заказ. Проводила официанта взглядом и вот тогда увидела его.
        Темноволосый красавец сидел в одиночестве в дальнем углу. Одет, как и в первую нашу встречу, во все черное. Он облокотился рукой о стол и закинул ногу на ногу, и то ли был погружен в собственные думы, то ли слушал музыку, забыв обо всем на свете. Почувствовав мой взгляд, повернул голову и кивнул.
        - Идем, - позвала я Павла. Он удивленно поднял брови, но вопросов задавать не стал.
        Друг за другом мы направились к темноволосому. На губах мужчины появилась ухмылка, которая по мере нашего приближения становилась все насмешливее. Стол, за которым он сидел, находился на возвышении, не заметив ступеньку, я споткнулась и, должно быть, по этой причине очень разозлилась. Села напротив и сказала:
        - Ты ждал, что я появлюсь. И вот я здесь. Что дальше?
        - Ничего, - пожал он плечами.
        Павел придвинул стул и сел рядом, глядя на незнакомца скорее с недоумением.
        - Не пойдет. Придется кое-что объяснить.
        На этот раз мужчина засмеялся. Я терпеливо ждала, пока ему не надоест скалиться, а потом спросила:
        - Зачем понадобилось подсылать ко мне медиума?
        - Антиквар был уверен, что ты ничего не помнишь. Это показалось мне довольно забавным. Если честно, у меня возникли сомнения, что ты - это ты. Оттого я и решил проверить. Если у тебя и отшибло память, то все остальное в полном порядке. Девчонка после встречи с тобой до сих пор не оправилась. Надеюсь, сегодня ты была с ней вежлива?
        - С ней да, но тебе на мою вежливость лучше не рассчитывать.
        - Так что там с твоей памятью?
        Я сжала зубы, с трудом сдерживаясь, чтобы не вцепиться в его физиономию.
        - Что ты обо мне знаешь? - выждав время, спросила я.
        - Вопрос в другом, - усмехнулся он. - Что ты сама о себе знаешь?
        - Хватит говорить загадками, черт возьми, - вмешался Павел.
        - У тебя появился спутник. Впрочем, неудивительно, - сказал темноволосый. Угроза, звучавшая в голосе Павла, на него никакого впечатления не произвела. - Хочешь совет, парень? Не вздумай в нее влюбиться. Очень плохая идея. Потом придется не раз пожалеть об этом.
        - Спасибо за совет, хоть я его и не спрашивал. Но сейчас речь о другом. Кто ты?
        - Всего лишь человек, - пожал тот плечами.
        - Мы были знакомы? - спросила я.
        - Давно. Неудивительно, что ты не помнишь. И это не имеет никакого отношения к тому, что сейчас происходит. Просто однажды мы встретились, а потом ты исчезла. И мне понадобилось очень много времени, чтобы тебя найти.
        - Зачем?
        - Считай это простым любопытством. Оно завело меня довольно далеко. Но я не жалуюсь. Так что, по большому счету, мне следует сказать тебе спасибо.
        - Очень много слов, - покачала я головой. - Очень много слов, которые ничего не объясняют. Может, хотя бы скажешь свое имя?
        - Зачем?
        - А мое ты можешь назвать?
        Он вновь усмехнулся:
        - С десяток. И что с того? Время идет, и имена меняются. Меня когда-то называли Счастливчиком, правда, недолго. Теперь куда чаще зовут Путником.
        - Что? - едва не заорала я.
        - Значит, кое-что ты все-таки помнишь, - с удовлетворением кивнул он.
        - Ни черта. Кончай валять дурака и объясни, что происходит.
        Он откинулся на спинку стула и с минуту внимательно меня разглядывал.
        - В какой-то книжке я вычитал историю про парня, который однажды, возвращаясь с работы, едва не погиб. У него была прекрасная жена и двое ребятишек, был дом, машина, деньги в банке и уверенность в будущем. До той поры, пока упавший кирпич едва не прекратил все это. В то мгновение он вдруг понял, что жизнь случайна и от него ничего не зависит. Тогда парень сел в ближайший поезд и отправился на другой конец страны. Жена, так и не дождавшись его с работы, долгих пять лет искала его, а когда нашла, выяснилось, что у него опять хорошая работа, красавица жена и двое детей. Знаешь, что мне нравится в этой истории? Он сделал открытие, что жизнь не то, что нам кажется, и не спятил. Он приспособился. Примерно то же самое произошло со мной. Теперь твоя очередь.
        Я выбросила вперед руку и ухватила его за горло. Наверное, для меня это явилось куда большей неожиданностью, чем для него.
        - Попробуешь еще пичкать меня дурацкими историями, и я тебе шею сверну, - сказала я.
        - Не сомневаюсь, - с трудом ответил он и, кажется, действительно не сомневался. Но страха в нем не было, уважение - да, но не страх, и это окончательно сбило меня с толку.
        - Кто ты?
        - Ни друг, ни враг. Скорее наблюдатель. - Я разжала руку, не желая, чтобы на нас обращали внимание. - Помогать тебе я не стану, - откашлявшись, заявил он. - Выплывай как можешь. Это будет справедливо. Но и вредить тебе я не намерен.
        - Медиум произнесла одно слово: «Дэви». Что это значит? - спросила я, понемногу успокаиваясь. На этот раз он разглядывал меня очень долго, покачал головой и сказал:
        - Ну, если ты и этого не помнишь, значит, плохи твои дела. Антиквар мертв, и рассчитывать на помощь тебе не приходится.
        - Ты знаешь, кто его убил?
        - Нет. У тебя так много врагов, что это мог сделать кто угодно. Впрочем, если он это сделал, значит, он очень сильный враг.
        - Я справлюсь, - сказала я с усмешкой. - Не стану благодарить тебя за беседу, раз от нее нет никакого толка. Трави и дальше свои байки, если найдешь желающих их слушать. Не знаю, чем я тебе досадила, но если я тебя не помню, то ты этого и не стоишь.
        Глаза его полыхнули гневом, но он тут же отвел взгляд и усмехнулся.
        Расплатившись за пиво, которое так и не попробовали, мы очень скоро оказались на улице.
        - Отправляйся домой, - сказал мне Павел. - А я дождусь этого типа и побеседую с ним по-своему.
        - Не уверена, что это хорошая идея, - ответила я.
        - Почему?
        - Он не производит впечатления парня, с которым легко справиться.
        - А я произвожу? - сердито спросил Павел.
        - Не злись. Лучше подумай: если я ничего толком о себе не знаю, как мы отличим правду от вранья?
        - Что-то я не понимаю…
        - Он может побаловать тебя очередной байкой, вот и все. Теперь понял? Я не склонна доверять словам этого типа, что бы он ни говорил.
        - Тогда что ты предлагаешь?
        - Для начала хочу кое-что проверить. Ночной поезд отправляется в мой родной город через три часа.
        - Я поеду с тобой, - заявил Павел.
        - У тебя нет документов. Оставайся в моей квартире, завтра я вернусь.
        - Нет. Одну тебя я не отпущу. Может, этот тип и развлекался, рассказывая нам небылицы, но у меня создалось впечатление, что о твоих врагах он говорил серьезно.
        - Ага, но забыл сказать, кто они.
        - Билет на поезд я достану, можешь не сомневаться.
        - Тогда поехали на вокзал.
        Я решила сэкономить, оттого на вокзал мы отправились не на такси, а маршруткой, тем более что времени до отправления поезда было сколько угодно.
        На вокзале я устроилась в зале ожидания, а Павел направился к кассам, взяв мой паспорт и деньги на билеты. Я сидела и разглядывала пол. Нелепость происходящего теперь меня скорее злила, чем пугала. Видимо, я начала приспосабливаться. Подумав об этом, я усмехнулась, вспомнив рассказ Путника. Наконец вернулся Павел, сунул мне в руки билеты и устроился рядом. Помолчав немного, заявил:
        - Я очень хорошо понимаю, что ты сейчас чувствуешь.
        - Да? Сказать по правде, я ничего не чувствую. Но за понимание спасибо.
        Он обнял меня и прижал к себе:
        - Может, с мозгами у меня проблемы, но всем твоим врагам я шею сверну.
        - Может, твои враги тоже подтянутся, тогда работы у тебя прибавится, - невесело пошутила я.
        - Справимся.
        Я устроила голову на его плече и закрыла глаза, чувствуя тепло его тела. Прислушивалась к окружающим звукам и постепенно успокаивалась. Должно быть, я уснула, потому что совсем не помню минут ожидания.
        Павел пошевелился, и я открыла глаза.
        - Пора? - спросила, зевая.
        - Поезд на второй платформе.

…Родной город встретил меня дождем. Зябко ежась, я вышла на перрон и огляделась. Вокзальные часы показывали половину седьмого. Павел взял меня за руку, и мы зашагали в сторону площади.
        - Ты так и не сказала мне о своих планах, - заметил он.
        - Хочу съездить на кладбище.
        - На кладбище? - удивился он.
        - Да. Там похоронены мои родители. Это за городом, довольно далеко, от центрального рынка туда ходит маршрутка, но сейчас, наверное, еще слишком рано, придется ехать на такси.
        - Может, переждем на вокзале, пока дождь кончится?
        - Лучше бы найти какую-нибудь забегаловку, выпить кофе. У меня глаза слипаются.
        Кафе на вокзальной площади работало круглосуточно, там мы и устроились. Я пила кофе, смотрела в окно и пыталась отгадать, что меня ждет. Раньше я любила развлекаться тем, что представляла, где буду находиться, например, через месяц, что буду тогда делать. И почти всегда отгадывала. Но сейчас, похоже, не тот случай.
        В восемь мы вышли из кафе. Дождь кончился, но было пасмурно, солнце не желало показываться из-за плотных облаков. Похолодало, и теперь я жалела, что отправилась сюда налегке, не прихватив даже кофты. На мне была футболка с коротким рукавом, и я успела покрыться мурашками.
        - Озябла? - заботливо спросил Павел, в ожидании такси мы стояли обнявшись, чтобы немного согреться. Водитель в ответ на просьбу отвезти нас на кладбище деловито назвал цену, и вскоре мы уже выезжали из города.
        Я смотрела на мелькавшие за окном дома со странным чувством, будто впервые их вижу. Может, из-за скверной погоды родной город казался чужим и неуютным?
        Дорога до кладбища заняла куда больше времени, чем я предполагала. Наконец мы остановились возле центральных ворот. Водитель остался нас ждать, а мы направились по асфальтовой дорожке, с двух сторон засаженной березками. Память подсказывала, что в конце аллеи надо повернуть налево, а дальше совсем просто: третий ряд, могилы рядом с тропинкой, возле сосны с изогнутым стволом. Беспокойство возникло, когда мы шли по аллее, потому что очень скоро мне стало ясно: впереди нет никакого поворота направо. Налево - пожалуйста, а направо лишь ровные ряды памятников. Хорошо утоптанные тропинки я видела, но в моей памяти дорожка была покрыта асфальтом. Наверное, я бы до смерти перепугалась, если бы не ожидала чего-то подобного. Поэтому отсутствие сосны тоже не удивило. И все-таки я отправилась в том направлении, со слабой надеждой, что сосна и дорожка куда-то исчезли, а могилы остались.
        Могил, конечно, было в избытке, но только не тех, что я ожидала. Скорее из упрямства я прошла по всему третьему ряду. Павел молча следовал за мной, глядя себе под ноги. В самом конце обнаружились две могилы с потемневшими деревянными крестами, на табличках от руки черной краской были написаны фамилии Евдокимов и Евдокимова. Я некоторое время стояла возле них.
        - Может, посмотрим в соседнем ряду? - подал голос Павел.
        - Не вижу смысла, - ответила я. Он кивнул.
        - Возвращаемся? - Мы вернулись на аллею. Павел с сомнением поглядывал на меня. - Ты не удивлена?
        - Нет. А ты?
        Он пожал плечами:
        - Если честно, чего-то в этом роде я и ожидал.
        - По-твоему, я тебе голову морочила?
        - Не говори глупости. Зачем тогда ты поехала сюда со мной?
        Водитель терпеливо ждал, прогуливаясь возле машины.
        - Куда теперь? - спросил он с улыбкой, но поспешно убрал ее с лица при виде наших физиономий.
        - Проспект Мира, тридцать семь, - назвала я адрес.
        - Там жили твои родители? - робко поинтересовался Павел, а я только усмехнулась в ответ.
        Тридцать седьмой дом выглядел именно так, как я себе его и представляла. Пятиэтажная сталинка с просторным двором и детской площадкой. Водитель по моей просьбе остановился возле третьего подъезда.
        - Жди здесь, - сказала я Павлу.
        Подъезд был с домофоном. Я набрала цифру 23 и стала ждать. Ответа не последовало, что неудивительно, в такое время люди на работе. По моим воспоминаниям (вопрос, стоило ли им верить), я продала квартиру молодоженам. Пока я топталась возле подъезда, прикидывая, как получить необходимые сведения, в досягаемой близости появилась пожилая пара. Мужчина нес в руках хозяйственную сумку, женщина держала его под руку. Я широко улыбнулась, хотя в тот момент это стоило мне немалых усилий.
        - Простите, - начала я, дождавшись, когда они поравняются со мной. - Не подскажете, кто живет в двадцать третьей квартире?
        Женщина вопросительно взглянула на своего спутника:
        - Вроде бы сейчас никто не живет. Сдавали каким-то девчонкам, но те на днях съехали. Хозяйка померла, а у сына дом где-то в пригороде.
        - Несколько лет назад здесь жила семья, их фамилия Ермаковы, Геннадий Викторович и Анна Григорьевна. У них была дочь Марина. Вы их помните?
        - Ермаковы? - удивилась женщина. - Ермаковы в первом подъезде живут. Мать с дочкой. Других Ермаковых у нас не было.
        - Вы уверены? - вздохнула я.
        - Деточка, мы здесь живем тридцать два года, а Михайловы из двадцать третьей квартиры жили еще до нас. Когда мы переехали, сын Михайловых в школу ходил. Женился, двоих детей родил, они тоже успели школу закончить, и все на наших глазах. А Ермаковы в первом подъезде, восьмая квартира.
        - Спасибо, - буркнула я и вернулась к машине.
        Павел сидел возле открытого окна и наш разговор, безусловно, слышал.
        - Соседи живут здесь тридцать два года, - с усмешкой сказала я. - Но я их вижу впервые, и они меня тоже. Поехали на вокзал.
        Мы вновь устроились в том же кафе. Павел о чем-то размышлял, избегая моего взгляда. Вопросов не задавал и своего мнения не высказывал. Наверное, решил дать мне возможность прийти в себя.
        - Выходит, что вся моя прошлая жизнь просто иллюзия, - с усмешкой заметила я, решив, что пришла пора обсудить происходящее. Павел кивнул.
        - Твои воспоминания ничего не стоят, а у меня их вовсе нет.
        - Я отчетливо помню день, когда отправилась на собеседование четыре месяца назад. Я проснулась утром в своей квартире, и у меня не было сомнений в том, что накануне я легла спать пораньше, чтобы как следует отдохнуть и подготовиться. И никаких провалов в памяти, а также повода заподозрить, что до того момента я была другим человеком. Я отлично знала свою биографию, знала, что делала вчера, неделю назад…
        - Успокойся, - Павел коснулся моей ладони, и я сообразила, что говорю слишком громко. Ничего удивительного, учитывая мое душевное состояние.
        - Ты помнишь ту дату?
        - Двадцатое февраля.
        - Восемнадцатого меня подобрали на вокзале, - сказал он и стал смотреть в окно. - Выходит, что-то произошло с нами примерно в одно время.
        - Что произошло? Черт… такое просто невозможно. Бред.
        - Успокойся, - повторил он и сжал мою руку. - Как бы фантастично все ни выглядело, этому есть объяснение. И мы его найдем.
        - Кто-то стер тебе память, а мне подсадил другую? - хмыкнула я. - Ты способен поверить в такую чушь? Я - нет.
        - Дело ведь не в том, верим мы или нет. Мы столкнулись с чем-то необъяснимым, сейчас главное - держать себя в руках. Есть некие люди, которые проявляют к тебе интерес, что доказывает их появление в клинике. Попытаемся их разыскать. Зацепка есть - тот самый фонд «Помощь рядом».
        - А если отправиться в милицию и все рассказать? - вздохнула я. - Им придется поверить в мою историю, раз уж я никогда не жила по месту прежней прописки, не училась в университете и не работала в рекламной фирме.
        - Их это, безусловно, заинтересует, - кивнул Павел. - Вот только вряд ли они поверят, что ты ничего не помнишь. Скорее решат, что тебе есть что скрывать. И твоя выдумка лишь хитрый ход. Но даже не это меня беспокоит. Вполне возможно, нам действительно есть что скрывать, - последние слова он произнес едва слышно, глядя на меня с большой печалью.
        - Пожалуй, ты прав. Знать правду необходимо, только это может оказаться очень неприятная правда. Кто мы? - спросила я тревожно, как будто он мог ответить на мой вопрос.
        - Не бойся, - твердо сказал он. - Ты не из тех, кто совершает поступки, за которые потом стыдно.
        - Откуда тебе знать? - разозлилась я. - Ты даже не можешь быть уверен, что в прошлой жизни мы были друзьями. Вдруг мы ненавидели друг друга?
        Он улыбнулся:
        - Нет. Я уверен, ты была дорога мне тогда, как дорога и сейчас. Вряд ли мы были друзьями, то есть вряд ли только друзьями. Мои чувства к тебе далеки от дружеских и уж точно возникли не пару дней назад.
        - Ты что, признаешься мне в любви? - усмехнулась я.
        - А ты против?
        - Не самый подходящий момент.
        - Хорошо, дождемся подходящего. Ты говоришь, что отчетливо помнишь утро, когда отправилась на собеседование. Будем считать его моментом, с которого началась твоя новая жизнь. Если так, то выходит следующее: за несколько дней до этого ты сама или кто-то другой звонил на твою будущую работу, и тебе назначили время для собеседования. Ведь тебя там ждали.
        - Хочешь сказать, что моему шефу должно быть что-то известно? - нахмурилась я.
        - Возможно. Возможно даже, что к происходящему он имеет непосредственное отношение.
        Это показалось мне весьма вероятным, учитывая поведение Олега в пятницу, вопросы, а потом телефонный звонок и брошенную им фразу: «Я сделал все, как вы велели». Конечно, телефонный разговор мог касаться его личных дел, но теперь поверить в сие непросто.
        - Это зацепка, - удовлетворенно кивнул Павел. - Поговорим с твоим шефом, когда вернемся. И вот еще что: разговаривать с ним буду я. Так, как сочту нужным.
        - Начнешь ему иголки под ногти совать? - невесело усмехнулась я.
        - Если понадобится. В нашем положении выбирать не приходится.
        Я прикидывала, стоит ли произносить вслух то, что уже некоторое время не давало мне покоя, и в конце концов заговорила:
        - Вчера в клубе тот чокнутый сукин сын сказал, что его когда-то звали Счастливчиком, а теперь Путником.
        - Да, и ты очень бурно на это отреагировала. Была причина?
        - Я видела его во сне. То есть я так считала. Только… вдруг это был не сон?
        - А что?
        - Воспоминания. Мои дурацкие сны на самом деле воспоминания. Оттого я и обратила внимание на антикварный магазин.
        - Паспорта в сейфе антиквара, - кивнул Павел. - Что, если свой ты получила от него? Выходит, память к тебе возвращается, а значит, все не так безнадежно.
        В этот момент у меня зазвонил мобильный.
        - Ты где? - буркнув «привет», спросила Ирина. - Звоню на работу, а мне говорят, ты уехала к тетке.
        - Да. Срочное дело.
        - У тебя все в порядке? - как-то неуверенно поинтересовалась она.
        - У меня - да, у тетки - не очень. Приболела.
        - Я вчера с парнем познакомилась.
        - С соседом?
        - Почему? А… нет. Пошла вечером за хлебом, и вдруг он. Никогда раньше не знакомилась с парнями на улице. Выглядит он довольно необычно.
        - И что в нем такого особенного?
        - Ну… сама увидишь. Я вас обязательно познакомлю. Очень харизматичный тип, - Ирина хихикнула и добавила весело: - По-моему, я влюбилась. Странно, да?
        - Чего ж странного? - взглянув на часы, ответила я. Продолжать разговор особого желания не было, однако я была рада, что в жизни Ирки появился мужчина, это отвлечет ее от моей истории.
        - Никогда не думала, что мне могут нравиться подобные типы. У него все тело сплошь покрыто татуировками.
        - Так ты уже все тело видела? - усмехнулась я. Ирина вновь хихикнула. - Чем занимается твой харизматичный парень?
        - Напустил на себя таинственности и на этот счет помалкивает.
        - Ясно. Значит, ничем полезным он не занят.
        - Тачка дорогая, и барахло на нем тоже. Сегодня попробую его разговорить.
        - Удачи. Вернусь, позвоню.
        Через полчаса мы отправились на автостанцию, которая была тут же, на площади, решив не дожидаться поезда и вернуться на рейсовом автобусе. Проблем с билетами не возникло, и вскоре на приличной скорости я удалялась от города, который теперь язык не поворачивался назвать родным. Я закрыла глаза, мечтая поскорее уснуть и хотя бы на время избавиться от своих мыслей, от чувства тревоги и безнадежности. Как ни странно, мне это удалось. Я дремала, пристроив голову на плече Павла, и открыла глаза, только когда мой спутник, осторожно коснувшись губами моего виска, шепнул:
        - Приехали.
        Я машинально посмотрела на часы, сладко зевнула и потянулась. На ближайшей остановке мы вышли.
        - Надо заглянуть в больницу, - сказал Павел. - Мое длительное отсутствие наверняка встревожило Потапова.
        - Он мог позвонить.
        - Виктор Юрьевич всячески дает мне понять, что я совершенно свободен в своих передвижениях, должно быть, это часть его методики, - усмехнулся Павел. - Я не должен чувствовать себя психом. Встретимся у тебя? - добавил он.
        - Ты не хочешь, чтобы я пошла с тобой?
        - Идем, если есть желание. Надеюсь, в твоем присутствии он не станет особенно занудствовать.
        - Передай ему, что, возможно, у него вскоре появится еще один пациент, - невесело пошутила я. - Ладно, поеду домой. В психушку мне, пожалуй, пока рано.
        - Было бы здорово, если бы за время моего отсутствия ты приготовила ужин.
        - Так и быть. Но ничего выдающегося не обещаю, кулинар я посредственный.
        - Не скромничай. - Павел притянул меня к себе, но поцеловал в лоб, а не в губы, как я рассчитывала. Дождался, когда я сяду в троллейбус, и помахал мне рукой на прощание.
        Оказавшись в квартире, я первым делом заглянула в холодильник, прикидывая, что можно приготовить. Главное, не позволять навязчивым мыслям возвращаться. Ничто так не способствует душевному равновесию, как привычная работа.
        Я включила телевизор, чтобы создать иллюзию рядового вечера, и даже напевала себе под нос популярный мотивчик. И самой себе казалась притворщицей. Потом вспомнила про свое обещание Ирине и отправилась в прихожую, чтобы позвонить подруге. Ее домашний телефон не отвечал. Я набрала мобильный. Абонент был в зоне недосягаемости.
        Чувство тревоги возникло сразу, хотя Ирка могла отправиться на свидание со своим парнем, а сигнала мобильного попросту не услышала. Прошел час. Так и не дождавшись ответного звонка, я начала набирать ее номер практически непрерывно. К тому моменту, когда вернулся Павел, я уже не сомневалась: молчанию подруги есть причина, куда более серьезная, чем оставленный ею где-то телефон.
        - Что у нас сегодня на ужин? - весело спросил Павел, но тут же добавил без улыбки: - В чем дело?
        - Подруга не отвечает на звонки.
        - Разве такого не бывало раньше?
        - Сколько угодно. Только раньше у меня не было повода чего-то опасаться…
        - Это она звонила тебе сегодня? По-моему, речь шла о мужчине, так, может, ее молчание объясняется просто?
        - Если честно, появление этого парня меня тоже беспокоит, - задумчиво произнесла я.
        - По-моему, ты драматизируешь. Хорошо. Поехали к ней. Но, может, все-таки поужинаем? Не пропадать же твоим трудам?
        Мы устроились за столом и поели в молчании. За это время я успела еще трижды позвонить.
        - Я вызову такси, - сказала я. - Посуду вымою, когда вернемся.
        Мы спустились во двор, где уже ждала машина. По дороге я еще несколько раз звонила, беспокойство все росло, и вскоре я довела себя до состояния легкой истерики, потому, наверное, и не обращала внимания на то, что происходит вокруг. До тех самых пор, пока водитель не чертыхнулся зло:
        - Придурок, он соображает, что делает?
        Я вскинула голову и успела увидеть, как нас подрезал джип, вынудив прижаться к тротуару.
        - Нет, вы только посмотрите, - всплеснул руками водитель в крайней досаде.
        - Быстро из машины, - скомандовал Павел, но опоздал. Моя рука еще только тянулась к дверной ручке, а нас уже взяли в плотное кольцо деятельного вида ребята. Сзади такси подпирал еще один джип. Водитель замер с открытым ртом, дверь с моей стороны распахнулась, и зычный голос скомандовал:
        - Выходи.
        - Вы кто? - ошалело спросила я.
        - Сейчас познакомимся.
        Парень так рванул меня за руку, что я сочла за благо подчиниться. К этому моменту Павел уже стоял по другую сторону, держа руки на крыше машины, один из парней его обыскивал. Прохожие взирали на все это с недоумением, однако предпочитали держаться на расстоянии.
        - Парни, в чем дело-то? - обрел дар речи водитель.
        - Хочешь жить - помалкивай, - посоветовал тот, что держал меня в объятиях. - Топай ножками, девочка, - с ухмылкой заявил он мне, и через мгновение я оказалась в джипе, что стоял сзади. Павла со скованными за спиной руками впихнули следом. Один из парней сел около меня, его приятель - рядом с водителем. Еще трое запрыгнули в первый джип, который уже отъезжал от тротуара. Павел посмотрел на меня и едва заметно кивнул. Понимать это можно было как угодно.
        - Кто-нибудь объяснит, что происходит? - спокойно спросил он, однако чувствовалось, что спокойствие далось ему нелегко.
        - А ты, братишка, не догадываешься? - хмыкнул здоровяк, сидевший впереди, он повернулся к нам и весело подмигнул.
        - У меня таких братишек сроду не было, - ответил Павел. - Кто вы и что вам надо?
        - Ты посмотри, он старых друзей не узнает, - веселился здоровяк.
        - Значит, вы из тех друзей, которых помнить ни к чему.
        - Еще бы. Слышь, Серега, как заливает.
        - Заливать он мастер, - отозвался тип, сидевший рядом со мной. - А девка у него ничего. Что, красотка, познакомимся поближе?
        - Тронешь ее пальцем, я тебе шею сверну, - тихо произнес Павел, в ответ тот засмеялся, но без особого задора.
        - Ты бы лучше о своей шее подумал.
        Машина между тем успела покинуть город, я гадала, куда нас везут, впрочем не очень усердствуя. Положение наше на первый взгляд хуже не бывает, но я, как ни странно, видела в происходящем положительную сторону: появилась надежда, что эта встреча хоть что-то объяснит в затянувшихся несуразностях.
        Вскоре джип, следовавший впереди, свернул на проселочную дорогу, показался шлагбаум, возле него стоял тип в защитной униформе, при нашем приближении он поднял шлагбаум и махнул рукой. Примерно через полкилометра дорога сделала плавный поворот, я увидела деревянный дом, обнесенный высоким забором. Возле ворот болтался еще один тип в форме. Не спеша открыл ворота, достал из-за пояса рацию и произнес несколько слов, которые я не расслышала. Машины друг за другом остановились возле крыльца.
        - Ну, вот и приехали, - сказал лысый. - Будьте как дома.
        На крыльцо подниматься не стали. Вместе с двумя сопровождающими мы обогнули дом, и я увидела железную дверь, она вела в подвал. Мы миновали длинный коридор и остановились напротив двери. Идущий впереди парень толкнул ее, и мы оказались в довольно большом помещении с цементным полом и кирпичными стенами. Окна отсутствовали. Возле стены стояли в ряд четыре стула, на один посадили меня, другой передвинули в угол, предназначался он Павлу. Наручник с его правой руки сняли и приковали к трубе, торчавшей из стены. Мобильный остался у меня. Видимо, никто не сомневался: позвонить у меня возможности не будет.
        - Ну и что теперь? - спросил Павел с усмешкой.
        - Теперь сиди и жди, - буркнул конвоир. - Мы в курсе, что ты крутой, но я бы на твоем месте крутость не демонстрировал. Ты всех здорово допек, урод.
        Павел, воспользовавшись тем, что парень стоит в досягаемой близости, пнул его ногой, угодив в живот. Тот сложился пополам, выругался длинно и зло. Когда смог выпрямиться, вознамерился достойно ответить и поднял ногу, нацелившись Павлу в голову. Но тут железная дверь распахнулась, и в подвале появились еще двое. Первый - лысый упитанный тип с маленькими голодными глазками, беспокойными, как блохи. В дорогом костюме и с дешевыми манерами. Второй был высок и худ, физиономия длинная, нос с горбинкой. В паре они выглядели почти комично, однако скалить зубы я себе отсоветовала, чтобы ненароком этих самых зубов не лишиться, потому что мне стало ясно: несмотря на неказистую внешность, эти двое по-настоящему опасны, то есть они точно не из тех, кто обременяет себя моралью, и большой любви к ближним тоже не питают.
        - Ну, наконец-то, - с ухмылкой сатира заявил толстяк и раскинул руки, словно собирался заключить Павла в объятия. - А я уж беспокоился, свидимся ли.
        Павел хмуро его разглядывал, без особого, впрочем, интереса.
        - Ты кто? - спросил он, выждав время. Толстяк поморщился.
        - Паша, ты с этой хренью завязывай, - сказал он укоризненно. - Потеря памяти и все такое… Может, ты и решил, что это гениальная идея, но мне она такой не кажется.
        - А я тебя спрашивал? - удивился Павел.
        - Ты бы не зарывался, - попенял ему толстяк. - Как видишь, я к тебе со всей душой. Надеюсь, ты вспомнишь, что мы старые друзья, и дурака валять не станешь.
        - Расскажи мне о нашей дружбе, - предложил Павел. Толстяк огляделся с некоторым неудовольствием, парень, стоявший возле двери, пододвинул ему стул, он устроился на нем, закинул ногу на ногу и вздохнул. Собрался что-то сказать, но тут подал голос тип с лошадиной физиономией.
        - По-моему, он заигрался, - сказал тот презрительно. - Может, оставить его на пару часов наедине с Ванюшей и память к нему вернется?
        - Может, - пожал плечами Павел. Длинный решительно шагнул к нему, но толстяк ухватил его за руку.
        - Прекрати. Мы интеллигентные люди и сумеем договориться. Верно, Паша?
        - Пока я ничего толкового не услышал, - ответил тот.
        - Ты мне здорово задолжал, - сообщил толстяк, почесав бровь. - Надеюсь, это ты помнишь? Сумма сама по себе немалая, плюс проценты. Конечно, мы друзья, и я бы мог еще подождать, не исчезни ты так внезапно. Друзья так не поступают. Что я должен думать?
        - Да что угодно.
        - Обидно слышать от тебя такое. В нашу прошлую встречу ты обещал, что вернешь деньги через месяц, максимум - через два. Я терпеливо ждал, а потом начал беспокоиться. - Толстяк усмехнулся пухлыми губами. - С фоткой в Интернете ты перемудрил. Думаешь, мы такие тупые, что о компьютерах не слышали?
        - Вы явились в больницу и выследили меня? - спросил Павел.
        - Точно.
        - У меня нет денег. Как ты, наверное, уже догадался. Но если я обещал их вернуть, значит, надеялся где-то достать. Возможно, я и сейчас смогу их получить. Но только не сидя в этом подвале.
        - Сожалею, но на этот раз потребуется кое-что посущественнее обещаний.
        - Что, к примеру?
        - Ну… я ведь могу забыть про нашу дружбу и…
        - Тебя ждет неприятный сюрприз: я действительно ничего не помню.
        Толстяк смотрел на него несколько минут, как будто пытаясь решить, как отнестись к данному утверждению.
        - Паша, это не смешно, - вздохнул он.
        - А кто смеется? - отозвался Павел. - Нам непременно нужно выяснять отношения при девушке? - продолжил он. - Отпусти ее, и мы спокойно все обсудим.
        - Кстати, вкусы у тебя не изменились. Красивая девчонка. Отсутствие памяти на твоих способностях никак не сказывается?
        - Я должен тебе деньги, - чуть ли не по слогам произнес Павел. - И я их верну. Отпусти девушку.
        - Мне потребовалось время, чтобы найти тебя, - покачал головой толстяк. - И я не намерен с тобой шутки шутить. Знаешь, что я сейчас сделаю? Ванечка, - повернулся он к мордастому. - Займись-ка девчонкой. Для начала посмотрим, хороша ли она без одежды.
        Ванечка (им оказался тот самый тип, что недавно матерился от боли) хмыкнул и шагнул ко мне, в предвкушении потехи забыв об осторожности, и оказался рядом с Павлом. Тот, приподнявшись, вновь достал его ногой. На этот раз удар получился впечатляющим, Ванечку развернуло на месте. Павел успел ударить его вторично, и парень повалился на толстяка, тот нелепо взмахнул руками и очутился на полу вместе с Ванечкой и стулом. Длинный выхватил пистолет из наплечной кобуры, но и я решила не сидеть в стороне, а поучаствовать в происходящем. Резко поднялась и ударом ноги выбила пистолет, а когда дядя с некоторым удивлением повернулся ко мне, ударила еще раз, в голову. Длинный рухнул на пол и отключился. Я схватила пистолет и скользнула к двери, где все это время, замерев по стойке «смирно», стоял охранник. То ли все произошло чересчур быстро, то ли реакция у него была так себе, но он не предпринял никаких попыток вмешаться. Таращил глаза и вроде бы силился что-то произнести.
        - На пол, - скомандовала я. Он вытянулся на полу, и я быстро его обыскала. Оружия при нем не оказалось. - Лежи тихо, - посоветовала я, а он в ответ с готовностью кивнул.
        Я приоткрыла дверь, коридор был пуст. Достала ключ из замка и заперла его изнутри. Тем временем зашевелился Ванечка, пришлось ему добавить. Я отобрала у него пистолет, который торчал за поясом джинсов, и занялась толстяком. Тот лежал, раскинув руки, терпеливо ожидая, когда я закончу его обыскивать, и вяло бубнил, обращаясь к Павлу:
        - Я не ношу оружие, о чем тебе известно.
        - Ни черта мне не известно, - огрызнулся Павел и перевел взгляд на меня. - Неплохо получилось, - похвалил он меня и себя заодно.
        Я пожала плечами. Чему-либо удивляться я перестала еще утром, так что внезапно обнаружившиеся способности скорее удручали, чем вызывали недоумение. Толстяк переводил взгляд с меня на Павла и не предпринимал никаких попыток к сопротивлению, лежал, тяжело дыша и недовольно хмурясь. Проверив карманы Ванечки, я нашла ключ от наручников и освободила Павла.
        - Уходим, - сказал он, взяв у меня пистолет.
        - Не хочешь задать ему пару вопросов? - указала я на толстяка. - К примеру, кто ты и что у тебя за друзья?
        - Сейчас главное - выбраться отсюда, - бросил Павел, я пожала плечами, а он недовольно продолжил: - Этого возьмем с собой. Поговорим в спокойной обстановке.
        Лично я сомневалась, что это будет легко осуществить, но спорить не стала.
        - Откуда взялась девка? - подал голос толстяк. - Раньше ты работал в одиночку.
        - Расскажешь мне об этом чуть позднее, - усмехнулся Павел.
        - У тебя что, в самом деле память отшибло? - съязвил толстяк, пистолет, нацеленный в голову, его нервировал, но держался он молодцом.
        - А ты думал, я дурака валяю?
        - Я и сейчас так думаю. Пристрелишь меня, и что дальше? Отсюда тебе не выйти.
        - Это мы еще посмотрим.
        Пока они болтали, зашевелился длинный. Я сочла это преждевременным и ударила его ребром ладони по шее, расчетливо, словно мне это было не впервой, с трудом подтащила его к стене (бесчувственное тело оказалось на редкость тяжелым) и, просунув наручники за трубу, сковала его правую руку. Потом пришла очередь Ванечки. Привалившись к стене, они сидели, касаясь плечами друг друга. Ванечка мотнул головой, приоткрыв глаза, и буркнул нечто такое, что при желании можно было счесть ругательством. Понаблюдав за моими действиями, но не теряя из виду толстяка, Павел удовлетворенно кивнул. Толстяк хмыкнул и сказал:
        - Зря ты так с Длинным, себе дороже.
        - Что, может обидеться? - усмехнулся Павел.
        - Еще как. Твоей девке мало не покажется, уж можешь мне поверить.
        - О ней я позабочусь. Я так понял, что мы имеем дело с обыкновенными бандитами, - сказал Павел скорее самому себе, чем мне, и уж точно не толстяку.
        - А ты, конечно, герой. С чистыми руками и пустой башкой, - в ответ хмыкнул тот. - А знаешь, я, пожалуй, готов поверить, что ты ни черта не помнишь. Выглядишь полным придурком. Кстати, менты тебя тоже ищут, у них к тебе полно вопросов. Так что фотку в Интернет пристроил зря. Не мы, так они тебя достанут. Послушай меня, парень: верни деньги и, так и быть, катись на все четыре стороны, препятствовать не буду.
        - Я подумаю, - сказал Павел и рывком поднял толстяка с пола.
        Все это время я стояла возле двери, наблюдая за лежавшим на полу охранником и прислушиваясь к разговору, а заодно и к тому, что происходит за дверью. До той минуты там ничего не происходило. Вдруг послышались шаги, дверь подергали, а потом мужской голос позвал:
        - Петр Николаевич.
