Задача с неизвестными Ольга Олушева
        Москву сотрясает серия загадочных смертей пожилых людей. И хотя органы считают, что причиной гибели является слабое здоровье, оперативник Стас решает вести собственное расследование. Он замечает, что смерти всегда происходили после вызова скорой, и это повторялось несколько раз. На помощь Стасу приходит юрист и частный следователь Георгий, архитектор Федор и художник-реставратор Егор. Раскрывая подробности преступления, друзья незаметно открывают все новые и новые дела. Теперь смерть следует по пятам уже за ними и их семьям. Как уберечь себя и выйти на след? И понесет ли преступление наказание?
        Есть ли у вас семейная тайна?
        В серию «Любовь случается» вошли романы, объединенные секретом. У каждой семьи, в каждом романе он, конечно, свой. Мир большой любви в разных ее проявлениях, умение прощать, переступая свои принципы, любовь, преодолевающая всё - целый калейдоскоп событий заворожит вас, не давая скучать.
        Ольга Олушева
        Задача с неизвестными
        Большеглазая, кудрявая девочка ехала на велосипеде по дорожкам парка, она отлично умела ездить без рук, а старенький велосипед резво поскрипывал цепью и реагировал на каждое движение маленьких ног, как хорошая лошадь реагирует на команды наездника. Неожиданно из-за поворота выскочил другой велосипед, на котором сидел взрослый парень. Маленькая велосипедистка не ожидала подобной встречи, и потому совсем не придерживала руль. Конечно же, они столкнулись и оба упали, только парень сразу вскочил, а девочка продолжала сидеть на земле и ошалело крутила головой. Взрослый помог ей встать и неожиданно ощутил, что кто-то бьет его по спине, причем довольно сильно. Он медленно повернулся и увидел мальчишку, который изо всех сил молотил его маленькими кулачками и при этом отчаянно выкрикивал:
        - Вот тебе, вот тебе, чтобы девочек не обижал.
        Парень смотрел на мальчишку некоторое время, явно недоумевая, за что этот недомерок напал на него, потом оттолкнул его рукой, будто надоевшую муху, и еще раз убедившись, что с девчонкой все в порядке, поехал дальше.
        - Ты чего на него налетел? - удивленно спросила девочка.
        Она видела этого мальчишку всего второй раз в жизни. Вчера он катался по парку на сильно потертых роликах и сегодня тоже был в них. Когда взрослый его оттолкнул, он запутался в траве и грохнулся на задницу. Теперь уже девочка помогла подняться своему неожиданному защитнику, потом, махнув рукой на прощание, села на велосипед и покатила дальше. Мальчик потер отбитый зад и быстро поехал следом за маленькой велосипедисткой.
        Через две недели кончились летние каникулы, и оказалось, что мальчик перешел в их третий класс из другой школы. Теперь они сидели за одной партой. Через несколько лет никто и не вспоминал, о том, Юра, или, как было записано в журнале, Георгий, когда-то учился в другой школе. Он был заводилой в классе, душой любой компании, и ни одна школьная вечеринка не обходилась без его присутствия. Девочка уехала, а Юра нашел другую подругу и все годы был с ней. Только иногда в его душу прокрадывалась тоска по тем временам, когда они были вместе с девочкой. Пролетела школа, а на выпускном вечере Юра и его подруга, которых давно воспринимали парой и прочили им совместную жизнь, неожиданно крупно поссорились. Потом она уехала учиться в другой город, а он, то ли со злости, то ли просто не получилось, не стал никуда поступать, а просто ушел служить в армию.
        - Крепче прижимай руку! Сейчас приедет «Скорая», ей там помогут.
        Двое молодых людей суетились вокруг старой женщины, стараясь остановить кровь, которая, не переставая, тонкой струйкой текла из раны на шее.
        В подъезде пахло жареной картошкой из соседней квартиры, кошками и еще чем-то химическим. Недавно там травили вредную живность, которая завелась в подвале. С улицы раздался сигнал «Скорой помощи», и один из парней побежал вниз, грохоча по ступенькам, чтобы открыть врачам дверь.
        - Что тут у вас? - спросил врач, поднимаясь вслед за провожатым на четвертый этаж. Следом шли двое с носилками. Почти одновременно с машиной «Скорой помощи», приехала машина ППС.
        Все дружно окружили лежащую на полу пожилую женщину. Врач аккуратно отодвинул парня, который пытался остановить кровь.
        - Оставь ее, ей уже ничем не поможешь.
        - Как не поможешь? Кровь стала останавливаться, смотрите, почти не идет. - Мальчишка, а было ему лет девятнадцать, смотрел на врача со странным выражением. В его взгляде были и просьба, и возмущение, и что-то еще, чего врач никак не мог понять. Он повернулся, посмотрел на часы и сказал второму мужчине, который был, кажется, фельдшером:
        - Время смерти одиннадцать часов двадцать минут. - Затем он обернулся к приехавшим полицейским: - Теперь она ваша, сейчас все напишем и забирайте. У нас много вызовов, нам некогда ждать, так что извините, мы поедем - все это он говорил, продолжая писать, положив листы на подоконник. Вот заключение о смерти, предварительное, но думаю, другого и не понадобится.
        Врачи уехали, парни продолжали стоять, бестолково переминаясь с ноги на ногу.
        - Как вы обнаружила раненую? Она, кстати, тут жила, в этом подъезде?
        - Да откуда мы знаем, мы вообще пришли сюда к девушке, - проговорил тот, что зажимал рану на шее у старой женщины, - она живет на седьмом этаже, лифт не работал и мы пошли пешком, а тут это… Короче, вызвали «Скорую», потом вы сами видели.
        - Давайте я запишу ваши данные, надеюсь, паспорта вы с собой носите? И, кстати, ты бы руки не забыл помыть как следует, посмотри, весь кровью перепачкался, - обратился полицейский к одному из парней. - Возьми пока, вытри бумажным платком, а то будешь паспорт доставать, еще и его испачкаешь.
        - У меня есть, - отозвался второй, тот что рядом стоял, - а у Генки небось нету, он вечно забывает взять, но мы с ним вместе в институте учимся, вы легко нас найдете.
        - А вот и есть, - тут же отреагировал, Генка тщательно вытирая руки и протягивая паспорт.
        - Кого вы видели в подъезде или перед ним?
        - Никого, да Ген? Сегодня же праздник, первое января, все отсыпаются.
        - А вы что же не спите? Или не праздновали Новый год?
        - А мы с родителями праздновали, это же вроде как семейный праздник?
        - Стоп, вы что, братья? - спросил тот, что записывал данные из паспортов.
        - Двойняшки, совсем не похожи, правда? Я рыжий, а Генка черный, хотели сперва в разные вузы идти, чтоб одна фамилия не мешала, а потом решили вместе, мало ли однофамильцев, правда? Мы технари по складу ума, но Генке интереснее программирование, а мне и физика, и химия, короче, физическая химия. Вот, пошли в университет МИСиС, я, кстати, Вовка, - представился рыжий брат и, позабыв про лежащую старушку, увлеченно начал говорить. Один из полицейских его перебил:
        - Ладно, ребята, вы пока топайте, куда шли, завтра мы вас вызовем. И, обращаясь к молодому лейтенанту, проговорил: - Убойщиков вызывай, ну и вообще, пусть вся бригада приезжает и следователь. У нас на участке это уже четвертый случай, и всегда бабки пострадавшие. Маньяк, что ли, завелся, ведь ничего гад не берет, убивает и исчезает.
        - Ты при посторонних-то помолчи, нам только слухов не хватает.
        - А мы уже уходим, и ничего не слышали, - весело проговорил Гена, и они потопали наверх, к подруге.
        Егор
        Егор рано закончил работу и собирался уже ехать домой, когда к нему в мастерскую ввалился старый знакомый Стас. Отряхивая с себя налипший снег, он поздравил приятеля с прошедшими новогодними праздниками и, не тратя времени на вежливость, заявил:
        - Ты можешь мне помочь?
        - В чем, если что надо смастерить, то пожалуйста, только у меня скоро экзамены будут, так что давай быстрее излагай.
        - Ты с Юлей договорись, спроси, могу ли я ей позвонить? Мне очень надо с ней встретиться.
        - А сам ты моей жене позвонить не можешь, без моего вмешательства?
        - Могу, конечно, но если ты ей задашь предварительно несколько вопросов и договоришься о нашей встрече, мне будет проще ей рассказывать.
        - О чем рассказывать? Какие вопросы ты хочешь, чтобы я задал? И вообще, что за вопросы у тебя могут быть к моей Юле?
        Стас, который, наконец распутал шарф, как змея обвивавший его шею, рассказал Егору, что в Москве сейчас прошла серия ограблений стариков, причем в каждом случае - после вызова «Скорой помощи». Старики через пару часов после отъезда врачей умирали, в шкафах у них все оказывалось перевернутым, там явно что-то искали. Во всех случаях старики умирали от острой сердечной недостаточности. «Скорая» всегда была разная, состав бригады соответственно тоже. И вызовы были по разным поводам, и районы разные. Сперва эти дела не объединяли, да и дел-то не заводили. Ну умер старый человек, перед этим лазил у себя в шкаф, потом упал и умер. Где тут криминал? Нет ничего, и если бы не дочь одного из них, так бы все и оставалось. Самое интересное - ни одна дверь не была вскрыта, похоже было на то, что хозяева сами всегда впускали гостя. Если он или она, конечно, были, потом дверь оказывалась не заперта, именно это и навело на мысль, что не все чисто в этих смертях. Ни одного лишнего отпечатка пальца, ни шприцев, ничего другого не было в квартирах умерших. Только последний случай слегка отличался от всех прочих
запертой дверью. Но молодая женщина, дочь умершего, не смирилась со смертью отца, именно она и подала заявление в полицию, отец у нее не страдал никакими сердечными заболеваниями, он ногу сломал, когда на горных лыжах катался. Вообще, мужчина был на редкость здоровым человеком, и это несмотря на свой преклонный возраст. У него пропали деньги, которые он получил за перевод очередной книги. Денег там скопилось немало, и отец собирался отнести их в банк, чтобы положить на карточку, но сломал ногу, дочь никак не могла сразу к нему заехать, а жена боялась выходить на улицу. У нее был страх перед заражением новой инфекцией, причем такой сильный, что дочь собиралась везти ее к психиатру. В тот день жена покойного пошла к соседке, которая тоже никуда не выходила, заказывая продукты по интернету. Поэтому ни жена, ни соседка не знают, как все произошло. «Скорая помощь» приехала, когда жена была дома, а едва врачи уехали, она и ушла к соседке.
        - А ее муж, он, что, сам смог добраться до входной двери и открыть ее?
        - В том-то и дело, он на костылях передвигался по квартире, не слишком быстро, но мог, и к тому же «Скорую помощь» вызывал не сам, его супруга почему-то решила, что ему необходим осмотр врача, и по телефону наболтала всякой ерунды, что мужу совсем плохо, что срочно нужна помощь. Короче, сама его подставила под удар, хотя, скорее всего, делать этого не собиралась. Впрочем, ее проверили со всех сторон, ничего подозрительного. Да и дочь говорит, что между родителями всегда были хорошие отношения, они прожили вместе почти сорок пять лет и не ссорились, во всяком случае, серьезно.
        - Так не бывает, столько лет вместе и не поссориться!
        - Ну, они, очевидно, бывали недовольны чем-то, но ни разу дело не доходило до серьезных ссор, Поверь, так тоже бывает, хоть и редко.
        - Ладно, оставим это на их совести, так что конкретно ты хочешь от Юли?
        - Я хочу, чтобы она мне рассказала, как устроена работа «Скорой помощи» тут, в Москве.
        - А сам не догадываешься?
        - Догадываюсь, но мне нужны все подробности. Ведь как-то эти сволочи узнают о вызовах. Потом я хочу посмотреть график работы и врачей и операторов, кто и когда дежурил, кто принимал вызовы и так далее. А Юля мне нужна для того, чтобы она все неофициально сфотографировала и переслала мне. Основное количество подобных смертей было именно в том районе, где она работает. Правда, преступники и другие районы тоже своим вниманием не обошли, но у них больше. Ну и, возможно, я еще придумаю вопросы, пока не совсем понимаю с чего начинать. Короче, поговоришь с ней?
        - Да поговорю, нет проблем, только ты ее во все это не впутывай, ей, сам знаешь, и так в жизни досталось!
        - Что про ее мать слышно? - сменил тему Стас.
        - Держится, а ты с бывшей соседкой Ямпольских, Инной, общаешься?
        - Нет, она как узнала, что Олег Петрович нашел адвоката для убийцы ее мужа и родителей, так прекратила со мной все общение. Ты же знаешь, я дружу с Федором, а он сын Олега Петровича. Дачу вообще продает, не хочет там бывать, да и местные, как сам понимаешь, не слишком с ней любезны. Этим летом один раз приехала, забрала кое-какие вещи и все.
        - Ну, ее тоже можно понять, если там, - Егор поднял глаза к небу, - ничего нет, то получается, она одна из всей семьи пострадала.
        - Еще мать ее убитого мужа, но что с нею дальше будет, я даже не представляю. Только слышал, что она выписалась из больницы и вернулась в свой город.
        Они еще некоторое время поговорили и разошлись. Стас вернулся на работу, а Егор отправился домой. Сегодня он поехал в деревню к матери, решив, что давно у нее не был. Вообще, в последнее время он жил с Юлей в Красноармейске, под Москвой. Квартира, куда Юля переехала с маленькой дочкой, была довольно большая, целых четыре комнаты, но она все же скучала по деревенским просторам, по дому, который хоть и не был родовым, но все же принадлежал им с матерью. Квартиру помог купить мамин брат, он дал денег на первый взнос, а остальное Юля выплачивала постепенно из зарплаты. Если бы не заработки Егора, который числился в мастерской на очень хорошем счету, они вряд ли смогли бы оплачивать такую большую квартиру. Несколько раз Юля говорила о том, что разница в возрасте в восемь лет слишком большая, она уже станет старухой, а Егор все еще будет молодым мужчиной. Но он только посмеивался и отвечал шуткой на любое подобное высказывание. Вообще, он в последние два года здорово изменился. Раньше он выглядел нескладным подростком с рано состарившимся лицом, а теперь это был вполне довольный жизнью молодой мужчина,
и его нескладность и старообразность куда-то делись. Машеньку, дочь Юли, он обожал и давно уже считал своей дочерью. У Юли еще был взрослый сын, но тот только писал письма из армии, старательно делая вид, что мама просто переехала из деревни в город, и все, что касалось Егора, он обходил молчанием. Того будто и не было в жизни его матери. Несколько раз Егор ему писал втайне от Юли, пытался объясниться, но ни разу ответа не получил. Юля тоже старалась при муже, хоть таковым его и не считала, не говорить о сыне. Она была твердо убеждена, что как только Егор доучится в своем архивном институте, она сразу станет ему не нужна. Найдутся другие, более молодые, а пока все пусть идет, как идет. Поэтому сколько бы он ни предлагал ей оформить брак, она всегда отказывалась, правда, каждый раз напоминала, что записывает все его траты на них с дочкой, и как только выплатит ипотеку, сразу начнет отдавать ему долг. Собственно, это был единственный камень преткновения в их отношениях. Сыну женщина всегда писала, что никогда не выйдет больше замуж, но пока они с Егором друг другу помогают, и за это она очень благодарна
судьбе. Она хорошо принимала Анну, мать Егора, всегда была ей рада, но и ей говорила то же самое. А Анна молилась о здоровье Юлиной матери, Клавдии Степановны, и надеялась на ее скорое возвращение. В общем, у них была почти идиллия, и тут вмешался Стас со своими умершими неизвестно от чего стариками. Он не смог дождаться звонка от приятеля, начальство торопило, все хотели спустить это дело на тормозах или, что еще лучше, закрыть его, за отсутствием состава преступления. Молодому оперативнику и поручили выяснить все потому, что, по мнению более опытных сотрудников, дела как такового не было. Если бы не дочка известного переводчика, которая и подняла эту бучу, написав заявление, никто даже не обратил бы внимания на эти происшествия. Правда, в нескольких случаях вызывали полицейских, но никогда точно не могли сказать, пропало ли что-то. Почти все умершие были одинокими людьми или жили далеко от родных, и, естественно, ни дети, если они были, ни прочие родственники ничего не знали точно и не могли с уверенностью сказать, пропало ли что. Короче говоря, Стас позвонил сам и чуть не в приказном порядке
потребовал, чтобы Юля с ним встретилась. Потом он, само собой, извинился за столь командный и даже хамский тон, но сумел добиться встречи с женщиной.
        На следующий день они сидели в ближайшем к ее работе кафе и разговаривали.
        - Ты пойми, Юль, я занимаюсь всей этой непонятной ситуацией почти нелегально. Сейчас мало кого интересует смерть десятка или чуть больше, пожилых людей. Вон сколько молодых и недавно здоровых лежат в больницах. Эта эпидемия внесла сумятицу не только в ваши дела, но и нам приходится без конца с ней сталкиваться. Ведь если бы у большинства этих стариков стоял другой диагноз, например связанный с воспалением легких или еще с чем-то похожим, то дела вообще никто не стал бы заводить. Но, к счастью, в вашей среде еще осталось много врачей, которые не могут ставить ложные диагнозы. И вот вам, пожалуйста, образовалось непонятно что, а точнее, куча инфарктов у людей, даже, по словам соседей их знавших, не имевших проблем с сердцем.
        - А может все дело как раз в эпидемии? Представь себе, старый человек с кучей всяких болячек, пусть даже и не связанных с сердцем, живет один. Может он испугаться до инфаркта? Конечно, может! Подумай сам, разные врачи, разные машины «Скорой помощи», даже районы разные, как это все умудрились объединить?
        - Положим, районы-то разные, но соседние. Во всех случаях вначале приезжала «Скорая помощь», и только через пару часов или чуть больше с человеком случалась беда. Согласен, все это «на воде писано», но тебе не кажется, что слишком много совпадений?
        - Вилами.
        - Что «вилами»?
        - Поговорка звучит так: «вилами на воде писано». Ты прав, совпадений многовато, а что по этому поводу твой друг Федор думает?
        - Откуда же я знаю! Скорее всего - ничего, он вряд ли знает что-либо об этом. Я и тебе ничего не должен рассказывать, но хочу, чтобы ты сфотографировала график дежурств, рассказала мне, как все у вас там происходит, как вызывают, кто едет и так далее.
        - Господи, да это все знают! Звонят по телефону, разговаривают с диспетчером, а уж он решает, какую машину направить к больному. Кто из специалистов ему на данный момент нужен.
        - Ты мне вот что скажи, могут ли быть ошибки, и диспетчер направляет не ту машину?
        - Конечно, ошибки бывают, особенно если звонивший не совсем правильно представляет, какой врач нужен больному, точнее, не верно рассказывает о симптомах. Но чаще всего в таких случаях дежурный специалист дает консультацию по телефону, и тогда он, а не диспетчер решает, кого отправлять к человеку.
        - Юль, а может такое быть, чтобы вызвали по одному адресу, а приехали, по другому.
        - Крайне редко, такой диспетчер у нас долго не задержится. Все звонки записываются, поэтому всегда точно известно, кто ошибся.
        - Ладно, ты мне сделай фото с графиков и постарайся ненавязчиво узнать, кто и кого в эти дни заменял. Я тебе дни запишу, но ты их на работу не носи, лучше дома смотри. Мало ли что, вдруг по закону подлости именно преступник увидит этот список.
        Юля давно убежала на работу, а Стас сидел за столиком кафе и пытался продумать план действий. Ему надо было покончить с этим вопросом в течение трех дней, а он даже не представлял, с чего начинать.
        - Может, и правда Федору позвонить? Глядишь, в его умную голову и придет здравая мысль, - подумал парень и нажал кнопку вызова.
        - Что там у тебя? Прости, но у меня сейчас занятия, давай созвонимся вечером. - Федор отключился, не слушая извинений и объяснений Стаса.
        - Всем некогда, а тут хоть сдохни, но выдай результат проверки. А как я его выдам, если даже не представляю, с чего начинать! - ворчал между тем Стас, расплачиваясь с официантом.
        Вечером Федор позвонил сам. Юля переслала фотографии графиков дежурств, бригад «Скорой помощи» и диспетчеров. Стас, не заморачиваясь на долгие объяснения, попросил Федора подъехать к нему домой. Там он развернул оба графика, которые успел распечатать, приложил список замен за последний месяц и сел ждать приятеля. Когда тот пришел, первым его вопросом было:
        - А зачем тебе информация только по одной станции «Скорой»? Насколько я понял из твоих торопливых объяснений, по этим районам несколько таких подстанций.
        - Ну, на других у меня знакомые не работают, пока одна, если тут ничего не нарою, возьмусь за другие.
        - Сам подумай, у тебя мало времени, никто не верит в то, что там есть криминал, следовательно, ты будешь работать один. И зачем тебе это надо?
        - А как же справедливость? Они разве не люди, не наши родители, бабушки-дедушки?
        - Да понимаю я все, только не вижу тут ничего такого, за что можно зацепиться.
        - Федь, а может, ты сам попробуешь покопаться? У нас, ну когда мы вместе думали, до сих пор неплохо получалось.
        - Если ты о прошлом, так там было много случайностей, и, в общем, я почти не участвовал ни в чем.
        - Но у тебя хорошие мозги, напряги их, вдруг мысль толковая придет в голову. Я что-то совсем плохо соображаю, ну давай вместе попробуем!
        - Да какой из меня сыщик, смех один! Потом не забудь, работу мою тоже никто не отменял.
        - Помоги, а! - чувствуя, что все безнадежно, упавшим голосом попросил Стас. И еще на что-то надеясь, добавил: - Все же две головы всегда лучше одной.
        - Хоть и «не красиво», - со смехом проговорил Федор и добавил: - С этим лучше к змею ГОРЫНЫЧУ. - Потом, уже серьезно, сказал: - Давай так, я мало что соображаю в ваших делах, графики я у тебя возьму и список замен за последний месяц у тебя все в телефоне останется. Если что надумаю, сразу позвоню, но особенно на меня не рассчитывай, у своих приятелей проси помощи, а еще лучше - звони начальству, Андрей Андреевич подскажет, с чего стоит начать, не зря же он тебя в свое управление взял. Я ведь его очень давно знаю, уж тому лет шесть, наверное, с сестрой его переговори, она врач, тоже знает изнутри их кухню. Короче, работай, если хочешь отомстить за погибших стариков и сохранить жизни тем, кто еще жив. И вообще, ты ради разгадывания подобных загадок шел в полицию, вот и дерзай.
        Федор давно ушел, а Стас так и сидел, положив голову на руки и рассматривая в телефоне графики, пока отец не погнал его спать. Но и лежа в постели, парень никак не мог успокоиться, расслабиться и заснуть, назойливые вопросы крутились в голове и не давали покоя. Не выдержав такого напряжения, он тихо встал, достал еще листы бумаги, потом хлопнул себя по лбу и пробормотал:
        - Идиот ты, Стасик! Компьютер тебе на что?
        Пока машина тихо гудела и программа загружалась, он на цыпочках, чтобы не услышали родители, пробрался на кухню, отрезал огромный кусок хлеба, потом, покопавшись в недрах холодильника, отрезал изрядный кусок вареного мяса и, соорудив себе таким образом бутерброд, отправился работать. Закончив строить графики, он ввел в программу все возможные замены и стал ждать, когда та выдаст результат. Результат он получил почти сразу, и тут же увидел, где были совпадения с днями убийств. Но при этом ничего не изменилось. Только в нескольких случаях дежурил один и тот же человек. Во всех остальных другие диспетчеры принимали интересующие его звонки. На следующий день Стас вновь звонил Юле.
        - Ты можешь мне сказать, когда дежурные принимают звонки, они слышат друг друга или у каждого отдельная кабинка.
        - Не знаю, как в других местах, а у нас на станции дежурят всего несколько человек, конечно, они могут слышать друг друга, но это в том случае, если наушники плохо надели или звонков мало. Но сейчас, сам понимаешь, звонки беспрерывные, им не до посторонних разговоров, они к концу смены, по-моему, языком еле ворочают. Стас, ты бы хоть иногда смотрел на часы, скажи спасибо, что я сейчас на дежурстве, а то послала бы тебя далеко и надолго. После этих слов Юля сразу отключилась. Стас пробормотал извинения в пустую трубку и сам себе добавил:
        - Ясно, что ничего не ясно, но все равно спасибо за консультацию.
        Лорина
        Моя жизнь началась лет с десяти, до того я была мало кому интересным ребенком. Родители вечно пропадали на работе, сперва меня водили утром в детский садик, откуда забирали последней, потом я сама ходила в школу и из школы, а в четвертом классе к нам неожиданно явился дед. Он о чем-то долго разговаривал с отцом на кухне. Потом радостная мама собрала мои вещи в чемодан, в большую сумку, по моему настоянию, положили игрушки, мы с дедом загрузились в машину и уехали к ним в Подмосковье. Жили дед с бабушкой совсем рядом от города и первое время меня ежедневно возили в старую школу. А когда я окончила начальное обучение, меня перевели в гимназию. За весь год мать один раз позвонила нам домой, и через пять минут разговор был окончен.
        - Бедный ребенок, никому кроме нас она не нужна, - пробормотала бабушка, не видя меня. С этого дня я поняла: мои родители - вот они, это дед и бабушка. Другим я совсем не нужна. Бабушка с дедом и правда меня очень любили, несмотря на строгость воспитания, я всегда чувствовала: тут мой дом, тут я нужна и любима. О доме и настоящих родителях я почти не вспоминала. Только когда бабушка говорила: «Позвони маме или папе, поздравь с днем рождения», я послушно брала трубку и звонила. Только однажды, лет в пятнадцать, я возмутилась:
        - Ба, а зачем им звонить? Они-то совсем не звонят, им вообще без разницы, жива я или нет, я уж, не говорю про вас с дедом.
        Бабушка немного помолчала и с трудом произнесла: «Не звони, пусть как хотят».
        Больше на эту тему мы с бабушкой и дедом не говорили. Мы моих родителей отрезали от своей жизни, и только когда умер дедушка, мне тогда было двадцать три года и я оканчивала медицинский, бабушка все же позвонила этим людям и, сдерживая рыдания, сообщила о несчастии. На похороны деда собралась толпа народу, там были все его ученики, дед работал в закрытой лаборатории, был доктором наук, профессором. Даже из-за рубежа нам прислали кучу соболезнований, которые, как примерный сын, зачитывал мой отец. Мать в это время вытирала несуществующие слезы. Потом они вместе со всеми расселись по машинам и отправились домой, оставив нас с бабушкой вдвоем. Так мы прожили еще несколько лет. Слава богу, родителям не пришла в голову мысль делить наследство с бабушкой. Впрочем, им это и не удалось бы. Дед оставил завещание на мое имя, где оговорил пожизненное проживание бабушки в загородном доме и московской квартире. Он вообще позаботился о том, чтобы мы с бабушкой ни в чем не нуждались. Первые годы так и было, правда, через пару лет после его смерти бабушка не захотела жить в загородном доме и переехала в Москву.
Вот тогда-то все и началось. Наша соседка по лестничной клетке, примерно бабушкина ровесница, ни разу с ней не поздоровалась. Я первое время этого не замечала, а когда заметила, то очень удивилась. Они должны были быть знакомы всю жизнь, ведь эта квартира когда-то давно принадлежала бабушкиным родителям. Квартира, в которой вырос дед, сразу после смерти его матери осталась в собственности моих родителей, которые к тому времени уже поженились. А в тот дом, куда вернулись мы с бабушкой, народ въехал еще до войны, и соседка там жила с самого начала. Дом был старый, с лепниной и высокими потолками. В квартире было две комнаты, но такие большие, что несмотря на старинную мебель, которая и сама не отличалась маленькими размерами, они казались полупустыми, та же история была и с кухней. Кухонный гарнитур мы с бабушкой купили сразу, а все остальное менять не стали, только сделали кое-какую перестановку. В тот день, когда я, наконец, заметила странное поведение соседской старухи, я пристала к бабушке с вопросами. Наконец она не выдержала моего напора и коротко рассказала, добавив, что не ожидала подобных
вещей, ведь с момента их с дедом женитьбы прошло очень много лет, чуть не полвека. Оказалось, бабушка когда-то давно увела деда у своей соседки. Правда, она утверждала, что дед уверял ее в том, что даже не помышлял о каких-либо отношениях с соседкой. Но та почему-то решила его на себе женить. Дед и в самом деле в молодости был хорош собой, к тому же учился в вечерней аспирантуре и был на хорошем счету на работе. Короче, завидный жених, но с тех пор как они поженились, бабушка стала личным врагом соседки, и несмотря на прошедшие годы, ничего не изменилось. Соседка всячески пакостничала нам, то дохлую мышь под дверь положит, то вымажет всю дверь собачьими фекалиями, то пишет на нас жалобы в милицию, что у нас якобы всю ночь орет музыка. Мы все это молча терпели, хотя я несколько раз предлагала эту квартиру продать, а новую, в другом районе, купить. Но бабушка каждый раз отвечала, что это квартира ее родителей, тут она провела детство и юность, и когда она умрет, я могу делать что хочу, но не сейчас. Все закончилось меньше чем через год. Я ушла на работу, бабушка отправилась в магазин, дома оставался
только старый кот, которого завел еще дед. Когда бабушка вернулась, квартира горела, причем пожар был именно внутри, и когда все потушили, мы не сразу поняли, что окно в комнате с балконом не лопнуло от высокой температуры, его разбили, бросив с соседнего балкона бутылку с зажигательной смесью. Прямо как во время войны, только кидали не во вражеский танк, а в нашу с бабушкой квартиру. Кое-как отмыв следы пожара, я заявила, что этого так оставлять нельзя и направилась к хозяйке квартиры, с балкона которой, предположительно, и была брошена бутылка. Я думала что это внук нашей вредной старухи так развлекается, квартира-то была ее. Мне долго никто не открывал, хотя я видела, что меня разглядывают в глазок, наконец старуха открыла и, не пряча ехидную улыбочку, проговорила:
        - Что, не нравится пожар? Вы теперь будете гореть постоянно, пока не уберетесь отсюда. - И захлопнула дверь перед моим носом.
        Ни заявление в милицию, ни жалобы в прокуратуру не помогли. Сын вредной старухи как раз и работал в прокуратуре. Бабушка уперлась и ни в какую не хотела менять место жительства.
        - Чтобы я пошла на поводу у этой сумасшедшей? Да по ней дурдом скучает! Не поеду, и не приставай, - говорила она, сердясь, но когда бабушка нашла своего старого кота повешенным на собственном балконе, у нее случился инфаркт.
        Больше из больницы она уже не вышла. Я похоронила ее рядом с дедом, приехали мои родители и, как на дедовых похоронах, просто отметились. Для меня было странно, что сын вообще не горевал по матери. Не выдержав, я его об этом спросила, знаете, что он ответил? Что это давно отработанный материал, и отец и мать нужны детям до определенного возраста, а потом у детей начинается взрослая жизнь, и в ней нет места родителям. Я, конечно, знала, о довольно прохладных отношениях между моими родителями и стариками, но подобного ответа даже я не ожидала.
        Прошло время, встречая соседку, я каждый раз натыкалась на ее отвратительную ухмылку и ехидные замечания. А однажды я не выдержала и ударила ее ножницами, которыми перед этим отрезала заусенец, поднимаясь по лестнице. Ножницы погрузились в дряблую шею по самые кольца. Когда я их выдернула, старуха схватилась за горло и упала, она была мертва. Меня так и не заподозрили, поскольку я не принимала участия в давней вражде, и списали все на случайных наркоманов. Один раз полиция посетила меня, но я утверждала, что пришла на полчаса раньше, а поскольку никто меня не видел, ни во дворе, ни у подъезда, так уж мне повезло, то мои слова некому было и опровергнуть. Из этого дома я уехала через несколько месяцев, мне удалось продать квартиру весьма выгодно и после покупки новой еще остались деньги. Деньги я положила в банк, а сама стала жить спокойно, навещая могилы своих родителей, нет, не подумайте, что я имею в виду тех, кто меня родил, для меня уже давно стали родителями бабушка и дед. Я перевезла старую мебель в новую квартиру, уместилось все и даже кухня. Теперь в моем доме была современная кухня со
всеми новыми штуками, которые выпускает мировая промышленность, и старинная обстановка в комнатах. Я очень гордилась своей квартирой. Через некоторое время, соседка, жившая на два этажа ниже, зашла ко мне, уж не вспомню по какому поводу. Даме было далеко за пятьдесят, она, по-моему, нигде не работала и, очевидно, от скуки взялась меня учить жизни. Я вежливо выслушала ее нудный монолог и ничего не ответив, распрощалась, едва она только собралась уходить. То ли это ее обидело, то ли то, что мне даже в голову не пришло следовать ее советам, которые, кстати, сводились к тому, что в моем возрасте, мне тогда было двадцать шесть лет, просто неприлично не иметь мужчину, который бы меня содержал. Первое время я просто смеялась над ее высказываниями, естественно, не в лицо, а сама с собой, но она никак не хотела оставить меня в покое. Стала приходить чуть не каждый день и пытаться учить меня «жизни», в конце концов, я не выдержала и послала ее по известному адресу. После этого со мной перестали здороваться почти все пенсионеры. Одна даже обозвала меня проституткой, после того, как увидела, что меня провожает с
работы мой коллега. Этот парень мне нравился, и если бы он проявил хоть немного активности, возможно, у нас что-то и вышло бы. Но тут вмешалась Магдалена Аркадьевна, та самая соседка, которая пришла в мою квартиру первой. Самое обидное было то, что тот самый коллега ей поверил, а она наговорила ему кучу гадостей обо мне, в том числе то, что мои дед и бабушка были стукачами при Советском Союзе и из-за них много народа погибло в лагерях. Этого я выдержать уже не могла и совершила второе убийство. Я подстерегла старую каргу между этажами, рассказала в общих чертах, чем занимался мой дед, и когда она, мерзко усмехаясь, заявила: «Придумай что-нибудь поумнее», я просто вонзила ей в горло маникюрные ножницы. Я знала, куда надо ударить, чтобы наверняка убить. В конце концов, я врач, и пусть мне рассказывают о медицинском братстве, о клятве Гиппократа и о том, как врач должен бороться за каждую жизнь, я считаю, такие жить не должны, они, как пиявки, высасывают из других жизнь. Только несчастная пиявка просто хочет есть, а эти мерзкие людишки питаются жизнью других, высасывая их до капли. Такие не знают жалости
и если не могут влезть в жизнь выбранной ими жертвы, то оболгут ее, окружат паутиной самых мерзких выдумок, но убьют свою жертву. Пусть не физически, а морально, растопчут ее и получат от этого то удовольствие, ради которого все и затевалось.
        Через несколько месяцев я совершила еще два убийства. Одна противная бабка занималась ростовщичеством, драла с должников такие проценты, каких ни один банк не брал. Причем она так хитро писала в договоре, короче, ни один должник не понимал до конца, во что он ввязывается. Я невольно сыграла роль Раскольникова, когда приехала констатировать смерть одного из ее должников. Молодой парень покончил с собой, надеясь избавить жену и двоих маленьких детей от уплаты непомерного долга. Дурачок, он даже не прочел договор с соседкой, просто подмахнул его, решив, что это обыкновенная расписка. И денег-то просил немного, хотел заплатить ипотеку за квартиру, а через неделю, на которую они договаривались, долг вырос вчетверо. Казалось бы, послал ее к черту и все, пусть в суд подает, но он решил все иначе. Вот тут и вступила в игру я, сперва просила старуху простить долг семье, которая и так потеряла единственного кормильца, но та уперлась и ни за что не хотела соглашаться. Тогда я предложила вдове подать заявление в полицию, на неправомерные действия соседки, но женщина, потерявшая мужа, была совсем молода, она
будто находилась во сне, и после его смерти мне в течение некоторого времени приходилось приезжать к ней и напоминать о том, что детей надо кормить, с ними надо гулять и прочее. Я пыталась за нее отдать этот злосчастный долг, но она категорически отказалась. Чем несчастная руководствовалась в своем упрямстве, я так и не поняла, в итоге совершила третье убийство. А четвертую старуху я убила за то, что она периодически избивала свою дочь и маленькую внучку. Кажется, бабка состояла в какой-то секте, а дочь нарушала законы этой секты, заодно доставалось и ребенку. И ни разу, ни разу я не попалась, на меня даже подозрение ни разу не падало. Бог меня берег или мои родные с того света мне помогали, не знаю. Знаю только то, что больше никого и никогда не убью. Я, чего прежде никогда не делала, сходила на похороны своей последней жертвы. Большим потрясением для меня было то, что дочь и внучка очень горевали по убитой, получалось, вместо освобождения я принесла им только горе. Никогда мне не понять людей! После этого я ушла из «Скорой помощи» и устроилась участковым в обычную поликлинику. Я очень боялась,
боялась стать человеком, которому просто нравится убивать. Комплекс Родиона Раскольникова мне чужд. Бабушка с дедом этого не одобрили бы, а их я ни за что не хочу огорчать. Если когда-нибудь прочтут эти строки чужие люди, значит, я умерла, надеюсь, это будет очень не скоро, лет этак через пятьдесят-шестьдесят. А пока буду замаливать те грехи, которые уже совершила. Я не собираюсь уходить в монастырь, но пока я на этой земле, постараюсь совершить как можно больше хорошего, чтобы забылись мои прошлые поступки и чтобы вспоминали обо мне как о хорошем человеке.
        Егор
        Егор закончил вырезать маленькую шкатулку, которую хотел подарить Юле на Восьмое марта, оставалось совсем немного доделать, но именно сегодня вдруг выключили свет. Пробираясь в темноте к выходу, он несколько раз ударился коленом о наваленные кое-как подрамники, которые они изготавливали для выставок и иногда для студентов. Вообще-то студенты заказывали подрамники в другой мастерской, но иной раз и у них, если там было слишком много заказов. Ругаясь и проклиная темноту, мужчина зажег фонарь на мобильном телефоне, и тут дали свет. В первый момент Егор остолбенел, прямо перед ним, на полу, скорчившись, полулежал-полусидел человек.
        - Вам плохо? Человек мутнеющим взглядом посмотрел на говорившего и стал заваливаться на бок.
        Не задумываясь, Егор набрал номер «Скорой помощи» и только после этого побежал к аптечке, в ней всегда был нитроглицерин, наряду с пластырями и бинтами. От матери он знал, что самое главное не дать потерять сознание, и если плохо с сердцем, лучше всего сунуть таблетку нитроглицерина, пока человек в сознании. Но этого сделать Егор не смог, дядька уже был в полубессознательном состоянии, а сунуть в рот, не зная, чем это закончится, он не решился. Еще подавится! Дверь в мастерскую была нараспашку, а полулежащий на полу мужчина оказался непосредственным начальником Егора. Пока ехала машина, парень как мог не давал ему потерять окончательно сознание, заставляя смотреть на себя, тормоша и постоянно повторяя:
        - Только не отключайтесь, только не отключайтесь!
        Потом приехали врачи и больного забрали.
        - Да что же это делается! В кои-то веки у меня свободный вечер, так на тебе, получи приключение на свою голову. И он начал набирать телефон полиции. Объяснил, в чем дело и, выслушав отповедь дежурного, который в весьма резких выражениях высказывался о ложных вызовах, положил трубку.
        - Вот и хорошо, вот и славно, значит, как сказали врачи, просто сердечный приступ. Это Стас во всем виноват, вечно у него разные подозрения, и я на них повелся, тоже стал везде злой умысел видеть.
        Потом ему пришла в голову мысль, что прежде он никогда не слышал, чтобы его начальник, чем-либо болел. Он, конечно, был не молод, но его здоровью могли позавидовать многие молодые. И потом, как он оказался в мастерской, если ушел домой еще днем?
        - Впрочем, - рассуждал Егор, шагая по Кузнецкому Мосту, - разве он не мог вернуться? Может к Стасу в отделение смотаться? Или плюнуть на все и спокойно ехать домой. Он еще успеет забрать из садика Машу, дочь Юли.
        Под ногами поскрипывал асфальт, и хоть до конца зимы еще был почти месяц, снега в Москве как не было, так и нет. Только он начинал падать, как тут же температура становилась плюсовой и под ногами образовывалась куча грязи.
        - Не зима, а насмешка какая-то, - бормотал парень, пытаясь одновременно сообразить, как быстрее добраться до автобуса, который отвезет его домой в Красноармейск. Поняв, что ничего лучше, чем отправиться от ВДНХ, сев в тот автобус, который довезет почти до самого дома, он все равно не придумает, Егор развернулся и зашагал в другую сторону.
        Лорина
        Молодая женщина лежала пластом и находилась словно между двумя мирами, миром живых и миром мертвых. Так ее организм каждый раз реагировал на химиотерапию. Бывает, что человек не то чтобы легко ее переносит, но с ним не случается каждый раз подобного, а вот с ней случалось. Она лежала в палате платной клиники, вокруг суетились врачи и две медицинские сестры. Как могли, они поддерживали ее и старались сохранить ей жизнь. Если бы она не была своей, то есть врачом, и лежала в обычной больнице, ее давно выписали бы и отправили умирать домой. Лейкоз страшная штука, иногда он бывает излечим, иногда бывает растянут на долгие годы и человек успевает осознать, как и в чем он был в этой жизни не прав, кого обидел, кого обманул, с кем обошелся слишком жестоко, но бывает и убивает сразу, два-три месяца - и все. Женщине нужна была пересадка костного мозга, и тогда у нее был шанс прожить еще не один год. Увы, родственников, которые готовы были ей помочь, у нее не нашлось. Искали ее родителей, а когда, наконец, нашли, узнали, что те были не слишком молоды и не очень здоровы, к тому же они не хотели помогать
дочери. Мать так и сказала, дочь не появлялась много лет и они о ней ничего не знали, так с какого перепуга теперь ей надо помогать. Подобные отношения в семье врачу, который имел несчастье с ними беседовать, показались совсем уж дикими. Он-то рос во вполне нормальной семье, но жизнь и его научила не удивляться напрасно, а просто принимать ситуацию такой, какова она есть. Рядом с палатой сидел бледный мужик и судорожно набирал на телефоне разные номера, без конца ошибаясь и начиная снова. Из палаты вышла лечащая врач и, увидев его трясущиеся руки, тихо сказала:
        - От того, что вы так нервничаете, ей лучше не будет. Вы же должны понимать, надо найти донора, тогда, возможно, все обойдется, в противном случае… - Она не договорила, но и так все было понятно. Уже заворачивая за угол коридора, врач обернулась и произнесла: - Идите к ней, она пришла в себя. С донором поторопитесь, следующую химию она может не выдержать.
        Егор
        С раннего утра к Егору в мастерскую нагрянули полицейские. Пока остальные смотрели документы мастерской и беседовали с директором и прочими сотрудниками, Егора допрашивал очень въедливый мужик, который раз двадцать спросил, в котором часу собирался уходить его начальник, как он оказался в мастерской, зачем Егор его вызвал и прочее в том же духе. Парень терпеливо отвечал на все вопросы, объяснял, что сам удивился, увидев начальника в мастерской, поскольку тот ушел еще днем и возвращаться не собирался. А он, Егор, его даже и не думал вызывать, зачем ему это, если он собирался уже идти домой. И вообще, почему к нему столь пристальное внимание, он не понимает. Стало человеку плохо, так сейчас, наверное, ему уже лучше, вот и спросите у него. Полицейский ничего не ответил, многозначительно покачал головой и оставил Егора в покое. Когда полицейские ушли, в мастерской все принялись обсуждать случившееся. К Егору прибежала со второго этажа секретарь директора и прямо с порога возбужденно проговорила:
        - Слушай, ты правда его не вызывал?
        - А зачем он мне? Вообще, я не понимаю, что все обсуждают, выйдет из больницы и сам все расскажет, и зачем назад приехал, если плохо себя чувствовал, и почему сразу не вызвал врача. Короче, мне работать надо, а потом в институт бежать, у нас скоро сессия начнется, некогда болтовней заниматься.
        - Ну тебя, с тобой вообще не интересно! Ты хоть знаешь, что его еле откачали? - И понизив голос, добавила: - Один мент проболтался, отравили нашего Александра Васильевича, вот, он никогда сердцем не страдал, а ему вкатили огромную дозу сердечного препарата, если бы ты не вызвал «Скорую», и если бы они еще на десять минут задержались, все, каюк бы мужику.
        - Он жив?
        - Пока жив, но в реанимации, и сколько он там пробудет, неизвестно. Вообще, наш главный звонил туда, говорят, пока не пришел в себя.
        - Хорошо бы выкарабкался - сам себе, тихо проговорил Егор. - Тогда, может, что-то и стало бы ясно, - добавил он и отправился звонить Стасу.
        - Чего звонишь? - буркнул в трубку Стас, явно чем-то занятый.
        Егор рассказал о произошедшем в мастерской и добавил, что все это весьма похоже на те случаи, которыми занимается Стас.
        - А разве он сперва вызывал машину «Скорой помощи»?
        - Не знаю, но думаю, нет. Он ушел еще днем, сказал, что договорился с кем-то встретиться, даже у директора отпрашивался. Тот наверняка знает, зачем Александр Васильевич уходил.
        - Спасибо, я поговорю с теми, кто там у вас этим занимается, вдруг и правда продолжение серии.
        - Ты в самом деле думаешь, это серия?
        - Так не только я думаю, у меня приятель в нашем отделе, так он не сомневается в этом.
        - А почему тогда тебе, начинающему и еще не очень опытному оперативнику, это дело поручили?
        - А потому, друг мой, что никому не хочется думать, что это серия, начальство тоже люди, и им не охота брать на себя такую обузу, ты же догадываешься, наверное, что еще никто и ничего не может понять и объединять эти случаи рановато. Проще поручить дело мне, а вот если я накопаю что-то серьезное, тогда подключатся более опытные товарищи! Мне вполне доходчиво это объяснили, но только шиш им, не отдам я никому это дело. Буду копать, пока не выясню все!
        - Ты не заводись, от тебя даже по телефону вибрация идет, - пошутил Егор. - Короче, я тебе все рассказал, дальше сам.
        Стас
        Стас сразу же позвонил Федору, наивно рассчитывая, что тот все бросит и помчится ему на помощь. Но, естественно, его ждал облом. Во-первых, Федор просто не ответил на звонок, а когда наконец соизволил перезвонить, заявил приятелю, что ему лучше всего обратиться к тем, кто понимает, как надо действовать.
        - Я сам знаю, как надо действовать, мне дружеский совет нужен, и не по работе, точнее, не в плане, каким путем двигаться, а как построить разговор так, чтобы и не напугать потерпевшего, и узнать у него как можно больше.
        - Хорошо, сможешь подъехать к институту часа в два? У меня будет большой перерыв, мы успеем не только поговорить, но и пообедать. Ты, надеюсь, не против?
        - Отлично, буду в два.
        Они распрощались, и Стас занялся текучкой, которую прилично запустил. Потом он не выдержал и поехал в больницу, куда увезли Александра Васильевича. Но ровно в два он сидел перед институтом и ждал Федора. Тот выскочил откуда-то сбоку и потащил приятеля прочь.
        - Эй, ты чего, рукав мне решил оторвать?
        - Сбегаю от одного настырного студента, ей-богу, достал. Только я собрался уходить, так он нарисовался на горизонте, и это ему подскажи, и то… сам соображать не хочет, вот и пристает с дурацкими вопросами.
        - Погоди, ты еще мои вопросы не выслушал, - рассмеялся Стас.
        - А может, сначала поедим, потом уж вопросы? - жалобно проговорил Федор и сам заулыбался, так странно в его устах прозвучал жалобный тон.
        - Ну что же, - выпятив несуществующий живот, проговорил приятель, - давай поедим, а уж потом я буду тебя мучить. Веселясь, они дошли, ближайшего кафе. Там Стас вдруг стал необыкновенно серьезен и заговорил о мучающей его проблеме.
        - Ты у этого реставратора, который с Егором работает, был? Он пришел в себя?
        - Да был я у него, только он ничего внятного не может рассказать. Пошел выносить мусор, а сейчас зима, ну он и оделся потеплее, дверь в квартиру не запер.
        - Погоди, у них нет мусоропровода?
        - У них старая пятиэтажка, ни лифта, ни мусоропровода. Во дворе стоят контейнеры, туда все и относят пакеты с мусором. Он пошел вниз, а вверх поднимался какой-то молодой парень, так вот, они с этим парнем столкнулись на лестнице, и нашему потерпевшему показалось, что его чем-то укололи. Дальше он выбросил пакет и зачем-то поехал на работу, скорее всего, уже плохо соображал, по дороге ему становилось все хуже и хуже. А когда приехал, то все вообще страшно закружилось, заболело в груди и все, больше он ничего не помнит.
        - Ты же хотел сперва со мной поговорить, а потом ехать в больницу, или я ошибаюсь?
        - Ну, хотел, только время поджимает, у меня всего один день остался, а тут появился единственный человек, который может хоть что-то рассказать.
        - Куда он отпрашивался с работы? Погоди, дай угадаю, он продавал или покупал машину. Верно?
        - Не верно, он продавал коллекцию марок, и за приличные деньги, а как ты понял, что вопрос о покупке или продаже стоял?
        - Так это само собой напрашивается, насчет машины я ткнул пальцем в небо, но должно было быть что-либо дорогое. И деньги из квартиры исчезли?
        - Исчезли, - вздохнул Стас. - Этот Александр Васильевич подозревает, что именно продавец и навел на его квартиру.
        Когда пришла домой жена, а она довольно поздно приходит, в доме было все перерыто, ее побрякушки тоже исчезли, ну и кое-что из книг.
        - А книги, конечно, были старинные!
        - Не то чтобы очень уж древние, но они были изданы в конце позапрошлого века, еще с ятями и твердым знаком в конце слов.
        - И что же тут, друг мой, тебе не ясно? Это обычная серия грабежей, сначала трясли пенсионеров, но видно решили, что там мало, и взялись за тех, кто помоложе.
        - Мне это и без тебя ясно, мне не ясно, кого на подвиги потянуло!
        - Ты надеешься, что я тебе все расскажу, и ты посадишь злодеев? - насмешливо проговорил Федор.
        - Федь, мне правда помощь нужна, вот смотри… - и Стас развернул графики, которые сфотографировала Юля. - Вот эти двое менялись, но в разные дни. Именно эти дни совпадают с днями, когда погибали старики. Я уже было решил, что они работают на пару, а когда поспрашивал Юлю и кое-кого из других бригад, не получается. А главное, у них на разные дни, не на все, конечно, но на многие есть алиби. У одного жена в больнице лежала, дочь родила, другой вообще-то одинокий, но обществом девушек не пренебрегает. Я даже его мать не опрашивал, решил, что мать сына все равно не сдаст. Короче, я опять в тупике, и что делать дальше, не представляю.
        - Стас, давай рассуждать как взрослые люди. Еще не факт, что те старики, к которым приезжала «Скорая помощь», умерли не случайно, а по чьей-то злой воле. Разве не могло быть так, все они были весьма пожилыми людьми, и сердце у каждого из них было изношено, что врачи, которые приезжали к ним, просто еще не увидели приближающейся беды, кардиограмма не показала изменений. И потом, ты не забывай, всех лучших врачей сняли для работы в больницах. Сейчас приезжают очень часто не просто фельдшеры, а кто угодно, и гинекологи, и урологи и еще всякие …ологи. Может, к ним тоже приезжали не слишком квалифицированные специалисты, по крайней мере, не кардиологи.
        - Я уже сам не знаю, что думать, может, я зря поднял всю эту суету.
        Но сам подумай, таких случаев набралось уже с десяток, и это только за последние два месяца.
        - Тогда давай подумаем, в скольких случаях находили следы от лишней инъекции.
        - Так в том-то и дело, их не искали, людей хоронили и потом им же всем делали уколы, кому от высокого давления, кому от сердечного приступа.
        - Вот ты сказал от сердечного приступа, значит, некоторые страдали от сердца, почему же ты решил, что все это чьей-то злой волей продиктовано. Может, они умерли потому, что пришло их время. Потом, ты же понимаешь, что во время пандемии многие стали слишком мнительными, нервными.
        - Да понимаю я все, только не нравится мне это, я не люблю, когда так много совпадений и все на одной территории.
        - Участки, ты сам говорил, разные.
        - Но ведь соседние, и все умершие одинокие, во всяком случае, близких родных у них не было.
        - Короче, если бы речь шла о квартирах, которые они все завещали неизвестным людям, я бы понял твое упрямое желание разобраться, а тут речь идет только о смерти. Заканчивай заниматься ерундой, Стас. Перерыв у меня кончается, так что разбегаемся, и перестань ломать голову там, где не надо.
        Каждый из них пошел на свою работу, но в голове Федора продолжали звучать фамилии людей, которые менялись именно в эти дни. Одна из фамилий вызывала какую-то ассоциацию, но он никак не мог вспомнить, с чем связаны эти смутные воспоминания.
        Поздно вечером он спросил у отца, не встречалась ли тому в прошлом эта фамилия.
        - Повтори еще раз.
        - Колеватов Денис Константинович. Не могу понять, откуда я знаю эту фамилию. Если бы только фамилия, я бы решил, просто редко встречающаяся, но в сочетании с именем я точно где-то это слышал.
        - А помнишь, то ли на год раньше, то ли на несколько лет, учился парень с такой фамилией. Тогда он был такой мелкий, невзрачный парнишка, но учился, по-моему, хорошо. Его все на олимпиады посылали. А еще у него был младший брат, но когда ты был в выпускном классе, тот уже окончил школу. Нет, я кажется ошибся, этот, которого на олимпиады посылали, был много старше тебя. Я его из-за успехов в учебе помню, его на родительском собрании нам как пример приводили, а младший вроде и правда был другой.
        - Точно, вспомнил, только ты действительно все перепутал, этот младший был года на три старше меня, и он был высокий и очень красивый парень, а ты про младшего ничего не слышал?
        - Нет, да и не слишком я твоими школьными интересовался, только теми с кем ты дружил, кто в доме у нас появлялся.
        - Жаль, я ведь с младшим потом встречался, он у нас командиром был.
        - Ты никогда об этом не говорил, так тебе потому эта фамилия и знакома.
        - Не поэтому, у него фамилия была другая, он поменял ее, как только паспорт в двадцать лет получил. Придется звонить Людмиле Сотниковой, она в нашем классе старостой была и, по-моему, знает всех, и не только наш класс, но и старших ребят тоже. Кто кем стал, кто что делает и так далее.
        Федор позвонил своей бывшей однокласснице, и она радостно ответила в трубку, очевидно, ждала чей-то звонок, но тут пришла Александра и отвлекла его. Александра преподавала в балетной школе и периодически задерживалась на работе. Дома ее и муж и свекор называли Шурочкой, а между собой все равно звали Сашей, и сколько она ни боролась за право называться «Шуриком», это имя так дома и не прижилось. Огромная и беспородная собака Бася тут же кинулась облизывать хозяйку. Александра смеялась, пытаясь оттолкнуть Баську от себя, но уменьшить пыл собаки было невозможно. Это было единственным, что старшему Ямпольскому оказалось не под силу. Бася была очень послушная собака, но тут она от радости теряла голову и вылизывала молодую хозяйку столь тщательно, будто та была намазана медом. Когда шум в коридоре затих, Федор спохватился, он же по телефону хотел поговорить, на всякий случай поднес трубку к уху, про себя решив, что наберет номер Люды завтра, и вдруг услышал:
        - Узнаю Ямпольского, ты чего так поздно звонишь?
        - Извини, не посмотрел на часы, - покаялся парень и тут же задал интересующий его вопрос.
        - Женат, и очень выгодным браком, - не раздумывая ответила Люда. - У него есть дочь, как назвали, я не помню, а чем он вдруг тебя заинтересовал? Он много старше, и ты никогда с ним не общался.
        - Просто мне попалась его фамилия в сочетании с именем и отчеством среди наших студентов, - соврал Федор. - Я удивился и решил у тебя спросить, вдруг ты в курсе. Но до меня только что дошло, ведь молодого парня не могут звать как его отца.
        - Вообще-то Денису рановато становиться папой такого взрослого парня, хотя как посмотреть. У него ведь есть еще и сын, рожденный в первом браке, но тому не больше шестнадцати лет.
        - А ты не знаешь, почему он развелся? Он, по-моему, был такой спокойный, я бы даже сказал, флегматичный человек. - На самом деле, Федор почти не помнил этого Дениса, который был на пять лет старше него, и поддерживал разговор только из вежливости. Большая часть информации ему была не интересна, но не прерывать же бывшую одноклассницу!
        - Как ни странно, знаю, он был женат на моей подруге, и это не он развелся, а с ним развелись.
        - А почему?
        - А потому, что она, наконец, поняла, ему до фени все происходящее и с ней, и с их сыном. Ты можешь представить с собой рядом человека, лишенного всяких чувств? А я ей об этом с самого начала говорила. Даже странно, она на несколько лет старше нас, а ничего не поняла о нем. Он как робот, его ничего не волнует, есть ли еда, есть ли деньги на эту еду и тому подобное. Знаешь, как он общался со своим сыном?
        - Нет, конечно.
        - А никак, он с ним вообще не общался. Он даже не знал, в каком классе парень учится.
        Федор еще некоторое время продолжал этот довольно бессмысленный разговор, пока не понял - говорить Людмила может до утра, и, прервав ее на полуслове, заявил, что его срочно зовет отец. Отец давно спал, Александра сидела на кухне и ждала Федора.
        - Что ты обсуждал с бывшей одноклассницей?
        - Стас меня напряг своими проблемами, вот, что могу, стараюсь узнать для него.
        - А что там произошло? Да ты же меня знаешь, я никому и никогда ничего лишнего не скажу, рассказывай. И вообще, кто такой Стас? Это тот самый парень, который часто приезжал к вам на дачу?
        - Стас мой старый приятель, расскажу тебе только то, что знаю сам. Меня не просили молчать, да и рассказывать особенно не о чем.
        Федор помолчал некоторое время, раздумывая, с чего начинать, но начал с тех убийств, которыми не занимался Стас и о которых было много разговоров еще два года назад.
        - Понимаешь, те убийства так и зависли, у нас в институте преподавательница оказалась соседкой одной из убитых старух. Она тоже пострадала от злого языка этой бабки, та чуть с мужем ее не развела. Она и рассказала, что на самом деле преступлений было то ли пять, то ли четыре, но никого так и не нашли. И вот теперь Стас рассказывает о том, что старики умирают от проблем с сердцем. А поскольку ситуации схожие, в смысле схожие не с теми старыми преступлениями, а между собой, то есть все они умерли после отъезда врачей, и все это произошло в одном районе, и еще несколько подобных смертей в соседних районах, конечно, это наводит на размышления. Ему поручили все проверить, но поскольку умерших уже похоронили, их не вскрывали, он не знает, за что зацепиться. Вот и мечется, то решает, что все это просто совпадение, и старики умерли действительно от проблем с сердцем, то видит тут злой умысел. Да еще эта гадская болезнь прицепилась, старые люди часто страдают повышенной возбудимостью, и чем становятся старше, тем больше всего на свете опасаются.
        - Это кто тут повышенной возбудимостью страдает? Я, что ли? - протирая глаза, спросил Олег Петрович. Он направился к крану с холодной водой, налил себе целый стакан, выпил его залпом и уселся рядом с сыном за стол.
        - Пап, тебе что, трудно из фильтра налить? Что ты как маленький упрямишься?
        - Я не упрямлюсь, просто смешно слушать, как распинаются некоторые наши деятели, агитируя не пить воду из крана. Вино с неизвестными добавками мы пьем, водку некоторые глушат литрами, соки из подгнивших фруктов с добавками черт знает чего, все можно, а воду только из фильтра. Разве это не смешно?
        - Все, философ, кончай «турусы на колесах» разводить. Лучше послушай, что я Шуре рассказываю, если все равно не спишь.
        Олег Петрович выслушал рассказ сына, который тот не поленился повторить еще раз, молча встал и направился вон из кухни.
        - Эй, пап, ты так ничего и не скажешь?
        - А что ты хотел от меня услышать?
        - Я надеялся, ты выскажешь свое авторитетное мнение. Ведь что-то ты обо всем этом думаешь?
        - Я думаю, вы ерундой занимаетесь, а «авторитетное мнение» пусть профессионалы высказывают, им за это платят, - произнес Ямпольский, поворачиваясь спиной и выходя с кухни.
        - Ну вот, а я губы раскатал, что это с ним, обычно он более заинтересованно относится к рассказам Стаса.
        - Да, забыл тебе сказать, - Олег Петрович вернулся на кухню. - Я увольняюсь из института, не хочу ждать, когда попросят выйти вон.
        Оторопев от подобного заявления, Федор с Александрой так и остались сидеть с приоткрытыми ртами. Первым пришел в себя Федор:
        - Завтра с утра у отца занятия, поеду с ним в институт и по дороге выясню, что там у него произошло.
        - Федь, - робко проговорила жена, - может, это не окончательно, может, он еще одумается.
        - Ты отца плохо знаешь, он так просто ничего не говорит, либо произошло то, о чем я еще не слышал, либо… Уж даже и не знаю что. Ты хотела мне что-то сказать еще днем, а я был занят на проекте, теперь рассказывай, что-то плохое?
        - Даже не знаю, короче я беременна, срок маленький, так что можно еще все исправить.
        - С ума сошла? Что исправить? Даже не думай что-то исправлять, я только рад, что нас будет трое, точнее четверо, отца не посчитал.
        - А как же моя работа? Я же на несколько лет выпаду из профессии!
        - Шур, ты умная женщина, когда еще рожать, если не сейчас, пока молодые? А с профессией твоей ничего не случится, никто не имеет право тебя уволить, отсидишь по уходу за ребенком, а там будем решать.
        - Честно говоря, я и не собиралась ничего делать, просто испугалась вдруг, я же не знала, как ты примешь подобную новость.
        - Дурочка, - ласково сказал Федор, - жаль я раньше этого не знал, отец обрадуется ужасно, и что бы там у него не произошло, эта новость ему сразу настроение поднимет.
        Лорина
        Бог наказал меня за то, что я совершила, теперь я умираю. Всего-то прошло меньше трех лет, а я уже не могу сама себя обслуживать. Лежу как бревно и думаю, думаю, только мыслей хороших в голову не приходит. Наверное, я моральный урод, как мои родители, или как мать моего друга. Иногда я вспоминаю о ней и никак не могу понять: два сына и притом один из них любимый, а другой - будто не она его рожала. Если бы у меня были дети, я наверняка их любила бы одинаково. Во всяком случае никогда не показывала бы одному, что он для меня второй сорт, а его брат самый лучший. Когда мы были детьми, Юра часто ко мне приходил, он всегда был одет хуже старшего брата, хотя разница в возрасте у них была маленькая, года полтора, наверное. Мы странно познакомились с ним, он внезапно напал на парня, с которым я столкнулась, катаясь на велосипеде. Парень был совсем не виноват, и я почти не пострадала, так, чуть коленку ободрала и все. Велик у меня был старенький, его нам отдали какие-то знакомые родителей, но я все равно была счастлива и очень быстро на нем научилась кататься. Вот и гоняла по нашему парку, потом научила
кататься Юру и мы гоняли по очереди. Его старший брат тоже выходил в парк, у него был свой велосипед, но с ним я не дружила. Однажды он сказал, что велосипед родители купили им на двоих, но он не даст его младшему, потому что тот может сломать что-нибудь. Самое смешное, старший плохо катался, а Юра хорошо. Но разве это было кому-то интересно? Потом бабушка с дедушкой меня увезли в Подмосковье, на дачу, и я наконец почувствовала себя любимым ребенком. Несколько лет мы с моим другом не виделись, а однажды он появился на пороге нашего дачного дома. Я даже не узнала его сразу, так он вырос и таким красивым стал. Или мне так тогда показалось, не знаю. В восемнадцать лет он женился, его женой стала женщина лет тридцати. Очевидно, комплексы из детства так и остались при нем. Я сперва очень переживала, даже плакала по ночам, когда никто не видел. Думаю, я была в него влюблена, но потом меня закружила институтская жизнь, и мы опять почти не виделись. Через несколько лет я вышла замуж, но очень быстро развелась, поняла, что брак был ошибкой. Потом узнала, он тоже развелся, но довольно быстро женился снова,
теперь уже на своей ровеснице. В те разы, что мы с ним виделись, а это бывало крайне редко, я заметила, он равнодушно говорит о своих детях и так же равнодушно о женах. Однажды я спросила:
        - Ты любил хоть когда-нибудь?
        - Да, - ответил он, подумав. - Я любил мать и отца, но они меня совсем не любили. Всю любовь они отдали старшему, не знаю, может, так всегда происходит. Тебя ведь тоже не любили твои родители?
        - Не любили, но мне больше повезло, у меня были бабушка и дедушка, они заменили мне всех.
        - Повезло, - задумчиво проговорил он, - а меня так никто и не любил.
        - Но ведь твои жены, они-то наверняка тебя любили.
        - Не знаю, мне это было безразлично.
        - А ты знаешь, что я тоже была в тебя влюблена?
        - Знаю, но я всегда видел в тебе только друга. Наверное, я вообще не способен на любовь. Не дано мне этого.
        - Так не бывает, каждый человек наделен чувством любви, но только у некоторых это чувство спит. Его не разбудили в детстве или накрепко заперли где-то так далеко, что теперь и не достать. Постарайся найти в себе это чувство, ты же понимаешь, твои дети интуитивно знают, что ты их не любишь. Не боишься, что они вырастут такими же равнодушными и холодными? Послушай меня, я ухожу из этого мира, постарайся полюбить своих детей, ты, как никто другой, знаешь, как страшно быть ненужным.
        - Никуда ты не уйдешь! Я принес деньги, мы найдем тебе подходящего донора и после операции ты будешь жить долго и, надеюсь, счастливо.
        - Где ты взял эти деньги? Ведь ты не так много зарабатываешь, а я не хочу, чтобы ты отрывал деньги у семьи.
        - Неважно. Это деньги тебе на операцию, не волнуйся, семья не пострадает.
        Он давно покинул палату, а я была все еще в недоумении. Полис, за который я платила несколько месяцев назад, давал мне возможность умирать с относительным комфортом, но никакую операцию я оплачивать не собиралась. Каждый должен ответить за свои поступки, вот теперь пришла и моя очередь. Так зачем же бороться с судьбой, она лучше знает, как и когда нас наказывать. Я ни на что не в обиде, как вышло, так и вышло. Завещание давно написано, никого у меня не осталось, вот только Юра, мой последний и единственный друг, но он сам выберет свою судьбу.
        Георгий
        Он шел по дорожке больницы к выходу и мечтал о том, чтобы его Лорина, наконец выздоровела, о ней он всегда думал - «моя» Лорина. Тогда он, возможно, скажет ей, что именно ее он мог бы любить. Он не будет объяснять, зачем женился, да она и не спросит. Просто, когда она выйдет из больницы, предложит жить вместе, может, даже заберет детей у бывшей жены. И зачем он только женился? Что за блажь пришла ему в голову? Он знал, что очень красив, женщины частенько оглядывались на него, а в потенциальных любовницах у него вообще никогда недостатка не было. Вот и спал бы с разными женщинами, но тут ему пришла в голову мысль о том, что для него это совершенно не возможно. Он слишком брезглив и никогда не сможет лечь в постель со случайной подругой. Он и первый-то раз был женат только потому, что гормоны взбунтовались и ему нужна была постоянная женщина, а второй раз женился потому… он и сам не знал почему. Надо было не разводиться с первой женой, тогда бы и сейчас не было проблем, как оставить детей и уйти к Лорине. Впрочем, это все ерунда, главное - ее здоровье, а остальное как-то решится. На лавочке в
сквере, через который он проходил, сидели две молодые женщины. Они синхронно проводили его долгим взглядом и так же синхронно вздохнули.
        - Интересно, он артист? - проговорила одна.
        - Вряд ли, я бы такого не забыла. Посмотри, как хорош, и фигура и лицо, а глаза! - она еще раз вздохнула. - В таких глазах можно не просто утонуть, в них так и тянет утопиться!
        - Поспокойнее, не про нашу честь такие мужики. У него небось баб, как у дурака фантиков.
        И они продолжили прерванный разговор. Юра уже удалился на довольно большое расстояние от больничной территории, когда к нему подошли двое парней и в довольно грубой форме попросили закурить. Один встал сзади, вроде как прикрываясь от ветра, а второй протянул руку.
        - Скажите, что надо, я не курю и потому не могу предложить.
        Тот, что стоял сзади, придвинулся почти вплотную и присел.
