Сама себе детектив Татьяна Николаевна Осипцова
        Имея заплечами три брака, Валерия так инепознала настоящей любви, однако неслишком расстраивалась поэтому поводу. Унее устроенный быт, прекрасные дети, оназанимается любимым делом — пишет женские детективы.
        Случайная встреча сдавним знакомым нетолько напомнила Лере оюношеских чувствах. Чтобы отвести отВячеслава подозрение, онаберется расследовать настоящее убийство…
        Татьяна Осипцова
        Сама себе детектив
        Обычно, попав вкнижный магазин, явыхожу оттуда нескоро. Теперь несоветские времена, когда полки были заставлены собраниями сочинений основоположников марксизма-ленинизма, мемуарами дряхлого генсека или, влучшем случае, книжками вмягких обложках изсерии «библиотека школьника». Достать подписку натома русских классиков тогда считалось счастьем, ауж получить всобственность книгу зарубежного — вообще фантастикой. Существовало Всесоюзное общество книголюбов иего отделения напредприятиях, эточуть-чуть исправляло ситуацию — правда, внагрузку кстоящей книге всегда навязывалась какая-нибудь ерунда. Потом придумали давать талоны напопулярные книги замакулатуру, ивсе кинулись ее сдавать — врезультате практически влюбой квартире появилась полка содинаковыми корешками: Александр Дюма, Рафаэль Сабатини, Джек Лондон, Теодор Драйзер, Морис Дрюон… Когда все встране перевернулось, избавившиеся отцензуры имелочной опеки издательства принялись наверстывать упущенное, инаселение самой читающей страны вмире тоже. Поначалу вкнижных магазинах толпился народ, книги раскупались, попривычке новинки горячо обсуждали
наработе…
        Сейчас нетак. Публика переключилась налегкое необременительное чтиво — детективы, любовные истории, фэнтези. Вмагазине народа немного, аразнообразие наполках такое, чтонезнаешь, начем глаз остановить.
        Около часа я бродила среди стеллажей, выбрала две книжки. Дозакрытия оставалось минут пятнадцать, когда я, рассеянно просматривая корешки, подошла кполке сдетективами. Каквсегда, привиде собственных творений уменя сердце ворохнулось. Триизвосьми написанных. Значит, раскупают… Авот Устинова. Взяв вруки новую книжку любимой писательницы, перелистала. Конечно, япрочитаю ее завтраже, аможет исегодня ночью, ноудержаться трудно, взгляд зацепился закакую-то строчку…
        Сдругой стороны кневысокому стеллажу подошел мужчина, ямельком глянула нанего иопять уткнулась вкнигу, слегка отвернувшись. Нонезнакомец обошел стеллаж ивстал прямо передо мной. Пришлось поднять глаза. Онулыбнулся ипроизнес дурацкую фразу:
        —Хочешь, угадаю, кактебя зовут?
        Перед мысленным взором какпомановению волшебной палочки возник только что побритый рекламный красавец, навсе лады задающий этот вопрос самому себе перед зеркалом. Вотоно, магическое действие телевизионной рекламы, забивающих наши головы всякой чепухой.
        Псих какой-то, подумала я пронезнакомца и, едва подавив желание покрутить пальцем увиска, захлопнула книгу идвинулась ккассе.
        —Лера! — понеслось мне вслед.
        Яобернулась. Онопять стоял передо мной. Примерно моего возраста, среднего роста, очень прилично одет. Темные волосы, карие глаза, опушенные густыми ресницами, наподбородке ямочка. Что-то знакомое… Поимени позвал… Может, мыкогда-то пересекались?
        Увидев мое замешательство, незнакомец напомнил:
        —Август 1980года, Косая линия, училище имени адмирала Макарова, Вячеслав Князев…
        Сердце сначала замерло вгруди, потом радостно забилось. Какя могла забыть?! Вячеслав… Ятогда еще сказала, чтоимя неуклюжее, трудно произносить, ион предложил называть его навыбор Славой илиВячиком.
        —Вячик! — воскликнулая.
        Через десять минут мы уже сидели в«Идеальной чашке». Поставив настол пирожные идве чашки кофе, Вячеслав расположился напротив меня.
        —Тыпочти совсем неизменилась заэти… 27лет, — начал он скомплимента.
        —Ая тебя неузнала… Такой плотный, солидный стал, абыл тощий илопоухий. Куда ты уши дел?.. Операцию сделал?
        —Просто удачная стрижка. Тытоже нетакая худенькая, каквсемнадцать. Шучу, этоя вотместку зауши… Утебя прекрасная фигура. Авид все такойже независимый! Помнишь, какты вышла изМакаровки ишагала сгордым видом, необращая наменя внимания? Ая целую остановку вился вокруг, разве что наруках неходил, добиваясь, чтобы ты наменя посмотрела.
        —Идобился! Начал хвастать, чтопоступил ввысшее инженерно-морское училище ивскоре станешь настоящим морским волком, что-то плел протрадиции пересечения экватора, просерьги вушах упиратов…
        —Аты отвечала, чтосама только что стала студенткой факультета журналистики, ичто Макаровкой тебя неудивишь, утебя там мама работает иты там бываешь чутьли неежедневно…
        —Да, — кивнула я, улыбаясь воспоминаниям, — встоловой училища очень вкусно готовили, иобслуживание было, считай, каквресторане: официантки бегали скружевными наколочками вволосах. Теперь таких уже неувидишь…
        —Что-то я непомню, чтобы там вкусно готовили, — покачал он головой.
        —Такэто дляпреподавателей исотрудников! Моямама работала бухгалтером исовершенно правильно посчитала, чтодешевле мне там обедать, чемей дома ежедневно что-то изображать. Вотя ипиталась вучилище побудням почти два года. Аты ведь знаешь, вход только попропускам инадо было миновать караульного курсанта. Вначале я звонила маме изпроходной иона выбегала меня встретить, апотом сообразила, чтоможно принять независимый вид, необращать внимания насалажонка, который стоит утурникета, ичесать мимо него, едва кивнув, какбудто я взрослая издесь работаю, апропуск доставать мне просто лень. Иведь почти всегда это срабатывало, несмотря намои детские сапожки ипальтецо счерным мутоновым воротничком!
        —Таквот откуда был высокомерный вид! — протянул мой собеседник, улыбаясь.
        —Ага, ядолго тренировалась.
        —Апомнишь, какмы гуляли тогда доночи?
        Вотэто я точно незабыла.
        —Пожалуй, никогда вжизни я дольше неходила пешком. Мыобошли все набережные, вернулись кзаливу…
        —Изакончили поцелуями вбеседке детского садика. Анаследующий день ты уехала ктете вФеодосию.
        —ВЕвпаторию. Тыобещал, чтопервого сентября придешь вэту беседку, инепришел…
        —Янезнал, чтопервокурсников держат вСтрельне наказарменном положении неменьше полугода. Ябы позвонил, ноутебя небыло телефона…
        —Ая просидела вэтой беседке несколько вечеров подряд, апотом попросила маму достать билет навечер вучилище — думала, встречу там тебя. Итолько после узнала, чтопервокурсников наэтих мероприятиях небывает.
        —Кактолько учебка закончилась, япримчался ктебе — аты уже замужем. Иопять этот высокомерный вид! Ябыл просто вшоке, больше полугода мечтал овстрече стобойи…
        Конечно, прошло много лет, ноя все прекрасно помнила. Помолчав немного, вздохнула:
        —Дауж, по-дурацки я тогда замуж выскочила. Мама считала моряка дальнего плавания самой удачной партией длясвоей дочери, идавно уговаривала познакомиться содним пятикурсником, всетвердила: «Чудный парень, отличник, общественник». Ясогласилась. Онпоказался мне интересным человеком, все-таки старше начетыре года, ужевзагранку научебных судах ходил, ухаживал сцветами иконфетами. Совратил он меня довольно быстро исразуже заявил, чтокакчестный человек, уважающий меня имою маму, обязан жениться. Представь себе, явте времена тоже так думала: коль согрешила — надо грех прикрыть. Вотивышла замуж, дурочка… Итолько много позже поняла, чтоникакой любви нисего, нисмоей стороны небыло. Сашке требовалось вПитере зацепиться, чтобы распределили вБМП, нехотел заПолярный круг возвращаться. Амне… Ну,это я уже объяснила.
        —Тытак говоришь… Вырасстались?
        —Давным-давно. После этого я еще дважды побывала замужем.
        —Побывала?.. Асейчас?
        —Уменя сын, Андрюшка, двадцати четырех лет, исемнадцатилетняя дочь Полинка — такчто я неодна.
        —Кактак сложилось? Расскажешь?
        —Хорошо, только закажи еще кофе.
        Вскоре он вернулся сдвумя чашками, иподего вопросительным взглядом я начала рассказывать историю своей жизни.
        —Спервым мужем мы неплохо жили, если состороны посмотреть. Всеподруги мне завидовали. Сашка непил, хорошо зарабатывал, ячестно ждала его изрейсов. Номы были совершенно разными людьми. Я — натура творческая. Мнебольше нравилось скнижкой посидеть, втеатр сходить, апотом обсудить увиденное, аон — то,что называется «приземленный материалист». Всевдом, всевдом! Чего только непривозил из-за бугра: аппаратуру, шмотки всякие, контрабандой небрезговал… Всеего разговоры крутились вокруг того, сколько что стоит там издесь, сколько зарейс наварил, чтовыгодно везти изкакой страны.
        —Мнеэто знакомо. Почти все моряки такие были. Яведь тоже ходил взагранку, — заметил Слава.
        —Извини, — смешаласья.
        —Незачто. Меня-то какраз контрабанда никогда неинтересовала. Если что-то конкретно заказывали — привозил. Атак — прятать, изворачиваться, потом суетиться, продать свыгодой — этонемое. Яморе любил.
        —Последний романтик, чтоли?
        —Вроде того, — улыбнулся он. — Ну,дальше рассказывай, ятебя перебил.
        —Только я перешла натретий курс — родился сын. Конечно, пришлось взять академку… Авскоре мама заболела — рак. Двагода доее смерти так тяжело было — вспомнить страшно! Уменя маленький ребенок наруках, иуматери — тооперация, тооблучение, тохимиотерапия. Сашка почти все время врейсах, помочь некому… Акогда мама отмучилась, яобучебе уже невспоминала. Мужсказал: «Зачем тебе образование? Сиди сребенком дома». Онкакраз ктому времени купил трехкомнатный кооператив. Нопочему-то именно вновой, просторной, хорошо обставленной квартире я окончательно поняла, чтомы сним непара. Подруги твердили, чтоя сжиру бешусь: квартира отдельная, сынподрос, больной матери наруках уже нет, работать ненадо, мужпополгода вплавании — сама себе хозяйка! Ноя немогла так больше. Мыдаже неругались, мыпросто говорили каждый освоем, инехотели слышать друг друга. Ввосемьдесят шестом развелись. Вобщем-то мирно расстались, разменяли квартиру. Приразмене нам досталась двухкомнатная, иАндрюшке отец досих пор материально помогает. Такчто, поидее, оннеплохой человек, просто мы нелюбили друг друга ипо-разному смотрели нанекоторые вещи. —
Явыдержала небольшую паузу изакончила: — Ая после развода устроилась работать вбиблиотеку ичерез год снова вышла замуж.
        —Такбыстро нашла свою любовь?
        —Никакой особой любви, иничего я неискала — подруга познакомила ссослуживцем. Антон был симпатичный интеллигентный мужик, похарактеру — полная противоположность моему бывшему. Онпоказался мне очень милым иприятным человеком. Работал инженером взакрытом НИИ, иработу свою любил. Всебылобы хорошо, еслиб неэта перестройка. Помнишь, водка поталонам была?
        Вячик неопределенно пожал плечами.
        —Меня это некоснулось, яж повосемь месяцев вморе болтался, даивообще никогда много непил.
        —Антон тоже вначале непил. Атут вдоме постоянно запас спиртного — талоны ведь всегда старались отоварить, малоли — пригодится длябартера. Даижизнь пошла тяжелая… Стал он изредка кбутылке прикладываться. Сперва водиночку, потом икомпания нашлась. Вначале девяностых его НИИ развалился. Воттут уж он вообще скатушек съехал! Чего только нипил: испирт, исамогон ичто-то химическое — кажется, дляпротирки стекол. Конечно, яборолась, даже лечить пыталась, нобезего желания все было впустую. Помучилась-помучилась, ирешила разводиться: сколько можно поокрестным дворам алкоголика искать, сколько можно капельницы ставить, выводя иззапоев? Антон, конечно, каждый раз божился, чтозавяжет, ноя уже неверила. Короче, вернула его матери поместу прежней прописки, иосталась опять вдвоем сАндрюшкой.
        —Каквдвоем, адочка семнадцатилет?
        —Полинка мне неродная. Этодочь моего третьего мужа, Леши. Ятогда служила втехнической библиотеке, аЛеша часто ходил кнам работать сзарубежной литературой. Высоченный худющий очкарик, немного неотмира сего, ноочень талантливый всвоей области. Втридцать лет защитил докторскую поматематике. Представляешь? Когда мы познакомились, емубыло тридцать пять. Смешной такой, вечно савоськами ходил. Как-то разговорились, ия узнала, чтоунего жена несколько лет назад умерла, онодин воспитывает дочь. Потом мы случайно встретились вПушкине ввыходные, детей там выгуливали. Восьмилетняя Полинка была заморыш-заморышем: худющая, одета кое-как, волосы явно папа подстригал, ноживая ивеселая девчушка. Такивертелась вокруг нас сАндрюшей. Наследующее воскресенье я их ксебе вгости пригласила. Глядела, какони мою стряпню наворачивают, асердце отжалости разрывалось. Сжалости все иначалось. Вскоре мы сЛешей поженились исъехались — выменяли просторную четырехкомнатную квартиру. Может, этоиглупо было, ведь квартплата постоянно росла, нонам хотелось, чтобы идетям поотдельной комнате, иЛеше кабинет дляработа. Мыхорошо жили,
дружно. Полинка очень меня полюбила, ужечерез пару месяцев стала мамой звать.
        —Тыговоришь, хорошо жили, отчегоже разошлись?
        —Тызнаешь, сколько получал профессор вконце прошлого века? Пять тысяч. Чуть больше библиотекаря! Лешка пытался репетиторством подрабатывать, нородителям семнадцатилетних оболтусов хотелось гарантий, чтоих чадо поступит винститут, амой муж наэто пойти немог, онбы себя уважать перестал. Кое-какие деньги внашей семье появились только пять лет назад, когда я начала писать детективы, иони неожиданно стали пользоваться успехом.
        Вячеслав уставился наменя вовсе глаза:
        —Ты — писательница?
        —Да,печатаюсь подпсевдонимом Ольга Троепольская, — ответила я снекоторой гордостью.
        —Лерка, ая ведь читал твои книжки, трииличетыре… Вообще-то я дамское нечитаю, этосупруга моя поклонница женских детективов. Имне понравилось. Встиле Агаты Кристи: никакой кровищи, чистая дедукция. Правда, жена говорит, чтонехватает любовной истории, какуУстиновой.
        —Ну,насчет Агаты Кристи — этоты загнул! — скромно заметила я. — Ачто касается любовных историй — уменя просто неполучается. Выходит бесчувственно инеубедительно, такчто лавры второй Татьяны Устиновой мне негрозят.
        —Нет, Лерка, обалдеть! Ты — писательница! — продолжал удивляться Вячик.
        Яулыбнулась ипожала плечами.
        —Как-то так неожиданно получилось. Явсегда дружила спером ибумагой, потому инажурналистику пошла. Потом работала вбиблиотеках, заочно окончила Институт культуры. Акогда Лешка насвои репетиторские деньги купил компьютер, яизинтереса стала учиться нанем работать. Ипоняла, чтоэто намного удобней, чемотруки идаже напечатной машинке. Перепечатала свои юношеские рассказики, которые никогда никому непоказывала, начала их править, просто чтобы научиться пользоваться компом… Акогда выправила, оказалось, чтоуменя несамый плохой слог. Осталось придумывать сюжеты. Изаэтим дело нестало. Уменя вдетстве был дружок, Колька, мысним надаче вКомарове познакомились. Имамы наши по-соседски дружили. Сейчас Колька матерый мент, старшим опером вобласти работает, он-то иподкидывает сюжеты длямоих страшилок. Конечно, большая часть романов — выдумки и, какКолька говорит, полная лажа… Может, мнебы вжизни впечать непродвинуться сосвоими опусами, ноитут повезло — одна измоих однокурсниц редактором виздательстве работает, помогла мою лажу опубликовать. Апосле первого издания — пошло-поехало. Конечно, янесамый популярный
ипродуктивный писатель, нонажизнь сейчас хватает.
        Слава смотрел наменя почти свосхищением, ия скромно опустила глаза. Возникла небольшая пауза, апотом он опять спросил:
        —Тытак инесказала, отчего сосвоим замечательным профессором развелась?
        —Около трех лет назад Лешку пригласили вАмерику, читать лекции водном изуниверситетов. Думал, едет нагод, новскоре там нашлась еще более интересная работа, онподписал долгосрочный контракт иприехал занами. Амы ехать отказались.
        —Серьезно? ОтАмерики отказались? — неповерил Слава.
        —Этотолько звучит красиво — Америка! Чтоя забыла вмаленьком университетском городке? Этоведь просто деревня, захолустье. Лешке-то плевать — онкроме своей работы ничего невидит. Амне чем заняться? Домохозяйкой сидеть, отскуки помирать? Писанина моя там никому ненужна… Даивообще, яслишком Питер люблю иРодину, какбы пафосно это низвучало… Конечно, когда я ему свое решение озвучила, разразился скандал, первый ипоследний внашей жизни. Онвопил: «Уэтой страны нет будущего, этоболото, изкоторого надо выбираться!» Ая ему вответ: «Этастрана тебя воспитала, обучила, аты бросаешь ее напроизвол! Если уедут все лучшие, ктоостанется? Воры иалкоголики?»
        Явздохнула.
        —Конечно, Лешку можно понять. Здесь он задесять лет всего наодин симпозиум съездил, аученым необходима подпитка друг отдруга. Онведь большой умница, нонародине математический метод, который он изобрел, никого незаинтересовал. Атам благодаря этой разработке он получил лабораторию игрант нанесколько лет, итеперь регулярно ездит навсякие научные тусовки повсему миру. ВАмерике уЛешки действительно прекрасное будущее. Конечно, еслибы я его сильно любила, топоехала заним куда угодно, хоть накрай света, номы всего лишь хорошие друзья, аздесь уменя друзей много — чтоже, ихвсех бросать ради одного? Ктомуже мой сынок вто время какраз журфак заканчивал. ВПитере он имеет возможность реализоваться ввыбранной профессии, атам? Ну,аПолинка незахотела нас бросать. Я,если честно, была тронута, чтоона предпочла остаться сомной. Короче, мысЛешкой развелись, нодружбу поддерживаем, недавно все втроем съездили кнему вгости. Сденьгами унего теперь полный порядок, такчто он нас повозил, многое посмотрели. Исудовольствием вернулись домой. Вотивсе обомне. Ну,аты как? Какя понимаю, женат. Дети есть?
        —Женат, ужевтретий раз, — безособого энтузиазма начал свой рассказ Вячеслав. — Первый раз женился еще начетвертом курсе. Набудущих моряков тогда девчонки вешались, даимне, чтобы взагранку ходить, нужен был штамп впаспорте. Сама знаешь, холостяков туда небольно пускали. Около десяти лет мы сИриной вместе прожили, материально я ее хорошо обеспечивал, одета была, каккукла. Срейса приду, обязательно накурорт, аесли зимой — топотеатрам иресторанам. Ждала меня вродебы верно, вовсяком случае, упрекнуть мне ее было невчем. Воттолько детей Ирка нехотела, принципиально. Ужсколько я ее уговаривал, чего только несулил! Наотрез отказывалась, говорила, чтобабушек унас здесь нет, аодна она насебя такую обузу взваливать несобирается. Япредлагал: давай уйду наберег, вдвоем справимся! Нет, говорит, сама работу нехочу бросать. Акогда захочет? Мне — тридцать один, ейуже тридцать два. Куда тянуть-то? Ладнобы посостоянию здоровья немогла родить, ябы понял, темболее все остальное меня вней устраивало… Онасказала: если так детей хочешь, ищидругую. Ну,нашел. Развелся, иснова женился. Надя была нашесть лет моложе меня,
иребенка тоже хотела, нозабеременеть все никак немогла. Проверялись оба. Явпорядке, аунее… — мойсобеседник замялся, незная, стоитли вдаваться втакие подробности. — Лечилась четыре года, арезультат нулевой, Надя ибросила. Ястал узнавать прооперацию поискусственному оплодотворению… Ивдруг, неожиданно совсем, Надька забеременела.
        —Такбывает, ужепотеряешь надежду, ивдруг — чудо! — вставилая.
        —Именно чудо! Вдевяносто девятом родилась Яночка. Солнышко мое, радость… — глаза уСлавы потеплели. — Когда был наберегу, надышаться нанее немог. Ятогда уже подфлагом ходил…
        —Какэто — подфлагом? Адоэтого безфлага? — попривычке довсего докапываться ивпитывать новую информацию поинтересоваласья.
        —Ну,это когда компания российская, команда может быть исмешанная, порт приписки — Генуя, афлаг вообще какой-нибудь Гвинеи-Биссау. Деньги хорошие платили, яже старпом! Зато работа наизнос: месяц дома, четыре-шесть — вморе. Однажды пришел изрейса, аЯночка — ейтогда около четырех было, — рассказала, чтопока я плавал, мама ее кбабушке отвозила иона там подолгу жила. ЯуНадьки спрашиваю: чтозадела? Аона лепечет, мол, бабушка внучку любит, хотелось сделать матери приятное. Ясделал вид, чтоповерил, хотя подозрения кое-какие возникли. Моряки вообще народ ревнивый… Ноипонять можно: несколько недель берега невидишь, ступишь, наконец, наземлю, атам одни черные. Ну,пусть даже ибелые… Проституток иной раз прямо накорабль подвозят, номне, например, противно… Следующий рейс кончился, домой приехал — ажены ислед простыл. Ясразу ктеще. Оказалось, чтоНадька нашла свою судьбу — молодого, богатого, перспективного…
        Слава умолк нанекоторое время.
        —Хорошо, ненастаивала, чтобы после развода дочка сней осталась. Может, ееновому чужой ребенок ненужен был, аможет, понимала, чтозаграницу я дочку неотпущу. Онисобирались вГерманию наПМЖ. Уехали, тамуних родился сын, итеща тоже туда намылилась… Сперва-то она мне сЯночкой помогала… Конечно, ятутже списался наберег. Занесколько лет уменя скопились немалые деньги. Ещепока вморе ходил, купил наних квартиру исдавал, потом еще одна оттетки внаследство досталась. После развода лишнюю жилплощадь продал ивложил вдело.
        —Такты бизнесмен?
        —Скорее — партнер, — улыбнулся Вячик. — Одному знакомому тесть вкачестве свадебного подарка отдал часть своей типографии. Мол, работай, развивайся, будет вам сдочерью нахлеб смаслом. Приятель предложил мне инвестировать вэто производство. Ясогласился, носусловием, чтобуду совладельцем. Сейчас это вполне успешное предприятие, делаем обложки длявидео иаудиопродукции, ипрочую цветную полиграфию накартоне. Унас сКонстантином посорок процентов акций, двадцать процентов унекой госпожи Барышниковой, ноона фигура номинальная. Дама где-то заграницей живет, яее вглаза никогда невидел. МысКостей Ермолаевым поочереди директорствуем: двамесяца я, двамесяца он. Остальное время я свободен.
        —Вотэто график! — поразиласья.
        —Типография небольшая, вдвоем там делать нечего. Вотмы идоговорились: недельку друг друга вкурс вводим — иадью, свободен! Зато сколько времени я могу дочке уделять! Мысней где только небывали… Сейчас отвез Яночку вЛатвию, кмоей маме, асам хочу напару недель смотаться нарыбалку. Награнице Ленинградской, Псковской иНовгородской областей есть чудное местечко. Глушь несусветная, даже сотовой связи нет. Извсех благ цивилизации — электричество отдвижка. Ятам уегеря останавливаюсь. Тишина, красота, вречке рыба водится… Люблю отдохнуть вполном одиночестве — наверное потому, чтомного лет приходилось жить вколлективе. Иной раз так они все надоедали — хоть заборт бросайся…
        —Ижена тебя нарыбалки отпускает? — улыбнуласья.
        —Отпускает, — кивнул Вячик как-то невесело.
        —Провторой развод ты рассказал, акакопять женился? — поинтересоваласья.
        —После Надьки я вообще жениться зарекся, датолько трудновато одному сребенком, несмотря нато, чтоняню нанимал. Мастер, укоторой я стригусь, общительная такая тетка — всесокрушалась, чтоя безжены. Есть, говорит, уменя клиентка — девушка серьезная, стакой вполне можно семью строить. Свела нас. Япосмотрел — вроде симпатичная. Стали встречаться. Правда, вкачестве будущей супруги я Алену вначале непредставлял. Слишком молоденькая — всего двадцать два года. Однако, наудивление, онисмоей пятилетней Янкой отлично поладили. Алена нашла длядочки другую няню, сменила домработницу; вквартире воцарился порядок, ребенок всегда вовремя накормлен иправильно одет. Затем она устроила Яночку вкружок танцев, вбассейн. Дляменя главнее дочки ничего насвете нет, вотиподумал: ктоеще оней так заботиться станет? Ихотя что-то мне вАлене казалось неестественным — знаешь, бывает иногда приобщении, будто человек играет роль, нотекст проговаривает неслишком талантливо, неотдуши, — мывсе-таки поженились…
        —Тычтоже, ивлюблен внее небыл?
        Вячеслав пожал плечами.
        —Незнаю, можноли влюбиться втаком возрасте… Даикакая любовь? Уменя Яночка наруках, яоней прежде всего думал. И,говоря откровенно, яхоть был уверен, чтоАлена сомной неиз-за денег… Унее около двух тысяч баксов вмесяц, такчто…
        —Ничего себе! — несдержалась я. — Этокемже твоя жена работает?
        —Даникем она неработает, иобразования никакого. Просто повезло девчонке. Жила сбабушкой вмаленьком городке Чусовом, этоподПермью, Мать ее умерла молодой… Ивот, когда Алене исполнилось семнадцать, объявился ее отец, вернее, необъявился, авызвал ксебе вПитер. Заболел раком ивспомнил перед смертью. Надо было кому-то наследство оставлять, квартиру вцентре, полную антиквариата. После его смерти Алена некоторое время бездумно тратила отцовское состояние, акогда поняла, чтооно небесконечно, остатки вложила вкакие-то акции истала жить надоход сних. Туткакраз мы сней ипознакомились.
        —Что-то ты нерадостно рассказываешь. Молодая жена, ссостоянием, одоме идочке заботится, чего тебееще?
        —Нетак все хорошо оказалось, какдумалось. Вначале вроде ничего, апотом… Ноя нехочу сейчас обэтом говорить. Короче, ясобираюсь разводиться.
        —Грустно, — ненашлась я, чтосказать.
        —Мояистория лишь доказывает, чтобраки безлюбви недолговечны.
        —Моятоже, — кивнула я. — Яведь ниодного изсвоих мужей нелюбила. Была приязнь, чувство долга, жалость — всечто угодно, кроме любви.
        МысВячеславом уже давно вышли изкафе ишагали понабережной Фонтанки кНевскому проспекту. Помолчав немного, онсказал:
        —Знаешь, тотединственный вечер, который мы провели вместе, пожалуй, самое романтическое воспоминание вмоей жизни. Яведь влюбился втебя спервого взгляда, близость почувствовал — хотя унас ничего небыло… Асдругими… Да,было влечение, яговорил те слова, которые отменя хотели услышать, ноитолько! Просто положено моряку быть женатым, ия был. Анынешняя моя жена вообще человек другого поколения, какая уж тут близость! — Вячик остановился ипосмотрел наменя. — Ностобой… Ядавно так сженщинами неразговаривал.
        —Какэто —так?
        —Незадумываясь опроизведенном впечатлении, непытаясь очаровать инебоясь поддаться очарованию.
        —Звучит довольно двусмысленно. Тебе наплевать намое впечатление имнение? — улыбнуласья.
        —Наоборот. Прости, я, наверное, просто неуклюже выразился. Яимел ввиду, чтостобой могу неиграть нивкакие игры, быть самим собой, каквсемнадцатьлет.
        —Мыизменились заэти годы…
        —Нет, янезамечаю втебе перемен, разве что волосы другого цвета. — Слава коснулся кончиков моих волос. — Алицо, оностало еще красивее…
        —Брось, просто уже темновато, — слегка пококетничалая.
        —Янешучу. Утебя все такиеже ясные глаза… ямочки нащеках… игубы… — онпровел поним пальцем, склонился ипоцеловал.
        Какэто было непохоже нанаши детские поцелуи! Мнестоило больших усилий оторваться отнего.
        —Ненадо, — елепроизнесла я, отворачиваясь.
        —Тебе неприятно? — удивленно спросилон.
        —Приятно, ноэто неимеет никакого смысла.
        —Непонял… — Вячеслав взял мое лицо владони иповернул ксебе.
        Ямягко убрала его руки изаговорила, осторожно подбирая слова, чтобы необидеть.
        —Уменя нетак много принципов, ноодному я неизменяла никогда: яневступаю вотношения сженатыми мужчинами.
        —Какие отношения, мыпросто поцеловались! — онопять потянулся комне.
        —Номы ведь нешкольники, чтобы ограничиваться поцелуями. Вячик, ясерьезно. Яочень рада, чтомы встретились. Надеюсь, теперь станем друзьями, ноэто —все.
        —Тебя останавливает толькото, чтоя женат? Больше ничего?..
        —Больше ничего.
        —Тогда завтраже начинаю разводиться, — решительно заявилон.
        —Ничего невыйдет, выходные! — рассмеяласья.
        —Ладно. Новстретиться завтра мы можем? Только ближе квечеру, днем смотаюсь надачу поговорить сженой оразводе. Поездка нарыбалку отменяется!
        —Хорошо, встретимся завтра, — немного помолчав, согласилась я. — Асейчас мне пора — ужепервый час ночи, идома меня, наверное, потеряли. Удивительно, чтоникто незвонил.
        Ядостала изсумочки трубку.
        —Нуконечно, разрядилась.
        —Позвони смоей.
        —Нестоит. Надеюсь, ониспят.
        Мыуже вернулись ктому месту, скоторого начали прогулку. Витрины магазина были закрыты роллетами, новывеска сияла вовсю. Зачем они делают это, подумалось мне. Этоже неночной клуб инересторан… Ктобудет впервом часу ночи думать окнигах?