        - Ответь, - приказал Павел.
        Толстяк с неохотой буркнул:
        - Все в порядке, - перевел взгляд на Павла и усмехнулся: - Ну и что дальше?
        - Прогуляемся до машины.
        - Тебе не уйти. В доме полно моих людей.
        - Ну… пока не очень-то много от них проку, - пожал плечами Павел и подтолкнул его к двери.
        Странное дело, я не испытывала не только страха, но даже волнения. Словно видела очередной сон, в исходе предполагаемой драки отнюдь не сомневаясь: мы победим. Довольно глупо, учитывая слова толстяка о том, что дом набит его головорезами. А еще большую личную неприязнь ко мне длинного, который вновь зашевелился и даже открыл глаза. Окажись я в его руках, мне и чокнутый не позавидует. Однако эти мысли недолго мне досаждали.
        Павел поравнялся со мной, держа толстяка под прицелом, кивнул, и я открыла дверь. Коридор был пуст. Но радоваться я не спешила. Повернула ключ в замке и, обогнув Павла, который стоял в обнимку с пленником, распахнула дверь на улицу и увидела четырех парней. Сбившись кучкой, они о чем-то спорили. Один из них оглянулся, увидел наше трио и нервно дернул щекой, что не осталось без внимания: трое его приятелей проследили его взгляд и теперь таращились на нас, пытаясь решить, что делать.
        - Ключи от машины, - сказала я, поднимая пистолет и очень надеясь, что использовать его не придется. Я точно знала, что стрелять не буду. Хотя эти типы, возможно, того и заслуживали. Однако оказаться у них в руках я не планировала. Налицо явное противоречие, и в тот момент я пыталась ответить на вопрос: как собираюсь совместить несовместимое?
        - Давайте без глупостей, - произнес Павел и для верности ткнул пленника дулом пистолета в бок. Парни не сводили с пистолета глаз, ожидая приказа или некоего знака.
        - Убьешь меня, и тебе крышка, - сказал Петр Николаевич. Его люди, расценив это как сигнал, выхватили оружие.
        А дальше… дальше произошло нечто в высшей степени странное. Я прыгнула вперед, развернулась на пятках, и четверка парней повалилась на землю, будто кегли от меткого удара. Если для них это явилось полной неожиданностью, то еще большей неожиданностью было для меня. Я замерла, разглядывая бесчувственные тела на земле, и пыталась понять, как это сделала. У меня явно наметилось раздвоение личности, как будто один человек стоял и смотрел, а другой наблюдал за ним со стороны и вроде бы не находил в ситуации ничего особенного.
        - Ни хрена себе, - произнес Петр Николаевич, раньше нас пришедший в чувство. - Как она их уложила? - Кажется, только этот вопрос его и волновал. Меня, кстати, тоже. Однако при всем желании ответить я затруднялась.
        - Забудь о нас, - наставительно изрек Павел. - Иначе в следующий раз так легко не отделаешься.
        - Да вы просто фокусники, ребята, - хохотнул толстяк. - Мне бы такие пригодились. Можем обсудить…
        - Топай к машине, - буркнул Павел, не желая ничего обсуждать.
        Мы направились к ближайшей машине, тому самому джипу, на котором нас сюда привезли. Я заглянула в кабину, ключей в замке не было. На всякий случай откинула козырек перед креслом водителя, и ключи очутились в моей ладони. Я завела мотор, а Павел открыл ворота, все еще держа толстяка на прицеле. Створки ворот поползли в стороны, в этот момент Петр Николаевич толкнул Павла в грудь, тот упал, не удержавшись на ногах, что дало возможность пленнику благополучно скрыться в доме. Догнать его Павел не пытался, сообразив, что время упущено, но когда Петр Николаевич был возле двери, вскинул пистолет. Я испугалась, что он выстрелит, однако Павел опустил руку и бросился к машине.
        Разогнавшись на дороге, я с легкостью снесла шлагбаум, возле которого с разнесчастным видом метался охранник. Когда он наконец пришел в себя, расстояние, нас разделявшее, увеличилось настолько, что его действия опасений не вызвали. Говоря проще, он палил нам вслед без всякого результата. Дом с его малоприятными обитателями остался далеко позади, однако все же не так далеко, как хотелось бы. Только когда мы выехали на шоссе, я немного успокоилась, повернулась к Павлу и задала вопрос:
        - Что теперь?
        - В городе нам появляться нельзя.
        - Будем прятаться в лесу? - усмехнулась я.
        - От надежного убежища я бы не отказался. - Он помолчал, приглядываясь ко мне, и все-таки спросил: - Как тебе это удалось?
        - Уложить четырех парней? - переспросила я. - Понятия не имею. И меня это здорово беспокоит. А тебя?
        - Еще как. Болтовня этого борова произвела впечатление.
        - Но не удивила, - сказала я. - Ведь чего-то подобного ты ожидал. Потому и не спешил в милицию. - Он не ответил, да мне этого и не требовалось. - Жаль, что не удалось поговорить с твоим другом по душам. Узнали бы много интересного.
        - Такая возможность еще представится. Вряд ли нас оставят в покое. Ты вся дрожишь. Испугалась?
        Павел протянул руку и коснулся моей ладони, видимо желая меня успокоить.
        - Тебя это удивляет? - усмехнулась я. - Ладно, - помолчав немного, произнесла я. - Ты мутный тип, за которым охотятся менты и мафиози, а кто я? В какой момент наши пути пересеклись? И были ли мы друзьями?
        - Я действительно ожидал чего-то подобного, - хмуро заметил Павел. - А что касается остального… мне неважно, как я относился к тебе раньше. Важно то, что я чувствую сейчас. У тебя по-другому?
        Я притормозила, повернулась к нему, и с минуту мы сидели молча.
        - Помнишь, ты сказал: «Лучше знать правду о себе, чем не знать ничего»? Остается только гадать, что это за правда. И как я буду с ней жить, когда узнаю.
        Павел обнял меня, я закрыла глаза, прислушиваясь к его дыханию и забыв о времени. Вряд ли это было разумно, учитывая обстоятельства. Мы находились слишком близко от места своих недавних подвигов. Невольно вздохнув, я отстранилась, завела мотор и сказала:
        - В город все-таки придется вернуться, предупредить Ирину. Если эти типы не успокоятся и продолжат нас искать, легко выйдут на нее.
        Павел кивнул.
        По дороге я несколько раз звонила Ирине, но на телефонные звонки она по-прежнему не отвечала. Я пыталась придумать разнообразные причины этому и вполне преуспела, хотя беспокойство все равно не отпускало. Впрочем, для беспокойства было слишком много поводов. Раскатывать по городу на угнанной машине не следовало, но я торопилась убедиться, что с Ириной ничего скверного не произошло, и готова была рискнуть. Павла, погруженного в невеселые раздумья, предполагаемый риск попросту не волновал.
        Когда мы добрались до дома, где жила подруга, начало темнеть. Свет в ее окнах не горел. Я набрала номер квартиры на домофоне, но безрезультатно. Пока я решала, что делать дальше, Павел, ухватившись за ручку двери подъезда, с силой дернул ее на себя. Дверь открылась. Я первой вошла в подъезд и бегом поднялась на четвертый этаж. Павел не отставал, в нем чувствовалось напряжение, словно он в любой момент готовился отразить удар.
        Оказавшись рядом с девятой квартирой, я нажала кнопку звонка и терпеливо прислушивалась к переливам соловьиной трели. Потом достала мобильный и набрала номер Ирины. Из глубины квартиры отчетливо доносился лихой мексиканский мотивчик.
        - Она здесь, - мрачно сказала я, Павел пожал плечами.
        - Твоя подруга могла забыть мобильный дома.
        - Не могла, - отрезала я. - Я вызову милицию.
        - Спятила? Только ментов нам сейчас и не хватало. - Он подергал ручку, но дверь была заперта, в этом я убедилась еще минуту назад, когда пыталась дозвониться. - Дверь я открою, - буркнул Павел.
        Сомневаться в его способностях я себе отсоветовала. Пока он разглядывал замок, я отошла в сторону, чтобы не мешать ему, и задела ногой коврик, лежавший у порога. Коврик сдвинулся, что-то звякнуло, и на полу, выложенном коричневой плиткой, я увидела ключ. Под хмурым взглядом Павла я его подняла.
        - Оставлять ключ под ковриком в привычках твоей подруги? - спросил Павел.
        - Не думаю.
        В этот момент я уже знала, кто и зачем оставил ключ, но не хотела в это верить. Пыталась убедить себя, что надежда еще есть. Павел взял ключ из моих рук, открыл дверь и вошел в квартиру. Сумка Ирины лежала на консоли в прихожей, рядом с сумкой кошелек.
        - Ира, - позвала я, не рассчитывая на ответ. Заглянула в кухню, мобильный лежал на столе, тут же стояла чашка с недопитым кофе. Павел прошел в гостиную и сказал севшим голосом:
        - Она здесь.
        В первую минуту я решила, что Ирина спит, свернувшись калачиком. И только потом поняла, что голова ее странно вывернута, а абсолютная неподвижность может означать только одно: она мертва. Я подошла вплотную к дивану и осторожно коснулась плеча подруги. Голова ее запрокинулась назад, и я на мгновение зажмурилась. Павел оказался рядом.
        - Ей сломали шею, - сказал он, я кивнула, хотя в тот момент мне хотелось заорать: «Молчи», как будто от его слов хоть что-то зависело. - Они просто психи, - процедил он сквозь зубы. - Какой смысл был убивать девчонку?
        - Думаешь, это кто-то из парней Петра Николаевича? - подала я голос.
        - А кто еще?
        Я опять кивнула, хоть и сомневалась в его словах. Если верить толстяку, они вели Павла от больницы, и повода навещать мою подругу у них не было.
        - Посмотри, - вдруг сказал Павел. Руки Ирины были прижаты к животу, из-под ладони выглядывал клочок бумаги. С большой осторожностью Павел раздвинул ее пальцы.
        - Что там? - не выдержала я.
        - Записка.
        - Записка? - не поняла я. Выходит, Ира успела что-то написать? Но это оказалось совсем не то, что я предполагала увидеть. Листок бумаги, вырванный из блокнота, с одной фразой: «А как тебе это?» Буквы запрыгали перед глазами, я стиснула зубы, чтобы не заорать в голос от тоски и бессилия. Те же самые чувства я испытала возле трупа антиквара. Я не сомневалась, записка адресована мне.
        - Кто ты, сукин сын? - пробормотала я, оглядываясь, словно в самом деле надеялась обнаружить неведомого убийцу. Внимание мое привлек домашний телефон. Я нажала кнопку автоответчика и услышала бесстрастный голос: «Шесть новых сообщений». Пять из них были мои. Я монотонно повторяла: «Ира, возьми трубку». А шестое… какой-то непонятный треск, а потом вкрадчивый шепот: «Дэви… надеюсь, увиденное тебе понравилось». Запись была сделана несколько часов назад. В тот момент мы с Павлом находились в автобусе, за сотню километров отсюда.
        - Что это значит? - хмуро спросил Павел, глядя мне в глаза. Я мрачно усмехнулась. - Зачем понадобилось убивать твою подругу? - пробормотал он. - Что она знала такого, из-за чего ее могли убить?
        - Ничего, - отрезала я. - Ты прав, смысла нет никакого. Это предупреждение.
        - Предупреждение? - не понял он.
        - Давай без глупых вопросов. Я знаю не больше твоего.
        - Но… черт… вот черт…
        - Надо решить, что делать дальше.
        - Сматываться, - пожал он плечами.
        - Оставить ее здесь мы не можем. Я не могу. Уходи, а я вызову милицию.
        - Марина, - помолчав, сказал он. - Я понимаю твои чувства, но… пока мы не разберемся в происходящем, в милицию лучше не соваться. Во избежание неприятных сюрпризов, - добавил он.
        - Приятных вряд ли стоит ждать, - согласилась я. - Я должна помочь им найти убийцу.
        - Как? Ты же ничего не знаешь…
        - Вчера она познакомилась с парнем. Теперь я уверена, они встретились не случайно.
        - Допустим. Что ты можешь о нем рассказать? Харизматичный тип с татуировками по всему телу?
        - Это уже немало.
        - Ерунда. Ты не знаешь ни его имени, ни возраста, ни того, как он выглядел. А учитывая обстоятельства, я не удивлюсь, если менты решат, что ты просто выдумала этого парня. А насчет Дэви мог позвонить какой-то шутник… - Павел подошел и тряхнул меня за плечи. - Скажи, ты готова к тому, чтобы остаток жизни провести в тюрьме?
        - Думаешь, все так скверно? - усмехнулась я.
        Он покачал головой.
        - Уходим отсюда. Позвоним в милицию из автомата. Ты права, она не должна так лежать… Паспорт у тебя с собой?
        - Нет, я оставила его в своей квартире.
        Услышав мой ответ, Павел поморщился:
        - Тогда придется заглянуть к тебе домой. Это опасно, но выхода, пожалуй, нет. Без денег и документов много не набегаешься.
        - Вопрос, сможем ли мы выйти отсюда, - пожала я плечами.
        - Ты имеешь в виду… - заговорил Павел и вдруг замолчал, а я кивнула.
        - Если я права и это убийство - предупреждение, нас здесь ждали.
        - Уходим! - рявкнул он, хватая меня за руку.
        Возле входной двери он на мгновение замер, прислушиваясь, и, держа пистолет в руке, решительно распахнул дверь. Лестничная клетка была пуста.
        - Наверх, - шепнул Павел.
        Квартиру мы оставили незапертой и быстро поднялись на последний этаж. Здесь был выход на крышу, дверь, обитая железом, заперта на навесной замок. Павел резко дернул его вниз, и замок без труда открылся. Мы очутились на чердаке, мрачном, захламленном, с паутиной в углах. Под круглым окошком лежало старое одеяло в бурых пятнах, рядом с ним - перевернутый ящик и пустые бутылки.
        - Бомжи или местная шпана, - кивнув в том направлении, заметил Павел.
        На чердак выходили еще три двери. Павел, осмотрев их, покачал головой в досаде:
        - Закрыты на замок с той стороны. Выберемся на крышу и немного понаблюдаем.
        Через некоторое время мы уже лежали на крыше возле металлического ограждения и разглядывали двор. Я ожидала чего угодно: появления милиции или парней решительного вида, которым не терпелось увидеться с нами, но ничего не происходило. Старушки прогуливались возле второго подъезда, подъехала машина, из которой показалась блондинка и, кивнув бабулькам, скрылась в доме, паренек лет тринадцати гулял с собакой. И никакого намека на затаившихся врагов.
        Я перевернулась на спину и закрыла глаза, предоставив Павлу возможность и далее наблюдать идиллическую картину позднего летнего вечера. Я думала о подруге, не в силах избавиться от чувства вины. В квартире не было никаких следов борьбы. Как убийца оказался у Ирины дома? Судя по всему, она сама его впустила. Из головы не шел мужчина, с которым Ирина познакомилась накануне. Сегодня она вернулась с работы, пила кофе. Проводил он ее вчера до квартиры или выследил? Если для нее его приход и явился неожиданностью, то скорее приятной. Ничего не опасаясь, она позволила ему войти… Кто он? Человек из моей прежней жизни? «Серые костюмы» в клинике… Они поспешили уничтожить вещественные доказательства моего там пребывания, а заодно избавились от свидетелей. Свидетелей чего? Чем Ирина могла быть для них опасна? Даже если они были твердо убеждены, что она знает то же, что и я. А что я знаю? Ничего. Ни о происходящем, ни о себе самой. Допустим, они думали иначе, но записка в эту версию не укладывается. Ее написал псих, только псих способен убить человека для того, чтобы поинтересоваться: «А как тебе это?»
        - Я тебя найду, - пробормотала я и в тот момент не сомневалась: так и будет. Довольно самонадеянно. Потому что логично предположить: убийца на этом не остановится и постарается сам меня найти, а значит, наша встреча весьма вероятна. Вопрос, что я буду делать, когда она произойдет? «Сверну ублюдку шею», - мрачно подумала я и, странное дело, вновь не сомневалась, что так оно и будет, а между тем предполагать это было не только самонадеянно, но и попросту глупо. Мысли снова сделали неожиданный скачок. Если смерть Ирины - это прелюдия нашей встречи с ее убийцей, то путь он выбрал непростой даже для законченного психа. Зачем тратить время и силы на мою подругу, когда он мог явиться ко мне и проломить мою голову тупым тяжелым предметом, а я бы до самой своей кончины пребывала в неведении, что кому-то перешла дорогу и этот кто-то вознамерился меня убить? Может, в этом все дело? Просто проломить мне голову в его планы не входило. Видимо, ему важно, чтобы я поняла, кто он. Хотя, скорее всего, он уверен, что я и так это знаю. Потому и оставил записку.
        Я думаю об убийце в единственном числе, а между тем Путник мне дал понять, что врагов у меня достаточно. И это самая большая загадка. Где и при каких обстоятельствах девица моего возраста могла их приобрести? Разбила кому-то сердце или свистнула сбережения, нажитые непосильным трудом? Глупость, конечно. Но ничего умнее в голову не приходит.
        С большой неохотой я открыла глаза.
        Павел рядом шевельнулся, приподнялся на локте, разглядывая мою физиономию.
        - Что? - спросила я хмуро.
        Он пожал плечами.
        - Непохоже, что нас кто-то пасет.
        - Тогда, может, не стоит тратить время понапрасну?
        Он вновь пожал плечами. Достал пистолет и повертел его в руках, как будто недоумевая, что с ним делать.
        - Опасная игрушка, - заметила я.
        - Привычная, - криво усмехнулся он.
        Павел мог не продолжать, его мысли мне были понятны. Страх, вот что терзало его. Страх узнать о себе нечто такое, с чем разум не желает мириться. «Может, не стоит докапываться до истины?» - малодушно подумала я. Сбежать, затаиться, не знать… и каждый миг ожидать появления людей из своего прошлого? Чепуха. Да и само бегство было весьма проблематичным. Дома в шкатулке у меня лежат деньги, отложенные на предстоящий отпуск. Надолго ли их хватит? А бежать, судя по всему, придется очень далеко.
        - Идем, - позвал Павел, сунул пистолет за ремень джинсов и прикрыл его рубашкой.
        Чердак мы покинули беспрепятственно, машину бросили в двух кварталах от дома, из ближайшего телефона-автомата позвонили в милицию, сообщили о трупе. Звонил Павел, он был предельно краток, голос его звучал спокойно, однако оставалось только догадываться, чего ему стоило это спокойствие. А меня так и подмывало вернуться в квартиру Ирины, дождаться приезда милиции и выдать им собственную невероятную историю, благополучно переложив заботы о своей судьбе на чужие плечи. Пусть разбираются. А я буду терпеливо ждать. Вопрос: где? Скорее всего, в психушке. Хотя и это сомнительно. Придется еще их убедить, что я действительно ничего о себе не знаю. Они могут предположить, что я просто пудрю им мозги, пытаясь скрыть нечто такое, за что пребывание в палате с решетками на окнах кажется не очень суровым наказанием. И все-таки не будь рядом Павла, я бы отправилась в милицию. Однако он упрямо не желал соглашаться с тем, что это единственный выход из ситуации. Убийство моей подруги не столько напугало его, что было бы вполне естественно, сколько вызвало замешательство абсолютной бессмысленностью. Он говорил
решительно и убежденно и все равно не мог скрыть растерянности. «Парень изо всех сил старается держать себя в руках, - с тоской подумала я. - А сам понятия не имеет, что нам делать дальше». У меня вовсе не было идей по этому поводу. Оттого к своему дому я подходила без страха, готовая принять любое развитие событий. Если через некоторое время у меня в квартире появится милиция, так тому и быть. А если недруги… что ж, может, на этот раз нам повезет больше и удастся узнать, чем мы им так насолили. О том, что последует за этим, я предпочитала не думать.
        - Где лежат документы? - спросил Павел. - Я пойду один, а ты…
        - Какой в этом смысл? - усмехнулась я. Он собрался возразить, но вместо этого пожал плечами.
        В общем, в мою квартиру мы вошли вместе. Пока я паслась в прихожей, Павел быстро обошел мои шестьдесят квадратных метров и удовлетворенно кивнул, не обнаружив ничего подозрительного.
        - Возьми документы, деньги и кое-что из одежды. Самое необходимое.
        Может, он думал, что я прихвачу весь свой гардероб? Если так, то я была далека от этого. Паспорт и деньги я сунула в карман джинсов, предпочитая держать их при себе, достала спортивную сумку, с которой ходила в бассейн, сунула в нее ноутбук и побросала кое-какие вещи, не особенно утруждая себя размышлениями, что из них мне может понадобиться.
        В разгар сборов я услышала, как Павел с кем-то разговаривает. Должно быть, по телефону, вряд ли ему пришла охота беседовать с самим собой. Слов я не расслышала, потому что говорил он тихо, но при этом настойчиво и даже нервно, как будто пытался в чем-то убедить невидимого собеседника, а тот ему возражал. Теряясь в догадках, я покинула спальню.
        Павел стоял в кухне возле плиты, держа в руках трубку домашнего телефона. Аппарат у меня стоит в прихожей, но Павел почему-то предпочел для беседы кухню. Может, этому была причина, а может, я просто свихнулась и готова вообразить бог знает что.
        - Все будет хорошо, поверь мне, - услышала я, и в этот момент Павел повернулся, буркнул «пока» и дал отбой. - Я звонил Потапову, - не дожидаясь моего вопроса, пояснил он. - Не хочу, чтобы он беспокоился, если нам придется исчезнуть на длительное время. Ничего объяснять я не стал, просто сообщил, что мы на несколько дней уезжаем к твоим друзьям.
        - Он поверил?
        - Почему бы и нет?
        - Давно вы с ним перешли на «ты»?
        - За четыре месяца мы успели подружиться. Хочешь поговорить с ним?
        - Не вижу смысла.
        - Тебя как будто удивил мой звонок.
        - Мне и без этого звонка есть чему удивляться.
        Я вернулась в спальню и взяла сумку, за это время Павел из кухни уже переместился в гостиную, сидел в кресле и сосредоточенно разглядывал стену напротив. Я плюхнулась на диван, бросив сумку на пол.
        - Срываемся в бега? - спросила я со вздохом. - А направление?
        Не стоило мне этого говорить, да еще с такой язвительностью. Я покаянно вздохнула, но Павел вроде бы не обратил внимания ни на мои слова, ни на покаянный вздох. Сидел себе истуканом, пялясь в стену, точно задремал с открытыми глазами. Я проследила его взгляд, и мне стало ясно, что пялится он не на стену, а на часы с кукушкой, что висели над диваном.
        - Воспоминания? - спросила я.
        - Смутные, - кивнул он, поднялся и шагнул к дивану. Опершись на него коленом, снял со стены часы. Он разглядывал их, а я его, пытаясь отгадать, что будет дальше. Дальше было вот что: часы, довольно большие и, судя по виду, тяжелые, Павел положил на диван циферблатом вниз и попробовал поддеть заднюю крышку. Это ему не удалось. - Принеси нож, - попросил он.
        Я бросилась на кухню, откуда очень быстро вернулась. Протянула ему нож, он взял его и занялся крышкой.
        Возился он с минуту, я вновь устроилась на диване, наблюдая за его действиями. Наконец ему удалось справиться с крышкой, она слетела, под ней оказался тайник, в котором лежал плотный конверт из желтой бумаги. Павел извлек его, нетерпеливо надорвал. Первой на свет божий появилась пачка долларов, перетянутая резинкой. Павел с угрюмым видом перебросил ее мне на колени. Только я собралась спросить в изумлении: «Откуда это?», как вслед за долларами он вынул четыре паспорта. Открыл первый, усмехнулся недобро и протянул мне. Загранпаспорт на имя Игоря Александрова. С фотографии на меня смотрел Павел со светлыми, почти белыми волосами и щегольскими усиками. Цвет волос и эти дурацкие усы делали его лицо почти неузнаваемым, что было даже странно. Если бы Павел не стоял в досягаемой близости, я, возможно, и усомнилась бы, что это его фото. Но сам он, похоже, в том не сомневался. Очень скоро сомнения и меня оставили, потому что в руках у меня оказался второй загранпаспорт. Александрова Ольга. Блондинка со смеющимися глазами и улыбкой на устах. Физиономия моя, но узнать меня тоже непросто.
        Я сидела с отпавшей челюстью, пока он не сунул мне в руки еще два паспорта, на сей раз российских. Иванов Сергей Александрович, тридцать пять лет, родился в Брянске. На этой фотографии волосы у Павла были темные, зачесаны на лоб, лицо неудовлетворенного жизнью мужчины, еще молодого, но уставшего от неудач. Место регистрации - город Томск. Неженат, по крайней мере штамп отсутствует. Пальцы мои заметно дрожали, когда я взяла последний паспорт. Сурикова Валентина Петровна. Место рождения - город Иваново. Зарегистрирована в Казани. Если верить загранпаспорту, мне двадцать пять лет, а по российскому я на два года старше. Так что оставалось лишь гадать, сколько лет мне в действительности.
        Павел стоял, касаясь меня коленом, и с хмурым видом смотрел на меня, а я сидела, уставившись на него, с каким видом, трудно сказать. Продолжалась эта сцена несколько минут.
        - Что скажешь? - наконец произнес Павел.
        - Полное дерьмо, - ответила я не очень толково, зато эмоционально. - И не вздумай спрашивать, как все это оказалось в моей квартире. Понятия не имею.
        - Не сомневаюсь, - ответил он серьезно. - Кто мы, черт возьми?
        - Можно прокатиться в Казань, а потом в Томск, - усмехнулась я. - Деньги теперь есть.
        - Уверен, что мы только зря потратимся. Загранпаспорта выданы здесь, в обоих виза просрочена. Первого марта мы собирались смыться за границу, судя по фамилиям, как муж и жена.
        - Смыться? - усмехнулась я.
        - А ты думаешь иначе?
        - Похоже, ты прав. Паспорта - липа. И мы приложили немалые усилия, чтобы изменить свою внешность.
        - Значит, предполагали, что покинуть страну нам будет нелегко. То есть кто-то может этому воспрепятствовать.
        - Почему ты вдруг обратил внимание на часы?
        - Не вдруг. Помнишь, когда я впервые пришел к тебе…
        - Ты сказал, что в комнате висят часы с кукушкой. Ясно, - вздохнула я, хотя до ясности было далеко.
        - Я был в этой квартире, знал о тайнике. Мы не просто были знакомы, нас связывало нечто большее… Мы собирались покинуть страну, но что-то нам помешало. В результате я оказался на вокзале в полном беспамятстве, а ты…
        - А я вроде бы с памятью, но чужой. Вопрос, кто мы на самом деле, остается в силе, но ответ мне заранее не нравится. Можно, конечно, придумать какую-нибудь душещипательную историю, но нормальным людям ни к чему прятаться под чужими именами и устраивать тайники тоже ни к чему.
        - Успокойся, - сказал Павел, коснувшись пальцами моего лица.
        - Я спокойна. С чего мне нервничать? Я ничего о себе не знаю, ты тоже ничего о себе не знаешь. Мою подругу убили, какие-то придурки за нами охотятся, помощи ждать неоткуда, в милицию не сунешься, а в остальном полный порядок.
        Его пальцы оказались на моих губах и замерли, вызвав внезапно острое желание.
«Давай займемся любовью», - едва не брякнула я. Интересно, как бы он к этому отнесся? Решил бы, что я спятила? Не самое подходящее время для подобных предложений, учитывая, что в любой момент в квартире могут оказаться недруги, которых, как выяснилось, у нас предостаточно. Я вздохнула и закрыла глаза, поняв, что ничего такого произносить не буду, однако то ли мои мысли отчетливо читались на физиономии, то ли они посетили нас одновременно, но Павел легко приподнял меня за локти и запечатлел на моих губах страстный поцелуй. Целоваться он умел, это я признала сразу и понадеялась, что все остальное ему тоже удается с блеском. И ответила на поцелуй.
        - Главное, мы вместе, - шепнул он. - Я люблю тебя, - еще тише добавил он. - И не возражай. Я знаю, что всегда тебя любил.
        - Наверное, так и есть, - ответила я, ничего умнее в тот момент мне в голову не пришло. И тут же пожалела о своих словах, сообразив, что не такого ответа он ждал.
        Очередной поцелуй был прерван телефонным звонком. Некоторое время мы делали вид, что его не слышим, однако звонивший был весьма настойчив. Звонок дребезжал не переставая, действуя на нервы, я не выдержала, отстранилась от Павла и неохотно пошла к телефону, ведь приятных вестей я не ждала. Сняла трубку и услышала голос своего шефа.
        - Риночка, ты уже вернулась?
        - Да, полчаса назад.
        - Как самочувствие тетки?
        - Ей гораздо лучше.
        - Что ж, прекрасно, - в голосе шефа звучало сомнение. - Когда собираешься на работу?
        - Что-нибудь случилось? - вопросом на вопрос ответила я.
        - Нет, все нормально.
        - Уже довольно поздно…
        - Да-да… извини. Просто я хотел убедиться, что у тебя все в порядке.
        Я попыталась вспомнить, звонил ли мне Олег ранее хоть раз на домашний телефон. Выходило, что нет. В любом случае для позднего звонка причина должна быть посущественнее банального беспокойства.
        - Так ты завтра выходишь на работу? - поинтересовался он.
        В тот момент работа занимала меня меньше всего, но говорить об этом шефу, пожалуй, не стоило.
        - Конечно, - беззастенчиво соврала я. - У меня есть вопросы по последнему заказу…
        - Это подождет до завтра, - милостиво заявил он.
        Через минуту мы простились, я повесила трубку и повернулась к Павлу.
        - Звонил мой шеф. Сейчас он, скорее всего, дома.
        - Хочешь его навестить? - нахмурился Павел.
        - Ты сам сказал, что Олег может быть в курсе происходящего, самое время задать ему вопросы.
        - Ты знаешь, где он живет?
        - На Сущевской, точный адрес узнать не проблема.
        Я направилась за компьютером, Павел шел за мной, от моего недавнего лирического настроения и следа не осталось. Меня это не огорчило, а вот Павла, скорее всего, расстроило, смотрел он с грустью, но, должно быть, решил, что дело прежде всего, и с объятиями не спешил.
        Через несколько минут я уже знала адрес Олега, продиктовала его Павлу, и он записал его на листе бумаге, видно не надеясь на свою память. Рассовал паспорта и деньги по карманам, пояснив в ответ на мой заинтересованный взгляд:
        - Вряд ли будет разумным сюда возвращаться.
        - Думаешь, паспорта нам пригодятся?
        - Как знать? В любом случае оставлять их здесь нельзя.
        Соблюдая осторожность, мы покинули квартиру, а потом и подъезд. Может, кто-то и наблюдал за нами, но никаких действий не предпринимал.
        - Поедем на такси? - спросила я.
        - Далеко до Сущевской?
        - Не очень.
        - Тогда лучше пешком.
        Я хотела спросить: «Чем лучше?» - но мысленно махнула рукой. Мы направились в сторону проспекта, предпочитая дворы и переулки, там в случае необходимости проще затеряться. Павел сграбастал мою ладонь и больше не выпускал. Я бы предпочла ее освободить, потому что не привыкла ходить по городу, взявшись за руки, ввиду отсутствия спутника жизни, но обижать Павла не хотелось.
        - Что тебя мучает? - вдруг спросил он.
        Я присвистнула:
        - А ты не догадываешься?
        - Послушай, - он облизнул губы и стал подбирать слова. - Я уверен, все, что было… скверного в нашей прошлой жизни, связано со мной. Это я втравил тебя в какую-то темную историю.
        - Ага. Ты плохой парень, а я девочка хорошая. Как-то это не вяжется с кое-какими навыками, внезапно у меня появившимися. Я ценю твои усилия вселить в меня оптимизм, но лучше этого не делать.
        - У тех типов были претензии ко мне, тебя они видели впервые, - не унимался он.
        - Не беда, теперь у них и ко мне возникла масса претензий.
        - Записка в квартире Ирины тоже могла быть адресована мне. И оставил ее, судя по всему, тот же псих, что убил антиквара. Скорее всего, липовыми паспортами снабдил нас именно хозяин магазина.
        - Логично это предположить, мы ведь кое-что нашли в его сейфе. Когда я появилась в магазине, он меня узнал. А потом заподозрил подвох, видимо, с его точки зрения, я вела себя странно, и сделал вид, что мы не знакомы… Мы сколько угодно можем строить предположения, только толку от них немного.
        Павел резко остановился, и мне тоже пришлось притормозить. Он посмотрел на меня с большой печалью, вздохнул и заявил:
        - Это моя вина. Моя. Ты не могла сделать ничего плохого.
        - Правильно. На самом деле я ангел. Проверь, из-под футболки крылья не торчат? Зачем развлекать прохожих… - Он опять вздохнул, а я почувствовала себя свиньей. Парень ведет себя геройски, а я этого не ценю. - Давай разберемся позднее, кто из нас виноват, - покаянно предложила я. - Надеюсь, у нас еще будет время.
        На Сущевской мы оказались минут через двадцать. Дом, в котором жил Олег, построили недавно. Девятиэтажка из желтого кирпича возвышалась над старыми панельными домами, парковка была забита машинами. Рядом детский сад с кустами сирени вдоль забора из металлических прутьев. Возле клумбы, заросшей сорняками, стояла скамейка.
        - Жди здесь, - сказала я Павлу.
        - Мне лучше пойти с тобой.
        - Хуже, - возразила я и добавила: - Дай мне пистолет.
        Он взглянул на меня с недоумением.
        - Зачем? - наконец произнес он. После нашего бегства из гостеприимного дома Петра Николаевича оружие, отобранное у бандитов, Павел оставил себе, что у меня особого энтузиазма не вызвало, как теперь не вызвала у него энтузиазма моя просьба.
        - Ну, если ты его с собой таскаешь, должна же быть от него хоть какая-то польза. Я склонна думать, что Олегу что-то известно, - терпеливо объясняла я. - Но он, скорее всего, будет это отрицать. В предполагаемом споре пистолет станет весомым аргументом.
        - Одну тебя я не отпущу, это во-первых. Ты не умеешь обращаться с оружием, это во-вторых. В-третьих, размахивать пистолетом - занятие для мужчин. И в-четвертых, если Олег начнет возражать всерьез, тебе с ним не справиться.
        - Последний аргумент никуда не годится, учитывая, что я справилась с четырьмя мужиками. Не трать зря время на разговоры.
        - Почему ты не хочешь, чтобы я пошел с тобой?
        - Увидев тебя, он, скорее всего, захлопнет дверь перед моим носом. Тогда и от пистолета будет мало пользы.
        - Я не могу отпустить тебя одну.
        - А ты попробуй.
        - Черт, - буркнул он в крайней досаде и, оглядевшись, сунул пистолет в мою дамскую сумку, другую, спортивную, он держал в руке. - У тебя скверный характер, - не удержался он.
        - Я уже слышала жалобы по этому поводу.
        Сообразив, что пререкаться мы можем до бесконечности, я сделала ручкой и направилась к подъезду, а Павел устроился на скамье. Домофон на двери явился вполне ожидаемой преградой на моем пути. Набирать номер квартиры, в которой жил Олег, я не стала, подозревая, что он моему визиту не обрадуется и под благовидным предлогом предложит мне явиться сразу же после дождичка в ближайший четверг. Звонить соседям и убеждать их, что я почтальон, в такое время тоже не стоило.
        - Не хочешь помочь? - обратилась я к Павлу. Он подошел и рванул дверь на себя. Она открылась, а я посмотрела на Павла с уважением. Захлопнув дверь перед носом Павла, чтобы он не вздумал идти со мной, я направилась к лифту, прикидывая, на каком этаже может быть двадцать девятая квартира. Оказалось, на третьем. Я надавила кнопку звонка и стала ждать. Изнутри не доносилось ни звука, но я была уверена, что в дверной глазок меня разглядывают, и на всякий случай улыбнулась. Щелкнул замок, и через мгновение я увидела Олега. Он тоже улыбался, но смотрел с недоумением.
        - Рина? Вот неожиданность. Ты по поводу последнего заказа? Я ведь сказал…
        - Я по другому поводу, - перебила его я, довольно нахально внедряясь в прихожую, и с заметным опозданием спросила: - Не возражаешь, если я войду?
        - Собственно… хорошо, входи, - предложение тоже запоздало, ведь я была уже в прихожей. Он стоял в паре шагов от меня, убрав с лица улыбку и переминаясь с ноги на ногу. - Так в чем дело?
        - Я бы предпочла разговаривать сидя. Но если тебе так удобнее…
        - Идем в гостиную, - буркнул он, заметно нервничая, а я пыталась отгадать причину его нервозности.
        - Ты один?
        - Что? Да, один, - кивнул он, усаживаясь на диван, указал мне на кресло и сцепил на груди руки, глядя в пол. - У тебя что-то срочное? Может, побеседуем завтра?
        - Лучше сейчас. Я тебя долго не задержу, - улыбнулась я, и по неведомой причине моя улыбка ему не понравилась.
        - Слушаю, - хмуро бросил он.
        - О чем ты собирался поговорить со мной в ресторане?
        - Ты уже задавала мне этот вопрос.
        - Ага. Но ты на него не ответил.
        - Я вообще не понимаю…
        Он замолчал, потому что я достала из сумки пистолет и теперь держала его в руках.
        - У меня нет времени, но есть оружие. Так что давай без глупостей. Я задаю вопросы, ты на них отвечаешь.
        - Ты что, спятила? - вытаращил он глаза. - Откуда у тебя пистолет? Что, черт возьми, вообще происходит?
        - Это я и пытаюсь выяснить, - миролюбиво ответила я. - Странностей в моей жизни пруд пруди, и это здорово нервирует. Выкладывай все, что знаешь.
