Звезда тантрического секса Галина Полынская
        # Все-таки непрошеный гость лучше трупа, да еще если последний вваливается к тебе в полпервого ночи! Перепуганную насмерть Таю такое общество сильно угнетает, и она, просит подружку Сену помочь с окровавленным «пришельцем». Из чисто женского любопытства девушки обыскивают жмурика и забирают дорогой мобильник, ключи с брелком на сексуальную тему и портмоне с солидной начинкой, а затем наведываются к нему в квартиру в поисках пинкода. Следственная бригада, не найдя никаких вещей жертвы, квалифицирует это как убийство с целью ограбления. И теперь «подельницам» приходится самим копаться в мотивах и искать настоящих виновников мокрого дела. Радости, конечно, мало, но все пути уже отрезаны: в апартаментах убитого побывали, в показаниях наврали, да и покойного обчистили…
        Галина Полынская
        Звезда тантрического секса
        Глава первая
        Звонок раздался в половине первого ночи. Просыпалась я долго, мучительно выбираясь из сладкого плена сновидений. Сегодня как раз показывали мой любимый сон про случайно найденный чемодан денег и синеглазого брюнета, коего я повстречала в осеннем парке… первый взгляд, любовь навсегда… давай прямо сегодня уедем в Париж, милый, что-то внезапно захотелось развеяться…
        Телефон продолжал разрываться. Мой сенбернар Лаврентий, спавший рядом на коврике, приподнял голову и сказал:
        - Гав!
        - Да, да, - сонно пробормотала я, - уже иду… черт, кто же это может быть в такую позднотень?
        Взяв трубку, я прижала ее к уху и зевнула:
        - Слушаю.
        - Сена! - раздался сдавленный голос моей подруги Таисии. - Сена, ты меня слышишь?
        - Разумеется. Чего тебе не спится?
        - Сена, ты не представляешь! - Тайкин голос то и дело срывался. - У меня в прихожей лежит молодой человек с пробитой головой!
        - За что ты его так? - снова зевнула я, подтаскивая аппарат к диван-кровати и забираясь обратно под теплое одеяло.
        - Это не я! - всхлипнула Тая. - Сенусик, кажется он мертвый! Вся прихожка в кровяке…
        - Тише ты, - поневоле я стала посыпаться. - Откуда ты его взяла среди ночи? Да еще и с пробитой головой?
        - Приезжай! Приезжай ко мне, пожалуйста!
        - Прямо сейчас? - меня прямо всю передернуло при одной только мысли, что сейчас придется выбираться из тепленькой постельки, влезать в одежду и тащиться через весь город. И вообще, пока в мыслях еще не угнездилась мысль о крови в прихожей, о каком-то парне… все казалось продолжением сна, никчемным и дурным продолжением моего восхитительного сновидения. Но завывающий от ужаса Таискин голос продолжал требовать моего внимания.
        - Сена, умоляю, приезжай! Немедленно! Умоляю!
        Ее насмерть перепуганное бормотание, наконец, привело меня в чувства, до сознания стало доходить, что у Таи случилось что-то серьезное.
        - Так, - тряхнула я головой, - ты там одна?
        - С этим парне-е-ем! - уже вовсю рыдала Тая.
        - Успокойся, сейчас приеду.
        Повесив трубку, я спрыгнула с дивана и бросилась в ванную. Только, как следует, прополоскав свой светлый образ в холодной воде, смогла окончательно проснуться. Хотелось кофе, но разве можно тратить время на подобные роскошества, когда подруга в какой-то непонятной беде? Оделась быстро, благо на дворе конец мая: защитного цвета летние брюки, майка с надписью «SOS», матерчатые тапочки, в сумку полетели сигареты, зажигалка, ключи от машины и кошелек. В прихожую приволокся сонный Лавр и недоуменно тявкнул, мол, куда это я навострилась среди ночи? И не собираюсь ли я за одно его прогулять?
        - Нет, Лаврушик, на прогулку мы сейчас не пойдем, наша Тая опять что-то отчебучила. Когда вернусь - не знаю.
        Чмокнув кожаный песий нос, я выскочила из квартиры.
        По ночным московским дорогам ездить одно удовольствие: никаких тебе пробок, никто никуда не торопится сломя голову, но и в этом кажущемся благополучии были свои подводные камни. Во-первых, это недоросли на шикарных авто, со страшной скоростью переезжающие из одного ночного клуба в другой. Как правило, на заднем сидении пара пьяных друзей, на переднем пьяная подружка, а сам водитель слегка обкурен. Этих шикарных экипажей с таким вот наполнением я боюсь сильнее бешеных собак, от собачьего укуса - сорок уколов и жизнь наладилась, а последствия от встречи с такой непредсказуемой бомбой прогнозировать не возможно.
        Во-вторых, это ленивые скучающие гаишники. Трудовой день позади, купюр вроде настрижено сполна, но скука и жадность не дает сидеть спокойно в своей будке, и страдалец топчется на дороге, вглядываясь в пустынные горизонты, в надежде, что хоть какой-нибудь драндулет покажется. Если уж горемыка попадется в лапы такого скучающего мерзавца, то экзекуция будет длиться гораздо дольше дневного попадания, ведь машин нету, торопиться некуда…
        Если уж мне и приходилось пилить куда-то ночью, как сегодня, то я всегда начинала мечтать о маскировочной сетке в цвет асфальта. Накрыть бы им мою машинюшку, слиться с дорогой - и хорошо. Ползет по шоссе какой-то асфальтовый нарыв и пусть себе ползет, жалко, что ли?
        Подъехав к Тайкиному дому, я встряла между грязным «Опелем» и чистой «девяткой». Сигнализацией свой гаденький автомобильчик я не оснащала, это было совершенно ни к чему, на него не позарился бы ни один угонщик даже от беспросветной нужды.
        Войдя в подъезд, я ткнула кнопку лифта, двери кабины открылись и я увидела красно-коричневые кляксы на стене, видимо кто-то хватался за стены грязными руками, и выпачканы эти руки были несомненно в крови… Заходить в лифт расхотелось и я пошла пешком, на ходу осматривая лестничные пролеты. Везде было чисто, но стоило добраться до пятого Тайкиного, как меня встретили размазанные кровавые следы на стенах, Таюхиной двери, звонке… не для слабонервных зрелище, стоит заметить. Трогать перепачканный красным звонок не хотелось, я постучала в дверь ногой.
        - Входи, открыто, - пискнул Тайкин голос. - Только осторожно, не наступи!
        Хорошо, что предупредила, иначе я непременно наступила бы на тело, лежащее в прихожей аккурат у самого порога.
        - Видишь? - поинтересовалась Тая трясущимися белыми губами.
        Как не увидеть. Молодой, хорошо одетый человек неподвижно лежал на животе, а вокруг его светловолосой головы расплылась кровавая лужа.
        - Ты в скорую звонила? - я потрудилась не наступить ни в одну из частей натюрморта.
        - Нет, - Тайка смотрела на меня блестящими глазами-пуговицами и явно пребывала в состоянии аффекта, - я сразу тебе.
        - Когда «сразу»? Как только он истек кровью и затих?
        - Сена, не надо! Слышишь, не надо!
        Моя верная боевая подруга собралась разреветься самым бессовестным образом.
        - Может, он еще жив?
        - Нет, он совершенно мертв!
        - Откуда ты знаешь? Ты же не врач.
        - Когда человек не двигается и не дышит, даже не врач может понять, что всё, хана бобику… - Тая всхлипнула.
        - Погоди, - я взяла ее за руку и повела на кухню, - у тебя есть что-нибудь выпить?
        - Вроде, да.
        Она полезла в холодильник и достала бутылку коньяка.
        - Сколько тебе можно говорить, что коньяк не хранят в холодильнике?
        - Сена, не надо меня изводить!
        - Я просто пытаюсь тебя отвлечь от мрачных мыслей, - я взяла две рюмки, понимая, что за руль уже сегодня не сяду. - Пей и рассказывай все по порядку.
        Тая опрокинула рюмашку, закурила и приступила к повествованию:
        - Я еще не спала…
        - А чего ты не спала?
        - Зачиталась.
        - Чем это? - не могла не удиться я, подруга не являлась ярой поклонницей литературы, чтиво ей всегда с успехом заменял теле ящик.
        - «Эммануэль». Такая книжка интересная, захватывающая такая.
        Я криво улыбнулась.
        - Так вот, читаю я, значит, и вдруг звонок, я пошла открывать…
        - Тебя не насторожило, что к тебе так поздно пришли?
        - Понимаешь, я так углубилась в сюжет, что и не заметила, сколько времени на часах, думала соседка пришла поболтать, она сегодня собиралась зайти. Я открыла, а он прямо на меня и повалился, еле отскочить успела. Упал и… все.
        - Замечательно, - я пригубила коньяк и тоже закурила. - Ты его знаешь?
        - Нет… вернее, я его не очень-то и разглядела, но таких блондинов в картотеке не имею.
        - А почему он позвонил именно в твою дверь? Хотя чему я удивляюсь, у нас с тобой видать на роду написано.
        - Что написано? - Тая деловито разливала по рюмкам коньяк и больше не рыдала.
        - Весь этот Луна-парк, - вздохнула я. - Горбачеву тоже не звонила?
        - Нет.
        Горбачев - это не в смысле генсек СССР, а наш друг из детективного агентства
«Фараон».
        - Ну, так позвони или подождем, пока твой гость завоняется?
        Таю будто ветром сдуло после этих слов. Я глубоко задумалась. Не мешало бы посмотреть товарищу трупу в лицо - мало ли, а вдруг знакомая личность? - а за одно и проверить карманы. Если личность не знакомая, не мешало бы с ней познакомиться, не каждый день такие гости случаются. Пока Тая что-то втолковывала по телефону разбуженному среди ночи Горбачеву, я прошла в коридор. В ярком свете двухрожковой лампы, кровь казалась какой-то не настоящей, бутафорской, как в противных боевиках. Меня не тошнило и не мутило, пока я, стараясь не вляпаться и не нарушить конфигурации тела в интересах дальнейшего следствия, обшаривала его карманы. Я просто не верила в реальность всей этой ситуации, до меня пока еще не доходило. В брючных карманах отыскались следующие предметы: маленький, будто игрушечный мобильный телефон, связка ключей и небольшое кожаное портмоне, все это я отнесла на кухню и положила на столик.
        - Горбачев сказал, что сейчас приедет, - возникла в дверях Тая. - А что это?
        - Вещи потерпевшего.
        - Ты что? - выкатила глаза подруга. - Ты… это…
        - Да, я - это, а что такого? Надо же узнать, кто он такой.
        - И тебе не было страшно? - Тая с опаской косилась на предметы.
        - Почему-то нет, сама не знаю, почему.
        - Мобильник очень дорогой, - Тая присела за стол, - тыща баксов - не меньше.
        Я заглянула в портмоне. Триста долларов в одном отделении, шесть тысяч купюрами разного достоинства в другом. Версия ограбления отметалась сразу. Еще в портмоне имелась кредитная карта, четыре дисконтных карточки крупных магазинов, в том числе и бытовой техники, а так же стопка из десяти узеньких визиток - пять голубых, пять розовых. Информации на визитках было крайне мало, зато виньеток и загогулин хоть отбавляй, на этом фоне красовалось единственное слово «Орешник», ниже: «тел» и линия, где от руки должен вписываться номер. На одной розовой карточке телефон был вписан.
        - Нет, ну аппарат шикарный, - продолжала изучать чужое имущество Тая, - тут даже встроенная фотокамера имеется.
        - Не сломай, пожалуйста.
        Убрав карточки и визитки обратно в портмоне, я взяла связку ключей, имеющую довольно оригинальный брелок в виде, пардон, пениса в состоянии полной боевой готовности. Вот уж далеко не всякий мужчина выберет такой брелок… Помимо ключей от квартиры были еще и ключи от машины со всемирно известным логотипом «Мерседеса». М-да, молодой человек неплохо преуспел в жизни, а то, что он молодой, видно было по одежде и фигуре… за что ж его так?
        - Сеночка, давай еще коньячку, а то меня все трясет и трясет.
        - Я боюсь уснуть до приезда Горбачева.
        - И ничего, и спи, я тебя разбужу.
        Вообще-то Тая любого уговорит, все сделаешь, лишь бы отвязалась.
        После третьей рюмки у Таисии Михайловны стали возникать смутные воспоминания, что этот молодой труп она уже где-то видела.
        - Где? - я подлила ей еще, надеясь, что коньяк довершит своё благое дело.
        - Если б на лицо его посмотреть, - призадумалась почитательница «Эммануэль», - тогда бы точно вспомнила.
        - Давай приподнимем ему голову и поглядим.
        - А разве можно? - вытаращила она глаза-пуговицы.
        - Потом положим, как было!
        - Хорошо, пошли.
        В общем, сравнительно небольшая доза коньяка на нас крепко подействовала, и две подвыпившие дуры поперлись в прихожую поднимать трупу голову. Вели мы себя крайне не естественно, будто выступали на театральной сцене, ну не выглядела эта ситуация нормальной, жизненной, мы все еще не могли в нее поверить.
        - И как ты собираешься это делать? - Тая рассматривала тело, как музейную инсталляцию. - В кровь вляпаешься, наследишь, потом менты задолбают.
        - В состоянии аффекта мы могли вообще сверху на него упасть и лежать три дня, не приходя в сознание. Сейчас попробую все аккуратно исполнить.
        Раскорячившись и приняв не характерную для человеческого существа позу, я подобралась к его голове и, превозмогая внезапно возникшую дурноту и головокружение, взялась за волосы.
        - Меня сейчас вырвет… - очень кстати сообщила Тая.
        - Смотри, давай! - злобно прошипела я и приподняла голову трупа. - Узнаешь?
        - У-у-у-у! - закивала подруга и бросилась в уборную.
        Глава вторая
        Вот уж не думала, что Таюха такая нервная, мне же пришлось ее успокаивать, хотя по всей логике, истерить должна была я, ведь я, а не она находилась в непосредственном контакте с мертвым телом.
        - Ну? - я вылила остатки коньяка в ее рюмку.
        - Как его зовут, я не знаю, - начала подруга, - но много раз сталкивалась с ним в лифте, кажется, он живет этажом выше.
        - Да? - призадумалась я. - Этажом выше? Теперь более-менее понятно, почему он ломился в твою дверь, к себе он просто не добрался.
        - Получается, он нажал кнопку моего пятого вместо своего шестого? Зачем?
        - Я видела кабину лифта, панель с кнопками тоже вся в крови, он мог долбить по ней кулаком, чтобы двери отрылись все равно где, лишь бы выйти.
        - Вот ведь ужас, - передернуло Таю, - не буду больше в лифтах ездить!
        Ой-ё-ёй, да неужели? Мы честное слово будем ходить по лесенкам пешочком?
        - Интересно, - подруга закурила, - как долго человек может разгуливать с пробитой головой?
        - Не знаю, смотря у кого какая голова. Сдается мне, основной удар ему нанесли или рядом с твоей квартирой или прямо на пороге. Если бы ты открыла чуть раньше, увидала бы убийцу.
        - Лучше бы я совсем не открывала!
        - Уже поздно хныкать. Слушай, тебе не кажется странным, что имея автомобиль, у него при себе не оказалось ни паспорта, ни водительского удостоверения?
        - Мало ли, может, забыл, - пожала плечами Тая.
        - Автомобилист может забыть права только в случае полной потери памяти. Вообще-то, большинство мужчин носят все документы, деньги на штрафы в барсетках.
        Я взяла со стола связку ключей и повертела ее, разглядывая со всех сторон. Тая внимательно за мной наблюдала.
        - Ты думаешь о том же, о чем и я? - подняла я взгляд на подругу.
        Она кивнула. Мы еще раз обменялись сообщениями на «мозговые пейджеры» и пошли в прихожую. Труп исправно лежал на своем месте.
        - А вдруг Горбачев сейчас приедет? - прошептала Тая, стараясь не смотреть вниз.
        - Мы мигом управимся. У тебя перчатки есть?
        Тая дотянулась до полочки и выхватила из вороха шарфиков и косынок пять разномастных перчаток. Четыре мы натянули на руки, а пятая выпала из неуклюжих Тайкиных лап и аккуратно спланировала в лужу крови.
        - Молодец!
        - Ой, ну я же не специально, - заныла вредительница, с ужасом глядя на черную перчатку в густом красном пятне. - Что же теперь делать?
        - Ничего. Главное ничего не делать, пусть лежит, мало ли, задел, когда падал. Идем скорее, а то народ проснется, увидит роспись стен и лифта…
        - Я поняла, поняла.
        Приоткрыв дверь, мы тихонько шмыгнули на площадку и прислушались. Ни шороха, ни звука. Стараясь не шуметь, мы поднялись на шестой этаж. На площадке было четыре квартиры.
        - Которая? - шепнула я Тае, в ответ она пожала плечами.
        Хорошее дело, что же нам, среди ночи ковыряться в замочных скважинах всех дверей? А потом объяснять, жильцам, чего мы тут забыли? Можно и на неприятности нарваться… Мимикой всего лица я стала намекать подруге, что если она немедленно не укажет на квартиру трупа, мы возвращаемся обратно. Тая наморщила лоб, мощно призадумалась и неуверенно ткнула пальцем в дверь с номером «52».
        - Точно?
        Она пожала плечами. Вот ведь противная какая! Сейчас начнем ломиться к крепко спящим гражданам!
        В двери был всего один замок. Я долго ворошила связку, на глазок примеряя ключ, Тайка топталась рядом и пугливо озиралась - не подкрадывается ли убийца? Отыскав вроде бы подходящий ключик, я, затаив дыхание и практически оглохнув от страха, стала медленно засовывать его в замочную скважину. Ключ входил. Над ухом перепугано сопела Тая и мешала сосредоточиться. Ключ мягко повернулся, и я слегка толкнула дверь, она бесшумно отворилась. Будто в бездну мы шагнули через порог в чужую квартиру. Не знаю, что мерещилось Тае, но я почему-то ожидала, что навстречу нам выйдет убийца со своим орудием... Тихонечко, стараясь ни на что не наткнуться, мы продвинулись из прихожей в комнату. Сквозь тонкие дешевенькие занавески беспрепятственно проходил свет фонарей и видимость была вполне сносной. Собственно говоря, осматривать особо было нечего, парень явно снимал эту квартиру. До обретения собственного жилища я хорошенько помыкалась по съемным дырам и возненавидела аренду жилья как факт, зато теперь могла с закрытыми глазами определить - съемная квартира или нет. По запаху. Почему-то в съемных квартирах пахнет
одинаково - какой-то затхлой безысходностью. Я, конечно, не имею в виду апартаменты с евроремонтом за три штуки в месяц, я такие не нюхала, но думаю и там запашок не ахти.
        На стареньком письменном столе красовался навороченный компьютер, прямо чудо, а не машина, нам бы в редакцию такой. Пока я неровно дышала в сторону плоского монитора, Тая вела осмотр помещения. У изголовья кровати висел страшненький ночничок, подруга сочла, что его вполне можно включить и не напрягать зрение.
        - Сен, глянь-ка, - Тая стояла перед раскрытыми дверцами платяного шкафа, - даже у меня столько тряпья не наберется.
        Я оторвалась от любования компьютером и подошла к ней. Действительно, шкаф был буквально забит всевозможной одеждой, пахло от вещей каким-то очень необычным парфюмом, назвать который «мужским» можно было с большой натяжкой, слишком уж экстравагантный запах.
        - Глянь-ка сюда, - подруга ткнула пальцем в полки с бельем.
        Даже поверхностного взгляда хватило, чтобы понять - такое белье будет носить либо гомосексуалист, либо… гомосексуалист.
        - И вон туда еще глянь.
        На самой нижней полке расположился целый арсенал сексуальных игрушек: фаллоимитаторы, наручники, совсем как настоящая плетка и еще какие-то совершенно непонятные нашему неизвращенному уму приборчики. Тайка так заинтересовалась, что даже потянулась, желая взять один и рассмотреть получше. Во время я ударила ее по руке. Начиталась «Эммануэль» на старости лет, дурында!
        Потом мы зачем-то поперлись на кухню. Тая стала открывать дверцы шкафчиков, а я полезла в холодильник. Судя по набору продуктов, покойный придерживался здорового образа жизни и отоваривался в супермаркете: фрукты, минеральная вода, соки и початая бутылка сухого красного вина иностранного производства.
        - Идем отсюда, - я нервничала, все-таки в квартире убитого роемся безо всякого приглашения. - Посмотрели уже, хватит.
        На лестничной площадке Тая вспомнила, что забыла выключить ночник. Я погрозила ей кулаком и сделала вид, что собираюсь побить изо всех сил. Подруга снова нырнула в квартиру, а я осталась у двери. Вдруг заработал лифт, он поехал вниз, и я мгновенно взмокла от ужаса. А Тайки всё не было! Вот уж с кем нельзя ходить ни в горы, ни в разведку - свалишься со скалы прямо на минное поле!
        Лифт опустился на первый этаж, его гостеприимные окровавленные двери раскрылись. Я ожидала услышать крик, возглас, нецензурное выражение, но некто просто стал подниматься по лестнице. Наконец-то явилась моя Эммануэль, странно, что она не прихватила парочку фаллоимитаторов и плетку за одно. Возбужденными и хаотичными жестами, я дала понять, как сильно я ее не люблю, как плохо к ней отношусь и что по лестнице кто-то поднимается. В ответ она пожала плечами и покрутила пальцем у замочной скважины, мол, закрывай давай, хватит ластами махать. Закрыв замок, мы с добрую секунду раздумывали, что же делать дальше, а потом пошли к себе вниз, на ходу снимая перчатки.
        Дверь в Тайкину квартиру была открыта, на пороге стоял Горбачев и рассматривал натюрморт в прихожей. Увидав нас, он приветственно кивнул и снова перевел взгляд на тело.
        - Девочки, девочки, - укоризненно покачал он головой, - как же это вас угораздило?
        - Вы так говорите, будто это мы его убили, - обиделась Тая.
        Я тоже обижалась молча, спрятав руки со связкой ключей за спину. Горбачев достал мобильный телефон и, тяжело вздыхая, принялся кому-то названивать. Воспользовавшись паузой, мы проскользнули в квартиру. Бросившись на кухню, я быстренько смахнула со стола вещи покойного в ящичек с вилками-ложками, туда же полетели и ключи с многообещающим брелком.
        - Да, Юрий Дмитриевич, ждем, - донесся голос Горбачева. Минутой позже, он зашел на кухню. - Сейчас подъедет следственная бригада, а пока давайте, рассказывайте, как все произошло. И если можно, напоите меня кофе.
        Пока я ставила чайник и насыпала в чашки растворимый кофе, Тая рассказывала, как дело было, старательно умалчивая о всей нашей преступной деятельности.
        - Мне почему-то кажется, что ты чего-то не договариваешь, - задумчиво произнес Горбачев, когда она закруглилась.
        Вот как… а с ним надо держать ухо востро, все-таки детектив, на плечах голова, а не ведро дырявое.
        - Ну, что вы, - Тая сделала самое честное лицо на свете, - как все было, так и рассказала.
        - Да, да, - я поставила на стол чашки, блюдце с печеньем, - мне она рассказала тоже самое.
        - Значит, вместо того, чтобы позвонить в милицию, скорую или хотя бы мне, Тая позвонила тебе, Сена, верно?
        Я кивнула. Горбачев снова тяжело вздохнул, помешивая ложечкой сахар.
        - Девочки, дело очень серьезное, все же труп в квартире…
        - А как же, не собачка сдохла, - понимающе кивнула Тая, нарезая еще и колбасы.
        - …будете давать показания, ставить свою подпись в протоколе, так что будьте добры, говорите правду, иначе неприятностей не оберетесь. И лично от себя прошу вас в это дело не вмешиваться, это работа для специалистов. Умоляю, держитесь подальше, я лучше найду вам в «Фараоне» что-нибудь интересное и не такое кровавое. Договорились?
        Мы молча кивнули, врать вслух такому хорошему человеку совершенно не хотелось.
        Глава третья
        Следственная бригада не оправдала высоких надежд Таисии Михайловны - не приехало ни одного симпатичного парня подходящего брачного возраста. Она так расстроилась, будто ей специально плюнули в душу таким вот изощренным способом. Уж как она перед их приездом-то старалась: и глазоньки накрасила, и ресницы возвела до небес, и причесалась - челка коконом, ну прямо красота и загляденье. А тут такой облом - сердитые хмурые дядьки и никаких тебе киногероев. Возня длилась долго, до самого утра. Я смертельно хотела спать и мне уже была сугубо безразлична дальнейшая судьба трупа, добраться бы до кровати… Допрашивали нас по очереди, вызывая из кухни в комнату. Когда на стала моя очередь, я оттрубила, как по писанному, расписалась, где положено и вернулась в общество. Совесть меня не мучила, я ведь не врала, просто не сказала всей правды.
        - Похоже на ограбление, - услыхала я мимоходом, и сердце малость ёкнуло.
        Какая прелесть, мы уже направили следствие по ложному пути. Вот если рассудить по-человечески, по-гомосапиенски, ну зачем нам этот юноша? К чему копаться в его кружевном белье? Пусть бы следователи занимались пробитой головой молодого человека, им за это зарплату платят, но нет, нам непременно нужно просунуть голову под нож гильотины, чтобы проверить, работает ли агрегат.
        В восьмом часу утра некрасивая следственная бригада надумала отчаливать вместе с трупом, засобирался и Горбачев. Они попрощались, оставили нам лужу крови на полу и убрались восвояси.
        - А это кто будет убирать? - поинтересовалась Тая, тупо глядя на захлопнувшуюся дверь.
        - Ты догони и попроси, чтоб убрали, - зевнула я. - Газеты есть? Давай пока накидаем, пусть впитывается, а сами поспим хоть пару часиков, мне потом еще на работу звонить, домой ехать…
        Глаза откровенно слипались.
        - Ладно, - качнула Тая челкой-коконом, - пойду, принесу газет.
        Сил помогать ей с уборкой у меня уже не было, я свернулась калачиком на диванчике и отключилась, как перегоревшая лампочка.

* * *
        Разбудил меня телефонный звонок. Тайкин голос что-то сонно мычал в трубку, затем произнес:
        - Я ее позову, сам спрашивай. Сена, иди, тебя Влад.
        Ох, как не во время и ни кстати… если он звонит с нашей общей работы, значит великий командор нашей жалкой газеты Конякин С. С. заметил мое отсутствие и желает побрызгать желчью по этому поводу.
        - Да, слушаю.
        - Сена, ты вообще где?
        - А куда ты звонишь, Владик?
        - Тае…
        - Следовательно, где я?
        Оказывается, не только я одна так отчаянно туплю с утра пораньше.
        - Сен, с тобой Станислав Станиславович поговорить хочет.
        И тут же в трубке раздалось зловещее рычание любимого начальства.
        - Сена, что такое?! Почему ты не на работе?! У нас номер горит!
        Номера у нас горели постоянно, но почему-то до конца ни разу еще не догорали.
        - Видите ли, в чем дело, - привычно уныло начал оправдываться мой голос, - у моей подруги в квартире был труп, его только что увезли…
        - Ну а ты-то тут причем?! Труп у подруги, а у тебя что? Ты почему не вышла на работу?!
        Ну вот что тут можно сделать? В редакцию я все равно не собиралась ехать, оставалось донести этот факт до сознания начальства в наиболее доступной форме.
        - Станислав Станиславович, - удалось мне вставить в случайной паузе, - я могу вам справку из милиции принести, что всю ночь давала показания в связи с убийством. Я не приеду сегодня, потому что еле на ногах держусь!
        После небольшой паузы, Конякин изрек чуть спокойнее:
        - А что за труп? Интересный? Получится материал?
        - Разумеется, - обрадовалась я, что глас мой был услышан. - Вы же меня знаете, репортаж будет забойным!
        - Ладно, - совсем остыл Конякин, - твои темы отдам Владу. Не затягивай там!
        - Всего хорошего.
        Повесив трубку, я облегченно вздохнула. То, что мою работу свалят на Влада, меня ни коим образом не беспокоило. Вот такая я бесстыжая.
        - Который час? - зевнула я, пытаясь проснуться.
        - Половина первого.
        - Да ты что? - сон мгновенно слетел. - Бедный Лавр, совсем псина исстрадалась! Умоюсь и домой помчусь.
        - Сена, а как же я? - заволновалась Таюха. - Ты что меня одну бросишь?
        - Дорогая, а ты не дееспособная, что ли? Лаврентий, наверное, укакался и уписался, а я тебя развлекать буду?
        - Я с тобой поеду, - бросилась вперед меня в ванную подруга, - не хватало еще мне тут одной оставаться, воспоминания будут мучить!
        - А разве не сегодня ты собиралась на собеседование?
        - В другой раз соберусь!
        Дверь ванной комнаты захлопнулась перед моим носом, зашумел душ. Делать нечего, я отправилась на кухню ставить чайник. Очередное Тайкино собеседование по устройству на работу снова откладывалось. Моя попытка сбежать из родной газеты успехом не увенчалась, осталась я на своем месте при прежнем бубновом интересе, а вот подруга после смены руководства в банке и увольнения, все еще пребывала в свободном полете и поиске достойного своей персоны места. Она благополучно тратила полученные за последнее наше дело средства, находила по газетам-журналам замечательную по ее словам вакансию, договаривалась о собеседовании и… никуда не ехала. На все мои вопросы отвечала: «Боязно. Приеду, на меня смотреть будут, изучать, как под микроскопом и я обязательно скажу что-нибудь глупое». Я пыталась ей объяснить: то, что она делает само по себе уже глупо, но она упрямо продолжала гнуть свою линию. Хотя в принципе я могла ее понять, с одной стороны она вроде бы занята бурными поисками работы, а с другой свобода, гуляй - не хочу и совесть спокойна.
        Заварив чай, пошла посмотреть, как там обстоят дела в прихожей. Я была уверена, что сейчас увижу присохшие к полу газеты, даже настроилась на то, что придется полдня отскребать все, что натекло с молодого человека, но на удивление, пол был девственно чист. Какой прекрасный человек моя дорогая подруженька, сама все убрала в кои-то веки, солнышко мое чернобровое.
        - Ванная свободна! - крикнула Тая.
        - Чай заварен!
        Завтрак прошел в чинном молчании. К завершению трапезы, я вспомнила, что среди вилок-ложек лежат вещи покойного, достала и переложила их в сумку. Тая настороженно наблюдала за этими манипуляциями, прихлебывая чай.
        - Будем расследовать, да? - выдвинула гипотезу подруга.
        - Разумеется, что нам каждый день трупы в квартиры сыплются?
        - Как-то мне не очень хочется, - завела старую шарманку Тая, - может, пускай следователи парятся?
        - Об этом надо было ночью думать, мы уже все сделали для того, чтобы нам как следует дали по шапке: в квартире у трупа были, в показаниях наврали, да еще и обчистили покойного.
        - Надо было отда-а-а-ать, - скучающе протянула Тайка, - а то это все как-то…
        - Правда? - я сполоснула посуду и вытерла руки замученным кухонным полотенцем, печально болтающимся на кривом гвоздике. - Заявить как бы между прочим: «Ах, да, совсем забыли, мы же обобрали уважаемого убиенного, всё из карманов у него выгребли. Зачем мы это сделали? Да просто так, от любопытства, заняться нам было нечем, гражданин начальник. Что? Соображали ли мы, что делали? Нет, конечно, посмотрите повнимательнее на наши лица, где вы видите признаки ясного человеческого сознания?»
        - Мы едем к тебе или нет? - сердито пробубнила Тая. - Кто там плакался о бедной собачке?
        Улица встречала нас совсем по-летнему ярким и жарким солнцем, в лучах которого мой жучок - «жоперок» представал во всей своей доисторической красе, со всех сторон вопиющей о жажде капитального ремонта, на который у меня, конечно же, не было средств. Вообще-то ремонт «горбатенького» являлся моей давней хрустальной мечтой, так же я грезила и о смене цвета, который я называла «тухлый апельсин» на что-нибудь более радостное, например: «безумный лимон».
        Выехав со двора, я занялась моральной подготовкой к бесконечным пробкам, ставшим настоящим бедствием для Москвы. Думается мне, сколько бы транспортных колец не накрутили по столице, сколько бы туннелей не проложили, пробки все равно будут, потому что армия автолюбителей стремительно разрастается, а площадь не резиновая. Вот и Тайка когда-нибудь разбогатеет и сразу же обзаведется машинерией, по ее словам - непременно шикарной иномаркой.
        Вцепившись в баранку, я отважно рулила, обливаясь холодным потом при одной только мысли, что могу толкнуть (помять, поцарапать) какое-нибудь из этих сверкающих транспортных средств. Далеко не каждый день на дорогах расфранченной, разжиревшей столицы встретишь такое авто, как у меня, поэтому частенько я становилась гвоздем программы, бывало, мне сигналили, махали руками или же таращились, рассматривая нас так, будто я ехала на санях, запряженных оленями.
        - Слушай, Сена, я вот всё думаю и думаю, - Тая крутила ручку, опуская стекло, видимо желая всласть надышаться выхлопными газами, - если бы я замыслила кого-нибудь убить, я бы сделала это поаккуратнее, к чему такая кровавая баня? Его вполне можно было тихонечко зарезать в том же лифте или толкнуть под машину, или сбросить на рельсы в метро - масса элегантных, приличных способов, зачем же устраивать такое безобразие?
        - А если состояние аффекта? Безумная ненависть внезапно застившая ум?
        - Не думаю, - Тая закурила, - человек взял с собой орудие, проследил за жертвой до самого дома, зашел за ним в лифт и принялся колотить его со всей дури, какой же тут аффект? Безумная ненависть вполне возможна, но случайность - вряд ли. А вообще в убийстве самое сложное - избавиться от трупа.
        - Почему? - я аккуратно затормозила на светофоре, с тоской оглядывая плотный поток машин, гарантирующий скорую пробку.
        - Сама подумай, - часть пепла Тая стряхнула в окно, остальное полетело в салон, - представь, что ты кого-нибудь убила.
        Я представила, представила даже кого конкретно.
        - Считай, полдела сделано, - продолжала Тая с умным видом, - теперь самое тяжелое - избавление от тела. Куда его девать? Человек-то большой, под плинтус не засунешь. Конечно, лучше всего расчленить, разложить по сумкам и раскидать по троллейбусам, но не каждому этот вариант подойдет, я, например, толком курицу не могу разделать, не то, что человека. А нашего убийцу не волновал важный процесс сокрытия мертвого организма, пускай валится, куда хочет, это наводит на мысль, что ему было все равно…
        Замурованная в плотной пробке, я смотрела на красную лакированную задницу
«Феррари», полную всевозможных разноцветных фар и слушала Таины бредни. И деваться мне было некуда.
        Глава четвертая
        Домой мы добирались столько времени, что хватило бы съездить в Рязань, поздороваться с памятником Есенину и вернуться обратно. Тайка курила и болтала, болтала и курила, а я страшно хотела есть, пить и кого-нибудь убить. Я уже созрела для совершения преступления.
        - … наверное, его убил отвергнутый любовник, - доносилось до моих злых ушей, - в припадке сексуальной психопатии!
        - Тая, ну что ты несешь! - не выдержала я, преодолевая последние метры до родимого дома. - Какой любовник? Какая психопатия? Парень вполне мог быть традиционной ориентации, просто любил разнообразить досуг и себе и девушке.
        - А его бельё? - Тая твердо решила придерживаться гомосексуальной версии. - А духи, которыми пропахла одежда? Это ж духи, а не одеколон!
        - Сейчас такую туалетную воду для мужчин выпускают - от женской не отличить. Время такое, всё смешалось… - еще бы покряхтеть, причмокивая, и точно буду как старая бабка со своими рассуждениями. - Выходи, приехали.
        Тая как всегда неуклюже полезла из машины, ударилась головой и выругалась.
        Загнав свое сокровище в гараж «ракушку», я помчалась в подъезд, ожидая увидеть в прихожей непоправимое… Тая осталась дожидаться нас во дворе.
        Лаврик поджидал меня у двери, с глазами полными печали, на полу было чисто, песик мужественно дотерпел до моего возвращения.
        - Сейчас, моя лапушка, - засюсюкала непутевая хозяйка, - уже идем на улочку. Где наш ошейничек?
        От радости, что его мучения вот-вот прекратятся, пес подпрыгивал и с грохотом опускался обратно, виляя при этом хвостом, как заведенный. Оказавшись на свободе, Лавр понесся к ближайшему дереву, поднял лапу и стоял неподвижно, глядя в небо минут десять.
        - Бедолага, - посочувствовала Тая. - Сен, у вас тут неподалеку базарчик есть, давай сходим, купим чего-нибудь вкусненького, а то от пельменей и лапши уже воротит.
        - Идем, - я потянула поводок Лаврентия, закончившего свой первый акт пьесы
«Освобождение». - А что возьмем?
        - Я предлагаю взять кусок мяса, сделать отбивные с луком и сыром, а на гарнир картошку фри.
        Мой голодный желудок громко сказал: «Да-а-а!»
        - Ну и бутылочку винца к этому пиршеству, - закруглилась подруга.
        - Знаешь что, - засомневалась я насчет винца, - только вчера смотрела репортаж о том, что почти вся алкогольная продукция в Москве и области поддельная. На вид нормальная фирменная бутылка, а внутри бурда неизвестного происхождения: тяпнешь стаканчик и бац - уже с Боженькой здоровкаешься.
        - И шампанское подделывают?
        - Конечно, газируют всякую лажу, заливают, запечатывают и вперед - тебе на стол к отбивным и картошке.
        - Ой, ну не зн-а-аю, - недоверчиво затянула Тая.
        Тут нам пришлось остановиться, потому что у пупсика начался второй акт
«Освобождения».
        - Может объявить в наших рядах сухой закон? - предложила я, когда мы смогли двинуться дальше. - В целях борьбы за выживание?
        - Сена, какое выживание с такой собачьей жизнью? Не волнуйся, купим правильный напиток, я выберу.
        Рядом с базарчиком располагался скверик из четырех деревьев и лавочки.
        - Ждите меня здесь, а то с вами по рынку ходить сплошное мучение.
        Мы с Лавриком не возражали. Я села на лавочку, умиротворенный пёс разлегся на травке у ног. Если мы с Таей выбирались за покупками на оптушку вдвоем, то через пять минут начинали ссориться. Я терпеть не могла толкаться в очередях среди бабулек с тачками и сумками на колесах, предпочитая отовариваться в ближайшей к выходу палатке и бежать домой. А Тае непременно нужно было облазить весь рынок, сунуть нос в каждую витрину, метаться от одной палатки к другой, занять очередь сразу в шести местах и нигде ничего не купить, потому что запомнить, за кем заняла Тая не в силах. Если же мы оказывались на рынке с Лаврушей, то кошмар удваивался, песик вел себя хуже Таи, он старался еще и со всеми перезнакомиться. Поэтому мы тихонько поджидали подругу дней суровых в скверике. Лавруша наблюдал за голубями, а я думала об убийстве. Вернее о мальчиках по вызову. Объявления о досуге с молодыми людьми регулярно печатались на последней странице нашего «Непознанного мира»: «В любое время дня и ночи голубоглазый атлет подарит состоятельной даме или господину вихрь незабываемых ощущений»… и т. д. и т. п. А не был ли наш
убиенный из этой индустрии развлечений? Виточки розовые и голубенькие для дам и господ, вполне может быть, что он занимался банальной проституцией. Перед глазами возникло содержимое портмоне. Неужели мужчины проститутки так хорошо зарабатывают? Это ж сколько надо напроститутить, чтобы на «Мерседес» хватило?
        Вернулась подруга, как мне показалось, часа через два, Лаврентий успел крепко уснуть, а я была близка к голодному обмороку. Наконец, это чудовище, увешанное пакетами, возникло на горизонте. Радостная, гремящая винными бутылками - прелесть человек.
        - Наконец-то! Думали - не дождемся!
        - А как ты хотела, надо же выбрать, прицениться, а то втюхают просроченную кошку и приятного аппетита, уважаемые. Ты чего такая задумчивая?
        - Да все о нашем безымянном трупе размышляю, - я накрутила поводок на руку, чтобы Лаврик шел рядом и не приставал к прохожим. - Он вполне мог быть мальчиком по вызову.
        - Да? - неизвестно чему обрадовалась Тая. - Об этом я как-то не подумала! Слушай, а интересная мысль! Надо ее обмозговать со всех сторон, а еще обязательно позвонить по номеру на визитке. Я еще знаешь, чего хочу?
        Откуда же мне было знать? Она много чего хотела и не всегда реального.
        - Не мешало бы посмотреть, есть ли какие-нибудь телефонные номера в памяти мобильника, а так же снимки, там же камера есть, помнишь?
        - Как не помнить. Аппарат выключен, чтобы он заработал, наверняка, надо знать секретный пин-код.
        - Попросим Влада, он как-нибудь распатронит все коды, - не унывала Тая, - сам не сделает, кого-нибудь из своих многочисленных прогрессивных дружков попросит. Сейчас мы с тобой такие легендарные отбивные закатим, блеск!
        Мы вошли в подъезд и вызвали лифт. Я на полном серьезе ожидала снова увидать веер кровавых брызг, но кабина оказалась чистой. В моем доме пока еще никого не прибили.
        Пока я кормила и поила Лаврушу, Тая развернула на кухне широкий фронт кулинарных работ: истерично шипела картошка фри на раскаленном масле, на столе красовалась горка слезоточивых луковых колец и мясные ломти.
        - Сена, у тебя есть молоток? Кухонный, не для гвоздей!
        - Есть, там, где вилки-ложки посмотри, - я тщательно вытерла Лаврушину мордуленцию, меховой подвес и довольный пёс отправился в свою «будку» - под мой письменный стол.
        Из кухни стали доноситься смачные удары - Тая избивала мясо. Но вскоре удары резко прекратились.
        - Сена, иди-ка сюда.
        - Что такое? - заглянула я на кухню.
        - Ты подслушивала, о чем говорили между собой господа из следственной бригады?
        - Местами - да, не могла же я постоянно торчать рядом с ними, было бы подозрительно.
        - Потом сравним, что слышала ты и что я. Так вот, они говорили, что у него проломлена височная кость, и множественные повреждения, мелкие гематомы одинакового рисунка и прочее, и прочее.
        - И что?
        - Иди сюда.
        Я подошла столу, на котором был развернут фронт работ. Перед Таей лежал отбитый кусок мяса.
        - Смотри, видишь множественные повреждения и одинаковый рисунок?
        Я уставилась на ряды вмятин.
        - Похоже, его убили таким вот молотком! - победоносно произнесла подруга. - Молотком для отбивания мяса!
        - Думаешь, им можно убить? - я взяла молоток и взвесила. - Он довольно легкий.
        - Они разными бывают, - Тая отобрала молоток и любовно его осмотрела. - Иногда с другой стороны бывает топорик, очень удобно. А убить им запросто можно, если как следует врезать, можно и кулаком висок проломить. Сена, я уверена, что его забили молотком для отбивания мяса. Помешай картошку, горит уже, не видишь, что ли?
        - И что нам это дает? - я помешала аккуратные золотистые ломтики картофеля.
        - Его убила женщина!
        - Не факт, мог и мужчина, схватил первое, что под руку попалось и вперед. Ты собираешься жарить это мясо или будем проводить на нем следственный эксперимент?
        Пока на сковороде шкворчали отбивные, я курила, пытаясь заглушить зверский голод, хотя обычно на голодный желудок я старюсь не травиться.
        - В любом случае, - Тая ловко ввинтила штопор в пробку «Ахашени», - его убил не профессионал.
        Ой, догадался, Холмсик! Демонстрация фэномэнальной дедукции!
        - Возможно кто-то из недовольных клиентов, если юноша все же работал проститутом.