        Вячеслав открыл дверцу припаркованного невдалеке отмагазина громоздкого джипа.
        —Куда тебя отвезти?
        —Кпарку Победы.
        Непрошло идесяти минут, какмы остановились возле нашего большого сталинского дома. Слава хотел еще поболтать, ноя торопливо сунула ему визитку исказала, чтобуду ждать звонка.
        Вквартире стояла сонная тишина. Ятихонько умылась ипробралась всвою комнату. Несмотря напоздний час, долго ворочалась впостели, всеникак немогла уснуть. Перебирала впамяти слова, сказанные Вячеславом, еговзгляды, поцелуи. Меня охватило странное ощущение, какбудто сомной уже происходило это, словно сбывался давнийсон.
        Ясто лет невспоминала проВячика, пронаше знакомство сним, проодин-единственный вечер, который мы провели вместе. Этобыл первый раз, когда я познакомилась спарнем наулице, раньше считала такое неприличным. Ябыла скромной девочкой, всебольше скнижками сидела, спарнями негуляла инецеловалась ниразу. Пубертатный период прошел уменя как-то незаметно.
        Пубертатный… Мыислова-то такого тогда незнали. Хотя, конечно, вседевчонки мечтали олюбви, говорили омальчишках безконца, ауЛенки Барышевой даже был настоящий любовник. Правда, онанерассказывала «проэто», только улыбалась загадочно нарасспросы одноклассниц. Заней прямо кшколе иногда приезжал намашине мужчина лет подтридцать — намон казался ужасным стариком. Я,например, никогдабы невлюбилась вмужчину, который старше надесятьлет…
        АвВячика влюбилась, заодин вечер. Ивесь остаток лета мечтала обудущей встрече первого сентября. Несмотря напрохладную погоду инакрапывающий дождик я вырядилась всвой любимый белый сарафан вголубой горошек исидела вбеседке два часа, пока непродрогла окончательно. Инаследующий день сидела, иеще два дня. Апотом решила, чтоон просто забыл. Забыл променя заэти две споловиной недели. Ноя-то, дурочка, помнила! Невстретив Вячика натанцах вМакаровке, яприказывала себе недумать онем, новсе равно неполучалось…
        Вячик был единственным мужчиной, вкоторого я была влюблена. Хотя можноли назвать мужчиной семнадцатилетнего мальчишку, неумеющего целоваться?
        Всюжизнь, читая олюбви илислушая рассказы подруг, яощущала какую-то ущербность. Увсех романы, бешеные страсти — одна я, какинвалид, неспособна любить. Носейчас… Давнее забытое чувство будто пробудилось отглубокого сна, мнехотелось быть сВячиком, хотелось, чтобы он снова целовал меня… Если то, чтоон сказал — правда, если он разведется…
        Ненадо загадывать, остановила себя я, закрывая глаза. Надо дождаться завтра его звонка…
        Япроснулась непривычно поздно, водиннадцатом часу. Обычно вэто время я уже сижу закомпьютером илигуляю попарку, если работа застопоривается инеобходимо проветрить мозги.
        Изкухни доносился запах свежеиспеченных блинов. ЭтоРитка, моядомоправительница идобрый ангел, ужеприготовила нам завтрак. Рита появилась вдоме года четыре назад, хотя мы были знакомы идаже дружили очень давно.
        Сейчас Маргарите запятьдесят, нобольше сорока ей никто недаст. Всегда приветливая, улыбчивая, саккуратно уложенными пепельными волосами… Вранней молодости Ритуля была настоящей красоткой, вроде Лидии Смирновой вфильме «Моялюбовь». Оначеловек одаренный: неплохо рисует, отлично вяжет ишьет, делает чудные вышивки крестиком. Длянее плевое дело сочинить стихотворение ккакому-нибудь юбилею. Акаквкусно она готовит! Все, зачто она ниберется, такигорит унее вруках!
        Однако судьба оказалась неласковой кэтой красивой идоброй женщине.
        Во-первых, Рита вышла замуж заурода. Впрямом ипереносном смысле. Знакомые недоумевали — чемон ее прельстил? Слица чуть лучше Квазимодо; двух слов связать неможет, аесли вдруг свяжет, окружающие долго пытаются сообразить, чтоже он такое выдал — может, вэтом есть скрытый смысл иликакой-то особенный юмор? Но,главное — Павел неработал. Тоесть совсем, никогда. Вте годы, когда затунеядство высылали насто первый километр, Рита «подвешивала» мужа накакой-нибудь неважной должности, такчто статус трудяги ипенсия были бездельнику обеспечены. Семью содержала Ритуся, работая надвух, апорой инатрех работах, причем первая была — завхоз внебольшой заводской гостинице. Возможно, онаимухлевала что-то наэтой должности, поскольку после восьми лет жизни вкоммуналке наПетроградской стороне семья переехала втрехкомнатный кооператив наРжевке, тамкакраз их сын Юрка вшколу пошел. Пашка целыми днями пропадал упивных ларьков ивгаражах. Закружку пива илистакан водки он сдорогой душой помогал автолюбителям: тутподдержать, тамподдомкратить… Ничего серьезного неумел, приэтом строил изсебя большого знатока автомобилей. Почти
ежедневно Ритке приходилось разыскивать своего пьяницу иполуживого волочить домой. Вбреду Пашка клялся, чтобудь унего машина — онбы капли врот небрал. ИМаргарита решила, чтокактолько расплатится закооператив, начнет копить деньги наавтомобиль мужу — конечно, неновый, подержанный.
        Однажды я спросила, какей одной, ссемьей нашее, этоудалось? Вответ услышала целую лекцию обэкономии: какнадо ходить нарынок сутра, чтобы торговцы сделали тебе скидку; какперелицовывать старые пальто; какпрактически вчерте города арендовать землю подогород; каксолить капусту иделать другие заготовки. Какизобмылков сала, колбасы, сосисок, которые никогда нестоит выбрасывать, сварить вкуснейшую солянку; каксделать изтомат-пасты качественный спирт, анаего основе замечательные ликеры излюбых ягод ифруктов.
        Иправда, вгостеприимном Ритусином доме стол всегда ломился отеды. Домашние соленья, консервы, варенье, пирожки совсячинкой… Рита никогда невыбрасывала никрошки съестного ипекла пиццу вовремена, когда внашей стране даже слова такого неслыхивали.
        Кмоменту, когда наконец была куплена машина, сынокончил мореходку иуспел жениться набывшей однокласснице. Невестка незахотела жить сосвекровью, иради счастья сына Рита пошла нанеобъяснимый длявсех шаг. Поменялась квартирами сродичами новоиспеченной невестки, которые жили вдвухкомнатной втомже подъезде, даеще иофициально оформила обмен. Через год уЮры сТамарой родилась дочка, воттолько «благодарная» невестушка практически неподпускала кней Ритусю. Надеясь увидеть внучку, бабушка вынуждена была караулить наскамейке возле парадной, ожидая, когда девочку выведут погулять. НоРита непоказывала обиды, говорила: «Богсней, сТамарой, лишьбы Юрику было хорошо».
        Свиду Рита была всем довольна. Павел колымил потихоньку, даже иногда вдом деньги приносил, ипить вроде стал меньше…
        Нооднажды вечером Ритуля прибежала комне вслезах:
        —Лера, помоги! — отчаянно закричала она спорога. — Пашка наденьги попал, машину бандитскую разбил…
        —Тыведь говорила, чтоон аккуратно водит, нелихачит, — ошарашено прошептала я, идобавила вопросительно: — Может, этоаферисты? яслышала, бывают такие, нарочно подставляются.
        —Какое нарочно! Онвыпивши был. Сидел-сидел ивдруг вспомнил, чтомашина подокном, приспичило ему настоянку ее отогнать. Ия-то, дура, неуспела ключи отобрать, подумала, гараж буквально зауглом, как-нибудь доедет… Только он изподворотни вывернул, ипрямо поднашими окнами… Тамсплошной лед. Ятолько грохот услышала, ачерез минуту его крики… Наулицу глянула итутже побежала… Тыбы видела, какони его били!.. Звери, анелюди! Из-за какого-то куска железа…
        —Иты сунулась вдраку? — охнулая.
        —Ужнезнаю, какмне самой непопало… УПашки физиономия разбита, дваребра сломано. Яхотела милицию вызывать, аодин избугаев: «Нетрудись, ясам — милиция», — иудостоверение мне влицо. «Никакая милиция, — говорит, — непоможет, азаущерб придется платить: тритысячи баксов, исроку три дня, ането мы такое устроим, чтосами квартиру нам отпишете иеще будете считать, чтоповезло».
        —Когда это случилось?
        —Позавчера, завтра надо отдавать, ая только две тысячи наскребла. Один Пашкин знакомый нашу машину задевятьсот взял, пятьсот уменя взагашнике было, остальное подрузьям — ктосто дал, ктодвести. Ивсе равно тысячи нехватает. Чтоделать,Лер?
        Уменя вшкатулке лежало почти полторы тысячи, гонорар завторую книжку. Откладывали наотпуск, нодолета еще далеко, решила я, Рите нужнее.
        —Успокойся, уменя деньги есть. Отдашь этим уродам, чтоб они провалились!
        Благодарная Ритуся кинулась меня обнимать:
        —Ядолг верну, — всхлипывала она, — втечение года верну, воттолько наработу устроюсь, хоть нарынок, чтоли…
        —Почему нарынок? — удивиласья.
        —Такзавод разорился, распродает помещения, варенду сдает… Нашу гостиничку прикрывают. Какие сейчас командировочные — всепроизводство встало… Ноничего, двамесяца уменя есть, найду работу.
        Язадумалась. Сроду нежила, какбарыня, новпоследнее время так запустиладом…
        —Слушай, Рит, аесли ты уменя экономкой илидомоправительницей… — произнести слово «домработница» язык неповорачивался.
        —Дая судовольствием! Тыже теперь писательница, тебе некогда…
        —Язвишь? Уменя действительно довсего руки недоходят.
        —Чтоты, ясерьезно, ясдорогой душой… Ипорядок наведу, ипостираю, иприготовлю. Дая так приготовлю, чтовы наеде вдвойне сэкономите!
        Рита уже улыбалась сквозь слезы.
        —Ия отомже — увольняйся сейчасже иприступай.
        —Увольняться я небуду. Всеравно только додвух работаю, инабирже посокращению еще три месяца платят сто процентов. Апотом я уборщицей куда-нибудь устроюсь — семью-то кормить надо.
        —Ямогу платить тебе посто пятьдесят долларов вмесяц. Через семь месяцев будем врасчете. Каждый день приходить ненадо, через день-два, понеобходимости.
        Стех пор внашем доме воцарился порядок, нето что раньше. Надо знать, насколько члены моей семьи нестрадают любовью кчистоте. Лешка, если его неодергивать, даже тапочек ненадевалбы. Сыночек спокойно может жить вполном бардаке, онутверждает, чтотратить время науборку всеравно бесполезно. Полинка всостоянии помочь похозяйству, нотолько после скандала, ито заряда энергии ей хватает небольше чем надень. Короче, споры, кому выносить ведро (всего лишь домусоропровода), были унас обычной практикой.
        Споявлением Ритуси все изменилось. Накухне — красота, даивостальных комнатах полы чистые, окна помыты ишторы постираны. Современем она приучила идетей поддерживать относительный порядок всвоих комнатах. Янепускала ее убирать только вкабинете мужа, уважая его личное пространство. Стех пор внашу вквартиру можно прийти влюбое время, инезастанешь беспорядка. Раньше, чтобы усадить гостя, приходилось освобождать диван отгазет, журналов, неглаженного белья, сырых полотенец… инестись накухню готовить дежурные пельмени. Зная, чтовэтом доме их врядли накормят, подруги обычно приносили ссобой ивыпивку, изакуску, ичто-нибудь кчаю. Асейчас всегда есть чем угостить даже нежданного гостя. Холодильник полон закруток Ритусиного приготовления, чуть неежедневно пироги. Икакона все успевает?.. Этонадо видеть! Носится поквартире, какэлектровеник. Здесь унее варится ипарится, тамстирается, иодновременно она что-нибудь моет илипротирает. Ая вэто время могу спокойно заниматься своей писаниной. Порой, чтобы неотвлекать меня, Рита даже помогает Полинке суроками. Неженщина, аангел!
        Ачуть больше года назад сынок этого ангела развелся ивернулся вродительский дом. Добробы он ходил врейсы, какпрежде, ато ведь списался наберег иработает встроительной фирме. Ритуся оказалась водной комнате смужем-пропойцей. Этаальтруистка даже инедумала поговорить сбывшей невесткой иее матерью обобратном обмене. Тамже Маришенька, еевнученька…
        Жить сопустившимся алкоголиком вдвенадцатиметровой комнате — удовольствие сомнительное. Ноктому времени мой бывший муж окончательно обосновался вАмерике ия, войдя вположение подруги, предложила ей приют. Рита срадостью согласилась ирасположилась гостиной, гдепрежде спали мы сЛешей, яже перебралась вкабинет. Конечно, Ритка по-прежнему содержит своего пьяницу имотается кмужикам через день — готовит иубирает.
        Такчто теперь мы живем вчетвером: я, Полинка, Андрюшка, иРитуся. Правда, этонесовсем верно, сынуже второй год снимает квартиру, хотя появляется дома достаточно часто.
        Дело втом, чтоПолинка влюблена вАндрюшку. Вначале мы сЛешкой втихую посмеивались: восьмилетняя девочка получила готовенького пятнадцатилетнего брата, который судовольствием ее опекает… Ночерез несколько лет, когда повзрослевший Андрюшка впервые привел наночь девицу, Полинка весь день ревела. Япыталась успокоить девочку иизее всхлипываний поняла, чтолюбовь унее нешуточная, непросто чувство младшей сестренки. Оказывается, онанамечтала всвоей головке, чтоАндрюшка должен дождаться, когда она вырастет, ижениться наней. Пришлось поговорить обэтом ссыном. Тотрасхохотался:
        —Оначего, рехнулась? Мам, нуты прикинь, яуже мужчина, мнеее игры вбирюльки нафиг ненужны. Чтомне стринадцатилетней делать? Продолжать наутренники водить? Зналбы, никуда ее ссобой небрал! Яже ее покружкам имузеям таскал, чтобы вам сдядей Лешей помочь.
        —Тычтоже, совсем ее нелюбишь?
        —Люблю, нонетакже! Нет, мнечто, из-за нее идевушек теперь ксебе неводить? — начал он уже возмущаться.
        —Этого я тебе, сынок, запретить немогу, нопостарайся быть поделикатней сПолинкой.
        Надо отдать Андрюшке должное, около года девушки внашем доме появлялись только вкомпаниях однокурсников. Новот после празднования его двадцать первого дня рождения одна изних осталась ночевать.
        Сутра Полина отказалась отзавтрака, заперлась всвоей комнате исказала, чтосэтой мымрой застол несядет. Мнедевушка тоже непонравилась. Оксана свидимым интересом осматривала большую квартиру изазавтраком высказалась втом смысле, чтобездомработницы такие хоромы, конечно, трудно содержать.
        Через пару дней она опять появилась внашем доме изадержалась нанеделю. Всеэти дни Полинка запиралась всвоей комнате, даже ела там. Честно говоря, мнехотелось вести себя также. Андрюшина пассия чувствовала себя, какдома. Громко включала музыку, безконца смотрела потелевизору бредовое МузТВ, бросала где попало семечки, которые постоянно лузгала. Онабезспросу брала мои шампуни икремы, ниразу неубрала засобой посуду идаже неговорила «спасибо», вставая из-за стола. Ястаралась держать дистанцию, несмотреть надевушку какнапотенциальную невестку, нонадуше было неспокойно. Акогда узнала, чтоуОксаны вВоронеже родители, двесестры ибрат, иживут они там втесной двухкомнатной квартирке, решила объясниться ссыном, какнинеприятен был такой разговор.
        —Андрюш, японимаю, чтоты стал совсем взрослым, может, ижениться надумаешь, — началая.
        —Пока несобираюсь, — отмахнулсяон.
        —Этоты несобираешься, аОксана?.. Думаешь, ейзахочется через год вВоронеж возвращаться?
        —Мам, тыдумаешь, онаменя нелюбит, итолько из-за жилплощади вПитере?..
        —Сынок, этонеисключено, — ястаралась говорить какможно мягче. — Янехочу касаться ваших чувств, новэтом доме безусловно комфортнее, чемвобщаге. Необижайся. Мнесорок лет, ия смотрю нажизнь трезво. Поэтому уменя ктебе предложение: сними квартиру.
        —Тычего, ма? Сына издома гонишь? — обиделся Андрюшка.
        —Пойми меня правильно. Яхочу, каклучше. Вспомни Ритину ситуацию. Ноунее хоть невестка — ленинградка, абудь она иногородней? Неисключено, чтоРитуля опять оказаласьбы вкоммуналке. Таквот, чтобы ктебе непрописалась никакая девушка…
        —Данесобираюсь я жениться! — завопилсын.
        —Темболее. Снимем тебе квартиру. Пока ты учишься, занее буду платить я. Тыможешь жить там скем хочешь, инеудобств небудешь испытывать. Мы,кстати, тоже. Подумай хоть оПолинке. Ейчто, всюжизнь взаперти просидеть? Аэта девушка, Оксана, ядумаю, поймет, что, если ты снимаешь жилье, здесь ей рассчитывать неначто. Конечно, если ты всерьез решишь соединить сней судьбу — тогда другое дело, атак… Ивообще, ясчитаю, чтомолодежь должна жить отдельно, чтобы узнать что почем, строить жизнь по-своему, нинакого неоглядываясь. Денег, которые тебе дает отец, должно хватить натвое пропитание, можно еще иподработать. Попытайся стать взрослым…
        Сынзадумался, видимо, перспектива жить отдельно уже неказалась ему ужасной.
        —Но,если совсем оголодаю, подкормишь, мать? — спросил он, улыбаясь.
        —Естественно. Длятебя этот дом всегда открыт.
        Квартиру сняли довольно быстро. Сынку понравилось чувствовать себя самостоятельным, воттолько девушки унего подолгу незадерживались. Толи он сам, толи они нестремились кдлительным отношениям. Обычно, разойдясь сочередной подругой, Андрюшка возвращался нанесколько дней домой, отъедаться наРитусиных пирожках.
        —Женюсь только натакой, которая умеет вкусно готовить, — разглагольствовал застолом сынок после очередного «развода».
        Полинка, смешная, тутже приняла это ксведению, стала чаще вертеться накухне, помогая Рите сготовкой. Ивот однажды, когда Андрюшка одобрил обед, похвасталась:
        —Аэто я приготовила котлеты!
        —Молодец, сестренка! Просто вкуснятина!
        Полинка просияла отего похвалы.
        НоАндрюшка нечасто жил дома. Яискренне надеялась, чтодетская влюбленность дочери постепенно сойдет нанет.
        Едва я вошла вкухню, Полинка вскочила из-за стола.
        —Мамик, тыгде шлялась доночи? Тутвчера такое было! — завопилаона.
        —Садись, поешь блинов, — захлопотала Ритуся, доставая еще одну тарелку.
        —Погодите, дайте умыться.
        —Невыйдет, тамАндрюшка. Очередное возвращение блудного попугая! Знаешь, чтоон вчера тут устроил?.. — тарахтела Полинка, сверкая глазами. — Битва приВатерлоо! Ледовое побоище!..
        —Дачто случилось-то? — забеспокоиласья.
        —Комне пришел Серега Мукашев, кэкзаменам готовиться…
        —Какже, кэкзаменам… — сынпоявился накухне ичмокнул меня вщеку. — Привет, мам. Представляешь, заглянул вкомнату, чтобы поздороваться, аэта парочка сидит там ицелуется. Ейкэкзаменам надо готовиться, аона хахалей водит!
        —Никакой он нехахаль! Мамик, этот псих схватил Сережку ибуквально вытолкал изквартиры. Какое он право имеет?! — Полька так смешно изображала «искреннее возмущение»…
        —Право старшего брата! — отрезал Андрюша, принимаясь заблины. — Еслиб я невмешался, этобы черт знает, чемкончилось…
        —Несуди посебе! Мытолько целовались.
        Япристально посмотрела надочь.
        —Ибольше ничего?
        —Ничего, мам, честно.
        —Ну,все! Переезжаю обратно домой, ато эта соплюшка ишколу неокончит. Тебе, мать, каквижу, недонее?.. Сама-то где пропадала доночи?
        —Встретила знакомого, которого невидела сто лет. Посидели вкафе, потом гуляли погороду, — ответила я, улыбаясь.
        Веселенькая ситуация: мать отчитывается перед сыном, почему явилась домой вчас ночи.
        —Иуэтой романтическое приключение! — патетически воскликнул Андрюшка. — Вотчто значит — мужика вдоме нет! Ссегодняшнего дня все изменится. Ты,Полька, марш заниматься! Мам, дашь машину? Язакомпьютером ивещичками смотаюсь.
        —Тычто, серьезно сюда перебираешься? Андрюша, мнебы нехотелось…
        —Единственного родного сыночка отказываешься вдом пустить? — притворно нахмурился Андрюшка.
        —Тыначнешь водить сюда разных девушек, анам это неслишком приятно…
        —Никого я несобираюсь водить, недотого. Надо, чтобы Полька винститут поступила, буду сней заниматься. Автой квартире пока мой друг поживет.
        Только засыном закрылась входная дверь, какПолинка повисла уменя нашее.
        —Нучто задетство, тыменя опрокинешь!
        —Мамик, тыпоняла? Онприревновал!.. Онпонял наконец, чтоя ему нужна! Чтоя лучше всех его девиц! Ведь правда, лучше?
        Япосмотрела наПоленьку. Какона изменилась запоследний год! Передо мной стояла симпатичная стройная девушка. Пухлые губки, румяные щечки, ясные голубые глаза, длинные русые волосы. Все-таки нет ничего лучше естественной юношеской красоты. Пару лет назад дочка стала увлекаться косметикой ипорой выглядела какпугало. Зеленоватые волосы, лиловые тени, синяя помада… Сейчас она практически некрасится, ноявно похорошела. Ивсе-таки ненадо вселять вее сердечко лишние надежды.
        —Необольщайся, — япотрепала Полинку поголове. — Андрюша просто хочет, чтобы ты сдала экзамены ипоступила ввуз. Икончай мечтать, осталось всего две недели, аты сегодня еще икнигу вруках недержала.
        Полинка ушла всвою комнату, аРитуся подсела комне.
        —Слушай, Лер, аможет, Андрюшка иправда Полинку любит, носам этого непонимает?.. Ужочень он вчера разбушевался! Ядаже испугалась, чтододраки дойти может. Адочь твоя, хитрюга, торжествовала, новиду непоказывала. Нуичтоже это будет, если они ивправду…
        —Вовсяком случае, этонебудет кровосмешением, — улыбнулась я. — Полинка действительно любит его нетолько какбрата, аесли иАндрюшка…. Ох,Ритусик! Если честно, обэтом можно только мечтать! Представляешь, онибы поженились — иникаких разменов квартир, невесток, зятьев, новой ненужной родни… Вотеслибы Андрюшка женился натой Оксане ивсе ее воронежские родственники стали кнам вгости ездить… Даеще Полька может выйти замуж запарня, имеющего кучу родни…
        —Нуичто такого? — непоняла Рита.
        —Этоты, дорогая, унас экстраверт, общительная хлебосольная натура. Ая часто ловлю себя намысли, чтообщение снекоторыми людьми меня раздражает. Исгодами таких людей становится все больше.
        —Этоестественно, Лера. Тыписательница, умный человек, тебе неинтересны глупые, пустые люди.
        —Ритуся, тыничуть неглупее меня, просто унас разные характеры. Апоповоду детей… Небуду питать напрасных надежд, ноочень нехочется, чтобы Полинка разочаровалась.
        Оставив Риту наедине сгорой грязной посуды, янаправилась ксебе. Привычно уселась закомпьютер, открыла начатую рукопись, ноненаписала нистрочки. Поймала себя натом, чтодумаю оВячике. Авдруг он непозвонит? Какя тогда найдуего?

* * *
        Мужчина смотрел нараспростертую накровати женщину, медленно осознавая, чтоона мертва, окончательно, безвозвратно мертва. Аведь он любил ее… Да,пожалуй, только ее он илюбил.
        Ихигра внасильника ижертву могла закончиться какобычно, ноона вывела его изсебя. Онавсегда была послушной девочкой, авэтот раз незахотела подчиниться, невыполнила его указаний. Наоборот, раздразнила своего мужа, итот стал поговаривать оразводе, аэто могло порушить все их планы. Какзамечательно все прошло впервый раз! Муженек отправился вмир иной, приняв слишком большую дозу лекарства отсердца, аона осталась молодой богатой вдовой. Чтож, сердце болит нетолько устариков, пятый десяток длямужчины — тоже критический возраст. Нонаэтот раз она уперлась, пожалела девчонку сиротой оставить.
        Склонившись, онубрал закрывавшие лицо женщины волосы. Какона похожа насвою мать, которую нашли мертвой вкровати счерной шелковой лентой нашее. Убийцу тогда ненашли, исейчас ненайдут. Никому вголову непридет связать две эти смерти. Другой город, другая фамилия, даижизнь уже другая. Сколько лет прошло? Двенадцать? Почти тринадцать.
        Онсобрал все, чтопривез ссобой, вымыл стаканы, протер ручки дверей. Егоотпечатков пальцев нет ниводной картотеке, ночем черт нешутит? Конечно, первым подподозрение попадет ее муж, темболее, никто незнает, гдеон сейчас. Пожалуй, этим стоит воспользоваться ивсе-таки осуществить то, очем мечтал.
        Взглянув впоследний раз накровать, мужчина прошептал: «Прощай, моядевочка».
        Издома он вышел безопаски, забор вокруг просторного участка поднимался натри метра, поэту идругую сторону густые ели, соседских домов невидно. Ворота тоже расположены удачно, никто неувидит, откуда выехала его машина ранним субботним утром.

* * *
        Звонок раздался впервом часу. Только что вернувшийся Андрюшка передал мне сотовый, который я пообыкновению бросила вкоридоре.
        —Старый друг? — подмигнулон.
        Явыхватила телефон изакрылась всвоей комнате.
        —Алло…
        Этодействительно был Вячик. Едва поздоровавшись, онспросил, немогули я срочно приехать кнему надачу. Голос звучал как-то странно, ия встревожилась.
        —Что-то случилось?
        —Лера, уменя беда. Ноэто… непотелефону. Такприедешь?..
        —Конечно, объясняй, какдобраться.
        Выслушав его, япообещала, чтобуду примерно черезчас.
        Всубботу город неперегружен транспортом, нодобралась я додачного поселка наВыборгской трассе лишь часа через полтора. Следуя указаниям Вячеслава, обогнула поселок слева иочутилась наего окраине. Поправую руку тянулись глухие высокие заборы, слева ксамой дороге подступал еловый лесок. Проехав метров триста, яувидела друга ураспахнутых настежь ворот, заехала научасток иприпарковалась рядом согромным джипом икокетливой сиреневой «Тойотой». Вышла измашины иогляделась. Участок казался огромным ипустым. Дверь вбелоснежный, похожий нашвейцарское шале дом была распахнута. Вячеслав запер изнутри тяжелые ворота излистового железа иподошел комне.
        Взглянув ему влицо, яиспугалась. Должно произойти что-то ужасное, если заодин день человек постарел надесятьлет.
        —Вячик, чтостобой? Чтопроизошло?
        —Там, — кивнул он надом, — лежит моя жена, онамертва, еекто-то задушил. Ноэто невсе. Пойдем, тысама увидишь.
        Янедвинулась сместа, потому что была буквально ошарашена его словами. Имне вовсе нехотелось идти смотреть натруп жены человека, которого я, всущности, совсем незнаю. Малоли, чтомы два вечера гуляли погороду, такэто ведь завсю жизнь!.. Да,я когда-то была влюблена, ночто мне известно онем? Толькото, чтоВячик сам рассказывал…
        —Думаю, надо вызвать милицию, — начала я осторожно, — тывызвал?
        —Нет, яхотел, нопотом побоялся, чтоменя сразу арестуют ия ничего неуспею тебе объяснить. Почему-то я подумал, чтотолько ты сможешь мне помочь. Тыведь распутываешь такие истории!
        —Вячик, явсего лишь писательница, даже неслишком известная, ивсе вмоих книгах — выдумки. Японятия неимею, какрасследуются настоящие преступления. Яведь неМаринина, иникогда неработала ворганах!
        —Уменя никакого алиби…
        Вголосе его звучало отчаяние, онсмотрел наменя полными горечи остановившимися глазами.
        —Дочка сейчас гостит умоей мамы вПаланге, ачерез месяц мы собирались ехать вИталию. Какже она безменя?..
        Явидела, чтоВячеслав невсебе. Конечно, яневерила, чтоон мог убить свою жену, ивсе-таки было страшно… Сдругой стороны, мневпервые вжизни довелось столкнуться снастоящим, аневыдуманным преступлением, иписательское любопытство начало подталкивать меня кместу убийства.
        —Хорошо, покажи мне все, атам посмотрим, — помолчав, решиласья.
        Мывошли впросторный холл иподнялись повинтовой лестнице. Сзамиранием сердца я заглянула враскрытую дверь спальни, ито, чтоувидела, заставило меня отшатнуться.
        Вдетстве я ужасно боялась покойников, нобабушка как-то сказала: «Живых бояться надо, мертвые уже никому вреда непричинят». Сгодами, побывав намногих похоронах, яизбыла свой детский страх, испытывала лишь небольшую неловкость иникогда немогла коснуться рукой покойного припрощании. Даже напохоронах матери я поцеловала лишь воздух возле ее лба. Исейчас мне пришлось собрать вкулак всю свою волю, чтобы приблизиться ккровати.
        Лежащая наживоте женщина была полностью обнажена, если несчитать черных чулок всеточку. Ееиссиня-черные волосы разметались поподушке, остекленевшие глаза уставились вокно. Меня удивило красное шелковое постельное белье — ябы натаком никогда неуснула… Руки жертвы были привязаны шелковыми лентами квитой спинке кровати. Такойже черной лентой женщину задушили. Страшный синий след окольцовывал шею. Наспине иягодицах я заметила множество ровных длинных шрамов, некоторые изних свежие, другие давно зажившие, ввиде рубцов. Ясужасом оглянулась наВячеслава.
        —Этонея, вэтом все идело, ядолжен тебе объяснить… — пробормотал он, отводя глаза.
        —Несейчас, — отмахнуласья.
        Яобвела взглядом комнату. Зеркальные шкафы закрыты, накресле — аккуратно сложенная одежда инебрежно брошенный черный пеньюар, натуалетном столике сиреневая дамская сумочка.