        - Я даже не понимаю, о чем ты…
        Я приподнялась и заехала ему кулаком в нос. Олег этого не ожидал, а я ожидала еще меньше. И вызывал удивление даже не тот факт, что подобное желание у меня возникло, а то, как я это проделала: словно ломать носы для меня было делом привычным. Олег глухо простонал и ухватился за нос рукой, пальцы его оказались в крови, и это произвело на него впечатление. Он побледнел, запрокинул голову и сказал:
        - Ты спятила.
        - Да я не спорю. Извини, но кулак все-таки лучше, чем пистолет. Надеюсь, ты оценил серьезность моих намерений.
        - Да пошла ты к черту…
        Я приподнялась, а он выставил вперед руку и завопил:
        - Прекрати!
        Я взяла диванную подушку и пояснила:
        - Могу прострелить тебе колено. Знающие люди утверждают, что это очень больно.
        - Они убьют меня, - пробормотал он.
        - Кто «они»? - вновь устраиваясь в кресле, спросила я.
        - Откуда мне знать? Они не представились.
        - А чего хотели?
        - Чтобы я взял тебя на работу.
        - И только-то? Маловато для того, чтобы лишить тебя жизни. - Я достала из сумки пачку носовых платков и перебросила ему. Пока он возился с платками, я терпеливо ждала. - Не тяни время, - поторопила я, решив, что пауза затянулась.
        - Не знаю, во что ты вляпалась, но это опасные люди.
        - Я тоже не подарок.
        Он досадливо отбросил окровавленные платки и наконец заговорил:
        - Они пришли четыре месяца назад. В офис. Вдвоем. Поначалу я решил, что эти типы из органов, повадки подходящие. Но корочки в нос не тыкали. Сказали, что я должен взять на работу девушку. Придет она завтра.
        - И ты согласился?
        - А что мне было делать?
        - На чем они тебя поймали? - спросила я.
        - Карточные долги. Приличные. У них были мои расписки.
        - Ты не мог заплатить?
        - Не в этом дело. Они пригрозили, что сообщат о долгах моим партнерам, тогда конец репутации. Иметь дело с игроком никто не захочет. Выбор был невелик: или я делаю то, что они просят, и могу забыть о долге, или…
        - Что ты еще должен был сделать помимо того, что взял меня на работу?
        - Дважды в неделю давать тебе таблетки так, чтобы ты об этом не подозревала.
        Я усмехнулась:
        - Потому ты так усердно поил меня кофе? Таблетки у тебя?
        - Нет. Их доставлял курьер. Обычная курьерская служба. Я получал конверт, набитый чистыми листами бумаги, между ними в пакете лежали две таблетки, розовая и белая. По виду самые обыкновенные. Вот все, что я знаю. Время от времени мне звонили с напоминанием, что я должен держать язык за зубами. А еще расспрашивали о твоем самочувствии. Как ты себя ведешь, нет ли каких странностей в твоем поведении.
        - Ты не пытался выяснить, кто эти типы? - спросила я.
        - Шутишь? Мне было ясно, что они пойдут на все. По крайней мере, мне это не раз давали понять. Оставалось лишь гадать, что у них за интерес к тебе. Обычная девчонка, сирота… Можно, конечно, предположить, что тебя ожидает огромное наследство или что-то еще в том же роде. Но даже в таком случае… В общем, сплошные загадки.
        - Вы встречались лишь однажды?
        - Да. Больше они не появлялись. Правда, звонили регулярно. И дважды в неделю приходил курьер.
        - Как выглядели те двое?
        Олег дал подробное описание приходивших к нему мужчин, оно вполне подошло парочке, которую я встретила в клинике. Я разглядывала пол, погруженная в невеселые раздумья. Олег наблюдал за мной, понемногу успокаиваясь.
        - Кто ты? - вдруг спросил он.
        Я усмехнулась:
        - Пару дней назад я бы ответила не задумываясь: обычная девушка, окончившая институт, довольная своей работой и жизнью.
        - Но ведь… должно быть что-то… по какой-то причине ты стала им интересна.
        - Если и есть причина, я о ней не знаю.
        - Эти таблетки… что это может быть? Наркотики? Странностей я за тобой не замечал. Хотя сегодня ты меня удивила… - с усмешкой закончил он.
        - Извини, - я пожала плечами, а потом неожиданно для себя протянула руку, касаясь ладонью его лица. Он непроизвольно дернулся, а я улыбнулась. - Боль прошла?
        - Да, - помедлив, кивнул он.
        - Перелома нет, - порадовалась я. - Даже опухоли не останется.
        - Не уверен. Ты не врач.
        - Это точно, - сказала я, поднимаясь.
        - Что ты собираешься делать? - торопливо спросил он. - Пойдешь в милицию?
        - Нет.
        - Нет? - с удивлением переспросил он и не смог скрыть вздоха облегчения. - Но… ты ведь не можешь жить так, будто ничего не происходит?
        - Если я уволюсь с работы и уеду, им придется с этим что-то делать.
        Он засмеялся, качая головой. Смех вышел невеселым.
        - Ты что, не поняла? Эти люди опасны. Не тебе с ними тягаться.
        - Ты готов повторить свой рассказ в милиции?
        Он пожал плечами:
        - Если нет другого выхода. Из двух зол выбирают меньшее. С одной стороны, это сулит большие неприятности и конец карьеры, с другой…
        - Если я исчезну, они, возможно, оставят тебя в покое.
        - Или уберут как свидетеля. Все зависит от того, что за игру они затеяли.
        - Тогда сам решай, что для тебя лучше, - сказала я. Взяла пистолет и направилась к двери.
        Когда я выходила из лифта, дверь подъезда с резким стуком захлопнулась. Навстречу мне поднимался мужчина в серой ветровке, подбородок его тонул в вороте, застегнутом на «молнию», бейсболка надвинута на самые брови. Очень высокий, плечистый, руки он держал в карманах. Мы поравнялись, и он задел меня плечом. Нарочно задел. Пространство перед лестницей позволяло разойтись, не касаясь друг друга. Взгляды наши встретились, и я невольно поежилась. У мужчины был взгляд лунатика. Глаза без выражения и без души, такие способны спокойно смотреть, как голодные псы разрывают человека на части. Что это вдруг пришло мне в голову? Мужчина усмехнулся и направился к лифту. Я повернулась, наблюдая за ним. Он тоже повернулся и насмешливо мне подмигнул.
        - Придурок, - буркнула я, пытаясь избавиться от странного оцепенения, створки лифта раздвинулись, он сделал шаг в кабину, а я бросилась на улицу.
        Павла я увидела возле соседнего подъезда. Он нервно вышагивал по асфальтовой дорожке, должно быть, ожидание далось ему нелегко.
        - Павел, - окликнула я, и он поспешил ко мне навстречу.
        - Что? - спросил тревожно.
        - Загадок прибавилось, - ответила я, взяла его под руку, и мы пошли в сторону парка. - Ты не заметил высокого парня? Он только что вошел в подъезд.
        - Нет. Тебе что-то показалось подозрительным?
        - Теперь подозрительным мне кажется все, - вздохнула я. «Он толкнул меня, как будто нарочно привлекая внимание». Высказывать эту мысль вслух я не стала, но потянулась за мобильным. Павел хмуро наблюдал за тем, как я набираю номер. Олег ответил незамедлительно. - У тебя все в порядке? - спросила я.
        - Если не считать разбитого носа и дохлых перспектив, - невесело пошутил он.
        - Проверь замки и дверь никому не открывай.
        - Твоя забота меня умиляет. Знаешь что, иди ты к черту.
        - Я… - договорить я не успела, Олег бросил трубку.
        - Тебя беспокоит его безопасность? - задал вопрос Павел. - Это как-то связано с парнем, который вошел в подъезд?
        - Не знаю. Надо поскорее отсюда убраться.
        Квартал мы покинули беспрепятственно, хотя это, конечно, ничего не значило.
        - Что он тебе сообщил? - Любопытство Павла было вполне понятным, и я торопливо пересказала ему разговор с Олегом. Он подумал немного и заявил:
        - Что ж, по крайней мере, кое-что стало ясно.
        - Серьезно? - хмыкнула я. - Может, тебе и ясно, но не мне.
        - Смотри, что получается, - не обращая внимания на мое злобное фырканье, продолжил он. - Я начисто лишаюсь памяти, а ты помнишь то, чего не было. Допустим, это гипноз. Таблетки нужны были для того, чтобы ты пребывала в определенном состоянии. Четыре месяца ты знала о себе только то, что тебе внушали. Никаких сомнений у тебя не возникало. Но тут появляется Путник со своей бабой-экстрасенсом. Она попыталась тебя загипнотизировать, и в результате…
        - В результате мои мозги дали сбой, - подсказала я. - Вместо воспоминаний о реальной жизни у меня появились какие-то сны. Ладно, пусть будет гипноз, ничего другого в голову все равно не приходит. Но зачем все это? Зачем пристраивать меня на работу, придумывать мне новую жизнь? Затея стоила немалых денег: квартира, документы и все прочее.
        - Ты ведь не ждешь, что я отвечу? - спросил Павел, получилось у него виновато.
        - Не жду. Вся эта чехарда так или иначе связана с фондом «Помощь рядом». Неизвестно, что за организация скрывается за этой вывеской.
        - Организация могущественная, судя по затратам, - кивнул он. - Теперь понятно, почему эти типы отправились следом за тобой в клинику. Анализ крови показал бы наличие каких-то сильнодействующих препаратов. Обнаружив их, медики были бы обязаны сообщить об этом. И не только тебе.
        - Лишь в том случае, если они законопослушные граждане. Люди так устроены, что не спешат ввязываться в неприятности. Но те, кто все затеял, рисковать не собирались. И что это за могущественная организация такая?
        - Вариантов немного, - со вздохом пожал плечами Павел. - Точнее, только один…
        - Брось, - отмахнулась я. - Все это попахивает романами времен перестройки. Рука КГБ и прочее…
        - Не смешно, - сказал он. «Какое там, - подумала я. - Сейчас мне точно не до смеха». - Липовые паспорта, люди, что охотятся за нами…
        - Прибавь еще Путника с его заморочками и три убийства. Совершенно бессмысленные, на мой взгляд.
        - Бессмысленные? Они убирают свидетелей, всех, кому что-либо известно об этом деле.
        Я топталась на месте, тревожно оглядываясь. Словно читая мои мысли, Павел произнес:
        - Пока мы бродим в тумане, за помощью обращаться не к кому.
        - Ты имеешь в виду милицию?
        - Конечно. Я не хочу оказаться за решеткой. В тюрьме или в психушке, где опять начнут копаться в моих мозгах.
        Само собой, этого мне тоже не хотелось.
        - Кстати, по поводу психушки. Если меня травили таблетками, вполне возможно, то же самое происходило с тобой.
        - В каком смысле? - не понял Павел.
        - Надо бы потолковать с твоим Потаповым. Вдруг ему известно куда больше.
        - Потапову? Он прекрасный человек… - Павел еще что-то собрался добавить, но вдруг осекся. - Черт… ты права. В нашем положении глупо верить даже тому, кого четыре месяца считал другом.
        - Ты сегодня разговаривал с ним по телефону. Ничего подозрительного не заметил?
        - Нет. Он спросил, что я собираюсь делать, но особенного беспокойства не проявил.
        - По ночам он дежурит в больнице?
        - Да, но не сегодня. Где он живет, я не знаю. Но дело даже не в этом… Если наши догадки верны, в психушке нас будут ждать.
        - Торжественного прибытия к парадной двери изображать не следует, но поговорить с ним стоит, - усмехнулась я, еще немного потопталась и высказала мысль, которая не давала мне покоя все это время: - Если они убирают свидетелей, с какой стати мы до сих пор живы? Не логично ли начать с нас?
        - Выходит, мы по какой-то причине нужны им живыми. Хотя сегодня мы вполне могли распроститься с жизнью.
        - Ты тех недоумков имеешь в виду? Не знаю, какая могущественная организация захотела бы иметь дело с подобными типами. С моей точки зрения, они обычные бандиты. Мы болтаемся с тобой по городу, идем туда, где наше появление вполне ожидаемо, и ничего не происходит. Имей мы дело с властью, нас бы давно прихлопнули, как мух.
        - ФСБ зачастую проворачивает операции, о которых не догадываются даже очень большие люди в государстве.
        - Это опять из серии страшилок. К тому же парни в клинике предъявили липовые удостоверения, хотя и назвались фээсбэшниками.
        - Естественное желание не светиться, - упрямо возразил Павел.
        - Ладно, пусть будет ФСБ, - отмахнулась я. - Раз ничего умнее в голову не приходит. В таком случае нам следует позаботиться о ночлеге и ждать, когда они появятся.
        - Вряд ли встреча с ними нас порадует.
        - Не сомневаюсь. Но тягаться силами с государством - труд напрасный.
        - Я бы все-таки попробовал.
        Я посмотрела на Павла с большим неудовольствием, его упрямство раздражало.
        - Как?
        - Для начала надо ответить на вопрос: кто мы? Когда мы это выясним, будем решать, что делать дальше.
        - Тогда звони Потапову, назначь встречу. Скажи, что у тебя появились воспоминания, о которых ты хотел бы рассказать. Это должно его заинтересовать.
        К тому моменту мы уже вошли в парк и устроились на ближайшей скамье.
        - Время позднее, чтобы не вызвать подозрений, напишу ему эсэмэс, не придется болтать, - достав мобильный, сказал Павел, я согласно кивнула.
        Неподалеку устроилась парочка, занятые друг другом, они не обращали на нас внимания. Мимо прошел дед с собакой на поводке и газетой под мышкой. Ничего подозрительного. Однако меня не покидало чувство, что за нами наблюдают. Слова Павла о «могущественной организации» не давали покоя. Хоть я и язвила на сей счет, но, как большинство граждан, верила в «недремлющее око» ФСБ и была убеждена: приди им охота нас найти, это не заняло бы много времени. Вот только чем я могу быть интересна ФСБ? Ответ простой: ничем. Однако были еще паспорта в тайнике и пачка баксов. И полное отсутствие догадок, как все это появилось в моей квартире. Если мы не в ладах с законом (эта мысль здорово меня нервировала и являлась все чаще), то нас давно бы уже следовало арестовать, а не затевать глупые игры. Хотя, может, глупыми они кажутся только мне.
        Пока я хмуро глазела по сторонам, Павел закончил возиться с телефоном, положил его на скамью рядом, ожидая сообщения или звонка, и тоже стал оглядываться. Через пару минут мобильный зазвонил, Павел мне кивнул, давая понять, что звонит Потапов, и придвинулся ко мне вплотную, чтобы я могла слышать их разговор.
        - Павел? - голос звучал возбужденно. - Что у тебя?
        - Мне кажется, я кое-что вспомнил. Очень хочу обсудить это с тобой.
        - Отлично. Я был уверен, что нам удастся… - Судя по голосу, Потапов был просто счастлив. - Я надеюсь вернуться в город через пару дней. Сразу же позвоню, мы встретимся и все обсудим.
        - Вернуться? - насторожился Павел.
        - Да. Сегодня мне позвонили из Москвы, у них очень похожий случай, молодой мужчина был обнаружен на вокзале в невменяемом состоянии, утром пришел в себя, но, по его словам, ничего не помнит. Я оформил командировку и как раз успел на самолет. Через несколько минут вылетаю. Думаю, тебе лучше вернуться в больницу.
        - Возможно, я так и сделаю, - вяло ответил Павел. - Счастливого пути. - Он дал отбой и с сомнением посмотрел на меня. - Что скажешь?
        - Вопросы мы ему задать не сможем, - усмехнулась я.
        - Ты считаешь, командировка лишь отговорка?
        - Я считаю, что она пришлась очень кстати. Если за нами следили, то логично было предположить, что, поговорив с Олегом, мы отправимся к Потапову.
        Мысль об Олеге вновь вызвала у меня беспокойство, я достала телефон и набрала его номер. Мобильный отключен. Домашний не отвечает. В отличие от Ирины Олег знал, что рискует. Вполне возможно, он уже покинул город. А если нет?
        - Он мужчина и сам о себе позаботится, - буркнул Павел, понаблюдав за мной.
        - Хорошая мысль. Утешительная.
        - Он мог пойти в милицию и все рассказать, но этого не сделал. Хотя, вероятно, именно сейчас дает показания.
        - Сомнительно.
        - Ты переживаешь из-за человека, который четыре месяца подряд травил тебя какой-то дрянью?
        - Да, совсем от рук отбился. Но это еще не повод его убивать.
        - На твоем месте я бы думал о нас.
        - Только этим я и занята. Потапов недосягаем, в больницу, конечно, можно сунуться, но вряд ли мы проведем время с пользой. Остается фонд. Но попасть туда не представляется возможным.
        - Я бы все-таки взглянул, - пожал Павел плечами.
        - Взглянуть можно даже сейчас, увидим дверь и окна на фасаде.
        - Я ведь тебе говорил, что хоть ничего и не помню, но кое-какие навыки у меня остались.
        - Вломимся туда без приглашения? - усмехнулась я, не зная, как отнестись к его словам.
        - Почему бы и нет? Но это завтра, а сегодня надо найти место для ночлега. Вполне подойдет гостиница где-нибудь на окраине. Документы у нас есть, грех ими не воспользоваться. А еще я умираю от голода. Что скажешь?
        - Денег у нас как грязи, можем позволить себе ужин в ресторане.
        В ресторан мы, конечно, не пошли. Перекусили в кафе, недалеко от парка. Я предложила взять такси, но Павел предпочел передвигаться пешком, в целях безопасности. Восторга у меня это не вызвало, но возражать я не стала, хотя по-прежнему была уверена, что если все так, как предполагает Павел, пешие прогулки нас не спасут. При наличии возможностей и денег (а судя по всему, и того, и другого у наших недругов в избытке) нас обнаружат без особого труда, это только вопрос времени.
        С гостиницами в городе проблем не было. Последние годы из-за наплыва туристов они росли как грибы после дождя. В основном располагались они в центре, но Павел предпочел окраину, и я вспомнила о небольшой гостинице в районе химзавода. По субботам, отправляясь в гипермаркет, я не раз проезжала мимо старенького здания в три этажа со скромной вывеской на фасаде. На своих двоих мы добирались туда около часа.
        Здание выглядело необитаемым, свет горел только в одном окне первого этажа. Небольшая стоянка перед гостиницей была пуста. Павел толкнул дверь, и мы оказались в крохотном холле, где за стойкой сидела девушка и смотрела телевизор, висевший на противоположной стене. Увидев нас, она дежурно улыбнулась и сделала звук потише.
        - Комната для нас найдется? - спросил Павел.
        - Вам на сколько? - в свою очередь спросила девушка и быстро окинула нас внимательным взглядом, задержавшись на спортивной сумке в руках Павла.
        - На пару дней.
        - Туристы?
        - Да, приехали взглянуть на местные красоты.
        - В центре полно гостиниц. Есть недорогие.
        - Ваша первой попалась на глаза.
        - У нас в основном на пару часов останавливаются, - хихикнула она. - Я на всякий случай предупреждаю, чтоб потом претензий не было.
        - Не будет, - заявил Павел. - Паспорта нужны?
        - Если вперед заплатите, то без надобности.
        - Утром завтраком накормите? - поинтересовался Павел, заполняя анкету.
        - Конечно. Двухместный номер или два одноместных возьмете?
        Мой спутник вопросительно взглянул на меня, но ответил, не дожидаясь моих высказываний на этот счет:
        - Двухместный.
        - Шампанское в номер не желаете?
        - Лучше чай.
        Девушка пожала плечами, выдала нам ключ и кивнула в сторону лестницы:
        - Второй этаж.
        Комната оказалась совсем маленькой, кроме кровати шириной больше двух метров, сюда умудрились втиснуть прикроватные тумбочки, два кресла и круглый столик. Вдвоем не разойтись. В узкой прихожей был шкаф для одежды, рядом с ним дверь в ванную. Кафельная плитка ядовито-зеленого цвета, в углу душ. Полотенца белоснежные, что меня порадовало.
        - Я подумал, лучше, если мы… - начал Павел с некоторым смущением.
        - Будем спать по очереди? - усмехнулась я.
        - Если ты считаешь, что я намерен воспользоваться ситуацией…
        - Пользуйся на здоровье. - Я в досаде покачала головой. - Мне только и заботы, что переживать за свою девичью честь. К тому же явиться сюда было моей идеей, кто ж знал, что это место встреч одиноких сердец. Я приму душ первой, если не возражаешь.
        Он не возражал. Замок на двери в ванную отсутствовал. Я быстро разделась, задернула шторку и, включив воду, подставила голову под горячие струи. Единственным моим желанием было поскорее лечь спать, любая мысль вызывала протест. К сожалению, человек устроен так, что вообще не думать он не может. Несмотря на все усилия, бесконечный внутренний монолог продолжался. А потом я начала прислушиваться. В номере было тихо, и я попыталась предположить, чем сейчас занят Павел. Лежит на кровати, закрыв глаза, и ждет момента, когда можно будет принять душ? Я представила, что дверь открывается и он входит. Почему бы и нет?
        Я находилась в ванной уже довольно долго, а дверь все не открывалась. Для человека, который признался мне в любви, Павел оказался на редкость деликатен. Хотя, может, у него свои представления о любви. Сообразив, что жду напрасно, я выключила воду, завернулась в полотенце и через минуту вошла в комнату. Павел действительно лежал на кровати, вытянувшись и закрыв глаза. Услышав, как я вошла, легко поднялся и, стараясь не смотреть в мою сторону, направился в душ. Чтобы он смог пройти, я прижалась к стене, так что хотел он этого или нет, но ему пришлось взглянуть на меня.
        - Как ты красива, - сказал он тихо, вроде бы просто подумал вслух. В голосе слышалось сожаление.
        Пять минут назад я собиралась броситься к нему на шею, а сейчас замерла, отводя взгляд, и даже нахмурилась. Он вздохнул, решив, должно быть, что я считаю его слова неуместными, и скрылся в ванной. Я тоже вздохнула, но с облегчением.
«Черт-те что», - с досадой подумала я, удивляясь своему поведению.
        Павел вернулся очень быстро, в темноте обошел кровать, стараясь не шуметь, и лег рядом. Я старательно делала вид, что уже сплю. Он приподнялся и осторожно коснулся моего плеча. Подождал немного, поцеловал меня в висок и теперь лежал рядом, не убирая руку с моего плеча. По непонятной причине это меня раздражало. Вдруг навалилась страшная тоска, хотелось плакать, причин для этого было сколько угодно. И близость Павла от тоски вовсе не спасала, даже наоборот. В тот момент я бы предпочла остаться одной, хотя бы наревелась вволю.
        Я зажмурилась, борясь со слезами. Как ни странно, вскоре уснула и ничего, начиная с той минуты, припомнить уже не могла. Не считая своего сна.
        Во сне их было четверо. Четверо рослых мужчин вошли в зал ресторана, громко разговаривая. Метрдотель услужливо трусил впереди, указывая им на свободный стол. Улыбка на его лице была как приклеенная. Они мало обращали на него внимания, для них он был существом незначительным, впрочем, как и все, кто находился в зале. Публика притихла, торопливо отводя взгляды от шумной компании. Они это чувствовали и наслаждались чужим страхом. Он был им необходим, создавал иллюзию собственного могущества. Я усмехнулась и покачала головой, решив, что вечер безнадежно испорчен. Угораздило же этих типов забрести сюда, в уютное, тихое место, где на столах горели свечи и пожилой пианист на эстраде наигрывал что-то меланхо личное. Что им здесь понадобилось? Ни тебе голых баб у шеста, ни девиц с алчным блеском в очах, в одиночестве сидящих за столиками в надежде на очередное приключение…
        Трое были обычными придурками, злобными и тупыми, четвертого я тоже поначалу зачислила в «обычные», пока не пригляделась к нему внимательнее. А когда пригляделась, почувствовала укол в сердце, потом пришло удивление. Откуда он здесь? Высокий, широкоплечий, с дерзким лицом. В глазах насмешка. От него исходила угроза, настоящая, весьма далекая от дешевой бравады его дружков. Вот эта самая угроза и заставила меня быть внимательной. И тогда я увидела то, что было скрыто, о чем не догадывалась даже троица, что сидела с ним рядом. Вот бы они удивились, узнай, с кем водят дружбу. Правда, удивление было бы недолгим. Для таких, как он, дружбы не существует. Такие, как он, живут ради того, чтобы убивать. Зря я удивилась, застав его здесь. Где смерть, там и он. Зверь. Нет, хуже. Зверь не убивает просто так.
        Один из парней хлопнул официантку, принимавшую заказ, пониже спины, все четверо загоготали, девушка вымученно улыбнулась и терпеливо продолжала выслушивать их похабные шутк и. Я отвернулась, чтобы этого не видеть, борясь с искушением вмешаться. К чему совершать очередную глупость? Девушка наконец отошла от их стола, и тут стало ясно: все это время за мной пристально наблюдали. Так и есть. Развалившись на стуле и лениво играя зажигалкой, он продолжал смотреть в мою сторону. Тоже почувствовал? Вряд ли… хотя… Расплатиться и уйти. Но вместо этого я подозвала официантку и попросила еще кофе. Глупое нежелание уступать, только и всего. Я пила кофе, а он, не обращая внимания на своих дружков, меня разглядывал. Они лезли к нему с разговорами, он небрежно кивал и продолжал на меня пялиться. Все трое вдруг повернули головы в мою сторону, как по команде ухмыляясь, и вновь заговорили, обращаясь к нему. Он поднялся и с кривой ухмылкой направился ко мне. Троица проводила его заинтересованными взглядами, а я пожалела, что не ушла десять минут назад. Он передвинул стул, сел, закинув ногу на ногу, и сказал:
        - Привет. Не меня ждешь?
        - Чего тебе надо? - не очень любезно спросила я.
        - Девку на ночь, - хмыкнул он. - Ты вполне сгодишься.
        Он сидел слишком близко, меня мутило от отвращения, потому что, в отличие от других, я хорошо знала, кто передо мной.
        - Ты здесь один? - спросила я.
        Он вновь усмехнулся:
        - С друзьями.
        - У тебя нет друзей. И быть не может. А эта троица, что сейчас изображает из себя крутых, залезла бы от страха под стол, если бы видела то, что вижу я.
        В его глазах, отливавших золотом в свете свечи, появилось недоумение.
        - Кто ты? - спросил он с сомнением.
        - А ты догадайся, - засмеялась я.
        Он смотрел на меня, забыв про ухмылку, и вместе с отвращением я вдруг почувствовала жалость, потому что поняла: его терзает боль. Давняя, злая, не дающая покоя. Даже говорить для него было пыткой, не то что двигаться. Но он был из тех, кто скорее умрет, чем в этом признается. Ему все нипочем, и эту роль он будет играть до конца.
        - Как ты выжил? - понизив голос, спросила я. - С такой раной… - Хотя какое мне до этого дело? И если боль рвет его на части, это лишь малая плата… встать и уйти. Вот что я должна сделать. Но вместо этого я сказала: - Дай руку. - Мне пришлось повторить дважды, он сидел не шевелясь и смотрел мне в глаза. Наверное, тоже не мог решить, что делать. А вот я уже решила, не в силах самой себе объяснить, почему я хочу сделать то, чего ни в коем случае делать не должна. Будто помимо воли, его рука потянулась к моей. А я закрыла глаза и глубоко вздохнула. Мы сидели неподвижно, ладонь моя онемела, теперь я ее совсем не чувствовала. Медленно открыла глаза. Взгляд его изменился. В нем вдруг появилась растерянность. Он словно прислушивался к себе. Резко высвободил руку, губы его кривились, заговорил он с трудом.
        - Ты… - Он облизнул губы. - Ты…
        - Ну я. Дальше-то что?
        - Ты знаешь, кто я.
        - А ты сомневаешься?
        - И помогла мне?
        - Зря, наверное. Терпеть не могу боль. Я ее ненавижу даже больше, чем таких, как ты.
        - Не зря тебя считают чокнутой, - с какой-то странной обидой произнес он. - Ты нарушаешь все правила.
        - Точно. Иногда это даже забавно. Не хочешь попробовать?
        Я открыла глаза и едва не закричала от испуга, увидев силуэт на фоне окна. В мгновение сон и явь смешались, и я не сразу сообразила, что я в гостинице, а в кресле с низкой спинкой лицом к окну сидит Павел. Наверное, я все-таки вскрикнула или шумно вздохнула, потому что он тут же повернулся. Я нащупала выключатель, свет настольной лампы был тусклым, желтоватым. Павел поднялся и шагнул ко мне.
        - Все в порядке.
        Я потерла лицо руками, сбрасывая остатки сна.
        - Ты выглядишь испуганной, - заботливо произнес Павел. - Кошмары замучили?
        - Странный сон. Хотя скорее глупый.
        - Это похоже на воспоминание? - садясь на кровать рядом со мной, задал он очередной вопрос.
        - Ни на что это не похоже. Почему ты не спишь? Боишься незваных гостей?
        - Нет. Просто бессонница. Трудно уснуть, когда ты так близко, - улыбнулся он. - Ворочался с боку на бок и боялся тебе помешать.
        - Зря боялся. Я совсем не против, чтобы ты мне мешал.
        - Правда?
        Он обнял меня за плечи и привлек к себе. Осторожно поцеловал. Потом еще раз, уже настойчивее, поцелуй был долгим. Вместо того чтобы заключить его в объятия, я отстранилась. Совершенно нелепая мысль пришла мне в голову и теперь не давала покоя. Я открыла верхний ящик тумбочки, сунула в него пальцы, а потом резко ящик захлопнула. И взвыла от боли.
        - Ты что, спятила? - рявкнул Павел, вскочил и посмотрел на меня сверху вниз. Лицо его было злым и испуганным одновременно. Но в тот момент мне было не до него. Острая боль пульсировала в пальцах. Я накрыла их правой рукой и замерла. Боль стихла почти мгновенно, хотя на коже красный рубец был еще заметен. - Что за глупости? - хмуро спросил Павел.
        - Мне кажется, я умею… как-то справляться с болью.
        - Справляться?
        - Ну да. Я сломала Олегу нос, а потом… его вылечила.
        - Ты сломала ему нос?
        - Он меня разозлил. И я его ударила.
        - Да ничего ты ему не сломала. Глупости. И сейчас… это просто самовнушение. Неужели ты не понимаешь? И не жди, что я буду участвовать в твоих дурацких экспериментах. Не хватало мне только пальцы ломать.
        Я чувствовала себя законченной дурой. Павел прав, это самовнушение. Мне приснился сон, и я развлекаюсь с тумбочкой. Идиотизм.
        - Извини, - промямлила я. - Должно быть, я кажусь тебе чокнутой.
        Он достал кроссовки и начал обуваться.
        - Пройдусь немного возле гостиницы. На всякий случай. А ты постарайся уснуть.
        Ему не терпелось поскорее уйти, оно и понятно. Если бы он вдруг стал ломать себе пальцы, я бы тоже сбежала. Павел ушел, а я, выключив свет, еще долго таращилась в потолок.
        Уснула я, так и не дождавшись Павла. На этот раз сны мне не досаждали. И только утром, когда солнце заполнило комнату и в маленьком помещении уже трудно было дышать от духоты, перед тем, как открыть глаза, я услышала голос. Точно кто-то нашептывал в ухо: «Ты так его любила. А он тебя предал». И это было не отголоском сна или воспоминанием, а скорее предупреждением.
        Разбитая, с больной головой и скверными мыслями, я оглядела комнату. Ни на постели рядом со мной, ни в кресле Павла не оказалось. Я еще не успела испугаться по-настоящему, как дверь ванной распахнулась и появился он. Щетина, что украшала его физиономию накануне, исчезла, он улыбался и, судя по всему, новый день встречал с оптимизмом. Чего о себе я сказать не могла.
        - Завтрак принесут в номер, - сообщил он, подумал, наклонился и меня поцеловал. Утро любовников. Правда, без ночи любви.

«В конце концов, такое не редкость», - мысленно усмехнулась я. Павел покосился на мою ладонь, по которой ночью я заехала ящиком, но ничего не сказал, видимо торопясь забыть эту странную выходку.
        - Я успел сходить в магазин, купил кое-что из вещей. Ты не против?
        - Нет, конечно, - ответила я.
        Чуть позже выяснилось, что, кроме бритвы и пары белья, он купил рубашку и две футболки, по принципу «чем дешевле, тем лучше». В общем, существенного урона нашим сбережениям не нанес.
        - Еще я взглянул на этот фонд, - помедлив, добавил он, устраиваясь в кресле. - То есть на здание, конечно. - Павел помолчал, видимо ожидая моего вопроса, но не дождался. Я разглядывала стену напротив, размышляя, стоит ли выпить таблетку от головной боли. - Задняя дверь выходит во двор, - продолжил он с легкой обидой на отсутствие у меня интереса. - Там видеокамера, но утром она была отключена. Двор огорожен забором, довольно высоким. Это единственная преграда. Понадобятся кое-какие инструменты.
        - Ты сказал, что камера видеонаблюдения отключена. Если нас что-то связывает с этим фондом, а я успела там засветиться, с их стороны это странная беспечность.
        - Думаешь, нас там ждут?
        Я пожала плечами. В этот момент в дверь постучали, Павел открыл, заранее сунув пистолет за пояс джинсов. В комнате появилась вчерашняя девушка, толкая перед собой сервировочный столик на колесиках.
        - Доброе утро. Как спалось?
        - Отлично, - заверил Павел, сунул ей в руку купюру и проводил до двери.
        Все еще сидя в кровати, я выпила кофе, съела булку с сыром и отправилась в ванную. К моменту моего возвращения Павел уже закончил завтрак и был готов покинуть номер.
        - Напротив здания фонда есть кафе, - сказал он. - Устроимся там и немного понаблюдаем.
        В этот час в кафе мы оказались единственными посетителями, что позволило с удобствами расположиться неподалеку от окна. С улицы заметить нас не могли, а вот мы фасад здания, а главное, вход видели прекрасно. Я достала ноутбук, который прихватила с собой из дома, и начала просматривать выпуски местных газет. Сообщение о смерти Ирины нашла очень быстро. «Молодая женщина обнаружена мертвой в своей квартире». Далее несколько слов о том, что послужило причиной смерти, и стандартное «Ведется следствие». О записке ни слова.
        - Что тебе сегодня приснилось? - спросил Павел, не отводя взгляда от окна.
        - Глупость, - буркнула я.
        - Расскажи.
        Я рассказала с максимальными подробностями, он выслушал и пожал плечами:
        - Вряд ли это воспоминания. Или ты думаешь иначе? - Теперь плечами пожала я. - Но ты серьезно отнеслась к тому, что видела, ведь так?
        - Тебя испугала моя выходка?
        - Прости, что накричал на тебя ночью. Все это выглядело странно… Посмотри, - шепнул он, кивнув в сторону окна.
        Возле здания фонда притормозил темно-зеленый «БМВ». Из него вышел мужчина лет пятидесяти, с круглой, как мяч, и совершенно лысой головой, в сопровождении рослого парня. Его я видела в клинике. Серый костюм он сменил на джинсы и темную футболку. Входя в здание, он оглянулся, будто проверяя, не следует ли кто за ним.
        - Знакомый? - все так же тихо спросил Павел.
        - Ага, встречались в клинике.
        - Будь у нас машина, могли бы понаблюдать за его передвижениями.
        - Скорее всего, они тут частые гости. А машиной придется обзавестись. На своих двоих много не набегаешь.
        Через полчаса толстяк вместе с парнем покинули здание, сели в машину с поджидавшим в ней шофером и укатили. Я набрала номер «БМВ» в поисковой системе, надеясь узнать имя владельца. «БМВ» принадлежал фирме «Союз». Покопавшись еще немного, я выяснила, что фирма занимается продажей медицинской техники.
        В кафе мы пробыли еще часа два, ничего интересного за это время не произошло. Потом перебрались в здание по соседству, где тоже было кафе, но там надолго не задержались, решив обследовать квартал. Павел оказался прав, через узкий переулок можно было попасть во двор дома, находившегося в нескольких метрах от здания фонда, их разделял высокий забор из металлических прутьев. Подойдя ближе, я увидела заасфальтированный дворик с кондиционерами, видеокамерой и железной дверью с глазком. Сюда выходили четыре окна на первом и пять окон на втором этаже. Все забраны решетками. С виду обычный офис. Машина сюда подъехать не могла, калитки в заборе не оказалось. В общем, никакой необходимости в двери, что выходила сюда, не было, все равно бы пришлось обходить здание, чтобы покинуть огороженную территорию. Скорее всего, это пожарный выход.
        Устроившись во дворе под липой, мы немного наблюдали за окнами окна. Кроме решеток, почти все их закрывали жалюзи, везде опущенные, а там, где их не было, никакого движения мы не заметили.
        Оставив меня во дворе, Павел ушел за инструментами. А я, привалившись к шершавому стволу липы, дремала, прислушиваясь к шороху листьев над головой, и думала об Ирине. Потом достала мобильный и набрала номер Олега. Мне никто не ответил. Пришлось звонить Петровой и справляться у нее, где шеф.
        - Он позвонил вчера и сказал, что пару дней его не будет, - затараторила она. - У тебя как дела? Ты ж хотела в пятницу выйти…
        - Шеф до понедельника меня отпустил, - соврала я.
        - Ты там не очень разгулялась? Работы невпроворот, Маринка злится…
        Я поспешила закончить разговор. Значит, Олег решил на время покинуть город. Что ж, разумно.
        Примерно через час вернулся Павел, за спиной у него висел рюкзак, судя по всему, довольно тяжелый. Мы вновь отправились в кафе. Вскоре после этого из здания фонда вышли двое мужчин. По виду обычные менеджеры. К шести здание покинуло двенадцать человек, десять мужчин и две женщины. Одну из них я видела раньше, это была та самая девица, что разговаривала со мной, когда я посетила фонд, выслеживая типов из клиники. Павел удовлетворенно кивнул.
