Шпионка, пришедшая с севера Антон Леонтьев
        # Еще никогда и никому не удавалось бежать из этой тюрьмы. Никому… кроме Тани Полесской!.. Юная русская студентка приезжает навестить своего отца - посла в крохотном княжестве Бертранском.
        В результате шпионских игр русских и американских секретных агентов у Тани в багаже оказывается микрочип с необычайно важной информацией. Так ни в чем не повинная девушка получает тридцать лет тюрьмы! Что делать? Смириться с несправедливостью и провести лучшие годы в неволе? Конечно, нет - поэтому на подготовку побега уходят все мысли и силы. Пока все против узницы: высокие стены тюрьмы, бдительные сторожа. Но судьба приберегла Тане и подарок - перед смертью старая Луиза Монтичелли сообщила ей, где спрятаны драгоценности ее семьи, добравшись до которых Таня станет сказочно богата… И вот она на свободе. Теперь у Тани новое имя и новая жизнь, подчиненная одной цели - отомстить всем тем, кто упрятал ее за решетку.
        Антон Леонтьев
        Шпионка, пришедшая с севера
        Самолет плавно пошел на снижение. Двигатели работали мерно, рокочущий шум был практически незаметен. Таня вжалась в сиденье и закрыла глаза. Все как в сказке! Еще несколько минут, и она окажется в Италии, в Генуе!
        А еще она наконец-то увидит отца.
        - Не егози, - раздался повелительный голос.
        Таня нехотя обернулась. На соседнем сиденье, элегантно закинув ногу на ногу, в изумрудно-зеленом стильном костюме от лучшего московского портного, расположилась ее мачеха Алла.
        Тане не нравилось, что полтора года назад отец снова женился. Ее родная мать скончалась от рака, когда Тане минуло четыре. С тех пор прошло почти пятнадцать лет.
        Алла прищурила фиалковые глаза, поправила, как всегда, безукоризненную прическу (в этом месяце она была платиновой блондинкой - она прочитала, что в Европе это самый писк) и закурила тонкую сигарету с ментолом. Таня закашлялась. Алла прекрасно знала, что она не выносит табачного дыма, однако нарочно курила, чтобы лишний раз доказать падчерице: главная в семье - она!
        - И не плачь, когда увидишь отца, - назидательным тоном произнесла, Алла. - Запомни, ты дочь посла. Надеюсь, тебе это ясно?
        Таня ничего не ответила. Алла намеренно обращалась с ней, как с ребенком, хотя Таня училась на втором курсе Института международных отношений.
        Она прекрасно знала, что ее отец, Виктор Викторович Полесский, уже пять месяцев посол Советского Союза в Великом княжестве Бертранском - крошечной монархии, расположенной на Лазурном берегу по соседству с Италией, Францией и Монако.
        Отца Таня обожала. Высокий, импозантный, с ранней сединой, он представлял страну за рубежом на самом высшем уровне. В Москве он появлялся нечасто. В отличие от большинства дипсотрудников Виктор Викторович предпочел, чтобы его единственная дочь и молодая жена оставались в Москве. Алла, которой очень хотелось блистать в европейском обществе, была крайне недовольна решением супруга. Она воображала себя на огромной цветной фотографии, в шикарном платье, в бриллиантовом колье - крайне буржуазно, но именно это в полной степени соответствовало ее мечтам о настоящей жизни.
        Когда ее мужу предложили столь заманчивый пост, Алла была на седьмом небе от счастья. Собственно, она и вышла замуж за Виктора по расчету. Она до сих пор не знала, понял он это или нет. Алла, обладавшая изящной фигурой, огромными фиалковыми глазами и завистливой душой, понимала, что с девятью классами образования она вряд ли преуспеет в жизни. Два неудачных замужества, двухкомнатная квартира в Москве, потрепанный автомобиль - вот и все, что у нее было. И, слава богу, никаких детей.
        Поэтому Виктора Полесского, пятидесятитрехлетнего вдовца с взрослой дочерью, она сочла лакомым кусочком. Немного флирта, глупых улыбок, искусства в постели - и дипломат сделал ей предложение. Алла сразу же прибрала к рукам многочисленные драгоценности, которые остались после первой жены Виктора.
        Вторым ее шагом было вытравливание из памяти супруга воспоминаний о матери Тани. Под видом обновления дизайна огромной квартиры Алла убрала в чулан все фотографии его первой жены.
        Она знала, как подчинить своей воле мужчину. Виктор не оказался исключением. Всего через пару месяцев после заключения брака он стал мягче воска в ее руках.
        Наконец-то Аллочка смогла получить все, о чем мечтала.
        Эксклюзивные портные, элитные косметички, бассейн, солярий, продукты, личный водитель… Всего и перечислить было нельзя. Алла быстро забыла о том, что совсем недавно радовалась, когда получила после развода чешскую люстру и финский сервант. Нет, прошлое навсегда сгинуло, теперь она - Алла Полесская, супруга советского дипломата.
        И вот - ее муж стал послом. Разумеется, честолюбивая Алла предпочла бы США, Францию или, на худой конец, Данию, но Великое княжество Бертранское - от одного названия по телу пробегают мурашки.
        Алла едва отыскала его на карте - крошечное государство, которое тем не менее было важным стратегическим пунктом в Южной Европе. Рядом располагались военно-воздушные базы Америки, а в самом Бертране находилась резидентура ЦРУ.
        В двадцать девять лет оказаться за границей, да еще в ранге жены Чрезвычайного и Полномочного Посла, от этого у многих могла бы закружиться голова, но только не у Аллы. Никаких глупостей, все ее похождения и авантюры остались в далеком прошлом.
        Единственное, что раздражало Аллу, так это дочка Виктора. Татьяна была моложе ее на десять лет. Алла терпеть не могла рядом с собой хорошеньких женщин.
        А она видела, что пройдет еще пара лет - и Таня станет настоящей красавицей. Тонкая бледная кожа, глаза цвета миндаля, идеальные зубы, темные вьющиеся волосы. Девчонка явно пошла в мать. Что ни говори, а вкус у Виктора был отменным, он разбирался в женской красоте. Но вовсе не в характерах.
        Полесский обожал дочь, однако Алла исподтишка, намеками противодействовала этой любви. Он должен понять, что в его жизни есть всего одна женщина - она сама. И ей это удалось. Виктор все реже вспоминал о Тане, передавал ей приветы, которые Алла, конечно же, пропускала мимо ушей. Девушка училась в МГИМО, и именно этот факт позволил Алле убедить мужа - Таня должна остаться в Москве, на попечении сестры Виктора, старой девы.
        - Милый, нельзя же срывать девочку с места только по прихоти, - сладким голосом ворковала Алла, обнимая мужа. Он чувствовал возбуждающее тепло ее тела, облаченное в один прозрачный пеньюар. - Если она отправится в Бертран, то не сможет продолжить образование. В конце концов, она уже взрослая, у нее есть поклонники.
        - В самом деле? - Брови Виктора Викторовича взлетели вверх. - Ты мне ничего не говорила.
        - Милый, я же не могу раскрывать тебе маленькие секреты, которыми делится со мной твоя дочь, - врала, не краснея, Алла. На самом деле они с Таней в течение двух предыдущих недель едва ли обмолвились двумя десятками ничего не значащих фраз. - У нее есть молодой человек из очень приличной семьи. Пока что ничего серьезного, глупостей я не допущу. Но разлука с ним может плохо сказаться на Танечке.
        - Ты, как всегда, права, - Полесский чмокнул супругу в плечо. - Таня останется в Москве.
        Алла потянулась, как кошка, вылакавшая целую кринку молока. Она добилась своего. Девчонка останется в Москве, в нескольких тысячах километров от Бертрана, и не будет путаться под ногами. И ничто не помешает Алле покрепче привязать к себе Виктора и вообще на полную катушку наслаждаться жизнью на средиземноморском курорте.
        - Нас будут встречать, - сказала Алла. - Ты должна вести себя соответствующе. Поняла?
        Таня снова ничего не ответила. У нее был краткий разговор с отцом по телефону. Он сказал, что принял решение: Алла приедет к нему в Бертран, а ей придется остаться в Москве и продолжить учебу. Ее поразил сухой и безразличный тон отца. Она попыталась возражать, но ничего не помогло.
        Итак, всего месяц. Она сможет пробыть месяц в Бертране, а потом, к сентябрю, придется вернуться в Москву. Всего месяц - или целый месяц? Тридцать дней в ее полном распоряжении. Таня понимала, что без Аллы не обошлось, однако она видела, как счастлив отец. Она не собирается мешать ему. Он и так слишком долго был в трауре по умершей пятнадцать лет назад жене.
        Сначала по-русски, а затем на ломаном английском объявили, что самолет совершает посадку в аэропорту Генуи. Еще несколько минут - и они оказались на итальянской земле.
        Алла как супруга посла находилась в привилегированном положении. В темных очках и с надменной холодной улыбкой она смотрелась великолепно. Не оборачиваясь, она поднялась и первой прошла к трапу.
        Таня проследовала за ней.
        Их действительно ждали. Темный лимузин с дипломатическими номерами. Предупредительный молодой человек сразу бросился к Алле с небольшой прозрачной коробочкой, в которой находились изумительные орхидеи тигровой раскраски.
        - Алла Сергеевна, - произнес он, - с прибытием вас. Небольшой подарок от Виктора Викторовича.
        - Какая прелесть, - сказала Алла. - Благодарю вас.
        - Прошу вас, - молодой человек показал на лимузин. - Меня зовут Игорь, я помощник вашего мужа.
        К сожалению, сам Виктор Викторович не смог прибыть, ему назначена аудиенция у великого князя Клода-Ноэля.
        - Разумеется, - проговорила Алла. - Для моего мужа работа прежде всего. Он представляет за рубежом нашу Родину.
        Таня усмехнулась. Алла крайне критически относилась к советскому образу жизни, не стесняясь в выражениях, костерила совковый уклад, но соблюдала осторожность: всего одно неосторожное высказывание, услышанное не тем человеком, - и карьера ее мужа могла полететь под откос. Но Тани Алла не стеснялась.
        - А вы Татьяна Викторовна? - Игорь с улыбкой посмотрел на Таню.
        Таня смутилась. Она знала, что нравится молодым людям, но пока что все ограничивалось комплиментами и невинными поцелуями.
        - Ах да, это моя падчерица, - Алла изящно махнула обтянутой перчаткой рукой. - Игорь, - капризно произнесла она, - нам пора.
        Игорь пристально посмотрел на Таню, девушка вспыхнула. Как же она мечтала о настоящей любви.
        И вот - он, воплощение ее мечтаний. Сильный, красивый, уверенный в себе. Как и ее отец.
        - Прошу вас, - Игорь предупредительно распахнул перед Таней дверцу лимузина.
        Таня впервые оказалась внутри огромной машины.
        Там был бар (Алла сразу же потянулась к пузатой коньячной бутылке), цветной телевизор, который показывал итальянскую новостную программу, мягчайшие кожаные сиденья и кондиционер, создававший приятную прохладу.
        - Необходимо соблюсти кое-какие таможенные формальности, - сказал Игорь. - У нас дипломатическая неприкосновенность, однако это не избавляет нас от бюрократической волокиты.
        - Мой багаж, - заволновалась Алла. Она привезла с собой только половину гардероба, который едва уместился в двенадцати огромных клетчатых чемоданах. - Игорь, вы о нем позаботитесь?
        - Конечно же, Алла Сергеевна, - ответил Игорь. - Вам не нужно беспокоиться, к русским в Италии относятся с симпатией, страна во многом социалистическая.
        Необходимые процедуры заняли не более получаса, в течение которых Алла лениво потягивала коньяк и перещелкивала с канала на канал. Игорь наконец вернулся.
        - Все в полном порядке, - произнес он. - Мы можем ехать. Ваши чемоданы в посольской машине, она последует за нами. Я уже поставил Виктора Викторовича в известность, что вы прибыли.
        Путешествие началось. Таня, раскрыв глаза, наблюдала за тем, что происходит на улицах Генуи. Она все-таки дочь дипломата и имела представление о том, что такое жизнь за рубежом, но одно дело слышать рассказы или смотреть видеокассеты, и совсем другое - рассматривать все собственными глазами. Ее поразили пестрые и демократичные одежды. Кто в шортах, наперевес с фотоаппаратами, кто в потертых джинсах и майках.
        - Генуя - город туристов, - пояснил Игорь. - Именно поэтому здесь так много воров. Так что будьте внимательны, молодчики на мотоциклах срывают сумочки у хорошо одетых туристок вмиг, а полиция не занимается такими делами.
        - Почему? - спросила Таня.
        - Или не желает портить отчетность, или состоит в доле с воришками, - ответил Игорь и снова улыбнулся ей. Сердце у Тани замерло. Неужели она ему понравилась?
        Лимузин с дипломатическими номерами мчался по улицам и скоро оказался на трассе, которая змеей вилась по гористой местности. Бертран располагался в нескольких часах пути. Алла достала перламутровый веер и стала обмахиваться.
        - Мы подъезжаем, - произнес наконец Игорь. - Извините, что пришлось долго ехать, но в Бертране нет собственного аэропорта, только причалы для яхт. Впрочем, вы и сами увидите.
        С горного серпантина открылся великолепный вид на крошечное княжество. Оно напоминало подкову: бухта врезалась прямо в берег, а шикарные виллы и светящиеся небоскребы тянулись тонкой полоской вдоль моря.
        - Какая красота, - пробормотала Алла. Все сомнения отпали: Бертран именно то место, где она хочет жить. Конечно, здесь всего две тысячи жителей, да и территория государства смешная, то ли семь, то ли десять квадратных километров, но рукой подать до Ниццы, можно и в Париж слетать.
        Таню очаровал вид заходящего солнца. Лучи прорезали в облаках, похожих на замки, розовые бойницы.
        Море казалось темно-синим, практически черным. Неужели в ее распоряжении всего месяц, и потом она покинет это великолепие на целый год?
        Москва казалась такой далекой. У Тани защемило сердце. Она расстанется с отцом. И с Игорем. Она быстро посмотрела на молодого человека. Он - как назло! - внимательно следил за ней в автомобильное зеркало.
        Их взгляды встретились. Таня снова покраснела. Боже мой, нечего вести себя, как девчонка.
        - Советское посольство расположено в крошечном замке, раньше там проживала вдовствующая великая княгиня Эдвардина, супруга Филиппа Первого, который правил в девятнадцатом веке, - пояснял Игорь.
        - А часто ли устраивают приемы во дворце? - поинтересовалась Алла. Узнав, что Бертран - это монархия, она захватила с собой около десятка вечерних туалетов. Никто не посмеет сказать, что у жены русского посла плохой вкус. Она всех затмит своим великолепием.
        - Примерно раз в месяц, - ответил Игорь. - Нынешний великий князь, Клод-Ноэль, вступил на трон всего несколько лет назад. Его отец, Виктор-Иоанн IV, был крайне популярен. Молодой князь пока что предается развеселой жизни, тратит деньги.
        - А великая княгиня? - задала вопрос Таня. Ее не занимали великосветские новости, но ей хотелось до смерти, чтобы Игорь обращался именно к ней.
        - Клод-Ноэль не женат, и это основная проблема всей страны, - ответил Игорь. - Если у династии Гримбургов, которая правит в Бертране, не будет наследников, то возникнет политическая коллизия. Однако ходят слухи, что он приглядел себе какую-то немецкую герцогиню. Впрочем, такие слухи возникают каждые полгода.
        Таню поразили шикарные виллы, которые больше походили на декорация к сказкам: белоснежные башенки, лепнина, мраморные лестницы, ведущие к бассейну.
        - Кому все это принадлежит? - спросила она.
        Игорь охотно пояснил:
        - Как нас учили в школе, а затем в университете, капиталистам, эксплуататорам рабочего класса. А если серьезно, то взгляните направо, видите домик со стеклянным куполом вместо крыши?
        Домик оказался расположенной на трех ярусах виллой с великолепным садом, вертолетной площадкой, двумя бассейнами и полем для гольфа.
        - Говорят, но только говорят, что он принадлежит Элизабет Тэйлор. А соседний, опять же по слухам, - выгодное капиталовложение одного южноамериканского диктатора. Прелесть Бертрана в том, что в этом карликовом государстве и налоги карликовые. А те, кто кладет в банк деньги, вообще их не платит. За счет этого страна и добывает себе кусок хлеба с маслом.
        - И с толстым слоем черной икры, - съязвила Алла.
        В ее голосе была заметна неприкрытая зависть. Еще бы, шикарные виллы, жизнь, ради которой она готова продать душу Люциферу и Дракуле, и всего в нескольких метрах - но под присмотром видеокамер, тренированных охранников. Не ее жизнь. Чужая.
        - Мы практически на месте, - произнес Игорь.
        Машина, проехав еще несколько метров, плавно притормозила. Они оказались около крошечного замка из темно-красного гранита. Стальная решетка, преграждающая путь, отошла в сторону. Они въехали на территорию советского посольства, о чем горделиво извещала натертая до нестерпимого блеска золоченая табличка.
        Таня в сгущающейся тьме заметила отца. Но Алла опередила его. Она первой подлетела к Виктору Викторовичу, подставила щеку для поцелуя и сразу же стала жаловаться на невыносимо долгий перелет, длинный путь из Неаполя в Бертран, жару…
        - Дочка, как же я рад тебя видеть, - произнес Виктор Викторович, не слушая заливистые речи жены.
        Алла, закусив губу, с ненавистью посмотрела на падчерицу. Вся работа насмарку. Стоило Виктору увидеть дочку, как он забыл обо всем. Ну ничего, она постарается убедить мужа, что девчонке нужно как можно быстрее вернуться в Москву и готовиться к новому учебному году.
        - Папа! - Таня бросилась к отцу и повисла у него на шее. Она так мечтала об этой встрече. - Как же мне тебя не хватало, папа!
        - Я знаю, дочка, - он нежно поцеловал Таню. - Ну, как дела, все в порядке? Ладите с Аллочкой?
        Таня на секунду задумалась - стоит ли рассказывать отцу, что с Аллой они иногда не разговаривают неделями, сталкиваются только в прихожей и на кухне, что Алла пропадает вечерами, возвращается поздно, что разговаривает с непонятными мужчинами и тратит деньги направо и налево, приобретая чуть ли не каждый день новую вещь, которую, надев единственный раз, отбрасывает прочь.
        Но зачем отцу все это знать? Он ведь счастлив с Аллой, хотя она явно не его тип. Пусть сами разбираются. Отец ей не поверит, Алла обладает изумительным даром все извратить и представить в выгодном ей свете.
        Виновной окажется Таня. В любом случае отцу нельзя разводиться, на его вторую женитьбу и так смотрели косо, хотя первая супруга умерла много лет назад. Его новая жена оказалась почти на двадцать пять лет моложе - и это советский дипломат! Возможно, именно поэтому Полесский, весьма способный дипломат, получил ранг посла в крошечном Бертране.
        - Конечно, папочка, - ответила Таня и поцеловала отца. - Мы с Аллой лучшие подружки.
        - Вот и хорошо, - вздохнул Виктор Викторович. - Мне так нужно, чтобы в семье царил мир. Но ты молодец, дочка, я тобой горжусь.
        Он снова повернулся к Аллочке. Подошла вторая машина с многочисленными чемоданами.
        - Пройдемте внутрь, - сказал Виктор Викторович. - А то нас могут подслушать!
        - А разве могут? - спросила Таня у Игоря.
        Молодой человек пояснил ей:
        - В принципе не открою государственной тайны, если скажу: шпионаж - это одна из задач дипломатии.
        Бертран - средоточие интересов многих стран. Недалеко от княжества расположены базы США, в княжестве Бертранском полно финансовых секретов всего западного мира, здесь заключаются тайные сделки и соглашения, от которых подчас зависят судьбы миллионов людей и многих государств.
        - А мой отец… - Таня замялась. - Он что, тоже этим занимается?
        Игорь расхохотался:
        - Таня, ты ведь позволишь себя так называть, ты просто великолепна! Устами младенца глаголет истина.
        Таня немного обиделась. Игорь, хоть ненамного ее старше, может быть, лет на семь, снова напоминает ей о том, что она ребенок. Но ей девятнадцать, какой же она ребенок.
        - О таких вещах лучше всего говорить в «аквариуме». Знаешь, что это такое? - сказал Игорь.
        - Он из стекла, там живут рыбки, - осторожно ответила Таня.
        Игорь снова расхохотался. Алла даже обернулась и внимательно посмотрела на него.
        - Ну да, ты ведь не знакома с реалиями жизни в посольстве, - сказал Игорь. - Аквариум - так мы на сленге называем комнату, изнутри обшитую специальными панелями, которые делают невозможным прослушивание. Там и ведутся конфиденциальные разговоры.
        - А что, нас сейчас подслушивают? - Таня затаила дыхание. Она специализировалась на Северной Европе и Скандинавии, однако такие тонкости в институте не преподавали.
        - Не исключено. - Тон Игоря стал серьезным. - Этого никто не знает, Таня. Возможно, наш разговор сейчас слушают любопытные господа из ЦРУ или «Моссада». Впрочем, такова жизнь.
        Посольство походило на отель - каждый выполнял отведенную ему функцию. Как узнала Таня, вся прислуга, даже садовник и горничные, отбиралась Комитетом государственной безопасности.
        Тем же вечером Виктор Викторович представил свою жену и дочь. Таня не запомнила всех, оказалось, что в посольстве около тридцати человек. Неужели Игорь прав, и помимо всего прочего ее отец занимается также шпионской деятельностью? Таня сразу вспомнила фильмы, в которых шпионами оказывались иностранцы, а советские граждане, похищающие секреты за рубежом на благо Родины, именовались разведчиками.
        Тане отвели собственную комнату, весьма милую, с окнами, выходившими в сад. По утрам девушка могла наблюдать за тем, как трудолюбивый садовник возился с клумбами, на которых пылали алые звезды из цветов.
        В посольстве стало скучно через два дня. Имелась масса запретов: нельзя громко говорить, нельзя покидать территорию, нельзя мешать важной работе, даже с отцом поговорить нельзя. Таня пыталась попасть к нему, однако каждый раз у двери кабинета ее встречала Алла.
        - Таня, тебе нельзя, Виктор Викторович занят, - говорила она.
        Таня пыталась позвонить ему по внутреннему телефону - постоянно занято. Отца она видела по вечерам, и то мельком.
        - Ну как, дочка, нравится? - спрашивал он ее и, не дожидаясь ответа, продолжал: - Я знал, что тебе понравится, поэтому и пригласил тебя в Бертран.
        - Папа, здесь несколько… несколько… однообразно, - попыталась подобрать нужное слово Таня. Не могла же она сказать, что ей до ужаса надоело торчать в комнате, перечитывать бертранские газеты, в который раз обсуждавшие тему, кто станет новой подругой великого князя Клода-Ноэля, наблюдать за тем, как садовник миллиметр за миллиметром подстригает кустарники.
        И так - каждый день? Не может быть! Возможно, ее представления о жизни дипломатов были несколько преувеличенными, если не сказать превратными, но постоянно жить в замкнутом мирке…
        Выбираться в Бертран было категорически запрещено, однако на выходных Виктор Викторович взялся сам показать жене и дочери княжество. Аллу более всего интересовали виллы знаменитостей, причал, около которого колыхались белоснежные катера и яхты, рестораны и магазины. К великому счастью, по причине уикэнда все магазины были закрыты, по московскому опыту Таня знала - мачеха могла перебирать и примерять вещи день напролет.
        - Великолепный дворец, - вздохнула Алла, когда они оказались около пышного здания в стиле рококо, где обитало великокняжеское семейство. Гвардейцы в пестром одеянии, похожие на игрушечных солдатиков, стояли по стойке «смирно» около черных ворот с позолоченным верхом, которые ограждали венценосных особ от всех остальных.
        В ее голосе сквозило такое неподдельное отчаяние, что Виктор Викторович саркастически произнес:
        - Дорогая, поверь мне, княжеский титул не так уж много дает. Гримбурги на пороге разорения, и если их не спасет чудо, ну, например, Клод-Ноэль не женится на богатой американке, как это в свое время сделал монакский принц, то через пару-тройку лет Бертран окажется в финансовой зависимости от США, Франции и Швейцарии.
        - И все же, Витя, - сказала Аллочка, - какое чудо. Когда состоится прием во дворце?
        - Через две недели, - ответил Виктор Викторович. - По случаю дня рождения вдовствующей княгини Беатриссы.
        Таня не понимала всей суеты вокруг княжеской семьи. Намного интереснее для нее было тайком выбраться в город и поглазеть на роскошные казино, магазины и просто познакомиться с чужой жизнью.
        Зато Алла в полной мере наслаждалась новой ролью.
        В ее голосе прорезались командные нотки, она уже отдавала приказания прислуге в посольстве. И кто посмеет возразить - она, Алла Полесская, жена Чрезвычайного и Полномочного посла!
        - Посмотрите, как вы пропылесосили ковер, вся пыль в углах осталась! - отчитывала она горничных. - И почему кровати заправлены не так, как нужно? Что такое, как ни зайду к вам в комнату, вы все время пьете чай и сплетничаете.
        Таня скоро поняла, что к ее мачехе относятся с тщательно скрываемой ненавистью. Таня познакомилась с Людмилой, милой переводчицей, которая была всего на несколько лет старше девушки. С ней можно было поговорить по душам, все другие в посольстве были значительно старше.
        - Как же я тебе завидую, - призналась как-то Людмила Тане.
        Они были в парке, раскинувшемся около княжеского дворца. Рядом сновали туристы, немногочисленные жители Бертрана - в основном пожилые пары, одетые со старомодной изысканностью, - неспешно прогуливались по песчаным дорожкам, которые вились мимо цветов, фонтанов и деревьев.
        - Почему? - искренне удивилась Таня.
        - Как ты не понимаешь, - ответила Людмила. - У тебя все есть - высокопоставленный отец, учеба в самом престижном вузе, блестящие перспективы.
        Впервые Таня заметила, что Людмила, которую она уже считала подругой, завидует ей.
        - Отца я вижу крайне редко, - ответила она. - Едва ли раз в полгода. Моя мачеха, сама понимаешь, не подарок. Да, у нас все есть, и мне известно, что подавляющее большинство жителей нашей страны стоят в очередях и никогда не могут оказаться за границей.
        - Ты права, - сказала Люда.
        Они прошли мимо симпатичного, похожего на итальянца или испанца молодого человека, который вдруг подмигнул Тане.
        - Ты видела? - прошептала Таня. - Он мне подмигнул.
        - Привыкай к этому, - сказала Люда. - Ты умеешь нравиться, у тебя это в крови. Мне, увы, такое недоступно.
        Таня знала историю Людмилы. Она приехала в Москву из небольшого городка в Сибири с желанием покорить столицу. Ее знаний (или связей) для поступления в институт на отделение иностранных языков не хватило.
        Однако через два года Людмила была студенткой. Что произошло за это время, она не говорила, однако Таня, несмотря на свою неопытность, не была наивной простушкой - наверняка Людмиле пришлось пойти на очередную сделку с совестью и моралью. Таня знала многих девушек, которые ради того, чтобы получить желанное место в московском вузе, соглашались стать любовницами высокопоставленных и могущественных людей.
        Они еще немного побродили по парку. Таня наслаждалась жизнью. Пусть и несколько однообразной, пусть и в окружении людей, которые не понимают ее.
        Ее мысли занимал Игорь. Несколько раз во время разговора с ним Тане казалось, что молодой человек хочет ей что-то сказать, но не решается. Неужели она ему нравится?
        Татьяна столько раз рассматривала себя в зеркале.
        Она так похожа на покойную мать, которая в свое время считалась одной из самых красивых женщин столицы.
        Нет, определенно у нее есть все основания рассчитывать на благосклонность Игоря.
        Следующая неделя была посвящена подготовке приема во дворце великого князя Клода-Ноэля. Алла буквально достала всех постоянными придирками и претензиями. Виктор Викторович, обычно спокойно относившийся к капризам жены, на этот раз не выдержал:
        - Алла, почему ты считаешь, что я должен заказывать тебе платье в Париже? У тебя и так полно тряпок.
        Чемоданы не помещаются в твоей комнате, а ты требуешь от меня платье от кутюр.
        - Я хочу выглядеть на уровне, - заявляла Алла. - Виктор, ведь ты не можешь пренебрегать престижем страны. Что подумают, если я буду плохо выглядеть?
        Нас просто засмеют.
        Таня при всей своей антипатии к мачехе не могла не признать, что та обладала отменным вкусом. Однако если учесть, какое количество денег, по большей части государственных, она тратила на одежду, косметику и парикмахера, то становилось ясно, почему Алле удается выглядеть просто потрясающе.
        Накануне приема нервозность в посольстве достигла апогея. Алла, измучившая всех просьбами, приказами и наставлениями, носилась по верхнему этажу с перевязанной головой и причитала:
        - У меня разыгралась мигрень, боже мой, как же я смогу завтра показаться во дворце. Я не могу заснуть, у меня будут мешки под глазами. Виктор, ну сделай что-нибудь. Где врач?
        Посольский медик, добродушный, с седой бородкой, в который раз вздыхал и пытался втолковать Аллочке, что нужно немного успокоиться и дать другим возможность прийти в себя.
        - Как я могу успокоиться, если она сожгла мое платье! - Алла картинным жестом указала безупречно отманикюренным пальцем на одну из горничных. - Как можно доверять таким балбескам, они ничего не умеют!
        Таня не сомневалась, что горничная намеренно испортила платье мачехи, от этой мысли становилось как-то веселее.
        - Я не могу, Виктор, я умираю, подайте мне чай из лекарственных трав, и поживее!
        Виктор Викторович закрылся в кабинете и никак не реагировал на сумасшедшие выходки жены. Тарарам продолжался до половины четвертого, когда Алла наконец улеглась отдыхать. Посольство, похожее на растревоженный улей, постепенно приходило в себя.
        Трезвон будильника заставил Таню проснуться в половине седьмого. Она уже отвыкла подниматься в такую рань. Алла, свежая, похожая на сказочную фею, умывшуюся водой из розовых лепестков, уже крутилась перед гигантским овальным зеркалом, которое она специально выписала из Венеции - разумеется, за счет посольства.
        - Скажи мне, что я великолепна, - потребовала она от мужа.
        Таня с сожалением отметила, что за две недели, которые они находились в Бертране, отец постарел на несколько лет. Ему необходимо отдохнуть от Аллы.
        - Ты великолепна, моя дорогая, - произнес Виктор Викторович. - Но почему мы должны подниматься так рано, прием назначен на полдень, еще масса времени. До княжеского дворца рукой подать, всего полкилометра.
        - Ты что, не могу же я, жена советского посла, идти пешком! - в ужасе воздела к небу руки Алла. - Виктор, как ты можешь. Я распорядилась подать лимузин. Так, я должна немедленно принять ванну.
        Она скрылась из виду, а через несколько секунд ее недовольный, похожий на скрежет пилы голос вновь прорезал воскресную тишину:
        - Боже, идиотки, кто же посмел напустить такую горячую воду в ванну? Ты что, хочешь, чтобы с меня слезла кожа? И где пена, я тебя спрашиваю, остолопка, куда подевалась пена?
        Из ванной комнаты вышла растрепанная горничная, которая бросилась к послу:
        - Виктор Викторович, извините, но я не в состоянии выдерживать постоянные претензии вашей супруги. Я не ее камеристка, чтобы она меня таскала за волосы. Я буду жаловаться!
        Полесский, который всегда очень щепетильно относился к подобного рода делам и предпочитал делать все самостоятельно, рассыпался в извинениях.
        Горничная удалилась. Алла, завернутая в бордовое полотенце, появилась в дверях, сверкая глазами, как разъяренная фурия.
        - Алла, прекрати, - сказал Виктор Викторович. - Ты ведешь себя, как взбалмошная американская миллионерша. Эти люди - сотрудники посольства, они не слуги, ты это понимаешь? Они не обязаны напускать тебе ванну и носиться вокруг тебя.
        - Конечно же, мой милый. - Алла превратилась в карамельку. Она обняла мужа за шею и поцеловала в ухо. Виктор Викторович зарделся.
        - Ну не при посторонних же, - сказал посол, пытаясь отстранить жену.
        - Извини меня, мой дорогой, - произнесла Алла. - Я вся на нервах, но ведь я стараюсь для тебя. Я не хочу, чтобы на меня указывали пальцем и говорили: вот та самая русская, у нее перхоть, растрескавшиеся губы и платье, купленное в комиссионке.
        Переубедить Виктора Викторовича не составляло труда. Всего пара минут, и он согласился с женой.
        - Татьяна, - недовольным голосом произнесла Алла. - Ты решила, что наденешь? Ради бога, не думай, что я позволю тебе появиться в джинсах или страшной юбчонке, которую ты так любишь. Живо к себе в комнату. И хотя бы для приличия немного косметики, у тебя скверная кожа, прыщи на лбу, возьми у меня тональный крем.
        Таня не на шутку обиделась. Кожа у нее вовсе не скверная, наоборот, бархатистая, и в помине нет никаких прыщей. Алле доставляло удовольствие шпынять падчерицу, особенно при отце.
        - Пожалуйста, Танюша, - сказал отец и виновато улыбнулся. - Выбери что-нибудь красивое, у тебя ведь есть.
        - А если нет, то ты можешь остаться дома, - предложила Аллочка. - Почитаешь, расслабишься, так ведь, Витя?
        На этот раз посол проявил недюжинную выдержку:
        - Алла, Татьяна должна нас сопровождать. Она моя дочь, и великий князь пригласил тебя, Таню и меня. Так что это не обсуждается.
        - Как скажешь, милый, - Алла закусила губу.
        Ей явно не хотелось, чтобы падчерица присутствовала на великокняжеском приеме. Таня не раз ловила себя на мысли, что ситуация в их семье чем-то напоминает сказку
«Золушка»: злобная мачеха, мягкотелый отец.
        Однако, если посмотреть, Алла была не более чем взбалмошной и эгоистичной посредственностью, ее отец намеренно посвятил себя дипломатии, а сама Таня не чистила дни напролет картошку. Все не так уж плохо.
        Таня перебирала платья, когда посольство огласил истошный вопль, похожий на крик раненого Тарзана и вой полицейской сирены. Разумеется, в который раз это была Аллочка.
        - Вода в ванне ледяная! - орала госпожа посольша. - Виктор, горничная, эта мерзавка, напустила ледяную воду и специально добавила пены. Боже мой, что за издевательство надо мной!
        Ее вопли перешли в рыдания, слишком громкие и оттренированные, чтобы быть подлинными.
        Таня рассмеялась, представив, как мачеха со всего размаху погружается в мраморную ванну, заполненную ледяной водой. Настроение улучшилось.
        Свой выбор Таня остановила на скромном черном платье. Она еще ни разу не присутствовала на подобных приемах. Когда-то ей пришлось, как и всем, кто заканчивает школу, быть на выпускном вечере. Но между выпускным вечером в элитной школе и приемом во дворце великого князя Бертранского лежала непреодолимая пропасть. Как-то в одном модном журнале Таня вычитала, что лучший способ поразить роскошью - одеться как можно более просто.
        Когда Аллочка увидела Таню, то посинела от злости.
        Еще бы, она сама истратила на торжественный наряд огромное количество времени и еще больше денег, довела себя и окружающих до белого каления, а тут девчонка, которая ничего не смыслит в жизни, выглядит просто сногсшибательно. Не может этого быть, просто не может!
        Сама Аллочка облачилась в светло-голубое облегающее платье, которое выгодно подчеркивало ее совершенную фигуру. Жемчуга обвивали шею и запястья, на прическу ушло около трех часов.
        - Таня, ты выглядишь супер, - сказал Игорь.
        Аллочка бросила сердитый взгляд на помощника мужа. Почему никто не сделает ей комплимент?
        - Дочка, ты прекрасна, - сказал Виктор Викторович.
        Аллочка в сердцах швырнула расческу в зеркало.
        - Нам пора, - заявила она. - Мы не можем опаздывать. Быстрее, Татьяна, ты слышишь, что я сказала?
        Праздничное настроение было смазано. Неужели какая-то девчонка превзошла ее? Ну ничего, на приеме она еще покажет себя.
        Лимузин, отполированный до нестерпимого блеска, ожидал их около входа. Аллочка в десятый раз прокрутила в голове фразы на французском, которые специально заучивала. У нее не было способностей к языкам, однако на приеме необходимо изъясняться или по-французски, или по-английски.
        В тот день на улицах княжества было множество роскошных автомобилей. Все спешили на прием во дворец, поздравить вдовствующую княгиню с днем рождения.
        Советский посол преподнес роскошный герб Бертрана, выполненный из уральских самоцветов.
        Дворец был украшен разноцветными флагами. Среди них особо выделялся золотой крылатый лев на алом фоне - знамя династии Гримбургов, которая уже многие сотни лет безраздельно царила в средиземноморской монархии.
        Лимузин замер около огромной, в десять или даже больше пролетов, лестницы, которая взлетала к дворцу, выстроенному в прихотливом стиле конца семнадцатого века. Таня поежилась. Везде фоторепортеры, сверкают вспышки, галдят журналисты. Такое событие не останется без внимания прессы и телевидения.
        - Не волнуйся, - шепнул ей отец. - Я тоже немного волновался в первый раз, когда вручал князю верительные грамоты.
        Аллочка изучала свое отражение в зеркале и нашла, что выглядит безупречно. Но лишний раз взглянуть на идеальную красоту не помешает.
        Дверь лимузина услужливо распахнул одетый в красную с золотом ливрею дворецкий. Таня вспомнила фильмы про старину. Смешно, но в Бертране сохранились архаичные обычаи. Она вдруг подумала, что ей нравится роскошь. Конечно, они и так жили более чем обеспеченно, относились к элите советского общества, но великий князь, дворец, сияние драгоценностей - это нечто из иного мира.
        - Не криви губы, - скомандовала, как всегда, в самый неподходящий момент Аллочка. - И держи спину прямо, ты меня поняла?
        Защелкали вспышки, советскому послу, который появился в окружении двух прелестных спутниц, было уделено много внимания.
        - Улыбайся, - прошипела Аллочка, лучезарно сияя. Она кокетливо помахала рукой журналистам, раздался гул восхищенных голосов.
        - Алла, не переусердствуй, я не хочу, чтобы завтра все местные газеты вышли с твоим фото на развороте и подписью: «Жена советского посла поразила всех своей сексапильностью».
        Алла вовсе не возражала против подобной публикации, но перечить мужу не решилась.
        - Ты понравилась журналистам, - сказал Тане Виктор Викторович. - Я знаю эту братию. Но пойдемте, нам нельзя опаздывать.
        Подкатил следующий лимузин, из которого показались новые гости, все внимание переключилось на них.
        С бьющимся сердцем Татьяна поднималась вверх, к дворцу. На каждом пролете их встречали приветливые слуги: те, что располагались внизу, были облачены в хитоны древних греков, и с каждым пролетом эпохи сменяли одна другую - раннее Средневековье, блестящая роскошь Ренессанса, прихотливое рококо, пышный ампир.
        - Князь Клод-Ноэль большой выдумщик, он обожает праздники, - пояснил Полесский. - Тратит все деньги на развлечения. Но нас это не касается.
        Огромные зеркальные двери были распахнуты, и несмотря на то что часы пробили полдень, в старинных канделябрах оплывали свечи. Таню поразила необычайная роскошь. Везде сверкало золото.
        - Господин Виктор Полесский, Чрезвычайный и Полномочный посол Союза Советских Социалистических Республик в Великом княжестве Бертранском, - провозгласил двухметрового роста дворецкий с пышными бакенбардами и ударил жезлом о паркетный пол. - С супругой и дочерью.
        Они вошли в зал. Таня заметила, как притихли разговоры. Их изучают, они стали объектом пристального внимания. Еще бы, отношение к посланцам коммунистической державы в монархии было любезным, но более чем прохладным, если не сказать чопорным. Таня знала (она регулярно читала заметки в бертранской прессе, совершенствуя свой французский), что их считают полудикими личностями, которые не умеют есть при помощи вилки и ратуют за мировую революцию.
        Оторвавшись от группы шикарно одетых гостей, к ним подошел темноволосый с залысинами человек лет тридцати и произнес:
        - Господин посол, я в восхищении. Представьте мне, прошу вас, вашу очаровательную супругу и прелестную дочь. Кто есть кто - могу ли я спросить?
        Он рассмеялся, и его смех снял напряженность.
        Снова заиграла музыка, разговоры возобновились. Таня знала, что перед ними предстал сам Клод-Ноэль Первый, великий князь Бертранский, плейбой, мот и любитель праздников. Его фото регулярно появлялись во всех мировых изданиях в статьях с пикантными и шокирующими подробностями.
        - Ваше высочество, я польщен, - на безупречном французском ответил Виктор Полесский. - Моя супруга Алла, моя дочь Татьяна.
        Алла присела в тщательно отрепетированном книксене и попыталась пробормотать несколько фраз. У нее ничего не получилось. Таня с изумлением отметила, что мачеха волнуется. Алла, снежная королева, надменная истеричка, растерялась. Впрочем, все-таки не каждый день сталкиваешься с настоящим принцем.
        Клод-Ноэль внимательно выслушал нечленораздельное мычание Аллы, вежливо улыбнулся и обратился к Татьяне.
        - Как вам нравится в моем княжестве? - задал он вопрос, явно не рассчитывая на ответ.
        Татьяна мило улыбнулась и сказала по-английски:
        - Ваше высочество, ваше княжество очаровательно, оно напоминает фарфоровую игрушку, изготовленную китайцем, - от нее нельзя отвести глаз…
        - … и она такая же хрупкая, - закончил за нее Клод-Ноэль.
        Он с удивлением посмотрел на прелестную азиатку.
        Все русские для него были азиатами. Хотя и в жилах Гримбургов также текла частичка русской крови - одна из дочерей русского императора Николая Первого была супругой великого князя Бертранского.
        - Вы просто прелестны, мадемуазель, - сказал Клод-Ноэль.
        Он смотрел только на Татьяну. Алла, оправившись от первого шока, попыталась вспомнить необходимые фразы. Жалкое подобие улыбки застыло маской на ее лице. Князь беседует с Татьяной, он восхищается Татьяной - как можно стерпеть такое.
        - Разрешите я представлю вас моей матушке, - сказал Клод-Ноэль, - все-таки именно она празднует сегодня свой день рождения, причем я и сам не знаю, какой именно по счету. Поверьте, господин посол, - обратился он к Виктору Полесскому, - этот секрет в Бертране охраняется еще более тщательно, чем тайны производства водородной бомбы у вас в Москве.
        Великая княгиня, облаченная в персикового цвета платье, сверкала непомерными рубинами. Аллочка едва не грохнулась в обморок, когда увидела колье Беатриссы.
        - О, все наши драгоценности давно заложены, а может быть, это даже и подделка, - шепнул Клод-Ноэль Татьяне. - Вы думаете, что мы обираем народ и устраиваем за его счет безумные празднества? Уверяю вас, это далеко не так. Скорее, наш народ, а также несколько миллионов богатых иностранцев вовсю используют тот факт, что у нас нет подоходного налога и налога на прибыль. Вот так мы и живем, ничего хорошего.
        Беатрисса благосклонно отнеслась к Татьяне, они даже несколько минут побеседовали о предстоящей парусной регате, которая ежегодно проходила в бухте княжества.
        - Господин посол, у вас замечательная дочь, - произнесла Беатрисса. Княгиня по-прежнему цепко держала в руках власть в княжестве, и зачастую многие решения принимались не ее сыном, номинальным главой государства, а именно ею. - Прошу вас, вы можете навещать меня в любое время.
        - Вы ей определенно понравились, - произнес Клод-Ноэль. - Вы же понимаете, что моя матушка далеко не каждого приглашает к себе на утренний чай.
        - Ваше высочество, - произнесла на скверном французском Аллочка, которая чувствовала себя обделенной, - сегодня солнечная погода, не так ли?
        Беатрисса посмотрела на Аллу с презрением - она тренировала этот взгляд десятилетиями, - а потом проронила:
        - Солнечная погода, мадам, вредна для кожи.
        Ничего не понимая, Аллочка уставилась вслед Беатриссе, которая, подхватив под руку Татьяну, направилась к прибывающим гостям. Постепенно до нее стал доходить смысл произошедшего: ей дали понять, что она здесь ничто. И ее шикарный наряд, и прическа, и улыбка - все это пустое. Татьяна, маленькая мерзавка, сумела понравиться князю и его матери.
        - Алла, сейчас не время для истерик, - сказал ей тихо Полесский, видя, что жена покрывается пунцовыми пятнами. Обычно за этим следовали дикий ор и ругательства. - Мы все-таки во дворце, ты не посмеешь сорвать прием.
        Таня и не заметила, что мачеха едва не впала в коллапс. Она побеседовала с Клодом-Ноэлем, который показался ей милым и приятным, с его матерью, в которой чувствовалась скрытая сила. Беатрисса представила Татьяну американскому сенатору, испанскому герцогу, нескольким министрам, главе крупного немецкого химического концерна. Даже Виктор Викторович растерялся, не веря, что его дочь произвела такой фурор.
        - Мадемуазель, разрешите пригласить вас на танец, - произнес Клод-Ноэль.
        Татьяна возрадовалась, что когда-то посещала занятия по бальным танцам. Но неужели великий князь хочет вальсировать с ней именно здесь, в зеркальном зале бертранского дворца? Это невероятно! Она, московская студентка, оказалась среди самых богатых, родовитых и могущественных людей по обе стороны Атлантики.
        Оркестр заиграл прелестный вальс, гости замерли.
        Таня с ужасом поняла, что они будут вальсировать в одиночестве, на виду у всех приглашенных.
        Клод-Ноэль танцевал великолепно, а Таня, то ли от волнения, то ли от опьянения всем происходящим, не сделала ни единой ошибки. Ей показалось, что вальс длился вечно, и в то же время он пролетел в одно мгновение.
        - Спасибо вам, Таня, - прошептал Клод-Ноэль и поцеловал ей руку. - Этот вечер я никогда не забуду.
        - Дочка, это было грандиозно, - сказал на обратном пути Виктор Викторович. - Пока ты танцевала, я смог тет-а-тет переговорить с некоторыми людьми об одном очень важном вопросе касательно экспорта нашего газа в Европу. Поверь мне, в том, что они дали предварительное согласие, есть и твоя заслуга.
        Алла за весь вечер не проронила ни слова. С перепугу она даже отказала итальянскому графу, который пригласил ее на танец, и простояла весь вечер, словно изваяние, около окна. Как она могла проглядеть - гадкий утенок превратился в лебедя. Татьяна, которую она по привычке считала школьницей или студенткой, расцвела.
        - У меня ужасно болит голова, прекращайте ваше шушуканье, - прогромыхала Алла, откинувшись на мягкое сиденье лимузина. - Поздравляю, Танечка, ты понравилась князю. Вот сделает он тебе предложение, как ты отреагируешь?
        Довольная тем, что сказала колкость, Аллочка потянулась к бокалу с коньяком. На приеме она успела до дна осушить пять или шесть фужеров с шампанским, но необходимо немного взбодриться и прийти в себя после нанесенного оскорбления.
        - Я соглашусь, - ответила Таня.
        Алла поперхнулась коньяком и окончательно замолкла.
        Следующий день принес сюрпризы. Во-первых, рано утром в посольство доставили корзину лимонно-желтых роз, которые, как гласила прилагаемая записка, предназначались мадемуазель Татьяне Полесской от его высочества великого князя Клода-Ноэля.
        - Это мне! - закричала Алла и протянула руку к записке. По мере того как она читала, ее лицо вытягивалось. Затем она отбросила записку, словно ядовитого паука, и прокричала: - Господи, и даже цветы для нее!
        Во-вторых, все газеты княжества вышли с фотографиями приема, который был дан накануне в честь дня рождения княгини-матери. Основное внимание уделялось вовсе не американской кинозвезде и пятой жене итальянского мультимиллионера и даже не самой имениннице, а Татьяне Полесской, «очаровательной юной грации, которая сумела доказать, что в стране коммунистов сохранилась потомственная аристократия».
        - Они и не знают, что мы из крестьян, - до слез смеялся Виктор Викторович, чей дед происходил из Саратовской губернии.
        Алла до боли закусила губу, когда прочитала восторженные репортажи, посвященные Татьяне. Девчонка сумела добиться того, к чему сама Алла так стремилась - пока что безрезультатно. Все прямо с ума сошли по ее падчерице. Но ведь такого не может быть! Что у нее есть? Симпатичная улыбка, быстро проходящая молодость, знание иностранных языков.
        - А вот это мы принять не можем, - произнес Виктор Викторович, когда на следующее утро специальный курьер, одетый по старинной моде, доставил в посольство небольшую коробочку. На темном бархате матово переливались жемчужины в изящном колье.
        Прилагаемая записка гласила, что ожерелье предназначается Татьяне - в дар от великой княгини Беатриссы.
        - Какие безупречные жемчужины, - только и пробормотала Аллочка. - Такое колье стоит бешеных денег.
        - Сколько бы оно ни стоило, мы не можем его принять, это совершенно очевидно, - резко сказал Полесский. - Вы хотите, чтобы меня потом упрекали в том, что я беру взятки и позволяю своей дочери носить драгоценности, которым место в Алмазном фонде? Нет, нет и еще раз нет.
        Таня с сожалением, которого сама от себя не ожидала, закрыла коробку. Ну что же, отец прав. Но все же до чего приятно получать подарки - особенно такие.
        Впрочем, Клод-Ноэль прежде всего оставался джентльменом. Немного флирта, совершенно ни к чему не обязывающего, с юной дочерью посла, изящные безделушки, цветы… И ничего более. Таня и не рассчитывала, что ее знакомство с великим князем Бертранским будет иметь продолжение. Ну что же, она благодарна ему за великолепные минуты триумфа. Не каждой женщине дано почувствовать себя королевой, особенно когда рядом с тобой находится настоящий князь.
        Пребывание в Бертране подходило к концу. Еще девять дней, и она снова окажется в Москве. Таня наслаждалась ласковым солнцем и лазурным морем. При мысли о том, что придется возвращаться в промозглую осеннюю Москву, она испытывала чувство легкого разочарования. Ну что же, зато там у нее друзья, которых нет в Бертране. Отец вместе с Аллочкой останется в княжестве, но она сможет навещать их раз в полгода, во время каникул. Впрочем, о мачехе Таня совсем не думала.
        Ее мысли занимал Игорь. Молодой человек выразил ей свое восхищение тем, как Татьяна держалась на приеме во дворце. Они давно уже были на «ты». Таня чувствовала непреодолимый магнетизм, исходящий от Игоря.
        Любовь ли это? Она не могла сказать, потому что еще не испытывала этого чувства.
        - Я собираюсь тайно прокатиться в Швейцарию, - сказал как-то Игорь. - И приглашаю тебя, Танюша. Ты ведь согласна?
        От этого предложения у Татьяны замерло сердце.
        Еще бы, она согласна на все, чтобы оказаться рядом с Игорем.
        - Но мой отец не разрешит, - сказала она с опаской.
        - И правильно сделает, - произнес Игорь, и его рука оказалась у нее на плече.
        Они были одни в комнате на втором этаже. Игорь нежно провел указательным пальцем по щеке Тани.
        Боже, всего одно прикосновение…
        - Однако ты скоро уезжаешь, - в его голосе Таня уловила трагические нотки. - И вряд ли мы увидимся в ближайшее время. Меня могут перевести из Бертрана, отправить, например, в Японию или Южную Америку…
        - Не может быть! - Таня не смогла сдержать восклицания.
        Игорь довольно улыбнулся:
        - Не беспокойся, Таня, у нас еще есть время. Поэтому я и хочу показать тебе романтические места. Ты мне очень дорога…
        - Правда? - чуть слышно спросила Таня, не смея поднять глаза на Игоря. Он произнес слова, которые она ни от кого не слышала.
        - Разумеется, правда, - чуть раздраженно сказал Игорь. - Твой отец уезжает сегодня вечером в Москву, он ведь тебе говорил. Вернется в лучшем случае через два дня. Поэтому у нас масса времени.
        - Но ведь это будет незаконно, - сказала Таня.
        Игорь рассмеялся:
        - Танюша, ты ведь сама как-то сказала, что работники посольства похожи на шпионов. Так давай немного поиграем в опасную игру. Нас никто не остановит, уверяю тебя.
        Она согласилась. А как же иначе - разве она могла сказать «нет»?
        - Я все продумал. - Игорь впервые обнял ее. - Танюша, ты мне необходима!
        Если бы Татьяна Полесская догадывалась, до какой степени она необходима Игорю!
        Тем же вечером, выйдя в Бертране, Игорь зашел в желтую телефонную будку, расположенную около оперного театра. Раскрыл потрепанную телефонную книгу на условленной странице. Так и есть, фамилия одного из рядовых граждан княжества подчеркнута. У Игоря была фотографическая память - недаром он прошел обучение в одной из спецшкол комитета. В советском посольстве у него была особая функция, о которой не догадывался даже Виктор Викторович Полесский. Игорь, приятный молодой человек двадцати семи лет от роду, с честными серыми глазами и удивительно честной улыбкой, занимался шпионажем.
        Игорь давно, еще в детстве, расстался с иллюзиями.
        Его увлекал азарт, ему нравились шпионские игры. Настоящие, на грани смертельного риска. В Бертран он прибыл для того, чтобы завершить финальную стадию операции
«Рыжая лиса». Операции, которая в случае успешного завершения нанесет США непоправимый удар в области секретной военной техники.
        Он сложил две последние цифры телефонного номера. Так и есть, сегодня он должен сказать условленную фразу. Теперь только от него зависит успех «Рыжей лисы». От него - и от Татьяны Полесской. Наивная дурочка, Игорь ей симпатизировал. Но что поделать, работа такая. Таня, сама того не подозревая, оказалась вовлеченной в шпионскую игру двух супердержав. Когда на кон поставлены миллиарды долларов и преимущество в военной области, те, кто находится у власти, без зазрения совести жертвуют жизнями. Но с Татьяной ничего не случится, Игорь это точно знал. Она поможет ему, они расстанутся, возможно, через пару месяцев она получит от него открытку из Боливии или Вьетнама. Приятные воспоминания о путешествии из Бертрана в Швейцарию.
        - Мадам Тереза заболела гриппом. Она сегодня не сможет прийти на день рождения, - произнес он невинную фразу и повесил трубку. На том конце провода его поняли. Еще несколько минут, и тайная шифровка полетела в Москву - операция «Рыжая лиса» подходит к завершению. Теперь или победа или поражение.
        Военно-морская база США, расположенная недалеко от Бертрана, представляла собой настоящую крепость. Несанкционированное проникновение было полностью исключено. Видеокамеры, постоянная проверка сотрудников на детекторе лжи, прожекторы, сигнализация, отборная охрана.
        Столь тщательные меры предосторожности не были излишними, потому что на базе последние два года проходили испытания совершенно нового типа торпед. Испытания увенчались успехом, и теперь Соединенные Штаты имели неоспоримое преимущество на море.
        У Советов нет ничего и в помине.
        Прошу вас, джентльмены, взгляните на экран, - продолжил полковник О'Крейли.
        Он и еще около десятка мужчин, одетых в однотонные дорогие костюмы, находились в секретном бункере. Неаполь располагался в Италии, стране, входящей в НАТО, однако и здесь американские военные не ощущали себя в полной безопасности. От русских можно ожидать чего угодно. ЦРУ знало, что советская сторона пронюхала об успешных испытаниях и прикладывает нее усилия, чтобы завладеть секретом.
        - Посмотрите, это совершенно новая технология, разработанная экспертами Пентагона, - полковник явно гордился новой торпедой. - У нее принципиально новое устройство двигателя…
        - В какую сумму обошлось Америке это новшество? - подал голос один из гостей, сенатор в роговых очках. Полковник не любил подобных типов - слишком много хотят за мизерные деньги.
        - Общая сумма ассигнования составила полтора миллиарда долларов, - сказал О'Крейли. - Но поверьте, господа, эта красавица заслуживает такого внимания. Смотрите, для того чтобы пустить на дно советский линкор, потребуется всего одна подобная малышка. Не верите?
        Для тех, кто не доверяет словам, был заготовлен специальный видеофильм. Присутствующие были потрясены, даже сенатор-скептик заявил:
        - Что же, полковник, я думаю, что тандем ученых и военных доказал свою действенность. Я буду лично выступать за то, чтобы увеличить количество средств, отпускаемых на ваш проект.
        Полковник остался доволен. После демонстрации возможностей нового оружия состоялся торжественный прием. Сенатор в роговых очках отвел полковника в сторону и спросил:
        - А как у вас с безопасностью? Мы не можем допустить, чтобы русские или их союзники завладели этим секретом.
        - Господин сенатор, - сказал уверенно полковник, - торпеда никогда не попадет в руки к Советам.
        У нас семиуровневая система контроля, никто, даже я, не имеет возможности сделать копии чертежей или заснять на пленку то, что происходит на полигоне. Уверяю вас, все опасения не имеют под собой ни малейшего основания. Прошу вас, вот она, святая святых, так сказать, тайна за семью печатями.
        Он положил на стол небольшую папку с чертежами.
        Словно в опровержение его слов в помещениях базы раздался сигнал тревоги, замелькали красные огни. Полковник мысленно выругался. Внештатная ситуация, и это в тот самый момент, когда он принимает гостей из Вашингтона.
        - Прошу сохранять спокойствие, - он нажал кнопку селекторной связи. - Это не более чем рядовая учебная тревога. Я посчитал, что вам будет небезынтересно увидеть, в какой срок мы можем мобилизовать силы на борьбу с воображаемым противником.
        - Очень хорошо, - одобрил сенатор.
        - Сэр, при всем к вам уважении, - полковник покосился на папку и положил ее в небольшой сейф, вмонтированный в стену, - в мое отсутствие здесь никто не может оставаться.
        - О да, подозреваются все, похвально, - заметил сенатор и, поставив на стол недопитую чашку кофе, вышел вслед за полковником.
        - Извините, - произнес О'Крейли и стремительно зашел в лифт.
        В коридоре этажом ниже его ожидал заместитель.
        - В чем дело, Джон? - рявкнул полковник. - Ты что, не видишь, у меня эти надутые придурки, они обо всем доложат, зачем сейчас устраивать тревогу?
        - Сэр, - пролепетал Джон. - Положение серьезное, кто-то вторгся на территорию базы и попытался вскрыть сейф с микрофильмами.
        Полковник побелел. Он только что расхвалил систему безопасности на базе, а тут под самым носом у комиссии из сенаторов и представителей военной индустрии кто-то наглым образом пытается похитить один из наиболее тщательно охраняемых секретов Америки.
        - Немедленно заблокировать все выходы, - приказал полковник. - Мне нужно распрощаться с этими придурками, а затем мы сможем навести порядок. Сейф не тронут?
        Не дождавшись ответа, О'Крейли спустился на два уровня ниже. Массивный сейф с часовым механизмом был не тронут. В сейфе хранились десять экспериментальных экземпляров торпеды. Русские отдали бы все, чтобы заполучить один из них. Правда, украсть его было бы нелегко, хотя бы потому, что каждая торпеда весит окаю семисот килограммов.
        - Может, сигнализация сработала сама по себе? - сказал он, зная, что такое невозможно. - Прочесывайте базу, понятно?
        - Да, сэр, - сказал Джон.
        - Господа, самолет вас ожидает, - полковник вернулся к гостям. Те, утомленные его долгим отсутствием, вели разговоры на посторонние темы.
        - Все в порядке, полковник? - поинтересовался дотошный сенатор в роговых очках.
        - Более чем, - сказал тот. - Ребят на базе, знаете ли, необходимо всегда держать в тонусе, чтобы русские не застали нас врасплох.
        - О, я в этом и не сомневаюсь, - сенатор поправил очки. - Итак, господа, я думаю, что могу от нас всех выразить полковнику О'Крейли искреннее восхищение. Ваши успехи впечатляют. Спасибо вам.
        Он протянул полковнику руку, и тот ответил бодрым рукопожатием.
        - Сэр, я польщен вашей высокой оценкой, желаю вам счастливого пути.
        - И еще, полковник, - сенатор понизил голос до интимного шепота. - Где у вас туалет?
        Полковник едва сдержался, чтобы не хмыкнуть. Вот они, обитатели политического Олимпа, ничем не отличаются от простых смертных.
        - Я провожу вас в мой кабинет, сенатор.
        Они отделились от остальных гостей. Сенатор, виновато улыбнувшись, скрылся в кабинете. О'Крейли не рискнул зайти, еще подумает, что он его контролирует.
        Гостя не было минут пять. Раздался шум спускаемой воды, затем сенатор вышел и прикрыл дверь.
        - Простите, что так долго, но, кажется, у меня расстройство желудка, - пожаловался он.
        Так и есть, лицо покрылось капельками пота. Полковник сочувственно поцокал языком. Что же, бывает.
        Комиссия, которую ожидали несколько лимузинов с тонированными стеклами, отбыла восвояси. Полковник О'Крейли изменился в лице. Теперь он стал похож на разъяренного тигра. Подчиненные получат сегодня настоящую взбучку, они поставили его в дурацкое положение перед важными гостями.
        - Сэр, все в полном порядке, - доложил Джон. - На территории базы не обнаружено никого из посторонних.
        - Я и не сомневался, что все в порядке, - прикрикнул полковник. - Никакие русские не доберутся до секретов Пентагона.
        Полтора часа спустя сенатор в роговых очках, столь усердно восхищавшийся успехами полковника О'Крейли и его команды, сидел в кресле «Боинга», который через несколько минут должен был стартовать в Вашингтон.
        Он снял очки и положил их на подлокотник. Закрыл глаза и попытался вдохнуть полной грудью. Его душил страх. Он пошел на преступление. А вдруг его сейчас арестуют и обвинят в государственной измене? Но разве у него был иной выбор? Увы, нет.
        К нему подошла темноволосая стюардесса и предложила напитки.
        - Ничего не надо, - задыхающимся голосом произнес сенатор.
        - Попробуйте манговый ликер, господин сенатор, - услышал он ласковый голос. - Он чрезвычайно бодрит.
        Как раз для вас.
        Его как током ударило. Человеку, который произнесет эту фразу, он должен отдать свои роговые очки - очки, в дужку которых была вмонтирована миниатюрная камера.
        Он взглянул в глаза стюардессы, в глубине которых зажглись крошечные искорки.
        - Ваши очки, господин сенатор, - произнесла стюардесса. - Они упали. Позвольте я подниму их.
        В руках у сенатора оказались очки, однако он знал: те, в которых содержались сделанные им сегодня на базе фотографии чертежей торпеды, остались у стюардессы.
        - Счастливого пути, господин сенатор, - произнесла она и помогла ему защелкнуть ремень безопасности. Сенатор, которого буквально трясло, однако вовсе не от смены климата или пищевого отравления, а из-за обыкновенного страха, с облегчением закрыл глаза. Сколько раз он прокручивал в голове череду действий, которые от него требовали сделать. Он попался по-глупому, в руках русских или черт знает кого там находились компрометирующие фотографии. Эти милые картинки, будь они опубликованы, не только обрушили бы его удачную карьеру, они положили бы конец его безупречной репутации примерного семьянина и привели бы на скамью подсудимых. Одно дело, когда публика, охочая до животных зрелищ, смакует фото с обнаженными красотками. Это было бы не так ужасно. Но сенатор предавался сексуальным утехам с девочками-азиатками, которым едва исполнилось двенадцать. Ему позвонили и намекнули, что в свежем номере одного из желтых журналов могут появиться пикантные фотографии. Плата за молчание - небольшое поручение.
        Сенатор долго размышлял. Он пошел на государственную измену. Ему сообщили шифр сейфа в кабинете полковника О'Крейли. Оставалось только выбрать удачный момент. Когда завыли сирены, сенатор едва не умер от инфаркта. Он с ужасом вспомнил, как липкими от пота руками открыл массивный сейф, достал папку с чертежами и сделал несколько десятков снимков. Раньше он видел такое в фильмах про Джеймса Бонда. Но разве он мог представить, что сам окажется шпионом?
        Наконец-то все позади. Он выдержал. Сенатор постепенно приходил в себя. Жена ни о чем не узнает. Русские сдержали слово - в руках у него находился плотный конверт. Сенатор обернулся, не заметили ли другие пассажиры этот молниеносный обмен. Нет, другие члены комиссии дремали, болтали или усердно поглощали поздний ужин.
        Он надорвал конверт. Мерзкие фотографии и негативы. Ну что же, теперь можно почитать прессу.
        Темноволосая стюардесса покинула борт «Боинга».
        Она задержалась в аэропорту и дождалась, пока самолет не взлетел. Затем зашла в женский туалет и заперлась в кабинке. Из шатенки с карими глазами она превратилась в коротко стриженную блондинку. Сменила контактные линзы, и теперь ее глаза стали темно-синими. Униформа отправилась в сумку, она облачилась в серый деловой костюм.
        Из аэропорта она отправилась в отель. Запершись в комнате, она исследовала содержимое дужек очков, которые передал ей сенатор. Именно этот сластолюбивый американец мог оказаться самым слабым звеном в тщательно спланированной операции. Если он сделал не те фотографии или фотографии вышли плохо… В любом случае у КГБ имелся еще один негатив фотопленки с компрометирующими сексуальными утехами сенатора. Пусть пребывает в святой уверенности, что он выторговал себе свободу и спокойствие. Настанет час, и Комитет снова потревожит его. А может быть, наивному политику повезет, и никогда больше не раздастся в его офисе на Капитолийском холме звонок с новой просьбой-угрозой.
        Стюардесса (впрочем, она успела побывать также и врачом, и учительницей, и топ-моделью, и проституткой - в зависимости от того, какой конкретный образ требовался при проведении очередной операции) извлекла крошечный микрочип, вставила его в особую камеру, просмотрела сделанные снимки.
        Что же, американец не подвел. Чертежи новейшей торпеды, которая, как полагают США, станет настоящим бичом для стран Варшавского Договора, в ее руках.
        Она положила микрочип в капсулу, а ту опустила во флакон с духами. Взяла трубку и позвонила в Париж.
        Несколько ничего не значащих фраз, которые несут скрытый смысл: фотографии у нее.
        Следующим утром, когда мнимая стюардесса, а на самом деле один из лучших кадров КГБ, предназначенных для разведывательной деятельности за рубежом, покинула отель, в ее опустевший номер вошел менеджер отеля, полный итальянец с массивным сапфировым перстнем на мизинце и экзотическими, а-ля Сальвадор Дали, усами.
        Он знал, что нужно искать. Номер не убирали - он так распорядился. Горничная не должна присвоить флакон с «Шанель № 5», якобы в спешке забытый на туалетном столике.
        Менеджер отеля Джузеппе, насвистывая арию Каварадосси, положил флакон в карман. Он выполнил то, что от него требуется. Ему не было точно известно, на кого он работает, и его совершенно не волновал вопрос, что находится в этом пузырьке. Ему платили - много и исправно, и его это устраивало. Итальянцу постоянно требовались деньги - жена, семеро детей, любовница, у которой три отпрыска, и все от него, престарелая полупарализованная мать. Денег не хватало, поэтому, когда пятнадцать лет назад его попросили об услуге, он недолго думая согласился. Деньги не пахнут. Раз в полгода от Джузеппе требовалось что-нибудь забрать, съездить в Рим или Палермо, сделать телефонный звонок. Он не собирался вести двойную игру. Зачем, он знал, что такое мафия. Все эти организации, которые занимаются шпионажем, а он был уверен, что вовлечен в нечто подобное, ничуть не лучше. Если его труп с перерезанным горлом найдут в сточной канаве, то кто станет кормить все семейство?
        Зато по вечерам, поедая спагетти или пиццу, приготовленную женой или любовницей, он с удовольствием смотрел криминальные фильмы и думал про себя, что он - один из них, этих ловких парней, которые похищают чужие секреты и спят с красотками.
        Джузеппе отдал флакон пожилой даме в мехах, которая занимала номер 689. Дама, нисколько не удивившись, продемонстрировала ему в улыбке великолепный фарфоровый протез, а затем сказала:
        - Благодарю вас, милейший. Плату, как всегда, получите через неделю.
        Джузеппе расцвел. Он сможет позволить себе небольшой отдых подальше от сварливой жены и надоедливой любовницы с маленькой цыпой, он познакомился с ней пару месяцев назад и тратил на нее все больше и больше. Она давно просила показать ей Рим. Вот они там повеселятся!
        Пожилая дама, говорившая по-итальянски с легким немецким акцентом, положила заветный флакон к себе и несессер и моментально съехала из гостиницы. Ее ждал серебристый «Роллс-Ройс». В отличие от подавляющего большинства своих сверстниц, пожилая леди предпочитала быструю езду. Путь в неапольский аэропорт занял у нее не более получаса. Ее ждал самолет чартерной авиакомпании, который доставил ее в Цюрих.
        В банковской столице Европы моросил мелкий дождь и стояла пасмурная погода. Здесь она должна ждать.
        У нее заберут флакон, и она свободна.
        Елена Григорьевна Новако происходила из дворянской семьи. Ее родителям посчастливилось бежать из сотрясаемой пертурбациями империи в период между февральской и октябрьской революциями. Ее отец, дальновидный прагматик, незадолго до начала Первой мировой войны разместил в американских банках капиталы.
        Он принципиально не доверял европейским финансистам и справедливо полагал, что Старый Свет рано или поздно падет под мощными ударами тевтонской армады. Он оказался прав в одном: банковский хаос поразил нее страны - и победителей, и побежденных.
        Зато в Америке царили сытое спокойствие и легкое недоумение. Семья Новако обустроилась в Филадельфии, там на свет и появилась Елена Григорьевна. С самого детства ее воспитывали в атмосфере ненависти к коммунистам, одновременно прививая любовь к старой монархической России.
        Отец Елены Григорьевны преуспел на бирже, что было редчайшим исключением из правил - чужаков, тем более русских, там не терпели. Они смогли жить, как привыкли, на широкую ногу, коллекционировать квартиры, мебель и прочие осколки прежней жизни. Мать Елены Григорьевны, урожденная баронесса Шейнина, стала законодательницей мод и хорошего тона в филадельфийском обществе.
        Семья Новако постепенно привыкала к новому существованию. Леночка говорила по-английски лучше, чем по-русски, чем огорчала родителей. Ей специально наняли бонну, которая до этого, по крайней мере по ее собственным утверждениям, работала у князей Юсуповых.
        Крах размеренной и богатой жизни наступил внезапно, в самом конце октября двадцать девятого года, незадолго до четвертого дня рождения Леночки. Разразилась паника на нью-йоркской бирже, началась Великая депрессия, тысячи, если не сотни тысяч бизнесменов по всей стране разорялись в одночасье.
        Увы, но семья Новако стала одной из жертв экономического спада. Отец Лены за какие-то полчаса потерял почти все, чем обладал. Американские банки, которым он так верил, лопались подобно мыльным пузырям. Над ними нависла тень нищеты.
        Прекрасный особняк, в который мать Елены Григорьевны вложила душу, великолепные вещи, редкие картины, драгоценности, меха, подобранная со вкусом библиотека - все пошло с молотка. Бывшие друзья или отворачивались, или в лучшем случае выражали искреннее сочувствие и отходили в сторону. Впрочем, упрекать их было нельзя - судьбы многих в те месяцы оказались разбиты вдребезги.
        В самый канун православного Рождества, в начале тысяча девятьсот тридцатого года, семья Новако оказалась на улице. Какое-то время они могли снимать меблированный чердак в районе, где жили ирландцы, но вскоре и это жилище оказалось им не по карману.
        Елене Григорьевне врезалось в память, как они с матерью ходили по улице и попрошайничали. Отец наотрез отказался принимать в этом участие, заявив, что предпочтет умереть голодной смертью, чем унижаться перед янки. Однако эмигранты - поляки, ирландцы, евреи - оказывались щедрее, чем обеспеченные буржуа. Мать Елены Григорьевны, еще недавно блиставшая новыми нарядами из Парижа и драгоценностями от Картье, устроилась работать прачкой. Помимо Лены у нее на руках был восьмилетний Сережа и трехлетняя Ольга.
        Грязное белье было при любом режиме, при любом экономическом и политическом кризисе имелись грязные подштанники, затертые манжеты и залитые соусом галстуки. Работа в прачечной позволила семье Новако перебиваться с воды на хлеб. Они жили рядом с китайским кварталом, откуда доносились аппетитные запахи диковинных блюд и слышалась мелодичная гортанная речь. Зато по ночам из трущоб выползали крысы - огромные твари серого цвета, некоторые размером с кошку, с длинными голыми хвостами. Лена научилась ловко перебивать им хребет железным совком.
        Зато отец Лены, который так гордился тем, что в отличие от многих сумел стать в Америке подлинным бизнесменом, впал в ступор. Он во всем винил коммунистов, полагая, что именно они тщательно спланировали и организовали подрыв американской экономики.
        Однажды вечером, вернувшись из школы, Лена обнаружила, что дверь в их каморку распахнута. Заплаканная мать стояла рядом с полицейским и пыталась что-то ему объяснить. Тот кивал головой.
        - Леночка, папы больше с нами нет, - сказала ей мама. - Он ушел на небо. Ему там будет хорошо, поверь мне.
        - Он больше не сможет со мной играть? - спросила Лена.
        - Не сможет. Поверь, так лучше. Мы будем за него молиться.
        Затем была тягостная процедура похорон, мать Лены упорно убеждала в чем-то полного священника, который говорил монотонно и постоянно поглаживал окладистую седую бороду. Только годы спустя Елена Григорьевна узнала, что тем днем мама, вернувшись после ночной смены в прачечной, обнаружила, что ее муж повесился.
        Его похоронили в общей могиле, так как на отдельную у них не было денег. Русская община выделила им мизерную сумму, которой едва хватило, чтобы сделать процедуру погребения более-менее достойной.
        Затем было долгое путешествие на пароходе, в каюте третьего класса, под ватерлинией. Они вернулись в Европу. Мама сказала, что так будет лучше и там она сумеет найти хорошую работу.
        На самом деле жизнь в Европе была ничуть не лучше, чем в Америке. Сплошная безработица, отчаяние в глазах людей, голодные вечера в холодной квартирке на Монмартре. Затем мама снова вышла замуж. Ее новый супруг, родом из Австрии, оказался обеспеченным фабрикантом пуговиц и пряжек. Скоро выяснилась, что ему требовалась безропотная рабочая сила, экономка и рабыня в одном лице. Взрослеющая Лена наблюдала, как отчим бьет ее маму, а та, глотая слезы, едва сдерживается, чтобы не разрыдаться.
        - Если хочешь, чтобы твои отпрыски жили в достатке, то ты должна терпеть, - не раз слышала она любимую фразу отчима.
        Мама умерла от чахотки пять лет спустя. Надвигалась новая война. Лена помнила, как ее родной отец настороженно относился к немцам. Когда войска Гитлера лихо промаршировали по улицам Вены, она не верила своим глазам. Неужели такое возможно? Отчим же радовался тому, что нашелся человек, который железной рукой наведет в Европе порядок. Кроме того, он значительно обогатился на военных заказах.
        Как барышня из приличной семьи, Лена выходила в свет. Ею интересовались нацистские офицеры, Лена же не могла пересилить себя. Они напоминали ей крыс, которых она когда-то ловко убивала ударом железного совка для угля.
        Она была вовсю увлечена идеями подпольного движения. В университете, где она изучала историю, образовался кружок патриотов, которые поставили своей целью способствовать падению ненавистной фашистской диктатуры. Без опаски пропагандировались левые взгляды. Именно тогда Лена влюбилась в первый раз.
        Покойный отец явно не одобрил бы ее выбор - молодой человек из пролетарской среды, притом с еврейскими корнями, который только и делает, что ведет разговоры о правильности учения Маркса и Ленина, открыто восхищается политикой Сталина и боготворит Советский Союз.
        Именно он, Макс Розенблюм, стал ее первым мужчиной. Они провели изумительную ночь в крестьянском домике, любили друг друга до зари, а потом он ушел. Как оказалось, навсегда. В их подпольной организации оказался предатель, практически всех, кто участвовал в Сопротивлении, арестовали. Лене чудом повезло. Впрочем, отчим популярно разъяснил ей, что это никакое не чудо.
        - Дура и потаскуха! - визжал он, размахивая перед ее носом ремнем. - Ты знаешь, чего мне стоило добиться, чтобы твое имя не упоминалось в числе тех, кто ведет подрывную деятельность в Третьем рейхе? Их всех повесят, и тебя бы тоже вздернули, если бы не я. Только почитая память твоей усопшей матери…
        Лена знала, что отчим никогда не любил ее мать, а использовал в собственных интересах. Ему, фермерскому сыну, который в детстве пас коров, доставляло скрытое садистское удовольствие мучить русскую дворянку.
        Как бы то ни было, но, опасаясь за собственную шкуру и гешефты, отчим, заплатив изрядную сумму, сделал так, чтобы Лена проходила по делу только свидетельницей.
        - И учти, мне не нужно самоотверженных поступков, - сказал он. - Твоя сестра и брат находятся на моем иждивении, и если не хочешь, чтобы с ними произошло что-нибудь ужасное, то советую тебе на суде говорить только то, что я велю. Ты поняла?
        Лена прекрасно его поняла. На суде ей пришлось выступать всего несколько минут, ответить на ничего не значащие вопросы государственного обвинителя. Ее возлюбленный, Макс, держался стойко, произносил обличительные речи, клеймил человеконенавистническую суть нацизма…
        Отчим оказался прав - всех участников подобного объединения, пятерых молодых людей и трех девушек, приговорили к смертной казни через повешение. Приговор привели в исполнение час спустя после окончания рассмотрения дела. Судьи почти не совещались, они только достали заранее отпечатанный текст, увенчанный орлом со свастикой, и коротко прочли страшные слова. Лена, присутствовавшая все дни в зале суда и не сводившая глаз с Макса, упала в обморок.
        Она отдала немногочисленные драгоценности, которые у нее были, чтобы увидеться с Максом в последний раз. Тюремщик нехотя согласился.
        - Три минуты, - произнес он, впуская Лену в сырой подвал, где раньше, в Средние века, инквизиция выбивала из людей признания в сотрудничестве с нечистой силой.
        - Ты пришла, - произнес Макс, и только вблизи Лена увидела тщательно замазанные синяки, обескровленные губы и безумные глаза возлюбленного. Его пытали! Он страдал!
        - Мне тебе нечего сказать, - произнес он и отвернулся. Их разделяла прочная решетка. Минуты утекали, как песок сквозь пальцы.
        - Макс, я тебя очень люблю, - произнесла Лена.
        Казнь в назидание всем предателям проводилась при большом стечении народа. Лена заперлась в своей комнате, но ей казалось, что до нее доносятся мерная барабанная дробь и гортанные слова, которые выкрикивает одетый в черное офицер.
        С этого момента она стала пламенной коммунисткой. Коммунисткой вынужденной, а не по призванию, как Макс. Война окончилась, она переехала во Францию, вышла замуж за владельца крупного издательства, который вскоре умер и оставил ей многомиллионное состояние. Затем еще одно замужество, всемирно известный дирижер. Лена не любила ни первого, ни второго супруга. В ее сердце осталось место только для Макса.
        Кто бы мог поверить, что Елена Григорьевна Новако, русская аристократка, владелица огромного состояния, на самом деле сотрудничает с Советами. Ей не требовались деньги, она пыталась читать многочисленные произведения коммунистических лидеров и находила их абсолютно идеалистическими. Она делала это ради памяти Макса. Своего единственного сына она назвала в честь возлюбленного.
        - Игорь, я не могу поверить, мы в Швейцарии! - воскликнула Таня.
        Взятый напрокат быстроходный автомобиль мчал их по гористой трассе. Всего полчаса назад они миновали границу, у них не возникло никаких проблем, их документы даже не проверили.
        Он делает это ради нее? Таня искоса взглянула на Игоря, который вел машину. Погруженный в себя, он размышлял о чем-то.
        - Все в порядке? - спросила Таня.
        Игорь вздрогнул:
        - Конечно, Таня, все в порядке.
        Он взглянул на часы. Все идет по графику. Они вернутся в Бертран поздно ночью. Ему нужно взять флакон с «Шанель № 5» и микрочипом, на котором находятся фотографии чертежей одной из самых мощных в мире торпед нового поколения.
        Они проезжали мимо уютных шале, зеленых лугов и журчащих ручьев. Таня чувствовала себя на седьмом небе от счастья. Игорь рядом с ней!
        Они прибыли в небольшой городок, где наскоро перекусили в крошечном ресторанчике.
        - Может быть, мы немного прогуляемся? - спросила Таня.
        Ей так хотелось забраться по узкой тропке в горы.
        Игорь нервничал.
        - Не в этот раз, - сказал он. - Хорошо, Танюша?
        Она покорно согласилась. Почему он так ведет себя?
        Игорь не походил на себя прежнего.
        В Цюрихе они заехали в гостиницу, где пообедали.
        За соседним столиком в полном одиночестве смаковала бокал красного вина пожилая дама с горделивой осанкой, облаченная в клетчатый наряд. Когда Игорь с Таней выходили из ресторана отеля, они в дверях столкнулись с этой дамой. Миниатюрная сумочка выпала у нее из рук, рассыпались тюбики с губной помадой, мелкие монеты.
        - Прошу прощения, это моя вина, - произнес Игорь по-немецки.
        Дама в ответ улыбнулась:
        - Ничего страшного. Вы не поможете мне собрать, понимаете, у меня артрит.
        На помощь подоспел официант. Таня тоже наклонилась и подала даме небольшую темную коробочку.
        Духи «Шанель № 5». Настоящие, произведенные в Париже, а не дешевая подделка.
        - Спасибо, милая, - сказала дама. - Оставьте это себе в качестве моей признательности за вашу помощь.
        - Не обращай внимания, - шепнул ей Игорь. - В Швейцарии много эксцентричных старух, у которых из-за обилия денег поехала крыша.
        Таня покрутила в руках флакон с духами. Что ей с ним делать? Дама уже вышла из стеклянных дверей отеля и усаживалась в серебристый «Роллс-Ройс», похожий на тот, в котором перемещается английская королева.
        - Разреши, я возьму, - флакон оказался в руках Игоря. Таня почувствовала прикосновение его ладоней. - Я потом тебе его отдам, хорошо?
        Инцидент выпал из памяти Тани почти мгновенно.
        На обратном пути Игорь разительно переменился: сыпал шутками, рассказывал забавные истории из дипломатической жизни и даже один раз нежно поцеловал Таню.
        В Бертран они прибыли около полуночи. Никто не задал лишних вопросов - Виктор Викторович был в Москве, Аллочка, пользуясь тем, что муж отлучился, ездила в Неаполь, чтобы заказать себе четыре новых костюма и бальное платье. В последнее время, после конфуза на приеме у великого князя, мачеха налегла на иностранные языки и гордилась тем, что может по-французски поддержать беседу о творчестве Пикассо и романах Айрис Мердок.
        - Ты подарила мне незабываемый день, Танюша, - произнес Игорь.
        Таня ждала, что он снова поцелует ее, но этого не произошло.
        - Мне пора, завтра рано вставать, - сказал он и скрылся в своей комнате.
        Однако вместо того чтобы лечь в кровать, Игорь надел резиновые перчатки, вооружился крошечным пинцетом и извлек из матового флакона микрочип, обернутый в водонепроницаемую ткань. Вот он, финал операции «Рыжая лиса».
        Тем же вечером, пользуясь тем, что у него было право беспрепятственно покидать посольство в любое время дня и ночи, Игорь выскользнул в Бертран. Он оказался в казино «Сезам-палас», здании, выстроенном в пышном восточном стиле. Княжество в основном зарабатывало деньги на азартных играх и подозрительных финансовых операциях.
        В казино царило оживление, ночь была излюбленным временем для того, чтобы сделать ставку, проиграть или выиграть состояние. Игорь смешался с разношерстной толпой туристов, которые оккупировали все столы для игры в рулетку.
        Он подошел к телефону, нашел в справочнике нужную фамилию, набрал новый номер.
        - Я сегодня задержусь в казино, мне необычайно везет, выиграл три тысячи франков, - сказал он. - Предупредите маму, чтобы не беспокоилась.
