«Шестисотая» улика Вячеслав Владимирович Жуков
        # Следователь Бабенко - парень не промах: убил старого вора в законе и хапнул воровской общак. Дело серьезное, поэтому и следы надо замести как следует. Бабенко инсценирует собственное убийство, подсунув киллеру двойника со своими документами. Но всего до конца не заметешь. След остался крупный - «Мерседес», в котором якобы замочили ловкача-следователя. За «мерсом» и охотится группа майора Туманова. Но и самому Бабенко проклятый «мерс»-улика не дает покоя. Надо покончить с этим. А чтобы на этот раз следов не осталось, Бабенко решает «зачистить» всех - и назойливого Туманова с его операми, и подельников, и «мерс». «Мерс» особенно…
        Вячеслав Владимирович Жуков

«Шестисотая» улика
        Глава 1
        На бешеной скорости иномарка свернула в переулок, едва не зацепив боковиной, столб уличного освещения, на котором горевший фонарь издавал заунывные дрожащие звуки, словно побаиваясь нарушать ночную тишину.
        Будто черная стрела, выпущенная рукой демона, «Мерседес» внезапно появился возле шеренги многоэтажек, и также внезапно исчез за углом последнего дома, мигнув на прощанье яркими красными огнями.
        Только когда впереди показались ряды металлических гаражей, сидевший за рулем иномарки парень, сбросил скорость, вглядываясь в лобовое стекло. Увидев стоящего возле угла последнего гаража, человека, он подъехал к нему, остановился.
        Человек стоял, курил, прикрывая огонек сигареты ладонью, словно зонтиком.
        Парень вылез из машины, приветливо улыбнулся, всматриваясь в знакомые черты лица.
        - Я сделал это. Смотри, какой красавец, - легонько похлопал он ладонью по капоту машины. - Ну что, куда мы его, в гараж? - спросил он, всматриваясь в лицо человека, стоящего перед ним, и не понимая, отчего оно такое мрачное. Наконец, так и не вытерпев, он спросил:
        - Случилось что ль чего?
        Человек неуклюже помотал головой.
        - А тогда, чего ты такой мрачный? Радоваться надо. Такая машина. За нее можно сорвать хорошие бабки, - он притронулся ладонью к лакированной поверхности иномарки, на которой даже не было пыли.
        - Понимаешь…. - начал человек, притушив ногой окурок сигареты. - К сожалению, планы изменились.
        Парень, приехавший на «Мерседесе», оторопело посмотрел сначала на машину, потом на человека, с которым разговаривал. Спросил, не понимая, о чем идет речь:
        - Насчет этой машины?..
        Человек скупо улыбнулся и покачал головой.
        - Нет. Насчет тебя. Извини меня, - проговорил он тихо.
        Только теперь парень увидел в правой руке человека разговаривающего с ним, пистолет. Вздрогнул, отчетливо понимая, что тот не шутит. Попятился назад, решая, как быть. Хотя убежать, вряд ли удастся. И он уже понял свою промашку. А еще он понял, что уже ничего не может сделать для своего спасения, и смерть неминуема. Но еще ужасней, вот так ждать, когда ночную тишину всколыхнет громкий звенящий звук выстрела. Хотя его долго ждать не пришлось.
        Рука с пистолетом вскинулась на уровне его головы, и тут же парень отшатнулся назад, успев заметить, что темнота, окружавшая его, неумолимо сгущается, а вместе с тем, очертания того, что еще совсем недавно было видимым, тают и исчезают перед ним. В порыве отчаянья, он рванулся в сторону. Неважно куда, лишь бы убежать от этого страшного места. Но ноги как-то неуклюже подвернулись, и он упал на бок. На то, чтобы подняться, сил уже не хватило.
        Последнее, что успел заметить его потускневший взгляд, это удаляющиеся красные огни «Мерседеса».
        Сидящий перед майором Тумановым человек, не вызывал у него особого доверия. Держался он довольно нагловато. Про таких обычно говорят - пальцы веером. А на каждом из них, по увесистой золотой печатке.
        Поначалу даже было непонятно, чего ради, этот приблатненный тип приперся к ним в кабинет. Судя по его рассказу, у него пару дней назад угнали новенький шестисотый
«Мерс». И случилось это не где-нибудь, а под окнами дома, в котором этот блатарь жил вместе со своей подружкой.
        - Домедов Эльдар Альбертович, семидесятого года рождения? - на всякий случай, записал Федор Туманов паспортные данные визитера, вместе с его адресом.
        - Гражданин начальник, в натуре говорю, я бы не пришел к вам. Чо мне больше делать, что ли нечего, как в ментовку шляться, но тачка моя была застрахована. На другой день, после того, как ее увели, я обратился в страховую фирму, чтоб заплатили, как положено. А они, козлы, не хотят. Говорят, чтобы я какую-то справку приволок им от вас. Ну, в натуре, подтверждающую, что тачку у меня действительно сперли. Что не треп это. Секете? Во, бля, бюрократия на местах.
        Первое, что хотелось сделать Туманову, глядя в пухлую мордашку блатаря, это поскорее отослать его, куда подальше из кабинета, чтоб не мозолил им глаза своей наглой физиономией и, чтоб не слышать его далеко не ангельский голосок. Все, о чем он тут операм наговорил, было произнесено в таком тоне, словно Туманов, Грек и Ваняшин должны немедленно скинуться ему из своей зарплаты на новенькое точно такое же авто.
        Наверное, он бы был страшно разочарован, узнав, что денег с их общака ему бы даже не хватило на пару колес с угнанного «Мерседеса».
        Федор Туманов тихонечко вздохнул, глянув на дверь, которую хотелось пошире распахнуть, а потом взять блатаря под белые рученьки и выпроводить в коридор. И сдерживая себя от грубости, майор сказал, стараясь говорить спокойней и доходчивей:
        - Послушайте, Домедов, мы не занимаемся угоном автотранспорта. Наша специфика - убийства. Почему вы обратились к нам?
        Блатарь уставился на Туманова набыченным взглядом. Потом разочарованно покачал здоровенной бритой головой, похожей на баскетбольный мяч.
        - Да…а, - протянул он так, словно крупно сожалея о том, что связался с милицией. - Видать у вас тут тоже бардак, как в той страховой фирме, - вздохнул он.
        А Туманов все больше чувствовал, что они с этим типом напрасно теряют время. Глянул на Грека, который сидел на другом конце стола, подперев ладонью щеку, и скучающим взглядом рассматривал типа, пришедшего заявить им об угоне машины.
        Кажется, лишь лейтенант Ваняшин не обращал внимания на всю эту трепологию, потому что сидел за другим столом, на котором стоял компьютер, и он забивал в его базу данных сведения по вновь раскрытым преступлениям, выполняя распоряжение майора. Причем, лицо у лейтенанта было такое сосредоточенное, будто ничто в целом свете его не касается, кроме того, что он делал.
        Посмотрев на здоровяка лейтенанта, пальцы которого бегали по клавиатуре так проворно, как у пианиста, исполняющего сольную партию в оркестре, блатарь на минуту отвлекся, а потом, вспомнив, для чего он здесь, сказал все тем же тоном:
        - Мне ведь по барабану, к кому конкретно обращаться. Дайте мне справку, что машина угнана, и я свалю отсюда. Я, как положено, пришел к вам в дежурку, а там полкан сидит, два с лишним метра ростом. Выслушал меня. А потом и послал к вам в кабинет.
        Федор вспомнил, что начальник отдела, полковник Васильков, сегодня от руководства ответственный дежурный по управлению. Стало быть, это он сидел в дежурной части за пультом, решил позвонить ему и выяснить, зачем «батяня» направил к ним этого типа. Снял трубку телефона внутренней связи и, услышав голос «батяни», спросил:
        - Товарищ полковник, тут к нам один гражданин пришел… - Типом майор блатаря не стал называть, неудобно как-то в его же присутствии, хотя, по мнению майора, на нормального гражданина он явно не тянул. Такие, как он привыкли решать проблемы на месте. И если бы не желание получить страховку за угнанный новенький автомобиль, вряд ли бы он появился у майора в кабинете. А так уже сидит тут почти час, и как принято в их кругу выражаться, гонит порожняк.
        - Домедов, его фамилия. Говорит, что вы направили его к нам?
        - Ты вот что, Федор Николаич, - посоветовал полковник, - ты давай, побеседуй с ним обстоятельно. Машину у него действительно угнали. Факт угона зарегистрирован. Но что странно. Буквально на следующий день паренька, который угнал у него машину, нашли мертвым. С прострелянной головой. И лично у меня закралось подозрение, а ни Домедова ли это работа? У него пару судимостей. Причем, есть сведения, что он плотно связан с криминалом. И вполне может статься, что таким образом он с угонщиком счеты свел? Знаешь, было бы неплохо, если б он тебе покаялся в грехах, - сказал в конце телефонного разговора Васильков и посоветовал. - Попробуй, расколоть его.
        Теперь на сидевшего перед ним человека, майор Туманов поглядел уже другими глазами. Хотя та уверенность, с какой он держался, не давала повода подозревать его в убийстве. Другое дело, если того паренька замочил кто-то из его дружков приятелей. Но это еще надо проверять. И самое главное - доказать, потому что, как известно, слова к делу не пришьешь. Не один суд не примет их за аргумент. Другое дело, неопровержимые доказательства.
        - Скажите, Домедов, насколько я вас понял, вы видели того парня, который угнал ваш
«Мерседес»? - спросил Федор Туманов.
        - Я ж не слепой, - в голосе Домедова, засквозила обида. - Я ж вам уже говорил. Мы с моей подругой подъехали к дому. Вошли в подъезд, и тут я вспомнил, что оставил свою барсетку в машине. А в ней ключи от квартиры. Ну и вернулся. Выхожу, смотрю, а за рулем моей тачки козел какой-то сидит. Я ему крикнул, что башку оторву. А он гад, завел мотор и по газам.
        - Так как же вы потом попали в квартиру? - спросил Грек у Домедова. Тот исподлобья уставился на усатого капитана.
        - Замок в двери пришлось выломать. А почему, это вас так интересует? - спросил Домедов с подозрительностью.
        Грек улыбнулся.
        - Да так. Профессиональное любопытство, узнавать обо всем в деталях, - ответил усатый капитан.
        Домедов понимающе кивнул своей здоровенной башкой и сказал с усмешкой:
        - Может вас еще интересует, сколько я своей девчонке в этот вечер палок поставил? Так я могу рассказать? Хотите?
        Такие интимные подробности Грека не только не интересовали, а даже оскорбили. А Федор Туманов с сожалением понял одно, он не оправдает надежды полковника Василькова, и расколоть вот так просто блатаря не получится. Прежде, чем придти сюда, он неплохо подготовился. Знает, что сказать и как правильно ответить. Слова лишнего от него невпопад не услышишь. Более того, он шибко огорчился, когда узнал, что пока никакой справки для страховой фирмы, в милиции ему не выдадут.
        На вопрос Туманова, знает ли он о том, что парня, который угнал у него машину, убили, Домедов скроил недоуменную рожу.
        - Только вот от вас и узнал. А вообще, туда ему дорога. Не будет, гад, машины воровать, - прозвучало, как будто в назидание.
        По поводу подозрений о его причастности к убийству автоугонщика, Домедов уверенно заявил о своей невиновности.
        - Когда вы говорите, его убили? - спросил Домедов.
        Федор назвал день, и даже примерное время. Об этом ему по телефону сказал Васильков, сославшись на криминалистов.
        Домедов спокойно выслушал майора Туманова, при этом, глянув на него так, как может смотреть опытный зэк на неопытного опера. Даже не отказал себе в удовольствие, позубоскалить над майором. Улыбнулся широко.
        - В этот день, гражданин начальник, мы отмечали день рождения моей подруги. Днем у нас было полно родственников в доме. А вечером мы поехали в ресторан. Можете навести справки.
        - Наведем, если возникнет такая необходимость, - пообещал Туманов, имея твердое намерение, обязательно перепроверить сказанное типом.
        А сам Домедов покидал майорский кабинет с нескрываемой обидой. Прежде, чем уйти, он обернулся и бросил с неприязнью:
        - Всегда знал, что ментам доверять нельзя. Как к людям пришел к вам. А вы меня в убийцы записывайте, - он махнул рукой, не желая больше утруждать себя словами, видя, что понимания от оперативников он так и не добился.
        - Так мы ж не люди. Мы - менты, - сказал ему Грек, а когда дверь за Домедовым закрылась, возбужденно вскочил со стула: - Каков орел. Пришел и пальцы тут гнет. Дайте ему справку для страховой фирмы. А путевку на лесоповал не хочешь? - произнес он это так, словно Домедов еще не ушел из кабинета.
        - Ладно, Сань. Сядь и успокойся, - посоветовал ему Туманов. Но Грек от этого разошелся еще больше.
        - Не могу, Николаич. Я когда вижу таких крутых, так и хочется кулаком в лобешник ему двинуть, чтобы понты не показывал. Сидит, весь такой из себя.
        - Погоди, Грек, - остановил Федор своего помощника, не дав тому разойтись. - Васильков говорил, обнаружен труп парня, автоугонщика. Значит, придется теперь разбираться, выяснять, кто ему башку прострелил.
        - Придется, - согласился Грек, без большой охоты, тут же выразив от лица оперов благодарность полковнику Василькову, что тот не забывает про них, и подкидывает дела: - Признаюсь тебе, Николаич. Я ведь как только увидел этого Домедова, сразу понял, что тут нечисто. Не зря же Васильков его направил к нам. Хитрый, наш полковник.
        - Не зря, - согласился майор и посмотрел на часы. Время близилось к обеду, но пока еще хотелось кое-что сделать, и майор сказал: - Пошли в дежурку. Глянем, что там есть из материала по этому трупу автоугонщика. - И Туманов вышел из кабинета.
        Грек с недовольством уставился на Ваняшина.
        Сидит тот за компьютером, будто все происходящее, его не касается. И капитан Грек рассердился на приятеля.
        - Леш?! - позвал он.
        Ваняшин повернул голову.
        - А?
        - На. И больше не теряй. Чего сидишь-то? Прилип, что ли к стулу? Ты слышал, что Николаич сказал? Давай, поднимай свою задницу. Хватит долбней заниматься. Там труп, а его тут со стула не поднимешь. Хорош, у нас опер Леша Ваняшин.
        Когда Грек с Ваняшиным спустились в дежурную часть управления, Федор Туманов уже был там, стоял, просматривая протокол осмотра места происшествия, где был обнаружен труп двадцати пятилетнего Олега Кушнарева. Оказалось, что именно он угнал «Мерседес». Просматривая, собранный оперативной группой, выезжавшей на место преступление, материал, стало ясно, что убийство произошло за металлическими гаражами. Один из владельцев гаражей решил справить малую нужду, забежал в кустики за угол крайнего гаража и увидел там лежащий в траве труп. Забыв, зачем он сюда заскочил, достал сотовый телефон и сразу же позвонил в милицию. И было это все в половине седьмого утра.
        Сложив в папочку протокол осмотра места происшествия и объяснение человека, случайно обнаружившего труп парня, Федор посмотрел на Грека с Ваняшиным.
        - Ну что, братва, придется потрудиться. Свидетелей убийства, нет. Есть человек, который обнаружил труп. И вот это, - майор показал тонюсенькую папочку, с двумя, тремя листами. - Думаю, нам самим есть смысл выехать на место и все осмотреть там. Возражения есть?
        - Пожрать бы, Николаич? - захныкал Грек. - Натощак работать плохо.
        Ваняшин отмолчался, но Туманов понял, что он полностью солидарен с усатым капитаном.
        - Ладно, не вешайте носы. Перекусим в машине. По дороге, - успокоил майор свое голодное войско.
        - Куда едим, Николаич? - спросил лейтенант Ваняшин, когда они вышли на улицу и подошли к его белой «девятке».
        Туманов раскрыл папку, в которой лежал протокол осмотра места происшествия, объяснение Домедова, которое Федор взял с него и показания человека, обнаружившего труп парня возле гаражей. Сейчас майора, как и его помощников, интересовала улица, где обнаружен труп предполагаемого автоугонщика.
        - Улица Федора Полетаева, - сказал Туманов, тут же спросив у Ваняшина: - Бывал там?
        Лейтенант отрицательно покачал головой.
        - Бывать там мне не приходилось. Окраина Москвы, чего мне там делать. Но как проехать туда, я знаю.
        Федора не раз удивляло всезнайство лейтенанта Ваняшина. Казалось, в Москве нет такого уголка, куда бы его ни заносило. Одобрительно кивнув, майор сказал:
        - Раз так, тогда поехали. Не будем зря тратить время.
        Грек уселся на заднее сиденье, недовольно сопя. Перспектива, пилить на окраину Москвы, не очень-то обрадовала усатого капитана.
        - Не могли его укакохать, где-нибудь поближе к центру. И нам бы не пришлось тратить много время на дорогу, - проворчал он, намереваясь, пока едут, хотя бы вздремнуть. Развалившись по-барски на сиденье, Сан Саныч полу прикрыл глаза. Он был не в восторге оттого, что полковник Васильков вдруг навязал им Домедова с этим его угнанным «Мерседесом».
        - Чем дальше, тем хуже, - считал он, убедительно доказывая какая их, ожидает морока. - Сначала у этого фраера угоняют «Мерс». Потом, вдруг выясняется, что обнаружен труп парня, который по приметам похож на типа, угнавшего у Домедова машину. А дальше что?
        Федор пока не знал, что за всем этим последует, и пожал плечами. Но терять свой майорский авторитет было нельзя. Поэтому ответил Греку:
        - Вот чтобы выяснить это, мы как раз и едем на место убийства. Потом надо будет отвезти Домедова на опознание.
        Как показалось самому Туманову, Грек усмехнулся на это, как, видно придерживаясь иного мнения, о котором он пока что решил не распространяться. И обернувшись к усачу, майор спросил:
        - У тебя есть какие-то более стоящие предложения? Тогда, скажи.
        Грек вздохнул, потому что никаких предложений у него не было. И видя, что капитан пытается уйти от ответа, Федор Туманов настойчиво потребовал:
        - Ну давай, Грек, говори. Отмолчаться и усмехаться проще всего. Другое дело, предлагать что-то стоящее. Ты же считаешь себя опытным опером. Вот и давай. А мы с Ваняшиным тебя послушаем.
        Сан Саныч Грек скроил недовольную физиономию.
        - Да причем тут это. Просто, на мой взгляд, дельце это бесперспективное. «Батяня» подсунул нам этого типа, не подумавши, а что и как дальше, его не касается. Полковник только спрашивать с нас мастак. Видишь ли, у этого Домедова новый
«Мерседес» угнали. А если бы «Запорожец», тогда и искать не надо. Так что ли?
        - Остынь, Саня, - остановил Федор Грека, не дав тому особенно разойтись, - ты забываешь, что дело не в машине. Там еще и труп есть, а это уже как раз по нашей части. И вполне может так быть, что этот «Мерседес» и есть причина, из-за которой убили парня. «Батяня» всего лишь поручил нам проверить этот факт.
        Все сказанное Тумановым прозвучало настолько убедительно, что Грек замолчал, не найдя подходящих слов для возражения и демонстративно отвернулся к окну, этим давая понять, что как бы не был красноречив майор, но не во всем он сумел убедить его.
        Несколько рядом металлических гаражей, расположились на пустыре недалеко от девятиэтажных домов. Первое время жильцы окрестных домов не могли смириться с таким соседством. Да к тому же владельцы гаражей отняли у них территорию, на которой они выгуливали своих четвероногих питомцев. Дело доходило даже до мордобоя. Но потом вражда между автомобилистами и жителями домов прекратилась. Видно и те и другие усвоили, истину пословицы, что даже плохой мир, лучше всякой ссоры. Ссора прекратилась, а неприязнь осталась.
        Об этом опера узнали, когда стали беседовать с жителями тех самых ближайших домов. Те обвиняли владельцев гаражей, что они мешают им, отравляют воздух выхлопными газами своих машин и вообще, живут, черт знает где, а свои автомобили оставляют тут.
        Владельцы гаражей, наоборот, обвиняли жителей домов в том, что те приносят сюда мусор и нарочно выбрасывают его поближе к гаражам. И Федор Туманов скоро понял одно и, пожалуй, главное, что головной боли ему с этой возней не избежать. Что, впрочем, на пользе дела, естественно, никак не отразится.
        Грек, так тот и вовсе схватился за голову.
        - Николаич, с ума можно сойти. Линяем отсюда на гаражи, - предложил он, видя, что от опроса, который опера начали с жителей ближайших к гаражам домов, нету толку.
        На гаражах операм повезло больше. Побеседовав с одним из владельцев металлической
«ракушки», которую мастера графите разрисовали под черепаху, они узнали, что это тот самый человек, который и обнаружил труп парня.
        - Хоть в этом повезло, - сказал Грек, вздохнув с облегчением, и на всякий случай все же не поленился уточнить: - Стало быть, вы - тот самый Волков?
        Мужчина вытер тряпкой руки. В гараже у него стоял вишневого цвета «Жигуленок»
«девятка». Видок у машины был довольно свеженький, но, судя по настроению ее хозяина и, особенно по его испачканным рукам, хлопот с железным конем у него хватает.
        Бросив грязную тряпку на капот машины, мужчина с неохотой ответил:
        - Да, я тот самый, Волков Игорь Николаевич.
        Грек лучезарно улыбнулся.
        - А что так мрачно и без настроения? - спросил усатый капитан, не убирая с лица улыбки.
        Волков внимательно посмотрел на Грека, словно про себя отметив, все ли у усатого капитана в порядке с головой. Кажется, пришел к выводу, что с головой порядок. Встречаются такие весельчаки, которые готовы гоготать по каждому малейшему поводу. К счастью, сам Волков не из таких.
        - А чему радоваться-то? Ведь вы приехали сюда не просто так прогуляться и посмотреть на эти железяки? - хмуро спросил он, кивнув на гаражи, и после того, как оглядел Грека, переключился на Туманова, потом на Ваняшина, отмечая про себя все достоинства и недостатки двух других оперативников.
        Грек ему не понравился сразу. Шут гороховый - подумал про него Волков. Лейтенант Ваняшин ему показался слишком молодым и легкомысленным для такой серьезной работы.
        Единственным, кто на взгляд Волкова, выделялся из этой троицы, был Туманов. Этот особенно не разбрасывался словами, как его усатый коллега капитан.
        - Тут уже и из местного отдела уголовного розыска приезжали, и участковый приходил, и из прокуратуры. И все только одно, бумагу под нос суют и заставляют, чтобы я подпись свою поставил. Надоело, блин! Тоже мне, сделали из меня героя дня. Вам тоже расписаться надо? - спросил Волков, протягивая руку за авторучкой, колпачок которой Грек сунул в рот, легонько прикусывая.
        Федор покачал головой, давая понять, что расписываться Волкову нигде не придется, и тот, кажется, здорово удивился этому. Хмыкнув, уставился на Федора Туманова.
        - Знаете, если вам не трудно, не могли бы вы нам показать, где нашли труп парня? - попросил Туманов. Причем, сказано все это было таким тоном, что отказать майору, Волков не смог. Более того, он сам стал рассказывать, как и где обнаружил труп. И Федору не пришлось даже задавать ему вопросы.
        Волков привел оперов за угол крайнего гаража, указав место, где лежал убитый.
        - Понимаете, я совершенно случайно оказался тут. Пивка с ребятами попили, ну и захотелось мне по нужде…
        Грек улыбнулся. Он особенно понимал Волкова, потому что сам был большим любителем пива.
        - Понимаем, - ответил он Волкову с сочувствием. И угадав это, Волков уставился в черные глазенки Грека и стал продолжать:
        - Ну вот. Забегаю я сюда. Уже и брюки расстегнул. Глянул в траву, и мне чуть плохо не стало. Парень этот лежал в траве. Я сначала его принял за пьяного. Ну случается, ребята поддадут хорошенько и в кустики бай-бай. Думал и этот тоже спит. А потом посмотрел, а у него в голове дырка величиной с кулак. И кровь. Только крови я сначала не заметил, потому что вокруг раны все было черное от мух. Ну я достал сотовый и позвонил в милицию. А что еще оставалось делать?
        Грек понимающе кивнул, словно он тут был самый главный.
        - Да нет, вы сделали все правильно, - одобрительно произнес усатый капитан.
        Молча слушавший Волкова майор Туманов, стоял с задумчивым лицом. Все, о чем говорил Волков, было уже записано в его объяснении. Во сколько он пришел на гаражи и все прочее. Даже фамилии соседей гаражников, с которыми он пил пиво и которые потом уехали. А он остался, чтобы продолжить ремонт машины. И Федор это все помнил едва ли не слово в слово. Оперативники из выезжавшей на место группы опросили Волкова довольно профессионально. Но майор решил задать Волкову вопрос, который, кажется, ему не задали.
        - Скажите, Волков, раньше вы с убитым нигде не встречались? - спросил Туманов, подумав при этом, что сам Волков как будто только и ждал этого вопроса. И Федор заметил даже, как сразу оживился взгляд владельца вишневой «девятки» и размалеванного гаража ракушки.
        - Да видел его тут на гаражах, - признался Волков, пристально вглядываясь в глаза догадливого майора. Никто не спрашивал его об этом, а майор почему-то спросил.
        - У него тут тоже гараж имеется. Ну там я его и видел, - сказал Волков.
        Федор на это кивнул.
        - Нам бы хотелось, чтобы вы его показали, - ненавязчиво попросил Федор Туманов, заметив еще сразу, что этот Волков, видно, мужчина с перчиком. Самолюбивый, не любит, когда на него давят. Зато ему очень нравится, когда к нему обращаются вежливо и культурно. Этого Федор и решил придерживаться, при общение с владельцем доломанной вишневой «девятки».
        - Можно и показать, - согласился Волков и повел оперов между рядов гаражей.
        Поначалу Федору казалось, что гаражей здесь немного. Ну от силы штук пятьдесят. На самом же деле их оказалось более ста. Об этом операм рассказал Волков, когда они шли за ним от одного ряда к другому.
        Заметив, что их ведомый вдруг как-то сразу резко остановился, Федор спросил:
        - Мы уже пришли? Или что-то не так?
        Волков кивнул на гараж, подходить к которому близко он не решился.
        - Вон его гараж. Видите? Только я смотрю, ворота в нем приоткрыты. Хотя, сегодня утром, когда я сюда пришел, они были закрыты, - проговорил он как бы с некоторым удивлением и в то же время, настороженностью. Видно то, что владельца этого гаража убили, наводило его на очень неприятные размышления.
        Во всяком случаи, Федор Туманов понял, что ближе к этому гаражу Волков не ступит и шагу. И бросив на Волкова короткий выразительный взгляд, майор сказал:
        - Оставайтесь здесь. - Не расслышал, что произнес Волков в ответ. На какое-то время он просто выпал из поля зрения Туманова. Федор направился к гаражу, на который им указал Волков.
        Грек с Ваняшиным потопали следом.
        Вдалеке стоял белый «Жигуленок» «четвертой» модели. За рулем кто-то сидел, но опера не стали особенно приглядываться, поначалу не придав значения этой машине. И только, когда они почти уже подошли к воротам гаража, сидевший за рулем
«четверки», громко засигналил.
        - Во, чумовой, - плюнул в его сторону Грек. А Федор Туманов с Ваняшиным увидели выскочившего из ворот гаража парня с тяжелой сумкой в руке.
        Увидев идущих к гаражу незнакомых людей, он быстро пошел к белому «Жигуленку», на ходу из руки, в руку перекидывая тяжеленную сумку.
        - Николаич, что-то мне этот ходок не нравится, - сказал Леха Ваняшин. - Может, тормознем его? - предложил он, вопросительно глянув на Туманова.
        Федор заглянул в гараж. Он оказался довольно просторным и уж никак не напоминал тесную «ракушку» Волкова. Гараж был сделан из толстых досок, оббитых листами железа. По обеим сторонам его, от пола до потолка стояли стеллажи, заваленные инструментами и запчастями от машин. У торцевой стены на дощатом полу лежали два мотора. Один - «Жигулевский». Другой от иномарки. И глядя на все это достояние, у майора Туманова закралось подозрение, что хозяин гаража вел не совсем праведную жизнь.
        Кажется, о том же подумал и Ваняшин. Инструменты его не интересовали. Окинув взглядом, стеллажи с запчастями, лейтенант без тени сомнения заметил:
        - Наверняка, они здесь разбирали ворованные тачки. А запчасти потом распихивали по автосервисам.
        - Думаю, это мы сможем узнать у него, - кивнул майор вдогонку спешащему парню и крикнул: - Молодой человек! Остановитесь!
        Но парень как видно и не думал останавливаться. Наоборот, изгибаясь от тяжелой сумки, он ускорил шаг.
        - Эй, ты что, глухой? Тебе русским языком сказано. Стой, - крикнул Ваняшин, но и это не остановило парня.
        - Стоять! Милиция! - гаркнул Грек во все горло.
        И в этот момент парень резко обернулся. Сумка у него оказалась в левой руке, а в правой - пистолет «ТТ». Он повел стволом, словно решая в кого выстрелить первым.
        Ближе всех к нему оказался Леха Ваняшин. Когда они кинулись от гаража догонять уходившего парня, он обогнал Грека и даже Федора Туманова. Теперь, увидев, что парень целится в него, Ваняшин резко отскочил в сторону, и тут же раздался выстрел.
        Парень целился Ваняшину в голову. Причем, надо отдать ему должное, стрелял он неплохо, и если бы не молниеносная реакция Ваняшина, лежать бы ему сейчас тут на песочке с прострелянной головой.
        Грек топал позади Ваняшина всего в двух шагах от него. Он даже, как следует, не успел рассмотреть из-за широкой спины лейтенанта, что парень достал пистолет. Все произошло настолько быстро, что Сан Саныч не успел сделать то, что сделал Ваняшин. Но лейтенант был намного выше Грека ростом, и это спасло капитана от смерти.
        Пуля, предназначенная Ваняшину, пролетела над головой Грека и вонзилась в ворота гаража обитые железом. А сам Грек, как подкошенный рухнул на землю, быстро перекатившись к раскрытой воротине и укрывшись за нею.
        - Ах ты, сука! - закричал Грек, выхватывая свой пистолет из кобуры. - Пострелять захотел? Ну я тебе сейчас постреляю. Надеру задницу.
        Следующая пуля должна была предназначаться майору Туманову. И возможно, парень бы попал, но Грек открыл такую пальбу, что тот не стал испытывать судьбу. Выстрелил в Туманова, не целясь, и не попал.
        Грек не мог похвастаться успехами в стрельбе. Стрелял он неважнецки. Чего нельзя было сказать про Федора Туманова. Чуть присев и подавшись вперед, майор вытянул обе руки, в которых сжимал свой табельный «ПМ».
        До убегавшего было не меньше тридцати метров. Поймав на мушку его спину, Федор задержал дыхание и плавно, без спешки нажал на курок, не дожидаясь, пока тот обернется опять и огрызнется на них очередным выстрелом. Допустить этого майор Туманов не мог. К тому же не стоит рисковать ради одной жизни какого-то типа с пистолетом в руках, жизнями Грека и Ваняшина. Они стоят намного дороже, и сейчас здесь, выполняют свою работу. У них нет выбора, чего нельзя сказать про убегавшего. Как раз у него-то этот выбор есть. Он мог бы остановиться и поднять руки. Но не сделал этого, глупо надеясь, что удастся убежать от милицейской пули. И просчитался. Его подвела самонадеянность, в тот момент, когда до поджидавшей его белой «четверки» оставалось всего каких-то несколько метров.
        Парень как будто споткнулся обо что-то такое, чего не рассмотрел в этой проклятой спешке, и чтобы удержаться на ногах, выронил тяжелую сумку и пистолет, взмахнул руками. Глупец еще на что-то надеялся, хотя сам майор, заметив на его спине под левой лопаткой красное пятно, понял, что спасти его уже не удастся.
        Нет, он явно переоценил себя в стремлении уйти от оперов. Так бывает с человеком не подрасчитавшим свои силенки. А с ним, скорее всего, это случилось в предсмертном состоянии. Он видел стоящие совсем рядом белые «Жигули». Рванулся к ним, но ноги уже отказывались повиноваться, и, наклонившись, словно для прощального поклона, он упал, гулко ударившись головой об утрамбованную множеством колес землю.
        Сидящий за рулем «Жигуленка», не стал дожидаться дальнейшего развития событий, которые явно бы были не в его пользу. Нажав на газ, он сорвался с места, и стремительно набрав скорость, скрылся за рядами гаражей. Догнать его без машины, было делом пустым. Поэтому опера даже не предприняли попытку задержать водителя
«Жигулей». Свою «девятку» Ваняшин оставил возле «ракушки» Волкова.
        Сейчас Ваняшин вспомнил про него, обернулся.
        Волков стоял с бледным лицом, словно окаменев. В глазах застыл леденящий ужас, от которого он никак не мог избавиться. Трудно сказать, чего больше боялся он, того, что пару минут назад, убегавший парень, чуть, случайно, не пристрелил его. Или того, как старший опер, только что, на его глазах, застрелил самого парня. Но сейчас Волков был в таком состоянии, которое не иначе как шоковым не назовешь.
        Чтобы вывести его из этого состояния, лейтенант Ваняшин спросил:
        - Вы, случайно, не знаете владельца этой машины? - кивнул он в ту сторону, где еще висела синеватая дымка, вырвавшаяся на свободу из выхлопной трубы уехавшего
«Жигуленка».
        Волков как будто не слышал вопроса, а самого лейтенанта не видел. И тогда Ваняшину пришлось слегка встряхнуть его.
        - Игорь Николаевич, вы меня слышите?
        Волков уставился на Леху Ваняшина широко открытыми глазами.
        - Слышу, - ответил он тихим голосом.
        Ваняшин кивнул. Хорошо, что этот идиот постепенно отходит от шока. Хоть Туманов и обещал ему, что ставить свою подпись тому в бумагах не придется, но все получилось немного не так. Не мог майор всего предусмотреть. Вот они, непредвиденные обстоятельства. По факту смерти, Туманову придется объясняться перед прокурором. Теперь, главное побыстрее этого размазню Волкова, привести в нормальное состояние, чтобы он все заранее осмыслил так, как это было на самом деле и не наболтал лишнего. Ведь майор выстрелил после того, как убегавший сам успел выпустить по операм пару пуль. И Волков должен это подтвердить.
        - Скажите, может быть, вы знаете владельца той машины? - повторил свой вопрос Ваняшин.
        Волков отрицательно помотал головой.
        - Не…е. Да и номер я не рассмотрел. Он грязью замазан.
        Ваняшин вздохнул.
        - Вот и мы не рассмотрели. Он, гад, видать, его нарочно грязью замазал. Стало быть, в розыск объявлять машину не имеет смысла.
        Волков боязливо и в то же время с уважением заглянул Ваняшину в лицо и спросил:
        - Скажите, и часто у вас вот так бывает? Чтобы в вас вот так стреляли?
        Лейтенант подумал о том, что в глазах этого мужика он сейчас выглядит героем, который пару минут назад рисковал своей жизнью, и сказал:
        - Не часто, но бывает.
        Грек подошел к лежащему на земле парню, потрогал пульс.
        - Готов, - сказал он Туманову. - Придурок. И чего ради вздумал палить по нам. Бросил бы ствол, и глядишь, был бы живой.
        - Значит, была причина, потому и не бросил. Глянь-ка, чего у него в сумке? - сказал майор Греку, который уже закопошился с молнией, пытаясь расстегнуть ее. С третьей попытки ему это удалось, и когда он распахнул сумку, то присвистнул от удивления.
        - Ну чего там?
        - Да глянь, Николаич, - удивленно протянул Грек.
        Федор глянул.
        В сумке лежали новенькие номера для автомашин. Тут же лежала папка, с заранее заготовленными бланками документов.
        - Ни хрена себе затычки, - проговорил Грек. - Вот тебе номера, а вот чистые документы на автомашины. Заполняй их и попутного ветра тебе в жопу.
        - Чего нашли интересненького? - подошел Ваняшин, тоже заглядывая в сумку. При его появление, Грек скроил зверски вымученное лицо.
        - Из-за тебя, Леха, я чуть под пулю не подставился. Сам отскочил в сторону, а я вот он, весь открыт. Хорошо я за воротину успел укрыться, а то бы хана. Он бы мне башку снес из своей тэтэшки.
        Кажется, Грек хотел вызвать у приятеля Лехи сочувствие, но вместо этого, на лице лейтенанта появилась насмешка, что особенно сейчас не понравилось Сан Санычу.
        - Насмехаешься? А мне, между прочим, не до смеху было, - с обидой заметил он. Но Ваняшин на его обиду махнул рукой.
        - Да ладно тебе плакать. Он в меня стрелял да в Николаича. А ты просто случайно чуть под пулю не попал.
        Черные глазенки капитана налились лютой ненавистью. Он хотел сказать Ваняшину в отместку, что-нибудь обидное, но ему не дал Федор Туманов.
        - Грек, пока остаешься тут, - сказал майор и, глядя в еще, как следует, не отошедшее от шока лицо Волкова, добавил: - И вас я попрошу задержаться до приезда оперативной группы.
        Волков ничего не ответил, но майор воспринял его молчание, как вынужденное согласие. У Ваняшина в машине была рация, и Федор решил через оперативного дежурного управления уголовного розыска передать информацию на все посты ДПС города с указанием немедленно задержать белый «Жигуленок» четвертой модели, у которого номер замазан грязью.
        Грек отнесся к затее майора скептически.
        - Пустое, - махнул он рукой. - Водитель этой машины, уже наверняка стер грязь с номера. А белых «Жигулей» четвертой модели в городе полным полно.
        Но Федор Туманов не согласился с капитаном.
        - Ну, во-первых, не так уж и полно. У него правое заднее крыло ржавое, это уже примета. А, во-вторых, попытка не пытка. И попробовать стоит. Пошли, Ваняшин, - сказал Туманов рядом стоящему лейтенанту. Когда подошли к машине Ваняшина, он включил рацию и сообщил в управление дежурному о трупе. Потом попросил передать сообщение для гаишников.
        - Николаич, смотри, - указал Ваняшин в сторону видневшихся невдалеке многоэтажек. Сами по себе дома не привлекли бы внимание оперов, если бы Ваняшин не разглядел мелькнувшую возле них машину дорожно-патрульной службы. Видно было, что гаишник патрулирует по улице, поэтому едет медленно, высматривая нарушителей правил дорожного движения.
        - Когда мы ехали сюда, его там не было, - сказал Ваняшин.
        - Верно. Не было, - согласился Туманов, наблюдая за курсирующей туда-сюда по улице милицейской «шестеркой». - Странный у него какой-то маршрут. Из одного конца улицы в другой, - призадумался майор.
        Лейтенант Ваняшин не нашел в этом ничего странного. Пожал плечами. Вообще, к блюстителям порядка на дорогах, относился неуважительно, считая, что многие из них, только и думают о том, как набить собственные карманы.
        Подумав о том, что выехавший с территории гаражей белый «Жигуленок» неминуемо должен попасть на эту улицу, где патрулирует машина ДПС, Федор предложил Ваняшину:
        - А знаешь, лейтенант, давай-ка, подъедим к этому патрульному.
        Ваняшин кивнул. Он и сам хотел предложить майору, спросить у этого гаишника по поводу угнавшей «четверки», но майор опередил. Хотя, это и не так важно, кому первому в голову пришла столь дельная мысль. Была бы от нее польза.
        Они остановили «шестерку» с дпэсником в тот момент, когда она, развернувшись в конце улицы, ехала обратно. За ее рулем сидел капитан, годами едва ли старше Лехи Ваняшина. Увидев, перегородившую ему дорогу белую «девятку», капитан с сердитым лицом вылез из машины, и не торопясь, подошел к нарушителю.
        Майор Туманов достал из кармана пиджака служебное удостоверение:
        - Старший оперуполномоченный уголовного розыска, майор Туманов, - представился Федор, раскрыв удостоверение и поднося его к лицу гаишника.
        Тот внимательно прочитал его. После чего, приложил руку к фуражке.
        - Командир взвода инспекторов дорожно-патрульной службы, капитан Шевчук.
        Федор убрал ксиву обратно в карман, где она до этого покоилась. Делая вид, будто блуждает взглядом по сторонам, внимательно пригляделся к гаишнику, не находя в нем ничего такого, что бы вызывало антипатию. Возможно, лейтенант Ваняшин и не прав, не все из них лиходеи, думающие о собственном кармане. Вот у этого, например, лицо типичного служаки.
        - Скажите, капитан, - спросил Туманов, остановив свой блуждающий взгляд на гаишнике, - это территория вашего маршрута?
        На лице гаишника отразилось легкое смущение, как у девственницы гимназистки, к своему совершеннолетию впервые познавшей поцелуй мужчины и не больше.
        - Вообще-то, не совсем, товарищ майор, - в голосе гаишника отчетливо слышалась робость, которая была никак не свойственна его должности. И Федор тут же подумал о том, что если и с нарушителями порядка, этот капитан держится также неуверенно, тогда пропащее дело у гаишников. А может быть, один этот Шевчук такой индивидуум. Так или иначе, но сейчас майор на этом факте не стал зацикливать внимание.
        - Что-то я не совсем вас понимаю, капитан, - признался майор.
        - Да видите ли, в чем дело, - начал объяснять Шевчук. - Я обычно на постах не стою. Только в исключительных случаях, когда кто-то из инспекторов заболеет или отпросится.
        Федор кивнул.
        - Понятно. И сейчас, как раз такой случай? - догадался Туманов.
        Шевчук смущенно улыбнулся.
        - Так точно, товарищ майор. Младший лейтенант Митяев, утром позвонил дежурному, сказал, что не может выйти на дежурство по причине болезни. Вот и пришлось выезжать на маршрут самому, - развел руками гаишник, этим жестом давая понять, что и в их службе не все так гладко. Впрочем, как и везде. Хотя это были внутренние дела батальона дорожно-патрульной службы, и они ни коим боком не касались майора Туманова. Его интересовала машина. Белые «Жигули» четвертой модели. Те самые
«Жигули», которые укатили буквально из-под носа у оперативников. И майор спросил:
        - Скажите, капитан, пять минут назад вот по этой дороге от гаражей сюда должна была выехать машина… «Жигуленок», старенькая «четверка», белого цвета… Номер замазан грязью…. - Говоря все это и вглядываясь в лицо Шевчука, Федор все больше понимал, что не стоило ему обращаться с подобным вопросом к гаишнику.
        - Извините, товарищ майор, но такую машину я не видел, - признался капитан Шевчук.
        Ничего, кроме сочувствия в глазах майора Туманова было разглядеть невозможно. Шевчук ему казался безнадежным ротозеем, которому невозможно ничего доверять. И лично Федор ни за что не доверил бы ему должность командира инспекторов ДПС.
        - Как же так, капитан? - удивленно произнес Федор Туманов. - Вот по этой самой дороге… Пять, ну максимум, семь минут назад проехала машина. Можно сказать, мимо вас. Вы должны были ее увидеть. - На этот раз Федор заметил, что он ошибочно подметил за Шевчуком такое качество, как смущение. Нет его, и не было у капитана. Взгляд у гаишника сделался решительным, волевым.
        - Товарищ майор, в то время, про которое вы говорите, я как раз стоял возле вон того киоска, - показал Шевчук на табачный киоск. - У меня кончились сигареты. Пришлось купить пачку.
        Все выглядело вполне объяснимо. Но как раз именно это и не нравилось Туманову. У майора не вызывали особого доверия люди, у которых все разложено по полочкам, вот как у Шевчука. Кончились сигареты, и покупать их он поехал именно в тот момент, когда на улицу по дороге от гаражей выехала машина с человеком, который явно не желает иметь делов с милицией. А его напарник, или знакомый, и вовсе лежит возле гаражей с прострелянной грудью. И Федор не знал, что это, простое совпадение или подлог? Но пока у майора не находилось объяснений ни тому ни другому.
        Заметив мчащийся с включенной мигалкой микроавтобус «Газель» с оперативной группой, Федор сказал:
        - Ну что ж, капитан, будем считать, что все так и было.
        - Товарищ майор, я рассказал вам, все как есть. Ну что хотите, со мной делайте. Виноват. Прошляпил я видно эту «четверку».
        Федор сел в машину, рядом с Ваняшиным.
        - Ладно, капитан. Не забивай голову. Все путем, - сказал майор Шевчуку и велел Ваняшину ехать за микроавтобусом обратно к гаражам.
        Глава 2
        Начальник отдела, полковник Васильков, кивком головы указал на ряд стульев, предлагая Федору Туманову один из них на выбор.
        - Садись, майор.
        Федор выбрал стул самый ближний к столу полковника. Впрочем, видно не он один предпочитал именно этот стул всем остальным, и на его мягком сиденье образовалась впадина, свидетельствующая о том, что поролон под его обшивкой изрядно помят милицейскими задницами.
        - Ну, чем похвастаешься, майор? - спросил «батяня» у Туманова.
        Федор заметил, что полковник Васильков был в хорошем настроении, чего с «батяней» случалось не так уж и часто. Гораздо чаще опера привыкли видеть своего начальника мрачным и угрюмым и уж точно в не самом лучшем настроении. Особенно это было хорошо заметно, когда полковник шел по коридору, заглядывая в кабинеты и решая, кому бы дать очередной втык.
        - Сейчас моя группа работает по факту смерти гражданина Кушнарева. Двадцать пять лет от роду. Три дня назад его обнаружили за гаражами на улице Федора Полетаева с прострелянной головой. Гражданин Домедов, обратившийся с заявлением об угоне машины, опознал в Кушнареве похитителя его «Мерседеса». Ну а вчера, вы знаете… При попытке задержания, мною был застрелен некий Антон Ревякин. Причем, произошло это возле гаража, как раз принадлежащего убитому ранее угонщику «Мерседеса» Кушнареву.
        Полковник Васильков небрежно вскинул руку, этим жестом давая понять, что он в курсе происшедшего. И чтобы уж убедить Туманова окончательно, что он знает обо всем, что случается в его отделе, «батяня» сказал:
        - Об застреленном тобой парне, не волнуйся. Я уже разговаривал с городским прокурором. Действия твои признаны правильными. Так что, работай, не отвлекайся. Да и вот что еще. Только что мне звонил дежурный. Там этот хозяин угнанного
«Мерседеса» опять пришел…
        Федор недоверчиво хмыкнул.
        - Домедов? Интересно, что на этот раз привело его к нам. Я его не вызывал.
        Васильков усмехнулся.
        - Как видно он заскучал по вам. Ну ладно, это шутка. А если серьезно, то он просит вернуть ему то заявление, которое он подавал об угоне своей иномарки. «Мерседес» у него, какой модели? - спросил Васильков.
        Федора немного озадачил этот приход Домедова. И он отвлекся, размышляя, с чего бы это потерпевший надумал забрать заявление.
        - Что вы спросили? - спросил Туманов.

«Батяня» осерчал.
        - О, да ты я вижу, меня не слушаешь, - последовало от полковника суровое замечание, повторение которого не сулило Туманову ничего хорошего.
        - Извините, товарищ полковник. Задумался.
        - Если о работе, то ладно. А на посторонние темы, на работе задумываться нельзя, - посоветовал полковник. - Это отвлекает опера.
        - Я, как раз о работе, - заверил Федор Туманов, заметив, как сразу подобрело лицо начальника. - Я вот о чем подумал, по-видимому, убитый Кушнарев и Ревякин, были знакомы. И возможно, принадлежали к одной группировке автоугонщиков. Мы застали Ревякина в тот момент, когда он попытался унести из гаража Кушнарева здоровенную сумку набитую номерными знаками и папку с бланками чистых документов.
        Васильков призадумался. С минуту молчал, тихонько выстукивая пальцами по столу дробь. И Федор был единственным, кто терпеливо выслушивал ее. Даже секретарша полковника не осмелилась войти в кабинет. Туманов вошел в кабинет начальника в ее отсутствие. Теперь же, чуть приоткрыв дверь, и увидев, что Васильков не один, она тут же закрыла дверь и заняла свое место за столом, на котором кроме здоровенной электрической писчей машинки стоял еще и новенький компьютер.
        - Да, - задумчиво протянул «батяня». - Получается, что вы вышли на группу лиц занимающихся угоном автотранспорта? - сказал полковник, все еще находясь под впечатлением своих размышлений.
        Туманов согласился.
        - Получается, так. Причем, номерные знаки, обнаруженные в сумке, выполнены кустарным способом, но на довольно высоком уровне. От заводских отличить трудно.
        - А бланки документов? - спросил полковник.
        - А вот документы, как не странно, настоящие. И печати на них стоят настоящие. Только заполняй, вешай номера и в путь. Не каждый гаишник, да еще на дороге, отличит подделку. Жаль водителю «Жигулей» удалось уйти от нас. Думаю, поговорив с ним, мы бы могли получить довольно ценную информацию.
        - Ладно, Федор Николаич, не сетуй шибко, - посоветовал Васильков с улыбкой. - Опер ты способный. Вот и давай, проявляй свои способности. Там тебя Домедов дожидается. Я позвонил дежурному, сказал, чтобы он направил Домедова в твой кабинет, - проговорив это, Васильков взглянул на часы, давая понять, что время, отведенное для беседы с Тумановым истекло и майору следует покинуть кабинет начальника. К тому же, за то время, пока майор находился тут, до Василькова кто-то несколько раз пытался настойчиво дозвониться, но из уважения к майору, «батяня» не отвлекся на телефонные разговоры. Подняв трубку, тут же клал ее обратно на аппарат. Но сейчас, когда телефон задреньчал в очередной раз, полковник снял трубку и ответил своим привычным, строгим голосом:
        - Слушаю?!
        Мягко ступая по ковровой дорожке, Федор Туманов бесшумными шагами вышел из кабинета полковника.
        Домедов сидел на стуле с подлокотниками, предназначенным для посетителей этого кабинета, а перед ним за столом, на майорском месте - капитан Грек. Лейтенант Ваняшин по своему обыкновению занял подоконник.
        Федор неоднократно делал лейтенанту замечания, чтобы тот при посторонних не садился на подоконник, но перевоспитать Леху Ваняшина майору пока что не удавалось.
        - Николаич, ты послушай, чего заявляет этот гражданин, - кивнул Грек на Домедова, стоило Туманову только войти.
        Туманов, предупрежденный полковником Васильковым, сразу сообразил по поводу чего это заявление, но сделал такое удивленное лицо, будто Грек сообщил ему что-то, нечто потрясающее.
        - И чего же? - спросил майор, скрывая от Домедова улыбку.
        Грек не стал дожидаться, пока Туманов поднимет его со своего стула. Сам пересел. А Федор Туманов, заняв свое место, произнес, глядя Домедову в глаза:
        - Я слушаю вас, гражданин.
        Грек нетерпеливо заерзал на стуле.
        - Ну чего молчишь, как воды в рот набрал. Давай, скажи майору все то, чего ты тут нам с Ваняшиным наговорил.
        Даже короткого взгляда майору хватило на то, чтобы понять, в поведении Домедова произошел перелом. Теперь блатарь казался тихоней, которого не обидит разве что муха. Он сидел, положив руки на колени, и майор заметил отсутствие на его пальцах золотых печаток. Невольно подумалось о грабеже, которому подвергся блатарь. Но, зная его прошлое, в это было трудно поверить.
        - Говорите? С каким заявлением вы к нам пожаловали?
        Лицо Домедова болезненно покривилось.
        - Да не с заявлением. Я наоборот, гражданин начальник, хочу забрать то свое заявление… - виноватым голоском, мягко произнес он. Даже смотрел сейчас на Туманова не так, как в первый раз их встречи. Теперь во взгляде блатаря напрочь отсутствовала наглость. Скорее, взгляд - просителя, отказать которому, значит, навлечь на себя великий грех. Но майор Туманов все же решил взять этот грех на душу.
        - Помилуйте, Эльдар Альбертович. Правильно ли я вас понимаю? Вы что же, не хотите получить со страховой фирмы сумму, которая вам причитается за похищенный автомобиль?
        Домедов упрямо покачал головой. Наверное, в другой бы раз он сказал, пусть они подавятся этими деньгами. Но сейчас, стараясь выглядеть вежливым, он мягко произнес:
        - Не хочу. - И лишь едва заметный вздох, навел Туманова на мысль, что произносит Домедов это, скрипя сердцем.
        - И машину вашу, разумеется, никто не угонял?
        В серых огромных глазах Эльдара Домедова отразилось сожаление, которое он тут же попытался скрыть от майора Туманова, и лишь руки, покорно лежащие на коленях, нервно вздрогнули.
        - Никто, - сказал он, почему-то глянув на Леху Ваняшина, сидящего на широком подоконнике и покуривающего сигарету. Ему тоже захотелось закурить, но он подавил это желание.
        - Понятно, - на губах майора появилась усмешка. Он посмотрел на Грека, на Ваняшина, потом сказал: - Значит, тот ваш приход сюда и заявление о том, что у вас угнали «Мерседес», можно считать ничем иным, как обыкновенной шуткой? Так, что ли?
        Домедов бросил на майора короткий взгляд и тут же отвел глаза в сторону, предоставив Туманову считать все так, как ему самому захочется. А лично ему, надо одно, забрать из дежурки заявление, где он его оставил и побыстрее убраться отсюда. И чего ради, его мурыжат менты?
        - А знаете ли вы, дорогой товарищ, что бывает за такие шутки? - проговорил Грек, тараща на приунывшего Домедова свои черные глазенки.
        Домедов виновато кивнул.
        - Ну извините меня. Так вышло, - как раскаявшийся в грехах монах, скрестил Домедов руки на груди.
        Грек нахмурился.
        - Что значит, так вышло? Мы - люди казенные.
        - Погоди, Сан Саныч, - сказал Туманов усатому капитану и обратился к Домедову: - Скажите, гражданин Домедов, где сейчас находится ваша машина?
        Домедов замялся. Да если сказать честно, Федор и не надеялся услышать от него правдивый ответ. И видя то, как Домедов упорно избегает встретиться взглядом с ним, лишний раз убедился в своей правоте. Домедов лжет, что машину у него не угоняли. И лжет преднамеренно. Но почему он это делает? Почему, он так резко изменил свои показания? Чувствовалось за всем этим, есть что-то такое, что Домедов предпочитает скрывать от оперов. Но к своему несчастью, этот гражданин не понял еще одного, попав в этот кабинет, просто так он отсюда не уйдет. И майор Туманов намерен получить от него ответы на свои вопросы, которые, кстати, не такие уж и заковыристые, если отвечать на них правдиво. Другое дело, что Домедов всячески пытается скрыть от них правду. Только, вряд ли у него, это получится. По крайней мере, долго врать и тем самым водить оперативников за нос, у него не получится.
        - Так, где ваш «Мерседес»? - повторил майор вопрос. И сделал это с великим удовольствием. Не любил, когда его обманывают. А Домедов пытается обмануть. Причем, делает это на уровне школяра, получившего двойку и пытавшегося скрыть правду от строгих родителей.
        - На стоянке стоит, - произнес Домедов тихо, отводя глаза в сторону.
        Грек не упустил усмехнуться. Даже молчавший все это время лейтенант Ваняшин, теперь не удержался, чтобы не спросить Домедова:
        - И вы можете нам его показать?
        Вопрос для Домедова оказался настолько неожиданным, что он, как показалось Туманову, едва заметно вздрогнул.
        - Могу… То есть, сейчас нет. Я одолжил ее на время своему приятелю, - произнес он настолько неуверенно, что, казалось, сам не верил в то, что оперативники вот так с ходу поверят ему.
        Ваняшин простодушно улыбнулся.
        - Кому? Назовите нам его фамилию и имя? - без нажима потребовал лейтенант. Скорее, его вопрос походил на дружеский совет, которым сам Домедов не захотел воспользоваться.
        Домедов отрицательно помотал своей здоровенной башкой, давая понять, что он отказывается назвать фамилию приятеля. Сказал:
        - Это мое личное дело, кому давать свою машину. И чего ради, я должен вам называть его фамилию. Я пришел, забрать заявление. Вот и все. А вы тут допрашиваете меня, - попытался Домедов перейти в нападение. Но это у него не получилось. Или получилось, но не совсем.
        - Во-первых, вас никто не допрашивает, - поспешил ответить майор Туманов. - Заметьте, мы всего лишь беседуем. Если хотите, как старые добрые знакомые, - сказано это было Федором с иронией, но не вызвало улыбку у Домедова, как на то рассчитывал майор. На Федора Туманова тот смотрел с затаенной настороженностью.
        - А во-вторых, уверяю вас, вы неправильно понимаете ситуацию, говоря, что это ваше личное дело. Теперь уже не личное. Вот в этой папке, - показал майор картонную папку, перевязанную тесемками, - лежит ваше объяснение, из которого следует, что вы видели человека угнавшего у вас машину. Там же лежит и акт опознания, который лейтенант Ваняшин заполнил в вашем присутствие в морге. Так вот в нем записано, что вы опознаете в убитом, человека, который угнал у вас «Мерседес». Или я ошибаюсь? Так под этим актом ваша подпись имеется. Как с этим быть, Домедов?
        - А никак, - довольно дерзко ответил Домедов, уставившись куда-то мимо Федора. - Обознался я и все. Лишнего наговорил. Не знаю я того парня, и никогда раньше не видел. - Сказано это было таким тоном, что у оперов не возникло сомнения в том, что Домедов будет стоять насмерть на вторичных показаниях.
        - Стало быть, обознался? - переспросил Туманов.
        Домедов согласно кивнул, не позволяя майору усомниться.
        - Обознался. Да и с кем не бывает. Машину у меня никто не угонял. И парня этого я никогда не видел. Больше мне добавить нечего, гражданин начальник. И знаете что, - он оттопырил рукав пиджака, под которым тускло блеснул увесистый золотой браслет с часами в золотом корпусе. - У меня мало времени. Я тороплюсь. Могу я уйти, или мне позвонить своему адвокату?
        В голосе Домедова присутствовала скрытая угроза, которая, впрочем, на Туманова не подействовала. И окончание фразы, там, где вопрос ставился насчет адвоката, майор попросту пропустил мимо ушей.
        - Ну что ж, раз вы так торопитесь….
        Домедов с облегчением привстал с неудобного стула, своей конфигурацией напоминающего электрический стул для казни, с тем лишь отличием, что руки сидящего на нем, никто не прикручивал к подлокотникам. Хотя и не сомневался, что при желании, скорее всего, иногда опера делали это, пристегивая руки к подлокотникам наручниками, тем самым лишая сидящего на нем, всякого сопротивления.
        - Да. Я очень тороплюсь. Так я пойду?
        Федор посмотрел на Грека, потом на лейтенанта Ваняшина.
        - У вас еще вопросы к этому гражданину есть? - спросил Туманов у помощников.
        Грек промолчал. А лейтенант Ваняшин проговорил с легкой улыбкой:
        - Мне хотелось кое, что уточнить. Можно? - посмотрел он на Домедова.
        Тот решил выслушать уточнение лейтенанта стоя. И так спина устала, пока сидел на этом проклятом стуле. Распрямив спину и слегка поведя могучими плечами, Домедов разрешил:
        - Валяйте. Уточняйте. - Он потопал замлевшими ногами, словно набирая обороты, чтобы они поскорее вынесли его грузное тело из ненавистного кабинета сыщиков.
        - Вы ведь являетесь сопредседателем общества автомобилистов?
        Взгляд у Домедова сделался жестким. Он взглянул на Ваняшина.
        - А что, разве мне запрещается, и я не могу быть сопредседателем этого общества? - ответил он, в свою очередь вопросом, который вызвал у Ваняшина еще большую улыбку. Сейчас лейтенант выглядел этаким простодушным парнем, готовым поверить в каждое слово, произнесенное Домедовым. Но на деле, все было не так. И улыбка лейтенанта была неким отвлекающим маневром, чтобы усыпить бдительность Домедова.
        - Да нет, конечно, можете. Просто я подумал, что человек, купивший шестисотый
«Мерседес», должен получать, как минимум по пять штук баксов в месяц.
        - Это вы к чему? - во взгляде Домедова теперь чувствовалась настороженность. Таких молодых оперков, которые из кожи вон лезут, чтобы проявить себя, он ненавидел всей душой. И для себя сразу определил, что и этот лейтенант Ваняшин, как раз из такого же племя.
        - Да к тому, - не моргнув и глазом ответил молодой оперок, - что у вас, как у сопредседателя общества зарплата всего восемь штук и то, наших «деревянных». Так на какие же шиши, позвольте поинтересоваться, вами приобретен новенький шестисотый
«Мерс»?
        Домедов взглянул на молодого оперка с прищуром.
        - Я копил на него всю жизнь. С момента рождения. А недостающую сумму, занял у друзей, - проговорив это, Домедов уставился на майора Туманова, как на старшего, давая понять, что больше разговаривать и тем более отвечать на вопросы молодого опера, он не намерен. - Мне можно идти? Или меня и дальше будут пытаться обвинять в непонятно чем?
        Федор как будто только сейчас вспомнил, что стоящий перед ним гражданин сильно торопится.
        - Да, да. Конечно, можете. - Майор взял из руки Домедова пропуск и поставил на нем свою подпись и время, тем самым, разрешив уйти.
        - Вот гнида, - брезгливо проговорил капитан Грек, когда за Домедовым закрылась дверь. - Врет и не краснеет.
        - Жди. Такой тебе покраснеет, - сказал Федор, не скрывая неприязни. Сколько раз пытался внушать себе, что настоящий опер не имеет права на эмоции. Он не должен сочувствовать потерпевшему и ненавидеть преступника. Иначе это только помешает нормальному расследованию. Степень вины, а, следовательно, и право называть человека преступником, определяет суд. А до его определения и те, и другие - граждане. Но у Туманова, как и у Грека назвать Домедова гражданином, язык не поворачивался.
        - Вот он идет, небось, и насмехается над нами, - еще больше разошелся Грек.
        Туманов ему ничего не ответил. Кое в чем, Грек, пожалуй, прав. Федор видел, с какой усмешкой покидал Домедов их кабинет.
        Лейтенант Ваняшин, сидя на подоконнике, глянул в окно, увидел вышедшего из дверей управления Домедова, направлявшегося торопливым шагом к проходной.
        - Насчет насмешки, не знаю. Мне отсюда его морду не видно. А вот мобильник свой он к уху поднес. Кому-то звонит, - сказал он, наблюдая из окна за идущим Домедовым.
        - Да поди, шалаве своей и звонит, - сказал на это Грек и придвинувшись ближе к столу, закурил, вытянув сигарету из майорской пачки и проговорил задумчиво: - Странно. То он приходит, заявляет о краже машины. То вдруг резко меняет показания. Даже не хочет, чтобы машину искали. С чего бы это?
        Туманов мучился над этим же сейчас не меньше Грека. Но промолчал, не ответил.
        - Значит, есть какая-то причина, которую мы пока не знаем, - сказал Ваняшин, не отрывая взгляда от окна. Грек глянул на лейтенанта и покачал головой:
        - Дураку понятно, что-то за этим кроется. А вот что? - Посмотрел усатый капитан на своего старшего группы. Не гоже, чтоб майор отмалчивался, когда они с Ваняшиным ведут деятельный разговор.
        Даже Леха Ваняшин теперь отвернулся от окна и глянул на Федора Туманова.
        - А, по-моему, Домедов не сам принял такое решение, чтоб забрать заявление и отказаться от своих показаний… - сказал Федор.
        Грек с Ваняшиным уставились на него, ожидая, чего еще выдаст им майор.
        - Я думаю, что в этом Домедову посоветовали… - докончил майор свою мысль.
        - Посоветовали? - недоверчиво спросил Грек. А лейтенант Ваняшин пошел дальше, решив потребовать от майора дальнейших объяснений?
        - Интересно, и кто же, в таком случаи, этот советчик? - проговорил он.
        Федор улыбнулся, воздерживаясь от подробных объяснений, как бы это Ваняшину и Греку не хотелось.
        - Наберитесь терпения, друзья мои. Когда-нибудь мы узнаем об этом. А пока советую вам съездить в это автомобильное общество, где Домедов состоит в должности сопредседателя. Поговорите там с людьми. Узнайте, чем это общество занимается. Ну и про самого Домедова поспрашайте. В общем, учить вас не надо, что делать. Сами знаете. Так что, вперед…
        Грек кивнул.
        - И с песней, - докончил за Туманова капитан, вставая из-за стола.
        - Адрес этого общества автомобилистов установили? - спросил Федор, припоминая, что этим вопросом пару дней назад занимался Ваняшин.
        - Это было не трудно, - ответил Ваняшин с некоторым достоинством, которое раньше майор замечал только за Греком. - В городе едва ли не каждый пятый водитель состоит членом этого общества. Через этих членов и установили, - объяснил Ваняшин.
        Дорогой, пока ехали до улицы Подбельского, где в двухэтажном особняке, свежевыкрашенном в бледно-розовый цвет, располагалось общество автомобилистов, капитан Грек поучал приятеля Леху:
        - Запомни. В нашем деле, один, два вопроса, решают все.
        Ваняшин не понял, к чему это было сказано Греком.
        - Сейчас объясню, - проговорил Грек с улыбкой, как настоящий профи сыскного дела. - Вот ты начал колоть этого Домедова?..
        Наблюдая за дорогой, чтобы не впечататься в какую-нибудь машину, Ваняшин согласно кивнул.
        - Ну допустим, - произнес он. А Грек сказал:
        - Нет, вопрос насчет того, на какие деньги куплен «Мерседес» ты задал справедливо, слов нет. Но немного не так надо было это делать.
        Ваняшин промолчал, тем самым, выражая несогласие. Но сам Грек истолковал это так, как хотелось ему.
        - Понимаешь, Леш, есть такой тип людей, твердолобых, которых ты в лоб не прошибешь. Этот Домедов как раз из таких. А ты ему сразу вопрос про «Мерседес», - в голосе усатого зазнайки слышался укор, терпеть который, было выше всяких сил лейтенанта Ваняшина. И он спросил с некоторой обидой в голосе:
        - По-твоему, надо было ждать, пока он сам скажет, на какие деньги приобрел дорогую иномарку?
        Все с той же ехидной улыбочкой, Грек отрицательно покачал головой.
        - Ни в коем случаи, мой друг. Сам он тебе, разумеется, никогда не захочет сказать. Просто надо было, не так, вот как ты его в лоб, а постепенно подводить его к главному и только потом, бац, - Грек так махнул рукой, что едва не попал по рулю.
        - Охренел что ли? - рявкнул на него Ваняшин. - Хочешь, чтобы мы в аварию попали?
        Грек разочарованно вздохнул.
        - Я из тебя олуха, хочу опытного сыщика сделать. Чтобы таким старикам, как я, была достойная замена. На кого отдел оставить? А так буду знать, что у меня там остался мой ученик. - проговорил Грек, не замечая, что они уже приехали и машина остановилась.
        - Где тебе заметить, когда ты сидишь, руками машешь, - проговорил Ваняшин, решительно вылезая из машины. Дверью он хлопнул так, что Грек не сдержался:
        - Не, Леш. Толк из тебя будет. Характером ты весь в меня. Только знаешь, не торопись шибко, вперед меня не забегай, - проговорил он озабоченно, видя, каким широким шагом лейтенант направился к воротам, возле которых стоял здоровенный охранник с резиновой дубинкой в руках. - Леш, я все-таки, старший по званию, - поспешил Грек выпрыгнуть из машины. Ваняшина ему пришлось догонять едва ли не бегом.
        Охранник, дежуривший на воротах, как показалось Греку, был не совсем трезвый. По крайней мере, на раскрытое капитаном удостоверение, он взглянул с полным равнодушием, даже не прочитав того, что в нем написано. И как видно, впускать оперов на территорию общества, не собирался.
        Ворота были надежно закрыты. Сквозь решетчатые ворота на площадке перед зданием стояло десятка полтора автомобилей. Судя по всему, иномарки были или новые, или в таком состоянии, когда от новых их практически отличить невозможно. Покрытые тончайшим слоем лака, они так сверкали под солнцем, что, глядя на них, у Ваняшина едва не потекли слюнки. Грек не сомневался, что если бы представилась возможность, приятель Леха не раздумывая, поменял бы свою «девятку» на одну из этих красавиц. Но, к сожалению, это были мечты, далекие от реальности. Пока лишь Ваняшину оставалось облизываться, как коту при виде сметаны.
        Мечты капитана Грека были намного скромнее. Сейчас он думал том, как бы поскорее попасть на территорию, потому что глядя на все эти: «Тойоты», «Ауди», «Форды» и
«БМВ», он заметил стоящий чуть в сторонке черный новенький «Мерседес», глянув на номер которого, Сан Саныч толкнул приятеля Леху Ваняшина в бок.
        - Смотри, Леха. Это ж машина… - он не договорил, заметив, как внимательно смотрит на них охранник, прислушиваясь, о чем говорит Грек.
        - Сам вижу, - огрызнулся Ваняшин. Как оказалось, иномарку, принадлежащую Домедову, он увидел вперед Грека. Только вида не подал. И все из-за охранника, который решил дать понять операм, что он здесь не как попка, а кое-что и значит. И он спросил:
        - Вы чего хотели-то? - Причем, вопрос был задан таким тоном, словно охранник стоял на раздаче в общественной столовой и, выплескивая черпаком из котла, спрашивал оперов, погуще им или пожирнее.
        Если бы речь касалась общепита, Сан Саныч Грек бы еще стерпел. Но тут. Строго глянув на верзилу, от которого попахивало водочкой, он сказал, прибавив голосу побольше твердости:
        - Нам надо увидеть самого главного этой конторы, - Грек указал на бледно-розовый особняк, который чем-то смахивал на корпус санатория. Дорожки, ведущие к главному входу, аккуратно подметены, газоны с травкой и клумбы с цветочками, ухожены. Возле здания даже имеются две скамейки. Вот только сидеть на них некому.
        Ни единого человека не увидел капитан Грек на территории, сколько не пытался разглядеть. Словно в санатории был тихий час.
        Оперативники не увидели, в одном из окон на втором этаже человека, осторожно раздвинувшего жалюзи и через узкую щель, наблюдавшего за воротами, охранником и ими. Человек этот, явно не хотел, чтобы его заметили, поэтому вел себя достаточно осторожно.
        - Так вам нужен председатель, Викентий Павлович Волочко? - уточнил охранник, дыхнув на Грека перегаром так, что капитан поморщился, отшатнувшись.
        - Молодец, - похвалил Грек охранника. - Правильно понял. Давай сюда этого Викентия. Или пропусти нас к нему.
        Охранник отрицательно покачал головой.
        - Не понял, - в голосе усатого капитана одновременно смешалось разочарование и удивление. Грек настроен был решительно, поэтому отказ охранника воспринял как вопиющую наглость.
        Глядя в суровое лицо капитана, охранник тут же поспешил объяснить причину, по которой операм не удастся увидеть господина Волочко.
        - А его сегодня нет.
        Грек пошкрябал пятерней за ухом. Вот незадача. Приехали, называется. Правильно говорится, если уж с утра не повезет, так на целый день. Утром им не повезло с Домедовым. Сейчас не повезло с этим чертовым Волочко.
        - Ну, а кто-то из замов есть? Нам необходимо поговорить, - сказал Грек, но уже той прежней твердости в его голосе не замечалось. Поэтому все сказанное им, прозвучало не убедительно.
        Охранник даже улыбнулся.
        - Зам у него один. Домедов Эльдар Альбертович. Но его тоже нет. Не появляется уже, который день. - Он выжидающе уставился на Грека, готовый ответить на все интересующие вопросы.
        Но вопрос задал не капитан Грек, а лейтенант Ваняшин. Он глянул на черный
«Мерседес», на блестящей поверхности которого сияли солнечные блики, и спросил:
        - А скажи, любезный, ты ведь знаешь, на какой машине ездит Эльдар Альбертович?
        Охранник подозрительно посмотрел на Ваняшина.
        - Ну, допустим.
        - Э, так дело не пойдет, - возразил лейтенант. - Давай, уточним сразу. Допустим, или знаешь?
        - Ну знаю? И чего? - проговорил охранник, размышляя над вопросом лейтенанта, и так, не приходя ни к чему-то конкретному. Да и не видел в том особой тайны, чтоб скрывать.
        - Тогда скажи нам с капитаном, - посмотрел Ваняшин на топтавшегося рядом приунывшего Грека, - вон тот черный красавец, принадлежит Домедову?
        Охранник обернулся. Посмотрел на площадку, где стояли машины.
        - Ну его. А в чем дело-то?
        Но Ваняшин не ответил на вопрос охранника, сказав со смешком:
        - С памятью у тебя, оказывается, лады.
        Охранник хмыкнул, как видно малость, обидевшись на Ваняшина.
        - Я норму знаю. Лишнего не пью и память свою пока еще не пропил, - сказал он на замечание опера. Помолчал немного, потом добавил: - Вы вот что, если хотели узнать что-то насчет покупки машин, то приезжайте завтра. Сегодня председателя уже точно не будет, - посмотрел он на ручные часы.
        - Какой покупки?… - Грек не договорил. Ваняшин толкнул его локтем в бок, цыкнув, чтобы капитан замолчал, а сам сказал охраннику:
        - Да мы хотели узнать, можно ли купить одну такую красотку? - лейтенант кивнул на стоящие, на площадке иномарки.
        Охраннику как видно надоела эта болтовня. Он рассеянным взглядом скользнул вдаль улицы и сказал, лишь бы эти двое отстали:
        - Все можно. Были бы денежки. Ваша братва часто сюда приезжает. Берут на льготных условиях, между прочим.
        Грек посчитал себя не у дел. Ваняшин задает вопросы, а он, капитан, стоит и молчит. И не желая больше молчать, спросил:
        - Как это?
        - Да так. Приезжайте завтра к председателю, он вам все и объяснит. А мое дело - охранять.
        Стоило оперативникам отъехать от ворот, как дверь главного входа особняка открылась, и на крылечко вышел тот самый человек, который из окна второго этажа наблюдал за воротами. При обществе автомобилистов он занимал должность начальника службы безопасности. Коротким взмахом руки, как это делает хозяин, отдавая команду послушной собаке, он подозвал к себе охранника.
        - Чего они хотели? - спросил он у охранника, когда тот подошел.
        - На территорию пройти хотели. Но я их не пустил, - ответил охранник, изо всех сил стараясь показать свое усердие.
        Начальник службы безопасности похвалил служаку:
        - Ты поступил правильно. Нечего им тут шляться. Не понравились мне они что-то. Особенно молодой амбал. Стоит, а сам глазами так и шныряет по сторонам. Они у тебя, чего спрашивали? - спросил он у охранника.
        - Ну они это, председателя, Викентия Павловича Волочко спрашивали. Машиной его зама, Домедова, интересовались.
        - Да…а? - спросил начальник безопасности. - Что ты говоришь? С чего бы это?
        Охранник пожал плечами, давая понять, что его дело охранять ворота и смотреть за территорией, а не рассуждать о том, к чему он не имеет отношения. В конце концов, это машина Домедова, вот пусть у него голова и болит, почему его «Мерсом» интересуются менты.
        Охранник вернулся к воротам. Войдя в свою будку, он достал из-под стола початую бутылку водки. Вылил из нее остатки в стакан и в два больших глотка допил их. Вытер влажные губы рукой. Потом сунул в рот сигарету и вышел к воротам, подышать воздухом.
        Глава 3
        Весь вечер Яна пыталась дозвониться домой, но Домедов как назло к телефону не подходил. Из этого следовало, или ее разлюбезный женишок нажрался как свинья, чего в последнее время с ним случалось довольно часто, или, пользуясь тем, что она на работе, он опять смотался в казино и просаживает там деньги. И уж точно ему не везет. Иначе, он не стал бы отключать свой сотовый.
        Яна работала в небольшом магазине на Смоленке, где и познакомилась со своим будущим женихом Эльдаров Домедовым. Как-то тот проезжал мимо. Увидел стоящую возле окна хорошенькую продавщицу. После работы он подвез девушку до дома. Потом они еще встречались несколько раз. Яна догадывалась, что эти встречи не случайны. В тот вечер, Домедову не удалось завалить девушку на сиденье своей иномарки и вдоволь насладиться ее телом, хотя вел себя он очень нагло. Но Яна не уступила. Более того, своим несговорчивым поведением она дала понять, что вот так сразу не собирается ложиться под каждого встречного и раздвигать ноги, пусть даже этот встречный и крутой парень. А Домедов как раз был из таких. Это Яна сразу поняла. И деньги у него водятся, да немалые. И тачки он меняет как перчатки. Первый раз Яна видела его на «Ауди». А потом он появился на приличном «БМВ» и заявил, что скоро возьмет себе шестисотый «Мерс».
        Яна позавидовала такому размаху. Умеют люди жить. А она третий год торчит в этом магазине, из кожи вон лезет, во многом отказывая себе, и даже не скопила на новую
«десятку», которая пока что для нее так и оставалась мечтой. А еще Яна поняла одну такую вещь, что если она не найдет себе спонсора, то ее мечта о новенькой десятой модели «Жигулей» так и останется не сбыточной. И спонсором этим будет для нее не кто-то, а Эльдар Домедов. Раз она ему нравится, и он хочет ее, то Яна согласна. Но это только жен бесплатно трахают, и то, если муж не скотина, то время от времени должен делать драгоценной супруге хотя бы незначительные подарки. А Яна ему не жена.
        От подарков Яна не отказывалась. Колечко с брюликом, сережки из белого золота - все сгодится. Но лучше, конечно, деньги. Они приближали ее к осуществлению заветной мечты. Ради них приходилось терпеть и стыд и унижение.
        Как только Яна перешла жить в квартиру Домедова, он сразу поставил жесткие условия, чего Яна должна и чего нет. Как выяснилось, должна она была всего и много, как будущая супруга, а не должна только одно - лезть в его дела. Яна для вида, смирилась, твердо поверив, что при таком раскладе, вряд ли у них дойдет до свадьбы. Быть вечной рабыней, пусть и богатого человека, она не собиралась. А это даже хорошо, что ее женишок частенько возвращается домой в стельку пьяным. Какой простор для Яны, чтобы обшарить его карманы. Он же проснется утром, ничего не помнит. Особенно того, сколько потратил за вечер денег. И не догадывается, что из оставшихся долларов, двести, а то и триста, уже перекочевали в кошелек его хорошенькой подружки, которые она на другой день, обязательно передаст своей маме. И та надежно спрячет их в потайное место для дочурки.
        - Вот сволочь! - сказала себе Яна, окончательно разозлившись на своего сожителя и призадумавшись о том, не пора ли им разбежаться. Иногда ее стала посещать такая мысль. Неужели этот дурачок так до сих пор и не понял, что нет у них любви. У него, привязанность к сексу. Трахать красивую девушку, безусловно приятно. А у нее привязанность к его деньгам. Только как раз их-то в последнее время у Домедова и не стало. Неделю назад он купил новый шестисотый «Мерседес», который через три дня у него украли. Другой бы на месте Домедова рвал и метал, а этот делает вид, будто ничего такого особенного не произошло.
        Яна представила, если б у нее украли такую машину, точно бы не пережила. А Домедов видно из толстокожих, которых ничем не прошибить.
        После работы, хозяин магазина, толстый мужлан лет пятидесяти, решил с коллективом отпраздновать свой день рождения.
        Яна не осталась. Во-первых, мужлан страшно не нравился ей. Он был жмотом, каких свет не видел, готовым удавиться за каждую копейку. А еще наглецом. При каждом удобном случаи только и старался залезть к какой-нибудь продавщице в трусы и трахнуть ее задорма.
        Яне такие мужики не нравились. Не сомневалась, что останься она сейчас с коллективом и дело обязательно дойдет до секса. Сначала этот гад хорошенько подпоит приглянувшуюся ему девушку и когда выпроводит всех, останется с ней вдвоем.
        Уже давненько он положил глаз на Яну. Только дудки. Не такая она дура. И она не осталась на позднее застолье, чем здорово огорчила хозяина магазина. Только самой Яне плевать на его огорчения. Все равно она скоро уйдет из магазина. Не к лицу леди, которая будет раскатывать на новенькой «Ладе», работать в такой забегаловке. Домедов пообещал ее устроить в казино. А там не такие крутятся «бабки», как у них тут.
        Вызвав такси, Яна приехала на улицу Талалихина, где у Домедова была квартира. Расплатившись с таксистом, Яна направилась в подъезд. Уже возле самых дверей, обернулась.
        Метрах в пяти от угла дома стояла машина, глянув на которую, Яна почему-то испытала необъяснимую тревогу. Вроде бы ничего особенного. Ну стоит машина и пусть себе стоит. Но Яна почувствовала, как странно у нее вдруг забилось сердце.
        Из подъезда выскочили два рослых парня, едва не натолкнувшись на нее, и пройдя под окнами возле самого дома, подошли к машине, быстро сели в нее.
        Видно в машине сидел кто-то еще, потому что стоило им подойти к машине, как мотор у нее завелся.
        Яна отвернулась и поспешила в подъезд. К раскрытой кабине лифта она почти подбежала, а, очутившись в ней, быстро нажала кнопку нужного этажа и почувствовала некоторое облегчение. Все, теперь ее уже никто не достанет.
        На работе подружка рассказывала про свою знакомую, которая вот так же, возвращалась поздно, и на нее напали трое бандюков. Мало того, что эти негодяи изнасиловали ее, так они еще нанесли ей два ножевых ранения, и девчонка едва выжила. Яна не хотела разделить ее судьбу.
        Когда кабина лифта, вздрогнув, остановилась на седьмом этаже, Яна вышла. Подошла к двери. Не желая себя утруждать поисками в сумочке ключей от квартиры, решила попробовать на удачу, вдруг Домедов уже дома. Как приятно, когда мужчина открывает дверь и встречает тебя с поцелуем.
        И Яна решительно нажала пальчиком на кнопку звонка. Но скоро она поняла, что вопреки ожиданиям, мужчина не откроет ей дверь, не будет и поцелуев, и чтобы как дура, не стоять под дверью, ей придется воспользоваться своими ключами.
        Это сразу отразилось на ее настроении. Вспомнилась машина, стоящая возле угла дома и парни, вышедшие из подъезда и вообще все плохое, что в недавнем времени было в ее жизни. Даже хозяин магазина, пятидесятилетний мужлан, у которого всегда неприятно пахло изо рта, припомнился ей со своей слащавой харей.
        Яна достала ключи, поднесла один из них к замку и только тут увидела, что дверь приоткрыта. Такое иногда за ее сожителем случалось. Так налопается, что в квартиру буквально ползком вползает. Ему не жена нужна, а нянька.
        Яна вздохнула и вошла, решительно захлопнув за собой дверь.
        В прихожей было темно. Еще не включив свет, Яна прислушалась.
        Обычно Домедов, когда напивался, едва доползал до дивана, стоящего в просторном коридоре и, улегшись на него, издавал такой храп, что его, наверное, было слышно у соседей. А тут тишина. Она показалась Яне пугающей.
        - Эльдарчик. Солнышко мое, я пришла, - негромко крикнула Яна в темноту, нашаривая рукой на стене выключатель.
        Включила свет, и сразу заметила, что ботинки Домедова стоят на полу, тут же валяется и его пиджак. Брюки покоились на пуфике. Так частенько было, когда случался очередной перебор, и не хватало сил, чтобы по-человечески раздеться и убрать обувь и одежду в шкаф.
        Яна в сердцах пнула ногой пиджак и решительно направилась в комнату, напрочь забыв о своем обещании не вмешиваться в его дела. Любой женщине надоест такое. Сейчас она закатит скандал, какого свет невидовал.
        Она заглянула в одну комнату. Потом во вторую. Третью. Четвертую, и злость на ее лице сменилась растерянностью.
        Ни в одной из комнат Домедова не было.
        Яна недоуменно хмыкнула, глянув на всякий случай в кухню. Может, эта пьяная свинья дрыхнет, сидя за столом. И такое Яна видела за ним, поэтому бы нисколько не удивилась, окажись он там. Но Домедова не было и в кухне.
        - Интересно, - проговорила Яна, соображая, где еще искать его. Разбросанная одежда свидетельствовала о том, что домой он все-таки вошел. А вот куда спрятался. Не мог же он вылететь в форточку.
        Не осмотренными еще оставались ванна и туалет.
        Справившись с растерянностью, Яна улыбнулась, представив сожителя, заснувшим сидя на унитазе. Такого она еще за ним не видела. Вот будет о чем ему рассказать наутро.
        Но Домедова в туалете не оказалось. И Яна не на шутку разозлилась. Дверь в ванну распахнула рывком и тут же отскочила в коридор, отчаянно взвизгнув. Ей показалось, что ванна была до краев наполнена не водой, а кровью. Причем, вопреки обыкновению, она была не красной, а темной, почти черной.
        - Эльдар! - крикнула Яна, еще толком не осознавая, что Домедов не спит, лежа в ванне с закрытыми глазами. Он уже мертв.
        Главный криминалист Семин в своих действиях не торопился. Он поставил на стул, принесенный из кухни свой дипломат, раскрыл его, причмокнув языком, как бы соображая, чего ему достать из него первым. Первым он достал фотоаппарат.
        В коридоре возле двери в ванну, стояли Грек, Ваняшин и Федор Туманов. Семин подошел, строгим взглядом глянул на оперативников.
        - И что? Я буду на вас смотреть или на человека, который лежит в этой ванне? - последовало от криминалиста замечание, которое, скорее всего, относилось к усатому Греку. Тот стоял самый крайний. Увидев Семина с фотоаппаратом, растянул рот в улыбке.
        - Сними, на память, - предложил Грек.
        - Все паясничаете, капитан? - бросил на него Семин строгий взгляд. - А дело, между тем, стоит. - заметил криминалист, посчитав себя здесь самой весомой по значимости фигурой.
        Возможно, главный криминалист был в этом прав, потому что даже майор Туманов при его приближении, отошел в сторону и отодвинул Грека, чтоб тот не мешал Семину пройти.
