Кукушка Вячеслав Владимирович Жуков
        #
«Ксюша шла по улице, ежась от холода. Старое, поношенное пальто совсем не согревало, и порывистый, студеный ветер продувал его насквозь. Хотелось зайти в первый попавшийся подъезд, прижаться к теплой батарее и отогреться. Вроде бы и не зима еще, а уже холодно. Совсем не так, как у них в Краснодаре. Там еще сравнительно тепло и можно было бы ходить без этого дурацкого пальто. И вообще, там намного лучше, чем здесь в Москве. И люди там не такие…»
        Вячеслав Жуков
        Кукушка 
        Глава 1 
        Черный «Фольксваген» остановился так внезапно, что ехавшая за ним красная
«четверка» чуть не впечаталась ему в задний бампер. Ее водитель объехав иномарку, приложил палец к виску, тем самым давая понять, что у сидящего за рулем
«Фольксвагена» не все в порядке с головой иначе бы не стал так резко тормозить.
        Но, похоже, водителю «Фольксвагена» было наплевать на мнение владельца совкового драндулета. Он и сидящая рядом симпатичная молодая женщина лет двадцати восьми не отрываясь наблюдали за беременной девушкой в сером пальто.
        - Значит, это она и есть?.. - спросил водитель «Фольксвагена» у своей очаровательной спутницы.
        Та согласно кивнула.
        - Да. Она самая.
        Водитель «Фольксвагена», мужчина лет тридцати, крепкого телосложения, выстукивал пальцами дробь по баранке руля, при этом оценивающе осматривая шедшую по тротуару девушку.
        - А она красивая, - сказал он, о чем-то призадумавшись.
        Женщина ревниво глянула на него.
        - Нравится? Вижу как глазки у тебя загорелись.
        - Да брось ты. Знаешь, о чем я сейчас подумал? А проблем у нас с ней не возникнет? - предостерегающе спросил он.
        На симпатичном личике брюнетки появилось нечто похожее на усмешку.
        - Да какие могут возникнуть проблемы? Она не москвичка. Приезжая. Учащаяся колледжа. А кроме того, мы ей предложим деньги. Заметь, мой милый, в жизни любого человека они занимают немаловажную роль. А уж в ее, тем более.
        - Это верно, - согласился водитель «Фольксвагена» и тут же предложил: - Тогда чего мы ждем? Давай запихаем ее в машину и все дела.
        На этот раз на лице брюнетки появилось нескрываемое разочарование.
        - Нельзя так грубо обходиться с девушкой, мой дорогой. К тому же, она и так никуда от нас не денется. Вот увидишь, - обнадежила она.
        Водитель равнодушно хмыкнул, не собираясь спорить со своей попутчицей, посчитав это дело безнадежным.
        - Как знаешь. Тебе видней. Ты же у нас голова, - подчеркнуто произнес он. Но сказанное им, брюнетке не понравилось. Она заметила скрытую усмешку.
        - Лучше не говори так, - сделала женщина водителю строгое замечание. - Ведь мы работаем вместе. И ты знаешь, я всегда прислушиваюсь к твоему мнению.
        Костик, так звали водителя «Фольксвагена», мог бы на это возразить, напомнить, что такое бывает очень редко. Но что изменит его напоминание? Ровным счетом ничего. В таком случаи, какой смысл возражать.
        - Ладно, ладно. Не дуйся, - миролюбиво сказал он и поведя широченными плечами, которым было тесно на спинке сиденья, спросил: - Ну, а сейчас-то нам чего делать? Вот так сидеть и смотреть на нее?
        В глазах его попутчицы отчетливо читалось самолюбие.
        - Костик, а сам ты неужели не догадываешься? - укорила его женщина.
        Водитель Костик промолчал. Он хотел сказать, что всегда и во всем привык полагаться на ее мнение, но решил не делать этого, чтобы не ставить себя в унизительное положение. Мужчина он или кто, в конце концов.
        - Мы не просто сидим и смотрим, как ты, милый, выразился. А выжидаем нужного момента, и тогда… - женщина не договорила, только слегка кивнула головой, но водитель ее понял.
        - Да не вопрос. Как скажешь, так и сделаем, - сказал он, и медленно поехал за девушкой.
        Ксюша шла по улице, ежась от холода. Старое, поношенное пальто совсем не согревало, и порывистый, студеный ветер продувал его насквозь. Хотелось зайти в первый попавшийся подъезд, прижаться к теплой батарее и отогреться. Вроде бы и не зима еще, а уже холодно. Совсем не так, как у них в Краснодаре. Там еще сравнительно тепло и можно было бы ходить без этого дурацкого пальто. И вообще, там намного лучше, чем здесь в Москве. И люди там не такие.
        Вспоминая о доме, Ксюша едва сдерживала слезы. Было горько и обидно. Обидно за свои неудачи, которые внезапно свалились на нее. А ведь она многого не просила у судьбы, знала, алчным не везет. Мечтала о простом, обыкновенном человеческом счастье, ну хотя бы о маленькой его частичке. Но все получилось не так. Слишком доверчивой оказалась она. Поверила в любовь с первого взгляда, о которой пишут в книжках да показывают в кино. У нее любовь та оказалась - делом случая. А жизнь - такая штука, которая не терпит случайностей и неудачниц.
        Ксения считала себя именно такой. «Дрянь, а не жизнь, - думала она, ругая себя за необдуманное решение. - И зачем я, дура, приехала сюда. Подумаешь, Москва. Ничего-то здесь хорошего нет. И колледж - дерьмовый. Ничему путному в нем не учат. И общежитие - задрипанное. Даже кроватей нормальных закупить не могут. Тараканы по тумбочкам лазают. А по ночам клопы. Вот и все, что здесь есть».
        Она прятала слезы в воротник пальто. Не хотелось, чтобы прохожие обращали внимание. Не нужны ей их сочувствующие взгляды. Жалости к себе Ксения не терпела.
«Сама выпутаюсь как-нибудь», - утешала она себя, стараясь казаться гордой. Пусть ей тяжело, пусть плохо, но она вытерпит. По крайней мере, постарается. И чтоб не быть ни для кого обузой.
        На углу продуктового магазина кругленькая как кубышка старуха, одетая в теплую шубу и валенки, продавала из мешка семечки. Увидев беременную девушку в легком не по сезону пальто, уставилась на нее, кажется на время позабыв про свой товар и не обращая внимания на стайку воробьев, которые воспользовавшись моментом, в наглую воровали семечки из мешка. Кубышка гоняла во рту жвачку и щурила от ветра слезящиеся глазенки.
        Ксение эта старуха не понравилась. Ее глаза. Да и вообще. Такие старушечки сноровистые во всем. Такие никогда не делают ошибок, шагу лишнего не ступят и все-то у них получается так, как надо. И смотрит она сейчас на Ксению не с жалостью, а осуждением. Ксения решила не оставаться в долгу. Захотелось нагрубить этой бабке, сказать что-нибудь дерзкое, колкое. И Ксения сказала:
        - Чего таращишься, бабка? Сглазишь. Или тоже хочешь такой живот, как у меня? - напустив на лицо улыбку, она отвернулась, потому что было ей сейчас даже очень невесело и уж точно не до улыбок. Да и чего с этой кубышкой говорить? В конце концов, смотреть не запрещается, пусть зыркает, раз ей хочется.
        Ксения ожидала услышать в ответ что-нибудь грубое, но вместо этого старуха вдруг протянула ей стакан семечек.
        - На. Возьми, дочка.
        Ксения хмыкнула. Нашлась тоже благодетельница. Семечками угощает.
        - Да иди ты со своими семечками… - сказала старухе и пошла, вдруг испытывая неловкость. Ну чего ради она в самом деле накинулась на эту бабку. Ведь она не сделала ей ничего плохого. Ну посмотрела, и что? Себя надо винить во всем, а не кого-то. И уж никак не эту старушку, которая между прочим, не похожа на скрягу.
        Рассуждая обо всем этом, Ксения повернула к вестибюлю метро. Там тепло. Сейчас она войдет в вагон, сядет и будет ехать все равно куда, лишь бы не слоняться по холодным улицам, потому что это уже надоело. И пусть все катится кувырком.
        Сегодня утром, когда все девчонки ушли в колледж на занятия, в комнату пожаловала комендант общежития, настоящая мегера Тамара Петровна и не стесняясь в выражениях высыпала на Ксению кучу матюгов. Да еще каких. Обзывала, как только могла, и слово - шалашовка, оказалось самым мало оскорбительным во всем ее словесном лексиконе.
        Ксения спросонок только хлопала глазами и молчала, стыдливо прикрывая одеялом свой большой живот. Да и что можно сказать в ответ, если Тамара Петровна даже понять ничего не хочет. Для нее главное чистота и порядок в веренном ей хозяйстве и чтобы белье не пропадало. Чужая беда ей не нужна.
        - Чтоб сегодня к вечеру духу твоего в нашем общежитие не было. Ты с приказом об отчислении из колледжа ознакомлена?
        Ксения промолчала. Приказ директора колледжа ей показали в тот же день, как он появился. Но чего об этом говорить.
        - Если нет, пойдем, покажу. У меня в кабинете под стеклом лежит его копия. И если ты еще не поняла, разъясняю: как только учащуюся отчисляют из колледжа, она обязана выселиться из общежития. Беременным тут не место. И я не допущу в общежитие шалмана. Вам дай волю, все с пупками ходить будете, - обличающе заявила коменданша.
        Ксения всхлипнула, едва не разревевшись, на что строгая Тамара Петровна не упустила заметить:
        - Ты мне сырость тут не разводи.
        - Тамара Петровна, ну куда же я пойду? У меня ведь родственников в Москве нет. - Не хотелось быть в роли униженной просительницы, но что делать, раз все так получилось. Красивое личико Ксении сделалось печальным, и слезы заблестели на глазах. Но разве слезами прошибешь неприступную Тамару Петровну. Это ж глыба - не человек. А слезы для нее - признак слабости и не более. Излишняя сентиментальность вредна для формирования характера, считала она. Когда-то прочитала об этом в одной из книг, и запомнила. И теперь не упустила высказать эту мысль в случаи с Ксенией.
        Комендант Тамара Петровна слабых не любила. Поэтому слезы беременной девушки не вызвали в ней ничего, кроме завихрения неприязненных эмоций. Взглянула она на Ксению так, что девушка поежилась.
        - Знаешь, сколько я таких как ты вертихвосток повидала? - спросила она и сама же ответила: - Не пересчесть. Ты когда ноги раздвигала, о чем думала?
        Ксения хотела сказать, что в тот момент ей было не до того, чтобы о чем-то думать, но решила не злить коменданшу и лучше отмолчаться. Но Тамара Петровна и без того разошлась.
        - Хорошо было? - настойчиво допытывалась она интимных подробностей.
        Ксения стыдливо опустила голову, не желая обсуждать как и что у нее было. Да и какой смысл делать это сейчас, когда факт вот он. Это ее беременность.
        - Теперь спохватилась, да поздно? - наседала Тамара Петровна и закончила свой разнос безапелляционно: - Собирай свои вещи без разговоров. Ты и так у нас уже неделю живешь незаконно. На занятия в колледж не ходишь. А общежитие у нас для тех, кто учится в колледже. И чужим в нем не место. Ясно тебе?
        Чужим! Это слово острой бритвой резануло Ксению по сердцу. Какая же она чужая, если проучилась в колледже уже полтора года.
        - Придут из милиции с проверкой, я что за тебя из своего кармана платить штраф буду? А с тебя взятки гладки. Так что, красавица, как говорится, с вещами на выход, - заявила коменданша в категоричной форме и ушла гордая и неприступная, какой была всегда.
        Возможно из-за скверного характера мужики обегали Тамару Петровну стороной и потому к сорока пяти годам, семьи у нее не получилось, и по этой причине все свободное время коменданша отдавала девушкам из общежития. Она устраивала всеразличные развлекательные конкурсы, всякие читательские викторины, проводила диспуты на тему нравственности, очень заботясь моральным обликом своих подопечных.
        Ксения тоже присутствовала на всех этих мероприятиях. И вдруг такое. Беременность, которую девушка старательно скрывала, пока это было возможно. Потом стало невозможно. И Тамара Петровна посчитала все случившееся с Ксенией личным оскорблением. Ведь она каждой из девушек популярно объясняла, в какой ситуации любая из них может оказаться из-за неосмотрительной близости с парнями. Получилось, что все ее наставления прошли зря.
        Тамара Петровна была просто вне себя от злости. Ведь она не считаясь с личным временем старалась, делала работу за воспитательницу Галину Сергеевну, толстую неповоротливую лентяйку, с романтическими чувствами и мечтами, о которых она не скрывала и охотно делилась с девушками. Этой чудачке уже под сорок, а она все надеется встретить красавца мужчину. Ее идеал. Только пока он видно где-то затерялся.
        Не раз Тамара Петровна выговаривала воспитательницу за ее мягкость по отношению к девушкам.
        - В ежовых рукавицах надо держать этих молоденьких вертихвосток, - не упускала комендантша говорить при каждом удобном случаи. Но Галина Сергеевна не прислушивалась к наставлениям коменданши, хотя за моральный облик воспитанниц больше отвечала она, чем Тамара Петровна. И вот результат.
        Ее несовершеннолетняя воспитанница Ксения Лиманова оказалась на девятом месяце беременности. Теперь Тамаре Петровне и воспитательце обеспечено по выговору. Хотя, что касаемо самой Галины Сергеевны, то она не очень-то переживала из-за этого выговора. Все что выпадало на ее голову, она воспринимала спокойно и с покорностью. И Ксению призывала к этому же.
        - Не переживай, Ксюша. Что Бог не дает, все к лучшему, - утешала она Ксению, видя, что девушка переживает потрясение. Отношения между Ксений и воспитательницей Галиной Сергеевной были доверительными, но даже ей Ксения так и не рассказала, кто отец ее будущего ребенка. В глубине души еще надеялась, может быть Лешка одумается и все у них наладится. Ведь обещал, что женится, клятвы давал. Но какова цена этим его клятвам, Ксения узнала потом.
        Несколько раз она приходила к Лешке, надеясь с ним повидаться и поговорить, но его мать не соизволила даже ее впустить через порог. Да и смотрела на Ксению с таким презрением, будто девушка пришла к ним просить милостину. И вот очередная вчерашняя ее попытка увидеть любимого ни к чему хорошему не привела.
        - Зачем тебе Алексей? - строго спросила Лешкина мать, после того как Ксения долго и настойчиво звонила в дверь. Может быть, ей не открыли бы вообще, но по настрою девушки стало понятно, просто так она не уйдет. И дверь пришлось открыть.
        - Мне надо поговорить с Алексеем, - сказала Ксюша.
        - Поговорить? - женщина усмехнулась, оценивающим взглядом окинув Ксению с головы до ног и остановив свой взгляд на ее большом животе. - Что петух жареный клюнул? - произнесла она с насмешкой и тут же добавила с высокомерием: - Алексея дома нет. Уехал он и вернется нескоро.
        - А когда? - робко спросила Ксения. Подозревала, что Лешкина мать откровенно врет, хотя надо отдать ей должное, делает она это без запинки и судя по взгляду, без угрызений совести.
        - Что когда? - в голосе женщины послышалось раздражение.
        - Ну вернется когда? Или он уехал навсегда? - произнесла Ксения это с такой иронией, что Лешкину мать передернуло.
        - Когда надо, тогда и вернется, - ответила она довольно резко и не меняя тона продолжила: - И знаешь, ты больше к нам не приходи. Не зачем это. Ты ему не пара, - заявила она Ксение. - Ну посмотри на себя. Нет, конечно, девушка ты красивая. Но мы не знаем твою семью. Кто ты и откуда. И вообще, ты должна понять…
        Ксения молчала. Стоять было тяжело. Последнее время она плохо питалась. Денег, чтобы сходить в кафешку и нормально поесть, не было. Приходилось довольствоваться бутербродами, которые ей приносили подруги по комнате из столовки колледжа. От недоедания Ксения ослабла. Да и ребенок последнее время вел себя довольно беспокойно, шевелился. А сейчас, словно услышав разговор с бабушкой, которая не собирается его признавать, повел себя очень даже беспокойно, и Ксения почувствовала его энергичные толчки.
        Прислонившись спиной к стене, она с досадой шепотом повторила слова Лешкиной матери:
        - Видишь ли, я ему не пара, - и подумала: «Как скверно. Оказывается, прежде чем поверить парню и выслушать его лживые заверения о женитьбе, надо заручиться обещанием родителей».
        - А он, между прочим, на мне жениться обещал, если я залечу, - тихо, как будто с опаской проговорила Ксения, приходя к заключению, что ничего путного от этой беседы с Лешкиной матерью не предвидится. Особенно, если судить по выражению ее лица, а точнее глаз. Глаза у нее прямо-таки полезли на лоб от услышанного.
        - Что? - возопила Лешкина мать визгливым голосом. - Жениться на тебе?
        Ксения печально улыбнулась.
        - А что думаете, не гожусь? Думаете, плохая я? Ведь у меня ребенок будет, - произнесено это было с улыбкой, что еще больше не понравилось Лешкиной матери. Она фыркнула, как норовистая лошадка.
        - Вот уж нашла чем хвалиться. И вообще, кто знает, с кем ты путалась и от кого этот ребенок. Сейчас такое время, что и из пробирок беременеют.
        Сказанное Лешкиной матерью задело самолюбие Ксении. «Все понятно. Свекровью эта баба мне не будет никогда», - подумала Ксюха и решила достойно ответить на оскорбление. Да и чего теперь терять.
        - А вы у сынка своего спросите. Уж он-то знает, с кем я путалась. Знает, чья пипирка меня ковыряла. Спросите. Пусть он выйдет сюда и скажет. Хватит прятаться за мамину юбку, - говоря все это, Ксения прекрасно сознавала, что Лешкиной матери не понравится слышать такое. Но так захотелось нагрубить ей. Слишком уж его мамаша вся из себя.
        Лешкина мать чуть не задохнулась от злости. Лицо ее сначала покраснело, потом на нем выступили багровые пятна.
        - Что? Да ты, оказывается, кроме всего прочего вульгарная особа! Нахалка. Говорить мне такое. А ну, пошла вон отсюда. И не смей больше приходить сюда. Слышишь? Ребенок у нее будет. Знаем мы таких. Черт знает откуда приезжают в Москву, сами на шею вешаются. Квартиру с пропиской захотела? Не дождешься! Так и знай, - Лешкина мать помахала перед лицом Ксении указательным пальцем. - Ничего у тебя не выйдет.
        - Это мы еще поглядим, - ни о чем таком Ксения не помышляла, но разозлить Лешкину мамашу хотелось. И хорошенько.
        - Ах ты нахалка! - разошлась женщина, говорила не громко, но так, чтобы каждое ее слово Ксения обязательно услышала. - Ребенок у нее, видишь ли будет. Это твои проблемы. А нам твой ребенок не нужен. Ты что, не могла аборт сделать? Не захотела, да? Вот и возись с ним сама.
        Ксения не ответила и не потому что не хотела или не знала что следует ответить, просто Лешкина мамаша не давала ей рта раскрыть. Все, что она говорила, было произнесено так, будто в случившимся виновата только Ксения и уж никак ни ее сынок. Она напористо перешла в наступление, и отступать или уступать какой-то девчонки пусть и беременной, не собиралась.
        - Сколько таких рожают и оставляют детей в роддоме. А эта умная, хочет нам в подоле принести. Здорово получается: Алексей виноват, в том что ты забеременела. Скажи уж, денег захотела содрать с нашего сына. Видишь, парень за себя постоять не может, так ты и наседаешь на него.
        Ксения усмехнулась. Ну дает тетка!
        - По-моему, у вас неправильное представление о сыночке. Он-то как раз может постоять за себя, - сказала Ксения, ожидая каков будет резонанс.
        И он последовал. Тут же, незамедлительно, хотя и предсказуем.
        - А ты кто такая, чтобы судить о моем сыне? Пришла с улицы. Здрасьте, я хочу, чтобы он на мне женился? Не выйдет. Лучше уезжай-ка ты отсюда к матери своей. Охмурить Алешу тебе не удастся. Я не позволю. И если ты еще этого не поняла, тем хуже для тебя. Зря время теряешь, девочка. - Женщина перешла на повышенный тон.
        Вот он ожидаемый резонанс. Ничего другого услышать и не стоило. И напрасно Ксюша попыталась воззвать негодяя Лешку к сознательности. Ведь с самого начала догадывалась, чем этот ее визит закончится. И какой смысл дальше стоять тут и выслушивать оскорбления.
        - Да не ори ты как резанная, - спокойно без эмоционального всплеска произнесла Ксения, и кажется, этим просто взбесила Лешкину мать. На секунду, другую женщина застыла с раскрытым ртом, уставившись на Ксению зверем, потом завопила как будто ее ужалила змея:
        - Ты… со мной таким тоном?.. Да как ты смеешь?
        - Таким, какой ты заслуживаешь, - сказала ей Ксения ничуть не сожалея за каждое произнесенное слово. Скорее, наоборот, очень хотелось задеть самолюбие Лешкиной матери. Да и пусть это будет ее местью. Чтоб не очень зарывалась. А то возомнила себя сама не знает кем.
        Месть удалась.
        - Ах ты рвань общежитинская. Уходи отсюда немедленно! Я сейчас милицию вызову, и тебя за шиворот выкинут отсюда. Дешевка.
        Прозвучало это уже Ксении в спину. Девушка спускалась по ступенькам. Стерпеть очередные оскорбления не получилось.
        - Да ты на себя-то посмотри, торфушка с рязанской мордой, - сказала Ксения в отместку и пошла уже больше не оборачиваясь. Смотреть было противно. «Ну и семейка. Урод на уроде», - думала Ксения, всхлипывая от обиды и жалея, что не получилось выкидыша. Как же другим девчонкам везет. Залетят, смотришь, месяца не пройдет и выкидыш. А Ксения, что только не делала, ничего не помогло. Этот ребенок, словно вцепился там в нее ручками.
        К негодяю Лешке, Ксения испытывала полное отвращение как к последнему человеку, и ничего больше. Подленьким оказался паренек. «А ведь небось дома сидит, - думала она, спускаясь по лестнице. - Мамаша велела не высовываться, вот он и спрятался хвост поджав. Как малыш под столом. А может и не под столом. Может лежит на диване и таращится в телевизор. Подлец».
        Ксения старалась не прислушиваться к тому, что кричала ей вослед Лешкина мамаша и уже больше не отвечала на оскорбления. Она не знала, что после ее ухода с женщиной случилась самая настоящая истерика. Ее пробрала самая настоящая трясучка, какая бывает у очень сильно нервно больных людей. Женщина не находила себе места, бегая по квартире пока окончательно не выбилась из сил. Только тогда она рухнула в кресло и Лешке, дорогому сынку пришлось ее отпаивать корвалолом.
        - Ты слыхал, - пожаловалась она на Ксению своему сынку, - эта дрянь назвала меня - торфушкой? - Лешкина мамаша захлебывалась от переизбытка злости. Больше всего ее разобрало, как девчонка смогла распознать то, что она тщательно скрывала все эти годы, выдавая себя за коренную москвичку. Ее деревенское происхождение. А эта дрянь пришла и напомнила ей, откуда она родом.
        Когда-то молоденькой девочкой приехала она в Москву, нашла себе мужа, пусть намного старше, зато как оказалось с достатком, обеспеченного. Все было в ее жизни и плохое и хорошее, вспоминать не любила. Горюшка хлебнула, что и говорить. Зато теперь имела все, о чем только можно желать. Есть и квартира, и дача и машина. И в деньгах недостатка нет. И чтоб это все досталось какой-то голодранке, залетевшей неизвестно от кого.
        - Никогда, - сказала Лешкина мать.
        Лешка не перечил матери, не сомневаясь, что она всегда и во всем права и потому не возражал, когда мать в категоричной форме заявила, что ему не следует жениться на этой беременной девушке, да к тому же приезжей. Он и сам не хотел. Да и чего ради? Связывать себя по рукам и ногам, была охота. А таких Ксюш в его жизни будет еще ох как предостаточно. В этом Лешка не сомневался.
        - Невеста нашего сына должна стать ему достойной парой. А эта, что она из себя представляет? Красавица. Толку с ее красоты, - вечером за ужином Лешкина мать рассказала мужу о конфликте.
        - Эта девушка приходила сюда? - Лешкин отец слегка сконфузился. И жена заметив это, спросила:
        - Что с тобой? Чего ты так заволновался?
        - Ничего, - муж пожал плечами и даже улыбнулся, чтобы она поверила в то, что ему до этой девчонки дела нет. - Дел много. Устал. Знаешь, это новое назначение… Пока еще толком не могу привыкнуть.
        - Привыкнешь, - деловито махнула рукой жена, решив таким образом поддержать супруга и опять вернулась к разговору о беременной девушке, назвав ее пузатой уродиной.
        - Ну что ты? - неожиданно возразил супруг, призадумавшись. - По-моему, она все-таки хорошенькая. Я бы даже сказал слишком хорошенькая. Просто красавица, - сказал он и тут же осекся, заметив на себе пристальный взгляд строгой супруги. Все сказанное им не понравилось жене. Она взглянула на мужа такими глазами, словно сейчас и немедленно собиралась его растерзать. Все мужики бабники, в том числе и ее муж. Уж сколько лет ему, а как дойдет до секса, иначе, как извращенцем его не назовешь.
        - Ничего в ней такого нет, - категорично заявила Лешкина мать, не оставляя мужу шансов на возражения. - А красота с годами может и угаснуть. Как свеча. Горит, горит, а потом раз и нет ее, - сказала она, давая понять супругу, что тому лучше помолчать и не настраивать сына на глупые мысли. А то ведь надо же до чего додумался, заявил, что, может и в самом деле Лешке стоит жениться на этой девушке.
        - Нет, не стоит, - сказала как отрезала мать, тут же объявив, что в жены сыну у нее есть другая девушка из приличной семьи.
        Лешка догадывался кого мамаша собиралась навязать ему в жены. В их элитном доме, в соседнем подъезде жил приятель отца. Когда-то они работали вместе. Потом приятель перешел на другую работу и его закинули дипломатом в одну из африканских стран. Лешка не интересовался куда. Да и зачем забивать голову всякой фигней. А вот его мать, как оказалась, помнила о дружеских отношениях мужа и даже очень интересовалась.
        - Мы все устроим, - пообещала мать. - И ты женишься на дочке Михаила Юрьевича, папиного друга.
        Лешка вздохнул. Его родичи страстно желают породниться с семьей этого дипломата, а на то, что дочка этого Михаила Юрьевича не красавица матери наплевать.
        - С лица воду не пить, - сказала на это мать. - Конечно, она не такая красотка как эта твоя пузатая. Но она и не уродина. А потом не забывай, она из очень обеспеченной семьи. Так что если ты не против, я поговорю с ее родителями. И мы возобновим знакомство. А потом я все устрою. Точнее тебя оболтуса пристрою за их дочь.
        - А почему это я оболтус? - перешел Лешка в нападение.
        - А кто же ты еще? Тебе уже двадцать семь лет и пора бы устроиться в жизни. А ты учиться не хочешь. Работать тоже, - тут же парировала мать нападки сына. - Так хоть может в браке тебе повезет. И не возражай мне, - заявила сердобольная мамаша.
        Хотя Лешка и не пытался возражать. Была охота. Да и вряд ли это чего бы изменило. К тому же, со своей будущей невестой Лешка был хорошо знаком. Как никак жили в одном доме. Девица, кажется, уже давненько запала на него. Пару раз она привозила Лешку к себе на дачу где они занимались любовью. Хотя настоящей любовью это не назовешь. Просто секс. По крайней мере, Лешка к ней никаких душевных чувств не испытывал.
        - Она девочка не бедная. С ней ты будешь как сыр в масле, - брюзжала мать. И было это почти месяц назад, когда Ксюша пришла к ним первый раз, решив познакомиться с Лешкиными родителями.
        А теперь вот как все получилось.
        - Этот урод прячется от меня за мамину юбку. Но я его все равно достану. Пусть он посмотрит мне в глаза, - решила Ксения, расположившись на скамейке возле соседнего дома. Отсюда был хорошо виден и Лешкин подъезд и окна его квартиры. Вот только неизвестно, сколько ждать придется тут. Но Ксения решила, что не уйдет отсюда, пока не увидит Лешку, даже если ей придется замерзнуть здесь. И пусть тогда ее смерть и не родившегося малыша, будет на его совести.
        Но все оказалось не так трагично, как накручивала она себе. И ждать ей слишком долго не пришлось. Хотя может быть часа полтора и прошло. И проходившие мимо люди, особенно из числа проживавших в подъезде, уже стали обращать на сидящую на скамейке беременную девушку внимания, и тут во двор въехали пять иномарок среди которых особенно выделялся сверкающий белизной «Мерседес». И Ксения наконец-то увидела его, того, которого еще недавно так безумно любила и ради него была готова на все. Лешку. Да вот только он даже не посмотрел в ее сторону. Он горделиво, как это обычно делают известные артисты, вылез из машины, но не один. Под руку бережно держал девушку в ослепительно белом свадебном платье.
        Ксюша вскочила с лавки. Причем, сделала это настолько резко и неосторожно и почувствовала, как в животе кольнуло точно иглой. Сейчас она даже забыла о будущем ребенке. Думала только о Лешке. И тихонько выкрикнула:
        - Леша!
        Получилось совсем не громко, но он точно услышал ее. Обернулся и посмотрел. На какой-то миг их взгляды встретились, но это уже ничего не значило и не могло изменить происходящего.
        Тут же толпа молодых парней и девушек окружила Лешку с его молодой женой, отгородив от Ксении. Им что-то там говорили. Кто-то выкрикивал поздравительные тосты. Дарили цветы. А Ксюша стояла смотрела и не могла сдержать слез. Особенно, когда Лешка подхватил жену на руки и бережно, как нечто самое сокровенное, понес в раскрытые двери подъезда.
        Ксюша отвернулась. Больше не хотела видеть ничего.
        Проходившая мимо пожилая женщина, увидев, что девушка плачет, приостановилась и участливо покачав головой, сказала ей:
        - Не плачь, милая. Когда-нибудь и у тебя будет счастье.
        Ксюша не ответила. И не потому, что не хотела. Просто сейчас было не до того. На душе сделалось так тошно, так противно, что не передать словами, если таковые и найдутся.
        Глава 2
        Эту ночь, благодаря воспитательнице Галине Сергеевне, коменданша разрешила Ксение переночевать в общежитие.
        - Ну в самом деле, не на улице же ночевать беременной девчонке, - как резонный довод привела Галина Сергеевна при разговоре с Тамарой Петровной. - Одну ночь. А завтра я ее отвезу домой.
        Комендантша подумала и согласилась, но не упустила предупредить Ксению и девчонок по комнате:
        - Смотрите. Если будет вино, я ее сразу же выгоню. - Строгая Тамара Петровна как всегда показала свой характер. Пришла и тщательно проверила все тумбочки, не запаслись ли девчонки горячительными напитками.
        Присутствующая при этом воспитательница Галина Сергеевна ничего не сказала. Только вздохнула. Комендантшу она побаивалась и во всем старалась ей уступать. Видя, что девчонки устроили для Ксении прощальный ужин, она не против бы остаться, попить чайку и вообще поболтать о жизни, но Тамара Петровна увела ее.
        Когда за коменданшей и толстушкой Галиной Сергеевной закрылась дверь, девчонки уселись за стол. Сам ужин не столько интересовал девчонок. Другое дело Ксения. Не терпелось разузнать, что да как у нее. И потому самая бойкая из подружек кареглазая Зойка, заперев за коменданшей и воспиталкой дверь на ключ, чтоб девчонки из соседних комнат не забегали и не мешали, спросила:
        - Ну ты ходила к своему парню?
        Подружки, как только узнали, что Ксюша беременна, наперебой принялись давать советы, одним из которых как раз и было, чтобы она не откладывая сходила к своему Алешеньке. Ксюша долго не решалась этого сделать, но когда неприятности вокруг нее закрутились, она пошла.
        - Расскажи, как там тебя встретили? - не отставала настырная Зойка.
        Девчонки, проживающие вместе с Ксенией в комнате, были все приезжие из разных городов, и поэтому каждая знала, что запросто может оказаться в такой же ситуации. А вот что тогда делать, знали не все. Советы легко давать, когда тебя самой это не касается.
        - Расскажи… - стали приставать девчонки, видя, что Ксения мнется.
        Ксения с аппетитом уплетала из банки кильку в томатном соусе. И ей не хотелось всех этих разговоров. Особенно сейчас. Поесть бы нормально. Да и чего выставлять себя в униженном качестве. Ведь всей правды не скажешь. А врать и рисоваться перед подругами нехорошо. Но видно, придется. И Ксюша прожевав безголовое существо отдаленно напоминавшее кусочки рыбы густо политые томатом, сказала:
        - Пришла я, девчонки, к Алешке, ну просто повидаться, поговорить, а его мать стол накрыла, - пробежала Ксения взглядом по столу, на котором лежало несколько бутербродов с дешевой несвежей колбасой, две банки распечатанных консервов, пяток яблок и зачерствелые пирожки с капустой. Все эти скудные запасы подруги позаимствовали из столовки. Теперь глядя на них, фантазии у Ксении стали проявляться как у ресторатора, и чтобы разнообразить содержимое стола, она начала выдавать названия блюд, каких никогда не видела, но о которых читала в журнале. Получалось все довольно складно и никто из подружек не заметил вранья. Причем, говорила Ксения о накрытом для нее столе так смачно, что у подружек потекли слюнки.