        И повесил трубку. В Москве теперь знали, что операция «Рыжая лиса», которая разрабатывалась в течение почти трех лет, увенчалась успехом. Микрочип находится в посольстве Бертрана. Теперь дело за малым - переправить его в Москву.
        Именно для этой роли и была выбрана Татьяна Полесская, дочь Чрезвычайного и Полномочного посла Советского Союза в Великом княжестве Бертранском.
        Она должна улететь домой через неделю. Впрочем, Виктор Викторович получил в Москве недвусмысленное приказание отправить домой дочь как можно быстрее.
        - Не нужно, чтобы дети сотрудников за государственный счет находились слишком долго за рубежом, - сказали ему. - Виктор Викторович, вы как государственный человек это прекрасно понимаете. Увидите дочку через полгода, она у вас умница и отличница, сдаст сессию и снова приедет к вам.
        Виктор Викторович расстроился, однако не посмел возражать. Ну что же, если кому-то наверху так необходимо, чтобы его дочь уехала на неделю раньше, то что поделаешь.
        Он вернулся в Бертран утром следующего дня. Таня, всласть выспавшись после швейцарских приключений, встретила его у ворот посольства.
        - Дочка, - произнес Полесский, - обстоятельства так складываются, ты должна завтра отправиться в Москву.
        - Папа, но почему? - изумилась Таня. - У меня ведь еще целая неделя каникул.
        Ей так не хотелось покидать Бертран. Она привыкла к крошечному княжеству, она знала, что Игорь находится рядом. И вот - ей нужно отправляться обратно.
        Зато Аллочка, узнав о том, что Таня завтра же вылетает в Москву, едва ли не ринулась собственноручно укладывать чемоданы.
        - Что же поделаешь, Витя, на самом деле, нельзя же вывозить за границу всех членов семьи, - произнесла она вечером в супружеской спальне. - Тане пора привыкать к взрослой жизни. Она скоро и замуж выйдет, у нее будет отдельная семья.
        - О чем ты говоришь, она еще ребенок, - произнес Виктор Викторович.
        Алла скривилась. Слава богу, что Татьяна выметается из Бертрана. А то еще неделю она бы не выдержала.
        Всему есть предел, а девчонка здорово действует ей на нервы.
        Чемоданы были уложены, лимузин отвозил Таню в неапольский аэропорт. Отец не смог поехать провожать ее, Аллочка, заявив, что у нее разыгралась ужасная головная боль, демонстративно заперлась у себя в будуаре и даже не пожелала падчерице счастливого пути.
        Игорь сухо попрощался с Таней. Его миссия выполнена. Микрочип, который теперь помещался в ручке расчески, покоился на дне одного из чемоданов Татьяны.
        По прибытии в столицу его изымут, она и не заметит. Небольшая задержка с багажом, но ведь такое бывает.
        - Дочка, желаю тебе всего наилучшего, - Виктор Викторович обнял Таню и поцеловал. Отчего-то в тот августовский день у него заныло сердце. Но в чем дело, все в полном порядке. Алла права, он не может контролировать каждый шаг дочери. Что же, придется привыкать к тому, что она становится взрослой.
        Людмила, подруга Татьяны, в тот день была занята и тоже не смогла проводить ее в аэропорт.
        Таня благополучно прошла таможенный контроль и смотрела сквозь иллюминатор на терминалы генуэзского аэропорта. До отлета оставались считанные минуты.
        Трап убрали. Однако, вместо того чтобы разбежаться по взлетно-посадочной полосе, самолет продолжал стоять.
        - Ждут кого-то из важных персон, - сказал ее сосед, хирург из Ленинграда, который принимал участие в конгрессе.
        Таня взглянула в иллюминатор. Так и есть, трап, который благополучно отошел от брюха самолета, снова подавали к лайнеру. Почему-то самолет оказался окружен полицейскими автомобилями.
        - Похоже, среди нас завелся преступник, - пошутил хирург. - Только непонятно, почему итальянский бандит попытался бежать к нам, в Москву.
        - Дамы и господа, - раздался чуть встревоженный голос, - с вами говорит командир экипажа. Просьба оставаться на своих местах.
        Пассажиры загудели, не понимая, в чем дело.
        - Что за произвол, - раздалась недовольная реплика. - Итальянская полиция творит все, что хочет. Я буду жаловаться.
        - Не стоит так волноваться, - сказал хирург, который чем-то напоминал Тане отца. Скорее всего, своей уверенностью и спокойствием. - Такое часто бывает.
        Не думаю, что нам стоит волноваться. Ловят мафиози. Посмотрите, - и он украдкой показал на высокого полного итальянца, который сидел чуть впереди. Прослушав короткое объявление, итальянец сверкнул глазами, посмотрел на внушительные золотые часы и стал нервно жевать ус.
        - Наверняка за ним пришли, - прошептал хирург. - Видели «Крестного отца», он точно в коза ностре состоит.
        Словно услышав их разговор, итальянец обернулся.
        Таня вздрогнула. В его взгляде было столько ненависти и страха! Мафиози вжался в кресло и схватил журнал, лежавший перед ним на откидном столике. Таня повернула голову.
        Несколько одетых в темные одинаковые костюмы мужчин двигались с кошачьей грацией по проходу.
        Прямо к итальянцу. Мафиози поднял глаза, перевернул страницу в журнале, а затем, не выдержав, снова оглянулся. Таня отметила, что журнал был посвящен кулинарии… Такие типы явно не занимаются домашним хозяйством. Схватил первое, что попалось под руку.
        Один из одетых в черный костюм медленно приближался к итальянцу. Тот вновь обернулся. Взгляды мафиози и этого человека скрестились.
        Человек в костюме прошел мимо, не выказав ни малейшего интереса. Итальянец обернулся еще раз и нервно крикнул:
        - Стюардесса, я опаздываю на важную деловую встречу, в чем дело?
        - Синьор, нет причин для беспокойства, - сказал один из облаченных в черный костюм.
        - Тогда хотя бы напитки, я хочу бокал белого вина! - Итальянец откинулся на сиденье и вновь погрузился в чтение журнала по кулинарии.
        Таню перестало интересовать происходящее. Вот и все. Ее бертранские каникулы закончились. Ну что же, она вовсе не жалеет, что все так завершилось. Несколько часов - и она окажется в Москве. В чемоданах полно подарков для друзей и родственников.
        - Мисс, разрешите ваш паспорт, - услышала она вдруг.
        Таня вздрогнула и подняла глаза. Человек в черном костюме уставился на нее. Его глаза, похожие на крошечные буравчики, буквально впились в ее лицо. Таня поежилась. Что им от нее надо? Отец всегда учил, что в чужой стране никогда не стоит перечить представителям закона. Вполне возможно, что это рядовая проверка документов.
        - Прошу вас, - Таня протянула паспорт.
        Незнакомец взял книжицу, раскрыл ее и стал внимательно изучать. К нему присоединился его напарник.
        Они обменялись многозначительными взглядами.
        - Мисс Татьяна Полесская, прошу вас, пройдемте с нами, - произнес один из черных костюмов.
        - В чем дело? - задала Таня вопрос.
        - Формальности, - ответил тот. - Недоразумение с вашим багажом.
        - Я дочь советского посла в княжестве Бертран, - сказала Татьяна. Она никогда не выпячивала должность своего отца, однако таможенникам необходимо знать, с кем они имеют дело.
        - О, нам это известно, мисс Полесская. Прошу вас, это не займет много времени.
        Ну что же, если они так говорят. Таня поднялась с места и проследовала к трапу. Оказавшись на воздухе, она спросила:
        - В чем дело, я не понимаю…
        Черный костюм достал рацию и сообщил кому-то:
        - Сэр, все в полном порядке, она у нас.
        - Мисс Полесская, следуйте, пожалуйста, за нами, - тон изменился. Он по-прежнему остался вежливым и донельзя корректным, но Таня почувствовала почти арктический холод в словах.
        По-прежнему ничего не понимая, Татьяна шла по зданию аэропорта. Она оказалась в небольшой комнате, где было пятеро или шестеро мужчин и одна женщина, которая курила и стряхивала пепел на ковер.
        - Мисс Полесская, - произнесла женщина на хорошем русском языке, едва дверь за Таней захлопнулась. - Я Маргарет Доусон. Прошу вас ответить на некоторые вопросы…
        Таня заявила:
        - Пока я не получу разъяснений по поводу того, что происходит, я не собираюсь отвечать ни на какие вопросы. И я требую встречи с советским послом.
        - Конечно, мисс Полесская, это ваше законное право, - ответил один из присутствующих. - Но прошу вас, скажите, какой багаж принадлежит вам?
        Вопрос был настолько абсурден, что Таня растерялась. Она слышала, что советские граждане за рубежом попадали иногда в неприятные ситуации, часто оказывались жертвами провокаций, однако с ней не может произойти ничего подобного. Ее отец - посол в Бертране, она советская гражданка, летит на родину.
        - Два чемодана, сумка и ручная кладь, - ответила Таня. - Но, повторяю, в чем дело?
        - Вопросы задаем мы, - сказал черный костюм и блеснул запаянным в пластик удостоверением. Таня прочитала: «Федеральное бюро расследований». Боже, в какую историю она угодила?
        - Мисс Полесская, - сладким голосом сказочной ведьмы продолжала по-русски Маргарет Доусон. - Я советую вам говорить правду, только правду, и ничего кроме правды. Если ваши ответы нас удовлетворят, то вы вернетесь в самолет. Кстати, он пока не улетел, ждет вас. Вы же не хотите задерживать две сотни человек?
        Таня вздохнула. В самом деле, с чего она взяла, что положение серьезно? Агент ФБР сказал, что вышло недоразумение с багажом. Таня вспомнила, что когда они с Аллочкой летели в Неаполь, то в Шереметьеве вышел небольшой казус - у мачехи оказалось чересчур много чемоданов. Но ведь у нее с собой всего два. Так в чем же дело?
        - Мисс Полесская, вы узнаете свои вещи? - раздался чей-то голос. Перед Таней стояли ее чемоданы и сумка.
        - Да, - ответила Таня.
        - Прекрасно. - Маргарет Доусон, стряхнув пепел на пол, раздавила сигарету в пепельнице. - Тогда скажите: все ли вещи, которые находятся внутри данных чемоданов и сумки, принадлежат вам?
        - Да, - ответила Таня.
        К чему она клонит? Ее, дочь советского посла, собираются обвинить в контрабанде? Но разве несколько открыток с видами Бертрана или плакат, на котором изображен правящий великий князь Клод-Ноэль в окружении членов семьи, попадает под эту категорию?
        - Великолепно, - сказал агент ФБР.
        Только сейчас Таня заметила, что один из мужчин, примостившийся в самом углу комнаты, стенографирует каждое слово. Это что, допрос? Тане вдруг стало дурно.
        - Нельзя ли открыть окно? - спросила она.
        Маргарет Доусон участливо улыбнулась и включила кондиционер.
        - К сожалению, должностные инструкции запрещают нам открывать окна, - сказала она.
        Струи холодного воздуха окатили Таню. Мурашки пробежали по спине. Все-таки в чем дело?
        - Если все вещи, которые содержатся в двух чемоданах и сумке, согласно вашим словам, являются вашей собственностью, то вы несете полную ответственность за них, - сказала Маргарет Доусон. - Начинайте, - бросила она короткую реплику по-английски двум облаченным в форму пограничников подтянутым мужчинам.
        Таня беспомощно наблюдала, как они вскрыли ее чемоданы, выпотрошили все содержимое на пол. Тщательно уложенная одежда, нижнее белье, немного косметики.
        - Что вы делаете! - вырвалось у нее, когда Маргарет Доусон, держа в одной руке сигарету, полезла в небольшую сумочку, где хранились туалетные принадлежности.
        - Мисс Полесская, у вас была возможность сделать чистосердечное признание, вы его упустили. - На ее плечо легла тяжелая рука одного из агентов ФБР. Хватка у него была железная.
        Маргарет Доусон явно знала, что искать. Она ловким движением выудила расческу - темно-зеленого цвета, с массивной деревянной ручкой.
        - Это ваша? - спросила она и, не дожидаясь ответа, положила расческу на стол. Присутствующие уставились на обыкновенную расческу, как на редкостный бриллиант.
        - Ну не ваша же, - сказала Таня.
        Происходящий фарс начал ее раздражать. Уже полчаса она находится в этой комнате, насквозь пропахшей табачным дымом, ей задают идиотские вопросы, выворачивают ее багаж, унижают.
        - Ценю тех, у кого есть чувство юмора, - Маргарет бесцеремонно стряхнула пепел прямо на разбросанные по полу вещи Тани.
        - Позвольте, - произнес доселе молчавший мужчина, чрезвычайно худой и с абсолютно лысой головой.
        Он чем-то напоминал ящерицу, принявшую человеческий облик. Его веки дрогнули, выцветшие глаза засветились ярким огнем.
        Именно в этот момент Таня вдруг поняла, что оказалась в мышеловке. Она еще не знала, какие намерения у всех собравшихся, но они враждебно настроены.
        Они подозревают ее в преступлении. Но что такого она совершила, только приехала к отцу за границ у. Какое ей дело, что Америка и Советский Союз находятся в конфронтации и ведут «холодную войну».
        Струя ледяного воздуха из кондиционера ударила Тане в затылок. Ей на мгновение показалось, что судьба безжизненными пальцами дотронулась до нее.
        - Интересная штучка, повидал тысячи на своем веку, - ящероподобный мужчина говорил с придыханием, высовывая кончик языка. - И знаете, молодая леди, чем именно она интересная?
        Таня замотала головой. Этот странный тип производил гипнотическое воздействие.
        - Тем, что я всегда нахожу тайник. Никто не может меня провести, тем более вы.
        Ручка расчески в его руках треснула. Таня не могла поверить - внутри была небольшая полость, в которой находилась крошечная вещичка, больше похожая на деталь из детского конструктора.
        Маргарет Доусон издала боевой клич и, отшвырнув сигарету, которую не успела даже зажечь, схватила странную штучку.
        - Вот он, микрочип. Откуда он в вашей расческе, мисс Полесская, вы можете это объяснить мне и джентльменам?
        Какой микрочип? Таня ничего не понимала. Что они хотят этим сказать?
        - Я не знаю, о чем идет речь, - решительно заявила Таня. - И прошу немедленно отпустить меня, вы сказали, что это обыкновенная формальность и не займет много времени.
        Маргарет Доусон покачала головой и произнесла:
        - Мисс Полесская, неужели вы не понимаете, что, после того как мы обнаружили в вашей расческе микрочип, и речи не может быть о том, чтобы вас отпустить.
        - У вас крайне удачно получается разыгрывать из себя ничего не понимающую дурочку. Я бы, клянусь всем святым, вам поверил, если бы не это, - ящероподобный мужчина постучал раскуроченной расческой по столу. - Мисс Полесская, я вам откровенно не завидую.
        Вы знали, на что шли. Вы совершили преступление, направленное против Соединенных Штатов Америки.
        У Тани закружилась голова. О чем это он? Какое такое преступление она совершила? Что за микрочип оказался в ее расческе?
        - Мисс Татьяна Полесская, вы арестованы по обвинению в шпионаже. Все, что вы скажете, может быть использовано против вас в суде. У вас есть право хранить молчание и связаться со своим адвокатом…
        Таня не понимала смысла фраз, которыми сыпал один из агентов ФБР. Ее обвиняют в шпионаже. Неужели это происходит на самом деле? Но почему? Что такого она совершила?
        - Прошу вас, мисс Полесская, - агент ФБР подтолкнул ее. Ей пришлось подняться со стула. - Пройдемте со мной.
        - Я никуда не пойду, - сказала Таня.
        - Не советую оказывать сопротивление, это не приведет ни к чему хорошему, - Маргарет Доусон из любезной дамы превратилась в разъяренную особу. - Татьяна, делайте, что вам говорят. Или вы хотите, чтобы мы применили силу? Вы арестованы. Вам это понятно?
        - Этого не может быть, - прошептала Таня.
        Маргарет, смягчившись, сказала по-русски:
        - Вы, наверное, рассчитывали, что через пару часов окажетесь у себя на родине и передадите микрочип с фотографиями КГБ. Ну что же, у всех бывают провалы. Кстати, чтобы деморализовать вас окончательно, сообщу - операция «Рыжая лиса», которую затеяла ваша страна с целью получить секреты новейшей торпеды, практически с самого начала находилась под нашим контролем. Те чертежи, которые были сняты на пленку, не имеют ничего общего с реальными. Это ловушка, и вы в нее угодили, Татьяна. Сообщите нам, кто еще помимо нас принимал участие в операции, и тогда суд примет во внимание ваше сотрудничество со следствием и вы сможете рассчитывать на более мягкий приговор.
        Суд примет во внимание сотрудничество со следствием… О чем это она? Прошел ровно час с того момента, как Таня оказалась в душной комнате.
        - Когда я смогу быть свободна? - упрямо произнесла она. - Я требую, чтобы меня немедленно отпустили.
        - Это ваше законное право, мисс Полесская, - Маргарет Доусон, щелкнув зажигалкой, закурила новую сигарету и пустила дым в лицо девушке. - При благоприятном стечении обстоятельств вы окажетесь на свободе, дайте мне сообразить…
        - Лет через сорок, - сказал агент ФБР и засмеялся.
        Тане стало не по себе. Неужели они в самом деле думают, что она связана со шпионскими делами? Она приехала к отцу, не более того. Однако каким образом в расческе оказался микрочип, или как они там именуют крошечную штучку? На этот вопрос у Тани не было ответа.
        - Я ничего не знаю, - сказала она.
        Ей вдруг захотелось плакать. Таня едва сдержала слезы. Нет, она не позволит себе проявить слабость перед этими людьми, которые только и ждут, чтобы вцепиться в нее, как бешеные псы.
        - Ваш ответ не отличается оригинальностью, - сказала Маргарет. - Ну что же, у вас будет бездна времени, чтобы изменить мнение по этому поводу. Главное, Татьяна, чтобы не стало слишком поздно. Вы ведь понимаете, о чем я веду речь?
        Агент ФБР подтолкнул ее к выходу. Таня, споткнувшись, едва не упала.
        - Осторожнее, вы нам еще пригодитесь, - ящероподобный мужчина ухмыльнулся. - И до встречи на суде, милая. До встречи!
        Его слова запрыгали, как мячики, в ушах Татьяны.
        Суд, о чем он говорит? Сегодняшний день похож на кошмар. Она не попадет на самолет, ее арестовали - или это иллюзия? Нет, она верно поняла слова агента ФБР. Она арестована… За шпионаж. Но ведь понятно, что она не имеет ни малейшего отношения ко всему происходящему, неужели эти люди этого не понимают.
        - Можете не нервничать, ваш самолет давно улетел в Москву, - сказал агент ФБР, который сопровождал ее к выходу. - Нам требовались только вы, мисс Полесская.
        А она-то, наивная, считала, что они хотят арестовать мифического мафиози.
        - Что со мной будет? - произнесла Таня.
        Агент внимательно посмотрел на нее и наморщил лоб:
        - Я не знаю, принимала ли ты в самом деле участие в шпионской деятельности или нет, но мне тебя жалко. Девочка, ты оказалась необходимой жертвой, угодила в мясорубку, и, уверяю тебя, обратного пути нет. Тебе уже нельзя помочь. Я слышал о Маргарет Доусон, той самой, которая только что с тобой говорила. Жестокая баба, если она берется за какое-то дело, то пиши пропало.
        - Вы обвинили меня в шпионаже, - сказала Таня. - Уверяю вас, это чудовищная ошибка, мне ничего не известно об этом микрочипе. Я дочь посла в Бертране, сами посудите, разве я стала бы заниматься шпионской деятельностью? Какая торпеда, о чем идет речь?..
        Видимо, слова Тани были такими жалобными и проникновенными, что агент сказал:
        - Я не знаю, что думать. Но сама понимаешь, я только рядовой агент, который практически не имеет власти.
        Все, кто сидел в этой комнате, прибыли исключительно ради тебя. Если ты ни о чем не знаешь, то я тебе сочувствую. И это еще хуже, чем если бы ты была в курсе дела.
        Ведь тогда получается, что тебя элементарно подставили, использовали для того, чтобы перевезти через границу похищенные фотоматериалы.
        Таня чувствовала, что ее силы на исходе. Они оказались на свежем воздухе, рядом со зданием аэропорта их ждало несколько автомобилей.
        - Прошу, - агент указал на один из них, итальянскую полицейскую машину с зарешеченными окнами.
        - Куда мы поедем? - спросила Таня.
        Страх охватил ее, даже не страх, а паника. Нет, это не был фильм, это не был увлекательный детектив, написанный Юлианом Семеновым, все происходило на самом деле.
        - Думаю, что в тюрьму. Девочка, ты наделала много шуму по всему миру. Уверяю тебя, через час азится такой скандал, какого не было по крайней мере лет тридцать, с тех пор, как Розенберги украли для Советов секрет атомной бомбы.
        Супруги Розенберги, Таня что-то слышала об этом деле. Единственное, что она четко помнила, так это то, что их казнили на электрическом стуле. Как они могут на самом деле верить, что она причастна к этому делу?
        Микрочип в расческе, каким образом он там оказался?..
        Отец никогда бы не пошел на подобное безумие, но ведь отец был в Москве. Кто это сделал? Слишком много вопросов, на которые нет ответов.
        - Помогите! - вдруг закричала Таня. - Я не хочу, я ни в чем не виновата!
        Она закричала что есть силы. Она привлекла к себе внимание, какой-то мужчина даже ринулся к ней, намереваясь помочь, но его остановил полицейский.
        - Не делайте глупостей, - произнес агент ФБР. - Не советую вам продолжать, это не поможет. Садитесь в автомобиль. Или вы хотите, чтобы я применил к вам силу?
        Таня безропотно подошла к автомобилю и нырнула в его железное нутро.
        - Вынужденная мера, но ничего не поделаешь, - вздохнул агент ФБР.
        Он достал наручники, которые защелкнулись на запястьях Тани. Девушка тяжело вздохнула. Ничего, отец ее выручит. Они поймут, что она не причастна ко всему произошедшему. Все-таки она гражданка Советского Союза, у нее есть права. Это все очень похоже на провокацию, намеренно подстроенную западными спецслужбами. Им нужен скандал, они его и делают на пустом месте.
        - Вы думаете, девчонка в курсе того, что произошло? - спросил ящероподобный мужчина после того, как дверь за Таней захлопнулась.
        Маргарет Доусон отрицательно покачала головой:
        - Буду откровенна, вся эта история не нравилась мне с самого начала. Девчонка, и здесь поверьте моему многолетнему опыту, мало что знает или не знает вовсе. Советы никогда бы не рискнули использовать дочку посла, тем более для такой опасной миссии, как транспортировка микрочипа.
        - И тем не менее они использовали, - подал голос один из присутствующих. - Операция «Рыжая лиса» провалилась. Вашингтон настаивает на том, чтобы это дело получило как можно более широкую огласку.
        - Я понимаю, - сказала Доусон и смяла пустую пачку. Она курит слишком много, но работа нервная, по-другому нельзя. - Девчонка ничего не знает и не сможет вывести нас на тех, кто непосредственным образом причастен к шпионажу.
        - Ну почему же, - заметил ящероподобный, скалясь в неприятной улыбке. - Не далее как полчаса назад в Неаполе был арестован некий Джузеппе Карлуччи, менеджер одного из отелей. Я более чем уверен, что Джузеппе знает обо всем больше, чем пытался уверить полицию. А в Женеве вышла осечка - мадам Новако, русская по происхождению, ужасно богатая особа, которую мы давно подозревали в сотрудничестве с русскими, успела принять яд, который носила с собой. Кто бы мог подумать, что у старухи вместо сердечных препаратов лежит ампула с цианистым калием.
        - Это вся мелкая рыбешка, нам нужно знать, кто стоит за всем этим. К примеру, каким образом русским удалось получить фотографии чертежей, хотя бы эти чертежи и были полной «липой»?
        - В этом им, скорее всего, помог один из их тайных агентов, и этот агент, я вынужден с прискорбием признать, занимает высокий пост. На базе полковника О'Крейли всего пару дней назад была сенатская комиссия, и у меня такое подозрение, что один из этих напыщенных господ помог Советам.
        - Не может быть, - сказала Маргарет. - Сенатор Соединенных Штатов не может быть замешан в скандале подобного рода. Скоро выборы, о чем подумает рядовой избиратель. И какая разница, к какой партии принадлежит предатель, это смертельный удар по престижу нашей страны.
        - Его найдут, не беспокойтесь, - заверил ее ящероподобный и на мгновение прикрыл веки. - Это не так сложно, у нас уже есть наметки. Думаю, вы правы.
        Сенатор не может быть пособником шпионов. Поэтому все разрешится тихо, без особой шумихи.
        Маргарет внутренне содрогнулась. Тим всегда пугал ее, она знала его уже третий десяток лет и никак не могла привыкнуть к тому, что он таким безразличным тоном рассуждает о жизнях людей. Маргарет поняла, о чем он ведет речь: если в этом шпионском скандале на самом деле замешан сенатор, то изменник просто погибнет в результате несчастного случая на дороге или скоропостижно скончается от сердечного приступа.
        - Так что делать с Татьяной? - спросила она. Ее пальцы выбивали нервную дробь по столу. - Советы поднимут вселенский хай, еще бы, мы арестовали дочь их посла и обвинили ее в шпионаже.
        - У нас есть недвусмысленные указания идти до конца. Мы начинаем раскручивать в средствах массовой информации это дело, - произнес ящероподобный.
        Другие внимательно следили за всем, Что он говорил. - Русским не отвертеться, весь мир узнает о том, что они намеревались похитить наши секреты и попались в подготовленную ФБР и ЦРУ ловушку.
        - И девчонка, как всегда, станет одной из побочных жертв, - Маргарет снова закурила. Кажется, это уже третья пачка за день. Пора остановиться, это может вызвать рак. Нет, она не могла.
        - Ну что поделаешь, девчонка нам нужна. Без этого что мы предъявим миру - мертвую старуху, которая, возможно, подчеркиваю, это только наши предположения, работала на русских, перепуганного итальянца, который заикается от страха при одном упоминании полиции, безымянного сенатора, который опять же мог сотрудничать с Советами, и непонятный микрочип? Нам нужен тот, кто за все ответит. И я считаю, что Татьяна Полесская идеально подходит для этой роли.
        Маргарет считала себя безжалостной, но по сравнению с Тимом она - сущий ангел. Что же, у каждого своя судьба. Если в Вашингтоне решили, что так должно быть, она не станет возражать.
        - Хорошо, - произнесла после короткой паузы Доусон. А про себя подумала: девочке не повезло. На нее свалят всю вину. А это грозит тюремным сроком. Возможно, пожизненным.
        Резкий телефонный звонок раздался в советском посольстве через два часа. Виктор Викторович выслушал новость, с каждой секундой его лицо становилось все бледнее.
        - Что произошло, дорогой? - встревожилась Алла. Наконец-то утром девчонка уехала, как хорошо, что ее гут нет. И вот - непонятный звонок с явно страшной новостью. - Все в порядке?
        Полесский, обычно не отличавшийся сильным проявлением эмоций, сдавленно произнес:
        - Таню арестовали.
        Считая, что она что-то не расслышала, Алла взмахнула длинными ресницами и пролепетала:
        - Витя, о чем ты? Она прилетела в Москву?
        Вместо ответа Полесский бабахнул кулаком по столу.
        Алла зажмурила глаза. Она никогда не видела мужа в такой ярости.
        - Ее арестовали в аэропорту, ты это понимаешь! - сказал он. - Она сейчас в руках американцев. Они уже вовсю взялись за допросы.
        Алла была сбита с толку. Конечно, она не любила падчерицу, но при чем тут арест, при чем американцы.
        Что все же произошло?
        - Дорогой, тебе надо успокоиться, это явное недоразумение.
        Алла подошла к мужу и попыталась положить ему руки на плечи. Виктор Викторович оттолкнул ее и сказал:
        - Алла, мне предстоит очень серьезный разговор. Прошу тебя, уйди.
        И потянулся к телефонной трубке. Алла обиженно засопела. И все снова думают об этой девчонке. Интересно, в чем дело, что так расстроило Виктора?
        В коридоре она попыталась задать этот вопрос Игорю.
        Тот только что узнал: их операция с треском провалилась. Ладно бы Таню арестовали, однако выяснилось, что американцы давно вели с ними игру и подсунули вмес то настоящих чертежей фальшивки. Значит, столько человек рисковали жизнями зря, вся агентура в Бертране и Швейцарии засвечена, пятеро агентов арестованы, один покончил с собой. «Рыжая лиса» оказалась в капкане.
        - Алла Сергеевна, вам лучше подняться к себе и никому не мешать, - заявил он бесцеремонным тоном. - Вы мешаете нам, неужели это до сих пор не дошло до вас!
        Алла со злостью посмотрела вслед Игорю. Надо же, а еще пытался быть с ней любезным. Такой же грубиян, как и все. Алла поднялась к себе, напустила в мраморную ванну воды и со стаканом виски улеглась в теплую воду. Татьяна попала в беду - ну что же, поделом. Эта мысль согревала Аллочку. Вдруг ее как молнией поразило - а не скажется ли весь этот скандал на Викторе?
        Вдруг это повлияет на его карьеру.
        Она не собирается уезжать из Бертрана, княжество ей так понравилось. В следующем месяце великий князь снова устраивал прием, на этот раз Аллочка собиралась блистать там. И опять Татьяна. Это просто невозможно.
        Тем временем Виктор Викторович собрал у себя в кабинете экстренное совещание. Из Москвы поступило категорическое указание - все отрицать, ничего не комментировать.
        - Как я понимаю, моя дочь без своего и моего ведома оказалась втянутой в черт знает какую историю, - тихим голосом говорил Полесский. - Ее сделали курьером, который должен транспортировать украденные материалы. Я так этого не оставлю, вы понимаете?
        - Виктор Викторович, советую вам не спешить с выводами, - заметил Игорь.
        Он в собранной позе сидел перед послом. Ему здорово достанется за то, что операция провалилась. Но что поделать, он в этом не виноват. Виноваты те, кто не понял, что американцы «ведут» их уже два года.
        - Щенок, да как ты со мной разговариваешь! - сорвался Виктор Викторович. - Ты понимаешь, что моя единственная дочь оказалась у этих головорезов? Что теперь делать, кто ее вытащит из этой передряги?
        Вам не стоит так беспокоиться, - произнес Игорь. - Вашей дочери ничего не грозит. Наша организация о ней позаботится. Виктор Викторович, не забывайте, вы всего лишь посол в княжестве Бертранском, не более того. У вас свои обязанности, у меня - свои.
        Виктор Викторович опустился в кресло. У него прихватило сердце. Он должен что-то предпринять, но не может, он связан по рукам и ногам.
        Дверь бесшумно отворилась, и появился один из сотрудников отдела шифровки. Он положил перед Полесским новое сообщение из Москвы. Виктор Викторович пробежал его глазами.
        Так и есть. Никогда не следует надеяться на чудо.
        - Отпечатки пальцев… Давайте руки, да не так же, это не больно!
        Таня послушно протянула ладони, которые обильно смазали черной краской и приложили затем на плотную бумагу. Она оказалась в тюрьме. Здесь было вовсе не так мрачно, как она себе представляла.
        Фотографии анфас и в профиль. Таня заметила быстрые любопытные взгляды, которые на нее бросали служащие тюрьмы. Похоже, она стала знаменитостью.
        - Вас поместят в отдельную камеру, - сказал агент ФБР. - Есть ли у вас какие-либо пожелания?
        О да, как можно скорее оказаться в самолете, который мчится в Москву. Таня подумала, что давно уже была бы в столице. Но все повернулось иначе. Она в итальянской тюрьме.
        - Я желаю поговорить со своим отцом, - сказала Таня. - Я знаю, что имею на это право.
        - О'кей, - согласился агент. - Вы сможете с ним поговорить. Адвоката, как я понимаю, у вас нет. Что же, рад был познакомиться, мисс Полесская.
        В подобной ситуации такая фраза звучала как издевательство.
        - Шевелись, дорогуша, - раздался над ее ухом хриплый голос.
        Она заметила полную надзирательницу, облаченную в темно-синюю юбку и светлую блузку необъятных размеров. Глаза-щелочки тюремщицы светились равнодушием и презрением. Таня немного понимала по-итальянски.
        - Вперед, - сказала надзирательница.
        Они пошли по коридору. Несмотря на трагизм ситуации, Таня не смогла сдержать удивления - тюрьма была старая, с потрескавшимися стенами и истертым от сотен тысяч шагов полом. Они прошли несколько поворотов и остановились перед массивной железной дверью.
        - Вот твоя камера. - Надзирательница открыла дверь. - Проходи. И смотри у меня, я не терплю, если что-то не в порядке.
        Затем она добавила несколько фраз, которые Таня не поняла. Дверь захлопнулась за ней с оглушительным треском, лязгнул замок и засовы.
        Таня все еще не могла поверить, что она в тюрьме.
        Присела на деревянный настил, поверх которого лежало одеяло и грязноватое постельное белье. Из скособоченного умывальника, насквозь проржавевшего, капала вода с мерными промежутками. Тане стало страшно.
        Она что, проведет здесь ночь?
        А если не только эту ночь? Если ее признают виновной? Но ведь она ничего не сделала. И почему ей не разрешают переговорить с отцом. Он все-таки не последний человек, посол в Бертране, у него есть знакомые и друзья в Москве, которые занимают ответственные посты.
        Она ринулась к двери, которая изнутри была обита войлоком или чем-то подобным, и что есть силы закричала:
        - Откройте, я хочу поговорить по телефону.
        Реакции не последовало. Таня ударила по двери, затем еще раз и еще. Наконец, она стала бить ногами и руками. Она с самого начала вела себя неверно. Нельзя было выходить из самолета, почему она поддалась на эту детскую уловку? А вдруг Маргарет или напоминающий спящего варана старик подсунули ей микрочип?
        Так и есть, они обвинили ее в преступлении, к которому она не имеет ни малейшего отношения.
        - Ну чего тебе? - в «глазок» на нее уставилась толстуха-надзирательница. - Чего орешь, я же тебе сказала, если начнешь буянить, то не получишь обеда.
        - Мне нужно переговорить с послом, - закричала Таня.
        Отчаяние закрадывалось в ее сердце. Она не хочет провести в этой камере остаток жизни.
        - С послом она хочет поговорить, вы только на нее посмотрите, - надзирательница захлопнула оконце.
        - Я гражданка Советского Союза, у вас нет никаких прав удерживать меня здесь, - продолжала Таня. - Прошу вас, мне необходимо поговорить с послом, это очень важно!
        Надзирательница снова распахнула окошко и прошептала заговорщицки:
        - А ты что, правда шпионка? Вот это да, я еще ни разу не видела шпионов. Ты ведь русская. Надо же…
        - Я вас очень прошу.
        Таня запнулась. Ее знаний итальянского не хватало, чтобы выразить все, что кипело у нее в душе. Но то ли эмоции были написаны на ее лице, то ли итальянка оказалась сердобольной, но в итоге тюремщица произнесла:
        - Я тебе ничем помочь не могу, телефон у нас только в кабинете директора тюрьмы. Если хочешь, я могу ему доложить, что ты желаешь с ним переговорить. Но учти, это все, что я могу для тебя сделать. И не ори, а то мне за тебя влетит. Мне вообще велели с тобой не разговаривать, сказали, что ты опасная преступница. А ты скольких человек убила?
        Таня в изнеможении опустилась на деревянный настил. Что же, разговор с директором тюрьмы лучше, чем ничего. Во всяком случае, она была уверена, что отец уже пытается ее освободить. И ее страна ни за что ее не оставит. Она не шпионка, это же очевидно.
        Тюремщица не обманула, минут через двадцать - Таня точно не знала, который час, потому что часы, как и другие предметы, у нее отобрали, - появился начальник тюрьмы. Импозантный, с седой бородкой и ласковыми манерами, он чем-то напоминал добродушного семейного доктора, который всегда готов прийти на помощь. Он был одет в щегольской полосатый костюм, а в галстуке сияла звездочка бриллианта.
        - Синьора Полесская, - сказал он по-английски, войдя в камеру, - мне доложили, что вы желаете со мной говорить. Если вы не против, мы побеседуем с вами по-английски, увы, русским я не владею. Я - Батисто Пачелли, директор данного заведения. У вас есть жалобы?
        - Господин Пачелли, я не понимаю, почему мне отказывают в праве поговорить по телефону с советским послом.
        - О, синьора Полесская не так поняла! - Директор развел пухлые бледные ладони. - У вас есть такое право, как и у любого иностранного гражданина, который волей судеб оказался здесь. Впрочем, ваше желание явно избыточно, господин советский посол позвонил из Рима и сказал, что вылетает к нам, он желает лично опекать вас.
        Таня немного успокоилась. Ее не бросили в беде, ей хотят помочь. Но все же ей так хотелось увидеть отца.
        - Господин Пачелли, - произнесла она. - Могу ли я поговорить со своим отцом, он - посол в Бертране.
        - О да, синьора Полесская, - директор погладил бородку. - Я помню восторженные заметки газет, которые восхищались вашим успехом на приеме у князя Клода-Ноэля. Я знаю, что ваш отец - посол Советского Союза в соседнем крошечном княжестве. К сожалению, я не могу позволить вам переговорить с ним, но обещаю нам, вы можете передать мне все, что считаете нужным, и я лично позвоню господину Полесскому.
        - Я вам очень признательна, - сказала Таня. Надо же, начальник тюрьмы оказался вполне приветливым и милым человеком.
        - Что вы хотите передать вашему отцу? - спросил синьор Пачелли, и в его глазах загорелись недобрые огоньки. - Прошу вас, Таня, я выполню вашу просьбу.
        Татьяна поняла - добрый директор тюрьмы хочет выведать у нее шпионские секреты. Надо же, полагает, что будь она шпионкой, она стала бы звонить своим боссам, находясь за решеткой.
        - Я все же полагаю, что у меня есть право сделать один звонок. И я хочу видеть посла как можно быстрее.
        Господин Пачелли осклабился и поправил безупречно сидящий галстук.
        - Вы можете много чего полагать, синьора Полесская, но от меня зависит все в тюрьме, вы это должны усвоить.
        Галантный синьор испарился, перед ней стоял жестокий и циничный человек.
        - Я не думаю, что вы задержитесь в моем заведении, я бы и не хотел иметь подобного заключенного. Вы доставляете всем слишком много хлопот. Из-за вас мне пришлось подняться сегодня в три часа ночи. Из-за вас я имел напряженный разговор с министром юстиции и премьер-министром. Американцы насели на меня со всех сторон. Они хотят вашей крови, запомните это, Татьяна.
        Затем синьор Пачелли вновь улыбнулся и превратился в любезного старикана.
        - Если у вас больше нет пожеланий, то я могу удалиться. И прошу вас соблюдать принятые в моей, запомните, в моей тюрьме правила внутреннего распорядка. Мне велели обращаться с вами корректно, что я и делаю.
        Таня вновь осталась одна. Крошечное оконце, около самого потолка, выходило в тюремный двор. Таня уселась на деревянный настил, ей вдруг ужасно захотелось спать. Силы были на исходе. Она в тюрьме, ее обвиняют непонятно в чем, но ей наплевать.
        Она проснулась от сильного стука. Около двери стоял поднос с несколькими мисками. По всей видимости, пришло время обеда. Кормили в тюрьме, вверенной заботам синьора Пачелли, не так уж плохо.
        Таня поела и вновь попыталась заснуть, но на этот раз сон не шел. Она прислушивалась к шорохам за железной дверью, с улицы доносились отдаленные гудки автомобилей, шелест большого города, веселые крики детей. Надо же, жизнь продолжалась, она остановилась только для нее.
        Нет, не остановилась. Она не сдастся, всегда нужно сопротивляться обстоятельствам, какими бы невероятными они ни были. Таня твердо помнила это правило, ведь именно отец учил ее этому. Но почему его нет? Он давно должен быть здесь, вызволить ее.
        Затрещал замок, дверь открылась. Тюремщица, бросив на Таню суровый взгляд, произнесла:
        - Прошу вас, господин посол.
        Вслед за ней в тюремную камеру шагнул невысокий сухопарый мужчина в темно-сером костюме, Олег Степанович Измайлов, хороший знакомый ее отца, посол Советского Союза в Италии. Таня дружила с его дочерью и была когда-то давно, лет в тринадцать, влюблена в его старшего сына, который работал теперь в Канаде.
        Олег Степанович дождался, пока надзирательница выйдет прочь, и сказал:
        - Добрый день, Танюша, как дела?
        Услышав его голос, Таня всхлипнула. Ей внезапно стало обидно и больно на душе.
        - Не плачь, не плачь, - сказал Измайлов. - Все хорошо, я тебе обещаю, что все будет хорошо.
        Таня подняла на него заплаканные глаза. Что-то в его тоне, слишком бодром и фальшиво-уверенном, ей не нравилось. Олег Степанович по-прежнему стоял у двери.
        - Я потребую, чтобы тебе предоставили другую камеру. Причем немедленно.
        - Олег Степанович, - Таня вжалась в холодную бетонную стену, - о чем вы говорите? Я хочу знать, когда я смогу покинуть тюрьму. И где мой отец. Он в курсе, вы с ним говорили?
        - Конечно же, твой отец в курсе, - сказал Олег Степанович. - Я с ним говорил, Таня, он скоро будет здесь.
        Возникла неловкая пауза. Измайлов, переминаясь с ноги на ногу, осматривал тюремную камеру.
        - Таня, я думаю, тебе нужно знать, - произнес посол. - То, в чем тебя обвиняют… Это очень серьезное преступление.
        - Я ничего не совершала, - твердо сказала Таня. - Олег Степанович, вы ведь меня знаете, знаете моего отца.
        Я понятия не имею, о чем идет речь, американцы заявляют, будто я занималась шпионажем. Но это просто смешно.
        - Конечно же, Танюша, конечно, ты полностью права, - сказал Измайлов. - Поверь, посольство окажет тебе посильную помощь, мы тебя отсюда вытащим.
        Это подлая провокация.
        - Когда, Олег Степанович? - спросила Таня.
        Измайлов отвел глаза:
        - Очень скоро, поверь мне. Нужно только немного подождать. Эту ночь ты проведешь в тюрьме, а завтра…
        Я тебе обещаю, что завтра ты снова окажешься на свободе. Самолет доставит тебя в Москву, ты забудешь об этом происшествии, как о страшном сне.
        Как же Тане хотелось, чтобы слова Олега Степановича сбылись как можно скорее. Измайлов, произнеся еще несколько утешительных фраз, сказал:
        - Таня, мне пора. Всего хорошего.
        Покинув тесную тюремную камеру, Измайлов вытер со лба пот. Он не любил врать, в особенности когда приходилось обманывать своих близких, а Таню Полесскую он считал почти дочерью. Но не мог же он сказать девушке, что положение более чем серьезное. Всего несколько часов назад, незадолго до экстренного вылета из Рима в Геную, он имел тяжелый разговор с Москвой.
        Ему дали понять, что Таня Полесская - жертва и помочь ей нельзя. Он должен успокоить ее, пообещать, что скоро все закончится, и тем самым бросить на произвол судьбы.
        Олег Степанович прекрасно знал Виктора Полесского, тот никогда бы не разрешил использовать дочь для транспортировки похищенных фотоматериалов.
        Значит, действовали без его ведома. Измайлов мог только посочувствовать Полесскому. Ему и Тане не повезло.
        На их месте мог оказаться любой.
        За долгие годы работы на дипломатическом поприще Олег Степанович усвоил одну незыблемую истину - он обязан подчиняться всем приказам, которые отдает начальство. Скандал, который только начинал раскручиваться, обещал стать оглушительным. Еще бы, дочь советского посла арестовали в аэропорту, обнаружили в ее багаже микрочип с тайно сделанными на американской базе фотографиями, поместили в тюрьму. Хуже всего, что в происшествии замешаны интересы американцев. По собственному опыту Олег Степанович знал, что они никогда не спускают подобные дела на тормозах, а всегда идут до победного конца.
        Девочке не повезло. Олег Степанович жалел Таню, в то же время радуясь, что беда обошла его стороной. Не повезло и Виктору Полесскому. После всего случившегося ему недолго оставаться послом в Бертране. Виктор рвется в Геную, но ему категорически запретили видеться с дочерью.
        Всего этого Таня, разумеется, не знала. Оставшись одна, девушка прошлась по камере. Олег Степанович не мог ее обманывать, отец скоро окажется здесь, а завтра она будет на свободе. Как хорошо, что это дикое происшествие подходит к концу.
        Она окончательно успокоилась. Прошел час, однако отец не появлялся. Таня знала по собственному опыту, что путь на автомобиле из Бертрана в Геную занимает не более трех часов. Отец наверняка вылетел на самолете. Он уже здесь и с минуты на минуту окажется у нее в камере.
        Дверь камеры снова распахнулась. Таня вскочила с деревянного настила. Появилась новая надзирательница, рыжеволосая, со злобным взглядом. Отец приехал, он сейчас войдет сюда, она сможет его обнять!
        Каково же было разочарование Тани, когда вместо отца появился незнакомый мужчина, достаточно молодой, с хитрым взглядом.
        - Госпожа Полесская, - произнес он на неплохом русском с чуть грассирующей «эр». - Пройдемте со мной, пожалуйста.
        Так и есть, отец приехал, но он хочет видеть ее не в камере, а в помещении для свиданий. Или, может, все разрешилось. Он приехал ее забрать!
        Они снова прошествовали по коридорам, поднялись на второй этаж, оказались в крыле, где располагались кабинеты. Надзирательница следовала позади Тани, девушка чувствовала ее тяжелый взгляд.
        - Прошу вас, - произнес незнакомец, остановившись около серой двери. - Вы можете идти, - сказал он надзирательнице. Та беспрекословно подчинилась. Мужчина галантно пропустил Таню вперед. Они оказались в небольшой комнате с письменным столом, несколькими креслами и занавешенным портьерами окном. Обстановка была скудная, явно казенная. На стене тускло поблескивало большое зеркало.
        - Садитесь, - сказал мужчина и прошел к столу. - Меня зовут Роджер Ли. Я представляю ваши интересы, госпожа Полесская.
        - Я не понимаю, что происходит, - произнесла Таня с удивлением.
        Она была разочарована. Нет, сказать, что она была разочарована, значит пойти против истины. Она ожидала увидеть отца, а место этого перед ней восседает самоуверенный американец, который заявляет, что собирается представлять ее интересы.
        - Таня, - сказал Роджер Ли вкрадчивым голосом, - вы, скорее всего, не понимаете, в какой истории оказались замешаны. Вас обвиняют в шпионаже, направленном против Соединенных Штатов. Это значит, что если вас признают виновной, то вам грозит многолетнее тюремное заключение. Я здесь для того, чтобы помочь вам избежать этого. Вам требуется опытный адвокат, и я могу сказать, что являюсь таковым.
        - Я хочу увидеть отца, - упрямо произнесла Таня.
        Она опустилась в кресло, которое оказалось жестким и неудобным. Роджер Ли, скрестив руки на груди, с непонятной улыбкой триумфатора смотрел на Таню.
        - Неужели господин посол Измайлов, который был у вас незадолго до моего визита, не поставил вас в известность? - спросил адвокат. - Я думал, что вы в курсе последних событий…
        Таня подалась вперед:
        - Расскажите, что произошло. Олег Степанович заверил меня, что завтра я окажусь на свободе и мой отец уже выехал в Геную.
        Роджер Ли скривился:
        - Узнаю типичного дипломата - много слов, и ни одно из них не является правдой. Таня, положение очень серьезное, я не собираюсь скрывать это от вас, я все-таки ваш защитник. Против вас выдвинуто обвинение, которое может привести вас в камеру на долгие годы; может быть, до конца жизни. Американская сторона готова идти до конца. По Би-би-си уже объявили, что в Генуе задержали советскую шпионку.
        - Я никакая не шпионка, сколько нужно это повторять, - в сердцах воскликнула Таня. - Я не имею ни малейшего отношения ко всему, что произошло.
        Роджер Ли ответил:
        - Охотно вам верю. Я обязан вам верить, и меня, если честно, вовсе не интересует, виновны вы или нет.
        Я исхожу из того, что вы моя клиентка и, соответственно, имеете право на защиту. Но процесса не избежать.
        Советская сторона заявила решительный протест по поводу вашего ареста, но при этом, что очень важно, не подтвердила и не опровергла подозрений в том, что вы являетесь шпионкой. Но это не меняет сути дела. Для суда требуются доказательства, а доказательств того, что вы пытались вывезти из страны секретную информацию, являющуюся собственностью Соединенных Штатов, более чем достаточно.
        Таня попыталась что-то сказать Роджеру Ли и обнаружила, что у нее сел голос. Адвокат любезно предложил ей стакан с минеральной водой.
        - Не волнуйтесь, - произнес он. - О том, что мы с вами обсуждаем, никто не узнает. Я приложу все усилия, чтобы вызволить вас из тюрьмы, поверьте мне, на карту поставлена моя профессиональная репутация.
        Таня про себя усмехнулась. Он что, не понимает, что на карту поставлено нечто большее - ее свобода и жизнь? Роджер Ли обещает ее вызволить, но это же обещание она слышала и от Олега Степановича. Измайлов не мог ее обмануть, отец уже здесь.
        Но если отец прибыл в Геную, то почему он не с ней? Он ведь знает, как он ей нужен. Больше всего на свете. Он - единственный человек, которого она любит.
        Внезапно Таня подумала об Игоре. Игорь тоже знает о произошедшем, ей бы очень хотелось, чтобы он был рядом с ней.
        - Я могу кратко обрисовать вам сложившуюся ситуацию, - продолжил Роджер Ли. - Вы оказались в незавидном положении, Таня. Честно говоря, кто-то очень постарался, чтобы на вас пала вина. Думаю, это кто-то из ваших спецслужб. Да-да, я понимаю, что вы не имеете к ним ни малейшего отношения. Но это типичный почерк подобных организаций - использовать ничего не подозревающих людей для достижения собственных неблаговидных целей. Итак, судя по последним данным, вы предстанете перед судом…
        Таня в изумлении подняла глаза на адвоката. Какой суд, она завтра же окажется на свободе.
        - Но Олег Степанович мне говорил… - начала она.
        Роджер Ли перебил ее и почти грубо прикрикнул:
        - Забудьте о том, что говорил вам господин посол.
        Это ложь во спасение, я понимаю, но не одобряю подобный подход. Вам лучше знать истинное положение вещей. Вас будут судить. Америка добивается того, чтобы вы были экстрадированы в Соединенные Штаты. Эта процедура может затянуться на месяцы, может быть, даже на несколько лет. Вам предъявлено обвинение в шпионаже.
        Таня слушала адвоката и понимала, что все ее иллюзии рухнули. Еще полчаса назад она была готова увидеть отца, а завтра же оказаться на свободе, но теперь…
        Кто же говорит правду - Олег Степанович, которого она знала многие годы, или Роджер Ли, который почему-то не внушал ей доверия? Слишком быстро говорит, как будто знает, чем все закончится. Она неожиданно поняла, что не доверяет им обоим. Она никому не верит.
        - Но итальянский суд может и не удовлетворить это требование, в конце концов, Советский Союз является второй супердержавой, а вы - гражданка Советского Союза. Но не рассчитывайте, что ради вас будут ломать копья. Вы, Татьяна, пешка, которой пожертвуют в сложнейшей шахматной партии, разыгрываемой на мировой арене. Так, великий князь Бертранский Клод-Ноэль заявил уже, что арест был произведен незаконно. Я не думаю, что это будет иметь какие-либо последствия, но он, кажется, на вашей стороне. Вы очаровали его…
        Роджер Ли ухмыльнулся и продолжил:
        - Во всяком случае, нам придется готовиться к серьезной обороне. Я как ваш адвокат…
        - Господин Ли, но кто назначил вас моим защитником? - спросила Таня.
        Вопрос сбил адвоката с толку, он даже на мгновение растерялся.
        - Понимаете, госпожа Полесская, у каждого обвиняемого должен быть адвокат. Или я вас не устраиваю?
        - Ну почему же, мне только хотелось бы знать, почему именно вы защищаете меня. Я хочу, чтобы у меня был адвокат из моей родной страны. Вы же американец, не так ли? А если я нахожусь в Италии, то это должен быть по крайней мере итальянец.
        Роджер Ли сузил глаза. Эта крошка не такая наивная дурочка, какой кажется на первый взгляд.
        - Госпожа Полесская, вы имеете полное право отказаться от моих услуг, - он попытался изобразить незаслуженно оскорбленного. - Советский адвокат в Италии - вещь неслыханная. Я защищаю вас, потому что свободно говорю по-русски, моя бабка была родом из России.
        - Хорошо, - вздохнула Таня. - Расскажите, что произойдет со мной. Вы же должны знать, не так ли, господин Ли?
        - Думаю, ближайшие несколько дней вы проведете в этой тюрьме. - Ли воспрял духом. - Я не могу знать, какой договоренности достигнут США и Советский Союз относительно вас. Кстати, я захватил вечерние газеты, не хотите ли ознакомиться с ними?
        Он открыл портфель и достал из него стопку газет.
        Таня полюбопытствовала. Что же, когда о ней писала бертранская пресса, то было хотя бы приятно, а теперь…
        На первых полосах - ее фотография, которую некий репортер сделал в аэропорту. Размытое изображение - она сходит с трапа самолета в сопровождении двух агентов ФБР. Таня и не могла подумать, что она так выглядит - голова опущена, волосы растрепаны. Заголовок, пропечатанный аршинными черными буквами, кричал: «Советская шпионка задержана в Генуе. Дочь русского посла работает на КГБ. Она пыталась похитить секреты американцев!».
        Таня вчиталась в текст. Бред, да и только. Она узнала о себе много нового - например, то, что она была любовницей (по слухам, осторожно добавляла газета, не желая быть привлеченной к суду за клевету) великого князя Клода-Ноэля, а в России прошла подготовку в двух элитных разведывательных школах. Ее отец, могущественный советский босс, именно такое выражение использовал журналист, является одним из влиятельнейших людей в коммунистической империи, и арест его единственной дочери может поставить мир на грань Третьей мировой войны. Таня даже невольно улыбнулась - какую только чушь не придумают!
        - Вам нравится? - спросил Роджер Ли. - Другие газеты пишут еще хуже. Создается впечатление, что это чей-то заказ.
        - Меня изображают этакой Мата Хари, - произнесла Таня, возвращая адвокату газеты. - Вы в состоянии что-либо предпринять?
        - Я попробую выступить с заявлением, - сказал защитник. - Два телеканала уже предлагали мне выступить и кратко обрисовать ситуацию. Это в ваших интересах, Таня, вы должны это понимать…
        Все пекутся о ее интересах, подумала Татьяна. Слишком много людей заботятся о том, чтобы вытащить ее из тюрьмы, и пока что ничего не получается.
        - Я не думаю, что с этим стоит торопиться, - ответила она. - Что еще, господин Ли?
        Тот замялся и протянул:
        - Э… У меня был разговор с командой юристов из Штатов, с теми самыми ребятами, которые специально прибыли, чтобы разорвать вас в клочья. Так вот, они предложили: если вы сознаетесь, то реально будет идти речь о сделке. Ну, вы понимаете, в обмен на ваше принятие вы получаете меньший срок.
        - Я же говорила, что я ни в чем не виновата. Вы же мой адвокат и должны делать так, как я скажу. Или я ошибаюсь?
        - Именно так. - Роджер Ли надел очки в тонкой никелевой оправе. - Но поверьте мне, иногда лучше признаться в том, чего не совершал. В таком случае срок не будет большим, всего несколько лет. Вполне возможно, что вас обменяют на кого-нибудь из советских диссидентов или политических заключенных, и вы вскоре окажетесь на родине.
        Но почему она ему не верит? За последние сутки Таня поняла: никогда не надо соглашаться с тем, что тебе навязывают. Роджер Ли хочет, чтобы она признала себя виновной. Таня не терпела, когда ей навязывали чужое мнение. С какой стати она должна признаваться и преступлении, которого не совершала.
        - Таня, вы, видимо, не до конца понимаете, что с нами произойдет, если вас признают виновной, - продолжал Роджер Ли. - Я не принадлежу, увы, к сонму топ-адвокатов, которые купаются в лучах славы, вызволяют, подобно Перри Мейсону, клиентов из любых переделок и загребают астрономические гонорары. Я - обычный законник, не особо удачный, но тем не менее хорошо устроенный в жизни. Поэтому нужно использовать любую возможность, тем более обвинение само идет на уступки. Мы обговорим с вами цену за то, что вы подпишете некоторые документы. Процесса как такового не будет, вы получите определенный тюремный срок, без этого, к сожалению, никак нельзя…
        - И что произойдет дальше? - спросила Таня.
        Роджер Ли дернулся, вопрос застал его врасплох.
        Адвокат походил на автомобилиста, который неожиданно на большой скорости увидел, что выехал на встречную полосу, а на него движется бензовоз.
        - Дальше… - сказал он. - Вы отправитесь в тюрьму, Таня, но поверьте мне, это будет всего несколько лет, мы обговорим с вами детали. Так будет лучше для всех.
        - Нет, - четко произнесла Таня. - Для меня это не лучший выход. Я не собираюсь признавать себя виновной.
        - Никто не заставляет вас принимать скоропалительные решения. - Роджер Ли моментально пошел на попятную. - Это один из вариантов, не более того. Но я советую вам хорошенько поразмыслить.
        Таня подняла на адвоката большие глаза, в которых светились уверенность и упрямство:
        - Я не верю в то, что американские юристы, которые, по вашим же словам, прибыли сюда, чтобы изничтожить меня, позволят мне так легко отделаться. Я невиновна, именно из этого я и буду исходить. И мне все равно, мистер Ли, с вашей помощью или без нее, но я добьюсь правды.
        Адвокат поднялся из-за стола, бросил взгляд на зеркало, занимавшее практически всю стену, и сказал:
        - Хорошо, госпожа Полесская, я думаю, на сегодня достаточно. Вы устали, вам требуется отдых. Я переговорил с господином Пачелли, директором тюрьмы. Вы уже встречались с ним. Он согласился с тем, что у вас должны быть более комфортабельные условия. Вас переведут в другую камеру.
        - А что, в итальянских тюрьмах, как в отелях, камеры делятся на первый, второй и третий класс? - Таня чувствовала себя разбитой, Роджер Ли прав, она чертовски устала, но не смогла удержаться от саркастического замечания.
        - Поверьте мне, тюрьмы везде одинаковы, в том числе и на вашей родине. Именно поэтому моя бабка бежала из Одессы в девятнадцатом году, - Роджер Ли нажал на кнопку звонка, через пару секунд возникла надзирательница.
        Таня вышла в коридор. Роджер Ли не обманул - ее новая камера разительно отличалась от той, где она провела целый день. Чистая, даже уютная, если такое слово подходит к тюремной камере, с удобным подобием кровати, небольшим столиком, телевизором и даже крошечным букетом фиалок. Последний штрих окончательно рассмешил Таню - еще бы надпись «Добро пожаловать», и комната стала бы похожа на подмосковный пансионат. Таня вздохнула. Усталость растеклась по всему телу. Пора немного отдохнуть. Мысли в ее голове спутались, она зевнула. Завтра она увидит отца, завтра она обязательно добьется этого.
        - Ну как вам Татьяна? - произнесла Маргарет Доусон, которая наблюдала и слушала весь разговор, происходивший между Роджером Ли и Таней. Она находилась в комнате, смежной с той, где беседовали адвокат и Полесская. Большое зеркало с другой стороны на самом деле было обыкновенным стеклом, и это открывало великолепный вид на все, что происходит в соседнем кабинете.
        Тихо стрекотали камеры, которые фиксировали каждое движение, мощные магнитофоны с тихим шелестом мотали пленку, на которой отпечатывался каждый звук.
        Роджер Ли оглянулся в поисках сигареты, заметил на столе пачку Маргарет, вытащил сигарету, зажег и с наслаждением затянулся.
        - Тяжелый случай, - произнес он. - Они что, не могли выбрать на эту роль кого-то другого? Дочь посла, притом совершенно очевидно, что она не имеет ко всему делу ни малейшего отношения. Совсем не дура.
        Маргарет скривилась:
        - Я смотрю, она тебе приглянулась. Но не я выбирала ее на эту роль. Всей операцией руководит Тим.
        Роджер с отвращением вспомнил лысого ящероподобного Тима - никто толком не знал, к какой именно спецслужбе он принадлежит и какое имеет звание. Может быть, он вообще гражданский человек.
        - Девчонку в качестве курьера использовали русские, нам были даны четкие указания - задержать любого, у кого окажется микрочип. Даже посла.
        - Откуда вы узнали, что микрочип у нее? - Роджер посмотрел сквозь стекло на пустую комнату. Маргарет права, Татьяна ему понравилась. Роджер вспомнил, что его бабка все время твердила - жениться надо на русской! Родители Роджера, наоборот, старались выглядеть стопроцентными американцами, как будто их предки прибыли на континент еще в семнадцатом веке. Неблагозвучную и совершенно неудобоваримую для англосаксонского уха фамилию Лимяшенко они сократили до Ли, а Роджера вопреки настойчивым просьбам бабки, назвали не русским, а типично американским именем.
        Татьяна… Роджер сразу вспомнил «Евгения Онегина». Что же, Полесская могла бы сыграть Татьяну Ларину - и лицом, и характером похожа.
        - Девчонка упряма, и у нее есть мозги, - сказал он. - Вряд ли мне удастся ее убедить признать себя виновной. Тиму следует знать, что…
        - Что мне следует знать? - раздался шелестящий, похожий на звук проползшей в траве змеи голос.
        Роджер едва не выронил сигарету и обернулся. Тим, как всегда, незаметный, расположился в темном углу, в глубоком кресле. Его глаза в темноте поблескивали, по крайней мере, Роджер готов был поклясться, что это именно так. Не человек, а рептилия, тропическая змея, которая маскируется в листве, а сама норовит впиться вам в шею и впустить смертоносный яд.
        - Так что мне следует знать, Роджер? - Тим повел ящероподобной головой.
        Только сейчас Роджер понял, что Тим вовсе не старик, едва ли больше сорока, однако он выглядит на все шестьдесят. Бледная одутловатая кожа, бесцветные глаза, обескровленные губы. О Тиме никто ничего не знал, даже имя, скорее всего, было вымышленным. Он являлся одним из самых блестящих аналитиков в стране. Ходили слухи, что его мозги разработали множество операций, практически за каждым крупным политическим скандалом, сменой президента в банановой республике и секретными международными переговорами стоял Тим. Его боялись, ненавидели, презирали и завидовали. Никто не знал, есть ли у него жена и дети. Вряд ли какая женщина согласится жить рядом с человекоподобным вараном. Он зарабатывал огромные суммы, но всегда появлялся в одном и том же слегка помятом костюме и неброском галстуке. Единственное, что бросилось в глаза, это туфли из змеиной кожи, стоимостью никак не меньше тысячи долларов.
        - Тим, я тебя не заметил, - пробормотал Роджер.
        Он знал, что Тим всегда в курсе всего происходящего, ему удается появляться в самый неподходящий момент и услышать самый конфиденциальный разговор.
        Тим прикрыл черепашьи веки и произнес тихим голосом:
        - Ты хочешь знать, откуда мне стало известно, что Татьяна Полесская повезет в ручке своей расчески микрочип? Роджер, ты участвуешь в операции вовсе не для того, чтобы совать нос в дела, которые тебя не касаются, Запомни - твое дело склонить девушку признать себя виновной. Если получится, великолепно, не получится, будешь ее защитником на процессе. Тебе все понятно?
        Роджер кивнул головой. Он, как мальчишка, выслушал все, что говорил Тим, его сковал непонятный страх.
        Он мог бы и сам сообразить, что у Тима есть осведомитель в русском посольстве.
        - Тогда я тебя не задерживаю.
        Тим открыл глаза и уставился на Роджера немигающим взором. Адвокат ретировался. Маргарет молча наблюдала за разыгравшейся сценой и курила сигарету за сигаретой. Ей давно пора остановиться, но она не может.
        - Ну что, Маргарет, - Тим оказался у нее за спиной, и Доусон почувствовала инстинктивный страх и отвращение, какие испытываешь, когда по тебе ползет паук. - Мы вместе с тобой разделаемся с девчонкой. Она ведь шпионка. Она - из России, а именно эта страна угрожает всему миру.
        Маргарет отошла в сторону. Она не раз замечала, что Тим проявляет к ней интерес. Неужели этот варан еще с кем-то спит? Представить его в постели было выше ее сил.
        - Ты сегодня не поужинаешь со мной? - спросил Тим. - Я хочу отметить удачное завершение операции.
        - Нет, - слишком поспешно ответила Маргарет.
        Тим снова прикрыл глаза. Он понял, что она отвергает его. - Я сегодня не могу, Тим, извини.
        - Ничего, - прошептал Тим. - Как-нибудь в другой раз…
        Он походил на паука, который плетет сложнейшую паутину. Муха от него не улетит, это пустая иллюзия.
        Маргарет подумала, что иметь Тима своим врагом верх безумия. Он - страшный человек.
        Маргарет поспешно распрощалась и вышла. Тим остался один. Он в задумчивости сидел в темном углу и прокручивал в памяти малейшие детали. Голова его походила на компьютер, из разрозненных деталей он собирал головоломку. Тим гордился тем, что делает нереальное реальным. О, если бы широкая общественность знала, какие именно операции он разработал. Нет, он пользовался заслуженной славой в Пентагоне и ЦРУ.
        Тима это устраивало. Он с самого детства стремился к власти.
        Они правы, девчонка крепкий орешек. Но кто она по сравнению с ним? Она ему нужна, чтобы завершить это дело. Используя Татьяну, он организует международный скандал. Советы уже заявили, что не потерпят вмешательства США в свои внутренние дела. Что же, это право товарища Андропова делать такие заявления.
        Люди, на которых работал Тим, хотят, чтобы весь мир знал - Советский Союз не брезгует никакими средствами, чтобы похитить чужие тайны.

… Таня проснулась в камере и вначале никак не могла сообразить, где она находится. Постепенно она поняла - это итальянская тюрьма. Воспоминания, как морские волны, накатывали одно за другим. Она могла быть в Москве…
        Завтрак оказался вполне сносным - кофе, яичница, круассан и немного малинового джема. Таня умылась и уселась на кровать. Судя по всему, сейчас около восьми утра. Мысли у нее прояснились. Самое главное - не поддаваться панике. Никаких истерик, подобно той, которая случилась с ней вчера, она не будет кричать и звать на помощь. Нужно быть максимально собранной.
        - Так что с ней произошло, Витя? - спросила Алла, позевывая.
        Она знала, что Татьяну арестовали и она находится в генуэзской тюрьме. Аллу не особо заботило то, что произошло с падчерицей. Но все-таки страшно - девчонку обвинили в шпионаже. Алла не представляла себе Татьяну в роли разведчицы.
        Виктор Викторович за последние часы постарел на несколько лет. Алла даже с некоторым сожалением посмотрела на мужа. Оказывается, Татьяна для него много значит. Но что теперь будет с ней самой? Если карьера Виктора окажется под ударом из-за этой мерзавки, то она собственноручно задушит ее.
        - Алла, оставь меня, пожалуйста, - произнес Полесский.
        Он сидел за большим столом. Обычно аккуратный, сейчас он не обращал внимания на то, что бумаги, многие из которых ни в коем случае не должны были попасть на глаза посторонним, раскиданы по его кабинету.
        Виктор Викторович никак не мог собраться с мыслями. Новость о том, что Таня арестована и ей предъявлены самые серьезные обвинения, обрушилась на него, он не мог в это поверить. Но это правда.
        Ему позвонили из Москвы и сказали, что он ни в коем случае не должен ничего комментировать и тем более ездить к дочери в Геную. Виктор Викторович знал - положению Татьяны не позавидуешь. Что с ней будет?
        Если вначале он пытался требовать, умолять и даже угрожать, то теперь он чувствовал, что силы его на исходе.
        Ему так хотелось услышать голос дочери, но это было запрещено. Он представляет Советский Союз, заявили ему, и любой его поступок, вроде бы самый незначительный, может сказаться на имидже страны.
        Но ему не было дела до имиджа страны. Он отдал столько лет жизни дипломатии и все ради того, чтобы в один ужасный момент узнать, что страна, в идеалы которой он безоговорочно верил и продолжает верить несмотря ни на что, отказывается от его дочери.
        Как же они не понимают, что Татьяна для него дороже всего на свете. Виктор Викторович взглянул на Аллу.
        Как всегда, великолепно и со вкусом одетая, молодая супруга, сделав вид, что его фраза к ней не относится, уселась в глубокое кожаное кресло напротив Полесского.
        - Витя, - протянула она с придыханием. Она прекрасно знала, что Виктор Викторович не может устоять перед ее чарами. - Витя, мой дорогой, мне нужно с тобой поговорить. Ведь Таня, и ты сам это знаешь, мне почти как родная. Мне очень тяжело видеть, что ты так из-за нее переживаешь. Я хочу помочь и тебе, и ей, милый. Позволь мне это сделать.
        Алла умела врать, не краснея, она никогда не считала, что обманывать плохо.
        - Спасибо тебе, - пробормотал Полесский, и на глазах у него навернулись слезы. И почему он отвергает помощь жены, ведь она его любит. Виктор Викторович обхватил голову руками. Алла подошла к нему и нежно погладила его по шее.
        - Витенька, не расстраивайся, - пропела она. - Всякая ситуация, даже очень неблагоприятная, разрешится. Вот увидишь, с Таней все будет хорошо.
        На самом деле Алла так вовсе не считала. Полчаса назад у нее состоялся откровенный разговор с Игорем.
        Когда он зашел к ней в спальню, даже не постучавшись, Алла рассердилась. Он нагло с ней разговаривал, а теперь врывается в ее апартаменты, как к себе домой. Что за наглец!
        Ей нравились мужчины, которые берут инициативу на себя, однако она ненавидела хамов. Игоря она отнесла именно к такой категории. Он ей нравился, но Алла не собиралась терпеть подобного обращения с собой.
        Она сидела в тот момент около большого зеркала и изучала собственную внешность. Пока что Алла была довольна. Хотя нет, гусиные лапки вокруг глаз стали чуть резче, глаза припухли. А этот бесцеремонный молодчик врывается к ней и застает ее ненакрашенную, в расшитом драконами кимоно, с плохо расчесанными волосами.
        - Алла, ты должна мне помочь, - сказал Игорь и плотно закрыл за собой дверь.
        - Что за фамильярность! - воскликнула Аллочка, обернувшись к Игорю. Ее глаза метали молнии, она и вправду ужасно разозлилась на него. Как он смеет называть ее по имени да еще тыкать. Кто он и кто она! Пора поговорить с Виктором и объяснить ему, что его помощник, или кто он там, ведет себя нагло. Алла подумала, что она даже может сказать, что Игорь приставал к ней. Тогда его карьере придет конец.
        - Не время для церемоний. - Он подошел к Алле, вырвал у нее из руки баночку с кремом и поставил ее с грохотом на туалетный столик.
        Алла онемела.
        - Если вы не выйдете из моей комнаты, то я позову на помощь. - Она даже испугалась. Игорь никогда бы не стал вести себя с ней таким образом, значит, произошло что-то из ряда вон выходящее. А единственное, что произошло, так это неприятности с Татьяной.
        - Не позовешь, - уверенно заявил Игорь, и его глаза блеснули звериной жестокостью.
        Алла испытала смешанное чувство - с одной стороны, страх, а с другой… С другой стороны, она вдруг ощутила, что до безумия хочет Игоря, прямо сейчас, в советском посольстве, в нескольких метрах от кабинета мужа.
        Когда Аллочка Черныгина выходила замуж за Виктора Полесского, она понимала: придется ради удачного брака поступиться многим, в том числе и бурной сексуальной жизнью. Алла любила все экстремальное, и секс не был исключением. Виктор Викторович, которому уже пошел шестой десяток, довольствовался одним разом в неделю, иногда, если у него было много работы и он уставал, они неделями не были вместе, а после того как он получил назначение в княжество, Алла вообще осталась обделенной в интимном плане.
        Впрочем, она не отказывала себе в маленьких удовольствиях. Ни к чему не обязывающие интрижки Алла не считала изменой. Конечно, Виктор не должен об этом знать. На Татьяну в этом отношении Алла не обращала особого внимания. Падчерица ничего не расскажет отцу, а если и расскажет, то у Аллы были заготовлены правдоподобные отговорки. Мужем она умеет управлять.
        И вот теперь, оказавшись наедине с Игорем, Алла ощутила внезапный прилив страсти. Ее возбуждало и то, что муж совсем рядом. Но она не самоубийца, совсем не дура и прагматична до мозга костей.
        Игорь рывком развернул ее к себе лицом, Аллочка даже не пискнула. Он наклонился к ней и медленно произнес:
        - Ты должна мне помочь. Ты обязана мне помочь.
        Учти, ты помогаешь не конкретно мне, а тем, кто за мной стоит. Татьяна попала в настоящую переделку. Ей грозит долгий тюремный срок, возможно, даже пожизненное заключение.
        Алла сама себе удивлялась: она могла закричать, но не сделала этого. Игорь словно загипнотизировал ее.
        Она поддалась его чарам, или то, о чем он говорил, было ей как бальзам на израненную душу.
        - Но почему? - произнесла она. - Она ничего не сделала…
        - Ты-то откуда знаешь, - сказал Игорь еще тише. - Запомни, поступишь, как я скажу, то я помогу твоему мужу. Если не сумеешь сделать то, что мне надо, то через несколько часов окажешься по уши в дерьме. Татьяну обвиняют в шпионаже, у нее нашли микрочип с абсолютно незаконно сделанными фотографиями. Операцию разработали американцы, ЦРУ и ФБР, а значит, девчонке уже не помочь. Наверху, ты понимаешь, о ком я…
        Он замолчал, и Алла кивнула. Вот теперь Аллочке на самом деле стало страшно. Это политический скандал, причем в нем замешаны такие важные персоны, чьи имена вслух не произносят.
        - Раз ей не помочь, то наша задача выкарабкаться из всего этого с минимальными потерями, ты ведь согласна? Тебе тоже есть что терять. Девчонка - дочь Полесского. Полесский - твой муж и посол в Бертране.
        Скандал приведет к тому, что его снимут.
        - Как, - пролепетала Аллочка. - Витю не могут снять, его только назначили…
        Игорь рассмеялся, и Аллочку поразил его смех - резкий, неприятный и бездушный. Но ведь именно о гаком мужчине она мечтает. Аллочка со злобой вспомнила, какие нежные взгляды бросала ее падчерица на Игоря. Он ей тоже приглянулся. Соплячка, что она о себе возомнила.
        - Очень просто, - ответил Игорь. - Скандал раскрутится будь здоров, тут будет замешана и Америка, и Союз, и вся Европа. Твой супруг несет ответственность за наши интересы в княжестве. Он не сможет остаться послом после того, как его дочь попалась.
        Аллочка чуть не разрыдалась. Какой ужас! Все ее планы рухнули в один момент. Татьяна, эта мерзавка, разрушила все ее мечты.
        - Но не беспокойся, твой муж получит неплохое место в Союзе. А для этого надо, чтобы он не рыпался.
        Пусть забудет о Татьяне. Никаких заявлений, никаких глупостей. А то он может наломать дров.
        Еще бы, Алла изучила Полесского достаточно хорошо. Не дай бог, если он попробует обратиться к широкой общественности или поедет к Татьяне в тюрьму.
        - Ты повлияешь на него, - сказал Игорь и сжал ее локоть. - Москву он может и не послушать, а вот ты - его любимая жена. Запомнила? Пусть ведет себя как разумный человек, а не как истеричная баба, а то он уже пытался угрожать кое-кому в столице.
        Алла тяжело вздохнула. Виктор слишком любит Татьяну, и она никак не может истребить его любовь.
        - Но что я ему скажу? - пролепетала Алла. Она на самом деле не знала, как ей убедить мужа не лезть в смертельный для него и, таким образом, для нее самой водоворот политических интриг и государственных интересов.
        - Это твое дело, поломай голову над этим, Алла. - Игорь провел пальцем по ее щеке, и Алла почувствовала, что едва сдерживается.
        - И тогда мы подумаем о нас, - проговорил Игорь и поцеловал ее. Алла совсем не сопротивлялась.
        Теперь, элегантно одетая, уверенная в себе и разработавшая грандиозный план, Аллочка стояла около Полесского. Какой же он старый, подумала она, и перспектив у него уже никаких нет. Он - разыгранная карта.
        А она не нуждается в проигравших, ее удел - всегда победа. Всегда.
        Ее задача - избежать серьезных для себя последствий. Кому она станет нужна, кто будет обеспечивать ее шикарную жизнь, к которой она успела привыкнуть, если Виктор вступит в конфликт с Москвой. Он обязан подчиняться тому, что выгодно ей.
        - Витя, что ты собираешься предпринять? - спросила она.
        Виктор Викторович поднял голову и произнес, глядя в стену:
        - Я пойду на все, Алла, чтобы вызволить мою девочку. Я знаю, что разведслужбы затеяли игру, Таню подставили. Хлыщ Игорь имеет к этому самое непосредственное отношение.
        Алла почувствовала, как по ее спине пробежал холодок. Виктор настроен решительно, даже слишком решительно. Она еще никогда не слышала от него слов, полных такой уверенности.
        - Я расскажу всем об этом, - произнес Полесский. - Моя карьера сломана, и мне больше нечего терять - кроме Тани. Я не могу отдать ее на растерзание стервятникам из разведок, что нашей, что американской.
        - Как расскажешь?
        Алла едва сдержалась, чтобы не вскрикнуть. Игорь тысячу раз прав, Полесский обезумел, он готов обратиться к прессе, рассказать обо всем. Ничего не понимающая в политике, Алла сообразила, что это выльется и грандиозный скандал, вызовет настоящий политический ураган, который уничтожит в том числе и ее. Кем она станет - жена посла, который пошел против интересов собственной страны, чья дочь - шпионка.
        - Очень просто, - Полесский поднялся. - И сделаю это немедленно. Татьяну подставили, никто не по желал взять на себя ответственность, чтобы переправить микрочип, и мою дочь использовали. Я так этого не оставлю.
        Алла произнесла:
        - Виктор, мне нужно тебе кое-что сказать. Подожди пять минут, я тебя очень прошу.
        Настал ответственный момент, возможно, самый ответственный в ее жизни. Она готова на все, чтобы остановить Полесского.
        Она постаралась изобразить на лице волнение и предвкушение счастья. У нее это плохо получалось. Алла снова опустилась в кресло.
        - Витя, ты не должен этого делать, - проникновенным голосом произнесла Аллочка. - Таня в беде, но ты не смеешь рисковать чужими судьбами. В том числе судьбой своего ребенка.
        - Я должен ее спасти, - упрямо проговорил Виктор Викторович. - Я хочу, чтобы все знали: моя страна не собирается вызволять Таню, значит, я сделаю это сам.

«Какой дурак», - мелькнуло в голове у Аллы. И она находила его привлекательным и умным, когда решала, за кого выходить замуж - за Полесского или известного архитектора. Виктор показался ей более подходящей партией.
        - У нас будет ребенок, Витя, - произнесла Алла и улыбнулась. Она ненавидела детей. Она не представляла себя беременной - с огромным отвисшим животом, лишенной всяческой элегантности. Дети будут мешать вести светский образ жизни, испортят ее личную жизнь - ту самую личную жизнь, о которой Полесский не имел представления. Виктор уже несколько раз заявлял, что очень хочет ребенка, но Алла отнекивалась и говорила, что пока не готова к столь ответственному шагу.
        И вот теперь она сообщает ему, что ждет ребенка.
        Но каким еще образом она может остановить этого безумца? Уговоры не помогут, он не прислушается к голосу разума. Остается одно - обманывать.
        Виктор Викторович с изумлением посмотрел на жену.
        Он даже на мгновение забыл о трагической ситуации, в какой оказалась Таня. Невольная улыбка осветила его лицо.
        - Я беременна, Витя, - повторила на этот раз милым кокетливым голосом Алла. - Видимо, первая же ночь, которую мы провели с тобой в Бертране, оказалась плодотворной. У нас будет ребенок.
        - Не может быть, - выдохнул Полесский. Радость, сверкавшая в его глазах, внезапно погасла. Он вспомнил о Тане.
        Аллочка продолжила:
        - Милый, я понимаю, как тебе тяжело. Таня оказалась в ловушке, но сам подумай, неужели твои открытые заявления чем-то ей помогут? Только навредят. Предоставь все решать опытным людям, ее не оставят в беде, я это точно знаю.
        Виктор Викторович остановился посередине кабинета. Яркое солнце проникало сквозь панорамное стекло, августовский день подходил к концу.
        - Тебе необходимо позаботиться о нашем ребенке. - Алла нежно погладила себя по идеально плоскому животу, которым ужасно гордилась - недаром она занималась тибетской гимнастикой. - Что будет с ним, Митя?.. И со мной, если ты обратишься к прессе, тем более иностранной. Ты ведь этого не сделаешь, дорогой?
        Алла сама поразилось тому, с какой легкостью она обманывает мужа. Ну что же, особой любви между ними никогда не было, она бросит Полесского при первой возможности. Игорь. Она с наслаждением подумала о нем. Вот настоящий самец… Помимо секса Аллочку при влекало непонятное чувство, которое она испытывала к молодому разведчику. Они с ним похожи, оба беспринципные, ради достижения собственных целей готовые на все. Они идеально подходят друг другу. Игорь - перспективный и удачливый. Правда, Аллочка никогда не общалась с мужчинами-ровесниками, предпочитая тех, то старше ее. У Игоря пока нет достаточного положения и денег. Ей не хотелось ждать, Аллочке требовалось все сразу.
        - Ты говоришь правду? - спросил Полесский.
        Впрочем, он нисколько не сомневался в том, что Алла беременна. Свершилось то, о чем он так давно мечтал. Надо же, в тот момент, когда он потерял единственную дочь, жена сообщает ему, что у них будет ребенок.
        Он так этого хотел. Но хочет ли сейчас? Виктор Викторович подошел к жене и нежно ее обнял. Аллочка затрепетала и почувствовала, что на глаза у нее наворачиваются слезы.
        - Витя, я тебя очень прошу, не делай глупостей, - жалостно запричитала она. - Что будет с малышом, если ты пойдешь против воли Москвы? Ты что, решил остаться в Бертране и попросить политического убежища?
        Полесский и в страшном сне не мог представить себе такое развитие событий. Действительно, на что он рассчитывает? Ему не простят измены, его семью и его самого уничтожат. Алла, он ведь любит ее… Но Татьяна, что будет с ней? Он разрывается между ней и ребенком, который еще не родился. Его с Аллой ребенком.
        - Витя, я тебя очень люблю, пожалуйста, не покидай меня, - продолжала Аллочка.
        Слезы на ее глазах высохли, а на лице замерла недовольная гримаса. Она не собирается изображать беременность, скажет потом Полесскому, что у нее выкидыш, или придумает иную ложь. Он поверит, он ведь ее любит. Не так сильно, как дочь, но если ему придется выбирать между Татьяной и их сыном…
        - Я так хочу, чтобы наш сын родился в спокойной обстановке, Витя, - продолжила она. - Я уверена, что это будет сын. Ты ведь так этого хотел, милый, и хочешь, я точно знаю. Ведь правда, Витя, скажи мне, что это так?
        Она чувствовала, что почти сумела убедить Полесского. Вот они, мужчины, стоит немного поплакаться, рассказать жалостливую историю, изобразить из себя будущую мать - и они раскисают.
        - Алла, - хриплым голосом произнес посол. Он чувствовал, как сильно у него бьется сердце. - Ты совершенно права. Я не могу сделать тебе больно. И моему ребенку.
        - Молодец, Витя, - прошептала Аллочка и поцеловала его в лоб. Нет, она растеряла все чувства, которые испытывала к Виктору. Они испарились, улетучились, исчезли, рассеялись, как рассеивается молочно-белый туман, окутывающий иногда по утрам бухту, на берегу которой расположилось Великое княжество Бертранское.