        —Тамчто? — кивнула надверь.
        —Ванная.
        Стараясь ничего некасаться, яоткрыла слегка притворенную дверь. Наподдоне вдушевой кабине капли воды, навешалке два больших полотенца. Потрогала их — обавлажные. Осмотр места преступления захватил меня. Порассказам Кольки я знала, чтоидеальных преступлений небывает, даипозаконам детективного жанра всегда должны оставаться улики. Явернулась вкомнату.
        —Слава, тыосмотрел весь дом? Ничего непропало? Или, наоборот, может, здесь появилось что-то, непринадлежащее тебе илитвоей жене?
        Вячеслав покачал головой.
        —Асумочку ты проверил? — Ядостала носовой платок ивзяла изящное изделие вформе саквояжа заручку. — Посмотри, может вкарманах одежды что-нибудь есть? Неткарманов? Тогда пойдем вниз. Немогу здесь находиться.
        Мырасположились набольшом диване вхолле. Вячеслава был подавлен ибледен. Уменя, наоборот, щеки горели отвозбуждения, ячувствовала, чтовомне просыпается настоящий детектив.
        —Давай попорядку. Ссамого утра.
        Слава помял ладонями лицо, собираясь смыслями.
        —Часов около одиннадцати я позвонил жене. Аппарат был выключен иливнезоны досягаемости. Яподумал, чтоАлена еще спит, ирешил ехать сюда, небоясь разминуться. Раньше двенадцати она никогда незавтракает, исоответственно, никуда неможет уехать. Приехал. Ворота были закрыты, домтоже.
        —Защелкнут?
        —Нет, наключ. Изнутри унас засов. Вошел иувиделэто…
        Один вопрос интересовал меня больше всего. Япристально посмотрела наВячеслава.
        —Чтозашрамы наее теле?
        Кусая губы, онвыдавил:
        —Онабыла мазохисткой.
        —Кем? — отшатнуласья.
        Слава схватил меня заруку ибыстро заговорил:
        —Этишрамы… этонея, поверь. Яабсолютно нормальный мужик, мнеэти подогревающие штучки нафиг ненужны… Аона… Сомной она удовлетворения неполучала. Мнеказалось, чтосекс ее неособенно интересовал, ия подумал: бывают ведь холодные женщины?.. Авовсем остальном она меня устраивала. Аккуратистка, задомом хорошо следила, Яночка кней привязалась — онисней каксестренки. Яведь ради дочки иженился! Вконце концов, внашем возрасте секс уже неглавное… Японял, чтоошибся, примерно год назад, когда впервые увидел унее свежие шрамы. Онадаже непыталась их скрыть отменя, будто нарочно бравировала идразнила. Стыдно признаться, нотогда я ее избил… Тыбы видела, какона преобразилась, возбудилась покруче, чемотлюбой порнухи. Ия неустоял… Апосле секса стала просто шелковой. Понимаешь, ейбыло вкайф заниматься любовью пополам сненавистью.
        —Яслышала отаком, — тихо заметилая.
        —Ая сэтим жил, — созлостью процедил Вячеслав, бросая мою руку. — После этого случая уменя раскрылись глаза, япытался сней по-нормальному, ноона все время провоцировала меня нанасилие, аэто недляменя… Вобщем, потом мы даже спали вразных комнатах. Яей сказал: есть, кому тебя мордовать ипороть, вотиразвлекайся, аменя оставь впокое… Как-то подшофе позвонил первой жене, Ирке. Мыведь сней друзьями расстались. Онаменя поняла, хоть я ей ничего инерассказывал. Мыстали иногда встречаться. Ирка, конечно, замужем давно, нодетей нет, инесколько часов вмесяц унее дляменя находится. Воттак все иустроилось… Наверное, надо было сразу развестись. Ноя все тянул чего-то: больно удобно — вдоме порядок, ребенок присмотрен, жене отменя ничего ненадо, имне отнее тоже… Ямог намесяц, ато ибольше, уехать, иникто меня незадерживал. Язнал, чтодома все будет нормально. Мыжили каждый своей жизнью, нивчем друг друга неограничивая. Похоже, сосвоими любовниками-садистами она встречалась, только пока я был вотъезде. Правда, иногда улетала накакой-нибудь курорт напару недель… Нонедавно я сообразил, чтомой комфорт — ерунда
посравнению стем, чтоввоспитании моей дочери принимает участие человек сотклонениями. Поэтому отвез Янку ксвоей матери ирешил вначале съездить нарыбалку, апосле заняться разводом. Алене я сообщил освоем решении, но, кажется, онанеприняла это всерьез. Апосле нашей вчерашней встречи я подумал: чего тянуть? Черт сней, срыбалкой! Вотиприехал сюда, — Вячеслав помолчал. — Ябоюсь, что, увидев эти шрамы, подумают, будто это я… Ты-то мне веришь?
        Япосмотрела ему вглаза ичестно ответила:
        —Верю. Когда ты приехал?
        —Вдвенадцать. Я… япотрогал ее… онаеще… небыла совсем холодной.
        —Тыговорил, чтозвонил. Гдеее телефон?.. — Явытряхнула содержимое сумочки надиван, нотам аппарата неоказалось. — Посмотри подому, — велела я другу.
        Стараясь некасаться гладких поверхностей, яперебрала дамские вещички. Косметичка, заколка дляволос, квитанция оботправке денежного перевода, трисвязки ключей иодин ключ отзамка типа «Цербер» наминиатюрном брелоке срезиновым плейбоевским зайцем, бумажник водителя, портмоне, вкармашке сумочки — несколько карточек модных салонов ибутиков.
        —Телефона нигде нет. Япробовал позвонить — всетоже, выключен, — сообщил Вячик, вернувшись вкомнату.
        —Чтоэто заключи? — спросилая.
        —Отдома, дачи имашины, аэтот — незнаю. Чтоэто ты уронила? — оннаклонился.
        Усамых моих ног поддиваном валялась зажигалка. Вячеслав поднял ее иудивленно пробормотал:
        —Этонемоя…
        —Может, жены?
        —Алена некурила. Надоже, золотая… явидел такие вДубае. Гляди, здесь гравировка: «Папочке отего любимой дочки».
        Яподошла поближе кокну, чтобы рассмотреть зажигалку.
        —Похоже, гравировал нерусский, убуквы «б» завиток вдругую сторону, можно прочитать «людимой». Может, этоее подарок отцу, иона оставила зажигалку, какпамять онем?
        —Наврядли. Ееотец умер лет шесть назад. АвЭмиратах вначале года такие шли какновая коллекция, больше чем затри тысяча американских денег.
        —Тыдумаешь, онапринадлежит убийце?
        —Вовсяком случае, вмоем доме такой небыло. Иключа сзайцем — тоже.
        —Ноя нашла его всумке твоей жены. Ивот еще квитанция наденежный перевод вгород Чусовой Пермской области, Смирновой А.Ю., надесять тысяч рублей. Комуэто?
        —Незнаю, Алена оттуда родом, ноее бабушка давно умерла, мама еще раньше, абольше никого унее небыло. Лера, чтоделать будем? Вызывать милицию?..
        —Погоди. Тебе действительно неповерят, если ты скажешь, чтознал осуществовании ужены садиста-любовника имирился сэтим. Надо выяснить, ктоон. Илиони, — добавилая.
        Впервые вжизни я почувствовала детективный азарт. Ябудто примерила насебя характер героини изсобственной книжки ирешительно заявила:
        —Надо ехать ктебе домой. Если там пороется милиция, мыничего неузнаем. Мыникаких улик брать небудем — просто посмотрим, ивсе.
        Слава кивнул, мнепоказалось, чтовглазах его затеплилась надежда.
        —Может, всеже возьмем золотую зажигалку? Вещь недешевая.
        Якивнула:
        —Иденьги избумажника забери, всеравно пропадут.
        Ещераз все осмотрев, мыпокинули дом. Вячик закрыл его своим ключом. Явспомнила, чтоключи его жены остались всумочке, икактогда вышел убийца?..
        Помедлив удверей, Слава спросил:
        —Аона что… такибудет там лежать?
        —Давай вначале поищем какой-нибудь след втвоей квартире, апотом подумаем, чтоделать.
        Янасвоем «Форде» выехала сучастка первой. Вырулив натрассу, подождала Вячеслава ипристроилась заего машиной. Через сорок минут мы остановились возле недавно построенного дома напроспекте Просвещения ипешком поднялись напятнадцатый этаж.
        —Ничего себе, подъемчик, — задыхаясь, пробормотала я, остановившись передохнуть навосьмом этаже.
        —Мытолько пару недель какпереехали, вдоме почти никто неживет, алифт только грузовой включают, попредварительной договоренности — что-нибудь тяжелое поднять, вещи илистройматериалы. Поэтому меня никто невидел ниночью, ниутром.
        Войдя вквартиру, япрямо удверей безсил опустилась накакую-то коробку.
        —Даже незнаю, чтомы тут найдем… Мебели почти нет, вещи невсе распакованы, — сказал Вячеслав, оглядываясь.
        —Ноздесь все? — поспешила я спросить. — Настарой квартире ничего неосталось?
        —Нет, мыее уже продали. Мебель ивсякий хлам выбросили, сюда перевезли только личные вещи.
        —Тысам упаковывал? Этоупрощает дело. Показывай, гдекоробки свещами твоей жены.
        Алена была аккуратной девушкой. Ееодежда уже висела вгардеробной, обувь была расставлена тамже. Вячик свои вещи еще нераспаковал, объяснил, чтособирался это сделать после поездки нарыбалку, когда все решится сразводом. Осмотрев просторную гардеробную — мечту любой женщины, — язаметила вуголке две коробки ивытащилаих.
        —Этонетвое? — навсякий случай спросила я. — Тогда давай посмотрим, чтотам.
        Большая коробка была заполнена косметикой, расческами изаколками — ничего интересного. Авот вовторой, поменьше, оказались фотографии идокументы. Детских снимков было совсем мало, ивсего несколько юношеских сподругами. Яструдом узнала наних жену Вячеслава срусыми коротко подстриженными волосами. Потом вруках уменя оказалась корочка какого-то диплома. Раскрыв его, япрочитала: «Лицей коммунального хозяйства».
        —Твоя жена окончила ПТУ? — япередала документ другу.
        —Этонеее. Онаурожденная Щербакова, аздесь какая-то Кирякова, нотоже Елена Евгеньевна.
        —Интересно… — протянула я, опять беря вруки диплом, — город Чусовой Пермской области. Онаведь была оттуда? Дата выдачи — девяносто седьмой год. Возраст сходится. Зачем ей хранить чужой документ? — вопросила я впространство иотложила корочки всторону. — Давай дальше. Тыпросмотри все фотографии, инаоборотах тоже, может там что-нибудь подписано. Гляди-ка! Опять квитанции наденежные переводы, ивсе тойже Смирновой. Примерно раз вмесяц, ивсе подесять тысяч… Аэто что? Триписьма. ВЧусовой, Киряковой Е.Е., довостребования… обратный адрес — Петербург, фамилии нет, абонентский ящик. Письма старые, — яструдом разглядела штемпели наконвертах, — девяносто шестой, девяносто седьмой, девяносто восьмой годы. Адреса написаны классическим чертежным шрифтом. Посмотрим, чтовконвертах.
        Вместе сВячеславом мы стали читать первое письмо.

«Здравствуй, моябедная девочка! Какжаль, чтоя немогу быть рядом стобой, помочь тебе вучебе, уберечь отвсех опасностей! Тыжалуешься, чтобабушка часто тебя ругает, неразрешает ходить надискотеки. Необижайся нанее. Язнаю, чтоона очень любит тебя, почти также сильно, какя, ихочет тебе только добра. Анадискотеках тебе действительно нечего делать. Чему хорошему ты там можешь научиться? Тебе хочется потанцевать? Яприеду, имы обязательно потанцуем стобой. Недумай опарнях, ниодин изних небудет любить тебя так, какя.
        Вконце месяца уменя будут дела вПерми, тыприедешь комне навыходные втуже гостиницу.
        Передавай привет бабушке, инетранжирь зря деньги, которые я присылаю. Будь умницей, детка.
        Целую. Твой папочка».
        Ничего непонимая, Вячеслав достал изконверта второе послание:

«Аленушка, детка моя, неделай непоправимых шагов! Нузачем тебе этот мальчишка? Да,я скрывал оттебя, чтоженился еще вдевяносто пятом, нехотел ранить твою детскую психику. Ия немогу сейчас развестись. Все, чтоуменя есть — отжены, безнее я опять буду нищим. Ноя совсем нелюблю ее. Поверь, моесердце навсегда принадлежит тебе, моядевочка. Еслибы ты знала, какмучительно думать, чтоты так далеко отменя, иможет быть, совсем невспоминаешь обомне! Яужасно боюсь потерять тебя. Сейчас я немогу взять тебя ксебе, нообязательно что-нибудь придумаю, имы, наконец, будем вместе. Ещераз прошу, недумай обэтом парне! Через месяц я постараюсь вырваться ктебе, аденьги пришлю наднях. Снетерпением жду встречи стобой, моярадость.
        Целую нежно, твой папочка!»
        Третье письмо оказалось самым коротким:

«Здравствуй, любовь моя! Скоро я устрою так, чтоты приедешь вПетербург. Мынесможем сразу жить вместе, ното, чтоя придумал, ещелучше. Я,какиобещал, сделаю тебя богатой исчастливой. Когда я вспоминаю онаших играх, сердце замирает, второй такой женщины насвете нет! Ты — мояединственная радость! Ждителеграмму исразу выезжай!
        Страстно целую, твой папочка».
        Первое письмо было напечатано напишущей машинке, остальные два — накомпьютере.
        Вячик выронил листок ирастерянно проговорил:
        —Похоже, этоотлюбовника. Пропервое письмо я подумал, чтооно ототца.
        —Да,странные письма, истранно, чтонаписаны они неотруки. Писать накомпьютере личные письма, которые посылаешь простой почтой… Инаконверте почерк, который невозможно идентифицировать.
        —Нописьма адресованы какой-то Киряковой, может, этоинеАлене вовсе?
        —Свидетельства орождении жены здесьнет?
        —Нет, — ответил Вячеслав, перебрав все бумаги.
        Язаметила наобороте одной изфотографий полустертую карандашную надпись: «Гусыня, Кира иЧерныш» иперевернула фото: трисмеющихся девчонки лет пятнадцати, всередине Алена.
        —Тыэто видел? Кира илиКиря, прозвище, возможно отфамилии. Похоже, вдевичестве твоя жена была все-таки неЩербакова.
        —Дая перед свадьбой ее паспорт видел! Небыла она замужем, акакеще можно поменять фамилию?
        Немного подумав, яспросила:
        —Паспорт был российский илисоветский?
        Вячеслав смотрел непонимающе:
        —Российский, нового образца. Мыпоженились вначале 2004.
        —Паспорта начали менять раньше, идопустим, если она кмоменту обмена была разведена, товновом никаких отметок неделали. Такчто, скорее всего, твоя жена — урожденная Кирякова.
        —Тогда почему я обэтом незнаю?..
        —Похоже, тымногого незнал освоей жене.
        —Дауж, действительно… — Вячеслав помолчал, глядя навываленные изкоробки бумаги. — Ичто совсем этим делать? Отдать вмилицию?
        Язадумалась. Получив вруки кое-какие ниточки дляразгадки преступления, мнеуже нехотелось сними расставаться. Ачто, если самой удастся размотать клубок доконца?
        —Утебя действительно никакого алиби? Может, кто-нибудь видел, какты пришел домой, восколько ушел? Илинастоянке запомнили, когда ты забирал машину?
        —Унас наднях подземный гараж заработает, пока я ставлю машину около ближайшего магазина «Пятерочка». Атам, тыж понимаешь, никаких охранников. Ивпарадной я никого невстретил, — Слава поднял наменя совершенно больные глаза: — Лер, ужепять часов, аона лежиттам…
        —Давай сделаем так: позвоним изавтомата, сообщим обубийстве, атебя навремя спрячем.
        —Куда спрячем?
        —Кажется, есть один вариант.
        Ядостала изсвоей сумочки телефон инабрала номер сына.
        —Андрюшка, каквы там?.. Ага, хорошо. Уменя вот какой вопрос: тысдругом, которому свою квартиру пересдать хотел, ужепоговорил?.. Инеговори, мойзнакомый там пока поживет… Незнаю, долго илинет, пообстоятельствам. Заключами подъедем. Пока.
        —Все, Вячик, пошли отсюда.
        Япосмотрела наразложенные настоле фотографии ибумаги.
        —Этомы возьмем ссобой, — ярешительно собрала впачку письма, квитанции, диплом ифотографию трех улыбающихся девушек, — остальное сложи обратно вкоробки.
        Пока мы спускались полестнице, ясообщила Вячеславу, чтоон поживет всъемной квартире моего сына. Поведала олюбви приемной дочери ксводному брату, овчерашней бурной сцене иутреннем решении Андрюшки взять все подсвой контроль. Выходя наулицу, яотметила, чтодействительно, попути нам непопался ниодин жилец. Измногих квартир раздавались звуки ремонта: стучали молотки, урчали дрели, грохотали перфораторы.
        Каждый насвоей машине мы подъехали кметро «Проспект Просвещения» ивстретились возле телефонов-автоматов. Спросив уВячика адрес его дачи, янабрала «02» ивыпалила наодном дыхании:
        —На48-м километре Выборгского шоссе вдачном поселке «Усадьба», улица Лесная, дом1, лежит убитая женщина…
        Мнеответили, япослушала немного испешно повесила трубку, кусая губы.
        —Чтотакое? — Вячику пришлось дернуть меня заруку, чтобы вывести изтранса.
        —Тамуже работает группа. Ониспросили, ктозвонит ичто мне известно обэтом преступлении….
        —Откудаже они узнали… — врастерянности прошептал Слава.
        Япыталась сосредоточиться. Обычно мне помогает чашечка кофе исигарета.
        —Давай приземлимся куда-нибудь, гдеможно покурить ивыпить кофе. Посидим спокойно ирешим, чтоделать дальше.
        Невдалеке отметро притулилась стекляшка. Крупные буквы наее окнах обещали посетителям кофе, шаверму, хотдоги икурицу по-ливански. Мызаказали почашечке кофе имолча курили, ожидая заказ.
        Через минуту я вывела друга иззадумчивости:
        —Вынь симку изсвоего телефона. Сейчас пойдем инамой паспорт купим тебе другую. Аэту лучше всего выкинуть.
        —Тычто, сума сошла? Уменя там столько номеров…
        —Наверняка они утебя еще где-нибудь есть. Ладно, перепиши сейчас несколько самых нужных. Тычто, незнаешь, чтопотелефону могут определить, гдечеловек находится? Атебя вообще вПитере быть недолжно, тывглуши нарыбалке, внезоны досягаемости.
        Вячеслав послушно достал авторучку, взял уменя листок изблокнота. Минут пять он перебирал кнопки изаписывал номера, затем вынул сим-карту изаппарата, переломил ее пополам ибросил впепельницу.
        Принесли кофе, мывыпили его вполном молчании иопять закурили.
        —Вмилицию мог сообщить только убийца, — надумалая.
        Слава согласно кивнул:
        —Больше некому.
        Тутвмоей сумочке завибрировал телефон, затем раздалась мелодия Шопена.
        Увидев высветившееся вокошечке дисплея имя, ярадостно воскликнула:
        —Воткто нам нужен! — инажала кнопку.
        —Привет, Коль. Удивительно, чтоты мне сам позвонил, обычно это я тебя домогаюсь….
        Почти минуту я слушала, потом сказала:
        —Конечно, нетпроблем, выручу! Дабрось ты, отдашь, когда сможешь, уменя непоследние… Хорошо, водиннадцать… конечно, ещенесплю! Только ты мне какое-нибудь преступленьице посвежее приготовь. Можно инераскрытое, мнетолько длязатравки, остальное я сама досочиню, тыже знаешь… Какая тайна следствия? Пока я напишу, пока издадут, вынетолько преступление раскроете, ноивсе сроки давности выйдут… Хорошо. Пока, довечера.
        Навопросительный взгляд Вячика я объяснила:
        —Этотот друг, который страшилки мне поставляет. Емудочку всанаторий отправить надо, денег нехватает, просит полтысячи баксов доквартальной премии. Аработает он — знаешь кем? — Явыдержала паузу. — Старшим опером какраз вВыборгском районе области. Сегодня вечером я сним встречаюсь ипостараюсь все выведать. Апока нам надо избавиться оттвоей машины. Онаутебя слишком приметная. Нузачем тебе такой номер — трисемерки? Еще, небось, денег заплатил?
        —Небезэтого, — грустно усмехнулся Слава, помолчал немного ивдруг воскликнул: — Аведь есть куда ее спрятать, идаже недалеко! Удруга остался старый гараж здесь, наПридорожной аллее, около самой железной дороги. Машину он теперь вподземный паркинг ставит, авэтом гараже мы сним храним наши рыбацкие причиндалы. Ктомуже сейчас он вдлительной командировке вТюмени, вернется только через пару месяцев.
        Громоздкий джип струдом уместился вмаленьком железном гаражике, набитом всяким рыболовным хламом.
        —Хорошо еще, чтомы прицеп неуспели купить, аведь хотели один надвоих взять, длянадувной лодки смотором. Адоски-то наполу гнилые, одна проломилась, — бормотал Вячик, запирая железную дверь. — Ничего, изэтой каши выберусь, новые настелю.
        Через час, купив подороге новый номер дляСлавиной трубки, мыподъехали кмоему дому.
        —Наконец-то! — вздохнула я, выбираясь измашины. — Яотголода просто умираю! Уженачало восьмого, ая только чашку кофе после завтрака выпила.
        —Явообще незавтракал. Действительно, есть хочется.
        Пока мы шли допарадной иподнимались налифте, явкратце рассказала другу проРитусю, благодаря которой всегда могу рассчитывать наполноценную еду, неприкладывая кэтому никаких усилий.
        Риты дома неоказалось, должно быть, уехала наРжевку, обихаживать своих мужиков. Андрей вышел изПолинкиной комнаты.
        —Привет, мам. Здравствуйте.
        —ЭтоВячеслав… — явопросительно посмотрела надруга.
        —Александрович, — Вячик пожал парню руку. — Можно просто Слава.
        —Выобедали? — поинтересоваласья.
        —Давным-давно. Ритуська ксвоим намылилась, амы историей занимаемся.
        —Молодцы. Да,Андрюша, Слава поживет втвоей квартире, ключи дай. Тыведь пока несобираешься туда возвращаться?
        Доставая изкуртки ключи, сынответил:
        —Сначала эта дурочка должна винститут поступить… Такчто пару месяцев здесь покантуюсь.
        —Мытолько покушаем ипоедем. Авы занимайтесь.
        Едва мы сели застол, каквкухню заглянула Полинка. Онапоздоровалась, выпила стакан воды иисчезла.
        —Натебя прибегала посмотреть, — объяснила я, улыбаясь.
        —Симпатичные утебя дети, — заметил Вячеслав.
        Мыбыстро пообедали, попили чаю сплюшками, ия встала из-за стола.
        —Ну,пора. Надо еще еды какой-нибудь накупить, ведь неизвестно, сколько дней тебе придется скрываться…
        —Лер, адай мне свои книжки почитать, — неожиданно попросил Вячик.
        Янемного удивилась, нопрошла всвой кабинет ичерез несколько минут вернулась состопкой книг.
        —Этия читал, — четыре томика он отложил всторону ивздохнул: — Отвлекусь натвоих детективах…

«Ая займусь твоим», — ответила я, но, конечно, мысленно, авслух сказала, чтопора ехать.
        Вначале мы завернули в«Ленту» ия, крайне редко бывающая всупермаркетах, порадовалась, чтотеперь все можно купить водном месте: нижнее ипостельное белье, мыло стуалетными принадлежностями илюбые продукты. Мой«Форд» оказался загруженным почти подзавязку.
        Разместив Вячеслава вАндрюшиной квартире истрого-настрого наказав никому, кроме меня, незвонить, япоспешила домой, куда иявилась водиннадцатом часу.
        Всесемейство всоставе трех человек пило чай накухне.
        —Нучто, мам, устроила своего кавалера? — поинтересовался сынок.
        —Андрюшенька, этоникакой никавалер, просто старый знакомый, емупока жить негде.
        —Моглабы унас разместить, ато, кактам мужику одному? Небось, иготовить-то неумеет? — встряла гостеприимная Ритуся.
        —Этонесовсем удобно. Игдебы он спал? Надиване вгостиной? Аты сомной валетом?..
        —Ты,теть Рит, небеспокойся, — вступил сын, — такой упакованный мужик сам готовить небудет, унего наужин вресторане денежки найдутся. Чемтвой кавалер занимается? — этоужемне.
        —Ещераз повторяю, онникакой некавалер. Ивообще, сейчас Коля придет, невздумайте ему ляпнуть, чтоя мужика втвою квартиру жить пустила. Вообще проВячика неговорите.
        —Прокакого мячика? — нерасслышала Ритуся.
        —Вячик, сокращенное отВячеслав, — объяснилая.
        —Аон ничего, симпатичный, — задумчиво произнесла Полинка.
        —Повторяю длябестолковых: Коле онем нислова!
        —Думаешь, приревнует? — хмыкнулсын.
        Япритворно потупилась:
        —Конечно, мысКоленькой друзья детства, ион давно женат, ноя нетеряю надежды…
        —Мам, несмеши людей! Ноесли ты просишь, мыбудем немы, какрыбы.
        —Вотиспасибочки. Чаюпопили, нагоршок испать!
        —Мам, завтра воскресенье, лечь можно ипопозже. ЯПолинку заударный труд решил вкино сводить.
        Дочка просияла.
        —Анепоздновато? — засомневалась я. — Этовы кчасу ночи вернетесь…
        —Воттогда уж сразу: нагоршок испать, — пообещал Андрей.
        Полинка побежала одеваться. Япристально посмотрела насына. Тотсделал успокаивающий жест рукой: мол, небеспокойся, всеподконтролем. Когда он вышел, мысподругой переглянулись.
        Вскоре хлопнула входная дверь иРитуся подсела комне поближе.
        —НашАндрюшка — прямо педагог! Только один раз слышала, чтоон ее дурындой обозвал. Подобрал ей втвоем кабинете литературу. Вот, говорит, здесь отсих идосих, иеще вот здесь. Выучишь — позови. Асам пошел ксебе вкомнату. АПолинка, умница: всевыучила иего позвала. Рассказывает, онслушает спокойно, запнется — подскажет. Апотом говорит: «Молодец, сестричка, можешь, когда захочешь». Онивесь день английским иисторией занимались. Завтра, сказали, литературой будут.
        —УАндрюшки голова светлая, иПолинка недурочка, только вот надолголи его терпенья хватит? Ктомуже он взрослый парень, столько времени жил насвободе, девушки унего были… — ссомнением заметилая.
        —Ой,правда! АПолинка-то, вотона красавица, рядом! — всплеснула руками Рита.
        —Вотименно, чторядом. Ивлюблена внего. Прямо незнаю, чтолучше. Нехочется, чтобы девчонка разочаровывалась…
        Намнеудалось доконца обсудить эту тему, вдверь позвонили.
        —Ритуся, этоКоля. Извини, нонам надо поговорить наедине.
        —Явам мешать небуду. Сейчас умоюсь, испать лягу.
        Едва поздоровавшись сКолей, Рита пожелала спокойной ночи ипошла всвою комнату.
        —Воттак. Люди уже спать ложатся, ая только сработы! Чуть зарулем неуснул, ейбогу!
        —Может, унас заночуешь? Позвони жене, предупреди, — предложилая.
        —Не,Лер. Дочку послезавтра отправлять, Нинке еще много чего ей купить надо. Мыуж так рады, чтоэту путевку достали! Только дорогу самим оплатить.
        —Ачто сВерочкой? Почему срочно всанаторий?
        —Этомы стобой столько времени невиделись?.. — поразился друг. — Тримесяца назад Верка упала скачелей надетской площадке. Хорошо еще, чтовснег, новсе равно — сложный перелом стопы итрещина впозвоночнике. Вбольнице полтора месяца лежала, потом вРепино, вшколе-санатории. Авот сейчас направляют вКисловодск. Тамванны, всетакое, ктомуже какой-то навороченный реабилитационный центр. Даты неволнуйся, — заметил он испуганное выражение намоем лице, — онаходит уже, прихрамывает совсем немного, даже сидеть может. Авначале только лежала илистояла.
        —Иона одна поедет?
        —Ачто делать? Даничего страшного, двенадцать лет девчонке! Мыссеми лет влагеря ездили, иничего.
        —Коль, может, Нинке сней поехать? Снялабы там жилье поблизости…. Ямогу еще денег дать…
        —Такдолгов наберешь, ввек нерасплатиться! ДаиНинку никто сработы неотпустит. Онаитак набольничных сидела, иотпуск уже брала из-за Верки. Нет, уНинки работа хорошая, терять обидно.
        —Ну,какзнаете! — Явручила ему заранее приготовленные деньги. — Чайиликофе? Аможет, поужинаешь?
        —Конечно, поужинаю. Только руки помою.
        —Вообще-то, мнесегодня повезло, ядаже пообедал, — сообщил Коля, садясь через пару минут застол. — Чтоэто? Картошка сгрибами? Вроде несезон…
        —ЭтоРитуся замораживает. Целый год потом едим.
        Несколько минут Николай усиленно работал челюстями, ая гадала, расскажетли он что-нибудь обубийстве Лены Князевой, аесли нет — токаквывести разговор наинтересующую меня тему.
        —Ну,так вот, — продолжил Коля, отставив пустую тарелку, ипридвигая себе большую кружку счаем, — дообеда мы дурью маялись, бумажки перекладывали. Суббота, начальство насвоих огородах загорает, красота! Пообедали сребятами вшашлычной уГасана — оннас запятьдесят процентов кормит, типа, спонсорская помощь милиции. Уженаладились соснуть минуток шестьдесят, каксообщают: убийство вдачном поселке.
        —Ктосообщил? — быстро спросилая.
        —Звонил мужчина, ссотового, непредставился. Номерок пробьем, узнаем — кто… Яеще ничего нерассказал, аты уже вопросы задаешь! Просила просвеженькое убийство — сиди ислушай. Куда уж свежее? Намоколо четырех часов позвонили. Безчетверти пять мы были наместе.

«Такмы смилицией едва разминулись!» — пронеслось уменя вголове.
        —Описываю место преступления. Дачный новорусский поселок, домишки все — ого! Заборы — ого-го! Подтри метра! Участок скраю поселка инадорогу только его ворота выходят. Площадь участка — неменьше двадцати соток. Перед домом вымощенная плитами площадка машин нашесть. Гараж, правда, наодну машину всего, этоони поскупились… Научастке никакого огорода, сплошной газон. Даже цветника нет. Только эти, каких, снеочень приличным названием, рядами стоят.