        Следом за экспертом, в ванну как две его тени, вошли двое его молодых помощников. Оба в резиновых перчатках. Причем, один из них держал в руках термометр, которому тут же нашлось применение.
        - Замерь температуру воды, - сказал Семин своему помощнику.
        Грек сунул в дверь свою усатую мордашку.
        - А чего ее мерить, если она уже холодная? - сказал он.
        Семин глянул на усача с прищуром.
        - А что я в заключение укажу? Что труп обнаружен в воде, которая, по мнению капитана Грекова, была холодная? Чтоб меня потом засмеяли. Нет, Греков, в заключение нужна четкая определенность. Вы же при составлении протокола осмотра места происшествия оперируете фактами, конкретикой и определенностью. Вот так и мы.
        Федор обернулся, тихонько шепнул Греку:
        - Слушай, не заводи его. Иди, побеседуй еще раз с его сожительницей.
        Грек покосился в кухню, где Яна сидела в окружении своих родителей. Узнав о трагедии, отец и мать немедленно приехали к дочери, утешить. Грек уже на всякий случай опросил и их.
        - Да я уже беседовал, - признался он.
        - Тогда стой и молчи, - посоветовал майор. - И не мешай экспертам, - И, обернувшись к главному криминалисту, спросил: - Ну что, какое ваше предварительное заключение?
        Семин показал лезвие «Восход», которое достал из ванны после того, как спустил из нее воду. Взял лежащего в ванне Домедова за левую руку, чуть приподняв ее.
        Вены на запястье левой руки были перерезаны.
        Грек не стал смотреть на разрез. Ему стало неприятно, и он отвернулся. А Ваняшин с майором Тумановым наклонились над ванной.
        - Скорее всего, это самоубийство. Человек решает добровольно уйти из жизни. Наливает в ванну горячей воды. Потом ложится в нее. Один удар острого металла по запястью, и все проблемы решены. А главное, безболезненно. Лежа в ванне, в горячей воде, человек совершенно не чувствует боли. Легкая слабость с едва ощутимым головокружением. Но ему не надо опасаться, что он упадет и разобьет себе голову. Он ведь лежит и медленно погружается в сон, из которого ему уже никогда не проснуться. Знаете, Туманов, многие великие люди избрали именно такой уход из жизни.
        Стоящий в коридоре возле двери Грек, презрительно фыркнул.
        - Тоже мне великий человек, - высказался он о Домедове. - С двумя судимостями.
        Федор кивнул на Грека.
        - Вообще-то, Грек прав. В той среде, к которой принадлежал покойный, такой уход из жизни не приветствуется. Для них, куда престижней окончить жизнь с пулей в башке, чем с веревкой на шее или вот так, - кивнул майор на Домедова.
        Как видно, он прервал размышления криминалиста Семина на самом пике, потому что лицо у того сделалось очень недовольным, и он сказал:
        - Может быть. Может быть. Но я пока не вижу ничего такого, что бы указывало на то, что это не самоубийство, а убийство. - Вышел криминалист в коридор.
        Яна стояла в коридоре. Рядом ее мать с пузырьком корвалола.
        - А лезвие это? У нас такого не было. Эльдар всегда брился «Жилетом», - проговорила Яна, как видно, сомневаясь в том, что Домедов покончил жизнь самоубийством.
        Криминалист внимательно взглянул в ее заплаканное лицо.
        - Вы, сколько тут живете? - спросил он у Яны, стаскивая с рук резиновые перчатки.
        - Месяц. А что?
        - А то, - ответил Семин девушке. - Я с женой живу тридцать лет, а и то не знаю, где у нас, что лежит в квартире. А тут лезвие. Может, Домедов хранил его в книжке между страницами.
        - Специально для такого случая? - усмехнулся Грек, что очень не понравилось самолюбивому криминалисту. В вопросе усатого капитана он углядел подковырку.
        - Возможно, - в тон Греку, ответил Семин. - Во всяком случаи, я тут криминала не вижу. Типичное самоубийство. Ну, а более точный результат заключения я вам представлю после экспертизы.
        - Допустим вы правы, это самоубийство, - сказал Туманов, после некоторого раздумья. - Но почему тогда входная дверь квартиры была открыта?
        Семину сейчас видно не очень-то хотелось затруднять себя всякими сложными размышлениями на этот счет, поэтому, он постарался найти просто объяснение. Сказал:
        - Да все очень просто. Он мог забыть ее закрыть. Возможно, был сильно пьян. Ведь его сожительница заявляет, что в последнее время Домедов сильно пил. Так ведь? - взглянул криминалист на Яну.
        Та согласно кивнула.
        - Да. Это правда. Он и раньше пил, но не так уж часто. А с тех пор, как угнали его
«Мерседес», стал напиваться каждый вечер.
        - Вот, - с достоинством произнес Семин.
        - Никогда не забывал, а тут вдруг забыл, - задумчиво сказал Федор.
        Семин вздохнул, отозвав Туманова в комнату, сказал негромко:
        - Федор Николаич, скажи честно, чего ты добиваешься?
        - Я хочу знать, что здесь произошло? Только и всего. Сегодня днем Домедов приходил в управление. А вечером я вижу его в ванне с перерезанными венами.
        - Ну и что в этом такого? - не понял Семин.
        - Я не верю в то, что это самоубийство. Сожительница Домедова рассказала, что когда входила в подъезд, видела машину и двух парней.
        - Ну и что? - пренебрежительно хмыкнул Семин. Для него эти двое вышедшие из подъезда не были веским аргументом, чтобы рассматривать их как потенциальных убийц Домедова.
        - По следам ориентироваться, сложно. До моего приезда тут столько натоптали, что сам черт не разберет. В общем, если вам охота считать, что это убийство, пожалуйста. Я не возражаю. Но в заключение я укажу так, как есть, - с некоторой обидой в голосе произнес Семин и вышел.
        Федор вышел в коридор, но криминалиста с его помощниками уже там не было. Следователь прокуратуры, пожелав операм успехов, тоже решил не задерживаться.
        - К бабе своей спешит, - проговорил с недовольством ворчун Грек, когда за следователем, закрылась дверь. - А нам спешить некуда.
        Ваняшин с Тумановым ему не ответили. Лично майора Туманова, в отличие от криминалиста Семина, очень заинтересовали те двое парней, которых Яна видела, выходящими из подъезда.
        Сначала майор потребовал от девушки более четкого описания их, насколько она смогла разглядеть. А потом попросил еще раз припомнить машину, стоящую возле угла дома.
        - Точно ручаться не могу, но, по-моему, это была «БМВ», - сказала Яна. Даже не надеялась вспомнить точнее, потому что видела эту машину всего лишь мельком. Но, наверное, сказалось стрессовое состояние. Оно освежило память.
        - Так, это уже неплохо, - одобрительно произнес майор и тут же добавил: - А теперь, постарайтесь вспомнить номер машины. Это очень важно.
        Яна вспомнила только цифры. На буквы она просто в спешке не обратила внимания. Но даже этого оказалось достаточно, чтобы наутро иметь целый список владельцев «БМВ». Ориентируясь по цветам, из этого списка отобрали тех, у кого были «БМВ» цвета металлик.
        Глянув на внушительный список, состоящий как минимум из двух с лишним тысяч имен и фамилий, Федор Туманов вздохнул:
        - Да. Кропотливая работенка ожидает нас.
        - А сколько еще таких же авто с липовыми номерами. Или вообще не зарегистрированных в ГАИ. Плюс сюда, транзит. В общем, мне как раз хватит до пенсии искать этот серебристый «Бумер», - проговорил Грек без оптимизма. И чтобы уж усатый капитан совсем не впал в хандру, Федор Туманов успокоил его:
        - Не горюй, Сан Саныч. Пока займемся теми машинами, которые все же стоят на учете в ГАИ. Нам на троих, это как раз по восемьсот машин. Не так уж и много, а Сан Саныч?
        Но Сан Саныч не ответил, выглядел приунывшим. Проверить восемьсот машин, ему казалось делом немыслимым, а главное, неимоверно трудным.
        Глава 4
        Федор решил сам наведаться в общество автомобилистов, при котором покойный Домедов состоял в должности заместителя председателя. В конце концов, когда-то нужно познакомиться с Викентием Павловичем Волочко. Греку с Ваняшиным в прошлый раз не повезло. Волочко не оказалось на месте. Так может быть, повезет ему.
        Туманов почему-то был уверен, что председатель окажется на месте. Еще дорогой, когда ехали с Ваняшиным, сказал ему об этом. Грека с собой не взяли. Оставили в кабинете, доверив проверить по компьютеру базу данных на владельцев серебристых
«БМВ».
        Перед тем, как капитану усесться за стол, на котором стоял компьютер, Ваняшин предупредил его:
        - Смотри, не сломай. Компьютер стоит три с лишним штуки баксов. Зарплаты твоей не хватит расплатиться. Так что квартиру придется продавать. - Прозвучало, как предостерегающий совет, на который Грек отреагировал довольно своеобразно.
        Сначала он уставился на компьютер, потом на приятеля Леху Ваняшина и, кивнув башкой, сказал:
        - Ага. Сейчас тебе, квартиру продавать. А коко не хо-хо?
        Ваняшин не стал связываться с забиякой капитаном, который за словом в карман не полезет. И если бы Ваняшин стал огрызаться, Грек уж точно бы нашел, чем ему заткнуть рот. Но этого ему делать не пришлось. Ваняшин с Тумановым уехали.
        Федор оказался прав, и председатель общества автомобилистов был на месте. Из будки охраны, располагавшейся возле ворот, майор позвонил Волочко в кабинет, и тот велел охраннику пропустить к нему Туманова с лейтенантом Ваняшиным.
        По телефону Федор не стал объяснять о цели визита, сказав, что им все же лучше встретиться. И Волочко согласился, хотя, судя по интонации, особенно не горел желанием встречаться с майором Тумановым. Пару раз даже переспросил, как фамилия майора. Федор догадался, что сейчас председатель общества автомобилистов изо всех сил напрягал память, стараясь вспомнить, не пересекались ли их пути с майором и, если такое было, то при каких обстоятельствах. Но Волочко так ничего вспомнить и не смог. Поэтому, сославшись на занятость, сказал:
        - Проходите. Только побыстрей, пожалуйста. - И положил трубку.
        Дежуривший на воротах охранник, подробно объяснил, где в здании находится кабинет председателя.
        Когда они шли по дорожке от ворот к зданию, Ваняшин глянул на площадку, на которой стояли машины. На этот раз их было значительно меньше, чем в прошлый раз, когда они приезжали сюда с Греком. Но зато теперь среди них лейтенант увидел серебристый
«БМВ». Даже остановился.
        - Ты чего? - подозрительно глянул на него Федор.
        - Николаич, глянь туда, - кивнул Леха Ваняшин на площадку. - Мы ищем ее, а эта машина вот где стоит.
        - А ты уверен, что это именно та машина? - призадумался Туманов.
        Ваняшин улыбнулся.
        - Марка совпадает. Цвет - тоже совпадает. И номер. Тот же самый.
        - То есть, ты уверен, что это не совпадение, а та самая машина, которую видела сожительница Домедова? - потребовал майор уточнений, на которые Ваняшин поскупился.
        - Ну я не полностью уверен. Конечно, ее не мешает еще проверить.
        - Вот, - сделал ударение Федор на сказанное лейтенантом. - Но для начала, не мешает выяснить, кому конкретно принадлежит эта машина.
        Они вошли в здание и поднялись на второй этаж, потом еще прошли по коридору и увидели раскрытую дверь председательского кабинета.
        - Это я нарочно открыл дверь, чтобы вам было проще ориентироваться, - сказал Волочко, любезно приглашая Туманова с Ваняшиным занять пару мягких кресел в своем кабинете.
        Но Федор за этой любезностью подозревал скрытую настороженность. И дверь Волочко держал открытой только лишь для того, чтобы опера не шастали по другим кабинетам, а прямиком топали к нему. А посему, этот Викентий Павлович не так прост, каким хочет казаться. И, стало быть, на откровенность с его стороны рассчитывать нечего до тех пор, пока хорошенько не подцепить его на крючок. А подцепить-то как раз им его и нечем.
        - Так я слушаю вас, господа? - вопрос скорее предназначался майору Туманову. Волочко глянул через очки на сидящего напротив него Федора. Лейтенант Ваняшин, похоже, его вообще не интересовал.
        - Мы хотели с вами поговорить о вашем заместителе…
        - Эльдаре Альбертовиче? - оживленно договорил Волочко, начатую Тумановым фразу. - Прекрасный человек. Добрый. Отзывчивый. Ума не приложу, как он мог до такого додуматься. Как решиться… Это же надо, - сокрушенно покачал Волочко головой. - Добровольный уход из жизни - удел слабаков. Лично я всегда считал его, человеком сильным и волевым.
        - А вы откуда узнали, о том, что случилось с Домедовым? - спросил Федор, несколько поставив своим вопросом председателя в тупик.
        Не готов был Викентий Павлович вот так сразу ответить. Замешкался, что не осталось не замеченным Федором Туманов. Да и лейтенантом Ваняшиным. И заметив, что Волочко отвел взгляд в сторону, лейтенант кивнул Туманову на него.
        В ответ Ваняшин получил точно такой же кивок.
        Поймав на себе сосредоточенный взгляд, опера Туманова, Волочко вздохнул и сказал:
        - Видите ли…. В последнее время с Домедовым происходило что-то не то. Случалось, он и раньше выпивал. Но тут, - Волочко безнадежно махнул рукой. - Он уже почти неделю не появлялся в офисе. А сегодня утром я позвонил ему домой. И узнал от его сожительницы, что с ним беда. Вот такие дела у нас, господа.
        - Да. Действительно дела, - задумчиво проговорил Туманов, соображая как бы спросить председателя про серебристый «БМВ». Сказал: - Скажите, а машина у Домедова имелась?
        Председатель удивленно посмотрел на майора. Улыбнулся, настолько вопрос Федора показался ему наивным. В его понятии это было все равно, что спросить, имеются ли у младенца игрушки. Ну, какие из родителей откажут любимому дитяти.
        - Конечно, - ответил Волочко, задумавшись о том, что оперативнику, каким является майор, следовало бы быть посообразительней и о некоторых пустяках догадываться самому. - Разве заместитель председателя общества автомобилистов может быть без машины? - весело спросил он, этим давая понять, что майор ему напоминает лоха. Сидит напротив он и улыбается, улыбкой закоренелого идиота.
        - Вон та «БМВ» цвета металлик, - Туманов назвал номер стоящей на площадке иномарки, - это его машина?
        Улыбка почему-то исчезла с лица председателя.
        - Почему, «БМВ»? У него был «Мерседес».
        В глазах обоих оперов появилась откровенная зависть.
        - «Мерседес»? Кстати, где он сейчас. Пару дней назад он стоял у вас в территории, на площадке. И мои опера видели его, - майор глянул на Ваняшина, и тот кивнул, давая понять, что все так и было, как говорит Туманов. - А сейчас его там нету.
        - Видите ли… - Волочко заерзал в кресле. - Несколько дней назад, Эльдар Альбертович приобрел его через наше общество. Внес половину суммы сразу, а оставшуюся половину денег должен был внести через два дня. Обещал, но не внес. И машину пришлось вернуть прежнему хозяину. Он не захотел получить деньги в рассрочку, на что рассчитывал Домедов. А желание клиента, для нас закон. Таков порядок. Мы действуем по уставу, - развел руками председатель. - А он распространяется на всех. На рядовых членов нашего общества и даже на меня. И на моего заместителя, - подчеркнуто произнес Волочко, давая тем самым понять, что он придерживается буквы закона сам и не делает поблажек никому.
        - Значит, ваше общество занимается продажей автомобилей? - решил уточнить Туманов.
        - Наши действия осуществляются в рамках устава, - последовал немедленный ответ. - Мы, например, имеем сеть своих автостоянок, плата на которых для членов нашего общества, значительно снижена. Кроме того, наши юристы помогают членам общества в спорных вопросах с работниками Дорожно-Патрульной службы.
        - А машины продавать? - спросил Ваняшин.
        Волочко держался с достоинством. Глянув на молодого лейтенанта поверх очков в золотой оправе, он без доли смущения, сказал:
        - И машины мы продаем. Члены нашего общества, желающие продать свою машину, отдают ее нам, называют требуемую цену, и мы сами подыскиваем им покупателя. Им не надо тратить время и бегать по авторынкам. За них все сделают наши менеджеры.
        - Стало быть, серебристая «БМВ» стоящая на площадке у ворот, тоже предназначена для продажи? - спросил Туманов.
        - Если она вам так приглянулась, мы можем уступить. А вообще, эта машина приобретена для нашего общества. Когда я на ней езжу.
        - А вчера?..
        - Что, вчера? - не понял вопроса Волочко, малость занервничав.
        - Кто на ней ездил вчера? - настойчиво спросил Туманов.
        Председатель снял очки, положил их на стол, потер глаза.
        - Вчера на ней никто не ездил, - ответил Волочко, нервно вертя в руках свои очки. Сняв их, он приобрел возможность лишний раз не глядеть майору в глаза, что само по себе, доставляло несказанное облегчение.
        - А у нас имеются на этот счет другие сведения, - сказал майор с улыбкой.
        Волочко нацепил очки.
        - Да? - протянул он.
        Федор кивнул, не желая разочаровывать председателя, сказал:
        - Да. Вчера около двадцати трех часов эту машину видели стоящей возле угла дома, в котором жил Домедов. Смекаете, о чем я?
        - Машинка-то по мокрухе проходит, - подсказал Ваняшин. - Примерно в это же время вчера был обнаружен труп Домедова.
        Председатель Волочко криво усмехнулся.
        - Скажите тоже, по мокрухе, - усомнился он, но оба оперативника кивнули, давая понять, что дело обстоит именно так.
        - Так кто вчера подъезжал на этой машине к дому Домедова? Может быть, вы? - спросил Федор.
        Волочко едва заметно вздрогнул. Сказал с усмешкой:
        - Вы что же, считаете меня виновным в смерти Домедова? Отвечайте, - голос председателя зазвучал требовательно, но не настолько, чтобы Федор Туманов решил поделиться с ним о своих мыслях.
        - Пока я ни в чем вас не обвиняю, - заверил майор председателя. - Но вы здесь самый главный, поэтому должны знать, кто вчера пользовался этой машиной. Как вы сказали, принадлежащей вашему обществу.
        - Я ничего не знаю, - сквозь стиснутые зубы, неприязненно произнес председатель Волочко и нарочно глянул на часы.
        Федор понял, что откровения от председателя им так и не услышать, а стало быть, они напрасно теряют время. Поэтому, попрощавшись, опера вышли из кабинета.
        Пользуясь отсутствием секретарши в приемной, Федор сказал Ваняшину, чтобы тот постоял в коридоре и предупредил его, если кто-то вдруг решит зайти, а сам подошел к двери председательского кабинета, приложил ухо к замочной скважине. С точки зрения морали, этот поступок заслуживает нарекания, но ради дела можно и согрешить.
        Он услышал, как Волочко сначала выругался, обозвав майора довольно нехорошим бранным словом, а потом схватился за телефон. Набрал номер и сказал в трубку:
        - Здравствуй, Юленька. Узнала, детка? Вот и хорошо. Я по тебе так соскучился. Да нет, с голосом у меня все нормально. Просто только что ко мне приходили два мента. Испортили настроение. И я очень хочу, чтобы ты мне его подняла. Сегодня в восемнадцать, я тебя буду ждать на квартире. Постарайся, не опаздывать, чтобы не разочаровать меня. Ну пока, моя радость.
        Федор едва успел отойти от двери, как она раскрылась, и на пороге появился Волочко. У него в кабинете лежала ковровая дорожка и благодаря ей, майор не услышал его шагов. И чуть не попался за подслушиванием.
        Увидев, что майор все еще в приемной, Волочко воскликнул удивленно:
        - Вы еще здесь, майор? Неужели, подслушиваете?
        Лицо у Туманова сделалось как у раскаявшегося грешника.
        - Что вы. Упаси Бог. Шнурок на ботинке развязался, - Федор выставил вперед правую ногу. Волочко глянул на ботинок, но трудно сказать, поверил ли он Туманову. По крайней мере, в глазах председателя общества автомобилистов можно было заметить только недоверие.
        Волочко кивнул на стол секретарши.
        - А куда вы дели мою секретаршу? - сухо спросил он, подозрительно глядя на пустой стул.
        Майор улыбнулся.
        - Уверяю вас, ее честь не посрамлена. Наверное, отлучилась по нужде на минуту.
        На это председатель предпочел не отвечать. Скорее всего, юмор в голосе майора ему не понравился. И вообще, Волочко произвел на Федора впечатления человека серьезного и не восприимчивого к шуткам, довольно не улыбчивого.
        - Вас проводить, майор? - кивнул Волочко на дверь из приемной.
        Федор посчитал, что это делать председателю совсем не обязательно. Поэтому сказал:
        - Это будет слишком большая честь для меня. Я не достоин ее. Поэтому, уж как-нибудь сам, - и вышел в коридор, где возле двери топтался Ваняшин, мучаясь со скуки. Увидев Туманова, сказал:
        - Все в порядке, Николаич. Никого.
        Федор махнул рукой.
        - Пошли, Леша. Я уже засветился.
        - Волочко? - спросил Ваняшин.
        Федор кивнул.
        - Он. Хитроватый тип. Вышел в приемную и сразу смекетил, что я подслушиваю. А вообще, надо за ним последить. Давай сейчас сделаем так, смотаемся в управление, узнаем как там дела у Грека. А к шести часам подкатим сюда.
        - Зачем так поздно? - удивился Ваняшин.
        - На шесть часов он назначил встречу какой-то Юленьки. Посмотрим, что это за Юленька. Если любовница, можно будет его супругу поставить перед фактом, если он не захочет с нами пооткровенничать, - предложил Федор, не зная, как еще подцепить Волочко и тем самым вызвать на откровенность. Такое бывает, когда чувствуешь, что человек врет. Но ноги, руки ломать не будешь, вот и приходится изыскивать всякие другие способы. И один из них, Федор нашел.
        Сан Саныч Грек сидел злой. Настолько злой, что Леха Ваняшин побоялся к нему цепляться, поэтому молча прошел и уселся на подоконник. Видно Грек сейчас был в таком настроении, что сам готов наброситься на любого. На Туманова не решился, а вот лейтенант кандидатура вполне подходящая. И повод есть. Сколько раз капитан, как и Федор Туманов, делал молодому лейтенанту замечания, чтобы тот как всякий нормальный человек сидел на стуле, а не на подоконнике. И сейчас, глянув на то, с каким проворством Ваняшин расположил свой зад на широком подоконнике, Грек напустился на него:
        - Леш, ты какой-то непутный. Я смотрю.
        Ваняшин от такого замечания разинул рот.
        - То есть? - не понял он и спросил: - Это ты к чему ляпнул? Чего кидаешься, как с цепи сорвался?
        Греку нужно было начало. Промолчи Ваняшин сейчас, возможно бы, он и успокоился, но теперь набросился на лейтенанта:
        - Да к тому, что путные люди сидят на стульях, а тебя все куда-то не туда тянет.
        - Подумаешь, - обиделся Ваняшин на Грека. - Могу и на стуле сидеть, если это тебя так раздражает, - проговорил он и пересел на стул.
        И Грек сразу отошел. Глянул на приятеля Леху уже совсем другими глазами, и как бы извиняясь за свои нападки на него, сказал уже обоим:
        - Вы сами уехали. Меня бросили тут одного. Задолбался я искать эту машину «БМВ». Даже глаза заболели от компьютера, - пожаловался он.
        - Ну и чего, нашел? - угрюмо произнес Ваняшин.
        Грек покрутил головой.
        - Черта с два.
        - А вот мы нашли, - похвалился лейтенант. Лучше бы не делал этого, потому что его бахвальство подействовало Греку на нервы, и усатый капитан насупился, сверля своими черными глазами Ваняшина.
        - Ну и где вы ее нашли? - спросил он, не сводя с лейтенанта глаз, словно эту проклятую «БМВ» нашел он один.
        - В обществе автомобилистов нашли. На площадке стоит.
        Грек в сердцах хлопнул ладонью себя по коленке.
        - Я так и думал. Как жопой чуял, куда ниточка тянется.
        - К Волочко, она тянется, - подсказал Ваняшин.
        Грек посматривал теперь на него с легкой завистью. Даже вздохнул. Сказал:
        - Лучше бы я тоже поехал с вами. А то проторчал тут полдня.
        - Ну это дело поправимое, - улыбнулся Ваняшин. - Сегодня в шесть вечера у тебя есть такая возможность, поехать с нами.
        - Это еще куда? - подозрительно глянул Грек на Ваняшина, потом перевел взгляд на майора Туманова: - Николаич, чего вы там еще задумали.
        Федор закурил, по привычке подвинул пачку Греку. Тот вытянул сигарету, потом передал пачку Ваняшину.
        - Да дело-то, в общем, простое. Надо проследить за председателем Волочко. В шесть, у него встреча с какой-то дамой. Так ты с нами?
        Грек вздохнул.
        - Куда ж я от вас денусь, - сказал он и тут же добавил: - Все нормальные люди заканчивают работу, а мы… - махнул он рукой.
        - А мы - менты, Саня. Ты лучше скажи, чего накопал на того парня, которого я укакохал на гаражах? - спросил Федор, испытывая необычайное удовольствие оттого, что он сидит не на чужом кресле, а на своем стуле. Пусть он не такой и мягкий и не слишком удобный, но это его стул, с которым майор в какой-то степени успел сродниться за то время, пока работает тут. Вот поэтому этот свой стул он никому не доверял. Лишь изредка капитану Греку позволял посидеть на нем и то не надолго.
        Грек, скрывая недовольство, сказал:
        - А чего на него накопаешь. Ревякин Антон, семьдесят пятого года рождения. Родился в подмосковных Люберцах. Но уже давно в своем родном городе не проживал. Я позвонил в Люберецкое ОВД. Там сказали, что по имеющимся у них данным, он находится в Москве. А где конкретно он тут находился, один Бог знает. Нам же то не ведомо.
        - Скудновато, капитан, - последовало замечание от майора. Федор был почти уверен, что, перебравшись из Люберец в столицу, Ревякин попал в одну из многочисленных преступных группировок. Парень он как видно, сорви голова, раз с оружием попер на ментов. Такие местным авторитетам нужны. Только вот как узнать, в какую группировку он входил, когда эти самые группировки растут как грибы после дождя и опера не успевают их заносить в базу данных.
        Глянув на часы, Федор заметил, что время у них остается совсем немного, едва хватит, чтобы перекусить на скорую руку и сразу же ехать. Волочко наверняка уедет из офиса на час раньше. И как хорошо, что утром, когда Федор собирался на работу, жена Даша навертела ему целый пакет бутербродов. Федор тогда еще удивился, куда так много. Но мудрая жена ответила, что это ни ему одному, а на всю их ораву.
        Теперь орава голодными глазами смотрела, как майор извлекает из пакета содержимое и кладет на стол. Грек уже сбегал, налил воды в электрический чайник и включил его в розетку.
        Выбирая самый большой бутерброд, где было побольше колбасы, он сказал:
        - А все-таки, хорошо, что среди нас есть хоть один женатый человек.
        Ваняшин против столь мудрого изречения не возражал. Он тоже хотел есть.
        Глава 5
        К особняку, в котором располагалось общество автомобилистов, опера подъезжать не стали. Ваняшин предусмотрительно поставил машину подальше от ворот, но так, чтобы было видно всех, кто въезжал и выезжал. Среди нескольких машин, стоящих возле ворот, они обратили внимания на красный «Форд». Его водитель стоял с охранником, о чем-то разговаривал, и то и дело поглядывал на ручные часы. Впечатление было, что он кого-то поджидает.
        - Может, это его водитель? - высказал Грек догадку. - Заждался, бедолага, своего патрона.
        Туманов с Ваняшиным усатому капитану не ответили, потому что Грек оказался прав. Не прошло и десяти минут, как из ворот резво выскочил председатель общества автомобилистов Викентий Павлович Волочко. Такая спешка была никак не свойственна его солидной фигуре. Но опера знали причину, из-за которой Волочко едва ли не бегом подбежал к «Форду» и запрыгнул на заднее сиденье, надежно спрятавшись за тонированными стеклами.
        - Леша, давай за ним, - сказал Федор, сидящему за баранкой Ваняшину.
        Мотор «девятки» заработал ровно, и уже в следующую минуту она сорвалась с места, вливаясь в поток машин, надежно сев на «хвост» красному «Форду», уносящему Викентия Павловича Волочко.
        На улице Радищева «Форд» остановился возле девятиэтажного дома.
        Грек был разочарован. Он ожидал, что встреча председателя Волочко с неизвестной операм Юлей, пройдет в каком-нибудь шикарном ресторане. Теперь же, глянув на дом, краска на стенах которого изрядно облупилась, он сказал со вздохом:
        - А председатель-то живет не по средствам.
        Федор Туманов кивнул, не вникая в суть сказанного капитаном Греком. Сейчас его больше занимало другое. Время было почти шесть часов, и Волочко выскочив из машины, рысцой побежал в подъезд. Наверное, там, в одной из квартир, его ожидает хорошенькая молодая женщина с красивым именем Юля. И если их встреча проходит не где-нибудь, а на квартире, то, стало быть, дело непременно дойдет до постели, что, по мнению Федора, было даже очень неплохо. Для них. Операм лишь стоит немного подождать, а потом разузнать у водителя «Форда», в каком номере изволит отдыхать его шеф. Правда, для своего внезапного появления тут, требуется подыскать подходящий предлог. Но сообща они что-нибудь придумают. В этом майор не сомневался.
        Но придумывать операм ничего не пришлось. Ровно без пяти минут шесть, рядом с красным «Фордом» остановилось такси, из которого вылезла размалеванная девица лет пятнадцати и прежде чем войти в подъезд, подошла к водителю иномарки. Разговаривая с ним, слегка наклонилась к открытому окну, отчего ее короткая юбочка прикрывавшая кругленькую попку, сделалась еще короче, что сразу же не осталось не замеченным Лехой Ваняшиным.
        - Ничего себе, куколка, - проговорил он. А Грек, осуждающе глянув на приятеля, сказал:
        - Леш, ведь ей от силы лет пятнадцать.
        - Ну да, - немного растерянно произнес Ваняшин, понимая, о чем подумал Грек. - Вот я и говорю, что малолетка. Получается, что Волочко назначил свидание ей? - он взглянул на Туманова.
        Само по себе для оперов было не ново, когда солидный человек, которому уже за пятьдесят снимает малолетнюю проститутку, но что этим человеком оказался не кто-то, а председатель общества автомобилистов, оказалось даже весьма кстати.
        - Вот теперь он наш. Целиком, с потрохами. Полчаса ждем, пока он залезет на нее, а потом входим и берем его тепленького.
        Теперь все трое оперов не сводили глаз с молоденькой красотки, стройной походкой направлявшейся к подъезду. И только когда за ней закрылась дверь, Грек сказал с завистью:
        - Красиво живет, этот Волочко. Деньги… Машины меняет как перчатки. Девочек, каких вон имеет…
        - Не завидуй, Саня. Все, кто ведет такой образ жизни, как правило, заканчивают одинаково, - заметил на это Федор Туманов.
        Трудно сказать, удалось ли ему переубедить Грека. Последнее время жизнь у Сан Саныча Грекова складывалась неважнецки, хотя сам он и не унывал из-за этого.
        Сидя в машине, опера то и дело поглядывали на часы, словно вели отсчет убегающим минутам. Особенно это касалось Грека с Ваняшиным. Майор Туманов сидел, задумавшись о чем-то. И когда стрелки на часах показали половину седьмого, Грек сказал оживленно:
        - Николаич, пора. - Он приоткрыл дверь, ожидая команды.
        - Да. Пора, - сказал Туманов, вылезая из машины.
        К «Форду» они подошли все втроем. Водитель узнал Туманова с Ваняшиным. Видел их, когда они сегодня в первой половине дня приезжали к Волочко. Понимая, что здесь они и этот усатый с ними, оказались далеко не случайно, быстро достал из кармана сотовый, чтобы предупредить Волочко, но позвонить не успел.
        Грек схватил его за ухо, приставив к виску ствол табельного «Макарова».
        - Не делай глупостей, парень. А то вдруг у меня палец дрогнет, и тогда твои мозги разлетятся по всей машине. Жаль салон портить, - сказал он водителю. Впрочем, тот как видно не очень-то испугался. Но трубку мобильника все же бросил на соседнее сиденье и наглющими глазами уставился на Грека, как бы спрашивая, чего еще от него хочет усач.
        А усач хотел немногого.
        - Девушку, которая полчаса назад подходила к тебе, а потом зашла в подъезд, зовут Юля? - спросил Грек.
        Водитель молча уставился в лобовое стекло.
        - Саня, у нас мало времени, - напомнил Федор, стоя рядом с Греком.
        - Один момент, Николаич, - сказал Грек майору и опять обратился к водителю: - Ты слышал, что сказал наш майор. Или ты начинаешь говорить, или уже не заговоришь никогда. Выбирай.
        - А смерть твою мы спишем, как попытка оказать сопротивление оперативным работникам, - подсказал Ваняшин с ухмылкой.
        Парень покосился на него, потом уставился на Грека и сказал:
        - Да. Юля.
        Федор Туманов располагающе улыбнулся.
        - Ну вот. Видишь, как у тебя все славно получается. Наполовину ты уже своего председателя заложил. Теперь давай уж, колись до конца, - предложил майор. - Так в какой квартире он с Юлей?
        Грек довольно сильно дернул водителя за ухо, и лицо у того перекосилось от боли.
        - Больно же, - взвыл он. На что Сан Саныч Грек только усмехнулся.
        - Я тебе его оторву совсем, если ты не будешь говорить.
        - В семьдесят шестой они. Только отпусти. Ну ты, чо в натуре? Оторвешь ведь.
        Федор одобрительно кивнул и сказал Греку:
        - Надень на него наручники. Он пойдет с нами.
        Но парень не горел желанием появляться на глаза шефу в сопровождении ментов, заартачился, сопротивляясь. Причем одному Греку с ним бы явно не сладить, но на помощь пришел Леха Ваняшин. Он довольно легко вытащил парня из машины. Когда тот попытался извернуться и ударить Ваняшина в челюсть, лейтенант ловко увернулся от удара, поставив блок и перехватив его руку, с хрустом завернул ее тому за спину. Потом тоже самое проделал с его второй рукой.
        - Уй, больно же, - завыл парень.
        - Сам виноват. Послушался бы сразу Грека и было бы не больно, - сказал на это Ваняшин. - Да, Сан Саныч? - весело подмигнул он Греку.
        Тот кивнул, соглашаясь.
        - Ваша правда, товарищ лейтенант, - сказал Грек Ваняшину и тут же обратился к водителю: - Ты лучше не дергайся. И запомни, Леша Ваняшин, у нас мент крутой. Особенно с такими ребятами, как ты.
        Входя в подъезд, оперативники пустили водителя впереди себя.
        - Значит так, - сказал ему Федор. - Сейчас подходим к двери. Я позвоню, а ты поставишь свой объектив к глазку, чтоб Волочко тебя хорошенько разглядел.
        - И смотри, не вздумай какой-нибудь финт выкинуть, - предупредил Грек. - Тогда я тебе руки, ноги переломаю. Понял?
        - Понял, - угрюмо ответил парень, топая по ступенькам и проклиная себя, что ввязался в эту историю. Он понимал, что операм нужен Волочко. Только вот сам Волочко, когда узнает, кто его заложил, ни за что не простит предательства и выгонит его с работы.
        Остановившись возле двери, обитой лакированной рейкой, Федор прислушался, но ничего не сумел расслышать. Точно Волочко с девушкой замерли там, в ожидании прихода оперативников. И тогда Федор пару раз нажал на кнопку звонка, а Ваняшин, схватив водителя за ворот пиджака, придвинул его голову к дверному глазку. Сам при этом вместе с Греком, отодвинулся в сторону.
        Звонить пришлось еще несколько раз, прежде чем опера услышали осторожные, крадущиеся шаги. Вот они ближе, ближе. Вот замерли возле самой двери.
        Теперь Федор не сомневался, Волочко стоял и пялился в глазок, не торопясь открывать дверь. И только разглядев, что за дверью стоит его водитель, защелкал замками.
        Интимный покой председателя общества автомобилистов надежно защищали два замка повышенной секретности, и Туманов нисколько не сомневался в том, что если бы не водитель, им самим не справиться бы с ними.
        Отперев один, а потом и другой замок, Волочко открыл дверь и от растерянности ахнул. Простыня, которой он обернулся, скользнула с его вспотевшего тела, поползла вниз и упала на пол.
        - Вы? - оторопело выдавил он из себя. Ведь только что он видел перед дверью лицо своего водителя. Теперь же на том самом месте уже стоял майор и с ним высокий молодой лейтенант и усач.
        Федор улыбнулся.
        - Вижу, вы не рады нашей встрече, - сказал он весело. - А я вот напротив. Очень даже рад. Только и думал о том, как нам повидаться.
        С бледным лицом Волочко рванул дверь, попытавшись ее закрыть, но стоящий с боку Грек, успел подставить ногу, которую председатель прищемил ему, навалившись на дверь всей массой своего стокилограммового тела.
        - У, сука! - вскрикнул Грек. - Держите дверь, а то он мне ногу отдавит.
        Леха Ваняшин сунул в щель обе руки. Потом тоже самое сделал и Федор Туманов. Вдвоем они отжали дверь, раскрыв ее и тем, освободив ногу Грека, как из капкана.
        - Убью падлу. Это ж надо такую силищу иметь. Чуть мне кость не раздробил. А может, и раздробил, наступить не могу. Гад!
        Волочко стоял в коридоре у стены, тяжело дыша. Видно в своем порыве он выложил столько сил, что теперь от усталости не мог двинуться с места.
        Федор со смешком глянул в бледное лицо председателя.
        - Ради спасения своей шкуры он и не на такое готов. Так что нога твоя, Грек, это еще цветочки. А ну, давай, топай в комнату, - толкнул майор председателя так, что тот едва устоял, чтобы не упасть. - Показывай, где девчонку спрятал.
        - Майор, вы не имеете права вот так врываться, - огрызнулся Волочко и, видя, что этим Федора не остановить, сказал с нескрываемой злостью: - Я еще там, возле двери своего кабинета, понял, что вы непорядочный. Оказывается, вы все-таки, подслушивали там.
        Федор усмехнулся председателю в лицо.
        - Очень даже возможно. Но я не трахаю несовершеннолетних. Кстати, где девочку спрятали? Показывайте, - потребовал майор.
        - Какую девочку? О чем вы, майор? - Волочко попытался все обставить так, что не понимает, о чем его спрашивают. Но, глянув в понурое лицо своего водителя, разочарованно покачал головой, догадываясь, что тот раскололся.
        - Эх, Паша, Паша, - вздохнул он и обречено указал на дверь дальней комнаты.
        Федор открыл дверь. То, что он увидел, смахивало на сюжет жесткого порно фильма. В центре комнаты стояла кровать, на которой лежала голая девушка. Руки у нее были закинуты за голову и привязаны веревкой к спинке кровати. Большие выпуклые груди с маленькими, точно розовые бусинки сосками, трепетно вздрагивали от каждого вздоха. Длинные ноги, были согнуты, в щиколотках перетянуты другой веревкой, петля которой была замотана вокруг шеи.
        - Это что такое ты здесь творишь, мать твою?… - проговорил майор Туманов. Даже водитель председателя, стоящий в коридоре и заглянувший в открытую дверь комнаты, невольно протянул:
        - Вот это да….
        Волочко подскочил к кровати.
        - Она сама так хотела. Уверяю вас. Юль, ну скажи ты им, - попросил он девушку, надеясь, что ее ответ хоть сколько-нибудь смягчит в глазах оперативников его вину.
        Девушка изумленными глазами водила по лицам вошедших, понимая, что случилось то, чего сам Волочко никак не ожидал, и уж тем более, она. Лежать в такой позе перед посторонними, показалось ей слишком стыдно.
        - Развяжите меня, - заерзала она на постели, пытаясь, освободиться от пут и не смогла. На помощь ей пришел Волочко. Он стал развязывать узлы на веревках, но Федор довольно грубо схватил его за руку, оттащив в сторону.
        - Одну минуту, гражданин, - сказал майор.
        - Что такое? Что за обращение, майор? И чего вы себе позволяете? У меня такие связи, что ты завтра же вылетишь с работы, - возмутился председатель. - Тоже мне нашел преступника, - криво усмехнулся он.
        Не обращая внимания на сказанное председателем, Федор усадил его на стул, на котором лежала одежда, часть из которой принадлежала девушке.
        - Посиди-ка пока на этом стульчике. А девушку мы сами развяжем. Только сначала… - Федор достал из кармана фотоаппарат, который специально захватил с собой и, наведя объектив на лежащую на кровати девушку, несколько раз щелкнул им.
        Заметив, что лежащая реагирует бурным протестом против фотосъемки, сказал ей:
        - Да не дергайся ты. Обещаю, что на обложке порножурнала твое фото никто не увидит. А вот для суда над этим типом, - кивнул он на Волочко, - оно будет веским доказательством.
        Грек вспомнил, что только сегодня утром вытащил из фотоаппарата пленку и отдал ее на проявку. Другую вставить не успел. А, попросту говоря, забыл, посчитав, что фотоаппарат в ближайшее время им для работы не понадобится. Оказалось, понадобился.
        Усатый капитан тихонечко вздохнул, подошел и шепнул Туманову на ухо:
        - Николаич, в нем пленки нету.
        Федор кивнул, что понял Грека, но фотографировать не перестал, ослепляя фотовспышкой сидящего на стуле Волочко, прикрывавшего уголком простыни свое интимное место. Полностью обернуться простыней ему не давал Грек. Он стоял обеими ногами на ней, валявшейся на полу, и сколько Волочко не тянул ее на себя, ему достался лишь небольшой уголок простыни. Сам же Грек упорно делал вид, что не замечает усилий председателя.
        - Прекратите снимать! На каком основании вы это делаете? Я протестую, - завопил председатель, загораживаясь руками от объектива.
        - А мне плевать на твои протесты, - подставив фотоаппарат едва ли не вплотную к лицу Волочко, майор нажал на кнопку.
        - Что это такое? Врываются в частное жилище, - Волочко судорожно шарил по карманам своего пиджака.
        - Дядя, ты, наверное, еще не понял, для чего мы здесь? - сказал ему Леха Ваняшин, придерживая за плечо председательского водителя. - Ты трахал несовершеннолетнюю. Причем, в изощренной форме.
        - Ну и что, - взвился председатель. - Она сама сюда пришла. По доброй воли. Юль, ну чего ты молчишь. Неужели не видишь, они же копают под меня.
        Федор развязал веревки. Девушка встала с кровати, подняла с пола валявшиеся трусики и лифчик. Одела их.
        - Это правда, - сказала она. - Я сама пришла сюда.
        - И сама себя связала веревками и привязала к спинке кровати? - спросил Федор.
        Девушка опустила глаза. Потом посмотрела на Волочко и сказала:
        - Это я попросила его связать меня.
        Волочко благодарно кивнул девушке.
        - Вот видите, - сказал он Туманову. - Майор, может, давай, уладим это недоразумение? - попросил он, достав из кармана пиджака туго набитый долларами бумажник.
        По прикиду Грека в нем было не менее пяти штук «зелени». Ваняшин дешевиться не стал и на бумажник даже не посмотрел. Впрочем, сам Волочко сейчас Грека с Ваняшиным в расчет вообще не брал. Старший среди них майор, вот с ним и нужно вести диалог.
        - Майор?.. - заискивающе произнес Волочко, не сводя с Федора глаз. Но майор отрицательно покачал головой, давая понять, что на такую сделку он не пойдет.
        - Понимаю, вы из племени упрямцев, - улыбнулся Волочко, наблюдая за тем, как его девочка облачается в одежду. Причем, делала она это также красиво, как и раздевалась. - Тут у меня шесть тысяч баксов. Вам каждому по две штуке. Забирайте, предлагаю последний раз? - предложил Волочко, и, заметив, что уговорить сыщиков не удается, тут же на лице его появилось разочарование. - Ну что ж, тогда я звоню… - Он не договорил, кому собирается позвонить, достал из кармана сотовый, набрал номер и поднес трубку к уху. Забыв даже поздороваться, как это подобает, председатель обрисовал ситуацию, в которой очутился. Причем, судя по интонации, с какой произносились слова, разговаривал он с человеком не маленьким по чину и весьма уважаемым. В тоне напрочь отсутствовало какое-либо высокомерие и пренебрежение. Скорее, мольба о помощи. Но как видно, тот человек был довольно неглупым, и посчитал разумным не вмешиваться, чтобы не замараться самому. Под конец, посоветовав растерянному Волочко поискать выход из создавшейся ситуации самому.
        Поначалу Федор посчитал, что Волочко звонит своему адвокату, но оказалось, нет. Но больше пользоваться сотовым телефоном председателю запретил.
        - Сейчас оформим, как положено материал, а потом звоните куда хотите и кому хотите и сколько угодно, - сказал майор, потребовав, чтобы Волочко немедленно убрал мобильник в карман.
        - Материал? - округлил глаза председатель.
        - Да. А ты как хотел, - сказал Грек, положив на стол папку и достав из нее чистый лист бумаги и авторучку. - Сейчас протокольчик составим, - любовно разгладил он лист, словно давно ждал такого момента, чтобы составить на кого-нибудь протокол. Подвернулся Волочко, и усатый капитан не возражал против его кандидатуры.
        - Дело на вас заведем, - пообещал Грек. - За растление малолетних. Серьезная статья, между прочим, - подчеркнуто произнес он.
        Волочко глянул на майора Туманова и тот кивнул, что полностью подтверждает, сказанное своим усатым помощником.
        - Так что место тебе, дядя, в петушиным углу обеспечено. Жить будешь возле параши, - добавил лейтенант Ваняшин.
        Федор Туманов заметил, что и без того бледное лицо Викентия Павловича Волочко, сделалось еще белее. Председатель стал судорожно тереть виски, превращаясь в безвольное существо не способное ни к кому сопротивлению. Но именно таким он и нужен был операм. От него требовалось побольше откровения, но желательно, чтобы это Волочко предложил сам. И словно догадавшись об этом, председатель спросил:
        - Скажите, ну неужели нельзя придти к какому-то компромиссу? Я готов пообещать, что перестану встречаться с Юлей. Ну, честное слово! - взмолился он, готовый на все, лишь бы на него не заводили дело.
        Для Туманова больше подходило первое, и он сказал:
        - Вообще-то, компромисс возможен, если вы нам скажите, кто приезжал на серебристом
«БМВ» к дому Домедова.
        Волочко понял, что выхода у него нет и сказал:
        - Я приезжал.
        - А еще двое, кто был с вами? - спросил Туманов.
        Волочко вздохнул протяжно.
        - Вот он был, - сказал он, кивнув на своего водителя, и добавил: - и один охранник наш.
        - Только мы Домедова не убивали, - пустился объяснять водитель, понимая, что настала его очередь говорить. - Мы поднялись к нему, смотрим, а дверь открыта. Ну мы вошли. Альбертович уже в ванне плавал мертвый. Ну мы сразу выскочили и ходу оттуда.
        - Зачем вы приезжали к Домедову? - глянув в глаза водителю, спросил Федор Туманов.
        - Деньги у него забрать, - угрюмо ответил Паша водитель и виновато посмотрел на своего шефа, тем самым предлагая дальше продолжить ему.
        - Видите ли, я же вам уже говорил, что Эльдар взял «Мерседес» пообещав за него выплатить оговоренную сумму, но не выплатил. А так поступать нельзя. Я по-хорошему уговаривал Домедова, или вернуть деньги или машину, но уже с неустойкой.
        - А он?
        - А он оттягивал, под всякими различными предлогами. Врал, что вернет. Только где ему раздобыть денег, если он в очередной раз продулся в казино. А мы, между прочим, работаем с серьезными клиентами. Мне не хотелось, чтобы пошел слушок, будто я своим поблажки делаю. За это меня по головке не погладят. Ну я и позвонил Эльдару, сказал, что вечером заеду к нему и чтоб деньги были готовы…
        - А Паша с тем охранником, кстати, нам нужна его фамилия, вроде как для устрашения? - догадался Федор, о чем и сказал Волочко.
        Председатель общества автомобилистов улыбнулся.
        - Не совсем, - сказал он и тут же объяснил: - Вряд ли бы Домедов вот так просто отдал деньги. Паша с охранником должны были его, ну как бы это помягче выразиться, слегка поколотить. Припугнуть, если хотите. Немного.
        - Вот даже как? - удивленно протянул Туманов.
        Волочко развел руками.
        - Что делать. Жизнь диктует нам жесткие правила. Вы вот обвиняете меня в том, что я вовлек несовершеннолетнюю в половую связь, - указал Волочко на сидящую на кровати девушку. - А ей, между прочим, уже шестнадцатый год, и она сама вправе распоряжаться своим телом.
        - Но есть закон, который запрещает… - напомнил Грек, но договорить то, что хотел, не успел. Волочко перебил его:
        - Правильно, - сказал он улыбнувшись. - Закон. Вот и мы придерживаемся неписанного закона. А согласно ему, Домедов должен был вернуть пятьдесят тысяч долларов в срок. Не вернул, отвечай по закону. Заплати неустойку. И морду набить за это, уверяю вас, не самая жесткая кара. К тому же надо было меньше шляться по казино и просаживать деньги в рулетку. Но к своему несчастью, он вовремя не прислушался к моему совету, - Волочко замолчал, задумчиво наблюдая за тем, как усатый капитан Грек старательно записывает за ним все сказанное.
        - А как насчет его заявления об угоне машины? - спросил Туманов, размышляя над всем тем, что им тут порассказал Волочко.
        - Да никто у него не угонял никакую машину. Навязчивая идея. Так бывает, от чрезмерного употребления алкоголя. А Эльдар в последнее время употреблял. И крепко. На работу забил.
        - Подождите. Как это никто не угонял? - усмехнулся Грек. - Факт угона подтверждает и сожительница Домедова.
        - Янка, что ли? Тоже мне, нашли, кого слушать. Да ей небось Эльдар велел так сказать, вот она и наболтала вам. Ради него она чего хочешь, наговорит, - махнул рукой Волочко, сказав: - Уверен, они оба сговорились.
        Федор попытался припомнить разговор с сожительницей Домедова и пришел к мысли, что, вряд ли у них с Домедовым был сговор. Какой смысл для этого. По крайней мере, сейчас, когда Домедова уже нет в живых, сожительница могла свалить все на него. Будто это он заставил так сказать. Но она упорно заявляла, что «Мерседес» действительно у Домедова украли. И, поди, разберись, так ли это было на самом деле, или девица искусно врет. Тут есть над чем поломать голову.
        - Да, интересная мысль, - проговорил майор. Грек с Ваняшиным посмотрели на него. И Туманов дополнил к сказанному: - Я имею в виду, насчет сговора.
        Грек пожал плечами. Ваняшин промолчал. В сговор он не верил. Хотя, впрочем, и сам Туманов предпочитал придерживаться в расследовании совершенно другой версии, пытаясь понять круговорот событий. А он складывался таким образом: сначала приходит Домедов и заявляет об угоне недавно купленной машины, при этом давая подробное описания угонщика. Подозрительно другое. Буквально на следующий день, после того, как он покусился на чужое, угонщика находят убитым. И сам же Домедов в морге, куда его возили Грек с Ваняшиным, опознает угонщика. А через пару дней он приходит к операм, почему-то требует вернуть его заявление об угнанной машине и отказывается ото своих прежних показаний. Но машина?…
        - Слушайте, а каким образом «Мерседес» Домедова очутился у вас на площадке? - спросил Федор, считая, что настало время председателю внести ясность и на этот вопрос.
        - Так он сам на нем и приехал, - ответил Волочко с легкой усмешкой, видя, как удивлены опера. Но на его взгляд, удивляться-то особенно тут было нечему.
        - Сам? - не удержался и переспросил Грек.
        Волочко, подтверждая это, поспешил кивнуть.
        - Сам. Приехал и сказал, что, оказывается, машина стояла возле соседнего дома. Я же говорю, небось спьяна сам же поставил ее туда. А потом очухался, отыскал ее и пригнал к нам.
        - И машину вы вернули продацу? - задумчиво произнес Туманов. Волочко сказанное майором воспринял как вопрос излишний. В грудь себя был готов бить, доказывая, что у них никаких махинаций нет с продажей машин. Поэтому поспешил ответить:
        - Ну разумеется. Ведь хозяин настаивал на возвращении. Вот только неустойку теперь ему выплачивать придется нам. С Домедова теперь уже, какой спрос, - в голосе председателя сквозило сожаление.
        Глава 6
        Эльдар Домедов всегда считал, что авторитетные пацаны навроде него, должны ездить на крутых тачках. Поэтому сразу положил глаз на новенький шестисотый «Мерседес», пригнанный к ним на продажу. Да и Викентий не возражал против того, чтобы его зам раскатывал на столь престижной машине. Но предупредил его, что владелец «Мерса» якобы не из шентропы.
        - Эльдар, он из тех, с кем лучше не связываться. А если уж связался, то верни побыстрей деньги, и дело с концом. Так тебе самому спокойней будет, - посоветовал он.
        - Вот с деньгами-то у меня как раз сейчас напряженка, - призадумался Домедов. Волочко глянул на него с сочувствием.
        - Да. Ситуация непростая. Хозяин «Мерса» звонил уже мне. Требует доплатить оставшуюся сумму. И немедля. Ведь ты сам обещал.
        Домедов вздохнул.
        - Ладно. Есть у меня кой, какие мыслишки, где достать деньги, - сказал он перед тем, как покинуть кабинет Волочко.
        В этот же день Эльдар Домедов позвонил своему старому знакомому, который работал в солидной страховой компании и попросил его побыстрее застраховать купленный автомобиль. Ближе к вечеру он сам наведался в эту фирму, чтобы произвести все оформления.
        Вечером, Эльдар Домедов не поехал как обычно в казино. Не до того сейчас. Будет еще время поразвлекаться. А сейчас ему необходимо было встретиться с одним человеком. Звали того человека Андрей Гаврилов, по кличке Гаврик. Год назад Гаврик вернулся с зоны, где отбывал, пять лет за угон автомобилей. Но ремесло свое Гаврик так и не бросил после отбытия наказания. Слишком уж оно было доходным. А с его способностями, ни один владелец не мог уберечь от кражи свой автомобиль навороченный самой современной сигнализацией.
        Угонял Гаврик машины, как правило, днем. Днем было это сделать намного безопасней, чем ночью. И случайные свидетели угона не очень-то обращали внимания на визг сработавшей сигнализации в иномарке стоящей на обочине тротуара.
        За три тысячи долларов Эльдар Домедов уговорил Гаврика угнать его новенький
«Мерседес».
        - Тебе и напрягаться-то, особенно не придется. Я оставлю машину возле дома и сигнализацию включать не буду, - пообещал он Гаврику. - Отгони ее, куда-нибудь в надежное место.
        Гаврик улыбнулся. Мест у него таких было предостаточно.
        - Пусть постоит там, пока менты искать будут.
        - А потом? - спросил Гаврик, не понимая смысла задуманного Домедовым. Судя по всему, хозяин «Мерседеса» не собирается его пускать на запчасти, хотя Гаврик мог бы в этом ему посодействовать. В автосервисах у него полно знакомых, которые эти запчасти с радостью примут. И заплатят за них неплохо. Но Домедов видно задумал что-то свое другое. Это и заинтересовало Гаврика.
        - Он у меня застрахован. И мне очень нужно получить за него деньги. Понимаешь? - спросил Домедов, отхлебывая из бутылки пивко.
        Гаврик кивнул. Он все понял, поэтому сказал со смешком:
        - Значит, решил страховую фирму кинуть?
        - Понимай, как хочешь. Может и кинуть. Только они в убытке не останутся. У них там миллионы крутятся. И что для них какие-то пятьдесят тысяч долларов.
        Гаврик скроил умное лицо.
        - Так-то оно так. Я согласен без базара, - сказал он. Домедов улыбнулся. А Гаврик добавил тут же: - Но за шесть штук.
        Домедов вытаращил глаза.
        - За сколько? Ты что, охренел? Дело-то пустяковое. Знаешь, сколько сейчас машин пропадает? Менты даже не ищут их.
        Гаврик усмехнулся. Это его не интересовало. Он знал, сколько угнано машин лично им, а за других он не в ответе.
        - Ты из этого извлечешь выгоду. Тебе главное страховку получить, как я понимаю. А через полгода ты будешь кататься на своем «Мерседесе». Двух зайцев бьешь. А я должен рисковать за каких-то сраных три тысячи. Нет, - настойчиво покачал головой Гаврик, отставляя недопитую бутылку с пивом. - Или соглашайся на мои условия, или ищи другого, - прозвучало, как ультиматум.
        Домедов мрачно посмотрел на него. Не думал, что старый дружок окажется такой дрянью. Да деваться уже некуда, и он сказал Гаврику:
        - Ладно. Шесть, так шесть. Черт с тобой. Завтра часа в два я подъеду к дому. Минут через десять, можешь подскакивать. Только смотри, поаккуратней, не поцарапай моего жеребчика, - кивком головы Домедов указал на стоящий за окном бара свой черный
«Мерседес».
        Гаврик посмотрел.
        - Да, - с некоторым восхищением произнес он. - Красавец. Такой угнать, одно удовольствие, - улыбнулся он.
        На другой день с утра они с Яной поехали по магазинам. Домедов пообещал ей на день рождение купить золотую цепочку с брюликом. Его очередная молодая пассия оказалась слишком падкой на блестящее. Теперь пришлось обещание выполнять.
        Такого дерьма было навалом в каждом ювелирном магазине, но Домедов нарочно тянул время, катая Яну по Москве, делая вид, что слишком занять выбором ей подарка, и не намерен делать это кабы как. На самом же деле, на предлагаемый продавцами товар, он почти не смотрел. В конце концов, цепочку ей выбрал методом тыка. Из десяти предлагаемых, ткнул пальцем в самую крайнюю.
        - Вот то, что нам надо. Думаю, она тебе очень подходит, - сказал он, особенно не затрудняя себя разглядыванием шеи своей подруги, на которой подарок и в самом деле смотрелся неплохо.
        Сама же Яна была в легком замешательстве. Хотелось покрасоваться перед гостями подарком жениха. А он должен быть в первую очередь не дешевым.
        - Мне кажется, она как-то не очень… - проговорила Яна, рассматривая себя и особенно шею, в большое настенное зеркало. - Может быть, нам еще куда-нибудь проехать? В другом магазине посмотреть? - предложила Яна, но Эльдар Домедов был настойчив, как никогда. Глянув на часы, он заметил, что время уже второй час и им пора возвращаться. Поэтому сказал:
        - Она тебе очень подходит.
        - Да…а? - удивленно произнесла Яна, понимая, что другого выбора не предвидится и ей лучше согласиться.
        К дому они подъехали около двух часов. Пришлось попутно заскочить в парочку продуктовых магазинов. По случаю дня рождения Яны, должны были придти гости. Их надо чем-то угостить. А потом они все вместе поедут в ресторан. Основное торжество пройдет там.
        Обвешавшись пакетами, забитыми продуктами, Эльдар Домедов с Яной вошел в кабину лифта, и когда она заскользила вверх, отмеривая этажи, он вдруг вспомнил про свою барсетку, которую оставил в машине. В ней остался не только его бумажник с двумя тысячами долларов, но и ключи от квартиры. И если Гаврик сейчас укатит на его
«Мерседесе» то придется вызывать специалистов слесарного дела и взламывать замки в двери.
        - У черт! Только этого еще не хватало, - рявкнул Домедов, нагружая ничего не понимающую девушку тяжелыми пакетами. На площадке седьмого этажа вытолкнул ее из кабины лифта.
        - Постой пока здесь, - сказал он торопливо.
        - Да что случилось-то? - недоуменно заморгала Яна глазками. Пока жила с ним, успела заметить, что иногда ее женишок способен выкидывать умопомрачительные финты. Кажется, нечто похожее, происходит с ним и сейчас.
        - Барсетку я забыл в машине. А там ключи от квартиры. Ты подожди пока меня здесь. А я спущусь и заберу ее. Через пару минут вернусь, - пообещал он, прячась за закрытой дверью лифта.
        Яна обиженно фыркнула. Чумовой ее жених, что и говорить.
        Едва кабина лифта остановилась на первом этаже и дверь открылась, Домедов бросился бежать. Время было уже два часа. Наверняка, Гаврик уже в машине. А сели отъехал, то и того хуже. Назад вертаться не станет. В лучшем случаи можно позвонить ему, чтобы выбросил барсетку где-нибудь у соседнего дома. Вот незадача получилась.

«Мерседес» еще стоял на том самом месте, где Домедов его оставил. И Эльдар Домедов облегченно вздохнул. Видно угон придется перенести на другой раз, главное, что они с Яной смогут беспрепятственно попасть в квартиру.
        Но, подходя к машине ближе, Домедов вдруг заметил в ней сидящего за рулем парня лет двадцати пяти. Тот, наклонившись, проворно копался под панелью. И это был совсем не Гаврик. Когда он поднял голову, Домедов отчетливо увидел его лицо. Неужели с некоторых пор Гаврик в свою профессию ввел новизну. Что ж, может это и неплохо. Надо же кому-то передавать опыт. Но сейчас необходимо этого шкета остановить, чтобы вернул барсетку. И Эльдар Домедов стал ему махать рукой, чтобы парень не заводил мотор.
        - Стой, козел! - закричал он парню, но тот как видно не слышал его, завел мотор и тронулся с места так, что на асфальте остались черные следы от протекторов.
        Домедов плюнул ему во след, не зная, что теперь делать. Проклинал себя, что связался с идиотом. Хорош Гаврик. Приди он сам, и все было бы по-другому. Конечно, откуда этот молокосос может знать, что махал ему не кто-то, а хозяин «Мерседеса».
        Поглядев в ту часть улицы, куда укатило его авто, Домедов разочарованно обернулся, и вдруг увидел идущего по тротуару Гаврика. Одет тот был в кроссовки, черный спортивный костюм. На голове бейсболка. На глазах черные очки. В таком наряде Гаврик обычно всегда ходил на дело. Только какое дело может быть сейчас, когда машины уже нет.
        - Привет, - поздоровался Гаврик кивнув, покосился по сторонам. - Чего, все отменяется что ли? Где машина? - спросил он, видя, какими глазищами на него таращится Эльдар Домедов.
        Домедов молчал, не понимая того, что произошло. Гаврик должен был угнать его
«Мерседес». Но он стоит вот рядом. В таком случаи, кто же уехал на его машине?
        - Чего ты молчишь? - теряя терпение, проговорил Гаврик тоже начиная понимать, что произошло что-то не то. - Машина, говорю, твоя где? Или мне надо угнать одну из этих каракатиц? - кивнул он на стоящие рядом несколько потрепанных «Жигуленков».
        - Постой, Гаврик. Постой. Только что на моей машине укатил парень… Я думал, это ты его послал, - растерянно произнес Домедов.
        Гаврик снял очки. Холодно взглянул на Домедова.
        - Какой парень? Ты что, блин, дурак? Я всегда работаю один.
        - А как же тогда моя машина? - чуть не закричал Домедов.
        Гаврик опять нацепил черные очки, посмотрел по сторонам.
        - Знаешь, это уже не по моей части. Разбирайся сам. Но, похоже, тебя, Домед, здорово кинули, - сказав так, Гаврик развернулся и быстро пошел по тротуару в ту сторону, откуда только что пришел сюда.
        Эльдар Домедов достал трубку мобильника, набрал номер управления ГАИ. Может быть, удастся гаишникам задержать угонщика. Ведь он и приметы может дать его. И в лицо хорошо разглядел.
        Но телефонное обращение Домедова в милицию мало что дало. А если выражаться точнее, не дало ничего. Хотя дежурный, с которым Домедов разговаривал по телефону, его внимательно выслушал и сказал, что для того, чтобы были приняты меры к розыску его автомобиля, ему необходимо придти и как положено, написать заявление.
        Эльдару Домедову не очень-то хотелось связываться с милицией, но по-другому видно не получится. Заявление пришлось написать по всем правилам. Менты пообещали разобраться. А через три дня, подходя к своему дому, Домедов был страшно удивлен. Возле соседнего дома стоял его черный «Мерседес». При желании, он мог свою машину увидеть даже из окна квартиры. Просто не знал, что она там стоит.
        Подойдя, он осмотрел машину сначала снаружи, потом внутри. И удивился тому, что даже барсетка его оказалась на том самом заднем сиденье, куда он ее положил несколько дней назад, когда возвращался с Яной из магазина и в спешке забыл взять. Ключи от квартиры, бумажник с долларами, все оказалось на месте. И самому Эльдару Домедову по этому поводу оставалось только недоумевать, как такое может быть. Все случившееся, казалось весьма и весьма странным.
        То, что машина нашлась, радовало и огорчало. Радовало, что вот она опять у него есть. А огорчало, что теперь он не получит за нее страховую сумму. И, скорее всего, «Мерседес» придется вернуть за неуплату да еще выплатить неустойку.
        Об этом же ему несколько раз по телефону говорил и Волочко, потребовав, чтобы в избежании недоразумений, «Мерседес» пока постоял у них на площадке.
        - Вот выплатишь за него деньги, и катайся тогда, сколько твоей душе угодно. А пока пусть он тут постоит, - сказал председатель, не желая больше верить в обещания, что Домедов отыщет деньги.
        Вызвав к себе, после очередного такого разговора, своего водителя, Волочко вкратце обрисовал ситуацию:
        - Этого Домедова надо хорошенько проучить, чтобы он побыстрее вернул машину. Обстоятельства сложились так, что этот проклятый «Мерс» надо у него отобрать. Сам думай, как это лучше сделать. Пригрозить, поколотить. Делай, что угодно, но машину отбери. Иначе, мне кранты. Немного не того, получилось с этой тачкой. Зря мы вообще стали ее продавать, - вздохнул Викентий Павлович.
        Водитель Паша, был на редкость смышленым парнем. Перед тем, как придти работать личным водителем к Волочко, в свои двадцать семь, Паша уже пару раз отсидел в тюрьме. Первая статья за кражу. Вторая - за грабеж. И если бы не Волочко, не миновать бы ему и третьей ходки. Но все изменилось, как только Паша стал водителем председателя общества автомобилистов. Хорошая зарплата, плюс возможность подработать извозом на свадьбах, напрочь отбили охоту заниматься криминальными делами, за которые можно и в третий раз угодить в тюрьму. Теперь же в благодарность за все те блага, которые он заимел, работая у Волочко, Паша понял, что отказать он председателю не имеет права. Потому и спросил, поигрывая мускулами:
        - Как его отделать? Ребра поломать? Изувечить?
        Услыхав такое, Волочко замахал руками.
        - Что ты, Паша? Ни в коем случаи. Но, чтоб до него дошло, - подчеркнул Волочко. - Ты возьми кого-нибудь с собой. Домедов - парень крепкий. В одиночку тебе с ним не справиться.
        Водитель Паша сказал, что возьмет с собой приятеля, который совсем недавно устроился к ним в охрану.
        - Парень он надежный. Проверенный. Мы с ним в одной зоне чалились. Да и внешность у него такая, что стоит только глянуть, и в штаны навалишь. Рост - два метра. Кулачищи, как футбольные мячи, - замолвил Паша словечко за приятеля.
        Волочко не возражал. Но из сочувствия к Домедову, предупредил:
        - Только вы уж там все же не очень.
        - Живым останется, - заверил водитель.
        Вечером Волочко подвез их к дому, в котором жил Эльдар Домедов.
        В этот вечер Домедов вернулся домой в отвратительном настроении. Днем у него был неприятный разговор с председателем Волочко. Домедов обвинил того в непорядочности, заявив, как аргумент, что председатель переводит вырученные от продаж машин деньги, неизвестно куда. При этом, не забывает о своем, собственном кармане, а ему, как заму, ничего не перепадает. Разговор прошел на повышенных тонах, и в конце его, Волочко даже пригрозил Домедову, что теперь у того будут большие неприятности.
        Возвращаясь домой, Домедов заглянул в шашлычную, где встретил одного из многочисленных своих знакомых. С ним под шашлычок уговорили литровую бутылку водки.
        Яна была на работе. Домедов решил не ждать ее возвращения. Принять душ и лечь спать. Зайдя в ванну, открыл воду и стал раздеваться. И в это время в прихожей раздался звонок.
        Домедов недоуменно хмыкнул. Он стоял уже в одних трусах. И вдруг этот звонок. Неужели Яна вернулась пораньше.
        Не надевая брюк, он босиком пошлепал в прихожую. Открыл дверь и слегка сконфузился, потому что увидел не Яну, а незнакомого довольно рослого парня, который смотрел на него и улыбался, словно насмехаясь, что Домедов выставился перед ним в таком виде.
        - Кого надо? - не слишком приветливо спросил Домедов, что, впрочем, не подействовало на стоящего перед ним человека. Тот стоял и продолжал улыбаться, как последний идиот. И Домедову даже стало не по себе от его идиотской улыбки.
        - Могу я видеть господина Домедова? - вежливо спросил парень, впиваясь в Эльдара неприятным взглядом.
        - Ну я господин Домедов. Чего ты хотел? Говори?
        Больше ничего Эльдар Домедов произнести не успел. Резко без замаха, стоящий перед ним парень выкинул правую руку вперед, ударив Домедова точно в левый висок. От этого удара Домедов потерял сознание, упав прямо здесь в коридоре, возле двери.
        Парень вошел, прислушавшись, есть ли еще кто в квартире. В правой руке, он держал пистолет с глушителем, готовый выстрелить во всякого, кто сейчас ему подвернется. Но ему никто не подвернулся. Проверив все комнаты, парень вернулся в коридор, к лежащему на полу Эльдару Домедову.
        Плеск льющейся в ванну воды, привлек его внимание. Он схватил Домедова под руки и волоком потащил его в ванну. Брезгливо поморщился, стягивая с него трусы, и в этот самый момент Эльдар Домедов открыл глаза, вглядываясь в лицо незнакомца.
        - О, да ты очухался, - произнес тот с некоторым удивлением и опять ударил Домедова. Только на этот раз ребром ладони по горлу. Удар был не сильным, но достаточно точным. Домедов беспомощно ткнулся головой через край ванны, едва ли не до краев наполненной водой. Парню только оставалось чуть приподнять ноги Домедова, чтобы его тело перевесилось и целиком плюхнулось в ванну.
        Как только это было сделано, незнакомец достал из кармана лезвие бритвы. Взял Домедова за левую руку, опустив ее в воду, и сильным ударом лезвия полоснул ему по венам на запястье.
        Кажется сам Домедов не почувствовал боли и глаз не открыл, и только тугая струйка крови вырывалась из раскроенной раны, быстро окрасив воду в ванне в темно-красный цвет.
        Полюбовавшись своей работой, парень вздохнул и, понимая, что больше ему здесь делать нечего, вышел из ванной. Свет гасить не стал. Все должно выглядеть как самоубийство, а разве бы Домедов стал сводить счеты с жизнью в темноте.
        Лезвие, которым располосовал вены на руке Домедова, он бросил в воду. Причем, получилось это не столько умышленно, сколько по неосторожности. Скользкий кусочек металла сам выскользнул из пальцев и опустился на дно ванны. И он его искать и доставать не стал. Ведь все должно выглядеть правдоподобно. И вообще, если дело сделано, лучше поскорее убраться отсюда.
        Выйдя на лестничную площадку, он не успел захлопнуть за собой дверь. Поднимавшаяся снизу кабина лифта вдруг остановилась на площадке седьмого этажа, и он едва успел сделать по лестнице наверх несколько широких прыжков и затаиться в темноте, как дверь открылась и из кабины на площадку вышли двое крепких парней.
        Это был водитель Паша и его двухметровый приятель охранник. Они подошли к двери Домедовской квартиры. Паша хотел позвонить, но охранник указал на незакрытую дверь.
        - Зайдем? - сказал он и первым вошел в темную прихожую. Паша последовал за ним.
        В квартире они пробыли не более двух минут. Потом стоящий в темноте на площадке лестничного пролета убийца увидел, как те оба парня точно ошпаренные выскочили из квартиры. Дверь закрывать не стали. Оставили, как была. Просто прикрыли ее, а потом оба заскочили в лифт и умчались вниз.
        И убийца, стоящий в темноте, решил, что ему задерживаться здесь не стоит и, быстро стал спускаться по лестнице вниз. Он уже был между вторым и первым этажом, когда двери подъезда открылись, и в холле первого этажа появилась девушка. Она видно очень спешила. Замерев в полумраке царившим на лестнице, где не горел свет, парень увидел ее встревоженное лицо, и как она то и дело оглядывалась на двери подъезда, словно кто-то за ней гнался. Но когда она вошла в лифт, прикончивший Домедова парень, торопливо сбежал по ступенькам и быстро вышел из подъезда, придержав за собой дверь, чтобы она не хлопнула.
        Глава 7
        Грек стоял, привалившись к подоконнику с такой задумчивой физиономией, что вошедший в кабинет лейтенант Ваняшин, глянув на усатого капитана, не удержался от вопроса:
        - О чем задумался, детина? - спросил он несколько шутливо, пристраиваясь рядышком.
        - Да так, - ответил Грек без настроения. - Ерундень какая-то получается, - с обидой произнес он, скроив, кислую физиономию.
        Ваняшин напротив, сделал замысловатое выражение лица, словно искренне сочувствуя обидам Грека, и спросил участливо:
        - А точнее, товарищ капитан?
        - А точнее, непонятка какая-то выходит, - в голосе усатого капитана зазвучала еще большая обида. За гаражами обнаружен гражданин Кушнарев, смерть которого наступила от пулевого ранения в голову. Автоугонщик. Последний его срок - условный. Домедов его опознает, как человека, который угнал его «Мерседес». Причем, как удалось выяснить, сам Домедов к его смерти не причастен. У него, как говорится, железное алиби. В ресторане он отмечал день рождения своей сожительницы. Но что дальше получается.
        - Что? - спросил Ваняшин.
        - А то, - ответил Грек. - Проходит несколько дней, и что мы имеем?
        Ваняшин улыбнулся.
        - Имеем труп самого Домедова, - ответил лейтенант, желая не разочаровать Грека.
        Тот удовлетворенно кивнул.
        - Правильно. Еще один труп. На этот раз - Домедова. Если еще в случаи с Кушнаревым понять можно. Домедов таким образом мог свести счеты с угонщиком своей машины. Подыскал киллера, который Кушнарева и ухлопал. Но, кто ухлопал самого Домедова? И главное, за что? Вот, что не понятно.
        Ваняшин призадумался над сказанным Греком.
        - Постой, Грек, не гони. Что-то я никак не пойму. А как же первоначальная версия о самоубийстве?.. - Лейтенант посмотрел на майора Туманова, сидевшего за столом на своем месте. Услышав вопрос Ваняшина, Федор протянул ему заключение судебно-медицинской экспертизы.
        - Пять минут назад Семин нам принес, - сказал майор. - Перед смертью Домедов получил два удара, которые его лишили способности сопротивляться: в левый висок и горло. Причем, по заключению эксперта, удары были нанесены довольно профессионально, - добавил майор, видя, как та беспечность, с которой Ваняшин вошел в кабинет, прямо на глазах сменяется глубокой озабоченностью, по мере того, как он вчитывается в заключение судебно-медицинской экспертизы. И когда, дочитав до конца, Ваняшин положил его на стол, Грек сказал:
        - Вот я и говорю, если это не самоубийство, тогда не понятен мотив. За что убили Домедова? Лично у меня на ум приходит один вариант.
        Ваняшин как завороженный уставился на Грека, ожидая услышать от капитана нечто особенное. И в глазах лейтенанта отчетливо читался вопрос, на который Грек не стал затягивать с ответом.
        - Его убили за то, что вовремя не вернул оставшуюся сумму за «Мерседес». - В голосе Грека слышалась гордость, но, глянув опять в глаза лейтенанта Ваняшина, он заметил в них разочарование.
        - Мелко плаваешь, Грек, - последовало замечание от Ваняшина. - Не забывай, что
«Мерседес» у Домедова забрали. Волочко сначала велел поставить его к ним на площадку, а потом и вовсе вернул хозяину. Как он нам сам сказал.
        - Ну ладно. Хорошо. Пусть, вернули, - согласился Грек с Ваняшиным. - А неустойку. Домедов так и не выплатил ее.
        - Неустойку хозяин вычтет из первой половины денег, которую ему Домедов уже заплатил, - сказал Туманов задумчиво и тут же добавил со вздохом: - Уверен, тут есть что-то другое. Вот за него Домедова и отправили на тот свет. Уж слишком ловко все сделано под самоубийство.
        Грек подошел к столу, взял стул, сел на него и, вытянув из майорской пачки сигаретку, спросил:
        - Может быть ты, майор, догадываешься, из-за чего его убили?
        - Да есть кой, какие мыслишки. Но для начала, не мешало бы нам познакомиться с хозяином того «Мерседеса», который приобрел Домедов. Как вы на это смотрите, друзья мои?
        Друзья майора, на это смотрели по-разному. Лейтенант Ваняшин принял предложение с готовностью. Капитан Грек, напротив, без энтузиазма.
        - Стоит ли на это тратить время? - проворчал он.
        Но Федор Туманов не менял своих решений. Не изменил и на этот раз. И пессимизм Грека его не остановил.
        - Стоит, Грек, - сказал майор, тем самым давая понять, что отменять свое решение не намерен.
        Улица, на которую приехали оперативники, в основном состояла из двухэтажных домов барачного типа.
        - Захолустье, - осмотревшись вокруг, сказал Ваняшин и спросил у Грека: - Ты, случайно, ничего не напутал с адресом?
        Усатый капитан достал записную книжку, куда со слов председателя общества автомобилистов записал адрес хозяина «Мерседеса», проданного Домедову.
        - У меня тут записано, как нам сказал Волочко, улица Саяпина, дом номер восемь, - проговорил Грек, пряча записную книжку в карман пиджака и выглядывая в окно. - Вот вам эта улица, - кивнул он на ветхое двухэтажное строение, судя по внешнему виду которого, давно нежилое. На нем, висела поржавевшая табличка с названием улицы и номером дома. - Этот дом - шестой. Значит, вон тот будет - восьмой, - деловито сказал Грек, поглядывая на дома и выбирая среди них нужный.
        - Все верно. Тот будет восьмой, - задумчиво произнес майор Туманов, находя довольно странным, что хозяин такой роскошной иномарки живет не в шикарной квартире, да и не в престижном районе Москвы, а где-то на окраине, куда как говорится, Макар телят не гонял.
        Грек к сказанному Федором Тумановым отнесся философски.
        - А почему бы и нет? Место здесь тихое. Опять же воздух. Дышится свободно и легко. Никаких тебе фабрик и заводов. Садики, огородики. Что еще нужно человеку? Хочешь цивилизации, садись на автобус. Пять остановок и ты в огромном мегаполисе, где люди с ума сходят от суеты. А здесь покой. Нет, я бы хотел здесь пожить месячишко, другой, - сказал Грек.
        Ваняшин посмотрел на него недоверчиво, замечая, что Грек явно привирает.
        - Ну хотя бы пару недель, - сказал Грек и отвернулся, чтобы не встречаться взглядом с приятелем Лехой. Тут же воскликнул: - Вот и восьмой дом.
        Дом, на который указал Грек, был старым, приземистым, накрепко вросшим почерневшими бревенчатыми стенами в землю. Он напоминал старорусской укрепление оставшееся тут со времен наступления монголо-татарской орды. А три его маленьких окна, наглухо задернутые занавесками, при случаи, могли быть неплохими бойницами для чугунных пушек.
        К самому дому, с этой стороны дороги, где остановились оперативники, оказалось, подъехать невозможно. Ремонтники раскопали канаву, в которую уложили водопроводную трубу. Но видно ремонт еще остался незакончен, если канаву не торопились зарыть. Хотя самих ремонтников тут уже не было и в помине.
        Перепрыгнув через канаву на другую сторону улицы, оперативники направились к дому, на углу которого под крышей красовалась ржавая металлическая табличка с цифрой восемь. Возле калитки у забора стоял серый «Жигуль» девяносто девятка. Причем видок у машины был довольно свеженьким.
        Ваняшин на минуту задержался у машины, оценивающе рассматривая ее. Обернувшись и заметив это, Грек с недовольством сказал лейтенанту:
        - Чего рот разинул? Пошли.
        Федор Туманов открыл калитку, но прежде чем войти, обернулся к Греку с Ваняшиным, посчитав, что не стоит, всем троим идти в дом.
        - Вы пока покурите тут, - сказал он своим помощникам, после чего вошел в калитку, подошел к дому и постучался в дверь.
        Ваняшин отвернулся, сосредоточившись на сером «Жигуленке» и пытаясь на глаз определить, какого машина года выпуска. Грек достал пачку сигарет и зажигалку. Когда стал прикуривать, чуть отвернулся от ветра, чтобы пламя зажигалки не тухло, а взглянул в крайнее окно, заметил, как занавеска в нем чуть отодвинулась в сторону и в образовавшуюся щель высунулась часть лица. Грек назвал бы ее частью рожи, такое это лицо было здоровенное.
        - Леша, стой, как стоишь, не поворачивайся. За нами секут вон из того окошка.
        - Кто? - спросил лейтенант, и не утерпел, искоса все же глянув на окна дома.
        - Дядя в пальто, - рявкнул на него Грек. - Стой, говорю, как стоишь, хер мамин. Не крутись, точно у тебя шило в жопе. Говорю же, секут.
        Дверь Федору открыл мужчина лет сорока. Довольно плотный, с длинными жилистыми руками. Внимательно посмотрел на Туманова, потом на стоящих за калиткой Грека с Ваняшиным и спросил:
        - Вам кого?
        Федор достал удостоверение, показал его, раскрыв перед лицом мужчины и сказал:
        - Могу я видеть Киселева Юрия Ивановича?
        Мужчина приветливо улыбнулся.
        - Да, конечно. Это мой отец. Он, к сожалению, сейчас приболел, слег в постель. Но вы можете пройти в дом. Пожалуйста, - он распахнул перед майором широко дверь и шагнул в темный коридор, давая понять, что, если тому действительно необходимо видеть Киселева, то он должен следовать за ним.
        После дневного света, оказавшись в темноте, Федор на какой-то миг утратил способность различать предметы. Идти пришлось в буквальном смысле на ощупь.
        - Вы бы хоть свет зажгли, - едва успел проговорить Туманов, как ему в лицо ударил луч фонаря, ослепив еще больше. Даже резь появилась в глазах. Федор зажмурился, потом открыл глаза, прикрывая их ладонью от фонаря.
        - Что это, черт возьми, значит?
        - Тихо, майор, - услышал Туманов голос, прозвучавший из темноты с правого бока от него. Рука сама собой потянулась к левой подмышке, где висела оперативная кобура с пистолетом, но тут же ему в живот уперся обрез двуствольного ружья.
        - Не надо ерепениться, - посоветовал тот, кто держал в руках обрез, больно ткнув им Туманова в живот. - У меня в руках штуковина двенадцатого калибра. В обоих патронах заряжена картечь. Представляешь, какая в твоем брюхе будет дырка, если я нажму на курки.
        Человек, светивший фонарем Федору в лицо, подошел ближе, и майор узнал в нем того самого мужчину, который открыл ему дверь.
        - Не делайте лишних движений, майор Туманов, - сказал он голосом, в котором совсем отсутствовал даже намек на гостеприимство и сунув руку Федору в левую подмышку, вытащил из его кобуры пистолет.
        - Осторожней. Я боюсь щекотки, - слегка поежился при этом майор.
        Парень, стоявший перед Федором с обрезом в руках, усмехнулся.
        - А я думал, менты ничего не боятся. Тем более щекотки, - проговорил он, поигрывая в руках обрезом, словно выбирая на теле майора местечко, куда лучше пальнуть. Хотя когда у тебя в руках такая штуковина двенадцатого калибра, тут и выбирать особенно не надо. Куда не пальни, мало не покажется.
        Только теперь Федор понял, что Волочко их направил в засаду. Это можно было считать сверх удачной мыслью председателя. Одним разом избавиться от троих оперативников. Неужели он так перепугался за развратные действия с несовершеннолетней шалашовкой? Вряд ли. Как раз с ней-то у него все сложится хорошо. Во-первых, она на любом суде покажет, что не имеет претензий к Волочко, а в ту квартиру пришла сама, и никто ее силком не гнал туда. А при наличии хорошего адвоката, Волочко светит максимум условный срок и то, если дело дойдет до суда и не развалится. Нет, наверное, есть что-то другое, чего председатель боится. Потому, Волочко и решился на столь отчаянный и роковой для сыщиков шаг. И если дело обстоит именно так, значит, это его люди. Или как-то связаны с ним. Но досаднее всего то, что они четко знают, что им делать. А сделать им надо одно - убить оперов. Не одного Туманова, а всех троих.
        И Федор не ошибся, рассуждая об этом. Он заметил, что позади человека светившего ему фонарем в лицо, стоял кто-то еще. И этот кто-то подошел и тихонько спросил:
        - Чего теперь делать будем? Как нам тех двоих сюда заманить?
        Человек с фонарем коварно улыбнулся.
        - Их сюда заманит майор, - сказал он, и, посмотрев Туманову в лицо, понял, что этого не произойдет, даже если они станут резать его на куски, с сожалением причмокнул языком. - Ах, ну да. Я ведь забыл, что такие, как майор Туманов умирают героями, - проговорил он с улыбкой и тут же его лицо перекосилось от нахлынувшей злости. - Но ты мент и твои дружки, сдохнете как собаки. И вашими фамилиями не назовут улиц в городе, потому что ваши трупы не найдут. Мы их закопаем тут под навозной кучей. Вот, где будет ваша могила, опер.
