Терапия для янычара Сергей Петросян
        Увлекательный квест для чтения всамолете, поезде инапляже. Для тех, кто устал отэзотерики итяжелых дум осудьбе отчизны…
        Терапия для янычара
        игра вдогонялки
        Сергей Петросян
        
        Создано винтеллектуальной издательской системе Ridero.ru
        Говорят, воспоминания одетских страхах неимеют конкретного воплощения. Есть ощущение тревоги или одиночества среди незнакомых людей, носама потеря маминой руки втолпе универмага сгодами уже невоспринимается как первопричина. Вголливудских фильмах только опытные психотерапевты снаклонностями маньяков погружают своих пациентов вгипнотический сон идокапываются впотаенных закоулках души дозлого соседского пса родом издетства.
        Авот Миша наудивление подробно помнил свой первый серьезный испуг. Ему было три споловиной года, когда родители привели его вЦирк наФонтанке. Зал был полон ивсе снетерпением ждали выступления звезды — Игоря Кио, легендарного иллюзиониста. Миша был вполном восторге отклоунов идрессированных собак, поэтому появление наманеже напудренного человека вчерном фраке большого впечатления нанего непроизвело. Фокусы состаканами икоробками требовали концентрации внимания ипрошли для трехлетнего ребенка незамеченными — он ждал возвращения клоунов. Нопотом красивая тетя улеглась вдлинную коробку, ичеловек вофраке ловко распилил ее пополам.
        Миша просто физически чувствовал зубья пилы насвоем животе. Уних дома вкладовке нагвозде висел похожий инструмент, иоднажды отец сильно поранился, наводя там порядок. Мама бинтовала отцу палец, аон болезненно морщился. Потом взял сына заруку, отвел вкладовку и, дав потрогать железные зубья, заставил несколько раз повторить: «Сюда — нельзя!» Ивот эта пила сгромким звуком вгрызается вкрасивую тетю, аона только подрагивает концами серебристых туфель, торчащих изотверстий вящике. Это был шок, иМиша смог немного прийти всебя только когда целая иневредимая ассистентка весело выпрыгнула изящика наарену. Следующей жертвой напудренного Кио стала другая ассистентка, которую он поместил ввысокий бумажный конус, и, взяв вруки пылающий факел, решительно поджег. Бумага вспыхнула ярким пламенем, легкий дымок поднялся под купол, инапостаменте неоказалось никого — тетя сгорела. Что было потом, Миша непомнил. Родители любили рассказывать, смеясь, что впечатлительный сын потерял сознание, иим пришлось уйти спредставления, накоторое они стаким трудом достали билеты. Стех пор Миша наотрез отказывался идти вцирк,
акогда вырос, то испытывал необъяснимую неприязнь кнапудренным мужчинам вофраках иразвлечениям, связанным сразведением костров изажиганием факелов.
        Втретьем классе он синтересом посмотрел кинофильм «Вий», где Леонид Куравлев стойко оборонялся отневообразимой нечисти иНины из«Кавказской пленницы», летающей вгробу подеревенской церкви. Одноклассницы визжали изалезали отстраха под сиденья, мальчишки просто прикрывали глаза, когда становилось совсем жутко, аМиша синтересом смотрел навсю эту вакханалию иразмышлял, какже сумели снять летающий гроб так, что невидно веревок, накоторых он висит. Зато вовремя просмотра старого американского фильма «Дракула», увидев знакомый фрак инапудренный лоб, он встал и, бормоча извинения, стал торопливо пробираться квыходу иззала. Пришел всебя он только вфойе кинотеатра, адрузьям, оставшимся взале, пришлось наврать что-то про внезапную боль вживоте.
        Традиционный «прощальный костер» впионерлагере вызывал упионера Миши сильное желание полежать водиночестве скнижкой или отсидеться нахоздворе застоловой. Когдаже активная пожилая вожатая, категорически заявив: «Все дети должны веселиться!», заруку отвела его наполяну, где уже возвышалась пирамидальная гора издосок, политых керосином, он только обреченно вздохнул иподчинился. Директор лагеря (слава Богу, невофраке) сфакелом вруке направился ккостру. Вылитый надоски керосин, частично превратившийся навечернем солнышке впар, взорвался соглушительным хлопком. Разметав пирамиду, он напугал окруживших ее взрослых идетей. Миша успел потерять сознание дотого, как увесистая деревяшка попала влоб девочке изтретьего отряда иее пришлось увести вмедпункт. Все обошлось синяком ицарапиной, и, попути домой, вавтобусе, все сосмехом вспоминали произошедшее, ноМиша сделал для себя вывод, что костры ифакелы додобра недоводят.
        * **
        Честно говоря, такой праздник, как собственный день рожденья Мише никогда ненравился. Содной стороны, надо ломать голову над списком гостей. Необходимо принять вовнимание, кто скем вссоре икто скем спит, кто обидится, если непозвать, акто иневспомнит. Сдругой стороны, ему всегда было жаль друзей, вынужденных ломать голову над проблемой подарка. Когда виновнику торжества четвертый десяток, то унего обычно уже есть все приятные бытовые мелочи, адарить деньги преуспевающему менеджеру как-то неcomme il faut. Как совместить пожилых родителей сразвязными девицами, которых норовят притащить друзья? Проще всего решалась проблема наработе — надо сутра отправить секретаршу затортами, апотом разнести их поотделам.
        Наэтот раз все складывалось наредкость удачно. Добрая половина списка оказалась вотпуске или вкомандировке, родители отдыхали всанатории, идаже никого из«нужных» людей вгороде небыло. Наужин в«Ультрафиолет» пришли только самые близкие друзья. То, что «вечер удался», можно было сказать уже вначале вечеринки. Миша нестал сдвигать торжество навыходные, решив, что если уж попал день рожденья насреду, то пусть это ибудет среда. Народу вресторане было немного, небыло «пятничного угара», когда все стараются как можно быстрее сбросить ссебя накопившееся занеделю раздражение, пьют быстро, говорят все громче имузыка становится все назойливее. Друг Леша, поставляющий вино в«Ультрафиолет», договорился сметрдотелем отом, что спиртное будет «свое», идаже завез накануне пару коробок австралийского шираза. Любимый теплый салат сутиной грудкой подали почти сразу, иоголодавший после работы народ судовольствием чавкал идовольно урчал, ненадолго позабыв овиновнике торжества.
        «Хороший пошел нынче гость. Выпивной, нажористый», — судовлетворением отмечал Миша, успевший пообедать наработе. Он лениво ковырялся вилкой втарелке иисподтишка рассматривал спутниц своих друзей. «Новеньких» было две: Гена привел совсем юное создание спирсингом вносу исиней прядью напол-лица, арядом сЛешей сидела холеная женщина лет сорока. Не«красивая», не«эффектная», аименно «холеная». Вэтой худощавой брюнетке все было подчеркнуто безупречно: легкий загар, идеальный маникюр наухоженных руках, прическа-каре отдорогого мастера, темная губная помада итени встиле Греты Гарбо. Строгий, почти мужской костюм тонкой шерсти ипара колец белого золота (дизайн минимальный — все внимание накамне) довершали образ. Это был тот тип женщины, чей возраст только подчеркивал ее совершенство. Она почти непритрагивалась кеде исоткровенным интересом смотрела наименинника. Было вее взгляде что-то отхудожника, который слегким прищуром изучает свою модель прежде, чем приступить крисунку. Миша, невыдержав пристального взгляда, растерянно улыбнулся икивнул.
        —Хватит чавкать, — прошипел он сидящему рядом Леше. Идобавил светским тоном. — Может, представишь меня своей спутнице?
        Леха снедовольным лицом оторвался отеды.
        —Знакомьтесь, — повернулся он кдаме, вытирая рот салфеткой. — Это — мой лучший друг Миша, укоторого день рожденья, аэто — Лариса, психолог.
        —Точнее, психотерапевт, — новая знакомая протянула Мише узкую руку натом уровне, когда становится непонятно — надо ее пожать или поцеловать.
        Слегка замешкавшись, он все-таки предпочел подержаться запротянутую ладонь.
        —Михаил, — представился он. Изачем-то добавил. — Маркетолог.
        Вэто время вдальнем полумраке ресторана началась какая-то суета. Двое официантов вбелых рубашках принялись переставлять тяжелый стол поближе кокну. Одновременно натротуар, почти прижавшись кподоконнику, заехал черный внедорожник. Взал хозяйской походкой вошли два устрашающего вида типа сфигурами цирковых борцов. Одеты они были водинаковые черные костюмы без галстуков. Один измордоворотов был тщательно выбрит иотливал всинем полумраке лысым черепом. Второйже удивлял набриолиненным ежиком темных волос ищегольской бородкой-эспаньолкой. «Это, наверное, чтобы их проще было различать», — подумал Миша.
        Парочка внимательно осмотрела зал, снеудовольствием остановившись взглядом наМишиных гостях, илысый что-то сказал втелефонную гарнитуру, пружиной свисающую унего изуха. После этого они встали пообеим сторонам двери, словно гвардейцы наинаугурации Путина.
        Через некоторое время взал вошла пара — благообразного вида мужичок лет шестидесяти саккуратной седой бородкой ивочках, похожий науниверситетского профессора, икукольной красоты блондинка вдлинном платье. Навид ей было лет двадцать. «Профессор» бережно вел даму под руку, аметрдотель «Ультрафиолета» бежал, оборачиваясь, впереди ипоказывал дорогу кстолику уокна.
        —Это что еще закартина «Неравный брак»? — удивился Миша.
        —Волчегурский смолодой женой, — раздался голос Ларисы.
        Миша повернулся кней.
        —Это который Волчегурский? — спросил он. — ИзРособоронзаказа?
        —Он самый, — кивнула Лариса. — Только теперь этой конторы нет, он насебя работает. Почти все, кто состарым министром пришли, под следствием, аэтот — непотопляемый. Еще иженился месяц назад.
        Неожиданно она привстала ипомахала вошедшим рукой. «Профессор» важно кивнул, аего юная спутница всплеснула руками и, провожаемая встревоженными взглядами мордоворотов, подбежала кЛарисе. Дамы трижды поцеловали воздух «между ухом ищекой», взялись заруки, и, откинувшись назад, сумилением оглядели друг друга. Все также держась заруки, подошли кВолчегурскому.
        —Ты где ее взял? — воспользовавшись паузой, решил поинтересоваться Миша.
        —Тренинг унас проводит для руководства. Снятие психологических блокировок, фобии иеще какая-то мутотень. Я прогулял полдня, вот ирешил ее развлечь впорядке компенсации, — ответил Леха.
        —Виды нанее имеешь?
        —Пока непонял. Недевочка уже, вроде, нохороша-а… Впрочем, могу уступить — утебяже праздник…
        Вэто время Алексей увидел идущую назад Ларису, иразговор пришлось прервать.
        —Подругу встретили? — Миша отодвинул стул ипомог Ларисе сесть.
        —Скорее, клиентку.
        —Вы что, идля жен олигархов тренинги проводите? Как убедить коалу, что он — тигр?
        —Я, скорее, учу клиентов правильно отдыхать, — улыбнулась Лариса.
        —Лежа накушетке, они рассказывают вам, как вдетстве хотели убить свою мать? Это иесть ваш бизнес?
        —Я занимаюсь когнитивно-бихевиоральной терапией. Если сможете правильно это произнести, то сменя одно занятие бесплатно.
        —Даже пытаться небуду, — махнул рукой Миша. — Соскороговорками уменя всегда проблемы были.
        —Видимо, нетолько соскороговорками?
        —Почему вы так решили? — удивилсяон.
        —Вы пытаетесь улыбаться ишутить, но, судя поневербальным признакам, вас эта тема очень интересует. Видимо, есть проблемы, окоторых вы нерешаетесь говорить.
        Очевидно, уМиши стало вытягиваться отудивления лицо, так как наблюдавший заним Леха счел необходимым вскочить сбокалом вина изаорать:
        —Увсех налито? Мы что, сюда жрать пришли?! Предлагаю тост заМихаила — короля маркетологов имаркетолога королей!
        —Вы вашего друга сВан Дейком неперепутали? — ухмыльнулась Лариса.
        АМиша все продолжал судивлением смотреть нанее.
        * **
        —Как видите, никакой кушетки для задушевных разговоров уменя нет, — Лариса выключила диктофон. — Даже кабинет неперсональный — посредам ипятницам здесь гомеопат принимает.
        —Да, ничего, — пожал плечами Миша, — уютно так. Вон — ификус вуглу…
        —Это — араукария. Михаил, вы действительно считаете, что ваши фобии мешают вам жить? Мы все боимся чего-то. Кто — собак, акто — летать насамолетах.
        —Еслибы это меня небеспокоило, ябы квам непришел. Выже сами заметили. Там, вресторане — невербальные признаки…
        —Это могло быть назойливое желание познакомиться ибоязнь получить отказ.
        —Это тоже. Нозаинтересовали вы меня, прежде всего, как профессионал… Ой, простите! Ну, икак женщина тоже, разумеется.
        —Хорошо, — Лариса просмотрела свои записи. — Вы можете привести пример того, как фобия делает вашу жизнь неполноценной?
        —Пример? — он задумался. — Знаете, еще студентом нас содногруппницей отправили покупать подарок преподавателю философии. Злобный, надо сказать, был дядька. Вся группа скинулась, чтобы его задобрить. Так вот, пришли мы вГостиный Двор иприступили кпоискам. Скажу честно, нравилась мне эта одногруппница доужаса, поэтому ивызвался я идти сней. Стоим мы вотделе часов, сопоставляем наши возможности сассортиментом. Вдруг слышу — заспиной какой-то хохот театральный. Авте времена наНевском часто появлялся известный городской сумасшедший. Вберете, длинном пальто исбелой георгиной впетлице. Ходил, светски улыбался, похохатывал, дамам ручкой делал… Я доэтого его только издалека видел. Атут поворачиваюсь, аон, послучаю теплой погоды, без пальто. Агеоргина — впетлице черного фрака. Илицо, оказывается, напудренное. Вобщем, даже непомню, как я оказался наулице.
        —Ну ичто?
        —Ато, что деньги наподарок были уменя. Полчаса мне потребовалось, чтобы успокоиться изаставить себя вернуться вмагазин. Девушка, естественно, ушла, решив, что я — странный тип. Купил я первые попавшиеся часы ипоскорее ушел изстрашного места. Часы потом оказались, скорее, женские — сфинифтью; философ решил, что над ним издеваются исовсем озверел; студенты мне хотели морду набить, ну, адевушка, понятное дело, даже здороваться сомной перестала. Иведь никому необъяснишь, вчем дело. Стыдно, да инеповерят, скорее всего. Ая ведь себя почти неконтролирую, когда вот так, неожиданно сталкиваюсь снапудренным персонажем вофраке или туристы костер начинают жечь.
        —Убедили, — Лариса отложила всторону блокнот, — нопрежде, чем мы займемся нашими скучными упражнениями, давайте попробуем поискать хоть какие-то плюсы ввашем сегодняшнем состоянии.
        —Издеваетесь? — Миша зло захрустел пальцами. — Ну, разумеется, есть уменя плюс — сомной нескучно. Могу неожиданно исчезнуть ичерез час найтись влесу или насоседней улице. Поймите, я почти досорока лет дожил, адаже отношений постоянных сженщинами уменя досих пор небыло. Так — связи случайные.
        —Ну, это вобычной жизни. Авы знаете, что люди, подверженные депрессиям или фобиям, встрессовых ситуациях ведут себя хладнокровно ирационально? Они каждую минуту готовы кхудшему, икогда приходит час испытаний, оказываются наконе.
        —Напоминает «Меланхолию» Ларса фон Триера, — вспомнил Миша. — Там шизофреничка-сестра хандрит всю первую половину фильма, зато, когда наступает конец света, все истерят, аона их успокаивает.
        —Вобщих чертах так, — согласилась Лариса. — Только там описан случай тяжелейшей депрессии, аувас — всего лишь фобия, то есть устоявшаяся реакция нанегативный только для вас стимул. Вы навязали себе это психическое состояние ипокаким-то причинам нехотите или боитесь отнего избавиться.