        - Тай, навряд ли плохо обслуженный клиент, затосковавший по оргазму, пошел бы на такие крайности, а вот муж или жена, узнав, что вторая половина грешит с мальчонкой по вызову, мог или могла не на шутку взбеситься.
        - Так надо было убивать дражайшую половину, проститутик-то тут причем? Он на работе, ничего личного, ему за это деньги платят.
        Тая поставила передо мной тарелку с душераздирающе вкусно пахнущими яствами и я, тихонечко рыча от первобытных чувств, вцепилась зубами в сочную отбивную.
        - М-м-м-м! Вкуснятина!
        - То-то же, - довольно улыбнулась подруга, присаживаясь напротив, - а то совсем загнешься со своими полуфабрикатами и консервами. Твоя собака и то лучше питается.
        - А как же, я могу и лапшей перебиться, а пупсику необходим полноценный рацион, а то шерсть потускнеет, не дай бог болячки начнутся.
        - А ты не боишься, что у тебя начнутся болячки?
        - Журналисты не болеют, они вообще бессмертны, особенно журналюги из таких желтых газет, как наша. После ядерной зимы останутся тараканы и мы. Еще быть может крысы-мутанты из метро. Ты в курсе, что в нашем метрополитене водятся крысы-мутанты по полтора метра в длину и пятьдесят сантиметров в холке? Мы писали недавно об этом.
        - Разумеется, в курсе, я же внимательно слежу за информацией вашей самой правдивой газеты на свете. Как тебе винцо? - оттопырив мизинец, Тая дегустировала «Ахашени» из единственного целого винного бокала, мне достался граненый стакан.
        - Вроде ничего, пить можно.
        - Отличное вино! Ты просто не разбираешься в винах!
        Ну, ладно, отличное, так отличное, такому великому сомелье, как Михална, безусловно, виднее.
        Отобедав, как белый человек вкуснейшим мясом со сносным вином, я собралась было впасть в спячку, но подруга притащила из прихожей мою сумку, из комнаты телефон и попробовала заставить меня позвонить по номеру на визитке. Я вяло и сонно сопротивлялась.
        - Звони, давай, звони, - шипела она не хуже картошки фри, - я тебя накормила, напоила, теперь работай!
        Какое беспрецедентное свинство. Клюя носом, я принялась набирать номер.
        - Это не может быть его домашним телефоном?
        - В квартире не было телефона, - Тая подлила себе еще вина. - Должно быть, это номер его проститутской конторы.
        - Тая, мы еще точно не знаем… - начала я, но в трубке уже началось движение.
        Первым делом щелкнул определитель номера, и мне это не понравилось, я даже проснулась от этого неприятного звука. Слушая длинные гудки, я нервничала и не знала, чего говорить, если ответят. Но никто не ответил, и я с облегчением положила трубку на аппарат. Не успела я порадоваться, что так легко отделалась, как телефон зазвонил. Не подозревая ничего дурного, я взяла трубку.
        - Алло.
        - Здравствуйте, - произнес приятный женский голос, - вы только что звонили по номеру… - и назвала цифры.
        - Да-а-а… - протянула я, не зная, что и делать.
        - Я вас слушаю.
        Здорово, да?
        - А… - я лихорадочно соображала, - можно услышать Негодяй Петровича?
        - Кого?
        - Тьфу!.. Николай Петровича!
        - А куда вы звоните?
        - А куда я попала?
        - Это офис.
        - А какой?
        Глупее надо бы, да просто не куда.
        - Скорее всего, вы не туда попали.
        И трубку положили. Таюха прыснула и расхохоталась.
        - Чего гогочешь?
        - «Негодяй Петровича»! О-о-о-о-о!
        - Да как-то само вырвалось, сморозила ерунду, а ты и рада. Похоже, это действительно какая-то контора или квартира со странными жильцами - сразу трубку почему-то не берут, а перезванивают по определившемуся номеру.
        - Надо попросить Влада, чтобы установил адрес по этому номеру, - глаза подруги сияли вдохновением. - По компьютеру сейчас все что хочешь реально найти.
        - Это да, - я вертела в руках визитку, - всеми секретными базами прямо на дорогах торгуют, можно любую приобрести, не выходя из машины.
        - Да и через Интернет можно, - кивнула подруга. - Давай позвоним Горбачеву, узнаем, установили ли имя-фамилию потерпевшего?
        Горбачева на месте не было, сказали, что ушел обедать. Тогда Тая хлопнула еще винца и предложила пригласить к нам домой мальчика по вызову, чтобы как следует расспросить о тяготах его нелегкой профессии.
        Глава пятая
        Я еле усмирила раздухарившуюся подругу, прямо вынь да положь ей мальчика и никаких гвоздей.
        - Тая, надо для начала узнать, чем на самом деле занимался труп, не факт, что…
        - Факт, факт, - кивала она, не забывая про «Ахашени», - я теперь прямо на тыщу процентов уверена. Сейчас принесу газету с объявлениями…
        Пришлось напомнить, что бесплатно к нам никто не поедет, долларов сто, а то и двести придется выложить, и не известно, станет ли проститут перед нами исповедоваться, подумает, что мы из милиции и даст дёру. Подруга немного остыла, я же продолжала названивать Горбачеву. Наконец он отобедал.
        - Михаил Сергеевич, - застрекотала я, - здравствуйте, это Сена!
        - Здравствуй, Сеночка.
        - Я вот по какому вопросу звоню, не выяснили еще, как звали этого парня?
        - Сена, вы же пообещали, что не будете лезть в это дело.
        - А мы и не лезем, просто хотелось узнать, так, для себя, для собственного личного интереса.
        - Я не в курсе. Ведется следствие, я к этому следствию не имею никакого отношения.
        - А можете узнать? - я малость приуныла.
        - Могу, но не стану и вам не советую.
        - Ну, пожа-а-алуйста! Мы просто хотим узнать его имя, что в этом такого страшного? Мы не будем расследовать, клянусь!
        Для продажного журналиста вроде меня, клятвы - плевое дело.
        - Хорошо, я узнаю, - сдался Горбачев.
        Как его с таким мягким характером вообще в детективы взяли?
        - Когда?
        - А тебе так срочно надо?
        - Ну… хотелось бы, женское любопытство, сами понимаете - ужасная штука.
        - Я позвоню, - вздохнул он, и мы распрощались.
        Тая продолжала пьянствовать и чревоугодничать, когда она пребывала в таком разудалом настроении, от нее можно было ожидать всего, чего угодно, а на ум ей порою приходили феерические идеи.
        Вскоре позвонил Влад и разнылся, что не может сделать столько работы в такие короткие сроки. Отбивная с картошкой ударили мне в голову, я почувствовала себя милосердным гением и велела приезжать, мол помогу, не оставлю в беде сиротинушку. Влад обрадовался и сообщил, что будет через тридцать семь минут, максимум через тридцать девять.
        - Он что, сюда приедет? - недовольно нахмурилась Тая.
        Триста лет тому назад она встречалась с Владом, потом расстались, но Тая отчего-то все никак не могла ему простить, что Влад не покончил с собой, после расставания с такой звездой небесной.
        - Приедет, - кивнула я, - надо помочь, а то и впрямь некрасиво получается.
        Тая надулась, как дождевой пузырь и принялась распечатывать следующую бутылку. Пока она не начала накапливать яд, чтобы излить его на Влада и помешать нашему творческому процессу, я заметила, что приезд моего коллеги очень даже кстати, можно показать ему мобильник и спросить насчет определения адреса по телефонному номеру. Это хоть как-то примирило Таю с окружающей действительностью.
        Ожидая Влада, я выложила на кухонный стол все, что вытащили из карманов потерпевшего, и принялась снова разглядывать. Портмоне из мягкой светлой кожи, было чертовски приятным на ощупь. Вытряхнув все деньги, я разложила их в две стопки - рубли к рублям, доллары к долларам, рядом улеглись разноцветные пластиковые карты и визитки. Рассматривая портмоне, я обнаружила пару потаенных отделений, чему сильно обрадовалась. В одном нашелся огрызок бумажки с наспех нацарапанным: «Лина 254-43-80», во втором отделении, закрытым на миниатюрный замочек-молнию, лежал маленький, будто игрушечный ключик, к нему колечком крепилась бирка с номером и цифрами в ряд.
        - Что там такое? - заинтересовалась Тая. - Дай-ка глянуть. Симпатичный ключик, похоже, от ячейки камеры хранения.
        - Думаешь?
        - Почти уверена, это номер ячейки, это код.
        - Забавно, - я рассматривала ключик со всех сторон. - А много в Москве вокзалов?
        - Вроде бы три, но надо уточнить. Еще есть аэропорты.
        Судя по выражению Тайкиной физиономии, объезжать вокзалы и аэропорты предстояло мне, причем в гордом одиночестве.
        - А вдруг там деньги? - кинула я пробный шар, очень уж не хотелось одной лазить по вокзалам.
        - Навряд ли, - зевнула подруга.
        - Тогда там вполне может быть то самое нечто, из-за чего убили…
        - Сена, да будь там хоть слиток золота и компромат на Путина, на вокзалы я не поеду, я их ненавижу со всеми этими толпами, бомжами, приезжающими из ближнего зарубежья ворами, со всей этой грязью, вонью, милиционерами и горелыми пирожками с собачатиной.
        - Тая, ты сто лет уже никуда не ездила и не видела, какими цивильными и чистыми стали вокзалы!
        - Нет, нет, нет.
        В дверь позвонили. Явился Влад.
        - Привет, Соломка! - улыбнулся он, радостно сверкая очками. - Спасибо заранее, что согласилась помочь, сам бы я зашился!
        И, безо всякого перехода:
        - У тебя есть что-нибудь съедобное?
        - Он сюда только пожрать и приходит! - донесся из кухни недовольный Таюхин голос.
        Наверное, было бы немного странно, если б холостой молодой человек приходил к своему другу женского пола для того, чтобы помыть посуду, полы и перештопать белье. Разумеется, он не упускает случая перекусить, потому что сам готовить не умеет.
        - Таисия в дурном настроении? - шепотом спросил Влад, сбрасывая ботинки и, как обычно, раскидывая их в разные стороны.
        - Она всегда в дурном настроении, - вздохнула я. - Слушай, у нас к тебе будет пара технических вопросов, поможешь?
        - Без проблем!
        Какой хороший человек.
        Пока Влад управлялся с картошкой и отбивной, я просматривала темы «сенсационных репортажей», порожденные больным воображением нашего славного начальства.
        - Влад, я напишу две темы, ладно? На большее меня не хватит.
        - Угу, - ответил он с набитым ртом. - Как фкуфно!
        - А что, тебя твои фифки не кормят? - Тая выпустила в атмосферу столб дыма ментоловой сигареты.
        Влад сделал вид, что полностью поглощен трапезой, чтобы не развивать эту тему, уж он-то прекрасно знал Тайкину способность брызгать ядом очень долго, вплоть до бесконечности.
        Оставив голубков наедине, я отправилась снимать с антресолей старенькую печатную машинку «Любава», перешедшую мне по наследству от Владика. Установив ее на тумбочке в комнате, вставила чистый лист бумаги и глубоко задумалась, глядя в листок с темами. Из всего бреда сумасшедшего мне приглянулось следующее: «Шоколад обладает магическими свойствами и завезен к нам инопланетянами» и «Американцы снова надули весь мир, их звездоход не по Марсу шастает, а по голливудскому павильону». Итак… Я насупила брови и заколотила по клавишам: «Фабрика всемирного обмана!» Перевела дух, и понеслось: «Чтобы отвлечь внимание общества от своего безобразного вмешательства в жизнь других стран, Америка пустила в ход старый трюк
„покорения космоса“…» Я прямо Познером себя ощущала, честное слово! Спящего под письменным столом Лаврика моя творческая деятельность не беспокоила, к стуку клавиш он привык с голопузого детства.
        С коварными американцами расправилась быстро, и сразу взялась за шоколад, а на кухне тем временем разгорались нешуточные страсти, у Таисии так и не получалось отвязаться от Влада и дать ему спокойно поесть. Я решила не вмешиваться, тем более что у меня было важное задание - поведать людям всю страшную правду о шоколаде.
        Вскоре Влад попытался сбежать с кухни ко мне в комнату, но безостановочно ворчащая Тайка тащилась следом.
        - Господа, господа, - запротестовала я, - куда прёте? У меня тут творческий процесс, а вы лезете!
        - Я пойду с Лавриком погуляю, - взмолился Влад.
        - Иди, - обрадовалась я, что самой не нужно будет тащиться на улицу.
        - И я с ними, - заявила Тая, - как можно доверить нашу цыпочку такому безответственному типу?
        Видимо, подруга напрочь забыла, что во времена наших «следственных командировок» именно на Влада мы оставляли «цыпочку» и он о нем превосходно заботился. Просто Таисии нужна была жертва и она вцепилась в своего бывшего бойфренда бульдожьей хваткой.
        Когда троица покинула апартаменты и воцарилась долгожданная тишина, я настучала название статьи: «Все, что вы хотели знать о шоколаде, но боялись спросить». И вдохновение покинуло меня. Помаявшись, я принесла из кухни телефон и набрала номер Горбачева, решив взять его измором.
        - Слушаю.
        - Михал Сергеич, здравствуйте, это снова Сена, - принялась я лить сироп в трубку, - ну, что, вы узнали, как его зовут… звали?
        - Игорь Нечаев его звали, - нехотя ответил он, - 28 лет.
        - А кто опознал труп? - обрадовалась маленький следователь, живший в моей душе.
        - Всё, Сена! - отрезал Горбачев. - Больше ничего! Ты же обещала…
        Я поспешно залепетала про женское любопытство, но на этот раз номер не прошел, Горбачев в категоричной форме отказался продолжать разговор на эту тему.
        - Кстати, Сена, у меня для вас есть дело.
        - Да? - «обрадовалась» я. - Интересное?
        - У вас такого еще не было, оно простенькое, а гонорар неплохой: две тысячи долларов только за то, чтобы проследить за молоденькой женой пожилого состоятельного господина в течение недели, узнать, чем она занимается, с кем встречается. Проще некуда, правда?
        - Правда, превосходно, замечательно, - продолжала «радоваться» я. - Когда приступать?
        - Можете прямо завтра, подъезжайте в «Фараон», берите материалы и вперед.
        На этих теплых и дружественных нотах мы распрощались.
        Через часок с улицы явилась троица: довольный Лавр, измученный Влад и брюзжащая Тайка - не весь запас яда еще израсходовала.
        - Написала? - с надеждой воззрился на меня Влад.
        - Сейчас, пара минут и все будет готово, - ожесточенно колотила я по клавишам, усердно выжимая из себя «сенсационную» шоколадную статью. - Тая, у меня пренеприятнейшее известие…
        И я рассказала о задании Горбачева.
        - Ты согласилась? - брови удивленным «домиком», губы возмущенным «бантиком». - Зачем? У нас что, других дел больше нет?
        - Погоди, не шелести, разве ты ничего не поняла? Уж наверное Горбачев мог отдать такое плевое и денежное дело кому-то из сотрудников агентства, а он сует его нам для того, чтобы точно быть уверенным - нам некогда будет интересоваться трупом Игоря Нечаева 28 лет.
        - Хитер бобер, - хмыкнула Тая, - но мы хитрее - и за женой проследим, и убийство раскрутим. Деньги и впрямь не лишние. Я такое белье присмотрела за сто баксов, ты такой красоты и вообразить не в силах! Вот здесь орхидея и здесь орхидея, а тут кругом листики, листики, листики…
        - Возьмите меня в долю, - возбудился Влад, - а то надоело сидеть без денег и острых ощущений. Ну, возьмите, ну что вам стоит? Мне, может, тоже белье нужно.
        Глава шестая
        Статью о шоколаде заканчивали все вместе, коллективным, так сказать, умом. Совместный интеллект творил чудеса статья получилась что надо, даже самой расхотелось покупать шоколадные батончики… а вдруг все это правда?.. Затем привлекли Влада к расследованию - показали ему мобильный телефон покойного.
        - Симпатичная штучка, - одобрил он, - очень даже милая.
        - Нам бы включить его, - Тая, кажется, смирилась с существованием Влада на белом свете, - взломать код и все такое.
        - Хотите пользоваться ворованной трубкой?
        - Поживем - увидим, а пока что нас интересуют номера в записной книжке, фотографии, если они там есть.
        Влад покрутил телефончик, нажал на кнопочку и дисплей приветливо вспыхнул. Обуреваемые любопытством, мы склонились, чтобы все рассмотреть и ничего не пропустить. Появилась надпись: «Введите пин-код».
        - Надо искать человека, - нехотя признался Влад, - чтобы смог разблокировать, да и денег это будет стоить, ведь сразу ясно будет, что трубка ворованная.
        Мы погрустнели, ведь уже настроились на лучшее, а Влад наших высоких надежд не оправдал, что немедленно и высказала ему Таисия Михайловна.
        - Адрес по телефонному номеру выяснить можешь? - я еще надеялась, что хоть какой-нибудь толк от Влада будет.
        - Это могу, у нас в редакции есть базы на дисках, давай.
        На листке писчей бумаги я написала номер с визитки, обвела его в круг и нарисовала большой знак вопроса.
        - Слушай, - Тая задумчиво курила, стряхивая пепел куда-то за шиворот Владу, - насчет телефонных кодов, если человек забудет его, тогда что?
        - Тогда у него есть конверт со всеми деталями, он входит в пакет документов на подключение аппарата.
        Мы с Таей переглянулись, неужели опять лезть в квартиру к потерпевшему и искать конверт? Жуть как не хотелось.
        - Если у вас ко мне все, я побежал, - Влад взял статьи и листок с телефонным номером.
        - Пока все, - нехотя ответила Тая. Никакого больше изуверского задания она ему придумать не смогла.
        Я думала, что она затушит окурок о макушку Влада, но, как ни странно подруга сунула его в пепельницу.
        Закрыв за Владом дверь, я предалась меланхолии.
        - Чего скисла? - заметила Тая.
        - Да вот думаю, может зря мы все это…
        - Сама говорила, что уже поздно, что мы в этом деле уже по самые ноздри, так что нечего гундеть. Сколько, говоришь, заплатят за слежку?
        - Две тысячи.
        - Может, прямо сегодня и начнем? Если бы ты только видела, какие там орхидеи и листики! А вот тут вот маленький такой элегантный красненький бантик…

* * *
        Завершив с утра все дела с Лавриком, позавтракали, намарафетились и поехали к Горбачеву.
        - Главное вести себя естественно, - всю дорогу твердила Тая, - чтобы он ничего не заподозрил. Главное, чтобы не заподозрил…
        Она повторила это раз сто двадцать, я чуть не озверела.
        Попали мы как раз в обеденный перерыв, детективы «Фараона» разбежались по кафешкам, в офисе сидел один Горбачев и пил растворимый кофе с домашними бутербродами.
        - Здравствуйте, девочки, - заулыбался он, - кофе хотите?
        Мы не отказались. Мы старались вести себя естественно. Пока нагревался электрический чайник, Михаил Сергеевич стал вводить нас в курс дела.
        - Значит так, наш клиент владелец крупного банка «Чароит» Сидорчук Геннадий Викторович сорока девяти лет от роду, - он достал из ящика стола конверт с фотографиями, - супруга Сидорчук Валерия Дмитриевна двадцати одного года, учится в ГИТИСе. Замужем за Геннадием Викторовичем два года.
        - И что, уже рыльце в пуху? - Таисия прихлебывала кофе из пластмассовой кружки, оттопырив в сторону мизинец. По мнению подруги, это добавляло ей аристократизма. И переубеждать было бесполезно.
        - Вот это вам и предстоит выяснить.
        - Ну подозрения-то у него какие-то уже возникли? - сказала я, демонстрируя огромную заинтересованность этим тухлым делом. - Не пошел же он к вам просто так, от нечего делать?
        - Да, - Тая наконец-то допила кофе и убрала свой позорный палец, - он что, проснулся с утречка, посмотрел на свою молодую супругу и подумал: «А не обратиться ли мне в детективное агентство, пусть разузнают, отчего у моей женушки такой счастливый вид во сне»?
        - Да нет, нет у него никаких подозрений, просто он человек очень занятой, дома бывает редко, вот и хочет знать, чем жена занимается в его отсутствие.
        - А сам спросить он у нее не может? - мне прямо таки с трудом удавалось удерживать на портрете заинтересованное выражение. Отчего-то даже две тысячи не грели душу, уж не заболела ли я, чего доброго?
        - В недалеком будущем он собирается заняться раскруткой супруги в шоу бизнесе, говорит, у нее очень неплохой голос, так вот, он хочет быть уверен, что после всех капиталовложений, она не бросит его ради какого-нибудь стриптизера. Хочет знать, чем и как дышит в его отсутствие Валерия Сидорчук. Здесь записано, где она, по ее словам бывает: бассейн, спортзал - ничего, в принципе особенного. Будете наблюдать за ней в течении недели, если понадобиться то и дольше. Домашний адрес прилагается.
        Горбачев убрал фотографии и листок с записями в конверт.
        - Да, кстати, - произнес он, не меняя спокойно интонации, - в квартире Нечаева вы побывали?
        - Какого Не…
        - Молодого человека из Таиной прихожей.
        - С чего вы взя…
        - Тая, он твой сосед сверху, ты знала об этом?
        - Почему вдру…
        - Когда я к вам приехал, вы как раз спускались с верхнего этажа.
        - Да мы…
        - Неужели вы не понимаете, что можете пустить следствие по ложному пути? И сами попадете в неприятную историю?
        - Мы…
        - Зачем надо было переворачивать в квартире Нечаева все вверх дном? Чего вы такого интересного для себя искали?
        Тут мы глаза и вытаращили. Как это - вверх дном? Мы ж ничего не трогали! Глядя на наши искренне растерянные лица, Горбачев стал склоняться к версии, что мы все же не лазили в квартиру потерпевшего, что мы с жаром и подтвердили, мол, что вы, что вы, гражданин начальник, не знаем мы ни про какую квартиру. Просто любим среди ночи погулять по подъезду, начитавшись «Эммануэль» и рассуждая о высоком и бессмертном, такие вот мы загадочные гамадрилы.
        Вести себя естественно становилось все труднее, поэтому мы поспешили сократить время рандеву, взяли конверт и торопливо откланялись. Покинув здание, где цвело и пахло детективное агентство «Фараон», мы, не сговариваясь, направились к ближайшей будке с хот-догами. Получив по резиновой булке с безвкусной сосиской и маленькую бутылочку фанты, мы отошли в сторонку и сосредоточенно заработали челюстями.
        - Ты что-нибудь понимаешь? - поинтересовалась я у подруги детства и отрочества. Она отрицательно мотнула головой, судя по глазам Таисии Михайловны, в ее черепной коробке происходила нешуточная работа, того гляди, щелкнет, звякнет и выпадет джек-пот.
        - Там кто-то был после нас и до милиции, - вынесла она вердикт, - однозначно.
        - Каким же образом? Смотри, мы залезли к нему в квартиру считай почти что сразу после убийства, затем приехал Горбачев, после него - милиция. У вас в подъезде отменная слышимость, особенно ночью, когда на лестничной клетке пусто. Если бы вызвали лифт или кто-нибудь стал подниматься бы по ступенькам, мы бы услышали, тем более, у нас даже дверь в квартиру была приоткрыта. Напрашивается вывод…
        - Потенциальный убийца уже был в квартире Нечаева! - выпалила Тая, и пара человек в очереди за хот-догами обернулось. - Пока мы там ходили-бродили, он притаился в ванной или туалете!
        - Да, похоже, что так. Хотя… ключи от квартиры были у Нечаева, как же некто попал туда?
        - Ой, Сена, ключи это такое наживное дело, - прицелившись, Тая метнула огрызок мгновенно одеревеневшей на воздухе булки в ближайшую урну и попала. - Дубликат или та же отмычка - это не проблема. Думаешь, для человека, который может насмерть забить гражданина молотком, большой вопрос как попасть в квартиру? Когда мы ушли, он мог спокойно завершить свое дело, а после выскользнуть и отсидеться на верхних этажах, мог пролезть на чердак…
        - Или он тоже живет в твоем подъезде, - подсказала я.
        Тая глубоко призадумалась и через минуту произнесла:
        - Из всех жильцов нашего подъезда на роль такого сумасшедшего убийцы, действующего напролом, подхожу только я. Но я не убивала, Сена, клянусь!
        - Я тебе верю, друг мой, верю. Погоди-ка, если убийца был в квартире, то почему он не набросился на нас?
        - А чего ему на нас набрасываться? Нужна ему такая куча трупов?
        - Ну он же что-то искал в квартире, а вдруг мы это самое забрали?
        - Сена, если убийца нас видел, то уж заметил, что мы как пришли с пустыми руками, так и ушли. Даже если он на нас не смотрел, то уж разговоры наши слышал непременно. Поехали домой?
        - С удовольствием.
        Мы нырнули в метро и влились в беспокойный людской поток. Чета Сидорчуков со своими семейным дрязгами и слежками не волновала мой беспокойный ум, я думала о маленьком ключике из портмоне Нечаева, он должен, обязан был открыть нам что-то крайне интересное, а возможно и очень опасное. Ведь для того, чтобы лишить человека жизни таким варварским способом нужна веская причина. И, судя по нахальным действиям убийцы, он (она) не боялся быть застигнутым на месте преступления… как же надо было довести человека, чтобы он решился на такое? Или убийца с головой не дружил в момент нападения, или Игорь Нечаев поставил кого-то в совсем уж безвыходное положение.
        Глава седьмая
        Как только мы переступили порог дома, к нам бросился размахивающий хвостом Лаврентий.
        - Идем, сладкий, - вздохнула я, снимая с крючка его амуницию, - проветримся. Тай, ты с нами?
        - Куда ж я денусь.
        Идти ей не хотелось, но чего только не сделаешь из чувства солидарности. Застегнув на шее пупсика внушительный ошейник с декоративными шипами, я защелкнула на кольце карабин и мы были готовы к увеселительной прогулке.
        Майский денёк был хоть куда - зеленый, солнечный, с голубым-голубым небом. Чтобы моя собачка лишний раз не раздражала мамаш с детишками, мы пошли в сторону школьного двора - в это время все ученики уже разбегались по домам и наступало время собачников. Собачники сбивались в кучки и выглядели почти так же, как мамаши с детьми: между собой разговаривают, а зоркий глаз посматривает, все ли в порядке с драгоценным питомцем. Моего Лаврика знали все окрестные владельцы барбосов и любили его за добрый нрав и чувство справедливости, Лавруша не позволял большим собакам задирать маленьких и частенько воспитывал новоприбывших щенков, объясняя, как вести себя в обществе. Среди своих собратьев он неизменно возвышался большим пушистым великаном и я очень гордилась своим пупсиком.
        Сняв поводок, я отпустила Лавра в стаю, а мы подошли к собачникам. Никто толком по именам никого не знал, только в лицо и какая собака закреплена за гражданином. Хозяйка таксы-истерички Руллы рассказывала какую-то историю, все её заинтересованно слушали, мы тоже захотели послушать, о чем там речь ведется.
        - … это настолько хитрое и подлое животное, не передать словами! Это маленькое чудовище разнесло всю нашу квартиру буквально вдребезги! Представляете, сразу научилось открывать холодильник и теперь кидается яйцами! Возьмет яйцо, заберется на буфет и выжидает, пока кто-нибудь зайдет на кухню! А потом кидает, да прямо в лоб метит! Я не знаю, что и делать! Рулла его боится, все время сидит под кроватью, у собаки такой стресс, даже перхоть появилась! А что он сделал с моими цветами, я и описать не берусь! Как вспомню, сердце разрывается!
        Так как мы слушали эту душераздирающую историю с середины, то никак не могли в толк взять, о ком идет речь? Под конец повествования выяснилось, - страшным чудовищем оказалась мартышка Гоша, которую соседи отдали хозяевам Руллы на неделю - неожиданная срочная поездка за границу, питомца не успевали пристроить. Временная хозяйка экзотического зверька продолжала изливать душу, мы слушали страдалицу с сочувствующими лицами, не забывая поглядывать на Лаврушу. И тут на горизонте показался закадычный приятель пупсика ротвейлер Митроха. Когда они встречались, Лавр становился неуправляемым, они плевали на хозяев с высокой колокольни и на пару шли в обход школьной территории в поисках случайно зашедшего постороннего пса. Дворняги этих беспредельщиков не интересовали, мелкие экземпляры тоже, они выбирали жертву по своему размеру и на пару чистили бубен заезжему гастролеру.
        - Митроха идет, - обреченно вздохнула я, - сейчас начнется прочёс территории…
        - А что за симпатичный молодой человек ведет эту псину? - Тая приосанилась, выкатывая грудь колесом.
        - Хозяин Митрохи, у него жена и маленький ребенок.
        - А-а-а… - Тая вернула грудь на место, - очень жаль. Нам домой не пора? Я уже проголодалась.
        - Пусть еще немного протрясется.
        Лаврик с Митрохой бурно обрадовались друг другу, отделились от общей стаи и потихоньку настропалились за угол школы.
        - Ну, сейчас будет дело…
        - Да ладно тебе, пусть парни развлекутся, - Тая отошла чуть в сторону, достала из кармана голубых штанов пачку сигарет и зажигалку. - Слушай, я все думаю, как же этого Нечаева так быстро опознали? Буквально мгновенно. Тебе не кажется это странным?
        - Я же спрашивала у Горбачева, он молчит, как партизан, придется самим докапываться.
        Из-за школы понеслись женские вопли и крики: «Чьи это головорезы?! Фу, фу, скотины!» Мы с хозяином Митрохи помчались на крики, обезвреживать своих головорезов. На пару они, оказывается, здорово намяли бока молодому свиномордому питбулю, и чувствовали себя превосходно.
        - Ах, ты бессовестный, - я застегнула карабин на ошейнике, - плохой мальчик!
        Это я говорила специально для бесновавшейся хозяйки униженного и оскорбленного питбуля, Лаврик это понимал и не обижался.
        Вдоволь нагулявшись, Лаврентий сам захотел домой - побрел себе спокойно к воротам школьной ограды, мы последовали за ним.
        Пока я кормила и поила пупсика, Тая готовила нехитрый поздний обед, состоящий из пельменей и сметаны.
        - Сена, как тебе только не надоедает трескать эти гадкие пельмени?
        - Ты обжарь их на сковородке и будет не гадко.
        Зазвонил телефон. Я даже вздрогнула. В последнее время я стала крайне подозрительно относиться к этому аппарату, - ничего хорошего его дребезжание в мою жизнь не вносило, одни пакости.
        - Алё?
        - Сена, это опять я, - раздался уставший голос Горбачева. - Сена, если я тебе скажу, кто так быстро опознал Нечаева, ты мне признаешься, были вы в его квартире или нет?
        И, прежде чем мой мозг успел проанализировать ситуацию, рот уже ляпнул:
        - Да!
        - Его опознала соседка Таисии - шустрая бабулька портретистка. Она вышла на шум и все сразу выложила: и как его зовут, и где живет, и что квартиру снимает, и что тихий приятный молодой человек, никого к себе не водил. Теперь твоя очередь.
        Какой хитрый человек! А я попалась, как…
        - Сена, я слушаю.
        - Мы поднимались на шестой этаж, - нехотя начала я, лихорадочно соображая, как же выкрутиться, - искали квартиру потерпевшего…
        В комнату заглянула Тая, и со страшным выражением лица покрутила пальцем у виска.
        - …но не нашли ее, - закруглилась моя вральная персона. - Не стали рисковать.
        - Знаешь что, - рассердился Михаил Сергеевич, - а пускай вас вызовут повесткой, снимут отпечатки пальцев и поищут их в квартире Нечаева!
        - Все равно не найдут! - ляпнула я, и поспешно повесила трубку.
        - Хорошо хоть ты не успела выболтать, что мы были в перчатках, - покачала головой Тая. - Какая же ты Сена…
        На этот раз моя характеристика уложилась минут в десять - не больше.
        Поедая пельмени, Тая хранила глубокомысленный вид матерого следователя.
        - Ну, и о чем ты думаешь? - не выдержала я.
        - О маленьком ключике из портмоне Нечаева. Если этот ключик отпирает что-то важное, то почему он носил его в кошельке? Их теряют, их крадут…
        - Возможно, он только-только запер таинственную дверь и нес ключик домой, чтобы спрятать как следует.
        - Вполне может быть. Как ты думаешь, что такое «Орешник»?
        - Тут и думать нечего, какая-нибудь интим контора.
        - Не скажу, это может быть все что угодно, вплоть до ресторана со стриптизом, Нечаев вполне мог раздеваться перед пьяненькой публикой.
        - За это его и убили? Плохо разделся?
        В ответ Тая пожала плечами, набивая рот пельменями.
        - Завтра начну объезжать вокзалы…
        - М-мм-м-м! - отрицательно загудела подруга. - Завтра не мешало бы последить за Сидорчукчей, давай отбояримся от этого дела и спокойно займемся Нечаевым и
«Орешником». Принеси-ка конверт, рассмотрим очередную бездарность нашего шоубиза. Вот ведь людям некуда деньги девать!
        Я принесла конверт и вытряхнула его содержимое на стол, помимо бумажного листа и фотографий на клеенку спланировало пять стодолларовых купюр.
        - Вот и наш аванс, - тяжело вздохнула Тая, - чтобы уж точно занялись этим делом. Вот ведь какой… Предлагаю перестать дружить с Горбачевым.
        - Согласна. Очень уж хитрый человек.
        Тем не менее, обе прекрасно знали, что дружить с тезкой генсека будем все равно, иначе кто же будет нас покрывать во всех расследованиях и вызволять из тупиковых ситуаций, куда эти расследования заводят.
        Владелец банка «Чароит» оказался сравнительно молодым на внешний вид, но жутко толстым, прямо бегемот в костюме, бесчисленные подбородки наплывали один на другой - мрак одним словом. Будущая звездулька будто прямиком вылезла с какой-нибудь
«Фабрики звезд - 1267»: личико с мелкими чертами, длинные белокурые локоны, ведро косметики и абсолютно пластмассовые глаза.
        - Тоска, да? - вздохнула Тая, раскладывая банкноты по столу аккуратным веером.
        - Да, коллега, не могу не согласиться с вашей формулировкой.
        Зазвонил телефон. Меня прямо всю перекосило.
        - Я возьму, дружок, возьму.
        И Тая поспешила в комнату.
        - Сена это Влад!
        Тоже ничего хорошего, опять наверное на работе проблемы - всё без меня рушится, горит и валится.
        - Слушаю.
        - Соломка, тут начальство интересуется, когда ты к нам заглянешь?
        - Никогда, - мрачно отрезала я, созерцая новую потертость на ковровой дорожке.
        - Сен, серьезно, не мешало бы заглянуть, а то тут коллектив напрягается.
        Я даже знала, кто именно такой напряженный - Тина Олеговна, остальным дышалось свободно.
        - У нас сегодня какой день недели?
        - Среда.
        - В пятницу приду, сообщи это народным массам.
        - Лады. Кстати, я выяснил адрес по телефонному номеру, это в районе метро Студенческая.
        - Здорово, - мой голос прозвучал без особого энтузиазма, - спасибо. Подробности при встрече, ага?
        - Ага.
        Повесив трубку, я впала в меланхолию.
        - Что, на работу вызывают? - приготовилась сочувствовать Тая.
        - Да, вроде того, не претворяется никак в жизнь волшебный план: не работать, а деньги получать. Столько дел наваливается - хоть разорвись. Может, ты по вокзалам поездишь?
        - Нет! - сочувствия как не бывало. - Ни за что!
        - А вместе?
        - А смысл?
        - За компанию.
        - Ломает.
        - Сильно?
        - Да.
        - И тебе не стыдно?
        - Нет.
        - Тая, какая же ты бессовестная! - разъярилась я. - У меня дел не початый край, а ты даже за компанию не можешь со мной поездить! Вокзалов она не любит! Подумаешь, цаца какая! Ах, подайте мне самолет прямо к подъезду! Привезите мне камеру хранения на дом, я буду здесь примерять ключик! И оставь в покое деньги, это на двоих, не тебе одной!
        - Ладно, не визжи, - Тая сгребла купюры и убрала в конверт, - буду я с тобой ездить, буду.
        - Спасибо, барыня, за милость вашу!
        - Будешь возникать, с места не сдвинусь!
        - И не ори на меня!
        - Сама орешь!
        Из-под письменного стола вылез Лаврик и разгавкался на нас обеих. Не вмешайся он, кто знает, чем бы дело кончилось.
        Глава восьмая
        Будильник заголосил в семь утра.
        - Сена, выруби его! - последовал немедленная сонная команда.
        - Пусть звонит, надо просыпаться.
        - Чего ради в такую рань? - она сунула голову под подушку.
        - Надо выгулять Лавра, - я попыталась подушку стянуть, - и ехать к Сидорчукам, следить за будущей звездой полей и огородов.
        - Зачем в такую рань-то?
        - Будем вести ее от подъезда, такие крали вряд ли раньше десяти просыпаются, так что успеем доехать.
        - А где она живет? - Тая упорно не желала просыпаться.
        - У метро «Беляево».
        - Это далеко?
        - От меня все далеко. С учетом пробок будем больше часа пилить.
        - А что, поедем на твоем уродце?
        - А ты предлагаешь следить за передвижением Лерочки на такси? Можем лимузин нанять, деньги есть. Вставай, вставай! - Я спрыгнула с диван-кровати. - Лаврик, буди Таю!
        Солнышко радостно замахало хвостом и полезло к подруге.
        - Лаврик, фу! - рассерженно загудела она. - Фу, кому сказала!
        Пока она вылезала из постели, я успела умыться, сварить кофе и забацать яичницу с остатками вареной колбасы. На кофейно-яичные ароматы вскоре приползла заспанная Тая.
        Только на улице мы окончательно проснулись.
        - Сена, вот послушай, - Тая поправила прическу, - ну почему жизнь так не справедлива?
        - Это ты на какую тему рыдать собираешься?
        Я отпустила Лаврика с поводка и он бодро потрусил к своим излюбленным кустам. - На тему личностных взаимоотношений.
        Ого! Какая фраза!
        - Тебе завидно, что богатые банкиры женятся на таких куклах, как Валерия?
        - Да.
        Все-таки я очень хорошо знаю свою подругу.
        - Это очень несправедливо. Неужели преуспевающим господам не нужны красивые и умные жены? Обязательно такие целлулоидные Барби?
        - Насчет красивой и умной - это ты о себе, что ли?
        - А что, не так? Из меня бы такая банкирша получилась - загляденье!
        - И ты пошла бы за такого бегемота?
        - Ну почему сразу - бегемот, может он как человек хороший, да и похудел бы он со мной в два счета. Женщина сама кузнец своего счастья и своего мужчины, я б из бегемота Бандераса бы выковала!
        В этом я не сомневалась. Тая способна, она такая.
        - Кстати, о Бандерасе, ты Сена, видала его супругу? Не помню, как там зовут эту неприятную тетку с лошадиным лицом, увесистая такая физиономия, еле-еле в телевизор помещается.
        - Мелани Гриффит.
        - Ага, ага, она самая. Такой отменный мачо и во всем Голливуде ничего себе лучше не нашел?
        - Это ты у меня спрашиваешь?
        - А у кого еще? Вот скажи, Сена, отчего такая странная закономерность? Сколько раз видела: идет по улице девушка-картинка, модель да и только, а рядом с нею обязательно какой-нибудь черт катится. И наоборот, идет мужчинка-картинка, будто только-только с рекламного плаката слез, а его под ручку чучелко бледненькое частнособственнически придерживает. Стремненькое такое чучелко, жалкенькое. Отчего такая ерунда творится, Сенчурия?
        - Так устроен наш загадочный подлунный мир, мне его тайные законы не ведомы. Завершив прогулку, мы отправились домой и сразу же принялись за наведение легкого марафета. Ведение следствия этого требовало, ведь мы как правило ощущали себя персонажами сериала, ну или Голливудского блокбастера на худой конец. Соорудив прически, мы были готовы к операции «Слежка», что делать, надо было отрабатывать аванс, куда деваться? Жизнь такова и ни какова более…
        Жоперулька моя завелась сразу и это было добрым знаком - день обещался сложиться удачно, я всегда так гадала. Тайка плюхнулась на переднее сидение и тут же принялась крутить ручку стеклоподъемника, желая насладиться пылью и выхлопными газами на всю катушку.
        - Зачем ты окно открываешь?
        - Жарко, да и курить собираюсь.
        - С утра? Фи, какой моветон!
        - На дорогу смотри!
        - Слушай, а не бросить ли нам курить?
        - На дорогу смотри, кому сказала!
        - Можно приобрести антиникотиновый пластырь…
        - Да, самый большой, какой найдется, прилепить его на лоб и написать химическим карандашом: «Я за мир!» Смотри на дорогу и не ерунди.
        В общем, ехали мы в атмосфере любви и дружбы.
        Денёк выдался радостным и солнечным, сквозь месяц май вовсю пробивалось лето. Душа тянулась на юг, к морю, шашлыкам, сухому вину и загорелым красавцам, но приходилось пилить к метро «Беляево» и следить за фифой, отхватившей себе в мужья бегемота в костюме… какая пошлость в сущности эта наша земная жизнь.
        Засыпав сигаретным пеплом все что можно, включая собственные штаны, Тая наконец-то выбросила в окно окурок и полезла в бардачок. Каждый раз, когда подруга садилась в машину, она неизменно лезла в бардачок и внимательно инспектировала его содержимое. Что именно Таисия хотела там найти, оставалось для меня большим секретом, но это уже стало чем-то вроде ритуала, и я не вмешивалась в этот тонкий магический процесс.
        Утренние пробки были в самом разгаре. Создавалось полное впечатление, что стоит вся Москва и никто на работу так и не попадет - постоят до вечера и поедут по домам. Духота, вонища, да еще и риск поцарапать кого-нибудь в плотном потоке - вот оно, счастье московского автомобилиста. Особенно напрягали уроды, пытающиеся перестроиться из ряда в ряд самыми неожиданными и хитроумными способами, у меня аж волосы дыбом топорщились, когда такой деятель начинал ворочаться перед моим носом. Черепашье движение в пробке требовало максимального сосредоточения, но рядом сидела Тая и, как обычно, несла какую-то чушню. Странное дело, но в машине ее, как правило, пробивало на болтовню, прямо лилось словоблудие потоком без задержки. Я изредка мычала в паузах, чтобы было похоже, будто я ее слушаю.
        - Сена, кому я это все рассказываю? Ты меня совершенно не слушаешь!
        - Ну отчего же, я тебя внимательно слу…
        Синий «Вольво» должно быть решил, что кроме него на дороге больше нету никого и полез напролом через три ряда на трамвайные рельсы. Свой безумный поступок он начал совершать крайне неожиданно и прямо передо мной. Я еле успела притормозить.
        - Сена, ты меня не слушаешь!
        - Слушаю, слушаю, - я машинально потрогала макушку, не сильно ли испортилась прическа и насколько сильно встали дыбом основательно поредевшие от стрессов волосенки. - Не могла бы ты немного помолчать, а? Выберемся из пробки, тогда и расскажешь все, что на душе скопилось.
        Пассажир мгновенно обиделся, надулся и уставился в окно. Прибью когда-нибудь, честное слово, возьму молоток и прибью.
        Мучительно долго, тягостно и нервно добирались мы до метро «Беляево». При мысли, что, возможно, нам придется ездить за девушкой дальше по городу, приводило меня в крайне депрессивное состояние. По сути своей я не автомобилистка, я страшная трусиха и мое место в метро, но что поделать, жизнь такова и ни какова… кажется, это я уже говорила.
        Улицу Профсоюзную, дом 69 нашли без труда, располагалась она прямо рядом со станцией. С первого взгляда район нам не понравился - какой-то лысый, шумный, бестолковый.