        Говорила легко, с улыбкой, а самой хотелось не просто плакать, а выть.
        - Живут они, конечно, здорово. Обстановка шикарная в квартире по высшему разряду. - Насчет обстановки Ксения не стала вдаваться в подробности по той простой причине, что в мебели не очень-то разбиралась, как впрочем и с электроаппаратурой.
        - У них такой огромадный телевизор. Плазменный, - бухнула она, заметив, что подруги охотно принимают ее вранье.
        - Ксюш, а у его папаши какая машина? - встряла в разговор конопатая, рыжеволосая Наташка. Была она девчонкой завистливой. И сейчас прислушиваясь к тому, что рассказывала Ксения, она не могла спокойно усидеть на стуле, ерзала, накручивая себе, как несправедлива жизнь. Кому-то, как этой Ксении все. И сама она красавица каких свет не видел и вот парня себе подцепила богатенького. А таким, как она - ничего. Ну разве это справедливо.
        Есть ли у Лешкиного отца машина, Ксения не знала, но рассудила, что наверняка есть. Ведь его папаша, как говорил про него Лешка, в московском правительстве занимает солидную должность. Одним словом - шишка. А у всех шишек машины есть. Значит и у него.
        Ксения решила, что ничего плохого в том, что она еще разок соврет не будет. Да и отступать теперь некуда, если начала.
        - Конечно, у него есть машина. Новый «Мерседес», - не моргнув глазом, соврала она, приналегая на бутерброды.
        Конопатая Наташка протяжно вздохнула, выдыхая зависть.
        - Не слабо, - сказала она, таращась на Ксению задумчивым взглядом.
        Кареглазая подруга Зойка тоже о чем-то размышляла сейчас. Сидела молча, забыв о надкусанном пирожке, который держала в руке. Ксюшин рассказ ее тоже пробрал как и рыжеволосую Наташку. Даже обычно веселые хохотушки подруги не разлей вода, Ирка со Светкой, теперь приумолкли и сидели погрустневшие.
        Всем этим девчонкам взрослеющим вдали от дома, хотелось обустроить свою жизнь. Каждая из них надеялась, что здесь в столице ей обязательно повезет и в любви и счастье, но пока и то и другое обходило всех их стороной.
        - Счастливая ты, Ксения, - не сдержалась конопатая Наташка. - Тебе парень предлагает жениться, а ты не хочешь. Я тут познакомилась с одним. Так он меня трахает, а о свадьбе пока и не намекает, - пожаловалась она подругам.
        Ксюха помотала головой.
        - Не хочу. Мне восемнадцать только через три месяца будет, а ему уже двадцать семь. Старик, одним словом. Да и разонравился он мне. Раньше нравился. А теперь гляжу, что-то в нем не то. И как скажите на милость, жить с человеком, который не нравится? Видеть каждый день, как он мелькает у тебя перед глазами. Он-то хоть сейчас. Сегодня я пришла к ним, его мать только про свадьбу и разговоры. Надо мол вам пожениться. А я сказала - нет! Зашла, говорю, вот попрощаться. Завтра уезжаю. - Ксения замолчала, и тихонько, чтобы никто из подруг этого не заметил, вздохнула. Настроение испортилось. И такая на душу тоска легла, что и аппетит сразу пропал. И есть теперь уже не хотелось. И вообще, не хотелось ничего. Особенно этого вранья, на которое она была вынуждена пойти, чтобы лишний раз показать свою девичью гордость. Пусть подруги знают, вот она какая. Чтобы просто так не сидеть за столом, Ксения ковыряла вилкой в банке остатки консервов, хотя в рот они уже не лезли.
        Подруги молчали, пряча друг от друга грустные взгляды, под впечатлением услышанного.
        Спать легли в этот вечер поздно. Девчонки уже заснули, а Ксение не спалось. Волновалась. Ведь даже предположить не могла, что с ней будет завтра. В не зашторенное окно она смотрела на темное небо, на котором почему-то была видна всего лишь одна единственная далекая звезда. Наверное ей было одиноко там. И Ксения сейчас тоже чувствовала себя одинокой. Вот как эта звезда. Только она на небе, а Ксения тут среди людей, но все равно одна со своими проблемами.
        Оттого и тоскливо на душе. Ведь почти два года она прожила тут в этой комнате с девчонками. Успела подружиться с каждой. Вместе делили радости, отмечали праздники и дни рождения. А теперь вот получилось, что беду Ксении делить не с кем. И никто в целом свете ей не помощник.
        Устав от собственных мыслей, она заснула уже перед самым рассветом.
        Утром, когда девчонки стали собираться на занятия, в комнату притопала воспитательница Галина Сергеевна и разбудила Ксению. Причем, выражение ее лица было такое, как у приговоренного к ссылке.
        - Директриса велела мне отвезти тебя домой к матери, - сказала она и вздохнула, уставившись на Ксению и ожидая ее реакции.
        Но Ксюша не отреагировала никак. Молча оделась. Собрала постель.
        Видя, что Ксения не прониклась к ней сочувствием, Галина Сергеевна опять вздохнула о своей незавидной роли. Вон сколько девчонок в общежитие, и если каждая из них вот так как Ксения будет залетать, что тогда ей, несчастной воспитательнице делать. Каждую развозить по домам?
        - Сколько до твоей деревни ехать? Наверное, суток двое? - спросила Галина Сергеевна, не испытывая радости от предстоящей дороги.
        - Чуть побольше, - отрывисто произнесла Ксения, покончив с постелью и давая понять, что она готова к отъезду.
        - Ох и занесло же тебя, - не поскупилась воспитательница на упрек.
        Ксения упрек приняла молча. Да и чего понапрасну болтать.
        А вот Галина Сергеевна молчать не могла. На ее кругленьком лице отразилась легкая тревога, умолчать о которой она не могла.
        - Помнится, ты говорила, будто от вас там недалеко Чечня? - напомнила она Ксение давний разговор. Хотя напоминать его и не особенно надо было.
        - Как раз в пятнадцати километрах от нашей деревни.
        - Вот как, - всплеснула руками толстушка воспитательница, уставившись на Ксению. - Так это же совсем близко! - разочарованно произнесла она, уверенная, что вряд ли такое соседство может быть спокойным. И как там только люди живут? Ведь по ночам бандиты не только скот воруют, но и людей. Галина Сергеевна читала в газетах о таком беспределе.
        - Значит у вас там неспокойно? - в голосе воспитательницы слышалась настороженность.
        Ксения взяла и подлила масла в огонь.
        - Ни о каком спокойствие не может идти и речи. Чечены и раньше делали на наше село набеги. Скот воровали. А теперь людей воруют. Остановят автобус, выберут из толпы человек пять поколоритней навроде вас и с собой уводят, - Ксения обвела взглядом толстушку Галину Сергеевну с головы до ног, тем самым давая понять, что если такое случится с ними, то воспитательнице точно не миновать сей участи.
        Галина Сергеевна вздрогнула.
        - Какие ужасные вещи ты говоришь, - потускневшим голосом произнесла она. Только на Ксению это не подействовало, и отвернувшись к окну, девушка улыбнулась. Потом напустив на себя побольше серьезности, обернулась к Галине Сергеевне и сказала:
        - Говорю как есть. Ну, а дальше вам решать. - Прозвучало с прямым намеком, стоит ли воспитательнице ехать.
        - Если бы ты знала, как мне не охота ехать, - призналась вдруг Галина Сергеевна. - В такую даль… Да и дел у меня полно…
        Ксения не ответила. Видела, воспитательница еще не приняла окончательного решения. Колеблется. А решить она должна сама, стоит ли ей ехать или нет.
        Из-под кровати Ксения достала свою сумку, в которой лежало кое-что из одежды. Сумка была нетяжелой и это оказалось очень даже кстати, тащить легче.
        Галина Сергеевна взяла сумку у Ксении.
        - Легкая, - улыбнулась она.
        Ксюша и на этот раз промолчала, мысленно отсчитывая время, когда же эта толстушка решится на главное. Она досчитала до двадцати, когда Галина Сергеевна тихим и как показалось самой Ксюше жалостливым голоском заговорила:
        - Слушай, а может ты сама доберешься, а? Ну чего мне ехать в такую даль? Потом возвращаться оттуда…
        Ксению предложение Галины Сергеевны вполне устраивало. Она сразу повеселела в один миг. Даже улыбнулась. Ну наконец-то, эта толстушка решилась.
        - А и в самом деле. Чего вам ехать со мной, когда я вполне могу добраться и сама. Зачем вам скитаться по вокзалам. От нас ведь так легко не уедешь, - начала Ксюша нарочно накручивать, тем самым запугивая впечатлительную Галину Сергеевну еще больше. - Деревня наша километров шестьдесят от города, - соврала она на целую двадцатку.
        Услыхав такое, Галина Сергеевна ойкнула, твердо для себя определив не ехать. Да пусть лучше с работы увольняют. Дурочку нашли. А Ксения и сама доедет.
        - Конечно, доеду, - пообещала Ксюша.
        На душе у Галины Сергеевны полегчало. Хорошо, что Ксюша нормальная девчонка, понятливая и с сочувствием, не как директриса. Вспомнив про нее, толстушка загрустила.
        - Что такое? - решила Ксения разузнать в чем дело.
        - Да я вот подумала. А вдруг директриса узнает? - выразила беспокойство воспитательница. Но Ксения тут же нашлась, чем утешить ее.
        - А как она узнает, если вы не скажите?
        - И правда. Разок и соврать можно, - весело подмигнула воспитательница. Хотя Ксения и подозревала, что таких разков было не один, не два. Но о своих подозрениях умолчала, лишь бы отвязаться от толстушки, чтоб не мешалась.
        А Галина Сергеевна в свою очередь не упустила уточнить.
        - Слушай, а ты точно сама доберешься? Ничего?
        - Да что я маленькая? Откуда столько недоверия? - Ксения сделала вид, будто все сказанное Галиной Сергеевной задевает ее за живое.
        - Ну что ты, Ксюша, - тут же принялась извиняться. - Как раз наоборот. Я тебе очень даже доверяю. И знаешь, все у тебя в жизни будет хорошо. Вот увидишь. Потому что ты человек хороший, добрый. Родишь малыша и почувствуешь себя другим человеком. Вот я в молодости… - хотела было Галина Сергеевна рассказать какую-то свою очередную байку, на которые была мастерица, но Ксения остановила ее.
        Застегнув молнию на сумке, она сказала:
        - Нам пора на вокзал.
        И Галина Сергеевна вспомнив, зачем она тут, согласно кивнула.
        - Да. И в самом деле, пора. Пойдем.
        Они вышли из комнаты. Ксения заперла дверь на ключ, раздумывая как с ним поступить. Иногда они его клали под коврик у двери. Но на этот раз такой вариант отпадал. Вдруг ключ каким-то образом пропадет, тогда девчонки обидятся на Ксению. Решат, что она забрала его с собой.
        - Тогда оставь его у вахтерши, - подсказала воспитательница подходящий вариант. - Она обязательно передаст его девочкам.
        Это была дельная мысль, не воспользоваться которой Ксения просто не могла.
        - И в самом деле. Чего тут голову ломать? Я так и сделаю.
        Когда она подошла к вахтерше в сопровождение воспитательницы, та не удержалась от вопроса.
        - Куда ее уводите? - спросила вахтерша.
        За воспитательницу ответила Ксения.
        - На Колыму отправляют.
        Галина Сергеевна хихикнула.
        - Ксюша у нас большая шутница, - сказала она.
        - Я и вижу, дошутилась, - огрызнулась вахтерша, кивнув на живот Ксении.
        - А это уж мое дело, - не осталась в долгу Ксения и выложив ключ, сказала: - Не сочтите за труд, передайте девчонкам из восемнадцатой комнаты.
        Вахтерша молча взяла ключ и убрала его в стол.
        - Ведь забудет, - шепнула Ксения воспитательнице, топтавшейся возле стола вахтерши.
        Вахтерша эти слова услышала и обиделась.
        - Я что тебе дура? - гаркнула она Ксение.
        В общаге эту тетку не любили за грубость а еще за привычку поорать. Мимо нее просто так не пройдешь, обязательно к чему-нибудь да придерется. То дверью кто-то громко хлопнул, то ноги не вытер. Причин могло быть великое множество. Все зависело от настроения тетки. У этой вахтерши с вечно красным лицом всегда в запасе было несколько придирок, которые она пускала в ход против девушек. Наверное, и против Ксение сейчас кое-что сказала бы, если б не Галина Сергеевна.
        Воспитательница сделала вахтерше замечание.
        - Как вам не стыдно кричать на беременную девушку, - возмутилась Галина Сергеевна и их диалог с вахтершей чуть не перерос в скандал, но вмешалась Ксения.
        - Галина Сергеевна, так я опоздаю на поезд, - сказала она, и не столько в самом деле беспокоилась о своем опоздание, сколько чтоб этот скандал не услышала коменданша. Ее кабинет тут недалеко. Услышит, придет, и тогда неизвестно чем все обернется. И вполне может получиться так, что Галине Сергеевне тогда придется сопровождать Ксению до самого дома.
        - Да, да. Мы уже уходим, - засуетилась воспитательница и поспешила следом за Ксенией к выходу, сопровождаемая резкими замечаниями красномордой вахтерши. Оказалось, у нее и для Галины Сергеевны нашлось, что сказать.
        Глава 3
        - Ксюша, я могу на тебя надеяться, что все будет хорошо и ты доберешься до дома без приключений? - спросила воспитательница, когда они уже были на вокзале. Ей хотелось окончательно избавиться от сомнений. И кто как не Ксения может помочь в этом.
        Поезд стоял возле перрона, и Галина Сергеевна повела Ксению к ее вагону.
        - Конечно, можете, - успокоила Ксения чересчур волнительную воспитательницу, общение с которой уже честно говоря, надоело. Сколько можно об одном и том же? Всю дорогу пока ехали на вокзал она только и делала, что зудела над ухом свои наставления, как и что надо делать в исключительных ситуациях если таковые случаться. Невдомек ей, что Ксение, этот инструктаж надоел до чертиков. Уши вянут все это слушать. Так она и теперь перед отправкой поезда не перестает.
        - Дорогой смотри, будь повнимательней, и не проехай свою станцию. Вот возьми деньги на дорогу, - достала Галина Сергеевна из кошелька полторы тысячи рублей и передала их Ксение. - Спрячь подальше, чтоб не вытащили. А это вот билет на поезд. И пожалуйста, не волнуйся ни о чем.
        Ксения тихонько застонала. И как только у этой толстушки язык не устанет болтать столько ненужного. Успокаивает, чтоб Ксения не волновалась. Подумала бы, чего ей волноваться. Как раз она-то спокойно себя чувствует, а вот Галина Сергеевна, похоже, нет. Суетится понапрасну и нервничает, даже ручонки подрагивают. Делает вид, будто переживает за Ксению, а на самом деле за себя. Ведь если директриса колледжа узнает, что она не поехала, выгонит с работы. Вот и трясется толстушка. Но терпеть Ксении недолго осталось, скоро все, они распрощаются и зудеть будет некому. Ксении хотелось, чтобы Галина Сергеевна поскорее ушла. Она попыталась выпроводить толстушку до отхода поезда, но та отказалась проявив настойчивость, заявив, что у них еще есть время поговорить об очень важном. Это означало, что воспиталка высказала не все и Ксении предстоит еще послушать ее нравоучения. «Во достала тетка», - подумала девушка, глянула на часы и усмехнулась. Ну почему так медленно ползут эти последние минуты.
        Галине Сергеевне показалось, будто Ксения насмехается над чем-то сказанным ею, хотя вроде бы повода для насмешек нет и говорит она об очень серьезных вещах.
        - Ты чего, Ксюша? - спросила она.
        - Да это я так. Со мной иногда бывает. Не обращайте внимания.
        - А…а, - с подозрительной гримасой на лице протянула воспитательница и перешла к тому, что ее особенно заботило больше всего. - Как приедешь, сразу дай мне телеграмму. Только смотри не в училище, а на мой домашний адрес. Я его тебе тут написала, - сунула она в руку Ксении клочок бумажки с адресом. - Там и мой домашний телефон. Можешь позвонить, если не захочешь телеграмму давать. Но сообщи обязательно, как ты и что. Поняла? Я буду ждать.
        Ксюша кивнула и вошла в вагон. Услышала, как Галина Сергеевна о чем-то разговаривает с проводницей, такой же пухлой кубышкой как и она сама. Только ростом та была поменьше, оттого наверное и казалась еще толще.
        - Ну вот. Можешь ехать и не беспокоиться, - радостно заключила Галина Сергеевна, усаживаясь рядом с Ксенией. - Я попросила проводницу. Она присмотрит за тобой и напомнит тебе, где выходить.
        Вагон качнулся. Кажется, наступал ожидаемый Ксенией момент расставания, чего не скажешь про воспитательницу. Та наверняка бы еще поторчала тут, доставая своей болтовней. Ну да вынуждена уйти, и проводница бодрым голосом хозяйки, гаркнула, чтобы все провожающие покинули вагон.
        - Ну, до свидания, Ксюша, - сказала Галина Сергеевна, растроганно. - Ты извини, если что… - она не договорила, и Ксения заметила как у воспитательницы от влаги заблестели глаза.
        - Галина Сергеевна, спасибо вам за заботу. Я обязательно вам дам знать, как мы с вами договорились. Не волнуйтесь, - пообещала Ксения, желая успокоить толстушку. Ведь поди ночи спать не будет в ожидании телеграммы.
        Толстая и оттого не очень поворотливая Галина Сергеевна кивнула и улыбнулась.
        - Глупенькая, это тебе надо волноваться. Я что, - сказала она о себе как о чем-то прошедшем. - А вот тебе еще жить да жить. Прощай, - она наклонилась и своими толстыми большими губами чмокнула Ксению в щеку. Ее полное, некрасивое лицо сделалось неподдельно печальным. И даже улыбка не могла скрыть этой печали.
        - Счастливо тебе, - сказала воспитательница и кивнув, ушла из вагона.
        В окно Ксения видела, как толстая, похожая на косолапую медведицу женщина, шла по перрону низко опустив голову. И Ксение показалось, что Галина Сергеевна плачет. А голову наклонила, потому что не хочет, чтобы кто-то из посторонних увидел ее слезы.
        И Ксении вдруг захотелось выскочить из вагона, окликнуть ее и прислонившись к ее теплой груди, сказать напоследок что-нибудь ласковое и доброе, чтобы навсегда запомнилось обеим. Но вагон медленно покатился вдоль перрона и Галина Сергеевна стала удаляться.
        Ксения смотрела в окно. Поезд еще шел медленно, но чем дальше он удалялся от вокзала, тем больше набирал скорость. Припозднившиеся пассажиры, рассаживаясь по своим местам, еще толпились в проходе. Ксения схватила свою сумку и расталкивая всех кто попадался на ее пути, быстро направилась к выходу. На нее ругались, даже оскорбляли, но она не обращала на это внимания и на грубость не отвечала.
        Проводница еще не закрыла дверь, стояла в тамбуре с сигаретой во рту и равнодушным взглядом смотрела как удаляется вокзал, а вместе с ним и суета провожающих. Они остаются в холодной промозглой Москве, а она отправляется туда, где тепло и солнце светит чуть ли не круглые сутки. Вернувшись домой, у нее будет целая неделя понежиться на пляже.
        Появившаяся Ксения оборвала все ее мечты. Проводница на девушку глянула строго, и чего этой пузатой малолетке не сидится.
        - Ты чего? Не стой здесь. Проходи в вагон, - сказала она Ксении, еще не понимая того, что задумала беременная девушка.
        - Отойди, - Ксения попыталась пройти к незакрытой наружной двери, но проводница загородила своим пышным телом проход.
        - Ты это чего удумала? - заволновалась она, когда наконец сообразила, зачем девушка тут с сумкой. Бывает, некоторым не терпится перекурить, но только не ей.
        - Да отойди ты, - Ксения толкнула проводницу, но не сильно, и та даже не сдвинулась с места.
        - Сдурела? - завизжала проводница, вцепившись в рукав пальто Ксении. - Разбиться хочешь? Чокнутая. Себя не жалеешь, так хоть ребенка пожалей. Иди в вагон. Тебе где надо выходить. Вот там и выйдешь. Я из-за тебя в тюрьму садиться не хочу. А будешь хулиганить, я начальника поезда вызову. В милицию тебя сдадим.
        - Лучше уйди, - не обращая внимания на все стенания проводницы, Ксения со всей силы пихнула ее, и проводница отскочила в сторону с прохода.
        Ксения шагнула к подножке. Увидев это, проводница побледнела.
        - Что ты делаешь? Дура! Не прыгай. Убьешься. Постой, - закричала она, вставая с пола.
        Поезд набирал скорость, и Ксения понимала, что сильно рискует. Во-первых, прыгать с поезда да еще беременной, это уже риск. А, во-вторых, прыгнуть можно неудачно и потоком воздуха затянет под колеса. Но она решила не отступать, и улучшив момент, когда вагон проехал бетонный столб с включенным зеленым фонарем на нем, не теряя времени прыгнула, стараясь оттолкнуться подальше от вагона.
        Она упала в большой сугроб и почувствовала как ребенок интенсивно зашевелился. Подумала: «Господи, только бы не родить прямо здесь в сугробе. Тут ведь даже помощь оказать некому». Теперь уже ей и самой было страшно за свой поступок. Ведь подобное безрассудство не всегда оправдано. И если б довелось повторить, она бы точно не сделала этого.
        Хорошо, что все обошлось. Она поднялась и улыбнувшись проводнице, помахала рукой.
        Сперва опешившая проводница хотела было остановить поезд, но увидев, что Ксения не разбилась, не попала под колеса, передумала. Но не смогла сдержаться, чтобы не обругать эту ненормальную.
        - Чокнутая ты! Дура! - крикнула она напоследок, вкладывая в эти слова все свое возмущение и не стала слушать, что ответит девчонка, закрыла дверь.
        - Тебе видней, - сказала Ксения в ответ и рассмеялась. Смех пробрал, когда вспомнила недавнюю толкотню с проводницей. Вот было б здорово, если б они обе оказались в сугробе. Как бы потом проводница догоняла свой вагон.
        Поезд уехал, дав прощальный гудок. Вряд ли было традицией извещать о своем отъезде, Хотя может быть. Ксения этого не знала. Да и думала сейчас о другом. Она стояла возле путей и совершенно не знала, куда ей теперь идти. И хотя Москва город огромный, но для нее он чужой. И Ксения здесь чужая. И никому-то она здесь не нужна со своими проблемами.
        А с другой стороны, на что она могла рассчитывать? Провинциалка. На жалость чужих людей. Да таких как она, здесь тысячи, и жалеть их никто не собирается.
        - Ладно. Мы еще посмотрим, - проговорила она решительно. Пусть все будет так, как ляжет судьба. Главное не унывать, не впадать в отчаянье. В конце концов, ее сюда никто не гнал. Наоборот, мать как могла отговаривала. Но Ксюша не послушалась. В глубине души надеялась, что вот она приедет, молодая красивая и ей обязательно повезет. Но с ходу поступить в театральный не получилось. И чтобы не возвращаться обратно, Ксения пошла в колледж.
        - Я выкарабкаюсь, - старалась настроить она себя на оптимизм. Раскисать сейчас нельзя, даже в малом. И топтаться на месте. Так какой смысл ей стоять тут возле железнодорожных путей? Для начала надо вернуться на вокзал. Отряхнув от снега сумку, Ксения не торопясь пошла по шпалам туда, откуда пять минут назад ее увез поезд.
        Настроение было, хуже некуда. Да и с чего оно будет хорошим. Ведь ночевать теперь ей негде. И с деньгами не густо. К тем полторым тысячам рублей, что дала на дорогу добрейшая Галина Сергеевна у Ксении были еще четыре штуки своих. Но на долго ли всех этих денег хватит даже если расходовать по минимуму? Кто бы ответил. Сама Ксения не знала. А питаться надо, причем за двоих.
        Пока Ксения решила временно разместиться на вокзале. Хотя пускать ее в зал ожидания и не хотели. Пришлось соврать, сказать, что она по нечаянности опоздала на поезд. Ксения показала билет на только что ушедший поезд, и ее пожалели и впустили. Выбрав свободное местечко, Ксения села на скамейку, испытывая необычайное облегчение. Столько времени на ногах. Если б не пустили в зал, села бы прямо на пол у входа, как таджичка с ребенком. Та просила подаяние, а Ксении просто бы посидеть.
        На соседней скамейке, бойкая старушенция в норковой шубе и массивными золотыми сережками в ушах, что-то нашептывала мордастому парню лет тридцати. Как Ксения поняла, ее внуку, от которого довольно хорошо перло коньячным перегаром. Ее наставления касались какой-то женщины. Чем та особа вызывала недовольство у старушенции, Ксения не знала да и не хотела знать. Своих проблем выше крыше.
        Да и внуку как видно, наставления въедливой бабуси надоели. Хотя он и кивал головой, делая вид, будто внимательно и с пониманием слушает старушенцию, но наверняка думал сейчас о другом. Он таращился по сторонам и с интересом поглядывал на Ксению.
        Чтобы не встречаться с ним взглядом, Ксения отвернулась. Пусть он зыркает на свою бабусю. Чувствуется, старушка еще та пройдоха, считает себя всезнайкой, и во всем-то она разбирается. Может она учительница и привыкла поучать своих учеников. Но сейчас от нее доставалось внуку.
        Ксения заскучала. Назойливая болтовня старушенции порядком поднадоела. И почему так бывает, что находятся такие, которые любят кого-нибудь поучать, считая наверное, себя умнее. Ксения таких не долюбливала.
        Глянув в сторону, девушка обратила внимание на сидящего на другом конце этой же скамейки мужчину в дубленке. Пока отвлеклась на старуху и ее внука и не заметила, когда этот тип подсел. Но что-то ей подсказывало, что подсел он не просто так. Наверное, его выражение лица. И глаза. Хитрющие такие. Встретившись взглядом с Ксенией он слащаво заулыбался.
        Ксение его улыбка не понравилась. Но еще больше не понравился его взгляд. Было в нем что-то неприятное.

«Во, вперился», - подумала Ксения, отворачиваясь и, надеясь, что тому типу надоест на нее таращиться. Но ему не надоело и он продолжал настырно обшаривать ее глазами.
        Делая вид, что не обращает на него внимания, Ксения искоса увидела, как тот в дубленке встал со своего места и подойдя, вдруг плюхнулся на свободное место рядом с ней. Видно от нахальства он не страдал, наверное потому и не спросил, не возражает ли Ксения. Хотя судя по его роже, даже если бы она и возражала, вряд ли бы что-то изменилось. Видно он еще тот фрукт и такие легкие знакомства для него привычное дело. Он поводил глазами по сторонам, словно лишний раз проверяя, одна ли девушка тут. Потом заговорил.
        - Спорим, тебе некуда идти? - сказал он с насмешкой, без стеснения рассматривая черты лица красивой девушки.
        Какие мысли обуревали этого типа сейчас, Ксения не знала, но она так глянула на него, что другой нормальный человек сразу бы все понял и отошел. Но этот приставала остался. Более того, он с самодовольством ухмыльнулся, как бы предоставляя девушке простор для нелестной характеристики об нем. При этом его взгляд говорил: хочешь так посмотри, а хочешь эдак, только я все равно не уйду.
        - Меня Артуром зовут, - зачем-то представился тип, хотя Ксение было абсолютно наплевать кто он и как его звать.
        Холодно взглянув в его коричневые глаза, она сказала:
        - А хоть Ванька, или Петька. Мне-то что, - и тут же спросила: - Вам что, делать нечего? Подходите. Лезете с разговорами?
        Это ее замечание вызвало у Артура еще большею улыбку.
        - А тебе? Тебе есть что делать? Только не надо врать, что ты дожидаешься поезда. По твоим глазам видно, что ты никуда не торопишься. Стала бы ты тут столько времени торчать.
        Ксения вздохнула. Как неприятно сознавать, но этот тип прав. Ей теперь некуда торопиться. И вообще…
        - Отстаньте от меня, - предложила Ксения типу альтернативный вариант, который по ее мнению должен был устроить их обоих, хотя и с условием, что этот Артур нормальный человек с понятием.
        Но, наверное, он не подходил под такие критерии. По крайней мере, отсаживаться на другую скамейку он судя по всему не собирался. Спросил:
        - Ну и как ты теперь жить собираешься?
        Ксения удивленно вытаращила глаза. Ну дела. Чего ради она должна исповедоваться перед каждым встречным. Даже почувствовала себя немного оскорбленной. Впечатление такое, словно этот тип с именем Артур узнал про все ее неудачи и набравшись наглости безжалостно лез в душу.
        - Послушайте… Какое вам дело до моих проблем? Вам что действительно нечего делать? - ответила Ксения нарочно грубо.
        Но на Артура ее грубость не произвела впечатления. Кажется этот тип привык и не к такому. И тогда Ксения сама решила отсесть от приставалы подальше.
        Артур, кажется, догадавшись об этом, поспешил сказать миролюбивым тоном:
        - Да ты не сердись. Я ведь не просто так…
        Ксения не перестала удивляться.
        - Не просто так? - переспросила она.
        Приставала согласно кивнул и сказал:
        - Нет. Я подумал, что может быть смогу тебе помочь.
        Ксения глянула на приставалу оценивающим взглядом. За кого он себя выдает. И какой смысл ему перед ней рисоваться. И она глядя приставале в лицо рассмеялась, заметив, что это ему явно не нравится. А Ксении наоборот. Захотелось поиграть на его самолюбие. Тоже нашелся добрый дядя, готовый пожалеть ее и видишь ли помочь.
        Наверное, рассмеялась она слишком громко, потому что старуха замолчала, перестала говорить. И они вместе с внуком уставились на Ксению и приставалу Артура. Им уже стало не до своих проблем. Теперь они навострили уши в ожидании чего-то интересного.
        Артур нахмурился, посчитав себя оскорбленным, с недовольством глянул на старуху и ее внука. И сказал Ксение:
        - Между прочим, ты зря смеешься. У меня есть и где жить, и работа для тебя найдется подходящая. На памперсы для ребенка всегда заработаешь да еще кое-что останется. Так что подумай. А если ты рассчитываешь, что государство тебя обеспечивать будет, то горько ошибаешься. Не нужна ты никому здесь.
        С этим Ксения могла бы и не спорить. Уже кое-что ей довелось испытать на себе. Только чего об этом плакаться да еще такому типу как этот Артур. Первый встречный. Думать над его предложением Ксения даже и не собиралась. С самого начала знала, что ничего интересного не услышит. Теперь решила во что бы то ни стало отшить этого доброхота, сказала:
        - Слушай, отвали а! Достал уже. Ты что не понимаешь, я не хочу с тобой разговаривать.
        На этот раз Артур вспылил. Фыркнул с обидой.
        - Подумаешь цаца. Да я могу и уйти. Только ты запомни, никто тебе здесь руку помощи не протянет. У тебя ведь нет ни прописки, ни жилья. Шлюхой будешь вокзальной. А тут таких полно. За бутылку пива драть тебя будут. Или в ментовке сгноят, если станешь артачиться. Вон тот сержант, - показал Артур на постового милиционера, - уже приглядывается к тебе. Так что смотри. И запомни, Артур долго уговаривать не любит. К Артуру бабы сами бегут.
        - Отстань, - огрызнулась Ксения, не оставляя надежды все-таки отогнать нахала, с которым и говорить-то неохота. - О прописке моей он заботится. Какой чуткий и внимательный дядя. Посмотрите на него, - при этом Ксения посмотрела не на приставалу, а на сидящих напротив старуху с внуком.
        Старушенция кажется забыла, о чем вообще пару минут назад говорила внуку, сидела с раскрытым ртом, чтобы не пропустить ни слова из произнесенного беременной девушкой и подсевшего к ней мужика.
        - Дура! Мне твоя прописка не нужна. Это тебе она нужна. А я между прочим, тебе могу и с пропиской помочь. И чего ты разошлась-то? Я ведь тебе дело предлагаю. - Артур хотел сказать еще что-то, но тут же замолчал.
        Видя, что Ксения вот-вот расплачется, сидящий со старухой парень, не выдержал. Поднялся. Был он на две головы выше приставалы и в плечах не такой. Настоящий богатырь.
        - Тебе, фраерок, чего надо от девчонки? - только и успел произнести он и для верности сжал здоровенный кулачище, который поднес к мордашке Артура.
        Тип в дубленке не стал лезть на рожон и ни слова не говоря в ответ, поспешил исчезнуть. А Ксюшин заступник не на шутку разошелся, не оставляя намерения расквасить Артуру физиономию.
        - Еще подойдет, козел, я ему рыло расплющу, - показал он свой огромный кулачище, размером едва ли не с Ксюшину голову. - Пусть еще раз отсижу, но прибью гада!
        Честно говоря, Ксение хотелось, чтобы этот вступившийся за нее амбал хорошенько отделал приставалу. Была бы тому хорошая наука, чтобы вот так не цеплялся к посторонним девушкам. Да и приятно, когда за тебя вот так готов горой постоять незнакомый человек. И пусть после этого говорят, что хороших людей нет. Есть. И Ксения в этом только что убедилась. Если б не заступник, не известно чем вообще закончилось бы общение с приставалой.
        - Сашка, ты что? - испугалась старушенция за парня и дергая того за рукав кожаной куртки, принялась отговаривать его от затеи с избиением, отдавая предпочтение принципу: не в свое дело лучше не встревай.
        - А может это мое дело, - не унимался парень, так ему Артур был неприятен. - Жилье у него есть. Работа, - начал он перечислять. - Тоже мне делец благодетель. Видали мы таких. Может она ко мне жить пойдет, - произнес он с улыбкой, скорее всего тем самым решив поиграть старухе на нервах, и подмигнул Ксение.