        - Э, детки, такой прием я использовал еще в ранней юности, до армии. - Спокойно проговорил Юра и неожиданно ударил того, что стоял впереди левой рукой в лицо, одновременно правой ногой ударил присевшего сзади на корточки. Не прошло и минуты, как парни уже удирали по улице, матерясь и при этом один без конца сплевывал кровь. Видно было, что он потерял пару передних зубов. Отбежав на приличное расстояние, они обернулись, но никого не увидели. Улица была пуста, по обеим сторонам ее стоял высокий забор, и, казалось, несостоявшейся жертве некуда было деться, однако, насколько хватало глаз, никого не наблюдалось.
        - Блин, да куда же он делся? - проговорил тот, что меньше пострадал, потирая ноющий бок, которому досталось от чужой ноги.
        - А х… его знает! Пойдем отсюда, скажем боссу, что наваляли ему, он ведь проверять не побежит.
        - Интересно, чем ему этот красавчик не угодил? Денег, что ли, должен?
        - Не знаю, может, и должен, нам заплатили? Заплатили, предупредили, что он дерется, как профи, нет! Вот теперь пусть сам с ним и разбирается.
        А Юра вышел с другой стороны улицы и направился на работу. Он догадывался, кто нанял этих недоумков избить его. Но, как известно, не пойман - не вор, потому устраивать разборки с этим человеком он не стал, много чести. Но для себя принял к сведению, что его противник никак не успокоится, никак не поймет, что он, Юра, не собирается претендовать ни на какие блага, ему и своих проблем хватает. Деньги за операцию он внес, как только вышел из палаты Лорины, теперь оставалось ждать результатов. Сколько бы Лорка ни сопротивлялась, но сегодня ее будут готовить к операции. Он специально просил хирурга не обращать внимания на ее слова. Объяснил, что женщина абсолютно не верит в успех, а потому необходимо сделать операцию, не ставя ее об этом в известность. Хирург сначала возмутился и начал говорить, что без согласия больной он просто не имеет права делать операцию, но когда ему в карман была положена толстая пачка денег, заколебался, помолчал и уступил. Юра расписался везде за подругу, заверил врача, что в любой ситуации будет говорить, что расписывалась сама больная, и он свидетель, короче говоря, уломал
хирурга. Теперь оставалось только ждать. Тем более что донор, кажется, нашелся сразу, как только были внесены деньги.
        Ямпольские
        Федор с отцом утром отправились в институт. Олег Петрович был подавлен и молчалив. Так же молча он разделся в гардеробе и, автоматически поблагодарив работавшую там женщину, пошел не в аудиторию, а поднялся на второй этаж, подергал ручку двери Красного зала и, поняв что тот заперт, отправился к себе на кафедру. С утра там находилось не так много преподавателей, он поздоровался со всеми кивком головы и уселся за свой стол. К нему подошла старая преподавательница, которая работала в институте много лет, и проговорила:
        - Олег, ну что ты из-за ерунды так расстроился? Мало ли дурочек в институте, которые, не сдав курсовые, ищут выход из создавшегося положения, м-м-м, - она пожевала губами, пытаясь найти нужные слова, - даже никак не придумаю, как назвать ее поступок. Не совсем корректным способом. - Она перевела дух и вопросительно уставилась на Ямпольского, а потом закончила: - Ты же понимаешь, в эти глупости никто не верит.
        - Нина Акимовна, мое имя полощут все студенты, ну, может, не все, но многие. Вы же знаете поговорку «дыма без огня не бывает». Вот и тут, я могу до хрипоты орать, что между мной и этой поганкой ничего не могло быть, но шлейф все равно потянется. Я заслуженный архитектор, у меня куча реализованных проектов, и я должен доказывать, что я порядочный человек? Да мне проще уйти и забыть всю эту грязь! Нет, я ухожу, я уже написал заявление и его подписал ректор. Меня увольняют.
        - Мы всей кафедрой пойдем и будем требовать вашего восстановления.
        - Нет, я больше в этих стенах не останусь. Посмотрите на нынешних студентов, только единицы заняты учебным процессом, остальные, едва представляется случай, залезают в смартфон.
        - А вот тут я с вами не соглашусь, - подал голос бородатый мужик, который вел одну из групп на четвертом курсе. - У меня в группе почти все работают, есть отдельные личности, не считающие мой предмет важным, но да бог с ними, а остальные молодцы.
        - Вы сейчас расстроены и раздражены, - вступила вновь Нина Акимовна. - Подождите, может, все само рассосется.
        Ямпольский пожал плечами и вышел из комнаты. Там его встретил Федор, который уже знал, что на отца написали кляузу.
        - Пап, ты, во-первых, не расстраивайся, любой донос требует доказательств, а у этой дешевки ничего нет. А во-вторых, надо поговорить с ректором, он мужик умный и все прекрасно понимает.
        - Этот умный мужик сам не знает, как отмыться от грязи, которую на него льют, он же отказался государственные деньги «пилить», теперь его норовят «сожрать», а тут еще история со мной. Ему пришлось подписать мое заявление об уходе, мы вчера с ним долго разговаривали, он очень извинялся, но честно мне сказал, если я буду настаивать на расследовании, неизвестно чем все закончится, а так я хоть с чистыми документами уйду. У этой «дешевки», как ты выражаешься, не очень дешевые родители. Не нам с ними тягаться. Я себя уважаю, чтобы вступать в подобную полемику.
        - Хорошо, как ты решил, так и будет. Надеюсь, новость о том, что Шура беременна, поднимет тебе настроение?
        - Это хорошо, но пока она не родила, я отправляюсь на дачу. Сегодня позвоню Юрию Степановичу, пусть увеличит нагрев дома, все же не лето, а я уже стар.
        - Да ну тебя, я-то надеялся, ты вприсядку плясать будешь, ну ладно, не вприсядку, так хоть какие-то радостные эмоции должны быть? А ты как замороженный. Прекрати думать об этой дуре, она не стоит того.
        - Я не о ней думаю, я думаю о том, что человек, не облеченный властью, не имеющий большого капитала, достаточно беззащитен в нашем мире. Что сейчас, что прежде, ничего, по сути, не изменилось. Просто прежде мы меньше с этим сталкивались, потому что не имели дела с людьми из «высоких» кабинетов. Да, люди остались те же, ничего господин Маркс не придумал хорошего, хоть и был редким умницей.
        - Он, пап, просто не учел человеческую природу, верил: дай людям то, что они хотят, и все будут счастливы. Пушкин в своей сказке о «Рыбаке и рыбке» был более прозорлив, понимал, сколько не дай, все мало будет. И так во всем и всегда. Хватит философствовать, что ты намерен делать, неужели так все и оставишь? Утрешься и уйдешь?
        - Да, сынок, утрусь и уйду, я не гожусь для борьбы, тем более с тенью. Теперь всегда любой студент может сказать обо мне гадость, а я не смогу на это ответить так, чтобы ему стало стыдно, а не мне. Я неправильно воспитан, не умею отвечать ударом на удар. По-хорошему, ее бы выгнать из института, но она платит, точнее, ее родители, еще и доплачивают за каждый несданный зачет. Я же имел неосторожность возмутиться таким подходом к учебе, денег не взял, зачет не поставил. Теперь разгребаю последствия своей наивности. Думал, старый дурак, что могу из нее человека сделать. Эта девочка неплохо рисует, и объемное видение у нее хорошее, просто она очень ленива, да и занята всякой ерундой.
        - Ты мне скажи, как ее фамилия, в какой группе она учится. Глядишь, встретимся, земля, она круглая, помнишь, как написано: «Да воздастся каждому по его заслугам…» или что-то подобное.
        - Долго ждать придется. Давай лучше о твоем будущем ребенке говорить.
        - Ты разговор не переводи, что ты намерен делать?
        - Да то, что и сказал, уйду из института, поеду на дачу и буду доделывать ее. Пенсия у меня хорошая, да и накопления у нас с тобой есть, проживем. А Шурик родит, назад вернусь в Москву и буду ей помогать. В конце концов, не вечно же мне на работу бегать, через три года мне, между прочим, семьдесят стукнет. Имею право и отдохнуть перед смертью.
        - Про это мог бы и промолчать, когда ты уходишь совсем?
        - Сегодня последний день, ректор не возражает, если я не буду дорабатывать до конца второго семестра. Он хорошо все понимает, и понимает, насколько противно мне сейчас здесь находиться.
        - Но он знает, что ты ни в чем не виноват?
        - Конечно, только и он своей карьерой ради меня рисковать не будет, тем более что у него и своих проблем достаточно.
        Они разошлись, каждый в свою аудиторию, но Федор продолжал мучиться мыслью о том, что отец уходит вынужденно, и это после стольких лет работы, после стольких успехов. Как несправедливо это все, как только этой девке не стыдно было оболгать пожилого и глубоко порядочного человека!
        Стас
        Он проверил все возможные версии и вынужден был признать: на данном этапе сделать большего нельзя. Он даже проверил версию о том, что все смерти организованы только для того, чтобы скрыть одну единственную. Вот только зачем, если ни одна смерть не расследовалась. Короче, на данный момент он был занят текущими делами и совершенно забыл о том, как хотел распутать историю со смертью стариков. То единственное заявление, которое было написано дочерью одного из погибших, так и осталось без ответа. Пришлось молодой женщине принять смерть отца как неизбежность. Ей объяснили, что в его возрасте так бывает, вроде здоровый человек, а умирает неожиданно для родных. Тем более он давно не проходил врачей, не обследовал сердце. В общем, умер и умер, и ничего тут не поделаешь. Александр Васильевич выздоровел, выписался и вышел на работу. Следователь, занимавшийся его делом, пришел к выводу: человек, очевидно, чувствовал себя плохо с самого утра, пришел с работы, пошел выносить мусор и забыл за чем пошел. А дверь не запер, кто-то вошел и обокрал его. Конечно, полиция всех опросила, вора искали, но, как водится, не
нашли. Сумма была большая только с точки зрения самого потерпевшего и людей со средним достатком, а для тех, кто обладал большими деньгами, восемьсот с копейками тысяч вообще были не деньги. В итоге Александр Васильевич вынужден был распрощаться с мечтой о маленькой даче, на которую он хотел потратить вырученные деньги. Но несправедливость ситуации мучила его, и тогда он стал искать частного сыщика. В Москве оказалось огромное количество контор, которые занимались частным сыском. Но в основном это была слежка за неверными супругами и прочие мелочи. Он попытался через знакомых найти нужного человека, но стоило ему заговорить о том, что полиция не смогла найти преступников, как те немногие, кого он смог найти, отказывались. Один ему прямо так и заявил:
        - Вы хотите подменить нескольких профессионалов одним любителем? Вы же взрослый человек, должны понимать, такое бывает только в книгах, да и то в плохих книгах. В жизни так не бывает. Извините, но я ничем не смогу быть вам полезен.
        Прошла целая неделя, потом вторая, а расследование стояло на месте. Александр Васильевич махнул рукой и почти смирился с потерей денег, но с этим не смирилась его жена. Она продолжала искать человека, который хотя бы попытается им помочь. И нашла. Звали его Георгий Мезенцев, достаточно молодой, но не мальчишка и, что больше всего ей понравилось, он не стал требовать от них предоплаты.
        - Если получится, заплатите, а нет, то и говорить не о чем. - И добавил: - Я не профессиональный сыщик, занимаюсь этим изредка, когда мозги застаиваются.
        - А кто вы по профессии?
        - Юрист, но в основном работаю на себя, мои интересы находятся весьма далеко от расследований. Я оформляю сделки с недвижимостью, ну и, естественно, сам подыскиваю клиентам дома, квартиры, офисы, кому что надо. Сейчас из-за ограничений и прочих «радостей» приходится гораздо меньше работать, потому я и могу попытаться вам помочь. Есть немного времени. Так что если вас я устраиваю, то давайте назначим встречу с вашим мужем побыстрее, желательно сегодня вечером или завтра утром, до начала работы. Он уже нормально себя чувствует, с ним можно обсуждать эти вопросы?
        Женщина заверила, что муж готов к сотрудничеству, и они обменялись телефонами.
        Вечером Александр Васильевич позвонил Мезенцеву и пригласил к себе. Новый знакомый ему понравился, немногословный, сдержанный, умеющий слушать. Вопросы, которые Георгий задавал, были для начала довольно стандартны, но потом он задал совершенно неожиданный и даже оскорбительный вопрос, есть ли у его супруги близкая подруга и насколько супруга откровенна в разговорах с общими знакомыми. Этот вопрос ему уже задавали в полиции, но там постарались смягчить его, а Мезенцев задал вопрос в лоб и при этом еще и добавил, что каждое слово будет проверять.
        - Вы подозреваете, что жена могла кому-то проболтаться об этой сделке?
        - Не кому-то, а близкому человеку. Человек этот может быть и подругой, и любовником, да кем угодно. То же самое постарайтесь вспомнить о своих разговорах со знакомыми, любовницами, друзьями. Простите, если я вас обидел, но у меня нет времени на сантименты. Потому вопросы все задаю сразу без оглядки на чувства клиента.
        - Ну что же, отвечаю, у меня нет близких друзей, которым бы я мог что-то сказать, все они остались в далекой юности. Я, знаете ли, не умею ни прощать, ни забывать обиды. Мстить не буду, я просто вычеркиваю этого человека из своей жизни. Про жену скажу, у меня никогда не возникало подозрений на счет ее верности, но если вы считаете необходимым, проверяйте и меня и ее.
        Задав еще несколько вопросов, выслушав рассказ о том, как все произошло, Мезенцев попрощался. Вообще, он был человек весьма свободолюбивый, потому, отработав на дядю, в прямом смысле этого слова, после института пару лет, он подал заявление об уходе. Сколько родственник его ни уговаривал остаться, сделать карьеру на поприще адвокатуры, Георгий остался при своем мнении. С сожалением, с бесконечными примерами, как мог бы молодой адвокат хорошо устроиться в этой жизни, но дядя вынужден был его отпустить. Подписывая заявление, он взял с племянника слово, если что-то в его жизни пойдет не так, он непременно вернется.
        С тех пор прошло много лет, Георгий определил круг своих интересов и занялся теми вопросами, которые были ему интересны. Он никогда не брался за работу, не изучив все возможные подводные камни, которые могли бы ему встретиться. Так случилось, что ему одинаково было интересно заниматься и поиском и продажей недвижимости, и разгадкой разного рода преступлений. Юридическое образование давало базовые знания, а вот все остальное было заслугой его дотошности, трудолюбия и его интуиции. Одно время он даже подумывал пойти работать в милицию, тогда она еще так называлась. Но потом представил всю лавину требований, предъявляемых к сотрудникам, да еще и необходимую там дисциплину, и подобное желание у него больше не возникало. Ему хватило армии, тех навыков, которые он там приобрел, и института. Кое в чем ему помогал дядя и один парень из адвокатского бюро. Георгий всегда щедро платил за помощь, потому никогда не испытывал в ней недостатка. Первым делом он позвонил знакомому из МВД, выяснил, кто занимался делом Александра Васильевича Попова, и направился к этому человеку. Там, после недолгих переговоров, он
получил все материалы, точнее, их копии, еще раз заверил следователя, что он не собирается предавать огласке то, что ему удастся узнать, а даже напротив, сразу все материалы отдаст ему, следователю, и, распрощавшись, наконец вышел из здания.
        На сегодняшний день у него было еще намечено несколько неотложных дел. С оформлением и подачей документов по сделке, которую он курировал, ему удалось справиться достаточно быстро. А вот договориться с клиентами о том, как будут выполняться расчеты между ними, никак не получалось. Сделка предстояла длинная, включала в себя несколько жилых помещений, и у каждого помещения был, естественно, собственник. Вот с одними таким собственником ему пришлось повозиться. Там выступала супружеская пара, и они настаивали, что ни в какую банковскую ячейку деньги класть не будут, потому что там они их не видят и что с этими деньгами произойдет, не знают. Георгию пришлось потратить почти полтора часа, чтобы убедить их, что это наиболее надежное место, что деньги, причем не только их, но и все остальные, будут проверены на подлинность, прежде чем попадут в ячейку, и один ключ будет у них, а другой в банке, каждую ячейку можно открыть только двумя ключами одновременно и никак иначе. После долгих объяснений, уговоров и угроз, что он, Мезенцев, всю сделку аннулирует, они согласились подписать соответствующие        Теперь дело оставалось за малым, и Георгий спокойно направился в больницу, где лежала его Лорина. Она знала его как Юру, но его полное имя никогда не звучало в их разговорах, а помнила ли она его фамилию, он не имел представления, тем более что, едва окончив школу, он сменил фамилию. В конце концов, Лорине было всего десять или одиннадцать лет, когда ее забрали бабушка с дедом и увезли к себе. А в пятом классе она вообще перешла в другую школу, и они много лет не виделись. Все старшие классы он дружил с одной девочкой и им прочили чуть ли не совместную жизнь, но как-то он решился и приехал к Лорине на дачу, где они по-прежнему жили втроем, больше он ни о ком думать не мог. Он вдруг понял, вот его родной человек, единственный, с кем он может поговорить и помолчать. На выпускном вечере он спровоцировал ссору с той девочкой и, ужасно довольный собой, исчез из ее жизни навсегда. Теплое отношение к подруге детства так и не переросло во что-то большее, и он, как и прежде, относился к ней вполне дружески, даже скорее по-родственному, и не спешил часто приезжать.
        В армию он ушел потому, что не мог понять, чем хочет в жизни заниматься. Ему было интересно все, и история, и физика, и литература, короче говоря, парень решил, что к концу службы он поймет, в какую сторону ему двигаться, и ушел в армию.
        Так сложилось, что он прослужил не год, как большинство его ровесников, а целых десять лет. За эти годы он окончил заочно юридический институт, а главное, научился тому, чему в вузе не учат, он научился жизни. С его точки зрения, это дорогого стоило. Обе его женитьбы пришлись как раз на этот период, с первой женой он развелся и зачем-то женился второй раз, вместо того, чтобы поискать Лорину. К этому времени она уже не жила в Подмосковье, и даже не жила по прежнему адресу. Старики умерли, и женщина перебралась в другую квартиру и даже в другой район. Тем не мене ему удалось ее найти, имя уж больно редкое, но она оказалась тяжело больна. Теперь ему было необходимо вытащить ее из этой болезни. Только тогда, когда он понял, что может потерять ее навсегда, до него дошло: Лорина не просто друг, а гораздо больше. Он не мог определиться в своем отношении к ней, но точно знал - она единственный человек, для которого он был готов сделать все или почти все. И тут, помимо его основной работы, ему подкинули расследование нападения на пожилого человека, который никак не мог смириться с потерей денег, на них
мужчина планировал купить маленький домик в Подмосковье.
        Георгий и прежде брался за расследования, но только в тех случаях, которые ему были интересны. Тут же никакого интереса он не видел, но заплатив за операцию Лорины, остался почти без денег. Пришлось браться за дело. Для начала он встретился с молодым оперативником, пытавшимся до него распутать эту ситуацию, но тому дали слишком мало времени, и парень не справился. Тем не менее, он помог Георгию, рассказав обо всех случаях гибели пожилых людей после отъезда «Скорой помощи».
        - Вы видите тут связь?
        - Да, если вы обратили внимание, то один из умерших все же попал на стол к патологоанатому. И у него выявили огромную дозу сердечного препарата, который просто не успел раствориться в организме до конца. Я говорю о мужчине со сломанной ногой. Кстати, он сломал ногу, катаясь на горных лыжах на подмосковной базе отдыха. У него не было проблем с сердцем, как, впрочем, и других проблем. Его жена сдуру вызвала «Скорую помощь», когда у него была небольшая температура, вызванная переломом. А через час он скончался от сердечного приступа. В это время рядом никого не было, дочь жила не с ними, жена ушла к соседке. Остальные погибшие были одиноки, их похоронили не вскрывая. От чего они умерли, так никто и не узнал, всем ставили посмертный диагноз острая сердечная недостаточность. Кстати, у того старика со сломанной ногой была довольно большая сумма денег, он их получил за перевод книги. Деньги тоже пропали, как и у прочих потерпевших, правда, там ничего толком неизвестно, просто сильный беспорядок в квартирах. Перерыты вещи в шкафах, что-то валялось на полу, но тут никто ничего толком не мог сказать,
старики могли и сами быть не слишком аккуратны.
        - Спасибо за информацию, но я буду заниматься лишь одним делом, хотя если возникнет какая-то связь с вашими делами, непременно сообщу.
        - Пожав друг другу руки, Стас и Георгий расстались. Оба были уверены, что навсегда, но жизнь диктует свои правила, буквально через несколько дней им пришлось встретиться вновь. В тот вечер Стасу ужасно не хотелось идти домой, там никого не было, родители уехали по пенсионным путевкам аж в Сочи, а он вдруг закончил работу рано, не было еще и семи вечера. Ребята из отдела отправились пить пиво, он в этом, как правило, не участвовал, хорошо помня, до чего довела Егора любовь к выпивке. Да и вообще, пиво не было тем напитком, который ему очень нравился. В итоге, оставшись один, он позвонил Федору и напросился к нему в гости.
        Там он и встретил, неожиданно для себя, Георгия.
        - Представляешь, Стас, иду по улице домой и вдруг встречаю человека, с которым когда-то служил вместе. Знакомьтесь, Георгий - Стас.
        - Да мы вообще-то знакомы, - усмехнулся Стас. - Вот уж не думал, что встречу вас еще раз. Как успехи?
        - Пока никак, изучаю семейную жизнь клиента, и не очень она мне нравится.
        - Ребята, только давайте договоримся, как Шурка придет, вы лучше о чем-то позитивном, ладно?
        - Кто такой Шурка, ты сыном обзавелся? - спросил Георгий.
        - Нет, Шурка моя жена, она в балетной школе преподает и часто приходит поздно домой. Жаль, не могу тебя сейчас с отцом познакомить, он уехал на дачу.
        - Олег Петрович разве не на работе? Я думал, у него сегодня вечерники. - Стас был мало того, что удивлен, он вообще не понимал, как такой ответственный и дисциплинированный человек, как Ямпольский, мог уехать на дачу среди недели, да еще чуть не в начале семестра. - У него что-то со здоровьем?
        - Он уволился из института, порвал все отношения с коллегами, считая, что они его не захотели защитить.
        - Подожди, - Стас никак не мог понять, - ты сказал, он уволился из института? Он же проработал там половину жизни! Этого просто не может быть!
        - Однако это так. Ты представить не можешь, в каком настроении отец уходил с работы. Его одна двоечница обвинила в домогательствах, якобы он требовал от нее близости в обмен на зачет по проекту. Ну, он психанул и ушел. Сказал, что не хочет работать больше.
        - И за него не заступились, не провели расследования? Они там что, совсем ненормальные, такими людьми разбрасываться?
        - Знаешь, Стас, я это даже обсуждать пока не готов. На кафедре, конечно, никто не верит в эту чушь, но папаша этой девицы какой-то крупный чиновник, вот никто и не вякает. Все боятся, и даже ректор, похоже, не будет поднимать этот вопрос. Просто по-тихому убрали неудобного человека.
        - Да, ребята, - проговорил Георгий задумчиво, - не ладно, что-то в нашем государстве. Но лучше не об этом, давай, Федь, о нашем, о боевом братстве.
        - Так я сто лет никого не видел, как пришел из армии, так тошно первое время было, никого из ребят видеть не хотел.
        - Это почему, тебя вроде, там любили, ты, насколько я помню, среди первых всегда был.
        - Ну, до тебя-то мне далеко было, ты у нас командиром был, нас, салаг, всегда учил и под пули зря не посылал.
        Они сидели почти всю ночь, вспоминая прошлое, а Стас молча слушал, он почти не говорил, только иногда тяжко вздыхал. Шура давно ушла спать, отказавшись от ужина, а они все никак не могли наговориться.
        - Стас, а вы что такой молчаливый? - Георгий вопросительно посмотрел на молодого человека.
        - Мне нечего говорить, я всего этого не застал, поздновато родился.
        - Все, мужики, давайте спать, а то уж вставать скоро, я-то могу и попозднее, а Стасу надо на службу вовремя. Ты, Георгий, тоже оставайся, я тебе в кабинете постелю.
        Утром Федор с Георгием не застали ни Александру, ни Стаса. Пока Федор варил кофе, его приятель расспрашивал о Стасе. Даже не заметив, с чего начался разговор, Федор рассказал своему бывшему командиру и о том, как нашли убийцу матери, и о всех приключениях, которые произошли на даче, и о той афере, которую провернула его бывшая начальница и по совместительству знакомая его отца.
        Да… проговорил Георгий. - А вы, как я погляжу, не скучали все эти годы. Значит, твой Стас парень надежный?
        - Вполне, я ему доверяю на все сто, он немного тороплив в своих выводах, но никогда и ничего лишнего не сболтнет.
        - Это очень хорошо, значит, советуешь к нему обращаться в случае необходимости?
        - Однозначно, ты сейчас куда? У меня еще пара часов до занятий, могу составить тебе компанию.
        - Думаю, не стоит, я в больницу еду, у меня подругу будут оперировать, а потом надо заехать в несколько мест, работу никто не отменял.
        Георгий
        О жене и детях Георгий совсем забыл. Ему в голову не пришло, что надо позвонить, хотя он вообще редко о них вспоминал. Его жена была приезжая, она держалась за мужа только из-за квартиры, и если бы не эта проклятая квартира, давно бы ушла, забрав детей. Она точно знала, муж никогда ее не любил и их детей он тоже никогда не любил. Он позволял себя любить, ухаживать за ним, стирать его вещи и щедро платил за эту заботу. Детям она всегда говорила: папа занят на работе, он обеспечивает их, а втайне начинала ненавидеть красавца мужа, и если бы не его полное безразличие к другим женщинам, она подумала бы о том, что у мужа есть кто-то на стороне, но не было и этого. Люба, так звали жену Георгия, пыталась разными способами привязать его к себе, вплоть до приворота, который сделала одна деревенская бабка, но то ли бабка ничего не умела, то ли магия на него не действовала, все равно отношение Георгия к семье оставалось прежним. Однажды Люба спросила мужа, зачем он вообще женился и почему именно на ней.
        - Почему нет? - ответил муж.
        Больше она ничего от него не добилась. Вообще, у них была крайне странная семья, никто никогда не повышал голос, дети выполняли просьбы родителей без капризов, они не шумели, когда приходил отец с работы, сразу уходили в свою комнату, и их не было слышно до самого утра. Вроде бы Любе надо было радоваться, но радости не было, будто им всем приходилось продираться сквозь липкую паутину безразличия, которую каждый день набрасывал на их семью некто невидимый. Иногда она готова была все бросить и вернуться в родной город, но только там ее тоже никто не ждал, кроме родителей, но они были уже на пенсии, и Люба считала нечестным свалиться старикам на голову вместе с детьми. А выйти из зоны комфорта она никак не могла решиться. Было жалко детей. В тот день она приготовила ужин и, не надеясь на скорое возвращение мужа, покормила их, поужинала сама и долго читала им книжку на ночь. Георгий пришел, когда дети уже спали, равнодушно чмокнул жену в щеку и отправился в душ. Люба сидела и ждала его с ужином, она собиралась поговорить с ним о разводе, но он так и не пришел на кухню, а сразу прошел в спальню.
Заглянув туда, она увидела спящего мужа и решительно потрясла его за плечо.
        - Что случилось? - спросил он, не открывая глаз, но голос был обычным, совсем не сонным.
        - Гоша, я хочу подать на развод, - начала Люба.
        - Подавай, алименты я буду исправно платить, квартиру оставлю вам, что-то еще?
        - За что ты так с нами? Ну ладно я, а дети тут в чем виноваты? Как можно не любить своих детей? Я совсем тебя не понимаю, может, хоть на последок объяснишь, зачем ты вообще на мне женился?
        - Люб, ты знала, на что шла, ты видела, я тебя никогда не любил, ну не могу я никого любить! Не умею, это ты понимаешь? Не дано мне чувство такое, не заложила его природа во мне.
        - Детей наших ты тоже совсем не любишь? - пролепетала женщина, она растерялась от такого откровенного ответа мужа.
        Он промолчал, но для нее ответ был и так ясен. Через некоторое время она спросила:
        - Как же ты живешь? Разве можно жить никого никогда не любя! Я долгое время думала, это я не такая, как тебе нужно, а ты, оказывается, вообще не умеешь любить? А разве так бывает?
        - К сожалению, бывает, я рад бы полюбить и тебя и детей, но не могу, пусто внутри. Если еще у тебя есть вопросы, задавай, а то я спать буду.
        Тихо вздохнув, женщина вышла из спальни. Она искренне недоумевала, как могла так долго надеяться неизвестно на что, зная своего мужа не один год, зачем вообще решилась на второго ребенка. Она долго сидела на кухне, пытаясь понять себя, его и вообще жизнь, в итоге пришла к выводу: просто она не сумела найти своего мужчину, возможно, не дождалась, а возможно, прошла мимо. Утром, когда Люба ушла с детьми из дома, Георгий собрал свои вещи, компьютер и, написав записку, вышел за порог. Больше он не собирался возвращаться в этот дом. Вместе с шофером небольшого грузовичка они перевезли его оставшиеся вещи в съемную квартиру, которую он сразу же нашел, и с этого момента он вел одинокую жизнь, которая его вполне устраивала. Через неделю, как только позволили врачи, он пришел в больницу к Лорине.
        - Зачем ты это сделал? - хрипло спросила подруга детства. - Я же говорила тебе, что каждый должен заплатить за свой поступок. А мне есть за что платить. Ты не должен был за меня решать, жить мне или нет. Я решила все сама, а что теперь мне делать?
        - Видишь ли, каждый из нас проходит определенный путь, не всегда этот путь усеян розами, но каждый должен оставаться человеком. Я не мог позволить тебе умереть, не испробовав все возможные средства для спасения. Ты будешь смеяться, но в какой-то момент, мне даже показалось, что я тебя люблю.
        - А ты правда меня любишь?
        - Прости, - понуро ответил он. - Это было простое человеческое желание спасти близкого друга, и только.
        - Иногда я думаю, всему виной твои родители, именно они лишили тебя способности чувствовать любовь.
        - Возможно, ты права, а возможно, и нет, не всем же дано это чувство. Просто люди привыкли считать, что каждый должен испытать это чувство, иначе он вроде бы и не живет. Ты выздоравливай, я приду еще, что-нибудь надо сейчас принести? - перевел он разговор с неприятной темы.
        - Не надо, меня скоро выпишут, я позвоню.
        На этом они расстались, и Георгий, едва выйдя за территорию больницы, принялся набирать телефон Федора.
        Стас
        Загруженный работой, Стас совершенно позабыл о знакомстве с Георгием и о разговоре, который давал пусть и призрачную, но все же надежду найти хоть какое-то решение в вопросе о гибели пожилых людей. Он усилено работал, стараясь найти хоть маленькую зацепку в деле Александра Васильевича. Стас занимался этим делом в обход начальства, на общественных началах, если так можно сказать, и к тому же в свободное от работы время. Попов периодически звонил Стасу и узнавал, как продвигается дело, он резонно рассудил, что кто-то из двоих, либо Георгий, либо Стас, найдет преступника. Чем больше проходило времени, тем больше Александр Васильевич приходил к выводу, что он не сам по себе угодил в эту неприятность, тут ему кто-то здорово помог. На вопросы Попова Стас отвечал, что дело двигается, хоть и медленно, беда была в том, что все сказанное Стасом не являлось правдой, дело застопорилось почти сразу, так как не удалось найти ни единого свидетеля, никого, кто мог бы что-то сказать. Как назло, в это время шел сериал, и немногие пенсионеры, которые в тот момент находились дома, сидели у телевизоров. Сериал был
старый, еще советских времен, потому, глядя в телевизор, ностальгировали и мужчины и женщины. Стас несколько раз вызывал к себе сотрудников Александра Васильевича, ежедневно созванивался с Егором, уточняя то один вопрос, то второй, но работа не двигалась. В отчаянии он решил еще раз походить по двору потерпевшего. И тут ему неожиданно повезло. Сперва он увидел ноги, торчащие из-под машины, и внутренне удивился, он уже давно не видел, чтобы человек лежал под машиной, чинил там что-то, да еще зимой. Дождавшись, пока хозяин машины выкатится на своих импровизированных санях наружу, он стал задавать мужчине вопросы.
        - Погоди, дай отдышаться, я уж не мальчик, мне нелегко руками свою тушу из-под машины выкатывать, сани-то самодельные, они застревают, - проговорил дядька, вставая и отдуваясь. - Моя ласточка тут стояла все время, сам-то я уезжал к родственникам, а видеорегистратор забыл отключить, он у меня работал несколько дней, пока аккумулятор в машине окончательно не издох. Так какое число тебе надо?
        Стас назвал число, и мужик радостно закивал головой.
        - Я аккурат перед этим уехал, должен был мой видеорегистратор снимать, сейчас карту памяти достану, а там уж сам гляди, может, что полезное и увидишь. Василич хороший человек, он мне всегда помогает, разве ж я не помогу ему!
        Поблагодарив, Стас взял карту и чуть не бегом направился в отделение. Там он несколько раз просмотрел запись и выделил на ней человека, которого увидел только в тот день, когда пострадал Попов. Вспомнив о Георгии, он решил встретиться с ним вечером и поделиться информацией.
        В тот вечер им встретиться так и не удалось, зато на следующий день, с самого утра Стас позвонил Георгию, и они договорились встретиться днем, рядом с работой Стаса.
        Сидя в кафе, куда они зашли, чтобы не отсвечивать на улице, молодые люди заказали обед, и пока его несли, тихо разговаривали. Георгий несколько раз просмотрел показания видеорегистратора и задумчиво произнес:
        - Не уверен, но мне кажется, что я знаю человека, который нас интересует. Я, конечно, могу ошибаться, слишком давно я его не видел, но я это проверю.
        - Кто это, ты кого-то узнал?
        - Давай я сперва проверю, не хочу бросать тень подозрения на человека, который, возможно, и невиновен. Во всяком случае, я не понимаю, что он там делал, и если он ограбил квартиру Попова, то не понятно, зачем ему это может быть нужно. Насколько я помню, это вполне обеспеченный человек.
        - Слушай, давай ты не будешь говорить загадками. Почему ты просто не можешь назвать того, кого, как тебе кажется, ты узнал.
        - Да потому, что если я ошибаюсь, то это будет выглядеть как мелкая и недостойная месть. Нет, я все же сперва проверю. Ты не обижайся, Стас, дело не в том, что я тебе не доверяю, просто этот человек мне знаком был много лет, возможно, его родители думали, что я ему завидую или даже ненавижу его.
        - А на самом деле?
        - А на самом деле он мне абсолютно безразличен.
        - Ну если бы это было так, то ты сейчас не мучился сомнениями, а просто назвал этого человека. Я сам бы его проверил, и заодно на те дни, когда были другие смерти, вдруг нам бы удалось одним махом все преступления раскрыть.
        - Ага, «одним махом, семерых побивахом»! Не смеши Стас, один человек не может быть виновен во всех преступлениях в городе. Ты поумерь свой пыл, проверю сам, тогда скажу. Не привык я валить вину на человека, пока сам не убедился в его вине. Давай я пока в больницу побегу, тут недалеко, там все выясню, а уж потом твоим вопросом займусь.
        Георгий ушел, а Стас продолжал сидеть за столом и размышлять. Почему Георгий, такой красивый мужик, это даже Стас признавал, хотя никогда не обращал внимания на то, как выглядят другие мужчины, так почему он будто замороженный. Женщины его не волнуют, чего парень вообще не мог понять, мужчины тоже, что Стасу было понятно сразу. Он будто бесполый, работа и деньги - единственное, что интересовало его нового знакомого. Может, он увечный? Этот вопрос Стас задал себе, но потом вспомнил, у Георгия ведь жена и двое детей, значит, дело не в скрытой болезни.
        - Черт, вместо того, чтобы заниматься делом, я пытаюсь понять человека с явными, хоть и неопасными отклонениями, - пробормотал Стас, тяжело поднимаясь из-за стола, и направляясь к выходу. Он за последние дни так сильно устал, что даже днем чувствовал себя столетним старцем, которому тяжело двигаться. На работе его, как самого молодого, посылали то к экспертам, то отвезти какие-то бумаги в главк, то написать за кого-то отчеты, короче говоря, профессиональной работой, как ему казалось, он вовсе и не занимался. После неудачи с гибелью стариков, в расследовании которой он не продвинулся, его загрузили работой, которая ему казалась ненужной. Но поскольку парень он был дисциплинированный, то старался все успевать, да еще продолжал заниматься своими стариками, про которых не забывал ни на минуту. Дело о гибели мужчины со сломанной ногой так и осталось нераскрытым. Его дочь приходила несколько раз в отделение, ее заверяли, что все делается, но Стас видел, ничего не делается, не смогли раскрыть по горячим следам, и точка, все зависло, и теперь только случай мог помочь, тот случай, которого все никак не
было.
        Георгий
        Георгий после того, как зашел в больницу и узнал о состоянии Лорины, направился по адресу, который давно помнил, но где столь же давно не был. Пока он шел, ему вдруг подумалось, что первый раз он женился только для того, чтобы было куда прийти, чтобы знать - его здесь ждут и любят, есть дом, в котором он нужен. Правда, первая жена его бросила, не выдержав его постоянного безразличия. Он понимал, что даже в постели ведет себя не как любящий мужчина, а как случайный любовник, которому нет никакого дела, до чувств его партнерши. Только теперь до него наконец стало доходить, почему тогда так произошло. Жена ничего не стала объяснять, она просто выставила его вещи за дверь и сказала, что подала на развод. Тогда он купил себе квартиру и сразу же в нее переехал, а потом ему понадобилась женщина, и вместо того, чтобы нанять себе проститутку, он зачем-то женился второй раз.
        Девочка, на которой он женился, была приезжая. Она очень старалась быть и хорошей хозяйкой, и хорошей женой, а потом и хорошей матерью. Сперва он даже, как нормальный человек, обрадовался будущему ребенку, но позднее понял, этого ребенка он тоже не может полюбить. Он честно приносил деньги в дом, помогал жене делать те дела, с которыми она одна не справлялась, но в их доме все равно было холодно. Когда родился второй малыш, он почти не заметил, единственное, что ему мешало, это то, что жена не могла некоторое время выполнять супружеские обязанности. Потому он объявил ей, что третьего ребенка у них не будет, двоих вполне достаточно. Так они и жили, дома почти не разговаривали, с детьми жена гуляла сама и все больше понимала - любовь этого человека она никогда не сможет заслужить.
        - Женщина видела, что детей он тоже не любит, и все чаще задумывалась о том, как бы ей остаться одной с детьми, и может, пока молода, устроить жизнь с другим человеком. Рассматривая себя в зеркале, она видела молодую, симпатичную женщину, которая, несмотря на наличие двоих детей, не обабилась, а сумела и тонкую талию сохранить, и свой прежний размер одежды. А однажды она увидела в интернете, где зависала всю первую половину дня, сайт, на котором разные люди предлагали свои услуги. Там же она нашла человека, готового за деньги решить любой вопрос. Внизу под объявлением, был номер телефона для связи. Она записала номер, а на следующий день это объявление исчезло. Возможно, она никогда не позвонила бы по этому номеру, но у нее была подруга детства, долго жившая в Москве. Эта подруга рассказала Любе свою печальную историю и то, что, несмотря на все заверения бывшего мужа, вынуждена была вернуться в родной город с ребенком. Бывший постоянно забывает присылать алименты на ребенка, он давно женился вновь и его новая жена всячески старается отвратить мужа от старой семьи. В итоге, парень растет мало того,
что без отца, так еще и с деньгами у них постоянные перебои. Подруга работает, но в их родном городе учителей не балуют хорошей зарплатой, а подработать негде, вот они и перебиваются, как могут. Эта история сильно напугала и без того не слишком уверенную в себе Любу, она позвонила по тому телефону и ей назначили встречу.
        Позвонив в квартиру своего детства, Георгий подумал о том, что не был тут много лет, собственно, он не был тут с тех самых пор, как ушел в армию, то есть ровно двадцать лет. Сперва он писал домой длинные письма, но только один раз получил короткий ответ, в котором между строк он прочел о том, что писать больше нет смысла, его письма никто не читает, да и сам он и его жизнь в армии не слишком интересны для матери с отцом. Старший брат учился в институте, и родители были довольны выбором сына. Младший сын их не интересовал.
        Дверь открыла высокая пожилая женщина, в которой он с трудом узнал мать.
        - Вы к мужу? - спросила она. Голос почти не изменился, и тут Георгий понял, она не узнала его, он все же надеялся на более теплую встречу, хотел рассказать о себе, хотел нормального человеческого участия, пусть не радости встречи, но хотя бы узнавания и интереса к тому, кем стал их младший сын, чем он занимается.
        - Если вы к мужу, проходите, он в кабинете, работает над новой статьей.
        - Мама, ты меня совсем не узнала?
        - Вот теперь узнала, заходи, у тебя что-то случилось?
        - Почему ты спрашиваешь? Я просто пришел в свой бывший дом, тут мне совсем не рады?
        - Ты не появлялся много лет, мы уже и забыли о тебе. Ты стал взрослым, - и перебивая сама себя, повторила вопрос: - Так у тебя что-то стряслось?
        - Нет, все хорошо, я только хотел посмотреть на вас с отцом, ну и на брата тоже.
        - Долго собирался, брат твой живет отдельно, мы купили ему квартиру, и он теперь там с семьей. У него уже вторая дочь родилась, а ты, что делаешь ты?
        - Работаю. Вы получаете деньги, которые я вам отправляю?
        - Да, спасибо, получаем. - Мать немного замялась и проговорила: - Прости, но эти деньги мы потратили на квартиру твоему брату. Отец пока работает, нам вполне хватает.
        - Я вижу. - Георгий выразительно оглядел старенькое платье матери. - Вам надо больше присылать? Но ведь вы опять все на него потратите.
        - Ему нужнее, у него жена сейчас не работает, а его зарплата не слишком велика.
        - Погоди, он ведь окончил медицинский институт, работал врачом где-то в больнице, что, разве этих денег ему опять не хватает?
        - Ты не понимаешь, детям так много надо, они же растут.
        - Мам, у меня тоже двое детей, и они тоже растут, вы напрасно думаете, что я чего-то не знаю. Я знаю даже, что Денис игрок и много денег просаживает в казино.
        - Ты за ним следишь? Откуда тебе это может быть известно?
        - Даже не думал за ним следить, только однажды, случайно встретил его возле бара, он меня, естественно не узнал, так вот, в этом баре есть подпольное казино, и через окно я видел, как Денис прошел в ту самую дверь.
        - А ты откуда знаешь про казино? И вообще, странно, как ты мог там оказаться, ты, кажется, остался в армии? Прекрати свои беспочвенные обвинения! Мы как-то жили без тебя все эти годы и дальше сможем прожить! - Мать повысила голос и Георгий неожиданно узнал в ней ту, прежнюю, которая всегда выгораживала старшего сына.
        - Слушай, а почему вы с отцом так меня не любили? Дениса вы любили, а меня нет, я вам не родной?
        - Мы тебя не хотели, я случайно пропустила беременность, заработалась и время ушло. Пришлось рожать, если бы ты был девочкой, может, мы тебя и полюбили бы, а второй сын нам был не нужен. Услышал, доволен? Я сказала всю правду, теперь надеюсь, ты больше не появишься.
        - Хорошо, про деньги тоже можете забыть, а когда Денис ваш окажется в долгах, про меня даже не вспоминайте. Не помогу! У вас больше нет младшего сына! - в бешенстве проговорил Георгий. Тот кто его не знал хорошо, мог и не услышать этого бешенства в его голосе. Он говорил по-прежнему тихо, только глаза выдавали его истинное состояние да голос слегка дрогнул в начале фразы.
        Молодой человек развернулся и, не обращая внимания на старуху, которая хотела что-то сказать, быстро спустился с лестницы и вышел на улицу. Он шел широкими шагами, позабыв надеть шапку, и в голове билась только одна мысль: его просто не хотели! Все эти годы он думал, что не родной, что его просто приютили, а полюбить не смогли, а оказалось… Георгий тряхнул головой, отгоняя назойливую мысль о своей ненужности на этой земле. Он нужен Лорине, она должна жить, он должен найти преступников, погубивших стариков, и вообще, он может сделать много полезного, того, чего его старший брат никогда не сделает. На этой мысли он будто споткнулся, до него только сейчас дошло, где живет его брат, он так и не знает. Слова матери его так задели, так оскорбили, он даже забыл спросить адрес брата. Вернуться назад было совсем невозможно, придется договариваться либо со Стасом, либо с парнем из юридической конторы, где он прежде работал. Подумав немного, Георгий решил повидать дядю и просто заехать на свою бывшую работу. Заодно он хотел выяснить, почему брат отца никогда не появлялся в их доме и он, Георгий, даже не знал
о его существовании вплоть до того, как подал в отставку. Именно тогда дядя разыскал его и, учитывая юридическое образование племянника, предложил работу в своей конторе.
        В конторе все было по-прежнему, юристы, те, что были не на выезде, сидели над своими делами, кто-то что-то записывал в увесистые блокноты, короче, жизнь кипела. Секретарша очень обрадовалась, увидев Георгия, и тут же доложила начальству, через минуту из кабинета дяди вышел молодой человек, неловко попрощался и направился к входной двери приемной. Из кабинета раздался низкий голос хозяина:
        - Ну, ты где? Заходи, давай, здорово, племянник, давненько я тебя не видел. Какие проблемы?
        - Здравствуй, дядя Коля, я к тебе с вопросом и просьбой.
        - Излагай! - добродушно проговорил тот.
        - Я сегодня был у себя, в том доме, где вырос. Скажи, почему о тебе я узнал, только став взрослым, где ты был все те годы, что я никак не мог понять, за что меня никто не любит?
        - Ты задал сразу несколько вопросов, теперь, когда ты готов слушать, я постараюсь на них ответить, - помолчав, очевидно собираясь с мыслями, проговорил Николай Львович. - Когда-то, очень давно, я был влюблен в твою мать, как и мой брат, она выбрала его и я смирился. Поверь, твоя мать в молодости была очень красива, ты похож на нее и немного на меня. Не удивляйся, в семьях так бывает, дети необязательно похожи на своих родителей, иногда природа выкидывает достаточно злые шутки, и потомки оказываются похожи на своих дальних родственников. Но твой отец заметил это сходство, едва тебя принесли из роддома. Тогда ты был почти копией меня, с годами это прошло, и ты стал похож больше на свою мать. Но твой отец обладает подозрительным нравом и хорошей памятью. Он не принял тебя, а вслед за ним и твоя мать стала относиться к тебе как к случайному и нежеланному ребенку. Поэтому ты всегда чувствовал себя в этой семье нелюбимым сыном.
        - И между вами и матерью никогда ничего не было?
        - Никогда и ничего. Я довольно быстро женился, причем женился по любви и очень удачно, но твой отец до сих пор считает, что это не так. Думаю, он давно не любит твою мать, но продолжает ее ревновать. Он так устроен, то, что принадлежит ему, не может проявлять никакой самостоятельности, не может решать свою судьбу.
        - Я никогда не замечал, чтобы мать была подавляема отцом, мне всегда казалось, все наоборот, это она командует в доме.
        - Да, она более активная, более шумная, чем твой отец, но он тот человек, который всем рулит, серый кардинал, я бы сказал. Хорошо, что это касается только семьи, иначе он мог бы таких дел натворить!
        - Тебя послушать, так он просто гений злодейства.
        - Нет, он не гений злодейства, а просто мелкий пакостник, но с задатками лидера. Знаешь, как получилось, что твоя мать выбрала его? Он оболгал меня, рассказал обо мне кучу небылиц, и все это не ей, а ее подруге, понимая, что та обязательно поделится с твоей матерью подобной информацией. Мы с ним никогда не ладили, во-первых, разница в возрасте была почти в шесть лет, и мне вечно приходилось отдуваться за него. Когда я подрос настолько, что бы это понять, то перестал его прикрывать. С этого момента я стал его личным врагом. Мне было противно и обидно, когда меня обвинили в краже денег из кошелька нашей матери, и тогда я сказал, чтобы они обыскали все мои вещи. Дома устроили обыск, конечно, у меня ничего не было, а у него нашли часть украденных денег. Его впервые наказали, а я стал «доносчиком и врагом номер один», мне тогда было семь или восемь лет.
        - И ты все так хорошо помнишь?
        - Да, возможно это странно, но через столько лет воспоминание не потускнело, очевидно, ситуация оставила глубокий след в душе. Тогда я очень переживал, чуть не Павликом Морозовым себя чувствовал.
        - И ты туда же, что же все прицепились к бедному убитому ребенку! Я вот понять никак не могу, мальчишке было всего двенадцать лет, его брату еще меньше, восемь вроде. Там были не дед и отец, а зверье в человечьем обличье. Не помню кто, то ли дед, то ли отец, но и Павлика, и его брата, и мать постоянно избивали, а ребенка, который ненавидел своих мучителей, легко было уговорить выдать схрон, где мерзавцы прятали хлеб. Потом детей убили, и не кто-то чужой, а те же родственнички. И теперь любого подонка сравнивают с несчастным Павликом Морозовым. Неужели это справедливо?
        - А ты ведь, пожалуй, прав, я как-то не задумывался над этим. Но с другой стороны, ты ведь не стал мстить своим родителям за нелюбовь?
        - Не сравнивай, там была совсем другая ситуация.
        - Да, да, возможно, - задумчиво протянул Николай Львович. - Так что еще тебя интересует?
        - Ты знаешь, где живет мой брат? Где он работает и чем вообще сейчас занимается?
        - Нет, даже не представляю, после смерти наших родителей мы с твоим отцом ни разу не виделись. А тем более я никогда не интересовался жизнью твоего брата.
        - Можно я через вашего сисадмина выясню это?
        - Конечно, только зачем тебе он?
        - Возник один вопрос, который я не хотел бы раньше времени озвучивать.
        - Где он сидит, ты знаешь, потом зайди ко мне, я давно тебя не видел. Может, вечером и к нам домой заглянешь?
        - Договорились, сразу не зайду, а вечером буду.
        Георгий прошел в кабинет, где сидели два спеца по компьютерам и, подойдя к одному из них, тихо озвучил свою просьбу.
        - Ты в полный голос говори, он, - парень кивнул на соседа, - все равно ничего не слышит, занят.
        Через полчаса Георгий вышел на улицу, в кармане у него был адрес брата и место его работы. «И куда теперь с этим? Как строить с ним разговор?» - спрашивал сам себя молодой человек.
        Федор
        Жена позвонила совсем не вовремя, как раз когда шло обсуждение курсового проекта с одним из студентов. Студент был не глуп, но очень медленно работал и потому постоянно оставался с недоделанной работой. Он был хроническим троечником именно там, где нельзя было иметь плохих отметок. Проектирование - основа работы архитектора, а если человек не может работать, то логично от него избавиться. Но недавно Федор случайно узнал, что как в те годы, когда он сам был студентом, и тогда, когда его отец еще учился, парень подрабатывал везде, где только можно. Он разносил по утрам газеты и рекламу, а по вечерам работал официантом в кафе, возле своего дома. Узнав все это, Федор вызвал к себе парня и они вдвоем пытались придумать, чем тот мог бы зарабатывать деньги, но при этом нормально учиться. Договорившись встретиться после каникул, Федор, не теряя времени стал звонить отцу на дачу.
        - Пап, - проговорил он, едва отец подошел, - ты там не мерзнешь? Я завтра приеду и побуду у тебя дня три, не возражаешь?
        - Нет, конечно, не возражаю, а у тебя ничего не случилось?
        - Все хорошо, только не могу придумать, чем одному студенту помочь. Понимаешь, он умница и проекты делает интересные, но постоянно сдает их с опозданием. Работает много, ему бы что-то по профессии найти, у тебя нет таких знакомых? Или все в тираж вышли?
        - Я те дам, в тираж, мне еще не сто лет, чтобы такие вещи слышать от сына, - засмеялся Олег Петрович, дай подумаю, может, к твоему приезду, что-то надумаю. На худой конец Маргарите позвоню, я, кстати, давно с ней не разговаривал.
        Они поговорили еще немного и распрощались до завтра. Федор направлялся домой, когда раздался звонок мобильного телефона.
        Он услышал в трубке какие-то шумы, потом вскрики, а потом мужской голос отчетливо произнес ругательство.
        - Эй, Георгий? - спросил Федор, наконец взглянув, на чей звонок он отвечает. - Это ты там шумишь и не разговариваешь со мной? У тебя там что, драка за место под солнцем?
        - Прости, - слегка задохнувшись, проговорил абонент. - Тут опять пара придурков на пути попалась.
        - Да что, в конце концов, у тебя случилось? Может, помочь? Ты где?
        - Помогать уже не надо, я недалеко от твоего дома. Тут полиция, сейчас с ними разберусь, потом перезвоню. Ты меня подожди возле подъезда, я быстро.
        Через пятнадцать минут Георгий появился в арке и почти бегом направился к подъезду Федора. В соседнем дворе кто-то запускал петарды, и друзьям приходилось напрягать голос, чтобы перекрыть этот шум.
        - Федь, давай не пойдем домой, поговорим тут. Уж больно хорошо на улице.
        - В таком-то грохоте? Ты мне зубы не заговаривай, вон весь непонятно в чем испачкался.
        - В кетчупе, один меня зачем-то облил им. Второй раз их вижу, пришлось опять навалять двоим балбесам, третий успел убежать. Я решил его не догонять, он такой неповоротливый, толстый, его догонять, себя не уважать. Достали они меня, хоть объяснили бы, в чем дело.
        - Что хотели, так и не обозначили?
        - Да в том-то и дело, мозга нет ни у одного, ни у другого, опять покурить попросили, я им уже однажды все объяснил, так они все никак не угомонятся, я ведь с тобой…
        В это время прозвучал тихий щелчок и возле головы Федора образовалась небольшая дырочка во входной двери. Мужчины упали на землю как раз в тот момент, когда следующая пуля должна была попасть в голову Федора.
        - А вот это уже серьезно, - прошептал Федор, быстро вталкивая друга в подъезд. - Кому же ты мог так насолить? Ведь это в тебя стреляли, и судя по тому, что щелчок мы оба слышали, стрелок был недалеко.
        - Знаешь, когда ко мне впервые пристали эти дебилы, я подумал на одного человека, но стрелять… это как-то чересчур. Придется теперь и с этим разбираться. Ладно, это потом, я хотел с тобой поговорить вот о чем.
        И Георгий рассказал Федору обо всем, что удалось узнать от Стаса.
        - Ты пока ему ничего не говори, я сам хочу выяснить, насколько мой брат причастен к этому делу. Если честно, то я не верю, что Денис может так низко пасть. Он всегда был довольно осторожен, чтобы не сказать, трусоват, но при этом старался выглядеть смелым и порядочным человеком. Это про него я подумал, что он мог нанять двоих уродов меня избить, он же мало что обо мне знает. Конечно, он мог навести обо мне справки, узнать о моем далеко не бедственном материальном положении, а завистливым он был всегда. Но представить, что он виновен в таком серьезном преступлении, как убийство ради денег, да еще стариков, я не могу. Вот если бы он точно знал, что на него никто и никогда не подумает, ну, в этом случае возможно, а так… Нет, не думаю.
        - Даже если это не он, то как объяснить видеозапись? Ты сам сказал, что видел его там и узнал.
        - Пока не знаю, но Стасу я не назвал человека, которого узнал, теперь мне надо придумать, как построить разговор с братом так, чтобы он ни о чем не догадался.
        - А не проще все рассказать Стасу? Ему будет легче говорить с незнакомым человеком, и легче объяснить свой интерес к записи на камере. По-моему ты ищешь сложности не там. Лучше давай подумаем, кому ты хвост прищемил настолько, что в наше довольно спокойное время, в самом центре Москвы, в тебя стреляют.
        - Нет, друг мой, о том, что я к тебе собираюсь, не знал никто. Я сам решил это довольно спонтанно, можно сказать, набегу, поэтому стреляли, скорее всего, в тебя. Я сперва от неожиданности и правда решил, что пуля мне предназначалась, но не правильно решил. Твоя это была пуля. Стрелок паршивый, вот и промазал. Давай поднимемся в квартиру, и тогда обо всем поговорим. Но едва они поднялись в квартиру, раздался звонок. Звонила приятельница Федора, она «с места в карьер», ничего не объяснив толком, начала извиняться.
        - Федь, прости ради бога, это один идиот из нашей редакции решил, что меня надо защитить от тебя, вот и пошел стрелять. И представляешь, даже меня позвал, я мол должна видеть, как он разберется с моим обидчиком.
        - Погоди, Варь, я разве тебя чем-то обидел?
        - В том-то и дело, что нет, мы с тобой просто дружим, а он решил, что ты меня бросил, женился на другой, ну и дальше в том же роде. Хорошо хоть я его под руку толкнула, а то мог бы и попасть. Он, гад, хорошо стреляет, еще в институте брал призы на соревнованиях. Короче, сейчас мы придем и он будет сильно и долго каяться, я его заставлю!
        - А надо, Варюша? У меня тут приятель армейский сидит, скоро Санька придет с работы. Может, ну его, с его покаянием? Ты приходи, а этого активного парня гони прочь. Еще не хватало тебе такого поклонника.
        - Да он уже по-моему ни на что и не надеется, только когда выпьет, начинает рассказывать о своей любви. А сам, между прочим, дважды был женат. Ладно, сейчас зайду.
        Через несколько минут раздался звонок в дверь, и не успел Федор до нее дойти, как она открылась и первой вошла Саша, а за ней Варя, последним, долго вытирая ноги и явно не решаясь войти, появился здоровый детина, меньше всего похожий на журналиста.
        Помогая раздеться жене и приятельнице, Федор, исподтишка, рассматривал Варвариного ухажера. В это время в прихожую вышел Георгий. Несостоявшийся убийца отшатнулся, и если бы дверь не была закрыта на ключ, выбежал на лестницу.
        - Так, так, - проговорил Георгий, - ты что, кулаками подрабатываешь? - И он вопросительно уставился на парня.
        - Да я это я просто случайно ввязался, с другом был, а он попросил вас проучить.
        - Говоришь, друг? А как его зовут, друга твоего? Чего молчишь? Мне показалось, ты всем руководил, а вовсе никакой не друг. - Тон у Георгия неожиданно стал вкрадчивым, и Федор сразу понял по этому тону, что командир зол, более того, он взбешен.
        - Стоп, что там у вас случилось? Давайте рассказывайте, а вы, милые дамы, можете пока пройти в комнату и посидеть там, вы все прекрасно будете слышать. Тесно тут в прихожей, на пять человек одновременно она не рассчитана.
        Варвара подхватила растерявшуюся Сашу под руку и быстро проскочила в комнату. Дверь она предусмотрительно не стала закрывать.
        - Что там? - шепотом спросила Саша.
        - Там мужские разборки, нам там делать нечего.
        - Погоди, там же мой муж, я не могу его одного оставить.
        - Мы там только будем мешать, поверь, твой муж может постоять за себя. Ты просто не видела, как он дерется, а мне однажды удалось такое увидеть. Скажу тебе по секрету, жуткое зрелище. А мой знакомый просто большой, но чрезвычайно глупый и неповоротливый. Его папа к нам в институт в свое время пристроил. Это тот случай, когда на детях природа отдыхает. Что в институте, что потом, он не просто никак о себе не заявил, несмотря на все папины старания, а даже напротив, он умудрился облажаться везде, где работал.
        В это время в прихожей шел настоящий допрос. Георгий почти вбил Вариного знакомого в стену и, приблизив к нему лицо, требовательно спрашивал, кто ему заказал нападение. И первый и второй случаи, закончились для нападавших весьма печально, но Георгию важно было понять, кто за всем этим стоит.
        - Подожди, - внезапно вмешался Федор, - ты из чего стрелял?
        - Я вообще-то резиновыми пулями стрелял, только промазал, - неловко переминаясь с ноги на ногу, пробормотал парень.
        - Уточни, пожалуйста, - вкрадчиво поинтересовался Георгий, - кто конкретно был твоей мишенью?
        - Вот он, - указал парень на Федора.
        - Так, а я тут причем?
        - Ни при чем, я вас даже и не знаю. Просто шел по улице, встретил знакомого, мы в одном дворе живем.
        - Тогда откуда же в двери взялись свежие следы от двух пуль?
        - Н-н-не, я резиновыми стрелял, - проблеял несчастный, которого Варя называла Костиком. - Я Варьку люблю, с самого первого курса люблю. Я за нее что хош могу сделать.
        - Вот такой у меня «талантливый» поклонник, - высунулась из-за двери Варвара. Еще бы знать, как от него отделаться. Вы представляете, мужику за тридцать, а он все в «Костиках» ходит!
        - Федь, я слышал щелчок, как от глушака, - говорил в это время Георгий, - правда, можно было и ошибиться, какие-то уроды петардами гремели, но пули были, или я совсем с ума сошел?
        - И пули были, и щелчок я слышал тоже, правда, только один, второй, видно, шум заглушил, поэтому мы и его выстрелов не слышали, - проговорил Федор, кивнув в сторону незваного гостя.
        - Не, мужики, я ведь никого убивать не хотел, резиновые пули, это не очень приятно, но и только. Вы там поищите, у подъезда, меня Варька толкнула, потому я и не попал.
        - А скажи-ка мне Костик, кому ты говорил, что идешь в Федю стрелять?
        - Никому, ой, забыл, я же тому знакомому как раз по телефону звонил. Сказал, что видел того амбала, который им навалял, и что он кажется, направляется на встречу с Федей. Вы помните, - обратился он к Георгию, - вы Федора несколько раз по имени назвали, а у меня слух абсолютный. Я его сразу узнал по голосу в трубке, и разговор ваш запомнил.
        - Ба, как все запущено! Нет, стрелок должен был подготовиться, выбрать позицию, он что, пришел и сразу начал стрелять?
        - Думаю, так и произошло, мы с тобой пули не разглядывали, он же скорее всего из пистолета стрелял. Давай я спущусь и пули выковырну, хоть что-то мы будем знать, а Гош?
        - Думаешь, он уже ушел?
        - Конечно, он же не идиот, столько времени стоять с оружием. А вдруг мы сразу ментам бросились звонить?
        - Вдвоем пойдем, и, пожалуй, тебе придется с этой ерундой разбираться вместе со мной. Только надо у нашего гостя выяснить, как его приятеля зовут и где он живет. Что, Костик, надеюсь, ты не забыл адрес?
        - Нет, нет, как я могу свой адрес забыть, а вы правда на меня больше не сердитесь?
        - Как маленький, ей-богу, на такого даже обижаться грех, - усмехнулся Георгий. - Варя, вы бы у Костика оружие изъяли, не ровен час, он сам себя подстрелит.
        - Мы лучше с ним пойдем, я его домой отвезу, а потом на такси сама доберусь. Федь, придется нам с тобой в другой раз поговорить. Да, чуть не забыла, я с твоей Сашей договорилась встретиться, возьму у нее интервью о балетном училище, тем более, она работает совсем рядом с моим домом. Мне интересно на все это изнутри взглянуть, да и читателям понравится.
        Они вместе оделись и вышли из подъезда, Варя сразу принялась звонить и вызывать такси, а Георгий с Федором, вооружившись ножами, выковыривали из полотна двери пули.
        - Хорошо двери не железные, - проговорил Федор, - а то мы бы до завтра тут с таким инструментом провозились.
        Варвара подошла поближе и спокойно наблюдала, как мужчины орудуют ножами. Она, похоже, не сознавала всей серьезности положения.
        - Федь, ты мне все же позвони, когда я с твоей женой окончательно договорюсь о встрече. Надеюсь, она не ревнива? - обеспокоенно спросила Варя.
        - Не знаю, - честно ответил Федор. - Я ей пока повода не давал, но она умная, и о тебе я ей рассказывал, так что, думаю, ничего дурного не будет.
        Стас
        Ему не составило труда выяснить, как зовут человека, которого узнал Георгий на записи с видеорегистратора. Достаточно было показать эту запись одному их врачей, работавших на машине «Скорой помощи». После этого он сразу пошел к Колеватову.
        Разговор получился довольно нервный, Денис Константинович долго и раздраженно говорил о том, что его, врача, нельзя отвлекать, его ждут больные и вообще, он не совсем понимает, чем вызван такой интерес к его персоне. Стас молча слушал, и в конце концов не выдержал:
        - Если позволите, - начал он напористо, - я хотел бы объяснить свой интерес к вашей, как вы изволили выразиться, персоне. Во-первых, хотелось бы, наконец, услышать объяснение, что вы делали в том районе и в то время. Во-вторых, почему, работая врачом в прекрасной больнице, вы неожиданно уходите на другую работу, где и платят меньше, и престижа тоже значительно меньше.
        - Я врач, - гордо выпятив грудь, проговорил Денис Константинович. - Я работаю там, где моя помощь нужнее. Потом, я пишу диссертацию, с моей точки зрения, опыта работы в больнице мало. Необходимо расширять диапазон своих знаний, а где, как не на подобной работе, это можно сделать? Вы знаете, что врачи «Скорой помощи» самые лучшие диагносты? А вообще, почему вы задаете все эти вопросы? Меня в чем-то подозревают?
        - Допустим, так я не понял, что вы делали в том районе как раз во время, нас интересующее?
        - А когда это было? Я же не знаю число, которое вас интересует.
        Стас ответил, но разговор продолжался в том же духе, не помню, не знаю, а вы уверены, что это был я? Стасу не сразу пришло в голову, над ним попросту издеваются. Денис Константинович все отлично помнит, но совершенно не собирается облегчать жизнь молодому оперативнику. Скорее всего, они в курсе того, что пожилой человек умер через час после их отъезда. Наверняка было обсуждение принятых мер и насколько они соответствовали необходимости. Стас точно знал одно была создана комиссия, выяснявшая причину смерти известного переводчика, и комиссия единогласно решила: медики ни в чем не виноваты, пусть полиция ищет преступника. Недаром дочь погибшего подняла всех своих знакомых, а среди них были люди, имевшие довольно большой вес в медицинском мире.
        Пока Стас возился с гибелью переводчика, Георгий, наконец, нашел адрес, по которому жил его брат. Впрочем, братом его Георгий не считал, просто так было удобнее называть Дениса. Подходя к двери, Георгий задумался о том, как объяснить свой неожиданный интерес и свои вопросы. Дело было вовсе не в неловкости вопроса или в длительном отсутствии общения между братьями, дело было в расследовании. Он знал, что Денис отнюдь не глуп, он мог просчитать причину появления Георгия и насторожиться, если, конечно, был виноват. Сколько бы Георгий ни придумывал вариантов разговора, ничего не получалось. Он сел в лифт и спустился на первый этаж. Хорошо хоть консьержки на месте не было, а то пришлось бы объяснять, зачем приходил, почему ушел.
        По опыту он знал, консьержки делятся на две группы, одним все интересно, а другим все «фиолетово». В доме Дениса консьержка на данный момент отсутствовала, и это очень устраивало Георгия. Выйдя на улицу, он побрел по тротуару к метро, потом остановился, в раздумье, и, приняв окончательное решение, уселся на ограждение газона. Возможно, сегодня он брата и не увидит, но будет приходить сюда ежедневно, сделает вид, что случайно оказался в этом районе, он даже легенду придумал, вдруг брат начнет его выспрашивать, потом Георгий постарается напроситься в гости и там…. Он еще не придумал, как построить разговор, чтобы вывести его на нужную тему, но понадеялся на свои вдохновение и находчивость. Только на четвертый день ему удалось увидеть Дениса мельком, тот проехал мимо него на машине и повернул к своему дому. Георгий мгновенно вскочил на ноги и бросился вслед за машиной. Денис его явно не видел, он не торопясь вышел из машины, вытащил какие-то пакеты, очевидно, с покупками, и направился к своему подъезду.
        - Денис! Неужели это ты, вот уж не ожидал тебя тут встретить, - слегка переигрывая, радостно вскричал Георгий.
        - Какими судьбами? - спросил Денис довольно сухо.
        - Случайно, я тут у одного приятеля был, вышел, смотрю, а в машине ты, ну я и решил с тобой повидаться.
        - У родителей адрес узнал? - явно не веря не единому слову, спросил брат.
        - Да забыл я адрес спросить, хотел зайти к ним на днях.
        - И что ты хочешь? - Всем своим видом Денис давал понять, что эта встреча ему не слишком приятна.
        - Ну что же, - Георгий стер с лица улыбку и неожиданно втолкнул брата в дверь машины, которую тот зачем-то открыл заново. - Нравится тебе это или нет, но нам придется поговорить, - сказал он, усаживаясь на заднее сиденье. Потом не спеша достал из заднего кармана оружие и показал на видеорегистратор. - Дай мне карту памяти из него, потом тебе придется ответить на несколько вопросов, если, конечно, ты хочешь обойтись без потерь.