        —Ичтоже сомной делать?
        —Методик много. Можно найти гипнотизера, ион будет долго копаться ввашем подсознании, проводя необходимую коррекцию. Беда только, что большинство людей, берущихся лечить при помощи гипноза, — откровенные шарлатаны, аостальные, хоть ивладеют методикой, невовсех случаях оказываются эффективны. Можно заняться арт-терапией. Любите рисовать илепить изпластилина?
        Миша помотал отрицательно головой.
        —Ачто-нибудь более кардинальное есть? Таблетки там, уколы…
        —Таблетки врядли устранят причину. Наиболее эффективна десенсибилизация, проще говоря, сближение собъектом страха. Яже сторонник имплозивной терапии. Только весьма нетрадиционной. Обычно вас заставляют раз заразом возвращаться кнеприятным, даже болезненным воспоминаниям, яже предпочитаю идти вперед. Пациент переживает настоящий стресс, иего слабость становится егоже преимуществом. Изгой становится героем.
        —Нагoните целую комнату напудренных Дракул сфакелами?
        —Это слишком примитивно. Ведь вне контакта супомянутыми объектами вы прекрасно понимаете, что никакой реальной опасности они для вас непредставляют. Более того, никаких преимуществ перед субъектами, неимеющими этих фобий, увас небудет. Речь идет обобстоятельствах, которые одинаково опасны для всех. Как вы смотрите нагрупповую терапию?
        Миша усмехнулся:
        —Ага. Сядем вкруг. Каждый встанет и, заикаясь, промямлит: «Я боюсь какающих кошек ибабушек стележками вметро. Я — полный идиот». Аостальные похлопают.
        —Группа издвух человек вас устроит?
        * **
        Лариса позвонила через неделю вразгар совещания. Миша как всегда забыл выключить телефон, ивынужден был виновато закатывать глаза, глядя наколлег, иотвечать невнятными междометиями.
        —Хочу познакомить вас совторым участником группы. Перед тем, как мы начнем коррекцию, вы должны получше узнать друг друга. Лучше делать это впривычной обстановке. Так что сегодня ввосемь увас дома.
        Иона повесила трубку, недожидаясь ответа.
        «Откуда она знает мой адрес?» — подумал Миша, нонадо было голосовать побюджету, имысль повисла ввоздухе.
        * **
        Сигнал домофона заверещал ровно ввосемь. Намаленьком экране была видна только женская шляпа. Широкие поля закрывали илицо, ичасть окружающего пространства. Фактор недоверия нейтрализовался скромным бантиком натулье, иМиша без колебаний открыл дверь парадной. «Вот как надо банки грабить, — подумал он. — Маленький бантик, идверка откроется…» Полез вящик затапками для гостей изадумался: «Кто второй участник? Какой унего размер ноги?» Вэтот момент дверной звонок заиграл оду «Крадости». Погремев замком, открыл дверь. Напороге стояли Лариса вогромной черной шляпе иблондинка кукольной внешности. Обе влегких летних плащах илаковых туфлях нашпильках. «Где-то я эту Барби уже видел… — задумался Миша. — Да этоже молодая жена Волчегурского. Вот так „участник группы“!»
        Вопрос стапками сразу отпал. Шурша плащами, дамы, нездороваясь, проследовали вгостиную. «Ясен пень, — понял Михаил, — вмодных лофтах прихожих небывает». Ссожалением поглядев насвои домашние шлепанцы, двинулся заними. Гостьи уже успели расположиться надиване. Плащи были брошены накресло, анажурнальном столике лежали принесенные ими пластиковые контейнеры.
        —Михаил, мы принесли суши исаке. Увас найдется подходящая посуда? — Лариса сняла шляпу иаккуратно пристроила ее наспинке дивана.
        Вид «участников групповой терапии» немного обескураживал. «Маленькие черные платья» были такими маленькими, что можно было без труда любоваться кружевными резинками чулок настройных ногах. Минимализм водежде слегка компенсировался длинными перчатками изкрасной лайки, которые Лариса так инесняла. «Если это иесть обещанный стресс, то я непротив», — ухмыльнулся про себя Миша иотправился накухню запосудой.
        —Мне — стакан воды, — донесся голос Ларисы изкомнаты. — Я зарулем.
        «Изчего пьют саке? По-моему, измаленьких фарфоровых чашечек». Немного подумав, взял кофейные изахватил мисочку сгорячей водой — греть саке.
        —Миска для омовения рук? — удивилась Лариса.
        —Горячая вода для саке.
        —Михаил, греют только дешевые сорта. Хорошее гиндзё подают как белое вино — охлажденным, — она потрогала маленькие бутылочки настоле. — Надеюсь, ненагрелось. Ну, давайте знакомиться. Михаил, это — Виктория. Виктория, — это Михаил.
        —Можно просто Миша, — он первым протянул пятерню, давая понять, что целования рук непредвидится.
        Незаметив протянутой руки, Виктория налила себе избутылочки иподняла кофейную чашку как бокал.
        —Миша, ты знаешь, как правильно пить саке?
        —По-моему, чашку надо держать двумя руками.
        —Ну, чтож, — она снисходительно улыбнулась, — можно идвумя. Носамое главное — надо затри глотка выпить ровно половину своей порции, апотом поменяться спартнером идопить его саке тоже тремя глотками. Это позволит стать ближе илучше чувствовать друг друга, — Виктория хищно облизнула верхнюю губу иоставила рот приоткрытым, обнажив маленькие острые зубы. — Наливай себе.
        Пить саке втри глотка оказалось совсем несложно. Поначалу Миша старался некасаться губами края чашки соследами помады, нопосле третьей порции расслабился и, распечатав деревянные палочки, приготовился есть суши.
        —Подожди, — Виктория тоже схватила палочки состола, — я сама тебя покормлю.
        Ловко ухватив комочек риса скрабом, она обмакнула его всоевый соус и, перегнувшись через стол, протянула зажатое между палочек лакомство Мише. При этом вырез ее платья оказался науровне его подбородка. Ткань слегка провисла, итам, вглубине, после двух маленьких грудей, заполумраком живота стали видны аккуратные черные трусики. Судорожно сглотнув, он заставил себя сфокусировать взгляд насуши вее руке ипокорно открыл рот. Втечение следующего часа Миша утратил всякую инициативу, иэто ему нравилось. Он только успевал разливать саке себе иВиктории ипокорно ел сее рук. Онаже говорила без умолку, глядя ему прямо вглаза. При этом успевала кормить хозяина ипить очередные три глотка. Лариса завсе это время непритронулась кеде, атолько наблюдала заними сироничной улыбкой, держа стакан сводой вруке, обтянутой красной лайкой.
        Неожиданно Виктория отложила палочки, встала иподошла кполке смузыкальным центром. Перекинув длинным ногтем несколько стоящих наподставке дисков, она вытащила один ивставила впроигрыватель. Раздались знакомые пронзительные флажолеты. «Надоже — Тома Уэйтса выбрала, — содобрением подумал Миша, — Blue Valentines. Удевочки есть вкус». Виктория начала плавно извиваться, положив ладони набедра ислегка приподняв без того короткое платье.
        —Михаил, — раздался вдруг голос Ларисы, — вы неприготовите нам кофе?
        Ссожалением оторвав взгляд оттанцующей Виктории, он направился накухню. Отвыпитого саке икакой-то двусмысленности происходящего сосредоточиться никак неполучалось. Сначала немог вспомнить, где лежит «гостевой» молотый кофе (сам он, ленясь, поутрам пил растворимый), потом уронил банку напол, короче, вкомнату Миша вернулся минут через пятнадцать. Стараясь нерасплескать горячий напиток, он сосредоточенно смотрел наподнос счашками. Благополучно донес его достола итолько теперь поднял взгляд нагостей. Оттого, что предстало его взору, неожиданно пересохло ворту исердце начало биться где-то врайоне кадыка. Практически обнаженная Виктория (наней оставались лишь черные чулки) лежала надиване лицом вниз, аЛариса, подобрав повыше подол платья, сидела унее наспине истарательно массировала ей плечи. Тонкие пальцы вкрасных перчатках зловеще смотрелись намолочно-белой коже. Посуда была сдвинута всторону, аначерной стеклянной крышке стола хорошо были видны три аккуратные дорожки белого порошка. Постанывая отудовольствия, Виктория повернула голову вего сторону, провела понему рассеянным взглядом имечтательно
улыбнулась.
        Миша небыл ханжой, нокнаркотикам испайсам относился крайне отрицательно. Неотрывая взгляда отсоблазнительных ямочек накрестце лежащей девушки, он неодобрительно покачал головой.
        Лариса начала нежно поглаживать позвоночник Виктории.
        —Вы ведь свои палочки неиспользовали? Недадите мне свою?
        Миша взял палочку ипротянул ее Ларисе. Обхватив ее пальцами словно карандаш, она начала аккуратно водить тонким кончиком поушной раковине Виктории, точно повторяя внутренние изгибы маленького девичьего уха. Сережка саккуратным брильянтиком слегка подрагивала втакт движениям. Двигаясь поспирали кцентру, достигла отверстия изамерла. Наклонившись над столом, Лариса взяла фарфоровую чашечку, изкоторой гостья ихозяин поочереди пили саке, одела ее насвободный конец палочки инеожиданно резким движением кулака загнала ее словно гвоздь вухо Виктории почти навсю длину. Отраздавшегося мягкого хруста уМиши потемнело вглазах. Затылок блондинки дернулся вверх, но, схватив ее заволосы левой рукой, Лариса удержала голову девушки наподушке. Пальцы ног, обтянутые черными чулками, несколько раз судорожно сжались, аизпробитого уха наткань дивана толчками выплескивалась темная кровь.
        —Ч-что вы сделали? — неверя своим глазам, прошептал Миша.
        —Я? — Лариса, стараясь неиспачкаться, слезла сзатихшей Виктории ивставила ноги втуфли, стоявшие удивана. — Меня здесь вообще небыло. Пришла невинная девушка вшляпе, ты ее напоил, одурманил кокаином ивпорыве страсти убил извращенным способом. Амне, пожалуй, пора.
        Она вытащила изсумки шелковый платок ибольшие темные очки. Несколько движений узеркала, иэффектная прическа-каре скрылась под тканью, аполовина лица оказалась прикрыта темными стеклами.
        —Ку-куда вы? — прохрипел Миша. — Надо скорую…
        —Несоветую. Ей уже непомочь, — она еще порылась всумке. — Вот тебе телефон сэстонской сим-картой. Свой лучше отключи — вычислят.
        —Кто вычислит?
        —Те, кто будет тебя искать. Сумеешь продержаться дозавтра — жди звонка. Ну, удачи, — положив телефон настолик вприхожей, она подняла воротник плаща, вышла налестницу изакрыла засобой дверь.
        Миша зажмурился. Отвыпитого саке кружилась голова. «Сейчас открою глаза иувижу пустую комнату. Это все какая-то мистификация или сон. Этого просто неможет быть…»
        Резкий сигнал домофона заставил его вздрогнуть. Он обернулся всторону дивана. Обнаженная Виктория по-прежнему лежала без движения. Только кровь изее уха уже невырывалась толчками, астекала медленной струйкой. Настоле вбеспорядке лежали остатки трапезы ибелели три аккуратные дорожки. Издинамиков хрипло шептал Том Уэйтс. Дополняла композицию шляпа Ларисы наспинке дивана. Снова раздалась трель домофона. Наватных ногах он дошел доприхожей иуставился вмаленький экран. Наэтот раз посетителей было хорошо видно. Удверей парадной ожидали двое здоровяков вчерных костюмах. Камера слегка расплющивала лица иделала выпученными глаза, поэтому две головы — одна выбритая, как бильярдный шар, адругая — снабриолиненным ежиком ибородкой-эспаньолкой, смотрелись довольно забавно. НоМише было несмешно. «Охранники Волчегурского, — моментально сообразил он. — Лучше неоткрывать». Ноги подгибались, ион присел натабуретку вприхожей. Домофон продолжал надрываться. Внезапно экран перекрыла открывающаяся входная дверь. Видимо, выходил кто-то изсоседей. Здоровяки посторонились, апотом решительно вошли впарадную. Через минуту
послышались шаги задверью ипрозвучал дверной звонок. Михаил нешелохнулся. «Парень, лучше открывай. Мы знаем, что Вика здесь», — хриплый голос иззадвери был хорошо слышен. Вдверь постучали кулаком. «Недури, — раздался второй голос. — Лучше сразу открой. Хуже будет». Снова постучали. «Саня, — донеслось слестницы, — тут клиент закрылся имолчит. Пришли специалиста синструментом. Дверь железная, но, похоже, китайская. Напять минут работы». Миша нацыпочках прошел обратно вкомнату ивыключил проигрыватель. Наверное, нестоило этого делать, так как стук кулаков вдверь сразу возобновился.
        Что делать?.. Звонить вмилицию?.. Голый труп надиване, кокаин, следы трапезы и, самое главное, везде его отпечатки пальцев. Даже напалочке, торчащей изуха Виктории. Дверь, понятное дело, скоро вскроют… Есть путь через соседскую лоджию — снее можно перелезть набалкон чужого подъезда. Однажды он уже проделал половину этого пути — отсоседа ксебе, когда захлопнул дверь, забыв дома ключи. Будут искать… Нокак? Он здесь непрописан. Квартира съемная, и, естественно, без договора (хозяйка второй год медитирует наГоа). Наконтакт она невыходит. Каждый месяц Миша просто кладет наее банковскую карту деньги зааренду иоплачивает счета всберкассе. Влюбом случае, надо бежать. Когда сюда ворвутся эти мордовороты, будет поздно.
        Миша оглянулся вокруг. Что взять ссобой? Естественно, все документы иличные фотографии. Слава Богу, квартира маленькая, минимум мебели — все лежит вящике комода. Права идокументы намашину — вприхожей. Сунул ноги вкроссовки — вних удобнее будет лезть начужую лоджию. Схватил дорожную сумку, сгреб внее документы изящика, потом вернулся вприхожую и после некоторых раздумий прихватил оставленный Ларисой телефон. Стараясь несмотреть належащее ничком тело, запустил руку под диван ивытащил изпод пружины припрятанную наличность. Сумку повесил по-почтальонски через плечо ираспахнул окно. Ручкой швабры уперся встеклопакет соседской лоджии. Сосед постоянно курил, ипоэтому просто прикрывал раму, неиспользуя фиксатор. Немытое стекло заскрипело иотползло всторону. Вэто время изприхожей донесся лязг ножниц пометаллу. Дальше медлить было нельзя. Миша встал наподоконник иперешагнул полметра высоты, отделяющей его оттерритории соседа. Спрыгнул внутрь, опрокинув банку сокурками напол. «Если что, скажу замок сломался», — решил он. Прошел кдругому концу лоджии иотодвинул тяжелую раму всторону. Расстояние добалкона
соседнего подъезда было около метра. Здесь перешагнуть неполучится… Надо прыгать. Миша перебросил сумку заспину ирезко оттолкнулся правой ногой отподоконника. Аккуратно приземлился накрохотном балкончике, незадев ограждения. Поймал себя натом, что страха даже непочувствовал.
        * **
        Этот закуток загаражами наГолодае показал ему Леха. Он тогда жил смамой, и, когда «тестостерон брал свое», возил своих девушек вэтот «приют любви». Автомобиль струдом протискивался вузкий проход, зато позади отслучайных взглядов защищала стена гаражного кооператива, аспереди открывался романтический вид назалив ипаруса яхт нагоризонте. Романтика закончилась впрошлом году — прямо напротив Лехиного убежища начали возводить бетонную опору будущей скоростной трассы. День иночь сверкала электрическая сварка иработали краны.