        - С его-то деньжищами мог бы поселиться где-нибудь в другом месте, - заметила Тая.
        Мы вообще любим считать чужие деньжищи.
        С большим трудом удалось припарковаться у третьего подъезда, где обитала счастливая чета Сидорчуков, и слежка началась.
        - Тая, ты взяла мобильник?
        - Да, - зевнул бравый Штирлиц, подруга уже устраивалась поудобнее, намереваясь как следует всхрапнуть.
        - Дай.
        - Сплошные потребители и паразиты, - она полезла в сумочку, - только «дай» и слышишь!
        Я пыталась абстрагироваться, чтобы не мотать себе нервы с самого утра. Вообще, Тая человек хороший… наверное была… в сопливом детстве.
        Сверяясь с цифрами на листочке, я набрала домашний номер Сидорчуков. Ответили после шестого сигнала, заспанный женский голос произнес:
        - Да?
        Я тут же нажала на отбой.
        - Дома?
        - Дома, голубушка, нежится в супружеском ложе со своим шаловливым бегемотиком.
        - Ну, положим, бегемотик, наверное, уже на работу отчалил.
        - Нам без разницы, где он, главное, голубушка дома.
        - А вообще, Сена, - Тая развернулась ко мне всем корпусом, - неправильно мы с тобой к ведению слежки подготовились. Надо было заехать в Макдоналдс, накупить буржуйских плюшек, пару здоровенных стаканов кока-колы и лопать это все в машине, а когда появится объект, ты резко дашь по газам и все огрызки вместе с колой должны эффектно полететь прямо нам в физиономии, иначе фигня это, а не слежка.
        Я не могла не согласиться, во всех импортных фильмах именно так все и происходило, но мы занимались дилетантской слежкой, опыта маловато, нас можно было простить.
        Через полтора часа увлекательнейшего времяпрепровождения, я поняла, какие правильные импортные фильмы показывает наше телевидение.
        - Давай я сбегаю в метро, там наверняка продают слойки, - ныла мучимая голодом Тая. - Горячие, вкусные слойки!
        - А если объект…
        - Да пёс с ним, с объектом, я так жрать хочу, аж в глазах темно!
        - Тебе худеть давно пора. Это же серьезное дело, она может выйти в любую минуту.
        Честно признаться, я сама оголодала, но еще больше хотелось пить, от бесчисленных Тайкиных сигарет, которыми она дымила, изображая детектива, кружилась голова и во лбу постепенно начинала образовываться злополучная мигрень. Но попросить ее не курить в машине, это все равно, что подойти к трубе завода и повелительным тоном произнести: «Не дыми!»
        - Слойки, Сена, слойки! Ароматные горячие слойки! Тебе каких взять? С мясом? С курицей и сыром? С грибами?
        - Прекрати! Задушу! Утоплю! Зарежу! Застре…
        - Вон она!
        - Слойка? - не сразу переключилась я.
        - Сидорчукча! Вон, из подъезда вылезла!
        - Ты уверена, что это именно она?
        - По фотографии - она.
        Мы напряглись, голодным взором всматриваясь в даль. Да, вне всякого сомнения, это была она - те же локоны и ведро косметики, на нашей королевне красовался облегающий брючный костюмчик шизофренически розового цвета и белые босоножки на громадной платформе.
        - Такую обувь только по приговору носить, да? Четыре шага и в гипсе.
        - Ну, она-то особенно шагать не собирается, сейчас усядется в машину и вперед.
        Я радовалась, что объект вырядился так ярко, в толпе не затеряется. Интересно, какая у нее машина?..
        - Интересно, какая у нее машина? - озвучила Тая мои мысли, и я получила лишнее подтверждение тому, что настроены мы были на одну волну и свободно могли обмениваться сообщениями на «мозговые пейджеры».
        Машинка у розовой крали оказалась что надо - серебристый «Сааб». Тая выудила из своей необъятной сумки замусоленный блокнот, огрызок карандаша и принялась конспектировать первые полученные данные - номер «Сааба». Зачем это нужно было, я не понимала, но вмешиваться не стала, пусть играет, ребятенок.
        Девица лихо вырулила со стоянки. Стараясь держать приличную дистанцию, мы последовали за нею.
        - Главное остаться незамеченными, - бубнила подруга, не спуская глаз с серебристой машины, - главное, чтобы она не заподозрила слежку…
        Что-что, а не заметить, что за тобой повсюду таскается такой вот доисторический
«Запорожец» уникальной цветовой гаммы, было очень уж проблематично, оставалось держать дистанцию и прятаться за автомобилями.
        Итак, короткими перебежками, стыдливо прячась за чужими авто, мы следовали за Валерией Сидорчук, и вскоре завязли в первой пробке. Тая полезла за сигаретами, и я взревела раненным бизоном:
        - Не кури в машине! Я чувствую себя как в газовой камере, голова потом трещит!
        - Я окно открою.
        - Там выхлопы сотен машин! Неужели ты еще не накурилась?
        - Так делать же нечего.
        - Веди наблюдение, тоже мне, детектив!
        Тая водрузила на нос солнечные очки и с кислой мордой уставилась в окно. А я стала думать о некой Лине, чей телефон был в портмоне Нечаева. Не мешало бы ей позвонить… хотя вряд ли узнаем что-нибудь особенное, номер записан на огрызке, так обычно бывает при случайных знакомствах. У некоторых таких огрызков полные кошельки, уже не помнят, кто это, чьи номера, но упорно таскают с собой всю эту макулатуру.
        - О чем ты думаешь? - буркнула Тая.
        - О Лине из портмоне Нечаева.
        - Надо ей позвонить.
        - Надо.
        Пробки странным образом действовали на застрявших в них автомобилистов, кто-то принимался отважно решать поставленные начальством задачи, кто-то, как Таиска, маялся дурью по полной программе, а я в пробках тупела и засыпала. Даже аналитическую работу, связанную с расследованием вести не могла - подумала немного о Лине и собралась придремнуть.
        - Сена! - рявкнула мне в ухо Таисия Михайловна. - Чего стоим? Поехали!
        И правда, пробка рассосалась и мы поспешили за авто красотки Сидорчук. М-да, с такой фамилией на сцену вряд ли полезешь, придумают, наверное, что-нибудь звучное, элегантное как, например, Жасмин вместо Сары Семендуевой.
        Тем временем наша подозреваемая подрулила к салону красоты «Аква-студия», залезла туда и проторчала часа четыре - не меньше. Как мы провели это время, лучше и не вспоминать, по истечении четвертого часа мы готовы были вцепиться друг другу в горло, не смотря на долгие годы безупречной дружбы. Теперь-то понятно, почему в Америке подбирают детективов для работы в паре путем всевозможных тестов на совместимость. Мы бы ни одного не прошли, ей богу. Наконец красотка высветилась из салона, выглядела она точно так же, то есть вообще без изменений. Следующим пунктом был боулинг клуб. Припарковавшись на стоянке она, виляя тощей розовой задницей, скрылась в дверях.
        - Пойдем за ней, - предложила Тая, не желая больше сидеть в машине и ненавидеть меня.
        - Ты посмотри, какое шикарное место, мы фейс-контроль не пройдем.
        - Пройдем, пройдем, тем более деньги у нас есть, хоть лимонаду попьем, а то я скоро сдурею от голода и жажды.
        Пить мне тоже хотелось ужасно, поэтому решила рискнуть, и поперла нахально на своем доисторическом «жопере» прямиком на охраняемую стоянку клуба. Охранник ничего не сказал, даже не удивился - мало ли какие еще больные на голову богатейки встречаются в г. Москве.
        Боулинг клуб нам не понравился, мы вообще равнодушными оказались к такому захватывающему действу, как пуляние шара по кеглям. Меня вообще ничего сильнее тетриса и бильярда в жизни не захватывало. Мы присели за столик в баре так, чтобы не упускать из вида нашу будущую звезду телеэкранов, взяли по безалкогольному коктейлю и по паре пирожных. Вышло дорого, но жрать хотелось. От нечего делать стали рассматривать нашу принцессу, она сидела в компании трех девушек и двух парней в облегающих майках, чтобы, значит, все мускулы наружу, на всеобщее обозрение. Мускулов, надо сказать, мыло много.
        - Она мне Иру Салтыкову напоминает, - сказала Тая, отрываясь от коктейля, - кривляется так же.
        - Да, в чем-то где-то сходство есть.
        Кривлялась деточка и вправду страшным образом, наверное, уже ощущала себя популярной личностью, которая у всех на виду. Подскакала к дорожке на своих высоченных каблучищах, запустила шар, сбила три кегли и так радовалась, что едва по швам не разошлась. От безумной тоски мы сфотографировали ее пару раз рядом с парнями-жеребцами и переключили мысли на более насущные проблемы.
        - Тай, у тебя мобильник работает?
        - Да, - она с блаженством уминала пирожное. - Зачем тебе?
        - Хочу позвонить Лине.
        - Прямо сейчас?
        - А чего время зря тратить? Я и номер помню.
        - Да? - изумилась подруга, потому что касательно памяти я была слаба на голову.
        - Ага, - пожала я плечами, - почему-то отпечатался.
        Тая протянула мне мобильник и занялась вторым пирожным - венецианской трубочкой с сырным кремом. Судя по тому, какой неземной восторг возник на ее мордахе, венецианцы не оскандалились.
        - Ты куда?
        - Пойду в туалет, тут шумно.
        - Удачи, - с набитым ртом напутствовала меня подруга.
        В туалете было пусто, кафельно, пахло ландышами, играла музыка, прямо утренняя песня соловья, а не место отправления естественных надобностей. Я зашла в кабинку, настелила на круг два слоя туалетной бумаги, присела и набрала номер Лины. Ответил очаровательный бархатный баритон.
        - Здравствуйте, - закокетничала я, ерзая на туалетной бумаге, - я могу поговорить с Линой?
        - Я вас слушаю, кто это?
        Я чуть в унитаз не провалилась. Очаровательный бархатный баритон имеет женское имя Лина?
        - Меня зовут Сена, - пробормотала я. - Здравствуйте.
        - Здравствуйте, хотелось бы узнать, кто вам назвал это мое имя?
        - Видите ли, - взяла я себя в руки, - я звоню вам от Игоря Нечаева, знаете такого?
        Лина призадумался, я даже занервничала - Тайка разорется, что все деньги стратила.
        - Кажется, припоминаю, такой приятный молодой человек, мы с ним познакомились в
«Белом тигре».
        - Это ресторан? - Машинально уточнила я.
        - Да, выпили по паре бокалов вина, ничего особенного.
        - Игорь голубой? - брякнула я.
        - Скорее всего, он бисептол, мне так показалось.
        - Он - чего?
        - Бисексуал, скорее больше гетеро, чем гей, его больше интересовала сама непринужденная атмосфера гейклуба, чем серьезные знакомства. Я удовлетворил ваше любопытство?
        - В общем-то да, вы больше с ним не встречались?
        - Нет. А вы его девушка?
        - Что-то вроде. Спасибо, до свидания.
        Такой голос и - на тебе, Лина! Мир катится под откос, как порожняя карета. Смахнув бумагу в урну, я пошла обратно. Тая вовсю пировала, дожирая третью трубочку, и навряд ли уже голубая жидкость с лимоном и льдом в широком стакане являлась безалкогольным напитком. Отдав ей мобильник, присела напротив в глубокой задумчивости.
        - Ну? Чего?
        - Придумай рифму к слову «карета».
        - «Лето».
        - Не пойдет.
        - «Лета». А что, стих сочиняешь?
        - Вроде того. Вот послушай: «Мир катится под откос, как порожняя карета…»
        - А мы ждем лето и конец света, - прогудела в ответ Таюха и убила во мне музу. - Дозвонилась до Лины?
        - Да, это оказался мужик - случайное знакомство Игоря в клубе гомосеков.
        - Так значит, Игорь гомосек?
        - Нет, скорее бисептол.
        Глава девятая
        Наконец наигралась наша краля, расчмокалась с друзьями, подружками и повихляла бедрами на выход. Мы, отяжелевшие от коктейлей и пирожных, сыто и грузно поволоклись следом. Следующим пунктом назначения нашей куколки был тренажерный зал с бассейном. Туда мы, разумеется, соваться не стали, уж в такое-то место нас точно без какого-нибудь талончика-приглашения не пропустили бы, оставалось лишь одно: сидеть в машине, колотиться головой о приборную панель и сетовать, что за такой адский труд так мало платят.
        - Ладно, - пыталась Тая играть в детектива, - мы выяснили, что Лина - это гомосек, а Игорь гомосечил местами и по праздникам.
        - Только не надо перечислять, какими местами он гомосечил по праздникам, - зевнула я. - Лину с горизонта убираем, он нам ни к чему, остается мобильник и ключ. Чтобы залезть в мобилу нам нужен код, чтобы получить код, надо забраться в квартиру и все там переворошить в поисках конверта…
        - Слушай, у меня идея! Давай подкинем мобилу Горбачеву, вроде бы ее только что обнаружили, ну, мало ли, вывалилась из кармана, закатилась за плинтус.
        - И что?
        - Пускай сами взламывают - мы и вроде бы хорошие такие следствию поможем, и себя от ненужной мороки избавим. Ну его на фиг этот телефон, у нас ключ имеется, можно прямо завтра поехать по вокзалам.
        - Давай вместе поедем, ну не будь ты суринамской пипой!
        - Я лучше пипой буду, чем по вокзалам ездить.
        - Ты же вроде бы согласилась?
        - Я снова передумала.
        - Да пойми же ты, жаба несчастная, камера хранения это совсем…
        - Нет!
        И хоть четвертуй это ходячее упрямство.
        Вечерело. Холодало. В желудке становилось голодно.
        Из тренажерного зала с бассейном Сидорчукча отправилась в ночной клуб. Бедная девушка, такой напряженный жизненный график! И как она еще только на копытах своих держится, несчастная. Клуб назывался «Лотос» и выглядел как пристанище богатеньких буддистов или кришнаитов - я не очень сильна в этих делах. Припарковавшись, мы полезли внутрь. Низенькие скамеечки, обтянутые тканью, много подушек - вполне интимная атмосфера и цены, одним ударом в лоб, отправляющие в нирвану. Валерия Дмитриевна Сидорчук устроилась за низеньким столиком, к ней тут же подоспел официант. Мы расположились подальше от нее, погрузили свои тела в подушки и давай дышать благовониями и сигаретным дымом.
        - Пожалуйста, - симпатичный молодой человек положил перед нами на столик черную папку с серебристым лотосом.
        - Спасибо, - Тая с печальным вздохом открыла меню. Парень стоял рядом, видимо не особо веря, что бы что-нибудь закажем, и желая как можно быстрее выставить нас на улицу, освободив места для приличных клиентов.
        - Абсенту мне, - отрезала Тая, и я полезла поглядеть сколько же такое стоит.
        - А-а-а-а… - начала я, но Тая перебила:
        - А тебе, Сена, нельзя, ты же за рулем. Один абсент, кофе и… и… салат из огурцов и помидоров.
        Прихватив меню, официант отчалил.
        - Ты что, сдурела, эта лажа стоит почти восемьсот рублей!
        - Зато салат всего сто пятьдесят. Сеночка, я всегда хотела абсентику попробовать, ну не порти ты мне радость жизненную!
        - Тая, ты алкоголичка, тебе этого еще никто не говорил? Тебе пора кодироваться, иначе ты родишь осьминога с рогами.
        - А что, уже есть кандидатура, от кого рожать? Я тебя умоляю, сначала надо найти это земноводное, потом уже рожать. Все, заткнись, уже несут.
        На стол передо мной поставили крошечную чашечку кофе, а перед Тайкой широкий бокал с причудливой ложкой поверх. На ложке лежал кусочек сахару. Официант поджог его, сахар загорелся, капая вниз, а Тайка обрадовалась, так, будто ей сейчас должны были «Хепи бездей» запеть. Затем сахар был брошен вниз, абсент загорелся, но был накрыт тарелочкой, после его значит, надо было залпом выпить. Что эта дура и сделала. Ой, какая пошла потеха, люди дорогие! Салат из огурцов и помидоров она запихивала в пасть прямо руками, матерясь сквозь зубы, а я чинно пила отвратительный горький кофе, делая вид, что мне страшно вкусно, а со своей соседкой я оказалась за одним столом по чистой случайности. Когда любительница абсента с картины Пикассо пришла в себя, я деликатно поинтересовалась:
        - Вкусно?
        - Ужас! Будто в анисовые капли сто градусов спирта добавили! Какая пакость!
        - Восемьсот рублей зато.
        Тем временем за столик к нашей звезде подсел очень симпатичный молодой человек и они о чем-то мило заворковали, что я немедленно запечатлела на фотопленку. Чуть позже, они поднялись и направились к двери, в какую-то комнату. Мы наладились следом.
        - Девушки, вы куда? - преградил нам путь мускулистый парень в национальной одежде.
        - Туда, - указала я подбородком на закрывшуюся за голубями дверь.
        - Туда нельзя.
        - Это почему еще? - наступала на него, окосевшая от абсента Таюха.
        - Это комната для занятий тантрическим сексом.
        - Вот мы и хотим позаниматься им!
        Остановить пьяную Таю - это утопия.
        - С кем? - молодой человек видимо тоже это понял.
        - Друг с другом! Отойди!
        И отодвинув мощным плечом нежелательное препятствие, Таюха поперла на баррикады.
        В просторном помещении было темным темно - все черное, включая подушки на полу, только кое-где в маленьких светильниках горели огоньки. Сексом наша звезда занималась отнюдь не тантрическим, а самым, что ни на есть обыкновенным.
        - Попалась, квакуха, - довольно громко произнесла Тая и принялась вовсю щелкать вспышкой. Валерия закричала, и принялась проворно выбираться из-под своего партнера, а мы брызнули на выход. Пьяный слонопотам в лице Таисии Михайловны существенно тормозил процесс побега, но я все равно оперативно засунула ее в машину и мы рванули с места, едва не снеся шлагбаум. Надо повториться, что у моей машинерии только корпус такой безобидный, а внутри начинка, я думаю, от всех иномарок мира, по крайней мере, двигатель точно от «Порше». Мы понеслись как угорелые по звездным улицам Москвы, и только подъезжая к родимой станции Выхино, я поняла, что мы убежали, не заплатив за абсент и салат с кофеем.
        - Не обеднеют, - отрезала Тая, когда я поделилась с нею этими мыслями.
        Дома я наконец-то почувствовала себя в тиши и вдали от мирской суеты. Одно беспокоило - Тайка была пьяна в хлам и никак не трезвела. Надо же, и абсента-то этого в стакане было кот наплакал, а какой поразительный эффект. Разумеется, такому неблагонадежному товарищу я не могла доверить самое дорогое, что у меня есть и пошла выгуливать Лаврика самостоятельно. В потемках я старалась от дома далеко не отходить, чтобы на нас никто не напал и никто мою лапушку не обидел, хотя я за своего Лаврика сама кого хочешь обижу, так обижу - в травмпункте не помогут. Помахивая поводком, я наблюдала за своим солнышком, и размышляла. Значит так, с этим побочным делом, можно сказать, развязались, ну и повезло же нам, ей богу! Так могли бы таскаться за нею до победного конца, ан нет, быстро попалась любительница тантрического секса. Так, все, о деле, или вернее дельце Валерии Сидорчук, не петь ей на наших наиголубейших экранах что-нибудь вроде: «Я тебя любила, я тебя ждала, а потом убила и сама умерла». Если бы таким образом можно было сокращать популяцию наших звездулек, клянусь, ездила бы с утра до ночи по Москве и
области с фотоаппаратом, даже оставила бы работу в своей любимой газете, честное слово. Кстати, о любимой газете, не мешает завтра съездить на работу…
        Вернувшись домой, я застала Таисию и вовсе в неприглядном виде - в обнимку с унитазом, выворачивало ее не слабо, я даже злорадствовать не стала, все равно нам это удовольствие бесплатно обошлось.
        На улице было сухо, поэтому Лаврик избежал обязательной процедуры мытья лап. Зазвонил телефон.
        - Алё?
        - Можно услышать Ксению Зорину? - произнес молодой женский голос. Услышать меня было сложно, потому что на всю квартиру надрывалась Тайка, а дверь в туалет она закрыть не потрудилась или же просто не успела. Я прикрыла комнатную дверь и чинно сообщила, что это я.
        - Вас беспокоит Валерия Сидорчук, не удивляйтесь, узнать ваши координаты по номеру машины не составило труда. Скажите, вас нанял мой муж?
        - Э-э-э-э…. - я была растеряна.
        - Впрочем, я и так знаю, что муж. Не будем разводить базар, сколько вы хотите за эти фотографии?
        - Перезвоните мне через полчаса.
        - Хорошо. Спасибо.
        Пошатываясь, приползла зеленая, как свежевылупившийся из яичка крокодильчик, Таечка. Взгляд ее был мутным, лик скверным. Сомневаясь, что до нее дойдет смысл сказанного, я доложила о звонке нашей подопечной, о том, что она предлагала деньги.
        - Проси десять тыщ, - прохрипела Тая и снова бросилась в сортир.
        Я присела на подлокотник кресла и призадумалась. Деньги это конечно всегда прекрасно, особенно в валюте, да и тут мы, собственно, ничем не рискуем - можно просто показать не все снимки, с другой стороны, когда бегемот банкир вломит в ее раскрутку деньги, а она будет ему вовсю рога наставлять, от детективного агентства
«Фараон» может даже вывески не остаться…
        - Десять тысяч, - снова приползла Тая со стаканом воды, - и ни центом меньше.
        - Ты хочешь, чтобы мы стали шантажистками?
        - Хочу, конечно, хочу. Машину новую тебе купим.
        Знала куда бить, паразитка.
        - А если она нас сдаст? Или дружки побьют? У нас в шантаже совсем нет опыта. Давай лучше Горбачеву позвоним.
        - Чего ты носишься со своим Горбачевым? Мы преступления распутываем, неужто не придумаем, как прошантажировать одну бабенку? - Таисия тяжело рухнула в кресло. - Ее мужик должен был думать, когда на ней женился, у нее же на лбу все написано, пускай дальше жизни радуются, а мы деньги получим. Давай, соглашайся.
        Наверное, она меня загипнотизировала, и я согласилась. Совершенно не вероятно, но я действительно согласилась шантажировать нашу клиентку! Это ж надо так низко и с таким свистом пасть… но Горбачеву я все равно позвонила, чтобы соврать про внезапно найденный телефон. Он очень обрадовался и попросил подвезти к нему в офис. Я пообещала честным голосом кристального человека. Только я положила трубку, как аппарат снова зазвонил.
        - Это она… Тая у нас еще есть шанс остаться честными людьми.
        - Или купить новую машину. Бери трубку, размазня несчастная, представь себя на шикарной иномарке, будешь ездить как человек, а не как лягушонка в коробчонке, авось познакомимся с приличными людьми. Давай же!
        Я взяла трубку.
        - Ну, что вы решили? - раздался голос Сидорчук Валерии.
        - К сожалению, я не могу поступиться должностными принципами, - отрезала я, - мы должны отдать все фотографии вашему мужу, нам заплатили за нашу работу.
        - Я могу дать больше.
        - К сожалению, это не возможно, - я смотрела на Таю, она озиралась, в поисках предмета, коим можно было бы размозжить мне голову. - Надо было вести себя в рамках приличий и все было бы хорошо.
        - А вы мне не читайте нотаций! - внезапно разъярилась бедная овечка. - Я знаю, где вы живете!
        - Это что, угроза? Мне прямо сразу позвонить куда следует? Я на вашем месте не стала бы усугублять и без того мало симпатичное положение.
        - Ну, может, вы еще подумаете? Я позвоню утром.
        И прежде, чем я успела вякнуть что-нибудь отрицательное, она повесила трубку.
        - Сена, ну почему ты у меня такая придурочная? Что ты наделала?
        - Тая, у нас нет опыта в таких делах, мы бы непременно засыпались, я не хочу так рисковать.
        - Какую машину упустили! - сетовала любительница абсента и шантажа. - Царицу, а не машину!
        - Тай, прекрати, мы сможем заработать на машину и честным путем…
        - Ой, не смеши меня!
        - Если бы мы столько не тратили на всякую гадость, то уже смогли бы скопить вполне приличную сумму с дел, которые нам дает Горбачев. А начнем шантажировать клиентов - в лучшем случае останемся с носом, облитые презрением. Я так не хочу.
        И все равно я оказалась дурой и тряпкой. Ну и пусть, зато хоть не шантажисткой. А то помниться, кто-то где-то говорил, что отвратительнее шантажистов могут быть только тараканы. Вот так вот.

* * *
        Утром я оставила Тайку радеть по хозяйству, а сама помчалась на работу. Тайка дала мне честное, честное, честное слово, что отвезет Горбачеву пленку и мобильник. Что поделать, иногда приходилось верить её обещаниям.
        На улице стояла уж летняя жара, май в этом году удался на славу: буйствовала сирень, цвели яблони и вишни… благо я не являлась аллергиком, иначе такое красивое время года превратилось бы для меня в сущее мучение. На всякий случай я поглядела по сторонам в поисках накачанных молодых людей с ножами и бейсбольными битами, но никто меня не поджидал, никто от Валерии Сидорчук по мою честную, непродажную душу не приехал.
        Уже запрыгнув в маршрутку, я вспомнила, что Валерия собиралась позвонить утром и сильно занервничала - стоило поскорее добраться до работы и звякнуть Тае, узнать, чего она сказала красавице.
        В издательский дом «Комета» я прибыла точно по расписанию, чего со мной практически вообще никогда не случалось. Поднявшись на второй этаж, сунула нос в дверь с надписью «Редакция газеты „Непознанный мир“. „Офис“», огляделась в поисках начальства и, не увидев такового, поспешно юркнула к своему рабочему месту. Хоть и пришла я во время, но эта привычка была уже неистребима. Запустив компьютер, я тут же захотела кофе и спать. Это тоже было неистребимо.
        - Явилась, наконец? - подошла ко мне Тина Олеговна. - Почтила нас своим присутствием?
        - Почтила, - сонно кивнула я. - Есть какие-нибудь задания? Давайте.
        И она дала. Рекламные объявления нам, как правило, надиктовывали на телефон, их торопливо записывали куриным подчерком, а потом кому-то приходилось эти каракули расшифровывать и набирать текст на компьютере. Тина Олеговна подсунула мне именно эту гадость. Ну и ладно, я сегодня добрая, в кои то веки на работу пришла, можно немного и покидать угли в топку. Не успела я приступить к работе, как у моего стола материализовался Владик.
        - Привет, Сенчурия.
        - Здорово, Владиславик, как жизнь работящая?
        - Да я вот жениться надумал.
        - Да ты что? - я развернулась к нему вместе со стулом. - И на ком же? На Тине Олеговне?
        - Я пошутил, тебя только чем-нибудь шоковым можно оторвать от компьютера и заставить посмотреть на собеседника.
        Ах вот в чем дело, Владик модельно постригся! И ему требовалась благодарная публика.
        - Тебе идет, - одобрила я, - только уши приклеить бы пластырями, чтоб не так торчали, и будет полный шарман.
        - Я тебе совсем не нравлюсь, - сделал вывод Владик и поплелся работать.
        - Адрес не забудь мне дать!
        - Не забуду.
        - Всех приветствую! - явилось наше драгоценное начальство в лице Конякина С. С.
        Народ ему ответил дружным хором, как на параде.
        - О, Сена, здравствуй, рад тебя видеть на рабочем месте.
        Я даже не нашлась чего ответить, я прямо в обмороке валялась - услышать персональное приветствие от родимого начальства это… это… невероятно это иными словами. И я подумала, что, Конякин, наверное, влюбился. Не в меня, разумеется, а в какую-нибудь барышню с длинной косой. Я так призадумалась на эту тему, что и про работу забыла. А потом ка-а-ак подпрыгну, как побегу к конякинскому столу, как начну умолять позволить мне позвонить!
        - Звони, - пододвинул он мне аппарат и принялся выкладывать плотные стопки бумаг из своего потрепанного портфеля.
        - Тая, привет, это я.
        - Узнала уж.
        - Валерия не звонила?
        - Кто?
        - Валерия Сидорчук.
        - Нет, а должна была?
        - Да, она хотела утром перезвонить. Не звонила?
        - Говорю же, нет. Я к Горбачеву сейчас собираюсь, есть какие-нибудь пожелания?
        - Да, попытайся в обмен на мобильник выспросить побольше информации о Нечаеве.
        - Сделаю, не волнуйся.
        Положив трубку, я заметила, что Конякин пристально за мной наблюдает.
        - Что, Сена, опять расследуете?
        - Да, - заскромничала я, - помаленьку.
        - Жду репортаж.
        - Будет!
        Вернувшись к своему месту, я занялась, наконец, объявлениями и добросовестно принялась набивать тексты о различных массажистках с выездом на дом, очаровательных принцессах и господах на любой вкус и аппетит. На одном объявлении я споткнулась и перечитала его раз восемь: «Фирма „Орешник“ ищет дипломированных дизайнеров, оплата по договоренности». И телефон. У меня прямо язык зачесался, как заорать от радости захотелось, это же надо какое фантастическое везение! Набивая это объявление на компьютер я изменила последнюю цифру номера телефона всего-то 7 на 8, а себе тщательно законспектировала правильный номер. Ура, мы с Таей станем дизайнерами!
        Глава десятая
        Работа спорилась, до конца дня я успела переделать уйму вещей, даже гороскоп готова была состряпать, жаль никто не дал. Распрощавшись с горячо и пламенно любимым коллективом, я отчалила домой, в сумке лежал клочок бумаги с заветным номером, а так же с адресом, выясненным Владиком по компьютеру, и это придавало жизни краски.
        В метро я высмотрела девушку, топтавшуюся на переходе с картонкой: «Аттестаты, дипломы».
        - Здравствуйте!
        Она почему-то испуганно вздрогнула.
        - Мне нужен диплом дизайнера, желательно самый крутой какой только может быть, например, при МГУ. Даже если там нет никаких дизайнерских факультетов, мне все равно нужно.
        - Фотографию, - доверительно зашептала девушка, представившаяся Светой, - паспортные данные, через неделю будет готово.
        - Три дня.
        - Двести долларов.
        - Сто пятьдесят, мне две штуки нужно на разные фамилии.
        Ударив по рукам, мы обменялись телефонами, договорившись встретиться завтра.
        Домой я ехала в самых приподнятых человеческих чувствах и размышляла о стечении обстоятельств, вот ведь как бывает, а? Именно в моей газете дала объявление именно эта фирма! Это же чудо форменное, иначе не назовешь.
        Выйдя из метро, купила в первом попавшемся киоске союзпечати журнал «Дизайн и интерьер», а в соседнем киоске новую фотопленку - нам же нужно будет представить свое портфолио, как же без него.
        Дома все было чинно и благородно, пес выгулян и накормлен, ужин приготовлен. А вот Таисия была какой-то тихой, на себя не похожей.
        - В чем дело? - я разулась и бросила сумку в комнату на диван. - Ты чего как пыльным мешком…
        - Сена, - прошептала подруга, - он был ВИЧ инфицированным.
        - Кто? - перепугалась я.
        - Игорь Нечаев. Горбачев сказал в обмен на мобильник, причем он был не просто носителем инфекции, он был реально болен! Сена, мы пропаа-а-али!
        - Почему мы?
        - Потому что мы имели с ним непосредственный контакт, чуть ли не в крови его купались! Мы заражены, наверняка заражены!
        - Ну, что бы за глупости городишь, - впрочем, в моем голосе не было особой уверенности, я не на шутку испугалась. - Мы с тобой дилетанты в таких страшных вещах, слава богу, раньше не приходилось сталкиваться, так что предлагаю просто пойти в любой анонимный кабинет, сдать кровь и успокоиться.
        - Я согласна, - ответила Тая таким тоном, будто я предложила ей отрезать оба уха.
        - А теперь слушай мои новости.
        И я выложила все, как на духу.
        - С журналов переснимем интерьеры, будто это наши работы и всех делов. Кроме нас им больше никто не позвонит.
        - А если они не только в вашу газету дали объявление?
        - Все равно у нас будет все крутое, включая дипломы, надо кстати, сфотаться по-быстренькому, предлагаю прямо сейчас мордашки нарисовать и к метро сгонять, там есть будка моментального фото.
        - Ой, Сена, - заныла подруга, - мне прямо ничего не хочется, у меня такая слабость во всем организме…
        Все понятно, она уже была смертельно больна.
        - А на обратном пути купим красного винца и отметим эту удачу, - пустила я стрелу и попала в яблочко. - Только давай скорее собираться, иначе все закроется.
        Тая полезла за косметичкой и довольно быстро нарисовала большие выразительные глаза и круглые губы. Я особо даже стараться не стала, как не рисуйся, а на фотах паспортного формата все равно кривобоко и косорыло получаюсь, даже и не знаю, с чем такое безобразие связано.
        Сфотографироваться мы успели в самый последний момент перед закрытием, и аппарат выдал одну физиономию жгуче-черной брюнетки кавказского образца с круглыми губами-свистком и вторую мышь серую, плесневелую с челочкой набекрень. Да, дизайнеры мирового масштаба!
        - Разве я такая толстая? - кручинилась Таюха по пути к остановке. - Нет, ты только посмотри, еле в объектив влезла! Морда с ведро!
        - А я тебе сто раз уже говорила, что худеть пора.
        - Сена, я хочу от тебя моральной поддержки, хочу, чтобы ты сказала мне, что я не такая толстая, а ты вместо этого…
        - Ты не такая толстая, - огрызнулась я, пряча свои стремненькие снимки в сумку, - ты не такая толстая, как на самом деле, успокоилась?
        По пути мы еще и приметили кабинет анонимной диагностики, благо теперь с расцветом болячек они пугающе красовались на каждом шагу.
        - Завтра и пойдем, - сказала Тая, залезая в маршрутку.
        - Куда? - лезла следом я.
        - На СПИД проверяться!
        И все пассажиры всей маршрутки во все глаза всю дорогу на нас смотрели и, кажется, боялись дышать с нами одним воздухом.
        В магазинчике у дома пришлось покупать вино. Пока Тая стояла в очереди в кассу, я монотонным голосом теледиктора рассказывала ей, сколько народа отравилось от фальсифицированного алкогольного продукта в г. Москве.
        - Сена, заткнись, - припечатала любимая подруга, - если уж на то пошло, то и сигареты все поддельные, но ничего, курим и не тявкаем!
        И я подумала, что об этом следует написать в нашей газете, что от фальшивых сигарет люди начинают тявкать…
        Тайка взяла две бутылки вина, какой-то закуски, хлеба, и мы направились к выходу.
        Дома Тая безропотно пошла гулять с Лавром, а я залезла в душ. В то, что мы могли заразиться от Нечаева, я ни секунды не верила, но Таю стоило успокоить, поэтому в анонимную больничку следовало сходить. Второе: кто-то из любовников узнал, что заразился от Нечаева и растюкал ему голову молотком. Тогда зачем же так кроваво? Чего пачкать руки? Достаточно задавить его где-нибудь в подворотне или ножом пырнуть. Да и к чему лазить после этого в квартире пострадавшего? Чего там искали? На голову лилась тепленькая водичка, а внутренний голос устало, как непроходимой дурочке сообщил: «То, что в камере хранения». Именно это искали в квартире Нечаева, не подозревая, что оно в камере хранения. А что там, это еще предстояло выяснить, но честно сказать, пока не очень-то хотелось, так я чувствовала себя в большей безопасности, меньше знаешь, как говориться, лучше спишь. А хорошо спать я любила. Но объезжать вокзалы все равно нужно, в конце-то концов, узнать, что же там в ячейке просто необходимо, возможно в этом и крылась вся разгадка этого дела. И тогда мы, на белом коне, в белых цилиндрах…
        - Сена, ты там навечно засела, что ли?
        - Я душ принимаю!
        - А лапы Лавру я на кухне мыть буду?
        - На улице сухо, просто протри…
        - Он грязь нашел!
        - О, господи, в коридоре стоит ведро, набери на кухне воды и помой!
        Ни минуты покоя в собственной ванной. Странно, почему же Сидорчук больше не позвонила? Неужто смирилась со своим жизненным провалом? Странно, странно…
        Когда я вылезла на сушу, Тая уже управилась с пупсиком и вовсю сервировала ужин на двоих.
        - Тай, может быть она звонила, а ты не слышала? Например, была в ванной?
        - Кто - она?
        - Валерия Сидорчук.
        - О, господи, опять ты за свое! Не звонила она, не звонила! В ванной, хе-хе, да грохот твоего телефона даже в гробу услышишь! Далась тебе эта фифа.
        - Просто странно, даже подозрительно, так просто она не отказалась бы от последнего шанса спасти свое будущее. Может, она что-то задумала?
        - Да что она может задумать, если я уже отвезла пленку Горбачеву? Я ее проявила, напечатала снимки…
        - Зачем?
        - Надо же было удостовериться, что все получилось, а получилось - загляденье, будто специально позировали. Кстати, совсем забыла, Михал Сергеич отдал остальную часть гонорара, долго хвалил и обещал еще дельце подкинуть.
        - Пусть не спешит особенно, нам бы с этим разобраться.
        Тайка разлила по бокалам вино.
        - Давай, подруга, за то, чтобы СПИД нас стороной обошел.
        - Давай.

* * *
        И было утро, и было утро страшным. Я вообще к алкоголю очень чувствительная, мне бокала достаточно, чтобы умирать с похмелья, а тут две бутылки на двоих. Тайка дрыхла в монументальной позе, и была похожа на свежезахороненного фараона, Лаврик молча маялся у нашего ложа, не решаясь будить своих мутных хозяек.
        - Сейчас, Лавричек, - проскрипела я, слезая с дивана, и пес обрадовался всем телом, - сейчас пойдем на прогулочку. Ох, как головушка разваливается! Надо переходить на безалкогольную продукцию, иначе близок смертный час.
        Умывшись дрожащими ручками, отдраила зубы, наелась пасты и пошла одеваться. Благо настало тепло, не надо было навьючивать на себя сто одежек плюс ботинки-трактора, теперь было достаточно брючек, маячки и шлепанцев. Прихватив таискин кошелек и целлофановый пакет, я отправилась на прогулку, а за одно и в магазин за минералкой для себя и пивом для Таюхи. Лаврик радостно бесился, гоняясь за голубями и воронами, а я плелась, как рассохшаяся мебель, не замечая вокруг ничего. Заметила только на обратном пути - на лавочке, прямо напротив наших окон сидели два парня. Не пили пиво, не курили, просто сидели и смотрели на наши окна. Гремя пакетом с бутылками, я быстренько застегнула карабин на кольце ошейника и заторопилась в подъезд, надеясь, что если там меня кто-нибудь поджидает, так Лавр хоть не защитит, так напугает своим видом, да и рычать он умел очень грозно… Слава богу, в подъезде меня никто не поджидал. Игнорируя лифт, взлетела по лестнице и, задыхаясь, как астматик, вломилась в родимую квартиру. В ванной шумела вода, значит, Тая уже соизволила подняться. Сняв с Лаврика ошейник и сунув бутылки прямо
в пакете в холодильник, заглянула к Тае.
        - Чего лезем? - поприветствовала меня дорогая подруга. - Не видим - занято?
        - Тая, поклянись, что Сидорчук не звонила.
        - Сена, ты совсем что ли в параноики записалась? Не звонила она, не звонила!!
        - Напротив нашего подъезда какие-то парни сидят и на наши окна смотрят.
        - Ну и что? Может, они ждут кого-то. Иди чайку попей и успокойся.
        - Я тебе пива купила, - вздохнула моя расстроенная персона.
        - Умница, дочка, свали из ванной, будь добра.
        Я пошла на кухню, спряталась за занавеской и осторожно выглянула в окно. Парни на лавочке сидели. Если они кого-то и ждали, то уже давно или дождались бы или ушли. Они по-прежнему не пили и не курили, а молча смотрели, как мне казалось, прямиком в мои окна. Настроение совсем испортилось, в голове заметались разнообразные мысли. Из ванной выбралась Тая и поинтересовалась, где пиво?
        - В холодильнике, - я вышла из-за занавески и задернула тюль, прикрывая окно.
        Подходило время ехать на встречу с девушкой Светой, торгующей фальшивыми дипломами. Я быстренько зарядила пленкой фотоаппарат, и открыла каталог интерьеров. Выбирая попроще, я защелкала кнопкой.
        - Ты бери самые лучшие картинки, - нарисовалась за спиной Тая, - а то что мы, самые распоследние дизайнеры?
        - Видишь ли, тут многие работы подписаны реальными дизайнерами, как бы нам не вляпаться.
        - Ой, да кто читает эти крошечные надписи, кому они нужны, выбирай покруче.
        Но я ее не слушала, я выбирала поскромнее, но такие, где явно представлен «наш отличный вкус». Отщелкав половину пленки, решила, что достаточно.
        - Тая, ты поедешь со мной, ладно?
        Я продолжала бояться парней у входа.
        - Куда? - зевнула она.
        - За фальшивыми дипломами.
        - Ладно, поеду, раз ты без меня не можешь.
        - Не могу, - вздохнула я. - Деньги не забыть бы.
        Собравшись, мы двинули на выход. Парни все сидели. Попу можно отсидеть уже за это время, а они… ладно, может я и вправду параноик.
        На Выхино отдали пленку в проявку и печать, чтобы забрать на обратном пути и поехали к Свете. Я надеялась, что она все еще там, а не в тюрьме, подделка документов это же дело противозаконное, или уже нет?
        - Деньги отдадим только тогда, когда будут готовы дипломы, - заявила Тая, и я была с нею полностью согласна.
        Света топталась на месте.
        - Здравствуйте, - заулыбалась я, - мы все принесли.
        Света кивнула в ответ и уставилась на Тайку.
        - Второй диплом для нее, - пояснила я, чтобы она не подумала, будто я милиционершу привела.
        Мы отдали ей фотографии, свои данные, еще раз уточнили мелочи и распрощались на три дня.
        - Как ты думаешь, - Тая нырнула в вагон, - ей можно доверять?
        Клинический вопрос, правда?
        Фотографии интерьеров в количестве тринадцати штук были готовы. Я приобрела маленький альбомчик и рассовала их по прозрачным страничкам. По дороге к дому Тая любовалась снимками так, будто мы и вправду сами расставили эту мебель и развесили эти шикарные портьеры.
        А парни у подъезда все сидели!
        - Теперь ты понимаешь? - я ворвалась в подъезд и полетела вверх по ступеням. - Они сидят тут из-за нас!
        - Почему именно из-за нас? - с трудом поспевала за мной подруга. - Мало ли, может, чью-то квартиру пасут, чтобы ограбить. Не обязательно все так плохо, как ты думаешь.
        Дома я первым делом задернула все шторы, хоть и понимала всю глупость своего поступка, а после набрала номер «Орешника», но тут же положила трубку, опасаясь щелчка определителя номера.
        - Тай, дай мобильник, позвоню с него, мало ли что.
        Снова набрав номер, я различила щелчок определителя, он действительно имелся. Ответили почти сразу.
        - Алло? - произнес молодой женский голос.
        - Это фирма «Орешник»?
        - Да, здравствуйте, вы по какому вопросу?
        - Я по объявлению, вы давали объявление в газету… - и вдруг в глазах у меня потемнело, потому что газета, в которую они давали объявление выйдет только завтра. Ладно, в конце концов, как говорила Тая, они могли давать объявления в разные газеты. Поэтому я откашлялась и продолжила:
        - Вы ищите дизайнеров?
        - Да, да, - обрадовался голос. - Вы можете подъехать на собеседование, к примеру…
        - Во вторник на будущей неделе, - быстренько подсчитала я деньки. - Можем прямо с утра. Нас двое, у нас большой опыт…
        - Прекрасно, сейчас я сделаю пометочку. Как вас зовут?