        Ксения приняла его шутку. Тоже улыбнулась. Внук был нормальным парнем с чувством юмора. А вот старушенция нет. Испуганно запричитала:
        - Что ты, Саша. На что она тебе пузатая, - зашептала она парню на ухо, но так, что все сказанное Ксения прекрасно могла слышать и не только она, а и другие люди, сидящие на лавке. - Гляди, у нее пузо лопается, ни сегодня завтра рожать.
        - Зато она красивая. Вон какая, - не сдержался парень на похвалу, а старушенция осуждающе покачала головой.
        - Спятил? Чужого ребенка растить хочешь. Найдешь себе еще бабу получше. Да за тебя любая девка пойдет. Вон ты какой статный.
        Парень рассмеялся. Видно ему нравилось издеваться над бабусей. Но больше поговорить об Артурке и Ксении ему не пришлось.
        Старуха взглянула на часы.
        - Ой, что ж мы сидим. Нам ведь на поезд пора, - вскочила она с лавки, лихо подхватив здоровенную сумищу. - Идем скорей, а то опоздаем.
        - Удачи тебе, - сказал парень Ксение на прощанье.
        Ксения улыбнулась.
        - И тебе.
        Они ушли. Артур стоял возле угла кассы, в которой продавались билеты на поезда и оттуда наблюдал за Ксенией. Но стоял он не один.
        - Вон она сучка пузатая, - указал он на Ксению худенькой невысокого роста женщине, фигурой похожей на пацана. Одета она была в старые потертые джинсы и черную куртку с меховым воротником. И в спортивной шапочке.
        - На скамейке сидит. Видишь?
        Женщина кивнула.
        - Вижу.
        - Надо ее проучить. Пусть знает, что никуда от меня не денется.
        - Артур?!.
        Артур с недовольством глянул на женщину.
        - Ну чего еще?
        - Но она ведь беременная. Может, не надо? - спросила женщина, и в голосе ее послышалась жалость. Но переубедить Артура ей не удалось.
        - Это не твое дело. Поняла? - сказал он грубо. - Ни тебе решать. Раз я сказал, значит, так надо. Так что иди. Обработай ее, - приказал он женщине, и та растворилась в толпе.
        Глава 4
        Предстоящую ночь Ксения намеревалась провести тут же на вокзале в зале ожидания на лавке. И хотя на ней жестко и не удобно, но это все равно лучше, чем бродить по городу изредка спускаясь в переходы чтобы чуть обогреться. А еще там есть шанс нарваться не только на милиционеров, но и совсем на другую публику. От таких только и держись подальше. Красивых девушек, пусть даже беременных, они любят.
        На соседней скамейке, на том самом месте где сидела старушенция с внуком, теперь разместилась женщина с небольшим пухлым мальчуганом лет семи, который никак не хотел есть бутерброды с копченой колбасой. Его заботливая мамаша, силком впихивала их своему отпрыску в рот. А тот отбрыкивался как мог.
        Вокруг метра на три стоял запах этой колбасы, что Ксение захотелось, подойти и вырвать у толстячка хотя бы один бутерброд и съесть его. Проглотила бы наверное не жуя. Вот если бы она оказалась на месте этого непослушного мальчишки. Уж ее-то точно уговаривать бы не пришлось.
        Больше сидеть и глотать слюнки Ксения не могла. Оставив сумку на скамейке, чтобы не заняли ее место, и попросив женщину приглядеть, она пошла к ларьку, где продавались пирожки и вкусные булочки и кофе. Стаканчик горячего кофе сейчас бы даже очень не помешал.
        Ксения встала в очередь. На крутившуюся рядом худенькую женщину в черной куртке и джинсах, похожую на паренька, наверное, и вовсе бы не обратила внимания, если бы та не толкнула Ксению. Как будто нечаянно.
        - Эй, нельзя ли поосторожней, - сказала ей Ксения, вглядываясь в черты лица, которые та старательно прятала, надвинув спортивную шапочку низко на глаза.
        - Извини, - ответила женщина хрипловатым, пропитым прокуренным голосом и отошла так ничего и не купив.

«Странная какая-то особа, - подумала про нее Ксения, но тут же ее мысли были направлены на другое. - Возьму пирожков штук пять. Сил нет, как есть хочется. И ребенок что-то ведет себя беспокойно. Наверное, тоже есть хочет. Ну ничего малыш, потерпи. Сейчас мамочка тебя накормит».
        - Мне пирожков вот этих, - указала Ксения на пирожки с мясом. - И пару стаканчиков кофе, - сказала она продавщице, когда подошла ее очередь. И полезла в карман пальто за деньгами, чтобы расплатиться, но обнаружила, что денег там нет. Вместе с ними исчез и ее паспорт.
        Продавщица терпеливо дожидалась, пока Ксения пошарит в карманах. В одном, потом в другом. Но это ничего не меняло. Деньги исчезли. И Ксения подозревала, кто это мог сделать.
        - Женщина в черной куртке. Только что…Она обворовала меня, - всхлипнула она и слезы градом покатились по щекам. И успокоить ее было некому, потому что у каждого свои заботы и проблемы. Хотя кто-то в очереди и выражал сочувствие, но это скорей так для видимости. Никто не бросился и пальцем не пошевелил, чтобы отыскать воровку.
        - Она вытащила у меня все деньги и паспорт, - говорила Ксения продавщице, словно от нее зависело, вернет ли воровка украденное или оставит себе. На лице продавщицы не отразилось никаких эмоций, в отличие от тех, кто стоял позади Ксение в очереди. Кто-то посочувствовал беременной девушки. Но нашлись и такие, кто осуждал Ксению за нерасторопность, говоря, что ей самой надо было проявить побольше внимания.
        Одна сердобольная гражданка даже готова была подтвердить, что якобы видела, как щуплая бабенка в грязной куртке не зря крутилась возле Ксении. Пока девушка отвлеклась, она запустила руку к ней в карман.
        - Чего ж ты ее за эту руку не схватила? - полушуткой спросил мужчина стоявший в конце очереди. Но гражданка ответила серьезно:
        - А чего я буду хватать? Пусть милиция хватает. Воровка эта здесь, наверняка, не одна лазает по вокзалу. Сунут ножик в бок и все. Поминай как звали. Они никого и ничего не боятся. Это их все боятся, - заключила она с деловым видом. Ничего утешительного для себя в том, что было сказано, Ксения не услышала. И расплакалась. Да и было отчего, ведь теперь она осталась без денег, без документов. И это в ее-то положении. Ну как тут не расплакаться. И слезы по ее щекам покатились просто-таки градом.
        Видя ее беспомощность, продавщица решила помочь. Хотя бы советом.
        - Знаешь, слезами тут не поможешь. Можно плакать, сколько захочется, но от этого ничего не изменится. Ты лучше скорей в милицию иди, - подсказала она. - Я тут давно работаю и знаю, что говорю. Милиционеры тут этих всех воровок в лицо знают. Стоять и вот так реветь, только время терять.
        Ксения спохватилась. А и правду. Чего это она в самом деле? Все равно никто из очереди не побежит искать воровку. Да и не найдет. И правильно говорит продавщица: надо пойти и написать заявление, все как полагается.
        Выяснив, где дежурный пункт милиции, Ксения пошла туда.
        - Выпейте девушка воды и успокойтесь, - лейтенант, к которому Ксения обратилась за помощью, внимательно выслушал ее, и предложил стакан воды, видно посчитав служебный долг отчасти выполненным. Хотя может Ксения уж слишком неважнецки подумала о нем. Но как по другому ей думать. Она чуть ли не целый час, подробно расписывала как и что с ней произошло, но особого рвения незамедлительно пуститься на поиски воровки на лице лейтенанта так и не заметила. А скорее, скуку. Словно перед ней тут прошло точно таких обворованных дурех не меньше полтора десятка.
        - Выпейте, - лейтенант оказался не жадным и поставил перед Ксенией не только стакан, но и графин с водой.
        Ксения взяла стакан. Кофе выпить с булочкой у нее не получилось, а бесплатно она может рассчитывать только на этот стакан воды. Она поднесла стакан к губам и поморщившись, поставила на стол. Видно буквально перед ее приходом из этого стакана пили уж точно не воду, а водку. И даже не соизволили ополоснуть его.
        - Спасибо. Я так успокоюсь, - сказала она лейтенанту.
        - Ну как хотите, - пожал плечами тот. Лейтенант был уже не молодой. На Ксению он смотрел усталыми глазами, внимательно слушая все, о чем она говорила и сочувственно кивал. У него у самого была дочь, примерно такого же возраста как и эта девушка. И лейтенанту очень не хотелось, чтобы она когда-нибудь оказалась в такой же ситуации.
        - Говорите, она украла у вас все деньги? - переспросил он, подробно записывая приметы предполагаемой воровки.
        - Все, - кивнула Ксения. - И паспорт тоже.
        - Понятно. Да вы не волнуйтесь так. Вам вредно волноваться. Мы примем все необходимые меры к розыску воровки. Хотя, - вздохнул служака лейтенант, - если честно, шансы найти ее не так уж велики. Эти воровки не местные. Появятся тут, обчистят кого-нибудь и уезжают. И ищи их как ветра в поле. Да и вы ведь не видели, как она залезла к вам в карман? - начал давить он на нерасторопность.
        Слушая его размазанную речь, Ксения вдруг догадалась, что этот служака хоть и сочувствует ей, но явно пытается уговорить, чтобы она отказалась от своего заявления. Сколько их тут таких дур. Они приезжают и уезжают. А бумага с написанным на ней заявлением остается, и по ней надо проводить определенную работу. А этих карманников в последнее время развелось, как грибов после дождя. И потому служака лейтенант не сомневался в безнадежности дела. Вот только прямо об этом говорить заявительнице не будешь. Здесь надо по другому. Надо нащупать ее слабое место, чуть-чуть надавить и тогда она точно уж не захочет подавать заявление. Опыта у лейтенанта в подобных делах было с избытком.
        - Ну да, я не видела, как она залезла в мой карман, - призналась Ксения.
        Служака лейтенант на это разочарованно кивнул.
        - Вот. Вы подтверждаете, что не видели. Иными словами, получается, доказательство в краже отсутствует, - указал он на выдержку из уголовного кодекса. Причем, говорил все это лейтенант так, что Ксения уж и сама засомневалась. А вдруг она наговаривает на ту женщину. А ведь это большой грех.
        - Но она стояла, плотно прижималась ко мне. И толкнула… А потом ушла. Я полезла в карман, а денег там нет…
        Лейтенант махнул рукой, чтобы Ксения не продолжала. Ведь все это он уже только что слышал, а стало быть, какой смысл пересказывать.
        - То, что она к вам прижалась и толкнула, это еще ничего не значит, - возразил лейтенант.
        - А что значит? - спросила Ксения.
        - Свидетели. Нужно хотя бы, чтобы кто-нибудь подтвердил, как она залезла к вам в карман. Поймите меня правильно. Даже если мы ее найдем, эту самую женщину. Как мы докажем, что она украла у вас деньги? Вы что помните номера купюр?
        Ксения отрицательно помотала головой.
        - Вот видите прозвучало как будто с упреком и тут же последовало не вполне приятное для Ксение дополнение: - А паспорт ваш она, скорее всего, выкинет…
        Ксения глянула на лейтенанта испуганно. А тот в свою очередь кивнул, говоря:
        - Да, да. Ну посудите сами, зачем он ей?
        Ксения не ответила. Она и сама не понимала, зачем было воровать ее паспорт. Ну ладно деньги. Они даже очень могут пригодиться. А кому может пригодиться ее паспорт, в котором нет московской прописки. Временная прописка закончилась, а больше ее в общежитие комендант прописывать не стала, после приказа об отчислении.
        - И что же мне теперь делать? - спросила Ксения. Ее охватило отчаянье. Да и противно до смешного, оказывается и менты не могут ей помочь.
        - Если все было бы так просто, мы бы давно их всех переловили, - сказал лейтенант уже строго и потребовал: - Ладно. Для начала давайте запишем ваши данные. Где проживаете, и вообще. - Он взял бумагу и ручку.
        Ксения поняла, что дело оборачивается ни в ее пользу. И вздохнула. Невезуха прет. Если сейчас она не откажется от своего заявления, милиционеры будут все уточнять и наверняка позвонят в колледж. И тогда Галине Сергеевне достанется по первое число. А ведь Ксения обещала, что сама доберется до дома. Получается, подвела она воспитательницу.
        - Знаете, - Ксения холодно взглянула на служаку лейтенанта, терпеливо ожидавшего от нее ответа, потом на сидящего чуть в сторонке усатого постового милиционера, который неизвестно зачем торчал тут в отделение и сказала: - Не надо искать ту женщину.
        Служака лейтенант нахмурился для вида.
        - Гражданка, я что-то не понял. Ведь вы заявляете, что у вас украли деньги и паспорт?.. - произнес он без нажима, хотя и несколько сурово. Но это только так, чтобы воздействовать на заявительницу.
        Ксения поняла, эта его суровость только для вида. На самом деле он несказанно рад, что во время его дежурства одной проблемой стало меньше. И не надо возиться с этой беременной.
        - Все так. Только я подумала…
        - О чем? - пытливо глянул служака на Ксению.
        - У вас ведь и без меня дел тут хватает. Да и мне все равно уезжать надо, - Ксения достала билет на поезд, который лежал у нее в другом кармане пальто и потому уцелел. - Поэтому я решила не подавать заявления, - она взяла со стола лист, на котором написала заявление, и порвала его в клочья и швырнула в урну.
        Служака лейтенант повеселел.
        - Вот и правильно, - сказал он и тут же добавил: - Вы не беспокойтесь. Приметы той воровки я записал. Как появится, мы ее сцапаем. Правильно Николаев? - обратился он за подтверждением к постовому, который за все время пока Ксения была тут, не проронил ни слова, боясь дыхнуть на девушку перегаром. Но теперь был вынужден это сделать. И раскрыв рот, произнес:
        - Если появится, то никуда от нас не денется.
        Ксения чуть не задохнулась. Ну дают служивые. В маленькой комнатенке с прокуренным потолком и так дышать нечем, так еще перегар. Он исходил от лейтенанта и усатого постового в таком количестве, что Ксении захотелось как можно быстрее покинуть это помещение. Поэтому больше ни слова не говоря, она встала и пошла к выходу. «Век бы не видеть вас и ваши рожи», - думала, уходя.
        Служака лейтенант смахнув со стола обрывки заявления, улыбнулся. Все получилось довольно не плохо.
        - Николаев, проводи гражданку, - распорядился он, облегченно вздохнув.
        Уже перед дверью, Ксения обернулась, осадив порыв усатого постового, который наконец-то оторвал свой зад от засаленной лавки.
        - Спасибо. Не надо меня провожать, - сказала и быстро вышла. Шла не оборачиваясь, но что-то ей подсказывало, усатый постовой тоже вышел и как тень следует за ней. В зале, где было много народу, она обернулась и увидела усатого постового. Он стоял возле аптечного киоска и о чем-то разговаривал с тем типом, который ей представился Артуром. Заметив, что Ксения смотрит на них, они тут же разошлись в разные стороны. Усатый постовой не торопясь пошел по залу, а подозрительный тип юркнул за аптечный киоск.
        Теперь в душу Ксении закралось подозрение: а не обошлась ли эта кража денег и паспорта при участии Артура? Предчувствие подсказывало, что он человек коварный и способен еще и не на такие делишки. Она хотела было вернуться в линейное отделение и рассказать о своих подозрениях служаке лейтенанту. Но передумала, зная наперед, что услышит в ответ. Нужны доказательства. А ее подозрения к делу не пришьешь.
        - Ну и попала я в ситуацию, - сказала сама себе Ксения и вздрогнула, почувствовав, что кто-то ее легонько тронул за руку. Резко обернулась и увидела Артура. Он посматривал на Ксению с надменной улыбочкой. А Ксении хотелось ему наговорить кучу гадостей. Но она ограничилась немногим, сказав со злостью:
        - Ты! Гад. Я знаю, что это ты…
        Артур изобразил на своем лице удивление.
        - Ты обвиняешь меня в воровстве?
        Ксения не ответила. Хотя и была уверена в своих обвинениях. Но доказать это она ведь не сможет. Получается, будто она наговаривает. А с другой стороны какие тут нужны доказательства. Стоит только глянуть на его рожу и сомнения отпадают.
        Она отвернулась, не хотелось даже видеть этого негодяя. Давно подметила, есть тип людей, общаться с которыми не возникает желания. Этот Артур как раз принадлежит к таким.
        - Ты мне не ответила? - начал приставать он.
        Ксении захотелось послать его куда подальше и чтобы он не возвращался оттуда никогда. Но вместо этого она вдруг сказала ему:
        - Я обвиняю тебя в том, что это ты подослал ту крысу. Вот она и стырила у меня деньги и паспорт.
        На этот раз Артур отказываться не стал.
        - Смотри-ка, догадалась. А ты оказывается смышленая девочка. Мне такие нравятся.
        Ксения глянула на приставалу с нескрываемым отвращением. Ему видишь ли такие нравятся. Подумал бы, кому может понравиться он сам с такой рожей. Кулак по ней плачет. Была бы парнем, с удовольствием врезала бы ему. Жаль, что этого не сделал бабкин внук, вступившийся за нее в зале ожидания.
        - Да. Это я велел обчистить тебя. Сознаюсь. Что побежишь в милицию? - с ехидством спросил Артур.
        Ксения бросила взгляд на дверь комнаты линейного пункта, куда только что вошел усатый постовой. Может и впрямь пойти, рассказать про этого гада? Артур словно догадавшись о чем она подумала, сказал с равнодушием:
        - Беги, беги. А я возьму и от своих слов откажусь. Твоего паспорта у меня нет. И ты ничего не докажешь против меня, красавица. Только дуррой себя выставишь.
        - Негодяй. Мерзавец, - высказала Ксения парочку оскорблений, но они на Артура не подействовали.
        - Ой, ой, ой, - усмехнулся он.
        - Подавись деньгами. Отдай мне паспорт. Мне надо уехать домой… - начала Ксения врать, но Артур в довольно неделикатной форме перебил ее, сказав:
        - А чего ж ты не уехала?
        - Я опоздала на поезд, - соврала Ксения. Да и куда деваться, раз этот Артурка пристает. Готова была наговорить чего угодно, лишь бы он отвязался. И какое его дело, почему она не уехала. Пусть о себе побеспокоится, ворюга.
        - Она, видишь ли, опоздала на поезд, - произнес Артур с издевкой. - Звучит, конечно, вполне правдоподобно. Только не для меня. Я видел как ты шла по перрону с толстой бабой в шубе. Потом вы вошли в вагон. Из него толстуха вышла одна, а ты осталась в вагоне. И поезд тронулся. На этом бы все и кончилось, но вдруг я опять тебя увидел. Уже тут на вокзале. Что у поезда сломалось колесо?
        - Не твое дело! И вообще, ты кто такой, чтобы я перед тобой отчитывалась?
        - Оно конечно так. Все верно. Я тебе никто, - пожал он плечами. - Только не забывай, где твой паспорт. А чтобы тебе получить новый, это надо приложить столько усилий. И самое главное, тебе надо получать его не здесь, а по месту твоего жительства. А согласись, уезжать из Москвы тебе ох как неохота? Или я не прав?
        Ксения молчала. Как не прискорбно сознавать, но этот урод был во всем прав. И это особенно в нем не нравилось Ксение. Мало того, что он неприятный тип, так оказывается еще и расчетливый. Вон как все грамотно разложил по полочкам.
        - Слушай, - Ксения попробовала затронуть его чувства. - Можешь ты хотя бы раз в жизни быть человеком? Если да, то верни мне паспорт, - сказала она. Но сказанное ею, Артуру пришлось не по душе.
        - Значит, я по-твоему, не человек? - обиделся он. - Здорово. Н…да. Такого мне еще не доводилось слышать, особенно от таких засранок как ты. Ты думаешь, если красивая, то имеешь право оскорблять меня? Да? Как бы не так. Поняла? А паспорта твоего у меня нет. Можешь обыскать. На обыскивай, - довольно громко проговорил Артур, и люди стали на него и Ксению обращать внимания. - Ну давай. - Он расстегнул дубленку, предоставляя возможность заглянуть во все имеющиеся карманы.
        - Да пошел ты… Очень мне это нужно, - Ксения предприняла попытку отойти, но и Артурка поплелся следом.
        - Нет у меня твоего паспорта, - сказал он.
        Казалось, этот негодяй только для того и прицепился к ней, чтобы поиздеваться. Иначе как воспринимать сказанное им. Ведь только что он признался, что подослал к ней ту воровку.
        - А я и не отказываюсь. Да. Подослал.
        - Но зачем? Ведь у меня и денег-то немного, - недоумевала Ксения.
        Артур брезгливо скривил губы.
        - Очень мне нужны твои деньги. - Он достал из кармана дубленки бумажник, и раскрыв его показал пачку долларов. - Вот, видала?
        - В таком случаи я не понимаю. Что же тебе нужно?
        - Ты нужна, - сказал Артур, чем удивил Ксению настолько, что она на какое-то время лишилась речи. Несколько минут молчала, потом не веря услышанному, спросила:
        - Я?
        Артур кивнул.
        - Ксения от удивления вытаращила глаза. - Ты что хочешь со мной переспать? Но ведь я беременная. Мне скоро рожать…
        - Очень надо мне с тобой спать. Хотя может быть потом, после как родишь… Там будет видно. Принуждать не стану, - сказал он и добавил: - Нет, милая, ты мне нужна для другого.
        Ксения удивилась еще больше, особенно этой недосказанности Артура. В ней угадывалась интрига, которая одновременно и пугала и завораживала.
        - А для чего, могу я узнать? - не удержалась она от вопроса.
        Но Артур не ответил.
        - Пойдем отсюда. Нечего тут стоять, чтобы все на нас таращились, - предложил Артур. - А дорогой я тебе все объясню. Тем более, что теперь без паспорта тебе деваться некуда, если конечно, не хочешь залететь в приемник распределитель для бомжей.
        Услышанное, заставило Ксению содрогнуться, потому что не трудно догадаться, каково там.
        - А ты куда меня приведешь? - попыталась она выяснить у Артура, не очень-то горя желанием идти с ним неизвестно куда. Пусть сначала скажет.
        - Не беспокойся. В нормальное общество. И вообще, не строй против меня козни. Запомни, я приличный человек. Меня многие уважаемые люди знают. Поэтому как уже говорил, я могу тебе помочь, заполучить свой паспорт обратно. Но это с условием, если ты согласишься поработать на меня. Решишь остаться тут на вокзале, наживешь себе неприятностей. Ведь без паспорта ты кто? Бомжиха. А к таким здесь отношение сама понимаешь какое. Резиновой дубинкой по хребту и баста. Но если будешь со мной, никто тебя и пальцем не тронет, - пообещал Артур, произнося все это с бахвальством.
        Ксения вздохнула. Иметь дело с подобными негодяями ей еще не приходилось. Но сейчас и в самом деле деваться некуда. Поэтому она вынуждена принять условия Артура. Но отказать себе в удовольствие и не нагрубить ему Ксения не могла. Поэтому сказала Артуру:
        - А все-таки, ты сволочной мужик!
        Артур понял, что девушка сдалась. Взял ее сумку.
        - Наверное, - засмеялся он и пошел к выходу.
        Глава 5
        Было холодно и темно. Такая поздняя осень Ксение не нравилась. Утром смотришь, вроде бы все заметено снегом, и, кажется, вот уже наступила зима. Но днем, когда из-за туч выглянет солнце и чуть пригреет, этот снег едва ли не весь растает. А ночью нападает опять. И так без конца, изо дня в день. Противно, потому что на улице сыро и холодно. А Ксение хотелось тепла. Только вот его-то как раз и нет. А есть поздняя осень с капризной переменчивой погодой.
        Ксения шла за Артуром, спотыкаясь о припорошенные снегом шпалы. От усталости и голода состояние было такое, что хоть упасть бы где-нибудь, и полежать минут пятнадцать. И чтобы никого не слышать. И никто чтоб не приставал и не тревожил. Там на вокзале, мечтала о теплой комнате с кроватью. Теперь только лишь о покои. Полежать. Дать отдых уставшему телу и пусть никто не мешает. И она бы не стала приставать ни к кому, потому что никто ей не нужен. Жизнь казалась теперь Ксение пустой и потерянной. И строить прогнозов на будущее не имело смысла.
        Она даже не думала сейчас о том, что Артур может ее завести куда-нибудь подальше от вокзала и убить. Наверное, Ксения бы не испугалась. Все надоело до чертиков, и потому она не испытывала даже страха к смерти. «Пусть будет то, что будет», - мысленно повторяла она, шагая за Артуром. И не спрашивала, куда он ее ведет.
        Мимо проносились последние электрички. Одна. За ней другая. А они все шли и шли, отмеряя шагами заснеженные бесконечные шпалы. Куда и зачем. И опять Ксения спотыкалась в темноте. Даже смотреть перестала, что там попадалось под ноги. Не хотелось. От усталости едва передвигала ноги.

«Когда же это закончится?» Об этом хотела спросить Артура. Ну в самом деле, сколько можно вот так топать.
        Наконец, в конце дальнего тупика Ксения увидела вагон, в окнах которого горел тусклый, но все же свет. «Боже. Неужели пришли?» - почувствовала Ксения облегчение. Еще каких-то сто шагов и она бы точно не выдержала, упала прямо бы на рельсы.
        - Ну вот мы и дома, - сказал Артур, не отказывая себе в бахвальстве: - Это мой гарем. Видишь, не спят мои красавицы. Ждут меня. А ты считаешь, что я плохой. Стали бы они ждать меня.
        Насчет того, плохой он или хороший, Ксения решила воздержаться от комментариев. Не досуг сейчас. Да и как можно человека назвать хорошим, если он стырил твои деньги и паспорт.
        - Твой гарем? Ты что падишах?
        В голосе Ксении Артур заметил сарказм и слегка рассердился.
        - Ладно тебе. Скажешь тоже, падишах. Это я своих женщин так называю в шутку. И знаешь, будь с ними попроще. Не так как со мной, без этих твоих подковырок. Они люди простые и могут не понять тебя, - посоветовал он и постучал в закрытую дверь, крикнул: - Эй, наложницы, открывайте. Хозяин пришел.
        Кажется, его и в самом деле поджидали, потому что дверь открыли почти сразу как только Артур постучал.
        Ксения увидела невысокого роста, сгорбленную женщину лет шестидесяти.
        - Прошу, мадам, - галантно протянул Артур Ксение руку. - Проходи, не стесняйся. Теперь ты с нами. И поверь, тут намного лучше, чем слоняться по вокзалам, бегая от ментов.
        Ксения промолчала и не потому что ей нечего было сказать. Просто от усталости ничего говорить не хотелось. Вошла, заметив на себе недоброжелательные взгляды обитателей гарема. Судя по тому количеству женщин, которые столпились в коридоре, чтобы посмотреть на Ксению, их тут было не менее двадцати. Разных возрастов. Кто без руки. Кто без ноги или без глаза. Одним словом, калеки, собранные Артуром. Пока Ксения не понимала для чего. И тем более зачем Артуру понадобилась она. Хотя он что-то говорил про работу. Будто даст ей работу. Работодатель фигов. Интересно, какую.
        - Обо всем поговорим потом, - сказал Артур ей, когда Ксения обратилась к нему с вопросом. - Сейчас тебе надо поесть. Отдохнуть. А поговорить, у нас будет еще время. Так что иди, мой руки и прошу в мое купе. На ужин, - пригласил он Ксению, отпирая замок на двери купе.
        Перед ним крутилась та самая сгорбленная женщина, которая открыла им дверь.
        - Как тут у вас без меня? - спросил у нее Артур.
        Женщина улыбнулась, обнажив свой беззубый рот.
        - Все нормально.
        - Да. Ну ладно. Организуй нам поесть, - сказал ей Артур, входя в свое купе, в которое судя по всему вход всем прочим был ограничен. Ксение разрешен в виде исключения.
        - Садись за стол, - сказал Артур Ксение и сам плюхнулся на лавку.
        В уговорах Ксения не нуждалась. И раз уж пришла сюда, то придется принимать те условия, которые ей теперь предложит Артур. А пока он предлагает всего лишь поужинать, что само по себе было даже очень не плохо.
        Горбатенькая женщина, не смотря на свое уродство, оказалась довольно проворной. Ксюха только успевала за ней следить, как та выставляла на стол тарелки. Одну с копченой колбасой. Другую с тушеным мясом. Третью с нарезанными солеными огурчиками. Потом на столе появились салат, селедочка и вареная картошка в мундире, консервы и еще много чего такого, что увидеть Ксения здесь и не ожидала. Даже подумала: «А этот Артур и в самом деле как падишах. Вот только все-таки не понятно, для чего ж я ему понадобилась».
        Ксения уже успела заметить, что все обитатели гарема проявляют к ней интерес и под разными предлогами ходят мимо открытой двери и заглядывают в купе, и смотрят на нее. И перешептываются. Ксение такое внимание не очень-то нравилось. Особенно вызвало раздражение, когда возле двери показалась старуха без ног, на низенькой тележке да еще с кривым глазом, которым она нагло уставилась на беременную девушку и при этом заулыбалась.
        Ксения поспешила отвернуться, настолько стало противно ее уродство. Заметив это, Артур замахал на калеку руками.
        - Давай, кати отсюда назад. Не маячь тут перед глазами, - гаркнул он на безногую старуху и та мигом исчезла. Только еще какое-то время в коридоре слышался тихий скрип колесиков ее тележки. А Артур тихонько сказал Ксение:
        - Если б ты знала, как они мне все надоели, - потом приподнявшись с лавки, выглянул в коридор и гаркнул на своих гаремовских наложниц: - А ну пошли все по своим квартирам.
        Под квартирами имелось в виду купе, в которых тут обитали женщины. Ослушаться своего господина они боялись. Поэтому коридор тут же опустел. Стало тихо. Даже не слышно было шепота, который Ксению раздражал, потому что все эти калеки только и говорили о беременной красавице, пришедшей сюда вместе с Артуром.
        - Ну как они тебе? - спросил Артур у Ксении.
        Ксения не знала, что ей следует ответить, и поэтому отвечать не стала ничего. Хотя и удивлялась, почему в гареме у Артура почти все женщины калеки.
        - Скоро поймешь, - сказал ей на это Артур и посоветовал пока не забивать голову ничем и не отвлекаться от ужина. - Ты сначала поешь как следует, а поговорить у нас с тобой время еще будет. - Он налил из бутылки в два стакана коньяку. Себе и Ксение. Молчком осушил свой стакан, закусил долькой апельсина, потом сказал:
        - Вот так мы и живем. Простые российские нищие. Да ты ешь, ешь, не стесняйся.
        Ксения не стеснялась. Скорее отвлекалась. У нее было неприятное чувство от вида гаремовских калек. Стол им накрывала горбатенькая старуха, в глазах у которой было что-то демоническое. Если б Ксения на улице встретила такую, точно бы испугалась и перешла на другой тротуар. Да и те уродки, маячившие по коридору туда-сюда, выглядели не лучше. Глаза у всех злые, завидущие. Ксения предпочла бы от таких дам держаться подальше. Лучше бы Артур дверь закрыл, чтоб спокойно поесть, когда тебе не заглядывают в рот. Но падишах предпочитал ужинать при открытой двери.
        - Коньячка выпей, - предложил Артур, подвигая Ксение стакан с коньяком.
        От еды Ксения отказываться не стала, а коньяк пить не захотела.
        - Ну и зря, - с некоторым разочарованием сказал Артур. Но, как оказалось, разочарование это было недолгим. Взяв стакан в руку, он тут же осушил его и дохнув на Ксению перегаром, произнес с чувством:
        - Я конечно, понимаю. У тебя проблемы личного характера, - указал он глазами на выпуклый живот Ксение. - Но ты знай, Артур тебе поможет. Вот ты на вокзале меня обзывала, а между прочим зря. Не такой уж я плохой человек. Я всем помогаю. Ты видела моих красоток? - произнес он без всяких насмешек.
        Ксения жевала ветчину. Причем так набила рот, что не могла произнести ни слова и потому только кивнула. Это означало, что всех маячивших в коридоре мимо купе, она успела разглядеть.
        Хозяин гарема захмелев от выпитого коньяка, почувствовал охоту выговориться, при этом выставляя себя этаким добродетелем. Общение с калеками не доставляло ему удовольствия. То ли дело Ксения. Новый человек. Молодая, да еще красивая. С такой можно и поговорить.
        - Вот, - заговорил он нарочно громко, чтобы обитатели гарема его слышали. - От них все отвернулись. Государство. Люди. И только Артур, - постучал он себя кулаком в грудь, - не отвернулся. - Я собрал их всех здесь. Теперь у них есть жилье, пища. Я - организатор. Я создал для них этот гарем. Не дал им пропасть с голоду. Замерзнуть под забором. - Он неосторожно махнул рукой и опрокинул со стола бутылку, в которой еще оставалось коньяка на хороший стакан.
        Ксения хотела поднять бутылку с пола, но Артур остановил ее.
        - У меня еще есть. Целый ящик. А это капли. Так про что я говорил? - спросил он, напрягая память, которая временами, особенно когда он был пьян, оставляла его. Это было последствием одной драки, во время которой Артуру хорошенько дали по голове.
        - Ты говорил, что создал для этих женщин гарем, - напомнила Ксюха.
        Артур кивнул.