        - Утром, когда я здесь был, в здание вошли двенадцать человек, - сказал он деловито. - Интересно, сколько там охранников.
        - Я видела одного.
        - Отправляйся в гостиницу, а я устроюсь на крыше дома по соседству и еще немного понаблюдаю.
        - Я с тобой.
        - Не вижу смысла. Отдохни, ночью вряд ли удастся выспаться.
        Спорить я не стала и поехала в гостиницу, прихватив с собой рюкзак. Уже в номере, заглянув в него, я была вынуждена признать, что к вторжению Павел подготовился основательно. Ожидание казалось бесконечным, очень скоро я пожалела, что вернулась сюда. К тому же у девушки-регистратора могли возникнуть подозрения: туристы дни напролет болтаются по городу, а не сидят в номере. Решив, что и мне здесь сидеть ни к чему, я отправилась на прогулку. Вернулись мы с Павлом почти одновременно.
        - Как успехи? - спросила я.
        Он пожал плечами:
        - Ничего интересного. Обычный офис.
        Мне казалось, что вечер никогда не кончится. Павел, понаблюдав за тем, как я бессмысленно сную от окна к кровати, сказал с сочувствием:
        - Нервничаешь?
        - Не знаю. Наверное.
        Он кивнул, как будто соглашаясь.
        Наконец за окном стемнело. Вместо радости, что долгий день подошел к концу, я почувствовала беспокойство. Идея вломиться в офис фонда теперь казалась мне не просто опасной, но и глупой. Павел был внешне спокоен, должно быть, такие мысли его не посещали.
        В половине второго он сказал:
        - Пора. - Обулся, взял рюкзак, и мы пешком отправились на улицу Ломоносова, где находился фонд.
        Почти всю дорогу мы молчали, я гадала, удастся наша затея или нет, и пыталась представить, что Павел надеется там обнаружить. Проще всего было спросить у него, но я подозревала, что он и сам не знает ответа на этот вопрос.
        Двор был пуст, ни в одном из окон, выходящих сюда, свет не горел. Темнота была такая, что я с трудом различала фигуру Павла, он казался скорее призраком, нежели человеком.
        - Жди здесь, - тихо сказал он. - Я открою дверь, а дальше по обстоятельствам.
        - Я бы предпочла пойти с тобой.
        - Неизвестно, что нас там ждет. Одному сбежать легче. Если будет шумно, сразу сматывайся. Встретимся в гостинице.
        Я устроилась на скамейке под липой и напряженно вглядывалась в темноту, но мало что видела. Тишину двора ничто не нарушало. Выждав минут пятнадцать, я все-таки направилась к зданию. За это время глаза успели привыкнуть к темноте, так что Павла я увидела сразу. Он появился с той стороны забора и сделал мне знак молчать, видимо намереваясь перелезть сюда, чтобы мне помочь. Но я, подпрыгнув, уцепилась за верхнюю перекладину, подтянулась, перекинула сначала одну ногу, затем другую, после чего Павел принял меня в объятия.
        - Боишься? - шепнул он, не разжимая рук.
        - Не особенно, - ответила я.
        Я и в самом деле не боялась, волнение, конечно, было, но не страх. Объяснялось это скорее всего тем, что наше положение представлялось мне до того скверным, что я искренне считала: хуже не будет. Допустим, мы окажемся в милиции. Что ж, это тоже выход. Пусть разбираются с фондом, а заодно и с прочими загадками. Если в здании нас поджидают враги, мы в конце концов узнаем, что за хрень творится. Если успеем. В общем, в ту ночь я была настроена философски. Павел разжал руки с заметной неохотой, и мы очень быстро очутились возле двери, к тому моменту стараниями Павла уже открытой.
        Он вошел первым, а я, следуя за ним, увидела длинный коридор, тонувший в полумраке, где-то впереди горела одна-единственная лампочка. В коридор выходили двери кабинетов. Заглянув в один из них, я обнаружила три стола с компьютерами, стеллажи и фикус в большой кадке. Павел тоже заглянул в несколько комнат, но ни одна не привлекла его внимания. Добравшись до конца коридора, мы оказались в небольшом холле, слева была лестница на второй этаж, дальше еще коридор, который заканчивался фойе, где я успела побывать в прошлый раз.
        Охранник сидел спиной к нам, подняв ноги на стол, и смотрел телевизор. Судя по звукам, что-то эротическое. Мы осторожно поднялись на второй этаж. Точно такой же коридор и кабинеты. Почти все открыты. Столы, стеллажи, бумаги в папках. Я с тоской подумала, что время потрачено впустую. Конечно, стоило бы заглянуть в компьютеры и просмотреть бумаги, но я была уверена, что ничего мы там не найдем. Обычная контора. По крайней мере, такое впечатление должно создаваться у посетителей. И о соблюдении тайны, если она и имела место быть, здесь наверняка позаботились. Судя по выражению лица Павла, он думал так же.
        - Сегодня здесь было двенадцать сотрудников, - по дороге к выходу вдруг произнес он и добавил с усмешкой: - Не многовато ли кабинетов для такого количества людей?
        Я притормозила, размышляя, и спросила тихо:
        - И что ты думаешь по этому поводу?
        - Пока не решил.
        Он развернулся и направился к лестнице, я припустила за ним. Вскоре мне стало ясно, куда он направляется. Под лестницей был вход в подвал. Металлическая дверь оказалась заперта. И не просто заперта, слева обнаружилась устройство для набора шифра.
        - А вот это интересно, - сказал Павел, поставил рюкзак на пол и скомандовал: - Следи за охранником.
        Я направилась в холл, гадая, как он собирается открыть дверь с кодовым замком. Ждать пришлось довольно долго. За все это время головы охранник ни разу не повернул, сидел, уставившись в экран телевизора, периодически хихикая и отпуская скабрезные замечания. Потом вдруг приподнялся, уменьшил звук и прислушался. Я замерла, готовая сорваться с места, чтобы предупредить Павла. Спрятаться в одном из кабинетов мы успеем, но если охранник пойдет с обходом, на кое-какие странности он просто обязан обратить внимание. А открытая задняя дверь - это уже не странность, а хороший повод поднять тревогу. У Павла есть оружие, но мне даже думать не хотелось о том, что он может пустить его в ход. Пока эти мысли вихрем проносились в моей голове, охранник вновь устроился на стуле и включил звук. А я на цыпочках направилась к Павлу. И вовремя. Когда я свернула к лестнице, дверь с едва слышным щелчком открылась. Павел кивнул мне и первым шагнул в темноту, а когда я оказалась рядом с ним, закрыл дверь, сунув между ней и дверным косяком пластиковую карточку. Достал фонарик. Вспыхнул яркий свет, на мгновение ослепив меня.
        - Это здесь, - тихо произнес Павел, а я не сразу поняла, что он имеет в виду.
        Мы находились в просторном помещении, разделенном на части шторами из белой пленки. Выглядело это необычно, точно декорации к фантастическому фильму. Я шагнула к ближайшей шторе и нерешительно отодвинула ее. Ничего. Белая кафельная плитка на полу и стенах. Шторы едва заметно колыхались от потока воздуха, и через мгновение мне стало ясно: работает кондиционер. Я увидела его на противоположной стене, и это был единственный предмет, который мы обнаружили в подвале, хотя обошли его весь, осмотрев все углы самым тщательным образом.
        Я то и дело поглядывала на дверь, пока беспокойство не перешло в догадку. Это ловушка! Должно быть, та же мысль пришла в голову Павлу. Выхватив пистолет, он направился к двери, распахнул ее рывком, а я замерла, ожидая чего угодно: сигнала тревоги, вооруженную до зубов охрану, но в холле царила тишина. Уже гораздо спокойнее Павел закрыл дверь, и мы направились к выходу.
        Через несколько секунд мы были на улице, без проблем преодолели забор и устроились под липой. Следовало поскорее уносить отсюда ноги, но нам не терпелось обсудить ситуацию.
        - Я был здесь, - резко произнес Павел. А я вспомнила, что он рассказывал в тот день, когда впервые пришел ко мне.
        - В этом подвале?
        - Да. - Я обратила внимание, как тяжело, с хрипом он дышит. - Черт, когда я увидел это место… жуткое впечатление. Я был здесь и…
        - И?
        - Что-то страшное происходило в этом подвале.
        - Подвал пуст. В этом мы убедились, - пожала я плечами.
        - Тебе там ничего не показалось знакомым?
        - Нет. Но чувство было скверное. Допустим, мы тут были…
        - Не допустим. Были. Я уверен. Те, кто держал нас здесь, позаботились о том, чтобы мы ничего не обнаружили. Нас ждали, что неудивительно. Ведь ты приходила сюда. Остается лишь догадываться, что в этом месте происходило несколько месяцев назад.
        - По-твоему, именно в подвале мы лишились памяти? - Он не счел нужным отвечать. - Что ж, теперь у нас один выход.
        - Какой? - Павел смотрел с недоумением.
        - Придется брать пленных. Для начала кого-то из тех двоих, что были в клинике. Они должны знать, что здесь творится.
        - Необязательно. Они могли просто выполнять приказ.
        - Но они должны знать того, кто приказы отдает. Ничего умнее мне в голову не приходит. А тебе?
        - Что это за фонд такой, черт бы его побрал. Следовало бы все-таки покопаться в документах.
        - Если нас тут ждали, мы бы только зря потратили время. Кстати, в таком случае предполагаемый захват пленных тоже вызывает сомнение. Они должны быть настороже. И что им мешало схватить нас в офисе, раз уж они ждали нашего появления?
        - Нам дали понять, что ничего мы не докажем.
        - А кому и что мы собираемся доказать? Вот если бы мы отправились в милицию…
        - Хорошо, я скажу иначе: они хотели убедить нас, что этот след никуда не ведет. Просто подвал, который при случае можно использовать под склад. Откуда им знать, что у меня остались воспоминания?
        - Какой от них толк, - буркнула я, но вынуждена была с ним согласиться. - Хорошо, - почесав нос, продолжила я. - Допустим, здесь над нами хорошо поработали, но какой в этом смысл? Что за цель они преследовали?
        - Цель? - усмехнулся Павел. - Ни ты, ни я не помним, что было с нами четыре месяца назад.
        - То есть четыре месяца назад произошло нечто такое, что некие люди предпочли держать в тайне. А не проще ли было нас шлепнуть, не затевая все эти дурацкие игры? К тому же дорогостоящие?
        - Хочешь сказать, что игра продолжается?
        - Ага, жаль, мы не знаем правил.
        Я поднялась, решив, что гадать на кофейной гуще мы можем и в другом месте.
        - В гостиницу возвращаться не стоит, - заметил Павел.
        Я молча кивнула. Значит, нам еще предстоит найти себе пристанище. Занятая этой невеселой мыслью, я брела, глядя себе под ноги. Мы вышли в переулок, впереди вспыхнул свет фар, слепя глаза, а вслед за этим мужской голос произнес:
        - Давайте без глупостей.
        Логично было предположить, что это люди Петра Николаевича и, как следствие, нас ждут суровые испытания. Однако с выводами я не спешила. Более того, во мне зрела уверенность, что это представители той самой «могущественной организации», благодаря которой моя жизнь стала напоминать американский триллер. Странно, но в тот момент я вздохнула с облегчением. Очень надеялась, что теперь появится хоть какая-то ясность. В круге света возникли двое вооруженных людей в камуфляже. Нас быстро обыскали, у Павла отобрали рюкзак и пистолет, пихнули в спину, заставляя двигаться в сторону горящих фар. Со мной обращались куда деликатнее, мой конвоир молча ткнул пальцем в том же направлении и шел себе рядышком, словно скромник-подросток на первом свидании.
        Мы оказались рядом с микроавтобусом, возле него замерли еще двое в камуфляже, один из них распахнул дверь, и нас друг за другом втолкнули в салон.
        - Есть желающие объяснить, что происходит? - вежливо спросила я.
        Ответить никто не пожелал. Вместо этого на нас надели наручники, а на голову напялили мешки. В абсолютной темноте со скованными руками я чувствовала себя неуютно, но страха по-прежнему не испытывала. Микроавтобус некоторое время петлял по улицам, потом набрал скорость. Теперь мы мчались по прямой, я предположила, что мы где-то за городом. Ехали долго. За все это время никто из конвоиров не произнес ни слова, я бы даже усомнилась, что они до сих пор рядом, если бы мне хватило фантазии предположить, куда они вдруг подевались. Парни в камуфляже, с оружием, задержали нас практически в центре полумиллионного города. Кто они? Ответ напрашивался сам собой. Ребятам, которые не дружат с законом, такое вряд ли по зубам. Не скажу, что это меня успокоило, но определенные надежды опять-таки вселило. Пользуясь тем, что никому до нас дела нет, я мысленно готовила пространную речь, постаравшись придать ей максимум убедительности. Поменьше эмоций, побольше фактов. С последними была незадача. Но я запретила себе особо переживать по этому поводу. Одно скверно, у Павла наши липовые паспорта, наличие которых я не
смогу объяснить. Со всем остальным пусть разбираются сами. Однако кое-что смущало. Предъявить документы нам никто не потрудился. Наручники еще куда ни шло, но мешок на голове, пожалуй, слишком. Представителям власти скрывать вроде бы нечего, а тут наблюдается явная склонность к секретности. «А ну как нас сейчас выволокут из машины в каком-нибудь лесочке и пристрелят без всяких объяснений?» - некстати подумала я и невольно поежилась.
        - Эй, - позвала я. - Куда вы нас везете? - Тишина. - Вот сейчас заору с перепугу так, что у вас барабанные перепонки лопнут.
        - Лучше не надо, - лениво отозвался мужской голос. - Тогда придется тебе рот заткнуть. К тому же мы почти приехали.
        - Куда? - не отставала я.
        - Потерпи - и увидишь.
        Терпеть пришлось недолго. Микроавтобус притормозил, потом проехал еще немного и остановился. Дверь с шумом открылась. Меня подхватили под руки и помогли выйти. Неловко семеня, я прошла с десяток метров. Дверь, ступеньки, должно быть коридор (я задела локтем о стену).
        - Садись, - сказал мой конвоир и помог устроиться на стуле, мешок с головы сняли, и я начала хмуро оглядываться.
        Небольшая комната без окон, стол, пустующее кресло, два стула, на одном я, на другом Павел, тоже оглядывается. Возле двери замерли парни в камуфляже, судя по оружию в руках, настроены они решительно.
        - Красиво стоите, - сказала я, хоть меня и не спрашивали.
        Дверь распахнулась, и в комнату торопливо вошел мужчина лет сорока, в темном костюме, серой рубашке и галстуке в цвет костюма. Чувствовалось, что такой вид одежды для него непривычен. Я представила его в военной форме и осталась довольна. Лицо неприятное, может, потому, что опущенные уголки губ придавали ему кислое выражение.
        - Вы тут главный? - спросила я, он сел в кресло и посмотрел на меня недовольно.
        - Надеюсь, вы понимаете, что в создавшейся ситуации церемониться с вами никто не будет. Так что перейдем сразу к делу. Итак, я слушаю ваши объяснения.
        Мы с Павлом переглянулись.
        - Вы забыли представиться, - сказал он.
        Мужчина зыркнул исподлобья.
        - Не валяй дурака.
        - Ему нельзя, а мне можно? - подала я голос. - Я бы очень хотела знать, как к вам обращаться.
        - Последние пять лет вы выполняли мои приказы, - спокойно ответил мужчина, хотя чувствовалось, что он едва сдерживается. - Предполагаю, что мое имя, а также звание вам хорошо известны.
        Я моргнула и ненадолго затихла.
        - Послушайте, - начал Павел, а мужчина ударил ладонью по столу и рявкнул:
        - Это ты меня послушай. Вы у меня под трибунал пойдете.
        - Почему под трибунал? - пискнула я. Мужчина поерзал и бросил одному из конвоиров:
        - Снимите с них наручники.
        - Геннадий Андреевич… - нерешительно начал тот, но Геннадий Андреевич возвысил голос:
        - Снимите.
        Наручники с нас сняли, а потом удалились, после того как человек, последние пять лет отдававший нам приказы, молча указал им на дверь. Мы остались втроем.
        - Перед тем как вы продолжите свои угрозы, - заговорил Павел угрюмо, - я хочу предупредить. Единственное, в чем я более-менее уверен, так это в своем имени. Четыре месяца я находился в психиатрической больнице, чему есть свидетельства. Я…
        - Павел, - Геннадий Андреевич вздохнул и помолчал немного, сверля нас взглядом. - Неужели ты думаешь, что я поверю в эту чушь с потерей памяти? То, что ты смог морочить голову горе-специалистам в психушке, меня не удивляет. Для человека с твоей подготовкой это нетрудно. Благодаря вам я оказался в очень скверной ситуации и для начала хотел бы услышать объяснения. Мы здесь одни, и я надеюсь на правдивый ответ, тем более что лгать бессмысленно. Это ты должен понимать.
        - Вы требуете невозможного, - ответил Павел. - Ничего из своей прошлой жизни я не помню. И лучшее тому доказательство - отсутствие каких-либо объяснений. Если бы мы знали, о чем идет речь, к встрече с вами подготовились бы заблаговременно.
        - Значит, ты продолжаешь упорствовать? - сурово спросило высокое начальство, обращаясь в основном к Павлу. Я могла бы и помолчать, но решила вмешаться.
        - У вас наверняка есть своя версия происходящего, - заметила я. - Не могли бы вы ее изложить?
        Геннадий Андреевич шумно вздохнул, глядя на меня без намека на симпатию.
        - Что ж. Пять месяцев назад вы отправились в Санкт-Петербург для выполнения задания.
        - А в чем оно состояло? - вновь вмешалась я и удостоилась сурового взгляда. - Ясно, - кивнула я с усмешкой. - Задание было секретным?
        - Твой скверный характер давно стал притчей во языцех, - отрезал он. - Будь моя воля… - он нахмурился и отвернулся от меня, предпочитая Павла, тот слушал очень внимательно и с вопросами лезть не спешил. - Я был против того, чтобы поручать вам это задание, к сожалению, мои доводы не произвели впечатления на руководство.
        - А почему против? - спросила я с интересом.
        На этот раз Геннадий Андреевич обошелся без оценки моего характера:
        - Вы нарушили важнейшее правило: никаких личных отношений между агентами.
        Я не выдержала и прыснула в кулак:
        - Опа, мы агенты, и у нас были отношения.
        - Помолчи, - одернул меня Павел, и я сочла за благо впредь помалкивать, если уж мое поведение даже ему пришлось не по вкусу.
        - В группе был еще один человек, - продолжил Геннадий Андреевич. - Виктор Ли. Его, надеюсь, вы помните? - Я пожала плечами, Павел по-прежнему хмурился. - Я освежу вашу память. - Он открыл ящик стола и перебросил нам фотографию. Мужчина лет тридцати пяти, скуластое лицо, темные волосы, приплюснутый нос. Я почувствовала смутное беспокойство, потому что человек на фотографии был мне знаком. Никаких конкретных воспоминаний не возникло, но этого мужчину или его фотографию я, безусловно, видела раньше. - В положенное время вы не вышли на связь, а потом попросту исчезли, не выполнив задание. Попытки связаться с вами ни к чему не привели. В апреле был обнаружен обезображенный труп Виктора. Нашли его случайно. Хотя поиски продолжались все это время, напасть на ваш след нам не удавалось.
        - Вы решили, что его убийство - наших рук дело? - мрачно спросил Павел.
        - Такая версия тоже рассматривалась. Лично я был склонен думать, что погибли все трое. Однако месяц назад в Интернете появилась твоя фотография. Тех, кто знает тебя, просили откликнуться. У нас были сомнения, что это ты. Но сотрудник, откомандированный сюда, сообщил, что ошибки быть не может.
        - Ваш сотрудник разговаривал с врачами? - спросил Павел.
        - Разумеется.
        - Тогда вы должны знать…
        - Я уже сказал, что думаю по этому поводу. Мы организовали наблюдение и вскоре смогли выйти на нее, - Геннадий Андреевич кивнул в мою сторону. - Она жила под чужим именем, что, естественно, вызвало подозрения. Пришлось по-другому оценивать ситуацию.
        - Вы решили, что мы избавились от напарника и попросту смылись? В этом случае затея с психушкой была бы явно неудачной.
        - Павла обнаружил на вокзале милицейский патруль, - вмешалась я. - И ваше ведомство просто обязано было…
        - Не надо мне напоминать об обязанностях, - отрезал Геннадий Андреевич. - Вот вкратце вся предыстория. А теперь я бы хотел выслушать ваши объяснения.
        - Чего-то подобного я ожидал, - пробормотал Павел. - То есть на самом деле я ожидал худшего. То, что мы работали на правительство, меня скорее радует.

«А кто тебе сказал, что мы работали на правительство?» - с усмешкой подумала я, но предпочла помалкивать.
        - Я ничего не помню до того момента, как очнулся в психиатрической больнице.
        - Да? И каким образом тебе удалось найти свою подружку? - съязвил Геннадий Андреевич.
        - Это трудно объяснить. Я бродил по городу, надеясь обнаружить что-то знакомое…
        - И оказался возле дома, где она жила? Заметь, жила на вполне легальном положении, с документами и тщательно проработанной легендой. За пару дней такое сделать вряд ли кому по силам.
        - Вы хотите сказать, что мы готовились к бегству заранее?
        - Самое логичное предположение.
        - Черт, - выругался Павел. - Но я действительно ничего не помню.
        - А с твоей памятью как обстоят дела? - повернулся ко мне Геннадий Андреевич.
        - Хуже некуда. На момент появления в моем доме Павла я считала, что я - Марина Ермакова, двадцати пяти лет, и прочее, прочее… И даже не догадывалась, что четыре месяца назад была другим человеком. Если вы наблюдали за нами, должны знать: мы пытались провести собственное расследование.
        - Если это не было очередной уловкой.
        - Шутите? - хмыкнула я.
        - Нет. Не шучу. Вы поняли, что вас обнаружили, и пытались представить все так…
        - Можете не продолжать, - сказала я. - Ситуация тупиковая. Мы ничего не помним, а вы отказываетесь в это верить.
        - Что вы сегодня делали в здании фонда? - помолчав немного, задал он вопрос.
        - У нас возникло подозрение, что памяти мы лишились именно там, - сказала я. - Далековато от Санкт-Петербурга, но других идей у нас все равно нет. Вам что-нибудь известно об этом фонде?
        - Фондом мы займемся.
        - Человек, у которого я работала, может подтвердить: к нему явились некие люди, угрожали и вынудили его выполнять малоприятные поручения. Дважды в неделю он давал мне таблетки, что это было, я не знаю, но каким-то образом они влияли на мое поведение. Или на память.
        - Ничего он не подтвердит, - отмахнулся Геннадий Андреевич. - Вчера твой свидетель был найден мертвым в своей квартире.
        Новость произвела впечатление. Я сидела, уставившись в пол, и с горечью думала:
«Никуда он не уехал».
        - Как его убили? - вздохнув, спросила я.
        - Два выстрела в грудь.
        - Записки рядом с трупом не было?
        - Была. Полная чушь.
        - А поточнее? - не отставала я.
        - «И это тоже» - вот что там было написано.
        Я криво усмехнулась. В отличие от человека, который сидел передо мной, мне смысл данных слов был понятен. Расправившись с Ириной, убийца поинтересовался: «Как тебе это?» А теперь уточнил: «И это тоже».
        - Есть догадки, кто это может быть? - спросила я, не очень рассчитывая, что Геннадий Андреевич ответ знает.
        - Убита женщина, которая считала тебя своей подругой, и хозяин фирмы, где ты работала. Если они стали о чем-то догадываться, вам логичнее было от них избавиться.
        - Вы хотите сказать, что мы их убили, то есть я? - Такое у меня в голове не укладывалось, но для Геннадия Андреевича оказалось в самый раз. - Какой смысл мне их убивать, если моя, как вы выразились, легенда не выдержала элементарной проверки? Я не училась в местном институте, не жила в городе, который значится в моем паспорте, а могил моих родителей нет на кладбище.
        - Я мог бы ответить на этот вопрос, зная о ваших намерениях. Но я о них только догадываюсь.
        - А догадками не поделитесь?
        - Мое терпение на исходе, - заявил он. - Вы продолжаете упорствовать…
        - Куда больше меня сейчас волнует другое, - невежливо перебила я. - Мое настоящее имя. Моя семья. Ведь у меня есть семья?
        - Нет, - спокойно ответил он. - Отсутствие близких родственников - необходимое условие зачисления в группу.
        - Что ж это за группа такая, - сквозь зубы пробормотала я. - А мое имя?
        - Я не собираюсь идти у вас на поводу и продолжать этот бессмысленный разговор. - Чувствовалось, что теперь Геннадий Андреевич разозлился по-настоящему.
        Он нажал невидимую кнопку под столом, и в комнате появился парень в камуфляже.
        - Уведите, - приказал новоявленный босс, кивнув на меня.
        Я поднялась и с большой неохотой последовала за конвоиром. Конечной точкой нашего короткого маршрута оказалась комната без окон, больше похожая на камеру. Железная кровать, тощий матрас, подушка и армейское одеяло. В закутке возле двери унитаз и раковина.
        - Располагайся, - сказал парень, пропуская меня вперед.
        - Ты меня знаешь? - спросила я.
        - Знаю, - неохотно ответил он. - Но ничего хорошего о тебе сказать не могу.
        - Ясно, - поскребла я затылок и плюхнулась на кровать. Несмотря на то что ночь я провела без сна, спать не хотелось. В комнате горел свет, не яркий, но все равно раздражающий. Разглядывая потолок, я попыталась оценить ситуацию. Вскоре начала нервно хихикать, а потом и вовсе расхохоталась. Должно быть, со стороны это выглядело приступом помешательства. Впрочем, было от чего спятить. Я - какой-то там агент, выполняющий секретные задания. Глупая шутка. Глупая шутка для Ермаковой Марины Геннадьевны, двадцати пяти лет от роду, менеджера ничем не примечательной фирмы, девицы, которая каждый месяц откладывала деньги на отпуск, ходила в бассейн и по пятницам пила пиво в компании сослуживцев. Но я вовсе не Ермакова Марина Геннадьевна, в чем смогла убедиться. А для той, кем я была в действительности, секретные задания могут быть привычным делом. Однако согласиться с этим совсем непросто. Хотя, скорее всего, придется. Офисная девушка не уложит четверых здоровых мужиков, а мне это удалось без труда. Что же со мной произошло четыре месяца назад и как я оказалась в этом городе, если мне надлежало быть в        Эти мысли неотступно преследовали меня все последующие дни. Надо сказать, отлеживаться мне не давали. Довольно скоро в камере появился охранник и сопроводил меня в соседнюю комнату, где ждал мужчина с хмурой физиономией. Меня усадили в кресло, нацепили с десяток датчиков и принялись задавать вопросы.
«Детектор лжи», - сообразила я. Первый сеанс длился больше часа. На следующий день все повторилось. Когда им надоело развлекаться подобным образом, мне предложили пройти сеанс гипноза. Я охотно согласилась, что вызвало у Геннадия Андреевича легкое недоумение. Он, должно быть, продолжал считать, что я валяю дурака. В действительности я куда больше, чем он, нуждалась в воспоминаниях. О результатах мне ничего не сообщили, но по выражению лиц я догадывалась, что они не очень радуют.
        Продолжалось это около недели. Кстати, определить время суток было затруднительно, так что о количестве проведенных здесь дней я могла лишь догадываться. Мои вопросы эти люди игнорировали, и я перестала их задавать. О своих перспективах я предпочитала не думать. С Павлом мы все это время не виделись, но я была уверена, он еще здесь. На восьмые сутки я почувствовала себя вконец измотанной, в голове каша, стресс давал себя знать вспышками агрессии: я колотила по стене ногами и орала так, что охранник, не рискуя войти в комнату, грозился из-за двери надеть на меня смирительную рубашку и заткнуть мне рот.
        После одного из таких припадков дверь вдруг открылась, и в комнату вошел Павел. Осунувшийся, похудевший, с темными кругами вокруг глаз. В руках у него была канцелярская папка. Дверь за ним закрыли на ключ, он сделал пару шагов и устроился на полу напротив меня, вытянул ноги и положил папку себе на колени.
        - Как дела? - спросил тихо.
        - Глупее вопроса у тебя нет? - хмыкнула я. Он сделал круговое движение рукой, указывая взглядом на потолок, что могло означать лишь одно: нас прослушивают. И протянул мне папку:
        - Это твое личное дело.
        Я открыла ее и стала читать. Павел наблюдал за мной, а я ухмылялась. Чувство было такое, что все прочитанное не имеет ко мне никакого отношения.
        - Занятно, - сказала я, возвращая ему папку.
        - Ты что-нибудь вспомнила? - спросил он.
        - Нет. Мозги того и гляди взорвутся…
        - Странно.
        - Что странно? - не поняла я.
        - Как только я прочитал свое личное дело, вспомнил почти все.
        - Почти?
        - Я по-прежнему не знаю, что произошло четыре месяца назад. Но сейчас не об этом. Кажется, нам поверили. По крайней мере, они не отвергают возможности, что над нами хорошенько поработали. И определенные события стерты из нашей памяти.
        - Прекрасно, - хмыкнула я. - И что дальше?
        - У нас есть задание. Возможно, это проверка. В любом случае от того, как мы его выполним, зависит наше будущее.
        - А я ничего не собираюсь выполнять.
        - Мне с большим трудом удалось убедить их, что только ты… в общем, я поставил условие: либо мы действуем вместе, либо я отказываюсь. Это наш единственный шанс. - Он открыл папку, перевернул листок и огрызком карандаша быстро написал:
«Соглашайся».
        - Можно узнать, что за подвиг нам предстоит совершить?
        - Об этом позднее. Сейчас необходимо твое принципиальное согласие.
        - О’кей, я согласна. Спасем Родину и весь мир. Надеюсь, ничего, кроме этой малости, не потребуется?
        Он кивнул, поднялся, сделал шаг в сторону двери, но вдруг вернулся и меня поцеловал. Постучал в дверь, ее немедленно открыли. Павел вышел, успев махнуть мне рукой.
        Несколько часов я пребывала в одиночестве. Появился конвоир, принес обед (есть приходилось сидя на кровати и держа поднос на коленях). Через некоторое время он опять явился, на этот раз с моей сумкой. Бросил ее на пол и молча протянул мне паспорт и конверт. В конверте были деньги, в паспорт я заглядывать не стала, каким именем меня назовут в этот раз, волновало меня меньше всего.
        - Через полчаса уезжаем, - сказал мне конвоир, сегодня он был в обычных брюках и рубашке с коротким рукавом.
        - И чем мне заняться эти полчаса?
        - Ну, порадоваться, что тебе повезло, - усмехнулся он.
        Повода радоваться я пока не видела. Когда он вернулся, мы вместе покинули комнату и вскоре стояли у крыльца двухэтажного дома из красного кирпича. За домом были еще какие-то постройки, вокруг высоченный забор, из-за него виднелись макушки сосен. Из дома вышел Павел с рюкзаком за плечами, один, без сопровождения. Возле железных ворот стоял мини-вэн, но не тот, на котором нас сюда привезли. Мой конвоир открыл боковую дверь, и мы с Павлом забрались внутрь. От кабины водителя нас отделяла глухая стена, окон не было, точно так же, как и сидений, пришлось устраиваться на полу. Машина тут же сорвалась с места.
        Нам поручили важное задание, но при этом позаботились, чтобы мы даже не догадывались, где находились все это время. Темнота и тряска не располагали к разговорам. Вскоре дорога стала лучше, должно быть, мы выехали на шоссе. Мобильный у меня отобрали, часы тоже, я предположила, что в пути мы пробыли около получаса. Машина остановилась, и конвоир распахнул дверь. Мы стояли на площади перед железнодорожным вокзалом. Часы на здании показывали 21.00. Жаркий день сменил душный вечер. Я со вздохом огляделась. Трудно было поверить, что в мире ничего не изменилось. Люди спешат по своим делам, а я спешу выполнить задание.
        - Удачи, - буркнул конвоир, сел в кабину к водителю, и они скоренько отбыли.
        - И что дальше? - спросила я Павла, который, судя по всему, был куда лучше осведомлен о предстоящем задании.
        - Поезд отходит через полчаса. У нас есть время выпить кофе.
        Я согласно кивнула. В кафешке недалеко от касс мы заняли свободный стол, и я хмуро предложила:
        - Рассказывай.
        - Через несколько часов мы должны быть в Москве. - Он достал из бумажника фотографию и перебросил мне. С фотографии улыбался пожилой дядька с усами. Никогда раньше я его не видела и теперь гадала, кем он может быть. - Это наша цель, - тихо и как-то вкрадчиво произнес Павел.
        - Цель? - я вскинула голову. - То есть мы должны его убить? Ты действительно собираешься это сделать?
        Он кивнул:
        - Для нас такое не впервой.
        - Ты спятил, - пожала я плечами.
        - У нас нет выбора. То, что мы сейчас вдвоем, ничего не значит. Я уверен, что за нами следят.
        - А мне плевать. Что бы ни говорили эти типы и какие бы бумаги ни совали мне в нос, я знаю совершенно точно - я не убийца. Никогда ею не была и не буду. А ты спятил, поверив им.
        - Я поверил вовсе не им… я действительно вспомнил.
        - А ты уверен, что это твои воспоминания и нам не промыли мозги в очередной раз? Чтобы я поверила какому-то психу? Да ни в жизнь. Мне требуется кое-что посущественнее его слов.
        - Тебе нужен приказ дяди в погонах, которого ты не раз видела по телевизору?
        - Желательно, чтобы это был сам президент, но и его я пошлю к черту, приди ему охота приказать мне кого-нибудь убить.
        - Что ты предлагаешь? - хмуро спросил Павел.
        - Для начала сбежать.
        - Ничего не выйдет.
        - Откуда такой пессимизм? Ты же крутой парень…
        - Прекрати. Допустим, нам это удастся. Что дальше?
        - Начнем все заново. Потолкуем с ребятами, которые были в клинике. Отыщем Потапова.
        - Нам пора, - взглянув на часы возле касс, заметил Павел. Я усмехнулась, а он добавил: - У них не должно возникнуть подозрений.
        - Хорошо. Смоемся, когда тронется поезд. Для двух бравых агентов выпрыгнуть на ходу - плевое дело.
        - Не понимаю, чему ты радуешься, - вздохнул Павел.
        - Вот тут ты попал пальцем в небо. Я не радуюсь, я здорово злюсь.
        Перед посадкой мы заглянули в туалет. Когда я мыла руки, вошла женщина и замерла рядом, разглядывая себя в зеркале. А я подумала, что, возможно, появилась она здесь неспроста, и поздравила себя с тем, что теперь готова подозревать всех.
        В поезд мы сели за три минуты до отправления. Плацкарт, две нижние полки. Могли бы на купе раскошелиться, впрочем, в этом случае следить за нами было бы куда сложнее. За окном мелькали дома, потом пошли садовые участки, поезд набирал скорость. Нашими соседями оказались двое мужчин, один сразу же занял свою полку, закинул руки за голову и вроде бы задремал. Второй устроился рядом с Павлом и поглядывал на меня с хитрецой.
        - Как зовут красивую девушку? - подал он голос.
        - Красивая девушка замужем, а муж у нее ревнивый придурок, - буркнул Павел.
        Мужчина крякнул и стал таращиться по сторонам, потеряв ко мне интерес.
        - Как думаешь, ресторан уже работает? - спросила я Павла.
        - Можно проверить.
        Мы направились в тамбур, прихватив с собой вещи. Никто за нами не пошел и даже взглядом не проводил. Тамбур был пуст, что я сочла везением. Поезд двигался по мосту, потом начал подниматься в гору. Павел достал из рюкзака обломок швабры и заблокировал дверь в наш вагон.
        - А ты предусмотрительный, - улыбнулась я.
        - Ага. Позаимствовал в туалете.
        Пока я нервно поглядывала в сторону соседнего вагона, Павел открыл наружную дверь из тамбура, вызвав у меня невольное уважение.
        - Ты прыгнешь? - спросил он с сомнением, откинув ступеньки.
        Отвечать я не стала, он посторонился, пропуская меня, я выбросила сумку и прыгнула. В первое мгновение ни страха, ни боли я не почувствовала. Я точно зависла в воздухе, а потом покатилась по склону, хватаясь за траву руками. По лицу полоснула ветка, я влетела спиной в кусты и замерла. Несколько минут я лежала без движений, прислушиваясь к стуку своего сердца. Попробовала пошевелиться. Руки-ноги целы, голова вроде бы тоже в порядке. На четвереньках я выбралась из кустов и огляделась. Павел, размахивая руками, бежал мне навстречу.
        - Как ты? - спросил он, приблизившись.
        - Нормально. Такое чувство, что в свободное время я только и делала, что прыгала с поезда. Надо сумку найти.
        - Надо поскорей убираться отсюда, - недовольно сказал он.
        Поезд стремительно удалялся по прямой как стрела дороге. Мы развернулись и пошли вдоль насыпи. Сумку я увидела сразу, Павел подхватил ее и зашагал быстрее.
        - Придется идти через мост, - сказал он. - Или делать большой крюк.
        Я пожала плечами. Железнодорожный мост не предназначен для пеших прогулок, но какое-то подобие тротуара здесь все-таки было. Оставалось надеяться, что мы минуем мост до того, как появится очередной поезд. Я шла впереди, Павел сзади. До конца моста оставалось с десяток метров, когда я почувствовала беспокойство, едва различимый сигнал тревоги. Я резко повернулась и замерла с открытым ртом. Павел был в нескольких шагах от меня: взгляд исподлобья, в вытянутой руке пистолет.
        - Ты… - ошалело начала я, не понимая, что происходит. И в этот момент грохнул выстрел. Меня швырнуло на ограждение моста, Павел сделал шаг и выстрелил еще дважды. Я закричала, чувствуя, как меня от удара подбросило вверх, и стала заваливаться на спину. Кувырок и огненный вихрь.