        Миша уже несколько часов сидел вмашине, пытался заснуть ислушал радио. Въезд загаражи он навсякий случай перегородил валявшимися здесьже ящиками. Периодически перебирал номера взаписной книжке своего телефона. Кому позвонить? Кто может помочь втакой ситуации? Осовете Ларисы отключить свой аппарат он даже невспомнил. Начало светать. «Есть охота. Доеду доближайшего Макдональдса — хоть кофе горячего выпью», — решил он. Вышел измашины и, поеживаясь отночного холода, отбросил ящики всторону. Стараясь незадеть бетонные стенки, выгнал машину напроезжую часть. Втакую рань проспект Кораблестроителей был пуст. «Навсякий случай запаркуюсь втемноте, акМакдональдсу пешком подойду», — решил он. Что делать дальше? Унего были ключи отродительской квартиры, иможно было, конечно, поехать туда, принять душ ипоспать вчеловеческих условиях. Пугала возможность того, что люди Волчегурского уже узнали этот адрес. Еще нехватало, чтобы они иродительскую квартиру разгромили. Кто изблизких друзей сейчас живет надаче? Есть, вконце концов, придорожные мотели, где невсегда спрашивают документы…
        Резкий звук сирены заставил его вздрогнуть. Полицейский Форд, слепя мигалкой, выехал избокового проезда изагородил дорогу. Миша успел затормозить вполуметре отего переднего крыла. Иззаруля вылез молодой лейтенант иподошел, показывая пальцами, чтобы водитель опустил свое стекло. Наплече унего трещала рация. «Что там утебя?» — донеслось сквозь помехи. «Белый Фрилендер, как вориентировке», — ответил лейтенант, нажав тангенту.
        —Лейтенант Колесниченко, — представился он. — Предъявите, пожалуйста, ваше водительское удостоверение идокументы намашину.
        —Я что-нибудь нарушил? — спросил Миша, протягивая требуемое.
        —Нет, обычная проверка, — полицейский и, сев всвою машину, начал диктовать данные Мишиных прав вмикрофон.
        Глухо урча низкими оборотами, также внезапно справой стороны подъехал мотоциклист, и, остановившись упассажирской двери, постучал костяшками пальцев. Недовольно поморщившись, Миша опустил стекло.
        —Чего тебе?
        Мотоциклист приподнял зеркальное забрало нашлеме.
        —Лариса?!
        —Телефон свой так инеотключил? — она кивнула наего Нокию, лежащую напассажирском сидении.
        —Заглушите двигатель ивыйдите изавтомобиля, — полицейский неслышно подошел сосвоей стороны.
        —Лейтенант, объясните причину, — нахмурился Миша.
        —Повторяю: заглушите двигатель ивыйдите измашины.
        —Никуда я выходить небуду! — зло ответил Михаил. — Если что нарушил, составляйте протокол.
        Полицейский попытался открыть водительскую дверь, ноона была заблокирована. Тогда он почти попояс влез вокно ипопытался вытащить ключ иззамка зажигания. Миша пытался оттолкнуть его руку, нолейтенант прижал его голову локтем кподголовнику.
        —Несопротивляйся! — коротко приказала Лариса.
        Миша перевел взгляд наее голос, новместо головы вшлеме изтемноты нанего смотрел прямоугольный ствол пистолета. «Беретта, — успел подумать он. — Как вкино…» Грохот выстрела почти оглушил его. Локоть, давивший ему нагорло, внезапно соскользнул вниз, голова лейтенанта безвольно упала ему наживот, ион почувствовал, как что-то теплое стекает между раздвинутых ног насиденье.
        —Чего сидишь? Вылезай! — Лариса, уже зайдя слева, пыталась вытащить полицейского изокна Мишиного автомобиля.
        Вдвоем им удалось открыть дверь, илейтенант сглухим стуком упал наасфальт.
        —Зачем вы его убили? — Миша посмотрел насвои брюки, залитые кровью. — Зачем вы убиваете людей? Что вам сделал этот парень?
        —Ты еще непонял, что ты врозыске? Имашина твоя тоже. Кстати, где твой телефон? — она вырвала Нокию унего изрук, и, поддев длинным ногтем заднюю крышку, вытащила аккумулятор. После этого выбросила аппарат втемноту. — Байком управлять сможешь?
        Миша замотал головой. Намотоцикле он даже вкачестве пассажира никогда несидел.
        —Справишься. Иди сюда, — она стащила сголовы шлем иположила его набагажник. — Садись. Коленями сдави бак, авруль невцепляйся мертвой хваткой. Теперь смотри: правая рука — газ ипередний тормоз. Палец держи нарычаге, чтобы рука неболталась иобороты наухабах нескакали. Правая нога — задний тормоз. Старайся поначалу пользоваться только им, чтобы через голову неулететь. Левая рука — сцепление. Левая нога — передачи. Нажатие вниз — первая, остальные — носком ботинка наверх. Большим пальцем переключаешь свет иповоротники. Эта кнопка — стартер. Все — садись иуезжай, пока сюда группу захвата неприслали.
        —Амоя машина?
        —Я ее отгоню втемноту, чтобы несразу нашли, — она сняла ссебя шарф иперчатки. — Утепляйся, ато околеешь.
        —Кудаже я поеду теперь?
        —Таллинское шоссе знаешь?
        Он кивнул.
        —Выезжай изгорода через Красное Село. Проедешь пост ГАИ — позвони. Два гудка идай отбой — значит проскочил. Натом телефоне, что я тебе оставила, всего один номер впамяти. Езжай доповорота наСланцы. Оттуда позвонишь. Удачи! Хотя постой, — она вдруг вытащила изкармана пистолет. — Возьми навсякий случай.
        —Это еще зачем?
        —Ты еще непонял, что залюди натебя охотятся? Они тебя, незадумываясь, шлепнут.
        Лариса обладала какой-то мистической способностью диктовать свою волю. Вместо того, чтобы броситься втемноту иубежать подальше отэтой страшной женщины, он взял пистолет ипопытался пристроить его запоясом, как это делали герои виденных им фильмов. Беретта провалилась вштанину и, больно ударив его поноге, выпала наасфальт.
        —Всумку пока положи, — она уже садилась вего машину, постелив полиэтиленовый пакет назалитое кровью сидение.
        * **
        Попытка тронуться чуть невыбросила его изседла. Пришлось остановиться иповторить упражнение. После этого удалось относительно плавно добраться дотретьей передачи. Теперь можно было попытаться прибавить газу. Ускорение иуличные фонари, неожиданно кометами полетевшие навстречу, напомнили кадр из«Звездных войн». Миша поймал себя натом, что получает удовольствие отуправления этим снарядом, зажатым между его коленок. Ему приходилось усилием воли заставлять себя непревышать скорость ине«выстреливать» наровных участках. Ситуация, которая должна была привести вужас любого вменяемого человека, почему-то зарядила его энергией. Летя попустынной утренней набережной, он совершенно недумал отом страшном водовороте, вкоторый его затянуло. Ему нравилось ощущение скорости, он почему-то соблегчением думал отом, что сегодня уже нестанет бриться, повязывать галстук испешить вофис кдевяти. Асамое чудовищное было то, что он почти физически ощущал холодную сталь Беретты всвоей сумке, лежащей набагажнике, ипонимал, что обладание оружием открывает спрятанные вглубинах подсознания неизведанные черты его характера.
        Мимо поста ГАИ проезжал, стараясь несмотреть всторону стоящего внапряженной позе полицейского. Потом сообразил, что через зеркальное забрало глаза невидны. Прежде, чем остановиться, проехал еще пару километров, итолько тогда достал телефон инабрал единственный номер иззаписной книжки. Два гудка, отбой. Все. Можно ехать дальше. Кто принял этот звонок? Кому так важно — выбрался он изгорода илинет?
        Кповороту наСланцы подъезжал уже вплотном потоке машин. Поворачивать нестал, съехал наобочину. Снова набрал номер. Ответил мужской голос: «Живой? Тогда езжай вСланцы. Проедешь поцентральной улице, упрешься вшахту имени Кирова. Поворачивай направо ичерез километр остановись. Все». Отбой…
        Городок оказался наудивление чистым итихим. Малоэтажные здания иобилие зелени создавали какой-то патриархальный уют, который нехотелось нарушать рокотом двигателя. Даже сквозь пластик шлема он почувствовал запах выпечки измаленькой пекарни, итолько сейчас понял, как проголодался. Сглотнув слюну, двинулся дальше, тормозя перед мамашами сколясками, которые почему-то предпочитали гулять помостовой. Переехал через мост иувидел длинное одноэтажное здание сколоннами. Перед фасадом стояла окрашенная серебристой краской фигура шахтера. Повернув направо, он проехал, как было велено, еще километр иостановился наобочине. Заглушив двигатель, скорей побежал вближайшие кусты, нонаполпути спохватился ивернулся засумкой, прижатой пружиной кбагажнику. Когда возвращался, то увидел, что намотоцикле примостился боком какой-то мужичок вкерзачах, кепочке итрикотажной куртке строгательной надписью Emporio Armani.
        —Ты, чтоли, вбегах? — мужичок говорил, даже несмотря вего сторону.
        —Счего вы взяли? — осторожно ответил Миша.
        —Значит, пропуск впогранзону утебя есть. Ну, бывай, — незнакомец встал и, сунув руки вкарманы куртки, зашагал всторону шахты.
        —Стойте! Вы отЛарисы?
        —Незнаю я никакой Ларисы. Тебе надо ноги уносить?
        —Ну, вобщем,мне…
        —Тогда поехали. Нечего тут отсвечивать.
        Мужичок устроился позади Михаила иони тронулись впуть. Проехали пару деревень, закончились поля иначался лес. Дорога была вужасном состоянии. Приходилось постоянно тормозить, чтобы непопасть вочередную дыру васфальте. Через несколько километров Миша почувствовал, что пассажир постучал пошлему ладонью изаорал: «Стой!»
        —Заэтим поворотом — погранпост. Ты его пешком обойдешь полесу. Документы намотоцикл есть?
        Миша покачал головой.
        —Плохо. Ладно, навру что-нибудь.
        Незнакомец неожиданно стал набирать полные пригоршни дорожной грязи излужи иполивать ею отливающие перламутром бока Ларисиного байка. Оглядев ставший неузнаваемым мотоцикл, он, видимо, остался доволен результатом.
        —Шлем только этот пижонский ссобой забери, — сказал он. — Вдеревне такие неносят. Пойдешь прямо отдороги. Смотри, чтобы солнце все время слева было. Скилометр отсюда лес кончится. Увидишь грунтовку вполе иавтобусную остановку снавесом. Я тебя там ждать буду.
        Мужичок надвинул кепочку поглубже, сел наМишино место иисчез заповоротом.
        «Интересно, я его еще увижу?» — подумал Миша иполез через канаву вчащу.
        Лес оказался заросшим деревьями куском болотистой почвы. Кроссовки моментально промокли ипостоянно спадали сног, норовя остаться вчавкающем мхе. Комары облепили лицо ишею. Михаил попытался надеть шлем, чтобы защититься отукусов, нопробираться внем полесу было невыносимо жарко. Так, хлопая себя полбу ипощекам свободной рукой иприжимая укушенное ухо кплечу, он, наконец, вышел накрай поля идействительно увидел вдалеке бетонную коробку автобусной остановки. Незнакомца нигде видно небыло.
        Подойдя поближе, он наткнулся насвой мотоцикл, лежащий набоку ввысокой траве. Повертев головой, заметил неподалеку неподвижное тело. Сквозь примятые стебли видна была надпись Emporio Armani накуртке. Миша резко присел втраву иогляделся. Впределах видимости никого небыло. Тот, кто расправился смужичком, мог находиться только вбетонной коробке. Стараясь нешуметь, он расстегнул молнию насумке идостал пистолет. Пригибаясь кземле идержа оружие перед собой, он двинулся всторону остановки.
        —Ты наохоту собрался? — послышался вдруг знакомый голос.
        Резко обернувшись назвук, он увидел мужичка, сидевшего втраве, судивлением наблюдающего заего перемещениями.
        —Задремал я тут насолнце, пока тебя дожидался, — мужичок достал сигареты изкармана. — Атебе, гляжу, иправда — надо ноги делать. Ато, неровен час, постреляешь тут всех сперепугу. Ствол-то убери.
        Миша только сейчас понял, что держит своего проводника наприцеле. «Зачем я достал пистолет? — подумал он. — Почему просто небросился бежать? Что сомной вообще происходит?!»
        —Амотоцикл зачем набок повалил?
        —Чтоб внимание непривлекать. Унас вдеревне вся техника навиду, зачем вопросы лишние? — мужичок поднялся наноги. — Ладно, поехали дальше.
        Через километр показалась река, поделенная пофарватеру красными буйками. Дорога шла вдоль берега, идеревня, вкоторую они вскоре въехали, тоже была вытянута водин ряд вдоль русла. Почти каждый дом имел собственный спуск кводе ипричал. Деревенские избы стояли вперемешку сбогатыми особняками, обнесенными высокими заборами. Следуя указаниям проводника, Миша въехал ворота под вывеской «Рыболовная база». Одноэтажные домики стояли попериметру большого двора. Укаждого домика — маленькая открытая веранда, вконце двора — строения стабличками «Баня», «Столовая» и«Склад». Судя потому, что небольшая парковка была пуста, гостей набазе пока небыло. Мужичок достал изкармана телефон, замотанный синей изоляционной лентой, набрал номер. «Леша, подходи насклад» — коротко бросил он. Через несколько минут появился огромного роста мужик вкамуфляжных штанах иклетчатой рубахе.
        —Алексей, — представился он идобавил, обращаясь кМишиному проводнику. — Свободен.
        Мужичок, непрощаясь, направился кворотам. Миша так инеузнал, как его зовут.
        —Мотоцикл насклад загоните, — Алексей зашагал вконец двора, доставая изкармана ключи. Загремел запорами иоткатил всторону железную створку. Внутри ровными рядами стояли весла, вдоль стены изспециальной подставки торчали спиннинговые удилища иметаллические сачки. На деревянных козлах расположились три лодочных мотора Yamaha. Пристроив мотоцикл, Леша критически оглядел гостя ипротянул ему синюю телогрейку.
        —Наденьте, чтобы внимания непривлекать. Первый раз унас?
        Миша кивнул.
        —Ну, тогда погуляем, осмотримся…
        Алексей запер склад, иони направились креке. Собственный причал рыболовной базы был огорожен металлической сеткой. Наводе покачивались сдесяток лодок.
        —Вот он, шенген, забуйками, — кивнул головой Леша. — Натом берегу — Эстония.
        —Вы меня налодке переправите? — спросил Миша.
        —Прошли те времена. Это впервые годы после отделения мы поночам туда-сюда шастали. Возьмешь пару канистр бензина да мальборо молдавского блоков пять — натом берегу вполтора раза дороже забирают. Понемногу погранцы ихние работать научились, апотом инаши всерьез задело взялись — вышку поставили, приборы ночного видения… Так что налодке неполучится.
        —Какже я там окажусь?
        —Наэтот случай унас есть нефтепровод «Дружба», — усмехнулся Алексей.
        —Это еще что такое?
        —Наместе покажу. Пройдемся — унас вполукилометре стоит ВИП-домик для особых гостей. Всетам.
        Они вернулись надорогу изашагали вдоль домов.
        —Алексей, я так инепредставился, — спохватился Миша.
        —Амне это ни кчему, — остановил его Леша. — Надеюсь, мы больше неувидимся.
        ВИП-домик оказался двухэтажным коттеджем изкалиброванных бревен. Унего тоже был свой причал, только поменьше — напару лодок. Ближе кводе стоял сарай изпрофилированного железа. Алексей повозился сзамками, пропустил Мишу внутрь, зашел сам, запер изнутри железную дверь ищелкнул выключателем. Внутри стояли три кубические полиэтиленовые емкости внушительного размера иодуряюще пахло соляркой.
        —Это иесть наш нефтепровод «Дружба», — объяснил хозяин.
        —Пока ничего непонимаю, — признался Миша.
        —Да что тут понимать? — Алексей поманил его кдальней стене. — Вот насос, атут шланг в землю зарыт. Понему мы дизтопливо нату сторону качаем.
        —Ая-то как внего пролезу?
        —Почастям, — засмеялся Алексей. — Шланг втрех метрах отберега выходит из-под земли илежит просто надне. Там поплавок пенопластовый плавает. Беретесь занего как заперила ишагаете нату сторону.
        —Как шагаете? Подну?