        Федор промолчал, а человек, светивший ему фонарем в лицо, обернулся и передал фонарь парню, стоящему позади него.
        - Кесарь, держи фонарь, - сказал он парню, передавая фонарь. - Кончайте его тут по-тихому, а я пойду, приглашу тех двоих. Надо, чтобы они тоже вошли сюда, а потом мы их обоих перестреляем. - Он прошел мимо Федора, слегка оттолкнув майора к стене.
        Федор сделал вид, будто чуть не упал от этого толчка. Хотя отчасти так и было на самом деле. В темноте он споткнулся, наступив на что-то круглое. Ощупав ногой подвернувшийся предмет, понял, это была бутылка. Скорее всего, она стояла на полу у стены, а он наступил на нее, опрокинув на бок.
        Говорят, что утопающий хватается за соломинку. Отчасти, верное изречение. Федор и сам сейчас был готов схватиться за что угодно. И подвернувшаяся под ногу пустая бутылка, пожалуй-ка, может пригодиться. По крайней мере, это единственное, чем он может защищаться. Ведь судя по тому, что сказал тот человек, как видно, главный среди этой троицы, его не станут убивать выстрелом из обреза, или его собственного пистолета. Выстрел наделает много шума. А он велел убить его по-тихому. По-тихому, это значит, либо петля на шею, либо нож. Но, впрочем, само по себе, и то и другое, не исключает летального исхода.
        Только вот как раз умирать-то майор и не торопился. Прислушавшись, Федор услышал, что тот тип, который впустил его в дом, на улице уже разговаривал с Греком и Ваняшиным. Отсюда из дома, было плохо слышно, что он говорил оперативникам. И Федор не мог поручиться за точность услышанного им, но одно он понял достаточно хорошо, это то, что тип звал Грека с Ваняшиным в дом.
        Туманову хотелось вобрать в себя побольше воздуху и закричать, чтобы Грек и Ваняшин не входили, но парень, стоящий в двух метрах от него, держал обрез на уровне груди майора. И Федор не сомневался, стоит ему только пикнуть, как этот, не раздумывая, разрядит в него оба ствола. Поэтому тут надо было действовать иначе. Хорошо говорить, действовать. Но как, когда времени катастрофически не хватает.
        Федор заметил, что парень, светивший на него, стал перекладывать фонарь из правой руки в левую. При этом правую руку сунул в карман джинсового жилета и достал нож с выкидным лезвием. Свой выбор, как его прикончить, они, кажется, сделали. Решили его прикончить ножом. Теперь дело за малым. Тот, что с обрезом, будет держать его под прицелом обоих стволов, а этот подойдет и постарается попасть ножом точно в сердце. В принципе, смерть будет не такой уж и мучительной. Максимум минуту, он еще будет чувствовать боль. Зато потом наградой за мучения ему обеспечен вечный покой.
        Туманов даже улыбнулся по этому поводу, рассуждая про себя, неужели он заслужил такой смерти. И заметив, что луч фонаря в какой-то миг взметнулся над его головой, носком правого ботинка подцепил валявшуюся на полу бутылку и футбольнул ее в Кесаря. Ни он, ни тот другой с обрезом, не обращали внимания Туманову на ноги. Их внимание было сконцентрировано на его лице, груди и руках. В руках у майора ничего не было, и вдруг этот удар. Пригодились навыки, приобретенные в юношестве, когда Федор с утра до темного гонял во дворе с пацанами в футбол. Когда-то вот так подцепив носком футбольный мяч, будущий опер ловко отправлял его через голову противника в ворота. С бутылкой немного оказалось посложнее. Ее он сумел зашвырнуть всего лишь Кесарю в лицо. Но этого оказалось вполне достаточно, чтобы на три, четыре секунды ввести противника в смятение. Тот не понял, как такое могло получиться. И вместе с тем, чувствовал боль в разбитых губах. Забыв про всякую осторожность, поднес левую руку, в которой был фонарь, к разбитым губам.
        Его приятель оказался посообразительней, сразу оценил, с кем они имеют дело. Заорал на Кесаря:
        - Ты что, дурак? Куда ты светишь?
        Луч фонаря взметнулся в потолок, увешанный грязной паутиной.
        - Опусти фонарь!
        Федор не стал ждать, пока его опять будут слепить лучом фонаря, тем самым лишая простора действий. Сделав шаг в сторону, он ушел с того места, где только что стоял. Потом, подавшись всем телом вперед, выставил перед собой обе руки, вцепившись ими в стволы обреза, отводя его в сторону.
        И в этот момент в темноте коридора грохнул выстрел, полоснув в дальнюю стену вместе со струей огня горсть картечи.
        Не ожидавший такого поворота событий, Кесарь испуганно вскрикнул, бросив фонарь на пол, и кинулся бежать. На какой-то миг Федор потерял к нему всякий интерес. Пусть убегает. Сейчас все его внимание было сосредоточено на парне, в руках у которого был обрез. Ведь в другом стволе оставался еще один патрон. И сейчас между ним и Федором шла настоящая борьба. Тот пытался направить стволы обреза Туманову в голову, чтобы еще раз нажать на курок.
        Судя по тем выстрелам, которые послышались на улице, возле дома тоже развернулась настоящая война, только вот не понятно было, на чьей стороне перевес. Да и некогда было понимать. Парень, судорожно вцепившийся обеими руками в обрез, оказался не из хилых. Да к тому же, отчетливо осознавая, чего ждет проигравшего, он в буквальном смысле готов был зубами перегрызть глотку оперу. Пиная друг друга ногами, они изо всех сил толкались, по очереди ударяясь спинами о шершавые бревенчатые стены.
        - Кесарь, сука! Где ты? - хрипя от перенапряжения, кричал парень, призывая, напарника в помощники. Но, похоже, Кесарь оказался не из глупцов, и собственная шкура его сейчас больше заботила, чем жизнь приятеля.
        - Помоги мне разделаться с ментом!..
        Федору эти слова показались очень обидными. Они оба пытались достать друг друга коленом в пах. Но больше повезло Туманову. В очередной раз, когда парень крутанул его, пытаясь побольнее ударить спиной об стенку, Федор прижался спиной к бревнам. Весь цент тяжести тела перенес на левую ногу, освободив правую и почувствовав в ней легкость, сделал подсечку, опрокинув противника на спину. При падении тот машинально ослабил руки, в которых держал обрез, и Туманову не составило особого труда направить стволы обреза тому в подбородок.
        В этой суматохе майор так и не понял, кто из них двоих нажал на второй курок. Сделал ли это машинально сам парень, или же Федор локтем правой руки ударил ему по пальцам. В последний момент парень вскрикнул и тут же струя огня, брызнувшая из второго ствола, осветила его шею и подбородок, превратив в месиво из плоти и крови.
        Федор резко выпрямился. Где-то там, в темноте затаился Кесарь. Но майор решил не искушать судьбу. Разбитый фонарь хрустнул под ногами, когда Федор пошел к выходу. Рванув дверь, натолкнулся на пистолет, дуло которого уперлось прямо ему в лоб. Но тут же вздохнул облегченно. Перед ним стоял лейтенант Ваняшин. Позади него капитан Грек.
        - Николаич, живой? - улыбнулся Грек. - А мы с Лешкой пошли уж тебе на выручку.
        - Молодцы, вовремя. Чтобы хоть на пару минут пораньше. А этот где?.. - Федор не договорил, заметив лежащего возле забора того типа, который впустил его в дом.
        Поймав взгляд майора, Грек сказал:
        - Мы услышали, что у тебя тут пальнуло, сразу за пистолеты. А этот, как начал по нам с Лешкой лупить из двух стволов. Ну и мы в ответ. Леха ему черепушку разнес. А ты сам-то не ранен? Вон у тебя все лицо в крови. И руки, - проговорил Грек, оглядев майора с головы до ног.
        Федор отрицательно покачал головой. Потом сказал:
        - Там в доме остался еще один.
        Грек покачал головой.
        - Уже не остался. Пока мы тут перестреливались, а ты там, - кивнул Грек на отрытую дверь, из которой тянуло могильным холодом, - он, гад, в окно выпрыгнул. Там, оказывается сбоку дома, есть еще одно окно. Так вот он сиганул в него и деру. По садам, по огородам.
        - Жаль, - сказал Федор, подошел к лежащему. В левой руке тот зажал пистолет, принадлежавший не ему, а майору Туманову. И Федор вырвал его из скрюченных предсмертной судорогой пальцев.
        - А то, - охотно кивнул Ваняшин. - Еще как жаль. Я за ним побежал. Но он чувствуется, здесь каждую дырку в заборах знает. Нырнул куда-то и исчез.
        - Как сквозь землю провалился, - добавил Грек.
        - Надо дом осмотреть. Может, там, кто еще есть, - сказал Туманов.
        Грек замялся. И Федор, глянув на него, спросил:
        - В чем дело, капитан?
        - Николаич, может нам подождать?.. - предложил Грек, не очень-то горя желанием, входить в развалюху, где запросто можно получить из темного угла удар ножом, или пулю. Ведь Туманов сам сказал, что там еще может быть кто-то. Можно было поступить проще: вызвать группу немедленного реагирования. У них автоматы, бронники, а у Грека в обойме осталось всего два патрона.
        - Останься тут, - приказал Федор, решив, что кому-то из них, надо прикрывать подход с улицы, и вместе с Ваняшиным пошел в дом.
        - Осторожней, не споткнись, - сказал Федор лейтенанту, когда они вошли в темный коридор. - Тут один хлопец лежит. Он меня чуть из обреза не укакошил, - майор достал из кармана зажигалку и ею посветил под ноги.
        Ваняшин увидел лежащего в луже крови парня. Горло и подбородок его были изувечены выстрелом. От затылка осталось кровавое месиво, смотреть на которое было ужасно неприятно, и лейтенант отвернулся, топая за майором.
        Пройдя коридор, они остановились перед дверью, за которой располагалось жилое помещение.
        - Входим по одному, - шепнул Федор, прислушиваясь. - Сначала я. Потом ты.
        Ваняшин молча кивнул, что понял. А Туманов резко открыл дверь и вихрем влетел в комнату. Подождав несколько секунд, лейтенант ринулся за своим старшим, вбежав и сразу прижавшись к стене, водя пистолетом по сторонам, готовый выстрелить на малейший шорох.
        В доме оказалось две небольшие комнатенки. Первая, служила одновременно и кухней. Тут же печь, стол, на котором стояли кастрюли и куча немытой посуды. На небольшой лавке едва уместились два ведра с водой. На грязном дощатом полу стоял здоровенный чугун с каким-то варевом, от которого исходила жуткая вонь.
        Ваняшин сморщился, зажимая нос, а Федор, выставив руку с пистолетом вперед, вошел в следующую комнату, отделенную от этой тонкой перегородкой и цветастыми занавесками вместо двери.
        - Леш, давай сюда, - позвал Федор, а когда Ваняшин вошел, кивнул на железную кровать, стоящую возле стены, на которой прямо в одежде лежал мужчина лет шестидесяти и крепко спал.
        - Кажется, он вдрызг пьяный.
        - Сейчас мы его голубчика приведем в чувство, - сказал Ваняшин и пошел в другую комнату. Тут же вернулся назад с ведром воды в руках.
        - Я думаю, освежающий душ ему не помешает, - сказал он и ливанул из ведра на лицо спящему.
        Даже не верилось, что всего несколько минут назад, этот человек спал беспробудным сном. Теперь же он как ошпаренный вскочил с кровати, уставившись злыми глазами на Туманова и лейтенанта Ваняшина.
        - Вы чо делаете, козлы? - рявкнул он, сжимая кулаки, едва не набросившись на оперов. Пришлось Лехе Ваняшину его легонько стукнуть пустым ведром по чану, чтобы остепенился мужик.
        - Остынь, мужик, мы из милиции, - сказал Ваняшин, собираясь повторить процедуру с пустым ведром по голове. Но повторять не пришлось. Мужик помотал головой, и окончательно придя в себя после крепкого сна, покорно сел на кровать, утирая ладонью мокрое лицо.
        - А чего сразу пустым ведром по башке-то? - обиженно проговорил мужик, отыскивая на темечке шишку.
        - У тебя паспорт есть? Ты кто такой? - спросил Федор, начиная понимать, что вряд ли этот тип является сообщником тех троих. Судя по внешнему виду, мужичок этот алкаш. Такие все пропивают с себя до последней рубахи.
        - Кто я такой, - ухмыльнулся мужик, показав кривые зубы, изъеденные цингой. - Да меня тут каждый знает. Спроси Киселя, любой на меня пальцем покажет. А паспорт мой вон, в комоде, - указал он скрюченным пальцем на старый комод, стоящий в изголовье кровати, служивший еще и вместо стола. На нем стояли тарелки, кружки, консервные банки.
        - Леш, глянь, - попросил Федор.
        - Сей момент, - ответил Ваняшин, поставил на пол пустое ведро и отрыл ящик комода.
        - Там внизу в газетке под тряпками, - сказал алкаш, внимательно наблюдая за действиями Ваняшина.
        Паспорт и в самом деле оказался там. Ваняшин открыл его.
        - Киселев Юрий Иванович, - сказал Ваняшин и передал паспорт Туманову, чтобы тот взглянул.
        - А скажи-ка нам, друг ситный, Кисель, в доме еще кроме тебя кто есть? - спросил майор, похлопывая паспортом по ладони, словно вытрясая из него многолетнюю пыль. Судя по всему, сам хозяин редко открывал свой паспорт и упрятал его так глубоко только потому, чтобы не потерять по пьяному делу.
        Киселев посмотрел на Федора мутными глазами.
        - Трое моих квартирантов. Они у меня тут вроде как на частной. Приезжают, с машинами ковыряются. Вон та машина у забора ихняя, - он привстал с кровати, подошел к окну, указав на серую девяносто девятую модель «Жигулей» и увидел стоящего под окном Грека, а рядом с ним лежащий на земле труп одного из своих квартирантов. - Ни хера себе, дела, - протянул он несколько растерянно, таращаясь на убитого.
        Федор с Ваняшиным переглянулись, после чего лейтенант спросил у Киселева:
        - Знаешь его?
        Киселев судорожно сглотнул, отчего его торчащий острым углом кадык, еще больше резко выступил вперед.
        - Как не знать. Это ж он снимал у меня сарай, - ответил он.
        - Имя, фамилию его знаешь? - спросил майор.
        - Они его Бугром звали. Бригадир, значит. А фамилию и имя не знаю. Я им в паспорта не заглядывал. Это уж по вашей части. А мне денежки платят и ладно, - Киселев демонстративно отвернулся, давая понять, что он не уподобился ментам, чтоб интересоваться паспортами и вообще, таких людей, как Туманов и Ваняшин, он презирает. На Ваняшина особенно осерчал, за то, что тот ударил его ведром по голове.
        - Значит, говоришь Бугор? - призадумался Туманов.
        Киселев не оборачиваясь, кивнул и сказал:
        - Так они его называли.
        - А ну пошли с нами, - сказал Федор, выходя из комнаты.
        Следом за майором, пошатываясь, вышел хозяин дома. Ваняшин шел последним, приглядывая за Киселевым, чтобы не выкинул какой-нибудь финт. Случается и шестерка мнит себя ферзем. Вдруг и этот Кисель хватнет со стола нож и нацелит его в спину майору.
        Когда вышли в коридор, Федор чиркнул зажигалкой, осветив лежащего парня, у которого отсутствовало половина башки. Но лицо рассмотреть можно было.
        - Этого узнаешь? - спросил майор.
        Киселев наклонился и, охнув, отшатнулся к стене, нечаянно натолкнувшись на Ваняшина. Тут же послышался звук, как будто у Киселя на заднице треснули его штаны, и по коридору потянула такая вонь, что Леха Ваняшин отскочил подальше, заорав на алконавта:
        - Зачем же ты, дядя, воздух испортил?
        - Нечаянно. Со страху. Это ж надо такое… За что вы их? Они ведь хорошие ребята, - испуганно произнес алкаш, прижимаясь к стенке.
        Федору Туманову пришлось повторить свой вопрос. А Лехе Ваняшину слегка встряхнуть Киселя, чтобы тот не распускал нюни, а отвечал по существу.
        - Они его называли - Пупа, - сказал алконавт, кивнув на лежащего, на полу парня, в руках у которого был зажат обрез двуствольного ружья.
        - Пупа, - задумчиво повторил Туманов и спросил: - А третьего они называли Кесарем?
        Кисель кивнул и дрогнувшим голосом произнес:
        - Да…а.
        Потом оперативники осмотрели небольшую пристройку, приспособленную под автомастерскую. Здесь было все необходимое, чтобы производить ремонт машин, начиная от различных наборов ключей и до электроподъемника прикрученного цепью к металлической балке. Тут же был и компрессор с присоединенным к шлангу пульверизатором.
        - Ого, да тут полный комплект, как в автосервисе, - немного удивленно произнес Грек, потому что снаружи помещение казалось обыкновенным старым сараем.
        - Я сюда к ним нос не совал и не знаю, чем они тут занимались, - убеждал оперов Кисель, пыхтя в лицо Туманову и Ваняшину застарелым перегаром. - Матерью клянусь, гражданин начальник. Только один раз по пьяне заглянул, смотрю, а они тут с машиной ковыряются. Черный «Мерседес». Машина новая, а они сняли дверь и шпаклевкой ее мажут. Я им говорю, вы что, охренели? А они меня под руки и отсюда вывели. Сарай запирали, чтоб я сюда не заходил….
        - Погоди, Юрий Иваныч, - остановил Туманов алконавта, временно избавив от дальнейших объяснений. - Ты сказал, черный «Мерседес»?
        - Ну да. Мне ли в машинах не разбираться. Я на севере тридцать лет шоферил. Раньше я там жил. Лет десять всего, как перебрался сюда. Этот дом мне от матери перепал. Сестра, сука, хотела продать его. А мать мне подписала.
        - Да погоди ты с сестрой своей, будь она неладна. Ты скажи лучше, насчет
«Мерседеса» не ошибаешься?
        Киселев обиделся.
        - Я еще разум не пропил, гражданин хороший.
        - В таком случаи, скажи мне друг дорогой, когда ты видел тут этот «Мерседес», неделю назад или совсем недавно, день, два назад? - спросил Туманов.
        Киселев улыбнулся, улыбкой, которая могла бы украсить лицо великого мыслителя, но лицо алкаша она только обезобразила.
        - Да тут ведь вот какое дело… - начал, было, он говорить и замолчал.
        - Говори, старик, как есть. Не тяни, - нетерпеливо предложил Федор, угостив Киселева сигаретой. Тот закурил, после чего продолжил:
        - Пару недель назад, смотрю, мои ребятки вечером пригнали черный «Мерседес». Я не спал. С утра поддал хорошенько, проспался. А вечером заснуть не могу. Ну встал я, думаю, пойду, может они мне сотку в долг дадут. Так я сбегаю. Магазин-то у нас всю ночь работает, были бы деньги. Подхожу к сараю, гляжу, они «Мерседес» уже в сарай загнали. Новенький, так блестит, что глаза режет на него смотреть. Чудно, - усмехнулся Киселев.
        - Чего ж тут чудного? - не понял Ваняшин того, чему так удивился алкаш. Честно говоря, и Федор Туманов пока не догадывался, что за всем этим крылось. Поэтому сказал приумолкшему алконавту:
        - Ты продолжай, продолжай. Чего замолчал-то?
        Киселев как будто только этого и ждал. Сказал тут же:
        - А то и чудно. Машина новая, а в передней левой двери три дырки. И в стекле боковом тоже пара дыр.
        - Постой, постой. Три дырки в двери и две в боковом стекле, говоришь? - переспросил Туманов.
        Киселев кивнул. А Федор спросил:
        - Дырки от пуль что ли?
        Киселев пожал плечами.
        - Не знаю, от пуль или еще от чего. Только дырки были. И мои ребятки давай их затирать, замазывать. И стеклышко в двери быстро поменяли. А потом смотрю, Бугор с Пупой приехали и мужика с собой привезли. Видать важная птица. В костюме хорошем, при галстуке. Мне велели из дома рожу не показывать. Я и не показывал. В окно глядел. А тот мужик сел в «Мерседес» и укатил. Бугор зашел ко мне довольный, литр водки поставил. Угостил. Удачно, говорит, тачку сплавили. Мать его. Механик хренов. А три дня назад, гляжу ночью опять на «Мерседесе» подъезжают. Я думал, кто чужой. Вышел, а это Кесарь с Пупой. Сарай открыли и его быстренько туда загнали. И опять новый, только не черный, а темно-зеленый. Так они его за ночь перекрасили в черный. Рефлекторов в сараи понаставили, аж стены нагрелись. Я еще ругаться стал, сожжете, говорю сарай, да и дом. Мне тогда жить негде будет. А они мне, иди, говорят, спи, мы тут подежурим. Только какое там, спи. Я как раз поддал перед этим, печенка разболелась. Так мне и вовсе не до сна стало. Так до утра глаз и не сомкнул. Я бы может и ничего, только смотрю утром, а на этом
перекрашенным
«Мерседесе» номер точно такой, как на том…
        Федор назвал номер «Мерседеса», который купил Домедов. Киселев кивнул.
        - Точно. Этот самый номерок. Я запомнил, потому что сам всю жизнь шоферил. Не всегда же я пьяницей был…
        Туманов показал ему фотографию Домедова, сказав:
        - А ну, Юрий Иваныч, глянь, этот тип приезжал за «Мерседесом»?
        Киселев посмотрел и покачал головой.
        - Нет. Тот был постарше. Представительный такой. Очки в золотой оправе. Волосы с сединой. - Он продолжил описание, выслушав которое, у оперативников не осталось сомнения в том, что за «Мерседесом» сюда приезжал ни кто-нибудь, а сам Викентий Павлович Волочко, председатель общества автомобилистов. Отсюда и желание председателя похоронить оперов тут, на тихой окраине. Хозяин дома пьяница, день и ночь не просыхает. Белую «девятку» Ваняшина шустрые парни разобрали бы на запчасти. Или перебив номера, продали бы через общество автомобилистов, как они сделали с «Мерседесом», который купил Домедов. Видно машина шибко приглянулась заместителю председателя. Но, судя по всему, Волочко держал Домедова на поводке и подальше от своих темных делишек.
        Хотя, по правде говоря, Туманов и сам пока не понимал, зачем Волочко всучил своему заму «Мерс», который потом украли и, скорее всего, опять же не без участия Волочко.
        - Ты что-нибудь понимаешь? - спросил Туманов у лейтенанта Ваняшина.
        - Пока только то, что Волочко, как-то замешан с этими друзьями, - кивнул Ваняшин на труп Бугра.
        Грек от прямого ответа уклонился, рассудительно заметив:
        - Зря мы его отпустили тогда. Надо было, гада в камеру посадить. Он бы сейчас нам многое рассказал.
        - Ничего. Зато теперь у нас есть более веский повод для встречи, - сказал на это Федор и добавил: - Ты, Сан Саныч, пока останься тут. Скоро сюда должна приехать оперативная группа. Оформишь все, как полагается. А мы с Ваняшиным поедем в общество автомобилистов. Надо повидаться с Волочко. Думаю, он-то знает, к чему все эти манипуляции с «Мерседесом», когда один меняют на другой.
        - Если он вас там еще ждет, - сказал Грек.
        - Во всяком случаи, предупреждать его звонком по телефону, мы не станем. Постараемся, чтобы наш приезд был полной неожиданностью для Викентия Павловича. Хотя, какая тут может быть неожиданность, когда Кесарю удалось сбежать, - сказал Туманов и, махнув Греку рукой, вместе с Ваняшиным пошел к оставленной за канавой машине.
        - Николаич, глянь-ка, - сказал Ваняшин, кивнув в переулок, по которому, поднимая столб пыли, неслась машина ДПС. - Узнаешь?
        - Гаишники? - сказал Федор, нисколько не удивившись.
        - А ты приглядись получше. По-моему, это наш старый знакомый, - сказал Ваняшин.
        Федору приглядываться было не за чем. Машина остановилась рядом с их «девяткой». Дверь открылась, и из нее вылез капитан Шевчук. Приложив руку к фуражке, он сказал:
        - Здравия желаю, товарищ майор.
        Теперь, увидев Шевчука, Федор немало удивился, чего как будто бы нельзя было сказать про лейтенанта Ваняшина. Тот сидел с такой невозмутимой физиономией, словно все то время, пока они не виделись, только и думал о служаке капитане Шевчуке, и сейчас ни на йоту не сомневался, что он тут появится. И вот Шевчук появился.
        Туманов вылез из машины.
        - Капитан, какими судьбами вы тут оказались? Опять кто-то не вышел на дежурство и вам приходится подменять его? - в голосе майора слышался сарказм, который Шевчук достойно выдержал. Ни единый мускул не дрогнул на лице капитана от вопроса старшего оперуполномоченного.
        Чуть надвинув козырек фуражки на глаза, гаишник пустился в объяснения:
        - Никак нет, товарищ майор. Сегодня у нас все вышли на посты. Я как раз объезжал их с проверкой. Слышу, по рации передали о перестрелке в этом районе. Ну и заехал сюда. Может, думаю, какая помощь нужна.
        - Помощь?.. Да нам-то, собственно с Ваняшиным помощь не нужна… Но раз уж вы здесь, там у нас остался капитан Грек. Идите, спросите у него. Может быть, ему в чем-то поможете. А мы уезжаем, - сказав это, Федор сел в машину рядом с Ваняшиным.
        Шевчук сел в свою служебную машину. Майор Туманов не видел, как рука капитана потянулась к соседнему сиденью, на котором под газетой лежал «Вальтер» с навернутым на ствол глушителем. Чуть приоткрыв дверь машины, Шевчук направил ствол в голову майору Туманову. Дело нескольких секунд. Первая пуля в майора. Вторая, в лейтенанта. А потом сразу по газам, чтоб как можно скорей уехать отсюда.
        Шевчук уже приготовился выстрелить, как вдруг вдали показался белый микроавтобус
«Газель» с мигалкой на крыше. Вой его сирены, всколыхнул тишину улицы.
        Шевчук торопливо сунул пистолет под свое сиденье и выплюнул в окно сгусток слюны скопившейся во рту. Достал из кармана трубку мобильника, неторопливо набрал номер и, наблюдая за приближающимся микроавтобусом, негромко проговорил в трубку:
        - Это я. Ребята лопухнулись. Им не удалось прикончить майора и его оперов. Наоборот, их самих прикончили. Кроме Кесаря. Ему удалось убежать. Он сейчас у меня в багажнике. Чего мне с ним делать? Я же не могу его целый день с собой возить. Куда мне его? - спросил Шевчук и вздохнул, когда услышал малоприятный ответ, сказал: - Понятно. Хорошо. - После этого короткого разговора он отключил телефон, убрал его в карман и пользуясь тем, что милицейский микроавтобус еще не подъехал, вылез из машины, подошел и открыл багажник.
        Кесарь лежал, свернувшись калачиком. По его страдальческому лицу было видно, что такая поза доставляет ему огромное неудобство, но он готов потерпеть. Глянув на Шевчука, он спросил тихонько:
        - Ну что, долго мне еще так лежать?
        Шевчук улыбнулся.
        - Пока полежи. Сейчас я тебя отвезу в одно место. Там тебя будут ждать. Расскажешь, как вы прокололись с ментами. Знаешь ведь, что получилось плохо. Менты живы. И ты жив. А вот Бугор, с Пупой… Боюсь, это кой, кому может не понравится.
        - А что я мог сделать? - возмущенно произнес Кесарь. - Майор зашел к нам один. Оба его опера остались у забора. Пупа не смог сразу завалить майора, - начал врать Кесарь, скромно умалчивая о своей роли, которая отводилась ему и о том, что он струсил и убежал. Об этом Кесарь ничего говорить не стал. - Завязалась перестрелка. Менты, собаки, оказались ловчее. Бугра и Пупу замочили. Ты хотел, чтобы сейчас и я там лежал с ними, да?
        Шевчук покачал головой.
        - Ты меня не так понял.
        - А как мне тебя еще понимать? Судя по твоей роже, ты мне предъяву хочешь сделать. Так давай.
        - Дело не во мне. Теперь дело в тебе. Там остался старик, хозяин дома. Понимаешь, о чем я говорю. И один Бог знает, что он там может наговорить операм.
        - Он пьяный. Спал.
        - Его надо было устранить. А вы, идиоты, этого не сделали.
        Кесарь молчал. Лежа в багажнике служебной машины Шевчука, он понял, что жить ему осталось полчаса. Ну максимум - час. И не важно кто это сделает, мерзавец Шевчук или это будет не он. Для Кесаря ясным было одно, весь этот разговор Шевчук затеял с ним не спроста, а значит, судьба его решена.
        Кесарь мучительно думал о той оплошности, которую допустил. Ему не надо было показываться на глаза Шевчуку. И вообще, до сих пор было не ясно, для чего тут крутился Шевчук, ведь вся грязная работа по ликвидации оперов возлагалась на них.
        И только теперь до Кесаря дошло, для чего тут был Шевчук, чтобы в случаи чего, выполнить роль чистильщика. Сначала он постарается убрать старика, хозяина дома, а потом и его.
        Подумав об этом, Кесарь почувствовал во всем теле леденящий озноб. Ведь у него совсем не было при себе оружия. Нож и пистолет он выбросил еще, когда убегал от оперов. И теперь положение его было незавидное.
        Он покосился на рядом лежащую брезентовую сумку, в которой лежали ключи. Из нее торчала рукоять молотка.
        - Ну чего ты разошелся? Успокойся, - миролюбиво сказал Шевчук и даже улыбнулся. - Все нормально. Полежи пока тут тихо, а я скоро вернусь, и мы поедем.
        Насчет того, что все нормально, это Шевчук хватил. Не может быть все нормальным, когда опера живы, а из их группы остался только он один. Кесарь закрыл глаза, делая вид, что он смирился со своей участью.
        Шевчук захлопнул крышку багажника.
        Кесарь чутко прислушивался к удаляющимся шагам Шевчука, и когда их совсем стало не слышно, зашевелился, вытаскивая из сумки молоток.
        Закрыв багажник, Шевчук направился к бревенчатому дому, возле которого у забора стоял серый «Жигуленок». Он уже понимал, что не сможет ликвидировать старика Киселева. Поздно. И теперь сам толком не знал, зачем шел туда. Наверное, чтобы отвести от себя всякого рода подозрения. Все получилось не так, как должно было получиться. Эти три болвана не смогли завалить оперов. И у него не получилось. Помешал приехавший микроавтобус со спецгруппой. И Шевчуку ничего не оставалось, как подойти к усатому капитану Греку и спросить, не нужна ли тому помощь по линии ГАИ. Оказалось, что помощь не нужна. И капитан Шевчук решил больше не терять время здесь. Нужно было выполнить то, что ему приказали: прикончить Кесаря. Но здесь этого делать не будешь. Поэтому Шевчук для себя решил, он отвезет Кесаря куда-нибудь отсюда подальше и там прикончит.
        Подойдя к машине, капитан Шевчук посмотрел на багажник. Показалось, будто крышка не закрыта до конца. Но ведь когда он уходил, ее захлопывал. Это Шевчук хорошо помнил.
        И тут к нему пришла мысль, от которой стало на душе нехорошо. Резко открыв крышку, он увидел, что Кесаря в багажнике нет. Тут же валялся молоток, которым он искорежил замок. Вот почему крышка была не закрыта до конца. Ей не давал замок.
        Прислонившись спиной к багажнику, Шевчук огляделся по сторонам. Хотя вряд ли Кесарь затаился где-то поблизости. Парень оказался не так глуп, и, скорее всего, дал отсюда деру и теперь его вряд ли отыщешь.
        Достав из кармана форменного пиджака сотовый, Шевчук вздохнул и набрал номер.
        Глава 8
        Белая «девятка» остановилась возле ворот общества автомобилистов. Федор вылез из машины и решительно раскрыл металлическую калитку, находящуюся рядом с воротами. Но дорогу ему преградил охранник. Роста он был такого же, как майор Туманов, но по комплекции был раза в два больше.
        - Куда вы? - недовольно рявкнул охранник, пораженный такой наглостью, загородил своей массой проход. Обычно приходят люди, но прежде чем зайти, спрашивают разрешения, а эти прут напролом. Но ничего, для таких наглецов у него кое-что имеется.
        И ловким движением руки, охранник сорвал с пояса резиновую дубинку, в любой миг готовый опустить ее на голову первого наглеца.
        - Нам нужен Волочко. Он здесь? - спросил Федор, пытаясь оттеснить, застывшего, как гора, на пути охранника.
        - Здесь-то, здесь, - охранник хмуро глянул на Туманова, потом на Ваняшина. - А вот нужны ли вы ему, - ухмыльнулся он, не собираясь отступать под натиском наглецов. - Насчет вас мне от Викентия Павловича не поступало никаких распоряжений. - Позвоните ему. Скажет, пропустить вас, я пропущу. А вообще-то сейчас у нас обед.
        - Значит, мы вовремя. Видишь ли, любезный, мы хотим пожелать вашему Викентию Павловичу приятного аппетита.
        Охранник хмыкнул, слегка кивнув.
        - Думаю, у него и так аппетит неплохой. Без ваших пожеланий.
        Федор улыбнулся.
        - Ты не прав, братец. А хорошее словцо, оно как приправа к супу. Так что дозволь мне пройти, - попросил Федор, но охранник оказался упрямым, отрицательно помотал башкой. А Федор понял, что на уговоры этого упрямого долбака у него катастрофически не хватает времени, и тогда майор перешел к активным действиям.
        Для начала Федор толкнул охранника в мягкий живот, а когда тот замахнулся, чтобы нанести удар резиновой дубинкой, майор перехватил его руку, завернул ее охраннику за спину. Причем, сделал это Туманов, не прилагая особых усилий. Обычный милицейский прием. Если бы пузатый охранник знал об этом, возможно, он ударил бы его дубинкой сбоку по ногам. И желательно по коленям. Защититься от такого удара намного сложней. Но охранник не учел этого, понадеявшись на нерасторопность наглеца. Да и не знал он, что наглец этот является оперативным сотрудником уголовного розыска. Туманов представляться не стал, чтобы не вспугнуть раньше времени Волочко.
        Теперь же, вывернув руку с дубинкой охраннику так, что тот завыл от боли, Федор легонько ткнул его головой в дверь сторожевой будки.
        От этого тычка охранник очутился на полу.
        - Леш, останься тут и пригляди за этим быком. Звонить по телефону ему не давай.
        - Понял, Николаич, - сказал Ваняшин, входя в будку и усаживаясь на скамейку так, чтобы охранник очутился напротив него.
        А Туманов торопливо пошел к зданию общества. Причем, расстояние от ворот до дверей здания, преодолел мелкой рысцой. Ваняшин видел, как Туманов открыл дверь и вошел в здание.
        Поднявшись по лестнице на второй этаж, Федор пробежал по коридору и буквально влетел в дверь, за которой располагалась приемная господина Волочко.
        Напуганная его внезапным появлением очкастая секретарша с лицом мымры, вздрогнула, уставившись своими глазенками. Но даже в такой ситуации она повела себя как выдрессированная собака. Разве что только лаять ее не научил господин Волочко. Зато во всем другом, она преуспела.
        Выскочив из-за стола буквально вихрем, она очутилась перед Федором и, раскинув в стороны, словно обтрепанные крылья, худые руки, сделала зверское лицо, давая понять, что готова стоять насмерть, но не уступить.
        Федору пришлось достать из кармана служебное удостоверение. Это немного остепенило секретаршу. По крайней мере, хотя бы злость пропала с ее лица. Но руки она не опустила.
        - Что вам угодно? - задала она вопрос, осматривая Туманова с головы до ног, словно выбирая кусочек повкуснее, куда бы его куснуть. Видно, все-таки, майор ей показался не по зубам, и это отчетливо отразилось на ее вытянутом лице.
        Федор кивнул на дверь кабинета председателя.
        - Мне нужен Волочко.
        - Так бы сразу и сказали, и нечего ломиться в кабинет Викентия Павловича, когда его нет, - не упустила она сделать майору замечание, посчитав своим долгом напомнить о хороших манерах.
        Но Федору было плевать на манеры. И вообще, плевать на все. Особенно на эту мымру секретаршу. Казалось, он вообще не замечает ее. И даже разговаривая, смотрит не на нее, а на дверь председательского кабинета, словно оттуда вот-вот должен выйти сам Волочко.
        - Как это нет? Охранник на воротах сказал, что Волочко не выходил.
        - Не знаю, что сказал вам охранник, но в кабинете Викентия Павловича нет, - в подтверждение своих слов мымра распахнула дверь председательского кабинета, и Туманов увидел, что он действительно пуст. Волочко в нем не было.
        - Молодой человек, сейчас у нас обед, - напомнила секретарша, видя, что Туманов остановился в задумчивости, прислонившись спиной к шкафу, и не собирается покидать ее апартаменты. Но для нее его присутствие было здесь совсем не обязательно.
        - Полчаса назад Викентию Павловичу кто-то позвонил. И он сразу вышел и больше в кабинет не возвращался, - добавила она, желая поскорее выпроводить этого незваного гостя. В микроволновке ее ожидала вареная курица в фольге, а на столе чашка кофе и тарелочка с пирожными.
        - Скажите, а вы не знаете, где сейчас может быть Викентий Павлович? - доверительно спросил Туманов, глянув на секретаршу и находя, что не такая уж она и мымра. Для некоторых женщин в худобе есть свои прелести. И у этой вроде бы и фигурка ничего, длинные и довольно стройные ноги. Федор знал, что Ваняшину она бы наверняка понравилась. Греку, вряд ли. Тот любит пышнотелых.
        Этот взгляд майора секретарша приняла, как знак мужского внимания, которым слегка была обделена и сразу смягчилась.
        - Возможно, он у Филатова Валерия Николаевича, - сказала она.
        Федор не знал, кто это такой и тут же спросил у секретарши.
        Женщина удивленно округлила глазки, которые оказались у нее цвета небесной чистоты.
        - Валерий Николаич, это наш начальник службы безопасности. Его кабинет, по коридору отсюда - третья дверь. Лично мне Викентий Павлович сказал, что если ему будет кто звонить, чтобы я переключила звонок к Валерию Николаичу.
        Кажется традиционное спасибо, Федор сказал секретарше уже из коридора. Торопился, потому что нисколько не сомневался, стоит ему только выйти из приемной, как секретарша тут же позвонит начальнику службы безопасности и предупредит о его приходе.
        И в своих догадках майор оказался прав. Войдя в кабинет начальника службы безопасности, он увидел, что сидящий за столом мужчина плотного телосложения, кладет трубку на аппарат, стоящий на уголке стола. А в центре стола стоял большой круглый торт, разрезанный на куски. Рядом тарелка с яблоками и мандаринами и бутылка шампанского с двумя бокалами, один из которых предназначался совсем не начальнику службы безопасности, а прелестному голубоглазому созданию с белыми вьющимися волосами и такой короткой юбочке, что у Туманова поначалу перехватило дух. Юбка была белой, и майор ее сначала принял за трусики красотки, и даже забыл, для чего зашел сюда. Стоял и не мог отвести от чудо дивы глаз.
        Впрочем, сама красавица выразила недовольство на появление майора. По глазам видно, что ей было тут хорошо в компании начальника службы безопасности. Между ними даже установилась некая гармония, которая разрушилась с появлением Федора.
        Не менее удрученный вид был и у самого хозяина кабинета. Вздохнув, он поднял на Федора глаза и сказал не слишком любезным тоном:
        - Молодой человек, у нас обед с часу до двух. Разве вы не знаете?
        Это замечание, майором было пропущено мимо ушей, потому что Федор все еще смотрел на девушку, пытаясь запечатлеть ее образ в памяти. Будет чего рассказать Ваняшину с Греком. Прямо можно подумать, что тут не общество автомобилистов, а модельное агентство.
        - Вы меня слышите? - произнес начальник службы безопасности уже раздраженно, чувствуя себя на втором плане. На первом плане оказалась красавица, на которую он и сам был готов смотреть с утра до ночи.
        - Что вам надо? - вопрос был задан с такой прямотой, что Федор отогнал от себя все посторонние мысли, оставив только ту, из-за которой и очутился здесь. Делая вид, что не замечает недовольства в глазах начальника службы безопасности, Туманов сказал:
        - Вообще-то, мне нужен Волочко.
        - По коридору третья дверь, - махнул рукой начальник службы безопасности, указав майору на выход. Но майор выходить, как видно не торопился, чем вызвал еще большее недовольство хозяина кабинета. Более того, он подошел совсем близко к столу, отчего показался первостатейным наглецом в глазах красотки, и она растерянно взглянула на начальника службы безопасности, словно предлагала тому немедленно перейти к решительным действиям и вышвырнуть незваного гостя за шкирку вон.
        Глянув в ее погрустневшие глаза, Валерий Николаич распрямил могучие плечи, собираясь напомнить этому зарвавшемуся майору, как ему себя следует вести. Таких, как этот Туманов, он укладывал с двух ударов. Конечно, неудобно это делать при даме, и Валерий Николаич сказал, обратившись к девушке:
        - Извини, Карина.
        Красавица улыбнулась ему, слегка кивнув очаровательной головкой, отчего ее кудри упали, прикрыв часть лица. Чтобы вернуть их на свое место, девушка подняла руку, и Федор увидел в образовавшуюся прорезь под мышкой, что она была без лифчика.
        А начальник службы безопасности, наклонив голову, сердито взглянул на Туманова исподлобья.
        - Вот что, майор. Твои полномочия тут не распространяются. Поэтому, пошел вон. Иди и поищи Волочко там, - он опять указал на дверь, медленно привставая с кресла.
        Конечно, он рисовался перед красавицей, любыми способами пытаясь завоевать ее расположения. И Федор не сомневался, окажись они в кабинете вдвоем, без красотки, начальник службы безопасности повел бы себя по-другому. Но с другой стороны нельзя же позволять унижать себя, а то чего доброго, этот франт еще в самом деле схватит его за шиворот и вышвырнет вон.
        - Вижу по-другому с вами нельзя, - улыбнулся Туманов и предупредил: - Имейте в виду, вы сами напросились, - проговорил он и, обхватив рукой, мощный затылок начальника службы безопасности, сунул того лицом в торт.
        Красавица ахнула, не ожидая такого, наблюдая за тем, как рыцарь безопасности, каким Филатов показался ей сперва, теперь стыдливо отфыркивается. Сейчас он был похож на грустного клоуна, наложившего на лицо слишком много грима.
        Зато Туманов держался так, как будто ничего особенного не произошло и он чертовски доволен дружеской беседой, хотя видел начальника службы безопасности впервые. Все еще продолжая улыбаться, майор произнес:
        - Так могу я рассчитывать на вашу откровенность, мой друг? - посмотрел Федор на хозяина кабинета, который пальцами убирал с лица остатки крема. Торт, по-видимому, был дорогой и наверняка вкусный. Федор бы не отказался съесть кусочек, другой, если бы их беседа проходила по иному. Но по иному не получилось. Теперь же торт был не пригоден к употреблению и его осталось разве что выбросить.
        - Мне нужен председатель общества автомобилистов, Викентий Павлович Волочко?..
        - Вы же видите, его здесь нет, - погрустневшим голосом сказал сконфуженный происшедшим начальник безопасности. Не ожидал такой борзости от майора.
        Красавица в короткой юбочке вскочила с кресла.
        - Валерий Николаевич, я лучше пойду. Не буду вам мешать. Я в другой раз зайду, - проговорила она и выскочила из кабинета.
        Начальник безопасности вздохнул, грустно покачав головой ей вослед. Потом посмотрел на Туманова, словно удивившись, что он еще все здесь.
        На этот раз уже вздохнул сам майор, сказав с сожалением:
        - Опять у нас с вами разговор не получается. Мне повторить?.. - кивнул Федор, на торт, превратившийся в кремовое месиво.
        Начальник безопасности поднял руку, отгородившись от майора перепачканной в торте ладонью, давая понять, что повторять тому не стоит.
        - Эх, майор, майор. Не вовремя вы появились в моем кабинете. Такая девушка… - покачал он головой, глядя на дверь, словно надеясь, что красавица ожидает его в коридоре. - А Волочко уехал, - поднял глаза он на Федора и улыбнулся, радуясь, что майор опоздал. - Так-то. Полчаса назад Викентий Павлович выехал с территории…
        - Как выехал, когда охранник, дежуривший на воротах, его не видел?
        Начальник безопасности рассмеялся.
        - Он его не видел, потому что Викентий Павлович уехал не на своей машине, а в
«Тойоте» нашего менеджера. Тот поехал на обед и прихватил с собой Волочко. Вот так-то, майор. Вы опоздали. Не повезло, - сказал он, радуясь, этому невезению опера.
        - Хорошо. И где в таком случаи, Волочко сейчас? - спросил Федор.
        Начальник безопасности развел руками.
        - Вы можете меня всего перемазать в торте, но ответ мой будет отрицательным. Я не знаю. Викентия Павловича предупредили, о вашем приезде, и он уехал еще до того, как вы появились тут. Думаю, его и дома нет. Не настолько он глупый, чтобы сидеть и ждать вашего прихода. Видите, как все просто. - Улыбка прямо таки не сходила с лица начальника службы безопасности. - У вас ко мне еще есть вопросы?
        - Знаете, за несколько минут знакомства, я успел привязаться к вам, и просто так не могу уйти, полностью не удовлетворив свое любопытство, - сказал Туманов, чем здорово огорчил начальника безопасности. И у того с лица сразу пропала улыбка.
        - Что вас еще интересует? - спросил он голосом человека, словно обреченного на казнь.
        - «Мерседес», который забрали у Домедова. Он должен быть где-то здесь. И вы бы меня избавили от лишних хлопот, если б показали, где он спрятан. - Федор взглянул в глаза начальника службы безопасности и заметил, как у того заметался взгляд. - Имейте в виду, он проходит у нас по мокрому делу, - подчеркнуто добавил майор Туманов.
        Начальник службы безопасности не знал, как быть. С одной стороны без председателя Волочко решать такой вопрос он не имел права. Но с другой стороны, его молчание будет истолковано этим въедливым майором по-своему и уж точно не в пользу самого Валерия Николаевича. А этот злосчастный «Мерседес» менты все равно найдут. Его и искать-то особенно не надо. С тыльной стороны здания, он стоит в хозяйственной пристройке, предназначенной для всякого хлама. Волочко поступил не слишком умно, оставив его здесь. Теперь он сам подался в бега, но кто-то должен за все отвечать. Лично Валерий Николаевич ни за что отвечать не собирался.
        - Хорошо. Пойдемте, - сказал он, поднимаясь с кресла.
        Прежде, чем выйти из кабинета, Федор Туманов позвонил по телефону на проходную и велел Ваняшину идти сюда. И потом они втроем пошли в помещение, где и увидели припрятанный «Мерседес».
        - Вот он красавец, - сказал Ваняшин, осматривая машину и не находя ничего, что бы указывало то, что «Мерс» перекрашен, как уверял их алкаш Киселев. - Николаич, может наплел старик нам с перепоя лишнего? - сказал он Туманову.
        Федор улыбнулся.
        - Знаешь, он с такой искренностью рассказывал нам об этом, что я готов ему поверить. А чтобы и ты убедился в этом, сейчас я сделаю вот что, - проговорив так, Федор достал из кармана нож и его лезвием стал соскабливать черную краску внизу левой передней двери.
        Начальник службы безопасности Валерий Николаевич Филатов безучастными глазами наблюдал за действиями майора Туманова. А Федору не понадобилось много времени, чтобы соскоблить небольшое пятно черной краски и тогда из-под нее проступила другая, та, в которую «Мерседес» был покрашен на заводе. И краска эта была темно-зеленая.
        - А ты говоришь, обманул, - сказал майор Ваняшину.
        - Да, выходит, старик Кисель сказал правду, - проговорил Ваняшин.
        - Теперь ты понимаешь, за что убили Домедова? - спросил Туманов у лейтенанта.
        Ваняшин не спешил с ответом. Не хотелось признаваться, но Леха Ваняшин пока не очень-то понимал причину, из-за которой Домедова отправили на тот свет.
        - Помнишь, его сожительница обмолвилась о том, что Домедов вдруг заявил ей, будто это не тот «Мерседес», который был у него. Так вот об этом же Домедов сказал не только ей, но и председателю общества автомобилистов господину Волочко. Тем самым, подписав себе смертный приговор.
        - Постой, Николаич. Но ведь водитель председателя и охранник в один голос уверяли, что когда они приехали, Домедов уже плавал в ванне мертвый. Получается, что …. - Ваняшин не договорил. Федор перебил его. Покачав головой, сказал:
        - Конечно, Волочко не убивал Домедова. Но он поспособствовал. Узнав от Домедова, что тот догадался о подмене с машиной, Волочко, как видно, перепугался, ну и звякнул кому надо. И вот тогда Домедову выписали билет в один конец. А теперь Волочко сам боится, как бы его не замочили, и запрятался куда-то в нору. Так, Валерий Николаевич? - обратился Федор к начальнику службы безопасности.
        - Не знаю, - мрачно ответил Филатов, не смея взглянуть в глаза майору. - Я в его дела не лез. Мое дело, было охранять. Я и охранял.
        - Ну с вами мы еще разберемся. Попозже, - предупредил майор Туманова, для чего добавил тут же: - Вам придется поехать с нами. И машинку эту придется забрать. Надо, чтобы дефектоскописты проверили, номера на ней, наверняка, перебиты. А заодно, не мешало бы выяснить, кому раньше принадлежала эта тачка. Пока ясно только одно: это чудо техники угнали. А вот у кого? Это пока вопрос открытый. Потом перекрасили и вернули Домедову, взамен той машины, которая была у него сперва.
        - Николаич, а ты понимаешь, для чего вся эта манипуляция. Лично я пока во все это не врубаюсь, - не постеснялся, признаться лейтенант Ваняшин.
        - Да я, Леш, тоже пока не соображу, зачем все это им понадобилось. Есть один только человек, который бы мог помочь нам разобраться. Но он пока в бегах. И знаешь, нам надо найти его как можно быстрее. Пока его не нашли те, кто расправился с его замом Домедовым.
        Глава 9
        Привезенный в управление розыска для беседы начальник службы безопасности Филатов, рассказал, что между погибшим заместителем председателя Домедовым и самим председателем Волочко было не все так ладно, как могло показаться на первый взгляд. Отношения между ними были, что называется натянутыми, и Домедов просто грезил, как бы спихнуть Волочко с кормового места председателя и занять самому его кресло. Например, узнав о том, что Волочко продает через их общество автомобилистов краденные автомобили с перебитыми номерами, он попытался шантажировать председателя. И это могло быть еще одной причиной, из-за которой убили Домедова.
        Но пока Волочко и один из членов преступной группировки занимающейся угоном автотранспорта по кличке Кесарь, оставались на свободе, это давало повод считать, что преступное сообщество все еще существует. А, кроме того, если Волочко сам вряд ли способен на убийство, то Кесарь вполне мог совершить убийство. И даже того же Волочко. Оперативники установили, что еще до своего совершеннолетия Антон Кесарев по кличке Кесарь был осужден за убийство.
        После двухчасовой беседы с Филатовым, майор Туманов принял решение его отпустить. Не было особых оснований для задержания и водворения начальника службы безопасности в камеру.
        У дома, в котором жил Кесарев вместе с матерью, оперативники установили наблюдение. То же самое было сделано и возле дома Волочко. Но глупо было считать, что кто-то из этих двоих появится там.
        По крайней мере, жена Волочко не скрывала, что семейная жизнь с мужем у них сложилась не самым лучшим образом, а стало быть, какой ему смысл возвращаться сюда. К тому же свои деньги Волочко предпочитал хранить не дома и не в сберегательном банке. Об этом Федор узнал от супруги Волочко.
        - Лично мне абсолютно все равно, посадите ли вы его или он будет убит, как его заместитель Домедов. В нашей совместной жизни я от него мало чего видела хорошего. А теперь, когда возраст мой перевалил за пятьдесят, разлюбезный муж и вовсе наплюнул на меня. Его интересуют молоденькие девочки. А я - пройденный рубеж его жизни. Знаете, как бывает с человеком, иногда ему хочется забыть прошлое. И не вспоминать. Так и мой муж решил забыть меня. Я - его прошлое. И как видно не совсем удачное. Так что ищите его в другом месте, но не здесь, - сказала напоследок Туманову супруга председателя Волочко. Причем, сказано все это ею было на пределе искренности.
        Но Федор пока решил наблюдение не снимать. Хотя с другой стороны, если Волочко здесь ничего не держит, какой смысл ему появляться тут. Помня о том, что супруга Волочко говорила, что мужа интересуют молоденькие девочки, майор решил навестить девицу, с которой опера его тогда застукали на квартире.
        - Адрес той молоденькой шлюшки помнишь? - спросил Федор у Ваняшина. Но тот отрицательно покрутил головой, сказав:
        - Да что у меня в башке компьютер, все помнить. Адрес ее записан у Грека в записной книжке, - кивнул лейтенант на заднее сиденье, где развалился усатый капитан.
        - Чего надо? Адрес той девчонки? Пожалуйста, - Грек достал записную книжку, которую хранил во внутреннем кармане своего пиджака, полистал. - Так. Как фамилия той зассыхи?
        - Рязанова, - подсказал Ваняшин, вспоминая эпизоды жесткого секса, от которого возбуждался председатель общества автомобилистов.
        - Рязанова Юлия Владимировна…. Проживает у нас на улице Володарского, в доме номер - десять. Согласно паспортным данным, - проговорил Грек, глянув на Туманова.
        Ваняшин тоже уставился на майора.
        - Ну чего, держим курс на Володарского?
        - Давай, - кивнул Федор. Ему и самому не терпелось повидаться с девицей.
        О таких семьях, как эта, обычно говорят - неблагополучные. Это Федор понял сразу, едва переступил порог квартиры. Дверь ему открыла женщина, глянув в лицо которой, нетрудно было догадаться, что с зеленым змеем она подружилась накрепко и уже давно. И где уж ей смотреть за дочерью, если с утра у нее одна забота, как похмелиться. Она и сейчас была не в лучшей форме.
        Глянув в раскрытое Тумановым удостоверение, она дохнула на майора водочным перегаром.
        - А у нас все путем, гражданин начальник. Ничего такого, - втянула она голову в плечи, изобразив нечто похожее на улыбку на утратившем привлекательность лице.
        В молодости, она была недурна собой. И в ее больших голубых глазах еще кое-что осталось от прошлого кокетства, с которым она поглядывала на молодого майора.
        - Да я, собственно, хотел повидать вашу дочь? - сказал Туманов.
        - Юльку? - спросила женщина. Но спросила так, словно нисколько не удивилась приходу молодого мужчины. Разумеется, в зятья его не прочила, но было бы неплохо видеть его в числе постоянных кавалеров своей дочери. По крайней мере, тогда бы было чем побахвалиться перед соседями.
        - Да, - кивнул Федор. - Ее.
        - А зачем она вам? - хитро прищурилась женщина. - Я как мать, должна знать, почему ей интересуется милиция. - Она икнула, прикрывая ладошкой рот. - Извините.
        Федор улыбнулся.
        - Нам с ней поговорить надо.
        - А о чем? - спросила женщина, на этот раз, глянув на Грека, стоящего за широкой спиной майора.
        Заметив на себе любопытный женский взгляд, усатый капитан выглянул.
        - Об одном ее знакомом… - сказал Грек.
        Федор Туманов легонько толкнул локотком Грека в грудь, чтобы тот был поосторожней с языком и не брякнул, чего не надо. Не надо было, например, вслух произносить фамилию председателя общества автомобилистов. И вообще, майору показалось, что женщина не такая уж и пьяная. Больше притворяется и под это дело пытается разузнать подробности о цели прихода оперативников. Но как раз об этом ей Федор, решил не говорить не под каким видом.
        - А о ком? - настойчиво спросила женщина, тут же добавив: - Я всех ее знакомых знаю. У Юльки много друзей. Иногда они приходят к нам. Вы скажите, кто вас интересует.
        - Мадам, - сказал Федор уже несколько строже. - Где ваша дочь? Нам надо поговорить с вашей дочерью, а не с вами. Я понятно излагаю? Или мне надо как-то объяснить по-другому.
        - Вполне, понятно, - обиженно проговорила женщина, глянув на майора без кокетства. Сразу поняла, этот майор не из тех, кому можно глазки строить и ездить по ушам, и приехал он сюда по весьма срочному делу.
        - Вы все правильно поняли. И нам лишь остается получить от вас правдивый ответ, - сказал Туманов.
        Женщина вздохнула.
        - Моя дочь ушла на дискотеку. Вас устраивает мой ответ?
        - Частично, - кивнул Туманов. - Но еще больше нас устроило бы узнать поконкретней, где эта дискотека проходит?
        Женщина хмыкнула.
        - В нашем районе приличной молодежи можно пойти только в одно место: в ночной клуб
«Зодиак». Это на соседней улице, - проговорила она и захлопнула перед носом Туманова дверь.
        Федор к этому отнесся вполне спокойно, а вот капитану Греку такое неуважение показалось оскорбительным, чтобы вот так хлопали дверью.
        - Это ее дочура, что ли приличная молодежь? - ворчал он, когда они с Федором Тумановым спускались по лестнице.
        - Получается, - кивнул Туманов.
        Грек ужаснулся.
        - Вот так ни хрена себе. Да на ее дочери пробу негде ставить. Знала бы ее мамаша, в каких позах ее доченька представала перед Волочко.
        - А ты думаешь, ей это интересно? - глянул Федор на Грека. - Она ж не просыхает. И ей на дочь уже давно наплевать. А та научилась из этого извлекать выгоду. Даст маме на бутылку, а сама к очередному ухажеру. Мне даже кажется, что дочура нарочно спаивает мамашу. Чтобы не мешала.
        - Да, ситуация, - вздохнул Грек, прекратив всякие рассуждения на тему морали. Он не судья. Он опер, и потому должен опираться на факты. А они таковы: им, во что бы то ни стало надо разыскать Рязанову. Возможно, она знает, где может скрываться Волочко.
        Молодежный клуб «Зодиак» располагался в бывшем ДК завода «Металлист». Некая фирма, пожелавшая особенно себя не афишировать, приобрела у завода этот дворец культуры за долги. Сделала в двухэтажном здании приличный ремонт, в результате которого на первом этаже появился просторный танцевальный зал для проведения дискотек, а на втором этаже - ресторан, вход в который был с другой стороны.
        Опера остановились возле входа в танцевальный зал. Сразу в глаза бросилось то, как два паренька лет по семнадцати, недалеко от входа, хлестали друг друга по физиономиям, а вокруг них собралась небольшая толпа любопытных, которая теперь медленно перемещалась к белой «девятке» Ваняшина. Увлеченные азартом, ни сами дерущиеся, не наблюдатели, кажется, не обращали внимания на стоявшую машину с операми.
        Когда уже драка переместилась слишком близко, лейтенант не выдержал. Открыв дверь, он выпрыгнул из машины. Иногда Греку казалось, чтобы Ваняшину сесть в свое авто, ему приходится складываться едва ли не пополам. И сейчас, стоя рядом со своей машиной, он казался просто огромным.
        - Эй, пацаны, а ну кончайте, - рявкнул Ваняшин на дерущихся, резко ткнув пальцем в живот одного и второго.
        Кажется, никто толком так ничего и не поняли, почему это вдруг ребята перестали молотить друг друга кулаками по морде, и мирно уселись рядышком на скамейку. Толпа возмущалась, но без нападок на громилу из белой «девятки».
        - Здорово у тебя получилось, - малость с завистью произнес Грек. Они с Тумановым из машины наблюдали за тем, как лейтенант успокоил драчунов, чем здорово разочаровал толпу.
        - А, - махнул рукой Ваняшин, - шелупонь. Обколются, и давай кулаками махать. А тут и махать-то не надо. Главное знать, болевые точки.
        - Леша, - сказал Федор после короткого раздумья, - останься на входе. Если Рязанова тут и попытается удрать от нас, задержишь ее. А мы с Греком зайдем внутрь, - кивнул Туманов на открытые двери, откуда слышалась громкая музыка.
        Охранник, стоящий на дверях, едва заглянув в удостоверения оперативников, отступил в сторонку. И для этого у него была веская причина. Еще до того, как подойти к охраннику, Туманов обратил внимание, как к нему то и дело подбегал худенький паренек лет пятнадцати. Пошушукавшись с охранником, он передавал тому деньги, а взамен получал маленький пакетик, который тут же исчезал в руках у кого-то из посетителей ночного молодежного клуба. Поэтому, сейчас заметив, как взгляд охранника метнулся по толпе, отыскивая взглядом шустрого паренька, Федор сказал:
        - Опасаешься, что вдруг он сейчас подойдет? Так зря. Он ведь научен тобой, пока ты не один, к тебе ни на шаг не подходить. Так что давай, будь добр, покажи, где прячешь наркоту? Не заставляй нас прибегать к жестким мерам.
        - Ребята… Да я ничего такого… Я ведь сам бывший мент… - начал было охранник объяснять, но Туманов на это безразлично махнул рукой. А капитан Грек, сказал:
        - Шкура ты продажная, а не мент. Наркотой торгуешь.
        - Доставай, я тебе говорю, - требовательно произнес Туманов.
        Охранник достал из кармана восемь бумажных пакетика, в которых был белый порошок.
        - Леш, свяжись с нашими ребятами из отдела борьбы с наркотой. Пусть подскочат сюда, заберут этого красавца. Им такие кадры позарез нужны. Постой с ним тут, а мы с Греком глянем там, - проговорив так, Федор Туманов с Греком вошли в помещение танцевального зала.
        Из размещенных по периметру зала огромных динамиков раздавалась такая громкая музыка, что Грек в первое мгновение оглох, и ему захотелось поскорее выскочить на улицу. Даже пожалел, что не остался у входа. Пусть бы лучше Ваняшин шел сюда с Тумановым. Не понимал, какой можно испытывать при этом кайф, когда перепонки в ушах едва не лопаются. Сущий ад. В таком час побудишь и головная боль обеспечена. А еще это мигание огней. Прожектора, разноцветные мерцающие шары над головами танцующих, все это, по мнению Сан Саныча Грека так давило на психику, что и никакой наркоты не надо. Просто попав сюда, с человеком уже начинали происходить разные вещи. На языке молодежи, это называлось раскрепощение. Кто раздевался едва ли не до гола и в таком виде кривлялся под бешенные ритмы. Кто дергался, как ненормальный, обливаясь потом. Грек только крутил башкой по сторонам, стараясь не отстать от Туманова. Ему казалось, что стоит только очутиться одному, как эта одуревшая толпа переростков акселератов в буквальном смысле растопчет его. И так уже многие обращают внимания на усатого немолодого мужика, толкающегося среди
танцующих. Поэтому он очень обрадовался, когда Туманов остановился, поджидая его. Грек подошел. Наклонившись к его уху, майор прокричал:
        - Так мы ее не найдем. Освещение плохое. А народу полно.
        Грек полностью был согласен с Тумановым.
        - И шумновато здесь очень, - добавил он к сказанному майором, прокричав тому на ухо.
        Федор указал на балкон под потолком. Там находилась аппаратура диджея и сам он, парень лет двадцати с небольшим, который в такт музыки выламывался, как мог, время, от времени выкрикивая в микрофон разные вопли, еще больше разжигающие азарт толпы. Там же на вертушках размещались несколько небольших фонарей, которые светили на головы танцующих.
        - Нам надо туда, - указал Туманов на металлическую лестницу, по которой можно было поднять на балкон, и направился к ней.
        Грек вздохнул и поплелся следом за майором, проклиная все на свете.
        Возле лестницы стоял верзила, ростом повыше Туманова. Желтая футболка туго обтягивала мускулистое тело, глянув на которое, Грек слегка поежился. Всегда немного завидовал таким парням. А сейчас просто не хотелось неприятностей. Еще неизвестно, как поведет себя этот детинушка при виде ментовского удостоверения. Он ведь для того и приставлен сюда, чтобы не пускать посторонних на балкон. В этом ночном клубе крутятся большие деньги. А за них детинушка готов на все.
        Глянув в раскрытые майором корочки, верзила в желтой футболке сказал, покачав головой:
        - Извините, но сюда нельзя.
        - Даже сотрудникам милиции? - немного с иронией спросил Федор, пряча удостоверение обратно в карман.
        - И даже сотрудникам милиции. Идите к директору. Скажет он, пропустить. Без вопросов. А так извините, не могу, - охранник встал на пути как гора, обойти через которую, для Грека, представлялось, делом немыслимым. И судя по всему, этот тяжеловес настроен весьма решительно, чтобы понять это, достаточно взглянуть на его кулаки. Не кулаки это, а кувалды. И одна из них явно приготовлена для него, усатого капитана. Подумав об этом, Греку захотелось поскорее уйти.
        Но Федор Туманов отступать не собирался.
        - Слушай, приятель. Нам очень надо туда попасть. Понимаешь? Мы ищем одного человека. А оттуда, - кивнул майор на балкон, - всех танцующих видно как на ладони.
        - Мне все равно, кого вы ищите, - помотал огромной башкой охранник, ничего не собираясь понимать.
        Федору Туманову этот верзила казался обыкновенным дебилом, полностью лишенным мыслительного процесса. Здравый смысл для такого заключается в надежде на силу. Но, кажется, верзила на этот раз переоценил себя. Когда Федор ступил одной ногой на металлическую ступеньку лестницы, верзила схватил его за левую руку чуть выше локтя. Это было большой его ошибкой, потому что правая рука майора оставалась полностью свободной.
        Видя, что конфликта не избежать, Федор решил перейти в наступление, потому что если это сделает верзила, тогда им с Греком и в самом деле, может не поздоровиться. Поэтому, чуть развернувшись в пол-оборота, майор без замаха ударил верзилу правой рукой под сердце. Удар был не сильным, но достаточно точным, чтобы на время лишить норовистого бугая всякой способности к действию.
        Не ожидавший такого, верзила припечатался спиной к стенке, и потом медленно стал сползать по ней на пол.
        - Посиди пока тут и не мешай нам с Сан Санычем, - проговорил ему Федор, взбираясь по лестнице.
        Увидев, что охранник повержен и сидит на полу, вытянув ноги, две танцующие возле Грека девчушки, восхищенно захлопали в ладоши и возопили:
        - Уай!
        Грек подмигнул одной из них. Горделиво распрямил плечи и стал карабкаться за Тумановым, который был уже наверху и о чем-то разговаривал с диджеем.
        Отсюда с балкона всех танцующих и в самом деле было видно как на ладони. Но Туманов все же предупредил Грека:
        - Смотри внимательней.
        В ответ Грек кивнул, впиваясь глазами в лица беснующихся внизу парней и девушек. Если там внизу были не заметны изъяны собравшегося общества молодых людей, то отсюда сверху они как будто профильтровывались. Главное было следить за скользящим по танцующим лучом мощного прожектора.
        Грек старался быть внимательным. Вот он увидел, как двое молодых парней прижимались к девушке, один спереди, другой сзади. Причем, впечатление было такое, что они просто прилипли к ней и никакая сила не способна теперь их от нее оторвать.
        - Кобели, - проворчал Грек.
        Туманов не понял, переспросил, к чему это сказано Греком. Тот махнул рукой.
        - Да это я так, - сказал он майору, не желая объяснять подробностей.
        Вот зажавшись в угол, трое парней пили из бутылки водку, хотя на входе висела предупреждающая надпись, что приносить алкогольные напитки в стеклянных бутылках в клуб запрещено. Только что лихим мальцам все эти надписи. А без водки, какое ж веселье.
        Посмотрев в центр зала, Грек вдруг увидел в толпе танцующих Юлю Рязанову. Она обвила руками за шею долговязого парня, который в отличие от Юли, предпочел держать свои руки на ее попке, плотно прижимая девушку к себе.
        - Николаич, вон она, - указал Грек на девушку.
        - Вижу, - оживленно ответил Федор. Оказалось, что они с Греком увидели Юлю Рязанову почти одновременно. Заметив, что парень взял ее за руку, и, проталкиваясь сквозь толпу, повел к выходу, Федор побежал вниз по лестнице, крича Греку:
        - Саня, нам нельзя ее упустить.
        - Понял тебя, Николаич, - отдуваясь, крикнул в ответ Грек, спеша за майором.
        Перепрыгнув через сидящего на полу верзилу, который уже малость оклимался, опера бросились в толпу, расталкивая танцующих. Высокий Туманов вытягивался на цыпочки, чтобы не потерять из виду девушку. Греку было хуже. Невысокого роста, он даже на цыпочках ничего не мог рассмотреть, поэтому двигался следом за майором, во всем полагаясь на него.
        Видя, что парень повел девушку не к выходу, а свернул к полутемному коридору, занавешенному тяжелыми шторами, Федор крикнул:
        - Юля!
        Девушка остановилась, обернулась, пробежав взглядом по толпе, отыскивая того, кто ее позвал. И пока она стояла, Федор смог пробраться к ней.
        - Здравствуйте, Юля, - улыбнулся Федор, подходя. - Еле отыскали вас в этой толчее.
        В глазах девушки появилось легкое замешательство, которое она постаралась скрыть от Федора. Грек чуть приотстал, поэтому на него она вовсе не обратила внимания.
        - А зачем вам меня искать? - в ее голосе появилась настороженность, что было воспринято ее долговязым кавалером весьма своеобразно. Загородив собой девушку, он уставился, не мигая наглющими глазами на Федора и сказал:
        - Тебе не надо ее искать. Это моя девушка. И будет лучше, если ты сейчас же свалишь отсюда. А то…
        Федор по жизни не уважал наглецов и грубиянов. А этот переросток как раз был таким. И глянув в нахальные глаза парня, Туманов спокойно без доли волнения спросил:
        - А то, что?
        - Ром, подожди, дурачок. Тут не то, о чем ты подумал. Рома?! - воскликнула Юля Рязанова, поворачивая долговязого парня к себе. - Я тебя люблю. Больше никого. - И в подтверждение своих слов, она чмокнула его в губы.
        Лично у Федора этот жест умиления не вызвал одобрения. Да и зная о пристрастиях молодой самки к мужскому полу, Федор не сомневался, за что она полюбила долговязого. Наверняка у того водятся деньжонки и немалые. Вон на шее, болтается увесистая золотая цепь. А на левой руке поблескивает дорогая печатка. Нет, Юля Рязанова знает, с кем водить дружбу.
        - Господа, отложите поцелуи на потом, - предложил Федор, и тут же обратился к девушке, смачно облизывающей губы: - Юля, нам надо с вами поговорить. Давайте, выйдем на свежий воздух.
        - Она никуда с тобой не пойдет. Мотай отсюда сам, - выкрикнул долговязый из-за спины девушки.
        - Помолчи лучше, чтоб я не рассердился, - сказал ему Федор и посмотрел на девушку. - Юля, надо поговорить, - повторил он. - Не думаете же вы, что я оказался тут только для того, чтобы посмотреть на вас и на это чудо-юдо, - кивнул майор на долговязого.
        - Это кто тут чудо? - парень свирепо посмотрел на Федора.
        Туманов не видел, как стоящий за девушкой парень, сунул руку в правый карман джинсов.
        - Рома, извини, - обратилась к нему девушка. - Подожди меня здесь. Я скоро вернусь. Ладно?
        Но Рома не ответил. Он сверлил глазами Федора Туманова и когда тот повернулся спиной, направившись к выходу, Рома выкинул вперед правую руку, в которой блеснуло небольшое лезвие выкидухи.
        Сан Саныч Грек, подходя, увидел, что разговаривавший с Тумановым парень, резко подался вперед, после того, как майор повернулся к нему спиной. Увидел, как тот выкидывает для удара в спину майору руку. А в ней нож.
        Резким движением, Грек выбросил вослед майору ногу, поддав хорошего пинка, от которого Туманов отлетел вперед. В следующее мгновение, сделав захват руки удерживающей выкидуху, Грек отвел ее в сторону, чуть приподняв над головой, чтобы парень не всадил ему лезвие ножа в грудь. Так Грека учил Ваняшин. Закончить этот прием, надо было ударом колена в пах противнику. Но противник оказался почти на две головы выше ростом и не слабаком. Грек ударил коленом, но в пах ему не попал. И тот не ослабил руку, в которой держал нож.
        От резкого удара ногой в задницу, Федор чуть не упал. Наклонившись вперед и взмахнув руками, майор все-таки устоял на ногах.
        - Ты что, охренел? - сначала крикнул он Греку, потом, обернувшись, тут же все понял и пришел на помощь капитану.
        Короткий удар в челюсть опрокинул долговязого парня на спину. Федор поднял нож, которым парень пытался достать его в спину. Лезвие короткое. Вряд ли оно будет признано экспертами, как холодное оружие, а стало быть, в лучшем случаи, этому наглецу грозит денежный штраф или десять суток ареста. А возможно ни то, ни другое, при наличие хорошего адвоката. Да и некогда с ним возиться. А вот профилактическая беседа ему не помешает. И майор сказал Греку:
        - Сан Саныч, веди этого бандита к машине. За нападение на сотрудника милиции, срок получит гаденыш, - не заметно от девушки, майор подмигнул усатому капитану, и тот все понял. Взял долговязого Рому под руку:
        - А ну пошли со мной, малыш. До утра посидишь в клетке. Там с уголовниками поучишься хорошим манерам.
        Юля Рязанова готова была встать перед Федором Тумановым на колени, умоляя отпустить ее парня.
        - Ну простите его, пожалуйста. Он ведь не знал, что вы майор милиции… - умоляла она.
        Долговязый Рома, кажется, осознал свою оплошность. Угрюмо пялясь в пол, на большие узорчатые плитки.
        - А что, если бы Николаич, был гражданским, его значит можно ножиком пырять. Убить бы не убил. Но ранил бы точно, - заметил на это рассерженный Грек, уводя долговязого Рому и нашептывая тому на ухо, каким способом он сейчас станет отучать его хвататься за нож.
        Выйдя из дверей ночного клуба на улицу, Федор увидел приехавший милицейский
«Уазик». Ребята из отдела по борьбе с наркотиками приехали за охранником. Там же стояли Грек с Ваняшиным и долговязый Рома.
        Юля посмотрела и заплакала.
        - Пожалуйста. Прошу вас. Простите его. Он неплохой парень…
        - И при деньгах, - добавил Федор и спросил: - Так ведь?
        Девушка кивнула.
        - Так. Вот уже две недели он кормит меня и мать. Посадите его, где я буду деньги брать?
        - А Волочко? - спросил Федор. - Разве он тебе ничего не подбрасывает по старой дружбе?
        Пухленькие губки девушки покривились в усмешке.
        - Скажите тоже. Он так в тот раз обосрался, что больше даже не звонит мне, гад. Трахал меня полгода, как хотел. А теперь все. Я сама пыталась дозвониться до него, так он со мной разговаривать не стал. И на сотовый не отвечает.
        Федор слушал ее, призадумавшись. Возможно, она не врала, говоря, что Волочко не хочет с ней разговаривать по телефону. Узнав номер его сотового телефона, опера неоднократно пытались до него дозвониться, чтобы засечь, где тот находится. Но Волочко, как человек неглупый, мобильник не включал. Туманов был уверен, что, скорее всего, председатель общества автомобилистов вообще отключил его. Или выбросил, что тоже само по себе исключать нельзя. На его месте так бы сделал каждый разумный человек. А Волочко глупцом не назовешь.
        - Вот что Юля, теперь внимательно слушай меня. Ибо от твоего ответа зависит многое, и в первую очередь, судьба твоего спонсора, - кивнул Туманов на долговязого парня, который искоса поглядывал сюда, наблюдая за их разговором.
        Девушка посмотрела на майора, пока еще плохо понимая, сказанное им.
        - Хочешь, чтобы твой кормилец остался на свободе?.. - прямо спросил Федор, указав на долговязого Рому. Тот уже достал свой паспорт, предъявляя его Греку.
        - Да. Конечно. Очень хочу, - в глазах девушки вспыхнула надежда.
        - Тогда отвечай мне, только честно, как ты думаешь, где сейчас может быть Волочко? - спросил майор, заметив, как тут же во взгляде девушки надежда пропала, а вместо нее появилась досада.
        - Но я не знаю… Нет, правда, не знаю. Я ж вам говорю, он старый козел, не отвечает на мои звонки.
        Федор вздохнул.
        - Это не ответ.
        - Ой, ну я не знаю, - захныкала девушка, глядя на своего спонсора Рому. - Поверьте, если б я знала, где он, я бы вам его сдала. Честное слово. Не вру.
        Туманов задумчиво хмыкнул.
        - Я бы рад поверить, но пока не вижу твоего старания помочь нам. Так с какой стати, мы должны идти тебе навстречу. Видно придется твоего Рому на пару годков отправить в тюрьму.
        - Не надо его в тюрьму.
        - Но ты же не пытаешься помочь нам. Я тебе задал конкретный вопрос, а ты не ответила, - укорил Туманов девушку, внимательно наблюдая за тем, как та буквально подпрыгивает на месте от нервоза. Похоже, было, что она говорила правду, от которой майору легче не стало.
        Видя то, что Туманов не подает им знака отпустить озорника Рому, Грек усадил его в
«Уазик», нарочно погромче хлопнув дверью. Юля видела это.
        - Скажите, чем я могу вам помочь. Я на все согласна, только Ромку не забирайте, - попросила она. Эта ее просьба осталась не услышанной майором. Его сейчас интересовало другое. Видя, что нервишки у девушки окончательно сдали, а стало быть, она уже больше готова к откровенности, Туманов спросил:
        - У Волочко были еще съемные квартиры, кроме той, где мы вас с ним застукали?
        Девушка призадумалась.
        - Квартиры? Вряд ли. Хотя постойте, - ее глаза засветились радостью, от нахлынувшей надежды. - Как-то, когда мы только познакомились, он повез меня на своей машине в Строгино. Там на улице Твардовского дом. Мы с ним занимались любовью. Но это было один раз. Тогда он мне сказал, что якобы специально взял ключи у приятеля для такого случая. Еще говорил, что надо снять хорошую квартиру, чтобы мы могли там с ним встречаться. Потом он снял в центре, а в Строгино больше меня не возил.
        Федор Туманов кивнул. Это уже было кое-что, а не пустой треп.
        - На улице Твардовского? - переспросил он.
        Девушка уверенно кивнула.
        - Да. Дом, по-моему, двадцать четыре. Первый подъезд. Как поднимитесь на пятый этаж, первая квартира сразу налево. Номера я не помню.
        - Хорошо. Мы проверим, - сказал Федор и быстро пошел к машине. Девушка побежала за ним.
        - Федор Николаич, а Рома? Вы же обещали… Ну отпустите его, пожалуйста? - захныкала она, догнав Федора.
        - Да забери ты его. На кой черт нам твой Рома сдался. У нас и без него дел выше крыше. - И Федор махнул Греку, чтобы тот выпустил парня.
        - Вот что, братва, - сказал Туманов Греку с Ваняшиным, когда они сели в «девятку», - Рязанова назвала один адресок. Думаю, нам стоит его проверить.
        - Если стоит, тогда поехали, - охотно согласился Ваняшин. Грек, сидя на заднем сиденье, поглядывал в боковое окно и сопел. На предложение майора, он ничего не ответил. Он хотел спать и думал о том, что нормальные люди сейчас уже ложатся спать, а такие ненормальные как они, гоняются за преступниками. И вообще, еще неизвестно, ожидает ли их успех. Вполне может так получиться, что прикатят они в Строгино, проверить эту квартиру, а Волочко там нет, и не было. А время потеряют уйму. И усатый Грек загрустил, махнув на все рукой. Пусть все катится, к чертям собачим.
        Стоило белой «девятке» отъехать от ночного клуба, как следом за ней из темноты выехала серая «восьмерка» с тонированными стеклами и стремительно набрала скорость. Машина эта не приближалась слишком близко, прячась за другие машины, и если где-то на перекрестке чуть отставала, то потом, стремительно набрав скорость, уверенно догоняла белую «девятку» оперов. Причем, судя по тем маневрам, которые совершала она, прячась за другие машины, можно было сказать, что за ее рулем сидит отличный профессионал слежки. По крайней мере, для этого у него были все задатки.
        Глава 10
        У Викентия Павловича Волочко не было времени на размышления. Он не сомневался, что очень скоро к вопросу о проданном Домедову «Мерседесе» майор Туманов еще вернется, и потому не знал, как поступить. Садиться в тюрьму ему не хотелось. Ведь это не только ограничение свободы, но еще и опасно для его жизни. Но ко всему прочему, сообразительный Викентий Павлович понимал и другое, он вляпался, и вляпался по крупному, и этот въедливый майор просто так теперь от него не отстанет.
        Выход как всегда пришел неожиданно. Вечером, после ужина, сидя в кресле и просматривая газеты, он натолкнулся в колонке криминальной тематике на сообщение, из которого узнал о расстреле неизвестными троих милиционеров.
        Многое бы отдал Викентий Павлович за то, чтоб теми тремя ментами оказались Туманов и двое его помощников. Но это, к сожалению, были не они. Причем, по мнению Волочко, неизвестные, расстрелявшие ментов, сработали грубо, наделав чересчур много шума. Другое дело, если бы они уложили ментов по-тихому, а главное, без свидетелей. На ум пришла известная пословица: нет человека, нет и проблемы. И у него не будет проблем, если вдруг эти трое оперов исчезнут. Ведь пока его даже толком не допрашивали. Единственное, с него взяли объяснение, в котором Волочко сам признался, с какой целью он приезжал к Домедову. Точно такое же объяснение опера взяли и с его водителя Паши и охранника, которого Волочко даже толком не знал. Охранник работал у них не давно. Его знал водитель Паша. А объяснение, это не протокол допроса. А стало быть, его фамилия почти не фигурирует в деле. И если вдруг опера исчезнут, никто не подумает на него. Главное, все надо сделать аккуратно. Оперов убить, трупы закопать. Их машину перекрасить, перебить номера и можно продать. Пусть их ищут. Уехали они куда-то и пропали.
        В эту ночь Викентий Павлович так и не ложился спать. Сидя в своей комнате у окна, он смотрел на спящий город и, куря сигарету за сигаретой, обдумывал план будущего убийства оперативников. В центре города такое сделать сложно. Всегда найдутся лишние глаза. А это уже свидетели. Да и вряд ли в центре удастся спрятать трупы. И тогда по факту расстрела оперативников прокуратура возбудит уголовное дело, и убийц будут искать. Будут отрабатывать все версии мотивов убийства. И обязательно всплывет фамилия Домедов, и может быть его.
        Но если их закопать где-нибудь на окраине, тогда не будет версий об их убийстве, потому что нет трупов. Безусловно, их объявят в розыск, и будут искать, но уголовного дела никто возбуждать не будет.
        И место такое есть.
        Утром Викентий Павлович позвонил Бугру и немедленно потребовал встречи. А когда тот приехал, обрисовал ему ситуацию во всех подробностях.
        - Между прочим, с «Мерседесом» был ваш прокол. Вот вы теперь давайте и исправляйте положение. Как хочешь, но ментов надо убрать. Они крепко сели мне на хвост.
        Бугор улыбнулся, давая понять, что это не проблема.
        - А может лучше тогда тебя убрать? - пошутил он. Шутка на взгляд Викентия Павловича получилась совсем не остроумной.
        - Типун тебе на язык за такое, - сердито проговорил Волочко. - Что вы без меня делать будете? Кто ваши ворованные машины продавать будет?
        - Шучу я, - тут же поспешил ответить Бугор, уже понимая, что хватил лишнего. Теперь вот надо было оправдываться перед председателем общества автомобилистов. Хотя, сперва, у него и в самом деле промелькнула такая мыслишка. Но он сразу же отказался от нее, потому что Волочко был прав. Без него они не смогут таким потоком реализовывать краденные машины. А если разобраться, то Волочко по большому счету даже прав. Завалить трех оперов, не такое уж и сложное дело. Было, правда, одно но, о котором Бугор не забыл спросить у Волочко:
        - А каким образом этих оперов заманить к Киселю? Приглашение им что ли прислать? - опять попытался он пошутить и, натолкнувшись на колкий серьезный взгляд Волочко, которому явно было не до шуток, замолчал.
        - Это уже не ваша забота. Я сделаю так, что они к вам сами приедут. Вы смотрите только, чтобы старик хозяин дома вам не помешал, - предупредил Викентий Павлович, по своему опыту зная, что даже с пьяницами надо держать ухо востро.
        Но Бугор махнул рукой.
        - Кто? Кисель что ли? Да он в запои. Не просыхает вторую неделю. Я ему заплатил за аренду гаража, который мы сделали в его сараи. Так он теперь эти денежки пропивает. Пьет день и ночь. Он не подведет, - заверил Бугор.
        Викентий Павлович немного успокоился.
        - Ну смотри сам, - сказал он и подумав немного добавил: - В общем, надо положить их всех трех там и закопать. Чтоб ни одна живая душа их не отыскала.
        - Не отыщет, - заверил Бугор.
        Волочко достал из кармана распечатанную пачку долларов. Протянул Бугру.
        - Здесь пятнадцать тысяч. По пять штук на каждого, - проговорил он. Видя, что Бугор как будто бы призадумался о чем-то и не прикасается к деньгам, он добавил: - Если считаешь, мало, то скажу тебе, что эти три мента больше не стоят.
        - Да, нет. Я вообще-то о другом подумал. Мы ведь вроде как бы тоже заинтересованы, чтобы этих оперов убрать. А вы нам деньги за них даете.
        Волочко поднял руку, давая понять, что вопрос закрыт.
        - Бери. В каждом деле должен быть материальный стимул.