        —Туи?
        —Во-во, туи-фигуи! Нитебе сирени, нитебе яблоньки… Зато модно: туями любуются. — Коля так выделил неправильное ударение вэтом слове, чтоя фыркнула отсмеха ипокачала головой. — Домдвухэтажный, площадь фундамента примерно сто квардатов. Навтором этаже мансарда. Воттам-то ибыл обнаружен труп.
        —Адом был открыт?
        —Закрыт.
        —Какже вы туда попали?
        —Дверь взломали. Напервом все шторы были закрыты, авмансарде одно окошко просвечивало. Стажер накрышу залез, вокно заглянул: есть! Трупик накровати, молодая женщина! Тутмы, конечно, дверь взломали. Ну,атеперь самое интересное. Честно, мнетакого еще видеть недоводилось… Вшикарной спаленке навтором этаже, нашироченной кровати скованой спинкой, которая застелена красным шелковым бельем, обнаружен труп женщины, летдвадцати пяти (имяя тебе называть небуду, номы его уже знаем, ейдействительно двадцать пять). Изодежды наженщине только сетчатые чулки черного цвета. Руки жертвы привязаны шелковыми лентами тогоже цвета кспинке кровати, итакаяже лента нашее, каковая ипослужила средством удушения. Этоеще невсе! Нателе жертвы обнаружены множественные следы отударов хлыстом илиплетью, каксвежие, такидавно зажившие, тоесть шрамы.
        Коля замолчал, любуясь произведенным впечатлением. Яизобразила живейший интерес, хотя ничего нового он пока еще несказал.
        —Наместе преступления необнаружено ничего, чеммоглибы быть нанесены удары — ниплети, нихлыста. Домбольшой, комнат много, но, похоже, тамбывают нечасто. Везде прибрано, никаких следов оргии. Горячительных напитков полно, новсе вбаре. Нитебе стаканчика сотпечатками пальцев, ниособых следов наковролине, которым весь дом застелен. Ну,конечно, дактилоскопию кое-где сняли. Пробовали опросить соседей. Ониничего неслышали иневидели, чтоинемудрено, участок оттуда непросматривается. Представляешь, онидаже незнали, ктосними рядом живет! Вотсоседи-то! Ну,мы председателя кооператива нашли, выяснили, чтодом нынешний хозяин купил впрошлом году, мужик лет засорок, русский, жена молодая, дочка есть. Вроде предприниматель, тоесть бизнесмен. Ездит наджипе «Тойота», номер три семерки. Ужены тоже «Тойота», только маленькая, сиреневая, каковая ибыла обнаружена водворе возле дома. Адресок городской этого типа мы упредседателя узнали. Только здесь облом вышел, онэту квартиру наднях продал… Нонебеда, если он другую вгороде купил — найдем голубчика. Анет, такпоналоговой базе вычислим, коли он предпринимательством легально
занимается. ВГИБДД номер машины сообщили, такчто никуда он отнас неденется.
        —Увас пока только одна версия — чтоубил муж? — свнутренним беспокойством спросилая.
        —Пока одна. Даикто, если неон? Домзакрыт наключ снаружи, ключи хозяйки вее сумочке, следов взлома нет, вдоме ничего неукрадено. Врядли они ценности там хранили, нодостаточно дорогая аппаратура, кое-какие безделушки недешевые. Наубитой четыре кольца, серьги, двецепочки, всезолотое… Назалетного злодея непохоже. Ктомуже нателе покойной следы давних побоев, следовательно, либо она мазохистка, либо ее муж садист, аскорее всего — тоидругое вместе. Дауэтих новых русских уже совсем крыша съехала отденег ивседозволенности! Онинаэтой почве все импотентами илипсихами стали. Проститутки иной раз такое проних рассказывают! Тоже, тееще идиотки: жизнь себе калечат, здоровье гробят, вместо того, чтобы нормально работать…
        Почувствовав, чтоКоля съехал налюбимую им тему общего упадка морали встране, япостаралась вернуться кпреступлению:
        —Аесли это немуж, акакой-нибудь любовник-садист?
        —Этоврядли! — отмахнулся Николай. — Какой мужик будет терпеть, чтобы его бабу другой метелил? И,похоже, давно ипостоянно. Эксперт сказал, шрамы разной степени давности.
        —Аможет, онинетерпел? Может, онитолько официально числятся мужем иженой, афактически давно вразводе? Мало чтоли таких случаев? Иликаквариант: брак фиктивный, только набумаге.
        —Вотчто значит писательница, насочиняла сразу всего — илюбовника ификтивный брак! Объясняю длябестолковых: неболее месяца назад, вконце апреля, этот тип сженой идочкой заезжал кпредседателю кооператива внести очередной взнос засодержание дорог ивывоз мусора, ивыглядели они какнормальная семья, тоесть фиктивный брак ифактический развод отпадает. Анасчет мифического любовника — вотмы муженька найдем, выясним, естьли унего реальное, железное алиби, и, если есть — тогда истанем другие версии разрабатывать.
        —Аразве неглавное правило — сразу разрабатывать несколько версий?
        —Во-первых, этоесли они есть, другие версии. Аво-вторых — вернись наземлю состраниц своих любимых детективов. Унас Ленинградская область, анеМУР, ия тебе неследователь Каменская! Уменя дел полно ибезэтого убийства. Вонтрупик неизвестно чей влесу повесне оттаял, двебытовухи сосмертельным исходом — виновные, конечно, ужесидят, нодоказательную базу прокуратура снас требует… Даодних дач обворованных всадоводствах сколько!
        —Самже сказал: сидите спокойно, спите себе после обеда! — возразила я наэто.
        —Такэто я кчему сказал! — вскипел ненашутку Николай. — Ктому, чтовыдался редкий случай, даже пообедали нормально! Тычтож думаешь, якаждый день шашлыки заполцены хаваю? Даэто дай бог пару раз вмесяц случается! Аобычно носимся порайону: тограбежи, томордобой, тотрупы почастям собираем илиизколодцев вылавливаем.
        Протруп молодой женщины вколодце Коля рассказывал несколько лет назад. Онапролежала там неменьше двух месяцев. Двадцать четыре ножевых ранения. Хозяева, питерские дачники, всюзиму неприезжавшие подВыборг, лишь чудом неиспили водицы, решили откачать сначала, таккакстарый колодец обычно подпитывался талой водой. Вместе стелом изколодца извлекли две крышки отканализационных люков. Неполенилисьже их загород везти, чтобы труп притопить. Почти одновременно вВыборге было найдено почастям тело любовника этой женщины. Заказчиком убийств оказался бывший муж убитой, который, кстати, навремя обоих преступлений имел стопроцентное алиби: двамесяца сидел вКПЗ вПитере, авэто время его дружки-бандюганы расправились сковарной бывшей супругой иее любовником. Помню, Коля рассказывал, какдва часа опера стояли надглубоким колодцем, гадая, каким образом достать оттуда труп, никому лезть заним нехотелось. Апотом додумались привезти из«обезьянника» задержанного алкаша, ион застакан водки иобещание отпустить — спокойненько вытащил убитую.
        —Новедь везде говорят, чтокриминальная обстановка улучшилась… — заметила я неуверенно.
        —Улучшилась она, какже! Тыбольше телевизор смотри, тамтебе еще нето расскажут! Нет, конечно, бандитских разборок сострельбой поменьше стало, посравнению ссерединой девяностых… Зато больше наркоманов, следовательно, воровства иубийств задозу, дачерных понаехало — тоже тот еще контингент! Такчто ты занас небеспокойся, нанаш век работы хватит!
        —Коль, нучего ты, обиделся, чтоли? Явовсе неимела ввиду, чтовы бездельничаете… Ачто вы еще втом доме нашли? — вернулась я кживотрепещущей теме.
        —Давпринципе, больше ничего. Такчто пока единственная версия — муж-садист, который заигрался всвои дерьмовые игры. Вотився завязка сюжета длятвоего романчика, остальное — сама додумывай, — Николай хлебнул остывшего чая ипосмотрел начасы. — Ого! Безчетверти двенадцать. Этоя только кполовине второго додома доберусь. Агде Полинка? — спохватился он. — Неужели гуляет допоздна, вместо того, чтобы кэкзаменам готовиться?
        —Целый день занималась, асейчас Андрюшка ее вкино повел.
        —Неужели? — Коля был вкурсе давней влюбленности моей приемной дочери.
        Вкратце я рассказала другу овчерашних событиях ирешении сына помочь Польке поступить винститут.
        —Акуда она собирается?
        —ВПолитех, нафакультет международного права.
        —Круто! ААндрюшка молодец, чторешил заней присмотреть.
        —Боюсь, онаэто нетак поймет. Акогда сдаст экзамены, исын съедет ксебе, будет очень разочарована.
        —Авдруг инесъедет? — хохотнул Николай. — Авдруг сделают тебя мамой, тещей исвекровью водном лице?
        —Вотэто здорово! — ярассмеялась. — Сэтой точки зрения я еще навопрос несмотрела.
        —Ладно, — засобирался Коля, — передавай деткам привет, япобежал.
        Вдверях он обернулся.
        —Да,Лерка, спасибо. Тынастоящий друг.
        —Брось ты эти церемонии! — улыбаясь, явытолкала его изквартиры икрикнула вдогонку: — Нинку иВерочку заменя поцелуй!
        Выпроводив гостя, ятихонько подошла ккомнате Риты изаглянула. Подруга сладко спала.
        Вотсчастливица! Явсегда завидовала ее способности проваливаться всон, едва коснувшись головой подушки, таккаксама засыпаю тяжело, понесколько часов читаю. Если глаза уже несмотрят, откладываю книгу, ноитогда долго ворочаюсь, размышляю опрочитанном, особытиях прошедшего дня. Новот что удивительно: лишь только начинаю думать опродолжении романа, который наданный момент уменя вработе, каквскоре засыпаю. «Снотворное» срабатывает почти всегда, нолишь после часа ночи ипредварительного чтения. Иинтересно, вэти предсонные минуты я ничего нового непридумываю, порой всплывают уже сочиненные фразы, ия соображаю, каких получше переделать, авот продолжения неполучается. Мозг какбудто отказывался сочинять то, чтоневозможно тутже отразить намониторе компьютера.
        Подозреваю, чтоя работаю неправильно. Уменя никогда небывает четкого представления оразвитии всего сюжета доконца. Порой дело застопоривается инесколько дней недвигается смертвой точки, аиногда герои будто начинают действовать иговорить посвоему произволу, исюжет выруливает туда, куда неожидала, ая становлюсь только рукой, которая записывает… Такие куски мне потом нравятся больше всего. Интересно, если я буду писать отом, чтопроизошло соСлавой иего женой, сюжет опять, помимо моей воли, будет пытаться увильнуть всторону отсобытий, происходивших вдействительности? Илирассказ ореальном деле, вкотором сама принимала участие, писать значительно проще?
        Пока ребята невернулись изкинотеатра, ярешила позвонить Вячику. Рассказала ему все, чтоузнала отсвоего друга-опера.
        Натом конце провода повисло молчание. Ярешилась его прервать.
        —Вотвидишь, очень вовремя мы тебя спрятали, тыуних единственный подозреваемый.
        —Лер, нуневозможноже всю жизнь вбегах провести?
        —Конечно нет! Надо попытаться найти убийцу иснять стебя подозрения. Унас есть зацепки: письма, денежные переводы. Дляначала надо узнать, какая фамилия твоей жены настоящая — Щербакова илиКирякова? Кому она регулярно посылала переводы?.. Ктотакой этот папочка, если это явно неотец, аписьма отнего она хранила стольколет?..
        —Икакты думаешь это выяснить?
        —Надо ехать вЧусовой. Наверняка эта Смирнова знает что-то. Ещеможно поговорить ссоседями поместу прежнего жительства твоей жены. Городок небольшой, втаких все провсех все знают.
        —Лер, аесли ничего неполучится? Знаешь, ядаже неосебе думаю, чтобезвинно зарешетку попаду, аоЯночке. Искаждой минутой все жальче Алену. Доигралась, дурочка… Впринципе, яведь отнее ничего плохого невидел, онаохозяйстве, одочке моей заботилась…
        —Вячик, тыневиновен, ивтюрьме сидеть недолжен! Если сейчас пойти исдаться, тодоказать твою невиновность нечем. Тызачем меня позвал? Помочь? Вотя ипомогаю. Значит, мненадо срочно вЧусовой. Самолеты, наверное, доПерми? Атам далеко, незнаешь?
        —Кажется, около трех часов пожелезной дороге.
        —Значит, доберусь. Ну,ладно, сейчас уже поздно. Тыконьячку выпей ипостарайся уснуть. Завтра созвонимся.
        Когда, приняв душ, явыходила изванной, пикнул домофон. Вотидетки, подумала я, ипошла ставить чайник.
        Через несколько минут парочка уже сидела застолом накухне. Полинка была радостно возбуждена, сразу принялась пересказывать мне фильм. Андрюшка добродушно иснисходительно улыбался.

«Аони неплохо смотрятся вместе, — мелькнула уменя мысль. — КакКолька сказал? Мама, свекровь итеща?»
        Ядослушала Полинкин рассказ и, поцеловав, отослала ее спать. Сынмолча курил. Ятоже взяла сигарету.
        —Нучто, непередумал сестренку курировать?
        —Не-а…
        —Андрюш, явот что должна тебе сказать… Полька уже большая девочка, наверняка считает себя созревшей длявзрослых отношений, иона может сама тебя спровоцировать….
        —Ма,ты чего?.. Ужя-то точно взрослый мужчина, голову включать умею!
        Явздохнула:
        —Взрослый-то взрослый, только какраз втвоем возрасте сначала включается совсем другое…
        —Тыменя, вообще, закого держишь? — разозлился сынок.
        —Акакдевушка она тебе совсем ненравится? — все-таки сочла я нужным поинтересоваться.
        —Нравится — ненравится! — Андрей ссилой раздавил впепельнице сигарету, встал из-за стола, иуже усмехаясь, добавил: — Устроили тут ромашка, понимашь…
        —Постой, — вспомнила я, — утебя, кажется, была девушка, которая работала вАэрофлоте, вбилетном отделе?
        —Нуда, Инка Березовская. Тебе что, билеты срочно нужны?
        —Аудобно кней обратиться? Насколько я понимаю, вырасстались.
        —Ничего ты, мамочка, непонимаешь. Во-первых — несовсем расстались, хотя сейчас унее есть постоянный парень. Аво-вторых — то,что мы наданном этапе неспим вместе — вовсе неповод прерывать дружеские отношения. Проще надо кжизни относиться, мать!
        —Да,похоже, ядействительно уже многого непонимаю… Только прошу, неприменяй эту простоту поотношению кПольке. — Увидев, чтосын недобро сжал губы, язаговорила одругом: — Мненужен билет вПермь, наближайший рейс иобратно дня черездва.
        —Сейчас звонить илидозавтра подождет? — сынкинул взгляд начасы.
        —Подождет.
        Попути ваэропорт я начасок заехала кВячику. Мнеочень непонравилось его удрученное состояние. Апотом я попробовала поставить себя наего место. Чтобы я чувствовала, какбы вела себя?.. Все-таки Алена была ему женой, естественно, онпереживает ее смерть. Ктомуже рядом никого изблизких, даимилиция разыскивает его поподозрению вубийстве.
        Япривезла другу еще одну бутылку коньяка, нопосоветовала неусердствовать вделе заливания горя, атакже убедительно просила никуда невыходить иникому незвонить домоего приезда.
        Ввосемь часов вечера я уже изучала расписание наПермском железнодорожном вокзале. Всего два поезда всутки делали остановку внужном мне городе. Один отправлялся изПерми впять часов утра, авторой вчас дня. Ярешила ехать наутреннем.
        Устраиваться навечер иполовину ночи вгостинице неимело смысла. Сдав свою сумку вкамеру хранения, ярешила прогуляться погороду, где-нибудь поужинать, аостальное время скоротать навокзале.
        Город поразил меня множеством новых красивых зданий иобилием иномарок. Вотвам ипровинция — похоже, народ здесь живет неплохо! Поужинав внебольшом ресторанчике, яобнаружила вторговом комплексе неподалеку отвокзала кино, ивзяла билеты надва сеанса подряд. Кинотеатр был современный, счетырьмя залами, врепертуаре неменее десяти фильмов. Япопала на«Статского советника» икакой-то американский блокбастер, досматривать который доконца нестала — уширазболелись отгрохота выстрелов. Поэтому вполовине второго ночи я устроилась взале ожидания, поставила телефон набудильник — наслучай, если задремлю, — ираскрыла прихваченную ссобой книжку.
        Нопочему-то нечиталось. Мысли все время возвращались кстрашной истранной истории, из-за которой я оказалась наУрале.
        Бедный Вячик! Яникапельки неверила, чтоэто он убил свою жену, ирешила, чтообязательно должна сделать все, чтобы мужчина, вкоторого я, кажется, опять влюбилась, неоказался втюрьме.
        Интересно, если все окончится благополучно, чтобудет дальше? Будемли мы вместе?
        Язакрыла глаза, имне представилось, какэто будет… Картинка, нарисованная воображением, оказалась настолько непристойной, чтоя даже головой тряхнула, отгоняя наваждение, ивновь взялась закнигу. Натретьей странице глаза сами собой закрылись, ия задремала.
        Ввосемь часов утра маленький городок Чусовой приветствовал меня флагами, вывешенными кдевятому мая итранспарантом: «Героям Великой отечественной войны — слава!»

«Сегодня уже восемнадцатое, снять позабыли», — мысленно усмехнуласья.
        Кмоему счастью, гостиница оказалась буквально втрех шагах отвокзала, ичерез полчаса я уже стояла поддушем, смывая ссебя усталость после почти бессонной ночи. Переодевшись, япоспешила вниз, мечтая позавтракать, только ресторан оказался закрыт. Однако пососедству сгостиницей нашлась молочная закусочная.
        Едва я туда вошла, вдуше ворохнулось чувство, похожее наностальгию. ВПитере я таких заведений давно невидела. Любуясь интерьером 70-х годов прошлого века (настоящим, анестилизованным), ясаппетитом слопала тарелку пшенной каши, блюдечко привозной клубники свкуснейшей сметаной ивыпила стакан кофе смолоком. Сейчас некогда любимый мною напиток изтитана, который десять лет назад можно было испить влюбой пирожковой илипышечной, показался водянистым иприторно-сладким. Зато слоеный пирог слимоном был выше всяких похвал.
        Выйдя иззакусочной, яуселась перекурить всквере. Моюскамейку окружала буйно цветущая сирень. Вдыхая нежный аромат, мнепришло вголову, чтоэтот городок находится практически наодной широте сПитером, аунас еще ичеремуха незацвела. Даитеплее здесь, температура явно задвадцать. Копающийся впесочнице карапуз одет только втрусы имаечку.
        Покуривая, яприкидывала, счего начать свои поиски. Обратиться вадресный стол ипопытаться узнать, гдепрежде жила Славина жена? Илиначать соСмирновой А.Ю., проживающей поулице Садовой, дом4, квартира 5? Гдеискать адресный стол, идадутли мне такие сведения? Лучше начать соСмирновой, приняла я решение.
        Погревшись насолнышке минут пять, япоинтересовалась уматери ребенка, какдобраться доСадовой улицы. Выслушав объяснения ипоблагодарив, направилась кавтобусной остановке.
        Пока ехала вмаршрутке, глазела посторонам. Чемдальше отвокзала, темниже становились дома. Вцентре было несколько типовых девятиэтажек, потом пошла хрущевская застройка впять этажей. Район, гдея вышла изавтобуса, украшали трех идвухэтажные дома избелого силикатного кирпича. Вдвухэтажном домике подномером четыре оказалось всего три подъезда, около нужной мне парадной наскамейке сидели две старушки. Кактолько я приблизилась, онипрервали разговор ислюбопытством уставились наменя.
        —Здравствуйте, — навсякий случай поздоровалась я, улыбнувшись совсей возможной приветливостью.
        Помоим представлениям, вмаленьких городах идеревнях все совсеми здороваются.
        —Здрасьте, — хором ответили старушки.
        Одна изних была вситцевом домашнем халате итапочках, зато другая — вофланелевом, даеще вмохеровой кофте, иноги вшерстяных чулках засунуты вботы типа «прощай молодость».
        —Ккому это ты, чегой-то я тебя неприпомню? — спросила она меня.
        —Явпятую квартиру. Смирнова здесь живет?
        —Смирнова? ЭтоАлька-слепушка, чтоли? Тут, гдеже ей еще жить?
        Товарка толкнула ее локтем ипояснила:
        —Алевтина Юлиановна здесь сшестьдесят второго живет, какдом построили. Авы откуда, изсобеса?
        Янеопределенно кивнула, ничего неответив.
        —Чегой-то я вас всобесе невидала, — подозрительно глянула наменя обладательница фланелевого халата, — явгородском всех знаю. Какнаработу туда хожу, после этой, какее….
        —Монетизации льгот, — подсказала ситцевая старушка.
        —Яизобластного, — поспешила я объяснить, сочиняя «легенду» находу, — мнедали несколько адресов, провожу кураторскую проверку.
        —Аменя ввашем списке нету? — проявила заинтересованность обладательница бот. — ЯСизова, квартира один…
        —Нет, поэтому адресу уменя только квартира пять. Вынезнаете, хозяйка дома?
        —Агде еще слепой быть, давее-то возрасте? Семьдесят вот-вот стукнет. Онаредкий день выходит снами наскамеечке посидеть, атак все больше набалконе отдыхает илителевизор свой слушает.
        —Тогда я пойду, уменя мало времени.
        Явступила впрохладную после солнечного двора парадную, краем глаза заметив, чтообладательница ситцевого халата проворно поднялась идвинулась замной. Быстро преодолев два игрушечных лестничных марша повосемь ступеней, мельком удивившись тесноте подъезда, яоказалась перед квартирой подномером пять.
        Звонок затонкой дверью прозвучал неожиданно громко. Послышались шаги, ичерез несколько секунд дверь распахнулась. Напороге стояла сухонькая пожилая женщина сприподнятым лицом изакрытыми глазами. Чем-то она отдаленно напоминала знаменитую прорицательницу Вангу.
        —Алевтина Юлиановна Смирнова? — спросила я навсякий случай. Женщина молча кивнула. — Яизобластного собеса, скураторской проверкой, могу я свами поговорить?
        —Проходите, — женщина повернулась и, слегка касаясь стены, какбы страхуя себя, пошла вглубь квартиры.
        Яприкрыла входную дверь ипоследовала заней, оглядываясь. Да,такую квартиру даже малогабаритной назвать можно лишь снатяжкой. Коридорчик метра два споловиной, как-то наискосок расположенная дверь, вероятно, вванную стуалетом, рядом крошечная кухня. Комната, куда мы вошли, оказалась неожиданно просторной, должно быть из-за небольшого количества мебели: двустворчатый шкаф, диван, небольшой сервант, стол уокна — вотився обстановка. Всямебель старая, годов шестидесятых, диссонансом смотрелся лишь широкодиагональный новый телевизор, гордо стоящий навполне современной стойке дляаппаратуры.
        Хозяйка прошла кстолу, довольно уверенно опустилась настул возле балконной двери.
        —Проходите, — сказала она, — садитесь кстолу, вамже, наверное, что-то записывать надо?
        Ясела, достала свой большой блокнот, демонстративно пошуршала страницами, обдумывая, счего начать разговор.
        —Алевтина Юлиановна, увас нет нареканий наработу отдела социального обеспечения?
        —Нет, милая, незнаю вашего имени-отчества…
        —Валерия Сергеевна, — представиласья.
        —Всеслава Богу, Валерия Сергеевна. Зина комне два раза внеделю заходит. ДайБог ей здоровья, хорошая женщина… Продукты приносит, лекарства, заквартиру платит. Убирает. Заэто изастирку я уже ей отдельно плачу, сама. Даисоседки-подружки меня незабывают, если что срочно понадобится — всегда могу обратиться. Пенсию вот сэтой монетизацией увеличили, хотя я итак ненуждаюсь. Такчто нечего Бога гневить, всехорошо, никаких жалоб уменянет.
        —Авы давно наинвалидности? — задала я вопрос, незная, очембы еще спросить, какузнать, почему Славина жена посылала ей денежные переводы.
        —Ужепочти тридцать три годочка. Янакомбинате работала, влаборатории. Авария случилась, янедалеко отместа взрыва оказалась. Ослепла несразу, около двух лет зрение падало. Тогдаже никаких центров Федорова еще небыло… Потом уже, этолет двенадцать назад было, меня вПермском центре офтальмологии обследовали ивынесли приговор — безнадежно…
        Вначале очень трудно жилось, — разговорилась женщина, видимо обрадовавшись свежему слушателю. — Яж молодая была, дочке только одиннадцать лет, ноона, красавица моя, всехозяйство насебя взяла. Муж, конечно, тоже помогал. Хороший он уменя был, непьющий, некурил никогда. Иназдоровье нежаловался, авот надоже — всорок один год отинфаркта водночасье… Пять лет замной ухаживал, поврачам водил, аусамого сердце невыдержало… Остались мы сИнночкой вдвоем. Пришлось ей, шестнадцатилетней, школу бросить иработать пойти, аведь такая талантливая девочка была, рисовала отлично! Вонтам, насерванте, альбом сее рисунками ифотографии рядом. Вбольшой рамке Инночка, авмаленькой — Аленушка, еедочка.
        Нафотографии Алене было лет пять, конечно, яее неузнала, авот Инна, еемать… Еслибы ненапряженная поза на«художественной» фотографии сделанной вателье, инеубогая мода конца восьмидесятых, можно былобы принять ее зажену Вячеслава. Такиеже темные длинные волосы, тонкий нос ичетко вырезанные губы. Большие глаза казались начерно-белом портрете совсем темными. Явзяла альбом ссерванта истала перелистывать. Рисунки были карандашные, техника явно хромала, нонарисовано все очень старательно. Только мрачноватые это были картинки: грустные русалки, церкви, кладбище нафоне звездного неба, какие-то унылые ночные пейзажи.
        —Хорошие рисунки? — сзатаенной гордостью откликнулась наперелистывание страниц хозяйка. — Инночку очень хвалил руководитель изостудии вдоме культуры, говорил, надо ей дальше заниматься, может стать настоящим художником, аоно вон каквышло…
        Когда Ванечка мой помер, устроилась Инна вдетсад нянечкой, ввечернюю школу перешла. Какая уж тут студия! Вотвэтой самой вечерней школе она сЖенькой ипознакомилась. Оноболтус порядочный был, такинедоучился, вармию его забрали, аИнночка беременная осталась… — Женщина вытерла платочком набежавшие наслепые глаза слезы. — Недоглядела я, даинечем мне глядеть-то… Вскоре после того, какАленушка родилась, Женька вотпуск приехал, насвою фамилию ее записал — Кирякова, аИнночке сказал, чтопоженятся, когда он изармии вернется. Вернулся он, какже! Отслужил и, каквпесне поется: «Мойадрес недом инеулица, мойадрес — Советский Союз». Даже родителям всего два раза написал, гаденыш такой, изразных мест ибезобратного адреса. Степановна, егомать, вначале внучку навещала, апотом бросила. Сказала: «Коль сын оней невспоминает, может, инеродная Аленка ему». Дачто снее возьмешь, пьющая женщина была! Летдесять назад сгорели они вместе смужем всвоем доме вжелезнодорожном поселке. Напились пьяные, апечка уних худая была, начердаке занялось… весь дом полностью выгорел.
        —Ужас какой! — поспешила я вставить, надеясь, чтоженщина продолжит свой подробный рассказ. Было ясно, чтоона рассказывает ожене Славы, вотифамилия Кирякова прозвучала.
        —Может, грех так говорить, ноБог-то, онвсе видит! Внучку родную непризнали, непомогали ей, вотиполучили позаслугам! Прости меня, Господи, затакие слова… — Алевтина Юлиановна торопливо перекрестилась. — Такчто мы сИнночкой сами Алену воспитывали. Дочка сразу после декретного отпуска наработу всадик вернулась. Онздесь рядом, всоседнем дворе, такчто она прибегала два раза Алену покормить, ая свнучкой оставалась. Авечером Инна висполкоме убиралась, совсем рученьки свои золотые неберегла, ноденьги-то нужны, пенсия моя поинвалидности мизерная… ААленушка наша тихая росла, спокойная — лежит себе вкроватке, непикнет. Одна радость отнее! Япосле смерти мужа так убивалась, такубивалась, арядом свнучкой всебя пришла. Вгодик Алена вясельки ходить стала. Иопять никаких сней хлопот: вседетские болезни мимо прошли, может, раза два простужалась засемь лет, дошколы. Ауж какона вшколу пошла, ядочери сказала: «Хватит тебе швабрами махать, хоть насекретаршу выучись, взаводоуправление устроишься, иливтотже исполком. Тыеще молодая совсем, будешь нарядная улюдей навиду, аневсинем халате сошваброй. Может, ещеисудьбу свою
женскую устроишь. НеЖенькуже оболтуса всю жизнь ждать?»
        Иправа я оказалась. Двух лет непрошло, какона висполкоме секретаршей проработала, ивышла моя Инночка замуж. Костя Смердин изинтеллигентной семьи, вроде там даже корни какие-то дворянские. Самон окончил Политехнический институт вПерми, ародители унего учителя были. Только я их незнала, онинадругом конце города жили, уних свой дом вЮжном поселке, насамой окраине. Ктому времени какКостя сИнночкой познакомились, ихуже вживых небыло: сплавлялись поЧусовой наплотах — этовид спорта такой, — иоба погибли. Инночке тогда двадцать семь было, аему только двадцать пять, иуже сирота.
        Ужя так рада была, чтоони поженились по-хорошему, только вот доченька моя фамилию менять незахотела, такиосталась Смирновой. АКостя, незнаю, может вотместку, чтоего фамилия ей ненравится, отказался Алену удочерить официально. Аможет, потому, чтобыл старше Алены всего нашестнадцать лет… Но,скажу я вам, относился он кней так, какнекаждый родной папаша. Ибанты ей завязывал, иналыжах кататься учил, ипокружкам водил. Всеговорили, чтомоей Инночке повезло. Ужтак Костик ее обихаживал, таклюбил, пылинки снее сдувал!
        —Онисвами здесь жили? — поинтересоваласья.