        —Саквалангом, естественно. Приходилось нырять?
        Лет пять назад Миша получил сертификат PADI вЕгипте, идаже совершил пару десятков погружений, ноникогда неделал этого водиночку. Поправилам погружаться надо было снапарником, аеще лучше — вгруппе.
        —Вы сомной поплывете?
        —Ая там что забыл? — удивился Алексей. — Замной никто негонится. Ябы вообще этим заниматься нестал, ноуж очень серьезные люди завас попросили. Так попросили, что неоткажешь.
        —Икогда мне отправляться?
        —Как стемнеет. Всумерках рыбаки среки возвращаются, лодки привязывают, снасти выгружают. Народу наберегу много будет. Лишний человек уводы внимания непривлечет.
        —Фонарь подводный есть?
        —Какой фонарь?! Сразу погранцы засекут. Яже говорю — беретесь зашланг иплывете. Натом берегу вас кум мой встретит. Унего лодочный сарай прямо наводе стоит, ашланг под него заходит. Иупаси вас, боже, раньше времени всплыть — наприборе ночного видения будете как наладони. Так что только под сараем ивлезаете внего через люк. Снаряжение сейчас примерять будем?
        Спазм вживоте заставил Мишу скривиться.
        —Анельзяли сначала пообедать?
        —Отчегоже нельзя — унас сэтим просто, — Алексей достал изкармана телефон и, поймав удивленный взгляд, пояснил. — Надежная вещица — Vertu. Клиент оставил.
        —Как оставил? Перед тем, как по«нефтепроводу» уйти?
        —Я дела клиентов необсуждаю, — оборвал Леша и, набрав номер, ласково попросил. — Варенька, подойди накухню. Нам сприятелем надвоих накрой. Сейчас будем.
        Обед, поданный в«Столовой», вдругое время Миша назвалбы «здравствуй, холестерин», и, скорее всего, отказалсябы отугощения. Сейчасже вид изапах салата оливье извареной колбасы согромным количеством майонеза заставил его проглотить слюну. После предложенных Лешей ста грамм водки тарелка огненной жирной солянки мигом исчезла вего желудке, иеще осталось место для огромной порции сосисок сжареной картошкой. Сладкая истома разлилась потелу, авсе жизненные силы, похоже, сконцентрировались врайоне живота иперестали снабжать мозг кислородом. Миша стал откровенно клевать носом.
        —Ладно, пойдемте, открою вам домик — поспите немного, — сжалился Алексей. — Через час разбужу.
        * **
        Снаряжение (два тяжелых ящика) хранилось вподвале ВИП-домика. Погрузив все насадовую тачку, они направились ксараю ссоляркой. Тщательно заперев засобой дверь, начали разбирать содержимое. Насвет появился баллон своздухом, необычно большая маска, шлем, потрепанный редуктор спарой загубников, огромные ласты истранного вида резиновый комбинезон.
        —Что это? — удивленно спросил Миша.
        —Гидрокостюм сухого типа, — пожал плечами Алексей.
        —Агде компенсатор плавучести? Ну, надувной жилетгде?
        Леша улыбнулся:
        —Понятно — вЕгипте нарыбок смотрели. Здесь сам костюм вместо жилета. Вот, — показал он, — нагруди клапан подачи воздуха, нарукаве — выпускной. Поднял руку итравишь. Только ненужна вам плавучесть — пошлангу вниз, наглубину пойдете, понемуже инаверх, помогая ластами. Понеопытности можно воздуху вштанину загнать изависнуть вниз головой.
        —Ачто под костюм? Водаже холодная.
        —Так прямо насвою одежду инадевайте, — Алексей расстегнул горизонтальную молнию наспине.
        —Ачто свещами?
        Леша развел руками:
        —Только то, что вкарманы влезет.
        Что влезет вкарманы? Миша открыл прихваченную издома сумку. Документы. Деньги (Алексей тактично отвернулся). Ларисин телефон. Зубная щетка. Подумав, надел свежую футболку под куртку. Повертев вруке пистолет, положил его обратно. Просто переход границы ипереход соружием, наего взгляд, тянули наразные сроки.
        Начали облачаться. Леша помог влезть врезиновый костюм, закрепил грузы. Подсоединил трубку подачи воздуха избаллона. Миша запоздало проверил давление наконсоли — стрелка стояла награнице красной зоны. Вопросительно посмотрел наАлексея.
        —Много иненадо, — махнул тот рукой, — напереход минут пятнадцать уйдет. Перчатки недам — шланг надо чувствовать. Отпустите — всплывете вкилометре отсюда. Течение нафарватере быстрое. Так что вцепляйтесь покрепче, ато я опять без оборудования останусь.
        —Что значит опять? — нахмурился Миша. — Куда оно делось?
        —Откудаж я знаю, куда? Кум часок подождал, как было условлено…
        УМихаила появилось чувство долгого падения сбольшой высоты.
        —Сколько я вам должен?
        —Так мотоциклже мне останется, как было условлено…
        Шум подъехавшей машины заставил его замолчать.
        —Пойду гляну, кого там принесло. Сидите тихо, — сказал он и, погасив свет всарае, пошел кдороге.
        Тяжелый баллон давил наплечи. Пришлось прислониться кбаку ссоляркой. Снаружи послышался какой-то шум излой крик: «Где гость?» Стараясь нешуметь, Миша подошел кдвери. Через щель всумерках была хорошо виден двор ВИП-домика. Лысый громила вчерном костюме, схватив Алексея загорло левой пятерней, прижал его кстене коттеджа. Лезвием зажатого вправой руке ножа он уперся вскулу испуганно моргавшего директора рыболовной базы.
        —Саня, там следы потраве всарай ведут, — раздался голос изстоящего надороге черного микроавтобуса Dodge.
        Приглядевшись, Миша увидел вокне автомобиля знакомое лицо сбородкой. Ребята Волчегурского! Неожиданно лысый сделал резкое движение ножом под подбородком своей жертвы иотскочил всторону. Заклокотав по-индюшачьи, Алексей повалился наземлю. Вытерев нож пучком травы, страшный Саня двинулся всторону сарая. Дальше Миша действовал как автомат. Нешуметь! Вернуться клежащей наполиэтиленовом баке сумке. Достать пистолет. Снять спредохранителя. Держать двумя руками. Встав наодно колено, упереть локоть вящик. Ждать… Заскрипела дверь. Огромный черный силуэт заслонил дверной проем. Выбрав точку чуть ниже головы, нажал накурок. Беретта легко дернулась вруке. Еще раз нажал. Схватившись загрудь, охранник упал внутрь сарая. Схватив маску, Миша перебрался через лежащее тело и, переваливаясь под тяжестью баллона, побежал всторону реки. Позади хлопнула дверца автомобиля ираздался грозный рык: «Стоять, баклан!»
        Вот ипричал. Оглянулся. Преследователь пока небыл виден засараем. Размахнувшись, бросил пистолет подальше вреку. Вот он — белый поплавок… Только сейчас понял, что второпях оставил ласты ишлем! Шагнул смостков вводу. Ноги сразу погрузились ввязкий ил. Одел маску. Взял загубник врот. Сделал глубокий вдох иповалился наживот всторону поплавка. Рукой нашел веревку, уходящую вниз… Левая ладонь нашарила лежащий надне шланг. Быстро перебирая руками, начал удаляться отберега, одновременно резко уходя вглубину. Видимость впридонной мути была нулевая, так что маска только помогала выравнивать давление вносоглотке. Течение ближе кфарватеру усиливалось, иего ощутимо сносило вправо. Приходилось изо всех сил держаться зашланг немеющими вхолодной воде руками. Сейчасбы очень помогли оставленные всарае ласты. «Надо успокоить дыхание, — вспомнил он. — Медленный вдох, задержка секунд напять, выдох. Иснова — медленный вдох…» Дно неожиданно резко пошло вниз. «Начался фарватер», — догадался Миша. Сразу стало больно ушам, нозажать нос рукой, чтобы продуться посильнее, было невозможно — надо было мертвой хваткой держаться
зашланг. Зато течение наглубине замедлилось иему уже неказалось, что его сейчас оторвет от«нефтепровода», как ветер срывает сохнущее белье сверевки. «Сколько я уже под водой ичто сдавлением воздуха?» — подумал он. Посмотреть наманометр втемноте непредставлялось возможным. «Если начну задыхаться, сброшу грузы ибаллон ибуду всплывать. Куда-нибудь река вынесет…» Руки нащупали кусок проволоки, которым шланг был примотан кплоскому камню, лежащему надне. Видимо, самое глубокое место. Наконец, начался подъем. Снова стало сносить вправо, ноощущение, что берег приближается, придавало сил. Онемевшие руки пару раз срывались соскользкой резины шланга, нокаким-то чудом, упираясь вдно, ему удавалось снова вцепиться в«нефтепровод». Воздух кончился внезапно — просто после очередного выдоха вдыхать оказалось почти нечего. Оценив ситуацию, он заработал руками вбешеном темпе — толькобы добраться досарая. Судя потому, что течение успокоилось, доберега было совсем близко. Полупустые легкие, наполненные углекислотой, готовы были взорваться. Мелькнула идиотская мысль: «Еслибы было что-нибудь видно, то уже потемнелобы
вглазах». Уже теряя сознание, почувствовал спиной дощатый настил. Выплюнув загубник, резко вскинул голову навстречу воздуху. Иполучил чувствительный удар позатылку — никакого отверстия вполу сарая небыло. Волны ударялись вдоски, периодически оставляя зазор внесколько сантиметров. Миша резко перевернулся наспину, и, содрав маску, прижался лицом кнастилу. Успел схватить пару глотков кислорода, ногруз напоясе потянул его вниз. Нащупав пряжку, он сбросил свинцовые слитки вместе сремнем, исразмаху ударился лбом однище сарая. Очередная волна утянула его вниз иснова бросила намокрые доски. «Долго я здесь прятаться несмогу, — соображал он. — Придется вылезать. Прямо пограничникам влапы…» Внезапно раздался скрип ржавого железа иизраспахнувшегося над его головой люка вглаза ударил луч фонаря.
        —Ты гляди — ихтиандр! — послышалось сверху. — Ты откуда?
        —Кум, я отАлексея, — прохрипел Миша.
        —То-то я думаю — кто там стучит всарае. АКум вНарву уехал. Я — Колян. Ачего Леха непозвонил, что ты поплыл?
        —Несмог… — решил невдаваться вподробности Миша, жадно хватая ртом воздух.
        Вцепившись впротянутую руку, он пролез влюк ибез сил повалился напол.
        * **
        Через полчаса снаряжение было аккуратно разложено рачительным хозяином для просушки. Он даже достал багром содна сброшенный пояс сгрузом. Сухой гидрокостюм неподвел — плотные манжеты ипромазанная парафином молния непропустили воду внутрь. Нопосле теплопотери вхолодной воде скрючившегося устены Мишу продолжал бить сильнейший озноб. Заледеневшие руки ничего нечувствовали.
        —Надо тебе согреться, парень, — Колян выглянул изсарая. — Надень-ка мою куртку итопай кмужикам. Они вон, наберегу костер жгут. Скажешь изПитера нарыбалку приехал кНиколаю, ко мне, то есть. Я сейчас тут приберу итоже подойду. Спиннинг, вон, прихвати для натуральности.
        Продолжая трястись, Миша струдом натянул предложенную штормовку и, пошатываясь, побрел наогонь, горевший метрах впятидесяти. Вокруг костра наящиках сидели трое мужиков втелогрейках, курили игромко смеялись. Появление Михаила вопросов невызвало — один изрыбаков просто подвинулся ипостучал ладонью поящику. Садись, мол. Миша сел иснаслаждением протянул ладони когню. Кожа начала чувствовать тепло, новэтот момент словно раскаленный гвоздь вонзился ему вмозг: КОСТЕР! ОГОНЬ! БЕЖАТЬ! Он попытался вскочить наноги, новместо этого стал заваливаться куда-то вбок…
        Когда сознание стало возвращаться кнему, то сквозь туман послышался голос Коляна:
        —Цельный день нареке, водка без закуси, замерз — вот изавалился мой гость. Одно слово — турист… — объяснял он мужикам, хлопая Мишу пощекам. — Вот, уже очухался. Давай-ка, Игорек, прими нагрудь.
        «Игорек — это видимо я, — подумал Миша. — Ну, правильно — я ведь так инепредставился». Он взял протянутый пластиковый стакан и, равнодушно глядя наогонь, влил всебя водку. Тепло поползло попищеводу иозноб прекратился. «Огонь, — судивлением рассматривал он пылающие ветки, — костер… Почему я спокоен? Ведь сейчас меня должна накрыть волна паники». Нопроходили минуты, амучавший его десятилетиями страх так инеприходил. Только очень хотелось спать.
        Свет фар неожиданно осветил поляну. Большой темный внедорожник выехал изтемноты иостановился впаре метров отсидящих укостра. «Быстро они добрались! — удивился Миша. — Апистолет-то надне остался…»
        Распахнулась водительская дверь ипламя осветило надпись «Eesti piirivalve».
        —Тэрэ ыхуст, — донеслось темноты.
        «Пограничники, — догадался Миша. — Неужели засекли меня уберега?» Колян успокаивающе похлопал его ладонью поколену и, улыбнувшись, крикнул:
        —Здорово, Аксель! — идобавил, подняв пластиковый стаканчик, — Зайдешь?
        Дверца захлопнулась, ивсвете костра появился пузатый крепыш взеленой униформе. Нарукаве его куртки красовалась большая нашивка, изображающая орла смечом вкостистой лапе.
        —Опять без закуски пьете? — спросил пограничник начистейшем русском языке, протягивая руку заугощением.
        —После шести есть вредно, — ответил Колян идобавил. — Зафигурой следи, ато скоро заруль невлезешь. Будешь навелосипеде границу охранять.
        —Мне назиму запас нужен, — ответил Аксель и, похлопав себя поживоту, втри глотка осушил стакан.
        Постоял, зажмурившись, и, сделав строгое лицо, добавил:
        —Чтобы снаступлением темноты наакватории — ни души. Смотрите уменя, браконьеры!
        —Слушаемся, товарищ начальник! — ответил один изрыбаков. — Награнице мы все часовые.
        Пограничник сел вмашину, объехал костер иисчез втемноте.
        —Одноклассник мой, — пояснил Колян. — Вшколе его Фитилем звали — такой худой был. Атеперь, видишь, пузо отрастил наказенных харчах.
        —Здесь все по-русски говорят? — осторожно спросил Миша.
        —Так вдоль реки ивНарве одни русские живут. Иэстонцы здесь все обрусевшие.
        * **
        Сквозь сон слышно было, как скрипят половицы. Кто-то нервно шагал помаленькой комнате. После выпитой наночь водки пульсирующая боль вголове недавала пошевелиться. Полежав еще немного, Миша заставил себя открыть глаза. Колян снедовольным лицом ходил изугла вугол, прижав куху сотовый. Заметив, что гость проснулся, он, кивнув нателефонный аппарат, спросил:
        —Что там сЛехой? Про твой заплыв несообщил ивсю ночь назвонки неотвечал. Асейчас вообще «вне зоны доступа». Ты, вообще, откуда взялся?
        Надо было что-то объяснять.
        —Понимаешь, Коля, люди, откоторых мне пришлось вплавь уходить, впоследний момент появились уВИП-домика. Алексей велел мне плыть, асам пошел сними разбираться.
        —Затобой менты гнались? Значит и«нефтепровод» накрыли? — Колян нервно швырнул трубку назастеленный газетой стол. — Обычно «водолазы» сразу уходят, аты свалился намою голову иментов навел.
        —Нет, это нементы были. Обычные бандиты. Так получилось, что меня ищет очень серьезный человек.
        —Наденьги его опустил?
        —Нет, тут вопрос сего женой связан, ноя невиноват — просто так получилось…
        Колян задумчиво почесал затылок.
        —Серьезный человек, говоришь? Так эти ребята уже здесь должны быть. Затобой они непоплыли — ночью нареке шухер былбы скатерами ивертолетами. Граница, все-таки. Часа полтора доИвангорода, награнице полчаса исюда запару часов доберутся. Просто непонятно, где тебя искать. Сараев наберегу много, авдеревне все дома необыщешь. Думаю, навыезде тебя стерегут. Вопрос — накаком?