        Аллочка почувствовала сожаление и грусть. Нет, обиду и злость. Она только начала наслаждаться жизнью, настоящей жизнью, как все кануло в небытие. Из-за Татьяны, дурочки и растяпы. Конечно, падчерица ни в чем не виновата, ее подставили, и Алле на какую-то долю секунды стало страшно: она сама могла оказаться на ее месте. Тот же Игорь мог подложить ей микрочип, если бы она поехала в Москву вместе с Таней. Но ведь этого не произошло.
        - Ты не будешь делать никаких глупых заявлений, - произнесла она решительно и поднялась. Хватит нежностей с Полесским, он уже получил свою порцию на этой неделе. Слава богу, что теперь, будучи беременной, она сможет отказывать ему в сексе. Алла в который раз подумала об Игоре. Она выполнила свое задание, теперь дело за ним.
        Она вдруг ощутила легкую панику - неужели Игорь ее просто использует, как использовал Татьяну? Или у него серьезные намерения? Алла не хотела пока что думать об этом. Нет, Игорек не сможет отвертеться, он сделает так, что Полесский, после того как он потеряет должность посла в Бертране, получит хорошее и денежное место в столице. Затем пройдет немного времени, и Аллочка разведется с мужем. Нужно сделать так, чтобы при разводе ей досталось побольше. Ей надоело полуголодное существование и борьба за выживание. Бертран, до чего же хорошая и уютная страна, похожая на красочную акварель. Ей придется уехать отсюда. По всей видимости, навсегда.
        Татьяна, эта девчонка. Все неприятности у Аллы именно из-за падчерицы. И пусть получит свои двадцать или сколько там лет.
        - У Тани все будет хорошо, милый, ты зря расстраиваешься, - она поцеловала мужа в лоб. - Думай в первую очередь обо мне и своем ребенке, - она положила руку на живот. - Ты обязан защитить нас, Виктор. Ты ведь отец и мой муж. Я на тебя надеюсь.
        Виктор Викторович кивнул головой. В который раз Алле удалось убедить его, она затронула верную струну в его душе.
        - Я очень рада, Витя, - Аллочка почувствовала, что камень свалился у нее с плеч. Она убедила его. - А сейчас, если ты не возражаешь, милый, я немного прилягу, мне что-то нездоровится. Ты ведь понимаешь, что в таком положении нужно соблюдать особый режим…
        - Алла, - встрепенулся Полесский. Он замолчал, и Аллочка увидела, как в его глазах снова вспыхнул огонь жизни. - Я тебе благодарен за все…
        - Я знаю, - Аллочке все же нравилось, когда Полесский говорил подобные вещи. - И учти, Витя, ты обещал. Никаких глупостей и безрассудных поступков.
        И я, и наш ребенок, и наше будущее - все зависит от тебя. Я знаю, что ты не подведешь.
        Она вышла из кабинета мужа и прислонилась к прохладной стенке. Как же все-таки сложно врать. Ей на самом деле необходимо прилечь.
        Аллочка поднялась в спальню, скинула с себя всю одежду и прошла в ванную. Мраморная ванна, огромный нежно-розовый овал, быстро заполнилась горячей водой с искрящейся пеной. Алла медленно погрузилась в ванну. От истомы закрыла глаза. Как же хорошо! Не хватает только одного - настоящего мужчины рядом.
        Полесский - тюфяк и нытик. Им удобно управлять и влиять на него, но с ним таким опасно. Никогда не знаешь, что взбредет ему в голову.
        Она почувствовала, что засыпает. Аллочка вдруг встрепенулась, ей послышался легкий скрип. Она лениво приоткрыла глаза. Сколько раз говорила прислуге, что, когда она находится у себя в апартаментах, к ней строго-настрого запрещено заходить. И нет же, не понимают.
        Перед ней стоял Игорь. На его красивом лице замерла хищная улыбка победителя. Он присел рядом с ней и опустил руку в воду.
        - Я тобой горжусь, Алла, - произнес он. - Ты добилась того, что я не смог сделать. Что ты сказала Полесскому, он весь светится от счастья и думать забыл о том, что собирался предпринять.
        - О, ну я все-таки разбираюсь в мужчинах.
        Ладонь Игоря заскользила по ее бедру. Аллочка снова закрыла глаза. Ей так хотелось, чтобы он оказался вместе с ней в ванне. Словно читая ее мысли, Игорь произнес:
        - Я не забываю тех, кто мне помог. Ты мне нравишься, Алла, на самом деле нравишься. И я знаю, что ты мне нужна. Так же, как я нужен тебе. Ты ведь бросишь Полесского?
        Аллочка вытянула ногу:
        - Помассируй мне ступню, мне это очень нравится.
        Ах, какое блаженство… Да, я не собираюсь с ним оставаться…
        - А придется, - пальцы Игоря, только что такие нежные, впились ей в щиколотку. Алла ойкнула и открыла глаза. - Ты останешься с ним до тех пор, пока я не скажу иное, ты меня понимаешь, Алла? - произнес он тихим голосом, и Алле снова стало страшно. Он беспощаден, но именно это и привлекало ее в Игоре.
        - Хорошо, - быстро согласилась она. Она не будет перечить Игорю. Нет, лучше со всем соглашаться.
        - И ты не будешь вести двойную игру, Алла. - Игорь рывком опустил ее ногу в воду. Теплые брызги полетели в разные стороны. - Мы нужны друг другу, мы дополняем друг друга, но ты будешь слушаться меня. Что ты сказала Виктору?
        - Что я жду от него ребенка, - произнесла Аллочка. - Он давно мечтал стать папашей. Он расцвел от счастья, ему нужно заботиться обо мне, а раньше у него была только Татьяна. Но когда скандал уляжется, у меня случится выкидыш…
        - Ты очаровательная лгунья, - сказал Игорь. - Именно такая женщина мне и требуется, Алла. Запомни, я хочу получить от жизни все. Буквально все. И ты тоже, я же читаю это в твоих фиалковых глазах.
        Игорь навис над ней и страстно поцеловал. Потом моментально принял неприступный деловой вид и сказал:
        - Ну что же, Алла Сергеевна, я рад, что вы вняли моей просьбе.
        - Иди ко мне, - прошептала Алла.
        Игорь усмехнулся и приоткрыл дверь в комнату:
        - Не сходи с ума, у нас еще бездна времени. Чао, дорогая.
        Он вышел из ванной. Алла погрузилась в пену и задумалась. Ну что же, Игорек, думай себе что хочешь, но если нам суждено быть вместе, то именно я, мой милый мальчик, буду управлять всем. Ты добьешься для меня успеха. В который раз Алла пожалела, что они не в Америке. Там бы Игорь сумел стать сенатором… Или даже президентом. А в Союзе все властные места оккупировали старики, Игорь не сумеет прорваться наверх в ближайшие годы. А ждать тридцать лет ей не хотелось. Ну ничего, время покажет.
        Алла была неисправимой оптимисткой, в особенности если речь шла о ней самой.
        - Итак, мой дорогой друг, неужели вы в самом деле намерены упрятать красавицу Татьяну в тюрьму? - полушутя спросил американского посла великий князь Бертранский Клод-Ноэль. Беседа проходила на террасе дворца, скрытой от назойливых взглядов туристов вьющимися розами. Великий князь и его гость, посол Соединенных Штатов Америки в Бертране Ноа Килкейк, наслаждались утренним кофе.
        Ноа Килкейк, невысокий лысый господин, одетый с уточненной элегантностью, дипломатично улыбнулся и ответил:
        - Ваше высочество, вы прекрасно понимаете, дело не в личных симпатиях или антипатиях. Госпожа Полесская совершила преступление, направленное против моей страны, и это не может остаться безнаказанным.
        Клод-Ноэль взмахнул бледной рукой, на которой вспыхнул кроваво-красный рубин - фамильная драгоценность семейства Гримбургов, и заметил:
        - Господин посол, лучше оглянитесь, забудьте на мгновение, что вы государственный муж. Какое чудесное утро, не так ли?
        Посол из вежливости посмотрел вдаль. Ему не было цела до того, что ярко светило солнце, небо искрилось лазурью, а море тихо шелестело всего в нескольких сотнях метров. Ноа Килкейк не поддавался эмоциям, именно поэтому он и выбрал юриспруденцию в качестве жизненной стези. Ему пришлось пробиваться наверх самому, и он этим гордился. Сделал себя сам, занял ответственный пост. Конечно, крошечный Бертран, который больше похож на декорации к опере Верди, чем на реальное суверенное государство, это не Россия или Великобритания, но мистер Килкейк был доволен. В Бертране гоже происходила масса занятных вещей. Например, этот скандал с дочерью русского посла.
        Килкейк был в курсе, что девушка стала жертвой интриг и взаимной борьбы двух могущественных спецслужб. С таким же успехом на ее месте мог оказаться любой сотрудник посольства, но судьба выбрала именно ее. Что поделаешь, у каждого своя карма. Впрочем, Ноа не верил в судьбу. Судьба - это то, что ты делаешь сам. Однако в Вашингтоне он придерживал язык за зубами, президент, а в особенности его супруга безоговорочно верили в астрологию и согласовывали с ней каждый шаг. А после того как придворный астролог сумел убедить жену президента, что неудачная попытка покушения на главу государства была им предсказана заранее, вся столичная элита занялась составлением гороскопов.
        Девушку, безусловно, жаль. Ноа представил, какие бы чувства его обуревали, окажись на месте Татьяны Полесской его собственная дочь. Слава богу, что его Дженни учится в Принстоне.
        - Да, ваше высочество, - проронил посол. - Вы абсолютно правы, сегодняшнее утро великолепно.
        Великий князь Клод-Ноэль сказал:
        - И вы хотите лишить всего этого бедную девушку?
        Чем она так провинилась перед вами? Вы же знаете лучше меня, что она не причастна к шпионажу, она - случайная жертва.
        Ноа прищурился. Великий князь, который вроде бы интересовался только развлечениями и удовольствиями, причем, согласно некоторым слухам, довольно скандального и опасного толка, на самом деле разбирался во всех тонкостях внешней и внутренней политики крошечной средиземноморской монархии.
        - Ваше высочество, - сказал посол. - Вы осведомлены гораздо лучше меня. Похоже, вы располагаете информацией, которая мне недоступна. Не могли бы вы сказать, какие источники вас информируют?
        Клод-Ноэль засмеялся. Он понял тонкий намек Килкейка. Великий князь закурил и произнес:
        - Господин посол, будем с вами откровенны. Давайте без дипломатических изысков. Мое княжество оказалось замешанным в весьма дурно пахнущую историю. Шпионский скандал не прибавит мне авторитета, я могу вас в этом уверить, скандал отпугнет потенциальных инвесторов. Я не хочу, чтобы Бертран пострадал из-за того, что кому-то в Вашингтоне или в Москве захотелось побряцать оружием. Я не допущу того, чтобы Татьяна Полесская, дочь советского посла в моем государстве, была выдана Америке. Ведь именно это собираются потребовать от Италии США?
        Килкейк напрягся. Он изучил характер Клода-Ноэля. Плейбой на самом деле обладал живым умом и в нужные моменты умел добиваться того, что ему выгодно.
        Ноа не понимал только одного - почему великий князь вступается за русскую? Что их связывает? Она - девятнадцатилетняя девушка, воспитанная в России, стране, которую Килкейк не любил и боялся. Он - на десяток с лишним лет старше, наследник одной из древнейших династий в Европе, аристократ.
        - Ваше высочество… - начал он.
        Но Клод-Ноэль перебил его:
        - Я же попросил вас, господин посол, прекратить театр. Мне нужна правда. Девушка не будет выдана Америке.
        - Но почему? - спросил ошарашенно посол. Он абсолютно не понимал. Клод-Ноэль отличался странными капризами. Похоже, это из такого же разряда.
        Клод-Ноэль Гримбург и сам не мог объяснить, почему он так противится желанию Америки заполучить Татьяну Полесскую. Тут соединилось множество факторов.
        Татьяна ему понравилась. Он с удовольствием послал ей цветы и милый подарок, который был возвращен ему с официальным письмом. Клод-Ноэль не привык к тому, чтобы ему отказывали. Это еще пуще разожгло его интерес к Татьяне. Разумеется, их знакомство никогда бы не переросло ни во что большее. Клоду-Ноэлю нравилось мелькать на первых полосах газет, которые сообщали об его эксцентричных выходках. Сиюминутный адюльтер с дочерью советского посла - почему бы и нет?
        Он не любил Америку. Там было слишком много денег и мало уважения. Великий князь знал, что во многом зависит от заокеанских банков, которые давно прибрали к рукам недвижимость в Бертране. И все же… Он не хочет, чтобы Татьяна оказалась в руках ЦРУ. Тогда ей обеспечено пожизненное заключение. У князя были друзья в Вашингтоне, которые однозначно дали понять - Полесская обязательно получит срок.
        - Потому что я так хочу, - произнес Клод-Ноэль.
        В этом он походил на средневекового сюзерена, который, потворствуя собственной прихоти, совершал дикие выходки. - Вы приложите все усилия, чтобы Татьяна никогда больше не увидела солнце. Я говорю образно, господин посол, не примите это на свой счет, но ваши коллеги из спецслужб не внушают мне доверия. Мы с вами знаем, что ее подставили. Как свои, так и ваши.
        Посол вздохнул. Бертран - важное стратегическое звено для Америки. Он немедленно сообщит в столицу о том, что Клод-Ноэль не собирается сотрудничать в этом вопросе. А Бертран требовался США. В конце концов, часть акватории военно-морской базы размещалась на территории княжества. Конечно же, князь не посмеет отказать могущественной державе, но ссориться с ним из-за глупой девчонки…
        - Мы не можем ее отпустить, - сказал Килкейк. - Вы же сами знаете, ваше высочество, что маховик международного скандала уже запущен.
        - Еще бы, - ответил Клод-Ноэль. - Во всех газетах, по всем каналам новостей только одна главная новость - арест Татьяны Полесской. Вы что, сошли с ума? А если русские применят силу? С вас недостаточно трагедии с южнокорейским «Боингом»? Его сбили русские ПВО, погибло почти три сотни людей. Или мистер президент решил устроить Третью мировую?
        Клод-Ноэль почувствовал, что зашел слишком далеко. Увы, ему диктовали свою волю дельцы из Нью-Йорка и Хьюстона. Бертран, несмотря на шик и внешний лоск, на самом деле находится на грани разорения.
        Американцы, если они этого захотят, могут ускорить этот процесс. Великий князь не собирался отказываться от прежнего образа жизни. Но и каприз хочется довести до конца. Татьяна ему нравится, он сделает так, чтобы ее судили в Бертране.
        - Я понимаю, что отпустить госпожу Полесскую невозможно, - продолжил Клод-Ноэль.
        Часы на старинной башне пробили десять утра.
        Клод-Ноэль вспомнил, что через полчаса у него должен состояться торжественный выход, встреча с очередным политиком то ли из Нигерии, то ли из Замбии.
        - И все же выход существует. Ваша страна жаждет правосудия. И она его получит. Но попади Татьяна к вам, кто может ручаться за справедливость приговора?
        - Всем известно, что в США самая неподкупная, честная и максимально объективная судебная система, - насупился Килкейк. - Ваше высочество, у меня нет полномочий…
        - Они есть у меня, - вновь перебил его великий князь. - Попробуйте пирожные, они изготовлены по старинным рецептам, их подавали к столу во времена Медичи и Борджиа.
        Ноа Килкейк избегал сладостей, с его и без того повышенным уровнем холестерина в крови кондитерские изыски бертранских придворных поваров - это уж слишком.
        - Я говорил кое с кем, - намекнул Клод-Ноэль. - Если процесс состоится в США, то это окончательно обозлит Россию. Не нужно дразнить медведя, а не то поплатимся все мы. Пусть суд состоится на нейтральной территории. Например, в Бертране. Поверьте, наша судебная система ничем не хуже хваленой американской.
        Американский посол в мгновение ока просчитал возможные варианты. Если согласиться с тем, что предлагает Гримбург, то процесс можно начать совсем скоро.
        А процедура экстрадиции обещает затянуться на долгие месяцы или, что совсем не исключено, годы. Мировая общественность увидит, что даже иностранный суд признает справедливость обвинений. В том, что Татьяна окажется за решеткой, Ноа не сомневался. По-другому не будет.
        - Я сообщу о вашем предложении, ваше высочество, - сказал Килкейк. - Не более того.
        - Прекрасно вас понимаю. - Клод-Ноэль поднялся с плетеного стула, показывая, что аудиенция завершена. - Господин посол, с вами исключительно приятно общаться. К сожалению, моя матушка, вдовствующая княгиня Беатрисса, сегодня неважно себя чувствует, по секрету скажу, она переживает из-за неудачно сделанной, по ее мнению, подтяжки. Принять вас она не сможет, но передает приветы вашей милой супруге.
        Распрощавшись с американским послом, князь прошел с террасы в покои дворца. Его мать, облаченная в нежно-сиреневый шелковый халат, медитировала. Княгиня Беатрисса, услышав шаги, открыла глаза и недовольным тоном произнесла:
        - Клод, милый мальчик, сколько раз просила не мешать мне, когда я общаюсь с космической энергией.
        Клод-Ноэль давно привык к тому, что его мать каждые два месяца меняла хобби, поочередно увлекаясь то переселением душ, то аэробикой, то карате. Настал черед вселенского разума.
        - Ты говорил с Килкейком? - спросила она. - Что он ответил?
        Клод-Ноэль опустился в роскошное золоченое кресло, обитое малиновым бархатом.
        - Ничего конкретного, мама, - произнес он. - Но я думаю, что процесс над Татьяной состоится в Бертране. Это выгодно и Америке, и Советам. И те и другие имеют на нас рычаги влияния. Америка - через банки, которым фактически принадлежит мое милое княжество. Россия поставляет нам газ. Обе страны нам нужны, с ними опасно ссориться. Поэтому нужно сделать так, чтобы они обе были заинтересованы в нашем мнении.
        - Клод-Ноэль, - томно произнесла Беатрисса. - Я не думаю, что тебе стоит ломать копья ради этой девушки. Хорошо подумай, это может обернуться для нас серьезной бедой.
        - Мама, не волнуйся, - сказал великий князь. - Я знаю, что делаю.
        - Ну хорошо, - смягчилась Беатрисса. - тебе пора на встречу с президентом Нигерии. Оставь меня, пожалуйста. Я разговариваю с космосом.
        - Госпожа Полесская, прошу вас следовать за мной, - произнес по-английски человек в непонятной форме, похожей на военную, зайдя в камеру к Татьяне.
        Таня провела в тюрьме два дня. Эти два дня были самыми страшными в ее жизни. По крайней мере, она так считала.
        Отец так и не появился, от него не было никаких известий. Таня ждала, что дверь откроется и на пороге возникнет Виктор Викторович. Но его все не было и не было. Вначале она думала, что его задержали неотложные дела. Он все же посол, должен подчиняться особым правилам. Потом ее охватил страх - может быть, никто и не знает, что она в тюрьме. Таня успокоила себя тем, ч то вспомнила про газеты - наверняка весь мир только об этом и говорит. А вдруг газеты изготовлены в единственном экземпляре, специально для того, чтобы сбить ее с толку? Она была готова поверить во все, что угодно.
        Она все время лежала на кровати и смотрела в потолок. Решимость улетучилась, страх постепенно затуманивал разум. О ней забыли, от нее отказались, она никому не нужна. Отец - это единственный человек, который ей требуется сейчас. Почему его нет? Он ведь знает, что она в беде. Знает, не может не знать.
        В камере ее не беспокоили, Таня чувствовала, что в эти часы, которые текли ужасно медленно, решается ее судьба. Неизвестность хуже всего. Она не имеет доступа к информации. Ее любезный адвокат, Роджер Ли, тоже запропастился. Хотя бы с ним поговорить, он ведь имеет возможность выйти на волю. Он обещал, что передаст ее просьбу отцу. Ей все обещали: и директор тюрьмы синьор Пачелли, и Маргарет Доусон, и даже похожий на разомлевшего под солнцем варана Тим. Неужели они все обманывают ее?
        Такого не может быть! Таня не могла себе представить, что вокруг нее собрались исключительно предатели и лицемеры. Кто она такая - советская студентка, которой выпала участь быть дочерью посла в Бертране.
        Ведь она не совершила преступления. Таня не чувствовала за собой вины. Почему это все произошло именно с ней? Она не знала. Другой вопрос, который ее интересовал, касался того, кто подложил в ее расческу микрочип. Она кое о чем догадывалась. Ее выбрали на роль курьера, чтобы она переправила в Москву похищенные материалы. Это сделал тот, кто ее хорошо знает.
        Страшная догадка, ужасное озарение пронзило Таню, словно стрела. Отец! Вот почему он не появляется у нее.
        Он сам положил ей микрочип. Завертелись воспоминания… Вот она разговаривает с Игорем. Он смеется и говорит, что любое посольство за границей занимается разведывательной деятельностью. Наверняка Бертран не является исключением. Значит, ее отец обо всем в курсе. Он все-таки самое влиятельное лицо в советском представительстве в крошечном княжестве. Без него такие дела не происходят.
        Таня не хотела верить в то, что это правда. Как такое может быть? Ее предал родной отец? Она не могла себе представить, что у него неотложные дела, которые мешают ему приехать в Геную. Может, его вызвали в Москву, старалась успокоить себя Таня. В конце концов, все возможно, она находится за решеткой и не имеет ни малейшего представления о том, что происходит на воле.
        Отец никогда бы не предал ее. Или она ошибалась в нем?
        - Госпожа Полесская, - повторил вошедший военный (или это был полицейский). - Прошу вас следовать за мной.
        - В чем дело? - спросила Татьяна, совсем не ожидая, что получит ответ. Она успела смириться с тем, что превратилась в безымянную заключенную. Измайлов, друг отца, посол в Италии, обещал, что она проведет в тюрьме всего одну ночь. Он говорил неправду. Ее все обманывают, неужели можно верить только себе. Или себе тоже нельзя?
        - Вас переводят в другую тюрьму, - вопреки ее ожиданиям, охотно ответил вошедший.
        - Меня отпустят?
        В сердце Тани загорелась несбыточная надежда. Неужели все позади, вот-вот, еще немного, и она окажется на свободе. Делать то, что хочется, оказаться рядом с отцом, даже увидеть Аллочку, к которой Таня питала неприязнь, все это было ее заветными мечтами. И уехать как можно скорее на родину.
        Нет, вас переводят в другую тюрьму, - еще раз произнес мужчина в форме. - Прошу вас, поторопитесь.
        Я никуда не собираюсь идти, - заявила Таня и уселась на кровать. - Если хотите, применяйте ко мне силу. Я останусь здесь. Я требую свидания с послом.
        Я хочу видеть своего отца. И где мой адвокат?
        Вошедший задумался. Ему были даны четкие указании - перевезти Татьяну Полесскую в Бертран. Начальство будет ужасно недовольно, если он не сможет выполнить это приказание. Но никто не говорил, правомочен ли он применять силу. Девушка, как он понимал, из разряда особых заключенных, на которых не распространяются общие правила.
        - Госпожа Полесская, - угрожающим тоном произнес он. - Вы обязаны немедленно подчиниться моему приказанию. Следуйте за мной.
        - Я ничем вам не обязана. - Таня говорила, как капризный ребенок. Нет, она никуда не поедет. Они могут ее заставить. В камеру ворвутся пятеро бугаев-полицейских и выволокут ее наружу. Она не сможет противостоять грубой силе. Но добровольно она никуда не отправится.
        - И вообще, - добавила она, - я объявляю голодовку. С этой минуты я не буду принимать пищу и воду.
        Мои требования - предоставить мне свидание с отцом.
        Бедный полицейский почесал в затылке. Ну что же, придется снова запереть ее в камере и доложить начальнику тюрьмы о том, что Полесская взбунтовалась. Пусть сами решают, как с ней поступать. Она ведь шпионка, полицейский читал газеты. Да и читать не требуется, все радиостанции только об этом и твердили. Симпатичная, надо сказать, шпионка. Он лично не имел ничего против нее. Но такова его работа. Ему нужно обеспечивать семью.
        - Госпожа Полесская, - произнес он снова. - Вас все равно доставят в Бертран. Зачем вы так поступаете?
        Это нелепо.
        Таня продолжала упрямиться. Ему это не нравится, значит, она поступила верно:
        - Я никуда не собираюсь выходить из этой камеры, - сказала она. - Вы меня хорошо поняли?
        Она повторила фразу по-итальянски. Полицейский вздохнул и велел надзирательнице закрыть дверь в камеру.
        - Поскорее бы ее от нас забрали, - сказала толстая надзирательница. - Слишком много хлопот и ответственности. Мадонна миа, если что-то с ней случится, то все шишки обрушатся на мою бедную седую голову. Девчонка с характером, сам видишь. Такую не переубедишь.
        - Чертова шпионка, - в сердцах выругался полицейский. - Ей нужно сделать всего несколько шагов, прошла бы в полицейский фургон, я бы отвез ее в Бертран…
        - Ее от нас забирают, - с облегчением вздохнула надзирательница. - Какое счастье! Ну что же, иди, докладывай Пачелли о том, что она решила голодать. Впрочем, я сейчас проверю.
        Надзирательница принесла завтрак и, громыхнув ключами, снова открыла дверь камеры. Таня сидела на кровати и смотрела в стену. Она приняла решение и не собиралась его менять.
        - Ваш завтрак, - сказала надзирательница и поставила поднос на пол.
        Голодная Полесская посмотрела на аппетитные круассаны, йогурт и кофейник. Ей хотелось перекусить, но она не собирается нарушать данное себе слово. Она им нужна, она слишком ценный заключенный, поэтому пусть посуетятся. Она хочет диктовать им условия.
        - Заберите, - произнесла Таня. - Я объявляю голодовку. С этой минуты ни капли воды и пищи.
        - Упрямая русская, - полицейский ударил по бетонной стене кулаком. - От нее сплошные неприятности, как, впрочем, и от их огромной страны.
        Он поднялся в кабинет к начальнику тюрьмы и изложил ему ситуацию. Господин Пачелли выслушал подчиненного. Его реакция оказалась на редкость сдержанной:
        - Мне все понятно. Можешь идти. Я с этим разберусь.
        Десять минут спустя в камеру к Татьяне буквально влетел Роджер Ли. Адвокат внимательно посмотрел на Таню. Она нравилась ему все больше и больше. Столько решимости, она готова пойти на все, лишь бы оказаться на свободе. Роджер испытал даже угрызения совести - он ведь принимает участие в этом фарсе по собственной воле. Но как бы он ни хотел, Тане уже нельзя помочь.
        - Таня, в чем дело? - спросил он. - Мне сказали, что вы решили объявить голодовку и отказались покидать камеру.
        - Вас правильно информировали, господин адвокат. Надо же, вы так легки на подъем, - Роджер Ли почувствовал в ее словах сарказм. - Где вы были эти два дня? Вы же мой защитник, а почему-то испарились и обрекли меня на полное одиночество. Вы говорили с моим отцом? Почему его до сих пор нет здесь?
        Не мог же Роджер Ли сказать правду - что он работает в одной команде с Тимом и Маргарет и ему поручили сделать так, чтобы Татьяна призналась в шпионской деятельности. Последние события разворачивались, как туго сжатая пружина, которую чья-то неведомая рука вдруг отпустила. Татьяну надлежало перевести в Бертран.
        Тим сухо сказал Роджеру, чтобы он шел в камеру к девчонке и выбил из ее головы дурь. Она объявила голодовку и не собирается никуда ехать.
        - Я занимался вашим делом, оно очень сложное, - несколько обиженно протянул Роджер Ли. - Именно мне удалось добиться, чтобы вас перевели в бертранскую тюрьму. Процесс состоится в княжестве. Это очень хорошо для вас, Таня. Американцы отказались от претензий на то, чтобы заполучить вас для себя.
        Таня ничего не понимала. Игра принимала неожиданный поворот. Значит, если ее повезут в Бертран, у нее появится возможность увидеть отца. Но она только что сама заявила, что никуда не поедет.
        Роджер Ли знал, как обманывать. Говори всегда то, что человеку хочется услышать, и ты попадешь в точку.
        Виктор Полесский очень важен для Татьяны, ну что же, нужно использовать это для достижения собственных целей.
        - Вашего отца не пускают в Геную, после разразившегося скандала ему нельзя покидать княжество. Но вы увидите его тотчас, как только окажетесь в Бертране.
        Я вам это гарантирую.
        - Господин адвокат, вы много что мне гарантировали, - с горечью произнесла Таня. - Я вам не верю.
        Оттуда я знаю, что вы не лжете? Вполне возможно, что тюремный фургон доставит меня на взлетное поле, однако самолет направится не в Бертран, а в Америку.
        - Я - ваш адвокат, я не могу вас обманывать, Таня, - сказал, обидевшись, Роджер Ли.
        Девчонка должна понять, что все происходит в ее же интересах. Суд пройдет в княжестве, а не в Америке, у нее гораздо больше шансов получить срок поменьше.
        - И прекратите голодовку, - попросил он. - Это все равно ничего не даст. Если будете упорствовать, вас будут кормить искусственно, вы имеете представление, как это происходит? Вас свяжут и вставят в вену капельницу, по которой в ваш организм будут поступать питательные вещества. Неужели вы добиваетесь именно этого, Таня? Я же знаю вас, вы разумная девушка. Поверьте мне, вы должны отправиться в Бертран. Вас повезут в автомобиле, и я клянусь, что вас доставят именно в бертранскую тюрьму, а не куда-то еще. Давайте же, решайтесь, Таня!
        Татьяна взглянула на адвоката. Всем своим видом Роджер Ли демонстрировал - соглашайся, все будет о'кей.
        - Я согласна, - произнесла она. Он прав, ее затея ни к чему хорошему не приведет.
        - Вот и великолепно, - обрадовался Роджер Ли. - Не беспокойтесь, я переговорю с господином Пачелли, вы поедете не в тюремном фургоне, а в моем автомобиле. Сейчас я все улажу.
        Он моментально исчез, Татьяна осталась в одиночестве. Еще полчаса назад она чувствовала, что готова бороться, а теперь словно прошло не тридцать минут, а тридцать лет. Ей хотелось одного: чтобы все закончилось как можно быстрее. Она совсем не доверяет Роджеру Ли, но это похоже на паранойю. Она должна кому-то верить.
        Но Таня не верила даже себе.
        - Прошу вас, - на пороге камеры вновь возник любезный директор тюрьмы. Он склонился перед Полесской. - У вас какие-то претензии, уважаемая синьора, к сожалению, вы сами понимаете, что наше заведение - не пятизвездочный отель. Автомобиль господина Ли ожидает вас.
        Таня снова оказалась на генуэзской улице. Она же лишена самого прозаичного, того, на что она раньше не обращала внимания - друзей, встреч, привычного распорядка.
        - Таня, садитесь, - адвокат распахнул перед ней дверцу темно-синего «Пежо». - На заднее сиденье…
        Рядом с ней устроился тот самый полицейский, которому она заявила, что объявляет голодовку. Внезапно послышался шум. Таня была уже в салоне, когда к автомобилю прорвалось несколько человек с фотоаппаратами и микрофонами.
        - Госпожа Полесская, - услышала Таня. - Несколько слов для «Корреры делла Серы». - Раздались назойливые щелчки фотоаппаратов, прохожие, привлеченные столпотворением вокруг здания тюрьмы, останавливались и пытались выяснить, в чем же дело.
        - Никаких комментариев, - бросил на ходу Роджер Ли, усаживаясь на переднее сиденье. - Господа, мы спешим.
        - Правда ли, что госпожу Полесскую выдадут Соединенным Штатам? Прошу вас, Татьяна, улыбнитесь!
        Таня отвернулась, но скрыться от папарацци не удалось. Ее окружили со всех сторон. Она в западне. Она - сенсация недели, русская шпионка, попавшаяся с поличным. Это настоящий кошмар.
        За руль сел еще один полицейский. Автомобиль рванул с места, оставив позади чересчур любопытных.
        - Они осаждают здание тюрьмы с утра до вечера, - пожаловался Роджер Ли. - Кажется, мне придется сменить номер телефона или вообще обрезать шнур - постоянные звонки с просьбой дать интервью или выступить в ток-шоу. Татьяна, ваш случай привлек всеобщее внимание.
        Тане было все равно. Она закрыла глаза и попыталась сконцентрироваться. Что она должна говорить?
        Отец даст ей совет, она все-таки увидит его.
        Сама не заметив того, она погрузилась в сон. Три часа до Бертрана пролетели в одно мгновение. Она проснулась от того, что Роджер Ли осторожно тронул ее за плечо.
        - Таня, мы прибыли, - сказал он. - Выходите.
        Они стояли на мостовой небольшой улочки. Таня попыталась вспомнить, где же располагается здание бертранской тюрьмы. Игорь говорил ей, что в Бертране необычайная тюрьма…
        - Сейчас мы отправимся в порт, однако не к тем причалам, около которых стоят шикарные яхты, - сказал Роджер Ли. - Вы же в курсе, что бертранская тюрьма, которую местные жители именуют Святая Берта, расположена на крошечном островке в бухте?
        Как же она могла забыть! Святая Берта, краснокир-пичный замок, который Таня в первый момент приняла за одну из резиденций Гримбургов. Игорь тогда сказал, что какой-то из великих князей то ли в пятнадцатом, то ли в шестнадцатом веке на самом деле окончил свои дни в подземельях Святой Берты.
        - Меня отвезут туда? - спросила Таня. Ее воображение сразу же нарисовало каземат с мокрыми стенами, покрытыми зеленоватым мхом, пищащими в углах крысами и скелетами, раскачивающимися на ржавых цепях.
        - Не беспокойтесь, - сказал адвокат. - Святая Берта выглядит по-старинному, однако она была реконструирована несколько лет назад. Теперь она отвечает всем требованиям… Всем требованиям безопасности.
        - Вы хотите сказать, что бежать из нее невозможно, - с горечью произнесла Таня.
        Она вдохнула полной грудью свежий морской воздух. Святая Берта. Название, если она не ошибается, обязано тому факту, что сначала здание, выстроенное на крошечном каменистом островке, предназначалось католической церкви в качестве женского монастыря.
        В этой функции Святая Берта пробыла несколько десятилетий в самом начале пятнадцатого столетия. Затем произошло кровавое преступление, которое навсегда вошло в анналы бертранской истории.
        Ранним февральским утром года одна тысяча четыреста седьмого от Рождества Христова несколько лодок причалили к острову. Монастырь был окутан плотным, как покойницкий саван, туманом. Несколько крестьян привезли провизию в монастырь. Их обычно встречали монашки, но в этот раз зимний воздух не прорезал ни колокол, ни человеческие голоса. Крестьяне прошли сквозь приоткрытые ворота и попали в настоящий ад.
        К тому моменту в монастыре было около пятидесяти послушниц, а возглавляла команду христовых невест не кто-нибудь, а досточтимая аббатиса Ренальдина Колиньяк, которая приходилась кузиной царствовавшему тогда великому князю Бертранскому Александру-Павлу.
        Все обитательницы Святой Берты были мертвы - абсолютно все. История умалчивает об ужасающих подробностях, однако хроники донесли до потомков, что изуверов прельстили храмовые драгоценности, находившиеся в крипте монастыря. Огромный золотой крест, украшенный овальным рубином, дароносица, сплошь усыпанная жемчугом, в которой хранился гвоздь от Креста Господня, золотая вышивка и многое другое - все было похищено.
        Однако бандиты, преступившие человеческие и божьи законы, не просто обокрали монастырь, они уничтожили всех, кто там обитал. Всех монашек загнали в подвал, обложили его сеном и подожгли. Каменное здание огонь не тронул, но сестры задохнулись. В руках почти всех из них нашли крестики, многие из них приняли мученическую смерть коленопреклоненно и безропотно. Аббатиса Колиньяк приняла смерть вместе со своими воспитанницами.
        Потрясенные увиденным, крестьяне бросились в Бертран, где донесли страшную весть до всеобщего сведения. Великий князь Александр-Павел тотчас велел начать расследование, папа римский, узнав о неслыханном злодеянии, специально повелел архиепископу Бертранскому найти и наказать виновных. Инквизиционная комиссия, работая вместе со светскими властями, сумела быстро напасть на след. Бертран, как и другие городки, расположенные на средиземноморском побережье, страдал от набегов пиратов. Именно безбожник Аугусто ди Ларио, который не щадил ни женщин, ни детей, ни стариков, оказался инициатором страшной трагедии.
        Привлеченный рассказами о несметных богатствах монастыря Святой Берты, в котором приняли постриг дочери многих благородных семейств, он решил завладеть сокровищами.
        Великий князь и папа римский повелели поймать ди Ларио, пообещав за его голову огромную сумму в десять тысяч золотых эскудо. Не прошло и двух месяцев, как сообщники кровавого пирата выдали его властям.
        В дело моментально вступила святая инквизиция.
        Аугусто ди Ларио признался, что находился в союзе с сатаной, который и повелел ему совершить тягчайшее преступление. По приговору суда его четвертовали, тело сожгли, а пепел рассеяли по морю.
        После этого монастырь преследовали напасти одна за другой, словно бесовский дух поселился в его некогда освященных стенах. Вначале случился пожар, который уничтожил его дотла, Святую Берту восстановили, но затем пришла чума, потом черная оспа, и каждый раз монастырь оказывался пустым. В конце концов, прислали новую настоятельницу из Рима, кроткую и святую Агнессу Терра-Филорьини, о которой говорили, что когда она читает молитвы, то на небесах смеются ангелы.
        В самом деле, с появлением новой, удивительно молодой и красивой аббатисы дела монастыря пошли на лад. Он снова возродился к жизни. Каково же было изумление, разочарование и ужас всего католического мира, когда выяснилось, что любимица Рима на самом деле занимается ворожбой, торговлей колдовскими амулетами, практикует разврат и продает за звонкую монету диковинные яды, рецепты которых она добывала на ведьмовском шабаше. А многие богатые вельможи Бертрана и соседних городов могли развлекаться с миловидными монашками. Самое ужасное, что сестры делали это не за деньги или по принуждению, а поддаваясь бесовскому зову плоти, по собственному желанию впадая в грех.
        Агнесса Терра-Филорьини была племянницей папы римского, потому скандал постарались замять, хотя слухи, как круги по воде, побежали, обрастая все новыми и новыми, страшными и непонятными подробностями. Так, кое-кто божился, что видел по ночам над монастырем огнедышащего красного дракона с лошадиной головой, на спине которого и каталась вечно молодая Агнесса, полностью обнаженная и с развевающимися по ветру волосами. Другие клялись, что иногда в глухой час ночи, когда все католики мирно спят, монастырь вдруг исчезал, как в тумане, словно проваливаясь в преисподнюю.
        Аббатисса также исчезла, словно ее слизнул раздвоенным языком однорогий монстр. Папа римский вызвал к себе племянницу, якобы для серьезного разговора. Назад Агнесса не вернулась. Ей, как говорили, сам папа предложил кубок старого токайского, испив который, аббатиса Святой Берты вдруг занемогла и скончалась тем же вечером в страшных мучениях. Впрочем, ее бренные останки погребли с подобающей помпой и благочестием в гробнице, выполненной самим Микеланджело.
        После такого скандала было принято решение, что Святая Берта больше не может быть монастырем. Распутных сестер наказали и попрятали по дальним монастырям, а великий князь Бертранский выкупил за символическую цену у Рима островок и выстроенную из красного кирпича Святую Берту. Недолгие раздумья породили правильное решение - монастырь стал тюрьмой. Его перестроили, укрепили решетки, прорыли подземелье. С тех пор в святом некогда месте квартировались не монашки, а убийцы, грабители, развратники, фальшивомонетчики, растлители и несть им числа.
        А имя осталось. Как ни старались священники запретить называть тюрьму Святой Бертой, поделать ничего не смогли. Скоро и безымянный остров был наречен Святой Бертой, под таким именем он и был обозначен на всех географических картах.
        Таня всмотрелась в морскую даль. Островок, похожий на острый череп диковинного животного, возвышался в паре километров от берега. Внешне Святая Берта за прошедшие пять сотен лет практически не изменилась, особым великокняжеским указом было запрещено менять ее облик. Зато внутри тюрьма преобразилась, отвечая последним стандартам международной пенитенциарной системы.
        - Нас доставит туда специальный катер, - сказал Роджер Ли. - Попасть на Святую Берту можно или по морю, или по воздуху. Там имеется вертолетная площадка, но преступников никогда не перевозят на вертолетах.
        Он запнулся. Таня уже не обращала внимания на такие мелочи. Для Роджера Ли, как и для всех других, она преступница.
        Тот день выдался прозрачно-хрустальным. Темно-красная громада Святой Берты нависла над бухтой, словно кровавый айсберг. Таня перевела взгляд чуть вправо.
        Роскошные виллы, небоскребы, резиденция великого князя, изящный собор. Яхты, вздымающиеся на волнах, праздношатающиеся туристы, небольшие кафе, магазинчики. Свобода. Как долго она будет лишена всего этого? Она не знает. Не будучи осужденной, она уже попадает в тюрьму.
        - Поверьте, суд в Бертране будет самым объективным из всех возможных, - попытался успокоить Таню адвокат. Роджер говорил то, что ему приказали Тим и Маргарет.
        Тюремный катер не заставил себя долго ждать. Небольшой, юркий, белый с зелеными полосами и надписью по-французски «Святая Берта», он подошел к причалу, около которого стояла Таня в окружении трех мужчин. Со стороны выглядело так, как будто хорошие знакомые - или родственники? - прощались с милой девушкой. Та отправлялась в путешествие по морю. На самом деле девушку обвиняли в шпионаже, один из мужчин был ее адвокатом, а двое других - полицейскими.
        Недалеко, в каких-то семистах или менее того метрах, располагалась вилла - резиденция советского посла. Пройти десять минут пешком - и Таня оказалась бы там. В Бертране отец. Ему не нужно выезжать в Геную, чтобы навестить ее. Она увидит его совсем скоро.
        - Вашему отцу я обо всем сообщу, Таня, - сказал Роджер Ли. - К сожалению, я не могу проводить вас в Святую Берту. Вам, кажется, пора.
        Катер пришвартовался, на причал шагнули вооруженные люди. Невысокая дама в темном, плохо сшитом костюме и с крысиным выражением лица подошла к одному из сопровождавших Таню полицейских и тщательным образом проверила бумаги.
        - Адвокат остается на берегу, - произнесла она сиплым, прокуренным голосом. - Понятно? А ты пошевеливайся. Мы ради тебя одной прогнали катер.
        Таня с ужасом поняла, что слова обращены именно к ней. Дама в дешевом костюме оценивающим взглядом окинула Таню.
        - Полесская, - с трудом выговорила она фамилию. - Тебе требуется персональное приглашение? Или думаешь, что я залопочу по-русски? Привыкай к жизни на Святой Берте.
        Роджер Ли отошел в сторону. Таня обернулась, словно прося у него поддержки и ища защиты. Адвокат отвел глаза. Он ничем не может ей помочь. Кто бы ему помог. Тим с Маргарет сделают из него вегетарианский гамбургер, если он выполнит что-то не так.
        Девушка шагнула на палубу катера.
        - Руки, - приказным тоном произнесла дама. - Или ты не понимаешь?
        Таня послушно протянула руки. На ее запястьях защелкнулись наручники. Ей стало страшно. Она не хочет в тюрьму. Она же не совершала всего того, в чем ее обвиняют.
        - Если хочешь, оставайся на палубе, - сказала дама. - Но учти, попробуешь бежать, у нас есть полномочия стрелять на поражение. Полный вперед, придурок!
        Последняя фраза относилась к стоявшему у руля человеку в зелено-белой форме. У Святой Берты имелся собственный герб - изображение скалистого острова с темно-красной башней в ореоле закатывающегося солнца. Герб красовался на фуражках тюремщиков и крошечном значке, который украшал плоскую грудь дамы в черном.
        Катер зафырчал и отчалил. Таня находилась на корме.
        Нот и все, мелькнула у нее мысль, ее увозят навсегда. Навсегда в Святую Берту.
        - Добро пожаловать, - произнес оказавшийся рядом с ней охранник с рыжеватой бородой. Его глаза прямо-таки раздевали Таню. - Ты ведь знаешь, куда ты попала, детка?
        - Отвали от нее, - раздался повелительный голос дамы в темном костюме. Охранник быстро ретировался. Таня смотрела на берег, от которого она с каждой секундой удалялась. Всего два километра воды разделяло се и Бертран. И в то же время - бездонная, непреодолимая пропасть.
        Путешествие на остров, где располагалась Святая Берта, заняло не более пятнадцати минут. Таню вывели на каменистый берег. Крутая лестница вела вверх, к зданию тюрьмы. Пришлось преодолевать ее пешком. Таня чувствовала спиной взгляд бородатого охранника, который пытался приставать к ней на катере. Однако дама в черном костюме, которую, как поняла Таня из разговора сопровождающих, звали Доминикой, пользовалась огромным авторитетом среди охранников, и ее присутствия хватало, чтобы оградить Таню от ненужных домогательств.
        Они оказались в небольшом внутреннем дворике.
        Святая Берта походила на огромный лабиринт. Строители разных эпох привносили что-то новое, а когда было решено переоборудовать монастырь в тюрьму, появились дополнительные постройки - для заключенных. Окна были забраны мелкой решеткой. Таня задрала голову и с тоской посмотрела на небо.
        - Проходи, - подтолкнула ее Доминика.
        Таня шагнула вперед. Внутри Святая Берта на самом деле была оборудована по последнему слову техники. Металлодетекторы, видеокамеры, охранники с автоматами.
        - Ну что, убедилась, что Святая Берта не выпускает тex, кто сюда попал? - спросила ее Доминика. - Из нашей тюрьмы никто никогда не бежал. Было всего три попытки побега, и все они окончились неудачно. Два человека погибли, а один продолжает до сих пор сидеть в Берте.
        - Мне не нужно бежать, я выйду отсюда совсем скоро, - произнесла Таня, однако уверенности в ее голосе почему-то не было.
        Доминика рассмеялась:
        - Так все считают. Все думают, что не задержатся в Святой Берте. Девочка, я видела множество человеческих судеб. Ты - не исключение. Я думаю, мы с тобой познакомимся поближе. У нас будет предостаточно времени, чтобы узнать друг друга, не так ли?
        Доминика посмотрела на нее блеклыми рыбьими глазами и ощерила желтоватые мелкие зубы. Таня отвернулась. Эта непонятная особа внезапно стала ей противна до икоты. Но ведь она и в самом деле не собирается задерживаться в Святой Берте. Состоится процесс, и ее оправдают. Она даже думать не хотела о том, что может быть иначе.
        Состоялась уже привычная для Тани процедура.
        У нее взяли отпечатки пальцев, на этот раз применили современный лазерный прибор, а не смазывали ладони густой типографской краской, сфотографировали.
        - Тебе еще рано надевать униформу Святой Берты, - произнесла Доминика. - Ну ничего, когда ты получишь свои двадцать или сколько там лет за шпионаж, я сама подберу тебе красивенький костюм. Ты ведь такая милашка, Таня.
        Полесская с испугом уставилась на Доминику. Та не шутила. Она понравилась этой крысоподобной особе.
        Доминика по-своему истолковала взгляд Тани.
        - Подожди совсем немного, и мы сможем оказаться вместе, - ее узкие острые губы растянулись в ухмылке. - Ты ведь поняла, что от меня очень многое зависит в Святой Берте. Будешь плохо себя вести - попадешь в карцер. Станешь сопротивляться - лишу обеда. Ты никому не нужна, дорогая моя. Святая Берта - это замок, где угасают надежды. У тебя ведь еще сохранились иллюзии относительно того, что ты выйдешь на свободу через короткое время? Все так считают, поверь мне. Однако мало кто, побывав в Святой Берте, покидает ее. Тебя ведь не на экскурсию привезли, дорогуша. Взгляни!
        Они находились в небольшом кабинетике, который принадлежал Доминике. Грязные, покрытые пылью окна выходили на бухту. Доминика распахнула окно.
        Таня увидела вдалеке Бертран.
        - Все думают, что переплыть залив, если удастся выбраться из Святой Берты, пара пустяков. На самом деле это не так. Во-первых, выбраться из камеры невозможно. Я сама проверяла. У нас хорошая система оповещения, я знаю практически обо всем, что происходит среди заключенных. Во-вторых, даже если ты и окажешься в воде, ты не доплывешь до Бертрана. Тебя заметят с патрульного катера или вышки. И всего один выстрел - и ты отправишься кормить рыб.
        - Я не собираюсь бежать, - произнесла Таня. - Мне это не нужно.
        - Хорошая девушка.
        Доминика приблизилась к ней, и Таня почувствовала застарелый запах пота, дешевого табака и плохой пищи. Холодная ладонь Доминики легла ей на плечо.
        - Как только я тебя увидела, детка, я сразу поняла, что мы поймем друг друга. Но я не буду спешить, у нас впереди многие годы, хи-хи-хи.
        Таня вздрогнула. Неужели она оказалась в Святой Берте, и это страшилище в черном костюме на самом челе только что пыталось приставать к ней? Она попросит Роджера Ли, чтобы он оградил ее от посягательств Доминики или охранников.
        - Ну что, тебе пора отправляться в камеру. Ты пойдешь в крыло С. Оно предназначено для тех, кто находитея под следствием, дорогая моя девочка. Когда тебя осудят, а я не сомневаюсь, что так и будет, ты попадешь в крыло В. В Святой Берте множество корпусов и уровней, у нас сидят как мужчины, так и женщины. Разумеется, отдельно, возможность общения между ними исключена. Так, посмотрим…
        На крошечном столе Доминики возвышался компьютер. Она пощелкала клавишами и изрекла:
        - Третий уровень, камера 13. Она свободна и находится целиком в твоем распоряжении, Таня. Ты ведь разрешишь мне так называть тебя?
        Таня представила, что Доминика снова подойдет к ней и попытается соблазнить. Нет, довольно!
        - Называйте меня госпожа Полесская, - сказала она.
        Доминика удивленно вскинула выщипанные брови и проговорила:
        - А у тебя, оказывается, есть характер. Что, строптивая лошадка? Жизнь в Святой Берте и не таким, как ты, обламывала рога. Но я люблю тех, кто сопротивляется. А то попадают некоторые в тюрьму, падают духом, совершают глупости. Но ты, я вижу, не из таких. И запомни, тебе еще наверняка расскажут, Доминика здесь главная. Тебе не стоит со мной ссориться, детка. Ты ведь хочешь остаться живой и невредимой, моя девочка?
        Тогда придется уступить. Ну, мы с тобой еще об этом побеседуем. У нас так много времени впереди. Я уже предвкушаю это…
        Таня на мгновение закрыла глаза. Вот куда она попала! Святая Берта давно превратилась в вертеп разврата, дом скорби и отчаяния. Доминику интересовали молоденькие девушки.
        - Кстати, в камере, куда ты попадешь, сидела глупая особа. Я предложила ей льготные условия - в обмен на то, что она будет немного ко мне благосклонна. Это была мелкая воровка, промышляла тем, что проникала на приемы и тырила часы, портмоне или драгоценности у богатых гостей. Ей дали всего три с половиной. Представь - какие-то жалкие три с половиной года!
        Таня подумала, что три с половиной года - это огромный срок. Ей будет почти двадцать четыре через три с половиной года.
        - Посидела бы тихо, вышла на свободу, начала новую жизнь. Но ей не повезло, - Доминика хихикнула. - Произошел несчастный случай. Она умерла, упав со стены в море. Не повезло бедняжке. Была такая хорошенькая, блондинка… Так что учти, Святая Берта - опасное место. Советую тебе хорошенько подумать. Ну пошли, я сама провожу тебя в камеру.
        Они покинули кабинет, спустились по запутанным коридорам куда-то вниз. Таня на всякий случай пыталась запомнить дорогу, но у нее ничего не получилось. Бесконечные лестницы, поездка в большом грузовом лифте. Всюду охранники, решетки, видеокамеры. Бежать нереально. Но Таня и не собиралась отсюда бежать, она выйдет из Святой Берты с триумфом, ее оправдают. По-другому и быть не может.
        - Вот она, твоя камера. Ты будешь одна, тебя никто не потревожит, - произнесла Доминика.
        Рядом засуетилась надзирательница.
        - Пошевеливайся, растяпа, - прикрикнула на нее Доминика. - Смотри у меня, чтобы у Тани не было к тебе претензий, ты поняла?
        Судя по тому, как часто закивала головой надзирательница, Доминика на самом деле обладала огромным влиянием и властью в Святой Берте.
        - Ну что же, прощай, моя девочка, - сказала Доминика. - Мы с тобой увидимся, не сомневайся. Чао!
        Таня снова оказалась в камере. Небольшая, переоборудованная то ли из монашеской кельи, то ли из подвального помещения, она производила тягостное впечатление. Единственное окно было затянуто несколькими решетками, зато в камеру подавался свежий морской воздух. Откидная кровать с чистым бельем, раковина и туалет.
        - Ты понравилась Доминике, - услышала Таня голос надзирательницы. - Пользуйся этим, пока есть возможность. Наша Доми такая, обожает красивых девушек. Ты ведь та самая русская, которую обвиняют в шпионаже? Тебе не повезло.
        Надзирательница, которая вначале показалась Тане гестаповкой, была милой и приятной женщиной.
        - Святая Берта - не самое лучшее место на земле, - продолжила надзирательница. - И если тебе долго сидеть, то постарайся сделать так, чтобы у тебя не было проблем. Доминика очень своенравная, коварная и злопамятная. Сегодня она продемонстрировала тебе свое очарование и шарм, и все потому, что ты ей понравилась. У нее в кабинете даже есть папка, в которую она складывает вырезки из газет про тебя. С твоими фотографиями. Однако стоит ей возразить, и она превращается в бешеную гиену.
        Таня подумала, что не заметила особого очарования в Доминике.
        - Мы от нее все зависим. Она - вице-директор Святой Берты. Слава богу, что у нас есть еще и директор, Орвилль. Он знает о повадках Доминики, но не может ничего поделать. Именно ее заслуга в том, что Святую Берту модернизировали и выделили столько миллионов на модернизацию охранной системы. Доминика происходит из знатной, но жутко бедной семьи. Похоже, кровь бесноватых предков дает о себе знать, поговаривают, что в ее роду полно самоубийц, шизофреников и алкоголиков. В гневе она ужасна. Она ведь рассказывала тебе, что произошло с заключенной, которая жила до тебя в этой камере?
        Таня кивнула. Она кожей ощущала опасность. Святая Берта угнетала ее. Она хочет как можно быстрее оказаться на воле, как можно дальше отсюда, как можно дальше от Бертрана.
        - Она сама убила девушку, - понизив голос, прошептала надзирательница. - Конечно, это никак не докажешь, но все знают, что Доминика сначала избила ее, а потом сбросила со стены вниз, на скалы. У Доминики полно стукачей и соглядатаев. Так что будь осторожна.
        Я вижу, что ты хорошая девушка, как и многие из тех, кто здесь сидит. Тебе просто не повезло. Но ты - элита.
        У нас еще никогда не было русской шпионки. Все о тебе только и говорят и ждут того момента, когда ты получишь срок. Так что Святая Берта приветствует тебя!
        С этими словами она закрыла крохотное оконце в двери, через которое беседовала с Таней. Полесская осталась в одиночестве. Святая Берта приветствует тебя, надо же додуматься до такой фразы! Таню охватил внезапный страх, она бросилась на кровать и зарыдала. Почему она одна, почему никто не идет ей на помощь?
        В жизни, как любила говорить Аллочка, приходится надеяться только на себя. Мачеха была права, Таня внезапно поняла, что этим августом закончилось ее детство. Даже если она выйдет из Святой Берты и завтра окажется в Москве, прежней жизни не вернуть. Таня Полесская, наивная, светлая - исчезла.
        Что ее ждет? Она не знала. По всей видимости, приходится привыкать к тому, что ее окружает.
        Таня закрыла глаза. Проблем и неприятностей чересчур много. Она не собирается ломать над ними голову всю ночь. Ей требуется сон. Никаких мыслей, никаких забот, ничего. Она - одна. И придется с этим смириться.
        И, сама того не замечая, она погрузилась в дрему.
        - Папа!
        В голосе Тани было столько счастья, что Виктор Викторович Полесский не мог сдержать слез. Его дочь, которую он не видел несколько дней. За эти несколько дней мир изменился. Все изменилось.
        Как я рада, что ты со мной! - сказала Таня.
        Они находились в комнате для свиданий - прямоугольном помещении с перегородкой из пуленепробиваемого стекла посередине. По обеим сторонам стояли стулья с жесткими сиденьями, а переговариваться можно было при помощи телефонных трубок. Полесский видел, что дочь светится от счастья. Таня прижала трубку к уху и ловила каждое его слово.
        - Как у тебя дела? - задал традиционный вопрос Виктор Викторович. Таня осунулась и похудела, но в глазах горела решимость. Он должен ей сказать, но как?
        Как он скажет ей, что предал ее - как и все другие.
        - У меня все хорошо, папа! - воскликнула Таня. Полчаса назад, когда Доминика сказала ей, что она сможет увидеть своего отца, Таня была на седьмом небе от счастья. Он приехал, чтобы помочь. Он спасет ее.
        Когда он вошел в комнату для свиданий, Таня едва сдержала крик - он постарел лет на двадцать. Кто бы мог подумать, что произошедшая с ней катастрофа так отразится на нем. Костюм, как всегда, безупречен, он гладко выбрит, но прибавилось седины (или это ей только кажется?), морщины стали резче, в уголках рта залегли трагические складки.
        - Я рад за тебя, Таня.
        Каждое слово давалось Виктору Викторовичу с трудом. Он не спал две ночи, продумывая, как же сообщит Тане ужасную новость. Дорога по воде на катере в Святую Берту показалась ему вечностью. Его встретили вежливо, однако он ловил на себе ехидные взгляды. Еще бы, отец той самой русской, которую обвиняют в шпионаже.
        Может быть, этот статный господин, похожий на преуспевающего биржевого дельца, тоже причастен к дикому скандалу, который по-прежнему волновал весь мир?
        - Папа, ты ведь вытащишь меня отсюда? - Таня знала, что отец не оставит ее. Он любит ее. Она его дочь. - Что происходит, папа? Почему у меня оказался микрочип? Ты был в курсе, скажи мне правду?
        - Конечно же, нет! - энергично и вполне правдиво воскликнул Полесский. - Таня, как ты могла подумать, что я намеренно вовлек тебя в этот ужас. Я ничего не знал, дочка, абсолютно ничего.
        Впрочем, от его мнения ничего бы и не зависело.
        Посол Советского Союза в Великом княжестве Бертранском - звучит помпезно и официально, а на самом деле он обязан выполнять приказания, которые поступают из Москвы.
        - С вызволением придется подождать, Таня, - осторожно начал он. - Ты понимаешь, сейчас разразился небывалый скандал. Отношения между Советским Союзом и Америкой и так оставляли желать лучшего, а после твоего ареста…
        - А как с процессом, это правда? - Утром Таню навестил Роджер Ли и сообщил, что ее собираются допрашивать. Подготовка грандиозного шпионского процесса, который должен пройти в Бертране, шла полным ходом.
        - Дипломатия делает все возможное, - уклончиво ответил Виктор Викторович. - Это очень непросто, дочка, ты должна понять.
        - Я понимаю, - упрямо сказала Таня. Отец рассуждает, как Роджер Ли. Он что-то от нее скрывает. Но почему? Она хочет знать всю правду, какая бы горькая она ни была. - Но ведь тебе прекрасно известно, что я невиновна, папа. Ты должен что-то сделать. Я не хочу оставаться в тюрьме, мне здесь плохо.
        Виктор Викторович закрыл глаза, он бы заткнул уши, чтобы не слышать, как его дочь страдает. Он же сейчас сообщит ей, что ничего изменить нельзя.
        Доминика наблюдала за тем, как Полесский беседует с дочерью. Ей было известно из конфиденциальных источников, что девчонка попала в хорошенький переплет. Вице-директор Святой Берты глотала слюни в ожидании, когда симпатичная Татьяна наконец-то окажется в ее власти. Ну что же, пусть отец побеседует с дочуркой, вряд ли в ближайшие годы ему представится такая возможность. Его вышлют из страны, как пить дать. Великий князь Клод-Ноэль благоволит к Татьяне, но он не в состоянии ей помочь. Он, как и все главы государств, обладает правом помиловать, но в Бертране амнистия такого рода не распространяется на военных преступников, террористов и шпионов. Бедная, бедная девочка…
        - Таня, - произнес Виктор Викторович, - у меня был серьезный разговор с Москвой. Я должен тебе кое-что сообщить.
        - Папа, они собираются вытащить меня из Святой Берты? - В голосе Тани было столько надежды, но он вынужден ее разочаровать.
        - Я тебе говорил, все очень запутано, дочка. Советский Союз не может признать, что ты перевозила материалы, добытые незаконным способом.
        - Но ведь всем известно, что это не так! - Таня не понимала отца, она разговаривала словно с чужим человеком. - Папа, поговори с кем-нибудь, убеди их в моей невиновности.
        Если бы она знала, что в жизни все далеко не так легко. Виктор Викторович, после того как Алла сообщила ему, что беременна, поговорил еще раз с Москвой. На этот раз ему пришлось выслушать претензии и даже оскорбления в свой адрес. Ему пригрозили, что он потеряет не только место, но и все, к чему он так стремится. Татьяна, так заявили ему, останется в Бертране.
        Это единственно возможный выход. Советский Союз приложит все усилия, чтобы облегчить ее участь, но интересы страны всегда выше интересов отдельного человека. Виктор Викторович до сей поры также придерживался такой точки зрения. Однако именно его дочь стала разменной монетой в покерной партии, которую разыгрывали спецслужбы двух супердержав.
        - Танюша, в твоей невиновности нет ни малейшего сомнения, - сказал чистую правду Полесский. И подумал, что это ни в коей мере не помешает судьям упрятать его дочь в тюрьму. Но как он ей поможет? Он ответственен не только перед Татьяной, но и перед страной, и перед Аллой, и перед ребенком, которого она ждет. Он все равно не сможет вытащить дочку из лап международных спецслужб, а только усугубит ситуацию.
        Доводы разума, они такие логичные и четкие; единственное, чего они не могут сделать, так это избавить от душевной боли.
        - Папа, тебе плохо? - испуганно спросила Таня, заметив, что отец побледнел. Какая она эгоистка, твердит только о себе, совершенно забыв, что он переживает за нее.
        - Все в порядке, Таня, - Полесский и в самом деле ощутил в сердце ноющую боль, которая все нарастала. - Немного прихватило, но уже прошло. Я должен себе кое-что сказать… Выслушай меня внимательно, Таня, и постарайся понять. Ты знаешь, что после смерти твоей матери ты - единственный человек, которого я люблю.
        А как же Алла? Виктор Викторович знал, что ложь в такой ситуации - во благо. Таня обхватила трубку и смотрела отцу в глаза. Он отвел взгляд. Он врет дочери, до чего он докатился.
        - Твоя судьба - моя судьба, дочка. Тебе это известно лучше, чем кому бы то ни было. Но…
        Таня напряглась. Что значит это «но»? Почему отец мучительно подыскивает слова, почему он запнулся?
        Доминика пожалела, что не знает русского. Ничего, весь разговор записывается, его потом переведут, и она узнает, что же сказал отец Тане. Вице-директор Святой Берты взглянула на часы. Они говорят уже пятнадцать минут. Американцы, которых она ненавидела всеми фибрами души и которые, увы, совали нос во все дела, сказали, что Полесский имеет возможность беседовать не больше получаса. Похоже, папаша подошел к самому главному.
        - Но, Таня… Я прошу тебя понять меня. У Аллы скоро будет малыш, твой братик или сестричка. Я не могу подвергать их такой опасности, дочка. К сожалению, все получилось именно так, как получилось.
        Таня почувствовала внезапную слабость, голова закружилась, в ушах зашумела кровь. О чем это он? Он хочет ей сказать, что…
        - Я никак не могу тебе помочь, - решился-таки произнести Виктор Викторович Полесский. - Мои возможности ограничены. Ты ведь прекрасно знаешь, что я пожертвовал бы собственной жизнью, чтобы ты снова оказалась рядом со мной. Но сейчас это невозможно, Таня.
        - Ты меня бросаешь, папа? - Голос Тани звучал слабо. Она так надеялась на отца, она считала, что он поможет ей, а на самом деле он явился, чтобы сказать: выбирайся из этой ямы сама, дочка. Но разве она стала его любить от этого меньше?
        - Таня, как ты можешь так говорить, - произнес Виктор Викторович. - Я всегда с тобой. Тебе придется немного потерпеть, совсем немного. Наша страна изыщет возможности вызволить тебя. Но не сразу. Суда, к большому сожалению, не избежать. Но это всего лишь приговор, не более того. Не унывай, мы скоро увидимся.
        Виктор Викторович обманывал Таню. Он покинет Бертран еще до конца недели. Всего несколько дней - и когда он снова увидит дочь? Полесский не знал.
        - Папа, приезжай ко мне быстрее, - сказала Таня.
        Она почему-то была уверена, что он ее обманывает.
        Кругом все лгут. Она не умеет отличить правду от лжи.
        Но странное дело, исчезло беспокойство, волнение, страх. Равнодушие поселилось в ее сердце. Раз они хотят, чтобы она была шпионкой, раз это нужно всем, включая ее родного отца, то она не имеет ничего против.
        - Таня, Алла передает тебе огромный привет, - снова солгал Виктор Викторович. - И Игорь тоже.
        На этот раз он говорил правду. Игорь настоял на том, чтобы Полесский обязательно передал его слова поддержки Тане. Виктор Викторович едва сдержался, чтобы не заехать в наглую самоуверенную физиономию Игоря. Он подставил Таню, а теперь шлет приветики.
        Алла беременна. Что же, этого следовало ожидать.
        Отец займется проблемами малыша, а Таня… Она останется в Бертране. Святая Берта не отпускает тех, кто попал в красный замок на скале. Она в плену. Навсегда.
        Время истекло, - Доминика, едва секундная стрелка коснулась двенадцати, подала голос. - Господин посол, вам пора.
        Я тебя люблю, дочка, - вздохнул Виктор Викторович, поднялся и медленно побрел к двери. На пороге Полесский оглянулся и бросил прощальный взгляд на Таню. Она безучастно замерла на стуле, глядя куда-то в пространство, мимо него.
        Он уходит от нее. Алла для него дороже. И ребенок, которого она ждет. Внезапная ненависть, жгучая ярость и обида захлестнули Татьяну. Алла во всем виновата, нее вокруг виноваты в том, что она оказалась в западне.
        И никто не желает ей помочь.
        - Татьяна, собирайся на допрос. - Доминика подошла к девушке и тряхнула ее за плечо. - Не расстраивайся, все мужики сволочи и предатели, и твой папаша не исключение.
        Она вспомнила своего отца, маркиза, чья родословная уходила корнями к римским императорам. Они ютились в полуразрушенном замке на границе Франции и Фортрана, питались подгнившей свеклой и зеленой картошкой. Отец был вечно пьян, и в такие моменты ему лучше было не попадаться под руку. Доминика его ненавидела и прохохотала всю ночь после его похорон - папаша, упившись в стельку, утонул в пруду.
        - Допрос? - спросила Таня. Роджер говорил что-то о допросе, американцы жаждут начать процесс как можно быстрее, пока внимание общественности приковано к шпионскому скандалу.
        - Ну да, - ответила Доминика. - Для тебя создали льготные условия, моя дорогая. Обычно допрашивают в здании Министерства внутренних дел, расположенном на побережье, но следователи ради тебя приехали в Святую Берту. Так что поторапливайся, они не любят ждать.
        Таня поднялась со стула и покинула комнату для свиданий.
        Николай Леонидович Милованов, генерал КГБ, воскликнул:
        - Виктор, сколько лет, сколько зим, давно тебя не видел, как дела?
        Вопрос в свете всех событий звучал более чем нелепо. Виктор Викторович Полесский подумал: видимо, есть еще люди, которые не в курсе происходящего. Хотя нет, генерал Милованов никогда не относился к тем, кто не осведомлен о происходящем. Наверняка он произнес дежурную фразу просто из вежливости. Он все знает. Именно поэтому Полесский и пришел к нему.
        - Проходи, старина, побеседуем, - Милованов умел быть радушным хозяином. Высокий, сутулый, с яйцевидной, практически лысой головой и в больших очках, он неуловимо походил на своего шефа, Юрия Владимировича Андропова, чей портрет красовался на стене.
        Полесский уже два дня был в Москве. Он улетел из Бертрана, так больше и не увидев дочку. Алла устроила жуткую истерику при расставании в посольстве, на таможне они появились с двадцатью чемоданами, в которых находились тряпки его жены. Впрочем, Виктор Викторович не думал о подобных мелочах.
        Таня, его волновала исключительно она. В столице он попытался выяснить, можно ли ей помочь. Все улыбались, выражали сочувствие, качали головой, проклинали американцев, но никто не хотел помочь. Виктор Полесский вдруг ощутил, что стал изгоем в том самом обществе, к которому принадлежал всего неделю назад.
        Вслед ему оглядывались, он ловил быстрые насмешливые взгляды. Еще бы, тот самый посол, который прозевал дочь, который позволил вовлечь себя в дикий по-логический скандал. Именно поэтому Виктор Викторович и направился к Милованову.
        Николай Леонидович пользовался неограниченной властью. Он был ровесником Полесского, они давно дружили, а когда-то ходили в одну и ту же московскую школу. Коля Милованов всегда отличался честолюбием, он мечтал стать могущественным. Он хотел, чтобы его боялись. При всем этом Николай Леонидович умел быть очень обаятельным, хотя его выпуклые глаза, притаившиеся за стеклами больших очков, глядели зло и надменно.
        - Как я рад тебя видеть, - Милованов, работавший за большим письменным столом, поднялся навстречу гостю, пожал его руку и потрепал по спине. - Витя, что будешь пить, чай, кофе, минералку? Я, ты сам в курсе, не потребляю спиртного, так сказать, отпил уже свое, - генерал басовито рассмеялся.
        Он умел показаться рубахой-парнем, добродушным гигантом, добрым и чуть-чуть нелепым. На самом деле Милованов обладал циничным умом и без жалости жертвовал людьми. Когда Виктор Полесский позвонил и попросил принять его, он сразу понял, чего добивается злосчастный посол. Ему нужна помощь.
        Полесский, сам не ведая того, обратился по адресу.
        Николай Леонидович самолично разрабатывал операцию «Рыжая лиса». Теперь, когда стало известно, что американцы давно играли с ними в кошки-мышки, он едва не сорвался. У Милованова был один порок - он пил.
        Николай Леонидович пил давно и с вдохновением.
        Недели, часто месяцы проходили в кипучей работе, дававшей поразительные результаты, именно за это его и ценили, поэтому он и получил генеральские лампасы. Стоило ему пригубить вина или стопку водки, как начинался полный кошмар. Он не умел контролировать себя, из-за этого чуть не потерял работу. Однако Милованов гордился собой - он смог побороть страшный недуг, он не пил уже три с половиной года и не испытывал ни малейшего желания.
        - Спасибо, Коля, но я к тебе по делу, - уставшим голосом произнес Виктор Викторович.
        Милованов отметил, что его старинный приятель постарел. Еще бы, на него обрушилось столько всего.
        Николай Леонидович прекрасно знал Таню, девушка ему нравилась, он даже когда-то подумывал о том, что она могла бы стать подходящей парой для его старшего сына, Павла. Он сделал правильно, что нашел своему мальчику подходящую супругу - дочь министра сельского хозяйства.
        Виктор Викторович прошаркал по кабинету и опустился в кресло. Он двигается как старик, подумал Николай Леонидович. Ему стало чуть жаль Полесского.
        Милованов сам принял решение о том, что курьером, который повезет микрочип в Москву и возьмет, таким образом, на себя основной риск, станет Таня. Вначале он хотел, чтобы микрочип оказался в багаже самого Полесского или его молодой супруги. Но девчонка, студентка, кому она нужна? Она не привлечет излишнего внимания. Но нет, он ошибся. Такое бывало очень редко.
        Николай Леонидович едва не сорвался, когда его бывший шеф, а ныне глава советского государства, узнав о постигшей спецслужбы неудаче, наорал на него. Николай Леонидович знал, что Юрий Владимирович абсолютно прав. Они не раскусили американцев, которые жутко подставили их. Целую ночь после напряженного разговора в кремлевской больнице, где лежал Андропов, Милованов просидел на даче в кабинете. На столе выстроилась целая батарея бутылок и графинов. Он только глядел на них и думал. Он сумел победить непреодолимое желание напиться и забыть о том, что произошло.
        - Конечно же, Витя, я помогу тебе всем, чем смогу, - сказал Милованов. Он нажал кнопку селекторной связи и попросил две чашки кофе. Вместо спиртного он увлекся кофе, выпивая по десять чашек в день.
        - Ты ведь знаешь, в какой ситуации я оказался, - глядя в паркетный пол, начал Виктор Викторович. - Только не говори, Коля, что ты не в курсе. Даже моя домохозяйка, которая никогда не читала газет и не смотрела телевизора, обо всем осведомлена.
        Еще бы, мелькнула у Милованова горделивая мысль, именно с моей подачи все в СССР знают о том, что дочь советского посла в Бертране, стране, которую на карте можно отыскать только при помощи увеличительного стекла, стала жертвой гнусных интриг и инсинуаций, мозговым центром которых является ЦРУ. О Тане практически ничего больше не говорили, напирая на то, что Америка лелеет тайные планы очернить советскую разведку любыми путями. Николай Леонидович и в самом деле не думал о Тане. Девушка сидит в тюрьме - ну и что с того?
        - Я знаю, что случилось с Таней, - лицо Николая Леонидовича приняло соответствующее выражение. - Это ужасная история, Витя, я тебе сочувствую.
        - Мне бы очень хотелось взглянуть в глаза тому, кто все это затеял, - проронил Виктор Викторович.
        Милованов чуть напрягся. Неужели Полесский знает?
        Нет, он ничего не может знать. Он пришел к старинному другу, который работает в Комитете, чтобы просить о помощи.
        - Витя, ты же знаешь, чем я занимаюсь, - произнес Николай Леонидович. - Ловлю преступников, разведывательная деятельность не по моей части. Да и вообще, мне уже намекали, что пора на пенсию. Сам знаешь, старые кадры уходят, новые приходят.
        Милованов лукавил. Он не собирался в ближайшие годы уходить со своей должности. Неудача с «Рыжей лисой» мобилизует силы, она подстегнет реформы в Комитете. Несколько лет, всего несколько лет - и КГБ станет самой могущественной организацией в мире.
        Юрий Владимирович именно тот человек, который понимает, что нужно Советскому Союзу. Америка окончательно зарвалась, ее следует поставить на место.
        - Коля, - продолжил Виктор Викторович, - помоги мне. Я вижу, что со мной никто не хочет беседовать.
        Никто не желает вытащить Таню из этой передряги.
        У тебя есть знакомства, ты вхож на самый верх. Не мог бы ты…
        Постучавшись, вошла пожилая секретарша с подносом, на котором стояли две дымящиеся чашки с кофе.
        Николай Леонидович поблагодарил секретаршу. Та скрылась за массивной, красного дерева полированной дверью.
        - Не мог бы ты навести справки, Коля?.. Таня - моя единственная дочь, ты же как отец меня понимаешь. Я не могу допустить, чтобы она осталась в тюрьме.
        - Конечно, Витя, я тебя понимаю. Кстати, попробуй кофе, настоящий, из Бразилии. Я в последнее время стал настоящим кофеманом…
        Милованов посмотрел на Полесского. Что же, Витя, именно тебе пора на пенсию. Неужели ты еще не понял, что поступил неверно, когда угрожал и по-бабски истерично заявлял, что дашь пресс-конференцию иностранным журналистам. Еле удалось отговорить его от этой нелепой и опасной затеи. В любом случае допустить этого было нельзя, Милованов уже готовился к тому, чтобы применить силовые меры, но они не понадобились. Постарался Игорь. Николай Леонидович знал: пройдет двадцать лет, и Игорь займет его место. Способный молодой человек. Именно такие и нужны Комитету.
        - Для меня это крайне важно, - Виктор Викторович вжался в кожаное кресло. Он практически не спал четыре дня, иногда только проваливаясь в забытье, которое вновь сменялось бодрствованием. Таня, он предал ее, оставил одну в Бертране. Он ненавидел себя…
        Ненавидел.
        - Витя, ты меня знаешь сорок пять лет, - сказал Милованов. - Я, можно сказать, отношусь к тем, кому известна твоя подноготная, как, впрочем, и тебе моя.
        Я никогда не бросаю друзей в беде.
        - Значит, ты мне поможешь? - встрепенулся окрыленный надеждой Виктор Викторович. - Коля, как я тебе благодарен, Таня, моя девочка…
        - Будешь благодарить меня, когда Танюша окажется в Москве, - произнес Милованов. - Я попробую поговорить, но ничего обещать не могу. Сам понимаешь, что Советский Союз прилагает все усилия к тому, чтобы ее освободить. Рано или поздно мы этого добьемся. Ей придется предстать перед судом, но согласись, это огромная победа нашей дипломатии, что Таню не выдали США, а оставили в Бертране. Бертран, как ты сам знаешь, независимое государство, там судебная система независима от верховной власти. Князь Клод-Ноэль обещал нам всемерную поддержку. Все будет хорошо.
        На самом деле Николай Леонидович давно принял решение, которое поддержало и руководство, - Полесскую не спасти, а ломать из-за нее копья на мировой арене чревато непредсказуемыми последствиями. Девушка - неизбежная жертва. Отношения с Америкой и так донельзя скверные. Рейган, того и гляди, затеет войну, нужен только повод. Бертранская история слишком дурно пахнет, да и Комитет оказался в ней не на высоте. Теперь необходим крупный успех. Николай Леонидович уже работал над новой операцией. «Рыжая лиса» осталась в прошлом. Как и Полесская.
        - Подожди немного, - сказал Милованов. - И прошу тебя, Витя, никаких глупостей.
        Они еще немного поговорили, затем генерал вежливо намекнул гостю, что у него есть важные дела. Дверь за Полесским захлопнулась. Николай Леонидович поднял трубку кремлевской «вертушки» и подробно доложил обо всем. Шеф, разговаривавший с ним тихим голосом, на этот раз остался доволен и даже похвалил генерала за деятельность на своем посту.
        - Я вижу, что не ошибся в тебе, ты мне еще пригодишься.
        Николай Леонидович получил указания - закрыть это дело, и как можно быстрее. Милованов вынул из большого сейфа, расположенного в смежной комнате, большую папку в сером кожаном переплете. Это и есть дело Татьяны Викторовны Полесской. Вот она, ее судьба.
        Он пролистал страницы, заполненные машинописью и редкими фотографиями. На первой папке написал размашистым, малопонятным почерком: «В архив». Поставил дату и подпись.
        Ну что же, участь Татьяны, как и ее отца, решена.
        Все равно ничего изменить нельзя. В деятельности разведок неизбежны жертвы. Советский Союз не собирается обменивать Таню на западного шпиона или вызволять ее из Святой Берты. Таня - отличный повод для эскалации международного скандала. Она постепенно уходит в прошлое. Операция завершена.
        Милованов закрыл папку, нажал клавишу селекторной связи:
        - Кофе, пожалуйста, и побыстрее. Я для всех занят.
        Судебный процесс над Татьяной Полесской стартовал третьего октября. Массмедиа успели к тому времени уже найти новые сенсации дня, однако сообщения о том, что начинаются разбирательства по делу советской шпионки - представительницы истеблишмента, как писали газеты, - вновь всколыхнули общественный интерес.
        Таня к тому времени прошла несколько стадий допросов. С ней обращались вежливо и корректно, не давили и не кричали, однако от этой любезности ей становилось тошно. Она видела, как любой вопрос, всякая мелочь сводилась к одному - нарыть как можно больше доказательств ее виновности.
        Отца она так больше и не увидела. Один раз он позвонил, они говорили не больше пяти минут. Он сказал, что приехать в Бертран не сможет. Доминика сообщила Тане, что ее отца срочно отозвали на родину и место посла пока вакантно. Официально он все еще занимал этот пост, но наверняка Полесскому уже подыскали замену и ждали решения суда.
        Если сначала Таня надеялась на помощь, то теперь иллюзии рассеялись. Она должна надеяться только на себя. Роджер Ли появлялся каждое утро, приносил ей прессу, иногда - милые пустячки. Адвокат ей явно симпатизировал, но Таня не замечала, что он упорно занимался ее делом. Несколько раз он пытался уговорить ее признать вину, однако она отвергала его предложения.
        Камера, в которой она находилась больше месяца, превратилась в родной дом. Таня различала уже шаги надзирательниц и могла довольно точно определить, кто именно заступил сегодня на дежурство. Ей разрешили прогулки во внутреннем дворике, она смогла увидеть других женщин, которые отбывали заключение в Святой Берте.
        Она представила, что и ей, возможно, предстоит так же нарезать круги по бетонированной площадке.
        Наконец, наступил первый день в суде. Согласно тюремным правилам, надлежало вставать в шесть. В тот день Таня проснулась и взглянула на мерцающие красным светом в темноте часы. Половина пятого. Она так и не смогла заснуть вновь. Решающий день.
        Но для кого именно решающий? Она уже не верила, что сможет выиграть процесс. Газеты писали о ней в иронически-снисходительных тонах, она чувствовала скрытую антипатию. И самое ужасное, что ей никто не поверит. Возможно, и прав Роджер Ли, который обещает ей, что признай она вину, и получит меньший срок.
        Оставаться в Святой Берте на долгие годы ей не хотелось.
        Она облачилась в темно-синий костюм, в котором выглядела старше. Взглянула на себя в крошечное зеркало, которое ей передал Роджер Ли. Под глазами темные круги, она выглядит ужасно.
        - Какая ты сегодня красивая, - сказала, едва ли не облизнувшись, Доминика, которая заявилась к ней в камеру. Как обычно, в плохо сшитом костюме, со следами перхоти на воротнике и с запахом дешевого табака.
        Таня игнорировала комплименты вице-директора. Доминика сказала:
        - Тебя уже ждет катер с твоим адвокатом. Ну что, детка, желаю тебе как можно быстрее вернуться в Святую Берту. Неужели ты еще не поняла, что это - твоя судьба? Я тоже не хотела здесь работать, но что поделаешь, с моей родословной я могла бы сидеть на бертранском троне, но мне не повезло.
        Роджер Ли давал Тане последние наставления. Она должна вести себя как можно более естественно, не показывать страха, выказывать почтение к суду.
        - Какую стратегию вы собираетесь применять, Роджер? - спросила она защитника.
        - Вы же сказали, что вы невиновны, я буду исходить из этого, - он скривился, словно от зубной боли. - Я - ваш адвокат и не имею права что-либо менять. Но если бы вы согласились пойти на сделку с обвинением…
        - Я уже сказала, - отрезала Таня. - Я невиновна.
        Здание Верховного суда Великого княжества Бертранского располагалось на берегу моря. Оно было выстроено одним из модернистских архитекторов в начале двадцатых годов - прямоугольник из металла, стекла и позолоты.
        Таня отметила, что вокруг здания толпится множество людей. В основном журналисты, а также зеваки и туристы, привлеченные всеобщей суматохой. Таня поняла, что должна собрать всю волю в кулак. Сейчас нельзя вести себя истерично. Она о многом успела поразмыслить, благо времени у нее было предостаточно.
        Снова раздались щелчки фотоаппаратов, крики журналистов, гул толпы.
        - Вы знаете, что спекулянты неплохо заработали на входных билетах в здание суда? - спросил ее Роджер Ли. - Многие хотят посмотреть на вас.
        - Я очень рада, - с горечью заметила Таня. Судебный процесс напомнил ей зоопарк. Она - диковинное заморское животное, на которое все хотят поглазеть.
        Ей предстояло подняться по большой лестнице. Она гордо вздернула подбородок и пошла вперед. Роджер Ли восхищенно посмотрел на Татьяну - в такой ситуации она умеет выглядеть совершенно неприступной и спокойной.
        Когда они вошли в здание суда, из-за угла на них набросилась свора репортеров. Роджер Ли ронял обычные в этой ситуации слова: «Без комментариев», а Таня, холодно улыбаясь, продолжала путь.