        - А ты не обнаглел? - начал было старший брат, но сильный тычок пистолетом в спину, быстро привел его в чувство. - Что ты хочешь увидеть?
        - Для начала несколько вопросов, я знаю точно, что придурков, которые на меня нападали, нанял ты. Первый вопрос, зачем?
        - Затем, - разозлившись, ответил Денис, - что ты не должен был вернуться из армии, а если и вернулся, то твое место на помойке, а не среди порядочных людей.
        - Это еще почему? Я тебе сделал какое-то зло? За что вы, вся семья, меня так ненавидели?
        - Много чести, мы никогда тебя не ненавидели, просто ты был лишним, потому мы тебя и не замечали. Я бы и сейчас тебя не замечал, но ты стал лезть не в свое дело, а я этого не люблю.
        В тоне Дениса было и привычное превосходство над братом, и насмешка.
        - Хорошо, раз ты так говоришь, наверное, это так и есть. Но я, честно говоря, не понимаю, о чем ты, куда это я лезу?
        - Объясняю для самых «одаренных»: ты решил спасать свою подругу юности, а тебе никогда не приходило в голову, что она бывшая жена моего научного руководителя?
        Подобного оборота Георгий не ожидал и слегка растерялся.
        - Так вот, они до сих пор не разведены, она того и гляди преставится, а ты встрял в эту ситуацию и, не разобравшись ни в чем, лезешь со своей помощью.
        - Так значит, это он должен ей помогать, или я чего-то не понимаю?
        - Обойдется, он давно с ней разбежался.
        - Но о том, что Лорина заболела, ты знаешь, значит, и он знает, слушай, я только сейчас понял! Как же я прежде не догадался, что кто-то просто ждет ее смерти, чтобы получить наследство. И какая же она по счету жена?
        - Вторая, ума не приложу, откуда тебе стало известно, что эта баба обладает кое-какими ценностями. Короче, не лезь, у меня самого двое детей, недавно родилась вторая дочь, как брата прошу.
        - Не понял, причем тут ты? Неужели думаешь меня разжалобить какой-то ерундой, какой я тебе брат? Ты сам несколько минут назад говорил, что мне надо было сгинуть или, на худой конец, спиться. Нет, братишка, теперь я точно докопаюсь до истины, и Лорине скажу, чтобы сразу на развод подавала, пусть из больницы, но сразу.
        - Ты не посмеешь этого сделать! - В голосе Дениса прозвенела ненависть, он в бешенстве повернулся к Георгию, совершенно позабыв про то, что его положение не из лучших.
        - Это не обсуждается. - Холодно проговорил младший. - Я поступлю так, как считаю правильным.
        Денис кинулся на него, насколько позволяла спинка переднего сиденья, стараясь вцепиться в горло. Тут же Георгий отшвырнул брата на приборную доску, даже не приложив к тому усилий, во всяком случае, так казалось со стороны. В нескольких шагах от них стояли несколько молодых людей и с интересом наблюдали, один из них достал телефон и начал снимать.
        - «Кина не будет», - улыбнувшись краем губ, проговорил Георгий, он вышел из машины и, повернувшись спиной к брату, хотел уже отойти в сторону. Но у Дениса было свое мнение на этот счет, и он, выскочив наружу, второй раз бросился на Георгия. Тому пришлось обернуться и ударить в челюсть нападавшего, Денис отлетел и грохнулся на землю. Наблюдатели зааплодировали. Георгий, убедившись, что с братом все нормально, не спеша отправился по своим делам. То, как родственник посылает ему вслед неласковые слова, его не интересовало. Сейчас он стремился как можно быстрее пойти к Лорине и уговорить ее подать на развод. Он даже позабыл, зачем, собственно, несколько дней караулил брата во дворе. Потом, опомнившись и немного подумав, решил, что сегодня конструктивного разговора с Денисом все равно не получится, потому решил сперва предупредить Лорину, потом все остальное. Тянуть дальше просто не имело смысла, даже если операция даст хороший результат, женщина должна развестись с бывшим мужем, зачем ему это было так необходимо, Георгий не задумывался. Он знал только одно, эту связь необходимо разорвать. Уходя,
Георгий не вспомнил, что не далее как несколько дней назад стреляли в Федора или в него, именно это заставило его увидеться с братом. Все мысли были заняты только Лориной и ее давним браком.
        - Привет! - проговорил Георгий, входя в палату к женщине.
        - Здравствуй Юра, - довольно холодно поздоровалась с ним женщина, едва он появился в дверях. - Зачем ты оплачивал операцию, я же сказала, не хочу ничего, никакой операции! Дело не в том, как я себя чувствовала, дело в том, как я оценивала свою жизнь. Прости, что повторяюсь, но для меня это важно. - Голос Лорины был хоть и тихим, но в нем сквозило столько недовольства, что Георгий невольно поежился.
        - Послушай, - попытался он оправдать свое вмешательство, - ведь ты не совсем отдавала себе отчет в своих действиях. Я считал твое нежелание делать операцию неверием в возможности современной медицины. Ты пойми, операция многих возвращала с того света, почему ты так сопротивлялась? Неужели из-за любви к своему бывшему мужу?
        - Причем тут мой бывший? Я про него совсем забыла. Это все было так давно! Надо было с ним сразу развестись, я ведь составила завещание, и мне не хотелось бы, чтобы он мог его оспорить. Раз уж у нас такой разговор, то прошу тебя, сядь и послушай то, что я тебе расскажу, тогда ты, возможно, поймешь, почему я больше не хочу жить.
        Она рассказала Георгию все, включая свои переживания и сомнения, по поводу того, права ли она была. В последнее время Лорина пришла к выводу, что она была не права, нельзя было идти на убийства. Может, только история с гибелью бабушки вызывала некоторые сомнения, а остальных старух она не имела права убивать. Георгий выслушал молча и долго сидел ничего не говоря.
        - Знаешь, не мне тебя судить. - с трудом выдавил он. - Если выздоровеешь, можешь отправиться в полицию, но это твое решение, пока я советовал бы тебе: во-первых, развестись с мужем, а во-вторых, написать признание. Это тебя ни к чему не обяжет, но в любой момент ты можешь отнести его в компетентные органы, а дальше, ну сама понимаешь, что будет дальше.
        - А почему ты сказал: «не мне тебя судить»?
        - Я на войне был, там всякое бывало, лучше не вспоминать. И хоть я подлостей не делал, никого зря не убивал, но поручиться, ни за что не могу.
        - Как ты все эти годы жил, Юра? - Лорина решила перевести разговор на него. Она приняла к сведению его слова, и решила, что так и поступит. Только не ждать с признанием, а сразу, как выпишут из больницы, идти в полицию и давать признательные показания.
        - Жил. Как мог, так и жил.
        - Ты не приходи ко мне больше, я, конечно, очень благодарна тебе за помощь, но будет лучше, если мы больше не увидимся. Постарайся дать своим детям то, чего сам был лишен в детстве. Может, это хоть чуть-чуть смягчит твое сердце. Я же вижу, ты будто через силу живешь, это не правильно. Я много передумала за прошедшее время, дети не должны страдать от нелюбви, иначе вырастут такими точно моральными уродами, как мы с тобой. Прощай, Георгий, и спасибо тебе за все. - Лорина слабо улыбнулась и закрыла глаза, давая понять, что разговор окончен.
        Георгий тихо вышел из палаты, в голове крутились ее последние слова. К чертям собачьим все дела, надо идти домой и стараться восстановить хотя бы то, что еще не совсем разрушено. Пусть он не любит свою жену, но дети действительно не причем. Он постарается найти в себе пусть не любовь, но хотя бы симпатию к детям. Когда Георгий прибежал домой, жена хлопотала у плиты, а дети были в детском саду.
        - Сегодня детей заберу из садика я, если ты не возражаешь, - начал он прямо с порога.
        Жена недоуменно уставилась на него.
        - Неожиданно, - произнесла она сдавленным голосом. - И зачем тебе это?
        - Я был плохим отцом, постараюсь исправить ситуацию. Ты позволишь мне это сделать? - Он смотрел на Любу, и не мог понять, почему он женился именно на ней. Она не вызывала в нем никаких чувств, ни плохих, ни хороших. Просто женщина, довольно симпатичная, стройная, но таких очень много. Нет, ему определенно нельзя было жениться, да еще и детей иметь, впрочем, о детях он никогда не думал, ну появились и появились.
        - Стоп, как я могу дать детям то, чего у меня нет? - Эти слова он произнес вслух, словно никого рядом не было, а когда опомнился, то вопросительно посмотрел на жену, пытаясь понять, слышала она их или не слышала.
        - А ты не старайся, - проговорила Люба, отвечая на вопросительный взгляд мужа, - у тебя нет того, что есть у большинства людей, чувств никаких у тебя нет. Ты за собой понаблюдай, ты же все через голову пропускаешь. Разве твой мир рухнет, если со мной или с ними что-то плохое случится? Нет, ничего не рухнет, ты сделаешь все, как положено, но ни горя ни радости ты не испытаешь. Ты как тот мальчик, у которого вместо сердца была льдинка. - Люба отвернулась к плите и глухо проговорила: - Я подала на развод, надеюсь, это пройдет без лишних проволочек. И еще, я решила вернуться в свой город, алименты тебе придется посылать туда. Квартира остается тебе, и как только мы уедем, ты можешь вернуться. Но мне хотелось бы получить машину и немного денег на первое время. Машина нужна, чтобы дети не ездили в электричке и автобусе. Потом можешь ее забрать. А деньги, чтобы снять квартиру на первое время. Скоро надо идти в садик, так ты пойдешь или мне одеваться? Ты вообще помнишь, как они выглядят?
        - Давай вместе пойдем, - пробормотал Георгий. Он вдруг понял, что не помнит, как выглядят его дети! Он не знает, в каких они группах и сколько им лет.
        - Пойдем, а то их в садике «безотцовщиной» дразнят. Пусть хоть увидят, что отец какой-то есть. Когда мы уедем, тогда, надеюсь, подобных проблем не будет, а то тут садик элитный, за всеми мамы с шоферами приезжают, а мои как сироты, на улице ждут меня.
        Воспитательница была искренне удивлена, увидев двоих родителей. Их старшая дочь в этом году заканчивала детский сад, и ни разу никто не видел отца этих детей. Поэтому все решили, что папы там нет, и никогда не было. А уж когда девочка Мезенцевой неожиданно сорвалась с места и с криком «Папа пришел!» бросилась на шею высокому и очень красивому мужчине, воспитательница испытала почти настоящий шок. Вслед за старшей девочкой младшая тоже прижалась к отцу, и так обнявшись, они попрощались с воспитательницей и пошли к воротам садика. Сзади шла мать девочек, если бы кто-то сейчас взглянул внимательно ей в лицо, то от него не укрылись бы слезы, которые текли по лицу.
        Стас
        Стас тем временем копался в документах и выявлял все новые и новые случаи, когда неожиданно умирали одинокие, но еще не очень старые люди. Таких случаев, вызывающих подозрения, набралось немало. По двум из них были заявления от соседей, которые писали приблизительно одно и то же: в квартире беспорядок, денег на похороны нет, а должны быть, и так далее. Эти заявления были подшиты и отложены, по обоим случаям вынесли решения об отказе в возбуждении уголовного дела по причине естественной смерти пострадавших. Странно было то, что дела вообще были открыты. Стас отложил все, вызывающее хоть каплю подозрения, и обратился к своему непосредственному начальнику с просьбой о помощи.
        - Тебе своих дел мало? - раздраженно проговорил Дмитрий Игнатьевич. - У тебя было время разобраться, ты ничего не нашел, что ты еще хочешь? Я не могу разрешить своим подчиненным заниматься тем, чем им хочется.
        - Хорошо, Дмитрий, а могу я заниматься этими делами в свое свободное время?
        - А оно у тебя есть? Время это свободное? У меня его не наблюдается, впрочем, как хочешь, не буду тебе мешать, но ты помнишь, что сперва тебе надо «крупу перебрать, розы посадить» и что-то там еще, - усмехнулся капитан, который буквально накануне вечером читал дочери сказку про Золушку. Он поудобнее уселся и углубился в бумаги, кучей лежавшие на столе.
        «Как он разбирается в таком бардаке?» - про себя подумал Стас и тоже углубился в документы. Но тут пришли человек пять оперов, все они были с мороза, потирая замерзшие руки, один из них докладывал капитану, а все прочие сразу расселись по своим рабочим местам. Кто-то начал шуршать бумагой, разворачивая бутерброды, кто-то заваривал чай или кофе, короче, в комнате начался шум, и Стас сразу же прекратил работу.
        - Эй, молодой, - проговорил парень, немногим старше Стаса, - завтра с нами едешь, хватит тебе тут отсиживаться. Будем проводить следственный эксперимент.
        - А это как начальство распорядится, - парировал Стас. - Только не пойму, у нас что, есть кого везти на следственный?
        - Ты его не слушай, он болтает всякую ерунду, думает смешно. Будто сам давно молодым и необстрелянным был, - проговорил, с трудом прожевав кусок, старший лейтенант. - Надеюсь, завтра не предвидится никаких выездов. Я совсем с бумагами зашился, скоро потону в них.
        На следующее утро, едва народ начал приходить на работу, как раздался звонок и дежурный сообщил, что у них на территории нашли тело девушки. Она то ли выбросилась из окна, то ли выбросили, короче, надо было ехать и разбираться на месте. Стаса, среди прочих, отправили на происшествие. По дороге он несколько раз звонил Георгию, но тот не брал трубку. Когда уставшие и замерзшие полицейские вернулись в отдел, у Стаса совсем не было сил заниматься чем-либо еще, кроме текущих дел.
        - Неужели так будет всегда? - с тоской подумал парень.
        В это время ему и позвонил Георгий, который, наконец, увидел несколько пропущенных звонков от Стаса. Но Георгий позвонил напрасно, парень не мог ему сказать ничего нового, да и вообще был слишком занят обсуждением свалившегося на отдел происшествия. Эксперт дала предварительное заключение о времени смерти девушки, но сама та свела счеты с жизнью или кто помог, этого до проведения полной экспертизы она не сказала.
        - До чего же вредная бабка! - проворчал вчерашний «шутник». - Никогда ничего не скажет сразу, все время надо ждать.
        - А что ты хотел? Она в экспертизе работает еще со времен, «Очакова и покоренья Крыма», ты не родился тогда, когда она делала первые экспертизы, - возразил ему один из сослуживцев.
        - И что, теперь мы должны ждать, пока она все проверит? А сразу дать какую-то полезную информацию ей слабо?
        - Стас, сходи к экспертам, правда, узнай все, что они уже нарыли. Мы от чего-то должны отталкиваться? Мне на доклад идти, надо хоть одну приемлемую версию иметь, - с плохо скрытым раздражением в голосе попросил капитан. Вообще он был мужик не вредный, довольно молодой и явно пересидевший в своем звании дольше обычного. Стасу очень хотелось узнать, почему Дмитрий Игнатьевич, или для своих просто Дмитрий, так долго засиделся в капитанах, но он не знал, у кого спросить так, что бы его любопытство не выглядело неприлично.
        Парень отправился на этаж ниже, постучал в дверь и, не получив ответа, тихонько ее открыл и протиснулся внутрь. Обилие всяких приспособлений, колб, мензурок, каких-то сложных устройств и прочей необходимой для работы аппаратуры ошеломило Стаса. Он озирался вокруг и не сразу заметил маленькую пожилую женщину, склонившуюся над столом. Дама подняла голову, и Стас увидел, что это именно Дама, причем с большой буквы. Ее очки были ультрасовременны, волосы, абсолютно седые, уложены в какую-то сложную прическу, а под халатом, в той части, которая была не застегнута, угадывалось темно-серое платье, сколотое у горла золотой брошью с большим красным камнем.
        - Вы что-то хотели, юноша? - спросила она низким, совсем не старческим голосом.
        - Да я… - Стас замялся на мгновение, а потом выпалил: - Короче, у вас есть что-то уже по погибшей девушке? Нам необязательно письменное заключение, нам бы хоть что-нибудь, чтобы версии начинать отрабатывать.
        - Могу точно сказать, ее выбросили из окна. Умерла она незадолго до того, примерно минут за пятнадцать. Я сужу по некоторым признакам, как мне показалось, от тела хотели избавиться, и поскорее. Когда ее выбрасывали, маленький, почти микроскопический кусочек ткани зацепился и оторвался. Умерла она от отравления сердечным препаратом, скорее всего. Он разлагается в организме и мы не найдем его следов, но у нее инфаркт, причем настолько обширный, что, по идее, сосуды должны быть совсем непроходимыми, а сосуды все здоровые. Я не обнаружила ни одного пораженного. Возраст потерпевшей где то около двадцати пяти лет, это судя по зубам. Но выглядит она лет на восемнадцать. Пока все, если найдется кусочек ткани, вам останется только сравнить его с платьем, ну и найти того, кто это сделал.
        - Спасибо вам большое, вы так много узнали, а ведь прошло всего несколько часов. Побегу, скажу своим.
        Попрощавшись с патологоанатомом, Стас пошел наверх. Там он доложил все Дмитрию Игнатьевичу и тут же спросил его: - Дима, а как зовут эту женщину? А то неудобно, я к ней пришел, а как обратиться, не знаю.
        - Юста Юрьевна, или, как мы ее зовем, Ю.Ю.
        - Странное имя, никогда не слышал.
        - Вообще ее зовут Юлия-Станислава, но она сократила свое имя до одного.
        - Еще интереснее, а она откуда, из каких краев?
        - Понятия не имею, давайте сперва о работе, а уж потом обо все остальном. Лично ты, Стас, что думаешь нам надо сделать?
        - Я думаю, для начала надо найти квартиру, из которой ее выбросили.
        - Вот этим ты и займешься, не спеши, будешь помогать Владимиру, он знает, как надо народ опрашивать. А ты не спросил у Ю.Ю., где именно ее выбросили, там или, может, где-то еще?
        - Не спросил, даже не подумал об этом. Я сейчас сбегаю.
        - Отставить, вокруг головы погибшей полно крови, ее выбросили именно там. Но на будущее, такие вещи ты должен сам видеть, а не ждать, когда кто-то расскажет. Все, идите.
        Стас с Володей ушли, остальные продолжали работать с бумагами. Накануне начальство предупредило, по слухам, которые ничем не подтверждены, к ним в любой момент может нагрянуть проверка.
        Георгий
        Когда они подошли к дому, девочки, которые вцепились в руки отца изо всех сил, одновременно подняли к нему свои лица, и Георгий вдруг почувствовал, как защемило сердце. Дочери смотрели на него с такой надеждой, у него просто не повернулся язык сказать им «до свидания». Он молча вошел с ними в подъезд и поднялся в лифте на свой этаж. Там они несколько задержались, потому как ключи были только у Любы, а она поднималась на соседнем лифте и приехала чуть позднее. Так же, ни слова не говоря, все четверо прошли в квартиру и начали снимать зимние вещи. Вдруг старшая из дочек разрыдалась и бросилась на шею отцу:
        - Пап, ты только не уходи от нас, ладно? - Она спрятала лицо на груди окаменевшего Георгия и продолжала всхлипывать. Вслед за ней заплакала и младшая, нещадно картавя, она повторила слово в слово то, что сказала сестра и тоже прижалась к отцу. Тот растерянно смотрел на детей и никак не мог придумать, что бы такое сказать, чтобы их успокоить.
        - Девочки, быстро мыть руки и прекратите реветь. Стыдно, вы уже большие. - Люба постаралась сказать это как можно холоднее, но на последнем слове голос все же сорвался, она быстро вышла на кухню и через минуту крикнула оттуда:
        - Придете все вместе, через тридцать минут, пока займитесь чем-нибудь.
        - Папа, а ты в шахматы умеешь играть? А научи нас, мы тоже хотим, - затараторила старшая и, не давая отцу времени на раздумье, потащила его в комнату.
        - Ляля, я тозе буду утиться.
        - Тебе, Настя, еще рано, но ты все равно посиди и послушай. - Старшая девочка, которую, кажется, звали Леной, старалась выглядеть взрослой, она очень хотела понравиться папе. Ведь папа сам пришел за ними в садик, так, может, он останется, если они будут хорошими и не испортят ему настроение.
        Георгий с содроганием понял - дети его боятся и любят. Он вспомнил, как в детстве точно так же старался заслужить любовь родителей, как хотел быть идеальным сыном, чтобы они, наконец, увидели, какой он хороший. Ему не удалось. Теперь его девочки стараются заслужить его любовь, они знают, папа их не любит, вот и стараются.
        «Господи, - мысленно проговорил он, - неужели он обречет своих дочерей на такую же жизнь, на которую был обречен сам? Никогда! И пусть он не любит их мать, но он будет жить с ними, если Люба разрешит. Его дети никогда не будут чувствовать себя обделенными!» - Приняв такое решение, он и сам не подозревал, к чему это приведет.
        Прошло несколько дней, Георгий занимался очередной сделкой, но мысли его были заняты нападением на Попова. Они со Стасом просмотрели видеокамеры у соседних с домом магазинов, но никого, кто вызвал бы хоть малейшее подозрение, не увидели. Правда, и площадь охвата этих камер была не велика, оставалось, по крайней мере, два участка, которые с камер не просматривались, один из них вел в переулок, а второй просто ограничивался возможностью камеры. Вокруг стояло слишком много машин, и большая часть из них - высокие внедорожники. Кто проходил за ними к подъезду, было не видно. Только верхние части шапок, да и то не всех. Тут Георгий вспомнил о соседе, который отдал свою карту памяти из видеорегистратора. Но на ней не было видно, входит Денис в тот подъезд или нет, только то, что он идет по двору. Пришлось опрашивать водителей всех машин, стоявших во дворе. И наконец удача улыбнулась сыщикам, правда, как-то криво улыбнулась, но все же. Они разговаривали во дворе и пытались решить, кого еще можно спросить. Тут из припаркованной рядом газели, которая как раз и в тот вечер стояла во дворе у Попова, вышел
водитель и рассказал, когда он собирался отъезжать, то увидел, что какой-то мужчина пошел выбрасывать мусор, а затем, в незастегнутом пальто и домашних шлепанцах, направился куда-то в сторону проспекта. Перед этим водитель видел, как этот самый мужчина входил в подъезд, а почти следом за ним проскользнул кто-то, похожий на Дениса, но поскольку было очень темно, то и однозначно утверждать водитель «газели» ничего не мог.
        - Вы простите, мужики, я рад вам помочь, но моя «кормилица» стояла не на свету, потом клубы пара, я же долго прогревал машину, короче, похож, но с уверенностью ничего не могу утверждать.
        - А если вы увидите этого человека, того, который проскользнул вслед за потерпевшим, сможете опознать?
        - Не уверен, попробую, жаль, конечно, дядьку, он поди собирался эти деньги на что-то полезное потратить, не зря же марки пошел продавать.
        - Хотел им с женой маленькую дачу купить, почти миллион собрал, ну и марки продал, чтоб миллион получился. Вот этих денег ему бы как раз и хватило. Теперь ни дачи, ни денег.
        - Да, обидно, вы мой телефон будете записывать? Я ведь далеко живу, почти на другом конце Москвы, сюда два раза в неделю приезжаю по работе.
        - Конечно, и телефон и адрес, если позволите. Возможно, мы вас вызовем для опознания. У вас документы с собой?
        - А как же, и паспорт и права, все на месте.
        Стас переписал данные паспорта, затем записал телефон невольного свидетеля и вежливо с ним попрощался.
        - Стас, а тебе не показалось странным, что Дениса камера сняла днем, а вечером этот водитель вновь его или кого-то похожего видел?
        - Показалось, но ведь он ничего не утверждает, и потом, преступник мог специально подготовиться, потому и дважды приходил к дому.
        - Меня вот очень интересует вопрос, а как он мог узнать о деньгах?
        - Выясним, пока это только рабочая версия, ты прости, надо бежать на работу, я сюда почти нелегально заглянул, - проговорил Стас, протягивая руку для прощания. Георгий машинально пожал ее, продолжая думать о своем.
        - Неужели придется вновь встречаться с Денисом? - сам себя спросил он. - Не хочется, только отмылся душой, и опять окунаться в эту грязь.
        Потом ему пришла в голову мысль, что насчет грязи он не прав, ничего не произошло, пока, во всяком случае. Подозрения насчет участия брата в ограблении могут под собой не иметь никаких оснований. Тут его мысли переключились на другого человека, и тогда он решил еще раз переговорить с Александром Васильевичем. В конце концов, тот в первую очередь должен быть заинтересован в поиске денег. Он позвонил Попову, договорился на вечер о встрече и поехал к Лорине. Честно говоря, встреча с ней теперь его не слишком вдохновляла, просто он должен убедиться, что выздоровление идет как надо. Как она поступит со своим чувством вины, ему было ясно. Она должна написать чистосердечное признание, а там уж как жизнь повернется. Потом ему пришло в голову, ну закроют еще одно нераскрытое дело, посадят еще одного человека, кому от этого будет хорошо? А если она не пойдет с повинной? То будет страдать всю оставшуюся жизнь! Может, это и есть ее наказание? Так и не придя ни к какому выводу, Георгий решил все оставить на усмотрение Лорины. Пусть сама решит, как ей поступить, он тут не советчик. На его совести две детские
жизни, которые он едва не изуродовал. Не ему советовать, не ему решать чужую судьбу. Он позвонил Любе и попросил разрешения забрать девочек из садика. Пока он каждый день просил такое разрешение, Люба не возражала, но и особой радости в ее голосе он не слышал. За этими мыслями дорога до больницы пролетела незаметно, он машинально свернул на нужную улицу и очнулся только тогда, когда оказался на стоянке. В палате Лорины не оказалось, а медсестра сказала, что ее забрали на процедуры. Некоторое время Георгий ждал в коридоре, но не выдержал и уехал. У него было очень много работы, которую он слегка запустил.
        Ямпольские
        Олег Петрович сидел в кресле на даче и старался настроиться на работу по отделке дома. Прошло уже две недели, как он уволился из института. В первое время злость и обида мешали ему сделать логические выводы из происходящего. Он только винил эту ленивую девицу и ее папашу, потом обвинял ректора, потом сотрудников кафедры и, наконец, начал размышлять над вопросом, что могло послужить причиной увольнения. В своих действиях он, как ни старался, не нашел ничего, что обвинившая его девица могла истолковать превратно. Он встал с кресла и вышел на улицу, остановился на крыльце, явно не зная чем себя занять. Дорожки он расчистил вчера, продукты закупил в Сергиевом Посаде, съездив туда на машине, которую оставил сын, заняться было решительно нечем. Олег Петрович совсем забыл, зачем он сорвался и уехал на дачу. Точнее, в его планах была дальнейшая работа по отделке дома, но руки ни к чему не желали прикасаться. Именно в таком состоянии его и увидел сосед, Юрий Степанович. Он некоторое время смотрел на Ямпольского из окна своего дома, потом позвал жену:
        - Дина, посмотри в окно. Что-то с Олегом происходит, он уже несколько дней тут живет и, по-моему, ни разу не зашел в сарай. Дорожки, правда, вчера чистил, но к нам не зашел и вообще, у меня впечатление, что если он что и делает, то через силу. Я не могу понять, зачем он приехал, у него же сейчас должны быть занятия.
        - Так возьми и сходи к нему, что ты рассуждаешь в то время, когда человеку, возможно, нужна помощь? Хочешь, я схожу, тем более, завтра не получится, я работаю, а сегодня могу.
        - Сходи, я сейчас тут закончу и тоже приду. Не нравится он мне! Какой-то опустошенный, что ли, и взгляд пустой, он никогда таким не был.
        Дина Андреевна быстро накинула на себя куртку и пошла к Ямпольским. Она не считала себя психологом, да и не была им, но знала точно, иногда человеку просто надо выговориться, поделиться с кем-то, решить для себя вопросы, которые пока не сформулированы и не озвучены, а то, что никак не укладывается в сознании, и не решается по определению.
        - Олег, добрый день, ты совсем нас забыл или нет желания общаться? - Она вошла в калитку к Ямпольским и остановилась. Навстречу ей бросилась радостная Бася. Собака видела, что с любимым хозяином происходит что-то не хорошее, но совершенно не знала, как она может помочь. Потому и вилась целый день вокруг Олега Петровича, робко напоминая, что вот она, тут, готова на все, только приласкай, прояви внимание. Бася понимала, когда он проводит по ее голове рукой, он делает это машинально, без прежнего чувства. Бедное собачье сердце разрывалось от желания видеть хозяина прежним. Дина погладила Басю, потрепала ее за ушами и еще раз окликнула Олега Петровича.
        - Ты не забыл, я вообще-то тут и задала тебе вопрос. Между прочим, неприлично игнорировать присутствие дамы, даже если она пришла без приглашения, - начала она весело, но приглядевшись еще раз к Ямпольскому, оставила шутливый тон, втолкнула его в дом и, закрыв за собой дверь, чтобы не дуло с улицы, проговорила: - Давай, рассказывай, что у тебя случилось. И перестань делать трагедию, может, твоя проблема не стоит этого? Рассказывай, да побыстрее, сейчас Юра придет, он все равно все из тебя вытрясет, ты же его знаешь.
        И Ямпольский рассказал, закрытый, молчаливый человек, вдруг не сдержался, он выплеснул всю обиду и недоумение, которые были в его душе.
        - Скажи, как мне теперь жить? Я всегда работал, не помню дня, когда я не работал, после смерти жены я работал как бешенный, лишь бы не думать о ней. Потом Федя ушел в армию, я устроился на вторую работу, в институт. И вдруг теперь я никому не нужен, только не говори, что я нужен своему сыну и его жене как дедушка. Мне этого мало, я привык быть занятым всегда, а тут такая грязная история. Я же понимаю, пройдет несколько лет, и если кто-то обо мне вспомнит, то только в связи со всей этой грязью. Сама знаешь поговорку про «ложечки, которые нашлись, а осадочек остался». Вот этот «осадочек» и будет у всех ассоциироваться со мной.
        - А я знаю другую пословицу, ее моя бабушка часто вспоминала: «Брань на вороту не виснет». А еще на Востоке говорят: «Собаки лают, а караван идет», ты Олежек зациклился на своей работе, посмотри, сколько вокруг интересного, неужели ты, такой предприимчивый и умный, не найдешь себе занятия?
        - Да не в том дело, - досадливо проговорил Олег Петрович. - Я не понимаю смысла происходящего, ведь почему-то эта поганка обвинила меня черт знает в чем! Я звонил вчера вечером своему приятелю на кафедру, он тоже не знает, в чем дело, но на мое место уже пришла баба. И если бы она была молода или я в маразме, но ведь нет. Ей столько же лет, как и мне, мы с ней учились в параллельных группах, она была не самой умной и талантливой студенткой.
        - Так может, там дело не в таланте, а в каких-то подковерных играх?
        - Не знаю, может, и так, только не пойму, зачем меня в этом, прости, дерьме вываляли.
        Пока они разговаривали, постепенно переместившись в гостиную, пришел Юрий.
        - Я услышал почти весь разговор и вот что тебе скажу, ты просто попал под «раздачу». Скорее всего, кому-то и зачем-то понадобилось срочно пристроить на работу эту женщину, а ты удачно подвернулся под руку. Очевидно тот, кто просил за эту тетку, обладает достаточным влиянием и ему не смогли отказать. Ты, если хочешь, проверь, но скорее всего я прав.
        - Понимаешь, Юра, все дело не в том, что я был вынужден уйти, а в том как я ушел. Я переживаю не из-за потери работы, а из-за потери репутации. Как я буду смотреть в глаза тем молодым ребятам, которых я учил?
        - Так и будешь смотреть, ты знаешь за собой вину? Нет, не знаешь, а от клеветы никто не застрахован. Потому перестань ерундой заниматься, лучше пойдем к нам, Дина пельмени сделала. Не знаю, как там теперь ее брат выживает, чем он кормится, но мне точно на диету пора, - усмехнулся Юрий Степанович и с любовью посмотрел на сидящую тут же женщину.
        - Молчи, вредина, только и делаешь, что ешь, кто бы мог подумать, что я свяжусь с таким прожорливым «крокодилом»! Ты был худой, а стал как колобок.
        - Ну до колобка ему еще далеко, - развеселился Олег Петрович - ты его откорми сперва до нормального состояния, а потом ругайся.
        - К сожалению, его сколько ни корми, все мимо. Не в коня корм - это точно про него сказано. Ладно, Олежек, давай что-нибудь накинь теплое и пойдем.
        Федор
        Ему не давали покоя пули, предназначавшиеся Георгию. О том толстом парне, который стрелял в него резиновыми пулями, он даже и не вспоминал. Подумаешь, неудачливый влюбленный. Федор даже не задумывался о том, каким разрушительным чувством может быть неудачная любовь. Сам он никогда не испытывал подобного, только когда-то давно, в школе, но это не в счет. Не будучи очень влюбчивым, он был уверен: если человек без конца влюбляется и каждый раз неудачно, значит, он каждый раз выбирает не тот объект для своих чувств и ему надо что-то в себе менять, во всяком случае, в своих взглядах. Может, более реально оценивать свою привлекательность для противоположного пола. Все эти мысли промелькнули в голове Федора, но осталась только одна - зачем и кто стрелял в Георгия. То, что его собирались убить, а не просто напугать, было очевидно. Спас случай, но второго такого случая могло и не быть. Больше всего Федора раздражало, как легкомысленно отнесся Георгий ко всей этой непонятной ситуации. Потом мысли парня переключились на проблемы отца. Скоро они увидятся, и Федор не представлял, как отец его встретит. Саша
пришла довольно поздно, в тот день она встречалась с Варварой и они засиделись в кафе почти до закрытия. Потом довольно долго стояли на улице, никак не могли закончить разговор. Варя с удивлением поняла - у них много общего и им вместе интересно. Она подробно выспрашивала все, касающееся балетного училища, и вообще все, что могла, старалась узнать о внутренней жизни Большого театра. Тут, правда, собеседница не слишком откровенничала, это было видно по тому, как долго она раздумывала над ответами на некоторые вопросы, стараясь и ответить, и при этом скрыть те подробности, которые ей казались излишними. Но в целом Варвара узнала гораздо больше того, на что надеялась. По дороге домой она прикидывала, выйдет ли из этого материала серия статей или придется ограничиться парой статей и не больше.
        Саша пришла домой возбужденная и довольная, она все подробно пересказала мужу и добавила, что если у них с Варварой получится подружиться, она будет очень довольна. Подруг среди ровесниц у нее почти не было, а с теми, что были, они не виделись уже давно.
        - Жизнь как-то незаметно развела нас всех, - печально закончила она.
        - Не переживай, только Варька не самый лучший кандидат в подруги, она слишком много занята на своей работе. У нее даже мысли, по-моему, все там. Потому она мало что замечает вокруг, по крайней мере того, что не входит в круг ее интересов на данный момент, она точно не видит ничего другого, не связанного с темой, которой занимается. Так что ты не удивляйся и не расстраивайся, если она тебе больше не позвонит. Лучше помоги мне внушить Георгию, что его пытались убить всерьез, он, по-моему, к этому отнесся, как к шутке.
        - Ничего себе шутка, я же видела пули, которые вы выковырнули из двери. А почему вы сразу не позвонили в полицию? Мне кажется, это их дело.
        - Нет, это наше дело, от них все равно никакого толка.
        - И это говоришь ты? А ты забыл, как мне рассказывал о ваших делах, о твоей маме, о Клавдии Степановне и о других? Разве в итоге не полиция все раскопала?
        - Что-то их заслуга, что-то случайность, а что-то и без них узнали. Но тут, по словам Георгия, может быть замешан его брат, вот он и не хочет привлекать посторонних. Я сказал, помогу всем, чем смогу, но, если честно, даже не знаю, как к этому делу подступиться.
        - Ты, для начала, ему позвони, поговори с ним, встреться, может, программу действия какую-нибудь продумаете. Из какого оружия в него стреляли?
        - Я не знаю, пули от ТТ, но, по-моему, с глушителем, и, возможно оружие переделанное под боевое. Сейчас умельцы переделывают и под пули ТТ, и под другие тоже.
        - Почему ты решил, что оно с глушителем? Шум на улице стоял страшный, вы могли не услышать выстрелов.
        - Это не только я решил, мы оба слышали тихие хлопки. Будто шампанское удачно открывали, без излишнего шума. Потому и решили, оружие переделанное и глушитель тоже самодельный. По пулям никогда не узнаешь точно, из какого оружия стреляли, я имею в виду марку оружия, короче, сперва надо стрелка найти, а уж потом все остальное.
        - Может, ты и прав, но я все же вначале обратилась бы в полицию, - сказала Саша и добавила: - Иди звони Георгию, начинайте что-то делать, так же нельзя это оставлять!
        Федор пошел звонить, а жена упала на кровать и мгновенно заснула. Через некоторое время пришел Федор и потряс Сашу за плечо:
        - Разденься, одетой спать вредно, ты же не алкаш со стажем, - с усмешкой проговорил он, устраиваясь рядом.
        Саша проснулась мгновенно и уставилась на мужа глазами, в которых совсем не было сна.
        - До чего вы с Георгием договорились?
        - Ты на часы смотрела? Сейчас третий час ночи, завтра расскажу, приду с работы и все тебе расскажу. У меня завтра две первые пары, спать-то осталось всего ничего.
        Тяжело вздохнув, женщина пошла умываться и переодеваться. Пока она бродила из ванной в спальню, ей пришла в голову мысль, которую она решила завра утром высказать Федору. Но утром он ушел на работу, когда Саша еще спала.
        Наконец, во второй половине дня, они встретились, сегодня у них занятия заканчивались рано. По просьбе Саши, Федор позвонил своему другу и напросился в гости.
        - Зачем тебе это? Его жена не твоего круга общения, боюсь, тебя ждет разочарование. - Федор недоуменно смотрел на жену.
        - Не валяй дурака, ты прекрасно знаешь, я тоже не боннами воспитывалась. Пока я в более или менее приличном виде и живот пока на нос не лезет, я хочу узнать, что он за человек, ты же слышал, наверное, что понять человека можно, увидев тех, кто с ним рядом. Первое впечатление от него: он очень сдержанный и закрытый, потому-то я и хочу познакомиться с его семьей. Он передо мной не станет откровенничать, а жена может.
        - Да он и со мной не слишком откровенен. Расскажу только то, что знаю наверняка. Он вырос в интеллигентной семье, в которой он был совсем не нужен. Знаешь, как бывает, когда родителя одного ребенка любят, а другого нет, вот это как раз его случай.
        - Я знаю, когда родителям ребенок не слишком нужен и они, возможно не отдавая отчета себе в этом, постоянно подкидывают его тому, кто возьмет. Или, как сейчас принято, суют в руки планшет, ребенок перестает им мешать, а когда они, наконец, пытаются задавать ему вопросы и как-то интересоваться его жизнью, оказывается, что они ему уже не нужны. У меня много таких детей, хорошо, что у этих детей есть талант к танцу, и в нашей школе запрещено пользоваться гаджетами во время занятий. Знаешь, меня всегда бесит, когда я вижу, как мамаши или папаши суют малышу, еще сидящему в коляске, телефон или планшет и включают там мультики.
        - Угомонись, от тебя уже дым идет, хватит митинговать. Сегодня идем в гости к Георгию. Я про тебя пока ничего не говорил, сделаем вид, что ты неожиданно пришла домой и я постеснялся уйти один. Хорошо?
        - Ну, если ты так говоришь, теперь даже и не знаю, стоит ли мне идти.
        - Стоит, у него странные отношения с женой, потому я так и сказал.
        Ближе в вечеру, когда они уже подходили к дому Георгия, Федор вдруг спохватился:
        - А цветы-то я забыл его жене купить, да и детям надо хоть шоколадку принести. Все же первый раз идем, неудобно.
        - Давай так сделаем, ты пойдешь к дому, а я забегу в магазин и все куплю. У него кто, мальчики, девочки или и то и другое?
        - Не знаю, он никогда не говорил, а я, балбес, не догадался спросить. Давай лучше вместе пойдем, что-то мне одному не охота к ним идти.
        Они зашли в ближайший магазин, точнее, в торговый центр, который был в двух шагах от дома Георгия, чуть не потерялись там и наконец направились в гости. Открыла дверь довольно молодая женщина, к ее ногам жались две девочки, одной лет шесть, а вторая совсем маленькая. Обе были настолько похожи на отца, что Саша даже несколько оробела, но едва она сказала об этом, как тут же нашла общий язык с женой Георгия. Очевидно, той очень приятно было видеть, как едва войдя, гости сразу оценили необыкновенную красоту ее дочерей. Только цветом волос и глаз девочки отличались от отца. У обеих глаза были не серые, как у Георгия, а ярко синие, как у их матери.
        - Очаровательные девчонки! - не удержавшись, проговорила Саша.
        Федор стоял в дверях, потом встряхнулся, как пес под дождем, и протянул Любе роскошный букет.
        - А им шоколад можно?
        - Можно, только немного, а то они все сейчас же съедят. - И Люба некоторое время продолжала говорить о дочерях, потом спохватилась: - Ой, простите, я совсем без головы, вас в прихожей держу, Георгий меня предупредил о вашем приходе. Сам он скоро вернется, вы пока пройдите в залу.
        - Люба, вы меня простите, но это не «зала», это гостиная. Я вообще не понимаю, откуда в русском языке возникла эта злосчастная «зала». - Федор страшно покраснел, поняв, как бестактно он выступил, и тут же попытался исправиться, но Люба рассмеялась, махнула рукой и проговорила: - Да меня Георгий сто раз исправлял, но когда волнуюсь, несу всякую ерунду. Ведь он впервые пригласил к нам своих друзей. Я раньше никогда никого не видела. Вообще, я думала, у него и друзей-то нет.
        Потом они с Сашей уселись обсуждать чисто женские проблемы и ждать хозяина дома. Саше понравилась жена Георгия, та была хоть и простая в общении, но вовсе не простоватая. Чувствовалось, что она много читала и довольно много знает.
        - А вы, Люба, кто по профессии?
        - Учитель литературы и русского языка. Кто еще мог выйти замуж за профессионального военного? Теперь не знаю, девчонки подрастут, смогу ли по специальности работать, пока только подрабатываю, заменяю заболевших учителей. Но скоро декретный отпуск закончится и придется что-то решать.
        Раздался звонок в дверь и вошел Георгий. Девочки бросились к отцу с таким видом, будто расставались на долгие годы. Они вцепились в его руки, не давая раздеться, и наперебой начали рассказывать о своих детских делах. Что-то в этой ситуации показалось Саше странным, чуть утрированным. Она вообще была очень чувствительна ко всякого рода нелепостям. В самой ситуации она не чувствовала фальши, но все вместе ей казалось каким-то неправильным. Поэтому она проверила на муже свое впечатление. Федор же сразу объяснил, что Георгий долгое время почти не обращал внимания на детей, вот они и компенсируют то, что им недодал отец.
        - Как можно не замечать своих детей?
        - Он вырос в семье, где его не любили, вот и сам не научился любить. Мне кажется, он сейчас только учится этому, понемногу оттаивает. Ты его не знала, каким он в армии был, от него просто веяло холодом. Много позднее, когда они уже подходили к своему дому, женщина спросила:
        - Как же так получилось, что вы подружились?
        - Он мне однажды жизнь спас, будет повод, расскажу. Теперь, по прошествии стольких лет, я думаю, он и в армию пошел потому, что надеялся там погибнуть. Он ведь совсем жизнью не дорожил, я это понял через много лет, уже когда в Москву вернулся.
        - А мне казалось, те, кто вырос среди равнодушных людей, должны всю жизнь доказывать, какие они хорошие, как много они смогли добиться в жизни.
        - Не знаю, он такой как есть.
        - Ты с ним поговорил? Сумел доказать ему, что пули не просто так прилетели, что это на него покушались? У него две маленькие девочки, жена, неужели ему все равно!
        - Все я ему сказал, - досадливо отмахнулся Федор. - Свою помощь предложил, намекнул, что не плохо бы обратиться к профессионалам.
        - И что, что он на это ответил?
        - Что сам во всем разберется лучше всяких профессионалов. Он привык ни на кого не надеяться и решать свои проблемы сам.
        Георгий
        Ему было трудно привыкать к тому, как относятся к нему дочери. Долгое время он думал, что вот пройдет время и он опять станет не нужен. Он и жену рассматривал как человека, которому от него нужны только деньги и прописка. Но шли дни, а девочки по-прежнему встречали его с восторгом. Иногда он забирал их из садика, иногда жена, с которой он заключил временное перемирие. Они даже опять спали вместе с женой, и по утрам, если позволяло время, дочери залезали к родителям в постель.
        О Лорине он перестал беспокоиться, ее выписали из больницы и она ни разу ему не позвонила.
        Георгий напряженно искал преступника, лишившего Александра Васильевича возможности купить дачу. Он постоянно созванивался со Стасом, который тоже не оставлял попыток разобраться в этом деле. Но у Стаса было столько параллельных дел, что времени не хватало ни на что. Они прошерстили всех врачей и шоферов, работавших на машинах «Скорой помощи», ничего. Георгий обратился за помощью к своему бывшему сослуживцу, который занимался отслеживанием информации, поступающей в СМИ.
        - Ты можешь отследить, не было ли утечки частной информации? Понимаешь, я занялся одним делом, но ничего не могу понять.
        Дальше Георгий рассказал приятелю всю историю и добавил, что за работу готов заплатить.
        - Вот этого не надо. Дело не в том, какой я бескорыстный, а в том, что со своих я денег не беру. Скажи, ты проверял всех, кто мог так или иначе узнать о предстоящей сделке?
        - Конечно, но ни я, ни парень из полиции, занимающийся этим делом почти на общественных началах, ничего нового не узнали. Получается, будто никто этого не знал, только верится с трудом. Я проверил также и того человека, который эти марки покупал. Он вообще не москвич, а откуда-то с Дальнего Востока. Приехал в наш город по другим делам и зашел в филателистический магазин в надежде купить что-то эксклюзивное. Ну ты не хуже меня знаешь психологию нашего человека, всегда кажется, в другом городе можно найти то, что в своем не найдешь.
        - И что этот дядька, долго пробыл в Москве?
        - Несколько дней, а вот говорил ли он с кем-либо о предстоящей покупке, я не могу узнать. Потому и прошу тебя, у меня есть его мобильный и все остальные данные, даже фотография имеется, если сможешь, посмотри, нет ли в его переписке какого-нибудь намека на адрес потерпевшего. Ну ты сам знаешь, как и где надо смотреть. Я все же не так хорошо владею компьютером. Сделаешь?
        - Ты меня, между прочим, на преступление толкаешь.
        - Я же не прошу взломать коды Пентагона или ФСБ, подумаешь, частная переписка. Он еще при советской власти начинал работать, так что не будет выворачивать свою жизнь на всеобщее обозрение, не того времени и воспитания человек. А вот его переписка с кем-то интересным нам, это возможно, ну или звонки по телефону. Короче, сможешь?
        - Ох, подведешь ты меня под монастырь! Ладно, сделаю, я дам тебе всю переписку, а звонки пусть по запросу твой полицейский проверяет, ему это проще.
        Едва Георгий распрощался с собеседником, позвонил Федор:
        - Гош, тут такое дело, я попросил Стаса проверить пули, которые мы с тобой из двери выковырнули, он сначала отругал нас за самодеятельность, но отдал их на экспертизу. Так вот, металлическая стружка, остатки которой обнаружены на пулях, однозначно говорит о том, что глушитель был, и он был самодельный. Это значит, стрелок скорее всего не профессионал, так что думай, кому твоя жизнь так мешает.
        - Не бери в голову, думаю, больше покушений не будет, я почти наверняка знаю, чьих рук это дело.
        - И чьих же?
        - А вот этого я тебе не скажу.
        - Думаешь, братец?
        - Нет, не думаю, слишком труслив. Он, конечно, меня не жалует, особенно после последней встречи, но на убийство не пойдет, кишка тонка.
        - Георгий, ты меня не мучай загадками, я ведь от тебя не отстану. У меня мало друзей, и потерять того, кого только обрел, нет, это не для меня.
        - Хорошо, но ты должен пообещать, не предпринимать никаких шагов против того, кого я назову.
        - Обещаю, говори.
        - Думаю, это жена, ей со мной трудно, а уезжать назад в свой городок, да еще и девочек увозить, не хочется. Боится, что я какую-нибудь гадость придумаю. Она меня так и не поняла за эти годы. Мне ведь мало надо, я собирался разводиться и все ей оставить. Так и сказал, только она, видно, не поверила.
        - По-моему, на сумасшедшую она не очень похожа, Вон Шурке так даже понравилась. Странно это все, я бы еще покопался в этом вопросе. Ладно, давай вернемся к началу разговора, если это не твоя Люба, то кто?
        - Не знаю, поживем - увидим.
        - Если поживем! - хохотнул Федор. Потом они еще немного поговорили и распрощались.
        Ямпольский
        Утром Олег Петрович встал с ощущением праздника. Настроение было превосходным, от вчерашней хандры не осталось и следа. Первой мыслью было - сегодня приедут сын с женой, они не виделись всего несколько дней, а Олег Петрович успел соскучиться. Наверняка Федор привезет и жену, ей небось тоже хочется увидеться со своими родными. Дед Шурки пока ни разу не приезжал к Ямпольским на дачу, он все время проводил в лечении своих больных и домой возвращался поздно, а иногда вообще не возвращался, оставался ночевать на рабочем месте. К этому все давно привыкли и потому, если заболевал домашний питомец, звонили не в круглосуточную ветеринарную помощь, а ему. Те, кто давно знали старика, были уверены, что он поедет куда угодно и может вообще не взять денег, если семья небогатая. Иногда этим беззастенчиво пользовались, но старый «Айболит» все прощал, лишь бы звери выздоравливали. Вчера Олег Петрович позвонил ему и пригласил к себе. Так что это утро казалось особенно приятным, в предвкушении приезда сына с женой и гостя, который ни разу у него не был, Ямпольский занялся уборкой и придумыванием меню на вечер.
Теперь, когда было много времени, он тщательно все обдумывал. Вот и сейчас, вопрос об ужине стоял на повестке дня, и Олег Петрович никак не мог сообразить, что бы такое купить в магазине, из чего можно приготовить вкусный ужин. Он уж было совсем собрался звонить старой знакомой, Маргарите Дубровиной, и советоваться с ней, но тут вспомнил, напротив его дома живут Юрий и Дина, которые с удовольствием поделятся с ним советом. Наскоро позавтракав, он завел машину и выехал за ворота, там, не заглушая мотора, Олег Петрович постучал в калитку соседей. Ему открыла заспанная Дина и зевая спросила:
        - Ты чего вскочил в такую рань, темно еще?
        - Собрался в магазин, в город, а что купить, не знаю. Может, посоветуешь? Сегодня Федька с женой приезжают, и ее деда я пригласил, а по части готовки, сама знаешь, моя фантазия дальше шашлыков не распространяется.
        - Если ты дашь мне минут двадцать, я быстро соберусь и поеду с тобой, мне, кстати, тоже в магазин надо.
        - Собирайся, вдвоем веселее. Я пока Баську из дома выпущу, надеюсь она не замерзнет, пока мы ездим.
        Через полчаса они уже подъезжали к городу. Оба решили в город не въезжать, тем более, утром в рабочий день, а обойтись торговым центром, который был им по пути. Закупив все необходимые продукты, они направились домой.
        - Олежек, сегодня на тебя можно смотреть без сожаления, что-то хорошее случилось?
        - Ничего не случилось, я знаю, у меня еще не раз будут приступы и хандры, и тоски по работе, но это пройдет. Чем дальше, тем меньше я буду переживать. Я пока не отошел от несправедливости обвинения, которое мне предъявили, вот и злюсь периодически. Утешает только то, что все в институте понимают абсурдность ситуации.
        - Почему за тебя не заступились?
        - Потому, что у каждого свои проблемы, людям моего возраста самим бы усидеть на работе, кафедра, конечно, выступила в мою защиту, да и ректор все понимает, но папаша у этой поганки занимает приличный пост и обладает такими связями, что не нашим с ним тягаться. Поэтому я тихо ушел, чего, собственно, она и добивалась.
        - Что теперь думаешь делать?
        - Хотел закончить с отделкой дома, но руки пока ни к чему не лежат. Думаю, через некоторое время вернусь в Москву и начну готовить абитуриентов к поступлению. Я, как ты знаешь, неплохо рисую.
        - Мысль разумная, и делом будешь занят, и деньги какие-то появятся. Отделка дома и поддержание участка ох как не дешево обходятся! Теперь я это точно знаю.
        Когда они выгрузились и Ямпольский помог Дине донести до дома сумки, он с удивлением увидел, что в доме по соседству горит свет.
        - Дина, - окликнул он приятельницу. - Ты не знаешь, что, Инна продала дом?
        - Понятия не имею, она, как ты понимаешь, нас игнорирует. Ее понять можно, сестра Юры убила ее мужа и отца и послужила причиной смерти матери. Это трудно пережить, вообще, прошедшее лето было не из самых приятных. Слишком много плохого случилось, я до сих пор не знаю, как ко всему этому относиться.
        - Ты человек посторонний, вот и относись как посторонний человек. Тут правых и виноватых нет, у каждого своя правда и своя беда.
        - Ладно, Олежек, если надо, я помогу по хозяйству, ты не стесняйся, зови.
        - Слушай, может, и вы с Юрой придете, вам только улицу перейти.
        - Посмотрим.
        На этом они расстались. Вечером приехали гости, дед Саши обошел весь дом, остановился около обеденного стола в гостиной, покачал головой и проговорил:
        - Да, я конечно подозревал, что увижу необычный дом, но такого я не ожидал. Вы, Олег Петрович, с золотыми руками и умной головой. Так сделать стол может только очень талантливый человек, я далек от вашей профессии, но никогда не страдал дурновкусием. Тут нет ничего, что вызывало бы неприятие, это просто великолепно.
        - Вы меня сейчас захвалите, я возгоржусь и поглупею, - засмеялся Ямпольский, которому неподдельный восторг гостя польстил необыкновенно. - Давайте лучше займемся ужином, сейчас придут соседи, они же близкие друзья, Дина Андреевна отвечает за ужин, вот тут я полный профан. Ничего талантливее котлет с картошкой или шашлыка никогда не мог придумать. Федор тому свидетель, а вот и они.
        Тут вошла Дина, за ней, нагруженный как ишак, вошел Юрий. Пока расставляли закуски и прочее, Олег Петрович всех познакомил.
        - Ну как, гости, предлагаю тост за начало новой жизни! - проговорил он.
        В соседнем доме в это время сидела молодая женщина и что-то чертила на листке бумаги. Потом она подошла к окну, задернула шторы и опять села на свое место. Вторая женщина выглянула из комнаты, но ничего не сказала, потом она закрыла дверь и начала молиться. О чем она просила Бога, неизвестно, губы ее шептали тихие слова, потом она начала говорить громче, потом что-то нечленораздельное выкрикивать. Так продолжалось до тех пор, пока к ней не вошла молодая женщина и тихо не проговорила:
        - Все мама, хватит, вы слишком увлеклись.
        Георгий
        Все, что можно и как-то касалось дела Александра Васильевича Попова, Стас проверил. Георгий в это время разговаривал по очереди со всеми знакомыми потерпевшего. С покупателем марок ему удалось поговорить только по телефону, и вот тут ему улыбнулась первая удача. Покупатель сообщил, когда они встречались в холле гостиницы, куда потерпевший и привез свою коллекцию, за их столиком, через одно кресло, сидел мужчина лет сорока. Он мог слышать, о чем они разговаривали. Тогда на него ни покупатель, ни продавец не обратили внимания, он был очень незаметный, какой-то никакой.
        - Вы сможете его опознать, если я пришлю фотографию?
        - Давайте попробуем, я ничего не могу обещать, но постараюсь. А как вы меня разыскали? Я не оставлял никаких координат Попову.
        - На то я и сыщик, - рассмеялся Георгий. - А если серьезно, то через записи в гостинице. Остальное - дело техники. Я вам сейчас вышлю фотографию одного человека, а вы мне ответите, похож он на предполагаемого преступника или нет. Все выслал, как получите, скиньте СМС.
        Через минуту сообщение пришло с коротким словом «да».
        «Ну вот все и сложилось, - подумал Георгий, - довольно странно получается, кто преступник, знаешь, а доказать не можешь».
        Он позвонил Стасу, рассказал все о покупателе и попросил встретиться с подозреваемым.
        - Ты же понимаешь, со мной он разговаривать не будет, а ты представитель органов правопорядка, с тобой он просто обязан поговорить. Лучше всего запиши этот разговор на диктофон. Я когда-то неплохо его знал, может, помогу понять, где он врет, а где говорит правду. Лучше бы, конечно, мне самому при этом присутствовать, но в силу определенных обстоятельств это только помешает делу.
        - Я придумал, вызову его как свидетеля по делу о краже в гостинице и запишу все на видео. Тогда ты сможешь еще и увидеть допрос.
        - Кража в гостинице? Впервые слышу об этом от тебя. Что там случилось?
        - Ерунда, пропал кошелек одной тетки, денег было в нем около пятнадцати тысяч, но она подняла такой шум, что пришлось мне заниматься этим делом. Ты же понимаешь, мне, как начинающему, поручают всякую ерунду. Но в данном случае допрос будет в рамках следствия, и он не заподозрит подвоха.
        - Отлично, надеюсь, кошелек не он украл.
        - Она вообще могла его где-нибудь забыть или потерять, а бучу подняла потому, что для нее это деньги, для кого-то, возможно, нет, а для нее да.
        - Если честно, сомневаюсь в том, что женщина, для которой пятнадцать тысяч - деньги, могла потерять кошелек с ними. Но это к делу не относится, когда его вызовешь?
        - Да завтра и вызову, с утра, сегодня позвоню и вызову, а откажется, тогда повесткой. Придет, никуда не денется!
        На следующий день Георгий встретился со Стасом и получил копию допроса.
        - Если хочешь, вечером можем посмотреть еще раз вместе, а сейчас мне надо бежать на работу.
        Георгий с нетерпением отправился в свой офис, который снимал. Там было всего две комнаты, в одной сидел он, а другая была предназначена для переговоров. Вместо секретарши стоял на столе автоответчик, но большинство клиентов звонили ему на мобильный телефон. Войдя в помещение, он мельком подумал, что надо бы выкупить эти две комнаты и не морочиться с проблемным хозяином здания, который то повышал цену за аренду, то еще что-то придумывал, вроде ремонта в соседних помещениях. Он уселся за стол и включил компьютер, нашел нужную запись и принялся внимательно ее изучать. Просмотрев запись несколько раз, Георгий пришел к выводу, что Денис не врет. На записи Денис говорил о том, как его несколько раз вызывали как хорошего врача по разным адресам, но каждый раз это оказывалось ошибкой. Сначала он предположил, что сам неправильно записал адрес, потом он уже следил за верностью записи, но каждый раз его никто не ждал по указанному адресу.
        - Зачем же вы приходили?
        - А затем, юноша, что мне надо содержать семью, вы и правда думаете, что врачи много получают?
        - Но у меня записано, что вы ушли из хорошей больницы и устроились работать в отделение «Скорой помощи». Что так?
        - Мне в больнице ничего не светило, я не хотел и не мог ждать десятилетиями, когда нам поднимут зарплату, а на «Скорой» можно немного подработать. К тому же врачи «Скорой помощи» - самые лучшие диагносты, они по нескольку раз в день должны ставить правильные диагнозы, иначе больной попадет не в то отделение. В иных случаях, промедление может печально закончиться.
        - То есть вы подрабатываете частной практикой?
        - Да, но под протокол я этого не говорил.
        - Он не врет, - рассуждал Георгий, дослушав и досмотрев допрос до конца. - А это значит, что его кто-то старательно подставляет. Он был рядом во время большинства ограблений одиноких стариков. Случай с Поповым надо проверять. Как бы выяснить, был ли липовый звонок в это время? Придется брать распечатку всех его звонков, надо звонить Стасу, он имеет право это сделать даже в рамках расследования кражи.
        Стас получил распечатку в тот же день, вечером они сидели у Георгия дома и обсуждали, как им теперь быть. Люба никак не могла понять, что случилось с мужем. Она привыкла - рядом с ней и дочками живет чужой, непонятный человек. В слова мужа о том, что при разводе он оставит ей и детям квартиру, не слишком верилось, и вдруг он совершенно изменился, не к ней, с ней он по-прежнему ничем не делился, но к девочкам стал относиться настолько хорошо, что женщина даже растерялась. Вот и сегодня, впервые за несколько лет он привел в дом своего приятеля, и они уселись в гостиной что-то обсуждать. Дети крутились рядом и не вызывали у отца никакого раздражения. Это было странно.
        - Вот смотри, я подчеркнул те звонки, о которых говорил Денис. Остальных мы пробили, это все люди с работы, и их не так уж много.
        - Ты огромную работу провернул, мне на это потребовалось бы дня три. Значит, в интересующий нас день ему опять звонили, правда, тут нет адреса, куда бы его могли вызвать, но это все же плюс в его копилку. Попробуй узнать у него, куда его в тот день вызывали, а я займусь выяснением потенциальных врагов моего братца. Если его подставляют, на это должна быть причина.
        - Необязательно, просто был нужен человек, на которого повесят всех погибших. Многие считают, что полиции лишь бы дело закрыть, потому подстраховываются. Возможно такое?
        - Возможно, допускаю, ты прав, но тогда нам остается только поиск тех, кто выезжал в эти дни по указанным адресам, то есть возвращаемся к началу нашей истории. Давай посмотрим графики дежурств, потом я еще раз заставлю Попова вспомнить досконально, с кем и когда он разговаривал о продаже марок.
        Они просидели еще несколько часов над графиками, выделили всех, кто вызывал хоть малейшее подозрение. Среди тех, на кого они обратили внимание, были две женщины, одна из них была приезжая из Молдавии, вышедшая замуж в Москве и через год подавшая на развод. Став гражданкой России, она немедленно привезла всю семью из Кишинева, потом устроилась работать фельдшером на «Скорой помощи».
        - А почему ты обратил на нее внимание? - Георгий вопросительно уставился на приятеля.
        - Потому, что не люблю тех, кто хитростью устраивается в жизни. Никогда не поверю, что она из большой любви выходила замуж. Скорее всего, ей просто было нужно гражданство и прописка. Кстати, ее муж скоропостижно скончался, они даже и развестись не успели.
        - От чего он умер?
        - Тут все чисто, он умер от рака. Что-то там с кровью, но случай проверяли, его никто не травил и не убивал. Похоронили его по христианскому обычаю, в земле. Если бы что-то было, патолого-анатомы тоже люди и могут ошибаться, его, на всякий случай, кремировали бы. Чтобы концов не нашли.
        Они посидели еще часа полтора, потом Стас спохватился, что уже очень поздно, и, распрощавшись с хозяевам, отправился домой.
        Люба молча убрала со стола и увидела, как Георгий тихо вошел к спящим девочкам и поцеловал сперва одну, потом другую. Этого женщина уже выдержать не смогла. Она ушла на кухню и там тихо заплакала.
        Лорина
        Ее жизнь разделилась на три части. Посередине была болезнь, от которой она не надеялась избавиться. То, каким чудом ей удалось выжить тогда, когда надежды уже не было, вызывало странные мысли. То ей думалось, что Бог ее простил и зачем-то подарил ей вторую жизнь, то приходило в голову, что никто ее не прощал, теперь пришла пора ответить за свои преступления. В таком состоянии внутреннего раздрая она находилась все то время, как выписалась из больницы. Лорина понимала, что должна позвонить Георгию и как минимум, сказать ему спасибо за помощь, но не могла. Женщина уже настроилась на расплату за содеянное, и вдруг все поменялось. Теперь она должна сама решать свою судьбу. То ей хотелось все забыть и жить дальше, счастливо и долго, то возникал стыд, это всегда происходило, когда она невольно вспоминала последние похороны убитой ею старухи. Она, желавшая принести в этот мир как можно больше радости, оказалась причиной чьего-то огромного горя. Думая об этом, Лорина решила навестить женщину и девочку, которым она принесла столько боли. Помня, где они жили, она пошла туда и решила вначале поговорить с
сидящими у подъезда женщинами. Уж они-то наверняка в курсе проблем всех живущих в доме. По крайней мере тех, с кем не так давно общались. Ведь с момента смерти последней жертвы прошло чуть меньше двух лет. Как ни странно, она не встретила ни единой живой души во дворе. Тогда женщина решила зайти к потерпевшим, представиться сотрудницей органов опеки и потом сказать, что им позвонили анонимно. Извиниться за неожиданное вторжение и так далее. Так она и сделала. Дверь открыла девочка лет десяти, даже не спросившая, кто пришел.
        - Вы к кому? - с мрачным лицом спросила девчонка.
        - К тебе, наверное, а мама на работе?
        - Спит мама, она третий день не просыхает.
        - Она что, пьет?
        - Пьет, пока бабушка была жива, она не давала это делать, отбирала у матери все деньги и сама тратила их на продукты. А теперь… - Девочка махнула рукой и тяжело вздохнула.
        - А как же ты, тебе же сейчас в школе, наверное, надо быть?
        - Не-е, мы во вторую смену учимся, пока эта, ну, которая, забыла слово, короче, теперь зараза ходит и нас по разным сменам заставляют учиться. Наш класс начинает только в четыре часа и в восемь заканчивает.
        - Как ты домой, по темным улицам идешь? Одна, а если кто пристанет?
        - Не-е, я маленькая, я бегом, раз и дома. Потом мамку одну оставлять никак нельзя, она опять напьется, еще квартиру спалит. Я в школу не всегда хожу, только когда она трезвая.
        Лорина растерянно стояла на пороге, перед ней была малышка, которая повзрослела слишком рано, и все это из-за нее, из-за Лорины. Оказалось, старуха кричала и ругалась на дочь не зря. И дело было вовсе не в том, что кто-то нарушал законы секты, да и секты никакой не было, была беда в семье, а Лорина лишила семью той единственной опоры, которая хоть как-то держала их на плаву. И в этот момент женщина поняла, зачем ей была оставлена жизнь. Она не пойдет в полицию, по крайней мере, не сейчас, она будет помогать этой семье, она должна костьми лечь, но излечить маму этой девочки от пагубного пристрастия. Ей придется самой заботиться о ребенке, пока мать лечится.
        - Тетя, а вы вообще кто? - наконец догадалась спросить маленькая хозяйка.
        - Я зашла узнать, чем вам помочь. - Лорина тут же выдумала несуществующую организацию, оказывающую помощь тем, кто в ней нуждается.
        - А маму вы сможете отучить пить?
        - Не знаю, - честно ответила женщина, - но я очень постараюсь. Теперь покажи свой холодильник, я что-либо там найду? Я хочу приготовить обед, но если там ничего нет, то я сейчас схожу в магазин и все куплю. А ты готовь пока уроки, пойдешь сегодня в школу.
        - Так ведь мамка пьяная!
        - Я с ней посижу и не дам больше пить. Теперь я буду у вас заместо бабушки.
        - Да ты же молодая, - засмеялась девочка. - Ой, там маме плохо, она стонет что-то!
        Они на пару бросились в комнату. На полу лежала довольно молодая женщина, похоже, она была без сознания. Лорина вызвала «Скорую помощь» и осталась сидеть подле женщины. Та стонала, не приходя в сознание, и скребла пол обломанными ногтями, на которых были остатки красного лака.
        - Что с ней? - испуганно спросила девочка. - Она никогда раньше не падала с кровати.
        В это время в дверь позвонили, приехали врачи и, осмотрев больную, забрали ее с собой. Уходя, врач отозвал Лорину в сторону, и проговорил:
        - Надежды на выздоровление мало, у нее все вены исколоты, плюс алкоголь. Думаю, она недолго протянет. Готовьте ребенка к тому, что мать скоро умрет.
        Врачи уехали, девочка, слышавшая разговор с врачом, готова была заплакать, но потом, словно передумав, деловито спросила:
        - А если мама умрет, вы отдадите меня в приют?
        - Я постараюсь, чтобы этого не произошло. Скажи, если случится беда, ты готова жить со мной?
        - Не знаю, а вдруг вы злая и убьете меня, например, из-за квартиры, или на органы продадите?
        - У меня есть большая квартира и дача, есть образование и денег на жизнь нам хватит. Но я все же надеюсь, что твоя мама выкарабкается. Конечно, с мамой лучше, но от моей помощи ты тоже не отказывайся. А папа у тебя есть, ты знаешь о нем хоть что-нибудь?
        - Нет, мама родила меня «от проезжего молодца», так бабушка говорила.
        - А ведь мы с тобой так и не познакомились, меня Лорина зовут, а тебя?
        - А меня Дарина, смешно, Лорина и Дарина. Только все Дашкой зовут, и бабушка так звала, и ты меня так зови. Ладно?