        Бугор уехал, сказав, что немедленно возьмется подготовить могилу для оперативников. А спустя час с небольшим майор Туманов сам позвонил Викентию Павловичу и попросил дать адрес хозяина «Мерседеса».
        У Волочко от этого звонка дух перехватило. Вот оно везение. Майор сам кликает себе смерть, и своим помощникам. Стараясь не показать радостного волнения, Викентий Павлович назвал улицу и номер дома. Услышал в трубку, как майор сказал своему помощнику:
        - Грек, запиши адрес.
        После этого телефонного разговора с майором, Волочко сразу же позвонил на сотовый Бугру. Надо было предупредить их. Ведь майор не зря спросил адрес. Значит, собирается приехать и встретиться с хозяином «Мерседеса».
        - Вы там посматривайте, - проговорил Волочко, прижимая трубку мобильника к уху и чувствуя, как от волнения бешено колотится сердце. - Наверняка, скоро к вам гости пожалуют. Встретьте их, как договорились. - В ответ услышал спокойный голос Бугра:
        - Не извольте беспокоиться. Встретим. В обиде не останутся, - ответил Бугор и в конце даже усмехнулся, чем немного развеселил Викентия Павловича. Подойдя к створке шкафа, в которой было зеркало, он глянул на себя. Улыбка на его бледном лице была такая, что хотелось заплакать, и Викентий Павлович поспешно отошел от зеркала, усаживаясь в свое кресло, вызвал секретаршу и попросил подать ему чашку крепкого кофе.
        Часа три Викентий Павлович провел в жутком напряжении, то и дело посматривая на лежащий перед ним на столе мобильник. Бугор должен был позвонить и сообщить, как все прошло. Но он почему-то не звонил, и оттого волнение у Викентия Павловича нарастало. Он уже сам хотел набрать номер и хорошенько отчитать Бугра за беспечность, как вдруг мобильник разразился мелодичной трелью, услышав которую Волочко слегка вздрогнул. Судорожно схватил трубку.
        - Да. Я слушаю. Говорите? - закричал он в трубку.
        В это время в кабинет вошла секретарша, но Викентий Павлович замахал на нее рукой, чтобы она немедленно вышла и не мешала его телефонному разговору. И секретарша тут же закрыла дверь.
        Вопреки всяким ожиданиям, ему звонил не Бугор, а Кесарь. И услышав его голос, у Викентия Павловича екнуло сердце, в предчувствие беды.
        - Ну что там у вас? Что? - нетерпеливо спросил он у Кесаря и услышал в ответ неутешительное:
        - Палыч, нам не удалось завалить ментов… - произнес Кесарь, а Волочко покосившись на дверь и опасаясь, что секретарша может услышать, зашипел на Кесаря:
        - Тише, идиот. Значит, опера живы? - спросил он полушепотом.
        - Живы, - также тихо ответил Кесарь и добавил: - А вот Бугру и Пупе не повезло. Мне удалось убежать.
        Викентий Павлович надолго замолчал, обдумывая сложившееся положение, которое, по его мнению, теперь было, хуже некуда. Раз Туманов жив, то, стало быть, сразу заподозрит его в попытке этого убийства. Вот идиоты. Хорош Бугор, с таким пустяком не сумел справиться. За то и поплатился головой. А вот что теперь будет с ним самим?
        Этот вопрос не давал Викентию Павловичу покоя. Волновал. Бросал в дрожь, да так, что того и гляди трубка мобильника выпадет из руки. Как все было хорошо. Бугор, Пупа и Кесарь угоняли машины. В основном дорогие иномарки, которые пользовались спросом. В мастерской, оборудованной на тихой окраине, они перебивали номера. Если требовалось, машину перекрашивали. Капитан Шевчук помогал с документами для этих машин. Кроме того, он обеспечивал надежное прикрытие.
        И все было ничего до тех пор, пока к ним не попал этот проклятый черный шестисотый
«Мерседес». С него начались все злоключения. Вот уж поистине, не знаешь, где споткнешься. Волочко споткнулся на этом «Мерседесе». Роковая судьба, будь он не ладен. Теперь же Викентию Павловичу оставалось только сожалеть, что он связался с идиотами, беспредельно жадными на деньги, как и он сам. Они здорово поплатились за свою жадность. И наверное, скоро поплатится и он.
        - Палыч, ты чего молчишь-то? - боязливо спросил Кесарь тихим голосом.
        Викентию Павловичу хотелось послать этого олуха ко всем чертям. Теперь надо было что-то придумать для собственного спасения. Ведь через час, максимум через два, здесь появятся сыскари вместе с этим противным, въедливым майором Тумановым. И приедут они явно по его душу. А тут еще Кесарь навязался на его голову.
        Придав голосу побольше уверенности, Викентий Павлович сказал в трубку:
        - Вот что. Там где-то неподалеку Шевчук должен быть. Разыщи его. Объясни все. Он поможет. А мне некогда с тобой болтать. - Сказав так, он отключил мобильник и вышел из кабинета.
        Секретарша точно ожидала его появления. Схватила со стола бумаги.
        - Я все отпечатала. Посмотрите? - сказала она.
        - Оставьте. Я потом посмотрю. Сейчас мне надо поговорить с Валерием Николаевичем. Кто будет звонить, переключите звонок в кабинет начальника службы безопасности, - произнес Волочко на ходу и вышел в коридор. А уже через пятнадцать минут Викентий Павлович выехал с территории общества автомобилистов, сидя на заднем сиденье
«Тойоты» своего подчиненного.
        Дежуривший на воротах охранник, не разглядел председателя за тонированными стеклами иномарки. Когда машина очутилась на соседней улице, Волочко попросил менеджера остановиться.
        - А вы разве не домой? Я бы мог подвезти вас прямо до дома, - предложил менеджер. Но Викентий Павлович в его услугах не нуждался. Подождав, пока черная «Тойота» менеджера скроется из глаз, Викентий Павлович остановил проезжавшую мимо «Волгу». Сейчас ему нужен был случайный человек, понятия не имевший, какого пассажира он везет. И такой нашелся. Это владелец «Волги».
        Волочко назвал адрес и сидящий за рулем «Волги» мужчина лет сорока, согласился его отвезти. Но из-за осторожности, Викентий Павлович не стал подъезжать к самому дому. Попросил остановиться вначале улицы, сказав, что дальше он доберется сам. Водитель не возражал. Получив с клиента деньги за проезд, он тут же развернулся и уехал.
        К шестиэтажному кирпичному дому на улице Твардовского, Викентий Павлович подходил дворами, поминутно оглядываясь и опасаясь, что за ним могут следить. Глупо конечно, было об этом думать. Ну кто станет тут следить за ним. Вряд ли Туманов со своими операми смог так быстро сориентироваться и устроить за ним слежку. Но предосторожность не мешала.
        Поднявшись на пятый этаж, он достал ключ от квартиры и сунув его в замочную скважину, быстро открыл дверь. Квартиру эту он снимал на крайний случай. Ее хозяйкой была пожилая женщина, которая жила у кого-то из родственников. Раз в месяц она приезжала сюда и забирала оставленные Волочко деньги. Хотя поначалу Викентий Павлович предполагал на этой квартире встречаться с молоденькой шлюшкой Юлей. И даже один раз привозил ее сюда. Но девушке тут не понравилось. Тогда Волочко пришлось снять еще одну, более лучшую квартиру поближе к центру. Но и с этой он расставаться не хотел, думая, что вдруг когда-нибудь она пригодится. Тем более плату за нее хозяйка брала сравнительно низкую.
        И вот квартира пригодилась. Ни одна живая душа не догадается искать его здесь. Наверное, этот настойчивый майор Туманов посчитает, что перепуганный Волочко, пустится в бега, испытывая одно оправданное желание, бежать из Москвы как можно дальше. Пожалуй, на его месте всякий человек поступил бы так. Но Викентий Павлович поступил против логики. Решив, затаится здесь и отсидеться. На звонки, которые поступали ему на сотовый он попросту не отвечал. И неважно, кто звонит. Пусть все считают, что он пропал, исчез. Пусть считают, что угодно, лишь бы поскорее забыли о нем.
        Поздно вечером звонок в дверь немного взволновал Викентия Павловича. Нигде, как видно, нет ему покоя. Наверное, лучше было бы не подходить к двери. Но Викентий Павлович все же решил проверить, глянуть в дверной глазок, кого там принесло.
        Подкравшись на цыпочках к двери, он посмотрел, и увидел соседскую девчонку. Ее он приметил давненько. Привозя хозяйке квартиры деньги, несколько раз даже встречался с ней на лестнице. На вид той было не больше шестнадцати, а хороша собой так, что у Викентия Павловича при мысли уложить ее в кровать, кровушка бешено бежала по жилам. Пару раз давал ей закурить, не зная, как и чем заманить ее сюда. А она вот сама вдруг ни с того ни с сего изъявила желание зайти. Разве может он отказать такой крошке и не впустить. Молоденькие девочки, были его слабостью. И Викентий Павлович быстро справившись с замком, открыл дверь.
        Дальше произошло то, чего Волочко никак не ожидал. Он увидел, как сверху, с промежуточной площадки лестницы к двери квартиры устремились двое: молодой, высокий здоровый, и невысокого роста усач, похожий на цыгана. А снизу, по лестнице бежал майор Туманов. Викентий Павлович сразу узнал его и попытался захлопнуть дверь, но лейтенант Ваняшин ударил по ней ногой с такой силой, что Волочко отскочил в коридор и упал на пол.
        Опера вбежали в квартиру.
        - Мне патологически не везет на молодых шлюх, - горько усмехнулся Волочко, поднимаясь с пола.
        - Этим вы платите за свои привычки, - сказал ему Федор Туманов, достав из кармана наручники. - Но на этот раз у вас будет шанс исправиться и надолго забыть о шлюшках. Уж вы мне верьте.
        - Спасибо, - криво усмехнулся Викентий Павлович, подставляя руки.
        Глава 11
        Остановив машину возле первого подъезда шестиэтажного кирпичного дома, оперативники вылезли из машины.
        - Девчонка сказала, пятый этаж, дверь налево. Значит, квартира угловая, - вслух рассуждал Грек, задрав вверх голову.
        - Вон в ней и свет горит, - добавил Ваняшин, посмотрев на окна угловой квартиры пятого этажа, потом на Туманова, как бы спрашивая, что им теперь делать дальше.
        Каждый из оперативников понимал, вряд ли им Волочко откроет дверь. Здесь надо было что-то придумать. И решение пришло неожиданно, когда Туманов увидел, что к подъезду, возле которого они стояли, направляется девушка. Поравнявшись с ними, она уже хотела пройти мимо, как майор окликнул ее:
        - Одну минуту, - он достал из кармана служебное удостоверение, показал его девушке. Та посмотрела и удивленно пожала плечами.
        - Но я не сделала ничего такого, чтобы мной интересовался уголовный розыск, - сказала она, рассматривая Федора Туманов, который был мужчиной в ее вкусе. Как всякая юная леди, познавшая любовь с настоящим мужчиной, она теперь интересовалась мужчинами, которым было около тридцати. По ее мнению этот майор был как раз из таких.
        - Уверен, вы нас не так поняли. Просто у нас есть к вам одна небольшая просьба, - улыбнулся Федор.
        - Да все, что хотите, - улыбнулась в ответ юная красавица улыбкой, как искушенная в любви женщина.
        - Тогда прошу вас, - указал майор Туманов на подъезд. - Пройдемте. Сейчас мы поднимемся на пятый этаж. И вы позвоните в дверь.
        Грек взял у Федора Туманова наручники и застегнул их на запястьях председателя общества автомобилистов. Тот болезненно сморщился.
        - Поосторожней, - последовала просьба.
        - Ничего. Потерпишь, - ответил ему на это Грек. - Ты гад, нас хотел на тот свет отправить.
        Волочко горделиво вскинул голову.
        - Разговаривать с вами я буду только в присутствие своего адвоката, - сказал он, заметив на лице Туманова легкую усмешку, сокрушенно кивнул головой. - Я знал, что вы, майор, опасный тип.
        - Только для таких, как вы, - заступился за Туманова капитан Грек, кивнув на дверь. - Вам, господин председатель, придется проехать с нами. Пожалуйте. Нам есть, о чем поговорить, - добавил он с улыбкой.
        Федор с Ваняшиным из подъезда вышли первыми. За ними метрах в трех шел Волочко. Замыкал шествие капитан Грек, держа под мышкой папку с бумагами.
        Заметив, что Волочко замедлил шаг, уставившись куда-то в темноту, Грек толкнул его в спину, достал из кармана сигарету и зажигалку.
        - Иди, иди, не спотыкайся, - сказал он председателю, приостановившись, чтобы прикурить. И в это время из темноты раздались пять выстрелов. Одна из пуль пролетела над головой Грека, и тот присел, выронив изо рта сигарету.
        - Ни хера себе, дела, - произнес Грек растерянно, заметив, что не ожидавшие всего этого Туманов с Ваняшиным, присели за белую «девятку». Глянув на шедшего впереди Волочко, он заметил, что тот вдруг остановился, словно натолкнувшись на невидимую преграду и качнувшись в одну, потом в другую сторону, не удержал равновесия и рухнул как подкошенный, гулко ударившись головой об асфальт.
        У стоящей в темноте возле угла дома «восьмерки» завелся мотор, нарушая тишину надрывным ревом, и в следующую секунду, ослепив оперов светом своих ярких фар, она пронеслась мимо.
        - Леша, за ней, - крикнул Туманов лейтенанту Ваняшину, запрыгивая в машину.
        - Эй, а как же я? - Грек посмотрел на лежащего, на асфальте без признаков жизни председателя общества автомобилистов, потом на белую «девятку» Ваняшина, стремительно сорвавшуюся с места. Провожая взглядом обе уносящиеся машины, Грек вздохнул, доставая из кармана сотовый телефон, решая, куда вперед звонить, в
«скорую» или к ним в управление. Но прежде, чем позвонить, подошел, проверил пульс у Волочко.
        - Похоже, «скорая» ему уже без надобности, - сказал Грек сам себе и стал набирать номер оперативного дежурного по управлению.
        Ваняшин изо всей силы давил ногой на педаль газа, но догнать «восьмерку» его белой красавице оказалось не по зубам.
        - Реактивный движок, что ли у них там стоит, - не отвлекаясь от руля, со злостью проговорил он Туманову. Но Федор, словно не слышал его, впиваясь взглядом в удаляющиеся красные огни задних фонарей «восьмерки» только подгонял лейтенанта:
        - Леша, поднажми. Не дай им гадам, уйти. - Майор опасался того, что преследуемая ими машина уйдет на проспект, где движение намного интенсивнее, чем здесь на улице, и достать там ее тогда будет практически невозможно. Сидящего в ней водителя, лихачем не назовешь. Скорее, это сумасшедший, которому наплевать на собственную жизнь, но с рулем он управляется мастерски. Кажется, он тоже понял, что на проспекте у них больше шансов оторваться от преследователей, и там они наверняка сумеют затеряться среди других машин, свернуть на каком-нибудь из перекрестков в переулок и ищи их тогда.
        Этого же, как видно опасался и Ваняшин. Поэтому, когда, кое-как сумев, приблизиться к «восьмерке» метров на двадцать пять, он свирепо зыркнув глазами на майора, прокричал:
        - Николаич, стреляй, а то уйдут. Догнать их я не смогу. У них движок мощнее.
        Федор достал из кобуры пистолет. Легко сказать, стреляй. Хорошо, если б еще Ваняшин подсказал, как это сделать, чтобы не задеть другие машины. А, кроме того, по тротуару ходят люди. Это тоже помеха. Вот не сидится придуркам по вечерам дома, шляются где попало.
        Туманов опустил стекло в правой передней двери. Высунул правую руку с пистолетом и голову, до боли упираясь затылком в дверь.
        Чтобы попасть по движущейся мишени на скорости в сто пятьдесят километров в час, надо быть ювелиром стрелкового дела. И в этом майор скоро убедился, выпуская по летящей «восьмерке» пулю за пулей. Повезло ему только на шестом выстреле. Они с Ваняшиным увидели, как после этого выстрела ехавшую впереди «восьмерку» вдруг резко повело влево на встречную полосу, где она чуть не столкнулась с иномаркой, водитель которой как видно тоже был лихачом. От столкновения уйти ему помогло то, что он тоже ехал на сумасшедшей скорости. Поэтому обе машины пролетели друг от друга буквально в нескольких сантиметрах. И если иномарка благополучно покатила дальше, то серая «восьмерка» на бешеной скорости влетела на тротуар и врезалась в палатку, находящуюся на противоположной стороне улицы. К счастью в это время она была уже закрыта, а то бы неизвестно чем все это закончилось для продавца.
        Протаранив ее едва ли не насквозь, «восьмерка» остановилась.
        Ваняшин остановился на проезжей части. На тротуар он заезжать не стал. Вместе с Тумановым они выскочили из машины, подбежали. Водитель сидящий за рулем
«восьмерки» не подавал признаков жизни, а вот плотный, наголо бритый парень, сидящий рядом на переднем сиденье, зашевелился, потряс головой, сбрасывая с лысины осколки битого стекла.
        Сплюнув под ноги, Федор Туманов крикнул ему:
        - Вылезай, пока я не рассердился и сам не стал доставать тебя оттуда. Тогда тебе мало не покажется, - Увидев в руке у парня пистолет, добавил: - Оружие брось на тротуар, если не желаешь, чтобы я тебе прострелил башку. Если я с такого расстояния попал в вашу тачку, то с трех метров я в тебя уж точно не промахнусь. Будь уверен.
        Парень вылез из искореженной машины. Его шатало, как после хорошего шторма. Он бросил на асфальт пистолет. Покосился на мертвого водителя, которому руль проломил грудную клетку. Вдобавок ко всему тот ударился головой о лобовое стекло, оставив на нем большое кровавое пятно.
        Лейтенант Ваняшин застегнул на руках задержанного наручники, а Федор Туманов аккуратно поднял с асфальта «ТТ». Теперь пистолет надо отправить на экспертизу, хотя и так сомневаться не приходится в том, кто убийца Волочко. Водитель
«восьмерки» сидел за рулем, а этот стрелял.
        Туманов глянул на задержанного. Лицо наглое у того. Ни капли раскаянья в содеянном. Такие идут на эшафот с гордо поднятой головой.
        - Да, парень, влип ты по самые яйца, - сказал Туманов, пытливо разглядывая задержанного. Ваняшин досмотрел его карманы и нашел небольшой пакетик с белым порошком. Показал Туманову.
        Парень настойчиво посмотрел в глаза Туманову и сказал вызывающе:
        - Не понимаю. Вы про что? - он явно хотел вывести майора из себя.
        Но Туманов уже окончательно отошел от азарта погони и сказал несколько скучающим тоном:
        - Смотри, какой непонятливый. Десять минут назад ты убил человека, который проходит у нас по уголовному делу. И неужели ты думаешь, я поверю, что это ты сделал просто так, из-за плохого настроения?
        Парень хмыкнул. Взгляд его сделался дерзким.
        - А мне все равно, чего вы там подумаете, - сказал он. - Вы, между прочим, только что тоже убили человека, - напомнил он майору, кивнув на уронившего голову на руль водителя «восьмерки».
        - Ты не путай одно с другим, - теряя терпение, проговорил ему на это лейтенант Ваняшин. Он не обладал тактом майора, а потому мог продолжить свои объяснения в несколько другой форме при помощи кулаков. Но чтобы этого не произошло, Федор сказал лейтенанту:
        - Леша, погоди. Думаю, этот молодой человек просто ошибается в своих домыслах. Наш долг, конечно, объяснить ему ошибки, но не здесь. Для начала, пусть он посидит в камере без этого порошка, - убрал Туманов в свой карман пакетик с белым порошком, который Ваняшин обнаружил в одном из карманов у парня. - По-моему, разум его скоро прояснится. Как думаешь? - несколько иронично спросил майор у Ваняшина. Тот кивнул.
        - В крайнем случаи, я ему помогу, - добавил Ваняшин к сказанному майором, не забыв при этом поднести к лицу бритого свой здоровенный кулачище, при виде которого парень поморщился. Потом покосился на карман, куда майор положил пакетик с порошком и сказал:
        - Я без дозы не могу. У меня в любой момент может начаться ломка.
        Федор улыбнулся.
        - Ты знаешь, нам как-то плевать на это. Мы не из общества спасения наркоманов. Мы - менты. Впрочем, если ты захочешь облегчить свою душу и рассказать нам, кто заказал тебе Волочко, мы с удовольствием тебя выслушаем.
        - Идите к черту! - выкрикнул парень.
        Туманов пожал плечами.
        - Как хочешь. Мы ведь не напрашиваемся к тебе в друзья. Смотри сам, - сказал майор, усаживая задержанного на заднее сиденье «девятки».
        - А если приперло, можешь начать свою исповедь прямо сейчас? - предложил Ваняшин, усаживаясь за руль.
        Парень посмотрел на лейтенанта с нескрываемой неприязнью.
        - А не пошел бы ты знаешь куда?… - произнес он, но куда именно хотел отправить Ваняшина, договорить не успел. Здоровенный кулачище Лехи Ваняшина легонько саданул его в лоб.
        - Не груби, а то повторю, но уже сильнее, - пообещал Ваняшин. Но повторять Ваняшину не пришлось. Видно парень усвоил сразу, что его грубость ни к чему хорошему, лично для него не приведет, и замолчал. Лишь отвернулся к окну, давая тем самым понять, что у него тоже есть гордость.
        Приехавшие оперативники из группы немедленного реагирования вместе со следователем прокуратуры осматривали салон «восьмерки». Туманов, чтобы не мешать, стоял в сторонке с сотовым телефоном в руке. Обо всем что случилось, нужно было доложить начальнику отдела полковнику Василькову. Даже не смотря на позднее время. Таков был порядок. Но основной доклад, майору предстояло сделать утром.
        Глава 12

«Батяня» по своему обыкновению был мрачен. А пепельница заваленная окурками, лишний раз напоминала о тяжелых раздумьях Василькова. Он и сейчас, сидя в кресле с задумчивым лицом, покусывал уголок фильтра. Стоило Туманову сесть за стол, как полковник оживленно спросил, даже забыв ответить на приветствие майора:
        - Ну, чем порадуешь, майор? - Причем, вопрос был задан так, словно, пока не было Туманова, «батяня» тут сгорал от нетерпения и вот, наконец, решил утешить душу.
        Честно говоря, порадовать начальника было особенно нечем, но признаваться об этом в открытую не следовало. Кроме огорчения, это ничего бы не вызвало. Поэтому Федор нашел компромисс.
        - В ходе расследования вскрылись новые обстоятельства. Мы сейчас над ними работаем, - сказал он.
        Васильков кивнул, но как человек, наделенный профессиональной хваткой, потребовал конкретики.
        - Волочко, - в голосе полковника прозвучал открытый укор. - Такая значимая фигура, а вы его потеряли.
        - Товарищ полковник, для ликвидации председателя общества автомобилистов была привлечена группа киллеров состоящая из двух человек. Как вы знаете, один из них вчера при задержании погиб, а со вторым мы работаем…
        Васильков в сердцах швырнул сигарету в пепельницу.
        - Работаем, - повторил он вслед за майором фразу, и голос его прозвучал с сарказмом. - И сколько вы с ним собираетесь работать? Неделю? Месяц? Нужны результаты, а их-то как раз и нету. А начальник управления меня вызывает на ковер, и уж поверь, по головке не гладит.
        - Я верю, - решил Туманов тем самым выразить сочувствие, но полковник углядел, почему-то в этом насмешку. Нахмурился.
        - Майор, меня не интересует, веришь ты или нет. Меня интересует другое: как продвигается дело? - строго произнес Васильков. Федор Туманов даже не успел ничего ответить, как «батяня» продолжил: - Судя по твоему неуверенному лепету, оно встало на тормоза. Я прав?
        - Не совсем, товарищ полковник, - деликатно поправил майор «батяню». - Мы вышли на след группировки, занимающейся угоном автомобилей. На окраине Москвы, в частном доме была организована мастерская, где автоугонщики перекрашивали и перебивали номера. Машины потом сбывались через общество автомобилистов, возглавляемое Волочко.
        - Вот, - Васильков ткнул по направлению Туманова двумя пальцами, между которых была зажата сигарета. - Видишь, все замыкается на Волочко. Думаю, он бы мог дать информацию по черному «Мерседесу». Ведь именно с него пошла череда смертей, если не ошибаюсь. Сначала тот паренек, который угнал «Мерседес» у Домедова. Затем, сам Домедов. Теперь вот и Волочко. А «Мерседес»?… Его нашли? - Этот вопрос Васильков задал так, словно речь зашла о его личной собственности. Хотя в отличие от машин иностранного производства, полковник предпочитал ездить на отечественных моделях.
        - Нет, товарищ полковник. Тот «Мерседес» пока нами не найден. Но в гараже общества автомобилистов найден другой, который автоугонщики угнали, затем перекрасили и перебили номера и в таком виде вернули Домедову.
        Васильков уставился на Федора, и как показалось самому Туманову, даже забыл о сигарете, которую держал между пальцев.
        - Погоди, майор, что-то у меня голова идет кругом ото всего, что ты мне наговорил. Сначала у Домедова угоняют один «Мерседес»? Так?
        Туманов кивнул.
        - Так, - сказал он, частично удовлетворив любопытство Василькова.
        - Потом возвращают машину? Но это уже не тот «Мерседес», а другой, угнанный, перекрашенный? Так?
        - Совершенно верно, - одобрил Туманов сообразительность «батяни», чем в некоторой степени завоевал его расположение. Но особого восторга в глазах полковника не обнаружил. Скорее, непонимание.
        - А зачем такая манипуляция? У тебя, майор, есть на этот счет какие-то соображения? - спросил Васильков обескуражено.
        - Если честно, то пока нет, - признался Федор в том, что пока для него самого оставалось загадкой.
        - Подожди, а хозяин другого «Мерседеса» установлен? - спросил полковник, на что получил уверенный кивок майора Туманова.
        - Так точно. Личность владельца установлена. Вполне порядочный гражданин. Журналист, работает на телевидение и ничего общего с криминалом не имеет. Машину ему вернули. Правда, несколько в ином виде. Но он все равно доволен. А вот тот
«Мерседес», который вначале был у Домедова, как в воду исчез. И здесь я согласен с вами. Волочко наверняка знал, где он.
        - И возможно, даже его за это и убрали, - призадумавшись, проговорил Васильков, испытав тягостное впечатление от разговора с майором Тумановым. Сейчас он даже искренне сочувствовал Федору Туманову в том, что тому достаются такие сложные дела, от которых голова идет кругом. Хотя начиналось все обыденно просто. Но все ли так было просто на самом деле? Об этом Васильков решил с Тумановым не говорить. Сказал то, что на его месте сказал бы всякий другой начальник:
        - Ладно, Федор Николаич, иди, работай.
        Иногда Федора поражало самодовольство усатого Грека. Еще больше раздражало. Капитан хватался за что-то, явно не рассчитав свои возможности, которые как оказывалось, были сравнительно невелики. Так получилось и с задержанным киллером наркоманом. Грек решил подсадить к нему в камеру «наседку», одного из своих агентов. И вот уже сутки, как агент сидел в камере вместе с наркоманом киллером, но пока никаких сведений от него не поступало. Это Туманову не нравилось.
        Федор вошел в свой кабинет и увидел улыбающуюся физиономию Грека. Тот сидел и рассказывал Ваняшину какой-то анекдот, а лейтенант ржал так, что его смех был слышен еще из коридора. Причем, сидел Грек как всегда в отсутствие Федора, на его стуле за столом.
        Легонечко подняв Грека за воротничок пиджака, Туманов заставил его пересесть на другой стул.
        - Чином еще не дорос, - сказал ему Туманов, усаживаясь на свое место, заглянув в черные, как угольки, глаза усатого капитана. Впрочем, Грек на это замечание не обиделся. Судя по всему, у него было слишком хорошее настроение. И не убирая улыбки с лица, он весело спросил:
        - Ну что тебе сказал «патрон»? - назвал он так полковника Василькова на заграничный манер. Федор усмехнулся, подумав, жаль, что этого не слышит сам Васильков. Тогда бы он уж точно вогнал Греку патрон в одно место.
        - Он благословил нас на ратный труд. Кстати, как там наш подшефный? Новости есть? - спросил Туманов.
        Грек отрицательно, но без видимых сожалений, покачал головой.
        - Пока никаких. Молчит киллер. Даже фамилию свою не называет.
        - А ты говорил, что твой агент его враз расшифрует, - произнесено это было Федором с укором, что как видно отразилось на самолюбие Грека. Улыбка пропала с его усатой рожи, как и не бывало ее.
        - Николаич, нельзя подходить так категорично, - заметил он.
        Федор закурил. Уставился в упор на Грека.
        - Нельзя, говоришь? Нам этого нельзя. Того нельзя. А им все можно. Можно стрелять. Убивать. Грабить. Все. Они не думают, о запрете и о законе вспоминают только тогда, когда дело доходит до адвоката.
        - Ну чего ты так разошелся? - сокрушенно произнес Грек, сделавшись предельно серьезным. - Я-то тут при чем. Я сам хочу, чтобы он как можно скорей начал давать показания. Но пока не получается.
        - Извини, Сан Саныч. Настроение у меня с утра плохое. Прав Васильков, говоря, что дело встало на тормоза. И если мы хотим, чтобы оно сдвинулось с мертвой точки, то должны этому гаду развязать язык. Надо узнать, кто нанял его убить Волочко. Тогда ниточка потянется дальше. Вот что, давай этого кента сюда. Я сам хочу поговорить с ним.
        Грек захлопал глазами.
        - Кого, Николаич, агента моего?
        - Саня, зачем мне сдался твой недотепистый агент. Парня, киллера тащи сюда. Есть у меня одна задумка. Думаю, сейчас она нам пригодится.
        Приведенный Греком в кабинет киллер, казался внешне вполне спокоен. Не смотря на молодость, держался он с достоинством, как опытный зек не впервой попавший в кабинет опера. Чувствовалась школа. Прежде чем пустить его на самостоятельное дело, его хорошенько выдрессировали, как собаку, а стало быть, раскаиваться в грехах вот так запросто, такой не станет. Это Федор Туманов отметил в нем сразу, едва заглянул в серые холодные глаза. Казалось, даже сейчас, дай ему в руку пистолет и он, не раздумывая, начнет без разбору мочить всех ментов подряд.
        Внимательным взглядом, обшарив весь кабинет, он остановился на Федоре Туманове, угадав в нем главного. На лейтенанта Ваняшина взглянуть даже не удосужился.
        Еще там, когда его только задержали, интуиция майору подсказала, что такие, как этот тип даже не кричат, когда им больно. Просто замыкаются в себе и молчат. А значит, сломать его будет нелегко.
        Парень хотел пройти к стулу, сесть, но майор сказал ему:
        - Не стоит. Сейчас мы поедем с тобой на то место, где ты убил Волочко…
        Парень замер на полпути к стулу с подлокотниками, похожему на грубо сколоченный трон. Наверное, готов был уже себя вообразить падишахом на этом троне. И услышав, что садиться на стул ему не придется, даже как будто немного расстроился. Но спрятал это расстройство за надменной улыбкой.
        - Волочко? А кто это? - спросил он, изобразив на лице недоумение.
        А Федор Туманов понял другое: парень решил поиграть с операми, и надо сказать, это у него неплохо получалось. Видно подготовился он на случай провала неплохо. Но и Федор Туманов с пеной у рта доказывать его вину не собирался. К тому же и доказывать-то ничегошеньки не надо. На столе перед майором лежало заключение экспертизы, в котором ясно было сказано, что гражданин Волочко убит из пистолета обнаруженного у задержанного. И на рукояти имеются его отпечатки пальцев.
        - Ты не знаешь, кто такой Волочко? - с усмешкой спросил майор, давая понять, что он не в самом худшем настроение, на которое никак не отражается запирательство киллера, сколько бы тот не старался.
        - Не-ка, - покачал головой киллер. - Не знаю.
        Стоявший позади него Грек, сокрушенно покачал головой.
        - Ну допустим ты его не знаешь. Тогда зачем ты его убил?
        - Рожа мне его не понравилась, - с улыбкой ответил парень.
        - Только и всего-то? - усмехнулся Туманов. Парень посмотрел на него с отдаленной подозрительностью. Общение с этим майором настораживало его. Он не кричит, разговаривает, не повышая голоса, но именно это и настораживает. Опасен этот мент, как никто другой.
        - Ага, - ответил парень, обдумывая дальнейшую тактику своего поведения. В принципе, вся эта болтовня в кабинете его вполне устраивала, даже с учетом того, что майор не предложил ему сесть. И на допрос это уж совсем не похоже. Он глянул на сидящего перед ним Туманова. На удивление подозрительно ведет себя майор. И опера его тоже. Молодой бугай, который там, в машине смазал ему по морде кулаком, теперь словно вообще не замечает его. И этот усатый, который привел его сюда, даже отвернулся со скучающим видом. А как же метод кнута и пряника, когда один наминает до хруста бока, а другой ласков с тобой и обходителен, как придворная барышня. Не иначе, что-то задумали эти козлы. Вот только что, об этом он додуматься не мог.
        - Ну что ж, - проговорил майор Туманов с некоторой задумчивостью, - фамилию и имя свое ты нам назвать отказываешься?..
        - Забыл от испуга, - оскалил парень в улыбке зубы. - Когда вы меня задерживали, я так перепугался, что со страху все на свете забыл.
        - Бывает, - не стал Туманов возражать. А Грек добавил шутливо:
        - Не поверишь, некоторые при задержании так в штаны наложат, что не продохнешь. А ты оказался молодцом. Тебя сия участь миновала.
        Стоящий посередине кабинета парень, уставился на усатого капитана, не понимая смысла сказанных им слов. Решил уточнить:
        - Это вы к чему?
        Грек весело глянул на него своими черными глазами.
        - А к тому, что у тебя все еще впереди, - предупредил он.
        - И того парня, который сидел за рулем «восьмерки», ты, конечно, не знаешь? - без нажима, даже как будто с равнодушием, спросил Туманов.
        Парень отрицательно покачал головой.
        - Откуда? Я ведь сел к нему в машину случайно, - он взглянул на майора с откровенным ехидством, сожалея о его крепких нервах. Не удается пока ему вывести майора из себя.
        Федор встал из-за стола.
        - Ладно. Будем считать, что разговор у нас не получился. Ваши руки, сэр, - достал он из кармана наручники, при виде которых парень насторожился. - Сейчас мы с тобой проедем на то место, где ты завалил непонравившегося тебе дядю.
        - Это еще зачем? - парень протянул руки, на которых тут же защелкнулись железные браслеты.
        - Можешь считать это следственным экспериментом, - улыбнулся Федор, беря парня под руку и направляясь с ним к двери.
        Пока ехали в Строгино, оперативники за всю дорогу не проронили ни слова. Туманов сидел на переднем сиденье рядом с Ваняшиным. Капитан Грек на заднем, рядом с парнем, застрелившим Волочко. И чем ближе они подъезжали к улице Твардовского, тем больше парень начал нервничать. Глядя в окно на мелькавшие дома, ерзал по сиденью, тем самым, докучая рядом сидящему Греку.
        - Чего ты крутишься? Срать что ли хочешь? - не вытерпел Грек, локотком отталкивая парня от себя. - Так ты скажи. Мы остановимся. Леш тормозни, - сказал капитан сидящему за рулем Ваняшину.
        - Это можно, - согласился Ваняшин на предложение остановиться и свернул к густо заросшему скверу.
        - С чего вы взяли? Ничего я не хочу, - отпрянул парень, когда Туманов достал из кармана пиджака ключ от наручников. Отстегнул их сначала с одной руки, потом со второй.
        - Выходи из машины, - приказал майор.
        - Зачем? Вы сказали, что везете меня на следственный эксперимент? Вот и везите. Чего остановились? - возмутился парень, заметив, что уж слишком безлюдным выглядит та часть улицы, где опера остановились. Машины тут проезжают редко, а прохожих и вовсе не видно. На горизонте показался только один бомж, который собирал бутылки по окраине сквера, предпочитая не углубляться в гущу кустов.
        - А вот мы сейчас здесь и начнем следственный эксперимент, - сказал Туманов, открывая парню дверь и силком вытаскивая его из машины.
        Увидев эту заварушку, бомж не стал испытывать судьбу, повернул назад, торопливо удаляясь.
        - Выходи, герой. Ты свободен, - проговорил Грек, видя, что майор расстегивает пиджак.
        - То есть как это свободен? - заморгал парень, переводя взгляд с Грека на Федора Туманова. Особенно его заинтересовало то, что майор расстегнул пиджак и под ним он увидел кобуру с торчащей из нее рукоятью «Макарова».
        - Что вы собираетесь сделать? - спросил он у Федора, и впервые в его голосе появилось нескрываемое волнение. Кажется, наконец-то он призадумался о своей судьбе. И это уже было неплохо. Теперь только надо было не останавливаться, нагнетать напряжение и дальше, и Федор сказал:
        - Мы хотим дать тебе возможность, почувствовать, на чем держится жизнь. И ты узнаешь, чего стоит всего лишь один миг, между жизнью и смертью. Ты убил Волочко, а может и не его одного, и каждый раз нажимая на курок, ты пропускал этот миг. Не думал о нем. Но теперь, настал твой черед. Иди, - Федор буквально толкнул парня, чтобы тот отошел от машины. Сам достал из кобуры пистолет. - Ну же, вперед, герой.
        Парень отошел от машины на пару шагов и остановился как вкопанный.
        - Постойте. Вы чего задумали? Это же произвол.
        Федор в один прыжок оказался рядом, приставил пистолет к переносице в миг побледневшего парня.
        - По твоему это произвол? - глядя парню прямо в глаза, произнес майор. Но тот не ответил, скосив глаза даже не на дуло пистолета, а на палец майора, который прочно обосновался на спусковом крючке. Теперь его жизнь от смерти разделял тот короткий миг, о котором говорил майор. Он увидел, как палец медленно стал сжиматься.
        - По-моему, это справедливая кара, для таких, как ты. Как думаешь, Грек? - спросил Федор у стоящего возле машины усатого капитана, заметив с каким напряжением тот, смотрит на него, ожидая, что майор вот-вот выстрелит.
        - Я тоже так думаю, - с легкостью согласился Грек. - Чего с ним церемониться. Одна морока. Бегай, собирай улики, доказывай его вину.
        - Глядишь еще отыщутся оправдательные мотивы, и суд смягчится при вынесение приговора. Вдруг ты скажешь, что убитый тобой Волочко, спал с твоей девушкой. И убил ты его из-за ревности, в состоянии аффекта, - добавил Ваняшин. А Федор кивнул на своих помощников и сказал парню:
        - Видишь, мои товарищи полностью со мной солидарны. Поэтому мы сейчас поступим следующим образом, - майор взвел пистолет. - Ты побежишь, и я выстрелю. Может, тебе и повезет, убежишь.
        Раздавшийся металлический щелчок, взведенного пистолета, заставил парня вздрогнуть.
        - А не повезет, смерть твою спишем, как попытка к побегу, - добавил Ваняшин.
        Глядя в решительные лица оперов, парень произнес неуверенно:
        - Вы что, охренели? Я не побегу.
        Неприятная улыбка появилась на лице майора.
        - Поверь, это даже не столь важно, побежишь ты, или получишь пулю тут на месте. Важно другое: ты убийца, а стало быть, твою смерть будет не сложно списать. Тем более, что от показаний ты отказался.
        Парень закрыл глаза, вжимая голову в плечи, и закричал:
        - Нет!
        Туманов придвинулся к нему ближе, спросил угрожающе:
        - Что? Ты хочешь дать нам показания? Ну, говори, пока я не рассердился окончательно. - Левая рука майора скользнула в наружный карман пиджака, где лежал диктофон. Включить его, достаточно короткого нажатия кнопки.
        - Да, - тихо произнес парень, понуро опустив голову.
        - Громче, малыш. Я не слышу. Ты готов нам дать показания?
        - Да, да. Я готов, - заорал парень, медленно подняв на майора Туманова обреченный взгляд.
        Федор улыбнулся.
        - Так это меняет дело. Говори. Мы готовы тебя выслушать. Начни, ну скажем, с того, зачем ты убил Волочко? - предложил он парню. Тот протяжно вздохнул.
        - Против этого Волочко я ничего не имел. Просто… заказали нам его, - сказал парень, заметив, как сразу повеселел майор.
        - Вот, - улыбнулся Федор, видя, что разговор у них вполне подходящий, убрал пистолет назад в кобуру. - С этого и надо было начинать, друг мой. И не артачиться. Героям хорошо в книжках и кинофильмах, а в жизни им приходится туго. И хорошо, что ты вовремя сделал выводы. Стало быть, не потерянный ты человек. И если не нагрешил много, то у тебя вполне есть шанс вернуться к нормальной жизни. Дальнейшее в твоих руках, если, конечно, станешь помогать нам.
        Парень невесело закивал.
        - А куда мне теперь деваться?
        - Это верно, - одобрительно произнес Грек. - От нас тебе деваться некуда. Так кто тебя нанял убить Волочко?
        Парень молчал, уставившись в заднее правое колесо белой «девятки», и Греку пришлось повторить свой вопрос.
        - Да я его и не знаю. Его знал мой дружок Толян.
        - Водитель «восьмерки»? - уточнил Грек. Парень кивнул.
        - Он самый. Я недавно из армии вернулся. В спецботальоне служил. Зону охраняли. Даже еще прописаться не успел. Работы нет. Денег тоже. Ну а друган говорит, есть, мол, шанс двадцать тысяч баксов срубить. Заказ есть, от одного человека, мужика убрать. Ну я и согласился. Он нам наводку дал на вашу машину, мол, менты вас сами выведут на него. Вот мы и следили за вами. По пять штук он нам аванс дал. А остальные должен отдать сегодня.
        - Что? - резко спросил Туманов. - Сегодня? Я не ослышался?
        Парень уверенно кивнул.
        - Где и когда? - спросил Туманов.
        - Он сказал, что позвонит Толяну на сотовый около шести вечера и конкретно назначит встречу…
        Федор посмотрел на часы. Тоже самое, машинально вслед за майором сделал и Грек.
        Время было без двадцати шесть. Все бы ничего, окажись здесь сейчас сотовый телефон водителя «восьмерки». Но он остался в сейфе в кабинете у Туманова, вместе с другими вещьдоками.
        - Леша, - посмотрел Федор на Ваняшина. - Нам надо до шести часов успеть. Теперь вся надежда на тебя, родной, - сказал майор.
        На лице Ваняшина появилась улыбка.
        - Ну, если так, тогда быстро в машину, - озабоченно произнес лейтенант. Капитан Грек охнул. Бешенной езды, от которой его приятель Леха испытывал кайф, он на дух не переносил.
        Ровно без пяти шесть опера уже были в кабинете. Федор быстро открыл сейф, достал сотовый телефон, который изъяли у водителя.
        - Помни, Ледов, - сказал майор, вручая трубку сотового киллеру, - Теперь все в твоих руках. Нам нужен тот, кто заказал вам убрать Волочко. Очень нужен. Поэтому смотри, не сболтни лишнего. Никаких подробностей. Скажешь, что заказ выполнен, и пора за него расплатиться.
        - А про то, что друган мой Толик убит, говорить? - спросил парень, грустными глазами уставившись на Федора. Особого восторга не испытывал от той ситуации, в которой очутился. Но еще больше не повезло другану. Лежит тот теперь в морге. Хотя еще не известно, что будет с ним самим.
        - Да пожалуй, не стоит. Если речь зайдет о другане, скажешь, что он попросил тебя забрать оставшиеся деньги. И обязательно требуй встречи. Еще напомни про заказ и деньги. Все понял? И понастойчивей будь, самое главное, чтоб убедить его встретиться.
        - Ладно, - вздохнул парень.
        Как и было оговорено, телефон зазвонил ровно в шесть. Лежащая на столе трубка сотового замурлыкала вполне приятной мелодией, от которой как видно Ледову стало тошно. Лицо его перекосилось, а рот раскрылся в оскале, словно он собирался куснуть кого-нибудь из сыщиков.
        - Спокойно, Ледов. Бери трубку, - посоветовал Туманов.
        Парень протянул руку, медленно взял трубку, поднес ее к уху.
        - Слушаю, - произнес он нагловато и услышал чуть надтреснутый мужской голос, который почему-то сразу справился о водителе «восьмерки». Видно он предпочитал разговаривать с ним.
        - А Толян отлучился, - сказал Ледов в трубку. - Мобильник мне оставил.
        - Ну раз отлучился, тогда базара не будет, - сказал заказчик, но свой телефон отключать не стал. И Туманов подумал о том, что тот человек попросту тянет время.
        - Слушай, а какой вообще может быть базар? - возмущенно спросил киллер, прижимая трубку к уху. - Ты заказал нам этого кренделя. Мы его завалили. Теперь давай встретимся. Гони нам бабки, и мы отваливаем. Вроде так договаривались вначале.
        Заказчик призадумался, отчего в трубке воцарилось гробовое молчание. И продолжалось оно, по меньшей мере, с полминуты. Опера уже стали волноваться, не оборвалась ли совсем связь, как вдруг голос произнес:
        - Хорошо. Давайте сегодня в половине одиннадцатого подгребайте к метро ВДНХ. Там, напротив, в сквере есть скамейки. Садитесь и ждите меня.
        - Лады, - ответил киллер, но не забыл добавить: - Только знаешь что, Толян мне велел одному с тобой встретиться и забрать деньги. Он занят.
        - Это как угодно, - с безразличием согласился заказчик и, не прощаясь, отключил мобильник.
        Парень положил трубку на стол перед Тумановым. Грек радостно хлопнул в ладоши.
        - Порядок. Вот дело и сдвинулось с мертвой точки, - весело сказал он, но, заметив, что майор не разделяет с ним радости, спросил:
        - Ты что такой мрачный, Николаич? Заказчик согласился на встречу. Теперь надо думать о том, как ласты ему закрутить.
        Федор покачал головой.
        - Согласился, - повторил он за Греком, тут же добавив: - Но вот именно это меня и смущает. Он не стал настаивать, чтобы на эту встречу они, - кивнул он на сидящего Ледова, - пришли оба. Не поинтересовался, как все прошло.
        Грек усмехнулся.
        - Николаич, а чего спрашивать-то, если о том, что Волочко убит, уже сообщалось в криминальных новостях. А подробности?… Может, они его не интересуют. Главное - результат. Нужно было убить Волочко, и он убит. А детали… - Грек не договорил, махнул рукой, посчитав все остальное пустяками.
        - И все-таки, по-моему, здесь что-то не так, - задумчиво проговорил Федор Туманов. До назначенной встречи, оставалось четыре с половиной часа, а значит, есть еще время обдумать детали операции по задержанию заказчика. На место выехали заранее, чтобы как следует осмотреться. Привлекать большое количество оперативников было нельзя, хотя полковник Васильков предлагал использовать несколько машин ДПС, чтобы блокировать возможные пути отхода, если заказчик будет на машине и группу спецназа, которых переодеть в гражданскую одежду. Но Федор отказался от тех и от других. Гаишники слишком будут бросаться в глаза. К тому же, двухметровых гигантов майора Стриженова в толпе несложно вычислить, что тоже будет подозрительно. Поэтому Туманов решил действовать на свой риск, а для задержания привлечь троих молодых лейтенантов, работающих недавно в их отделе. В задачу им вменялось немногое:
        - Стойте возле входа в метро. Пусть это будет выглядеть, как обычная тусовка молодых парней.
        - А пиво можно пить? - спросил один из лейтенантов. - Для большей правдоподобности. Молодежь всегда, когда тусуется пиво пьет.
        - А может тебе еще водочки и деваху туда? - съязвил Грек. Но Туманов разрешил, определив норму по бутылке на каждого.
        - Но не больше, - строго подчеркнул он. - Дело серьезное, поэтому каждый из вас должен быть в хорошей физической форме. И не забудьте прихватить оружие, - напомнил майор.
        Греку предстояло замаскироваться у начала сквера со стороны проспекта Мира.
        - Залезешь в кусты и сиди там, не показывай свою усатую рожу, - сказал ему Федор, зная привычку Грека высовываться. - Если машина с проспекта свернет, будь настороже. Не расслабляйся. Отсюда хорошо тебе будет видно скамейку и самого Ледова.
        - Николаич, а может мы лучше вдвоем с Лешкой, - попросил Грек.
        Но Туманов решительно покачал головой.
        - Нет. Людей и так не хватает. Ваняшин будет с другой стороны сквера. Леш, - сказал Федор лейтенанту, - будешь находиться со стороны Останкинской улицы. Можешь сидеть в своей машине, только не засни, смотри, - шутливо предупредил майор.
        Грек вздохнул, с завистью подумав о том комфорте, в котором будет Ваняшин, и сказал:
        - Хорошо Лешке. Сиди в окошко поплевывай. А я должен кусты мять. - Он еще надеялся, что Туманов изменит свое решение и разрешит ему находиться в машине вместе с Ваняшиным, а на его место поставит кого-нибудь из молодых лейтенантов. Но майор ничего менять не стал. И тогда Грек спросил:
        - Николаич, а ты сам-то, где будешь?
        Федор кивнул на палатку, в которой торговали напитками.
        - Она работает до двенадцати ночи, - сказал майор.
        Грек посмотрел на продавца. Им, а вернее, ею, была молодая и вполне симпатичная женщина. И усатый капитан сказал с обидой:
        - Да, у нашего майора губа не дура.
        Федор улыбнулся, приобнял Грека, но тот сбросил его руку со своего плеча и пошел к скверу.
        - Ты куда, Сан Саныч? - спросил Грека Федор. Грек обернулся.
        - Пойду шалаш себе делать. Должно же у меня быть какое-то укрытие. Ты - в палатке. Лешка - в своей машине. А я так, что ли буду?
        - Да ладно, погоди. Ну куда ты? Рано еще, - сказал Федор, но Грек на его замечание только рукой махнул.
        Пройдя мимо того места, где ему определил находиться майор Туманов, Грек прямиком направился в ближайший продуктовый магазин. Там в винном отделе он купил бутылку водки. Рядом в овощном отделе, отведав щепоть квашеной капусты, он выбрал два больших соленых огурца, которые продавщица упаковала ему в целлофановый пакет. Уложив огурцы в один карман, а бутылку водки в другой, Грек вернулся к скверу.
        - Ладно. Хрен с вами. Сан Саныч, как Герасим, на все согласен, - бурчал Грек себе под нос, выбирая местечко как ему получше расположиться. - Вы с комфортом, - проговорил он, имея в виду Туманова с Ваняшиным, - да и мы не пальцем деланы, - возвеличил он себя до множественного числа.
        Присев на небольшой пенек, оставшийся здесь на окраине сквера от прошлогодней вырубки старых деревьев, Грек деловито свинтил с бутылки пробку. Пакет с солеными огурчиками положил на колено.
        - Ну, за успех, - произнес он короткий тост и, приложившись к горлышку, отхлебнул из бутылки несколько глотков. Выдохнув, захрустел огурчиком, замечая, что уже завечерело. На освещенных улицах, вечер не так замечался как здесь. В глубине сквера и вовсе потянуло неприятным мраком. Очертания деревьев стали стираться, превращаясь в сплошную черную стену.
        Время было, начало одиннадцатого, когда лежащая в кармане портативная рация, размером с папиросную пачку, запищала, вызывая капитана на связь. Грек поднес ее к уху, проговорил негромко:
        - Слушаю?!
        Вызывал его Федор Туманов:
        - Грек, как у тебя там, все нормально?
        Капитан проглотил остатки огурца, освободив рот, и ответил:
        - Нормалек. Плотно сижу в засаде.
        - Ледова видишь? - спросил Туманов.
        Грек вздохнул. Ох, и приставучий же их майор. Глянул на скамейку, прикрытую тенью деревьев, на которой сидел киллер. Ответил:
        - Вижу. Вон он сидит.
        - Ты там посматривай, - предупредил Туманов и отключил рацию.
        Грек плюнул от обиды.
        - Это вы там посматривайте. А мне какого хрена тут в кустах смотреть, - тихонько проговорил он, полный уверенности, что уж отсюда, с его стороны заказчик никак не появится. Да и Туманов сам говорил, что, скорее всего, тот приедет либо на машине, либо на метро. Чего ему тут по темноте шляться.
        Грек опять поднес бутылку ко рту и только сделал пару глотков, как совсем рядом в кустах раздался шорох и прямо на него вышла старуха в очках, длинном плаще, берете, с сумкой в руке. Грек подумал, что, не иначе эта старая брынза шлялась здесь, выгуливая свою псину, потому что в другой руке она держала веревочку, конец которой был привязан к ошейнику маленькой дворняге.
        Не ожидавший здесь ее появления Грек, едва не захлебнулся. Закашлял, держа бутылку в руке. А старуха уставилась на него.
        Грек откашлялся, зажевал горечь огурцом.
        - Бабуся, мать твою. Ты чего с курса сбилась? Я тут по делу, - проговорил Грек, держа бутылку в руке, - а ты-то чего тут бродишь. Прешь, как медведь. Я чуть не захлебнулся из-за тебя. По дорожкам надо ходить, а не по кустам, - крикнул Грек, видя, что, старуха не обратив внимания на его назидания, вышла на тротуар и не торопливо пошла. - Зараза старая! Нашла место, где выгуливать своего кобыздоха, - добавил он ей вослед.
        Федор Туманов был несколько озадачен тем, что заказчик задерживается. По времени он уже опаздывал минут на двадцать. И вполне могло так получиться, что отсиживаются они здесь напрасно. Находясь в палатке, он стоял возле двери и в щелку осматривал прилегающую к скверу территорию. Из четырех лавочек, были заняты только две. На одной сидели парень с девушкой, а на другой киллер Ледов. Выглядел киллер вполне спокойным. Сидел, покуривал сигарету. И то, и дело поглядывал на часы. Видно задержка заказчика все-таки начинала его настораживать. Он бросал настороженные взгляды по сторонам.
        Поначалу Туманов принял парочку сидящую на соседней лавочке, за наблюдателей заказчика, но вскоре понял, что это обыкновенные любовники, которым просто негде укрыться для своих утех. Парень целовал девушку, с бесстыдством запуская руки к ней под юбку, разглаживая между ног, и так раздразнил свою юную подружку, что она была готова отдаться ему прямо тут, не стыдясь, рядом сидящего Ледова. Но до секса у них тут дело не дошло. Возможно, помешало то, что стал накрапывать мелкий дождь, и парочка, поднявшись с лавочки, пошла, искать уединения в одном из подъездов, расположенных недалеко домов.
        Федор Туманов облегченно вздохнул. Еще не известно как пойдет дело с заказчиком. Вдруг при задержании, дойдет до стрельбы, а тут эти любовнички, и смотри, не задень их. Да и отвлекают они. Теперь территория возле сквера была пуста. За исключением киллера. Он по прежнему сидел на скамейке, хотя по времени уже операцию можно было отменять. И Туманов уже достал рацию, собираясь объявить своим операм собраться возле входа в метро. И вдруг в этот момент он увидел странную женщину, вышедшую на тротуар из сквера. Ручаться не стал бы, но майору показалось, что вышла она из тех самым кустов, где сидел в засаде капитан Грек.
        Майор сунул рацию обратно в карман пиджака, ожидая, что будет дальше.
        - Это еще что за явление?… - негромко проговорил он, повнимательней, присматриваясь. От глаза майора не ускользнуло то, как вела себя собачонка. Впечатление было такое, что она постоянно рвалась с привязи, и чтобы удержать ее возле себя, женщине приходилось дергать за веревочку. Это навело Туманова на мысль, что собачонка ни ее. Но тогда зачем она ей? Видя, что женщина направляется по тротуару в сторону, где на скамейке сидел Ледов, Федор включил рацию.
        - Тоже мне дама с собачкой, - произнес майор, и на всякий случай передал по всем постам, чтоб были повнимательней.
        Сидя на скамейке возле сквера, куда его усадил майор Туманов, Костя Ледов обдумывал незавидное свое положение. Напрасно, решил он поначалу, будто ему повезло. Везение это относительное. И неизвестно, чем все это для него кончится. Майор обещал похлопотать перед судьей в скощении срока за помощь. Но Костя в это почему-то верил с трудом. Но даже если майор свое слово сдержит, и срок ему скостят, вряд ли на зоне он будет чувствовать себя нормально. Не жалуют там наемных киллеров. К тому же сейчас он сдает заказчика. А это вдвойне усложнит его положение. Оставалось только надеяться, что по какой-то причине нанявший их человек не придет. Ведь по времени ему уже давно пора быть тут. Но его нет.
        Он не сразу обратил внимания на идущую по тротуару старуху с собачкой. Хотя в этот поздний час только одна она и была тут. Видно ее заинтересовал сидящий под дождем на лавочке молодой человек и, проходя мимо, она приостановилась.
        Теперь уже Федор Туманов не сводил со старухи глаз, подумав о том, что ее появление тут не случайно. Открыв пошире дверь палатки, высунулся и увидел то, чего он, да и, похоже, сам Ледов просто не ожидали.
        Старуха остановилась в трех метрах от сидящего на скамейке Ледова и бросила поводок, к которому была привязана собачонка. Раскрыв сумку она достала из нее пистолет с навернутым на конец ствола здоровенным глушителем и прицелилась в киллера. Скорее всего, она целилась сидящему Ледову в голову, но он вскочил со скамейки и три пули, одна за другой, ударили ему в грудь. И опрокинувшись через спинку скамейки, он распластался на земле. От контрольного выстрела в голову, его спасло то, что внимание старухи переключилось на бежавшего к ним Федора Туманова. Теперь здоровенный ствол был направлен на майора, изрыгая из небольшого отверстия, как ругательства, едва слышные хлопки. Причем, стреляла старуха довольно неплохо, и одна из пуль едва не угодила майору в плечо. Спасло то, что майор споткнулся обо что-то и чуть не упал, наклонившись вперед. И в это время пуля пролетела над самым его левым плечом. В свою очередь, выхватив из кобуры табельный «Макаров», майор сделал по старухе два прицельных выстрела. Краем глаза видел, как стоящие возле входа в метро молодые опера лейтенанты, бросились ему на помощь.
        Единственно нормальным путем к отступлению, оставался сквер. Не зря для встречи было выбрано такое позднее время. Темнота. Именно на нее был сделан расчет. Федор не сомневался, где-то там с другой стороны сквера, стоит машина, на которой и намеревался уехать отсюда стрелявший в Ледова человек. Туманов еще не мог до конца разобраться, в самом ли деле это была женщина, или же мужчина, облаченный в женскую одежду. Да и некогда сейчас особенно было разбираться. Не словить бы пулю, вот что сейчас майора беспокоило и заботило больше всего.
        Обернувшись и выпустив в Туманова очередные пару пуль, старуха кинулась в сквер. А Федор вспомнил про Грека. Примерно там, куда она побежала, должен находиться капитан. Но в сквере почему-то не слышно было возни, которая неизбежна при задержании, а еще более поразило то, что там не прозвучало ожидаемого выстрела капитана Грека.
        Федор выхватил из кармана рацию. Даже не заметил, как в горячке включил ее, а выключить забыл, так и сунул ее в карман. Зато теперь включать не надо. И майор закричал:
        - Грек? Ты живой? - Опасения Туманова были не напрасными. В такой темноте не долго и нож словить. Но тут же отлегло, когда он услышал возбужденный голос капитана:
        - Тут я, Николаич. На месте. Давайте ко мне, - призвал Грек, хотя этого можно было и не делать. Федор, а за ним и четверо лейтенантов из группы поддержки уже бежали в сквер.
        Лейтенант Ваняшин на своей машине подъехал к скамейке, за которой на земле лежал киллер Ледов.
        В темноте Федор Туманов увидел маленький огонек. Кажется, Грек зажег зажигалку, что-то освещая ею на земле. Подбежав, Федор увидел то, что так сосредоточенно рассматривал Грек.
        Это была та самая старуха. Она лежала, раскинув руки в стороны. Причем, пистолет по-прежнему находился в ее правой руке. Бирет с головы сполз. И только сейчас, Туманов понял, что так удивило Грека. Признаться, он и сам был сейчас удивлен не меньше капитана.
        К берету был приколот парик. Но еще большее удивление майор испытал, когда повнимательней вгляделся в лицо особы, которая скрывалась под париком. Это был начальник службы безопасности общества автомобилистов Филатов.
        - Вот это да, - удивленно протянул кто-то из подбежавших лейтенантов. - Да это оказывается не старуха, а мужик.
        Федор посмотрел на Грека, не понимая, почему у того на лице разочарование. Радоваться надо, а он чуть не плачет.
        - В чем дело, Сан Саныч? - спросил майор.
        - Да я его бутылкой с водкой по голове шарахнул. Встал за дерево. Смотрю, ломится через кусты. Ну я его легонечко тюкнул по башке. Да видно удар не рассчитал. Бутылка вдребезги. Водку жаль.
        Федор улыбнулся.
        - Саня, да я тебе сейчас… - сказал он, посмотрел на часы и добавил: - Нет, лучше завтра. Целый литр куплю. - Заметив, что лежащий на земле открыл глаза, Федор произнес весело: - Е-мое! Валерий Николаич? Вот не ожидал вас увидеть, - улыбнулся Туманов так, словно Филатов был его давнишним другом, с которым они не виделись, по меньшей мере, лет тридцать, и вот, наконец, судьба опять свела их.
        Сидя на земле, Филатов потрогал голову. На том месте, куда ему заехал бутылкой Грек, теперь была здоровенная шишка. Могло быть и хуже, да помог берет с париком.
        Подняв глаза на Туманова, Филатов произнес невесело:
        - Да уж, встреча так встреча. Мир тесен, майор. Вот мы и встретились. - Он выжидающе уставился на Федора Туманова. А майор поднял с земли, берет с париком, стряхнул с него прилипшие старые листья, осмотрел и надел его на голову Филатову со словами:
        - Наденьте паричок, Валерий Николаич. В нем вы так хорошо смотритесь. Если вас вот так поместить в камеру, то петушиный угол вам обеспечен. Очень уж вы на женщину смахиваете в этом наряде. Вижу вы не рады нашей встрече?..
        Филатов усмехнулся, понимая сказанное майором, не иначе, как издевку. Какой смысл ему радоваться их встрече.
        - Напрасно вы так, - доверительно произнес Туманов. - А я вот напротив, очень рад. Мне ведь ваша рожа еще в тот раз не понравилась. Я догадывался, что вы в этой грязи тоже замараны до самых яичек. Да заняться вами было недосуг. Но теперь у нас с вами будет время для доверительной беседы. Уж вы мне верьте. И, думаю, вы мне расскажите, за что задумали убрать своего шефа. Можете, это сделать прямо сейчас. И мы быстренько оформим ваши показания, как явку с повинной. Бог с вами. Пойду уж вам на уступки. Так и быть.
        Филатов хмыкнул, покачав головой, которую все еще потирал рукой.
        - Удивляюсь вашей самонадеянности, майор. Вы думаете, все у вас получится складно да гладко? - в свою очередь спросил он Туманова.
        Федор согласно кивнул. И сказал, не собираясь разочаровывать начальника службы безопасности:
        - В этом я почти уверен.
        - А вот и ничего подобного, майор. Зубки сломаете. - Прозвучало как будто бы с угрозой, на которую Федор отреагировал вполне сдержанно. - Да, - вздохнул Филатов. - Хрен два вы бы меня взяли сейчас, если б я сразу догадался, что этот усатый, - покосился он на Грека, который старательно упаковывал в целлофановый пакет его пистолет с глушителем, - ваш мент, - сказал Филатов с нескрываемым сожалением. - Я ведь его за бомжа принял. Рожа у него, как у алкаша. Смотрю, сидит, водочку пьет, огурчиками закусывает. Ну как есть бродяга. А оно вон как все оказалось. Звезданул он меня по голове.
        Федор Туманов посмотрел на Грека, и усатый капитан сразу понял, о чем сейчас подумал майор, поспешил заверить.
        - Николаич, я всего лишь пять грамм принял, для конспирации, - оправдываясь, проговорил он.
        Услышав хруст веток, все кто был возле Филатова, да и он сам, обернулись. Увидели Леху Ваняшина. Тот ломился напрямки через кусты, ведя под руку киллера Ледова, при виде которого у Филатова от удивления округлились глаза.
        - Постой… я же в тебя… - начал он и осекся, понимая, что любое словесное признание будет истолковано операми ни в его пользу.
        - Что ж, Филатов, как видите, кое-что у нас уже получилось, - кивнул Федор на Ледова и расстегнул его ветровку. Все увидели, что под ней на киллере был одет легкий бронник, который и спас ему жизнь. - Не сомневаюсь, что вы были прекрасно информированы о том, что один из киллеров погиб при задержании. А второго вы решили убрать, как ненужного свидетеля. Так ведь?
        Филатов усмехнулся.
        - Зачем я буду понапрасну тратить слова, если вы и так все знаете, - сказал он, ненавистно, сверкнув глазами на Туманова.
        - Ну положим нам известно не все, - сказал майор, при этом не унижая своих достоинств. - К примеру, мне и моим товарищам не терпится узнать, кто проинформировал вас о том, что один из нанятых вами парней, погиб?
        Филатов нагло улыбнулся.
        - А вы попробуйте догадаться, - предложил он майору. - Держу пари, вам это не удастся, - вызывающе хохотнул он Туманову в лицо.
        Туманов вздохнул, но вызов принял.
        - Думаю, напрасно вы сомневаетесь в моих способностях. А впрочем, сомневаться или нет, это ваше дело, - с безразличием махнул рукой Туманов. - Но вот в чем сомневаться вам не имеет смысла, так это в том, что ваша личная вина обязательно будет доказана. И вот тому подтверждение, - указал Федор на Ледова.
        На короткий миг Ледов и Филатов посмотрели друг на друга. И Филатов не выдержал взгляда молодого киллера, отвел глаза.
        Грек достал из кармана наручники.
        - Ну что, пошли? Камора для вас уже приготовлена, - сказал Филатову Грек. Тот как видно даже в этой ситуации не утратил чувство юмора. Спросил с усмешкой, глянув в усатую физиономию:
        - Надеюсь, это будет шикарный номер люкс.
        Он не знал, что Грек тоже был мастером пошутить. Обескуражить такого тяжело. И капитан ответил:
        - Еще какой шикарный. С парашей в изголовье. Уверен, вам понравится. Пойдемте, - потянул он Филатова за рукав плаща. На выходе из сквера их уже поджидал милицейский микроавтобус, вызванный по рации.
        Глава 13
        Валерию Филатову было несколько странным оттого, что вопреки ожиданиям, его поместили не в одиночку, а в камеру, где кроме него уже находилось четверо сидельцев. Двое блатных, которые как видно нашли общий язык и держались особняком ото всех. Еще тут был старик, согрешивший на старости лет с малолетней распутной соседкой, родители которой обратились в прокуратуру с заявлением об изнасиловании. Четверым в камере был паренек, неаккуратно вытянувший на рынке бумажник из кармана у переодетого оперативника. Отдел по борьбе с карманниками в это время как раз проводил операцию, и один из оперов играл роль богатенького дяди, швыряющего денежками направо и налево. И, похоже, справился со своей ролью на все сто. Один из группы глухонемых карманников решил позаимствовать его бумажник. Теперь пареньку грозил приличный срок, так как до этого он уже был осужден за аналогичное преступление и получил два года условного.
        В не лучшем положении оказался и сам Валерий Филатов. Чего проще ментам доказать его причастность к убийству председателя общества автомобилистов, и опера уже провели очную ставку, на которой молодой киллер признался в том, что через его приятеля Анатолия Фомина, работающего ранее охранником у Филатова, тот заказал им убить Волочко. К тому же теперь Филатову еще и инкриминировалась попытка убийства самого киллера Ледова. Сроку вполне хватит на две жизни. А она у него одна, и просиживать ее в тюрьме Валерию Николаевичу страшно не хотелось. И он стал подумывать о побеге. А для этого надо всего лишь немногое: договориться со следователем прокуратуры и внести солидный залог, чтобы его выпустили под подписку о невыезде. А дальше, плевал он на все подписки. В тот же день он бы исчез из города и опер Туманов со своими ищейками никогда бы не нашел его.
        Он не стал ломать голову над тем, откуда у одного из блатных с собой в камере оказался сотовый телефон. Судя по всему, эти двое здесь как у себя дома. К баланде, которой кормят его, Филатова, и глухонемого карманника, и насильника старика, они оба не притрагиваются. Пищу им приносят с воли. Фрукты, шоколад, сырокопченая колбаска, молоко сгущенное, и это неполный ассортимент того, что у них присутствует на столе.
        Валерий Николаевич не стал интересоваться, откуда у них такое изобилие. За подобные вопросы здесь запросто можно схлопотать заточку под ребра. Да и плевать ему на продукты. А вот сотовым бы ему сейчас воспользоваться не мешало.
        Вечером, лежа на своей шконке, он наблюдал за тем, как блатные режутся в карты. Глухонемой карманник спал, отвернувшись к стене. Насильник старик храпел, лежа на спине.
        Филатов встал и, не надевая ботинок, босиком подошел к шконке, на которой сидели блатные. Все то время, пока находился тут, он старался не вступать с ними в конфликт. Видел, как пару дней назад глухонемой парень отказался убираться в камере. За ослушание его здорово избили. Причем, на физиономии не было ни одного синяка, чего не сказать про спину и ребра. Все там оказалось разукрашено настолько, что Филатов содрогался при мысли, что и на его спине могла красоваться такая роспись от кулаков.
        Отложив карты на край подушки, оба холодно уставились на подошедшего Филатова.
        - Тебе чего, дядя? В картишки перекинуться хочешь? - спросил один, пошкрябав ладонью трехдневную щетину.
        Филатов заискивающе улыбнулся. На воле с такими тварями словом бы не обмолвился, а тут смотри ты, кланяться приходится.
        - Не-е, я не играю… - замолчал на половине фразы Филатов, догадавшись, что своим отказом может оскорбить блатных.
        Переглянувшись, они посмотрели на него несколько удивленно. А тот, небритый, спросил:
        - Чего ж тогда тебе надо?
        Филатов решился признаться. И сказал:
        - Помощь.
        Блатари опять переглянулись.
        - Это ты не по адресу, - отвернувшись, проговорил небритый, утратив к Филатову всякий интерес. Карточная игра его привлекала больше, чем общение с ним.
        - Мне нужна ваша помощь, - уже уверенней произнес Филатов, почувствовав, что дело выгорит, и раз уж начал, то теперь не стоит останавливаться. Должна же быть у них хоть капля сочувствия. Они же сами сидельцы, судя по их рассказам, уже не по одному сроку тянут, стало быть, поймут его.
        - Бесплатно помогает только «скорая», - хохотнул другой блатарь.
        - А если не бесплатно? - сказал Филатов, несколько понизив голос и покосившись на глухонемого, но потом вспомнил, что тот ничего не слышит, хотя по губам понимает неплохо. Но сейчас тот лежал по-прежнему, повернувшись к стене. И старик спал. Это успокоило Филатова, и он достал из кармана брюк сто долларовую купюру, которую удалось пронести, сунув под пояс. Ремень при водворении его в камеру, у него, как и положено изъяли, и часть денег. Но сто долларов ему все же удалось спрятать. Их не нашли.
        - Ого, - восхищенно произнес небритый, выхватывая из руки Филатова купюру. - Говори, чего надо делать-то? Может, немого замочить? - кивнул он на спящего карманника. - Или старика, чтобы во сне своим пердом воздух в камере не портил?
        Филатов отрицательно помотал головой, и сказал:
        - Никого мочить не надо. Мне нужно воспользоваться вашим сотовым телефоном.
        Небритый рукой махнул, подзывая, чтобы Филатов сел рядом, и когда тот сел, сказал доверительно:
        - Видно важный для тебя этот звонок, раз такие «бабки» за него платишь.
        Филатов вздохнул.
        - Важный. Очень важный. Ну так я могу воспользоваться вашим мобильником? - кивнул на подушку, под который блатари убирали трубку сотового после каждого разговора.
        - Да. Конечно. Звони, - достав трубку из-под подушки, небритый протянул ее Филатову. - Надеюсь, нам выходить не надо? - пошутил он, но Филатов ему не ответил. Схватив трубку, он вернулся на свою шконку и, забравшись на одеяло с ногами, отвернулся, нажимая пальцем на кнопки с цифрами. После того, как номер был набран, он прижал трубку к уху, жадно вслушиваясь в протяжные гудки, которые казались ему чересчур томительными, и мысленно он подгонял, чтобы там, куда он звонил, поскорее сняли трубку. Хотя с того момента, как он набрал номер, всего-то прошло несколько секунд, но они ему показались необычайно долгими, и потому, когда трубку сняли, он закричал слишком громко:
        - Алло?! Это Филатов вас беспокоит… - он покосился на блатарей, заметив, как небритый покачал головой, приложив палец к губам. Это означало только одно, что ему не следует так кричать. И он, кивнув небритому, что понял, отвернулся.
        - Мне срочно нужно поговорить с Николаем Константиновичем, - попросил Филатов, уже заговорив потише.
        В трубке повисла молчаливая пауза. И когда Филатов уже был готов поверить в то, что их разъединили, послышался знакомый голос, который властно произнес:
        - Я слушаю?..
        - Николай Константинович, это я, - произнес Филатов, едва не расплакавшись от счастья, что его услышал тот, кто ему сейчас был необходим и на кого он мог рассчитывать. - Мне нужна ваша помощь. Понимаете, я попал в неприятную ситуацию, - пустился, было, Филатов в объяснения, но голос перебил его. В нем послышались грозные нотки:
        - Почему ты звонишь мне? - Теперь Филатов услышал в голосе раздражение, от которого ему стало не по себе. Рушились его надежды на освобождение.
        - Ты - дурак! Кретин! Наворочил дел. Почему ты самостоятельно принял решение о ликвидации Волочко? Разве ты забыл, что не имеешь такого права? Откуда ты мне звонишь? - спросил голос.
        Филатов оглянулся на блатарей, которые как ни в чем не бывало, резались в картишки, и сказал, что он сидит в камере.
        - А позволь тебя спросить, как ты туда попал? Ты не должен был никуда влезать. Ты попал туда из-за своей дури, - констатировал голос, здорово расстроив Филатова.
        - Николай Константинович, позвольте вам объяснить?.. Все несколько не так, как вы думаете. Оперативники вот-вот должны были взять Волочко, и если бы я не предпринял своевременных мер…
        - А что тут объяснять, - с ухмылочкой заговорил голос. - Ты влип, по самые некуда. Это понятно даже глупцу. А порядок ты знаешь, - подсказал голос: - Не попадать в руки милиции. А если уж попал, то в твоих интересах, держать язык за зубами.
        - Да я слова им не сказал, - Филатов готов был поклясться в том, что Туманов со своими операми ничего от него не добились, но голос вдруг спросил довольно резко:
        - Ты сказал, что сидишь сейчас в камере? А откуда у тебя телефон?
        Филатов почувствовал, что его прошиб пот. Но про то, что этот звонок, его единственная надежда выбраться отсюда, он не стал объяснять. Все равно его объяснения будут истолкованы не так.
        - Я одолжил его у двух парней, которые сидят тут, - опять покосился он на блатарей. Те по-прежнему, резались в карты и как будто не обращали на него внимания.
        - А откуда он у них? Подумай, как им могли позволить пронести в камеру сотовый? И кто, тот добряк? - вкрадчиво, даже как будто ласково, поинтересовался голос, и от этого Валерию Николаевичу Филатову стало не по себе, и он не ответил. Зато голос произнес то, что можно было считать приговором:
        - Жаль, я слишком поздно понял, что имею дело с таким ослом, как ты, Валера.
        Тишина в трубке, показалась Филатову ужасающей, но он по-прежнему держал мобильник возле уха, словно надеялся, что тот, с кем он разговаривал, изменит свое мнение.
        Небритый блатарь, заметив, что Филатов ничего не говорит, подошел.
        - Дядя, цыгель, цыгель, - сказал он, забирая из руки Филатова трубку. Тот повернулся к нему, и небритый от удивления раскрыл рот.
        Лицо у Филатова было белым, точно обескровленным.
        - Чего? - едва шевеля губами, произнес он, уставившись на небритого. Тот на всякий случай отступил, проговорив:
        - Я говорю, время. Долго ты базаришь.
        Филатов ничего не сказал. Лег, отвернувшись к стене. Он даже не обратил внимания на то, как дверь открылась, и в камеру вошел майор Туманов вместе с тем цыганом, который огрел его при задержании бутылкой по голове.
        - Ну вот, Филатов, - сказал майор, садясь рядом с лежащим Филатовым. - А ты говорил, что у меня ничего не выйдет, - упрекнул он. - Уже вышло. Весь твой разговор по телефону, записан нами на прослушку. А теперь мы и номерок узнаем, по которому ты звонил.
        Филатов поднял голову с подушки, посмотрел на блатарей. Только сейчас догадался о подставе. Понял, кто они.
        - Не косись так, - сказал ему капитан Грек. - Они оба оперативники. Как видишь у нас не дураки работают. А ты язвил над нами. За недоумков нас принимал. Да сам оказался в дураках. Вот тебе наперед наука: не считай себя умней других.
        - Суки! - в бессильной злобе прорычал Филатов, хватаясь руками за голову. Потом глянул Федору Туманову в лицо и захохотал. - Майор, не радуйся. Ты забыл закон: если тебе сегодня прибыло, то завтра убудет.
        - Ты это к чему? - поинтересовался Федор.
        - А к тому. Если тебе повезло сегодня, то не думай, что завтра будет то же самое. А сейчас, пошел отсюда вон, - рыкнул он на Федора. - Я спать хочу. И разговаривать с тобой не намерен.
        Туманов вздохнул, вставая со шконки. Покачал головой.
        - Стало быть, на откровенность нам рассчитывать не стоит? Жаль.
        Филатов не ответил. Лежал, отвернувшись к стенке.
        Выйдя из камеры, Федор сказал Греку:
        - Вот что, Сан Саныч. Сегодня уже поздно, - взглянул майор на часы. - Нам с тобой пора по домам, а завтра с утра займись, пробей номер и этого Николая Константиновича. Судя по всему, фигура он не простая. Не стал бы Филатов беспокоить его, если б тот не имел веса.
        - Скорее всего, так, - согласился Грек. - Завтра мы это выясним. Думаю, это будет не трудно. Номер проверим по базе данных. - Заметив, что Федор Туманов замедлил шаг, он спросил: - Ты чего, Николаич?
        - Да мне тут одна мыслишка в голову пришла. Помнишь, когда мы застукали Волочко на квартире с несовершеннолетней Рязановой…
        Грек уставился на Туманова.
        - Ну и чего?
        - Помнишь, он тогда звонил кому-то по сотовому?..
        Грек кивнул, припоминая тот эпизод.
        - Звонил.
        - Так вот того человека он тоже называл Николаем Константиновичем, - сказал Федор.
        - Вообще-то, точно. Ты думаешь, и Волочко и Филатов звонили одному и тому же человеку? - спросил Грек.
        - Ручаться не берусь. Но думаю, да, - проговорил Туманов настолько уверенно, что теперь и Грек призадумался. Для начала он всего лишь хмыкнул. А потом его физиономия приняла такое углубленно-философское выражение, что Туманов не решился его отвлекать и какое-то время шел молча, пока, наконец, сам Грек не произнес:
        - Ладно. Завтра кое-что выяснится. А сейчас, давай по домам, - предложил Грек. Пару месяцев назад он познакомился с женщиной. Хотя вряд ли это можно было назвать знакомством. Они жили с ней в одном подъезде и изредка встречались на лестничной площадке. А тут Грек поздно вечером возвращался домой и увидел, что соседка по подъезду мучается с дверным замком. Не может ключом открыть дверь. Ну и, конечно, Грек, как истинный джентльмен взялся помочь. Как потом уверял сам Грек, тогда он не имел никаких намерений. Но именно с этого дверного замка и начались их отношения. Соседка тоже была одинокая, как и Сан Саныч Грек. После неудачного замужества больше не предпринимала попыток связать свою жизнь с мужчиной. Вот тут-то ей и подвернулся усатый капитан Грек.
        Приятель Леха Ваняшин шутил над ним, как только мог. Хотя шутки эти были беззлобными, во всяком случаи, так казалось самому лейтенанту. На стол, на то самое место, где обычно сидел капитан Грек, Ваняшин поставил, пустую литровую банку из-под пива, на которой скотчем наклеим бумажку, означавшую, что эта емкость стоит здесь для пожертвований на детскую коляску. И сам же положил туда пяти десятирублевку.
        - Скоро наш Грек станет папой, - говорил Ваняшин всем тем, кто из оперов входил в кабинет и интересовался насчет пожертвований.
        Однажды Грек не выдержал. Каждый день, приходя на работу, он убирал ее со стола, но, являясь наутро в кабинет, он опять находил ее на своем месте. Наконец, не вытерпев, он запустил ею в Ваняшина, предварительно изъяв из нее пяти десятирублевку.
        - Придурок хренов! - орал Грек на Ваняшина, грозя тем, что когда-нибудь его нервы не выдержат и тогда Лехе Ваняшину придется туго. И шутки эти продолжались до тех пор, пока не вмешался Федор Туманов.
        - Правильно, Сан Саныч, - одобрил он начало совместной жизни Грека. - Хватит тебе одному маяться. Работа работой, а жизнь уходит. И если она стоящий человек, то постарайся ее не потерять. Видно Бог наградил тебя за терпение. А на Лешку не сердись. Молодой он еще.
        Тут уже и сам Ваняшин понял, что перебарщивает, и извинился перед Греком.
        - Я ведь это так, не со зла, - оправдался он перед приятелем Греком, и в знак примирения протянул руку, ожидая, что Грек протянет свою для рукопожатия. Но тот, порывшись в кармане, достал пяти десятирублевку, которую Ваняшин положил в банку в виде пожертвования и сунул ее в руку лейтенанту.
        - Извинения твои принимаются. Ладно, сгоняй за пивком, - проговорил Грек, и Ваняшин не смог отказать капитану. Заметив осуждающий взгляд майора, он пожал плечами, давая понять, что эта идея была не его, и тут же исчез из кабинета.
        С Греком они расстались в метро. Федору ехать до Пушкинской, а Греку в другую сторону. Еще раз, обговорив, кто из них, чем завтра займется, они попрощались. Федор подождал, пока Грек войдет в вагон, потом пошел к своему перрону.
        Народу в это позднее время в метро было немного, и внимание Федора привлек парень в темно-синем спортивном костюме. Возможно бы, он не обратил на парня внимания, если бы ни тот факт, что вместо кроссовок на ногах у того были ботинки на толстой подошве с выпуклыми тупыми носами. На вид парню было чуть побольше двадцати пяти. И вел он себя вполне естественно, как и другие припозднившиеся пассажиры. Он то посматривал на часы, делая вид, что куда-то опаздывает, и всматривался в черноту тоннеля в ожидании поезда. То скучающим взглядом водил по лицам стоящих людей и только упорно избегал глянуть на Туманова.
        Федор был готов поклясться, что делает парень это нарочно. И еще он был уверен в одном, что не более десяти минут назад, когда они шли с Греком к метро, невзначай оглянувшись, он заметил в толпе этого паренька. Но тогда это был ни к чему не обязывающий взгляд, но теперь, имело смысл призадуматься. Вряд ли это простое совпадение.
        Войдя в вагон, Туманов не стал садиться, хотя свободных мест было полно, а, отойдя к противоположному выходу, встал, прислонившись спиной к закрытым дверям, глянул на парня.
        Все-таки, тот выдал себя. Выдал только сейчас. Усаживаясь на сиденье, он бросил короткий взгляд на Туманова и сразу же отвел глаза. Но этого короткого взгляда Федору было достаточно, чтобы понять, его ведут. За ним следят. Следит этот самый тип в спортивном костюме и ботинках, какие обычно носят скинхеды. Но вряд ли он скин. Скорее всего, здесь что-то другое. Скинхеды не ходят по одному. Они нападают группами. И майор, внимательно вглядываясь в парня, начал перебирать в голове его принадлежность, но так ни до чего конкретного и не додумался. Оставалось одно, убедиться, что парень действительно идет за ним. Или это всего лишь совпадение. Хотя в совпадения майор не верил. Но все-таки, решил проверить, и, выйдя из метро, пошел в противоположную от своего дома сторону. Проходя мимо магазина, заглянул в витринное стекло, в котором как в зеркале отражалась часть улицы. И среди других людей увидел того самого парня. Он тоже шел по тротуару.
        - Ладно. Сейчас посмотрим, - сказал себе майор, и в нарушение правил, перебежал на противоположную сторону улицы и шмыгнул в первый попавшийся переулок, затаился в темноте возле угла дома. Выглянув, увидел, что парень, как эквилибрист, балансирующий на канате, извивался между мчавшихся машин, упорно стараясь попасть на ту же часть улицы.
        Теперь оставалось одно, прямо спросить его, что ему нужно и почему он преследует Федора. И Туманов встал поудобней, поджидая, когда парень войдет под неосвещенную арку. Увидел, как от освещенного фонарями тротуара сюда к арке, поползла его длинная тень. Тот приближался, но делал это как видно, осторожно. Шаги неторопливые, настороженные.
        Вот он подходит ближе. Надо еще подождать, чтобы тот подошел на расстояние вытянутой руки. Будет совсем не лишнем, сначала хорошенько вырубить его, потом можно спокойно осмотреть, что у того за поясом под курткой, а уж потом и поговорить и выяснить, почему он как привязанный идет следом. И пусть попробует отпереться. Видел Федор, как он с риском для жизни пересекал проезжую часть. Не каждый сумасшедший решится на это. И если все же решился, значит, для этого у него имеются веские основания. Именно это Федор Туманов и собирался сейчас выяснить, и как только парень очутился под аркой, резко выкинул вперед правую руку, прицеливаясь попасть ему в подбородок. И только теперь понимая, почему парень не спешил войти в темноту с освещенного тротуара. Он ждал, пока его глаза привыкнут к темноте.