        - Правильно. Это все я. - Артура понесло и он говорил еще о многом.
        Ксения делала вид, будто внимательно слушает его. «Пусть треплется о чем хочет», - решила она, не отказывая себе и набивая рот едой. И скоро почувствовала такую тяжесть в животе, что казалось еще немного и он лопнет. Есть уже не хотелось. Если только попить. Ксения налила себе в стакан мандаринового сока. Во-первых он вкусный. Во-вторых полезный. И жевать его не надо, только глотай.
        В отличие от нее, Артур пил коньяк. Откупорив другую бутылку, он выпил ее почти всю, вызвав этим у Ксении удивление. Как только в него влезает столько. Почти ведь две бутылки. И кажется это не предел, раз он тянется за третьей. Падишах алкоголик.
        Только теперь Ксения заметила, что левый глаз у Артура моргал, словно в него попала соринка, в то время как правый застыл не мигая. И Ксения не могла понять, как такое может быть.
        Подсказка пришла от хромоногой горбатенькой старухи. Появившись из темного коридора как приведение, она ласково заговорила, обращаясь к Артуру:
        - Что сволочь одноглазая, нажрался?
        - Он одноглазый? - удивленно воскликнула Ксения.
        Горбатенькая хромоножка кивнула.
        - Такой же калека как и все мы. Только хитрый зараза.
        Артур еще сидел за столом, и уже не соображал, что происходит. Услышав голос горбатенькой прислужки, повернул голову на бок как петух, и уставившись на нее одним глазом, произнес заплетающимся языком:
        - Кто сказал, что я сволочь? Выгоню на мороз. - Он громко икнул и голова его стала клониться к столу в тарелку с остатками салата.
        - Спи, Артурчик, спи. Ты у нас хороший, - ласково как ребенку, сказала ему горбатенькая старуха, погладив при этом по голове.
        Ксения заметила, что заботилась она об Артуре с материнской нежностью, как если б он был ее сыном. Или хотя бы внуком. Но они были чужие люди.
        - Да, я хороший, - пролепетал Артур и наконец-то уронил голову в тарелку с недоеденным салатом и сразу же захрапел.
        - Все. Утух, - сказала горбатенькая старуха и махнула Ксение рукой. - Пойдем. Я покажу, где будешь спать. В одном купе с Фаиной. Только ты тихонько. Она уже заснула.
        Ксения кивнула, выражая полное согласие. И ей действительно сейчас было все равно где спать, лишь бы скорей лечь. Сидеть она уже не могла. А веки настолько отяжелели, что сами собой закрывались. Подумала: «Кажется, я объелась. И если не встану сейчас, то засну прямо здесь за столом». Опираясь об стол, она все же поднялась и в полудремотном состояние как зомби, пошла по коридору за горбатенькой хромоножкой.
        Купе, в которое та привела Ксению, оказалось довольно уютным. И оно неоспоримо было в сто раз лучше чем жесткая скамейка на вокзале. Пусть даже подушка и простыня с пододеяльником не первой свежести. Все это было разостлано на нижней левой полке. Рядом, на правой, отвернувшись к стене, спала худенькая женщина.
        Ксения даже ее сперва и не заметила в потемках, но сопровождавшая ее хромоногая старуха шепнула:
        - Это Фаина. Ты ее не буди. Ложись тихонько.
        - Да. Конечно. Хорошо, - кивнула Ксения и войдя, сразу завалилась на приготовленную для нее полку. И сразу же вырубилась. Сквозь сон слышала как где-то в стороне прогромыхал по рельсам ночной поезд, а рядом за стеной что-то бубнил пьяный Артур. Но все эти звуки пропадали удаляясь, пока Ксения их и вовсе не перестала слышать. Впервые за последнее время ей было так хорошо и спокойно, что хотелось, чтобы эта ночь никогда не кончалась. И пусть весь мир катится кувырком, а она будет лежать на этой полке и спать безмятежно как дитя.
        Она проснулась оттого, что в окно заглядывало яркое ослепительное солнце. Снег еще искрился, переливаясь под солнечными лучами разноцветными бликами. Но днем потеплело, и с крыши вагона закапала капель. И казавшийся таким чистым выпавший за ночь снег, потемнел и стал тут же на глазах таять, обнажив вокруг неприглядные лохмотья грязи. Что и говорить, в этом году осень оказалась на редкость затяжная и переменчивая.
        Но сейчас от этого настроение у Ксении нисколько не испортилось и казусы природы не могли омрачить его. Глянув на себя в зеркало, она весело спросила у своего отражения:
        - Ну что, начинаем новую жизнь?
        Отражение умолчало. Поэтому отвечать себе пришлось самой же Ксении и она улыбнувшись, сказала: - Начинаем. - И позвала: - Эй, люди!? Есть здесь кто-нибудь живой?
        Она прошлась по вагону, заглядывая в двери. В вагоне кроме нее никого не оказалось. Все куда-то странным образом исчезли, оставив Ксению в одиночестве, которое для нее отнюдь не было в тягость. Наоборот. Сейчас ей хотелось побыть одной. И не шугаться этих уродок, к общению с которыми еще предстоит привыкнуть, если она останется тут хотя бы на некоторое время. А это не так-то просто. И хорошо, что к ней никто не лезет в душу с расспросами. Можно собраться с мыслями и подумать. А подумать ей есть над чем. Ведь как-то надо жить.
        Унылый пейзаж осеннего лесопарка, хорошо просматривался из окон вагона. Подойдя к окну, Ксения долго смотрела на голые макушки высоких берез, которые, готовясь к зимним холодам, сделались серыми. На них расселась стая ворон. Приближавшие морозы птицы решили пережить вместе. Опыт подсказывал, так легче выжить.

«У них тоже гарем. Только свой, птичий», - невольно пришла мысль, когда Ксения, вспомнила как вчера Артур бахвалился перед ней тем, что создал для калек это сообщество, спасая их тем самым от вымирания. Может быть он и прав. Не в подворотнях же этим всем теткам пропадать. А вот как быть ей, Ксения не знала. Решила все будет зависеть от того, что ей предложит падишах. А пока не лишне бы узнать, куда подевались все обитатели гарема.
        Озадачившись этим вопросом, Ксения захотела выйти на улицу. Но это оказалось невозможно. Входная дверь в вагон одна и другая, оказались запертыми.
        - Нормально. Побоялся, я убегу, вот и запер. Теперь я тоже стала наложницей гарема его величества падишаха Артура, - невесело пошутила Ксения. Такое недоверие к своей персоне со стороны хозяина гарема посчитала ничем иным, кроме как оскорбление ее достоинства. Хотя никаких обещаний и тем более согласия на проживание тут, она еще не давала. А падишах поспешил и уже посчитал ее своей собственностью.
        - Вот урод. Мне бы только вернуть свой паспорт, - проговорила Ксения, подойдя к купе падишаха. И настроение сразу омрачилось.
        Оказалось, Артур запер не только входные двери вагона, но и дверь своего купе, повесив на нее огромный замок.
        - Он не только падишах, но еще и куркуль, - нелицеприятно выразилась Ксения, пытаясь найденным на полу ржавым гвоздем открыть замок. Предпринятые несколько попыток оказались безуспешными и ни к чему не привели. Замок не открылся.
        Вчера, когда ужинали, Ксения заметила стоящий в углу сейф. И теперь ей почему-то казалось, что ее паспорт Артур спрятал в него. Возможно, что и ключи от сейфа лежат где-то тут в купе. Вот только как туда войти, чтобы проверить свою мысль, когда этот проклятый замок не открывается.
        Минут десять потраченного на замок времени, были безвозвратно утеряны, и Ксения отказалась от своей затеи и пошла в купе предназначенное под кухню. Там увидела на столе записку, в которой Артур просил ее не забывать, подбрасывать уголь в котел, чтобы не остудить вагон. Хотя об этом он бы мог и не предупреждать ее. Не глупенькая. Да и все при деле, чем сидеть просто так и пялиться в окно.
        За дело Ксения взялась с охотой. Сначала наложила в топку котла угля, потом перемыла гору посуды оставленной после вчерашнего ужина. Вечером ее мыть не стали. С утра разбежались кто куда, скорее всего понадеявшись на Ксению. Хотя быть тут для них золушкой, она не собиралась. Но разве что для первого раза. Так и быть. К тому же и самой есть захотелось.
        Почистив картошки, она в большой кастрюле сварила суп из пяти банок тушенки. По расчетам Ксении этой порции супа должно было хватить на всех обитателей гарема, хотя сколько их точно, она и не знала. Но чтобы уж точно никого не оставить голодным, приготовила еще солянки со свининой. И заметив, что за окном завечерело, стала ждать возвращения падишаха и его гаремовской свиты.
        Глава 6
        Гарем Артура состоял из двадцати пяти женщин разного возраста. Большинство в нем были старухи калеки, которые всю жизнь только и делали, что занимались попрошайничеством. С годами это в них укоренилось, стало их профессией. Они бродили по вокзалам, слезливо ропща на судьбу, вызывая у людей жалость, за которую получали деньги. Многие из них не раз и не два попадались Артуру на глаза, что в конце концов навело его на неплохую мысль, поиметь с этих попрошаек выгоду, если заставить работать на него. И он заставил. Кого уговорами, а несговорчивых угрозами и даже избиениями.
        И все они согласились, потому что раньше были никому не нужны, жили как придется, сами по себе, а теперь Артур стал заботиться о них. Защищал от рекитеров и вытаскивал из милиции, если кого из его подопечных забирали.
        Заработанное за день, они сдавали Артуру в общак, в так называемую общую копилку. Артур рассказывал им про большой загородный дом, который будет выстроен на их заработанные, общаковские деньги. И когда он будет готов, им больше не придется ютиться в этом тесном провонялом вагоне. Он показывал папку с бумагами и кучу бланков, уверяя, что земля под дом уже выкуплена и строительство начато. И надо приложить еще немного усилий с их стороны, заработать еще денег и тогда недолго до конца строительства. В этом большом и просторном доме для каждой из гаремовских женщин найдется угол.
        Многие из его наложниц верили ему, кто-то нет. Но всем им было приятно в одном, что хоть один человек в целом свете думает о них, заботится, кормит, пусть и на их же деньги. А рублики те нужно еще было заработать. Для этого Артур между всеми своими содержанками распределил обязанности. Женщины калеки ходили по электричкам и попрошайничали. Это давало неплохой доход. Но были в гареме и такие, кто занимался воровством чемоданов и сумок у зазевавшихся пассажиров и карманники.
        Артур все за ними контролировал и за каждой вел учет, строго обязав выполнять норму. Тех, кто не выполнял ее, ожидало жесткое наказание. Они лишались продовольственной пайки, или получали удар кулаком под глаз. Здесь выбор предоставлялся самим гаремовским наложницам, кто, чего захочет. Артур не возражал. А избежать наказания еще не удавалось никому из них.
        В этот раз все обитатели гарема вместе с Артуром возвратились часам к восьми вечера. Безногую старуху поберушку привезли на тележке.
        Артур был чем-то раздражен, вошел, придирчиво осмотрел кухню. Здесь все оказалось чисто, поэтому у него не возникло повода придраться.
        Открыв свое купе, он снял дубленку и шапку, бросил все это на верхнюю полку и сразу же сел за стол.
        - Давайте жрать, - сказал и поставил на стол две бутылки водки. - Целый день как пес бродячий таскался. То туда, то сюда. Тьфу, - он в сердцах плюнул на пол. - Сто грамм не принял.
        Это было сигналом, что Ксения должна немедленно накрыть стол, что и пришлось сделать. Она налила Артуру большую тарелку горячего супа. Горбатенькая хромоногая старуха поставила на стол копченую рыбу, колбасу, консервы. Кто-то из женщин принес пакет красных яблок. Все самое лучшее падишаху.
        Артур отложил штук десять порумянее, остальные отдал своим женщинам, говоря:
        - На всех раздайте. А ты, - сказал он Ксение, - молодец, что суп сварила. Селедочку пошинкуй лучком да побольше. Это самая закуска под водочку. - Он порезал хлеб большими кусками и заметив, что Ксения смотрит с удивлением, объяснил: - Детство у меня было голодное. Не поверишь, но я всегда мечтал хотя бы хлеба вдоволь наесться. Сейчас вот ешь не хочу. А привычка к куску осталась. Потому и не люблю тонко резать.
        Все обитатели гарема разошлись по своим купе. Ксения тоже хотела уйти, но Артур не позволил.
        - Останься. Будешь ужинать со мной, - сказал он, давая понять, что выражает Ксение особые симпатии и доверие, что очень даже немаловажно. - Ты не такая, как эти твари. С тобой хотя бы можно поговорить по человечески. И вообще…
        Что Артур подразумевал под этим вообще, Ксения так и не поняла. Ослушаться падишаха не посмела, осталась, сев на краешек стола, налила себе супа, после чего кастрюля пошла по другим купе.
        Артур налил себе стакан водки. Уверенный, что Ксения откажется, ей предлагать не стал. Достал из-под стола из коробки десять бутылок водки, велел горбатенькой старухе раздать по купе.
        Ксения уже успела заметить, что выпить в гареме любили. Потом ей довелось узнать, как пьяные калеки в пылу ревности хозяина гарема друг к другу затевали такую потасовку, что их временный дом на колесах ходуном ходил. Тогда Артуру приходилось вмешиваться и наводить порядок.
        В этот раз такого не случилось. Опьяневшие калеки наперебой рассказывали истории прошедшего дня, как они кого-нибудь ловко одурачили или обчистили карманы.
        Ксения молчала. Во-первых, подобное она презирала. До попрошайничества и тем более воровства, она еще не опустилась. Поэтому, хвастаться ей нечем. И вообще не хотелось встревать в разговор с еще мало знакомыми людьми да еще неприятными ей. Оставалось сожалеть о том, в какое падшее общество ее занесло по воле судьбы.
        - Ну и попала я, - говорила она себе, не понимая почему судьба относится к ней так безжалостно.
        Артур сидел мрачный. Даже выпитые пару стаканов водки на этот раз не подняли ему настроение. Быстро покончив с ужином, он вытер сальный рот полотенцем, швырнул его на скамейку и с раздраженным выражением лица выглянул в коридор. И в вагоне как-то сразу все замолчали. Сделалось так тихо, что было слышно как в котле, в топке, прогорая, подсыревший уголь потрескивает.
        - Так, - громко сказал Артур, чтобы всем было хорошо слышно его.
        Хотя Ксения не сомневалась, скажи он сейчас даже шепотом, все гаремовские калеки и так бы услышали.
        - Ну давайте, проверим результаты вашей работы за сегодняшний день. А то, я смотрю, за столом вы мастерицы треп разводить. А как про норму, так сразу все молчок. Ну, кто первый ко мне на отчет пойдет? - предложил он на выбор.
        Ксения вместе с горбатенькой старухой наскоро прибрали со стола посуду, Женщины приученные к порядку, по очереди стали входить в купе своего падишаха и выкладывать на стол деньги.
        Сданные деньги Артур пересчитывал с быстротой счетной машинки, успевая еще при этом делать записи в толстую тетрадь напротив фамилий своих наложниц.
        - Молодец. Ты сегодня неплохо поработала, - хвалил он тех, кто выполнил и перевыполнил норму, другим высказывал нарекания: - А ты сегодня что-то не очень. Придется завтра доработать. Имей в виду, - погрозил он пальцем хромоногой женщине на костылях. И та, довольная, что обошлось без мордобоя, опираясь на костыли, попрыгала на одной ноге по коридору в свое купе.
        - Следующая!? - выкрикнул Артур, едва выпроводив одноногую.
        Ксения переменилась в лице, когда в купе вошла та самая худенькая, похожая на паренька женщина, которая крутилась возле нее на вокзале. И как оказалось, она же стала соседкой по купе, просто вчера в темноте Ксения не разглядела ее.
        - Это ты? - накинулась было она на женщину, которую горбатенькая старуха называла Фаиной. - Ты украла мои деньги и паспорт. - Ксения схватила воровку за плечи, но та ловко извернулась, освободившись от захвата.
        - Отвали, подруга, - сипловатым голосом произнесла она. - Ничего я у тебя не крала. Поняла? - оскалилась она, обнажив кривые желтые зубы.
        - Но ты… - Ксения решила от своих обвинений не отступать и довести дело до конца, хотя толком и не знала, каким он будет. Затевать драку бессмысленно, особенно теперь. Но обида захлестывала и молчать она не могла.
        Но Фаину этим было не пронять. Она оказалась напористой бабой.
        - Ты что видела, как я лезла в твой карман? - нагло уставилась она на Ксению. - А если не видела, тогда отвали, пока не получила. И не закатывай истерику.
        - Но, но, - погрозил Фаине Артур пальцем. - Ты видишь в каком она положении?
        - А чего она надирается? - огрызнулась Фаина, презрительно глянув на Ксению и отвернувшись.
        - В самом деле, - обратился Артур к Ксении. - Потом с этим разберемся. А сейчас надо о деле.
        - Но это она обворовала меня. Забрала мой паспорт… - Ксения не могла успокоиться, и видя, что она разошлась не на шутку, Артур стукнул кулаком по столу.
        - Я сказал, погоди с этим. Что ты заладила? - прикрикнул он на Ксению.
        Ксюша отвернулась. Теперь было понятно, что если эта Фаина действительно воровка, то уж точно Артур с ней заодно. И пожаловаться на него некому. Он понимает это, потому и ведет себя так развязно.
        Фаина стояла возле стола, на котором лежали деньги тех, кто сдал их Артуру перед ней. Теперь была ее очередь. Но она медлила, то ли отвлеченная перебранкой с Ксенией, то ли еще по какой-то причине.
        Артур выжидающе глядел на Фаину.
        - Ну? - сказал он потеряв терпение. - Давай, выкладывай. Сколько у тебя там?
        Фаина не ответила, стояла, низко опустив голову. Посмотреть в лицо Артуру она боялась. Молча положила на стол горсть мелочи и сверху помятую сторублевку, которую Артур брезгливо двумя пальчиками поднял со стола, и раздраженно уставившись на женщину, произнес:
        - Это что, все?
        Фаина не ответила, только еще ниже опустила голову, словно подставляя ее палачу под топор.
        - Я тебя спрашиваю, это и все? - заорал на нее владелец гарема. - Разве у тебя такая норма? Где остальные деньги? Ты что, гадина, умнее всех. Не знаешь дневную норму? Сука! - закричал он на Фаину так, что все кто стояли рядом, вздрогнули. В том числе и Ксения.
        В ожидание того, что сейчас ее будут бить, Фаина сжалась и как нашкодивший ребенок, шмыгнула носом. На глазах блеснули слезы. Казалось еще чуть-чуть и она разрыдается и ничего и никто уже не смогут остановить ее.
        Но Ксения не жалела эту женщину. «Так ей и надо, чтобы не лазила по чужим карманам», - думала она, не собираясь прощать воровку. И сомневалась: а вдруг, все-таки, это не она? Грех наговаривать на невинного человека.
        Артур был не умалим.
        - Тварь! Жалкая тварь! Ты меня слезой не прошибешь. Какая умная. Как деньги сдавать, она плачет. Давай деньги, говорю. Каждый день норму не выполняешь. Гадюка! Чего молчишь? У тебя, сука, спрашиваю, где деньги? Норма твоя, где? Мы чего, тебя кормить обязаны? - Артур встал, размахнулся и с силой врезал кулаком Фаине под правый глаз.
        Фаина не вскрикнула, не заплакала. Удар приняла как должное, только от боли закрыла подбитый глаз руками.
        - Да она опять к детям своим ходила. Небось им и отдала деньги, - из прохода, из толпы собравшихся, выкрикнула какая-то женщина захмелевшим голосом.
        Фаина на нее глянула так, будто хотела разорвать выскочку на части и даже что-то проговорила тихо, похожее на проклятие.
        Артур нахмурился.
        - Чо? Детям отдала? - переспросил он, недоброжелательно уставившись на Фаину. - У-у, падла. Тебя ведь лишили материнства. А ты, значит, все равно домой бегаешь? Ну тогда вали отсюда. Вали к своим детям. Пусть они тебе жрать дают. А мне ты больше не нужна, - заорал он, и вскочив с лавки, врезал еще пару раз Фаине по лицу кулаком. Потом схватил ее за ворот куртки и поволок к двери, пиная ногами на ходу и матерясь.
        Фаина даже не сопротивлялась, не просила о пощаде, только беззвучно плакала. И слезы ее были такими же горькими, как и вся ее жизнь.
        Ксения едва вытерпела, чтобы не вмешаться. Так обращаться с женщиной. Вот бы врезать этому Артуру по его фейсу, поставить пару фингалов. Пусть Фаина и с грешком, но нельзя же так.
        Наблюдавшие за этой экзекуцией гаремовские наложницы стояли угрюмые и молчаливые. Никто в защиту проштрафившейся Фаины даже не проронил ни слова. «Ну, как хотят, - решила про них Ксения. - А я терпеть такое не стану», - и хотела сказать Артуру пару слов. Но тут рядом с ней очутилась горбатенькая старуха и крепко стиснув Ксение руку, зашептала на ухо:
        - Не перечь ему. Не связывайся. Только хуже сделаешь себе и Фаине. Он обозлится и разойдется еще больше. Да и Файку он уже не первый раз выгоняет. Разозлится, выгонит. А потом отойдет и ничего. Он мужик добрый. Ты вряд ли тут у нас долго проживешь. Пришла и ушла, а нам жить с ним. Так что не лезь, потерпи. А Фаина сама виновата. Деньги детям таскает. А если ей тут не нравится, пусть уходит. Ты еще многого не понимаешь в нашей жизни. Поэтому лучше не встревай. И все образумится само собой, - философски закончила она.
        Артур вытолкнул Фаину из вагона.
        - Пошла отсюда, тварь. И чтоб ноги твоей больше здесь не было. Иди, куда хочешь, - сказал он и захлопнул дверь.
        Ночь была сырая и прохладная.
        Ксения выглянула в окно и увидела, что Фаина не ушла. Наверное ей некуда было идти. Она сидела на шпале, опустив голову и маленькой, похожей на детскую ладошкой, смахивала слезы с лица. Огонек сигареты освещал ее грустное, заплаканное лицо.
        Глядя на татарку Фаину, в душе у Ксение возникало два чувство, которые никак не могли ужиться между собой. С одной стороны, она подозревала Фаину в воровстве, а с другой - жалела. Хотя, что касается первого: не поймана, стала быть еще не воровка. Да и доказательств у Ксение на этот счет никаких. А вот жалость в ней была всегда. Всегда жалела тех, кому хуже ее. А Фаине сейчас уж точно не лучше.
        Ксения надела пальто и выйдя из купе, прошла по коридору.
        Кажется, все обитатели гарема уже спали. Или почти все. И в вагоне было тихо. Но вот Артур уж точно не спал. И проходя, Ксения услышала, как он с кем-то разговаривал по мобильному телефону. Но прислушиваться о чем он болтает, не стала. Да и какое ей дело до этого Артурчика. Такого увидеть Ксения не ожидала и дала себе слово, что жить в его гареме она не будет.
        Открыв дверь, она вышла из вагона.
        - Фаина?! - позвала она татарку, но та даже не обернулась. Тогда Ксения подошла, села рядом. - Пойдем, Фаина. Холодно ведь. Ты что, в самом деле собираешься вот так сидеть здесь всю ночь? Замерзнешь. И темно, - Ксения посмотрела по сторонам, опасаясь бродячих собак, которых тут в округе было полным полно. - Хватит, Фаина. Пошли.
        - Не пойду я. Отвяжись, - жалобно всхлипнула татарка. Не привыкла она к жалости, чтобы кто-то ее вот так, как Ксения жалел. Даже расплакаться захотелось еще больше. И чтобы такого не произошло, Фаина решила нагрубить беременной девушке.
        - Чего пристаешь? Чего тебе надо? Нашлась тоже жалостливая. Иди отсюда, - кивнула Фаина на дверь вагона.
        Но Ксения просто так уходить не собиралась.
        - Фаина, перестань. Ну что ты как маленькая. Холодно. И ночь уже. Пойдем в вагон. Все спят, - попыталась Ксения уговорить татарку. Но та как видно оказалась упрямой.
        - Сказала не пойду. Все равно выгонит. Вон он в окно пялится, сволочь одноглазая, - Фаина бросила на окно купе Артура ненавистный взгляд и отвернулась. Так ей сейчас было противно видеть падишаха.
        Ксения обернулась.
        Артур сидел в своем купе у окна и смотрел на них. Вспыхивающий огонек сигареты освещал его самодовольное лицо. Ксения разглядела на нем усмешечку.
        Фаина плюнула в его сторону.
        - Скотина. Сидит на наших шеях. Сказочки нам про дом загибает, а сам с малолетками по ресторанам таскается. Сколько раз сама видела, а попробуй скажи. А знаешь, как эти деньги достаются? Ходишь по электричкам, клянчишь. На тебя глядят как на последнюю тварь и подают не от доброты, а от жалости к твари. Погоди, еще узнаешь, - пообещала Фаина, зло ухмыльнувшись.
        Ксения почувствовала как по телу пробежала дрожь.
        - Я? - испуганно произнесла она.
        - А кто же, - оскалилась в улыбке Фаина. - Ты думаешь, он тебя так сюда привел. За красивую мордашку. Задорма держать будет? Во-о, - татарка скрутила кукиш, поднесла его к лицу Ксение, чтобы та получше разглядела. - Видала? - спросила она про кукиш.
        Ксения не ответила, хотя к такой грубости и не привыкла. Но что делать. А татарка продолжила:
        - Морду он тебе разукрасит и вперед.
        - Я…я, не пойду, - воспротивилась Ксения такому заключению татарки. Только того и не хватало, чтобы какой-то ублюдок ей морду красил.
        Но татарка настойчиво кивнула.
        - А куда ты денешься? Пойдешь.
        - Еще чего. Да я не смогу вот так ходить и клянчить.
        Фаина ехидно усмехнулась.
        - Сможешь. Как миленькая. Жрать захочешь и пойдешь.
        - Да я лучше уйду, - не сдавалась Ксения. Просто не представляла да и не хотела представлять себя в роли попрошайки. А насчет того, чтобы уйти, сказала не слишком убедительно.
        Фаина сунула в рот окурок, затянулась.
        - А куда тебе идти?
        Ксения из-за принципа решила не отступать. Хотя пока окончательного решения уйти еще не приняла. Все заключалось в паспорте. Прав этот Артурчик, без паспорта она никто. Бомж. Или его рабыня, что по сути немногим лучше.
        - Все равно куда, но уйду. Жаль только паспорта у меня нет. Там на вокзале, когда ты ко мне подходила, кто-то украл у меня паспорт… - Ксения пытливо глянула на татарку, но та постаралась отвести глаза в сторону и ничего не ответила. - Он обещал помочь мне с паспортом.
        - Неужели ты не поняла, ему нужен повод привести тебя сюда, - кивнула татарка на окно купе, в котором торчала голова хозяина гарема. - Вот он своего и добился. А помочь тебе он вряд ли захочет. Все он, гад, рассчитал. Заработать на тебе решил. Беременной не откажут, подадут, если слезливую историю расскажешь.
        - Сейчас, - Ксения не хотела мириться со своей участью попрошайки. Но Фаина как знающий человек, решила остепенить ее пыл.
        - Вижу девка ты с характером. Но пока лучше характер свой попридержи, - посоветовала она. - До тебя была тут одна крутая с норовом. Взялась права качать…
        Ксения прониклась уважением к той неизвестной ей особе, которая не захотела подчиняться Артурчику.
        - Молодец - она, - похвалила ее Ксения.
        Фаина кивнула с усмешкой.
        - Еще какая молодец. В милицию ходила на Артурку жаловаться. Мол, шайку он из калек сколотил. Социально опасный тип для общества. Примите меры. - Фаина замолчала, старательно раскуривая уже успевший подзатухнуть окурок. А Ксения терпеливо ждала, пока татарка продолжит. И видя, что Фаина не торопится продолжать, спросила:
        - Ну и что, приняли?
        - Электричкой ее задавило, - сказала Фаина, преспокойно покуривая. Для нее в том что случилось со строптивой девицей ничего особенного не было. Ожидаемый конец. А вот Ксения такого поворота в судьбе девушки, пожелавшей восстановить справедливость, не ожидала.
        - Какой ужас, - произнесла она, подозрительно глянув на окно, за которым маячил силуэт Артура.
        - Вечером, когда она шла, двое ее встретили на путях. Деньги отобрали. Бутылкой по голове заехали и под поезд. Я видела как все было. Следом шла. Так они мне пообещали, если вякну, тоже самое сделают. Вот какие у нас тут порядки. А ты говоришь, паспорт.
        - Если бы он у меня был, я бы тут и минуты не осталась, - пообещала Ксения.
        Татарка внимательно посмотрела на нее, покачала головой.
        - Ох упрямая ты. Но язычок свой лучше попридержи и впредь ни с кем не откровенничай, - посоветовала она и поежившись от холода сказала: - И знаешь что, ты иди в вагон. А то и в самом деле, холодно что-то. Тебе беречься надо. Ребенка можешь застудить.
        - А ты? - спросила Ксения, чувствуя, что холод уже начал ее пробирать.
        - Я потом приду. Скотина эта одноглазая заснет, я и приду, - ответила Фаина.
        Глава 7
        Ксения открыла глаза и увидела, что Фаина сидит уже одетая. И поняла, татарка давно дожидается ее пробуждения. Вокруг ее правого глаза красовался здоровенный темный синяк, глядя на который, Ксения воскликнула негодующе:
        - Фаина!..
        Но похоже сама Фаина не очень-то расстраивалась по этому поводу, как человек давно привыкший к такому обхождению. И даже махнула рукой, чтобы и Ксения особенно не придавала значения. Сказала с усмешкой:
        - Это дополнение к одежде. Он считает, так наша работа будет результативней. Ну и чтоб я не забывала, кто хозяин мой. - Произнесено это все было легко, с иронией. Но на Ксению эта ирония не подействовала. Она еще толком не отошла от сна, сидела потирая глаза. Умыться бы, привести себя в порядок, да тут с этим, похоже, целая проблема. Воды не хватает.
        Татарка сняла с вешалки ее пальто.
        - Давай, собирайся. За тобой прислал. На работу пойдем, - сказала она не меняя тона.
        Не понятно, что сейчас больше подействовало на Ксению. Та интонация, в которой татарка произнесла все это, или желание не подчиняться Артурке и не стать гаремовской жертвой, но Ксения решила, что сейчас же пойдет и выскажет этому слизняку все, что о нем думает. И немедленно.
        - Он прислал тебя за мной? - переспросила она, одеваясь.
        Фаина кивнула, с интересом наблюдая за реакцией девушки.
        - Он у себя в купе? - спросила Ксения, стараясь сдерживать себя от лишних эмоций. Хотя это было и нелегко. Она чувствовала себя на взводе. Ее сущность негодовала, противилась происходящему.
        - А где ж ему еще быть? Бухгалтерию ведет, гнида. Все никак доходы не пересчитает. Горбатую решил оставить за сторожа тут, а тебя велел с собой взять.
        Ксения не стала дослушивать, выскочила в коридор.
        Артур сидел за столом у окна и что-то записывал в тетрадь, которую тут же закрыл, стоило лишь Ксение войти. Он сразу все понял, особенно то, зачем девушка пожаловала сюда. Но будучи человеком хитрым, сразу сумел взять инициативу в свои руки. Нашел подходящие слова. И слушая его, у Ксении создалось мнение о себе, будто она обыкновенный трутень, раз не хочет помочь униженным и обездоленным людям.
        - Ты ведь пойми меня правильно, - обратился он к ней, не давая Ксение и рта раскрыть. - Оглянись. Посмотри. Женщины, калеки на костылях, ходят, просят милостину, чтоб с голоду не умереть. Экономят на всем. Даже на своем здоровье, чтобы построить наш общий дом, черт бы его побрал. А ты не хочешь. Надо, Ксюша. Тебе ведь рожать скоро. На пеленки, распашонки тоже деньги нужны. А где их взять? Думаешь государство о тебе позаботится, поможет? Как бы не так. Не надейся.
        Ксения молчала. Черт бы побрал этого Артура. Если вдуматься, этот негодяй прав. На помощь государства ей рассчитывать не стоит. Вон ее, выкинули из общаги как собаку. Сказали, чтобы ехала домой. А дома что лучше? Там и без нее у матери ртов хватает. И получается, Артур все говорит по существу. Хотя это как раз Ксению и злило, она не знала, что ему сказать в ответ. Вроде как все, что хотела высказать, теперь самом собой утратило смысл.
        - В нашем деле ничего постыдного нет, - сказал Артур, как показалось Ксении, с некой гордостью. - А потом, я же тебя воровать не заставляю. И себя продавать тоже. Подали - спасибо. Нет - иди в другой вагон. Вот и все. И никакого особенного напряга. Ты попробуй. Увидишь, как деньга посыпется.
        Ксения чувствовала, ее лицо будто огнем горит. Уговаривать Артуру ее долго не пришлось. Деваться Ксении было некуда. Пришлось принять его условия. А все из-за этого проклятого паспорта. Но она не отказала себе в удовольствие, чтобы не затронуть самолюбие падишаха Артурчика.
        - Скажи, а сколько еще надо собрать денег на этот дом? Может ты из своих добавишь? Ведь наверняка у тебя заначка есть, - припомнила Ксения Артуру его бумажник набитый долларами.
        Артур нахмурился.
        - Не твое дело.