        - Пойдем-ка Дашенция, приготовим обед, потом поедем в больницу, оттуда ты отправишься в школу, я должна по делам съездить. Вечером я заберу тебя из школы.
        - Что, правда, я не одна пойду? - Девочка просияла и Лорина поняла, насколько страшно малышке было одной, в темноте, бегать из школы.
        А еще она поняла, что именно для того, чтобы помочь этой девочке и, если получится, женщине, судьба и дала ей шанс жить.
        Обед, совсем хилый, они все же приготовили, в больнице им ничего утешительного не сказали, только то, что у больной ломка и выдержит ли она, не известно. Выйдя из больницы, Лорина повела Дашу в ближайшее кафе, где накормила девочку и первым и вторым. Не успела Даша доесть картошку с котлетой, как неожиданно заснула, прямо сидя на стуле. Пришлось десерт брать домой, о походе в школу речь уже не шла, Лорина, с помощью официанта, перенесла спящую девочку в машину и осторожно поехала домой к себе. В квартире Даши они перед уходом все выключили, даже отключили холодильник, теперь Лорине предстояло ехать в опеку и договариваться, чтобы ребенка пока оставили с ней. Она даже сочинила историю про то, как они учились с мамой девочки в одном классе, но потом передумала и набрала номер Георгия. Тот ответил сразу, казалось, он был несколько озадачен этим звонком, но тем не менее вызвался сопровождать женщину в опеку. Правда, пришлось перенести поход на следующий день, ребенок мог проснуться в любой момент, а так как квартира была для нее незнакома, испугаться и убежать. Оставшееся до утра время, а это было
примерно часов двадцать, Лорина посвятила приготовлению еды и обдумыванию завтрашнего визита в опеку. Всю ночь Даша проспала, даже ни разу не проснувшись, видно, она страшно не высыпалась, боялась, что с мамой случится беда, потом сытная еда и спокойствие, которые ей дала, по сути, малознакомая женщина, сделали свое дело. Даша спала до середины следующего дня, а если учесть, что заснула она около четырех часов дня, то получалось, девочка проспала почти сутки.
        - Теперь ты понимаешь, почему я сейчас не могу пойти в полицию, - тихо проговорила Лорина, обращаясь к пришедшему Георгию. - Ее отдадут в детский дом, мать наверняка лишат родительских прав. Только пандемия дала им возможность оставаться вместе. В школу сейчас многие дети не ходят, врачи дают справки легко, чуть горло заболело, и тут же справка. Многие потеряли работу, возможно, и с матерью Даши произошло то же самое. Не зря же она подсела на наркоту, алкоголику легко внушить любую мысль. Вот ее и подсадили, ты бы посмотрел на их квартиру! Там почти все вынесено, и мебель, и шторы, только кровати и остались, да старенький холодильник.
        - Ты оправдываешься? Зачем? Я же сказал тебе, ты вольна поступать, как сочтешь нужным. Если считаешь, что сможешь помочь этим людям, значит, так и надо сделать. Давай, пока не стало понятно, что там с матерью девочки, мы никуда не пойдем. Ты сможешь возить ее в школу и забирать оттуда?
        - Конечно, смогу, можно пока выдавать меня за дальнюю родственницу.
        - Договорились, а я посоветуюсь с дядей, и мы решим, как действовать дальше. Пойду по делам, ты звони и не пропадай.
        На этом они расстались, Лорина пошла будить Дашу, пора было звонить в больницу и узнавать о состоянии больной.
        Даша сперва никак не могла понять, где она находится, а когда поняла, бросилась на шею Лорине и прошептала:
        - Ты меня не бросишь?
        - Никогда, - честно ответила женщина. - И маму я твою не брошу, я сделаю все, что бы она избавилась от своей зависимости.
        - Боюсь, это невозможно, - совсем по-взрослому проговорила девочка.
        - Давай все же верить в лучшее. Чудеса на земле иногда случаются. Знаешь, я была очень больна, почти умерла, но пришел добрый волшебник, он нашел донора, оплатил операцию и теперь я здорова. Разве это не чудо? Я очень хочу, чтобы в вашей семье случилось такое чудо.
        Но в этот раз чуда не случилось, уже днем раздался звонок по мобильному телефону и Лорине сообщили, что мать Даши умерла. Алкоголь да еще наркотики сделали свое дело, организм не выдержал такого к себе отношения, сердце просто отказалось работать. При вскрытии выяснилось, что у молодой женщины все органы были изношены как у девяностолетней старухи. Лорина организовала похороны и опять обратилась за помощью к Георгию. Тот, посоветовавшись с родственником, вынужден был отложить на время расследование и занялся вопросами опеки над девочкой. Где-то взятками, где-то уговорами, но ему удалось добиться того, что опеку над Дашей отдали Лорине.
        Георгий
        Вернувшись к расследованию, Георгий решил первым делом выяснить, кто и зачем подставляет его брата. Вопрос «зачем» был скорее всего риторическим, было ясно, что тот, кто это делает, преследует одну цель - свалить свои преступления на другого. Но все же мужчина решил разобраться в этом вопросе. Во-первых, потому, что было не совсем понятно, почему выбрали именно Дениса, а не кого-то другого. А во-вторых, потому, что это был брат, что испытывал Георгий в отношении родственников, он и сам не мог ответить внятно, но, наверное, какие-то добрые чувства все же были. Себе он объяснял подобное желание обычной потребностью в полной ясности и старался не задумываться о внутренней тоске по близким людям. Хотя с изменением отношений с дочерьми тоска стала значительно слабее. Теперь он наслаждался каждой минутой, проведенной с девочками. Его не раздражали их бесконечные вопросы и шалости, он разглядел их и понял - вот его продолжение, вот маленькие человечки, для которых он хочет хорошей жизни. Жена по-прежнему была для него чужим человеком, он спал с ней, был ласков, но ничего не чувствовал, кроме минутного
удовлетворения после секса. Люба понимала это, чувствовала всей кожей, но ничего изменить не могла. Муж ее не любил. То, что он не заводил интрижек на стороне, внушало некоторую надежду, да и то, как он стал относиться к дочерям, открыло для нее нечто новое в нем. О разводе она больше не заговаривала, а он вообще никогда не касался этой темы сам.
        Стас позвонил неожиданно.
        - Георгий, давай встретимся сегодня вечером, надо поговорить.
        - Хорошо, где? Может опять у меня?
        - Нет, лучше на нейтральной территории, у тебя семья, а у меня родители, тоже не дадут нормально поговорить.
        - Вроде у меня мы в прошлый раз сидели нормально, нам не мешали. Или я ошибаюсь?
        - Просто я хочу поговорить о вещах, совсем не предназначенных для чужих ушей.
        Они условились встретиться недалеко от работы Стаса. Когда Георгий пришел на встречу, то увидел там еще одного молодого высокого мужика. Он вопросительно взглянул на приятеля.
        - Егор тебе сейчас кое-что расскажет, а ты сам делай выводы. - Стас совершенно забыл, что эти двое не знакомы, и потому даже не попытался их представить друг другу.
        Егор рассказал о тех происшествиях, которые произошли около двух лет назад в их поселке, и добавил, что кто-то пытается выяснить адрес Юли и ее дочери. Когда Егор ездил к матери, за ним, на обратном пути, шел незнакомый мужик, провожал его до самого Сергиева Посада. Но Егор зашел в Лавру, и мужик отстал.
        - Почему ты решил, что кому-то интересно место проживания Юли и ее дочери?
        - Да потому, меня о ней спросили несколько человек. Все знают, что мы живем вместе, и почему-то всех вдруг заинтересовало, где.
        - Насколько я понял, в вашей деревне живет брат ее матери, зачем интересоваться у тебя, если он под боком?
        - На Юрии Степановиче где сядешь, там и слезешь, он мало с кем общается. А как у него поселилась городская докторша, так его наши вообще стали обходить стороной. Правда, к ней иногда обращаются, если заболеют или поранятся. Она никому никогда не отказывает, но просто общаться или спросить что, этого нет. Они со своей докторшей только к отцу Федора иногда заходят.
        - А твоя мать? Разве у нее нельзя узнать, где сын живет?
        - Нет, моя мать никому не скажет, она боится, как бы я опять пить не начал, вот и отвадила всех старых дружков. Да и соседок тоже, на всякий случай.
        - Странно все это, узнать где ты живешь, можно легко.
        - Так я там не прописан, я у матери с братом прописан, в Завидово.
        - Так по номеру телефона, по месту работы, да мало ли как еще. - Георгий с недоумением смотрел то на Стаса, то на Егора. У него в голове пока никак не укладывалось, чего они от него-то хотят. Он решил задать вопрос напрямую:
        - Все это, наверное, интересно, но чем я могу помочь? Чего от меня вы хотите?
        - Вчера машина пыталась сбить Юлю, а за несколько дней до этого из садика пытались увести Машку, хорошо, воспитательница подошла, и мужчина ретировался. Мы хотим, чтобы ты и этим вопросом занялся.
        - Вы не подумайте, что забесплатно. Деньги есть, и вашу работу я оплачу. Мне Машка как дочка, Юля считает, что я недолго с не пробуду, она старше меня, но это все глупости, я за них всех убью! - Егор сжал здоровые кулаки. - Мне бы только узнать, кому наша семья помешала, а там я сам разберусь.
        - Я вот что еще хочу сказать - добавил Стас. - Помнишь, в вас с Федором стреляли? Так, может, это как-то связано? Ведь неизвестно, кто был настоящей мишенью стрелка.
        - А ты не притягиваешь одно к другому за уши? - Георгий внимательно посмотрел на приятеля.
        - Может, и притягиваю, только эта ситуация тоже в воздухе повисла. Надо во всем разбираться, а то убьют, потом разбирайся кто и за что.
        - Повтори-ка мне всю историю, которая случилась у вас в деревне, и подробнее, - обратился Георгий к Егору.
        Тот послушно рассказал все еще раз. В это время Георгий записывал все на диктофон. Убирая его в карман, он проговорил:
        - Еще раз дома прослушаю, а теперь давай о Попове. Кому на работе мог он сказать о том, что едет продавать марки?
        - И я знал, и начальник, который его отпустил, да кто угодно мог слышать их разговор, у директора вечно дверь открыта. Народ ходит везде, у нас же не режимный объект. Это мастерская, там в основном столяры работают и реставраторы, но работа почти всегда связана с деревом. Реставраторы чертят, рисуют, ездят на объекты, а мы в основном их задумки воплощаем в дереве.
        - Речь у тебя не простецкая, откуда такой язык? - Георгий удивленно смотрел на парня. В его представлении, столяр должен материться и вообще говорить как-то по-другому.
        - Я в детстве много читал, и брат мой тоже, а потом у нас в деревне мало кто не умеет нормально выражать свои мысли. Мы же не в лесу живем! Некоторые, конечно, любят крепкие выражения, но это в основном пьющие, вот они, да! А так у нас народ образованный, только молодежь слегка подкачала. Вы мне лучше скажите, поможете? Я в полицию ходил, а там меня отфутболили, ничего, говорят, не случилось, и нечего ходить.
        - Понятно, убьют, тогда придете? Это часто звучит, - усмехнулся Георгий, а Стас мгновенно вступился за своих:
        - Не имеют права они заводить дело, нет никаких оснований. Им что прикажете, искать неизвестно кого неизвестно за что?
        - Но ведь Юлю пытались сбить машиной! Машу хотели увести из садика, - Егор от возмущения даже голос повысил.
        - Это все со слов твоей жены, нет никаких доказательств.
        - Как это нет? А воспитательница, она-то видела мужчину, разговаривавшего с маленькой девочкой.
        - Может, он номер дома спрашивал. - Стас тоже разгорячился.
        - Ага, у маленького ребенка? Да еще через забор хотел ее перетащить.
        - А это откуда вы взяли? - вмешался Георгий.
        - Машенька сказала, но подошла воспитательница, и дядька сразу ушел, хоть та его и окликнула.
        Георгий задумчиво помолчал, что-то обдумывая, потом проговорил:
        - Для начала сходите в детский сад и предупредите: никому и ни под каким предлогом ребенка не отдавать, только матери или вам. А вашей жене стоит поберечься, ходить по улицам так, чтобы ни одна машина не могла ее сбить. И стараться бывать на людях, не бродить одной. Я возьмусь за это дело, мне тоже кажется, что тот выстрел как-то связан с этой историей. Хотя все мной сказанное больше похоже на бред.
        - Те выстрелы, их, между прочим, было два, и в кого тогда стреляли, в тебя или в Федора, неизвестно.
        Поговорив еще немного, мужчины расстались. Георгий стал звонить Федору, но тот был вне зоны. Тогда мужчина позвонил Саше, номер телефона которой он взял у друга. Но Саша тоже оказалась недоступна. Через несколько минут пришло сообщение от Федора: «Приезжай срочно, я в больнице». Далее следовал номер больницы. Полный дурных предчувствий, Георгий бросился в больницу. Внизу, в холле, сидел бледный Федор и нетерпеливо теребил какую-то бумагу.
        - Что случилось? - Георгий подошел к другу.
        - Сашу избили какие-то отморозки, сейчас врачи стараются вернуть ее к жизни.
        - Почему «к жизни», она что, умирает? - Георгий никак не мог взять в толк произошедшее.
        - Ее ударили ножом в живот, ребенка она потеряла и сама много крови потеряла. Прохожие вызвали «Скорую» помощь, потом мне позвонили, я приехал и вот, сижу тут, в операционную меня не пускают, на этаж тоже говорят: карантин, нечего тут ходить.
        - Сейчас пойду и все узнаю, сиди здесь, - проговорил Георгий, направляясь к лестнице. Охранник попытался его остановить, но Георгий легко с ним справился и, не обращая внимания на то, что тот стал звонить в полицию, отправился на этаж.
        - Слушай, ты бы не суетился с полицией, он только узнает, как там моя жена и вернется. - Федор умоляюще смотрел на охранника. Он вдруг почувствовал, что ноги его плохо держат. Мелькнула какая-то мысль, но парень не успел ее удержать, он с трудом дошел до кушетки, на которой стоял его портфель, и плюхнулся на нее. Охранник, надо отдать ему должное, не стал звонить в полицию, но сказал Федору:
        - Если что, я отходил в туалет и не мог видеть, как ваш друг прошел наверх.
        - Конечно, но вы не беспокойтесь, он сейчас спустится.
        И правда, Георгий спустился через минуту.
        - Что? - бросился к нему Федор. - Как Саша?
        - Без сознания пока, врачи ничего не обещают. Слишком долго «Скорая» ехала, сперва думали, она вообще умерла, но потом кто-то услышал слабое биение сердца. Сейчас остается только ждать.
        - Я буду тут сидеть.
        - Не получится, через полчаса больница закрывается на ночь, Саше ты все равно ничем не поможешь, а нам надо поговорить.
        Он вывел несопротивляющегося Федора на улицу, предварительно поблагодарив охранника за человечное отношение.
        - Все это вы могли узнать и по телефону, не имело смысла прорываться внутрь, - не удержался охранник, потирая ушибленное Георгием плечо.
        - Ладно, ты прости меня еще раз, я испугался за друга и его жену.
        - Как она? Выздоровеет? - поинтересовался парень.
        - Ребенка она потеряла, и выживет ли сама, неизвестно. Вот такая жизнь. Пойду Федора догонять, он как пьяный сейчас, ничего не соображает.
        Догнав друга, Георгий крепко взял его под руку, на ходу прикидывая, куда того лучше везти. К себе не стоит, там две девочки, не гоже Федору сейчас на чужих детей любоваться. Домой, пожалуй, лучше всего, но там все будет напоминать о Саше и неродившемся ребенке.
        - Федь! - решил не мудрить Георгий - Куда поедем?
        - Домой! - с трудом выговорил Федор и отвернулся.
        Они доехали до дома Ямпольских, и Георгий, подумав, не решился отпускать друга одного в квартиру. Он позвонил жене, объяснил ситуацию и, получив заверения, что она все расскажет, насколько это возможно девочкам, отправился в квартиру к другу. Он первым подошел к двери, и что-то ему не понравилось. Он и сам не мог точно сказать, в чем дело, но чувство опасности, выработанное годами в горячих точках, спасло их и на этот раз. Внизу двери, изнутри, стояла самая настоящая растяжка, к которой не забыли прикрепить гранату. Если бы Федор в его расстроенном состоянии просто шагнул внутрь, он наверняка задел бы проволоку, та выдернула чеку из гранаты и все, дальше прогремел бы взрыв, убивший и Федора и, возможно, Георгия. Тот, кто решил расправиться с Федором, не мелочился, одним убитым больше, одним меньше, ему было неважно. Аккуратно сняв растяжку, Георгий втолкнул друга в квартиру и запер за собой дверь.
        - Теперь понятно, в кого тогда целились, только не ясно, чем ты кому-то помешал? А ты обратил внимание, что растяжка была внутри квартиры? Это значит, что квартиру вскрывали.
        - Давай позвоним в больницу, - попросил Федор, не слушая или не понимая, о чем говорит Георгий.
        - Федь, очнись, ты понимаешь, что тебя и Сашу хотели убить? Таких совпадений не бывает. Твой отец тоже в опасности. В больнице все равно ничего нового не скажут, там просто тебе никто не ответит, а вот отцу я бы позвонил.
        - Звони, - тихо проговорил Федор и добавил: - У меня сил нет. Я даже не предполагал, как хочу этого ребенка. Только бы Сашка выжила.
        - Надеюсь, выживет, но ты должен быть готов, если она не придет в себя в ближайшие часы, то может просто впасть в кому, а состояние комы может продолжаться не один день и даже не один месяц.
        - Мне все равно, я буду ждать, сколько потребуется.
        - Давай подумаем, кому может быть нужна ваша смерть? Встряхнись, ты же мужик, ты воевал, теперь ты должен быть очень сильным, чтобы выдержать все. Отцу, когда будешь звонить?
        - Позвони ты, я что-то совсем не в форме, - проговорил Федор, протягивая свой телефон. - Лучше с моего, тогда отец точно возьмет, я не могу, боюсь, голос выдаст, а он меня отлично знает, сразу начнет выспрашивать.
        Георгий принялся звонить Олегу Петровичу и параллельно доказывал Федору, что отцу все равно придется все рассказать, иначе он не поймет их беспокойства.
        - Я бы точно не понял, - добавил он.
        Тут Олег Петрович взял трубку, а Федор неожиданно вырвал из рук Георгия свой телефон и, не здороваясь, даже не попытавшись как-то подготовить пожилого человека, вывалил на отца все беды, с которыми они столкнулись.
        - Саша в себя пришла? - перебил сына Ямпольский.
        - Пока нет, но мы не теряем надежды.
        - Я выезжаю немедленно, буду ехать долго, плохо в темноте стал видеть, так что ты не беспокойся. Как думаешь, ее деду стоит звонить?
        - Не стоит, пусть еще немного побудет счастливым. Он так ждал правнука, а теперь и Сашка… - Тут голос все же подвел Федора и он замолчал.
        Ямпольский отключился, не сказав больше ни слова. Федор так и стоял посредине прихожей и тупо смотрел на молчащую трубку. Внезапно его взгляд обрел ясность, в глазах полыхнула ненависть и он проговорил:
        - Найду гада и убью, а ты мне в этом поможешь.
        - Помогу, - спокойно и даже как-то равнодушно проговорил Георгий. Только те, кто воевал вместе с ним, знали, что это спокойствие не сулит ничего хорошего врагу. А за преступлением стоял враг, оба понимали это, и каждый про себя продумывал те действия, которые помогут его найти.
        Часа через три приехал Олег Петрович. Бросив машину у подъезда, он стремительно, насколько позволяли годы, взбежал наверх и ворвался в квартиру. Первым делом он внимательно осмотрел сына и его друга, только убедившись в том, что они целы, он опустился на диван и приказал:
        - Теперь рассказывайте еще раз, все с самого начала, ничего не опуская и не замалчивая.
        Молодые люди переглянулись, и Федор кивнул на друга:
        - Он расскажет, у него лучше получится.
        Выслушав еще раз все с самого начала, Олег Петрович на несколько минут задумался, потом высказал свое предположение, но потребовал, чтобы сын с другом с утра поехали к его приятелю и написали заявление.
        - Пап, это другой район, Андрей Андреевич руководит своим отделением, на севере Москвы, а мы совсем в другой стороне. Я даже к Стасу не могу обратиться официально, посоветоваться если только, но ему, скорее всего, не до этого. Сам говорил, у рядового опера дел больше, чем волос на голове. Нет уж, мы сами будем разбираться.
        - Только дров не наломайте, я боюсь, что вы увлечетесь и решите сами наказать преступников. Я просто не хочу никакой мести, я не хочу вам носить передачи в следственный изолятор.
        - Олег Петрович, - обратился к Ямпольскому Георгий, - я даю вам слово офицера, никаких расправ, но мы и правда сами должны во всем разобраться. Если сумеем, то передадим преступников полиции.
        - Все мальчики, завтра трудный день, давайте укладываться, ты позвони жене, - обратился Ямпольский к Георгию, - волноваться, наверное, будет.
        - Не будет, я уже звонил. Потом, у нее есть номер Феди, если что, сразу позвонит.
        Утром Георгий проснулся от громкого голоса приятеля. Тот тряс его за плечо и постоянно повторял:
        - Очнулась, ты слышишь, очнулась! Можно завтра звонить ее деду.
        - Кто очнулся? - спросонья вопли Федора и его дикое возбуждение показались Георгию продолжением сна, и он чуть было не заснул снова.
        - Ну уж «дудки», я тебе больше не дам спать, поехали в больницу. Мне позвонил Сашин врач и сказал, что она очнулась. Про ребенка ей пока не говорили, но, главное, она сможет иметь детей. Нож прошел по касательной, не задев матку.
        - А почему тогда она потеряла ребенка?
        - Потому, что удары были по большей части по животу, это уже под конец ее полоснули ножом. Кому-то очень не хотелось, чтобы этот ребенок родился.
        В комнату вошел Ямпольский и скомандовал:
        - Быстро завтракать и в больницу, все уже на столе.
        - Да мы не хотим, - ответил Федор за двоих.
        - Мальчики, неизвестно, удастся ли вам еще сегодня поесть. Так что не капризничайте, а поешьте и поехали.
        - А ты куда собрался? Пап, ты лучше дома посиди.
        - Не усижу, лучше я с вами.
        - Нет уж, ты квартиру сторожи, и закройся на щеколду, чтобы опять не влезли и не оставили нам сюрпризов.
        Друзья спустились вниз, но прежде чем сесть в машину, Георгий ее тщательно осмотрел, и только убедившись, что никто не лазил и сюрпризов не ожидается, сел за руль и позволил сесть Федору.
        - Отец никому не откроет? Ты его предупредил? Охота идет за тобой, Сашей и, возможно, за ним, нам надо как можно быстрее во всем разобраться, иначе долго придется жить на осадном положении. А мне семью кормить, я все свободные деньги отдал за операцию одной знакомой. Конечно, с тех пор я что-то уже отложил, но надолго этого не хватит. Потом, на мне висит еще розыск преступника, ограбившего Александра Васильевича Попова. Впрочем, я тебе об этом рассказывал. Да и тебе надо работать.
        - Я на сегодня отпросился, в конце концов, я не единственный, кто ведет эти группы, а завтра придется идти к вечерникам, я не говорил, но мне дали группы, которые вел отец.
        - Отец очень переживал, когда ушел из института?
        - Думаю, да, он молодец, держится, и хотя молчит о своих мыслях, но постарел буквально за одну ночь, когда все это случилось. А тут еще история с Сашей.
        - Да, твой отец настоящий мужик, и его слова о том, откуда ноги растут у всей этой истории, надо проверять. Если он окажется прав, то тут без психиатра просто не обойтись. Есть кто-то на примете? А то я сам поищу.
        - У отца есть знакомый, его в свое время к одной старой женщине приглашали. Самое смешное, она была моей бабушкой, правда, мы никогда не виделись.
        - Расскажешь?
        - Потом, когда с нашими делами разберемся, сейчас узнаем, как там Саша, когда к ней можно будет прийти, и будем звонить отцу, узнавать телефон этого психиатра.
        В больнице им велели подождать следователя, который сидел у пострадавшей. Через некоторое время в холл больницы спустился человек средних лет и незапоминающейся наружности. Охранник показал ему на сидящих, и мужчина направился к ним. Георгий с Федором заранее договорились ни в какие свои идеи, полицию не посвящать. И про растяжку, и про выстрелы пока не стоило рассказывать. Тем более, ни в первом, ни во втором случае, они полицейских не вызывали. Следователь задал им несколько ничего не значащих вопросов и, убедившись, что ни один, ни другой к происшествию отношения не имеют, а наоборот, у каждого из них твердое алиби, спокойно отправился по своим делам.
        - По-моему он это происшествие хочет списать на случайного наркомана, - проговорил Федор, провожая следователя глазами.
        - Пусть делает, что хочет, у нас с тобой другая задача, ты к Саше пойдешь?
        - Пойду, подожди меня тут, я надолго, наверное, не задержусь, в крайнем случае, позвоню тебе.
        Федор ушел наверх, а Георгий остался размышлять. Чем больше он думал о словах Олега Петровича, тем фантастичнее ему казалась версия, которую тот предложил.
        Стас
        История со стариками никак не давала покоя. Стас мог только зацепиться за единственного умершего пожилого человека, у которого дочь все же написала заявление в полицию и которому делали вскрытие. Беда была в том, что жена умершего не могла сказать точно, были ли у него сердечные препараты или он их никогда не принимал. Женщина была слишком озабочена своим здоровьем, которое, как и у ее мужа, было совсем не плохим, ей просто не приходило в голову поинтересоваться состоянием здоровья кого-то еще. Она привыкла считать мужа совершенно здоровым человеком, потому ни на один из вопросов не смогла ответить внятно. Когда муж вернулся домой раньше положенного срока и со сломанной ногой, она испугалась, подняла ненужную панику и в результате, потеряла близкого человека.
        Стас начал еще раз опрашивать всех, кто мог иметь хоть какое-то отношение к произошедшему. Параллельно он выяснял, кому надо было сваливать все на брата Георгия. В том, что его подставляют, он уже не сомневался, причем подставляют неловко, глупо. Дениса вызывали на места, где умирали старики, немного позднее того времени, когда случалось преступление. В нескольких случаях он действительно выезжал по вызову, но каждый раз, когда преступник, под видом врача возвращался в квартиру, Денис был либо на очередном вызове, либо уже ехал домой, закончив смену.
        Разговаривая с одной девушкой из диспетчерской, Стас, наконец, как ему казалось, выяснил, кто мог желать зла Денису. Оказалось, что у того был короткий роман с одной молодой женщиной, работавшей диспетчером. Денис не счел нужным сообщить, что он женат и у него есть дети, он просто использовал женщину, а когда она стала ему неинтересна, бросил и даже не пожелал объясниться. Это безусловно не самый порядочный поступок, но подставлять за это человека под тяжелую статью казалось Стасу слишком жестоким. К тому же сама женщина никак не могла участвовать в убийствах, в случае с мужчиной, сломавшим ногу, она вообще была на даче, что подтвердил ее сосед, который жил там постоянно. Оставалось проверить ее родных, но и тут все складывалось плохо. Никто из родных не мог участвовать во всем этом. Родители жили в другом городе и были достаточно стары, братьев у нее не было, какой-то старой школьной любви тоже, да и новой любви не было. Вообще, молодая женщина вела себя вполне достойно, она не устраивала истерик, не искала встреч с человеком, ее обманувшим. Стас подумал было, что в этом что-то есть, возможно,
она нашла себе защитника, и именно он так нелепо подставляет брата Георгия, но и тут парня ждала неудача. Неожиданно в дверь постучали.
        - Интересно, кто это додумался в дверь стучать? - мелькнуло в голове Стаса. Обычно к ним даже не входили, а врывались, будто в осажденный город.
        - Входите, кто там такой вежливый! - крикнул сидевший почти у самой двери оперативник.
        Вошла дочь того самого пожилого мужика, которая писала заявление. Близоруко щурясь, она оглядела комнату и направилась к столу Стаса.
        - Простите меня за вторжение, но как сказал Андрей Андреевич, вы единственный, кто занимается делом отца. Еще он сказал, вы делаете это почти на общественных началах.
        - Положим, не совсем так, но действительно работы много и просто некого больше подключать.
        - А что, следователя по нашему делу нет?
        - Конечно, есть, ему просто пока не с чем работать, - решил не подводить никого Стас, хотя на самом деле он точно знал, что человек, назначенный следователем на это дело, палец о палец не ударил. Сразу заявил - расследовать тут нечего, умер старик естественной смертью. А то, что у него в организме нашли следы сердечного препарата в количестве, значительно превышающем допустимое, говорит только о том, что старик забылся и выпил препарат несколько раз. Следователь закрыл глаза на след инъекции и на не слишком преклонный возраст потерпевшего. Ему было важно закрыть дело за отсутствием состава преступления и быстренько уйти на повышение в другую структуру. Дело он пока не закрыл, Кузовлев не дал, но время шло, и день, когда дело превратится в висяк или будет закрыто, приближался. Дочь покойного внимательно посмотрела на Стаса и вдруг улыбнулась:
        - Скажите, а вы не в нашей школе учились, на два года старше?
        Стас еще раз внимательно посмотрел в лежащую на его столе папку, отметил год рождения девушки и улыбнулся в ответ. Судя по записи в вашем паспорте, мы окончили школу в один год. И тут же перешел к делу. - Я сам хотел вас вызывать, думаю, нам надо просмотреть запись камеры вместе. Вы мне скажете, кто чужой заходил в ваш подъезд, кто не из ваших жильцов.
        - Я вообще-то не всех знаю, может, лучше мама подскажет. Я ведь давно там не живу.
        - Хорошо, давайте вечером я зайду, надеюсь, компьютер в доме есть, и мы посмотрим вместе с вашей мамой, а потом поговорим.
        - Вы знаете, я еще нашла в кабинете у отца зажигалку. Она ему была не нужна, он бросил курить лет двадцать назад, а чтобы ничего о сигаретах не напоминало, выбросил все. Даже красивую пепельницу в виде совы не пожалел. А это совсем простая зажигалка, пластмассовая.
        - Может, он свечи жег?
        - Ну что вы, он тогда купил бы либо какие-нибудь необычные спички, либо очень красивую зажигалку. Он такую и в руки бы не взял. Он, знаете, был немного сноб, правда, это не на людей распространялось, а на вещи.
        - Хорошо, давайте договоримся так, я приду около семи вечера, а вы эту зажигалку постарайтесь поменьше хватать руками.
        - Так я тоже иногда смотрю детективы, я ее пакетом брала. Вот она, разве человек с развитым вкусом купит что-либо подобное?
        «Это смотря как у него с деньгами», подумал Стас, одновременно прощаясь с посетительницей.
        Во второй половине дня, закончив текущие дела, он посмотрел на часы и понял, что у него есть минут десять до выхода и он может перекусить.
        Дома у потерпевшего, фамилия которого была Бондарь, Стас ожидал увидеть что-то необыкновенное, ведь дочь сказала, что отец любил только красивые вещи. Ничего отличающего это жилище от любого, принадлежащего обеспеченным людям, Стас не увидел. Правда, кабинет хозяина несколько отличался от остальной квартиры, в нем были собраны действительно красивые вещи, и у Стаса мелькнула мысль: уж не женушка ли вколола любимому мужу сильнодействующий препарат. Но когда дочь Нина представила его матери, эта мысль рассосалась сама собой. Жена Бондаря была дамой, настолько озабоченной своими удобствами и своим здоровьем, что пойти на риск все это потерять она бы просто не захотела. Еле отделавшись от назойливых жалоб женщины на здоровье, Стас попросил ее посмотреть вместе с ним и Ниной запись с камеры, которую он случайно обнаружил в доме напротив и которую любезно предоставил полиции мужик, развлекавшийся съемкой двора и всех проходящих людей.
        - Вот эту женщину я вижу впервые, и этого мужика тоже. Вот еще незнакомые люди, а вот эта тетка живет в соседнем доме, интересно, к кому это она приходила, - тараторила пожилая женщина, с интересом рассматривая собственный двор. Стас записал людей, которые были незнакомы жене потерпевшего, и отправился в отделение. Там как всегда, когда нет выездов на происшествия, было многолюдно. Он поговорил с коллегами, которые вначале, по горячим следам, пытались хоть что-то выяснить по делу погибшего Бондаря.
        - Ребята, а кто выезжал тогда в адрес? - Стас вопросительно посмотрел на всех по очереди.
        - Ну мы выезжали, ты тогда бумажками занимался, - с ленцой протянул один из оперативников. - А что ты хочешь узнать? Или ты и правда думаешь, мужика убили и ты, как гениальный сыщик, все выяснишь и утрешь нам, дуракам, нос?
        - Ничего я не думаю такого, но ведь его действительно убили. Неужели тебе, - Стас в упор поглядел на ответившего ему человека, - на это наплевать?
        - Слушай, детка, ты тут без году неделя, потому такой борзый. Поработаешь годик-два, посмотрим, как запоешь, - проговорил мужик, выходя из комнаты.
        - Ты не обращай на него внимания, у него дома нелады, вот он и злится. Он вообще-то мужик нормальный, грамотный. - Дима, приятель Стаса, встал из-за стола и направился к чайнику. - Чай или кофе кто-нибудь будет.
        Несколько человек ответили согласием, и Дима, не долго думая, вручил Стасу пустой графин, сам подхватил чайник и открыл дверь, пропуская того первым.
        - Понимаешь, мы тоже пришли к выводу, что мужика грохнули, но ничего кроме выводов экспертизы и нашего убеждения не нашли.
        Хоть бы малюсенький отпечаточек, хоть показания какой-либо сумасшедшей старушки, ничего. Вот Израилевич и злобится, он не привык к тому, что ему что-то не удается раскрыть.
        - А почему он до сих пор капитан? - Вроде ему лет сорок, его что, понизили в должности?
        - Его к нам перевели из другого района, там какая-то неприятность вышла, вот от него и поспешили избавиться.
        - Давно перевели?
        - Около полутора лет, у него там была почти стопроцентная раскрываемость, и тут у нас тоже. Он как бультерьер вцепляется в дело. Не удивлюсь, если и с делом о гибели старого переводчика он не собирается расставаться, пока не раскроет его.
        - Надо мне с ним поговорить, - решил про себя Стас, а вслух спросил: - Он всех новеньких как врагов встречает или это только я такой чести удостоился?
        - Не обращай внимания, до тебя тут парень работал, Израилевич с ним дружил. Потом парня в перестрелке тяжело ранили, короче, не выжил парнишка. Израилевич до сих пор себя винит, он тогда сильно болел, на задержание без него отправились, вот так все и произошло.
        - А чего вы его по отчеству зовете? По имени короче.
        - Не знаю, привыкли, наверное. Хотя погибший парнишка его Самсоном звал.
        - Я его тоже так звать буду или полным именем и отчеством, если ему это не понравится. - Стас в одну руку взял графин с водой, в другую полный чайник и скомандовал: - Дверь открой и тут и там.
        Когда они вошли в комнату, капитан уже сидел на месте, он был абсолютно спокоен, на его лице не оставалось ни малейшего следа сарказма. Поэтому Стас решил к нему все же обратиться:
        - Самсон Израилевич, у меня тут есть кое-какие наработки по делу Бондаря, может посмотрите?
        - Зови меня просто по имени, так проще. Наработки, говоришь, ну давай посмотрим.
        Они уселись рядом и, запивая разговор кофе, что-то начали горячо обсуждать.
        - Мужики, - позвал Самсон. - А парень-то с головой дружит, зря я его в балбесы записал. Смотрите, что он нарыл!
        Вокруг их стола собрались все опера, присутствующие в комнате. Все смотрели запись и один из них спросил:
        - Откуда «дровишки»? Там же камеры не фига не работают.
        - А это, друг мой, называется правильная работа. Мы когда выезжали, не удосужились поспрашивать в доме напротив, а там камера у одного дядьки, как выяснилось, все это время работала, хотя нам и сказали, что камеры сломаны. А Стас не поленился съездить туда еще не раз, нужную камеру нашел, показал жене и дочери Бондаря запись и выписал всех, кого они не знают, кто там появлялся один раз и кто входил в подъезд в интересующее нас время.
        - Тут вот еще что, на записи мы увидели человека, которого, судя по всему, подставляют всерьез. Человек он, как я понял, не самый лучший, но кто-то явно точит на него зуб.
        - Это кто такой и с кем ты обсуждал дело? - нахмурился Самсон.
        Стасу ничего не оставалось, как честно все рассказать и о Георгии, и о том, что его наняли для расследования похожего дела.
        - А что, нам уже не доверяют, частников нанимают?
        - Это не нам не доверяют, а тем, кто дело закрыл или собирается закрывать. Жена Попова обратилась к моему знакомому потому, что ее пытались убедить, мол, ограбил случайный наркоман, а самому Попову просто стало плохо и он не соображал, куда шел.
        - Что за глупости? Это где такие «таланты» сидят? - Самсон удивленно поднял брови.
        - В соседнем ОВД, там какой-то следак с придурью, ему ничего делать не хочется, на пенсию, что ли, собрался? Короче, она потому и наняла частника, что поняла - в полиции ей ничего добиться не удастся.
        - Стас, ты познакомь меня с этим Георгием. Сможешь? - Самсон даже носом, как ищейка, повел.
        Георгий
        Когда Стас позвонил и попросил о встрече, Георгий даже не сразу понял, кто это звонит. А когда понял, то вначале, отказался от встречи в ближайшее время, но Стас сказал, что встреча необходима, это касается расследований по делу Попова и по делу Бондаря.
        - Какого еще Бондаря? - недовольно спросил Георгий.
        Стас коротко рассказал и добавил:
        - Возможно, нам удастся совместными усилиями раскрыть оба дела. Сдается мне, действовал один и тот же человек. Может, там есть и организатор, но убивал один. Давай посмотрим обе записи по очереди, вдруг там есть одни и те же люди!
        Договорились встретиться вечером, правда, Стас пытался перенести встречу на более раннее время, но Георгий уперся, заявив, что будет занят.
        Вечером они встретились, Стас познакомил Георгия с Самсоном и они все трое уселись смотреть записи. Буквально через пару минут им на глаза попалась девушка. Она была и на другой записи, которую они смотрели за несколько минут до того.
        - Вот мы и поймали преступника! - указывая на девушку, воскликнул Стас. - Таких совпадений не бывает. Она дважды попала на камеру, а районы-то разные.
        - Не суетись, - придержал молодого коллегу Самсон, а потом повернулся к Георгию: - Молодой еще, слабо соображает.
        - Чего это, слабо. Она на двух камерах засветилась! Что ей там делать?
        - Вот в том-то и дело, она может сказать, что просто гуляла, и что ты ей возразишь?
        - Думаешь, этого мало будет? Ведь время совпадает со временем нападений.
        - Стас, ты ей-богу, как маленький. Ты что, не понимаешь разницу между косвенными уликами и вполне реальными? Еще раз повторяю по слогам: у нас ничего нет! Ни волоска, ни ноготка, ни отпечатка пальца, даже плевка, и того не наблюдается. - Георгий смотрел на приятеля снисходительно, как на ребенка, требующего любимую игрушку, а игрушку забыли дома.
        - По-моему, надо вначале найти что-либо, связывающее девушку и «Скорую помощь», Ведь у нее наверняка был наводчик, ну или кто-то, кто говорил ей, куда ехать. - Самсон терпеливо объяснял Стасу очевидные вещи, но того уже несло по волнам фантазий.
        - Ладно, мужики, я домой, а вы можете тут хоть до посинения сидеть, - проговорил Георгий. На самом деле ему пришла в голову одна мысль, и он торопился поделиться с Федором. Выслушивать фантазии Стаса ему не хотелось, да и некогда было. У Федора серьезные неприятности, о которых Стас пока не знает. Пусть себе фантазирует, а у него есть задача, надо спасать друга и делать это незамедлительно. Ох, как Георгию мешали взятые на себя обязательства по поиску преступника, укравшего у Попова деньги!
        Вот пусть Стас пока и займется этим вопросом. Он, Георгий, готов с ним разделить гонорар соответственно вложенному труду. Тут мужчина вспомнил, что на нем еще висят две не оформленные до конца сделки.
        «Черт, где время взять? Ладно, сперва к Федору, потом домой, а завтра с утра я, пожалуй, займусь оформлением», - думал по дороге Георгий. Уже ставя машину во дворе у Федора, он решил внимательно осмотреть дверь. Резиновые пули тоже оставляют свои следы, или Варвара настолько сильно толкнула своего воздыхателя, что он промазал даже в стену дома. Но ведь что-то же должно было остаться! Насколько он помнил, приятельница Феди пришла не одна, а с неудачливым поклонником, пусть Федька спросит у нее, может, они что-то заметили. С этими мыслями Георгий позвонил в дверь Ямпольских, но ему никто не открыл. Нещадно ругая себя за лень, ведь думал же сперва позвонить и узнать, дома ли они, он начал спускаться вниз. Пожилая женщина подозрительно на него посмотрела и пошла наверх, более не оглядываясь. Спустившись на первый этаж, Георгий решил все же позвонить Федору, в то же время он хотел услышать о состоянии Саши и самого Ямпольского. Отец Федора ему очень понравился, и очень не нравилось то, что происходило с этой семьей. Набрав номер, он услышал длинные гудки, а затем голос самого Федора, раздававшийся
совсем рядом.
        - Кому звонишь, уж не мне ли? - весело спросил Федор, подходя к подъезду.
        - Отец где? - не принимая веселого тона, спросил Георгий.
        - Машину в гараж ставит, сейчас придет. - И правда, через минуту, в конце двора, появился Олег Петрович. Они вошли в подъезд, лифт, как всегда, не работал, и Олегу Петровичу пришлось подниматься пешком.
        - Так вот почему та тетка шла по лестнице, я думал, она так спортом занимается, - проговорил гость и добавил: - Федь, мне с тобой поговорить надо, только времени у меня мало.
        - Ты, Георгий, пока иди домой, твои девчонки небось заждались. Завтра поговорим. Я с утра свободен, до двух примерно, будет время, подъезжай или позвони. Да, Саша тебе привет передавала, она уже окончательно пришла в себя, через недельку выпишут.
        - А как она пережила потерю ребенка? Очень тяжело?
        - Она балерина, у нее выдержка железная, мне ничего не говорит, не жалуется, я только могу догадываться о том, что у нее на душе творится. Хорошо хоть не осталась навсегда бездетной. Не знаю, как бы она это перенесла!
        Пока они разговаривали, дошли до нужного этажа. Федор внимательно осмотрел дверь и, ничего не обнаружив, открыл ее.
        - Так ты войдешь или до завтра простимся?
        - Давай лучше до завтра, я хочу попасть домой не очень поздно, хотелось бы девчонкам на ночь почитать.
        - Давай, давай, папаша, иди уже, тебе еще ехать, - рассмеялся Федор и помахал рукой приятелю.
        Садясь в машину, Георгий не видел, как из подъезда вышла давешняя пожилая тетка и, оглянувшись по сторонам, направилась в метро.
        Дома он почитал девочкам сказку и, поцеловав их на ночь, отправился на кухню. Люба сидела за накрытым столом и смотрела в одну точку.
        - Ты чего такая странная, что-то случилось?
        - Мама заболела, надо ехать. Только что с детьми делать, не знаю. Их лучше не брать, но тогда как их оставить? Ты всегда на работе, няню за один-два дня не найдешь, ума не приложу, как быть.
        - Езжай, я с девочками побуду и из садика их заберу и туда утром отведу. Не волнуйся, все будет хорошо. Тебе с билетом помочь?
        - Нет, я уже взяла на завтра, утром я их не успею отвести, автобус очень рано уходит, и забирать придется тебе.
        Они помолчали еще немного, потом, не сговариваясь, встали за чайником. Люба взяла из рук мужа чайник и аккуратно налила ему в чашку чай.
        - На, как ты любишь, горячий и сладкий. Я тут напекла оладий, ты ешь, а я пойду, лягу, устала сегодня.
        Она вышла с кухни, у Георгия даже мысли не возникло, что он видит жену в последний раз.
        На следующее утро ему пришлось вести девочек в детский сад, поскольку жена уехала первым автобусом, когда они все еще спали. Спускаясь на лифте, старшая дочка протянула папе сложенный вдвое листок и сказала, что это письмо от мамы и что мама оставила его еще вчера и просила отдать папе только на следующий день. Девочка честно выполнила указания мамы, правда, она пыталась заглянуть внутрь, ей было интересно, написано ли там про них с сестрой, но ничего не разобрала. Она была еще маленькая и умела читать только печатные буквы. Георгий сунул письмо в карман и через минуту забыл о нем. Он торопился к Федору, им необходимо было поговорить. Федор оказался дома, и он и Олег Петрович были чем-то озабочены.
        - У вас ничего не случилось? - спросил Георгий, входя в квартиру.
        - Да ерунда какая-то! Утром пошел выгулять Баську, а на дверь наклеена вот такая бумаженция: «Будьте вы прокляты». Это про что? - Ямпольский старший недоуменно вертел злополучную бумажку в руках.
        - Можно? - Гость покрутил бумажку, осмотрел ее со всех сторон и повернулся к Федору, - Стаса поставь в известность, у меня нет знакомых экспертов, а тут надо отпечатки пальцев снимать. И ваши, кстати тоже, чтобы их исключить.
        - Я лучше Кузовлеву позвоню, он пришлет своих, а Стаса лучше пока не ставить в известность, - возразил Олег Петрович и набрал номер приятеля. Через пару часов в квартире было уже не трое, а пятеро. Эксперт склонился над злополучным листком и пытался найти отпечатки.
        - Кто-то в перчатках писал, даже потожировых нет, - вынес он свой вердикт.
        - А что вы так всполошились из-за этой ерунды? - Кузовлев вопросительно оглядел всех по очереди.
        - Всполошились не из-за ерунды, а из-за… - И Георгий рассказал всю эпопею с начала и до конца. Не промолчал он и о пулях, вынутых из двери, и о гранате, прикрепленной к двери изнутри.
        - Так чего же вы, идиоты, молчали? - воскликнул Ямпольский, но его восклицание относилось скорее к сыну, чем к его другу. Георгия Олег Петрович почти не знал, но полностью был согласен с последним, таких совпадений не бывает, чтобы и на Сашу напали, и на Федора, причем на Федора дважды покушались, а это уже были не шутки.
        - Олег, может, ты попытаешься объяснить, что тут у вас происходит? - Кузовлев испытующе уставился на Олега Петровича.
        - Не понимаю, ничего не понимаю, - растерянно проговорил тот.
        - Давайте по порядку, кто мог взять ключи от вашей квартиры? Может, их украли, может, вы теряли их, вспоминайте!
        - Не теряли, и вообще ключи всегда были при нас.
        - К вашим замкам невозможно просто так подобрать ключи, значит, либо это сделал профессионал и поставил вам растяжку, либо вы что-то не заметили. Теперь давайте пули, мы с экспертом их посмотрим.
        Федор достал из маленькой коробочки две пули и протянул их Андрею Андреевичу. Эксперт взглянул на них, покрутил в руках и лениво проговорил:
        - Сразу видно, оружие не профессиональное, глушитель самодельный. Видите эти отметины на пулях, - он провел указательным пальцем вдоль довольно заметной царапины, - такие бывают, только если глушитель делали сами.
        - Это мы и сами поняли, делать то что? - с досадой спросил Георгий.
        - А это уже не моя епархия, - усмехнулся эксперт, - но я бы вспомнил, кто и кому «перешел дорогу», кого обидел.
        - Вспоминали раз сто, не поступали мы ни с кем по-скотски, а уж Саша вообще тут не может быть ни к чему причастна.
        - Что касается Саши, думаю, тебя, Федя, хотели побольнее ударить. Вот вспомни, на отца твоего никто не покушался, все проблемы касались только тебя и Саши. Может, какой у нее неудачливый поклонник был? Ты точно ни у кого ее не отбивал? - У Кузовлева даже голос стал другим, до этого вопроса он разговаривал как всегда, тихо, а тут и голос силу обрел, и металлические нотки в нем появились.
        - Насколько я знаю, у нее в тот момент никого не было, впрочем, я специально не интересовался. И потом, вы же, Андрей Андреевич, ее видели, пацан, да и только. Она и на девушку не слишком была похожа.
        - Но ведь ты разглядел в ней красивую женщину! Почему, думаешь, другие не могли?
        - Не знаю я ничего, сам не понимаю, против кого это все направлено. Хорошо хоть отца не трогают. Если честно, то мне все это надоело, постоянно в нашем семействе что-то происходит.
        - Нет, сынок, у нас второй раз такая беда, а рядом действительно всякие неприятные вещи случаются. Мы будто притягиваем плохих людей.
        - Это кто плохой, Клавдия Степановна? Да она просто не выдержала напряжения и «слетела с катушек».
        Они начали спорить, и постепенно даже тем, кто не был посвящен в перипетии их жизни, все стало ясно.
        - А помните, - начал Кузовлев - вашего Егора? Так вот, он недавно Стасу жаловался: на его жену, или кем она там ему приходится, тоже было нападение. Ее чуть не задавили. На работе у Егора напали на начальника отдела, мужик выжил, но денег лишился. Так вот, Стас и твой, Федя, армейский друг, - Андрей Андреевич кивнул головой в сторону сидящего Георгия, - заняты расследованием этого и еще похожих дел. У меня вопрос, имеет ли Саша или ты, Федор, какое-либо ко всему этому отношение? Я пока не могу понять, как все это может быть связано, но тем не менее.
        - Ты еще и со Стасом работаешь? - удивился Федор.
        - А земля, как известно, круглая и очень маленькая, - хохотнул Георгий. - Так получилось, что совершенно независимо от ваших дел меня наняла жена этого начальника, а потом мы со Стасом выяснили, что случаи нападения на стариков, которыми он занимался, и этот случай, очень похожи. И там и там применили одно и то же лекарство.
        - Погодите, у Егора жена работает на «Скорой помощи», ее туда моя сестра устраивала. Только как это все может быть связано с вашими делами?
        - Не имею ни малейшего представления, - Олег Петрович покачал головой, - больше всего мне жаль Сашу и внука, который мог бы родиться. А тебе, Федька, я вот что скажу, перебирайся на другую квартиру, снимай, где хочешь, и туда забирай Сашу. Но чтобы ни одна живая душа не знала, где ты живешь.
        - У меня жена уехала своей к матери, у той что-то со здоровьем приключилось, я с девчонками один остался, Федор может у меня пожить, если, конечно, вид чужих детей не будет смущать Сашу. Ты когда ее из больницы забираешь?
        - В конце недели обещали выписать. Спасибо, Георгий, я с ней поговорю. У нее больничный, я думаю, еще недели на две продлят, по крайней мере, я этим займусь. Ты прав, отец, надо на какое-то время отсюда уехать.
        Они еще довольно долго обсуждали сложившуюся ситуацию, но так и не пришли ни к каким выводам. Первым ушел Кузовлев, ему было нужно в министерство, потом убежал Георгий, у которого сегодня была назначена сделка, и он не знал, сколько времени та займет. Федор ушел последним, уходя, он проверил, не забыл ли отец задвинуть щеколду. Выходя из подъезда, Федор внимательно оглядел двор, одна из машин вызвала его подозрение, но потом он увидел, что в ней никого нет. Запомнив на всякий случай номер машины, он отправился на работу.
        Георгий вспомнил о письме жены только поздно вечером. Он забрал дочерей из детского садика, покормил их и, почитав им сказку и пожелав спокойной ночи, вышел из детской. Вот тут он и вспомнил о письме, которое передала ему дочь. Будучи уверенным, что там указания по поводу кормления детей и ухода за ними, он сперва поужинал, улегся, не раздеваясь, на постель и достал наконец письмо из кармана. Читая письмо, он все больше мрачнел, потом уселся на кровати и принялся звонить. Телефон жены был выключен, еще надеясь, что телефон просто разрядился и Люба завтра возьмет трубку, он решил немного поспать, как ни странно, но уснул Георгий сразу, едва донеся голову до подушки, потом среди ночи резко проснулся и потянулся к письму, чтобы еще раз его перечитать. Люба писала, что на самом деле ее мать чувствует себя вполне хорошо, а она уезжает потому, что не может жить со столь холодным человеком. Я, писала Люба, несколько лет надеялась - ты однажды все же оценишь то, что я делала для тебя, но, видно, не судьба. Я даже родила тебе двоих детей, девочек ты, кажется, любишь, вот и будь им отцом, а матери у них
больше нет. Я встретила человека, которому нужна я, но я одна, без детей. Короче, я ухожу к нему, меня не ищи, мать тоже не знает, где я, и ее прошу не беспокоить. Ей я сказала, что мы развелись, и это скоро будет правдой, а дети пожелали остаться с тобой.
        Когда Георгий дошел до этих слов, он ощутил злость на жизнь и ее несправедливость.
        - Все повторяется, - подумал он, - мои дочери, как и я когда-то, стали мешать, и от них просто избавились. Меня не любили, а их не только не любили, их бросили на отца, в котором мать не была уверена. Как женщина могла так поступить? - И тут же сам себе ответил: - Мнение о том, что женщины любят своих детей всегда, сильно преувеличенно.
        Потом он сел и стал раздумывать, как объяснить девочкам, что теперь они будут жить только с папой. Георгий тихо выругался и направился на кухню варить себе кофе. Он не очень представлял, как они станут жить без Любы. Придется на следующий год, когда Леночка пойдет в школу, что-то решать с няней, он не сможет забирать ее из школы и тем более помогать ей делать уроки. А через три года подрастет и Настя.
        - Ладно, пока об этом рано думать, будем решать проблемы по мере их поступления. - Между глотками кофе он пришел к выводу: - Что не делается, все к лучшему, Федор с женой могут жить у меня сколько захотят, сегодня позвоню ему и напомню. Заодно поспрашиваю Сашу, когда ее выпишут, нет ли у нее в прошлом неудачливого поклонника. Может, она бросила кого-то ради Феди, и теперь он мстит. Хотя нет, уж больно месть жестокая, так могут мстить только кавказцы, да и те уже давно от кровной мести отказались. А представить Сашу рядом, с жителем какого либо аула, у него не хватает воображения.
        Егор
        У Егора было поганое настроение, Юлька еще не пришла с ночного дежурства, Машенька спала и не собиралась вставать, а Егора мучили дурные предчувствия. Он уже дважды позвонил Юле и напомнил ей об осторожности, в ответ женщина смеялась и говорила, что он как старая бабка, верит во всякую ерунду. Накануне Юля прошла аттестацию на должность врача и в свое следующее дежурство должна была выйти уже с новой бригадой. На ее место брали молодого парня, окончившего колледж, и вроде все складывалось удачно. Но Егор все равно волновался, хотя причины своего волнения объяснить не мог. Он с нетерпением ждал, когда, наконец, приедет жена. Юля появилась дома, слегка опоздав, потому, что заходила в ближайший магазин за продуктами. Она принялась тормошить Машу, девочка никак не хотела просыпаться, тогда мать пошла на крайние меры, как она это называла. Пообещала дочери, если та немедленно встанет, они сегодня поедут в Аквапарк.
        - Только часа через четыре, - добавила она - спать очень хочется. - И, обращаясь к Егору, сказала: - Всю ночь было много вызовов, не успевали вернуться, как тут же приходилось ехать по другому адресу, устала. Давай устроим сегодня вселенский день «лени».
        - Хорошо, в выходной я всегда готов ко дню «вселенской лени», ты пока поспи, а потом поедем. Завтра ты дежуришь?
        - Нет, и это просто чудо какое-то, два дня подряд, да еще в выходные, я буду дома!
        - Здорово. Я пока Машу покормлю и устроюсь в дальней комнате, поработаю немного. А Маше могу мультики включить.
        - Давай, - зевая сказала Юля и не раздеваясь, плюхнулась на кровать. Через минуту она уже провалилась в сон.
        Егор проверил все замки, предупредил Машу, чтобы она никому не открывала, и отправился работать. Сегодня он решил делать обрамление для зеркала, точнее, прийти к какому-то решению, поскольку никак не мог придумать хороший вариант. Однажды он в одном журнале у Ямпольских увидел такое зеркало, правда там, обрамление было их хрусталя или какого-то толстого стекла. Да и само зеркало было небольшим, примерно сантиметров семьдесят в диаметре, а Егор хотел сделать зеркало большого диаметра, и лучи, которые должны от него расходиться, как от солнца, ближе к полу, по задумке автора, должны были поменять свое направление. Он долго искал подходящую древесину и вынужден был признать, что нет достаточно широких досок, чтобы сделать даже четверть обрамления. Сейчас он придумывал новую форму зеркала, не круглую, а вытянутую в эллипс. К сожалению, пока он не готов был принять ни один из своих рисунков.
        - Позвоню, пожалуй, Олегу Петровичу, может, он что подскажет, - решил Егор, и тут раздался звонок мобильного телефона. В первый момент ему показалось, что звонит его телефон, но взяв трубку, услышал незнакомый женский голос.
        - А Юлю можно позвать?
        - Юля спит после смены, это ее муж, что-то передать?
        Женщина на том конце отключилась и больше не перезванивала.
        Если бы Егор все последнее время не думал о делах, которыми занимались Стас и Георгий, он не обратил бы внимания на звонок, но голова его была занята абсолютно непривычными вещами, связанными с расследованием, потому он решил выяснить у Юли, кто и по какому поводу звонил.
        Через четыре часа Юля проснулась, внутренние часы у нее в голове никогда ее не подводили, она могла даже будильник не ставить, все равно просыпалась ровно в нужное время. Егор каждый раз удивлялся этой ее способности, но сегодня голова у него была занята другим.
        - Юль, тебе звонила Мила.
        - И что сказала?
        - Да ничего, услышала, что ты спишь, и бросила трубку.
        - Да, она не страдает вежливостью. Это наша санитарка, она убирается на станции. Странно, что ей было от меня нужно, мы вроде почти и не общаемся.
        - Да бог с ней, давайте, девочки, собираться.
        День, точнее то, что от него осталось, прошел на удивление весело. Маша с Юлей постоянно дурачились, много смеялись неизвестно над чем, а Егор был просто очень рад, что его девчонки довольны. Он все время улыбался и совсем забыл о том, какого страха натерпелся, когда Юля ему рассказала, как ее пытались сбить на машине. Юля, как впоследствии выяснилось, рассказала далеко не все. В тот злополучный день ее еще и утром пытались убить. Кто-то гонялся за ней на этой же машине, пока она не вызвала полицию. Из-за этого она опоздала на работу и получила от начальства выговор. Конечно, ей никто не поверил, что все происходило всерьез, полицейские посмеялись и сказали, это, мол, неизвестный поклонник или просто обдолбанный наркоман, которому что-то мерещилось. В последующие дни ничего подобного не происходило, и Юля сама начала верить в наркомана. Короче говоря, в выходной ничего не предвещало неприятностей. Однако, когда они уставшие и довольные возвращались домой, прямо перед лицом Маши на землю грохнулась большая глыба льда. Девочку спасло только то, что она повернулась к маме, собираясь что-то сказать, и
естественно замедлила шаг. Егор бросился на крышу, но пока он искал человека, у которого был бы ключ от чердака, бегал на чердак и выбирался на крышу, там никого не оказалось. Единственным доказательством происшествия было полное отсутствие снега наверху. Водосток, как во всех высотных домах был внутренний, да и зима была почти без снега. Откуда взялась на крыше глыба льда, было для всех загадкой. Приехавший по вызову наряд обошел все по периметру, зашли полицейские и в их квартиру и, конечно, ничего не нашли. Вывод был очевиден - убьют, тогда придете. Именно так пошутил молодой лейтенант, покидая их дом и сочувственно глядя на пытавшуюся успокоить ребенка мать. Машенька долго не могла уснуть, то и дело вздрагивая, и принималась плакать.
        - Ну что ты, доченька, это просто неприятная случайность. Хорошо, что все обошлось, - уговаривала ее Юля. Маша села на кровати и спросила:
        - А это точно не приведение? Девочки в садике рассказывали о неуспокоенных душах, я знаю, бабушка отомстила дядькам, которые убили моего брата и сестренку, а еще дедушку. Вдруг это они?
        - Кто они? - Егор давно стоял в комнате, но девочка его не видела. - О ком ты говоришь? - вновь спросил он.
        - О дядьках, которых бабушка убила.
        - Машунь, ну перестань верить глупым сказкам, бабушка никого не убивала…
        - А где она тогда? Я все слышала, ты с Егором говорила, а я не спала. Я знаю, бабушка в тюрьме!
        - Ну что же, - Егор почесал затылок, - раз уж ты все знаешь, тогда я тебе вот что скажу, бабушка нарушила закон, и за это ее наказали. Но видит Бог, я не знаю, как поступил бы на ее месте. Тебе только пять лет, ты еще не можешь судить бабушкины поступки.
        - А ты можешь?
        - И я не могу, и никто в такой ситуации не может. Ты же знаешь, мама тогда была очень больна, бабушка одна тебя растила…
        - Вот и врешь! - звонко выкрикнула девочка. - Дядя Юра меня тоже растил!
        - Маша, так нельзя со взрослыми разговаривать, - вмешалась мать.
        - Почему нас всегда воспитательница учит говорить то, что думаешь.
        - Маш, давай поспим немного. Я устала очень и сейчас не могу говорить на такие серьезные темы, - взмолилась Юля.
        - Давай, только я все равно думаю, что нам те дядьки прислали лед. - Девочка, неожиданно для себя, начала зевать и очень быстро заснула. Долгое пребывание в Аквапарке сделало свое дело.
        - Юль, что у нее в голове? Какие-то приведения, духи, выходцы с того света. Ей же только пять лет, ей в прятки играть надо и в куклы.
        - Не обращай внимания, они в садике что только не рассказывают, а те, у кого есть старшие братья и сестры, вообще и по телевизору, и в интернете всякую чушь смотрят. Прогресс, мать его, ничего не сделаешь.
        Георгий
        Сашу выписали, и Федор сразу же привез ее к Георгию домой. Им выделили большую комнату, в которой Георгий постарался навести порядок, как он себе это представлял. Саша, слегка пошатываясь, но стараясь улыбаться, поблагодарила хозяина и сразу попросила разрешения позвонить деду, который был в это время на работе. Разговор занял очень мало времени, потом Саша повернулась к мужчинам:
        - Федь, а зачем нам сюда переезжать?
        - Да просто тут нас не сразу найдут, отец уехал опять в деревню, с ним Баська, она никого чужого не пустит в дом. Потом там Юрий, он мужик тертый, много что вынес на своем веку, это тоже помощь. А вот ты у нас пока без охраны.
        - А ты, Федя? Насколько я понимаю, вы с Георгием даже не представляете, от кого может исходить угроза.
        - Пока не представляем, но мы выясним, и тем, кто на тебя напал, мало не покажется. - Георгий нахмурился. Давай лучше поговорим о том, как тебя обезопасить. Пока ты на работу даже не суйся и не звони туда, пусть никто не знает, что вы живете у меня.
        - Звонить-то почему нельзя? Я могу не говорить, где мы живем.
        - Потому, что очень легко отследить телефон говорящего, сегодня я куплю вам другие симки, и вставите их, а старые пока выньте.
        - Слушай, Гош, Саша говорит, за мной легко проследить, я не знаю, кто это может быть, и потому уйти от преследователя мне будет сложно. Ведь я завтра с утра пойду на работу, меня легко оттуда и до твоего дома проводить, я даже не знаю, кого мне опасаться.
        - Во-первых, не зови меня Гоша, я забыл тебя об этом попросить сразу. Меня так дома звали, ненавижу это сокращение. А во-вторых, вспомни, чему я вас учил. Ты в разведке воевал, что, забыл как от погони уходить? И последнее, придется тебе на машине поездить на работу, это тоже риск, но просто не забывай каждый раз, прежде чем сесть в машину, внимательно осматривать ее. Не забывай про тормоза и возможные сюрпризы в виде растяжек и мин под капотом. Завтра отсюда поедешь на такси, потом домой, потом уже ко мне. Только смотри, сразу в гараж не ходи, немного побудь дома. Пусть думают, что ты совсем приехал.
        - Хватит пугать, тебе за девочками не пора ли идти, а то им еще надо с нами познакомиться.
        - Пора, сидите и никому не открывайте, да, к окнам тоже не подходите.
        - Да я проверялся, когда Сашу забирал. Нас никто не пас, если ты об этом А вообще, ты, по-моему, перестраховываешься, я тоже не маленький мальчик.
        Георгий ушел, а Федор отправился на кухню готовить ужин. Саша улеглась в чистую постель и принялась думать. Она пыталась разобраться в своих ощущениях, потеря ребенка, как ни странно, никак на ней не сказалась. Возможно, срок был слишком мал, и она не успела ничего почувствовать по отношению к этому ребенку.
        «А вдруг я буду плохой матерью? - подумалось ей. - Не буду любить своего ребенка. Может, я моральный урод?»
        Входная дверь открылась, и Саша услышала голос Георгия, он объяснял девочкам, кто у них гостит и что-то говорил о том, что мама уехала к бабушке, которая приболела. Две любопытные мордашки тут же просунулись в дверь и уставились на лежащую молодую женщину. Они долго ее рассматривали, потом девочка постарше спросила:
        - Ты у нас долго пробудешь?
        - Нет, неделю, максимум две, но если ваша мама приедет раньше, то мы с Федей уедем.
        - А! - протянула девочка. - Так ты тут с Федей? А он тебе кто?
        - А он мне муж, - развеселилась Саша. - Что это вы там прячетесь? Мойте руки и приходите ко мне, я на все ваши вопросы отвечу.
        Мордочки синхронно исчезли из дверного проема. Через минуту в коридоре раздался грохот и укоризненный голос Георгия, пытавшегося навести порядок. Но девчонки неожиданно расшалились, и было слышно, как они бегают по коридору и хохочут. Георгий заглянул к Саше и виновато спросил:
        - Они тебя разбудили?
        - Нет, нет, я даже и не думала спать, наоборот, я только рада такой компании, - И догадавшись, по сопению и тихим перешептываниям за дверью, что девочки там, громко проговорила: - Ну, и почему вы не заходите?
        - Почему ты лежишь, разве уже ночь? - спросила Лена, протискиваясь в дверь мимо отца.
        - Я скоро встану, но не сегодня, а дня через два. Я сильно болела и теперь выздоравливаю.
        - Ты кем работаешь?
        - Я преподаю в хореографическом училище, слышали о таком?
        - Нет, - хором ответили сестры. - Ты там что «продаешь»?
        - Не продаю, а преподаю. Я учу детей танцу.
        - Вот здорово! А нас научишь?
        - Это не так быстро, дети там учатся много лет и потом выбирают профессию актеров балета. Туда довольно сложно поступить и учиться там трудно.
        - Я очень хочу стать актером балета. - У Леночки загорелись глаза.
        - Не актером, а актрисой, ты вообще-то была хоть на одном спектакле?
        - Нет, а про что там говорят?
        - Там рассказывают разные сказки, когда врачи меня совсем вылечат, я пойду на работу, и на первый же спектакль приглашу вас с сестренкой.
        - А когда врачи тебя вылечат?
        Этот разговор продолжался весь вечер, Саше даже пришлось показать девочкам несколько движений, после которых она уселась на диван и минут пять приходила в себя.
        - Все, марш умываться, чистить зубы и в кровать, - скомандовал отец, весь вечер с тревогой следивший за Сашиным состоянием.
        Федор окончательно расслабился и заснул прямо под детскую болтовню тут же, в гостиной. На следующее утро его разбудили девочки, которых Георгий собирал в детский сад.
        - Ты прости, - протирая глаза, проговорил Федор, - как с Сашкой это случилось, так я ни одной ночи нормально не спал. А у вас совсем размяк.
        - Давай на работу довезу, обойдешься без такси, только девчонок отведу.
        - Не стоит, я не хочу, чтобы нас с тобой видели. Мы пока не знаем врага, и не знаем, кого опасаться.
        - Вообще, мне кажется все это какой-то мистификацией, ни ты, ни Олег Петрович, даже не представляете, от кого может исходить угроза.
        - Была бы мистификация, никто не пострадал бы, но ты прав, бредовость ситуации налицо. И главное, в полиции не знаешь, что говорить. Рассказать им все, засмеют, да еще предъявят претензии, почему не вызвали сразу.