        Теперь же, откинув назад голову, он увернулся от удара. Видно сказалась хорошая подготовка, потому что удар у майора был поставлен как у первоклассного боксера, и увернуться от него могли немногие. А этот сумел, чем здорово удивил Туманова. Следующим, чему еще больше удивился Федор, было нападение со стороны самого парня. Тот произвел два коротких удара по корпусу майора, от одного из которых Федор защититься не успел, испытав боль в правом подреберье. Но Туманов умел терпеть боль. Отшатнувшись назад, сгруппировался, слегка сжавшись и сделав глубокий вдох. В следующую секунду майор встал в оборонительную стойку, и как оказалось вовремя, потому что правая рука нападавшего описав короткую дугу, едва не коснулась левого бока Федора. Парень был едва ли не на голову ниже, поэтому не стремился попасть Федору в лицо. А, кроме того, от верхних ударов майору легче защищаться.
        О том, что в его правой руке нож, Туманов узнал только тогда, когда поймал руку, перехватив ее в запястье и подхватив ее под локоть, вывернул на излом.
        Парень вскрикнул от боли и тут же Туманов услышал глухой стук металла об асфальт. В какой-то мере, это отвлекло его. Он ослабил хватку и, воспользовавшись этим, парень вырвал свою руку из рук майора, и резко отпрыгнув назад, побежал по тротуару. Федор даже не успел разглядеть, в какую из подворотен заскочил он. Наклонившись, майор стал искать тот металлический предмет, который был у парня в руке. Причем, версия о пистолете, отпала сразу. Он бы успел выстрелить, когда Федор сделал захват его руки, и тут уж, как говорится, никакие приемы бы не помогли. Другое дело, кастет. Но, пошарив рукой по асфальту, Федор нащупал кинжал. Поднял его.
        В отличие от ножей, финок и клинков, с которыми Туманову приходилось иметь дело раньше, лезвие этого кинжала не блестело, и только поэтому Федор не увидел его в темноте в руке парня. При более детальном рассмотрении, он убедился, что отоюранное колющее оружие выполнено на высоком профессиональном уровне. И это навело Туманова на мысль, что если так, то, стало быть, к кому попало, кинжал в руки вряд ли попадет. Тут же пожалел, что не удалось выяснить, кто на самом деле является обладателем столь опасного оружия.
        Обернув кинжал своим носовым платком, Федор сунул его в карман брюк и вышел на тротуар, осмотрелся. Смешно было полагать, что парень где-то здесь дожидается его. Если уж не перелом, то вывих он получил приличный, и вряд ли у него еще осталось желание продолжать слежку за Федором Тумановым. По крайней мере, сейчас.
        Подойдя к дому, Федор еще раз огляделся. Так, на всякий случай. С недавних пор, это стало привычкой, изменять которой майор не собирался и сейчас. Теперь хвоста за ним не было, и, испытывая необыкновенное внутренне облегчение, он открыл дверь подъезда.
        Скинув в прихожей ботинки, Федор прошел в спальню.
        На маленьком столе, где обычно жена Даша хранила крема, стояла настольная лампа, в виде круглого шара. Она была включена, обдавая комнату тусклым желтоватым светом. Точно луна с неба опустилась к ним в раскрытое окно, да и застыла на столе, любуясь спящей женщиной, разметавшей по подушке золотистые кудри и младенцем, тихо посапывающим рядышком в детской кроватке.
        Федор и сам залюбовался женой и сыном. Всего как месяц назад привез Дашу с Алешкой из роддома, и теперь этот крохотный человечек, как полноправный хозяин, занял его место в спальне. А Федору был выделен диван в другой комнате. Так решила Даша, сказав, что по ночам ей придется вставать, кормить карапуза и они будут мешать Федору. А ему необходимо выспаться. Только на самом деле, еще неизвестно, кто кому будет мешать больше. Если судить по его поздним возвращениям домой, то это скорее он будет мешать им.
        Склонившись над детской кроваткой, Федор осторожно прикоснулся губами к крохотному лобику малыша, и тот, потревоженный отцовским поцелуем, сморщил крохотное личико, уже готовый расплакаться. Федор тихонько покачал кровать, и малыш успокоился, потягивая во сне резиновую соску.
        Следующий поцелуй предназначался Даше. Даже во сне ее лицо сияло от счастья. Она давно мечтала о сыне, и вот, наконец, сделала Федору поистине божественный подарок, подарив майору карапуза весом почти в четыре килограмма.
        Федор с особой нежностью поцеловал жену в лоб, и Даша улыбнулась. Наверное, ей снился хороший сон, прерывать который Федор не решился. Выключив лампу, он сел рядом в кресло, вспоминая о недавнем происшествии. С появлением сына Алешки, жизнь для него приобрела особый смысл. Теперь ему вдвойне есть, чем дорожить.
        Удобно расположившись в кресле, Федор закрыл глаза и заснул. А проснулся оттого, что сквозь сон услышал тихий голос Даши:
        - Федор, пора вставать.
        Открыл глаза и увидел, что уже половина седьмого. Ночь пролетела, как мгновение. Кажется, вот только присел в кресло, а уже пора вставать и идти на работу. Все, как всегда. Как, каждый день.
        Даша пеленала плачущего малыша, который успокоился сразу, как только припал губами к взбухшему соску материнской груди.
        Федор потянулся, вытягивая замлевшие ноги. Как бы хотелось провести этот день с женой и с сыном. Но надо было заставить себя подняться, и Туманов встал. Глянул на улыбающуюся Дашу. Она сидела в узорчатой ночной рубашке. Через нее просвечивалось ее роскошное тело, которое всегда так нравилось ласкать Федору. И теперь ему не терпелось, как и прежде разложить любимую женушку на кроватке, и подстегиваемый нестерпимым желанием, Федор проговорил Даше на ушко:
        - Дашунь, я так соскучился по тебе.
        Даша чмокнула его в щечку.
        - Я тоже, милый.
        Его рука скользнула к ней под ночную рубашку, прикоснувшись к бедру.
        - Надеюсь, ты не собираешься делать это прямо сейчас, - улыбнулась Даша. - Я кормлю Алешку. А, кроме того, по моему тебе пора уже собираться на работу. Надо раньше приходить домой. Вчера вечером я тебя заждалась, - без обиды упрекнула Даша, давая понять, что сейчас не самое лучшее время для приставаний мужа.
        Федор виновато отвел глаза.
        - Дашунь, раньше я никак не мог, - развел руками майор.
        - А я, между прочим, тебя ждала, - напомнила Даша, не забыв Федору погрозить пальчиком. - Ты противный майор. Но я все равно тебя люблю. Иди. И постарайся хотя бы сегодня вернуться пораньше. Мне хотелось бы, чтобы мы втроем погуляли. Как ты на это смотришь?
        Федор смотрел на это весьма положительно. Решил не разочаровывать жену. Пообещал, хотя сам в это верил с трудом. Не любил загадывать наперед. Загадаешь, и обязательно не сбудется.
        Глава 14
        Едва войдя в управление, Федор сразу же зашел в криминалистический отдел. Нужно было показать кинжал главному специалисту по холодному оружию, каковым являлся Семин. Кроме того, что иметь дело с ножами, финками и прочими режущими и колющими предметами ему вменялось по долгу службы, так Семин еще был страстным коллекционером. В управлении поговаривали, что дома у него неплохая коллекция холодного оружия начиная от индийских томагавков и кончая клинками из дамасской стали. Ходил даже слушок, что какой-то другой не менее страстный коллекционер, предлагал ему баснословные деньги за собранную коллекцию, но Семин отказался ее продать.
        Что касается домашней коллекции главного криминалиста, Федор ее не видел, но в отделе криминалистики, в одной из комнат, находился стенд с холодном оружием, с которым Семину довелось иметь дело по работе. Так чего тут только не было. И скоро свое достойное место тут должен будет занять и тот кинжал, которым парень чуть не прикончил майора в подворотне. А пока, Туманову захотелось побольше собрать о нем информации. За этим он, собственно, и обратился к главному криминалисту.
        Для начала Семин внимательно осмотрел лезвие кинжала, слегка прищелкнув пальцами, как это бы сделал фокусник. Причем, осмотр оружия он начал с обнаружения на лезвии возможных отпечатков пальцев. Их он не обнаружил, зато указал майору на гравировку, отчетливо видневшуюся под мощным увеличительным стеклом.
        - И что это? - спросил Федор, рассматривая цифры.
        - Это номер завода изготовителя, - ласково, как если бы он гладил по волосам любимой женщины, проговорил криминалист, проведя рукой по лезвию кинжала.
        Лично для Федора эта гравировка пока мало что говорила. А точнее, не говорила ничего. Другое дело, для такого специалиста, как Семин.
        Осмотрев ручку, главный криминалист уверенно сказал:
        - А вот на ручке… есть отпечатки, и знаешь, если я не ошибаюсь, то похожие пальчики я уже где-то видел.
        Многие, кто получше знал Семина, говорили о его феноменальной памяти на отпечатки пальцев. Наверное, это у него было профессиональное. И если он говорит, что видел, то, значит, так оно и есть. И у опера Туманова тут же возник профессионального характера:
        - Где? - спросил Федор. - Где ты мог их видеть?
        Семин надул щеки и нахмурился, давая понять, что уж слишком многого вот так сразу от него майор хочет.
        - Знаешь, об этом я тебе скажу позднее. Надо проверить по базе данных. А пока давай поговорим о твоей вещице, - предложил главный криминалист.
        Федор Туманов охотно согласился:
        - Да я, собственно, за этим к тебе и пришел.
        - Где ты его подобрал? - спросил Семин, вертя кинжал в руках и придирчиво рассматривая его, как антиквариат, выставленный на аукционные торги.
        - Вчера вечером один мальчик хулиганчик пытался меня этим ножичком припороть…
        Криминалист Семин покачал головой.
        - Думаю, у тебя несколько неверное представление, - сказал он, указав на кинжал. - Вряд ли такое грозное оружие может вот так запросто попасть в руки к хулигану.
        - Тоже мне, грозное, - усмехнулся Федор, не находя в нем ничего такого особенного. И лезвие не такое большое, чтобы пропороть человека насквозь.
        Семин осуждающе глянул на майора.
        - А им и не надо тебя пропарывать насквозь, - сказал он, повертев кинжалом перед лицом майора, чтобы тот получше разглядел зубцы, нанесенные на противоположной стороне острого лезвия сверху. - Видишь эти зубчики. Лезвие входит в человеческую плоть легко, но потом, когда рука, сжимающая кинжал, начинает вытягивать его обратно, то эти зубцы вырвут все внутренности. Вероятность выжить после такой раны ничтожно мала. И потом, обрати внимание, после закалки, лезвие не подвергалось шлифовки с последующим полированием. Оно осталось тусклым.
        - Да, да. Тусклый цвет. Из-за этого я его даже не заметил в руке у парня, - вставил Федор, припоминая недавнюю драку, которая ему чуть не стоила жизни.
        - Вот, - с азартом произнес Семин. - На это и расчет, чтобы лезвие не бросалось в глаза. Так что тебе, майор, крупно повезло. Могло быть все совсем по-другому. - Семин поднял кинжал на уровне своего плеча, повернув его лезвием назад.
        Федор не успел заметить, на что нажал главный криминалист, но в следующую секунду раздался звенящий хлопок, и из рукояти кинжала вылетела пуля, какие обычно используют при стрельбе из малокалиберной винтовки.
        Рядом с дверью на стене, на толстой доске, висела мишень для дротиков. Пуля угодила в самый край мишени, отщепив доску.
        - Видал? - с некоторым восхищением спросил Семин, глянув в несколько растерянное лицо майора.
        - И что все это значит? - все с той же растерянностью спросил Федор, только сейчас начиная сознавать, что бы могло произойти, если бы парень поступил бы точно так же, как это сейчас сделал Семин. От пули, пусть и малого калибра, блок рукопашного боя не помог бы.
        - А то и значит, - ответил Семин с некоторым довольством, - что такое оружие не попадает в руки, к кому попало. Оно, как правило, поступает на вооружение спецслужб. И поверь уж, им не разбрасываются. Изготавливается оно на закрытых заводах. По номеру на лезвие мы, конечно, можем попробовать узнать кое-что об этом заводе. Но, думаю, это тебе мало что даст. Там содержат в секрете сведения, кому конкретно поступает такое оружие. Так что если хочешь отыскать своего вчерашнего сорванца, изыскивай какие-то другие пути.
        - Хорошо тебе говорить, другие пути, - с сарказмом проговорил Туманов. - А какие они?
        Семин пожал плечами, не желая утруждать себя раздумьями. Гораздо больше его сейчас занимало то, на какое видное местечко на стенде приладить вновь поступивший экспонат.
        - Думай сам. Ты же опер, - сказал он, не забыв упомянуть и про отпечатки пальцев владельца, обнаруженные на рукояти кинжала и пообещав, что сегодня часа через два, он точно скажет Туманову, зафиксированы ли они по базе данных в криминалистическом отделе. И тут же разочаровался, когда старший опер сказал ему, что пока этот ножичек вместо стенда, полежит у него в сейфе. До выяснения обстоятельств, как сказал Федор главному криминалисту.
        Выйдя из криминалистического отдела в коридор, Федор едва не столкнулся с Греком.
        - По всему управлению тебя ищу, - сказал Грек, отдуваясь и переводя дыхание.
        - Случилось что ли чего? - спросил Федор, заметив, какое взволнованное лицо у капитана Грека.
        Грек утвердительно кивнул.
        - Случилось. Филатову хана. Умер в камере.
        - Что? - Федор не хотел верить в то, что сказал Грек. - Как? Как это случилось? Когда?
        - Полчаса назад. Передачку ему принесли. Ну там: тортик, то да се, - пожестикулировал Грек руками, замечая, как Туманов меняется в лице.
        - Какой тортик? Саня? Кто разрешил?
        - А чего ты на меня орешь? - вспылил Грек. - Я-то тут при чем. Иди в ИВС, там и разбирайся, - разочарованно махнул рукой Грек.
        - Пошли, - резко сказал Туманов и пошел по коридору таким быстрым шагом, что Греку пришлось за ним едва ли не бежать рысцой.
        В подвальном помещении управления, где находился изолятор временного содержания, Туманов с Греком увидели в коридоре толпившихся сотрудников изолятора, заглядывающих в открытую дверь камеры. Увидев спешащего Туманова, все расступились.
        Филатов лежал на своей шконке на спине, запрокинув голову назад. Подушка была перепачкана в кровавой пене вытекавшей из его рта.
        Глухонемой карманник валялся на полу возле двери. У парня хватило сил, доползти до двери и постучать алюминиевой кружкой в нее. Когда сотрудники ИВС открыли дверь, он еще был жив, корчился на полу, издавая нечленораздельные звуки.
        - Он пытался нам что-то сказать. Но мы ничего не поняли, - сказал один из сотрудников охраны. Из них троих в живых остался старик насильник и то по счастливой случайности. Когда все это произошло, его водили на допрос. Сейчас старик молился Богу за то, что в тот момент его не было в камере.
        Федор Туманов стоял посередине камеры, молча, наблюдая за тем, как прибежавшая из медчасти врач, осматривает Филатова, пытаясь отыскать у него на шейной артерии пульс. Еще до прихода майора она уже осмотрела глухонемого карманника. Наконец, она поняла, что и Филатову уже ее помощь не нужна.
        - Ну что? - спросил Федор, заметив в глазах врача разочарование. Как видно, ее больше привлекает, иметь дело с живыми, чем с трупами.
        Женщина сунула руки в карманы коротенького халата, давая понять, что ей здесь делать нечего.
        - Им обоим нужен не врач, а патологоанатом, - сказала она. - Думаю, что смерть наступила от воздействия яда, - добавила она, покосившись на недоеденные кусочки торта, лежащие на столе. Остатки последней трапезы Филатова и глухонемого карманника.
        Справедливости ради, надо заметить, что выглядел торт вполне аппетитно. Кулинары не поскупились на крем и крупные ягоды клубники, которая так и просилась в рот. Федор и сам бы не отказался отведать кусочек такого торта. Но только не этого. Скорее всего, врач права, и торт пропитали ядом, чтобы таким образом отправить Филатова на тот свет. Что это за яд, установит экспертиза. На всякий случай, врач посоветовала к торту руками не прикасаться, сославшись на то, что возможно яд очень сильного. Ведь Филатов с карманником даже не успели съесть по кусочку, как тут же отправились на небеса.
        - Кто принес им в камеру этот торт? - спросил Туманов, не глядя на сотрудников изолятора временного содержания. Делать какие либо выводы по поводу связи дежурных сотрудников с криминалом, было рановато. Хотя Туманов и не исключал такую возможность. Слишком тяжело устоять перед искушением, когда тебе предлагают триста, а то и пятьсот долларов только за то, чтобы пронести в камеру нужному человеку передачку. Кто-то отказывается, а кто-то и нет. Велик соблазн. И потом такой сотрудник становится верноподданным мафии.
        - Я, товарищ майор, - услышал Туманов голос, обернулся.
        Глянув на коренастого прапорщика с отвислым животом, Федору захотелось отматюкать его за головотяпство, но в присутствие женщины врача, он не стал этого делать. Сдерживаясь от грубости, спросил, не выказывая голосом неприязни:
        - Кто вам разрешил принять передачу?
        Лицо сорокалетнего болвана прапорщика сделалось кислым. Неожиданно для всех, он всхлипнул, на глазах появились слезы. Кажется, только теперь он осознал свою оплошность.
        Посмотрев на него, врач решила, что ей не стоит присутствовать при дальнейшей разборке, и сказала:
        - Ну я тут больше не нужна. Пойду к себе.
        - Да. Идите, - сказал ей Туманов, не сводя глаз с пузатого прапорщика. И как только врач вышла, подошел к прапорщику и, глядя прямо в глаза, повторил свой вопрос: - Раздолбай, почему ту передал в камеру передачу, не поставив меня в известность?
        Прапорщик заморгал глазами.
        - Товарищ майор… понимаете… я хотел по-человечески.
        - Чего? - взглянул майор с удивлением.
        - Понимаете…
        Федор помотал головой.
        - Пока ничего не понимаю. Давай, по порядку, - предложил он.
        - Пришла девушка. Сказала, что у Филатова сегодня день рождения. Попросила передать торт и фрукты. Очень просила. Плакала. Ну я и согласился, - вздохнул прапорщик, тут же добавив: - Разве ж я знал, что так получится. Товарищ майор. Я ж хотел по-человечески.
        Федор кивнул на мертвого Филатова.
        - Вот, чем твое человеческое отношение обернулось. Видишь? Двумя трупами. А Филатов, будет тебе известно, проходит у нас по весьма серьезному делу. И о каком дне рождения может идти речь. Ты бы хоть у меня спросил, когда у него день рождения.
        - Товарищ майор, - попытался прапорщик что-то сказать в свое оправдание, но Федор не позволил. Сказал строго:
        - Ты не должен был приносить в камеру передачу без моего разрешения, - посмотрел он на прапорщика и спросил: - Деньги взял за это? Если взял, под суд пойдешь.
        Прапорщик вытаращил глаза.
        - Да вы что? Никаких денег я не брал. Один банан только взял. А больше ничего. Честное слово. Чем хотите, могу поклясться, - с наивностью простачка заверил он.
        Федор едва сдержал улыбку. Кому нужны тут его клятвы. А что мог он, уже сделал. Вот они, два жмурика. Вздохнув, Туманов сказал:
        - Ладно, что сделано, - покосился майор на лежащего Филатова, - того уже не вернешь. Ты девушку ту хорошо запомнил?
        - Да запомнил, - пролепетал прапорщик со вздохом.
        Не обращая внимания на его лепет, Федор Туманов продолжил:
        - Как одета она. Ну и вообще, какая она из себя. Приметы ее нужны. Понимаешь? И желательно, до мельчайших подробностей. Если разглядел, какого цвета на ней были трусы, то и это хорошо.
        - Не, товарищ майор. Трусы ее я не видел, - признался прапорщик, не догадываясь, что было это сказано Тумановым в шутку.
        Стоящий в сторонке Грек, тихонечко вздохнул.
        - Тяжело иметь дело с идиотом, - сказал он Туманову.
        - Хорошо. Сейчас бери лист бумаги и авторучку, садись и опиши ее с ног до головы. Припомни, может, есть особые приметы: шрамы или родинки на лице? Не забудь упомянуть про них. И самое главное, ее паспортные данные, - напомнил Туманов.
        Прапорщик виновато поднял на Туманова глаза.
        - У нее не было паспорта…
        - Что? Что ты сказал? Ты принял передачу от человека, который тебе не предъявил паспорт?
        Прапорщик отрицательно покачал головой, с грустью думая о том, что теперь будет с ним самим. Увольнение, в лучшем случаи. В худшем, могут возбудить уголовное дело.
        - Она мне предъявила студенческий билет.
        - Ну ты, братец, му… - Грек не договорил, получив от Туманова легкий толчок локтем в бок. - Да, - вздохнул Грек. - Ну ты даешь, дядя.
        Подождав, пока прапорщик напишет показания, Федор с Греком вернулись в кабинет. Настроение было отвратительное. Федор обшарил стол, в котором обычно хранил запасную пачку сигарет. Но сейчас пачки на месте не оказалось.
        - Черт бы ее побрал. Ведь помню же, была у меня тут пачка.
        Грек скроил такую физиономию, будто вообще не понимает, о чем идет речь, хотя три дня назад, когда у него закончились сигареты, залез к Туманову в стол и забрал оттуда эту пачку.
        - Саня, ты не брал? - спросил Федор у Грека. Тот покачал головой и соврал, не моргнув глазом:
        - Не, Николаич. Не брал. Может, Лешка? - сослался он на Ваняшина, видя, что того нет в кабинете. - А зачем тебе? Ты же все равно курить бросил, - напомнил хитрющий капитан о недавнем обещании Федора бросить курить. Произошло это, когда у Туманова родился сын, и он привез их с Дарьей домой. Впрочем, сам майор не имел большого желания раз и навсегда покончить с пагубной привычкой. Слишком уж привязался к ней. Но это было обязательным условием Даши, которая заявила, что мало того, что Федор травит себя и ее табачным дымом, так теперь еще и их сын должен дышать этой гадостью. Вот тогда Федор и дал зарок, перестать курить. Но как видно, надолго майора не хватило.
        - Бросишь тут, когда приходится иметь дело с такими дураками, - припомнил он прапорщика. Достал из пепельницы окурок. Из стола коробок спичек. Покосился на Грека.
        Тот сидел на стуле, забросив ногу на ногу с мечтательным выражением лица, и читал показания прапорщика.
        Сделав пару глубоких затяжек, Федор почувствовал некоторое облегчение. По крайней мере, на душе уже стало не так тошно. И даже появился некоторый интерес к тому, чем так увлекся Грек. И Федор спросил:
        - Ну чего там интересного вычитал?
        Грек улыбнулся.
        - Да смотрю, складно прапор излагает. Тоже мне лирик, мать его… И, приметы девушки описывает подробно, - откликнулся Грек.
        - А ну дай, - взял Федор из рук Грека исписанный лист. Стал читать.
        Грек подвинул к себе пепельницу, выискивая в ней подходящий окурок и ругая Ваняшина за отсутствие. Уж у него наверняка есть сигареты.
        - Е-мое! - воскликнул Туманов.
        Грек ошалело уставился на него.
        - Ты чего, Николаич? - спросил капитан.
        Федор кивнул на лист, исписанный неровным почерком прапорщика.
        - Девчина эта… - сказал Федор, легонько ткнув пальцем в лист. - Я ее видел в кабинете у Филатова. Это ж та самая блондинка. Я еще ее принял за недотрогу, такой скромницей она мне показалась.
        Грек улыбнулся.
        - Первоначальное впечатление, майор, зачастую бывает обманчивым. А вот то, что ты ее запомнил, это неплохо. Глядишь, так нам легче будет ее отыскать. Красивые бабы всегда бросаются в глаза. - Грек хотел еще сказать что-то, но в это время дверь открылась, и в кабинет вошел Леха Ваняшин с сияющим лицом. Грек глянул в это лицо и проворчал с недовольством:
        - Явился, работничек. - Еще утром, заявившись в кабинет, пока не было Туманова, Грек велел Ваняшину пробить телефонный номер, по которому звонил Филатов, тем самым, перевалив на лейтенанта поручение, которое, вообще-то, предназначалось ему. Сам исполнять его, Грек поленился, рассудив мудро: Ваняшин молодой, энергичный, справится. И теперь, глядя в довольное лицо приятеля Лехи, Грек понял, что не ошибся.
        - Леш, ну где тебя черти носят? - с недовольством спросил Федор, притушив окурок о пепельницу. - Дай закурить.
        Ваняшин посмотрел на Федора Туманова с некоторым удивлением.
        - Николаич, ты же вроде бросил? - спросил он у майора.
        Федор махнул рукой.
        - Леша, дай мне сигарету, если тебе не жалко, - на этот раз в голосе майора отчетливо слышалось раздражение, которое Федор и не хотел скрывать. Он обратился к лейтенанту с конкретной просьбой, а бросил он или нет, это его совсем не должно касаться.
        - Да мне и не жалко. Пожалуйста, - ответил Ваняшин, доставая из кармана пачку сигарет и протягивая ее Туманову.
        Федор вытянул сигарету, сунул ее в рот. Грек так и не понял, зачем Туманов полез в стол за спичками, когда вот только что в руках вертел зажигалку в блестящем металлическом корпусе. И вообще было непонятно, для чего майор таскает ее в кармане пиджака, если никогда не пользуется ею. По крайней мере, лично Грек еще ни разу не видал, чтобы Федор прикуривал от нее. А зажигалка была стоящая, красивая. Сразу видно, ручной работы и наверняка, очень нравилась майору, раз он с ней не желает расстаться. Скорее всего, таскал он ее, как сувенир. Однажды Грек попросил майора подарить ему эту вещицу, но тот отказал, сказав, что это подарок от одного старинного друга.
        Грек даже улыбнулся сейчас, видя, что Туманов опять прикуривает от спичек, хотя сувенир лежит в правом кармане пиджака.
        - Леш, дай и мне сигаретку, - попросил Грек у Ваняшина, не дожидаясь, что ответит лейтенант, протянул руку и схватил из пачки сигарету. - Посмалю уж с Николаичем за компанию, - сказал он так, словно сделал Туманову великое одолжение.
        Ваняшин ничего не сказал на это. Да и поздно было что-либо говорить, потому что сигарета уже оказалась во рту у Грека, и он тут же ее прикурил от еще не погасшей спички майора.
        Сделав несколько затяжек, Федор задумчиво спросил у Ваняшина:
        - Где ты был все это время?
        Ваняшин посмотрел на Грека, взглядом давая понять, что тому лучше все объяснить самому. И Грек сказал:
        - Николаич, это я ему дал поручение… Ну то, о чем ты мне вчера говорил. Разве не помнишь? - попытался напомнить Грек, заметив, как сразу нахмурился майор.
        - Какое поручение, Грек? - поглядел Федор на усатого капитана и тот закашлял оттого, что в горле перехватило.
        - Да номер пробить, по которому звонил Филатов, - объяснил он.
        Туманов так взглянул на усача, что тот втянул голову в плечи, отчего сделался похожим на маленького усатого карлика.
        - Грек, это должен был сделать ты, а не Ваняшин. Почему ты не выполняешь мои поручения сам, а заставляешь это делать Ваняшина?
        - Николаич… - попытался заговорить Грек, но у него не получилось. Он замолчал, видя, что Туманов разошелся и сейчас его лучше не перебивать.
        - Покомандовать захотелось? Ну тогда садись на мое место и командуй. Руководи. А мы с Ваняшиным будем выполнять твои команды. Ну, с чего начнешь? Давай. Надеюсь, ты не забыл, сколько у нас трупов в этом уголовном деле. А может, ты знаешь, как нам по быстрому раскрутить это дельце? Так давай, говори, не стесняйся. И я сейчас же пойду к Василькову и упрошу его поставить тебя старшим опером по особо важным делам. - Туманов замолчал, ожидая, что ответит Грек. Но Грек молчал. Сидел с полуоткрытым ртом, не понимая, что происходит с их майором. А Леха Ваняшин так и вовсе не выдержал, спросил:
        - Федор Николаич, что с вами?
        Туманов ответил не сразу. Долго молчал, о чем-то, сосредоточенно думая, потом сказал:
        - Мы все работаем в одной команде. Так?
        - Ну так, - ответил Ваняшин. Грек ничего не сказал, только кивком головы подтвердил, что он полностью согласен с майором.
        - А если так, то каждый должен заниматься тем, что ему поручается. Иначе мы черта с два распутаем это уголовное дело. Это в первую очередь касается тебя, Грек.
        - Николаич, извини, конечно. Я подумал, что Лешка помоложе, пошустрей. А потом еще этот Филатов… - Грек не договорил, скроив виноватую физиономию.
        Ваняшин посмотрел на Туманова, потом на Грека и спросил:
        - А что такое с Филатовым?
        Грек поднял голову.
        - Ты разве не знаешь? - спросил он и тут же начал рассказывать о том, что случилось с подследственным. Когда он закончил, Ваняшин погрустнел.
        - Ладно, руки опускать не будем, - поступило предложение от майора, которое он решил закрепить вопросом о телефонном номере: - Узнал, кому принадлежит номер? - спросил Федор у Ваняшина. Тот оживился, кивнув.
        - Узнал. Только тут вот какое дело, Николаич…
        Федор вздохнул, ожидая услышать от помощника не самые лучшие новости. Видно уж такой сегодня день, богатый на сюрпризы. А дело им досталось не из легких. И кому-то очень не хочется, чтобы опера докопались до истины. Этим и обусловлено наличие трупов, смерть которых выглядит на первый взгляд, как бы не слишком понятной. Так было с тем парнем, угнавшим «Мерседес» у Домедова. С самим Домедовым. С Волочко, которого заказал Филатов. А теперь вот еще и с самим Филатовым. За всеми этими смертями, стоит таинственный человек. Он коварен и опасен. Но кто он? Многое бы отдал Федор, чтобы поскорее познакомиться с этим человеком, пока он не убил еще кого-нибудь.
        Сколько раз, принимаясь за очередное уголовное дело, Федор Туманов интуитивно пытался понять ту часть преступления, которая скрыта от оперов, некую основу содеянного. В этом уголовном деле эта основа пока оставалась неясной. Все началось с банального - кражи «Мерседеса».
        На этот счет было много версий, среди которых и версия о том, что некая группа, руководимая уголовником по кличке Бугор, регулярно совершала кражи престижных иномарок, которые потом перепродавались через торговый отдел общества автомобилистов. Руководил этим обществом - Волочко. Но ведь был кто-то и над Волочко. Сам он не мог вершить такие дела, не имея «крыши».
        Туманов несколько отвлекся, размышляя обо всем этом, потом посмотрел на Ваняшина, ожидая услышать продолжения.
        - В общем, номер я пробил. Принадлежит он некоему Николаю Константиновичу Бабенко…
        Грек улыбнулся, заглядывая Федору Туманову в глаза.
        - Нормально. Это уже кое-что, - проговорил усатый капитан и не заметил в глазах лейтенанта Ваняшина оптимизма.
        Не заметил его и Федор Туманов, потому и спросил:
        - Что-то не так, лейтенант?
        - Все, не так, - ответил Ваняшин. А Грек не удержался от вопроса.
        - Как, это? - воскликнул он, придавив окурок о пепельницу. - Видишь ли, все не так, - язвительно повторил он за Ваняшиным, потребовав немедленных разъяснений.
        - Дело в том, что человека этого уже нет в живых, - сказал Ваняшин, немало удивив Туманова с Греком. И выслушав сказанное Ваняшиным, Грек заморгал своими черными глазенками.
        - Постой. Почему это нет, когда вчера Филатов звонил ему? - обратился он к Ваняшину с вопросом, но приятель Леха только пожал плечами.
        - Может, совпадение. В общем, тут какая-то неразбериха. Я сам ничего толком не пойму, - с обидой произнес Ваняшин.
        Чтобы не дать ему расстроиться окончательно, Федор предложил:
        - Знаешь что, давай по порядку. Сведения о номере ты получил у нас в техническом отделе? Так?
        Ваняшин кивнул.
        - Так.
        Грек разочарованно покачал головой.
        - Да, - вздохнул он. - Ничего тебе, Лешка, поручить нельзя. Уж и тут у него какая-нибудь да заморочка получится. Ну узнал номер, надо было сразу и позвонить по нему. Поточнее, пробить, - посоветовал он.
        Ваняшин насупился, заметив Греку, что тот слишком умный.
        - Я позвонил. Трубку подняла женщина… - сказал Ваняшин.
        На этот раз Грек одобрительно кивнул, с интересом ожидая продолжения. Особенно его глазки заблестели, когда Ваняшин упомянул про женщину.
        - И чего дальше-то было? - спросил он.
        - Я попросил позвать к телефону Николая Константиновича…
        - Ну, а она? - тут же спросил Грек, не давая Ваняшину паузу на передышку.
        - А она сказала, что Николай Константинович Бабенко покоится на кладбище, - в голосе Ваняшина слышалась растерянность, которая тут же передалась и Греку. Наклонив голову и уставившись в пол, он потер виски, потом спросил у Ваняшина:
        - Постой, Леха. Как это на кладбище?
        Ваняшин огрызнулся.
        - Откуда я знаю, как? Наверное, так, как и все. Сыграл Николай Константинович в ящик, вот и попал на кладбище.
        - Леша, милый, какое кладбище, если Филатов только вчера звонил по этому номеру и разговаривал с Николаем Константиновичем. Он что тогда, на тот свет ему звонил? Федор, ты хоть что-нибудь понимаешь? - обратился Грек к Туманову.
        - Пока, ровным счетом, ничего, - признался майор. - Ерунда какая-то. Человека нет, но ему звонят, просят о помощи. Ведь Филатов позвонил Николаю Константиновичу не для того, чтобы передать пламенный привет, - проговорил запальчиво майор, припоминая разговор начальника службы безопасности по сотовому телефону, который ему так ловко подсунули опера. Номер удался на славу. Сыграло то, что Филатов никогда не сидел в камере и не подумал о том, откуда в следственном изоляторе у подследственного может оказаться мобильник. И купился.
        - Да, это верно, - согласился Грек. - Филатов явно хотел попросить у этого Николая, будь он не ладен, помощи.
        - Вот именно, - посмотрел Федор Туманов на Грека, как на единомышленника, который его понимает с полуслова, и тут же спросил: - А тот что?
        Грек не стал вдаваться в подробности, кто и что там из них. Промолчал, давая возможность майору самому закончить начатую им же мысль.
        И Федор продолжил:
        - Он отчитал Филатова за то, что тот позвонил ему.
        - А еще, мне кажется, он знал, что Волочко убит и не без помощи Филатова, - добавил Ваняшин.
        - Правильно, - одобрительно взглянул Федор на лейтенанта. - Из этого можно предположить, что? А то, что у этого человека, выдающего себя за Бабенко, имеются связи в милицейских кругах. Я думаю, теперь нам ничего другого не остается, как наведаться к той женщине, с которой Ваняшин разговаривал. Кстати, она кем приходится этому Николаю Константиновичу? Ты не спросил у нее? - спросил Федор у Ваняшина.
        - Сказала, что жена. А там, может и любовница. Кто ж ее знает.
        - Ладно. Выясним, - уверенно произнес Федор Туманов.
        В коридоре, когда опера вышли из кабинета, им попался главный криминалист Семин. Видя, что оперативники спешат, он все-таки попросил их зайти в его владения.
        - Вы не будете разочарованы. У меня две новости для вас, и как мне кажется, обе неплохие.
        Туманов, Грек и Ваняшин зашли в криминалистический отдел. Его начальник не любил вести служебные разговоры вне стен своего кабинета.
        - Вообще-то, мы спешим, - как бы, между прочим, заметил Туманов.
        - Это не надолго. Думаю, не более пяти минут, - сказал на это Семин.
        Когда опера вошли, и Ваняшин закрыл дверь, главный криминалист сказал им:
        - Звонили из лаборатории. Торт, который откушали те двое в камере, оказался пропитан сильнодействующим ядом.
        Грек хмыкнул.
        - Тоже мне новость. Это мы и сами поняли. Если бы ты еще сказал, кто его этим ядом пропитал, - уставившись на криминалиста, сказал Грек.
        Семин взглянул на Грека с укором. Кажется, хотел сказать что-то обидное, но тут встрял Федор Туманов, спросив у криминалиста:
        - Насчет второй новости можно узнать?
        - Можно, - несколько мрачновато ответил Семин, покосившись на усатого капитана. Федор подметил за главным криминалистом, что тот с самого начала знакомства с оперативниками, на дух не переносит Грека. Тактичному и сдержанному во всем главному криминалисту Семину не нравился бесцеремонный Грек, особенно его не сдержанность в выражениях и нахальство. Поэтому сейчас криминалист Семин предпочел разговаривать с Тумановым, перестав Грека замечать. Даже отвернулся от него.
        - Мне удалось установить адрес механического завода, где изготовлен кинжал. Оказывается, этот завод находится тут недалеко, под Москвой. У них там есть экспериментальный участок, где такие игрушки выпускают. Так вот партию таких кинжалов в двухтысячном году они изготовили по заказу для сводного отряда ОМОН, направляющегося в Чечню. Мне пришлось по факсу отправить им запрос с фотографией кинжала. И они прислали мне ответ. Вот он. - Семин взял со стола исписанный лист бумаги, читать который тут Федор не пожелал.
        - Огромное спасибо, - поблагодарил Федор криминалиста, бегло пробежав глазами по листу. Особенно вчитываться у Туманова не было времени. Это майор решил сделать по дороге, пока будут ехать в машине.
        - Как видите, капитан Греков, какую-то часть работы я за вас уже сделал, - с некоторой обидой в голосе сказал Семин.
        Многие в управлении уже подметили за главным криминалистом два изъяна в его утонченной натуре. Первый, это то, что Семин был человеком неразговорчивым. Таких, обычно называют молчунами. Он может сидеть в компании с улыбкой на лице, но при этом от него слова не добьешься. А второй изъян заключался в том, что он был уж слишком самолюбив.
        Время от времени, капитан Грек давил Семину на это самолюбие. Трудно сказать, умышленно делал это Грек, или у него так получалось само собой. Хотя Сан Саныч был неплохим психологом и прекрасно разбирался в людях. Иногда он задевал Семина, причем без всякого такта, что ясное дело тому не нравилось.
        - Подумаешь, - ничуть не смутившись замечанию Семина, фыркнул Грек. Он хотел сказать криминалисту что-нибудь язвительное, на что был мастак, но Федор тихонько наступил ему на ногу, и Грек прикрыл рот.
        Когда сели в машину, Федор сказал Греку:
        - Чего ты каждый раз цепляешься до Семина. Нам с ним работать и работать. А потом, он действительно молодец. Видишь, не поленился, узнал, где находится завод. Позвонил туда.
        Грек не собирался уступать. Это было ни в его принципах. А на сказанное Тумановым, махнул рукой.
        - А чего ему делать. Иной раз он за целый день из кабинета своего не выходит. Небось, в носу ковыряет. Ну и позвонил, не развалился.
        - Мне кажется, просто он тебе не нравится, - с улыбкой заметил Федор, доставая из папки тот самый лист, который ему вручил Семин.
        - Он не девка, чтоб мне нравится, - заявил на сказанное Тумановым усатый капитан и тут же добавил: - И вообще, он первостатейный жмот. Никогда полтинник взаймы не даст. Не выпивает с коллективом. Нет бы, взял поллитровочку, зашел как человек. Посидели бы. За жизнь поговорили бы. Если хочешь знать, у него даже бабы нет. Живет один. Небось, «дуню кулакову» по ночам гоняет, - хихикнул Грек.
        Молча слушавший нападки Грека на криминалиста Леха Ваняшин не смог снести то, с каким ехидством усатый капитан проговорил про то, что у Семина нет женщины.
        - Да ты сам-то, ведь недавно с соседкой своей снюхался. А до этого тоже жил один, - сказал Ваняшин. Если бы он оглянулся, то заметил, как сразу переменился Грек в лице. Улыбка сразу пропала с усатой физиономии. Черные глаза сделались сердитыми.
        - Леш, ты на меня давай не хера не наезжай. И соседку мою не трогай. Сейчас речь идет не обо мне. Понял? И тебя я в виду не имел. Ты-то у нас бабник еще тот. Я говорил про Сему. И насчет «дуни кулаковой», это мое предположение. Мое собственное мнение. Николаич, имею я право на собственное мнение, скажи этому олуху?
        - Вполне, - машинально ответил майор, особенно не прислушиваясь к болтовне Грека, и вчитываясь в то, что пришло Семину по факсу. А Грек с довольством на лице сказал Ваняшину:
        - Слышал, что старший наш сказал. Вот так, салага. Так что не разевай на меня рот. Понял?
        Ваняшин не ответил на сказанное Греком. Свернув вправо, он прижался к обочине и резко нажал на тормоза. Грек подскочил с сиденья и стукнулся о спинку переднего сиденья, на котором сидел Федор Туманов.
        - Чо, охренел что ли? - взвыл Грек, ударившись лицом о подголовник. - Николаич, Леша-то у нас чумовой. А если бы я об стекло лицом, да до крови.
        Ваняшин оскалился в улыбке.
        - Боишься, соседка любить не будет? - съехидничал он над Греком. Заметив, что тот готов был кинуться на него в драку.
        - Ты мою соседку не задевай. Завидуешь? Так и скажи.
        Ваняшин сморщился.
        - Зная твои вкусы, могу представить, какая она уродина. Небось, весом килограмм в сто пятьдесят. Титьки, во, - он растопырил руки, изобразив, каких немыслимых размеров грудь у избранницы Грека.
        - Ну, гад, ты Лешка, после этого, - всхлипнул от нахлынувшей обиды усатый капитан, жалея в очередной раз, что Бог обделил его силушкой. С каким бы удовольствием он сейчас набил бы морду этому Ваняшину за все издевки. А так приходится терпеть.
        Федор глянул в окно и прочитал на углу дома табличку с названием улицы и номером дома. Убрал в папку лист, который только что читал и, глянув на Грека и Ваняшина, сказал:
        - Значит так. Один идет со мной. Другой остается в машине. - Майор открыл дверь, и уже вылезая, спросил: - Кто идет со мной?
        Грек выпрыгнул из машины.
        - Я пойду. Пусть этот гад тут сидит, - свирепо глянул он на приятеля Леху. Так уж сложилось, что ссорились эти двое на дню по несколько раз, и тут же мирились.
        - Как дети, - не раз говорил им Федор и тут же корил Грека: - Ну ладно этот еще молодой, а тебе ведь уже сорок лет, а ты все, как пацан.
        - А чего я этому салажонку ехидному уступать буду, - агрессивно реагировал Грек на замечание.
        Теперь же, посчитав себя в какой-то мере оскорбленным, Ваняшину захотелось мщения, и он крикнул вдогонку Греку, который шел следом за Тумановым.
        - Иди к своей толстозадой соседке.
        Грек обернулся и с обидой плюнул в сторону Ваняшина.
        - Ну что, легче стало? - спросил Федор, когда они уже очутились в подъезде. Грек махнул рукой, сказав при этом:
        - Николаич, хоть ты меня не заводи. Лучше скажи, на какой этаж нам подниматься? - спросил Грек, направляясь к лифту. Дом был шестнадцатиэтажный. Грек не выносил высоты. Даже поднимаясь в лифте, чувствовал себя неуютно. Именно боязнь высоты, послужила одной из причин, что за всю жизнь капитан Грек так ни разу и не побывал на своей далекой родине, Греции, откуда были его предки. Он панически не переносил самолетов. И теперь, узнав, что им на шестнадцатый этаж, Грек загрустил.
        - Лучше бы я в машине остался, - захныкал он.
        Федор отнесся к сказанному Греком спокойно, всего лишь заметив:
        - Сам напросился. Я тебя за рукав не тянул.
        Входя в кабину лифта, Грек вздохнул, подумав о том, как хорошо, что с ними нет этого ехидного Ваняшина, а то бы обязательно подковырнул тем, что Грек боится высоты.
        Когда кабина лифта открылась, Федор глянул поочередно на каждую из четырех дверей, находящихся на лестничной площадке, и уверенно указав на одну из них, с номером - сто двадцать восемь, сказал:
        - Нам сюда.
        - Ты так ориентируешься, как будто не раз бывал тут, - не упустил заметить усатый капитан, сказав, что думал.
        Туманов достал бумажку, которую ему передал в кабинете Ваняшин. На ней был номер телефона и адрес, с указанием улицы, номера дома и квартиры.
        Грек удовлетворенно кивнул и, подойдя к двери, обитой лакированными рейками, нажал на кнопку звонка, прислушиваясь к приятной трели, которой отреагировал на его нажатие звонок.
        Шагов они не услышали, и потому слишком неожиданными показались щелчки замков. Словно кто-то заранее предупрежденный об их визите, стоял возле двери и ждал, и стоило Греку нажать на кнопку звонка, как дверь тут же открылась.
        Перед операми стояла женщина, не старше двадцати пяти лет, красавица. Одета она была в светлую юбку чуть выше колен и такого же цвета пиджак. На ногах - бледно розовые туфли на высоком каблуке, отчего ее стройные ноги, делались еще стройнее. Грек сразу обратил на них внимания, как бы случайно, опустив глаза. Он бы не прочь заглянуть этой крале и под юбку, чтобы посмотреть на ее нижнее белье, и теперь жалел, что юбка у нее не достаточно коротка для этого. А таким женщинам есть что показать.
        Федор Туманов напротив, предпочел хорошенько рассмотреть ее лицо, которое, по мнению майора, было безукоризненным и его можно было считать эталоном женской красоты.
        Как видно, сама красавица принадлежала к тому типу женщин, которые знают себе цену, поэтому на Федора Туманова с Греком она глянула с высокомерием, в тоже время не очень-то позволяя этим двум досыта наглядеться на нее. Спросила:
        - Я слушаю вас?
        Еще когда поднимались в лифте, у Туманова с Греком была договоренность, что первым начнет говорить майор. А Грек по ходу дела должен будет спросить ее о том, что упустит Федор. Но все получилось иначе. Уставившись на красавицу, Грек забыл об уговоре и сказал, придав голосу твердости и не забыв при всем том улыбнуться своей улыбкой, которую он считал неотразимой и обворожительной для женщин. Как всякий вежливый человек, в присутствии такой дамы, для начала капитан извинился:
        - Извините, - сказал он, и тут его понесло. Он не стал себя утруждать тем, как и что следовало спросить, и раз уж начал, решил не останавливаться, довольный тем, что красавица обратила внимания на него, а не на высокого майора Туманова. - Нам бы повидать Николая Константиновича? - сказал Грек.
        Пухленькие алые губки красотки вытянулись от удивления, и между ними показался розовый под цвет туфель язычок.
        - Кого повидать? - спросила она. Теперь в ее глазах виделась такая растерянность, что на нее стало жалко смотреть, и Федор в душе сожалел о скороспешности Грека. Ну чего этот усач раскрыл рот.
        А Грек как ни в чем не бывало, ляпнул:
        - Николая Константиновича Бабенко? Это его квартира? Мы не ошиблись?
        - Ну в общем-то, да. Вы не ошиблись, - ответила красотка, и повела глазами на Федора, интуитивно угадав в нем старшего.
        Туманов понял, что теперь им необходимо представиться. Достал свое удостоверение. Грек тоже достал свое.
        - Майор Туманов. Уголовный розыск. Это, - кивком головы Федор указал на Грека, - капитан Греков.
        Грек кивнул и как настоящий офицер даже слегка стукнул каблуками. Но к его огорчению, красавица этого не заметила. Как показалось Греку, на него она теперь и вовсе перестала обращать внимания. И Грек, что называется, решил напомнить о себе. Когда женщина, борясь с робостью, спросила, зачем им понадобился Николай Константинович, Грек сказал:
        - Нам надо бы с ним повидаться. Уж очень он похож на одного типа, который подозревается в угоне машин. - Прозвучало настолько нелепо, что в конце Грек уже в душе раскаялся за сказанное. И как видно красавица тоже отнеслась к этому скептически. Даже усмехнулась.
        - Кто? Николай Константинович, в угоне? Да вы что? Глупость, какая. А впрочем, господа, я вам ничем помочь не могу, - сказала она со вздохом. - Николай Константинович умер… И прах его захоронен на Кузьминском кладбище. - В ее глазах появилась тоска и разочарование, и вот так сразу не скажешь, чего больше. Да, собственно, разве это так важно. Для Федора Туманова с Греком сейчас было важно другое: Бабенко мертв, а стало быть, произошло или же совпадение номеров, или же его телефоном воспользовался кто-то другой.
        Отодвинув Грека чуть в сторону, словно этим давая понять, что пока усачу лучше помолчать и не стоит выскакивать вперед, Федор спросил:
        - Когда это случилось?
        Женщина поднесла уголок носового платка сначала к одному глазу, затем к другому.
        - Чуть больше двух недель назад, - грустно проговорила она, опустив глаза, словно этим давая понять, что господам из милиции не стоило ее тревожить своим приходом и тем более задавать нелепые вопросы, навроде того, как им повидать человека, которого больше нет в живых.
        Но господа из милиции оказались не в меру настойчивыми.
        - Вы супруга Николая Константиновича? - спросил Туманов.
        Шмыгнув носом, красавица кивнула.
        - Да.
        - Как вас по имени, отчеству? - спросил Туманов.
        У женщины в глазах появилась усталость от назойливых вопросов.
        - Извините меня. Я так устала, - подняла она глаза на майора. - Понимаете, его больше нет. Вы не представляете, каково это потерять любимого человека. Человека, который тебе дорог. Без которого жизнь не мила.
        Федор призадумался, вспомнил о жене Даше. Наверное, не пережил бы, если бы потерял ее.
        Усатый капитан Грек задумался о том, как тяжело ему было бы, если б он потерял свое вновь обретенное счастье. И Грек вздохнул.
        - Примите наши соболезнования, - сказал Туманов и напомнил: - Вы не сказали, как вас звать? - спросил он опять.
        На лице женщины появилась кисленькая улыбка.
        - Вот что, значит, иметь дело с милицией, - колко заметила она и представилась: - Зовут меня, Алла Васильевна. - Видя, что майор Туманов собирается ее опять о чем-то спросить, женщина сказала торопливо: - Извините меня, господа. Но я очень спешу. Заскочила домой буквально на минутку.
        Словно извиняясь за назойливость, Туманов проговорил:
        - Да, да. Мы уже уходим. Вот только насчет Николая Константиновича хотелось бы уточнить…
        Женщина покачала головой.
        - Неужели вы сомневаетесь в смерти мужа? - Прозвучало настолько осуждающе, что Туманов, как порядочный человек, тут же поспешил заверить:
        - Нет. Ну что вы. Просто… - и не договорил.
        - Может быть, вы хотите взглянуть на свидетельство о смерти? - спросила женщина, коварно улыбнувшись. Федор даже не успел ничего ответить, как она продолжила его обличать, и слова ее зазвучали с упреком:
        - По глазам вижу, что хотите.
        Федор не стал ее убеждать в обратном. Наоборот, он действительно хотел глянуть на этот документ. Уж слишком все несуразным казалось майору. Из головы не выходила мысль о том, что если Бабенко действительно умер, то кому в таком случаи звонил Филатов. Спросить бы об этом у него самого. Видно, кто-то уж очень хотел закрыть Филатову рот. И надо отдать им должное, у них это получилось. Филатов мертв. А теперь выясняется, что и сам Бабенко мертв.
        - Извольте. Сейчас я вам покажу его, - засуетилась женщина, не горя желанием впускать оперативников через порог. - Куда ж я его положила?.. А вот оно на тумбочке, - проговорила она, отыскав документ среди газет, валявшихся на тумбочке тут же в прихожей. - Как видите, я даже еще не успела убрать его. Как положила на тумбочку, так оно и лежит, - произнесла она, ничуть не смущаясь небрежному отношению к документу. - Взгляните, - предложила она.
        Туманов отказываться не стал. Собственно, ему и самому хотелось заглянуть в этот документ, и он заглянул. И Грек за компанию с майором, сунул свою усатую физиономию.
        - Как видите, я вас не обманула. А теперь я могу идти на работу? - спросила женщина, не забыв при этом глянуть на часы, тем самым, давая понять, что она и так достаточно уделила времени сыщикам и больше не намерена тратить на них ни минуты.
        - Да. Конечно. Извините нас, - встрял в разговор усатый капитан, улыбнувшись и успев напоследок опять глянуть на ее стройные ножки.
        - В таком случаи, всего доброго, - сказала красотка и буквально перед носом у Грека захлопнула дверь.
        Грек причмокнул.
        - Какая женщина. Мечта поэта. А какие у нее ножки, - проговорил он, глянув на Туманова и заметив, что тот нахмурился. - Ты что, Николаич? - спросил он, когда они уже подошли к кабине лифта.
        - Слушай, Сан Саныч, какого хрена ты влез? Ведь мы еще в лифте договорились, что начинаю с ней беседовать я.
        - Николаич, извини. Из башки все вылетело. Видал, какие у нее ножки?
        - Да отстань ты с ножками, - отмахнулся Федор от назойливого Грека, который все никак не мог успокоиться под впечатлением чар красавицы. - Зачем ты трепанул, что Бабенко подозревается в угоне машин? Чушь какая-то. Из-за тебя она нас за идиотов приняла, - сердито проговорил Федор, надавливая пальцем на кнопку вызова лифта, который почему-то задерживался.
        Грек стоял рядом, сопел, думая над тем, в чем упрекал его Туманов, и не находил ничего такого для серьезного обвинения. И не вытерпел:
        - А что я должен был ей сказать? Что, некто Филатов пару дней назад звонил по мобильнику и разговаривал с Бабенко? И куда он звонил ему? На тот свет? Тогда бы она нас вообще приняла за конченых идиотов.
        - Небольшая разница, - мрачно заметил Туманов.
        - Не скажи, Николаич. Ну сам посуди, как бы мы с тобой выглядели. Ее муж умер, а мы приходим, и говорим об этом звонке. Вот это действительно чушь. Чего-то наши молодцы из технического отдела видно напутали. Наверное, нам надо искать другого Николая Константиновича, - сказал Грек вздохнув. Туманов с ним согласился.
        - Получается, так. Знать бы только, где его искать, - без оптимизма добавил майор.
        Снизу послышался натуженный скрип поднимавшейся кабины лифта, и когда она остановилась, Федор вошел. За ним и Грек.
        Дверь квартиры покойного Бабенко открылась и на площадку с дамской сумочкой и большим пакетом в руках выскочила красотка.
        - Ой, подождите, пожалуйста, меня, - попросила она, торопливо захлопывая дверь квартиры и запирая ее на ключ.
        Грек попридержал дверь кабины, чтобы она не закрылась. Глянув на него, Федор увидел на усатой роже слащавую улыбку. Не сомневался, если бы эта красотка сейчас попросила бы Грека на руках снести ее с шестнадцатого этажа, тот с радостью выполнил бы ее просьбу, да еще благодарил бы за доверие.
        Федор отвернулся и нажал на кнопку с цифрой один.
        Выходя из подъезда, усатый капитан захотел прогнуться перед красоткой, забежав вперед, галантно открыл ей дверь и предложил, кивнув на белую «девятку»:
        - Может, вас подвезти?
        Женщина улыбнулась.
        - Спасибо, но я сама за рулем, - сказала она и направилась к серебристой «Ауди» стоящей на обочине тротуара.
        - Ничего себе, - от удивления Грек даже рот раскрыл, наблюдая за тем, как красотка, подойдя к машине, небрежно бросила пакет на заднее сиденье. Потом села за руль, и не успел Грек глазом моргнуть, как серебристая «Ауди» умчалась вдаль.
        - Рот закрой, а то простудишься, - съехидничал над ним Леха Ваняшин, тут же пригрозив: - Смотри, Грек. Позвоню соседке, скажу, что на других баб пялишься, так она тебя кашей кормить не будет.
        - Ты ничего не понимаешь, салага. Это же…
        - Мечта поэта, - продолжил за Грека майор Туманов, усаживаясь на сиденье
«Жигуленка». Он хотел поддеть усатого ловеласа, но тот вполне серьезно подхватил:
        - Вот именно. Художники с таких картины пишут.
        - Ага. В обнаженном виде, - добавил Ваняшин, заводя мотор своей «девятки». Грек безнадежно махнул рукой, сказав:
        - Да ну вас. Одно слово - менты. Ничего в вас возвышенного и романтического.
        Федор Туманов промолчал на такой упрек. Лично майору сейчас было и в самом деле не до возвышенного. А вот Леха Ваняшин не стерпел. Огрызнулся на Грека:
        - Тоже мне, Ромео!
        Глава 15
        Едва Федор Туманов вошел в кабинет, сидевший за столом Грек, поднял голову и спросил с улыбочкой:
        - Ну что сказал «батяня»?
        - Поблагодарил за хорошую работу, - пошутил Федор, вспоминая разговор, который состоялся только что в кабинете начальника отдела полковника Василькова. Касался он в основном происшествия случившегося в изоляторе временного содержания. Проштрафившегося прапорщика, пронесшего отравленный торт в камеру Филатову, отстранили от работы, пока прокуратура проводит служебное расследование. Разгильдяя, скорее всего, уволят. Но досталось и Федору. Начальство всегда найдет повод, чтобы вставить шпильку. А тут как раз такой повод был - смерть подследственного, как будто Туманов обязан был сидеть с ним в одной камере и глядеть, что тот ест и пьет.
        Федор сел на свое место. На этот раз Грек не позарился на стул майора. Сидел в торце стола. Перед ним лежала газета с кроссвордом, в который Грек старательно вписывал слова. Причем, половина кроссворда уже была разгадана. Как видно, в отсутствие майора, усатый капитан не терял время зря.
        Лейтенант Ваняшин сидел за другим столом, на котором стоял компьютер. Увидев, что майор пришел, лейтенант выключил компьютер, подошел и сел к столу, выжидающе уставившись на Туманова.
        - А если говорить серьезно, «батяня» недоволен. Считает, что мы слишком затянули это дело, - сказал Федор, поочередно глянув на Грека и Ваняшина.
        - Пусть сам попробует, побегает, а мы посмотрим, - с полным отсутствием самокритики, заметил на это Грек. Посмотрел на Ваняшина. Но лейтенант сидел с задумчивой физиономией и ничего к сказанному Греком не добавил.
        - Он свое уже отбегал, - вступился Федор за полковника Василькова, считая, что будь он на его месте, то поступил бы точно также, и не снимать стружку в данном случаи с подчиненных, просто нельзя. - У нас по этому делу четыре умышленных убийства. И пока только задержан один киллер, застреливший Волочко. А кто убил автоугонщика Кушнарева, угнавшего «Мерседес» у Домедова, мы пока не знаем. Впрочем, так же, как и самого Домедова. Теперь вот еще и Филатов. Вряд ли это все дело рук одного человека. Так что работы, непочатый край, а ты сидишь, кроссворды разгадываешь.
        - Николаич, мы с Лешкой тебя ждали. Ну вот я и достал газету, - попытался оправдаться Грек.
        - Чтоб не скучно было, - подколол Ваняшин усатого капитана.
        Грек покосился на приятеля Леху и показал тому кулак. Заметив, что Туманов смотрит на газету, Грек захлопал глазенками, не понимая, чем так майор заинтересовался.
        - Саня, откуда у тебя эта газета? - спросил Туманов, подвигая газету к себе.
        - Анютка моя купила. Она с телевизионной программой. Причем, все каналы есть, - начал объяснять Грек. - Очень удобно. Только она уж старая. Куплена пару недель назад. Анютка хотела выкинуть, да я не дал. Пока кроссворд не разгадаю.
        - Две недели голову ломаешь над ним? - спросил Ваняшин с сарказмом. Но Грек постарался сарказма не заметить. Сказал:
        - Ну и что.
        - А то, - не отступал Ваняшин, сразу же переходя в нападение на усатого капитана: - Если бы ты, Грек, не от случая к случаю разгадывал эти кроссворды, а почаще, то заметил бы, что вопросы в них повторяются. И если ты не страдаешь склерозом, то запомнил бы ответы и не ломал свою бестолковку по целому часу над одним словом.
        - Спасибо за совет, но как-нибудь обойдусь без него, - с недовольством проговорил Грек, заметив с каким увлечением, Федор Туманов зачитался небольшой статьей на последней странице. На этой же странице был напечатан и кроссворд, только в самом низу. Майор водил глазами выше.
        Грек посмотрел.
        - Чего там, Николаич, такого интересного? - спросил он у Туманова.
        - Ты читал ее? - не ответив на вопрос Грека, спросил Федор, ткнув пальцем в статью на верхней полосе.
        - Не, - признался Грек. - Некогда. Время не хватает. Анютка и так обижается, что мало внимания ей уделяю. Вечером перед сном телевизор погляжу, обычно новости, и все. А чего там в статейке-то? - сгорая от любопытства, опять спросил он у Федора.
        Туманов показал.
        - Да больно интересная статейка, смотрю в твоей газете. Под названием: «Покушение на руководителя автомобильного альянса», - сказал Федор, опять уткнувшись в газету.
        Грек придвинулся ближе.
        - И чего ж там интересного? - спросил он настойчиво.
        - Пишут, что на Садовом кольце, в районе улицы Земляной вал в двадцать три часа был обстрелян «Мерседес» директора автомобильного альянса Бабенко Н.К. Господин Бабенко получил тяжелое ранение и доставлен в больницу, где и скончался, - сказал Туманов, накрыв своей широкой ладонью статью, которую только что зачитал своим помощникам.
        С минуту в кабинете стояла гробовая тишина, нарушил которую все тот же усатый капитан Грек.
        - То есть, ты хочешь сказать, что это тот самый Бабенко? - спросил Грек у Федора Туманова, видя, что майор задумался и ничего не желает говорить.
        Федор перевел на Грека взгляд и сказал тихо:
        - Пока не знаю. Но думаю, нам стоит это выяснить. - Прозвучало как предложение, от которого Греку с Ваняшиным отказываться не следовало. Хотя никто из них и не собирался этого делать. Только Леха Ваняшин спросил у Туманова:
        - Николаич, там случайно не указано, как назывался тот автомобильный альянс, руководителем которого был Бабенко Н.К.?
        Федор убрал ладонь с газеты. Быстро пробежал глазами по тексту.
        - Альянс называется - «Авто партнер».
        - Это уже теплее, - сказал Ваняшин и перешел к столу, где стоял компьютер. Включил его, и пока он загружался, обернулся к Греку с Тумановым и, улыбнувшись, сказал: - Сейчас проверим местонахождения этого альянса по базе данных.
        Месяц назад лейтенант купил в одном из переходов диск, в котором по заверению продавца, имелись адреса и телефоны всех коммерческих предприятий, фирм и все различных фондов города Москвы. И не прошло и трех минут, как компьютер выдал справку.
        Ваняшин ликовал.
        - Смотри-ка, не обманул рыжий чертяка, - сказал он.
        Грек не понял, о ком шла речь. Тут же потребовал объяснений:
        - Это кто еще такой? - нахмурившись, спросил он у Ваняшина.
        Приятель Леха махнул рукой, чтобы Грек больше не задавал ненужных на его взгляд вопросов.
        - Да продавец, который мне продал диск, - ответил Ваняшин и радостно объявил: - Вот, пожалуйста, имеется адрес автомобильного альянса «Авто партнер».
        - Ну и где это? - нетерпеливо спросил Грек, подскочив к сидящему на стуле Ваняшину и навалившись ему на плечи, уставился в монитор.
        - Это на улице Свердлова, дом номер двадцать четыре, корпус два, - сказал Ваняшин.
        Федор похвалил лейтенанта.
        От Грека, приятель Леха похвалы не дождался.
        - Так вот через диск, каждый дурак сможет отыскать адрес интересующей фирмы. Попробовал бы он без диска, - проворчал Грек, возвращаясь на свое место. Но на его брюзжание ни Туманов, ни сам Ваняшин, просто не обратили внимания.
        Федор посмотрел на часы. Время было половина пятого, но майор решил рискнуть и предложил:
        - Ну что, сыщики, сгоняем по адресочку?
        - А не поздновато? - засомневался Грек, что вряд ли они там кого-то застанут. - Не все же у нас в стране такие чумовые как вы, господа. Есть и нормальные люди, которые приходят на работу к восьми утра и уходят в пять вечера. Так вот пока мы потратим время на дорогу, как раз будет пять часов. И может получиться так, что мы никого не застанем. Обидно будет.
        - Можешь остаться и не ехать, - сказал ему на это Туманов, но, поразмыслив немного, Грек решил не отставать от приятелей, зная, что им это не понравится. Только вздохнул, вспомнив, что еще утром, когда он уходил на работу, Анютка обещала к его возвращению сварить настоящий украинский борщ, для чего она еще вчера сбегала на рынок и купила приличный оковалок свиного мяса. Подумав о борще, Грек облизнулся, исподлобья глянув на своих сумасбродных товарищей. Ладно Ваняшин еще молодой, неженатый, ну, а майор Туманов? Молодая жена. Сын недавно родился, а он как фанатик готов до ночи проторчать на этой проклятущей работе.
        - Что за жизнь, - вздохнул Грек и, покряхтывая, поднялся из-за стола. - Ладно. Поехали. Чего встали? - прикрикнул он на Туманова с Ваняшиным, выталкивая обоих из кабинета.
        Глава 16
        Автомобильный альянс «Авто партнер» располагался во дворе за шестиэтажным кирпичным домом сталинской постройки. Небольшой двухэтажный особнячок уютно вписался в местный ландшафт, гармонируя цветом своих стен с увядающей листвой деревьев уходящего лета.
        Хотя лично капитану Греку цвет, в который был выкрашен особняк, не понравился. На вопрос Туманова, почему? Грек не задумываясь, ответил:
        - Поносный цвет.
        С ним никто спорить не стал. Так или иначе, но каждый имеет право на собственное мнение. У Грека насчет цвета стен, было такое мнение. Федор не сомневался в том, что у Ваняшина другое.
        Грек подошел к массивной металлической двери, попытался ее открыть, но дверь оказалась запертой.
        - Ну я же вам говорил, что все нормальные люди в пять часов заканчивают работать. А сейчас, сколько время? - нарочно спросил он, хотя перед этим, буквально минуту назад, глянул на свои ручные часы.
        Время было - пятнадцать минут шестого, о чем Греку незамедлительно сказал лейтенант Ваняшин.
        - Надо было меня слушать, - проговорил Грек, уже готовый направиться к машине. Даже спросил: - Ну что, линяем отсюда?
        Ваняшин хотел последовать за Греком, но Федор Туманов заупрямился.
        - Подождите. Интуиция подсказывает мне, что в эту дверь надо просто как следует постучать, - сказал он и несколько раз ударил ногой по двери.
        Грек вздохнул и покачал головой.
        - Тяжело иметь дело с упрямцами, - сказал он, возвращаясь назад к двери.
        Они прождали еще, по меньшей мере, минуты три, пока дверь открылась. Перед ними появился здоровенный мужик в черной форме охранника. Глянув на каждого из троих, он с недовольством спросил:
        - Ну чего надо? В туалет нельзя отойти. Вы что, не знаете, сколько сейчас время? Чего колотите по двери?
        Грек с самодовольством посмотрел на Туманова. Так и хотелось сказать упрямому майору, ну что, кто из нас был прав, я же говорил вам, теперь вот получайте от ворот поворот.
        Не обращая внимания на угрожающий вид охранника, Туманов достал удостоверение, раскрыл его перед носом того и сказал:
        - Из начальства кто есть?
        - Есть, - кивнул охранник. - У нас сегодня, это, как его… - запамятовал он, почесывая за ухом.
        - День зарплаты, что ль? - пошутил Грек.
        Охранник шутки не понял.
        - Да нет. Зарплату уже выдавали. Учет у них. Во. С бумагами чего-то там копаются, - сказал охранник.
        Федор наградил его улыбкой.
        - Не беспокойся, дружище, мы им не помешаем, - сказал майор, и, потеснив плечом, попытавшегося было воспрепятствовать их вхождению охранника, вошел в здание.
        Грек с Ваняшиным последовали за ним. Причем, лейтенант входил последним и охранник имел неосторожность схватить его за рукав пиджака, о чем тут же пожалел, потому что Леха Ваняшин применив прием защиты, ловко освободился от захвата и, перехватив руку охранника, слегка вывернул ее. Не обращая внимания на его стоны, Ваняшин сказал ему тихонько на ушко:
        - В следующий раз еще сделаешь такой выпад, и останешься без руки. Понял меня? Если понял, то встань у двери и никуда не уходи, пока мы не уйдем отсюда.
        Охранник подчинился. Потирая руку в локте, проговорил виновато:
        - Так бы сразу и сказали. И не зачем руки выкручивать.
        Ваняшин улыбнулся и пошел догонять Туманова с Греком, которые уже топали по коридору по ковровой дорожке.
        Отыскать кабинет руководителя альянса, было не трудно. Если на всех кабинетах входные двери выглядели довольно простенькими, то дверь руководителя на этом фоне выглядела просто шикарной.
        Секретарши на месте не оказалось, и поэтому сыщики беспрепятственно и сразу вошли в кабинет руководителя альянса. Федор Туманов открыл дверь и, входя, удивленно вскинул брови, увидев сидящую за столом Аллу Васильевну, жену Бабенко.
        - Вот так встреча, - протянул майор.
        Красавица Алла напротив, нисколько не поддалась удивлению. Она как будто была уверена, что рано или поздно опять увидится с майором Тумановым. Единственное, она не думала, что встреча эта состоится в этот же день.
        - Как вы вошли? - спросила она, несколько с прохладцей, глянув на майора и его свиту не совсем дружелюбно.
        - Нас любезно пропустил охранник, - сказал Федор.
        Женщина призадумалась.
        - Странно, почему же он меня не предупредил о вашем визите. Ну ладно, с этим мы разберемся, - пообещала она, отложив папку с бланками документов. - Садитесь, раз уж пришли. Я слушаю вас, господа сыщики? - прозвучало с высокомерием. Но опера стерпели. И не такое приходилось выслушивать. Главное, дело. Ради него они и пожаловали сюда.
        Руководительница «Авто партнера» со скрытой настороженностью наблюдала за тем, как оперативники рассаживаются в кресла. Специально предложила им сесть в кресла, стоящие возле маленького стеклянного столика, на котором посередине стояла большая хрустальная ваза с букетом цветов, чтобы видеть всех троих. Особенно надо следить за их руками, чтобы не дай Бог не подсунули под стол какую-нибудь дрянь. Алла слышала о таких проделках сыскарей. Могут и наркоту подложить, а потом сказать, будто это нашли в ее кабинете. Или того хуже, приляпать под крышку стола подслушивающее устройство. Но под стеклянный столик ничего не приляпаешь.
        Грациозной походкой, как профессиональная манекенщица на подиуме, руководительница альянса прошлась по своему огромному кабинету, на ходу носком туфли поправив уголок ковра лежащего на полу, подошла к стеклянному столику и села в свободное кресло. При этом ее короткая юбка задралась, оголив ляжки так, что Грек тихонько охнул, заглядевшись. И не оставляя надежды все же заглянуть ей под юбку, но Алла, словно догадавшись о желании капитана, забросила ногу на ногу, чем лишила Грека возможности разглядеть детали ее туалета, и усатому капитану оставалось теперь только наслаждаться запахом ее духов. И вдыхая этот неотразимый аромат, усатый капитан с завистью думал о том, что вот бы его Анютке подарить хотя бы маленький флакончик таких духов.
        Примерно о том же самом сейчас подумал и майор Туманов, вспомнив про Дашу, сравнив ее с этой Аллой Васильевной и находя, что по красоте его верная супруга нисколько не уступает ей. Да и чего в ней особенного такого, намазана, наштукатурена она, а смыть весь этот грим, и еще неизвестно как будет выглядеть ее холеное личико. Одно можно сказать с уверенностью, глядя на ее гладкие руки с непомерно длинным маникюром: такая цаца уж точно не стоит на кухне со сковородкой.
        Мечты лейтенанта Ваняшина разительно отличались тем, что он не думал о духах. Хотя их запах возбуждал молодого и азартного до женщин лейтенанта, и сейчас в мечтах он представлял, с каким бы удовольствием разложил эту откормленную самку вон на том кожаном диване и вдул бы ей как следует.
        Видя, что руководительница альянса ждет ответа на свой вопрос, Федор Туманов кашлянул в кулак и сказал:
        - Нам бы хотелось получить от вас кой, какие разъяснения?
        Красавица Алла изобразила недоумение, сказав тут же:
        - А разве вы их не получили?
        Туманов покачал головой.
        - Не совсем. Нас, например, интересует, при каких обстоятельствах погиб Николай Константинович Бабенко? Но для начала ответьте, почему у вас другая фамилия? - спросил майор. Проходя мимо стола секретарши, он обратил внимание на лежащее заявление, в суть которого майор вчитаться не успел. Однако, успел прочитать, кому оно предназначалось на рассмотрение. Так вот предназначалось оно руководителю альянса «Авто партнер» Савинской А. В.
        - Видите ли, - несколько смутившись, проговорила Савинская, - мы с Николаем Константиновичем были не расписаны. Жили в гражданском браке.
        - Стало быть, вы его гражданская жена? - решил уточнить Грек, хотя, судя по ответу Савинской и так все было понятно.
        Женщина утвердительно кивнула, и сказала:
        - Год назад, Николай Константинович овдовел…
        - А что произошло с его супругой? - удачно вставил майор вопрос, сделав для себя маленькую пометку в блокноте. Хотя на самом деле, блокнот у майора был для вида. Весь разговор с Савинской записывался им на диктофон, лежащий в правом кармане пиджака главного сыщика.
        - Я точно не знаю, - пожала миниатюрными плечиками Савинская, глядя на которые у Федора Туманова сложилось впечатление, что они никак не подходят к ее объемистой заднице. - Николай Константинович предпочитал не вспоминать об этом. Но, кажется, его супруга умерла вследствие отравления. Перед этим она только что вернулась из-за границы. Ездила отдыхать пол путевке. По-видимому, наглоталась там какой-то дряни. Но я повторяю, дело это давнишнее. Поэтому, за точность ручаться не стану, - проговорила она, заметив на лице майора частичное удовлетворение по поводу заданного вопроса.
        - А познакомились вы с Бабенко до смерти жены, или после? - ненавязчиво спросил майор, заметив, каким неприятным показался его вопрос Савинской. Тоже самое отметили про себя и Грек с Ваняшиным, внимательно наблюдая за руководительницей альянса.
        - После, - отрывисто произнесла Савинская, не понимая, в чем ее пытается обличить этот приставучий сыщик. Ей интересно было бы сейчас узнать, что там творится у него в башке и уж не думает ли он обвинить ее в чем-то крамольном. Поэтому, чтобы у Туманова не возникло излишних подозрений на счет ее, она поспешила заявить:
        - Николай Константинович как раз создавал этот альянс, и ему были нужны надежные, порядочные люди, - подчеркнуто произнесла она. - Я пришла, попросилась к нему на работу. Вот так и начался наш роман.
        Выслушав Савинскую, Туманов улыбнулся, при чем, не забыв сказать:
        - А теперь вы, значит, решили продолжить дело, начатое вашим гражданским мужем? - Пожалуй, прозвучало сказанное, не совсем тактично, но самого Туманова это нисколько не волновало. Куда гораздо важнее такта, для него сейчас было получить правдивые, исчерпывающие ответы на свои вопросы.
        - Вы так говорите о Николае Константиновиче, как будто это имеет какое-то значение, гражданский он мне муж, или же по росписи в загсе, - произнесла Савинская в ответ, но майор тут же поправил ее:
        - Знаете, в некоторых случаях, имеет. Особенно, когда человек внезапно погибает. Вы так и не сказали нам, как умер Бабенко?
        Алла Савинская резко встала, подошла к тому столу, за которым сидела до прихода сыщиков, взяла там пачку сигарет и пепельницу и вернулась в кресло. Выглядела она чрезвычайно взволнованно.
        - Извините, - сказала она. - Не хочется вспоминать об этом.
        - Понимаем, - кивнул Грек, тут же проговорив с сочувствием: - Это вы извините нас. Но работа у нас такая, что мы вынуждены спросить вас об этом.
        Туманов ничего не сказал в оправдание. Лейтенант Ваняшин предпочел не вмешиваться в разговор старших товарищей, считая, что вопросы майор Туманов ставит правильно и потому, лучше него это не получится у них с Греком, и зря усатый капитан лезет со своими извинениями. Только лишний раз дает Савинской возможность, обдумать предполагаемые дальнейшие вопросы, которые могут последовать от Туманова. Хотя расчет самого майора построен на внезапности вопроса, и чтобы не дать Савинской собраться с мыслями, не придумать вранья. Тогда и ответы ее будут более правдивыми.
        - Да, да. Конечно. Только мне немного не понятно, почему вы вдруг заинтересовались смертью Николая Константиновича? Ведь ко мне уже приезжали из того отдела внутренних дел, на территории которого все это случилось. Спрашивали. Я даже подписала какую-то бумагу…
        - Может, объяснение? - подсказал Грек.
        Сунув сигарету в длинный мундштук, Савинская охотно кивнула.
        - Точно. Объяснение. Я им рассказала то же самое, что и вам. Они записали. Сказали, что когда расследование будет завершено, меня известят, - проговорила она грустно, бросив взгляд на большие настенные часы, стрелки на которых показывали ровно шесть часов. - Может, вы хотя бы мне скажите, есть ли какие-то новости по расследованию? - попросила она, обнадеживающе глянув на Туманова.
        Федор не посмел разочаровать такую обаятельную женщину. Улыбнулся и сказал:
        - Может, и скажем.
        - Правда? - ее глаза засветились надеждой.
        Майор кивнул.
        - Правда. Но сейчас. Чуть попозже, - сказал он и заметил, как сразу потух взгляд красавицы. Но не станешь же ей признаваться, что никакими новостями по факту смерти Бабенко, сыщики не располагают. Поэтому майор скроил глубоко задумчивую физиономию и сказал:
        - А сейчас вы нам расскажите, пожалуйста, при каких обстоятельствах погиб Николай Константинович? - Туманов успел заметить, с каким изяществом держала Савинская пальцами мундштук. Даже курила она как-то по особенному, притрагиваясь губами к мундштуку так, словно для сладкого поцелуя и облизывая кончиком розового язычка дырочку, через которую втягивала в себя сигаретный дым. Черт бы побрал таких женщин, созданных для искушения мужчин. И не мудрено, что Бабенко влюбился в нее, недоступную для простых грешных. Наверное, он пьянел от ее божественной красоты, наслаждаясь нектаром с этого дивного цветка, забывая обо всем на свете. В благодарность за ее любовь он сделал красавицу своей заместительницей, а потом и руководителем альянса.
        Федор несколько отвлекся, поддавшись размышлениям, которые тут же отбросил, когда Савинская, отложив мундштук с сигаретой в пепельницу, сказала:
        - К сожалению, я знаю немногое. Только то, что отражено в милицейском протоколе. Николай Константинович ехал вечером на своем «Мерседесе» по Садовому кольцу. Остановился перед светофором на перекрестке Земляного вала с Казенным переулком. Там к нему подскочил какой-то человек и несколько раз выстрелил в Николая Константиновича. Потом выбросил его на асфальт, а сам сел в его «Мерседес» и уехал. Ума не приложу, неужели из-за машины кому-то понадобилось стрелять в него. Ведь Николай Константинович был таким добрым человеком. Знаете, сколько он денег переводил на храм. Никому не отказывал в помощи. И вот его не стало, - вздохнула Савинская, вертя на пальце перстень, который стоил баснословных денег, тем самым, давая выход нервам.
        - Этот перстень вам подарил Николай Константинович? - спросил Федор, глянув на руки Савинской.
        - Что? - не поняла она. - Перстень? Ах, да. Это его подарок.
        Туманов кивнул. Грек, заслушавшись красавицу, сидел с задумчивой физиономией. Ваняшин по-прежнему, не встревал в разговор.
        - Скажите, Алла Васильевна, вы сказали нам сегодня, что прах Николая Константиновича Бабенко захоронен на Кузьминском кладбище?..
        - И что? - Савинская рассеянно взглянула на Федора Туманова.
        - Так его что, кремировали? - спросил Туманов.
        - Такова была воля самого Николая Константиновича. В больнице, я навестила его. Ранение оказалось чрезвычайно тяжелым, и он практически был без сознания. Но когда я была там, он неожиданно пришел в себя. Всего лишь на короткий миг. Я даже толком не успела у него ничего спросить. Тогда он и попросил, чтобы его тело кремировали. Кстати, жену свою он тоже кремировал. Не знаю почему, но это так. Ума не приложу, почему он так захотел. Но отказать ему в этом я не могла. Дала слово. Во имя светлой памяти о Николае Константиновиче, - Савинская кивнула на стену, где висел большой портрет Бабенко в рамке, уголок которого был, перетянут черной ленточкой.
        Федор тоже посмотрел на портрет.
        - Да, кстати, у вас не осталось фотографии Николая Константиновича? - спросил майор. Савинская взглянула на него удивленно.
        - Фотографии? Зачем она вам?
        - Да мы вам вернем ее потом, - пообещал майор. - Как расследование закончится, так и вернем. Согласитесь, как можно искать убийцу, не имея на руках фотографии его жертвы?
        - Ну я не знаю, - неуверенно проговорила Савинская. - А вы ищите?
        Для себя майор уже определился, как обосновать свой приход сюда. И не важно, что эту мысль ему подсказала сама Савинская. И он уверенно сказал:
        - Иначе с чего бы мы тут оказались. Мы ведем параллельное расследование по факту смерти Николая Константиновича и поверьте, нам очень нужна его фотография. - Произнесено это было так правдоподобно, что у Савинской не возникло сомнений на этот счет. Но она разочаровала Федора.
        - Извините, но тут у меня нет его фотографий. Да и вряд ли они есть дома, ведь Николай Константинович не любил фотографироваться. А потом, я затеяла дома ремонт. Не могу разобраться, где что лежит. Так что с фотографией, скорее всего, не получится, - виновато улыбнулась она.
        - Мы это дело поправим, - сказал Леха Ваняшин, вставая с кресла. Из кармана пиджака он достал небольшой фотоаппарат, размером чуть больше пачки сигарет. Причем, такой же плоский. Наведя объектив, на висевший на стене потрет Бабенко, нажал на спуск, осветив кабинет яркой вспышкой. Один и второй раз. Закончив фотографировать, вернулся на свое кресло, на котором только что сидел.
        - Ну, сыщики, у кого, какие соображения? - спросил Федор Туманов, когда они ехали в машине после разговора с Аллой Савинской.
        - Чувствуется, эта бабеха еще та штучка, - высказался Леха Ваняшин о своем недоверии к Савинской. На что Грек не упустил тут же возразить, сказав:
        - Зря ты к ней так недружелюбно настроен. Эффектная, красивая женщина.
        Ваняшин, усмехнувшись, кивнул.
        - Во-во. Красивая. Ты не забывай мой друг, что под красивой маской может прятаться коварство. Слыхал о таком изречение? - спросил он Грека. Но усатый капитан только махнул рукой, посмотрев на молчавшего майора Туманова. Спросил:
        - О чем задумался, Николаич? Как тебе бабенка, понравилась? Не хуже твоей Дарьи.
        - Но и не лучше, - заметил на сказанное Греком майор, тут же добавив: - А задумался я вот о чем…
        Грек внимательно уставился на майора. Даже Леха Ваняшин на какой-то миг отвлекся от руля, повернувшись к Федору Туманову.
        - За дорогой следи, гад. Угробишь нас с Николаичем, - заорал на него Грек. На что лейтенант Ваняшин оскалился в улыбке и сказал:
        - Одно дело, Николаич. Он теперь у нас отцом стал. А тебе-то чего волноваться? Найдет твоя Анютка другого.
        Грек от обиды чуть не задохнулся.
        - Лешка, не выводи меня из себя. И в рабочее время хватит трепаться на посторонние темы. Мы сейчас о деле говорим. Мне, например, интересно узнать, о чем думает Николаич. В твоей-то башке, я знаю, кроме мусора никаких дельных мыслей нет. А это у нас голова, - Грек погладил Федора Туманова по голове.
        - Отвали, Грек, пока в лоб не получил, - рявкнул Федор на усача и сказал Ваняшину: - Завтра с утреца забеги к ребятам, прояви пленку. И знаешь, постарайся заодно и фотографию Бабенко сделать.
        Ваняшин безропотно кивнул, впрочем, не забыв сказать:
        - И пол подмету, и дров наколю, и орехи переберу, как Золушка. Все и сразу.
        - Ничего. От тебя не убудет, - съязвил Грек над лейтенантом.
        - Леш, пойми ты, нам срочно нужна фотография Бабенко. Завтра надо слетать в больницу. Потолковать с тем врачом, кто осматривал раненого Бабенко, - сказал Федор Туманов.
        Грек хмуро глянул на майора.
        - Это еще зачем? Сказано тебе, по факту покушения на него занимаются ребята из местного ОВД. И не стоит им мешать, - воспротивился Грек.
        - Нет, Грек, стоит. Есть у меня кой, какие мыслишки. И мне очень охота проверить, прав я или нет. Так что пока работаем по моему варианту.
        - Без вопросов, - сказал на это лейтенант Ваняшин. Капитан Грек промолчал. Насупился.
        Глава 17
        Лейтенант Ваняшин и в самом деле оказался молодцом. В половине десятого утра он вошел в кабинет с пачкой фотографий, лежащих в черном пакете.
        - Товарищ майор, разрешите доложить, - вытянулся он по стойке смирно. - Ваше приказание выполнено.