        На скрипучем лифте они поднялись на третий этаж, в самом большом зале и начиналось заседание по ее делу. Таня вместе с адвокатом заняла место за столом, рядом с ними находились представители обвинения.
        Таня узнала Маргарет Доусон и ящерицу Тима. Еще несколько незнакомых ей человек, кое-кто из допрашивавших ее следователей среди публики.
        - Встать, суд идет! Заседание ведет его честь Максимилиан Нуаре, - раздался голос судебного пристава.
        Показался судья - человек лет шестидесяти, худощавый, с орлиным носом. Следуя древней традиции, он был облачен в красную мантию и белый парик. Специально для Тани в зале суда присутствовал переводчик, процесс шел на французском языке.
        - Разрешите начать заседание по делу госпожи Татьяны Полесской, обвиняемой по статьям 698 a, d и f уголовного кодекса княжества Бертранского, - произнес судья.
        Его слова и послужили сигналом к началу театрального действа. Таня практически не вслушивалась в смысл слов, которые, как пули, свистели по залу суда. Она наблюдала за людьми и их эмоциями. Стоило ей оглянуться и бросить взгляд на кого-нибудь из зрителей, как тот тотчас отводил глаза в сторону, словно опасаясь, что окажется вместе с ней на скамье подсудимых.
        Выступало множество свидетелей, привлеченных обвинением. Все показания сводились к тому, что Татьяна Полесская сознательно и намеренно занималась шпионажем в пользу Советского Союза. Роджер Ли возражал вяло и редко. Таня как-то заметила в перерыве между судебными заседаниями, что он перебросился парой фраз с Маргарет Доусон. Значит, они знакомы. Вот, оказывается, какую функцию выполняет адвокат - он работает на стороне противника.
        Когда Таня высказала ему свои подозрения, Роджер Ли изумленно сказал:
        - Таня, вы мне не доверяете, но почему? Разве банальная вежливость является предосудительной? Я знаю Доусон, как многих других, но это вовсе не значит, что я вас предал. Уверяю вас, это совсем не так. Я целиком и полностью на вашей стороне.
        И как можно быстрее перевел разговор на другую тему.
        Таня не очень хорошо разбиралась в юриспруденции, но у нее складывалось впечатление, что Роджер Ли из рук вон плохо защищает ее. Он пытался возражать свидетелям обвинения, но это у него не выходило. Таня заявила ему:
        - Я хочу, чтобы меня допросили.
        - Зачем, это излишнее, - нервно ответил Роджер. - Я же специалист и разбираюсь в этом, Таня. Ваши показания нежелательны, у них косвенные улики, а если вы сядете на свидетельское место, то у прокуратуры появится шанс вытрясти из вас правду.
        - Мне скрывать нечего, я невиновна. В конце концов, меня обвиняют, и мне решать, что делать.
        - Как скажете, - ответил Роджер Ли.
        На следующий день Таня взошла на свидетельское место. Заскрипели карандаши репортеров, которые старались запечатлеть на бумаге обвиняемую - снимать в зале суда было категорически запрещено.
        Таня надеялась, что сумеет произвести должное впечатление на присяжных. Она заметила, что судья благоволил к ней, всячески подбадривал и несколько раз в категоричной форме прерывал представителей обвинения, которые норовили выставить Таню в невыгодном свете.
        Наконец, слушания были завершены. Представители советской стороны так и не появились в зале суда.
        Полесская напрасно ждала, что ее отец прилетит из Москвы. Он не прилетел.
        Тот день надолго остался в ее памяти, и, как вспоминала позднее Таня, она была настроена оптимистично. Она знала, что ее признают виновной, но Роджер Ли уверял ее, что суд обязательно учтет все обстоятельства.
        - Я не рассчитываю больше чем на пять - шесть лет. Нет, не беспокойтесь, это не значит, что все время вы проведете в тюрьме. Вы останетесь в Бертране не больше чем на год - полтора. Это же совсем не так много.
        О чем он говорил! Полтора года жизни. И все же Таня подумала, что это - минимальный срок, на который она может рассчитывать. Что же, вот и она рассуждает о себе как о преступнице.
        Присяжные, посовещавшись три с половиной часа, выходили один за другим и занимали места.
        - Уважаемые присяжные, вынесли ли вы приговор но делу госпожи Татьяны Полесской? - задал вопрос судья Нуаре. В качестве ответа выступил белый конверт, судья вынул из него листок, бросил краткий взгляд и произнес: - Ну что же, дамы и господа. Вы приняли решение. Надеюсь, что оно правильное. На вас была возложена большая ответственность. Итак, прошу вас огласить его. Признаете ли вы госпожу Татьяну Полесскую виновной в шпионаже?
        Таня замерла. Она не думала, что слова, которые обронит старшина присяжных, будут значить для нее столько. Она же готова к тому, что они скажут: «Да». Иного она от них не ожидает. Таня взглянула на присяжных.
        Пятеро женщин, семеро мужчин. Она не испытывала к ним ненависти. Ненавидела она тех, кто вверг ее в эту страшную историю.
        Кто это? Она не знала.
        - Да, ваша честь, - прозвучал ответ, которого так все ждали.
        Таня почувствовала слабость. Все же в глубине души она надеялась на то, что ее оправдают.
        Судья Нуаре признал заседание суда завершенным.
        Таня продолжала в глубокой задумчивости сидеть за столом. Вот все и завершилось. Еще немного потерпеть.
        Год. Или полтора. Или, может быть, два.
        - Послезавтра состоится заседание суда, на котором будет решено, какой срок вы проведете в тюрьме, - сказал Роджер Ли.
        Он чувствовал себя отвратительно. Что ни говори, а он напрямую причастен к тому, что Таню признали виновной. Он записывал на диктофон все их беседы и передавал пленки Маргарет. Но в любом случае Полесская была обречена. Он не сделал ничего предосудительного.
        В стане обвинения царило ликование. Только один Тим, похожий на доисторического ящера, замер в кресле. Он прикрыл глаза, и создалось впечатление, что он спит. Тим наблюдал за девчонкой. Она ему нравилась.
        Какая сила воли и выдержка. Из нее на самом деле получилась бы отличная шпионка.
        Вместо этого дочь посла отправится в Святую Берту.
        Тим был доволен результатами операции. Сам президент поблагодарил его, а тайный счет в швейцарском банке пополнился шестизначным переводом.
        - Пора, - на плечо Татьяны легла рука Доминики. Полесская вздрогнула. Вице-директор улыбнулась, продемонстрировав желтоватые зубы. - Святая Берта ждет тебя. Разве я не говорила, что ты к нам вернешься?
        Таня вышла на улицу. Снова толпа журналистов, которые пытались задать ей глупые вопросы. Вместо лимузина ее ожидал на этот раз тюремный автомобиль с зарешеченными окнами.
        Роджер Ли попрощался со своей подопечной. Таня отправилась в путь. До причала, где ее ожидал знакомый бело-зеленый катер, было рукой подать. Она оказалась не единственной заключенной, которая направлялась в Святую Берту. Она заметила еще нескольких женщин, которые вместе с ней переправлялись в тюрьму на скале.
        Таня попала в ту же камеру, что и прежде. Два дня прошли в напряжении. Она ожидала вынесения приговора. Наконец, настало то самое утро. Она вновь встретилась с Роджером Ли. Адвокат выглядел несколько угрюмым.
        - Что-нибудь случилось? - спросила Таня.
        Он соврал, что все в порядке. У него было недолгая беседа с Тимом. Роджер узнал, какой срок грозит Татьяне. Он попытался вразумить Тима, но ничего не получилось.
        - Я вижу, ты на ее стороне, - произнес Тим. - Советую тебе прекратить это донкихотство. Ты ведь хочешь, чтобы твоя карьера продолжалась? Или тебе наплевать на это, Роджер?
        На этот раз они направились в небольшой кабинет, где помимо судьи находились представители обвинения. Таня внимательно выслушала прения, в центре которых находилась ее судьба.
        - … учитывая все вышесказанное, - подводила итог Маргарет Доусон, - мы просим суд вынести суровый приговор госпоже Полесской, которая была признана виновной в совершении такого тяжелого преступления, как шпионаж. Обвинение настаивает на пожизненном заключении.
        Эти слова, как молот, ударили по ушам Тани. Судья, заметив реакцию Тани, объявил перерыв.
        - Вы же говорили, что я получу не больше нескольких лет, - сдавленным шепотом произнесла она, оставшись наедине с Роджером Ли. Адвокат кусал губы. Он боялся именно этого разговора с Таней.
        - Но ведь еще не все потеряно, - сказал он, прекрасно зная, что примерно такой приговор и будет вынесен. - Это только желание обвинения, у суда есть свое мнение.
        Роджер Ли произнес речь, в которой подчеркнул, что Татьяна Полесская настаивает на своей невиновности, указал на то, что в деле замешаны политические интересы, и смолк.
        - У вас все, господин защитник? - спросил судья.
        Это был не Максимилиан Нуаре, который, как показалось Тане, относился к ней с симпатией, а незнакомый ей пожилой законник.
        - Да, ваша честь, - ответил Роджер Ли.
        Важно кивнув головой, судья произнес:
        - Оглашение приговора состоится через два часа. Прошу всех удалиться. Суду требуется время, чтобы принять верное решение.
        Два часа пролетели ужасно быстро. Таня пыталась ни о чем не думать, но каждый раз мысли возвращались к одной и той же теме - приговору. Сколько же лет она получит? Неужели пожизненное заключение?
        Наконец, им позволили вновь войти в кабинет.
        Судья держал в руках несколько листков бумаги. Не глядя в них, он произнес:
        - Суд Великого княжества Бертранского принял решение по делу госпожи Татьяны Полесской. С учетом всех обстоятельств вы приговариваетесь к тридцати годам тюремного заключения. Отбывать срок вам надлежит в государственной бертранской тюрьме Святая Берта. Возможность помилования исключена. Заседание завершено, дамы и господа!
        Деревянный молоточек с грохотом опустился вниз.
        Судья, ни на кого не глядя, удалился из комнаты.
        Тридцать лет? Она не ослышалась? Таня попросила переводчика еще раз повторить то, что сказал судья. Тридцать лет… Вот сколько она получила. У нее нет права попасть под амнистию или выйти на свободу раньше с учетом примерного поведения.
        - Роджер, вы меня обманули, - прошептала она. - Вы сказали, что я получу всего несколько лет. Я смогу выйти на свободу, когда мне будет пятьдесят.
        Роджер Ли подумал, что Таня никогда не сможет выйти на свободу. Именно об этом у него был разговор С Тимом. Тот, кто угодил в Святую Берту, навсегда оставался пленником тюрьмы-монастыря.
        - К сожалению, на этом моя миссия завершена, - произнес он и стал собирать бумаги. - Таня, поймите, я не волшебник, я не могу повлиять на решение суда.
        - Зато это сделали другие, - прошептала Татьяна. - Вы предали меня, Роджер.
        Она права, но что поделаешь. В этой жизни каждый за себя. Таня ему нравится, но не будет же он ради нее ломать себе карьеру. Тридцать лет в Святой Берте равносильно пожизненному заключению. Насколько Роджер знал, еще никто, получивший такой большой срок, не выходил из тюрьмы обратно на волю. На скалистом островке имелось собственное кладбище. Он вздрогнул, представив, что Таня умрет на Святой Берте. Он навсегда запомнит ее улыбку и глаза.
        - Я желаю вам всего хорошего, - произнес он. - Таня, вы должны понять, таковы обстоятельства, я не в силах…

… что-то изменить. Сколько раз она слышала эту фразу. Посол Измайлов, который моментально ретировался из ее камеры, когда она была в генуэзской тюрьме. Ее собственный отец, человек, который ей дороже всего на свете. Настал черед Роджера Ли.
        - Собирайтесь, пожалуйста, - поторопил он Таню.
        Полесская взглянула на Маргарет Доусон. Та не выглядела особо радостной. Женщина закурила очередную сигарету.
        - За что? - громко по-английски спросила Таня.
        Маргарет вздрогнула и посмотрела на Таню. Та повторила вопрос: - За что? Почему вы выбрали именно меня?
        Вместо Маргарет ответил Тим, который также присутствовал в кабинете судьи.
        - Девочка, - прошипел он, подобно рассерженной змее. - Ты оказалась у нас на пути. Тридцать лет - это подарок судьбы. Представь, через тридцать лет тебе будет меньше, чем мне сейчас. Ты выйдешь на свободу, начнешь новую жизнь.
        - Вы знаете, что я невиновна! - сказала Таня. - Вам это прекрасно известно, и вы все равно приложили все усилия, чтобы меня осудили. Это… это подло.
        Тим никогда не задумывался над такими категориями, как благородство и подлость. Таня была ему нужна, чтобы завершить блестящую операцию. Ее судьба больше не занимала Тима.
        - Всего хорошего, - произнес Тим. - Маргарет, ты мне обещала, что как-нибудь поужинаешь со мной.
        Я приглашаю тебя сегодня в лучший бертранский ресторан. Мы должны отпраздновать победу.
        Таня вышла в коридор. Они заметила двух охранников со Святой Берты, они ждали ее. Еще совсем немного, ей так хочется насладиться последним глотком свободы.
        - Таня, если позволите, я буду вас навещать, - сказал, подходя к ней, Роджер Ли.
        Таня с отвращением посмотрела на адвоката. Он предал ее, а теперь старается успокоить нечистую совесть. Он - один из виновников ее несчастья.
        - Нет, господин Ли, - проговорила она, и он поразился, сколько ненависти слышалось в этих трех словах.
        Вот они, виновники того, что с ней произошло. Тим, который, как древний ящер, выползал из кабинета судьи. Маргарет Доусон, которая прошагала мимо Тани, даже не взглянув на нее. Роджер Ли, обманувший ее ожидания. Кто еще?
        Таня подумала об отце. Она же его любит. И знает, что он обожает ее. Но почему он не появился и не позвонил?
        К ней приблизилась Доминика. Вице-директор Святой Берты только что узнала о приговоре. Она так и думала. Таня получила тридцать лет. В основном в бертранской тюрьме отбывали срок проститутки, мошенницы, несколько убийц. Ни у кого из них не было такого большого срока, как у Татьяны.
        - Мои поздравления, крошка, - пропела она. - Я так рада, моя дорогая. Я вижу, ты впадаешь в отчаяние. Не нужно, поверь мне, через пять лет ты привыкнешь к Святой Берте, а через пятнадцать и не сможешь представить себе жизнь без тюрьмы. У тебя есть все, что требуется для жизни.
        О чем она говорит, как можно привыкнуть к тюрьме? Ее лишили самого главного - свободы. Ее бросили за решетку, признав виновной в преступлении, которого она не совершала.
        - Кстати, у меня для тебя радостная новость. Твой папаша желает с тобой поговорить, - сказала Доминика. - Только вот я не знаю, хочешь ли ты побеседовать со стариком. На твоем месте я послала бы его к черту. Он тебя бросил, мерзавец. Как и все мужчины, он дрянь.
        - Мой отец хочет со мной поговорить? - спросила Таня. - Прошу вас, для меня это очень важно!
        - Ну хорошо, - смягчилась Доминика.
        Таня ей очень нравилась. Что же, милая русская девчонка оказалась полностью в ее власти. Немного терпения, и она заставит Таню согласиться на все. Доминика была тайной садисткой, она обожала истязать тех, кто находился в ее власти, особенно если это хорошенькие девушки. Таня, как же ей нравится это русское имя..
        Девчонка похожа на ее прабабку-герцогиню, чей портрет в золоченой раме висел в полуразрушенном замке, где обитала Доминика с разорившимися родителями.
        Тот же точеный овал лица, темные кудри, пронзительный взгляд. Тане подошли бы брюссельские кружева и мантилья. Но вместо этого она получит тюремный наряд Святой Берты.
        - Иди за мной, сможешь поговорить с ним, но не больше пяти минут.
        Они направились в одну из судейских комнат. Доминика брякнулась в кресло и стала внимательно слушать разговор. Она не понимала русского, но эмоции были написаны на лице Татьяны.
        - Папа, - произнесла Таня. - Как же я рада тебя услышать. Она тотчас забыла о том, что обвиняла Виктора Викторовича в своих бедах. Он ей так нужен.
        - Дочка, - услышала она далекий и безжизненный голос Виктора Викторовича. - Я обо всем знаю. Я прошу тебя, не падай духом. Я верю, что все будет хорошо.
        Он ни во что не верил. Генерал Милованов, на которого он так надеялся, предал его. Полесский потерял место посла в Бертране, ему намекнули, что пора уходить на заслуженный отдых. У него начались проблемы с Аллой, которая открыто заявила, что муж-неудачник с дочерью-шпионкой ей не нужны.
        - Папа, я смогу тебя увидеть? - Таня до боли в пальцах сжала телефонную трубку.
        - Нет, дочка, - ответил Виктор Викторович. - Я не смогу к тебе приехать. Будь мужественной, тебе это пригодится, когда ты останешься на этом свете одна.
        - О чем ты говоришь! - закричала Таня. - Папа, у меня есть ты!
        Вместо ответа она услышала короткие гудки, их разъединили. Таня положила трубку и замерла около стола. Он сейчас перезвонит, ей так надо сказать ему еще много, много теплых слов.
        - Я же говорила, что все они предатели.
        Доминика подошла к Тане и взяла ее за руку. Ладонь у вице-директора была влажная и холодная. Таня инстинктивно отдернула руку.
        - Не советую тебе сопротивляться, детка, - произнесла Доминика, и ее глаза вспыхнули безумием. - Ты думаешь, я так лояльно отношусь ко всем заключенным? Конечно же, нет. Ты - особенная.
        Вот и ее последнее путешествие на Святую Берту.
        Как она может смириться с тем, что в ближайшие годы она не сможет увидеть восход солнца? В ближайшие тридцать лет. Ей предстояло выйти на свободу осенью 2013 года. Как долго, чертовски долго.
        Холодный, пронзительный ветер дул с моря. Таня поежилась, она была в тонком темно-красном платье.
        В Бертран пришла осень. Святая Берта, окутанная вечерним туманом, походила на сказочный замок, в котором обитает великан-людоед.
        Таня вместе с группой заключенных попала на катер.
        Когда она поднималась по отвесной лестнице к зданию тюрьмы, то обернулась. Последние лучи заходящего солнца осветили бухту. Какое великолепие - и она лишается этого на три десятка лет. Годы ее жизни… О, если бы она совершила преступление и понесла заслуженное наказание, но ведь ее просто бросили в Святую Берту, лишив всего.
        - Красиво, не правда ли? - услышала она голос одной из спутниц, невысокой пожилой женщины. - Ты ведь шпионка?
        Клеймо «шпионка» останется на ней до конца жизни.
        Таня вдохнула полной грудью морской воздух. Бертран светился огнями, там продолжалась веселая и беззаботная жизнь. Сверкающий Лазурный берег…
        В темном бархатистом небе вспыхнули искорки первых звезд. Таня задрала голову. Сегодня полнолуние.
        - Не задерживайся, Полесская! - Бородатый охранник, который прежде пытался пристать к ней, грубо толкнул ее в спину. - Быстрее, быстрее!
        Таня прошла во чрево Святой Берты. На этот раз она видела все другими глазами. Темно-красные, цвета свернувшейся крови стены, уходящие в небо, мрачные охранники, обреченные заключенные.
        - Не говорить! - снова прикрикнул бородач и подтолкнул Таню. Затем, осмотревшись и не увидев Доминики, он прошептал: - Ты думаешь, у тебя будут послабления в режиме из-за того, что ты нравишься этой стерве? Ничего подобного. Запомни это хорошенько!
        Она попала в замкнутый мирок, где нельзя показывать слабость. Таня поежилась. Как же холодно - на душе. Нет, она не останется здесь на тридцать лет. Боже мой, тридцать лет - это так много!
        Бежать? Но это невозможно. От Бертрана ее отделяло два километра воды. Проплыть их, например, осенью нереально. И плавать она толком не научилась.
        Таня отдыхала как-то с отцом на Черном море, в закрытом элитном пансионате для работников советского МИДа, но как давно это было. С тех пор у отца не было ни минуты свободного времени.
        Она выберется отсюда. Обязательно. Иначе быть не должно. Таня очень бы удивилась, узнав, что и другие пять женщин, которых доставили в Святую Берту, только и думают о том, как бы быстрее выбраться из тюрьмы.
        - Проходите, - раздался грубый голос охранника. - По одной! И живее, а то плететесь, как больные кобылы.
        - Не кричи, - Доминика возникла у ворот тюрьмы. Охранник мгновенно смолк.
        Таня задумалась - почему эта странная женщина обладала такой большой властью? Ее боялись, страх и вынужденное почтение читались на лице любого из охранников.
        - Дамы, - произнесла она. - Рада всех приветствовать в Святой Берте. Не думайте, что попали в ад, но это и не рай. Те, кто будет выполнять все, что от них требуется, - она бросила быстрый взгляд на Таню, - получат поблажки. Строптивых и слишком умных здесь не любят. Я не люблю, это ясно?
        Женщины стояли на вымощенном каменными плитами внутреннем дворике тюрьмы и старались не встречаться глазами с Доминикой.
        - Хорошо. Теперь с вами побеседует директор тюрьмы, господин Орвилль. А затем начнется ваша повседневная жизнь. Подъем - в шесть, затем завтрак, далее - работа на благо общества. Обед в час, далее до четырех свободное время. У нас есть спортивный зал, библиотека, можете дистанционно учиться. Отбой в десять. Ничего сложного нет. Вам известно, что у нас содержатся и преступники мужского пола. Разумеется, никаких встреч и свиданий быть не может. Всяческое неповиновение строго карается. Посмотрите сюда!
        Ее костлявая рука указала на отвесный обрыв, круто уходивший вниз, к морским волнам, которые яростно бились о базальтовые скалы. Доминика, не испытывая ни малейшего страха, подошла к обрыву и посмотрела вниз. Соседка Тани охнула, у Тани закружилась голова.
        - Вниз - ровно семьдесят восемь метров. Это только кажется, что пустяки. Такое расстояние каждая из вас может пройти за минуту. Но если надумаете бежать, то предупредите меня - я хочу посмотреть на то, как вы будете карабкаться вниз. У нас иногда бывают несчастные случаи. Кто-нибудь упадет вниз, на скалы, тогда даже и хоронить нечего. Или во время работы рука окажется в станке, и вы останетесь калекой до конца дней, если не помрете от кровотечения.
        Доминика блаженно улыбалась. Создавалось впечатление, что ей доставляло наслаждение мучить других страхами.
        - Но я уверена, что вы все останетесь в живых. Не совершайте глупостей. Я для вас - старшая сестра. Со всеми проблемами обращайтесь прямиком ко мне. Вам предстоит узнать, что заправляю всем именно я. У Святой Берты есть директор, он, кстати, сейчас побеседует с вами. Но месье Орвилль добрейшей души человек, он не разбирается в психологии преступников. Зато я вас знаю, как саму себя!
        Доминика не грешила против истины - она разбиралась в психологии преступников, потому что и сама отчасти породнилась с ними.
        Мсье Орвилль оказался щуплым, похожим на цыпленка пугливым человечком. Таня никогда бы не подумала, что он является главным в Святой Берте. Немного заикающимся, тихим голосом он произнес стандартные фразы. Таня теперь понимала, что Доминика, обладавшая, несомненно, характером лидера и умевшая плести кружево интриг, прибрала власть к рукам.
        После его напутственного слова Доминика распределила вновь прибывших по камерам. Таня и другие женщины получили униформу Святой Берты.
        - Полесская, - произнесла Доминика. - Отправишься в главный корпус, камера 378.
        Надзирательница повела Таню. Несколько коридоров, поездка на грузовом лифте. Они оказались в главном корпусе. Он представлял собой огромное помещение с небольшими клетушками камер.
        - Проходи, - скомандовала надзирательница, открывая камеру при помощи электронной карточки.
        Святая Берта была оборудована по последнему слову техники. Миниатюрные «глазки» видеокамер пялились на каждом повороте, фиксируя любое перемещение внутри и снаружи здания.
        Таня прошла в камеру. Она отличалась от той, в которой она провела предыдущие несколько недель. Слева две кровати, одна внизу, другая - над ней, вмонтированные в бетонные стены. Умывальник, унитаз, два крошечных окошка, где-то в самом верху, забранные сеткой.
        - Привет, - произнесла девица, сидевшая на нижней кровати. На вид заключенной было вряд ли больше двадцати, она была ровесницей Тани. - Меня зовут Пиа.
        Нескладная, с выступающими вперед зубами и бесцветными волосами, Пиа не могла претендовать на звание красавицы. Однако Таня сразу же ощутила к ней расположение.
        - Значит, ты и есть та самая русская, Татьяна? - Пиа с любопытством уставилась на Таню. - Вот это да, никогда не видела настоящую шпионку.
        - Я тоже, - призналась Таня, и Пиа в ответ заразительно расхохоталась.
        - Ты девчонка что надо, - она хлопнула Таню по плечу. - Проходи, это твой дом. Занимай верхнюю кровать. О тебе только и разговоров.
        Пие исполнился двадцать один. Она родилась в Бертране, ее родители, малоимущие подданные великого князя, не занимались ее воспитанием. Пиа угодила на улицу, пристрастилась к наркотикам, выпивке, занималась проституцией. Обо всем она рассказывала безыскусно, Таня увидела, что ее соседка - ребенок, так и не понявший, что жизнь - это не игра. В итоге она попала под полицейскую облаву, в сумочке у нее обнаружили украденный у убитого во Франции полицейского пистолет и несколько граммов кокаина.
        - Клянусь тебе, - сказала Пиа, смешно выпячивая нижнюю губу, - меня подставили. Мой дружок, гореть ему в аду до второго пришествия, попросил меня взять к себе
«пушку» и наркоту. Мы были в ночном клубе, когда пришла полиция. Он удрал через черный ход, а я как раз пошла в туалет, чтобы немного нюхнуть. Я и попалась.
        Он даже на суд не пришел. С такими, как я, здесь не церемонятся. Дали восемь лет, я уже отсидела три месяца.
        Пиа ничуть не расстраивалась, что выйдет из тюрьмы нескоро. Восемь лет, как она уверяла, совсем немного.
        - Тебе дали тридцать? - с некоторым уважением посмотрела на Таню девушка. - Вот это да! Чем же ты им так насолила?
        - Меня тоже подставили, - сказала Таня. - Я ничего не совершала, клянусь тебе!
        - Я-то верю, - сказала Пиа, - но с кем в тюрьме я ни говорила, все уверяют, что невиновные. Да что скрывать, я тоже считаю, что попала сюда по случайности.
        Таня знала: задержись она в Бертране на неделю…
        Полети она другим рейсом… Откажись она выйти из салона лайнера - и все было бы по-другому. Случайность в жизни играет огромную роль. Но случайно ли то, что она оказалась здесь?
        Первая ночь в Святой Берте в качестве заключенной прошла тревожно. Таня никак не могла заснуть, она закрывала глаза и в который раз прокручивала перед глазами события предыдущих двух с половиной месяцев.
        Как все быстро изменилось. Что сейчас происходит в Москве, как дела у отца и ее друзей?
        Пиа сотрясала воздух оглушительным храпом, который больше подходил пузатому мужику, а не девушке.
        Тане захотелось плакать. Она не смогла сдержать себя и, прикрывшись подушкой, тихо зарыдала.
        - Эй, перестань, - сонная Пиа толкнула ее ногой. - Мне тоже было погано, но думай о том, что когда-нибудь окажешься вне этой чертовой тюряги. Нам вставать через три часа, а ты мне спать не даешь.
        Таня постаралась успокоиться. Пиа вновь захрапела. Мысли путались, Таня вздрогнула - раздался оглушительный визг сирены.
        - Подъем, - прокричала Пиа. - Шесть часов. И рекомендую не задерживаться, иначе попадешь в карцер.
        Я там ни разу не была и не собираюсь там оказаться.
        Таня сполоснула лицо холодной водой. Это ее первый день: Ей придется провести в Святой Берте еще тысячи таких дней.
        Двери камер распахнулись. В коридор вышли заключенные из всех камер. По стенке и около выхода расположились надзиратели. У каждого из них было оружие и резиновая дубинка.
        - В столовую, - произнесла, зевая, Пиа. - Кормят здесь отвратительно. Тебе небось таскали специальные блюда. Ну да, ты же белая кость.
        Тюремная столовая располагалась в бывшей монастырской трапезной. Низкие своды, мрачная расцветка.
        В столовой стоял галдеж - сразу несколько сотен женщин завтракали. Таня получила порцию риса, кофе, салат и кусок мяса.
        - Сегодня они что-то расщедрились, - заметила Пиа. - Эй, стой, - приказала она Татьяне. - Сразу видно, что ты новенькая. Пошли, сядешь со мной.
        Они прошествовали мимо стола, за которым кучковалось несколько женщин. Одна из них, мулатка с красноватым шрамом на левой щеке, присвистнула. Словно по команде, воцарилась тишина.
        - А где же твое приветствие, Пиа? - Мулатка говорила с легким акцентом. - Совсем зазналась.
        Верноподданнический смех за столом взбодрил мулатку. Она продолжала:
        - И кто это такая с тобой? Новенькая? Ты что, не растолковала ей, что все новенькие должны спросить у меня, где занять место? Нехорошо, Пиа, очень нехорошо…
        Пиа изменилась в лице. Таня заметила, что ее соседка испытывает страх. Заискивающим голосом она произнесла:
        - Извини, Каролина, я тебя не увидела…
        - Да что ты?
        Мулатка встала из-за стола, обогнула его и приблизилась к Пие. Надзиратели, как будто по команде, отвернулись. Пиа отступила назад. Одна из дамочек подставила ей подножку, и если бы Таня не поддержала ее, она вместе с подносом грохнулась бы на пол.
        - Какая ты неловкая, Пиа, - мулатка выбила у нее из рук поднос. Завтрак покатился по полу. - А ведь больше не получишь, придется тебе оставаться целый день голодной. Но в следующий раз разуешь глаза и поздороваешься со мной. А ты кто такая?
        Каролина схватила Таню за щеку. Таня бросила в нее поднос. Рис застрял в черных волосах Каролины, горячий кофе брызнул в лицо, мулатка взвыла от боли.
        - Ах ты, тварь! - прошипела она и занесла руку, Таня на лету перехватила ее и дернула вниз. Каролина охнула и осела на пол.
        - Прекратить! - Надзирательница подскочила к Тане и оттолкнула ее в сторону. - Немедленно прекратить драку. Все расселись по своим местам. Или захотели в карцер?
        - Спасибо, - шепнула Пиа Тане, когда они оказались за столом. Таня проводила взглядом мулатку. Та, поддерживаемая несколькими женщинами, с трудом уселась на стул. - Но не стоило тебе так делать. Это - Каролина, любимица Доминики. Она ее правая рука, стучит на всех, и поэтому может позволить себе многое.
        Она считает, что может всеми помыкать. Она очень подлая и злопамятная. Говорят, что шрам у нее из-за того, что она пыталась убить бросившего ее возлюбленного.
        Каролина очищала волосы от риса. Таня снова посмотрела на мулатку. Та взглянула на Таню. Мулатка сузила глаза и что-то произнесла, ее соседки оглушительно рассмеялись.
        - Ты нажила себе врага. Каролина получила пятнадцать лет за торговлю наркотиками. Ей еще долго сидеть.
        - Я не собираюсь перед ней унижаться, - сказала Таня.
        - Возьми, - услышала Таня чей-то голос. Она увидела около себя старуху - худую, высокую, облаченную в серую робу, с взлохмаченными волосами и безумным взглядом. Она протягивала ей стакан кофе. - Ты заслужила.
        - Лучше возьми, - шепнула ей Пиа. - Это местная сумасшедшая, она отравила то ли мужа, то ли всю семью, у нее пожизненное. Не бойся, в кофе нет яда. Ты ей понравилась.
        Таня взяла стакан кофе, который приятно грел ладони. Вокруг нее преступницы, у каждой - своя судьба.
        Она одна из них. Но имеет ли она право осуждать кого-то? Вряд ли. Иногда жизнь складывается так, что преступление становится единственным решением.
        Убийство… Пошла бы она на убийство, если бы знала, что сможет выйти из Святой Берты завтра утром? Таня не знала. Но как же ей хочется оказаться на свободе! Прямо сейчас, сию секунду.
        Окажись она сейчас на свободе… Она бы отомстила всем, кто бросил ее в Святую Берту. Всем, кто разыграл ее в покер, кто сделал ее пешкой в виртуозной шахматной партии.
        - Я подарю тебе миллион, - прошептала старуха, глядя на Таню. - Я подарю тебе десять миллионов, сто миллионов…
        - Не обращай на нее внимания, - произнесла Пиа. - Она здесь с незапамятных времен. Вообразила, что до чертиков богата, и пристает ко всем, обещая подарить миллионы. На самом деле она бедна, как церковная мышь. Ее арестовали под мостом, где она жила в картонной коробке.
        Старуха, казалось, внимательно слушала, наклонив голову. Таня с сожалением посмотрела на нее. Неужели Святая Берта сделает с ней то же самое? Не может быть, она не хочет превращаться в местную достопримечательность.
        Таня и Пиа скудно позавтракали, а потом отправились на работу. В зависимости от смены женщины работали в мастерских или прачечной. В первый раз Таня оказалась у огромной гладильной машины. Святая Берта выполняла заказы жителей Бертрана, неплохо на этом зарабатывая. У каждого заключенного имелся личный счет в банке, куда переводились деньги, заработанные им в неволе. Таня прикинула - если она выйдет на свободу через тридцать лет, то у нее будет вполне приличная сумма, чтобы начать новую жизнь.
        Только кто начинает жизнь в пятьдесят лет?
        - Я тебе все объясню, - сказала Пиа. Она уже освоилась в тюрьме. От Тани требовалось привозить тяжелую тележку, груженную грязным бельем, к стиральной машине. - Потом, когда появится квалификация, тебя допустят и на другие работы.
        Через полчаса после начала работы Таня поняла, что устала. Металлическая тележка, забитая тюками с бельем, казалась неподъемной. Ей требовалось преодолеть около двухсот метров - туда и обратно. Женщины занимались каждая своим делом.
        Таня отправилась в очередной рейс. Тележка скрипела по бетонному полу, помещение прачечной было заполнено паром, который делал кожу красной и ел глаза. Таня оказалась около тупика, затянутого решеткой и закрытого на несколько висячих замков. Ей требовалось пройти мимо него, завернуть направо, далее по коридору, спуститься вниз. Вместо это она увидела фигуру, которая преградила ей дорогу. Женщина с кривой улыбкой поставила ногу на тележку.
        - Стоять, - произнесла она. - Куда спешишь, идиотка?
        Таня оглянулась. Позади, как из тумана, возникли еще две фигуры, которые отрезали ей путь к отступлению. Наконец, появилась предводительница клана - мулатка Каролина. Она медленно подошла к Тане, внимательно ее осмотрела и произнесла:
        - Вот ты какая, русская шпионка. Знаешь, что бывает с теми, кто не повинуется мне и поднимает на меня руку?
        Блеснула сталь самодельного ножа. Таня отпрянула. Каролина засмеялась:
        - Испугалась? Посмотри на эту игрушку, она вполне может оказаться у тебя между ребер или в горле.
        Одна из «шестерок» Каролины подошла к Тане и ударила ее в грудь. Другая женщина, как гиена, подскочила и толкнула Полесскую в спину. Каролина с ухмылкой наблюдала за тем, как Таню, словно мяч, кидали в разные стороны.
        - Не будь дурой, - сказала она. - Ты мне нравишься, можешь присоединяться к нам. Зачем тебе эта лахудра Пиа? Я у нас власть, а ты из тех, кому требуется власть.
        Таня сжала губы. Она не собирается вступать в банду Каролины и становиться ее прислужницей. В тот момент, когда одна из женщин нанесла ей удар в бок, Таня развернулась и толкнула груженную бельем тележку на Каролину. Тележка помчалась прямо на нее. Каролина еле успела метнуться в сторону, освободив дорогу. Таня мигом скользнула в образовавшуюся брешь.
        - Стоять, русская! - услышала она голос Каролины. - Я еще не закончила разговор с тобой.
        - Ты и не начинала, - ответила Таня.
        Пар, заполнивший прачечную, надежно скрывал ее от преследователей. На обратном пути Таня выбрала другую дорогу, более длинную, но менее опасную. В тот день Каролина больше не приставала к ней, но Таня шала, что мулатка со шрамом так просто ее не оставит.
        Придется бороться с ней. Бороться за выживание.
        Таня отметила первую неделю пребывания в Бертране. Она уже привыкла к тюрьме и с некоторым ужасом стала осознавать, что вскоре сможет именовать Святую Берту своим домом. Роджер Ли просил встречи с ней, но она, подумав, отказала адвокату. Ей не хотелось снова видеть его. Он ее предал, предал с самого начала. Адвокат прислал письмо, в котором в официальных выражениях констатировал, что он не в силах что-то сделать и, таким образом, его миссия исчерпана. Таня и не сомневалась, что он вскоре бросит ее. Кто она теперь - обыкновенная заключенная, приговоренная к тридцати годам. Общественность потеряла к ней интерес.
        Полесская работала в прачечной, когда к ней подошла надзирательница и сказала:
        - Иди за мной, тебя ждет Доминика.
        Пиа с сочувствием взглянула на Таню. Девушка знала, что вице-директор проявляет нездоровое любопытство к Тане.
        - Ни пуха тебе, ни пера, - пожелала девушка. - И помни, Доминика очень опасна, как кобра, может, еще хуже.
        Пока Таня шла по длинным коридорам тюрьмы, она думала о своей ситуации. Ее обвинили в шпионаже и бросили на тридцать лет в тюрьму. Доминика хочет с ней переспать, она теперь точно знала, чего же добивается одетая в плохо сшитый костюм всевластная лесбиянка.
        Каролина жаждет, как отомстить за публичное унижение. Вокруг нее одни враги. Несмотря на это, Таня чувствовала себя превосходно. Сон у нее наладился, а тревожные мысли, которые раньше раздирали душу, исчезли.
        Она точно знала, что выберется из Святой Берты.
        Причем раньше, чем через тридцать лет. Она не собирается гнить в тюрьме до старости. И она отомстит тем, кто упрятал ее сюда. Всем. Месть - это блюдо, которое подают к столу холодным. У нее будет много времени, очень много времени, чтобы обдумать месть. Она не пощадит никого.
        Еще несколько месяцев назад она бы ужаснулась таким мыслям. Кем она была - беззаботной девчонкой, студенткой элитного вуза, у которой не было проблем и которая одной ногой оставалась в детстве. Теперь Таня ощущала себя взрослой женщиной. Сколько бессонных ночей она провела, размышляя над тем, почему эта история случилась именно с ней. В конце концов она поняла - это судьба. Она не будет противиться ее жребию. Судьба решила, что ей нужно оказаться в Святой Берте, значит, она на какое-то время останется здесь.
        На недели, месяцы, годы…
        У нее есть силы, чтобы идти дальше. Она все выдержит. Предаться унынию и отчаянию - самое легкое.
        Прежняя Таня Полесская исчезла, ее место заняла совсем другая женщина. Таня с некоторым беспокойством ощутила, что становится безжалостной. Будь у нее возможность, она бы уничтожила сластолюбивую Доминику и мулатку Каролину. Неужели для нее убийст во - теперь самый подходящий выход? Нет, она не хочет становиться безумной. Но и испытывать вечный страх перед тем, что ее ожидает, ей тоже надоело. Будь что будет, она выкарабкается, краснокирпичная тюрьма на черной скале отпустит ее. Она будет первой, кто отсюда убежит… Не сейчас, и даже не в обозримом будущем, но этот момент настанет. Она приложит все силы, а их у нее, как поняла Таня, очень много. Месть - вот что ей требуется. Это такое сладкое и ужасное слово.
        Месть…
        Поэтому она не боялась того, что ожидало ее у Доминики.
        - Здравствуй, моя дорогая, - услышала она прокуренный голос, когда оказалась в апартаментах Доминики. Вице-директор и жила, и работала в Святой Берте, покидая тюрьму только в исключительных случаях. Казалось, тюрьма стала для нее всем, заменив семью.
        На этот раз Доминика встречала Таню не в кабинете, а в своей квартирке, расположенной в угловой башне Святой Берты, там, где раньше огромный колокол оповещал Бертран о том, что всем христианам пора на молитву или к мессе.
        Таня шагнула и оказалась в достаточно большом помещении, декорированном человеком с полным отсутствием вкуса. Комната была обита серебристыми и розовыми шелковыми обоями, пол вымощен зеленоватым мрамором. Мебель была ужасно дорогая и абсолютно не подходящая к интерьеру - тяжелые золоченые кресла, обитые серым бархатом, на стенах - картины фривольного содержания и мясистые, похожие на крупных поросят, ангелочки, сделанные из блестящего металла.
        - Как я рада, что ты согласилась принять мое предложение, Таня, - сказала хозяйка тюремной роскоши, выходя ей навстречу.
        Таня подумала, что иного выхода у нее и не было.
        Доминика облачилась в длинный до пят красно-черный шелковый балахон с разрезом, который демонстриро вал ее кривые ноги и дряблый живот. Вице-директор распустила волосы и наложила макияж - слишком много и аляповато. Карминно-красные, как у вампира, губы, черные ресницы, оранжевые накладные ногти.
        Видимо, она считала, что это делает ее красивее. В руке она держала янтарный мундштук с тлеющей сигаретой, который то и дело подносила ко рту и выпускала из носа тонкую струю дыма. Таня содрогнулась: более смешно и одновременно жалко Доминика вряд ли бы могла выглядеть.
        - Я вижу, тебе здесь нравится, - сказала Доминика, беря Таню за руку. - Я сама декорировала мое гнездышко, мне предлагал один женоподобный придурок, наверняка педик, выложить пятьдесят тысяч за то, что он определит, какую кровать мне ставить и какие обои клеить, но я решила, что я и сама справлюсь с этой задачей. Получилось и в самом деле прелестно, не так ли?
        Таня отдернула руку и произнесла:
        - Мило, Доминика, очень мило.
        - О, ты чувствуешь тонкую игру красок, - Доминика засуетилась. - Присаживайся, - она указала на кресло. - Я приготовила нам кое-что выпить.
        Она исчезла в смежной комнате. Таня осмотрелась.
        Это было жилище убогой и одинокой женщины, которая мечтает о настоящей любви и, не находя ее, предается разврату и жестокости. Таня ощутила некоторое беспокойство. Она не собиралась ложиться в постель с Доминикой. Но если она откажется, то это будет иметь непоправимые последствия. Такие, как Доминика, не прощают оскорблений.
        - Вот и я, моя девочка.
        Доминика прикатила блестящий, инкрустированный золотом и перламутром столик на колесиках. Бутылка шампанского, в серебряной чаше - черная икра, восточные сладости и два тонких, на высокой ножке бокала.
        - Мы должны отметить наше знакомство, Таня, - продолжала Доминика. Зазвучала приглушенная музыка, что-то из Вивальди. - Ты оказалась в Святой Берте, это перст судьбы. Я так давно ждала именно тебя.
        Таня вжалась в кресло. Теперь Доминика начнет приставать к ней. Она не ошиблась. Вице-директор, прихватив бокал с пенящимся шампанским, подсела к Тане.
        Полесская ощутила крепкий запах табака и пота, перемешанный с тонким ароматом французской парфюмерии. Ей стало не по себе. Глаза Доминики горели алчным вожделением, а морщинистая рука, блестевшая несколькими перстнями с ненатурально большими камнями, как змея, ползла по ее груди.
        - Возьми бокал, - прошептала Доминика. - Мы выпьем за тебя, Таня. Ты останешься в Святой Берте на долгий срок. Ты не представляешь, как я этому рада.
        Очень рада.
        Таня взяла бокал. Доминика забеспокоилась:
        - Ну пей же, ты должна выпить.
        - Принеси мне, пожалуйста, воды, мне очень хочется пить, - сказала Таня.
        Доминика резво подскочила и отправилась на кухню. Таня осторожно, кончиком языка, попробовала шампанское. Судя по вкусу, Доминика добавила в алкоголь какой-то легкий наркотик. Таня поставила свой бокал на место бокала Доминики.
        - Прошу, - Доминика вернулась со стаканом воды.
        - Я передумала, - сказала Таня. - Давай с тобой выпьем.
        - Какая ты молодец, - прошептала Доминика. - Таня, я никогда не дам тебя в обиду. Я знаю, что Каролина ведет себя неподобающе, она хамка, возомнила, что нужна мне. На самом деле мне требуешься ты. Ты ведь такая нежная и тонкая.
        Тане еще никто не говорил подобных слов, единственное, что ее смущало - эти слова произносила полупьяная дама неопределенного возраста, разукрашенная, как шлюха, которая только и мечтает, как бы затащить ее в свою постель.
        - Ты не представляешь, как я одинока, - выпив залпом шампанское с наркотиком, продолжала Доминика. - Все считают, что я садистка, а ведь никто и не старался понять меня. Во всем виноват мой папаша, он лупил меня и оставил долгов на полтора миллиона. Нам пришлось после его смерти в пруду продать замок, всю обстановку и переехать в жалкую лачугу. А ведь я маркиза, во мне течет кровь Фридриха Барбароссы и Марии-Терезии.
        Доминика пила один бокал за другим, Таня ни к чему не прикоснулась. Похоже, вице-директору в первую очередь требовался тот, кто ее выслушает. Однако Доминика не оставляла своих посягательств, ее приставания к Тане становились все более страстными.
        - Пошли, я покажу тебе свою постель, - произнесла она, и Таня заметила, что Доминика покачивается. Наркотик, приправленный изрядным количеством алкоголя, оказывал действие. Таня и думать не хотела, что произошло бы с ней, если бы она пригубила шампанского. Доминика, похоже, соблазняла всех симпатичных заключенных. Таня станет исключением.
        Они прошествовали в небольшую спальню. Кровать занимала практически все пространство - гигантская, овальная, с балдахином в виде морской раковины. Белье было черно-белого цвета.
        - Это шкура зебры, - пояснила Доминика, едва не упав. - Черт, поддержи меня.
        Таня схватила Доминику за локоть, но это не помогло. Вице-директор кувыркнулась и упала на постель.
        Таня склонилась над ней. Послышалось сопение. Доминика погрузилась в алкоголический сон.
        Выждав несколько минут, Таня приступила к обыску.
        У нее была прекрасная возможность осмотреться. Она подошла к двери и выглянула в коридор. Увы, о том, чтобы бежать, не могло быть и речи. Всюду охрана и ви видеокамеры. Да и выберись она из Святой Берты - что дальше? Плыть в конце ноября через бухту два километра? Температура воды вряд ли больше десяти градусов.
        Таня попыталась открыть окно. Закрыто наглухо.
        Она увидела прочные решетки. Убежать не получится, апартаменты Доминики находились на самом верхнем ярусе, вниз, до скал, около восьмидесяти метров. Вдали в сгущающихся сумерках виднелось побережье княжества. До него так близко, и оно так недоступно.
        То, к чему стремишься, всегда недоступно. И все же это не помеха. Она выберется на свободу любой ценой - даже ценой собственной жизни. Она не хочет становиться любовницей Доминики или «шестеркой» Каролины. Не терять голову и действовать - вот ее девиз.
        И так всегда.
        Доминика перевернулась на спину и захрапела.
        Таня проверила - женщина крепко спала. Она вышла из спальни и направилась в другую комнату. Три шкафа.
        Она распахнула раздвижную дверцу одного из них. Боже мой!
        Нутро шкафа было забито разноцветными бюстгальтерами, откровенными прозрачными пеньюарами, париками, вечерними платьями. В другом отделении располагались принадлежности для любовных утех садистки - кожаные ремни, металлические ошейники с шипами. Таня, покраснев, увидела огромные резиновые фаллосы, которые выстроились в ряд на одной из полок.
        Второй шкаф поразил еще больше. В нем на вешалках висело никак не меньше трех десятков одинаковых черных платьев. Таня прыснула: заключенные даже спорили, одно ли у Доминики платье, которое она стирает раз в год, или несколько. Она узнала страшную тайну могущественной вице-директорши: их у нее, Таня посчитала, тридцать шесть. Все абсолютно идентичные, заказывались и шились, как гласили Этикетки, у мсье Дюфраже в Бертране на улице Фош, 117. Таня закрыла шкаф и с сожалением посмотрела на храпящую Доминику.
        У каждого есть свой скелет, покрытый паутиной и запрятанный глубоко в шкаф. Доминика - несчастная и больная, к тому же абсолютно одинокая женщина.
        В третьем шкафу оказались документы и небольшой металлический сейф, вмонтированный в стену. Таня живо набросилась на бумаги. Доминика была педантичной, она собирала своеобразную картотеку на всех, кто когда-нибудь побывал в Святой Берте. Таня удивилась - за последние двадцать пять лет в стенах бывшего монастыря отбывали заключение свыше десяти тысяч человек. И это в крошечном княжестве! Похоже, каждый подданный великого князя так или иначе успел отсидеть в мрачной тюрьме.
        На Таню смотрели лица мужчин и женщин, под каждой из фотографий была напечатана краткая предыстория и аккуратным почерком Доминики сделаны особые записи. Таня полюбопытствовала - она нашла свою карточку.
        Так и есть, Татьяна Полесская, Советский Союз.
        Прибыла в Святую Берту в октябре 1983 года. Тридцать лет тюремного заключения за шпионаж. Фотография была черно-белая, та самая, которую сделали в тюрьме.
        На обратной стороне Доминика подписала: «Взять в оборот».
        Вот как, оказывается, это называется у нее - взять в оборот. Доминика оглушительно храпела, перевернувшись на живот. Тане стало вдруг интересно, она отыскала Каролину. Мулатка со шрамом презрительно смотрела с фотографии. Обвинения - распространение наркотиков, проституция. Оказывается, Каролина происходила из обеспеченной семьи, более того, она училась в Сорбонне и получила звание доктора правоведения. Наверное, подавала надежды, жила на широкую ногу где-нибудь в Париже. А потом… Потом произошла катастрофа, и Каролина покатилась вниз.
        Затем Таня наткнулась на карточку сумасшедшей старухи, которая обещала подарить ей миллионы. Она находилась в Святой Берте с апреля 1964 года. Таким образом, уже почти двадцать лет. Какой ужас, она провела здесь двадцать лет, а Тане предстоит на треть больше.
        Старуху, как она помнила, звали Луиза Монтичелли.
        Она и в самом деле отравила мышьяком нескольких человек - мужа, его брата и двух их подручных. Супруг Луизы был мафиозным боссом. К карточке прилагались пожелтевшие вырезки из газет. Луиза, тогда еще привлекательная женщина лет сорока с небольшим, одетая в шикарную шубу, с бриллиантовым колье на шее, под руку со своим мужем, которого она позднее отправила на тот свет. Фотография за год до трагедии, на церемонии вручения «Оскара».
        Почему она это сделала? Луиза на самом деле была жутко богата, однако когда ее арестовали, у нее не было ничего. Видимо, мафия позаботилась о том, чтобы Луиза Монтичелли осталась без средств к существованию.
        Таня закрыла картотеку. Целая галерея человеческих судеб. Доминика перестала храпеть и начала тихонько посвистывать. Таня перерыла документы. Ничего, что могло бы способствовать ее освобождению.
        Она перешла в кабинет. В письменном столе, в первом же ящике, она обнаружила записную книжку, где был указан шифр от сейфа. Она набрала десять цифр и попробовала открыть дверцу. Получилось!
        В сейфе находились деньги - приличная сумма, около ста тысяч франков, восемь тысяч долларов, несколько паспортов, причем все с одной и той же фотографией - лицом Доминики, но на разные имена. Зачем это ей? Драгоценности - несколько перстней, колье.
        В черной папке, которая находилась на самом дне сейфа, Таня обнаружила схему коммуникаций Святой Берты. Она затаила дыхание. Именно это ей и требовалось. Она не может взять их с собой, сделать копии негде, поэтому она попыталась запомнить. Нет, это невозможно. Столько ярусов, уровней, она в этом совершенно не разбирается. Однако Таня запомнила шифр сейфа. Она еще наведается к Доминике и в следующий раз сможет воспользоваться схемой тюрьмы.
        Она порылась в письменном столе. Доминика была вовсе не так бедна, как она пыталась это представить.
        Она получала очень приличную зарплату, кроме того, промышляла биржевыми спекуляциями, удачно вкладывала деньги в акции и недвижимость.
        Несколько часов пролетели быстро. Таня как раз копалась в бумагах, когда услышала кряхтение. Доминика приходила в себя. Таня моментально положила документы на место, постаралась запихать их в ящик в той же последовательности, в какой они там лежали. Доминика могла помнить, что и как лежало.
        Доминика продирала глаза, а Таня притворилась спящей в кресле. Доминика тихо выругалась и попыталась встать на ноги. У нее это плохо получилось, и она шлепнулась на ковер. Таня сделала вид, что проснулась.
        - Чертово шампанское, я выпила совсем немного, - выругалась Доминика, ползая по полу. - Помоги мне, Таня. Чего-то мне нехорошо!
        - Ты, наверное, устала, потому что сразу же заснула, - произнесла Таня, подхватывая Доминику за локоть.
        - Меня сейчас стошнит, - позеленев, прошептала вице-директор Святой Берты и поползла на карачках в ванную. Ванная комната была выдержана все в том же шикарно-безвкусном стиле - черный, голубой и фиолетовый мрамор, полуголые красавицы на стенах, сверкающая позолота.
        Доминика засунула голову в биде, раздались кашляющие звуки. Так продолжалось около получаса. Таня в который раз поблагодарила судьбу, что не выпила то, что пыталась подсунуть ей Доминика. Скорее всего, это была убойная смесь из наркотиков, снотворного и какой-нибудь дряни.
        - Как же мне плохо, боже мой, я умираю, - шептала Доминика. - Таня, душка, дай мне из шкафчика таблетки.
        Через полчаса Доминика, напившаяся кофе и немного пришедшая в себя, наконец-то разрешила Татьяне отправиться обратно.
        - Ты уж извини, - сказала она. - Но сегодня я не в форме. Когда ты мне понадобишься, я тебя вызову к себе.
        Таня вернулась в камеру, ее ожидала Пиа. Она горела нетерпением узнать подробности. Таня скупо поведала ей о том, что произошло.
        - Так ей и надо! - засмеялась девушка. - Ты говоришь, у нее тридцать шесть одинаковых платьев? Вот это прикол!
        Таню не тревожили еще почти две недели. К тому времени она освоилась в Святой Берте. Теперь она уже не возила тележку с грязным бельем, ее перевели на более престижную работу - запихивать и вынимать белье из стиральных машин. Заключенные работали шесть дней в неделю, причем в субботу только до полудня. Воскресенье было днем отдыха.
        В Святой Берте имелась телевизионная комната, причем за лучшие места разыгрывались настоящие баталии. Таня предпочитала вместо того, чтобы пялиться на экран, позаботиться о своей форме. Она проводила дни напролет в бассейне и спортивном зале. Бассейн был небольшим, с прохладной водой, но Таня не упускала возможности наверстать упущенное. Она хотела научиться плавать. Вряд ли администрация могла подозревать, для чего она хочет использовать эти навыки.
        Чтобы сбежать.
        Тюрьма - это не музей, она не могла пройти в любой закоулок и выяснить, куда ведет эта дверь. И все же Таня, не привлекая внимания, старалась запомнить, что и где располагается. Она была уверена, что сбежит отсюда.
        Весь вопрос, когда.
        Сначала она думала, что сможет сделать это через месяц, потом поняла, что только через год. Настал момент, когда пришлось признать, что понадобится несколько лет, чтобы вырваться на свободу. Ей необходимо продумать не только то, как она выберется из Святой Берты, но и что она предпримет потом. Отправится в тюремной униформе на автобус, который курсирует между Бертраном и Францией? Явится в советское посольство, чтобы ее укрыли и помогли выехать из страны?
        Она еще не знала, как поступит. Ей предстояло разработать идеальный план, который затем, пункт за пунктом, претворить в жизнь.
        В один из понедельников Татьяна снова столкнулась с бандой Каролины, причем на этот раз ей пришлось стать по-настоящему жертвой. Она, как обычно, работала, тайно думая о том, когда же Доминика снова позовет ее к себе в апартаменты и представится случай взглянуть на чертежи Святой Берты. Она так погрузилась в мечты, что не заметила, как несколько наглого вида женщин отрезали ей пути к отступлению. Она находилась в небольшой комнатушке, где стояли тележки. Таня оглянулась. Рядом никого не было, где-то вдалеке мелькали силуэты заключенных. Ухмыляющиеся особы стояли, как истуканы, около выхода.
        - Ну что, на этот раз тебе не уйти, - услышала она голос мулатки. Каролина появилась внезапно. Она подошла к Тане и с размаху ударила ее по щеке. Та не успела отвернуться. Удар был ощутимым. Щека загорелась резкой, пронзительной болью.
        Одна из заключенных сунулась было в комнатушку, чтобы взять новую тележку, но, увидев банду Каролины, мгновенно ретировалась. Каролину боялись. Таня приготовилась к настоящему бою. Она знала, что мулатка может и убить.
        - Ты поперла против меня, - прошипела Каролина. - Что ты о себе возомнила, дешевка? Главная здесь - я. Запомни это, Полесская.
        Она попыталась нанести еще один удар, но Таня оказалась проворнее. На этот раз удар пришелся в воздух.
        Каролина взвыла и бросилась на Татьяну. Мулатка была мускулистая и в хорошей спортивной форме, она проводила все воскресенья за тренажерами.
        - Вот тебе! - Она лягнула Таню в живот.
        Полесская отскочила. Дамочки, составлявшие команду Каролины, образовали полукруг, вырваться из которого было невозможно. Они с жадностью наблюдали за тем, как их предводительница избивает эту русскую.
        В их глазах горела жажда крови и мести.
        - Ты знаешь, что я здесь всем заправляю, и не подчиняешься мне. - Каролина пригнулась и продолжала охоту. - Ты - моя жертва. Ты водишь шуры-муры с Доминикой. Что, думаешь, тебе все позволено, Полесская? Да кто ты такая, шваль! Чертова шпионка, вот и все!
        Еще один удар, достаточно ощутимый, пришелся в предплечье. Таню отбросило прямо на одну из «шестерок» Каролины. Та, гогоча, швырнула Таню, как будто га была баскетбольным мячом, в середину круга.
        - Ты никуда не уйдешь. - Каролина подлетела к ней и впилась в волосы. Таня ударила ее несколько раз в лицо. Мулатка завизжала и попыталась укусить Татьяну. Полесская отступила.
        - Что я тебе сделала? - произнесла Татьяна. - Каролина, будь разумной.
        Но логические доводы не оказывали воздействия на мулатку. От удара, который Таня нанесла ей по щеке, шрам налился кровью и стал багровым. Каролина запрокинула голову и издала боевой клич. Затем она бросилась на Татьяну, как танк. Таня успела подставить подножку, и мулатка со всего размаху шлепнулась на бетонный пол. Каролина мгновенно поднялась и снова ринулась к Полесской.
        Они сцепились в драке. Таня чувствовала горячее дыхание Каролины, ее безумную ярость, в выпученных глазах сверкало сумасшествие. Она посягнула на ее власть, Каролина такого не прощала.
        - Я тебя убью, - прохрипела она, и ее скрюченные пальцы потянулись к горлу Полесской. Грязные ногти впились в кожу, Татьяна запрокинула голову. Каролина стала ее душить.
        - Убей эту тварь, Каро! - раздались подбадривающие голоса «шестерок».
        Тане не хватало воздуха, в глазах зарябило. Каролина железной хваткой впилась в горло. Еще немного, и она пережмет сонную артерию. Таня слабела с каждым мгновением, Каролина, хохоча, наносила ей удары в живот. Неужели ей придется погибнуть, она умрет здесь, в затянутом туманом и паром помещении прачечной. И все призрачные надежды на спасение рухнут.
        Нет, она не позволит какой-то сумасшедшей убить себя! Таня из последних сил вывернулась, пальцы Каролины скользнули по шее и схватили воздух. Кашляя, Таня отлетела в сторону. Каролина снова бросилась к ней. На этот раз Таня ударила ее ногой по лодыжке, мулатка повалилась на мокрый бетонный пол. Таня наступила ей ногой на ладонь. Каролина завизжала, Таня склонилась над ней.
        - Каролина, образумься, - произнесла она. - Нам не нужна война, к чему все это.
        - Помогите мне, дуры! - Каролина позвала на помощь своих дамочек. - Мочите эту русскую.
        С диким хохотом на Таню наступали пять или шесть подручных мулатки. Женщины, похожие на ведьм, с растрепанными волосами и горящим злобой взором.
        Они загнали Таню в тупик. Она уперлась спиной в железную решетку. Отступать было некуда. Спасительный выход отрезан.
        - Ну что, Полесская, ты ощутила страх? - Каролина поднялась с пола, отряхнулась и подошла к Тане. В ее руке щелкнуло лезвие ножа. Она поднесла стальное лезвие к горлу Тани. Нож уперся ей в шею, Таня чувствовала, как его кончик едва не проколол ей кожу. Каролина явно наслаждалась этим зрелищем.
        - Я - самая сильная в этой тюрьме, - произнесла она. - Ты посмела пойти против меня и видишь, чем это закончилось. Я тебя прирежу, как свинью. Думаешь, мне за это что-то будет? Абсолютно ничего!
        Лезвие прорвало кожу, Каролина легонько полоснула Таню по шее. Тонкая струйка крови закапала на пол.
        - Ты - дешевка, - процедила Татьяна. Она не испытывала страха, но ей хотелось жить. Почему ей предназначено умереть от руки этой полусумасшедшей дуры?
        Бороться всегда надо до самого конца. Она не позволит себя запугать.
        - Тебе страшно? - Каролина облизнула окровавленное лезвие ножа. - Я же вижу, как у тебя, русская шпионка, трясутся поджилки. Ты трусиха.
        Таня собрала всю волю в кулак. Она не имеет права расслабляться. Как же с теми грандиозными планами, с побегом, с местью всем тем, кто бросил ее в Святую Берту? Она не хочет умирать из-за ущербной мулатки.
        Она вообще не хочет умирать.
        Оказавшись на пороге гибели, Таня вдруг остро ощутила все великолепие жизни. Даже тюрьма лучше, чем неизвестная чернота, пустое пространство, в котором она окажется, как только лезвие войдет ей в горло.
        - Посмотрите, она не боится. - Каролина с разочарованием обернулась к товаркам. - Ты что, русская, совсем отвязная? Я же хочу тебя убить, а ты этого не понимаешь.
        Таня плюнула в лицо Каролине. Та, не ожидая сопротивления, на мгновение растерялась и зажмурилась. Этого хватило, чтобы Таня вырвала у нее нож. Она повалила мулатку на пол, лезвие оказалось у горла Каролины. Все произошло так внезапно, что ее «шестерки», только что дружно смеявшиеся, теперь раскрыли рты и тупо уставились на поверженную предводительницу.
        - Никому не двигаться, - произнесла Таня. - Иначе ваша Каролина умрет. Я не шучу!
        Одна из «шестерок» сделала было движение в сторону Тани, но сама же Каролина, кося глазом, заорала:
        - Дура, не двигаться, она же меня пришьет. Что тебе надо, Полесская? Я не собиралась тебя убивать, ты должна понять, это была просто шутка.
        - У меня сложилось совсем другое мнение. - Таня крепко держала лезвие. В какое-то мгновение она ощутила желание на самом деле пустить в ход нож. Нет, она не позволит себе стать такой же, как эта мулатка. Убить легко, но она не собирается становиться на одну ступень с Каролиной.
        Она ткнула ножом в правую щеку:
        - Каро, у тебя есть один шрам, я могу сделать тебе еще один, хочешь? Или пусть твои бабоньки расступятся.
        - Нет! - что есть силы завопила Каролина. - Эй вы, дуры, пропустите эту чертову Полесскую. Она совсем с ума сошла.
        Таня, придавив коленкой брыкающуюся Каролину, поднялась. «Шестерки» расступились, открывая ей выход. Таня рывком поставила Каролину на ноги. Мулатка боялась, страх была написан на ее позеленевшем лице. Таня всегда знала, что у каждого человека, каким бы сильным и неуязвимым он ни старался казаться, был тайный страх. Каролина боялась нового шрама и потери власти. Она учтет это. Опыт пригодится ей, когда она окажется вне стен тюрьмы. И каждый, кто виновен в ее заключении, поплатится. Она оживит для них страхи.
        Таня отбросила Каролину к ее же подручным и, взяв тележку, шагнула прочь. Нож она оставила себе. Каролина, утирая кровь и сопли, стояла, согнувшись, рядом с одной из дамочек. Таня вырвалась на свободу.
        В прачечной с нетерпением ждали развития событий. Каждая из заключенных знала, что Татьяну поймала банда Каролины. С радостными криками Пиа бросилась к Тане.
        - Ты жива! - закричала она. - У тебя кровь, Таня, но ты жива. Как у тебя получилось вырваться от Каролины? Она же дикая кошка, она всем говорила, что убьет тебя!
        - В итоге я сама чуть не убила ее.
        Таня вытерла кровь. Кто бы мог подумать полгода назад, что она, тихая отличница Таня Полесская, будет драться в тюрьме с оголтелой бандой лесбиянок. Таня ощутила легкое опьянение от победы. Она бросила нож в грязное белье. Пиа присвистнула.
        - Вот это да, Таня, это же нож Каролины! Ты сумела его отнять.
        По прачечной пробежал легкий гул. Таня увидела, что в глазах большинства женщин, испытывавших непреодолимый страх перед Каролиной, засветилась надежда.
        - Таня, неужели ты не боялась? - спросила одна из них, полная дама, сидевшая за попытку ограбления ювелирного салона. Как сама она объясняла, ей требовались деньги, и, насмотревшись боевиков, она вообразила, что это легко. С чулком на голове и с пистолетом мужа она отправилась в магазин и потребовала положить деньги и драгоценности ей в ридикюль. Продавец нажал потайную кнопку, вызвал полицию, которая и арестовала незадачливую домохозяйку прямо у самого порога фешенебельного бутика «Картье».
        - Страх испытывает каждый, - сказала Татьяна. - Но вы никогда не должны позволить ему побороть себя.
        Вы ведь сильнее этой Каролины. Вас - почти две сотни, а у нее в подручных не больше пятнадцати человек. Да и то часть этих женщин стали ее «шестерками» по принуждению или считая, что смогут провести срок в тюрьме без особых проблем, если примкнут к ее банде. Вы должны дать Каролине отпор, ведь у вас получится.
        - Но как мы это сделаем… - раздались голоса. - Каролина, она же такая сильная…
        - Какая она сильная, я видела, как Полесская ее едва не прирезала, - сообщила одна из заключенных. - Каролина визжала, как недорезанная свинья, боялась, что Таня исполосует ей вторую щечку.
        - А было бы прикольно, - со смаком произнесла Пиа. - У Каро появился бы второй шрам. Таня, я - с тобой. Ты права, Каролина всех терроризирует, мы должны дать ей отпор. Кто присоединится к нам?
        - Работать, живо все по местам, чего столпились? - Грозный окрик надзирательницы привел всех в чувство. - А ну, живо!
        - Мы об этом поговорим позднее, - сказала Таня, вновь беря тележку с грязным бельем. Она спрятала нож в карман. Он ей еще пригодится. - Каждый должен надеяться на собственные силы. Запомни это, Пиа.
        - Я это знаю, - сказала девушка. - Но как ты ловко с ней расправилась, я бы никогда не посмела так сделать. Как ты смогла?
        - Просто я очень хотела жить, - Таня не лукавила.
        Ей не хотелось становиться жертвой сумасшедшей.
        У нее впереди месть.
        Каролина, пораженная тем, что Татьяна посягнула на ее власть, на время отстала, зато активизировалась Доминика. Вице-директорша еще несколько раз приглашала к себе Таню, однако та, наученная предыдущим опытом, каждый раз меняла бокалы с шампанским, то и дело выдумывая новый предлог, чтобы Доминика на несколько секунд удалилась или отвернулась. И каждый раз, опьяненная вожделением, Доминика безропотно выполняла то, что требовала Татьяна. Проходило немного времени, и Доминика под воздействием алкоголя, смешанного с убойной дозой наркотика, проваливалась в глубокий сон. В распоряжении Тани было несколько часов относительной свободы, которые она использовала для того, чтобы копировать чертежи Святой Берты и просматривать бумаги.
        Она понимала, что вечно так продолжаться не может. Доминика каждый раз чертыхалась, обещала, что в следующий раз не будет пить, но потом забывала об этом и снова попадала в расставленную Татьяной ловушку.
        Однако настал день, когда Таня, в очередной раз приглашенная в апартаменты Доминики, не смогла использовать прежний ход. Она планировала завершить копирование чертежа канализационной системы. Она уже представляла себе примерно, как может выглядеть ее побег. Самое важное - по канализации добраться до коллектора, который ведет непосредственно в бухту. На конце трубы стояла железная решетка с несколькими замками и, что самое неприятное, видеокамера. Однако стоило миновать этот форпост, и ты оказывался в морской воде. Всего два километра - и ты в Бертране. Все так легко, очень легко…
        - Сегодня никаких выпивок, - сказала Доминика.
        Она была облачена в бирюзового цвета хламиду и черный парик с вьющимися волосами.
        - Но, Доминика, мне так хочется шампанского, - произнесла Таня. - Я так давно его не пробовала, прошу тебя…
        - Нет, - отрезала вице-директорша, и ее горячая рука оказалась на груди Тани. - Мне надоело, что каждый раз я засыпаю, так и не добравшись до твоего сдобного тела, детка. Ты ведь понимаешь, для чего я тебя приглашаю.
        Она с ревом бросилась на Татьяну. Липкие руки, жаркое зловонное дыхание, запах острого, как сыр, пота, перемешанного с французской косметикой, алчный взор, неопрятное тело. Таня испытала приступ тошноты.
        Да и будь Доминика идеальных пропорций, подобно Венере Милосской, у нее не было ни малейшего желания становиться ее наложницей.
        - Как же я тебя хочу, - трепетала Доминика. - Я вся извелась, Таня, неужели ты этого не понимаешь.
        Ну быстрее!
        Таня оторвала ее руку, которая, подобно щупальцу осьминога, прочно обосновалась на ее груди, и произнесла:
        - Доминика, пойми меня, я не могу. Ну, ты сама понимаешь, у меня женские дни, только не сегодня…
        - Я не могу ждать! - заорала Доминика и ударила Татьяну по лицу. - Нечего мне обещать, что завтра будет хорошо, мне нужно прямо сейчас!
        Она попыталась сорвать с Тани тюремную униформу. Татьяна оттолкнула ее что есть силы. Вице-директор отлетела с софы, на которой она егозила перед Таней, и оказалась на ворсистом персидском ковре.
        - Молодец, я люблю, когда меня бьют, я и сама люблю боль.
        Доминика поднялась и проковыляла в спальню, откуда появилась с тонким хлыстом, который хранился в одном из ее шкафов. Она щелкнула им, как укротительница тигров.
        - Ну живо, я тебя жду. Раздевайся, или ты предпочитаешь, чтобы я сама сорвала с тебя одежду?
        Доминика не шутила, в ее глазах читались похоть и настырное желание овладеть Таней. Та не собиралась отдаваться Доминике.
        - Ничего не получится, - ровным голосом произнесла Таня.
        Единственное, о чем она сожалела, так это о копиях чертежей, которые она так и не успела завершить. Ну что же, значит, таково веление судьбы. Она задержится в Святой Берте еще на некоторое время. Но она не станет любовницей Доминики, как бы та этого ни хотела.
        - Что значит - ничего не получится, - прохрипела Доминика, срывая парик. - Ты что, раздумала, детка?
        А я вот нет. Живо снимай с себя тряпки, дура! Ты же знаешь, если я приказываю, то никто не смеет ослушаться!
        - Доминика, я не собираюсь спать с тобой. - Татьяна поднялась с софы и сделала шаг к двери. Вице-директор ударила ее хлыстом по спине.
        - Стоять! - Доминика бросилась на нее.
        Таня подбежала к противоположной стене, на которой находился стенд сигнализации. Она нажала на кнопку вызова охраны. Сейчас лучше, чтобы пришли надзиратели, иначе Доминика окончательно сойдет с ума.
        - Что ты сделала! - закричала Доминика. - Дура, как ты посмела вызвать охрану. Да кто ты вообще такая!
        Ее прервал стук в дверь. Таня живо распахнула ее.
        В комнату шагнули две надзирательницы. Таня увидела, как на их лицах возникли и погасли ухмылки, когда они увидели Доминику, облаченную в сексуальный бирюзовый балахон, с хлыстом в руке и с развевающимися волосами.
        - Уведите меня в камеру, - сказала им Таня.
        - Стоять! - Доминика щелкнула хлыстом, и надзирательницы замерли. - Никому не двигаться, здесь я отдаю приказания. Живо пошли вон!
        - Но ведь вы нас вызывали, - попыталась возразить одна из надзирательниц, но Доминика огрела ее со всего размаха хлыстом по груди. Женщина взвизгнула и бросилась наутек. За ней последовала и вторая. Дверь с тяжелым грохотом захлопнулась. Таня снова осталась один на один с Доминикой.
        - Ты от меня никуда не денешься, - произнесла га. - Мне нравятся строптивые жертвы. Ты, Татьяна, боец по своей природе, я это вижу. Нам будет вместе хорошо. У тебя будет все, тебе не придется работать в прачечной, тебе вообще не придется работать. Каролина, эта лупоглазая дешевка, от тебя отстанет. Я знаю, что гы едва не отправила ее на тот свет. Молодец, я тобой горжусь. Ты мне нужна. Так что иди ко мне, деточка, и побыстрее. Мамочка ждет тебя!
        Отдаться этому страшилищу? Ни за что. Татьяна все-таки покорно улыбнулась и подошла к Доминике.
        Та распахнула материнские объятия.
        - Молодец, детка, я знала, что ты разумная девочка.
        Таня оттолкнула Доминику и бросилась к двери.
        Дверь была наглухо заперта. Таня обернулась. Разъяренная Доминика возвышалась над ней. В руке у нее был хлыст. Она что есть силы ударила Таню, острая боль пронзила тело. Доминика захохотала и нанесла еще один удар. Таня стукнула ее в колено. Вице-директор повалилась на ковер, пропахав носом несколько метров.
        - Ты посмела меня ударить! - Доминика, визжа, поднялась на ноги. - Тебе это даром не пройдет. Я вижу, что ты не собираешься мне подчиняться. Я тебя заставлю!
        И она что есть мочи ударила Таню хлыстом, потом еще и еще. Полесская потеряла сознание.
        Она пришла в себя от боли, которая растекалась по ее телу. Пронзительный холод впивался в кости, она ощутила страх. Тане едва удалось разлепить глаза. Она находилась в крошечной комнате, вымощенной каменными плитами. Она лежала на холодном мокром полу. Таня попыталась подняться, но не смогла, снова рухнув на пол. Тело превратилось в сплошной синяк. Ноги ее не слушались, на спине вздулись рубцы.
        Последнее, что сохранилось в ее памяти, так это страшный лик размалеванной Доминики, которая склонилась над ней, разрывая одежду. Таня была абсолютно обнаженной. Тело покрылось кровяной коростой, шрамами, укусами, царапинами. Голова гудела. Доминика избила ее. Ну что же, по крайней мере, Таня пыталась сопротивляться.
        Она не знала, сколько часов находится в карцере.
        В комнатушке не было ни единого окна, массивная железная дверь была заперта. Таня подползла к ней, пыталась стучать, но никто не откликался.
        Она отчаянно мерзла, в карцер проникал ледяной декабрьский ветер. Таня сжалась в комок, пытаясь согреться. Раны болели, позвоночник причинял неимоверную боль, ей было трудно дышать, хрипело легкое.
        Похоже, Доминика сломала ей ребро или даже несколько ребер.
        Потом пришел голод. Таня ослабела, она не могла даже подползти к небольшой впадине в каменной плите, где собралось немного воды. Ей так хотелось пить.
        И все же, приложив неимоверные усилия, она оказалась около воды. Пересохшие, растрескавшиеся губы припали к воде. Всего один глоток, однако какое блаженство.
        Она и понятия не имела, что тухлая вода может быть такой вкусной.
        Сон сменялся бодрствованием, Таня слабела. Она ничком лежала на каменном полу, который забирал у нее силы. В какой-то момент она услышала писк. Крысы! Рядом появилась серая усатая тень. Таня попыталась двинуть ногой. Крыса исчезла. Полесская открыла ноющие воспаленные глаза через какое-то время. Сколько времени прошло? Минута, два часа, день? Около ее ног суетилось уже несколько животных. Они ждали момента, чтобы напасть. Крысы - что может быть страшнее?
        Они нападут на нее, когда она потеряет все силы. Она и так была на последнем издыхании.
        Вдруг дверь распахнулась. Спасение! Таня повернула голову, яркий, нестерпимый свет ударил ей в лицо.
        Она услышала знакомый прокуренный голос.
        Доминика, пихнув ее туфлей в живот, сказала:
        - Ну что, детка, тебе нравятся твои новые апартаменты? Шикарно, не правда ли? Ты здесь уже двое суток.
        Крысы еще не откусили тебе носик? Тебе хочется пить, хочется есть и оказаться в тепле? Но ты упустила свою возможность. Ты перестала мне нравиться, Полесская.
        Я запру тебя в карцере и дождусь, пока ты сдохнешь.
        Поверь моему опыту, самые отчаянные держались не более пяти дней. Ты молодец, но крысы… Они привыкли к тому, что я их подкармливаю такими, как ты.
        Таня, Таня, как мне тебя жалко…
        Полесская слышала слова Доминики сквозь полудрему, которая окутывала ее сознание. Значит, все-таки смерть. Еще совсем немного, и она окончательно потеряет силы. Острые зубки крыс вонзятся в нее, и она не сможет оказать сопротивление. Но ей так хочется жить.
        - Прощай. - Доминика склонилась над ней. - Я оставляю тебя наедине с зубастыми крошками. Советую тебе умереть еще до того, как они приступят к трапезе, это ведь неимоверно больно, Таня.
        Темнота окутала ее. Таня лежала на полу, уже не ощущая холода. Руки и ноги онемели. Крысы, осмелев, тыкались ей в ноги. Их голые хвосты задевали ее коченеющее тело. Таня пробовала отогнать тварей, но те не боялись ее движений. Или она уже не двигалась?
        Боль отступила, по телу побежало тепло. Итак, это конец. Она проиграла. Ну что же, Таня ничего не могла поделать. Страха не было. Смерть - это мгновение, затем наступит…
        Свет, снова свет! Таня читала запрещенные в Союзе книжки и знала, что множество людей, переживших клиническую смерть, описывают то, что ждет после смерти, одинаково: яркий свет, который захватывает тебя, крутящаяся воронка, в которую проваливается умерший, и непонятное чувство умиротворения и даже блаженства.
        Таня оказалась в лучах света. Она умерла? Вот все и закончилось. Не было больше тревожащих душу воспоминаний, ей не нужно бороться, она так и не отомстила тем, кто убил ее.
        - Таня! - услышала она чей-то голос.
        Ее зовет к себе Создатель? Таня улыбнулась. Она встретится с мамой. Как же она мечтала об этом многие годы.
        - Таня! Не засыпай, прошу тебя.
        Голос настойчиво вторгался в ее сознание. Чьи-то цепкие пальцы тормошили ее за плечо. На том свете говорят по-французски? Она и не знала. Как все же забавно!
        - Открывай глаза, живо, ты слышишь, что я тебе говорю!
        Голос был ужасно похож на Пиин. Как она оказалась на том свете? Этого не может быть. Таня с огромным трудом раскрыла глаза. Перед ней стояла Пиа. Она находилась не в темной, сырой и мрачной камере, а в другом месте. Ну конечно, она же умерла…
        Таня сладко зевнула и ощутила внезапную резкую боль. Такого не может быть. Если она умерла, то не может ощущать боль. Таня снова открыла глаза. На этот раз рядом никого не было. Она оглянулась по сторонам.
        Небольшая уютная комната, похожая на палату. Так и есть! Она не умерла, она оказалась в тюремной больнице. Но как это произошло? Доминика над ней сжалилась? Таня не могла в это поверить. Вице-директор не относилась к тем людям, которые испытывали запоздалые угрызения совести.
        - Ну наконец-то! - воскликнула Пиа и появилась около нее.
        Значит, то, что она увидела, не было сном или галлюцинацией. Таня попыталась что-то произнести, но у нее не получилось, язык был шершавым, как наждак, а горло горело, как будто она проглотила ложку жгучего перца. Таня закашлялась и откинулась на подушку.
        - Молчи, - сказала Пиа, заботливо поправляя одеяло. - Тебе нельзя говорить, у тебя ужасная простуда, кроме того, ты сорвала себе связки, когда звала на помощь. Но все хорошо, ты теперь в больнице. Тебя вылечат.
        Таня в блаженстве закрыла глаза. Она не умерла! Как же все-таки хорошо быть живой. Это - великолепное чувство. Значит, она каким-то образом выбралась из карцера. Но что произошло? Она не успела получить ответ на этот вопрос, так как снова погрузилась в сон.
        Ей снились огромные крысы, ростом с человека, которые на задних лапах шли стройными рядами по коридору. Таня проснулась от собственного крика. Горло резало, будто она проглотила кусок стекла. Сердце стучало, как бешеное. Она не могла вначале понять, где же она находится.
        Ага, тюремный лазарет. Рядом, на стуле, примостилась Пиа. Она спала, свесив голову на грудь. Таня попыталась пошевелиться, это далось ей с трудом. Она опустила глаза и увидела, что от ее тела отходит несколько прозрачных трубочек, по которым бежит светлая жидкость. Дела так плохи, что поставили капельницы?
        К Полесской подошел врач, молодой человек с усиками, и покачал головой:
        - Госпожа Полесская, очень рад, что вы пришли в себя. Прошу вас, не волнуйтесь, все позади. Вы сейчас в больнице, мы поставим вас на ноги.
        - Что… Что со мной? - просипела Таня, воздух вырывался из ее горла, причиняя неимоверную боль.
        Врач строго произнес:
        - Молчите, если не хотите окончательно потерять голос! После того ужаса, который с вами сотворили, вы должны прийти в себя. Я вам обещаю, что вы проведете под моим присмотром по крайней мере месяц. Вас никто больше не тронет.
        Не тронет, пока она здесь. Доминика от нее не отстанет. Как только Таня снова окажется в камере, она возобновит свое преследование. Еще бы, Таня ее оскорбила, и вице-директор Святой Берты не может этого снести.
        В больнице ее никто не трогал. Таня не могла есть, поэтому питательные растворы подавались ей внутривенно. Через несколько дней она почувствовала себя еще хуже, хотя не могла представить, что такое может быть. Раны постепенно заживали и ужасно болели.
        - Ничего, все в порядке, - успокаивала ее Пиа. - Потерпи немного, Таня, совсем немного. Раз ты чувствуешь боль, значит, ты жива. Радуйся этому.
        Она права. Но как же все-таки больно. Стиснув зубы, Таня лежала на кровати, стараясь ни о чем не думать.
        Как она попала в тюремный госпиталь, каким чудом ей удалось вырваться от бешеной Доминики и почему вице-директор до сих пор не появилась здесь?
        Все прояснилось спустя несколько дней. Пиа рассказала Тане, что же произошло:
        - Как только ты не вернулась на следующее утро, я поняла, что дела твои плохи. Я стала требовать свидания с тобой, заявилась эта жаба Доминика, под глазом у нее сиял огромный фингал. Я так и подумала, что ты сопротивлялась, когда эта скотина к тебе приставала. Она мне заявила, что если я продолжу буянить, то меня ждет та же участь, что и тебя. И добавила, что крысы будут очень рады тобой поужинать.
        О, крысы, Таня помнила, как эти серые твари бегали по ней, задевая голыми хвостами. Медленная, мучительная и ужасная смерть в карцере, вот что ее ожидало.