        Федор отправился на работу, его друг, отправив дочек в детский сад, тоже пошел по своим делам. Саша, проснувшись и почувствовав себя значительно лучше, решила приготовить обед. В холодильнике не нашлось некоторых продуктов, и, мысленно прикинув свои физические возможности, она решилась все же выйти в магазин. Одевшись, она начала медленно спускаться по лестнице. В это время мимо нее прошел лифт и остановился на их этаже. Женщина не обратила на это ни малейшего внимания, она следила за своим состоянием, боясь, что придется вернуться назад. Выйдя на улицу и вдохнув холодный воздух, Саша почувствовала прилив сил. Постояв некоторое время у подъезда, она дождалась, когда мимо проходил незнакомый пожилой мужчина, и спросила, где ближайший хороший магазин. Оказалось, именно туда мужчина и направлялся, они вместе дошли до огромного магазина и там разделились. Саша понимала, что много она не сможет купить, ей не донести, потому направилась именно в тот отдел, который был нужен. Закупив все необходимое, она отправилась домой к Георгию. Подходя к двери, Саша почувствовала некоторое беспокойство, а когда она
увидела, что дверь приоткрыта, беспокойство перешло в панику. Вместо звонка в полицию, она принялась названивать мужу. Только после того, как она набрала его номер третий раз, Федор ответил. Услышав про приоткрытую дверь, он велел звонить в полицию, а сам позвонил Георгию и объяснил, в чем дело. Тот оказался у дверей своего дома раньше полиции, поскольку еще не успел далеко отъехать.
        - Стой тут, за мной не ходи, - скомандовал он женщине и медленно приоткрыл дверь. В коридоре лежало тело, даже не переворачивая его лицом вверх, Георгий понял, его жена была убита около получаса назад. Приехали полицейские, вызвали своих, и началось долгое и нудное разбирательство. Помогло то, что соседка, которая постоянно подглядывала в глазок за живущими с ней на одном этаже, видела, как Георгий уходил, как уходила Саша и в это время вернулась жена Георгия. Потом к Любе кто-то пришел, лица мужчины соседка не видела, но видела, что человек был одет в куртку разносчика горячих обедов. Потом ее отвлек звонок по телефону, и когда она опять приникла к глазку, то увидела, что дверь у соседей приоткрыта.
        - Что же вы не вышли, не позвонили в дверь? А вдруг люди просто забыли закрыть ее? - спросил молодой парень, приехавший с остальной оперативной группой.
        - А что, мне больше всех надо? - возмущенно спросила тетка.
        - Наверное, надо, вы же не просто так смотрели в глазок?
        - Оставь женщину в покое, - прервал его старший. - Если бы не она, ни у мужа, ни у этой дамы, - он указал подбородком на сидящую на ступеньках Сашу, - алиби не было бы.
        - Да она могла бы увидеть лицо преступника! - горячился молодой.
        - Ага, и мы имели бы два трупа, кончай базар, лучше осмотри квартиру еще раз да поедем. Дел и так не впроворот, а тут еще и это.
        Убитую Любу вынесли из дома, Федор и Георгий, поддерживая Сашу, вошли в квартиру.
        - Вот и не надо больше прятаться, нас вычислили на раз, даже времени не дали постараться понять, кому мы помешали.
        - Погоди, Федь, давай разбираться с самого начала.
        Стас
        Найти женщину, запечатленную на камере, оказалось очень легко. Едва Стас пришел на одну из трех, ближайших к месту преступления, станций «Скорой помощи», как тут же столкнулся именно с ней. Оказалось, что девушка работала фельдшером в бригаде, где некогда работала Юля. До этого она подрабатывала некоторое время в больнице на полставки, потом ей предложили поработать с больными «в красной зоне», но она отказалась. Просто развернулась и, написав заявление об уходе, исчезла из жизни больницы. Объявилась она уже в качестве фельдшера на той самой станции «Скорой помощи», заняв освободившееся место. Кто помогал ей в ее перемещениях, пока оставалось неизвестным, да и вина в преступлениях не была очевидна. Всем этим начал заниматься Стас. Когда он встретил подозреваемую, он сперва растерялся, но девушка была хорошенькая и он легко выкрутился, дав ей понять, что просто сражен ее красотой. Для порядка он задал ряд общих вопросов и заодно спросил, где она была такого-то числа. То, что она помнила именно те дни, когда совершались убийства, навело его на еще большие подозрения, чтобы закрепить подозрения, он
спросил о том дне, когда произошло нападение на Александра Васильевича Попова. И тут оказалось, что она совсем не помнит, чем занималась.
        - Вы еще спросили бы, что я делала в позапрошлом году.
        - А почему вы запомнили, ну, например, первое число, о котором я вас спрашивал? Оно чем-то важным для вас являлось?
        - Я в тот день рассталась со своим, скажем так, другом. Он сначала не пришел на встречу, а потом позвонил и сказал, что нам больше не надо видеться и чтобы я его не искала.
        - Могу я спросить, кто ваш бывший друг?
        - Нет, я не поняла, это что, допрос? Тогда давайте мне адвоката. Сперва вы ко мне явно подкатывали, а теперь оказалось, что вас интересую не я, а этот козел?
        - Что вы, дело в том, - принялся на ходу сочинять Стас, - что этот человек, если, конечно, это он, проходит у нас по одному делу в качестве свидетеля, вот я и собираю о нем как можно больше сведений. Вы же наверняка знаете, иногда свидетели становятся подозреваемыми. Так как его зовут, пожалуйста, не сочтите за труд, назовите его имя.
        - Денис его зовут, он у нас работает врачом, только в другой бригаде. Это он меня сюда устроил.
        - А что он у вас спрашивал о ваших больных? - Стас почувствовал азарт охотника, вышедшего на зверя.
        - Ничего не спрашивал, мы с ним только о… ну вы понимаете о чем говорили, а больше ни о чем.
        - И вы так и не поняли, почему расстались?
        - Не поняла, ну, может потому, что я за ним начала следить, когда время было. Он несколько раз, по-моему, одевался очень странно, а как-то я видела, что он не работал в этот день, а был в медицинском халате. Подождите, так он в подъезд, где мужик умер, несколько дней ходил. Я, по крайней мере, видела его там раза четыре, ну когда за ним следила.
        - А он вас видел?
        - Видел! - проговорила нехотя девушка. - Потом мы один раз виделись, вот тогда он спрашивал, как давно я за ним хожу, но я сказала, что первый раз. Похоже, поверил.
        - Вы поосторожнее по улицам ходите и лучше перейдите работать в другое место.
        - Вы что, думаете, он того мужика убил? Нет, он совсем этого не мог сделать, он хоть и бросил меня, но он добрый, нет, не мог он.
        На этом они расстались, Стас никак не мог соединить образ брата Георгия с определением «добрый», тогда он решил еще раз пересмотреть обе пленки, теперь он старался выискивать людей, похожих на Дениса Колеватова. Никого не увидев, Стас не выдержал и позвонил Георгию.
        - Пожалуйста, посмотри вместе со мной, - проговорил он умоляюще в трубку, едва на том конце ответили.
        - Что посмотреть? - спросила трубка голосом Федора.
        - Ой, Федь, я Георгию звоню, я ошибся?
        - Георгий сейчас отвечает на вопросы ментов, а мы с Сашей в соседней комнате.
        - Что-то случилось?
        - Случилось, у него жену убили, и похоже, ее просто с Сашей спутали. При встрече мы тебе расскажем, ты позвони часа через два.
        Через час Георгий сам позвонил Стасу и они договорились встретиться дома у Ямпольских. Сначала Стас рассказывал о своих делах, потом Федор с Георгием, дополняя рассказ друг друга, поведали парню все, что с ними приключилось.
        - Да! Что-то неладно у нас, ребята. Вы в курсе, на Юльку тоже были два покушения.
        - Она-то каким боком?
        - Не знаю, мне Егор сказал. Они полицию вызывали, но, похоже, это никого не взволновало.
        - Интересно, - медленно проговорил Георгий. - Сперва пытаются задавить жену Егора, потом стреляют в Федю, потом его пытаются убить с помощью гранаты, избивают Сашу, при этом она лишается ребенка, потом убивают мою жену, очевидно, спутав ее с Сашей. А когда на Юлю и дочь глыба снега свалилась?
        - Несколько дней назад. Я думаю, это звенья одной цепи, а история с убитыми пенсионерами и нападением на Попова - это совсем другая песня.
        - Похоже на то, - Георгий задумчиво потер обе руки, будто собираясь их согреть. - Тут надо разбираться постепенно, но ни та, ни другая история не оставляют нам времени на раздумья. Поэтому предлагаю разделиться, Стас по своим каналам выясняет все возможное относительно стариков, а мы в это время ищем, кому помешали Федор, Саша, Юля и ее дочь. Ведь если я не ошибаюсь, на Олега Петровича и Егора покушений не было.
        - Не было, но могут еще быть, я должен обезопасить отца и Сашу и твоих детей, Георгий, надо тоже куда-нибудь увезти. Что ты им сказал, когда жена уехала?
        - Во-первых, Стас, я им сказал, что мама уехала к бабушке, и теперь не знаю как быть. К теще их бы отправить, а что придумать, чтобы они маму не искали?
        - Скажи, что мама поехала в гости к подруге, а сам детей забрось к теще. Кстати, тещу тоже надо спросить о твоей жене, наверняка дочь ей говорила, почему от тебя ушла. - Федор рассуждал о делах Георгия, но думал о своих отце и жене.
        - Федь, от того, что ты будешь говорить одно, а думать о другом, расследование не продвинется. - Георгий раздраженно повернулся к приятелю.
        - Что, так заметно?
        - Ну, может, кто тебя не знает, то и не увидел бы, а я тебя достаточно изучил. Я, конечно, тещу спрошу, только она вряд ли мне ответит, она меня будет в смерти дочери винить.
        - Так ты объясни ей, в чем дело.
        - А ты уверен, что ее с Сашей спутали, они вообще не похожи.
        - Так это для нас с тобой, а для чужого человека все равно. Сам подумай, в доме должна быть только одна женщина и она же должна была стать жертвой. А получилось, что вместо одной пришла другая, которой не должно было быть. Вот и результат. Ты все это подробно Любиной маме расскажи, да не забудь добавить, что я тоже там ночевал, а то подумает, что ты любовницу привел, не успела жена уйти. Ей и так тяжело будет, это же большое несчастье - потерять дочь!
        - Ладно, не глупее некоторых, объясню все как надо. Может, ей даже с девочками первое время и полегче будет. Потом, если захочет, к себе заберу, а не захочет, буду привозить дочек на каникулы.
        - До каникул еще далеко, им бы детский сад нормально окончить, - улыбнулся Федор. - Ты сам-то как себя чувствуешь?
        - Не знаю, пустота на душе, но это поправимо, вот займемся расследованием, и не до переживаний будет. Девчонок только очень жаль, они ведь без матери теперь будут расти. Ты, Федь, во сколько лет потерял мать?
        - В пятнадцать, но до сих пор чувствую пустоту в этом месте. Будто дырка образовалась, которая с годами и не зарастает, но и не увеличивается. Даже странно, столько лет прошло!
        - Ну, меня этот жребий миновал, я будто и не имел никогда родителей, вроде из ниоткуда появился.
        - А они живы? - спросил Стас, не очень понимая, о чем речь.
        - Наверное, - равнодушно ответил Георгий. - Ты себе голову всякой ерундой не забивай. Давайте, братцы, решать, что и в каком порядке мы будем делать.
        Стас предложил порядок мероприятий, как он их назвал. Друзья обсудили и, слегка изменив последовательность действий, наконец, пришли к единому мнению. Первым делом Георгий отправился к матери Любы. Взяв девочек из садика пораньше, он помог им собрать необходимые на две-три недели вещи и повез их в другой город к бабушке. По дороге он рассказал дочкам о том, что мама уехала к подруге и ее сейчас у бабушки нет, а он должен ехать в командировку, но как только вернется, сразу заберет их, а может, и бабушка с дедушкой захотят поехать.
        - Вот здорово! - захлопала в ладошки старшая.
        Младшая дочка сидела насупившись и едва сдерживала слезы.
        - Эй, ты чего такая грустная? - попробовал разговорить ребенка Георгий. Но малышка отвернулась от отца и ничего не сказала. Только когда они наконец приехали и Георгий принялся их будить, она сонным голосом спросила:
        - Вы с мамой больше нас не любите?
        Мужчина растерялся и с минуту смотрел на ребенка, придумывая ответ, который бы ее разубедил. Но так ничего и не придумав, просто сказал:
        - Мы вас очень, очень любим, но иногда бывают ситуации, когда у взрослых просто нет выбора и они вынуждены отвезти детей к бабушке и дедушке. Как только я вернусь из командировки, то сразу вас заберу.
        Дома у тещи с тестем Георгий был всего один раз, когда приезжал знакомиться, теперь, среди ночи, он привез дочек и собирался рассказать им о смерти их дочери. Только теперь он почувствовал, насколько это тяжело. Но в чем-то ему, можно сказать, повезло. Родители Любы уже знали о несчастье, им звонили из Москвы полицейские. Они оба не спали, к матери вызывали дважды «Скорую», отец держался. Когда привезли девочек, оба засуетились, устроили сестер в Любиной комнате, а сами спустились вниз и уставились вопросительно на зятя. Тот как мог, пересказал произошедшее, добавив, что теперь он и его друзья будут заниматься этим делом параллельно с полицией. Когда они расходились, уже светало, Георгий пошел заводить машину, а теща выбежала вслед за ним. Сдерживая слезы, она проговорила:
        - Это хорошо ты придумал - привезти внучек, нам с дедом будет немного полегче. Ты приезжай к нам, не чужие все же.
        - Обязательно приеду, как только найдем этого нелюдя, который Любу убил, так сразу и приеду.
        Вернувшись в Москву, Георгий позвонил Федору и договорился с ним встретиться так, чтобы Стас тоже мог присутствовать. Вечером все трое встретились, у каждого было что сказать. Первым начал Стас:
        - Значит, так, я выяснил, что твой брат имеет отношение к этим убийствам, прости Георгий, но ни о какой подставе речи нет. Даже разговор Попова он слышал. В это время он находился в соседней квартире, точнее, под квартирой Поповых, его вызвали к женщине, которой стало плохо на работе. Дом у них хоть и старый, но слышимость отличная. Особенно из кухни, а именно оттуда Попов договаривался о месте и времени продажи марок. Преступнику оставалось только дождаться его на лестнице. Кто конкретно совершил на него нападение, пока не выяснили.
        - А если бы он отнес деньги в банк? На мой взгляд, хранить дома большую сумму денег странно.
        - Это вряд ли. На следующий день, с утра была назначена сделка, ну это ты знаешь. Суббота, они вместе с женой собирались ехать, еще раз смотреть дачу, ну и покупать ее. Все было подготовлено. - Теперь рассказывайте, что у вас? Где Саша, я так понимаю, одну ты бы ее не оставил? - повернулся Стас к Федору.
        - Она у деда своего, в Сергиевом Посаде. Мы договорились о том, что она там пару недель поживет. Заодно и здоровье поправит. Теперь о наших делах, я полагаю, это как-то связано со старыми происшествиями. Все время об этом думаю, ну нигде и никому мы с Сашей дорогу не переходили, а напали на нас, причем Сашу били именно в живот, и ранение ей нанесли туда же.
        Кому-то очень не хотелось, чтобы у нас был ребенок.
        - Добавлю, кому-то очень не хотелось, чтобы ты был жив. Не забывай, на тебя дважды покушались, - проговорил Георгий, который до того внимательно слушал и, наконец, задал вопрос, который его мучил уже несколько минут: - Что с вами происходило раньше? Давайте по порядку рассказывайте. Я ничего не знаю, может, тут вся причина ваших проблем?
        Стас начал рассказ с поисков преступника, убившего мать Федора, потом перешел к смерти Киры Андреевны Амалицкой, затем подробно рассказал о событиях в Завидово. Федор дополнял его, там, где Стас не все помнил. В конце концов, они оба выдохлись и замолчали.
        - Да, братцы, жизнь у вас была весьма насыщенная. Жаль, я раньше не знал об этом во всех подробностях. Так ты, Стас, раньше работал конструктором? Это после тех событий ты решил сменить профессию?
        - Георгий, я давно хотел тебя спросить, ты в каком возрасте поменял фамилию? - не дав Стасу ответить, встрял Федор.
        - Когда паспорт получал, дома тогда подняли страшный скандал, хотели меня выгнать вон, только это им не удалось, я тогда уже в военном училище учился и домой больше ни разу не приходил.
        - А как же ты смог поступить, не окончив школу? - Стас с любопытством смотрел на Георгия.
        - Я ее экстерном окончил, родители ничего не знали, да и не интересовались они мной. Мне просто очень хотелось уйти из дома, но я понимал, хоть и совсем молодой был, что без аттестата зрелости я никому не интересен, а планы у меня были просто наполеоновские. Что теперь об этом, мечтал, что меня родители будут любить, когда я стану миллионером. Только в училище мне быстро мозги на место поставили, а уж когда война началась, вообще не до глупостей стало.
        - Какая война?
        - Ты, Стас, еще молодой, когда чеченская кампания начиналась, ты небось вообще маленьким был. Ты знаешь, что Георгий вышел в отставку в чине подполковника? У него два или три внеочередных звания. Он нас, мальчишек необстрелянных, знаешь, как учил, мы сперва думали, зверь наш командир, это пока в бою не оказались, потом были ему благодарны. У него потери в батальоне были самые незначительные.
        - Хватит обо мне, давайте лучше к нашим делам. Теперь я знаю все, что вам пришлось в те годы видеть. Давайте думать, кому ты, Федя, мог так жизнь испортить, чтобы тебя захотели убить?
        - В том-то и дело, никому. В расследованиях, которые вели Стас и местный участковый, это в Завидово, я практически не участвовал. В истории с моей матерью преступник давно умер и там просто некому и не за что мстить. Я, честно, ничего не понимаю. Причем тут мы с женой, и еще Юля с дочерью, ведь на Юлю тоже было нападение. Точнее, ее пытались сбить машиной, а потом сбросили глыбу льда на голову. Только чудо спасло их с дочкой. Она тут причем? Она вообще в психушке лежала, после пожара, и ни в чем не участвовала.
        - Предлагаю отправиться по домам, ты, Федор, едешь или со Стасом, или со мной. Лучше со Стасом, эта квартира пока не засвечена. Но все равно, будь предельно осторожен, ты меня больше живой интересуешь, - с улыбкой проговорил Георгий, потом улыбка с его лица пропала, и он добавил: - У меня есть некоторые мысли, но пока я не буду их озвучивать. Надо кое-что проверить.
        Распрощавшись, друзья отправились по домам.
        - Секунду, - проговорил Стас, доставая телефон. - Я только родителям позвоню, предупрежу их, что не один приеду.
        - Не трудись, я все равно не поеду к тебе. Вначале необходимо проверить, все ли в порядке у меня дома. И потом, я не боюсь никого. Думаю, эта ночь пройдет спокойно, а потом посмотрим.
        На даче
        Олег Петрович наконец взял себя в руки, этому очень способствовали события, происходящие в жизни сына и его друзей. Едва приехав на дачу, он отправился к Юрию, но тот уехал греть своих пчел, так, по крайней мере, сказала Дина. Она слегка поправилась и выглядела лет на пять моложе, чем до этого. Ямпольский впервые за долгое время посмотрел на нее глазами мужчины и вынужден был признать - Дина привлекательная женщина. Впрочем, это наблюдение оставило Ямпольского совершенно равнодушным, все мысли были заняты сыном и его проблемами. Подумав немного, он решил позвонить бывшему участковому, который работал теперь в Сергиевом Посаде и дома бывал только наездами. Брат Егора оказался очень занят, и хоть пообещал перезвонить вечером, но Олег Петрович понимал, что тот забыл об этом в ту же минуту, не успев отключиться. Ямпольскому не сиделось дома, и он, одевшись потеплее, отправился вдоль деревни, перешел мост, соединяющий обе половины, и оказался возле магазина, который открылся год назад.
        Не особенно задумываясь, зачем это нужно, он вошел внутрь и увидел за прилавком знакомую продавщицу. Поболтав немного с ней, он случайно узнал, что его соседка так и не смогла продать дачу и сейчас живет там.
        - Интересно, на какие деньги она живет? - проворчала продавщица, а потом сама себе возразила: - Небось родители оставили неплохое наследство. А может, квартиру в Москве сдала.
        - Вы ее видели? Может, это вовсе и не она. Я за всю зиму, ни разу не видел ее, свет в окнах горел, но шторы всегда были задернуты.
        - Так она редко выходит из дома, все больше сидит как сыч в гнезде. А ведь баба совсем молодая. Хотя сейчас, может, и учится, она ведь недоучилась в институте. Теперь все по домам сидят, здоровье берегут, даже школьники учатся по компьютеру. Вон, мой балбес сидит у компьютера, ногами болтает и ничего не делает, только когда я дома и прикрикну на него, ну тогда сделает вид, что слушает учителя. А я на работе постоянно, продукты продавать по компьютеру не будешь.
        - Ну почему же, есть доставка, надо только заказать.
        - Это для богатых и городских. Сами подумайте, откуда у наших старух компьютеры? Да они с картами банковскими разобраться не могут. Эти, как их, коды постоянно в кошельке рядом с картой хранят. Я уж сколько раз говорила им, а толку чуть. Вам надо чего или так зашли, поболтать?
        - Дайте мне, пожалуйста, вон тех баранок упаковочку, и хлеба, если свежий. - Ямпольский решил что-то купить из вежливости и оправдать свой приход в магазин, где он надеялся узнать деревенские новости, но все новости оказались совсем не интересными, да и не новыми.
        - Пожалуй, стоит наведаться к своей соседке, в конце концов это просто невежливо - знать, что девочка потеряла всю семью, и ни разу не зайти к ней, - рассуждал Олег Петрович, направляясь в обратную сторону.
        После обеда, которым он называл пару бутербродов с кофе, Ямпольский решил зайти к соседке. Он не видел ее около полутора лет и вообще был убежден, что Инна больше никогда не приедет в Завидово. Слишком много плохих воспоминаний осталось для нее тут, чтобы возвращаться, но сегодня он с удивлением узнал, что молодая женщина живет рядом. Пока он одевался, Баська крутилась рядом, давая понять, что просто так выйти без нее хозяину не удастся.
        - Бась, может, ты просто погуляешь по участку? - уже понимая всю безнадежность своей просьбы, проговорил Олег Петрович. Собака уселась копилкой перед дверью и жалобно заскулила.
        - Понятно, выйти без тебя ты мне не дашь, - вздохнул мужчина и потянулся к ошейнику с поводком.
        В это время раздался звонок в калитку, пес бросился к двери и, налегая на нее своим немалым весом, распахнул ее. С улицы повеяло холодом, и хозяин поспешил прикрыть открытую дверь.
        - Хозяева, к вам можно? - раздался с улицы смутно знакомый голос.
        - Можно, можно, калитка не заперта, я только собаку уберу.
        - Да я не боюсь собак, даже таких огромных и лохматых, - проговорил Георгий, входя. Бася сперва грозно зарычала, но, обнюхав посетителя, неожиданно успокоилась и пропустила гостя в дом.
        - Как ты ее успокоил?
        - Я внутренне спокоен, а собаки это прекрасно чувствуют, и, не увидев во мне угрозы, она меня приняла. Вот и весь секрет.
        - Интересно, это у тебя от природы или специально научился? - пропуская Георгия, спросил Олег Петрович.
        - Не знаю, наверное, от природы, я вообще собак люблю, да и кошек тоже. Заведу кого-нибудь девчонкам своим, пусть только чуть подрастут.
        - Ты по делу или отдохнуть?
        - По делу, но пусть все думают, что отдохнуть. Вы Олег Петрович, потерпите меня пару-тройку дней, больше мне не понадобится.
        - Рассказывай. - Ямпольский весь подобрался, чувствуя, что гость заявился не просто так, а с каким-то серьезным делом.
        Первое, убили мою жену и скорее всего ее спутали с Сашей. Люба неожиданно оказалась дома, ее там быть не должно в это время, а Саша как раз должна была, по расчетам преступника, находиться в квартире. И что у нас получается? А получается, что хотят убить вашего сына, его жену и будущего ребенка. Ребенка уже убили, остается Федор и, возможно, Саша.
        - Почему «возможно», думаешь, Саша без Федора и ребенка никому не нужна?
        - Думаю, кто-то хочет лишить вас, Олег Петрович, всех возможных наследников. И еще, похоже, что покушались на жизнь жены Егора и ее дочери. Не знаю, как связать эти два события, но если связь есть, то ее необходимо найти. Я потому и приехал, только вы можете припомнить, кому вы помешали настолько. Точнее, кому помешали ваш сын и его жена и почему вас никто не побеспокоил.
        Может, у вас есть внебрачные дети, может, какие-нибудь обиженные женщины, хоть что-то!
        - Детей у меня нет и не было, Федор тоже не мой сын, я физически не способен иметь детей, что-то там с гормонами. Обиженные женщины, конечно могут быть, я не знаю точно, но в последние годы я вел почти монашеский образ жизни, поэтому не думаю, что дело в женщинах. Не знаю, что тебе сказать, ни одной здравой мысли в голову не приходит.
        - А ваша соседка, ну у которой убили родителей и мужа?
        - Да мы-то тут каким боком? Наоборот, мы ее всячески поддерживали, я устроил ее свекровь лечиться, у бедной женщины от потери единственного сына был серьезный срыв, она чуть с ума не сошла. Нет, тут какой-то другой мотив.
        - Давайте все же сходим к соседке, вы представите меня как старого знакомого или, лучше, как сына вашего знакомого, который приехал из… откуда был родом муж вашей соседки?
        - Из Кинешмы, по-моему.
        - Значит, я буду из Петербурга, допустим.
        - А если она спросит, где вы там живете?
        - Не страшно, я город хорошо знаю, совру что-нибудь. Когда мы туда сходим?
        - Давай я с собакой схожу, и туда. Может, и тебе стоит с нами погулять, чтобы все выглядело как можно правдоподобнее.
        - Разницы не вижу, но схожу с удовольствием.
        Пока они бродили по дороге за домами, Олег Петрович рассказал Георгию печальную историю гибели его соседей в подробностях.
        - Понимаешь, прошло не так много времени, и я все время эту историю вспоминаю. Если бы наши «доблестные правоохранители» не поленились, а наказали бы виновных, ничего этого и не случилось бы. Но расследование велось спустя рукава, никому не было дела до погибших в том страшном пожаре, вот результат и не заставил себя ждать.
        - Что еще случилось тем летом:
        - Федор говорил, что просто клубок несчастий прокатился по деревне. Они со Стасом мне все рассказали, но вы еще раз расскажите, вдруг что-то новое вспомните.
        Ямпольский, старательно вспоминая то злополучное лето, пересказал Георгию все заново, а потом добавил, Федор вообще ни в чем не участвовал, он все время проводил либо на работе, либо дома, в Москве. И лишь на выходные приезжал на дачу ко мне.
        - А когда появилась Саша в вашей жизни?
        - Именно тогда они и познакомились, вместе Баську спасали. Я вообще сперва ее принял за парнишку, только потом разглядел в ней девушку.
        - Ну что, собаку выгуляли, пойдем, попробуем наведаться в гости.
        Заведя Басю домой, Олег Петрович повел Георгия к соседке. В душе он не понимал желания того познакомиться с Инной. Он считал, что если бы девушка хотела, она сама зашла бы к Ямпольским, в конце концов, они ей тогда здорово помогли. Утешали, нашли для свекрови врача и вообще опекали, как могли. Вон Стас, тот вообще чуть не влюбился в нее, и проводил с ней массу времени. Потом, правда что-то произошло, возможно парень был слишком настойчив или, наоборот, робок, но ничего у них не получилось. Олега Петровича никогда не интересовали чужие отношения, не вышло и ладно, значит, не судьба. И в разрыве Стаса и Инны он тоже не углядел истинной причины. Мужчины позвонили в калитку, им долго никто не открывал, хотя в доме уже зажгли свет и там явно были люди. Наконец на крыльцо вышла Инна, кутаясь в платок, она силилась разглядеть в сгущающихся сумерках нежданных гостей.
        - Инна, это я, Олег Петрович, может, ты впустишь нас в дом?
        - А с кем вы?
        - Это сын моей знакомой, он на пару дней приехал из Питера, вот заодно и ко мне заехал.
        - Заходите.
        Калитка распахнулась, и они вошли на участок. Краем глаза, пока шли к дому, Ямпольский отметил, что на участке с тех пор никаких работ не проводилось. Из-под хилого снежного покрова торчали выросшие сорняки, беседка слегка покосилась, дорожки не были выметены. Запустение и неприбранность участка бросались в глаза сразу. Он чуть не задал вопрос девушке, почему участок в таком странном виде, но вовремя осекся. Не его это дело, мало ли какие обстоятельства у человека, а он полезет с вопросами. Георгий тем временем, обаятельно улыбаясь, склонил к Инне голову и спрашивал ее об успехах в учебе. Олег Петрович почувствовал, что он лишний, но как уйти, он не знал, никак благовидный предлог не придумывался. Тогда он попросил разрешения прогуляться по участку.
        - Да, да, пройдитесь, теперь все не так, как при родителях было. Думаю, весной я все же сумею навести порядок, а пока только планы строю.
        Девушка улыбалась явно через силу, в дом она их так и не пригласила и минут через двадцать мужчины распрощались и отправились к себе.
        - И зачем тебе был нужен этот визит? - недовольно спросил Ямпольский. Нас даже в дом не позвали, это, по крайней мере, невежливо.
        - Я видел то, что ожидал. Кстати, ваша соседка довольно мила. То, что происходит вокруг нее, ей явно не по душе. Попробую завтра ее разговорить, я, конечно, не надеюсь узнать много, но кое-что мне все же удастся из нее вытянуть. А вы замети, в доме живет еще по крайней мере один человек.
        - У нее никого нет из близких родных. Она мне об этом сама говорила. У отца никаких братьев-сестер не было, а единственная сестра матери живет где-то в другом городе, она даже на похороны не приезжала. Позвонила, пожаловалась, что на поездку нет денег. Хотя странно, она моложе Александры Ивановны, это мать Инны, наверняка работает. А впрочем, легко судить других, мы же не знаем ее обстоятельств. Может, все же она приехала? Как думаешь?
        - Не знаю, а свекровь ее где?
        - Вроде домой вернулась в Кинешму. Я как-то не интересовался ее жизнью.
        - Но ведь вы нашли ей врача, помогли вылечиться.
        - Им тогда было очень трудно, совсем не на кого опереться, пришлось поучаствовать.
        - Интересно, все же, кто живет в доме Инны помимо нее.
        - А мне интересно, почему тебя это так интересует?
        - Пока не уверен, но мне кажется, все проблемы идут отсюда, из Завидова.
        - Не говори ерунды, даже если все было бы и так, какие претензии могут быть ко мне, а тем более к Федору и Саше. Мы сделали все, что могли для своих соседей, и теперь, по-твоему, нас настигает расплата за доброе дело? Так не бывает! Если бы Инна перестала с нами общаться, уехала из деревни, продав дом, я бы понял. Не каждый готов постоянно сталкиваться с людьми, которые знают историю их семьи. Но ведь ничего подобного она не сделала, хоть и собиралась.
        - Почему она не продала дом? Из-за низкой цены на землю? Насколько я знаю, во время пандемии цены, напротив, выросли. Многие хотят иметь возможность уехать из города, а тут и интернет, и газ, и вода, все есть. Потом, она ничего не потратила на это строительство и вряд ли знает, во сколько обошелся им дом. Я говорил с вашим сыном, так вот, по его словам, Инна во всем полагалась на мужа и родителей.
        - Хорошо, может, ты и прав, но я с тобой не могу согласиться, а посему пойдем спать, ты, насколько я помню, завтра должен уехать.
        - Придется сказать соседке, что еще останусь. Я, пожалуй, попрошу ее показать мне Лавру. Заодно оторвем ее от дома и от того, кто там сидит и не показывается.
        На следующий день, с утра, Георгий позвонил к соседям в калитку. Дождавшись, когда ему откроют, он спокойно вошел на участок и попытался войти в дом. Но Инна встретила его в дверях.
        - Что-то случилось? - спросила она с выражением лица, по которому ясно было видно - ей это совершенно не интересно.
        - Ровным счетом ничего. Я хочу попросить вас съездить со мной в Лавру, одному мне не хочется, вдруг заблужусь.
        - Там нельзя заблудиться, дорога к Сергиеву Посаду тоже одна, так что не придумывайте. Что вы хотите на самом деле? - Инна была явно раздражена ранним визитом и твердо дала понять, что никуда не собирается ехать.
        - Жаль, я думал соседи Олега Петровича более общительные люди, ну что же, придется одному туда тащиться. Обещал тете привезти оттуда сувениры. Она у меня старенькая, бывшая москвичка, но потом вышла замуж и переехала в Санкт-Перербург, впрочем, он тогда Ленинградом назывался. А у вас есть кто-то из родни? - Георгий решил не отступать, ему необходимо было попасть в дом, и он включил все свое обаяние, прекрасно понимая, что не заметить его природную красоту молодая женщина просто не смогла бы.
        - Послушайте, Георгий, я не расположена сегодня никуда ехать, у меня слишком много дел по дому, может завтра… только вы, кажется, уезжаете?
        - Ради вас я согласен остаться еще на день, на более длительный срок, к сожалению, не возможно, работа, знаете ли, но на день я вполне могу задержаться.
        - Давайте я вам во второй половине дня скажу, смогу ли поехать. Вы оставьте свой номер телефона. - Почувствовав, что девушка сдается, Георгий внутренне порадовался. Но будучи человеком осторожным, он дал телефон Ямпольского.
        - До вечера, - проговорил он, уходя с участка, и приветливо помахал на прощание.
        Вернувшись в дом Олега Петровича, Георгий предупредил того, что ему может позвонить соседка, и предложил свои услуги по выгулу собаки.
        - Вместе пойдем, вдруг она позвонит сразу, а тут я, не порядок. Кстати, если она не меняла аппарат, у нее может остаться мой номер телефона.
        - Ну, положим, он может и при замене аппарата остаться, это не принципиально, если возникнет подобный вопрос, выкручусь как-нибудь. Пока не хочу давать ей возможность отследить меня.
        - Каким образом?
        - Включить геолокацию, это самое простое, даже обращаться никуда не надо. Я ведь в Питере постоянно живу, - улыбнулся Георгий.
        - Да, заврались мы окончательно, не проболтаться бы! А то ненароком встречу ее на улице и в разговоре что-то брякну.
        - Не проболтаетесь, сами говорили, вы все это время ее не видели, только свет в доме горел.
        - Погоди, Георгий, я совсем из ума выжил, у меня же сосед напротив, Юрий Степанович, может что-то рассказать тебе. Он мужик наблюдательный, из ваших, из военных. Думаю, он уже вернулся с пасеки. Давай к нему заглянем.
        Выгуляв Басю, они направились к дому соседа. Тот оказался дома, внимательно выслушав Георгия, он задал несколько уточняющих вопросов и обратился к Ямпольскому:
        - Почему я только сейчас узнаю, что покушались на жизнь Федора, что Саша потеряла ребенка? Олег, ты сумасшедший? Вы почему не привлекли к этому делу полицию?
        - Это мы с Федей решили, я расследую это дело и еще одно, но они не связаны между собой.
        - И у тебя есть опыт в подобных делах? - не скрывая недоверия, спросил Юрий Степанович.
        - Помимо образования и военной службы, у меня приблизительно двенадцать раскрытых дел. Так что опыт есть, но сейчас мы к вам за помощью. - Георгий посмотрел на Ямпольского, словно передавая тому право рассказывать дальше.
        - Понимаешь, Юра, я человек не очень наблюдательный, оказалось, что моя соседка Инна давно живет на даче, а я даже не знал этого. Свет в их доме видел, но думал, что она кому-то продала дом. Саму Инну я только вчера увидел и то потому, как зашел к ней. Больше я никого на их участке не видел. А Георгий утверждает, что в доме живет еще, по крайней мере, один человек. Может, ты видел там кого-нибудь?
        - Специально не смотрел, но Дина говорила об этом. Ей тоже показалось, в окне два силуэта, но второй человек быстро ушел вглубь комнаты.
        - Кто был, мужчина или женщина? - внутренне напрягшись, спросил Георгий.
        - Этого сказать не могу, она придет с работы, может, подскажет. Но я тоже ни разу не видел этого человека. Я и Инну видел всего пару раз, поздоровался, но она сделала вид, что не заметила.
        - Может, и правда не видела тебя? - Олег Петрович даже переспросил. Он привык к тому, что девушка приветливо со всеми общалась, и новая Инна была для него удивительна.
        - Видела, просто не захотела здороваться. Сам догадываешься, почему. Знаешь, а меня самого заинтересовало, кто с ней живет. У нее есть родственники?
        - Сестра матери, по-моему, младшая, и бывшая свекровь, больше ни о ком не слышал.
        - Ладно, я понаблюдаю за их домом, что-то должно проясниться.
        Дальше разговор пошел о поездке на пасеку, и поскольку эта тема была совсем не интересна Георгию, он, извинившись, пошел прогуляться по поселку, совсем позабыв про то, что дал Инне номер телефона Ямпольского. Едва он вышел из дома, как увидел отъезжающую от дома Инны машину. Это была старенькая девятка темно-синего цвета. За рулем сидела сама Инна, а рядом с ней мужик лет сорока. Георгий проводил машину взглядом и отправился дальше по улице. Пройдя до моста, он повернул назад и увидел возвращающуюся машину. Только теперь он не разглядел, ни кто был за рулем, ни сидел ли кто-то рядом. Ускорив шаг, парень успел заметить, что машина уехала куда-то за дом, больше он ничего не успел увидеть.
        - Вы это видели? - спросил он, входя в дом Юрия Степановича.
        - Так она почти каждый день ездит куда-то. Правда, я никогда не приглядывался к тому, кто за рулем и есть ли кто-то в машине.
        - Вы номер случайно не видели? Я от неожиданности не весь его запомнил. Помню только цифры, а в буквах, не уверен.
        Юрий Степанович, усмехнувшись, продиктовал номер, а потом добавил: - Машина всегда одна, по крайней мере внешне, а вот номера у нее два. Запиши и второй, который из них настоящий, не знаю.
        - Так что же ты молчал? Почему не позвонил? - возмутился Ямпольский.
        - Во-первых, это не мое дело, во-вторых, я же не знал, что там у вас происходит. Я хоть и законопослушный гражданин, - усмехнулся он, - но где находится моя сестра, ты знаешь. И потом, это дело полиции, мне это не интересно было. Теперь, да, не нравится мне все происходящее, но раньше я просто не считал нужным вмешиваться в чужие дела.
        - То есть твоя хата с краю? - язвительно проговорил Ямпольский.
        - Знаешь, Олег, мне настолько противно казнокрадство, которое у нас процветает, а государство ничего не может с этим сделать, что я решил ни во что больше не вмешиваться. Вот ты, разве так ты хотел дожить свою жизнь? А тебя оболгали и, прости за грубость, выкинули вон. И это произошло только потому, что папаша той девки богат и имеет кучу связей. А если копнуть как следует, то выяснится, что его деньги краденые, во всяком случае, первичный капитал, и связи имеют зачастую «душок». Что, скажешь не так?
        - Не скажу, в чем-то ты прав, но все это началось еще в советское время.
        - А сейчас расцвело пышным цветом.
        - Вы, мужики, еще подеритесь, - с усмешкой проговорил Георгий. - Давайте думать конструктивно, и не о мире, а о моем друге Федоре и его жене. Все не так просто, как мне казалось из Москвы, впрочем, оттуда мне тоже не казалось простым найти преступника. Теперь все еще больше запуталось. Вас, Юрий Степанович, я очень прошу приглядывать за домом Инны, а вас, Олег Петрович, завтра, когда я надеюсь увезти хозяйку в город, попрошу попытаться посетить ее дом и, наконец, выяснить, кто там живет помимо нее.
        - Я завтра Олегу помогу. Он вежливо будет звонить в дверь, а я проникну в окно.
        - Ты о чем, Юра? Там же стеклопакеты!
        - Думаешь их нельзя открыть снаружи? Ошибаешься, очень даже можно. Просто надо иметь соответствующий инструмент и знать, как им пользоваться, - усмехнулся Юрий Петрович и добавил: - Эх, вспомню я, пожалуй, молодость! Хоть и воевали, а все же молодость слишком быстро прошла, могла бы и подзадержаться!
        - Где воевали-то?
        - Везде, куда государство посылало. Начал, как водится, в Советском Союзе, а потом уж за Россию воевал. Ты, как я погляжу, тоже, а Георгий?
        - Было дело, только я быстро поумнел, хотя тоже почти тринадцать лет службе отдал. Потом второе образование получил, тут уже брат отца помог, ну да это другая история. Нам бы разобраться сейчас, кому Федор с Сашей помешали.
        - Разберемся, главное их обезопасить…
        Юрия прервал звонок мобильного, и он вопросительно посмотрел на Олега Петровича. Тот говорил с явно незнакомым абонентом. Потом он сильно побледнел, оперся на стул и севшим голосом проговорил:
        - Федьку пытались убить, в него стреляли, попали в голову, он без сознания, в Склифе. Я еду к нему.
        Георгий на минуту замер, в его лице было полное спокойствие и только глаза выдавали истинное состояние мужчины.
        - Я вас отвезу, Олег Петрович, вам сейчас нельзя за руль. Потом вернусь, и мы с вами, Юрий Степанович, сделаем то, о чем договорились. Даже если Инна не захочет со мной ехать, мы вломимся в дом, мы до конца выясним, кого она там прячет. Если же здесь нет виновных, поеду в Москву, но я все равно докопаюсь до правды. Выясню, кому Федор и его жена так сильно мешают. Пойдемте! - Он, как ребенка, взял за руку Олега Петровича и повел его сперва к дому, а потом к машине, стоявшей под навесом.
        Юрий решил не дожидаться Георгия и просто прийти в дом к Инне.
        - Дина, - позвал он жену, которая пока ничего не знала. - Завтра ты, кажется, не работаешь? С утра пойдем в дом напротив, ты только позвонишь в дверь, скажешь… сама придумай, что сказать Инне. Мне надо, чтобы она открыла на твой голос, на мой она не откроет, я для нее враг. Потом быстро идешь домой и запираешься изнутри. Можешь открыть только полиции или мне, впрочем, и мне не открывай, я возьму с собой ключи от дома. Нам, кстати, неплохо бы большую собаку завести, неспокойно мне что-то.
        - Да что случилось-то?
        Юрий рассказал жене обо всех, произошедших в последнее время, неприятностях. В конце рассказал о Федоре, который между жизнью и смертью, лежит в больнице.
        - Так надо Андрею срочно звонить! Что вы, с ума сошли, что ли?
        - Я узнал обо всем только сегодня, да и Олежка тоже, когда приятель Федора рассказал нам все честно, ничего не скрывая, я внутренне за голову схватился. У меня сложилось такое впечатление, что преступников два, и у них есть вполне четкий план. Андрей, кстати, в курсе дела, а эти, великовозрастные дебилы, решили сами все расследовать.
        В это время позвонил Георгий:
        - Мы на месте, доехали очень быстро, я только не знаю, пустят ли Олега Петровича к Феде и сколько его тут ждать. Состояние Федора тяжелое, пуля хоть и прошла по касательной, но очень тяжелая контузия. А с учетом всего произошедшего я даже и не знаю, как тут Фединого отца одного оставить. Боюсь, плохо бы ему не стало, сначала внучка или внук, уж не знаю, кому там не дали родиться, теперь сын. Кто-то ведет за ними охоту, кто-то не слишком профессиональный, но абсолютно безжалостный. Юрий Степанович, я сегодня не приеду, с Олегом Петровичем побуду. Вы завтра без меня справитесь? Необходимо выяснить, кто живет у Инны.
        - Зачем тебе это? Я, конечно, выясню, но пока не понимаю, откуда исходит опасность и причем тут Инна. Ты знаешь еще что-то?
        - Понимаете, на Юлю, вашу племянницу и ее дочь Машу, тоже покушались. Вот у нас и возникла мысль, что кто-то хочет уничтожить всех, причастных к тому старому делу.
        - Так Федор, а тем более Саша, вообще тут ни причем. Юля тоже ни каким боком не причастна, а Машка вообще ребенок маленький, она в чем виновата?
        - Юля дочь вашей сестры, а Маша внучка.
        - Тогда бы начали с меня, с Олега. Хотя он много помогал Инне и ее свекрови. Мне ничего тут не понятно. Это какое-то извращение. Мне кажется, что если все так и обстоит, то тут развлекается не совсем нормальный человек. И потом, насколько я помню, твоя жена тоже погибла.
        - Что касается Любы, думаю, ее просто с Сашей спутали, ее не должно, было быть дома, а Саша как раз должна была быть у меня.
        - Ладно, завтра все решим. Ты лучше постарайся организовать круглосуточную охрану Федора.
        - Тут уже менты подсуетились, около реанимации сидят аж двое, по крайней мере, на эту ночь можно быть спокойным.
        На следующий день, с самого утра, в дом Инны пошла Дина, пока она стучала и звонила в калитку, ее муж тихо перелез через забор в том месте, где не было окон и, пригибаясь, пошел вдоль дома, выбирая окно, которое можно было бы открыть, создавая как можно меньше шума.
        - Кто там? - сонным голосом спросила с другой стороны двери хозяйка.
        - Инна, вы не могли бы мне помочь, я никак не могу открыть свою дверь. Пришла с суточного дежурства, а мужа нет. Холодно на улице, может, у меня просто руки замерзли?
        - Заходите, - открывая дверь, не слишком любезно пригласила Инна. - А что, мужчины совсем перевелись в этой деревне? Сейчас оденусь, попробую вам помочь, но лучше бы вы в дом, где мужчины живут, обратились.
        - Простите, я так и пыталась сделать, но нигде не открывают, только вы сжалились.
        - Так, может, просто не хотят открывать, тут народ вообще не добрый.
        «Для тебя, может, и не добрый, вон сколько народу из-за вашей семейки на кладбище лежит», - подумала Дина, но вслух этого не произнесла, только пожала плечами.
        Едва они вышли из дома, как Юрий быстро распахнул окно, которое до того открыл, и скользнул в комнату. Это оказалась спальня Инны, он бесшумно прошел в коридор и постарался определить, в какой комнате живет человек, интересующий его. Одна дверь была закрыта, именно к ней Юрий и направился. Он тихо приоткрыл ее и заглянул в комнату, которая, судя по всему, была еще одной спальней. На кровати кто-то лежал, укрывшись с головой одеялом. Судя по тихому похрапыванию, человек спал. Юрий оглядел комнату, и по разбросанным вещам определил комната принадлежит женщине и, судя по одежде, женщина эта не молода. Он подвинул стул поближе к кровати и уселся на него в ожидании пробуждения незнакомки. Телефон он поставил на беззвучный режим, но по вибрации в кармане определил, что ему звонят, достав аппарат и взглянув на дисплей, он поднес телефон к уху. То, что он услышал, заставило его выругаться вслух. Конечно, спящего человека он разбудил сразу. Из-под одеяла высунулась всклокоченная голова, и женщина уставилась на него испуганным взглядом. Сперва Юрий не узнал женщину, он видел ее давно и очень недолго, но
постепенно, по мере узнавания, в голове его прояснялось. Будучи человеком, искушенным в разгадывании всяких загадок, он почти сразу понял, в чем дело, оставалось только несколько вопросов к Инне и ее свекрови, которые он намеривался выяснить прямо сейчас.
        - Так, дамы, - проговорил, вставая со стула, Юрий Степанович, тут он услышал, как Инна вернулась с улицы, и сказал совсем громко, так, чтобы и хозяйка дома услышала: - Я жду вас в гостиной, не пытайтесь юлить и скрываться, вас найдет полиция, я ее уже вызвал.
        Женщина на постели внезапно оскалила зубы, вскочила на ноги, и как была, босиком, попыталась наброситься на Юрия. Тот, не меняя расслабленной позы и не вынимая левую руку из кармана, попытался урезонить свекровь Инны одной рукой, но не учел вес нападавшей. Та чуть не сбила его с ног своим неожиданным нападением и попыталась вцепиться зубами в плечо. Юрий легко вывернулся, сказались годы службы, из-под ее захвата и отшвырнул взбесившуюся тетку на кровать. Инна, вбежавшая в комнату, замерев, стояла в дверях. Ее лицо было совершенно белым, а из глаз внезапно потекли крупные, как у ребенка, слезы.
        - Садитесь и рассказывайте, зачем вы это все совершили, или вам кто-то помогал?
        Некоторое время женщины смотрели на него одинаковыми пустыми глазами. Только из глаз младшей по-прежнему лились слезы.
        - Хватит сопли развозить по лицу и делать вид, что вы сумасшедшие. Хором никто с ума не сходит, и прекратите притворяться! Пока я готов вас выслушивать, говорите. Потом будет поздно, приедет полиция и вам придется разговаривать с ними, но если вы надеетесь на их снисхождение, напрасно. Они в курсе всех ваших подвигов, если бы Федор остался жив, тогда, может, суд и нашел бы смягчающие обстоятельства, но одну цель вы все же смогли поразить. Так кто первый начнет?
        - Ты кто такой, чтобы судить нас? Ты терял единственного сына? Ты оставался совсем один на этом свете? - Свекровь Инны была по-прежнему агрессивна. Ее руки безостановочно двигались, то она потирала ушибленное колено, то терла руки, будто пыталась их согреть, то сжимала в кулаки, и на ее лице возникало мечтательное выражение, будто она душила врага.
        Юрий повернулся к Инне:
        - Может, вы расскажете, зачем вы все это затеяли?
        - Она хотела попасть в одну колонию с Клавдией Степановной, - выдавила из себя молодая женщина, но голос внезапно изменил ей и она замолчала.
        Юрий налил из стоящего тут же графина воды и протянул Инне.
        - Попейте, придите в себя и рассказывайте.
        Инна выпила воду, аккуратно поставила стакан на стол, но внезапно схватила его и швырнула в голову свекрови.
        - Это все она, постоянно мне говорила о смерти моих родителей и мужа, зудела, как комар над ухом. Это она убедила меня убить всех.
        - Так кто стрелял, кто вел машину, пытаясь сбить мою племянницу, кто сбрасывал лед с крыши, кто, наконец, убил ни в чем не повинного человека, жену Георгия?
        - Она стреляла, только у нее руки периодически трясутся, особенно когда волнуется, - проговорила Инна, кивая на свекровь.
        - Зачем понадоболась убивать Федора? Он вообще никак не участвовал в тех событиях.
        - Он сын Олега, - проскрипела с кровати пожилая женщина.
        - Я ничего не понимаю, Олег Петрович вам много помогал, он устроил вас в клинику, организовал похороны, он-то чем вам помешал?
        - А еще он нашел для преступницы адвоката, и адвокат разжалобил суд, ей дали очень мало, она не имеет права жить, после того, как убила моего сына. - Движения рук стали еще быстрее, и Юрий каким-то шестым чувством понял, что сейчас случится приступ. Но он не успел предпринять никаких действий, Наталья Игоревна, свекровь Инны, внезапно изогнулась и в следующее мгновение оказалась на полу. Она лежала возле кровати и казалась мертвой.
        - Скорую, срочно! Она долго так не выдержит! - закричала Инна.
        Пожилая женщина не шевелилась, бледное лицо было искажено гримасой страдания, она дышала совсем тихо, Юрию даже вначале показалось, что дыхания не слышно. Пришла Дина, срочно вызванная мужем, но она почти никакой помощи не могла оказать, только сделать укол, поддерживающий сердце. Приехала из города полиция, Инну забрали, а Наталью Игоревну увезла «Скорая помощь». Юрий с большим трудом отыскал ключи от дома, запер двери и вскрытое им окно, и направился к себе.
        - Господи, даже не знаю, как Олежек это переживет, в Федьке вся его жизнь была. Какая несправедливость, сперва жена, а через двадцать с лишним лет сын, - Дина сидела за столом, явно не понимая, что предпринять. Почему он умер? - спросила она у мужа. - Ведь пуля не задела мозг. А тебе не говорили, где на него напали?
        - Я точно не знаю, но Георгий по телефону сказал, что контузия была очень сильная, и потом, он упал, ударившись обо что-то. Очевидно, все вместе и погубило Федора. За всю чеченскую кампанию ни одного серьезного ранения, а на гражданке… Георгий сказал, Олег Петрович очень плох, жене он пока не говорил, она у деда живет, пусть пока думает, что все хорошо.
        Но Александра уже все знала, ее номер телефона нашли у Федора, и она сразу же поехала к нему. Когда туда приехал Юрий Степанович, там, в холле, сидела Саша с красными от слез глазами и Георгий, в лице которого бешенство сменялось холодной ненавистью.
        - Я знаю, кто и почему это совершил, - сразу проговорил Юрий Степанович. - Олег?
        - Лежит в палате реанимации. Ему стало плохо еще дома, но он все равно поехал, а тут упал, хорошо, врачи сразу подхватили и увезли его. Даже не знаю, Федьку хоронить надо, а у отца инфаркт.
        - Может, и лучше, что он не будет все это видеть. - Саша вытерла слезы, но они продолжали течь по ее лицу. Тогда она перестала обращать на них внимание, - Поеду к ним, а то Баська там одна, ей наверняка страшно, собаки чувствуют несчастье. Ты меня отвезешь? - обратилась она к Георгию.
        - Конечно, давай и Юрия возьмем, он по дороге нам все расскажет.
        - Только не по дороге, приедем, расскажу, я не хочу, чтобы ты от злости врезался в кого-нибудь.
        Вышел врач, сообщил, что стенты больному Ямпольскому поставили и теперь его жизнь вне опасности.
        - Когда мы можем его сына похоронить?
        - Это к полиции, тут я ничего не могу сказать.
        Через три дня Федора похоронили в могилу к матери. Олег Петрович все еще лежал в больнице, он порывался присутствовать на похоронах, хотел попрощаться с сыном, но медики ему не разрешили. Сам он принял решение, чтобы сына похоронили сразу, как только разрешат. Никто не знал о том, что ночью, с помощью медсестры, которая даже денег не взяла, он спустился в морг и сумел попрощаться с сыном. Там дежурил молодой парень, он и показал тело Федора и дал отцу целых полчаса посидеть возле погибшего сына. Потом медсестра повезла коляску с Олегом Петровичем назад в палату, тот поблагодарил ее, попытался еще раз предложить деньги, но девушка возмутилась:
        - Что же, по-вашему, мы не люди? Вы почему все деньгами измеряете, а просто, по-человечески, поблагодарить? Без денег и подарков?
        - Простите меня, я не подумал.
        На следующий день были похороны Федора, из родни присутствовала только жена. Стас мрачно молчал все время и вдруг не выдержал, разрыдался в самое неподходящее время. Друзья отца накрывали на стол в квартире на Кутузовском проспекте, прилетел даже старый друг отца из Грузии. Но даже он не знал, что можно было сказать, чтобы хоть немного разрядить обстановку. Поминки тоже прошли в мрачном молчании.
        Стас сразу поехал на работу, Андрей Андреевич - в Главк. А Георгий отправился в то отделение полиции, которое занималось убийством Федора. Поскольку в него стреляли, когда он вечером вышел из института, то и занимались этим вопросом в убойном отделе Центрального округа.
        - Почему не сообщили в полицию о первом покушении на вашего приятеля? - задал первый вопрос следователь.
        - Думали, сами раскроем и накажем преступника. Не успели.
        - Раскрыли? Уроды! Вот из-за таких «умников» и бывают нелепые смерти! В него два раза стреляли, потом растяжка, кстати, надо бы еще узнать, как преступник проник в квартиру.
        - Преступница.
        - Вы всерьез полагаете, что старая женщина, у которой не порядок с головой, могла вскрыть замки? Нет, тут надо искать наемника, пусть не профессионального, но наемника.
        - А если это Инна?
        - Проверим, но маловероятно. Я так понимаю, вашу жену убили вместо жены Ямпольского младшего?
        - Думаю, так, Люба ушла от меня, и я не ожидал, что она вернется, поэтому поселил в квартире Федора с женой.
        - Проверим. А где были вы в момент убийства вашей жены?
        - Не поверите, я был на сделке, меня видела куча народу. Потом, зачем мне было убивать ее?
        - Московская квартира, хоть и была куплена до брака, но ведь у вас двое детей, а ваша жена не москвичка! Это неплохой повод разделаться с надоевшей супругой. Суд мог присудить ей право жить в вашей квартире до совершеннолетия младшей девочки.
        - Проверяйте, мне все равно. Федьку убили, а он не последним человеком был в моей жизни.
        - Насколько я знаю, вы не виделись несколько лет, где же тут какая-то дружба? Так, приятельские отношения и только.
        - Короче, у вас есть что-то, что вы можете мне предъявить?
        - Нет, но подписку о невыезде я все же с вас возьму.
        Георгий расписался, не глядя, во всех документах, которые дал ему следователь, и направился к выходу.
        - Постойте, скоро привезут из Завидова Инну Кулябину, хотите посмотреть ее допрос?
        - Пожалуй, я до сих пор не знаю, какое участие она принимала во всем этом. Ее свекровь, как я понимаю, не совсем нормальна?
        - Пока трудно сказать, может, и притворяется. Эксперты на все вопросы ответят, но со временем.
        - Да, со временем, - как эхо повторил Георгий. - А у Феди этого времени больше нет. Я успею зайти и перекусить?
        - Что, на поминках не кормили?
        - Я не мог ни есть, ни пить, - сухо ответил Георгий. - Так ваше приглашение на допрос не отменяется?
        - Не отменяется, в конце концов, вы и Юрий Степанович помогли раскрыть это дело.
        - Я не причем, это все он. А вы и его знаете?
        - Имел честь в свое время получить от него консультацию, вы же знаете, где он служил?
        - Нет, но это неважно, так когда начнется допрос?
        - В три, не опаздывайте, спросите меня, вас отведут, я предупрежу.
        - Спасибо вам большое, до встречи.
        Георгий вышел из кабинета, посмотрел на часы, еще оставался приблизительно час. В это время по коридору, в который он направлялся, прошел Юрий Степанович в сопровождении начальника управления. Не заметив Георгия, оба прошли мимо, о чем-то тихо переговариваясь. До Георгия только донеслись слова главного в управлении: «Вот так и уходят лучшие».
        Олег Петрович не спал. Он вспоминал маленького Федора, жену и всю свою жизнь. Он не задавался вопросом «Где тогда справедливость?», в свои годы он понимал, нет никакой справедливости, иначе плохих людей становилось бы с годами все меньше, а хороших - больше. Если бы он был верующим, то, наверное, обратился бы к Богу, но и в этом ему жизнь отказала. Он старался помочь Инне и матери Ильи, совсем одних на этом свете, а в ответ они лишили его единственного сына и внука, которому так и не дали родиться. Кто они? Люди или кто? Пришла медсестра, сделала укол, очевидно, со снотворным, и Олег Петрович мгновенно уснул. На остатках сознания промелькнула мысль: вот бы никогда больше не просыпаться!
        Допрос начался вовремя, Георгий уже стоял за стеклом и внимательно смотрел на молодую женщину. Она сидела за столом в напряженной позе и, кажется, плохо соображала, такой растерянный вид у нее был. Следователь начал допрос с самых обычных вопросов и внезапно в лоб спросил:
        - Чем вам помешал Федор Ямпольский?
        Не ожидавшая подобного резкого перехода на другую тему, Инна растерялась еще больше. И на второй вопрос следователя: «Кто стрелял в Федора?» - Ответила сразу:
        - У Натальи Игоревны есть двоюродный племянник, она ему завещала квартиру, если он ей поможет.
        - Где его найти?
        - Он с нами живет, его просто дома не было, потому никто его и не видел.
        - Сейчас в вашем доме идет обыск, когда он должен вернуться? Я не хочу, чтобы пострадал кто-то еще.
        - Завтра, сегодня он отдыхает.
        - От трудов праведных, надо полагать! - язвительно проговорил следователь.
        Инна потупила взгляд, но Георгию было видно, что она постепенно приходит в себя и, кажется, что-то решает.
        - Он повернулся к оперативнику, внимательно следившему за допросом, и тихо проговорил:
        - Сейчас она начнет врать, что ее просто запугали, она сама толком ничего не знает и за все отвечает ее свекровь.
        - Я тоже так думаю, - ответил молодой мужчина. - Смотри, у нее даже взгляд стал другим. Ну бабы, ну пройдохи! Уже нашла, кого сделать виноватым.
        Через некоторое время стало ясно - и оперативник и Георгий ни в чем не ошиблись. Инна заливалась «соловьем», очевидно, она все заранее продумала, просто вначале растерялась, не ожидая от недалекого деревенского мужика, каким она считала Юрия Степановича, такого финала. Теперь женщина собралась и начала все валить на свекровь и ее племянника.
        - Пойду я, не могу это видеть! - проговорил Георгий и, распрощавшись с незнакомым опером, ушел. Пока шел по коридору, решал, когда лучше поехать к родителям Любы, а точнее, к дочкам. Там он надеялся хоть на много отдохнуть душой. Но завтра у него начиналось новое расследование, необходимо было выяснить, кто напал на Попова, кто убил старого переводчика и вообще, есть ли криминал в смерти нескольких одиноких старых людей. Для себя он постепенно пришел к выводу, что необходимо уговорить Юрия Степановича заниматься расследованиями вместе с ним.
        - Поеду завтра к нему домой и костьми лягу, но уговорю помогать мне. Пусть он сидит в своей деревне, а я буду мотаться по делам, но когда надо, только он сможет дать разумный совет и помочь в расследовании. Кажется, придется отказаться от работы риелтором, это, конечно, приносит неплохие деньги, но теперь вряд ли будет достаточно времени, чтобы уделять его клиентам, показам недвижимости и оформлению сделок. Впрочем, можно предложить эту подработку Стасу, он, кажется, имел соответствующее образование. - Так рассуждая и сам с собою споря, лишь бы не думать о смерти Федора, Георгий поехал домой. Через несколько дней он отправился к бывшей теще, навестить дочек и поговорить с той о смерти ее дочери.
        Приехав в город, он нашел нужную улицу и увидел девочек, гуляющих во дворе. Младшая сразу углядела папину машину и бросилась к ней с криком: «Папа приехал!» Старшая дочка чинно подошла к машине и подождала, когда отец выйдет, но не выдержала и повисла на шее Георгия.
        - Ты где так долго был, мы все время тебя ждали!
        - Вы с кем гуляете?
        - С бабушкой, вон она идет. Она кошек кормила, вот ты ее и не видел.
        Запыхавшаяся теща подошла к ним и вопросительно взглянула на Георгия. Он понял ее беспокойство и поспешил сказать:
        - Теперь уже можно домой, давайте собирайтесь с мужем, а вечером я все вам расскажу.
        - И кто маму убил, тоже? - влезла в разговор старшая из девочек.
        Губы младшей мгновенно задрожали и слезы потекли из глаз. Но сестра мгновенно увела ее на горку и через минуту они уже весело хохотали, спускаясь с нее на животе. Тут пришла очередь Георгия вопросительно смотреть на мать Любы.
        - Они не виноваты, да и мы с мужем тоже, это соседка пришла и начала выспрашивать, да так громко, девчонки все слышали и все поняли. Только для них смерть это что-то сказочное, ненастоящее, им все кажется, как домой приедут, так их Люба будет встречать. А ты нашел того, кто ее убил?
        - Нашел, осталось только его дожать и получить признание, но это уже дело полиции.
        - Ты им дай немного забыть мать, пусть у нас поживут. Любу когда хоронить будут?
        - В том-то и дело, завтра похороны, я место на кладбище для нее купил, девочкам, когда подрастут, легче будет навещать могилу матери.
        - Хороший ты человек, и почему дочь говорила, что ты ее не любишь? Разве о нелюбимом человеке так заботятся?
        - Давайте об этом поговорим в другой раз, а теперь вам лучше со мной поехать.
        - Внучек у нас оставишь? - не слушая зятя, спросила Зинаида Ивановна.
        - Если вам пока не хочется у меня жить, то оставлю, на месяц, не больше, а потом вы ко мне переедете. И вам будет легче и мне. А пока собирайтесь, завтра тяжелый день, и про себя добавил: «У меня уже второй за последнее время».
        Дома их встретила тишина и пыль, был поздний вечер и потому девочки сразу отправились спать. Устроив стариков в их с Любой спальне, Георгий постелил себе на диване в гостиной и попытался уснуть. Проворочавшись большую часть ночи под одеялом, он тихонько вышел на кухню и заварил себе растворимый кофе, который в их доме пила только жена. Сделав пару глотков, он пробормотал что-то и вылил всю чашку в раковину. Потом начал варить себе настоящий. Специально для этого была куплена емкость с мелким морским песком, в котором и варился настоящий кофе. Пока грелся песок, пока варился кофе, Георгий никак не мог сосредоточиться ни на чем. Его мысли перескакивали с одной темы на другую и, в конце концов, он пришел к выводу, что не спать несколько ночей и хорошо соображать при этом ему уже не под силу. Выпив кофе, он вместо прилива бодрости почувствовал непреодолимое желание заснуть, последнее, что он запомнил, была теща, которая вела его на диван. Проснулся он от запаха пирогов и тихого разговора, который происходил тут же, в гостиной. Оказалось, уже одиннадцать часов, в дом приехали Стас и Саша, которая
чувствовала себя виноватой из-за смерти Любы. И хоть Сашино чувство вины было абсолютно неправильным, переубедить ее пока было невозможно. Измученная женщина, только что потерявшая ребенка, а потом и мужа, похудевшая еще больше, хотя вроде и некуда худеть, напоминавшая скорее приведение, чем живую женщину, она тем не менее считала себя виноватой в смерти Любы, которую до того видела только один раз. Вообще, в квартиру набилось довольно много народу, пришли даже люди, с которыми Люба работала прежде. Притихшие девочки сидели в своей комнате и боялись из нее выйти. Когда все отправились забирать тело жены, Георгий вдруг понял - эта смерть не оставила его равнодушным, и не потому, что она была связана с делом Федора, а потому, что прожив почти семь лет с женой, он с ней сроднился. Ему казалось всегда, что жена - это просто приложение к чистоте и порядку в доме, к вкусной еде и, наконец, к постели. Все оказалось гораздо сложнее и больнее. Он не любил жену как женщину и знал это с самого начала, но он к ней привык, она стала частью его жизни. В конце концов, она была единственным человеком, кроме дочек,
который его любил. Потеря оказалась значительно серьезней, чем он думал. С такими невеселыми мыслями Георгий выдержал и похороны, и поминки, потом приехал домой, где с дочками оставалась Саша. Родители Любы собирались на следующий день отправляться в свой город и пока забрать внучек к себе.
        Следующий день был довольно сложным, с утра Георгий отвез всех в Иваново и вернулся только около трех часов дня. Дома никого не было, он позвонил Олегу Петровичу, но тот трубку не взял. Решив, что отец Федора отдыхает, Георгий позвонил Стасу и, разговаривая с ним, постарался восстановить в памяти все события, так или иначе связанные со стариками. Потом он позвонил Егору, которого видел в доме Ямпольских, и поговорил с ним. Приведя все мысли в порядок, он решил все же начертить схему, как она ему представлялась, всех преступлений. Ограбление Попова он пометил квадратом и рядом написал: это преступление связано с остальными только инъекцией того же лекарства. Других связей он не нашел и, подумав немного, решил еще и Юрию Степановичу позвонить.
        - Только не говори, что еще что-то случилось, - начал тот даже не поздоровавшись.
        - Я по поводу старых происшествий, их тоже надо расследовать, - решив не тратить время на вежливость, проговорил Георгий. Он рассказал Юрию Степановичу все, что знал сам, и попросил у того совета.
        - Какой совет ты ждешь? Я не полицейский, к этому делу не имею никакого отношения, я вообще впервые слышу об этом. Георгий, ты нормальный мужик, уже вроде не подросток и не ребенок, чем тебя вся эта хрень привлекает?
        - А вас не привлекает? Это загадка, которую необходимо разгадать. Разве не интересно?
        - Полиция пришла к выводу, что старики умирали по естественным причинам. Почему, скажи на милость, ты решил заменить собой целый штат профессионалов? Ты действительно думаешь, это реально?
        - Во-первых, я тоже профессионал, юрист по образованию и несколько подобных загадок уже разгадал, это так, для сведения. Потом, я являюсь исполнителем заказа. Мне заказали узнать, кто и почему ограбил Попова, а Стас просил выяснить все возможное относительно других случаев. И наконец, на камерах засветился мой брат, причем во всех случаях он был во дворе жертвы, правда, ни разу не попал в поле зрения камеры входящим в подъезд. Я хоть и много лет не общался с братом, да и не испытываю к нему никаких чувств, но мне стало очень интересно. Ведь если его все же подставляют, то зачем это надо и кто ему мстит? Вот по этим причинам я и прошу вашей помощи.
        - Допустим, я тебе помогу, как ты эту помощь себе представляешь? Я не собираюсь сидеть в засаде, лазить по чердакам и прочее, не понимаю, что ты надеешься от меня получить.