        Очнулась я с ощущением странной легкости. Я как будто плыла по гладкой поверхности воды, и неторопливый поток уносил меня все дальше и дальше. «Река», - пришла догадка. Мост через реку, я лечу вниз. Но как же… Я слабо шевельнула рукой, она уперлась во что-то мягкое, я открыла глаза, но в первое мгновение ничего не увидела, глубоко вздохнула и попыталась понять, сон это или все происходит в реальности. Глаза начали привыкать к темноте. Серый контур окна, в следующий момент рядом с моим ухом что-то щелкнуло и вспыхнул свет. «Фонарь», - догадалась я. Так и есть. Комната с бревенчатыми стенами, потолок из широких досок. Кровать. Я повернула голову и в трех шагах от себя увидела темный силуэт. Мужчина, высокий. «Павел, - мелькнула догадка. - Конечно, Павел. Кто же еще?» Я прыгнула с поезда и, должно быть, здорово тюкнулась головой, и все остальное: мост, пистолет в его руке, выстрелы - мне просто привиделось. Я вздохнула с облегчением, но тут мужчина сделал шаг, оказался в круге света, и стало ясно: это вовсе не Павел. Он поставил фонарь на прикроватную тумбочку, пододвинул ногой стул и сел в
изголовье. Теперь я хорошо видела его лицо. Красивое. И какое-то неправильное. Все из острых углов, асимметричное, но мне оно все равно показалось красивым. Может, из-за его улыбки. Улыбка была немного грустной, и я решила, что это очередной сон, но тут незнакомец произнес:
        - Привет. - И коснулся рукой моих губ. Пальцы у него были горячие, я чувствовала их на губах и поняла: никакой это не сон.
        Я замерла, только сейчас сообразив, что лежу совершенно голая, прикрытая одеялом. На левом плече тугая повязка. Значит, все было в действительности: мост, выстрелы… Где я?
        - Ты кто? - спросила я, резко отстраняясь.
        Улыбка исчезла с его лица. Он нахмурился и молча смотрел на меня, о чем-то размышляя.
        - Ты кто? - повторила я, срываясь на крик.
        - Успокойся. Я не сделаю тебе ничего плохого. Сейчас тебе надо уснуть. А потом поговорим.
        - Где я? Что с Павлом? Кто ты такой, черт возьми?
        - Тихо, тихо, - шепнул он, склоняясь ко мне, и совсем рядом я увидела его глаза. В свете фонаря они отливали золотом. Черная точка зрачка. - Все хорошо, - сказал он, и я как-то вдруг успокоилась.
        Когда я вновь пришла в себя, комнату заливал солнечный свет. Приподнявшись, я потерла глаза. Рука не беспокоила, хотя тугая повязка сковывала движения. Я не спеша огляделась. Комната была небольшая, кровать, две тумбочки, узкий диванчик, на нем лежали подушка и свернутый плед. В углу валялся раскрытый рюкзак, рядом с ним ворох одежды. Мужской. Откинув одеяло, я осторожно встала и тут вспомнила, что спала в чем мать родила. На цыпочках прошла к рюкзаку, взяла футболку и поспешила одеться. Футболка была мне почти до колен, короткие рукава смешно топорщились. Я заглянула в открытую дверь. Там оказалась кухня. У плиты спиной ко мне стоял хозяин дома и что-то помешивал в кастрюльке.
        - Эй, - окликнула я.
        Он не оглянулся. Я прошлепала в кухню, встала рядом и вновь позвала:
        - Эй.
        Он резко повернул голову.
        - Привет, - сказал тихо и улыбнулся.
        Теперь, при свете дня, я могла его как следует рассмотреть. Темные волосы падают на лоб, глаза светло-карие, чуть раскосые. Короткий прямой нос, тяжелый подбородок. Я настороженно приглядывалась к нему, чувствуя едва уловимый запах опасности, и вместе с тем… тревогу постепенно сменял покой, как будто я твердо знала: рядом с ним мне ничего не грозит. Довольно странно, учитывая тот факт, что я о нем знать ничего не знала.
        - Проснулась? - спросил он.
        - Не уверена, - буркнула я.
        Он засмеялся.
        - Сейчас будем завтракать. - Мужчина повернулся к плите, а я, решив не церемониться, опять спросила:
        - Ты кто?
        Он не обратил на вопрос внимания.
        - Не хочешь отвечать? - Я схватила его за руку.
        Он повернулся, посмотрел с недоумением.
        - Садись за стол, все будет готово через пять минут.
        Слова он произносил как-то странно. Я подошла к столу возле окна, продолжая за ним наблюдать.
        - Что будет на завтрак?
        Он повернул голову, вроде бы не зная, что ответить.
        - Говори, пожалуйста, громче, - помедлив, произнес он. - У меня контузия. Я плохо слышу.
        - Контузия?
        - Да.
        - Как это случилось? Ты был на войне?
        - Нет, - покачал он головой и добавил: - Это неинтересно.
        - Тебе или мне?
        Он то ли не услышал, то ли предпочел сделать вид, что не слышит. Через пять минут мы сидели за столом друг напротив друга и ели кашу.
        - Меня зовут Марина, - сказала я.
        Он кивнул.
        Подождав и ничего не дождавшись, я спросила:
        - А у тебя имя есть?
        Он пожал плечами.
        - Что, нет у тебя имени? - усмехнулась я.
        - Подойдет любое. Зови Алексеем. Нравится?
        - Каша или имя?
        - Имя.
        - Главное, чтобы оно тебе нравилось. Откуда ты взялся?
        Он вновь пожал плечами. Я треснула ложкой по столу в крайней досаде.
        - Отвечай.
        И тут же пожалела об этом. Не стоило на него кричать. Не потому, что, разозлившись, он одним движением руки мог свернуть мне шею, просто не стоило.
        - Извини.
        Вновь пожатие плеч.
        - Я помню, как свалилась с моста, а что было дальше?
        Он доел кашу, облизнул ложку и на меня уставился.
        - Я был возле реки. Увидел тебя. Ты лежала в воде, раскинув руки. Тебя сносило течением. Вытащил на берег. Думал, утопленница, оказалось, живая. Принес в дом.
        - Немного странно, не находишь?
        - Что?
        - Все. Нормальный человек вызвал бы врача или милицию. Разве нет?
        - Пули прошли по касательной, ключица не задета.
        - Ты что, врач?
        - Нет. Но раны всякие видел. Твои не смертельны. Рука поболит немного, и все. Повязки я сам сменю. А что касается милиции… Огнестрельное ранение должно их заинтересовать, я подумал, может, ты вовсе не ищешь свидания с ними. Я правильно подумал?
        - Правильно, - кивнула я. - Это твой дом?
        - Мой.
        - Что здесь: поселок?
        - Просто дом. Тут рыбалка хорошая.
        - И ты здесь живешь?
        Он пожал плечами.
        - И что ты делаешь, когда не ловишь рыбу?
        - Ничего.
        - Не хочешь отвечать на мои вопросы? - вздохнула я.
        - Я не знаю, что ответить, - мягко произнес он.
        - Как это не знаешь? Чудеса. На вопросы не отвечаешь и сам ни о чем не спрашиваешь. У тебя что ни день, то несостоявшиеся утопленницы в гостях?
        - Мои вопросы могут тебе не понравиться, - помедлив, сказал он. - Но если ты захочешь рассказать свою историю, я выслушаю. Кто такой Павел?
        - Сукин сын, который в меня стрелял, - ответила я со вздохом.
        - Почему?
        - Вот это я и собираюсь выяснить.
        - Он твой любовник? - Алексей поспешно отвел глаза, точно жалея о своем вопросе.
        - Нет. Я думала, друг. Зря думала.
        - И теперь ты хочешь его найти?
        - Еще бы мне не хотеть. Найду и заставлю ответить, что за чертовщина происходит.
        - Мы его найдем, - кивнул он, похоже ничуть в этом не сомневаясь.
        - Мы?
        Он пожал плечами.
        - У тебя что, своих дел нет?
        - Нет.
        Мы некоторое время таращились друг на друга.
        - Послушай, у меня полно неприятностей, связываться со мной - плохая идея… Ты мне помог, и я тебе очень благодарна, но…
        - Неприятностями меня не удивишь, - заявил он.
        - Так ты здесь прячешься? - догадалась я. - От кого? От милиции?
        - И от них тоже.
        - Ничего себе… А ты не мог бы рассказать вкратце… - Я опять вздохнула, посмотрев на него повнимательнее. - Вижу, что не мог бы. Но если ты прячешься, как мы… то есть я хотела сказать, тебе не стоит покидать свое убежище.
        - Не беспокойся.
        - Ага, - кивнула я. - Чего это я, в самом деле…
        - Я нашел тебя.
        - В каком смысле? Однажды в моей жизни уже появился тип, который говорил то же самое. Кончилось это стрельбой на мосту.
        - Я не очень хороший человек, - подбирая слова, заговорил Алексей. - От этого мои неприятности. Еще неделю назад я думал: зачем я прячусь, зачем цепляюсь за жизнь? И вдруг появилась ты. Дураку ясно, это не просто так.
        - А как? - моргнув, буркнула я.
        - Это шанс. Мой. И твой тоже. Тебе не надо меня бояться. И подозревать не надо.
        - А если бы ты выловил толстую тетку лет пятидесяти? - хмыкнула я. - И тогда бы считал, что это твой шанс?
        - Я выловил тебя, - спокойно ответил он. - И я на твоей стороне.
        Странное дело, но я ему поверила. И даже не особенно удивилась. Как будто именно так и должно было быть. А потом почувствовала беспокойство и, заглянув в его глаза, произнесла, точно помимо воли:
        - Я видела тебя во сне.
        - Во сне? - переспросил он.
        - Конечно. Ведь раньше мы не встречались. Или встречались? - насторожилась я.
        Он пожал плечами. Этот жест успел уже стать привычным.
        Я мыла посуду, то и дело поглядывая в окно. Алексей покинул кухню, и я, закончив уборку, вышла на крыльцо. Огляделась с интересом. Дом стоял на опушке леса, вниз к реке вела тропинка. По ней я и отправилась. Река в этом месте делала плавный поворот, у кромки воды поблескивал на солнце речной песок. Тихое, пустынное место. Мост отсюда не видно. Я устроилась на траве, вытянув ноги, и смотрела на воду. Не знаю, как долго я сидела, наблюдая за течением, но вдруг услышала шаги за своей спиной. Повернулась и увидела Алексея. Он молча сел рядом.
        - Мост там? - кивнула я направо.
        - В другой стороне, - ответил он.
        - Интересно, - хмыкнула я, - как ты мог выловить меня здесь, если течение…
        Он не дал мне договорить:
        - В тот день я рыбачил с той стороны моста.
        - Да? Подожди… в тот день? Ведь это было вчера?
        - Неделю назад, - ответил он.
        - Ты шутишь? - не поверила я.
        - Вовсе нет.
        - Я неделю была без сознания?
        - Ну да. Шок, потеря крови. Такое бывает.

«Разумеется, - хотелось сказать мне. - Подобрал в реке девицу, она неделю лежит без сознания, а он, вместо того чтобы отвезти ее к врачу… впрочем, если он прячется, то, скорее всего, в город не отправился из предосторожности. А если б я, не приходя в сознание, скончалась, он вполне мог бросить мой хладный труп в реку, рыбок кормить. Особенным человеколюбием он не отличается. Хоть и говорит, что я - его шанс. Видимо, тогда он в этом был не уверен и рассудил: если я выживу, значит, это судьба, ну а если нет…» Я покосилась на него, прикидывая, верны ли мои догадки.
        - Рана пустяковая, - словно в ответ на мои невысказанные мысли, заявил он. - Тебе просто нужно было время…
        - Я так и подумала, - кивнула я. И только в тот момент обратила внимание, что одет он в костюмные брюки и белую рубашку. На ногах туфли. Для любителя ночной рыбалки одежда самая неподходящая. Верхние пуговицы рубашки были расстегнуты. Кое-что привлекло мое внимание, я довольно нахально распахнула рубашку на его груди и присвистнула. Жуткого вида шрамы через всю грудь, точно огромный зверь достал его лапой.
        - Ты что, на медведя с рогатиной ходил? - спросила я.
        - Возился как-то с собакой по пьяному делу.
        - Какой породы собачка?
        - Я не интересовался.
        - Ясно. - Ничего мне ясно не было. Тип, что сидел рядом со мной, вызывал подозрения и вполне понятную тревогу, однако вопреки всякой логике рядом с ним я чувствовала себя в безопасности. Это было необъяснимо и оттого действовало на нервы. Я поднялась и спросила как можно спокойнее: - Где моя одежда?
        - В доме, - пожал он плечами.
        - Спасибо тебе, - с некоторым облегчением сказала я. - Мне пора.
        - Как ты собираешься искать своего Павла?
        - Пока не знаю.
        - Давай подумаем.
        - Слушай, я тебе очень благодарна, но…
        - Я поеду с тобой, - заявил он.
        - Занимайся своими делами, - не выдержала я.
        - У меня нет своих дел. Так что займемся твоими.
        Я размышляла: нравится мне его настойчивость или нет? Учитывая недавний опыт, она должна была меня насторожить, но, странное дело, вместо того чтобы поспешно удалиться, я вновь опустилась на траву и даже придвинулась к Алексею поближе. Теперь я чувствовала его плечо, и это вселяло уверенность, будто какой-то всезнайка шепнул мне: «Теперь тебе бояться нечего».
        - Я чокнутая, - с печалью подумала я и не сразу поняла, что произнесла это вслух.
        - Нет, - ответил он совершенно серьезно, внимательно глядя на меня.
        - Тебе хорошо говорить… Жила спокойно и вдруг в один прекрасный день узнала, что я - это вовсе не я. - Я наблюдала за его физиономией, но если мои слова его и заинтересовали, то выражение лица осталось прежним. Подавив обиду, я довольно подробно рассказала ему о событиях последних дней. Он ни разу не перебил меня и не задал ни одного вопроса. Слушал, кивая, и пару раз вздохнул. - Как тебе моя история? - закончив, спросила я.
        - Проще всего начать с психушки, - пожевав травинку, ответил он. - Хотя, вполне возможно, мы зря потратим время.
        - Ты… тебе эта история не показалась странной? - с удивлением спросила я.
        - Чего только на свете не бывает, - в очередной раз пожал он плечами.
        - Если честно, сейчас мне кажется, что самая большая странность - это ты, то есть, я хотела сказать, встреча с тобой.
        - Не вижу ничего странного.
        - Наверное, мы смотрим на мир по-разному, - съязвила я и тут же почувствовала досаду на свою резкость.
        - Хочешь поехать сейчас?
        - У тебя есть машина?
        - Есть. - Он поднялся, протянул руку и помог мне встать.
        Мы побрели к дому, Алексей шел впереди, я его разглядывала, поражаясь, с какой легкостью, даже изяществом он двигается, хотя парнем он был рослым и весил никак не меньше ста килограммов. Мысли мои судорожно метались от подозрений (кого мне в очередной раз бог послал) до сумасшедшей радости, объяснения которой я не находила. Может, я просто боюсь остаться одна, оттого его присутствие и вызывает щенячий восторг?
        - Алексей, - позвала я.
        Он продолжал шагать, не поворачивая головы.
        - Алексей, - громче повторила я, но он не услышал.
        Я припустилась бегом, схватила его за руку, заглянула в глаза. Он ответил удивленным взглядом.
        - Ты ничего не слышишь, - сообразила я. - Читаешь по губам.
        Он молча кивнул. Я протянула руки, обхватила ладонями его голову, для этого мне пришлось подняться на носки, он наклонился вперед, чтобы мне было удобнее. Мы стояли, замерев и глядя в глаза друг другу. Неизвестно чего испугавшись, я отдернула руки и отступила на шаг. Он повел плечами и вновь замер, будто прислушиваясь.
        - Спасибо, - сказал тихо.
        - Что? - растерялась я.
        - Спасибо, - повторил он, теперь голос его звучал немного иначе. Пока я хлопала глазами, он направился к дому.
        - Эй, - буркнула я ему вдогонку, он повернулся. - Ты слышишь или нет? - разозлилась я.
        - Теперь слышу.
        - Что ты мне голову морочишь? Минуту назад ты ничего не слышал, и вдруг…
        - Успокойся, - мягко произнес он. - Такое бывает.
        - Что бывает?
        - Контузия. Я то слышу, то нет.
        - Почему ты сказал «спасибо»?
        - Ты ведь хотела мне помочь?
        - Но я не могла, в самом деле… Вот черт, - покачала я головой и припустилась по тропинке.
        Обогнув дом, я увидела навес, пристроенный к его торцу. Под навесом стоял черный
«БМВ».
        - На рыбалку куда удобней ездить на джипе, - заметила я.
        Алексей не счел нужным ответить.
        Мои вещи висели в шкафу в гостиной. Футболка, правда, отсутствовала, пришлось оставить ту, в которой я была в настоящий момент. Я быстро переоделась, поглядывая через открытую дверь на кухню, где Алексей сидел возле окна. Когда я через пару минут появилась, он молча поднялся, зашел в спальню, откуда вернулся с пиджаком в руке, и мы направились к двери. Он запер ее на навесной замок, ключ сунул под нижнюю ступеньку лестницы.
        - Воров не боишься? - зачем-то спросила я.
        - Нет.
        Вздохнув, я побрела к машине.

…Возле психиатрической больницы мы оказались часов в двенадцать, потратив на дорогу до города больше получаса. Мрачное здание из красного кирпича, несколько пристроек. Припарковавшись неподалеку, мы направились к калитке. С той стороны ограды бродил со скучающим видом охранник. Угадав наши намерения, он подошел и распахнул калитку.
        - Посещение больных с 17 до 19, - заявил он без всякого выражения.
        - Мы бы хотели поговорить с лечащим врачом.
        - Первый корпус, - кивнул он, рукой указывая направление.
        Вскоре мы уже входили в здание с решетками на окнах. Длинный коридор, двери кабинетов, тишина. Я разглядывала таблички на дверях, когда в коридоре появился тучный дядька в белом халате. Он шел, засунув руки в карманы и что-то насвистывая. Заметив нас, вежливо поинтересовался:
        - Кого ищете, молодые люди?
        - Потапова Виктора Юрьевича, - ответила я с улыбкой.
        - Вот как? И кто у нас Потапов?
        - Он у вас врач.
        - Он в самом деле врач или так считает?
        Я было решила, что дядька из пациентов, но на всякий случай ответила:
        - Он лечащий врач моего друга.
        - А вы ничего не путаете, милая девушка? Я главврач данного учреждения и с уверенностью могу вам сказать, что сотрудника с такой фамилией у нас нет.
        - А вы действительно главврач? - нахмурилась я.
        Он засмеялся:
        - Действительно. Прошу в мой кабинет, - развернувшись на каблуках, он пошел по коридору, и мы отправились за ним. Путешествие было коротким, возле двери с табличкой «Главврач Мамлюк С.Г.» он остановился, достал ключ, отпер кабинет и, распахнув дверь, сказал: - Прошу. - Пропустив нас вперед и кивнув на кресла, Мамлюк С.Г. устроился за столом, сцепил пальцы замком и с интересом на нас поглядывал.
        - Мой друг четыре месяца лежал в вашей больнице. Возможно, я что-то путаю, но мне казалось, что фамилия его лечащего врача Потапов.
        - Ага, - кивнул дядька. - А фамилия пациента?
        Я вздохнула:
        - Он не помнил своей фамилии. Давайте я кое-что объясню, чтобы было понятно.
        - Слушаю вас внимательно.
        - Несколько дней назад я познакомилась с молодым человеком. Он выглядел несколько необычно, стоял посреди улицы, как будто что-то потерял. Я решила, что он нуждается в помощи, подошла и… и мы разговорились. Четыре месяца назад его подобрали на вокзале, он ничего не мог о себе сообщить, за исключением имени. Павел, так его зовут. Все это время он находился в вашей больнице. Лечение не принесло результатов, он так ничего и не вспомнил. Его история произвела на меня впечатление, вот я и решила узнать, как его дела.
        - Похвально, - кивнул Мамлюк. - О Потапове вам тоже он рассказал?
        - Да.
        - Что ж. В настоящий момент в больнице пятьдесят два пациента, и это, боюсь, незначительная часть тех жителей нашего города, кто мог бы по праву здесь находиться.
        - И как я должна это понимать?
        Дядька пожал плечами:
        - Похоже, что вас попросту разыграли.
        - А у вас случайно нет причины держать этот случай в секрете? - невинно поинтересовалась я.
        - Милая девушка, у нас обычная психиатрическая больница, списки больных висят у входа во второй корпус, можете ознакомиться. Возле первого кабинета доска дежурств, там имена всех наших сотрудников, Потапова среди них вы не найдете. Более того, в нашем городе нет психиатра с такой фамилией, я бы о нем знал. Вот и все.
        - А Интернет у вас есть? После разговора с Павлом я нашла его фотографию на сайте с просьбой ко всем, кто может, сообщить о нем любые сведения… Там был указан адрес вашей больницы, - со вздохом закончила я.
        - Интернет, - покачал головой Мамлюк. - Чего только там не найдешь.
        - Что ж, выходит, меня действительно разыграли.
        - Но это не повод относиться к людям с недоверием, - глубокомысленно изрек хозяин кабинета.
        - Разумеется.
        Я собралась уходить, но тут он сделал знак рукой, поднял трубку телефона, стоявшего на столе, и набрал номер.
        - Людмила Гавриловна, зайдите ко мне на минуточку. - Вскоре в кабинете появилась молодая женщина с круглым добродушным лицом, сплошь усеянным веснушками. Достаточно было взглянуть на нее, и губы сами собой раздвигались в улыбке. - Людмила Гавриловна, - начал Мамлюк, предложив ей присесть. - Вот эта красивая девушка поведала мне забавную историю. Некий Павел… - тут он коротко пересказал то, что от меня услышал. И спросил с улыбкой: - Никого из наших не напоминает?
        Она задумалась, после чего покачала головой:
        - Нет. А как выглядел этот Павел?
        - Лет тридцати с небольшим, высокий, темные волосы… - на подробное описание у меня ушло минуты три. - Одет был в клетчатую рубашку и джинсы.
        - Нет, - вновь сказала женщина. - Подождите-ка, - вдруг оживилась она. - Примерно неделю назад приходил мужчина и тоже спрашивал Павла, который якобы лежит у нас в больнице. Да-да, именно так. Сказал, что видел фотографию в Интернете, его родственник исчез полгода назад, а на фотографии был человек, на него похожий, вот он и приехал. Я еще очень удивилась, когда Лидия Михайловна мне все это рассказала: с тем мужчиной она беседовала.
        - Странно, - покачал головой Мамлюк, впервые за все время нашего разговора перестав улыбаться.
        - Да уж… Тот мужчина тщательно изучил списки больных и даже разговаривал с санитаром после смены, Лидия Михайловна видела в окно, как он болтался возле ворот. Она хотела предупредить охрану, но мужчина к тому моменту куда-то исчез. Санитар, Олег Лабин, сказал ей, что его тоже расспрашивали, показывали фотографию.
        - Поразительно. Почему вы мне не доложили?
        Людмила Гавриловна пожала плечами:
        - Но ведь ничего особенного не произошло…
        Судя по всему, оба были здорово озадачены, мне и в голову не приходило сомневаться в их словах. Мы спешно простились с врачами и покинули кабинет. Оказавшись на улице, я огляделась. Охранник со скучающим видом по-прежнему прогуливался у ворот. Пользуясь тем, что он не обращает на нас внимания, я направилась в противоположную сторону, Алексей молча следовал за мной.
        Первый и второй корпуса были соединены переходом на уровне второго этажа, но не это меня заинтересовало, а еще одна калитка в заборе. Поравнявшись с ней, я убедилась, что запирается она на простую щеколду. Распахнула калитку и очутилась в переулке. Отсюда до соседней улицы было всего-то несколько метров. Приди мне охота следить за Павлом, я бы могла убедиться, что он вошел на территорию больницы, а ему ничего не стоило покинуть ее через эту калитку, сделав вид, что направляется в соседний корпус. Теперь звонок Потапова с просьбой о встрече я объясняла просто. Ни он, ни Павел не хотели, чтобы я здесь появилась, а так бы, скорее всего, и было, не позвони он мне тогда. И внезапный отъезд Потапова в Москву связан был с моим намерением еще раз с ним встретиться. Павел предупредил его о моем интересе. Звонок… Я сбилась с шага, Алексей, идущий рядом, выжидательно смотрел на меня.
        - Павел звонил из моей квартиры, - пробормотала я. - По домашнему телефону. Почему по домашнему?
        - Звони он по мобильному, ты могла бы проверить звонок, - пожал Алексей плечами. - Это самое простое объяснение.
        - Он мог стереть запись о звонке.
        - А если бы не успел?
        - Он сказал мне, что звонил в больницу.
        - Тогда стоит узнать, кому он звонил на самом деле.
        - Как? Городские звонки вряд ли фиксируются. Но если он звонил в другой город, то должен был знать, что я получу квитанцию на оплату…
        - Он был уверен, что получить ее ты не успеешь.
        - Какое сегодня число? - быстро спросила я.
        - Третье.
        - Едем на телефонную станцию. Попрошу счет под предлогом, что уезжаю в отпуск и тороплюсь расплатиться.
        Сделав приличный крюк, мы вернулись к машине. Прежде чем отправиться на телефонную станцию, я решила заглянуть домой, вдруг квитанцию уже принесли. Учитывая, что мои предполагаемые враги считают меня погибшей, я не думала, что риск слишком велик. Только возле почтового ящика я вспомнила, что у меня нет ключей.
        - Придется ломать замок, - сказала я, взглянув на Алексея.
        - Без надобности, - ответил он и протянул мне ключи. - Они были в кармане твоих джинсов.
        Это вызвало у меня недоумение. Мобильный мне люди Геннадия Андреевича точно не вернули, а вот ключи… черт, не помню.
        Почтовый ящик оказался пуст. Я подбросила ключи на ладони и предложила:
        - Давай зайдем в квартиру.
        В этом не было никакого смысла, но мне вдруг очень захотелось оказаться в привычной обстановке.
        Квартира встретила нас гулкой тишиной. Судя по нервно вспыхивающему огоньку на телефоне, меня ожидали сообщения на автоответчике. Нажав кнопку, я услышала голос: «Марина Геннадьевна, моя фамилия Савушкин, Савушкин Глеб Григорьевич. Я следователь городского следственного комитета. Хотел бы задать вам несколько вопросов по поводу вашей подруги Илларионовой Ирины Витальевны. Позвоните мне по номеру…»
        Прослушав сообщение еще раз, я записала номер и фамилию следователя на клочке бумаги. Потом прошлась по квартире и вдруг подумала: к черту Павла. Позвоню Савушкину, и пусть он его ищет. Или кто-то другой. Чувствуя, как подбирается непрошеная тоска, я поспешила к выходу. Алексей все это время стоял возле двери и выглядел человеком, которому все равно, что делать: искать Павла или здесь остаться.
        - Идем, - позвала я.
        Через двадцать минут мы уже были на телефонной станции. Не очень-то я была уверена, что мне повезет, и все же… Подойдя к ближайшему окошку, за которым сидела девушка в белой блузке, я изложила ей свою просьбу и тут же получила квитанцию. Междугородной связью я никогда не пользовалась по той простой причине, что мне некому было звонить. Но один звонок все-таки был.
        - Все в порядке? - спросила девушка, наблюдая за мной.
        - Да, спасибо. Вы не подскажете, что это за город? - Я продиктовала код.
        - Секундочку…
        Она назвала город, а я перевела взгляд на Алексея, который стоял рядом.
        - Повезло, - равнодушно заметил он. - Теперь у тебя есть номер, - по дороге к машине сказал он. - Что дальше?
        - Этот город в двухстах километрах отсюда. Кому Павел мог звонить?
        - Прокатимся и узнаем.
        - Ты поедешь со мной? - удивилась я.
        - Конечно. Через пару часов будем на месте.
        - Тебе совершенно необязательно… - под его взглядом я замолчала.
        Он распахнул дверь машины и помог мне сесть, такая предупредительность слегка удивляла в парне с его внешностью. Впрочем, не только это.
        Он включил навигатор, подождал, когда компьютер проложит маршрут, и тронулся с места.
        - Что ты будешь делать, когда найдешь Павла? - спросил он некстати.
        - Давай сначала его найдем.
        - Извини, - привычно пожал он плечами.
        - За что?
        - За излишнее любопытство.
        - Ты мне помогаешь, и вопросы задавать вполне естественно.
        - Да? Ты ищешь его, чтобы узнать, что происходит, или есть еще причина?
        - Теряюсь в догадках, что это может быть.
        - Желание еще раз его увидеть.
        - Желание очень сильное, - хмыкнула я.
        - Он ведь нравился тебе?
        - В том смысле, который ты, должно быть, имеешь в виду, нет, - ответила я и с удивлением поняла, что ничуть не сомневаюсь в правдивости своих слов. А ведь как минимум дважды была не прочь заняться с ним любовью.
        Мы немного помолчали. Судя по всему, Алексей к разговорам не тяготел. Правда, время от времени смотрел на меня и улыбался.
        - Не хочешь рассказать о себе? - не выдержала я, не очень-то надеясь, что он и впрямь начнет рассказывать.
        - Главное ты знаешь, - ответил он.
        - Ничего я не знаю, - фыркнула я. - Остается лишь гадать, с какой стати я тебе доверяю.
        - И правильно делаешь. Видишь ли, - помолчав, продолжил он. - Врать мне совершенно не хочется, а правда тебе вряд ли понравится. То есть приди мне в голову сказать правду, ты обзовешь меня лжецом, и это в лучшем случае. Так что разумнее всего помалкивать, что я и делаю.
        - Умеют же некоторые заинтриговать, - покачала я головой.
        - Помни главное - я на твоей стороне.
        - Ага. Признание «расслабься, я хороший» очень впечатляет, но хотелось бы услышать что-то посущественнее.
        Он засмеялся, а мне ничего не оставалось, как улыбнуться в ответ. И теряться в догадках. Несуразность происходящего попеременно вызывала у меня то гнев, то удивление. Вместо того чтобы подозревать Алексея во всех смертных грехах, что было бы вполне логично, мне вдруг очень захотелось прижаться к нему покрепче, выбросив из головы все тревожные мысли. Самое невероятное, я так и сделала. Придвинулась и устроила голову на его плече, что было воспринято им крайне благосклонно. Он поцеловал меня куда-то в подбородок, не теряя из вида дорогу, и довольно долго сидел, не меняя позы и не желая меня беспокоить.
        Водителем он оказался рисковым, хотя управлял машиной очень ловко, я бы сказала, виртуозно, и менее чем через два часа мы были в пункте назначения. В этом городе мне бывать не доводилось, и теперь я разглядывала дома за окном. Увидев указатель «Центр», Алексей притормозил.
        - Есть идеи? - спросил он, поворачиваясь ко мне.
        - Самый простой способ отыскать абонента по номеру - Интернет.
        Он кивнул и указал на здание со скромной вывеской «Интернет-кафе». В этот час народу там было немного, что меня порадовало. Я устроилась возле компьютера, Алексей занял стул по соседству. Через несколько минут я уже знала, кому принадлежал телефонный номер, - Омельченко Ларисе Олеговне. Адрес: проспект Космонавтов, д. 13, кв. 5. Я с недоумением смотрела на монитор. Появление некой Ларисы в схему не укладывалось, я-то была уверена, что Павел звонил своим хозяевам.
        - Что ж, навестим барышню? - подал голос Алексей.
        - Отчего непременно «барышню», может, ей лет семьдесят?
        - Вряд ли.
        - Это почему?
        - Он звонил ей после того, как вас сцапали лихие ребята. К тебе у них претензий не было, я правильно понял? А к нему были, и весьма существенные. Павел утверждал, что ничего не помнит, но теперь в это верится с трудом. И при первой возможности он поспешил предупредить человека, который был ему дорог. Хотя, может, нет вовсе никакой Ларисы и этот телефон использовался как запасной вариант связи. Через несколько минут мы об этом узнаем.
        Вернувшись в машину, он вновь проложил маршрут по навигатору, и мы поехали на проспект Космонавтов. Он оказался в спальном районе с типовой застройкой. Такие районы есть во всех крупных российских городах, очень скоро у меня возникло чувство, что я никуда не уезжала из города, где жила.
        - Тринадцатый дом, - кивнул Алексей на девятиэтажку в форме подковы. - Теперь надо решить, что мы делаем дальше.
        - Познакомимся с хозяйкой.
        - Они уверены, что ты погибла, по крайней мере, я на это рассчитываю. Может, не стоит их разочаровывать? В квартиру я поднимусь один. Если хозяйка там, я вытрясу из нее все, что она знает.
        В последнем утверждении я не сомневалась и хмуро посмотрела на Алексея. Запах опасности, резкий, настойчивый, вызвал у меня нервную дрожь.
        - А если женщина ни при чем? - буркнула я. - Давай для начала просто с ней поговорим.
        - Как скажешь, моя госпожа, - улыбнулся он. Это отдавало издевательством, но я решила не реагировать, в конце концов, есть дела поважнее.
        Оставив машину возле магазина «Продукты», мы отправились во двор. Возле первого подъезда сидели две женщины и довольно громко разговаривали. Заметив нас, примолкли и с интересом наблюдали, как мы подходим к двери и набираем код домофона. Я набрала его дважды, но ответа не удостоилась.
        - Простите, - Алексей повернулся к старушкам. - Вы живете в этом подъезде?
        - Да, - ответила одна из женщин, с иссиня-черными волосами, больше похожими на парик. - Я из восьмой квартиры, а в чем дело?
        - Соседку свою давно не видели? Омельченко Ларису Олеговну.
        Тетки, как по команде, сложили губы трубочкой, придав лицам задумчивое и одновременно презрительное выражение. Но поразила меня не реакция соседок, а сам Алексей. Что-то в нем неуловимо изменилось. Передо мной по-прежнему стоял мужчина лет тридцати, все в том же дорогом костюме и рубашке с расстегнутым воротом, но теперь весь его облик вызывал доверие, так и хотелось, не раздумывая, поведать ему всевозможные тайны, а если таковых не окажется, горько пожалеть об этом, вдруг он, не дай бог, подумает, что ему не захотели помочь. Тетки вытянули шеи, глядя на него во все глаза, а Алексей добавил:
        - Мы из милиции.
        Данное утверждение никаких сомнений у них не вызвало, и документ, подтверждающий его слова, им не понадобился. Более того, приди ему охота предложить старухам на документы взглянуть, они, скорее всего, замахали бы руками: как можно, мол, подозревать их в таком недоверии.
        - Она утром уехала, - торопливо заговорила первая, вторая утвердительно кивнула.
        - Вместе с мальчонкой. Такси вызвали, поехали на дачу. Дом у нее недалеко от города, деревня называется Лунино. А что случилось-то? Опять ее непутевый муженек натворил чего?
        - Вот о нем мы, собственно, и хотели поговорить, - понизив голос, сообщил Алексей и непонятно как очутился на скамейке между тетками. Те охотно подвинулись и, развернувшись в его сторону, заговорили наперебой, так что он только успевал головой вертеть. Я в этом ансамбле явно была лишней и, пристроившись на краю скамейки, предпочла помалкивать.
        - Да что о нем скажешь? Непутевый парень.
        - Нигде не работает, а денег куры не клюют.
        - Откуда деньгам взяться, если не работает?!
        - И друзья у него все как есть жулики.
        - Уж сколько слез Лариса с ним пролила. Я, бывает, ей помогаю, когда мальчишка приболеет, сижу с ним. Ей ведь работать надо. Папаша машины каждый год меняет, а чтоб ей лишних денег дать - ни-ни… Хотя, если по правде, денег его она и не возьмет. Потому что догадывается, откуда они берутся. Билась она с ним, билась, но и ее терпение лопнуло, уж года два как они развелись. Ей бы надо свою жизнь устраивать, но, видно, любит она его. Конечно, мужчина он видный, не пьяница там какой-нибудь, но ведь иногда подумаешь-подумаешь да и решишь: уж лучше б пил, чем такое…
        - Часто он здесь появляется?
        - Какое там… с весны его не видела ни разу. Зато две недели назад я к ней по-соседски зашла, а она вся в слезах и вещи собирает. Я спрашиваю, что случилось, а она только головой трясет. Еще просила сказать, если кто спрашивать будет, что она к тетке в Нижний уехала, приболела тетка. Только никакой тетки у нее нет, никогда я о ней не слышала. Сама Лариса из Сибири, училась здесь в институте, а вся родня там.
        - Значит, две недели назад она куда-то уезжала? - спросил Алексей. - А когда вернулась?
        - Позавчера. Я с собакой гуляла, поздно. Смотрю, у нее свет горит, я и пошла проверить. А она задумчивая такая. Спрашиваю, тетка как, а она в ответ
«нормально», но говорит неохотно. Ну, я надоедать не стала…
        - А ведь он приезжал на днях, - вдруг заявила вторая женщина. - Точно. Его машина во дворе стояла. Должно быть, опять ее обхаживает, вот она на дачу и подалась.
        - А где живет ее муж?
        - Кто ж его знает? Квартиру эту он купил, когда у них Павлик родился. А развелись, ушел, квартиру ей оставил. И платит за нее он сам, это я точно знаю, Лариса мне говорила. Мальчишка - вылитый отец, в честь него и назвали. А после развода она свою фамилию взяла, девичью, а Павлик по отцу Самсонов.
        - Когда Лариса была в отъезде, ее никто не спрашивал?
        - Болтался тут один, сказал, с работы. Какое там, рожа совершенно бандитская. Я еще тогда подумала, должно быть, Павла дружки ищут. Один раз такое уж было, еще до развода. Понаехали какие-то, тоже его искали. Ларисе пришлось с ребенком к родителям уезжать. А муженек ее где-то прятался. Потом вроде все утряслось, она вернулась, и он вскоре появился.