        - Ксения и Таисия.
        - Прекрасно, подъезжайте часам к двенадцати, - она продиктовала адрес. - До свидания.
        - Всего доброго.
        Я повесила трубку. Этот адрес у меня уже был, именно его и выяснял Влад. Все, отступать некуда, позади Москва.
        - Ну? Что? - подошла Тайка с очередной бутылкой пива.
        - Все, во вторник едем, до этого я успею объездить вокзалы и поискать камеру хранения.
        - Дай-ка мне еще раз ключ посмотреть.
        Я не стала спрашивать, зачем он вдруг ей так срочно понадобился, просто принесла. Тая долго крутила, вертела его в руках, а потом выдала:
        - Ну и дуры мы с тобой.
        - А чего так? - робко поинтересовалась я.
        - На вокзалах теперь ячейки просто с кодами или с жетонами, этот ключ от банковской ячейки, а это ее номер и код, видишь, две цифры чуть отдельно выгравированы?
        - Ты думаешь? - нешуточно расстроилась я.
        - Уверена, у меня просто мозговое затмение было, если я раньше не сообразила.
        - В таком случае мы никогда в жизни не найдем, это нечто таинственное…
        - Нечто таинственное - наверняка куча денег, и нам обязательно нужно эту кучу отыскать.
        - Тая, ты очень жадная, ты знаешь об этом?
        - А ты нет? Ты такая же, только трусливая.
        Слово за слово и мы едва не подрались. В дверь позвонили, и мы мгновенно забыли свои распри и дрязги. Я прокралась в прихожую и посмотрела в глазок. На площадке стояли парни с лавочки.
        Глава одиннадцатая
        Я, должно быть, потеряла сознание, так и стояла, уткнувшись носом в дверной глазок в бессознательном состоянии и в чувство меня привел второй звонок.
        - Кто там? - тихонько тявкнула я. Позади топталась Тая и в полумраке прихожей ее глаза светились, как у нервного оборотня. Не знаю почему, но она частенько напоминала мне нервного оборотня.
        - Извините, - откашлялся тот, что стоял ближе к глазку, - можно от вас позвонить?
        - У нас нет телефона, - хрипло каркнула Тая и добавила: - Сейчас милицию вызовем!
        Парни потоптались еще на площадке, и пошли вниз. Я так перепугалась, даже есть захотела.
        - Теперь ты видишь? - набросилась я на подругу. - Теперь понимаешь? Они не просто так сидят тут, они сидят тут по наши души!
        - Не обязательно, - продолжала упрямиться беспечная Таиска, - может и вправду нужно было позвонить, только и всего.
        - А почему они сунулись именно к нам?
        - Просто так, - пожала она плечами.
        Ну, и можно ее назвать умным человеком? Надо было что срочно делать, иными словами необходимо исчезать с горизонта. За нами они пришли или нет, лучше перестраховаться. И я набрала свой рабочий номер.
        - Да! - рявкнул Конякин.
        - Станислав Станиславович, - зачастила я, - позовите, пожалуйста, Влада, это очень срочно.
        - Как продвигается расследование?
        - Именно по этому вопросу мне Влад и нужен, - униженно скулила я, зная, что если начальство не в духе, то Влада мне не услыхать. - Пожалуйста, позовите!
        - Пять минут!
        Как в тюрьме.
        - Слушаю, - сказал Влад.
        - Здравствуй, милый, - от страха я стала говорить чушь, - у нас складываются следующие обстоятельства…
        - Сена, - перепугался Влад, - что с тобой? Ты там не одна?
        - С Таей.
        - С вами все в порядке?
        - Не совсем.
        - Я так и понял. Что мне нужно сделать?
        - Присмотреть за Лавриком, - голос мой срывался. - А мы с Таей скорее всего скоро в бега подадимся.
        - Конечно, конечно, присмотрю. А в милицию обращаться не пробовали?
        Если бы он только знал, насколько далеко нам надо держаться от милиции…
        - Приезжай сегодня, ключи у тебя есть.
        - Заметано.
        Милый, милый Владик. Нажав на отбой, я глубоко призадумалась, сидя на подлокотнике кресла. Если отодвинуть в сторону мысль, что парни сами по себе и все это ни что иное, как дурацкие совпадения, то они могут быть либо от Сидорчук, либо по поводу Нечаева. Если от Сидорчук, то такое поведение само по себе очень странное, и означает только одно - Валерия звонила утром, Тайка мне соврала и не отдала фотографии Горбачеву, а договорилась с нею о деньгах. В таком случае, она мне больше не друг и не подруга. Если они по поводу Нечаева, то как отыскали мою берлогу? Хотя, не так-то это и трудно, все в доме, в Тайкином дворе знают о ее единственной и неповторимой подруге, выяснить мой адрес пара пустяков. М-да, не успели мы развернуть нашу творческую деятельность… В дверь опять позвонили. Сердце подпрыгнуло и заколотилось где-то в горле. В прихожей уже топталась Тая, приникнув глазом к окуляру.
        - Вам же уже сказали, что телефона нет! - рявкнула она, и я дрожащей рукой поправила челочку - значит опять эти парни.
        - Вы не подскажете…
        - Не подскажем!
        - Девушки, ну что вы такие дикие? Мы приехали к Олегу, он живет на пятом, а его нет, вы не в курсе, где он может быть?
        Мне совсем сделалось дурственно, никаких Олегов на пятом у меня не жило, я всех соседей в своем подъезде знала.
        - Мы ничего не знаем! - продолжала возмущаться Тая. - Оставьте нас в покое, а то милицию вызову!
        - Да что вы нас все милицией пугаете, - не желали убираться с моей лестничной клетки мерзавцы. - Мы же ничего…
        И тут я вспомнила, что одинокая бабулька на пятом собиралась к своей сестре в деревню на всю весну и лето, а квартиру хотела сдать «какому-нибудь студентику».
        - А в какой квартире ваш Олег проживает? - потеснила я у двери Таю.
        - В семьдесят третьей.
        Ну да, точно, значит сдала. У меня с души прямо целый Эльбрус свалился, значит не по наши души, действительно к другу приехали, а то что не курят и не пьют, молодцы - хорошие мальчики.
        - Ребята, - мой голос окреп, - мы правда ничем не можем вам помочь, оставьте нас в покое, будьте добры.
        Они еще немного помаялись и стали спускаться вниз. Я заняла дежурный пост за занавеской на кухне и проследила на всякий случай. Парни постояли у подъезда, попинали камешки и убрались наконец-то восвояси. Я же взяла портмоне Нечаева, пошла за письменный стол и принялась выгружать из него все без исключения. Деньги, кредитка…
        - Кредитная карточка, - раздался над ухом Тайкин голос. - Какого банка?
        - «Чароит».
        - Где-то я уже слышала это название.
        Мы долго думали, потом до нас дошло, что это банк супруга Валерии Сидорчук.
        - Фантастика, - примостилась рядом Тая.
        - И что такого фантастического? Нечаев пользовался услугами этого банка, что тут такого из ряда вон выходящего? Судя по количествам подбородков, у Сидорчука банк не маленький, наверняка клиентов больше пяти штук.
        - Ну, значит, все ясно.
        - Что?
        - Сена, ты тормозишь. Основательно причем тормозишь, с визгом покрышек. Если он клиент банка «Чароит», значит, и ящик абонировал там же, логично ведь?
        - Да, точно, - мне стало стыдно за свою тормозявость, - надо ехать в банк. Тая, Сидорчук звонила?
        Она вытаращила на меня шоколадные глаза.
        - Скажи мне честно!
        - Я даже не знаю, как это назвать, - призналась Тая, - на ум приходит только одно слово: «издевательство».
        - Видишь ли, я тебе не верю, не верю и все тут. Не могла ты упустить такой шанс.
        - Мне что, на Библии поклясться?
        Она прекрасно знала, что Библии у меня нет, есть один только маленький молитвенник. Когда я попадала в безвыходные по моему мнению ситуации и мой слабый мозг не справлялся с проблемой, я открывала эту истрепанную книжицу и читала все подряд, надеясь, что боженька услышит мое жалкое лепетание… А если бы она даже на Библии клялась, я бы все равно ей не поверила, слишком уж хорошо я знала способности и возможности своей драгоценной подруги. Замкнутый кру-у-у-г… никому нельзя довериться, даже ближнему своему, вот докатилась на старости лет.
        - Ладно, просто знай, если с нами что-нибудь случиться, в этом будешь виновата ты.
        - А чего это сразу я?! - взвилась подруга. - Давай на меня всех собак повесим, и пусть они на мне висят! Так и буду ходить вся в собаках!
        Еле успокоила, ей богу. Теперь следовало подумать, куда девать портмоне? Я склонялась к мысли, что не мешало и его оттащить Горбачеву с покаянной головой, тогда к чему мы это все затевали? Нет, нужно сначала сходить в банк и посмотреть, что же там такое в этой ячейке? А вообще я трусиха, это да, это правда.

* * *
        В понедельник с утра пораньше мы помчались к Свете за своими липовыми дипломами. Все было готово наилучшим образом, народ честно отработал свои деньги, дипломы получились на славу, судя по написанному, мы честно отучились на дизайнеров интерьеров жилых помещений и офисов целых три года при МГУ. Все, как я хотела. Расплатившись, мы поехали домой все из себя довольные, при новых высших образованиях. Первая ступень к «Орешнику» была пройдена, еще немного и мы узнаем, чем они там занимаются таким смертельным и противозаконным. Вот такие мы детективы альтруисты, денег нам не надо, мы добровольно под пули лезем.
        Пока Тая кошеварила обед, я в задумчивости стояла пред платяным шкафом и пыталась представить, в чем же ходят продвинутые дизайнеры.
        - Тая!
        - Чего?
        - У тебя есть знакомые дизайнеры?
        - Откуда? А зачем тебе?
        - Во что одеваться?
        - А что, - появилась в дверном проеме Тая, - дизайнеры должны как-то отличаться от нормальных людей? Пойдем в своей обычной одежде, чего выпендриваться лишний раз. Пойдем как психически здоровые, это шанс получить работу.
        - Мы даже не знаем, сколько запросить за работу…
        - Ерунда, сейчас узнаем.
        Тая взяла газету бесплатных объявлений, нашла дизайнеров, обзвонила парочку и доложила:
        - Цены от двадцати долларов за квадратный метр.
        - Слушай, а не плохо! Совсем не плохо, может быть мы еще и заработаем!
        Здесь мне не страшно было обманывать, все-таки мы станем работать, будем честно портить какую-нибудь квартиру или чей-то офис. На ум снова стали заползать мысли о бумажнике, от него стоило было избавиться, но как? Краснеть перед Горбачевым? Очень не хотелось… и я решила послать ему все это хозяйство по почте с сопроводительной запиской. Может быть и глупо, но ничего другого на ум мне не пришло. И позора избегу и помогу сбитому с толку следствию. Вот только ключ от ячейки я положила в один из многочисленных карманов моих любимых летних штанов цвета морской волны. Это я решила пока что оставить себе.
        Подошло время прогулки с Лавриком и мы отправились вдвоем с Таей, все-таки мне было страшно. И вообще, я ощущала себя человеком совершившим какое-то ужасное преступление - вот что значит сокрытие улик и недоверие собственной подруге. И вообще, настроение было мягко говоря - дрянь.
        - Куда пойдем? - Тая накрутила на руку поводок Лавруши. - В школу или во дворе пошастаем?
        - Пойдем лучше в школу.
        Там я отпускала Лавра в общую стаю и могла заняться своими мыслями, а не следить сиюминутно, побежал он знакомиться к какому-нибудь нервному прохожему или нет.
        - Завтра пойдем в «Орешник», - Тайка задумчиво наблюдала, как Лаврик помчался к своим четвероногим друзьям. - Как ты думаешь, чем они там занимаются?
        - Текстиль производят.
        Тая вытаращила на меня глаза.
        - Почему?
        - А почему бы и нет? Тай ты меня так спрашиваешь, будто бы я могу угадать по одному названию, чего они там делают. Да все, что угодно.
        - Я все-таки склоняюсь к мысли, что это интим-контора.
        - Ты потому склоняешься к такой мысли, что видела содержимое шкафа Нечаева, все эти игрушки побрякушки, а они вполне могли быть для личного пользования. Чего гадать, придем - узнаем.
        - Тебе не страшно?
        - Мне все время страшно, даже сейчас. Мне всюду мерещится слежка и разнообразные субъекты, которые…
        - Прекрати, - передернуло Таю, - ты же знаешь, как я легко поддаюсь паническим настроениям.
        Глава двенадцатая
        Утром поднялись как по сигнальному свистку - ровно в девять утра. Оперативно выгуляли Лавра, накормили, напоили псину и с чистой совестью занялись собою. Все-таки дизайнер профессия творческая, а успешный дизайнер должен выглядеть особенно творчески. Тайка на сегодняшний день была жгучей брюнеткой с тонкими синими прядями. Космы болтались чуть ниже плеч и легкими волнами отдаленно напоминали разошедшуюся химию. Я же как всегда имела масть непонятную, а все из-за моей любви к осветлению отдельных прядей, поэтому на макушке я была почти что темно-пепельной, а по краям светло-русой с белыми, желтоватыми и какими-то седенькими прядками. И все это опускалось к лопаткам. Чтобы не травмировать своей прической сослуживцев и случайных прохожих, в особенности детей, я зачесывала это безобразие в хвост, оставляя на свободе жиденькую беленькую челочку. Ну не знала я во что себя выкрасить, ну не получалось у меня остановиться, прекратить эксперименты и оставить свой небогатый волосяной покров в покое. У Тайки волосы от природы были темно-каштановыми, почти черными, они и погуще и пожестче моих, и измывалась
она над ними по полной программе. Какой она только не была: и желтая блондинка - жертва перекиси водорода (жуткое зрелище, особенно с черными бровями), и отчаянно рыжая (тоже ничего хорошего, вид совсем какой-то уж больно безнадежный), и модная красная (так себе, если честно), и брюнеткой с разнообразными отливами (самый оптимальный вариант).
        - Может ты волосья распустишь? - Тая активно начесывала челку, как говорила Верка Сердючка: «делала челку „Карлсон“». - Будешь смотреться авангардно.
        - Зато чувствовать я себя буду утопически, нет уж, я залижу все гладенько и посильнее накрашу глаза и губы - буду как актриса немого кино.
        - Хорошо, договорились, - качнула Тая начесом, - ты будешь безумным дизайнером, а я адекватным, как плохой полицейский и хороший.
        Я не обиделась. Я уже привыкла.
        Облачившись в свои любимые многокарманные штаны, я нацепила симпатичный радостный блузончик, побрякуху в виде пластмассовой ракушки на шею и нарисовала губы красно-коричневой помадой. Смотрелось очень по-дизайнерски. Тем временем Тая, вытаращив глаза и открыв рот, сосредоточенно красила ресницы. Накладывала тушь она всегда не менее пяти слоев, отчего и без того длинные ресницы превращались в толстые ресничищи с комочками. Убедить ее не перебарщивать с тушью было не реально, Тая считала эталоном красоты именно такие зверские опахало. Затем она снова нарисовала красной помадой себе круглые губы и осталась довольна своим ослепительным внешним видом. На подруге была длинная черная юбка с желтыми вставками и кофточка, сплошь сотканная из черных кружавчиков, в такой кофточке хорошо ходить на кладбище, впрочем, кто нас дизайнеров знает, может, мы обожаем черные нафталиновые кружева. У Таюхи с собой был крошечный флакончик французских духов, из которых мне не перепало ни капли, пришлось довольствоваться собственной туалетной водой «Назад в будущее». Зад у будущего пах так себе…
        - О, боже, опять ты напрыскалась этим крысиным ядом! - наморщила свой великосветский носик графиня Ливанова. - Это же надо гадость какая!
        - У меня больше нет ничего, ты же знаешь, - я побрызгала челочку лаком, чтобы хоть немного стояли три беленьких пера. - А купить что-то самой жаба душит, как гляну на цены, так сразу аллергия на парфюмерию появляется. Вот и жду, когда ж подарят. Подари, а?
        - Хорошо, с получки.
        - Ты ж не работаешь.
        - Устроюсь ведь когда-нибудь. Готова? Вперед и с песней.
        С песней нам следовало доехать до станции метро Студенческая, немного пройтись пешком до дома 25, зайти в красную арку, еще пройти вперед и упереться прямиком в вывеску: «Орешник». Ехать решили на метро, чтобы не портить впечатление о нас моей легендарной машиной.
        Стоя в очереди за карточками, мы рассматривали друг друга, на предмет излишеств и несоответствий, хотя было уже поздно что-то исправлять.
        - Все равно кроме нас никто больше не явится, - подвела черту Тая.
        - Это да, если давали они объявление только в наш «Неопознанный труп».
        - Ты уже говорила это раз двадцать. Будем надеяться, что мы получим работу даже если там будут конкуренты, главное, вести себя уверенно, но не нахально, с чувством собственного достоинства, будто бы мы знаем цену себе, как дизайнерам. На четыре поездки, пожалуйста.
        Нырнув в метро, мы смешались с толпой на платформе, и мне стало немного легче, паранойя малость отпустила, мне перестало казаться, что за нами всюду следят.
        Ехали долго, с пересадками, по кольцу - мрачно и заморочено. Тая то и дело норовила уснуть, но всячески боролась с этим, держа глаза открытыми, ведь стоило ей сомкнуть свои густо накрашенные ресницы, она имела все шансы больше их не разомкнуть, не расклеить.
        К тому моменту, когда мы подъехали к Студенческой, начался дождь. Платформа, как и моя выхинская оказалась открытой и нам пришлось довольно долго топтаться под козырьком станции, пережидая ливень.
        - Все против нас, - зудела Тая, - как нарочно! С чего вдруг дождь начался? Откуда взялись только эти гадские тучи?
        - Успокойся ты, сейчас он закончится, видишь, какой сильный, значит, короткий.
        - Не факт, не факт! В «Орешнике» уже наверняка договора о сотрудничестве подписывают, а мы тут стоим!
        - Ты предлагаешь пойти прямо сейчас? - я тоже начала заводиться. - И что останется от нашей косметики и одежды? Стой спокойно, подождем пять минут, ничего страшного не случится.
        С надутым видом подруга затихла. Тяжелый она все-таки человек, что тут говорить.
        Ливень и вправду быстро стих, совсем чуть-чуть поморосило и выглянуло солнце. Мы спокойно пошли дальше. Следуя описанию, мы практически сразу обнаружили красную арку, вошли в нее и через пару шагов уперлись в фасад темно-красного кирпичного здания в три этажа. Вывеска при входе гласила: «Туристическая фирма „Орешник“».
        - Туристическая фирма? - отвисла челюсть у Таисии Михайловны. - Причем тут туристы? Нам не нужны туристы, нас интересуют секс-рабы и стриптизеры!
        Я ее понимала, даже где-то в чем-то разделяла ее негодование, но ничем не могла помочь. Открыв дверь, мы вошли внутрь и принялись осматриваться. Совершенно обыкновенный офис турфирмы с креслами, диваном, аквариумом, яркими буклетами на столиках и плакатами на стенах, рекламирующих невероятный отдых в Турции, Греции и на Кипре. За «прилавком» сидела миловидная барышня, завидев наши персоны, она приветливо заулыбалась и поздоровалась.
        - Хотите выбрать тур?
        - Нет, - изрекла я, Тая все еще пребывала в столбняке, - мы пришли по объявлению, мы дизайнеры.
        - А! - воскликнула барышня. - Сейчас, минуточку, вы присаживайтесь пока.
        Она вышла из-за своего прилавка и, стуча острыми каблучками, куда-то ушла, вращая бедрами в узкой черной юбке.
        - Ничего не понимаю, - продолжала глазеть по сторонам Тая, - причем тут туристическая фирма? Может, мы не туда влезли, и это не тот «Орешник»?
        - Название не очень-то распространенное, не верю я в такое совпадение, этот тот самый «Орешник», турфирмой они могут прикрывать любую деятельность. У Нечаева визитки были двух цветов, помнишь? Голубые и розовые, сто процентов предназначались они для мужчин и женщин, а вот почему, зачем и в чем дело - на эти вопросы нам еще предстоит ответить. Зато представь, как мы себя будем победоносно ощущать по завершению процесса.
        - Представляю, что с нами сделает милиция и Горбачев, когда узнают, что мы…
        - Тише ты, совершенно не обязательно тут рассказывать все на свете.
        Нет, все же наши с Таей «мозговые пейджеры» настроены на одну волну, она тоже думает о неминуемом часе расплаты, когда Горбачев обо всем узнает. Но я уже успела понять, что расследование преступлений это сродни алкоголизму или игромании, затягивает так же, и уже не можешь без этого адреналина, визжишь от страха, а лезешь, куда тебя никто не просит.
        Явилась приятная барышня на каблучках, вместе с нею шла не менее приятная дама в светлом костюме - полноватая, за сорок, похожая на завуча средней школы.
        - Здравствуйте, - улыбнулась она невероятно белыми зубами, а барышня юркнула за свою стойку. - Значит вы, девочки, дизайнеры?
        Тая важно качнула челкой «Карлсон».
        - Меня зовут Лидия Андреевна, я директор фирмы.
        Мы чинно представились.
        - Работа, девочки, срочная и ее много, но давайте сначала я посмотрю, с чем вы пожаловали.
        Мы с готовностью выложили свои дипломы и альбомчик с фотографиями. Лидия Андреевна долго и вдумчиво изучала наши фальшивки, особенно затянулось знакомство с фотографиями. Мы сидели затаив дыхание и даже не моргали.
        - Это наши последние работы, - неожиданно решила подать голос Тая, - мы не стали всё тащить, так, взяли немного, чтобы вы имели представление о наших возможностях. А еще мы стажировались у Юдашкина.
        Я чуть с кресла не сползла. Причем тут Юдашкин, если он одежду шьет?! От меня пошли во все стороны электрические волны, Тая их почуяла и поняла, что сморозила что-то лишнее.
        - Он консультировал нас по тканям и драпировкам, - нашлась Тая и наконец-то заткнулась, чему я была несказанно рада.
        - Ну, что ж, - хозяйка медной горы закрыла альбом и отложила его в сторону, - замечательно, очень смелые решения, вы нам подходите. Видите ли, работы много, возможно, мы возьмем еще дизайнеров, но вы, как пришедшие первыми, можете приступать хоть завтра.
        - А в чем суть работы? - Тая сосредоточенно сверлила ее необыкновенно внимательными глазами сквозь бурелом ресниц. - Что мы должны делать?
        - При фирме мы делаем гостиницу, - ответила Лидия Андреевна, - небольшую, частную, дорогую, всего на десять номеров, и хотим, чтобы отделаны комнаты были по высшему стандарту. Сроки максимально сжатые, оплата по завершению процесса. Сколько вы обычно берете?
        - Не дорого, - решила поддержать беседу и я, - двадцать долларов за квадратный метр.
        - Считайте, что мы с вами договорились, сейчас оформим все бумаги, документики при вас? Отлично. Когда сможете приступить?
        - Да хоть сейчас.
        - Нам бы посмотреть объект, - пискнула я, отчего-то на меня с моими глазами и губами никто не обращал внимания.
        - Сейчас я перепоручу вас Димочке, он занимается у нас гостиницей, он вас проводит, все покажет и расскажет, договорились? Кофейку не хотите?
        Мы не отказались. Пока барышня, которую, как выяснилось, звали Ларисой готовила нам кофе, Лидия Андреевна отправилась за бланками трудовых договоров, мы приходили в себя и собирались с силами для второго акта - походом с Димочкой на объект. Первую ступень мы преодолели без особых усилий, самое страшное было еще впереди.
        Димочкой оказался довольно очаровательный молодой блондин в кремовом костюме, если бы не обручальное кольцо на пальце он был бы еще более очаровательным, но, увы, тоненький золотой ободок делал в наших глазах его фигуру и внешность малопривлекательной.
        Возня с документами не заняла много времени, через пятнадцать минут Тая перестала быть безработной, а я завершила свою журналистскую деятельность и окончательно стала дизайнером. Хозяйка унесла наши договора в бухгалтерию. Дима острил, мы пили кофе и хотелось на Кипр к черноглазому красавцу с плаката, иными словами мы совершенно расслабились, что было недопустимо, но больно уж обстановка располагала к отдыху и туризму.
        Напившись кофею, мы, наконец-то, соизволили вылезти из кресел и отправиться вместе с Димой смотреть гостиницу. В доме было два подъезда - в одном располагался вход в непосредственно в турфирму, а второй, следовательно, в будущую гостиницу. На первом и втором этажах было по пять номеров, что размещалось на третьем этаже, нам не показали. Пахло масштабным ремонтом, повсюду сновали рабочие. Стены и потолки уже оштукатурены, полы бетонные, и, судя по Диминым трелям, это именно нам предстояло решать, какими же будут эти полы. Из Диминых речей я вообще узнала много ценного, оказывается, быть дизайнером не так уж и просто, нам предстояло продумать все, начиная от цвета обоев, заканчивая размещением бытовой техники. Тая теряла боевой задор на глазах, я тоже приуныла, мы отчего-то думали, что дело будет гораздо проще, а тут возни на полгода. Романтика и очарование творческой профессии дизайнера разваливались с каждым словом Дмитрия. Нам предстояла така-а-ая работа! Ко всему вдобавок, мы должны были сначала представить готовый план, он должен быть одобрен прорабом, хозяйкой… Улучив минутку, когда Дима
заболтался с коренастым мужичком, судя по всему, прорабом, Тая шепнула мне на ухо:
        - Может, мора линять отседова? А то натворим делов…
        - Не дрейфь, сейчас полно журналов по ремонту и строительству, прорвемся.
        Осмотрев все помещения, мы выбрали объект, рабочие произвели необходимые замеры территории, отдали нам копию плана квартиры и мы полюбовно расстались.
        Шли к метро слегка оглушенные ремонтом и безумолчным стрекотанием Дмитрия, мы даже малость пошатывались из сторону в сторону, как пьяненькие. У Студенческой газетных киосков не наблюдалось, необходимой литературой обзавелись на Выхино. Толстенные журналы с крупными заголовками: «Ремонт», «Все для вашего ремонта», «Строительство и ремонт», «Вся мебель», «Обустройство и ремонт» пухлыми кирпичами укладывались в целлофановые пакеты. Так как нам предстояла большая мозговая нагрузка, Тая направилась в магазин, приобрести продуктов и, соответственно, напитков. И сигарет.
        - Знаешь что, - семенила я следом, - возьми сразу на утро пиво и минеральную воду, а то мне очень тяжело приходится.
        - Лады.
        - И не бери много вина, женский алкоголизм не лечится!
        Глава тринадцатая
        Ближе к полуночи и к середине второй бутылки «Ахашени», мы уже были в курсе, что такое ламинат, паркетная доска, пробковые панели, а так же бодро ориентировались в ценах на краску, гипсокартон, плитку и линолеум. К счастью, в журналах были еще и фотографии стойматериалов, и мы получили наглядную информацию, как все это дело выглядит.
        - Значит так, - Тая взяла с письменного стола листок бумаги, карандаш и вернулась ко мне на пол, - сейчас приблизительно раскидаем, что куда.
        Расположились мы с нею прямо посреди комнаты, разлеглись на вытертой ковровой дорожке, расстелили газеты, на них поставили тарелки со стаканами и обложились литературой. Время от времени к нам подходил Лаврик, тыкался носом то в журналы, то в наши макушки, получал кусок ветчины и отчаливал с добычей в прихожую.
        - Коридор можно сделать панелями двух видов, - Тайка прикурила, - гладкими и фактурными, что-нибудь светленькое, например, кофе с молоком.
        - Ты записывай, записывай.
        - Я записываю, - она сделала на листке старательную пометку. - Кухню можно обклеить обоями под краску и покрасить, комнаты оклеить обычными обоями, повесить пару репродукций, ну и все такое. Ванная, туалет, разумеется - плитка.
        - Давай поставим зеленый унитаз! Под малахит, смотри, как красиво, - я сунула ей под нос страницу с разделом сантехники. - Можно вообще снести стену, сделать совмещенный санузел и запупырить такой вот забубенный гарнитур.
        - Давай не будем ничего ломать, - противился главный дизайнер СНГ, - они только что там все построили, и пупырить ничего забубенного тоже не станем, это же гостиница всего-навсего, а не барская вилла.
        - Гостиницы разными бывают, - мне очень хотелось зеленый унитаз, - наша будет шестизвездочной.
        - Сена, если мы вгоним фирму в такие траты, с нами могут и распрощаться. Обойдемся обычной, нормальной сантехникой - беленькой, вменяемой. Ты смотри пока мебель, я со стойматериалами разберусь и план составлю.
        Нет, все-таки хорошо иметь такого друга, как Тая, очень хорошо, с ней не пропадешь.
        Листая мебельный каталог, я чуть не всплакнула, увидав, какую мебель народу предлагают, королевские гарнитуры, честное слово. А какие кухни…
        - Тая, пятьсот долларов за погонный метр это дорого?
        - Для тебя - очень. Не мешай мне и сама занимайся делом. Не время сейчас предаваться пустым мечтаниям.
        Тая сосредоточенно конспектировала свои дизайнерские мысли, время от времени листая каталог. И я все больше и больше склонялась к мысли, что не существует преград для человеческого гения, при желании все возможно, даже стать дизайнером за один вечер - было бы желание.
        - Главное, чтобы было побольше света, - бормотала подруга, - двор темный, в комнатах будет мрачно, значит нужно все светленькое и побольше светильников…
        Я с немым благоговением смотрела на нее, подруга раскраснелась, ее челка по-боевому торчала ввысь, а в глазах горел вдохновенный огонь, порожденный красным полусладким «Ахашени». Она была прекрасна.
        К трем утра в завесе сигаретного дыма был рожден проект гостиничного номера, по нашему мнению, он способен был произвести впечатление на нашу хозяйку, ведь мы учли даже то, что это гостиница при туристической фирме - рассовали по углам кадки с декоративными пальмами. О, как мы были горды и довольны собой! Убрав с пола свинарник и сложив стопкой каталоги, мы разложили диван, разлеглись на нем и уснули с чувством глубочайшего морального удовлетворения.

* * *
        Проснулась я утром от головной боли и от того, что мне в шею тычется мокрый собачий нос, а обладатель этого самого носа нетерпеливо поскуливал, заждавшись прогулки.
        - Тая, выгуляй Лавра.
        - Нет, - было мне ответом.
        - Ну, будь человеком!
        - Нет.
        Она лежала на спине, устремив безжизненное лицо вверх, как рухнувший памятник. Пришлось мне выковыриваться из-под одеяла, плестись в ванную и на прогулку. Самое плохое в собаке - это прогулки, все остальное в собаке прекрасно, со всем можно смириться, даже со слюнями и шерстью по всей квартире. Похрустывая анальгином, я шаталась по двору, не выпуская поводка из рук. Внезапно со стоянки перед последним подъездом отделилась синяя «девятка», подъехала к нашему подъезду, и замедлила ход непосредственно рядом со мною. Лаврик напрягся и приподнял верхнюю губу, демонстрируя клыки, он уловил мой испуг и безошибочно вычислил объект моего страха. Машина рванула дальше и выехала со двора.
        - Лавричек, - произнесла я трясущимися губами, - ты давай все свои делишки скорее делай и пойдем домой от греха подальше.
        Умный пес справился так быстро, как только смог и сам потащил меня к подъезду.
        В квартире похмельная Тая медитировала над бокалом с ледяным пивом. Воздух на кухне был, как в притоне, поэтому я первым делом вытряхнула пепельницу в мусорное ведро и открыла везде форточки, чтобы хоть немного проветрилось. Поставив на плиту чайник, я долго искала спички.
        - Налей себе пива, это гораздо лучше чая, - посоветовала Тая. - Ты такая зеленая…
        - Я зеленая со страху.
        И я рассказала ей о машине. Разумеется, это никакого впечатления на подругу не произвело, она снова напомнила мне о моей паранойе и опять предложила пива. А мне хотелось горячего чаю, но спички как сквозь линолеум провалились. Пришлось воспользоваться Тайкиной зажигалкой.
        - Тая, я уверена, что за нами следят, - я присела напротив. - Я боюсь ехать в
«Чароит», меня могут убить прямо на ступенях, как только выйду из хранилища. И прошу тебя, не надо про душевные заболевания, за нами следят.
        - И чего от нас хотят? - Тая зачем-то посмотрела бокал на свет, после глотнула.
        - Если бы я знала, кто именно нами заинтересовался, то могла бы предположить, а так…
        - Ты все продолжаешь думать, будто я скрываю от тебя звонок Сидорчук?
        - Да, - призналась я.
        - Позвони Горбачеву и спроси, какие снимки я ему привезла, - весь ее вид выражал такое огромное презрение к моей жалкой персоне, что мне пришлось смириться. Не звонить же в самом деле Горбачеву, не контролировать же каждый Тайкин шаг? Люди все-таки должны доверять друг другу…
        Потом я позвонила Лидии Андреевне и сообщила, что у нас почти все готово, но она переадресовала меня Дмитрию, сказав, что все вопросы по гостиничным номерам мы будем теперь решать только с ним. И назвала телефонный номер. С ним, так с ним. Я положила трубку, снова ее подняла и набрала Димин номер. Он мне показался смутно знакомым… щелкнул определитель номера и я вспомнила, откуда он мне знаком, мы уже один раз по нему звонили, тогда трубку не подняли, а перезвонили мне по определившемуся номеру. Этот телефон был записан у Нечаева. Пока я ужасе таращилась на телефонный диск, прижимая трубку к вспотевшему уху, мне ответил мужской голос:
        - Да?
        - Дима, это вы? - ответил мой голос сам по себе, хотя команды от сознания ему не поступало.
        - Да, здравствуйте.
        - Это дизайнер Сена.
        - А, Сеночка, приветствую, возникли какие-то вопросы?
        - Нет, хотела сказать, что план практически готов, мы можем его показать.
        - Можете подъехать прямо сегодня?
        - Да.
        - Отлично, жду вас, я буду на объекте, спросите меня там.
        - Договорились.
        Я повесила трубку. Мысли метались, моя трусливая душонка забилась куда-то под желудок и притихла, зато сердце грохотало, как индейский барабан.
        - Тая!
        - Ну, что еще? - во всей красе возникла королевишна в дверном проёме. - У тебя шпионы под диваном?
        - Это тот самый телефон, что был записан у Нечаева, мы уже звонили по нему, помнишь? - я потрясла листком бумаги. - Этот же номер мне дала Лидия Андреевна, сказала, что это телефон Димы. А в прошлый раз женский голос ответил.
        Это хоть немного заинтересовало Тайку.
        - Наверное, это не личный телефон Димы, а какой-нибудь офисный. А что, сейчас сразу ответили? Не стали перезванивать?
        - Нет, Дима ответил сразу. И еще адрес «Орешника»…
        - Фух, фух, фух, - призадумалась Таисия. - Интересно, не ведут ли они учет поступившим звонкам? Не записывают ли?
        - Да навряд ли, - хотя откуда мне знать, - надеюсь, что нет. Пока у них к нам никаких вопросов не возникло, так что, все может обойтись.
        - Ты уже жалеешь, что мы влезли во все это, да?
        - Можно подумать, ты не жалеешь.
        - Я - нет, мне наоборот интересно.
        И ушла на кухню. Какой толстокожий человек! Прямо носорог, а не человек! - Тая!
        - Ну что тебе еще?
        - Ты план не собираешься набело переписывать? Весь листок пеплом испачкан, вином залит, да и каракули такие, что…
        - Сейчас перепишу, дай мне спокойно пиво допить!
        А я хлебала свой остывший чай и думала о банке «Чароит», вернее о том, что могло лежать в одной из его ячеек. Не знаю, почему, но я была уверена, что убили Нечаева и обыскали его квартиру именно из-за этого. И тот, кто обыскивал квартиру знал, что мы там тоже были, возможно, нас даже видели и знают, как мы выглядим… Прическа на голове слегка зашевелилась, и я отправилась на кухню хлебнуть граммов пятьдесят
«Новопассита», дабы успокоить нервную систему. Зазвонил телефон, и я едва не рухнула с сердечным приступом от этого резкого громкого звука.
        - Я возьму, - пожалела меня Тая. - Пей свою касторку, не отвлекайся.
        Спустя полминуты она крикнула из комнаты:
        - Это Влад!
        Влад это хорошо, это прекрасно, Влад - это просто чудесно!
        - Алло, - схватила я трубку.
        - Привет, - произнес родной голос. - Соломка, ты на работу вообще ходить будешь?
        - Начальство опять интересуется?
        - И не только начальство.
        - Скажи, что мое журналистское расследование в самом разгаре, вот-вот выйду на финишную прямую, тогда и вернусь в лоно родимой газеты. Ты только поэтому звонишь?
        - Нет, еще хотел спросить, когда мне перебираться к тебе и присматривать за Лавром.
        - Значит так, если ты звонишь мне в девять утра или в двенадцать ночи, а трубку никто не берет, значит, хватай ноги в руки и езжай ко мне. Мой пес боится одиночества, - печально вздохнула я, - тебя он любит, вернее тебе он доверяет.
        - Спасибо, - расчувствовался Влад, - я привезу ему говядины.
        Расстались после воздушных поцелуев. Тая стояла рядом и с подозрением косилась на меня.
        - Не волнуйся, - правильно поняла я ее косоглазие, - ничего у меня с твоим бывшим не будет.
        - Почему ты так в этом уверена?
        - Мы знакомы слишком долгое время, к тому же так успели сродниться, что мне кажется, будто Влад мой кровный брат, в младенчестве сбежавший из нашей семьи. Я не воспринимаю его как потенциального бойфренда, а он не воспринимает меня как герлфренду, скорее, как боевого товарища по несчастью.
        Поясняю: «несчастье» - это наша газета.
        Таю это успокоило, хотя она и так все это знала. Хоть они и расстались уже довольно давно, подруга и мысли не допускала, что у Влада может появиться постоянная девушка, или он должен быть вечно с нею или навеки одинок, печален и уныл. И никак иначе!
        Пока Тая старательно, разве что не высунув язык, перерисовывала на чистый лист план квартиры при помощи линейки и синего карандаша, я размышляла о наболевшем. О
«Чароит» банке. До скрежета зубовного хотелось узнать, что же там такое, но перед глазами стояла четкая картина: вот я выхожу с чем-то из банка, звучит выстрел, я опадаю, как озимые на ступени здания, некто подбегает ко мне, хватает что-то из моих рук, прыгает в машину (синюю «девятку») и исчезает. А я остаюсь. Озаренная солнечным светом. В луже ярко-красной крови.
        - О чем задумалась, дивчина? - Тая рисовала стрелки и писала название стройматериалов напротив.
        - Да так, ни о чем, - я подошла посмотреть на ее работу. - Как дела продвигаются?
        - Все пучком.
        - А ты уверена, что план составляется именно так? Что он так должен выглядеть?
        - Сена, я тебе что, дизайнер? Как составила, так и будет, баловать еще.
        - Ну, тут дело серьезное… - принялась нудить моя персона.
        - Сена, тебе что, микстура в голову ударила? Вчера все было замечательно и гениально, а сегодня резко стало худо? Я по-другому не умею, как сделала, так пусть и лопают. Стараться еще ради преступных элементов! Ты не в курсе, у нас пиво еще осталось?
        Глава четырнадцатая
        Всю дорогу до станции метро «Студенческая» Тая хрустела мятными пастилками, жевала жвачку, в общем, проветривала свою пасть, как могла, но перебить запах пива так и не получилось.
        - Буду молчать, - решила она.
        - Тогда и не дыши.
        - А что, когда молчу, все равно пахнет?
        - Ха-ха, а ты что думала? Нечего было наливаться пивом с утра пораньше, попила бы как я - чай и «Новопассит», и все прекрасно, ни перегара, ни волнений.
        Она что-то буркнула в ответ нелицеприятное и погрузилась в свой внутренний мир. В духоте вагона метро моя Таиска расклеилась и собралась поспать как следует, наплевав на накрашенные ресницы, но я ее то и дело тормошила и волокла на очередную пересадку.
        Пока шли от метро до дома с красной аркой, Тайка немного взбодрилась и перестала походить на сонную похмельную сову с кругами под глазами.
        Дима отыскался без труда. Так как в самом здании было слишком шумно и воняло чересчур, мы вышли на улицу и присели на лавочку. Тая уселась на самый край с таким видом, будто боялась заразиться от Димы какой-нибудь страшной болезнью, передающейся воздушно-капельным путем.
        - Мы тут накидали кое-что, - сказала я, тоже на всякий случай дыша в сторону.
        Тая извлекла из сумки сложенный вдвое листок бумаги и протянула Диме. Снабжать комментариями ее нагромождение стрелок пришлось мне, ибо Таисия дала обет молчания. Дима слушал внимательно и внимательно смотрел, куда я тычу пальцем, я же старательно сыпала строительными терминами, которыми после вчерашнего была до отказа набита моя бедная, все еще больная голова. Я была уверена, что нас сейчас пошлют далеко и надолго вместе с этим бумажным огрызком, но, как ни странно, когда я закончила фонтанировать, Дима кивнул и сказал:
        - Что ж, вполне разумно, нам это подходит, скорее всего, все остальные комнаты будем делать по вашему образцу.
        У Таи стали расширяться глаза и вследствие этого поползли вверх брови, но я отправила ей сообщение на «мозговой пейджер» и глаза с бровями вернулись на место.
        - Теперь осталось выбрать мебель, - сказал Дима, складывая листок и убирая его в карман рубашки (черная в серую крапку), - как только найдете что-нибудь подходящее, откладывайте, звоните мне, я подъезжаю и покупаю. После подбора мебели мы с вами рассчитаемся.
        У Таи снова пришли в движение глаза и брови.
        - Не хотите еще раз взглянуть на объект?
        Мы не хотели, но пошли, надо же было демонстрировать свой заоблачный профессионализм. Спотыкаясь о строительные инструменты и путаясь под ногами у рабочих, мы немного пошлялись по объекту, «заметили кое-что интересное» и засобирались восвояси. Отвязавшись от Димы, мы вышли во двор, и Тая задумчиво посмотрела на соседний подъезд с вывеской турфирмы.
        - Пошерстить бы там, - мечтательно произнесла она, - бумаги посмотреть, в компьютерах покопаться.
        - В компьютерах наверняка во всех пароли, - мы неспешно направились к красной арке, - не подступишься.
        - Можно попросить у Влада диск с программами взлома паролей, - пожала плечами Тая, - и всех делов.
        - Да, конечно, а как туда попасть незаметно?
        - Это надо обмозговать. Слушай, а ты не верила, что наш горе-план одобрят! Еще как подошло, прямо масленица!
        - Да, - не могла не согласиться я, - удивительно, но факт, до сих пор не верится. Неужели всем дуракам так фантастически везет?
        - Мы не дураки, мы умные, мы гении. Эх, в дизайнеры пойду, пусть меня не учат! - взмахнула Таиска сумкой. Она совсем ожила, а ее лицу вернулся нормальный человеческий цвет. - Я напрягусь и придумаю, как незаметно пробраться в «Орешник», положись на меня.
        - Постараюсь, - вздохнула я.
        - Что за уныние? Побольше оптимизма, фроляин! Шире ноздри, выше клюв!
        С широкими ноздрями и высоко поднятым клювом я вошла в метро и лицом к лицу столкнулась с Денисом. Денис это мой одноклассник и первая любовь. Любовь была такой сильной и пламенной, что у меня до сих пор колотилось сердце от воспоминаний, хотя это вполне могла быть тахикардия на почве курения. Моя синеглазая любовь в белоснежной рубашке прошла от меня в двух шагах и не узнала меня! Не признал он меня, мамочки родные!
        - Сена, что это у тебя с лицом? И чего это ты тормозишь движение трудящихся?