        И только благодаря Пие она избежала этой страшной участи. Таня испытала неимоверную благодарность к девушке. Та, как ни в чем не бывало, продолжала:
        - Тогда я поняла, что надо действовать как можно быстрее. Когда эта дрянь ушла, я потребовала встречи с директором тюрьмы. Не знаю, видимо, я выглядела такой самоуверенной и злобной, что надзирательница не посмела мне отказать. Обычно всех отсылают к Доминике, но в тот день Доминика завалилась спать и заявила, что никто и ни под каким предлогом не смеет ее тревожить. Эта мразь устала, видите ли. Ты находилась в карцере, избитая, на грани смерти, в компании крыс, а она отправилась спать. Я встретилась с Орвиллем и рассказала, что Доминика пристает к тебе и что ты пропала.
        Этот плюгавый уродец обо всем знает, он боится сопротивляться власти Доминики, но по его глазам я поняла, что ему ой как хочется, чтобы Доминика ушла из тюрьмы. Ее тут все ненавидят, даже собственный шеф.
        Какая же Пиа молодец. Она не побоялась обратиться напрямую к директору Святой Берты, хотя ее могла постигнуть та же участь, что и Таню.
        - Я постаралась убедить этого придурка, что ему нужно вмешаться. Сказала, что ты очень важная персона, что ты - шпионка и Доминика пытается приставать к тебе. Он отослал меня и заявил, что подумает. Я устроила в камере небольшой скандал, требовала, чтобы меня снова отвели к нему, но не получилось. Он думал, наверное, взвешивал все «за» и «против». А потом меня позвали, и ты лежала на этой кровати - окровавленная, синяя-синяя, похожая на покойницу. Потом ты внезапно открыла глаза и так посмотрела, что у меня аж мурашки по телу побежали. И тогда я поняла, что ты останешься в живых!
        К Тане заявился и сам мсье Орвилль, директор Святой Берты. Он, облаченный в безукоризненный костюм, участливо заглянул ей в лицо и мило улыбнулся, как будто навещал в больнице племянницу, перенесшую операцию по удалению гланд.
        - Госпожа Полесская, - сказал он. - Я сожалею, что с вами произошла такая дикая история. Я, увы, находился в полном неведении относительно того, чем занимается моя заместительница…
        Ну да, так ему Таня и поверила. Орвилль прекрасно знал, чем занимается Доминика, просто счел за благо не вмешиваться, а оставить все, как есть. Теперь же, когда скандал нельзя было сдержать, он быстро переметнулся на другую сторону.
        - Вы находитесь под моей личной защитой, - важно произнес он. - Доминика пока что отстранена от работы и отправлена в отпуск, дело будет разбираться под моим руководством, и все виновные понесут обязательное наказание.
        Интересно, каким образом он попытается сместить Доминику? Та прочно сидит на своем месте, у нее масса высокопоставленных знакомых. Таня подумала, что пройдет месяц, и она снова окажется во власти этой сумасшедшей. Доминика доберется до нее.
        - Вы пока отдыхайте, - сказал директор, мягко похлопав Таню по руке. - У вас есть особые просьбы?
        О да, так и хотелось сказать Тане, выпустите меня из Святой Берты немедленно.
        - Я желаю написать на волю, - сказала Таня. - И хочу, чтобы мое письмо дошло до адресата.
        - И кому вы намерены писать? - улыбнулся мсье Орвилль. - Вашему отцу в Россию?
        - Нет, - ответила Таня. - Его высочеству великому князю Бертранскому.
        Возникла небольшая пауза. Орвилль переваривал услышанное. Затем он спросил:
        - И зачем вы хотите потревожить великого князя, если не секрет?
        - Чтобы его высочество знал, что я оказалась в его тюрьме на грани смерти, - ответила Таня. - И все из-за Доминики. Вы правы, господин Орвилль, она - единственная виновная.
        Видимо, Орвилль давно хотел сместить могущественную заместительницу, поэтому план, предложенный Татьяной, его устроил. Он даже сказал:
        - Надеюсь, мое имя там не будет упоминаться?
        Прежде чем письмо попадет к князю, я лично его прочту, таковы правила, вы ведь ничего не имеете против, госпожа Полесская?
        Еще бы она была против! Орвилль опасается, что последствия для него, узнай князь обо всем, что происходит в Святой Берте, будут более чем плачевные.
        - Конечно же, нет, господин Орвилль, - ответила Таня. - Я когда-то имела честь знать князя Клода-Ноэля. Во всем виновата ваша заместительница.
        Глаза Орвилля загорелись. Вот он, единственный шанс. Сам бы он никогда не рискнул обратиться напрямую к князю, но эта русская соображает, что надо делать. Мсье Орвилль ненавидел Доминику. Как же ему хотелось, чтобы эта надменная мерзавка, которая при каждом удобном случае намекает ему, что он - полное ничтожество, вылетела из Святой Берты со скоростью света. Ему не нужны скандалы, ему не нужна кровь. Эта гестаповка удовлетворяет свою похоть и садистские наклонности, а он вынужден за это отвечать.
        - Пишите, - разрешил он. - И как можно быстрее. Вам немедленно доставят бумагу и ручку. И можете не волноваться, я сам прослежу за тем, чтобы письмо оказалось у князя.
        Тане пришлось потрудиться, чтобы сочинить достойное послание. Пальцы отказывались ее слушаться, ручка вываливалась из руки, она извела не менее двадцати листов бумаги, пока наконец не удалось набросать кое-что подходящее.

«Ваше высочество, - начала она. - Возможно, вы еще помните дочь русского посла, которой вы посылали восхитительные розы и ожерелье. Это было так давно. Сейчас я нахожусь в тюрьме вашего княжества…»
        Жалостливые слова, она взывает к его благородству и великодушию. Орвилль остался доволен прочитанным.
        - Очень хорошо, - сказал он. - У меня послезавтра прием у премьер-министра, и я смогу увидеть великого князя. Я передам письмо ему лично в руки, госпожа Полесская, и добавлю еще кое-что от себя. Но никто не должен знать, что вы написали князю.
        Орвилль готовил себе пути к отступлению. На тот случай, если письмо не окажет должного эффекта. Как обычно, пугливый директор Святой Берты желал остаться в стороне.
        Таня с нетерпением ждала того, что последует за ее письмом. Орвилль не появлялся, он пропал, больше не заходил в госпиталь. Таня подумала - ну что же, великий князь давно забыл о ней, кто она такая, шпионка…
        Не более того. Она зря рассчитывала на его помощь.
        Скоро из отпуска выйдет Доминика, и тогда кошмар возобновится. Ей предстоит схватка не на жизнь, а на смерть. Если понадобится, она убьет Доминику, она не собирается снова оказаться в карцере, полном крыс.
        В один из дней, когда Таня находилась в полудреме, дверь палаты распахнулась. Мсье Орвилль вкатился внутрь, улыбаясь и отчаянно жестикулируя. Вслед за ним вошла многочисленная свита - важные сановники, дамы в шикарных платьях, несколько корреспондентов с фотоаппаратами. Завершал процессию великий князь собственной персоной. Он был при параде - в форме морского офицера с множеством орденов, с ярко-красной лентой наперевес.
        Клод-Ноэль подошел к постели, на которой лежала Татьяна, и склонился над ней.
        - Добрый день, госпожа Полесская, - произнес он. Князь не забыл ее. Он здесь! - Я получил ваше послание. Я возмущен тем, мсье Орвилль, что в Святой Берте, тюрьме, которая имеет столь длинную историю, происходят такие страшные истории. Вы как директор несете прямую ответственность за здоровье и жизнь заключенных.
        Орвилль промямлил что-то невразумительное, несколько человек из свиты делали пометки.
        - Господин Орвилль ни в чем не виноват, - тихим голосом произнесла Таня. - Он, к сожалению, не в курсе того, что творит его заместительница.
        - Вы на то и директор, Орвилль, чтобы обо всем знать, - назидательно проговорил князь. Его узкая белая рука легла на лоб Татьяны. - Эта Доминика происходит из рода маркизов д'Бузевилей, выскочек, в их роду всегда было полно умалишенных. Ее прадед застрелил жену и сам повесился, а другие только тем и занимались, что тратили фамильное состояние, истязали окрестных жителей и спивались. В ее жилах течет гнилая кровь. Где она?
        - Я немедленно отстранил Доминику от работы, как только мне стало известно о произошедшем, - с готовностью ответил директор. - Ваше высочество, я веду расследование…
        - Вы ошибаетесь, Орвилль, - перебил его князь. - Расследование веду я. Я лично возглавляю комиссию, которая занимается расследованием всех правонарушений, имеющих место в Святой Берте. И поверьте мне, господин директор, если мне станет известно, что вы покрывали эту сумасшедшую, то вы полетите первым.
        Вам это понятно?
        Орвилль в страхе закивал головой.
        - В любом случае Доминика здесь больше не работает, - сказал, чуть успокоившись, Клод-Ноэль. - В конце концов, в княжестве пока что я хозяин и могу сместить вице-директора Святой Берты. Так вот, я вышвыриваю ее вон. Пусть все знают, что она - последний человек на свете, которому я дам аудиенцию.
        Орвилль улыбнулся. Ну что же, как он и рассчитывал, давнишняя вражда между Гримбургами и д'Бузевилями дала о себе знать. Клод-Ноэль терпеть не мог претендентов на бертранский престол, а Доминика не раз заявляла, что она по праву может носить корону княжества.
        - Я вам обещаю, Татьяна, - снова обратился к ней князь, - у вас все будет хорошо. Конечно же, такое заверение с учетом того, что вы отбываете тридцатилетний срок в Святой Берте, звучит несколько цинично, но такова жизнь. Вы же знаете, что помочь вам я, к сожалению, не в силах. Будь моя воля, я подписал бы указ о вашем помиловании, но у меня нет на это права. Но я вам могу обещать - вас больше никто не тронет. Я давно собирался устроить чистку в тюремных кадрах, вы дали мне отличный повод. Орвилль, вы слышите? Госпожа Полесская - моя хорошая знакомая. Я все же великий князь Бертранский и могу позволить себе общаться со всеми, кто мне симпатичен. Если мне станет известно, что в Святой Берте снова процветают истязания заключенных, то вас постигнет участь Доминики. Благодарите Татьяну, она вступилась за вас, а не то вы бы ушли на пенсию, причем с позором.
        - О да, ваше высочество, - Орвилль был донельзя напуган. Он уже пожалел, что раздул эту историю.
        Великий князь поднялся:
        - Мне пора. Мои министры задержатся и поговорят с заключенными, Орвилль. И все их претензии будут учтены. Я не хочу, чтобы в мире говорили о том, что бертранские тюрьмы напоминают ГУЛАГ. Где вы работаете, Татьяна?
        - В прачечной, - ответила Полесская.
        На холеном лице Клода-Ноэля отразился неподдельный ужас. Он менял рубашки три или четыре раза в день и никогда не задумывался, откуда в его шкафу каждое утро берется дюжина свежих.
        - Вы слышали, дамы и господа! - воскликнул он. Придворные зароптали, выражая крайнее недовольство. Репортеры сделали несколько снимков. - Орвилль, госпожа Полесская больше не будет горбатиться в ужасной прачечной, там нет ничего хорошего. Я был однажды там - вонь, сырость, пар. Очень плохо для кожи. Что вы можете предложить?
        Директор замялся. Он, если честно, не очень хорошо разбирался в подвластном ему хозяйстве. За все отвечала Доминика, которую Клод-Ноэль соизволил несколько минут назад уволить.
        - Библиотека, - произнесла Татьяна. - Ваше высочество, я всегда любила книги.
        - О да, вы тысячу раз правы, - сказал князь, взмахнув рукой, унизанной перстнями. - Какой же у вас тут мерзкий запах, - обратился он к Орвиллю, - вы хотя бы применяете в тюрьме дезодоранты, господин директор? Вы слышали, что сказала Татьяна? Переведете ее в библиотеку. И немедленно. Кстати, это для вас!
        В палату внесли огромную корзину фиалок.
        - Еще сегодня утром они цвели в Ницце, я лично выбирал, - сказал Клод-Ноэль.
        Этим его дары не ограничились. Несколько корзин с фруктами и сладостями, а также небольшой подарок.
        - Вы когда-то отказались от моего презента, Таня, - сказал Клод-Ноэль. - Тогда ваш отец занимал ответственный пост. Теперь вы не связаны дипломатической этикой. Это из моей коллекции, с наилучшими пожеланиями от моей матушки.
        Таня вспомнила вдовствующую княгиню Беатриссу, на дне рождения которой она вальсировала с Клодом-Ноэлем. Это было всего полгода назад, а как будто прошла вечность.
        - Прошу вас.
        Великий князь хлопнул в ладоши, и один из сопровождающих вынул из плоского чемоданчика небольшую шкатулку. Князь распахнул ее. На темно-желтом бархате лежала изящная безделушка - бабочка, выполненная чрезвычайно искусно. Таня присмотрелась - у бабочки было человеческое тело, прекрасная обнаженная девушка. Крылышки сияли разноцветной эмалью и драгоценными камнями. Наверное, это дорогая эксклюзивная вещь.
        - Работа одного из учеников Фаберже, - с гордостью сказал Клод-Ноэль, - чудесная вещь, выполнена в самом начале века, стиль модерн. Вы и есть эта прекрасная бабочка.
        На что он намекает, подумала Татьяна. У нее нет крыльев, чтобы улететь из Святой Берты. Вдруг Таня подумала: если бы она бежала, то Клод-Ноэль был бы этому только рад. Он дарит ей надежду.
        - Я купил ее в Париже, на аукционе. Свои драгоценности распродавала баронесса Ротшильд. За этой брошью охотился один саудовский шейх, он коллекционирует драгоценности, но я предложил больше. Эта вещица, Татьяна, удивительно подходит к вашим глазам. Прошу вас, примите ее.
        Он осторожно приколол девушку-бабочку к ее больничной пижаме. Таня ощутила восторг.
        - Орвилль, это мой личный подарок, не обязательно его конфисковывать.
        - Конечно, ваше высочество. - Орвилль склонился перед князем.
        - Ну что же, мне пора. Желаю вам всего наилучшего. - Князь нежно прикоснулся теплыми губами к руке Татьяны. Он шепнул ей: - Держитесь. Я вас защищу. И запомните, отчаяние - самый страшный грех.
        Свита зашелестела платьями, снова несколько фофотографий, которые вечером появятся во всех бертранских газетах - визит милосердия, великий князь инспектирует тюрьму и навещает русскую шпионку. Впрочем, Клоду-Ноэлю всегда требовались сенсации, эпатаж и сумасбродные поступки. То, что другим было запрещено, было ему в самый раз.
        - Мне почему-то кажется, что мы с вами увидимся, - сказал он совсем тихо. - И не в тюрьме, и даже не через тридцать лет. Желаю вам всего хорошего, Таня! И берегите мой подарок, он вам еще пригодится!
        Таня потрогала брошь. Ну что же, великий князь Бертранский помог ей. Он не бросил ее на произвол судьбы в отличие от остальных.
        События следующих дней показали, что Клод-Ноэль Гримбург не бросает слов на ветер. Пиа прибежала к Тане (Орвилль, видя, что Полесская на короткой ноге с великим князем, позволял ей многое, например, посещения подруги) и затараторила:
        - Таня, ты не представляешь, что произошло! О тебе только и говорят. На тебя молятся, моя дорогая. Сегодня Доминику вышвырнули из Святой Берты.
        - Да что ты. - Таня ощутила прилив бодрости. - Ну-ка, расскажи.
        Пиа с удовольствием пересказала ей последние новости.
        Доминика, похожая на разъяренную тигрицу, заявилась самовольно в Святую Берту, когда прочитала о визите в тюрьму князя. Вначале она попыталась запугать Орвилля, однако тот, получив высочайшее благословение, уже не впадал в ступор при виде Доминики. В резких, ему совершенно не свойственных выражениях, которыми он отстегал свою заместительницу, Орвилль заявил, что не намерен более терпеть ее диких и позорящих княжество выходок. Доминика не верила ушам: ее выгонят из Святой Берты. Ее лишают ее детища! Когда мсье Орвилль сообщил ей, что она уволена с позором, Доминика, вместо того чтобы буянить, как он того опасался, рухнула на пол и заревела. Это было невыносимое зрелище. Она размазывала тушь по лицу и умоляла Орвилля не выгонять ее. Однако маленький мсье Орвилль умел быть непреклонным. Чувствуя свое полное превосходство, он сказал, что не может изменить волю князя.
        Клод-Ноэль вдогонку обрушил на Доминику новую кару: под предлогом финансовой проверки все ее счета в бертранских банках были заморожены на неопределенный срок, а самой Доминике намекнули, что ей лучше как можно быстрее собрать манатки и убраться из княжества подальше.
        - Ты представляешь, она, как побитая собака, выходила из Святой Берты, - смаковала триумф Пиа. - Такая жалкая, опустила голову и бормотала ругательства в адрес Клода-Ноэля. Ее уволили, и ты, именно ты добилась этого, Таня!
        Только выйдя из лазарета, Полесская в полной мере ощутила, какой небывалой высоты достигла ее популярность в тюрьме. Она стала героиней, общепризнанным лидером, идолом. Еще бы, Доминика, которую все боялись и ненавидели, ушла в небытие именно благодаря Татьяне.
        Заключенные подходили к ней и поздравляли, на их лицах светились счастливые улыбки. Эйфория у самой Тани прошла. Она добилась практически невозможного, однако по-прежнему остается в тюрьме. Но она приложит все силы, чтобы это изменилось как можно скорее. Она демонстративно повесила брошь - подарок Клода-Ноэля - на тюремную робу. Надзиратели обращались с ней предельно вежливо, кое-кто даже величал «госпожа Полесская».
        Оставалось еще одно препятствие - Каролина. Рубцеватая мулатка разом лишилась могущественной покровительницы. В тюрьме появился новый лидер - Полесская, которую Каролина задушила бы собственными руками. Дамочки, некогда приверженные Каролине, постепенно откалывались от нее, покидая ее шайку. Каролина скрежетала зубами, но ничего не могла поделать.
        Окончательное низвержение Каролины произошло и библиотеке, новом обиталище Татьяны. Библиотекой заведовала ученая университетская дама в очках, которая отбывала срок за махинации с деньгами. Таню назначили ее помощницей. Библиотека была небольшой, в основном любовные романы и детективы, которые пользовались особой популярностью среди заключенных.
        - Никто не читает Фолкнера или Достоевского, - жаловалась библиотекарша. - Боже мой, какое падение нравов!
        Таня с рвением принялась за работу. Библиотекарша занималась тем, что складировала книги, даже не сортируя их, в небольшой каморке, которую отвели под библиотеку. Днями напролет она читала любимые философские романы и не занималась тем, чем должна была заниматься, - книгами. Первым делом Татьяна навела порядок в каморке и на приеме у Орвилля потребовала, чтобы им выделили другое, более просторное помещение. Директор, глядя на сверкающую изумрудами и сапфирами брошь на груди Татьяны, обещал подумать. Уж лучше выделить какую-нибудь комнатушку, чем ждать, пока Полесская обратится к Клоду-Ноэлю за помощью.
        Как-то днем Таня разбирала новые поступления в библиотеку: ей удалось добиться, чтобы мсье Орвилль выделил крупную сумму на закупку новых книг. Главная библиотекарша сначала с подозрением относилась к активности Тани, опасаясь, что та станет ей конкуренткой и займет ее место. Однако, поняв, что Полесская к этому не стремится, она совершенно успокоилась и сидела с книгой где-нибудь рядом.
        Таня распаковывала ящики и вынимала книги, которые пришли в тюрьму. Она добилась, что Пиа также работала вместе с ней. Времена, когда они горбатились в прачечной, таская тележки с чужим грязным бельем, окончательно миновали. Библиотека и лазарет считались заветными местами, куда стремился попасть на работу каждый заключенный.
        Заключенные стали гораздо чаще посещать библиотеку, причем популярностью пользовались не только дешевые издания в мягком переплете, зачитанные до дыр, но и серьезные книги. Таня интересовалась вкусами своих клиентов и заказывала в книжной лавке Бертрана то, что требовалось заключенным.
        Внезапно она услышала шум. Оглянувшись, Таня увидела Каролину с остатками ее банды. Несколько дамочек преградили путь Луизе Монтичелли, безобидной сумасшедшей старухе, которая приставала ко всем, обещая подарить миллионы. Каролина переключилась теперь на жертвы, которые не могли дать отпор. Мулатка с ужасом заметила, что ее перестали бояться. Она не рискнула более нападать на Татьяну, а после того, как Доминику с позором изгнали из Святой Берты, она каталась по полу в истерике, понимая, что ее звездный час прошел.
        - Ну что, старая карга, по-прежнему хочешь подарить мне сто миллионов? - Каролина отрезала Луизе путь к отступлению. Старуха прислонилась к стене и заморгала глазами. Она ничего не понимала.
        - Стоять, куда собралась, отравительница! - рявкнула одна из «шестерок» и грубо схватила Луизу за локоть. Старуха попыталась вырваться из окружения, но у нее ничего не вышло.
        Таня отложила в сторону книги и произнесла:
        - Отпустите ее, немедленно!
        Каролина, которая специально нарывалась на столкновение, пронзительно присвистнула:
        - Кто это там запищал, посмотрите, это наша новая героиня, Таня Полесская, русская шпионка. Ну что, дрянь, думаешь, что ты теперь главная в тюрьме? Ошибаешься, ты - ничтожество. Все вы ничтожества, главная в Святой Берте - это я. Понятно?
        Подручные Каролины загоготали, одна из них пихнула Луизу ногой, старуха начала плакать.
        - Оставь ее, - сказала Таня и вышла из-за библиотечных полок. - Что тебе нужно, Каролина, пришла взять книгу? Ты ведь окончила университет, ученая дама, а библиотеку не посещаешь. Разучилась читать?
        Каролина ударила Луизу Монтичелли в солнечное сплетение, старуха осела на пол и захрипела.
        - Ненавижу таких, как ты, - произнесла она, примем Таня не знала, к кому именно обращена эта реплика - к Луизе или к ней. - Ты что, Полесская, думаешь, что теперь сможешь всем тут заправлять? Очаровала нашего князя и строишь из себя самую важную.
        - Оставь ее, - медленно произнесла Татьяна. - Она старше тебя в два раза, она ничего не понимает.
        - Еще чего, - Каролина вновь ударила Луизу в бок, старуха захныкала. - Когда травила мужа и родственников мышьяком, то соображала, а теперь я должна оставить эту мерзавку. Ты чего ее защищаешь, Полесская?
        Ты кто, ангел-хранитель?
        В библиотеку постепенно подтягивались заключенные. Весть о том, что Каролина вступила в схватку с Татьяной, мгновенно облетела всю тюрьму. Рубцеватая мулатка, казалось, наслаждалась всеобщим вниманием.
        Она с вызовом оглядывала присутствующих, замечая, как женщины в страхе отводят глаза. Ее боялись, и ей это нравилось.
        - Если тебе так хочется кого-нибудь избить, то попробуй сделать это со мной, - сказала Таня.
        - Ого, какие мы смелые, - выдохнула Каролина. - Девочки, ну-ка наподдайте этой старой дуре, а то она давно не получала по заслугам.
        Одна из «шестерок» грубо схватила Луизу и швырнула ее прямо в стенку. Старуха жалобно заверещала и, ударившись, попыталась заковылять прочь. Каролина ухватила ее за волосы и произнесла:
        - Ну куда пошла, стоять!
        Таня больше не могла наблюдать, как мулатка издевается над Луизой. Она подошла к Каролине и ударила ее по руке.
        - Отпусти ее, - сказала она.
        - Иначе что будет? - Каролина пнула Луизу. - Что ты мне сделаешь, русская сволочь, позовешь Клода-Ноэля и попросишь у него помощи?
        - Каролина, неужели ты до сих пор не поняла, что твое время истекло. - Таня спокойно обняла плачущую старуху. - Оставь ее в покое, кому сказала.
        - Какая ты смелая, - протянула Каролина.
        В библиотеке было полно народу, в дверях было не протолкнуться. Все, затаив дыхание, следили за развитием событий. Воцарилось молчание, каждое слово было важным. Каролина и Таня знали, что это - последняя схватка. Кто одержит верх, тот и станет главным в Святой Берте среди заключенных. Каролина не желала сдавать позиций.
        - Девочки, возьмите эту смелую в оборот, - приказала она. - И отделайте ее так, чтобы неповадно было лезть в мои дела. Ты поняла, русская, я кого хочу, того и избиваю.
        - Постой! - раздался голос Пии.
        Девушка вышла из-за ящиков с книгами. Все взоры обратились к ней. Каролина удивленно изогнула брови.
        Кто-то еще посмел ей перечить?
        - Тогда тебе придется избить и меня, - сказала Пиа и встала около Тани.
        Каролина ощерилась в злобной улыбке и протянула:
        - Две подружки, надо же, как трогательно. Ну что, ты думаешь, я не справлюсь с двумя дурами?
        - Почему с двумя? - раздался голос библиотекарши.
        Она, отложив «Игру в бисер», которой наслаждалась в тишине и покое, подошла к Тане с Пией. В больших очках она выглядела нелепо, Каролина усмехнулась.
        - Еще одна смелая и безмозглая. Ты что, не понимаешь, что сейчас тебе будет очень и очень больно?
        - Вряд ли, - встряла в разговор еще одна заключенная. - Каролина, а как насчет меня?
        - И меня, и меня! - со всех сторон посыпались крики.
        Каролина озадаченно оглянулась. Что это, бунт на ее корабле? Десятки глаз с радостью и злобой смотрели на мулатку. Она заметила, что все заключенные, которые были в библиотеке, готовы встать на сторону Татьяны.
        - Вы уверены? - с некоторым испугом проговорила она. - Вы что, все рехнулись? Я сказала, что изобью старую дуру, и сделаю это. Девочки, наподдайте ей!
        Однако ее прислужницы затаились. Несколько верных ей «шестерок» даже попытались смешаться с толпой. Каролина закусила губу, ее била дрожь отчаяния и ненависти. Ее все оставили!
        - Нет, Каролина, в Святой Берте больше никто никого не будет избивать, - спокойно произнесла Таня.
        Старуха заплакала, Таня погладила ее по седой растрепанной голове. - Успокойся, Луиза, все в полном порядке. Больше тебя никто не тронет.
        - Ты уверена? - с вызовом спросила Каролина и замахнулась, Таня на лету перехватила ее руку и сжала до боли. Каролина вскрикнула и проорала: - Черт возьми, помогите мне кто-нибудь! Чего стоите как истуканы, избейте эту русскую. Она слишком много взяла на себя!
        Никто не шелохнулся. Каролина попыталась бежать, но заключенные преградили ей путь к отступлению. Она оказалась в ловушке, ее окружали те, кого она истязала и притесняла до этого. Восстание и неповиновение.
        - Каролина, твоя эра закончилась, - Пиа смачно плюнула на пол рядом с мулаткой. - Ты это усекла, сестренка?
        Каролине вдруг стало страшно. Она испугалась, что на нее бросятся все те, кому досталось от нее и ее банды, и они растерзают ее прямо на месте. Чего можно ожидать от сумасшедшей русской, к которой благоволит сам начальник тюрьмы.
        - Я все поняла, - примирительно проговорила она. - Луиза, извини, я не хотела. Ну, я пошла.
        Она попыталась протиснуться к выходу, но Таня покачала головой:
        - Нет, так дело не пойдет, уважаемая Каролина.
        Здесь почти каждому досталось от тебя. Ты не желаешь извиниться?
        Каролина дернулась. Извиняться перед этими дешевками, еще чего! Но стиснутые кулаки, злобные взгляды и решимость, которая читалась на лицах всех заключенных, перепугали ее. Мулатка впервые содрогнулась, она осталась в одиночестве. Ее верные служанки отвернулись, делая вид, что не замечают позора своей предводительницы.
        - Вы все меня предали, - прошипела она. - Дряни, мрази… Вы еще поплатитесь за это!
        - Сомневаюсь, - продолжала спокойным тоном Таня. - В Святой Берте наконец-то каждый будет заниматься своим делом. Ты, Каролина, начнешь работать в прачечной. Тебя ждет самая большая тележка с самым грязным бельем. А то пока у власти была Доминика, ты ничем не занималась.
        - Что ты мелешь! - презрительно прищурилась Каролина. Они практически не работала, Доминика дала ей освобождение, она занималась тем, что шпионила и держала в страхе женскую половину тюрьмы. - Ты кто, надзирательница, Полесская? Ты что, спишь с директором, русская дрянь? Ты мне не указ.
        - Ты сделаешь то, что сказала Татьяна, - произнесла неожиданно высоким пронзительным голосом библиотекарша. Она, сама не ожидая от себя такой смелости, поправила очки и продолжила: - Ты будешь работать в прачечной, ты поняла?
        - Еще чего! - захохотала Каролина. - Мне никто никогда не приказывал, тем более ты, лабораторная крыса.
        - Не смей меня обзывать! - произнесла библиотекарша и ударила Каролину по лицу.
        Мулатка не ожидала такой наглости и замерла. Она хотела было дать сдачи, но не посмела. По помещению прокатился ропот. Она поняла, что если сделает это, то на нее набросятся несколько десятков человек.
        - Я… Я… Вы меня еще запомните, - прошептала Каролина, вытирая кровь с рассеченной губы.
        - Каролина, тебе лучше удалиться, - сказала Таня. - И если кто-нибудь пожалуется на то, что ты обижаешь или лезешь в драку, то тебе придется несладко. Мы все - против тебя. Это понятно?
        Еще бы, Каролина поняла, что Полесской удалось объединить всех заключенных. Теперь она, а не сама Каролина, являлась лидером. Мулатка затаилась. Ничего, она нанесет ответный удар, но только не сейчас. Сейчас это верх безрассудства. Ее все предали, ее все оставили, переметнулись на сторону Татьяны. Они пожалеют об этом…
        - Пропустите ее, - сказала Таня.
        Толпа расступилась, Каролина, как крыса, прошмыгнула в дверь.
        - Таня, мы сделали это! - воскликнула Пиа. - Вы поняли, что теперь не нужно боятся Каролину!? - обратилась она к женщинам. - И все благодаря тебе, Таня.
        Полесская пожала плечами. Она и не думала, что это ее заслуга.
        - Всегда важно поверить в себя, - сказала она. - Ну а теперь за работу, у нас новые поступления.
        - Спасибо тебе, - проговорила Луиза. Старуха все еще дрожала. - Я подарю тебе миллион, миллиард…
        - Конечно, конечно, - сказала Таня. - Но тебе не стоит бояться, все уже позади, Каролина больше не тронет тебя.
        - Ты думаешь, что я сумасшедшая, - с горечью произнесла Луиза.
        Таня заметила, что в темно-карих глазах Луизы Монтичелли светится живой ум. Она вовсе и не сумасшедшая. Или ей это только показалось?
        - Я тебя отблагодарю, - продолжила старуха.
        Она огляделась по сторонам. Заключенные, довольные тем, что Каролина в этот день окончательно потеряла власть, разошлись. Пия вернулась к ящикам с книгами, а библиотекарша снова затаилась в углу, получая наслаждение от литературного шедевра Германа Гессе.
        Рядом никого не было.
        - Мне не требуется благодарностей, - сказала Таня. - Каждый имеет право хотя бы в тюрьме провести остаток жизни в спокойствии и благости.
        - Ты мне нравишься, - произнесла Луиза, и ее худая рука, покрытая темными пигментными пятнами, нежно прикоснулась к щеке Тани. - Как бы я хотела, чтобы ты стала моей дочерью… У меня ведь была дочь, но она умерла. Давно, много лет назад.
        Таня вспомнила: Луиза Монтичелли отбывала пожизненное заключение за то, что отравила своих родственников. Почему она это сделала, что подвигло ее на такой страшный шаг. Неужели каждый человек способен на убийство? Такая милая женщина, когда-то была светской львицей. Таня вспомнила пожелтевшие вырезки из старых газет, на которых Луиза, тогда сорокалетняя красавица, облаченная в лучшие наряды и драгоценности, позировала вместе с мужем-мафиози.
        Историю Луизы она узнала значительно позднее.
        Шли недели и месяцы. Таня отметила сначала полгода пребывания в Святой Берте, а потом наступила и годовщина - она пробыла в тюрьме ровно триста шестьдесят пять дней. По этому поводу Пиа устроила небольшую пирушку. Они достали бутылку шампанского, которая стоила в тюрьме дороже кольца с бриллиантом, и два тонких бокала.
        - Ты изменила мою жизнь, - призналась Пиа, смакуя французское шампанское. - Таня, если бы не ты, то у меня все было бы по-другому. Я смотрю на тебя и удивляюсь, как тебе удается сохранять бодрость духа и продираться в этой чертовой Святой Берте.
        Сама Таня не удивлялась. Она знала, что у нее есть цель - вырваться на свободу. И как можно быстрее. Да, она приобрела популярность среди заключенных, к ней обращались за советом или с просьбой, но это пока что не приблизило ее к заветной цели - оказаться на свободе.
        Вот и прошел год. Ровно год с той поры, как она переступила порог бертранской тюрьмы. За год случилось очень много. Но сможет ли она еще выдержать?
        - Благодаря тебе я стала учиться, - сказала Пиа.
        Это была правда. Таня настояла на том, чтобы Пиа поступила на заочные курсы, она изучала историю итальянского искусства. Таня видела, что девушка, несомненно, способная, ей нужно только помочь двигаться в правильном направлении.
        - Выпьем за наше будущее, - предложила Пиа. - Пусть каждый загадает самое заветное желание. Я так хочу, когда выйду на свободу, найти того, кто меня полюбит. У нас будет крошечный домик и два ребенка - девочка и мальчик…
        Она предалась мечтам. Таня сжала хрупкий хрусталь бокала. Она не строила планы на ближайшее будущее.
        До того момента, когда она окажется на свободе, еще очень и очень далеко. Пие осталось несколько лет, а ей?
        Поэтому Татьяна с головой погрузилась в работу.
        Она каталогизировала библиотеку Святой Берты, за что удостоилась похвалы от самого мсье Орвилля. Ей удалось добиться, чтобы предоставили дополнительную комнату, кроме этого, она выписывала новые книги, газеты и журналы. Заключенные потянулись к чтению, и если раньше любимым их занятием было ничегонеделание или ссоры и драки; то теперь многие из женщин проводили свободное время за чтением.
        Таня неспроста так активно занялась библиотекой.
        Вместе с детективами, любовными романами и мистической ерундой она выписывала те издания, которые могли пригодиться ей. Она по-прежнему лелеяла мечту о побеге из Святой Берты. Ее настольной книгой стал роман «Граф Монте-Кристо» Александра Дюма. Позднее она открыла для себя Стивена Кинга - «Побег из Шоушенка». В обоих произведениях речь шла о том, как невинно осужденные покинули место своего заточения.
        Им потребовались годы, десятилетия. Таня не хотела так долго ждать. Но что поделаешь…
        Библиотека ее стараниями превратилась в визитную карточку Святой Берты. Клод-Ноэль более не навещал Татьяну, однако регулярно посылал ей чудные букеты и короткие записки, в которых выражал ей свою симпатию и преклонение. Многочисленные комиссии, которые проверяли Святую Берту раз в полгода, находили, что тюрьма разительно изменилась к лучшему. Мсье Орвилль получил высшую награду Бертрана за деятельность, направленную на улучшение быта тех, кто находится в неволе. Отдельной строкой стояло состояние библиотеки в тюрьме.
        Директор был на седьмом небе от счастья. Он понимал, что очень многим обязан русской заключенной.
        Мсье Орвилль не был дураком и не препятствовал деятельности Татьяны, пока она не выходила за установленные законом рамки. Пусть она трудится, а он будет пожинать плоды. Он несколько ослабил ей режим и постоянно выделял дополнительные средства на библиотечные дела. Его приглашали на международные конгрессы, где он, превознося царствующего великого князя и всю династию Гримбургов, скромно выставлял напоказ преимущества Святой Берты. Таня, прочитав одну из его речей, умилилась: если верить его словам, то Святая Берта - это самое подходящее место, чтобы провести там отпуск. И все же ей хотелось бежать.
        Она поняла, что это чрезвычайно трудная задача.
        Несмотря на то что теперь она могла перемещаться по тюрьме без конвоя, толкая перед собой тележку с книгами, Таня не могла выбраться наружу. Полесская методично составляла план тюрьмы, у нее сохранились чертежи, которые она когда-то скопировала в апартаментах Доминики.
        Мило улыбаясь, она беседовала с конвоирами и надзирателями, не привлекая к себе внимания, считала количество видеокамер и отмечала слабые места. Таня выписывала книги, которые использовала для себя. Например, ей удалось заполучить толстенный том по архитектуре Бертрана, где был подробный план Святой Берты еще до реконструкции. Потихоньку, не торопясь, она подготавливала побег.
        Другие издания были посвящены геологии, строительству, химии. Она хотела знать все, что связано с науками, которые смогут оказаться ей полезными. Таня продолжала тренироваться в бассейне, она даже старалась занизить свои успехи, чтобы это не так бросалось в глаза. Никто не должен заподозрить, что она намеревается сделать.
        Для всех она была милой, симпатичной и доброй работницей библиотеки, которая внимательно записывала пожелания заключенных и доставала за короткий срок требуемые книги. Тане нравилось то, чем она занимается. В тиши библиотеки, когда наплыв посетителей иссякал, она могла обдумывать свои грандиозные планы.
        Прорыть подкоп? Однако Святая Берта покоилась на прочных базальтовых скалах, совладать с которыми подвластно только алмазному буру.
        Высадить решетку и спуститься каким-то чудом вниз? Однако высота - почти восемьдесят метров, ей придется перемещаться по отвесной скале. Откуда она возьмет веревку?
        Как она сможет отключить сигнализацию? Как нейтрализовать охрану и не попасть в лучи мощного прожектора? Тысячи вопросов, на которые она пока что не знала ответа. Однако для того ей и даны долгие годы, чтобы все продумать.
        Вначале Таня ломала голову над побегом каждый день, не спала ночами и в итоге зарабатывала головную боль и покрасневшие глаза. Затем она немного сбавила темп. Пришлось признаться себе, что ближайшие годы она проведет в Святой Берте. Ничего, могло быть и хуже…
        Она постепенно сошлась с Луизой Монтичелли. Старуха прониклась к ней доверием и уважением. После того случая Каролина затаилась, больше не лезла на рожон, тихо работала в прачечной, катая тяжелые тележки с грязным бельем. В Святой Берте все было спокойно.
        - Ты думаешь, я тронулась умом? - говорила Луиза Тане. - Может, и так, я провела в Святой Берте пятнадцать лет.
        Старуха была в тюрьме пятнадцать лет, ровно половину того срока, который предстояло отбыть Тане. Луиза оказалась приятной собеседницей с хорошим чувством юмора. Иногда она забывалась, ее речь прерывалась на полуслове, она стеклянными глазами смотрела на Таню или мимо нее и засыпала. Часто Луиза несла околесицу.
        Таня настояла на том, чтобы ее осмотрел хороший специалист, а не тюремный врач. Итог был неутешительный - у Луизы прогрессировало слабоумие. Еще год, в лучшем случае несколько лет, и она превратится в сущего ребенка.
        Таня замечала, что Луиза гораздо лучше помнит события многолетней давности, чем то, что произошло день назад. Монтичелли рассказала Тане свою историю, причем каждый раз она звучала с новыми подробностями и в дополнительных интерпретациях. Как-то, когда их отношения стали совсем доверительными, Таня спросила Луизу, почему та решилась на преступление, причем такое жуткое, как убийство.
        - Все хотят знать, почему я отравила мужа и его родственников, - сказала Монтичелли. - На суде меня представляли как исчадие ада, чудовище, которое разрушило безоблачную и полную счастья семейную жизнь. Как бы не так! Мы жили тогда в Бертране, в роскошной вилле на Рю де Гранд-Дюк-Пале, около княжеского дворца. Шикарный особняк, он обошелся моему покойному мужу в семь с половиной миллионов долларов. Откуда, как ты думаешь, у него такие деньги?
        Таня помнила, что супруг Луизы был крупным международным мафиози. Как признавалась сама Луиза, она не подозревала об этом много лет.
        - Точнее, я отметала все мысли на этот счет. Я не хотела задумываться, откуда у меня каждый месяц появляются новые драгоценности, почему мой муж меняет гоночные автомобили, как перчатки, каким образом он, вроде бы скромный служащий страхового бюро, оплачивает собственный гидросамолет и две яхты.
        Монтичелли жили на широкую ногу, сорили деньгами и ни о чем не заботились. Супруг Луизы знал, что может при помощи денег уладить все проблемы. Он не подозревал, что опасность грозит ему от собственной жены.
        Таня так и не узнала, почему Луиза решилась весенним утром подсыпать мужу в кофе мышьяк. Вместе в ним завтракали его братья, а также бухгалтер мафиозного клана. Все они выпили по нескольку чашек крепчайшего кофе, приготовленного заботливой женой, из кофейника лионского фарфора. Они скончались в бертранской клинике, врачи сразу заподозрили неладное, Луизу арестовали спустя сутки, на суде она получила пожизненное заключение.
        - Я ревновала его, он мне изменял, - заявляла она. Потом сказала, что он убил их дочь. Наконец, сказала, что ее муж не заслуживал больше жизни. Таня поняла, что Луиза уже и сама не помнит, почему решилась на преступление. И был ли вообще мотив. Но все же охватил неприятный холодок - милая, тихая Луиза убила столько человек, а теперь постепенно превращается в растение в Святой Берте. Таня вспомнила тех, кто послал ее в тюрьму: они все такие хорошие люди. Однако пить кофе с ними она не рискнула бы.
        Таня все же дозналась до истины - все мотивы, которые называла Луиза, имели место. Муж ей изменял, она это тяжело переживала. Кроме того, незадолго до этого погибла их единственная дочь, та самая, которую Таня Полесская так напоминала Луизе, и она возложила всю вину на мужа - он был за рулем «Феррари». Автомобиль врезался в опору моста, девушка погибла мгновенно, а ее пьяный папа выжил. Она не хотела, чтобы были жертвы, кроме него, но так получилось. Месть никогда нельзя запрограммировать заранее, она, как ураган, сметает все и всех на своем пути.
        И все же старуха ей нравилась. Однажды, когда они остались в библиотеке вдвоем, Луиза наклонилась к уху Тани и прошептала:
        - Я подарю тебе сто миллионов.
        Таня не удивилась. Обычный симптом слабоумия, навязчивые идеи, как сказал врач. Не нужно обращать на это внимания, а просто готовиться к тому, что скоро больная забудет все, включая и свое имя.
        Луиза часто повторяла эту фразу, поэтому Таня привыкла к ней. Она не обращала на нее внимания, однако в этот раз все было по-другому. Старуха быстро заговорила:
        - Все деньги находятся на счете в банке, драгоценности зарыты в подвале.
        - О чем это ты, Луиза? - удивленно спросила Татьяна.
        Скорее всего, Луиза до сих пор не может смириться с тем, что она из очень богатой женщины превратилась в заключенную. Еще бы, ее муж был мафиози. Вдруг Таня вспомнила - при аресте у Луизы не было ни гроша. Куда же подевалось баснословное состояние ее мужа?
        Луиза продолжала:
        - Все деньги на счете в банке. Счет открыт на предъявителя. Чтобы добраться до них, нужно… - она замолчала.
        Тане стало интересно. Она спросила:
        - Что для этого нужно, Луиза?
        Старуха замолчала. Несколько мгновений она смотрела в пустоту, а затем потерла виски и сказала:
        - Что я только что говорила, Таня?
        - Ты хотела подарить мне сто миллионов, - ответила Полесская.
        Луиза пожала плечами:
        - Я не знаю, но мне почему-то иногда кажется, что у меня ужасно много денег. Странное впечатление, не правда ли?
        Таня согласилась. Это - один из признаков страшного заболевания, которое изнутри пожирало Луизу.
        Бедная, ей осталось совсем немного.
        Монтичелли прижала к себе старую Библию, с которой почти никогда не расставалась, и сказала:
        - У моего мужа было очень много денег, Таня, но…
        Мне кажется иногда, что я что-то знаю, но в голове возникает непонятный туман…
        Таня участливо улыбнулась. Еще бы! Видимо, и убийство было совершено в припадке именно такого неведения. Тем не менее суд не счел это смягчающим обстоятельством.
        - Я только знаю, что все принадлежит мне, - произнесла Луиза. - Все принадлежит мне… Но я скоро умру.
        - Не говори так, - сказала Таня.
        Однако старуха покачала головой:
        - Не успокаивай меня, я знаю, что дни мои сочтены. Память постепенно покидает меня, мне становится от этого страшно, очень страшно. Я не хочу однажды проснуться и мучительно размышлять, как меня зовут.
        Я не хочу превращаться в растение, Таня. Это и есть наказание за все мои грехи.
        - Все будет в порядке, - постаралась успокоить ее Татьяна, однако она не знала, как именно возразить. Монтичелли права - еще совсем немного, и она окончательно погрузится в темноту и грезы, будет пускать слюни и нести белиберду.
        Луиза снова заговорила:
        - Когда я умру, ты должна получить это, - она протянула Тане Библию. Старинное, потрепанное издание, когда-то принадлежавшее, по словам самой же Луизы, их роду. Это была единственная собственность Луизы.
        - Не говори об этом, - попросила ее Таня.
        Но старуха оказалась настойчивой. В ее глазах светилось упрямство, она продолжала:
        - Это очень важно, поверь мне. Ты должна взять Библию, я уже не помню, почему это так важно, но…
        Я постараюсь вспомнить. Ты должна мне помочь. Запомни, это каким-то образом связано с деньгами.
        Она снова забормотала:
        - Счет на предъявителя в банке «Бертран-Коммерц», драгоценности зарыты в подвале… Улица Клерма, одиннадцать. Тихая улочка…
        Воспоминания и фантазии поглощали разум Луизы.
        Таня горестно улыбнулась. Ну что же, всему приходит конец, ей нужно смириться. Если старуха так хочет, она возьмет ее Библию - после того, как все закончится.
        Это будет ее последний подарок.
        Таня не знала, что ожидает ее впереди. Она совсем забыла о Каролине, которая по-прежнему мечтала о реванше. Мулатка, внешне смирившаяся со своей незавидной участью, хотела отомстить.
        Как-то вечером Пиа и Таня были в библиотеке и сортировали новые поступления. Оставалось чуть меньше часа до отбоя, и им хотелось как можно быстрее завершить работу. Таня чувствовала приятную усталость во всем теле. Еще немного - и она наконец доберется до кровати. Сегодня был напряженный день. Прибыли пять ящиков новых книг, дар от Клода-Ноэля Бертранского тюрьме. Таня знала, что князь помнит о ней.
        - Пиа, отнеси эти книги на дальний стеллаж, - сказала Таня.
        Она сидела спиной к входу. Библиотека в тот день не работала. Пиа взяла большую стопку книг и исчезла.
        Тане показалось, что промелькнула чья-то тень. Она подняла голову. Никого нет, ей почудилось. Она попыталась сосредоточиться на работе. Тихие, крадущиеся шаги.
        Таня снова огляделась по сторонам. У нее учащенно забилось сердце, вдруг сделалось страшно.
        - Пиа, все в порядке? - спросила она и не получила ответа.
        Тишина в библиотеке, расположенной в нежилом крыле Святой Берты, сгущалась. Таня вспомнила предания - души убитых монахинь, которые были заживо сожжены в монастыре много сотен лет назад, не находят покоя. Она не верит в подобную чушь. И все-таки было неприятно.
        Она поднялась со стула и осмотрелась. Мерцала небольшая лампочка, отбрасывая унылую тень вокруг.
        Шаги стихли, Таня не слышала ничего, кроме пульсирования крови в ушах. Ей нечего бояться, она находится в тюрьме, из которой невозможно убежать.
        - Пиа, ты меня слышишь? - спросила она.
        Ответа по-прежнему не было. Тане показалось, что до нее донесся слабый стон. Она бросилась к дальним стеллажам. Ее глазам представилось страшное зрелище.
        Пиа лежала на бетонном полу, прижимая правую руку в груди. Всюду была кровь, девушка пыталась что-то произнести.
        Таня наклонилась и взяла Пию за руку. Та, вытянув шею, прошептала обескровленными губами:
        - Она… Таня… Берегись…
        - Я сейчас позову на помощь, держись! - крикнула Таня и повернулась, чтобы выбежать из библиотеки, как вдруг заметила Каролину. Значит, ощущения ее не обманули, именно мулатка проскользнула в библиотеку. Щербато улыбаясь, Каролина стояла напротив Тани.
        В ее руках был большой самодельный нож. С его лезвия капала кровь.
        - Вот и я, - произнесла Каролина и сделала выпад. Таня едва увернулась, и лезвие прошло в нескольких сантиметрах от нее… Мулатка сказала: - Ты что, думаешь, что я смирилась с тем, что ты запихнула меня в прачечную? Ни за что!
        - Что ты сделала с Пией? - сказала Полесская. Она видела, что жизнь с каждой секундой оставляет девушку. Каролина знала, куда наносить удар. - Прошу тебя, разреши мне позвать помощь, она ни в чем не виновата, если у тебя есть претензии, то только ко мне…
        - Ты разрушила всю мою жизнь, - проскрипела зубами Каролина и кинулась на Татьяну.
        Нож вонзился Тане в руку, она почувствовала резкую боль. Каролина, обезумев, пыталась задушить ее.
        Полесская отшвырнула мулатку. Та отлетела и ударилась затылком о полку. Книги с грохотом посыпались на пол. Каролина попыталась подняться, нож отскочил в сторону. Таня бросилась к нему и хотела завладеть им.
        Каролина уцепилась за ее ногу.
        - Я убью тебя, - проорала она. - Ты не должна жить, Полесская. Я убью тебя, как и твою подружку.
        Танины пальцы скользили по бетонному полу. Она не могла схватить нож. Каролина добралась до ее горла и стала душить. Таня попыталась сопротивляться, однако безумие придавало мулатке неимоверную силу. Ее скрюченные пальцы с грязными, давно не стриженными ногтями впились в шею.
        - Ты сдохнешь, - с триумфом проговорила Каролина. - Я убью тебя, и мне за это ничего не будет.
        Перед глазами возникла серая пелена, Таня чувствовала, что через секунду потеряет сознание. Она не имеет права умирать, только не сейчас. Она должна жить. Ее пальцы нащупали стальное лезвие. Из последних сил она нанесла удар. Нож впился в спину мулатки.
        Каролина, не разжимая пальцы, вдруг покачнулась и с удивлением посмотрела на Таню. Затем стала медленно оседать. Полесская, натужно кашляя, отшвырнула ее в сторону. Мулатка осела на пол.
        - Ты меня ранила… - произнесла она. - Что ты со мой сделала… Я… - она замолчала и тупо уставилась в потолок стекленеющим взором.
        Руки Тани были в липкой крови. Они подбежала к Пие. Девушка, изогнувшись в неестественной позе, лежала лицом вниз. Таня бережно подняла ее голову. Рот приоткрыт, из него стекает тонкая струйка крови.
        - Пиа, - позвала Таня, понимая, что опоздала. - Пиа, прошу тебя, не умирай. Ты не имеешь права оставлять меня одну. Тебе осталось совсем немного, Пиа. Ты же спасла мне жизнь, ты сильная, я знаю.
        Веки девушки чуть дернулись, она произнесла:
        - Таня… Она напала на меня… Она хочет тебя убить.
        - Я позову на помощь!
        Таня не замечала резкой боли от ножевого ранения, которое нанесла ей Каролина. Она бросилась прочь из библиотеки. Спустя пять минут врач и охрана были на месте.
        - Что с ней? - прокричала Таня. Она еле стояла на ногах. Кровь сочилась из раны, в ушах звенело.
        - К сожалению, она умерла, - сказал, отводя взгляд, врач. - Ничего поделать нельзя, задеты артерии, она истекла кровью.
        Таня, оглушенная этой новостью, подошла к Пие.
        Мертвая, она показалась удивительно красивой. Смерть словно разгладила черты ее лица. Таня прикоснулась к ее руке. Она умерла. Еще полчаса назад Пиа была жива, и вот… Она умерла. Полесская знала, что на ее месте должна была оказаться она. Каролина хотела убить именно ее. Но судьба распорядилась иначе. Судьба, как обычно, вмешалась в ход событий и приняла собственное решение.
        - Вторая тоже отдала концы, - сказал, жуя резинку, охранник. Он имел в виду Каролину. Таня даже не взглянула на мулатку, которая сидела, прислонившись спиной к перевернутой книжной полке.
        - Сделайте же что-нибудь, - обратилась Таня к врачу. - Она не может умереть, она еще жива.
        Тот развел руками:
        - Лучше давайте я окажу вам помощь. Она умерла, тут нет никаких сомнений. Даже если бы я был здесь с самого начала, это ничего бы не изменило. Ей сильно досталось, еще бы, полоснули по горлу лезвием.
        Таня опустилась на колени перед Пией и взяла в ладони ее голову. Бедная девочка, она умерла. Таня потеряла сознание.
        Когда Полесская пришла в себя, то увидела, что находится в тюремной больнице. Как же это ей напоминало историю с Доминикой - тогда именно Пиа спасла ей жизнь. Если бы не храбрая девушка, она давно бы покоилась на забытом богом кладбище в Святой Берте.
        Таня тихо заплакала.
        Похороны Пии превратились в настоящую церемонию. Мсье Орвилль, опасаясь, что, если он запретит заключенным принимать в них участие, это приведет к бунту, дал разрешение. С девушкой попрощались все желающие. Таня проводила ее в последний путь. Скромная могила под крестом, у подножия скалы, где бьются вечно холодные волны. Днем раньше похоронили Каролину. Следствие, которое еще занималось этим делом, пришло к выводу, что Татьяна Полесская имела право на необходимую самооборону и поэтому совершенное ею убийство не подпадает под статьи уголовного кодекса княжества.
        Дул пронзительный, холодный ветер. Директор тюрьмы разрешил только Тане остаться на кладбище.
        Она была еще крайне слаба - Каролина вонзила нож глубоко, но, к счастью, не задела важных органов.
        Таня посмотрела в серо-голубое небо. Надвигалась непогода, свинцовые волны вздымались в заливе и с разбега обрушивались на гигантские валуны, которые усеяли берег. Вот она, свобода, всего в нескольких шагах.
        На душе было ужасно тоскливо. Таня посмотрела на простой деревянный гроб, в котором покоилась Пиа.
        Она помогла одеть ее. Таня настояла, чтобы девушку погребли не в тюремной форме, а в красивом платье. Она так мечтала купить шикарное вечернее платье, когда выйдет из тюрьмы. И вот - она умерла.
        Гроб с легким скрежетом опустился в могилу. Надзиратели быстро забросали его землей. Обыкновенный металлический крест, табличка с датой рождения и смерти. Ей было двадцать два. Таня запрокинула голову.
        Она подошла к могиле и опустилась перед ней, взяла в ладонь горсть земли. Холод, казалось, проникал ей в душу. Вот и она осталась совершенно одна. Таня перевела взгляд на Бертран. Княжества не было видно, туман и тучи заволокли его. Пошел снег, который грозил скоро перерасти в настоящую бурю.
        Таня приняла решение. Она обязательно убежит из Святой Берты. И она отомстит всем, кто бросил ее сюда.
        Ей совершенно не было жаль Каролину, разве она могла представить когда-то, что сможет убить? Она защищала свою жизнь, она имела на это право.
        У нее есть право и на месть. Одному за другим, каждому, кто причастен к тому, что она попала в Святую Берту. Таня не подозревала, что может быть такой безжалостной.
        Ледяной ветер бросил ей в лицо горсть мелкого града.
        Таня поднялась. Ей пора. Пиа нашла вечное успокоение на кладбище, она же не имеет права сдаваться. Ради себя самой. Рано или поздно она выберется из Святой Берты.
        Она пошла прочь, даже не оглянувшись. Той ночью она не смогла заснуть.
        Прошло полтора года. Таню постигла новая утрата.
        Как и предсказывали врачи, пробил час Луизы. Старуха слабела с каждым днем, последние два месяца она провела в больнице, где за ней ухаживала Таня.
        Монтичелли ничего не понимала, только шептала разрозненные слова, цеплялась за Танину руку и блаженно улыбалась. Она уже не помнила, как ее зовут и где она находится. Иногда прорывались воспоминания из прошлой жизни - она звала мужа или дочь.
        Тане было больно смотреть на то, как с каждым часом Луиза переходит в вечность. Она слабела, лекарства не помогали. Она, и без того худая, превратилась в скелет, обтянутый пергаментной кожей. Она уже не могла нормально питаться, пришлось применять капельницы.
        И вот настал последний день. Луиза находилась в забытьи, изредка просыпаясь и произнося невнятные фразы. Таня сидела около нее, держа за холодеющую руку. Пальцы старухи коченели, она изредка вскрикивала и открывала глаза, в которых не светилось ничего, кроме пустоты. Врач сказал, что неминуемое должно произойти с часа на час. Таня поправила Луизе всклокоченные седые волосы. Старуха вдруг схватила ее за руку и произнесла:
        - Таня, помни, я подарила тебе все. Все деньги твои. Счет на предъявителя, драгоценности в подвале. Ты для меня дочь. Библия, не забудь о ней.
        Таня знала, что Луиза может приходить в себя, но ей показалось, что на какое-то мгновение старуха обрела прежний ум и память. Однако это было иллюзией, взор снова потух, пальцы ослабели.
        Через два часа, около полуночи, Таня увидела, что Луиза больше не шевелится. Она позвала врача. Тот равнодушно констатировал, что Луиза Монтичелли скончалась.
        - Это был для нее наилучший выход, - сказал он.
        Таня не терпела, когда смерть называли наилучшим выходом. Так могут говорить только те, кто ни разу не оказывался на грани жизни и инобытия. А может быть, он прав? Она вспомнила яркий свет и блестящую воронку, которая затягивала ее, когда она умирала в карцере. Ей было так хорошо…
        Но нет, она будет жить. Хотя бы ради того, чтобы бежать из Святой Берты. Таня знала, что это превратилось в навязчивую идею, но она рано или поздно сделает это.
        Луизу, как и Пию, погребли на тюремном кладбище.
        От старухи осталось несколько вещей и Библия, которую она никогда не выпускала из рук. Таня помнила, что Монтичелли подарила Библию ей. Она решила, что правильнее всего будет, если Святое писание попадет в библиотеку. Некоторые женщины, оказавшиеся за решеткой, открывали для себя религию. Таня, сколько ни пыталась вчитаться в мудрые тексты, которые проповедовали смирение и добродетель, никак не могла согласиться с тем, что месть - недостойное занятие. Месть - это единственное, что дает ей вкус жизни, что позволяет ей существовать дальше.
        Она принесла Библию в библиотеку. Как обычно, пришли новые журналы. Таня каталогизировала их в полном одиночестве. Главная библиотекарша давно отошла от дел, перепоручив Полесской все обязанности.
        Раньше ей помогала Пиа, но Таня давно смирилась с тем, что та умерла. Но все же она больше никогда не посещала ее могилу, она не могла без слез смотреть на простой крест, венчающий могилу ее подруги.
        Таня занялась библиотечными делами, она знала, что работа отвлекает и успокаивает. Наконец, очередь дошла и до Библии. Старинное, дорогое издание, хотя и изрядно потрепанное. Луиза как-то обмолвилась, что эта книга принадлежала еще ее прабабке. Вполне возможно, скорее всего, это издание середины девятнадцатого века.
        Она раскрыла Библию и вчиталась. Заключенные давно отправились в постели. На Таню общие правила не распространялись, она смогла выторговать эту привилегию у мсье Орвилля. Тот после истории с Доминикой и бешеной популярности библиотеки благоволил к ней и позволял небольшие послабления в режиме. Таня ими дорожила, разумно полагая, что когда настанет момент бежать, она сможет ими воспользоваться. Директору тюрьмы нравилось, что Полесская допоздна работает в библиотеке, совершенствуя ее с каждый разом. Он с удовольствием принимал награды и выслушивал похвалы от зарубежных коллег по цеху, которые посещали Святую Берту. Татьяна Полесская была гордостью тюрьмы.
        Орвиллю нравилось и то, что она не зазналась, несмотря на свое знакомство с великим князем, не организовывала банд и группировок, а работала в тиши библиотеки к вящей славе Святой Берты.
        Он и не подозревал, что Таня разрабатывает план побега. Впрочем, он, как и все, кто работал в краснокирпичной тюрьме на скале в бухте, был уверен - бежать из Святой Берты невозможно. Только безумец может строить такие планы. Таня была как раз из их числа.
        Полесская открыла форзац Библии. Так и есть, книга принадлежала четырем поколениям - прабабке, бабке, матери Луизы и самой Монтичелли. Пожелтевшие страницы, кожаный переплет. Таня заметила, что Библия нуждается в небольшом ремонте. Она давно освоила переплетное дело.
        Под обложкой что-то хрустнуло. Таня зацепила ногтями небольшой листок. Любовная записка или письмо?
        Она вытащила серый лист, который покоился в переплете. Кто-то много лет назад спрятал его, а Таня нашла.
        Она отложила его в сторону.
        Она вспомнила о находке через несколько дней, когда разбирала на столе. Таня смяла листок и чуть было не бросила его в корзину, но любопытство взяло верх. Все же, что там может быть? Если Луиза подарила ей Библию, то она не будет против того, что Таня прочтет это послание.
        Полесская развернула листок, желтая бумага хрустнула в ее руке. Она вчиталась. Потребовалось несколько минут, чтобы Таня осмыслила то, что увидела. Луиза не обманывала, когда хотела подарить ей миллион, - на листке были записаны несколько счетов на предъявителя в банках, коды депонариев и подробный план старинного особняка на улице Клерма, одиннадцать, в Бертране. Таня вспомнила - Луиза что-то говорила о спрятанных в подвале дома драгоценностях.
        Старуха не шутила, на крошечном листке писчей бумаги были скрупулезно перечислены места, где синьор Монтичелли, супруг Луизы, которого она отравила мышьяком, держал деньги. Свои собственные деньги, добытые неправедным мафиозным трудом. Таня постаралась удержать в голове цифры. Только напротив одного из счетов в швейцарском банке стояла сумма - 27 миллионов долларов.
        Двадцать семь миллионов долларов! И эти деньги лишь на одном из тайных счетов покойного синьора Монтичелли. А сколько же у него всего денег? Судя по всему, мафиозный босс не бедствовал. Таня могла только догадываться о том, какими богатствами он обладал на самом деле.
        И эти деньги никому не принадлежат. Впрочем, так ли это? Луиза подарила ей Библию, в которой находится путь к несметным сокровищам. Таня вначале подумала, что это розыгрыш или ошибка, но потом, сопоставив детали, поняла - Луиза, медленно сходившая с ума, помнила, что у нее есть деньги. Может быть, когда она только попала в Святую Берту, Монтичелли еще рассчитывала выйти на свободу. Может быть, она и не знала об этих деньгах, а записка принадлежала ее мужу.
        Хотя нет, Таня вспомнила, как Луиза говорила о зарытых в подвале драгоценностях.
        И все это принадлежит ей? Таня решила, что это именно так. Или она должна пойти к мсье Орвиллю и доложить ему о находке? Деньги, скорее всего, конфискует государство. Великий князь будет крайне признателен Тане за то, что казна крошечного княжества обогатится на многие миллионы. Но ведь это подарок судьбы…
        Таня уже не раз ломала голову над тем, что она будет делать, когда окажется на свободе. Если она хочет мстить, то потребуются деньги. Деньги, которых у нее нет. И ют теперь, словно вняв ее молитвам, некто или нечто услышало ее и послало щедрый подарок.
        Но это - деньги мафии. Наверняка Монтичелли заработал их на крови, убийствах, грабежах и наркотиках.
        Возьми она деньги, и окажется соучастницей этих жутких преступлений. Имеет ли она на это право?
        Потребовалось всего несколько секунд, чтобы принять решение. Да, она имеет право. На нее обрушилось слишком много бед, она заслуживает подарка.
        Луиза подарила ей Библию и дала тем самым ключ к богатству.
        У нее есть деньги, но нет самого главного - свободы. И пока она не окажется на свободе, она не сможет воспользоваться средствами синьора Монтичелли. Значит, нужно как можно быстрее выбираться из Святой Берты. Будь у нее на руках хотя бы малая часть суммы, ей бы пришлось легче. Надзиратели всегда охочи до денег, особенно когда они измеряются в миллионах. Но Таня никому не собиралась раскрывать секрет Луизы. Она сама выберется из Святой Берты.
        Весь вопрос - когда?
        - Мне понадобится несколько лет, - сказала она сама себе. И ошиблась. Чтобы выбраться на свободу, Тане потребовалось еще двенадцать долгих лет. Она знала, что путь будет нелегким, ей нужно преодолеть столько препятствий. И она их преодолеет.
        Она испробовала все средства и пришла к выводу, что нужно полагаться исключительно на счастливый случай. Он рано или поздно наступит. Таня давно выучила наизусть каждую букву, каждую цифру в записке, которую она обнаружила в Библии. Она знала это, как «Отче наш».
        Счастливый случай представился только летом 1997 года. К тому времени в Святой Берте сменилось два директора. Мсье Орвилль ушел на пенсию в 1990-м, а его преемник неожиданно скончался от инфаркта полутора годами позже. В Святой Берте настала новая эра - эра Розамунды Великолепной, первой в истории Бертрана женщины, которая возглавила государственную тюрьму.
        Молодая - ей едва исполнилось тридцать два, - энергичная, готовая к реформам и переменам, при этом фотогеничная и не боящаяся общения с прессой, Розамунда стала настоящим идолом масс. Она умела убеждать и вести переговоры.
        Татьяна к тому времени почти потеряла надежду.
        Судьба, казалось, забыла о ней. Это как жестокая насмешка - она обладательница несметных богатств, однако не имеет возможности ими воспользоваться.
        Когда прошло ровно пять лет с того момента, как Таня оказалась в Святой Берте, она даже подумала о том, что лучше и проще всего - сигануть головой вниз со скалы прямо в море. Все же она смогла побороть это искушение, она не признает себя побежденной.
        Когда минуло десять лет, она, смотрясь в зеркало, заметила первые седые волосы. Она попала сюда девчонкой, и вот незаметно подкралась старость. Таня испугалась - она просидела ровно треть срока. Оставалось еще двадцать лет. Но все эти годы она жила надеждой, слабый огонек которой мерцал в ее душе. А если надежда исчезнет, хватит ли у нее сил оставаться в Святой Берте и дальше?
        Она вспомнила слова, которые произнес Клод-Ноэль во время их встречи: отчаяние - самый страшный грех.
        Надо уметь ждать. Нельзя требовать от жизни сиюминутных решений проблемы. Но слишком затянулось ожидание. Она превратится в старуху, когда выйдет из тюрьмы. И выйдет ли вообще?
        Настал тринадцатый год ее пребывания в качестве заключенной. Таня была едва ли не самой титулованной и знаменитой в Святой Берте, поэтому, когда Розамунда Великолепная взошла на трон (а проще говоря, была назначена министром внутренних дел на пост директора тюрьмы), то она первым делом вызвала к себе Татьяну.
        Таня давно не была в кабинете высокого начальства. Розамунда начала свое правление с полной перепланировки и ремонта. Благо, что деньги выделялись в нужном количестве.
        Она приняла Таню, сидя в вертящемся кресле, за ноутбуком. Таня была знакома с новинками техники только по книгам и газетам. Розамунда с любопытством посмотрела на Татьяну Полесскую. Она много о ней слышала. Грандиозный шпионский процесс, который имел место много лет назад, послужил одной из причин того, почему Розамунда выбрала юридическую специальность.
        - Рада с вами познакомиться, - Розамунда ратовала за демократизм в отношениях и первой подала Тане руку. Ну что же, она так и представляла себе эту русскую. О ней ходили легенды, говорят, что она обязана жизнью великому князю.
        Розамунда изложила Татьяне свои планы. Она хотела сделать Святую Берту образцово-показательной тюрьмой не только в Европе, но и во всем мире. Для этого ей требовалась поддержка заключенных.
        - Я знаю, что вы обладаете определенным влиянием на них, - осторожно начала она. - Я была бы вам очень признательна, если бы вы пропагандировали мои взгляды среди тех, кто отбывает срок.
        Тане понравилась новая директорша. Однако Розамунда была не так-то проста, как казалось на первый взгляд.
        - Я знаю, что у вас есть кое-какие привилегии, например, вы можете допоздна работать в библиотеке.
        Я горжусь тем, что вы сделали библиотеку всемирно известной, но тем не менее… Я думаю, пора покончить с этим. Вы - одна из заключенных, ничем не хуже и не лучше. Я против фаворитизма, как и против излишней строгости. Всего должно быть в меру, вы ведь согласны, Татьяна? Правила у нас одинаковые для всех. Однако, если вы поспособствуете тому, чтобы мои идеи воплотились в жизнь, я могу и передумать.
        Все ясно, ласковый и ненавязчивый шантаж. Таня привыкла к тому, что жизнь в тюрьме - это сплошной компромисс. В основном с собственной совестью.
        - Разумеется, я согласна, - сказала Таня. Конечно же, она была согласна. Она понимала, что шутки с начальством могут обернуться катастрофой.
        - Вот и хорошо, - облегченно вздохнула новая директриса. - Я вам очень признательная, Татьяна. Вы в тюрьме уже много лет и проведете еще больше. Мы должны сотрудничать. И мне отрадно, что вы это понимаете. Вы по-прежнему остаетесь в библиотеке, я не имею ничего против этого.
        Напоминание о том, что ей осталось провести в Святой Берте восемнадцать лет, покоробило Таню. Первое впечатление о Розамунде прошло, директриса показалась ей надменной и неприятной особой.
        Таня на самом деле пыталась рассказать заключенным о том, что затевает их новая начальница, но женщины, оказавшиеся волей судеб в Святой Берте, отнеслись более чем прохладно к новой затее руководства тюрьмы. Однако Розамунда пользовалась популярностью в Бертране и за его пределами.
        Двадцатого июня 1997 года Таню вновь затребовала к себе Розамунда. На этот раз она сообщила Полесской, что примерно через месяц ожидается визит высокопоставленных гостей.
        - Вы должны быть готовы к тому, что они захотят с вами побеседовать и осмотреть библиотеку, - сказала Розамунда Великолепная. - Вы должны быть милой и отзывчивой.
        - И кто нас посетит? - спросила Таня. Она уже привыкла к разнообразным визитам. Но на этот раз, судя по суете, которую затевает Розамунда, ожидался визит кого-то важного.
        - Великая княгиня Клементина Бертранская, - ответила Розамунда. - Супруга великого князя Клода-Ноэля. Ее высочество занимается благотворительной деятельностью, она хочет лично осмотреть Святую Берту и, возможно, выделить деньги. Вы понимаете, что это очень важно. Нас навестит сама великая княгиня - это огромная честь! Такое происходит впервые в истории Святой Берты, и мы не имеем права омрачить визит.
        Розамунду очаровывали титулы, она мечтала о том, что через несколько лет, когда ее тюрьма станет самой лучшей в мире, правитель Бертрана удостоит ее дворянского звания. И она станет баронессой или маркизой.
        Ей, родившейся в плебейской, как считала сама Розамунда, семье, всегда хотелось получить блестящий титул. Для этого придется поработать.
        - Ее высочество изъявила желание ознакомиться со Святой Бертой вблизи. Я составила примерный план ее визита, она сказала, что желает встретиться с вами.
        Вы, Татьяна, местная достопримечательность. Все, кто прибывает в Святую Берту, во что бы то ни стало хотят увидеть вас. Вы ведь устроите для великой княгини и сопровождающих ее лиц небольшую экскурсию? Вы знаете Святую Берту лучше, чем я.
        Розамунда не преувеличивала. Татьяна могла с закрытыми глазами пройти по всей тюрьме, она выучила наизусть все повороты, она знала, сколько ступенек на каждой из восьми десятков лестниц и кто находится в той или иной камере. Она провела в Святой Берте почти тринадцать лет.
        Таня очень внимательно слушала Розамунду. Директриса продолжала заливаться соловьем, говоря о том, какая это большая честь для их тюрьмы. Таня так не считала. Были времена, когда Клод-Ноэль ради нее приезжал в тюрьму. Но это было так давно…
        Она слушала внимательно, потому что шестое чувство, которому она научилась доверять, подсказывало ей: визит Клементины Бертранской - это возможность бежать. Она попробует. Она слишком долго ждала.
        - Что именно я должна делать? - спросила она у Розамунды.
        Та ответила:
        - Показать гостям библиотеку, возможно, если у них будет желание, прогуляться с ними по острову.
        Прогуляться по Святой Берте. Таня на мгновение закрыла глаза. Она представила себе во всех деталях крошечный каменистый островок, на котором расположилась государственная тюрьма Бертрана. Вот ее шанс. Потребовалось почти тринадцать лет, чтобы судьба оказалась к ней благосклонной.
        Но кто сказал, что все пройдет успешно. Если ее поймают, то она не сможет покинуть Святую Берту еще много лет. Скорее всего, уже никогда. Значит, возможность, которую дарит ей судьба, это последний шанс.
        Должна ли она использовать его? Таня знала ответ - конечно, должна. С самого первого дня заточения она только о том и думала, как бы оказаться на свободе. Теперь, когда требовалось сделать последний шаг, она немного испугалась. Прошло так много лет, жизнь изменилась. Она знала, что страны, в которой она когда-то жила, больше нет. Советский Союз распался, рухнула коммунистическая система. У нее в камере появился цветной телевизор, она могла следить за новостями.
        Она вернется в Москву, на родину… Там все изменилось. Отцу сейчас около семидесяти. От мысли, что она увидит отца, ее охватила дрожь. Еще совсем немного…
        Немного - это значит побег. Она слишком рано радуется, еще предстояло успешно бежать. И потом добраться до сокровищ Луизы Монтичелли. Сможет ли она сделать это? Возможно…
        - Ее высочество будут сопровождать важные гости, - продолжала, не замечая, какая буря бушует в душе Татьяны Полесской, Розамунда Великолепная. Ее упоение тем, что она будет представлена супруге великого князя, достигло точки кипения. - Министр юстиции, несколько депутатов Национального собрания Бертрана, а также представители высшего света.
        Таня сделала подобающую мину. Она не должна выдать своих мыслей. За годы, проведенные в Святой Берте, она научилась врать, не краснея, и делать заинтересованный вид, когда кто-то нес полную чушь. Ее мысль вовсю заработала. Она уже представляла себе, как сможет бежать. Для этого потребуется все мужество. И удача.
        - Когда ожидается визит? - спросила она с бьющимся сердцем. Если судьба благосклонна, то должна помочь ей. Это должно быть в первых числах августа.
        Первая неделя августа, это очень важно. Боже, сделай это так!
        - Секретарь ее высочества сказала, что ориентировочно в середине августа, - произнесла Розамунда. - Однако сроки неточные, все может измениться.
        Таня еле сдержала вздох разочарования. Это неимоверно усложняет побег. Ну что же, значит, она пойдет ва-банк. Она не собирается откладывать задуманное.
        - Я разрешаю вам сопровождать Клементину по всей тюрьме и за ее пределами, - сказала Розамунда. - Княгиня прибудет на вертолете. Я лично буду встречать ее. Однако, насколько мне известно, у вас странные отношения с его высочеством князем Клодом-Ноэлем.
        Она знала, что князь фактически спас русскую заключенную много лет назад от садистки, которая работала в Святой Берте. Розамунде не нравилось, что Татьяна, находясь в Святой Берте, все равно оказывается в центре внимания. Главная здесь - она, Розамунда Великолепная. Заключенные всего лишь заключенные, она не смеет дружить с великими князьями и пользоваться их августейшей благосклонностью.
        Директриса уставилась на брошь, выполненную в виде девушки-бабочки, которую Татьяна носила, не снимая. Это подарок Клода-Ноэля. Розамунда не посмела запретить Татьяне носить это украшение. Ну что же, русская ей пригодится.
        - Итак, вы должны подготовиться к визиту. У вас предостаточно времени. Если княгиня спросит вас, достаточное ли финансирование, не мне вас учить, пожалуйтесь на то, что денег не хватает. Если все пройдет успешно, а все должно пройти успешно, Татьяна, другого я и не планирую, то ваша библиотека получит десять тысяч франков, новые книги в неограниченном количестве.
        Таня не хотела огорчать директрису - той вовсе не обязательно знать, что Полесская не планировала оставаться в Святой Берте после визита Клементины Бертранской. Она вообще не планировала оставаться в княжестве.
        Бежать, как можно быстрее. Она сделает это.
        - О да, госпожа директор, - смиренно произнесла Таня. - Уверяю вас, этот визит запомнится многим надолго.
        - Я надеюсь, - не замечая подтекста, протянула Розамунда. Она откинулась на мягкую спинку вертящегося кожаного кресла и приложила к вискам тонкие изящные пальцы. - Можете идти, Татьяна. И запомните, все должно пройти без эксцессов. Этот визит очень важен для меня.
        - И для меня тоже, - чуть было не добавила Таня, но вовремя сдержалась. Розамунде не нужно знать, что Таня собирается вскоре покинуть Святую Берту. Все же любопытно, как бы повела директриса, узнай, что Таня затевает побег? Вряд ли поверила, все привыкли к тому, что русская шпионка Татьяна Полесская является столь же неотъемлемой частью Святой Берты, как старинная башня с призраками, маяк или волны, монотонно, с диким постоянством клокочущие у подножия скалы.
        Таня почему-то знала, что судьба на ее стороне. Поэтому когда Розамунда неделей позже сообщила ей, что княгиня поменяла планы и желает посетить Святую Берту третьего августа, она еле сдержалась, чтобы не захлопать в ладоши. Так и есть, первая неделя последнего летнего месяца.
        Вся тюрьма готовилась к визиту венценосной гостьи самым старательным образом. Розамунда затеяла легкий косметический ремонт, камеры побелили, коридоры выкрасили в нежный персиковый цвет. Отремонтировали бассейн, а в спортивный зал завезли новые тренажеры. Таня целые дни просиживала в библиотеке, делая вид, что усиленно занимается компьютеризацией каталога. На самом деле, запершись ото всех, в тиши, она обдумывала детали предстоящего побега. Она знала, что идет на очень большой риск. Но еще больший риск - оставаться в Святой Берте. Она и так потеряла значительную часть своей жизни. Прошло тринадцать лет.
        Ее мечта, давняя мечта, вот-вот осуществится. Паника и волнение исчезли, уступили место трезвому расчету и холодной смекалке. Таня удивлялась сама себе.
        Она давно превратилась из наивной девочки в циничную особу.
        Месть - вот что давало ей силы на протяжении долгих тринадцати лет. Когда-то ее мысли о том, что она сумеет отомстить всем, кто запер ее на скалистом острове, были всего лишь мечтами, казавшимися несбыточными. Ей требовалось ждать. Она ждала.
        И вот настал ее час. Она сумеет сделать все возможное и невозможное, чтобы оказаться вне ненавистных стен Святой Берты. Но такие ли они ненавистные? Таня с ужасом поняла, что за тринадцать лет пребывания в Святой Берте привыкла к тюрьме, она стала практически родным домом. Она знала, что заключенные, которое провели так много лет взаперти, боятся выходить на свободу, иногда даже совершают новые преступления, чтобы только остаться дольше в тюрьме, где есть кормежка, работа, друзья и уверенность в завтрашнем дне.
        Что ждет ее? Она не знала. Но с каждой секундой, которая приближала третье августа, Татьяна чувствовала веяние ветра свободы. Она вырвется отсюда во что бы то ни стало. Даже ценой собственной жизни.
        Она доберется до денег Луизы Монтичелли, а потом…
        Потом отомстит каждому. Она обязательно отомстит.
        Месть - что может быть слаще? Или, может быть, она забудет обо всем и, завладев деньгами, уедет как можно дальше от Бертрана? Нет, это исключено. Она отомстит.
        Как может быть иначе? Тогда получается, что все эти тринадцать лет она напрасно ждала чуда.
        Наступило долгожданное утро третьего августа 1997 года. Таня проснулась ровно в половине пятого. Она привыкла подниматься рано. Она умылась, переоделась в цивильное платье. Она настояла на том, что должна встречать княгиню не в тюремной униформе. Розамунда, подумав, согласилась. Это не помешает, создаст атмосферу либерализма и доверительности. Все равно, как только Клементина Бертранская улетит, нежно-голубое платье будет конфисковано.
        Таня ощутила, как платье облегает ее фигуру. Она уже давно, очень давно не надевала ничего, кроме тюремной робы. Ну что же, стоит только немного подождать…
        Розамунда сама заявилась в камеру к Татьяне. Директриса критически осмотрела Полесскую и осталась довольна. Она права, дав согласие на то, что та предстанет перед гостями, одетая в обычное платье.
        Таня посмотрелась в зеркало. Неужели ей почти тридцать три? Она попала в Святую Берту, будучи почти ребенком, а покидает ее, превратившись в зрелую женщину. Покидает ли - это еще вопрос. Сейчас важно не выдать себя, любой опрометчивый и глупый поступок может задержать ее в Святой Берте еще надолго. На семнадцать лет, которые ей осталось провести здесь.
        - Ну что же, я вами довольна, Татьяна. - Розамунда облачилась в строгий вишневого цвета костюм, в очках с тонкой оправой она смотрелась фотомоделью. - Я знаю, что все пройдет без сучка без задоринки. Вы ведь знаете, как это для меня важно.
        - И для меня, - сказала Таня и, поймав непонимающий взгляд Розамунды, поспешно добавила: - Я имею в виду библиотеку, мне так хочется закупить еще два компьютера, кроме того, требуются новые детективы и книги о Гарри Поттере, их зачитывают до дыр.
        - Обо всем этом мы поговорим на днях, после того как ее высочество подпишет чек на миллион долларов, - сказала Розамунда Великолепная. - Клементина Бертранская, как мне стало известно из конфиденциальных кругов, намеревается сделать нам щедрый подарок.
        - Все пройдет так, как запланировано, - сказала Таня. И она не обманывала - на третье августа у нее был запланирован побег из Святой Берты.
        Они встречали вертолет великой княгини на вертолетной площадке, расположенной на крыше административного здания. Ровно в десять утра с бертранского берега оторвалась изящная серебристая машина.
        Таня любовалась панорамой княжества. Ярко светило солнце, бирюзовая гладь моря была усеяна разноцветными парусами. В первую неделю августа в Бертране каждый год, вот уже на протяжении ста двадцати лет, проходила парусная регата. Таня хотела, чтобы ее побег произошел именно тогда, когда в бухте находится около семи десятков частных яхт.
        Ее будут искать, еще бы, побег станет сенсацией номер один. Когда она будет плыть через залив, то не привлечет внимания, и тюремщики со Святой Берты не смогут ее засечь.
        Вертолету потребовалось чуть более минуты, чтобы пересечь зеркало бухты и оказаться на скалистом островке. Лопасти с шумом рассекали воздух, дверца распахнулась, и показалась Клементина Бертранская.
        Таня читала о супруге великого князя, их свадьба стала медиасобытием века. Богатая американская наследница, миллиардерша, которая после трагической гибели всех родственников унаследовала гигантское состояние, вышла замуж за родовитого европейского аристократа Гримбурга, сделавшего ее правительницей крошечного средиземноморского княжества.
        Клементина Бертранская была законодательницей мод и обладала, как уверяли все светские журналы, безупречным вкусом. Холеная, высокая, облаченная в белый костюм и гигантскую черную шляпу, она с изяществом сошла с трапа вертолета. Розамунда кинулась ей навстречу.
        - Ваше высочество, для нас это честь… - начала она.
        Вслед за Клементиной показались другие гости. Как всегда, придворный фотограф, который делал снимки для прессы, министр, депутаты, несколько придворных дам.
        - Я много наслышана о вас, - сказала Клементина, пожимая руку Тане. - Мой муж, насколько мне известно, сыграл исключительную роль в вашей судьбе.
        Это его подарок?
        Она дотронулась до броши, которая стала своего рода защитным амулетом для Тани. Княгиня говорила на безупречном французском с легким акцентом, который она специально пестовала, чтобы показать: она - иностранка.
        - Я тоже много слышала о вас, ваше высочество, - ответила Таня.