        —Гдездесь! — махнула рукой старушка. — Даизачем, когда просторный собственный дом, ещеотдеда доставшийся. Аотец Костика его перестроил, всегородские удобства там были, даром, чтонасамой окраине, домномер один наулице Лесной. Там-то, конечно, простор, воздух! Вгостях я уних бывала, ажить ксебе незвали. Зачем им старуха подносом — дело-то молодое… Сдругой стороны, явсвоей квартире иводворе неплохо ориентируюсь, даипомню, каквсе это выглядит, аначужом месте… Ввекбы мне непривыкнуть. Только синякибы себе набивала да людей полохала. Иподружки мои здесь, яих сорок лет знаю, работали когда-то вместе — куда мне отних? Асюда Инночка сКостиком почти каждые выходные Аленку привозили, даинанеделе дочка пару раз заглядывала. Ужначто время тогда тяжелое было, ая эти четыре года, свосемьдесят девятого подевяносто второй, чуть несамыми счастливыми вжизни считаю.
        Женщина смахнула набежавшую слезу. Ямолчала, ожидая продолжения рассказа. Алевтина Юлиановна повсхлипывала, высморкалась вплаточек, вздохнула исказала совсем другим тоном:
        —Авноябре девяносто второго Инночку убил какой-то маньяк. Зверь какой-то мою доченьку убил!.. Костик вПерми был, наповышении квалификации, Аленка уменя, каникулы какраз перед ноябрьскими праздниками… Костик шестого вечером вернулся, аона ужеостыла давно! Ужкакон горевал! Говорил, чтопредчувствие унего было, накануне хотел приехать, данесмог. Еслиб, говорит, приехал, онажива былабы. Этоведь еще хорошо, чтоАлена уменя гостила, атобы иее задушил маньяк проклятый, инаднейбы надругался… — Женщина привычно утерла текущие изслепых глаз слезы. — Иопять я осталась одна сдвенадцатилетней девочкой. Костик, конечно, приезжал часто, безнего мыбы несправились. Ногода через два иличуть меньше он уехал. Вначале вПермь, апотом вЛенинград, вПетербург, тоесть. Немогу, говорит, здесь оставаться, жить вдоме, гдеИнночку убили, чувствовать, каклюди вслед оборачиваются. Здесьже все всех знают!
        Нохоть уехал, авсе равно нам помогал, пока Алене восемнадцать неисполнилось, переводы мне присылал почти каждый месяц. Ужнезнаю, какбы мы безэтих денег намою пенсию иАленино пособие состипендией выжили… Такчто дай Бог Костику здоровья, гдебы он сейчас нибыл! Вычаю нехотите? — вдруг спохватилась Алевтина Юлиановна.
        —Судовольствием. Пойти поставить? — подняласья.
        —Ненадо, уменя все здесь. Вот, — онадотронулась достоящего настоле агрегата. — Аленушка подарила, термопот называется. Круглые сутки кипяток, целых три литра. — Женщина обернулась ксерванту, нашарила пачку спакетиками чая, сахарницу, двечашки.
        —Этоуменя Аленушка такая рациональная аккуратистка: я, говорит, бабуля, всегда все наодно место ставить буду, иты тудаже, тебе так проще будет. Наливайте кипяток, — Алевтина Юлиановна протянула мне чашку. — Тамвсерванте еще печенье должно быть, — онаопять обернулась идостала вазочку.
        —Незабывает меня моя девочка. КаквПитер уехала, постоянно деньги присылает, авписьмах пишет, мол, нехочу, бабуля, чтобы ты вчем-нибудь нуждалась, покупай все, чтонужно, плати зауборку истирку. Вонкакой мне телевизор купила, когда два года назад приезжала! — женщина явно гордилась подарком. — Яговорю — зачем мне, Аленушка, такой большой? Аона — зато внем звук хороший, итвои подружки будут ктебе ходить сериалы смотреть, всетебе скучно небудет. Иточно, ходят соседки, такого-то телевизора ниукого нету!
        Каксказать старушке, чтоее любимой внучки уже нет насвете?.. Ярешила, чтонестану этого делать, пусть узнает неотменя.
        —Идавно внучка живет вПетербурге?
        —Дакакраз вдевяносто восьмом, перед дефолтом, уехала. Оставила мне триста долларов напервое время, ауже через два месяца стала переводы слать. Нет, ясней горя незнаю, дайБог каждому такую внучку. Этосейчас пенсию увеличили, даито ябы нанее так нежила. Мнебы только наквартиру исамую простую еду хватало. Алекарства? Азастирку-уборку заплатить? Аподруг сладеньким побаловать?
        —Кемже ваша внучка работает? Какое унее образование?
        —Образования унее, считай, никакого. Окончила лицей коммунального хозяйства, ПТУ по-старому. Заподружкой снашей парадной увязалась, Людкой Черновой. Теперь она Патрогина, внашем ЖЭКе мастером участка работает.
        Язаписала вблокноте: Чернова — Патрогина.
        —Меньше года Алена после ПТУ проработала ипоехала вЛенинград, поступать винститут. Даже несказала, вкакой. Уменя, говорит, вПитере хорошая подружка, ясней непропаду, итебя, говорит, бабуля, неброшу. Только никуда она непоступила, апочти сразу вышла замуж забогатого. Думаю, незамолодого, — вздохнула старушка, — потому что детей досих пор незавела идаже подружкам своим, Людке иСветке, фотографию его непоказывала. Наверное, старый истрашный. Ноесли он ее любит, денег нанее нежалеет… если она уже почти весь мир объездила, имашина унее своя есть, идаже мне помогает — такчего еще надо? Дайбог, чтобы уАленушки идальше все хорошо было.

«Больше унее ничего хорошего небудет», — промелькнуло уменя вголове, авслух я спросила:
        —ААлена поддерживает отношения сосвоим отчимом? Онведь тоже вПитер уехал?
        —Нет, онабы мне сказала, еслибы сКостиком встретилась. Последний раз она сосвоим папочкой (онаведь его только папочкой называла, просто папой — никогда), виделась году вдевяносто седьмом, когда вПТУ училась. Онпокаким-то делам вПермь приезжал, комне вырваться неуспел, аочень хотел, Алена говорила. АвПитере разве кого найдешь? Развпять больше Перми город. Вытам небывали?
        —Бывала, очень большой город, — подтвердилая.
        Надо было как-то закруглять беседу, пожалуй, больше я здесь ничего неузнаю.
        —Нучтож, хорошо, чтоувас нет претензий кработе социальных служб, ичто вам внучка помогает.
        —Яже вам ее фотографии непоказала, — спохватилась Алевтина Юлиановна. — Наполке подтелевизором новенький альбомчик.
        Явзяла вруки небольшой альбом.
        Напервых страницах были черно-белые снимки Алены-подростка. Дваизних я уже видела вквартире Вячика. Дальше — цветные. Алена назолоченом диване вшикарно обставленной гостиной, волосы унее еще русые. Онаже наДворцовой площади; вПетродворце уфонтана Самсон. Затем пошли фотографии, запечатлевшие ее накурортах, здесь Алена уже жгучая брюнетка.
        —Ваша внучка очень похожа насвою мать, — заметилая.
        —Я-то этого невидала, — вздохнула женщина. — Инночка сдетства чернявая, вменя была. ААленушка белобрысая родилась, вЖеньку-балбеса. Ноподружки мои заметили, чтокакона волосы перекрасила — вылитая Инночка стала. Видите, накаких она курортах? ИвТурции, ивЕгипте, ивИспании. Авот недавно вАрабские Эмираты ездила. Звонила мне потелефону, рассказывала: будто враю побывала! Яуж Алену попросила фотографии оставить, хоть сама невижу. Соседкам показывала, одноклассницы ее тут недавно заходили — обзавидовались девчонки, никто ведь дальше Перми сроду неездил!
        Язакрыла альбом иподнялась.
        —Спасибо зачай, Алевтина Юлиановна, приятно было свами побеседовать.
        —Ауж мне-то какприятно! — пожилая женщина тоже встала. — Мыведь, старые люди, любим освоей жизни повспоминать. Атем, ктокомне приходит, мояжизнь вдоль ипоперек известна. Ясудовольствием свами поговорила. Аксобесу уменя никаких претензий нет! ИЗиночке благодарность вприказе объявите, онаочень ответственный идушевный работник, заботится остариках отвсего сердца.
        Распрощавшись сбабушкой Алены, яспустилась полестнице ивышла водвор.
        Давешние старушки все еще сидели наскамейке идружно обернулись.
        —Долго вы уАльки пробыли, — заметила та, чтовботах.
        —Алевтина Юлиановна мне просвою внучку рассказывала, чаем напоила. Очень гостеприимная женщина.
        —Ачего ей гостеприимной-то небыть? Ленка ей каждый месяц такие тыщи шлет…
        Ситцевая старушка пихнула вбок фланелевую. Нотанеунималась.
        —Ачего, всезнают, подесять тыщ! Мнебы так кто посылал! Ужнеиначе валютной проституткой работает вПитере-то, какэта, интердевочка…
        Получив очередной тычок, фланелевая старушка обернулась ксоседке.
        —ИЛюдка Патрогина так говорит, яже несама выдумала! Онаведь даже подружкам фотографию мужа непоказывала, иуАльки вальбоме нету никакого мужа. Точно, проститутка!
        —Мань, нехорошо так говорить, темболее Ленка обабушке вон какзаботится!
        —Ая что говорю? Заботится, тыщи шлет, телевизоры покупает, термос круглосуточный! ИАлька тоже нежадная: всегда угостит, анадни рождения нам сподругой попятьсот рублей подарила. Купите, говорит, себе сами что хотите. Хотя мы кней тоже совсей душой: ясколько ей кофт связала, иИрина, — онакивнула насоседку, — платья ей уже лет двадцать шьет.
        —Тяжелая была уАлевтины жизнь, — вступила ситцевая, — слава богу, хоть настарости лет ненуждается.
        —Аправда, чтоее дочь серийный маньяк убил? — поинтересоваласья.
        —Маньяк — этоточно! — подтвердила фланелевая старушка. — Задушил черной шелковой лентой голую вкровати, ауж что он там сней доэтого делал?.. Говорят, привязал, живого места наней небыло, всякакесть избитая. После этого сгод, наверное, девчонки имолодые бабы боялись повечерам наулицу выходить иодни вдоме ночевать, особенно ежели наокраине. Нобольше таких случаев вгороде небыло.
        —Черной шелковой лентой? — быстро переспросилая.
        —Точно, ужя-то знаю… Уменя зять вмилиции работает. Онитогда все сатанистов искали. Мода тогда какраз насекты всякие пошла. Вотидумали, чтосатанисты унас объявились, только ненашли никого.
        —Тоесть, такинеизвестно, ктоубил Инну?
        —Такя говорю: ненашли никого. Ниманьяка, нисекту… Вначале даже зятя Алькиного, Костю, подозревали. Проверили: алиби унего, вПермибыл.
        —Чего его было подозревать? — встряла ситцевая старушка. — Ужтакой парень порядочный! Вжене души нечаял, дочку ее какродную воспитывал, Алевтине сколько помогал после смерти Инны!
        —Ая что говорю! — перебила ее старушка вботах. — Порядочный, ивсе равно подозревали.
        Яторопливо попрощалась сразговорчивыми бабульками ивышла издвора.
        Ная улице огляделась посторонам. Мненадо было переварить полученную информацию, азначит, необходимы чашка кофе исигарета. Неподалеку отостановки транспорта притулился стеклянный павильончик свывеской: «Кафе. Шаверма».
        Восточного вида усач налил мне кофе ипредложил:
        —Шаверма будешь? Хычин будешь?
        Яотрицательно покачала головой иприсела кстолику. Интересно, мысленно усмехнулась я, остался хоть кто-нибудь народине лиц кавказской национальности, если даже вмаленьком уральском городке накаждом шагу они торгуют?
        Итак, пора подытожить то, чтоя узнала.
        Фамилия жены Вячика, действительно, Кирякова. Какона стала Щербаковой — надо еще выяснять, янемогла придумать, подкаким предлогом спросить обэтом уее бабушки. Хотя, скорее всего, этофамилия ее первого мужа.
        Второе: онаочень любила отчима Константина Смердина, называла его только папочкой. Онтоже любил ее изаботился оней, посылал денежные переводы. Смердин уехал вПетербург примерно вдевяносто четвертом — девяносто пятом году.
        Итретье, самое главное — мать Алены тринадцать лет назад тоже была задушена черной шелковой лентой.
        Совпадение мало сказать, чтоинтересное… Имежду этими двумя убийствами одно связующее звено: Константин Смердин.
        Аесли письма, найденные вкоробке уАлены, отнего? Допустим, этоон убил жену. Затем влюбился вподросшую падчерицу, сделал ее своей любовницей… Бабушка подтвердила, чтоАлена ездила встречаться сотчимом вПермь. Может, этобыло неоднократно, невсе ведь старушка могла знать? Потом он вызвал Алену вПетербург. Адальше все непонятно… Никакого богатого отца уАлены небыло, ееотец Женька-оболтус. Алена уехала изЧусового семь лет назад, иникто тогда неслышал обогатстве Женьки. Вовсяком случае, егородители умерли внищете, инапохороны он неприехал. Нет, нетянет он набогатого папочку, который вдруг вспомнил освоей дочери!
        Получается, чтоАлена ехала кпапочке, который отчим? Онже любовник. Аможет, онстал богатым, женился наней, потом умер иоставил ей свое состояние? Ноего фамилия Смердин, аАлена дозамужества сВячиком была Щербаковой. Иесли он умер, токто тогда убил Алену точно такимже способом, какее мать?
        Ядостала свой блокнот. Чтоеще я записала, находясь уАлевтины Юлиановны?
        Лесная улица, домодин — тампроизошло убийство Инны.
        Людмила Чернова, онаже Патрогина, мастер вЖЭКе.
        Снее иначну, решила я. Подруга может что-нибудь знать олюбовниках имужьях Алены.
        Кофе был выпит, исигарета какраз кончилась. Сунув блокнот всумку, явышла изстекляшки. Кинула взгляд начасы — почти безчетверти час. Если ЖЭК недалеко, можно успеть выловить Люду Патрогину дообеда.
        Ожидающая автобус женщина объяснила мне, какнайти местную жилконтору. Через пять минут я стояла удвери стабличкой: «Мастер третьего участка Л.И.Патрогина». Постучав, вошла.
        —Приемные часы надвери, — неотрывая отуха трубку, буркнула разговаривающая потелефону полная молодая женщина, вкоторой лишь струдом можно было узнать пухленькую девчонку сгрупповой фотографии.
        —Яподругому вопросу, — негромко сказалая.
        Женщина посмотрела вопросительно ипродолжала слушать трубку. Через несколько секунд она стала отвечать сипловатым, толи прокуренным, толи сорванным отпривычного крика голосом.
        —Вашдом стоит вплане, кровлю будем менять целиком, чего вы звоните из-за одной протечки? Когда?.. — Онапошуршала бумагами настоле. — Третья декада июня… Нуичто, чтомесяц? Зато все дожди пройдут ипосухому будут кровлю крыть! Асейчас тазики подставляйте! Можете вызвать домоуправа, составит акт. Когда крышу перекроем, пришлем наших маляров, онивам потолок побелят!.. Ужкакумеют, такипобелят, евростандарта необещаю….
        Нуижалуйтесь, если хотите! — женщина брякнула трубку надопотопный захватанный руками бежевый аппарат.
        —Слушаю вас, только если прокровлю — приемные часы надвери.
        —ВыЛюдмила Патрогина? — навсякий случай уточнилая.
        —Да,иуменя через десять минут начинается обеденный перерыв. — Женщина несмотрела наменя, перебирала бумаги настоле.
        —Япришла поговорить свами оЕлене Киряковой.
        Патрогина наконец-то взглянула наменя внимательно.
        —Авчем дело?
        Попути кЖЭКу я наспех придумала легенду.
        —Меня зовут Валерия Сергеевна. Мойзнакомый изПитера, онмилиционер, попросил найти подруг Елены ирасспросить оее любовниках имужьях. Янеимею отношения кмилиции, ноон попросил меня, решив, чтонатакую деликатную тему лучше говорить женщине сженщиной, иневотделении.
        —Вотпроститутка, доигралась! — воскликнула Патрогина сзаметной долей злорадства. — Ужемилиция ей интересуется!
        Онадостала сигарету испросила:
        —Кофе спирожками хотите? Уменя какраз обед начинается.
        Ясогласно кивнула итоже достала свою пачку.
        —Курите, — разрешила хозяйка кабинета, включая электрический чайник идоставая изшкафа чашки. — Такчто вас интересует? Яведь Ленку засемь лет всего два раза видела.
        —Вывместе учились влицее ишколе?
        —Вшколе только вдевятом классе, доэтого я надругом конце города жила.
        —Пока вы учились вместе, уЛены были любовники?
        —Громко сказано — любовники! Ну,спарнями гуляла, каквсе, только доэтого дела, по-моему, недоходило, больно быстро парни отнее отставали, необламывалось… Воображала она много, вотчто! Всеей неинтересные были, интеллектуально недоразвитые. Можно подумать, сама изуниверситета, анеизпутяги! Потом еще унее идея была, чтомужчина должен быть лет напятнадцать старше, ато он ничего всексе непонимает! Иоткуда чего набралась!
        —Может, унее был взрослый любовник?
        —Унас, вЧусовом? — скептически усмехнулась Людмила. — Еслиб был, весь город зналбы… Хотя Светка Гусева рассказывала, чтовидела ее один раз вПерми совзрослым мужиком вобнимку, ноЛенка отнекивалась, говорила, чтоСветка обозналась.
        —Азакого она вышла замуж, вынезнаете? Фамилия Щербакова вам ничего неговорит?
        —Ленка еще пять лет назад, когда впервый раз приезжала, говорила, чтозамуж вышла, только брехня все это. Фамилии мужа неназывала, фотографии его непоказывала, только хвалилась, чтоживет вПитере так, какнам внашей дыре инеснилось! Позаграницам она разъезжает, фотки бабушке присылает. Этослепой-то! Ясно, чтобы перед знакомыми хвастаться!
        Патрогина ссилой раздавила впепельнице сигарету, выложила изпакета натарелку домашние пирожки истала разливать чай. Придвинув мне чашку, хлебнула изсвоей.
        —Ачего она натворила? — вдруг спохватиласьона.
        —Яневкурсе, — ярешила держаться заранее выбранной линии, — меня просто попросили поинтересоваться, таксказать, вприватном порядке, поскольку я случайно оказалась ввашем городе. Обратилась квам, потому что вы вместе сЛеной учились.
        —Дамы впутяге уже несильно дружили, онапосле первого курса сильно задаваться стала. Имела наглость меня упрекать, чтоя, тосодним, тосдругим парнем гуляю. Нуичто? Нато имолодость! Такяж даром, пожеланию, полюбви, можно сказать. Аона свои мильены каким местом заработала? Ежупонятно, чтоэтим самым… Выпирожки-то ешьте, сама пеку, вкусные, — подвинула мне тарелку хозяйка кабинета.
        Ясъела один пирожок скапустой.
        —Аукого еще я могу спросить оЛене Киряковой? Скем еще она дружила, может, после отъезда связь поддерживала?
        —АсоСветкой Гусевой. Правда, онавПермь замуж вышла, тамживет. Когда Ленка два года назад приезжала, арендовала автомобиль Светкиного мужа, чтобы изПерми досюда доехать. Принцесса, блин! — сплохо скрываемой злобой выговорила Патрогина. — «Я, — говорит, — ввонючих электричках сто лет неезжу!» Втот ее приезд я даже разговаривать сней нестала, поздоровались иразошлись. АСветка ираньше сней больше дружила, имашину ее муж давал, иеще они ездили вПитер впрошлом году, вроде собирались уЛенки останавливаться. Только я неспросила, каксъездили, видимся-то теперь редко, всенепереговоришь!
        —Авы неможете дать мне адрес Светы Гусевой? — попросила я, — и,если можно, предупредить ее, чтоя приду?
        —Отчего непредупредить? — Людмила сняла трубку инабрала номер. — Светка, привет, какделишки? — Послушав некоторое время, сказала: — Ладно, приеду натой неделе, сама все увижу. Тутвот какое дело: одна женщина изПитера интересуется Ленкой Киряковой, позаданию милиции. Онахочет стобой поговорить, безпротокола. — Люда прикрыла трубку рукой иобратилась комне. — Высегодня успеете?
        —Акогда поезд? — всвою очередь спросилая.
        —Через три часа.
        —Наверное, успею.
        —Онабудет утебя часов около девяти, еезовут Валерия Сергеевна, — сказала втрубку Патрогина. — Аменя жди вследующие выходные.
        Людмила написала набумажке адрес своей пермской подруги иобъяснила, каклучше добраться доее дома отвокзала.
        Поблагодарив заоказанную помощь, яраспрощалась.
        Прикинула, чтопоскольку допоезда еще три часа, томожно успеть посмотреть наместо, гдежила покойная Инна сосвоим мужем, игде ее убили. Япоймала машину ичерез пятнадцать минут стояла перед домом номер один поулице Лесной. Похоже, затринадцать лет здесь многое изменилось. Сразу занужным мне домом начинался поселок, застроенный новенькими коттеджами. Назвук остановившейся машины из-за соседнего забора выглянула немолодая женщина, одетая впросторную футболку итренировочные штаны. Вруках унее были грабли, видимо, онаубирала вдоль забора прошлогоднюю траву. Воткней я ирешила обратиться.
        —Здравствуйте…
        Женщина обернулась наприветствие, вежливо кивнула.
        —Яищу Константина Смердина.
        —Константина? Такего уж лет десять, ато ибольше здесь нет. Вотего дом, — махнула она рукой, — только там давно другие люди живут. Аон вам зачем? — спросила она всвою очередь.
        —ЯизУральского Дворянского собрания, — ляпнула я первое, чтопришло вголову, даже непредставляя, естьли такое. — ВПермском отделении мне дали адрес потомка дворян Смердиных….
        —Неужто они ивправду дворяне? — неслишком удивилась женщина. — Амне Пашка, сынок мой, говорил, чтоэта фамилия отслова «смерд», тоесть самый черный крестьянин, идворян стакой фамилией быть неможет, — онавзглянула наменя вопросительно.
        —Ивправду дворяне, — авторитетно подтвердила я идобавила: — свосемнадцатого века, потомственное дворянство даровала им Екатерина Вторая.

«Остапа понесло», — хихикнула я просебя. Ведь никогда неимела склонности квранью, носочинительство, выдумывание авантюрных персонажей иучастие внастоящем расследовании убийства сделали свое дело — явру буквально накаждом шагу, ичто удивительно, приэтом даже некраснею.
        Моясобеседница задумчиво хмыкнула.
        —Раньше-то дворянство неприветствовалось, ктож такое осебе рассказывал? Авот после того, какГорбачев квласти пришел, Николай Константинович — царство ему небесное — стал поговаривать отом, чтоон непростой смертный, ачутьли неголубых кровей. Перед своей гибелью даже вМоскву ездил, вархивы какие-то, дворянство свое доказывать. Акаквернулся, через пару недель иутонул вместе сженой. Сплавлялись поЧусовой, разбились напорогах… Унас этот вид спорта очень популярный. Ктонабайдарках, ктонаплотах, ктонакатамаранах… Ноитонут много, каждый год неменьше шести-семи человек. Непонимаю я такого спорта! Разве это дело — самому смерть искать? — Женщина сделала паузу. — Асын их, Константин, давно уже отсюда уехал, такчто нечем вам ипомочь.
        Похоже, женщина словоохотливая, нокаквывести беседу наинтересующую меня тему? Чтобы потянуть время, япопросила:
        —Вынемоглибы мне стаканчик воды вынести? Ато так жарко….
        —Чтовы будете насолнцепеке ждать, пойдемте, вбеседке посидите, пока я принесу. Аможет, лучше молочка холодного? Отсвоей коровы, — гордо улыбнулась женщина. — Уменя упоследней наулице корова осталась. Правда, далеко теперь гонять, домов понастроили — араньше это унас выпас был. Луг-то между нами ипоселком Залежным. Сих стадом я итеперь свою коровку пускаю. Видите, закоттеджами лесок? Тамтеперь выпас. Абыл-то рядом, прямо заСмердинским домом.
        Женщина довела меня добеседки ипошла вдом замолоком, откоторого я нерешилась отказаться. Через несколько минут она вернулась сзапотевшей литровой банкой идвумя эмалированными кружками.
        —Ия свами закомпанию выпью, ато инеобедала сегодня, одной-то готовить неохота. Амолочка попью — исытая.
        —Какое вкусное увас молоко, — искренне похвалила я. — Извините, неспросила вашего имени-отчества.
        —Валентина Емельяновная.
        —Ая Валерия Сергеевна. Таквы говорите, Валентина Емельяновна, чтоКонстантин Николаевич Смердин уехал отсюда сразу после гибели своих родителей?
        —Нет, ониввосемьдесят седьмом потонули, аон уехал вдевяносто третьем, через год после того, какего жену маньяк убил.
        —Какой ужас! — длявиду охнула я. — Родители утонули, жену убили! Онабыла молодая?
        —Чуть постарше Кости, года надва, аон сшестьдесят четвертого, какмой Пашка. Онисмоим сыном водном классе учились, — пояснила Валентина Емельяновна, — только никогда недружили особо, хоть исоседи. Пашка мой озорник был, заводила увсей окрестной шпаны. АКостя наоборот — тихоня, домосед. Болел часто, нервное что-то, Николай Константинович его наобследования аж вСвердловск возил. Нозато учился Костя хорошо. Винститут поступил, вПермский Политехнический, акогда окончил, стал нанашем комбинате работать. Совсех сторон положительный был парень, только вот девушек сторонился. Тоесть совсем нискем негулял додвадцати пяти лет. Этоуж после смерти родителей он женился, ито взял старше себя, исребенком.
        —Чтож, чтосребенком, — возразила я, чтобы поддержать разговор, — уменя вот тоже ребенок отпервого мужа, ая еще дважды была замужем.
        —Незнаю, чтозамода такая, жениться посто раз… — поджала губы моя собеседница, — явот сосвоим мужем, царство ему небесное, двадцать пять лет прожила. Пашка мой, ужначто хулиган был вдетстве, авыправился. Сармии пришел, женился иуже двадцать лет содной женой. Трое детей, даст бог, яеще правнуков понянчу. Ну,аКонстантин — грех жаловаться — кдочке жены хорошо относился, считай, каккродной. Авот сженой унего странные отношения были. — Валентина Емельяновна сделала многозначительную паузу. — Мнекажется, онее поколачивал.
        —Неможет быть! Интеллигентный человек, дворянин! Сами говорите — тихий искромный.
        —Втихом омуте черти-то иводятся, — назидательно заметила женщина. — Унас забор между участками глухой, только водном месте, занашим сараем, каринка страсть какразрослась, икогда Николай Константинович смоим покойным мужем забор новый справляли, решили кусты невырубать, онитак густо стоят, чтонепроберешься сквозь них, прямо живая изгородь. Ужнепомню, чего меня втот день засарай понесло, атолько слышала я, каквбеседке Константин жену свою, Инну, отчитывает. Датаким тоном, какбудто онгосподин, аона его раба. Ты,говорит, должна была вчас вернуться, асейчас уже четыре. Я,говорит, неполучил обеда вовремя, аты, говорит, сучка, небось наслучку скем-то бегала! Икаквлепит ей пощечину! Мне-то из-за кустов все видно! Инка стоит, глаза потупив, ничего неотвечает, аКонстантин ей: «Заэто ты сегодня будешь жестоко наказана, воттолько новую плетку доделаю, онатебе понравится».
        —Плетку? Онбил жену плеткой?
        —Бил. Аона молчала, нежаловалась, только никогда незагорала, хотя молодые ведь любят вкупальниках-то пощеголять. Один раз я кней заглянула зачем-то по-соседски. Онагрядки полет, футболка задралась, аспина — всяизрубцованная.
        —Какая жестокость! — вставилая.
        —Даон сдетства такой: тихий-тихий, авдевять лет Лешки-соседа собачонку плеткой чуть недосмерти забил. Николай Константинович тогда все самодельные плетки сына выбросил, аего вСвердловск, наобследование возил, напредмет нервов. Ужнезнаю, какего лечили, только больше таких случаев небыло. Одноклассники сним год неразговаривали, апотом забылось, только друзей среди мальчишек унего всеравно небыло. Икогда родители погибли, Константин совсем один остался, авскоре наИнне женился…
        Пашка мой ктому времени уже вСвердловске, тоесть вЕкатиренбурге, жил, приехал летом ссемьей погостить, яему ирассказала, чтоуКонстантина жена вся излупцованная, ипротот разговор, который закустами подслушала. Асын мне иговорит: «Какбыл Котька психом, такиостался. Аты, мать, нелезь. Может, егожене это удовольствие доставляет, разона никому нежалуется». Ну,я протот разговор-то изабыла. Анезадолго дотого, какИнну убили, сынмне предложил унего годик-полтора пожить. Янедавно мужа схоронила, аневестка вот-вот должна была третьего ребенка родить, асреднему всего два года. Ясогласилась. Пашка замной насвоей машине приехал, погостил недельку, всепохозяйству поправил. Корову продали, куркаких поднож, каких роздали, поросенка нарынок… Домисарай закрыли-заколотили, аподругу мою, чтонапротив живет, приглядывать попросили. Уехали мы шестого ноября 1992года утречком, чтоб ноябрьские праздники спокойно вСвердловске отметить. Ивернулась я домой только перед весной девяносто четвертого.
        Надоело мне вбольшом городе жить! Усвояков там нидачи, ниогорода, квартира сына всамом центре. Копоти там, пылищи! Задыхалась я… Пока невестке помощь была нужна, ещетерпела, апотом сказала ей: «Все, моядорогая, теперь ты можешь наработу вернуться, младшенького вясли устроишь, ая ввашем миллионном Свердловске жить больше немогу. Лучше уж вы кнам. Хоть всех троих пацанов налето привозите — справлюсь. Коровку опять заведу, чемпокормить будет. Насвежем воздухе, сосвоими овощами иягодами они здоровее будут, даия тоже. Ато зазиму три раза простужалась, понеделе стемпературой лежала». Иведь правда, каксюда вернулась, может, пару раз прихворнула, этозаодиннадцать лет! Авсе потому, чтовоздух чистый, имолоко свое, иовощи-яйца свои! Давайте я вам еще подолью! — Валентина Емельяновна долила остатки молока избанки вмою кружку.