        —Асколько тут выездов? — поинтересовался Миша.
        —Здесь дороги две: наНарву ивсторону Чудского озера. Понейже можно выйти наЙыхви инаТаллинн. Думаю, что засада там. Ладно — сиди дома, кокну неподходи. Схожу, разведаю.
        Колян вышел. Вокно было видно, что он постоял укрыльца враздумье, потом взял всарае лопату, и, положив ее наплечо, направился кворотам. Миша встал, размял шею, напился воды изэмалированного ведра под крышкой. Мучительно хотелось втуалет, нодля этого надо было пересечь двор, который хорошо просматривался сулицы. «Потерплю», — решил он инавсякий случай проверил содержимое карманов своей куртки, висевшей наспинке стула. Документы иденьги были наместе. Внагрудном кармане задел рукой что-то тяжелое. Ларисин телефон… Пожав плечами, нажал кнопку меню. Высветился единственный набранный номер, ноэкран тутже погас — разрядился аккумулятор. Повертев бесполезный девайс вруках, сунул его обратно вкарман. Втуалет, между тем, хотелось все сильней. Наконец, невыдержав, он выглянул водвор. Наулице зазабором было безлюдно. Резво, как спринтер, рванул кдощатой будке вдальнем углу. Добежал, захлопнул дверь иснаслаждением опорожнил свой готовый лопнуть мочевой пузырь. Осторожно открыл дверь. Наулице по-прежнему никого небыло. Неторопясь, пошел кдому, старясь дышать поглубже, чтобы проветрить легкие после ночи,
проведенной вдушной комнате. Уже накрыльце почувствовал боковым зрением какое-то движение зазабором. Поулице шел спортивного вида парень вэлегантного покроя пиджаке истильной полосатой рубашке. «Деревенские так неодеваются, — сообразил Миша. — Даже вЭстонии». Парень вродебы смотрел вдругую сторону, носкрипнувшая дверь видимо привлекла его внимание. Изглубины комнаты было видно, как тот стоял возле ворот ивнимательно смотрел надом. Потом развернулся ибыстро зашагал вобратную сторону.
        Хозяин появился минут через пять.
        —Дрянная ситуация, — доложил он спорога. — Видать, крепко ты им насолил. Один Додж перекрыл выезд наНарву, второй — начудском направлении. Ипара пижонов подеревне шляется. Тебя никто невидел?
        Пришлось рассказать про незнакомца уворот.
        —Я так понимаю, ноги уносить надо, — решил Колян. — Полицию напомощь непозовешь, аипозовешь, так поздно будет.
        —Огородами побежим? — обреченно спросил Миша.
        —Ага, кКотовскому. Пореке уходить будем. Дорога невезде вдоль берега идет — пешком они занами непобегут. Косарь стебя зариски.
        —Косарь чего?
        —Евро, естественно. Да лицо-то удивленное неделай — утебя вкуртке пачка резинкой перетянутая. Вчера, пока тебя тащил да укладывал, проверил. Небоись — все цело, — Колян ухмыльнулся. — Или отдать тебя насмерть лютую?
        Миша махнул рукой:
        —Давай быстрее. Налодке рассчитаюсь.
        Прямо зауборной Колян выбил доску взаборе, и, пригибаясь кземле ипрячась закустами, беглецы помчались клодочным сараям. Потертая «казанка» была пристегнута цепью сзамком кметаллической петле. Однако новенький мотор Yamaha красовался накорме.
        —Увас что, неворуют? — удивился Миша.
        —Тут тебе нерусская деревня, — последовал гордый ответ. — Европа, понимаешь.
        Сзавидным спокойствием Колян открыл замок ипринялся подкачивать бензин изпластикового бака. Перекрестившись, взялся зарукоятку запуска, потянул ее насебя, апочувствовав сопротивление, резко рванул. Мотор завелся спол-оборота. Набирая скорость, лодка стала отдаляться отберега. Вэтот момент Миша увидел бегущих кпричалу людей вчерных костюмах. Увидев уходящую вверх потечению лодку, один изних остановился и, достав изкармана телефон, принялся куда-то звонить. Остальные побежали поберегу ккраю деревни. Иззапоследнего дома выехал черный микроавтобус, и, подобрав бегущих, тронулся подороге параллельно курсу лодки. Волны стремительно летели навстречу сидящему наносу Михаилу, нопри взгляде наберег становилось понятно, что скорость против течения невелика. Едущий поберегу Додж двигался неспеша, авего открытых окнах хорошо были видны напряженные лица преследователей.
        Прямо покурсу показался остров состроконечным мысом, рассекающим реку надва рукава. Причем цепь буйков, обозначающих границу, уходила вдальний отэстонского берега рукав. Колян уверенно направил «казанку» именно туда.
        —Все, считай, оторвались, — крикнул он сквозь стук мотора. — Метров через пятьсот дорога уходит отберега. Покустам иколдобинам Додж даже наполном приводе непроедет.
        Как только эстонский берег скрылся замысом, Колян сбросил обороты иссерьезным видом заявил:
        —Мужчина, передайте запроезд!
        Ипошевелил ввоздухе большим иуказательным пальцами. Миша безропотно отсчитал десять бумажек посто евро. Спрятав деньги, Колян вытащил изкармана плоскую фляжку ипротянул пассажиру:
        —Рука занята — крышечку отвинти.
        Позапаху это был какой-то дешевый коньяк, нопосле пережитого Миша снаслаждением сделал несколько крупных глотков ипередал флягу хозяину. Тот запрокинул голову и, мерно двигая кадыком, неспеша опустошил сосуд.
        Медленно двигаясь против течения, прошли остров. Преследователей, как ипредвидел Колян, наберегу уже небыло.
        —Куда мы теперь? — спросил Миша.
        —ВВаску. Это почти наЧудском озере. Туда дорогу размыло, авобъезд им несколько часов пилить. Оттуда можно наавтобусе доКохтла-Ярве. Атам уже — куда тебе надо: Тарту, Таллинн…
        —Аты куда?
        —Ауменя там родственник вските работает. Лодку спрячу иотсижусь унего дня три. Потом — назад. Небудутже твои бандиты унас вдеревне вечно сидеть.
        —Ачто еще заскит? Монахи влесу живут?
        —Ага! Имедведей кадилом гоняют, — рассмеялся Колян. — Скит — это вроде филиала Кяхтицкого монастыря. Там сдесяток сестер живет, ародственник мой уних типа главного инженера. Электрика там, водопровод, канализация…
        Река стала более извилистой. Коляну приходилось все время менять курс, чтобы непересечь ненароком границу, отмеченную красными буйками. Поберегам через равные промежутки стояли полосатые пограничные столбы: красно-зеленые сроссийской стороны ичерно-белые — сэстонской. Навстречу набольшой скорости прошел синий катер снадписью «Politsei». Колян приветственно помахал рукой, аМише пришлось схватиться заскамью, когда поднятая пограничниками волна докатилась доборта «казанки». Заочередным поворотом показались жестяные черные купола собора иколокольня.
        —Лодку здесь вкустах спрячем, — сказал Колян ирезко повернул кберегу, заросшему ивняком. — Береженого Бог бережет.
        Додороги пришлось продираться сквозь кусты. Наасфальт выходить нестали — шли квиднеющимся вдалеке куполам потропинке, петляющей взарослях. Из-за деревьев внезапно показался кусок каменной стены, образующей прямой угол. Толщина была солидная — около двух метров. Постилю сооружение напоминало термы Каракалла, виденные Мишей вРиме.
        —Это еще что замегалит? — удивилсяон.
        —Замок Ливонского ордена, Нейшлосс, — объяснил Колян. — Еще крестоносцы строили. Нас сюда вшколе наэкскурсию возили. Разваливается потихоньку…
        —Грустное зрелище… Скит втакомже состоянии?
        Колян замотал головой:
        —Скит — как новенький. Всемидесятых сюда, наразвалины Ильинского храма, приехал отец Василий иначал его потихоньку восстанавливать. Все деревни ему помогали. Я еще школьником был, так отец брал нас сбратом ипривозил сюда навыходные поработать. Алет десять назад обнесли храм стеной ипостроили скит.
        Утробный звук мотора состороны реки заставил их повернуть головы. Мощный катер, высоко задирая нос, быстро шел против течения. Несговариваясь, они спрятались завыступ стены.
        —Такого зверя унас вдеревне нет, — озабоченно сказал Колян. — Эти посудины арендуют богатые пижоны навыходные. Асегодня — четверг… Иснастей невидать. Похоже, это — понаши души. Через пять минут впоселке будут. Значит, кавтобусной остановке нам неуспеть. Путей унас два: или бегом вскит кмоему родственнику, имолиться, чтобы он никуда неуехал, или семь километров лесом вобратную сторону доКяхтицкого монастыря.
        Поглядев навиднеющиеся из-за деревьев купола храма, Миша, невступая вдискуссию, припустил всторону скита. Позади тяжело топал сапогами Колян. Вскоре иззадеревьев показался вовсей красе белоснежный храм счерными куполами, обнесенный почему-то бледно-розовой стеной. Каменная стена была стилизована под Псковский кремль — сшестигранными башенками под шатровыми куполами. Черные металлические ворота были наглухо закрыты. Колян набегу вытащил телефон и, тяжело дыша, прокричал втрубку:
        —Генка, курат, ты наработе? Да Николай это, Колян… Ворота открывай! Быстрее!
        Когда они подбежали ккаменной арке снадвратной иконой, черные створки были по-прежнему закрыты. Несговариваясь, беглецы забарабанили кулаками пожелезу. Минуты через две загремел засов иодна изстворок сдвинулась сместа, открыв щель сладонь шириной. Колян изо всей силы толкнул железный лист плечом. «Твоюже мать, прости Господи!» — донеслось изнутри икто-то, судя позвуку, упал, получив чувствительный удар створкой. Миша нестал мешкать, проскользнул вобразовавшийся проем изакрыл ворота свнутренней стороны.
        Наземле сидел бородатый мужик всинем ватнике и, морщась, тер ушибленное плечо.
        —Куда тебя несет, Николай! Тутже скит, сестры христовы. Нельзя вам сюда…
        —Нетронем мы твоих сестер, — отмахнулся Колян. — Слушай, Генка, спрячь нас ненадолго.
        —Гдеже я вас спрячу? Тут все навиду. Уходите подобру-поздорову.
        —Некуда нам идти. Бандиты русские нахвосте…
        Вэтот момент снаружи зашуршали шаги погравию икто-то начал бить ногой вжелезо ворот. Колян поднес палец кгубам ипоказал бородачу кулак.
        —Але, есть тут кто? — послышался грубый голос.
        Помолчав, Гена откашлялся истрого спросил:
        —Кто там ломится вобитель?
        —Слышь, отец, открывай, — раздалось вответ. — Поговорить надо.
        —Завтра вечером приходите, — солидным басом ответил Генка, старательно окая. — Напятничную службу. Или всубботу — налитургию. Сегодня скит закрыт, сестры молятся иработают.
        —Гости квам ненаведывались сегодня?
        —Паломников скит непринимает. Это вам вмонастырь надо — семь килoметров отсюда.
        —Значит, неоткроешь?
        —Права неимею, — твердо сказал Генка. — Скит женский, нельзя сюда лицам мужского пола.
        —Аты при них евнух, чтоли? — заржали снаружи.
        —Оскорблять будете — полицию вызову! — сердито крикнул бородач, аКолян одобрительно показал ему большой палец.
        —Ладно, отец, непсихуй, — раздалось примирительно из-за ворот. — Но, если обманул — накажем.
        —Накажут они… — проворчал Гена.
        Идобавил уже шепотом:
        —Икуда я вас дену?
        Воровато оглянувшись, показал рукой напластиковые трубы, сваленные устены:
        —Берите их итащите кмоей подсобке. Сестры спросят — скажем, сантехники изНарвы.
        * **
        Подсобка Гены напоминала мастерскую изпередачи «Разрушители легенд». Сверлильный итокарный станки, электронные тестеры, стойка Wurt сразнообразными гаечками ивинтиками ваккуратных пластиковых контейнерах, аглавное — чистота. Небыло здесь ни ящиков состарыми болтами «про запас», ни мотков ржавой проволоки, ни старых календарей свыцветшими красотками настенах. Инструменты висели наспециальном стенде, причем контур каждого ключа или молотка был прорисован насиней панели скрючочками, так, что, сняв что-нибудь изэтого богатства состены, ты понимал, что нарушил вселенский порядок. Пустой контур сукоризной смотрел натебя итребовал восстановить status quo. Сосновая мебель изИКЕА — стол, пара стульев, кровать ишкаф, бесстрашно сияла светлым лаком, небоясь пострадать отгрязных рук или засаленной спецовки. Легким диссонансом выглядел Николай Угодник, снедоумением взирающий наэтот уголок хай-тека.
        —Нельзя вам здесь задерживаться, — Гена поспешно задернул занавеску наокне. — Матушка узнает — всем плохо будет.
        —Да куда уж хуже, — усмехнулся Колян. — Видел, кто нас снаружи пасет?
        —Ох, незнаю, незнаю… Одно скажу — зря вы здесь появились.
        Трель сотового телефона прервала их диалог. Бородач выудил изкармана ватника аппарат и, разглядев номер, встал постойке смирно.
        —Слушаю, матушка… Да, матушка… — выпученными отужаса глазами он смотрел насвоих гостей. — Сантехники изНарвы… Так точно — без благословения… Слушаюсь.
        Гена спрятал телефон вкарман иобреченно махнул рукой всторону двери:
        —Ксебе требует. Надо идти. Отнее неспрячешься.
        Вышли изподсобки и, уже нетаясь, двинулись кодноэтажному каменному корпусу вглубине двора. Потоптавшись накрыльце, Гена робко постучал и, стащив сголовы вязаную шапку, заглянул внутрь.
        —Ты, Геннадий, ступай — потом стобой поговорим, — раздался властный женский голос иззадвери. — Агости твои пусть проходят.
        Пожав плечами, Миша отодвинул Гену всторону ипрошел внутрь. Колян протопал следом. Вмаленькой прихожей никого небыло, ачерез открытую дверь был виден кабинет матушки. Здесь уже небыло мебели изИКЕА — помещение было обставлено встиле сдержанной роскоши. Покрытые темным лаком доски пола гармонировали сявно антикварными книжными шкафами икожаным диваном свысокой спинкой. Хозяйка кабинета сидела заэлегантным письменным столом встиле модерн стщательно отреставрированным растительным орнаментом, опоясывающим массивные тумбы. Неповорачиваясь кгостям, она внимательно смотрела встоящий перед ней большой монитор. Всвете экрана ее белое вытянутое лицо напоминало маску театрального злодея. Нос сгорбинкой ичерный головной платок свырезом для лица делали ее похожей нахищную птицу. Матушка щелкала мышью иничего неговорила. Пауза, видимо, нужна была ей для психологического давления намнущихся вдверях визитеров. Иэто ей удалось — Миша вдруг почувствовал, как знакомая сдетства судорога подкатила кгорлу, аруки стали холодными ивлажными. Белое лицо сорлиным профилем, черная одежда, полумрак — все это делало хозяйку
невыносимо похожей наужасного Игоря Кио. Закрыв глаза, он прислонился кдверному косяку ипопытался унять предательскую дрожь вколенях. «Бежать все равно некуда. Надо изменить ход мыслей. Как там Лариса говорила… десенсибилизация? Что меня напугало? Черный платок… Акак он называется?» — мысли путались, носудорога стала проходить.
        —Апостольник, — неожиданно произнесон.
        —Что? — монахиня наконец оторвалась отмонитора иповернула голову кгостям.
        —Ваш головной убор называется апостольник, — прохрипел Миша ипопытался улыбнуться.
        —Надоже — какие нынче эрудированные сантехники пошли, — без тени улыбки произнесла хозяйка. — Рассказывайте — кто такие?
        —Сантехники изНарвы, — хором откликнулись гости.