        - Пока только совет и обсуждение, может, вы заметите какие-либо нестыковки или откровенную глупость в моих рассуждениях. Понимаете, у меня глаз замылился, так, кажется, архитекторы говорят, я могу что-то просто не видеть. У Олега Петровича, сами понимаете, совета не спросишь, Стас, на мой взгляд, еще «зеленый», Феди уже нет, я не знаю, к кому мне обращаться. - Георгий лукавил, ему на самом деле никто не был нужен, но, будучи знаком с человеком вроде Юрия Степановича, он не мог упустить такую возможность и не попросить того о помощи. А главное, он все же хотел заручиться поддержкой бывшего силовика и, если это будет возможно, уговорить его работать вместе.
        - То есть ты хочешь, чтобы я работал с тобой? - не стал ходить вокруг да около Юрий. - И как ты себе это представляешь? Ты живешь в городе, я тут, и у меня нет ни малейшего желания, что-либо менять в своей жизни.
        - Да я и не прошу ничего менять, вы можете сидеть тут и заниматься своими делами, я готов везде бегать и лазить, но потом мы будем собираться вместе и обсуждать найденное, увиденное, подслушанное и так далее. Давайте попробуем, ваши знания наверняка пригодятся!
        - Хорошо, попробуем, пока давай свою схему, вместе подумаем. Сможешь мне ее переслать?
        Они до глубокой ночи они обсуждали схему, пересланную Георгием, в конце концов оба почувствовали, что больше не способны смотреть на экран компьютера и говорить по скайпу. Распрощавшись, Георгий направился в их с Любой спальню, но по дороге передумал и вернулся в гостиную. Внезапно зазвонил телефон.
        - Спишь? - раздался в трубке голос Юрия Степановича. - Я вот что подумал, никто твоего брата не подставлял, он был наводчиком и вдохновителем преступления, а потом просто проверял, как реагирует полиция. Потому и засветился в большинстве случаев на камере. Почему полицейские его сразу не вычислили, непонятно.
        - Может, среди них был человек, лично заинтересованный?
        - Это вряд ли, трудно себе представить, что в каждом отделении сидит такой человек. Ты сам говорил, что каждый раз выезжали разные наряды, кто был поближе, тот и приезжал. Скорее всего никто не нашел состава преступления и все спустили на тормозах. Только с переводчиком прокололись, пожадничали. Скажи, твой брат так плохо живет, что ему стариковские накопления понадобились?
        - Нормально он живет, не жирует, конечно, но и не нуждается. Я недавно узнал, что деньги, которые я переводил родителям, тоже уходили к нему.
        - Все, прости, слышу, ты уже еле говоришь, давай завтра утром, у меня еще есть вопросы, но до завтра терпят.
        Утром первым позвонил Стас и мрачным голосом спросил:
        - Ты хочешь привлечь Юрия Степановича?
        - Откуда это тебе известно? Ты что, меня слушаешь? - усмехнулся Георгий.
        - А ты разве не в курсе, жена Юрия Степановича, родная сестра моего начальника, точнее, начальника управления, где я работаю. Он меня с утра вызвал к себе и сообщил об этом. Он ведь дружит с Олегом Петровичем.
        - Ух ты, как все запущено, и что теперь? Ты запретишь мне заниматься этим делом? - насмешливо спросил Георгий.
        - Нет, конечно, только мог бы и мне об этом сказать. Ты всерьез думаешь, что я совсем ничего не могу? У меня, между прочим, соображаловка работает неплохо.
        - Ты не обижайся, нам нужен такой независимый человек, как Юрий.
        Я вовсе не держу тебя за дурака, но согласись, дело запутанное, следов большинства преступлений нам уже не найти, официально я занимаюсь делом Попова, а что касается всего прочего, то я все равно буду обращаться к тебе.
        - Ладно, ты прав, я действительно «не в своей тарелке» после смерти Феди. Цепляюсь ко всем, даже ребята на работе заметили. Как его два дня назад похоронили, так у меня все время перед глазами эта Инна стоит. Даже в голову не приходило, что она может такой злобной дрянью оказаться. Вы выяснили, зачем им были нужны смерти Федора и Саши?
        - Я еще вчера все выяснил, боялся звонить Олегу Петровичу. Инна, лишившись родителей и мужа, решила всех виновных в этом наказать, то есть лишить Олега Петровича сына и внука, а Клавдию Степановну - дочери, внука и внучки.
        - Погоди, насколько я знаю, Олег Петрович очень помог ей и ее свекрови.
        - Да, но именно он нашел адвоката для убийцы ее родителей и мужа. А адвокат добился максимального смягчения приговора. Она решила, что лишить его и Клавдию Степановну самых дорогих для них людей будет достойной местью.
        - Она, вообще, нормальная? Я думал, это ее свихнувшаяся свекровь все затеяла.
        - Нет, свекровь ее поддерживала, но и только. Ну и своего родственника подтянула, пообещав ему оставить квартиру.
        - Сколько бед натворили эти сумасшедшие! Какая-то надуманная месть и, как я понимаю, это уже не первое преступление, все тянется с того злополучного пожара. Все началось тогда, и никак не закончится. Надеюсь, это были последние мстители. А вообще, поговорка «не делай добра, не получишь зла», тут вполне уместна. Очень Олега Петровича жаль! И твою жену, которая совсем была ни причем.
        - Прости, но мне больше всего жаль Федора, он настоящий был, мы с ним дружили еще в армии. Потом потеряли друг друга из виду, а встретились не так давно, только ненадолго.
        - То есть стрелял и убивал родственник Натальи Игоревны?
        - Да, стрелок он никакой, он служил в армии, но мало чему научился. Все больше в интернете пасся. Там и растяжку научился делать.
        - Все это, конечно, понятно только не понятно, как он умудрился открыть замки квартиры Ямпольских, там замки не совсем уж простые, не сейфовые, конечно, но все же.
        - Ну, это-то совсем просто, он же слесарь, он на фирме работал, которая как раз и вскрывает замки, если кто ключ потерял. Короче говоря, парень он молодой, из тех, кто старается любым способом улучшить свою жизнь, и работа сюда не относится. Работает он только потому, что родители велели, а если найдется богатая дура и осчастливит его своей любовью, он и на это пойдет. Ему все равно, откуда деньги, главное побольше. Нет у человека никакого представления о порядочности.
        - Понятно, дитя нашего времени. Его уже взяли?
        - Взяли, сейчас дает показания, как с листа поет, старается срок скостить. У тебя еще время есть? - внезапно забеспокоился Георгий. - Если есть, то давай встретимся у тебя в управлении, когда мне подъехать?
        - Подъезжай к обеду, часам к двум, если ничего не случится, встретимся.
        До обеда было еще далеко, и Георгий позвонил Юрию Степановичу. Тот ответил сразу, будто сидел у телефона, поэтому даже не здороваясь, проговорил:
        - Ты вчера мне не только схему отправил, но и две съемки с камер. Одна из них больше похожа на съемку с видеорегистратора. Я ошибаюсь?
        - Не ошибаешься, вы увидели там что-то новое?
        - Не уверен, но по-моему там одна и та же женщина, только в разной одежде и с разным цветом волос. Понимаешь, походку и осанку без нужды менять никто не будет. Для этого специальная подготовка нужна, так вот, у нее очень специфическая осанка, ходит она, развернув носки в разные стороны, как балерина, и плечи сильно развернуты. Короче, ищи женщину с такой осанкой, она всегда попадала на камеру в интересующее нас время. И еще, давай, пожалуйста, на «ты», я, хоть и старше тебя, но ненамного, лет на двадцать не больше.
        - По последней фразе Георгий почувствовал, как Юрий улыбается.
        - Договорились, - улыбнулся в ответ он. - Ты хотел задать какие-то вопросы.
        - Пока нет, я все увидел на съемке. Когда найдешь эту женщину, постарайся узнать, какие у них отношения с твоим братом и еще, уверен ли Попов, что его уколол именно мужчина. Могла это быть женщина? Сейчас многие одеваются, что называется, «унисекс», так может, он ошибся?
        - Хорошо, постараюсь, я же говорил, что ты можешь помочь!
        - Говорил, говорил, поскольку «командовать парадом буду я», как я понимаю, тебе следует выполнять мои распоряжения.
        - Ты в каком звании вышел в отставку?
        - Полковника, а ты?
        - А я майор, придется тебя слушаться, - засмеялся Георгий, и они простились.
        Ямпольский
        Олег Петрович, выписавшись из больницы, сидел в своей квартире на Кутузовском проспекте и думал о том, что еще совсем недавно он был счастлив. У него был сын, должен был родиться внук, ну или внучка. Теперь у него никого нет. Осталась одна Саша, но она выйдет замуж, как только немного придет в себя после случившегося. Что остается ему, старому и одинокому человеку? Ему даже завещание не на кого написать, кроме Саши. А еще несколько дней назад он даже и не думал ни о каком завещании. Теперь все изменилось, работы нет, детей нет, ничего нет. Он оделся и вышел на улицу. Ноги сами несли его к Парку Победы, к Триумфальной арке, зазвонил телефон, который со вчерашнего дня валялся в кармане. Олег Петрович поднес трубку к уху и зачем-то стал слушать гудки, потом встряхнулся и включил аппарат. Сразу услышал голос старой знакомой Маргариты Дубровиной.
        - Олег, ты не мог бы приехать ко мне, ты тут очень нужен, пожалуйста! А если хочешь, я приеду за тобой.
        - Приезжай, - бросил он в трубку равнодушно, и ничего не уточняя, сунул аппарат, откуда продолжал доноситься голос Маргариты, в карман.
        Когда он вернулся домой, было уже около восьми вечера, во дворе стояла машина Маргариты, но он этого не заметил и прошел к своему подъезду. Женщина окликнула его, когда до подъезда оставалась всего пара шагов.
        - Прости, задумался, так зачем я тебе нужен? - все так же равнодушно проговорил Ямпольский.
        - Олег, давай быстро бери свою собаку, пару вещей на всякий случай и поехали. Да, не забудь собачью еду и поводок. Тебе помочь собраться?
        - Ты так и не ответила на вопрос, зачем я тебе понадобился?
        Было заметно, что женщина не придумала ответ на этот вопрос и растерянно замолчала. Потом она решительно тряхнула головой и проговорила:
        - Думай что хочешь, но одного я тебя не оставлю. Я не бросаю друзей, мне помогли пережить трудные времена, считай, я у всевышнего в долгу, хочешь, едем со мной, хочешь, я останусь тут.
        - Я никуда не поеду, если хочешь, оставайся, места много. Мне все равно, кто будет жить в квартире.
        Пока они разговаривали, подошел лифт, они, не сговариваясь, одновременно шагнули внутрь. Про себя Маргарита отметила, Олег никогда прежде не вошел бы в лифт одновременно с женщиной, он всегда был галантен, вошел бы первым и подал руку. Когда они выходили на своем этаже, Маргарита слегка замешкалась, но Ямпольский, вспомнив о воспитании, пропустил ее вперед.
        «Плохо дело», - подумала она, а вслух сказала:
        - Так не годится, ты не можешь распускаться до такой степени! - тут она осеклась, сообразив, что потери Ямпольского несравнимы с ее или кого-то другого, кого она знала, и добавила: - Олег, пожалуйста, постарайся собраться!
        - Зачем? - осведомился он любезным тоном, в котором сквозила тень насмешки. - Если можешь, сформулируй, зачем мне собираться, зачем мне вообще все?
        - Затем, что ты человек, ты живешь и мыслишь, и никто не имеет права превращаться из человека в «слякоть». Твоя слабость радует твоих врагов, она дает им право думать, что они добились того, чего хотели.
        Ямпольский махнул рукой и, по-стариковски ссутулившись, ушел в свою комнату. Женщина огляделась, повесила куртку в прихожей и прошла в гостиную. Еще раз осмотревшись, она отправилась на кухню, чтобы приготовить быстренько ужин. Когда еда была готова, она постучала в комнату Олега Петровича, не услышав ответа, тихонько заглянула туда и увидела его завернувшимся в плед. Было похоже, что он спал, повернувшись лицом к стене. Маргарита решила не будить его и, тихо прикрыв дверь, ушла на кухню.
        Георгий
        Едва за окном посветлело, он встал, и сразу принялся звонить дочкам. Но они еще спали, он поговорил немного с тестем и отправился в душ. Там, подставляя лицо колючим струям воды, вдруг подумал, что надо перевозить стариков в город. Прислушавшись к себе, он понял, что очень скучает по девочкам, мелькнула мысль о Любе, но он постарался ее отогнать. Как ни странно, мысли об умершей жене были болезненны, а он-то считал себя абсолютно бесчувственным человеком! Помотав головой и постаравшись отогнать все мешающие мысли, Георгий уселся за стол, открыл тетрадь, и по старой армейской привычке принялся записывать дела, которые предстояло сделать сегодня.
        Он никак не мог придумать, как подобраться к брату, как выяснить, что за женщина была там и почему она переодевалась. В том, что это была одна и та же женщина, он уже убедился, несколько раз посмотрев запись и увидев то, что Юрий Степанович увидел с первого раза. Все же специальная подготовка старшего компаньона, именно так Георгий называл про себя Юрия, была в их деле очень важна. Себе Георгий признавался - умение сражаться в полевых условиях или драться тут, в городе, не заменяли умения наблюдать и делать выводы.
        «Надо тренировать наблюдательность и учиться мыслить нестандартно, - решил он для себя. - Этим я буду заниматься ежедневно вечером».
        Затем он позвонил Стасу и попросил того вызвать брата на беседу и постараться выяснить у него, какая женщина в данный момент пользуется его наибольшим доверием. Стас перезвонил на следующий день:
        - У тебя родственничек скользкий, как сырая рыба. Его не ухватить никак, единственно, кого он назвал, так это свою непосредственную начальницу. А насколько я понимаю, она никак не подходит под определение девушка. Это вполне увесистая дама, лет пятидесяти, и ходит она медленно, начальственно ходит, я бы сказал. Даже не знаю, чем тебе помочь.
        - Не дергайся, найдем другой способ. Теперь со мной Юрий Степанович сотрудничает, а у него мозги устроены своеобразно, не я, так он придумает что-нибудь этакое.
        Решив пока не звонить Юрию, Георгий внезапно вспомнил, что у него есть маленькая камера, которая может помочь проследить за братом. Потом ему пришло в голову, что никто не знает, когда будет нанесен следующий удар. Тогда он решил попросить парня, который на его бывшей работе занимался компьютерами, выяснить, в каких банках лежат у Дениса деньги и как часты там новые поступления.
        - Ты хочешь, чтобы я взломал серверы всех банков? С ума сошел? Это уголовно наказуемое деяние, да и не смогу я этого сделать. Тут тебе хороший хакер нужен. Только я таких не знаю.
        - Брось, знаешь наверняка, только сказать не хочешь.
        - Даже если бы я знал, никто не будет с тобой связываться. Знаешь сколько в Москве банков?
        - Действительно, я что-то не подумал об этом, ты мне найди хакера, а я ему поставлю корректную задачу. Только счета одного человека, и только в одном банке. Снимать, как ты понимаешь, никаких денег не надо, только посмотреть. Георгий не успел договорить, как раздался звонок от Стаса.
        - Дело начало двигаться, - возбужденно проговорил тот, - сегодня мне пришли сведения, что первый погибший старик оставил завещание на какую-то тетку. Он ей отписал свою квартиру и дачу. Дача, конечно, так себе, а квартира нормальная, его старый дом снесли и он новую квартиру получил. Пойду на оглашение завещания, посмотрю на новую владелицу. Теперь информация пойдет «косяком», и твою девицу найдем, и всех преступников переловим.
        - Кто нотариус, может, я знаю? - спросил Георгий, распрощавшись с компьютерщиком.
        - Стас назвал имя нотариуса, но оно было Георгию незнакомо.
        - Стас, а как-то можно и мне по - присутствовать на этом оглашении?
        - Ты ведь у нас не очень давно занимался адвокатской практикой? Я узнаю, может, кто оспаривает это завещание, тогда ты можешь присутствовать, как адвокат другой стороны. Я войду как никому не известный дальний родственник.
        - Ты что, нотариуса в известность поставил? А если он, и это скорее всего, замешан?
        - За идиота меня держишь? Конечно, я никого не ставлю в известность, сделаю вид, что меня только что разыскала полиция и поставила в известность.
        - Не скажешь, зачем полиции это надо? Когда такое было, чтобы они по всей России искали дальних родственников человека только потому, что он умер, причем, заметь, умер своей смертью, фактически от старости.
        - Не думаю, что на эту тему будет кто-то задумываться. В конце концов, сделаю вид, что ошибся адресом и мне в другую комнату. Короче, буду решать вопросы по мере их поступления.
        Стас через два дня отправился на оглашение завещания. Оттуда он приехал прямо к Георгию и с порога заявил.
        - Теперь тебе придется выдавать себя за случайно найденного родственника, через несколько дней, там же, у того же нотариуса, пройдет оглашение еще одного завещания. Наследство получает уже другая женщина, она вроде соседка умершего и ухаживала за ним до самой смерти.
        - Ты не спрашивал, как так случилось, что первый старик умер через некоторое время после приезда «Скорой»?
        - Не у кого было спрашивать, не у новой же хозяйки квартиры. Я устроил там небольшой скандал и заявил, что потребую экспертизы подлинности подписи. Я постарался заранее подготовиться, вскрыл квартиру, нашел старые письма, которые хозяин писал родителям из армии, и одно из них предъявил в качестве доказательства. Конечно, не показывал начало, так что никто не знает, кому оно было адресовано, сказал, что писал он моей матери.
        - Ты мне вот что скажи, уверен, что за тобой никто не следил?
        - Уверен, я выскочил раньше других и спрятался за углом дома. Какой-то мужик выскочил следом за мной, огляделся и ушел внутрь. Но на оглашении завещания его не было, может, он и не по мою душу выскакивал.
        - Может, и не по твою, но ты все же будь осторожен. Так когда, говоришь, оглашение другого завещания?
        Стас назвал дату, Георгий ее записал и задумался. Если бы был жив Федя, он отправил бы его, а своей персоной он боялся светить, ведь если где-то поблизости был Денис, то он просто не мог не узнать младшего. Да и по описанию тоже. Георгий впервые задумался о том, насколько высокий рост и природная красота мешают ему в работе.
        - Если бы он был малозаметным, среднего роста, ему ничего не стоило бы перевоплотиться в другого человека, а так… И тогда он вспомнил о Лорине. Он давно не видел женщину, не знал, как складывается ее жизнь, и потому, позвонив ей, начал издалека:
        - Как твое здоровье? Как Дарина?
        - Твоими молитвами, Дашка уроки делает, я обед готовлю.
        - Ты работаешь?
        - Работаю, сегодня выходной, вот и отдыхаю дома. Обычно я прихожу довольно поздно, но Дашенька молодец, все сделает по учебе, да еще и меня покормит. Я как заново родилась, только прошу Бога дни мои продлить, не хочу девочку одну оставлять.
        - Ты теперь где работаешь? Не вернулась назад? Ты вроде на «Скорой помощи» работала.
        - Там и работаю, при больнице, у нас есть отделение «Скорой помощи», мы на вызовы выезжаем. А в свободное от дежурств время я еще на полставки работаю врачом в больнице. А что ты хотел, ты ведь не просто так позвонил?
        - Тут вот какое дело…. - Георгий рассказал Лорине о ситуации.
        - Как я понимаю, нужна моя помощь?
        - Прости, но мне некого больше просить, только если одного мужика, но он живет аж за Сергиевым Посадом, неудобно. А ты не вызовешь подозрений, к тому же можно тебя немного изменить внешне, я не хочу, чтобы тебя кто-то узнал. Закон «бутерброда» еще никто не отменял, ну что, поможешь?
        - Конечно, и вообще, я перед тобой в долгу, когда я буду нужна?
        - Ты брось это, нет никакого долга, мне действительно некого просить. Я уточню день и время и позвоню завтра.
        Прошло несколько дней, и Лорина отправилась на оглашение нового завещания. Они с Георгием продумали все до мелочей, включая историю ее появления на оглашении завещания. Все прошло в рамках закона, но подпись, стоявшая под завещанием, была такая же, как и под первым.
        - Странно, - проговорил Стас, едва Георгий ему позвонил, - с одной стороны это причина для возбуждения уголовного дела, с другой, трудно поверить, что они такие идиоты. Если только…
        - Если только у стариков не была одна сиделка, и именно она подписывала за обоих, - закончил за него Георгий. - Но тогда, значит, они были не в состоянии ничего подписать, и это должно быть зафиксировано документально.
        - А у нас нет сведений об этом.
        - Так у вас все смерти проходили как естественные, откуда же взяться каким-то документам? Думаю, у нотариуса все в полном порядке, бумажка к бумажке, не придерешься. Проверь, не работала ли там и там одна сиделка, может, она и делала роковой укол.
        - Заметано, сейчас же пойду и проверю, почему я сам до этого не додумался?
        - Потому и не додумался, что, во-первых, не было оглашения ни одного из завещаний, ну а во-вторых, вопрос о преступлении вообще не стоял. Ведь везде речь шла о естественных причинах смерти. Теперь становится понятным, чем так заинтересовали моего братца старики.
        - Подожди, вина твоего родственника пока не доказана, тут вообще еще копать и копать. Давай я пока сверюсь со своими записями и посмотрю, кто у нас теперь на очереди. И еще надо получить разрешение на доступ ко всей информации по тем завещателям, которые нас интересуют. Думаю, это разрешение я получу, в крайнем случае, обращусь к Кузовлеву, пусть задействует все свои связи.
        - Думаешь, начальник управления будет заниматься стариками?
        - Уверен, именно он мне и подкинул эту задачку, а потом, у нас есть заявление дочери погибшего переводчика. Там, конечно, проверка проведена, но, наверное, можно найти причину, чтобы вернуть дело на доследование. Короче, я подумаю, как поступить, а Андрей Андреевич мне поможет.
        Поговорив еще немного, они распрощались.
        Ямпольский
        Олег Петрович проснулся, как всегда, рано, хотел по обыкновению вскочить с постели, чтобы разбудить сына, и тут вспомнил - будить некого и торопиться ему некуда. Первая мысль, которая пришла в голову, была о том, что он, слава богу, уже стар, и ему недолго осталось. Потом он поглубже залез под одеяло и закрыл глаза. Но сна не было, впрочем, желания что-либо делать, тоже. В это время кто-то заглянул к нему в комнату, приоткрыв один глаз, Ямпольский увидел Маргариту.
        - Ты откуда взялась? - хрипло спросил он, совершенно позабыв, что женщина приехала еще вчера.
        - Олег, там Саша звонила, справлялась о тебе, она сегодня заедет. И еще вчера звонили из ректората МАрхИ, но ничего со мной обсуждать не захотели. Может, ты бы им перезвонил часов в девять?
        - Я там больше не работаю, равнодушно обронил Ямпольский и добавил: - А соболезнования они могут засунуть, сама знаешь куда. Рит, ты не сходишь погулять с Баськой? Я что-то совсем не в состоянии.
        - Конечно, схожу, а ты все же в институт позвони. - И уже одевшись для выхода на улицу, Маргарита проговорила: - Завтрак на столе, поешь без меня, я уже позавтракала.
        - Хорошо - громко ответил Олег Петрович и тихо добавил: - Только не пойму, зачем.
        Звонок мобильного телефона раздался в квартире, когда Маргарита с Басей уже вернулись. Женщина взяла трубку, минуту послушала и потрясла Ямпольского за плечо:
        - Тебя спрашивают.
        - Слушаю, - глухим голосом ответил Олег Петрович. Потом он некоторое время молчал, стараясь понять, что ему говорит собеседник, но, как видно, это у него плохо получалось, и он несколько раз переспрашивал и что-то уточнял. В конце разговора он сказал:
        - Не уверен, но постараюсь.
        - Что случилось? - спросила Маргарита, которая во время разговора даже дышать боялась, стараясь услышать того, кто был на другом конце трубки.
        - Звонила с кафедры Нина Акимовна, там студенты подняли скандал, требуют моего восстановления на работе, эту дурочку малолетнюю затравили. Кто-то провернул аферу с ее подставой, то есть теперь она выставлена на всеобщее обозрение в интернете как клеветница. Даже жаль девочку.
        - Тебе ее жаль? Вот из-за таких «жалостливых» мы и живем черт знает как. Она тебя оболгала, обвинила в мерзком поступке, а тебе ее жаль?
        - Не кричи, Рит, жалость - не самое плохое чувство, если бы люди жалели друг друга, меньше было бы боли на земле. Так ведь нет, свои обиды для каждого самые важные, а результат? А в результате страдают все, и виноватые и невиновные. Вот скажи мне, за что погиб мой сын? За что убили моего еще не рожденного внука? Хотели побольнее ударить меня, а в итоге пострадали совсем не причастные ни к каким событиям люди. Да, меня уничтожили, сами надолго оказались за решеткой, кому от этого стало хорошо?
        - Олег, я не знаю, что тебе ответить. - И тут же перевела разговор: - Ты бы все же съездил в институт, может, работа тебя хоть немного отвлечет.
        - Съезжу, только не сегодня.
        И сколько Маргарита его ни уговаривала, Ямпольский не только не поехал в институт, но даже и не встал с постели, куда улегся сразу после разговора с Ниной Акимовной, звонившей ему с кафедры.
        Вечером приехала Саша, но и ради нее Олег Петрович не встал с постели. Он поздоровался с ней и вновь отвернулся к стене. Маргарита тревожно посмотрела на него, но решила пока не трогать. Спросив у Саши разрешения, она отправилась гулять с Баськой. Саша в это время сидела на кухне, тупо смотрела в стену и вспоминала, как в последний раз они с Федором виделись. Потом она подумала, что даже собака сегодня на нее не бросилась, чтобы по обыкновению облизать, а тихо подошла и заскулила, дом стал чужим и холодным. Этот холод девушка ощущала все дни, как погиб Федор, и сегодня тот же холод пронизывал ее до костей. С трудом встав из-за стола, она направилась в их с Федей комнату. Через некоторое время входная дверь открылась, это вернулись Маргарита Викентиевна с Басей, но Саша не сделала попытки выйти к ним навстречу, она чувствовала, что очень устала, и после работы хотела остаться в своей квартире, но вспомнила про Олега Петровича и поехала на Кутузовский проспект. Увидев дома едва знакомую женщину, Саша чуть не повернула назад, но поняла, что до своего дома она просто не доедет, и потому осталась. Она
еще успела подумать, что надо бы зайти к Олегу Петровичу, но провалилась в глубокий сон. Уставший организм отключил все ее функции, теперь она могла только спать.
        Саша
        Самым тяжелым для нее было осознание, что больше она никогда не увидит мужа, не скажет ему ласковые слова, не обнимет его. Об Олеге Петровиче она совсем почти не думала, где-то на краю сознания крутилась мысль, что старик остался совсем один, но эта мысль быстро испарялась, как большинство молодых людей, она не умела чувствовать чужую боль. Пока Федя еще был жив, Ямпольский сказал, что уходит с работы, тогда она даже порадовалась этому, представив на минуту, как будет ему подбрасывать ребенка, а сама убегать к своим воспитанницам в училище. О своем дедушке она так не думала, он в ее представлении был чем-то постоянным и обязательно связанным с работой, с животными, которых он лечил. Когда-то давно она назвала его «доктор Айболит», прочитав с бабушкой сказку о чудесном докторе, с тех пор дед был некой постоянной величиной, которая не могла меняться. Она не задумывалась, что ему уже много лет, что живет он в своем доме, а этот дом требует ремонта то в одном месте, то в другом. Дед никогда не говорил об этом, и она считала, что все идет отлично. Только теперь, со смертью мужа, в голове стали
появляться мысли о том, а как она будет жить, не имея никого рядом?
        Быстро вскочив с постели, Саша бросилась к телефону и начала названивать деду. Тот, по обыкновению, не ответил.
        «Он просто занят, у него пациент», - твердила девушка самой себе. Но вдруг ее охватил страх: а если с ним что-то случилось?
        К счастью, после нескольких попыток дозвониться Саша услышала в трубке голос деда:
        - Ты чего вдруг ни свет ни заря, звонишь?
        - Прости, я тебе забыла сказать… - Тут она замялась, потому, как еще ничего не придумала, и вдруг выпалила: - Дед, забыла тебе сказать, я очень тебя люблю!
        - Я тоже тебя люблю, солнышко. Дома очень тяжело?
        - Тяжело, Олег Петрович лежит лицом к стене, тут его знакомая, она и помогает ему. А я чувствую себя лишней, представляешь, даже Баська не бросилась ко мне как обычно.
        - Это в тебе детский эгоизм говорит, дочка. Ты только на минуту представь, каково сейчас твоему свекру. У него же никого не осталось. Да еще, насколько я знаю от тебя, он работу потерял. Ему сейчас совсем плохо.
        - Но ведь этих баб, что наняли убийцу, поймали.
        - Только сына и внука он не может этим вернуть. Ты с ним побудь, пусть он чувствует, что хоть кому-то нужен.
        - Вот вы все о внуке говорите, все! Но ведь это я ребенка потеряла! И мужа у меня убили, почему же никто не говорит о том, что и мне тяжело, и я переживаю не меньше него.
        - Давай, девочка, будем честными, ты очень переживала о малыше? Не очень, потому, что просто не успела его полюбить, слишком маленький срок был. А что касается Федора, тут я тебе очень сочувствую, но ты еще молодая, у тебя все будет. Это мы, старики, то, что теряем, никогда не восстановим. Возраст, знаешь ли, не тот. - Голос деда был жестким, и говорил он жесткие слова. Саша никогда не слышала от него таких слов, и впервые подумала о том, как вообще ее дед смотрит на жизнь? Как он пережил смерть бабушки, как выдержал то, что на его плечи и плечи жены свалилась маленькая девочка, которую надо было воспитывать, кормить, одевать. Она никогда не задумывалась о том, что она-то, Саша, ни в чем не знала отказа, а как жили ее бабушка с дедом? Правда, она никогда не была капризным и требовательным ребенком, но все же. На какие деньги они покупали ей игрушки, где брали деньги, чтобы платить за нее, когда она еще занималась балетом в платной студии? Никогда она не спрашивала их об этом. А самое главное, как пережили тяжелые девяностые годы и начало двухтысячных? Она тогда довольно редко приезжала к ним из
своего училища.
        - Дед, я ведь до сих пор не знаю, как вы, точнее, мы все, жили тогда, когда я была маленькая. Мои родители вам хоть чуть-чуть помогали?
        - Давай это останется нашими делами, ты выросла, выучилась, зачем тебе во всем этом копаться?
        - Я хочу знать правду, - упрямо проговорила Саша. - Я ведь никогда не задумывалась о том, как вы выживали, а теперь мне вдруг стало очень важно об этом узнать.
        - Могу только сказать, ты взрослеешь. Это хорошо, некоторые до самой старости страдают детским эгоизмом. Как-нибудь поговорим об этом, а сейчас извини, меня пациенты хвостатые ждут.
        Умывшись, накинув на себя дополнительную кофту, Саша направилась в гостиную. Там нараспашку было открыто окно, мелькнула мысль выглянуть наружу, но она этого не сделала, а прошла на кухню и, не найдя там никого, принялась готовить завтрак.
        Через некоторое время вернулась Маргарита Викентиевна и привела Басю.
        - Что это так холодно? - спросила женщина еще из коридора.
        - Я думала, это вы открыли, а где Олег Петрович?
        - Вроде в институт уехал, во всяком случае, так сказал. А ты ничего не слышала?
        - Нет, упала вчера, как провалилась в колодец. Ни звука не слышала, - сказала Саша, выглянув в окно, но во дворе все было тихо, только качели слегка поскрипывали под весом мужчины, на них сидевшем. - Давайте позавтракаем, что ли. Если никто больше не желает присоединиться, Маргарита Викентиевна, вы меня слышите?
        Женщина как-то странно посмотрела на Сашу и нехотя кивнула головой.
        - Ну что же, давай завтракать.
        В это время прозвенел дверной звонок, Баська грозно рыкнула на дверь, но даже не попыталась встать со своего места.
        - Пойду, открою, а ты заметила, что собака не ест ничего уже несколько дней, только пьет воду?
        - Правда? Я и не видела, видно, по Феде тоскует.
        - Саш, давай поговорим серьезно, пока Олег не вернулся. Ты вообще понимаешь его состояние? Конечно, тебе тоже нелегко пришлось, но его потеря слишком велика. Ты будь с ним поласковей, - она замолчала, отпирая дверь, - потом продолжила, впустив в дом Георгия, который пришел навестить их и спросить, не нужно ли чего-нибудь: - Он теперь совсем одинок, друзья не в счет, мы чужие люди для него, может, только ты сможешь ему немного помочь.
        - Вы об Олеге Петровиче? Я тоже помогу, хотя понимаю, я еще более чужой для него. Еще надо Стаса попросить, пусть почаще бывает тут, ну и вас, конечно, Маргарита Викентиевна.
        - Вы давно с Федей дружите? Я про вас даже не слышала от него, впрочем, я мало с ним разговаривала, только когда работали вместе.
        - А мы с ним воевали вместе, - проговорил Георгий. - Только недавно случайно встретились. Жаль, недолго нам пришлось общаться.
        - Вы расскажите об этом Олегу Петровичу, ему теперь все, что касается сына, будет важно.
        - Так он знает о нашей встрече.
        - Нет, вы расскажите, как воевали, как дружили, можете даже приврать, лишь бы Федор в ваших рассказах был героем.
        - Так он и правда был героем, вы разве не знали? У него две награды, причем обе вполне заслуженные. А разве он не рассказывал об этом?
        - Насколько я знаю, он вообще о том времени мало говорил, Олег считал, что со временем сам расскажет, но, как видишь, не успел. Ты знал, что Олег его воспитывал с четырех лет?
        - Разве Федор не его сын? - с удивлением воскликнула Саша.
        - Он мой сын, мой и Тамары. - Входя в гостиную, сказал Ямпольский.
        Никто не услышал, как он вошел и когда он остановился в дверях, почти закрыв собой весь дверной проем, стало видно, насколько он постарел и похудел за эти дни.
        - Марго, если хочешь, можешь рассказать молодым людям всю историю, я отправляюсь в душ и спать.
        - Погоди, ты же ничего не ел со вчерашнего дня, Олег, так нельзя. - И без паузы спросила: - Ты был в институте?
        - Нет, и не собирался. Все, Рита, не мешай мне сейчас, я сказал, в душ и спать.
        Маргарита хотела спросить его, где же тогда он был все утро, но вдруг поняла где. Ему действительно сейчас не интересен никакой институт, он ездил навестить могилы тех, кого всю жизнь любил.
        Георгий послонялся еще немного по квартире, но поняв, что Ямпольский теперь не скоро встанет, попрощался и уехал по делам. Через некоторое время уехала и Саша, у нее сегодня были и дневные, и вечерние занятия. Марго осталась наедине со своими мыслями. Она позвонила сыну, справилась о своей собаке, которую оставила на сына и невестку, потом позвонила своей старой подруге и наконец своему ангелу-хранителю, как она называла Елизавету Сергеевну. Поговорив со всеми, женщина занялась обедом, хотя была вовсе не уверена, что он кому-то нужен. Приготовив обед, она тихонько заглянула в комнату Олега Петровича, решив, что если тот не спит, она заставит его пообедать. Но Ямпольский спал, отвернувшись к стене, и, по обыкновению, укрывшись с головой одеялом.
        Марго никак не могла решиться уехать из дома Ямпольского, она очень боялась оставить его одного, затем, решив поговорить с ним сегодня же вечером, она тоже прилегла на диван и неожиданно уснула. Сказались несколько бессонных ночей, когда после похорон Федора ей удавалось поспать лишь урывками.
        Когда она проснулась, за окном были сумерки. Взглянув на часы, Марго с удивлением увидела, что те показывают пять часов. Прикинув, сколько же она проспала, женщина отправилась будить Олега Петровича. Но на стук в дверь никто не отозвался, тогда она заглянула в комнату и увидела его лежащим в той же позе, как и несколько часов назад. Тихо подойдя к нему, Марго тронула его за плечо, надеясь разбудить. Но Ямпольский не пошевелился, тогда она потрясла его посильнее, потом окликнула и наконец перевернула на спину, уже понимая, что сейчас увидит, но все же надеясь ошибиться. Глаза человека были закрыты, лицо абсолютно спокойно, только бледность, покрывавшая это лицо и полное отсутствие пульса, говорили сами за себя. Олег Петрович был мертв. Трясущимися руками Маргарита вызвала «Скорую помощь» и полицию. В этот момент она увидела на письменном столе, заваленном старыми чертежами, письмо, адресованное, очевидно, ей. Рядом была стандартная записка с просьбой никого не винить в его смерти. Она ничего не стала трогать, просто вышла из комнаты и уселась на диван в ожидании врачей.
        Через некоторое время, почти одновременно, приехали «Скорая и полиция». Довольно толково объяснив произошедшее, женщина проводила глазами тело, которое вынесли из дома, и только тогда спросила полицейского, заполнявшего какие-то бумаги:
        - Скажите, он с собой покончил или просто умер?
        - Почему он должен был не просто умереть от старости? У него были причины желать смерти?
        - Он на днях потерял единственного сына, незадолго до этого жена сына была избита, ранена и у нее случился выкидыш и наконец он лишился работы из-за клеветы. Мне кажется, это были достаточные причины, чтобы почувствовать свою ненужность.
        - А собственно говоря, вы-то кем ему приходитесь?
        - Никем, я последние дни жила тут только для того, чтобы помочь Олегу. Мы с ним старые друзья, знакомы много лет, и его сына я тоже хорошо знала. Вот мой адрес и телефон, если будут вопросы, звоните. Вы позволите мне забрать то письмо, которое он адресовал мне?
        - Пока нет, но как только снимем с него отпечатки, передадим вам. Вы что-то трогали в его комнате?
        - Нет, пыталась разбудить его и больше ничего - грустно улыбнулась женщина. - Я видела и письмо, и записку, но не трогала их. Если у вас нет больше вопросов, то я, пожалуй, поеду домой.
        - Простите, но у меня есть еще один вопрос, кто наследует имущество?
        - Не знаю, но думаю жена сына, больше некому. Все умерли.
        - А где она? Ей как-то можно позвонить?
        - Она преподает в Высшем балетном училище и сейчас, наверное, на работе, это, кажется, на третьей Фрунзенской улице. Она поздно заканчивает, бывает и в одиннадцать приходит. По крайней мере, так Олег говорил. - На последних словах она не удержалась и тихо заплакала. - Простите меня, все навалилось сразу, смерть мальчика и Олега, но я его понимаю, я бы тоже, наверное, не выдержала. А потом вы наверняка не знаете, Олега оклеветала одна студентка, и его попросили с преподавательской работы уйти. Если бы не смерть Федора и внука, он это пережил бы, а так у него же ничего не осталось, да и никого.
        - То есть это доведение до самоубийства?
        - Можно и так сказать, тех, кто убил Федора и еще не родившегося ребенка, я про него говорила, когда про внука сказала, уже арестовали, суд только будет.
        - Хорошо, я узнаю, кто занимается этим делом, и сообщу о смерти Олега Петровича.
        На этом они расстались, Маргарита Викентиевна уехала к себе на дачу, а полицейские остались ждать Сашу. Следователь, который говорил с Марго, чтобы не терять времени, принялся звонить и выяснять, кто ведет дело об убийстве Федора. Пока он разговаривал, раздался звонок в дверь, а потом загремели ключи. В квартиру вошла тоненькая девочка, больше похожая на подростка, чем на взрослую женщину. Только разглядев темные тени под глазами и горькую складку губ, следователь догадался - это и есть вдова Федора.
        - Мы вас ждем.
        - Еще что-то случилось? - равнодушно поинтересовалась девушка. - Вы ведь из полиции, да?
        - Мы ждем вас, чтобы отвезти к вашим родным. Отец вашего мужа умер, куда вас отвезти?
        - Он сам умер или ему помогли?
        - Нет, он оставил записку, у вас нет какого-либо письма, чтобы мы не перерывали весь дом.
        - Посмотрите в кабинете, это та комната, где он жил.
        - Вы очень спокойно восприняли такую печальную весть, вы недолюбливали его?
        - Он был очень хорошим человеком и сына вырастил хорошего. Мне его жаль, но чего-то подобного я ожидала. Когда у человека ничего не остается, он умирает, так и Олег Петрович. Я домой поеду, вам адрес написать?
        - Напишите, но если хотите, мы вас отвезем.
        - Все равно, я очень устала и физически и морально, а тут все напоминает о недавнем счастье. Простите, но либо вы меня сейчас же отвезете домой, либо я уеду сама. Не могу тут находиться! - Последние слова, Саша почти выкрикнула и следователь понял, что женщина находится в состоянии глубокого стресса и с трудом держит себя в руках.
        Он быстро отдал распоряжение и один из оперативников, немолодой дядька, взял Сашу за руку, как маленькую, и вывел из квартиры.
        Георгий
        Отодвинув все мысли о смерти Федора на второй план, он сосредоточился на нападении на Попова. Потом позвонил своему приятелю-компьютерщику и спросил:
        - Я слышал, есть такая программа, она помогает распознать человека, даже если он переодет. У тебя случайно не завалялась где-нибудь?
        - Совершенно случайно завалялась. Что тебе надо? Хочешь, чтобы я узнал, как выглядит девица без макияжа?
        - Арс, я серьезно, тут у нас появилось подозрение, что в местах преступлений болталась одна и та же девка. Но она постоянно переодевается, надевает парики, по-разному красится, возможно, у нее есть разные цветные линзы. Короче, я сейчас приеду, привезу две записи, попробуй с ними что-то сделать.
        - А мою основную работу кто будет делать? Ты, что ли?
        - Я тебе хорошо заплачу, ты же меня знаешь, не кривляйся пожалуйста, дело серьезное.
        Георгий приехал к Марку Арсеньеву через полчаса. Тот сидел, откинувшись на спинку стула, и через наушники слушал музыку. Зная заранее, что стучаться не стоит, Георгий вошел в комнату и, не слишком церемонясь, стянул с приятеля наушники. Тот ошалело посмотрел на него, но тут же собрался и, сделав озабоченное лицо, уставился в монитор.
        - Если ты думаешь, что я не понял, как сильно ты «занят», не трудись. Сказал, заплачу, значит заплачу. Вот тебе записи, вечером заберу, постарайся все закончить до вечера.
        - Эй, ты хоть пальцем ткни, кто тебя интересует.
        - Точно, прости, вот эта деваха, кажется, и на другой записи есть. Только уже в другом прикиде. Сейчас покажу, - он поставил вторую запись и вновь показал на подозрительную женщину.
        - Ну ты даешь, так женщине положено быть всегда разной! А вообще-то я и так вижу, что тут и тут один и тот же человек, - расплывшись в широкой улыбке, проговорил Арс. Он вообще был на редкость улыбчив, его внешность никак не вязалась с тем, чем он занимался. Рыжие вихры торчали как у хулиганистого мальчишки, рот вечно раздвигался в озорной улыбке. А на вздернутом носу ярко проступали веснушки, и вообще, он весь был какой-то мультяшный, будто оживший и повзрослевший герой сказки о Карлсоне. Из-за несерьезной внешности дядя Георгия не хотел его брать на работу, но племянник уговорил и Мезенцев старший ни разу не пожалел о своей доброте. В настоящий момент Арсеньев работал уже несколько лет. Он точно помнил, кому обязан хорошей работой, но в силу своего неугомонного характера никак не мог без глумливых шуточек.
        - Гош, а девка-то ничего, стройная!
        - Сто раз просил меня так не называть, - досадливо проговорил Георгий. - Ты меньше на ее ноги пялься, работу свою сделай побыстрее, и будет тебе счастье.
        - Это ты про какое счастье? - наивно распахнув глаза, спросил Марк.
        - Это я про денежный эквивалент его, давай, работай, болтун! Все, Марк, у меня еще дел куча.
        Дальше путь Георгия лежал в полицейское управление, а точнее, в архив, где несколько лет назад он завел знакомство с главным человеком в этом архиве. Ну не совсем с главным, а с заместительницей начальника архива. Даме той было лет сорок пять - сорок семь, и она не теряла надежды вновь выйти замуж. Конечно, Георгия она не рассматривала как потенциального мужа, она знала, что тот женат, но питала к нему, тем не менее, слабость. Уж очень красив был мужик. Евгения Павловна, так звали женщину, была дамой мечтательной, так почему бы и не помечтать о таком! Благодаря своей внешности и вовремя сделанным подаркам Георгий мог рассчитывать на теплый прием. Так и получилось, Евгения Павловна, не задавая лишних вопросов, скопировала для него закрытое за отсутствием состава преступления дело умершего переводчика и протянула Георгию.
        - Вот вам дело, зачем оно, не спрашиваю, чем-то еще я могу помочь? - кокетливо улыбнулась она.
        - Спасибо вам огромное, - растянул губы в улыбке Георгий, но женщина сразу увидела, что улыбаться ему вовсе не хочется.
        - Что-то случилось? Может, я могу помочь? - обеспокоенно спросила она.
        - Простите, у меня жену убили, дочки теперь у тещи, но ведь нельзя же девочек вечно там держать. Вот и тороплюсь поскорее закончить то, что было давно начато.
        Евгения Павловна начала выражать соболезнования, а Георгий внутренне обругал себя, заметив, как у тетки загорелись глаза.
        - Идиот, - бормотал он, выходя на улицу. - Теперь к ней не очень-то обратишься. - Вон как она обрадовалась, услышав про жену. Думает, старая калоша, что теперь она на что-то может рассчитывать.
        Сев в машину и перестав думать об архивной даме, он набрал телефон Егора.
        - Здравствуйте, Егор. Мы с вами почти не знакомы, но, как известно, земля круглая, вот мы и вынуждены встретиться. Во-первых, хочу вам сказать, вашей жене и дочери ничего не угрожает. Люди, на них покушавшиеся, арестованы. Вы были правы, когда считали, что все происходящее вовсе не случайность. А вообще, нам надо бы встретиться, я хочу вам рассказать о Федоре и Олеге Петровиче.
        - Да, никак им не позвоню, я знаю, что с Олегом Петровичем произошла большая неприятность. Он ушел с работы, правда, когда я звонил на кафедру, там мне не сказали почему.
        - Егор, давайте встретимся, нам необходимо поговорить. Вы сможете сегодня, возле дома Александра Васильевича? Мне нужно к нему заехать и кое-что уточнить, заодно поговорю с соседями, то, что не сказали полиции, могут сказать мне.
        - Егор подъехал к дому своего начальника даже раньше, чем собирался. Там он устроился на лавочке перед подъездом, ожидая Георгия. Георгий вышел с небольшим опозданием из подъезда и, извинившись, присел рядом.
        - Так что там случилось с Олегом Петровичем? - первым не выдержал Егор. Пауза сильно затягивалась, Георгий никак не мог начать говорить. Наконец он справился с собой, но начал издалека, пытаясь оттянуть том момент, когда придется рассказать парню все до конца.
        - Да что с вами, Георгий? Вы будто тянете время, что случилось с Федей и Олегом Петровичем? - нетерпеливо спросил Егор.
        - Их убили, - коротко ответил мужчина и добавил: - Мою жену тоже.
        Егор помотал головой, будто отгоняя саму мысль об этом, и еще раз переспросил. Георгий рассказал все от начала до конца и проговорил спокойным голосом:
        - Я стараюсь не думать сейчас об этом, надо закончить дело о нападении на Попова, мы потом, когда все закончится, встретимся и вместе сходим к ним на кладбище, а пока давайте поговорим и о вашем начальнике.
        - Подождите, Георгий, дайте немного прийти в себя, - медленно проговорил Егор. Потом он некоторое время сидел с опущенной головой, и вдруг выругался так грубо и витиевато, что Георгий вздрогнул.
        - Жаль, я сразу не догадался, чьих рук это дело, - сдавленно проговорил Егор. - Эти твари не дожили бы до ареста, я бы таких своими руками… - Он сжал тяжелые кулаки, на лбу вздулись жилы и глаза сверкнули бешенством: - Ну ничего, я подожду суда, а потом буду ждать, когда их выпустят!
        - Егор, вы понимаете, что продолжите цепочку ненужных смертей? Так нельзя, я не говорю, что надо прощать своих врагов, но месть - это не выход.
        - А что же делать? - Егор взглянул на собеседника, как ребенок в ожидании чуда.
        - Уже все сделали без вас, вы хоть в это не суйтесь. Просто живите и берегите своих женщин. А что будет с Инной, ее свекровью и тем молодым ублюдком, решит суд. Думаю, им мало не покажется.
        Немного успокоив Егора и пообещав ему, что все трое получат серьезные сроки, Георгий заговорил с ним о деле Попова. Он заставил парня поминутно припомнить все еще раз, каждую мелочь, каждое слово. Выслушав, он поблагодарил его, и они расстались. Дальше Георгий поехал в свою бывшую контору и, заглянув к дяде, прошел в компьютерный отдел.
        - На, вот твоя девица в натуральном виде, - протянул Марк ему распечатанное изображение. - Чего еще тебе? - спросил он, видя, как Георгий внимательно вглядывается в это лицо.
        - А целиком фигуру ты можешь распечатать? Вместе с лицом, естественно.
        - Если ты посмотришь на обратной стороне листа, то увидишь и фигуру.
        - С каких это пор ты стал таким экономным? Прежде ты только договора печатал на обеих сторонах.
        - А с тех самых пор, как твой дядя запретил тратить бумагу на всякую ерунду!
        - Ясно, ладно, спасибо тебе, жди перевода на карту. Вечером организую.
        - Жду, - мрачно проговорил Марк.
        - Эй, что это у тебя вдруг так настроение изменилось? Что-то случилось?
        - Иди уже, не до тебя!
        - Да что, черт возьми, произошло?
        - Ничего, - огрызнулся Арсеньев. - Только мне запретили заниматься твоими делами. Если есть вопросы, шагай к дяде, может, от него все узнаешь. Я сам ничего не понимаю.
        Пожав плечами, Георгий отправился к родственнику.
        - Что происходит? Марк сказал, ты запретил ему оказывать мне помощь. Почему? Разве он делает это в ущерб основной работе?
        - Ты копаешь под своего брата, я не хочу, чтобы наша фамилия была замешана в чем-то незаконном! - с нажимом проговорит тот.
        - Давай по-честному, у тебя другая фамилия, так чего же ты боишься на самом деле?
        - Ты же понимаешь, полиции достаточно копнуть чуть-чуть, и вот он я, с другой фамилией, но все равно родственник, причем близкий родственник. Я не хочу, чтобы мое имя марали. Я всегда был хорошим адвокатом, никогда не совершал нечестных поступков, так почему же на старости лет, я должен быть замешан в какую-то грязную историю? - Дядя был раздосадован и вместе с тем растерян.
        - А откуда ты узнал, что меня интересуют передвижения моего брата?
        - Старик растерялся, он явно не знал, что сказать, потом немного собрался с мыслями и ответил:
        - Я видел у Марка. На обеих пленках был Денис, для меня этого было достаточно.
        - А может, тебя так напугала девица, которую я просил изобразить в натуральном виде, без очков и дурацких париков? Кто она?
        - Никакой девицы я не видел, я, конечно, не могу запретить тебе заниматься делом, которым ты занимаешься, но я хочу тебя попросить, оставь это полиции.
        - Судя по твоему беспокойству, ты что-то об этом знаешь. Тем более, тогда ты должен знать, что полиция ничего и никого не нашла.
        - Вот и я о том же. Если полиция ничего не нашла, значит, искать было нечего. Если тебе нужны деньги, то я готов…
        Последние слова дяди окончательно убедили Георгия в том, что старик как-то причастен ко всему. Оставалось только выяснить, как. Отказавшись от предложенных денег, Георгий ушел. По дороге он думал о том, как заставить родственника все рассказать. Ясно, что сам, по своей инициативе, тот ничего не скажет, оставалось только за ним проследить. Георгий даже не знал, к какому из дел дядя имеет отношение. То ли к ограблению Попова, то ли к убийству старого переводчика, но все вместе ему очень не нравилось.
        Через два дня человек, которого Георгий нанял проследить за дядей, доложил ему, что тот никуда не ходил, только с работы и на работу. Иногда они по вечерам ходили с женой гулять, это все. Человек закончил доклад и вопросительно уставился на Георгия.
        - Да, да, сейчас расплачусь, больше за ним ходить не надо, - проговорил молодой человек, а сам подумал: то ли Николай Львович действительно не имеет никакого отношения к произошедшему, то ли он все вопросы решил по телефону. Неожиданно он почувствовал себя последним уродом. Это же надо - подозревать родного дядю, который так много сделал для него.
        - Может, бросить все, отказаться от расследования и вернуться к риелторской деятельности? - спрашивал себя Георгий, хотя уже точно знал, что никогда не бросит это дело. Докопается до самой сути происходящего и накажет тех, кто виновен. Тут ему показалось, что он услышал голос Федора, который повторял одну фразу:
        «Враг рядом, берегись». - Георгий закрыл, а потом открыл глаза, но эхо Фединого голоса продолжало еще долго звучать в его голове.
        Лорина
        Она вновь чувствовала себя плохо, кружилась и болела голова. Тело часто охватывала сильная слабость, и когда позвонил Георгий с просьбой проследить за его дядей, она вынуждена была отказать.
        - Ты меня прости, я не специально отказываю, просто слабость сильная. Зря ты потратил на операцию такие большие деньги. Мой случай безнадежен. Только теперь не знаю, куда Даринку деть. Она только стала ко мне привыкать, и видно напрасно, не получится из меня для девочки мать, умру скоро. Но что будет со мной, неважно, а вот как с ней быть?
        - Ты о плохом не думай, пока что ложись на обследование, а ребенок у нас побудет. Временно переведем ее в нашу школу, все будет хорошо.
        Через несколько дней Лорина пошла к врачу, сдала все необходимые анализы и, получив результат, была сильно удивлена. Анализы показали, что с ней полный порядок.
        - А почему у меня такая сильная слабость? И голова болит часто, так что не оторвешь ее от подушки.
        - Потому, милочка, что у вас банальное защемление в верхнем отделе позвоночника. Вам не ко мне надо, а к хирургу, он направит вас к остеопату и пропишет обезболивающее. Идите, сегодня у него есть время, а если поторопитесь, то успеете прямо сейчас.
        Лорина сходила к хирургу и как на крыльях вылетела из поликлиники. Она сразу стала звонить Георгию, и едва он взял трубку, прокричала:
        - Это не то, что я думала, в шее что-то защемило! Я готова идти, куда скажешь. Только заранее предупреди, чтобы я в этот день на дежурстве не была.
        - Вот и отлично, ты скинь свое расписание мне на почту. Я тогда попрошу тебя несколько раз за ним походить. Он тебя не знает, а я, к сожалению, очень заметный, да и знакомы мы с ним не первый день. Меня точно засечет, а тебе придется переодеваться. Но это уже моя проблема. Я пока займусь прослушиванием его разговоров.
        - Разве это законно?
        - Конечно, нет, но какие варианты? Я пытался его спрашивать, он от всего открещивается. Я Стасу отправил фото девчонки, теперь жду результатов.
        - Какой девчонки?
        - Ой, прости, я совсем забыл, ты же не знаешь всех обстоятельств. Вечером заеду и все расскажу. Не забудь про расписание!
        На этой бодрящей ноте они и расстались. Лорина поехала на работу, радуясь, что теперь Даше ничего не угрожает. Вечером заехал Георгий и, как обещал, рассказал всю историю своего расследования.
        - Ты упомянул имя Федора, может, он тебе поможет, я не отказываюсь, но лишняя пара рук всегда пригодится.
        - К сожалению, он уже никому не поможет, - грустно проговорил гость и рассказал подруге детства то, что она еще не знала. Он рассказывал, начиная с пожара в деревне, а закончил последними событиями, в которых уже сам участвовал.
        - Господи, какой кошмар! Желание отомстить - это, наверное, одно из худших проявлений человеческой жестокости. Сколько народу погибло напрасно, только потому, что два пьяных идиота решили жечь траву. Сколько жизней исковеркано, даже страшно об этом подумать! Вот и я решила отомстить той первой старухе и стала убийцей. Никогда мне этот грех не отмолить!
        - Весь ужас в том, - задумчиво проговорил Георгий, - что не ты первая начала мстить, вот если вдуматься, из-за чего все началось? Из-за того, что мужик бросил одну и женился на другой. Давно бы забыла, ведь и сама, не осталась одинокой, так нет, надо гадости делать. Вот потому я вас, баб и не люблю. Таких как ты мало, ты всю жизнь будешь мучиться от того, что совершила, а сколько завистливых, злых, улыбающихся в лицо и говорящих гадости за спиной.
        - Зря ты так, и среди женщин, и среди мужчин много вполне хороших и порядочных людей. Просто ты в последнее время сталкивался с нелучшими экземплярами, вот тебя и распирает возмущение. Посмотри вокруг, весна на улице, солнышко светит, скоро лето наступит. Что ты как старый дед ворчишь?
        Они поговорили еще некоторое время, договорились, в какие дни Лорина походит за Николаем Львовичем, и гость отправился домой.
        Георгий
        Через неделю должны были приехать девочки вместе с бабушкой и дедом. Надлежало все приготовить к их приезду. Для себя Георгий определил гостиную, благо она была не проходная, решил, что поселит стариков в их с Любой спальне, а девчонки займут свою комнату. Надо съездить в магазин игрушек и купить им много всего, и хорошо бы поменять все покрывала, да и обои не мешало бы сменить, но это подождет. Больше всего его беспокоило, как девочки воспримут смерть матери, они знали, мама их не ждет дома, но Георгий понимал, на словах-то они все знали, а вот как будет дальше, что им отвечать на их вопросы, как себя вести, это было загадкой. Подумав, что все проблемы лучше решать по мере их поступления, он успокоился и занялся расследованием. Первым делом он позвонил Стасу и поинтересовался, нашел ли тот девицу, которая их интересовала.
        Стас ответил утвердительно, но от дальнейших разговоров уклонился, объяснив, что очень занят и ждет Георгия вечером, когда его никто не будет отвлекать. Мужчины договорились о встрече и распрощались.
        Вечером они встретились возле работы Стаса и пошли пешком по улице. К Стасу домой идти не хотелось, оба решили прогуляться и спокойно обо всем поговорить. Навстречу им, к метро, шли люди, но почему-то никто их не задевал плечом или сумкой. Стас первым обратил на это внимание:
        - Как думаешь, почему нас с тобой обходят стороной? Ведь в направлении Речного вокзала идем только мы, остальные идут к метро. Даже странно, ни разу ни меня, ни тебя не задел ни один человек.
        - А ты в чем сегодня одет? Видел?
        - А что такое, как всегда в форме.
        - Вот именно, никто не хочет связываться с полицией, потом ты так вцепился в меня, будто ведешь в отделение, вот все и обходят, мало ли какие у нас дела.
        - Ой, прости, я и правда думаю о своем и не заметил, как крепко тебя держу.
        - А тебе не приходило в голову, что когда два мужика идут и один берет другого под руку, это может наводить на разные размышления?
        - Ну тебя, совсем застыдил, я вообще-то не по этой части, - проговорил Стас, отпуская Георгия, и даже отошел от него на шаг.
        - Ладно, не смущайся, я понимаю, ты просто задумался.
        - Знаешь, когда-то по этой самой дороге мы шли с Федором ко мне домой. Он, кстати, тогда мне жизнь спас.
        - Да, на него это похоже, он был такой, отчаянный. Мне здорово его не хватает, я жалею тех лет, что мы могли бы дружить, но не случилось. Давай лучше об этой девице поговорим, о нем пока очень больно говорить, слишком мало времени прошло.
        - Ну что же, давай о девице. У Дениса Константиновича с ней роман, это знают все врачи и медсестры. Она ездит в его бригаде фельдшером. На работу приезжает на своей машине, не слишком дорогой, но вполне приличной. У нее «Фольксваген» последней модели, куплен недавно. Я проверил, машина куплена не в кредит, родители вряд ли могли оплатить столь дорогую покупку. Отец и мать у нее на заводе работают, зарплаты у них небольшие и дочери они денег, скорее всего, не дают. Там еще два брата в семье, один из них школьник, а другой в колледже учится.
        - То есть в семье лишнего не водится?
        - Не водится, у фельдшеров сам знаешь какая зарплата. Живет наша «дива» на съемной квартире, квартиру оплачивает твой брат.
        - Это все понятно, что там с возможностью делать уколы с препаратом?
        - Возможность есть, но это все косвенные улики, никто не опознал ни его, ни ее. Да и некому было опознавать, а Попов толком ничего не помнит. Я перечитал его показания, он утверждает, его уколол мужчина, лица он не видел, только темную куртку с капюшоном, и то, что человек пошел мимо него вверх по лестнице.
        - Ясно, что ничего у нас нет. А как ее зовут?
        - Анжела Перова. Вообще о ней все отзываются хорошо, она всегда мила и вежлива с теми, кто вынужден пользоваться «Скорой помощью».
        - Это ни о чем не говорит, все убийцы милы и вежливы, особенно с будущими жертвами. Это тебе любой психолог скажет. Это способ втереться в доверие, давай опросим тех, кто стал наследником погибших, сколько там уже народу?
        - Только трое, из них, два старика писали завещание на своих соседей, но если к одному из них соседка еще приходила, то у другого вообще были плохие отношения со всеми, включая и тех, на кого было завещание.
        - Давай я проверю подлинность завещаний, кто их составлял и прочее, а ты проверишь, где была в интересующие нас дни Анжела Перова. Все указывает на нее и моего брата, но нет улик. Их присутствие в двух случаях, во дворе, вряд ли убедит суд. А ты не смотрел камеры вокруг домов или в сами домах, где другие, похожие смерти были?
        - Смотрел, точнее, собирался, но нигде так долго записи не хранят, везде не дольше недели.
        - А видеорегистраторы?
        - У половины автовладельцев их попросту нет, а другая снимает камеры и уносит домой, чтобы не украли. Короче, ничего у нас конкретного нет, одни догадки.
        - Я не сказал бы так, еще не все возможности мы использовали. Попробуем с другого бока зайти. Будем плясать от завещаний, проверим их на подлинность, а там посмотрим. - Георгий сейчас был похож на гончую, которая взяла след, а след вывел ее на шоссе и пропал. - Я домой поеду, Стас, тут до метро недалеко, как думаешь, стоит Саше звонить?
        - Не знаю, я с ней мало знаком, а помнишь, когда в Федю первый раз стреляли, там рядом была Варя со своим поклонником, она-то знает о произошедшем? На похоронах я ее не видел, а ты?
        - Да я тогда ее первый и последний раз видел, я вообще не помню, как она выглядит. Если даже она и была на похоронах, я ее просто не заметил, помнишь, сколько народу было?
        - Помню, ладно, давай прощаться, я почти дошел, если хочешь, пойдем ко мне.
        - Спасибо, я домой, ты мне адрес и телефон этой Вари можешь дать?
        - Да откуда же, в доме Ямпольских он наверняка есть, только там сейчас, никто не живет. Саша не хочет там появляться, а больше некому. Она работала… - Стас назвал журнал, где в последние годы работала Варя, - попробуй там узнать.
        На этом они распрощались, но Георгий не пошел в метро, вечер был очень тихим и теплым, даже не верилось, что сейчас только март. Мужчина решил еще немного пройтись пешком и подумать. Но вместо мыслей о деле Попова, он стал думать о семье Ямпольских, о несправедливости всего произошедшего, о своей жене Любе. Вдруг он будто на стену налетел, ему в голову пришла мысль: а почему он решил, что Любу убили вместо жены Федора? Конечно, все сходилось, но у него вдруг закралось сомнение, ведь у Саши была характерная для балерины осанка и походка с сильно развернутыми носками наружу. Люба была значительно выше жены Феди и чуть полнее ее. Конечно, тот, кто не знал ни ту ни другую, мог спутать двух женщин, но все же в этом была какая-то неправильность. Георгий и сам не знал, откуда взялись у него такие мысли, ведь все вроде логично, и этот урод не возражал, когда его спросили о смерти Любы.
        А у него, у Георгия, все равно что-то давило, мучило, будто он надел слишком тесную одежду и пытается в ней танцевать. На этом слове он запнулся, «танцевать, танцевать», он будто пробовал слово на вкус и оно ему казалось невкусным.
        - Что за черт, не нравится мне все это, только не пойму, что именно, но что-то будто тянет, мешает, - побормотал он вслух, в надежде прояснить для самого себя, в чем дело.
        Ничего не получалось, логика никак не выстраивалась, а нелогичные поступки он не воспринимал.
        - Придется ехать к Юре, - решил молодой человек, но тут вспомнил, что должны приехать родители Любы и привезти детей, поэтому придется пока отложить поездку. Но ведь можно поступить и по-другому, если ему позвонить, то он может продумать ситуацию и увидеть ее свежим взглядом. Решившись, Георгий набрал номер Юрия. Тот ответил сразу.
        - Ты ждал моего звонка? - ничуть не удивившись, спросил Георгий.
        - Наконец-то, я уж собирался тебе звонить, как вы там? Немного оклемались?
        - Не сказал бы, но пока есть работа, можно не думать о случившемся. Почему ты так ждал моего звонка? У тебя есть что-то новое?
        - Ты знаешь, что Денис Колеватов купил новую квартиру? Дина случайно услышала его разговор с риелтором по телефону, когда они были на конференции.
        - А причем тут конференция, у них совершенно разные места работы.
        - Не совсем, как врач с очень большим стажем работы, она делилась своим опытом с молодыми, а твой брат ждал там одну юную деву, это точно не жена, той должно быть под сорок или даже больше. Он ведь женат второй раз и его вторая жена то ли его ровесница, то ли чуть моложе, но точно не малолетка. А ждал он как раз малолетку.
        - И о чем они с этой девочкой говорили?
        - Этого Дина не слышала, но про квартиру она точно знает. Как ты думаешь, на какие деньги он купил еще одну квартиру?
        - Догадываюсь, но пока не знаю, как доказать. Мы со Стасом встречались, пытались найти хоть одно доказательство, но увы, все только косвенные, он легко их отметет, а суд выиграет. Сам знаешь, если судья направит дело на доследование, тогда будет шанс что-то исправить, а иначе нечего и надеяться. Выйдет сухим из воды, недаром Стас говорил, что он скользкий, как рыба. Надо искать, но где?
        - Нет преступления, после которого не осталось бы ни одного следа. Ищите причину, конечно, дело в деньгах, но у стариков их мало, значит, есть что-то еще.
        - Извини, забыл сказать, пока только трое завещали свои квартиры чужим людям, у двоих в завещании стоит одна и та же подпись. Но как их привязать к исполнителям? Постоянно отслеживаем поступления на их счета, но там ничего кроме зарплаты нет.
        - А может, у них есть левые счета, те, о которых вы не знаете?
        - Может, и есть, только как их найти? У Стаса компьютерщики ничего не обнаружили, да и мой знакомый тоже не смог помочь.
        - Дай я посмотрю в своей базе, может, чем и помогу.
        - Так ты и в компах разбираешься?
        - Слегка, давай прощаться до завтра, ты мне не забудь позвонить к вечеру, раньше я вряд ли смогу.
        На следующий день Георгий с трудом дождался второй половины дня и к вечеру, как и обещал, позвонил Юрию.
        - Есть что-то новое?
        - Могу только сказать, что у них ничего нет, ни одного счета дополнительного. Скорее всего, они понимают, - это лучший способ их вычислить. Значит, деньги передаются в конверте из рук в руки и они их где-то хранят.
        - Большая часть денег, а может, и все, были потрачены на покупку новой квартиры, это Стас установил через своих спецов. Придется действовать иначе, я думаю, надо поставить прослушку в машину Дениса и в его телефон. Это, конечно, не доказательство для суда, и вообще это не законно, но так мы будем знать о всех его передвижениях.
        - Скажи, он когда-либо берет пассажиров? Короче говоря, «бомбит»?
        - В том-то и дело, я понятия не имею о его привычках! С телефоном я решу, а с машиной пока не знаю, как быть. Если «бомбит», то это будет просто, а если нет, то придется подставлять ему какую-нибудь девицу, чтобы подвез.
        На следующий день вопрос с машиной решился сам собой. Георгий попросил Лорину постоять у дороги и проголосовать, Денис без вопросов остановился и подвез женщину туда, куда она сказала. Как только он уехал, Георгий выехал из-за кустов и, поблагодарив, отвез ее к дому.
        - Зайдешь? Я бы тебя с Даринкой познакомила, она уже из школы пришла.
        - Пойдем, я с удовольствием познакомлюсь с твоей дочкой. Как ты думаешь, Денис не мог тебя узнать?
        - Наверняка нет, столько лет прошло, и потом, он видел меня полтора раза, а сегодня я вообще молчала и старалась не смотреть в его сторону. Да и вообще, старовата я для того, чтобы он интерес проявлял.