        Княгиня еле заметно улыбнулась. В ее глазах Татьяна вдруг отметила легкий страх, который пропал так же внезапно, как и появился. Разве у этой богачки, которая владеет многими миллиардами и принадлежит к одному из знатнейших семейств Старого Света, могут быть проблемы? Таня не верила этому.
        - Я знала одну русскую, это было много лет назад, - сказала Клементина. - Ее звали Елизавета, она очень много сделала для меня. Представляете, она бежала из России сразу после революции…
        Она бежала… Таня ответила дежурной улыбкой. Сегодня предстоит еще один побег - ее собственный.
        - Ваше высочество, как вам наверняка известно, здание Святой Берты было возведено вначале для женского монастыря, - начала Розамунда, увлекая Клементину за собой. - Если позволите, я покажу вам сохранившийся до нашего времени кусок стены, который пережил пожар…
        Таня сопровождала Клементину, провела для нее небольшую экскурсию по библиотеке. Великая княгиня осталась довольна, она пообещала, что выделит средства на закупку новых компьютеров. Супруга Клода-Ноэля тратила огромные средства на благотворительность.
        После экскурсии состоялся легкий ланч, затем разговор с заключенными. Розамунда заранее подготовила вопросы, которые распределила среди женщин, сидящих в Святой Берте. Затем - краткий визит в соседний блок, где содержались мужчины.
        Апофеозом визита стало подписание чека. Клементина поставила свою подпись на банковском документе, согласно которому Святая Берта получала миллион долларов. Розамунда с благодарностью забрала ценную бумажку.
        - А теперь, если позволите, Татьяна покажет вам нашу церковь, - предложила директриса.
        Гости посетили старинное кладбище, на котором покоились останки монахинь, погибших когда-то от рук пиратов, и на этом их визит подошел к концу.
        - Я была рада познакомиться с вами, - сказала Клементина. - Побывать в тюрьме всегда увлекательно, особенно если знаешь, что тебя ждет вертолет, который унесет обратно на свободу. Но поверьте мне, иногда свобода тоже становится тюрьмой.
        - О да, ваше высочество, - Розамунда была счастлива. Все прошло великолепно, даже более успешно, чем она ожидала.
        - Я сообщу супругу о том, что ваше заведение нуждается в дополнительном финансировании, - сказала великая княгиня. На прощанье сделали несколько снимков. Клементина пожала руку Тане: - Я знаю, что вам еще долго предстоит отбывать срок. Мой супруг передает вам большой привет. Вы его очаровали, и он никак не может забыть вас. Всего хорошего!
        Вертолет снова взмыл в воздух. Розамунда, закрывшись ото всех в кабинете и приказав никого не пускать, блаженно опустилась в кресло. Все позади. Она получила миллион долларов, Клементина осталась довольна, завтра фотографии, на которых она вместе с великой княгиней инспектируют Святую Берту, появятся в прессе. Рано или поздно она получит дворянский титул.
        - Позовите ко мне Полесскую, - приказала она. - Татьяна сегодня на славу потрудилась, имеет полное право немного отдохнуть.
        Розамунда достала заготовленную бутылку шампанского. Такую победу нужно отпраздновать. Конечно, не с заключенной, а в полном одиночестве.
        Через пятнадцать минут, в течение которых Розамунда Великолепная упивалась собственной победой, ей доложили:
        - Татьяны нет в камере.
        - Что за глупая шутка? - нахмурилась Розамунда. - Где же еще она может быть?
        Она попыталась вспомнить, где в последний раз видела Татьяну. Они вместе позировали придворному фотографу, затем… Что произошло затем? Розамунда не могла вспомнить. Она отправилась к себе в кабинет, предаваясь приятным воспоминаниям о сегодняшнем триумфе. Полесская чуть задержалась, провожая вертолет с великой княгиней.
        - Кто ее конвоировал? - У Розамунды вдруг пересохло в горле и пропало всякое желание насладиться шампанским. - Срочно ко мне! Вы что, забыли, что она может быть в своей любимой библиотеке?
        Иногда тупые надзирательницы действовали на нервы. Они хотят испортить ей этот памятный день.
        Это, безусловно, недоразумение. Татьяна находится в Святой Берте, где еще она может быть? Наверное, заперлась в библиотеке. Она ведь проводит там большую часть времени. Тревога немного улеглась.
        - Ее нет в библиотеке, - сказала надзирательница, входя в кабинет директрисы без стука - неслыханная вольность! Однако Розамунда не обратила внимания на такие мелочи. Где же Полесская? Она не могла потеряться. Или…
        Розамунда пыталась вспомнить: куда могла деться Татьяна? Библиотека, бассейн, спортзал.
        - Кто здесь следит за заключенными? - воскликнула она, ударив по столу кулаком. Надзирательница испуганно моргнула, она прежде никогда не видела начальницу в таком ужасном расположении духа. - Живо обыскать весь остров, она должна быть здесь!
        Розамунда попыталась успокоиться. Нет, только не сегодня. Полесская не может бежать, это полностью исключено. Бежать из Святой Берты нельзя.
        Однако спустя полчаса ей стало ясно, что самые худшие подозрения подтвердились - Татьяны Полесской в тюрьме не было. Минуту Розамунда Великолепная тупо смотрела в окно, затем прокричала:
        - Объявить тревогу, она не могла далеко уйти. Патрульный катер как можно быстрее в бухту.
        - Это невозможно, - сказала надзирательница.
        Розамунда побагровела:
        - Что значит невозможно? Я приказываю. Или вы отказываетесь подчиниться моим приказаниям?
        - Посмотрите, госпожа директор, - надзирательница ткнула пальцем в окно.
        Розамунда поднялась из кресла и обомлела: десятки, если не сотни парусников и яхт заполнили бухту, делая ее похожей на витрину в магазине игрушек. Княжеская регата, как она могла забыть! Патрульный катер не сможет пробиться, как они найдут в этой толпе бежавшую заключенную?
        - Пошла вон! - закричала Розамунда.
        Надзирательница, не заставляя директрису дважды повторять, ретировалась. Ей необходимо принять решение. Министр только что похвалил идеальную систему безопасности и выразил надежду, что Святая Берта по-прежнему останется тюрьмой, из которой нельзя бежать. И вот… Не прошло и часа, как Татьяна Полесская исчезла. Она провела здесь тринадцать лет…
        Розамунда кусала ногти. Потянулась к телефону, однако отдернула руку. Может, это ошибка? Если выяснится, что она подняла ложную тревогу, то станет посмешищем всего Бертрана. А если нет? Если Полесской на самом деле удалось бежать. Но как она смогла, как у нее получилось…
        Директриса обхватила голову руками. Почему Полесская, которой она верила, выбрала именно сегодняшний день? Все было так хорошо, княгиня подписала чек, а теперь все рухнуло в тартарары.
        Она схватила трубку телефона и произнесла:
        - Соедините меня с Министерством внутренних дел, и как можно быстрее.
        Праздничное настроение пропало. Розамунда поняла: Татьяна Полесская бежала из Святой Берты. И это очень серьезно.
        Татьяна, проводив вертолет с великой княгиней, чуть задержалась на вертолетной площадке. Как она и рассчитывала, в суете, связанной с визитом коронованной гостьи, о ней, скромной заключенной, забыли. Но ненадолго, вряд ли у нее есть больше, чем десять минут.
        Вот те самые десять минут, которые могут изменить всю судьбу. Рядом никого не было. Две надзирательницы болтали, не глядя на Таню. Они давно привыкли, что она перемещается без их сопровождения. С индифферентным видом Полесская подошла к лестнице. Они даже не взглянули на нее.
        Таня великолепно знала, куда ей нужно дальше.
        Если судьба так к ней благосклонна (хотя можно ли назвать благосклонностью долгие тринадцать лет, которые она провела в стенах Святой Берты), то сейчас все должно получиться.
        Она спустилась вниз, никто ее не окликнул и не спросил, что она тут делает. Одна из отвесных скал была превращена в лестницу, ступеньки были вырублены прямо в каменистой породе. Но этой лестницей уже давно не пользовались. Тане предстояло за пять минут спуститься на восемьдесят метров вниз. В любую минуту ее могут заметить, она может сорваться и разбиться насмерть.
        У Тани закружилась голова. Она не подозревала, что до такой степени боится высоты. Она не сможет, у нее не хватит сил.
        Ну нет, она не посмеет отступить, когда находится в двух километрах от свободы. Таня глубоко вздохнула и побежала по крутой лестнице. У нее мало времени. Она едва не упала, зацепившись носком за высокий порог.
        Ничего, она осталась жива. Страх прошел, в крови забурлил азарт. У нее получится?
        У нее получится!
        Оказавшись внизу, она перевела дыхание. Каменистый пляж был усеян обрывками бумаги, пластиковыми бутылками и прочим мусором, который прибивали морские волны. Таня подошла к воде. Вот она, дорога к свободе.
        Она вошла в воду, теплое августовское море обволакивало ее тело. Таня поплыла. Ей нужно затеряться среди парусников. Она должна плыть как можно быстрее, как можно быстрее. Наверняка Розамунда уже спохватилась и разыскивает ее. Таня повернула голову и бросила прощальный взор на Святую Берту. Крепость из красного кирпича на скале, ее дом в течение последних тринадцати лет.
        Таня рассекала волны, годы тренировок не прошли даром. Она приблизилась к яхтам, которые заполонили бухту. Они помогут ей затеряться, иначе патрульный катер мгновенно выловил бы ее из воды.
        Стараясь избежать столкновения, она направлялась к берегу. Она проплыла не более трехсот метров.
        - Мадемуазель, все в порядке? - услышала она приятный голос. Таня плыла рядом с небольшой яхтой иод синим парусом. - Вам помочь?
        К ней обращался симпатичный молодой человек, который участливо наблюдал за ней.
        - Мне кажется, вы выбрали неудачное время и место для плавания, в бухте полно яхт, это опасно, - продолжал он.
        О, если бы он знал, как на самом деле опасно!
        - Прошу вас, не уплывайте! - закричал он.
        Таня прочла название яхты: «Моя мечта». Она помахала молодому человеку рукой и прокричала в ответ:
        - Хорошо, если позволите, я поднимусь к вам на палубу.
        Он помог ей вскарабкаться на палубу парусника. Присвистнул, увидев, что она в платье.
        - Что-нибудь произошло? - наклонив голову, спросил он. - Сейчас я дам вам полотенце и доставлю вас на берег. Меня зовут Карл.
        Он протянул ей руку. Загорелое, открытое лицо, белозубая улыбка, вряд ли ему больше двадцати пяти. Таня осмотрелась. Он был один на яхте. Ей не требуются лишние свидетели.
        - Розамунда, - сказала она. - Розамунда Бейкер. Понимаете, какая приключилась история…
        Она на секунду запнулась, потому что не могла быстро придумать, как бы соврать, чтобы у Карла не возникло лишних вопросов. Карл, улыбаясь, смотрел на нее, наклонив голову. Он ей понравился, похож на любопытного щенка.
        - Я… Мы с семьей… Я приехала из… Швейцарии, мой… брат принимает участие в регате. Я по-дурацки напросилась вместе с ним на яхту…
        - И что, она утонула? - несколько насмешливо спросил Карл.
        Он стоял у штурвала, управляя «Моей мечтой». Таня понимала, что ее история звучит неправдоподобно, но, в конце концов, почему она должна говорить ему правду?
        Как он отреагирует, узнав, что она беглая преступница? Русская шпионка, которая провела тринадцать лет в Святой Берте.
        - Слава богу, нет, она перевернулась. С братом все в порядке, а я решила доплыть до берега самостоятельно.
        Ведь здесь рукой подать. - Таня перевела дух. Как же, однако, сложно что-то выдумывать на ходу.
        - Вы должны быть осторожнее, - серьезно сказал Карл. - Посмотрите, сколько вокруг парусников. Вы могли легко покалечиться или погибнуть.
        - Спасибо вам, - искренне произнесла Таня. Впервые за долгие годы кто-то проявил бескорыстную заботу о ней.
        - На регате всегда происходит что-нибудь особенное, - сказал Карл.
        Таня подумала, что этот год не станет исключением.
        Как бы Карл отреагировал, узнав, что она бежала из государственной тюрьмы княжества Бертран.
        - Пожалуйста, пройдите в каюту, - произнес молодой человек. - К сожалению, у меня нет для вас нового платья, но, может быть, вам подойдет мой халат.
        Не обессудьте, но больше предложить ничего не могу.
        - Ничего страшного, - заверила его Таня. - Вы же доставите меня на берег, Карл?
        Он снова улыбнулся и ответил:
        - Всенепременно, Розамунда. Я все равно принимаю участие в регате только для очистки совести. Мой отец настоял, чтобы я приехал в Бертран. Он когда-то мечтал выиграть кубок и почему-то решил, что его старший сын может воплотить в реальность его давнишнюю мечту.
        Оставив Карла одного на палубе, Таня спустилась в небольшую каюту. Она отыскала в шкафу махровый мужской халат. Ну что же, придется надеть это. Через десять минут, с просушенными волосами и в халате Карла, она снова вышла на воздух. Ей доставляло удовольствие наблюдать за Карлом. Ловкий, молодой, красивый, он управлялся с яхтой, как будто был рожден для этого. Таня ощутила зверский голод. Последний раз она скромно позавтракала в Святой Берте. С того времени прошло восемь часов. Неужто это был ее последний завтрак в тюрьме? Она еще не ощущала свободы.
        Она присоединилась к Карлу. «Моя мечта» находилась в самом хвосте парусников, которые пересекали бухту. Карл не обманывал - рассчитывать на кубок ему явно не приходилось.
        Карл рассказал о себе. Старший сын владельца ряда газет из Гамбурга, он часто наведывался в Бертран. Таня слушала его вполуха, наблюдая за Святой Бертой. Вдали тюрьма казалась игрушечной, такое милое здание из красного кирпича, возвышающееся на темной скале.
        Полесская внутренне содрогнулась. До какой же степени она ненавидела место своего заточения. Она не хочет возвращаться туда. Ей нужно как можно быстрее оказаться на берегу.
        - А вы расскажите о себе, Розамунда, - попросил Карл.
        Таня придумала историю - единственная дочь банкира из Лозанны, она вовсю наслаждалась жизнью в княжестве.
        - Но вы ведь не из Швейцарии, - произнес Карл.
        Таня побледнела. Он что-то заподозрил? - У вас легкий акцент. Впрочем, я и сам говорю по-французски с акцентом.
        - О да, - ответила она. - Мои родители родом из Америки. Мы обосновались в Лозанне тринадцать лет назад.
        - Вы тогда были еще маленькой девочкой, - ввернул Карл комплимент.
        Таня взглянула на бертранский берег, около которого они находились. Еще совсем немного, и они окажутся там. Она придумает что-нибудь - или просто сбежит от милого мальчика Карла, ей нужно торопиться. Наверняка Розамунда оповестила береговую охрану и полицию княжества.
        Они причалили к берегу через полчаса. Карл предложил ей пообедать у него на яхте. Таня, подумав, согласилась. Голод терзал ее.
        - Что это? - сказал Карл, всматриваясь в суету, которая возникла на причале. - Похоже, к нам собирается полиция.
        - Полиция… - Таня растерялась. Ее ищут, ее сейчас найдут и арестуют. И снова водворят в Святую Берту.
        Тогда она не сможет бежать, она окажется на острове в полной изоляции. У нее навернулись слезы отчаяния. - Карл, в чем дело, - проговорила Полесская с тревогой. - Они должны оставить нас в покое.
        - Не беспокойтесь, - сказал Карл. - Обыкновенная рутина, они часто проверяют яхты. Хотя мне это тоже не нравится. В прошлый раз ловили контрабандистов, поэтому они даже обыскали мою яхту.
        Таня запаниковала и спустилась в салон яхты. Сквозь стекло она наблюдала, как полицейский подошел к Карлу, произнес несколько фраз и протянул фотографию. Тане едва не стало дурно. Итак, как она и подозревала, ее разыскивают. Карл посмотрел на фотографию и отрицательно покачал головой. Таня возликовала. Однако полицейский не собирался уходить. Он произнес что-то, Таня только видела его беззвучно шевелящиеся, как у рыбы, губы. Он что-то хочет от Карла. Тот развел руками и отошел в сторону. Полицейский шагнул на яхту.
        Что же делать? Если у него есть ее фотография, то он опознает ее. Таня улеглась на крошечный диванчик и укрылась с головой одеялом.
        Через несколько мгновений полицейский спустился вниз и, заметив Таню, нахмурился.
        - Мсье Вегнер, - он обернулся к Карлу, который неотступно следовал за ним. - Вы же сказали, что один на яхте, однако я вижу, что это не так. Кто эта дама?
        - Господин полицейский, - в тон ему ответил Карл. - Вы спросили меня, один ли я на палубе, я ответил вам чистую правду, кроме меня на палубе больше никого нет. Эта дама - моя жена. Ей стало плохо, ее укачивает, поэтому она и решила отдохнуть. Прошу вас, не стоит ее тревожить.
        Полицейский сказал:
        - К сожалению, я не могу игнорировать приказания начальства. Мы должны разыскать женщину.
        - Да, вы показывали мне ее фотографию, но я вам сказал, что никогда ее не видел. Я не думаю, что сейчас самый подходящий момент, чтобы тревожить сон моей супруги.
        - Да, вы правы, - смягчился полицейский. - Прошу прощения, но такова моя работа.
        - А что произошло?
        Таня, лежа под одеялом, вслушивалась в каждое слово. Полицейский не замедлил с ответом:
        - Нам не сообщили, сказали только, что произошло чрезвычайное происшествие и нам необходимо разыскать эту даму. Она, кажется, бежала из Святой Берты.
        - Кто-то бежал из Святой Берты? - изумлению Карла не было предела. - Но ведь тюрьма представляет собой настоящую крепость, построена она, если не ошибаюсь, еще в Средние века, бежать оттуда невозможно.
        - Я тоже так считал, - сказал полицейский. - Господин Вегнер, могу ли я увидеть ваши бумаги и документы вашей жены?
        Карл ответил:
        - Увы, нет. Я оставил все документы в сейфе отеля.
        Мы остановились в «Гранд-плаза», номер люкс сто девятнадцать. Если есть желание, вы можете проверить.
        - О, в этом нет необходимости. Извините за беспокойство, - сказал полицейский.
        Таня снова услышала шаги, на этот раз удаляющиеся. Она с бьющимся сердцем выглянула из-под одеяла.
        Полицейский и Карл снова беседовали на палубе. Карл Вегнер пожал полицейскому руку, и тот ретировался с палубы «Моей мечты».
        Таня почувствовала слабость. Она дрожала от страха.
        Ее судьба находилась в руках Карла. Она не сомневалась, что он узнал ее на фотографии и… И, вместо того чтобы выдать, обманул официальные власти, сделавшись, таким образом, ее соучастником. Почему он пошел на это?
        Он назвал ее своей женой. Тане это понравилось.
        Она заметила, что Карл ей симпатизирует. Но у нее нет времени на романы. Она только что бежала из Святой Берты, у нее есть цель - отомстить всем, кто ее предал.
        - Ну что, госпожа Розамунда из Лозанны, - услышала она насмешливый голос Карла. Тот спустился в каюту. - Значит, вас разыскивает полиция. Скажите мне правду - неужели вы в самом деле умудрились бежать из Святой Берты?
        Таня взглянула на него. Он спас ей жизнь, она обязана ему свободой.
        - Да, - просто ответила она. - Я обманула вас, но по-другому я не могла.
        - Мои поздравления, - сказал Карл. - И как вам удалось? Кстати, почему вы просто не дождались того момента, когда бы вас выпустили?
        - Мне бы пришлось ждать еще семнадцать лет.
        Карл присвистнул, в его глазах мелькнуло удивление.
        - Что же такое вы совершили, если вас приговорили к столь долгому сроку? - спросил он.
        Таня промолчала. Что она может ему ответить? Что она - русская шпионка. Все так считают, и в некоторые моменты ей казалось, что это на самом деле так. Но нет, никто не заставит ее поверить в собственную вину. Она знала, что не имеет отношения ко всему, в чем ее обвиняли на процессе. Но, боже мой, как давно это было, прошло столько лет! Кто еще помнит об этом деле? Никто - кроме нее самой.
        Она никогда об этом не забудет. Можно простить, но не забыть. Она не забыла и не простила.
        - Я не думаю, что вы мне поверите, Карл, но я сделала только одно - повела себя глупо, - сказала она. - И за это получила тридцать лет заключения.
        - Тридцать лет? - произнес он с легким испугом. - Не может быть, кто же посмел приговорить такую красивую женщину к такому долгому тюремному заключению?
        - В жизни все бывает. Спасибо вам, Карл, - сказала Таня.
        Она ощутила небывалую усталость. Ей нужно как можно быстрее покинуть «Мою мечту». Она и так сообщила Карлу чересчур много. Не надо доверять людям, ее собственная история научила, что это опасно. Но Гане он нравился. Взаимно, как поняла она.
        - Не беспокойтесь, - сказал Карл. - Я не принадлежу к тем, кто чтит закон. Я согласен с вами, в жизни бывает все, и я не намерен судить вас. В конце концов, каждый имеет право на ошибку. Мой отец, теперь богатый почетный гражданин, сам не брезгует иногда нарушать закон, в особенности это касается некоторых финансовых операций. Я знаю об этом, но не перестаю его любить.
        Таня провалилась в сон. Она даже не заметила, как это произошло. Она проснулась оттого, что ей привиделось, как толпа полицейских, возглавляемых Доминикой, врывается на яхту. Доминика, как давно это было…
        Таня открыла глаза. На яхте никого не было.
        Она спустила ноги на пол и осмотрелась. На столе заметила записку. Карл написал:
«Дорогая Розамунда - если это ваше подлинное имя, - не волнуйтесь, я отправился в магазин. Вам требуются силы. Вернусь через полчаса».
        Таня заторопилась. У нее мало времени. Карл, безусловно, помог ей, но она не могла оставаться на его яхте.
        Мало ли что может еще произойти. Впереди у нее целая жизнь. Когда-нибудь потом… Может быть, она снова встретится с Карлом и отблагодарит его. Удивительно, что он так спокойно отреагировал на то, что она бежала из тюрьмы. Как будто каждый день имел дело с беглыми шпионками.
        Она нашла в шкафу мужской костюм, который при желании мог сойти за женский. Ее ищут, поэтому потребуются очки. И как можно быстрее надо изменить внешность. Для этого нужны деньги. Таня нашла несколько банкнот на столе. Карл ее извинит.
        Она посмотрела на фотографию, которая украшала стену. Карл, пожилой мужчина, видимо, его отец, моложавая дама, его брат и сестра. Таня нашла визитную карточку Карла. Его телефон и адрес. Когда-нибудь, если все будет в порядке, она позвонит ему. Она не забудет, как он спас ее от полиции. И все же Тане было чертовски любопытно, почему он это сделал?
        Судьба, которая вдоволь поиздевалась над ней, подвергнув всем возможным мытарствам и мучениям, в который раз посылала ей своих гонцов. Таня поверила, что Карлу суждено было оказаться сегодня в Бертране.
        Иначе бы ее схватили и снова водворили в Святую Берту.
        В жизни все взаимосвязано. Если бы она не провела тринадцать лет в тюрьме, то не встретила бы Луизу, та не открыла бы ей секрет своих несметных богатств… Если бы… Таня не знала: может быть, улети она тогда в Москву рейсом из Генуи, все сейчас было бы совсем по-другому.
        Кто знает. Святая Берта многому научила ее. И все же… Все же… Она бы предпочла, чтобы самолет унес ее тогда в Москву. Не было бы ни процесса, ни тринадцати долгих лет, ни разрушенной жизни, которую она теперь пытается склеить.
        Набросав короткую записку, в которой извинялась и благодарила гостеприимного яхтсмена за приют, Таня покинула «Мою мечту». Ее мечта на самом деле осуществилась - она оказалась в Бертране, бежав из Святой Берты. Но пока она не обрела новое имя, пока она не завладела сокровищами Луизы Монтичелли, рано праздновать победу.
        Первым делом Таня отправилась в магазин одежды.
        Там она купила себе шорты, майку, бейсболку, в которые переоделась тут же, в примерочной. Она похожа на одну из многих тысяч туристок, которые шатаются по Бертрану. Ее лицо надежно скрыто огромными очками.
        Денег практически не было. Таня решила, что если ее заклеймили как преступницу, то остается одно - оправдать это гордое звание. Она остановилась около шикарного бутика и стала выжидать. Ей потребовалось всего несколько минут, чтобы вычислить жертву - пожилую даму, одетую, несмотря на августовское солнце, в шикарный костюм, увешанную множеством драгоценностей. Старуха подрулила на кабриолете, припарковала его и вошла в бутик, где ее с поклонами встретили продавцы.
        Наивная богачка, она думала, что Бертран - безопасное место. Как бы не так!
        Татьяна вошла вслед за старухой в бутик и, сделав вид, что увлечена выбором вечернего платья, выжидала удачного момента. Ее внимание привлекла массивная сумка из крокодиловой кожи, которую старуха держала под мышкой.
        Богатая клиентка капризно отвергала предложения продавцов и, усевшись в кресло, милостиво согласилась принять чашку кофе. Сумка оказалась около кресла на полу.
        Полесская, видя, что продавцы суетятся вокруг богатой старухи, боком подошла к креслу, самым наглым образом взяла сумочку и твердым шагом вышла прочь.
        Запершись в туалетной кабинке первого попавшегося кафе, Татьяна, чувствуя дрожь в пальцах, открыла сумочку. Ей посчастливилось натолкнуться на кожаное портмоне, набитое долларами и французскими франками. Кроме этого, несколько кредитных и платиновых карточек и удостоверение личности на имя Клариссы Стораньи, шестидесяти семи лет, гражданки Швейцарии.
        Таня не испытывала угрызений совести. Она может послать ограбленной старухе чек, когда у нее появятся свои деньги. И это, как надеялась Полесская, произойдет совсем скоро. Нужно только немного потерпеть.
        Она вышла из кафе и впервые почувствовала небывалое чувство свободы. Смешавшись с толпой, которая поглотила ее, Таня стала одной из миллионов. Ей удалось бежать! Она не верила своему счастью. Это сон или реальность?
        Жаркое средиземноморское солнце пронизывало лучами прозрачный воздух. Люди сидели в кафе, болтали, смеялись, пили кофе, фотографировали, играли с детьми, просто ничего не делали. Таким Таня запомнила Бертран перед тем, как катер увез ее на остров. Течение жизни практически не изменилось. Не считая того, что прошло тринадцать лет. Итак, сегодня третье августа 1997 года.
        Таня уселась в плетеное кресло крошечного ресторанчика. Опасно, конечно, но она не могла побороть искушение. Тотчас возник официант, он поинтересовался, что желает гостья.
        - Каппуччино, - сказала она. - И что-нибудь из сладкого, пирожное, например.
        - О, мадемуазель, - защебетал официант. - Разумеется, все к вашим услугам.
        Таня закрыла глаза, просто вслушиваясь в гул толпы.
        Как ей этого не хватало. Тюрьма отняла у нее самое важное - радость жизни.
        Появился официант, он принес чашку с обжигающим кофе и два великолепных воздушных пирожных.
        Таня с жадностью набросилась на них. Она просидела в кафе около часа, не замечая того, как проходит время.
        Она знала, что пора отправляться на поиски сокровищ Луизы, но непобедимая лень овладела ее телом и разумом. Как же хорошо сидеть в кафе и ничего не делать, просто смотреть на яркие паруса яхт, скользящих по бухте.
        Таня заметила нескольких полицейских, которые патрулировали набережную Бертрана. Они ее разыскивают? Возможно… Заплатив по счету и оставив более чем щедрые чаевые, Таня покинула кафе. Нужно приниматься за дело. Становиться богатой. Она и так слишком долго ждала, слишком долго…
        Она отправилась в один из отелей, самый неприметный, расположенный на границе с Францией. Зарегистрировалась как Доминика Вегнер, туристка, приехавшая из Гамбурга. Сонный администратор, который не интересовался тем, какое имя Таня записывает в книгу для посетителей, выдал ей ключ от номера, расположенного на третьем этаже.
        Первым делом Таня приняла ванну. Как же долго она ждала этого момента. Она мечтала погрузиться в пену с головой, что и не преминула сделать. Ее никто не торопит, никто не стучит в дверь. Все равно страшно.
        Она находится так близко от мощного полицейского аппарата, который ее разыскивает.
        Таня заказала себе роскошный ужин и бутылку шампанского. Неужели именно сегодня Розамунда хотела выпить за успех? Ну что же, Таня выпьет в гордом одиночестве - за успех своего небывалого предприятия.
        Заснуть она смогла только под самое утро, больше кошмары ее не мучили. Начался новый день. Первым делом Таня заказала в номер свежие бертранские газеты. Она думала, что новость о ее дерзком побеге будет на первых полосах, но ошиблась, ничего подобного. Подробное сообщение о визите великой княгини Клементины Гримбург в Святую Берту, несколько цветных фотографий, улыбающаяся Розамунда Великолепная дает пространное интервью. Таня увидела на снимке себя.
        Она так выглядит - неприметная, усталая, с мешками под глазами? Не может быть!
        Она пролистала всю газету. Только на последней странице заметила небольшую заметку, которую большинство читателей, скорее всего, пропустят. Официальное сообщение - попытка побега из Святой Берты.
        Вскользь, скупо и сухо сообщалось, что одна из заключенных, имя которой не называлось, пыталась бежать из государственной тюрьмы княжества, однако ее тело, изуродованное винтами кораблей, прибило к берегу. Таня рассмеялась - Розамунда и кто-то еще, на самом верху не хотели скандала. Только что в интервью директриса тюрьмы хвалилась идеальной системой безопасности - и на тебе, побег во время визита коронованной гостьи. Наверняка Розамунда и министр внутренних дел решили замять дело. Для всех она погибла.
        Однако поиски, как понимала Таня, продолжатся. Для Розамунды на карту поставлена честь и ее карьера. Для Тани - вся жизнь.
        В прекрасном настроении она позавтракала, затем отправилась в парикмахерскую, где радикально изменила прическу - подстриглась как можно короче и перекрасила волосы. У нее был идеально-бледный цвет лица, благодаря постоянному пребыванию в закрытом помещении. Парикмахерша сотворила чудо - Таня не узнала себя. Рыжие короткие волосы. Она купила зеленые контактные линзы. Ее сложно узнать. Она разительно отличалась от своей фотографии.
        Затем визит в косметический салон, где Таня доверила свое тело профессионалам, рейд по магазинам. Деньги, которые она украла у богатой старухи, подошли к концу. Все-таки приятно и удобно быть богатой.
        С новым имиджем, не узнавая саму себя в зеркале, Таня походила на деловую даму. Еще бы, ей предстоит визит в банк. Полесская наизусть помнила каждое слово и цифру в записке, которую обнаружила в Библии Луизы.
        Ей предстоял визит в «Бертран-Коммерц». Там на счете должно быть двадцать семь миллионов. Если это только правда… А вдруг это ужасная шутка? Таню впервые с момента побега охватил страх.
        - Прошу вас, - любезный служащий, облаченный в темный костюм, указал ей на удобное кресло. В здании банка, где на полную мощность работали еле гудящие кондиционеры, было прохладно, и Таня ощутила легкий озноб. Все-таки страшно…
        Таня с независимым видом уселась в кресло и сняла темные очки.
        - Я вас слушаю, - приободрил ее служащий. Симпатичная клиентка, сразу видно, что пришла по важному вопросу. Деньги - это всегда важный вопрос, уж он-то знал.
        - Я хочу снять деньги со счета, - сказала Таня. - Вот его реквизиты, - она протянула служащему листок бумаги. Тот пробежал его глазами, его пальцы застучали но клавиатуре компьютера. Он что-то увидел на дисплее, вчитался, его лицо приняло благоговейное выражение.
        - Для того чтобы вам получить доступ к деньгам, необходимо сказать пароль, таково условие того, кто положил деньги на счет, - сказал он. - Вы готовы?
        Конечно же, Таня знала пароль.
        - Луара, - сказала она, закинув ногу на ногу. Так звали дочь Луизы, погибшей в автокатастрофе.
        - Совершенно верно, - произнес служащий банка, он набрал пароль, его глаза чуть не вылезли на лоб. - Счет на предъявителя, вы хотите… - он запнулся и сглотнул слюну, - вы хотите получить все деньги сразу?
        - Да, - без промедления ответила Таня. - Все, что есть на счете.
        - Боюсь, тогда вам придется поговорить с нашим директором, - сказал служащий и исчез.
        Таня напряглась. Зачем ей говорить с директором?
        Она желает получить деньги.
        - Дело в том, - сказал директор банка, который подобострастно смотрел Тане в глаза и пять раз предложил кофе, - что на вашем счете более тридцати четырех миллионов долларов. Вы обладаете безусловным правом получить их сразу, но у нас просто нет такой наличности. Возможно, вас устроят частичные выплаты? «Бертран-Коммерц» переведет вам сумму в любой банк мира, нам потребуется день, чтоб собрать такую сумму. Все-таки, скажу правду, еще никто не снимал со счета такое количество наличности.
        - Я согласна, - сказала Полесская. - Мне требуется сто тысяч долларов, которые вы выдадите мне сейчас же, остальную сумму нужно разбить на двадцать частей и перевести на счета, - она протянула еще один листок.
        - Я сам займусь этими переводами, - встрепенулся директор.
        Он был очень обеспокоен. Еще бы, этот счет в их банке был открыт много десятилетий назад, на миллионы набежали гигантские проценты. И вот теперь пришла эта уверенная в себе молодая дама и потребовала сразу все. Она назвала пароль. Директору было любопытно, но любопытство в его профессии не поощрялось. Тридцать четыре миллиона четыреста одиннадцать тысяч двести восемьдесят один доллар и девяносто два цента. Ему приходилось иметь дело с баснословно богатыми людьми, но такое он переживал в первый раз.
        Счет на предъявителя. Банковская тайна незыблема. Бертран и знаменит тем, что здесь никогда не задают неудобных вопросов.
        - О да, сию секунду, - сказал он. - Все будет сделано в течение получаса.
        Он не обманул. Таня получила сто тысяч долларов наличными, десять пачек по десять тысяч. Она небрежно положила их в чемоданчик из кожи удава, который купила на остатки украденных денег.
        - Все деньги переведены согласно вашим распоряжениям. Ваш счет в «Бертран-Коммерц» закрыт. Я могу только сожалеть, что мы потеряли такую выгодную клиентку, - сказал директор.
        - Благодарю вас.
        Таня удалилась. Она сохраняла полное спокойствие, но, выйдя на улицу, не удержалась, чтобы не расхохотаться во все горло. Получилось, что ни говори, а получилось! И это только один из восемнадцати счетов! Боже, сколько же у нее всего денег?
        Таня побывала еще в двух банках. Ее ждало ошеломляющее известие - на двух счетах покойного господина Монтичелли находилось около пятидесяти миллионов. Похоже, он рассовал все деньги, заработанные нечестным путем, по бертранским и швейцарским банкам.
        Полесская никак не могла поверить - она не просто богата, а сказочно богата. Если так пойдет и дальше, то в скором будущем она окажется владелицей действительно несметных богатств.
        Через два дня она уехала из Бертрана в Швейцарию.
        Татьяна помнила, что у нее на руках было удостоверение личности старухи, у которой она увела сумочку. Немного старания у зеркала, парик и надменный взгляд - и она перевоплотилась в миллионершу Клариссу. На границе ее документы проверили мельком, швейцарские таможенники, увидев ее «Порше» и костюм от Диора, любезно пропустили Татьяну в горную республику.
        Она по очереди побывала в Цюрихе, Лозанне и Берне.
        В каждом из этих тихих швейцарских городков ее ждал очередной сюрприз - счет в банке. Она уже привыкла к удивленной реакции служащих банка, которые смотре ли на нее, как на богиню. Еще бы, не каждый день им попадались клиентки, появляющиеся ниоткуда и требующие закрытия старого счета, на котором скопилось несколько десятков миллионов.
        Господин Монтичелли, или Луиза, или кто-то еще, кто положил деньги в банк, каждый раз использовали кодовое слово, которое открывало путь к счету. У Тани была великолепная память. Она помнила все до последней запятой, письмо, которое она нашла в Библии, стояло у нее перед глазами.
        Когда она зашла в очередной швейцарский банк, то знала, что здесь не будет привычной беседы в мягком кресле: в банке «Суис Кредит» находилась банковская ячейка, в которой была припрятана часть сокровищ мафии.
        Ее проводили в глубь помещения, которое живо напомнило Тане Святую Берту. Видеокамеры, бронированные двери, любезные охранники, решетки.
        - Прошу вас, - служащая банка любезно провела ее в небольшую комнату, находящуюся под землей. Там располагался скоростной лифт, который уносил клиентов еще глубже, в святая святых банка - туда, где хранились деньги. Если бы Святая Берта так же надежно охранялась, то Таня до сей поры находилась бы там.
        - Согласно условиям, вы должны назвать кодовое слово, - все это было знакомо Тане. Она произнесла пароль, служащая сверила его с паролем, который находился в пожелтевшем конверте, скрепленном тремя сургучными печатями и двумя чернильными подписями. Как гласила дата, конверт был запечатан 19 января 1962 года. Тридцать пять лет назад.
        - Честно говоря, - сказала служащая, открывая гигантскую круглую дверь, которая вела в помещение, где располагались депонарии, - нам всем крайне любопытно…. Столько лет прошло, мы уже думали, что никто и никогда не пожелает вскрыть ячейку номер 4903.
        - Я была слишком занята, - ответила Таня. Она привыкла к тому, что некоторые из служащих пытались выяснить, каким образом и почему деньги лежали так долго. Возможно, они что-то подозревали. В Бертране и Швейцарии понимали, что их банки используют в том числе и для неблаговидных целей, но никто не решался произнести это вслух.
        Служащая смолкла, клиентке, как она заметила, не нравилось излишнее любопытство. Таня каждый раз выбирала такой наряд, чтобы ее лицо было видно как можно меньше. Вряд ли ее будут искать, Розамунда и команда ищеек, которые пытаются найти ее, думают, что Татьяна Полесская, чудом бежавшая из Святой Берты, бедна, как церковная мышь. У нее была только драгоценная брошь, подаренная великим князем. Таня взяла ее с собой, все же это память о тринадцати годах заключения.
        Таня останавливалась в самых роскошных отелях.
        Она заметила: твоей личностью не интересуются, если ты бедна или ужасно богата. Тане посчастливилось стать богатой. Но ценой чего? Тринадцати лет жизни.
        Служащая принесла ключи от депонария. Открыв его, она оставила Таню в одиночестве. Таня находилась в небольшой комнате, в ее распоряжении был удобный стол и кресло. Она поставила перед собой продолговатый металлический ящик, достаточно тяжелый. Что здесь - банкноты? Но Таня уже знала, что в таком небольшом пространстве вряд ли уместится больше пары сотен тысяч. А когда-то она хотела снять со счета тридцать четыре миллиона. Для этого ей потребовалось несколько чемоданов.
        Таня раскрыла ящичек. Множество бумаг, пожелтевших и запылившихся. Несколько кожаных папок, она просмотрела их. Акции, облигации, права на обладание различными компаниями, контракты на покупку недвижимости.
        Таня собрала все бумаги и покинула банк. В отеле, вооружившись компьютером, она выяснила, что часть акций представляют интерес только для коллекционеров - некоторые компании разорились, другие исчезли или продолжали приносить скромную прибыль. Зато другие…
        Синьор Монтичелли обладал великолепным нюхом на то, что приносит прибыль. Он владел акциями множества компаний, которые теперь занимались высокими технологиями. Таня не знала, какова их рыночная стоимость, возможно, гораздо больше, чем все деньги, обнаруженные ею на счетах в банках. Муж Луизы вкладывал деньги разумно, или выбирая солидные компании, или делая ставку на многообещающих новичков.
        Она посоветовалась с финансовыми экспертами. Те не советовали ей выбрасывать акции на рынок. Они заверили ее, что общая стоимость акций, которыми она обладает, переваливает в настоящее время за сто миллионов.
        - Однако если вы с умом распорядитесь ими и вам повезет, то вы можете получить и в два, и в три раза больше, - сказали ей.
        Таня решила повременить. Зачем продавать акции, она пока что не разбирается в этом.
        С недвижимостью оказалось все проще. Синьор Монтичелли скупал самые дорогие виллы, дома и небольшие замки по всему миру. У него были владения в Италии, несколько шале в Швейцарии, крошечный дворец в предгорьях Австрийских Альп. Таня не удивилась, увидев, что мафиози скупал по дешевке плантации в Бразилии и Аргентине, ему принадлежали леса в Канаде и ранчо в Техасе и Нью-Мексико. Скорее всего, в руки Тани попали как личные средства господина Монтичелли, так и деньги мафии.
        Все эти годы дома - за исключением небольшой виллы в Бертране - сдавались внаем, а деньги переводились на банковские счета.
        Она снова посоветовалась с экспертами, те даже не брались за оценку недвижимости.
        - Все зависит от рыночной конъюнктуры. Например, ваши владения в Канаде сейчас стоят примерно семьдесят миллионов, хотя были куплены в середине пятидесятых вряд ли более чем за два миллиона. Времена меняются. Сейчас высокий спрос на дорогую древесину.
        - Вам принадлежат несколько давно заброшенных отелей на Кубе. Их купили, когда там правил Батиста, потом пришел к власти Кастро, началась национализация. Вряд ли вы сможете предъявить на них права.
        - Поместья во Флориде сейчас не пользуются спросом. Никому не нужны мраморные дворцы. Вы получите не более трех миллионов.
        Таня научилась контролировать эмоции, когда речь заходила о таких непомерных суммах. Она решила, что стоит во всем разобраться самой.
        Вначале, когда она поняла, что может наслаждаться жизнью и наверстать упущенные тринадцать лет, она задумалась - может быть, забыть о Святой Берте как о затянувшемся ночном кошмаре? Все те, кто когда-то способствовал ее водворению в тюрьму, ей глубоко безразличны. Зачем им мстить? Она добилась желанного - свобода, деньги… Что ей требуется еще?
        Таня размышляла долгими ночами. Потихоньку собирала материал. Ей хотелось узнать, кто же подставил ее. Она выжила в Святой Берте только благодаря постоянному желанию - желанию добиться справедливости.
        Она сделает так, чтобы ее оправдали. Чтобы ее больше не клеймили как преступницу.
        Месть… Это будет не месть, а возмездие. Запоздалая кара для тех, кто этого заслужил. Каждый получит по заслугам.
        Синьор Монтичелли обладал помимо всего тонким художественным вкусом. В двух последних банках Таня обнаружила коллекцию раритетных картин, на одном из складов во Флоренции ее ждал сюрприз - тщательно упакованная мебель. Антиквары сразу же предложили ей выставить это на аукцион.
        - Какой изумительный мебельный гарнитур, какие гобелены…
        - Подлинник Ван Дейка, несколько офортов Дюрера, совершенно неизвестный Ренуар. Мадам, вы обладаете настоящим богатством.
        Таня это знала. Оставалась еще вилла в Бертране на улице Клерма, дом одиннадцать, которая, согласно особому распоряжению синьора Монтичелли, никогда не сдавалась внаем. Полесская нашла среди бумаг контракт, согласно которому она являлась обладательницей небольшой тенистой виллы в тихом предместье Бертрана. Синьор Монтичелли позаботился, чтобы ни у него, ни у его наследников не было никаких проблем с бумагами - абсолютно все документы были составлены таким образом, что тот, кто предъявит бумаги, автоматически становился владельцем. Видимо, мафиози и не подозревал, что станет жертвой собственной жены, которая попотчует его кофе с мышьяком. У Тани не возникло никаких проблем с тем, чтобы доказать свое право на сокровища семьи Монтичелли.
        Прошло полгода. Таня вернулась в Бертран. Была середина февраля. У нее было несколько паспортов на разные имена, так, на всякий случай. На этот раз она приняла обличье мадам Смит-Палладье, до неприличия богатой американки из Майами. Она остановилась в самом роскошном бертранском отеле. Она постепенно привыкала к богатству. Разительный переход от тесной тюремной камеры к сладкой жизни миллионерши давался ей нелегко. Она привыкла подниматься в половине шестого, дурная привычка тринадцати лет заключения. При виде полицейского у нее учащенно билось сердце, она боялась, что в любой момент ее опознают и водворят в Святую Берту.
        Время, ей требуется время, чтобы прийти в себя…
        - Мадам Смит-Палладье, вы являетесь владелицей виллы на улице Клерма, одиннадцать, - заверил ее пожилой адвокат, который навестил ее в пентхаусе отеля.
        - Спасибо, господин адвокат, оставьте мне, пожалуйста, ключ, - сказала она.
        Адвокат удивился, но выполнил требование клиентки. Эта американка вдруг предъявила права на виллу, которую еще отец господина адвоката покупал для одного итальянского клиента. Почти сорок лет вилла простояла заброшенной, и вот теперь объявилась эксцентричная дама, у которой имеются все бумаги на обладание этим домом.
        - Я хочу ее осмотреть, - сказала Татьяна.
        - Мадам Смит-Палладье, вилла была необитаемой почти сорок лет, таково было распоряжение синьора, купившего ее. Виллу нужно привести в порядок, на это потребуется время, я могу, если хотите, порекомендовать вам отличную фирму, которая…
        - Прошу вас, ключ, - сказала Татьяна. - Мне хочется побывать там, приводить ее в порядок не требуется.
        И подготовьте бумаги на продажу. Как можно быстрее.
        Тем же вечером она побывала на вилле. Старинное, построенное в конце восемнадцатого века здание в стиле классицизма явно нуждалась в основательном ремонте. Крыша местами обвалилась, стекла покрылись толстым слоем пыли или отсутствовали вовсе. Виллу окружал разросшийся сад. В середине февраля голые искореженные деревья и кустарник походили на страшных чудовищ, которые ждут ее визита в заколдованный замок.
        Остатки полуразрушенного мраморного фонтана, куски ржавой арматуры.
        Таня с большим трудом открыла дверь. Ключ свободно прошел в скважину, но дверной механизм, который не открывали почти сорок лет, никак не хотел поддаваться. Провозившись полчаса, она сумела все же попасть внутрь.
        В лицо ей ударил резкий запах многолетней пыли, плесени и сырости. Мебели почти не было, узорные шелковые обои вздулись и почернели, штукатурка потрескалась и покрылась темными пятнами.
        Большая лестница с некогда белыми, а теперь позеленевшими перилами вела на второй этаж, некоторые ступени провалились, в доме царило запустение и уныние. Таня помнила - драгоценности, о которых говорила Луиза, находились в подвале.
        Адвокат вручил ей ключи от всех комнат, в том числе и от подвала. Таня прошла по всему первому этажу.
        Гостиная, некогда шикарная, теперь превратилась в мусорку. Музыкальный кабинет, в котором чудом сохранился темно-вишневого цвета рояль. Инструмент искорежила сырость, струны полопались, он походил на монстра. Зимний сад, в котором давно не было орхидей и роз, а только вездесущие сорняки и разросшийся шиповник, почерневший и съежившийся в феврале.
        Таня спустилась по скрипучей лестнице, которая норовила рассыпаться в прах. Дверь подвала не была заперта, так что ключ ей не потребовался. В подвале практически ничего не было: несколько старых вещей, большой комод, старая кровать, стопки журналов сороковых и пятидесятых годов, покрытые паутиной и плесенью.
        Где же искать драгоценности? Она знала - второй поворот. Подвал уводил куда-то вглубь. Во второй комнате располагался всяческий хлам. В стене было заметно неровное пятно, словно от сырости, разъедавшей стены. На самом деле это выделялась штукатурка, которой закрыли отверстие. Таня попробовала - стена достаточно крепкая, придется повозиться.
        Она отыскала кирку и со всего размаху ударила по стене. Побежали трещины, в лицо ей полетела пыль.
        Штукатурка легко отваливалась, как будто давно ждала, чтобы кто-то разрушил тайник. Несколько минут напряженной работы, и в стене образовалось солидное отверстие.
        В нише находилось несколько металлических ящиков. Таня с трудом вытащила один из них, самый большой. Он весил не менее двадцати килограммов. Синьор Монтичелли позаботился, чтобы тот, кто обнаружит сокровища, добрался до них не сразу. Ящики была заперты на несколько замков. С ними пришлось повозиться.
        Около двух часов потребовалось, чтобы сбить все замки. Таня облегченно вздохнула, наконец-то!
        Стальная крышка откинулась с легким скрипом.
        Полесская, привыкшая к тому, что каждый день она становится хозяйкой все новых и новых сокровищ, не смогла сдержать возглас изумления. Еще бы, до самых краев металлический сейф был заполнен сверкающими драгоценностями. Пригоршни бриллиантов, рубинов, изумрудов, сапфиров, небрежно сваленные чьей-то алчной рукой, лежали вперемежку с ожерельями, кольцами, золотыми часами.
        Таня погрузила обе руки в драгоценности и засмеялась. Вот это да, настоящая пещера Али-Бабы! Драгоценные камни стучащими ручейками стекали обратно в ящик, Таня ощущала их прохладу и приятную тяжесть.
        Сколько всего здесь драгоценностей, она и не могла сказать.
        В другом ящике, размером поменьше, оказались золотые монеты и необработанные алмазы. Таня не сразу поняла, что тусклые обломки, похожие на битое стекло, на самом деле драгоценные алмазы. Некоторые из них пугали своими размерами, алмазов было несколько килограммов. Синьор Монтичелли полагал, что драгоценности никогда не упадут в цене, поэтому вкладывал в них деньги.
        Еще несколько ящиков были заполнены жемчужными ожерельями. Тщательно уложенные и прикрытые промасленной бумагой, они были заботливо защищены от вредоносной сырости и тлетворного влияния температуры. Видимо, синьор Монтичелли полагал, что драгоценности будут ждать своего часа много лет, но он не знал, что ожидание затянется на несколько десятилетий. Жемчуг, разноцветный, в основном матово-белый, был охапками уложен в ящик. В небольшом отделении хранились крупные жемчужины черного цвета. Таня не могла поверить, что существует такая красота.
        В последнем ящичке хранились самые дорогостоящие сокровища. Несколько ожерелий и диадем, украшенных большими бриллиантами и изумрудами. Таня примерила одну из диадем. Слишком большая. В коробочках хранились крупные драгоценные камни - овальный сапфир в оправе из крошечных бриллиантов, канареечного цвета квадратный бриллиант, вставленный в перстень, несколько травянисто-зеленых изумрудов и венец коллекции синьора Монтичелли - бриллиант весом никак не менее десяти каратов.
        Таня даже боялась оценить все обнаруженное в подвале виллы по улице Клерма, дом одиннадцать. Многомиллионные счета, недвижимость, картины, теперь раритетные драгоценности. И все это принадлежит ей одной. Она сказочно богата, просто баснословно…
        Перетащить сокровища в машину было делом нелегким. Таня даже усмехнулась - если сейчас ее обнаружит полиция, то объяснить им, что она делает в давно заброшенном доме с массой драгоценностей, будет трудно. В конце концов, вилла принадлежит ей, и она имеет полное право копаться в подвале. Зато если сейчас появятся грабители… Но, по всей видимости, воры обходили заброшенную виллу стороной, брать здесь, как они считали, было нечего, сырость и плесень испортили немногочисленную обстановку. Никто же не мог предположить, что в подвале были замурованы сокровища стоимостью во многие миллионы.
        Февральская ночь подходила к концу, когда все ящики оказались в автомобиле. Таня отправилась прямиком в отель. Она оставила машину на стоянке, прикрыв сверху ящики. Не поднимать же ей неподъемные сейфы к себе в апартаменты. Если машину угонят, то угонщика ожидает приятный сюрприз. Впрочем, в отеле, где остановилась мадам Смит-Палладье, клиентам не приходилось жаловаться на качество обслуживания.
        Таня рухнула в постель и сразу же заснула. Когда она проснулась, был вечер. Она провела в постели не менее двенадцати часов. Она задумалась - она на самом деле отыскала сокровища или ей это пригрезилось?
        Позавтракав - впрочем, скорее поужинав, - она спустилась в подземный гараж отеля. Ящики по-прежнему стояли на заднем сиденье ее «Мерседеса». Она вытащила несколько драгоценных камней и украшений.
        Пришла пора узнать их подлинную стоимость.
        По первому же требованию мадам Смит-Палладье в ее номере появился ювелир. Бертран отличался тем, что в крошечном княжестве, как в Голландии или Швейцарии, процветал бизнес драгоценностей. В Бертране располагались самые шикарные бутики и головные офисы многих предприятий, которые продавали, экспортировали или обрабатывали драгоценные камни.
        Ювелир, пожилой француз, знал, что богатые клиенты часто желают тайно продать или, наоборот, приобрести драгоценности. Он привык к тому, что его время от времени вызывали в апартаменты отеля, где в тиши совершались выгодные сделки. На этот раз ему предстояло проконсультировать американку, которая поздним вечером пожелала оценить свои драгоценности. Ювелир привык не задавать лишних вопросов. Драгоценности не терпели суеты, как и назойливого любопытства.
        - Прошу вас, господин ювелир, - сказала Татьяна, принимая оценщика в малой гостиной, обставленной а-ля Людовик Пятнадцатый. - Мне хотелось бы знать ваше мнение по поводу вот этого камня.
        Она протянула ему коробочку, ювелир длинными пальцами распахнул ее и уставился на кроваво-красный рубин. Обычно ювелир не проявлял эмоций, все же когда имеешь дело с многомиллионными вещицами, не стоит поддаваться чувствам. Однако он не смог сдержать восклицание:
        - Великолепно!
        У него при себе были инструменты - сильная лупа, крошечные весы. Таня следила за тем, как профессиональными движениями ювелир изучает камень со всех сторон. Лицо старика приняло индифферентное выражение, однако Таня чувствовала, что он восхищается камнем.
        - Мадам, - произнес он. - Вы обладаете подлинным сокровищем. Я уже пятьдесят семь лет занимаюсь торговлей драгоценностями, но за свою карьеру только два раза сталкивался с камнями, равными по чистоте, стоимости и красоте с тем, который вы продемонстрировали.
        - Неужели? - спросила Таня. - И сколько он может стоить?
        Ювелир вынул из глаза лупу и строго взглянул на нее:
        - Если вы желаете его продать, то не советую делать это публично. Я никогда не задаю такого вопроса, но скажите, откуда у вас этот рубин?
        - Я приобрела его… Не так давно, - ответила Таня.
        Ювелир покачал седой головой:
        - У каждого камня есть история, и этот - не исключение. Я уже держал его в руках, но тогда я был мальчишкой. Это было в тридцать девятом году, накануне начала войны. Этот рубин принадлежал семье Ван дер Клиппенов, богатейшим евреям, которые жили в Бертране. Вообще-то этот камень ведет свою историю из Индии, где он был вставлен в трон раджи Бенгалии.
        Раджу в середине девятнадцатого века убили, а камень оказался в Англии. Он сменил множество владельцев, пока, наконец, его не приобрел русский император.
        Ему не удалось им воспользоваться, так как в России произошла революция, камень, оплаченный золотом, остался в Амстердаме. Затем его приобрел Томас Ван дер Клиппен, который, по слухам, некоторое время был самым богатым человеком в Европе. До того, как началась война, Ван дер Клиппены решили перебраться в Америку, так как понимали, что Бертран падет под на тиском Гитлера, и тогда им придется плохо. Они успели выставить на аукцион кое-что из своей коллекции, а она у них, поверьте мне, была огромной. Мой отец был одним из оценщиков, и именно тогда мне довелось держать в руках это чудо.
        Он повернул рубин, и в гранях камня преломился электрический свет; драгоценность сверкнула, как глаз тигра. Ювелир явно наслаждался тем, что ему снова довелось держать в руке этот камень.
        - Его приобрел великий князь Бертранский для своей супруги. Но во время оккупации Бертрана немцами камень попал в руки Геринга. Тот собрал уникальную коллекцию драгоценностей. С тех пор прошло много лет, и камень так никто и не видел. До сегодняшнего дня, мадам. Теперь он находится у вас, но я хочу предупредить, что семейство Гримбургов обладает несомненным правом на этот камень.
        Так и есть, половина, если не больше, камней, которые синьор Монтичелли спрятал в подвале, были ворованными. Мафия предпочитала покупать камни по дешевке, на черном рынке.
        - И все же, если вы хотите продать его, - продолжил ювелир, - я бы охотно купил его у вас. Он навсегда останется в моем сейфе, я никому его не покажу, никто, кроме меня, не прикоснется к нему. Увы, мне не посчастливилось иметь детей, поэтому моими детьми стали они, - он сжал камень узкими белыми пальцами.
        - Нет. - Таня уже знала, как поступит с рубином. - Я не буду его продавать. Прошу вас, взгляните лучше на другие драгоценности, - она пододвинула к ювелиру несколько других коробочек.
        - Боже, да у вас драгоценности, о которых никто не слышал последние сорок лет, - сказал тот, и его глаза алчно вспыхнули. - Мадам, я знаю, что некоторые из этих драгоценностей принадлежали когда-то могущественному мафиозному клану. Давняя история…
        - Действительно, очень давняя, - сказала Таня. - Господин ювелир, каково все-таки ваше мнение?
        Прошло два часа, и Таня лишилась двух черных жемчужин, изумруда и бриллианта. Ювелир выписал чеки, и сделка была завершена.
        - Мадам Смит-Палладье, если вы захотите продать рубин, то помните, я всегда к вашим услугам, - сказал ювелир, упаковывая драгоценные приобретения в плотную бумагу.
        - Благодарю, - ответила Таня, - я это учту.
        Она продала всего несколько камней и получила за это семь с половиной миллионов. А у нее несколько огромных ящиков, заполненных до краев.
        - И выслушайте напоследок совет старика, - сказал ювелир уже в дверях. - Эти драгоценности могут привлечь нездоровый интерес, поэтому в целях вашей же безопасности лучше хранить их не в отеле, а в сейфе банка. Так надежнее.
        Таня так и поступила. Она заперла драгоценности в банковском сейфе. Ну что же, Луиза Монтичелли подарила ей свободу и деньги. Таня отыскала сокровища мафии. Кажется, больше ничего не осталось. Она опустошила все счета, которые были указаны в записке, обнаруженной ею в Библии.
        Перед тем как уехать из Бертрана, она посетила улицу, на которой располагалось когда-то советское посольство. Теперь небольшой старинный замок украшал двуглавый орел, герб суверенной России. Татьяна подошла к затейливой ограде и бросила взгляд на ухоженный сад. Как же давно это было, сколько лет прошло с той поры…
        Здание было все таким же, изменилась только она сама. Разве кто-то мог узнать в роскошной даме, облаченной в эксклюзивные наряды от кутюрье, которую привез шофер в серебристом «Роллс-Ройсе» с тонированными стеклами, Таню Полесскую, дочь советского посла, попавшую когда-то в самый омут международного шпионского скандала.
        Ее руки, затянутые кожей перчаток, схватились за чугунные прутья ограды. К ней моментально подошел охранник, который наблюдал за странной посетительницей.
        - Могу я чем-то вам помочь? - Он видел перед собой богачку, которая по прихоти остановилась около посольства и внимательно рассматривает здание.
        - Нет, - по-французски ответила Таня.
        Помочь ей никто не в состоянии. Годы ушли безвозвратно, она потеряла их в Святой Берте. И теперь пытается наверстать. Но разве миллионы, которыми она обладает, могут заменить ей тринадцать лет? Тринадцать лет, которые могли бы стать самыми счастливыми.
        У нее - мультимиллионное состояние, драгоценности, которым позавидует английская королева, но почему-то Таня не ощущала свободы. Ощущение счастья, которое переполняло ее, когда она поднялась на палубу яхты Карла, спасшего ее, исчезло. В душе воцарились опустошенность и тоска.
        Почему так, отчего она никак не может прийти в себя?
        - Вам плохо? - спросил охранник. Дама явно не из нуждающихся, скорее всего, решила осмотреть достопримечательности Бертрана, вот и оказалась рядом с российским посольством.
        Таня, сгорбившись, пошла прочь. Она хочет вернуть прошлое, но ведь это невозможно. И все же она попытается.
        Сенсацией следующего дня стала посылка, которая пришла во дворец к великому князю Бертранскому.
        Клод-Ноэль, а в особенности его супруга Клементина, которая пользовалась огромной популярностью во всем мире, ежедневно получали послания. Признания в любви, восхищенные панегирики, проклятия и даже поже лания смерти - коронованным особам не привыкать.
        Но в этот раз неизвестный даритель превзошел всех.
        В крошечной посылке, предназначавшейся Гримбургам, находилась затейливая резная шкатулка из слоновой кости, в которой покоился огромный рубин, являвшийся когда-то собственностью династии, однако похищенный во время войны нацистами.
        Тот, кто отослал рубин, не приложил никакой записки, что только усилило ажиотаж. Рубин с великими почестями был водворен в государственное хранилище драгоценностей, великий князь публично выразил благодарность столь щедрому меценату. Газеты наперебой выдвигали версии, кто же это может быть - раскаявшиеся наследники нацистов, патриоты Бертрана или поклонники великой княгини Клементины.
        Правду знали только два человека. Таня, которая лично отослала рубин Гримбургам. Все же она признательна Клоду-Ноэлю за то, что он когда-то спас ее от смерти, и его великолепной жене, чей визит позволил ей бежать. Пусть индийский рубин вернется к своим законным владельцам.
        Вторым человеком был ювелир, который помнил визит к странной американке, достававшей одну драгоценность за другой. Он был поражен - неужели она смогла просто подарить такое сокровище? Специфический род занятий приучил его держать язык за зубами, поэтому он промолчал. И все же, кто эта мадам Смит-Палладье? Он попытался это выяснить. Как ему удалось узнать, таинственная американка впервые приезжала в Бертран, провела в княжестве несколько дней, а затем уехала. Она снимала самые роскошные апартаменты, сделала покупки в самых дорогих салонах.
        Далее ее след терялся. Ювелир задумался: откуда у нее драгоценности, которые пропали многие десятилетия назад? Она ужасно богата, никто не знает, где она живет. По своему опыту он знал, что излишнее любопытство чревато неприятностями. Что же, он был доволен сделкой, американка продала ему драгоценности, которые он может перепродать с прибылью для себя. И ему нет дела до ее подлинного «я».
        Таня уехала из Бертрана. Первым ее желанием было отправиться в Москву и навестить отца. Она не знала, что с ним произошло, однако ей так хотелось его увидеть. Но разве она сможет открыться ему? Она вспомнила, как он повел себя во время суда.
        Сколько раз она мысленно представляла себе встречу с ним, как она бросится ему на шею… Или, наоборот, как сухо начнет неловкую беседу. Но теперь она готова простить ему все, что угодно. Он никак не мог спасти ее, время было такое. Он - единственный человек, который ей по-настоящему дорог.
        Она навела справки и получила ошеломляющее известие. Виктор Викторович Полесский скончался 11 марта 1987 года. Он покончил с собой.
        Как же так? Она надеялась, что отец будет жив, а на самом деле… На самом деле она ждала встречи с призраком. Таня, получив это известие, не могла поверить.
        Может быть, это ошибка?
        Деньги, которые она теперь не считала, открывали все архивы. Виктор Полесский после скандала, который произошел с его дочерью, уединился. Московское руководство моментально отозвало его на родину, ему дали незначительный пост, но это не помогло - он запил.
        Все это завершилось трагедией: его супруга Алла, вернувшись домой, обнаружила мертвого мужа, он пустил себе пулю в голову. В прощальной записке он признавался, что не может больше жить и чувствует себя виноватым за судьбу дочери.
        Он чувствовал себя виноватым за ее судьбу… Таня заперлась в номере отеля и не выходила из него неделю.
        Ей не хотелось никого видеть. Она бы смирилась, если бы отец умер естественной смертью, но покончить с собой… Она никогда не думала, что отчаяние поглотит его до такой степени.
        Неделя депрессии прошла, Таня поняла, что настал момент, когда нужно принимать решение. В Святой Берте она мечтала о том, что отмстит всем, кто причастен к трагедии ее жизни. И не только ее жизнь закончилась катастрофой, они убили ее отца. Пускай он сам спустил курок пистолета, однако к этому привели их действия.
        Итак, кто они? Таня посвятила четыре года, чтобы докопаться до истины. Месть - это то блюдо, которое сервируют холодным. Она провела тринадцать лет в заключении, так что может не спешить.
        Деньги открывали ей все двери - или почти все.
        Секретные ведомства, игрушкой в чьих руках она оказалась, просто так не выдавали секреты. Но Таня и не спешила. Ей нужно узнать, кто же на самом деле стоит за всем этим. Кто ее предал? Каким образом в ее багаже оказался микрочип? На все эти вопросы пока что не было ответов.
        По крупинкам она собирала правду. Таня вначале хотела довериться экспертам, но потом решила, что это сугубо частное дело. Она займется всем одна. Ей никто не нужен.
        Месть. Слово, от которого пробегают по телу мурашки. Нет, это будет справедливое возмездие. Люди, которые заключили ее в Святую Берту, не знают сострадания. Единственное, что ей нужно, - это правосудие.
        Она не совершала преступлений, и тем не менее ее отправили в тюрьму.
        Да, она совершит акт возмездия. Она не будет никого убивать, о нет, это слишком примитивно. У Тани была непоколебимая уверенность, что те, кто ее подставил, совершили еще массу преступлений. Обычно так и бывает: преступление становится образом жизни.
        Она всего лишь сделает тайное явным. Последствия будут на совести тех, кто решился на преступление. Они сами ответственны за свою судьбу. И она станет их судьбой. Она, Татьяна Полесская.
        Хотя это имя пора забыть. Татьяна Полесская погибла, ведь таково официальное заключение следствия.
        Розамунда и иже с ней, боясь небывалого скандала и подмоченной репутации, скрыли от всех тот факт, что Татьяна бежала. Это ей только на руку. Она мертва, утонула в бухте Бертрана. Ее тело искалечили винты кораблей. Ее погребли на кладбище крошечного острова, рядом с местом заключения.
        А раз Татьяна мертва, то и нечего о ней вспоминать.
        Теперь она… Кем же она станет? У нее было несколько паспортов. Мадам Смит-Палладье, Хельга Риволи, Мари-Анн де Прюзо?

«Графиня Луиза дель Орселлини», эта мысль неожиданно, словно молния, пронзила ее. Конечно же, все так просто. Она - итальянская графиня, обладающая непомерным состоянием. Ее никто не должен узнать, никто и никогда.
        Она станет Луизой в честь Луизы Монтичелли, а фамилия… Татьяна выискала фамилию дель Орселлини среди множества вымерших дворянских родов Италии.
        Тане было очень жаль терять свою идентичность, но другого выхода не оставалась. Ей стало известно, что Розамунда до сих пор не успокоилась и по-прежнему верит в то, что русская шпионка Татьяна Полесская все еще жива. Они ее ищут, ей нужно быть очень и очень осторожной.
        Клиника пластической хирургии в Хельсинки помогла ей приобрести новое лицо. Татьяна, посмотрев на себя в зеркало, изумилась: от прежней заключенной Святой Берты не осталось и следа. Красивые, но такие холодные черты лица.
        Новый итальянский паспорт оказалось сделать очень легко. Небольшой бриллиант, преподнесенный жене одного из заместителей министра, сотворил настоящее чудо - на руках у Тани оказался паспорт, согласно которому она, Луиза Анна Франциска дель Орселлини, урожденная Тервелини, появилась на свет в Риме третьего августа 1960 года. В девятнадцать лет Луизе Тервелини посчастливилось встретиться с престарелым ловеласом графом Уго дель Орселлини, который всю жизнь тем и занимался, что проматывал - безуспешно! - гигантское фамильное состояние. Юная Луиза пленила его с первого взгляда, и он, убежденный холостяк, пал к ее ногам. Они венчались в Венеции. Спустя шесть лет граф скончался в объятиях любимой и безутешной от такой потери супруги, которой и отошло все состояние, исчисляемое сотнями миллионов.
        Так на свет появилась графиня Луиза дель Орселлини. Она решила не торопиться с возмездием тем, кто виноват в ее судьбе. Она должна выяснить все, что возможно. И даже то, что невозможно.
        Прошло четыре года. Татьяна поняла, что обладать сказочным богатством очень приятно. Она могла купить все, что пожелает. Вначале ей было страшно, потом она привыкла. Деньги станут всего лишь средством. Тем самым средством, которое поможет ей выяснить правду.
        Шаг за шагом, не забывая о том, ради чего она бежала из тюрьмы, Татьяна собирала материалы. Она понимала, что даже деньги не всегда могут решать ее проблемы. Она узнавала о судьбе тех, кто был так или иначе причастен к ее заточению.
        Она с удивлением и негодованием узнала, что ее мачеха, не прошло и пары месяцев с того момента, как ее отец покончил с собой, снова вышла замуж. Ее избранником оказался не кто иной, как Игорь. Тот самый Игорь, которого Таня когда-то любила и на чью помощь так надеялась. Таня никак не могла свыкнуться с мыслью - почему так произошло? Отчего Игорь польстился на Аллу?
        Мачеху она не любила, но это не было достаточной причиной, чтобы ей мстить. Однако Таня чувствовала, что та каким-то особенным образом замешана в этой истории. Но тогда получается, что и ее Игорь, бывший в то время одним из рядовых служащих посольства, связан с ней незримыми узами.
        Шли годы… Пока она находилась в Святой Берте, изменилось очень многое. Игорь, как ей удалось выяснить, работал в КГБ. Это было для нее настоящим открытием. Значит, Игорь связан с организацией, которая так резко изменила ее судьбу. А что, если…
        Она гнала от себя эту мысль. Игорь не может оказаться тем человеком, которого она когда-то мечтала убить. Тем, кто положил в ее багаж микрочип. Операция «Рыжая лиса» до сих пор находилась под негласным запретом. Это был один из грандиозных провалов советских спецслужб, об этом деле говорили неохотно, если вообще соглашались говорить. Ее имя почти не упоминали. А, дочь посла… Ну да, ну да, вы правы, девчонка, студентка, кажется… На ее месте мог оказаться практически любой, так сказал ей один из тех, кто с ней говорил.
        Итак, она стала случайной жертвой. Таня едва не заплакала от обиды и отчаяния. Вот это да! Все ее беды, потерянные годы жизни, Свята Берта, которая стала ее вторым домом, все это случайность! Но почему? Почему выбрали именно ее? Неужели потому, что она летела в тот злополучный день в Москву? А если бы не она, а Алла захотела вернуться в столицу? Тогда бы именно мачеха…
        - Зачем вам копаться в этой истории? - спросил ее один из тех, кого ей удалось разговорить. - История давняя, лучше забудьте о ней. Девчонке просто не повезло, все понимали, что она - случайная жертва, но без таких деятельность спецслужб невозможна. Ее подставили, но как еще может работать мощный аппарат разведки. Кто-то должен нести ответственность.
        - Кто-то должен нести ответственность, - повторила она. - Ну конечно, все очень просто, почему бы не Татьяна Полесская.
        - Забудьте об этом, - звучали со всех сторон советы. - Это дело не для вас. Графиня, ну почему у вас такое непонятное хобби? Кому нужны давно забытые шпионские истории. Вы что, собрались писать сценарий для голливудского боевика?
        Значит, ее жизнь казалась кому-то не более чем фильмом. Но это не фильм, это не сценарий, который можно перечеркнуть, не актеры, а она прожила все на самом деле! Этого никто не хотел понять.
        Накануне катастрофы ее удивительное путешествие с Игорем в Швейцарию. Тайная поездка на автомобиле.
        Ей казалось это таким романтичным, он поцеловал ее.
        Она вспоминала об этом долгие годы как о самом счастливом моменте. Теперь Татьяна смотрела на все совершенно иными глазами.
        Игорь, как она установила, был человеком, который заранее все просчитывал и не поддавался эмоциям. Ему удалось сделать головокружительную карьеру. Он не растерялся в годы кризиса, сумел ухватить лакомый кусочек. Ему принадлежали банки и предприятия по переработке нефти. Он стал богатым и влиятельным человеком. Его имя часто мелькало в газетах. Игорь стал бизнесменом, причем одним из ведущих. Какое-то время он даже работал в правительстве в ранге заместителя министра финансов, затем разразился скандал, его обвинили в том, что он использовал секретные сведения для личного обогащения. Ему пришлось уйти, но почти тотчас он основал собственный банк. Игорь, она так ему верила…
        С газетных полос на нее смотрело его умное, красивое лицо. Он почти не изменился, поседел разве что, прибавилось жестких складок около рта, но не более того. Все тот же взгляд. Когда-то этот взгляд сводил Таню с ума, теперь графиня дель Орселлини не поддавалась эмоциям.
        Игорь баллотировался в губернаторы, но безуспешно. Затем вступил в крупную политическую партию, которую финансировал. Ему удалось войти в большую политику. Итак, Игорь. Он богат, чертовски богат.
        И Алла вместе с ним. Таня никогда не питала иллюзий относительно мачехи. Аллочка, жадная до развлечений и денег, всегда была рядом с тем, кто в состоянии оплатить ее прихоти и капризы. Таня с горечью вспоминала, как Алла изменяла ее отцу. Она закрывала на это глаза, не обращала внимания. Таня обманывала его.
        Какова же ее роль в этой истории? Аллочка добилась заветной мечты - стала светской львицей. Когда-то у нее это плохо получалось, но постоянные тренировки сделали из нее шикарную даму. С фотографий глянцевых журналов, которым она охотно позировала в интерьерах роскошных особняков, облаченная в меха и бриллианты, на фоне сказочных вилл, на Таню смотрело холеное лицо. Таня была вынуждена признать, что Алла, которой минуло сорок пять, выглядела потрясающе.
        Женщина, которая сводит с ума.
        У Игоря были многочисленные интрижки, но он неизменно возвращался к Алле. Вряд ли от большой любви, скорее всего, их нечто связывало. Некая история, общее прошлое. И Таня подозревала, что именно ее история, именно ее прошлое. Аллочка наслаждалась жизнью все те годы, пока она находилась в тюрьме. Она блистала в обществе и теперь готовилась к карьере первой леди.
        Алла и Игорь удивительно дополняли друг друга.
        Таня смотрела на одну из больших фотографий. Игорь в смокинге, взгляд победителя, уверенный в себе и надменный. Еще бы, он был одним из самых богатых людей новой России. Алла рядом с ним, в старинном кресле, на руке сияет огромный сапфир, шею обвивает тонкое колье из бриллиантов. Темно-синее платье, светлые волосы, неизменная молодость. Кто поверит, что ей сорок пять. Томно приоткрытые вишневые губы, удивленный взгляд. Рядом - их сын. Ему семнадцать или восемнадцать, еще мальчишка.
        Таня вдруг задумалась - получается, этот молодой человек может быть ее сводным братом. Он появился на свет незадолго до самоубийства ее отца. Но если так…
        Таня не могла в это поверить. Она подняла документы и выяснила - отцом сначала был записан Виктор Викторович Полесский, однако после его смерти официальным отцом был признан Игорь.
        Значит, Игорь… Он был знаком с Аллой, он стал ее любовником. Они вместе обманывали отца, в то время уже больного и отчаявшегося человека. Что же, Таня оставила бы Игоря с Аллой в покое, но она чувствовала, что они замешаны в ее истории.
        Но кто еще? Роджер Ли, адвокат, который когда-то фактически предал ее, ничего не сделав для вызволения из тюрьмы, также преуспел в жизни. Он ударился в политику и теперь превратился в сенатора от штата Род-Айленд.
        Маргарет Доусон, та самая Маргарет, которая курила сигарету за сигаретой, обсыпая Таню пеплом в аэропорту, пока длился обыск. Маргарет не повезло. Кто-то в жизни должен быть неудачником, кто-то всегда должен платить по счетам. Маргарет, когда-то желавшая сделать рывок на самый верх, оказалась в самом низу.
        Она заболела, что-то с легкими, от нее все отвернулись, ей пришлось оставить службу. Огромные суммы уходили на лечение, которое не приносило результатов. Она обосновалась в небольшом домишке, где и влачила жалкое существование. Наверняка Маргарет многое знает.
        Слишком многое…
        Тим, ящероподобный Тим, который и затеял всю операцию. Он, как паук, расставил сети, и Таня попалась в них. О нем практически не было информации. Он работал на Пентагон, ЦРУ и ФБР, разрабатывал грандиозные международные аферы, получал за это крупные гонорары. Он никогда не гонялся за деньгами, для него важнее всего была власть.
        Фотографий Тима не было, он никогда не попадал в кадр, предпочитая оставаться в тени. Он вышел в отставку, предался вольготной жизни. Пенсионер, который отдыхал то в Монако, то в Бразилии. Таня знала, что он - инициатор всего. Он поплатится за это. Каждый из тех, кто причинил ей боль, поплатится за это.
        Ну что же, наставала пора действовать. Она слишком долго ждала, слишком долго… Но эти люди - только верхушка айсберга. У нее пока что нет полной картины. Что произошло на самом деле, кто может ей рассказать? Только тот, кто знает.
        Маргарет… Таня остановила свой выбор именно на ней. Доусон, всеми брошенная и забытая, наверняка обозленная на судьбу, жила на окраине Вашингтона.
        Она находилась всего в нескольких милях от тех самых офисов, где когда-то работала, но вряд ли ее это утешало. Тане стало ее в чем-то жалко. Но нет, для сантиментов и жалости нет чувств в ее сердце. Разве ее кто-то пожалел, кто-нибудь навестил ее, задумался о том, что ломают ее судьбу? Нет, нет и еще раз нет.
        Ну что же, Маргарет Доусон. Таня решила, что начнет именно с нее. Маргарет приоткроет ей завесу тайны, сообщит нужные сведения. А потом настанет и очередь остальных. Она не будет торопиться, спешка не приводит ни к чему хорошему. Маргарет наверняка в курсе всего, что произошло.
        - Итак, чем я могу вам помочь? - спросила Маргарет Доусон, кутаясь в широкий фланелевый халат. Она отчаянно мерзла, несмотря на то что в доме было очень жарко. Она мерзла, потому что ее грызла болезнь.
        С тех пор как у нее обнаружили эмфизему легких, все переменилось. Она слишком много курила, Маргарет давно это знала, но остановиться не могла. Когда-то, в прошлой жизни, она была молодой, красивой и преуспевающей. И вот - прежде времени превратилась в старуху.
        - Я думаю, Маргарет, что именно я могу помочь вам, - сказала дама, которая появилась на пороге ее крошечного домика в окрестностях американской столицы. Маргарет обитала раньше в роскошной квартире, но денег становилось все меньше и меньше, они съеживались, как шагреневая кожа. Постоянное лечение в клиниках, дорогие лекарства… Ее вышвырнули с работы под благовидным предлогом, кому нужна больная сотрудница. Никто из друзей не протянул ей руку, все о ней забыли. Маргарет была зла на весь мир. Как люди смеют продолжать веселиться и упиваться существованием, когда она оказалась запертой в четырех стенах.
        Ей всего шестьдесят два, разве это возраст?
        Маргарет придержала тяжелую дверь, не желая впускать непонятную посетительницу. Она не общалась с соседями, изредка выбираясь на машине, если позволяла ее болезнь, в Вашингтон.
        - Что вам надо? - спросила она и залилась лающим кашлем. Маргарет превратилась в старуху, неопрятную и желчную. Она запустила себя, седые волосы торчали во все стороны, кожа от постоянного курения была желтоватой, лицо походило на маску - резкие морщины, тени под глазами. - Если вы из какой-нибудь чертовой секты, то идите прочь. Мне не нужно спасение души, я не собираюсь слушать ваши бредни про загробную жизнь. Мне ничего не надо!
        Она намеревалась захлопнуть дверь, но странная посетительница ловко вставила в дверной проем ногу. Маргарет еще раз посмотрела на нее. Лицо прикрыто длинным капюшоном, очки, небольшой кейс.
        - Если вы из адвокатской конторы, то валите отсюда, - сказала Маргарет. - Я знаю, что просрочила платежи за этот домишко, но у меня нет денег! Обращайтесь в суд. Пусть меня выселяют, но, клянусь всем святым, это будет нелегким занятием! Я не сдвинусь с места! Это - мой дом, и только мой!
        - Я - тот, кто даст вам надежду, - сказала посетительница глухим голосом.
        Маргарет вздрогнула. Ее кольнуло воспоминание, она где-то уже слышала этот голос? В последнее время она практически не спала, а все думала о том, как же она была счастлива. Счастлива до того, как заболела. Врачи сказали, что сигареты убивают ее. Она всегда думала, что может заболеть раком, но ее ожидала более страшная участь. Ее легкие превращались в проколотые воздушные шарики, она не могла дышать, приходилось всюду таскать за собой баллон с кислородом. Кому нужна такая сотрудница.
        Маргарет продолжала курить, понимая, что это рано или поздно убьет ее. Но к чему ей такая жизнь? Она мечтала о другой, полной удовольствий. Когда-то так и было.
        Маргарет озлобилась на весь мир. Они, они виноваты в ее участи. О, с каким бы наслаждением она увидела глаза умирающего Тима. Эта сволочь выбросила ее на улицу, даже не предупредив. Маргарет спала с ним, чтобы сделать карьеру, а он использовал ее.
        - В чем дело? - спросила Маргарет, отступая в глубь крошечного коридора.
        Посетительница шагнула вслед за ней, и ее рука, обтянутая черной перчаткой, захлопнула дверь. Маргарет вздрогнула, ей стало страшно. Район, где она обитала, был бандитским. По вечерам лучше не высовываться на улицу и не открывать дверь незнакомым. Впрочем, Маргарет практически никогда не открывала дверь.
        - Если вы не покинете мой дом, то я немедленно вызову полицию, - произнесла Маргарет. В горле у нее запершило, она потянулась к пачке сигарет. За ней волочился алюминиевый баллон с кислородом, тонкие трубки от которого поддерживали в ней жизнь. Врачи сказали, что одна сигарета убьет ее. Бред, она по-прежнему курила, не так много, как раньше, и пока что жива.
        - Вряд ли полиция захочет вас навестить, - ответила дама и откинула капюшон.
        Маргарет вздрогнула. Она поняла, почему посетительница предпочитала не показывать лицо: глубокие ожоги стянули кожу, превратили лицо в страшный лик.
        Боже, этой женщине досталось. Она походила на Фредди Крюгера, разве можно быть такой изувеченной?
        Доусон окинула взглядом дорогой плащ, подбитый мехом, кожаный портфель, изумительную брошь в виде девушки-бабочки, которая тускло сверкала в складках одеяния незнакомки. Что ей надо, почему она появилась у нее?
        Посетительница кивнула изувеченной головой и произнесла:
        - Ну что, Маргарет, вы думаете, мне пришлось сладко? Я тоже пострадала, и я хочу помочь вам. Я знаю, вы мечтаете о деньгах. Они у вас будут.
        - О чем вы говорите? - подозрительно спросила Доусон. - Я не собираюсь вкладывать деньги, которых у меня и так нет, в акции никелевых рудников в Чили или суперприбыльную интернет-фирму новоявленного Билла Гейтса. Повторяю, убирайтесь прочь, иначе… - ее высохшая рука потянулась к трубке телефона.
        - Звоните, - милостиво разрешила изувеченная незнакомка. - Полиция проигнорирует ваш вызов.
        Сколько за последние пять лет вы звонили в полицию? Триста восемьдесят два раза. Они вас проклинают и ждут момента, когда вы отбросите копыта, Маргарет…
        Дама, которая скрывала страшное лицо под капюшоном дорогого плаща, была права. Маргарет занималась тем, что терроризировала полицию. Она ненавидела соседей, считала, что те только и ждут удобного момента, чтобы убить ее. В полиции давно плюнули на звонки сумасшедшей старухи с кислородным баллоном.
        - Откуда вы все знаете? - спросила Маргарет. - И кто вы, черт побери? - Ей очень хотелось курить.
        - Я тот, кто поможет тебе, - снова сказала дама. - Ну что, так и будешь держать меня на пороге, Маргарет? Пройдем-ка в гостиную!
        Маргарет не привыкла, чтобы с ней разговаривали в подобном тоне, и поэтому подчинилась. Баллон, к которому были подсоединены крошечные колесики, натужно заскрипел. Маргарет прошла в гостиную.