        Федор сморщился как при зубной боли. Не любил, когда его помощники возводили его в ранг начальника, не забывая лишний раз напоминать об этом. Всегда считал себя таким же, как они. Ну разве что на ступеньку выше. Но дело они делают общее, и начальник у них общий - полковник Васильков, «батяня», который может строго спросить с каждого, в том числе и с самого майора. А он, майор Туманов, всего лишь для них - старший товарищ. Старший по должности.
        - Леш, кончай выламываться. Скажи лучше, сделал фотографии?
        Ваняшин улыбнулся.
        - Сделал, - сказал он и высыпал на стол кучу фоток.
        - Куда так много? Ты что, хочешь тут все стены обляпать этой рожей? - взял Грек одну фотографию Бабенко.
        - Пригодятся. Скажет Николаич его в розыск объявить, так всем постовым на вокзалах раздадим по фотографии, - пошутил Ваняшин.
        - Чего, покойника в розыск? - не принял Грек шутку лейтенанта. - Ну ты Леш, вообще, - постучал он по своей голове, показав Ваняшину, какой он тупой.
        - Ладно, ладно. Все правильно он сделал. А фотки и в самом деле могут пригодится, - вступился Туманов за лейтенанта Ваняшину. Но твердолобый капитан Грек остался при своем мнение.
        - Заставь дурака Богу молиться… Столько фотобумаги перевел.
        В приемном покои больницы, куда сыщики приехали, долго не могли выяснить, кто из хирургов в тот роковой вечер принимал раненого Бабенко. Пожилая медсестра, которой было, по мнению Туманова, далеко за шестьдесят, неторопливо водила пальцем по строчкам регистрационного журнала, куда заносились данные на каждого, кто поступил к ним в больницу. Сначала она спросила у Туманова дату, когда раненый был доставлен к ним. Туманов назвал. Потом его фамилию. Причем, разговаривала она так же не торопливо, как и листала страницы журнала.
        Грек не мог спокойно наблюдать за старушкой и, не выдержав, отошел в сторонку, заглядывая в коридор, где размещалась палата осмотра доставленных в больницу. Там молодой очкастый врач вместе с медсестрой осматривали полуголую женщину лежащую на кушетке.
        - Если бы я в свое время выучился на врача, тоже бы сейчас вот так мучился, - кивнул Грек на смотровую палату.
        Стоящий рядом Леха Ваняшин улыбнулся.
        - Знаешь, по-моему, из тебя получился бы неплохой гинеколог, - пошутил он.
        Грек хотел плюнуть от обиды Ваняшину под ноги, посчитав сказанное приятелем, сверх оскорблением, но вспомнил, где он находится, и отошел, свирепо зыркнув на лейтенанта своими черными глазами.
        - А вот, нашелся ваш Бабенко, - радостно воскликнула старушка, уставившись через толстые линзы очков в неровные строчки.
        Федор наклонился к столу, чтобы убедиться, не ошиблась ли бабуся. Увидел дату и фамилию - Бабенко. Дежурная медсестра, сидевшая в тот вечер на месте бабуси, вполне справилась со своими обязанностями, сделав соответствующую запись в журнал.
        - Доставлен к нам в больницу в двадцать три сорок пять. А дежурил у нас тогда… хирург Макаров. Он осматривал вашего раненого и оперировал, - произнесла бабуся на эмоциональном подъеме.
        - Понятно, - протянул Туманов, для верности сам вчитываясь в строку, где стояла фамилия дежурного хирурга. - Не худо бы с этим хирургом Макаровым повидаться? - вопросительно взглянул майор на пожилую медсестру.
        Бабуся добродушно улыбнулась, закрывая журнал.
        - Можете считать, молодой человек, что вам повезло. Леонид Яковлевич как раз сегодня тут. Делает операцию. Сейчас я узнаю, если он закончил, то попрошу спуститься сюда, - сказала она, явно желая угодить молодому майору, и подняла трубку телефона, неторопливо набирая номер хирургического отделения. - Вера, Леонид Яковлевич оперировать еще не закончил? - не торопливо проговорила она в трубку. - Закончил. Ну пусть спустится сюда. Тут из уголовного розыска приехали трое сотрудников. Хотят с ним поговорить. - Она положила трубку и, посмотрев на Федора поверх очков, сказала: - Сейчас Макаров спустится к вам. Подождите.
        Поблагодарив бабусю, Федор отошел от стола, чтобы не мешать.
        Минут через пять в приемный покой торопливо вошел высокий сухощавый мужчина лет сорока. Увидев Туманова, Грека и Ваняшина, стоящих возле окна, подошел к ним.
        - Это вы из уголовного розыска? - спросил он с некоторой настороженностью и как видно, немного взволновавшись.
        - Мы, - ответил Федор Туманов. Грек, недавно получивший от майора небольшую взбучку, теперь предпочитал в разговор не вмешиваться.
        - Я слушаю вас. Что случилось? - спросил хирург.
        Федор улыбнулся, видя в каком напряжении, сейчас находится доктор Макаров, сказал успокаивающе:
        - Да, собственно, ничего не случилось.
        - Ну слава Богу, - облегченно вздохнул врач. - А то уж я подумал невесть что. Ведь просто так вы не придете, да еще втроем. Вдруг, арестуете, - улыбнувшись, пошутил хирург.
        - Ну пока, вроде бы, не за что, - шуткой на шутку ответил майор, тем самым окончательно разрядив напряженную обстановку. - А побеспокоили мы вас, Леонид Яковлевич, вот по какому делу…
        - Я весь внимания, - тут же отреагировал хирург, сделавшись сразу серьезным.
        - Двадцать седьмого августа в двадцать три сорок пять к вам в больницу был доставлен гражданин Бабенко?..
        Внимательно выслушав Туманова, хирург утвердительно кивнул.
        - Ну, как же. Прекрасно помню. Пять пулевых ранений: одна пуля попала в селезенку, другая пробила левое легкое. Третья прошла буквально рядом с сердцем. Две остальных попали в левую щеку. Вообще, случай был безнадежный. Это я определил сразу. Но как врач, я обязан до последнего бороться за жизнь пациента. И поверьте, я пытался сделать все возможное, - клятвенно заверил хирург Макаров.
        У Федора не было оснований не верить ему. Даже сейчас, припоминая, как проходила операция, врач изобразил такую переживательную гримасу, что Федор Туманов сразу же поспешил заверить его, сказав:
        - Мы вам верим. Скажите, Бабенко умер во время операции? - не упустил уточнить майор, припоминая то, что им рассказывала Алла Савинская. Намереваясь сопоставить сказанное ею с ответов врача.
        Макаров отрицательно покачал головой.
        - Нет. Он скончался потом в палате, уже после операции. Можно сказать, на руках у жены, - вздохнув, проговорил хирург, задумчиво глядя в окно на площадку возле входа в больницу, куда время от времени подъезжали «скорые», привозя пациентов.
        - А жене его, вы сообщили о поступившим к вам Бабенко? - спросил Туманов, пытливо заглядывая в глаза хирургу. Сейчас его взгляд был спокойный и сосредоточенный на чем-то своем. И Федор подумал, что, возможно, таким он бывает у врача во время операции, когда острый скальпель безжалостно вгрызается в человеческую плоть, выбирая то, что нужно отсечь.
        - Нет, не мы. Я не знаю, откуда она узнала о случившемся, но приехала она почти сразу же за «скорой», на которой привезли ее мужа. Возможно, ей сообщили ваши коллеги. Кстати, они потом тоже приезжали к нам сюда. Но Бабенко был уже мертв.
        - Интересненькое дельце получается, - задумчиво проговорил майор. Доктор Макаров сразу заинтересовался сказанным Федор.
        - Интересное чем? - спросил он.
        Федор махнул рукой.
        - Не обращайте внимания. Это я так, о своем, - объяснил Туманов и произнес в некоторой задумчивости: - Скажите, доктор, вы лицо того Бабенко помните?
        Хирург Макаров не сумел скрыть усмешки, настолько вопрос майора показался ему наивным.
        - Конечно. Ведь я же его оперировал. А потом с того момента прошло не так уж и много времени, чтобы я забыл этого пациента, - не замедлил он объяснить то, что на его взгляд, майор Туманов сам должен понимать.
        Туманов одобрительно кивнул и сказал:
        - Сейчас мы вам покажем фотографию. Посмотрите, пожалуйста, - он достал из кармана фотографию Бабенко и показал хирургу. - Узнаете? - спросил майор.
        Макаров взял из рук Федора фотографию, долго и внимательно смотрел на нее, потом сказал:
        - Знаете, лицо у того пациента было обезображено… Левая часть щеки и нос… Но этого человека я никогда не видел. Однозначно, - заявил хирург, возвращая фотографию Туманову.
        - А вы посмотрите еще разок и повнимательней, - посоветовал Грек, не вытерпев больше молчать.
        Хирург Макаров холодно взглянул на усатого капитана.
        - Зачем мне смотреть еще раз, если я вам заявляю вполне определенно, что этого человека не знаю, - ответил хирург.
        - И никогда не видели? - не отставал Грек.
        - И никогда не видел, - подтвердил Макаров, не понимая, чего от него хотят сыщики. Ведь он ответил им правду.
        - Погоди, Сан Саныч, - остановил Федор капитана Грека, который только начал расходиться, и как видно, собираясь задать врачу еще парочку вопросов. Но сейчас Туманов решил спросить у хирурга Макарова то, что считал необходимо важным в первую очередь.
        - Вы сказали, у пациента было обезображено лицо? - напомнил он.
        Макаров кивнул.
        - Да. Левая щека, нос, полость рта. Задета нижняя челюсть, - охотно объяснил врач.
        - Нижняя челюсть, - повторил Туманов, призадумавшись, и тут же спросил: - Скажите, он мог говорить?
        - Говорить? - врач глянул на Туманова удивленно, словно сожалея, что майор сам не понимает элементарных вещей. - С таким-то ранением? Сомневаюсь. Он не мог дышать носом, и мы были вынуждены вставить ему в рот кольцо, чтобы он не сжал челюсти и не задохнулся.
        Вытянувшись на носки, Грек сунул свои губы в ухо Лехе Ваняшину и прошептал:
        - А эта сука нам чего сказала? Что Бабенко сам попросил кремировать его после смерти.
        В ответ Ваняшин кивнул, тем самым, давая понять, что он полностью согласен с Греком. Но Грек оказался этим не удовлетворен и указал Ваняшину взглядом на стеклянную дверь центрального входа больницы, чтобы лейтенант следовал за ним. И когда они вышли на крыльцо, запальчиво произнес:
        - Вот что, Леха, послушай моего доброго совета. Говорю тебе, как другу. Брать надо эту стерву Савинскую за жабры. Не чисто тут. Доктор этот тощий не узнает по фотографии Бабенко…
        - Не узнает, - согласился Ваняшин, доставая из кармана пачку сигарет. Достал из пачки одну сигарету, сунул в рот. Грек не стал дожидаться, пока приятель предложит и ему закурить, сам выхватил из его пачки сигарету.
        - Значит, что? - спросил он у Ваняшина, но тот не ответил, и Греку пришлось это сделать самому: - Значит, это был не Бабенко, а другой человек. Потому его и кремировали его, а не похоронили в гробу. Побоялась эта сука, вдруг дело закрутится и его придется раскапывать. А теперь, поди, копай. Урна с пеплом. А тела нет. Попробуй тут, проведи опознание. Нет, я сразу понял, в чем тут суть, - похвалился Грек, важно выпятив грудь.
        Справедливости ради, Леха Ваняшин заметил:
        - По-моему, сразу об этом догадался наш майор, еще, когда попросил у Савинской фотографию ее гражданского мужа.
        - Ладно, - деловито махнул рукой Грек. - В общем, не такая уж и большая разница, кто первым догадался. Главное, мы ее раскусили. Представляешь, какая хитрющая змея. Такую морду корчит, будто переживает, а сама, небось, рада радешенька, что теперь вместо Бабенко управляет альянсом. Автомагазины, стоянки, паркинги - все теперь в ее руках. Это ж, какие деньжищи там крутятся, - подытожил Грек, сказанное собой же, свернув все к меркантильному, будничному.
        Леха Ваняшин не только не возразил усатому капитану, а полностью был согласен с ним. Единственный вопрос не давал покоя лейтенанту. Его он и не упустил задать Греку:
        - Слушай, Сан Саныч, а где в таком случаи настоящий Бабенко?
        Грек призадумался, но ничего путного в его голову не пришло, и он сказал, несколько сбитый с толку вопросом приятеля Лехи:
        - Где, где. Сидит себе, где-нибудь на даче.
        - Так Савинская сказала, что у них с Бабенко дачи нет, - настаивал на своем Ваняшин, видно намереваясь окончательно доконать Грека.
        - Ну и что? У них может, и нету. А у друзей или знакомых есть. И вообще, какого хера ты ко мне прицепился. Вон иди, майора пытай, - кивнул Грек на окно, за которым стояли Туманов и хирург Макаров.
        Докурив сигарету, Грек отошел в сторонку от Ваняшина и достал из кармана мобильник. Набрав номер, сказал чуть приглушенно, чтобы Ваняшин не растопыривал уши:
        - Анютка? Привет. Это я. Как у тебя дела?
        Леха Ваняшин улыбнулся, сделав вид, будто не слушает всего того, о чем говорит Грек.
        Грека не раз бесило то, какое у ихнего майора непроницаемое лицо. И как только человек умеет так владеть собой. Иной раз, глядя в это лицо, вот так сразу и не скажешь, доволен чем-то майор, или огорчен.
        Вот и сейчас, он сел в машину с такой физиономией, словно ничего такого и не случилось. А Грек с Ваняшиным, после всего, что услышали от хирурга Макарова, сидели как на иголках, ожидая услышать от своего старшего нечто особенное, навроде того, что сейчас они немедленно поедут на улицу Свердлова, чтобы взять Савинскую, как говорится тепленькую, прямо из кабинета.
        Видя, что Туманов молчит, Грек вздохнул с недовольством и спросил:
        - Ну и куда мы сейчас?
        - В бюро ритуальных услуг, - ответил Федор. А Грек вытаращил глаза.
        - Куда, куда? Вроде нам еще рановато заказывать отходняк, - усмехнулся он, тем самым, давая понять, что у них есть дела поважнее.
        - А никто и не собирается там ничего заказывать. Нам надо провести опознание, - сказал Туманов.
        Грек ненадолго призадумался, потом заметил как бы, между прочим:
        - И как же, интересно, мы это сделаем?
        Федор обернулся к сидящему на заднем сиденье Греку.
        - Очень просто, - сказал он и показал Греку фотографию Бабенко. - Вот по этой фотографии. Перед тем, как отправить тело покойного в печь, его наверняка переложили в другой гроб. Я много раз слышал о таких вещах, когда тело из дорогого гроба перекладывают в другой, попроще и подешевле. Чего зря пропадать добру. Ведь работники службы ритуальных услуг тоже хотят заработать. Потом тот гроб продадут для нового клиента. И так, пока не протрут его до дыр. Разве кто из родственников станет наблюдать процесс сжигания?
        - Вряд ли, - после коротких раздумий согласился Грек.
        - Вот и я так думаю. Да, собственно, и не так важно, какой гроб пойдет в огонь. Другое дело, кто лежит в гробу. В случаи с Бабенко, в гробу лежал не он, - сказал Туманов. - И нам нужно от работников ритуальных услуг получить подтверждение.
        - Так и мы с Лешкой того же мнения, - подхватил Грек. - Я ему сразу сказал, что тут явная подмена, - важно проговорил он.
        Ваняшин обернулся, покосившись на не в меру разговорившегося Грека, но ничего не сказал. Да и вряд ли бы он сейчас сумел заткнуть ему рот.
        - Николаич, а как быть с Савинской? - не замедлил Грек спросить у Туманова, выразив крайнюю обеспокоенность тем, что красотка может податься в бега.
        - Никуда она не денется от такого пирога. Она теперь властелина автомобильного альянса. Да и зачем ей убегать?
        - Ну как? - сказал Грек. Самолюбие не позволило ему отступить от своего мнения. - Мы можем выдвинуть против нее обвинение… - он не договорил, заметив на лице майора усмешку.
        - Обвинение в чем? - спросил майор.
        - Да хотя бы в обмане. Врач в больнице по фотографии не опознал настоящего Бабенко. Значит, вместо него подстрелили кого-то другого, кого Савинская выдала за своего мужа.
        - И ты знаешь, зачем она это сделала? - спросил майор у Грека.
        Грек с минуту думал, а потом сказал:
        - А может, ей захотелось занять его место во главе альянса. - Сказано было как аргумент в пользу вины красавицы Савинской. Капитан Грек ненавидел подлых женщин. А именно такой, ему теперь казалась Алла Савинская.
        - Грек, ты забыл, что Бабенко сам подписал все необходимые документы о передачи руководства альянсом Савинской, - напомнил лейтенант Ваняшин. Когда они были в кабинете у Савинской, Федор Туманов спросил красотку о переходе власти над альянсом к ней. Савинская показала документы о назначение ее на пост руководителя альянса «Авто партнер». Все они были заверены собственноручной подписью самого Бабенко.
        - Если бы Савинской надо было убрать Бабенко, зачем вся эта подмена с телом. Она бы просто наняла киллера. Бац, и нет Николая Константиновича, - проговорил Ваняшин.
        - Правильно, Леша, - одобрил Туманов сказанное лейтенантом, что по своему не понравилось Греку. И он сердито спросил у Ваняшина:
        - Если ты такой умный, то может, тогда объяснишь, почему вместо Бабенко подставили другого человека?
        Ваняшин пожал могучими плечами.
        - Я пока не знаю. Спроси лучше у Николаича. Николаич, скажи? - попросил лейтенант.
        Грек уставился на Туманова, покорно ожидая ответа.
        - По-видимому, для Бабенко возникла такая необходимость, исчезнуть. Хотя пока мне и самому не понятно, для чего ему надо было исчезать. Дела в альянсе идут неплохо. Недавно ревизионное управление осуществляло финансовую проверку деятельности самого альянса и всех его дочерних предприятий. Крупных нарушений не выявлено. По крайней мере, таких, за которые бывшему руководителю Бабенко надо исчезать. Да и не стал бы он подставлять Савинскую. Она дорога ему.
        - Постой, Николаич, слушая тебя, я понял другое. А именно, ты хочешь сказать, что Бабенко с Савинской действовали в этой подмене заодно? - спросил Грек, подозревая, что майор знает нечто большее, чем они с Лехой Ваняшиным. Или, по крайней мере, догадывается, но пока до поры не хочет распространяться о своих догадках. Что ж, за это его не стоит упрекать, хотя все они в одной команде, а раз так, то, стало быть, майор просто боится ошибиться. Об этом подумал капитан Грек, подыскав оправдания для Федора Туманова, к которому относился с большим уважением. Хотя и завидовал ему. Видно уж дано человеку родиться выдающимся сыщиком. Греку этого не было дано. Но со времени их работы вместе, каждый из низ по своему дополнял друг друга и занимал свое место в общей команде. В этом Сан Саныч Грек был уверен на все сто.
        - Думаю, что да. Заодно, - произнес Федор это так, что у Грек с Ваняшиным не посмели усомниться в обратном. - Поэтому, Савинскую мы пока беспокоить не будем. А возьмем под наблюдение. Думаю, она знает, где отсиживается Николай Константинович. Вспомните, Филатов звонил три дня назад Бабенко. Трубку подняла Савинская, а потом к телефону подошел сам Бабенко.
        - Может, он дома сидит? Тогда давайте, войдем, обшарим хату? - с ходу предложил энергичный Грек. Но Федор Туманов тут же отверг предложение капитана:
        - Нет. Этого мы делать не будем. Не такой дурак этот Бабенко, чтобы сидеть дома и ждать когда мы придем. Да и сама Савинская чувствует себя преспокойненько, только потому, что в квартире Бабенко нет.
        - А чего ж тогда она нас не впустила, когда мы приходили? - не мог успокоиться Грек, и, не зная, чем еще озадачить майора. Такой уж он умный и все-то знает.
        - Вот этого я, как раз и не знаю, - признался Федор. - Может, просто не хотела. Думаешь, все так рады видеть наши милицейские рожи. Да и потом, торопилась она на работу. Сама же сказала. Или не помнишь? - спросил он у Грека.
        Грек вздохнул. Ото всей этой путаницы у него разболелась голова.
        - Да, помню, - сказал он, откинувшись на спинку сиденья и наблюдая за тем, как Ваняшин ловко подрулил к небольшому зданию, в котором размещалось бюро ритуальных услуг. Позади него высилась труба, внешне похожая на те, какие бывают в котельных. Сейчас она не дымила, но от того Греку легче не стало. Здание ему показалось чересчур мрачным и неприятным, и Сан Саныч поежился, почувствовав в груди неприятный холодок.
        Возле подъезда стоял автобус, из которого двое здоровенных парней в темных спецовках вытаскивали закрытый гроб. Тут же толпились, по-видимому, родственники, пришедшие проводить почившего.
        Туманов с Ваняшиным вылезли из машины. Грек остался.
        - Ты что, с нами не идешь? - спросил Ваняшин.
        - Голова что-то разболелась. Идите. Я тут посижу, - соврал Грек и отвернулся. Уговаривать его никто не стал.
        Директор бюро ритуальных услуг, только развел руками, когда Туманов показал ему фотографию Бабенко.
        - Знаете, - признался он, - я не приглядываюсь к лицам тех, кого мы тут отправляем в последний путь, - сказал он как будто бы с сожалением за то, что не сумел угодить сыщикам. - Да и работа моя такая, что скорее сводится к административной деятельности. У меня есть персонал, который непосредственно занимается ритуальной деятельностью. Хотите, я приглашу сюда сотрудников, и вы с ними поговорите.
        Федор отказался, сказав, что если директор не возражает, то они побеседуют с сотрудниками вне стен директорского кабинета.
        Директор не возражал. Кажется, он и сам страстно желал побыстрее выпроводить сыщиков из своего кабинета. За те десять минут, которые Туманов с Ваняшиным провели в его кабинете, на столе у него то и дело трезвонил телефон. Директор извинялся перед операми, хватался за трубку, отвечал на звонки, кому-то что-то обещал, на кого-то покрикивал, кого-то уговаривал, льстиво улыбаясь, как барышня перед свиданием с кавалером. И в результате, пару фраз, которые он произнес сыщикам, прерываемые звонками, растянулись на целых десять минут.
        - Кошмар какой-то, - произнес Ваняшин, когда они с Тумановым оказались в коридоре.
        - А ты думал, - в голосе майора слышалось сочувствие к директору. - Легких денег не бывает. А тут, поверь мне, крутятся большие деньги.
        - Да я не про то, - махнул рукой лейтенант. - Как они работают тут. Кругом венки, гробы. Свихнуться можно, - проговорил Ваняшин, припоминая, как в кабинет к директору ввалилась бабенция огромадных размеров и притащила венок для какого-то Вениамина Алексеевича. И директор на какое-то время будто забыл о сыщиках, принялся рассматривать каждый цветочек на нем, каждую веточку. Потом повернулся к сыщикам, словно вспомнив о них, и не забыв кивнуть на венок, проговорил с гордостью:
        - Какой красивый. Такие только у нас делают.
        Лехе Ваняшину в тот момент хотелось встать и уйти.
        Пройдя по небольшому коридору, они очутились перед дверью, на которой была прикреплена табличка, извещающая о том, что сюда посторонним вход запрещен. По мнению Лехи Ваняшина, к этой табличке как нельзя лучше подошел бы череп с костями, который обычно рисуют на трансформаторных будках или изображение сгорбленной старухи с косой. Рядом стояла тележка, точь в точь такая, на которых в больницах перевозят пациентов не способных самостоятельно передвигаться. Здесь, как видно, на ней транспортировали совсем других пациентов, тех, которые уже никогда не встанут.
        Ваняшин посмотрел сначала на закрытую дверь, потом на майора, который, не обращая внимания на предупреждающую табличку, с ходу толкнул дверь. Лейтенант вздохнул и вошел в помещение следом за майором Тумановым.
        Они оказались в небольшой комнате, где хозяйничали два амбала в черных спецовках. Один стоял возле газовой печи. Другой сидел возле небольшого столика, на котором стояла бутылка водки, опустошенная наполовину и два стакана.
        За тяжелой металлической заслонкой печи вовсю бушевало пламя.
        - Опоздали мы с тобой, - сказал Туманов, вполоборота обернувшись к Ваняшину. - Они уже переложили тело и отправили его в печь, - кивнул он на стоящий рядом у стены пустой гроб. Такой шедевр по мнению майора стоил не менее двух штук баксов. И судя по всему, амбалы были далеко не дураками, чтобы отправить его в печь. Для этого у них имелось тут кое-что попроще из гнилых досок.
        Увидев посторонних, тот, который сидел за столом и пил водку, накинулся на Туманова.
        - Чего надо? - рявкнул он, перекрывая своим зычным голосом гудение исходящее от печи. - Ты читать умеешь?
        Федор улыбнулся.
        - Да вроде бы.
        Амбал подошел едва ли не вплотную, дохнув на майора перегаром и прорычал злобно сверкая глазами:
        - Тогда выйди отсюда на хер, и опять прочитай, что там написано, - он схватил Туманова за ворот пиджака, намереваясь вытолкнуть в дверь.
        Федору пришлось применить прием защиты, в результате которого кисть амбала оказалась вывернутой, а сам он, вскрикнув, присел на колено.
        - Отпусти. Руку мне сломал, - завопил он.
        Его приятель вздумал придти ему на помощь, схватил металлический прут с крюком, конец которого был остро отточен, хотел им ударить Туманова. Он замахнулся, как дровосек высоко вскинув над головой руки, но Леха Ваняшин подскочил к нему и, ухватившись руками за прут, не дал опустить его на голову майора. При этом, колено лейтенанта безошибочно угодило в пах нападавшему, отчего тот сразу же согнулся, кажется, забыв обо всем на свете, кроме своего ушибленного места.
        - Вы кто? - спросил первый амбал, понемногу приходя в себя. Не ожидал, что с ними произойдет такой казус.
        - Мы из милиции, - сказал Туманов.
        Первый амбал посмотрел на своего приятеля, сидящего на корточках с болезненной миной. Кажется, он больше не испытывал желания бросаться в драку. И это после одного единственного удара молодого опера. Что и говорить, умеют менты бить.
        - Так бы сразу и сказали, - горестно заметил первый амбал, покосившись на печь, потом на пустой гроб, стоящий у стены.
        Федор улыбнулся.
        - Да мы не успели ничего сказать, как ты бросился на меня с кулаками. А вообще, мы пришли к вам по делу.
        Первый амбал подошел, помог приятелю встать, подвел его к столу и усадил на стул. Налил ему с полстакана водки. Сам сел на другой. Больше в комнате стульев не было и Туманову с Ваняшиным пришлось стоять.
        - Сжечь что ли кого надо? - спросил он, внимательно поглядев на Туманова. Майор так и не понял, шутит он или же и в самом деле готов оказать такую услугу сыщикам. Приглядевшись к амбалу, решил, что тот не шутит. И Федору немножко как-то стало не по себе. Неужели кто-то из коллег оперов обращался к этим двум с подобной просьбой. Во всяком случаи этими специалистами не мешало бы заняться всерьез. А пока, майор достал фотографию Бабенко и показал обоим работникам крематория.
        Те посмотрели. Сначала один, внимательно и не торопясь. Потом передал своему приятелю, который, выпив водки, вроде как ожил. На фотографию тоже глядел долго, потом отрицательно покачал головой.
        - Нет, гражданин начальник. Такого клиента у нас не было. Вообще-то, сжигать нам приходится не так уж и часто, - признался первый амбал, выглядевший постарше своего напарника и как видно, старший над ним по должности.
        - Но у вас ведется какой-то учет всех, кого вы отправляете в печь? - полюбопытствовал майор.
        Амбалы как будто обиделись.
        - А как же. У нас все-таки, фирма, а не шарашкина контора. Вот, имеется журнал, для отчетности, - произнес старший амбал, извлекая из стола толстый журнал с засаленной обложкой. - Все фамилии, имена и отчества. Вот, тут они все, - постучал пальцем амбал по журналу.
        - Понятно, - задумчиво проговорил майор и тут же попросил: - А ну, дорогой, отыщи-ка мне клиента по фамилии Бабенко.
        - Да нет проблем. Запросто, - оживленно произнес амбал, не забыв уточнить: - Он из недавних?
        - Около двух недель назад, как попал в ваши руки, - улыбнулся Ваняшин.
        Второй амбал, сидевший возле стола, недружелюбно покосился на лейтенанта. А первый принялся листать страницы, говоря обещающе:
        - Сейчас отыщем, если он у нас был. У нас ведь фирма. Все записано для отчетности. Можете проверить все квитанции в бухгалтерии и свериться с нашими записями. Все один к одному.
        - Плевать нам на квитанции. Ты человека по фамилии Бабенко нам найди.
        - Не гони, начальник. Сказал, найду, значит, найду. Ну вот, - ткнул он пальцем в строчку. - Двадцать девятого августа. Вот он ваш Бабенко Николай Константинович. Этот?
        Федор посмотрел на запись.
        - Похоже, он, - проговорил майор и тут же опять показал амбалам фотографию: - Значит, этого гражданина вы никогда не видели в вашем заведении? - спросил он.
        - А чего нам обманывать? Какой смысл? - обиделись амбалы.
        - Это верно, - согласился Туманов. - Смысла вам никакого нет.
        Когда Туманов с Ваняшиным вернулись, сидящий в машине Грек открыл глаза. За время их отсутствия, усатый капитан успел придремнуть. Глядя в его сонную физиономию, Ваняшин покачал головой.
        - Ну что, дружок, выспался? Нас там с майором чуть в печь не отправили, а ты дрыхнешь тут, - последовало замечание.
        Грек захлопал глазами.
        - Какую печь? Чего ты мелешь? Николаич, про что он?
        Федор уселся на сиденье.
        - Ладно, не бери в голову, Грек. Был у нас там небольшой инцидент. Но к счастью, все обошлось вполне нормально и мы как видишь, целехонькие. Зато теперь мы точно знаем, что прах в урне принадлежит не Бабенко, а кому-то другому. Да и вот еще что, не мешало бы нам, навести об этом Бабенко справки. Установить, что он за личность такая.
        Глава 18
        Первые три дня Олег Кесарев подходил к дому, но войти в подъезд не решался. Видел, возле соседнего подъезда стояла старенькая «шестерка», а в ней двое парней сидели и потягивали пивко. Сколько жил здесь, никогда эту машину раньше не видел. И чутье, каким обладает загнанный в западню зверь, подсказывало ему, это засада. Его ищут. За ним охотятся. И в машине те парни сидят не от скуки ради. Время от времени один из них поглядывал на окна квартиры Кесаря, а другой не забывал наблюдать за подъездом, за всеми входящими и выходящими. Они ждали его, словно угадывая, что деться теперь ему некуда и рано или поздно, он обязательно объявится возле дома.
        Самое лучшее, было бы на какое-то время бежать из города. Но, как и куда бежать, когда у тебя нет денег. Дома у Кесаря имелась заначка - двадцать тысяч долларов. Вряд ли менты при обыске забрали ее. Ведь деньги лежали не где-то в тайнике, а в серванте, в шкатулке вместе с материной пенсией. А мать, не глупая, чтобы вот так взять и отдать им, она обязательно скажет, что деньги ее, копила всю жизнь для сына. Вот если бы те двадцать тысяч оказались сейчас у Кесаря, он бы сел в электричку и немедля рванул из города. А теперь он как дикий зверь, ночью прячется от людей в подвале, сторонясь даже бомжей, а днем бродит по улицам, высматривая, чтобы выхватить сумку у какой-нибудь зазевавшейся гражданки.
        Пару дней назад ему несказанно повезло. Остановившись возле сберкассы, приметил старуху. Видно она сняла со своей сберкнижки пенсию. Вышла на улицу, на ходу убирая раздутый кошелек в сумку.
        Он пошел за ней, выжидая удобного момента. Много ли надо старухи. Сначала хотел просто припугнуть. Догнал ее в подъезде многоэтажного дома. Старуха стояла, дожидалась лифта, и на вошедшего Кесаря, не обратила внимания. Посмотрела только тогда, когда он ухватился за ручку сумки, пытаясь вырвать ее из рук старухи.
        - Отдай, по-хорошему, - стискивая зубы, проговорил Кесарь. Но старуха не послушалась. Уставившись на него испуганно, она закричала на весь подъезд:
        - Милиция! Помогите!
        Кесарь ударил ее кулаком в лицо. Старуха отлетела под лестницу, а он, схватив сумку, бросился из подъезда вон. Бежать было нельзя. Это бы привлекло внимание попадавшихся людей. Поэтому, свернув за угол дома, он пошел быстрым шагом. Заглянув в сумку, увидел там кое-что из продуктов и пузатый кошелек. Раскрыв его, выгреб все деньги, в том числе и мелочь, переложив их в карман своей куртки. Кошелек выбросил. Он улика, если задержат. Хотя, если разобраться, если его сцапают менты, то и так мало не покажется.
        Теперь он себя ругал за то, что связался с Пупой. Бугра и вовсе не знал. А с Пупой они когда-то учились в одной школе. Потом как-то встретились в шашлычной на Кутузовском. Кесарь частенько заходил туда. Шашлыки там готовили отменные, да и пивко неплохое. И надо же было так случиться, что и Пупу туда черт занес. Посидели тогда они славно. Сначала побаловались пивком, а потом и до водки дошло. Обоим было что вспомнить. Еще учась в школе, оба угоняли автомобили, тем и прославились среди пацанов. Дело прошлое. Выгоды никакой от этих угонов не имели. Дурь в голове была. Покатаются по ночной Москве с девчонками, да и бросят угнанный автомобиль где-нибудь на окраине. Утром менты найдут, хозяину вернут. Одно время даже соревнования с Пупой устроили, кто больше машин угонит. Кесарь теперь уже и не вспомнил, кто оказался победителем.
        - Глупые мы с тобой были, - захмелев, проговорил Пупа. - Я тут с одним мужиком познакомился. Бабки стрижет, как шерсть с барашка. В машинах шарит, дай боже. Так вот он собирается мастерскую открыть. Если хочешь, можешь работать с нами.
        - А делать, чего я там буду? - спросил Кесарь, видя, как Пупа то и дело подливает ему водки. Но душа размякла, и отказываться не хотелось, да и водка почему-то в глотку текла как вода.
        На вопрос Кесаря, бывший приятель Пупа рассмеялся.
        - Чего раньше делал, то и сейчас будешь. Вместе с тобой работать будем. Помнится, мы так и не решили, кто из нас лучший автоугонщик.
        Кесарь захмелел.
        - Так в чем дело? Мы можем продолжить, - согласился скорее по пьяни, особенно не отдавая отчета в словах. Но на другой день Пупа позвонил, сказал, чтобы Кесарь приехал к метро Таганская. Так и началась работа Кесаря. Оттуда вместе с Пупой они угнали новенький автомобиль «Ауди», принадлежащий одному из владельцев магазина
«Одежда».
        Сперва Кесарь засомневался, что все у них получится. Во-первых, машина стоит почти рядом с магазином, а во-вторых, какую это надо иметь наглость, чтобы спереть чужую машину вот так среди бела дня. Да спереть еще ладно. Но ведь на ней надо ехать, и может так получиться, что прокатятся они не более ста метров до первого гаишника.
        - Не бзди, Кесарь. Все путем будет, - успокоил Пупа, первым делом навесив поверх номеров машины, другие, которые принес с собой в пакете. Показал документы на машину с этими номерами.
        - Как видишь, у нас все схвачено. Даже если гаишники остановят, документы не вызовут у них подозрения, - заверил он.
        Кесарь возразил:
        - Да, но ведь они же липовые.
        Пупа усмехнулся, достав из пакета сканер, который не только сканировал сигнал сигнализации, но и отключал его.
        - А кто здесь об этом знает, кроме нас с тобой, - хохотнул Пупа, ловко вскрыв дверь иномарки. - Ладно. Садись, и поехали. Нечего глаза людям мозолить, - он деловито уселся за руль.
        Кесарю ничего другого не оставалось, как тоже сесть в машину. Правда, потом он частенько ругал себя за этот необдуманный шаг. А что было бы, если б он отказался и не сел в машину. Пусть бы Пупа угнал один эту проклятую «Ауди». И пропади они пропадом те деньги, которые они потом получили за эту тачку.
        Машину пригнали на окраину Москвы. Там в старом доме, в пристройке, внешне похожей на развалюху, была обустроена вполне неплохая мастерская, где можно было ремонтировать машины. Хозяином дома оказался беспробудный пьяница. Пупа с новым знакомым, у которого погоняло было Бугор, регулярно подпаивали его водкой.
        - Лучше пусть больше пьет. Так он ни на что не обращает внимания, - сказал Бугор, когда Кесарь задал вопрос о пьяном хозяине дома.

«Ауди» тогда они перекрашивать не стали. Оставили его первоначальный, красный цвет. За ночь Бугор перебил номера. Документы на него уже были готовы, причем с настоящими печатями и подписями руководства МРЭО.
        Уже на другой день домой к Кесарю приехал Пупа и передал три тысячи долларов, сказав:
        - Это твоя доля.
        У Кесаря от удивления едва глаза не вылезли на лоб. Он не сделал ничего особенного. Угнал фактически ту «Ауди» один Пупа, а он так был, с бока припека. А три штуки «зелени» заимел.
        - Не хило, если каждый раз по столько срубать, - улыбнулся Кесарь, пряча деньги в карман и прикидывая на что он их потратит.
        - Я ж тебе говорил, дело верное и неплохое. А главное, прибыльное. У нас все схвачено. Сломя голову мы не бросаемся в первую попавшуюся тачку. Сначала понаблюдаем, как следует. Выясним, кто хозяин. Сколько лет машине. Определимся, что с этой тачки можем поиметь. А потом только угоняем. И продавать нам ее не надо. За нас это сделают другие. Надежные люди. Вот так, Кесарь, а ты сомневался.
        - Да я не то, чтобы сомневался, - сказал Кесарь. Хотелось оправдаться перед приятелем Пупой, но тому эти оправдания не потребовались.
        - Ладно, ладно. По глазам вижу, что сомневался. Ты вот что сегодня отсыпайся, а на завтра у нас есть еще одна тачка, - подмигнул на прощанье Пупа, перед тем, как уйти.
        Теперь уже Кесарь не сомневался в том, правильно ли он сделал, что связался с Пупой и Бугром. Соблазн легких денег оказался слишком велик. Угоняли в основном дорогие иномарки, которые пользовались спросом. Наши отечественные машины, почти не угоняли.
        Однажды, когда они с Пупой ковырялись с только что угнанным «Фольксвагеном», приехал Бугор. Причем, выглядел он немного озабоченным. Заметив это, Пупа спросил:
        - Случилось что ль чего? Чего ты такой?
        Бугор взглянул на Кесаря так, словно размышляя, есть ли смысл говорить при нем. Но за Кесаря вступился Пупа, сказав:
        - Я Кесаря давно знаю. Еще со школы. Пацан он стоящий. Да и в одной упряжке он с нами. Так что можешь не сомневаться в нем.
        Бугор улыбнулся, давая понять, что полностью доверяет Пупе, да и Кесарю и сказал:
        - Коли так, тогда ладно. Завтра вечером для тебя Пупа есть работенка. Только смотри, не подкачай, - предупредил он.
        Пупа ухмыльнулся.
        - А когда я подкачивал? Что-то не припомню.
        Бугор согласно кивнул.
        - Это верно. Поэтому, уверен, что завтра ты не подведешь, - проговорил он и достал из пакета бумажный сверток. Не торопясь, развернул его.
        Кесарь увидел лежащий на газете пистолет «ТТ» с запасной обоймой. Невольно екнуло сердце. Неужели, Бугор предлагает пойти на мокруху? И Кесарь уставился на приятеля Пупу, ни о чем не спрашивая.
        Причем, сам Пупа смотрел на ствол равнодушными глазами, как будто с этим не раз и не два ему доводилось иметь дело. Да и сейчас не ново. Поймав на себе взгляд Кесаря, Пупа рыкнул на него сквозь зубы:
        - Чего ты зеньки раскрыл? - Он взял пистолет, подержал в руке. Запасную обойму спрятал в карман.
        Бугор посмотрел на Кесаря и сказал:
        - Олег, иди-ка, глянь, Кисель дрыхнет. А то может, стоит тут под дверью, а мы шлепаем языками.
        Кесарь кивнул и молча вышел. На улице закурил, постоял возле дома, прислушиваясь к богатырскому храпу пьяного хозяина дома.
        - Слушай, Пупа, дело конечно твое. Но может не стоит так твоему приятелю доверяться, - предупредил Бугор, имея в виду Кесаря.
        Кесарь подслушал их разговор. Слышал, как Пупа всячески выгораживал его.
        - Брось, Бугор. Кесарь свой в доску. Не подведет. Ручаюсь.
        - Ну смотри, пацан. Если что, с тебя спрос будет. А дело серьезное, и провалить его ты не должен. Если не хочешь голову потерять, - предупредил Бугор на правах старшего.
        - Не провалю, - отрывисто произнес Пупа. Ему не нравилось, что Бугор разговаривает с ним, как с зеленым пацаном. Выйдя из пристройки, он увидел стоящего возле дома Кесаря. Подошел. Посмотрел в глаза и сказал:
        - Вот что, Олег. Завтра вместе поедем. Ты в случаи чего меня подстрахуешь. Сядешь на мою девятку. Понял?
        Кесарь кивнул, еще плохо понимая, в чем будет заключаться эта подстраховка. Но если Пупа говорит, то, стало быть, так и надо делать.
        На другой вечер, около половины одиннадцатого, Пупа позвонил Кесарю на сотовый, сказав, чтобы тот оделся и вышел из дому.
        - Сейчас буду у тебя, - сказал в конце Пупа, и минут через двадцать уже стоял возле дома Кесаря. Выглядел он немного раздраженным, напустился на Кесаря, когда тот подошел:
        - Я же тебе сказал, чтобы ты выходил. Долго собираешься. Так дела не делают, - прозвучало как предупреждение на будущее. - Садись за руль, - сказал он, пересаживаясь на соседнее сиденье.
        Кесарь решил не оправдываться. Промолчал, проглатывая все упреки товарища, как рыба проглатывает наживку хитрого рыбака. Единственное, что он себе позволил произнести, это спросить, куда ехать.
        - Едем на улицу Земляной вал. Там высадишь меня.
        Кесарь ответил кивком. Хотя, честно говоря, он не понимал, какая его доля участия в деле, которое предстоит выполнить Пупе.
        - Тот мужик едет на новеньком шестисотом «Мерсе». Смекаешь? Зачем пропадать добру? Когда я его прикончу, сяду в «Мерседес». Там, вообще-то, ментов не бывает. Но если случайно появятся и погонятся за мной, ты их отвлечешь. Понял?
        Кесарь не понял, каким образом он должен отвлечь гаишников.
        - Устроишь им аварию. Долбани им машину так, чтобы они больше не смогли за мной гнаться. Мою машину можешь бросить. Все равно она зарегистрирована на мужика, который уже пару лет, как тю-тю.
        Что означало, это тю-тю, Кесарь понял. Скорее всего, хозяин «девятки» уже покоился на том свете и явно не без участия Пупы. А Пупа спокойненько раскатывал на его машине по липовой доверенности. Хотя сейчас для самого Кесаря все эти подробности не имели значения. И ему ничего не оставалось, как соглашаться на все то, что предлагал Пупа.
        - Вон у того овощного магазинчика останови мне, - показал Пупа на небольшой магазин, над дверями которого в блике мерцающих огней красовалось название «Овощи - фрукты», а за окном витринного стекла высились пирамиды, выложенные из спелых яблок и ярко-оранжевых апельсинов, тут же лежали гроздья желтых бананов. Глядя на такое изобилие, у Кесаря потекли слюнки. Так получилось, что с утра ничего во рту не было.
        - Может, я сбегаю, куплю пожевать? - предложил он. Но Пупа запретил ему выходить из машины.
        - Сиди и наблюдай вон за тем перекрестком. Когда я сяду в «Мерс» и, поеду, ты поедешь за мной. Понял? И не отставай.
        - Да понял я все, - не скрывая раздражения, ответил Кесарь, остановив машину там, где велел Пупа.
        Тот не торопливо взял с заднего сиденья пакет, в котором лежал пистолет. Заглянул туда, словно удостоверившись, не потеряли ли они его за время пути, и, убедившись, что «ТТ» там, пристально глянул на Кесаря и сказал негромко:
        - Ну я пошел. Смотри, не зевай по сторонам. Скоро тот «Мерс» появится. - И захлопнув дверь, не торопливо направился к перекрестку, до которого было не более пятидесяти метров.
        Оставшись один в машине, Кесарь закурил, поглядывая на товарища. Рисковый все-таки, Пупа, пацан. Хотя прохожих на улице в этот вечерний час мало, но все же. Вот так взять и застрелить человека.
        Кесарь не расспрашивал у Пупы, в чем провинился тот несчастный владелец
«Мерседеса». Но убьет его сейчас Пупа уж явно не из-за шикарной тачки. Ее они бы и так у него увели без всяких проблем, если б захотели. Значит, тут было что-то другое. Пупа обмолвился, будто хозяин велел убрать им того несчастного. Стало быть, не Бугор главный у них. А есть еще кто-то другой. Он и стоит над ними. Им досталась роль исполнителей. Но Кесарь особенно не роптал на судьбу. Кем он был до встречи с Пупой? Босяк, у которого никогда в кармане не водились крупные деньги. А сейчас он живет, ни в чем, не отказывая себе. Рестораны и красивые девочки, для него стали таким обыденным, что Кесарь воспринимал это все как должное.
        Рассуждая обо всем этом, он в очередной раз глянул на перекресток и увидел зеленую
«десятку», остановившуюся неподалеку от стоящего Пупы. Только что эта машина проехала мимо Кесаря. Возможно, он бы не обратил на нее внимания, если бы не мент сидящий за рулем в форме сотрудника ДПС.
        Кесарю стало не по себе. Видя, что гаишник из машины не вылезает, Кесарь достал из кармана мобильник. Надо же предупредить Пупу, чтобы тот немедленно уходил. Только не хватало, чтобы мент стал свидетелем убийства.
        Он уже хотел набрать номер мобильника Пупы, как совсем рядом с ним остановился черный шестисотый «Мерседес». При виде его, у Кесаря как будто остановилось сердце. Неужели, это тот самый «Мерс»?
        Дальше он ни о чем подумать не успел. События развивались так стремительно, что Кесарь едва успевал отслеживать их. Он увидел, как передние двери «Мерса», как по команде, одновременно открылись. Сидящий на правом переднем сиденье человек, вылез, спереди обошел машину, поджидая, пока сидевший за рулем мужчина, тоже вылезет. Причем, Кесарю бросилась в глаза одна деталь. Оба они были одеты в одинаковые костюмы. Одинаковой комплекции и даже одного и того же роста. Только выглядел сидящий за рулем «Мерса» чуть постарше.
        Тот, который до этого сидел за рулем, быстро пошел по тротуару в обратном направлении. Метрах в двадцати, у обочины тротуара остановилась серебристая «Ауди» с тонированными стеклами. Он еще не успел подойти, как задняя дверь ее открылась, и мужчина буквально запрыгнул на сиденье.
        По сути, что происходило с этой серебристой «Ауди», выпало из внимания Кесаря. Он уставился на черный «Мерседес», который плавно тронулся с места и покатил к перекрестку, где его поджидал Пупа.
        Кесарь от досады ударил кулаком по рулю, не зная, что делать. Завел мотор и тронулся следом. Если сейчас тот мент на зеленой «десятке» погонится за Пупой, придется его подрезать. И Кесарь внутренне стал себя подготавливать к этому, видя, что на светофоре загорелся красный.

«Мерседес» остановился перед перекрестком.
        Кесарь глянул на Пупу. Тот как будто направился на другую сторону улицы, обошел черный «Мерс» спереди и вдруг остановившись возле водительской двери, выхватил из пакета пистолет.
        Сидящий за рулем «девятки» Кесарь, вздрогнул, когда услышал выстрелы. Один за другим. Потом он увидел, как Пупа резко открыл переднюю левую дверь, выстрелил в сидящего за рулем человека еще пару раз, потом выбросил его на проезжую часть. Сам сел за руль «Мерседеса» и нарушая правила дорожного движения, рванул с перекрестка.
        Все произошло так быстро, что, кажется, никто из водителей не понял смысла происходящего. Наверное, трагизм случившегося до них стал доходить только тогда, когда черный «Мерседес» уже несся по улице, а на асфальте в луже крови остался лежать человек, перегородив движение.
        Кесарь не стал досматривать, чем там закончится дело. Помня, что ему велел делать Пупа, рванул следом за «Мерседесом», не упуская из виду стоящую в стороне зеленую
«десятку» с ДПСником. Как ни в чем не бывало, «десятка» поехала в другую сторону. И Кесарь улыбнулся. Менты - растяпы. И этот гаишник, видать такой же.
        Набирая скорость, Кесарь мучился вопросом насчет мента. Неужели он не видел, как Пупа мочил того мужика? Если видел, то почему уехал? Нет, наверное, он и в самом деле тупой.
        Когда Кесарь приехал в их мастерскую, Пупа был уже там. «Мерс» стоял в мастерской, и Пупа старательно вытирал ветошью пятна крови с сиденья. Увидев, вошедшего Кесаря, набросился на него, готовый разбить морду.
        - Я тебе, что велел делать? Страховать меня!..
        - Так я и страховал, - хлопая глазами, изумился Кесарь.
        - А почему я не видел тебя, когда ехал сюда. Это хорошо, что обошлось без ментов. Ты должен был ехать за мной.
        - Ну чего ты раскипятился, Пупа? Сбавь пар. Я и ехал за тобой. Но сравнить мотор
«Мерса» и твоей сраной «девятки». Ты как втопил, я тебя и догнать не мог. А насчет ментов, ты не прав, приятель. Перед перекрестком видел зеленую «десятку»? - спросил Кесарь. - Так вот в ней мент сидел, гаишник.
        Услышав про «десятку», Пупа смягчился.
        - То, что заметил эту тачку, молодец. Гаишник тот наш человек.
        - Наш человек?
        Пупа кивнул.
        - Да. Наш.
        Кесарь покрутил головой, вспоминая, что он чуть в штаны не наложил, увидев этого мента. И Пупу бросить было нельзя, но и предупредить его не успел. А мент, оказывается, ихнем человеком. Вот сволочи, они с Бугром, не могли его предупредить заранее об этом гаишнике. Стиснув от злости зубы, Кесарь отвернулся.
        - Не понятно только, чего он там стоял, - произнес он со злостью.
        Пупа посмотрел на него и сказал негромко.
        - А ты не думай много. Он там был не просто так. Если бы на светофоре горел зеленый свет, как бы ты остановил тот этот «Мерс»? - спросил он у Кесаря.
        Кесарь о таком упущении и в самом деле не подумал. А вот Пупа с Бугром, кажется, предусмотрели все, в том числе и такой вариант. И если бы светофор встретил водителя «Мерседеса» зеленым светом, тот гаишник должен был остановить его. А дальше… Да пропади оно все пропадом то, что должно было произойти. Видел Кесарь, что стало с водителем «Мерседеса».
        - Знаешь, а водила тот, по-моему, жив, - сказал Кесарь.
        Пупа глянул на него недоверчиво.
        - Да ладно. Я столько пуль всадил в него, - проговорил он, но голос звучал уже не так твердо. Кажется, у Пупы и у самого были некоторые сомнения на этот счет.
        Минут через пять, в мастерскую зашел Бугор. Выглядел он мрачным. Молча протянул руку Кесарю. Глянул на стоящий «Мерседес» с недовольным видом.
        - Чего-то не так? - спросил Пупа. Кесарь молчал. Вообще, предпочитал в присутствии Бугра поменьше распускать язык.
        Бугор закурил, хотя им с Кесарем не позволял курить в мастерской, говоря, что тут лаки, краски, и вся эта рухлядь может сгореть к чертовой матери.
        - Да все не так, - сказал Бугор, потягивая папироску, в которую частенько забивал анашу, наслаждаясь вонючим дымом.
        Лично Кесарю такая приправа не нравилась. А вот Пупа иногда баловался с Бугром травкой.
        - Мужика ты не добил. В больнице он, - сказал Бугор Пупе, потом добавил: - Но это ладно. Проблему эту решат. Викентий звонил, - Бугор сделал паузу.
        Кто такой, этот Викентий, Кесарь не знал, но заметил, с каким уважением упоминал о нем Бугор. Значит, вот кто их хозин.
        - Ну и чего он? - угрюмо спросил Пупа.
        Бугор махнул рукой.
        - Да ну его, на хер. У него семь пятниц на недели. Теперь уже говорит, что не надо было угонять тачку. Говорит, надо было оставить ее там и того мужика в ней.
        Пупа плюнул на земляной пол мастерской.
        - Тьфу ты, мать его. Чего он в дурь попер? Это же его была идея с «Мерседесом». А теперь на попятную прет.
        - Прет, потому что видать на него надавили. Пожадничал он с этим «Мерседесом». Хотел толкнуть подороже. А теперь уже раздумал. Сказал, что продаст кому-нибудь из своих. Но это уже его дела. Нас они не касаются. Мы его приведем в божеский вид, а дальше уж пусть он решает сам, - закончил Бугор, принимаясь свинчивать с иномарки номера.
        - Проклятущая машина, - сказал Пупа, когда Бугор ушел.
        Кесарь хмыкнул на это. Он не понимал, почему приятель недоволен. За ночь они перебили на «Мерседесе» номера. Документы на него уже были готовы. Причем, подлинные с печатями. К тому же, машина стоящая. О такой только можно мечтать. Теперь все дело за Викентием, чтобы он поскорее толкнул «Мерс». И тогда можно денежки делить.
        Пупа посмотрел на него пристально и произнес:
        - Ты разве не знаешь, кому принадлежит этот «Мерседес»? - спросил он, пытливо заглядывая Кесарю в глаза.
        - Нет, - откровенно признался Кесарь.
        - Ну и хорошо, что не знаешь, - сказал на это Пупа, решив не вдаваться в подробности и не раскрывать все карты.
        На следующий вечер к ним приехал сам Викентий и забрал «Мерседес», тут же расплатившись за него. Кесарю досталось шесть тысяч баксов. Сколько получили Пупа с Бугром, Кесарь не знал. Хотя и предполагал, что наверняка приятель Пупа огреб намного побольше, а про Бугра и говорить не стоит. Но Кесарь не жадный, чужих денег не считал. Он уже стал забывать про этот черный «Мерседес», который приятель Пупа считал проклятущим, как вдруг однажды, приехав в мастерскую, застал там приятеля Пупу с Бугром в невеселом настроение. Глядя в их лица, нетрудно было догадаться, что за то время, пока Кесаря не было с ними, что-то произошло. И в своей догадке Кесарь не ошибся.
        - Олег, - впервые назвав Кесаря по имени, Бугор проговорил: - настало время, проверить тебя в настоящем деле. До этого вы с Пупой неплохо угоняли машины. Но обстоятельства складываются таким образом, что мы должны друг другу доверять, потому что вляпались в неприятную историю.
        - Это из-за того «Мерседеса»? - догадался Кесарь.
        Оба, Бугор и Пупа уставились на него. Наверное, не ожидали, что он такой сообразительный.
        Бугор согласно кивнул, сказав:
        - Из-за него, родимого, - кажется, он собирался проговорить это весело, даже шутливо, но получилось, не совсем весело. И уж совсем не шутливо.
        - Да, - вздохнул Кесарь, припоминая, что еще, когда в первый раз он только увидел этого черного монстра, в его душу закралось нехорошее предчувствие. И теперь, похоже, следует ждать неприятностей.
        - Так что с этим «Мерседесом»? - спросил Кесарь.
        Пупа вздохнул, стараясь не встречаться взглядом с ним. Налил в стакан водки, выпил, зажевав куском колбасы.
        - Викентий задвинул этот «Мерс» своему заместителю. Но что-то там у них не заладилось.
        - Разосрались они, одним словом. Зам его гнидой оказался, - добавил Пупа. Бугор посмотрел на него осуждающе.
        - Не нам решать, что промеж них вышло, - сказал он Пупе, сурово сдвинув брови, потом повернулся к Кесарю и продолжил: - В общем, он позвонил нам и велел «Мерс» угнать.
        Кесаря эта новость не расстроила. Подумаешь, делов-то, угнать машину. Но Бугор его остановил, положив тяжелую ладонь на плечо.
        - Погоди, парень. Не гони. Угонять машину тебе не придется. Викентий хочет, чтобы никто из наших не засветился перед его замом. На этот раз машину угонит другой человек.
        - Другой? - переспросил Кесарь, при этом не испытав ни капли облегчения. Зная натуру Бугра, не сомневался в том, что ничего хорошего от такого человека ждать не стоит.
        - Есть у меня на примете один паренек, мать его так. Тоже специалист по машинам. Давно просится к нам в бригаду, - хохотнул Бугор, выставив напоказ крепкие широкие зубы.
        Кесарь выказал готовность, все оставить на откуп Бугру. Да и какой смысл оспаривать его решения, раз он здесь старший.
        - Смотри сам. Если стоящий пацан, можно и взять, - сказал Кесарь.
        Но Бугор отрицательно покачал своей башкой, которая прочно покоилась на могучей, как у атлета, шее.
        - Нельзя, - сказал он и тут же добавил: - Потому что у меня имеются насчет его сомнения. Парень снюхался с местным участковым. И к нам в бригаду он просится не просто так, а по конкретному заданию того мента. В Москве сейчас много угоняют машин. И раскрыть такую устойчивую группу, как наша, для ментов за счастье. Поэтому, как только он пригонит тебе «Мерс», ты его уложишь там. Зачем он нам?
        - Я?! - Кесарь изо всех сил старался не показать, что он струсил от предстоящей мокрухи. Угонять машины, это одно дело. А убить человека, это совершенно другое. На такое он не подписывался.
        Но Бугор ткнув пальцем ему в грудь, упрямо сказал:
        - Ты. А кто кроме тебя это сделает? Пупа? Так он уже мочканул одного. Мне и вовсе нельзя. Если меня зацапают за этого пацана, то острова «Огненный» мне не избежать. А мне на свободе пожить охота. Баб пощупать. - Он хотел засмеяться, но, заметив на лице Кесаря нерешительность, зло сверкнул белками глаз. - Что, сучонок, струхнул? Ручонки задрожали? А денежки любишь. Когда берешь денежки, ручки не дрожат?
        - Да у меня и сейчас они не дрожат, - проговорил Кесарь, чувствуя, что руки у него и в самом деле подрагивают, но не настолько, что Бугор мог это заметить. Скорее всего, проговорил он это просто так. Решил подловить Кесаря.
        - Ладно. Если надо, я его сделаю, - согласился Кесарь, хотя на самом деле, хотел сейчас другого: развернуться и сломя голову бежать отсюда. Пацан тот, может и в самом деле, просится к ним с целью, чтобы потом выдать их своему участковому. Но Кесарь понял и кое-что еще, о чем наверняка, подумывал хитрющий Бугор. Посылая его на мокруху, он знает, что после уже Кесарь с ними будет повязан кровью. Вот только что с этого самому Кесарю?
        Пупа достал пакет. Тот самый, в котором, завернутый в газету, лежал пистолет «ТТ». Положил пакет перед Кесарем.
        - Забирай, - сказал он и добавил: - Сейчас мы с тобой сгоняем в одно местечко. Там у этого пацана гараж. Я тебя с ним познакомлю и отвалю. Ты уж сам с ним договоришься, где вам потом встретиться, когда он угонит «Мерседес». Но я думаю, что лучше всего, это тебе сделать у гаражей. Местечко там тихое. А потом, окраина. Ни одной живой души вечером там нет.
        - В таком случаи, я постараюсь воспользоваться твоим советом. - Прозвучало не совсем дружелюбно. Но по-другому отвечать Кесарь и не собирался. Если Пупа такой умный и все-то знает, то почему бы ему самому не уложить того парня и зачем подпрягать его, Кесаря.
        - Ну смотри сам, - проговорил Пупа, когда они садились в машину. Опять за руль
«девятки» пришлось сесть Кесарю. - Я водочки выпил, - объяснил Пупа, давая понять, что не собирается иметь неприятностей с ментами.
        Кушнарь, как называл парня Пупа, Кесарю сразу не понравился. Было в его поведение что-то подхалимское. Разговаривая с Пупой, он вел себя так, словно всячески пытался втереться к нему в доверие, хотя виделись они всего пару раз и не больше. С Кесарем вообще увиделись только сейчас, но Кушнарев запросто называл его Олежкой. Глядя в его улыбающуюся, слащавую мордочку, похожую на мордочку мышонка, Кесарю хотелось хорошенько врезать по ней. Уж слишком она не внушала доверия. И пули на него, он уж точно не пожалеет.
        Кушнарь оказался проворным пацаном, и с «Мерседесом» их не обманул. Все сделал, как и обещал. Деньги за угнанную иномарку, согласно уговору, он должен был получить от Кесаря. Но вместо денег, получил пулю.
        На выезде из гаражей, дорогу «Мерседесу», преградила «девятка». За рулем в ней сидел Пупа, а рядом с ним какой-то человек, лицо которого показалось Кесарю отдаленно знакомым. И только приглядевшись более внимательно, он признал в нем того мента, который тогда сидел перед перекрестком в зеленой «десятке». Только на этот раз он был не в форме гаишника, а в модном джинсовом костюме.
        - Покатался, а теперь вылазь, - сказал он Кесарю, быстро занимая его место за рулем угнанного «Мерседеса».
        Пупа сидел в своей «девятке» и безучастным взглядом наблюдал за тем, как мент садится за руль иномарки. И только когда он уехал, выплюнув в открытое окно окурок сигареты, сказал с недовольством:
        - Вот гнида, ментовская. - Потом, уставившись на Кесаря, рыкнул: - А ты чего стоишь? Садись в машину. Надо линять отсюда поскорее.
        Кесарь сел рядом.
        - Пистолет все еще у тебя? - спросил Пупа. - Надо избавиться от него. Двойная кровь на нем. Застукают менты и хана нам.
        Кесарь не возражал. Он и сам подумывал об этом же.
        Проезжая мимо огромной лужи, вытекающей из полуоткрытого канализационного колодца, Пупа остановился и велел Кесарю выкинуть пистолет.
        - Будем считать это подарком для дигеров, - усмехнулся он, когда пистолет бултыхнулся в отверстие колодца, и до отказа надавил ногой на педаль газа.
        Мотор «девятки» взревел, набирая обороты.
        - Куда он погнал «Мерседес»? - спросил Кесарь, вглядываясь в удаляющиеся красные огни иномарки.
        Пупа скроил недовольную рожу.
        - А чего ты так об этом беспокоишься?
        Кесарь посчитал, что после того, как он пришил Кушнаря, теперь имеет право на большее. Раньше в его присутствие Бугор с Пупой старались о многом не говорить. Наверное, не доверяли. Но теперь-то, какой смысл от него таится, когда он с ними замаран кровью.
        - Жаль машину. Классная тачка, - сказал Кесарь. В его голосе слышалась зависть, которая не осталась не замеченной Пупой. Тот вздохнул и сказал:
        - И мне жаль. Я бы не против поменять свою старушку, - хлопнул он ладонью по рулю, - на этот «Мерс».
        Вопреки ожиданиям, Пупа привез Кесаря не домой, а в мастерскую. Там уже их ждал Бугор. Встретил Кесаря с улыбкой, как своего. Тепло пожал руку и сказал:
        - Вот теперь ты, парень, для меня свой в доску.
        Расспрашивать он ни о чем не стал, и это навело Кесаря на мысль, что Бугор обо всем в курсе, даже о малейших деталях. Удивило, откуда он мог узнать, ведь Пупа не звонил ему. И если никто не следил из темноты за Кесарем, как он убил Кушнаря, то остается мент. Его работа. Кроме него, некому.
        В мастерской Кесарь увидел новенький темно-зеленый «Мерседес». Глянул удивленно на Пупу с Бугром.
        Те улыбнулись.
        - Как видишь, пока тебя не было, мы не теряли времени даром, - похвалился Бугор, погладив ладонью по капоту иномарки. - Новенький. Ему нет еще и года.
        Кесарь вспомнил, что чаще всего такие дорогие иномарки они угоняли под заказ. Викентий говорил им, что есть клиент, желающий приобрести дорогую иномарку, говорил название машины, а остальное уже было их дело. Как потом Кесарь узнал, с документами на угнанные машины им помогал тот самый гаишник, владелец зеленой
«десятки».
        - А что есть клиент на это чудо технического прогресса? - спросил Кесарь, кивком головы указав на «Мерс».
        На этот раз за Бугра ответил Пупа:
        - Викентий сказал, что эта тачка пойдет его заму, взамен той, угнанный.
        Кесарь уставился на него удивленно.
        - Не понял. За каким тогда надо было угонять у него тот «Мерс»? Пусть бы ездил на нем. А эту ведь можно толкнуть кому-нибудь другому, - проговорил Кесарь, находя свое предложение довольно дельным. Но Бугор упрямо покачал головой.
        - Знаешь, Олег, не обижайся, но это не наше с тобой дело. Нам Викентий сказал, сделать так, мы и делаем. Понимаешь, заместитель его успел застраховать «Мерс». А как только Кушнарь угнал его, побежал в ментовку с заявой. А ты правильно сделал, что замочил Кушнаря. Засветился он, когда угонял машину. Заместитель Викентия в ментовке дал его приметы.
        С этим темно-зеленым «Мерседесом» пришлось изрядно повозиться. Бугор перебил номера. Теперь они стали такими, какие были на «Мерседесе», когда заместитель Викентия его купил. Потом они перекрасили его в черный цвет. А уже через день Кесарь пригнал машину по тому адресу, какой ему указал Бугор. Он не знал, в каком из домов проживает заместитель председателя общества автомобилистов, но машину оставил там, где велел ее оставить Бугор. Даже барсетку с документами и ключами от квартиры они положили на сиденье так, как она лежала до того момента, как Кушнарь угнал «Мерседес».
        Но уже через три дня они узнали, что заместитель председателя общества автомобилистов погиб.
        - Во, как. Зря только с этим «Мерсом» возились, - сказал Кесарь. На что Бугор счел нужным возразить:
        - И ничего не зря. Викентий толкнет его кому-нибудь другому. А вообще, нам до этого всего дела нет. Мы свою работу выполнили. Денежки получили.
        Кесарь вспомнил, что за этот другой «Мерседес» Викентий с ними расплатился по минимуму. По крайней мере, самому Кесарю за него перепало всего две тысячи баксов. Разве это цена за такой новенький «Мерс». Тем более, Викентий пока запретил им угонять машины, передав, что со смертью его заместителя к нему проявляет интерес сыщик по фамилии Туманов.
        Лично Кесарь от этого запрета испытал только некоторое облегчение. Угонять машины, дело все-таки рисковое даже для таких специалистов, какими были они с Пупой. Но вот уж чего он никак не ожидал, так этого того, что им предстоит убрать сразу троих ментов.
        Бугор сказал им с Пупой об этом. Причем, тут же дал понять, что деваться им некуда.
        - Мент этот, Туманов, подбирается к Викентию…
        - Так может, лучше самого Викентия убрать? - предложил Пупа хорошенько не подумавши, за что чуть не схлопотал от Бугра по роже.
        - Ты, парень, думай, прежде, чем ляпнуть, - предупредил он.
        Пупа тут же решил поправить положение, сказал виновато:
        - Да это я просто так.
        - А за просто так, можно и головы лишиться. В общем, ментов положим здесь. Викентий их направит сюда, к Киселю. Этот майор Туманов упорный гад, оказался. Цепляется к Викентию. Ищет «Мерседес», который угнали у заместителя Викентия. Видно, что-то разнюхал, сыскарь гребанный. Вот и роет яму под Викентия. А мы тут выроем для него самого. Нам главное, только бы они в дом вошли. Внезапность на нашей стороне. Грохнем их, как собак поганых, и закопаем тут. И никто не узнает, где могилка легавых. Так что ли, Кесарь? - хохотнул он, хлопнув Кесаря по плечу.
        Кесарь ответил согласием. Да и что, собственно, изменилось бы, если б он не согласился. Тогда бы Бугор его закопал первого в яму, в которой бы потом прибавилось еще три трупа. Нет, такое соседство не для Кесаря. Не будет ему на том свете покоя, рядом с легавыми. Они не дадут.
        - В общем, так, хлопцы, - заговорил Бугор тише, хотя опасаться, что старик, хозяин дома, подслушает, не стоило. Последнее время он не просыхал от пьянства.
        - Ментов постараемся убрать по-тихому. Как зайдут в дом, приколим их ножами. Ну а если ножами не получится, вот вам с Пупой обрез, - достал Бугор пакет, в котором лежал обрез двуствольного ружья и пачка патронов шестнадцатого калибра. Себе он оставил пистолет, «Вальтер».
        - Сначала валим майора. Потом двоих его ментов. - Тут же Бугор придумал план, каким образом им заманить сыщиков в дом. Понимая, что все сразу они не зайдут, кто-то да обязательно останется на улице, он предложил майора сначала обезоружить и, приставив к горлу нож, заставить позвать своих помощников.
        - Когда увидят, что к виску их майора приставлен ствол, сами бросят свои пушки, - со знанием дела, проговорил он и улыбнулся. - А вот тут-то они и наши. Чего они нам сделают без стволов?
        - Ничего, - согласился Пупа. Кесарь ничего не сказал, только кивком головы давая понять, что он на такой вариант согласен.
        Но завалить сыщиков по-тихому, не получилось. Увидев, что Пупа убит, Кесарь не стал ждать, пока майор прикончит и его. На улице возле дома слышалась ожесточенная стрельба. Бугор отстреливался от ментов. А Кесарь бросился в дальний конец коридора. Там имелось небольшое окно, которое он еще утром предусмотрительно оставил приоткрытым. Теперь не пришлось терять драгоценные секунды на то, чтобы открыть шпингалеты на раме. Стоило только легонько толкнуть ее, как рама раскрылась, и Кесарь выпрыгнул на улицу.
        Убегал огородами и садами, не выбегая на открытые места, где его могли заметить. Бежал, сколько хватало сил, лишь бы поскорей очутиться как можно дальше отсюда. Он даже не задумывался о том, жив ли Бугор. Скорее всего, нет. Да и теперь для Кесаря это было не важно. Собственная жизнь дороже, чем жизнь Пупы и Бугра вместе взятых. Только бы убраться отсюда, а потом бежать из ненавистного города.
        Попался Кесарь на удивление просто. Видно, от отчаянья, совсем потерял смекалку. Наблюдая за окнами своей квартиры, он увидел мать, выходящую из подъезда. Странно, но те двое парней, сидящие в «шестерке» возле другого подъезда, казалось, не обращали внимания на мать Кесаря. И Кесарь уже засомневался, может, ни какие они не наблюдатели, раз не поехали за ней. Она пошла с сумкой, видно в магазин, а они так и остались сидеть в машине у соседнего подъезда.
        Ну и пусть. Это даже хорошо, если они не менты. Теперь надо передать матери, чтобы вынесла ему деньги. Сам он домой и шагу не ступит. Вдруг менты сидят в соседней квартире и только и ждут, когда он появится. Но они не дождутся его.
        Оглядываясь по сторонам, Кесарь направился по тротуару следом за матерью, стараясь не потерять ее из виду. Увидел, как она входит в магазин, немного подождал, а потом вошел тоже. Не заметил, как почти следом за ним к дверям магазина подкатила та самая «шестерка». Из нее вылезли двое рослых, крепких парней. Один остался у дверей магазина, а другой вошел внутрь, отыскивая мать Кесаря.
        Сам же Кесарь, увидел мать, стоящую в очереди возле прилавка мясного отдела. Сделал вид, будто тоже выбирает мясо, и, подойдя поближе, тихонько позвал:
        - Ма…
        Мать обернулась, испуганно всплеснула руками, но произнести ничего не успела. Кесарь почувствовал, как в спину ему уперся ствол пистолета, и спокойный голос произнес почти на самое ухо:
        - Руки за голову и пошел к выходу.
        Кесарь знал, что тот, кто приставил ствол к его спине, блефует. Ни один мент не станет стрелять, когда кругом столько полно народу. И этим он решил воспользоваться. В левом рукаве у него был спрятан нож. Сделав вид, как будто собирается поднять руки, Кесарь выхватил его и с разворота ударил того, кто стоял позади него.
        Это был парень. Тот самый, которого Кесарь видел сидящим в «шестерке». Стрелять он и в самом деле не стал, но успел откинуться назад, и лезвие ножа только слегка задело ему грудь.
        Кто-то закричал в толпе, но Кесарь этого уже не слышал. Воспользовавшись замешательством, он бросился к выходу, на бегу расталкивая толпившихся людей. И уже когда до желанной свободы оставалось всего только лишь раскрыть двери и очутиться на улице, перед ним как из-под земли, появился второй парень, держа в вытянутых руках пистолет.
        Кесарь остановился, чуть не ткнувшись в ствол пистолета грудью. Услышал позади себя торопливый топот. Это бежал тот парень, которого он пытался ударить ножом.
        - Брось нож, если не хочешь схлопотать пулю, - посоветовал парень, стоящий возле дверей, готовый в случаи отказа и в самом деле выстрелить. Это Кесарь понял по его ожесточенному, решительному взгляду и не стал еще раз испытывать судьбу. Хватит. Он бросил нож и тот, ударившись о кафельный пол, издал неприятный металлический звук.
        Подбежавший сзади парень, заломил Кесарю руки, застегнув на них наручники.
        - Все, парень. Отбегал ты свое, - с самодовольной улыбкой на лице, сказал один из парней Кесарю, заметив, что тот обернулся, и старается отыскать взглядом в толпе мать.
        - Олег! Сынок! - кричала мать, пробираясь к нему сквозь толпу.
        Его вывели на улицу и усадили на заднее сиденье «шестерки». А когда поехали, один из парней сказал второму:
        - Надо доложить майору Туманову, что мы взяли этого козла.
        Глава 19
        Допросами задержанного Олега Кесарева в основном занимался капитан Грек. Иногда вместе с лейтенантом Ваняшиным. А Федор Туманов, экономя время, решил разузнать фамилию командира сводного отряда ОМОН, который в двухтысячном году был отправлен из Москвы в Чечню, где находился целых три месяца. Командиром отряда был назначен подполковник Пономарев, который после того, как отряд вернулся, почему-то уволился из органов. Федор не стал до конца выяснять причину увольнения. Сейчас ему гораздо важнее было узнать адрес Пономарева.
        - Зачем он тебе сдался? - спросил Грек, считая, что их майор Туманов занимается второстепенными делами. А первостепенные - это допрос Кесарева. Парень вроде бы одумался и начал давать чистосердечные признания, но Грек решил дожать его. Вдруг он чего-то да подзабыл, глядишь к моменту их новой встречи и вспомнит. Вот это - дело, которое откладывать никак нельзя. Человек ведь находится под стражей. Обвинение ему уже предъявили, и работать с ним надо.
        - Правильно. Надо, - согласился Туманов. - Вот ты с ним и работай. И Ваняшина возьми в помощники. А я займусь другим, - сказал майор и добавил: - Не менее важным.
        - И что же это такое, не менее важное? - с сарказмом спросил Грек. Ему хотелось, чтобы Федор Туманов тоже присоединился к ним с лейтенантом Ваняшиным. Договорились ведь, по всем направлениям работать втроем. А теперь получается, что майор как будто отделяется от них.
        - Видишь ли, дорогой друг, Сан Саныч, - приобнял Федор капитана Грека. - Тот кинжал, который я отобрал у напавшего на меня парня, есть ни что иное, как холодное оружие для войск специального назначения.
        Грек неодобрительно хмыкнул на сказанное Тумановым.
        - Ну и что тут такого? - спросил он, не понимая мысли, которую ему хотел передать майор Туманов.
        - Оружие. Понимаешь? Оно выдается и подлежит сдаче. Если этот кинжал был у кого-то из омоновцев, то мне не понятно, каким образом он попал к гражданскому человеку. Теперь смекаешь?
        Грек смекал, но как видно, плохо.
        - Да может, этот ножичек стырили у кого-то из омоновцев? - высказал он предположение, которое Федор отвергать не стал. Сказал лишь в довершение:
        - Так вот я и хочу, разыскать этого Пономарева и показать ему ножичек. А заодно и спросить, не могли ли его стырить, как ты говоришь.
        Грек махнул рукой, давая понять, что все это, по сути, не важно.
        - Мартышкин труд. Но если тебе больше заняться нечем, то давай. А мы с Лешкой займемся более конкретными делами. Правда, Леха? - обратился он за поддержкой к лейтенанту Ваняшину.
        В ответ Ваняшин угукнул, не отрываясь от компьютера. Что-то там высматривал в мониторе.
        Как видно Греку его занятие не понравилось и он, насупившись, проговорил:
        - Ладно, хватит глаза ломать. Пойдем, приведем Кесарева. Надо с ним еще побеседовать. Может, еще чего нам скажет по делу. А то, один с ножичком не знает, куда себя деть, другой в компьютер зенки пялит, а мне как будто одному больше всех надо, - сказал Грек, выходя из кабинета.
        - Николаич, он меня достал с этим Кесарем, - пожаловался Ваняшин майору на своего наставника. Но Федор лишь развел руками, давая понять, что помочь ничем не может.
        - Извини, Леша. Но я сейчас убегаю, а в мое отсутствие Грек остается за старшего. Так что ты уж сам тут с ним как-нибудь давай, - сказал майор, делая вид, что страшно занят. На самом деле, так оно и было, потому что узнав таки адрес, где проживал Пономарев, Федор Туманов собрался поехать к нему.
        Не сказать, что бывший подполковник слишком уж обрадовался визиту сыщика Туманова. Скорее, наоборот, он был не рад приходу Федора и даже не захотел впускать майора в квартиру. Долго изучал удостоверение, которое Федор показал ему. Удостоверившись, что удостоверение настоящее, спросил не слишком вежливо:
        - Ну и зачем я вам, майор, понадобился?
        - Мне поговорить с вами надо, - сказал Федор, намекая, что не стал бы возражать, если б Пономарев впустил его к себе хотя бы на кухню.
        - А чем тут плохо? - проговорил бывший подполковник, загородив собой дверь. Годами он был лет на пятнадцать постарше Федора, но физическую форму не потерял, и в случаи чего, запросто может схватить за вороток пиджака и спустить незваного гостя с лестницы.
        Федор вздохнул. Топая по улице, заскочил в магазин, взял там бутылку водки, чтобы лучше разговор у них заладился. Да видно до нее дело не дойдет.
        - Так что вам от меня надобно? - спросил Пономарев, как видно, желая побыстрее избавиться от присутствия майора.
        Федор достал из пакета, где лежала купленная бутылка, газету, в которую был, завернут кинжал. Стал разворачивать газету, но Пономарев заглянул в пакет и увидел бутылку. Шмыгнул носом. Почесал лоб, словно призадумавшись о чем-то своем.
        - Я хочу вам показать одну вещицу… Вот она, - сказал майор, достав из газеты кинжал, который на время пришлось позаимствовать у криминалиста Семина.
        Пономарев посмотрел на кинжал, не прикасаясь к нему, и он так и остался в протянутой руке Федора Туманова. Потом поднял глаза на самого Федора и холодно спросил:
        - Ну и что?
        - Видите ли, на заводе, где эти кинжалы изготавливают, нам сказали, что партия с такими номерами была изготовлена для сводного отряда ОМОН, которым вы командовали в Чечне… - Федор не договорил, заметив, каким болезненным сделалось лицо у бывшего подполковника. Он взял кинжал в руки, осмотрел, хорошенько глянул на номер, потом сказал уже другим тоном:
        - Славная вещица. Бывали случаи, когда эти кинжалы спасали нашим парням жизнь, - он взял кинжал в правую руку так, словно собирался напасть на Федора, сказал с легкой улыбкой: - Цены ему нет в рукопашной схватке.
        Федор кивнул.
        - Да. Наверное, это так. Но меня этот кинжал чуть не лишил жизни.
        Подполковник пристально взглянул Туманову в глаза и, возвращая кинжал, проговорил:
        - Похоже, нам есть, о чем поговорить. А коли так, входите, майор, - он раскрыл дверь, предлагая Федору войти.
        Квартира, в которой жил Пономарев, оказалась однокомнатной малогабариткой. Причем, в ней был такой беспорядок, что Федор поразился. И Пономарев, заметив это, сказал:
        - Не удивляйтесь. Жизнь меня и раньше не баловала. А теперь… - он разочарованно махнул рукой. - Я живу один. Жена от меня сбежала, прихватив всю мало-мальски приличную обстановку. А эту рухлядь я позаимствовал у друзей. Дали, кому, что не надо. Так что я теперь кантуюсь тут один. Прошу, сюда, - пригласил подполковник Федора в кухню.
        Туманов сел на табурет. Видя, что Пономарев сел напротив и молчаливо смотрит на него, подумал и достал из пакета бутылку водки, но прежде чем поставить ее на стол, надо было спросить разрешения хозяина. И майор сказал:
        - Я вот тут захватил с собой… Вы не против?
        Как оказалось, бывший подполковник был целиком «за». Вскочив с табуретки, достал из полки два стакана и огурец, назвать который свежим, язык не поворачивался. Прежде чем попасть на стол, он как минимум неделю пролежал в холодильнике и только сейчас хозяин расщедрился и выложил его на стол вместе с тремя кусками черного хлеба.
        Когда выпили по стакану, Пономарев закурил и проговорил задумчиво:
        - Озадачил ты меня, майор, - сразу перешел он на «ты».
        Федор не понял, чем он сумел озадачить бывшего подполковника.
        Пономарев указал взглядом на пакет, потом попросил еще раз дать ему посмотреть кинжал.
        - Кинжал этот был у капитана Филиппова, - сказал Пономарев.
        - Был? - спросил Федор, разливая оставшуюся водку по стаканам. - Почему, был?
        В глазах у бывшего подполковника отразилась неподдельная грусть.
        - Потому что его не стало. Наш отряд попал в засаду. - он, выпил свой стакан и отломив кусочек хлеба, закусил им, потом сказал. - Нам поступил приказ дислоцироваться на другую точку. А когда мы ехали на трех грузовиках, чечены обложили нас. Бой был неравный. Там я потерял шестерых лучших своих бойцов. И капитан Филиппов погиб там. Только я никак в толк не возьму… этот кинжал. У нас с оружием строго было. Все подлежало сдаче. А у капитана кинжала не оказалось. Я еще подумал, что Филиппов в бою потерял его. И вдруг приходишь ты, и показываешь мне его. Неужели кто-то из наших ребят подобрал его и мне не сказал. Вот, суки. А я потом рапортами отчитывался перед начальством за потерянное в бою оружие.
        Федор не знал, что ответить на это бывшему подполковнику. Потому что пока для него и самого многое оставалось неясным. За этим он и пришел к Пономареву. Но, как, оказалось, удалось выяснить немногое. Капитан Филиппов погиб, а кинжал, принадлежавший ему, гуляет по столице матушке. И не просто гуляет. В судьбе Федора, он чуть не сыграл роковую роль.
        Возвращаясь от подполковника Пономарева, Федор Туманов чувствовал себя уставшим. Истосковавшись по хорошему собеседнику, бывший подпол еще часа полтора не отпускал Туманова, рассказывая ему о том, что ему пришлось пережить там, и что потом, здесь. Сколько пришлось услышать необоснованных обвинений от родных, чьи мужья и сыновья не вернулись назад. Подполковник не смог спокойно перенести все это и подал рапорт на увольнение.
        - Значит, ничего толком у него ты не выяснил? - спросил Грек у Федора с некоторым укором в голосе, как бы не договаривая то, о чем он предупреждал майора. Но тот не послушался и вот потратил время зря. Хотя, по мнению самого майора Туманова, зря ничего не бывает.
        Грек на этот счет спорить не стал. Если хочется майору, пусть считает так. Но переубедить Сан Саныча ему все равно не удастся.
        Поглядев на призадумавшегося майора, Грек спросил:
        - Ты чего сидишь такой?
        Федор посмотрел на Грека.
        - Да парень тот…
        - Который накинулся на тебя с этим ножичком, - Грек взял в руку кинжал, подержал, потом положил его обратно на стол. - А что парень?
        - Откуда у него этот кинжал. И почему он следил за мной. Не думаю, что из любопытства. А кстати, где Ваняшин?
        Грек уставился на майора.
        - Тут он. Отошел на минуту. Мы только что с ним допрос проводили.
        - Ты все возишься с Кесаревым? Ожидаешь, услышать от него нечто особенное? - спросил Туманов. И хотя сказанное Федором прозвучало с некоторым обвинением, Грек на это нисколько не обиделся. Сказал, с долей самодовольства:
        - Если не я, то кто?
        Федор возражать не стал, кивнул, отпирая сейф.
        - Хочешь почитать протокол допроса? Там есть кое-что интересное, - сказал Грек с бахвальством, надеясь, что майор заинтересуется. Но как видно, сейчас Туманова заботило что-то другое, и он отрицательно покачал головой, сказав:
        - Не сейчас, Саня. - Федор достал из сейфа мощный бинокль, который никогда и некому не доверял, положил его в пакет, а на его место, в полку сейфа, убрал кинжал.
        Грек настороженно захлопал глазами.
        - Куда, это ты собираешься на ночь глядя? - спросил он майора.
        Федор улыбнулся, давая понять, что сегодня к своей Анютке усатый капитан попадет не скоро.
        - Быстро разыщи Ваняшина. Сейчас мы едем к Савинской, - сказал Федор. Грек, услыхав такое, пригорюнился, считая, что им с Ваняшиным здорово не повезло. Майор их, чумовой мужик. Ни с того ни с сего подхватился, сам летит куда-то сломя голову и их тащит за собой.