        - Дом в деревне ей принадлежит?
        - Павел купил его в прошлом году, чтоб ей было куда по выходным с мальчонкой ездить. Но оформлен на нее. - Тетки дружно вздохнули и уставились на Алексея.
        - Вы нам очень помогли, - заявил он, и улыбки озарили их лица. Он поднялся, сказал «спасибо» и, кивнув мне, направился со двора. - Все сходится, Павел Самсонов, скорее всего, именно тот, кого мы ищем, - сказал Алексей, помогая мне сесть в машину.
        - Да у тебя талант, - хмыкнула я. - Сомневаюсь, что я смогла бы их так разговорить.
        - Сейчас речь не о том, - отмахнулся он. - Хоть соседки и намекают, что семья Павлу по барабану, вряд ли это так. Он оставил жене квартиру, купил дом… но, главное, звонок. Он боялся, что дружки опять здесь нарисуются.
        - Вполне естественно, что боялся. Это ведь его жена, пусть и бывшая, и сын.
        - Значит, при нашей встрече он будет соловьем заливаться.
        - О чем это ты? - насторожилась я.
        - Ты хотела найти Павла, - терпеливо сказал Алексей. - Допустим, мы его найдем. Что дальше?
        - Душу из него вытрясу, - буркнула я.
        - Вопрос, кого он боится больше. Вряд ли тебя. А при таком раскладе правды мы от него не добьемся. А вот если мы предложим выбор: жизнь его жены и ребенка либо информация…
        - Ты спятил.
        - Я предполагал, что ты так скажешь, - кивнул он. - Но это самый простой способ заставить его нам помочь. И самый надежный. Нам не придется его искать, он сам прибежит.
        - Как ты это себе представляешь? Мы держим их в заложниках?
        - Именно. Женщина будет сговорчива, беспокоясь о сыне, и пойдет на все, чтобы его спасти. А мы сделаем их временное пребывание у нас максимально комфортным.
        - Ты серьезно? Затрудняюсь представить, как это будет выглядеть в реальности.
        - Отдых в санатории я им не обещаю, но мой дом вполне сгодится. Место тихое, безлюдное. А с мальчишкой далеко не убежишь.
        - Похищение людей - преступление. За него срок положен, солидный.
        - А стрелять в женщину, которая тебе доверилась, это как?
        - Стрелял в меня он, а не его жена, - разозлилась я.
        - Когда человеку есть что терять, стоит иногда шевелить мозгами. Твоя жизнь для него и копейки не стоила, глупо рассчитывать, что для кого-то жизнь его близких будет дороже.
        - Все это только слова, дурацкие оправдания…
        - Другого способа заставить его разговориться я не вижу, - отрезал Алексей. - И впредь, сделай милость, просто скажи, чего ты хочешь, а как я этого добьюсь, не твоя забота.
        - Да пошел ты к черту, - не выдержала я и поспешно отвернулась к окну.
        - Ничего с ними не случится, я обещаю, - спокойно сказал он, проигнорировав мои слова.
        - Ты просто не понимаешь, о чем говоришь, - сказала я с печалью. - Человек, для которого похищение - единственный выход из ситуации, меня просто пугает. Кто ты?
        - Тот, кто готов для тебя на все.
        - С какой стати?
        - Объясню как-нибудь.
        Он завел машину, развернулся и направился в сторону центра. Эта ссора напугала меня, и не только потому, что оставалось лишь гадать, кто сидит рядом со мной. Я понимала, что вступаю на запретную территорию. Алексей прав, рассчитывать на то, что я распутаю этот чертов клубок, не поступившись собственными принципами, по меньшей мере наивно. Я имею дело с людьми, у которых убийство не вызывает отвращения, и играть придется по их правилам. Я к этому готова? Задать себе подобный вопрос следовало раньше. И что теперь? Бежать на другой конец света, надеясь как-то устроить свою жизнь, так ничего о себе не узнав? Тоже, кстати, выход. Но я была уверена, что никогда с этим не соглашусь. Слишком важно было понять, кто я. А пока то немногое, что я успела узнать о себе, совсем не радовало, потому что, несмотря на свой протест, я, как и Алексей, считала, что другого выхода нет. Занятая этими невеселыми мыслями, я не особенно интересовалась, куда он едет, а когда машина остановилась, выяснилось, что мы на парковке гостиницы «Русь». Высокое серое здание возвышалось справа. Фонтан перед входом, клумбы с цветами,
все это великолепие абсолютно не соответствовало моему душевному состоянию.
        - Зачем мы здесь? - ворчливо произнесла я.
        - К Ларисе отправимся утром. А пока я не прочь пообедать, да и тебе отдохнуть не помешает.
        Он вышел из машины и помог выйти мне, а я вновь подумала, что такая вежливость как-то не вяжется с его обликом, хотя после встречи с соседками Ларисы и в этом я была не уверена.
        Мы вошли в холл гостиницы.
        - Подожди здесь, - сказал мне Алексей.
        Я устроилась в кресле, а он направился к стойке регистрации. Вернулся через несколько минут, держа в руках пластиковый ключ от номера.
        - Дальше по коридору есть магазин, заглянем туда, надо купить тебе самое необходимое. В моей футболке ты, конечно, восхитительна…
        - Сказал бы просто, что я выгляжу огородным пугалом.
        - На самом деле мне просто хочется немного потратиться. Говорят, девушки это ценят.
        - Хорошо, трать свои бабки, - хмыкнула я.
        Магазин оказался из дорогих, мне бы и раньше не пришло в голову купить здесь что-то, а теперь подобная расточительность казалась и вовсе глупой. Но Алексея цены не остановили. Он с самым серьезным видом выслушивал продавщиц, окруживших нас плотным кольцом, и готов был купить все, что они пытались мне всучить. Быстро лишившись терпения, я взяла то, что сочла нужным, но сумма все равно получилась астрономической. Расплачивался Алексей наличными, и пачка банкнот в его бумажнике оказалась весьма внушительной.
        - А ты парень не бедный, - съязвила я.
        - Ага. Повезло тебе. Зайдем в номер, примем душ - и в ресторан.
        - Номера у нас рядом? - двигая по коридору, спросила я.
        - У нас один номер, зато приличный. Если не врут, конечно.
        Он распахнул дверь, я вошла и присвистнула. Приличный - мягко сказано. На самом деле номер был роскошным. В гостиной стильная мебель, пушистый ковер на полу, дверь в спальню открыта, я увидела кровать, на которой при желании разместился бы небольшой оркестр.
        - Деньги на ветер, - сказала я.
        - Тебе не пристало жить в дешевых ночлежках, - ответил он серьезно.
        - Это кто сказал? Ладно, кровать моя, а где будешь спать ты?
        - А я вообще спать не собираюсь. Сяду на пол и буду балдеть, на тебя любуясь.
        - А что ты скажешь, если я тебе в нос заеду?
        - Скажу, что я этого не заслужил.
        Он подмигнул мне и скрылся в ванной, а я повалилась на диван в ожидании, когда придет моя очередь.
        Через час мы уже были в ресторане, потом прогулялись в парке, недалеко от гостиницы. Алексей сомневался, что случайная встреча с Павлом возможна, однако предпочел не рисковать. И в ресторане, и во время прогулки мы избегали разговоров о том, что нам предстоит. Мне было ясно, что Алексей уже все решил и разубедить его не удастся. Впрочем, с моей стороны это, скорее всего, не более чем отговорка.
        Я попыталась хоть что-то узнать о его жизни до встречи со мной, но он отшучивался, и мое любопытство осталось неудовлетворенным.
        Около десяти мы вернулись в номер. Алексей устроился перед телевизором, лениво перещелкивая каналы с новостей на футбол. Мне телевизор был неинтересен, а чем себя занять, я не знала, оттого выбрала самый простой способ времяпрепровождения: смотрела в окно и размышляла.
        Стемнело, я подумывала лечь спать, однако продолжала сидеть возле окна, расслабленно, не двигаясь. Вошел Алексей и встал рядом со мной. В оконном стекле я видела его размытое отражение. Он протянул руку, коснулся моего плеча, я повернулась, и взгляды наши встретились.
        - У меня давно не было женщины, - будто оправдываясь, сказал он.
        Мысли мои заметались в поисках достойного ответа, от насмешливого «И что?» до обиженного «Свинья», но я, так ничего и не сказав, через мгновение оказалась в его объятиях. Он целовал меня, и я была совсем не против.
        Закончилось это все вполне предсказуемо, мы очутились в одной постели. Все, что было после, произвело на меня ошеломляющее впечатление, может, потому, что ничегошеньки я из своего сексуального опыта не помнила и сравнивать мне, в сущности, было не с чем, не считая расхожих кадров из кинофильмов, доверять которым я была не склонна. Мне очень хотелось все обдумать, разложить по полочкам, а заодно решить, что теперь с этим делать, но Алексей моим намерениям воспрепятствовал. Размышлять и одновременно заниматься любовью у меня не получалось, в результате ни до чего путного я так и не додумалась, зато уснула в состоянии полного блаженства.
        Проснувшись, я долго лежала с закрытыми глазами, пытаясь представить, каким будет это утро. Меньше всего в тот момент меня заботили Лариса и ее муженек, все мысли были исключительно об Алексее. Для него эта ночь что-нибудь значит? И почему она так много значит для меня? Я слышала, как он зашевелился рядом, осторожно встал и направился в ванную. Это позволило мне перевести дух и открыть глаза. Как себя вести, когда он вернется? Делать вид, что ничего особенного не произошло? Мы взрослые люди, у него давно не было женщины, у меня - мужчины… А может, честно сказать, что он в одночасье стал значить для меня слишком много? Так много, что самой не верится. И пусть он ломает голову, что с этим делать.
        Алексей появился из ванной и, увидев, что я не сплю, улыбнулся нерешительно, словно, как и я, гадал, каким будет это утро.
        - Привет, - пробормотала я, не придумав ничего умнее. Он наклонился и меня поцеловал.
        - Ты невероятно красива.
        Спасибо, конечно, но я бы не отказалась и от других слов, куда более важных. Комплимент - это просто комплимент… дай мне волю, и я начну приставать к нему с требованием признаться мне в любви, а это верный способ довести мужика до тихого бешенства. В мои планы это не входило, и я ограничилась счастливой улыбкой.
        Пользуясь тем, что он стоит ко мне спиной, надевая брюки, я прошмыгнула в ванную, удивляясь внезапному припадку стеснительности. Некоторое время разглядывала свое отражение в зеркале. Физиономия слегка припухшая, волосы в беспорядке. Он действительно считает меня красавицей или просто так сказал? Я умылась, надела халат, затянув пояс потуже. Ничего нет уродливее халатов в отеле. Я похожа на снежную бабу. Нет, это невыносимо. О чем я вообще думаю?
        Выйдя из ванной, я устроилась на диване, поджав под себя ноги. Алексей смотрел так, словно собирался расхохотаться. Срочно требовалась безопасная тема для разговора, и я сказала то, что первым пришло в голову:
        - Ты знаешь, кто такая Дэви?
        Эффект от вопроса получился поразительный. Алексей замер и полминуты смотрел на меня то ли с тревогой, то ли еще с каким-то чувством, определить которое я не берусь.
        - Знаю, конечно, - кивнул он. А я фыркнула:
        - Конечно? Лично я узнала об этом несколько дней назад, покопавшись в Интернете. - Он вздохнул, откинулся на спинку кресла и теперь меня разглядывал. - И что ты о ней знаешь? - спросила я.
        - В этом мире она богиня-воительница, - без особого энтузиазма начал он. - Защитница мирового порядка от демонов, но в дела людей она вмешиваться не должна.
        - Да ты просто ходячая энциклопедия. - Но, как ни странно, не его глубокие познания в этом вопросе поразили меня, а фраза, с которой он начал свой ответ.
        - Ты сказал «в этом мире». А что, есть другие?
        Он засмеялся так весело, что я против воли начала улыбаться, наблюдая за ним.
        - Ты не того спрашиваешь. Откуда мне знать такие вещи? Я простой парень, который на досуге почитывает всякую хрень.
        - Насчет «простого» согласиться трудно.
        - Почему ты вдруг спросила о Дэви? - задал он вопрос.
        - Я тебе рассказывала о встрече с медиумом, так вот, от нее я впервые и услышала это имя. А потом было сообщение на автоответчике в квартире Ирины… Ладно, поговорим о другом. Никаких светлых мыслей, как принудить Павла к сотрудничеству, у тебя нет?
        Алексей едва заметно поморщился:
        - Я уже сказал…
        - И как мы переправим женщину с ребенком за двести километров?
        - Предоставь это мне.
        Он потянулся за чашкой кофе, а я обратила внимание на татуировку на его правом запястье. То есть внимание на нее я обратила еще ночью, но спросила только сейчас:
        - Что она означает?
        Он перевел взгляд на свою руку вроде бы с удивлением:
        - Означает? Ничего. Просто красивая картинка.
        Насчет «красивой» согласиться трудно, впрочем, о вкусах не спорят. Крылатое чудовище с разинутой пастью. Жуткая мерзость, по-моему, но мужчинам такие тату нравятся. Взгляд мой против воли то и дело возвращался к его запястью, с возрастающим беспокойством я как будто пыталась что-то вспомнить… Алексей поднялся, подхватил рубашку и продолжал пить кофе уже в ней.
        Деревня появилась из-за поворота внезапно. Поначалу я увидела только церковь на пригорке и с десяток крыш, проглядывающих сквозь кроны деревьев. Дорога спускалась с горы, теперь перед нами была почти прямая, широкая улица, по обе стороны засаженная огромными липами.
        - Красивое место, - заметила я.
        Мы притормозили возле ближайшего дома. Окно на веранде было открыто, и в нем показалась бабуля лет восьмидесяти в белом платочке, смешно повязанном концами вперед.
        - Здравствуйте! - крикнул Алексей. - Не подскажете, в каком доме живет Лариса Омельченко. Или Самсонова?
        - Крайний дом с той стороны, - ответила бабуля. - Розовой краской крашенный.
        - А если Павел здесь? - вслух подумала я.
        - Тем лучше, - отозвался Алексей.
        Очень скоро мы увидели дом задорного розового цвета. Обычный деревенский дом, у крыльца качели, возле палисадника яркая песочница из пластмассы, в ней сидел четырехлетний малыш в панаме в горошек и с увлечением рычал, изображая работу двигателя, в руках у него был игрушечный трактор.
        Мы вышли из машины, Алексей направился к песочнице.
        - Привет, пацан. Как тебя звать?
        - Павлик, - ответил тот, глядя на него с любопытством.
        - Давай руку, Павлик.
        На крыльце появилась молодая женщина с темными волосами, заплетенными в косу. Красивое лицо с тонким носом, в карих глазах тревога.
        - Иди в дом, - спокойно сказал Алексей, приблизившись.
        Словно под гипнозом, она попятилась, не сводя взгляда с его руки, которой он держал мальчика. Друг за другом мы вошли в кухню. Женщина замерла посреди комнаты, я осталась стоять у двери. Алексей сел на стул возле окна, ребенка посадил на колени, тот теребил пуговицы на его рубашке, не проявляя беспокойства, точно Алексей был ему хорошо знаком.
        - Фотографии мужа в доме есть? - спросил мой спутник. Женщина инстинктивно повернула голову, проследив ее взгляд, я увидела на телевизоре фотографию в рамке. Лариса сидит на траве, прижимая к груди мальчика, рядом с ней Павел. Алексей взглянул вопросительно, я кивнула.
        - Мобильный, - сказал он, протягивая руку, женщина метнулась в переднюю, схватила телефон с подоконника и отдала Алексею. Он сунул его в карман. - Теперь слушай внимательно. Мне нужен твой муж. Я не собираюсь сворачивать ему шею и денег требовать тоже не намерен. Но кое-что он мне должен объяснить. Делать этого он не захочет, придется его заставить. Поэтому сейчас ты поедешь с нами. Обещаю, что ни с тобой, ни с мальчиком ничего не случится, но только при одном условии: ты ведешь себя разумно. Не пытаешься предупредить мужа или кого-то еще. Не пытаешься сбежать, позвать на помощь и так далее. Если у тебя ума на это не хватит, я убью ребенка. И никакие заверения типа «я больше не буду» на меня не подействуют. Теперь жизнь сына зависит только от тебя.
        - Но… - начала женщина.
        - Заткнись, - не повышая голоса, сказал Алексей. - Твой Павел взрослый мужик и сам о себе позаботится, а тебе надо думать о сыне. И никаких вопросов. Все поняла?
        - Да, - едва слышно ответила женщина.
        - Собери вещи себе и сыну, вы уезжаете на несколько дней.
        - Но моя работа…
        - Мне что, надо пацану руку сломать, чтобы до тебя дошло?
        Лариса бросилась к шифоньеру, достала сумку и собрала вещи.
        - Ты не слишком суров? - тихо спросила я.
        - Не слишком, - отрубил Алексей.
        Через несколько минут мы были возле машины. Женщина с сыном устроилась сзади.
        - Мама, куда мы едем? - спросил Павлик.
        - На рыбалку, - улыбнулся ему Алексей.
        - Правда? А ты мне удочку дашь?
        - Если будешь слушаться маму.
        За всю дорогу Омельченко не задала ни одного вопроса, тихо разговаривала с сыном, прижимая его к себе. На заправке, где мы остановились, попросилась в туалет.
        - Я тоже хочу, - сказал Павлик, и Лариса молча взглянула на Алексея.
        - Идите, - кивнул он.
        Наблюдая за тем, как она, держа сына за руку, направляется к кафе, я спросила:
        - А если она все-таки…
        - Нет, - покачал головой Алексей. - Она все поняла.
        Должно быть, так оно и было. Вернулись они через несколько минут. Заправив машину, Алексей заглянул в магазин, принес две бутылки воды и печенье. Мальчик вскоре уснул. Когда до города оставалось километров двадцать, мы вновь остановились и пообедали в придорожном кафе. Со стороны, должно быть, мы выглядели родственниками или друзьями, никому и в голову не могло прийти, что перед ними два заложника и их похитители. Наблюдая за Ларисой, я гадала, как бы вела себя, будь я на ее месте. Неужели не попыталась бы сбежать, привлечь внимание? Откуда мне знать наверняка, если у меня нет сына? Когда наши взгляды случайно встречались, я поспешно отворачивалась. Еще одной странностью было поведение ребенка, к Алексею он относился с доверием и большой симпатией, хотя тот вроде бы ничего особенного не делал, чтобы это доверие завоевать. Когда Алексей отлучился в туалет, Лариса все-таки спросила:
        - Что он натворил? - Надо полагать, вопрос касался ее мужа. И что я должна ответить? Что он пытался меня убить? Вряд ли это ее успокоит. Я молча пожала плечами. - Вы нас отпустите?
        - Не сомневайтесь. Как только ваш муж расскажет нам то, что мы хотели бы знать.
        - Я была уверена, что этим кончится, три года живем как на вулкане… я… - тут она заметила Алексея и замолчала.
        - Запрет и на нее распространяется, - кивнув в мою сторону, произнес он.
        Войдя в дом, Лариса огляделась.
        - Куда идти?
        - Идти? - удивился Алексей. - Дом в вашем распоряжении, можете купаться, гулять в лесу. Повторять угрозы я не намерен. Но шанса все переиграть у тебя не будет. Глупые мысли, что муж тебе поможет и вы где-то спрячетесь, гони сразу. Не спрячетесь. И винить в своем несчастье ты сможешь только себя.
        Перестав обращать на нее внимание, Алексей вышел из дома, я последовала за ним. Он достал телефон Ларисы и очень скоро нашел то, что искал, - номер мобильного Павла. Ответил тот незамедлительно.
        - Да, милая.
        - Надо встретиться, - сказал Алексей. Пауза.
        - Ты кто? - стоя рядом, я хорошо слышала голос Павла, тревожный, хрипловатый.
        - Это не имеет значения. Важно другое: твоя бывшая и сын у меня. Через три часа ты должен быть в кафе «Пилигрим», времени достаточно, чтобы добраться до города, где ты был совсем недавно. Баба с пацаном находятся в очень неуютном месте, у них одна бутылка воды и запас воздуха на двадцать четыре часа. Сам ты их никогда не найдешь. Так что без глупостей. О нашей встрече никто не должен знать. - Алексей отключился, так и не дождавшись ответа.
        Лариса готовила ужин, когда мы собрались уезжать.
        - Мы вернемся поздно, - сказал ей Алексей. - Здесь безопасно, но на всякий случай закрой ставни и дверь запри.
        - У тебя нестандартное отношение к заложникам, - сказала я уже в машине.
        - На тебя не угодишь.
        - Нет, в самом деле, ты не боишься, что она сбежит?
        - Не боюсь. Она верит, что я обязательно найду их и убью ребенка.
        - Я бы, наверное, все-таки рискнула на ее месте, - покачав головой, сказала я.
        Алексей вдруг рассмеялся:
        - На ее месте ты бы разнесла здесь все к чертям собачьим, и меня в том числе.
        - Должно быть, ты знаешь меня куда лучше, чем я сама, - не удержалась я от язвительности.
        - Конечно, - скромно ответил он.
        Павла я увидела сразу. Он сидел в глубине зала и нервно вертел в руках телефон, как будто собираясь позвонить и не решаясь. Почувствовав мой взгляд, он повернулся. Даже в полумраке кафе было видно, как побледнело его лицо. Рот приоткрылся, дышал он с трудом.
        - Это ты? - пробормотал он, когда мы приблизились.
        - Привет с того света, - сказала я. - Там тебя ждут.
        Похоже, моих слов он не расслышал, продолжая пялиться и бормоча:
        - Не может быть, этого не может быть… Как? Я же стрелял в упор…
        - Нашел чем гордиться, - усмехнулась я. - Будем считать, что стрелок ты хреновый.
        Это неожиданно привело его в чувство:
        - Чушь. Я не промахнулся. Даже если бы ты просто свалилась с моста, то и тогда у тебя не было шансов. Это какой-то бред.
        - Ага. И вовсе не я, а мой призрак не дает тебе покоя. - Хоть я и продолжала язвить, но сомнения в душу закрались. Он прав, высота моста приличная, просто прыгнуть с него в реку и не покалечиться - везение невероятное. А тут еще три пули, которые он не пожалел для меня. Вчера, отправляясь в ванную, я убедилась, что плечо лишь слегка задето, менять повязку смысла не было, и я ее выбросила. Выходит, он все-таки промазал, хоть и с близкого расстояния. Питал ко мне какие-то добрые чувства и рука в последний момент дрогнула?
        - Не могла же ты быть в бронежилете? А если и так, все равно не выплыла бы.
        - Погадаешь на досуге, - отмахнулась я, устраиваясь напротив. Алексей сел рядом, особого интереса ни к Павлу, ни к нашему разговору не проявлял. Он подозвал официантку и сказал:
        - Два мартини и водки.
        - Откуда взялся этот тип? - с беспокойством спросил Павел.
        Отвечать на его вопрос никто не собирался, а жаль. Мне это тоже было интересно. Официантка вернулась быстро, Алексей пододвинул Павлу рюмку, налил водки, тот выпил ее, словно воду, и тряхнул головой.
        - Очухался? - спросила я. - При прощании мы не целовались, так что ожидать от меня сочувствия к тебе и твоему семейству довольно глупо.
        - Где они?
        - У меня тоже накопились вопросы. Так что начинай рассказывать.
        - Я ничего не знаю, - буркнул он.
        Алексей подался вперед:
        - Ты забыл? Воздуха там на двадцать четыре часа. Три с половиной уже прошли. Хочешь потянуть время? Валяй. Но это твоя проблема.
        Павел провел ладонью по лицу, как будто пытаясь избавиться от наваждения:
        - Я действительно ничего не знаю. Почти ничего. Можешь убить меня, если хочешь.
        - И как это поможет твоей семье? - усмехнулся Алексей.
        - Послушайте, - выставив вперед руку, заговорил Павел. - Эти люди очень опасны. И я понятия не имею, кто они. И почему выбрали именно меня. Мне пришлось согласиться. А что еще оставалось делать? Я был должен очень большую сумму. Мне позарез нужны были деньги, чтобы расплатиться. Два месяца назад мне позвонил один тип, назвался Геннадием Андреевичем. Он знал обо мне больше, чем я сам о себе знаю. И предложил сделку: я выполняю для них работу, а они платят мне в два раза больше той суммы, что я должен. В противном случае я очень быстро окажусь в тюрьме.
        - Твоя биография меня не волнует, переходи к главному.
        - Главное… черт… я ничего подобного и вообразить не мог. Думал, завалить кого-то надо… Приехал сюда. Встречались мы в здании фонда. Я уверен: те, кто там работает, даже не догадываются, что творится у них под носом. По какому принципу они выбрали тебя, не знаю, и что с тобой сделали - тоже. Одно ясно: мозги тебе основательно промыли. Это эксперимент, понимаешь? То есть они его считали научным экспериментом. Человек помнит только то, что ему внушили. Так ты стала Ермаковой Мариной Геннадьевной.
        - А кем я была раньше?
        - Не знаю. С какой стати им мне это рассказывать?
        - Допустим, они добились того, что я стала другим человеком. Но какой в этом смысл?
        - Смысл? Это же эксперимент. Контроль над сознанием. Сначала тебе внушают одно, потом заставляют усомниться в том, что ты это ты, а потом придумывают другую биографию, и ты опять в это веришь.
        - Что за урод до такого додумался?
        - Извини, меня с ним не знакомили, - хмыкнул Павел, уверенность постепенно к нему возвращалась. - Я должен был втереться к тебе в доверие и присматривать за тобой. А потом они испугались, потому что ты вышла из-под контроля. Они этого не ожидали. Как ты поступишь, если поймешь, что происходит, оставалось лишь гадать. Рисковать они не могли.
        - Отдали приказ меня пристрелить, и ты его выполнил.
        - А что я должен был делать, по-твоему? У меня не было выхода. Откажись я, и мигом бы схлопотал пулю. Красивых девок пруд пруди, а жизнь одна.
        - Да я не в претензии, - сказала я, но он, похоже, не поверил. - Значит, ты должен был внушать мне определенные мысли. Только внушать или…
        - Еще давать таблетки, - кивнул Павел. - Дозу они увеличивали, но эффект получился обратный. С моим появлением они поначалу не спешили, их интересовало, как долго твоя новая память будет работать без сбоев, но когда ты отправилась в клинику, а потом в фонд, им пришлось ускориться.
        - Подготовились они основательно.
        - Само собой. Ты должна была мне доверять. Вот они и придумали подходящую легенду, сделали мне наколку, как у тебя. Она их, кстати, заинтересовала. И в фонд я должен был тебя привести, чтобы подтвердить свой рассказ.
        - Паспорта и деньги - твоя работа?
        - Квартира была под наблюдением, там «прослушка» стояла, они держали тебя под контролем, и паспорта приготовили заранее, еще до моего появления. В нужный момент я о них вспомнил, и это произвело на тебя сильное впечатление. И должно было убедить в новой легенде, будто мы какие-то там агенты. Не знаю, чем они тебя накачали, но ты их удивила, особенно когда раскидала мужиков, как кегли. Дяди хотели иметь послушную игрушку, а получили черта в юбке.
        - Так это было что-то вроде проверки? - нахмурилась я. - И господа бандиты действовали с благословения Геннадия Андреевича?
        - Вовсе нет. Никакого отношения к твоей истории они не имели, действительно меня искали и, появившись, едва не поломали всю игру.
        - Это им ты был должен деньги?
        - Да, - поморщился Павел. - Никто и предположить не мог, что они меня найдут. К счастью, ты начала геройствовать, потом я нашел паспорта, и это избавило меня от объяснений.
        - Медиум и Путник тоже из вашей компании? - спросила я. Павел хмуро покачал головой.
        - Нет. И их появление очень насторожило хозяев. А когда начались убийства, они и вовсе запсиховали.
        - Хочешь сказать, они к убийствам не имеют отношения?
        - Может, конечно, они темнят, но я склонен им верить. После того как убили твоего шефа, они были просто в панике. А когда ты, наплевав на все мои разглагольствования, вместо того чтобы выполнять их приказы, задумала смыться, они решили, что с тобой пора кончать. Они усердно накачивали тебя всякой дрянью, но все оказалось напрасным.
        - Но кто, в таком случае, убийца? - хмуро пробормотала я, в схему это не укладывалось и оттого вызывало сомнение в правдивости слов Павла.
        - Их убила ты, - прошипел он, придвинувшись ко мне.
        - Здорово, - хмыкнула я.
        - Ты сама мне рассказала, что была у антиквара, а когда мы заглянули к нему вдвоем, он уже был мертв несколько часов. Ты одна пошла к своему шефу. И взяла пистолет. А очень скоро его обнаружили застреленным. И ты была у подруги, хоть и сказала мне, что не застала ее дома.
        - Ты же слышал, что она звонила мне, когда мы были за сотни километров отсюда, - напомнила я, голос мой против воли дрожал.
        - Откуда мне знать, кто тебе звонил? Может, ты разыграла спектакль, чтобы отвести от себя подозрения? И эти дурацкие записки…
        - По-твоему, я сама их писала?
        - А почему нет? Кто знает, что у тебя на уме?
        На мгновение мне стало страшно: а вдруг все действительно так, как он говорит? Я перевела взгляд на Алексея.
        - Никого ты не убивала, - сказал он.
        - Ты кто? - спросил Павел, глядя на него с беспокойством.
        - Тебе сейчас не о том думать надо, - ответил тот.
        - Где моя семья? - заволновался Павел. - Я рассказал все, что мне известно.
        - Много толка от твоего рассказа, - хмыкнул Алексей.
        - Но я действительно больше ничего не знаю, - повернувшись ко мне, торопливо произнес Павел. - Я был такой же заводной игрушкой, как и ты. Приказали - сделал.
        - Деньги получил? - спросила я.
        - Да. Но у меня их нет. Я отдал долг, чтобы меня оставили в покое.
        - Странно, - вслух подумала я. - Проще было тебя шлепнуть.
        - Как ты меня нашла? Телефонный звонок?
        - Конечно.
        - Вот дурак, - заметил он с досадой. - Надо было звонить с мобильного. Они запретили мне связываться с кем-то из знакомых, тем более с семьей. И мобильный наверняка прослушивали. Но я боялся, что мои дружки явятся к жене, и позвонил ей…
        - И посоветовал уехать. Разумно.
        - Ты их отпустишь? - понизив голос, спросил Павел.
        - Я не могу этого сделать, - ответила я.
        - Что? - он попытался вскочить, но Алексей схватил его за плечо и удержал на стуле. - Что ты с ними сделала, чертова сука?
        - Пока ничего. Я должна разобраться в этой истории. Я должна найти этих людей. Ты о них ничего не знаешь, если, конечно, не врешь…
        - Я…
        - Хорошо, не врешь. Значит, выход один. Ты отправляешься к следователю и рассказываешь ему все то, что рассказал мне.
        - Да меня за чокнутого примут.
        - Возможно, сперва так и будет. Но когда они сообразят, что четыре убийства так или иначе связаны со мной, начнут шевелиться. И очень скоро выяснят, что никакой Ермаковой Марины Геннадьевны не существует. Это заставит их всерьез отнестись к твоим словам, обратить внимание на фонд…
        - Мозги тебе промывали вовсе не здесь. Это могло быть где угодно, в любом городе. А в здании фонда у них было что-то вроде штаб-квартиры, откуда они вели наблюдение. Они исчезнут, и никто их никогда не найдет.
        - Но попробовать стоит. Тем более что другого выхода я не вижу.
        - Сматывайся. Они не знают, что ты жива. У меня осталось немного денег…
        - Ты не понял, - перебила я. - Я намерена разобраться в происходящем. Я хочу знать, кем была четыре месяца назад, а еще я хочу знать, кто же убийца.
        - А если их убила ты? - усмехнулся он.
        - Надеюсь, что нет.
        - И сколько, по-твоему, я проживу, если отправлюсь к следователю? Ты что, дура? Не понимаешь, те, кто стоит за этим, имеют и власть, и деньги… Да меня придушат, как котенка…
        - Извини, но это твои проблемы. Ты идешь к Савушкину… - я достала из кармана листок бумаги и передвинула к Павлу. - Он расследует убийство моей подруги.
        - Да пошла ты к черту!
        - В таком случае у тебя больше нет семьи.
        - Ничего ты им не сделаешь, - усмехнулся он.
        - Хочешь проверить? - в ответ усмехнулась я.
        Мы пялились в глаза друг другу, пока Алексей не подал голос:
        - Я бы на твоем месте не экспериментировал, парень. Ей вовсе не надо убивать их самой. Это сделаю я. Причем с большим удовольствием. Если честно, я собирался шлепнуть их сразу. Так возни куда меньше, но она решила дать тебе шанс поступить по-мужски. Спасти семью и ответить за то, что ты сделал.
        - О том, что ты стрелял в меня, можешь следователю не рассказывать: я сама спрыгнула с моста и сбежала.
        - А что будешь делать ты? - спросил Павел.
        - По обстоятельствам. В отличие от тебя у меня есть выбор.
        - А у тебя есть двадцать часов, чтобы сделать, как она говорит, - добавил Алексей.
        - Кто ты такой, черт возьми? - нервно спросил Павел.
        - Тебе лучше не знать.
        Павел еще некоторое время хмуро смотрел на него, потом кивнул:
        - Ты их убьешь.
        - Не сомневайся.
        Павел поднялся, шагнул в сторону, задержался на мгновение, словно хотел еще что-то сказать, но не произнес ни слова и побрел к выходу.
        - А если он прав? - проводив его взглядом, пробормотала я. - И мозги у меня замкнуло? И это я убила всех…
        - Не болтай глупостей, - отмахнулся Алексей.
        - Тогда нам нужно найти убийцу.
        - Найдем, - ответил он лениво.
        В этот момент я почувствовала рядом чье-то присутствие, повернула голову и увидела Путника. Черный костюм, черная рубашка. Человек привычки.
        - У тебя опять новый приятель? - с насмешкой произнес он. - Тот уже надоел?
        Я собралась ответить колкостью, но тут начались странности. Он впился взглядом в лицо Алексея, ноздри его раздулись, а зрачки стали узкими, как у кошки. Перегнувшись вперед, он прижал ладонь Алексея к столу и приподнял манжет его рубашки.
        - Тварь, - не сказал даже, а прошипел Путник. Это не походило на оскорбление, в его голосе чувствовалась растерянность и еще испуг. Алексей не выказал ни удивления, ни гнева, лицо его было спокойным, а вот Путник отступил на шаг. По лицу его прошла судорога. Он резко повернулся ко мне.
        - Ты его не видишь, - пробормотал он. - Не видишь? Или видишь? Черт, он отступник, такой же, как и ты. Карлик был прав, а не выдумывал, по обыкновению, небылицы.
        - Карлик? - Кажется, только это я и услышала. - Ты сказал «карлик»?
        - Невероятная парочка, - хмыкнул он и вдруг захохотал.
        К тому моменту я была полна решимости покончить со всеми тайнами. И мне было плевать, что придется для этого сделать. Я резко выпрямилась и тут увидела, как в кафе входят двое мужчин в милицейской форме. Это охладило мой пыл. В душе я оставалась законопослушной гражданкой.
        - Сядь, - сказала я тихо. - Поговорим.
        Путник отступил еще на шаг, покосился на милиционеров и криво усмехнулся.
        - Чего только не бывает в этом мире, - произнес он с досадой и, игнорируя мое предложение, поспешно покинул кафе.
        Вместо того чтобы броситься за ним, я тяжело опустилась на стул, почувствовав внезапную слабость.
        - Ты что-нибудь понял? - спросила я Алексея. Милиционеры устроились за столом неподалеку, и это нервировало, не хотелось привлекать их внимание.
        - Местный сумасшедший, - ответил он.
        - Но он знает про карлика. Выходит, это был вовсе не сон.
        - Карлики не такая уж редкость.
        - Надо было задержать этого типа, - буркнула я.
        - Не думаю, что найти его большая проблема.
        К нашему столу подошла официантка с телефонной трубкой в руке.
        - Вы Ермакова? - спросила она. - Марина Ермакова?
        - Да, - кивнула я в замешательстве.
        - Вас спрашивают, - она протянула мне трубку. Я не спешила ее брать, и девушка сочла нужным пояснить: - Это из милиции, хотят поговорить с вами, сказали, чтобы я передала трубку девушке, сидящей за третьим столом с темноволосым мужчиной, и назвали ваше имя.
        Я взяла трубку.
        - Здравствуйте, уважаемая, - услышала я мужской голос и сразу его узнала. Геннадий Андреевич. - Предлагаю встретиться и все обсудить, пока вы глупостей не натворили.
        - Когда, где?
        - Прямо сейчас. В здании фонда. Можете пожаловать со своим спутником.
        - Буду непременно, - ответила я и отдала трубку официантке. - Идем, - кивнула я Алексею. Он бросил деньги на стол и последовал за мной к выходу. - Звонил Геннадий Андреевич, предложил встретиться.
        - Я слышал. Они уже пытались тебя убить, вполне возможно, что опять попытаются.
        - По-твоему, это ловушка? Тогда довольно глупо назначать свидание в центре города.
        Мы стояли возле машины, и я не торопилась в нее сесть.
        - У тебя есть оружие? - спросила я хмуро.
        - Оружие? Оно мне без надобности.
        - Наверное, это глупо, но будь у нас пистолет, я бы чувствовала себя куда лучше.
        - Ни о чем не беспокойся.
        - Ты жутко самоуверенный тип. Ладно, выбора все равно нет. Поехали.
        - Как скажешь, моя госпожа.
        - Почему ты так меня называешь? - разозлилась я. Конечно, дело было вовсе не в Алексее и его словах, просто я отчаянно трусила и оттого нервничала.
        - Мужчины часто придумывают своим возлюбленным забавные прозвища, «моя госпожа» ничуть не хуже «зайки» или «рыбки».