        - Может и не мое, - не стала Ксения давить на откровенность, тем более от такого человека ее вряд ли дождешься. - Знаешь, что бы ты не заливал про недостроенный дом, я в нем жить не собираюсь. И по электричкам ходить и клянчить я тоже не хочу. Понял? - Произнесено это все было довольно в резкой форме. Но Артур как будто бы не заметил этого ничего. Только покачал головой.
        - Ну что ж, в таком случаи, иди на завод. Работай там, - посоветовал он.
        - Да я лучше… - начала было Ксения, но Артур решил прекратить ее противостояние, посчитав его обыкновенным выпендрежем. Сказал:
        - Хватит. Иди с Фаиной и не артачься. И вообще, поменьше ты гонор свой показывай. Девка ты красивая. Хочешь, за границу тебя увезу. Как королева жить будешь. Ты не думай, деньги у меня есть.
        Ксения посмотрела на Артура так, что тот поспешил вернуться к тому, зачем пригласил ее к себе:
        - В самом деле… Я же не посылаю тебя кирпичи таскать. И вообще, в твоем положение… Одним словом, додумывай все сама. Но раз пришла ко мне, делай, что велю. Не отказывайся. Фаина тебя обучит профессии. Иди, - он махнул рукой и отвернулся, давая понять, что занят. И не заметил, как стоящая возле открытого сейфа татарка Фаина, что-то быстро схватила из него, сунув в свой карман и отошла.
        Ксения тоже не заметила этого, потому что ей сейчас было вообще не до того, чтобы подглядывать за кем-то. Выглядела она сейчас крайне расстроенной, потому что ничего хорошего не ожидала. Только не хватало ходить по электричкам и просить подаяние. До чего она докатилась. После такого, сама себя уважать перестанет.
        - Ну что, подруга, пойдем, - сказала ей татарка, тихонько подталкивая к выходу. И когда Ксения отвлеклась, она достала из своего кармана то, что вытянула из сейфа Артура, и незаметно для девушки, сунула ей в наружный карман пальто.
        - Пойдем, пойдем, - поторопила она Ксению, видя, что та сопротивляется и намеревается что-то еще сказать Артуру. - Раз хозяин велел, - нарочно погромче сказала она.
        Услышав это, Артур улыбнулся. Зашедшая в купе, горбатая старуха покачала головой.
        - Ты что, влюбился в эту девчонку? - спросила она.
        Артур ответил не сразу. Мечтательно глянув в окно, потом сказал:
        - А что. Вот возьму и женюсь на ней. Знаешь, мне нравятся такие с характером. Они темпераментные. В постели обласкают будь здоров.
        Старуха осуждающе покачала головой.
        - Она красивая. А красивые женщины приносят несчастье, - попыталась она очернить Ксению. Но Артур на это только равнодушно махнул рукой.
        - Перестань. Предрассудки все это.
        - А как же тогда мы? - озабоченно спросила она. - Ты уйдешь с ней, а мы?
        Артур успокоил.
        - Не переживай. В стороне не останетесь. И хватит, бабка, отвлекать меня. Видишь, я делом занят, - сердито произнес он и уткнулся в свою тетрадь, выводя авторучкой цифры.
        - Ты главное не отставай, - провела Фаина необходимый инструктаж, когда они пришли на платформу и стали дожидаться электричку.
        Рядом толпились люди и никто из них пока еще не обращал внимания на беременную девушку. Но Ксения уже чувствовала стыд и была готова провалиться сквозь землю, лишь бы никого не видеть. Никогда представить не могла себя, что вот так придется ходить по вагонам и просить подаяние.
        - И живот свой выпячивай. Пусть люди видят. Лучше подавать будут, - поучала ее татарка Фаина азам своего мастерства.
        Ксения молчала. Все что сейчас говорила Фаина, доходило до нее далеким эхом. И проходило, и где-то там в стороне голос ее таял. По крайней мере, Ксения ее не слышала, ничего не ощущая в душе кроме пустоты. Все казалось бессмысленным и бесцельным, как и сама жизнь. И даже если б время сейчас время остановилось, Ксения ни на грамм не пожалела об этом. И пускай не будет ничего и никого вокруг.
        Когда подошла электричка, она испуганно схватила Фаину за рукав куртки.
        - Может не поедем? Плюнем и не поедем, а?
        Фаина вырвала рукав, уставившись на Ксению изумленными глазами.
        - С ума сошла? Хочешь, чтобы он и тебя поколотил. Ладно я привычная. А тебе еще ребенка надо доносить. Давай, залазь, - строго сказала татарка, подталкивая Ксению к дверям. - Если мы с тобой не поедем, где тогда деньги возьмем?
        - Да плевать на деньги, - буркнула Ксения скорее машинально. Как раз сейчас о деньгах она думала меньше всего.
        Но как оказалось, Фаина была другого мнения.
        - А это ты видела? - показала она свой фингал вокруг глаза. - Хочешь, чтобы рядом точно такой же был? Нет уж. Лучше поедем.
        Старичок в коротком полушубке и в спортивной шапке с рюкзаком на плече попытался заскочить в вагон вперед Ксении и тут же крупно пожалел об этом. Фаина наскочила на него как коршун на цыпленка. Заорала хриплым пропитым голосом:
        - Ты куда, плешивый, лезешь? Смотри, если толкнешь! - пригрозила она, показав старику кулак.
        Старичок испуганно отшатнулся в сторону, ни слова не проронив в ответ, пропуская вперед беременную девушку и ее сопровождающую.
        Ксения чувствовала ноги ее не идут в вагон, и если б сзади ее не подталкивает Фаина, она повернула бы назад и выскочила. Татарка тихонько нашептывала Ксении на ухо:
        - Иди, иди. Все путем будет. Вот увидишь. Привыкнешь.
        Но Ксения ничего видеть не хотела и тем более привыкать. Вошла вся бледная, словно ее три дня не кормили. Казалось, все только и смотрят на нее, а она глаз не могла оторвать от пола. Так было стыдно за свое унижение. И ощущение было такое, будто она осталась там в тамбуре, а за Фаиной в вагон вошла совершенно другой человек, всего лишь внешне похожий на нее. Ее двойник.
        - Люди добрые, - жалостливо запричитала татарка, исправив хрипоту в голосе. - Храни вас Господь! Подайте ради Христа обделенным судьбой женщинам. Обворовали нас. Жить не на что. Куска хлеба купить не можем. А ей скоро рожать. Помогите, кто сколько может. Господь вам воздаст за вашу доброту.
        Ксения чтобы не отстать, уцепилась за хлястик Фаининой куртки. Со стороны она, наверное, казалась не совсем нормальной. Лицо бледное. Глаза навыкат. Взгляд отвлеченный, устремленный в пол. Идет, едва передвигая ноги.
        Один пожилой мужчина показал на Ксению пальцем и сказал сидящей рядом женщине:
        - Девка-то, кажись, с приветом. А беременная. Вот кого она родит?
        Женщина не ответила. На Ксению она смотрела с сочувствием и даже подала Фаине сторублевку.
        Наблюдая за этим, мужчина снисходительно ухмыльнулся, решив все-таки договорить то, чего так ему не давало покоя.
        - Себе подобного, она родит, - договорил он.
        Проходя мимо, Ксения услышала нелицеприятное высказывание в свой адрес и показала мужику язык. Тот возмутился, завопил как ужаленный:
        - Нет, вы видали? Эта дрянь как себя ведет.
        - Не обращай внимания, - шепнула Фаина и как поводырь повела Ксению дальше по вагону.
        Потом они зашли в другой вагон, в третий… Ксения уже сбилась со счету, сколько вагонов они прошли. От волнения и усталости, она испытывала легкое головокружение. И ребенок вел себя беспокойно. Ксения чувствовала его интенсивные толчки. Поэтому когда электричка остановилась, она вышла на платформу.
        - Ты куда? - крикнула татарка и едва успела выскочить, как двери закрылись. На удаляющуюся электричку она смотрела с сожалением и рассердилась на Ксению.
        - Чего тебя понесло? Смотри, сколько мы собрали, - достала она из кармана зажатые в кулаке десятки. - А ты оказывается удачливая. Прав Артур был, что привел тебя.
        Ксения посмотрела на татарку и ничего не ответив, подошла к скамейке и села. После душного вагона, уличный воздух казался освежающим. Она втягивала его не только носом, но и ртом и все равно не могла досыта надышаться.
        Фаина плюхнулась рядом. Достала из кармана пачку дешевых сигарет. Закурила.
        - Нам так хорошо подавали. А ты… Он тебя не пустит в вагон, - предупредила она Ксению, склоняя к тому, что им лучше ехать, а не сидеть тут.
        - Да плевала я на него. Вместе с его вагоном, - ответила Ксения после того, как немного отдышалась.
        Татарка осуждающе покачала головой.
        - Правильно мужик сказал, с приветом ты.
        - Какая уж есть, - сказала ей Ксения. - Только больше я с тобой по электричкам ходить не буду. Извини. Не могу я.
        Фаина вздохнула.
        - Ну ты девка, даешь. Первый раз я встретила такую упертую как ты.
        Ксения устало поднялась со скамейки. По привычке сунула руки в карманы, и вдруг на лице ее отобразилось крайнее изумление. Из правого кармана она достала паспорт.
        - Ничего не понимаю, - проговорила удивленно.
        Татарка докурила сигарету, швырнула окурок в урну.
        - А чего тут понимать? - сказала она как бы так.
        - Паспорт…
        - А что паспорт? - новость о найденном в кармане паспорте, оставила татарку равнодушной.
        - Но ведь его у меня не было. Его украли…
        - Это ты так думаешь, - сказала Фаина уверенным голосом. - А на самом деле, может его и никто не крал. Может у тебя в кармане дырка. Вот и провалился он в нее.
        Ксения опять сунула руку в карман.
        - Дырка конечно есть… Но она маленькая. Вряд ли паспорт пролезет в нее.
        - Тогда чего ты там шаришь? - поинтересовалась Фаина.
        - Так может и деньги там, - доверительно произнесла Ксения и не заметила, как татарка Фаина отвернувшись, улыбнулась. Когда-то она была неплохой карманной воровкой. И вложить украденный паспорт обратно Ксение в карман, было одним из эпизодов ее мастерства, которое она с годами ничуть не утратила. Даже порадовалась, подбодрив себя улыбкой. Только зря Ксения ищет в кармане еще и деньги. Фаина их давно потратила. И чтобы не тратить время зря, предложила девушке:
        - А знаешь что, поехали на Курский.
        Убедившись, что денег в кармане нет, Ксения вздохнула. На Фаину глянула подозрительно. Простушкой эту татарку не назовешь. Еще та штучка. Себе на уме.
        - Да ладно тебе, - махнула рукой Фаина прикидываясь смиренной скромницей начисто лишенной каких бы то не было грехов. И чтобы Ксения отвязалась, спросила:
        - Ну так поедешь или тут останешься? - Голос теперь у Фаины звучал доверительно.
        - Можно, конечно, поехать. Только, чего там мы потеряли? - спросила Ксения повеселев от находки, и все еще держа паспорт в руке. В карман, пусть и с небольшой дыркой, ложить его боялась. Ну как опять пропадет. А везение не повторяется дважды.
        - А ты спрячь его во внутренний карман, - предложила Фаина, по опыту зная, оттуда достать его сложней. Но сейчас она думала не о паспорте Ксении. Паспорт что, вот он вернулся к законной владелице. Фаину сейчас волновало другое.
        - Понимаешь… - начала она и замялась, и видя это, Ксения настойчиво потребовала:
        - Давай, говори, раз уж начала. А то точно не поеду, - решительно заявила она.
        - Да тут в общем-то, ничего такого, - пожала худыми плечиками татарка. - Просто я там должна встретиться с сыном. Обещала я, - добавила Фаина, опасливо глянув на Ксению, как она к этому отнесется. Вдруг расскажет Артуру. Тогда опять можно схлопотать по морде от этого урода.
        Но, как оказалось, Ксения и не думала стучать на Фаину.
        - Еще чего, - твердо сказала она. - Можешь не беспокоиться. Никто не узнает. И вообще, чего мы тут топчемся? Едем, - кивнула она на подошедшую к платформе электричку.
        Темнеть стало как-то уж очень быстро. Вот вроде был день, надежд особых Ксения от него не ждала, но очень хотелось, чтобы он был длинным и бесконечным. Но когда они приехали на Курский вокзал уже зажглись фонари. А по скверу, куда Ксению повела татарка, расползалась сумрачные тени высоченных деревьев.
        - Там на лавочке посидим, - кивнула Фаина в глубину сквера, до которого оставалось пройти не меньше пятидесяти метров. Только и всего-то, пересечь дорогу да перейти трамвайные пути. И они уже шагнули с тротуара, как вдруг за спиной раздались хлопки. Всего два. Один и тут же второй. Как будто кто-то хлопнул в ладоши.
        Они остановились. Фаина обернулась первой. За ней и Ксения. Увидели, как подошедший к джипу человек в черном пальто сначала раскинул в стороны руки, а потом стал падать. При этом он опрокинулся спиной на капот джипа и теперь медленно сползал по нему на асфальт. Барсетка, которую он до этого держал в правой руке, отлетела в сторону.
        - Чего это? - недоуменно спросила Ксения. Хотя вопрос ее был в данном случаи не совсем уместным, потому что тут же они с Фаиной увидели убийцу, в кожаной куртке и черной спортивной шапке. Правда лица его рассмотреть не удалось. Убийца отвернулся.
        Подскочив к упавшему на асфальт человеку, он выстрелил еще раз. В голову лежащему. После чего быстро без лишней суеты зашагал к стоявшей с заведенным двигателем
«девятке» красного цвета, запрыгнул в нее, и дав по газам, уехал.
        - Вот так, легко и просто обрывается человеческая жизнь, - сказала Фаина. На ее лице отобразился оскал похожий на злую улыбку. По лицу было видно, татарка что-то задумала. Она нахмурилась, и оттого ее не промытая физиономия приняла озабоченное выражение.
        - Постой-ка тут, - сказала она Ксении и сорвавшись, побежала к валявшемуся возле джипа застреленному человеку.
        - Фаина! Ты куда? Постой! - окликнула Ксюша татарку. Но это Фаину не остановило. Получилось так, что прохожих возле убитого еще не было. И Фаина решила не упустить шанс и хоть чем-нибудь да поживиться. Подбежав к убитому, она схватила его барсетку. Конечно, нелишне бы и пошарить по карманам, но время на это не было и потому Фаина, пригибаясь, как будто и в нее могли стрельнуть, кинулась назад, к поджидавшей ее Ксение.
        - Чего ты стоишь, как столб, - напустилась она на растерявшуюся девушку.
        - А чего мне делать? - не поняла та.
        - Сваливаем отсюда по-быстрому. - Она схватила Ксению за руку и рискуя оказаться под колесами пролетавших автомобилей, потащила ее через дорогу. А позади, перекрывая шум машин, уже кто-то истошно завопил:
        - Убили человека! Вызовите милицию!..
        - Чего теперь их вызывать, когда человека уже нет, - сказала Фаина отрывисто дыша, когда они уже оказались в сквере, который надежно скрывал их от посторонних глаз. Она все еще держала Ксению за руку. Другой рукой вцепилась в барсетку, прижимая ее к груди, словно опасаясь что вот сейчас появится кто-то, кто захочет отобрать добычу. А за нее татарка была готова выцарапать глаза. Но оглядевшись по сторонам и поняв, что тут они одни, Фаина немного успокоилась.
        Ксения не одобрила этот поступок татарки и потому сказала прямо:
        - Фаина, как ты могла?
        Татарка зло сверкнула на нее своими маленькими с прищуром глазенками.
        - А ты что хотела, чтобы ее подобрал кто-нибудь другой. Ты думаешь все такие правильные как ты?
        Вопрос несколько смутил Ксению. Вот уж никогда себя правильной-то она и не считала. Скорее, наоборот, о чем она и не раздумывая заявила татарке.
        - Вот тогда лучше ничего и не говори. Просто помолчи, - сказала на это Фаина. - Тому мужику теперь уже ничего не нужно. А нам это, - показала она барсетку, - может и пригодится. Ты не видела, какой у него на пальце болт с бриллиантом. Жаль времени не было стащить его с пальца. Да и по карманам бы пройтись не мешало. Как думаешь? - спросила Фаина у Ксюши.
        Ксюша не ответила. Стоя тут в сквере, она наблюдала за тем, что творилось там, возле человека, которого только что застрелили на ее глазах. И Ксение его почему-то было жалко. Хотя она и не знала, плохой он или хороший. Но чему удивляться, когда с легкостью убивают и тех и других.
        В отличие от нее, как оказалось, татарка была лишена сантиментов.
        - Раз убили, значит, есть за что, - заявила она, потроша барсетку. В ней она нашла документы на машину и ключи с брелком сигнализации. Отложила в сторонку. Ни то ни другое для нее сейчас ценности не представляло. Другое дело бумажник туго набитый сто долларовыми купюрами.
        - Ничего себе, - удивленно воскликнула Фаина, тут же принимаясь пересчитывать баксы. - Пять тысяч долларов. Вот это улов. Такое мне и во сне не снилось. А тебе? - спросила она у молчавшей Ксюши.
        Ксюша не ответила, увлеченно наблюдая за той суетой возле трупа.
        Заметив, куда она смотрит, татарка сказала:
        - Судьба ему видать такая. Упокой его душу Господи. Во, сколько деньжищи нам оставил, - потрясла Фаина пачкой купюр, в которой были не только доллары, но и российские тысячирублевки.
        Еще в бумажнике лежал паспорт и клочки бумаги, на которых было что-то записано.
        - Надо бы документы вернуть, - предложила Ксения. - Так милиционеры быстрей узнают его фамилию и адрес. Наверняка, у него остались родственники. Жена… дети…
        Татарка досадливо покачала головой.
        - На, иди, верни, - вложила она бумажник в руку Ксюше. - Ну чего ты ждешь? Иди.
        - Ну и пойду, - обидчиво произнесла Ксения, поднимаясь со скамейки. Но татарка остановила ее.
        - Ты что сдурела? Тебе своих проблем мало? От ментов просто так не отделаешься. И что ты ответишь, когда тебя спросят, как документы убитого попали к тебе. Не суетись, подруга. Сядь. Лично я неприятностей не хочу. И тебе не советую. Лучше выброси этот бумажник. А барсетку мы сбагрим кому-нибудь. Она совсем новая. Вон сколько нам с тобой сегодня обломилось. Теперь не страшно. Есть чего Артуру отдать.
        Ксения встала со скамейки.
        - Да плевала я на вашего Артура. Я к нему не вернусь.
        - Как?.. - татарка от удивления раскрыла рот. - Ты что? И куда же ты пойдешь?
        Девушка не ответила на это. Ксения и сама не знала, куда уйдет.
        - Прощай. Я ухожу, - сказала она, ступая на занесенную снегом тропинку петлявшую среди деревьев к ближнему выходу из сквера.
        Поначалу Фаина посчитала, что девочка всего лишь показывает свой характер. Приезжая беременная, к тому же в чужом городе, где у нее нет родных и близких. Куда она пойдет. Но вдруг поняла, что Ксюша не рисуется. Она говорила правду. И она уходит.
        - Стой! Ксения, стой. Да подожди ты! - Фаина соскочила со скамейки и кинулась догонять Ксению. Догнала уже на выходе из сквера. - Подожди. Ух, упертая ты.
        Ксения остановилась. Обернулась. Если татарка хочет попрощаться, так они уже вроде друг другу все сказали. Больше и добавить нечего. Каждый из них выбрал свой путь. Ксения уходит в неизвестность. А Фаина не хочет менять свою жизнь и вернется к Артуру.
        Но все оказалось иначе.
        - Вот на, возьми. Тебе деньги пригодятся, - отсчитала татарка полторы тысячи долларов и несколько тысячерублевок. - Бери, бери, - сунула она деньги Ксение в руку, видя, что та готова отказаться. И больше ничего не говоря, отвернулась и медленно пошла к той самой скамейке, на которой они с Ксенией только что сидели.
        - Фаина?! - позвала Ксения, но татарка не обернулась. Только вскинула руку, будто махнув на прощанье и с тем скрылась в темноте.
        - Прощай, Фаина, - сказала Ксения и пошла.
        Навстречу ей с улицы к скверу вышел худенький паренек лет одиннадцати. Поравнявшись с Ксюшей, он приостановился, внимательно посмотрел на беременную девушку. Ксюша сразу догадалась, что это тот самый Фаинин сын, которого татарка поджидала. Лицом он как две капли воды был похож на мать.
        Выйдя из сквера, Ксения обернулась. Посмотрела.
        Паренек подошел, сел рядом на скамейку. Фаина обняла его и поцеловала. Они о чем-то стали разговаривать. Думать о грустном не хотелось и Ксения поспешила уйти.
        Глава 8
        Темной холодной ночью она бродила по улицам, засматриваясь на редкие светящиеся окна в домах, где хозяева еще не спали. Так хотелось позвонить к ним и попроситься переночевать. Даже согласна как собачонка возле порога на коврике в прихожей. Всего лишь одну единственную ночь, лишь бы не на улице. А утром чуть свет она уйдет. Вспоминала татарку Фаину. Та сейчас наверное спит в своем купе, завернувшись в цветастое одеяло. Рядом была постель, которую Артур выделил ей. И она бы сейчас спала, пусть и не совсем в комфортных условиях, но все-таки в тепле. Но тут же Ксения прогнала от себя эти мысли. Ведь это она сама решила уйти от Артура, а значит, нечего теперь жалеть о прошлом. Лучше подумать как быть дальше. Ведь надо же где-то переночевать.
        Обессилив совсем и едва передвигая ноги, она остановилась, увидев в окне пятиэтажного дома на первом этаже мужчину и женщину. Окно в кухне было не занавешено. Они сидели за столом и разговаривая, пили чай из точно таких же чашек, какие были дома у матери.
        Заглядевшись на них, Ксения долго стояла напротив окна, а потом не вытерпела и пошла в подъезд. К счастью он оказался с испорченным домофоном и не заперт. «Ну неужели им так жалко, если я всего одну ночь пересплю у них на полу», - думала она, боясь, что вдруг вот сейчас потеряет сознание и упадет прямо здесь на улице.
        Она поднялась по лестнице, подошла к двери, за которой хозяева еще не спали и протянула руку к звонку. Но нажать на кнопку так и не решилась. И рука дрогнув, опустилась. Зачем им это? И вряд ли они захотят связываться с беременной девушкой, у которой пузо на нос лезет. Впусти, вдруг ей рожать приспичит. Им уж точно не до ее проблем.
        Часа два Ксения просидела на площадке первого этажа, прислонившись спиной к батарее. Не сказать, что отогрелась совсем, но знобить ее как будто бы перестало. И это уже было хорошо. Даже ребенок успокоился. И может быть, так и осталась бы она здесь до утра, но вдруг входная дверь отворилась и в подъезд вошел человек в пятнистой форме. Вроде бы не мент, потому что мент уж точно бы стал докапываться, чего она тут делает. А этот не стал. Только глянул как-то подозрительно и потопал по лестнице наверх, стуча подкованными каблуками по ступенькам.
        Ксения решила уйти. Вдруг тип в пятнистой форме возьмет да и позвонит в милицию. А с ними ей встречаться лишний раз ни к чему. Не нужны ей разборки в милиции. Да и Галину Сергеевну воспиталку подведет. Ведь та уверена, что Ксения уехала. И даже не догадалась она ни о чем, когда Ксюша позвонила ей с вокзала, сказала, что все нормально и до дома доехала хорошо. Знала бы толстушка, что никуда ее подопечная не уезжала. Интересно как бы отреагировала.
        Очутившись на той улице, где находилось их общежитие, Ксения с завистью глянула в темное окно, за которым в комнате спали ее подруги. «Вот было бы здорово, если бы я как Коперфильд умела проходить сквозь стены», - с наивностью ребенка подумала она, но тут же и разозлилась. Хуже нет, когда вот так начинаешь себя жалеть. И она ушла.
        В конце улицы, возле кинотеатра Октябрьский, почувствовала, что идти дальше уже не может. Совсем нет сил. Перед глазами стали вспыхивать неприятные черные пятна, а тротуар качаться как будто это плот на волнах. Испугалась. Такого с ней еще не было ни разу.
        Напротив кинотеатра через дорогу стоял дом старинной застройки. Кажется его готовили под снос, но пока еще жильцов не выселили. Или же выселили, но не всех. Для Ксение сейчас это было не так важно. Важно другое: оба из двух подъездов в этом доме были с деревянными дверями и без домофонов. А значит можно войти в любой из подъездов.
        Ксения вошла в крайний справа. Возле массивной металлической лестницы валялась огромная коробка. Скорее всего от холодильника. В темноте Ксюша точно не разобрала, но коробка оказалась сейчас как нельзя кстати. Из нее было решено устроить нечто постели. Ксюша затащила ее под лестницу и легла, сполна вдыхая прелести кошачьих испражнений, которых вокруг оказалось достаточно. Но это сейчас нисколько не омрачило ее настроение. Пусть. Котам тоже надо где-то греться. Главное здесь тепло и хоть на какое-то время можно расслабиться и вздремнуть.
        Она с облегчением вытянула уставшие ноги и уже через минуту словно провалилась куда-то и засыпая тихо прошептала:
        - И пусть кто-нибудь попробует мне помешать. - И тут же заснула.
        Проснулась она оттого, что кто-то спускался сверху по железной лестнице. Звуки при этом раздавались такие, словно этот кто-то старательно колотил палкой по медному тазу.
        Ксения открыла глаза, выглянула из-под лестницы. Оказалось, что уже наступило утро. Узкая полоска света тянулась от неплотно закрытой входной двери прямо сюда под лестницу к ней.
        Надо было вставать. А кроме того, не хотелось, чтобы тот, кто спускался, увидел ее лежащей тут на коробке. Тогда ее определенно примут за бомжа. Хотя с другой стороны, чего еще можно о ней подумать. Ведь теперь как не крути, а она самый что ни на есть настоящий бомж, каких кругом тысячи. Ночью такие прячутся кто куда может, а днем рассеиваются по городу. Теперь и ей самое время уйти отсюда.
        Стыдясь, что ее увидят, Ксения быстро поднялась. Шаги по лестнице приближались и уже гремели где-то между вторым и третьим этажами. И скоро тот человек окажется здесь. Дожидаться его появления она не стала. Наспех отряхнув свое замызганное пальто, она выскочила из подъезда. Юркнула за угол. Теперь можно было не спешить. Потому что спешить некуда. Никто нигде ее не ждет. И никому она не нужна. По крайней мере, так считала Ксения, выйдя из теплого подъезда и уходя в холод, опять бродить по городу. До девяти часов надо было как-то скоротать время.
        Ровно в девять часов утра начинала работать женская консультация. Ксения уже была там несколько раз, на приеме у заведующей. Именно Лилия Станиславовна Квинт уговорила тогда Ксению отказаться от аборта, убеждая, что в случаи неудачного исхода в дальнейшим у нее может вообще не быть детей. Советовала не волноваться и обещала помочь, если ситуация окажется совсем безвыходной. Вот она и оказалась. Такой безвыходной, что хоть волком вой.
        - И что мне делать теперь? - задавала Ксения себе этот вопрос, не зная на него ответа. Будущее ей казалось безвозвратно потерянным. Надежда была только на Квинт.
        Теперь Ксения сожалела, что тогда, поддалась на уговоры врачихи и сохранила беременность. Лучше от этого Ксении не стало. Скорее, наоборот.

«Может быть Лилия Станиславовна как-то поможет. Она ведь такая добрая, внимательная к чужим бедам», - думала, наверстывая круг за кругом вокруг поликлиники, где находилось отделение женской консультации. Хотя сама и плохо представляла чем и как теперь Квинт может ей помочь.

«Вот как теперь быть, когда ни сегодня, завтра рожать. Ну а потом. Куда потом с ребенком деваться. Возвращаться к Артуру?» О возвращении к падишаху, Ксения старалась не думать.
        - Пойду, объясню ей все, как есть, - Ксения решила на это пойти от отчаянья, припоминая обещание Квинт. Ведь тогда врачиха говорила, что когда Ксении придет время рожать, она поможет. Вот и пусть теперь помогает.
        Без пятнадцати минут девять она появилась возле кабинета заведующей и обнаружила, что уже не первая здесь. На одном из стульев в коридоре сидела старуха вся из себя модная в меховом кожаном пальто, норковой шапке и с ярко накрашенными губами.

«Что, бабулька залетела?» - усмехнулась Ксения, стараясь хоть на время отвлечься от своих невеселых мыслей. Да и проблем. А проблема у нее сейчас одна. И заключалась она в том, чтобы попасть в кабинет вперед этой модной размалеванной старушенции.
        Увидев девушку в помятом, грязном пальто, старуха с недовольным видом отвернулась. Только Ксении было наплевать на это. Она подошла, взяла свободный стул, поднесла его к самой двери кабинета и села, давая понять, что туда она намерена зайти первой и никому не уступит.
        Старуха вытаращила глаза от такой наглости и уставилась на Ксению с ненавистью, что-то шамкая своими накрашенными губами. А Ксюша сделала вид будто не замечает ни того ни другого.
        Минут через пять подошли две девушки, примерно такого же возраста как Ксения. Потом несколько женщин лет сорока и чуть постарше и ровно в девять возле кабинета заведующей образовалась длиннющая очередь в пол коридора.
        Заведующая женской консультацией, чуть смугловатая, темноглазая красавица лет тридцати Лилия Станиславовна Квинт была очень общительной женщиной. Про таких говорят, что они могут запроста с кем хочешь найти общий язык. По крайней мере, женщинам приходившим к ней на прием, она очень нравилась. Всегда элегантно одетая по моде, стройная, приятной внешности, она располагала к себе людей. К ней можно было придти и поговорить о нелегкой женской доли, поделиться о своих заботах и что самое немаловажное, получить нужный совет, да и помощь. Особенно, если вдруг какая-нибудь супруга втайне от своего мужа забеременела на стороне. Лилия Станиславовна никому не отказывала в помощи.
        Прислонившись спиной к стене, Ксения закрыла глаза и не заметила, как задремала. Пробудилась она оттого, что услышала мягкий и негромкий голос:
        - Мне можно зайти в кабинет?
        Ксения открыла глаза.
        Перед ней стояла Лилия Станиславовна с ключом в руке. Свой стул Ксения поставила к двери так, что заведующая не могла зайти в свой кабинет, не разбудив ее. Теперь она стояла и выжидающе смотрела на Ксению.
        Для начала Ксения отодвинула стул от двери. Потом проговорила несколько растерянно:
        - Лилия Станиславовна… - покосилась на сидящую рядом старуху в кожаном пальто, на сидящих девушек и запнулась. Не хотелось здесь в коридоре объяснять о цели своего прихода сюда. И Ксения отвернулась, чтобы в очереди не увидели ее слез.
        Разговаривавшие до этого женщины как-то вдруг сразу замолчали, и все уставились на беременную девушку с большим животом. Но Квинт лишила их возможности выслушать откровения. Глянув на приумолкшую очередь, она сказала Ксение:
        - Пойдем ко мне, - и отперла дверь своего кабинета. - Проходи, садись.
        Заведующая села в свое кресло за стол. Ксения на стул напротив нее. И… расплакалась.
        - Ну, ну, перестань, успокойся. В твоем положении нервничать нельзя. На, выпей воды, - Лилия Станиславовна налила из графина стакан воды, подала Ксение, произнесла строго: - Сейчас же успокойся и расскажи, что случилось. Не стесняйся. Можешь излагать со всеми интимными подробностями. Я ведь тоже женщина, к тому же врач, и тебя пойму.
        - Ладно, - всхлипывая, ответила Ксения, перестав плакать. Носового платка у нее не было, и участливая Лилия Станиславовна отрезала ей кусок бинта, чтобы девушка могла вытереть слезы.
        - Я тебя слушаю, - сказала Лилия Станиславовна, тем самым подталкивая Ксению к откровениям. Да Ксение и не хотелось ничего скрывать. Рассказала, как ее бросил парень, как отчислили из колледжа и выставили из общежития, как попала она к Артуру и как скиталась потом, не зная куда деваться. Уж очень хотелось хоть кому-то по-настоящему выговориться, чтобы полегчало на душе. Ведь нельзя же все время беду держать в себе. Сил на это не хватает. Носишь ее на сердце, а она как нарыв копится и того гляди прорвется наружу горькими слезами, вот как сейчас. Только ведь не все поймут ее и посочувствуют. Глядишь, посмеются, а то и пнут как собаку, чтобы еще больнее было. Как это сделал ее парень Лешка. И получается, что никому не нужна чужая беда, когда своих у каждого хватает. А как справиться со всем этим девчонки, когда ей нет еще и восемнадцати.
        Лилия Станиславовна внимательно выслушала Ксению. Покачала головой, выражая сочувствие.
        - Да, - вздохнула она, призадумавшись. - Положение твое действительно незавидное.
        - Врагу не пожелаешь, - нашлась с ответом Ксения, намекая на безнадегу. Но Лилия Станиславовна посмотрела на все это более оптимистично и добавила:
        - Но не безвыходное.
        Ксюша уставилась на Лилию Станиславовну с надеждой, как на спасительницу. Получается, что не зря она пришла сюда.
        - Вы так считаете? - спросила осторожно, гадая, что ей может предложить врачиха. Любая дура знает, что на таком месяце беременности аборты уже не делают.
        - Запомни, девочка. Безвыходных положений не бывает. И помочь тебе можно, - поучительно сказала Лилия Станиславовна.
        - Но Лилия Станиславовна… - Ксения и не пыталась возражать. Но Квинт это все-таки приняла как попытку противоречить ей.
        - Я знаю, что говорю, - сказала Лилия Станиславовна более настойчиво и даже подтвердила свои слова кивком. - Наберись терпения. Я тебе постараюсь помочь, - пообещала она Ксение.