        Туманов покачал головой.
        - Ты не прав, Грек. Ни с того, ни с сего, ничего не бывает. Прежде, чем зайти в кабинет, я зашел к ребятам в техотдел. Они ведут прослушку телефона Савинской. Так вот сегодня утром ей домой позвонил некий мужчина по имени Артем и попросил встречи вечером у нее дома. Смекаешь?
        Грек сейчас был в обиде на майора и потому смекать, ни о чем не собирался. Стоял, надув щеки и отфыркивался.
        - Ну ты даешь, Николаич, - сокрушенно покачал он головой. - Баба она молодая. В теле. Вот и пригрела возле себя какого-нибудь жеребца, чтобы щель ей почесывал.
        - Вот я и хочу выяснить, кто этот жеребец, - сказал майор это таким тоном, что Грек больше не посмел возражать, только вздохнул и вышел из кабинета.
        - Значит так, бойцы, - сказал Федор Туманов, когда Ваняшин остановил машину возле угла дома, в котором находилась квартира Бабенко. - Поскольку Савинская проживает в квартире своего бывшего гражданского мужа, то в скором времени она приедет сюда. Сейчас ее нету, - кивнул Федор на площадку, куда обычно леди ставила свой серебристый «Ауди». - До ее приезда нам надо залезть вон туда, - показал Федор на крышу соседнего восемнадцатиэтажного дома.
        Грек не поверил своим ушам.
        - Куда? На крышу? - спросил он, едва не выронив изо рта сигарету. Во дает майор. Совсем сбрендил.
        - Да манал я это дело. Я не полезу. Да ты что, Николаич? Я высоты боюсь. Если я туда залезу, у меня балда закружится. Не, пусть Лешка с тобой лезет. А я еще пожить хочу.
        - Ладно. Я полезу, - сказал Ваняшин.
        Федор велел лейтенанту прихватить с собой монтировку.
        - Голубей там распугивать будете ею? - со смешком спросил Грек.
        - Чердачный люк наверняка заперт на замок. А ключа у нас от него нету. Вот и придется воспользоваться монтировкой. Так что бери, Леша.
        Чердачный люк, как и ожидал Федор, в самом деле оказался на замке. Поднявшись на восемнадцатый этаж лифтом, дальше операм пришлось лезть по узкой металлической лестнице.
        Федор карабкался первым. Ваняшин следом. Сейчас они больше были похожи на диверсантов, чем на ментов. Особенно, майор. В правой руке у него монтировка, а на груди на ремешке висит бинокль. Карабкались по лестнице они тихо, чтобы не шуметь. И с замком Туманов управился довольно профессионально. Подцепив монтирвкой проушину, в которую была вставлена душка навесного замка, Федор со всей силы приналег на монтировку, вытаскивая из доски проушину вместе с гвоздями.
        Открыв крышку люка, оба вылезли на крышу. Люк Ваняшин прикрыл за собой. Потом подошел к Федору, который присев на корточки уже наводил окуляры бинокля на окна квартиры Савинской. Света в квартире не было, поэтому майору ничего не удавалось рассмотреть. О приезде Савинской их должен был оповестить Грек, позвонив Туманову на мобильник. Но пока он молчал. И Леха Ваняшин уже засомневался.
        - Может не стоило нам сюда залезать? - сказал он, поеживаясь от ветра. Хотя нагретая за день под солнцем крыша и была теплой, но ветер тут на высоте гулял такой, что того и гляди сдует. И чтобы этого не произошло, Ваняшин тоже присел на корточки, рядом с майором.
        - Посмотрим, - не вдаваясь в определенность, ответил Туманов. Причем, сказанное им было таким голосом, что лейтенант не усомнился в правоте майора, как будто Туманов знал, что Савинская уже дома. Хотя ждать ее приезда им пришлось, по меньшей мере, верных полчаса. И Ваняшин уже решил, что Грек там заснул в его машине, как вдруг лежащий в кармане пиджака майора мобильник, издал робкий звук.
        Это перед тем как лезть на крышу, Федор убавил громкость звонка своего мобильника, посчитав, что жильцам верхних этажей совсем не обязательно слышать его мелодичную трель.
        Звонил Грек. Оказалось, не заснул капитан, и майор с Ваняшиным услышали его голос:
        - Николаич, она приехала. Только не одна. Следом за ее машиной, подъехал «Опель». На нем приехал какой-то парень. Так вот сейчас они направляются в подъезд.
        - Понял тебя, Сан Саныч. Посматривай там. А мы пока тут будем… - ответил Туманов, глядя в бинокль на окна квартиры.
        Минут через пять в одной из комнат вспыхнул свет и Федор увидел Савинскую. Она деловито расхаживала по квартире, жестикулировала руками и что-то говорила тому, кто пришел с ней сюда. Его пока Федор не мог рассмотреть. Тот, кого Грек назвал парнем, стоял в дверях, словно не решаясь войти в комнату. Но когда он чуть выдвинулся, Туманов навел на него бинокль и разглядел лицо.
        - Ну и дела, - с некоторым удивлением произнес он, передавая бинокль Ваняшину. - Взгляни на того типа. Это он пытался прикончить меня кинжалом.
        Ваняшин взял бинокль, глянул.
        - Морда у него решительная, - сказал лейтенант, рассматривая парня. - Такой запросто пойдет на мокруху. Надо будет брать его, как выйдет от этой самки. Как думаешь, Николаич? - спросил он мнение майора.
        Федор согласился. Честно говоря, в тайне надеялся, что вместо этого типа заявится Бабенко. И теперь майор был несколько разочарован. Даже предстоящее задержание парня, который пытался его убить, не вызывало у Туманова особой радости. Задержание, это их обыденное дело. Да и парень этот, скорее всего, обычный исполнитель.
        Видя, что Ваняшин замолчал, Федор спросил:
        - Чего они там?
        - Целуются. Савинская повисла на нем, а он ее раздевает. На диван ложатся. Ну скажу я тебе, Николаич, аппетитная она самка. Смотри, как ноги ему на плечи закинула. Умеет трахаться, сучка, - с этими словами лейтенант передал бинокль Федору.
        Туманов посмотрел. Сцена и в самом деле была слишком пикантной и по-своему, завораживающей. Но только не за этим они с Ваняшиным забрались сюда. И лейтенант подумал о том, что лучше бы им спуститься к Греку. Вряд ли он один сумеет задержать парня. Но, кажется, они здесь слишком увлеклись подглядыванием.
        - Николаич, может, спускаться будем. Хватит на эту порнуху таращиться, - сказал Ваняшин. Но майор покачал головой.
        - Рано, Леша.
        Ваняшин не понимал, почему рано. По его мнению, нисколько не рано, а самый раз. Когда этот тип будет выходить из подъезда вялый от усталости, тут-то они его и зацапают. И нечего тянуть.
        - Они все трахаются? - спросил Ваняшин, видя, что Туманов засмотрелся и ничего не говорит ему о том, что происходит там в квартире.
        - Уже нет, - отрывисто ответил майор, не убирая бинокля от глаз. Федора заинтересовало то, что пока Савинская пошла в ванну, парень тем временем принялся шарить по квартире. Обошел одну комнату, потом вторую и третью. Причем, делал он это явно с умыслом. Уж слишком профессиональным был его шмон.
        - Он чего-то ищет, - сказал Федор.
        Ваняшин не ответил. Без бинокля ему отсюда было ни черта не видно. А что он может искать, Ваняшин не знал и не строил на этот счет никаких предположений.
        - Скорее всего, его интересуют какие-то документы, или деньги, - сказал Туманов и добавил. - А парень-то, оказывается, не промах. Неужели, он хочет обобрать несчастную женщину.
        - Об этом спросить бы у него самого, - подсказал Ваняшин, малость, заскучав и от нечего делать, глазея по сторонам. Еще ни разу в жизни ему не доводилось ночью смотреть на город, залитый огнями да с такой высоты. Честно говоря, это впечатляло.
        - А вот сейчас и спросим, - сказал Туманов, видя, что Савинская вышла из ванной в халате, а парень стал одеваться. И когда он направился к двери, майор заторопился.
        - Кажется, нам пора спуститься на грешную землю, - сказал Туманов и достал из кармана мобильник, набрал номер Грека и, услышав его голос, проговорил: - Саня, тот тип собирается уходить. Это тот самый парень, у которого я отобрал кинжал. Постарайся его задержать хотя бы на немного. Мы с Лешкой сейчас будем внизу.
        Откровенно говоря, предложение майора не показалось капитану Греку таким уж заманчивым. Отключив мобильник, он проворчал с недовольством, вылезая из машины:
        - Они там будут по крышам лазить, как мартовские коты, а я тут крутись один.
        Пару дней назад к ним из главка приезжала комиссия, принимала физподготовку. Туманов сдал. Ваняшин сдал. А Грек нет. Его подготовка оказалась ниже среднего уровня. И срезался капитан на экзамене по рукопашному бою. Теперь же усатому капитану оставалось надеяться, что до рукопашной схватки с этим парнем дело не дойдет. Он ведь не майор, который и помоложе и покрепче Грека.
        К подъезду капитан Грек подошел в тот самый момент, когда дверь открылась, и парень вышел на улицу. Был он на голову выше Грека, довольно плечистый, и что особенно показалось капитану неприятным, руки он держал в карманах черной куртки ветровки. Вот так сразу попробуй, определи, что у него там, в кармане, нож или пистолет. А может, и то и другое.
        Грек обернулся и с тоской посмотрел на подъезд соседнего дома, откуда с минуты на минуту должны были выйти майор с лейтенантом Ваняшиным. Но как назло они задерживались, и подъездная дверь была надежно закрыта. Грек вздохнул.
        Парень уже хотел пройти мимо, но капитан Грек остановил его, сказав:
        - Эй, хлопец, погоди маленько.
        Парень остановился и как-то недобро глянул на Сан Саныча.
        - У тебя закурить не найдется? - спросил Грек, сжимая в кармане брюк рукоять пистолета. Патрон уже был в стволе, но с предохранителя Грек пистолет снимать не стал, уверенный, что до стрельбы все-таки не дойдет. Сколько раз уж так было, что, увидев в руке сыщика оружие, преступники сразу становились сговорчивей.
        Но, как видно, этот парень оказался не из таких. Ни слова не говоря, он хлестко ударил кулаком в усатую рожу, и когда Грек упал, быстро пошел к своему «Опелю».
        - Ах ты, сучонок! - взвыл Грек, пытаясь подняться на ноги. И когда ему это удалось, зеленый «Опель» пролетела мимо, едва не зацепив усатого капитана левым передним крылом. К счастью, Грек успел увернуться.
        Из подъезда выскочили Туманов с Ваняшиным. Подбежали к Греку.
        - Ты жив? - оживленно спросил Туманов, подбегая.
        - А хрен ли мне сделается? Только вот, кажется, вставной зуб у меня вылетел. - Грек хотел наклониться, чтобы отыскать зуб в траве, но Туманов схватил его под руку и, увлекая Грека за собой, побежал с ним к «девятке» Ваняшина, подгоняя на бегу: - Быстрее шевели ногами, Грек. Давай, ну же.
        Но Грек быстрее давать не мог, потому что окончательно еще не оклемался от сильного удара, который получил от парня.
        - Леша, заводи, - крикнул Федор, забрасывая Грека на заднее сиденье. Сам запрыгнул на переднее. - Грек, ты номер машины этого подонка запомнил? - спросил майор.
        - Запомнил, - шепеляво произнес Грек. Утрата зуба сказалась на его дикции, и теперь что бы он ни говорил, это было поводом для насмешки лейтенанта Ваняшина. Он и сейчас, узнав в чем дело, не упустил подколоть Грека:
        - Ну все, Грек, теперь твоя Анютка тебя беззубого бросит. А на что ты ей такой сдался?
        Грек на это рассвирепел, грозя в очередной раз когда-нибудь непременно расправиться с языкастым летехой Ваняшиным. Хотя тут же майор ему запретил отвлекать Ваняшина, сделав заодно и тому приличное внушение.
        - Если потеряешь из виду этот зеленый «Опель», то смотри у меня, - пригрозил майор. Ваняшин поклялся, что такого с ним не произойдет и опять не упустил съязвить над Греком, заявив, что он не такой разиня, как капитан.
        И в этом лейтенант не подвел. Изрядно помотавшись по городу, сыщики увидели, как
«Опель» въезжает во двор пятиэтажного дома. Оперативники въехали туда же почти следом, но водителя в машине уже не оказалось.
        - Все. Мы его потеряли, - в сердцах, Грек пнул ногой по колесу стоящей иномарки. А Федор посмотрел по сторонам. Слишком уж знакомым показался ему этот двор.
        - Нет, Сан Саныч, ты не прав. Мы его не потеряли. Я знаю, где нам его искать. За мной, - проговорил Туманов и быстрыми шагами направился к подъезду.
        В подъезд сыщики вошли так, что даже входная дверь не скрипнула. Прислушались и услышали на площадке пятого этажа продолжительные звонки в дверь. Потом дверь едва слышно открылась и также тихо закрылась. И все опять стихло.
        Туманов с Ваняшиным и Греком быстро поднялись по лестнице на пятый этаж и прислушались. За тремя из дверей было тихо, видно жильцы уже спали, и только за четвертой, Федор услышал, что кто-то там разговаривает. Показал пальцем на эту дверь.
        Лейтенант Ваняшин своего старшего понял с полуслова. Молчком они с майором отошли на несколько шагов, и когда Грек махнул рукой, оба резко рванулись вперед и со всей силы, ударили ногами в дверь, вышибив ее внутрь прихожей вместе с косяком. Очутившись в коридоре, сразу прижались к стенкам. Туманов к одной. Ваняшин к другой. Оружие на изготовку, но стрелять на этот раз сыщикам не пришлось.
        На кухне за столом сидел бывший подполковник Пономарев и парень, который в подворотне пытался прикончить майора кинжалом. Видно не тот не другой, не ожидали в столь поздний час появления сыщиков, да еще здесь в квартире Пономарева. Поэтому выглядели растерянными. А когда первоначальный шок прошел, обоим ничего не оставалось, как подставить руки, на которые опера тут же защелкнули им наручники. Причем, Пономарев никак не мог понять, как такое могло произойти. Уверен был, что его квартира вне всяких подозрений. И обескуражено глядя в глаза Федору Туманову, проговорил:
        - Выходит ты, майор, ко мне не просто так приходил?
        - Конечно, не просто так, - согласился Туманов. - Я слишком хорошо ознакомился с вашим личным делом. Не скрою, у меня возникло подозрение, человек, у которого в перспективе повышение по службе, вдруг ни с того ни с сего уходит из органов. И только потом я узнал, что в действительности уволили вас за халатное отношение к должностным обязанностям. Шестеро тех омоновцев погибли по вашей вине, подполковник. Да и жена ваша, - обвел взглядом майор комнату, словно находя, что в ней чего-то не хватает.
        - А что вам моя жена? Какое вам, майор, до моей жены дело? И не вплетайте ее, пожалуйста, сюда, - потребовал бывший подполковник.
        Федор улыбнулся.
        - Да, вы правы. Вплетать сюда вашу супругу не стоит. С ней вы уже разведены лет этак десять. К тому же год назад ваша бывшая жена скончалась.
        - Уже и справки навели? - съязвил Пономарев. И Туманов отрицать не стал. Сказал:
        - Признаюсь, было, дело. Навел. Жена ваша действительно тут не при делах. А вот любовница?… Ее ведь Кариной звать? Не так ли, господин подполковник?
        Бывший подполковник вздрогнул, когда Туманов упомянул про любовницу.
        - По-моему, в прошлый раз, когда я к вам заходил, вот тут на серванте стояла фотография девушки, - показал Федор место, где точно видел фотографию, под которой внизу было написано имя девушки. - Где она? Хотелось бы на нее взглянуть еще раз.
        - Пошел к черту, майор, - проговорил Пономарев, отворачиваясь к окну. - Я тебе ничего не скажу. А ты, - покосился он на парня. - Оказался тупицей. Зря я связался с тобой. Ты привел сюда хвоста.
        Обоих задержанных привезли в управление и поместили в одиночные камеры. Наутро, Грек с Ваняшиным приступили к допросу, а майора Туманова срочно вызвал к себе полковник Васильков.
        Когда Федор вошел, «батяня» озабоченно спросил:
        - Как успехи, майор. Говорят, вы ночью произвели задержание?
        - Было дело, - Туманов не любил раньше времени распространяться по ведению уголовных дел, и даже, кое-что скрывал и от самого Василькова. Но видно на этот раз от подробностей было не уйти.
        Полковник улыбнулся.
        - Ладно, майор, давай колись. Говори, кого притащили?
        Туманов притворно вздохнул, понимая, что под нажимом начальника ему некуда отступать. Сказал:
        - Задержали двоих. Оба бывшие сотрудники милиции, в составе сводного отряда воевали в Чечне. Мы провели обыск на квартире у Пономарева, нашли оружие, которое принадлежало погибшим бойцам отряда. Вместе с молодым своим помощником, лейтенантом Рожковым, они привезли его сюда. Правда, пока не совсем ясно, какое отношение имеет Пономарев к Савинской и Бабенко. Судя по опросам многочисленных знакомых Савинской, Пономарев не входил в ближайшее окружение руководителя альянса и его гражданской супруги. С Рожковым намного ясней.
        - Это он напал на тебя с кинжалом? - спросил Васильков, слегка нахмурившись.
        - Он, - кивнул Федор. - Я не знаю, при каких обстоятельствах они познакомились с Бабенко. Скорее всего, узнав о том, что он бывший спецназовец, Бабенко взял его к себе в личную охрану. Но парень оказался не промах.
        - Это, в каком смысле? - не понял Васильков. Федор поспешил объяснить.
        - По-моему, он теперь стал любовником Савинской. Вчера вечером мы с Ваняшиным вели наблюдение за квартирой Бабенко. После его внезапного исчезновения, Савинская теперь проживает в ней одна. Так вот вчера мы стали свидетелями ее любовной связи с Рожковым. Думаю, если нам его удастся разговорить, то у нас появится кое-что новенькое о внезапном исчезновении Бабенко.
        Полковник призадумался.
        - Да, пожалуй, ты прав, Федор Николаич, - положил он тяжелую ладонь на стол, давая понять, что разговор закончен, но не упустил добавить: - Ладно, майор. Только не забывай докладывать, а то из тебя слово клещами не вытянешь. А я, как начальник отдела, должен быть в курсе всех событий. Да ты не беспокойся, на совещаниях у генерала, я ведь не обо всем докладываю, - улыбнулся Васильков. - Кое о чем умалчиваю до поры до времени. Поэтому, о подробностях, можешь мне не говорить, но суть, я знать обязан, чтобы не выглядеть белой вороной у шефа на ковре. Так что не взыщи, майор, но кое-что я с тебя требовать буду. А сейчас иди и работай.
        Выйдя из кабинета полковника Василькова, Федор Туманов поспешил в криминалистический отдел. Еще с утра попросил Семина откатать пальчики Рожкова и сличить их с теми отпечатками, которые были обнаружены на ванне, в которой сожительница Домедова обнаружила его тело. И нисколько не удивился, когда Семин заявил, что отпечатки полностью совпадают.
        - Один к одному, - сказал главный криминалист, подозрительно глянув на майора. Даже не удержался от вопроса и спросил, откуда у Туманова была такая уверенность. На что сам майор заявил с улыбкой:
        - Интуиция сыщика подсказала.
        Не известно, поверил ли главный криминалист сыщику, но он скроил замысловатую физиономию, размышляя по поводу сказанного Тумановым. А Федор подождал пока, Семин напишет ему заключение по отпечаткам пальцев, потом схватил его и поспешил в свой кабинет.
        Бывший лейтенант отряда милиции специального назначения пытался хитрить с оперативниками, выдавая себя не за того, за кого они его принимают. Когда Грек задал вопрос, с какой целью Рожков следил за Тумановым, а потом напал на него, бывший лейтенант, не моргнув глазом, придумал легенду о том, будто бы их майор уж очень похож на одного типа, который занял у него полторы тысячи долларов и решил не отдавать. А по поводу нападения, Рожков и вовсе заявил, что пустил вход кинжал для самообороны и убивать майора никак не собирался, а всего лишь хотел попугать.
        - Вон он, какой у вас кабан, ваш майор, - глядя в глаза капитану Греку, произнес бывший лейтенант. - С таким разве на кулаках сладишь. - Говоря так, Рожков был уверен, что у сыщиков нет на него ничего более существенного, за что бы он мог получить приличный срок.
        Причем, еще с момента первого допроса, у Туманова закралось подозрение, что бывший лейтенант, проявляя готовность сотрудничать с оперативниками, на самом деле, пытается что-то скрыть, не договаривает. Знакомство с Пономаревым он не отрицает. Да и смешно было бы утверждать, будто они не знакомы. Командир спецотряда и его бывший подчиненный. Только у Федора появилось устойчивое мнение, что и после, уйдя на гражданку, для этих двоих ничего не изменилось. По крайней мере, для Рожкова. Он по-прежнему, подчиненный подполковника Пономарева. Только вот пока не ясно, что их так крепко связывает, объединяет.
        - Может, то, что воевали вместе? - высказал предположение капитан Грек. Ваняшин на эту тему решил вообще не высказываться. И правильно сделал, потому что Федор Туманов тут же отверг предположение капитана:
        - Нет, Саня. Думаю, ты не прав. Память тут не при чем. Сдается мне, тут у них совсем другой интерес. Корыстный. Для чего ночью Рожков сразу же после встречи с Савинской, поехал к Пономареву домой?
        Грек на это не ответил. Признаться, капитан и сам мучился этим вопросом, особенно, когда из уст Рожкова прозвучала нелепица, будто ему захотелось выпить.
        - И стоило из-за этого тащиться полгорода? - недоверчиво спросил тогда Грек у бывшего лейтенанта. На что тот ответил с улыбкой:
        - А мне приятней пропустить по стаканчику с бывшим командиром.
        Прозвучало вполне логично и, в общем-то, обоснованно. Грек и сам не любил пить в одиночку. И водочка бы намного приятней пошла, если б компанию разделить с майором Тумановым или же с лейтенантом Ваняшиным.
        - Ерунда это все, что он сказал, - махнул рукой майор, прослушав запись. - Тут что-то другое.
        - А что? - в один голос спросили усатый капитан Грек с лейтенантом Ваняшиным.
        Федор посмотрел на Грека, потом на Ваняшина. Но спросил у Грека:
        - Скажи, Грек, как ты думаешь, зачем молодой девушке, дарить свою фотографию уже немолодому любовнику?
        - Ты про фотографию любовницы Пономарева? - поспешил уточнить Грек.
        Туманов утвердительно кивнул.
        - Именно, про нее.
        Грек скроил задумчивую физиономию.
        - Ну знаешь, Николаич, извини, но ты не прав. Может, у них настоящая любовь. Вот мне Анютка, тоже подарила свою фотографию… - проговорив это, усатый капитан покосился на Ваняшина и заметил, что тот улыбается. - Чего ты щеришься? - напустился на него Грек.
        Ваняшин махнул рукой и отвернулся, сказав:
        - Ладно, усатый Ромео. Тоже мне любовничек.
        - А что я и полюбить никого не могу, по-твоему? Или меня не могут?
        - Грек, - остановил Федор капитана, видя, что тот разошелся и вот-вот закипит, как самовар. - В случаи с Пономаревым совершенно другое…
        Грек уставился на майора.
        - Девушка та с фотографии, не любовница его, а дочь.
        - Дочь? - переспросил Грек, удивленный таким открытием майора.
        Ваняшин деликатно промолчал, хотя был удивлен не меньше Грека, и во все глаза таращился на майора, ожидая услышать от него чего-нибудь еще такое, словно открытие. И тут же услышал.
        - Я ее хорошо разглядел, - сказал Федор.
        - Где, это ты мог ее разглядеть? - поспешил узнать бесцеремонный Грек, ни за что не желающий пропустить такую подробность. Хотя Туманов и сам собирался рассказать приятелям, где и как это произошло. Сказал:
        - Я ее видел в кабинете у Филатова, начальника службы безопасности общества автомобилистов. - Прозвучало коротко и вполне доходчиво, что в свою очередь навело Грека на мысль, которой он не пожадничал поделиться с майором и лейтенантом Ваняшиным.
        - Постой, выходит, тортик Филатову в ИВС принесла дочура Пономарева? - Сказано было с таким восхищением, будто усатый капитан до этого дошел своей головой без подсказки Туманова, и теперь не возражал бы, если эти двое, сидящие рядом с ним, поддержали восторг Грека бурными аплодисментами.
        Аплодисментов не последовало. Федор Туманов сдержанно кивнул и сказал коротко:
        - Точно. Молодец, что допер.
        Грек улыбнулся.
        - А чего тут не допереть, когда все ясно, как божий день. Ну негодяй этот подпол. Родную дочь подставил. Отнесла красная шапочка дяде тортик, дядя скушал и тютю, - сокрушенно произнес Грек, при этом, скрестив руки на груди и закрыв глаза, изобразив, что стало с Филатовым.
        Федор на это возразил, сказав:.
        - Да скорее всего, она и не знала, что торт пропитан ядом.
        - Не знала? - уж с чем-чем, а с этим Грек не мог согласиться и заявил настойчиво: - Херня, это все, Николаич. Все она стервоза знала, потому как из одной шайки лейки с папашей. Вот возьмем эту зассыху, и все прояснится.
        Туманов призадумался, находя, что Грек отчасти прав, а именно в том, что надо найти эту девушку с именем Карина. Тогда действительно кое-что станет ясным. Хотя бы кто уговорил ее отнести торт Филатову.
        - Знаете, я, кажется, догадываюсь, зачем так срочно Рожков приехал домой к Пономареву, - вдруг сказал Федор.
        Грек посмотрел на него с завистью и пробубнил:
        - У нас сегодня, прямо вечер отгадок. Ладно, майор, не тяни кота за хвост. Давай, без выпендрежа. Знаешь, так говори. Чтоб и мы с Лешкой знали.
        Федор не возражал против такого расклада.
        - У меня подозрения, а что, если Рожков должен был убить девушку? - майор посмотрел на Грека с Ваняшиным. Те, в свою очередь, уставились на своего старшего.
        - А почему он должен убивать ее? - Греку сказанное майором, показалось не совсем обоснованным. Хотя, безусловно, это всего лишь предположение, а их можно строить много и как угодно, чтобы, в конце концов, придти к логическому заключению. А заключением в этом деле мог бы стать только господин Бабенко, бывший руководитель автомобильного альянса. Об этом Грек и не упустил напомнить майору.
        - Вот именно, - охотно подхватил майор. - Правильно, Бабенко. И я нисколько не сомневаюсь, что Рожков знает, или хотя бы догадывается, где он. А из этого следует что? - Туманов опять поглядел в мрачные лица своих верных помощников, которые как видно, решили отмолчаться в очередной раз, и сказал: - А то, что нам надо работать с Рожковым и добиться от него, во что бы то ни стало, признания.
        Этот разговор у Федора Туманова с операми произошел вчера, а сегодня, майор вошел в кабинет, увидел сидящего на стуле бывшего спецназовца Рожкова с надменной улыбкой. Сразу видно, что парень он тертый и вполне уже сумел освоиться с резкой переменой в его достаточно молодой жизни.
        - Жизнь и не такому научит, - сказал он Федору, когда тот заметил по поводу его приспособляемости. Так или иначе, но одиночка, показалась ему даже очень комфортной камерой.
        В какой-то мере этот нагловатый парень был по-своему прав. И майор сказал, кивнув:
        - Да. Жизнь многому научит. - Причем, прозвучало это так, что парень напрягся. Улыбка слетела с его лица, и он, глянув подозрительно на Туманова, спросил:
        - Вы это к чему?
        Туманов сел на свой стул. Достал из папки заключение криминалиста Семина. Подвинул его по столу поближе к Рожкову.
        - А к тому, что в случаи с тобой, произошло обратное. Как раз тебя-то жизнь ничему и не научила. Знаешь, Рожков, я тебе ничего не стану обещать…
        Бывший лейтенант улыбнулся. Но улыбка получилась через силу, и это стало слишком заметно по его лицу.
        - Да я и не прошу ни о чем, - сказал он, по-прежнему, настороженно глядя на майора, который ему казался совсем не таким, как эти двое, которые теряли с ним время на допросах. Майор не многословен, конкретен и жесток. А еще эта проклятая уверенность. Каждое произнесенное им слово, звучит так, словно майор уже наперед знает его вину. И говорит так, будто не требует признания, а просто доводит до сведения, чтобы у Рожкова не возникало сомнения в своем задержании.
        - Ты даже можешь ничего не говорить, если хочешь, - прозвучало как совет, от которого Рожкову стало не по себе. - Вот у меня на столе лежит заключение криминалистов о том, что твои отпечатки пальцев обнаружены на ванне, в которой лежало тело Домедова. А через пару дней мы возьмем того, кто заказал тебе его убийство. И для тебя все закончится. Получишь на всю катушку. Плюс сюда, нападение на сотрудника милиции. То бишь, на меня. Как видишь, я тебя не призываю к сотрудничеству со следствием. За тебя это сделают другие, - многозначительно намекнул майор и не упустил заметить: - Только знай, что сейчас ты уже бывший мент. Поэтому в спецтюрьму не надейся попасть. Так что, - развел майор руками, - извини, но камера с уголовниками тебе гарантирована. - Заключение криминалистов Федор Туманов положил так, чтобы Рожков мог его хорошо прочитать. Теперь же увидев, что он читает, сыщик с улыбкой сказал: - Да ты возьми его в руки. Знаешь, тебе как бывшему коллеге, даже могу позволить взять его в камеру и там хорошенько прочитать на ночь.
        Рожков кисло улыбнулся.
        - Да зачем, гражданин майор, я и тут прочитаю.
        Глава 20
        Артем Рожков очень удивился, когда его вдруг пригласила к себе домой руководитель автомобильного альянса Алла Савинская. Проводив Артема в комнату, где они сели в кресла, она вдруг спросила:
        - Как-то ты говорил, Николаю Константиновичу, что воевал в Чечне?
        Артем улыбнулся, в то время как сам мучительно думал по поводу сказанного руководительницей альянса. К чему Савинская затеяла весь этот разговор? И какой смысл повторяться, будоража прошлое? О нем Артем вспоминать не любил. Не все так гладко и безмятежно было в нем.
        - Два раза был. В составе сводного отряда, - сказал он Савинской, чем вызвал у нее откровенный восторг.
        - Прекрасно, - Савинская радовалась как дитя, оставалось только от удовольствия в ладошки похлопать. Но тут же ее лицо сделалось до нельзя серьезным. - Мне нужна твоя помощь, Артем. Николай Константинович говорил, что на тебя можно положиться. Карина рекомендовала тебя, как человека надежного.
        Артем кивнул, соглашаясь.
        - Тебе ведь наверняка приходилось убивать людей там, на войне?
        По мнению самого Рожкова о таких вещах спрашивать было весьма не корректно. Они ведь туда ездили не к теще на блины. Только видно Савинской плевать на нормы морали.
        - Было дело, - скупо, без подробностей ответил Рожков, пытаясь определить, к чему же все-таки весь этот разговор.
        - А вот к чему, - сказала руководитель альянса и выложила на стол перед Рожковым стопку долларов. - Здесь ровно двадцать тысяч. Нужно, чтобы ты убрал одного человека. Поверь, есть и другие люди, кто может это сделать. Но я хочу, чтобы они не знали об этом. Понимаешь? Чтобы никто не знал. Только ты и я. Вот адрес, где этот тип живет. Фамилия его - Домедов. Сумеешь? Думаю, я достаточно заплатила тебе за его жизнь. Извини, но больше он не стоит. И так, соглашайся. Отказ не принимается, - довольно жестко произнесла Савинская.
        Артем улыбнулся.
        - Похоже, выбора у меня нет? - проговорил он шутливо, зная наперед, что согласится. Да и что жизнь того человека. Наверняка, такой же ублюдок, как и ее гражданский муженек Бабенко. А раз так, то таких как он можно убрать задаром, а тут за него еще двадцать тысяч отвалили.
        - Выбор есть у нас у всех, - веско заметила Савинская на шутку Рожкова. - Только важно, чтобы он был правильный. Так ты согласен?
        Артем решил больше не шутить. Перед ним сидел жесткий волевой руководитель крупного альянса, еще покруче, чем Бабенко. Никто из подчиненных не смел, ослушаться ее приказа.
        - Я согласен, - сказал Артем, на что тут же получил одобрительный кивок Савинской. Теперь уже взгляд руководительницы альянса не был таким жестким.
        - Вот видишь, ты сделал правильный выбор, - сказала она и тут же добавила уже по делу: - Советую, не затягивать с этим, - прозвучало как приказ.
        Артему ничего другого не оставалось, как согласиться и на это. Выйдя на улицу и сев в свой не совсем свежего вида «Опель», он поехал проверить адресок, а и заодно посмотреть, что там и как.
        За домом, в котором жил Домедов, Артем Рожков следил пару дней. За это время изучил, во сколько Домедов возвращается домой. Нужно было застать его в квартире одного, а для этого убийство необходимо совершить вечером, пока сожительница его, довольно симпатичная девушка, на работе. Сожительницу Домедова, Артем убивать не хотел. Да и Савинская насчет ее не давала никаких указаний.
        Когда с Домедовым было покончено, Рожков спустился по лестнице и тихо вышел из подъезда. Свой «Опель» он оставил недалеко от дома, в котором жил Домедов. Теперь хотелось побыстрее уехать отсюда. Душа была не на месте. Когда убивал чеченов на войне, все выглядело по-другому. Они стреляли. Он стрелял. И воспринимал это как самооборону, придерживаясь, правила: если не ты, то тебя. Но тут, все оказалось иначе. И ощущение такое, будто он вляпался в дерьмо, от которого теперь не отмыться.
        Однажды приехав к своему бывшему командиру подполковнику Пономареву, он застал того в довольно неплохом настроении.
        - Скажи, ты хочешь заиметь много денег? - спросил вдруг подполковник, после того, как они выпили по стакану водки.
        Артем хотел денег. Причем, решил себя не ограничивать в их количестве, заявив, что чем больше их, тем лучше. Пономарев на это улыбнулся, мечтательно сказав:
        - Я рад, что не ошибся в тебе. Знаешь, скоро мы навсегда уедем из этой пропащей страны, которая не ценит своих героев. Тут мы не нужны. А там, с большими деньгами, у тебя и у меня будет совсем другая жизнь. Нам осталось немного потерпеть. Наберись сил, и потом ты не пожалеешь. Уверяю тебя.
        План, который придумал бывший подполковник, был довольно прост. Они будут действовать так, как на их месте поступили бы разумные бандиты. Налеты со стрельбой и рэкит, это настолько банально, что Пономарев сразу же отверг предложенное Рожковым.
        - Глупо это. И старомодно. Да и парни нужны отчаянные, а их у нас с тобой нет, - сказал он и добавил: - Потом, имей в виду, много народу, это лишний шум. Что только на руку ментам. Опять же делиться выручкой придется. Это еще один минус. В собственном кармане останется мало. Да и мы же не разбойники с большой дороги, чтобы грабить офисы и торговые точки. Ну сколько мы там возьмем? Копейки, а шумиха поднимется на всю округу. Искать грабителей будут. А мы сработаем по-тихому.
        Как-то, примерно месяц назад, вечерком к Пономареву забежала дочь, Карина. После развода, она жила с матерью и отчимом, но отца не забывала, частенько забегала к нему. Потом мать умерла и Карина перебралась в квартиру, которую ей купил отчим. Карина давно подозревала, что еще до смерти матери, отчим завел себе молодую любовницу. Вот и не захотел, чтобы приемная дочь мешала его любовным утехам. Да Карина сама была рада уйти. Отчима ненавидела. И не понимала, чего ради мать жила с ним. Наверное, из-за денег. Их у него было столько, что каждый день на карманные расходы он давал Карине тысяч по пять. Иногда из этих денег, она кое-что давала отцу, чтобы он мог худо-бедно существовать. В отличие от богатенького отчима, деньги у отца никогда не водились.
        Карина и рассказала Пономареву, что после окончания финансовой академии, отчим пристроил ее в бухгалтерию своего дочернего предприятия - общество автомобилистов. Не сказать, что Карина была в восторге от работы. Обсчитывать приходилось теневой вал - деньги, которые нигде и не в каких отчетах не фигурировали. Потом эту наличность председатель общества автомобилистов Волочко передавал руководителю альянса Николаю Константиновичу Бабенко, ее отчиму. Причем, теперь, с приходом на работу в дочернее предприятие альянса, деньги перевозить поручалось Карине. Сам Бабенко так никогда и не появился в обществе автомобилистов.
        Вот тогда у Пономарева и созрел план, как им с Рожковым быстро обогатиться. А заодно и отомстить Бабенко за то, что десять лет назад у него у капитана милиции увел жену.
        - Я попрошу Карину, чтобы уговорила Бабенко взять тебя к себе, - пообещал Пономарев бывшему сослуживцу. - Нужно, чтобы возле него постоянно находился наш человек. И этим человеком будешь ты, Артем, - сказал бывший подполковник, ткнув пальцем Рожкова в грудь.
        - Зачем? - кажется, бывший товарищ по службе, оказался немного туговатым на головку.
        - Тебе ведь нужны деньги? - спросил Пономарев и Рожков согласно кивнул в ответ, полностью удовлетворив любопытство подполковника. - Вот и мне нужны, - проговорил тот, добавив: - Ты будешь приглядывать за Бабенко и выжидать удобного момента, когда мы сможем его похитить. - Глядя в непроницаемые глаза Артема Рожкова, Пономарев заметил в них что-то похожее на сомнение, хотя вслух бывший лейтенант спецназа так ничего и не произнес. И тогда Пономарев сам спросил у него:
        - Вижу, что-то тебя не устраивает в моем плане? Не люблю ненужных домыслов, поэтому, говори сразу, что?
        - Сумма? Меня интересует сумма. Сколько мы сумеем взять с этого дяди?
        Пономарев прикинул, а потом сказал, причем, здорово удивив Рожкова:
        - Два миллиона долларов. Тебя устроит сумма в миллион долларов?
        Рожков оторопело уставился на бывшего командира.
        - У него есть такие деньги наличными?
        Пономарев усмехнулся, таким наивным ему показался вопрос Рожкова. Хотя ничего особенного в этом нет. Ведь лейтенант еще не знает, с каким человеком ему предстоит иметь дело.
        - Денег у него намного больше. Уж ты мне верь. Но мы затребуем с Бабенко всего два, - Пономарев показал два пальца, - миллиона долларов. Один - тебе. И один - мне. Мы ведь не жадные с тобой? - весело спросил он у Рожкова.
        - Нет, не жадные, - охотно подтвердил тот и спросил: - А кто нам передаст выкуп за него?
        Пономарев знал ответ на этот вопрос, поэтому не замедлил сказать:
        - Его любовница. Мы передадим Бабенко мобильник, он позвонит ей и скажет, куда она должна принести деньги. И считай, что два миллиона долларов у нас в кармане.
        - А если она приведет на встречу наших бывших коллег? - засомневался Артем, прикидывая, что даже для очень богатого человека сумма в два миллиона долларов довольно не маленькая и еще не известно, как среагирует эта любовница.
        - Не приведет, - тут же заверил его бывший командир. - Ей не позволит это сделать знаешь кто? - с улыбкой спросил он Рожкова.
        Тот покачал головой. И чтобы не тянуть время зря, подполковник ответил:
        - Сам Бабенко.
        - Да ладно? - недоверчиво проговорил Артем, но Пономарев уверенно кивнул, сказав:
        - Точно. Потому что есть за ним, кое-что такое, чего не позволит ему обратиться в милицию. - Пономарев не стал объяснять, что он имел в виду, а сам Артем набиваться с вопросами не решился.
        Но то, что произошло вскоре, сильно озадачило не только самого Артема Рожкова, но даже бывшего подполковника Пономарева.
        - Наверное, мы зря с тобой затеяли все это, - позвонив Пономареву, сказал Артем в трубку мобильника. Впрочем, бывший командир отряда специального назначения всегда отличался твердостью характера и уверенностью. А еще он, никогда не менял своих решений. И на этот раз подполковник остался верен себе. Произнес в трубку:
        - Что за пессимистическое настроение, лейтенант. Я не понимаю…
        - Сейчас поймешь, - со злым смешком ответил Рожков. - Бабенко мертв.
        В трубке повисло молчание. Кажется, известие настолько шокировало Пономарева, что бывший подпол напрочь лишился дара речи. И продолжалось это молчание верных полминуты, если не больше, после чего подполковник воскликнул как ужаленный:
        - Как мертв? Что с ним произошло?
        Первый вопрос остался без ответа. Глупо было объяснять, как человек бывает мертв. А вот на второй вопрос Рожков попытался ответить, насколько в этом был сам осведомлен. Сказал:
        - Вчера вечером в него стреляли. Скончался он в больнице. Так что если есть желание, можешь придти на его похороны. Кстати, они завтра.
        Подполковник с недовольством засопел, и сказал:
        - Не язви, лейтенант. В том, что произошло, нашей вины нет. Ну ладно, ты все же присмотрись там…
        К чему ему советовал присмотреться Пономарев, Артем так и не понял. Честно говоря, эти советы бывшего командира уже достали. На похороны Бабенко, Артем не пошел. К бывшему своему командиру тоже не заходил. Не хотелось видеть такого же неудачника, каким был он сам. Пока были деньги, торчал по вечерам в ресторанах. На ночь покупал себе дешевых шлюх, чтобы не скучать одному в постели.
        Звонок Аллы Савинской, признаться удивил Артема. Он не ожидал, что у теперешней руководительницы альянса возникнут потребности в его услугах. Но она позвонила и попросила его приехать, тогда от нее поступил заказ убрать некоего Домедова. Потом через какое-то время, она позвонила опять. Встречу, назначила возле метро
«Пушкинская». Артем не стал уточнять, почему именно возле метро. Хотя и был уверен на все сто, что теперешняя руководительница автомобильного альянса не страдает привязанностью к классику отечественной литературы, а стало быть, между названием станции метро и ее желанием встретиться именно тут, нет романтического начала. Скорее, жесткий расчет. Ведь по характеру Савинская подстать своему гражданскому муженьку, если не похлещи.
        Но отказываться от встречи Артем не стал. И для этого у него были две причины. Первая, это то, что деньги у него кончались, и надо было думать, где их раздобыть. А вторая, заключалась в том, что он был без работы. Сидеть дома и таращиться в окно, это не для него.
        В назначенное Савинской время, он приехал на своем «Опеле» к метро и увидел, что серебристая «Ауди» Савинской уже стоит там.
        Разговор, который должен состояться между ними, Савинская как видно предпочитала вести в своей машине, поэтому махнула ему рукой, чтобы Артем сел к ней. И когда он очутился на переднем сиденье рядышком, она, опустив ненужное многословие насчет прочей белиберды, заговорила предельно конкретно:
        - Артем, обстоятельства складываются таким образом, что я опять вынуждена обратиться к тебе, - произнеся это, она внимательно глянула на Артема. Возможно, ожидала удивления на его лице, или хотя бы смятения. Но его не было.
        Артем скупо улыбнулся. Проговорил с некоторой досадой:
        - Правильно говорят, что муж и жена, одна сатана. Хотя, теперь, какое это все имеет значение? Нет ни Домедова, ни вашего мужа.
        - Имеет, - довольно жестко перебила его Савинская. - И даже очень большое. - Артем, я предлагаю тебе еще поработать на меня.
        - Разумеется, кого-то убрать? - догадался Рожков, подумав о том, что видно девочка вошла во вкус. Сначала тот мужик, интересно, а кто на этот раз.
        - Я ценю твою сообразительность. Да, убрать, - проговорила Савинская и добавила: - Не спешите отказываться. Сумма, которую я вам заплачу, думаю, вполне вас устроит, - она достала из сумочки пять пачек сто долларовых купюр. - Здесь пятьдесят тысяч. И все это за жизнь одного человека. Подумай хорошенько, прежде чем ответить. Это очень большие деньги.
        Артем молчал, раздумывая над ее предложением. Не сказать, что оно было заманчивым. Но и сумма немаленькая, особенно сейчас, когда в кармане его куртки оставалась последняя сотка. И ту он заработал буквально пару часов назад, когда подвез одного мужика на Белорусский вокзал. Кажется, тот опаздывал на поезд.
        - Ладно. Я согласен, - согласился Артем и тут же затребовал аванс.
        - Да я сегодня же передам тебе всю эту сумму, - пообещала Савинская и предупредила. - Сейчас мы поедем ко мне домой. Я поднимусь первой. Ты должен зайти минут через десять после меня. И пусть тебя не удивляет тот, кого ты там увидишь. Ты, кажется, можешь убивать людей даже голыми руками. Так про тебя рассказывала Карина, приемная дочь Николая Константиновича?
        Артем не хотел раскрывать все свои способности. Не для женских ушей такой разговор. И Карине не следовало рассказывать такие подробности, которые она, конечно же, узнала от своего папочки. Но теперь, чтобы не разочаровать Савинскую, он сказал с неохотой:
        - Вообще-то, я могу убивать не только руками, но даже одним пальцем.
        - Прекрасно, - впервые за все время их разговора улыбнулась Савинская, сказав при этом: - Пальцем, или руками, мне все равно. Но ты должен сделать это качественно и после этого, деньги твои. Ну так что, едем? - спросила она.
        - Да, - ответил Артем, вылезая из ее машины.
        Они приехали на улицу Серова. Алла Савинская выглядела эффектно на своем серебристом «Ауди». Короткая юбка, блузка с ажурным воротничком, очень ей шли и делали ее стройную фигуру более привлекательной. Вообще, Артем давно подметил, что таким красивым женщинам, как Савинская всякая одежда идет. Вот уж действительно, не одежда красит человека, а человек одежду. И глядя на то, как она вылезла из машины и стройной походкой направилась к подъезду, он с завистью подумал, что не плохо бы уложить ее в постель и слегка поразмяться на ней. Но тут же он поймал себя на мысли, что многие бы мужики, которые работали в альянсе под ее руководством, хотели бы того же, но, как говорится, чего не дано, то не осуществится.
        Отойдя на несколько шагов от своей серебристой красавицы, Савинская обернулась, делая вид, что смотрит на машину, но при этом бросила быстрый взгляд на зеленый потрепанный «Опель», за рулем которого сидел Рожков и едва заметно кивнула ему, давая понять, чтобы он был готов.
        Артем ответил точно таким же кивком, взглядом ненасытного самца провожая ее до подъезда. И только, когда она вошла, глянул на часы.
        Отсчет пошел. Теперь уже ничто другое не интересовало его, кроме медленного движения минутной стрелки, и когда она, пройдя десять делений по циферблату, остановилась ровно на двенадцати, он без излишней суеты вылез из машины. Профессионально поглядел по сторонам и не торопливой походкой направился к подъезду, в который десятью минутами раньше вошла Алла Савинская. Вошел в лифт и нажал кнопку последнего этажа. Пока ехал в лифте, старался не отвлекать себя и ни о чем не думать, кроме, о том вознаграждение, которое он получит за свою работу.
        Дверь квартиры оказалась приоткрытой. Видно Савинская нарочно не закрыла дверь, чтобы он не звонил. Теперь, чуть приоткрыв дверь, Артем прислушался, услышав голоса. Один принадлежал самой Савинской, а второй…
        В это не хотелось верить. Артем вошел, прошел по коридору и остановился перед открытой дверью одной из комнат, обдумывая, как такое может быть. Он увидел сидящего на диване Бабенко. Видно до его прихода у бывшего руководителя альянса со своей гражданской супругой был напряженный разговор. Теперь же, увидев стоящего в проеме двери Артема, Бабенко был страшно удивлен. Хотя и сам Артем был удивлен не меньше, не понимая, как человек, которого похоронили, живой и невредимый сидит перед ним.
        На выручку пришла Алла Савинская. Она, заметив в глазах Артема не только удивление, но и легкую растерянность, что могло помешать ему в осуществлении задуманного, проговорила:
        - Не удивляйся, Артем. Это не призрак, а Николай Константинович Бабенко, собственной персоной. Так получилось, что вместо него умер другой человек. Теперь ты должен исправить положение. Ты не забыл о том, что обещал мне? - спросила она, достав из сумочки обещанные за убийство Бабенко деньги и ложа их на стол.
        Артем глянул на пятьдесят тысяч долларов. Сумма вполне достаточная, чтобы отправить Бабенко туда, где он должен оказаться. Ведь его нет. Он умер и похоронен, а значит, искать его никто не будет. Он поревел взгляд на Савинскую и улыбнулся.
        - Нет, я не забыл.
        Савинская ответила взаимной улыбкой.
        - Ну и прекрасно. Сейчас я уйду, и ты можешь приступать. Труп его, - кивнула она на Бабенко, сидящего на диване и смотревшего на нее обезумевшими глазами, - ты потом перенесешь в свою машину. Отвези его, куда-нибудь подальше за город и закопай там. - Она повернулась уйти, но Бабенко вскочил с дивана, попытался схватить ее за рукав блузки, но Артем резким и почти неуловимым движением нанес ему несильный удар в грудь, после которого, бывший руководитель альянса рухнул на то место, где только что сидел.
        Но сам Бабенко кажется, сейчас не замечал Артема и того, что тот его ударил. Воскликнул, обращаясь к Савинской:
        - Постой! Ты не можешь так поступить со мной.
        Савинская остановилась. Обернулась.
        - Не могу? - она хмыкнула недоуменно. - Почему, не могу?
        - Вспомни, ведь я же выдернул тебя с помойки. Да если бы не я, ты бы так и осталась подзаборной шлюхой.
        - Не оскорбляй меня, - закричала на него Алла. Но Бабенко помотал головой.
        - Это не оскорбление. Это действительность, от которой ты никуда не уйдешь. Она навсегда въелась в твою память. Сейчас ты хочешь убить меня. Хочешь избавиться от прошлого. Возомнила себя леди. Но в твоих жилах течет кровь шлюхи. Не бери грех на душу. Скажи ему, - кивнул Бабенко на Артема, - что ты отменяешь заказ. Ведь я тебе дал все. Деньги! Ты стала руководительницей крупнейшего в стране автомобильного альянса, и за это ты хочешь меня убить.
        Савинская оскалилась в улыбке. Теперь ее личико уже не было таким красивым и напомнило мордочку хищного зверька жаждущего крови.
        - Надо было это сделать сразу. Теперь не было бы такой мороки. А знаешь, по-человечески, мне тебя жаль. И ты не прав, говоря, что твоей смертью я хочу покончить с прошлым. Я с ним давно покончила. Прекрасно ем, сплю. Трахаюсь с мужиками, и совсем не комплексую прошлым. Возможно бы, я и оставила тебя в живых, но боюсь, с живым с тобой возникнут проблемы. Ты мне больше не нужен, Коленька. Прощай, глупенький старичок. - Она притворно вздохнула и со скорбной улыбкой помахала Бабенко ручкой, выходя в коридор.
        Артем понял, что должен приступить к своей работе. Шагнул.
        Увидев это, Бабенко завопил, как барашек, которого собирались резать. Хотя выпускать кровь Артем ему совсем не собирался. Один точный удар. Ну максимум - два, и проблема будет решена. Смерть наступит практически сразу же. Но если такого все же не произойдет, есть другой проверенный способ. Лишенному сопротивляться Бабенко, Артем зажмет обе ноздри и закроет ладонью рот, что тоже является одним из способов умерщвления человека.
        - Стой, змееныш. Не прикасайся ко мне. Остановись. Я дам тебе в два раза больше денег, чем эта шлюха, - пообещал Бабенко, стараясь уговорить Артема, чтобы тот отказался выполнять заказ Савинской.
        Выглянув из коридора, Алла Савинская проговорила со смешком:
        - Не слушай его, Артем. Денег у него нет ни цента. Он - нищий. Все его деньги теперь у меня. Так что сделай то, зачем сюда пришел, и я к тем пятидесяти тысячам приплачу еще десять.
        - Гадина. Оценила мою жизнь в шестьдесят тысяч, - укоризненно покачал головой Бабенко.
        - Как видишь, милый, - без тени смущения ответила Савинская и быстро вышла из квартиры. Смотреть на то, как Артем будет убивать ее бывшего гражданского мужа, ей не хотелось. Вообще, было бы лучше сделать это не здесь, а где-нибудь в другом месте, но уж так получилось.
        Выйдя из подъезда, Алла Савинская села в свою «Ауди» и поехала в офис. Потом, когда с ее бывшим муженьком будет покончено, Артем должен позвонить ей на сотовый. Но услышит его звонок, она, скорее всего, часа через два. Пока он вывезет тело за город и закопает.
        Кстати, чтобы вынести из квартиры тело Бабенко, Алла накануне купила большой телевизор. Коробку от него выкидывать не стала, с таким расчетом, что в нее можно поместить тело. Об этом она сказала Рожкову. Человек, волочивший тяжелую коробку из-под телевизора, вряд ли вызовет у кого-то такое подозрение, как если бы он тащил на плече огромный сверток, из которого торчат человеческие ноги.
        Приехав в офис, Алла Савинская сидела, как на иголках, приказав секретарше никого к ней не впускать. Сотовый положила на стол, и едва ли не через каждые пять минут бросала на него ожидающие взгляды. Вдруг позвонит?
        Он зазвонил подозрительно скоро. Машинально глянув на настольные часы, стоящие на ее рабочем столе, Алла заметила, что прошло всего сорок пять минут, как она ушла из квартиры. И оттого сердце взволнованно забилось. Быстро схватив трубку мобильника, она включила его и, поглядывая на дверь и опасаясь, чтобы не вошла секретарша, произнесла обычным тоном, только намного тише:
        - Я слушаю.
        Звонил Артем.
        - Должен вас слегка огорчить, - проговорил он это таким тоном, что Савинской стало не по себе. - Но вашему мужу удалось убежать.
        Сказанное им настолько потрясло Савинскую, что она вскочила из-за стола, почувствовав, что ладонь, в которой она держала трубку, вспотела.
        - Как? Как такое могло произойти? Он что, тебя перекупил или набил тебе морду? Отвечай немедленно. - Если бы этот негодный парень был в ее кабинете, Алла бы топнула ногой, но сейчас она в сердцах ударила носком туфли по урне для бумаг, опрокинув ее на ковер.
        - Ни то и не другое, - ответил Рожков несколько взволнованно.
        - Тогда я не понимаю, как ему удалось уцелеть да еще убежать от тебя, кретин! - Проявила Савинская несдержанность в выражениях.
        Артем проявил выдержку, выслушав ее упреки, и сказал довольно спокойно:
        - Оказалось, что у вашего мужа при себе был баллончик с нервно паралитическим газом. Кстати, когда я спрашивал у вас, имеется ли у него оружие, я имел в виду и это. Вы меня уверяли, что ничего подобного у него нет. Так вот он угостил меня струей газа, а когда я пришел в себя, его в квартире уже не было. В общем, я уезжаю. Из ваших денег, я возьму только пятьсот долларов за материальные издержки. Остальные деньги лежат там, где вы их и положили. На столе.
        - Погоди, Артем. Ты сейчас в квартире? Ну так оставайся пока там. Я сейчас подъеду. Нам есть, о чем поговорить, - заспешила Савинская, тут же выбежав из кабинета.
        Артем занял тот самый диван, на котором сидел Бабенко. Алла вбежала в комнату, глянув сначала на деньги, лежащие на столе, потом на самого Рожкова. Наверное, она не верила, что ее бывшему гражданскому мужу Бабенко удалось вот так просто уйти отсюда. Или не хотела верить. Впрочем, для самого Артема, это было вовсе неважно. Хотя особенно спешить было некуда, но и торчать здесь просто так он не собирался. Потому, увидев вошедшую Савинскую, сказал:
        - Так я слушаю вас. О чем вы хотели со мной поговорить?
        Она села рядом. Причем ее короткая юбка задралась и между ляжек Артем увидел узкую полоску беленьких трусиков. Только, похоже, самой Савинской сейчас было не до стыда. Глянув на Артема, она проговорила:
        - Его надо найти, Артем. Понимаешь, что я имею в виду? Мне этот человек не нужен живым.
        - Я-то тут при чем, - Рожков изобразил равнодушное лицо и тут же увидел, как ее рука скользнула ему между ног, плавно поглаживая.
        - Ты не можешь бросить меня просто так. К тому же, сумму, которую я обещала заплатить тебе, я увеличу на четверть, - пообещала Савинская, добравшись до молнии его брюк и резким движением, как будто по-хозяйски, распахивая ее.
        - Ну я не знаю… - Артем еще колебался, ощущая приятное волнение. Давно такой женщины не было у него. А точнее, не было никогда, чтобы такая красавица вела себя вот так до бесстыдства нагло. Но это-то и было особенно приятно. Быстро избавив его от одежды, Савинская разделась сама и с проворностью голодной самки забралась на него.
        Ее темперамент, поразил Артема. Любовью она занималась так неистово, словно последние год, два вообще не видела мужиков.
        - Я соврала Бабенко, когда сказала, что сплю с мужиками. Этим мне некогда было заниматься. Так, один, два раза, оторвалась с какими-то полуимпотентами. Да и не отпускал он меня никуда от себя. А сейчас на работе наши мужики боятся ко мне подойти. А ты, молодец. Хорошо трахаешься, - проговорила Алла, когда они вдоволь насладились сексуальным общением. Теперь Савинскую словно подменили. Она опять сделалась волевой, решительной руководительницей, и Артем почувствовал, что эта женщина подминает его под себя. Ничего не скажешь, но подход у нее есть. Разве можно после такой близости отказать даме в ее слабостях. Хотя, по большому счету, убийство Бабенко вовсе не слабость. И тут же Артем поймал себя на мысли, что где-то в глубине души начинает побаиваться Савинскую.
        - Давай, поговорим о деле, - сказала она, сев на диване рядом с ним и закурив. - Ты должен мне помочь. - Слово «должен» прозвучало из ее уст как обязанность, которую Артему предстояло выполнить. - Знаешь, мой дорогой, так дела не делаются, - произнесла она жестко. - Я тебя наняла, и ты согласился. Но работу свою не доделал. Значит, должен доделать. - Она говорила так уверенно, что не давала возможности Артему возразить. Причем, обвинения были вполне обоснованными. Он действительно оказался не на высоте. Должен был предвидеть все варианты. И получается, она права. То, что Бабенко остался жив и убежал, целиком его вина. Подвела, самонадеянность.
        - Ладно. Я поправлю положение. Постараюсь найти его, - пообещал Артем, понимая, что у него просто нет другого выхода. Да и нет гарантии, что, узнав о чудесном воскрешении Бабенко, он сам не стал опасен для Савинской. В таком случаи, с ее деньгами, ей не составит большого труда, нанять киллера для устранения его самого. Нет, уж лучше быть в списке ее друзей, чем покойников.
        - Постарайся. Потому что если Николая Константиновича раньше найдут менты, нам всем может быть плохо. Думаю, он молчать не станет, и выложит им про меня и про тебя заодно. Ведь Домедова ты убрал по его приказу.
        - Как? - не понял Артем. - Но ведь его заказала ты.
        Савинская кивнула и тут же сказала:
        - Правильно, я. Можешь мне верить, этого Домедова я ни разу в глаза не видела. Бабенко велел мне обратиться к тебе с этой просьбой. И когда ты был у нас дома, Николай Константинович сидел в другой комнате и слушал весь наш разговор. Сам он к тебе выйти не мог по причине того, что числился в списках умерших.
        Артем усмехнулся, припоминая тот разговор с Савинской. Дверь в другую комнату и в самом деле тогда была открыта.
        - Ну вы даете, господа, - произнес он.
        Савинская на это кивнула и сказала:
        - Так что советую, поторопиться и как можно скорее отыскать Бабенко. Кстати, тебе не знаком такой майор по фамилии Туманов? - спросила она.
        Артем попытался вспомнить всех своих знакомых с похожей фамилией. Но Туманова среди них не было. Об этом он и сказал Савинской, попутно поинтересовавшись, почему она спросила его об этом майоре.
        - Говорят, что он очень хороший сыщик, - ответила Алла.
        - Ну и что, - хмыкнул Артем, чем вызвал у Савинской откровенное раздражение.
        - Кажется, ты не понимаешь, что такое - хороший сыщик. Поразмысли об этом на досуге. А пока, скажу только одно: этот майор задержал человека по фамилии Филатов. Он был доверенным лицом Николая Константиновича. Не знаю, в каких он был отношениях с неродной дочерью Бабенко, Кариной. Но деньги из общества автомобилистов Николаю Константиновичу они привозили вместе. Может быть, Филатов ее и потягивал между делом. Девка она красивая. Но когда майор Туманов посадил Филатова в камеру, тот с дуру позвонил нам домой и затребовал срочного разговора с Николаем Константиновичем. Я тогда еще не знала, что он звонит из ментовки. Но у Бабенко есть там свой человек. Он и предупредил. Филатова пришлось убрать. Но было уже поздно. Поговорив с ним, Николай Константинович сам засветился. Теперь этот майор Туманов пытается выяснить, с каким Бабенко говорил Филатов, если тот числится погибшим. Это еще один повод, чтобы убрать Бабенко как можно быстрей, - вздохнула Савинская. Причем, на этот раз в ее вздохе отчетливо слышалось сожаление.
        Артем не знал, кого ей больше жалко, Бабенко или себя. Выбрал второе. Хотя, на ее месте он бы тоже забеспокоился.
        - Знаешь, я должен буду взять себе в помощники одного человека?..
        Савинская посмотрела на него, потом спросила с иронией:
        - Надеюсь, мне не придется ложиться под него? С меня и тебя одного достаточно, - произнесла она со смешком, притронувшись к тому месту, чем пару минут назад он так возбуждающе расшевелил ее.
        - Ложиться тебе под него совсем не обязательно. А вот раскошелиться, придется, - прозвучало, как дельный совет, которым Алла не преминула воспользоваться, потому что знала, деньги - это стимул, ради которого люди готовы на все. И если есть на свете двигатель прогресса, то это как раз деньги.
        - Хорошо. Я заплачу и ему, - пообещала она, еще не зная, кто будет тем помощником Артема. Уточнять она не стала, только попросила не приводить его к ней в дом.
        Артем пообещал. А наутро помчался к бывшему подполковнику Пономареву домой, рассказал обо всем и показал десять тысяч баксов, которые ему дала Савинская на мелкие расходы. Предложил подполковнику поработать с ним в паре. Пономарев не отказался. Да и какая разница, с кого и за что тянуть деньги. Но тут же предложил свой вариант:
        - Раз эта бабешка хочет, чтобы мы убрали Бабенко, то с нее за это можно потянуть деньги.
        Артем вспомнил об интимной близости, посчитал, что с его стороны это будет выглядеть не совсем порядочно. На что Пономарев тут же заметил:
        - Плевать тебе на порядочность. Ты не забывай, с кем имеешь дело. Она со своим Бабенко порядочно поступила, заказав его тебе. А что, если потом она и тебя закажет кому-нибудь? - прозвучало предупреждающе.
        Артем и сам уже подумывал о том же, потому и решил взять себе Пономарева, чтобы Савинская знала, не один он, а с ним есть и другой человек. Так у нее отпадет желание отправить его на тот свет.
        - А может и не отпадет, - с долей скептицизма возразил Пономарев, тут же предупредив, что с такой стервой ему, Артему, надо быть готовым к любым неожиданностям. - Да и к майору этому Туманову стоит приглядеться. Так, на всякий случай. Проследить, где живет. Мало ли чего, - бывший подполковник знал, что говорил, и Артем решил воспользоваться его советом.
        Нападать на Туманова, а тем более убивать его, бывший лейтенант спецназа отряда милиции особого назначения не собирался. Не было в этом надобности, да и зачем, когда Савинская ему за это не заплатит ни цента. Вообще еще не известно было, как она к этому отнесется. Потому о том, что произошло между ним и майором Тумановым там в подворотне, он решил Савинской не рассказывать, а заодно и Пономареву. Считал, что глупо получилось. Наверное, не стоило доставать кинжал. Но с другой стороны, если бы не этот кинжал, майор бы наверняка скрутил его в наручники.
        После прихода к нему Федора Туманова, Пономарев сразу же позвонил Артему, велев ему немедленно приехать для разговора. А когда тот появился у него, напустился на Рожкова едва ли не с кулаками. В вину бывшему лейтенанту вменялось то, что он применил против майора кинжал, чего, на взгляд бывшего подполковника делать никак не следовало.
        - Да я по привычке его с собой носил, - заявил Артем в свое оправдание, которое показалось Пономареву не слишком обоснованным.
        - Ты что, не мог носить с собой какой-нибудь другой нож? Зачем было таскать оружие. Смотри, парень, как бы твоя нерасторопность не обошлась тебе боком, - предупредил бывший подполковник.
        Вдвоем с Пономаревым они с утра до поздней ночи мотались по Москве, отыскивая старых и новых знакомых сбежавшего Бабенко. Чутье подсказывало, что без денег он из города не побежит. Но где спрятался, где затаился он, они не знали. А по вечерам Артем заезжал к Савинской для отчета. Как правило, отчет заканчивался бурной постельной сценой.
        Так было и в тот вечер. Артем заранее позвонил Алле, сказал, что вечером заедет.
        - Да, конечно, заезжай. К тому же нам надо с тобой поговорить, - предупредила Савинская, не распространяясь по телефону, о чем будет разговор.
        Выслушав как всегда с холодной выдержкой его доклад о том, в каких местах они сегодня с приятелем побывали, разыскивая Бабенко, Алла вдруг сказала:
        - Знаешь, милый, в криминальном обиходе есть такой термин - обрубать концы…
        Артем не понял сказанного ею. Но, помня о предупреждении Пономарева, весь напрягся в ожидании неприятного. Теперь он отлично знал другое, что эта женщина не предсказуема, и от нее можно ждать, чего угодно.
        - Я хочу, чтобы ты убрал Карину.
        Рожков вздохнул, не понимая, чем провинилась дочка подполковника Пономарева перед этой хищницей, от которой во все стороны исходит зло.
        - Ты ведь не знаешь. Но Филатов умер при ее участие. Николай Константинович попросил Карину отнести и передать Филатову в камеру торт.
        Артем вспомнил, что сама Савинская не раз угощала его тортом. При этом, когда он поедал кусок за куском, запивая их чаем, она как-то загадочно улыбалась.
        - По-моему, эта девчонка сидит сейчас у себя дома и даже носа не показывает на улицу, опасаясь за свою бесценную жизнь. Вот ее адрес, - Савинская на клочке бумаги написала название улицы и номер дома и квартиры. - Съездей, разберись с ней. Знаешь, я даже не буду ревновать, если перед тем, как убить, ты хорошенько оттрахаешь ее. Ну почему не сделать напоследок девочке приятное, - смеясь, проговорила коварная женщина перед тем, как отправиться в ванну.
        В тот же самый вечер, Артем поехал к Пономареву. Мало того, что дочь бывшего командира оказалась втянутой в неприятную историю, так теперь еще ей угрожает опасность. Ведь Савинская от своего не отступится и если она задумала убрать Карину, то непременно сделает это. И не важно, исполнит ли это Артем, или кто-то другой. Ясно одно: если Карину не спрятать, то ей не жить.
        Когда выходил из подъезда, в котором жила Савинская, к нему прицепился какой-то усатый мужик, похожий на цыгана. Долго с ним Артем сюсюкаться не стал. Настроение было такое паршивое, что ни с кем разговаривать не хотелось, а тут еще этот усач свое хлебало сует. Сам напрашивается, чтобы ему заехали промеж глаз. Пока усач кувыркался по земле, обсыпая Артема руганью, тот успел сесть в свой «Опель» и дать по газам.
        Появления в квартире Пономарева в этот поздний час сыщиков, Артем с бывшим подполковником никак не ожидали.
        Глава 21
        Капитан Грек выглядел недовольным. Это Леха Ваняшин заметил сразу, как только вошел в кабинет. Сидит капитан, щеки надул и карандашиком по столу постукивает.
        Ваняшин протянул Греку руку для приветствия и спросил:
        - Ты чего надулся, как пузырь? Нагоняй что ли получил от майора?
        - Да нет, - вяло ответил Грек и махнул рукой, помолчал, потом заговорил, уставившись на приятеля лейтенанта: - Я вот о чем думаю, Леш…
        Ваняшин сел рядом.
        - Помнишь, Кесарев говорил о свалке машин. А что, если «Мерседес», который мы ищем, как раз там и спрятали?
        - На свалке? - недоверчиво переспросил Ваняшин, на миг, представив как он там будет выглядеть среди искореженных железных уродов, место которым на переплавке.
        - А что? - захлопал глазами Грек. - Самое место ему там. Мы с тобой побывали едва ли не на всех автостоянках в городе. Разослали всем участковым ориентировки, чтобы они поглядели во дворах, а результат? - спросил он.
        Ваняшин был вынужден признать, что в этом Грек прав. Потому что результат никакой, и «Мерседес» принадлежавший Бабенко, который потом Волочко продал своему заместителю Домедову, исчез, как сквозь землю провалился.
        - Вот то-то и оно, - поддержал Грек приятеля Леху в его незамысловатых рассуждениях. - А свалки, на которых догнивают машины, мы проверяли?
        Лейтенант и в этом согласился с догадливым Греком, отрицательно покачав головой.
        - Правильно, - улыбнулся Грек. - Не проверяли. А ведь Кесарев говорил, что по указанию Волочко, кузова ворованных машин, с которых они снимали детали на запчасти, они отвозили на свалку, чтобы пустить под пресс. Вот я и думаю, а не смотаться ли нам с тобой на эту свалку. Айда, сейчас разузнаем поподробней у Кесаря, где эта свалка находится и рванем туда.
        - Погоди, Сан Саныч, - остановил Ваняшин Грека.
        - Чего еще? - уставился усатый капитан на своего молодого коллегу, в ожидании возражений, которые незамедлительно последовали.
        - Слушай, может, Николаича поставим в известность? Мало ли чего.
        Грек оживленно замахал руками.
        - Ни в коем случаи. Может, у нас там ничего не выгорит, а время потеряем. Если обнаружим там «Мерседес» вот тогда уже и доложим майору, - заверил Грек, торопливо выходя из кабинета.
        Лейтенанту Ваняшину ничего другого не оставалось, как последовать за своим наставником.
        Территория, возле которой остановилась белая «девятка» Ваняшина, оказалась обнесена дощатым забором. Но ворота были открыты, поэтому Грек решил не медлить.
        - Значит, так, - деловито сказал он. - Сейчас входим. Все осматриваем. - Заметив на лице приятеля легкое сомнение, раздраженно спросил: - Ну что еще не так? Не нравится мне, лейтенант, твоя нерешительность. В нашем деле, надо действовать сразу и нахрапом.
        - Я вот о чем подумал, Сан Саныч, - проговорил Ваняшин несколько задумчиво.
        - Ну, говори, - раздобрел Грек, решив выслушать молодого коллегу.
        - Мы им представляться будем, что из милиции? Вдруг они спросят, на каком основании мы тут производим осмотр. Разрешения ведь у нас нету.
        Грек призадумался, недовольно зашевелив усами.
        - Вечно ты Лешка с панталыку меня сбиваешь, - проворчал он, озадачившись тем, что сказал Ваняшин. По сути, лейтенант был прав, и хозяин автомобильной свалки запросто мог воспротивиться присутствию на территории сыщиков. Нужен был веский аргумент, а его-то как раз у Грека и не находилось. И тогда усатый капитан сказал:
        - А мы вообще не будем представляться, что из милиции.
        Ваняшин уставился на своего усатого наставника.
        - Как это? - оторопело спросил он.
        - Да так, - с готовностью ответил Грек. - Скажем, что приехали посмотреть чего-нибудь из запчастей к твоей «девятке».
        - Но ведь она у меня новая, - попытался Ваняшин отговорить Грека, но у него не получилось. Усатый капитан насупился и, сверкнув на лейтенанта из-под густых бровей своими черными глазами, сказал:
        - А кто об этом знает? Может, это она у тебя только с виду выглядит новой. И вообще, хватит задавать дурацкие вопросы. Нам надо зайти туда, и мы зайдем. Понял?
        - Понял, - согласно кивнул лейтенант. На что Грек заявил ему:
        - Если все понял, то пошли.
        Они беспрепятственно вошли в ворота, замечая, что на автомобильной свалке почему-то не видно людей и в первую очередь сторожа. Лично у Грека, это подозрения не вызвало.
        - А чего тут брать? - сказал он улыбнувшись. - Эти искореженные развалюхи, - кивнул он на битые, поржавевшие машины. А точнее на то, что некогда называлось машинами. Теперь же это все представляло убого зрелище. Здесь развалюхи доживали последний срок, перед тем, как попасть под пресс.
        Сам же пресс, выглядел в виде платформы, на которую подъемным краном грузили предназначенный для сдавливания корпус той или иной машины, и потом с боков и сверху с помощью гидроусилителей опускались металлические лапы, которые за несколько минут превращали машину в распластанный лист металла. Но сейчас это чудо техники не работало.
        - Видал, какая штуковина? - кивнул Грек на пресс импортного производства. - Сунешь туда пальчик, и ты будешь зайчик, - шутливо проговорил он, пытаясь заглянуть в окна деревянного вагончика, как видно предназначенного для сторожей. Дверь вагончика оказалась на замке, а в окна Греку ничего разглядеть не удалось.
        В глубине территории свалки, стояло еще пара таких же вагончиков, но подойти к ним Грек не решился. Возле одного из них на длинных цепях сидели два здоровенных волкодава, которые при виде незнакомых людей забеспокоились, оглашая округу басовитым лаем.
        - У, зверюги, - рыкнул на них Грек, потеряв всякое желание приближаться к вагончикам. - Ты тоже, Лешка не подходи, - предупредил он, хотя лейтенант и не собирался искушать судьбу. - Пойдем лучше вон там посмотрим, - разочарованно кивнул Грек на кучу предназначенных для прессовки корпусов машин. Может, этот
«Мерс, уже там. А мы его ищем, - сказал он и направился к платформе пресса.
        Ваняшин, помня о предупреждении Грека не отставать, потопал следом, оглядываясь по сторонам.
        - Стой! - произнес вдруг лейтенант и его резкий голос, заставил Грека остановиться на полушаге.
        - Леш, ну какого хера ты орешь, как потерпевший? - произнес капитан, пока еще не понимая, чего его Ваняшин остановил.
        - Смотри туда, - лейтенант кивнул за угол второго вагончика. Там, между забором и вагончиком, стоял черный «Мерседес» сверху прикрытый брезентом. Ветер задрал угол брезента, и оперативники могли, как следует разглядеть машину. Причем, машина стояла так, что от въездных ворот ее было не видно. Возможно, и Ваняшин бы не увидел ее за кустами, если бы ветер не задрал брезент. Передний капот ослепительно блестел под лучами солнца, вызывая в глазах резь.
        Грек глянул и отвернулся.
        - Ослепнуть можно, - проговорил он, потирая слезящиеся глаза.
        Ваняшин был в черных, солнцезащитных очках, поэтому не испытывал такого дискомфорта, как Грек. Он попытался подойти к «Мерседесу» поближе, но обе собаки кидались на него так, что вот-вот готовы были порвать цепи. Глядя на них, обоим операм пришла на ум одна и та же мысль, что, скорее всего, эти два пса тут охраняли не вагончики, а этот «Мерседес». Возможно, на ночь сторожа отвязывали собак, и они бегали по территории. Но днем они явно охраняли подход к «Мерседесу».
        - Леш, ну куда тебя черт несет? - запротивился Грек, боязливо поглядывая на оскаленные пасти псов. - Хочешь, чтобы эти гады разорвали нас?
        Ваняшин не ответил. Он был из тех упрямцев, которые уж если решаться на что, то их не остановишь. Подхватив с земли обрезок трубы, он взял его в правую руку и, размахивая им перед мордами собак, попытался отогнать их в сторону, чтобы подойти к «Мерседесу» поближе. При этом лай стоял страшенный. Собаки будто взбесились, и не отступали ни на шаг. Наоборот, они явно жаждали покончить с наглецом Ваняшиным, а заодно и с Греком. Хотя лично Сан Саныч не сделал им ничего плохого.
        - Леш, да отойди ты. Мать твою. Сорвутся, яйца нам с тобой отгрызут, - это Грек произнес так, как будто голову, руки или ноги ему было жаль меньше.
        Ваняшин отошел.
        - Может, пристрелить их и дело с концом? - предложил он. Но Грек не был сторонником столь жестких мер.
        - Охренел что ли, в конец? Они может, стоят, как твоя машина. Где потом деньги возьмешь, выплачивать за них.
        На раздавшийся у них за спинами голос, каждый из них отреагировал по-разному. Грек слегка вздрогнул, настолько этот голос был неожиданным. Лейтенант Ваняшин сердито насупился.
        - Машиной интересуетесь? - спросил мужчина в коротком сером плаще. Причем, обе свои руки он подозрительно держал в карманах плаща.
        Грек с Ваняшиным переглянулись. Этот вопрос был для них неожиданным. Ведь они были уверены, что людей тут нет. Минут десять топтались тут, и никто не выходил и вдруг этот мужик.
        - Откуда он взялся? - шепнул Грек, уверенный, что ни из одного из вагончиков этот тип не выходил. Ваняшин ответил также шепотом:
        - Черт его знает. Может, где за кучей железяк прятался.
        Подошедший человек прикрикнул на собак, и те перестали лаять. У Грека появилась догадка, что это наверняка сторож автомобильной свалки. Капитан улыбнулся и сказал:
        - Да ты не волнуйся. Мы тут, ничего такого. Проезжали мимо, увидели свалку, ну и решили, может тут удастся запчастями разжиться.
        На крупном лице человека в плаще, появилась самодовольная улыбка.
        - Значит, проезжали мимо? - кивнул он с ухмылкой.
        - Ага, - сказал Грек.
        Леха Ваняшин ничего не сказал. Этот тип в плаще ему не понравился и вообще казался подозрительным. Об этом он хотел предупредить капитана, тихонько толкнув того в бок локотком, но Грек шепнул ему грубо:
        - Отвали.
        Кажется, тот тип в плаще заметил это предупреждение Ваняшина, хохотнул весело.
        - Стало быть, вам понадобились запчасти, и вы решили угнать «Мерседес»? - весело спросил он.
        - Да не угнать… - поправил его Грек.
        Упитанное лицо человека, побагровело от злости.
        - Тогда за каким вы к нему претесь? - спросил он, прищурившись и поочередно глянув на Грека и на Ваняшина.
        Ваняшин стоял с обрезком трубы в руке, пока решив с ним не расставаться. Грек покосился на своего молчаливого приятеля и понял, что видно пришло время им раскрыться.
        - Ладно, не шуми зря. Вот наши удостоверения, - сказал он и достал из кармана пиджака свою ксиву, показал ее типу в раскрытом виде, добавив: - Я - капитан Греков. Это - лейтенант Ваняшин. И мы тут по делу.
        Ваняшин свое удостоверение доставать не стал, заметив, что раскрытая корочка капитана не произвела впечатления на типа. Он как будто заранее уже знал, кто они, об этом нетрудно было догадаться по его лицу, и в удостоверение Грека заглядывать не стал. Протянул, разочарованно:
        - В таком случаи, с вами ясно.
        - Что, ясно? - не понял Грек, нахмурившись. Отвечать на его вопрос тип как видно не имел желания, сказал довольно резко:
        - Капитан, вынь руку из кармана!
        Грек сунул руку к грудному карману, чтобы убрать удостоверение. Удостоверение убрал, но руку не вынул. Что-то подсказало капитану об опасности, которая может исходить от типа в плаще. Грек нащупал рукоять пистолета, торчащего в оперативной кобуре, но воспользоваться им не успел.
        Человек стоящий перед операми вынул руки из карманов плаща и в одной из них оказался пистолет.
        - Ну дела, - обескуражено протянул Ваняшин, заметив, как из-за второго вагончика выходит еще один человек. Видно с тыльной стороны вагончика была другая потайная дверь. Теперь он себя ругал за невнимательность. Ведь знал о такой уловке, когда одна дверь, передняя, на замке, а задней пользуются. Видно тот вышедший и этот тип в плаще, как раз и воспользовались потайной дверью. Но лицо?..
        Ваняшин пригляделся в лицо подошедшего к ним человека, которому тип в плаще что-то тихонько нашептывал.
        - Смотри, Грек, это же…
        - Сам вижу, - огрызнулся усатый капитан.
        Глава 22
        Сидя за столом, Федор нарисовал на чистом листе бумаги круг и от него отходящие во все стороны стрелки. Нечто похожее на детский рисунок изображающий солнце. Конец каждой стрелки заканчивался фамилией того или иного участника, проходящего по уголовному делу. В центре круга значилась фамилия Бабенко, как организатора всего преступного синдиката. А вокруг были фамилии остальных участников, живых и неживых, за исключением одной. Ее Туманов не написал. Это фамилия гаишника капитана Шевчука. Теперь Федору не терпелось повидаться с капитаном. Надо было сгонять в управление дорожно патрульной службы, но Ваняшин как назло вместе с Греком куда-то запропастились. Сколько Федор не пытался дозвониться по сотовому до них, не мог. Ехать в управление к гаишникам на перекладных, не хотелось. Да и не солидно это как-то будет выглядеть, все-таки, старший опер по особо важным делам, майор и топает ножками.
        Пришлось Туманову позаимствовать старенькую «шестерку» у коллег оперов. Машина была закреплена за другой группой, и не видать бы ее Федору, если бы не вмешался полковник Васильков и не распорядился на время предоставить ее майору.
        В ночь оперативники выезжали на этой «шестерки» для наблюдения за одним известным вором в законе. Номера свинтили, а привернуть еще не успели. Но Федор не стал ждать, считая, что для него большой разницы нет, с номерами машина или без.
        Подъехав к зданию управления дорожно патрульной службы, он вошел в дежурную часть и среди нескольких гаишников, увидел там младшего лейтенанта, который только что сдал дежурному кипу протоколов, составленных за время своего дежурства на нарушителей правил дорожного движения.
        Младший лейтенант собирался выйти на улицу, где перед входом оставил свой служебный «Жигуленок», но Туманов остановил его, для верности показав удостоверение.
        - Младший лейтенант Митяев, - козырнул гаишник, тут же поинтересовавшись, чем может помочь майору.
        - Я вообще-то ищу капитана Шевчука, - сказал Федор, заметив, как сразу потускнело лицо младшего лейтенанта. При упоминание об Шевчуке, он даже поморщился, как от оскомы.
        - Он сегодня выходной, - сказал Митяев, принимая Туманова за одного из многочисленных приятелей ненавистного капитана.
        - А вы, стало быть, тот самый младший лейтенант, которого капитан Шевчук частенько не допускает до работы? - с ядовитой насмешкой спросил Федор, заметив, что сказанное им, явно не понравилось младшему лейтенанту. Но именно этого и добивался майор, стараясь узнать мнение о Шевчуке не того, кому он нравится, а наоборот. Ибо правду матку можно услышать только от них. От подхалимов ее не услышишь.
        - Да и было-то всего два раза. И не пьяный я был вовсе. Просто капитану захотелось самому помотаться по моему маршруту, - с обидой произнес Митяев. А Туманов призадумался, и было над чем. Ему казалось, неспроста у Шевчука возникло такое желание. И не желание это вовсе, а скорее - необходимость. Первый раз он дежурил за Митяева на Кузьминской улице. А второй раз, попался сыщикам на глаза возле дома пьяницы Киселева, где была подпольная автомастерская.
        - И вообще, Шевчук не по делу придирается ко мне. А самому все можно, да? Вот сегодня, должен быть на работе, а он вдруг захотел взять выходной. И взял. Небось опять укатил на свалку.
        Федор не понял, о какой свалке говорит Митяев. Спросил. Младший лейтенант ответил с неохотой.
        - Да есть там одна, на десятой Парковой улице. Говорят, он даже принимал деятельное участие в ее создании. Спит и грезит коммерцией заняться. Вот и пропадает там все выходные. Только вы ему не говорите уж, что я тут наговорил, - попросил Митяев. - Я его не боюсь, но конфликтов все же не охота.
        Федор пообещал. На десятую Парковую решил съездить не откладывая. Уже из машины опять позвонил Греку и Ваняшину, но ни тот, ни другой не ответили. Федор обозлился на обоих, пообещав себе, что как только эти двое появится в кабинете, заставит, написать объяснительную.
        Автомобильную свалку майор нашел не сразу. Изрядно покуролесил по улице вдоль и поперек, прежде чем за двухэтажными домами увидел дощатый забор, за которым высилась куча искореженных корпусов легковых автомобилей.
        На этот раз въездные ворота были закрыты. Возле них, едва ли не вплотную, стояла зеленая «десятка» капитана Шевчука. Федор узнал ее по номеру. Подойдя к калитке, которая оказалась не запертой, Туманов чуть приоткрыл ее, заглянув внутрь территории. А раскрыв пошире, увидел стоящий на платформе пресса черный «Мерседес» и сидящих в нем Грека с Ваняшиным. Оба были избиты до такого состояния, что даже не предпринимали попытку хоть как-то выбраться из машины.
        Федор отшатнулся назад с намерением вернуться к машине и немедленно вызвать по рации подкрепление, и тут же почувствовал, как ему в спину уперся ствол пистолета, и голос ровный и спокойный, произнес как бы с насмешкой:
        - Интересуешься своими коллегами, майор?
        Не делая резких движений, Федор Туманов медленно обернулся.
        Перед ним стоял капитан Шевчук собственной персоной. В руке он держал пистолет. И что не мало важно, кажется, имел твердое намерение в случаи чего, выстрелить в Федора. Это Федор понял по его решительному взгляду.