        —Сюда подойдите, — она кивнула головой намонитор. — Кино посмотрим.
        Наэкране была видна площадка перед воротами. Несмотря начерно-белое изображение иверхний ракурс, сразу можно было узнать бегущих кскиту Мишу иКоляна.
        —Звук включить? — ехидно спросила матушка.
        —Ненадо, — махнул рукой Колян. — Там слова всякие недля женских ушей…
        —Для вас я — неженщина, — резко оборвала она его. — Я — игуменья. Так ктоже вы такие?
        * **
        Ждать вердикта грозной игуменьи пришлось вподсобке уГены. Миша долго приходил всебя после пережитого стресса, аспокойный, словно танк, Колян завалился нахозяйскую кровать исразуже захрапел. Телефон вГениной телогрейке заверещал уже под вечер, когда запасы хозяйского печенья уже были уничтожены, аброшюра «Экспансия Рима вРоссию» прочитана откорки докорки. Судя потому, что бородач разговаривал стоя ииспуганно таращил глаза, звонила «сама». Струдом разбудив Коляна, он повел их кворотам. Там тарахтел дизельным двигателем полноприводный микроавтобус навысокой подвеске. Черные бархатные занавески наокнах придавали ему сходство скатафалком. Видимо, периодически он вэтом качестве ииспользовался.
        —Вот что, гости дорогие, — строго произнесла ожидающая их игуменья, — сбандитами я договорилась, нооставаться вам здесь нельзя. Вмонастырь поедем — там побудете.
        Идобавила, обращаясь уже персонально кМише:
        —Паспорт свой давай.
        Спорить он нестал, и, отдав требуемое матушке, полез вмикроавтобус.
        —Назаднее сиденье пробирайся, — приказала она. — Изанавески задерни.
        —Аты, — игуменья повернулась кКоляну, — садись рядом ссестрой Анной, напереднее сиденье.
        Наконец все устроились. Гена, крестясь, открыл ворота, и, сидящая зарулем монахиня, бодро дав погазам, вывела машину стерритории скита. Промелькнули несколько кварталов поселка (иззазадернутых занавесок Миша несумел рассмотреть окрестности), дорога пошла среди полей. Неожиданно скорость упала ичерез лобовое стекло он увидел стоящий наобочине черный внедорожник.
        —Пригнись, — коротко бросила Мише игуменья.
        Идобавила, обращаясь ксестре Анне:
        —Здесь останови.
        Кмикроавтобусу неспеша подошли двое вкостюмах. Распахнулась передняя дверь.
        —Этот? — спросил заглянувший всалон атлет.
        Матушка кивнула.
        —Авторойгде?
        —Влесу ищите, — ответила она. — Далеко немог уйти.
        Две сильные руки вышвырнули испуганно ойкнувшего Коляна наобочину. Дверь захлопнулась, мотор взревел, иМиша завалился набок между сиденьями. Лежа наполу, сквозь шуршание гравия он явственно услышал пистолетный выстрел.
        * **
        —Его зовут Сулейман, — матушка кивнула напожилого бородача, которого Миша вчера принял зацыгана. — Он покажет тебе, что делать. Стуристами исестрами неразговаривать. Затерриторию невыходить. Поймают — сядешь натри года занезаконное пересечение границы. И«друзья» твои тебя еще ищут.
        Бородач легонько толкнул Мишу понаправлению ксараю. Показал рукой настоящий устены топор сдлинной ручкой:
        —Хоз. Ялла.
        И, неоглядываясь, зашагал вдоль странноприимного корпуса. Положив колун наплечо, Михаил отправился заним. Подороге, встречаясь взглядом спроходящими монахинями, кивал иприветливо улыбался. Мятая одежда, трехдневная щетина итопор наплече шарму ему недобавляли, поэтому вответ получал только испуганные взгляды из-под черных платков. Сулейман, вотличие отнего, при приближении сестер начинал смотреть под ноги идаже отворачивал голову.
        Застранноприимным корпусом навытянутом газоне возвышались странные поленницы, сложенные ввиде идеально круглых высоких стогов. Три поленницы, видимо были сложены уже давно иприобрели под частыми дождями иснегом благородный серый цвет. Четвертая, полуразобранная, отливала желтизной свеженаколотой березы ипахла стружками. Накаменной дорожке стояла стайка школьников. Девочки вплаточках внимательно слушали гида. Мальчишки толкались иглазели посторонам. Замотанная вплаток срисунком ввиде разноцветных Эйфелевых башен экскурсовод усталым голосом вещала, указывая наполенницы сложенным зонтиком:
        —Именно здесь зародилась традиция складывать дрова вформе стогов. Сейчас это — своеобразная торговая марка монастыря, изкоторого обычай складывать поленницы-стога постепенно распространяется иподругим обителям…
        Сулейман недал дослушать увлекательный рассказ. Сердито зыркнув глубоко посаженными глазами, помахал рукой — поторапливайся, мол, иповернул направо закирпичный гараж. Там, втупике высилась гора напиленных березовых чурок. Бородач катнул ногой валявшийся встороне чурбак и, рубанув воздух ладонью, показал — руби. Развернулся иушел.
        Для начала Миша подобрал колоду — самый толстый кусок березы. Так делал сосед наотцовской даче. Взгромоздив нанее деревяшку помельче, примерился, испервого раза развалил ее надвое. Задача показалась нетрудной. Главное было выбирать куски сровными спилами, чтобы они незаваливались набок, ибез больших сучков. Через полчаса он понял, что самое сложное — неколоть дрова, анагибаться заочередным чурбаком. Спина отказывалась сгибаться, иему пришлось приседать ирубить впочтительном полупоклоне, чтобы нетревожить поясницу. Валявшиеся наземле чурбаки были наколоты, авот вытаскивать их изогромной кучи оказалось непростой задачей — они цеплялись друг задруга иноровили обвалить огромную пирамиду. Ладони горели ипокрылись занозами. Пот стекал полицу, апопытки стереть его грязной рукой приводили кпопаданию опилок ипыли вглаза. Наконец, бросив колун наземлю, он обессиленный опустился наколоду. Происходящее казалось каким-то тревожным неглубоким сном, когда посыпающееся сознание подсказывает, что все это ненаяву, новсе равно обидно, страшно ибольно отвсего, что происходит стобой вэтой потустороннейяви…
        Проснулся он сегодня рано утром отзаунывного пения. Кто-то старательно выводил неподалеку:
        —Аль хамду лил ляхи раббиль алями-и-н… Аррахмани рахим…
        Иногда нестройный хор повторял запевцом:
        —Амин.
        Миша открыл глаза иогляделся. Двухэтажные железные кровати были пусты, аего соседи побытовке, которых вчера вечером он принял зацыган, стояли наколенях вдальнем углу. Темноволосые мужчины синхронно сгибали иразгибали спины, расположившись намаленьких плюшевых ковриках, ииздалека можно было подумать, что они занимаются йогой.
        «Вот тебе иженский монастырь…» — озадаченно подумал Миша. Стараясь нешуметь, он встал ипроверил карманы куртки. Остатки денег иразряженный Ларисин телефон были наместе. Нашел зубную щетку иотправился всанузел. Вагончик-бытовка, видимо, достался монастырю отиностранной строительной фирмы. Аккуратные стеклопакеты воконных проемах, электрические конвекторы ипросторная душевая, совмещенная стуалетом. При том, что санузлом пользовались пятеро мужчин, идуш, иунитаз, ираковина поражали удивительной чистотой. Настене даже висел диспенсер сжидким мылом. Умывшись ипочистив зубы чьей-то зубной пастой, лежавшей наполочке, он вернулся вспальню.
        Намаз уже закончился, исоседи накрывали настол. Достали простоквашу исыр измаленького холодильника, нарезали хлеб. Наэлектроплитке булькали яйца вмаленькой кастрюльке. Высокий брюнет вочках обернулся ипригласил по-русски:
        —Садись завтракать, сосед.
        Миша судовольствием съел пару бутербродов, выпил стакан чаю ипопытался завести разговор сочкариком. Тот сказал лишь, что его зовут Шакиб, он изСирии, учился вМинске, анавсе остальные вопросы отвечал: «Матушка все объяснит». Остальные по-русски неговорили инапряженно следили заих диалогом. Поняв, что никаких подробностей освоем новом месте пребывания добиться неудастся, Миша спросил:
        —Слушай, азарядка для телефона утебя есть? Старая Нокиа?
        Шакиб испуганно оглянулся итихо ответил:
        —Телефоны здесь запрещены. Никому неговори, что он утебя есть!
        …Кто-то положил ему руку наплечо. Оказывается, он успел задремать, сидя наколоде.
        —Спишь, земляк? — это был Шакиб, неслышно подошедший из-за спины. — Аработать кто будет?
        Вместо ответа Миша показал ему покрытые волдырями ладони. Араб сочувственно поцокал языком ивытащил изстоявшей уего ног тачки пару рукавиц.
        —Хватит рубить. Давай, грузи дрова, ая буду отвозить.
        Чтобы нетревожить натруженную спину, Миша накидал полную тачку, сидя накорточках. Шакиб, забрав унего рукавицы, снатугой покатил свой груз куда-то загараж. Вернулся довольно скоро. Кего возвращению Миша собрал часть разбросанных поленьев вкучу ибыстро начал их грузить.
        —Неторопись, — Шакиб сделал успокаивающий пасс рукой, — никто несмотрит. Здоровье побереги — нам еще ночью работа предстоит.
        —Аночью что заработа?
        —Увидишь… Ты, главное, поменьше вопросов задавай.
        Зачас все наколотые дрова были собраны иувезены.
        —Пойдем, — Шакиб бросил колун поверх дров иотправился впоследний рейс.
        Поленья были свалены налужайке возле поленниц-стогов.
        —Теперь надо сложить, чтобы было красиво, как там, — он показал рукой науже сложенные «стога».
        Старые посеревшие поленницы выглядели как монолитные сооружения ипоражали идеально округлой формой. Технология была вродебы простая. Начало новому стогу уже было положено — надо было просто продолжать выкладывать наружные стенки, апотом закидывать впостроенную «трубу» оставшиеся поленья. Новыдержать вертикаль иокружность оказалось нетаким простым делом — приходилось постоянно проверять размеры специальным шестом.
        —Неторопись, — повторял Шакиб, — главное, чтобы было, как навыставке. Это для туристов.
        Неровно уложенные поленья подбивали топором, добиваясь идеальной формы. Отбегали, оценивали сделанное, обходили вокруг иснова ровняли. Миша так устал, что, когда пришло время обеда, смог одолеть только тарелку супа сфасолью, выпил стакан сока изпакета, аквареной курице даже непритронулся. Свесив насторону ноги, невсилах разуться, завалился накровать изакрыл глаза. Однако заснуть ему неудалось.
        —Пойдем, — потряс его заплечо Шакиб, — матушка ругаться будет. Работать надо.
        После обеда темп работы замедлился. Последние ряды клали, стоя настремянке. Плавно заузили «стог» квершине иукрыли его короткими досками отдождя. Полюбовавшись результатом, Миша перевел взгляд насоседнюю поленницу изпосеревших отвремени дров иувидел, что одно изполеньев там торчит сантиметров напять, портя впечатление. Взяв топор, он подошел к«эталону». Это была виртуозная работа: вблизи «стог» выглядел как мегалиты Куско — между плотно уложенными дровами непролезлобы илезвие ножа. Он принялся легкими ударами заколачивать торчавший торец наместо. Полено осталось наместе исовершенно неожиданно отозвалось наудары гулким железным звуком. Удивленный, он ударил еще раз, уже сильнее, новэтот момент подбежавший Шакиб выхватил унего изрук колун иоттащил всторону. При этом он испуганно озирался и, забыв отволнения русский язык, повторял:
        —Миш мумкин! Миш мумкин!
        Удивленно пожав плечами, Миша направился вбытовку.
        * **
        Верхний свет ударил вглаза сквозь сомкнутые веки. «Опять намаз?» — раздраженно подумал Миша иукрылся одеялом сголовой. После ужина его организм, непривыкший кфизическому труду, просто отключился иеще неуспел восстановиться.
        —Вставай, земляк, — услышал он голос Шакиба. — Одевайся. Ночная работа будет.
        Пришлось подниматься. Пальцы болели инеслушались, так что пришлось просто запихать шнурки вкроссовки. Накрыльце их уже ждали игуменья иСулейман. Матушка что-то строго выговаривала бородачу по-арабски. Тот смиренно кивал. Нестройной гурьбой пошли кворотам. Стоявшая там монахиня нажала кнопку напульте, ичерные створки поползли встороны. Свет мощных фар воткрывшемся проеме ослепил стоявших водворе, иварку медленно въехал тягач сдлинным прицепом. Вдоль серебристого борта тянулась надпись «ALBARAKA ISTAMBUL». Водитель заглушил мотор, спрыгнул наземлю и, подойдя кматушке, поклонился, прижав руки кгруди. Та отдала короткий приказ Сулейману имахнула рукой монахине уворот: «Закрывай». Створки плавно закрылись. Водитель откинул засовы ираспахнул задние двери прицепа. Всвете уличного фонаря стало видно содержимое — тонкие деревянные ящики напаллетах. Арабы построились вцепочку иначали разгрузку, аккуратно складывая ящики накаменную дорожку. Когда ящик оказался вруках уМиши, он уловил знакомый аромат инаклонил голову, чтобы разглядеть содержимое. Черешня! «Неплохо монастырь живет, — подумал он, — витамины
оптом привозят».
        Аккуратный штабель надорожке быстро рос. Подходя заочередным ящиком, Миша обратил внимание, что стоящие вкузове араб сводителем разгружают прицеп только вдоль левого борта, оставляя середину иправую часть нетронутыми. Постепенно образовался узкий проход, изкоторого они поочереди выбегали сящиками вруках. Минут через двадцать разгрузка остановилась. Водитель сбегал вкабину, принес гаечный ключ иснова скрылся впроходе между стеной иящиками. Раздался скрип отворачиваемых болтов иизтемноты фургона неожиданно появился незнакомый человек, кутавшийся водеяло. Он испуганно оглядывался инерешался спрыгнуть наземлю.
        —Би сураа! — сердито крикнул ему Сулейман имахнул рукой. Незнакомец спрыгнул ичуть неупал набок. Видимо, затекшие ноги еще плохо слушались. Всвете фонаря можно было разглядеть его смуглое лицо. Следом заним наземлю стали прыгать мужчины иженщины водеялах. Почти увсех были вруках спортивные сумки или рюкзаки. Одного изприбывших спустили изприцепа наруках иположили наземлю рядом сящиками. Остальных арабы погнали кстранноприимному корпусу, хлопая владоши ивыкрикивая: «Иля амам!»
        «Куда их гонят?» — удивился Миша итут увидел, что игуменья стоит усредней поленницы ипоказывает рукой наполукруглое отверстие уоснования «стога». Часть аккуратной кладки была откинута вбок, словно дверь, причем поленья нерассыпались, апрочно держались наповерхности створки. Подбегавшие смуглолицые люди ныряли впроем иисчезали внутри поленницы. Наружу гулко доносился стук ног пометаллической лестнице. Наконец последний человек водеяле скрылся втайнике иСулейман соскрипом задвинул створку наместо. «Стог» снова приобрел прежнийвид.
        Тутже началась погрузка ящиков обратно вприцеп. Двое арабов сбегали залопатами итачкой, накоторой Шакиб днем возил дрова, погрузили внее лежащее возле ящиков тело водеяле ипокатили его втемноту. Работали тихо, непереговариваясь. Вскоре штабель накаменной дорожке исчез, взревел мотор, иприцеп задним ходом плавно выехал запределы монастыря. Сулейман придирчиво оглядел землю под ногами, подобрал несколько упавших черешен, и, хлопнув владоши, крикнул: «Халас!» Все быстрым шагом отправились вбытовку.
        Сон как рукой сняло. Миша пил остывший чай ипытался осмыслить увиденное. «Кто эти люди? Что скрывают поленницы водворе? Откуда, черт возьми, вправославном монастыре взялись арабы?! Откуда… — он усмехнулся. — Сам-то я как сюда попал?»