        - Знаешь, кто это был? - я поплелась к турникетам.
        - В джинсах и белой рубашке?
        - Да.
        - И кто же? - Тая чуть не вывихнула шею, желая рассмотреть спину Дениса.
        - Моя первая любовь, - настроение стремительно портилось.
        - Да? - удивилась Таисия. - Неужто у тебя была первая любовь?
        - Что я хуже всех? Разумеется, была. Ты представляешь, он меня не узнал! Неужто я так сильно, так ужасно изменилась?
        Я даже заплакать решила, горе-то ведь какое!
        - Сена, может, он просто не смотрел в твою сторону, - попыталась успокоить меня дорогая подруга, заходя в вагон и усаживаясь на сидение. - Такая толпа народу!
        - Смотрел, - я присела рядом, - в упор смотрел и не узнал.
        - Ты в школе какая была? Я тебя уже с трудом помню.
        - Пять минут назад думала, что такая же, как сейчас!
        - Ну, матушка, - фыркнула подруга, - десять лет уж минуло, как свадьба отшумела, ты изменилась, и вот так вот столкнувшись случайно в метро, твой Ромео не обязан был признать тебя с первой секунды и броситься к твоим ногам. К тому же он мог быть погружен в свои мысли. Ты когда задумываешься, вообще от реальности отрубаешься, топаешь, как биоробот. Так что не плакай, жучка, это не значит, что ты обезобразилась после школьного бала, успокойся и не гунди.
        Я и вправду успокоилась, Таины слова имели благотворное воздействие.
        - Я придумала, - сказала Тая, когда мы вышли на переход с «Киевской радиальной» на
«Киевскую кольцевую».
        - Что ты придумала? - я все еще была погружена в свои тяжкие думы.
        - Придумала, каким образом мы сможем незаметно покопаться в компьютерах
«Орешника».
        - И каким же?
        Мы вошли в вагон, и протиснулись подальше, все-таки ехать целых четыре станции.
        - Нам надо остаться там на ночь, - крикнула Тая мне в ухо, - понятно?
        Лицо у меня вытянулось. Кажется, Ливанова совсем обезумела от успехов в дизайнерстве.
        - Не поняла, - честно призналась я. - Каким образом мы останемся там на ночь?
        - Спрячемся, - пожала плечами безумная Тая. - Где-нибудь в туалете, например. А когда все уйдут, выйдем и пошерстим красавчиков.
        - А сигнализация? - я начинала потихоньку выпадать в осадок, понимая, что она говорит совершенно серьезно.
        - Думаешь в такой конторе есть какие-нибудь супер датчики на движение и тепловое излучение? - хмыкнула Тая. - Мы же будем внутри, мы не полезем туда снаружи, через сигнализацию. Будем заперты, как в сейфе, а утром, когда все придут на работу…
        - Нас и обнаружат, спящих где-нибудь под писсуарами. Нет, не пойдет. Тем более, информация, которая может заинтересовать лично нас, хранится где-нибудь в сейфе. Надо с Владом это обсудить.
        - Ничего не надо с ним обсуждать! - Тая устремилась в открывшиеся двери. - Еще не хватало наши дела обсуждать с каким-то Владом!
        Я предпочла помолчать, чтобы она лишний раз не выходила из берегов. Если существовал хотя бы один шанс, что в офисных компьютерах может храниться информация, не касающаяся туристической деятельности, то я согласна была лезть под писсуары, но если процент везения 1к 100000, то я останусь дома.
        На Выхино купили у бабульки молоденьких кабачков и чеснока, решив устроить себе вегетарианский ужин.
        Лаврик, цыпочка моя, уже топтался и сопел у двери, пока я искала в сумке ключи.
        - Сейчас, моя радость, сейчас… мамочка откроет… мамочка куда-то опять ключики забесила…
        - Я быстрее открою.
        Тая вынула из своей сумочки дубликат моих ключей и сунула самый длинный в замочную скважину.
        - Таюш, ты погуляешь с ним? А я пока кабачки пожарю.
        - Погуляю.
        Войдя в прихожую, она повесила сумку на крючок и взяла Лаврушин ошейник с поводком.
        - Только умоляю тебя, будь осторожна! Держись поближе к подъезду, если что, кричи громче.
        - Пора к доктору, Сена, пора. Кстати, когда идем на СПИД проверяться? Вдруг мы уже умираем и не знаем об этом?
        - Можно сходить завтра.
        Тая согласно кивнула и они ушли. А я отправилась на кухню с пакетом кабачков. Высыпав их в раковину и открыв воду, я пошла в комнату, взяла телефонный аппарат и, подтаскивая за собой длиннющий шнур, поволокла его на кухню. На часах было ровно семь, Влад уже должен был быть дома. Трубку сняла какая-то девица.
        - Да? - пропищала она.
        - Влада позови.
        - А кто его спрашивает? - надумала ревновать козявка.
        - Его мама! - отрезала я.
        Мне не нравилось разговаривать с девушками Влада, вкус его касательно женского пола казался мне малость извращенным. Они питал слабость к юным кислотным ломакам-макакам без единой извилины в черепной коробке, даже странно, что его занесло на мою сверх интеллектуальную Таисию Михайловну.
        - Алло, - раздался немного уставший голос Влада, видать притомила его финтифлюха.
        - Это я.
        - Слава богу, а то я и впрямь подумал плохое. Сена, умоляю, не представляйся моим знакомым барышням моей мамой, у меня поджилки начинают трястись.
        К слову сказать, отношения у Влада и его вечно молодящейся мамочки были возвышенными. Мама сменила четырех мужей - даже и не знаю, кто именно из них доводится Владу родным отцом - она таки решила посвятить свою жизнь сыну и превратила его жизнь в ад. Как только сестра Влада уехала за кордон, Влад немедленно отселился от мамы в квартиру сестры и зажил более-менее по человечески, но все равно мама время от времени устраивала налеты, надеясь застать у сыночка очередную стерву, желающую коварно затащить ее малипусика в ЗАГС. С такими мамами люди не женятся, а если и женятся, то долго не живут - Влад прекрасно это понимал, поэтому все силы приложил, чтобы изолировать свою жизнь от горячо любящей мамули.
        - Влад, мне нужна твоя помощь, ты можешь сейчас разговаривать?
        - Да, в эти минуты я могу только разговаривать и больше ничего, ты меня напугала.
        - Прости пожалуйста. Так вот. Представь себе фирму…
        - Какую?
        - Туристическую. Представил?
        - Ну-у-у… в общих чертах. Давай дальше.
        - В общем, эта фирма занимается не только туризмом, но и чем-то еще, как ты думаешь, в офисных компьютерах может быть какой-нибудь компромат? И можно ли взломать пароли этих компьютеров?
        - Исключено.
        - Что исключено? - я закрыла воду, решив, что кабачки уже достаточно накупались.
        - Все. Если информация не предназначена широкой публике, ее могут держать на закрытом, секретном сервере, а что касается взлома паролей, то с нынешними операционными системами и с их защитами это маловероятно. А зачем это тебе?
        - Уже незачем, - излишне радостно произнесла я, - спасибо за помощь, продолжай свое дело. Счастливо!
        - Пока.
        Ура, значит, сидение под писсуарами отменяется, трястись от страха в темноте и гадать - пришел ли на милицейский пульт сигнал о том, что мы лазаем в офисе, тоже не придется. Осталось убедить Таю в нелепости ее плана.
        Я аккуратно резала кабачки, валяла кружочки в муке и укладывала на шипящую маслом сковороду. На душе было светло и чисто. Очень уж мне не хотелось прятаться в здании и ночевать в «Орешнике». Потом мысли переключились на Нечаева. Что мы имели на данный момент? Что мы о нем знаем? Юноша прилично зарабатывал, имел прямое отношение к турфирме «Орешник», возможно, работал там, в сексе был раскрепощен и всесторонне развит, даже слишком - предположительно имел гомосексуальные контакты. И был болен СПИДом. Быть может, он кого-то заразил, и человек в состоянии аффекта забил его до смерти? Тоже вариант…
        Явились Тая со сладким.
        - Как вкусно пахнет! - донеслось из прихожей. Я в этот момент давила чеснок на первую порцию жареных кабачков.
        - Скоро будем ужинать. Тая, ничего у нас не получиться, не станем мы ночевать в
«Орешнике».
        - Это почему еще? - подруга вымыла руки и присела за стол.
        Я передала ей слова Влада, и Таиска призадумалась.
        - Скверно, - изрекла она, наконец, - а я уже настроилась, все продумала, жаль, хороший вырисовывался план. Ну да ладно, придумаем что-нибудь еще. Скоро там кабаки поспеют?
        - Пять минут. Тай, ты не хочешь устроиться на работу в…
        - «Орешник»?
        - Вообще-то я хотела предложить тебе агентство Горбачева, но мысль касательно
«Орешника» очень неплоха.
        - Нет, мысль плоха, пока они прощупают меня, примут за свою и посвятят в курс дела, пройдут годы, а я не хочу работать в турфирме.
        - Почему?
        - Не хочу и все. Может «Орешник» обычное агентство и нет в нем ничего криминального, а Нечаев сам по себе творил какие-нибудь гадости.
        - Говоришь - обычное агентство? Тая, очнись, какая турфирма может позволить себе иметь собственную гостиницу? Да еще нанимать дизайнеров? Турфирм по Москве, как грязи, думаешь, все могут себе позволить так жировать? К тому же визитки. Розовые и голубые. Нет, Тая, тут что-то не чисто. Хоть я и боюсь до безумия, но послезавтра я поеду в «Чароит» и все-таки выясню, что же там хранится.
        - А почему не завтра? - вспыхнули глаза у подруги.
        На вокзалы ее не затащишь, а вот в банк с дорогой душой, вот ведь пипа суринамская!
        - Потому что завтра мы идем проверяться на СПИД.
        - Ах да, - приуныла Тая. - Ты знаешь, что-то мне не хорошо… голова кружится и покалывает вот здесь, здесь и еще здесь…
        Глава пятнадцатая
        Утром Тая делала все возможное, чтобы оттянуть неминуемый выход из дома и путешествие в анонимный кабинет. Вот ведь странная, идея с этим кабинетом была ее, а теперь получается, я ее насильно туда тащу.
        - Это, наверное, еще и дорого, - она вяло застегивала на груди свои жуткие черные кружева.
        - Давай не пойдем, останемся дома и всю оставшуюся жизнь будем терзаться - заболели мы или нет.
        - Нет уж, давай сходим, - решительно тряхнула она черной челкой с синей прядкой. - Чтоб не мучаться, чтоб успокоиться.
        - Или наоборот… - зловеще изрекла я, и Тая посмотрела на меня, как на жабу.
        Шли к остановке будто на собственные похороны, заранее мысленно прощаясь со своими непутевыми жизнями. Все-таки люди это очень мнительные животные. Усевшись в маршрутку, Тая прошептала мне на ухо:
        - А откуда кровь будут брать?
        Мне хотелось сказать какую-нибудь гадость, которая поразила бы ее воображение, но я ничего не придумала и ответила честно:
        - Из вены.
        - А ты уверена, что не из пальца?
        - Нет, я уверена, что из вены.
        - Тогда ты пойдешь первой.
        - Чего вдруг?
        - Потому что со мной долго будут возиться, пока я в обморок упаду, пока меня откачают…
        - Тая, я не знаю, конечно, но мне так кажется, что ты уже вышла из того возраста, когда падают в обморок при виде тети в белом халате со шприцем в руках.
        - Я все понимаю, но ничего поделать не могу, когда из пальца, я еще держусь, а как только вену начинают ковырять, тут же скисаю.
        - Такая большая девочка, - сокрушенно покачала я головой, - ай-яй-яй.
        К подъезду с вывеской «Кабинет анонимной диагностики» мы подходили так, будто шли по минному полю, со стороны могло показаться, что мы крадемся, боясь кого-то разбудить в кабинете анонимной диагностики. Зашли внутрь и совсем превратились в трусливых овец. Поликлиника была пустой и гулкой, и в ней наблюдалось гораздо больше кабинетов, чем мы думали. За стеклянной регистратурой сидела пожилая женщина и что-то читала. В полнейшей нерешительности мы подошли к ней, к счастью, людей кроме нас никого не было, и спрашивать, где тут диагностируют на ВИЧ, можно было без боязни, что от нас шарахнется в сторону вся очередь.
        - Мы хотели бы анонимно, - добавила я.
        - Семьсот рублей, - тетенька принялась писать какие-то цифры на картонных квадратиках.
        Мы оторвали от кошельков тысячу четыреста, получили квадратики с номерами, заменяющими наши ФИО, и пошли к кабинету номер 17. В холле стояли кожаные кресла и квадратный ящик с каким-то пышным волосатым растением. В кресле сидел одинокий и очень симпатичный молодой человек.
        - Вы туда? - Тая дрожащим пальцем показала на дверь с золотистыми цифрами 17.
        Молодой человек печально кивнул и положил ногу на ногу.
        - Тогда мы за вами.
        Тайка плюхнулась в кресло и занялась детальным изучением цветка. В кои-то веки она не попыталась кокетничать с молодым человеком, видать отдает себе отчет, что венерология не самое лучшее место для знакомства.
        Из кабинета выскользнула маленькая девочка, как мне показалось, лет четырнадцати и только ее яркая одежда и высокие каблуки указывали на то, что «девочке» годков гораздо больше.
        - Можно заходить? - спросил ее молодой человек.
        - Да, - хрипло ответила «девочка» и направилась к выходу.
        Красавчик поплелся в кабинет, дверь за ним закрылась.
        - Ах, какая гнетущая тишина, - прошептала Тая, - как тяжело на сердце…
        - Прекрати сейчас же.
        Если Тая начинала впадать в псевдопоэтическое настроение, это могло плохо кончиться.
        Молодого человека не было очень долго, около часа, видать нагулял много разноцветного. Тая нервничала все больше и больше, больничная атмосфера сильно ее угнетала, да и на меня действовала не самым лучшим образом. Наконец-то двери приоткрылись, и вышел молодой человек. Выглядел он не самым лучшим образом, а правую руку держал согнутой в локте.
        - Ну, - вздохнула я, усмиряя в груди сердцебиение, - я пошла.
        - С богом, - всхлипнула Тая, теребя черные кружева на груди.
        В просторном кабинете за столом напротив ширмочки с гинекологическим креслом сидел пожилой мужчина яркой еврейской наружности.
        - Здравствуйте, - пролепетала я, стараясь не сесть мимо стула, - я провериться… на ВИЧ.
        - Угу, - он мельком посмотрел на меня, - давайте талончик. У вас есть подозрение, что вы могли заразиться?
        - В общем, да.
        - Когда состоялся половой контакт?
        - Контакт? У меня не было этого… самого… полового.
        Мне было так страшно, что даже пудра с лица осыпаться начала.
        - А с чего вы взяли, что могли заразиться?
        - Я в некотором роде контактировала с кровью больного человека.
        - Инфицированного или больного?
        - А есть разница?
        - Разумеется.
        - Больного. Я так думаю, что больного.
        - Когда это было? - терпеливо пытал меня доктор.
        - Около недели назад.
        - Ну, голубушка, тогда вы рано пришли, инкубационный период вируса три-шесть, до двенадцати недель, ранняя стадия обнаружения только через восемь-двенадцать недель, может, даже через год. Самая ранняя стадия обнаружения антигенных маркеров ВИЧ через две недели минимум.
        - Скажите, пожалуйста, - неизвестно почему приободрилась я, - а какой шанс у человека заразиться СПИДом при сексуальном контакте?
        - Один к тысячи, с презервативом один к десяти тысячам. Самая высокая степень риска это через кровь.
        - Понятно, - я резко перестала бодриться. - Как раз таки с кровью я и контактировала.
        - Каким же образом? Вас что, укусил больной СПИДом? Или вы кровно братались?
        - Да нет, - я поняла, что пора сматывать удочки, и деньги мы заплатили зря. - Ладно, приду попозже. До свидания.
        - Всего хорошего.
        Я выскочила из кабинета. Тайка уже полулежала в кресле в предобморочном состоянии.
        - Идем, трусло несчастное.
        - Ты уже все? - прошептала она. - Теперь моя очередь?
        - Домой идем, мы рано приперлись.
        И я постаралась, как можно внятнее передать ей слова доктора, не все, разумеется, а что запомнилось.
        - Рано пришли, да? - белое Тайкино лицо стало слегка розоватым, в глазах появился живой блеск. - Можно уходить отсюда, да?
        - Да, да, пошли скорее.
        Мне не терпелось покинуть это богоугодное заведение. Нам даже денег не было жаль, лишь бы свалить поскорее.
        Оказавшись на улице, мы почувствовали, как жизнь возвращается в наши души и в сердца вливаются потоки радости. Тая даже принялась что-то гнусаво напевать.
        - Придем через месяц-полтора, - захотелось мне немного умерить ее восторг.
        - Придем, придем, - продолжала радоваться подруга, - непременно придем! Как жизнь прекрасна и удивительна! Давай купив грибов и сделаем целую сковороду жульена!
        - Это уже не жульен будет, а грибы со сметаной и сыром.
        - Какая разница, главное - вкусно!
        Завернули на рынок, купили все необходимое и, довольные собой и миром, отправились домой.
        Лавруша как всегда прискакал к двери, едва только наши шаги зазвучали на лестничной площадке.
        - Прогуляешь его? А я грибы крошить начну.
        - Без проблем, - с веселой готовностью кивнула Тайка.
        Лаврика она очень любила и отказывалась от прогулок с ним, если только уж совсем не могла с утра подняться. А вообще, мы девушки славные и пить когда-нибудь бросим. Когда жизнь немного наладится, тогда и… господи, когда же это будет? Когда же она наладится?
        Застегнув на пушистой шее широкий ошейник с декоративными шипами, которых все равно не было видно в густой шерсти, пристегнула карабин, и они отправились на прогулку. Напевая: «то ли еще будет…», я пошла на кухню и вывалила в раковину аккуратные белые шампиньоны, красивые, будто искусственные. Готовить такую прелесть было сплошным удовольствием. Чудесные, как в рекламе грибные ломтики посыпались на сковороду, следом - мелко нарезанный лучок, и через пару минут по кухне уже разлился восхитительный аромат. Грибы я любила во всех их проявлениях и обожала «тихую охоту» на сыроежек и маслят. Мне даже мухоморы нравились - радостные такие, самодостаточные, прелесть.
        Пока грибы жарились, я натерла внушительную горку сыра и подготовила сметану. Ох и поедим же мы от души! Предвкушая пиршество, я прислушивалась - не звучит ли на площадке топот лап и шум шагов? Взглянув на часы, я заметила, что гуляют они уже сорок минут, значит, скоро должны были уже вернуться. Накрыв готовые грибы крышкой, я подошла к окну, оно выходило аккурат во двор. Таи с Лавром нигде видно не было, и я сделала вывод, что они пошли в школу.
        - Странно, - сказала я, обращаясь к сковороде, - Тая обычно гуляет с Лавром во дворе, в школу без меня не ходит…
        Со стороны прихожей послышалось какое-то царапанье и поскуливание. Я мигом очутилась у двери, распахнула ее и увидела Лаврентия. Он был один, без Таисии. Поводка на пёслере тоже не было, один ошейник.
        - Лавр, а где Тая? - растерянно спросила я, выглядывая на лестничную клетку, в надежде, что она поднимается следом. Лавр молчал и крутил хвостом. Подруги нигде не было.
        Сказать, что я испугалась - не сказать ничего, я просто впала в транс, и перед глазами мгновенно замелькали картины одна страшнее другой. Выключив газ, я схватила связку ключей, и бросилась на улицу, оставив Лавра дома. Оставалось надеяться, что Тая жива, и просто тихо лежит раненная под каким-нибудь кустом. Я оббежала двор, побывала в школе, нарезала пару кругов по окрестностям - пусто. Как Тая могла оставить собаку и куда-то исчезнуть я не понимала. Не понимала я так же, как с Таей что-то могло случиться, если рядом с нею был сенбернар? То, что он жутко добрый у него на морде не написано, если что, может и гавкнуть, навряд ли кто-то чужой захотел бы проверить его на злобность.
        В полной растерянности стоя у подъезда, я пыталась собраться с мыслями. Если бы ее убили, она была бы где-то здесь, если ее похитили… Господи, ее похитили! Перепрыгивая через две ступеньки, я помчалась домой и, схватившись за телефон, набрала номер своей редакции.
        - Да?! - рявкнул Конякин.
        - Станислав Станиславович, позовите, пожалуйста, Влада!
        - Сена, знаешь ли ты что…
        - Прошу вас, позовите, дело очень срочное!
        Наверное, у меня был такой голос, что даже на Конякина это произвело впечатление, и он позвал Владика.
        - Влад, - задышала я в трубку, - случилось страшное, Таю похитили, приезжай ко мне прямо сейчас!
        - Стоп, успокойся, ты уверена, что ее похитили?
        - Да!
        - В милицию…
        - Что толку в милицию, они принимают заявление только на третьи сутки! А за трое суток с нею может произойти все, что угодно! Влад, приезжай, ты мне очень нужен! Необходимо кое-что отвезти одному человеку, да ты его знаешь, это Горбачев. Приезжай! Я знаю, что у Конякина отпроситься не возможно, но сделай это невозможное, потому что я тоже в опасности!
        - Я понял, понял, считай, что я уже выехал.
        - Я тебя люблю!
        - Главное, держи себя в руках, все будет хорошо, может она еще и объявится.
        Но я знала, чувствовала - не объявится.
        Глава шестнадцатая
        Заперев дверь на все замки, я лихорадочно набрала номер Горбачева. Его мобильник не отвечал, а в «Фараоне» сказали, что на месте его нет и когда будет не известно. Должно быть, бравый детектив гонялся по г. Москве за каким-нибудь очередным преступным элементом и знать не знал, что с его хорошими знакомыми происходят такие скверные дела. Затем я принялась писать письмо Михаилу Сергеевичу, где слезно каялась во всех своих грехах, просила прощения за то, что обчистила карманы бедного трупа и клялась, что больше никогда не сделаю ничего подобного. Рассказала о нашем визите в «Орешник», об исчезновении Таиски и посетовала на свою горькую участь. То, что она будет горькой, я ни минуты не сомневалась.
        Закончив свое эпистолярное творение, я взяла непрозрачный целлофановый пакет, положила в него портмоне Нечаева, письмо, свернула пакет и еще, как следует, заклеила его скотчем. На душе сделалось чуточку легче, путь к отступлению был готов. Избавлюсь от вещей Нечаева и все - с нас взятки гладки, ничего не знаем и знать не желаем. Поиграли в детективов и хватит.
        Мысли о бедной Таиске, попавшей неизвестно в чьи лапы, расстраивали до слез, даже грибов не хотелось. Приняв лошадиную дозу успокоительного «Новопассита», я легла на диван, накрылась пледом с головой и малость всплакнула от жалости к себе и Таиске.
        Когда раздался звонок в дверь, я уже крепко спала. Подпрыгнув едва ли не до потолка, я проглотила сердце, застрявшее в горле, и помчалась в прихожую. Меня знобило спросонок и от волнения. Это был Влад. От радости я сначала бросилась к нему на шею, а потом уже впустила в квартиру.
        - Ну, рассказывай, - он протянул мне пакет с колбасой и бутылкой вина. - Что стряслось, и как вы до этого докатились. Здравствуй, Лаврик, здравствуй, мой хороший. Сена, у тебя есть чего-нибудь пожевать?
        - Да, целая сковорода жульена, которого Тая уже не попробует… - слезы снова брызнули из глаз.
        - Погоди реветь, - Влад сбросил ботинки с ног и пошел на кухню. - Я так понимаю, вы опять нашли себе приключение на мягкое место?
        За жульеном и вином я рассказала ему обо всем произошедшем. Влад наворачивал грибы и слушал.
        - … и Лавр вернулся один, - закруглилась я, - без Таи и без поводка. Я теперь не знаю, что и делать. Шок. Тупик. Катастрофа. Мы пропали.
        Влад молча плеснул мне еще вина и подал сигарету с зажигалкой. Давясь и всхлипывая, я закурила.
        - М-да, ситуация, - Влад отодвинул в сторону пустую тарелку. - Ты думаешь, если я отвезу эту улику Горбачеву, жизнь наладится?
        - Мне хотелось бы в это верить. Горбачев немедленно передаст все в правоохранительные органы и Таю найдут… спасут… - у меня задрожал подбородок.
        - Только не реви. Давай улику, пиши адрес я сейчас же поеду к Горбачеву.
        - Спасибо, ты настоящий друг. Только передай ему лично в руки. Я ему звонила, но Горбачева не было на месте, ты его обязательно дождись, если что, вот его мобильный телефон.
        - Не волнуйся, я все понял, все сделаю в лучшем виде и передам лично в руки. Сена, обещай мне, что будешь сидеть дома и ждать моего звонка.
        - Обещаю.
        - Не верю.
        - Клянусь!
        - То-то же, - он встал из-за стола, - допивай вино и сиди тихо, я выловлю Горбачева и приеду к тебе.
        На глаза навернулись слезы благодарности.
        - Не рыдать, кому сказано!
        - Береги себя, - всхлипнула я, закрывая за Владом дверь на все замки.
        В бутылке оставалось еще полбокала красного полусухого, я вылила вино в бокал и залпом выпила. После полезла в навесной шкафчик за сигаретами. Увы и ах, там было пусто, мы с Тайкой все скурили. Стоило только выяснить отсутствие сигарет, как желание потравиться ядовитым дымком стало прямо таки невыносимым. Я обшарила всю квартиру - без толку, ни одной сигареты не завалялось. Я посмотрела в окно. Круглосуточная палатка была в двух шагах от дома. «Ты поклялась Владу не высовываться на улицу», - произнес Внутренний Голос голосом Конякина.
        - Одна нога здесь, другая там, - я сняла халат и принялась натягивать свои любимые штаны цвета морской волны. - Палатка рядом, я мигом сгоняю и ничего не случиться.
        Внутренний Голос молчал, он не хотел разговаривать с нечестным человеком.
        Майка, матерчатые тапочки на низком каблуке - и я была готова. Сунув кошелек в один из многочисленных карманов штанов, я вышла из квартиры.
        На улице все было тихо и спокойно, никаких подозрительных элементов не наблюдалось. Вино меня успокоило и приободрило, ситуация уже не казалась такой ужасной. А может Таю инопланетяне похитили? Возьмут интервью и вернут обратно… Обдумывая эту дурацкую мысль (вот что значит работать в газете «Непознанный мир»), я свернула за угол дома, перебежала через дорогу и направилась к палатке. Встав в очередь из пяти человек, я переминалась с ноги на ногу и смотрела по сторонам, страх вернулся. Каждая машина, притормаживающая рядом с палаткой или автобусной остановкой, действовала на меня как ведро кипятка. Наконец-то подошла моя очередь, я взяла пачку ментолового «Вога» и зажигалку. Сунув трофеи в карман, я направилась в обратный путь. Я была уже практически у подъезда, когда рядом со мной притормозила зеленая восьмерка. Опустилось переднее стекло и водитель спросил, как проехать в Новокосино. Не будь я такой дурой, я бы помчалась со всех ног домой, но я начала объяснять, как проехать в Новокосино. Приоткрылась задняя дверца, и я увидела очаровательного блондина с пистолетом в руке.
        - Садись в машину, - сказал он, наставляя тупое дуло на меня, - быстро и тихо.
        А глаза у блондина зеленые-зеленые, как молодая травка… Как под гипнозом я залезла в салон и аккуратно прикрыла за собой дверь. Авто мгновенно сорвалось с места. В машине нас было трое - громко сопящий толстяк за рулем, красивый блондин и, соответственно, я.
        - Что все это значит? - попробовала я хорохориться.
        - Сами хотели бы узнать, что все это значит, - ответил блондин.
        Я удивилась.
        - Ты нам как раз таки и расскажешь, - добавил сопящий толстяк.
        Я удивилась еще больше.
        - Вы кто?
        - А ты кто?
        Больные они, что ли? Блондин перестал тыкать в мою сторону пистолетом и убрал его куда-то под себя, как мне показалось - себе под задницу, что, конечно же, было крайне не осмотрительно, а вдруг машина попадет в ямку? Тряхнет сильнее и прощай плотские утехи. Господи, о чем я думаю? Надо спасать свою жизнь, надо открыть дверь и выброситься на дорогу… «Под колеса идущего позади транспорта, - снова произнес ехидный голос Конякина в моей голове, - шлеп, шлеп, хрусь - такие будут звуки». «Хорошо, - ответила я Внутреннему Голосу, - не брошусь. Если эти же павианы украли Тайку, то меня к ней привезут».
        - Скажите, - обратилась я к блондину, - это вы украли мою подругу?
        - Ты лучше о себе подумай! - отрезал блондин, начиная раздражаться, и я поспешила заглохнуть, дабы не испортить отношений в самой начальной стадии знакомства.
        Так, если Таюшка не у них, тогда где она? И кто все-таки такие мои похитители? И чего им надо от бедной девушки? Зачем я Влада не послушалась? Зачем пошла за сигаретами?
        - Извините, а у вас в машине курить можно?
        - Кури, только окно открой.
        Открыв окно, я достала из кармана пачку сигарет и зажигалку. Прикурив, я посмотрела по сторонам, мы ехали к МКАДу. Так, меня везли куда-то за город и ничего в этом положительного я не усматривала. Имело смысл делать ноги. Вариантов было два: дождаться, когда они остановятся на повороте и выскочить из машины или заорать в окно, завидев первый попавшийся пункт ДПС. И вдруг толстяк за рулем каким-то задним чувством понял мои крамольные мысли, достал из бардачка самые настоящие наручники и передал блондину со словами:
        - Рома, надень-ка ей на лапки на всякий случай.
        И у меня на запястьях защелкнулись самые настоящие наручники, а чтобы случайно кто-нибудь не увидел, что в машине сидит девушка в «браслетах», на колени мне бросили куртку-ветровку. Положение мое стало совсем уж незавидным. Но особого страха почему-то не было, всю голову заполняла только одна мысль - где моя Таисия Михайловна Ливанова? Куда она подевалась? Ведь без нее я даже не могла представить своей дальнейшей жизни на белом-белом свете.
        - Ленчик, - обратился блондин Рома к толстозадому, - что она там бредила про подругу? Ведь их и вправду было двое, да?
        - Да, двое.
        - Эй, ты, - обратился ко мне Рома, - где твоя подруга? Не мешало бы ее тоже прихватить с собой.
        Тут уж я совсем впала в транс и тихо прошептала:
        - Не знаю, она исчезла… я думала, у вас…
        - Ничего, поищем.
        Честно признаться, я была бы рада, если бы они ее нашли. Разумеется, везли меня не в казино играть, и господа эти не были джентльменами, но если они отыскали бы Тайку, я была бы счастлива. Вместе мы с ней в воде не горим и в огне не тонем… то есть все наоборот.
        - Скажите, пожалуйста, кто вы такие и куда меня везете?
        Мой законный вопрос остался без ответа, мало того, со мной вообще поступили некрасиво. Толстый сказал: «Подъезжаем», и блондин завязал мне глаза какой-то грязной вонючей тряпкой. «Все, - подумала я, - хана бобику, сейчас завезет в лесополосу и расстреляют. И я даже не узнаю, чего им от меня требовалось».
        Машина остановилась, тряпку с лица убрали, я чихнула раз десять и посмотрела в окно. Судя по всему, приехали мы куда-то в ближнее Подмосковье, в тесный дворик, со всех сторон зажатый многоэтажными домами-бараками. Да, и такое бывает. Эти уродливые грязные строения без намека на балконы возводили ударными темпами рядом с каким-нибудь предприятием, чтобы предоставить жилье рабочим. Мрачное и безнадежное зрелище представляли собой эти строения, в Москве я таких не видела, только в Подмосковье, именно поэтому я и не сомневалась, что Столицу мы покинули. Наручники с меня сняли, довольно учтиво выпихнули из машины и повели к подъезду безнадежного здания. Толстый остался в машине, меня сопровождал один только зеленоглазый Роман. Лишь только я переступила порог темного зловонного подъезда, мне под ноги бросились то ли маленькие кошки, то ли большие крысы - не разобрала. Я заорала так, что у Романа должны были полопаться барабанные перепонки, и резко собралась покинуть этот дом. Роман поймал меня буквально уже в полете, схватил за плечо, наподдал коленом под зад и я покорно потрусила к лифтам. Какое
свинство, в самом деле, такой симпатичный молодой человек и такое дрянное обращение с дамой. О, как воняло в лифте! Я едва не угорела в этой изрисованной сажей, исписанной матом кабине. На составляющие этот непередаваемый запах не делился, это была чистая, стабильная, концентрированная вонь. А ехали мы на седьмой этаж. И надо было выживать. Роме тоже видать не сладко пришлось, и у него, как у всякого российского гражданина, имелся свой простейший способ выживания в лифте - он закурил, решив заретушировать одну вонизму другой. Я уж думала - настал мой смертный час, как вдруг кабина остановилась и двери стали открываться. Я бросилась из кабины на свежий воздух лестничной площадки. Да, воздух на лестничной площадке показался мне свежим! Роман подтолкнул меня к деревянной двери квартиры номер 117, открыл замок, за деревянной дверью оказалась еще одна - железная, ее он тоже отворил, а после помог перейти через порог так, что я едва у кухонного окна затормозила.
        - Да в чем дело?! - завопила я, обиженная и оскорбленная. - Что вам от меня надо? Кто вы такие?!
        - Сначала скажи, кто ты такая и откуда знаешь Игоря Нечаева.
        Ах, вот оно что, значит, это друзья или враги покойного и никакого отношения к фотографиям Валерии Сидорчук мое похищение не имеет. Да, да, Сидорчук все еще жила в моем воспаленном сознании.
        - Видите ли, в чем дело, - я полезла в один карман за сигаретами, - я его не знаю, по крайней мере, я его не знала при жизни.
        - Ты была в его квартире, зачем?
        Как я могла ответить на этот вопрос? Из дурацкого любопытства? Больше вариантов не имелось, поэтому я так и ответила. Роман, разумеется, мне не поверил. Достав сигареты, я сунула руку в другой карман за зажигалкой, и пальцы коснулись какого-то инородного тела… ключ! Я забыла вложить в портмоне Нечаева злосчастный ключ от банковской ячейки, не отправила его Горбачеву! Я поспешно закурила, чтобы мой похититель не заметил, как сильно я изменилась в лице. Предмет, от которого мне хотелось избавиться больше всего, спокойно лежал в кармане моих любимых многокарманных штанов цвета морской волны.
        - Вы забрали что-нибудь из его квартиры? - продолжал свой допрос Роман, сверля меня своими ярко-зелеными глазами.
        - Н-нет, - не очень уверенно ответила я, - ничего не трогали.
        - Не правда. Вы что-то забрали. Что?
        Я не сомневалась, что он брал меня на испуг, ведь если бы он был уверен, что мы забрали интересующий их предмет, нас бы обыскали и убили сразу после визита в квартиру несчастного Нечаева.
        - Ничего мы из его квартиры не брали, - огрызнулась я, - мы просто посмотрели.
        - Зачем?
        Ну и как я могла ответить на этот вопрос? Разве мне поверят, что наши с подругой действия были продиктованы одним лишь глупым любопытством?
        - Мы играли в детективов, - вздохнула я, присаживаясь на подоконник.
        Роман молча смотрел на меня, в его взгляде ясно читалось: «Под дуру косит или вправду дура?»
        - Давай, - он вынул из кармана рубашки маленький трогательный блокнотик и карандашик к нему, - говори, как зовут твою подругу и где она живет.
        - Тая ни в чем не винова…
        - Бегом! Если ты ничего не брала, значит взяла она.
        - А что мы должны были взять? - маленький детектив, живший во мне, продолжал расследование и чихать ему хотелось на такую вот экстремальную ситуацию.
        - Будто ты не знаешь.
        - Не знаю, - я была кристально честна, - правда не знаю.
        - Я вообще не могу понять, какое отношение вы имели к Нечаеву!
        - Никакого.
        Роман начал злиться, его глаза сузились, и он стал похож на рысь. На рысь с зелеными глазами… пардон, за отступление, я все же человек творческий.
        - Ладно, найдем твою подружку и поговорим тогда уже, как следует. Имя, адрес.
        Я добросовестно продиктовала Тайкины данные.
        - Только найдите ее, я вас очень прошу.
        Роман буркнул что-то в ответ и ушел, заперев меня в этой квартире.
        Глава семнадцатая
        Если кто-то когда-то жил в этом гадюшнике, то это было очень давно. Квартирка имела еще тот-то видок, казалось, ее специально разгромили по приказу каких-нибудь сумасшедших дизайнеров. Итак, в квартире имелась одна комната с кое-где оторванными обоями болотно-зеленого цвета с черным (!) рисунком. Причудливо сплетение мозговых извилин неизвестного художника так расположило линии рисунка, что издалека он напоминал вереницу маленьких гробиков. В углу стояла узкая деревянная кровать без матраса, на полу повсюду валялись бесплатные газеты, и этим комнатный интерьер исчерпывался. На окнах не было даже занавесок. На кухне имелся один навесной шкафчик, одна табуретка и страшенная газовая плита времен победы коммунизма над царским режимом. Совмещенный санузел выглядел так, что я даже описать его не решусь в приличном обществе. В плите был перекрыт газ, в кранах не было воды.
        - Если я тут надолго, - произнесла я вслух, глядя, как вдоль кухонного плинтуса бодро марширует громадный таракан, - то обжиться будет крайне проблематично.
        Осмотрев окно, я убедилась, что оно крепко-накрепко запечатано, заколочено гвоздями и не получится открыть даже форточку, чтобы хоть как-то проветрить помещение. Закурив, я посмотрела во двор. Старушки, собачники, мамаши - все как в любом мирном дворе. Гуляют себе, беззаботные, и знать не знают, что у них под носом держат в плену мою персону. Хотя, кого тут интересует моя персона… Немного погрустив, я стала ходить из кухни в комнату и обратно, мне вообще лучше всего думалось в движении. Итак. Таисия растворилась в воздушном пространстве, бросив мою собаку на произвол судьбы, меня увезли в Подмосковье, желая выяснить, кто я собственно говоря такая и нет ли у меня… чего? Что у меня должно быть? Что же там хранится в этой треклятой банковской ячейке? Отчего-то я теперь была уверена, что там не деньги, даже и не знаю, почему ко мне пришла такая мысль. Что делать? Отдать им ключ? Или изображать дурочку? Дурочку изображать особенно хорошо получалось у Таи… господи, боже мой, где же теперь моя дорогая подруженька? Не случилось ли с нею чего-нибудь непоправимого? Я не могла представить себе дальнейшей
жизни без Таиски, ведь за долгие годы безупречной дружбы мы так сроднились, что буквально срослись духовно, как сиамские близнецы…
        Наматывая километраж по унылой квартире, я пыталась вспомнить, как мы познакомились. Удивительно, но факт, у меня сцена нашего знакомства ни разу в памяти не всплывала, я знала об этом торжественном моменте только с Таиных слов. Во времена щенячьего детства, я со своими непутевыми родителями какое-то время тоже жила на Академической, в соседнем с Таей доме. Летом маленький свинёныш по имени Сена обожал измерять глубину у луж, выискивая самую тепленькую водичку, где можно было бы всласть поплескаться. Родители никак не могли отучить меня от этой маниакальной водной страсти, ничего не помогало и они, в конце-концов, махнули рукой. После прогулок меня просто полоскали в ванной, как Тузика и ждали, пока мне самой это надоест. Так вот, со слов Таи следовало, что как-то раз она выкатилась на прогулку и увидала меня в луже с ведром и лопаткой. Тая решила завести полезное знакомство, подошла ко мне на опасно близкое расстояние и была облита водой из ведерка. Дальше мы уже купались вместе, и с тех пор больше не расставались. Такая вот трогательная история…
        Чтобы не расклеиться и не разрыдаться, я принялась собирать с пола разбросанные газеты и складывать их в аккуратную стопку у кровати. Смеркалось, собирался дождь. Я поискала взглядом выключатель, но и тут меня поджидало глубочайшее разочарование - под потолком болтался на проводах пустой патрон без лампочки.
        - Превосходно, - вздохнула я, желая нарушить гнетущую тишину хотя бы звуком собственного голоса, - тут еще и света нет. А на кухне?
        Лампочка имелась только в санузле, значит, чтобы несчастный узник не промахнулся и не развел антисанитарию. Выключив свет, я принесла из кухни табуретку, забралась на нее и, шаря руками, на ощупь, выкрутила лампочку. И призадумалась. Что я хотела осветить, кухню или комнату? На кухне все равно делать было нечего, и я пошла в комнату с табуреткой и лампочкой. Затаив дыхание, и каждую секунду ожидая, что меня убьет током, я принялась вкручивать лампу в патрон. Я осталась жива, ничего страшного не произошло. Спрыгнув с табуретки, я подошла к выключателю и осторожно нажала на клавишу. Ожидаемого взрыва не последовало. Лампочка горела тускло и мигала, но все-таки это был свет.
        Когда за окном стемнело, я, сидя на дощатом дне кровати, дочитывала четвертую рекламную газету, жаль, в таких изданиях мало текста и почти что одни картинки с фотографиями. Чтобы не одуреть со скуки, я искала хотя бы один какой-нибудь вшивенький кроссвордик - без толку, одна бытовая техника и прочее, и прочее…
«Туристическая фирма „Орешник“ приглашает на высокооплачиваемую работу юношей и девушек от 18 до 23-х лет. Креативность и честолюбие приветствуются». Я перечитала это объявление пять раз. Как интересно… Кряхтя и постанывая, я поднялась с доски и села, не выпуская газеты из рук, номер был старым, полугодичной давности. Я очень глубоко задумалась, пытаясь понять, зачем турфирме честолюбивые юноши и девушки? Если объявление дано в газету, значит, народу требовалось много… А зачем? Что такое «креативность», люди добрые? Неужели нет этому слову русского обозначения?
«Так круче, - опять произнес Внутренний Голос голосом Конякина». Еще немного и я начну разговаривать сама с собой…. Я встала на ноги и походила по комнате, разминая затекшее от неудобной позе на доске тельце. Вообще-то, в какую позу на доске не устраивайся, она все равно будет неудобной.
        Теперь, просматривая газеты, я целенаправленно искала объявления «Орешника», обнаружилось еще два аналогичных, они шли в номерах почти подряд. Усевшись обратно на доску, я закурила, чтобы заглушить чувство голода и задумалась глубже прежнего. Обычно такими объявлениями фирмы зазывали курьеров пахать за три копейки или же какому-нибудь борделю требовалось обновить поистрепавшийся персонал. Стряхивая на пол пепел, я размышляла на тему борделя. Публичный дом прикрывается турфирмой? Не может быть, к чему такие хлопоты - аренда офиса, да еще и собственная гостиница? Достаточно снять квартиру за триста долларов и не совершать лишних телодвижений. Где же дно у этого «Орешника» и как до него докопаться? Я не знала, что ждет меня завтра, в какой момент оборвется моя насыщенная событиями жизнь, понятия не имела, где моя единственная подруга и при всем при этом продолжала вести расследование. Может, я не ту профессию выбрала и журналистика вовсе не мое призвание?

* * *
        Промучившись ночь на доске, утром я поднялась совершенно разбитой. Все тело ныло и болело, шея не желала поворачиваться ни в какую сторону, ко всем бедам в комплект собиралась разгуляться мигрень - следствие выкуренных накануне сигарет на голодный желудок. Мучительно хотелось есть и пить, умыться и почистить зубы, но все эти простые человеческие радости были мне не доступны. Единственное счастье - работал унитаз, но опять же, в сливном бачке не было воды. Через пару дней жизни в подобной квартире любой культурный человек вполне способен превратиться в полного неандертальца. Чтобы хоть чем-нибудь заняться, я принялась складывать газеты по мере их выхода в свет, три номера с объявлениями «Орешника» я отложила в сторону. Просто так.