        Дома они пообедали, но Дарина все время обеспокоенно поглядывала на Георгия, а когда тот ушел, прямо спросила у той, кого называла мамой:
        - Он часто к нам будет ходить? Ты за него замуж собралась?
        - Не придумывай, я знаю его с детства, у него две дочки, старшая младше тебя на три года. И вообще, он много мне помогал, я у него в долгу и потому стараюсь помочь ему. Замуж я за него не собираюсь, как и он не собирается на мне жениться. Мы просто очень старые друзья!
        - Но ведь если у него две дочки, значит, он женат? - девочка явно повеселела, и у Лорины, не хватило духу сказать ей о смерти его жены. Больше Даша этот вопрос не поднимала, а женщина для себя запомнила - ей никогда нельзя давать девочке повод для сомнения.
        Через пару дней у Дениса Колеватова случилась неприятность, по дороге домой, всего-то два шага оставалось дойти от машины до подъезда, на него напал парень и, вырвав телефон из рук, бросился бежать. На перерез ему выскочил молодой человек, завязалась драка, оба упали на землю и через несколько минут «жулик», прихрамывая на обе ноги, убежал. А человек, его пытавшийся скрутить, чертыхаясь, вернулся к опешившему Денису и отдал тому телефон.
        - Денис попытался отблагодарить спасителя телефона, но тот спешил, слова благодарности выслушал, но от дальнейшего знакомства отказался и ушел по своим делам. Придя домой, Денис коротко пересказал жене, что с ним произошло. Та разохалась, изобразила большой интерес к произошедшему и попыталась выяснить о нападавшем хоть что-нибудь, но муж не знал ничего и постепенно разговор перешел на бытовые темы.
        Утром Денис дежурил и их бригада, начиная с девяти утра, безостановочно моталась по району, выезжая на вызовы. Одним из них был вызов к одинокой старушке, которая вызывала врачей через каждые три-четыре дня. Бабуле просто было не с кем поговорить, на улицу она ленилась выходить, хотя здоровье ей вполне позволяло, с соседями она была не в ладах, вот и отыгрывалась на медиках. Тяжело вздыхая, Колеватов поднялся по лестнице на второй этаж и позвонил в знакомую дверь. Он чуть не каждый раз попадал на вызов к этой бабке. За дверью немного повозились и она распахнулась. Старушка тут же начала рассказывать о своих болячках, коих, если ее послушать, хватило бы на целую энциклопедию. Денис и заподозрил, что где-то в доме лежит медицинская энциклопедия, по которой бабка и ориентируется.
        - А где ваши медсестра и фельдшер? - спросила хозяйка квартиры вежливо, но при этом в ее голосе уже проскальзывали скандальные нотки.
        - В машине дожидаются, если что-то серьезное, я сразу их вызову. А вы знаете, в нашем районе было несколько смертей одиноких пожилых людей. Относительно нашей бригады я спокоен, но почему-то люди умирали, и это после приезда «Скорой помощи». Около часа-двух проходило, и с ними что-то случалось. Вы бы поосторожнее с бесконечными вызовами, не ровен час, нарветесь на лжеврачей.
        - А чего ты меня пугаешь? У меня муж был знаешь кто? То-то, не тебе чета, не врачишка какой-то, а целый майор. Вот!
        - Так что у вас болит? Зачем вызывали? - Денис решил перевести разговор на другую тему, он уже жалел, что сказал бабке о том, что случалось на их участке, но она так сильно ему надоела, что он не удержался.
        - Уже ничего не болит, тебя больше не вызову. Дай запишу твою фамилию?
        - Вот, пишите. - Он показал на свой бейджик. - Вы очень здоровый человек, все ваши жалобы только от одиночества, заведите собаку или кошку, что ли, все веселее будет.
        - Ты мне еще поговори! - разозлилась старуха, - я на тебя такую жалобу напишу, что тебя никуда на работу не возьмут. Вот тогда попляшешь, почувствуешь, как больного человека калечить! - Бабка явно начала заговариваться и понесла очевидную чушь. Чем только она не грозила Денису, пока тот снимал бахилы с ботинок. Спустившись к машине, Денис закурил и, медленно выпуская дым, проговорил:
        - Надеюсь, она свою угрозу выполнит и больше не захочет нас видеть.
        - Не поняла, - сказала молодая девушка, которая ездила в бригаде фельдшером. - Как тебе это удалось?
        - Я сказал ей, что одинокие старики иногда умирают после приезда «Скорой». Помнишь, нам рассказывали об этом?
        - Зря ты это сделал, она же теперь поднимет шум и бог знает в чем нас обвинит!
        - Зато перестанет без конца нас вызывать.
        Вечером того же дня старуха умерла. Причиной смерти была названа острая сердечная недостаточность. Оказалось, что она успела написать завещание на какую-то дальнюю родственницу.
        Стас, который выезжал на место вместе с бригадой, записал все данные старухи и той дальней родственницы, на которую было написано завещание. Потом он некоторое время пытался установить близость родственных связей и обнаружил, что ни умершая, ни ее муж не только не были в родственных отношениях с наследницей, но вообще ни разу не виделись. Подумав, он отправился к Андрею Андреевичу, в надежде получить совет, но тот уехал по делам. Тогда он отправился к своему непосредственному начальнику, майору Приходько, с которым у него сложились неприязненные отношения. И дело тут было не в том, что майор его принял как-то не так, а в том, что Стас довольно часто, через голову своего непосредственного начальства, обращался с вопросами к Кузовлеву. Сослуживцы говорили Стасу, что так нельзя, дисциплину и субординацию никто не отменял, но парень никак не мог привыкнуть к тому, что надо сперва решать все вопросы на уровне своего начальства, а уж оно само скажет, идти ли дальше по инстанции. Именно из-за недисциплинированности Стаса его часто ругали, а Кузовлев, когда никто не слышал, пытался внушить молодому
сотруднику, что полиция это не только расследование преступлений, но и строгая дисциплина. И умение подчиняться старшему по званию никому еще не вредило, к тому же майор Приходько был хорошим сыскарем, и Стасу бы у него поучиться, а не скакать через голову начальства. Но парень почему-то решил, что его начальник Кузовлев и обращался исключительно к нему. Все закончилось тем, что Андрей Андреевич в очередной раз объяснил Стасу, как надо себя вести, а что делать не стоит. В противном случае пригрозил вообще того уволить, как не пригодного к службе в полиции.
        - Стас, - окликнул его один из тех, с кем он сидел в комнате, - ты отчеты написал?
        - Написал, только отчитываться особенно не в чем. Так, всякая мелочевка, надоело ею заниматься.
        - А ты, поди, хотел сразу серьезное дело поднять? Нет, парень, так не бывает, ты сперва побегай по всяким идиотским вызовам, поезди в качестве статиста, а уж потом, года через три, жди, что тебя отправят серьезное дело раскрывать. Да и то, не одного, а с бригадой, где наверняка будут и более опытные люди.
        - Слушай Вась, а что, это единое правило для всех?
        - Не правило, а просто надо набраться опыта, развить чутье, да что я тебе прописные истины рассказываю, ты уже не маленький, кем ты прежде работал?
        - Конструктором, - мрачно ответил Стас. - Я по первому образованию проектировщик, а ты сразу сюда пришел?
        - Не, я после школы в армии служил, а уж потом заочно учился, ну и тут работал.
        - И как, не издох со скуки?
        - Странный ты, это, между прочим, работа, она разная бывает, тебе кто сказал, что тут всегда весело? А ты знаешь, как Кузовлев «веселился» в девяностые годы, когда они на трупы детей или молодых девчонок выезжали? Ты спроси у него, он если захочет, расскажет тебе о нашей работе.
        - Да знаю я, сам как-то выезжал на детский труп, тогда и решил окончательно здесь работать.
        - Вот, а сейчас ведешь себя, как избалованный маменькин сынок.
        - Неужели я произвожу такое впечатление?
        - А как ты думаешь? Мы же вначале были рады, когда ты появился, вроде и трудолюбивый и исполнительный, а как начал бегать без конца к товарищу полковнику, так тебя тут же в стукачи определили.
        Стас в буквальном смысле схватился за голову. Вот чего он не ожидал, так такого поворота, ему казалось, никто даже внимания не обращает, что он часто бывает у Кузовлева.
        «Все, больше ни ногой к начальству, еще не хватает ходить с клеймом стукача», - решил он для себя, а вслух сказал:
        - А я все думаю, что это майор на меня косо смотрит, да и остальные ребята тоже. Клянусь, никогда ни на кого не стучал, сам всегда стукачей презирал. Что делать-то? Как думаешь?
        - Скажи ребятам то, что сейчас мне сказал, думаю, они поймут и поверят. Ну, а майор сам узнает от Кузовлева все, что ему надо, мы тоже свое слово скажем.
        Только теперь Стас понял, как выглядело со стороны его постоянное стремление выделиться. Прежде он никогда не замечал за собой желания показаться лучше, чем есть на самом деле, но то, что его брал на работу сам начальник управления, сыграло с ним злую шутку.
        Он потерял больше, чем приобрел, он потерял друзей, которых мог бы приобрести за это время. Приходилось все начинать сначала, и первым делом он решил привлечь двоих людей из отдела к расследованию практически безнадежного дела. Один из них отказался сразу:
        - Сдурел, там же русским языком было вынесено постановление об отказе в возбуждении уголовного дела за отсутствием состава преступления! Зачем теперь все это ворошить?
        - Ты тоже так думаешь? - спросил Стас у Василия.
        - Нет, не думаю, думаю наши все же поторопились, но ведь и правда, улик никаких так и не нашли!
        - Как это не нашли, а то, что на теле переводчика были следы двух уколов, а врач из «Скорой» утверждал, что делал только один укол, да и тот от аллергии. А то, что умер старик от проблем с сердцем, которое у него никогда не болело? Это разве не улики, а передоз сердечного лекарства?
        - Так его жена сказала, что он умел делать внутривенные инъекции. Может, он сам себя пытался лечить, ну и не рассчитал дозу.
        - Слушай, ну ты же умный мужик, тогда скажи, где он мог взять сердечный препарат, которого в домашней аптечке, между прочим, не обнаружили, и самое главное, как он, правша, мог сделать себе укол левой рукой?
        - Да не знаю я, чего ты пристал!
        - Вот именно, это дело спустили на тормозах, а таких дел много, не знаю точно, сколько, но, по крайней мере, в двух я уверен.
        - Ну-ка, давай, рассказывай. - Василий весь напрягся, он явно заинтересовался словами Стаса.
        Стас рассказал и о странных завещаниях, и о Попове, который не проходил по этому району, и потому опера впервые слышали о нем.
        - Георгий копает это дело, но один он не сможет все выяснить…
        - А кто такой Георгий? - перебил Стаса Василий, и тому пришлось рассказать и о Георгии, и даже немного о Федоре, чтобы объяснить свое знакомство с частным детективом.
        - Ох, и не люблю я частников! Только деньги берут, а толку от них никакого. Ну за чьей-нибудь бабой проследить, это они могут, а что посерьезнее, так все нам достается. - Проворчал Василий насупившись.
        - Ты Георгия не знаешь, он все только по закону делает, - про прослушку Стас естественно говорить не стал, - он же сам юрист.
        - Знаем мы этих юристов, вот твой Георгий на кого работает?
        - Он по заказу жены Попова Александра Васильевича, но понимаешь, уж очень похож почерк! У Попова, как и у старика-переводчика, деньги пропали и не малые. И там тоже передозировка лекарства от сердца, а Попов никакими сердечными болезнями не страдал. И потом, сам Попов утверждает, его укололи, когда он пошел выбрасывать мусор, остальное он помнит смутно. Он даже не помнит, зачем на работу вернулся, и если бы не Егор, он наверняка там бы и умер.
        - Теперь еще и Егор, это часом не Георгий, а то я знаю, что это имя уменьшают по-разному, вплоть до Игоря.
        - Нет, Егор совершенно другой человек, работает вместе с Поповым в реставрационной мастерской. Будет время, я тебе о них обо всех расскажу.
        - Ладно, давай сегодня после работы посидим где-нибудь, и ты расскажешь обо всех. У меня такое впечатление, что все твои знакомые так или иначе связаны с какими-то преступлениями. Я прав?
        - Абсолютно, но учти, рассказ будет долгим, тебе домой не надо?
        - Дома только мама, я с ней живу, боюсь жениться.
        - Почему?
        - Все вечером, а сейчас займемся текущими делами, пока не вызвали на происшествие.
        - Вечером они пошли в ближайший пивной ресторанчик и Стас рассказал Василию все с того момента, как познакомился с Федором. Когда он замолчал, Василий опрокинул в себя почти половину кружки пива, помолчал и только потом сказал:
        - Жалко твоих друзей, и отца Федора жалко. Надо же, какая жизнь мужику выпала. И под старость его судьба не пожалела!
        - Ты почему не хочешь жениться? - слегка заплетающимся языком спросил Стас. - Боишься?
        - Боюсь!
        - Чего тут страшного? Подумаешь!
        - Так у женатых и дети рождаются, а если меня убьют? Кто их кормить будет?
        - Тогда не женись, так даже лучше! - Стаса совсем, с непривычки к спиртному, развезло, и он упал головой на стол.
        - Эй, друг, у нас не принято так напиваться! - официант потряс парня за плечо.
        - Ничего, я сейчас его домой отбуксирую, - засмеялся Василий, - он молодой, не умеет пить. Сейчас его родителям позвоню, адрес узнаю.
        Утром Стас проснулся с сильной головной болью и, морщась и охая, поплелся умываться. Там он взглянул на себя в зеркало и даже отшатнулся, вся левая сторона лица была отекшая и синяя.
        - Мам! - крикнул он из ванной комнаты, и когда мать подошла, спросил: - Я вчера с кем-то дрался?
        Мать вздохнула и ответила:
        - Нет, просто ты не вписался в дверь, и, судя по результату, сильно не вписался. Домой ты пришел без побоев, а тут решил войти в роль окончательно. Твой приятель довез тебя в целости и сохранности, кстати, кто он?
        - А, это Вася, он с работы.
        - Хорошая публика у тебя на работе, - заметила мать саркастически и ушла вглубь квартиры. - Главное, интеллигентная и не пьющая, - крикнула она оттуда и хлопнула дверью в свою комнату.
        Стас не стал разубеждать мать, а посмотрел на часы и, быстро одевшись, бросился к метро.
        Георгий
        Теперь он знал почти все. Ему достаточно было послушать переговоры брата в течение недели, как у него сложилась достаточно четкая картина происходящего. Только как проследить за передачей денег после оглашения завещания и вступления в наследство, он пока не придумал. Конечно, придется привлекать Стаса, поскольку он, Георгий, не имеет права арестовывать человека, тем более допрашивать его. Он очень ограничен в правах, и это его раздражало, но ничего не поделаешь. Проблем с задержанием виновных в убийстве стариков не предвидится, но это не приблизило его к разгадке нападения на Попова. Точнее, не к разгадке, а к тому, как вывести на чистую воду тех, кто это нападение совершил. Он еще несколько раз пересмотрел две съемки, которые были в его распоряжении, потом только ту, что касалась Попова. Но сколько бы раз он ее ни смотрел, ничего нового не видел. Тогда он перемотал немного вперед, и до него вдруг дошло, что он ни разу не смотрел съемку до самого конца. Именно тут он увидел то, что и ожидал, естественно, видео было сильно подпорчено тем, что пошел снег, и этот снег сильно мешал четкому
изображению. Но, тем не менее, Георгий увидел все, что хотел и что ожидал увидеть. Теперь дело было за компьютерщиками. Если им удастся очистить картинку от всего ненужного, то кое-какие зацепки у следствия будут. Дальше Георгий надеялся на Стаса. Хоть следствие по этому делу и было не в его районе, но он рассчитывал, что Стас найдет возможность передать материал в центральный район. Сам Георгий пока не хотел светиться, поскольку у него еще не была готова лицензия. Пусть уж лучше друг Федора будет тем, кто раскрыл это дело, чем кто-то другой.
        Георгий решил наведаться в квартиру погибшего друга и проводить туда Сашу, которая позвонила ему и попросила о помощи:
        - Понимаете, мне надо забрать кое-какие вещи и корм для собаки. Баська понемногу пришла в норму, но теперь у нее другой «заскок», она ест, как не в себя. Сжирает все, что не приколочено к потолку, даже пыталась съесть коврик в прихожей. Дед говорит, что так у нее выражается стресс, а я опасаюсь, как бы она не свихнулась. Конечно, у собак настоящего помешательства не бывает, но мне все же беспокойно за нее. И потом, она стала такая агрессивная, на чужих собак норовит напасть, без конца на людей огрызается. Я вожу ее гулять на поводке и в наморднике, но боюсь с ней однажды не справиться. Я уже записала ее к зоопсихологу, пойдем на следующей неделе. Так вы сможете приехать?
        - Конечно, смогу, давайте встретимся часов в пять?
        Георгий приехал во двор Федора раньше назначенного времени, он походил по двору, вспоминая, как тут, совсем недавно, они стояли с другом, как подошла Варя в сопровождении своего поклонника, как тот сознался, что стрелял в своего воображаемого обидчика резиновыми пулями, но не попал и как они с Федором выковыривали из двери подъезда настоящие пули. Почему он был так слеп и не понял, что все всерьез, то ли его сбила растяжка, нелепо установленная, то ли он окончательно расслабился на гражданке, но он должен был понимать - если человека заказали, то убьют непременно, единственное, что его может спасти, это арест заказчика и исполнителя. Ну почему ему не пришло в голову съездить к Юрию Степановичу раньше! Тот, как только попал в дом к Инне, так практически сразу просчитал все, только было поздно. А еще его мучило, что все лежало на поверхности, он не знал о том старом пожаре, который случился несколько лет назад, но должен был понять, что покушение на жену и дочь Егора и покушения на Федора и его жену должны быть связаны. Если бы он раньше задал нужные вопросы, сейчас все были бы живы и его жена тоже.
Саша, хоть и с опозданием, приехала, извинилась за задержку и прошла в свой подъезд. Когда они поднялись на этаж, их встретили тишина и слабый запах какой-то готовящейся еды, шедший из квартиры ниже. Саша отдала ключи Георгию, а сама отступила подальше, будто боялась чего-то.
        - Саша, - позвал Георгий, открыв дверь, - вы боитесь заходить?
        - Нет, вот сейчас соберусь с силами и войду, - продолжая стоять на площадке перед дверью, проговорила девушка.
        Сделав глубокий вдох, она, как ныряльщик в глубину, вошла в квартиру. Потом прошла внутрь и уже спокойно зашла в их с Федором спальню. Там она распахнула шкаф и застыла перед ним.
        - Тут висели и мои вещи, а сейчас только Федины остались.
        - Точно, вы не могли ошибиться? Может, вы все взяли и просто забыли?
        - Ничего я не забыла, правда, вещи не были какими-то дорогими, и фактически я ничего не потеряла, просто странно, кому они могли понадобиться.
        Георгий скептически оглядел почти детскую фигурку Саши и подумал, что ее вещи могли понадобиться только маленькой девчушке, подросткового возраста. Другая в них просто не влезла бы. Тут он заметил на подоконнике горшок с цветком, который был виден сквозь тюль, подошел, чтобы потрогать землю и, как и ожидал, почувствовал, что земля влажная. Если цветок не поливали, он должен был засохнуть, но влажная земля ясно показывала - в квартире кто-то бывал. Он взял из гостиной записную книжку и полистал ее. На букве «С», рядом со словом соседи, красовался номер квартиры и имя женщины, в ней жившей.
        - Саш, я к соседке схожу, узнаю, у кого еще были ключи. - С этими словами он направился на лестничную площадку. Там нашел нужный номер и позвонил в дверь. Ее долго не открывали, а потом приоткрыли, и Георгий увидел пожилую женщину, разглядывающую его через цепочку.
        - Я вас знаю, - проговорила старушка, распахивая дверь, - вы Федин друг, вы на всех похоронах были.
        - Скажите, у вас ключи от квартиры Ямпольских? Это вы поливали цветы?
        - Раньше я, а после смерти Олега Петровича не могу туда заходить, свою сиделку попросила. Очень мне их жаль, такие хорошие люди были! Я ведь еще родителей Олега знала, он тогда в начальной школе учился, а я уж в институт поступила…
        - Простите, - перебил ее воспоминания Георгий. - А ваша сиделка сейчас дома?
        - Нет, погулять вышла, мне и сиделка-то не особенно нужна, это все сын старается. А зачем она вам?
        - Хотел ее поблагодарить за помощь на похоронах, ну и за цветы тоже. Вы попросите ее зайти в квартиру Ямпольских. Там жена Федора сейчас, я просто ей помогаю, она тоже боится одна входить в квартиру.
        Пока Георгий ждал сиделку соседки, он успел позвонить своему знакомому слесарю и попросить того сменить один из замков.
        - Георгий! - позвала Саша. - Вы что-то узнали? Мне надо на три часа уйти, у меня сегодня вечером занятия, и я не могу их пропустить. Хотите, оставайтесь тут. Я вечером не приеду, Баська меня ждать будет, я не хочу собаку одну оставлять, тем более надолго.
        - Хорошо, я дождусь своего знакомого, он должен поменять один из замков, сиделку соседки, которая, судя по всему, тут и побывала, и тогда поеду домой. А ключи я вам завтра передам, по телефону договоримся, и я подъеду туда, куда скажете. Так вас устроит?
        Конечно, Сашу все устроило, они распрощались, и Георгий собрался долго ждать. Но не успел он дойти до гостиной, как в дверь позвонили. Пришла сиделка, она смущенно топталась у двери и никак не хотела проходить в квартиру. Тогда Георгий решил не церемониться и прямо спросил:
        - Зачем вы взяли вещи из шкафа?
        - Так они детские, никому не нужны, а у меня трое детей в деревне, старшим девочкам они впору будут, только чуть расшить придется, - с вызовом ответила женщина.
        - Вы ошибаетесь, они не детские, они просто очень маленького размера. Но это не страшно, что вы их взяли, надо было просто предупредить. Мы сегодня с хозяйкой приехали, а она ничего в шкафу из своих вещей не обнаружила.
        - Простите, я сейчас назад все принесу, еще ничего не трогала.
        - Назад несите, а вот вам за помощь на похоронах. - Георгий протянул женщине деньги. - И за полив цветов. На эти деньги можно ваших детей одеть с ног до головы, надеюсь, тут хватит.
        - Женщина неловко взяла деньги, еще раз извинилась и ушла за Сашиными вещами.
        Когда с квартирой все дела были закончены, Георгий тщательно запер дверь на все замки и отправился домой. По дороге он позвонил Саше, отчитался, еще раз напомнил, что завтра заедет к ней и завезет ключи, потом отправился к себе. Приезда девочек он ждал с нетерпением, а родители Любы все откладывали и откладывали свой переезд. Вначале слегла с гриппом бабушка, а следом за ней и все остальные, теперь они выздоровели, но постоянно находили причины для отсрочки. Георгий решил в ближайшие выходные в приказном порядке заставить их приехать к нему. На дворе уже весна, и им жить в городе осталось всего полтора месяца. Потом они могут на лето вернуться к себе, но уж если старики упрутся и будут искать повод, чтобы не приезжать, он просто заберет девочек. Как он будет сочетать свой ненормированный график работы с их посещением садика, он пока не думал.
        В выходные Георгий отправился за дочками, поскольку понял - сами старики никогда к нему не переедут, по дороге ему пришло в голову, что он очень соскучился по своим детям, это было новое и совсем неизвестное ему чувство.
        - Надо же, а я оказывается, могу скучать, - удивлялся сам себе мужчина. Ему не приходило в голову, он не умел любить не потому, что это чувство не было в нем заложено, а потому, что оно у него было спрятано очень глубоко. Никто никогда его не любил, и в нем это чувство свернулось, спряталось, выставило колючки как ежик. Дочери растопили своей искренностью тот ледяной комок, в который превратилась его душа, залечили обиды, которые, казалось, нельзя ничем залечить. До сих пор Георгий использовал женщин только как объект для удовлетворения своего желания, и вдруг понял, что жена его любила, любила сильно, по-настоящему. Он не ответил на ее чувство, и она это знала, знала, но, тем не менее, родила ему двух чудесных девочек. Впервые он очень пожалел о своей холодности, о своем пренебрежительном отношении к ее чувствам. Думая об умершей жене, Георгий не заметил, как доехал до города Иваново, там он быстро нашел нужную улицу и, без предупреждения позвонил в квартиру. Теща с тестем начали было говорить об откладывании переезда по различным обстоятельствам, чувствовалось, старики не хотят никуда ехать, но
Георгий их слушать не стал, а просто начал собирать дочерей. Девчонки висли на шее отца и здорово ему мешали, но даже это его не раздражало.
        - Дорогие бабушка и дедушка, - проговорил он, собрав детские вещи. - Я ни в коем случае не собираюсь вас лишать общения с внучками, но поймите и меня, я тоже очень скучаю. Когда… ну вы сами знаете, что я имею в виду, я надеялся что вы приехали совсем, оказалось нет, у вас тут еще дела. Я не препятствовал вам, но сейчас я забираю дочерей и если вы захотите, вы можете приезжать на какое угодно время, хоть на месяц, хоть на всю жизнь. Надо будет, я помогу с переездом, вы подумайте и позвоните мне.
        Растерянные родители Любы стояли во дворе и махали уезжавшим рукой, когда машина скрылась из глаз, отец проговорил:
        - Я ничего не понимаю, почему дочь говорила, что муж ее не любит? Я не встречал человека, добрее Георгия!
        - Не знаю, но она лучше его понимала, может, и сложилось бы у них, в конце концов.
        Выходные закончились, и Георгий отвел девочек в детский садик. Этот день он решил начать с того, что еще раз поехал поговорить с Александром Васильевичем Поповым. Его Георгий застал уже на работе, Попов был очень занят подготовкой материалов к выставке, потому как его мастерская занималась и непосредственно этим, а не только изготовлением деревянных и прочих деталей для реставрируемых зданий. Сегодня он дал задание Егору и тот работал над реставрацией деревянного балкона, на котором еще Петр Первый стоял при освещении храма. Именно Петр и настоял на освещении этого храма, который мало походил на привычный православный храм. Егор сильно увлекся историей князей Голицыных, особенно их предполагаемой связью с масонами, и курсовую работу писал по этой теме. Именно поэтому ему и поручили реставрацию деревянной части храма в Дубровицах. Когда приехал Георгий, Егор изучал те немногие чертежи, что сохранились со времени постройки храма.
        - К Попову проводишь? - спросил гость, едва поздоровавшись.
        - Пойдем, - неохотно отрываясь от интересной работы, проговорил Егор. Они направились куда-то вглубь мастерской, прошли несколько открытых дверей и остановились перед предпоследней.
        - Сам стучи, мне некогда, - поворачиваясь спиной, буркнул парень и заспешил на свое рабочее место.
        - Входите, - раздалось из-за двери. - Я же слышу, как вы там топчетесь.
        Александр Васильевич за то недолгое время, что Георгий его не видел, сильно изменился. Очевидно, то лекарство, которое ему вкололи, разбалансировало его гормональную систему. Попов очень поправился и сильно постарел. Если прежде это был не молодой, но вполне подтянутый мужчина, то теперь он выглядел лет на десять старше своего возраста. Волосы явно поредели и поседели, лицо обрюзгло, уголки губ опустились вниз. Сейчас Георгий дал бы ему лет шестьдесят пять, если не больше.
        - Что, плохо выгляжу? - встретил Георгия вопросом Попов.
        - Честно, плохо, вам необходимо собой заняться. Вы же еще молодой, надо что-то делать. Но я не поэтому к вам пришел.
        - Да уж понятно, что не поэтому, опять будешь пытать?
        - Скажите, Александр Васильевич, если напрячь память, то может, вы вспомните, точно ли мужчина вас уколол? Это первый вопрос, второй будет еще хуже. Кто мог знать о предстоящей сделке кроме покупателя? Того проверили от и до, никаких криминальных связей. Он клянется, что поскольку у вас было несколько довольно редких марок и он их купил, то, естественно, он никому не рассказывал о сделке. Я его спрашивал, не мог ли он потом кому-либо похвастаться столь удачным приобретением, но он заверил меня, что никому даже словом не обмолвился. К тому же он живет в поселке, который не охраняется, у него нет собаки из-за аллергии и его дом не настолько защищен от воров, чтобы он мог себе позволить проболтаться. Я ему верю, но это означает, что вся информация поступила от вас. Вот только каким образом?
        Попов задумался, он шевелил губами, что-то произнося про себя, и наконец поднял глаза на Георгия:
        - Если только накануне у нас был открыт балкон на кухне, но я не помню этого.
        - А причем тут балкон?
        - Под нами живет старик, у которого всегда все открыто, он мог слышать наш с женой разговор. Но на прошлой неделе у него случился гипертонический криз и его увезли в больницу. Он какой-то бывший военный, не знаю, каких войск. У нас ведь дом был очень старый, там квартиру еще родители жены получали, потом нам удалось ее разменять на две, одну нам, одну сыну. Дочь у мужа живет, конечно, доплачивали за размен, но это все в прошлом. Раньше в соседнем подъезде жили, а теперь тут. Но мне трудно представить, что этот старик может иметь отношение к нападению на меня.
        - Проверю, а вы случайно не знаете, куда вашего соседа снизу увезли?
        - Нет, он в ведомственной больнице лежит, а в какой не знаю.
        На этом разговор можно было считать законченным, Георгий задал еще несколько вопросов, которые, казалось бы, не имели отношения к делу, но были не менее важны для расследования. Наконец, все вопросы иссякли, и Георгий отправился к дяде, в надежде, что его приятель на месте и не откажется помочь немного. Николай Львович очень обрадовался появлению племянника и когда Георгий, наконец, закончил разговор с дядей, он почти пропустил своего приятеля. Тот уходил обедать в соседнее кафе.
        - Это просто отлично, что у тебя обед, значит, ты не займешь побочной работой того времени, что выделено на основную работу, - пошутил Георгий и, подхватив приятеля под руку, потащил его к компьютеру.
        - Чего тебе? Слушай, я имею право на полноценный обед, какого… ты меня тащишь? - возмущенно проговорил Марк.
        - А такого, что мне необходимо выяснить, куда забрали одного пожилого человека, в какой госпиталь.
        - Так чего проще, позвони по больницам и выясни.
        - Бесполезно, мне надо быстро, этот человек ветеран военной службы, я только его имя и фамилию знаю, даже год рождения приблизительно представляю. Пожалуйста, оплата сразу и двойная.
        - Знаешь, мне не так твои деньги нужны, как то, чтобы ты наконец от меня отстал. Я просто хочу спокойно работать, без дополнительной головной боли. Мезенцев мне вполне достаточно платит.
        - А ничего, что это именно я тебе работу у дяди нашел? Ладно, Марк, ничего сверхестественного я от тебя не просил, мог бы и помочь. - Георгий развернулся и, не обращая внимания на попытки Марка его остановить, направился к выходу. На улице он выругался и со злости пнул ногой валявшуюся тут же железную банку от пива. Банка с грохотом покатилась и остановилась у чьих-то ног. Георгий невольно поднял взгляд и оторопел. Перед ним стоял Денис.
        - Вот и встретились, братишка, что-то в последнее время мы стали часто встречаться, - как-то криво улыбнувшись, проговорил старший брат. - Боюсь, это не к добру.
        - Ты что тут делаешь? - холодно осведомился Георгий.
        - А это не твое дело, дядя у нас общий, другого не выдали, приходится мириться с твоими посещениями.
        - Я не понял, ты знал о том, что я тут часто бываю?
        - Как и я, только сегодня ты пришел не в свой день, если я не ошибаюсь, ты обычно в пятницу появляешься? А в другие дни ты заранее предупреждаешь о намечающейся сделке.
        - Извини, Денис, раз уж ты тут, я, пожалуй, задам тебе несколько вопросов. - В словах Георгия не было и тени сомнения, что брат ответит на его вопросы.
        - Что же, только давай поговорим с тобой тут, не в дядином бюро. Пойдем, присядем на лавочку, я после смены устал.
        Они прошли к ближайшей лавочке и Георгий открыл было рот, чтобы задать свои вопросы, но Денис его перебил:
        - Нам давно надо было с тобой поговорить, это я все оттягивал разговор, но видно, время пришло. Я нашел в своем телефоне жучок, уверен, это твоих рук дело, даже знаю, кто и когда мне его подсунул. Только ты зря старался, я ни в чем не виноват. Дядя Коля сказал, что ты, похоже, копаешь под меня. Я со своей стороны тоже занимаюсь выяснением, зачем убили нескольких старых людей.
        - Откуда у Николая Львовича такие сведения, что я под тебя копаю?
        - Ты забыл, в нашей семье дураков не было. Он случайно видел, как твой Арсеньев ищет для тебя информацию, сложил два и два, и получил результат. Я, может, и не самый лучший человек и брат, но подонком никогда не был, и с твоей стороны было ошибкой считать меня виновным в гибели этих несчастных. Теперь можешь задавать свои вопросы.
        Георгий растерялся, он никак не ожидал от брата такой проницательности, а уж что касалось дяди, так он вообще всегда думал, что тому нет дела до семьи и он занят исключительно своими делами. Столь неожиданный поворот слегка обескуражил Георгия, но он быстро собрался и спросил:
        - Если не ты, а ты был на двух записях с камер, то кто?
        - Давай по порядку, в какое время меня снимали камеры?
        - Не в то время, когда были совершены преступления, в одном случае много раньше, в другом позднее. Но по моим представлениям, тебе совершенно нечего было там делать.
        - В какие дни это было?
        Георгий назвал дни и время, потом спросил:
        - Тебе эти дни о чем-то говорят?
        - Ни о чем, но я могу запросить распечатку своих телефонных переговоров, и тогда станет ясно, кто меня туда вызывал.
        - Тебя часто вызывает неизвестно кто и ты сразу бежишь?
        - Нет, но бывает, я же врач, причем хороший врач, я подрабатываю везде, где только возможно. Таким образом, у меня появилась своя клиентура, люди обращаются за помощью, чаще всего по поводу запойных родственников. Я вывожу тех из запоя и, если это возможно, пристраиваю их в специализированные клиники. Таким образом, я скопил деньги на квартиру, куда собираюсь переехать после развода с женой.
        - Ты опять разводишься? А дети как же?
        - Детей я собираюсь отсудить.
        - У тебя, по-моему, есть еще старший ребенок. Я, конечно, мало знаю о тебе и твоей жизни, но слышал, ты о нем совсем забыл?
        - Во-первых, это не мой ребенок, хотя и записан на меня, во-вторых, моя первая жена никак не может мне простить свои же грехи. Это не я ей изменил, и не я родил ребенка от неизвестного человека. Ее я, кстати, любил, но измена, это не мой репертуар. Ну а вторая жена появилась от отчаяния, и я опять ошибся.
        - Денис, почему мы никогда с тобой не разговаривали вот так, просто?
        - Потому, что нас сделали противниками еще в детстве, и пока мы не повзрослели, все оставалось по-прежнему. Признайся, ведь ты очень меня не любил?
        - Очень, но теперь думаю, что ты не был виноват в этом, всему виной твои, точнее, наши родители.
        - Теперь я тебе скажу то, что ты меньше всего ожидаешь услышать. Мы действительно с тобой родные братья, только отец наш к этому не имеет отношения. Мать всю жизнь любила дядю Колю и именно он наш с тобой отец.
        Георгий оторопел на мгновение и сдавленным голосом спросил:
        - С чего ты взял, этого просто не может быть. Николай Львович сказал, что никогда его с матерью не связывали никакие отношения.
        - А что ты хотел, он брата не слишком жалует, но в его представлении честь семьи должна быть сохранена любой ценой. Да и свою жену он любит, зачем же он будет делать ей больно. И вообще, это все было очень давно, давай вернемся к нашему разговору. Значит, завтра вечером я поеду и получу данные своих телефонных переговоров. Я вспомнил дни, когда меня никто не встречал в тех местах, где я ожидал. Это всегда были новые клиенты, с которыми я прежде не сталкивался. Таких несостоявшихся встреч было несколько, сколько точно, не помню, но не меньше пяти.
        - Ты можешь ответить на вопрос, почему ты решил, что Николай Львович наш отец?
        - Сперва я просто заподозрил это, меня заинтересовало, почему дядя, не любящий нашего отца и почти никогда не посещавший наш дом, столь трепетно и тепло относится к нам, его племянникам. Ты думал, что он любит только тебя? Нет, брат, он и меня очень любит. Потом я украл зубную щетку отца и отдал вместе со своим ДНК на анализ. Оказалось, как я и предполагал, отец мне вовсе и не отец, хоть и родственник. Потом я то же самое проделал с твоей зубной щеткой.
        - Где ты мою-то взял?
        - Твоя жена дала, она поменяла вам всем щетки, а твою дала мне. Ты, естественно, ничего не заметил. Ну а когда все повторилось, я припер мать к стенке и потребовал от нее откровенного рассказа.
        - И она рассказала?
        - А что ей оставалось? Против теста ДНК не попрешь.
        - А отец знает?
        - Нет, она взяла с меня слово, что он ничего не узнает. Говорила, мол, бес попутал, правда, «попутал» дважды, - усмехнулся Денис. - Да бог с ними, пусть живут и не думают о прошлом. Но нам с тобой необходимо во всем разобраться. Я не хочу, чтобы на моем имени лежала хоть тень подозрения. Ведь ты меня подозревал?
        - Я не подозревал, я был абсолютно уверен, что без тебя тут не обошлось. Я и сейчас сомневаюсь в твоей искренности. Давай ты действительно возьмешь распечатку разговоров за последние пару месяцев, завтра мы ее посмотрим и тогда я решу, могу ли тебе доверять.
        Они договорились встретиться на следующий день, ближе к вечеру, когда у старшего будет небольшой перерыв в работе. И Георгий отправился по своим делам. Ему нужно было найти того пожилого мужика, что жил на этаж ниже Попова. К Марку он больше обращаться не хотел и потому поехал прямиком в полицейское управление к Стасу. Дождавшись, пока тот спустится вниз, он объяснил, в чем дело, и попросил, чтобы Стас, от своего имени обратился к своим компьютерщикам.
        - На черта тебе в этот отдел? Я через пять минут найду нужный госпиталь и узнаю, там ли лежит наш старичок, - усмехнулся Стас и, добавив: - Жди здесь, - убежал наверх.
        Ожидание заняло не пять минут, а гораздо больше, но тем не менее уже через час Георгий увидел спускающегося Стаса, на лице которого сияла победная улыбка.
        - Ты так радуешься, будто аферу века раскрыл.
        - Ну века или не века, но кое-что я выяснил. Дяденька наш лежит вот тут - Стас протянул бумажку с адресом. - А в интересующий тебя день у него была «Скорая помощь», аккурат в то самое время, когда Попов еще не договорился с покупателем. Если он помнит точное время разговора, можно будет проверить, совпадают ли они. Но должен предупредить тебя, с этой бригадой был и твой братец.
        - Это теперь не имеет значения, завтра я кое-что выясню, и тогда позвоню.
        На этом они расстались, и Георгий, посмотрев на часы, отправился в детский сад за дочками. Он успел их забрать как раз вовремя, в группах еще оставались дети, но очень мало. Надо что-то решать с няней, подумалось ему, но эта мысль быстро растаяла, на смену ей пришла другая, совсем тревожная: получалось, что Денис знал, где живет младший брат и даже заходил к нему домой. Так кто и почему убил Любу? Вряд ли ее смерть была нужна Денису, но Георгий пока еще не мог тому совершенно доверять, просто он чувствовал, что в смерти его жены была какая-то неправильность. Он стал вспоминать, точно ли за ним никто не следил, когда он перевозил к себе Сашу с Федором. У Феди теперь не спросишь, а Саша могла и не заметить. Все это слишком напоминало шпионский детектив, да и не хватило бы ума у того парня, которого наняли, чтобы со всеми расправиться, проследить за Федором так, чтобы тот никого не заметил. Парень не профессионал, к тому же не слишком умен. Это Георгий понял из рассказа следователя и комментария Юрия Степановича.
        На следующий день он договорился с одной из нянечек в детском саду, что если он будет задерживаться, она подождет его и проследит, чтобы с дочками ничего не случилось. Потом он решил позвонить родителям Любы и поторопить их. Оказалось, что отец лежит в больнице, у него неожиданно открылась язва, которая вроде давно зарубцевалась, но жена не может его там оставить без помощи, поэтому просит привезти детей к ним.
        «Ну уж нет, - решил для себя Георгий. - Я и так затянул с делом Попова, надо его заканчивать, получать лицензию, снимать какой-то новый офис и раскручиваться». Впрочем, с новым офисом можно и подождать, он там почти не бывает, так зачем ему сейчас искать новое помещение. Да, он хотел переехать поближе к центру города, но это все потом. Сколько можно работать «в корзину»? Ему необходимо девчонок содержать, а если приедут родители Любы, то расходов прибавится. И не забыть, спросить у Дениса, нужны ли, по его мнению, дополнительные деньги их родителям. Может больше не стоит переводить им?
        Вечером они сидели с братом и подчеркивали те дни, когда Денис напрасно приезжал на встречи. В эти дни ему звонили с разных номеров, совсем незнакомых, и только шесть раз он приезжал напрасно.
        - Нет, не совсем так, - вдруг сказал Денис. - Вот с этого номера позвонила на следующий день жена одного алкаша. А первый раз она просто совсем растерялась, когда поняла, что, пока она говорила со мной по телефону, муж тихо сбежал из квартиры к приятелям. Домой он в тот день не пришел, не смог, ноги не держали, и она всю ночь искала его по району.
        - Зачем искала, не пришел и хорошо, он же пил всю ночь, а она, как девочка, носилась ночью по району?
        - Говорит, холодная ночь выдалась, ей было жаль его, вдруг замерзнет.
        - Да, действительно! - с сарказмом заметил Георгий. - И почему только со всякой пакостью бабы мучаются, гнали бы эту пьянь от себя, может, и пить меньше стали бы. Ладно, вернемся к нашим баранам, как думаешь, зачем тебя на места преступлений вызывали. Ведь специалисты определяют время смерти довольно точно. Так в чем там была твоя роль?
        - Не знаю, может, подставить хотели.
        - Я сначала так тоже подумал, но слишком много левых вызовов, и потом, не везде камеры работали. Я думаю, преступники об этом знали, не зря же они обходили стороной те дома, в которых находились банки или магазины. А камеры на подъездах не пишут, они, если работают, то дают картинку только в реальном времени.
        - Тогда зачем я там был нужен?
        - Узнаем, все со временем узнаем. Когда-нибудь я расскажу тебе о своем друге и судьбе их семьи, она трагична, но доказывает мою теорию - ничего не остается в этой жизни безнаказанным, ни добро, ни зло. Ты меня извини, но я должен еще съездить в одно место, хочу дело, по возможности, быстрее завершить.
        На этом они расстались, и Георгий отправился в госпиталь, где лежал сосед Попова. Госпиталь находился недалеко от того дома, где жил сам Георгий, поэтому он решил не брать машину, а доехать автобусом пару остановок. Время позволяло, как раз начинались посещения больных родственниками. Георгий узнал, в какой палате и каком отделении лежит интересующий его человек, и беспрепятственно прошел на третий этаж. Дойдя до палаты, он заглянул внутрь, но там никого не было.
        - Так он небось погулять вышел, - ответила медсестра на невысказанный вопрос и добавила: - Если хотите его увидеть, идите в парк, что рядом с госпиталем, он обычно там гуляет.
        Пришлось Георгию вновь спускаться, и, уточнив где находится парк, он направился туда. Мысленно поблагодарив судьбу за то, что сейчас весна и листья еще не распустились, Георгий с трудом нашел нужного ему человека. Опускаясь на лавочку рядом с мужчиной лет шестидесяти, он представился и попросил вспомнить тот день, когда ему стало плохо. Выслушав длинную историю, куда уместилась почти вся жизнь мужчины, он еще раз повторил свой вопрос.
        - Да я плохо помню, сын, кажется, вызвал врачей, вроде во второй половине дня это было. Да вы лучше у него, у сына, спросите.
        - Скажите, - попытался еще раз Георгий, - а у вас все было открыто, как обычно? Я имею в виду окна, на кухне они тоже были открыты?
        - У меня всегда на кухне окна открыты, я же астматик, мне вечно не хватает свежего воздуха. В комнате иногда прикрываю, если холодно, а на кухне нет. Я там и балкон не закрываю, привык, знаете ли, если сын с женой приезжают, так они вечно ворчат на меня, а я не могу по-другому. Так вы бы сыну позвонили, он должен точно помнить, когда машину мне вызывал.
        Записав телефон сына, Георгий попрощался с мужчиной и, не оглядываясь, пошел быстрее на остановку. Дочки уже ждали у ворот, нянечки, с которой он договаривался, видно не было, Георгий позвонил несколько раз, но ему никто не открыл. Он толкнул ворота и был поражен - ворота оказались не заперты. То есть, на территорию детского сада мог пройти любой и увести ребенка. Забрав девочек, мужчина пошел к зданию садика, ему открыли, едва он позвонил в дверь, которая была заперта. В светлом проеме стоял, пошатываясь, здоровый детина и глупо улыбался.
        - Где ваша Надежда или как там ее? Она нянечкой работает тут.
        - Надь, подь сюды, тебя какой-то мужик спрашивает.
        Изнутри прозвучало что-то неразборчивое, и в дверях показалась растрепанная Надежда.
        - Че надоть?
        Поняв, что с пьяными разговаривать он не хочет, а главное, это совершенно бессмысленное занятие, Георгий взял дочек за руки и пошел вон из этого Богом забытого места. По дороге, под радостные рассказы дочек о проведенном дне, он напряженно думал, с кем оставить детей завтра. Снова вести их в садик он точно не хотел, а бабушка с дедом все не ехали и не звонили.
        «Может, позвонить жене Федора? Вдруг у нее завтра нет занятий?» - Но потом Георгий вспомнил, что Саша работает каждый день и иногда допоздна, просто начинает в разное время, в зависимости от расписания. Как же быть?
        Так они дошли домой, поужинали, и пока дочки смотрели мультфильм перед сном, Георгий решил позвонить тому самому сыну, чей телефон взял у заболевшего соседа Попова. Еще раз посмотрев на часы и прикинув, что звонить еще удобно, он набрал номер. Ответили сразу и, не растекаясь мыслью по древу и не тратя время на вежливость, Георгий сразу задал интересующие его вопросы. Ответы прозвучали столь же лаконично, видно, парень на том конце провода был занят. Он коротко назвал точное время, сказал, что помнит, как на балкон выходили несколько человек курить, пока врач заполнял необходимые для госпитализации документы.
        - Простите, но у меня последний вопрос, почему врач, а не фельдшер и не медсестра, занимался этим?
        - Ну я-то откуда знаю, с ним была только фельдшер, никакой медсестры я не видел.
        - Но вы сказали, что несколько человек выходили на балкон.
        - Правильно, у него были двое соседей, один сверху и еще дядька из соседней квартиры.
        - А вы не слышали, о чем они говорили?
        - Это уже третий вопрос после последнего. Нет, не слышал. Я был с отцом занят. Надеюсь, у вас все?
        - Да большое спасибо и извините, что поздно позвонил, - пробормотал Георгий, думая о том, что подозреваемые плодятся в геометрической прогрессии.
        Уложив дочек, он стал раздумывать, кому можно позвонить, чтобы девочки были под присмотром. Лорину он отмел сразу, ее дочь боялась чужого человека, боялась, что он нарушит то хрупкое и ненадежное счастье, в котором она пребывала. Как ни крути, оставалась только жена Федора. Набрав Сашин номер и послушав длинные гудки, он уже совсем собирался отключиться, как она ответила. Выслушав путаные объяснения Георгия, Саша сразу же согласилась посидеть с девочками, но предупредила, завтра она, по обыкновению, работает, и ему придется забирать дочек с Фрунзенской, из училища. Она не успеет их привезти обратно, но утром сможет с ними посидеть и потом повезет их к себе на работу. Георгий был на все согласен, они договорились с молодой женщиной, во сколько она заедет к ним домой, как раз он успевал встретиться с братом, с которым договорился накануне.
        Саша
        Когда она была на работе, мысли о смерти Федора ее не мучили. Прошел уже почти месяц, но она по-прежнему не могла даже себе сказать, что она теперь не жена, а вдова. Поэтому она окунулась в работу с головой, даже деду стала звонить реже. Теперь ее время делилось между работой и собакой. Саша пока была не готова вернуться в квартиру Ямпольских, там все слишком напоминало о ее потере. К деду ей тоже не хотелось ехать, хотя тот настойчиво ее звал, надеясь отвлечь немного внучку. Поэтому звонок Георгия пришелся очень кстати, дополнительная нагрузка в виде его дочек была Саше необходима. На следующий день она, выгуляв Басю, отправилась домой к Георгию. Посмотрев на девчонок, она вдруг вспомнила себя маленькую.
        Ей так тогда хотелось ласки и любви, чтобы за ней постоянно кто-то присматривал, кто-то о ней заботился. Бабушка с дедушкой старались, но ей очень не хватало родителей. Внезапно ее пронзила острая боль, почти физическая, как же эти крохи будут обходиться без мамы? Но внешне она ничем не выразила своих чувств, это она переняла от деда, тот тоже всегда был спокоен, даже когда внутри у него все клокотало.
        - Ну что, давайте знакомиться заново? Меня зовут Саша, и сегодня мы с вами поедем в высшее хореографическое училище. Я там преподаю, а вы пока просто посмотрите. Девочки радостно заулыбались, и младшая вопросительно посмотрела на отца, как бы ожидая от него одобрения. Георгий погладил две одинаковые, светло-русые головки, прижатые к нему, и сказал:
        - Вечером я за вами заеду к тете Саше на работу, если освобожусь раньше, то приеду раньше.
        Далее последовали указания, чем и когда девочек кормить, и они уехали.
        Чуть позднее уехал и он. Теперь его путь лежал к Денису. Предварительно позвонив и договорившись встретиться на улице, он помчался на встречу. Конечно, понятие «помчался» не слишком подходило, дороги были забиты машинами, которые не спеша ползли по направлению к третьему транспортному кольцу. Наиболее нетерпеливые водители пытались прорваться вперед, но наталкивались либо на инспекторов ГИБДД, которые стояли на крайней правой полосе, еще больше замедляя движение, либо упирались во впереди идущую машину. Георгий давно понял: как не спеши, все равно быстрее не приедешь, а значит, не стоит и перестраиваться без конца, ловя тот ряд, который идет быстрее. Наконец ему удалось вырваться из потока машин, и, пробираясь дворами и боковыми улицами, он доехал до места. Денис пришел вовремя, предупредив, что у него не слишком много времени, предложил начинать разговор.
        - Так может, чтобы это время не терять, я довезу тебя до работы, в дороге и поговорим.
        - Давай, - проговорил брат, усаживаясь в машину. - Какие у тебя вопросы?
        - Ты помнишь, как вы с бригадой выезжали на вызов? - И Георгий назвал число и адрес.
        - Не, ты знаешь, сколько вызовов бывает в день? Разве все возможно помнить?
        - Ну вспомни, вас вызывал пожилой мужчина, там был еще его сын, дядька бывший военный, и в тот раз вы повезли больного в военный госпиталь. Тогда, по словам сына, вы еще не хотели его везти в госпиталь, а собирались в ближайшую больницу, потом все же согласились и повезли в госпиталь.
        - Ну, вроде вспоминаю, и что?
        - Кто, помимо тебя был на вызове? Кто-то курящий, потому что они выходили курить на балкон, а балконы в этом доме находятся на кухне и в комнате. Но они выходили на кухне, потому что там он всегда открыт.
        - Да у нас всегда один и тот же состав: я, фельдшер и водитель. Если не нужно было больного нести на носилках, то в квартире были только я и фельдшер. Водитель поднимается в квартиру только при необходимости. Тогда, кажется, у хозяина в гостях был сын, какие-то друзья, ну и мы.
        - Кто-то в вашей бригаде курит?
        - Девчонка эта курит, она, правда, редко позволяет себе курить в квартире, куда по вызову приезжаем, но бывает.
        - А в тот раз, не помнишь, она выходила на балкон?
        - Точно выходила, я ей потом сделал замечание, потому что все бумаги пришлось заполнять мне, а это ее работа. Чтобы ее позвать, мне пришлось выйти на балкон, наверху кто-то говорил довольно громко, а на балконе все стояли молча и курили. Даже наша фельдшерица не кокетничала с сыном больного, обычно она не упускает случая.
        - Ты даже не представляешь, как ты мне помог, единственная просьба, не говори о нашем разговоре никому, вообще никому.
        - Ты же должен помнить, я не большой любитель поболтать. Не волнуйся, никому и ничего я не собираюсь говорить. Я даже с женой крайне редко что-то обсуждаю, а уж теперь и подавно!
        - Это ты о разводе? Не боишься один остаться или у тебя уже кто-то есть?
        - Есть одна женщина, но в качестве потенциальной жены я ее не воспринимаю, слишком она молода.
        - Стареешь, братец, раз на молоденьких потянуло, - рассмеялся Георгий.
        Он вдруг ощутил, что ему удивительно легко общаться с братом, мелькнула мысль - сколько же времени они потеряли, когда каждый считал, что другой не только не друг, но скорее враг и при первой же возможности напакостит!
        Попрощавшись с Денисом, Георгий поехал на работу к Попову, решив заодно поговорить и с Егором, может, тот знает что-то новое в деле об убийствах Федора и Любы.
        Егор встретил его у выхода из здания.
        - Далеко собрался? - спросил Георгий, прикидывая, как поступить, если Егор уходит надолго.
        - Пообедать, пока есть время.
        - Ну пойдем, а Попов на месте?
        - Нет, еще не приезжал, он на объект уехал, что-то там с замерами напутали.
        Приняв решение, Георгий отправился с Егором в пирожковую, которая была совсем рядом. После обеда они решили немного прогуляться и заодно поговорить.
        - Что там слышно об убийстве Федора? - начал Георгий. - Меня почему-то по убийству Любы не вызывают, и я не знаю, может, стоит им о себе напомнить?
        - По Федору - все известно, а что касается твоей жены, то это дело, как я слышал, передали другому следователю. Вина в ее убийстве этого мальчишки Крякина, который родственник Натальи, матери Ильи, не доказана. Он вначале не отпирался, но, похоже, что просто был в шоке и плохо соображал, а потом начал отрицать, что убил твою жену. Да и улик никаких нет. Я со Стасом разговаривал, а он через своих узнавал, там какие-то следы есть, но они не принадлежат Крякину.
        - И почему тогда меня не вызывают?
        - Не переживай, вызовут. Сперва ведь думали, что во всем один человек виноват, а у этого Крякина фобия, забыл, как называется, короче, он от вида крови в обморок падает.
        - Гемофобия она называется, кто же тогда Любу убил? Видно, придется и этим заняться. Подожди, тогда как он мог стрелять и тем более ударить ножом Сашу?
        - Не знаю, может, в азарте плохо соображал, он же сначала ее бил по животу, нож был потом. А почему тебя так интересует смерть твоей жены? Я слышал, вы разводиться собирались, потом у тебя наверняка есть алиби на это время.
        - Не могу сказать, что смерть Любы была для меня ударом, но сама ситуация мне крайне неприятна. И ты верно заметил, есть у меня алиби, но по-хорошему, меня все равно должны вызвать, а никто не интересуется мной.
        - Не переживай, без тебя все раскрутят, это все же убийство, а не ограбление. У тебя точно есть алиби на это время?
        - Да уже проверяли, ведь я был первым, кого заподозрили. Правда, могут начать искать того, кого я мог нанять. Ну и пусть ищут, я знаю, что мне это даже в голову не приходило. Вот сам подумай, зачем мне было убивать жену, если у нас только жизнь стала налаживаться? Другой женщины у меня не было, то, что я жену не любил, ну так что же, многие так живут. Это же не повод убивать, тем более, что делить нам тоже было нечего.
        - Я не знаю, какие мысли у следователя, но, на мой взгляд, пожалуйста, будь осторожнее и уж точно не озвучивай, что ты не любил жену. Сейчас это никому не интересно, но следствие может за это зацепиться.
        - Егор, из нас двоих юрист и частный детектив все же я, так что не учи ученого.
        - А тебе самому не приходит в голову, что твой интерес к смерти жены носит какой-то вторичный, что ли, характер. Ты же прежде совсем этим не интересовался. Ты бы хоть о родителях ее подумал, думаешь, для них это не важно? Пойдем назад, у меня обед заканчивается, заодно узнаешь, когда Попов приедет.
        Дойдя до работы Егора, они узнали, что Попов уже на месте, привез исправленные чертежи и опять собирается уезжать. Георгий поспешил его перехватить и сумел поймать буквально в последнюю минуту.
        - Что вы хотели? Простите, но меня вызывают по делам, если хотите, я могу вас взять с собой в машину, там и поговорим.
        - Не могу, но у меня только один, короткий вопрос, помните ли вы, в каком месте своей квартиры вы обсуждали с собеседником условия продажи марок?
        - На кухне, это точно, я кофе варил, хотел перед уходом выпить.
        - Балкон у вас был закрыт?
        - Почему закрыт, открыт, конечно.
        - Но ведь зима, на улице хоть и слабый, но мороз. Вы точно помните насчет балкона, можете это на следствии, под протокол сказать? И еще время указать постарайтесь точное.
        - Время я вам скажу точно, оно в телефонном разговоре указано, я еще не чистил телефон. И потом тот следователь, который вел дело, меня об этом спрашивал. Все есть в протоколе того допроса.
        - Отлично, больше вас не стану задерживать, скоро выясним, кто вас ограбил и чуть не убил.
        Потом Георгий поехал домой, походил по пустым комнатам, раздумывая, и позвонил еще раз брату.
        - Денис, а ты когда-либо обсуждал со своей бригадой маршруты других бригад? Может, ты слышал, что кто-то едет по тому или иному адресу, а потом тебя к вечеру по этому адресу и вызывали? Я имею в виду ложные вызовы, когда тебя никто не встречал, а потом оказывалось, что тебя никто и не вызывал?
        - Пару раз было, я говорил со своей фельдшерицей, но мне кажется, она меня вообще не слушала.
        - А зачем ты это делал?
        - Да так просто, ждали своего шофера, уезжала чья-то бригада, она, в смысле фельдшер, спрашивала, на знаю ли я, куда, ну я и говорил, если знал, конечно.
        - Понятно, спасибо за информацию.
        - Уж не ее ли ты подозреваешь? Это, брат, зря, она же совсем девочка молоденькая, недавно в Москву приехала. Зачем ей?
        - Ну, например, чтобы себе квартиру купить, чтобы ни от кого не зависеть.
        - Я же ее всем обеспечивал, - растерянно проговорил Денис.
        - Твоя наивность равна твоему уму. Это мы, люди, давно живущие на этом свете, понимаем, что деньги не самое главное в жизни. А им, молодым да еще из глубинки, часто кажется, что это самое, самое, а без денег они никому не нужны. Ты вот что, попробуй вставить жучок в ее телефон, тогда все и узнаем. Может, она и правда ни в чем не замешана. - Георгий старался быть как можно более убедительным, говоря эти слова, но в душе был убежден: они услышат много интересного, если Денису удастся поставить жучок в телефон своей любовницы.
        - Я постараюсь, не думаю, что это будет сложно сделать, она вечно разбрасывает свои вещи. Сегодня после смены и поставлю, если ты его привезешь. У меня таких устройств нет, так что звони, как выедешь, я скажу, где мы будем.
        К вечеру подслушивающее устройство было в руках у Дениса. А Георгий пока отправился освобождать Сашу от своих дочек. Приехав к училищу, он не нашел девочек во дворе и еще раз позвонил Саше:
        - Где мои малявки? Я уже без них соскучился.
        - Будешь смеяться, но они на занятиях. Старшей так понравилось, что она сразу попросилась в класс, ну а младшая за ней пошла. Кстати, у твоих девочек хорошие ноги, гибкость и растяжка. Если они будут заниматься, думаю, у них пойдет. Я не хочу сказать, что из них выйдут великие балерины, но, по крайней мере, танцевать они будут прекрасно, и осанка будет хорошая.
        - Когда ты говоришь про хорошие ноги, ты имеешь в виду не кривые? - усмехнулся Георгий.
        - Я имею в виду подъем и отсутствие плоскостопия. Потом я видела твою жену, извини, что напоминаю о грустном, она вполне худенькая, правда, тут папа подкачал, для балета ты уж больно высок, но как выйдет. Короче, отдаешь девчонок мне?
        - Только если они будут дома по вечерам. Как ни странно, но я чувствую одиночество и какую-то пустоту без них. Раньше такого не было. Во сколько у вас заканчиваются занятия?
        - Младшие закончат часов в семь, ну пока вымоются, высохнут, переоденутся, подъезжай около половины восьмого, не ошибешься.
        - Последняя просьба, ты напиши, что им надо купить, чтобы они могли заниматься.
        - Просто обычные гимнастические купальники, пока этого достаточно. Еще не известно, как они выдержат эти нагрузки. Тут надо много работать, не все выдерживают, мы же не кружок самодеятельности.
        В их разговор вклинился звонок брата, Денис звонил, чтобы сообщить, что жучок на месте, но не в том аппарате, по которому она обычно звонила, а в другом, о котором Денис прежде не знал. Он случайно обнаружил этот телефон в сумке у своей подруги и был очень удивлен, поняв, что девица не так проста, как пытается изображать.
        - Представляешь, я прочел ее переписку с другим мужчиной, там она все выкладывает, ее даже можно не слушать, и так все ясно.
        - Не суетись, их надо брать с поличным, при передаче денег. А пока тебе придется делать вид, что ты ничего не знаешь. Если сможешь, сфотографируй ее переписку или скопируй, все равно. Когда она собралась получать следующие деньги?
        - Не знаю, про это ничего нет. Может, сразу заявить в полицию?
        - Секунду. - Георгий обратился к Саше: - Прости, тут рабочие дела, тебе это вряд ли интересно, я буду тут ждать девочек, а ты их поторопи. Позднее позвоню, если можно. - Потом он опять вернулся к разговору с братом.
        Через некоторое время Леночка с сестренкой вышли из здания, и увидев отца, радостно бросились к нему.
        - Давайте домой, Саше тоже нужен отдых, - проговорил Георгий, когда они усаживались в машину. Дома он открыл ноутбук и уселся за кухонный стол. - Пап, а мы ужинать будем?
        - Ой, простите, конечно будем, сейчас привезут. - Он посмотрел на часы - вообще-то уже должны привезти. В этот момент в дверь позвонили, приехал молодой человек и привез пиццу.
        - Ура, пицца, а воды сладкой нет?
        - Нет, моя дорогая, - строго сказал Георгий Лене, - вместо воды будет чай с вареньем.
        После ужина Георгий уселся опять за компьютер и надел наушники, чтобы не слышать раздававшиеся из детской вопли телевизора.
        Пока он копался в интернете и бездумно смотрел разные ролики, Денис переслал ему всю переписку своей подруги. В конце он написал вопрос: когда ее будешь слушать? На это Георгий ему ответил, что все разговоры записываются и им останется завтра просто их прослушать.
        Ничего себе, техника! - пришло от Дениса. Потом они попрощались, и Георгий пошел загонять девчонок в постель. Когда он вошел к ним в комнату, то на минуту притормозил. Старшая, Леночка, стояла возле стула и старательно повторяла те движения, которые увидела сегодня в классе. Младшая, Настя, так же старательно повторяла за сестрой. Обе были очень сосредоточены и даже не сразу увидели, что в комнату вошел отец. Когда Настя увидела папу, она бросилась к нему на шею и прошептала на ухо:
        - Пожалуйста, я очень хочу учиться танцевать, но Саша сказала, что это трудно, надо много работать. А как это «работать»? Я же еще маленькая, меня, наверное, не возьмут работать?
        - Глупышка, - рассмеялся Георгий, - ты всему научишься, Саша поможет, и Леночка всему научится. Вы пока позанимайтесь, а в конце года посмотрим, вдруг вам надоест!
        - Нет, пап, не надоест, - Лена серьезно посмотрела на отца. - А мама нас увидит? Я хочу и ей показать, как научилась.
        - Мама теперь вас всегда видит, каждую минуточку, и помогает вам. Видите, привела к вам тетю Сашу, а та вас будет учить.
        - Нет, папа, это ты звонил тете Саше, я все слышала. Настя просто еще маленькая, она не понимает, почему мамы нет, а я… - На глазах ребенка появились слезы и, недоговорив, она уткнулась в руку отца.
        Георгий сперва растерялся, но потом стал тихо говорить дочкам о том, что мама их видит, и он ничего не выдумывает, просто мама теперь стала совсем прозрачной, потому ее никто и не видит. Под его тихий разговор девочки переоделись в пижамки и легли спать.
        - Я все равно хочу сказку, почитай про деда и рыбку, - сонным голосом попросила Настя.
        Лена тяжело вздохнула и вопросительно посмотрела на отца. Тот по памяти начал сказку о рыбаке и рыбке, стараясь найти книжку, потому что помнил далеко не все, но к тому времени, как ему удалось найти эту злополучную книгу, девочки уже спали. Тихо выйдя из комнаты, Георгий вдруг ощутил страшную усталость и, не раздеваясь, решил ненадолго прилечь. Через минуту в квартире спали уже все.
        На утро, бодрый и полный сил, он ждал звонка от Саши, которая накануне обещала перед выездом ему позвонить, чтобы он привез дочек точно ко времени. В этот день занятия хореографией у младшего класса начинались в одиннадцать, а до того было два урока. Георгий понимал, Саше не слишком удобно на целый день забирать девочек, но пока он не нашел няню для них. Он просмотрел кучу объявлений и в конце концов решил обратиться в специальную службу, где ему бы предложили несколько кандидатур. Именно с этого, с подбора няни, он и решил начать день. Первым делом он отвез дочек в хореографическое училище, где их встречала Саша, а потом отправился за няней. Трое из пяти кандидаток ему сразу не понравились, одна была вполне нормальной, но, как показалось Георгию, слишком строгой, последняя, женщина лет пятидесяти, пришлась ему по душе, но он сразу ее предупредил:
        - Как девочки скажут, если им что-то не понравится, то он оплатит ее проезд и потерянный день и на этом они распрощаются.
        - Договорились, - легко согласилась женщина. - Вечером я приеду к вам или вам удобнее с завтрашнего дня?
        - Давайте лучше завтра, на сегодня они пристроены.
        Решив вопрос с няней, Георгий хотел сперва ехать к Стасу, но тут ему пришла в голову мысль, что первым делом он должен найти убийцу своей жены, а уж потом ловить кого-то другого. Не придумав ничего лучшего, он занялся телефоном Любы, но там были только звонки ему и несколько номеров, которые Георгию были неизвестны. Он позвонил по одному, там ему не ответили, позвонил по другому, ответил мужской голос.
        - Простите, с кем я говорю? - начал не слишком правильно Георгий.
        - А это смотря кто вам нужен.
        Осознав, что так он ничего не выяснит, Георгий, что-то пробормотав, повесил трубку. Пришлось звонить и просить Марка по своим базам пробить все номера, и те, где фигурировали знакомые имена, и те, где имена были незнакомыми или даже вообще не было имен.
        - Пробью, ты меня прости за прошлый разговор, я какую-то глупость сморозил, - извинился Марк Арсеньев.
        - Проехали, я уже забыл.
        - А что это ты такой благодушный сегодня? - подозрительно поинтересовался Марк. - Я ждал серьезного выговора, а ты даже не попытался меня пристыдить.
        - Марк, мне нужна информация, а не сатисфакция. Позвони, как только сделаешь.
        Потом он позвонил Стасу и предупредил, что выяснил, у кого рыльце в пушку, но преступника необходимо брать при передаче денег, а когда это произойдет, он пока не знает.
        - И кто стариков на тот свет отправлял, знаешь?
        - Думаю, знаю, но это надо еще доказать. Я не уверен, что человек, виновный в этих преступлениях, пойдет навстречу следствию. Нас еще ждут сюрпризы.
        Георгий даже не предполагал, какие сюрпризы его ожидают.