        * **
        Наследующий день он сам напросился внапарники кШакибу — сбивать старую штукатурку намонастырской стене. Надеялся выпытать унего хоть какие-то подробности оздешней жизни. Работа оказалась несложной, ногрязной. Цементная пыль летела вглаза ивуши, попадала зашиворот ивкроссовки. Так что было недоразговоров. Через час, ободрав солидный кусок стены, решили сделать перерыв. Миша промыл глаза под струей воды изпожарного крана ипопытался сустроиться накорточках рядом снапарником. Тот сидел втакой позе уже несколько минут, закрыв глаза. Ноги моментально стали ныть, изахотелось встать иразмятьих.
        —Да как вы так сидеть умудряетесь? — спросил он недовольно, пытаясь размять затекшие ступни.
        —Мы сдетства так привыкли, — неоткрывая глаз, ответил Шакиб, — аутебя нарушается кровоснабжение. Могут быть осложнения, варикоз. Так что непытайся.
        —Ты кто пообразованию?
        —Пообразованию… — араб усмехнулся. — Пообразованию я — педиатр. Только вместо того, чтобы детей вАлеппо лечить, я здесь прячусь.
        —Откогоже ты прячешься? — Миша снова попытался присесть рядом.
        —Отвойны прячусь, — Шакиб поднялся наноги, чтобы удобнее было разговаривать. — Отэстонской полиции. Отземляков, которые сейчас друг друга убивают.
        —Идолго ты собираешься впрятки играть?
        Шакиб пожал плечами:
        —Откуда я знаю. Идти все равно некуда — ни денег, ни документов. Спасибо, что кормят икрыша над головой есть. Некоторые беженцы влагерях оказываются или наулице, амногие подороге вморе тонут…
        —Ноестьже какие-то программы помощи таким, какты?
        —Ко мне это неотносится, — Шакиб зло выплюнул травинку, которую держал вуголкерта.
        —Ты что — особенный?
        —Для властей большинства стран Европы я — преступник.
        —Чтоже ты натворил, педиатр? — удивленно спросил Миша.
        —Чтобы вырваться изСирии, надо было заплатить пять тысяч долларов. Мне их дали родители. Апотом пришел Сулейман исказал, что для того, чтобы проехать через территорию, контролируемую ИГИЛ, надо сделать фотографии.
        —Надокументы? — уточнил Миша.
        —Савтоматом вруках нафоне каких-то европейцев сотрезанными головами. Иповязка налбу — «Джихад». Улыбаться еще заставлял…
        —Ну ичто — благополучно проехали?
        —ИГИЛ эту дорогу никогда неконтролировал. Мы уходили через курдскую территорию. Авсе фотографии ипаспорта теперь уматушки. Так что ия, иостальные ребята теперь здесь как заложники.
        —ИСулейман?
        —Сулейман — гражданин Швеции. Беженцы — это его бизнес. Его иматушки.
        —Акто такая Лариса? — неожиданно спросил Миша.
        —Лариса? — удивился Шакиб. — Среди сестер такой нет. Впрочем, незнаю — ониже здесь меняют имена.
        —Ате ребята, что ночью прибыли — тоже изСирии?
        —Нет, это христиане изИрака. Им там хуже всего приходится. Все готовы отдать, чтобы вырваться.
        —Икуда их теперь?
        —Незнаю… Через пару дней придет другая машина иих увезут. Закого-то родственники заплатят, акто-то будет отрабатывать долг много лет. Наподпольной фабрике вПольше или нарыбной ферме вНорвегии. Все, давай работать, ато вон Сулейман идет, — Шакиб схватил кирку иначал энергично колотить поштукатурке.
        Сулейман остановился посреди двора истал исподлобья наблюдать заработой. Миша неотставал отнапарника, итакже бойко сбивал старое покрытие скирпичной кладки, ночувствовал себя ужасно неуютно под буравящим взглядом. Наконец, невыдержав, он повернулся, кивнул Сулейману иприветливо улыбнулся. Араб недовольно поморщился изашагал прочь.
        Дообеда работали без перерывов, так что снова начать разговор удалось только ближе квечеру, когда они стали убирать валявшиеся куски штукатурки. Миша обратил внимание, что вбараке арабы практически необщались друг сдругом. Вместе молились, авбыту обходились короткими репликами. Шакиб, видимо, соскучился понормальному человеческому общению, поэтому, когда услышал предложение: «Пошабашим?», сразуже согласился ипервым начал разговор:
        —Аты, Михаил, откуда?
        —Я изПитера.
        —Красивый город, — Шакиб мечтательно улыбнулся. — Я там был наэкскурсии. Слюбимой девушкой приезжал изМинска. Помню, гуляли ночью, смотрели намосты… Аты сюда как попал?
        —Да я исам толком непонимаю. Уменя вквартире убили девушку, имне пришлось бежать. По-русски это называется «подставили».
        —Понимаю. Меня ведь тоже подставили.
        Помолчали. Каждый думал освоем.
        —Слушай, почему вы сземляками вбараке необщаетесь? — прервал затянувшуюся паузу Миша.
        Шакиб развел руками:
        —Нельзя. Скаждым поотдельности поговорили ипредупредили — никаких рассказов опрошлом, осемье, одрузьях. Ссестрами неразговаривать, письма ителефоны запрещены. Двое изребят обо всем докладывают Сулейману. Если ему что непонравится — увезут влес натачке…
        —Ачто там под поленницей заукрытие?
        —Здесь вовремя войны унемцев командный пункт был. Так что под поленницей — бронеколпак, апод землей бункер. Имаскировку под «стог» тоже немцы придумали.
        —То-то я думаю — что дрова так странно сложены. Аты откуда все это знаешь?
        —Сестра Агафья рассказывала, когда я стены вкельях красил. Апотом матушка заметила, что мы общаемся, иуслала ее куда-то. Еще впрошлом году.
        —Идавно ты здесь?
        —Нет, два года только.
        —Два года! — неповерил Миша. — Ты здесь два года просидел? Этоже как втюрьме!
        —НаВостоке другое отношение квремени, — усмехнулся Шакиб. — Мы умеем ждать. Молиться иждать…
        * **
        Хотя при посторонних Шакиб держался сМишей демонстративно отстраненно, их общение, видимо, неосталось незамеченным. Наследующий день, когда Михаил собрался опять напроситься внапарники кновому приятелю, Сулейман отрицательно покачал головой и, показав пальцем нанего инамаленького худого Казима, повел их засобой всестринский корпус.
        Сторца здания был оборудован вход снавесом вотдельное помещение. Судя поодинаковым кабинетам сказенной мебелью икомпьютерам настолах, это была административная часть или бухгалтерия монастыря. Работа оказалась нехитрая — надо было обдирать старый линолеум вкоридоре. Аккуратно сняв плинтус, они начали отрывать приклеенное попериметру старое покрытие отфанерной основы. Всвое время строители непожалели клея, илинолеум нехотел сдаваться, оставляя куски плоти нафанере. Казим сбегал застамесками, иони принялись отскребать остатки пластика. Когда покоридору проходили сестры, маленький араб прекращал работу, вскакивал наноги, прижимался кстене инизко опускал голову. Миша вежливо здоровался, невставая сколен, номонахини, видимо следуя данной инструкции, даже неповорачивались вего сторону. «Ваше дело». — решил он тоже перестал реагировать напроходящих.
        Двигаясь вдоль стены, он постепенно добрался додверного проема, и, чтобы было удобнее поддевать край линолеума, толкнул дверь плечом. Вкоридоре сразу стало светло ирадостно отсолнечного света, льющегося изкабинета. Миша заглянул внутрь: светлые обои, книжные шкафы сканцелярскими папками, офисный стол. Сидя накорточках, он сразу заметил электрическую розетку под столом ивоткнутое внее зарядное устройство для телефона. Осторожно оглянулся наКазима — тот усердно скреб фанеру стамеской, неподнимая головы. Миша начетвереньках метнулся кстолу иуспел прочитать заветную надпись Nokia начерном торце зарядки. Также быстро вернулся назад ипродолжил работу. Ларисин телефон остался вкуртке, акуртка висела навешалке ввагончике. Больше такая удача могла инеповториться. Чтоже делать? Тронув араба заплечо, он скорчил кислую физиономию исделал ладонью крутящее движение врайоне живота. Казим пожал плечами иснова принялся заработу. Миша вышел наулицу иогляделся. Ни Сулеймана, ни матушки небыло видно. Туалет для туристов находился метрах впятидесяти — между сестринским корпусом имонастырской стеной, ноон припустил
вобратную сторону, кбытовке.
        Вернувшись, он сделал радостное лицо человека, избавившегося оттяжелого бремени, ипринялся ковыряться около заветной двери. Казим успел продвинуться метра натри вперед инемог видеть, что творится унего заспиной, нопокоридору периодически проходили сестры, заставляя его вскакивать иприжиматься кстене. Бесконечно копаться наодном месте, невызывая подозрений было нельзя, иМиша решился — сделав «неловкое» движение рукой, он зашвырнул стамеску поближе кзаветному устройству, и, зло выругавшись, уже нетаясь зашел вкабинет иполез под стол. Быстро воткнув штекер вгнездо, он оставил телефон наполу ивернулся назад. Оглянулся. Свысоты роста стоящего человека пространство под столом непросматривалось.
        Тяжелые, совсем неженские шаги заставили его оглянуться. Изглубины коридора кнему направлялся Сулейман. Видимо он прошел водно изпомещений пока Миша бегал вбытовку. Грубо отодвинув его плечом, араб зашел вкабинет, где заряжался телефон, изакрыл засобой дверь.
        Наступило время обеда. Казим смел мусор вугол иждал Мишу. Аон все тянул время внадежде, что Сулейман наконец выйдет изкабинета. Вытаскивал куски линолеума накрыльцо, ронял их подороге, возвращался. Потом принялся завязывать шнурки накроссовках. Наконец, пришлось смириться иотправиться вбытовку. Струдом дождавшись конца перерыва ивернувшись вкоридор, он остановился узаветной двери и, пропустив Казима вперед, толкнул ее плечом. Увы — кабинет был заперт.
        Вкоридоре они провозились довечера. Сняли старый линолеум, очистили фанеру отостатков клея, вынесли мусор иподмели засобой. Кабинет по-прежнему был заперт. Пришлось возвращаться вбытовку без телефона. Хотелось посоветоваться сШакибом, ноостаться наедине так инеполучилось. Когдаже он попытался просто заговорить сним тихим голосом, присев рядом накровать, то все обитатели вагончика повернули вих сторону головы истали внимательно смотреть. Пришлось прекратить попытки.
        * **
        Наследующий день Мишу отправили косить траву вдоль стены монастыря. Работа была совершенно непривычная иуже через полчаса унего заболели руки испина. Пот катился градом икаждые десять минут приходилось делать перерывы. Ктомуже извысокой травы взлетали тучи комаров, возмущенных беспардонным вторжением всреду их обитания, ивпивались воткрытые участки тела. Уши ипальцы распухли отукусов инестерпимо зудели. Носамое неприятное было то, что попасть взаветный коридор непредставлялось возможным. Ближе кобеду пошел сильный дождь иработу пришлось прекратить. Хозяйственный двор, куда Миша должен был отнести косу, был совсем рядом, ноноги сами понесли его вобратную сторону — ксестринскому корпусу. Ливень заставил всех обитателей монастыря прятаться иподороге он никого невстретил. Оставив косу накрыльце, нерешительно постоял перед входной дверью. «Навру чего-нибудь, — решил он. — Скажу, отдождя прячусь или потерял вчера нужную вещь. Вот только какую? Запонку?» Так ничего инепридумав, зашел внутрь. Вкоридоре никого небыло. Он прислушался. Откуда-то доносилась приглушенная трель сотового. Оставляя мокрые следы
нафанере, бросился квчерашнему кабинету. Толкнул дверь. Открыто! Внутри комнаты оглушительно верещал сигнал телефона. Миша бросился напол, вытащил аппарат изпод стола и, вырвав провод зарядки, прижал его куху:
        —Слушаю.
        —Ты живой? — голос Ларисы он узнал сразу.
        —Живой.
        —Мы уже инадеяться перестали. Ты где?!
        —Я…
        Сильный толчок взатылок швырнул его лицом впол. Телефон отлетел всторону. Закрывая голову рукой, он повернулся иувидел над собой Сулеймана сперекошенным лицом. Вследующий момент нанего обрушился град ударов. Первое время Миша пытался закрываться идаже перекатывался подальше отнападавшего, нопропустив удар ногой поголове, отключился.
        Вроманах обычно герой, очнувшись, пытается сообразить, как долго он был без сознания. Придя всебя, Миша сразу понял, что времени прошло немного, так как боль отпобоев только начала усиливаться. Болели ребра, руки иголова. Изокна бил яркий солнечный свет, недавая открыть глаза — видимо ливень успел закончиться. Попытка отвернуть голову вызвала острый приступ боли ижелание инстинктивно прижать руку ко лбу. Ничего неполучилось. Сквозь прищуренные веки он разглядел, что его запястья прижаты друг кдругу пластиковым хомутом для крепления проводов. Попробовав пошевелить ногами, понял, что иони, видимо, зафиксированы темже способом. Превозмогая пульсирующую боль взатылке, перевернулся набок иогляделся. Таже комната. Дверь закрыта, аустены валяются обломки сотового телефона. Он даже неуспел сказать Ларисе, где находится…
        Лежать пришлось долго. Он несколько раз толи засыпал, толи терял сознание. Ноги онемели, ипопытки сгибать их вколенях облегчения неприносили. Нестерпимо хотелось втуалет. Наконец, когда заокном уже стемнело, раздался звук отпираемого замка инапороге появился Сулейман. Миша инстинктивно подтянул колени кгруди иопустил голову, опасаясь новых побоев. Раздался металлический щелчок иараб резко наклонился ксвоей жертве. Вего руке был зажат сапожный нож скривым лезвием. «Горло будет резать», — обреченно подумал Миша ивжал голову вплечи. Новместо этого Сулейман повернулся кнему спиной и, подцепив лезвием пластиковые хомуты, стягивающие Мишины ноги, перерезал их. Выпрямился, и, покахзав надверь ножом, даже несказал, акаркнул: «Гоу!» Поспешная попытка подняться наноги неувенчалась успехом — онемевшие конечности отказывались слушаться ирасползались встороны. Удалось только более или менее вертикально сесть устены. Зло, нонесильно пнув сидящего, Сулейман вышел изкабинета изапер засобой дверь.
        Первым желанием было доползти доокна, разбить его ивывалиться наружу. Апотом ползти внаступившей темноте подальше отэтого страшного места. Номалейшее шевеление ногами, вкоторых начинало восстанавливаться кровообращение, вызывало ощущение тысячи иголок, впивающихся вмышцы. Свалившись набок, Миша даже несмог снова сесть.
        Снова послышался звук ключа взамке. Напороге наэтот раз стояли Шакиб иКазим. Неговоря ни слова, они взяли Михаила подмышки изаноги ипонесли покоридору. Сулейман ждал наулице рядом стачкой, накоторой два дня назад увезли тело умершего вдороге беженца. Мишу усадили валюминиевый ковш, Шакиб взялся заручки иснатугой покатил живой (пока) груз помощеной камнем дороге.
        —Куда меня? Влес? — шепотом просил Миша, неподнимая головы.
        —Нет, — тихо ответил Шакиб, — думаю, нафабрику вПольшу отправят. Скоро машина должна прийти.
        «Ну, хоть голову неотрежут…»
        Между тем, тачка подъехала кполенницам-стогам. Сулейман вынул одно изполеньев, повозился вотверстии иоткинул дверку-люк. Шакиб помог своему пассажиру встать идовел его наподгибающихся ногах долаза. Взявшись закрая, Миша заглянул внутрь. Темно. Резкий удар вкобчик бросил его вперед, ион полетел втемноту.