        - Лилия Станиславовна… - Ксения, не могла сдержать эмоции, - просто и не знаю как вас благодарить, - начала было она, но Квинт махнула рукой.
        - Потом. Благодарность потом. А сейчас не стоит. Я еще ничего для тебя не сделала, но постараюсь, - произнесла заведующая женской консультацией с улыбкой и как бы вспомнив, что она должна вести прием, спохватилась и поглядела на ручные часы. - Заболтались мы с тобой. Скажи, ты можешь где-нибудь погулять до половины второго? - спросила она.
        Ксения несколько была удивлена таким предложением. И потому не скрывая этого удивления, проговорила:
        - Ну, вообще-то, могу. - Хотела спросить, зачем это и что будет после половины второго. Но Лилия Станиславовна поспешила все объяснить сама.
        - Прекрасно, - сказала она, все также мило улыбаясь. - В половине второго у меня закончится прием. За мной заедет мой знакомый. Давай-ка мы с тобой поедем ко мне. И там спокойно обо всем подробней поговорим. Не возражаешь?
        Ксения не возражала. Возражать в ее-то положение - смешно.
        - А это ничего? - смутившись, спросила она, посчитав, что такое предложение для нее не совсем уместно. Вот так ехать домой к Лилии Станиславовне.
        - Что ты имеешь в виду? - решила уточнить заведующая.
        - Ну я и к вам домой. Не удобно как - то… - начала объяснять Ксения причину своего стеснения, но Лилия Станиславовна тут же прервала ее объяснения, посчитав их не обязательными и не нужными.
        - Это даже очень удобно. Не сомневайся, - постаралась она заверить Ксению, не позволяя той отказываться. - Там мы не только поговорим обо всем, но и заодно отдохнем. А здесь видела, какая очередь?
        Ксения согласно кивнула. На эти физиономии в коридоре она нагляделась сполна. Надоели ей бабки и тетки. Сидят и от нечего делать, таращатся.
        - Ну вот. Мы с тобой и так уже целых полчаса сидим. Извини. Но сейчас мне надо продолжать прием. Иначе я не успею.
        - Да, да. Конечно, - Ксения поднялась со стула. В самом деле, она ведь не одна здесь. И так вон сколько времени отняла у врачихи. Но зато теперь есть надежда, что все, или хотя бы кое-что в ее жизни изменится в лучшую сторону. Важно, чтобы нашелся такой человек, кто может помочь. Ксении повезло. Этот человек - Лилия Станиславовна. Сейчас для Ксении она была ангелом спасителем.
        - Иди. Вот увидишь, все будет нормально. Никогда не впадай в отчаянье, посоветовала врачиха и посчитала своим долгом напомнить: - И не забудь, ровно в половине второго я тебя жду.
        Ксение захотелось взять и расцеловать добрейшего человека, Лилию Станиславовну. Но посчитала, что все-таки с ее стороны это будет выглядеть не культурно.
        - Спасибо вам, - сказала Ксения.
        - Да за что, милая? Стоит ли? Я ведь еще толком ничего не сделала, - со скромностью целомудренной девы произнесла Лилия Станиславовна, похвалив себя за то, что сейчас здесь она подарила этой девочке самое главное в жизни - надежду. Но стоит ли за это благодарить? И какая должна быть эта благодарность? Лилия Станиславовна не знала и сама, поэтому покачала головой, давая понять, что Ксении не нужно так распинаться. Но переубедить девушку не смогла.
        - Нет. Стоит. Вы чуткая и добрая. И поверьте, я таких людей встречаю не часто, - призналась Ксения.
        Переубеждать ее Квинт не стала. Пусть будет так, как считает эта девочка. И потом, слышать о себе лестные отзывы даже очень приятно.
        - Ну что ж, раз ты так считаешь, то, наверное, так оно и есть, - сказала Лилия Станиславовна, проявив любезность и проводив Ксению до двери.
        Старуха с накрашенными губами в кожаном пальто зыркнула на Ксению злыми глазищами, что-то тихонько нашептывая. Она вскочила со стула, готовая ворваться в кабинет и прямо-таки позеленела от злости, когда заведующая попросила ее подождать.
        - Подождите, пожалуйста, пару минут. Я только в регистратуру схожу. Медсестры сегодня со мной на приеме не будет, а мне нужно ваши карты взять, - сказала Лилия Станиславовна, выходя из своего кабинета и красивой элегантной походкой манекенщицы, сопровождаемая завистливыми взглядами женщин из очереди, направилась в регистратуру.
        Поздоровавшись с регистратором Наташей, молоденькой девушкой, попросила дать ей медицинские карты тех, кто сегодня пришел к ней на прием, а сама, чтобы не терять время попусту, подсела к телефону и набрав номер, заговорила в трубку:
        - Алло, Костик. Милый, приехай сегодня за мной в половине второго. Слышишь меня? - уточнила она, и услышав в трубке невнятное и оттого не очень приятное бормотание, добавила жестче и строже: - Не вздумай напиться, идиот. Есть хорошие новости. Приедешь, расскажу. Так что давай, приводи себя в порядок и приезжай. И смотри у меня! - прозвучало с угрозой. Во всяком случаи так показалось Наташе и она с завистью сказала:
        - Ух как вы его, Лилия Станиславовна.
        Лилия Станиславовна чуть наклонившись к ней, заговорила тихо, чтобы не услышали посторонние.
        - С мужиками, Наташа, только так и надо, - она сжала пальцы в кулачок и показала его Наташе. - Вот где держать их. Иначе, пропадешь, потому что все они сволочи, - сказала уже громче.
        Наташе захотелось поспорить с Лилией Станиславовной. Хоть она и заведующая, но в понимании Наташи, все же не права, заявив, что все мужики такие. Конечно, это ее личное мнение. Но вот лично Наташа так не считает.
        - Ну и напрасно, - заключила Лилия Станиславовна, добавляя с притворным сожалением: - Вот сколько их у меня перебывало и хоть бы один нашелся путный. Все сволочи. Ни одного нормального, - проговорила она, скорее в шутку. Но регистраторша приняла это откровение заведующей всерьез.
        - А много было? - забыв о скромности, попыталась она разузнать подробности личной жизни Лилии Станиславовны, но не тут-то было. Лилия Станиславовна оказалась далеко не простушкой. Могла сказать лишь то, что считала нужным и ни слова лишнего. И на этот раз она не изменила себе, избегая прямого ответа, кивнула на окно регистратуры, сказав:
        - Разве эти люди дадут нам пообщаться? Так что, Наталья, как-нибудь расскажу в другой раз. - Лилия Станиславовна взяла приготовленные карты и торопливо вышла, стуча каблучками по кафельным плиткам пола.
        Глядя ей вослед, регистратор Наташа, откровенно завидовала. И было чему. Вон какая их заведующая хорошенькая, красивая, стройная. И всё у этой Лилии Станиславовны в жизни есть, о чем только женщина может мечтать. И мужики за ней увиваются тучами.
        - А тут сидишь, пропадаешь в неволи, - вздохнув, произнесла Наташа, посмотрела в маленькое зеркальце на свое угрястое и некрасивое лицо и со злостью зашвырнула зеркальце подальше в стол.
        Казалось до половины второго время некуда девать. Ксения сходила в кафе, пообедала и даже поспела на дневной сеанс в кинотеатр. Надо же как-то себя развлечь. Да и болтаться по улицам откровенно говоря, надоело.
        Ксении было все равно, что там идет на экране. Просто хотелось посидеть в удобном мягком кресле в тепле и расслабиться. И она даже заснула, под трескотню автоматных очередей и вопли. Разбудила ее женщина администратор кинотеатра с неприятным голосом.
        - Девушка, - громко сказала она, чем напугала Ксению. Девушка вздрогнула, почувствовав, как зашлось сердце от волнения. - Если вы хотите остаться и на второй сеанс, вам надо купить билет.
        Второго сеанса Ксения не хотела. По тому кусочку, который она посмотрела, фильм ей ужасно не понравился.
        - Не хочу. А который час? - спросила она у администраторши.
        - Двадцать минут второго.
        Ксения подскочила с кресла.
        - Ух ты! - воскликнула она и заторопилась к выходу.
        Похоже, Лилия Станиславовна ее уже ждала. Врачиха сидела на переднем сиденье черного «Фольксвагена», выглядывая в окно. Увидев спешащую по тротуару Ксению, приветливо помахала рукой.
        Ксения подошла. Поздоровалась с водителем.
        Сидевший за рулем «Фольксвагена» молодой мужчина, кивнул, а Лилия Станиславовна сказала:
        - Познакомься, Ксюша. Это мой друг - Костик.
        После такого короткого знакомства, Ксению усадили на заднее сиденье иномарки и Лилия Станиславовна заявила водителю тоном не терпящим возражения:
        - Ксения поедет с нами.
        Хотя судя по выражению лица водитель Костик и не пытался возражать против сказанного Квинт. На Ксению он посматривал с любопытством. Симпатичная девушка понравилась ему. И заметив это, Ксения даже смутилась. Не хватало еще, чтобы Лилия Станиславовна начала ее ревновать к своему бой френду. И чтобы не встречаться с водителем взглядом, Ксения отвернулась и стала глядеть в окно. Водителя Костика она стеснялась и даже немного робела. У нее всегда возникало боязливое недоверие к большим мужчинам, таким как этот Костик. Высокого роста, широкоплечий. Одним словом - амбал да и только.
        Если наедине с Лилией Станиславовной Ксения могла поговорить о самом сокровенном, то при Костике только отмалчивалась. Спросит ее врачиха о чем-нибудь, Ксения ответит и опять молчит. И Лилия Станиславовна видя ее такую не расположенность к разговору, перестала приставать с расспросами. Заметив, что Костик время от времени отвлекается от дороги и бросает взгляды на девушку, Лилия Станиславовна улучшив момент, сделала ему предупреждение.
        - Перестань пялиться. А не-то я тебе уши откушу, - тихонько шепнула она, чтобы Ксения не услышала. Хотя Ксение, сейчас было не до того. Развалившись на удобном сиденье, она задремала, и Лилия Станиславовна заметив это, сказала:
        - Пусть поспит. Она очень уставшая.
        Костик ни слова не произнес в ответ, слегка пожал своими могучими плечами, что означало: он не возражает. Он давно смирился с мыслью, что главная в их дуэте всегда его подруга и не претендовал на лидерство.
        Глава 9
        Во второй половине дня бледное солнце спряталось за серые густые тучи и небо стало пасмурным. Прохожие с унылыми лицами месили по тротуарам грязный снег. Ксение все они отсюда, из окна машины, казались скучными и грустными, как будто их против воли выгнали на улицу. Наверное, на них действовала погода. Даже гаишник с красным обветренным лицом, кажется, скучал возле своего служебного «Жигуленка». По крайней мере на проезжавшие машины он не смотрел, поглощенный своими какими-то думами.
        - Родамин! - обозвал гаишника Костик, подъезжая к перекрестку.
        - Почему родамин? - не поняла Лилия Станиславовна, вспомнив, что так называется вещество, которое вряд ли имеет какое-то отношение к постовому милиционеру ДПС.
        - Не знаю, - пожал плечами Костик, - имеет или нет. Но так его прозвали водители за то, что у него всегда рожа красная. Хоть зимой, хоть летом, - объяснил он и на всякий случай в знак приветствия не забыл мигнуть гаишнику фарами.
        Родамин нехотя кивнул головой и отвернул свою красную морду в другую сторону.
        - А вообще, он порядочная сволочь, - похвалил Костик гаишника и тут же обобщил: - Хотя все они такие. Палкой машут, а про свой карман не забывают.
        Дороги в городе успели полить реагентом, и выпавший на него снег, моментально таял, образуя настоящее месиво, разлетающееся во все стороны из-под колес машин. Но когда «Фольксваген» выехал за город, дорога стала лучше и чище.
        Они проехали километров тридцать по Ярославке. И все это время Ксения продремала. Открыла глаза она только когда машина свернула с шоссе и плавно покачиваясь на неровностях сельской дороги поехала в сторону указателя населенного пункта, на котором значилось д. Власово.
        Власово там или еще чего, для Ксении значения не имело. Не сказать, чтобы езда утомила ее. Скорее, надоела. И догадавшись об этом, Лилия Станиславовна поспешила успокоить.
        - Все нормально. Мы уже приехали. Вон моя лачуга, - показала она на двухэтажный особняк в самом конце деревни, обнесенный двухметровым дощатым забором.
        На общем фоне деревенских развалюх красивый дом Лилии Станиславовны выглядел настоящим дворцом. И ничем другим, потому что своим великолепием здорово выделялся изо всех окрестных строений. Хотя Ксения и не удивилась. Ведь у такой красивой женщины как Лилия Станиславовна все должно быть на высшем уровне. И уж тем более дом, в котором она живет.
        Машина остановилась так близко к воротам, что Ксения на секунду зажмурилась, посчитав, что Костик скорее всего зазевался, и сейчас они врежутся. Но
«Фольксваген» остановился, как было задумано водителем, Хотя по мнению Ксение это и не считалось большим мастерством. Скорее, глупое лихачество. Ведь машина чуть не ткнулась бампером в металлическую решетку ворот.
        Даже Лилия Станиславовна выглядела напуганной и не сдержалась.
        - Прекрати свои дурацкие шуточки, - сделала она замечание Костику, видя с каким самодовольством тот улыбается. Видно то, что он проделал сейчас, позабавило его. А может быть, хотелось, поиграть на нервах подруги. Тогда он своего добился.
        Лилия Станиславовна прямо-таки изменилась в лице.
        - Ты самый настоящий идиот! - зло прошипела она.
        - Ладно, не нервничай, - произнес Костик в ответ и добавил с гордостью: - У меня все рассчитано. До сантиметра.
        - Да? Только смотри, чтобы твой расчет не подвел. Машина, между прочим новая и стоит недешево, - напомнила ему Лилия Станиславовна.
        Ксения успела заметить, что в отношениях этой красивой женщины и ее любовничка оказывается тоже не все гладко. Хотя чему тут удивляться, ведь красивым тоже не везет, и может быть даже чаще чем некрасивым.
        - Ну где эта Таисия? Черт бы ее побрал, - не сдерживаясь на слова произнес Костик и трижды посигналил, прежде чем из ворот показалась высокая, здоровенная как гора баба лет пятидесяти, широкоплечая как штангист, с жилистыми руками и огромной головой, на которой возвышалась копна седых волос. Она не торопливо подошла, пытаясь разглядеть через тонированные стекла сидящих в машине.
        Костик опустил стекло и показал ей язык.
        Ксения не удержалась, чтобы не засмеяться. А Лилия Станиславовна пристыдила своего сожителя.
        - Взрослый человек, а ведешь себя как мальчишка, - покачала она головой.
        Костик не выдержал.
        - А чего она? Не знает что ли нашу машину? Каждый раз приезжаешь, она вот так подходит и таращится.
        - Она правильно делает, - одобрительно заключила Лилия Станиславовна. - Мало ли кто приехал. А в машинах Таисия не разбирается.
        Костик ничего не ответил Лилии Станиславовне. Высунул голову в боковое окно.
        - Хватит пялиться. Не узнаешь что ли?
        Женщина не ответила.
        Давай, открывай ворота, - сказал ей Костик, с ухмылочкой наблюдая, как та сразу засуетилась, будто ее хлестанули плеткой по здоровенной спинище. А Лилия Станиславовна обернувшись к Ксение, произнесла в адрес Костика с ехидной улыбочкой.
        - Ну что ты с ним будешь делать. Наверное, все мужчины такие несносные.
        Ксения не знала, что следует ответить. С одной стороны хотелось проявить солидарность, чтобы Лилия Станиславовна не обиделась, а с другой, вроде бы этот Костик и не очень уж вредина. А что касается этой бабехи Таисии, то она Ксение даже очень не понравилась. Особенно когда они вылезли из машины, и Таисия уставившись на нее, заулыбалась, оскалив зубы похожие на лошадиные.

«Мордень у нее еще та», - подумала Ксения, стараясь не встречаться взглядом с Таисией. Казалось, более отвратительного лица она еще не встречала. Большой отвислый нос, как у тролля и широкий рот напичканный здоровенными кривыми зубами. Да и сама она вся такая огромная кряжистая. Даже Костик рядом с ней кажется каким-то мелким. А Таисия прямо-таки не человек, а огромная глыба. Наверное, за какие-то особые грехи Всевышний обошелся с ней так грубо.
        Таисия стояла напротив Ксении, внимательно разглядывая ее, особенно огромный живот и что-то тихонько точно намурлыкивала себе под нос. При этом забывшись, своею ручищей она оперлась о левое переднее крыло машины. Ксении невольно пришла мысль, что если бы сейчас громила Таисия вдруг решила перевернуть «Фольксваген», то сделала бы это без особого напряга и усилий. И размашистая, широкая как у мужика походка и ее крепко сбитое тело - выдавали необыкновенную силу, наделенную в дар от природы матушки, точно компенсацию за внешнюю непривлекательность.
        От взгляда этой Таисии, Ксение делалось нехорошо.

«И чего она так на меня смотрит?» - Ксения отвернулась. А Лилия Станиславовна приобняв ее как лучшую подругу, сказала:
        - Вот это мой загородный домик. Вроде бы ничего? Правда? - спросила она мнение Ксении. Скорее просто так, чтобы не дать ей заскучать.
        И дом, и территория вокруг него засаженная деревьями, Ксение очень понравились. Здесь не было ничего лишнего. Каждое дерево, каждый кустик и даже цветочные клумбы в виде ваз из мраморной крошки, укрытые снегом - все было на своих местах. Чего уж говорить о строениях.
        - Мне все нравится, - искренне призналась Ксения. На что Лилия Станиславовна улыбнулась. Другого ответа услышать она и не ожидала. Сказала с улыбкой:
        - Ну и прекрасно. Пойдем в дом. - Отойдя на несколько шагов, она обернулась к Костику: - Ставь машину в гараж. Больше никуда не поедем. Ксюша заночует у нас. Ты согласна? - спросила она у Ксении.
        Возражать Ксения и не думала. В ее положение было бы возражать смешно. Чтобы опять слоняться по городу и ночевать неизвестно где. Но с другой стороны, удобно ли это для той же Лилии Станиславовны?
        - Вполне, - заявила Квинт. - И ты нас ничем не стеснишь. Комнат в доме хватает. Пойдем, пойдем.
        Костик что-то проворчал себе под нос и пошел открывать ворота гаража.
        - Вообще-то, он неплохой парень, - одобрительно отозвалась Лилия Станиславовна о своем сожители. - Просто сегодня не в настроение. Вот и капризничает как дитя. Ты не обращай внимания. Ведь ты у меня в гостях, - улыбнулась она.
        Заметив настороженность, с которой Ксения косится на Таисию, шедшую чуть позади, Лилия Станиславовна не упустила сказать:
        - Таисия у меня - домработница. Вижу, что тебе она не понравилась…
        Ксения не успела ничего ответить, как Лилия Станиславовна тут же продолжила тихонько, почти шепотом:
        - Конечно, внешность у нее не очень. Но хозяйка, скажу тебе, она отличная. Она у меня тут и за садовника. И цветы выращивает, и вообще… - Квинт не договорила, что под этим имела в виду. А Ксения с уточнениями настаивать не стала. В конце концов, она тут всего лишь гость и не стоит докучать своими вопросами доброго человека. И тем более судить, кто нравится, а кто нет. Может быть и Ксения не нравится Костику и этой Таисии. Но они ее терпят. Значит и она потерпит их.
        Но вот о чем Ксения не удержалась, чтобы не спросить, это о том, что в самом начале так заинтересовало ее, как только она увидела глыбу Таисию.
        - Лилия Станиславовна, - спросила она тоже тихо, чтобы Таисия не услышала, - а чего она все молчит и молчит, как немая?
        Лилия Станиславовна улыбнулась ее проницательности.
        - Ты угадала, - сказала она также тихо. - Таисия и в самом деле немая. От рождения. Хотя в этом, может быть, ее преимущество перед остальными. Она не разболтает секреты, - заговорщицки добавила она и обратилась к шедшей позади домработнице: - Таисия, накрой нам в гостиной хороший стол. Мы проголодались с дороги. Правда, Ксюша? - подмигнула она Ксение с улыбкой.
        - Еще как, - Ксения не настроена была на отказ. Не знала как на самом деле Лилия Станиславовна с Костиком, проголодались ли они, а Ксения хотела есть.
        Глава 10
        Они сидели в гостиной на первом этаже за столом уставленным множеством яств, достойных лучших ресторанов. Вряд ли такое могла приготовить домработница Таисия с ее даже самыми лучшими способностями. Ксения подозревала, что многое из выставленного на стол, скорее всего, было привезено из какого-нибудь ресторана. Но задавать на этот счет вопросов по поводу еды не стала. У нее разбегались глаза от такого количества закусок. «А врачиха-то живет с размахом» - думала она, водя глазами по столу и не зная с чего начать. И даже почувствовала зависть, особенно когда стала хмелеть от выпитого коньяка.
        Наверное, эта зависть появилась от внутренней раскрепощенности. А та в свою очередь от выпитого коньяка. Пожалуй, Лилии Станиславовне не следовало наливать ей так много вина, по вкусу и запаху здорово отличавшемуся от магазинного дерьма.
        - Выпей, - не унималась Лилия Станиславовна. - Еще глоток тебе не повредит, да и твоему ребенку тоже. Это настоящий коньяк, и к тому же очень хороший. Друзья из Армении привезли.
        Поддавшись уговорам, Ксения выпила. Да и когда еще удастся такого попробовать.
        Ксения чувствовала как с каждым глотком на душе у нее становится хорошо и спокойно. Права Квинт. Ей стоит выпить. Такого уже давно не было с ней, чтобы вот так развеселиться. Сама не знала почему, но Ксении хотелось смеяться, радоваться жизни и не думать ни о чем плохом. Разве вот только о ребенке, которому очень скоро предстоит появиться на свет. И Ксения честно призналась.
        - Мне, Лилия Станиславовна, этот ребенок все равно, что петля. Если домой вернусь, мать не обрадуется. Ведь там еще две сестренки остались. Матери их поднимать надо. И тут мне деваться некуда. Из общаги меня поперли. Жить негде. Вот я и обратилась к вам. Вы тогда говорили… - Ксюша с надеждой глянула на Лилию Станиславовну. Ведь та обещала помочь.
        Лилия Станиславовна сидела за столом напротив, разрумянившаяся от трех рюмок коньяка, курила с наслаждением, аккуратно, с изяществом держа сигарету двумя пальчиками, и пытливо посматривала на Ксению. Все о чем сейчас ей тут говорила девушка совсем не было похоже на вранье. Обычная житейская история. И таких как эта Ксения к ней приходят десятками, если не сказать больше - сотнями. И все они умоляют об одном - прекратить беременность.
        Взгляд черных глаз Лилии Станиславовны казалось, прожигал насквозь, выворачивая наизнанку душу. В них светился некий демонический магнетизм, как у человека обладающего сверх гипнозом.
        Выслушав Ксению, она сначала со свойственной ей аккуратностью отложила сигарету на край пепельницы, потом осушила очередную рюмку коньяка и поставив ее на стол, проговорила неторопливо:
        - Насколько я поняла, стало быть, ты хочешь избавиться от ребенка? Так?
        Ксения стыдливо опустила глаза. Наверное, сейчас Лилия Станиславовна презирает ее, считает неудачницей, да к тому же подленькой. Да и как иначе? Ведь не каждая решиться, вот так придти и заявить, что не хочет ребенка, когда он уже вот-вот должен появиться на свет.
        - Вы поймите… - начала Ксения. - У меня нет выхода. Я просто не знаю, что мне делать, - попыталась она оправдаться. Сейчас она сыта и в тепле, но завтра как только покинет этот гостеприимный дом, ее мытарства продолжаться. А дальше будет только хуже. Ксения понимала, что одна она со своей бедой не справится. Хотя если вдуматься, она, последняя дрянь и возможно потом, когда-нибудь даже будет жалеть о своем поступке. Но сейчас не хотелось думать о высокой морали. Надо как-то выжить в большом городе, в котором она никому не нужна.
        - Я, собственно, и пришла к вам за тем, чтобы попросить. Может как-то можно… - Ксения не докончила свою мысль, но Лилия Станиславовна ее прекрасно поняла, и потому ответ ее был более чем категоричен.
        - Нет, - ответила она. - Ни о каком вмешательстве не может идти речи. Тебе ни сегодня, завтра рожать. Ты сама соображаешь, о чем говоришь?
        Ксения кивнула. Она все понимала и потому нечто подобное ожидала и услышать. Вот только не знала как объяснить этой Лилии Станиславовне, что стоит ей родить и вся личная жизнь будет перечеркнута. И вряд ли тогда она сумеет достичь тех высот, о которых мечтала, приехав сюда.
        Лилия Станиславовна на это заметила философски:
        - Ну, милочка моя, не всегда наши желания сбываются. С этим тоже надо смириться, как с неизбежным. Как, например, смерть. Хотим мы того, или нет. Но приходит срок, вопреки нашей воли и желания.
        - Но рождение… - слабо возразила Ксения. - Можно его предотвратить?
        - В твоем случаи - нет. Это уже неизбежно, - убежденно заявила Лилия Станиславовна и видя, что Ксения совсем скисла и вот-вот заплачет, поспешила добавила с долей оптимизма: - Но как я уже тебе говорила, безвыходных положений не бывает.
        Ксения не поняла, на что намекает Квинт. В ее словах явно заключен какой-то смысл. Иначе для чего бы все это было сказано.
        - Я могу помочь тебе, - сказала Лилия Станиславовна. - Вот только родить тебе все равно придется. От этого теперь тебе никуда уж не деться.
        Ксения кисло улыбнулась.
        - Так в чем же тогда ваша помощь заключается? - спросила она.
        - В твоем ребенке, - настойчиво ответила Квинт. В ее голосе отчетливо слышалось раздражение на неспособность Ксении домысливать. А ведь это нетрудно. И надо-то всего лишь пошевелить мозгами. Хотя может быть девочка перебрала коньяку.
        - Что вы хотите сказать? - Ксения не понимала, что имеет в виду Квинт.
        - Да в общем-то, ничего особенного. Ты родишь, а ребенка после родов оставишь у меня, - предложила Лилия Станиславовна, самый для Ксении подходящий вариант, от которого та не должна была отказываться.
        - Оставить у вас? - предложение Лилии Станиславовны несколько удивило Ксению. Неужели Квинт собирается оставить ее ребенка себе. Она что не в состоянии сама родить.
        - Так что тебя смущает? - доверительным тоном спросила Лилия Станиславовна, видя, что Ксения тянет с принятием окончательного решения.
        - Мой ребенок. Зачем он вам? - с наивностью простушки спросила Ксения. Причем, ее вопрос был настолько неожидаемым для Лилии Станиславовны, что та поначалу смутилась. Но тут же проявив завидное самообладание, овладела собой и сказала с улыбкой:
        - Знаешь, я давно хотела заиметь малыша. К тому же, насколько я поняла, тебе-то этот ребенок не нужен, - напомнила она Ксение ее же слова.
        - Все так, - кивнула Ксения, решив больше не грузиться по поводу предложенного Квинт и находя, что в ситуации с ней лучшего и быть не может. Все-таки, Лилия Станиславовна порядочный человек, а значит, можно не волноваться за судьбу ребенка. Он попадет в хорошие руки. И у Ксении будет шанс наладить свою жизнь. Во-первых доучиться в колледже. А потом будет видно. Лучше не загадывать, а то не сбудется. Проверено на себе. Хотя пока Ксению все устраивало, за исключением одной проблемы, о которой она не упустила сказать Квинт.
        - В родильном доме останутся мои паспортные данные. Мне бы не хотелось…
        - А зачем тебе ехать в роддом? - сказала ей на это Квинт, придавая словам особый смысл, подчеркивающий, что Ксении не стоит ни в чем сомневаться. - У меня здесь есть все необходимое, чтобы нормально принять роды. И не забывай, я ведь врач. Причем, со стажем. А потом, знаешь, сейчас многие жены бизнесменов вообще предпочитают рожать не в клинике, а у себя дома. И ты родишь. И все будет нормально. И никаких тебе формальностей. Никто и знать не будет про твои роды. Нет, но если ты мне не доверяешь, тогда другое дело. Тогда извини, но по-другому помочь я тебе не смогу, - в голосе Лилии Станиславовны Квинт послышалась отдаленная обида за недоверие Ксении.
        Хотя Ксения и ничего такого не имела против, в чем тут же поспешила убедить Лилию Станиславовну, сказав:
        - Да что вы, Лилия Станиславовна. Я вам очень даже доверяю. Да и кому мне еще доверять кроме вас. Ведь родных у меня здесь нет, - произнесено было это с откровением, которое тронуло Лилию Станиславовну. Она грустно кивнула, проникаясь сочувствием к девушке.
        - В таком случаи, ни о чем не беспокойся и положись во всем на меня, - сказала она Ксение и не давая той опомниться, разлила из бутылки очередную порцию коньяка по рюмкам. - Давай, накатим за успех еще по рюмке.
        Ксения не стала отказываться, и не только от предложенной рюмки. В конце концов, ничего такого ужасного в том, что она оставит ребенка у Лилии Станиславовны, нет. Зато потом, когда возможно её жизнь наладится, она сможет забрать своего малыша. Или малышку. Для Ксении сейчас это значения не имело.
        - Знаете, я согласна оставить ребенка у вас, - сказала она.
        Лилия Станиславовна одобрительно кивнула, улыбнувшись своей обворожительной улыбкой. И подняла рюмку.
        - Милая, если б ты только знала, скольким женщинам я вот так помогла? - сказала она после того как выпила. - Пальцев не хватит пересчитать. И у тебя все наладится. Мать твоя не узнает о родах. В колледж вернешься, скажешь, рожала у себя в местном роддоме. Родила мертвого. Да никто и интересоваться не будет. А ты спокойненько доучишься, получишь диплом и живи в свое удовольствие. Девчонка ты красивая. Охмуришь какого-нибудь богатенького толстосума и будешь жить припеваючи. Только уж в следующий раз дурой не будь, и не раздвигай ноги перед кем попало.
        - Больше со мной такого не случится, - пообещала Ксения, помня сколько всего ей пришлось вытерпеть. Теперь хоть какая-то есть надежда. А это уже кое-что. По крайней мере, Ксения теперь чувствовала себя намного уверенней, чем когда ехала сюда. Права Лилия Станиславовна, говоря, что ей стоит подумать о будущем, как ей жить потом.
        - А детей ты еще нарожаешь, сколько хочешь. Дурацкое дело, нехитрое. И не думай о нравственности, - посоветовала Лилия Станиславовна. - Знаешь, главное, устроить свою жизнь, чтобы потом твоим детям не пришлось корку глодать.
        В этом Ксения была полностью солидарна с Квинт, и уже не единожды думала также. Надо накопить денег, потом можно и рожать, чтобы было чем накормить детей. И пусть ее кто-нибудь за такие мысли попытается осудить. Да и о какой морали в обществе можно говорить, когда жизнь такая жестокая. Ксения уже это испытала на себе. Но теперь у нее еще будет время все исправить.
        - Конечно, будет, - поддержала ее Лилия Станиславовна, и заметив, что Ксения уже зевает, посмотрела на часы. - Ой, засиделись мы с тобой, Ксюша. А время-то уже второй час ночи. Пора спать. Иди, ложись и ни о чем плохом не думай. Таисия тебе приготовила постель, - сказала Квинт, вставая из-за стола и давая понять, что этот затянувшийся на долгое время ужин, окончен. - Отдыхай и не волнуйся. Потому что твое волнение сразу передается малышу. А это для него вредно.
        - Я постараюсь, - Ксения кивнула и не ожидая того опять зевнула, едва не разорвав рот. Очень хотелось спать. Она и сама уже думала попроситься лечь, да постеснялась, чтобы в глазах гостеприимной Лилии Станиславовны окончательно не показаться нахалкой.
        - Ну тогда… спокойной ночи, - сказала ей Лилия Станиславовна, посмотрев на Ксению как-то по - особенному. Во всяком случаи так показалось самой Ксении. Этот взгляд ей не понравился. Было в нем что-то затаенное. И потому девушка впервые задумалась над тем, что, кажется, пригласила ее сюда Квинт неспроста. Ведь можно же было обо всем поговорить и в поликлинике. И весь этот сальный разговор насчет сытого будущего Лилия Станиславовна вела тоже не просто так.

«У нее была своя цель», - мысленно повторила Ксения, перебирая в голове детали только что состоявшегося разговора, пытаясь определить в них главное. Оно обязательно должно быть.
        Способность к аналитике не подвела ее и на этот раз и Ксения пришла к заключению, что Лилия Станиславовна Квинт совсем не такая уж простушка, какой хочет казаться на первый взгляд. И в ее стремление помочь, прослеживается какой-то определенный умысел. Хотя почему, какой-то? Это сделка, которую она предложила Ксение. «Ну конечно, - Ксения даже улыбнулась, стоит ли еще копаться. - Она предложила мне избавиться от ребенка. Оказывается, мой ребенок ей нужен. Что ж. Можно считать, мы с ней нашли друг друга». Ксения постаралась не осуждать Лилию Станиславовну, хотя бы потому, что сама обратилась к ней. Но сейчас наверное, лучше обо всем этом не ломать голову. Надоело. К тому же, уже ночь и все нормальные люди давно спят. И ей надо пойти и лечь, раз предлагают. И Ксения вышла из комнаты, но почему-то ощущая в душе некоторую опустошенность. Не могла понять, отчего это. Да и понимать было некогда. В коридоре за дверью она увидела Таисию.