        Скука - страшное дело. Сложив газеты в новую стопку, я принялась выдергивать из них листы и складывать подобия уродливых оригами. Потом плюнула на Японию и стала делать наши, отечественные самолетики. С детства их не делала, но оказалось, что руки-то, руки помнят! Такие бомбардировщики ладные замастрячила - любо дорого глядеть и летали они отлично, жаль только места было мало, особо не разгонишься, вот если бы из окна… Я так увлеклась, что пошла изучать комнатное окошко на предмет его открытия. Глухо - все забито, заколочено здоровенными гвоздями, будто владельцы этих апартаментов дико боялись проникновения внутрь свежего воздуха - а вдруг пленник надышится и почувствует себя лучше? Жлобы…
        Думать о расследовании, об «Орешнике», о Нечаеве и банковской ячейке я больше не могла, обдумалась уже до тошноты, больше не хотелось. Хотелось верить, что Влад благополучно доставил Горбачеву ценный груз и всех вот-вот повяжут… Хотя, с какой стати? Ключ, а, следовательно, главная улика у меня, любимой, в честь чего они будут кого-то там вязать? Что ключ отпирает дверцу, ведущую к главной улике, я не сомневалась. И Роман с толстяком тоже хотели это нечто заполучить - без сомнения. Следовательно, скорее всего они являются убийцами Нечаева, возможно именно они и были в его квартире, когда мы с Таюхой поперлись туда. Эх, если бы можно было отмотать время назад! Я бы поехала к Тае с ночевкой, взяла бы с собой ящик вина, напоила бы ее до смерти, отключила бы дверной звонок и не позволила бы всяким посторонним трупам без приглашения вваливаться в дом к порядочной девушке. Эх-хе-хе, если бы да кабы… сколько можно было бы исправить в жизни, имей ты возможность путешествия в прошлое…
        Самолетов у меня было уже столько, что вполне хватило бы на вооружение России и Америки. Жаль, самолетостроение ничуть не отвлекало от острого чувства голода и удушающего - жажды. Мой организм пребывал в таком экстремальном состоянии, что я даже не могла переживать за Таю, хотела, но не могла. Улегшись на доску, я стала смотреть в потолок, пытаясь смириться с тем, что в моей жизни настали перемены и они совсем не к лучшему.
        Глава восемнадцатая
        Время тянулось еле-еле. Я лежала на боку лицом к стене и считала линии рисунка на обоях, пристально разглядывая вереницу гробиков. Жить не хотелось. Со стороны прихожей раздался какой-то звук. Отупев от скуки, я даже не сразу и поняла, что это открывают дверь. Медленно, нехотя, с головокружением я поднялась и села, безропотно ожидая, что же будет дальше.
        - Сена! - неожиданно раздался голос Таиски. - Сеночка, ты где?
        Я была уверена, что у меня начались банальные глюки, но нет, в комнату ворвалась Тая собственной персоной, следом шел зеленоглазый Роман.
        - Та-а-а-ая! - проблеяла я, бросаясь к ней на шею. - Где ты была, гадость ты эдакая?!
        - В больнице, в больнице я была, - она обнимала меня так, что кости трещали, - меня машина сбила!
        - Как так?
        Только теперь я заметила лиловый синяк на левой скуле и пластырь над правой бровью.
        - Потом она тебе все расскажет, - прервал нашу бурную встречу Роман. - Проголодалась небось?
        Вопрос адресовался мне.
        - Конечно, еще бы!
        - Это хорошо.
        Из матерчатой сумки, с какими обычно ходят бабушки на рынок, он извлек полпалки салями, штук пять нарезок красной рыбы и батон хлеба. Все это он сложил на кровать.
        - Вот, ешьте.
        - А попить? - растерялась я.
        - А попить будет тогда, когда вы все вспомните и все расскажете.
        - О чем?! - в два голоса воскликнули мы.
        - Обо всем. Завтра сюда приедет крайне заинтересованное в ваших рассказах лицо, к его приезду вы как раз созреете для полной откровенности. Рассказывать вам придется всю правду, как батюшке на исповеди, иначе получите по пуле в лоб, а квартиру мы подожжем вместе с трупами, предварительно накидаем сюда еще бутылок - сгорел бомжатник, и никому до вас не будет дела. Всех благ.
        И ушел. Я схватила колбасу и принялась ее грызть прямо вместе с пленкой, Тая с жалостью глядела на меня.
        - Рассказывай скорее, где они тебя нашли.
        - Я же говорю, - Тая присела на доску, - в больнице. Я вообще-то не хотела с ними ехать, но зеленоглазый красавчик сказал, что ты у них и если я буду сопротивляться и вякать - тебе не жить.
        - Говоришь, машина тебя сбила? Надеюсь, не насмерть?
        - Сена, что они с тобой сделали? - вздохнула подруга, отщипывая от батона кусочки. - Значит так, сейчас расскажу все по порядку. Вышла я гулять с Лавром, отпустила его побегать, он мотанул в свои любимые кусты и вдруг во двор на большой скорости въехала какая-то иномарка. Видимо водитель понял, что заехал не туда и стал разворачиваться, да так лихо, что зацепил меня. Я почувствовала сильный удар, ощущение полета и темнота. Я потеряла сознание, представляешь?
        - От боли? - прошептала я.
        - Нет, скорее от страха и неожиданности. К счастью сумасшедший водитель не бросил меня, не переехал, чтобы уж точно наверняка, а сунул в салон и повез в больницу. Очнулась я уже в травме от того, что какой-то дядя в белом халате пытается у меня из рук вырвать Лаврушин поводок.
        - Ты сильно пострадала?
        - Нет, легко отделалась, ссадины и ушибы, ничего даже не сломано. Я уже домой собиралась, когда в больницу заявился этот Роман.
        - Это я виновата, что он к тебе заявился, - честно призналась я, не расставаясь с колбасой, - я сообщила твои данные. Но ты должна меня понять, я была в шоке от твоего исчезновения и решила, что тебя похитили.
        - Ничего страшного, главное, что мы снова вместе. Теперь ты рассказывай.
        - Ну, у меня не так-то все и интересно, я пошла за сигаретами, и на обратном пути меня просто попросили сесть в машину под дулом пистолета, - я оторвала от батона здоровенный кусок и попыталась целиком затолкать его в рот.
        - Подавишься, сердешная.
        - Есть хочется просто до ужаса!
        - Они будут нас пытать жаждой, - помрачнела Тая. - Санузел тут есть?
        - Есть, но ничего кроме унитаза не работает, да и унитаз тоже - относительно, в сливном бачке нет воды. Ты думаешь, пытка жаждой это страшно?
        - Думаю, да. А чего они от нас хотят?
        В общих чертах я попыталась обрисовать ситуацию.
        - Понимаешь, - подвела я итог, - этот Роман очень невнятно выражает свои мысли и желания, из его фраз я поняла, что он хочет знать, кем мы приходимся Нечаеву, что делали в его квартире и где что-то.
        - Что где?
        - Что-то. Он не говорит, что именно, но я могу предположить, что это находится в банковской ячейке. Да и еще, я передала через Влада Горбачеву имущество Нечаева.
        - Все?
        - Кроме этого, - я извлекла из кармана ключ. - Я о нем совершенно забыла.
        - Плохи дела, - вздохнула Тая. - У тебя сигареты есть?
        - Да, осталось еще полпачки, - я протянула ей «Вог» и зажигалку. - Тая, что делать? Рома говорил про пули в лоб, я так думаю, они нас и после исповеди ждут. Угрохают нас, дорогой ты мой человек.
        - Слушай, а они вообще кто такие?
        - Не знаю, говорю же, молодой человек очень туманно изъясняется, я ничего не поняла.
        - Надо уходить отсюда, - Тая встала с кровати и прошлась по комнате. - Бежать, быстрее лани.
        - Согласна, но как? Этаж седьмой…
        - Можно поджечь эти газеты, выбить табуреткой стекло и кричать: «Пожар! Пожар!» Народ вызовет пожарных, и нас отсюда вытащат.
        - У-у-у, - забоялась я такого рискованного плана, - а если не успеем? Сгорим, на фиг!
        Тая призадумалась. Потом встала и отправилась исследовать квартиру на предмет возможного побега. Я осталась жевать колбасу, потому что я уже это жилье успела изучить досконально.
        - Может, попробовать дверь выломать? - донеслось из кухни.
        - Тут две двери, - напомнила я, - одна из них железная.
        - Можно орать, создавать шумовые эффекта, - Тая возникла в дверном проеме, - этим самым мы привлечем внимание соседей, и кто-нибудь вызовет спасателей или милицию.
        - Я не хочу милицию, - зубами я разорвала вакуумную упаковку рыбной нарезки. - Придется объяснять, что мы тут делаем.
        - Наврать можно все, что угодно, - отмахнулась Тая. - Давай попробуем?
        - Таюш, - обреченно покачала я головой, - ты видела этот дом снаружи? Ты видела его изнутри? Тут такой контингент живет, что мы можем тут хоть конец света устраивать - никто даже не почешется.
        - Тогда остается одно - пожар. - Тая присела рядом со мной. - Вкусная рыбка?
        - Не очень, - я протянула ей остатки, - кажется, она малость задохнулась, в общем,
«осетрина второй свежести», но с голодухи идет отлично. Тая, я не хочу пожара, я боюсь.
        - Сена, надо выбирать, или завтра мы будем валяться в ногах у каких-то мерзавцев и молить, чтобы нас оставили в живых, или сегодня же сбежим отсюда.
        - А куда побежим? Где нас точно не будут искать?
        - Надо подумать.
        Таисия соорудила себе рыбный бутерброд и отошла к окну. Я смотрела на нее и думала о том, как же сильно я люблю эту взрывную, суматошную, ворчливую Тайку. Еще бы выбраться отсюда…
        - Сена, ты думаешь о чем-то не о том, - сказала подруга, не оборачиваясь, - думай, как нам выбраться отсюда и куда податься.
        - Я как раз начала обдумывать эту мысль, честное слово.
        - Знаешь, где нас точно не будут искать?
        - В Аргентине?
        - В гей-клубе!
        Я уставилась на нее.
        - Мы могли бы спрятаться в гей-клубе у Славы. Помнишь Славу? Он нас подвозил от пансионата «Планерное»? Ну тот симпатичный голубец, у него еще собственное танцевальное шоу в элитном ночном клубе, вспомнила?
        Конечно, я его помнила. Как раз мы завершали свою эпопею с агентством «Bella Donna» и улепетывали из «Планерного», спасаясь от преследования Горбачева (мы тогда не знали, что Горбачев детектив и действует в наших интересах и думали о нем очень плохо). Слава не побоялся посадить в свою роскошную машину двух грязных подозрительных девиц и благополучно привез нас на Академку. И оставил свою визитку. Вот уж он, наверное, обрадуется, когда мы на него свалимся, да еще и с горой своих проблем…
        - По лицу вижу, ты его помнишь, - Тая доела бутерброд и вернулась ко мне. - По-моему, это хорошая идея. Только я не помню, как его клуб называется.
        - «Водолей».
        - Ты уверена?
        - Да, уверена, я почему-то это хорошо запомнила. Ладно, куда идти мы придумали, осталось решить - как мы отсюда выберемся?
        - Пожар - единственное, что нам остается, больше нет вариантов.
        - Неужели действительно больше нет никакого другого выхода?
        Тая пожала плечами и сказала, что с удовольствием выслушает мои предложения. Если таковые, разумеется, есть в наличии.
        Глава девятнадцатая
        Но у меня не было никаких предложений. Совсем никаких. Пришлось признать, что пожар это единственное, что нам оставалось. Рискованно, но…
        - Дождемся вечера или прямо сейчас запалим?
        Глаза Таисии Михайловны сверкали. Удивительно до чего человеку не терпелось заняться самосожжением!
        - Давай, Сенка, не дрейфь, пора валить отсюда, я уже и пить хочу.
        Про мучавшую меня жажду я вообще молчала.
        На часах было без четверти два и я не знала, стоит ли дожидаться вечера, я вообще в таких делах полный дилетант.
        - Давай хотя бы часиков в пять, - промямлила я, надеясь отсрочить неминуемое.
        - Хорошо, - согласилась Тая, - а пока можно выбить окно, чтобы воздух свеженький пошел.
        - Нет, нет! - отчего-то испугалась я. - Окна будем бить, когда пожар начнется!
        - Я хотела как лучше, - Тая присела на корточки, разглядывая мои многочисленные самолеты, они стояли стройными рядами вдоль кровати. - Да-а-а, видать совсем тебе тут кисло пришлось.
        - А ты как думаешь? Я чуть не сдурела от скуки. О, совсем забыла, я же нашла объявления «Орешника»!
        - Что еще за объявления? - заинтересовалась Тая. - Дай-ка поглядеть.
        Прочитав, подруга призадумалась.
        - Зачем им креативные юноши и девушки?
        - Не знаю. Слушай, а что такое «креативный»?
        - Ну, это конструктивный, такое своеобразное мышление.
        Я все равно ничего не поняла, но не стала приставать с расспросами.
        - Слушай, чем они там вообще занимаются? - Длинным лиловым ногтем большого пальца Тая очертила объявление кривоватой рамкой. - А?
        - Не знаю. Давай сначала выберемся отсюда, потом уже пораскинем мозгами. Очень уж мне хочется добраться до банка «Чароит» и выяснить, что же за дрянь там такая прячется.
        За окном быстро стемнело - небо заволокло тучами, собирался дождь. В самом дальнем углу комнаты Тая складывала гору из мятых газетных листов.
        - Комнату будем поджигать или кухню? - поежилась я.
        - Лучше комнату. Закроем дверь поплотнее, тем более что из кухни есть свободный проход к входной двери. Кстати, ты не обратила внимания, где тут пожарная лестница?
        - Не обратила.
        - А зря, - назидательно подняла Тая указательный палец, - такие вещи надо замечать, могут пригодиться. Значит так, слушай сюда, как только прибудут пожарные, они выломают дверь…
        - Две двери, - напомнила я.
        - Одну выломают, другую вырежут болгаркой.
        - Что за зверь такой - болгарка? Для жизни не опасно?
        Тая все-таки была больше меня сведуща в бытовых вопросах человеком.
        - Это такой металлический круг, вж-ж-ж-ж - и дверь с петель долой, я видела, как этой штукой разрезали замок парни из МЧС в передаче про спасателей. Так вот, как только дверь откроют, мы побежим на лестничную площадку и прочь, прочь из этого дома!
        - А если пожарные не станут резать дверь, а скажут нам прыгать с седьмого этажа?
        - Прыгнем, - решительно выпятила грудь Тая. - Как говорили в известном фильме:
«Жить захочешь, еще не так раскорячишься».
        Начал накрапывать дождь. Я вырвала из газеты лист с объявлением «Орешника», сложила, убрала в карман своих многофункциональных штанов, а саму газету скомкала и кинула в общую кучу.
        Окна решили разбить в комнате и на кухне. Все-таки сначала разбить, а потом уже поджечь газеты.
        - Ну, поехали, - с шумом выдохнула воздух Тая и взялась за табуретку.
        - С богом, - кивнула я и зажмурилась.
        - Открой глаза, трусиха, учись быть мужественной!
        Я открыла. В этот момент Тая размахнулась и, что было сил, врезала табуреткой по двойному кухонному окну. Первое стекло посыпалось на пол красивыми прозрачными ломтями, второе треснуло.
        - И-и-и-и-эх!
        Тая снова врезала по окну, и в кухню ворвался свежий от дождя воздух, а стекло посыпалось на улицу, со звоном разлетаясь по асфальту.
        - Кричи пока «пожар, пожар», а я пошла в комнату.
        Держа табурет за ножку, Тая помчалась в комнату. Осторожно наступая на битое стекло, я двумя пальцами вынула из рамы осколки, высунулась в окно и закричала, как Тарзан, которому в попу попала стрела:
        - Па-ма-гите-е-е! Пожа-а-а-ар! Спа-а-аси-и-ите!
        - Молодец, Сена! - крикнула из комнаты Тая, и через секунду раздался удар табуретом по окну.
        Грохот, звон - какая красота, где же НТВ?
        - Кричи, Сена, не отвлекайся!
        - Пожа-а-а-ар! Караул! Помогите!
        Потянуло горелым - Тая запалила газеты. Все, конец… никто не приедет, а в квартире нет воды…
        - Пожа-а-ар! - заорала я так, что едва глаза не выскочили. - Спасите! Вызовите пожарных!!!
        Хлопнула, закрываясь дверь, отделяющая комнату от кухни, ко мне присоединилась Тая и мы завопили уже на два голоса. Внизу стали собираться зеваки, но чтобы кто-нибудь из них звонил по мобильнику в 01 я не заметила, мерзавцы просто стояли и смотрели, как мы голосим.
        - Тая, никто не приедет, - я тревожно принюхивалась к дыму, нешуточно повалившему из соседнего окна. - Мы сгорим!
        - Типун тебе на язык, дура! Думаешь, соседям хочется лишиться из-за нас квартиры? Вызовут! Уверена, сейчас весь дом названивает в пожарку! Ты кричи давай, кричи!
        - Я кричу.
        Наоравшись до хрипоты, мы решили немного передохнуть и поберечь силы. Из-под комнатной двери повалил дым, видать занялись обои.
        - Когда загорится линолеум, нам придется душно, - тихонько вздохнула я. - Не видать красненькой машинки?
        - Не видать. Сен, дай сигарету.
        Я прикурила сама и протянула ядовитую палочку подруге. Покуривая, мы временами покрикивали в окно и посматривали, не едут ли наши спасители.
        - Что-то они не больно-то торопятся, спасители жизней человеческих, - Тая нервно покусывала фильтр. - Где эти уроды?
        В кухне уже было не продохнуть, из комнаты валил на удивление едкий, удушливый дым, от которого слезились глаза и раздирал горло кашель.
        - Пожа-а-ар… - без особого энтузиазма не крикнула, а сказала в окно Тая. - Помогите, козлы-ы-ы… Сена, иди сюда, к окну, а то задохнемся ко всем чертям собачим.
        Я же склонялась к мысли, что задохнемся мы так или иначе. Перед глазами уже вовсю плыли круги, а зловонный дым заполнил всю квартиру и висел плотной пеленой. Я уже успела представить наши обугленные тушки на пепелище, как Тая вдруг хрипло выкрикнула:
        - Пожарные! Ура, мы спасены!
        Я подскочила к окну. Во двор, одна за другой, въезжали две чудесные красные машины.
        - Помогите! - завопили мы в два голоса. - Спасите!
        Спустя пару минут, в прихожей стали слышны какие-то звуки.
        - Двери открывают! - завопила Тая.
        Она бросилась в прихожую и скрылась из вида в плотной дымовой завесе. Чихая и кашляя, я последовала за нею. С первой деревянной дверью бравые пожарные справились в два счета, они ее просто выбили, а потом приступили к железной.
        - Мы здесь! Спасите нас!
        - Отойдите от двери! - послышалась команда, и мы брызнули обратно на кухню.
        В дыму уже ничего не было видно, слышно было, как что-то трещит в комнате, наверное, полыхала деревянная кровать. Раздался пронзительный визг и в прихожей возник сноп оранжевых искр. Как только железная дверь рухнула на пол, мы понеслись на волю, буквально расталкивая и сбивая с ног инопланетян в скафандрах, плавающих в дыму. Нам что-то кричали во след, но мы неслись вниз по лестнице подальше от дыма и пламени. Выскочив из подъезда, мы распихали зевак и помчались куда глаза глядят. А глядели они у нас, наверное, в разные стороны, потому что Тая поскакала налево, а я направо.
        - Вот они, - заволновался народ, - из горящей квартиры!
        - Сена, за мной! - раздался хриплый Тайкин крик. - За мной, кому сказала!
        Я сделала кривой зигзаг и помчалась следом за ее быстро удаляющейся спиной. Бежала я только благодаря каким-то сверхъестественным силам, меня так мутило, что я практически ничего перед собой не видела.
        На одном дыхании мы миновали три двора и залетели в четвертый.
        - Та-а-а-ая! Стой! Хва-а-атит…
        Дыхание мое прервалось, я упала в песочницу рядом с каким-то краснощеким малышом и закашлялась. Время было уже поздним, малышня разошлась по домам, один только этот детеныш продолжал прогулку. Тая с трудом затормозила у турникета и вернулась к песочнице на подгибающихся ногах. Малыш дал мне по голове железной лопаткой и завопил, как пожарная сирена. Рядом немедленно нарисовалась его бабушка. Она начала что-то говорить недружелюбное, что именно я не могла расслышать, я продолжала кашлять, а из ушей у меня, кажется, валил дым.
        - Женщина, - грозно произнесла Тая и громко чихнула, - где мы находимся? Что это за городишко?
        - Люберцы! - отрезала бабушка противного малыша. - Наркоманки проклятые, нигде от вас покоя нет! Пошли вон отсюда! Держитесь от ребенка подальше!
        У нас не было ни сил, ни желания с нею воевать. Немного отдышавшись, я поднялась на ноги, отряхнула с себя песок и, под аккомпанемент бабкиных проклятий, подошла к Тае. Поддерживая друг друга, мы покинули эту негостеприимную песочницу.
        - Надо выйти на дорогу и тормознуть тачку, - Тая осторожно потрогала синяк на своей скуле.
        - У тебя есть деньги?
        - Да, хватит до гей-клуба доехать, может, еще и на вход останется.
        Глава двадцатая
        Тая распустила волосы и пригладила челку, чтобы скрыть синяк и пластырь на лбу. Выглядели мы вполне прилично, без сажи и копоти на одежде, так что водители не должны были шарахаться от нас в резком испуге. Тая начала усиленно голосовать, но почему-то ни одна свинья не останавливалась.
        - Ты сделай тревожное лицо и посматривай на часы, - посоветовала я, - будто мы опаздываем и готовы любые деньги заплатить. На это клюют. И все-таки, сколько у нас денег? Имею право знать.
        - Четыреста долларов, часть зелеными, часть рублями.
        - Ого, откуда столько?
        - Дядька сбивший меня откупился, сунул на лечение и чтобы я заявление не писала.
        - Здорово… не в смысле, что тебя сбил, а в смысле, что денег дал. Делай озабоченное лицо. Хочется поскорее отсюда убраться, мне в каждой машине Роман со своим толстозадым дружком мерещится.
        Тая добросовестно соорудила на физиономии выражение какого-то тоскливого мучения и напряженно уставилась вдаль, будто выискивала линию горизонта. Спустя минут пять, какой-то отважный автомобилист решился затормозить возле нас. Из новенькой зеленой иномарки неслась блатная музыка, за рулем сидел крепко сбитый молодой человек.
        - Вам куда, девчонки? - поинтересовался он с хитрым прищуром.
        Я заглянула в окно - не расположился ли на заднем сидении его дружок, но там было пусто.
        - Вообще-то нам в Москву, - отодвинула меня Тая.
        - Ну, я тоже туда еду, а куда вам конкретно?
        - В клуб «Водолей».
        - Первый раз о таком слышу.
        Угу, понятно, значит гетеросексуал.
        - А где он находится?
        Этого мы не знали.
        - Ну, хотя бы приблизительно?
        Мы не знали даже приблизительно.
        - Ладно, садитесь, найдем ваш клуб.
        Тая тут же полезла на переднее сидение, а я с удовольствием забилась назад. Когда сидишь сзади, можно расслабиться, придремнуть, а впереди придется общаться с водителем, чего мне совсем не хотелось.
        Как только авто сдвинулось с места, Тая тут же принялась «непринужденно щебетать».
        - Вы притормозите у какой-нибудь палатки, - ворковала она, - я на секундочку выскочу, куплю водички попить.
        - Лады, - довольно гудел парень, делая музыку потише. - Приторможу.
        - Ой, а вам что-нибудь купить?
        - Нет, не надо, что вы, что вы.
        Ну, прямо светский салон с блатными песнями.
        Уютно устроившись на сидении, я смотрела в окно на мелькающие дома. В носу все еще стоял запах дыма, им пропиталась вся одежда. Мне казалось, что я вся изнутри покрыта слоем мерзкой удушливой гари. Медленно, но верно разболевалась голова, все-таки мы с Таюхой прилично надышались и видать малость угорели.
        - Люди, - прервала я их сюсюканье, - когда вода будет? Умираю ведь уже.
        - Да, да, - вспомнили обо мне, - сейчас.
        Парень притормозил у палаточных рядов, и Тая отправилась за водой. Пока она закупала жидкость, парень постукивал пальцами по баранке и наблюдал за моей подругой. Я чихнула. Это стряхнуло с молодого человека лиризм, он полез в бардачок, вынул какую-то книжицу-буклет и протянул мне со словами:
        - На, поищи тут ваш клуб.
        Я взяла книжицу, это был путеводитель по злачным местам Москвы ресторанной. Открыв оглавление, я выбрала раздел, посвященный клубам нетрадиционной ориентации, и открыла на указанной странице. Вернулась Тая с двумя полутора литровыми бутылями минералки. Одна бутылка была отдана в мое распоряжение, а со своей Тая одним движением свинтила крышку и припала к святому источнику. Парень решил не трогаться с места, пока мы не напьемся, и поэтому получил возможность увидать уникальное: симпатичная чернобровая девица выпила практически все полтора литра, не переводя дыхания. Потом отвалилась от бутылки и сказала:
        - О-о-о-о-о!
        - Круто, - с уважением произнес парень, поворачивая ключ в замке зажигания. - Крепко ж вас, однако, прихватило.
        - Вечеринка вчера была, - нежно икая, сообщила подруга, - сушнячок-с сегодня весь день мучает.
        - Хорошо видать погуляли, - и мне: - Ну что? Нашла?
        Я отрицательно замычала, искать я и не начинала, я все еще пила. Казалось, эту страшную жажду не способно утолить такое небольшое количество жидкости, вот воды из пожарного брансбойта мне бы аккуратно хватило. Интересно, потушили уже квартиру или все еще геройски сражаются с пламенем? Почувствовав, что больше не могу проглотить ни капли, я завинтила крышку и взялась за буклет. «Водолей» нашелся сразу, он был представлен даже с меню и фотографией танцпола.
        - Вот, - я протянула парню (надо бы спросить, как его зовут, странно, что Тайка не догадается) буклет, - нам туда.
        Он мельком глянул на страницу.
        - Так это же гей-клуб! - изумился он.
        - Да, да, все правильно, - Тая выхватила у него буклет, - мы едем к нашему другу, он там работает. Кстати, как вас зовут?
        - Андрей. Ну у вас и друзья!
        А вот это, уважаемый Андрей, не вашего бритого черепа дело.
        Мельком я успела заметить, что «Водолей» находится где-то в районе Тверской, самый центр, значит, цены в нем должны быть космическими… хотя чего беспокоиться, деньги у нас есть.
        Сунув руку в карман, я нащупала ключ и долго трогала его выступы и бороздки. Скоро уже… скоро. Интересно, что там в «Орешнике» происходит? Должно быть обыскались уже своих супер дизайнеров. Ничуть не удивлюсь, что по завершении всей этой истории Таисия заявится в «Орешник» получать законные двадцать долларов за квадратный метр.
        Пока я тихонько булькала на заднем сидении, под завязку полная воды, Тая вовсю кокетничала с Андреем. Ко второй пробке их отношения дошли уже до такой стадии, что она попросила сменить музыку. Андрей мгновенно выключил тошнотворный блатняк и отыскал вполне приличную радиостанцию.
        Убаюканная мягким ходом иномарки, я смотрела, как проносящийся за окном дождливый город расцветает огнями иллюминаций, готовясь к бурной ночной жизни. Редкие капли чертили тонкие стрелки на стекле, а мне опять хотелось в Париж… Боже, как романтична и печальная моя жизнь…
        - Сена, ты там уснула, что ли?
        - А? - очнулась я. - Что?
        - Почти приехали, с добрым утром.
        Мимо проплыл памятник Пушкину, Тверской бульвар, машины, дома, машины…
        - Кажется, здесь, - Андрей свернул в подворотню, и мы уперлись в яркий фасад клуба с цветной надписью «Водолей». - Девчонки, может ну его этого вашего голубца? Поехали в какой-нибудь нормальный кабак, посидим по-человечески, пива попьем, потанцуем?
        Мы вынуждены были отказаться от такого заманчивого предложения, сообщив, что
«голубец» нам требуется по важному делу.
        - Может, вы там с ним перетрете свои дела, а я вас подожду? - не сдавался Андрей, видать сильно ему запала в душу моя красотка с синяком и ободранным лбом.
        Нам снова пришлось его огорчить. От платы за проезд Андрей отказался, за что мы от всей души пожелали ему хорошего пути, счастья в личной жизни и стабильного финансового благополучия.
        Выбравшись из уютного авто, мы поспешили к дверям клуба, при входе стоял охранник в неприступном черном костюме - все как у людей, надо же. Охранник уставился на нас с таким выражением лица, что стало ясно - мы лишние на этом празднике жизни.
        - Здравствуйте, - заулыбалась Тайка, стараясь держаться в тени, - вы не могли бы позвать Славу?
        - Какого Славу? - поинтересовался охранник, практически не размыкая твердых губ.
        - У него здесь танцевальное шоу, - встряла я.
        - А, Грановский. По понедельникам шоу нет, только завтра.
        - А сегодня что, понедельник?
        - Ну да.
        - А когда он будет?
        - В три репетиция у них начинается.
        Мы еще немного постояли столбами, полюбовались на охранника, развернулись и пошли восвояси.
        Выйдя из подворотни к шумящей дороге, мы остановились, не зная, куда податься.
        - Может, надо было спросить домашний телефон Славы? - уныло сказала Тая.
        - Такой ответит, как же. Жаль, у тебя визитка не с собой, а то проблем бы не было. Куда пойдем?
        Тая пожала плечами. Унылый дождик кончился, но теплее от этого не стало, сырой ветерок основательно пробирал до костей наши легко одетые тела.
        - Тут рядом Макдоналдс, - вздохнула Тая, - пойдем туда, поедим, приведем себя в порядок.
        - Да, - согласилась я, - хоть умоемся. Никогда еще не жила так вот, чтобы совсем уж бомжем.
        - Есть шанс попробовать, - хмуро произнесла подруга, и мы отправились в Макдоналдс.
        На часах было уже восемь вечера, девятый час, народа в ярко освещенных залах просматривалось мало, все-таки сегодня понедельник, погода несимпатичная, все уже по домам сидели. По своим уютным, теплым квартиркам…
        При нашем появлении никто не стал орать от ужаса и звать охрану, и я еще раз убедилась в том, что выглядим мы вполне цивильно. Первым делом отправились в туалетную комнату, заперли дверь и припали к зеркалу. В ярком свете, среди белого кафеля, Таиска производила впечатление… Оказалось, что волосы не так уж и скрывают лиловый синячище во всю скулу, а телесного цвета пластырь уже еле болтался на своем месте. Расстроенная Тайка сорвала его и бросила в мусорное ведро, явив миру хорошую такую, крепкую ссадину.
        - Какой ужас, - сокрушалась Тая, разглядывая свое отражение, - форменный кошмар. И ведь ни пудры с собой нет, ни тонального крема.
        У нас даже расчески с собой не было, что уж о пудре плакаться. Умывшись, мы, как могли причесали пальцами волосы, я постаралась гладенько собрать все в хвостик, а Тая наоборот пыталась создать дремучую шевелюру, чтобы сквозь нее просматривались одни глаза.
        Купив буржуйских плюшек и фанты, мы заняли столик в самом дальнем углу, чтобы не бросаться в глаза публике и принялись за еду.
        - Надо Горбачеву позвонить, - сказала Тая, быстренько перемолов чизбургер. - Позвонить и закончить всю эту канитель.
        - Горбачев с нас скальпы снимет, - приуныла я.
        - А что ты предлагаешь?
        - Я хочу сначала навестить банк «Чароит» и узнать, из-за чего столько шума, я все-таки хочу докопаться до сути дела, понимаешь?
        - Сена, нас уже чуть не убили, мы едва не сгорели, а теперь вот бомжуем, тебе все еще мало?
        - Тай, я хочу довести начатое до конца, иначе получится, что все было напрасно и зря, ко всему вдобавок, нас в милиции так морально отрихтуют, забудем, как маму собственную зовут. То, что мы сделали очень серьезно, не даром нас Горбачев предупреждал - не суйтесь. Если мы безболезненно заберем из банка то, что там хранится, и благодаря этому вычислим, кто и почему убил Нечаева, возможно над нами и смилуются. То, что Роман связан с убийцей Нечаева - это однозначно, наверняка сам убийца, или заказчик преступления должен был встретиться с нами, когда мы уже озвереем от жажды. Жаль, мы на него не поглядели.
        - А я вот ни чуточки не жалею, - Тая впилась клыками в биг-мак. - Хорошо, я согласна, что Горбачев снимет с нас скальпы, а менты головы, но ты хотя бы примерно скажи, когда мы пойдем сдаваться властям?
        - Когда посетим банк и возьмем то, что там лежит в ячейке.
        - Да мне уже все равно, что там лежит, - зевнула подруга, - я устала и хочу в горячую ванную.
        - У, замахнулась, ванную ей подавай. Нам, дорогая, пока что светит ночевка в скверике на лавочке.
        В Макдоналдсе мы сидели до тех пор, пока уборщики не стали слишком пристально к нам присматриваться. Мы сидели среди объедков и грустили, потому что буржуйские плюшки больше в нас не лезли, а просто так сидеть - подозрительно. Пришлось сворачивать пикник и выметаться из здания индустрии быстрого питания. Вышли мы на улицу, глянули на село…
        - Может, к Владу поедем? - робко предложила я, ежась от прохлады подступающей ночи.
        - Влад не надежен, - отмахнулась подруга, - к тому же на него легко выйти, не такой у нас уж и большой круг знакомства. Если забрали тебя прямо от дома, значит, за нами следили.
        - А я тебе говорила, что за нами следят, а ты все «паранойя, паранойя».
        - Да, признаю свою чудовищную ошибку. Куда пойдем, Сенофонд? Москва больша-а-ая.
        - И везде милиция, - вздохнула я. - А мы без документов. Среди ночи. На Тверской.
        Глава двадцать первая
        Ночевали мы на территории литературного института, располагавшегося в трех шагах от Макдоналдса. На уродской жесткой лавочке под памятником какому-то, наверняка, хорошему и известному писателю - в темноте мы не разобрали, кому именно, мы провели одну из самых долгих и мучительных ночей в своей жизни. Спали по очереди, сначала я сидела и рассматривала очертания здания института, а Тая лежала на лавке, устроив голову у меня на коленях, затем мы менялись. Тая курила, стряхивая пепел мне за шиворот, а я пыталась согреться и уснуть. Теперь в сравнении с литинститутской скамейкой, сгоревшая деревянная кровать без матраса казалась пуховым ложем. Я ворочалась и билась лбом о Тайкины коленки, из головы не выходил зеленоглазый Роман и его малопонятные фразы. Если он следил за нами, значит, именно он был в квартире Нечаева, пока мы там рассматривали его эротические игрушки, только так он мог знать, за кем именно следить. Следовательно - он убийца. Но есть еще толстяк за рулем. Нет, на вряд ли толстомясый способен на такие подвиги, скорее всего, он просто водитель. Итак, выходит, убийца Роман, а тот, кто
должен был приехать к нам, одуревшим от жажды - заказчик?
        - Сена, может, хватит ворочаться? - недовольно проворчала Тая. - Угомонись!
        - Да я вот все думаю, думаю…
        - О чем?
        - О том, что убийца, скорее всего, Роман.
        - Вряд ли.
        - Это почему? - я улеглась на спину и посмотрела на Тайкин подбородок.
        - Мне так кажется. Не похож он на убийцу.
        - А на кого он похож? На доброго доктора Пыткина? Тая, не глупи, похож - не похож, что это за разговоры, в самом-то деле.
        - У них должны были иметься ключи от квартиры.
        - У кого?
        - У тех, кто раньше нас попал в квартиру. Слушай, вообще-то не очень все это вяжется.
        - Что именно?
        - Сама посуди, некто икс, размахивая молотком, заходит вслед за Нечаевым в лифт, намереваясь его отдубасить до потери пульса, что и делает. Человек, способный убить молотком, должен был находиться в сильно расстроенных чувствах. Может, он и не собирался убивать, а просто хотел нанести какое-то количество травм и повреждений, но получилось то, что получилось. Осознав, что он убил человека, икс должен был немедленно убежать из дома, тем не менее, он спокойно идет в квартиру Нечаева, достает дубликаты ключей, открывает дверь и начинает ее обыскивать, а когда туда еще и мы пожаловали, прячется в ванной или в туалете.
        - А что не вяжется?
        - Ключи. У Нечаева были при себе ключи, ведь он шел домой, убийца мог бы взять их у него, однако заранее припас дубликаты. Если он так хладнокровно готовился к этому двойному преступлению, он убил бы Нечаева как-нибудь попроще, пырнул бы его ножом, да и всех делов. И времени на обыск квартиры осталось бы больше. Я думаю, их было двое или больше. Одни шарили в квартире, другой или другие забивали до смерти Нечаева. Возможно, убийцы и нежданные квартиранты даже не знакомы друг с другом! То, что они оказались в одно время в одном месте могло быть чудовищным совпадением. Понимаешь? Совпадением!
        - Я не верю в такие совпадения.
        Какая же Тайка все-таки жесткая! Никак не устроиться поудобнее…
        - А зря. Если присмотреться, большинство событий в жизни состоят из совпадений.
        Еще немного и мы сделаемся философами. Эх, поспал бы Диоген на лавке, а не в бочке, такие б истины ему открылись.
        - Если допустить, что они были между собой не знакомы, то Роман не убивал, он рылся в квартире.
        - А кто тогда должен был приехать, когда мы наедимся соленого?
        - Остались бы в квартире - узнали б!
        - Нет уж, мне и тут не плохо, да, памятник?
        - Вставай, теперь моя очередь лежать.
        Кряхтя, я стала подниматься.
        Удивительно, но мы дожили до рассвета. Не желая встречаться с дворниками, которые должны были придти убирать институтскую территорию, мы покинули свое лежбище и вышли на улицу. Небо было чистым, будто свежее вымытым, румяное солнце отражалось в стеклах домов и магазинов, казалось - город пуст. Мы проснулись раньше всех, ощущение того, что кроме нас в центре города никого нет, было таким непривычным, таким романтичным, что мы даже выбросили из головы свое расследование. И решили посидеть в скверике у фонтана. На противоположной скамейке, в солнечных лучах, крепко спал маленький бомжик, а в остальном мы были одни.
        Дождавшись открытия Макдоналдса, мы отправились в плюшечную, как следует, умылись, прихорошились и прошли в зал завтракать. Вместо лимонада взяли по большому картонному стакану кофе, по гамбургеру и принялись давиться горячей булкой и котлетой. Лезло с трудом, если бы не кофе, прямо и не знаю, что б мы делали.
        Завершив трапезу, Тая хотела закурить, но во время вспомнила, где находится.
        - Чего сейчас будем делать? - поинтересовалась я. - До двух часов?
        - Предлагаю поболтаться по магазинам и купить хотя бы расческу и щетку с зубной пастой.
        - Еще мыло и дезодорант.
        Тая согласилась, что это тоже не помешает, и мы отправились по магазинам. Я думала, что шоппинг взбодрит и перехочется спать, но я в корне ошибалась. Стоило только войти в теплый, душный магазин, как на меня наваливалась такая бешеная сонливость, что я еле удержала глаза открытыми.
        По ходу мы завернули в парфюмерный магазинчик и пока я бессмысленно таращилась на плавающие перед глазами витрины, Тая навалилась на прилавок и страшно зевая, провыла:
        - Дезодорант «Да-а-а-ф-ф-ф», пожалуйста, салфе-е-етки, чесало, то есть, расческу, щетки зубны-ы-ые…
        - Какие? - напряженно поинтересовалась молоденькая продавщица.
        - Любы-ы-ые! - зевота так и раздирала Таисию Михайловну. - И пасту.
        - Возьми еще какой-нибудь крем для лица, - на секунду проснулась я.
        - Да, - Тая потрогала синяк на скуле, - крем для лица, плюс тональный, плюс пудру.
        Брали, разумеется, все самое дешевое, мало ли, когда еще грядут денежные вливания.
        В заключение взяли еще тушь для ресниц, маленький наборчик теней и две помады. И пошли в Макдоналдс. Уборщики нас уже узнавали. Взяв еще по картонному ведерку кофе, мы принялись за наведение марафета. Немногочисленные посетители нам не мешали, не раздражали, мы уже чувствовали себя в плюшечной как дома. Тая щедро намазала мордаху тональным кремом и только при ярком дневном свете заметила, что крем слишком светлый.
        - Ничего страшного, - сама себя успокоила Тая, и потянулась за пудрой.
        Пудра тоже оказалась очень светлой. Когда она нанесла слой пудры поверх тонального крема, ее лицо стало похоже на маску мертвеца для Хеллоуина. Я фыркнула в кофе и тут же пожалела об этом, потому что Тая принялась меня отчитывать за черствость души и окаменелость сердца. Выяснилось, что я только и могу, что издеваться над людьми, желающими вернуть своему искалеченному, израненному лицу первозданный вид и свежесть. Я молчала, рассматривая кофейную бурду, и ожидала, когда же она выдохнется, но заряда хватило надолго. Затем Тая принялась рисовать глаза, а я взялась за картошку-фри. Глаза Тая рисовала долго, тщательно и опять перестаралась с ресницами, а когда она еще и губы накрасила малиновой помадой, то ее лицо окончательно стало похоже на маску, но только не мертвеца, а вампира… голодного, недовольного, не во время проснувшегося вампирчика со скверным характером.
        - Ты краситься будешь?
        Попробовала бы я отказаться. К счастью мне надо было маскировать только синяки под глазами образовавшиеся от недосыпа, и я обошлась одной пудрой. После легкой реставрации лицо стало вполне приличным, с таким лицом и в гей-клуб можно пойти, не боясь фейс-контроля.
        До половины второго дремали в скверике у фонтана, с нами пару раз пробовали познакомиться вполне приличные молодые люди, но Тая открывала глаза, как-то автоматически с этим открывался и ее малиновый рот, и оттуда вылетали слова, способные сильно дискредитировать юную особу в глазах общественности. Если уж Таюхе не до флирта, значит, дела совсем плохи.
        В половине второго отклеили свои вялые тела от лавочек и двинули в сторону
«Водолея».
        - Господи, - с надрывом произнесла Тая, когда мы подошли к заветной подворотне, - помоги нам! Пусть этот голубь окажется на месте! Пусть он будет жив и здоров! Как-нибудь потом сочтемся, Господи!
        Охраны у дверей не наблюдалось, сами двери были закрыты. Подойдя ближе, мы прочитали на глянцевой табличке, что клуб работает с 19. 00.
        - И как нам попасть внутрь? - озадачилась Тая.
        - Давай постучим.
        Мы постучали, но нам никто не открыл.
        - Вот сейчас лягу тут на асфальте, и буду лежать до девятнадцати ноль - ноль! - злобно произнесла Тая. - Чертов клуб! Никак не попасть внутрь!
        Она не успела осуществить свой план, как во дворик въехала уже знакомая нам роскошная иномарка. В этом «Порше» мы уже имели счастье один раз прокатиться.
        - Слава! - завопили мы, едва ли не бросаясь под колеса авто. - Славочка!
        Разумеется, сразу он нас не узнал, лишь когда мы в подробностях рассказали где, когда и при каких обстоятельствах познакомились, нежное лицо Славы озарилось улыбкой.
        - Ах, да, конечно! - воскликнул он. - Здравствуйте, девчонки! А я ждал, что вы придете на программу!