        * **
        Места нанарах ему нехватило. Беженцы перепилили тупым алюминиевым ножом пластиковый хомут наего руках, дали одеяло ипоказали место нагимнастическом мате вуглу. Ноги уже начали его слушаться, иМиша решил поискать туалет. Выход избольшого помещения снарами был только один — туда инаправился. Металлическая дверь легко поддалась, ион оказался вкоридоре снизким потолком. Стены были изкрашеного бетона составшимися навечно следами деревянной опалубки. Навысоте человеческого роста вглубь коридора тянулись провода воцинкованных трубах, через одинаковые промежутки над верхней трубой были привинчены лампы впроволочных кожухах. Сейчас горела только одна — всамом конце. Судя подоносившемуся запаху, туалет был там. Действительно, заеще одной дверью сзаклепками стояли две половинки отжестяных бочек сприваренными ручками побокам, накрытые фанерными щитами. Приподняв один изщитов, Миша чуть незадохнулся отзапаха аммиака. Поскорее справив нужду, он прикрыл бочку ипоспешил назад.
        Арабы оживленно беседовали, сидя нанарах. Напряженного молчания, как вбытовке, здесь небыло. Слышался смех, кто-то напевал мелодию свитиеватыми руладами. Некоторые читали, сев поближе клампе. Женщина вплатке пристроилась наметаллической лесенке, которая вела наверх, вкупол ипришивала пуговицу крубашке, близоруко щурясь. Вдоль стены тянулась непонятная надпись по-немецки свосклицательным знаком наконце. Белые готические буквы насерой стене выглядели так, будто их только вчера прорисовал немецкий ефрейтор, обмакивая кисть введро скраской.
        Миша ощупал бока — ребра, похоже, были целы. Сильно болела огромная шишка назатылке ируки, которые, видимо, приняли насебя большинство ударов. Очень хотелось пить. Возле стены стояла вода впятилитровых бутылках илежала пачка пластиковых стаканчиков. Напившись, он бросил стакан вбольшой полиэтиленовый пакет для мусора илег насвое место. Повертелся, нашел удобное положение, чтобы небеспокоить шишку наголове и, несмотря нашум ивключенный свет, почти сразу уснул.
        Долго поспать неудалось. Кто-то настойчиво тряс заплечо, слышны были шаги пометаллическим ступенькам. Покряхтывая, Миша поднялся наноги. Перед ним стоял Шакиб:
        —Собирайся, земляк. Машина пришла, — он незаметно сунул вМишину руку клочок бумаги. — Это электронный адрес моего отца. Будет возможность — напиши ему, что яжив.
        —Куда нас повезут, незнаешь?
        —Нам этого неговорят. Рабочая сила много где нужна…
        Шакиб достал изкармана листок истал зачитывать имена. Четверо беженцев, быстро собрав свои пожитки, подошли клестнице.
        —Маассалама, — говорил каждый, карабкаясь наверх.
        —Маассалама, — слышался вответ нестройный хор голосов.
        Миша прощаться нестал. Просто полез вслед завсеми. Пригнув голову, вылез излюка иподошел костальным. Сразу пожалел, что неприхватил ссобой одеяло — ночной холод пробирал докостей. Уворот стоял грузовой фургон Ford Transit сфинскими номерами. Игуменья очем-то беседовала сдвумя белобрысыми здоровяками. Увидев группу, стоящую надороге, один изздоровяков помахал рукой: «Ком, ком!» истал открывать распашные дверцы фургона. Откуда-то изтемноты кнему подошел Сулейман спачкой паспортов. Белобрысый брал паспорт, щурясь вполумраке, сверял фотографию слицом очередного «пассажира» и, сунув документ вовнутренний карман куртки, показывал рукой: «Залезай». Увидев краснокожий российский паспорт, судивлением поднял брови ичто-то спросил уСулеймана, видимо, по-шведски. Тот довольно бойко ответил натомже наречии. Очевидно, объяснения удовлетворили белобрысого, ион, сунув Мишин паспорт вкарман костальным, пропустил его внутрь. Пассажиры разместились наузких лавках вдоль стен. Здоровяк ссилой захлопнул дверцы (отчего неприятно заложило уши) ифургон погрузился вполную темноту. Только циферблат часов одного избеженцев
подрагивал зелеными стрелками, пока их хозяин устраивался поудобнее. Затарахтел двигатель, Мишу качнуло вбок — скрипя переборками, Форд запрыгал понеровной дороге.
        Устроиться нажесткой скамейке никак неполучалось, фургон скрипел ираскачивался, так что попытки заснуть пришлось отложить. «Гдеже я завтра окажусь? — думал Миша. — Интересно, наработе меня хватились? Портреты мои навокзалах висят?..» Вэтот момент он почувствовал, что непреодолимая сила оторвала его отскамейки ишвырнула куда-то вперед ивправо. Невидя ничего втемноте, он прикрыл голову руками ипонял, что совсего маху припечатался кчьим-то коленям. Взвизгнули тормоза, Форд сделал попытку завалиться набок, носнова встал навсе четыре колеса. Слышно было, как распахнулась дверца ирядом скабиной хлопнули два пистолетных выстрела. Вответ издалека послышались такиеже хлопки. Потом наступила тишина. Люди, лежащие вповалку втемноте, старались нешевелиться идаже недышать. Вскоре послышались осторожные шаги икто-то постучал покузову. Никто неотозвался. Соскрипом отворилась задняя дверца, илуч фонаря ударил вовнутрь.
        —Да их тут целый взвод, — раздался грубый голос, — ноэти вроде мирные. Вылезайте, голуби. Только без фокусов.
        Непоняв ни слова по-русски, беженцы молчали инедвигались сместа. Подумав немного, Миша решил, что хуже уже небудет, и, перешагивая через чьи-то ноги, стал выбираться изфургона. Луч фонаря светил ему прямо вглаза.
        —Ба! — сказал кто-то радостно. — Вот он — мой убийца! Узнаешь?
        Державший фонарь подсветил снизу свое лицо. Несмотря нажуткую, почти мистическую подсветку, Миша сразу узнал эту лысую голову набогатырских плечах — Саня, мордоворот изохраны Волчегурского, который остался лежать спростреленной грудью всарае наберегу.
        —В-вы живы? — заикаясь отстраха, новсе-таки соблегчением спросил Миша.
        —Живее всех живых, — донесся второй голос изтемноты. — Вотличие отэтих идиотов. Ичего эти кретины палить начали?! Оба наповал. ИЛарису ранили.
        —Пошли посмотрим, — сказал лысый Саня изашагал всторону кабины.
        Миша покорно двинулся следом. Всвете фар надороге лежали оба белобрысых шведа. Над ними возвышалась фигура второго охранника сбородкой. Он перевернул лежащее ничком тело ногой, рука мертвеца безвольно откинулась всторону, ноневыпустила зажатый вскрюченных пальцах пистолет.
        —Что сними делать будем? — спросил Саня.
        —Вкабину испалим кчертовой матери, — ответил здоровяк сбородкой.
        —Ате, что вкузове? Нелегалы, похоже.
        —Пусть идут, куда хотят. Хоть назад вмонастырь.
        Саня потащил одно изтел зарукав ккабине.
        —Постойте, — сказал Миша, — унего мой паспорт.
        Лысый отпустил рукав:
        —Ну,ищи.
        Помявшись внерешительности, Миша запустил руку вовнутренний карман куртки белобрысого ивытащил пачку документов. Пальцы неожиданно стали липкими. Всвете фар он увидел, что паспорта перепачканы кровью ивужасе бросил их надорогу. Саня подцепил один издокументов зауголок, и, поднеся его кгорящей фаре, сказал:
        —Прямо поцентру пуля прошла. Ненужна тебе такая ксива — лучше сжечь.
        —Хватит возиться, — послышался голос второго охранника, — Ларису надо кврачу везти.
        —Иди внашу машину, — приказал лысый Мише. — Скажи ей, что мы быстро.
        Только сейчас Миша увидел, что дорогу перегораживает черный микроавтобус Додж. Подойдя кмашине, он откатил боковую дверь изаглянул внутрь. Освещенная тусклым светом потолочной лампочки, насидении сногами сидела Лариса. Руки ее были прижаты кживоту, аглаза, немигая, смотрели водну точку.
        —Что свами? — спросилон.
        —Зацепили… — прошептала Лариса. — Мы ведь только проверить машину хотели, аони сразу стрелять… Больно…
        —Вас сюда эти бандиты привезли? Которые замной охотятся?
        —Ты извини, что так получилось, — Лариса поморщилась отболи. — Все должно было по-другому быть. Никуда больше неубегай. Ты вбезопасности. Скоро онитам?
        —Сказали, что скоро. Я могу чем-нибудь помочь?
        —Там всумке таблетки обезболивающие, — она мотнула головой. — Наковыряй изблистера все, что есть. Ивода вон, вбутылке.
        Миша поспешно стал рыться всумке.
        —Мы, как телефон засекли, сразу сюда поехали. Дорога плохая — только кночи успели, — Лариса закрыла глаза ипомолчала. — Тут машина навстречу. Решили проверить, аони палить начали. Еслибы телефон небыл выключен, мыбы тебя раньше вытащили. Ты извини, что так вышло…
        —Что вышло? Я ничего непонимаю. Столько народу поубивали. Зачем?
        —Да успокойся ты. Этоже просто квест…
        —Какой еще квест?!
        Наобочине запылал Форд, видимо политый бензином. Оба охранника торопливо забрались напередние сидения иповернулись назад.
        —Ларик, ты как? Какона?
        Миша пожал плечами:
        —Всознании, разговаривает.
        Он повернулся кЛарисе, зажав владони пригоршню таблеток. Ее голова безвольно свесилась нагрудь.
        —Лариса, вы меня слышите? — он тронул ее заплечо.
        Ответа непоследовало.
        * **
        Нарву объехали поокраинам, избегая освещенных улиц. После этого дорога снова пошла вдоль реки. Ехали долго — уже начало светать. Невозмутимый, словно танк, Саня давно спал. Кожаное сидение, накотором сидела Лариса, было тщательно промыто ивысушено бумажными салфетками, ноМиша все равно предпочел пересесть назадний ряд. Уснуть даже непытался — сказывались переживания этой ночи, анаухабах глухим стуком напоминало осебе завернутое водеяло тело вбагажнике.
        Додж остановился убольшого темного здания, которое вутренних сумерках можно было принять зазавод или склад. «Noorus Spa Hotel» прочитал Миша надпись нафасаде. Миновав ресепшн, поднялись влифте напятый этаж. Возле двери стабличкой «Suite», Саня помялся внерешительности, поправил пиджак иделикатно постучал. Видимо, их ждали, так как дверь распахнулась практически сразу. Напороге вбелом гостиничном халате стоял пожилой мужчина сусталым лицом. Седая бородка, очки… Волчегурский. «Вот имне конец пришел… — подумал Миша. — Иведь недокажешь теперь, что нея его молодую жену убил».
        Осторожно выглянув вкоридор, человек вхалате отступил всторону ипропустил гостей внутрь. Белые стены, белая мягкая мебель, светлое покрытие наполу… «Трудно будет кровь отмывать», — решил Миша инемного успокоился.
        —Толик, закажи завтрак вномер, — приказал хозяин здоровяку сбородкой. — Напятерых.
        Охранник кивнул истал изучать телефонный справочник написьменном столе. «Зачем напятерых? — удивился про себя Миша. — Видимо, он еще незнает про Ларису…» Тут он услышал тихие шаги заспиной иобернулся. Напороге соседней комнаты стояла девушка втакомже белом халате, как уВолчегурского, сполотенцем наголове. Ее кукольное лицо невозможно было неузнать. Виктория!
        * **
        Миша выпил чашку кофе, нокеде так инепритронулся. «Воскресшая» Виктория, наоборот, саппетитом съела горячий омлет идаже выпила бокал шампанского. Про Ларису она даже неспросила.
        —Видители, Михаил, никто неожидал, что квест зайдет так далеко, — объяснял Волчегурский, попыхивая электронной сигаретой сприторным фруктовым запахом. — Обычно янычар даже донефтепровода недоходит…
        —Простите, кто? — перебил его Миша.
        —«Янычар» — так мы называем человека, который участвует вквесте. Вы «Бег» Булгакова читали? Там был такой тотализатор — тараканьи бега. Ачемпиона звали Янычар. Так вот, последние янычары довольно быстро сходили сдистанции ибольших ставок неподнимали. Ваш друг Леха, например, напервомже этапе закатил такую истерику, что нам пришлось его всанаторий отправлять.
        —Вы ему такойже спектакль устроили?
        —Засценарий всегда отвечала Лариса. Были, конечно, вариации, ноконтрольные точки сохранялись. Через границу довас только один человек перешел.
        —Ичто сним стало?
        —Ничего ужасного, — Волчегурский успокаивающе похлопал Мишу поколену. — Кум встретил его натой стороне спризом. Человек заработал хорошие деньги и, по-моему, небыл впретензии. Иигроки были довольны. Выигрыш был один ктридцати. Потом приехал катафалк имы переправили его назад.
        —Катафалк?
        —Микроавтобус, накотором Саня сТоликом ездят. Там вполу есть тайник вформе гроба. Мягкая обивка, вентиляция… Вас темже путем домой возвращать будем, — хозяин погрустнел. — ИЛарису — унас две такие машины.
        —Богатый увас реквизит.
        Хозяин самодовольно ухмыльнулся:
        —Это все Саня сТоликом. Ониже бывшие каскадеры сЛенфильма. Ножи бутафорские стоматным соком, палочки для суши — все они. Артисты! Вобщем, все было продумано домелочей, носвами накладка произошла — Кум задержался вНарве, аэтот идиот Колян устроил самодеятельность. Решил, что завами ивправду охота идет.
        —Что вы сним сделали? Я слышал выстрел надороге, когда его измонастырского автобуса вытащили.
        —Да ничего сним неделали. Этот дурак рванул влес, как заяц, ну Толик ипальнул ввоздух. Только натретий день мы его уже удома поймали. Вот тогда он исказал, что вас монашки воборот взяли, — он щелкнул пальцами иобернулся клысому Сане. — Принеси.
        Здоровяк вышел всоседнюю комнату ивернулся счерной нейлоновой сумкой вруках.
        —Здесь ваш гонорар, Михаил. Двести тысяч евро занеделю беспокойства. Ивот еще, — он достал изкармана халата иположил накофейный столик белый конверт. — Это справка изСестрорецкой больницы, куда вас доставили поскорой спочечными коликами. Отнесете наработе вотдел кадров.
        Волчегурский резко поднялся сдивана ихлопнул владоши:
        —Собирайтесь. Вэлектронную очередь награнице наши машины записаны синтервалом вчетыре часа. Саня, Толик, первыми едете вы сМихаилом втайнике. Ларису спрячьте вовторой катафалк, — он нервно поморщился. — Оправдает название… Я сам ее повезу.
        Сидевшая вкресле Виктория нервно поставила бокал настолик, расплескав шампанское:
        —Масик, я непоеду струпом!
        —Атебя, милая, никто неспрашивает, — прозвучал тихий злой голос. — Поедешь ибудешь улыбаться пограничникам.
        * **
        Вентиляция в«гробу», конечно, была, нокогда Толик поднял крышку, Миша долго немог отдышаться. Час, проведенный втесном ящике, показался бесконечной пыткой.
        —Где мы? — спросил он, выбравшись насвежий воздух.
        —ВКингисеппе, — ответил Саня. — Часа полтора доПитера. Отдышался? Залезай — надо натрассе встать. Хозяина ждать будем.
        Миша помотал головой:
        —Нет, ребята, я уж как-нибудь сам доберусь, — он потряс нейлоновой сумкой. — Натакси хватит.
        —Ну, дело твое, — пожал плечами Саня. — Зла недержи — надеюсь, больше непересечемся.
        —Я тоже надеюсь…
        Через полчаса он сидел вмаленьком интернет-кафе возле рынка. Достал изкармана записку садресом отца Шакиба. Немного подумав, отложил ее всторону изастучал погрязным клавишам, заполняя строчку поисковика. Настранице Siseministeerium. ee выбрал версию RUS. Появилась надпись: «Эстонская республика. Министерство внутренних дел». Нажимая кнопку «Контакты», ухмыльнулся:
        —Теперь вмой квест поиграем…

Санкт-Петербург — о. Тассос,2015