        В этот поздний час Таисия, оказывается, тоже не спала. На этот раз она появилась перед Ксенией в широком и длинном до пят, и оттого похожим на балахон, халате и мягких тапочках. Глянула с недовольством. Ее лошадиное лицо было до крайности мрачным. Махнув рукой, она этим жестом позвала девушку следовать за ней, при этом что-то тихонько мыкая себе под нос. Что она хотела выразить своим мычанием, для Ксении было не понятно.
        Она старалась не прислушиваться к этим неприятным для слуха звукам, переключив свое внимание на то, чтобы поскорее добраться до комнаты и лечь в постель, потому что уже нет сил держаться на ногах. Кажется, еще немного и она заснет прямо на ходу. Но этого не произошло. Таисия подвела ее к двери, и открыв, указала жестом, чтобы девушка зашла.
        Комната, которую отвели Ксение, оказалась довольно уютной. В ней был шкаф для одежды, тумбочка с часами и включенной настольной лампой под зеленым абажуром. Кресло, два стула и широченная кровать, которая уже была разобрана и только дожидалась Ксению, чтобы та легла.
        - Спасибо, Таисия, - поблагодарила Ксения домохозяйку за сопровождение, усаживаясь на краешек кровати и вздохнув с облегчением. Как же хорошо. Теперь можно расслабиться и отдохнуть. Но раздеваться при домохозяйке Ксения не стала. Подождала, пока Таисия что-то промычав на своем языке вышла из комнаты, закрыв за собой дверь. Ксения услышала ее удаляющиеся тяжелые шаги по коридору.
        Когда Ксения вышла из гостиной, Лилия Станиславовна подождала, пока Таисия уведет девушку, потом подошла к другой двери, выходящей в соседнюю комнату, открыла ее и позвала:
        - Костик, ты не заснул там? Выходи.
        В комнате царил полумрак, в котором с трудом удалось заметить едва различимую тень. Она не торопливо оторвалась от кресла, и двинулась к двери.
        - Иди сюда, милый, - позвала Лилия Станиславовна, усаживаясь за стол. - Сядь со мной рядышком.
        Выйдя из темной комнаты, Костик сощурился от яркого света, зевнул, протер глаза и только после этого сел за стол. Но не так как хотела Лилия Станиславовна не рядом с ней, а напротив. И видя такое его непослушание, Квинт сама подсела к нему. Иногда под настроение ей нравилось поухаживать за своим бой-френдом, поублажать его капризам. Но так было не всегда. Иногда, вот как сейчас.
        Сейчас у Лилии Станиславовны было хорошее настроение, чего кажется не скажешь про Костика. Слишком хмурым он выглядит. Лежал бы он сейчас в кроватке, дрых. Но ему было сказано, сидеть и ждать в другой комнате. И он не ослушался. Такое послушание льстило и глянув на него недовольного, Лилия Станиславовна улыбнулась. Это только кажется, что такие вот большие мужики как ее Костик с волевым выражением лица имеют жесткий характер. Может кто-то и имеет, но только ни ее любовник. Ее Костик как дитя. Такой же слабенький и беззащитный. И если она не станет о нем заботиться, он пропадет.
        Сейчас забота Квинт заключалась в немногом. Налив рюмку коньяка, она поставила ее перед Костиком, предложив выпить за успех. Но Костик пить отказался.
        - Я что алкоголик жрать коньяк в два часа ночи, - сказал он, отставляя рюмку.
        Квинт осуждающе покачала головой, догадываясь, что ее любовник сейчас не в лучшей форме, а стало быть на секс надеяться не стоит.
        - Что такое с тобой? - спросила она, решив, что Костику всего лишь в очередной раз вздумалось покапризничать. Так с ним бывает иногда.
        - Да ничего. Я уже заснул. Столько ты ее мурыжила, - не скрывая раздражения, проговорил Костик, как если бы его только что подняли с постели, не дав досмотреть хороший сон.
        - А быстро, милый мой, только кошки сам знаешь, чего делают, - язвительно отозвалась Лилия Станиславовна на упрек любовника. - Сам подумай, чего бы эта девочка обо мне подумала, предложи я ей сразу оставить ребенка у нас. Надо же было ее подготовить, подвести к тому, что от нее нам требуется. И при этом, чтобы у нее не возникло и тени подозрения.
        - А если возникло? - желая досадить любовнице, произнес Костик.
        Лилия Станиславовна взглянула на него сердито.
        - Ты хочешь меня позлить? - спросила она.
        Костик не ответил. И Лилия Станиславовна задумчиво посмотрела на него:
        - Теперь это уже не важно. Фишки расставлены. И играть мы будем по моим правилам. Надеюсь, тебе понятно.
        Костику сейчас Квинт показалась слишком уж самонадеянной. Именно это качество в людях ему больше всего не нравилось. А теперь вот и в подруге. Но спорить с ней он не стал. Сказал лишь с усмешечкой:
        - Ну разумеется. Разве у нас есть другие варианты?
        Лилия Станиславовна взглянула на него холодно. Казалось еще немного и ее черные обжигающие глаза испепелят любовника дотла.
        - Не будь идиотом, милый, - ледяным голосом произнесла она. - Ты прекрасно знаешь, что нам нужен ее ребенок. Она приходила ко мне, просила сделать аборт. Я едва уговорила ее отказаться. А теперь ты, судя по настрою, хочешь, чтобы я отказалась от ее ребенка? Возможно, она не дура, но отдать ребенка нам, это прежде всего в ее интересах. Ей некуда деваться. И она будет молчать как рыба. - Лилия Станиславовна улыбнулась. Но на этот раз ее улыбка была коварной, если не сказать больше - зловещей.
        Костик поспешил отвести глаза в сторону, делая вид, будто ищет чего-нибудь съесть.
        Квинт потрепала его по волосам.
        - Ты в чем-то сомневаешься? - спросила, положив руку ему на плечо.
        Костик ответил не сразу. Вытянув из пачки сигарету, закурил, потом сказал:
        - Не знаю. Предчувствие у меня какое-то нехорошее, - признался он.
        Но Лилия Станиславовна была далека от предрассудков. И в этот раз повела себя как сторонница реализма, а не фатальных догм.
        - Засунь свое предчувствие в штаны, - сказала она и заметив ухмылку на лице Костика добавила: - Да, да, милый. И вообще, мне твой настрой не нравится. Если хочешь, чтобы у тебя все получилось, надо верить в то, что делаешь. Извини за каламбур.
        Костик махнул рукой, давая понять, что его подобное высказывание не трогает и оставляет равнодушным. За то время, пока они вместе, ему доводилось слышать и не такое. Тем более, сейчас надо было сгладить ситуацию, чтобы погасить назревающий конфликт. И он миролюбиво произнес:
        - Ладно, не кипятись. Будем считать, что ты права. - Говоря так, не сомневался, его любовница всегда предпочитала во всем быть выше его. Даже занимаясь с ним сексом, она не упускала возможности делать так, как это нравилось ей.
        Но на этот раз признание ее правоты, оказалось слишком малой похвалой для Лилии Станиславовны. И Костик понял, сейчас от него требуется большего. Он обнял Квинт, прильнул к ее губам, слизывая с них горечь коньяка. Сунув руку за спину, расстегнул лифчик, и ее полные и тугие как у молодой девушки груди освободившись, выпрыгнули из выреза кофточки.
        Костику нравились ее груди. С крупными чуть жестковатыми сосками. Нравилось их ласкать, нежно разминая. И обязательно полизать выпуклые соски чуть-чуть прикусывая их. Такая жестокость замешанная на ласке, возбуждала Лилию Станиславовну. Вот и сейчас, когда он наклонился, прихватив тихонько зубами один из ее сосков, и стал лизать его, Квинт обмякла, и тихонько постанывая от удовольствия, вцепилась своими коготками в его волосы, покрепче прижимая голову к груди.
        Вспыхнувшая в ней неприязнь, улеглась. Теперь Костику предстояло делать то, чего он до этого и не собирался. Заняться с Квинт сексом. И Лилия Станиславовна соскочив со стула, схватила его за руку и потянула к двери, говоря:
        - Пойдем в спальню. Не здесь, - зашептала она Костику на ухо.
        - Да, конечно. - Костик подхватил ее на руки.
        Глава 11
        Мягкий свет луны проникал в спальную комнату в щель между штор. Сначала лунная полоска медленно ползла по ковровой дорожке по полу. Потом взобралась на постель и заскользила по лицу спящей девушки.
        Тонкий лучик посветил ей в глаза. Ресницы вздрогнули разок, другой и Ксения проснулась. Почему-то показалось, будто кто-то легонько, едва прикоснувшись, толкнул ее, заставив пробудиться. Еще бы спасть да спать, но ощущение такое, будто она уже выспалась. И сколько не ворочалась с боку на бок, заснуть уже не могла. Ксения не понимала, что ей мешает. Вроде бы и постель удобная, мягкая, а вот почему-то не спится. Она и голову засовывала под подушку, как иногда делала в общежитие, когда девчонки мешали спать. И шторы задернула поплотнее, чтобы лунный лучик не отыскал щель. Но и это не помогло. Сон как будто отбило. И в голову полезли разные мысли, избавиться от которых можно, если только почитать какую-нибудь книгу. Возможно, тогда удастся заснуть. Слышала, что многим, кого мучает бессонница, это вроде бы помогает. Но до книги у нее не дошло. В ночной тишине спящего дома послышался плач младенца, одного, затем другого.
        Ксения поднялась, села на кровати, свесив ноги. И прислушалась.
        На втором этаже, в комнату находящуюся над ней, кто-то вошел, и Ксения услышала тихие точно крадущиеся шаги. Этот кто-то прошел от двери до середины комнаты и остановился. Не понятно, что там вошедший делал, но младенцы замолчали.

«Там дети?» - теперь Ксении и вовсе уже стало не до сна. Любопытство не давало вот так просто сидеть и подслушивать. Захотелось еще и поглядеть. Это было одной из черт ее неуемной натуры. К тому же она вспомнила, что Лилия Станиславовна ничего не говорила про младенцев грудничков, лишь упомянув в разговоре про дочь, которой было, кажется, уже лет тринадцать. «Ничего себе. Тогда откуда у нее грудники?» - задалась Ксения вопросом, раздумывая над которым не могла вот так просто усидеть на месте.
        И встала с кровати. Не зажигая настольной лампы, нашарила на спинке стула свою кофту и юбку. На цыпочках подошла к двери, приоткрыла ее и прислушалась.
        В коридоре было темно и это казалось особенно неприятным. В чужом доме. Ощущение такое, словно кто-то притаился в темноте и теперь со стороны наблюдает за Ксенией, за каждым ее движением. Но свет включать она и не подумала, чтобы не привлекать к себе внимание Лилии Станиславовны и особенно этой противной Таисии.
        Ксения медленно передвигала ноги, шла, боясь в потемках споткнуться обо что-нибудь и наделать шуму. Да и растянуться на полу, не хочется. С ее - то пузельником. Поэтому, лучше не торопиться. Да и все равно спать не хочется.
        Плач младенцев больше не повторялся. Но это был не повод, чтобы вернуться в комнату. Любопытство просто-таки раздирало ее. Хотя Ксения, и сама толком не понимала, зачем вообще идет и как это выглядит со стороны: вот так бродить по чужому дому. «Но я ведь не собираюсь ничего воровать у них, - подыскала она оправдание на случай, если ее увидят. - Скажу, что страдаю лунатизмом и бывает, гуляю по ночам». - Это объяснение даже на ее собственный взгляд казалось не вполне подходящим, но другого ничего на ум не пришло. Но может, ее никто не увидит, тогда и врать ничего не придется.
        Подойдя к лестнице ведущей на второй этаж, она остановилась, вдруг почувствовав нерешительность. Стоит ли ей туда идти? Ведь плач младенцев больше не слышен.
        Нахлынувшее волнение заставляло сердце трепетать и наверное, от этого ребенок в животе начал шевелиться, как будто хотел убежать куда-то, и спрятаться. Пожалуй, разумнее всего было сейчас вернуться назад в комнату. И дождавшись утра расспросить Лилию Станиславовну о плачущих детях, раз уж они так заинтересовали Ксению. А то и вообще, ни о чем не расспрашивать. И какое ей дело до того, что где-то там заплакали дети. Но проклятое любопытство, трудно поддающаяся объяснению черта человеческой натуры, упорно тянуло ее туда. И Ксения уже взялась рукой за периллу, осторожно, чтобы не поскользнуться, поставила ногу на ступеньку лестницы, и почувствовала как кто-то из темноты сзади тронул ее за плечо.
        Она вздрогнула.
        - Ой, - вскрикнула, оборачиваясь.
        Перед ней стояла Таисия в ночной рубашке вся взлохмаченная с сонным лицом и потому сейчас она выглядела еще неприятнее, чем казалась обычно. Она уставилась на Ксению с вышины своего огромного роста, как бы спрашивая взглядом, почему девушка здесь, а не в своей комнате.
        Ксения догадалась, что раз ее застукали, то как-то надо объяснить свое появление тут и попытку зайти на второй этаж, куда ее никто не приглашал. Иначе, немая не отстанет. Но что ей сказать: про лунатизм? Глупость. Такая тупица вряд ли в это поверит.
        Таисия смотрела на нее не мигая своими большими глазищами в ожидание объяснений. Ее взгляд был настолько выразительным, и неприятным, что Ксения невольно съежилась. Казалось, вот сейчас эта баба гора схватит ее своей лапищей и швырнет в окно, и Ксения полетит как пушечное ядро. И чтобы такого не произошло, она поспешила сказать:
        - Я тут… в туалет, - про туалет она сообразила, только сейчас, почувствовав, что и в самом деле не мешает справить малую нужду. Наверное, это желание возникло с перепугу. Ведь никак не ожидала встретить Таисию в коридоре ночью. И чего только ей не спится. Неужели, тоже страдает бессонницей.
        Таисия, кажется, поверила ей, удовлетворенно встряхнула своей огромной башкой, и что-то мыкнула, понятное только ей самой, взяла Ксению за руку, и повела за собой в совершенно другой конец коридора. Причем, как показалось Ксение, в темноте баба гора видела не хуже кошки. В лабиринтах огромного коридора, где легко заблудиться между дверей, она ориентировалась прекрасно. Она подвела Ксению к двери и показала где в туалете включается свет.
        Ксения вежливо поблагодарила и вошла, не теряя надежды, что Таисия не станет тут торчать и уйдет. Хотя теперь желание, вот так ночью побродить по дому, у Ксение пропало. Да и как еще объяснить свое колобродство, если она опять нарвется на немую домработницу. Наверняка, эта противная Таисия просто так не отстанет.
        В этом она не ошиблась. Таисия терпеливо ждала ее тут же возле двери. И кажется готова была вот так простоять всю ночь, пока Ксения не выйдет. Только вряд ли это можно считать, как стремление угодить беременной девушке. Ксения чувствовала другое. За всем этим есть какая-то тайна, о существовании которой ей знать не положено. И не зря Таисия как конвоир проводила ее до спальни и только когда Ксения зашла в комнату и закрыла дверь, домработница растворилась в темноте как ночной призрак.
        - Вот мымра, - обозвала Ксения бабу гору, но произнесла это потихоньку, чтобы Таисия не услышала. На душе сделалось досадно. Надо было этой Таисии появиться и все испортить. Услышанный плач младенцев наверху не выходил из головы. И потому уснуть она уже не смогла. Так и просидела на кровати до самого утра, давая простор своим мыслям. Фантазии ее были самыми разнообразными, но в них отсутствовала какая-либо определенность. И это огорчало и вызывало большую досаду. Ей так и не удалось ничего узнать.
        Бледная полоска наступившего рассвета крадучись между штор проникла в комнату. Ночь, утомившая бессонницей, прошла. И вот казалось бы, наступает утро. Но встречала его Ксения с не очень хорошим настроением.
        Она сидела на кровати, подобрав под себя ноги, закутавшись в одеяло. Хотя и не чувствовала от недосыпания себя утомленной. Наверное, в ней уже укоренилась привычка, спать кое-как, а то и не спать вовсе. И кажется это вошло в нехорошую привычку. И эта ночь не стала исключением. Вот казалось бы, можно отоспаться, но не получилось.
        Ксения была злая на себя. Ведь в эту предутреннюю пору самый сон у всех нормальных людей. Ну почему она ненормальная? Она хотела бухнуться головой в подушку, но услышала тихие шаги. В коридоре. Кто-то там подошел к двери и замер. «Кто это может быть?» - подумала Ксения, прислушиваясь/ Зло брало еще больше. Ведь наверняка тот человек там стоит и подслушивает, спит она или нет. Может стоит подойти и открыть дверь? Посмотреть.
        Но тут же Ксения от этой затеи отказалась, решив, что это скорее всего Таисия делает утренний променаж. Ну и пусть, раз ей хочется. Была нужда из-за нее спрыгивать с постели. А сюда она все равно просто так не войдет.
        Комната, в которую на ночь разместили Ксению, изнутри не запиралась. Хотя вроде бы бояться и не кого, но Ксения решила подстраховаться, на всякий случай подставила к двери стул. Так они с девчонками иногда делали в общежитие, когда в двери не работал замок. Теперь Таисия или кто-то другой если вздумает зайти, то в темноте обязательно натолкнется на стул и опрокинет его.
        Но тот, кто стоял в коридоре, заходить к ней в комнату как видно и не собирался, и скоро Ксения услышала как шаги стали удаляться по коридору. Причем, уходящий, явно торопился. И шаги его были торопливыми, и скоро их и вовсе уже стало не слышно.

«Странный какой-то домик», - решила Ксения и поднявшись с кровати вместе с одеялом, подошла к окну. Захотелось выглянуть, посмотреть как там на улице.
        Возле ворот она увидела черный «Фольксваген», на котором вчера приехала сюда. Костик ковырялся чего-то там в багажнике. Ксения зевнула, уже хотела вернуться в кровать, но увидела вышедшую Лилию Станиславовну.
        Квинт своей изящной походкой подошла к машине. Она была одета в дорогую норковую шубку, и выглядела еще более привлекательней, словно дама из высшего общества. Хотя по мнению Ксении такую красивую женщину как Лилия Станиславовна во что не наряди, всё ей пойдет. Даже если бы она сейчас появилась во рваной телогрейке и валенках, все равно бы это облачение выглядело на ней ничуть не хуже.
        Подобрав полу длинной шубы, Квинт разместилась на заднем сиденье иномарки. И скоро Ксения поняла почему.
        Из дома вышла Таисия держа в руках два свертка из байковых одеял. Подойдя к машине домработница передала их Лилии Станиславовне. Сначала один, потом другой.
        В первую минуту Ксению одолевало всего лишь удивление. Но когда она высунулась из-за шторы и как следует пригляделась, то почувствовала другое - трепетное волнение. В обоих свертках она разглядела детей. Личики грудных младенцев, спящих и потягивающих соски.
        - Ничего себе! - изумленно протянула Ксения, пытаясь осмыслить увиденное. И пока это не получалось. Особенно не поддавалось никаким объяснениям то, зачем Лилия Станиславовна куда-то собирается отвезти младенцев в такой ранний час.
        - Ну и дела тут творятся, - проговорила Ксения тихонько, наблюдая за тем, как Квинт что-то оживленно говорила Таисии, время от времени бросая короткие взгляды на окно ее комнаты.
        Таисия в ответ покорно кивала здоровенной башкой, помогая изъясняться жестикуляцией рук. Хотя казалось, что Лилия Станиславовна и без этого прекрасно понимает свою домработницу. И скорее всего так оно и было. Ведь наверняка Таисия тут не первый день. Стала бы Квинт ей так доверять.
        Наблюдая за ними, Ксения решила, что говорила Лилия Станиславовна со своей домработницей сейчас про нее. Поэтому подглядывала так, чтобы ее не заметили. Нехорошо это. Подумают, что она шпионит за ними.
        Сколько бы еще продолжался этот разговор между Квинт и Таисией, Ксения не могла предположить, но закончился он довольно резко. Поглядев на часы, Костик что-то сказал им обеим и сел за руль.
        Таисия переваливаясь с боку на бок точно жирная гусыня, поспешила к воротам, открыть их.
        Ксения была раздосадована. Так хотелось услышать, о чем они там говорили. Но не получилось. Нельзя было даже открыть форточку. Это не осталось бы незамеченным. Теперь наблюдая за тем, как синий дымок вместе с копотью густым облачком вырвался из глушителя, и «Фольксваген» поехал, ей оставалось лишь строить всякого рода предположения. И Ксения вдруг поняла одну простую вещь, о которой не задумывалась раньше: здесь она потому, что все как будто кем-то спланировано. Только не ею. С того самого первого момента, как она обратилась в женскую консультацию на прием к Лилии Станиславовне. И теперь обдумав все хорошенько, закралось подозрение:
«Неужели Квинт способна на такое…»
        Сделалось жутко, и Ксения поспешила отбросить эту не совсем приятную мысль, наблюдая за тем, как черный «Фольксваген» поехал, шурша колесами по подмерзшему снегу, а облачко синего дыма осталось и еще долго висело в воздухе.
        Ксения чуть откинула штору.
        Таисия закрыла ворота на здоровенный засов, подергала его, проверив надежность. По-хозяйски оглядела двор, медленно поведя головой то в одну, то в другую стороны. И словно догадавшись, что Ксения подглядывает, резко обернулась, уставилась на окно.
        Ксения поспешила отскочить к кровати, но кажется, хитрая Таисия все-таки успела ее заметить.
        Декабрь в этом году выдался на редкость снежным и все-таки не таким уж прохладным. Здесь за городом на полях, на деревьях и крышах домов лежал снег мягкий и пушистый. И хотя по ночам морозец прихватывал его до корочки, все равно до настоящей зимы было далеко.
        Днем солнце пригревало, и снег подтаивал, и на дорогах появлялись лужи. И пропитанный влагой воздух, скорее напоминал по времени запоздалую осень.
        После завтрака любезно поданного Таисией, Ксения вышла из дома. Хотелось подышать воздухом, а заодно полюбоваться окрестными пейзажами.
        Выйдя на крыльцо и сощурившись от яркого ослепительного солнца, она долго глядела в голубое чистое без единого облачка небо, как иногда делала дома. Это было там. А тут в большом городе теперь многое стало по-другому. А небо все равно такое же голубое и чистое.
        Осмотревшись, Ксения пришла к заключению, что тут ей все нравится. И даже пришла мыслишка, что если Лилия Станиславовна не против, она могла бы временно пожить здесь, ну хотя бы до родов. Да и что такого. Вон дом какой огромный, места хватит.
        Большой пушистый кот не обремененный заботами дремал, греясь на солнышке, растянувшись на перилле крыльца. На Ксению он не обратил внимания даже когда она погладила его. Кот и тогда поленился открыть глаза, только чуть шевельнул хвостом.
        - А ты, оказывается, лодырь, - потрепала она тогда пушистого лежебоку против шерсти, чтобы этим пробудить его. - А ну давай, просыпайся. Мышей ловить кто будет.
        На этот раз кот приоткрыл глаза, глянув на потревожившую его девушку с нескрываемым недовольством.
        - Он не любит, когда его вот так против шерсти гладят, - услышала Ксения голос позади и обернулась.
        На крыльце стояла девчушка лет тринадцати, остроносенькая с любопытными черными глазками, которые так и бегали во все стороны. Она глянула на кота, потом на Ксению, причем без явного удивления, словно давно ее знала, и тут же взгляд черных глаз устремился в сад, где два крупных снегиря сидели на заснеженной ветке яблони.
        - А тебя как звать? - спросила девчушка у Ксении.
        - Ксения, - ответила Ксюша.
        - А меня - Юля, - ответила девчушка, водя черными глазенками по сторонам. Она была хорошенькая забавная и очень похожа на Лилию Станиславовну, и Ксения подумала, что наверное, точно такой Квинт была в детстве. А потом выросла и еще больше похорошела.
        Насчет родства Ксения все-таки решила уточнить и спросила у девочки про Квинт:
        - Лилия Станиславовна - твоя мама?
        Девчушка кивнула.
        - Да, - ответила она и отвлеченно посмотрела в небо. Там далеко в вышине самолет нарисовал дугу и улетел. А дуга повисла над солнцем словно одна единственная бровь над горящим огненным глазом.
        - Здорово, правда? - восхищенно произнесла она.
        Ксения посмотрела.
        - Да. Кажется, в этом что-то есть, - сказала, решив таким образом не разочаровывать новую знакомую. Хотя это вряд ли бы получилось, потому что девчушка тут же отвлеклась и забыла про бровь над солнцем.
        Она глянула на цветочную клумбу, где из-под снега торчали остатки сухих цветов. Там копошились нахохлившиеся воробьи, и это девчушке не понравилось.
        - Кыш! - замахала она руками. - Противные птицы. Все семена цветов разроют и поклюют. Весна придет, а цветов не будет, - объяснила на свои действия и вздохнув, сказала с грустью:
        - Скучно тут у нас, правда?
        Ксения пожала плечами. Ничего подобного ей в голову не приходило. Более того, тут отовсюду исходит спокойствие, и это больше нравились чем городская суета.
        - Знаешь, лично мне тут нравится, - сказала она и заметила как девчушка капризно поджала губы. Ей не понравилось, что у Ксение оказалось свое противоположное мнение.
        - А мне - нет. Слоняюсь тут как дура целыми днями, а за ворота Таисия выходить не разрешает, - сказала девчушка, сжимая в руке комочек снега, которым намеревалась запустить в воробьев. Но они больше на клумбу не садились. Тусовались в саду на деревьях, нарушая тишину своим громким чириканьем.
        На этот раз Ксения посочувствовала. Возможно, отчасти девчушка была и права. С ее неуемным характером непоседы, пожалуй, и в самом деле скучно вот так целый день слоняться за забором.
        - А в школу ты ходишь? Или учишься на дому? - спросила она девчушку.
        Юля утвердительно кивнула.
        - Да. Куда деваться. Приходится ходить. Костик каждый день возит меня в Москву, а вечером обратно. Но сейчас я приболела и вот уже три дня торчу тут, - девчушка обвела двор грустным взглядом. - Мама заставляет таблетки пить. Так все надоело, - вздохнула она. - Все эти лекарства - такая гадость.
        И с этим Ксения была готова согласиться. Лекарства она тоже не любила. Но чтобы не вбивать клин в отношения матери с дочерью, сказала:
        - Ну твоя мама врач. Она знает, что надо делать. - Думала, что девочка Юля проявит солидарность, но она проявила характер, сказав:
        - Вот пусть сама и пьет. А я так выздоровлю, без ее пилюль. - И тут же повеселевшим заговорческим голосом добавила: - Хочешь, я тебе кое-что покажу? Вон в той комнате у нас, - показала она на окно второго этажа, прямо над комнатой выделенной Ксение для временного проживания. - Пошли, пока Таисия не видит, - схватила она Ксению за руку.
        Но сейчас же обе они поняли, что задуманное непоседливой девчушкой придется отложить на неопределенный срок, потому что на веранде появилась Таисия и своей огромной фигурой загородила проход.
        Юля рассердилась на нее.
        - Ну что ты за мной все ходишь?
        Таисия в ответ мыкнула, как будто силясь что-то сказать. И, кажется, Юля ее поняла.
        - Хорошо. Пойдем, - сказала она Таисии и пошла за ней в дом.
        А Ксения осталась одна. Это одиночество сейчас ничуть не отягощало ее. Наоборот, ей хотелось побыть одной, и чтобы никто не мешал ее мыслям, в том числе и эта шустренькая девчушка Юля. Ксения села на скамейку. Нарушенное непоседой спокойствие вернулось и она почувствовала себя хорошо. Слегка омрачала настроение Таисия. Она таращилась на Ксению из окна. Вряд ли делала она это из каких-то добрых побуждений. Чего так было стараться. Ксения не понимала. Ведь эта немая прекрасно понимает, что Ксения ничего в их доме не возьмет. И тем более без помощи Таисии выбраться отсюда просто так не сумеет. Но что, если приглядывать ей приказала Лилия Станиславовна. Ведь о чем-то же она говорила домработнице перед отъездом. Но об этом Ксения думала недолго. Пусть как хотят. И Таисии если нравится наблюдать за ней, пусть таращится.
        Ксения подставила лицо к солнцу и закрыла глаза.
        Ночью ей приснился жуткий сон. Будто стоит она у своего дома, а войти в него не может. Не отрывается дверь, сколько Ксения ее не толкала. И мать свою она увидела в окне, грустную и почему-то в черном платке. То снимет она платок, то опять покроет им голову. А Ксения смотрит и не поймет, зачем она это делает.
        - Ты что, мама? Разве траур у нас? - спросила тогда Ксения.
        - Траур, доченька, - ответила мать.
        - По ком, мама?
        - По тебе, доченька. По тебе.
        Так и не доглядела Ксения тот страшный сон. В платке осталась мать или без него. Проснулась, едва стало светать, и почувствовала, что начинаются роды.
        Глава 12
        На этот раз у Костика терпение лопнуло и он решил хорошенько поскандалить с Лилией Станиславовной. И тому была причина. Еще утром он ничего не знал. Утром они поехали на улицу Маршала Рокоссовского. Там возле магазина «Мебель на заказ» их дожидался серебристый «Мерседес». В нем сидели двое: представительный мужчина лет пятидесяти с густыми тронутыми сединой волосами и с ним хорошенькая женщина лет тридцати с небольшим. И оба они судя по всему, заметно нервничали. Хотя больше это все-таки относилось к седоволосому мужчине. Он то и дело выглядывал в окно, бросая по сторонам настороженные взгляды.
        Его спутница в шубке из песца вела себя более сдержанно и всего лишь нетерпеливо посмотрела на часы.
        Лилия Станиславовна с Костиком примерно минут десять наблюдали за ними со стороны. И подъехали к строго назначенному времени, о чем было договорено предварительным звонком с мобильника. Ровно к половине девятого, и ни минутой раньше.
        Остановившись в пяти метрах от «Мерседеса», Костик не глушил мотор, чтобы в случаи чего можно было сразу уехать, а Лилия Станиславовна тем временем внимательно осматривалась вокруг. И лишь убедившись, что все в порядке и за ними не следят, открыла заднюю дверь «Фольксвагена», вышла из машины и тут же села обратно на заднее сиденье. Это было условным знаком для сидящих в «Мерсе».
        Только после этого седоволосый мужчина вместе со своей спутницей вылезли из своей машины и торопливо подошли к «Фольксвагену». Он сел на переднее сиденье, его красотка в песце на заднее, рядом с Квинт.
        Лилия Станиславовна притворно заулыбалась.
        - Вот, господин Крюгер, мы привезли вам то, что вы хотели, - сказала она и развернула одеяльца. В одном из них лежал мальчик. В другом девочка. Они были примерно одинакового возраста. Обоим по семь месяцев, с разницей в несколько дней при рождении.
        - Ну как? Вам они нравятся? - спросила Квинт, обратившись к красотке в песце, посчитав ее в семейном дуэте главной.
        Та согласно закивала.
        - О, да. Карошие малютки, - заговорила она с небольшим акцентом, с улыбкой разглядывая детей. Причем смотрела тщательно: ножки, ручки, животик, спинку, между ног. Удовлетворившись осмотром, добавила: - Карошие.
        Костик молчал, внимательно посматривая по сторонам. Когда имеешь дело с иностранцами, лучше быть начеку, во избежание ненужных проблем. И если б сейчас он заметил что-то подозрительное, сразу дал бы по газам, увозя с собой и этих иностранцев. Потом бы где-нибудь выкинули их по дороге. Но пока все шло так, как задумала Лилия Станиславовна. А именно она, через свои связи вышла на этих гостей страны. Или они на нее. Собственно, сейчас это было не так важно. Важно другое: поскорее сбагрить им детей, получить обещанные «бабки» и как можно быстрей слинять отсюда.
        Седоволосый мужик разговаривал на русском почти без акцента. Закончив с осмотром детей, когда его спутница стала их заворачивать опять в одеяла, он поинтересовался насчет документов.
        Лилия Станиславовна как могла, нахваливала товар, говоря, что оба ребенка рождены от красивых матерей и выкупить их ей пришлось за большие деньги. Этим она хотела поднять цену. Услыхав вопрос по поводу документов, достала из сумочки кипу все различных медицинских справок и официальных разрешений на беспрепятственный вывоз детей из страны.
        - Вот. Здесь все необходимое, - передала она седоволосому бумаги.
        Тем временем красотка в песце закончив пеленать младенцев, взяла их на руки и выйдя из «Фольксвагена», пересела в «Мерседес». Сделка была закончена, но расслабляться Костик не спешил. Он вздохнул с облегчением, когда седоволосый достал из внутреннего кармана дубленки стопку стодолларовых купюр перетянутых резинкой и передал их Лилии Станиславовне. Торопливо попрощавшись, он поспешил присоединиться к своей даме и уселся за руль «Мерседеса».
        Квинт тоже решила не мешкать. Детей они продали. Деньги получили.
        - Поехали, - сказала Лилия Станиславовна Костику, по быстрому пересчитав деньги. - Вот сволочь. Немчура проклятая, не мог пару сот баксов прибавить. Педантичный народ эти немцы. Потому и связываться с ними неохота. - В голосе Квинт слышалось легкое раздражение. Уж чего-чего, а особого восторга по поводу этой сделки, Костик в подруге не замечал. Хотя, вроде бы, радоваться надо. Приличные деньги попали к ним в руки, а Квинт сидит понурая.
        Когда уже подъехали к поликлинике, он решил выяснить у нее причину:
        - Что-то не так, Лиля?