        - Ой, у нас такие дела, такие дела творились, прости, что только сейчас до тебя добрались, - с этими словами Тая протянула руку и взяла его за изящное худенькое плечико, видимо для того, чтобы он не вздумал задать стрекоча после того, как мы озвучим свою просьбу к нему.
        - Слава, - мяукнула я, - ты не мог бы провести нас в клуб?
        - Разумеется, приходите вечером, пройдете бесплатно.
        Ишь, какой ловкий.
        - Нет, - ласково сверкнула белыми клыками Тая, - нам сейчас нужно, у нас к тебе очень важное дело.
        Он посмотрел на часы.
        - У меня сейчас репетиция…
        - Да, мы в курсе мы уже были тут вчера. Слава, речь идет о жизни и смерти, и только ты можешь нам помочь, - с пафосом закончила Тая, продолжая держать его за плечо.
        - Ладно, - сдался Слава, - идемте. Да не сюда, идете к служебному входу, а я поставлю машину и догоню вас.
        Мы оскалились в благодарных улыбках и двинули в указанном направлении.
        Как ни странно, Слава не поспешил уехать, а вправду догнал нас у служебного входа с торца здания. При входе за столиком сидел охранник.
        - Это со мной, - сказал Слава, поздоровавшись, и нас пропустили без всякого гавканья.
        Слава провел нас через гримерную в маленькую комнатушку с круглым столиком, парой стульев и диванчиком. Судя по электрическому чайнику, банкам кофе и лилипуту-холодильнику, это была комната отдыха артистов. От кофе мы не отказались, мы все еще надеялись проснуться от растворимой бурды. Должно быть для того, чтобы достичь необходимого эффекта, его нужно выпить в огромном количестве.
        - Ну, выкладывайте, - Слава налил в чайник воды из пластиковой бутылки, - что у вас стряслось? Только прошу вас, напомните еще раз, как вас зовут?
        Мы напомнили.
        - Ах, да, я помнил, что у вас какие-то очень редкие имена.
        Он насыпал в три красных кружки кофе, поставил на подоконник рядом с чайником и присел на диванчик.
        - Слава, - Тая вытащила из кармана штанов пачку сигарет и бросила ее на столик, - ты не поверишь…
        Дверь приоткрылась и показалась чья-то кудрявая брюнетистая голова.
        - Слав, привет.
        - Здорово, Тим, скажи ребятам, пусть переодеваются и начинают разогреваться, я скоро.
        Голова исчезла, дверь закрылась.
        - Ты не поверишь, - с той же ноты продолжила Тая, - с нами случилось…
        Щелкнул, закипев, чайник. Слава встал с диванчика. Тая начала сердиться, потому что ей никак не удавалось довести свою мысль до конца.
        - В общем, нас похитили и чуть не убили! - выдала она, решив раз и навсегда привлечь его внимание к нашей душещипательной истории.
        - Кто? - удивился Слава, разливая по кружкам кипяток.
        Перебивая друг друга мы принялись излагать ему суровую правду жизни, стараясь нагнать побольше черных туч, чтобы Слава осознал - без него нам никак не обойтись. Он курил, попивая кофе и слушал не перебивая. Хорошо, что к нам в комнату больше никто не лез, и мы могли без помех бурно живописать, как нас спасали мужественные пожарные, как извлекали нас прямо из пламени… Ну, приврали мы немного, приврали. Зато Слава слушал, позабыв про остывающий кофе и дотлевающую сигарету. После мы описали, как страдали на территории литинститута и как мучались сегодня половину дня, надеясь вышибить из нашего потенциального благодетеля скупую слезу.
        Когда же мы выдохлись и закончили, Слава очнулся, затушил сигарету в пепельнице, и спросил:
        - А от меня вы чего хотите?
        Я поперхнулась сигаретным дымом, а Тая так вытаращила на него глаза, что я испугалась, как бы они не вывались из орбит прямо в ее красную кружку.
        - Слава, - прошипела Таисия Михайловна, - прости, что мы вторглись со своими проблемами в твою частную жизнь, но не хотел бы ты нам помочь?
        - За вознаграждение, - на всякий случай добавила я.
        - Причем тут деньги, - вздохнул Слава. - Видите ли, я не могу вас взять к себе, я живу в одной квартире со своим другом. И квартира, и машина - его подарки, я не могу…
        - Слава, - нетерпеливо перебила Тая, - мы к тебе домой и не напрашиваемся, пристрой нас где-нибудь здесь, в клубе.
        Настала его очередь выкатывать глаза.
        - Да, да, - подхватила я, - мы вполне могли бы ночевать тут где-нибудь за занавеской.
        И, не давая ему шанса вставить слово, Тая затарахтела:
        - Ты пойми, нас убьют! Нас найдут и убьют, а здесь нас никто никогда и ни за что искать не догадается! Неужели ты бросишь нас в такой ситуации? Разве мы бы обратились к тебе, не будь ты нашей единственной надеждой?
        На месте Славы я бы разрыдалась после такой фразы и предложила бы нам стать друг другу молочными братьями и сестрами, но он все таращился в свою чашку. Наверное, забыл, что кофе растворимый и искал гущу, чтобы погадать на ней.
        Глава двадцать вторая
        Дверь снова приоткрылась и появилась кудрявая брюнетистая голова.
        - Слав…
        - Тим, ну я же попросил! Я занят.
        - Это срочно, подойди на минутку.
        Слава чинно перед нами извинился и вышел, притворив за собою дверь.
        - Фух, - Тая взяла сигарету из пачки Славы, - как, однако, туго идут дела!
        - Да, признаться, я думала, будет намного проще. Хотя… в конце-концов, он не обязан все бросать и заниматься нашими проблемами.
        - Сена, да мы бы на его месте…
        - Мы бы на его месте, Тая, послали бы нас сразу куда подальше, и пошли бы на репетицию.
        Тая удрученно вздохнула.
        Минутой позже явился Слава, выглядел он очень озабоченным. Мы, как по команде, преданно уставились на него, будь у нас хвосты, мы бы ими завиляли.
        - Сразу двое заболели, - сказал Слава, усаживаясь на диванчик, - и только сейчас меня об этом поставили в известность! Черт побери…
        - Ну, не надо так волноваться, - начала Тая, - из любой ситуации можно найти выход.
        Слава поднял на нее взгляд, посмотрел, потом на меня, на Таю, опять на меня…
        - Да, - криво улыбнулся он, - из любой. Шоу под угрозой, из-за отсутствия Дэна и Боба у ребят не будет времени переодеться, необходимо номера разбить. Давайте договоримся так, вы помогаете мне, а я так и быть, возьму грех на душу и спрячу вас в гримерке на пару ночей. Выйдете на сцену?
        Выступить в шоу для голубых? Да это вообще не вопрос!
        - Да! - хором ответили мы в едином душевном порыве.
        - Петь умеете?
        - Естеде-е-ей, - немедленно заголосила я, - ол май траблс синс соу фа-а-ар эве-е-ей!
        - Понятно, - кивнул Слава, - но это не беда, будете под фанеру рот открывать. Танцевать хоть немного умеете?
        - Конечно!
        Да мы вообще все умеем, а если жареный петух в известное место клюнет, то нашим возможностям предела не видать.
        - Отлично, идемте со мной, сейчас порепетируем. Вы не волнуйтесь, солировать я вас не заставлю, будете на заднем плане создавать фон.
        Мы согласны были создать ему какой угодно фон, лишь бы только не передумал.
        Вслед за Славой мы прошли в ресторанный зал с круглой прозрачной сценой, на которой разминались молодые люди в облегающих майках и шортах.
        - Прошу минуту внимания, - хлопнул в ладони Слава, - мальчики, знакомьтесь, это мои подруги Тая и Сена, они любезно согласились нам помочь и заменить Дэна с Бобом.
        Никто от счастья в истерике не забился после этого объявления, мальчики слегка опешили.
        - А… как же? - неуверенно вякнул кто-то из труппы.
        - Парики, костюмы - никто ничего и не заметит, тем более, будний день, не должно быть много народа. Выкрутимся. Это же лучше, чем вообще отменить шоу.
        - Неужели никто из нас не может их заменить? - сказал высокий стройный красавец с каштановыми кудрями в очень узких шортах.
        - В восточном номере заняты все, следом должна идти песня Боба и Дэна, а потом номер с веерами, где опять занята вся труппа, нам некем заполнить паузу. Они выйдут и подвигаются немного под фонограмму, а вы получите необходимое время, чтобы переодеться.
        Крыть было нечем. Голубям пришлось смириться с нашим существованием и внедрением в шоу.
        - Так, давайте начнем с восточного танца, - скомандовал Слава, - прогоним этот кусок программы, а вы, девочки, настраивайтесь, следующие вы с песней.
        - С какой? - Тая демонстрировала полное владение ситуацией.
        - «Мой мармеладный».
        - А разве она на два голоса поется? - удивилась я.
        - В припеве у нас поют двое, ну вы все сами услышите. Присядьте пока туда за столик.
        Мы послушно уселись за стол с табличкой «администрация» и стали смотреть на сцену. Заиграла приятная музыка с восточным мотивом, и парни принялись выплясывать, вращая бедрами. Получалось у них очень ловко, мы аж залюбовались. Когда номер закончился, Слава пригласил на сцену нас. С улыбками различной степени кривизны молодые люди спустились в зал, и расселись за столы. Заиграло вступление песни
«Мой мармеладный». Мы встали плечом к плечу у микрофонной стойки и раскрыли рты.
        - Так! Стоп! - не дал нам вступить Слава. - Девочки, не стойте столбами, двигайтесь, танцуйте под музыку. Тая, ты будешь якобы петь всю песню, а ты, Сена, подключишься в припеве. Еще раз музыку!
        Парень за ди-джейским пультом снова запустил «Мармеладного» и мы старательно завихляли тазобедренными суставами. Когда пошел текст, Тая отпихнула меня от микрофона, закатила глаза к небу и принялась старательно открывать рот во всю ширь. Вместо женского голоса из динамиков лился приятный мужской баритон. Оставшись без дела, я принялась выплясывать вокруг Таиски и микрофона, отчего-то стараясь подражать знаменитому танцу Траволты из «Криминального чтива». Даже и не знаю, почему, видать со страху. Так как песня шла своим чередом и Слава нас не останавливал, я решила, что все у нас получается просто замечательно, и на припеве элегантно подлетела к Тае, вытягивая губы трубочкой в страстном желании подпевать.
        Когда песня закончилась, мы, тяжело дыша, уставились в зал, ожидая аплодисментов и похвал. Оказалось, Слава не остановил музыку только потому, что от смеха не мог произнести ни слова. Глядя, как он практически лежит на столе с надписью
«администрация» и трясется от хохота, мы почувствовали себя освистанными. Смеялась и вся остальная труппа, а мы все стояли на сцене, гордо подняв головы, и не знали, что нам делать дальше - сразу выметаться на улицу или попробовать еще разок?
        Когда Слава наконец-то обрел способность говорить, он простонал:
        - Ва-а-алшебно! Вы бесподобны, девочки!
        - Тебе что, правда понравилось? - неуверенно улыбнулась Тая.
        - Очень! Кое-что кое-где подправим и хоть сейчас на Бродвей!
        - Тая, - вздохнула я, - не надо иллюзий, у нас получилось плохо и Слава над нами глумится.
        - Как умеем, так и танцуем! - обиженно рявкнула Тая и собралась, было, спускаться со сцены, но Слава замахал руками и снова попросил включить музыку.
        Когда она заиграла, он запрыгнул к нам и принялся показывать танцевальные движения. Они очень сильно отличались от нашего высокого искусства. Так как потешались артисты над нами совсем не злобно, мы не обижались, не стеснялись и старательно, что называется, схватывали на лету. Слава богу, не такие уж мы и деревянные, была у и нас дискотечная юность, зажигали и мы на танцплощадках!
        Худо - бедно, но на десятый раз у нас уже стало получаться нечто более-менее приличное и вразумительное, мы даже умудрялись во время открывать рты, симулируя пение.
        - Так, - вытер лоб Слава, спрыгивая со сцены, - теперь попробуем номер с плетками. Сена, Тая, ваша задача стоять на заднем плане и изображать прикованных к столбам жертв, понятно?
        Понятно, чего ж тут не понятного, жертв изображать - это мы завсегда пожалуйста.
        С жертвами было легче, чем с «Мармеладным», мы стояли с поднятыми руками, со связанными платками запястьями, а танцоры с плетками делали вид, что нас хлещут.
        - Девочки, - кричал нам из зала Слава, - больше страсти на лицах, извивайтесь, будто вам невыносимо больно!
        Тая кусала свои лиловые губы и вертелась у столба с такой страстью, что я побоялась обрушения этой хлипкой, ненадежной декоративной колонны. Я тоже прониклась идеей номера, представила себя на садомазохистской оргии и давай извиваться, да так, что чуть попу себе не вывихнула. В общем и целом получалось не плохо, Слава даже прекратил улыбаться всякий раз, как его взгляд останавливался на наших персонах.
        Вот так плодотворно прошла репетиция, и Слава объявил об окончании сего развлекательного мероприятия. Труппу и нас за одно накормили, напоили и мы получили немного свободного времени перед программой. Народ разбрелся кто куда, а нас Слава повел в костюмерную подбирать наряды и парики. Мы чувствовали себя, уставшими и взмыленными, как лошади - нелегко нам дались песни и пляски с непривычки-то. Легче всего подобрать костюм оказалось Тае - она-то в отличии от моей худосочной персоны являлась девушкой крупной, платья, сшитые на мужчин сидели на ней ладно, а на мне болтались. Такая же ерунда была и с обувью. Но, перелопатив ворох одежды и башмаков, Слава сумел подобрать нам более-менее подходящее облачение. Тае досталось длинное зеленое бархатное платье с разрезами по бокам, к коему прилагались колготки в сеточку, а мне платье кроваво-красного цвета и шляпа к нему.
        - Давайте примерим с париками, - сказал Слава, протягивая Тае рыжеватую гриву а-ля Пугачева, а мне ворох жестких белых кудрей.
        Я взяла пахнущий мужским одеколоном платье и стала переодеваться, не обращая никакого внимания на присутствие Славы. Платье было немного широковато в талии и длинновато, но в целом смотрелось неплохо. Нахлобучив кудри, я попыталась пристроить на них шляпу. Шляпа покачивалась на макушке и сидеть смирно не желала. Слава занимался пока с Таиской и я решила разобраться со своими шляпами-париками самостоятельно. Держа шляпу в руках, я прошла в соседнее помещение гримерной. Подойдя к веренице длинных столов с лампами и зеркалами, я взяла чью-то расческу и попыталась расчесать кудри, не снимая парика с головы. Потом напялила шляпу, стащила у кого-то из артистов пару шпилек и, как следует, прикрепила шляпу к парику. Очень даже неплохо получилось, в стиле восемнадцатого века, эдакая девушка преклонных годов. Осталось нанести на личико слой грима, и я была готова развлекать почтеннейшую публику.
        - Так, теперь Сена, - обернулся ко мне Слава. - О, ты уже сама справилась? Молодчина, так держать! Только накраситься надо поярче, губы нарисовать покрупнее, чтобы лицо не казалось из зала бледным размытым пятном.
        - Я накрашусь, - кивнула моя голова. - Тай, где пакет с косметикой?
        Пакет с косметикой остался в комнатушке отдыха. Оценив по достоинству роскошную Тайку, - в рыжем парике, зеленом платье и босоножках сорокового размера, она донельзя была похожа на трансвестита, я отправилась в комнатушку краситься. Отчего-то волнения не было совсем никакого, видать сказывалась усталость бессонной ночи и нагрузка на репетиции - мне было все сугубо до лампады, я могла бы и стриптиз сбацать, если б попросили.
        Заварив кофейку, я взялась за кисти и краски, желая расписать свой портрет по высшему разряду. Интересно, чтобы сказали Влад с Горбачевым, узнай они, что мы с Таей собираемся выступать в клубе гомосексуалистов с песней «Мой мармеладный»? Вот такая вот джага-джага…
        Шоу начиналось в восемь часов. Мы искренне надеялись, что в будний день все гомосеки буду сидеть по домам и не попрутся в клуб любоваться на артистов, однако наши надежды так и остались надеждами - к восьми народу набилось порядочно. Не весь зал, но половина столов оказались заняты. Публика ужинала, выпивала и знать не знала, что их ожидаем мы со своим «Мармеладным». Все страшное, понимаешь ли, впереди.
        В полной боевой готовности мы топтались за кулисами и всем мешали, пока не пришел Слава, облаченный в яркий концертный костюм, и не отвел нас в сторонку. Он усадил нас на какой-то огромный черный ящик и сказал:
        - Не волнуйтесь, все будет хорошо, публика сейчас выпьет, расслабится и ничего не поймет. У вас все отлично получиться.
        - Спасибо за поддержку, - Тая закурила, руки у нее немного тряслись. - Постараемся не опозорить доброе имя твоей славной программы.
        Загримированный и очень красивый Слава одобряюще улыбнулся и ушел.
        - Боишься? - я усердно поправляла парик и проверяла, плотно ли сидит шляпа.
        - Немного, все-таки это у меня премьера.
        - Страшновато, - вздохнула я. - Одно дело для пустого зала выделываться, а совсем другое - выступать на публике.
        - Ой, Сена, прекрати, не нагнетай атмосферу.
        Тая поискала, куда бы пристроить окурок, но ничего не нашла, пришлось бросить на пол, затоптать и спрятать под ящик.
        Не успели мы как следует взять себя в руки и морально подготовиться, как возник Слава и сообщил, что следующий выход наш. У меня прямо мгновенно голова заболела и живот скрутило.
        - Мне надо в туалет… - непослушными губами произнесла Тая.
        - Не бойтесь, не бойтесь, - Слава подхватил нас под руки и поволок к кулисам, - все отлично получится.
        Со сцены побежали разрисованные золотой краской артисты в восточных костюмах. Мы пребывали в мощном столбняке и не могли себя заставить сделать шаг вперед на освещенную сцену. Тогда Слава толкнул нас в спины как следует, и мы вылетели к публике. Нам захлопали. Началась музыка. А Тая стояла и смотрела в зал, я проследила ее взгляд, и у меня чуть ноги не отнялись: за столиком прямо у сцены сидел зеленоглазый Роман собственной персоной.
        Глава двадцать третья
        Он был в светло-бежевом, очень стильном костюме, сидел себе за сервированным столом, смотрел на нас и хлопал, как и все остальные. Но шоу Славе мы все-таки не сорвали, даже не смотря на сильное потрясение. За секунду до того, как пошли слова, Тая, как по волшебству оказалась у микрофона и открыла рот. При первых звуках «её» голоса, публика радостно засвистела и захлопала еще сильнее. Я принялась плясать, чувствуя, как угрожающе качается шляпа на макушке. Двух шпилек для нее было явно не достаточно… В припеве я подскочила к Таюхе, мы приподняли длинные юбки и стали ими размахивать, как заправские танцорки кабаре. «Мой мармеладный, я не права-а-а!» - старательно открывали мы рты, стараясь не смотреть на столик с Романом, чтобы не бахнуться в обморок от ужаса.
        Эта проклятая песня казалась бесконечной! Из-под парика за шиворот стекали струйки пота, лампы слепили, ко всему вдобавок, прозрачная сцена, подсвеченная разноцветными фонарями, была довольно скользкой. Мучались мы как каторжные, но Славу не подвели, до конца дотянули, даже пару раз поклонились и вполне пристойно свалили за кулисы.
        - Молодцы, молодчины! - встретил нас Слава. - Видите, все не так уж и страшно.
        Ага! Совсем не страшно! Какой тут может быть страх, когда царит сплошной ужас?
        - Идите, переодевайтесь на номер с плетками.
        - Слава, - Тая сдернула парик с головы, - за столиком прямо у сцены сидит молодой человек в светлом костюме, ты посмотри на него, может он тебе знаком? Может, ты знаешь, кто он такой?
        - Хорошо, посмотрю. Идите, я приготовил вам костюмы.
        Я тоже сняла парик и мы поспешили в костюмерную. Нам предстояло облачиться в подобие кожаных платьев и ботинки на высоченной платформе. Мы помогли друг другу справиться с многочисленными ремешками, застежками, напялили ботинки и новые парики - гладкие черные волосы до плеч. Облачившись, мы пошли к своему заветному черному ящику, присели на него и дружно закурили.
        - Значит, он голубой, - сказала Тая, выпуская тонкую струйку голубоватого дыма.
        - Может, он здесь просто так? С кем-нибудь за компанию?
        - Сена, ну ты скажешь тоже, слушать нечего! Какой нормальный мужик, даже за компанию сюда пойдет? Нет, он голубой.
        - Уже не важно, какого он цвета. Я чуть с жизнью не рассталась, когда его увидела! Спрятались, называется, да?
        - Ага, забавно. Слушай, а чего он здесь делает сегодня? Ведь он должен везти в люберецкую квартиру какого-то дядю, горящего желанием с нами побеседовать. Интересно, осталось ли там что-нибудь от этой квартиры вообще?
        Как раз это меня интересовало меньше всего. Мимо пробежал Слава, увидев нас, он затормозил и вернулся.
        - Ну? Что? - подняла на него взгляд Тая. - Видел этого господинчика?
        - Да, он поговорил по мобильному, расплатился по счету и быстро ушел. Не знаю, видел ли его раньше, не припомню. А кто он?
        - Да так… - промямлила Тая, накручивая на палец прядь искусственных волос.
        Я молча разглядывала туфли Славы. «Быстро поговорил по мобильнику и ушел» - сообщили видать про пожар в квартире, небось трупы будет искать, зеленоглазенький…
        - Следующий номер с плетками, - сказал Слава и побежал дальше.
        - Как ты думаешь, он нас узнал?
        - Тай, да ты что! Сама подумай, тебе бы пришло в голову, что вместо того, чтобы быть запертыми на сто замков в квартире в Люберцах мы выплясываем на сцене гей-клуба? Никакая, даже самая мощная фантазия не сможет предположить такого расклада событий!
        - Мы тоже были уверены, что здесь мы в полной безопасности, и вдруг на тебе, сразу же на собственного похитителя наткнулись.
        - Однако я продолжаю утверждать, что здесь нам безопаснее всего.
        - «Однако»! - хмыкнула Тая. - Ладно, будем сидеть тут, чего ж, зря мучались, что ли?
        - Девочки! - крикнул нам пробегавший мимо намазанный маслом парень в кожаных трусах. - Наш выход!
        И мы, как заправские артистки, без трепета в коленках, потопали на сцену.

* * *
        Закончилось шоу, артисты стирали грим и собирались по домам, одни мы с Таисией Михайловой никуда не торопились. Мы умылись, переоделись, и Слава посоветовал нам пройти в комнатенку отдыха и там затаиться. Мы так и сделали. Приземлились на диванчик и затихли, даже свет зажигать не стали.
        Прошло не меньше часа, прежде чем дверь приоткрылась и показалась Славина макушка.
        - Девчонки, вы здесь?
        - Да, - шепотом ответили мы.
        - А чего без света сидите? - он вошел и щелкнул выключателем.
        - Законспирировались.
        Слава принес громадное блюдо с горой мясной нарезки, маленькими бутербродиками с икрой и прочими радостями, которые не смогли слопать клиенты, а так же початую бутылку красного вина иностранного производства.
        - Вот, - он поставил все это на стол, - чтоб не скучали.
        - Ой, спасибо, - устало вздохнула Тая, с видом матерой примадонны оперы и балета. - Значит, мы остаемся?
        - Да, надеюсь, об этом никто не узнает. Значит так, - он закурил, - в девять утра сюда приходит уборщица, идемте, я покажу, куда вам прятаться.
        Мы оторвали зады от дивана, и пошли за ним.
        Прятаться нам предстояло в большом стенном шкафу в гримерной. Шкаф представлял собой встроенное сооружение с раздвигающимися в стороны дверями. Внутри было примерно столько же места, сколько у меня на кухне.
        - Она приходит минут на десять-двадцать от силы, - сказал Слава, разглядывая набитое костюмами нутро шкафа, - вы переждите здесь и выходите спокойно. Я приеду где-то к часу. Гримерная, костюмерная, гостевая и туалет с душем сообщаются между собой и не закрываются, запирается только одна общая дверь. Так что тут все удобства имеются, вот только со спальными местами закавыка…
        - Ничего, ничего, - замахала руками радостная Тайка, - мы вообще можем стоя спать, как боевые лошади. Спасибо, Славочка, ты нас спас!
        - Вам тоже спасибо. Если Дэн с Бобом завтра…
        - Мы их заменим, - кивнула Тая, - выступим лучше прежнего.
        Распрощавшись, Слава ушел и запер на ключ ту самую главную дверь. Оставшись в одиночестве, мы долго поздравляли друг друга с удачным завершением дня. Потом отправились в гостевую пировать. Разлив вино по красным кружкам, мы сделали по глотку и занялись бутербродами с красной икрой.
        - Теперь-то Роман уже точно знает, что квартира сгорела, а мы сбежали, - сказала Тая с набитым ртом. - С ног небось сбились, как нас ищут.
        - Угу.
        - Может, надо было Горбачеву позвонить?
        - Рано еще.
        Каждый раз, когда Тая заикалась о звонке Горбачеву, у меня тоскливо сжимался желудок в предчувствии неминуемой расплаты и больших неприятностей.
        - И сколько мы тут сидеть будем? - Тая взяла штук шесть тонких ломтиков ветчины и отправила в рот. - Когда в банк пойдем?
        - Не знаю, - вздохнула я. - Нас будут поджидать у банка, я уверена в этом на все существующие проценты. Наверняка они уде выяснили, что Игорь являлся клиентом этого банка, значит, как пить дать, арендовал там ячейку. Если искомого предмета нет в квартире, следовательно он в банке, навряд ли Нечаев доверил бы это какому-нибудь своему знакомому. Что же это может быть, ну что? Чем таким ценным, важным обладал сотрудник турфирмы?
        - Не имею понятия. И каков выход из создавшейся ситуации? Попробуй вот эту колбаску, очень рекомендую.
        - Надо подумать.
        Колбаска и впрямь оказалась недурственной.
        - Пойду-ка я в душ схожу, - зевнула Тая, - а то я уже грязнее целой свинофермы.
        - Я следующая. Ты только потише плескайся, мало ли, вдруг охранник или еще кто-нибудь услышит шевеление за запертой дверью.
        Тая ушла. Я подлила себе еще вина и взяла с края блюда последний бутербродик. Половину откусила сама, половину оставила подруге. Мысленный поток плавно вернулся к Роману. Интересный человек, у него в квартире двое похищенных, а он по клубам ходит, жрет, пьет, развлекается. Хотя, возможно ему, в отличии от нас, эта ситуация не казалась экстраординарной. Все может быть… Вернулась довольная накупанная Тая с полотенцем на голове.
        - Иди, Сенка, отведи душу, там еще одно сухое полотенце есть. Эта половинка бутерброда мне?
        - Тебе.
        - Спасибо, друг.
        - Не за что.
        Стоя под струями горячей воды, я чувствовала, как они смывают накопившуюся за эти дни усталость. Как все надоело… и надо же было этому трупу ввалиться именно в Таискину квартиру! Позвонил еще в звонок… здравствуйте, я ваш труп! Везет же нам, блин… Ох, как же Михаилу Сергеевичу звонить-то не хочется, а я еще собиралась к нему в «Фараон» безработную Таюху на какую-нибудь хорошо оплачиваемую непыльную должность пристроить… Боюсь теперь с этими мечтами придется распрощаться, как впрочем, и с самим Горбачевым. А жаль, полезное было знакомство.
        - Сенофонд, ты там еще не утонула?
        - Нет, - очнулась я, - сейчас вылезаю.
        - Знаешь, о чем я думаю?
        Я робко попыталась предположить:
        - Об артистической карьере?
        - Неа, о Лаврике. Приехал ли Влад? Позаботился ли о псине?
        - Конечно, - я даже не сомневалась, в таких вещах на Влада можно было положиться, - как же иначе? Меня больше беспокоит, доставил ли он Горбачеву мою посылочку, а так же, занимается ли нашими поисками милиция. И если да, то с какой целью?
        Я оделась, намотала на волосы полотенце и покинула душевую.
        - В «Орешнике», наверное, думают-гадают, куда это мы подевались и почему бросили работу на полдороги, - вздохнула Тая.
        - Ой, вот уж «Орешник» меня вообще не колышет. Скорей бы добраться до банка и пусть все закончится.
        Мы вернулись в комнатку отдыха. Есть уже не хотелось, хотелось только спать, спать и еще раз спать… К счастью диванчик раздвигался и получалась небольшая лежанка-топчанчик. Если подвинуть к нему стулья и положить на стулья ноги, то вытанцовывалось очень даже не плохо. Выключив свет, мы устроились с максимальным комфортом.
        - Спокойной ночи, - басовито зевнула Таиска.
        - Хороших снов.
        Я повернулась на бок, поежилась и попросила ответственных за показ снов подкинуть мне идейку - каким же образом попасть в банк и покинуть его живой и невредимой.
        Глава двадцать четвертая
        Утром разбудила меня Тайка.
        - Сена, - тормошила она меня, - вставай скорее, кажется, уборщица идет!
        Я мгновенно вскочила и, дрожа спросонок, кинулась отодвигать от диванчика стулья, чтобы не было заметно, что тут кто-то ночевал. Потом мы стартанули в шкаф, и забились по разным углам, прикрывшись костюмами. Крепко пахло потом и различными одеколонами, а от многочисленной обуви несло так, что можно было задохнуться. Да, тяжек, тяжек труд артиста…
        Казалось, прошла целая вечность, прежде чем уборщица закончила мыть и пылесосить пол. Тая потихоньку обрывала блестки и стразы с костюмов, что получше складывала себе в карман, что похуже бросала на пол. Я таким безобразием не занималась, сидела тихо, только теребила ремешок лежащего рядом золотого босоножка сорок пятого размера.
        Наконец-то она навела чистоту и покинула территорию. Для верности мы посидели еще минут пять и осторожно вылезли на свободу. Тарелки с объедками и пустой бутылки на столике не было, диванчик сложен, пепельницы чистые. Позавтракать мы не успели.
        - Ну да ладно, - Тая принесла из ванной воды в пластиковой бутылке и налила в чайник, - обойдемся кофейком. Как тебе спалось?
        - Нормально, жить можно, - я присела на диванчик. - Ты представляешь, мне все-таки приснилось, каким же образом войти и выйти из «Чароита» так, чтобы нас никто не заметил.
        - И как же? - Тая с интересом уставилась на меня.
        - Попросим помочь нам Славиных артистов, возьмем человек пять-шесть и пусть оденутся поярче. Мы тоже разукрасимся, напялим парики и сольемся с массовкой. Толпой войдем, толпой выйдем. Ну, как?
        - Вполне разумно, думаю, они нам не откажут, мы же пошли ради них на жертвы, пусть и они пойдут.
        - Главное уговорить Славу, а уж как он скажет, так и будет.
        - Если сегодня Дэн с Бобиком опять не придут, выступим с блеском, и уболтаем, что им трудно будет съездить с нами?
        Теперь мы так и рвались на сцену, и были очень даже заинтересованы в том, чтобы заболевшие артисты посидели дома еще вечерочек.
        До обеда маялись дурью и наливались кофеем. К часу подъехал Слава. Он был свеж, бодр, весь в белом и распространял аромат какой-то сногсшибательной туалетной воды.
        - Привет, девчонки, - улыбнулся он, - как прошла ночь?
        - Все отлично, - заулыбались мы в ответ, - уборщица нас не видела.
        - Замечательно. Сегодня снова выйдете на сцену?
        - Да!
        - Ребята сидят оба с простудой, температурой, охрипшие.
        - Мы выйдем без проблем!
        Радостно и преданно смотрели мы на него.
        - Вы чего-то еще хотите, да? - нерешительно произнес Слава, переводя взгляд с меня на Таю и обратно.
        - С чего ты взял? - подняла левую бровь Тая.
        - Я чувствую…
        Что ж, дурные предчувствия его не обманули. В общих чертах мы поведали ему о наших чаяниях. Слава внимательно выслушал, мучая в пальцах сигарету.
        - Просто сходить с вами в банк и все? - уточнил он по завершению нашего рассказа.
        - Да, нам нужно затеряться в толпе, - кивнула Тая, - иначе нас могут выследить и тогда возникнет куча неприятностей.
        - А что там лежит в этой ячейке?
        - Мы не знаем.
        Слава тяжело вздохнул и пообещал поговорить с ребятами.
        Днем опять была репетиция. Мы чувствовали себя уже свободно и раскованно, и практически уже влились в коллектив. Тая умудрилась даже запомнить, как кого зовут. Ребята оказались очень легкими в общении, совсем не заносчивыми, даже не очень жеманными. Единственный, кто оказался против нашего существования на планете, был юноша в очень узких шортах, звали его, как оказалось - Родион. Мы с Таей старались всячески обаять и очаровать противного Родиона, надеясь и его перетащить на свою сторону, иначе он мог бы настроить против нас и остальных, а нам еще в банк…
        Пообедав и отдохнув в перерыве, мы снова вылезли на сцену. Мы уже так втянулись, что готовы были выступать по полной, жаль только отличие в физическом строении не позволяло нам это сделать - в большинстве номеров юноши работали по пояс голыми.
        Перед программой Слава собрал всех в гримерной и коротко изложил нашу просьбу. Когда воцарилась тишина, вступила Тая. Отчего-то зловеще-шипящим голосом она сообщила следующее:
        - Сена проводит журналистское расследование, я действую от детективного агентства
«Фараон», и нам необходима ваша помощь!

«Журналистское расследование» не произвело особого впечатления на публику, а вот
«детективное агентство» заставило рассмотреть в нас личности.
        - Я поеду, - сказал маленький тоненький Женечка
        - И я, и я, - посыпалось следом, - почему бы не съездить? Что в этом такого? Поедем!
        - Замечательно! - хлопнула я в ладони, невольно подражая Славиной манере. - Только оденьтесь поярче.
        - Если можно, в женское, - ляпнула Тая, и тишина воцарилась снова.
        - Это для того, чтобы вас тоже никто не узнал, - поспешно объяснила я, - в целях безопасности.
        - А почему бы и нет, - улыбнулся Женечка, - даже прикольно. Я оденусь, а парик здесь возьму.
        Остальные тоже расслабились, заулыбались. В общем, уговорили.
        - Так, - сказал Слава, - ребята, половина восьмого, начинаем переодеваться. Девочки, гримируйтесь.
        Бодрые, веселые и воодушевленные мы отправились в гостевую комнатку размалевывать портреты.
        - Хорошие они, да? - Тая густо положила на верхние веки серо-голубые тени. - Такие милые. Будем дружить.
        - Непременно. Хорошая была идея придти сюда, очень хорошая, я бы сказала, одна из наших лучших. Интересно, сегодня Роман придет?
        - Боюсь, у него сегодня не будет настроения шляться по кабакам, - усмехнулась Тая, густо накладывая тени и на нижние веки. - Хотя, кто знает, может ему по барабану и мы, и эта квартира. Если просто выполняешь чье-то задание, а не заинтересован лично, то нервы можно и поберечь. Посмотри, нормально я глаза сделала?
        Она уставилась на меня. Тая так умудрилась накрасится, что удивительным образом стала походить на эксцентричную сову. Я засмеялась.
        - Что такое? - сердито буркнула тетушка сова.
        - Нарисуй ресницы, может лучше будет, только брови не крась, а то из совы превратишься в филина.
        - Дура ты, Сена, ничего не смыслишь в тонкостях макияжа!
        И она принялась улучшать свой совиный облик дальше.
        - Тая, ты и так яркая, тебе не надо много косметики.
        - Ага! Слава говорил, что из зала мое лицо смотрится бледным, расплывчатым пятном!
        - Ничего подобного, он говорил, чтобы не…
        - Сена! Ты меня отвлекаешь! Я не успею подготовиться к выходу!
        Будто только одной ей выходить, подумаешь, прима балерина выискалась, два прыжка и сцена рухнет.
        Облачившись в платья и парики, мы пошли к заветному черному ящику, присели на него и дружно закурили. Чувствовали мы себя уже матерыми артистками.
        - Интересно, народу сегодня много? - Тая поправила парик, слегка съехавший на бок.
        - Сейчас гляну.
        Затушив сигарету, я подошла к кулисам и посмотрела в щелку. Да, народу было много, клуб и его шоу пользовались большим успехом. Причем помимо ярко разодетых жеманных парней, виднелись и вполне солидные господа в костюмах. Они деловито ужинали, степенно общаясь между собой. Я выискивала взглядом Романа, но найти не успела, от кулис меня отогнали, шоу началось, а я вернулась к Тае.
        - Ну что там? Много?
        - Да, порядочно.
        - Пользуемся успехом, - приосанилась Тая.
        - Ага, особенно мы.
        - А чем мы плохи? Вон как нам хлопают!
        - Не нам, а Дэну с Бобиком, чьи голоса поют.
        - Сена, прекрати, ты портишь мне настроение перед выступлением!
        И я благоразумно заткнулась. В парике и шляпе было очень жарко, и я боялась, что поплывет косметика. А сердитая Тайка ничего не боялась, сидела себе на ящике, курила и была похожа на трансвестита.
        - Девочки! - раздался Славин голос. - Следующие вы! Готовьтесь!
        - Всегда готовы! - дружно ответили мы.
        Как только со сцены стали уходить парни после восточного танца, мы ринулись к кулисам. Зазвучали первые такты «нашей» песни, мы нацепили на лица радостные улыбки и потопали работать. Ослепленные огнями мы пару минут ничего не видели, кроме ламп, потом глаза постепенно привыкли. Тая пристроилась к микрофону, закатила глаза и «запела», я затанцевала, обольстительно улыбаясь господам гомосексуальной ориентации. Народ захлопал, затопал, радостно заулюлюкал. На припеве я пристально рассматривала зал и увидела таки Романа, видать, он являлся завсегдатаем этого заведения. На этот раз Ромик был не один, вместе с ним сидел еще и Дима из «Орешника». Оба выглядели очень озабоченными, на сцену не смотрели, о чем-то напряженно беседовали и пили водку. Тая проследила мой взгляд и застыла с открытым ртом. Пришлось ее малость пихнуть в бок и вернуть в сознание.
        - Попробуй джага-джага! - «пела» я, сурово глядя на Таю. - Мне это надо, надо! Пой, балбеска!
        - Мой мармела-а-адный, я не права! - очнулась звезда больших концертных залов.
        На этот раз мы едва не убежали со сцены раньше, чем закончилась песня. Судя по Тайкиному лицу, она уже не находила замечательной идею спрятаться именно в этом клубе. Да и я уже склонялась к мысли, что пора отсюда драпать.

«Допев», мы поклонились и бросились за кулисы, теряя туфли и парики, и сразу столкнулись со Славой.
        - Слава! - налетели мы на него с двух сторон. - Опять пришел тот парень, о котором мы тебе говорили, а с ним еще один сидит, его мы тоже знаем! Посмотри на него, пожалуйста, может, ты знаешь второго? Его Дима зовут!
        - Хорошо, хорошо, успокойтесь, я посмотрю. Идите, переодевайтесь.
        Нас слегка знобило от волнения, поэтому движения наши были слегка резковаты. Я сорвала с головы парик, зачем-то оторвала от него шляпу и бросила все это дело на гримерный столик Женечки.
        - Сена, ты мне поможешь? - нервно передергивало Таю. - Не могу сама застегнуть!
        Еще бы, она напялила кожаное платье задом наперед и еще хотела, чтобы застегнулось. С грехом пополам мы оделись, нахлобучили парики и пристально уставились на себя в ярко освещенное лампами дневного света зеркало. Нет, узнать нас было невозможно.
        - Ты думаешь, мы неузнаваемы? - Тая надвинула блестящую искусственную челку поглубже на лоб.
        - Уверена, главное не волнуйся и веди себя естественно, а то чуть «Мармеладного» не запороли.
        - Да я так обалдела, когда увидела его с Димой!
        В гримерную заглянул Слава. Мы выжидательно уставились на него.
        - Рядом с вашим знакомым сидит Димон Актырский.
        - Кто он? - хором спросили мы.
        Слава брезгливо поморщился.
        - Он много чем занимается, но я бы назвал его вонючую деятельность одним словом - сутенер.
        - А…
        - Девочки, давайте чуть позже, сейчас ваш выход.
        Глава двадцать пятая
        Отвихлявшись положенное время у декоративных колонн, мы убрались за кулисы и отправились переодеваться.
        - Если Дима сутенер, то что он делает в «Орешнике»? - озвучила Тая мои мысли.
        - Понятия не имею, - я повесила кожаное платье на вешалку, парик положила на полочку, хотя надо было надеть его на пластмассовую лысую голову. - Я вообще не знаю, как связать турфирму и сутенера.
        - Может там он подрабатывает, так сказать, легально?
        - Если он сутенер, то на фига ему какая-то там турфирма? Что там, огромадные бабки можно срубить?
        - Не знаю, сдается мне «Орешник» не турфирма.
        - А что? Замаскированный бордель? Ты же видела офис, они действительно занимаются туризмом.
        - М-да, - Тая взяла ватный тампончик, выдавила на него молочко для снятия макияжа, бессовестно позаимствованное с чьего-то столика, и принялась стирать с лица краску. - Дождемся Славу.
        Так и решили.
        Еле дотерпели до конца представления, вопросы, вопросы и еще раз вопросы раздирали нас своими мелкими острыми коготками. После выступления кто-то пошел в душ, кто-то в гостевую комнатку глотнуть чайку-кофейку, а мы крутились возле потного и уставшего Славы, досаждая ему своим разлюбезным Димоном Актырским.
        - Да гнида он, - ответил Слава, ловко снимая с лица грим, - пытался и моих ребят к себе переманить, да только просчитался, мы артисты, а не проститутки.
        - К себе куда? - затаила я дыхание.
        - В последнее время он работал или все еще работает в какой-то турфирме, которая помимо путевок предоставляла своим клиентам еще и такую услугу, как сопровождающие юноши или девушки. Разумеется, все сугубо конфиденциально, закрыто. Вот он и звал на эту работу моих ребят, обещая звездные гонорары, да только связываться с Актырским не станет никто, кому он хоть немного знаком. Иметь с ним дело - себя не уважать. Да и не проститутки мы, я уже говорил.
        - Большое спасибо тебе, Слава, - торжественно произнесла Тая, - ты ответил на очень интересовавший нас вопрос.
        - Не за что, рад был помочь. Идем в банк завтра?
        - Да.
        - Только давайте с утра, в обед мы начинаем репетировать новую программу.
        - Хорошо, отлично.
        - Сена, может нам одолжить у ребят другую одежду? - теребила черные кружева Тая, - в этом нас уже все видели, может и запомнили.
        - Одежду, по-моему, запоминают только женщины.
        - И некоторые мужчины…
        Чтобы Тая не развила свою мысль дальше, я поспешно произнесла:
        - Достаточно будет париков и черных очков, пусть ребята захватят нам, если у кого есть лишние. Скажи-ка, а второй, который сидел с Димой, он точно тебе не знаком? Его Ромой зовут.
        - Нет, его я не знаю, видел несколько раз в ресторане, это да, он почти всегда один приходит, а что он за человек - понятия не имею. Так, мы пошли по домам, а вы действуйте, как в прошлый раз: уборщица сюда, а вы в шкаф.
        Мы согласно закивали.
        - Чуть не забыл, сейчас принесу вам поесть. Вина захватить?
        - Захвати, - чинно кивнули наши персоны.
        Славу дожидались в гостевой комнатке. Тая задумчиво сидела на диване и разглядывала красную кружку с остатками кофе, неубранную кем-то со стола.
        - Значит, «Орешник» наполовину бордель, - произнесла подруга, - совмещают приятное с приятным.