        На всех вещах лежал отпечаток бедности, уныния и небрежения. Маргарет не следила за собой и превратилась в старуху, ее домик был полон хлама, грязной посуды, упаковок от еды, давно не стиранной одежды, промоченных библиотечных книг - и пустых пачек из-под сигарет. Окурки валялись везде, на рваном ковре, в кресле, около старого телевизора. На стене красовался ее собственный портрет, сделанный в ту пору, когда Маргарет была здорова, - обольстительная женщина.
        Посетительница, заметив его, отвела взгляд.
        - Ну что еще такое? - ворчливо произнесла Маргарет. - Да, я когда-то была такой, но это в прошлом. Все в прошлом. В прошлое нет дороги…
        - Я - твое прошлое, - сказала изуродованная посетительница. - И могу стать твоим будущим, если пожелаешь. Скажи мне, Маргарет, что ты знаешь о Татьяне Полесской?
        Доусон залилась кашлем и осела в кресле. Легкие выворачивались наизнанку, но она к этому привыкла. Смерть не за горами. А может, эта особа, похожая на монстра из фильма ужасов, и есть смерть?
        За окнами смеркалось. Прокашлявшись и засопев, Маргарет схватила пачку. Пустая. Неужели в доме не осталось сигарет?
        - Татьяна Полесская, - протянула Маргарет. - Ты что, красотка, из газеты? Или с телевидения? Не думаю, что там держат таких, как ты. Или таких, как я. Зачем тебе эта давняя история?
        - Потому что у меня для тебя сюрприз. - Посетительница смела с небольшого столика грязные тарелки, стаканы, журналы и поставила на него свой чемоданчик. - Меня зовут Ариадна Смит-Палладье, я представляю интересы покойной Татьяны Полесской.
        - Бедная девчонка, - вздохнула Маргарет и снова закашлялась. - Что с ней произошло? Кажется, умерла в Святой Берте?
        - Ты хорошо осведомлена, - ответила мадам Смит-Палладье. - Да, Татьяна Полесская, которую невинно осудили и приговорили к тридцати годам заключения, скончалась семь лет назад от аппендицита.
        - Всегда приятно слышать, что кто-то умер раньше тебя, - цинично заметила Маргарет. - Эй, миссис Смит-Палладье, у вас есть сигареты? Нет? Тогда подайте мне вон ту пачку!
        Уродливая, как смертный грех, внешность странной ночной гостьи действовала на Маргарет угнетающе. Татьяна Полесская, сколько лет прошло с тех пор…
        Много, очень много. Это дело было венцом ее карьеры, после этого все пошло прахом.
        - Я не хочу говорить об этом, - сказала Маргарет. - И вообще, какого черта вам нужно от меня? Татьяну Полесскую осудили, я была всего лишь одним из обвинителей. Мне ничего не известно.
        - Так ли? - сказало, ощерившись, страшилище в капюшоне. - Маргарет, Татьяна рассказывала мне многое. Ведь ты знаешь, что произошло с ней на самом деле. Она тебя не забыла и указала твое имя в своем завещании.
        - Завещании, каком завещании? - встрепенулась Маргарет. Баллон скрипнул. Доусон с трудом выкарабкалась из кресла и подошла ближе к мадам Смит-Палладье. - О чем это вы, леди?
        - В том самом, которое я составила, - ответила та. - Я ведь тоже провела срок в Святой Берте. Милое местечко, скажу я тебе. Ты там никогда не бывала? Жаль, Маргарет, ты многое упустила. Но у тебя еще есть шанс, поверь мне!
        В ее голосе было столько отчаяния и горечи, что Маргарет Доусон попятилась. Что надо этой изуродованной даме, которая заявилась к ней? Она не хотела вспоминать Татьяну Полесскую, она вообще никого не хотела вспоминать из прежней жизни.
        - Она тебя не забыла, - продолжала дама и раскрыла чемоданчик. - Она почему-то верила, бедная девочка, что ты на ее стороне. Я пыталась ее отговорить, но не смогла. И перед операцией она, словно чувствуя, что скоро умрет, составила завещание. Все ее имущество отходит тебе, Маргарет.
        - Это, конечно, мило со стороны Татьяны, но что у нее было? - сказала философски Доусон. - Пара тюремных штанов? Мне жаль, что все так получилось, но ты сама сказала, что она умерла. Бедную девочку мне было действительно жаль, но у каждого своя судьба…
        Я не могла ей помочь.
        - Не забывай, Маргарет, у тебя тоже своя судьба, - глухой голос, как из подземелья, прервал ее. - Татьяна Полесская оставила тебе вот это.
        Рука, обтянутая черной кожей, нырнула в чемоданчик и вытащила небольшую коробочку. Маргарет с алчным любопытством уставилась на нее. В таких обычно хранят драгоценности, когда-то и ей преподносили сверкающие камешки. Увы, все в прошлом, драгоценности давно проданы, а деньги пущены на лечение, которое не принесло результатов.
        Мадам Смит-Палладье распахнула коробочку, и Маргарет охватил благоговейный трепет. Изумительное кольцо с крупным квадратным изумрудом в обрамлении крошечных бриллиантов. Маргарет даже подумать боялась, сколько оно стоит, если изумруд подлинный.
        Какой он огромный…
        - И она завещала это мне? - спросила срывающимся голосом Маргарет.
        Если это так, то ее проблемы решены. У нее будут деньги на лечение. По крайней мере, она сможет умереть не в этом опротивевшем домишке, а на курорте, вспоминая былую жизнь. Изумруд завораживал ее, манил, сводил с ума. Она протянула к нему высохшую руку, но уродливая посетительница оказалась проворнее и захлопнула коробочку прежде, чем пожелтевшие от никотина пальцы Маргарет коснулись ее.
        - Она оставила тебе это кольцо. Оно досталось ей в подарок от великого князя Бертранского, который однажды навестил ее в тюрьме. Этот изумруд не имеет цены, он принадлежал когда-то китайским императорам. Поверь мне, он стоит миллионы…
        - Миллионы, - прошелестела вслед Маргарет. Какие чудные слова. И если этот Квазимодо в женской юбке, точнее, в плаще из бутика не врет, то кольцо принадлежит ей.
        - Но с одним условием, - продолжала мадам Смит-Палладье. - Ты должна рассказать мне всю правду. Правду о том, как Татьяна оказалась в тюрьме. Иначе кольцо достанется одному русскому музею…
        - Я все расскажу, - с готовностью произнесла Маргарет. - Какой, к черту, музей, это кольцо мое. А что, леди, оно на самом деле стоит миллионы?
        - Как минимум два, - ответила Смит-Палладье. - Камень раритетный, таких в мире всего пять или шесть.
        И один может достаться тебе.
        Маргарет алчно посмотрела на огромный изумруд.
        Она не сомневалась, что эта драгоценность стоит очень много. Изумруд - решение всех ее проблем. Она ни за что не упустит свой шанс, возможно, свой единственный шанс.
        - Хорошо, - произнесла она, немного подумав, - что именно я должна рассказать?
        Странная посетительница достала из чемоданчика диктофон, включила его и продолжила:
        - Всю правду, и ничего кроме правды. Тебе ведь многое известно, Маргарет?
        - Еще бы, - усмехнулась та и снова закашлялась. Проклятая болезнь, она никак не желает ее отпускать.
        Доусон во все глаза смотрела на изумруд. Она и не предполагала, что бывают камни такого размера. Мадам Смит-Палладье - дар небес.
        На улице слышались крики, завывания полицейской сирены, но Доусон не обращала на это ни малейшего внимания.
        - Я знаю все, - сказала она. - Тим не учел одного: я пока что жива. Он вышвырнул меня на улицу, как кошку. Думает, наверное, что я уже умерла. Не тут-то было… Я не собираюсь сдаваться. Маргарет Доусон не из таких.
        - Ближе к делу, - глухой голос перебил ее. - Ты говоришь, что тебе все известно. Татьяна хотела, чтобы правда стала достоянием гласности.
        - Вы что, леди, опубликуете мои слова? - спросила Маргарет. - Впрочем, делайте все, что захотите. У меня нет доказательств, только память, которая осталась прежней. Да, я изменилась, превратилась в старуху, но я помню! И многие этого не учитывают. Я представляю угрозу!
        Мадам Смит-Палладье закрыла коробочку с китайским изумрудом. Маргарет Доусон отвела от него глаза и сказала:
        - Татьяна стала жертвой нечестной игры. Когда я обыскивала ее в аэропорту, я знала, где нужно искать микрочип.
        - Откуда ты это знала? - повелительно спросила уродливая посетительница.
        Маргарет сказала:
        - Дайте мне сигарету, леди. И побыстрее…
        Выпустив клубы едкого сизого дыма, который, по всей видимости, доставлял Маргарет неземное удовольствие, Доусон продолжила:
        - Это все Тим. Он сначала не хотел признаваться, каким образом ему удалось узнать, что именно дочь посла повезет микрочип. ЦРУ разработало блестящую операцию, русские попались на удочку, решили, что им позволят сделать снимки настоящей торпеды. На самом деле это была ловушка. Татьяна в нее угодила. Впрочем, не только Татьяна. Но ей повезло менее всего…
        Маргарет помолчала пару секунд, с жадностью вдыхая сигаретный дым. Кашель отступил. Странное дело, сигареты, которые, по словам врачей, убивали ее, пока что приносили ей облегчение. Она получит изумруд во что бы то ни стало. Какая ей теперь разница, кто и о чем узнает. Ей в любом случае осталось немного. Но она вдруг страстно захотела, чтобы последние месяцы ее жизни прошли в комфорте. Нет, в роскоши. У Тима, который ее предал, полно денег, он заработал их. У нее тоже могло быть достаточно на беззаботную жизнь за границей, но все средства ушли на лечение. О ней забыли, никто и не вспомнил о Маргарет. Она еще заявит о себе.
        - Ей повезло менее всего, потому что Тим, вездесущий Тим, который похож на ящерицу, задремавшую на солнцепеке, везде имеет своих людей. У него был осведомитель в русском посольстве. У него была масса шпионов. Он обладает удивительным даром склонять людей к преступлениям. У этого мерзавца блестящий ум, тут я не могу отрицать фактов. Но это не делает его хорошим человеком.
        - Ты знаешь, кто оповестил Тима, что Татьяна повезет микрочип? - спросила мадам Смит-Палладье.
        Маргарет старалась не смотреть в лицо уродливой посетительницы. Какая ей разница, что она потом сделает с записью разговора. Главное, чтобы оставила изумруд. Но Маргарет не выпустит ее, если она не отдаст камень. У Доусон в голове пронеслась мысль: а что, если…
        Что, если убить эту уродку, спрятать ее труп в подвале и завладеть камнем? Соседи ничего не знают, никто ничего не узнает. Мадам Смит-Палладье просто исчезнет с лица земли. Но это было всего лишь мимолетное желание, не более того. Она расскажет все. Маргарет давно хотелось рассказать правду. Тим… Он должен понести наказание. С каким бы наслаждением она убила его. Но за это грозит тюрьма. Ей не хочется провести последние дни жизни, и без того нелегкой, в камере. Нет, она отомстит ему другим образом.
        - Когда он выдворял меня из офиса, этот мерзавец, он и не подозревал, что у меня есть кое-какие копии бумаг. Я всегда делала для себя копии документов. Это строжайше запрещено, попадает под федеральное законодательство, но я знала, что рано или поздно бумажки мне пригодятся. Вы на самом деле хотите знать имя того, кто работал на Тима? Подождите!
        Маргарет с трудом поднялась из кресла и заковыляла в соседнюю комнату. Баллон волочился за ней по пятам, как домашняя собачка, издавая визгливый скрип.
        Доусон открыла книжный шкаф, забитый коробками с бумагами. Замелькали папки, она углубилась в чтение. Прошло минут десять, она издала торжествующий крик, который сменился утробным кашлем:
        - Вот оно, дело Татьяны Полесской. Так и есть, сохранилось. Я знала, что бумаги когда-то мне пригодятся.
        Я хотела продать кое-какие материалы газетам или телевидению, они платят неплохие деньги, но у Тима везде свои люди. Этот лысый человечек обладает удивительным даром убеждения. Он склонил к предательству очень многих. Деньги требуются всем. Не знаю, как ему удается.
        Мадам Смит-Палладье следила за Маргарет. Она скрестила руки на груди, глаза были прищурены. Маргарет стало не по себе. Откуда и зачем появилась эта дама, изуродованная страшными ожогами?
        - Тебе любопытно, что со мной произошло? - спросила та у Маргарет. - Я тоже провела небольшой срок в Святой Берте. Меня облили серной кислотой, как видишь. Я пыталась отравить мужа и его любовницу мышьяком, вот и поплатилась за это.
        - Тяжело, наверное, чувствовать себя изгоем, - сказала, кашляя, Маргарет. - Значит, вы знали малышку Татьяну. Мне ее действительно жаль, но я не могла поступить по-другому.
        - Я уже слышала это, - посетительница сжала кулаки. - Ты могла, Маргарет, но не захотела. Неужели тебя никогда не мучила совесть?
        - Иногда, особенно в последнее время, - сказала Маргарет, опускаясь в кресло. - Ну и что с того? В этой жизни кто-то всегда оказывается победителем, а кто-то побежденным. Тане не повезло…
        - Значит, это все, что ты можешь сказать, - протянула возникшая из небытия страшная визитерша. - Ты не боишься, что рано или поздно тебе придется понести за это наказание?
        Маргарет рассмеялась, ее смех, перешедший в удушающий кашель, затянулся минуты на две. Лицо Маргарет покраснело, она едва просипела:
        - Подайте мне ингалятор, прошу вас, он на тумбочке, позади вас.
        Смит-Палладье дала ей ингалятор, Маргарет втянула воздух, мускулы лица разгладились, она снова могла нормально дышать и разговаривать.
        - Удушье, вот что меня ожидает, - мрачно констатировала она. - А мне не хочется умирать.
        - Но ведь придется, у каждого своя судьба, - жестко произнесла гостья в плаще.
        - Я знаю, - ответила Маргарет. - Итак, вы хотели знать имя того, кто работал на Тима? Вот оно: Людмила Марченко, переводчица.
        - Людмила Марченко, - как эхо, повторила Смит-Палладье. - Людочка, милая подружка Татьяны. Она мне рассказывала. Такая славная девушка, и оказалась предательницей.
        - Все славные люди на самом деле сволочи, - сказала, как отрезала, Маргарет. - Все рано или поздно предают, каждого можно купить, и я - не исключение. Вопрос только в подходящей цене. Я считаю, что изумруд, который у вас в кейсе, леди, это подходящая цена, поэтому и рассказываю вам эту историю. Да, тут черным по белому написано: Тиму удалось завербовать Людмилу Марченко. Интересно, что с ней сейчас?
        - Мне тоже интересно, - пробормотала посетительница. - Значит, ты утверждаешь, что именно она предала Татьяну?
        - Ну да, - ответила Маргарет. - Она поддерживала связь с Тимом. Переводчица, насколько я помню, была то ли любовницей, то ли подружкой некоего Игоря, резвого молодого человека, работавшего в посольстве…
        - Татьяна рассказывала мне об Игоре, - произнесла Смит-Палладье. - Он был ее любовью…
        - Любовью, - рассмеялась Маргарет. - Он ее и предал. Как вы думаете, каким образом микрочип оказался в расческе девушки, кто его положил туда? Именно Игорь. Он с девчонкой ездил накануне в Швейцарию, для встречи с одним из агентов, который и передал ему микрочип. Советам требовалось как можно скорее переправить фотографии к себе, в Москву, поэтому было решено подложить микрочип в багаж к Татьяне. Я и говорю, если бы не Людмила, которая продала с потрохами дочь русского посла, то микрочип благополучно приземлился бы в Москве. Ничего бы не было…
        Ничего бы не было, зловещий поворот судьбы… Он изменил столько в жизни Татьяны. Значит, Людмила.
        Людмила Марченко, которая польстилась на…
        - Пятьдесят тысяч долларов, не бог весть какая сумма, - сказала Маргарет, - но я знала человека, который продал Родину за сто долларов. Цена у предателей разная.
        - Например, китайский изумруд, - сказала Смит-Палладье.
        Доусон вздрогнула. Почему эта уродина наводит на нее такой страх?
        - О нет, леди, изумруд - это всего лишь плата за информацию, я никого не предаю. Мне все равно, что вы будете делать с этой историей, доказать вы ничего не сможете. Дело Татьяны Полесской послужило когда-то прологом к международному скандалу. Время было тогда напряженное, война между США и Россией могла начаться из-за пустяка.
        - Ты уверена, что именно Игорь подложил микрочип Татьяне в багаж?
        Посетительница отвернулась. Как же больно… Прошло столько лет, а она по-прежнему его любит. А он предал ее, использовал для своих целей.
        - Я никогда не ошибаюсь, уважаемая леди. - Маргарет снова закурила. - Я потом интересовалась, что произошло с Полесской. Согласна, я повела себя некрасиво, но не я одна. Татьяну предали многие. Тот же Игорь, который, как я понимаю, изображал из себя влюбленного в нее, а на самом деле использовал девчонку для достижения собственных низких целей. Она переправляла микрочип. Сам-то побоялся везти, знал, что если американцы обнаружат его, то ему крышка. Никто не хотел оказаться в тюрьме…
        - Поверь мне, Татьяна тоже не хотела провести в Святой Берте лучшие годы своей жизни, она не хотела умереть там. - Смит-Палладье закрыла глаза.
        - Охотно верю, - прошепелявила Маргарет. - Но всегда кому-то нужно нести ответственность. В тот раз на эту роль была выбрана Татьяна.
        - Ты знаешь, кто разрабатывал эту операцию? - спросила ее странная посетительница.
        Маргарет ответила:
        - Еще бы! Мне известно практически все. Тим, а кто же еще. Именно он являлся мозговым центром всего заговора. Он всегда жертвовал людьми, не считаясь ни с чьими интересами, кроме собственных. Для него главное - власть. Он, как мне кажется, сумасшедший, ему приятно управлять и убивать. Но он очень умен, наш Тим, никогда не делал это собственноручно, а всегда с чьей-то помощью.
        Так и есть, это Тим. Тим виноват во многом. У каждого своя доля ответственности. Людмила, польстившись на деньги, предала ее. Игорь, который изображал любовь, тоже предал ее. Алла была вместе с ним.
        - Русские не хотели широкомасштабного скандала, они, конечно же, все отрицали, - продолжала Маргарет. - Поэтому и обещали отцу девчонки, что смогут ей помочь, а на самом деле и не собирались. Она отправилась в тюрьму, так стало лучше для всех.
        - Но только не для Татьяны, - руки посетительницы внезапно задрожали, Маргарет и подумать не могла, что та испытывает какие-то эмоции.
        - Ну что, леди, как я и обещала, вот моя история.
        Вам известны имена тех, кто предал Татьяну Полесскую, ведь вам именно это и нужно было. Моя часть нашей сделки выполнена, теперь очередь за вами. Где мой изумруд?
        Коробочка со сверкающим камнем снова оказалась в руках Маргарет. Та открыла ее и достала изумруд. Боже, какой он тяжелый. Настоящий, не подделка.
        Внезапная волна судорог прошла по телу Доусон, изумруд выпал из ее слабеющих рук. Приступ, новый приступ, его Маргарет боялась больше всего. Она не хотела умирать именно сейчас, в тот момент, когда стала богатой.
        Посетительница увидела, как лицо Маргарет посинело, а губы стали фиолетовыми. Маргарет прошептала:
        - Вызовите «Скорую помощь», умоляю вас. Телефон… Я не могу подняться.
        - Тебе нужна помощь? - спросила посетительница. - А когда она требовалась Татьяне, ты отвернулась.
        Ты ведь тоже виновна в том, что она попала в тюрьму и там умерла.
        - Да, я знаю, но прошу вас.
        Маргарет не могла говорить. Эмфизема - коварная штука, у нее отказывают легкие. Она нуждается в кислороде, поэтому и таскает с собой баллон. Она не может выходить на улицу, дети с соседней улицы считают ее злобной ведьмой, бьют стекла камнями. Но умирать она не хотела.
        Изумруд, выпав из ее рук, покатился по грязному ковру. Маргарет захрипела и закатила глаза. Еще секунда, и она потеряла сознание. Нужно только подождать, всего несколько минут, и Маргарет Доусон умрет. И правосудие свершится.
        Но правосудие ли это? Имеет ли она право судить тех, кто предал ее, кто заточил ее в тюрьму, тех, кого она ненавидела? Тогда она уподобится им.
        - Прошу вас, приезжайте как можно скорее, - она сняла трубку телефона и продиктовала в «Службу спасения» адрес Маргарет. Потом подошла к Доусон и подала ей ингалятор. Несколько глотков помогли снять приступ, но женщина по-прежнему хрипела и задыхалась.
        - Ты сказала мне правду, - обреченно проговорила мадам Смит-Палладье. - Мне пора. Я оставляю тебе камень, но знай, что он приносит несчастье. Согласно китайским представлениям, если изумруд окажется в руках того, кто погубил невинного человека, а их на твоей совести много, то тебя ждет смерть.
        - Она и так меня давно ждет, - произнесла срывающимся голосом Маргарет. - Мне жаль Татьяну, но как я могла ей помочь? Я ни в чем не виновата, леди…
        Она слышала эту фразу много раз. Никто не считал себя виновным в судьбе Татьяны Полесской. Роковое стечение обстоятельств, судьба, которая решилась на каприз, рок… Виновные не хотели признавать вину. Но она здесь не для того, чтобы их наказывать. Она пришла, чтобы узнать правду. Маргарет Доусон и так наказана.
        - Ну что, если все узнали, леди, то можете идти, - сказала Маргарет. - И подайте мне мой изумруд.
        Ей больше нечего делать в этом доме. Таня, а именно она играла роль мадам Смит-Палладье, надела капюшон, который вновь скрыл ее лицо. Маска, она носит маску. Маска стала ее настоящим лицом. Кто она - Татьяна Полесская, которая официально умерла для всего мира? Графиня Луиза дель Орселлини, ужасно богатая и эксцентричная особа? Мадам Смит-Палладье, изуродованная серной кислотой? Она не знала.
        - И закройте плотно дверь, леди, у нас полно преступников, - сказала Маргарет.
        Она услышала, как взвыл двигатель автомобиля. Ее изумруд, она погладила острые грани камня, вот ее будущее. Теперь она сможет позволить себе роскошную жизнь. Увы, недолгую, но она постарается наверстать упущенное.
        Изумруд, как сказала эта особа, похожая на мифическое чудовище, принесет несчастье тому, кто предал невинного. О да, она права, за свою жизнь Маргарет предала многих. Но не раскаивалась в этом. Что поделаешь, такова ее работа… Она любила свою работу, пока Тим не выбросил ее на улицу. Ну и черт с ним, она теперь богата!

«Скорая помощь» прибыла через несколько минут. Маргарет уже знала, у нее случались приступы, которые могли стоить ей жизни. Она почувствовала себя лучше.
        Она будет жить, еще бы, она не собирается сейчас умирать.
        - Какая занятная безделушка, - заметил врач, указывая на изумруд, зажатый в руке Маргарет. - Ваша фамильная драгоценность?
        - О, какая это драгоценность, - испугалась Маргарет. - Так, стекляшка.
        - Я тоже так подумал, потому что не бывает таких огромных изумрудов, - сказал врач. - Ну что же, Маргарет, вы опять курили. Вы погубите себя раньше срока, попомните мое слово.
        - Доктор, идите к черту, - сказала Маргарет. - Вы сделали свое дело, поэтому можете валить. Оставьте меня одну!
        - Узнаю Маргарет, - усмехнулся врач. - Все те же проклятия в адрес тех, кто вас спасает. Знаете, полиция уже отреклась от вас. Вы звоните им каждый день и жалуетесь на соседей, соседских котов и соседских детишек.
        - Плевала я на всех вас, - с вызовом произнесла Маргарет. - И дайте мне сигарету, доктор, поживее.
        - Вы ничего не получите, - сказал врач. - Вы же умрете, спровоцировав когда-нибудь такой приступ, от которого вам уже не оклематься. - Он смял несколько пачек сигарет и швырнул их в дальний угол захламленной гостиной.
        Маргарет с бессильной злобой посмотрела на врача. Наконец, она осталась одна. Маргарет тотчас закурила, включила старый телевизор и, не глядя на экран, уставилась на изумруд. Много понимает в драгоценностях этот жалкий врач. Маргарет довелось иметь дело с изумрудами, она сразу поняла, что эта уродка, которая появилась поздно вечером, принесла настоящий камень.
        Она повертела изумруд в пальцах. Какой сверкающий, какой огромный. Она продаст его немедленно.
        У нее осталась парочка знакомых, которые никогда не задают ненужных вопросов. Камень стоит сотни тысяч, может, и целый миллион, но ей достаточно и половины цены.
        - Какое еще проклятие. - Доусон не верила в судьбу и мистику. Каждый делает свою судьбу сам.
        Маргарет послышалось, что хлопнула дверь. Нет, показалось. Чертова «Скорая помощь» давно уехала, она осталась одна. В сумраке ночи слышались вопли, пьяные голоса, ругань и визг. Где она живет - в бедном квартале, полном пьяниц, проституток и эмигрантов. Продав изумруд, она оплатит апартаменты в шикарном отеле. Нет, лучше всего купить дорогущую виллу. Еще лучше - яхту. Она скончается на яхте, где-нибудь в теплых морях.
        И не сейчас. У нее есть деньги, чтобы продолжить лечение. Она выкарабкается, Маргарет это знала. Она уже не станет прежней, ну и что с того?
        - Маргарет, - услышала она голос и вздрогнула.
        На пороге гостиной стол доктор, тот самый, который несколько часов назад поучал ее свысока, что она может умереть, если будет и дальше курить. Еще молодой, высокий, угловатый, с лысеющей головой и небольшими очками в тонкой оправе, за которыми сверкали злобные глазки. Он никогда не нравился Маргарет, в особенности сейчас.
        - Что вы делаете здесь, доктор? - спросила Маргарет. Изумруд лучился радужными искрами, она включила настольную лампу, чтобы лучше его рассмотреть. - Какого черта вам от меня нужно?
        - Вы все еще курите, Маргарет, - сказал доктор, осторожно подходя к креслу, в котором сидела Доусон. Маргарет стало страшно. Часы показывали пять минут третьего. - Я же говорил вам, что это очень опасно, Маргарет. Это спровоцирует приступ, вы можете в любой момент умереть.
        - Вы проникли в мой дом, доктор, я сейчас же вызываю полицию, - рука Маргарет легла на телефонную трубку.
        Доктор, обычно такой приторный, любитель рассказать о своей маленькой дочери, ударил ее по руке.
        Маргарет отдернула руку.
        - Вы что, доктор, заявились ко мне, чтобы прочитать нудную лекцию? - с опаской спросила Маргарет.
        Как бы ей хотелось, чтобы он кивнул головой, но вместо этого врач обнажил ровные белые зубы и произнес:
        - Мы с вами прекрасно знаем, Маргарет, зачем я пришел к вам. Ваша безделушка на самом деле изумруд. Мой двоюродный брат ювелир, он рассказывал мне кое-что о камнях. Как же я ему завидовал, моему кузену. Он богат, может позволить себе трехэтажный особняк, у него четыре автомобиля, два раза в год с женой он отдыхает за границей, то на Ривьере, то в Японии. А что досталось мне? Мчаться на вызов таких истеричных дур, как вы, Маргарет, спасать никчемные жизни. Мне это надоело, у меня долги за учебу в колледже, хотя я окончил его восемь лет назад, жена снова беременна, Маргарет. Вы же мне поможете, не так ли?
        Маргарет попыталась приподняться, но доктор железной рукой усадил ее обратно в кресло.
        - Вам никто не говорил, что кислородный баллон может взорваться? Такое время от времени случается, особенно если настырные пациентки вроде вас курят. Достаточно крошечной искры и - буме! - Его глаза сверкнули, он вырвал у Маргарет изумруд и поднес его к лампе.
        - Какое чудо… Он ведь стоит многие сотни тысяч, Маргарет, возможно, миллионы. У камня есть история, я больше чем уверен, и это делает его дороже. Знаете, Маргарет, у меня скоро день рождения. Сделайте мне подарок - преподнесите мне этот изумруд. Зачем он вам? Вы и так умираете, деньги вам не помогут, они только оттянут неизбежный трагический исход. А вот мне деньги нужны.
        - Доктор, отдайте камень, - произнесла, снова задыхаясь, Маргарет. Она абсолютно беспомощна в руках этого преступника. Доктор покачал головой и опустил камень в карман джинсовой куртки. - Вы же врач, вы не можете причинить мне ничего плохого…
        - Моя смена закончилась час назад, Маргарет.
        Я всегда считал, что медицина - не моя стезя. Увы, мне не повезло стать психоаналитиком, гинекологом или нейрохирургом, которые загребают деньги лопатой. Все, что меня ждет, работа на износ на «Скорой помощи».
        Мне это надоело. Я так хочу спокойной жизни, солнца и бассейн с теплой водой на вилле в Калифорнии. Вы мне его подарите, моя дорогая Маргарет.
        Доусон открыла рот, чтобы закричать, но из горла вырывался только сиплый кашель. Врач натянул резиновые перчатки, достал из другого кармана небольшую ампулу с бесцветно-прозрачной жидкостью и шприц.
        - Это совсем не больно, Маргарет, поверьте мне.
        Один укол - и вы заснете. И больше никаких приступов, никаких болей, никаких мучений. Так лучше для всех. Ведь вы не успокоитесь, если я заберу у вас камень и оставлю вас в живых. Мне просто любопытно, откуда у вас изумруд? Ну все равно, это не так важно.
        Он схватил Маргарет за руку. Женщина попыталась вырваться, но силы были явно не равны. Она - старая, больная, измученная и ослабленная болезнью, и он - молодой мужчина, опьяненный жаждой легкой наживы. Игла легко вошла в руку, Маргарет дернулась.
        - Вот и все, славная девочка, - доктор отошел подальше.
        Доусон почувствовала непреодолимую слабость. По всему телу растекался сон, она не могла с ним бороться.
        Комната и врач, внимательно за ней наблюдающий, поплыли перед глазами. Маргарет потеряла сознание.
        Доктор профессионально измерил пульс. Нитевидный, ага, вот сердце и остановилось. Маргарет Доусон умерла. Ее больше не мучили приступы дикого кашля.
        - Ну что же, Маргарет, я не знаю, откуда у тебя камень, который может позволить себе только внучка Онассиса, но я тебе благодарен.
        Он уничтожил немногочисленные улики. Никто и никогда не узнает, что он совершил убийство. Доктор всегда знал, что способен на это, но только ради больших денег. Камень спасет его от прозябания в нищете.
        Ради этого можно пойти и на убийство.
        Завтра или через несколько дней, когда тело обнаружат, никто не будет интересоваться, как и почему умерла эта старая, никем не любимая отшельница. О ней забудут, а у него будет изумруд..
        Врач покинул домик, оставив мертвую Маргарет в полном одиночестве.
        - Ваше сиятельство, графиня дель Орселлини, прошу вас. - Менеджер «Мариотт-отеля» расплылся в улыбке. - Поверьте, мадам, для нас это честь…
        - Вы можете говорить по-русски, - с легким акцентом произнесла графиня. - Я есть очень рада приехать в Москву. Я правильно говорить?
        - О, ваше сиятельство, графиня, вы великолепно говорите по-русски, - не погрешил против истины менеджер. - Добро пожаловать в Россию.
        Графиня дель Орселлини, он о ней был наслышан, и вот теперь она пожаловала в их отель. В Москве никого нельзя удивить богатством, но итальянская графиня.
        Таинственная личность, жутко богатая. У нее так много денег. Графиня прилетела на собственном самолете для того, чтобы насладиться божественной оперой. Она сняла целый этаж. Руководство отеля считало, что она - один из самых почетных и выгодных клиентов из всех, кто когда-либо останавливался в «Мариотт-отеле».
        - Позвольте я провожу вас, ваше сиятельство, ваш номер ждет вас, - менеджер прямо-таки кинулся вперед.
        Графиня, закутанная в тонкое индийское сари нежно-фиолетового цвета, милостиво кивнула. На ее руке сияло несколько перстней.
        Менеджер, привыкший к богатству, мгновенно оценил их - таких бриллиантов и рубинов он еще не видел.
        Сколько они могут стоить? Графиня привезла с собой никак не меньше сорока чемоданов, каждый из них, сделанный из крокодиловой кожи и инкрустированный серебром, представлял собой подлинный шедевр.
        - Позаботьтесь о моих животных, - произнесла она.
        Вообще-то в отеле нельзя было держать животных, но для графини дель Орселлини сделали исключение.
        В холле отеля раздался лай. Несколько миниатюрных собачек, чау-чау, резвились около челяди, сопровождавшей итальянскую миллиардершу.
        Графиня считалась одной из самых эксцентричных женщин мира. Она возникла ниоткуда, тратила деньги с рекордной скоростью, при этом они у нее не убывали.
        О ней ходили подлинные легенды - она могла дать чаевые в десять тысяч долларов. Менеджер подумал, что он бы не отказался от такого куша. И вот графиня пожаловала в Москву. Все модные журналы восторгались ее вкусом, обстановкой ее замков и в особенности ее драгоценностями, равными которым не обладала ни одна женщина в мире.
        Скоростной лифт вознес их на последний этаж. Когда несколько дней назад личный секретарь графини позвонила и надменно заявила, что ее сиятельство желает снять целый этаж, то руководство отеля было в жуткой панике: в Большом планировалась опера с участием Пласидо Доминго, билеты были раскуплены, свободных номеров не было, но отказать графине… Это было немыслимо. Она посетила многие из столиц Старого Света, произвела фурор в Европе и теперь добралась и до заснеженной России.
        Ее личный скоростной самолет домчал графиню в Москву из Вены, где она проводила упоительную неделю. Графиню сопровождали слуги, собачки, парикмахер, косметичка, несколько праздношатающихся друзей и слухи, слухи, слухи…
        Секретарша, длинноносая настырная особа, одетая ужасно безвкусно, появилась в отеле за два часа до того, как лайнер графини приземлился в Шереметьево. Она лично проинспектировала последний этаж «Мариотт-отеля», где располагались апартаменты графини дель Орселлини. Она осталась недовольна.
        - Слишком много света, графиня любит полутьму, - отдавала она приказания. - И где свежие персики, ее сиятельство их обожает. Нет, никакого шампанского…
        И вот появилась и сама графиня. Она оправдала ожидания - тонкая, изящная, закутанная в сари, сверкающая немыслимыми драгоценностями, с крошечной собачкой на руках. Ее привез черный десятиметровый лимузин, который с трудом разворачивался на заснеженных московских улицах.
        Графиня с любопытством осмотрелась в отеле. Менеджер из вежливости произнес:
        - Ваше сиятельство, вы уже бывали в нашей столице?
        Немного подумав, графиня улыбнулась. Ее лицо было закрыто огромными очками.
        - Когда-то, очень давно. Я даже жила здесь какое-то время, - ответила она по-английски. - Впрочем, это не так важно. Катрин, ты все уладила?
        - О да, ваше сиятельство, - ответила секретарша. - Вы можете подниматься к себе в номер.
        - Ты мне сегодня больше не нужна, - произнесла графиня. - Прошу вас, я хочу сегодня отдохнуть, я не хочу, чтобы меня тревожили.
        - Что вы, ваше сиятельство, у нас надежная охрана, вы можете быть спокойны. - Менеджер с опаской посмотрел на нескольких накачанных типов в черных костюмах, которые сопровождали итальянскую графиню.
        Ее телохранители, больше похожие на наемных убийц.
        Графиня взмахнула рукой, унизанной бесценными перстнями, и сказала:
        - Ну что же, я давно ждала этого момента. Я всегда хотела приехать в вашу столицу.
        Оказавшись в номере, Таня вздохнула. Выходы в роли Луизы дель Орселлини дались ей нелегко. Она прибыла в Москву, чтобы воздать по заслугам тем, кто ее предал. Она опустила чау-чау на шикарный ковер, закрыла дверь и прислушалась. Так и есть, суета, которая всюду сопровождала ее, отступила. Она осталась одна.
        Таня привыкла к тому, что о ней говорили. Графиня дель Орселлини производила фурор то в Париже, когда скупала целую коллекцию от Диора, то в Нью-Йорке, появляясь на приеме в Белом доме в ожерелье, которое стоит баснословные миллионы. Она стала излюбленной темой желтой прессы. Никто точно не знал, кто такая Луиза дель Орселлини, и это только подстегивало всеобщий интерес.
        А если бы они знали, что Луиза Орселлини, которая сорит деньгами, не обращая внимания на цену, на самом деле Татьяна Полесская, которая давно для всех скончалась в бертранской тюрьме? Ей никто не поверит.
        Впрочем, Татьяна иногда не верила сама себе.
        Как же она ждала этого момента. Москва… Здесь живут Алла и Игорь, здесь обитает Людочка Марченко.
        Те, кто ее предал. Здесь плелся заговор, в паутину которого она угодила.
        Она прибыла сюда, чтобы насладиться оперой. Татьяна все продумала, план был безукоризненным. Она должна во что бы то ни стало присутствовать в Большом театре. Это не проблема, ее ожидают. Папарацци уже знали, что графиня пожаловала в Москву с одной целью - покорить русскую столицу.
        Татьяна прошлась по роскошно обставленному номеру. Иногда она чувствовала, что устает от богатства.
        Как бы хорошо забыть обо всем и скрыться где-нибудь на яхте. Но от себя не скроешься, ее терзали воспоминания. Она должна довести до конца задуманное.
        Маргарет Доусон мертва. От нее Таня узнала многое.
        Она появилась у нее в страшном обличье мадам Смит-Палладье, изуродованной серной кислотой, это было настоящее ребячество. Как и изумруд, который она преподнесла умирающей Маргарет. Она хотела знать правду - и узнала ее.
        То ли изумруд, принадлежавший властителям Поднебесной, на самом деле обладал таинственными чарами, то ли судьба решила помочь Тане, но Маргарет умерла вскоре после того, как Таня ее посетила. Мертвую Маргарет обнаружил почтальон, она скончалась от удушья. Эмфизема легких, подстегиваемая постоянным курением, дала о себе знать. Таня вначале хотела покарать тех, кто обрек ее на тринадцать долгих лет в Святой Берте, но потом поняла - она не имеет на это права.
        Она всего лишь ускорит события. Она сама станет судьбой. Они сами покарали себя.
        Каждый из них поплатится за то, что совершил.
        Игорь, Алла, Людмила… Они здесь, в Москве.
        Оставались еще Тим и Роджер Л и. Они тоже получат свое. Тане потребовалось полтора года, чтобы найти истину. Теперь она знала все или почти все.
        Ей было любопытно посетить Москву после стольких лет. Город удивительно похорошел, изменился, стал подлинной столицей. У нее оставалось одно невыполненное дело, и она намеревалась совершить его сегодня вечером.
        Быстро стемнело. Декабрьские тени легли на столицу, пошел легкий снег. Таня выскользнула из отеля, никем не замеченная. Для всех графиня дель Орселлини отдыхала в своих апартаментах. Таня, одетая неприметно, отправилась на кладбище. Там лежал ее отец.
        Темнота совсем поглотила город, когда она на такси добралась до места упокоения Виктора Полесского. Скромное надгробие, за которым давно никто не ухаживает, засохшие цветы, теперь покрытые снегом. Его фотография. Таня кончиками пальцев дотронулась до фотографии. Ей стало безумно грустно. Отец, как же она мечтала о встрече с ним. Он не дождался ее.
        Слез не было, она отучилась плакать. В ее сердце поселилось безразличие. Она давно оставила бы идею отомстить, если бы не знала: зло не должно оставаться безнаказанным. Игорь и Алла, теперь богатые, наслаждаются жизнью. Людмила, которая никогда не отличалась никакими талантами, вдруг стала одной из самых популярных писательниц новой России. Ее интеллектуальные детективы нравились как обычной публике, так и маститым критикам. Странно, все те, кто предал ее, волшебным образом добились в жизни многого. Как будто специально для того, чтобы рано или поздно потерять все это.
        Нет, она не убивала Маргарет, та умерла своей смертью. Но рок преследовал Татьяну, она знала: смерть идет за ней по пятам.
        Таня поднялась и пошла прочь. Папа, вот мы с тобой и увиделись, подумала она. Ну что же, пришла пора действовать.
        - Игорь, ну почему так долго? - капризно проговорила Аллочка, в который раз оценивая себя в огромном зеркале, которое подтверждало - она великолепна, впрочем, как всегда. - Мы не должны опаздывать, ты же знаешь это.
        Игорь давно не обращал внимания на брюзжание Аллы. Когда-то, в самом начале, он даже ее любил, а потом все чувства прошли. Он не мог ее бросить, он прекрасно это знал. Их связывала общая тайна. Он позволял себе иногда развлечения на стороне, но в последнее время ему пришлось оставить их. Все-таки он, Игорь Дементьев, собрался стать ведущим политиком России.
        Стать губернатором не получилось, но зато имеется шанс провести собственную партию в Думу.
        После начала перестройки Игорь не растерялся. Организация, в которой он работал, помогла ему. Прибрать к рукам наиболее лакомые кусочки собственности не составляло труда. И вот - он крупный бизнесмен, всеми уважаемый человек. Не обязательно знать, каким образом он стал богатым.
        Он подошел к Алле, которая поправляла прическу.
        Он не мог не признать - его жена великолепна. Платье, заказанное в Милане, эксклюзивные драгоценности.
        Сегодня в Большом давали «Риголетто» с Пласидо Доминго в роли Герцога. Собирался весь бомонд. Игорь Дементьев не мог пропустить это событие.
        - Ты слышал, Игорь, - сказала Алла, пытаясь понять, появилась ли на лбу новая морщинка или это просто неровно легла пудра, - ты слышал, там будет эта итальянская графиня. - Нет, слава богу, ее лицо безупречно. Алла всегда хотела стать богатой, и она не прогадала, сделав ставку на Игоря. Ей доставляло подлинное наслаждение играть роль светской львицы. Когда-то это давалось с трудом. В Бертране она делала первые неуклюжие шаги. Но как давно это было… Тогда она была замужем за этим беднягой Полесским. Но все осталось в прошлом. Она, Алла Дементьева, супруга банкира, который собирается финансировать новую правительственную партию. Алла не очень-то разбиралась в хитросплетениях современной политики, однако она знала, что всегда надо быть на стороне сильного. Ее муж не прогадал и сделал ставку на фаворита. Меньше чем через две недели выборы, партия, которую Игорь поддерживает, обязательно победит. И тогда можно будет подумать и о новой роли.
        Алла давно представляла себя в качестве первой леди.
        Увы, это место прочно занято. Ну что же, ее устроит, если Игорь станет премьер-министром. Когда-то он был заместителем министра, но ему пришлось уйти в отставку, слишком много хапнул и не поделился с другими, так сказал ей один знакомый.
        - Графиня Луиза дель Орселлини колоритная особа, - сказал Игорь, завязывая галстук-бабочку.
        Его тяготили светские мероприятия. В последнее время он заметил, что стал ужасно быстро уставать. Все-таки ему почти сорок три. Предвыборная гонка выбила его из колеи. Однако он не остановится. Ему удалось достичь в жизни очень многого. Но он хочет большего.
        Стоит немного подождать… Власть, какое это заманчивое слово.
        - Если правда все, что о ней говорят, то я хочу с ней познакомиться, - произнесла Алла.
        - Но захочет ли она познакомиться с нами? - сказал Игорь. - Она богата, как сатана.
        - И у нее шикарные драгоценности, - с завистью проговорила Аллочка. - Дорогой, но ведь ты знаешь, что никто не имеет права выглядеть лучше, чем я!
        Алла бросила оценивающий взгляд на себя в зеркало. Игорь и вправду выглядел несколько утомленным, мешки под глазами, ранняя седина. Он старается изо всех сил. Ну что же, он должен стараться. Игорь знал - с Аллочкой они связаны намертво. Намертво в прямом смысле этого слова.
        - Ты выглядишь потрясающе.
        Он не обманывал. Алла только тем и занималась, что шлифовала свою красоту. Ей минуло сорок пять, но никто не мог этому поверить. Нежный овал лица, по-детски наивный взгляд, безупречная фигура. К ее услугам были лучшие хирурги, фитнес-центры и массажисты.
        Аллочка и не рассчитывала на другой ответ. Она легко улыбнулась собственному отражению, которое поражало молодостью, и сказала:
        - Игорь, нам на самом деле пора.
        К Большому театру в тот день подъезжали лимузины, из которых выходили те, кто мог позволить себе билеты ценой в тысячу долларов. Благотворительная акция, рассчитанная на то, чтобы собрать деньги для детей, больных лейкемией. На самом деле почти все использовали эту возможность лишний раз продемонстрировать себя и посмотреть на других.
        Аллочка и Игорь появились последними, за минуту до начала. Улыбки, кивки, оценивающие взгляды. Алла заметила, как уродливо выглядит супруга одного из ведущих политиков. Толстая, как носорог, при этом умудрилась залезть в тонкое шелковое платье. Нет, определенно, она здесь - самая красивая.
        - Почему не начинают? - спросила Аллочка у мужа. Она была уверена, что стоит им занять места, как начнется опера. Она терпеть не могла классическую музыку, но ради имиджа была готова на все.
        Игорь неопределенно пожал плечами. Похоже, весь цвет Москвы решил послушать
«Риголетто». Игорь отключил мобильный. В опере или на концертах в консерватории он обычно спал. Сейчас погаснет свет…
        Прошло десять минут, потом еще десять. Начало представления затягивалось. Дирижер нервничал, музыканты продолжали настраивать инструменты. Затем по залу пролетел легкий гул. Аллочка завертела головой.
        - Это и есть Луиза дель Орселлини, - толкнула супруга локтем полная жена политика, которую так презрительно осматривала Алла. Аллочка едва сдержала возглас отчаяния.
        Изящная, легкая, облаченная в красное платье молодая женщина в сопровождении нескольких телохранителей появилась в ложе. Значит, как поняла Аллочка, ждали именно эту особу. Она навела на нее крошечный бинокль. Вот это ожерелье! Аллочка закусила губу. Если это настоящие рубины, а сомневаться не приходилось, то стоят они баснословно дорого.
        Графиню сопровождал скучающий блондин ангельской внешности. Усевшись в кресло, графиня достала черный веер и стала им обмахиваться. Всеобщее внимание было устремлено на нее.
        Таня знала: все пытаются оценить, сколько стоит рубиновый ошейник, который она специально надела для сегодняшнего выхода. Она и сама не знала. Это - одна из безделушек, которую она обнаружила в подвале бертранской виллы. Рубины, как сказал ювелир, когда-то принадлежали португальской королеве.
        Где-то там находятся и Алла с Игорем. Таня, обмахиваясь веером, старалась ни на кого не глядеть. Сегодня - или никогда. Она специально опоздала, чтобы привлечь к себе внимание. Да и лимузин с трудом пробирался через бесконечные заторы.
        Зазвучала увертюра. Аллочке опера была не интересна, она пошла в Большой только из-за того, что это престижно. Великого тенора встретили аплодисментами. Аллочка бросала взгляды на графиню.
        Вот она какая, богатая, молодая и уверенная в себе.
        Аллочка множество раз видела фото графини на обложках модных журналов, и как бы ей хотелось, чтобы Луиза дель Орселлини была, как графиня в «Пиковой даме», - дряхлая, злобная, одной ногой в могиле.
        Она заметила, что Игорь исподтишка несколько раз бросил взгляд на графиню. Ага, она ему понравилась.
        Алла знала, что муж периодически изменяет ей. Ну что же, ей достаточно, что она - его официальная жена. Он никогда не посмеет уйти от нее, особенно теперь. Они вместе совершили преступление и вместе останутся до самого конца.
        - Она тебе нравится? - спросила она, когда Игорь в очередной раз посмотрел на Луизу дель Орселлини.
        Он ничего не ответил.
        Таня сжала веер. Вот она, Аллочка. Мачеха выглядела потрясающе. Облаченная в светло-голубое платье, с жемчугами на шее, она производила впечатление девушки, хотя давно перешагнула четвертый десяток. В какой-то момент они встретились глазами. Таня выдержала взгляд, Аллочка улыбнулась и отвернулась.
        Игорь… Он постарел. Но, как Таня и предполагала, он заинтересовался ею. Звучала музыка, Алла откинулась на спинку кресла. Таня никак не могла сконцентрироваться на опере. Антракт, ей следует дождаться антракта…
        Наконец-то прозвучали последние аккорды. Публика зашевелилась. Аллочка схватила мужа за руку:
        - Ты никуда не пойдешь, останешься со мной.
        - Ты что, - он вырвал у нее локоть, - на нас смотрят, Алла. Не устраивай мне сцен ревности, прошу тебя.
        Это нелепо.
        Игорь вышел в фойе. Графиня беседовала с председателем Государственной думы. Игорь заметил знакомого режиссера и остановился с ним поболтать.
        Аллочка появилась вслед за мужем. Так и есть, он замер около графини. Боже, какие изумительные рубины. Алла разбиралась в драгоценностях. Эта итальянка богата до неприличия. Алла с неприязнью относилась ко всем, кто выглядел шикарнее, чем она сама.
        Игорь беседовал с режиссером и не заметил, как к нему подошел молодой человек, облаченный в темный костюм.
        - Дементьев, ты разграбил Россию, - сказал он. - Получи за это!
        Игорь перевел на него удивленный взгляд. Молодой человек с безумным взором медленно вытащил из-за пазухи пистолет. Аллочка закричала. Все происходило ужасно медленно, как будто время остановилось.
        Телохранители графини отреагировали мгновенно.
        Не прошло и доли секунды, как они скрутили террориста. Он все же успел нажать на курок. Тонкая струя зеленой краски пролетела мимо Игоря и попала на костюм режиссеру. Тот выругался.
        Подоспели телохранители председателя Государственной думы. Молодого человека, выкрикивавшего стандартные националистические лозунги, схватили и потащили к выходу.
        - Боже мой, Игорь, с тобой все в порядке? - Аллочка бросилась к мужу.
        - Чертовы лимоновцы, - сказал режиссер, брезгливо и безрезультатно пытаясь отряхнуть бархатный пиджак от зеленой краски. - Игорь, это предназначалось тебе, а досталось мне.
        Игорь посмотрел на Луизу дель Орселлини. Ее телохранители спасли его от конфуза. Еще бы, Игорь Дементьев с лицом в зеленой краске. Завтра бы об этом говорила вся страна.
        Паника немного улеглась, председатель Государственной думы, которого своими мощными спинами заслонили телохранители, пришел в себя и даже продолжил разговор с графиней.
        - Для вас в нашей стране много нового, это досадное недоразумение, не более того. Позвольте я представлю вам господина Игоря Дементьева.
        Игорь подошел ближе. Графиня неуловимо напоминала ему кого-то. Такие идеальные, словно высеченные в мраморе черты лица. Разве он мог видеть ее раньше?
        Это игра его воображения.
        - Графиня, - он склонился над ее рукой.
        Игорь заметил, что рука слега дрожала. Она переживает за него? К Игорю присоединилась Аллочка. Ну что же, досталось не ее мужу, а этому заносчивому режиссеру.
        - Благодаря вам я спасен от позора, - сказал Игорь. - Ваши телохранители действовали молниеносно.
        - Они раньше охраняли Мадонну, - небрежно заметила графиня дель Орселлини по-английски - Господин Дементьев, рада, что могла оказать вам услугу.
        Надеюсь, все в порядке?
        Еще бы, телохранители знали, что именно произойдет. Таня сама спланировала это покушение. Молодой человек, которому требовались деньги для продолжения учебы, получил три тысячи долларов и гарантии того, что он выйдет на свободу через пару часов после ареста.
        От него требовалось только одно - приблизиться к Игорю Дементьеву и достать заряженный краской пластиковый пистолет. Возможно, выстрелить, но промахнуться.
        - О да, - ответил Игорь.
        Графиня пленила его. Какая великолепная женщина, он еще не встречал такую. Все-таки кого же она ему напоминает? Что-то из его прошлого, далекого прошлого…
        - Моя супруга, - произнес он.
        Алла поедала глазами рубины, украшающие Татьяну. Аллочка выдавила улыбку и произнесла несколько благодарных слов.
        - Господин Дементьев один из ведущих политиков, поэтому ему приходится мириться с тем, что безумцы, подобные этому, постоянно его атакуют, - сказал председатель Государственной думы. - Графиня, у нас скоро выборы, и господин Дементьев мой, так сказать, конкурент.
        - Рада с вами познакомиться. - Таня подала руку Аллочке.
        Игорь сказал:
        - Ваше сиятельство, графиня, мы с супругой чрезвычайно вам благодарны. Мы будем рады, если вы примете наше приглашение и посетите нас. Вы надолго в Москве?
        - Мне требуется уладить кое-какие семейные дела, - ответила Таня.
        - О, у вас русские корни? - спросила Аллочка. - Вы не похожи на итальянку, графиня.
        Игорь кашлянул. Алла, как всегда, была откровенна до бесцеремонности. Графиня обмахнулась черным веером:
        - Вы правы, но многие из нас не похожи на тех, за кого себя выдают. Например, вы, госпожа Дементьева…
        Аллочка ощутила на себе пристальный взгляд графини. Ей стало не по себе. Ей вдруг показалось, что эта особа ненавидит ее. Но за что? Они ведь никогда раньше не встречались.
        - Я была знакома с несколькими дамами, которые теперь вхожи в высший свет. Они начинали карьеру с самого низа. Поверьте мне, с самого низа. Например, одна из них занималась проституцией, а теперь является женой преуспевающего политика. Разумеется, не у вас, в России, а… Впрочем, к чему эти подробности. Господин Дементьев, я смотрю, ваша жена побледнела, наверное, она все еще переживает за вас. Мне кажется, вам очень повезло с супругой.
        Алла и в самом деле сравнялась по цвету с мраморной статуей. Еще бы, графиня только что пересказала ее собственную историю. Когда-то Аллочка начинала именно с этого. Ошибки молодости, так сказать. Прошло столько лет, разве кто-то может узнать в роскошной Алле Дементьевой наивную и глуповатую девчонку, какой она была более двадцати пяти лет назад.
        Таня с наслаждением, какого давно не испытывала, наблюдала за Аллочкой. Она умеет держать удар, надо отдать ей должное. Она многому научилась, стала настоящей гранд-дамой. Но у каждого есть свои секреты.
        Татьяне пришлось потрудиться, чтобы докопаться до прошлого Аллы. Та надежно похоронила свой скелет в самой глубине шкафа. Кто бы мог подумать, что Аллочка когда-то обслуживала иностранцев.
        - У каждого свой путь, - пробормотала Алла. Она схватилась рукой за горло и рванула жемчужное ожерелье.
        - Осторожнее, дорогая, - произнес Игорь. - Это колье стоит… - он запнулся.
        Председатель Государственной думы рассмеялся:
        - Вот они, акулы капитализма, графиня. Супруга господина Дементьева носит украшения баснословной стоимости, а народ голодает. Уверяю вас, вы не сможете победить на выборах.
        - Посмотрим, - сказал Игорь. - Графиня, позвольте еще раз выразить вам глубочайшую благодарность.
        Мы с женой будем рады видеть вас у себя в доме. Если вы сочтете возможным, то послезавтра у нас состоится небольшой прием.
        Игорь не отрывал глаз от графини дель Орселлини.
        Вот она, подлинная аристократка. И богата до чертиков. И как красива. И все же, кого она ему напоминает?
        Он так и не мог вспомнить. Какая женщина… Обычно он изменял Алле с безымянными проститутками или проворными секретаршами, никогда не заводя долгих отношений. Но графиня - это другое дело. Он мечтал именно о ней.
        Таня с удивлением отметила реакцию Игоря. Надо же, когда они были вместе в Бертране, в самом начале шпионской истории, то он делал вид, что она ему интересна, только для того, чтобы использовать ее как курьера для перевозки микрочипа. А теперь… Она знала, что нравится мужчинам. Еще бы, она красива, и помимо всего прочего ее окружает ореол богатства и таинственности. За шесть лет, которые прошли с момента побега из Святой Берты, ей три раза делали предложения руки и сердца. Она бы могла выйти замуж за престарелого английского герцога, троюродного брата королевы, японского банкира, коллекционировавшего шедевры Моне и Ренуара, и канадского диск-жокея. Таня отказала всем.
        Игорь… Если бы он знал, как когда-то она нуждалась в нем. Она ведь любила его.
        Любила… Может быть, это чувство по-прежнему осталось в ее сердце? Она прибыла в Москву, чтобы позволить совершиться правосудию.
        - И если вы согласитесь принять участие в этом небольшом приеме, то я буду безмерно счастлив, - закончил Игорь. - Вы, господин спикер, не игнорируйте мое приглашение, я всегда рад беседе с вами.
        - Алла, - толкнул Игорь застывшую Аллочку.
        Та никак не могла прийти в себя от шока. Графиня ничего не знает, просто нелепое стечение обстоятельств.
        И никто ничего не знает. У нее нет ничего общего с той идиоткой Аллочкой, которая ради заграничных шмоток и жалких долларов наведывалась в гостиницу «Интурист» и развлекалась с иностранцами.
        - Я подумаю, господин Дементьев, - произнесла Таня.
        Ее голос был так очарователен. Ее голос… Он опять навеял на Игоря воспоминания. Он знал, что воспоминания, подобно океанскому прибою, накатывают внезапно. Вряд ли он смог бы забыть графиню, если бы встречал ее раньше.
        - О да, графиня, мы будет крайне рады, - произнесла Алла заученную фразу. - Мы с мужем будем польщены вашим визитом.
        - Нам пора, - сказал председатель Государственной думы. - Начинается второй акт. Мне только что сообщили, что этого молодчика отправят на допрос, я лично распорядился, чтобы дело довели до конца. Подумать только, покушение на ведущего политика в самом центре столицы.
        Таня загадочно улыбнулась. Она была уверена, что молодой человек, безработный актер, которого она наняла на роль национал-большевика, через час окажется на свободе с гонораром. Деньги в России по-прежнему решали все.
        Опера продолжилась. Таня покинула представление перед самым финалом, спустилась по пустынной лестнице, шофер накинул на ее плечи шубу из серебристой лисицы и распахнул дверцу лимузина.
        - В отель, - распорядилась она.
        Начало положено. Она столкнулась с врагами лицом к лицу.
        - Да, ваше сиятельство, - ответил шофер.
        Следующий день Татьяна посвятила подготовке к приему у Игоря и Аллы. Она просмотрела кое-какие бумаги и записи в ноутбуке. У каждого есть ахиллесова пята. Она не обрушит моментальное возмездие на тех, кто обрек ее на годы в тюрьме. Они сами загонят себя в ловушку. Ей незачем торопиться. Впереди еще много времени.
        Она изучала досье Людмилы Марченко. Ее произведения, созданные под псевдонимом Людмила Баштанина, завоевали книжные прилавки России. Таня прочла несколько романов. Недурно. Людмила, надо отдать ей должное, умело закручивала интригу, всегда уделяя особенное внимание любовной линии. Ее считали мастером интеллектуального, даже философского детектива.
        Людмила была склонна к долгим размышлениям, описаниям терзаний героинь и внезапным развязкам, которые позволили назвать ее русской Агатой Кристи.
        Таня запомнила переводчицу Людочку пышкой с волнистыми волосами, а с фотографии, помещенной на обратной стороне ее книжек (Людмила за десять лет творчества написала около тридцати романов), смотрела худая дама в изящных очках и с прической каре. Впрочем, глаза остались все те же - безжалостные и хитрые.
        Через несколько дней, в самом конце декабря, планировалась встреча читателей с любимой писательницей, Таня намеревалась почтить ее своим присутствием.
        Она сделает Людмиле Баштаниной предложение, от которого та не сможет отказаться.
        Помимо этого у Татьяны, а точнее, графини Луизы дель Орселлини, крупной вкладчицы ряда банков и владелицы ряда предприятий, были в Москве и финансовые интересы. Татьяна научилась сносно разбираться в бизнесе, большинство средств, которые она получила от Луизы, были вложены в дело. С тех пор размеры ее состояния постоянно увеличивались. Татьяна даже толком и не знала, в какую именно цифру оценивается то, чем она обладает. Этого вполне хватит, чтобы воздать по заслугам ее обидчикам.
        А что потом? Она не раз пыталась представить себе существование после того, как выполнит свою миссию.
        Она еще не знала.
        Прием в особняке четы Дементьевых был событием особого рода; приближались выборы в Думу, Игорь Дементьев, финансировавший одну из партий-фаворитов, был в центре всеобщего внимания. Ему пророчили возвращение в большую политику, говорили, что он на короткой ноге кое с кем из администрации президента.
        Игорь внезапно стал нужным для всех человеком.
        Однако в тот день многие из приглашенных ожидали появления графини Луизы дель Орселлини. Загадочная, ужасно богатая, влиятельная. Сплетни о том, что телохранители супербогатой итальянки спасли от позорного покушения Игоря Дементьева, распространились с молниеносной скоростью. Игорь воспрепятствовал тому, чтобы сообщение об этом появилось в новостях. Реклама такого рода ему не требовалась.
        Лимузин графини, на этот раз белый «Линкольн», который, по утверждению всезнающих журналистов, принадлежал когда-то королю рок-н-ролла Элвису Пресли и был выкуплен у его дочери графиней за непомерную сумму, плавно подкатил к дверям особняка. Игорь предпочел выстроить резиденцию за городом. Его дом, небольшой замок с искусственным озером, оранжереями и гигантским аквариумом, был гордостью Аллы. Он ничем не уступал голливудским особнякам, а в чем-то даже превосходил их - в количестве затраченных на его постройку денег. Алла сама обставляла особняк, отдавшись дизайнерскому делу всей душой. Ей удалось создать неповторимый стиль, который превозносился модными журналами и считался эталоном столичного шика.
        Игорь в смокинге и Алла в золотистом платье и бриллиантах встречали графиню. Ее сиятельство предпочла облачиться скромно - черное платье, сшитое в единственном экземпляре у Лагерфельда, никаких украшений, за исключением браслета с огромным ромбовидным сапфиром. Алла с завистью уставилась на камень - даже ее супруг, один из самых богатых людей в стране, вряд ли купил бы ей такое украшение.
        - Я очень рад, - Игорь поцеловал графине руку.
        На этот раз Татьяна была абсолютно спокойна. Волнение прошло. У нее была цель, которую она должна выполнить. - Ваше сиятельство, вы выглядите великолепно.
        Алла была вынуждена наблюдать за тем, как ее муж непринужденно общается с графиней по-английски.
        Она, увы, так и не сумела в достаточной мере осилить иностранные языки.
        Игорь представил графиню гостям. Политики, бизнесмены, представители шоу-бизнеса. Лица, имена, улыбки. Татьяна научилась вести себя, как подобает родовитой аристократке с миллионным состоянием. Несколько пустяковых фраз, многозначительная цитата, комплимент.
        - Мой сын, - Игорь представил Татьяне молодого человека.
        Похож на Игоря в молодости. Артем, так его звали, изучал в Кембриджском университете экономику. Таня помнила, что сыну Игоря и Аллы девятнадцать лет.
        Столько же, сколько было ей самой, когда Игорь и Алла предали ее. Алла убедила ее отца, что беременна, тот отказался от дальнейшей борьбы. Она на самом деле забеременела - от Игоря. Они оба обманывали ее отца. Вот почему он покончил с собой.
        - Графиня, - взволнованным голосом произнес Артем. - Я так мечтал с вами встретиться, вы… - он запнулся.
        - Похоже, графиня, вы поразили не только моего супруга, вы очаровали и моего сына, - едко проронила Алла. Ей не нравилось, что эта незнакомка и выскочка отобрала у нее незыблемое право блистать на собственном приеме.
        Спустя некоторое время, когда гости постепенно разговорились, Игорь увлек Татьяну в оранжерею. Узорчатые стеклянные окна скрывали в декабрьский холод великолепие тропического рая - орхидеи, огромных бабочек, которые перепархивали с цветка на цветок, и крошечных, размером с пчелу, колибри.
        - Нас здесь никто не потревожит, - сказал Игорь, закрывая дверь. - Графиня… Я ни за что не посмею вас оскорбить, но я благодарен вам…
        - Я это уже слышала, господин Дементьев, - Таня ощутила тяжелый ванильный аромат, разливавшийся в воздухе. Она оказалась наедине с Игорем. Так и должно быть. Но почему тогда она так волнуется?
        - Прошу вас, называйте меня Игорь, - она ощутила его дыхание. Огромный, перламутрово-зеленый махаон, переливающийся всеми цветами радуги при каждом движении крылышек, уселся ей на запястье.
        Он подставил палец, и бабочка, похожая на оживший изумруд, перебралась на его ладонь. Игорь посмотрел в глаза Татьяне. Прошло столько лет, она пыталась внушить себе, что больше не любит его. Конечно же, как она может его любить.
        - Я понял, что вы именно та, которую я искал всю жизнь, - продолжил Игорь.
        Татьяна ощутила легкое головокружение. Отчего это - от его слов или из-за повышенной влажности в тропическом саду?
        - Графиня, прошу вас, - его пальцы коснулись ее руки.
        В этот момент дверь в оранжерею распахнулась, на пороге возникла Аллочка. Судя по всему, она уже успела выпить несколько бокалов шампанского, а возможно, и чего-то более крепкого.
        - Я вам не помешала? - грубовато спросила она.
        Махаон взмыл в воздух. Игорь скривился, а Татьяна снова почувствовала себя графиней Луизой дель Орселлини.
        - Что вы, госпожа Дементьева, - сказала она. - Ваш супруг показывал мне восьмое чудо света, ваш чудесный сад.
        - Да, это его гордость.
        Аллочка с подозрением уставилась на графиню. Эта итальянка ей не нравилась. Она слишком богатая, слишком красивая, слишком независимая.
        - Дорогая, тебе, кажется, пора к гостям, - сказал Игорь.
        Аллочка ответила:
        - Не забывай, милый, они в такой же степени твои гости, как и мои. Ты с графиней уединился в оранжерее, бросил их, о тебе уже спрашивают.
        - Мы сейчас вернемся, - ответил Игорь.
        Алла, как он убедился за годы совместной жизни, может быть ужасно упрямой. Он давно уже подумывал о том, чтоб развестись с ней. Когда-то она ему нравилась, но теперь… Она стала обыкновенной - слишком обыкновенной. Игорю требовалась загадка, волнующая тайна, женщина, которая сможет блистать рядом с ним.
        У Игоря Дементьева были грандиозные планы на будущее. Он всегда делал ставку на фаворита. Он поможет привести к власти нужную партию, за это ему обещали оказать всяческую поддержку. Не за горами времена, когда он станет… Игорь не хотел загадывать. И если его мечтания осуществятся, то рядом с ним должна быть женщина, которую он любит, которой он может доверять. Которая достойна его. Алла все меньше соответствовала этой роли.
        А вот графиня… У нее нет мужа, об этом пишут все газеты. У нее колоссальное состояние. Она прекрасна, как мраморная статуя древней богини. Игорь был пленен ею. И, судя по всему, а в женщинах Дементьев разбирался неплохо, она тоже к нему неравнодушна.
        - Дорогой, - произнесла Алла и, подойдя к мужу, взяла его под руку, - пойдем, нас ждут. Приехал премьер-министр, он уже спрашивал о тебе. Ты понимаешь, что такого человека нельзя заставлять ждать. Графиня, вы нас извините.
        Алла старалась говорить как можно мягче. Эта особа действует ей на нервы, но она слишком могущественна, чтобы обострять с ней отношения.
        Игорь отвел руку Аллы и заметил вполголоса:
        - Алла, не пей так много, сама знаешь, чем это чревато.
        Его жена, которая не терпела, когда кто-нибудь указывал на ее слабость к спиртному, сразу вспыхнула:
        - Ну, как знаешь. Но учти, премьер ждет.
        - Ничего, пусть подождет, - Игорь затворил за женой стеклянную дверь и снова повернулся к Татьяне.
        - Вас ожидает премьер-министр, - напомнила она Игорю.
        Тот отмахнулся:
        - Графиня, вы для меня во много раз важнее. Я не хочу хвастаться, но скоро наступит час, когда я стану премьер-министром.
        - Неужели?
        Татьяна была прекрасно осведомлена, что после парламентских выборов намечалась значительная перетряска правящих кадров. Одним из претендентов на премьерское кресло был Игорь Дементьев. Достаточно молодой, энергичный, разделяющий либеральные ценности, приемлемый для Запада. Татьяна понимала - Игорь не остановится на полпути. Ему нужно все.
        Власть и деньги…. Сколько людей стремятся к одной и той же цели. Она вдруг отчетливо поняла, что ненависть к Игорю, которую она культивировала долгие годы, исчезла. Она по-прежнему испытывает к нему непонятное чувство. Любовь? Возможно.
        - Графиня, извините, что я позволяю себе такие вольности, но я впервые встречаю такую женщину, как вы.
        - Вы в этом уверены? - спросила Татьяна. - Никогда не утверждайте, Игорь, того, что вам не известно.
        - Разве мы с вами встречались? - удивился Дементьев и наморщил лоб. - Графиня, я бы никогда не забыл такую женщину, как вы.
        Он ее забыл. Татьяна была уверена, что дочь посла в Бертране, наивная глупышка Таня Полесская давно исчезла из воспоминаний Игоря. Она была для него очередным заданием, достаточно важным, но не более того. И как она могла тогда поверить, что он испытывает к ней какие-то чувства? А вот сейчас…
        Сейчас все по-другому. Надо же, стоит стать богатой и знаменитой, попасть в свет рампы масс-медиа, как сразу же становишься объектом поклонения.
        - Я верю в то, что мы живем не одну жизнь, - произнесла Татьяна. - Мы могли встречаться раньше, в предыдущих наших ипостасях. И мне кажется, так и было. Представьте себе - вы, молодой разведчик. И я - глупая девчонка…
        Игорь напрягся. Графиня, сама не зная того, попала в точку. Нет, об этом эпизоде его биографии она ничего не знает. Татьяна Полесская, все это осталось в далеком прошлом, покрыто мраком.
        - Вы бы соблазнили меня, Игорь? - спросила она.
        Ее губы были так близко. Игорь чуть не потерял голову. Графиня Луиза дель Орселлини, та самая женщина, которую он искал. Игорь положил ей руку на талию.
        Графиня покачала головой.
        - Господин Дементьев, не нужно спешить. Иначе вы можете оказаться в очень неприятной ситуации. Вас ждет высокий гость, так что поспешите к нему. И ваша жена, кажется, это ее силуэт виднеется за стеклянной дверью вашей чудной оранжереи.
        Игорь про себя чертыхнулся. Так и есть, Алла, которая давно не доверяла ему в отношении других женщин, ошивалась около входа в оранжерею. Ее надо контролировать, потому что в последнее время она стала с удивительной скоростью напиваться. Только подумать, у нее есть все, о чем только можно мечтать, а она тянется к бутылке. На приеме полно влиятельных гостей, что они могут о ней подумать? Уже несколько раз желтые газеты намекали на то, что супруга Игоря Дементьева неравнодушна к спиртному. Один раз ее задержали, когда она в нетрезвом виде чуть было не наехала на пешехода. А о том, что Алла провела несколько месяцев в элитной клинике за рубежом, никто и не догадывается.
        - Графиня… - Игорь не договорил. Алла засунула голову в дверной проем и сказала:
        - Игорь, премьер спрашивает тебя.
        Игорь исчез.
        Оставшись одна, Таня насладилась журчанием крошечного фонтанчика, который бил в самом центре оранжереи. Ей удалось! Игорь попал в ее сети. Или она - в его? Она добилась того, что хотела.
        Сможет ли она отомстить ему? О да, конечно. Возможно, ее чувства к Игорю еще сохранились, но она преодолеет их. Она сумеет сделать это.
        Графиня Луиза дель Орселлини произвела фурор.
        Премьер-министр был очарован итальянской аристократкой, московский бомонд с завистью взирал на ее наряды и драгоценности.
        Игорь пригласил Татьяну на танец. Чарующий вальс зазвучал в зале для приемов особняка Дементьевых. Алла, прижавшись голой спиной к колонне, следила за тем, как ее муж скользит по паркету, держа руку на талии итальянской графини. Она ощутила жгучую ненависть.
        В своей жизни она ненавидела так только одного человека - свою падчерицу Татьяну. И поделом той, что оказалась в тюрьме.
        Татьяна понимала, что гости, разом замолкшие, наблюдали, как она вальсирует с Игорем. Она посмотрела в его глаза. Прошло столько лет, а она никак не может его забыть. Нужно действовать. Она для этого в Москве.
        - Игорь, - произнесла она. - Я пробуду в вашей столице еще несколько недель. Как вы смотрите на то, чтобы навестить меня завтра?
        Игорь знал, что завтра у него забит весь день. Встречи с имиджмейкерами, подготовка к грядущим выборам, заседание совета директоров банка, визит к вице-премьеру… Он уходил из дома в половине восьмого и возвращался в половине второго.
        - Графиня, - произнес он хрипло. - Я буду завтра в любое время и в любом месте. Ради вас….
        - Называйте меня Луизой, - сказала она и легонько дотронулась до его щеки кончиками пальцев.
        Алла, сжав бокал с шампанским, уже пятый за последние полчаса, побледнела от злости. Что позволяет себе эта графиня, она соблазняет ее мужа в ее собственном доме!
        - Приезжай ко мне в отель, - вполголоса произнесла Таня. - Я буду ждать тебя, Игорь.
        Следующий танец Таня обещала премьер-министру.
        Затем, когда Игорь завел с ним разговор и потерял ее из виду, к ней подошел молодой человек. Это был Артем, сын Игоря и Аллы.
        - Графиня, - немного смущаясь, произнес он. - Разрешите мне пригласить вас…
        Татьяна немного растерялась. Она прибыла в Москву, чтобы отомстить тем, кто предал ее и бросил в тюрьму. Это - Алла и Игорь. Но при чем тут их сын? Он не виноват в преступлениях родителей.
        - Графиня, прошу вас.
        Артем умел вальсировать не хуже, чем отец. Молодой человек, как знала Таня, считался одним из самых завидных и перспективных женихов в высшем обществе современной России.
        Таня с ужасом поняла, что Артем не на шутку увлекся ею. Она заметила злобный взгляд Аллы. Жена Игоря не могла себя сдержать: вначале эта штучка пытается соблазнить ее мужа, а теперь очередь дошла до сына. Игорь подоспел вовремя.
        - Артем, иди успокой мать, - сказал он, оттолкнув молодого человека.
        Тот недоуменно посмотрел на отца. Таня заметила, что Игорь закусил губу и едва сдерживал гнев. Боже мой, он ревнует ее к собственному сыну!
        - Графиня, Луиза, - произнес он. - Извините мальчишку, он в таком возрасте, когда ему кажется, что он имеет право на все. А моя жена… Не обращайте на нее внимания, она слишком много пьет. Мы ведь завтра увидимся?
        - Конечно, - ответила Таня. - Но, Игорь, я не хочу разрушать вашу семейную идиллию. Мне пора. Благодарю вас за великолепный вечер.
        - Как, уже? - произнес он, и в его голосе послышалось разочарование. - Луиза, прошу, не уходи.
        Таня покачала головой:
        - Нет, Игорь, мне пора. У меня слишком много дел.
        - Чрезвычайно рада была увидеть вас, - выспренно произнесла Алла.
        Судя по ее виду, она была бы рада больше никогда не сталкиваться с графиней Луизой дель Орселлини. Таня подала ей руку. У лестницы Таня обернулась и посмотрела на двух мужчин, удивительно похожих друг на друга, - отца и сына, Игоря и Артема. Они провожали ее взглядом.
        - Игорь, что это значит? - прошипела Алла.
        Игорь отмахнулся от жены. Он думал о том, что завтра снова увидит графиню. Чем она его так пленила? Игорь был прагматиком до мозга костей. Но в Луизе было нечто нереальное, инфернальное, завораживающее.
        - Запомни, дорогой, мы повязаны одной цепью, - сказала Алла. - И ты не променяешь меня на эту графиню ни за что.
        Игорь ощутил, до какой же степени он ненавидит жену. Он бы не расстроился, если бы она вдруг умерла.
        Но Алла, несмотря на пристрастие к дорогому шампанскому и марочным коньякам, здорова, как корова. Она говорит правду - их объединяет общее преступление.
        Он отправил в тюрьму Татьяну Полесскую, Аллочка ему в этом помогала.
        И они вместе убили ее отца. Пусть он застрелился - но именно они подтолкнули его к роковому шагу.
        На следующий день, когда Игорь, соблюдая инкогнито, поднялся в номер к графине дель Орселлини, его ожидало разочарование. Вместо Луизы дверь ему открыла длинноносая особа в парике и жутко безвкусном твидовом костюме яично-желтого цвета.
        - Я секретарь ее сиятельства, Катрин, - с небольшим акцентом произнесла она. - Графини нет и не будет.
        - Вы меня обманываете, - сказал Игорь, который не привык к отказам. - Луиза… Графиня дель Орселлини меня ждет, у меня назначена с ней встреча.
        Катрин смерила его полным презрения ледяным взглядом и проговорила:
        - Ее сиятельство никогда не назначает встречи в отеле. Вы ошиблись.
        - Где она? - Игорь воспрепятствовал тому, чтобы секретарша захлопнула дверь. - Немедленно доложите обо мне Луизе.
        - Если вы не уберетесь прочь, то я вызову охрану отеля, - прокаркала Катрин.
        Игорь сдался. Скандал, да еще такой пикантный, ему ни к чему. Но графиня не могла его обмануть, он видел в ее глазах интерес и желание. Он не мог ошибиться…
        - Артем, что ты здесь делаешь? - Двери лифта раскрылись, и навстречу Игорю шагнул его сын. Молодой человек, заметив отца, смутился. В руках у него была крошечная коробочка с орхидеей.
        - А что здесь делаешь ты? - Артем с вызовом посмотрел на отца.
        Игорь оглянулся. Несколько знакомых депутатов, жена олигарха, ему не нужна огласка.
        - У меня деловая встреча, - ответил он, чуть смягчившись. - Я просто не ожидал тебя увидеть, вот и все. А для кого это? - он указал на орхидею.
        - Для графини Луизы дель Орселлини, - ответил Артем.
        Игорь знал сына: такой же упрямый, как его мать, и такой же целеустремленный, как он сам. Сохраняя выдержку, Игорь произнес:
        - Артем, ты сейчас же уйдешь отсюда. Графиня никого не принимает.
        - Значит, ты тоже был у нее? - Артем, задев плечом отца, подошел к двери номера графини Луизы дель Орселлини. - Это и есть твоя деловая встреча, отец? Ты, как настоящий политик, не можешь без вранья. Я совершеннолетний и имею право делать все, что захочу.
        Игорь растерялся. Неужели его собственный сын станет его соперником? Он дождался, пока Катрин откроет дверь и заберет орхидею. Артем прошел мимо него, намеренно глядя в противоположную сторону.
        Но где же Луиза?
        Татьяна, назначив встречу Игорю, не собиралась его дожидаться. Она знала, что он придет. Еще бы, она понимала, что смогла очаровать его.
        Она отправилась на встречу с Людмилой Баштаниной, которая происходила в одном из крупных книжных магазинов. Чтобы не привлекать внимания к себе, Татьяна оделась как можно проще и осталась довольна: в джинсах, стильном пальто и меховой пелерине она смогла выскользнуть из отеля, оставив около входа дежуривших папарацци, которые фиксировали каждый ее шаг.
        В книжном магазине наблюдалось настоящее столпотворение. На встречу с всенародно любимой писательницей пришло несколько сотен человек, каждый из них желал получить автограф Людмилы Баштаниной.
        Она презентовала новую книгу, исторически-мелодраматический детектив.
        Татьяна наблюдала за Людмилой. Надо же, как она разительно переменилась. Таня помнила ее скромной переводчицей, а перед ней сидела уверенная в себе дама, облаченная в шикарный брючный костюм, с милой улыбкой подписывающая свой новый роман. Татьяне удалось пробиться к Баштаниной.
        - Прошу вас, и мне тоже, - она протянула той книгу.
        Людмила в который раз улыбнулась и спросила:
        - Кому именно?
        - Татьяне. Татьяне Полесской.
        Реакция на ответ не замедлила себя ждать. Людмила побледнела, дорогая ручка выпала из пальцев. В глазах мелькнули страх и непонимание.
        - Татьяне Полесской, - повторила Таня. - Прошу вас, Людмила Александровна, я ваша самая большая поклонница. Я в восторге от того, что вы пишете.
        - Конечно. - Людмила пришла в себя, набросала несколько слов на титульном листе и, поднеся к вискам пальцы, обернулась к человеку, который стоял у нее за спиной: - У меня болит голова.
        Тот провозгласил:
        - Дамы и господа, не будем утомлять Людмилу Александровну, сделаем небольшой перерыв.
        По очереди прокатился вздох разочарования. Людмила Баштанина, ни на кого не глядя, неловко поднялась из-за стола и скрылась в одном из административных помещений. Таня и не сомневалась, что Людмила виновна, но теперь она знала это наверняка.
        Вечером, возвратившись к себе в апартаменты «Мариотт-отеля», она с удовольствием выслушала доклад Катрин. Игорь Дементьев был сбит с толку и разочарован, не застав ее. Он звонил после этого еще три раза и просил графиню связаться с ним, номер мобильного прилагался.
        Орхидея от Артема Дементьева была для Татьяны полной неожиданностью. Отослав словоохотливую Катрин к себе в номер, Таня осталась одна. Она приняла ванну и попыталась сосредоточиться.
        Месть всегда преподносит сюрпризы. Она понимала, что разработанный ею план придется видоизменить. Артем проявил к ней интерес, она не собиралась вовлекать его в эту историю. Но, похоже, сама судьба смеется над Игорем. Сначала он, а потом его сын потеряли голову от женщины, которую Дементьев когда-то подставил и цинично использовал.
        Таня не перезвонила. Пусть Игорь немного поволнуется, это пойдет ему на пользу. Катрин сообщила на следующий день, что Дементьев звонил еще восемь раз.
        - Ваше сиятельство, - сказала секретарша, которую Таня ценила за цепкий ум и организаторские способности. - Не мое дело советовать вам, но господин Дементьев не отстанет от вас, мне кажется, что лучше…
        - Катрин, я знаю, что делаю, - прервала ее Таня.
        На самом деле она боялась, что как раз не знает.
        Она отправилась с визитом к Людмиле Баштаниной.
        С литературным агентом писательницы связалась Катрин и сообщила, что графиня Луиза дель Орселлини в восторге от книг госпожи Баштаниной и желает встретиться с автором великолепных детективов лично. Имя Луизы дель Орселлини открывало все двери - Баштанина немедленно согласилась. Она знала, что графиня является совладелицей одного из крупнейших немецких издательств.
        Людмила обитала в изящном, возведенном совсем недавно многоэтажном доме, ажурной башне светло-желтого цвета. Ее квартира занимала последний этаж одного из крыльев высотки. Судя по стильной обстановке, Людмила не нуждалась.
        Она лично встретила графиню дель Орселлини. На этот раз Татьяна приняла соответствующий вид - костюм от Диора, несколько поражающих своими размерами бриллиантов на пальцах, темные очки.
        Людмила встретила ее с милой улыбкой. В писательской квартире обитало пять кошек. Людмила призналась гостье, что работала над новым произведением.
        - Госпожа Баштанина, - сказала Таня, разыгрывая из себя экспансивную иностранку, - ваши произведения произвели на меня неизгладимое впечатление. Особенно ваш роман
«Наперегонки со смертью». Я совершенно случайно начала его читать, я изучаю русский и захотела ознакомиться с образчиками современной российской беллетристики. Вы так живо описываете перипетии международной политики. Скажите, вы ведь и сами когда-то работали за границей?
        - Да, - нехотя ответила Людмила. Она не любила говорить о своем прошлом. Для читателей вполне достаточно краткой биографии, помещенной на обложке. - Но совсем недолго…
        Таня помнила - именно Людмила была осведомителем. Значит, милая писательница, в бытность свою переводчицей в советском посольстве в Бертране, занималась шпионажем, продавала секреты Родины?