        Япила молоко потихоньку, чтобы подольше оставался повод сидеть вгостях уразговорчивой соседки отчима Лены Князевой. — Таквот, — продолжила пожилая женщина, — вернулась я, иузнаю, чтососедку маньяк убил, Константин дом продал ивроде каквПермь подался. Зина, подруга моя, рассказала, чтозадушили соседку вночь нашестое ноября, какраз накануне моего отъезда, ибыла она вся какесть избитая, ибили ее плеткой. Меня какобухом поголове. «Зин, — говорю, — аможет это Константин?» Асама-то нерассказываю, чтотогда закустами услышала, мнеПашка строго-настрого приказал языком немолоть. «Нет, — говорит Зинка, — унего алиби: онвПерми был, накурсах каких-то, исвидетели есть, чтоон пятого немог оттуда уехать. Машина унего была времонте, анапоезде он никак непоспевал. Ввосемь вечера его вгостинице видели, авдевять утра он уже был назанятиях». Ятоже припомнила, чтопоследний месяц перед отъездом Константина невидела, нуиуспокоилась. Акогда Пашка ребят своих налето привез, яему это ирассказала. Аон мне иговорит: «Яведь Константина видел вночь накануне отъезда. Где-то около часа ночи вышел втуалет, слышу — машина соседская
научасток заезжает. Ксебе навторой этаж поднялся, смотрю — действительно, старенький «Москвич» Константина. Онмашину запер ивдом пошел. Агде-то вполпятого проснулся, оттого что холодно стало, слышу, мотор завелся. Вокошко выглянул — Константин ворота открывает. Яеще подумал, куда он втакую рань? Аоказывается, еготут инебыло!» Я давай Пашку уговаривать вмилицию заявить. Аон мне: «Почти два года прошло, мнескажут: аты уверен, чтомашину Смердина именно вту ночь видел? Аты бабка, чего вкустах подслушивала? Аможет, шрамы усоседки тебе пригрезились? Гдедругие свидетели? Почему она никому нежаловалась?.. Помилициям нас затаскают, итолько. Амне что, больше делать нечего? Даитебе тоже. Смердин, сама говоришь, изПерми уже куда-то намылился. Нет, мать, сиди инерыпайся, внуками своими занимайся. Свалил соседушка, несмердит здесь, ислава богу. Хотя, может, инеон убил. Яведь кроме машины ничего невидел».
        Вскоре я распрощалась сословоохотливой Валентиной Емельяновной ивышла наулицу. Решила нетратить время наожидание автобуса, поскольку надо было еще забрать вещи изгостиницы ирасплатиться. Поймать частника оказалось несложно ибуквально через десять минут видавший виды «Москвич» остановился довез меня доместа.
        Япокидала Чусовой, считая, чтовыяснила здесь все, чтомогла. Подтвердилось предположение отом, чтодевичья фамилия Алены — Кирякова. Выяснилась фамилия предполагаемого «папочки» ито, чтомать Алены, Инна, была убита практически также, какдочь — привязана впостели изадушена черной шелковой лентой. Осталось неизвестным, откуда умолодой девушки такие средства, икакона превратилась вЩербакову… Возможно, этоя узнаю вПерми, уСветы Гусевой.
        Вначале девятого я стояла удверей нового многоэтажного дома. Набрала надомофоне номер квартиры.
        —ЯкСвете Гусевой, вамзвонила Людмила Патрогина.
        —Заходите.
        Замок щелкнул, ичерез пару минут я вышла излифта натринадцатом этаже. Одна издверей наплощадке была открыта, напороге меня встречала молодая женщина вхалате, сгодовалым ребенком наруках. Поздоровавшись, онапредложила пройти вквартиру.
        —Непугайтесь, унас ремонт, мынедавно переехали. Пойдемте накухню.
        Впросторной, ужеполностью ивполне современно оборудованной кухне Света пристроила своего сына навысокий детский стульчик, дала ему вруки маленькую машинку, предложила мне присесть исела сама.
        —Такчто вы хотели узнать обАлене? Исчем это связано?
        —Ничего немогу вам сказать, меня просто попросили узнать овозможных любовниках Алены Киряковой. Поверьте, ейэто ничем неповредит.
        —Какже неповредит, если очеловеке заглазно сплетничать? — покачала головой моя собеседница. — Может, милиция лучшебы унее спросила?
        Японяла, что, вотличие отзавистливой Патрогиной, Света негорит желанием выкладывать всю подноготную подруги юности. Может, все-таки сказать, чтоАлена мертва? Обумерших люди судовольствием рассказывают все, чтопомнят, этоаксиома. Нотогда разговор точно должна вести милиция илипрокуратура.
        Итут я вспомнила о«прикольном» удостоверении «следователя детективного агентства» Валерии Сергеевны Троепольской, которое кодню рождения состряпал дляменя сынок. Нафальшивку ксива никак нетянула, тамвсе было вперемешку: герб КГБ, надпись «Министерство внутренних дел», анаразвороте печать детективного агентства «Лунный свет». Попробую представиться детективом, решила я, достала изсумочки Андрюшкин подарок ичерез стол показала хозяйке квартиры.
        —Ячастный детектив изПетербурга.
        Светлана неуспела прочитать удостоверение. Услышав щелчок открывающегося замка, онасорвалась сместа вкоридор. Яубрала корочки всумку. Изприхожей раздавались приглушенные голоса. Ребенок настульчике захныкал — мама ушла, осталась только чужая тетя. Япоцокала языком надмальчиком, пытаясь его успокоить, ноон неунимался. Через минуту Света оказалась рядом ссыном.
        —Тихо, мойхороший, мама здесь, яникуда неушла. Сейчас вы спапой будете кушать. Может, ивы снами поужинаете? — предложилаона.
        —Нет, спасибо, ямогу подождать.
        —Тогда я вас вкомнату провожу, ябыстро.
        Непрошло идесяти минут, какхозяйка присоединилась комне, присела надиван впросторной, почти пустой комнате. Стены только недавно оклеены, вуглу сложены рулоны обоев, мешки состроительными смесями.
        —Нувот, Тимка спапой, теперь можно спокойно поговорить. Такчто случилось?
        —Света, ваша подруга Алена убита.
        Увидев, чтособеседница тихо ахнула, закрыв рот рукой, ясделала небольшую паузу.
        —Вубийстве подозревают ее мужа, ноон невиновен. Поего поручению я веду расследование. Некоторые факты указывают нато, чтоубийца — давний любовник Алены, ещестех времен, когда она жила вместе сбабушкой.
        —Тоесть, Алену кто-то убил? — всееще немогла переварить услышанное Света. — Чтозасудьба! Еемаму ведь тоже убили! Вынепредставляете, каквсе тогда вЧусовом маньяка боялись — такие страсти ведь некаждый день случаются…
        Якивнула. Действительно, этов«криминальной столице» убийства, даже зверские, происходят едвали некаждый день, адлямаленького провинциального городка такое событие — тема дляразговоров ненаодин месяц.
        —Алена сама нерассказывала обэтом, новсе знали. Возможно, ейказалось, чтоэто обсуждают заее спиной, поэтому она идержалась особняком. Только сЛюдкой Черновой общалась исомной. Сомной больше. Людка спарнями разными встречалась, подискотекам бегала, аАлена это неочень одобряла.
        —Тоесть — сама она подискотекам неходила?
        —Ходила несколько раз, апотом перестала.
        —Апарни унее были?
        —Даничего серьезного, только напоследнем курсе она сСимоненко переспала один раз идала ему отворот поворот. Хотя он парень вроде неплохой был, долго потом заней ходил, жениться предлагал. ААлена мне говорила, чтозасантехника замуж выйти — себя неуважать, ичто всексе он ноль.
        —Аэто правда, чтоона предпочитала мужчин постарше?
        —Чтозначит предпочитала? Болтала девчонка, каквсе, мол, если мужчина старше, значит опытнее, нуисоответственно сденьгами унего получше. Чего хорошего впарадных спэтэушниками обжиматься!
        —Людмила мне сказала, чтокак-то раз вы видели Алену вобнимку свзрослым мужчиной.
        —Может, яиошиблась, издалека видела… Знаете, десять лет назад увсех куртки были похожи, этосейчас каждая девушка старается выделиться. Алена тогда уверяла, чтоя обозналась. Авот письма она кому-то писала, этоточно. Как-то изтетради унее выпало, еерукой написанное. Мнебросились вглаза слова: «дорогой, любимый, ждувстречи стобой» итак далее…
        —Аотчима Алены вы никогда невидели?
        Света отрицательно покачала головой.
        —Асама она онем нерассказывала?
        —Нет, никогда, нокто-то мне говорил, чтоон уехал изгорода вскоре после смерти жены.
        —Когда Лена уезжала вПетербург, онасказала вам, чтоедет учиться?
        —Нет, онапрекрасно понимала, чтосее подготовкой ниводин даже самый захудалый питерский вуз непоступить, анаплатный — денег небыло, — Света замялась, какбы решая, стоитли продолжать. — Мнеказалось, еекто-то туда вызвал.
        —Мужчина? Подруга?
        —Незнаю. Ноуезжала она очень воодушевленная, такая счастливая бегала, совсеми прощалась, какбудто невернется сюда никогда. Идействительно, почти три года оней небыло слышно, только если бабушка что рассказывала. Зато приехала — красавица, неузнать… Волосы вчерный цвет выкрасила, ейочень идет — знаете, бывает кожа белая, аволосы каквороново крыло?
        —Онавтот приезд рассказывала осебе?
        —Конкретно ничего неговорила. Ноя поняла так, чтоона замужем, мужнемолодой, носостоятельный. Яее еще спросила, анепротивноли вот так, безлюбви? Аона ответила, чтослюбовью унее все впорядке, нокак-то так сказала, чтобыло понятно: кмужу это отношения неимеет.
        —Тоесть, унее был любовник?
        —Немогу сказать наверняка, этовсего лишь мое впечатление.
        —Фамилию мужа она неназывала?
        —Нет, как-то кслову непришлось.
        —Акогда Алена приезжала вовторой раз, онаувас останавливалась?
        —Данет, несколько часов пробыла, инаобратном пути изЧусового заглянула, машину отдать. Онананесколько дней попросила машину моего мужа, — пояснила Света.
        —Ичто она тогда рассказывала осебе?
        —Онавсе больше рассказывала окурортах, накоторых побывала. Ейнравились солнечные страны. Явот, например, поЕвропебы лучше поездила, аона любила пальмы, море, пляжи. Яспросила, чтоже ее раньше муж некурорты непосылал? Аона сказала, чтоунее уже другой муж, атот объелся груш. Такиответила, иничего необъяснила.
        Света замолчала. Тутя вспомнила:
        —Люда говорила, чтовы собирались кней вПитер?
        —Да,мы сПетькой ездили, полтора года назад, ещеТимки небыло. Ленка нас встретила, отвезла насвою квартиру, только она там сама нежила, этоунее холостяцкая. Двухкомнатная, неочень большая, одна комната наключ была закрыта, авовторой мы жили. Ленка нас Петродворец посмотреть свозила, апотом сама куда-то уехала, вИспанию, кажется. Вернулась через две недели, какраз перед нашим отъездом.
        Явспомнила освязке ключей сзайцем-брелком.
        —Вынемоглибы сказать мне адрес той квартиры?
        —Пожалуйста: Большой проспект, домсемьдесят четыре, квартира девять.
        —НаВасильевском острове илинаПетроградской? — спросила я, записывая адрес. — ВПетербурге два Больших проспекта.
        —НаВасильевском.
        —Увас несоздалось впечатления, чтовтой квартире Лена жила неодна?
        —Нет, только мы ведь всего водной комнате были. Атак все стильно, идеально чисто, только мебель, посуда иникаких личных вещей. — Света сделала небольшую паузу. — Вотвы спрашивали пролюбовников. Знаете, создавалось впечатление, чтоАлена любит илюбима, знаете, этоже всегда заметно. Только это было ее тайной, инеимело отношения кмужу.
        —Почему вы так думаете?
        —Потому что, когда есть любимый человек, онем постоянно упоминаешь вразговоре: «онсказал, мыпоехали, мырешили». ААлена неговорила так, потому что муж ей был безразличен. Новтоже время был кто-то любимый, оком она говорить немогла. Вызнаете, яэто только сейчас поняла, когда стала вспоминать.
        —Спасибо вам, Света. Мнепора, — яподнялась.
        Уженапороге квартиры Светлана решилась спросить:
        —Акакее убили?
        —Онабыла задушена.
        —Вотужас-то! — прошептала Гусева.
        Войдя всвой номер, яхотела было позвонить вПитер, Славе, нопередумала. Короткого разговора неполучится, азавтра опять вставать вполшестого утра. Ничего, около двенадцати я буду вПулково и, следовательно, присамом плохом раскладе часа втри доеду донего. Нетуж, спать, спать, спать.
        Наверное, впервые книжка любимой Устиновой непрочитана уже три дня, навторой странице я заснула.
        —Наконец-то! — такими словами встретил меня вдверях Вячик. — Когда ты изаэропорта позвонила, япринялся обед готовить, таквсе уже остыть успело. Ну,ты что-нибудь узнала?
        —Инемало! Дайруки помыть, заобедом расскажу.
        Пока ела отличную отбивную скартошкой фри, пила кофе спрофитролями, ясообщила другу все, чтоузнала вЧусовом иПерми.
        Вячеслав был поражен моим рассказом.
        —Похоронить живую бабушку! Зачем?
        —Видимо, онахотела, чтобы ее жизнь вЧусовом осталась тайной дляПитера, ажизнь здесь — тайной дляЧусового. Нонадо отдать должное, онавсе эти годы посылала бабушке деньги иподарки, дважды приезжала, часто звонила потелефону.
        —Всеравно — этоужасно! Яиподумать немог… Алена говорила, чтоникого унее там неосталось, называла свою родину вшивым городишком.
        —Комплекс провинциалки, — констатировала я. — Вообще-то очень милый, спокойный, чистенький городок. Априрода вокрестностях — обалдеть! Япока наэлектричке ехала, налюбоваться немогла. Река очень бурная иживописная, горы, леса — такая суровая имощная красота!
        —Ивсеже то, чтоты узнала, нампрактически ничего недает… — промолвил задумчиво Слава.
        —Ато, чтоона была убита также, какее мать? Аимя папочки — Константин Смердин? Который, между прочим, уехал вПитер. Иеще мне кажется, чтоключи сзайцем — отквартиры наБольшом. Этонадо проверить.
        —Тыпредлагаешь туда поехать?
        —Конечно!
        —Знаешь, япозавчера так напился, чтопотом уже вглотку нелезло. Книжки твои нечитались, телевизор смотреть немог, весь день думал: чтоже теперь делать? Может, лучше самому вмилицию пойти, илихотябы Ермолаеву позвонить? Вдруг наработу уже приходили? Узнать, чтоунего спрашивали, чтоон им сказал?
        —Ну,узнаешь, ичто? Думаешь, следователи сним своими планами поделились?
        —Тогда, может, твоему Николаю позвонить?
        —Подкаким предлогом? Нетуж, давай сначала наВасильевский съездим, посмотрим. Мыдолжны использовать все возможности, апотом обратимся вмилицию, ктомуже Коле.
        —Зряя, наверное, ввязал тебя вэто дело, — Вячик потянулся через стол исжал мою руку.
        Никогда неиспытывала я ничего подобного отпростого дружеского прикосновения. Намгновение мне показалось, чтомы одно целое, чтоунас одно кровообращение, одна жизнь надвоих… Ужасно захотелось обнять, прижать его голову ксвоей груди…
        Нет. Невремя. Несейчас. Ялишь слегка пожала вответ его руку исказала:
        —Иничего незря. Богзнает, сколькобы вмилиции разбирались. Может, онибы вообще необратили внимания написьма, амы благодаря им — вонсколько всего раскопали! И,если честно, мнепонравилось играть вдетектива. Какбудто сама стала героиней своих книжек. Может, этосмешно иглупо…
        —Нет, неглупо. Чтобы я безтебя делал? — онеще раз сжал мою ладонь ивстал из-за стола. — Нучто, поехали наВасильевский?
        Мыдобрались намоем «Форде» доБольшого проспекта меньше чем заполчаса. Япрекрасно помнила этот дом, полжизни прожила вдвух шагах отнего. Добротное пятиэтажное здание сталинской постройки, впрежние времена напервом этаже располагалась булочная. Вдетстве, когда я приходила туда заруку смамой, онапочти всегда покупала мне свердловскую булочку задвенадцать копеек, которую я успевала съесть попути домой. Досих пор помню этот вкус свежайшей сладкой сдобы. Сейчас тоже продаются булочки стаким названием, якак-то взяла, новкус совсем другой. Может, тотбыл вкусом детства?
        Наместе булочной сверкал огнями игровой клуб «Вулкан». Усмехнувшись, ярассказала Вячеславу, чтоздесь раньше было.
        —Эточто! Втом доме наНовочеркасском, гдея почти двадцать лет жил, присоветской власти работала сапожная мастерская, потом магазин «Счастливый малыш», что-то вроде детского мира, агод назад появилась вывеска: «Секс-шоп. Только длявзрослых».
        —Вотэто цинизм! Иты туда заходил?
        —Ещечего! Зато, небось, мояблаговерная была там постоянной покупательницей! — скрипнул зубами Вячик.
        Вподъезд мы зашли беспрепятственно, кодовый замок оказался сломан. Возле двери подномером девять остановились ипереглянулись. Навсякий случай я нажала накнопку звонка — вдруг там кто-тоесть? Подождав минуты три, вставила ключ взамок, дверь легко открылась, имы проскользнули вквартиру. Вместе совстроенными впотолок лампами зажглась подсветка стильной прихожей-купе. Вячик, неотрываясь, смотрел навешалку.
        —ЭтоАленина куртка.
        Якивнула, какбы говоря: вотвидишь! Ипоинтересовалась:
        —Жена была прописана стобой? Араньшегде?
        —Где-то возле Звездной, ятам никогда небыл. Мыссамого начала встречались только уменя. Онапродала ту квартиру.
        —Тычто, даже переезжать непомогал?
        —Ачего там помогать? Онаперевезла только одежду икое-какие мелочи. Вее машину все уместилось.
        Пройдя посветлому коридору, мыочутились впросторной комнате. Похоже, стену между ней икухней снесли вовремя ремонта. Застойкой, напоминающей офисный ресепшн, располагалась мойка, плита икомпактный кухонный гарнитур встиле хайтек. Остальное пространство представляло собой современную гостиную, сбольшущим угловым диваном, стеклянным столом, громадным плазменным телевизором настене, стойкой дляаудиоаппаратуры. Собщей обстановкой контрастировало только бюро позапрошлого века вуглу, даантикварный илиподделанный подстарину бар наколесиках ввиде бочки соткидной крышкой.
        Настоящие стальные цепи, навешанные вместо шторы напроем ниши, скрывали две двери. Заодной изних оказался обыкновенный стенной шкаф сполками, заставленными всякой хозяйственной ерундой. Открыв другую, мывначале ничего неувидели. Вплотных занавесях наокне небыло ниединой щелочки. Вячик нашарил выключатель, ия охнула: некомната, адекорации кфильму вжанре жесткого порно. Золоченая металлическая кровать счерным шелковым бельем, зеркальный потолок, черные стены сзеркалами взолоченых рамах, впростенках между ними развешаны хлысты, плетки, наручники, какие-то сбруи ивовсе непонятные предметы. Вуглу — нечто, напоминающее дыбу ипочему-то громадный блестящий мотоцикл.
        —Таквот где получала удовлетворение моя жена… — пробормотал Слава.
        Яневольно отступила изстранной комнаты, онеще раз огляделся итоже вышел, затем плюхнулся надиван итупо уставился вматовый экран телевизора. Яприсела рядом.
        —Выходит, этобыла ее тайная квартира, издесь она встречалась сосвоим любовником…
        —Иможет, несодним, — заметил Вячик.
        —Ну,знаешь, иметь несколько любовников-садистов! Нетак уж много психов…
        —Сколько их было, мы, похоже, уженикогда неузнаем…
        —Красивое бюро, — решила я сменить тему, подошла кинкрустированному столику ипопыталась поднять закругленную крышку. — Закрыто. Может, внутри что-то интересное длянас, какие-нибудь письма, фотографии… Обыкновенный мебельный замочек…
        —Вдетективах такие открывают простой шпилькой, — усмехнулся Слава сявным намеком.
        —Тыумеешь? Я — нет. Новмоей сумочке, какупани Хмелевской, чего только незавалялось, авсе потому, чтоя терпеть немогу менять сумки. Уменя их всего две, светлая итемная, икогда надо всоответствии ссезоном поменять сумку, ядаже невытряхиваю все доконца, просто перекладываю необходимое сейчас. Поэтому некоторые вещи болтаются там годами. Недалее, каксегодня, янаткнулась настарый ключ отпочты, хотя ящики внашем подъезде поменяли год назад.
        Янашла всумке ключик, двараза он провернулся впустую, анатретий крышка открылась. Внутри оказалась небольшая стопка пластиковых папок идва больших фотоальбома. Мыоткрыли первый. Вотэто да! Алена, иобнаженная… водних чулках… вжутких сбруях… Акакие позы! Куда там «Плейбою»! Подобное я лишь один раз вмолодости мельком видела: первый супруг провозил контрабандой порнографические журналы напродажу. Стало понятно предназначение некоторых предметов идаже мотоцикла, находящегося всоседней комнате. Вячик резко захлопнул альбом.
        —Б..дь! — процедил он сквозь зубы. — Прости, Лер, других слов простонет!
        Яосторожно открыла другой альбом. Вдруг там такоеже? Ноэто были фотографии скурортов. Яперелистывала страницы, Слава рассеянно смотрел мне через плечо ивдруг сказал:
        —Стоп! Перелистни назад.
        Напредыдущей фотографии рядом сАленой стоял худощавый темноволосый мужчина сбольшими залысинами. Длинные шорты, свободная рубашка навыпуск, глаза прячутся затемными очками.
        Вячик глянул наэту фотографию истал быстро переворачивать страницы дальше.
        —Воттак номер! Иобнимаются, инапляже… Этоже Костя Ермолаев, мойкомпаньон! Фотографии стех курортов, куда она якобы одна ездила. Унас дома есть такие, только безКостика.
        —Костика? Ведь ее папочку тоже звали Костей. Только фамилия его Смердин. Сколько твоему Ермолаевулет?
        Вячик задумался лишь насекунду.
        —Годназад виюле сорок справляли. Онеще банкет замылить хотел, говорил, чтосороковник неотмечают.
        —Сходится. Аоткуда он родом, несУрала, случайно?
        —ПроУрал он мне рассказывал, какзаядлому рыболову. Говорил, втамошних бурных реках очень интересная рыбалка. Нет, янесколько раз брал его паспорт, длядела надо было. Тамнаписано, место рождения — Ленинград. Ну,Константин, неожидал отнего такого!
        —Выблизкие друзья?
        —Данет, неочень. Ончеловек довольно замкнутый. Яунего дома вОзерках всего дважды был. Сыну его лет семь, мальчик больной, ДЦП. Жена тоже странноватая, по-моему, онанемного того, — Слава покрутил пальцем увиска.
        —Аутебя он часто бывал? САленой был знаком?
        —Сама видишь, былзнаком идовольно близко. Ая ничего инезамечал, — хмыкнул он. — Когда Костя приезжал вгородскую квартиру, даинадачу, ониразговаривали наобщие темы — абольше ничего.
        Закрыв альбом сфотографиями, Вячик взялся запластиковые папки. Водной были документы наэту квартиру, оформленные наЩербакову Елену Евгеньевну, вдругой распечатки сбанковского счета, несколько листков. Яничего вэтих реквизитах непонимаю, поэтому вновь принялась рассматривать фотографии скурортов. Да,неслабо отдыхала Алена сосвоим любовником… Туттебе иевропейского типа курорты, иотели вмавританском стиле, иблестящие стеклом небоскребы, вероятно, пресловутый Абу-Даби.
        Вячик длинно присвистнул.
        —Вотэтот номер счета, скоторого Алене деньги поступали, кажется мне подозрительно знакомым, — ткнул он пальцем вбумажку. Явзглянула.
        —Какможно помнить число издвадцати знаков?
        —Подписывалабы ты столько платежек, сколько я — научиласьбы. Обрати внимание напоследние четыре циферки — 1870, годрождения дедушки Ленина, кактакое забудешь!
        —Ичто это засчет?
        —Если я ничего непутаю, этономер счета госпожи Барышниковой, которая является совладельцем нашей фирмы. Судя посуммам, онапереводила моей жене практически все, ейсамой оставалась сущая мелочь.
        —Тоесть твоя жена фактически была совладельцем вашей фирмы?
        —Выходит, чтотак, — Вячеслав бросил папку настол иоткинулся наспинку дивана, закрыв глаза. Через несколько секунд он взглянул наменя. — Неужели Константин ее убил? Зачем? Зачто?..
        —Авот это уж пускай следствие выясняет.
        —Да,нам самим больше ничего неразузнать. Звони своему другу!
        Янабрала номер Николая.
        —Привет, Коль. Уменя длятебя куча информации поубийству Елены Князевой.
        —Что-что? — неврубилсяон.
        —Сомной рядом находится ее муж, Вячеслав Князев. Мысейчас вее тайной квартире, осуществовании которой никто незнал. Здесь есть фотографии, документы ивещи, проливающие свет наее убийство. Приезжай, только если можно, один, ятебя прошу…
        Бездальнейших вопросов Николай записал адрес ибуркнул:
        —Часа через полтора, нераньше.
        —Давай выпьем немного, вонвбаре виски, правда, яего неочень… — предложила я Вячику.
        Мнесамой просто необходимо было встряхнуться, впечатление отувиденного всоседней комнате буквально давило наменя.
        Мывыпили почуть-чуть, яополоснула ивытерла стаканы. Отпечатков мы оставить немогли, перед входом вквартиру оба натянули резиновые перчатки, новсе-таки…
        —Давай твоего Колю наулице подождем, — предложил Вячик. — Если чего ненашли, онсам найдет. Тошно здесь, ей-богу…
        Примерно час мы гуляли поВасилеостровскому саду, совсех сторон обсуждая имеющуюся унас информацию. Вначале восьмого устроились наскамеечке недалеко отпарадной. Вскоре насвоей «четверке» подъехал Николай.
        Когда он вышел измашины, мыуже стояли увхода вподъезд. Коля хмуро кивнул мне, посмотрел наВячеслава ипредставился, непротягивая руки:
        —Старший оперуполномоченный Беляев Николай Николаевич.
        —Вячеслав Александрович Князев.
        Удвери квартиры я предложила Коле надеть перчатки ипередала ключ.
        —Открывай.
        Миновав прихожую игостиную, яуказала надверь, скрытую цепями.
        —Загляни туда.
        —Ох,ини … себе! — несдержался Коля.
        Пробыв вкомнате небольше минуты, онприсел кнам надиван.
        —Таквы говорите, чтоэто неваша квартира, ивы здесь впервые?
        —Да,ключ отнее мы нашли всумочке моей жены.
        —«Мы» — этовы вдвоем? — уточнил Николай.
        —Коль, ядолжна перед тобой повиниться. Когда ты рассказывал мне обубийстве Славиной жены, яуже все знала, ибыла наместе преступления.
        —Опаньки! Ачего ты там, подруга, делала?
        —Слава позвонил мне впервом часу дня ипопросил срочно приехать.
        Вячеслав поторопился объяснить:
        —МысЛерой были знакомы чуть нетридцать лет назад. Впятницу вечером случайно встретились, проговорили дочасу ночи, яузнал, чтоона детективы пишет. Икогда приехал надачу иувидел мертвую Алену… Короче, первая, оком я подумал, была Лера.
        —Когда вы приехали насвою дачу?
        —Около двенадцати дня всубботу. Уменя никакого алиби. Никто невидел, никакя уезжал отдома, никакприехал надачу.
        —Ну,это только кажется, чтосвидетелей нет. Заузенькой полоской леса, чтоподступает квашей улице — луг, тампоселковых коров пасут. Ипастух, выгоняя излесочка коровку, видел, какваш джип сприметными номерочками «777» заруливал научасток. Конечно, этонежелезное алиби, выведь могли ивернуться наместо преступления, новаши слова все-таки подтверждает. Такчто благодарите бога, чтовэтом году так рано травы встали истадо уже выгоняют. Авремя смерти вашей жены определили отшести додевяти часов утра. Такэто вы состраху милицию невызвали?
        —Ябоялся, чтоподозревать будут только меня.
        —Тыже сам мне потом говорил, чтоединственная версия — муж-садист? — встрялая.
        —Асадист, значит, невы?.. Актоже? Чужой плохой дядя?.. Икакже ты, мужик, терпел, чтотвою бабу другой дрючит?.. Иливы, какграфья, вразных спальнях спите, иты шрамов наее теле невидел?
        —Шрамы появились только год назад. Ятогда ей даже врезал. Акогда понял, чтоей это только вкайф, несмог сней больше. Короче, мыдействительно спали врозь.
        —Ну,дела! «Богатые изнаменитые», стотридцать первая серия! Ачегож неразвелся, Князев?
        —Алена хозяйка отличная, смоей дочкой ладила, вообще мы друг другу немешали.
        —Нуда, главное, чтонемешали. Усамого, небось, несколько любовниц настороне… — Коля покосился наменя.
        —Если ты обомне, томы соСлавой нелюбовники, — поспешила уточнить я. — Ладно, теперь я буду рассказывать, чтобы все попорядку.
        —Валяй, мастер детектива, — разрешил Коля.
        Завершив рассказ, мыпредставили ему оба альбома сфотографиями.
        —Раньшебы такое смотреть спокойно несмог, атеперь — ничего, инедрогнет даже. Старею, чтоли? — задумчиво заметил Коля, отложил первый альбом ивзялся зафотографии скурортов. — Да,похоже, этоКонстантин Николаевич Ермолаев, имел честь свашим содиректором беседовать.
        —Николаевич? — воскликнула я. — Константин Смердин — тоже Николаевич!
        —И,между прочим, — невозмутимо продолжал Коля, — онсообщил мне, чтоотношения увас, Вячеслав Александрович, были сженой неочень… Выее, молоденькую, постоянно ревновали идаже хвастались, чтопоколачивали иногда… Икому верить?.. — онуставился наподавленно молчащего Славу. — Ладно, открою тайну следствия. Тотже пастух видел часов около восьми, какизворот твоего участка выезжала приземистая красная машина, марку он незнает, ноее очертания запомнил хорошо. Около вашего офиса я видел похожую. Ермолаевская?
        Слава кивнул.
        —Кроме того, зачембы тебе звонить вмилицию изавтомата через два часа после первого сообщения обубийстве? Кстати, тогда звонили струбки твоей жены, — Коля сделал паузу. — Скорее всего, звонил убийца, итрубку после этого выбросил.
        —Можно просто уничтожить симку, чего аппаратами бросаться? — вставилая.
        —Вот, блин, специалистка! — беззлобно огрызнулся вмою сторону Коля.
        Слава пододвинул Николаю банковские распечатки.