        Лорина
        Едва только выписавшись из больницы, она оформила развод с человеком, о существовании которого почти забыла. Потом написала новое завещание на Дарину. Девочка к ней сильно привязалась, и впервые Лорина почувствовала себя матерью. Она твердо решила, что только после ее смерти девочка узнает истинную причину, по которой она пришла в дом, где прежде жили бабушка и мать Дашки. Женщина очень боялась, что правда когда-нибудь выплывет наружу, ведь о ее грехе знал Георгий. Но по зрелым размышлениям, она пришла к выводу: друг детства дал ей свободу выбора, и она выбрала. Теперь нужно было воспитать Дарину так, чтобы никто и никогда не мог ей сказать, что она зря взялась за воспитание чужого ребенка, что у нее это плохо получилось. Памятуя, как ее воспитывали бабушка с дедом, она решила, что чем меньше у девочки будет свободного времени, тем меньше будет глупых идей и ненужных соблазнов. Поэтому, поговорив предварительно с Дариной, она записала ее и на художественную гимнастику, и в театральный кружок. Естественно, все занятия были платными, потому как для гимнастики девочка была достаточно плотного
сложения и ее просто иначе не взяли бы, а театральный кружок был платным для всех. Про себя Лорина решила, через некоторое время она еще раз спросит дочь, чем бы та хотела заниматься. И вот это время пришло, к разочарованию женщины, Дарина попросила у нее смартфон:
        - Понимаешь, у всех в классе есть смартфоны, только я и еще Вадик, как дураки, с кнопочными. Купишь, а, ну, Лорин, ну, пожалуйста! - Дашка даже ручонки сложила умоляюще, и Лорина не выдержала.
        - Хорошо, куплю, но при одном условии, - строго сказала она, - пользуешься им только тогда, когда действительно нечего делать. Надеюсь, театр и гимнастика еще не надоели?
        - Нет, я и учиться буду только на пятерки! - потом, немного подумав, девочка исправилась: - Только про математику не знаю, может, и не только пятерки.
        - Даш, может, с тобой позаниматься? Я когда-то неплохо знала математику, а у вас она вообще совсем не сложная.
        Но углубившись в учебник третьего класса, Лорина поняла - может, и не сложная, но все равно другая. Она никак не могла понять, почему девочка, которая учится почти на одни пятерки, не знает многих вещей. Например, для нее было загадкой, как можно показывать детям прямой угол, если они не имеют представления ни о перпендикуляре, ни о градусах. А предмет, называемый «Окружающий мир», вызывал у нее стойкое непонимание, зачем из года в год повторять одно и то же. В общем, новая система обучения ей совсем не понравилась, но она была принята, так что пришлось изучать. Прошло около месяца, и однажды Лорина, придя домой раньше обычного, обнаружила Дашу углубившейся в смартфон, а когда она заглянула туда через плечо ребенка, то была просто шокирована тем, что девочка писала своей подруге.
        - Даша, ты пишешь, как человек, не прочитавший ни одной книги, если прочесть твою переписку, создастся впечатление, что ты совсем безграмотная.
        - Так все пишут.
        - Но ведь ты вполне грамотная девочка, почему ты идешь на поводу у всех? И кто это такие, «все»? Ты мне, кстати, обещала не прогуливать дополнительные занятия и заглядывать в смартфон только тогда, когда все другие дела уже сделаны. А сегодня у тебя, насколько я помню, театральный кружок. И занятия там уже идут около часа.
        Девочка опустила голову и на глазах ее показались слезы.
        - Что-то случилось?
        - Меня оттуда выгнали, преподаватель сказал, что я бездарь и из меня не выйдет актриса.
        Утешив ребенка и сказав ей, что преподаватель просто идиот, Лорина решила завтра же прийти на занятия к этому человеку и как следует отчитать его. В ее душе бурлило негодование, как мог взрослый человек сказать такое ребенку? На следующий день она пошла в школу, выяснила расписание, по которому занимался театральный кружок, и, дождавшись начала занятий, ворвалась в актовый зал. Поговорила с преподавателем и узнала, что Дашу действительно выгнали из кружка, но не потому, что она озвучила, а за систематические прогулы, за то, что не учила роли и вообще вела себя плохо. Подобного Лорина, конечно, не ожидала, она шла с намерением поставить на место зарвавшегося человека, а оказалась в положении провинившейся. Оказалось, что ее Дашка последние два месяца не ходила на занятия.
        - Интересно, - подумала женщина, - куда же она деньги тратила, которые я давала ей на оплату кружка?
        Дома Даша, когда Лорина ткнула ее носом в явную ложь, с вызовом проговорила:
        - А ты мне не мать и не имеешь права распоряжаться мной.
        - Но я твой опекун, разве тебе со мной плохо?
        - Вадик сказал, когда нет родителей, дети становятся ворами и бандитами.
        - Что за глупости, у многих детей нет родителей, они живут в детском доме, а когда вырастают, приобретают профессию и живут как остальные люди.
        - Нет, у нас две девочки из детского дома, теперь они в приемной семье живут, и их никто не любит, все говорят, что они воровки.
        - Разве они что-то украли?
        - Нет, но обязательно украдут, и я такая же, я ведь тоже тебе неродная!
        Пришлось Лорине вновь идти в школу и разбирать теперь новый конфликт. Она попыталась поговорить с учительницей, но та ее даже слушать не стала, она была совсем молодая и твердо убеждена, что воспитывает только семья, школа к этому не имеет отношения. Попасть к директору в тот день было невозможно, он уехал на очередную учебу, и женщина не солоно хлебавши отправилась домой. Только теперь она поняла, что воспитывать ребенка очень не просто. Раньше ей казалось, в этом нет ничего сложного, теперь же встал вопрос, а справится ли она?
        Георгий
        Пользуясь тем, что Стас выяснил, когда будут проводиться сделки с наследуемыми квартирами, Георгий сумел подставить в качестве покупателя своего человека. Тот якобы готов был заплатить больше, но сделку надо было провести как можно скорее. Человек, которого проинструктировал Георгий, был уже настоящим покупателем, точнее, так должны были думать преступники. Во время этой сделки их и предполагали взять с поличным, а уж потом раскручивать на признание. Заодно планировали и арест нотариуса, подписавшего документы о наследстве. Именно он должен был проводить эту сделку. Георгий предположил, что тут тоже могут быть подводные камни, так и оказалось. Если бы на месте подставного покупателя был настоящий, добросовестный покупатель, то он столкнулся бы с тем, что квартиру продали еще двоим людям, но уже после него. Всю преступную группу взяли с поличным, в нее входила та девица, которая работала фельдшером в бригаде Дениса, ее подельник и по совместительству любовник, и нотариус. От Дениса, с которым она тоже спала, девушка узнавала об одиноких стариках, к которым выезжали другие бригады. Потом ее
подельник, надев медицинский халат, звонил в дверь пожилого человека и, представившись сотрудником поликлиники, куда поступали сведения от бригады «Скорой помощи», измерял ему давление и делал смертельный укол.
        - Скажите, Денис Константинович, вы зачем говорили в своей бригаде, о том, куда выезжают другие врачи? - Следователь допрашивал Дениса, надеясь, что тот скажет что-то, позволяющее и его привязать к преступлению.
        - Я не говорил ничего специально, иногда она спрашивала, куда отправилась та или иная бригада, иногда это происходило в разговоре с ней или водителем. Вы поймите, нас часто вызывают одни и те же люди, и, как правило, это не молодежь. А сейчас, в период пандемии, особенно часто звучат подобные вызовы.
        Этот разговор продолжался несколько часов, в то время как в другом помещении допрашивали парня, который и делал смертельные инъекции. Когда его спросили относительно Попова, то парень искренне удивился: а кто это? Ксанка про него ничего не говорила.
        Вызвали на допрос задержанную Оксану Нестеренко. Ее следователь решил слегка припугнуть. Поскольку девица явно не ожидала, что их махинации раскроются, она явилась прямо из камеры злая и в первый же момент начала предъявлять претензии по поводу своего задержания. Но ее мгновенно осадили, потом зачитали права и следователь в лоб спросил:
        - В каких отношениях вы находились с гражданином Поповым?
        У девушки создалось впечатление, что полиции все известно, и она растерянно пролепетала:
        - Ни в каких, я до того раза его вообще не видела.
        - До какого «того»? - мгновенно вцепился следователь. Вконец запутавшаяся девушка понесла какую-то чушь, но поняв, что завралась окончательно и ей никто не верит, неожиданно расплакалась:
        - Я не хотела, это все он, - она кивнула куда-то в сторону. - Все твердил, что квартиры отойдут государству и их используют чиновники для продажи. А мы чем хуже? Почему мы не можем?
        - Вы что-то сделали, чтобы заслужить эти квартиры? Может, вы ухаживали за этими людьми несколько лет или являетесь их родственниками? Нет, вы сочли возможным просто-напросто убить хозяев квартир и завладеть их имуществом. Сколько вы обещали подставным наследникам?
        Допрос девицы продолжался до глубокой ночи, пока дежурный не напомнил, что допрашивать ночью нельзя. Но за то время, пока подозреваемая находилась в допросной, следователь выяснил и как чуть не погиб Александр Васильевич Попов, и как погиб старый переводчик, и все прочие. В общем, насчитали шесть эпизодов. Когда парень Оксаны Нестеренко узнал о Попове, о том, что она и его, своего подельника, обманула, он разговорился окончательно. Все валил на Оксану и нотариуса, на себя он брал два убийства, но в процессе следствия было выявлено, что все же именно он делал смертельные уколы. Стас был страшно рад тому, что его зауважали коллеги, а Георгий радовался выполненному заказу, который получил от жены Александра Васильевича и тому, что, кажется, он теперь не одинок на этом свете, у него есть дочери и брат, с которым он и не надеялся когда-либо примириться.
        Теперь Георгию предстояло выяснить, кто и зачем убил его жену. Крякин, слегка придя в себя после того, как его столь стремительно раскрыли и арестовали, категорически отрицал свою вину в убийстве Любы.
        - Зачем мне было ее убивать? Ведь я лишил эту бабу ребенка, большего от меня не требовалось.
        - Скажи-ка, Крякин, не под протокол, ты был хоть раз в доме Георгия Мезенцева.
        - Зачем? - тупо повторил тот.
        - Но ты его знаешь?
        - Нет, а кто это? Вы, гражданин начальник, вы, дяденька, мне не приписывайте разные дела, я к вашему Мизинцеву никогда не имел отношения.
        - Хорошо, - пропуская мимо искаженную фамилию, проговорил человек, допрашивавший его, - давайте поговорим о Федоре Ямпольском. Чем конкретно он вам помешал?
        - Мне он ничем не мешал, я вообще его не знаю. Тетя сказала, что если я от него и его ребенка избавлюсь, то она завещает мне свою квартиру, а может, даже и сейчас подарит. А она в городе живет, в хорошем доме, ей сын купил, но потом его убили и она одна осталась.
        - Где вы научились стрелять?
        - Так в армии, нас там учили.
        - Где взяли оружие?
        - Тетя дала, у нее много от покойного мужа осталось, я даже и не знал.
        - А вам не приходило в голову спросить, чем же тете так помешал Федор Ямпольский?
        - Она что-то говорила про смерть Ильи, своего сына, только я не сильно слушал, я про квартиру думал.
        Казалось, парень даже не осознает того, что убил двоих человек, покушался на Юлю с дочкой. У него перед глазами стояла квартира, которой он лишился.
        - Не понимаю, - говорил следователь по этому делу своему коллеге. - То ли он совсем тупой, то ли это болезнь у него какая-то. Ему же совсем не жалко тех, с кем он расправился. Он ведь и жену Ямпольского ударил ножом, чтобы уж наверняка убить ребенка.
        - Это болезнь поколения, как мне кажется. Спроси любую девчонку на улице, что она от жизни ждет, знаешь, что тебе ответят? А она скажет, что ей нужен богатый муж, квартира, свой большой дом в Подмосковье и постоянные поездки за границу на отдых. Ни одна не скажет, что хочет другого, например, помогать кому-то, или стать знаменитой художницей, а если и мечтает об этом, то только в том смысле, что за ее работы будут много платить.
        - Ну, ты и сказал! Можно подумать, нормальных человеческих чувств не осталось!
        - Конечно, есть и нормальные, только их все меньше становится. Ты посмотри, что по ящику показывают! Это же оболванивание народа!
        - Не смотри всякую бяку, давай лучше работать. Я все же назначу этому уроду психолого-психиатрическую экспертизу. Пусть специалисты решают, насколько он нормален.
        Георгия тоже вызывали несколько раз, но поскольку на время убийства у него было подтвержденное алиби, от него отстали. Тем более что в случае смерти жены он ничего не выигрывал. О том, что они собираются разводиться, так никто и не сказал и следствие этого не знало. Мужчина договорился со своим знакомым, что тот залезет в базу данных мобильной сети, которой пользовалась Люба, и скачает все ее телефонные звонки, принятые и непринятые, известные и неизвестные номера, за последние несколько месяцев.
        Один номер заинтересовал Георгия, но когда он попытался по нему позвонить, ему ответил старческий голос. Старая женщина никакую Любу не знала, этот номер у нее давно и, возможно, она неверно набрала номер, потому так и вышло. Но у Георгия что-то будто скребло внутри, словно животное с когтями, царапало внутренности. Он привык доверять своему чутью, оно не раз спасало его на войне, и не только его, поэтому он записал телефон в блокнот, решив разобраться, как только окончится эпопея с подбором няни для дочек.
        Поиском преступника, убившего его жену, занималась и полиция, она подняла все дела за последний год, но ничего похожего не нашла, вообще было совершенно непонятно, кому могла помешать молодая женщина. Оперативников несколько смущала необычная красота ее мужа, и один из них попытался выяснить, насколько верен был Георгий своей жене. Оказалось, за ним ни одного адюльтера не числится. Оперативнику так и не удалось найти женщину, с которой у Георгия были бы отношения, выходившие за рамки деловых.
        - Этого просто не может быть, чтобы у такого красивого мужика не было бабы на стороне!
        - Бабы, может, и нет, может, у него не подруга, а друг, ты же это не проверял, - лениво возразил его товарищ.
        - Проверю, - пообещал первый, но, к его глубокому сожалению, и здесь его ждало разочарование. Смерть жены Георгия оставалась загадкой для всех. Проверили еще раз ее телефон, ничего, не было звонков от кого-либо постороннего за последние несколько дней. Оперативники знали, что перед гибелью женщина уезжала на два дня к родителям, потом вернулась, и тут ее убили. Если бы раскрутить на это убийство Крякина, то все сложилось бы как надо, но тот никак не хотел брать смерть женщины на себя. В конце концов, было решено, что Любовь Мезенцеву убил Крякин, сознается он или нет в этом преступлении, но сделать это мог только он и больше никто. Именно он перепутал женщин, и вместо Саши Ямпольской убил Любовь Мезенцеву. С точки зрения следователя, а также оперативников, Крякин был не слишком умен и легко мог спутать женщин между собой. Ни следователь, ни оперативники не задались вопросом, а зачем ему было убивать Ямпольскую. Ведь задача была в том, чтобы лишить Клавдию Степановну и Олега Петровича самых близких людей, лишить их продолжения рода. На Юрия Степановича почему-то это не распространялось, то ли его
сочли не самым близким родственником, то ли просто до него руки не дошли, как не дошли они до сына Юлии, дочери Клавдии Степановны. Вообще, вся эта история казалась оперативникам дикой. Только следователь, который уже много видел и не таких историй, относился к произошедшему более спокойно. Все это Георгий узнал от Стаса, а тот в свою очередь - от Андрея Андреевича.
        - И что ты думаешь об этом? - спросил он при встрече со Стасом.
        - Похоже, все так и было, ведь эта мысль пришла первой не им, операм, а тебе. Странно, что Крякин так упорно отказывается, мне кажется, на приговор это никак не может повлиять.
        - Это ты зря, одно дело - убийство одного человека и хулиганские действия в отношении другого, пусть и с тяжелыми последствиями, и совсем другое, когда убивают двоих. Ведь судья может так повернуть дело, что он не выкрутится и получит большой срок.
        - А как же покушение на Юлю и ее дочь?
        - Ну, это вообще недоказуемо, думаю, он посидит в СИЗО и там его научат, как и что говорить на суде, а о чем лучше молчать. Он и так много наболтал под протокол. Он ведь вообще может отказаться от своих показаний относительно сговора с Инной и ее свекровью. Ты не забывай, Наталья Игоревна лежала в психушке, с нее вообще нет спроса, а Инна прикинется овцой, которая ничего не знала, ну или считала, что все это только слова свекрови, а на деле ничего не происходит. Понимаешь, если бы они начали с Юли и Маши, тогда можно было бы доказать их причастность. Мотив налицо. Но они начали с Ямпольских, а тут мотив крайне расплывчато виден. Ведь Олег Петрович много помогал женщинам, и наверняка Инна об этом не забыла. Возможно, потому и начали с Федора и его жены, что пытались запутать следствие. Только случайность помешала в лице Юрия Степановича. Если бы он не обнаружил мать Ильи в доме Инны и та не дала показаний о своем родственнике, все у них могло бы получиться. Никто на них даже и не думал, только Юрий со своей бешеной интуицией мог заподозрить подобное извращение.
        - Точно, я все не мог придумать слово, как все это назвать, действительно, извращение. Только женщины могли до такого додуматься, мне кажется, ни одному мужику подобное даже в голову бы не пришло.
        - Не знаю, что тебе на это сказать. Я вот все думаю, если Крякин не берет на себя гибель моей жены, так может он и не убивал?
        - Опять ты за свое, если не он, тогда кто? Кому могла помешать обычная тетка, мать двоих детей, не имеющая ничего своего. Даже тебя никто не подозревал всерьез, у тебя мотива нет, я не говорю об алиби, можно и нанять человека, только зачем?
        - Нанять… - задумчиво произнес Георгий, - понимаешь, что-то крутится в голове, но никак не могу поймать мысль. Давай созвонимся через пару-тройку дней, может, мысль сформируется, вдруг что полезное скажу.
        Расставшись со Стасом, Георгий позвонил родителям Любы, попросил разрешения приехать к ним в выходные. Как раз в эти дни девочки не ходили в хореографическое училище. Там вообще не разрешали свободное посещение, и никаких случайных детей не должно было быть на занятиях, но преподаватели понимали, что все люди и у каждого могут возникнуть различные обстоятельства. А что касалось Саши, то ее все жалели, и хоть она не очень распространялась о том, что произошло, но тем не менее все училище было в курсе.
        В субботу Георгий, забрав дочек, отправился к родителям Любы. Бабушка и дед были страшно рады видеть внучек, взяли с Георгия слово, что тот на лето их обязательно привезет, а Георгий сделал вывод из этих слов - старики не собираются к нему переезжать.
        - Я ведь вас приглашал ехать к нам не ради красного словца. Я действительно хочу, чтобы вы переехали ко мне. Обещаю, если кто-то из вас станет беспомощным, я не брошу, буду помогать, найму сиделку, короче, сделаю все, чтобы ваша жизнь была не очень тяжелой.
        - Спасибо тебе, сынок, но мы с дедом как решили, ты еще найдешь себе пару, ты не старый и красивый очень. Я ведь когда впервые увидела тебя, сразу подумала, что Любка моя не по себе дерево срубила, думала, ты ходок еще тот окажешься, а ты вон какой, вроде и полюбовницы у тебя нет. Как же так, сынок? Тебе женщины не нужны?
        - Нужны, потому на Любе и женился. Вы мне лучше дайте телефон ее лучшей подруги. А можно и все телефоны дать, может, она с кем-то из класса поддерживала отношения, или из школьных друзей остался кто-то. Я не верю, что ее тот упырь убил, которого обвиняют.
        - Не веришь? - проговорил, входя в комнату, дед, - правильно делаешь, я тоже не верю. Ты найди убийцу нашей дочки, сынок, теперь вся надежда только на тебя. Что полиция, им бы только дело закрыть побыстрее!
        Отец Любы был маленьким и щуплым, но семью держал железной рукой. Люба иногда смеялась, вспоминая, как мать боялась отца, хотя тот пальцем ее никогда не тронул. Когда она была маленькая, то тоже побаивалась отцовских окриков, но потом она поняла, что для отца главное - чувствовать себя хозяином в доме, и всячески ему подыгрывала. Вспоминая жизнь с женой, Георгий неожиданно осознал - она не была такой простушкой, какой казалась ему. Он вспоминал некоторые моменты их совместной жизни, и чем больше вспоминал, тем больше удивлялся сам себе, своей слепоте и наивности. Ему казалось, жена занята только детьми и немного работой. Тут он вспомнил, как говорил Любе, что та вполне может не работать, а заниматься только детьми, но женщина и не думала бросать работу. Она молча делала то, что считала нужным, не споря с мужем, не возражая ему, и он наивно полагал, что все делается так, как он хочет. Только теперь он начал понимать, что жена была совсем непонятным для него человеком. Она, безусловно, любила его, создавала ему комфортную жизнь, но чем она сама жила, что ее интересовало, чем она увлекалась, он не
знал.
        Наступила ночь, Георгий отправился в выделенную ему комнату и там сел сравнивать номера телефонов, которые он узнал от родителей, и номера с распечатки от мобильного оператора. Только два номера совпали, еще один номер Георгий выписал из списка, потому что номер был ему незнаком. Остальные номера без конца повторялись, еще оставался только один номер, но по нему, насколько он помнил, отвечала какая-то древняя бабка. Немного подумав, Георгий все же выписал этот номер, решив до конца выяснить, на кого он зарегистрирован. Сидя в кресле, Георгий размышлял о жене. Что она могла такое сделать, что ее убили? Обокрасть кого-то? Глупости, не та у нее была работа, чтобы было что красть, да и не казалась она мужу корыстной особой. Убить - это уж совсем невероятно, Люба даже комара не способна была убить, она их просто сгоняла, если находилась летучая нахалка, которая на нее садилась. Женщина так их и называла - «нахалка», - и отмахивалась от нудного писка. Месть неудачливого любовника тоже не вдохновляла. Только то, что ее могли спутать с Сашей, было более или менее похоже на правду. Но зачем парню убивать
Сашу? Вот если бы она его видела и могла опознать, тогда понятно, но Георгий несколько раз расспрашивал Сашу о том злополучном дне, когда на нее напали, она совсем не помнила нападавшего, она даже не помнила, как ее полоснули ножом.
        - Везде тупик! - громко сам себе сказал Георгий. Выключив свет, он, не раздеваясь и не ложась, закрыл глаза. Перед глазами появилась погибшая жена, она грозила пальцем и повторяла одну фразу, но какую, он никак не мог понять. Силясь понять, что ему говорила жена, он сам себя разбудил. Перебравшись на кровать, он постарался сохранить сонное состояние, но у него это не вышло. Мысли лихорадочно скакали, и казалось, что еще немного, и он поймет, кто и за что убил Любу.
        Утром, не выспавшийся, но вполне бодрый, очевидно, сказывалось внутреннее возбуждение, Георгий начал звонить Любиным подругам по школе. Одна ответила сразу, и узнав, кто и по какому поводу звонит, вывалила на Георгия кучу совершенно ненужных сведений. Он терпеливо выслушал и ее причитания по поводу столь нелепой смерти бывшей одноклассницы, и всю малоинтересную ему информацию о жизни жены до замужества, и рассказ о том, зачем Люба в последний раз звонила своей подруге. Сперва у него сложилось впечатление, что в рассказе молодой женщины нет ничего интересного, но потом он прослушал его еще раз, и еще раз и некоторые вещи ему показались странными.
        «Хорошо что я додумался записать на диктофон ее слова», - подумал он и сел переписывать рассказ первой подруги. Он знал, что как все визуалы должен увидеть слова, написанные на бумаге, тогда сможет определить, что важно, а что не очень. Потом позвонил по незнакомому номеру. Ему ответил мужской голос. Георгий не стал разговаривать с абонентом, пробормотал о том, что ошибся номером и повесил трубку. Дождавшись, когда девочки уйдут гулять с бабушкой, он задал вопрос тестю:
        - Алексей Ильич, вы не в курсе, кто по этому номеру может жить? Я нашел этот номер в телефоне Любы, но она звонила по нему всего лишь три раза, и похоже, что этот человек из вашего города. Может, ему надо сообщить о смерти моей жены.
        - В последний раз, когда дочка приезжала, они долго разговаривали с матерью, я не присутствовал при этом разговоре, что, у меня дел, что ли, мало, но одну фразу я слышал, когда из дома уходил: «Позвони ему, он поможет», - это жена говорила Любе, но я не знаю, о чем шла речь, спроси лучше у жены.
        - Спасибо, Алексей Ильич, как только придут, сразу спрошу.
        Потом он звонил Стасу, в надежде, что у того могут быть знакомые в Иваново, но увы, таковых не оказалось. Тогда он пошел в районный отдел полиции и попытался там кого-либо найти, но в воскресенье никто, кроме дежурной бригады, не работал. Там его приняли безразлично, и сколько он ни повторял, что ищет убийцу своей жены, ему отвечали - это работа полиции, а он член семьи и вообще, все произошло в Москве, вот туда и отправляйтесь.
        Когда Георгий спускался вниз по лестнице, ища выход из здания, его догнал молодой парень, примерно ровесник Любы.
        - Эй, погоди, это ты, что ли, Любин муж?
        - Да, а у вас есть что рассказать?
        - Ты так и запомни, она стерва, и она не выполнила свое обещание, я найду на нее управу.
        - Простите, как вас зовут?
        - Виктор меня зовут, а для тебя Виктор Сергеевич.
        - Какое обещание должна выполнить Люба?
        - А это наши с ней дела, тебя, хоть ты и муж, они вовсе не касаются.
        - Хорошо, больше не буду спрашивать, - самым мирным тоном проговорил Георгий. Последний вопрос: это ваш номер телефона?
        - Ну, мой, дальше что?
        - А дальше, молодой человек, вы где были, когда я заходил в вашу комнату? Вас я там не видел.
        - Отлить ходил, а тебе что за дело?
        - Тогда вы не слышали, я пришел выяснить, чей это номер, потому что ищу убийцу своей жены, то есть убийцу Любы.
        - Ты чего, хочешь сказать, ее убили?
        Георгию показалось, что его удивление было немного наигранным, но он решил не показывать, какое впечатление у него создалось.
        - Именно это я и хочу сказать, так какое обещание она вам дала?
        Парень побледнел, потом покраснел и, развернувшись на каблуках, рванул наверх.
        - Эй, - попытался остановить его Георгий, - ты так мне и не ответил. Может, я за нее выполню обещание!
        Но парень уже скрылся из глаз, наверху хлопнула дверь. В полной тишине Георгий дошел до входной двери, дежурного на месте опять не оказалось. Он дернул дверь и, убедившись, что она заперта, уселся ждать на ближайший стул. Примерно через сорок минут появился какой-то молоденький лейтенант, ничего не спрашивая, он отпер дверь и выпустил Георгия на улицу. Взглянув еще раз на часы и убедившись, что девочки уже пришли с прогулки, он отправился в дом, к родителям Любы. Девчонки сидели за столом и с аппетитом уплетали бабушкины щи, тестя дома не было, а теща выглядела немного странно. Она поглядывала на Георгия, но стоило ему поднять глаза, как ее взгляд сразу убегал в сторону. Привычка все замечать и анализировать помогла и на этот раз. Когда девочки поели и отправились к телевизору, Георгий тихо спросил:
        - У вас что-то случилось?
        - Нет, все хорошо, ты не обращай внимания, просто с дедом немного поругались. Вы когда домой поедете? А то оставил бы девочек, пусть старшая перед школой нагуляется, ей ведь на следующий год уже учиться пора.
        - Нельзя, они в балетную студию начали ходить. Одна знакомая пристроила, она сама хореографическое училище окончила и преподает там, ну и девчонок пристроила к себе. Пока они на птичьих правах, но со следующего года будут учиться всерьез, если, конечно, захотят.
        - Это та самая, жена твоего друга? - Теща поджала губы и на ее лице, помимо ее воли, появилась гримаса недовольства. - Ты мне вот что скажи, она твоя полюбовница?
        - Не говорите глупостей, Федор был мне другом, я никогда бы не посмотрел на его жену иначе, чем на жену друга.
        - У, милок, сердцу, как говорят, не прикажешь. Так скажи мне честно, было у вас с ней что-то или нет?
        - Я ни перед кем никогда не отчитывался и перед вами не считаю нужным. Ваша дочь знала, ничего у меня ни с кем не было. Но если вас так интересует этот вопрос, наймите детектива.
        - Вот и найму, а если узнаю о тебе что, так сразу тебя в полицию сдам. Так и скажу, он убил мою дочь, чтобы баб водить!
        - Сумасшедшая старуха! Девочки, мы едем домой, нам завтра рано вставать, а надо еще доехать до дома!
        По дороге домой он все думал, что же произошло с нормальной женщиной, что она превратилась неожиданно в склочную старуху?
        Добрались до дома они только к одиннадцати вечера, Георгий отправил девочек спать, сказав им, что завтра он целый день будет с ними дома и на занятия они пойдут только во вторник. Сам он сел за стол, надеясь обдумать неожиданную ситуацию, но проведенная без сна ночь накануне и несколько часов за рулем сморили его, и, с трудом добравшись до кровати, он мгновенно уснул.
        В городе Иваново
        Теща с тестем не спали, она была напугана, он мрачен и молчалив.
        - Слушай, - не и выдержала теща, поворачиваясь к мужу, - а если он правду сказал? Тогда получается…
        - Прекрати, это только твои домыслы, не могла Люба такое сотворить.
        - Может, завтра ты к нему сходишь? А?
        - И что я ему скажу? Я вообще думаю так же, как думает полиция. Любу убил этот мерзавец, а то, что он не сознается, так это нормально. Он и не сознается, зачем ему лишнее на себя вешать, ему и доказанного хватит.
        - Так ни следочка, ни отпечаточка не нашли.
        - И что, когда убили мужа этой балерины, тоже ничего не нашли. Только пули, ну еще и гильзы валялись. Их говорят, собака нашла, если бы не наш зять и еще какой-то мужик, то и там ничего не раскрыли бы. Ты нашу полицию знаешь, думаешь, в Москве она другая?
        - Ох, доченька моя, не по себе она мужа нашла, зачем она только уехала.
        - Хватит причитать, этим ее не вернешь, а с зятем ты зря поругалась. Ведь он запросто может нас внучек лишить, и что мы тогда будем делать?
        - Не подумала я об этом. Как он ушел, так меня вдруг будто молния ударила, качаю младшую, а сама все думаю, думаю. Я ведь тогда дочке дала адрес ворожеи, думала, она приворот какой закажет. Она же души в своем муже не чаяла.
        - А ты той ворожее звонила? Была у нее Любаша?
        - Звонила, только дочь у нее не появлялась и не звонила ей, вот я и надумала всякого страшного.
        - Ты вот что, ты завтра утром позвони Георгию, помирись с ним, скажи, нашло на тебя что-то, больше не будешь такого говорить. Поняла? Он мужчина умный, поймет, что мы по дочке убиваемся и только из-за внучек молчим.
        - Я ведь ему обещала, что частного сыщика найму за ним следить.
        - Это еще зачем, ты совсем с горя рехнулась? - Алексей Ильич даже привстал от возмущения. - Что ты хочешь узнать у частного сыщика? Есть у него баба или нет? А как это доченьку нашу вернет? Даже если и есть у него кто-то, Люба наша никак не могла ни на что претендовать. Ему не было выгоды ее убивать. Так зачем ты затеяла разговор с ним, да еще угрожать ему принялась? Никогда я на тебя не ругался, а сейчас скажу, дура, она и есть дура. И эта дура ты.
        Жена тихо заплакала и отвернулась к стенке.
        - Ладно тебе, слезами не поможешь, теперь надо с ним наладить отношения. Ты позвони завтра.
        - Позвоню, - сквозь слезы пробормотала она. - И правда, если внучек у нас отберут совсем, то и жить незачем.
        Они еще долго разговаривали, постепенно перешли к радостным для обоих воспоминаниям, потом, не сговариваясь, встали с кровати, он принес альбом с детскими и юношескими фотографиями дочери, и два старика почти до утра рассматривали их, переговариваясь тихими голосами.
        Когда убийцы стариков были найдены, Стас чувствовал себя именинником. Еще бы, он в нерабочее время раскрыл дело, которого и не было в помине. Георгий поблагодарил его за помощь, таким образом, висяк, в который превратилось дело Попова, тоже вернулся в Центральный округ уже в качестве вполне завершенного расследования. Короче говоря, парень некоторое время был вполне счастлив. Пока ему не позвонил Георгий и не напряг на тему поисков убийцы его жены.
        - А чем тебе не нравится версия, что ее убил тот же упырь, который убил и Федора? По-моему, тут все достаточно однозначно. Он следил за Сашей, выяснил, что они с Федором находятся у тебя дома, Любы там быть не должно, по его мнению, она была в это время на работе. Дальше все просто, он никак не ожидал, что твоя жена появится днем, а Саша в это время уйдет. Выстрелил, не задумываясь, в ту женщину, которую увидел, и ушел, решив, что все выполнил. Тем более, Люба находилась спиной к двери и, открыв ее, шла по коридору. Спутать их довольно легко, особенно со спины, вот если бы Саша стояла рядом, тогда да, сразу было видно, твоя жена много выше и слегка пошире, но ведь Саши не было рядом. Я не понимаю, чем ты не доволен.
        - Во-первых, он не берет на себя это убийство, во-вторых, если помнишь, когда он стрелял в Федора, то о точном попадании речь не шла, гильзы и пули остались там, где были, в случае же с Любой пуля была, потому как из тела затруднительно быстро вынуть пулю, а ни одной гильзы, ни одного отпечатка найдены не были. А самое главное, я не припомню, чтобы Люба впускала в дом незнакомого человека, да еще поворачивалась к нему спиной. Я не прошу тебя расследовать это дело, и район другой, и вообще это не твои проблемы, я прошу только немного мне помочь. Мне необходимо узнать, кому принадлежат номера телефонов, которые я тебе дам. У вас и база данных имеется, да и вообще, ты это сделаешь быстрее меня.
        - Для тебя имеет значение время? Я чего-то не знаю? Или ты просто решил узнать все, чтобы спокойно потом жить?
        - Думай, как хочешь, но мне важно знать наверняка, кто убил мою жену.
        - Ладно, сделаю, но все это мне не нравится, и ты мне не нравишься своей настойчивостью.
        - Стас, ты становишься равнодушным к чужой беде, подумай о ее родителях. Им больно, и они не понимают, за что. А я, я не девка, чтобы тебе нравиться. Если это тебе не по силам, так и скажи, больше не обращусь.
        - Перестань, я пока не могу пережить потерю Феди и его отца, вот и злюсь на весь свет. То ничего, человек как человек, а то накрывает бешенство, ведь вот только что он был рядом, я мог ему позвонить, посоветоваться, и вдруг его уже нет.
        - Привыкай, тебе еще много в жизни придется терять, иногда мне кажется, что мы живем, чтобы терять. Я только теперь понял, что совсем не знал свою жену. Чем она интересовалась, что любила, я даже не знаю, какую одежду она предпочитала. Я только после ее смерти узнал, что она осветляла волосы, а прежде никогда не обращал внимания, какого они цвета. Знаешь, я всю жизнь не любил брата и считал, что из-за него меня не любили родители, а оказалось, он вполне приличный человек. Потеряв Федю, я нашел брата, может, и тебе судьба даст какую-нибудь замену. Хотя заменить одного человека другим нельзя, такого, как Федор Ямпольский, ни ты ни я больше не найдем.
        - Позвони мне завтра, хорошо, Георгий? Я до завтра постараюсь найти тех людей, которые тебя интересуют, лучше во второй половине дня.
        Они попрощались, и Георгий стал собирать дочек на прогулку. День был пасмурным, но не холодным, то небольшое количество снега, которое появилось за зиму, давно растаяло, асфальт высох, но небо было низкое и грозилось пролиться дождем. Подумав, Георгий решил отвести девочек в зоопарк. Дождь не помеха, а он с дочками там ни разу не был, да и сам был только однажды в далеком детстве. Детство он не любил вспоминать, только помнил некоторые вещи, запечатленные в мозгу в виде картинок. Одной из таких картинок была Лорина, которая весело рассекала на стареньком велосипеде по парку.
        «Надо ей позвонить, узнать как живет, как Даша», - подумал Георгий, но тут его мысли переключились с Лорины на дочек, и тут же пришло в голову, что они хоть и маленькие, но им нужны и велосипеды, и ролики, и еще много всяких вещей, о которых он даже не задумывался, предоставив все Любе.
        - Так, девчонки, - бодро сказал он, - сейчас мы идем в зоопарк, потом обедаем и отправляемся за покупками.
        - Будем всякую еду покупать? - спросила Настя и состроила уморительную рожицу, хитрую и в то же время страшно довольную.
        Отец ходил с ними всего один раз в магазин и тогда они накупили кучу сладостей и вообще всего, что мама называла вредным.
        - Нет, мои хорошие, мы пойдем покупать вам ролики и велосипеды.
        - Ура! - закричала Лена, - может, ну его, этот зоопарк, давай сразу за велосипедом пойдем.
        - А вы хоть раз там были?
        - Мы с мамой туда ездили, еще осенью, только Настя совсем маленькая была, мама ее в коляске возила, - грустно ответила девочка. - Я теперь его не люблю, и пахнет там плохо, какашками.
        - Хорошо, поедем сразу за велосипедами, сейчас посмотрю, где поблизости спортивный магазин, туда и поедем, - бодрым голосом заявил Георгий, и чтобы отвлечь дочек от грустных мыслей, добавил: - А давайте купим еще и котенка, только вы его не мучайте. Представляете, приходим мы вечером домой, а нас кот встречает, мурлычет, радуется нашему приходу.
        - Он же соскучится за целый день один, ему плохо будет! - возразила Леночка, - давай его купим, когда ты стареньким будешь. Ты будешь целый день с ним сидеть на коленях, а он будет рассказывать тебе сказки. Как кот ученый, помнишь?
        - Ну это еще не скоро будет. Посмотрим, давайте с Сашей посоветуемся, у нее дедушка ветеринар, он точно знает.
        Вернулись домой они только вечером, девочки накатались и на велосипедах, и на роликах. У них, конечно, сперва совсем не получалось, но потом им помогал помимо папы еще какой-то мальчик, мальчику было лет одиннадцать, но он с удовольствием возился с младшей. Когда Георгий спросил его, не устал ли он, мальчишка ответил, что ни капельки, и вообще, он просил у родителей сестру или брата, а они не соглашаются. Говорят, нищету плодить не хотят, им бы одного вырастить и выучить, где уж там второй ребенок.
        - А кто у тебя родители?
        - Мама в библиотеке школьной работает и еще ведет кружок физики и математики, но это вечером. А папа на машине разные грузы развозит, говорит, тут больше платят, чем у них в институте.
        - Ты знаешь, какое у него образование?
        - Высшее, как у всех, он какой-то трудный институт оканчил, ФИМИ, что ли, короче там и физика, и химия, и математика, и еще биология, только он все равно не по специальности работает.
        - Да, жаль, только я не понял, что это за институт такой. А ты часто тут гуляешь?
        - Не, только когда каникулы, а сегодня у меня последний день болезни.
        - Это как, последний день? Чем же ты болел?
        - Ногу подвернул и ходить не мог, очень больно было, а теперь смотрите:
        - И мальчишка сделал колесо, немного постоял на руках, испачкав их об асфальт, и неожиданно, будто прыгнул назад, оттолкнувшись руками, приземлился на ноги.
        - Ой как здорово! - захлопала в ладошки Леночка. - Я тоже так хочу. - И она наклонилась вперед, смешно выставив попу и пытаясь оттолкнуться от земли ногами.
        - Лена, прекрати, это не так просто сделать, как ты думаешь. Если захочешь, я тебя научу некоторым трюкам, но при условии, что будешь слушаться. - Георгий тихо посмеивался, глядя на старания дочки, и на то, как Настя старается все за ней повторять.
        В общем, день прошел прекрасно, девчонки еле живые доползли до дома, ужинать они не захотели и уселись смотреть мультики. Когда через полчаса отец заглянул к ним в комнату, обе мирно спали, устроившись перед телевизором. Он выключил телевизор, аккуратно переодел и одну и другую и уложил их спать. Дочки даже не проснулись, несмотря на то, что у него не все получилось сразу. Когда он надевал пижаму на Настю, то штанишки надел задом наперед, пришлось переодевать. Вернувшись в гостиную, Георгий уселся было тоже что-то посмотреть, но быстро понял, что не способен сейчас следить за действием, значит, надо тоже ложиться.
        На следующий день, с трудом дождавшись послеобеденного времени, он позвонил Стасу:
        - Ну как дела, удалось пробить номера и узнать, кому они принадлежат?
        - Обижаешь, конечно, удалось, только это все бывшие Любины одноклассники. Там две ее подруги и один парень, он, кстати, работает в полиции. Одна из девушек сказала, что когда-то, в школе, у них с твоей женой был роман, но потом все сошло на нет и в последние годы, даже когда Люба приезжала в город, они не виделись.
        - Откуда она это знает? Она что, следила за ними?
        - Она сейчас жена того парня, и естественно, когда старая подруга приезжала, приглядывала за бывшими влюбленными. На самом деле она очень жалеет о том, что Люба погибла, это даже по ее голосу было слышно. Второй я, к сожалению, не дозвонился, подошла мать и сурово мне велела больше не звонить и не отвлекать ее дочь.
        - Она не сказала, чем таким важным ее дочь занята?
        - Нет, но я слышал детский плачь, скорее всего из другой комнаты, так вот, думаю, все дело в том, что у дочки маленький ребенок.
        - Спасибо, Стас, ты правда мне очень помог и кое, что стало более понятным.
        - Например?
        - Понимаешь, когда я сказал этому полицейскому, что Люба погибла, он, даже ничего не говоря, отреагировал довольно бурно. Его лицо несколько раз менялось, а потом он просо сбежал. У меня сложилось впечатление, что он до сих пор к ней неравнодушен.
        - Вполне возможно, сам знаешь, первая любовь и так далее по тексту.
        - Удивишься, но не знаю, я вообще, если разобраться, урод моральный. Никогда и никого не любил, вот только девчонок своих люблю, но это другое.
        - А жену, ты что, женился без любви?
        - Представь себе, меня интересовали только чистота в доме, готовая еда и чистые рубашки, ну и еще иногда женщина в постели.
        - А ты не пробовал нанять проститутку и домработницу? - Стас был удивлен откровенностью Георгия. Но подумав, он понял, что все это правда, недаром друг Федора казался ему немного странным. Внутренне он посочувствовал ему, но вслух говорить об этом воздержался.
        - Да я бы, может, и нанял, только проституток не терплю, мне природная брезгливость не позволяет. Ты же не будешь садиться голым задом на общественный унитаз? Вот и я так. Однажды пробовал, чуть не вырвало, когда представил, сколько мужиков ее имело. Поэтому и женился, Любу я не обманывал, сразу сказал ей, что не люблю и никогда не сумею полюбить. Я с ней всю жизнь бы прожил, не изменяя, но любить… Боюсь, это не для меня.
        - Даже не знаю, что тебе на это сказать.
        - Ты ничего не говори, прими к сведению и только.
        Георгий позвонил по тому номеру, по которому не дозвонился Стас, на сей раз подошла хозяйка телефона:
        - Кто это, с кем я говорю? - услышал Георгий глуховатый голос. Если бы он не знал, что разговаривает с бывшей одноклассницей жены, то решил бы, что на том конце провода какая-то старуха. Он представился и попросил уделить ему немного времени.
        - Говорите, нечего «турусы на колесах разводить», - грубовато ответили ему.
        - Ну, что же, тогда без предисловий. Я муж Любы, вашей бывшей одноклассницы и, как я понял, подруги. Вы в курсе, что ее убили?
        - Слышала, печально, но при чем тут я?
        - Я хотел бы знать больше о ее школьных годах. У нас две дочки, они подрастут и будут спрашивать о маме, потому я и хочу как можно больше знать о ней.
        Тут Георгий слукавил, он звонил совсем не из-за детей, но ему самому понравилась эта идея. Действительно, девчонки будут расти, и наверняка захотят что-то знать о матери, вот тут он и расскажет.
        - Что я могу сказать, она была хорошей ученицей, мы вечно у нее списывали домашку, но потом она поехала поступать в Москву и не поступила. Впрочем, чему тут удивляться, наше поколение еще проходило по системе экзаменов, а учили нас уже из рук вон плохо. Если бы она готовилась с преподавателями, а так, короче, второй раз она поступать не стала, просто нашла мужа и осталась в Москве.
        - В школе у нее были романы? Может, был человек, который не простил ей отъезда в другой город, не простил замужества?
        - Роман у нее был, только парень быстро утешился и женился на нашей общей подруге. Впрочем, они еще до Любиного отъезда разбежались, так что слово «утешился» не совсем подходит. Он гораздо раньше свалил от нее.
        - А почему? Вы знаете причину их ссоры?
        - Ой, да не было никакой ссоры, ну молодые мы были, горячие. Любка как-то на танцах с другим одноклассником кокетничала, с Толиком Званцевым, а ее Витька уже тогда видно присмотрел ей замену. Ну а потом она уехала и несколько лет тут не появлялась.
        - Как же так, она периодически ездила к родителям, и они к нам приезжали. Вы разве ни разу не виделись за это время?
        - Один раз, случайно, года два назад, - неохотно ответила собеседница. - Мне ребенка пора на улицу нести, а то скоро ужинать, вечерняя прогулка ему нужнее, чем я буду с вами болтать.
        И не прощаясь, она отключилась.
        Едва Георгий собрался звонить Саше, чтобы узнать, не пора ли забирать девочек домой, как позвонила мать Любы. Она сразу начала извиняться за глупые слова, и, получив заверения, что он совсем не обиделся и по-прежнему относится к ним как к родственникам, успокоилась. Наконец она отключилась, и Георгий мог позвонить Саше. Та сказала, что девочек привезет сама, и ей необходимо поговорить с ним, но по телефону она не готова говорить, надо собраться с мыслями. Заказав ужин, Георгий уселся ждать детей и Сашу. Они появились в начале девятого, ужин был уже на столе, девочки быстро поели и отправились в свою комнату, смотреть на ночь телевизор. Саша, посидев немного, тоже стала собираться.
        - Ты хотела со мной поговорить о чем-то.
        - В общем, ничего важного и срочного, только я хотела тебе сказать, что нельзя девочек заставлять заниматься балетом. Это тяжелый и, часто, неблагодарный труд. Тех, кто, окончив нашу академию, становится солистом, причем я не говорю о Большом театре, это вообще отдельная песня, я имею в виду любой театр оперы и балета, единицы, остальные всю жизнь прозябают либо в других коллективах, либо вообще уходят из профессии. Вариантов, конечно, много, но без знакомства практически нереально попасть на сцену не в качестве «тридцатого лебедя». Короче, стоит серьезно подумать, надо ли твоим дочерям во все это ввязываться. Они способные девочки, особенно старшая, но многие подводные камни я тебе назвала, так что думай сам.
        - Я, честно говоря, не совсем понял, к чему этот разговор. Сама говорила про осанку, про красивую походку, а что касается будущей профессии, так сами выберут, что им по душе. Я вовсе не собираюсь делать из них балерин. Пока пусть позанимаются, а там посмотрим.
        - Я испугалась, что ты серьезно настроен их отдавать в балетные классы.
        - Нет, конечно, я просто хочу их занять делом, чтобы не болтались так просто, поменьше таращились в телевизор и побольше читали. Пока это касается только старшей, но ведь Настя все за ней повторяет, а пройдет время, и она подрастет. Вот и стараюсь заранее их чем-то увлечь.
        - Ну раз ты такой предусмотрительный отец, я спокойна. Да, забыла спросить, у нас на работе продают билеты в Большой театр, может вам купить?
        - Купи, если можно, четыре и не слишком далеко. Не уверен, правда, что Настю пустят на вечерний спектакль.
        - Я договорюсь, а зачем тебе четыре билета?
        - А ты разве не пойдешь?
        - Я уже раз по сто видела каждый балет, только «Баядерку» не удалось посмотреть, ее в репертуаре не было в последнее время. Я с вами не пойду, поеду деда навестить, а вы сходите, я вам ложу оставлю и предупрежу, чтобы ребенка пропустили. Спектакль будет в четверг, билеты возьмешь у администратора, не забудь, начало в девятнадцать часов.
        - Все отлично, только хотелось бы знать, что смотреть будем? - улыбнулся Георгий.
        - Прости, думала, сказала, «Золотой петушок» устроит?
        - Конечно, я девочкам сказку прочту, и они будут знать, что смотрят.
        - Все, я побежала, а то я сегодня без машины, сейчас такси подойдет, и скоро дома буду, если «пробок» нет.
        Прошло несколько дней, и наступила настоящая весна. И птицы пели, и солнце светило, нагревая скамейки и высушивая небольшие лужицы под ними. Наконец пришла суббота. Дочери, начиная с вечера четверга, только и говорили о балете, о том, как там прекрасно танцевала тетя и какой глупый был царь. Няня, которая наконец появилась в их доме, уже, кажется, привязалась к девочкам, а они к ней. Прошло всего три дня, а Георгий уже почувствовал, что в доме теперь живет женщина. Няне было лет пятьдесят, звали ее Ольга Олеговна, но девочки мгновенно стали называть ее тетя Оля, а младшая вообще звала ее то бабушкой, то тетей Олей. Георгий еще раз позвонил в Иваново, тому парню, который был полицейским и у которого в школе был роман с Любой, он надеялся узнать, давно ли тот видел его жену. К сожалению, ему ничего узнать не удалось, Виктор Логинов был на выезде и, хотя Георгий и оставлял свой телефон дежурному, ему так никто и не перезвонил. Решив, что Виктору не удастся от него легко отделаться, он решил ехать в Иваново в понедельник. Предупредив Ольгу Олеговну, что его не будет, возможно, пару дней, он попросил
женщину у них переночевать.
        - Запросто, - улыбнулась женщина, - я одна живу, так что и отчитываться не перед кем.
        В понедельник, рано утром, он отправился в город, где выросла его жена.
        К родителям Любы Георгий решил не заходить, хоть теща и звонила ему с извинениями, но в душе все-таки осталось неприятное чувство. С природой этого чувства он определиться не мог и решил пока отложить размышления на эту тему. Для себя он пришел к выводу, все: что произошло с его женой, он должен расследовать и только потом решать другие вопросы. Первым делом Георгий позвонил дежурному и поинтересовался, когда будет на работе Виктор Логинов. Себя он не назвал, подумав о том, что последняя встреча с этим человеком задала больше вопросов, чем он получил ответов. В кармане лежала распечатка телефонных переговоров жены, а в другом показания свидетеля, видевшего человека, похожего на Логинова, в день смерти Любы у их подъезда. Эти показания раздобыл Стас, который с азартом принялся расследовать дело, вовсе не относящееся к их отделению. Парень, после удачного завершения дела о смерти стариков, которым он занимался во внерабочее время, воспрял духом и опять поверил в свои силы. Сейчас Стас не думал ни о чем, кроме работы, даже смерть его друга отошла на второй план. Дав Георгию показания свидетеля,
которого он сам и нашел, в качестве помощи соседям, он очень ждал возвращения последнего в Москву. На самом деле, на мысль о том, что к убийству Любы может быть причастен ее одноклассник, пришла ему в голову в качестве «бреда» и после того, как Георгий рассказал ему о странном поведении Виктора Логинова.
        - Ты проверь его местонахождение в тот день, если у него есть алиби, то проверь, насколько надежно это алиби. Ну и всех тех, с кем она общалась из старых знакомых, тоже проверь. Может, у нее опять закрутился роман с этим Логиновым, а жена приревновала и убила ее.
        - Стоп, свидетель видел человека, похожего на Логинова, а вовсе не на его жену.
        - Ну и что, может, это был и не он, похожий, не значит тот же.
        - Кто-то видел женщину, похожую на жену Логинова?
        - Нет, но это ничего не значит, может, она наняла кого-нибудь.
        - Если бы ты знал, сколько получает полицейский в Иваново и сколько получает воспитательница детского сада там, ты не стал бы так говорить. Откуда у них деньги на наемного убийцу? Им бы концы с концами свести!
        - Ну, этого мы не знаем, там разные схемы могут быть, может, он наркотой приторговывает, а Люба про это узнала. Короче, меня не отпустят с работы, район не наш, следовательно, и дело не наше, а ты можешь узнать. Постарайся нарыть как можно больше, даже если узнаешь что-то совсем «из другой оперы», все равно. Я приеду к тебе, когда ты вернешься, и мы все обсудим.
        Попрощавшись со Стасом, Георгий решил, что он и правда может покопаться подольше. А чтобы дочки не скучали, пришлось звонить тестю и просить их с женой приехать хоть на пару дней. Ольге Олеговне он описал родителей жены и сообщил, что те могут приехать неожиданно и поживут немного.
        - Так может, мне на эти дни уехать? - забеспокоилась женщина.
        - Даже и не думайте, приедут они или нет, еще неизвестно, а мне необходимо уехать. Я решил, что девчонки вас все же мало знают, вот и будут вам в помощь бабушка с дедом.
        Этот разговор происходил накануне его отъезда, а в понедельник, после нескольких утомительных часов в машине, он уже шел к полицейскому управлению, репетируя в голове разговор с Логиновым. По дороге он купил пару пирожков и сжевал их, даже не заметив вкуса, и только глотая последний кусок, Георгий понял, что вкус пирожков напоминает ему детство. Они с Лориной специально ходили к метро, чтобы купить такие пирожки. Их продавала толстая тетка в белом накрахмаленном переднике. Она доставала пирожки из большой кастрюли, накрытой чем-то тяжелым, то ли детским стеганым одеялом, то ли чем-то похожим, и протягивала им. Лорина, почему-то стесняясь, доставала деньги и отдавала их за пирожки.
        «Лорина, вот кому надо позвонить, как только приеду. Она, наверное, думает, что я о ней совсем забыл. А ведь я и правда забыл, как там они с Дашкой? В жизни всякое бывает, конечно, Лорка натворила дел, но теперь она расплачивается, и будет расплачиваться всю жизнь». - Даже не признаваясь самому себе, Георгий оттягивал момент визита в полицию, присев на лавочку и думая о Лорине. На самом деле он так и не придумал, как ему построить разговор с Логиновым. По-хорошему, того надо было сперва как следует проверить, но как это сделать, не выдавая своих намерений, он не знал.
        «Туповат я, что ли, стал, прежде такие вещи легко решались, а тут как ступор какой в голове сидит, или стоит? Интересно, а как правильно сказать - ступор сидит или стоит?» - Поняв, что подобные мысли приходят в голову только потому, что он старается не думать о предстоящем разговоре, Георгий решил отложить разговор на завтра, а пока узнать как можно больше о Любе и ее друзьях. Начал он с поисков бывшей классной руководительницы, для этого он наведался в школу, которую жена окончила. Хорошо, что когда-то давно она рассказывала ему о том, как в детстве добегала до школы за одну минуту. Прикинув, где могла находиться эта школа, Георгий обратился к сидящим во дворе женщинам с этим вопросом. Оказалось, школа и впрямь была совсем рядом, только теперь приходилось обходить большой жилой дом, чтобы попасть в школьный двор. Там ему удалось сразу попасть к директору школы, который оказался моложавым мужчиной, немногим старше самого Георгия. Но если Георгий был подтянут, обладал хорошо развитой мускулатурой и держался абсолютно прямо, то директор успел к своим годам наесть солидное брюшко, а если добавить к
этому и ноги, которые от колен и ниже, расходились в разные стороны, то было видно, что директор в последний раз занимался спортом не позднее пятнадцати лет. Недовольно оглядев фигуру посетителя и задержавшись взглядом на его лице, директор некоторое время молчал, выжидательно глядя в глаза посетителя.
        - Так по какому поводу вы пришли?
        Георгий расцвел в улыбке, надеясь расположить к себе чиновника, но, увы, не преуспел в этом. Беда была в том, что мужчины одного с Георгием возраста всегда ревниво относились к нему. С одной стороны, на его лице были видны все года, которые он прожил, с другой, его вид раздражал представителей сильного пола, особенно тех, кого сильным полом можно было назвать только весьма условно. С такими Георгию никогда не удавалось найти общий язык, он был неприятен им уже самим своим существованием.
        - У вас тут внук учится? - специально, выделяя голосом, слово внук, вновь спросил чиновник.
        - Нет, - решив не обращать внимания на завуалированные выпады директора, проговорил Георгий. - Дело в том, что эту школу окончила моя жена, ее убили и я хотел бы выяснить адреса ее бывших одноклассников. Возможно, кто-то захочет навестить ее могилу, и вообще, встретиться с теми, кто ее знал в юности, для меня важно. У нас две дочери, кто им расскажет о маме, если не я.
        Когда она окончила школу? В каком году? - заметно подобревшим голосом спросил директор.
        Георгию понравилось то, что мужчина не стал выражать ненужные соболезнования, он назвал год окончания школы, имя и фамилию Любы и добавил:
        - Если возможно, то я хотел бы знать и имя ее классного руководителя.
        Через несколько минут он получил несколько листов с напечатанными на них фамилиями и адресами бывших одноклассников Любы.
        - К сожалению, ее классной руководительницы больше нет в нашем городе, она молодая была, замуж вышла за какого-то военного и уехала с ним. Где она теперь, не знаю. Я тогда только пришел работать в школу после института. Преподавал физику, а теперь вот сижу и когда есть время, перевожу архив в цифру. А вы, если не секрет, что делаете?
        Поняв, что директор готов говорить до бесконечности, Георгий быстро ответил, что он юрист и работает в адвокатской конторе, забрал листы и, поблагодарив мужчину, отправился их изучать.
        - То есть, если мне понадобится адвокат, - хохотнул директор, - я могу к вам обращаться?
        - Конечно, конечно, - уже в дверях проговорил Георгий и, покопавшись в кармане, выудил оттуда визитку, которая осталась еще со времен его работы у Мезенцева старшего.
        Директор, не посмотрев на визитку, проводил посетителя взглядом и только потом взглянул на визитную карточку, увидев, что, судя по номерам телефонов, это Москва, он сунул визитку в ящик и тяжело вздохнул.
        Георгий выбирал из списка, кому стоит звонить первому. Тут он увидел напротив одной фамилии слово «староста» и решил наведаться к ней.
        «Интересно, почему в старших классах почти все старосты - девочки?» - рассуждал он по дороге и, углубившись в столь «важные» мысли, не замети лужу, в которую и провалился чуть не по щиколотку. Выругавшись, он посмотрел на номер дома, возле которого находился, и понял, что пришел.
        Позвонив в дверь, он довольно долго ждал, потом за дверью послышались шаркающие шаги, и она неожиданно распахнулась. В открывшемся проеме стояла женщина неопределенных лет, на ней было что-то вроде ночной рубашки, на которую небрежно была накинута шуба с обтрепанными рукавами. Женщина заметно пошатывалась, а когда она открыла рот, запах исходивший от нее, заставил Георгия отойти на шаг назад.
        - Ты кто? Че надо? - пьяным голосом спросила она.
        - Мне нужна Валентина, раньше ее фамилия была Рыбакова, теперь не знаю.
        - И чего?
        - Валентина, говорю, где?
        - Ну я это, и чего теперь?
        Поняв, что так может продолжаться еще долго, Георгий бесцеремонно втолкнул хозяйку в квартиру и закрыл за собой дверь.
        - Кто-то менее пьяный в доме есть? - спросил он, продолжая идти по коридору.
        - Чего надо-то, я соображаю, ты не думай. Ой, а у тебя полтинничка нет? На работе зарплату, гады, задерживают.
        В это время в коридор вышла еще одна женщина, та выглядела значительно моложе и, обращаясь к Георгию, быстро проговорила:
        - Вы сестре денег не давайте, все равно пропьет, а еда у нас есть, вон и холодильник полный. Я, в отличие от нее, работаю. Разглядев Георгия, она вся подобралась и, слегка кокетничая, спросила:
        - Так вы зачем пришли?
        - Давно она такая? - не отвечая на вопрос, поинтересовался Георгий.
        - Как сын погиб, потом муж ушел, ну она и не выдержала, она вообще-то хорошая была. Это теперь она ни на что не похожа, а прежде красавицей была. Так вы кто? Вы так и не сказали, зачем пришли.
        Георгий рассказал, кто он и почему тут.
        - Помню вашу жену, светленькая такая, так она вроде в Москву уехала поступать. А теперь, говорите, убили. Жаль, но Валька вам сейчас не помощница, она протрезвеет, тогда приходите. Вчера было восемь лет, как не стало сына. Вот она и навспоминалась до скотского состояния.
        - Часто с ней такое? А то у меня не слишком много времени, может, стоит пойти к другим.
        - Нет, завтра придет в себя, главное - пить не давать больше. А вы оставайтесь у нас, две комнаты пустуют. Раньше мы хорошо жили, потом родители один за другим умерли. Мы сперва с сестрой хотели квартиру разменивать, а тут у нее ребенок погиб и муж ушел, короче, мне пришлось остаться.
        - Вы так и живете вдвоем?
        - Да, я замуж не вышла, а она видите какая, разве бросишь?
        Георгий все же воздержался от того, чтобы остаться, и пошел в гостиницу переодеваться. Одна нога была совершенно мокрая, и он порадовался тому, что взял с собой джинсы и кроссовки. Переодевшись, он сел звонить сперва дочкам, потом по тем телефонам, которые были у Любиных одноклассников еще в школьные годы. Так прошел целый день, ему даже не пришлось выходить из гостиницы, те, чьи телефоны отвечали, были либо на работе, либо ничего не знали о его жене. На следующий день, с самого утра он направился к бывшей старосте класса, надеясь, что та не успела еще напиться. В дверях квартиры он столкнулся с младшей сестрой:
        - Хорошо, что вы пришли, я все попрятала, все выключила на всякий случай, вы когда закончите с ней разговаривать, не стесняйтесь запереть ее на ключ. Ключ отдадите соседям, там бабулька живет, она все знает, я ее предупредила. - И спустившись уже на один пролет, она добавила:
        - Не так давно Валентина Любу вашу видела, они долго разговаривали, а о чем, не знаю.
        Георгий вошел в квартиру и уселся ждать, когда женщина проснется, потом ему это надоело, и он попытался ее разбудить. Сперва он стучал в дверь ее комнаты вежливо, потом барабанил кулаком, наконец Валентина, стеная и причитая, открыла ему.
        - Опять ты? Хватит тут ходить, чего тебе?
        - Хочу тебя спросить кое о чем, так что давай, приходи в себя, умойся, а я пока кофе сварю.
        - Мне твой кофе… как слону дробина, лучше принеси выпить.
        - Нет, дорогуша, пока не ответишь на все мои вопросы, ничего я тебе пить не дам. Ну, давай, шевелись!
        Кое-как заставив женщину привести себя в порядок, он убедил ее выпить несколько глотков кофе, потом воду с аспирином и наконец сел напротив нее и задал первый вопрос:
        - Когда ты в последний раз видела Любу?
        - Не помню, но вроде недавно, около месяца назад.
        - О чем вы говорили?
        - Слушай, отвяжись от меня, не знаю я ничего. - Но увидев, как Георгий встает и угрожающе над ней нависает, тут же выпалила: - На тебя она жаловалась, говорила, что неправильно она сделала, когда согласилась за тебя замуж идти. Ты вроде и неплохой, только ее не любишь совсем. Она долго рассказывала, я не помню, но вроде дочек она тебе родила, а ты и их не любишь. Все вы, мужики, сволочи! Мой мальчик когда на каруселях разбился, так муж ни разу к нему в больницу не пришел, а он в коме долго лежал, а потом умер. Муж даже не хоронил его, сбежал к своей любовнице. Ну ничего, я вот сил поднаберусь, убью гада! - И она, разрыдавшись, рухнула лицом в стол. Георгий даже испугался, что она себе все зубы выбьет, а когда услышал рыдания вперемешку с храпом, вышел из квартиры, не забыв ее запереть на ключ. Он позвонил в соседнюю дверь, передал ключи старухе, открывшей ему, и в раздумьях пошел вниз по лестнице.
        Значит, Люба была тут, но с родителями общалась мало, как бы узнать, где она пропадала в то время, когда говорила, что была у родителей и не выходила даже на улицу. Последний визит жены в Иваново Георгий хорошо помнил, он тогда чуть не опоздал на сделку, потому что ей приспичило фотографировать его. Он помнил, как она тогда к нему пристала, уговаривала, просила, унижалась, и все ради одной единственной фотографии. Зачем ей было это нужно? Ведь не похвастать же мужем! Потом он позвонил еще по нескольким номерам телефонов, но никто больше ее не видел, только одна женщина сказала, что она не уверена, но вроде видела ее в компании их бывшего одноклассника. Когда Георгий спросил, не Виктор ли это был, она замялась и быстро свернула разговор.
        - Очень интересно, - пробормотал он, но в это время позвонила Саша и спросила, брать ли девочек к себе в училище.
        - Не стоит, с ними сейчас и няня и бабушка с дедом, Саш, а тебя в последнее время никто не фотографировал? - неожиданно спросил Георгий, он и сам не знал, зачем задал этот вопрос.
        - Нет, Федя фотографировал, а чужой никто, а в чем дело?
        - Не обращай внимания, это я так спросил, мысль одна пришла в голову, но кажется, глупая.
        Потом он долго бродил по городу, мысль, пришедшая ему в голову, никак не уходила, и он решил ее проверить.
        - Проверка показала, что человек, которым он интересовался, действительно в день гибели Любы был дома. Оставалось выяснить, был ли он именно дома и если нет, то где был. Вернувшись в Москву, Георгий первым делом позвонил Стасу и попросил приехать к нему в офис в любое удобное для Стаса время. Стас появился вечером, он позвонил приятелю и сообщил, что раньше восьми его ждать не стоит, а может, и к восьми не успеет. Но Георгий заверил его, что будет ждать столько, сколько нужно. Когда они встретились, Георгий изложил свою просьбу и добавил, что он лицо частное и не имеет права проводить подобное расследование.
        - Ты уверен, в том, что сказал?
        - Я просто не вижу другой причины для ее убийства, конечно, это только мои домыслы, но предложи что-то другое. Я уже голову сломал, и так думал и сяк, ничего не выходит, а тут все отлично складывается. Я только не знаю причину произошедшего, точнее, не уверен до конца в своей правоте, но иначе просто быть не может.
        - Дикость какая-то, как хочешь, не верю я в твою правоту. Но попробую что-то сделать. Завтра с ура пойду к начальству и порошу по своим каналам разузнать, что возможно.
        Прошло несколько дней, в течение которых Георгий от Стаса никаких сведений не имел. Наконец тот позвонил и попросил приехать к нему в управление. Стас встретил его внизу и провел по своему пропуску, наверху они ждали почти час в приемной у Кузовлева, наконец их позвали.
        - Вы были правы, Георгий, вашу жену убил ее бывший одноклассник, только в причинах этого поступка вы не разобрались. Не было никакого адюльтера, года полтора назад Любовь Мезенцева одолжила довольно большую сумму своему бывшему однокласснику Виктору Логинову. Когда подошел срок возврата денег, то еще некоторое время Логинов уговаривал Мезенцеву подождать, так продолжалось около полугода. Потом ваша жена приехала в свой родной город и поставила Логинову условие: либо он выполняет ее заказ на ваше устранение, либо пусть возвращает деньги. Поскольку расписка у нее была, она в любой момент могла подать на него в суд. Логинов взялся выполнить заказ, но для себя решил, что ему будет проще устранить вашу жену, чем вас. Он проследил за ней от самого Иванова, дошел до вашей квартиры и там застрелил ее. Он не знал ни о покушениях на вашего друга Федора, ни то, что там могла оказаться Саша, вообще ни о чем, он решал свою проблему, и как понимаете, решил ее радикально.
        - Георгий, - потряс его за плечо Стас, - очнись. Я понимаю, эта новость тебя оглушила, но парень во всем сознался. Он рассказал сам всю историю, а мы проверили, теперь его ждет закрытое заседание суда, как ты понимаешь, Ивановские не хотят «выносить сор из избы», и убийство не вызовет какого-либо общественного резонанса, так что все пройдет тихо, кулуарно, можно сказать.
        - Я ведь был уверен, жена меня любит. И вдруг…
        - Она тебя и любила, только ты ее не любил, и она это знала. А потом возник вопрос о разводе. Слышал фразу: «Так не доставайся же ты никому!», вот и твоя жена так решила. Кто тут больше виноват, неизвестно, думаю, жить рядом с любимым человеком и знать, что он тебя не любит и никогда не полюбит, тоже не сахар. Тебе не надо было столь откровенно говорить с ней. Может, это научит тебя, а может, и нет. Если честно, то я не хотел бы, чтобы ты начал врать.
        - Даже не представляю, как все это рассказать ее родителям. Права была ее мать, это я убил Любу!
        - Только не надо ничего выдумывать, Любу убил ее бывший одноклассник, а родителям ее скажешь, в общем, что-нибудь придумаешь.
        - Придумаю, - эхом отозвался Георгий. На душе было пусто и холодно, он даже замерз немного, но потом вспомнил о дочках, и ему стало тепло. «Никогда они не узнают правды», - поклялся сам себе Георгий и вышел из кабинета Кузовлева.