        - Расскажите, прошу вас. - Они находились в гостиной, Людмила угощала графиню кофе и собственноручно приготовленным тортом. - Я немного изучила вашу биографию, вы работали в начале восьмидесятых в советском посольстве в Бертране, не так ли?
        Людмила звякнула чашкой. Бертран… Она тогда была дурой, позволила себя завербовать. Но ей требовались деньги. Слава богу, что потом, всего через несколько лет, Союз распался. Американцы отстали от нее. Она совершила ошибку, но это бывает в жизни каждого.
        - И вы были там в то самое время, когда случился грандиозный скандал с дочерью посла, - Татьяна внимательно следила за реакцией Людмилы. Та держалась великолепно, только на виске пульсировала тонкая голубая жилка. - Не могли бы рассказать об этом, это так интересно, вы оказались в самом центре шпионского скандала.
        - Уверяю вас, графиня, ничего интересного, - медленно произнесла Людмила. - Бедная девочка, все знали, что она стала жертвой провокации, но то было время «холодной войны»…
        - Что с ней произошло? - спросила Татьяна.
        Баштанина ответила:
        - Ее приговорили к тридцати годам. Я ее немного знала, резвый и веселый ребенок. Она потом умерла в тюрьме.
        - Я хочу, чтобы вы написали об этом книгу, - капризно сказала Татьяна. - Только вы с вашим талантом сумеете справиться с таким заданием. Облеките это в привлекательную для читателя форму…
        - У меня сейчас другие планы, - произнесла Людмила, но Таня заметила, что предложение ее привлекло.
        - О, мы заключим с вами договор. Понимаете, меня ужасно интригует судьба Татьяны Полесской. Вы получите достойное вознаграждение. Кроме того, ваша книга сразу же появится в книжных магазинах Европы и Америки. Я думаю, Людмила, что ваши детективы пора продвигать на Запад. Вы - именно тот автор, который сумеет органично вписаться в требования международной детективной литературы. Вы же знаете, что я имею некоторый вес в издательском мире…
        Через полчаса Людмила дала себя уговорить. Эксцентричная графиня предложила ей небывалый гонорар и сказочные условия. Людмила давно знала, что она способна стать знаменитой не только в России, но и за рубежом. Графиня дель Орселлини предоставит ей эту возможность.
        - Но почему вам так любопытна история Татьяны Полесской? - спросила Баштанина. - Ведь прошло почти двадцать лет с того момента, как разразился этот скандал.
        Татьяна помешала ложечкой черный кофе и ответила:
        - О, для этого есть особые причины, и вы в свое время о них узнаете.
        Людмила Баштанина насторожилась. Получить двести тысяч долларов - вы только подумайте! - в качестве гонорара она была готова сию секунду, но эта история. Людмила с удовольствием вычеркнула бы ее из своей биографии, но ошибки молодости, как всегда, напоминают о себе в самое неподходящее время.
        Зачем итальянской графине, безумно богатой и никак не связанной со всей этой историей, понадобилось оплачивать книгу о Татьяне Полесской? Людмила давно научилась быть осторожной. Она знала, что если выплывет наружу ее подлинная роль, в особенности то, что она снабжала информацией вражеские разведки, то это не прибавит ей популярности. Людмила следила за своим имиджем, она не хотела, чтобы ею занялись компетентные органы.
        С тех пор прошло так много лет, Татьяна давно умерла. Ей не повезло, что еще можно сказать. И вот, как полуночное воспоминание, как тень луны, появилась дель Орселлини. Предложи она заключить любой другой контракт, Людмила бы ни секунды не колебалась.
        Но Татьяна Полесская…
        - И все же, графиня, - настаивала на своем Баштанина, - я хочу знать, чем обусловлен ваш интерес к этому делу. Понимаете… - она быстро сообразила, как следует объяснить свою излишнюю суетливость и нервозность. - Понимаете, графиня, Таня была моей подругой. Несчастная девушка, тогда студентка, приехала к отцу в Бертран. Мы с ней сошлись, она доверяла мне тайны, я очень страдала, когда ее арестовали. И поэтому мне сложно говорить обо всем этом. Это лишний раз травмирует меня. И только если у вас есть действительно серьезный повод обращаться к этой истории, я возьмусь за нее.
        Татьяна крепко держала тонкую фарфоровую чашечку. Рука у нее чуть дрогнула, когда она услышала, как Людмила, та самая Людмила, которая предала ее, оказывается, была ее лучшей подругой.
        Баштанина покачала головой:
        - Она мне так дорога… Все прикладывали усилия, чтобы хоть как-то облегчить ее участь, но, сами понимаете, графиня, то было совсем другое время…
        - Возможно, - согласилась Татьяна.
        Фантазия, как она убедилась, у Людмилы Баштаниной и на самом деле была великолепная. Ей не составляло труда выдумать любую ложь. Таня едва сама не поверила, что Людмила была ее лучшей подругой.
        - Дело в том, - произнесла она, понизив голос, словно боясь, что ее тайну услышит еще кто-то, хотя в огромной квартире писательницы они были одни - не считая кошек, - что перед смертью Татьяна Полесская взяла клятву со своей подруги, Пии Смит-Палладье, которая волей судеб оказалась за решеткой, что та, выйдя на свободу, добьется ее оправдания. Пиа - моя племянница. Девочка по глупости угодила в тюрьму. Татьяна Полесская ей очень помогла. Знаете, какие нравы бытуют в женских тюрьмах…
        Баштанина кивала головой. Татьяна про себя усмехнулась: откуда ей знать, она все эти годы провела в сытости и спокойствии, к ней не приставала сумасшедшая Доминика, ей не приходилось умирать на сыром полу карцера, ее лицо не обнюхивали крысы.
        - И по просьбе племянницы я занялась этим делом.
        У меня большие связи и масса денег. Я обязательно докопаюсь до истины. Справедливость должна восторжествовать, Людмила. Ведь именно эта мысль - главная в ваших чудных романах.
        Баштанина продолжала мило беседовать с графиней, но ее мозг работал, как компьютер. Если графиня говорит правду, а в этом она сомневалась, хотя в этой жизни, как убеждалась Людмила с каждым прожитым днем, может быть все, в том числе и то, чего никогда не может быть, так вот, если графиня говорит правду, то она - всего лишь безобидная назойливая муха.
        А если нет? Но слишком притягательны условия договора, которые предлагает графиня. Двести тысяч долларов за небольшой томик воспоминаний. Однако эти деньги могут стоить ей самой свободы.
        - Я подумаю, мне нужно посоветоваться с моим литературным агентом и издателем, - уклончиво ответила Людмила.
        Ей вдруг стало не по себе. Все эти годы она жила с мыслью, что совершила преступление. Будь у нее возможность, она бы не повторила той ошибки, слишком велик риск. Но теперь ей нужно приложить все силы для того, чтобы правда не выплыла наружу.
        И вот - графиня дель Орселлини. Что ей нужно?
        Людмила обладала слишком живым воображением. Сказка про племянницу шита белыми нитками. Она обязательно проверит. Графиня не похожа на шантажистку, у нее, и это Людмила знала определенно, миллионное состояние. Одни сапфиры, которые обвивают ее шею, стоят сотни тысяч.
        Неужели она - из разряда богатых бездельниц, хобби которых досаждать другим? Она занялась частным сыском. Или на самом деле это ловкая провокация спецслужб? Но графиня - подлинная. Хотя кто это проверит. Мысли, похожие на встревоженный пчелиный рой, гудели в голове Людмилы в те самые секунды, когда она, заботливая хозяйка, наливала графине кофе.
        Было бы хорошо, если бы в крошечной чашечке оказался, например, цианид. Графиня умерла бы через минуту. У Людмилы в нескольких романах убивали шантажистов, она считала, что нельзя идти на поводу у вымогателей. Они вернутся и в очередной раз нанесут удар.
        - Таня рассказывала о вас моей дорогой племяннице, - сказала графиня. - Вы, кажется, немного преувеличили. Вряд ли вы были ее лучшей подругой.
        Баштанина растерялась. Ее уличили во лжи. Что еще известно этой итальянке?
        - Полесская знала, что ее подставили, - продолжала гостья. - И все годы, пока она находилась в Святой Берте, она пыталась понять, кто виноват в том, что в ее багаже оказался микрочип. Знаете, к какому выводу она пришла, дорогая Людмила?
        Баштанина отвела взор. Графиня явно неспроста заявилась к ней. Ей что-то нужно. Но что именно?
        - Вы же писательница, вы должны сразу представить, как может развиваться сюжет. Впрочем, жизнь - это не мыльная опера. Татьяна поняла, что ее подставил кто-то из ее ближайшего окружения. Возможно, это были… вы, - произнесла графиня.
        Людмила вздрогнула, как будто сквозь нее пропустили электричество. Никто не знает. Ну, или почти никто не знает, что она причастна к этому делу. Где-то в архивах ЦРУ лежит досье на нее, рядового агента, переводчицу в советском посольстве в Бертране.
        - Вы не знаете, кто это был? - переспросила графиня. - О, я вижу, моя дорогая, что эти разговоры совсем выбили вас из колеи. Я понимаю, вам нужно работать.
        Графиня снова превратилась из обличающего судьи в милую богачку. Людмила слышала, как глухо бьется сердце в груди. Ей стало страшно.
        - Вы подумайте над моим предложением, я хочу, чтобы воля покойной была исполнена, - сказала Татьяна. - Справедливость должна восторжествовать, ведь так? По-другому и не бывает. Или вы придерживаетесь иного мнения?
        После ухода графини Людмила почувствовала себя совершенно разбитой. Настроение писать пропало, она забралась на софу, накрылась пледом, кошки, которых она обожала до безумия, окружили ее. Людмила лежала и думала.
        Графиня Луиза дель Орселлини… Дама из высшего общества, чрезвычайно богатая, появившаяся всего несколько лет назад, словно из небытия, из преисподней. Татьяна умерла, но по-прежнему оказывает влияние на ее жизнь.
        Всего день назад Людмила была счастлива - еще бы, одна из самых успешных и высокооплачиваемых писательниц детективного жанра. У нее есть практически все. И вот теперь, после встречи с графиней…
        Что бы произошло в ее романе, если бы все это было не жизненной ситуацией, а одним из эпизодов в ее произведениях? Людмила знала ответ - графиня должна умереть.
        С этой мыслью она и заснула.
        Татьяна намеренно вывела Людмилу из равновесия.
        Она заронила в ее душу сомнения, она заставила ее вол новаться. Намеки, подозрения, сплошные сомнения.
        Самое важное - это подтолкнуть Людмилу к правильному решению.
        К решению совершить убийство.
        Следующим утром графиня Луиза дель Орселлини пожаловала в предвыборный штаб партии, которую финансировал Игорь Дементьев. С ней прибыло несколько репортеров и журналистов, они фотографировали каждый ее шаг.
        Игорь, после бессонной ночи, с темными кругами под глазами, лично встретил знатную гостью. Луиза была еще более соблазнительна и сексапильна, чем на приеме в его особняке. Он едва дождался, пока они окажутся в его кабинете.
        Заперев дверь, он произнес:
        - Почему… Почему тебя не было в отеле, ты же обещала…
        Таня отметила, что Игорь уже называет ее на «ты».
        Она потрепала его по щеке. Он чувствовал тонкий аромат ее эксклюзивных духов - графиня заказывала их в единственном экземпляре.
        - Игорь, зачем спешить, у меня в Москве так много дел, - пропела она.
        Игорь с ревностью в голосе произнес:
        - У тебя что, кто-то есть? Отвечай мне!
        - У меня много поклонников, - сказала Татьяна.
        Она не обманывала.
        - Я знаю, мой собственный сын перебежал мне дорогу, - сказал Игорь. - Артем сопляк, он вообразил, что достоин тебя. Но я знаю, тебе требуется такой мужчина, как я.
        Таня ощутила легкую панику - а вдруг он говорит правду? Она боялась, что не сможет совладать с собой.
        Игорь - человек, которому она доверяла и которого любила. И который ее предал.
        - Игорь, - смеясь, ответила она. - Если ты хочешь меня завоевать, то тебе придется постараться. Кроме того, не забывай, у тебя есть законная супруга. У нас, в Италии, на адюльтер закрывают глаза, но развод - вещь серьезная. Ты же политик, Игорь.
        Игорь знал: развод с Аллой будет для него если не катастрофой, то крайне болезненным испытанием. Алла приложит все силы, чтобы вывалять его имя в грязи. Но Луиза… Она ведь помимо всего чертовски богата…
        У него есть деньги, но он не откажется от лишних.
        Деньги для него - не главное. Он чувствовал, что его влечет к Луизе.
        - Я тебе позвоню, - прошептала Таня. - Мне пора, Игорь.
        И, не дожидаясь ответа, она выпорхнула из кабинета.
        Игорь в тот день вернулся домой поздно. Алла, привыкшая к тому, что муж посвящает всего себя политике и бизнесу, ложилась, не дожидаясь его. Но в этот раз она, облаченная в пеньюар, полулежала в кресле с неизменным бокалом в руке. Без макияжа она выглядела на свои сорок пять.
        - Ну что, твоя итальянская любовница была у тебя снова? - произнесла она, едва он появился на пороге гостиной. - Игорь, ты что, не понимаешь, что она играет с тобой, как кошка с мышью. Я чувствую это. Поэтому требую, чтобы ты ее немедленно оставил!
        - Между нами ничего нет, - ледяным тоном сказал Игорь.
        - Запомни, ты политик, я хочу, чтобы у нас, я повторяю, у нас все было хорошо. А она этому мешает.
        Мало того что Луиза заигрывает с тобой, так и наш единственный сын вообразил, что любит ее.
        Игорь помрачнел. Он пытался поговорить с Артемом, но тот не хотел идти на контакт. Последнее время он практически не появлялся дома. Игорь знал, что никогда не уступит ему Луизу.
        - И запомни, милый, - произнесла угрожающе Алла, пытаясь подняться из глубокого кресла. - Я сделаю все от меня зависящее, чтобы ты остался только моим супругом. Если ты думаешь, что сможешь оставить меня ради этой итальянки, то жестоко ошибаешься.
        Я знаю про тебя многое, и это будет интересно твоим противникам.
        Игорь прошел мимо нее. Алла посмотрела ему вслед и швырнула тяжелый бокал с остатками виски.
        - Ты понял, Игорь? Я у тебя одна-единственная!
        - Разрешите представить вам графиню Луизу дель Орселлини, ваше высочество. - Хозяин приема, американский сталелитейный магнат, обращался к великому князю Бертранскому Клоду-Ноэлю.
        Великий князь, давно привыкший с светским обязанностям и тысячам новых лиц, равнодушно посмотрел на графиню. Он о ней что-то слышал. Очень богата и красива.
        Татьяна, которая хотела на приеме приглядеться к Роджеру Ли, своему бывшему адвокату, сделавшему за прошедшие годы головокружительную карьеру, совсем не ожидала столкнуться в вашингтонском особняке с Клодом-Ноэлем.
        Она была шокирована, когда несколько лет назад его супруга, княгиня Клементина, погибла в авиакатастрофе. Ее самолет, в который была заложена бомба террористами-фанатиками, взорвался над канадским побережьем и рухнул в океан. Ее тело так и не нашли.
        Клод-Ноэль постарел, однако по-прежнему был прожигателем жизни. Его сопровождала шумная компания из говорливых, развязных девиц и женоподобных смазливых молодчиков.
        - Очень рад, графиня, - произнес он. Внезапно в его темных глазах мелькнула искорка интереса. - Откуда у вас эта брошь, графиня? - спросил он.
        Шикарное, переливающееся платье Татьяны украшала брошь, которую он, как талисман, преподнес ей в Святой Берте.
        - Я помню эту драгоценность, - сказал он. - Она принадлежала одной девушке, которой теперь нет в живых.
        Значит, он все-таки помнил ее. Таня дотронулась до броши и ответила:
        - Ваше высочество, я приобрела ее на аукционе.
        - Ах, так, - произнес великий князь. - Она удивительно похожа на драгоценность, которую я подарил одной несчастной. И вы похожи на нее, графиня.
        Он ее узнал? Нет, этого не может быть.
        - Было чрезвычайно приятно познакомиться с вами, графиня, - сказал ей великий князь.
        Хозяин приема представил титулованному гостю следующую знаменитость. Таня отошла в сторону. Призраки прошлого преследуют ее по пятам. Она пытается убежать от самой себя - но разве это получится?
        Роджер Ли, ныне дородный седой сенатор от штата Миннесота, присутствовал на приеме с женой, сухопарой особой, которая говорила визгливым голосом.
        Татьяна помнила всю информацию, которую она получила про Роджера Ли. Он был заодно с обвинением. Он, ее адвокат, на самом деле работал на противоположную сторону.
        За эти годы он добился поразительных успехов, стал сенатором от республиканской партии, приобрел политический вес.
        И любовницу. Таня знала всю подноготную Роджера. Настырная жена, которая не отпускает его от себя ни на шаг, дочь бывшего государственного секретаря. Именно тесть помог Роджеру избраться в конгресс.
        Таня побеседовала с его супругой, она оказалась неплохой женщиной, только чересчур болтливой и надоедливой. Роджер терпел ее из-за денег и могущественного отца. Его любовницей была молоденькая старлетка, выступающая в ночном клубе. Роджер встречался с ней по понедельникам и четвергам в шикарных апартаментах, снятых специально для любовных утех. Частные детективы, которых Татьяна наняла, чтобы выведать подноготную Роджера, постарались на славу. Всего нескольких пикантных фотографий достаточно, чтобы разрушить его карьеру.
        Таня встретилась с любовницей Роджера. Неглупая девочка, готовая на все ради успеха. План, который предложила ей Татьяна, она приняла с радостью. Чек на пятьдесят тысяч долларов окончательно заставил ее сказать «да».
        - Я не знаю, чем вам так уж насолил Роджер, он неплохой человек, но мне он стал надоедать. Однако я никогда бы его сама не бросила, - разоткровенничалась она с незнакомой дамой, которая пришла к ней в гримерную после представления. - Но этот чек, - она повертела в руках бумажку, - изменит ситуацию. Вы - рождественская фея, вы это знаете?
        - Я вижу, вы согласны, - сказала Татьяна. - От вас не потребуется много.
        Тридцатого декабря Роджер Ли подрулил на темно-синем «Мерседесе» к воротам особняка, где встречался с Николь. Ему удалось убедить недоверчивую жену и ее упрямого папашу, что ему нужно отправиться на важную деловую встречу. На самом деле Роджер планировал провести предпоследний день года в объятиях Николь.
        Его милая крошка, она так разительно отличалась от жены. В постели она вытворяла такие вещи, о которых его супруга, воспитанная религиозной фанатичкой матерью, не имела ни малейшего представления.
        Роджер понимал, что любовница в любой момент может стать тем самым камнем, о который он споткнется, но бросить Николь он был не в состоянии. В конце концов, почти все его знакомые в конгрессе имели связи на стороне.
        Насвистывая, он поднялся по лестнице к двери.
        Странно, Николь должна его ждать. Обычно в доме горит свет. Она встречает его на пороге, облаченная в один из его любимых нарядов - медсестры, например, или сиделки.
        Сейчас особняк чернел окнами, похожими на глазницы черепа. Входная дверь была приоткрыта. Роджер поставил на пол бутылку коллекционного шампанского, которую прихватил, чтоб отпраздновать с Николь Новый год. Завтра его ожидало унылое семейное торжество - каждый раз одно и то же, все те же лица, а в особенности постный лик его жены. Они спали вместе строго по расписанию, раз в две недели.
        - Николь, ты где, киска? - произнес он, проходя в холл.
        Темнота. Он щелкнул выключателем. Странно, но лампочка в холле не зажглась.
        Роджер понял - это очередной сюрприз изобретательной Николь. Он облегченно вздохнул. Ну что же, его ожидает прелестный сюрприз. Где она притаилась?
        Роджер надеялся, что Николь ожидает его в ванне, покрытой пеной.
        Он едва не упал, оказавшись на лестнице, которая вела на второй этаж. Везде темнота. Нужно сказать Николь, что это плохая выдумка. Он переломает себе все ноги, пока отыщет ее.
        Поднявшись наверх, он заметил тонкую полоску света, падавшую из приоткрытой двери. Так и есть, Николь в ванной. Роджер приободрился.
        Перед дверью он заметил блузку. Она залита кровью. Роджер Ли нахмурился. В чем дело? Глупая шутка, он сейчас же скажет об этом Николь.
        - Николь, хватит играть со мной в прятки, - сказал он и зашел в ванную.
        Его глазам предстала страшная картина: везде кавардак, как будто в ванной боролись не на жизнь, а на смерть. Разбитые флаконы, баночки с кремом, расчески, зубные щетки - все раскидано по полу. Полотенца смяты и запачканы кровью.
        На мраморной стене виднеется кровавый отпечаток ладони. Роджер в ужасе подбежал к ванне, сделанной в форме морской ракушки. Как он и хотел, Николь напустила в воду пены, но теперь, смешанная с кровью, пена приняла страшный розоватый оттенок.
        - Что здесь произошло? - прошептал Роджер Ли, и в этот момент услышал вой полицейских сирен.
        Он бросился прочь из ванной. Не может быть, чтобы полиция направлялась к этому особняку. Достаточно только того, что он, сенатор Соединенных Штатов Америки, оказался здесь, в вилле, снятой по подложным документам, в двенадцать ночи, без вразумительного объяснения. На вилле, где, похоже, произошло что-то жуткое. Но где же Николь?
        Роджер в ужасе подумал, что бездыханное тело любовницы, ограбленной и изнасилованной, может находиться где-то поблизости. Мелодичный звонок вывел его из раздумий. Он осторожно приподнял портьеру и выглянул в окно. Так и есть, две полицейские машины стоят у ворот. Черт, его «Мерседес» припаркован неподалеку. Он увидел, как один из полицейских подошел к его автомобилю и посветил фонариком в салон.
        Роджер осторожно спустился вниз. Полицейские продолжали звонить. Как хорошо, что он закрыл дверь, когда вошел. Им теперь ни за что не попасть внутрь. Но как ему выбраться отсюда?
        Раздался звон стекла, один из полицейских разбил дверное стекло и открыл дверь. Роджер притаился, в темноте. Дела плохи. Как он объяснит свое присутствие здесь? Зашел с визитом вежливости? Черт, почему все так получилось.
        - Смотри, здесь следы крови, - сказал один полицейский другому, светя фонариком на пол. - Осторожнее, он может быть еще здесь.
        Роджер Ли затаил дыхание. О ком они говорят? Несомненно, о преступнике, который напал на Николь.
        Она ждала Роджера, принимала ванну, а он влез в дом.
        Вор, который пошел на убийство и который все еще находится где-то рядом.
        Полицейские отправились на второй этаж. Роджер осторожно прошел на кухню. Там, рядом с дверью, ведущей в подвал, имелся черный выход. Он выскользнет незамеченным. «Мерседес» пусть останется у особняка, все равно он снят на чужое имя. И немедленно обратно, в лоно семьи!
        Роджер плавно повернул ручку и вышел на морозный воздух. Он услышал приглушенное восклицание.
        Значит, полицейские обнаружили ванну, полную крови, а может, и тело Николь. Девушка ему нравилась, но Роджер не собирался ради нее рисковать карьерой.
        Он подошел к калитке, скрытой в вечнозеленом кустарнике. Еще несколько метров, и он окажется на свободе.
        - Стоять, или я буду стрелять! - услышал он грубый окрик.
        Роджер не сразу понял, что слова обращены к нему.
        Он повернулся, стараясь изобразить недоумение на лице.
        У него это получалось, недаром избиратели второй раз подряд голосовали за него. Роджер знал, что умеет внушать доверие, все-таки он адвокат.
        - Не двигаться, - повторил полицейский, целясь в него из табельного оружия.
        Роджеру стало не по себе.
        - Офицер, в чем дело? - спросил он хорошо поставленным голосом.
        Однако уловки, которые оказывали воздействие на его собратьев политиков или журналистов, сейчас не сработали. Полицейский произнес:
        - Держите руки перед собой, чтобы я мог их видеть.
        И не шевелитесь, иначе буду стрелять.
        Он обыскал Роджера, достал его дорогой кожаный кошелек, заглянул в его водительское удостоверение.
        - Мистер Ли, что вы здесь делаете? - спросил он.
        - Я? - произнес Роджер. - Я заехал к своим знакомым, но их не оказалось дома, поэтому…
        - Поэтому вы решили бежать через черный ход, - закончил за него полицейский. - Нам в участок поступил анонимный звонок, что в этом особняке совершено убийство. Мистер Ли, вы имеете к этому отношение?
        Роджер Ли запрокинул голову. Стояла удивительно прекрасная ночь. Звезды сияли, как бриллианты. Почему судьба так жестока к нему? Его задержали около особняка с трупом.
        Судьба не может быть неблагосклонна к нему. Николь, эта шлюшка, разрушит всю его карьеру. Облизнув пересохшие губы, Роджер Ли произнес:
        - Офицер, я попытаюсь все объяснить. Это выглядит подозрительно, я согласен, я проезжал мимо…
        - Вы только что сказали, что в этом особняке проживают ваши знакомые, - прервал его полицейский.
        В его глазах Роджер Ли прочел только одно - недоверие. Надо же, он говорит правду, чистую правду (а за последние годы он, один из ведущих политиков страны, ее гордость и опора, совсем редко говорил правду), а полицейский ему не верит.
        Еще бы, кто поверит подозрительному мужчине, оказавшемуся в особняке, где все указывает на то, что там произошло убийство. Мужчине, который пытался сбежать. Роджер Ли проклял свою неосмотрительность.
        Как он мог так подставиться!
        - Я попытаюсь все объяснить, - сказал он, хотя впервые за многие годы не знал, что говорить.
        Полицейский произнес в рацию:
        - Я только что задержал человека, по документам - Роджер Ли, проживает в Вашингтоне. Он пытался улизнуть через сад. Я понял.
        Повернувшись к Роджеру, он суровым тоном произнес:
        - Сэр, вы задержаны. В этом доме совершено серьезное преступление, и если вам что-либо известно об этом, в ваших же интересах говорить правду.
        - Но я говорю правду! - закричал Роджер Ли.
        Ему не оставалось ничего другого, как повиноваться приказам полицейских. Он раздумывал: имело ли смысл звонить своему адвокату? Тот наверняка укатил в Европу или нежится под горячим солнцем Бразилии. Роджер знал, что никому в этой жизни доверять нельзя. Если он оповестит адвоката, то о том, что сенатора от штата Миннесота Роджера Ли задержала полиция, через несколько часов узнает весь Вашингтон.
        Но весь ужас и трагизм ситуации заключается в том, что Вашингтон все равно об этом узнает, вне зависимости от того, поговорит он со своим адвокатом или нет.
        Узнает и его жена. Роджер ужаснулся. Как он объяснит ей и тестю присутствие на этой вилле, которую он снял, чтобы без проблем предаваться любовным утехам с Николь.
        С Николь, которая, по всей видимости, была мертва.
        - Итак, мистер Ли, вы утверждаете, что ничего не знаете и совершенно случайно оказались в этом особняке. Это далеко не лучшая тактика защиты. - Допрос длился уже второй час. - Дом снят по подложным документам, однако агент опознал вас. Именно вы и мисс Николь Торрейл приезжали туда несколько раз в неделю.
        Допрашивающий сделал многозначительную паузу.
        Роджер Лии представить не мог, что Новый год обернется для него таким кромешным кошмаром. О его задержании и препровождении в полицию моментально, как будто их кто-то оповестил, пронюхали газеты, журналисты бульварных листков, как стервятники, кружили около участка, где он находился. Роджер пытался связаться с женой по телефону, но у них в вашингтонской квартире было постоянно занято. Адвоката, как назло, не оказалось в стране. Он отдыхал на Карибах.
        В отсутствие сенсаций новость о задержании Роджера Ли произвела эффект разорвавшейся бомбы. Еще бы, благонравный сенатор подозревается в убийстве своей молоденькой любовницы. Роджер Ли прочитал о себе статью и чуть не заплакал. На его карьере можно поставить жирный крест. Он - ноль, аутсайдер, проигравшийся в пух и прах. Журналисты отделали его со всей злобой, выплескивая на страницах всяческие подозрения и немыслимые детали, обильно сдобренные сексуальными подробностями. Выходило, что Роджер Ли чудовище, которому нет пощады. Николь рисовали розовыми красками - несчастная глупышка, которая удовлетворяла дикие прихоти развратного и лживого сенатора.
        Кульминация всего этого - убийство. Полиция обнаружила ванну, заполненную кровавой водой, одежду Николь Торрейл, ее кровавые отпечатки на стенах. Без сомнения, ее убили. Однако отсутствовала самая важная улика - тело Николь.
        Его не было. Эксперты обшарили окрестности, однако найти ничего не удалось. Обнаружили старый автомобиль, который арендовал, как утверждал заслуживающий доверия свидетель из автосервиса, именно мистер Роджер Ли.
        В багажнике «Форда» и на заднем сиденье были найдены недвусмысленные улики. Волосы, кровавые пятна, контактные линзы. Все, абсолютно все указывало на то, что мисс Николь Торрейл стала жертвой убийства. Телевизионные комментаторы выдвигали различные предположения, где находится ее тело. Возможно, в канализации. Или, может быть, зацементировано в фундаменте нового здания? А может, его уничтожили при помощи кислоты или огня.
        Ответ, как полагали все, знал только один человек.
        Убийца, сенатор Роджер Ли.
        - Роджер, тебе лучше признаться, - мягко советовал ему адвокат, который в спешном порядке прибыл с курорта в холодный Вашингтон.
        Посеревший и постаревший Роджер смотрел на подтянутого, загорелого адвоката. Ему-то что, даже если он и проиграет дело, то все равно получит гонорар и продолжит развлекаться с девицами. Ему - можно.
        - Я не убивал Николь! - прокричал Роджер. - Ты что, мне не веришь?
        Адвокат улыбнулся и слишком поспешно произнес:
        - Конечно, верю, Роджер. Точнее, я обязан исходить из того, что ты, мой клиент, невиновен. Но я знаю тебя столько лет, знаю твою семью… Конечно же, о чем разговор, ты этого не совершал.
        Роджер знал, что он врал. Все вокруг обманывали его. Жена так и не появилась у него. Прокуратура на основании улик затребовала ордер на арест, и судья немедленно подписал его.
        Его называли «сенатором-убийцей», «Джеком-Потрошителем с Капитолийского холма»,
«черным Роджером». А всего месяц назад он был столпом общества, купался в лучах славы, на него возлагали определенные надежды и пророчили министерский портфель в кабинете нового президента.
        Роджер пытался сообразить - неужели все это исключительно дурное стечение обстоятельств? Если бы он остался дома, ничего бы не произошло. Но изменить прошлое невозможно.
        Он провел в камере два дня, которые показались ему вечностью. Затем, под залог в миллион долларов, его выпустили на волю. Журналисты, раньше такие обходительные, как с цепи сорвались. Он пытались взять у него интервью, фотовспышки едва не ослепили его, когда он пробирался к черному лимузину.
        - Я разочаровался в тебе, - были первые слова, услышанные им от тестя, бывшего государственного секретаря, который был другом четырех бывших президентов и негласным советником нынешнего. Роджер всегда испытывал страх, когда разговаривал с ним. Ему повезло, что он сумел жениться на его единственной дочери.
        Роджер пытался оправдаться, но тесть каждый раз движением руки прерывал его.
        - Моей дочери здесь нет, она с тобой разводится, - коротко бросил он в лицо Роджеру. - Она не может быть замужем за убийцей.
        - Я не имею к этому ни малейшего отношения! - прокричал Роджер.
        Они были одни в огромной вашингтонской квартире. Тесть ударил его по лицу и сказал:
        - Ты мог обманывать ее со шлюхой, я сам не святой, это простительно. Ты мог убить шлюху, потому что она слишком на многое претендовала или просто тебе надоела. Но ты не имел права сделать это достоянием гласности, Роджер. Ты был никем, куском дерьма до того, как моя дочь влюбилась в тебя. Я знал, что рано или поздно все окончится катастрофой.
        Роджер не чувствовал вкуса крови. У него отняли все: карьеру, жену, детей, перспективы на будущее, репутацию. И самое смешное, что он не убивал Николь! Эта дрянь ему нравилась, ему незачем было перерезать ей горло. Но кто этому поверит?
        - Ты можешь врать кому угодно, даже самому себе, но только не мне! - заорал тесть. Роджер впервые видел его в таком бешенстве. - Тебе повезло, сказочно повезло, что ты сумел спрятать труп Николь. Пока его не найдут, прокуратура ничего с тобой сделать не сможет. Я говорил с несколькими влиятельными людьми из министерства юстиции. Только ради меня, понимаешь, ради меня и моей дочери они согласились не возбуждать против тебя дело. Позаботься о том, чтобы труп не нашли.
        Адвокаты моей дочери свяжутся с тобой. Детей ты больше никогда не увидишь, я позабочусь об этом, ты не получишь ни цента из моего состояния. Ты снова окажешься на улице, Роджер, и ты это заслужил, поверь мне!
        В тот вечер Роджер напился, однако спиртное не помогало. В его мозгу стучали молоточки: все потеряно, его жизнь разрушена. Что будет с ним дальше?
        Прокуратура на самом деле прекратила преследовать его. Однако газеты и телеканалы в один голос твердили - Роджер Ли, убивший свою любовницу, вышел сухим из воды только благодаря связям. Роджеру пришлось подать в отставку. Тесть сдержал обещание - бракоразводный процесс начался незамедлительно.
        Роджер Лис ужасом наблюдал, как его жизнь, подобно карточному домику, в одно мгновение рушится.
        Он не мог ничего поделать. Он полностью зависел от денег жены. У него даже не было возможности поговорить с ней. Она не желает беседовать с убийцей, неизменно отвечала ему прислуга. Даже какая-то горничная, говорившая с ямайским акцентом, считает его убийцей.
        Но ведь он невиновен! Никто не хотел это знать.
        Он выстраивал карьеру почти тридцать лет, а она оказалась разрушенной за тридцать дней. К концу января Роджер Ли стал парией, отщепенцем, изгоем. Он попытался скрыться в Европе, но вездесущие журналисты и там достали его. Для всех он был высокопоставленным убийцей, который избежал законной кары только благодаря многочисленным связям и куче денег.
        Все знакомые отвернулись от него, как будто никогда и не знали. Роджер попытался устроиться работать в юридическую фирму, однако его имя вызывало всеобщий трепет.
        Как же так, что ему теперь делать? В глазах закона он невиновен, но кто убедит в этом весь мир? Роджер не знал.
        Николь наслаждалась всей суматохой вокруг своего экс-любовника. Та дама потребовала от нее одного - навсегда исчезнуть из Вашингтона. Второй чек на пятьдесят тысяч пришелся весьма кстати. Николь обосновалась в Лос-Анджелесе.
        Татьяна, организовавшая спектакль, не испытала того сладкого чувства, на какое рассчитывала. Роджер пережил весь тот кошмар, через который она прошла.
        Он получил по заслугам.
        На имеет ли она право распоряжаться так чужими жизнями? Она не знала. И все же осталось совсем немного. Роджер - второй. Третьим станет Тим.
        Розамунда, директор бертранской тюрьмы Святая Берта, в задумчивости смотрела на фотографии, лежавшие перед ней. Вроде бы сходства никакого. Она помнила Татьяну Полесскую. Еще бы, та самая русская шпионка, которая умудрилась бежать из неприступной крепости на острове.
        Она помнила, какой ужас испытала тогда. Никто, кроме нескольких высших чинов в Бертране, не узнал правду. Татьяна для всех умерла. Что же, такое бывает.
        Заключенные скорбели по умершей, Розамунда несколько месяцев тряслась от страха. Она не хотела потерять место. В ее власти было утаить правду.
        Татьяна Полесская умерла, на тюремном кладбище появилась даже табличка с ее именем. На самом деле Татьяна жила. Ей удалось невозможное - устроить побег из Святой Берты.
        Все эти годы Розамунда стремилась к одному - отыскать Татьяну. На что могла рассчитывать женщина, которая провела тринадцать лет в заключении?
        У нее не было денег, знакомых или родственников. Однако она выжила, Розамунда чувствовала это.
        И вот ее поиски увенчались успехом. Она вспомнила разговор, состоявшийся у нее несколько дней назад с великим князем Клодом-Ноэлем. После трагической гибели жены он практически отошел от политической деятельности, предаваясь еще больше, чем раньше, развлечениям и растрачиванию денег.
        Розамунда знала, что он странным образом благоволил к Татьяне. Когда-то он спас ей жизнь. Лучше бы тогда сумасшедшая Доминика, позор Святой Берты, убила ее, сейчас у Розамунды было бы меньше проблем.
        Клод-Ноэль спросил ее:
        - Милейшая Розамунда, скажите, как вы следите за тюремным имуществом. Надеюсь, что после смерти заключенных их скарб не попадает в ваши руки?
        - Ваше высочество, в чем вы меня подозреваете? - спросила Розамунда.
        Великий князь ответил:
        - Я видел на одной итальянской графине брошь, как две капли воды похожую на ту самую, что я преподнес когда-то Татьяне Полесской. Вы ведь помните Татьяну, не так ли?
        Розамунда постаралась сохранить индифферентное выражение лица. Татьяна… Она отдала бы полжизни, чтобы напасть на ее след.
        - Графиня дель Орселлини, очень богатая особа, попыталась меня обмануть, но у меня на драгоценности память великолепная. Брошь - девушка-бабочка в стиле модерн - я подарил Татьяне. И вот она непостижимым образом оказалась на отвороте вечернего платья Луизы дель Орселлини.
        Розамунда попыталась оправдаться: получается, князь подозревает ее в том, что она - или ее подчиненные - промышляют тем, что крадут у умерших дорогостоящие вещи. Но Клод-Ноэль, как и все другие, не в курсе того, что Татьяна бежала.
        Впрочем, князь совсем забросил дела крошечной монархии. Розамунда ловко перевела разговор на другую тему; вскоре аудиенция была завершена.
        Луиза дель Орселлини… Розамунда как можно быстрее достала светские журналы с ее фотографиями.
        Она чем-то напоминает Татьяну, то же выражение дерзких и умных глаз. Но разве может шпионка, бежавшая из тюрьмы больше пяти лет назад, и жутко богатая итальянская графиня быть одним и тем же лицом?
        Розамунда попыталась выяснить биографию графини. Никто о ней ничего не знал. Газеты писали практически одно и то же - раннее замужество, пожилой муж-миллионер, итальянский граф, его скоропостижная смерть. Розамунда чувствовала, что напала на верный след.
        Род дель Орселлини, если верить «Готскому альманаху», прекратился еще в конце восемнадцатого века.
        Так откуда же может возникнуть графиня дель Орселлини?
        Луиза дель Орселлини может быть Татьяной Полесской. Розамунду не интересовало, как она приобрела богатство и новое имя вкупе с новой внешностью. Ее занимала одна мысль - добраться до Татьяны. Она бежала из Святой Берты, она должна вернуться обратно.
        Или умереть.
        - Луиза, ты мне необходима, - прошептал Игорь и прижался к плечу Татьяны. Они лежали на огромной круглой кровати, застеленной черным шелком. - Я тебя люблю, - произнес он слова, которые до этого никогда и никому не говорил.
        Татьяна закрыла глаза. Игорь был рядом с ней. Они провели великолепную ночь. Он добился своего, она стала его. Она думала, что и сама стремилась к этому.
        Все эти годы она мечтала об Игоре.
        Партия, которую финансировал Игорь, одержала оглушительную победу на выборах. Он стал влиятельным человеком в государстве. Игорь, получив власть, которой так долго добивался, хотел добиться и благосклонности неприступной Луизы.
        - Забудь моего сына, он идиот, - прошептал Игорь и нежно прижал к себе Татьяну. О, если бы ты был таким нежным двадцать лет назад, думала она. Мы могли бы быть счастливы… мы и сейчас можем быть счастливы.
        Она и Игорь - почему бы и нет?
        - Ты и я, почему бы и нет? - прошептал он и поцеловал ее в плечо. - Мне теперь на всех наплевать. Я добьюсь своего, Луиза. Алла мне не нужна. Мне нужна только ты.
        С грацией пантеры Татьяна выскользнула из кровати. Игорь насладился зрелищем ее совершенного тела. Тусклый свет бра, сверкающие глаза…
        - Ты мне тоже нужен, Игорь, - произнесла она.
        Она не обманывала. Он ей очень нужен. Татьяна поняла, что мысль о мести давно превратилась у нее в навязчивую идею. Она могла бы жить, забыв обо всем, наслаждаться богатством и вычеркнуть тринадцать лет тюрьмы из жизни.
        Слишком поздно. Она не может поступить иначе.
        Два человека, которые бросили ее в Святую Берту, понесли наказание.
        - Игорь, пообещай мне, что проведешь эту неделю только со мной, - сказала она.
        Последняя неделя. Все должно решиться именно сейчас. Сейчас - или никогда.
        - Хорошо, - зевнул Дементьев. - После триумфа на выборах мне нужно прийти в себя. До того, как я полезу с головой в большую политику, я хочу отдохнуть.
        С тобой.
        Решено. Обратного пути нет. Татьяна подошла к Игорю и поцеловала его. Поцелуй Иуды. Он не подозревает, что она затевает.
        - Я обещаю, что ты не забудешь меня до конца жизни, - сказала она, и Игорь привлек ее к себе.
        Тим пустил в потолок струю ароматного дыма. Турецкий кальян, вот что требуется человеку для полного счастья. И еще небольшой домик в Мексике, на самом побережье.
        Наконец-то осуществилась его давнишняя мечта - предаваться блаженному безделью. Тим, походивший на человекоподобную ящерицу, обожал одиночество.
        После смерти жены он понял, что пора уходить в отставку. На протяжении многих десятилетий он был мозговым центром многих секретных операций американских спецслужб. Денег вполне хватило, чтобы приоб рести роскошную виллу, однако он не стремился к роскоши.
        Для соседей он был приятным американским синьором, который щедро одаривает детишек мелкими монетами или сладостями. А кто он на самом деле?
        Многие считали его беспринципным мерзавцем, человеком без эмоций. Да, он такой. Когда речь шла о выполнении очередного задания, Тим никогда не колебался и с готовностью шел на жертвы. Так было много раз.
        Здесь же, в крошечном курортном местечке Лoc-Па-дальонос, с бесконечно длинным пляжем, длинноногими красавицами и самым ароматным кофе в мире, его считали добрым стариком, американским журналистом, как он всем представлялся, влюбленным в Мексику, который на закате дней решил осесть именно здесь, в стране солнца, кактусов и текилы.
        Кое-кто считал его хитрым и подлым, и это тоже была правда. Тим не испытывал жалости. Ни к кому, даже к самому себе.
        Наконец-то он может наслаждаться свободой. Он сумел побывать на вершине власти, пора уходить добровольно. Он распоряжался чужими жизнями, ему никогда не являлись тени тех, кто погиб из-за него.
        Несколько государственных переворотов в банановых республиках Южной Америки, убийства политических деятелей в США - эти прощелыги и коммунисты могли поставить страну на край пропасти. Финансовые махинации, шантаж..
        Отдельным пунктом шел шпионаж. Тим гордился каждой из разработанных операций. Они были безупречны, практически все. Взять хотя бы дело Татьяны Полесской. Советы тогда получили болезненный удар под дых. Они долго не могли оправиться. А разработал и привел в исполнение зловещий план именно он.
        День клонился к закату. Прошли Рождество и Новый год. Тим уже привык к неспешному течению жизни, в которой каждый следующий день походил на предыдущий. Он обитал в красивом небольшом домике. На счету Тима были миллионы, он заработал их своей головой и биржевыми спекуляциями, но деньги… Они для него ничего не значили. Они были только компенсацией, весьма относительным эквивалентом его гениальных способностей.
        - Синьор Тим, - сказал ему сосед, добродушный старик, с которым Тим часто беседовал о смысле жизни. - Вам не кажется, что эти гринго следят за вами?
        Он указал на потрепанный, запыленный развалюху-автомобиль, который примостился около овощной лавки. Тим исподлобья взглянул на чужаков. Он сам начал ощущать себя местным жителем, каждый, кто нарушал размеренный покой городка, сразу бросался в глаза.
        Тим сам обратил внимание на нескольких арабского вида мужчин, которые появились в Лос-Падальонос неделю назад. Они ошивались около его дома, ходили по улицам, глазели на женщин. Тима это нервировало.
        Он выбрал этот уголок для своей резиденции по нескольким причинам. Ему нравилась эта страна, и ему хотелось умереть своей смертью - желательно лет через двадцать, в постели с красоткой.
        За ним охотились, он это знал. Слишком много людей имели на него зуб. Тим знал, что перешел дорогу многим. От его операций пострадали невинные в такой же степени, если не в большей, как и виновные.
        Что арабы забыли в Лос-Падальоносе? Одной из последних операций, которую спланировал для ЦРУ Тим, было убийство главаря одной террористической группировки на Ближнем Востоке. Террористы угрожали благополучию Америки, их следовало планомерно искоренять. Бородатого шефа фанатиков, который планировал взорвать в крупном американском городе атомную бомбу, расстреляли его же собственные телохранители. За всем этим стоял блестящий мозг Тима. Террористическая группировка после смерти харизматического лидера развалилась и быстро зачахла.
        Террористы поклялись отомстить за смерть вождя.
        Тим никогда - ну, или почти никогда - не воспринимал эти угрозы всерьез. Но с арабами нужно вести себя осторожнее.
        - О нет, зачем им следить за мной? - произнес Тим. - Обыкновенные туристы, не более того. Ну что, дорогой друг, сегодня мы снова поговорим о том, что ожидает нас после смерти?
        Старик был деревенским философом, в рассуждениях не уступавшим Ницше и Кастаньеде. Тим и сам собирался на досуге написать небольшой трактат о смысле бытия. У него есть что сказать миру.
        Тьма поглотила городок внезапно, как будто захлопнулась пасть зубастого чудовища. Раскаленные желто-оранжевые лучи солнца коснулись моря, и почти мгновенно пришла ночная темнота. Тим простился со своим мексиканским знакомцем, записал в дневник несколько его мыслей. Этот старик - кладезь мудрости.
        Тим запер ставни. Он не поскупился на прочные решетки и массивные замки. Ему нравилось чувствовать себя в безопасности. Непонятное ощущение тревоги не отпускало его. Из-за чего все это? Из-за арабов, которые появились в городке?
        Или из-за сообщений в газетах?
        Он продолжал следить за тем, что происходит в мире. Несмотря на возраст, его мозг работал, подобно мощному компьютеру. Информация - вот что правит миром. В небольшом домике у Тима хранился в зашифрованном виде архив, где систематизированы все дела, когда-либо им исполненные.
        Роджера Л и обвинили в убийстве молодой любовницы, а затем дело прекратили. Тело убитой так и не нашли, но бедный Роджер перестал быть сенатором и подвергся общественному остракизму.
        Маргарет умерла. Тим совершенно не жалел, что выбросил ее на улицу, когда симптомы ее болезни стали заметны окружающим.
        Прошло около двух часов. Тима мучила бессонница, поэтому он бодрствовал до трех - четырех утра, часто встречая рассвет, так и не сомкнув глаз.
        Страх отступил. Надо же, каким нервным он стал в последнее время. Наверное, сказываются стрессы. И возраст. От этого никуда не денешься.
        Тим расположился в уютной спальне, одновременно служившей ему и кабинетом. Он немного поработал за компьютером, записывая мысли, которые высказал сосед-старик, доморощенный философ.
        Он так углубился в работу, что не сразу понял: со стороны входной двери шел какой-то звук. Тим вздрогнул и мгновенно перестал печатать. Страх снова заполз в его душу.
        Ему послышалось, или на самом деле донесся еле различимый скрип, будто кто-то пытается взломать дверь? Он прислушался. Ночную тишину нарушал стрекот цикад. Ему показалось.
        Тим погасил свет и прилег. Он все равно не заснет.
        Видимо, расплата за грехи - это бессонница. Но ему есть над чем подумать.
        Звук, тихий и назойливый, повторился. На этот раз Тим не сомневался, в его домик кто-то пытается проникнуть. Он нащупал ружье, которое постоянно держал около кровати. Так, на всякий случай.
        Он без сожаления убьет любого, кто посмеет проникнуть на его территорию. Тим поднялся с кровати и на цыпочках подошел к дверному проему. Темнота, ничего не видно. Ему показалось, что несколько теней переметнулись в комнате.
        - Кто здесь? - старческим голосом произнес он.
        Тим понял, что боится.
        Он держал в руках ружье, но это не вселяло уверенности. Тим пожалел, что не раскошелился на сигнализацию. Но кто мог подумать, что в этом глухом местечке кто-то найдет его.
        Он не сомневался, что это пришли за ним. Арабы или кто-то другой - не все ли равно. Он перешел дорогу многим. Однако Тим не собирался просто так сдаваться. Он еще поборется.
        Свет ударил ему в глаза внезапно, Тим выронил ружье. Из бесстрашного хозяина, охраняющего свою крепость, он превратился в беспомощного старика, кем и был на самом деле.
        - Мы нашли тебя, - раздался приглушенный голос с арабским акцентом. - Ты убил нашего вождя…
        - Я никого не убивал, - произнес, покрываясь гусиной кожей, Тим. Смотреть в лицо смерти страшно.
        Он знал, что террористы-фанатики не оставят ему выбора. - Вы ошиблись…
        - Заткнись. - В доме зажегся свет, он увидел трех бородатых арабов с оружием. В их глазах светилась ярость и ненависть. Ненависть к нему. - Наконец-то мы нашли тебя, поганый пес. Ты знаешь, зачем мы пришли.
        О да, Тим знал. Они пришли, чтобы убить его. Он испытал ужасное чувство - его предали. Он предавал в своей жизни сотни раз, но кто-то рассекретил его убежище.
        - Вы ошиблись, я… - его голос сорвался.
        Араб расхохотался:
        - Мы не ошиблись, - это ты, ублюдок. Ты виновен в том, что наш вождь мертв. Ты поплатишься за это.
        Даже если бы это и помогло, Тим не смог бы закричать. Эти фанатики убьют его, он не сомневался. Они никогда не изменяют своим привычкам, они неумолимы и бессердечны. Как и он сам.
        - У меня есть деньги, - прошептал он. - Много денег, очень много денег. Возьмите их, только оставьте меня в живых.
        - Нам не нужны деньги, - ответил один из бородачей и достал видеокамеру. Другой ткнул под ребро Тиму нож.
        - Мы не будем убивать тебя здесь. Ты, собака, умрешь в пустыне.
        - Кто… - произнес Тим. - Скажите, каким образом вы нашли меня?
        Араб плюнул ему в лицо и сказал:
        - Ты слишком много хочешь знать, мерзавец. Нам позвонили и сообщили, что ты обитаешь в Мексике.
        Мы давно искали тебя.
        Тим не мог знать, что Татьяна, которая вышла на его след после долгих поисков, проинформировала арабов о его местопребывании. Она прекрасно знала, что они ищут Тима. Ищут, чтобы, как и она сама, отомстить.
        У них одна цель, так почему бы не поручить им грязную работу?
        Татьяна знала, что арабы не пощадят Тима. Именно он был мозговым центром множества операций, которые разрушили столько судеб, в том числе и ее собственную. Тим заслуживает самого сурового наказания. Он, как и она, должен сполна испытать чувство беспомощности и дикого, животного страха, когда знаешь - выхода нет.
        - Тебя предали, - повторил араб, сплюнув на пол.
        Так и есть, его предали. Тим заскрипел зубами. Еще час назад он проклинал бессонницу, страдал от артрита и желал вечного покоя. А теперь понял, что до безумия хочет жить. Его предали…
        Они вышли на улицу. Было около трех ночи, самое глухое время. Мирные жители Лос-Падальоноса спали.
        Как убитые, мелькнула у Тима мысль.
        - Попробуешь заорать - тебе крышка. - Араб запихнул его на заднее сиденье старого, полуразвалившегося автомобиля без номеров. Машина затарахтела и двинулась с места.
        Они выехали из городка и оказались в мексиканской пустыне. Им не пришлось долго плутать, они остановились около огромного искривленного кактуса, под которым зияла пасть глубокой ямы.
        - Это твоя могила, - сказал араб и выбросил Тима на песок. Мимо пробежала ящерица. Тим понял, что спасения нет.
        - Графиня, я не понимаю, в чем дело, - произнесла Людмила Баштанина. На этот раз Луиза дель Орселлини пригласила ее к себе в номер «Мариотт-отеля».
        - Не понимаете, уважаемая Людмила? - спросила графиня, которая сидела напротив нее в кресле. - Мне кажется, вы много понимаете, просто не хотите в этом признаваться.
        Людмила поразмыслила над предложением графини.
        Она откажется писать книгу о Татьяне Полесской. Именно за этим она и пришла - сказать это в лицо странной графине.
        - Я не собираюсь выполнять ваш заказ, - произнесла Людмила. - Татьяна Полесская меня не интересует.
        И сотни тысяч долларов, который вы намереваетесь мне выплатить. Мне мало что известно об этом деле, я была сторонним наблюдателем.
        - О, так ли это? - Графиня горько улыбнулась. - Вам известно гораздо больше, чем вы хотите мне сказать, Людмила. Именно вы, и никто другой, предали Татьяну. Именно вы работали на американскую разведку, поставляя ей некоторые данные. Например, что именно в багаже дочери посла находится микрочип. Скажите, как вы умудрялись получать такие секретные сведения?
        Копались в сейфе? Делали копии документов? Подслушивали у замочной скважины?
        Людмила на мгновение потеряла дар речи. То, чего она больше всего боялась, стало явью. Откуда графиня дель Орселлини знает о том, что она когда-то работала на американцев? Она прибыла в Москву с определенной целью, Людмила давно поняла это. И предложение написать книгу было всего лишь пробным шаром.
        - Вы сошли с ума, - изменившимся голосом произнесла Баштанина. - Вы несете чушь, графиня. Кто вы на самом деле?
        - Та, кого давно нет на этом свете, - сказала Татьяна. - Какая вам разница, госпожа писательница.
        Людмила судорожно перебирала все возможные варианты. Откуда графиня могла узнать про ее прошлое?
        Она и сама из ее прошлого!
        - Посмотрите, вот бумаги, которые доказывают, что вы продали Родину.
        Татьяна протянула Баштаниной увесистую папку.
        Людмила просмотрела: копии документов, отчеты из архивов ЦРУ. Смертельная информация.
        - Вот права на ваши произведения. Все до единого. - Татьяна вынула из кейса договор. - Вы принадлежите мне, Людмила, вы и ваши романы.
        - Что за игру вы затеяли? - судорожно сглотнув, спросила Баштанина. - Что вы хотите?
        - Правду, - ответила Татьяна. - И только правду.
        И не думайте, что вам удастся избежать расплаты. У меня все есть. Вы отняли у меня будущее. Вы и вам подобные.
        Кстати, не думайте, что сможете на меня напасть. У меня есть оружие.
        С этими словами Татьяна положила на стол крошечный, инкрустированный перламутром дамский револьвер. Людмила, как завороженная, следила за оружием.
        - Вам никто не поверит, - сказала она.
        - Вы думаете? - Татьяна знала, что Баштанина блефует. - Вы сотрудничали с вражескими спецслужбами, сколько вам светит, Людмила? Представляете - популярная писательница детективов сама оказывается замешана в криминальную историю. И притом такую дурно пахнущую. Впрочем, у вас будет возможность работать над произведениями в тюрьме.
        Людмила закричала:
        - Будьте вы прокляты! Как вы смеете распоряжаться моей жизнью! Я совершила ошибку, почему я должна платить за это так дорого?
        Боже, ее карьера, ее свобода, ее мечты… Все разобьется в один момент, как только графиня отправит имеющиеся у нее документы по надлежащему адресу. Например, в ФСБ.
        - Подождите, у меня есть еще кое-какие документы. - Графиня поднялась с кресла и вышла из комнаты, оставив Людмилу одну.
        Баштанина, не поверив такому стечению обстоятельств, схватила револьвер. Маленький, а такой увесистый. Ее пальцы ощутили приятную прохладу оружия.
        Что делать? Документы - у графини. Пока что у графини… насильно забирать их не имеет смысла, нужно радикальное решение проблемы. Людмила мельком просмотрела бумаги. Так и есть, графиня Луиза дель Орселлини обладает всеми правами на произведения Людмилы Баштаниной. Графиня, если захочет, может просто запретить публиковать ее романы. Она - сумасшедшая.
        В голове Людмилы мгновенно созрел план. Она столько раз писала об убийствах, что практически сроднилась со смертью. Убить - вот единственный выход.
        Апартаменты графини такие огромные, никто не услышит выстрела. Она что-нибудь придумает. Самоубийство… Нет, не получится, нет времени на подтасовку мизансцены.
        Графиня, шелестя шелковым халатом, вошла в гостиную. Увидев револьвер в руках Людмилы, она изумленно воскликнула:
        - Что вы делаете, он же заряжен!
        - Я и не сомневаюсь, - сказала Баштанина. - Садитесь в кресло, немедленно!
        Графиня покорно подчинилась. Людмила сгребла документы, положила их рядом с собой.
        - Вы не сможете меня убить, - сказала Татьяна. - О том, что я пригласила вас к себе, знает множество людей. Людмила, это не имеет смысла.
        - Ну почему же, - сказала Баштанина. - На вас мог напасть грабитель, вас мог застрелить умалишенный поклонник. Или любовник. У вас ведь есть любовник, не так ли? И драгоценностей у вас полно, ради них московские уголовники запросто пойдут на преступление, даже в охраняемом отеле. Подходящая версия, вы не находите? Я скажу, что пришла к вам в номер, напрасно прождала в гостиной около получаса, затем зашла в кабинет - и обнаружила вас мертвой. Согласна, хлипкая версия, но что поделаешь. Мне это только прибавит популярности. Известная писательница становится свидетельницей преступления, жертва - богатая аристократка. Вы, графиня!
        Баштанина нажала на курок. Раздался легкий хлопок. Графиня осела в кресле. Вот она и стала убийцей.
        Людмила схватила документы.
        - Не торопитесь, Людмила Александровна, - раздался женский голос.
        Баштанина подпрыгнула от страха. Из смежной комнаты появилась секретарша графини, в руках у нее был массивный пистолет.
        - Вы не рассчитали, что подобная игрушка заряжена холостыми, - сказала, открывая глаза, графиня. Людмила уставилась на ожившую покойницу. - Неужели вы думаете, что я позволила бы вам застрелить себя?
        - Нет! - закричала Людмила и вскочила. - Будьте вы прокляты!
        - Сколько раз я желала этого вам. Кажется, Людмила Александровна, вы сами стали героиней так и не написанного вами романа. Катрин, надеюсь, вы сумели заснять на цифровую камеру все, что происходило в гостиной?
        - Да, ваше сиятельство, - ответила секретарша. - Превосходное качество, отличный звук. Попытка убийства.
        Полесская положила кассету перед камерой и сказала:
        - Людмила, у вас есть несколько часов, чтобы скрыться. Затем за вами начнется охота. Я передам имеющиеся у меня материалы в правоохранительные органы.
        - Но… - попробовала возразить Баштанина. Ей предлагается бросить все в Москве и скрыться. Немедленно, практически без денег. Уже вечер, банки закрыты, у нее несколько кредитных карточек, на которых едва ли больше пяти тысяч долларов.
        - Вот билет на самолет. - Татьяна вручила Баштаниной конверт. - Вы можете улететь. Но только сегодня.
        - Знаете, на вашем месте я бы поторопилась, - сказала Катрин. - Ее сиятельство необычайно великодушны. Вы же пытались ее убить, а кроме того, как я поняла, вы еще и шпионка, мадам Агата Кристи.
        - Почему… - начала Баштанина.
        - У вас нет времени, Людмила, - поторопила ее Татьяна. - Почему, спрашиваете вы? Потому что вы предали Полесскую и украли у нее будущее. Вас будут разыскивать. Попробуйте испытать это на себе. Всего вам хорошего!
        - Вы - исчадие ада! - чуть ли не плача, произнесла писательница. Она схватила билет и подбежала к двери.
        Татьяна откинулась на спинку кресла. Возможно, Людмила права.
        Алла еще раз перечитала заметку, так и не понимая, о чем речь. Ей потребовалось несколько минут, чтобы сообразить: у Игоря любовная связь с итальянской графиней. Она давно подозревала это, а теперь все газетенки пишут об этом.
        И не только пишут. Откровенные фотографии, которые не оставляли сомнений в том, что Луиза дель Орселлини и Игорь Дементьев не просто друзья.
        Они на вилле графини в Палермо. Белоснежный катер, а в шезлонгах - ее улыбающийся муж и Луиза.
        Они в обнимку на вертолетной площадке. Поцелуйчики и объятия… Алла разорвала газету на мелкие клочки и бросила на персидский ковер, который застилал ее спальню. Затем, вне себя от гнева, смела все на туалетном столике и разбила зеркало.
        Появилась встревоженная прислуга, миловидная горничная, она с испугом осведомилась, требуется ли Алле помощь. Алла запустила в нее тяжелым пузырьком с духами и проорала:
        - Убирайся вон, дура!
        Горничная привыкла к вспышкам гнева Аллы, поэтому, не произнося ни слова и радуясь, что флакон угодил в стену, поспешила оставить хозяйку одну. Еще бы, у Аллы был резонный повод закатывать истерику, горничная уже обсудила с садовником и шофером разворот в «Московском комсомольце» и «Комсомольской правде». Хозяин изменил Алле с какой-то итальянкой, и теперь об этом знает весь мир. Жуть как весело!
        Алла набирала номер сотового Игоря, но приятный голос неизменно сообщал, что абонент временно недоступен. Алла позвонила в офис Игоря, но секретарша, не дав ей вымолвить ни слова, сообщила, что господин Дементьев никого не принимает.
        - Он принимает только итальянскую шлюху, - заключила Алла и открыла бар. Все бутылки пусты, а ей ужасно хотелось выпить. Путаясь в халате, она прошла на кухню. Прислуга сочла за благо попрятаться по своим комнатам. Тяжелый нрав хозяйки был всем известен, как и ее тяжелая рука.
        Игорь приехал около полуночи. Он прошел прямиком в свой кабинет. Сегодня был жуткий день. Предыдущую неделю он провел с Луизой. Ему казалось, что он побывал в Эдемском саду - сплошное блаженство и постоянные соблазны. Они посетили Италию, Грецию и Испанию, нигде не задерживаясь больше, чем надвое суток.
        А сегодня все газеты, не только русские, но и зарубежные, вышли с фотографиями их любовных утех. Он и Луиза. Игорь не мог поверить - это крах его карьеры.
        Он рассчитывал на то, что роман с зарубежной аристократкой завершится и они расстанутся, довольные друг другом.
        Игорь помнил, что клялся Луизе в любви. Женщинам приятно услышать такое. Он чувствовал, что и графиня к нему неравнодушна.
        Но это все в прошлом.
        В прошлом и его желание стать премьер-министром…
        Еще вчера это было реально, а теперь… Игорь знал, что его недоброжелатели вовсю раскрутили разгоревшийся скандал. Дорога в большую политику ему закрыта. Но кто смог сделать пикантные фотографии, они были абсолютно одни, никто из папарацци не знал, где они находятся.
        Игорю пришлось пережить натиск со стороны журналистов и собратьев-политиков. Его дружно осудили и заклеймили. После такого вселенского хая президент отложит его кандидатуру в сторону.
        Однако это не все. Ему намекнули, что с чьей-то подачи готовится убийственный материал про его финансовую деятельность. Он перешел кому-то могущественному дорогу, и этот кто-то старается его уничтожить.
        Игорь знал, что у него масса врагов. Обычно враги нанимают киллера, а тут поступили наоборот: оставили его в живых, заставляя наблюдать, как рушится его жизнь.
        - Ну что, она тебе понравилась, эта макаронница? - услышал он голос Аллы.
        Игорь обернулся и брезгливо посмотрел на супругу, державшуюся за дверной косяк. Как обычно, пьяна.
        Игорь с неудовольствием отметил ее растрепанные волосы, приоткрытую грудь, которая раньше привлекала его, а теперь вызывала отвращение, пустой бокал в руке.
        - Не нравлюсь, милый? - спросила Алла, подходя к Игорю. Как же резко она контрастировала с Луизой. - Ты мне врал, говорил, что уехал в Штаты на встречу с инвесторами, а сам трахался с Луизой, или как там зовут эту графиню, в Швейцарии.
        - В Италии, - сказал Игорь.
        Он привык к тому, что Алла устраивает скандалы, но сегодня, в день, когда его мечты, как хрустальный бокал, разлетелись вдребезги, он не желал слышать ее упреки и вопли.
        Алла бросилась на него, ее длинные ногти впились ему в плечо. Игорь с трудом оторвал ее от себя и отбросил прочь. Алла, пошатнувшись, упала на кожаный диван.
        - Ты лишил меня всего, - запричитала она. - Я так хотела, чтобы ты стал премьером, а теперь, Игорь…
        - Не ной, - прервал ее Дементьев. - Все образуется. Россия - не Америка, у нас никто не вылетает из политики только за то, что переспал на стороне. Итальянская графиня - это даже забавно.
        Игорь думал о том, что скандал с Луизой забудется, а вот расследование его махинаций… Это может обернуться очень серьезными неприятностями. Завтра он предпримет все меры, чтобы свести опасность к минимуму.
        - Я знаю, ты меня не любишь, ты никогда не любил меня, - продолжала всхлипывать Алла.
        - Ты права, как можно любить такую стерву, как ты, - сказал Игорь.
        Он разделся и двинулся в ванную. Ему хотелось снять напряжение под душем, подальше от завывающей жены.
        - Я - стерва! - прошептала Алла. - Учти, Игорь, нас связывает слишком многое. Я знаю о тебе такое, за что в прокуратуре мне скажут спасибо. Начать хотя бы с того, что именно ты, мой любимый, подставил Татьяну.
        Девчонка попала в тюрьму из-за тебя. Ты заставил меня обмануть Полесского и внушить, что Артем - его сын.
        И это верхушка айсберга.
        Игорь, не выдержав, наотмашь ударил Аллу по щеке.
        - Ты слишком многое себе позволяешь, - произнес он. - Я подобрал тебя, кем ты была бы без меня, Алла? Женой отставного посла, чья дочь сидит в бертранской тюрьме за шпионаж? Заткнись и не вой.
        Он зашел в ванную, облицованную розовым мрамором, горячие струи ударили по коже. Игорь закрыл глаза и попробовал мыслить логически. Пока что не произошло ничего страшного. Он временно выведен из игры, не более того. Он станет премьером, не в этом году, так в следующем. Алла, как мешок с костями, будет вечно колыхаться у него за спиной. Как же он ненавидит эту пьянчужку. Но развестись с ней он не может. Пока он живет с ней, он держит ее под контролем. Не убивать же ее…
        - Игорюша, извини. - Дверца в душевую кабину открылась, Алла, абсолютно обнаженная, стояла, протягивая к нему руки. - Я вела себя, как дура. Конечно, я никому ничего не расскажу.
        - Алла, убирайся, мне сейчас не до тебя, - сказал Игорь. - У меня был очень напряженный день, так что чао.
        В глазах Аллы мелькнула обида, она опять повысила голос:
        - Я для тебя недостаточно красивая и молодая, Игорь? Не забывай, я - твоя жена.
        Она шагнула в кабинку и прижалась к нему. Игоря раньше заводили ее ласки, но только не сегодня. От Аллы за версту несло алкоголем.
        - Уходи, - он оттолкнул Аллу. - Убирайся прочь!
        - Ты изменял мне, мерзавец! - прокричала она и снова принялась наносить удары.
        Она укусила Игоря в шею и покарябала лицо. Ему еще не хватало поехать завтра на заседание совета директоров со свежими царапинами через весь лоб. Игорь грубо схватил Аллу за запястья, распахнул ногой дверцу и вытолкнул что есть силы прочь. Она вскрикнула и упала - мраморный пол был мокрый. Игорь закрыл дверцу и продолжил наслаждаться водой, стекающей по телу.
        Он не помнил, сколько времени блаженствовал в душе, смывая с себя напряжение и раздражение. Зря он так поступил с Аллой. Она, конечно, не графиня, но уж какая есть. Игорь вышел из душа.
        Алла по-прежнему лежала на полу, нелепо раскинув руки.
        - Поднимайся, Алла, нечего валяться.
        Господи, да эта дура напилась до такой степени, что заснула в ванной. Если прислуга увидит, то пойдут сплетни. Вкупе со всеми скандалами только этого не хватало.
        Он наклонился над женой и потрепал ее по плечу:
        - Алла, поднимайся. Или ты хочешь, чтобы я отнес тебя в постель?
        Он перевернул ее на спину и отпрянул. Алла смотрела на него безжизненными глазами. Игорь автоматически попробовал нащупать пульс.
        Пульса не было.
        - Несчастный случай, - произнес он.
        Он толкнул ее, она неудачно упала, сломала шею.
        Странное дело, у него не было страха или раскаяния, а только гнев и злость на Аллу. Как она посмела умереть так нелепо, в ванной, поскользнувшись на мокром полу.
        Толкнул Аллу он. Он фактически убил ее…
        Он выволок жену из ванной. Было около половины второго. Артема нет дома. После крупной ссоры, во время которой сын и отец пытались выяснить отношения, в частности отстоять право ухаживать за Луизой, молодой человек переехал к друзьям, заявив, что не собирается больше поддерживать с Игорем отношения.
        Игорь еще раз попробовал нащупать пульс. Нет, она мертва. Игорь накинул на нее одеяло, чтобы вид мертвой жены его не смущал, затем взвесил все «за» и «против».
        Несчастный случай произошел совершенно некстати. Алла не может сейчас умереть. И так достаточно шумихи вокруг его имени, а тут еще этот кошмар. Что же ему делать?
        У него достаточно влиятельных друзей, чтобы уладить все без проблем. Алла, например, уедет в долгое путешествие, во время которого произойдет несчастный случай. Она может скончаться в фешенебельной клинике от алкоголизма или, лучше всего, попасть в аварию.
        Игорь набрал номер. Разговор предстоял сложный. Дементьев, как сумел, разъяснил, что произошло.
        Вернувшись в кабинет, он вздрогнул. Около трупа Аллы стояла, разинув рот, горничная. Глупая девчонка, что она здесь делает в три часа ночи?
        - У нее сердечный приступ, - сердито бросил Игорь. - Я вызвал «Скорую помощь».
        Горничная хитро посмотрела на хозяина. Конечно, сердечный приступ. Слуги давно привыкли к постоянным скандалам и ссорам в семействе Дементьевых. Однако сегодняшний вечер побил все рекорды. Крики разносились по всему особняку. Затем все внезапно стихло.
        - Вы ее убили, - произнесла она. - Вы убили свою жену.
        Впервые за многие годы Игорь ощутил страх. Что она мелет, произошел нелепый несчастный случай, Алла поскользнулась на мраморном полу и сломала себе шею. Такое же бывает!
        Но кто ему поверит? Ему показалось, что судьба издевается над ним. Все шло великолепно, он почти достиг вершины, и вдруг… Все началось с того момента, как он познакомился с Луизой дель Орселлини. Именно с того самого момента.
        - У нее сердечный приступ, - повторил Игорь.
        Горничная покачала головой:
        - Игорь Всеволодович, до того как переквалифицироваться в служанки, я училась в медицинском вузе.
        У нее сломана шея. Вы это сделали.
        Игорь вскипел:
        - Что ты такое говоришь! Это несчастный случай, нелепое происшествие…
        - … которое может испортить вам всю жизнь, - закончила горничная. Ее мама, умная женщина, говорила, что не нужно упускать свой шанс. А он в жизни часто бывает единожды.
        - Я заплачу тебе, чтобы ты молчала, - сказал Игорь. - Десять тысяч долларов. Наличными и немедленно. - Он подошел к сейфу, вмонтированному в стену.
        - Не кажется ли вам, Игорь Всеволодович, что цену назначаю я? - сказала горничная. - Сто тысяч долларов. И я навсегда забуду, что произошло.
        Игорь не раздумывал. Сто тысяч - для него это пустяки. Горничная заткнется, он обставит мизансцену, скандала не будет.
        Он достал из сейфа десять пачек. Горничная пересчитала одну наугад, осталась довольна.
        - Спасибо вам, Игорь Всеволодович. Я вас больше не побеспокою. С меня хватит этих денег.
        Она вымелась из дома через двадцать минут. Он не знал, что горничная сразу же, оказавшись на улице, отыскала телефон-автомат, набрала номер Катрин, секретарши графини дель Орселлини, и зашептала:
        - У меня для вас потрясающие новости. Вы же сказали, что я получу пятьдесят тысяч, если помогу вам.
        Сто тысяч долларов - и вы сможете уничтожить Дементьева. Да, я поняла…
        Перед самым рассветом прибыла машина. Игорь вынес коченеющее тело Аллы через черный ход. Не хватало столкнуться с кем-то из прислуги. Приятель сказал, что все улажено. Тело можно отвезти на кладбище, где его похоронят под чужим именем. Игорь продумал версию. Для всех Алла уедет в Тунис на лечение и там в состоянии депрессии покончит с собой. Жена-самоубийца вызывает сожаление, а вот муж-убийца…
        Они выехали за ворота элитного поселка. Внезапно их остановили на посту ГИБДД. С Игорем никогда такого не случалось, у него были спецномера.
        - В чем дело? - возмутился Дементьев. - Какое вы имеете право…
        Не отвечая на вопросы, бравые ребята в униформе и масках уложили его на бетон лицом вниз.
        - Труп в багажнике.
        Игорь попытался пошевелиться и получил тяжелым сапогом под дых. Его подставили, горничная, сука, продала его. Как он мог доверять ей? Она получила сто тысяч и настучала на него.
        Игорь не знал всей правды: именно Татьяна оповестила правоохранительные органы, что Игорь Дементьев убил жену и пытается уничтожить ее тело. У нее были связи, на ее звонок отреагировали.
        - Я требую встречи со своим адвокатом, - сказал Игорь.
        Спецназовец придавил его сапогом и ответил сквозь зубы:
        - Не дождешься.
        Маргарет. Мертва. Тим. Мертв. Алла. Мертва. Роджер. Лишился всего и влачит жалкое существование.
        Игорь. Находится под следствием. Людмила. В бегах, трепещет за свою судьбу.
        Таня подставила лицо весеннему солнцу. Она находилась в Бертране - том самом княжестве, где все и началось. Разница только в одном: между началом ее погони за будущим и ее окончанием лежало почти двадцать лет.
        Любезный официант принес ей чашку черного кофе.
        Таня взглянула на бухту, заполненную яхтами и катерами.
        Она отомстила всем. Точнее, она привела в движение скрытые пружины, ей не потребовалось мстить, каждый из пяти и без того оказался так или иначе замешанным в преступлении. Ей требовалось только воздать каждому по заслугам.
        Таня не ощущала триумфа. Усталость и безграничное равнодушие. Может, получив сокровища Монтичелли, ей следовало забыть обо всем, что произошло?
        Слишком поздно… Мартовское солнце светило ярко, лазурные волны Средиземного моря искрились в его лучах. Таня с наслаждением маленькими глотками пила кофе. Это поможет ей привести мысли в порядок. Она не знала, что делать дальше. Когда она находилась в тюрьме, то весь смысл существования сводился к тому, чтобы бежать. Когда она бежала и отыскала сокровища, то стремилась отомстить.
        Возмездие осуществлено. Отчего же она никак не может успокоиться?
        - Разрешите, графиня? - услышала она рядом с собой чей-то голос.
        Татьяна лениво повела головой. Скорее всего, кто-то узнал ее: журналист или просто случайный прохожий.
        За столик кафе рядом с ней присела дама. Татьяна посмотрела на нее и похолодела. Розамунда. Та самая Розамунда, директор Святой Берты. Татьяна специально выбрала кафе на южной стороне набережной, чтобы не видеть острова с мрачной крепостью, где провела столько лет.
        - Или ты предпочитаешь, чтобы я называла тебя твоим настоящим именем, Татьяна Полесская? - спросила Розамунда. Она положила сумочку на стол, закинула ногу на ногу и кивком головы подозвала официанта: - Шампанское для моей подруги. Мы не виделись почти семь лет.
        - Вы ошиблись, - проговорила Татьяна.
        - Нет, я не ошиблась. Я искала тебя все это время, - ответила Розамунда. На ее лице сияла улыбка победительницы. - Ты хорошо замаскировалась, Татьяна. Я бы ни за что не узнала тебя. Надо же, я видела твои фото в журналах, тебя показывали по телевидению, и ни разу, поверь мне, ни разу не заподозрила, что графиня Луиза дель Орселлини и шпионка, которая бежала из Святой Берты, одно и то же лицо. Где ты раздобыла денег?
        Таня посмотрела на Розамунду. Судьба, как всегда, преподносит сюрпризы. За все надо платить.
        - Наверное, опять пошла на преступление, - предположила директриса Святой Берты. - С тебя станется. Знаешь, что тебя ожидает? Камера. Я уже велела подготовить ее для тебя. Представляешь, какой будет скандал! Учти, мне не нужны деньги, ты не сможешь купить меня и за сто миллионов, мне нужна только ты. Ты отправишься обратно. И проведешь там законные семнадцать лет и еще лет десять - пятнадцать за побег.
        Мир, как показалось Тане, рухнул. Розамунда, как призрак из преисподней, явилась за ней.
        - Я разыскала тебя. Мне так не хотелось нарушать идиллию, ты с такой тоской и умилением смотрела на море, что мне было тебя жаль. Пора, Татьяна, собирайся.
        О том, что ты жива, никто не знает. И Клод-Ноэль не сможет тебе помочь.
        Появился официант с бутылкой шампанского. Татьяна, недолго думая, вскочила и крикнула:
        - У нее пистолет, она террористка! - и указала на Розамунду.
        От неожиданности официант потерял равновесие, и бутылка полетела на пол.
        Слова возымели эффект, началась паника, посетители кафе повскакивали с мест и ринулись к выходу.
        Розамунда бросилась за Татьяной.
        Таня вылетела на центральную площадь Бертрана, где возвышался величественный собор. Она не думала о том, что ей делать и куда бежать. Спасаться! И как можно быстрее.
        - Стоять! - кричала Розамунда. - Ты от меня не уйдешь!
        Таня успела перебежать через улицу и оказаться на противоположной стороне, путь Розамунде отрезала колонна черных лимузинов, которые неспешно катили по мостовой. Выезд княгини-матери и наследного князя.
        Таня перевела дух.
        У нее всего минута. Минута, чтобы спастись. Она не для того бежала из Святой Берты, чтобы снова оказаться в тесной камере и провести там еще тридцать лет.
        Она устремилась на причал. Белоснежные яхты, дорогие катера, разноцветные паруса. Бертран готовился к новому сезону. Таня обернулась. Розамунда, облаченная в ярко-красное пальто, бежала за ней, пытаясь на ходу говорить по мобильному.
        Таня прыгнула на одну из яхт и затаилась. Минутой позже Розамунда, крича в трубку, чтобы выслали полицейские наряды к причалам, пролетела мимо нее.
        Сердце билось, как пойманная птица. Розамунда обязательно найдет ее. И тогда принцесса превратится в Золушку: графиня Луиза дель Орселлини снова станет осужденной Татьяной Полесской.
        - Вам помочь? - услышала она и в страхе обернулась.
        Мужчина, притаившись, замер рядом с ней.
        - Не бойтесь, я вас не выдам, - сказал он. - Меня зовут Карл, Карл Вегнер. Я из Гамбурга.
        - А ваша яхта называется «Моя мечта», - произнесла, усевшись на палубу, Татьяна.
        В который раз она убеждалась, что судьба - дама капризная. Именно Карл выловил ее из бухты, когда она бежала из Святой Берты. Он спас ее от полиции.
        Она взяла его визитку, но так и не позвонила.
        - Вы прочитали название, - рассмеялся он. - А что, эта особа в красном, похожая на тореадора, преследует вас?
        Замечательное сравнение, она - загнанный бык, которого хотят пронзить в сердце пикой.
        - Мне везет с таинственными незнакомками, - продолжил Карл. - Несколько лет назад одна милая русалка просила меня о помощи. Я надеялся, что понравлюсь ей, однако когда вернулся на яхту, она исчезла. Обещайте, что не исчезнете так же бесследно, как она!
        Он ее не узнал. Еще бы, пластические операции, дорогая одежда…
        - Кажется, мне знакомо ваше лицо, - произнес он. - Я слежу за светской хроникой, вы - графиня…
        - Молчите! - Таня по-детски зажала ему рот ладонью.
        Розамунда пролетела по причалу в обратном направлении, крича в мобильник:
        - Да, она здесь, я не сошла с ума, где-то на яхте. Откуда я знаю, их тут не меньше трех сотен. Перекрыть бухту… Но это невозможно…
        - Никаких имен, - попросила Карла Таня. У гамбуржца были удивительно красивые глаза. И нежные губы. Таня убедилась в этом, когда он поцеловал ей руку.
        - Графиня, прошу вас в салон. У меня не очень прибрано, если бы знал, что вы навестите меня, то устроил бы генеральную уборку.
        Они спустились в каюту. Таня спросила:
        - Что вы собираетесь делать?
        - Вообще-то я бездельник, - ответил Карл. - Проматываю состояние своего папаши. Боюсь, для этого не хватит всей жизни. Графиня…
        - Луиза… Или лучше Татьяна… - сказала Полесская.
        Внезапно она испытала непонятное чувство. Как будто она находится около двери, за которой - сказочное будущее. У нее есть деньги. У ее ног - весь мир.
        Розамунда никогда не оставит попыток ее найти. Ей придется вечно скрываться от нее.
        - Как вам угодно, - ответил Карл и сдвинул на затылок кепку. - Я вижу, дама в красном настроена против вас. И вам нужно как можно быстрее рвать когти.
        Мне это знакомо. Меня тоже однажды пытались убить, пришлось удирать по крышам. Хотите коктейль?
        Таня кивнула. Кофе, которым она наслаждалась на набережной, был великолепен. Ей так хотелось продлить эти минуты счастья.
        - Я вообще-то собирался остаться в Бертране на пару недель, принять участие в великосветских вечеринках… Потом перебраться в Монте-Карло. Или в Ниццу. Или на Корсику… Но теперь я знаю, что мы сделаем…
        - Что же? - спросила Таня, не замечая местоимения «мы».
        - Отправимся в Бразилию. Или в Австралию. Хотя нет, в Южную Африку, - ответил Карл. - Я по натуре авантюрист, а вы? Почему-то мне кажется, что и вы тоже.
        Я всегда хотел совершить путешествие через океан. Не думайте, что «Моя мечта» не выдержит шторм. Она - надежная малышка. Знаете, о чем я всегда мечтал? Оказаться на тропическом острове, где нет ни единой живой души. Кроме меня и моей избранницы.
        - Не так уж плохо. - Таня отпила коктейль. - И у вас уже есть дама сердца?
        - Увы, - ответил тот. - Пока что нет. Хотя вру: мне кажется, уже появилась.
        - Не так быстро, - сказала Таня. - Значит, вы… Значит, ты хочешь сейчас же отправиться в плавание?
        - А почему бы и нет? Закупить Провиант можно в любом порту.
        Она отправится с ним - в Бразилию или Уругвай.
        Куда глаза глядят. Тане хотелось убежать. От себя не скроешься. Но можно попробовать.
        Все эти годы она пыталась найти то, что уже не существовало. А ей требовалось просто жить.
        И, похоже, у нее появился еще один шанс.
        Она сорвала с лацкана костюма брошь, которую подарил ей Клод-Ноэль Бертранский. Девушка-бабочка.
        Как и она сама. Швырнула драгоценную вещицу в открытый иллюминатор. Лучи солнца брызнули во все стороны, отразившись в бриллиантах.
        Легкий всплеск. Так и с прошлым. И со всеми сомнениями. Она не будет искать потерянное… украден ное… давно ушедшее… прошлое.
        Она станет жить настоящим.
        - Я знаю, мы отправимся в Коста-Бьянку, милую солнечную республику в Южной Америке, - произнес Карл, улыбаясь.
        - Тогда в путь, - сказала Татьяна и водрузила себе на голову капитанскую фуражку. - Тебе не говорили, что «Моя мечта» - это крайне подходящее название для яхты?