        —Незнаю, причем тут это, номоей жене переводились деньги сосчета третьей совладелицы нашей фирмы, госпожи Барышниковой, если я правильно помню ее номер счета.
        Коля просмотрел бумаги изадумался.
        —Так, — сказал он через некоторое время, — Лерка, положи все, какбыло ибюро ключиком закрой. Пошли отсюда. Жрать охота! Яопять необедал.
        —Втом доме, гдея жила, внизу по-прежнему кафешка.
        —Воттам ипобеседуем, — решил Николай.
        МысоСлавой взяли посалату, аКоля помимо него опустошил большущую тарелку запеченной свинины. Подождав, пока официантка уберет грязную посуду, вожидании чая сбулочками мы закурили.
        —Нучто, Вячеслав Александрович Князев, полюбому вам сдаваться надо. То,что вы мне представили: квитанции напереводы, письма, фотографии, ключики отэтой квартирки изажигалка «любимому папочке» — никакими уликами неявляются, ислужат тебе, Слава, неалиби, авовсе даже наоборот. Узнал ты, чтоужены любовник, ктомуже твой друг, темболее садист — ивсердцах ее грохнул!
        Коля задумчиво пустил кпотолку несколько колец дыма, понаблюдал, какони тают, ипродолжил:
        —Авот то, чтоее папочку зовут кактвоего компаньона, этоуже интересно, какинтересно ито, чтоона тайно, подчеркиваю, тайно являлась совладелицей вашего предприятия… хотя это надо проверить. Ермолаеву ты неговорил, чторазводиться собираешься? Ажене сообщил? Предположим, чтоони оба непорядочные граждане, аэтакие криминальные элементы сналетом садомазохизма. Жена твоя непойми откуда богатство получила, адружок (если он действительно ее отчим), возможно, ещеиубийца ее матери. Тогда они могли раскатать губу натвою долю впредприятии, собрались присвоить ее каким-нибудь путем, допустим, грохнуть тебя. Жена — наследница позакону. И,естественно, твое внезапно возникшее желание вскоре развестись имсовсем невтему. Новтаком случае ему скорее надо было тебя убивать, ее-то зачто?
        —Аты знаешь, чтовголове упсихов творится? Может, унего весеннее обострение ион, заигравшись, еезадушил! — невыдержалая.
        —Ещеиосенние бывают. Тыговоришь, еемать осенью задушили?
        —Ага, шестого ноября 1992года.
        —Ладно, запросим информацию поэтому уральскому маньяку, атакже узнаем, куда подевался Константин Николаевич Смердин, и, если он иЕрмолаев — одно лицо, тогда дело принимает совсем другой оборот… Итак, чтоб меня неподставлять — яведь нарушаю все инструкции, встречаясь свами здесь, — завтра утром ты, Слава, являешься вобластное управление, вотадрес. Скажешь, чтообубийстве узнал только что. Приехал надачу, онаопечатана, соседи рассказали. Кстати, надачу действительно съезди. Дальше. Приносишь ссобой: квитанции, письма, ключи отэтой квартиры и, пожалуй, документы нанее. Да,безних долго будет: вПермь ехать, показания сэтой Светы снимать… Придется задокументами вквартиру вернуться… Блин, намозолю там глаза, какпотом понятых вызывать? Ты,Лерка, одна туда сходишь. Кстати, вастам никто незаметил?
        —Данет вроде…
        —Итак, Слава, тыскажешь, чтослучайно нашел все это вбагажнике своей машины, видно, вывалилось откуда-то вовремя переезда нановую квартиру. Скорее всего, допрашивать тебя буду я. Ноктобы нибыл, оЛерке ивашей художественной самодеятельности — нислова, иначе меня подмонастырь подведешь исебе только навредишь. Вобщем, веди себя естественно, так, какеслибы только что срыбалки приехал иузнал такую новость. Носильно горя неизображай. Люди, пока покойника внатуре невидят, обычно неслишком переживают, ктомуже жена тебе скаким-то гадом изменяла, иты уже почти развелся. Короче, проваши отношения рассказываешь все какесть. Дальше мы уже раскручиваем письма, ключики ипрочие причиндалы. Надеюсь, тыплеточки-хлыстики вруки небрал?
        —Говорю тебе, мыоба вперчатках были, даинетрогали эту пакость!
        —Вотиславненько. Возможно, тамостались отпечатки этого садиста.
        —Если Слава квам явится, выего непосадите? — решилась спроситья.
        —Скорее всего, задержим. Лерка, ужты-то должна понимать! Ладно, Слав, недрейфь! Долго непросидишь! Значит, завтра, часиков вдесять. Забумагой наквартиру заехать незабудьте. Ну,я пошел.
        Вквартиру моего сына мы вернулись вподавленном настроении, почти всю дорогу молчали. Едва войдя вдверь, явсе-таки разрыдалась, видимо, доэтого держалась изпоследнихсил.
        Нучтоже это… Столько усилий — ивсе зря! Вячику всеравно придется сидеть!
        Онобнял меня, успокаивая, своим платком вытирал слезы смоего лица, потом стал стирать их своими поцелуями, шептал: «Неплачь, всеобразуется». Асам все целовал, целовал меня…
        Таквот какэто бывает — улыбалась я, пялясь впотолок.
        Утомленный Вячеслав лежал сзакрытыми глазами, обняв меня руками иногами. Спит? Амне врядли удастся заснуть… Явпервые испытала то, чтовсе нормальные женщины испытывают отблизости! Всорок четыре года — смешно! Нет, слава Богу, чтоэто все-таки сомной случилось! Всюжизнь прожила бесчувственным бревном… Япрекрасно помню, чтообъятия, поцелуи, поглаживания поначалу доставляли мне некоторое удовольствие, новидимо, отсутствие естественной разрядки постепенно сводило это удовольствие нанет. Наверное, моимужья были плохими любовниками, абольше никаких мужчин вмоей жизни небыло. Может, зря? Илитот, единственный, предназначенный именно мне, встретился мельком черт знает сколько лет назад, иисчез, атеперь нашелся илежит рядом, дышит мне вплечо. Яповернулась инашла губами его губы.
        —Что? — пробормотал Вячик.
        —Яхочу еще… — прошепталая.
        —Тынимфоманка? — улыбаясь, спросилон.
        —Незнаю, явпервые испытала оргазм… Может, теперь стану нимфоманкой.
        —Придется срочно это проверить, если после второго раза незаснешь, значит, яснова нарвался надевушку сотклонениями.
        —Нашел девушку! — рассмеяласья.
        —Знаешь, этоудивительно, ноя смотрю натебя сейчас, ивижу такой, вкакую влюбился тогда.
        —Утебя что-то сглазами. Тебе надо кофтальмологу.
        —Мненадо ктебе…
        Около восьми утра мы уже были возле гаража, гдепрятали Славин джип. Онвыкатил свою машину, крепко обнял меня, строго-настрого приказал неследовать заним, иуехал. Вздохнув так, будто только что проводила любимого нафронт, яуселась всвой «Форд» идвинула кдому.
        Собственная квартира встретила меня, какчужую. Аведь иправда, яуезжала отсюда одним человеком, априехала совсем другим. После сегодняшней ночи мне ненужен мой дом, мойлюбимый компьютер, мойналаженный быт… Лишьбы Вячик вернулся поскорее…
        Тишина. Ритуся иАндрюшка наработе, аПолька, наверное, наконсультации.
        Япрошла вкабинет, села закомпьютер, нашла свой последний, недавно начатый роман. Чушь полная! Стереть?
        Небуду. Просто я вплохом настроении, исейчас мне недоработы, могу думать лишь отой детективной истории, участницей которой поневоле оказалась. Оней иоВячеславе, Вячике, Славике… Опрошедшей ночи.
        Ядостала изсумки книгу, которая болталась там спятницы. Прочитано всего шестьдесят страниц, ноя нестала читать дальше, аперелистнула поближе кконцу романа. Гдетут унас герои поняли, чтопредназначены друг длядруга инаконец-то занялись любовью? Пробегая построчкам глазами, янашла нужное место.
        Да,Устинова умеет это описать! Всеименно так: цунами, шквал, полет, пропасть, вкоторую падаешь безсознания, инезнаешь, вернешьсяли когда-нибудь. Всетак инетак. Наверное, каждый ощущает это по-своему.
        Вспоминая прошедшую ночь ипытаясь найти слова, которыми можно описать мои ощущения — ведь теперь я смогу писать олюбви, язнаю, чтоэто такое, — янезаметно задремала. Икогда сквозь сон услышала, чтокто-то вернулся домой, лишь перевернулась надругойбок.
        Проснулась я оттого, чтовмою комнату заглянули. Вдверях торчала Полинка.
        —Мам, тыобедать будешь илиеще поспишь? — прошептала она довольно громко.
        Нупрямо какребенок! Когда ей было восемь лет, яуже мучилась бессонницей, каксейчас. Аднем порой так клонило всон, чтопросила детей: «Поиграйте тихонько, ячасок сосну». Ноуже минут через пять-десять Полинка шептала мне наухо жутким шепотом: «Аможно мы сАндрюшей вреверси поиграем?» или«Можно мне взять пластилин?», ато ипросто «Посмотри, чтоя нарисовала!». Ругать ее язык неповорачивался, нопорой я срывалась, правда, наАндрюшке. Проворочавшись надиване после деликатного Полинкиного вопроса, ябросалась ксыну иумоляла вследующий раз, когда я попрошу дать мне часок отдыха, неспускать сПольки глаз пока я непроснусь сама.
        Исейчас я нестала злиться надочку, темболее, вполне выспалась. Яулыбнулась ей исказала:
        —Буду. Воттолько физиономию ополосну. Накрывайте настол.
        Обедали мы втроем. Рита металась отплиты кстолу, Полина саппетитом ела, рассказывая освоих занятиях сАндрюшей, острахе, который наконсультации нагнала наних училка политературе. Яслушала ее невнимательно, думала освоем, идаже необращала внимания нато, чтоем.
        —Мам, тебе Ритуся все подкладывает иподкладывает, тыуже шестой сырник уминаешь! — прервала мои размышления дочь.
        —Господи! — опомнилась я, — всеслопаю, Андрюшке ничего неостанется!
        —Останется-останется, — успокоила меня подруга, — кушай наздоровье. Оголодала впоездке?
        —Спасибо, Ритуся. Больше немогу, действительно, объелась. Пойду ксебе.
        Язакрылась всвоей комнате, взяла вруки книгу, раскрыла нашестидесятой странице. Труп уже появился, главные герои определились ивконце романа поженятся. Новсе-таки интересно, ктоубийца, икакбудут развиваться события.
        Оторвалась я откниги, услышав, какхлопнула входная дверь. Такгрохотать может только мое родное чадо.
        —Яуже дома! Есть тут кто-нибудь?
        Мывыглянули вкоридор одновременно, яисияющая Полинка.
        —Привет, кушать будешь? — спросила она Андрея.
        —Ясама его покормлю, аты иди, занимайся, — махнула я рукой.
        —Точно, идизаниматься, — поддержал меня сын. — Через часик проверю.
        Супон проглотил водин момент. Подавая мне пустую тарелку, изрек:
        —Нудочегоже хорошо вродном доме! Каждый вечер полноценный обед!
        —Навторое сырники.
        —Давай, штучки четыре.
        Теперь, утолив первый голод, онел медленнее.
        —КаквПермь съездила? Что-то вид утебя расстроенный…
        Рассказать? Наверное, надо, ведь Слава скоро станет членом нашей семьи.
        Выслушав мое повествование, сынвздохнул, качая головой:
        —Ну,дела! Вляпалась ты, мать, внастоящую детективную историю, вернее, неты, атвой дружок. Ты,часом, внего невтюрилась? Что-то ты наглазах помолодела, хоть ивыглядишь подавленной.
        —Да,Андрюшка, влюбилась, — нестала скрывать я. — Влюбилась еще двадцать семь лет назад. Тогда мы всего один вечер провели вместе, нооказывается, ничего лучше вмоей жизни небыло.
        —Какдвадцать семь? Тыже тогда заотца замуж вышла? — вголосе сына прозвучали ревнивые нотки.
        Кажется, пришло время рассказать Андрюшке правдивую историю ознакомстве сего отцом.
        —СВячиком я познакомилась, едва поступив вуниверситет. Унас сним ничего небыло, ноя влюбилась внего спервого взгляда — ион вменя тоже…
        Яперевела дух. Никогда прежде мне неприходилось открывать душу перед сыном. САнтоном иЛешей он познакомился заранее, онипостепенно вошли внашу жизнь, переход их встатус мужей проходил достаточно естественно.
        —Потом получилось так, чтоон пропал, вернее, почти полгода был наказарменном положении, ауменя тогда небыло телефона, онпросто немог сомной связаться… Да,мой милый, тогда далеко неувсех вквартирах были телефоны. Ядумала, чтоон забыл меня, исогласилась познакомиться сСашей, твоим папой. Онбабушке очень нравился, этакий активист-общественник, увсей Макаровки навиду. Ятогда была всего лишь семнадцатилетней девчонкой иухаживания взрослого человека, почти моряка загранплавания, мнеочень польстили. Яинезаметила, какмы оказались водной постели, апотом испугалась. Какже так, мысним были близки, закого, кроме него, могу я выйти замуж? Короче, когда он сделал предложение, ясогласилась. Хотя никакой любви унас небыло. Ябы нестала говорить плохо отвоем отце, ноэто факт — емунехотелось возвращаться заполярный круг. Инестоит сейчас его осуждать. Просто жизнь тогда была такая. Гдепрописан — тамиработай, авПитере парню прописаться можно было, только женившись. Имне невчем его упрекнуть — просто мы были слишком разными людьми, намнеочем говорить было. Кроме того, небыло ифизического влечения, аэто ведь тоже много
значит.
        —Насколько я понимаю, Антона иЛешу ты тоже нелюбила?
        —Да,сынок, тыуже взрослый, всеправильно понимаешь.
        —Асэтим твоим, Вячиком, выочем разговариваете? — довольно ехидно спросил Андрюшка.
        —Ачерт его знает! Обовсем! Ноглавное, чтоон такой близкий, такой родной! Тынепредставляешь, какя беспокоюсь… Лишьбы поскорее вовсем разобрались иотпустили его! Яуверена, когда вы сним познакомитесь, тостанете друзьями.
        —Тамвидно будет. Пусть сначала снего обвинение снимут, — Андрюшка поднялся из-за стола. — Спасибо, всебыло очень вкусно, — поблагодарил он ивышел изкухни.
        Ая побрела всвою комнату. Вновь взялась закнижку, читала два часа. Периодически ловила себя натом, чтоупустила нить повествования, приходилось искать, гдея ее потеряла. Обычно я глотаю детективы водин присест, задень, максимум задва. Сегодняже ерунда какая-то: застряла надевяностой странице. Пойти, чтоли, погулять?
        Часа полтора я наворачивала круги поПарку Победы. Чаще я гуляю здесь поутрам, когда праздной публики нет, только спешащие наработу горожане срезают углы через парк, асейчас почти все скамейки заняты молодежью и, ксожалению, алкашами. Стараясь держаться подальше отшумных компаний, явыписывала кренделя поаллеям, удивляясь тому, какизменилась жизнь. Десятый час вечера — анаулицах полно молодых людей сдетьми, порой даже ссовсем крохами. Имже спать пора, какродители непонимают! Хотя, чтоони могут понимать: вондве девушки сидят около песочницы, наблюдают задетьми ипотягивают пиво. Урна рядом сих скамейкой переполнена пивными бутылками ибанками, песок возле нее усыпан окурками, иэто надетской площадке! Раньше такое даже представить было невозможно.
        Небуду водить сюда Яночку, подумалось мне почему-то. Грязно, пьяные компании, отмороженная молодежь — неместо длядевочки… Интересно, какая она? Похожали навосьмилетнюю Полинку? Сней я сразу нашла общий язык. Заменюли я мать Славиной дочке? Конечно, янесмогу уделять ей столькоже времени, какнеработающая Алена, ведь писать я неброшу даже ради любимого. Этокакнаркотик. Сейчас, конечно, яотношусь кэтому спокойнее, мойрабочий день более организован. Араньше, пока Риты небыло, ялюбую свободную минуту посвящала своей писанине, порой торчала закомпьютером пока вглазах недвоилось, иуж попробуйте прервать мой творческий процесс — мало непокажется! Впрочем, уЯны есть няня. Ауменя есть Ритуся.
        Кстати, гдемы будем жить? Вмоем доме места навсех нехватит, мненеобходим кабинет, отдельная комната дляЯны, спальня длянас сВячиком…. Унего большая квартира, чтоже, жить надва дома? НоПольку одну небросишь, возраст унее опасный, окажется насвободе — делнаделает! Все-таки, какникрути, авпоследние годы я почти все время дома, девчонка была подприсмотром. Значит, придется продавать квартиры. Приобмене выделим Андрюшке однокомнатную, хватит ему всъемной жить. Анам надо: покабинету мне иВячику, спальню, гостиную, комнаты дляЯны, Полинки иРиты. Этосколькоже получается? Семь комнат? Ужас! Такую квартирку еще поищешь, даненайдешь. Может, лучше дом вближнем пригороде купить, чтоб немучиться?
        Размышляя таким образом, явернулась домой. Навсякий случай спросила уРитуси, незвонилли мне кто-нибудь, хотя сотовый я брала ссобой.
        Заглянула кребятам. Сынок вразумлял Полинку:
        —Смотри, чтоты написала: облокотился настол! Настол можно навалиться! — Онголосом выделил приставку. — Аоблокачиваются остол! Улавливаешь разницу?
        УАндрюшки замечательное чувство русского языка. Онпервый читатель моих опусов, ипорой находит вних подобные ляпы. Правда, впоследнее время их стало меньше.
        —Молодежь, пошли чай пить! — позвалая.
        —Ещедесять минут, — буркнул сын, даже необернувшись.
        Водиннадцать часов вечера я невыдержала инабрала номер Вячика. Никто неответил. Ятутже позвонила Коле.
        —Тыего арестовал? — испуганно спросила я, даже непоздоровавшись.
        —Во-первых, задержал, аво-вторых, нея — такпозакону положено. Лер, негони волну! Ятолько-только додому добрался, жрать хочу. Целый день ствоим Князевым возился: сначала показания снимал, потом вквартире наВаське черт знает сколько проторчали, атуда, между прочим, изнашего управления два часа пилить. Обратно вернулись, опять опрос, потом мероприятия назавтра обсуждали. Твой-то уже свосьми отдыхает, ая только что домой приехал.
        —Еготам хоть покормили? — поинтересоваласья.
        —Нет, голодом морят, какменя! — рявкнул друг иотключился.
        Да,сКолькой только ссытым можно разговаривать безопасности дляжизни. Попробую перезвонить через полчаса.
        Когда я снова набрала номер, Колин голос уже непоходил нарычание голодного льва. Дляначала я поинтересовалась, какВерочка добралась досанатория.
        —Всенормально. Мыей ссобой трубку дали, двараза уже звонила. Представляешь, жалуется соплюшка, чтоей комната начетверых досталась, анедвухместная.
        —Вотдурочка! Также веселее! — удивиласья.
        —Ия говорю. Может, ейеще люкс сджакузи? Мывпионерлагере попятнадцать человек впалате жили, рукомойник наулице, клозет вскворечнике — иничего, никто нехворал!
        Несколько минут я терпеливо выслушивала Колькины стенания отом, чтодети разбаловались, родителей неуважают инеценят, хотят всего исразу, вотмы вих годы… итак далее. Наконец, поток иссяк. Янезадавала никаких вопросов, нодруг сжалился:
        —Ладно, рассказываю. Поужинал твой Князев раньше меня. Адоэтого мы выяснили, чтодействительно, Смердин иЕрмолаев — одно лицо. В1995году он женился наГалине Васильевне Ермолаевой, 1950года рождения ивзял ее фамилию, — намой удивленный возглас Коля подтвердил: — Дамочка была старше его напятнадцать лет, ноимела просторную квартиру наПетровской набережной, доставшуюся ей ототца, партийного функционера. Папочка ктому времени уже почил вбозе, иГалина Васильевна, бездетная сорокапятилетняя женщина, стала обладательницей хором сантикварной обстановкой инеплохой коллекции картин. Всеэто она завещала своему горячо любимому супругу, который отлюбви кней даже решился переменить свою неблагозвучную фамилию. Некрепкая здоровьем женщина умерла отсердечного приступа вноябре 1999, через полтора года после составления завещания. Анаш безутешный вдовец почти сразу женился надочери своего начальника, матери-одиночке сгодовалым больным ДЦП ребенком. Непонятно, являетсяли Смердин-Ермолаев его отцом. Вскоре тесть выделил зятю накормление часть своей типографии.
        Теперь относительно убитой Князевой. Дозамужества ствоим Славой она действительно была Щербаковой. Всамом начале 1999года Елена Евгеньевна Кирякова вышла замуж заЩербакова Андрея Аполинарьевича, 1928года рождения, довольно известного вгороде коллекционера предметов старины. «Молодой» муж прожил всего год иотошел вмир иной вовремя сердечного приступа. Кирякова моглабы стать обладательницей баснословного состояния, ноналетели хищные родственники, иуних были серьезные адвокаты. Куда сними тягаться провинциальной двадцатилетней девчонке! Коллекцию родня отсудила полностью, аэто неодин миллион вамериканской валюте. Молоденькой вдове досталась только двухсотметровая квартирка наФонтанке. Онатутже ее продала икупила себе две: однокомнатную наЗвездной, гдебыла прописана, ивторую, наВасильевском. Факт опосредованного владения ею пакетом акций типографии пока неподтвержден, надо еще эту Барышникову найти.
        Итак, чтомы имеем. Ермолаев скрывает, чтоКнязева его падчерица. Странно, нонекриминал. Пофакту убийства Инны Ивановны Смирновой документы придут завтра, твои россказни кделу непришьешь, мнеитак пришлось перед начальством обставляться, чтобы запрос вПермскую область послать. Сказал, чтознакомая писательница втворческой командировке нарыла эту жуткую историю ивней прозвучала фамилия Смердин, онже Ермолаев, компаньон мужа убитой Князевой. Имашину, похожую наего, видели утречком возле места преступления. Имей ввиду — знакомая писательница — этоты. Начальство пока считает, чтоэта версия зауши притянута. Ноя гну свою линию. Завтра твой дружок свяжется сКонстантином Николаевичем, попробуем крючок закинуть, может он себя ипроявит. Ладно, ждите вестей сполей. Сама нетрезвонь, нимне, ниСлаве своему. Будут новости — самстобой свяжусь.
        Немного успокоенная другом, язаснула, непрочитав ипяти страниц. Аутром поднялась нисвет-ни заря.
        Выпила кофе впустой кухне. Вскоре вышла Ритуся, позавтракала сней еще раз, потом покормила сына иотправила его наработу. Полинке надо было вшколу кдесяти иее я разбудила вполовине девятого.
        Наконец я осталась вквартире одна. Отнечего делать провела генеральную уборку всвоей комнате. Перетряхнула всю одежду вшкафу, чтоделаю раз втри года. Иоткуда столько лишних шмоток? Яже вовсе нетряпичница… Раззаразом вовремя уборки откладываю когда-то любимые кофточки, блузки ифутболки. Думаю, чтоеще поношу, аненосится! Надо, вконце концов, сложить все вбольшой мешок иотвезти вкакую-нибудь богадельню, знатьбы еще — куда… ВИнтернете, чтоли посмотреть? Янабила ненужной одежкой три больших полиэтиленовых пакета. Потом пришел черед письменного стола. Выбросить свои первые рукописи, успевшие уже пожелтеть, уменя нехватило духу. Аккуратно разложив поновым папкам, язасунула их внижнее отделение книжного шкафа. Прошерстив все ящики, набрала целый мешок макулатуры. Какие-то рекламные проспекты; старые, чутьли несоветских времен, счета заквартиру ителефон; гарантийные талоны натехнику, которой уже вживых нет. Нашла несколько писем отподруг, отмамы. Унас было заведено переписываться, когда я уезжала куда-нибудь, пусть даже намесяц. Яхранила мамины письма, аона мои. Яперечитала ите, идругие, сложила вотдельную
папочку итоже убрала вшкаф.
        Интересно, чтобудут хранить напамять наши потомки? Переписываются многие сейчас поэлектронной почте, воткакмы сЛешей. Перегнать его послания надиск ихранить? Новпробегающих наэкране строчках только информация, ничего душевного, личного вних нет, инепоявится, даже если распечатать. Все-таки врукописном тексте есть что-то индивидуальное, даже интимное. Человек доверяет листу бумаги свои мысли, пишет их собственной рукой. Бумага отражает эволюцию его мысли. Всемы видели, какисчирканы рукописи классиков! Асейчас? Чтоостанется отнынешних писателей? Яосебе неговорю, нетафигура… Нотеперь никого неинтересует фактическое авторство, сразвитием технического прогресса его стало просто невозможно установить.
        Больше полувека литературоведы спорят о«Тихом Доне». Яневладею всей полнотой информации поэтому вопросу, но, наверное, еслибы сохранился рукописный вариант романа, написанный самим Шолоховым, смногочисленными собственноручными правками — ивопросовбы невозникало. Хотя, какможно написать такое произведение вдвадцать три года — представить трудно…
        Теперь все проще: ктоподпись поставил — тотиавтор, ато, чтонанего команда литературных негров работает, никого неволнует. Издатели даже сами пишут наобложке: «Теперь подпсевдонимом Виктория Платова мы печатаем произведения другого автора» — вотдочего дошло! Псевдоним Платова — бренд, ииздательство решило продолжать его раскручивать. Интересно, почему Соломатина это допустила? Подделки подее именем — полный отстой, каквыразился мой сынок.
        Размышляя обэтом, япропылесосила комнату изакончила уборку. Нувот, даже дышать легче стало. Чембы еще заняться?
        Яприсела ккомпьютеру. Надо действительно поискать какую-нибудь благотворительную контору иотдать туда ненужные шмотки. Адреса двух таких организаций я нашла довольно быстро. Потом еще немного побродила поИнтернету. Наконец решила, чтонадо обработать заметки, сделанные вПерми, идостала свой блокнот.
        Незаметно я увлеклась. Краткие записи превращались вразвернутое повествование, приобретали литературную форму, вспоминались особенности речи моих собеседниц, ихповадки, внешность.
        Вкомнату заглянула вернувшаяся сработы Рита исообщила, чточерез час будем обедать. Ятолько кивнула, продолжая писать. Возможно, этот кусок текста пригодится мне длянового романа, конечно, если Вячик позволит мне его опубликовать. Ведь вполне может быть, емунезахочется, чтобы его история вышла ввиде книги.
        Кобеду появилась Полинка, быстро съела тарелку супа иопять унеслась вшколу, готовиться кпоследнему звонку. Яже вернулась ккомпьютеру иработала почти безперекуров дополовины восьмого, когда грохнула дверь, возвещая, чтовозвратился сработы мой голодный сын. Рита опять куда-то умотала, пришлось идти накухню, кормить Андрюшку.
        Целый день я отвлекала себя посторонними мыслями иделами, носейчас, когда Андрей спросил меня, чтослышно оСлаве, чуть нерасплакалась. Япередала ему, чтоузнала вчера отНиколая. Переварив услышанное, сыночек изрек:
        —Подозрительно, чтоэта парочка родственников овдовела практически одновременно, иуобоих супруги умерли отсердечного приступа. Изаметь, ониостались довольно богатыми наследниками. Атвой Славик, онбогатый?
        —Незнаю… Унего сорок процентов акций вполне процветающей типографии, большая новая квартира, хорошая дача иджип «Тойота»… Да,думаю, ончеловек небедный.
        —Изаменьшее убивают, — задумчиво проговорил сын. — Если Ермолаев убийца, тоему прямой резон откомпаньона избавиться. Ужлюбовница, конечно, поделиласьбы сним, аон почему-то ее задушил.
        —Колька также считает, — согласилась я. — Только тут надо принять вовнимание, чтоэтот Смердин-Ермолаев человек сявными психическими отклонениями. Тыбы видел все эти плети инаручники!
        —Ауже доказано, чтоон их касался?
        —Нетпока, ноктоже еще? Николай говорит, чтопросто так, заздорово живешь, учеловека нельзя снять отпечатки пальцев. Что, интересно, онимел ввиду, говоря, чтоЕрмолаев может как-нибудь себя проявить?
        —Позвони испроси.
        —Невелено мне звонить.
        Весь вечер я промаялась, ожидая известий отдруга. Заночь сгрехом пополам дочитала Устинову, забылась беспокойным сном лишь нарассвете. Весь следующий день ненаходила себе места.
        Господи, гадала я, чтоже там происходит, почему ниодин изних незвонит? Итолько вдесять часов вечера, когда, потеряв терпение, яуже готова была схватиться затрубку, раздался звонок вдверь.
        Ритка еще невернулась соРжевки, дети занимались вПолькиной комнате, ия сама кинулась открывать.
        Наплощадке стояли Коля сВячиком.
        Ябросилась клюбимому, онкрепко обнял меня…
        Где-то вкоридоре Николай вещал:
        —Амы вот решили сюрприз устроить, явились беззвонка.
        Ябуквально висела наСлаве, слезы лились сами собой. Какое счастье, чтоон вернулся!
        Насмешливый голос Кольки привел меня вчувство.
        —Долго вы там вдверях целоваться будете? Яжрать хочу, ужеруки успел помыть.
        Струдом оторвавшись отСлавы, яотправила его вванную, асама пошла собирать настол. Попыталась было узнать уКоли что-нибудь, ноон прикрикнул:
        —Сначала накорми, апотом вопросы задавай, женщина!
        Мнепришлось заткнуться итерпеливо ждать момента, когда мой дружок насытится. Ждать пришлось довольно долго, Коля умял полноценный обед, Вячик ограничился вторым.
        —Акомпот? — вопросил опер, отодвигая пустую тарелку.
        —Может, чаем обойдешься?
        —Валяй чай. Плюшек кнему никакихнет?
        Япоставила настол вазочку спеченьем иналила три кружкичая.
        Коля отхлебнул пару раз, сгрыз печенюшку иухмыльнулся:
        —Ну,кажется, ядостаточно тебя помучил?
        —Достаточно. Тынастоящий садюга, аеще друг, называется.
        —Обзываться вздумала! — воскликнул Коля. — Яее дружка оттюрьмы спас, убийство раскрыл…
        —Между прочим, еслибы несведения, которые я вПерми нарыла, ничегобы ты нераскрыл, увас ведь только одна версия была… — запальчиво заявилая.
        —Тактыже сама вещдоки поперла! Разобралисьбы, небеспокойся. Может, нетак быстро… Ладно, госпожа частный детектив, признаю ваше несомненное участие вделе раскрытия преступления, идаже неодного, ачетырех.