        - Думаешь, Игорь Нечаев ездил в круизы с богатыми дамами и джентльменами? Если они компания солидная, то должны регулярно обследовать своих девочек и мальчиков на предмет заразы. СПИД это не шутки, это очень даже не шутки.
        - Да, - кивнула Тая, - странно. Ладно, дождемся завтрашнего дня, авось все и прояснится.

* * *
        Спали мы крепко, не смотря на то, что опять подставляли стулья, да и диванчик относительно комфорта оставлял желать лучшего.
        Вскочили мы за пять минут до прихода уборщицы, успели еще выбросить объедки в мусорную корзину, сунуть туда пустую винную бутылку и сложить диванчик. Прыгнув в шкаф, мы замаскировались костюмами и затихли. Настроение у меня было бодрым, приподнятым и каким-то торжественным, ведь сегодня мы наконец-то сможем запустить лапы в главную, как мы считали, тайну и покопаться в банковской ячейке. Сидя на куче обуви, я то и дело трогала ключ сквозь ткань кармана, и задумчиво улыбалась. Тая на меня не смотрела, она опять обдирала украшения с костюмов. Присмотрев очень симпатичную брошечку под золото с красными камнями, она принялась ее откручивать. Брошечка была пришита на совесть и покидать яркое платье не желала, но настойчивая и упорная Тая вырвала ее прямо с мясом и с детским восторгом на лице показала мне свою добычу. Я сделала страшное лицо и покрутила пальцем у виска. Тая отмахнулась от меня и стала рассматривать костюмы дальше на предмет полезных ценностей.
        Как только уборщица ушла и мы получили свободу, я высказала то, что думала:
        - Тая, как ты можешь портить костюмы? Ты что, как ворона к блестящим штучкам не равнодушна?
        - Все равно они там висят без дела, видать, со старой программы остались.
        - Если они висят и их не выбросили, значит, они нужны! Прекрати портить имущество, это не благородно!
        Тая отпустила пару гадостей на тему благородства и отправилась в гостевую кипятить воду для кофе.
        Было около десяти, мы сидели и спокойно хлебали кофе, когда в гостевую неожиданно вошла стройная длинноволосая блондинка в красивенном черном джинсовом костюме.
        - Тетя, сюда нельзя, - лениво прищурилась Тайка. - Посторонние и поклонники ждут за дверью.
        Блондинка сняла с лица дымчатые очки и засмеялась. Это был Слава.
        - Ух, ты! - восхитилась Тая, вскакивая с места. - Здорово! Я тебя вообще не узнала!
        - На то и было рассчитано, - Слава присел на стул, закидывая ногу на ногу. - Скоро начнут собираться остальные. И еще я вам одежду привез.
        Он протянул Тае целлофановый пакет. Для меня там оказалась пестрая стильная майка, а для Таи не менее пестрая и не менее стильная рубашка гораздо большего размера, по всей вероятности принадлежащая другу Славы. Мы переоделись и пошли в костюмерную подбирать парики. Увидев перевоплощение Славы, мы так приободрились, что все дело стало касаться игрой, забавно шуткой.
        - Я буду блондинкой, - Тая цапнула с пластмассовой головы длинное белое «каре».
        - Тебе не красиво будет с черными бровями, - я попыталась отнять «каре», потому что оно мне самой нравилось.
        - Плевать.
        - Отдай мне.
        - С какой стати?
        - Уступи хоть раз в жизни!
        - Не сейчас! Я хочу эти волосы!
        - Ну и ладно, - отрезала я, замечательно «каре» ушло безвозвратно.
        В расстроенных чувствах я принялась слоняться по костюмерной, надеясь отыскать какую-нибудь необыкновенную прическу и утереть Таюхе ее курносый нос. Но, к сожалению ничего, что могло бы затмить «каре» не нашлось, и я решила стать рыжей. Взяла парик, изображающий спиральную химию, примерила и нашла себя очень даже симпатичной, эффектной, яркой дэвушкой.
        Подошли Женечка и еще двое парней, чьих имен мы не помнили, все были неузнаваемы! Такие хорошенькие девчонки получились - прелесть! Если бы на улице мне сказали, что это парни, я бы ни за что не поверила!
        Всего артистов пришло семь человек и того с нами получилось девять. Вполне приличная толпа красоток получилась. Потом обзвонили пару справочных служб и выяснили адрес заветного банка.
        Я еще раз проверила, не вывалился ли ключ из кармана и мы пошли на дело.
        Ехали на трех машинах, ребята практически все оказались обладателями недорогих иномарок. Славкино «Порше» решили оставить на стоянке, чтобы не привлекать к нам ненужного повышенного внимания. В нашем экипаже за рулем был Женечка, в колонне мы двигались первыми. На переднем сидении разместился загримированный Слава, позади мы - в париках и черных очках, узнать нас тоже не представлялось возможным.
        - Слава, - сказал Женечка, тряхнув пышными черными кудряшками, - возьми карту в бардачке, посмотри, как нам лучше проехать к Преображенской площади.
        - Ага.
        Пока они выясняли детали, мы посматривали назад - не отстали ли от нас серебристый
«БМВ» и оливковый «Опель»? Нет, держались за нами, как привязанные.
        Добрались довольно быстро, каким-то чудом умудрившись не завязнуть ни в одной пробке. Когда стали заезжать на стоянку непосредственно на территории банка, мы с Таей закрутили головами, выискивая какую-нибудь знакомую бандитскую рожу. У клумбы с чахлым розарием я узрела зеленую машину отечественного производства, рядом с нею стоял и курил толстозадый, отвозивший меня в люберецкую квартиру. Значит, я была права, нас тут ждали…
        - Женечка, - я тронула его за плечо, - подъезжай прямо к входу, вон туда можно поставить машину.
        - Без проблем, подъедем.
        Мы встали так, чтобы никому не мешать и не загораживаться проезд, спустя минуту, к нам присоединились остальные.
        - Сен, ты кого-то заметила, да? - Тая почувствовала, что я напряглась.
        - Да, вон тот толстяк, он был за рулем, когда меня везли в Люберцы, он предложил на меня надеть наручники, чтоб не смылась. Замучался, наверное, сидеть тут у банка.
        Таю не волновали страдания жиртреста, она молча поправила белое «каре» и полезла из машины. Нас окружила стайка ярких «девушек» и мы направились к стеклянным дверям здания. Зайдя внутрь, я почему-то так заволновалась, что у меня даже голова заболела. А блондинка Тая, поведя черной бровью соболиной, подошла к охраннику и в два счета выяснила, куда нам идти и кого спросить. Я же стояла и смотрела сквозь стеклянные двери, как толстяк докурил и полез обратно в свою машину.
        - Сена, нам вон туда, - Тая подтолкнула меня к какому-то кабинету. - Зайдешь и скажешь, что тебе нужно в хранилище, покажешь ключ.
        - Я не пойду одна!
        - Ладно, идем, трусло несчастное!
        Она схватила меня за руку и поволокла в кабинет. Наши щебетуньи остались дожидаться нас в холле. Охранник не сводил с них растерянных глаз, видать чувствовал, мужик, что-то в этих девушках не то.
        В кабинете оказалось три стола с замотанными тетками и куча посетителей. Пока я почесывала в задумчивости парик, Тая подскочила к столу и опять все ловко выяснила. Она явно пребывала в ударе. Я боялась, что у нас спросят какие-нибудь бумаги, но обошлось, видать ключа было достаточно.
        - Вера! - крикнула замотанная тетка. - Отведи в хранилище!
        К нам подскочила молоденькая девушка и улыбнулась.
        - Идемте.
        Мы двинули за нею. Наши «дивчины» терпеливо ожидали нас в холле, не обращая внимания, на то, какое неизгладимое впечатление производит их яркая, ресторанная красота на персонал и посетителей. Поймав мой взгляд, Слава ободряюще мне улыбнулся и подмигнул, от этого на душе стало легче и веселее.
        Девушка подошла двери практически у самого выхода, открыла ее и я увидела лестницу, ведущую вниз. Тая настропалилась было с нами, но девушка сказала, что спускаться можно только мне. Таиска помахала мне рукой, я в ответ подняла сжатый кулак, сказала:
        - Если не вернусь, не смейте считать меня коммунистом!
        И пошла вниз.
        Глава двадцать шестая
        Спускались мы довольно долго, лестница была длинной, будто вела в стратегически важный бункер. Внизу нас поджидал мрачный охранник в форме и с дубинкой. Он открыл нам решетку, заменяющую дверь и пропустил в святую святых - хранилище. Я даже оробела, проникнувшись важностью момента.
        - Пожалуйста, сюда.
        Хранилище представляло из себя сравнительно небольшую комнату, разделенную на два сектора - непосредственно само хранилище со столом в центре и железными шкафчиками ячеек, как в камере хранения, и половина с длинным столом, огороженным пластиковой ширмой.
        С замиранием души и тела, я сунула ключ в замочную скважину ячейки номер шесть, набрала указанный на брелке код и открыла железную дверцу. Я ожидала чего угодно в этот момент, вплоть до того, что из-под земли явится милицейский взвод и меня арестуют за все то зло, что я причинила своей Родине, но не произошло ровным счетом ничего, даже сигнализация не зазвенела. Из ячейки я извлекла большой плоский металлический контейнер.
        - Прошу вас, пройдите туда, - девушка указала на стол за ширмой.
        Я взяла контейнер и на негнущихся ногах проследовала в указанном направлении. Спрятавшись за ширму, я, затаив дыхание, подняла крышку. Никакого взрыва не последовало. Деньги это было первое, что я увидела, потом туман рассеялся и взору явилась видеокассета без коробки и какой-то небольшой серебряный снаряд. Лишь взяв его в руки, я поняла, что это термос. Вытащив из кармана сложенный целлофановый пакет, я принялась перекладывать туда аккуратные пачки долларов, перетянутые резинками, следом отправилась и кассета со «снарядом». Прихватив пустой контейнер, я вышла из-за ширмы и в нерешительности уставилась на девушку. Неужто мне прямо так спокойно дадут уйти?
        - Давайте, - улыбнулась она, забирая у меня контейнер.
        - Можно идти? - уточнила я.
        - Конечно. Помните, как поднимались?
        Я кивнула и пошла. Здорово, заходи кто может, бери чего хочешь…
        Как только я поднялась наверх, меня сразу же окружили «девчонки» и мы двинули на выход.
        - Сена, - торопилась за мной Тайка, - что там?
        - Выйдем - скажу!
        Мне не терпелось покинуть эти стены, напряженная нервная система отчего-то отказывалась верить в то, что процесс прошел так гладко.
        Толстяк снова курил у машины. Я подумала, что ему очень долго придется здесь курить, возможно, до самого рака легких. Усевшись на заднее сидение, Тайка сразу же потянула свои хищные лапы к пакету.
        - Погоди ты! - хлопнула я ее по рукам. - Отъедем, тогда покажу.
        - Что та-а-а-м?! - простонала подруга, содрогаясь в конвульсиях нечеловеческого любопытства. - Скажи хоть, деньги есть?
        - Есть.
        - Много?
        - Да.
        - А еще что?
        - Отъедем - покажу!
        Невыносимый человек, честное слово.
        Как только банк остался позади, Слава развернулся к нам.
        - Сен, чего там? Скажи, скажи, скажи!
        - Во-первых, - я приоткрыла пакет, - термос…
        - Термос? - хором удивились все, включая Женечку.
        - Да, я его еще приняла за гигантскую пулю, во-вторых, видеокассета…
        - Надо посмотреть! - загорелась Тая. - А в-третьих?
        - А в-третьих, деньги.
        - Много? - обернулся Женечка и едва не вписался в задницу «Волги».
        - На дорогу смотри! Много, приедем куда-нибудь, посчитаем.
        - Кстати, - призадумалась Тая, - а куда ехать-то?
        - Можно пока ко мне, - предложил Женечка, - у меня как раз сейчас никого дома нет.
        - А с кем ты живешь? - полезла я в чужую личную жизнь.
        - С женой и дочкой.
        Мы с Таей, как по команде уставились на мелкие кудряшки его парика. Слава заметил наше замешательство и улыбнулся.
        - Думаете, все, кто работает в нашем клубе обязательно голубые? Среди артистов полно натуралов, в моем коллективе половина гетеросексуалов.
        - Но они оделись, как женщины, - пробормотала Тая, - они похожи на женщин, очень похожи! Даже манерами!
        - Мы артисты, - ухмыльнулся Женечк, глядя на нас в зеркальце, - мы обязаны уметь перевоплощаться.
        - А где ты живешь? - поинтересовалась Тая. - В каком районе?
        - Недалеко от метро Академическая.
        - Правда? - обрадовалась и удивилась Тая. - Так мы соседи? Здорово, будем дружить домами!
        У Славы зазвонил мобильный, ребята из других машин спрашивали, не нужны ли они нам больше?
        - Нет, ребята, спасибо за помощь.
        - И от нас передай благодарность, - Тая сняла парик и положила себе на колени. - Фух, жарко.
        Я последовала ее примеру, а ребятам пришлось париться до конца.
        Вскоре показались знакомые окрестности Академки, Женечка свернул в зеленый тенистый дворик, и мы выбрались из машины. Прижимая к сердцу пакет, я последовала за Женечкой. Жил он на втором этаже в просторной трехкомнатной квартире. Обстановка была самой обыкновенной, ничего гламурного и экстравагантного, с чем по нашему мнению должно было быть непременно связано жилище парня в женском парике.
        Пока Слава с Женечкой смывали грим, мы считали деньги, расположившись на паласе в зале.
        - Пятьдесят две тысячи долларов! - от Тайкиного вопля даже люстра зазвенела.
        - Тихо! Всей Академке хочешь сообщить?
        - Сколько-сколько? - в дверном проеме появился Слава, он сушил полотенцем волосы.
        - Пятьдесят две штуки, - прошептала Тая, глаза ее горели, как нефтяные факелы. - Сена, я покупаю квартиру в твоем доме, мы будем соседями, ты рада? Нет, лучше мы купим квартиру в моем доме и ты распрощаешься со своим Выхино, ты счастлива, любимый друг? И как раз еще пять тысяч на ремонт и новую мебель!
        - Какие еще пять тысяч? - очнулась я.
        - Да так… у меня есть лишние пять тысяч, я тебе их дарю.
        Я пристально уставилась на обезумевшую от щедрости Таисию Михайловну, пытаясь осознать смысл сказанной ею фразы.
        Пришел Женечка, без грима, в шортах и майке он был самым обыкновенным парнем… вот что косметика способна делать, чудеса, да и только.
        - А что в термосе? - поинтересовался он, присаживаясь на пол рядом. - Ладно деньги, ладно кассета, но хранить в банке термос? Можно я открою?
        - Открывай, - живо закивала Тая.
        Видимо сама она не решалась это сделать, а вдруг там что-нибудь ужасное? С большими глазами…
        Тая принялась сортировать доллары по пачкам, а Женечка открутил крышку и заглянул в термос. Из него пошел то ли дым, до ли пар.
        - Химическое оружие? - пошутил Слава, заглядывая внутрь. - О, да там лед.
        - Что там? - Тая побросала деньги и подползла к Женечке. - Эмбрион инопланетянина?
        - Шприцы.
        Женечка вытряхнул на ладонь два одноразовых шприца с прозрачными колпачками на иглах, внутри виднелось нечто желтовато-прозрачное.
        - Что это? - скривилась Тая. - Что за гадость?
        - Славка, - Жене осторожно отправил шприцы обратно в термос и завинтил крышку, - позвони Левке, он у же у нас, кажется, медицинский заканчивал, пусть подскочит на минутку, он не далеко тут живет.
        - Угу.
        Пока Слава звонил Левке и договаривался с ним, мы быстренько убрали деньги с паласа, кое-как собрав их в пачки и перетянув резинками. Сейчас нам было не до них.
        - Давайте пока кассету посмотрим? - предложил Слава.
        - Дельная мысль.
        Мы расселись полукругом перед большим и знатным телевизором. Женечка вставил кассету в видак, перемотал на начало и пустил запись. Мы затаили дыхание, готовясь увидеть все что угодно, от диснеевского мультика до ритуального убийства с расчленением.
        Сначала по экрану пошли полосы, затем появилась кривая картинка - видимо камера лежала на боку, затем ее выровняли и мы увидали гостиничный номер с мягкой мебелью и заставленным бутылками журнальным столиком. У стола в кресле сидел какой-то мужчина в расстегнутой на груди рубашке. Голова его была запрокинута, глаза закрыты, он либо спал, либо умер… Затем в кадре возникли чьи-то подрагивающие руки, после появился и их обладатель. Это был Нечаев, его мы сразу узнали. Выглядел он так себе - на лбу испарина, лицо бледное, глаза тусклые, вид у него был как у загнанного животного. Подойдя к камере, он что-то сделал и картинка отъехала, объектив охватил больше пространства, в кадр попало и второе кресло по другу сторону стола. В это кресло сел Нечаев. Пару секунд он не двигался, затем извлек откуда-то из-под стола сумку, поставил ее на колени и расстегнул молнию. Из сумки он достал шприц, точь-в-точь такой же, как и в термосе. С добрую минуту он сидел и смотрел в камеру ничего не видящими глазами. Затем взял со стола недопитую бутылку коньяка, глотнул прямо из горла, встал и подошел к неподвижно сидящему
мужчине. Встав так, чтобы не заслонять обзор камере, он закатал рукав рубашки и перетянул мужчине жгутом руку повыше локтя. А после ввел ему в вену содержимое шприца. Через пару минут запись прекратилась. Не успели мы раскрыть рты, желая поделиться впечатлениями, как пошли новые кадры. В фокусе была квартира Нечаева, уже знакомый нам интерьер. Картинка немного подергалась, видимо, камеру устанавливали, затем в поле видимости появился сам хозяин квартиры. Он сел напротив камеры. На этот раз он выглядел еще хуже и, кажется, был сильно пьян, однако его глаза смотрели трезво, и в них было что-то страшное.
        - Уважаемые дамы и господа в погонах, - глухо произнес он, сидя на стуле в неудобной напряженной позе, - если вы смотрите эту запись, то, скорее всего меня уж нет на свете. Зачем я сейчас буду все это рассказывать? Мне-то уже все равно, а вот они пускай помучаются, пускай пострадают все эти сволочи, благодаря которым я докатился до всего этого. Я хочу чистосердечно сознаться в том, что специально заразил СПИДом троих человек: Немцову Татьяну Сергеевну, Татарского Семена Борисовича и Рыкова Павла Анатольевича. Все они занимают крупные руководящие должности и все были клиентами туристической фирмы «Орешник». Я тоже работаю там, и эти люди пользовались мною для удовлетворения своих сексуальных потребностей. Я практически ничего не знаю о них, кое-что и только с их слов. Татьяна Сергеевна работает в издательском бизнесе, с мужем у нее там что-то не ладится, вот и пользуется такими, как я, не брезгует. Женщина она довольно жесткая, с садистскими, можно сказать наклонностями, нравилось ей причинять человеку физическую боль хотя бы в постели. Но она всегда очень хорошо платила, можно было и потерпеть.
Семен Татарский всегда хотел сохранить в тайне свои гомосексуальные наклонности от семьи и партнеров по бизнесу, опасаясь, что многие откажутся иметь с ним дело. Вот и ездил отдыхать через нашу турфирму, я сопровождал его три раза, пару раз еще встречались в гостиницах. Павел Рыков убежденный гомосексуалист, художник-любитель, занимается антиквариатом, долгие годы живет с постоянным партнером, но иногда заворачивает к нам, чтобы развеяться и освежить свои
«притупляющиеся», как он выражался чувства. Но он больше предпочитал разговаривать, причем на философские, абсолютно ненужные мне темы. Поддерживать разговор было не обязательно, достаточно просто кивать головой, делая вид, что слушаешь. Играть он еще любил, изображал из себя какого-то грека, в этой игре я должен был принимать самое активное участие. Даже и не знаю, зачем я все это рассказываю, ведь я действительно не имею ничего против этих людей. Я работал, они платили, но все-таки…. Да, я их ненавидел, ненавидел всех своих клиентов без исключения, потому что каждый из них волей-неволей растаптывал, уничтожал остатки моей личности и чувства собственного достоинства. И чем дальше, тем очевиднее становилось, что вернуться назад, стать прежним я больше ни за что не смогу. Да и видел я во что превращались парни вроде меня, у которых не получилось пробиться в вип-экскорт или же стать профессиональным жиголо. Стас Валеев подсел на героин, теперь ради дозы готов переспать с кем угодно, хоть с чертом. Вадик Голованов пытался вены себе вскрыть, Генка Степцов спивается, скоро его из фирмы выкинут и пойдет
торговать собой на улицу, а это совсем уж последнее дело. А как все хорошо начиналось… - Нечаев отер рукавом испарину со лба и продолжил. - Я и еще семь человек, три девушки, четыре парня, попали в «Орешник» три года назад, я хотел устроиться на приличную должность бухгалтера, думал буду нормально работать, хорошо получать, смогу снимать приличную квартиру, я-то сам из Волгограда, подался в Столицу в поисках лучшей доли, и вот… стал проституткой. Внешность моя оказалась очень уж товарной, для обслуживания клиентов обоего пола годной. Не скрою, сначала от такого предложения я был в ужасе, собирался немедленно уйти из «Орешника», но мне назвали среднюю цифру моих будущих гонораров и я остался. Большие деньги и желание посмотреть мир все решили за меня. Всего нас было пятнадцать человек, мы сопровождали в круизах обеспеченных дам и господ, желавших иметь при себе постоянного, гарантированного сексуального партнера на время отдыха. Но, помимо оказания сексуальных услуг от нас требовалось еще и производить тайные записи на камеру постельных сцен. Зыкова Лидия Андреевна - хозяйка «Орешника» говорило, что
это на всякий случай, что эти записи гарантия нашего спокойного и стабильного бизнеса. Позже я узнал, что на каждого клиента, который хоть раз воспользовался услугами по предоставлению спутника или спутницы собиралось подробное досье, информация о его семье и финансовом положении. Затем некоторых людей шантажировали этими записями и вымогали деньги. Насколько мне известно, одна женщина даже покончила с собой, к сожалению, я не знаю ее имени. СПИДом я заразился в Египте от случайной чернокожей любовницы. Захотел немного отвлечься, в кои-то веки почувствовать себя покупателем чужого тела, хозяином положения, вот и купил на пару часов случайную, приглянувшуюся девчонку. Даже мысли в голове не возникало, что она могла быть больна, выглядела она отлично, как очень дорогая проститутка, хотя цену назвала сравнительно небольшую. Когда узнал о болезни, думал перерезать себе вены, но не смог, струсил. Что делать и как жить дальше я не имел никакого представления, долго пытался осознать мысль, что неизлечимо болен. Мне даже поговорить было не с кем об этом, обычно после таких новостей отворачиваются даже близкие
друзья, но у меня не было близких друзей, у меня имелись только коллеги по работе. Я был в отчаянии, поэтому не нашел ничего более умного, как рассказать о своем несчастье Лидии Андреевне. Можно сказать, что на тот момент у меня не было человека ближе нее. Она очень хорошо умеет становиться близким человеком, входить в контакт, влезать в душу. - Он снова отер лоб и продолжил, глядя в камеру немигающим взглядом. - Я был готов к тому, что она немедленно погонит меня из своего кабинета, однако она отнеслась ко мне с большим участием, прямо таки с материнским состраданием, сказала, что «Орешник» меня не бросит, что она лично позаботиться о моем будущем. Ее забота о моем будущем состояла в том, что с должности проститутки меня перевели на должность наемного убийцы. С теми кто отказывался платить и грозил обратиться в милицию, она была очень жесткой, этим троим, чьи имена и фамилии я назвал, она пригрозила физической расправой, но эти люди готовы были идти в милицию, не смотря на то, что их репутация могла погибнуть, семьи распасться, а бизнес серьезно пострадать. На них угрозы не действовали и тогда Зыкова
приводила приговор в исполнение моими руками. Я договаривался о встрече, представляясь личным, но тайным врагом Лидии Андреевны, и обещал отдать кассету с записями круиза просто так. Как правило, уславливались о встрече в гостинице. Там я предлагал выпить за то, чтобы жизнь поскорее наладилась и, улучив момент, подмешивал в питье большую дозу клофелина. Когда человек отключался, я колол ему в вену свою зараженную кровь и снимал это на видео. Этого тоже требовала Зыкова, она желала видеть, что я действительно сделал это, а так же записи предназначались и для самих приговоренных, в случае дальнейшего сопротивления, она грозилась обнародовать ее, рассказав везде и всюду о болезни приговоренного, обнародовав эту информацию и на работе несчастного и у него дома. Угроза действовала, никто не хотел становиться изгоем, никто не хотел лишаться работы и семьи, люди молчали. Немцова Татьяна Сергеевна, узнав о том, что я с ней сделал, поклялась прибить меня собственноручно, может она это и сделает, я не знаю, - он посмотрел куда-то поверх камеры, - не знаю… мне все равно. Зыкова тоже угрожала мне смертью, если я
вдруг вздумаю кому-нибудь рассказать о том, что творится в «Орешнике», нашли кого пугать смертью. Я и так умру. Но напоследок я им всем хочу передать привет, - Нечаев жутковато улыбнулся. - Привет с того света Димычу Актырскому - суке и сутенеру, поставляющему девочек и мальчиков в
«Орешник», Дыхову Роману, исполняющему роль палача и наблюдателя - в случае неповиновения кого-нибудь из персонала, он при помощи куска шланга добивался послушания, а так же Супонину Ленчику - шестерке и водителю фирмы. Желаю вам всем попасть на нары и вдоволь потешиться с зеками. Вот теперь все, - он с облегчением вздохнул. - Теперь я чувствую себя гораздо лучше, легче. Возможно, я не выдержу и расскажу Зыковой об этой кассете, пускай ощутит, каково, когда над твоей головой все время свистит топор. Я спрячу эту кассету подальше, как можно дальше, надеюсь, она попадет в руки правоохранительных органов и все эти свиньи получат по заслугам. Деньги, полученные мною за три преступления, я не тратил, не смог, я оставлю их в банке. Пусть они пойдут в фонд борьбы со СПИДом. Пожалуй, все.
        Он встал со стула, подошел к камере, заслонив на мгновение объектив, и запись остановилась.
        Глава двадцать седьмая
        Мы сидели и смотрели, как на экране мельтешит «снег». В чувства нас привел звонок в дверь.
        - Я открою, - Слава встал с пола и пошел в прихожую.
        - Вот это да… - медленно произнес Женечка, закуривая. - Я прямо в себя придти не могу. Никогда не сталкивался ни с чем подобным, думал такое только в кино бывает.
        - Ужасная история, - выдавила Тая, она смотрела на пакет с деньгами. - Не видать тебе, Сена, новой квартиры. Не смогу я потратить эти деньги, даже прикасаться к ним не хочется.
        - Ничего страшного, - ответила я, - выполним Нечаевскую волю, передадим их в фонд борьбы со СПИДом, а кассету правоохранительным органам. Какая печальная судьба у человека, слов не нахожу.
        В комнату вошел журнальный красавец двухметрового роста, но мы были под таким впечатлением от увиденного и услышанного, что даже забыли восхититься.
        - Это Левка, - представил Слава, - бывший студент меда и нынешний продюсер нашего коллектива.
        Мы представились.
        - Ну, и что тут у вас? - Левка присел на корточки перед Женечкой.
        Тот молча отвинтил крышку термоса и вытряхнул шприцы.
        - Как ты думаешь, что это?
        Левка взял один шприц, посмотрел на свет, постучал по нему.
        - Похоже на плазму.
        - Плазма это что? - спросила Тая.
        - Составляющая крови, - он протянул шприц обратно Женечке. - Когда берется кровь из вены, она отстаивается некоторое время, все густое и красное опускается вниз и на поверхности остается вот эта жидкость - плазма. В отличии от самой крови, которая быстро протухает, плазма может храниться сравнительно долго, особенно в холоде. А откуда это у вас?
        - Военная тайна, - вздохнул Женечка, протягивая мне термос. - Идем, я напою тебя кофе с Амаретто.
        - Нет, нет, я побежал, у меня еще дела. Всем пока.
        - Счастливо, - пробормотала Тая, вынимая кассету из видака. - Нет, какой все-таки ужас… я в трансе, надо звонить Горбачеву.
        Да, похоже, время пришло.
        - Выходит, в шприцах плазма этого парня, - сказал Женечка, возвращаясь к нам, - кому-то повезло, не дождались они своих инъекций.
        - Получается, его могли убить двое, - задумчиво произнес Слава, - и обе женщины. - Да, да, - сама собой кивнула моя голова, - скорее всего Нечаева забили молотком для отбивания мяса, это как раз таки в духе женщины.
        - Я думаю, это Лидия, - заявила Тая со знанием дела.
        - Почему не Немцова?
        - Потому что пока его били по голове, Роман - один или с компанией - рылся в его квартире в поисках кассеты. Ты что, не понимаешь, что он не удержался и сказал Лидии об этой записи? Тетушка и впала в состояние аффекта, а молоток она могла взять непосредственно в его квартире, потом спустилась вниз и дождалась приезда Нечаева.
        - Почему же она не убила его в квартире? - задал вопрос Слава.
        - Потому что убийство в подъезде можно списать на хулиганов, на кого угодно, в квартире это совсем другое, да и зачем мешать Роме копаться в вещах?
        - Зачем же ей самой пачкаться? - Женечка снова закурил. - Могла бы попросить этого Романа грохнуть парня.
        - Ты не знаешь женщин, - отмахнулась Тая. - Когда тебе начинает угрожать какая-то грязь из-под ногтей, хочется вычистить ее собственноручно, никому не перепоручая.
        - Логично, - вздохнул Слава. - Нет, как же это все отвратительно, жуть. Что будете делать дальше?
        - Звонить Горбачеву! - хором ответили мы.
        - Ты будешь звонить, - показала на меня пальцем Тая.
        - Почему это я? Мы в равных условиях, можешь и ты позвонить.
        - Я не хочу.
        - И я не хочу.
        - Бросьте монетку, - посоветовал Женечка.
        Бросили, выпало, разумеется, мне.
        - Звони, дружочек, - плотоядно улыбнулась Тая, - давай, моя хорошая.
        Женечка подал мне трубку радиотелефона. С замиранием души и тела, я набрала номер
«Фараона». Слушай долгие гудки, я готовилась к казни.
        - Алло? - раздался женский голос.
        Я спросила Горбачева, и когда мне ответили, что он в отъезде, едва не перекрестилась, нажимая на кнопку отбоя. Тая очень раздосадовалась, но что поделать, неприятный разговор откладывался.
        Потом Слава позвонил Дэну, Бобу и выяснил, что они и сегодня намереваются болеть.
        - И что я буду делать? - спросил он у Женечки. - Как выкручиваться?
        Потом посмотрел на нас. В его голубых глазах читалась немая просьба.
        - Хорошо, - кивнула Тая, - мы и сегодня выступим.
        - Спасибо, - выдохнул он, - не знаю, как вас и благодарить.
        - Ста долларов вполне достаточно, - улыбнулась в ответ Таиска.

* * *
        В зале накрыли стол, и Женечка принялся кормить нас борщом. По телеку крутили какую-то музыкальную дребедень. Я глотала обжигающий борщ, закусывала чесноком и таращилась на экран, думая о своем. Внезапно в сознании щелкнула и включилась секретная тревожная лампочка - мордаха девицы на экране показалась мне смутно знакомой. Свирестелка что-то мяукала невразумительное на тему: «ты мое тепло, ты мое светло»…
        - Тая, глянь! - подпрыгнула я. - Это же Валерия Сидорчук!
        - Ну да, - и Тая зачем-то стала отодвигаться от меня подальше.
        И тут до меня дошло, я поняла, откуда у нее пять тысяч.
        - Тая, ну не скалапендра ли ты после этого? - Я так обиделась, страшно сказать. - Ты мне врала! Да еще как врала! Не отдавала ты фотки Горбачеву! Га-а-адина…
        - Да, не отдавала! - пошла она в наступление. - Ну покуролесила девушка по молодости лет, чего ж ей теперь всю жизнь ломать? Да, она заплатила мне эти деньги, да, я отрезала хвост у пленки и не показала Горбачеву срамные кадры! Что ты будешь делать, что? Убьешь меня? Четвертуешь? Колесуешь?
        - Пора прекращать всяческие отношения с тобой, а еще подруга называется.
        - Думаешь я только ради себя стараюсь? Ничего подобного! Если не хочешь новую машину, сделай в квартире ремонт и поставь в туалете зеленый малахитовый унитаз! Ты только представь, этот унитаз, только представь!
        - Мне стыдно за тебя, стыдно!
        Слава с Женечкой слушали нас, но в разговор предпочитали не вмешиваться.
        - А мне не стыдно, не стыдно! Пусть поет себе сколько влезет, зато я не буду думать о том, что разрушила чью-то жизнь!
        - А то, что мы можем развалить карьеру Горбачева ты не подумала?
        - Ничего не будет, - отмахнулась Тая, - она теперь будет предельно осторожной и больше не попадется.
        В ответ мне оставалось лишь тяжело вздохнуть и всерьез задуматься над приобретением малахитового унитаза.
        - Я принесу кофе, - сказал Женечка, - кому с ореховым ликером? Кому с Амаретто?
        Я выбрала Амаретто, Тайка ореховый ликер, Слава от ликера отказался и пошел на кухню помогать Женечке. Пока они варили напиток, мы сидели в комнате и переваривали увиденное на кассете.
        - Кто бы мог подумать, - сказала Тайка, - а на вид такая приличная турфирма. Теперь-то понятно, зачем им нужна гостиница, а я-то все голову ломала, зачем она им понадобилась? Сейчас стало ясно. Все для удобства клиентов, захотел продолжать встречаться со своим экскортным юношей или девушкой, милости просим, у нас имеются комфортные номера со скрытыми видеокамерами. Наслаждайтесь, развлекайтесь, а мы все аккуратно заснимем, а потом будем вас шантажировать до конца ваших дней. Если же вы не согласитесь с почетной ролью дойной коровы, готовой покорно, исправно делиться с нами кровными денежными средствами, мы приложим усилия, чтобы запугать вас по смерти. Если и это не возымеет желаемого действия, мы заразим вас СПИДОм и превратив вашу жизнь в сущий ад. Ну а если вы будете настолько глупы, что и после этого не смиритесь со своей ужасной участью, мы вас просто напросто убьем и всех делов.
        - Да уж, - тяжело вздохнула я, - как дорого порою могут обойтись сексуальные похождения, жуть. Только представишь себе такой вот дальнейший расклад событий и ничегошеньки не захочется.
        - Уж лучше в монастырь, - кивнула Тайка.
        - Кофе подан.
        Женечка вкатил стеклянный столик на колесиках. На столике красовался круглый поднос, на подносе замечательный сервиз: тонконосый кофейник под серебро, сахарница, чашечки с блюдцами, крошечные ложечки и рюмочки с ликером. Еще милый Женечка расщедрился и на миниатюрные бисквиты с кремом и ягодами. Это было весьма мило с его стороны.
        - Давайте выпьем за торжество справедливости, - сказал Слава, когда Женечка разлил кофе по чашкам. - Как бы то ни было, но очень хотелось бы верить, что всякое зло будет наказано и всем подлецам воздастся по заслугам.
        И с этим не возможно было не согласиться. Напившись вкуснейшего кофе с ликером и бисквитами, мы поехали в «Водолей». Деньги вместе с кассетой и термосом я держала при себе, не расставаясь с ценным грузом ни на минуту. Прибыв в клуб, я попросила у Славы мобильный, прошла в душевую при костюмерной, закрылась на шпингалет и набрала номер своей редакции.
        - Да! - рявкнул родной конякинский голос.
        - Станислав Станиславович, - тепло, мечтательно произнесла я, - здравствуйте, это Сена.
        - Здравствуй! Как продвигается расследование?
        - Оно практически закончено, скоро на вашем столе будет сенсационный репортаж.
        - Очень хорошо!
        - Позовите, пожалуйста, Влада.
        И он безо всяких проклятий и ругательств позвал. Золотой человек, что ни говори.
        - Да? - послышался в трубке Влад.
        - Привет.
        В моем голосе было столько нежности! Как же я все-таки за всеми соскучилась…
        - Влад, это Сена.
        - Здорово, Соломка, - обрадовался он. - Где ты?
        - В клубе гомосексуалистов.
        - Где?!
        - Долго рассказывать, я звоню по чужому мобильному. Как Лаврик?
        - Все в порядке, я с ним.
        - Ты не мог бы подъехать сюда?
        - Сюда - это куда?
        - В гей-клуб. У нас есть кое-что, что мы хотели бы отдать тебе для последующей передачи Горбачеву, да и боюсь я такие вещи без присмотра оставлять.
        - Хорошо, - несколько растерянно прозвучал его голос, - я подъеду. А вы что, действительно сейчас в гей-клубе?
        - Да.
        - А что вы там делаете?
        - Сейчас будем репетировать танцевально-песенный номер, а вечером выступать.
        - Выступать?
        - Да, мы выступаем на сцене, сегодня у нас третий выход.
        - А что вы делаете на сцене гей-клуба?
        - Поем песню.
        - Какую?
        - «Мой мармеладный».
        - Сена, ты бредишь?
        - Приезжай, - вздохнула я, - приезжай и мы все тебе расскажем, может быть даже продемонстрируем.
        Продиктовав адрес, я отключилась со связи. Сидя на унитазе, я смотрела на кафель душевой кабины и вспоминала запись на кассете. В душе теснились самые разнообразные чувства. С одной стороны мне было безумно жаль Нечаева, он виделся мне запутавшимся, несчастным человеком, с другой стороны, при одной только мысли, что я могла бы оказаться на месте его жертвы, что я могла бы получить такую страшную «прививку», меня прошибал холодный пот. Затем мои мысли переключились на толстого, до сих пор, наверное, курившего у банка. Значит, они знали, что Нечаев был клиентом именно «Чароита», и просчитали, что кассета там, поняли, что ключ от ячейки у нас… Да, не ошиблись, все правильно, вот только орешниковцы не взяли во внимание нашу с Таисией Михайловной фантазию, уже не однократно спасавшую наши же шкурки. Отдохнув, как после дальней дороги, я открыла дверь и пошла к людям.
        Глава двадцать восьмая
        Влад приехал к семи часам, видать Конякин не отпустил раньше конца рабочего дня. Все же строгое у нас начальство, строгое. Он шел по залу, пробираясь меж столов с видом разведчика в фашистском тылу, при этом еще и пугливо озирался. Я вздохнула, покачала головой и пошла на поиски Славы. Он сидел в гримерной и рисовал себе левый глаз.
        - Славочка, - примостилась я на подлокотник стоящего рядом стула, - там пришел наш друг за пакетом, крадется по залу и пугает своим видом почтеннейшую публику, ты не мог бы его привести сюда?
        - Конечно.
        Так и не докрасившись, он встал и пошел к кулисам, я последовала за ним.
        - Вон, видишь? Ходит дылда в очках с перепуганной физиономией.
        - Понятно, - улыбнулся Слава, - сейчас приведу.
        Прильнув к щелке, я смотрела, как он спустился в зал, как подошел к Владу и взял его за рукав. Влад подпрыгнул от неожиданности и едва не уселся на стол с надписью
«администрация». Слава что-то ему сказал, Владик немного приободрился и последовал за Славой. А за кулисами его уже встречала я.
        - Сенка! - на лице Влада отразилось громадное облегчение. - Слава богу! Значит это не розыгрыш!
        Мы обнялись.
        - А Тая тоже тут?
        - Конечно, где ж ей быть.
        - Ради всего святого, как вас занесло на эти галеры?
        - Идем, попьем кофе и я тебе все расскажу.
        Я проводила его в гостевую и усадила на диванчик. Налив в чайник воду, я приготовилась, было, поведать о наших приключениях, как на горизонте возникла Тая.
        - О, Владусик, привет, - улыбнулась она, и мне: - Сена, чего не красишься? Почти восемь уже!
        - Влад, прости, рассказ немного откладывается, нам надо гримироваться и одеваться.
        - Вы что, на самом деле будете тут выступать? - никак не мог поверить Влад.
        - Да! Сколько можно повторять?
        - Потрясающе, - усмехнулся он, - об этом стоит написать.
        - Напишем, не беспокойся, - заверила Тая.
        Пока Влад готовил на всех кофе, мы в спешном порядке разрисовывали лица, чтобы они не смотрелись из зала размытыми тусклыми пятнами.
        - А вы можете краситься и рассказывать? - не терпелось Владу.
        - Неа.
        Тая открыла рот, выпучила глаза и принялась гуталинить ресницы.
        - Сен, тебе сколько сахара на кружку?
        - Три кубика.
        - Тай, а тебе?
        - Уже не помнишь? А еще в любви клялся!
        - Двадцать пять, и не размешивай, - усмехнулась я, - она не любит сладкого.
        - Четыре! Мне четыре кубика!
        Накрасившись и напившись кофея, мы помчались в костюмерную одеваться, Влада бросили в гостевой. Там он чувствовал себя вполне спокойно, не опасаясь нападения со стороны не традиционно ориентированных сексуалов. Прикрепляя шляпу к парику, я думала о Горбачеве, о том, что ему необходимо позвонить и облегчить муки совести, иначе мне скверно будет петься про мармеладного. И я отправилась на поиски Славы. В гримерной он клеил себе пышные ресницы.
        - Слава.
        - Да?
        - Можно твоим мобильным еще раз воспользоваться?
        - Разумеется, - он выдвинул ящик гримерного стола, взял аппаратик и протянул мне.
        - Спасибо.
        Я снова пошла в душевую - в самое тихое место. Закрыв за собою дверь на шпингалет, я, придерживая юбки, снова уселась на унитаз. Набрав номер «Фараона», я смотрела на кафель и слушала, как бьется сердце.
        - Слушаю, - раздался голос Горбачева.
        - Здравствуйте, Михаил Сергеевич, - вздохнула я, - это Сена.
        - Убью, - последовало вместо приветствия.
        - Не надо, мы хорошие. Михал Сергеич, мы закончили с делом, мы знаем, кто убил Нечаева, у нас есть видеозапись…
        - Убью обеих! Мерзавки! Где вы?
        - Вы все равно не поверите, - я поправила парик и поднесла трубку к другому уху. - К вам приедет Влад и привезет пакет, в пакете все, что нужно для завершения следствия, а так же деньги, которые надо передать в фонд борьбы со СПИДом.
        - Сена, ну как же вам не стыдно! Вы меня под форменный монастырь подводите! Зачем, ну скажи мне, зачем вы все-таки полезли в это дело?
        - Адреналин, Михал Сергеич, адреналин.
        - О, господи, - простонал он, - а мне-то, мне за что такое горе? У меня-то адреналина и на работе хватает! Немедленно отвечай, где вы с Таисией находитесь?
        - В клубе гомосексуалистов.
        - Где?!
        - Ну я же говорила, что не поверите. Да, мы в гей-клубе сейчас будем выступать в шоу с песней про мармеладного, а там дальше видно будет, может, поедем к Владу или к кому-нибудь из артистов в гости, мы пока еще боимся возвращаться домой. Если хотите, приезжайте сюда, к нам, мы вам все расскажем и покажем.
        - Куда приезжать? В гей-клуб?
        - Ну да. Да вы не бойтесь, тут ничего страшного нет, Влад же приехал и до сих пор жив.
        - Ох, Сена, отодрать бы вас обеих по-старинке, розгами! Диктуй адрес, записываю! Я отбарабанила наши координаты и предупредила, что вход платный, но мы постараемся провести любимого детектива на халяву.
        - Сена! - раздался за дверью Тайкин голос. - Ты где, несчастная?! На сцену пора!
        - Все, Михаил Сергеевич, ждем вас. А мне пора бежать… Наш выход!

21.06.04