        - А я твоя возлюбленная?
        - Ну… - по обыкновению пожал он плечами.
        - Что «ну»?
        - Я не знаю, как к этому относишься ты, но я хотел бы думать именно так.
        - Возлюбленная от слова «любовь». Ты меня любишь?
        - Конечно.
        - Давно?
        - Мне кажется, всю жизнь.
        - Кажется ему… Если хочешь знать мое мнение, о любви так не говорят.
        - Я считал, что тебе не важны слова. Куда важнее, что я готов для тебя сделать. Не дожидаясь очередного вопроса, скажу сразу: все, что угодно.
        - Да? Но словами все-таки пренебрегать не стоит, - проворчала я. - Любой девушке приятно услышать…
        - Я люблю тебя, - смеясь, сказал он и распахнул передо мной дверцу машины.
        Кажется, его нисколько не волновало, что я ему отвечу. Это показалось обидным. Я нахмурилась и всю дорогу молчала, злясь на себя. И было за что. Я отправляюсь на встречу, которая может закончиться для нас плачевно, и ломаю голову над вопросом: правду Алексей сказал или валяет дурака. Итог получился неожиданный. Я взяла его за руку и сказала:
        - Я тоже тебя люблю. - Он кивнул. - Нет, ты меня с ума сведешь. Мог бы остановить машину и заключить меня в объятия.
        - Именно это я и собирался сделать, но не рискнул. Кстати, характер у тебя довольно склочный.
        - А ты совершенно невероятный тип. Выглядишь головорезом, а изъясняешься, как герой-любовник в позапрошлом веке.
        - Я могу заключить тебя в объятия или ты продолжишь меня воспитывать?
        В объятия он меня заключил, и минут десять мы увлеченно целовались. Потом Алексей отстранился и сказал серьезно:
        - Ничего не бойся.
        - А я и не боюсь… когда ты рядом.

…Только я протянула руку к звонку, как дверь открылась. На нас хмуро смотрел рослый охранник.
        - Я…
        - Вам на второй этаж, - сказал он.
        Лестница тонула в полумраке.
        - Электричество они экономят, что ли? - проворчала я, косясь на охранника. Он остался в холле.
        Поднявшись наверх, мы увидели распахнутую настежь дверь в один из кабинетов. Это выглядело как приглашение.
        - С нетерпением жду вас, - услышала я голос и пошла быстрее. В кабинете за столом сидел Геннадий Андреевич. И никакой охраны. Только тип внизу, что открыл нам дверь. Если верить словам Павла, Геннадий Андреевич здорово нервничал на мой счет. Однако сейчас он выглядел абсолютно спокойным. И был уверен в своей безопасности. Или в здании куда больше людей, чем я предполагаю, и нас ожидает сюрприз? На столе лежала папка с бумагами, заметив ее, я усмехнулась. Что мне на этот раз предстоит услышать? - Садитесь, - кивнул хозяин кабинета, откинувшись в кресле. - Не скажу, что видеть вас для меня большое удовольствие, - усмехнулся он. - Сегодня вы встречались с Самсоновым?
        - Вы же знаете, зачем спрашивать?
        - И с какой целью?
        - А вы не догадываетесь?
        - Догадываюсь. Вряд ли он сообщил вам нечто такое, чего бы вы уже не знали.
        - Надеюсь, это мне сообщите вы.
        - Боюсь, что ответов нет и у меня, - пожал он плечами.
        - Тогда зачем звали? - Он вновь усмехнулся. - Вы бы улыбочку с физиономии убрали, - посоветовала я. - Очень хочется дать вам в зубы.
        - Как грубо… - попенял он.
        - Такие, как вы, иного не заслуживают.
        - Такие, как я?
        - Именно. Ваши опыты…
        - Давайте отвлечемся от вопросов морали, - вздохнул он. - Да, существует некий проект, весьма дорогостоящий, кстати сказать. До недавнего времени он не давал никаких результатов. Подопытные… прошу прощения за это слово… после определенного воздействия лишались памяти. И только. «Подсадить» им другую память не удавалось. Мы выбирали молодых здоровых мужчин, и в большинстве случаев они ничего не могли вспомнить даже по прошествии времени. Плачевный результат. Ваш случай уникальный.
        - Кто я и почему вы выбрали именно меня?
        - Выбор всегда случаен. Есть только одно условие: отменное здоровье. Вас я нашел в больнице. Молодая женщина без документов была найдена в лесополосе в трех километрах от города. Без сознания. Физически вы были абсолютно здоровы. Ваше состояние больше напоминало глубокий сон. И тогда я подумал: а почему бы не сменить исходный материал? В результате вы оказались в нашей лаборатории. Через два дня вы пришли в себя, а через неделю отлично усвоили то, что вам успели внушить. Такой успех казался невероятным. Требовалось его закрепить и, разумеется, выяснить, что будет дальше.
        - И так я стала Ермаковой.
        - Стали. А мы смогли констатировать, что вы прекрасно вписались в окружающую среду. По крайней мере, четыре месяца вы искренне считали себя Ермаковой и не сомневались в своей биографии.
        - Но этого вам показалось мало.
        - Наука не должна стоять на месте, - хмыкнул он. - Если бы мы нашли способ изменять модель поведения человека в зависимости от ситуации, да еще контролировать его на расстоянии…
        - Не увлекайтесь. Вы нашли типа, который не брезговал подобной работой, и Павел стал внушать мне мысль, что моя привычная жизнь не более чем иллюзия?
        - Да. И тут начались неожиданности.
        - Вы имеете в виду мои навыки рукопашного боя?
        - Вовсе нет, - покачал он головой. - Это еще можно как-то объяснить. Сильный стресс и прочее… Все это время мы пытались выяснить, кто вы.
        - И кто я? - задала я вопрос и замерла, ожидая ответа.
        Он открыл папку, покопался в ней и протянул фотографию.
        - Шесть лет назад вы были Глушко Еленой Арсеньевной.
        Я с недоумением разглядывала снимок. На нем, безусловно, была я. И выглядела точно так же, как сейчас. Но за это время я просто обязана была измениться.
        - Шесть лет назад Елена Арсеньевна внезапно исчезла. И до сих пор считается без вести пропавшей. Но не это самое интересное… В ходе расследования выяснилось, что никакой Глушко в действительности не было, то есть все сведения о рождении, учебе и так далее оказались выдумкой. Представьте себе наше изумление. Вас не было ни тогда, ни сейчас. Пришлось расширять поиски, мы тщательно проанализировали подобные странные случаи, сначала у нас, а потом и за рубежом. И столкнулись с невероятным фактом. В разное время вы были то Ольгой Степановой, то Верой Гольц, появлялись из ниоткуда и исчезали в никуда. А вот это мы поначалу сочли курьезом. - Он вновь покопался в папке и протянул мне фотографию. Я с прической под Грету Гарбо, а рядом со мной… рядом со мной был Путник. Костюм, белое кашне и лихая улыбка. - Как вы думаете, когда сделан этот снимок?
        - Понятия не имею.
        - Фотография из музея в Чикаго, США, одна из экспозиций которого посвящена сухому закону. На фото бутлегер по прозвищу Счастливчик вместе со своей подружкой. Благодаря его склонности ко всякого рода авантюрам и, как следствие, яркой биографии фотография и оказалась в музее. Кстати, подружка эта внезапно исчезла, а вслед за ней исчез и сам Счастливчик. Никаких сведений о его дальнейшей судьбе нет.
        - Если вы намекаете, что это я на снимке, придется признать: мне известен секрет вечной молодости. Сколько мне сейчас, по-вашему, лет?
        - А сколько сейчас тому типу, с которым вы сегодня встретились в ресторане?
        - Хватит валять дурака. Такое сходство не редкость. Со мной работала девушка, точная копия Рене Зельвегер. К тому же считается, что у всех нас где-то есть двойники.
        - Это самое простое объяснение, - в который раз усмехнулся он. - После вашей с ним встречи в квартире с женщиной, выдающей себя за медиума, мы тщательно его проверили. Машина зарегистрирована на имя Лугового Сергея Витальевича, родившегося тридцать девять лет назад в городе Воронеже. Но человек с таким именем в тот день и год на свет не появлялся.
        - Он мутный тип, и у него липовые документы.
        - Кстати, о мутных типах, - сказал Геннадий Андреевич и вновь заглянул в свою папочку. - В ходе расследования по факту исчезновения Глушко…
        Тут я его перебила:
        - Я правильно поняла: у Глушко не было никаких родственников? И документы поддельные. Тогда кто и почему ее искал?
        - Дело в том, что Глушко остановилась в гостинице, где и проживала в течение двух недель перед тем, как внезапно исчезнуть. В номере остались не только ее вещи, но и документы. Вполне естественно, что администрация гостиницы сразу же обратилась в милицию. Так вот, в ходе расследования выяснилось, что пропавшую девицу видели в компании некоего Алексея Левашова, человека с весьма сомнительной репутацией. И это еще мягко сказано. Даже дружки, такие же бандиты, как он, его остерегались. Попытки найти его, чтобы задать вопросы, ни к чему не привели. По слухам, он покинул город. В милиции предположили, что, расправившись с Глушко, он пустился в бега. Через месяц банда была разгромлена, большинство ее активных участников оказались за решеткой, но ничего о местопребывании Левашова они рассказать не могли. Он бесследно исчез, по крайней мере долгих шесть лет о нем не было никаких сведений. Взгляните на фотографию.
        Я протянула руку, уже догадываясь, что увижу. Так и есть, с фотографии на меня хмуро смотрел Алексей.
        - И что? - спросила я, обращаясь к Геннадию Андреевичу и не решаясь взглянуть на Алексея.
        - Возможно, невероятное сходство всех этих женщин не более чем случайность. Но в том, что касается Глушко, мы абсолютно уверены: шесть лет назад вы носили эту фамилию, и присутствие здесь господина Левашова нашу уверенность только укрепляет. Осмотрительно ли с вашей стороны, учитывая все вышесказанное, обращаться в следственный комитет? Предположим, что нам это доставит некоторые хлопоты, а вот вашему спутнику и, вполне вероятно, вам самой принесет большие неприятности.
        - Очень мило, что вы проявляете о нас заботу, - без усмешки сказала я. - Но я, пожалуй, наплюю и на нее, и на возможные неприятности. Уж очень хочется увидеть вас за решеткой.
        - Не смешите меня, - отмахнулся он. - Вы думаете, что такой проект может существовать без согласования на самом высоком уровне?
        - Один раз вы уже пытались заморочить мне голову. Я думаю, вряд ли вторая попытка будет удачнее первой.
        - Вы забыли об убийствах, - с милой улыбкой произнес он.
        - С чего вы взяли? Убийцу или убийц я найду, - разумеется, в моем ответе было больше бравады, чем уверенности, но уж очень не хотелось уступать этому типу.
        - Боюсь, что долго вам искать не придется. Учитывая, что шесть лет назад вы жили в этом городе… все четверо могли знать о вас нечто такое, что вы предпочли бы скрывать. Могли знать или догадываться.
        - Бойтесь на здоровье, а я торопиться не буду. И к следователю отправлюсь непременно.
        - Рассчитываете, что показания Павла Самсонова вам помогут? Вряд ли он долго проживет, если действительно решится…
        - Всего доброго, - поднимаясь, сказала я и направилась к двери. Алексей последовал за мной.
        - Вы всерьез верите, что можете покинуть это здание? - язвительно осведомился Геннадий Андреевич.
        - Я собираюсь попробовать, - сказала я, а он рассмеялся.
        Мы вышли в коридор, и причина его хорошего настроения мне сразу стала ясна. Возле лестницы топталась четверка крепких парней. Я повернула голову и в дальнем конце коридора увидела еще четверых. Все были вооружены. Я машинально отступила назад. Закрыться в кабинете и, пока они выламывают дверь, попытаться выбраться через окно? Решетки, на окнах решетки. Пока эти мысли вихрем кружились в голове, Алексей схватил меня за плечи и втолкнул в дверь кабинета напротив, рявкнув:
        - Не высовывайся!
        Это было худшим из всего, что он мог предложить. Я схватилась за ручку, дернула дверь, но замок заело. И тут грохнул первый выстрел, я в ужасе закричала, безуспешно пытаясь вырваться наружу. В тот момент казалось безразличным, что с нами будет, важно было находиться рядом с Алексеем. Я услышала второй выстрел, потом третий. Кто-то закричал, отчаянно, страшно, опять крики и стон. Выстрелы слились в непрерывный грохот, но длилось это не больше минуты. В отчаянии я рванула дверь на себя, и тут она сама собой открылась. На пороге стоял Алексей, рубашка и костюм забрызганы кровью, в крови были его лицо и руки. Я вцепилась в него, стараясь поддержать, уверенная, что он смертельно ранен. А он вдруг подхватил меня и ладонью закрыл мне глаза.
        - Не смотри, - отрывисто произнес он и быстро зашагал по коридору, а я все пыталась высвободиться, беспомощно болтая на весу ногами. В просвете между его пальцами я на мгновение увидела стену, залитую кровью, словно ее поливали из ведра, а потом услышала странный звук и не сразу поняла, что это. Мы оказались возле лестницы, Алексей наконец поставил меня на ноги, схватил за локоть, заставляя следовать за ним, и на ступеньке, чуть ниже, я увидела Геннадия Андреевича. Он сидел, привалившись к стене, с лицом землистого цвета и выпученными глазами, закусив палец левой руки и всхлипывая жалко, как ребенок. Алексей шагнул к нему, а я, испугавшись того, что он намерен сделать, крикнула:
        - Не трогай его…
        - Как скажешь, - ответил он спокойно и подтолкнул меня вперед. Я хотела обернуться, но он опять повторил: - Не смотри…
        Ноги меня не слушались. Не помню, как мы спустились по лестнице. Охранника возле двери не оказалось.
        - Сможешь подогнать машину? - спросил Алексей.
        Я молча кивнула. Он сунул мне ключи, распахнул дверь и вытолкал меня на улицу. Я бросилась через дорогу. Ключ в замок машины смогла вставить только с пятой попытки. Развернулась на месте и посигналила, открыв дверь. Алексей сел рядом, хмуро бросив:
        - Гони.
        Машина сорвалась с места, а он откинул сиденье так, чтобы его не было видно в окно.
        - Ты ранен? - заикаясь, спросила я.
        - Это не моя кровь.
        - Что там произошло?.. Как ты смог, - зубы мои отбивали чечетку, я испугалась, что меня вырвет, стиснула рот рукой, машина вильнула, и мне пришлось вцепиться в руль обеими руками.
        - Я бывал в переделках и похуже, - проворчал Алексей, не желая ничего объяснять.
        - Но как…
        - Немного везения и хорошая выучка. Я ведь говорил, что ты имеешь дело с не очень хорошим человеком.
        - Ты их убил?
        - Пришлось.
        - Господи, - испуганно пролепетала я.
        - Извини.
        - Что? Извини? Я так перепугалась, я… Не смей так со мной поступать, тебя ведь могли убить, а я как дура сидела в запертой комнате.
        - Не пойму, на что ты злишься: на то, что я их убил, или на то, что тебя запер?
        - Главное, что ты жив, - сказала я, размазывая слезы. - Мы живы. И мне плевать на этих типов. Сами напросились.
        - Это точно, - кивнул Алексей, помолчал и добавил: - Фотографии, что он тебе показал, фигня. Я берусь изготовить таких с десяток.
        - Неужели ты думаешь, что я поверю в эти глупости? - Тут в голову полезли совсем другие мысли. - То, что он сказал о тебе…
        - Биография у меня никуда не годится, что верно, то верно.
        - Шесть лет назад ты знал женщину по фамилии Глушко?
        - Может, и знал. В то время у меня было столько баб, что всех и не вспомнишь. Я понял, что мне с дружками недолго на воле гулять, и поспешил смыться.
        - Но как они могли за такой короткий срок собрать на тебя информацию? Допустим, они следили за Павлом и засекли нас в кафе. И уже через полчаса…
        - Мы живем в век компьютеров, а у них большие возможности.
        - И ты… ты ничего обо мне не знаешь? - помедлив, спросила я.
        - Если б знал, не стал бы скрывать.
        Мы выехали из города.
        - Поменяемся местами, - предложил Алексей. - Тебе лучше прилечь. А еще надо проверить, нет ли за нами «хвоста». Хотя это вряд ли… Теперь у них не о том голова должна болеть.
        Я съехала на обочину, и, не выходя из машины, мы поменялись местами. Кровь на лице и руках Алексея начала подсыхать, образуя корку, и выглядел он попросту страшно.
        - В машине есть салфетки? - спросила я.
        - Посмотри в бардачке.
        Салфеток не оказалось, я достала бутылку минералки с заднего сиденья, сняла футболку и вытерла ему лицо. Это было нелегким делом.
        - Потерпи мою физиономию еще немного, - мягко произнес он.
        - Мне твоя физиономия нравится.
        - Даже такой?
        - Выглядишь чудовищем, - улыбнулась я. - Но все равно это ты. Ты.
        - Тогда, может, я тебя поцелую?
        - Поцелуй, но не увлекайся. Не дай бог, менты появятся и обратят внимание на нашу машину.

…К своему убежищу мы подъезжали в полной темноте. В свете фар возник бревенчатый сруб, окна были закрыты ставнями. «А если Лариса все-таки сбежала?» - подумала я, но в тот момент такое развитие событий вряд ли произвело бы на меня впечатление. После пережитого волноваться я была просто не способна. Однако дверь оказалась запертой изнутри. Алексей остался ждать в машине, а я отправилась за полотенцем и одеждой. Пугать женщину было ни к чему. Я постучала, через минуту дверь открылась, и я увидела Ларису. Судя по всему, спать она не ложилась. Отошла в сторону, пропустив меня в дом, и осталась стоять у двери. Ей очень хотелось задать вопрос, но она не решалась.
        Павлик лежал на кровати, сладко посапывая, электричества в доме не было, но Лариса отыскала фонарь, он горел в кухне. Стараясь не шуметь, я взяла необходимые вещи, Лариса молча наблюдала за мной. Я прошла мимо, делая вид, что не замечаю ее присутствия, ее молящего взгляда. Если я позволю сейчас ей уйти или позвонить Павлу, вряд ли смогу разобраться в этом деле. Сил двоих человек для этого недостаточно. Теперь к следователю мне дорога заказана, бойню в офисе фонда так или иначе свяжут со мной, если Павел надумает все рассказать. Выходит, я никогда не узнаю, кто я на самом деле. Но если Павел даст показания, следствию придется покопаться в происходящем, и тех, кто за всем этим стоит, призовут к ответу. Если мне повезет. А если нет… они вынуждены будут прекратить свои опыты. Хотя бы на время. Выходит, Павел моя единственная надежда. Я отдала вещи Алексею и вернулась в дом.
        - Ложитесь вместе с ребенком, - сказала я Ларисе. - А мы устроимся в кухне.
        - Вы видели моего мужа? - решилась она.
        - Да. С ним все в порядке. Он жив и здоров.
        - Он сделал то, что вы хотели?
        - Надеюсь, что сделает. Скорее всего, у него будут неприятности. Но виноват в этом только он. В любом случае через сутки вы с сыном отправитесь домой.
        - Вы сказали, что у мужа будут неприятности?
        - Да. Он может оказаться в тюрьме.
        - Я знала, что этим кончится, - вздохнула она и вдруг спросила: - Этот человек, кто он вам? - Я нахмурилась, не собираясь отвечать. - Он зверь, - прошептала она одними губами. - А у вас глаза добрые.
        - У вас тоже. А вот мужа вы себе выбрали… С чего вы взяли, что я умнее вас? Извините. Так уж вышло: если повезет вам, то не повезет мне.
        - Вы нас отпустите? Правда отпустите?
        - Через сутки.
        Тут скрипнула входная дверь, и Лариса поспешно скрылась в спальне. В ту ночь я опять не спала, но теперь совсем по другой причине. Лежа на полу рядом с Алексеем, я пыталась решить, что мне делать дальше. И раньше мой план никуда не годился (впрочем, еще вопрос, существовал ли он вообще), а после сегодняшних событий о нем можно смело забыть.
        Ближе к утру я пришла к выводу, что встретиться со следователем необходимо. Выжду время, отпущенное Павлу на раздумья, и позвоню. Легко сказать, встретиться. Войти в его кабинет я еще смогу, а вот смогу ли его беспрепятственно покинуть? Но почему убийства в офисе непременно должны связать с нами? Совершенно необязательно. Есть еще четыре убийства. Павел убежден, что антиквара с его помощником, Олега и Ирину убила я. Что, если следователь решит так же? И я из подопытного кролика превращусь в главного подозреваемого. Кто в действительности совершил эти убийства?
        Допустим, мой шеф Геннадию Андреевичу был неудобен как возможный свидетель. Он знал о таблетках и встречался с людьми из фонда. Но что такого опасного для них знала Ирина? Или тот же антиквар? И эти записки… Зачем подручным Геннадия Андреевича их оставлять? Чтобы запутать следствие? Или свалить убийства на меня? Если так, то каким образом они рассчитывали это сделать? Ведь непонятно, кому записки адресованы. Убийца - псих… И тут меня озарило: а что, если это один из подопытных кроликов? И записки адресованы вовсе не мне, а тому же Геннадию Андреевичу. Означать они должны примерно следующее: полюбуйтесь на дело своих рук.
        Радость от озарения была недолгой, поразмыслив, я вынуждена была признать свою версию полным бредом. Антиквар еще куда ни шло, а вот Олег и Ирина связаны со мной, предположить, что они оказались случайными жертвами маньяка, конечно, можно, но как-то в это не верится. Оставалось одно: в той жизни, о которой я ничего не помню, нас с убийцей что-то связывало.
        Утром я продолжила свои размышления, прогуливаясь вдоль реки и наблюдая за тем, как Лариса играет с сыном. Алексей с праздным видом сидел на крыльце, однако чувствовалось, что меня из виду он не теряет даже на минуту. Зверь, так о нем сказала Лариса. Зверь, у которого убийство не вызывает отвращения. Я не имею права так думать о нем. Он убил, потому что другого выхода не было. Он спас меня, черт возьми…
        Я подошла и села рядом.
        - Да не парься ты. Разберемся мы в этой истории… - сказал он, не глядя на меня.
        - Хочешь правду?
        - Валяй.
        - Если придется выбирать… в общем, я готова ничего о себе не знать, лишь бы… лишь бы ты был рядом.
        - Об этом ты сейчас думала?
        - Об этом. Но лучше бы все-таки знать.
        День прошел на удивление спокойно. Мы с Алексеем отправились купаться и вскоре оказались на противоположном берегу в приятном одиночестве, чем и поспешили воспользоваться. А потом лежали на речном песке и разглядывали облака. Солнце скрылось за верхушками сосен, и я, вздохнув, сказала:
        - Двадцать часов уже прошло.
        - У нас есть мобильный его жены, позвони Павлу и узнай, где он, - лениво отозвался Алексей.
        А я подумала, что ему, в сущности, все равно: копаться в чужих секретах или греться на солнышке.
        - Послушай, есть что-нибудь на этом свете, что тебя по-настоящему волнует? - не выдержала я.
        - Есть, - кивнул он. - Ты. Ты меня волнуешь. И даже очень, в чем ты имела возможность убедиться совсем недавно.
        - И тебя не интересует, кто я? Кем я была всего четыре месяца назад?
        - Кем бы ты ни была, для меня это значения не имеет. И любое открытие я уж как-нибудь переживу.
        - Надеюсь, я тоже. Ладно, поплыли на тот берег.
        Павел на звонок не ответил, его телефон был выключен. Повертев мобильный в руке, я решительно набрала номер следователя. Алексей наблюдал за этим без всякого интереса.
        - С Савушкиным я могу поговорить? - задала я вопрос, услышав короткое «да».
        - Слушаю вас.
        - Моя фамилия Ермакова, я…
        - Да-да, Марина Геннадьевна, а я уже начал сомневаться, что вы когда-нибудь объявитесь. Вы в городе? Нам срочно необходимо встретиться.
        - Да, я понимаю. А могли бы мы встретиться где-нибудь… в кафе, например, а не в вашем кабинете?
        - Чем вам мой кабинет не симпатичен?
        - Откуда мне знать, если я там никогда не была. Выслушав меня, вы поймете, почему я предпочитаю встретиться в неформальной обстановке.
        - Заинтриговали вы меня, Марина Геннадьевна. Что ж, я не против встречи… в неформальной обстановке. Думаю, часам к шести я освобожусь. Прямо напротив моей работы есть кафе с милым названием «Ладушка». Там и увидимся.
        - Не скажешь, что место очень подходящее, - буркнула я, а он засмеялся. - Как думаешь, что у него на уме? - отбросив телефон, спросила я Алексея. Он пожал плечами. - Сунемся в кафе, и нас сразу же определят в здание напротив, причем в наручниках.
        - Лучше не надо, - подумав, ответил он. - Для них лучше.
        Через пару часов мы отправились в город. Перед тем как сесть в машину, Алексей сказал Ларисе:
        - Ты остаешься здесь. И без глупостей.
        Она ничего не ответила, только покрепче прижала к себе ребенка и замерла на крыльце, ожидая, когда мы уедем. Всю дорогу я здорово нервничала и оттого молчала. Алексею, судя по всему, тревожные мысли не досаждали, я заподозрила, что нервов у него нет вовсе. По крайней мере, именно такое впечатление он производил. Встретиться со следователем было моей идеей, так что приставать к Алексею с вопросом: «А не сваляли ли мы дурака, отправившись в кафе?» - было по меньшей мере глупо. Меня волновала еще одна проблема: что можно рассказать Савушкину? Точнее, каким образом заставить его выслушать до конца мой рассказ, а главное, в него поверить. Последнее казалось особенно проблематичным. По дороге я дважды набирала номер Павла, но его телефон по-прежнему был отключен.
        В кафе мы вошли без пяти минут шесть. Я огляделась, высматривая свободный столик. Такового не оказалось, я в досаде чертыхнулась, и тут мужчина, сидевший в центре зала, поднялся и махнул мне рукой.
        - Марина Геннадьевна!
        Следователь, к моему удивлению, оказался совсем молодым мужчиной, было ему не больше тридцати. Невысокий, узколицый, с пшеничного цвета волосами, светлоглазый и румяный. Язык не поворачивался называть его по имени-отчеству. Я бы предпочла мужчину в летах, с сединой и жизненным опытом. Хотя в мою историю и молодому человеку, и пожилому поверить одинаково трудно.
        Глеб Григорьевич, окинув моего спутника внимательным взглядом, едва заметно нахмурился, зато мне улыбнулся широко и сердечно.
        - Рад познакомиться, - он назвал свое имя и пожал мне руку. Алексею кивнул, тот в ответ даже на кивок не расщедрился, пододвинул мне стул и только после этого сел сам. Такая вежливость произвела на Савушкина впечатление, теперь он смотрел на Алексея с любопытством, словно гадая, кто перед ним. Я его прекрасно понимала, так как тот же вопрос уже не раз задавала себе сама. Официантка принесла нам кофе, а я поняла, что к разговору совсем не готова, и в отчаянии ляпнула:
        - Я не знаю, кто я. Оттого не спешу в ваш кабинет. - Савушкин посмотрел серьезно и кивнул. - Буду очень признательна, если вы меня выслушаете.
        - Выслушать вас я не против, - заметил он со вздохом. - Только вы должны понимать…
        - Выслушайте сначала, - перебила я и рассказала свою историю, не вдаваясь в подробности и утаив два существенных факта: то, что в доме за городом находится бывшая жена Павла с ребенком, и то, что вчера вечером мы были в здании фонда. Глеб Григорьевич слушал, помешивая ложечкой в чашке, ложка звякала, и это меня ужасно раздражало. Когда я закончила, он некоторое время молчал, а я начала томиться. - Понимаю, в такое поверить непросто, - не выдержала я, он вскинул голову и усмехнулся.
        - День сегодня полон неожиданностей. Рано утром пришло сообщение о бойне, которую кто-то учинил в здании фонда, кстати, того самого, о котором вы рассказали. Жуткое зрелище, скажу я вам. Девять трупов и один свидетель. Он хоть физически совсем не пострадал, но рассудка лишился и ничего толкового поведать не может. Даже свою фамилию назвать не в состоянии. Зато очень эмоционально повествует о том, что видел чудовище, монстра, который разорвал на куски девять человек. Врачи говорят, это последствие шока. О том, что там было на самом деле, остается только догадываться, но девять трупов - это слишком. К тому же все погибшие были вооружены до зубов, что тоже наводит на размышления. А к обеду в моем кабинете появился Павел Самсонов и рассказал совершенно невероятную историю. О стрельбе в здании фонда он уже слышал, думаю, это и заставило его прийти к нам. Теперь вот вы… И что я буду докладывать начальству? То-то оно обрадуется.
        - Сочувствую, - буркнула я. - Только как бы скверно вы себя сейчас ни чувствовали, поверьте на слово, мне еще хуже.
        Он кивнул, вроде бы соглашаясь:
        - История, прямо скажем, фантастическая.
        - Другой нет. Я хочу знать, кто я, то есть кем я была четыре месяца назад.
        Савушкин достал из кармана фотографию и протянул мне. На снимке был Геннадий Андреевич. От его самоуверенности и следа не осталось, совершенно безумная физиономия.
        - Знаете его?
        - Да, - со вздохом призналась я. - Именно он выдавал себя за командира какой-то сверхсекретной группы, в которую якобы входили я и Павел.
        - А если это действительно так? - помедлив, спросил Глеб Григорьевич. - Конечно, глядя на вас, трудно представить, что это правда, но… чего только в жизни не бывает. Это я к тому говорю… это я к тому, - с невеселой улыбкой продолжил он, - что мы ненароком можем влезть со своим расследованием в такое дерьмо…
        - Так вот что вас беспокоит, - разозлилась я.
        - Марина Геннадьевна, - он поднял руку в предупредительном жесте. - Я человек маленький, у меня начальство есть, пусть оно и ломает голову.
        - А у меня подруга, которую убили, и шеф, который тоже погиб.
        - Вот именно. Значит, кроме Самсонова, у вас свидетелей нет.
        - Вы что, в убийствах меня подозреваете? - ужаснулась я.
        - Я обязан проверить всех, в том числе и вас, Марина Геннадьевна, это моя работа. Все четыре убийства совершил один и тот же человек. По крайней мере, об этом свидетельствуют оставленные им записки. Скажите, среди ваших знакомых нет мужчины высокого роста, бритого наголо, с большим количеством татуировок? По показаниям свидетелей, не только руки у него покрыты татуировками, но и шея, и даже затылок.
        Я невольно усмехнулась:
        - В день своей гибели мне звонила Ирина и сообщила, что накануне познакомилась с молодым человеком. По ее словам, он выглядел необычно. Все тело у него покрыто татуировками. Я еще сострила, что их знакомство оказалось слишком близким.
        - Соседи видели ее с этим парнем, он провожал ее до подъезда. Для человека, задумавшего убийство, он вел себя слишком самоуверенно, - вздохнул Глеб Григорьевич. - Возле антикварного магазина, незадолго до преступления, также видели высокого мужчину с татуировками. Он разглядывал витрину, как будто нарочно привлекая к себе внимание. Теперь что касается вашего шефа. Один из жильцов его дома столкнулся в подъезде с молодым человеком, тот выходил из лифта. Одет был в ветровку, на голове бейсболка. Он на ходу застегивал «молнию», и свидетель обратил внимание на его руки, сплошь покрытые татуировками.
        - Я видела похожего парня, - кивнула я. - Правда, на татуировки не обратила внимания, он держал руки в карманах. Задел меня плечом, нарочно задел. И усмехнулся.
        - У вас не создалось впечатления, что вы встречали его раньше?
        - С уверенностью могу говорить только о последних четырех месяцах. За это время мы с ним ни разу не встречались.
        - На автоответчике вашей подруги осталось сообщение. Довольно странное. А еще записки. Убийца, безусловно, пытался привлечь чье-то внимание.
        - А если он просто псих?
        - Допустим. Но сути дела это не меняет.
        - Предположим, он жаждал вашего внимания.
        - Тогда стоило обратиться к адресату во множественном числе.
        - А если его интересует кто-то конкретный? Я имею в виду следователя?
        - И этот вариант мы рассматривали. По нашей базе данных человека, подходящего под это описание, нет, так что вряд ли его интересует кто-то из нашего ведомства.
        - Он мог изменить внешний вид. Допустим, раньше он был с волосами до плеч и без татуировок, - предположила я.
        - Мог, - кивнул Савушкин. - Если он все еще разгуливает по городу, мы его найдем. С такой колоритной внешностью в толпе не затеряться. А теперь что касается вас. Я могу вам предложить только одно: завтра утром в моем кабинете написать официальное заявление.
        Я усмехнулась, а он пожал плечами:
        - Согласитесь, глупо ожидать от меня другого.
        - И что произойдет после того, как я напишу заявление?
        - Будем работать. Не стану скрывать, что ваша история особого доверия не внушает. Подтвердить ее может только Самсонов, но и на его слова я бы не стал полагаться.
        - Почему? - нахмурилась я.
        - Я сделал запрос по месту его жительства и очень скоро получил ответ. Правоохранительные органы давно к нему приглядываются, и для этого есть серьезные основания. Не будь он везунчиком, сейчас бы отдыхал в тюрьме. И чтобы такой тип добровольно явился в следственный комитет…
        - Что вы хотите сказать? - не поняла я.
        - Я хочу сказать, вполне возможно, что он сделал это под давлением.
        - То есть попросту оговорил себя?
        - Бывают разные обстоятельства… У него есть жена, правда, бывшая, и ребенок. Так вот, я позвонил коллегам, и они отправились к ней домой. По словам соседей, женщина с сыном живет на даче. Кстати, соседка сказала, что Самсоновой, то есть Омельченко Ларисой Олеговной, интересовались работники милиции, мужчина и женщина. Коллеги связались с участковым, и он съездил в деревню, где у Самсоновой дом. Ни женщины, ни ребенка там нет, хотя соседи пару дней назад ее видели. Видели также машину, «БМВ». Это случайно не та самая, что стоит сейчас возле входа в кафе? - усмехнулся Савушкин.
        Я покосилась на Алексея, он сидел с отрешенным видом, вроде бы к разговору не прислушиваясь.
        - После того как мы расстались с Павлом, я его искала. А его жена решила нам помочь, - не очень убедительно соврала я.
        - Добровольно? А где она сейчас?
        - В двадцати километрах от города. Мы не держим ее под замком, в этом вы сами можете убедиться.
        - Если честно, очень бы хотел убедиться.
        - Тогда поехали, - вздохнула я. Он поднял брови, демонстрируя удивление и недоверие одновременно, а я добавила: - Никаких сюрпризов, можете мне поверить. Завтра она собиралась вернуться домой.
        - Надеюсь, что это так.
        - Скажите на милость, зачем мне врать? Я ведь сама пришла к вам за помощью.
        - Что ж, едем, - кивнул Савушкин и покосился на Алексея, который его взгляд попросту проигнорировал. Сомнения Глеба Григорьевича были мне понятны, ехать с нами он вряд ли считал удачной идеей, однако своих переживаний по этому поводу не демонстрировал.
        - Пожалуйста, поверьте мне, я не меньше вашего хочу разобраться в этой истории. Точнее, куда больше, - сказала я.
        - Надеюсь, прогулка за город много времени не займет. Я поеду на своей машине. Вы не против?
        - Конечно, нет.
        Что я еще могла сказать? Для меня все складывалось хуже некуда. Савушкин прав, единственный мой свидетель Павел, а ему, как только он узнает, что семья в безопасности, ничего не стоит отказаться от своих слов. И что останется? Спятивший Геннадий Андреевич? Допустим, через некоторое время он придет в себя, и тогда обвиняемыми в убийстве девяти человек станем мы. Если прибавить к этому похищение Ларисы и ребенка, длительное тюремное заключение нам обеспечено. Конечно, в подвале женщину мы не держали, но запугали основательно. Савушкин по дороге позвонит своим, и нас незамедлительно арестуют. Пожалуй, я дурака сваляла, решив с ним встретиться.
        Мы уже выехали из города, машина Глеба Григорьевича, красная «Хонда», следовала за нами. Что ж делать-то, господи? Надеяться, что личность Геннадия Андреевича заинтересует следствие и менты в конце концов выйдут на его хозяев? Ничего другого не остается. А если его хозяева действительно так могущественны, как он говорил, что тогда? Тогда у следствия будет девица с фальшивой биографией и отсутствием памяти, которую они, не без оснований, подозревают в многочисленных убийствах, похищении и попытке запутать следствие. Я посмотрела на Алексея. Казалось, он всецело был поглощен дорогой.
        - Не молчи, - сказала я.
        - Тебе не о чем беспокоиться, - с ленцой ответил он.
        - Да неужели? В самом деле не о чем?
        - Мы можем смыться прямо сейчас. Потом позвонишь Савушкину и скажешь, где искать Ларису.
        - Смыться, ни в чем не разобравшись? Кто этот тип с татуировками? Савушкин прав, он как-то со мной связан.
        - Пройдет время, и ты все вспомнишь. Наберись терпения.
        - И что мы будем делать, пока я не вспомню?
        - Жить. И получать от этого удовольствие.
        - Как жить? Без документов, без работы…
        - Пусть тебя это не беспокоит. И документы, и деньги не проблема. А работа… отдохнешь немного. Будем жить у теплого моря, сидеть на веранде и наблюдать, как солнце садится за горизонт.
        - Да ты поэт, - проворчала я.
        - Есть немного. На самом деле твое присутствие так на меня действует. Ну что, сматываемся?
        - Забудь об этом. Пока я… - тут я махнула рукой и отвернулась к окну, но вскоре опять заговорила, поняв, что все это время не давало мне покоя. - Меня смущают слова Савушкина. Допустим, Геннадий Андреевич действительно спятил, оно и неудивительно, если за пару минут лишаешься своей гвардии, и все-таки, чего он там болтал о каком-то монстре?