        Яудивленно уставилась намужиков. Слава кивнул утвердительно.
        —Рассказываю все попорядку, — начал Николай. — Вчера Слава позвонил Ермолаеву. Какмы договорились, сказал, чтотолько приехал, дача опечатана, соседи сообщили, чтоего жена убита. Спросил, незнаетли Константин подробностей икуда нужно обращаться втаких случаях. Ярядом сидел, твой Слава довольно талантливо изобразил растерянность попавшего вбеду человека. Аэтот Смердин-Ермолаев начал гнать пургу: «Погоди, вмилицию необращайся, ониуменя уже были, иты уних единственный подозреваемый. Тебя обязательно арестуют, акакже наш совместный бизнес? Самзнаешь, намногих документах необходимы две подписи. Давай, явначале подготовлю доверенность оттвоего имени наведение мной всех дел, подпишешь вприсутствии нотариуса итогда дуй вмилицию. Ато неизвестно, сколько тебя там продержат, чтоже — типографию закрывать?»
        Впринципе, япредполагал нечто подобное. Онидоговорились встретиться сегодня вчас дня внотариальной конторе. Апосле разговора сЕрмолаевым какраз ответ намой запрос изПермского областного управления подоспел. Двадцать листиков пофаксу переслали… Нет, все-таки хорошо соргтехникой работать стало! Раньшебы максимум страничку потелетайпу отбили, ато ивкомандировку вПермь ехать пришлосьбы, атеперь! Всеважные листы дела занесколько минут — красота!
        Всеоказалось примерно так, какты сказала. Тоесть способ убийства — полностью идентичный ирубцы отплети нателе жертвы вналичии. Взаключении судмедэксперта говорится еще остарых шрамах, авот вдальнейших материалах обэтом неупоминается. Тамошние следователи все больше напоиск маньяка илисатанистов упирали, потому что уКонстантина Смердина было алиби. Машина времонте, коллеги покурсам видели его ипятого ноября вечером, ишестого утром. Тутпермские реально недоработали: какбудто кроме поезда иличного автомобиля неначем сто двадцать километров проехать? Вполне мог итуда, иобратно напопутке добраться. Хотя, какты утверждаешь, сосед видел именно его автомобиль.
        Я,каксведения эти получил, сразу рванул кначальству, заразрешением напроведение мероприятия сучастием задержанного Князева ииспользованием технических средств. Ну,мы операцию подробненько обсудили, исегодня вдвенадцать часов дня усадили Славу вего собственную «Тойоту», снабдив миниатюрным микрофоном. Асами вхвост его машинке пристроились. Слав, твоя очередь рассказывать.
        Вячик, доэтого державший меня заруку (яприэтом была счастлива, какшкольница), взял сигарету, прикурил иначал:
        —Костя ждал меня уконторы нотариуса, онзаранее договорился, имы прошли безочереди, хотя толпа вкоридоре была неслабая. Явнимательно прочитал подготовленный документ. Внем было написано, чтоя доверяю Константину Николаевичу Ермолаеву право распоряжаться всем имуществом иактивами нашей фирмы, включая мою долю акций иединоличное право подписи подвсеми документами. Честно говоря, подписывать такое было страшновато. Этоже большая часть моего состояния. Четыре года назад я вложил вэто дело сорок тысяч баксов, производство развивалось исейчас подобный бизнес стоит неменьше двух миллионов, амоих там сорок процентов.
        —Ая его предупреждал, — вставил Николай, — недрейфь, мыствоего Ермолаева глаз неспустим, неуспеет он ничего ствоими бабками сделать.
        —Костя заметил мою нерешительность, начал уверять, чтоэто делается навсякий случай, доверенность может инепонадобиться, ивообще он надеется, чтодаже если меня иарестуют, тоненадолго. Апотом поинтересовался, естьли уменя алиби наночь спятнадцатого нашестнадцатое. Яответил, чтонет никакого, былвэто время вдороге, ехал нарыбалку. Клев вэтом году оказался неочень, ия, проведя вглухомани три дня, вернулся домой.
        Доверенность я подписал. Ермолаев предложил мне попути вобластное УВД заехать втипографию, заодно ипоговорить, ато неизвестно еще, когда вследующий раз увидимся. Ясогласился ичерез полчаса мы были внашем кабинете. Должен тебе объяснить, чтонедавно все наши сотрудники, неимеющие отношения кпроизводству, переехали вовновь отремонтированное соседнее здание. Нашкабинет пока неготов, имы сКостей продолжаем ютиться внебольшой каморке рядом стипографией. Вернее, несовсем рядом, насотнее отделяет коридор спустыми комнатами, внего теперь почти никто незаглядывает.
        —Еслибы небеседовал впонедельник сгосподином Ермолаевым наего рабочем месте — сродубы ненашел этот кабинет, — опять встрял Колька. — Тогда он специально секретаршу замной напроходную послал, минут пятнадцать меня поцехам икоридорам вела, обратно насилу дорогу нашел.
        Слава продолжил свой рассказ.
        —Константин был возбужден, беспрестанно выражал мне сочувствие, говорил, чтоАлена была красавицей, отличной хозяйкой, заменила мать моему ребенку. Пока я копался всвоем столе, ондостал бутылку водки, двестопки, налил ипредложил помянуть мою жену. Яотказался. Мынакануне обсуждали разные варианты ирешили, чтоесли Ермолаев предложит мне что-нибудь съесть иливыпить — несоглашаться нивкоем случае. Ясказал, чтозарулем имне сейчас вмилицию ехать. Константин стал меня уговаривать: «Можно подумать, тыникогда неездил выпивши, ужмне-то можешь нерассказывать! Давай, порюмочке, отодной ничего небудет, ятебе таблетку «Антиполицая» дам. Непо-христиански это, непомянуть». Яответил, чтоуже поминал накануне, водиночестве. Тогда он выпил сам, налил себе еще иопрокинул врот вторую стопку. «Нехочешь помянуть свою жену, такую женщину…» — начал он. «Какую? — невыдержал я, — тыже ее едва знал, чего тебе-то переживать?» Он неответил.
        Несколько минут я продолжал делать вид, чтоищу какую-то нужную мне бумажку. Честно говоря, янехотел смотреть ему влицо, боялся, чтонесумею выдержать роль ничего незнающего супруга, только что потерявшего жену. Нопервым сорвался Константин. Доэтого он расхаживал покабинету, атеперь подскочил кмоему столу ипододвинул мне рюмку:
        —Помяни по-хорошему!
        —Скакой стати ты мне указываешь? — спросиля.
        —Помяни мою Алену!
        Изобразить удивление оказалось нетрудно. Наконец-то он проговорился!
        —Чтоты сказал? — спросиля.
        —МоюАлену, — повторил он. — Да,да, мою! Онабыла моей десять лет иничьей больше! Ниты, нидругие мужчины длянее ничего незначили, моядевочка насамом деле принадлежала толькомне!
        Онуже кричал. Честно говоря, яникогда неслышал, чтобы Константин повышал голос. Может, стограмм водки беззакуски так нанего подействовали? Вообще-то он почти непьет, манерничает, цедит свой любимый виски покапельке. Приналичии отличной закуски завесь вечер ста грамм невыпьет. Говорит, чтоплохо переносит похмелье, иотбольшей дозы будет хворать целую неделю.
        Ясказал ему, чтоон врет. ЭтоНиколай меня научил, говорил, чтонадо потянуть время, заставить его сказать правду, аподобное обвинение обычно провоцирует человека возразить.
        —Ведь трудно представить, чтобы тебе ответили: «Да,я вру!» — вставил Коля. — Обычно пытаются доказать, чтоэто правда.
        Слава подтвердил:
        —ИЕрмолаев попался наэтот крючок:
        —Мненикчему врать, — сказал он, садясь засвой стол. — Тыизэтого кабинета всеравно живым невыйдешь. Илиты выпьешь заупокой Алены вот эту стопку, или… — вруках унего оказался пистолет ион направил его наменя.
        Вужасе я едва некрикнула, исхватила Вячика заруку. Слава богу, чтовсе обошлось!
        Коля усмехнулся, глядя нанас, ивдруг задал вопрос, которого я вначале непоняла.
        —Утебя видик CD читает?
        —Вродебы, — пожала я плечами, — ачто?
        —Ятут скинул надиск то, чтомы записали. Всюбеседу твоего дружка созлодеем Ермолаевым. Дляодной писательницы это может быть интересно…
        Николай встал из-за стола и, достав извнутреннего кармана пиджака диск, вставил его ввидеомагнитофон, который располагается унас наподвесном кронштейне, прямо подтелевизором. Поколдовав немного спрокруткой, оннашел нужное место.
        Яуслышала голос Славы, онговорил спокойно, прямо каксупермен изамериканского кино.
        —Что, прямо сразу меня пристрелишь? Аможет, сначала расскажешь, чтоты имел ввиду, говоря, чтоАлена была только твоей втечение десятилет?..
        —Ачто — расскажу… Тыбудешь первым ипоследним, кому я расскажувсе.
        Упреступника был неприятный голос, высоковатый длямужчины. Послышался скрип стула икакой-то стук.
        —Этопистолет стукнул, — объяснил Слава, — онего так изрук иневыпускал.
        Опять раздался голос Константина Ермолаева. Онговорил медленно, раздумчиво, будто испытывал удовольствие оттого, чтовпервые рассказывает правду.
        —Алена была дочерью моей первой жены. Яженился наженщине сдевятилетним ребенком. Этобыло семнадцать лет назад, намоей родине, наУрале, вмаленьком городишке подназванием Чусовой… Удивлен? Думал, чтоя коренной ленинградец? Просто мои родители здесь учились, изаделали меня, ещебудучи студентами. Когда я родился, мама была натретьем курсе, апапа напятом. После окончания института папа вернулся народину, мама доучивалась уже вПермском педагогическом. Онипроучительствовали вродном городке отца досамой своей гибели. Утонули. Вместе. Наплотах спускались пореке…
        Последовала небольшая пауза.
        —Пока родители были живы, янехотел жениться. Ядаже сдевушками невстречался. Жена была уменя первой. Онабыла необычной девушкой, этаИнна. Любила рисовать мрачные картинки, читать страшные книжки, вроде «Упыря» Алексея Толстого. Мненравилась ее безропотная покорность, способность вытерпеть многое ради моего удовлетворения. Потому что очень скоро меня перестал устраивать обычный секс. Авовсем остальном мыбыли обычной семьей, можно сказать, почти идеальной. Отец считал, чтоя никогда несмогу нискем жить, потому что уменя даже друзей никогда небыло, ябыл очень замкнутым ссамого детства… СИнной я почувствовал себя настоящим мужчиной, главой семьи: жена нивчем мне неперечила, еедочка радовала успехами вшколе ивхудожественной самодеятельности. Япривязался кэтому ребенку, ощущал себя ее отцом. Мненравилось завязывать Аленушке банты, водить заруку вшколу ивкружок. Мнедоставляло удовольствие слышать, каксоседки шепчут: «Некаждый родной папаша будет так оребенке заботиться». Ведь я заботился обАлене спервого дня… Ячитал ей книжки наночь, апотом целовал, подтыкал одеяльце, чтобы моя девочка незамерзла… Аона
росла уменя наглазах, исовсем нестеснялась. Онапривыкла, чтоя каждый вечер, читая книжку, глажу ее острые коленки, целую втонкую шейку ивгубы. Когда ей исполнилось двенадцать, Алена неожиданно быстро, заодно лето, превратилась вдевушку. Ия понял, чтодавно люблю ее, ичто пройдет совсем немного времени, ия смогу любить ее по-настоящему… Жена перестала меня удовлетворять. Ячаще стал бить ее, порол плетью уже всерьез, нотеперь даже ее молчаливое терпение меня невозбуждало. Совсем невозбуждало. Итогда я попробовал ее душить. Этопомогло. Онасодрогалась иизвивалась отудушья, итолько тогда я мог кончить… Нооднажды я слишком увлекся, иона задохнулась насамом деле. Никто незнал, чтоя был дома вту ночь, всесписали наслучайного маньяка.
        Было слышно, какпреступник хмыкнул, апотом продолжил:
        —Через полтора года я уехал изсвоего города. Сначала вПермь, апотом вПитер, женившись наочень состоятельной женщине ивзяв ее фамилию. Ноя немог забыть свою девочку, еестройное тельце смаленькими грудками, пухлые губки, бледные щечки итемные глаза… Когда я пару раз вгод изображал сженой впостели что-то похожее налюбовь, япредставлял Алену, итогда все получалось. Японял, чтосней уменя будет получаться всегда, инепонадобятся нишелковые ленты, нимои любимые плетки. Такипроизошло. Яприехал навестить свою девочку вдень ее пятнадцатилетия. Какона обрадовалась своему папочке! Всеслучилось вдурацком номере пермской гостиницы, наскрипучей кровати, покрытой дырявым покрывалом, нопревзошло самые смелые мои мечты. Онабыла создана дляменя. Сней я стал полноценным мужчиной. Только сней уменя всегда получалось… Воспоминаний осчастье сней хватало нанесколько месяцев доследующей встречи. Алена стала всем дляменя: объектом воспитания, дочерью, любимой. Иона отвечала мне совсей страстью, какую можно себе представить… Яискал способ, какнам оказаться вместе инашел его, правда, лишь через три года. Один иззнакомых моей
жены, богатый старикашка, коллекционер, надумал жениться. Сказал, чтоотпишет молодой жене все состояние, лишьбы она хорошо заним ухаживала ибыла скромна. Хищные охотницы засостоянием его неустраивали. Алене вести хозяйство иухаживать забольным было невпервой, ия вызвал ее вПитер, пообещав, чтоее слепую бабушку мы влюбом случае неоставим, будем ей помогать. Всевышло так, какя задумал, итеперь мы могли встречаться чаще. Ябыл почти счастлив, только вечно хворающая жена была какгиря наногах. Онапринимала одно сердечное лекарство, требующее тщательной дозировки… Случайно я узнал, чтоесли дозу слегка увеличить, даеще добавить алкоголя — летальный исход обеспечен, притом выглядеть это будет, какинфаркт. Ия сделалэто.
        Какже свободно мне стало безГалины Васильевны! Теперь мы могли встречаться сАленушкой уменя дома, аневтесных съемных квартирках. Вскоре мой шеф, узнав, чтоя овдовел, решил познакомить меня сосвоей дочерью. Девица явно умственно отсталая, нособлазнилсяже кто-то, заделал ей больного ребеночка. Папаша сосвоими деньгами могбы идесять внуков содержать, ноочень уж ему хотелось, чтобы дочь вышла замуж. Оннамекнул мне, чтобудущему зятю сразу выделит часть своей типографии, авдальнейшем ивсю передаст, лишьбы дочь перестала считаться матерью-одиночкой. Ярешил, чтоквартира икультурные ценности, оставшиеся отжены — этонеплохо, нодействующее производство ещелучше, исогласился. Слава богу, моей чокнутой ненужны постельные отношения. Онапостоянно живет надаче, ейдостаточно того, чтовидит меня пару раз внеделю иесть, кому рассказать оздоровье ее драгоценного мальчика. Явсегда внимательно выслушиваю, интересуюсь новыми методами лечения ДЦП, иона этим вполне счастлива. Такой брак немог стать помехой моим отношениям сАленой.
        Ая любил ее все больше. Моядевочка выросла, развилась, иоказалось, чтоона действительно таединственная, чтонужна мне… Ейнравилось получать боль вовремя близости. Ая детства любил мастерить плетки идлянее сделал самую мягкую, неоставляющую следов. Сколько замечательных игр мы сней выдумали!
        Голос Ермолаева звучал восторженно, именя передернуло.
        —Всебылобы чудесно, нотут старый хрыч, еемуж, закапризничал, перестал отпускать ее издома одну, что-то заподозрил… Целый месяц мы невиделись, потом встретились накакой-то тусовке, куда меня пригласили постарой памяти. Ядолго считался мужем женщины, владевшей приличной коллекцией картин, и, хотя сам я вних ниуха нирыла, нопродолжал ходить наподобные вечеринки. Тамя передал Аленушке лекарство, спомощью которого отправил свою жену вмир иной. Моядевочка неиспугалась, ейопостылел старый импотент, онахотела быть сомной. Онасделала это буквально наследующий день. Ксожалению, ейвнаследство досталась только квартира сголыми стенами, всюколлекцию иантикварную мебель отсудили родственники. Мыпродали эту жилплощадь икупили Алене две квартирки, водной она жила, аиздругой мы соорудили чудесное гнездышко длясвоих утех. Зналбы ты, сколько восхитительных часов мы там провели!..
        Ермолаев умолк нанекоторое время, апотом продолжил:
        —Почти все остальные деньги Алена потратила. Девочке так хотелось хорошую машинку, шикарно одеться, поездить посвету. Ноона всегда слушалась меня, ия остановил это расточительство. Остатки состояния она вложила вразвитие этой типографии: сорок тысяч баксов отмоего имени идвадцать отимени сестры моей матери. Яираньше помогал моей тетушке, которая живет вЭстонии. Старушка бедствует, пенсии ей едва хватает наоплату жилья. Задвести долларов вмесяц она стала формальным совладельцем нашей фирмы. Ясделал это, потому что нехотел, чтобы имя Алены было как-то связано смоим, все-таки тесть подбоком… Туткакраз еще ты подвернулся сосвоим желанием вложить деньги вкакое-нибудь дело. Знаешь, почему я женил тебя наней?.. Да,да, я!.. Думаешь, вассвела парикмахерша? Этоя ей предложил, мыже стриглись уодного мастера! Алена была врасцвете своей красоты, тыразвелся инезнал, каксправиться сзаботами оребенке. Амоя Аленушка всегда была хозяйственной изаботливой, ссамого детства она ухаживала засвоей слепой бабушкой, поддерживать идеальный порядок — часть ее натуры. Только я женил вас неизжалости ктебе. Нашим отношениям
сАленой наконец-то ничто немешало, ноони стали пресными. Япривык, чтомы скрываемся, привык ревновать ее кмужу, старому перечнику… Вкакой-то момент я представил, чтобуду чувствовать, если она опять будет принадлежать нетолько мне, ипонял, чтоэто именно то, чего я хочу. Мнедоставляло удовольствие выспрашивать отом, какона трахается сдругим, получаетли удовлетворение… Аей всегда нравилось оправдываться, доказывать мне свою любовь… Зналбы ты, дочего может простираться покорность по-настоящему любящей женщины… Тыникогда неиспытывал наслаждения, причиняя боль любимой… Да,любимой!.. Тебе просто непредставить такую любовь… Когда вы сАленой стали встречаться, моялюбовь получила желанную подпитку. Аты ничего инеподозревал! Илинехотел видеть? Ведь даже заметив следы отплети наее теле, тылишь один раз избил ее! Зналбы ты, какя взбесился тогда! Никто неимеет права поднимать руку намою девочку! Ноты, слабак, вскоре перестал спать сней…
        Меня это расстроило. Постепенно я возненавидел тебя: тыотверг мою любимую, тымешал мне считать типографию своей, нехотел довольствоваться только процентами сприбыли, тебе еще ируководить наравне сомной надо было! Ачто ты можешь безменя?..
        Забыл, сколько времени я потратил, обучая тебя? Тытак ничерта непонял впроизводстве, тытолько делаешь вид, чтоработаешь! Взял насебя рекламу ипоиск новых заказчиков? Аразве этого достаточно? Еслибы немодернизация, неосвоение новых способов печати, начембы мы исполняли эти заказы? Ты — ничтожество, ипочему-то ты владеешь чутьли неполовиной моей типографии! Даеще начал поговаривать оразводе сАленой…
        Ещеполгода назад я предложил ей избавиться оттебя уже испытанным способом. Яперестал ревновать ктебе, тымне был больше ненужен. Алена отказалась, сказав, чтоЩербакова ей было нежалко, аты еще нестарый, вовсе непротивный, совсем немешаешь ей, ктомуже она нехочет оставлять сиротой девочку, ккоторой сама успела привязаться… Впервые она непослушалась меня, хотя прекрасно понимала, чтопотерять половину типографии — глупо, авслучае твоей смерти она сталабы нашей полностью. Тымог тихо умереть отсердечного приступа — смужчинами внашем возрасте такое случается сплошь ирядом… Типография сталабы моей, Алене досталось твое имущество, ая современем нашелбы ей нового мужа, потому что понял — ядолжен ревновать ее, мучиться, воображая, чемона сейчас занимается сдругим мужчиной… Апотом наказывать… Вэтом часть моей любви кней…
        Тыобъявил, чтозаймешься разводом после своей традиционной весенней рыбалки. Янастаивал, чтобы Алена помогла мне избавиться оттебя, онаотказывалась, впервые она непроявила покорности, явзбесился, применил всю силу… Ипереборщил. Всеслучилось вточности, каксее матерью…
        Голос умолк, азатем взвился докрика:
        —Зачем я сделал это?! Какя буду жить безнее?.. Мненикчему было ее согласие, ясам мог подсыпать тебе лекарство вводку, воткаксейчас. Илиты предпочитаешь смерть отпули?.. Вотя сейчас подойду, выстрелю почти вупор, апотом вложу пистолет тебе вруку… Выглядеть это будет вполне естественно: тывсостоянии аффекта убил жену иневынес чувства вины… Инедумай, чтонас кто-нибудь услышит, самзнаешь, какой шум вцехе.
        Издинамиков раздался какой-то треск, вопли: «Руки, сука!» Коля подскочил квидику инажал на«стоп».
        —Ну,дальше неинтересно, тамсплошноймат.
        Слава хлебнул чаю. Уменя тоже вгорле пересохло. Коля невозмутимо закурил, слегка улыбаясь, икивнул Вячику, мол, продолжай.
        —Стол Константина стоит так, — продолжил свой рассказ Слава, — чтодверь вкабинет он невидит, ая уже несколько минут назад заметил, чтоНиколай слегка приоткрыл ее иделает мне успокаивающие знаки, чтовсе подконтролем. Иедва Константин успел встать, какего скрутили.
        —Начало их разговора мы слушали порадио, — объяснил Коля. — Когда Слава спросил: «Что, выстрелишь?» мы только вошли изцеха вкоридор, честно говоря, было желание сразу рвануть вкабинет, нопотому, какспокойно твой друг это произнес, японял, чтоявной опасности пока нет. Мытихонько, каккошки, пробрались ксамой двери, онабыла неплотно прикрыта, ивсю исповедь Смердина-Ермолаева всодеянных преступлениях слушали уже, таксказать, вживую. Ты,Славка, молодец, — онхлопнул его поплечу, — здорово момент истины разыграл!
        Слава устало улыбнулся. Онивеселились, аменя душило возмущение:
        —Каквы смели живого человека вкачестве живца использовать?
        —Тыхоть поняла, чего сказала, писательница? Живец мертвым быть поопределению неможет! — расхохотался мой друг-мент.
        —Япрекрасно понимаю, чтосказала — этот псих мог его убить!
        —Дактобы ему позволил! — самодовольно ухмыльнулся Николай. — Яже говорю, операция была хорошо подготовлена, Вячеслав свою роль отыграл сблеском, даимы неподкачали. Такчто все хорошо, чтохорошо кончается… Аневыпитьли нам поэтому поводу? Утебя есть? — вопросительно кивнул он. — Ато я сбегаю.
        Явыразительно посмотрела начасы — половина двенадцатого ночи.
        —Пожалуй, яздесь переночую, — объяснил Коля. — Додому два часа пилить… Нинки всеравно нету, уматери научастке огород копает, сегодня невернется. Илия вашему интиму помешаю?
        —Непомешаешь, — ответила я, — всеравно мы кСлаве поедем.
        —Нувот, выпьем, ипоедете. Только натакси! — добавил он строго.
        Достав избуфета непочатую бутылку коньяка, япоставила настол ее итарелочки ссыром илимоном. Туткакраз вернулась Ритуся. Япознакомила ее соСлавой. Безлишних вопросов моя хлебосольная подруга стала уставлять стол закусками.
        —Вотэто я понимаю! — одобрил Коля. — Всегда говорю: ктопьет — тотзакусывает. Ато, чтоэто — долька лимона!
        Едва мы выпили попервой заудачное завершение этой истории, каквкухне появились Андрюшка сПолинкой.
        —Ого, здесь сегодня наливают! — воскликнул мой сынок, итолько потом пожал руки Коле иВячику.
        —Чтоотмечаем? — поинтересовалась Полинка.
        —Удачное раскрытие ужасного преступления! — объяснил Николай.
        —Ятоже хочу послушать!
        —Поздно уже, всезавтра, — строго сказалая.
        —Ачаю? — заныла Полина, которой вовсе нехотелось спать, когда все что-то празднуют.
        —Налей, ивыпьешь всвоей комнате, — безапелляционно заявил Андрюшка.
        Надув губы, любопытная девчонка налила себе кружку чаю, схватила вазочку спеченьем иудалилась.
        —Здорово ты ее вышколил! — удивился Коля.
        —Строгость, строгость иеще раз строгость! — провозгласил Андрюшка иуселся застол. — Рассказывайте.
        МысВячиком переглянулись, иоказалось, чтомой любимый прекрасно понимает меня безслов. Онсказал Андрюше:
        —Мыствоей мамой сейчас выпьем порюмочке законец этой истории ипоедем, аКоля вам все расскажет, онвсе равно здесь ночевать остается.
        ЭПИЛОГ
        Прошло три месяца. Полинка благополучно окончила школу, наэкзаменах получила только пятерки ивинститут поступила, можно сказать, играючи. Андрей ходил гордый тем, чтопомог ей так хорошо подготовиться, ноотчего-то съезжать насвою холостяцкую квартиру неспешил, продолжал жить вродительском доме. Впринципе, меня это вполне устраивало, мысВячиком втой съемной ночевали. Переезжать комне он незахотел, яже нежелала жить вквартире, которую он покупал вместе спрежней женой. Вячеслав продал свою квартиру идачу, ипока я переживала засдающую экзамены дочку, активно занимался поисками подходящего дома вближайшем пригороде.
        Наднях он оформил покупку очень милого коттеджа неподалеку отПесочного. Дваэтажа, восемь комнат, триванных, сауна… То,что надо. Завтра он вернется изПаланги, куда поехал задочкой, иначнем переезжать.
        Моидети восприняли известие опокупке дома несколько странно. Полинка заявила, чтоей издесь неплохо, аизпригорода неудобно винститут добираться. Яей объяснила, чтонаавтобусе всего пятнадцать минут дометро, инасамом деле получится ненамного дольше, чемотсюда. Андрюшка, когда я озвучила свое желание купить ему квартиру, загадочно хмыкнул исказал, чтоторопиться пока нестоит. Ябы итак торопиться нестала, надо еще эту квартиру продать.
        Интересно, какбыстро я сумею найти сЯной общий язык? Вячик столько оней рассказывал, чтоя уже знаю многие ее привычки. Онатерпеть неможет ходить заручку, очень самостоятельна, уроки спервого дня делает водиночестве, ивсегда пытается спорить, даже когда неправа. Возможно, всебудет нетак просто, каксПолинкой, теперь дети сдетского сада привыкли отстаивать свои интересы… Ноничего, богдаст, всеобразуется. Главное — мысВячиком будем вместе инадеюсь, навсегда.
        Никогда еще я небыла так счастлива, кактеперь. Сомной рядом непросто мужчина, опора, друг — агорячо, страстно любимый человек! Ион любит меня также сильно. Раньше, например, когда Леша куда-нибудь уезжал, я, конечно, скучала, нонедумалаже онем постоянно. Атеперь даже пока Слава наработе, ясто раз онем вспомню имысленно произнесу: «Любимый».
        Дети три часа назад отправились вкино, нодосих пор невернулись. Когда явятся, поговорю сними отом, чтобы повнимательней кЯночке отнеслись. Все-таки девочка входит вновую семью, кроме папы никаких родных унее здесьнет…
        Наконец хлопнула входная дверь имолодежь ввалилась накухню.
        Ябыстро соорудила чайку иприсела вместе сними.
        —Ребята, яспециально вас дожидалась, хотела поговорить. Завтра Славик привезет свою дочку, ия прошу вас проявить какможно больше внимания кэтой девочке. Вызнаете, чтоона уже четыре года растет безродной матери. Похоже, унее непростой характер, номы просто обязаны полюбить ее, какнового члена нашей семьи.
        —Мамик, моглабы необъяснять, мывсе понимаем, — ответила Полинка.
        —Ая непонимаю, — заявил сынок, улыбаясь. — Подсовывают мне новую сестренку, заботься оней, опекай….
        Яудивленно смотрела наАндрюшу, аон продолжал:
        —Апотом она вырастет ивлюбится вменя. Нетуж, ялучше настарой женюсь.
        Полинка, неглядя наменя, пулей вылетела изкухни.
        —Эточто зашутки? — строго спросила я сына. — Какты можешь смеяться надее чувствами?
        —Мам, ясерьезно. МысПолиной поженимся, кактолько ей исполнится восемнадцать. Онавкурсе. Аизкухни убежала, потому что стесняется пока.
        —Тоесть вы, уже?.. — уменя нехватило духу сказать «переспали», ятолько возмущенно воскликнула: — Тыведь уверял, чтоголову включать умеешь! Ятак изнала, чтоэтим все кончится!
        —Вотименно поэтому Полька иубежала — подозревала, чтоты орать начнешь. Всеочень просто. Онаменя любит, ия ее тоже, потому что понял, чтодругой такой девчонки ненайти.
        —Тыстарше ее насемь лет! Сколько утебя девиц было, яисосчета сбилась!
        —Полина это прекрасно знает. Внаше время это никого неколышет. Зато я унее первый.
        —Ну,знаешьли… — вскипела я, идаже ненашлась что ответить. Насвеженькое его, видишьли, потянуло!
        —Аразница ввозрасте небольшая, — неслушая меня, продолжал сын. — Всенормально. Яработаю, зарабатываю нетак уж плохо, авозможно, вскоре буду еще больше — наклевывается один вариант. Полька школу закончила, винститут благополучно поступила. Еедавнишняя мечта осуществилась, мывместе. Янаконец-то женюсь. Тычто, мать? Нерада?
        Яопомнилась. Действительно, чего я разбушевалась? Необэтомли я мечтала месяца три назад? Новсе-таки…
        —Икогда вы успели? — спросила я растеряно.
        —Недавно, втот день, когда ее винститут приняли. Японял, чтолюблю эту девчонку, лучше ее никого ненайду, нонадоже было проверить…

«Проверяльщик! Аеслиб вы неподошли друг другу!» — хотелось мне крикнуть, ноя прикусила язык.
        Немне его упрекать. Женятся дети полюбви, ислава богу.
        —Зови Полинку, — только исказала я. — Будем думать, какжить дальше.

С-Петербург, 2008