        Хуже нет, чувствовать себя вот так на мушке у своего же мента. Хотя какой он свой. Тут же майор пожалел, что не занялся продажным капитаном гаишником сразу. Все откладывал на потом. А это потом, вот чем обернулось.
        - Да, Шевчук. Продажная ты, оказывается, шкура, - сказал Федор, попутно обдумывая то положение, в котором очутился он. А Грек с Ваняшиным и того хуже.
        Кажется укор майора, Шевчук пропустил мимо ушей, рассудив, что в первую очередь стоит разоружить майора, а потом судачить на всякие темы, по поводу оборотней в погонах. И держа пистолет наизготовку, он сказал Туманову:
        - А теперь, майор, расстегни пиджак, достань из кобуры пистолет и передай его мне. Только возьми его не за рукоять, а за ствол. И медленно протяни мне. Дернешься, убью. Мне ведь терять нечего.
        Федор усмехнулся.
        - Это правда. Тебе, Шевчук, терять нечего. Потому что в тюрьме тебе будет не сладко. Ты, гад, на своих руку поднял.
        - О чем ты, майор? - усмехнулся Шевчук, принимая от Федора пистолет и засовывая его в левый карман джинсовой куртки. - Как видно ты фанатик и веришь в ментовское братство. А я верю в силу денег. Знаешь, как приятно, когда у тебя много денег. Когда, проходя по улице, ты можешь подать нищему не какие-то жалкие копейки, а бумажный стольник. За этот стольник он тебе руки целовать готов.
        Лично Федор сомневался, что Шевчук кому-то может подать сторублевку. Жадный на деньги, далек от добродетели. А Шевчук жаден, потому и продался.
        - Давай, веди его сюда, - услышал Федор голос за своей спиной. Повернул голову и увидел, Бабенко. Бывший руководитель автомобильного альянса все то время, пока его искали, преспокойненько отсиживался на этой автомобильной свалке. И, кажется, чувствовал себя здесь вполне комфортно. По крайней мере, видок у него неплохой, даже свеженький.
        Федор вошел в калитку, которую Шевчук тут же закрыл, заперев на здоровенный засов. Глядя на Бабенко, майор жалел, что им довелось встретиться с ним при таких обстоятельствах, которые пока не в его пользу и уж никак не в пользу Грека с лейтенантом Ваняшиным.
        - А я ведь знал, майор, что рано или поздно, ты меня отыщешь. Ей-Богу, знал. Сердце подсказывало. Да и Шевчук о тебе навел справочки, - улыбнулся бывший руководитель альянса, бросив короткий взгляд на капитана гаишника. - Чего молчишь? - спросил он у Федора. Терпеть не мог, когда кто-то перед ним молчал. Если человек молчит, то это еще не значит, что он полностью подчинен твоей воли. Он способен думать. А мысли опасней - речи, потому что ты не знаешь, что он задумал. Николаю Константиновичу Бабенко не терпелось знать, о чем думает сейчас майор Туманов.
        А Федор думал сейчас о том, как спасти Грека с Ваняшиным. Не хотелось верить в то, что их собираются раздавить прессом вместе с машиной. Слишком уж ужасная смерть. Не заслужили они такой.
        Словно догадавшись, о чем подумал майор, Бабенко улыбнулся и сказал:
        - Люблю острые зрелища. А вы, майор? - спросил он у Федора.
        Федор промолчал. Он бы не отказался посмотреть, если бы Бабенко поменялся местами с Греком и Ваняшиным. Вряд ли бы ему тогда понравилось такое зрелище.
        К Бабенко подошел еще один человек, которого майор Туманов хоть и трудом, но все же узнал. Это был водитель белой «четверки», сумевший скрыться с территории гаражей, когда оперативники приходили туда, чтобы осмотреть гараж убитого автоугонщика Кушнарева. С этим водителем был еще парень, которого Федору пришлось застрелить. А водиле тогда крупно повезло. Опера не догнали его.
        Федор не знал, что нашептывал водитель белой «четверки» на ухо Бабенко. Но, судя по тем взглядам, которые он то и дело бросал на черный «Мерседес» и сидящих в нем сыщиков, речь шла как раз про них. Быть, или не быть. Убить, или помиловать? Вопрос бытия. А с Греком и Ваняшиным он, кажется, уже решен и бесповоротно. Вряд ли, Бабенко захочет их помиловать, если мотор мощного пресса уже запущен и, прислушиваясь к его ровному урчанию, Федор мучительно думал о тех нескольких секундах отведенных еще прожить его верным помощникам.
        - Послушайте, - обратился Федор к Бабенко, и тот повернулся к майору. Даже водитель «четверки» перестал шептать, с интересом уставился на майора.
        - Вы думаете, что, убив капитана Грекова с лейтенантом Ваняшиным, решите свои проблемы?.. - проговорил Туманов, на что стоящий слева от майора продажный Шевчук, усмехнулся и сказал:
        - Почему только их. Мы и тебя завалим.
        - Подожди, - остановил его Бабенко. - Дай сказать майору.
        Федор нагло улыбнулся, что особенно не понравилось Бабенко. Уж слишком уверенно ведет себя майор. В его положении, не каждый вот так сможет.
        - Я просто хотел вам напомнить, чтобы знали, мы оказались здесь неспроста. И вам, Бабенко, да и Шевчуку, деваться некуда. Скоро сюда приедут бойцы спецназа.
        - Он врет, - улыбнулся Шевчук и указал на Грека, сидящего в «Мерсе». - Тот усатый, когда его били, сказал, что они приехали сюда искать «Мерседес». Стало быть, никто не знает, что вы тут. Замочим их всех троих, и дело с концом. - Он выжидающе смотрел на Бабенко.
        А Бабенко стоял в тяжелых раздумьях. И заметив это, Шевчук настороженно спросил:
        - Что тебя смущает? С ними надо кончать. А потом смотаемся отсюда. Вот только заскочу домой, кой какое барахлишко прихвачу.
        Федор усмехнулся.
        - Домой?
        Шевчук недобро уставился на него, поигрывая пистолетом.
        - Боюсь, домой ты не попадешь. За домом твоим установлено наблюдение.
        Гаишник шагнул едва ли не вплотную к Федору, и ненавистно сверля своими глазами майора, проговорил сквозь зубы:
        - Ты врешь, майор. Я тебе не верю.
        Федор нагло хмыкнул.
        - Как хочешь. Можешь позвонить младшему лейтенанту Митяеву. Он тебе скажет, что я был сегодня у вас в управлении и наводил о тебе справки…
        Шевчук отошел в сторонку, достал из кармана мобильник, набрал номер. Коротко переговорив со своим подчиненным, он уставился на Туманова.
        - Ну и что он тебе сказал? - спросил с усмешкой Федор, но продажный гаишник не ответил и тогда Туманов проговорил: - Я же сказал, деваться вам отсюда некуда. Вы обложены со всех сторон, - сказано это было таким тоном, словно майор от защиты перешел в нападение: - Поэтому, советую вам, господа бросить стволы, и поднять лапки кверху. Так и быть уж, Грека с Ваняшиным я из «Мерседеса» вытяну сам.
        Продажный капитан расхохотался.
        - Обязательно вытянешь, - проговорил он, вдоволь насмеявшись. - Только сначала посмотришь, как они подохнут. Иди, Чалый, - обратился он к водителю «четверки», - включай бандуру. Мы ведь хотели опробовать ее в действии. Зря, что ли столько денег за этот пресс выложили. Сейчас посмотрим, что он умеет делать. Так что, майор, читай молитву по своим оперкам.
        Бабенко стоял в нерешительности. Рядом с ним человек в плаще, кличка которого была - Чалый. Видя, что он не двигается с места, Шевчук навел на него пистолет.
        - Иди, сволочь! Чего встал? Может, в ментовку хочешь, с повинной?
        Водитель «четверки» ничего не ответил, повернувшись, пошел к кабине гусеничного пресса, который был похож на огромный экскаватор, с той лишь разницей, что вместо привычной стрелы с ковшом, впереди у него имелась большая платформа. На ней стоял черный «Мерседес» с оперативниками, а над ним в полутора метрах нависла огромная металлическая плита, которую вниз опускал здоровенный шток.
        Федор не сомневался, что и сто человек не сдвинули бы эту плиту с места, но на прессе была установлена гидравлика. Шланги, трубки от штока тянулись к мощному цилиндрическому насосу, установленному над мотором пресса.
        - Скажите, Бабенко, вам не жаль такую дорогую машину? - спросил майор с усмешкой, кивнув, на новенький «Мерседес».
        - Майор, всему есть своя цена. А этот «Мерседес» мне доставил массу неприятностей. Волочко пожадничал, решил прибрать машину, чтобы потом толкнуть ее подороже. А потом одумался и толкнул своему заместителю, Домедову. Но Домедов догадался, чья это машина.
        - И его пришлось убрать? - подсказал Федор.
        Бабенко кивнул со вздохом.
        - Убрать, чтобы не болтал языком чего не надо про эту машину.
        - А потом вы убрали и самого Волочко? - В голосе майора слышалось осуждение, которое Бабенко не перенес спокойно, тут же проговорив:
        - Филатов самостоятельно принял решение убрать Волочко, посчитав, что скоро вы возьмете его. По сути, он поступил правильно, но не должен был звонить мне. Согласитесь, своим звонком он подставил меня. Тогда бы вы никогда не узнали, что я живой…
        - И чтобы он не рассказал нам это, вы убрали и его. Знаете, должен признать, с тортом у вас получилось неплохо. Только хочу напомнить вам одну маленькую деталь из прошлой вашей жизни. Ваша жена…
        В глазах Бабенко промелькнуло нечто похожее на страх. Вспоминать прошлое не хотелось. Но майор заставил.
        - Кажется, смерть ее наступила, вследствие отравления ядом…
        - Что вы хотите этим сказать? - не вытерпел Бабенко.
        - Я покопался в архиве патологоанатомов… Так вот ваша жена была отравлена тем же самым ядом, что и начальник службы безопасности, Филатов. Вот у меня имеется заключение, - достал майор из кармана пиджака заключение, которое только сегодня утром получил в архиве судебной экспертизы. - Взгляните, - предложил он Бабенко, который теперь выглядел растерянным. - Вас это, не наводит ни на какие размышления? - спросил майор.
        Еще не вчитываясь в суть протянутой ему бумаги, он сказал с нарастающим волнением:
        - Подождите. Вы думаете, что я убил собственную жену?
        - Не знаю, - пожал плечами Федор, наблюдая за тем, как человек в плаще залез в кабину пресса. Удобно разместившись на мягком кожаном сиденье, он первым делом открыл переднее стекло, высоко задрав его вверх. Через него было ничего не видно, потому что на нем остались клочья бумаги, мешая переднему обзору. Видно перед транспортировкой пресса, стекла кабины были заклеены бумагой, и какая-то часть ее так и осталась не удаленной.
        Потом он нажал на какой-то рычаг и мощный цилиндрический насос, расположенный над мотором и кабиной заработал, медленно вгоняя масло во все имеющиеся шланги и трубки.
        Федор увидел, как сверху на «Мерседес» стала опускаться здоровенная металлическая плита, наблюдая за движением которой, Туманов почувствовал дрожь в руках и ногах. Ведь сейчас, на его глазах погибают его два друга, помочь которым майор не может.
        Рядом, с левой стороны, стоял продажный гаишник капитан Шевчук и с интересом наблюдал, как огромная плита, массой не менее восьми тонн, нависла над крышей
«Мерседеса».
        От шума работающего пресса, а может быть, от надвигающейся смерти, оба опера пришли в себя. Грек уставился на Туманова обезумевшими глазами, а Ваняшин пытался отрыть двери, но металлические ограждения по бокам платформы не давали ему сделать это. К тому же руки у обоих оперов были скручены скотчем.
        Видя, что они обречены на верную гибель, Грек попытался что-то прокричать Федору, но из-за шума работающего пресса, Туманов не мог разобрать ни единого слова.
        Федор почувствовал, как по спине побежали капли пота. Глянул на Шевчука. Тот наблюдал за работой пресса восторженными глазами. Бабенко стоял, тупо уставившись в заключение патологоанатомической экспертизы. Кажется, сейчас оно его интересовало больше, чем кончина оперативников, и он что-то тихонько наговаривал себе под нос.
        Туманов не прислушивался. Видя, что Шевчук закурил, сунул руку в боковой карман пиджака. Это его движение, не осталось не замеченным Бабенко. Он настороженно покосился на Шевчука, потом спросил:
        - В чем дело, майор?
        Федор натянуто, через силу улыбнулся, старательно делая вид, что не желает наблюдать за гибелью приятелей оперов.
        Шевчук тоже глянул на майора подозрительно, готовый в любую секунду пусть в ход оружие. Напрасно что ли, держал его в руке.
        - Закурить можно? - спросил Федор и достал из кармана пиджака пачку сигарет и зажигалку, ту самую, в металлическом корпусе, которую Грек считал сувениром. Не дожидаясь, что ответит держащий его под прицелом продажный капитан, достал из пачки сигарету, сунул в рот.
        Шевчук расслабился. По крайней мере, того первоначального напряжения в нем уже не замечалось.
        - Пусть закурит. Оружия при нем нет. Его пистолет - у меня. Все-таки волнительный момент - трагическая гибель бравых товарищей. На такое без сигареты не взглянешь, - хохотнул он, глянув на плиту пресса, которая уже стала сминать крышу
«Мерседеса». Слышался неприятный для слуха скрежет металла и хруст не выдержавших давления оконных стекол.
        Федор взял зажигалку в правую руку и, отгораживаясь от ветерка, слегка повернулся к Шевчуку. И в то же мгновение раздался выстрел. Он был таким тихим, что сидящий в кабине пресса, за рычагами управления, человек, его не услышал. Но услышал Бабенко и потому испуганно отшатнулся.
        Эту зажигалку пару лет назад Федору подарил один вор в законе. Когда-то, в молодости, сам соорудил ее на зоне, вставив в нее, маленькую обойму, рассчитанную на пять патрон малокалиберной винтовки. Выстрел производился в тот момент, когда большой палец нажимал на заднюю часть металлической крышки. Ствола в ней не было, и потому выстрел из такого стрелкового оружия не отличался большой точностью. Но на расстояние в полтора метра Туманову точность и не требовалась.
        Пуля попала Шевчуку в левую часть груди ближе к плечу. Как видно он тоже не ожидал такого сюрприза от майора, вскрикнул от боли, выронив из руки пистолет. Точный удар в челюсть, опрокинул продажного капитана на спину.
        Бабенко попытался накинуться на Федора, вцепиться майору в горло. Но удар майорского колена в пах, облагоразумил его от необдуманного, а главное, плохо подготовленного поступка. Как защититься от такого нападения, Федор хорошо знал.
        Бывший руководитель автомобильного альянса скорчился от боли, схватившись руками за ушибленное место, словно майор намеревался повторить удар, и упал на колени.
        Но бить его еще раз Федор не собирался. Хотя устоять перед искушением и не ударить в мерзкую рожу, было тяжело.
        Быстро достав из кармана джинсовки Шевчука табельный пистолет, который у него отобрал продажный капитан, Федор направил ствол на водителя «четверки», который, увидев все происходящее, спрятался в кабине за толстую дверь и, достав свой пистолет, стал стрелять.
        К сожалению, надо было признать, что он был защищен лучше, чем Федор Туманов. По крайней мере, он сидел в кабине, а Федору укрыться было негде. К тому же стрелять из чужого пистолета и попасть довольно сложно. Нужна была пристрелка, но на нее как раз у Туманова не было времени. Поэтому пистолет Шевчука, Федор сунул в карман, и, отбежав к углу вагончика, стоящего возле въездных ворот, вытянул руку со своим «Макаровым». Он надежней, чем пистолет гаишника.
        Расстояние отсюда и до пресса, было значительно больше, чем с того места, где вначале стоял Федор, но зато и меньше шанс самому подставиться под пулю. Понимая, что попасть в водителя «четверки», засевшего в кабине пресса, практически невозможно, Туманов перевел ствол пистолета на толстый шланг, подающий масло к крутящемуся штоку, давившему сверху на огромную плиту. Собственно, эта плита и была прессом. Не зная, как еще остановить ее, майор прицелился в шланг и стал стрелять, тихо сказав себе, словно молитву:
        - Ну, опер, давай теперь, не промахнись.
        Один выстрел. Второй… Третий… Надо постараться хотя бы на миг успокоиться, чтобы не потерять драгоценные секунды. И Федор замер, прижавшись к углу дощатого вагончика. Руки расслабил так, как малыш держащий детскую игрушку, с той лишь разницей, что вместо игрушки в майорских руках был пистолет. Прицелился, почувствовав, будто окружающий его мир, замер. И плавно нажал на курок. Выстрела как будто не услышал. Только пистолет в его руках остервенело вздрогнул.
        По тому, что он на этот раз не промазал, догадался, когда из пробитого шланга ударила тугая струя горячего масла. Прямо в переднее открытое окно кабины, заливая кнопки, рычаги управления и человека, который запустил всю эту громадину в действие.
        Из кабины пресса послышался страшный крик. В голову и лицо, водителю «четверки», под сильным давлением била струя горячего масла. Бросив пистолет, он пытался выбраться из кабины и не мог открыть дверь, которую сам же запер изнутри.
        Федор ему помогать не стал. Достав из кармана наручники, за левую руку пристегнул Шевчука к руке бывшего руководителя автомобильного альянса, и побежал на выручку Грека и Ваняшина.
        Вытащить обоих через двери, не было никакой возможности. Мешали металлические борта платформы. Оставалось заднее окно, которое все потрескалось, но еще не выпало из резиновых крепежей.
        Опера сидели на заднем сиденье «Мерседеса». Туманов вскарабкался на платформу и, пригибаясь под нависшей плитой, подобрался к иномарке. Это было делом нелегким, потому что ему высокому пришлось хорошенько пригнуться.
        - Живы? - спросил майор, мельком глянув на побитые физиономии сыщиков. Не сдаются его помощники, не падают духом.
        - Живы, живы, Федя, - торопливо проговорил Грек, искоса поглядывая на нависшую над ними плиту пресса. - Ты только поторопись. Вытащи нас скорей отсюда. Тяни меня первого. Лешка тяжелый, на него время много уйдет. Мы потом его вдвоем вытащим.
        - Да погоди ты, - Федор посмотрел на растрескавшееся стекло, от которого надо было сначала как-то избавиться. А вот как, майор не знал. Сверху на нем края острые, руками не ухватишься. И тут майору пришла мысль, вообще не вытаскивать его, а разбить до конца.
        - А ну, берегите глаза, - скомандовал Туманов и с размаху ударил рукоятью пистолета по стеклу. Так он делал до тех пор, пока стекло не вывалилось внутрь салона «Мерседеса», обсыпав Грека с Ваняшиным мелкими осколками.
        Грек высунул в окно стянутые скотчем руки.
        - Давай, Федя, тяни. Родной.
        Туманов рванул усатого капитана так, что тот в буквальном смысле вылетел из машины, как пробка шампанского вылетает из бутылки. С лейтенантом Ваняшиным пришлось сложнее. Тот оказался слишком тяжелым и, вытаскивая его из салона вместе с Федором Тумановым, Грек орал:
        - Ну, Лешка, паразит. Отожрался, как кабан. И как только тебя такого бабы на себе держат.
        - Ты, тяни, - с недовольством отозвался Ваняшин, услышав, как плита пресса немного опустилась на крышу «Мерседеса», отчего та издала скрежетание, а сам корпус машины предательски вздрогнул, рискуя смяться и превратиться в груду металла.
        - Давай, Саня! - крикнул Туманов и дернул лейтенанта за левую руку. Грек дернул за правую. Сам Ваняшин оттолкнулся ногами от переднего сиденья и таким образом вылетел из салона.
        Федор увидел, что масло из шланга, пробитого пулей из его пистолета, вытекает уже не так, как в начале. Не то давление. Подумал о том, что когда оно окажется в насосе меньше положенной нормы, шток не выдержит тяжести плиты пресса и отпустит ее сразу вниз.
        Что будет тогда со всеми ними, об этом майору было страшно подумать, особенно сейчас, поэтому он крикнул Греку с Ваняшиным:
        - Прыгайте с платформы. Быстрей.
        Молодой Ваняшин, пригнувшись и отбежав от «Мерседеса», проворно перекатился через металлический край ограждения платформы и быстро спрыгнул на землю. С Греком оказалось сложнее. Не та прыть у старичка. Пригибаясь, он подбежал к ограждению, но перепрыгнуть через него сразу не смог. Затекли ноги, пока сидел в одном положении. Пришлось Туманову помочь ему.
        Федор перебросил Грека через ограждение платформы, и, не теряя ни минуты драгоценного времени, прыгнул сам, больно ударившись при этом об валявшуюся на земле покрышку от автомобиля. Но это было ничто, в сравнение с тем, что произошло в следующую секунду.
        Шланг разорвался в том месте, где майор прострелил его. Извиваясь из стороны в сторону, как ядовитая змея в смертельной агонии, он выпустил остатки масла из насоса, из-за чего упало давление в штоке и он, как и предполагал Федор, больше не смог удерживать многотонную плиту. Она рухнула вниз, в миг, превратив находящейся под ней «Мерседес», в распластанный лист металла.
        Увидев, что стало с машиной, в которой они с Ваняшиным только что были, капитан Грек зажмурился, покрутил головой, потом открыл глаза и сказал:
        - Вот, епона мать.
        Ваняшин молчал под впечатлением случившегося, представляя во что, сейчас превратились бы они, если бы им не пришел на выручку их боевой друг майор.
        Сидя на земле, и поглаживая ушибленную об покрышку ногу, майор улыбнулся. Теперь можно было это сделать. Грек с Ваняшиным живы, а ушибленная нога, это мелочи жизни. Стоит ли на нее обращать внимания. Сейчас гораздо важнее другое, а пока майор спросил:
        - Вы зачем туда забрались? - кивнул он на платформу пресса.
        - Так ведь мы не сами, Николаич, - пустился объяснять Грек. - Эти господа нам придумали такую смерть, - указал он на Бабенко и капитана Шевчука.
        - Ладно, Сан Саныч, у нас еще будет время, поговорить об этом отдельно, - пообещал майор Туманов.
        Федор встал, отряхнулся. Достал из кармана диктофон. Проверил, не разбил ли его, пока кувыркался тут? Оказалось, что диктофон в порядке. Показал его Бабенко.
        - На нем записано все, что вы мне наговорили и этот ублюдок, - кивнул майор на продажного гаишника.
        - Одно слово - мент, - произнес Бабенко с открытой неприязнью и отвернулся. Сейчас ему не хотелось видеть ни чью рожу: ни этого лопуха - капитана Шевчука, ни майора Туманова с его операми.
        Бабенко и капитана Шевчука оперативники доставили в изолятор временного содержания, находящийся при управлении. Водителя «четверки» пришлось отправить в больницу с ожогами лица и глаз.
        Глава 23
        Несколько лет назад Николай Константинович Бабенко, старший следователь по особо важным делам, расследовал сложное уголовное дело, в котором были замешаны три очень известных вора в законе. Причем один из них, по кличке Рыба, входил в верхушку воровской иерархии и был хранителем общаковских денег. Кличку эту Василий Рыбаков получил не столько за свою фамилию, сколько за свою неразговорчивость. В деле его фамилия почти не фигурировала. И возможно, не всплыла бы совсем, если б агентура не донесла о готовившейся ворами переправке крупной суммы денег в Швейцарию. И чем больше Николай Константинович вникал в суть дела, тем больше понимал, что у него, как у следователя нет никаких шансов довести это дело до суда. И не только потому, что в нем фигурируют три самых известных, самых авторитетных вора в законе, с которыми судьи, вряд ли захотят связываться. Еще там всплыли имена чиновников такого высокого ранга, что следователю Бабенко стало не по себе. Так или иначе, но именно эти чиновники, наделенные огромной властью, принимали деятельное участие в переправке воровских денег за рубеж.
        Понимая, что в недалеком будущим, существовать ворам в России будет не так комфортно, они решили обеспечить себя комфортом далеко за пределами любимой родины. А заодно и тех чиновников, кто им помогал в криминальном бизнесе. Бабенко уже знал несколько имен и фамилий, кто отбыл на постоянное место жительство за границу, но ручеек денег для них не иссекаемо продолжал идти из России. Огромный теневой механизм криминала работал по полную мощь, отправляя в Швейцарский банк миллионы долларов для живущих по всему свету российских воров в законе, которые взамен, на далекую родину отправляли тонны наркотиков, нисколько не обременяя себя заботами о молодом поколении, которое они травили этим дурманом. Главное - бизнес. А он как раз был отрегулирован на высшем уровне, принося баснословные доходы.
        За этот бизнес, как раз и отвечали три вора, среди которых был и хранитель общака Вася Рыба, человек уже не молодой и почти не посещавший светские вечеринки. Принадлежавший к старой воровской касте, Рыба не имел семьи, даже не позволяя себе завести постоянную любовницу, предпочитая вести затворнический образ жизни. Его жизнь можно было сравнить с жизнью монаха, отдававшего все время молитвам да хранению неприкасаемой святыни, с той лишь разницей, что молился Рыба совершенно другим ангелам хранителям, а святыней для него были общаковские деньги. Он один знал, где они спрятаны до того момента, как отправятся за пределы страны. До самого конечного пункта Вася Рыба лично сопровождал бесценный груз.
        Так все было и на этот раз. Шесть миллионов долларов были упакованы в две огромные дорожные сумки и лежали в надежном тайнике, спокойно дожидаясь своего часа.
        Оперативники знали о готовящейся переправке денег, как и водится, поставили об этом в известность старшего следователя Бабенко. Командовал операми капитан Пономарев. Отношения между старшим опером, капитаном и важняком следователем, были не очень. Как говорится, иметь красивую женщину, гораздо хуже, чем не иметь ничего.
        Однажды капитан Пономарев имел неосторожность привести свою жену на бал, организованный ко дню милиции, и только там понял, какую глупость совершил. За весь вечер ему самому с женой довелось потанцевать всего пару раз. Красавицу Анастасию в буквальном смысле вырывали из рук капитана. И старший следователь Бабенко не остался в стороне, пригласив очаровательную женщину на вальс.
        Поначалу капитан Пономарев отнесся к происходящему, как к само собой разумеющемуся. Ревность появилась потом, когда друзья опера говорили ему, что видели его Анастасию в обществе Бабенко. В плохое не хотелось верить, и капитан терпел. Даже старался не заводить с женой разговоров о ее возможных изменах. Но следователя Бабенко возненавидел. Других баб что ли ему мало, лезет в их семью. Ведь дочь у них растет. Карине уже шестнадцать. Не глупенькая, все понимает, и в первую очередь, какие в семье между родителями отношения.
        Вечером, Пономарев зашел к Бабенко в кабинет, сообщить, что буквально два часа назад к Рыбакову, за которым они вели наблюдение, приезжала медицинская машина. Какими бы не были между ними отношения, но работа есть работа, и ее нужно выполнять. Так решил капитан, переступая порог кабинета следователя.
        - Около шестнадцати часов к подъезду, в котором живет Рыбаков, подъезжала медицинская машина, - сказал Пономарев.
        - «Скорая»? - спросил Бабенко, сразу заинтересовавшись этим фактом. Да и собственно, почему вор как всякий нормальный человек не может заболеть? Но у Бабенко возник вопрос другого направления.
        - Так его что, увезли в больницу? - спросил старший следователь.
        - Нет, не увезли. Рыба сейчас дома, - сказал капитан Пономарев, стараясь не смотреть в глаза искусителю женских сердец Бабенко.
        - Почему вы так решили, капитан? - спросил важняк.
        На этот раз Пономарев все же взглянул в глаза следователю и сказал отрывисто:
        - Да потому что, десять минут назад в квартире Рыбакова в одной из комнат зажегся свет. Разве само по себе возможно такое?
        Бабенко согласно покачал головой. Но не забыл уточнить.
        - А может быть, в квартире есть кто-то другой? - спросил он.
        - Исключено, - заверил его старший опер, капитан. - Наблюдатели доложили, что после отъезда медицинской машины, никто в квартиру к Рыбакову не входил. Это дает уверенность, считать, что Рыба дома. Да и, по-видимому, ничего такого у него не было.
        - Почему вы так решили? - спросил Бабенко, внимательно разглядывая капитана и терзаясь вопросом, ну чего могла найти в нем такая красавица, как Анастасия. Тупица и не обтесанный болван. Разве такой способен, дать женщине нежность, по-настоящему любить ее.
        - Да уж очень скоро от него уехали врачи. Если бы было что-то серьезное, провозились бы долго, - заключил капитан Пономарев.
        По сути, он был прав. Но он не знал того, что смог узнать старший следователь Бабенко. Никакого предынфарктного состояния или чего-то похоже на то, у Васи Рыбы не было. Если бы капитан не поленился навести справки о состоянии его здоровья, то узнал, что вор в законе никогда ничем не страдал, кроме поноса. И то, это случалось на зонах, от перемены питания. А здоровьичка его хватит на десятерых. И приезжала к Рыбе не машина «скорой помощи», а сотрудники загородного санатория, главным врачом которого был его закадычный друг по фамилии Гофман. Однажды, в тюрьме, Рыба спас Гофмана от позора, не дав освоить ему петушиный угол, когда доктор в пору своей молодости угодил туда за сексуальную связь с несовершеннолетней. Как в воду глядел Рыба, когда убеждал приятелей авторитетов, что доктор им еще пригодится. Так и вышло.
        - А возможно, что врачи приезжали к Рыбакову совсем по другим делам, - сказал Пономарев, несколько удивив следователя Бабенко своей сообразительностью.
        - Что вы этим хотите сказать? - незамедлительно последовал вопрос, и прежде чем ответить, Пономарев призадумался, потом сказал:
        - Опера, которые наблюдают за Рыбаковым, видели, как эти двое, так называемые медики, вынесли из его квартиры две большие сумки. И с ними уехали. Они потом позвонили в «скорую помощь»?..
        - Ну? - нетерпеливо спросил следователь.
        - Оказалось, что от них никто по адресу к Рыбакову не выезжал, - ответил Пономарев несколько обескуражено. Зная, что Вася Рыба является хранителем воровского общака, у него возникло предположение, что в этих сумках могли быть деньги. Но вот куда их повезли, капитан Пономарев не догадывался.
        - Проследить за этой медицинской машиной оперативники не смогли, - добавил он, заметив, каким задумчивым сделалось лицо у старшего следователя по особо важным делам.
        Николай Константинович Бабенко, в отличие от предположений капитана Пономарева, точно знал, что в тех сумках из квартиры вора вынесли крупную сумму долларов, предназначенных к отправке за рубеж. Наверное, оперативники капитана Пономарева прошляпили момент, когда кто-то из воров привез эти две сумки с деньгами Васе Рыбе. Дальнейшее, уже было в компетенции самого Рыбы. Но дома он общаковские деньги никогда не хранил. А стало быть, приехавшие за сумками, были не какие не медики, а, скорее всего, люди из окружения Рыбы, нарядившись в белые медицинские халаты. Но где был тайник воровских денег, об этом Бабенко не знал. Но об этом знал сам Вася Рыба.
        - Вот что, капитан, - подумав немного, сказал следователь Бабенко. - Наблюдение за домом Рыбы, придется снять…
        - Как же это? - спросил Пономарев, удивившись и не понимая, чего этим добивается важняк. Столько времени и сил потрачено, и вдруг снять. Разве это разумно?
        - В настоящий момент, даже очень разумно, - сказал Бабенко и, избегая подробностей, объяснил, для чего он это делает: - Завтра мне ваши опера понадобятся для очень важной работы, а сегодня пусть отдыхают. Никуда Рыба от нас не денется.
        Капитан Пономарев на это возражать не стал. В конце концов, за расследование уголовного дела отвечает старший следователь по особо важным делам Бабенко, и если что, спрос будет с него.
        - Как скажите, - проговорил капитан, покидая кабинет важняка слегка обескураженным.
        В этот вечер Бабенко задержался на работе подольше. Уходил последним. Из сейфа прихватил припрятанный старенький наган. Столько времени лежал без надобности, а теперь пригодится.
        Перед тем, как сесть в свой «Жигуленок», новую «девятку», купленную пару месяцев назад, свинтил с машины номера. И поехал по адресу, где проживал Вася Рыба.
        Проехав пару раз вокруг дома, в котором жил вор, убедился, что Пономарев исполнил его распоряжение и снял наблюдение. Только после этого остановился и еще какое-то время сидел в машине, посматривая по сторонам.
        Время было около одиннадцати, когда он тихо вошел в подъезд и поднялся на этаж, где располагалась квартира Рыбакова. Пришлось набраться терпения и несколько раз позвонить, прежде, чем он услышал, как Рыба подошел и прильнул к дверному глазку. Дверь он открыл на расстояние цепочки, словно заподозрив неладное, не спешил ее сбрасывать.
        - Гражданин следователь? - произнес Рыбы с улыбкой.
        И Бабенко глядя, как он улыбается, подметил еще одну особенность, что, раскрывая в улыбке рот, старый вор немного смахивает на тупоголового медлительного сома.
        - Узнал? - шутливо спросил Бабенко, и, видя, что Рыба не собирается его впускать, проговорил уверенным тоном: - Поговорить срочно нужно.
        Кажется, улыбка на лице вора сделалась еще шире. Теперь лицо уже напоминало морду лягушки. Бабенко даже стало противно в него глядеть.
        - О чем, гражданин следователь? Мы вроде обо всем уже поговорили в вашем кабинете, когда вы меня вызывали в прошлый раз, - припомнил старик. - Да и не веду я разговоров с вашим братом без своего адвоката. - Судя по всему, старик заупрямился и не собирался впускать Бабенко, что никак не входило в планы следователя, ибо разговор должен состояться сейчас, в его квартире и что не мало важно, с глазу на глаз.
        - Ну допустим, поговорили мы не обо всем, - поправил важняк вора и добавил веско: - Да и разговор у меня такой, что его вести лучше без адвоката, - посмотрел он в большие, цвета речной тины, глаза старика. - Я могу сделать так, что твоя фамилия пропадет из материалов уголовного дела. Но за это ты мне должен будешь заплатить. Понимаешь меня? - предложил Бабенко, проговорив это тихо.
        Вор соображал недолго. Скинул цепочку, раскрыв широко дверь.
        - Тогда, это меняет дело, - сказал он.
        Бабенко вошел. Первым делом нужно было убедиться, что в квартире кроме старика никого нет. И в этом следователь скоро убедился. Для верности сам обшарил каждый темный уголок квартиры. Не прячется ли там кто.
        - Гражданин следователь, что такое? Это уже похоже на обыск, - попытался старый вор воспрепятствовать таким действиям, но Бабенко, схватив его за горло, придавил так, что тот чуть не задохнулся.
        - Тихо. Не надо шуметь. Я же тебе сказал, что нам надо поговорить.
        - Ну так говори, - потребовал Рыба. - А душить-то зачем.
        Бабенко понимающе кивнул.
        - Действительно, зачем, когда есть другие методы для подобных разговоров, - сказал он и, схватив со стола кухонный нож, ударил им по левой руке старика и отсек мизинец по самый ноготь. На мизинце у него был надет дорогой перстень, который теперь смотрелся как-то неестественно, даже жутковато на обрубке пальце, из которого хлыстала кровь.
        Старик вскрикнул, оторопело, уставившись на следователя, который вел себя, как ни в чем не бывало.
        - Ты что, с ума сошел? Это ты называешь, разговором?
        - Да, это только начало разговора, - предупредил его Бабенко. - Дальше будет хуже.
        Рыба схватил висевшее на спинке стула полотенце, обернул им руку. Его мобильник лежал на столе. Заметив, что вор смотрит на него, Бабенко сказал с улыбкой:
        - Даже не пытайся.
        Вор поднял на него глаза, взглянул с нескрываемой ненавистью.
        - Что тебе надо от меня? Говори? - прозвучало, как требование, затягивать с которым Бабенко не стал.
        - Деньги. Мне известно, что в ближайшие дни ты должен переправить собранных ворами шесть миллионов долларов в Швейцарию. Я хочу, чтобы ты эти деньги передал мне. Взамен на свою жизнь и свободу, - предложил следователь. Но его предложение не нашло у вора ожидаемого отклика. Более того, кажется, он не поверил, воскликнул гневно:
        - Ты сдурел, мент? Это же не мои деньги. Знаешь, что бывает за такое? - спросил он, прищурив злые глаза.
        - Да. Я знаю. Но разве твоя жизнь не стоит этого? Подумай хорошенько, прежде, чем ответить.
        - Я и думать не хочу, - проговорил довольно резко вор.
        Бабенко его ответ не понравился.
        - Ну как знаешь, - сказал следователь и схватив старика за левую руку, удерживал ее, прижимая к столу и не давая сжать пальцы. Старик попытался правой рукой ударить Бабенко, но тот оказался ловчее, сам ударил вора и с размаху скользнул ножом по пальцам, не перерезав их, а только надрезав.
        Рыба закричал.
        - Что ты делаешь? Совсем обезумел. - Он посмотрел на Бабенко, и вдруг лицо его расплылось в коварной улыбке. - Ищешь смерти для себя. Ты не представляешь видно, на что покусился, мент поганый.
        - Об этом я думать не хочу. Меня сейчас заботит другое. Или ты скажешь, где спрятаны деньги, или я буду резать тебя вот этим ножом по кускам. Решай сам, гнида. Не думаю, что ваша братия достойна этих миллионов больше, чем я. - Проговорив так, Бабенко несколько раз ударил кулаком старого вора в грудь и живот. Увидев, что тот молчит, стал бить еще и еще. Сначала руками. Потом ногами. Бил до тех пор, пока у Рыбы пена не пошла изо рта. Теперь вор, еще совсем недавно внушавший страх и уважение, выглядел беспомощным, едва живым старцем.
        - Хватит. Не бей меня, - произнес старик, харкая кровью на ковровую дорожку. - Ладно, начальник, твоя взяла. Я скажу, где лежат деньги.
        Бабенко поставил перед Рыбой стул. Помог тому подняться с пола, усадил на стул.
        - Я готов тебя выслушать, - весело сказал он вору. - Говори.
        - Все равно ты сдохнешь. Я сейчас, а ты чуть позже.
        - Можешь, эти прелюдии опустить и перейти к главному, - заметил Бабенко и повторил вопрос: - Итак, где лежат приготовленные к переправке деньги?
        - В санатории, - вор назвал место, где находится загородный санаторий. - Но тебе все равно не взять их. Тайник там охраняют наши люди. Они хорошо вооружены.
        Бабенко рассмеялся.
        - Неужели ты думаешь, что я так глуп соваться туда сам? - весело спросил он у вора, во взгляде которого отчетливо читалось подозрение.
        - Тогда, как же ты собираешься взять деньги? - спросил он у следователя, закрыв глаза. Видеть перед собой безумца не хотелось.
        - Не подыхай. Тебе, Рыба, подыхать еще рано. Эти деньги там возьмешь ты.
        - Я? - Рыба облизал разбитые до крови губы, и, ощутив во рту соленый вкус, плюнул.
        - Именно ты, Рыба. Звони, своему другу Гофману. Скажи, что сейчас приедешь. Пусть он приготовит деньги. - Видя, что вор медлит, Бабенко замахнулся на него ножом. - Ну, падлюка. Звони. У тебя нет время на раздумье. - Схватив лежащий на столе мобильник, он сунул его в правую руку Рыбе.
        Тот взял, набрал номер и сказал, прижав трубку к уху:
        - Через час я подъеду. Выйди к воротам и вынеси те две дорожные сумки. Ребят не буди, пусть спят. - Закончив говорить, Рыба взглянул на Бабенко, ожидая, чего еще захочет от него этот страшный человек.
        - Поднимай со стула свою задницу, - сказал ему Бабенко, помогая встать. - Поедешь со мной.
        Бабенко встал с неохотой, замотав полотенцем пораненную руку. Но прежде, чем выйти из квартиры, предупредил:
        - Подумай еще раз. Правильно ли ты поступаешь. Если ты возьмешь воровской общак, то подпишешь себе смертный приговор. Тебе не простят этого. Даже через тридцать и пятьдесят лет, воры будут искать человека, кто осмелился поднять руку на святое. Хочешь убить меня, убей, но те деньги…
        Бабенко схватил Рыбу за ворот рубашки, так что он затрещал.
        - Обойдусь без твоих советов. А насчет святости ты, старик, не прав. Для вас нет ничего святого, и ты мне тут не пой заунывные песни.
        Выйдя из подъезда, Бабенко не повел Рыбу к своей «девятке». На обочине тротуара стоял черный «БМВ» вора.
        - Вот на ней и поедем, - сказал Бабенко, кивнув на черного монстра с мощным двигателем. Расчет был на то, чтобы не светиться возле санатория на своей машине. Да и в случаи чего от погони на этой скоростной иномарке уйти легче, чем на
«Жигуленке».
        Когда до санатория оставалось всего пару километров, Бабенко заставил Рыбу опять позвонить своему приятелю, заведующему Гофману, чтобы тот вынес сумки с деньгами за проходную ворот и ждал их возле дороги.
        Рыбаков позвонил, хотя сделал это с большой неохотой. Бабенко сидел за рулем его машины, и вел себя настолько уверенно, что в какой-то момент вор смирился, подумав о том, что, наверное, так оно в конечном итоге и должно было получиться. За неправедные дела всегда приходится расплачиваться.
        Из машины он не выходил, когда Гофман подтащил обе сумки к остановившейся машине. В багажник их убрал Бабенко. Вася Рыба тихо и покорно сидел на переднем сиденье, мысленно припоминая всех, кого он обидел в этой жизни. Список оказался настолько велик, что всех и не упомнишь.
        Когда Бабенко захлопнул крышку багажника, Гофман хотел уйти, но следователь остановил его.
        - Извините, но вам придется проехать с нами, - сказал он, предъявив опешившему заведующему санатория свое удостоверение и едва ли не силком усадив того на заднее сиденье. Хотя Гофман особенно и не пытался сопротивляться. Он просто пытался понять, что происходит, и не мог. Сидящий на переднем сиденье приятель Вася Рыба отказался от каких-либо объяснений, сказав только, что они оба оказались в плену роковых обстоятельств.
        - А может быть, в моем плену? - хохотнул на это Бабенко.
        Заметив, испачканное кровью полотенце, которым Рыба обернул левую руку, Гофман вдруг забеспокоился, потребовав, чтобы Бабенко немедленно остановился.
        - Сейчас, сейчас, - пообещал Бабенко, подогнав машину к небольшому сосновому лесочку, в стороне от которого проходила дорога.
        Первым он застрелил заведующего санаторием. Гофман попытался убежать. Как только машина остановилась, открыл дверь и сиганул в лес. Выстрел в ночном воздухе прозвучал раскатисто, и после него заведующий санаторием перекатился через голову и остался лежать на влажной от ночной росы траве.
        Две другие пули достались Васе Рыбе. Оба они остались лежать с Гофманом рядышком на одной поляне. Чтобы трупы не нашли, следовало бы закопать их, да не хотелось на это тратить время. Убедившись, что обе жертвы мертвы, Бабенко сел в машину и помчался в город.
        Свою «девятку» он оставил недалеко от дома Васи Рыбы. Машина стояла на том самом месте. Бабенко подъехал, осмотрелся и, убедившись, что никто за ним не подсматривает, быстро вылез из машины и перетащил обе сумки из багажника «БМВ» в салон своей машины.
        Теперь надо было побыстрее уехать отсюда. Он сел в машину и завел мотор. О том, что произошло, старался не думать. Ведь в этих сумкам столько денег, что за них стоило рисковать. К тому же все прошло вполне гладко, и он, как следователь, вне всяких подозрений.
        От пистолета он избавился еще по дороге, когда ехал к городу. Разобрав его, выкинул в речку.
        - Что ты на меня так подозрительно смотришь? - спросил Бабенко у капитана Пономарева, когда на другой день тот пришел доложить о том, что за городом грибники обнаружили два трупа и один из них - по приметам Рыба.
        Честно говоря, Бабенко не ожидал, что тех двоих так быстро найдут. Стараясь не показать смятение, уставился в глаза Пономареву. Даже наглости побольше придал своему взгляду.
        - Да нет, это я так. Просто как-то странно. Вчера вы сказали, снять наблюдение, а сегодня Рыбу уже находят мертвым.
        Бабенко вскочил со стула.
        - Погоди. Я что-то не пойму. Ты на что намекаешь, а?
        - Да не намекаю я. А говорю, странно как-то все, - стоял на своем капитан. Но Бабенко решил убедить его в обратном. Сказал:
        - Ерунда все это, капитан. Просто, совпадение и не больше. Да если бы я знал, что Рыбу увезут за город и там кокнут, я бы сам взялся его охранять вместе с твоими операми. Ведь он же проходит у меня по уголовному делу. Но я не знал, - ударил он себя кулаком в грудь и сказал: - Как теперь быть?
        Пономарев не ответил на этот вопрос. А вскоре заведенное дело, было закрыто в связи с не доказанностью вины двух оставшихся в живых воров. Так старшему следователю Бабенко посоветовало сделать начальство. Ожидаемый конец. На это и рассчитывал сам Бабенко, радуясь, что вовремя он подсуетился, а то бы денежки перепали кому-нибудь другому. Кое-что в деле заменили, какие-то бумаги обличающие воров, исчезли вовсе, и дело до суда не дошло. Странно, но никого за это не стали ругать и наказывать. А еще через какое-то время, капитан Пономарев узнал, что старший следователь по особо важным делам Бабенко из органов уволился. Потом, капитан Пономарев узнал, что бывший следователь занялся предпринимательской деятельностью. К тому же, весьма успешно. Дела у него пошли в гору. Об этом капитану сказал не кто-то, а драгоценная супруга, заявив однажды, что ей надоело жить в однокомнатной малогабаритке, где и развернуться-то негде, не то, чтобы по нормальному принять гостей.
        - Я от тебя ухожу, - сказала жена, собирая вещи свои и дочери.
        - К нему? - догадался капитан, кто тот избранник жены, к которому она перебирается.
        - Только не осуждай, - потребовала жена.
        Пономарев промолчал. Осуждать не собирался, хотя и не одобрял выбор жены.
        - Он любит меня. По крайней мере, с ним я смогу чувствовать себя нормальной женщиной. Нормально жить и не ходить месяцами в одном и том же лифчике.
        Упрек был настолько веским, что Пономарев не сумел ничего возразить против него. И не стал. И жена ушла. С ней они больше не виделись. Она изменилась. Стала другой. Частенько ездила за границу. При таком муже, как Бабенко, она могла себе позволить многое. Но счастье ее было недолгим. Прожила Анастасия с новым мужем всего шесть лет. Сам Николай Константинович Бабенко не очень-то переживал по поводу кончины супруги. К тому времени он обзавелся молодой любовницей, больше уделяя времени ей, чем жене.
        Алла Савинская появилась в его жизни внезапно. Когда Бабенко создавал свое детище - автомобильный альянс, она пришла и попросилась на работу, причем, ни кем-нибудь, а личной секретаршей.
        Красивая, стройная, она сразу приглянулась Николаю Константиновичу. И как-то, когда супруга в очередной раз отбыла на отдых в Карловы Вары, где мечтала приобрести домик, Бабенко пригласил Савинскую к себе. И после той ночи любви, словно потерял голову, ни о чем другом не помышляя, только лишь о том, чтобы молодая красотка всегда была рядом. Он признался Алле, что еще не встречал женщину, чтобы так могла заниматься любовью, как это могла она. Поэтому Бабенко не переживал, когда супруга Анастасия вдруг внезапно скончалась, посчитав это небольшой утратой. Теперь у него было все, о чем человек только может мечтать: бизнес, приносящий огромный доход, а главное, у него есть другая женщина. Молодая, красивая. Что еще нужно мужику для жизни?
        Для дочери Анастасии, Карины, он купил отдельную квартиру. Не хотелось, чтобы она мешала их жизни с Аллой, которая теперь заняла место покойной жены. Самой же приемной дочери, все объяснил просто: сказав, что она теперь уже взрослая и сама должна обустраивать свою жизнь. Правда, согласился помочь ей с работой, определив девушку в бухгалтерию общества автомобилистов, которым руководил его хороший приятель, Викентий Павлович Волочко. При этом, рассудив мудро, что дружба дружбой, но все-таки лучше, когда за приятелем будет приглядывать Карина.
        О предупреждении старого вора Васи Рыбы он вспомнил через несколько лет. Вот так живет человек, радуется жизни, полнокровно вкушая плоды счастья, и не подозревает, что беда уже рядом, подкрадывается к нему. Так и Николай Константинович Бабенко, жил, стараясь выбросить из головы, из памяти тот далекий вечер, когда приезжал к старому вору за деньгами. Убийство хранителя общака и заведующего санаторием Гофмана тогда так и осталось нераскрытым. Милиция убийцу не нашла, и дело затерялось где-то в недрах архивов, пылясь под сотнями папок с другими уголовными делами. Но на душе у Бабенко все эти годы было неспокойно. И вот однажды, верные люди из криминальной среды, шепнули, что на одной из воровских сходок, воры поднимали вопрос о бывшем следователе, посчитав необходимым подвергнуть его проверки.
        Бабенко сразу сообразил, чем может для него закончиться эта проверка. Ведь для такой категории людей, убить человека ничего не стоит, и решил предпринять, меры зашиты. А точнее - исчезнуть. Ну что оттого изменится, если вдруг человек с фамилией Бабенко умрет? Только это будет не он, а другой человек. Правда, ему самому какое-то время придется скрываться, чтобы ни у кого не возникло сомнения в его смерти. А о том, что он жив, будут знать те немногие, кому можно доверять.
        Заранее переоформив документы по руководством альянса на Аллу Савинскую, Николай Константинович Бабенко стал подбирать человека внешне хотя бы немного похожего на себя. Рост, комплекция, даже цвет волос, все бралось в учет. Чтобы потом ни у кого не возникло подозрений, Бабенко как-то заехал в районную поликлинику и забрал из регистратуры свою медицинскую карту. Теперь никто не мог в действительности, установить его группу крови. Достаточно в карман погибшему подложить свой паспорт, водительские права и ни у кого не возникнет сомнений, в том, что убитым действительно является владелец автомобильного альянса Николай Константинович Бабенко. Своей гражданской супруге Алле Савинской, Бабенко отвел особую роль, она должна изображать из себя безутешную вдову и потом на опознании, подтвердить, что убитым является не кто-то, а именно он, Николай Константинович Бабенко.
        - Труп надо будет кремировать, чтобы потом никто не копался в моем бранном теле, - наставлял Бабенко молодую супругу.
        Алла не понимала, для чего все это Бабенко задумал. Сам он объяснять ничего не стал, жестко сказав, что так надо и ей, как женщине, не стоит вникать в суть мужских дел.
        Человека, который должен был погибнуть вместо Бабенко, нашли довольно быстро. Это был приезжий мужчина, приехавший в столицу на заработки и не имевший прописки. Его подыскал Филатов, позвонил Бабенко. Приезжий имел неосторожность обратиться к ним в общество автомобилистов, с просьбой о приеме на работу. Причем, паспорт у приезжего он забрал сразу.
        С Бабенко они встретились на улице. Все было подстроено так, будто встреча эта случайная. Хотя на самом деле, в телефонном разговоре Бабенко указал Филатову, куда тому следовало привезти дублера.
        Проезжая по улице, Филатов как бы невзначай остановился у табачного киоска, где уже стоял черный «Мерседес» Бабенко. Сам Николай Константинович сидел в машине, через тонированное стекло рассматривая человека, которому выпала роковая роль, погибнуть за него.
        Стоя вместе с приезжим у табачного киоска, Филатов нарочно не спешил, давая возможность Бабенко хорошенько рассмотреть дублера со всех сторон. И глядя на него, сидевшая рядом с Бабенко, Алла Савинская, сказала:
        - Черт возьми. Бывает же такое, но у него даже походка похожа на твою. И возраст. Утверждать не берусь, но, по-моему, он не намного моложе тебя.
        Это было последней каплей, переполнившей чашу сомнений, и Бабенко ответил супруге:
        - Значит, мы его берем. - Сказав так, он проворно вылез из «Мерседеса» и направился к табачному киоску. Это было сигналом для Филатова, что человек подходит.
        - О, - воскликнул Филатов, изобразив удивленное лицо. - А вот наш шеф, - тут же заулыбался он Бабенко. - Мы ехали по улице. Сигареты кончились.
        - Вот и у меня кончились, - произнес Бабенко, для верности и в самом деле купив в киоске пачку сигарет.
        Филатов терпеливо выждал, пока он расплатится и заберет сдачу, потом сказал заискивающе:
        - Николай Константинович, вот человек, - кивком головы он указал на стоящего рядом, - только что приехал в Москву. Прочитал в газете объявление, что нам на работу требуются люди, ну и обратился по адресу. Вот не знаю, что и делать. Помочь хочется. Хорошо, что мы с вами тут встретились.
        Бабенко еще раз пристально оглядел стоящего рядом с Филатовым человека, находя, что как видно сама судьба дарит ему шанс. Спросил:
        - Откуда вы?
        - Да с Украины. Приехал к вам сюда на заработки, - ответил человек.
        Бабенко кивнул головой и задумчиво проговорил:
        - Все хотят заработать, но не у всех это получается.
        - Простите, что вы сказали? - не понял человек.
        Бабенко махнул рукой, сказав:
        - Да это я так, к слову, - и тут же спросил: - Машину водить умеете?
        В глазах стоящего перед ним человека, промелькнула надежда, что ему не придется ворочать кирпичи на стройке, как то делают тысячи его соотечественников приехавших на заработки в Россию. Сидеть за рулем, куда престижней. И он тут же произнес:
        - Умею. У себя на родине я работал шофером.
        Бабенко удовлетворенно кивнул. Если бы только кто знал, какую сейчас радость испытывал в душе Николай Константинович. Кивнув на свою машину, он спросил, перейдя на «ты»:
        - На такой машине сможешь ездить?
        Человек завистливо посмотрел на «Мерседес». Но его внимание не столько привлекла сама машина, сколько красивая девушка, сидящая на переднем сиденье и с интересом разглядывавшая его.
        - Запросто. У моего шурина тоже «Мерс» есть. Правда не «шестисотый». Так он мне давал на нем ездить.
        - Тогда я вас беру личным водителем, - вдруг объявил Бабенко, ошарашив человека своим внезапным решением. Он обернулся, растерянно посмотрел на Филатова, но тот, как ни в чем не бывало, пожал плечами, сказав:
        - Боитесь, не справитесь? - Вопрос прозвучал так, что человек поспешил на него немедля ответить.
        - Нет, я справлюсь, - пообещал приезжий. - Просто я не ожидал, что вот так сразу и на такую машину. Вот бы ребята позавидовали, - в голосе послышалась гордость.
        Бабенко улыбнулся.
        - Считайте, что вам повезло.
        Как бы между прочим, Бабенко не упустил справиться, с кем сюда, в Москву, приехал его будущий водитель.
        - Я один. Сам по себе. Так лучше. Приедешь с товарищем, и вдруг он попадет на хорошее место, а ты на плохое, завидовать станешь, - с улыбкой ответил приезжий.
        Бабенко призадумавшись, кивнул.
        - Да, действительно, так лучше, - сказал он, потом отозвал Филатова в сторонку, велев ему никуда от себя не отпускать приезжего. - Отмой его хорошенько. Завтра вечером он мне понадобится.
        Что это означало, Валерий Филатов понял с полуслова. Слегка покосился на приезжего. Тот стоял, разглядывая рекламные стенды, висевшие на столбах возле тротуара. Заметив, что Филатов глянул на приезжего, Бабенко тоже посмотрел на него и продолжил:
        - Завтра Алла привезет тебе мой костюм. Скажешь, ему вечером, - кивнул Николай Константинович на приезжего, - чтобы он надел его. Документы мои уже будут лежать там в кармане. А в десять часов, я сам заеду за ним. Понял? - предупредительно спросил Бабенко.
        Филатов покорно кивнул и сказал:
        - Я все сделаю.
        На другой вечер, Бабенко, как и обещал, заехал к Филатову домой. Эту ночь приезжий переночевал у него. Оформлять куда-то в гостиницу его, не имело смысла. Да и зачет лишний раз светить человека, которому на следующий вечер предстояло умереть.
        Выйдя из подъезда, Павел Лазаренко сел в поджидавший его «Мерседес», за рулем которого сидел Бабенко.
        До того времени, когда «Мерседес» с Лазаренко должен появиться на перекрестке улицы Земляной вал, оставалось ровно час. За это время Бабенко решил покатать Лазаренко по вечерней Москве.
        - Смотри и привыкай. У нас тут не так, как у вас там. Поспешишь, прибавишь скорость, и аварию можешь совершить. Поэтому на перекрестках не спеши, чтобы какой-нибудь олух не ударил тебе в боковину.
        На самом деле, весь этот инструктаж велся только для того, чтобы, когда Лазаренко подъедет к перекрестку, где его будет ждать убийца, он не спешил и не проскочил. Оставлять его в живых, не входило в планы Николая Константиновича. И чтобы такого не произошло, Бабенко решил подстраховаться, велел своему приятелю капитану Шевчуку встать за перекрестком и смотреть. Если «Мерседес» проскочит на зеленый свет светофора, Шевчук должен остановить Лазаренко под предлогом проверки документов. А потом, когда капитан отъедет, киллер должен пристрелить Лазаренко. И сделать это так, чтобы потом нашлось пара, тройка свидетелей, готовых рассказать, как погиб владелец черного «Мерседеса».
        Заметив в зеркало заднего вида, что Алла Савинская на своем «Ауди» едет за ними, Бабенко притормозил возле овощного магазина.
        - Дальше ты поедешь сам, - сказал Бабенко, освобождая место за рулем для Лазаренко. Пересев в серебристый «Ауди» своей гражданской супруги, они вдвоем стали наблюдать за тем, что сейчас должно произойти там, на перекрестке. Видели, вот «Мерседес» плавно тронулся, поехал.
        На светофоре горел зеленый, и Лазаренко по-видимому решил успеть проскочить, но когда до перекрестка оставалось всего каких-то несколько метров, вспыхнул красный свет, и «Мерседес» остановился, уступая место на проезжей части пешеходам.
        Бабенко видел, как переходивший проезжую часть перед «Мерседесом» парень, вдруг резко остановился, и, зайдя с левого бока, достал из пакета пистолет и стал стрелять в Лазаренко. И Николай Константинович вздрогнул, словно те пули со смещенным центром тяжести попадали не в Лазаренко, а в него самого.
        Алла не поняла, почему он ерзает на сиденье. Спросила, глянув на него:
        - Что с тобой?
        - Да нехорошо, что-то, - сказал Бабенко, опуская стекло в двери. Он видел, как парень, стрелявший в Лазаренко, вдруг выкинул того из машины, а сам сел за руль
«Мерседеса».
        - Что делает этот идиот? Зачем он угоняет машину? - воскликнул Бабенко, наблюдая за тем, как его «Мерседес» быстро уносится вдаль.
        Алла Савинская ничего на это не ответила. Разве интересно Бабенко ее мнение? Ведь он запретил ей вникать в суть его дел.
        Не прошло и пяти минут, как к месту происшествия подъехали сотрудники ДПС и
«скорая помощь». Бабенко видел, мелькавшего среди гаишников капитана Шевчука. Потом «скорая» поехала. Бабенко с Савинской заметили, как медики торопливо погрузили в нее Лазаренко.
        - Неужели он жив? - закралось в душу Бабенко подозрение, которым он поделился с Савинской. Раздавшийся звонок его нового сотового телефона, только усилил это подозрение.
        Звонил капитан Шевчук.
        - У меня неприятные новости, - послышалось из трубки мобильника. - Он не умер, - тут же капитан назвал номер больницы, куда врачи «скорой» повезли раненого.
        От злости Бабенко едва не расколотил купленный сегодня Аллой новенький сотовый. Свой он оставил в кармане пиджака, который надел Лазаренко.
        - Все складывается до обидного плохо, - в сердцах произнес он.
        - Что-то не так? - спросила Савинская.
        - Все, не так. Киллер угнал «Мерседес», хотя не должен был этого делать. Этот проклятый хохол, Лазаренко, не умер, как того требовалось. Его повезли в больницу. Представляешь, что будет, если он оклемается? Он же расскажет ментам, кто его посадил за руль. А вот почему у него в карманах пиджака мои документы, об этом менты догадаются сами, - посмотрел Бабенко на супругу и добавил: - Он не должен выжить. Не должен.
        Савинская размышляла недолго. Открыв правую дверь, она довольно резко сказала Бабенко:
        - Выходи! Домой к Филатову доберешься сам. Возьми такси.
        - Что ты задумала? - спросил Бабенко, не узнавая Аллу. Такой решительной еще ни разу не доводилось ее видеть.
        - Я еду в больницу, - ответила она, едва ли не силком выталкивая его из машины. И Бабенко вдруг понял, для чего она туда едет, расчувствовался к своей красавице.
        - Аллочка, ради меня ты идешь на такое, - произнес он. На что Савинская не задумываясь ответила:
        - Сейчас некогда распускать сопли. Надо действовать. Не упустить время.
        В больнице ей удалось уговорить врача, чтобы ее пропустили в палату, где лежал Лазаренко. Хотя врач и не хотел пускать, говоря, что в этот послеоперационный период нет такой необходимости ей находиться в палате с раненым.
        Алла расплакалась.
        - Поймите, он мой муж и я должна быть с ним, - прозвучало с такой откровенной заботой, что врач сдался, разрешив ей пройти.
        Лазаренко лежал в палате один. Видно сюда клали самых безнадежных больных, выходить которых врачи и не надеялись сами. Но, как не странно, Лазаренко не умер. Пока еще он балансировал между жизнью и смертью, и никто не брался ручаться, что с ним произойдет в ближайшие сутки. Трудно было поверить, что человек с таким ранением может жить. Об этом ей заявил хирург, который делал операцию.
        - Теперь вам надо только надеяться на Бога, - сказал хирург, не упустив добавить, что лично он сам сделал все, что мог.
        Но Алла Савинская решила надеяться только на себя. Глядя в изуродованное лицо Лазаренко, пыталась заставить себя подойти и броситься ему на грудь. Так надо было сделать, чтобы врач и медсестра поверили, что это действительно ее муж. И она сделала это.
        Из деликатности врач и медсестра вышли в коридор. Но тут случилось то, чего случиться было не должно. Лазаренко вдруг отрыл единственно уцелевший глаз, который не задела пуля, увидел рыдающую на своей груди Аллу и издал призывный стон. Сама Алла не сомневалась, окажись сейчас в эту минуту в палате врач или медсестра, они непременно бы заподозрили неладное, поэтому, навалившись раненому на грудь, прошептала:
        - Тихо, милый. Не надо шуметь, - и впилась своими губами в его открытый рот, не давая дышать. Левой рукой, плотно зажала ноздри изуродованного носа. Почувствовала, как тело задрожало, словно Лазаренко изо всех сил пытался сбросить ее с себя. И не смог. Через минуту он успокоился и затих, даже не предпринимая попыток вздохнуть.
        Алла выплюнула изо рта на пол неприятный сгусток. Проверила его пульс. Из палаты выскочила так, словно за ней гналась стая разъяренных собак.
        Врач стоял, и что-то говорил медсестре.
        Алла закричала:
        - Скорее. Ему плохо.
        Они оба бросились в палату. Алла туда не пошла. Осталась в коридоре. Стояла с закрытыми глазами, прислонившись спиной к стене, чувствуя адскую усталость и проклиная в душе недоумка киллера, что не сумел качественно сделать свою работу. Тогда бы ей не пришлось сейчас возиться с Лазаренко. Еще ее беспокоила одна мысль: вдруг этот докторишка окажется кудесником и вернет Лазаренко с того света. Но опасения ее не подтвердились.
        Дверь палаты открылась, и хирург вышел в коридор, грустно с сожалением посмотрел на Аллу и сказал:
        - Должен вас огорчить. Ваш муж скончался.
        Алла заплакала. Хирург не мог предполагать, что это были слезы радости. Он предложил дать Алле вату с нашатырным спиртом, но она отказалась. И когда пошла по коридору, не вытерпела, достала трубку мобильника, и, набрав номер нового телефона Бабенко, тихонько сказала:
        - Все. Он умер. - И не стала ждать, что ей ответит Бабенко, отключила мобильник.
        Узнав, что с Лазаренко покончено, Николай Константинович Бабенко переключился на другое. Волочко допустил то, чего делать не следовало. А именно, не следовало угонять с места преступления «Мерседес». Но разыскать Волочко, он смог только через пару дней.
        - Видно ребята пожалели бросить такую машину, - стал оправдываться председатель общества автомобилистов. - Да собственно, большой беды в том нету, что машину угнали. Для ментов, это будет мотивом для убийства. «Мерседес» новенький. Его владельца, то бишь вас, Николай Константинович из-за него и убили, - стал объяснять Волочко, но Бабенко остановил его.
        - Дурья ты башка. Пожадничал? Позарился на мою тачку? Это должно было выглядеть, как заказное убийство. А при заказных убийствах, разве машины угоняют? - спросил бывший руководитель альянса, пожалев, что связался с идиотом. Волочко взял на себя организацию расстрела Лазаренко, и как выяснилось, с честью провалил ее.
        - В общем, так, - сказал Бабенко, не забыв напомнить, что больше Волочко не следует допускать самодеятельности. - Мою машину передашь Шевчуку. Он отгонит ее, куда надо.
        - Константиныч, помилуй, - взмолился председатель общества автомобилистов, - но этого никак нельзя.
        - Почему нельзя? Говори, что ты там с моим «Мерсом» сотворил?
        Волочко понял, что деваться некуда и признался:
        - Мои ребята поработали над ним. Номера перебили, то да се.
        - Ты его продал? - догадался Бабенко, готовый разорвать на куски тупицу Волочко. - Кому ты загнал мою машину?
        - Своему заместителю, Домедову, - признался Волочко, чувствуя, как над его головой сгущаются грозные тучи.
        - Ты не должен был его продавать никому. Понимаешь? Ни Домедову, ни кому-то другому. В крайнем случаи, если ты такой жадный, твои молодцы должны были раскидать его на запчасти.
        - Константиныч, но там же все новое: мотор, ходовая, кузов, - попробовал Волочко отстоять свое мнение, но Бабенко был более убедителен.
        - Идиот, ты представляешь, чем для тебя все может обернуться, если его проверят дефектоскописты. Ты уверен, что твой заместитель не проболтается, у кого он приобрел эту иномарку?
        Волочко не ответил. Теперь он уже и сам начал сомневаться в Домедове. А раз так, положение следовало поправить. И он пообещал:
        - Хорошо. Я постараюсь все исправить.
        На что Бабенко мрачным голосом заметил:
        - Да уж постарайся. И, смотри, не вздумай огорчить меня еще раз.
        Но видно Волочко принадлежал к тем людям, от которых время от времени следует ждать подлянок. В этом Николай Константинович скоро убедился, когда руководитель общества автомобилистов позвонил ему, и как бы извинясь, произнес:
        - Константиныч, тут вот какое дело вышло… - Он замялся, заставив Бабенко в очередной раз поволноваться.
        - Ну что там у тебя опять? - спросил Бабенко.
        - «Мерседес» ребята у Домедова угнали. Но получилось немного не того. Машину он успел застраховать. И даже сбегал в ментовку с заявлением. В общем, поднялся шум.
        Признание Волочко, Бабенко выслушал довольно спокойно, потому что смирился с неприятностями, которые исходили от этого человека. Возможно, он был плохим работником. Но он был преданным и исполнительным, за это Бабенко его и терпел. А проколы в делах могут случаться у каждого.
        Бабенко призадумался. То, что Домедов успел застраховать машину, было плохо. Еще хуже, что решил обратиться к ментам за помощью в поисках «Мерседеса». И он посоветовал Волочко:
        - Слушай меня внимательно, Викентий. И запоминай. Раз уж такое произошло, то
«Мерседес» надо Домедову вернуть…
        - А как же? Ты же сам говорил… - Волочко попытался перебить Бабенко, на что тот отреагировал довольно грубо, заметив:
        - Ты, паразит, меня не перебивай. Обгадился со всех сторон да еще и перебиваешь. Я же не сказал тебе, что это должна быть та самая моя машина. Пусть это будет другой
«Мерседес». Скажешь, своим гаврикам, они угонят, и номера перебьют и перекрасят, если надо. И пусть твой заместитель сходит в ментовку и заберет свое заявление. Так тебе будет спокойней, да и мне тоже. И вообще, если бы не твоя жадность, не получилось бы всех этих неприятностей с «Мерседесом». Теперь вот, расхлебывай из-за тебя.
        Бабенко замолчал, глянув на майора. Он старался припомнить значительные эпизоды из своей жизни, которые было необходимо знать оперативникам в интересах следствия. Скрывать теперь что-либо не имело смысла.
        Когда майор Туманов со своими оперативниками задержал Валерия Филатова, Бабенко внезапно пришла мысль, что скоро нечто подобным все закончится и для него. Да и не было гарантий, что, очутившись в камере, Филатов не проболтается, что руководитель автомобильного альянса жив и здоров. И чтобы этого не произошло, Филатова следовало немедленно убрать.
        - Не жалко вам было втягивать в это дело приемную дочь? - спросил Туманов, пытаясь понять, осталось ли еще хоть что-то человеческое в недрах души бывшего руководителя альянса. И пришел к мысли, что нет. Ничего не осталось. Перед ним сидел расчетливый и безжалостный организатор, для которого на первом месте в жизни были только деньги. И не важно, каким способом они добывались. За несколько лет, пока существует альянс, он создал мощный преступный синдикат, контролирующий автомобильный рынок и приносящий баснословную прибыль. Его ненавидели и боялись. Но вместе с тем его уважали, и только потому руководитель автомобильного альянса был вхож в самые высокие кабинеты. Даже сейчас, когда каким-то неведомым образом, информация о том, что Бабенко жив, просочилась за стены управления, Туманову несколько раз звонили по телефону, ненавязчиво предлагая смягчить вину бывшего руководителя крупнейшего в стране автомобильного альянса, расхваливая деловые и организаторские способности Николая Константиновича.
        И на допросах Бабенко держался так, словно ни его допрашивали, а он в непринужденной обстановке беседовал с операми. Даже по поводу своего ареста, он как будто не очень-то расстраивался, сожалея лишь об одном, что неприятные для него события закрутились слишком быстро.
        - Да, майор, не думал я, что вы так скоро выйдите на меня. Еще пару дней, и я бы выехал из страны. Документы мне уже готовились. Причем, настоящие, не поддельные. А насчет Карины, - вернулся бывший руководитель альянса к вопросу, который задал ему Федор Туманов, - ты, майор, не прав. Мне некогда было думать о жалости. Шевчук узнал по своим каналам, что вы взяли Филатова, сообщил мне. И вдруг, Филатов сам позвонил мне. Я тогда понял, что с Валеркой надо кончать.
        - Между прочим, про вас Филатов нам не обмолвился ни единым словом, - сказал майор, но Бабенко на это только рукой махнул.
        - Пустое, майор. Это вопрос времени. Не обмолвился сегодня, мог сделать это завтра. Или чуть позже, - в голосе руководителя альянса звучала такая уверенность, что спорить с ним не имело смысла. Да, по сути, он был прав. Федор и сам был уверен, что ни сегодня, завтра, начальник службы безопасности начнет давать признания.
        Приемную дочь Бабенко, Карину, оперативники задержали на ее квартире. Девушка забаррикадировалась там и никому не хотела открывать дверь. На первом же допросе, она пояснила, что отнести торт Валерию Филатову, ее попросил отчим, Николай Константинович Бабенко.
        - Как вам это? - спросил Федор, зачитав Бабенко признания девушки.
        Тот выслушал их вполне спокойно, и после того, как майор закончил говорить, произнес в тягостных раздумьях:
        - В чем вы меня хотите уличить, майор? В том, что я отправил на то свет человека, который многое сделал для меня? Так я на это скажу вам вот что. Да, отправил, потому что у меня не было другого выхода. Жизнь, как игра в шахматы. Шестерки погибают, чтобы спасти короля.
        Глядя в улыбающееся лицо бывшего руководителя автомобильного альянса, не трудно было догадаться какого высокого мнения он о себе. И это при том, что его как несмышленыша одурачила любимая женщина. И чтобы напоследок сделать им обоим приятное, Федор Туманов сказал:
        - А знаете, гражданин Бабенко, нам сюда, - указал он на стоящий на своем столе старенький телефонный аппарат, - стали поступать звонки от влиятельных людей с пожеланиями, проявить снисхождение к вам. Поучаствовать в вашей дальнейшей судьбе…
        Бабенко расплылся в самодовольной улыбке.
        - Ничего другого я и не ждал. Так что вы, майор, решили, выпустить меня на волю? - прозвучало в некоторой степени даже шутливо. А Федор умел ценить шутки.
        - Я вам предлагаю поехать с нами на очную ставку с одной очень привлекательной дамой. Мы ее пока особенно не беспокоили, но сейчас это просто необходимо сделать, чтобы она под последок не наделала глупостей, - сказал майор.
        Глава 24
        Алла Савинская чувствовала себя беспомощным зверьком, загнанным в клетку. Приехав утром в свой кабинет, она часа два подряд пыталась дозвониться до Артема Рожкова. Теперь ее беспокоили всего лишь две проблемы, одной из которых, был ее гражданский муж Николай Бабенко, а второй, его приемная дочь Карина. Она не хотела, чтобы эти два человека жили, и не важно, кто из них умрет первым. Конечно, хотелось, чтобы это был Бабенко, но после того, как ему удалось сбежать от Рожкова, Алла не стала бы возражать, если вперед умрет девчонка. А потом, когда с этими двумя будет покончено, настанет очередь и самого Рожкова. Для него Алла припасла небольшой пузырек с прозрачной жидкостью. Несколько капель этого яда в бокал вина, помогут парню уйти из жизни, практически безболезненно.
        Когда-то, точно таким ядом она отравила супругу Николая Бабенко, Анастасию.
        Матушка природа наделила Аллу Савинскую одним качеством - она умела очаровывать мужчин. Причем, делала это так, что по ее желанию, выбранный ею мужчина, становился, похож на укрощенного песика, готового бежать за ней на поводке хоть на край света.
        Так было и с Бабенко. Прежде, чем появиться в кабинете у руководителя альянса, Алла не забыла заскочить в парикмахерскую, где сделала модную прическу, потом в массажный кабинет и солярий. Нарочно одела юбку покороче, зная, что мужчины сходят с ума от ее стройных ножек. Пусть и Бабенко посмотрит. Ей хотелось, во что бы то ни стало понравиться руководителю альянса. И она сумела добиться своего, вскоре став его любовницей. А когда поняла, что жена может помешать осуществлению задуманного, решила отравить ее. И сделала это довольно просто. Как-то, заглянув в холодильник, увидела там пузырек с желудочными каплями. Спросила у Бабенко, не заболел ли он?
        Николай Константинович улыбнулся, нежно поцеловав любимую в щеку.
        - Что ты, радость моя. Эти капли, моей супруги.
        Алла поставила пузырек на прежнее место, где он стоял, прислушиваясь к тому, как Николай Константинович сетовал на то, что после завтра его благоверная приезжает, и их встречи на квартире прекратятся. Так думал он, но не Алла. На следующий вечер, когда после занятий сексом Бабенко ушел в ванну, она схватила свою сумочку и побежала в кухню.
        Пузырек с каплями стоял в холодильнике. Опасаясь, что Бабенко вот-вот выйдет из ванны, Алла быстро раскрыла сумочку. Там, завернутый в носовой платок, лежал пузырек с ядом. Алла свинтила с него пробку. Потом тоже самое сделала с пузырьком, в котором были желудочные капли. Лекарства там оказалось меньше половины пузырька, и теперь главное было не переборщить с ядом. Если перелить его, то смерть наступит сразу. Этого допустить Алла не могла. Расчет был на то, что жена Николая Константиновича должна умереть максимум на другой день, после того, как лекарство с ядом окажется в ее желудке.
        Анастасия Бабенко умерла чуть позже. Узнав об этом от самого Бабенко из телефонного разговора, Алла немедленно примчалась к нему домой. Теперь надо было забрать пузырек с отравленным лекарством из холодильника. Чтобы у Бабенко не возникло подозрений на этот счет, еще накануне она зашла в аптеку и купила точно такой же пузырек с желудочными каплями. Дома отлила лекарство из пузырька примерно до такого же уровня, как в том пузырьке, каким пользовалась жена Бабенко.
        Улучшив момент, заскочила в кухню и подменила пузырек. Тот, который был с ядом, положила в карман. Потом выбросила.
        Обо всем этом Алла Савинская вспоминала сидя в кабинете, который всего чуть больше месяца назад еще принадлежал Бабенко. Она не могла сказать себе, испытывала ли то удовлетворение, которого еще недавно так хотелось. Взглянула на то место на стене, где еще недавно висел большой портрет Бабенко. Алла приказала секретарше снять его выбросить на помойку. Та удивилась, не понимая, как Савинская может так жестоко обращаться с портретом человека, который дал ей все. Она не знала, какую на самом деле ненависть Алла испытывала к Бабенко. Ей хотелось растоптать этого человека, сделать нищим и превратить в ничто. И она почти добилась своего, и при этом не испытывала большого удовлетворения. Слишком уж все оказалось на удивление просто и доступно, и не интересно. Алла Савинская ожидала борьбы, отчаянного сопротивления, но вместо этого всего Бабенко спрятался в какую-то глухую нору и не показывает от туда даже собственного носа.
        По ее лицу невозможно было определить, удивлена ли она появлению в своем кабинете оперативников. Но вот чему она действительно удивилась, так это, вошедшему Бабенко. Но Алла Савинская умела держать удары судьбы, и, усмехнувшись, произнесла с насмешкой:
        - Что ж, как видно, удача уходит оттого, кто ее недостоин.
        Бабенко воспринял сказанное Савинской, как упрек, который, прежде всего, относится к нему. Но как раз с такой постановкой вопроса, бывший руководитель альянса был не согласен. Когда-то ему нравилось, смотреть на Аллу Савинскую, как она сидит за столом в его кресле. Но сейчас, это Николаю Константиновичу показалось довольно неприятным зрелищем, и он с недовольством заметил:
        - Как видишь, моя дорогая, мы оба недостойны ее, - помолчал, сверля Савинскую пристальным взглядом, потом проговорил: - Я слишком поздно понял, что ты за штучка. Но вот, чего я никак не могу понять, почему ты это сделала?
        Заметив на лице Савинской усмешку, Федор Туманов не удержался от вопроса:
        - Неужели вы, в самом деле, так и не догадались, кто перед вами?
        Бабенко посмотрел на Аллу Савинскую и не ответил. Федор не стал дожидаться, когда бывший руководитель автомобильного альянса соберется с мыслями. Пока его соображалка, как видно, работала плохо. И Туманов укоризненно качнув головой, проговорил:
        - Мне вас жаль, Бабенко. Но, кажется, следователь из вас был плохой. Вы так и не узнали, что Алла Савинская - дочь вора в законе Васи Рыбы, у которого вы забрали деньги, а его самого убили.
        - Дочь? - в голосе бывшего руководителя альянса послышались столько недоверия, что Туманов поспешил, подтвердить. Сказал, для большей убедительности кивнув:
        - Дочь. И отчество у нее - Васильевна.
        Бабенко глянул на женщину, ради которой еще совсем недавно был готов на все, считая ее неотъемлемой частью своей жизни. И не узнавал. Теперь перед ним была уже совсем не та Алла, которую он знал. И под взглядом ее холодных глаз он поежился, тихо проговорив:
        - Получается, что ты мне отомстила?
        Она не ответила. Чуть раскрыв в улыбке маленький ротик, показала белые зубки, словно собираясь смертельно куснуть его.
        О том, что у него есть дочь, Вася Рыба никому не говорил. Несколько лет назад, будучи на отдыхе в Крыму, Рыба познакомился с хорошенькой женщиной. Тогда они прекрасно провели время. Потом еще несколько раз встречались в Москве. Их отношения нельзя было назвать любовью. Скорее, это была привязанность двух одиноких сердец. На большее Вася Рыба не рассчитывал, помня, кто он. И не хотел портить жизнь молодой красавице. Да и она ни на что не претендовала. Он уже стал забывать ее, когда однажды вдруг зазвонил телефон. Сняв трубку, он услышал ее голос, чувствуя, как трепетно забилось от внезапного волнения сердце.
        Она сказала, что у нее все хорошо. Что за то время, пока они не виделись, она вышла замуж и безумно счастлива со своим мужем. А еще она сказала, что у нее есть дочь. Его дочь. Дочь - вора.
        О своем настоящем отце, Алла узнала случайно. Она тогда еще ходила в садик. Однажды, когда мать ее как обычно забрала из садика, их встретил какой-то странный мужчина. Он подарил Алле большую куклу и подвез их до дома на своей машине. Потом он приезжал еще и еще. Иногда Аллу забирал на выходные к себе. Дочерью ее не называл, но относился к ней с такой нежностью и заботой, что Алла не могла понять, кто он ей. Когда уже стала взрослее, спросила об этом у матери. Мать открыла ей тайну, но взамен попросила, чтобы Алла никому не рассказывала о своем отце. И Алла не рассказывала.
        В тот вечер, когда к Васе Рыбе приехал следователь Бабенко, вор ждал свою дочь. Еще днем Алла позвонила ему, сказав, что вечером приедет. С группой институтских однокурсников Алла должна была поехать на Алтай, но перед этим пообещала заехать к отцу, попрощаться.
        Под страхом собственной смерти, Вася Рыба не согласился бы отдать Бабенко общаковские деньги, если бы не опасался за жизнь дочери. Видя с каким изувером имеет дело, он поспешил побыстрее увести следака из квартиры. Не сомневался, окажись сейчас здесь Алла, Бабенко не задумываясь, убьет и ее. А ему все равно не жить. Поэтому довольно быстро согласился на условия следователя.
        Алла подъехала на своей темно-синей «шестерке» к дому, в котором жил Вася Рыба в тот момент, когда Бабенко усаживал ее отца в «БМВ». Показалось подозрительным, что, взглянув на нее, отец сразу же отвернулся, делая вид, будто не узнает ее. Хотя на самом деле, Алла была уверена, что все не так. Просто отец не подал вида. Почему он так делает, Алла пока что не понимала. Поняла потом. А сначала увидела, как тот человек завел машину, и они куда-то поехали.
        Не приближаясь к ним настолько, чтобы быть замеченной, Алла поехала следом. Проследила за ними до самого загородного санатория, и когда они ехали обратно, была неподалеку. Бабенко не подозревал, что кто-то может за ними следить, слишком уверен был в себе, поэтому утратил чувство осторожности.
        Потом Алла услышала выстрелы на лесной поляне, но ночью подойти туда побоялась. Когда «БМВ» проезжал мимо по дороге, заметила, что теперь в машине сидел лишь один человек. Отца и того второго, который сел к ним возле санатория, в машине уже не было. До утра она просидела в своей машине, спрятав ее в кустах, недалеко от шоссе. И лишь когда наступил рассвет, пришла на поляну и увидела трупы. Один из них, был труп ее отца.
        По сотовому телефону прямо оттуда позвонила в милицию. Но свою фамилию и имя называть не стала. Сказала, что пошла в лес за грибами и случайно набрела на убитых. И больше никаких подробностей.
        Лицо того человека, который увез отца, она запомнила на всю жизнь. И как-то, сидя дома перед телевизором, увидела его в одной из передач московского канала. Потом прочитала в титрах фамилию и должность - руководитель автомобильного альянса Николай Константинович Бабенко.
        Теперь, глядя на сидящего перед ней Бабенко, постаревшего, с осунувшимся лицом, она не скрывала радости.
        - Знаешь, я могла просто убить тебя…
        - Отравить ядом, как ты это сделала с Анастасией, а потом шприцем пропитала каждый кусочек торта для Филатова, - в голосе Бабенко слышалось не столько упрека, сколько обвинения. Теперь и ему хотелось мести. Не справедливо, если за все отвечать будет только он.
        Но по поводу начальника службы безопасности Филатова, у Савинской нашлось веское возражение:
        - Филатов, между прочим, был отравлен по твоей просьбе. Не забывай это.
        Бабенко демонстративно отвернулся, сказав:
        - О чем можно говорить с этой шлюхой. Она такая же тварь, как ее папаша.
        Савинская зло сверкнула на Бабенко глазами.
        - Знаешь, тварью я стала только потому, чтобы отомстить тебе. И я своего добилась. Ты хотел величия, а сдохнешь на нарах. Даже если приговор суда будет слишком мягким, тюремные стены не спасут тебя от мести за убийство вора в законе.
        Она гордо встала из-за стола, и сама протянула руки, на которых капитан Грек защелкнул наручники. И когда выводил Савинскую из кабинета, обернулся к Ваняшину и сказал со вздохом:
        - И как только красота и злость могут существовать в таком теле, - кивнул он на Савинскую, которая шла по коридору величественной походкой герцогини.
        Ваняшин вел Бабенко, придерживая его под руку. Глянул на Савинскую и ответил Греку:
        - Женщина, вообще, загадка природы.
        На улице, перед тем, как залезть в машину, Бабенко обернулся, с ненавистью посмотрел на Федора Туманова и сказал с сарказмом:
        - Ну, майор, коли дырку на погонах. Теперь, небось, за меня звезду получишь.
        Федор улыбнулся, чуть наклонился к Бабенко, чтобы никто из сотрудников альянса, толпившихся у крыльца, не услышал, и сказал в ответ:
        - Ты знаешь, даже если бы я за такую мразь как ты получил выговор, все равно был бы рад. Да и не за чины я работаю, а за совесть. Только тебе этого не понять. Ведь у тебя другие взгляды на жизнь. Ты хотел поднажиться на воровских деньгах, а получилось, как в поговорке. Вор у вора дубинку украл.