        - Не обращай внимания, - отозвался Алексей. - Они вечно что-нибудь выдумывают.
        - Кто «они»?
        - Люди, - пожал он плечами.
        - Люди? - переспросила я с сомнением. - А мы кто?
        Алексей усмехнулся:
        - Я неправильно выразился. Мне недостает образования, чтобы беседовать с такой девушкой, как ты.
        - Хорош прикидываться, образования ему недостает…
        Тем временем мы свернули на проселочную дорогу. Лес подступал с двух сторон, впереди, в просвете между деревьями, мелькнула река. Мы еще раз свернули, и очень скоро я увидела дом. И тут же почувствовала беспокойство. Алексей тоже, потому что вдруг нахмурился. А вскоре наша тревога получила материальное подтверждение. В нескольких метрах от дома я увидела джип, огромный, черный.
        - Кажется, у нас гости, - бесстрастно заметил Алексей. - Сиди в машине. - Он распахнул дверь со своей стороны, и в этот момент я услышала крик. Отчаянный. И со всех ног кинулась к дому, опередив Алексея, боковым зрением успев увидеть, как Савушкин, бросив свою «Хонду» рядом с джипом, несется вслед за нами. Входная дверь была не заперта, я распахнула ее, в тот же миг крик повторился. Я, пролетев узкий коридор, оказалась перед распахнутой дверью в кухню и застыла с вытаращенными глазами. Было от чего. Павлик лежал, привалившись к стене, сцепив на груди ладошки, и тоненько поскуливал. В трех шагах от него здоровенный детина с бритой головой одной рукой держал Ларису, ухватив ее за шею, в другой руке у него был нож с широким лезвием. Сталь хищно сверкала в лучах солнца, заливавших комнату, оттого картина представлялась совершенно нереальной, словно ночной кошмар, от которого просыпаешься среди ночи и спешишь его забыть. Лицо Ларисы было землистого цвета, глаза вылезли из орбит от ужаса и удушья, на щеке у нее был глубокий порез, кровь заливала подбородок, она пыталась вырваться, впрочем, попытки мало
что дали: острие ножа упиралось женщине в горло. Бритый, услышав, как хлопнула дверь, повернулся ко мне и сказал с усмешкой:
        - Здравствуй, милая.
        Может, я бы не узнала его, без бейсболки он выглядел иначе. Вот только взгляд остался прежним. Жуткий взгляд.
        - Отпусти женщину, - сказала я, удивляясь тому, что голос звучит спокойно, хотя от страха внутренности свернулись клубком. Алексей и Савушкин замерли в дверях.
        - Я убью ее, - засмеялся бритый. Красивое лицо насмешливо кривилось. - Одно движение, и она сдохнет. Я убью ее, слышишь? Как убил твою подругу.
        - Какой в этом смысл? - осторожно сделав шаг вперед, спросила я, почти ласково спросила, уже поняв, что имею дело с сумасшедшим.
        - Смысл? Мне просто нравится убивать. Сейчас я слегка надрежу ей горло, и она умрет не сразу. Зачем лишать себя удовольствия?
        - Послушайте, - заговорил Савушкин. - Если вы отпустите женщину, мы позволим вам уйти. Я обещаю.
        Не знаю, собирался он сдержать свое слово или нет, но бритый не впечатлился. Засмеялся презрительно, вдруг взгляд его переместился на тумбочку в метре от меня, и я, повернув голову, увидела пистолет. Схватила его и заорала:
        - Отпусти ее, сволочь, иначе я тебя пристрелю!
        - Давай, убей меня, - сказал он издевательски. - Ну, что же ты? Боишься промахнуться? - Он оттолкнул от себя женщину, продолжая держать ее за горло. - Так удобней? Убей меня, не то я ей шею сверну. Считаю до трех: один…
        - Отпусти женщину! - орал Савушкин.
        - Отпусти! - орала я, только Алексей, не принимая участия в общем гаме, медленно двигался вдоль стены, все ближе и ближе подбираясь к бритому.
        - Два… Ну, что же ты? Нажми на курок, и ты ее спасешь… Ты ведь хочешь этого, хочешь? Убей меня…
        - Перебьешься, - вдруг произнесла я и рванулась вперед, отбросив пистолет в сторону, рука бритого, которой он держал Ларису, взметнулась вверх, будто помимо его воли. Обессиленная женщина рухнула на пол, а вслед за ней отправился бритый, которого я сбила с ног, с удивившей меня саму силой пнув его ногой в живот. Алексей отобрал у него нож и впечатал его в пол физиономией, а Савушкин подхватил пистолет и теперь держал его двумя руками, целясь бритому в голову. Если и до той поры тот выглядел полным психом, то теперь на него смотреть было просто невыносимо. Огромное тело сотрясалось в конвульсиях, он хватал ртом воздух и орал:
        - Убей меня, сука… Будь ты проклята…
        - Полный звездец, - констатировал Алексей и двинул ему кулаком в затылок, должно быть ощутимо, потому что тот хоть и продолжал дергаться, но уже не орал. Лариса подползла к сыну, прижала его к груди и что-то бормотала, раскачиваясь из стороны в сторону.
        - Что с ребенком? - спросила я испуганно. Савушкин подошел к ней, но освободить малыша из ее рук не смог.
        - С ребенком все в порядке? - несколько раз произнес он беспомощно, пока Лариса наконец не кивнула утвердительно. Хотя какой уж тут порядок.
        - Где-то в шкафу есть веревка, - сказал мне Алексей. - Найди.
        Среди нас он был единственным, на кого разыгравшаяся сцена сильного впечатления не произвела. Меня все еще трясло, Савушкин выглядел ничуть не лучше. Однако слова Алексея дошли до меня, и я принялась выдвигать ящики шкафа в поисках веревки. Нашла ее и только после этого спросила Савушкина:
        - У тебя наручники есть?
        - Нет.
        - Что ты за мент? Ни оружия, ни наручников.
        - Я не мент, я следователь следственного комитета.
        - Ну извини, - вздохнула я и передала веревку Алексею. Тот очень ловко связал бритому сначала руки, а потом ноги, предварительно съездив ему в челюсть и лишив сознания. Когда тот стал приходить в себя, мы уже немного успокоились. Я отыскала аптечку, оставшуюся в доме с тех пор, когда Алексей занимался врачеванием моих ран, смыла кровь с лица Ларисы и заклеила рану лейкопластырем. Сына из рук она не выпускала, на мои действия не обращала внимания. Тут мальчик попросил пить, и все вздохнули с облегчением.
        - Кто этот тип? - повернувшись ко мне, спросил Савушкин.
        - Понятия не имею.
        - В самом деле? А у меня сложилось впечатление, что вы друг друга хорошо знаете.
        - Я замучилась тебе объяснять, что ничего не помню из своей прежней жизни. И этого припадочного вижу второй раз.

«Припадочный» открыл глаза и криво усмехнулся. Савушкин шагнул к нему, но тот даже не взглянул в его сторону, таращился на меня и скалил зубы.
        - Ты пожалеешь, что меня не убила, - заявил он, сплевывая кровь. - Я буду тенью ходить за тобой, я убью всех, кто…
        - Ну это ты зря, - перебил его Глеб Григорьевич. - Того, что ты тут наворотил, хватит на несколько лет, а если выяснится, что ты не зря языком молол и убийства твоих рук дело, пожизненное тебе обеспечено.
        - Дурак, - засмеялся бритый. - Нет такой тюрьмы, где я задержусь дольше, чем на месяц.
        - Это мы еще посмотрим. Тоже мне, герой. Зовут тебя как?
        - Ты сдохнешь раньше, чем это узнаешь.
        - Серьезно? Узнаю, и очень скоро. Видел я таких крутых, посмотрим, что ты запоешь через недельку.
        - Посмотрим, что через недельку запоешь ты, - заявил бритый и ехидно засмеялся.
        - Надеешься, что тебя признают невменяемым?
        - Надеюсь, что к тому времени выпущу тебе кишки.
        Савушкин оказался терпеливым парнем, я-то думала, что он не откажет себе в удовольствии съездить наглецу по физиономии, но он только головой покачал. Правда, отошел в сторону, должно быть избегая соблазна. Пистолет он все еще держал в руке, но вроде бы не знал, что с ним делать. Покосился на нас, достал мобильный из кармана и набрал номер.
        - Где вы, черт вас возьми? - рявкнул он в трубку. - Тут у меня псих с покушением на убийство. На развилке сворачивайте направо, и побыстрее… Ну, денек, - пожаловался он, убирая мобильный. А я сообразила, что своих он успел предупредить еще до того, как сюда приехал, а это значит, что скоро они будут здесь. Требовалось оценить ситуацию. На это ушло не больше минуты.
        - Мне надо встретиться с одним человеком, - направляясь к двери, сказала я Савушкину.
        - С каким еще человеком?
        - Долго объяснять. Я позвоню.
        - Что? Никуда ты не уйдешь, - заволновался он. - Это не шутки, ты не можешь…
        - Не зли ее, - сказал Алексей и легко отобрал у него оружие. Эта легкость так удивила Савушкина, что он замер, ошарашенный, а Алексей наставительно изрек: - Не смей указывать, что она может, а что нет. И прекрати ей «тыкать». - Проходя мимо бритого, он опять дал ему по кумполу. - Пистолет я у крыльца брошу, - добавил Алексей. - Этого оставь в доме. Ставни и дверь запри. Сами дожидайтесь на улице, пока твои не приедут. И предупреди их, чтобы в дом входили осторожно. Веревками его надолго не удержишь.
        - Извини, - сказала я Савушкину. - Если я отправлюсь с тобой, они опять начнут копаться в моих мозгах, а я не хочу быть подопытным кроликом ни у плохих дядей, ни у хороших. - И, не дожидаясь его ответа, вышла из дома. Алексей, догнав меня, предупредительно распахнул дверь машины, а я подумала, что в такой ситуации он мог бы не церемониться.
        Машина сорвалась с места, но метров через сто Алексей съехал с проселочной дороги в лес, не особенно в него углубляясь, что на «БМВ», в общем-то, было невозможно. Его действия были мне понятны, он не хотел столкнуться со спешащими на помощь Савушкину людьми, а это бы непременно произошло, ведь дорога здесь одна.
        Очень скоро послышался характерный звук, потом я увидела в просвете между деревьями две машины, на большой скорости пролетевшие в направлении дома. Дождавшись, когда они скроются за поворотом, Алексей завел мотор, торопясь покинуть это место.
        - В город? - спросил он. Я кивнула.
        Говорить мне не хотелось, думать тоже. Я включила радио, чтобы отвлечься. Закрыла глаза, прислушиваясь к знакомой песне, и ее слова вдруг отдались в душе глухой болью. «Пусть никто никогда не полюбит его, пусть он никогда не умрет», - повторила я вслед за Бутусовым и мгновенно провалилась в пустоту.
        Впервые я увидела ее хмурым весенним утром. Разъяренная толпа гнала ее по узкой улочке. Со всех сторон в нее летели комья грязи вперемежку с черепками и палками. Мальчишка-оборванец подскочил к ней и с размаху ударил сучковатым поленом, девушка вскрикнула и рухнула на колени под ободрительное улюлюканье толпы. Изможденные серые лица, перекошенные рты, в них не было ничего человеческого. Худой, точно скелет, мужчина с покрытыми язвами руками подхватил камень и занес над ее головой, девушка рванулась из последних сил, но смогла сделать лишь пару шагов и опять упала. Платье на ней было разорвано, тело в синяках и ссадинах, волосы потемнели от крови. Она была так истерзана, что смерть, наверное, показалась бы ей избавлением. Я шагнула навстречу, и по толпе прошел гул, постепенно стихая. На меня настороженно смотрели сотни глаз.
        - Кто эта женщина? - спросила я.
        - Будь она проклята, - сказал мужчина, все еще держа камень в руке. Он опять замахнулся, но под моим взглядом руку опустил, камень выскользнул из ладоней и упал ему под ноги.
        Из толпы вышел старик в грязных лохмотьях и обратился ко мне:
        - Ты знаешь, сколько горя он принес на нашу землю, а она помогла ему бежать. Смерть для нее - самое легкое наказание.
        Девушка подняла голову и теперь смотрела на меня. Смотрела без страха, вздрагивая всем телом от боли и холода.
        - Идем, - сказала я ей и помогла подняться.
        - Ты несправедлива, - по толпе прошел шепоток недовольства, но быстро стих.
        Я держала ее за руку, и люди расступились перед нами. Мы медленно шли, и только бродячие собаки заливисто лаяли нам вслед. Стражник молча открыл ворота, отведя взгляд в сторону, и мы покинули город. Под ногами чавкала грязь, ноги девушки скользили, и мне пришлось крепко ее держать.
        - У тебя есть где укрыться? - спросила я, когда стены города остались далеко позади. Она не ответила. Я села на придорожный камень и набросила ей на плечи свой плащ, чтобы она могла хоть немного согреться. - Эти люди говорят правду? Ты помогла ему бежать? - спросила я, хотя ее ответ был мне не нужен.
        - Да, - тихо произнесла она.
        - Ты помогла ему, но он не взял тебя с собой.
        - Я была бы обузой.
        - Он ведь знал, что будет с тобой.
        - Я тоже знала.
        - Что ж, - сказала я, поднимаясь. - Мне пора.
        Она робко протянула ко мне руку:
        - Ты скажешь, где он? Что с ним?
        - Хочешь его увидеть? - подумав, задала я вопрос.
        - Хотя бы еще один раз. Скажи мне, пожалуйста, скажи, где его искать?
        - Там, где крови по колено, - хмуро бросила я.
        - Прости, - испуганно шепнула девушка.
        Не мне было ее упрекать. Когда-то я сама помогла ему выиграть первую битву и наградила даром побеждать. Я спешила уйти, а она смотрела умоляюще, и в бездонных, как океан, глазах я видела ее судьбу.
        - Не ищи его. - Она жалко улыбнулась, и я вздохнула. - Послушай меня. Если ты найдешь его, то погибнешь. Я устрою тебя у добрых людей, пройдет время, и твое сердце успокоится. Я обещаю тебе: так и будет. Ты выйдешь замуж за человека, который будет тебя любить и уважать. Ты родишь ему детей и проживешь долгую счастливую жизнь.
        - Помоги мне, пожалуйста, - повторила она. - Скажи, где его искать?
        - Разве ты не слышала, что я сказала?
        - Слышала. Но я люблю его, - прошептала она разбитыми губами, и стало ясно, что свою судьбу она уже выбрала.
        Мы расстались, и я надеялась, что никогда больше не увижу ее. Но увидела. Она лежала возле догорающего костра, подол грязного балахона был стянут петлей на ее шее так, что она не могла отбиваться руками от своих мучителей. Глаза были открыты, но жизнь ушла из них. Старуха в цветастом платке сидела рядом и торопливо запихивала в рот какие-то об ъедки, гоня прочь голодную собаку. Та глухо рычала, подбираясь все ближе и ближе.
        Заметив меня, старуха насторожилась, вытерла рукой беззубый рот и некоторое время молча наблюдала за мной. Потом кивнула в сторону неподвижного тела девушки и сказала ворчливо:
        - Сама виновата. Дралась, будто дикая кошка, вот они и разозлились. Ничего бы с ней не сделалось, потерпела бы.
        Я кивнула и пошла дальше. Возле костров шло веселье, солдаты играли в кости, орали, дрались и лапали продажных девок. В центре лагеря разбили огромный шатер, пьяные часовые дремали на посту. Я откинула полог шатра и увидела его, он сидел прямо напротив входа в окружении своих людей, пил и смеялся громче всех. Я приблизилась, никем не замеченная, и встала в трех шагах от него. Он повернул голову, на красивом лице появилась усмешка.
        - Посмотрите, кто пришел! - заорал он и поднял кубок. На его крик мало кто обратил внимание. - Поздравь меня с победой, - глумливо продолжил он. - Выпей с нами.
        - Я пришла не для того, чтобы поздравить тебя, - ответила я тихо. - Я пришла узнать о девушке. Той, что любила тебя.
        - Меня и богини любили, - хмыкнул он. - Не только девушки…
        - Я говорю о той, что спасла тебе жизнь. - По его лицу прошла тень, он отвел взгляд, но лишь на мгновение. Верхняя губа презрительно дернулась. - Она спасла тебе жизнь, а ты отдал ее на потеху пьяной солдатне.
        - Она мне надоела, - фыркнул он. - Любовь женщин быстро приедается. Для мужчины куда важнее другое.
        - Тебе не стоило так с ней поступать, - сказала я. Ухмылка исчезла с его лица.
        - Я тебя не боюсь. Слышишь? Я не боюсь ни людей, ни богов. Я сам равен богам.
        - Ты великий воин, - кивнула я. - Твое сердце не знает страха. Милосердия оно тоже не знает. Что ж, поздравляю тебя с победой, их еще много у тебя впереди. Прими мой дар, Воин.
        - Все, что пожелаешь…
        - Я дарю тебе бессмертие, воистину божественный дар. Ты будешь жить вечно и даже не состаришься.
        Он смотрел на меня с изумлением, а потом пьяно захохотал:
        - Слушайте все, отныне я бессмертен. Сама Дэви обещала мне это.
        - Так и есть, - кивнула я. - Но это не все. Я дарю тебе бессмертие, но никто никогда не полюбит тебя, ни человек, ни животное. Ни одна женщина или ребенок. Собака и та не полюбит. Никто.
        - Благодарю тебя, - он приподнялся и отвесил шутовской поклон, а я направилась к выходу, слыша, как он кричит: - Я подобен богу, я буду жить вечно…
        - Не спеши радоваться, - не оборачиваясь, бросила я…
        Открыв глаза, я увидела Алексея, он сидел рядом и гладил мои волосы.
        - Сон, - пробормотала я, посмотрела в окно и с удивлением обнаружила, что еще не стемнело. - Сколько я спала?
        - Полчаса.
        - Невероятно. Мне казалось, очень долго. Где мы?
        - Ты уснула, и я решил дать тебе возможность отдохнуть. Тем более что в город спешить не стоит.
        Я села, потерла глаза и огляделась. Лесная дорога, вокруг высоченные сосны. Тишина.
        - Мне приснился этот психопат, - сказала я.
        - Надеюсь, ничего эротического? - усмехнулся Алексей.
        - Какое там… Не скажешь, отчего на душе так паршиво?
        - Денек выдался нервный… Мое предложение остается в силе. Махнем в теплые края?
        Я нахмурилась и немного помолчала, разглядывая свои руки. А потом произнесла с поразившей меня саму робостью:
        - Ты сказал, что найти Путника будет нетрудно.
        - Давай попытаемся, - пожал плечами Алексей, никак не демонстрируя своего неудовольствия.
        - Для меня это очень важно… - начала я, а он меня перебил:
        - Не нужно оправдываться.
        - Все-то ты понимаешь, - проворчала я. - С тобой неинтересно.
        - Да? - Он обнял меня и стал целовать, но вдруг отстранился. - А сейчас?
        - Тебе не кажется, что время самое неподходящее?
        - Не кажется. Тебе не нужно оправдываться, но следует помнить: я терпеть не могу слова «нет».
        - А я что, его сказала? - хихикнула я. - Мне бы такое и в голову не пришло. Так, легкий выпендреж с невинным желанием набить себе цену.
        В общем, вместо того чтобы рыскать по городу в поисках Путника, мы занялись любовью. До той поры я считала, что машина вовсе для этого не годится, но быстро пересмотрела свои взгляды. Ощущение тревоги, которое не давало мне покоя с момента пробуждения, исчезло без следа. Это был просто сон, странный, конечно. Но если разобраться, не такой уж странный, учитывая обстоятельства. Появление бритого вызвало шок, вот он мне и приснился.
        - Задолбали эти сны, - заявила я не к месту.
        Алексей приподнялся на локте и сказал участливо:
        - Сны - это только сны. Не стоит обращать на них внимание. Значит, ты решила найти Путника? - помедлив, спросил он.
        - Он знает, кто я. И на этот раз скажет. Иначе я ему голову оторву, то есть я ему это пообещаю, а ты оторвешь.
        - Все, что пожелаешь, - ответил он серьезно, не оценив мою шутку. - Не вижу смысла в разговоре с ним. Он просто чокнутый, а что за польза от сумасшедшего? Наплетет всяких глупостей, а ты расстроишься.
        - Давай его для начала найдем. Попытаем счастья в клубе «Блюз»?
        - Лучше в квартире медиума, - сказал Алексей.
        Через полчаса мы въезжали в город. К тому моменту уже стемнело и, оказавшись во дворе дома, где жила подруга Путника, я обратила внимание, что в окнах ее квартиры горит свет. Однако это вовсе не значило, что интересующий нас человек находится там.
        Поднявшись по лестнице, я собралась с силами и нажала кнопку звонка. Послышались осторожные шаги, дверь распахнулась, и я увидела женщину в черном платье, с ниткой жемчуга на шее. Судя по одежде, она только что вернулась домой, если, конечно, не готовилась к встрече дорогих гостей. Я сомневалась, что она считает нас дорогими гостями, скорее уж нежданными, однако женщина никакого удивления не выказала, посмотрела сначала на меня, затем на Алексея. Тут рядом с ней появился черный пудель и уставился на меня умными глазами.
        - Как дела, зверь? - спросила я и улыбнулась, желая придать нашей встрече дружеский характер.
        - Что вы хотите? - без улыбки спросила женщина.
        - Увидеться с вашим другом.
        - Он в гостиной, - спокойно сообщила она и посторонилась, пропуская нас.
        Пес ткнулся носом в мою ладонь, но стоило Алексею к нему приблизиться, как он вдруг зарычал. Попятился задом, скребя когтями по паркету, и ретировался в кухню.
        - Не любит гостей, - пожал мой спутник плечами.
        Женщина, проводив собаку взглядом, указала в сторону гостиной, и мы направились туда. Путник сидел за кофейным столиком в вольтеровском кресле и прихлебывал из бокала красное вино. Одет был щеголем, правда, черному цвету и на этот раз не изменил. Руки его украшали два огромных перстня, бриллианты загадочно мерцали, а сам он так же загадочно улыбался.
        - Ты пришла ко мне за помощью? - насмешливо спросил он.
        Алексей приблизился и сказал резко:
        - Встань.
        На мгновение замешкавшись, Путник поднялся, поставил бокал с вином на стол и сказал исключительно серьезно:
        - И в самом деле, не пристало мне сидеть в вашем присутствии. Прошу прощения.
        - Влажное полотенце на голову не желаете? - ядовито спросила я, устраиваясь в кресле напротив, и добавила: - Острить можешь и сидя.
        Он сел, откинувшись в кресле, с улыбкой утомленного аристократа. Женщина замерла в дверях, наблюдая за нами, Алексей направился к дивану, тоже сел, взял журнал, что лежал в газетнице рядом, и с праздным видом принялся его листать.
        - Мне надоела твоя игра в таинственность, - сказала я ворчливо. - Я жду от тебя внятных объяснений. И без глупостей. Сэкономишь свое время и здоровье.
        - Что вы хотите от меня услышать? - спросил он.
        - Ты ведь знаешь, кто я?
        Усмехнувшись, он кивнул в сторону Алексея:
        - Ему это известно не хуже, чем мне.
        - С ним я потом разберусь. Я жду ответа.
        Путник сцепил руки на груди, поразмышлял о чем-то и заявил:
        - Ты - Великая Дэви, богиня-воительница, призванная защищать мир от таких, как он. - Путник кивнул на Алексея.
        - А он у нас кто? - спросила я, демонстрируя неутолимое любопытство.
        Путник пожал плечами:
        - Демон, злой дух, у него много имен.
        - Значит, я богиня, а он черт с хвостом, - присвистнула я. - Не можешь без дурацких шуточек? Потом не удивляйся, что придется тратиться на вставную челюсть.
        Он покачал головой вроде бы в досаде:
        - И кого люди называют богами? Тех, кто обладает способностями, которые у них отсутствуют. Только и всего. И мне когда-то нелегко было поверить, что боги запросто шляются между нами, пока я не встретил очень красивую девушку… Я ведь рассказывал свою историю?
        - Бутлегер по прозвищу Счастливчик, - хмыкнула я. - Сколько тебе лет? Сто? Сто двадцать? А выглядишь неплохо.
        - Время не линейно, - спокойно ответил он. - Можно оказаться в любом месте, нужен только переход. Для таких, как я. Тебе или твари, что сидит напротив, он ни к чему. А еще нужно вот это. - Он задрал рукав рубашки и продемонстрировал татуировку на запястье. Перышко. - Как видишь, я сентиментален.
        - И что в нем такого особенного? - спросила я, теряя терпение.
        - Это что-то вроде маяка. Иногда сигнал совсем слабый, иногда его слышно отчетливо. Но именно он позволил всем заинтересованным лицам собраться в этом городе.
        - Дать ему в зубы? - спросил Алексей, оторвавшись от журнала. - Или еще немного послушаешь?
        - Послушаю, - буркнула я. - Сегодня я встретилась с парнем, полным отморозком. Он утверждал, что убил мою подругу, и очень просил его пристрелить.
        - Должно быть, рассчитывал избавиться от твоего сомнительного дара, - усмехнулся Путник. - Прошел слух, что ты ничего не помнишь. В последней битве у тебя не было шансов, но… Теперь понятно, как тебе удалось выжить: рядом был он… - Путник кивнул на Алексея и продолжил: - Тебя вышвырнуло сюда. Что было дальше, тебе известно лучше, чем мне.
        - Тебе самому-то не смешно нести всю эту чушь? - укоризненно спросила я.
        - Считай это легкой местью за годы моих страданий, - засмеялся он. - Представь, как было весело мне!
        - Я бы на твоем месте все-таки обратилась к психиатру. А ты чего молчишь? - повернулась я к Алексею.
        - Мне только и забот, что с психом разговаривать. Я ведь предупреждал, что ничего толкового он не скажет. Идем, - Алексей поднялся и потянул меня за руку.
        - Приглядывайте за ним, - с сочувствием сказала я женщине, она с каменным лицом закрыла за нами дверь. - Все люди как люди, а я богиня, - с усмешкой заметила я уже на улице.
        - Не расстраивайся. Бывает и хуже, - ответил Алексей.
        - А ты злой дух.
        - Конечно, злой, не добрый же.
        - Что еще скажешь?
        - Скажу, что я у меня кишки от голодухи сводит. Любимого мужчину надо кормить время от времени. Без кормежки мы звереем.
        - Поехали домой, - устраиваясь в машине, сказала я. - Надоела мне беготня, психи тоже надоели. Я хочу уснуть в своей постели среди привычных вещей… - Однако кое-какой здравый смысл у меня остался, и я спросила: - Как думаешь, нас не арестуют уже сегодня?
        - Вряд ли. У нашего друга Савушкина без тебя дел по горло. - Не успел Алексей произнести его имя, как Глеб Григорьевич объявился. Зазвонил мобильный, и я только в тот момент вспомнила, что в суматохе не вернула его Ларисе.
        - Марина Геннадьевна, вы еще в городе? - спросил Савушкин.
        Проигнорировав его вопрос, я задала свой:
        - Как дела? Выяснили, кто татуированный?
        - Мы над этим работаем.
        - Что он говорит?
        - Ничего. Только зубы скалит. Но это ненадолго. Мы и не таких стервецов в чувство приводили. У Ларисы Омельченко к вам претензий нет. А вот с ее мужем все сложнее. От своих прежних слов он старательно открещивается. Я, собственно, поэтому вам и звоню. Не мне вам давать такой совет, и все же: не лучше ли вам на некоторое время покинуть город? Где-нибудь отдохнуть… пока мы здесь не разберемся. История странная, если не сказать загадочная. Как бы вам не оказаться тем самым стрелочником…
        - Совет действительно неожиданный. Но я ему последую.
        - Вот и хорошо. Я вам скину свой адрес электронной почты. Будем держать друг друга в курсе событий.
        - Спасибо, - сказала я.
        - Да, и вот еще что. Мобильный выбросьте. На всякий случай.
        Я дождалась, когда придет сообщение, записала адрес и выбросила мобильный в окно.
        - Сматываемся? - спросил Алексей, который прислушивался к разговору.
        - Завтра утром, - отмахнулась я. - А сейчас - домой.
        - Тогда заедем в супермаркет. Должен же я что-то есть.
        В магазин мы заехали и вскоре уже поднимались в мою квартиру. Алексей сразу же прошел в кухню разбирать покупки, а я неприкаянно бродила по гостиной. Дверца книжного шкафа была закрыта неплотно, я машинально надавила на нее, но что-то мешало. Потянула дверцу на себя и увидела папку-уголок с бумагами, которая лежала поверх книг. Папка съехала, и листы рассыпались. Я стала их собирать с некоторым недоумением. Все мои бумаги лежали в письменном столе. Еще большее недоумение, когда я собрала листы стопочкой, вызвал титульный лист. На нем я прочитала: «Я, Матти по прозвищу Весельчак, со всем старанием и присущим мне талантом начинаю повествование о деяниях вашей светлости, бывших и нынешних. Прошу прощения, что пишу я эти строки на бумаге, а не на пергаменте, как они того заслуживают, но ведь хорошего пергамента нынче не достать. Опять же, ваша светлость не раз советовали мне приобщаться к высоким технологиям, оттого я и решил воспользоваться компьютером, что значительно упростило мою работу. Кстати, не только я приобщаюсь к высоким технологиям. Хорошо знакомый вам Локки на днях обчистил банк в
Стокгольме. Развлекается от нечего делать, чтоб не потерять квалификацию».
        - Это что такое? - пробормотала я, бегло просмотрела листы, а потом бросилась с ними в кухню. - Посмотри, что я нашла! - Алексей взглянул без интереса. - Повесть в жанре фэнтези. Только непонятно, как она оказалась в моей квартире. Здесь как раз про Дэви… Хочешь, буду читать вслух?
        - Ну уж нет. Он ужасно многословен и обязательно выдумает какую-нибудь хрень.
        - Он? - растерянно спросила я. - Ты сказал «он»?
        - Я сказал? Должно быть, оговорился. Иди читай, а я пока приготовлю поесть, иначе точно умру с голоду.
        Я устроилась на диване, а Алексей остался в кухне. Где-то через час он позвал меня ужинать, я промычала что-то невнятное, не желая прерывать чтение. Поужинав в одиночестве, Алексей лег рядом, устроил мою голову на своей груди и вроде задремал. А я читала страницу за страницей, пока повесть наконец не закончилась. И тут меня озарило.
        - Ты спишь? - позвала я.
        - Уже нет.
        - Я все поняла. Эту повесть я сама написала. По-другому просто не может быть. Вся история очень хорошо мне знакома, я не раз ловила себя на этом, пока ее читала. Я сама ее придумала. Оттого мне и снились странные сны. Повесть начинается с того момента, когда Дэви и Воин встречаются. Он был никому не известным парнем с большими амбициями, а она в него влюбилась. Богини тоже бывают дурами. Она помогает ему выиграть битву, хотя делать этого не должна, оттого боги и объявили ее отступницей. Дэви странствует по свету в компании болтливого карлика. Антиквар здесь тоже есть. В его магазине был переход в другое время. Антиквар не раз помогал Дэви, и она считала его своим другом… Ты что, меня не слушаешь?
        - Извини, - сказал Алексей. - После еды меня всегда в сон клонит.
        - Это просто повесть, и я сама ее придумала.
        - Конечно, милая.
        - А тип, что назвался Путником, вовсе не сумасшедший. Он один из тех, кто копался в моих мозгах. Геннадий Андреевич в психушке, но другие-то остались. Сначала они пытались внушить мне мысль, что я какой-то суперагент, но и теперь не успокоились. Нашли эту папку в моей квартире, когда паспорта подкидывали, и продолжают свой дурацкий эксперимент, уверяя меня, что это вовсе не фантазии.
        - Они с тобой намучаются.
        - Но кое-что меня смущает… - добавила я.
        - Да?
        - Мы ведь с тобой были знакомы раньше? - Он поднялся с дивана, а я испугалась, что он уйдет из комнаты и от ответа тоже уйдет. - Пожалуйста, скажи мне правду, - взмолилась я.
        Он склонился надо мной, опершись руками на спинку дивана, и спросил очень серьезно:
        - Какую правду ты хочешь услышать?
        - Какую? Правду, Алексей, я хочу услышать правду.
        - Я знаю только одну правду. Мне плевать, кто ты: богиня или обычная девчонка, мне плевать, будем мы шляться по свету или жить в этой квартире, сражаться в битвах или готовить обед в кухне. Главное, чтобы ты была рядом. Вот и все.
        - Конечно, ты прав, это главное… Я хочу сказать, главное, чтобы мы были вместе. Но ты должен понять, что эти типы сводят меня с ума, пичкая невероятными историями. Мне надо знать…
        - Хорошо, я отвечу, - кивнул он. - Разумеется, мы встречались раньше.
        - Где, когда? Как мы познакомились?
        - В ресторане. Я пришел с друзьями, а ты в одиночестве сидела за столиком. Я подошел к тебе и сказал какую-то гадость, но ты быстро поставила меня на место. Мы стали видеться время от времени, поначалу я думал - это так, ерунда, и не заметил, как влюбился. Крышу снесло начисто.
        - Да, я помню, помню, - обрадовалась я. - То есть я видела это во сне. Ресторан, ты подходишь и садишься напротив…
        - Именно так все и было.
        - И ты знаешь, кто я? Ты знаешь моя имя?
        - Мне ты сказала, что тебя зовут Еленой. Елена Глушко. Я подозревал, что это не настоящее имя, но обошелся без вопросов. Если ты что-то скрываешь, значит, у тебя на то есть причина. Моя биография тоже не ахти, и я о ней не особенно распространялся, так что мы заключили негласное соглашение: с вопросами друг к другу не лезть.
        - Выходит, и ты обо мне ничего не знаешь? - вздохнула я.
        - Извини.
        - А что было дальше?
        - Дальше? Дружки у меня были хуже некуда, и я решил, что пора с ними проститься. И однажды мы исчезли. Жили то здесь, то там. Болтались по свету, одним словом. Пока пять месяцев назад случайно не встретились с плохими парнями. Я-то надеялся, что их либо менты, либо бог прибрал. Но вышло иначе. Все складывалось скверно, мы удирали на моей тачке, и на крутом повороте я выпихнул тебя из машины, надеясь увести их за собой. Мне повезло, я остался жив, но далеко не здоров. Тяжелое ранение плюс контузия. Провалялся в больнице несколько месяцев, и как только очухался, сбежал и стал тебя искать. Думаю, ты из машины неудачно упала, вот и оказалась в больнице, где тебя подобрали эти типы. Антиквар был моим другом, он не раз помогал нам. И именно он рассказал мне, где ты живешь, случайно увидев тебя в городе. Я отправился по адресу, но ты оказалась не одна. С тобой был Павел. Это был очень неприятный сюрприз. К тому же антиквар сказал, ты сделала вид, будто его не узнала. В общем, я решил: ты начала новую жизнь, в которой мне нет места. Счастья мне это не прибавило, я ходил за тобой по пятам и ждал удобного
случая… В поезде я вас едва не проворонил. А когда на мосту он в тебя выстрелил… мне осталось только одно: прыгнуть в реку вслед за тобой. Что я и сделал. К моей великой радости, ты оказалась жива.
        - А этот психопат с бритым черепом, кто он?
        - Я с ним раньше никогда не встречался, но до меня дошел слух, что у тебя был парень, редкий паршивец, который так тебе надоел, что ты поступила с ним не очень красиво: сдала ментам. А он, узнав об этом, поклялся тебе шею свернуть. Но, как видно, переоценил свои возможности и решил сам скончаться, о чем просил тебя весьма настойчиво не далее как сегодня. Вот, кстати, вполне подходящее объяснение, почему ты жила под чужим именем в те времена, когда мы встретились. Не в обиду тебе будет сказано, тебя всегда тянуло на плохих парней. Кое-каким приемам рукопашного боя я тебя научил, так что не удивляйся. Повесть эту действительно ты написала и читала мне ее раз двадцать. Оттого я и отказался слушать ее сегодня. Я предлагал тебе ее опубликовать, но ты собиралась довести ее до совершенства. Надеюсь, ты ее в конце концов закончишь и у тебя появятся другие читатели. По правде, меня от нее уже тошнит. Идею написать ее от лица карлика, кстати, я тебе подкинул. И ты сочла ее гениальной.
        - Но как повесть оказалась в этой квартире?
        - Дай подумать, - сказал он, возведя взгляд к потолку. - Во-первых, ты вечно таскала ее с собой. Не удивлюсь, если в момент, когда ты вылетела из машины, рукопись или флэшка была у тебя в сумке. А чертовы садисты от науки, подобравшие тебя в больнице, решили оставить их при тебе на всякий случай, ведь это было единственное, что связывало тебя с прошлым. Второй вариант: ты знала повесть практически наизусть и, живя здесь, напечатала ее заново.
        - Но я этого не помню, - нахмурилась я.
        - Ты много чего не помнишь, - улыбнулся Алексей. - Вот, собственно, и все.
        - Слава богу, - помедлив, произнесла я. - По крайней мере, всему есть здравое объяснение. Но почему ты молчал все это время?
        - Почему молчал? При нашей встрече ты меня не узнала. Я подумал, тебе надо дать время, чтобы ты немного ко мне привыкла, а уж потом осчастливить известием, что я твой любовник. А теперь, если не возражаешь, выпьем чаю и займемся чем-нибудь более приятным. Завтра утром мы уедем, и будь я проклят, если позволю еще кому-нибудь морочить тебе голову.
        Он пошел в кухню, а я кивнула:
        - Уедем! Но я все равно в конце концов узнаю, кто я на самом деле.
        - Не сомневаюсь, ваша светлость.
        - Что ты сказал? - опешила я.
        Он повернулся, развел руками и ответил без улыбки:
        - Извини. Просто глупая шутка.