        Лилия Станиславовна закурила. Выглядела она не то, чтобы мрачно, но не как обычно. И в глазах таится грусть, которую она хоть и старается не показывать, да Костик заметил. Заметил, что Квинт избегает встречаться с ним взглядом.
        - Ты сегодня за мной не приезжай, - сказала она, чем немало удивила Костика.
        - Как это? Ночевать что ли тут останешься? - спросил он, подозревая, что его подруга явно не договаривает чего-то.
        - Понимаешь… - замялась Лилия Станиславовна, но все же решила, что таится не стоит. - Мне позвонил Михаил Никифорович…
        - Так, - Костик обернулся, глянул на свою подругу как на дешевую уличную проститутку. И Квинт поняв это, не сдержалась. Тон ее из спокойного сделался раздраженным и злым.
        - Да, да. Только не надо истерик. Тебе не шестнадцать лет. Да и мне тоже. И незачем показывать свою ревность. Я должна к нему поехать.
        - И зачем же? - спросил Костик, желая вывести подругу на большую откровенность. К чему недомолвки. Да и надоело это, когда вот так вдруг звонит Михаил Никифорович и требует к себе его подругу. И Лиля мчится к нему к своему благодетелю и уж точно не только для того, чтобы передать процент с заработанного. А еще он там ее имеет как хочет. Красивая баба, нравится старику.
        - Прекрати и не осуждай меня, - уже малость сменив тон на более сдержанный, посоветовала Квинт. - Пойми. Отказать Михаилу Никифоровичу я не могу.
        - Ну, конечно, - Костик усмехнулся. - Как можно отказать Михаилу Никифоровичу.
        - Да, не могу, - настойчивей повторила Квинт. - Он наша с тобой крыша. У него огромные связи. И ты прекрасно знаешь, что без него мы ничто.
        - Жаль что теперь воры в законе, стали уважаемыми людьми, - зло произнес Костик. О Берсеневе он многое слышал. Слышал, что тот занимается легализацией теневого бизнеса, причем всякими доступными способами. Особенно отдает предпочтение шантажу и запугиванию.
        - Это неважно, мой дорогой, - ответила Квинт на замечание Костика, - какими способами он добивается своего. Важно другое, что для меня он много всего сделал. Да хотя бы документы на детей… Я их через него получаю. Ну не дуйся, - Лилия Станиславовна попыталась заиграть с Костиком, но подлизаться к нему не получилось.
        Костик сидел угрюмый, о чем-то думал, покусывая кончик фильтра сигареты.
        - Костик, ну перестань. Сказать честно, мне и самой не охота ехать к нему.
        - Так не ехай. Пошли его к черту! - резонно заявил Костик. Но как казалось Лилии Станиславовне не обдуманно.
        - Ты хочешь, чтобы наш бизнес остановился? И на что мы тогда будем жить с тобой? Не забывай, у меня ведь есть еще дочка. И мне ее надо на ноги поставить. Дать хорошее образование. А на это тоже нужны деньги. Неужели ты думаешь я смогу поднять ее на свою медицинскую зарплату. Да и тебя такого красавца содержать надо, - улыбнулась Квинт, потрепав Костика по волосам. - И всего - то на денек. После завтра я уже буду дома с тобой.
        - Тебе еще дня два надо потом отмываться после этого старикашки, - нарочно съязвил Костик. Так хотелось досадить подруги. И у него получилось.
        Лилия Станиславовна нахмурилась.
        - Ну знаешь, милый мой… - голос ее сделался властным, и Костик поняв, что бухнул лишнего, сдался.
        - Ладно, - сказал он со вздохом. - Как говорится, старый конь борозды не испортит. Поезжай к своему Михаилу Никифоровичу. Башку бы я ему оторвал с удовольствием, этому Никифоровичу.
        Лилия Станиславовна улыбнулась. Хотя ее любовник и устраивает каждый раз вот такие концерты, но все же его ревность приятна. Если не сказать больше, она доставляет удовольствие. Если взять ревность в помощницы, то можно мужчинами манипулировать, управлять как хочешь. А иногда и мстить им. Но это уж в крайнем случаи. Лилия Станиславовна была уверена, что в их с Костиком отношениях до мести не дойдет. Если, конечно, не захочет она сама этого.
        - Башку оторвать ему ты не сможешь. Знаешь, сколько у него там охраны.
        - Плевать, - махнул рукой Костик.
        - Глупенький. Ну пойду я. Пока. Не скучай без меня. Ладно? - улыбнулась она и поцеловав Костика, вылезла из машины и пошла к дверям поликлиники.
        У нее были стройные ноги, наверное, от этого и походка была привлекательной и когда она шла по улице, многие мужчины оборачивались и провожали ее голодными, похотливыми взглядами.
        Костик сидел в машине, засмотревшись на Квинт. Ее многие хотят. А имеет ее он, да еще этот старый козел, которого Костик заочно возненавидел. Перед тем как войти в здание поликлиники, Лилия Станиславовна обернулась и видя, что Костик не уехал, с улыбкой помахала ему рукой. Потом вошла, и дверь за ней закрылась.
        - Сука… - проговорил Костик, злясь на подругу, а еще больше на себя, потому что ничего не может сделать против этого Никифорыча, будь он неладен. Поэтому, лучше не думать, в каких позах будет там его Лилия заниматься с этим паханом любовью. Включив мотор, Костик развернулся и уехал.
        В загородный дом он вернулся поздно ночью. Распрощавшись возле поликлиники с Лилией, он не стал торопиться возвращаться и поехал к ресторану «Арбат» перекусить и там подцепил хорошенькую сисястую девушку лет семнадцати с небольшим. Привез ее на окраину Москвы и остаток дня и вечер провел там с ней, трахая ее прямо в машине и не очень-то горюя по своей подруге. «Это даже хорошо, что она уехала. Мне разнообразие не помешает», - думал он, укладывая грудастую девчину на разложенное сиденье «Фольксвагена».
        На нарекания Таисии по поводу его позднего возвращения, только махнул рукой, чтобы немая домработница не цеплялась. Да и кто дал ей право командовать.
        - Отстань, Таисия, - сказал, не сомневаясь в том, что немая обязательно донесет на него Лилии Станиславовне, поэтому заранее придумал отговорку. А вообще, кто она такая, чтобы отчитываться перед ней. Сама трахается с Никифоровичем и ничего. А ему уж и оторваться нельзя, словно он не мужик.
        Сейчас ему ни о чем не хотелось думать. И плевать на Лилю с ее Михаилом Никифоровичем и вообще на все плевать. Лишь бы поскорее завалиться в кровать. После секса с молодой красоткой он чувствовал себя не просто усталым, а неимоверно, поэтому даже машину не стал ставить в гараж. Пусть эта дура Таисия сидит у окна и охраняет ее как собака, а ему наплевать. И Костик поплелся в спальню.
        Сколько он проспал, не помнил. Проснулся оттого, что вошедшая Таисия принялась со всей силы тормошить его за плечо, при этом что-то мыкая.
        Костик открыл глаза.
        - Ну что еще? Чего случилось-то? - спросил он, не понимая, что Таисии нужно. Такого еще не бывало, чтобы она вот так врывалась в спальню среди ночи. Или уже совсем сбрендила.
        Таисия замыкала что-то непонятное для Костика и едва ли не силком заставила его подняться с постели и показала на дверь. Костик понял, она предлагает ему идти за ней.
        - У, чтоб вас всех! - заворчал он, зевая и одевая брюки и рубашку. - Что за жизнь. Нет покоя ни днем ни ночью. Чего там? - Он оделся и вышел в коридор следом за Таисией.
        Роды начались неожиданно, уже под утро, и Ксения так и не доглядела, чем кончился тот нехороший сон. Проснулась, почувствовав, что начались схватки. Да такие, что казалось еще чуть-чуть и ее живот просто разорвет. Какое-то время она еще терпела сколько могла, но когда стало уже невмоготу, поднялась с кровати и пошла в комнату к Таисии. То что Лилии Станиславовны нет, испугало ее. Квинт не приехала вечером как обычно. Это вроде бы Ксению не касалось. Но сейчас стало страшно. Как же без нее. Ведь она все-таки врач, а Таисия кто. Обыкновенная домработница. Хотя и довольно смышленая в женских делах. Она сразу все поняла и отвела Ксению в комнату, похожую на медицинский кабинет. Тут был и стол, необходимый для подобных случаев и огромный стеклянный шкаф битком набитый разными лекарствами и инструментами.
        Судя по выражению лица, Таисия не испытывала растерянности. Видя, что роды могут начаться в любую минуту, она помогла Ксении взобраться и лечь на стол.
        С каждой минутой боль становилась все сильней, и сделалось нестерпимо страшно, когда она почему-то вспомнила про тот недосмотренный сон. Даже мысли полезли нехорошие в голову: не умереть бы. Не зря мать покрывала черный платок.
        Вытерпеть очередную схватку, едва хватило сил, и Ксения не сдержалась, закричала, умоляя Таисию позвонить Квинт или вызвать «скорую». Но Таисия отказалась, помотав своей огромной головой и при очередной попытке Ксении соскочить со стола, навалилась ей на грудь, пристегнув ремнями.
        - Что ты делаешь, Таисия? - воскликнула Ксения, умоляя домработницу одуматься, заметив, что та надевает клеенчатый фартук и резиновые перчатки.
        Лет десять назад Лилия Станиславовна привезла сюда Таисию из Москвы. Таисия слонялась там по вокзалам и приворовывала как могла, после того как отбыла срок за убийство. Это Лилия Станиславовна узнала все потом, после того как познакомилась с немой поближе. Таисия попыталась обворовать и ее, но была схвачена как говорится с поличным за руку.
        В милицию Лилия Станиславовна сдавать воровку не стала. Кроме массы недостатков у Таисии было одно великое достоинство. Природа наделила эту женщину немотой, а стало быть если ее сделать своей помощницей, она никому ничего не разболтает. Да и решительности в ней хоть отбавляй, не зря же совершила убийство. Не важно как и кого, важен сам факт. И Лилия Станиславовна привезла Таисию к себе в загородный дом. Поселила и потом нисколько не сожалела. Таисия оказалась верным человеком и преданная как собака, не то что любовник Костик, который только и поглядывает на других баб и норовит оторваться. Единственное, чем еще Лилия Станиславовна могла удержать его возле себя, это деньгами. Не сомневалась, их Костик любит больше чем ее.
        Костик стоял возле двери, не решаясь войти в комнату, ругая Квинт самыми последними словами. Ведь как не складно все получилось. Ну надо же так. Лиля уехала к своему Михаилу Никифоровичу, а этой дурехе как назло приспичило рожать. Хотя Лиля уверяла, что дня четыре она еще походит. И оказалось, опыт гинеколога подвел ее. Костик уже несколько раз пытался дозвониться до нее, но всякий раз ему отвечали, что абонент не доступен. И он отложил эту затею, посчитав ее бесполезной. В самом деле, звони не звони, а Лиля не окажется здесь и сейчас, сию минуту. Приедет после завтра днем, когда девчонка родит. Или…
        О плохом Костику думать не хотелось, но нехорошие мысли против воли крутились в голове, и он злился. Злился на Лилию Станиславовну за то, что унеслась к своему хахалю. На Таисию. Сколько раз помогала Лиле при родах, а все равно у нее что-нибудь да не получается. Вон как девчонка орет, просто душу наизнанку выворачивает своим криком.
        Костику казалось, что у него от этого крика Ксении волосы шевелятся на голове. Так он взволновался, дав волю нервам. Стоял в коридоре, переминаясь с ноги на ногу и курил одну сигарету за другой швыряя окурки прямо на пол. Обычно Таисия подобного не позволяла, но сейчас ему было все равно. Лишь бы все поскорей прекратилось. Вся эта возня и крик девчонки, который время от времени заглушался громким злым мыканьем Таисии. Кажется, немая тоже силилась что-то крикнуть, но понять ее было невозможно и Костик со всей силы придавил ладонями уши, чтобы не слышать этого ничего. Наверное, минуту стоял так, прислонившись к стене, а может и больше. Подобные процедуры не для него. В конце концов, в акушеры он не нанимался ни к Квинт и уж тем более к Таисии, хотя, немая и хотела, чтобы он сейчас был не в коридоре, а там вместе с ней и помогал. Но Костик отказался, решив, что немая справится и сама. Она видела и знает, что в таких случаях надо делать. Вот и пусть теперь постарается. Но без него.
        Стоило ему убрать руки от ушей, как он услышал отчаянный крик Ксении, да такой, что будто Таисия ее ножом резанула по живому. Даже вздрогнул, чуть втянув голову в плечи. И тут же раздался плач грудного, только что родившегося ребенка.
        У Костика от сердца отлегло.
        - Неужели все? - вздохнул он облегченно, так и не решившись заглянуть в щелку приоткрытой двери в комнату.
        Шло время и Ксения уже больше не кричала и это показалось Костику подозрительным. Ее молчание. Он слышал плач родившегося ребенка, возню и громкое мыканье Таисии, но не слышал голоса девушки. И так продолжалось довольно долго.
        Наконец открылась дверь и в коридор вышла Таисия. Ее фартук и перчатки были перепачканы кровью, а лицо белое как снег. На глазах - слезы, а толстые губы подрагивали, словно она пыталась что-то произнести и от пережитого волнения не могла.
        Такой ее Костик никогда еще не видел. Особенно этот страх в глазах, и потому невольно воскликнул:
        - Таисия, что? - Предчувствие подсказывало, произошло непоправимое, вот только верить в это не хотелось. Но что так и есть он уже понял по обреченному виду немой домработницы.
        Таисия безнадежно махнула рукой. Ее обычно точно каменное лицо на этот раз подрагивало будто его вот-вот передернет судорогой. Она плакала не столько об обиды, сколько от бессилия. Хотела бы сказать, да не может, и отчаянно жестикулировала руками, разбрызгивая капли крови на стену и свитер Костика.
        Костик стоял как вкопанный, не шевелясь, чувствуя как у него от волнения трясутся руки, а ноги отяжелели так, что не двинуться с места. Дверь в комнату была открыта. Набравшись решительности, он повернул голову, и заглянул туда, и съежился, почувствовав себя нехорошо.
        Только что появившийся на свет ребенок, завернутый в белую пеленку, лежал на кушетке. Он морщил крохотное личико и ворочался, будто ему было тесно в этом мире. А рядом на столе лежала Ксения, его мать с головой накрытая перепачканной кровью простыней.
        Костик побледнел и глянув на домработницу, закричал:
        - Таисия, ну как же так?
        Та что-то мыкнула в ответ и развела руками, давая понять, что она ничего большего сделать не могла.
        - Она - умерла? - медленно растягивая слова, спросил Костик.
        Таисия отвела глаза в сторону.
        - Только этого не хватало. И что нам теперь делать? - Костик схватился за голову и вспомнив про Квинт, вытащил из кармана мобильник, набрал ее номер. - Ну ответь же, сволочь! Прошу тебя! - прокричал он в трубку, прислушиваясь к протяжным гудкам. Так он стоял минут пять, держа трубку мобильника в руке, понимая, что его подруга просто отключила телефон, словно догадываясь о его вспыхнувшем желании позвонить. Не хотела, чтобы он мешал.
        - Сука! - Костик сунул телефон обратно в карман, посмотрел на Таисию, спросил: - Как нам теперь быть, Таисия? Что делать с ней?
        Похоже, Таисия в отличие от него знала, как надо решить эту проблему. Жестами показав, что девушку надо унести из дома.
        - Но куда мы ее денем? Таисия?.. Может быть оставим ее здесь, и подождем Лилю? - предложил Костик вариант, который, похоже, Таисию не устраивал, Она замотала головой, покрутив пальцем у виска. Потом указала рукой на дверь, выходящую из коридора на крыльцо, а там на улицу.
        - Подожди, ты хочешь засунуть ее ко мне в машину?
        Немая одобрительно закивала, а Костика это взбесило.
        - С ума сошла? - заорал он. - И куда я ее дену? - спросил, обозлившись на немую, предвидя, что дальше с Ксенией возиться придется ему. Таисия уже свое дело сделала. Вот только хвалить ее не за что. Роды произошли естественно, как у всех баб. А Таисия только лишь помогла. И то, как оказалось не слишком удачно. Костик даже попытался обвинить ее в смерти девчонки.
        - Ты виновата в ее смерти. Неужели ничего нельзя было сделать, чтобы она осталась живой? Квинт бы такого не допустила. А ты… - он безнадежно махнул рукой.
        Таисия слушала и не пыталась возражать. Сейчас она уже немного успокоилась и стала той прежней жесткой и волевой бабой горой, какой Костик привык ее видеть всегда. И кажется она уже не очень-то переживала по поводу случившегося. Гораздо больше ее занимал родившийся ребенок и она поглядывала на младенца расчетливым взглядом, как будто пытаясь определить, сколько за него можно получить денег.
        - Дура набитая! - сказал Костик ей, не находя ничего лучшего, когда Таисия вошла в комнату и стала заворачивать Ксению в простыню. Причем делала это довольно тщательно. Когда закончила, уставилась на Костика, словно спрашивая, готов ли он отвезти девушку. Для большей конкретности она махнула рукой, чтобы он не стоял как пень, а собирался в дорогу.
        А собираться Костик как раз и не хотел. Испытывая нешуточное волнение он опять схватился за трубку мобильника, намереваясь все же дозвониться до Лилии Станиславовны. Но и эта попытка оказалась безуспешной, как и предыдущие, отчего Костик пришел в ярость.
        - Тварь подзаборная! Кем возомнила себя. Шкура продажная… Проститутка…
        Таисию отношения ее хозяйки и любовника не волновали. Но Костика она недолюбливала, так же как он ее. А сейчас ее голова и вовсе была занята другим и она жестами как могла давала понять, что Костику лучше не тянуть время, а собираться и ехать. Она даже принесла лопату, мыкая и показывая опять же жестами, что он должен отвезти отсюда девушку куда-нибудь и закопать.
        Костик не понятно на что надеялся и не хотел этого делать.
        - А может она не умерла? А, Таисия? Ну попробуй что-нибудь сделать. Все-таки, это такое. Вроде как мокруха получается. За нее и срок нам светит.
        Но Таисия в ответ лишь замахала руками на него, давая понять, что она не врач и большего чем уже сделано, сделать все равно не сможет. И не стоит ему на нее давить.
        И Костик сдался.
        - Ладно, - махнул он в сердцах рукой, чтоб немая отстала. - Так и быть. Я отвезу ее, только не зуди. Вы с Лилией только и знаете, что командовать мною. Твари! Достали уже. Ну погодите. Когда-нибудь доведете меня…
        Таисия на эту угрозу не обиделась. Была слишком занята и ей сейчас не до того. Она обернула тело девушки еще одной простыней, чтобы не так проступала кровь, и легко подняв его со стола, вынесла из комнаты во двор.
        Костик чувствовал сухость во рту, да такую что может быть только после жуткого перепоя. Выйдя из дома и прежде чем сесть в машину, схватил пригоршню снега и проглотил его даже не дожидаясь пока он растает во рту.
        Рассвет еще не наступил, хотя небо на востоке уже чуть посветлело и где-то там далеко за сотни, а может быть тысячи километров на самом краю земли, вспыхнула алая утренняя зорька.
        Костик остервенело плюнул, проклиная себя за то, что вообще познакомился с Лилией. Бизнес, в который она его вовлекла, оказался слишком уж криминальный. От него конечно и доход приличный, но больше попахивает тюрягой. Проклятые деньги. Хотелось их иметь много и чтоб разбогатеть побыстрей. Часто во снах он видел себя супергероем ночного боевика. С кем-то дрался, кого-то даже убивал. Но все это только во снах. А когда просыпался, снова ощущал себя жалким человечком, не способным кого-то даже как следует ударить. И так жил с этим.
        Когда Лиля предложила ему заняться теневым бизнесом, к тому же очень выгодным, он согласился. И из-за денег, а еще чтобы доказать себе, что он может измениться и не быть трусом. Хотя еще тогда подсказывало ему сердце неприятности. И вот пожалуйста. Теперь надо торопиться, пока гаишники еще спят. Отвезти девчонку. Можно, конечно, ее бросить в лесу, где-нибудь подальше отсюда, на корм лисам и бродячим собакам. Но при этом есть вероятность, что ее скоро найдут. Скопление бродячих псов и лис привлечет внимание охотников.
        Нет, такой вариант Костик отверг сразу, посчитав что ему надо подыскать место, куда охотники не сунутся. Он вспомнил про старый заброшенный карьер. Когда-то, лет десять назад, когда тянули шоссе, строители брали там песок. Потом шоссе построили, а про карьер забыли за ненадобностью. Им он не нужен. А для того, чтобы спрятать тело девчонки, лучшего места было и не придумать. Отвезти ее туда, выкопать яму и все. Никто и никогда не найдет ее там. А значит и не будет проблемы.
        Вспомнив про карьер, Костик почувствовал себя уверенней. Лиля права, говоря, что он мужик и не должен быть мямлей. Конечно, он не мямля. И сейчас он отвезет мертвую девушку и закопает. В конце концов, он ее не убивал. Возможно, если кто и виноват в ее смерти, так это Таисия.
        Пыхтя и отфыркиваясь, как лошадь запряженная в тяжелую повозку, Таисия вышла из дома, неся завернутое тело Ксении. Костик заранее настелил в багажник побольше тряпок, чтобы не просочилась кровь. Вытирай потом ее. Да и противно. А так, одежда девчонки, ее пальто, все это потом он выбросит. Или сожжет, облив бензином. Потом он решит как быть с этим барахлом, а сейчас надо поторопиться. И так уже достаточно потеряли время. Ведь скоро сделается светло.
        Таисия уложила девчонку в багажник. Костик бросил туда и лопату и сел за руль, велев Таисии побыстрее открыть ворота. С места рванул так, что шипованной резиной разодрал наледь до земли, оставив от колес борозды и вылетев с территории, понесся по деревне, провожаемый сонными взглядами разбуженных дворняг.
        Машин на шоссе не было, и это Костик посчитал еще одним плюсом в свой счет. Отсюда до заброшенного лесного карьера было километров восемнадцать, и потому как только он выехал на асфальтированную дорогу, вдавил педаль газа до пола, видя, что стрелка спидометра поползла и вот уже ей не хватает шкалы. Возможно не стоило так рисковать. За ночь дорога покрылась тонкой корочкой льда. И теперь казалось, что машина не едет, а летит над лентой шоссе.
        Костик спешил, хотелось как можно скорей избавиться от тела в багажнике. И ради этого стоит рискнуть. И потому восемнадцать километров пути он преодолел буквально за три минуты, даже заволновался: не проехать бы поворот на карьер.
        Карьер находился в лесу, километрах в трех езды от шоссе. И чтобы добраться до него, от Костика потребовалось мастерство водителя. Запросто можно было съехать с насыпи в кювет. Дорога вся в снегу. Видно до него не нашлось смельчаков лезть сюда. Или дураков. Можно расценивать и так и эдак. И Костик не поехал бы сюда, если б не обстоятельства.
        Он остановился метрах в десяти от края карьера. Ближе побоялся подъезжать. Вдруг грунт начнет сползать, а вместе с ним и машина. Вот тогда будет тема для ментов, когда они обнаружат в ней труп. Поэтому лучше не рисковать.
        Костик вылез из машины. Закурил, осматриваясь по сторонам.
        Глава 13
        В лесу было пасмурно и тихо. Лишь одинокая ворона усевшись где-то на макушке высокой сосны, тоскливо каркала, оглашая лес своим криком. Но потом и она замолчала. И сделалось так тихо, что казалось, будто тишина нестерпимо давит на уши. А на душу тоже. Неприятное чувство не покидало Костика, будто он все еще мелкий воришка с жалкой душонкой и нигде ему нет места, чтоб укрыться. Даже сейчас здесь в лесу, за ним кто-то наблюдает.
        Может быть там. А может быть вон на той поляне густо поросшей мелким сосняком. Ощущение тревоги стало заполнять его душу. Он стоял прислонившись к капоту машины, смотрел на голый унылый лес и тяжелые мысли сами собой возвращались к нему. И ему вдруг стало жалко - себя. Не эту девчонку, которую он привез сюда, чтобы закопать. А себя.
        Он будет жить и с неприятным чувством. Жить и помнить, где и как закопал эту несчастную девчушку, в смерти которой виновата не только Таисия, но и он. Конечно, виноват, раз занимается криминальным делом.

«Как же раньше было хорошо», - тоскливо подумал он, вспоминая отрывки прошлой своей жизни до знакомства с Лилией Станиславовной. Тогда он работал таксистом и без денег не сидел. Пусть их было не так много, но он не бедствовал. Нет же, свела судьбина с этой Лилией Станиславовной. Раз подвез ее. Два подвез. И окрутила она его. Оказалось ей нужен личный водитель. Пообещала хорошую зарплату. А потом затащила Костика в постель и все. Закрутился их роман любовный и криминальный. Сделался Костик ее помощником новорожденными младенцами торговать. Ездил по ее распоряжению к разным людям, забирал детей и отвозил их туда, куда было велено опять же Лилией Станиславовной.
        Но Квинт не догадывалась, что иногда Костик откровенно ее надувает. Ей он говорил, что как будто через надежных знакомых подыскал женщин, готовых сбагрить своих младенцев, рожденных втайне от мужей. Лилия Станиславовна давала ему на покупку деньги, которые Костик оставлял себе, а детей попросту воровал где придется. Выслеживал какую-нибудь дуреху оставившую на минуту малыша в коляске без присмотра у магазина или аптеки. Костику этого времени вполне хватало, чтобы вытащить младенца из коляски, положить на заднее сиденье «Фольксвагена» и уехать. Вот так и оказался он в трясине.
        Докурив сигарету, Костик открыл багажник. Сначала достал из него лопату, потом завернутое в простыни тело девушки и со всем этим спустился на дно карьера.
        Вопреки ожиданиям Костика, снега там внизу оказалось немного. По крайней мере, не так как он ожидал. И что самое досадное, песок успел достаточно хорошо промерзнуть, чтобы его вот так просто расковырять лопатой.
        - Ну ети твою мать, все против меня, - сокрушался он, кое-как расковыряв небольшую яму, в которой и решил закопать тело, бросив его туда. Вполне подходяще. Сверху забросать песком, сосновыми ветками и пусть лежит себе. Все-таки, это лучше, чем валяться где-нибудь на обочине возле шоссе. Поначалу, Костик думал и о таком варианте. Отвезти девчонку подальше и выбросить и не мучиться с ней. А тут ковыряй мерзлый песок.
        Увлеченно орудуя лопатой, он не сразу обратил внимания на непонятные звуки.
        - Это еще что такое? - прислушался он, придя к заключению, что звуки эти исходят не откуда-то, из-под простыней. Тихий, едва различимый на слух стон.
        Костик испуганно отшатнулся, выронив из рук лопату. Только этого и не хватало на его голову. Неужели девчонка не умерла? Не может такого быть. Таисия уверяла, что она отдала концы. А так что же получается, он закапывает ее еще живую. Костик стоял в раздумье. Хотя вроде как особенно и раздумывать тут нечего. Вести ее назад, это значит надо вызывать «скорую». И не вопрос, спасут ли ее эскулапы, а им вот точно будет хана. Врачи сразу сообщат ментам о том, что у девушки были роды.
        - Сволочь, немая, - недобро вспомнил Костик про Таисию за ее невнимательность. - Сама там, а я возись тут. Мыслимое ли дело, еще живого человека закапывать. - Он прислушался опять.
        Показалось, будто стоны повторились еще и еще. Костик стоял, замерев, улавливая каждый из этих звуков и терялся, не зная, что предпринять. «Ну и живучая же оказалась эта девка. Не зря говорят, бабы как кошки», - думал он, решив закончить исход дела по-своему.
        - Раз она не могла нормально подохнуть там, тогда мне придется ей помочь тут, - проговорил он и определив, где у девушки под простынями должна находиться голова, размахнулся лопатой, занеся ее для удара, словно палач секиру. - Сейчас твоим мучениям будет конец, - произнес он. Но смотреть на то, как металл вонзиться в шею девушки и при этом отделит голову от туловища, ему не очень-то хотелось. Костик всегда был чистоплюем. Остался он им и сейчас, и зажмурившись, отвернулся.
        Не ожидал, но руки в самый последний момент дрогнули, и металлический штык лопаты попал не в шею девушки, а рядом всего в каких-то нескольких сантиметрах с остервенением рубанул мерзлый песок. Удар оказался такой силы, что черенок не выдержал и с хрустом переломился.
        Костик открыл глаза и не поверил, что такое может быть.
        - Ну, мать твою! И бывает же такое! - Он подержал в руках обломок черенка. Не зная на что теперь он сгодится, со злостью зашвырнул его в снег. Да и зачем теперь этот огрызок.
        Опустившись на колени, он закидал тряпичный сверток с телом девушки снегом, сверху набросал сухих сосновых сучьев, чтобы не так все это бросалось в глаза. «Пройдет снежок, принакроет сверху и у девчонки будет неплохая могилка», - думал он, вылезая из карьера и не оглядываясь. Долго там торчать не хотелось. Все то время пока возился там, его не покидало неприятное чувство. Только и вздохнул свободно, когда вылез и подошел к машине. Только тогда оглянулся.
        Отсюда, сверху вообще было не заметно, что там в яме лежит человек, и это давало повод окончательно успокоиться. По крайней мере, теперь можно было перекурить.
        Он посмотрел на свои руки и только сейчас заметил, как сильно они дрожат. Проклятые нервы. Сейчас не помешало бы выпить пару стаканов водки, чтобы унять стресс. Это он обязательно сделает сразу же как только приедет домой.
        Не дожидаясь, пока кончится сигарета, Костик сел за руль, и развернувшись, поспешил побыстрее уехать от карьера. Хотелось забыть про все это и не вспоминать. Вроде как и не было ничего.
        Подъехав к воротам, он долго сигналил, но Таисия так и не вышла ему открыть. Оказалось, она возилась с младенцем, маму которого Костик только что отвез в лес. Поэтому ворота Костику пришлось открывать самому.
        Когда он вошел в дом, Таисия оживленно замыкала, видно ей не терпелось узнать, надежно ли он закопал девчонку.
        - Не парься. Все нормально. Никто ее там не найдет, - сказал Костик и пошел в кухню, чтобы выпить водки. Про то, что девчонка не умерла, как предположила Таисия, Костик ничего говорить не стал. Зачем, если уже ничего не изменишь. А может немая и сама знала, что она еще живая. Но знала и другое, что не сможет ей помочь, поэтому и велела Костику избавиться от нее. Ведь в больницу ее не повезешь. Да и чего теперь думать об этом, главное, что ее больше нет. Значит, нет и проблемы.
        Костик достал литровую бутылку водки, взял стакан и сел за стол. Лиля обычно не позволяла ему пить такими большими стаканами. Только сейчас Костику было плевать на ее запреты. И вообще, на все плевать. Он выпил один стакан. Потом налил второй.
        Пришла Таисия. Увидев, что он пьет, достала из холодильника тарелку с мясной нарезкой, но Костик до нее не дотронулся. Пил, не закусывая, и на неодобрительные покачивания Таисией головой, старался не обращать внимания.
        После очередного четвертого стакана, вырубился прямо тут за столом и заснул. Проснулся, когда почувствовал, что кто-то довольно сильно трясет его за плечо.
        Костик открыл глаза и увидел Лилию Станиславовну. Той пришлось приложить максимум стараний, чтобы разбудить своего любовника.
        - Негодяй! Скотина! - Квинт сейчас была далека от любезностей, хотя за то время, пока не видела Костика, успела по нему заскучать. Улучшив момент, когда Никифорыч не слышал, она позвонила ему на сотовый, чтобы узнать как там дела, но Костик не ответил. И тогда Лилия Станиславовна почувствовав неладное, взяла такси и примчалась сюда и увидела, что ее любовничек в стельку пьян. И Таисия ходит по дому подавленная. Хорошенько проплакавшись, она как смогла объяснила хозяйке, что тут произошло в ее отсутствие. А Костик нажрался так, что лыка не вяжет.
        - Просыпайся, скотина! - орала на него Квинт.
        - Уйди. Не мешай. Я спать хочу, - заплетающимся языком проговорил Костик и опять закрыл глаза, но заснуть ему Лилия Станиславовна не дала. Взяв довольно большую кастрюлю с холодной водой, которую Таисия набрала из-под крана для какого-то варева, она всю ее без остаточка вылила Костику на голову.
        Это помогло. Костик как ошпаренный вскочил из-за стола. Ошалело вытаращил глаза, вытирая ладонью с лица капли воды.
        - С ума сошла?
        - Нисколечко, - видя, что он немного пришел в себя, гнев у Лилии Станиславовны отошел также внезапно, как и появился, и перед Костиком стояла все та его прежняя любовница, которую он знал: спокойная, рассудительная. Она умела владеть собой.
        - Чего творишь? Вон весь стол облила и ковер на полу, - посмотрел Костик на пол, где на ковре образовалась большая лужа.
        - Ты бы не напился как свинья, и ее бы не было, - сказала Лилия Станиславовна, словно ничего такого особенного и не произошло. Потом добавила: - А теперь, когда ты мало-мальски очухался, я хочу знать все, что здесь случилось без меня. Таисия не может мне нормально рассказать. Поэтому, давай ты, мой дорогой.
        Все услышанное от Костика, произвело на Лилию Станиславовну не самое лучшее впечатление. Она слушала молча. Заметно было как она волновалась, оттого и сигарета в ее руке подрагивала. И когда Костик все рассказав, замолчал, она спросила о том, что как видно больше всего беспокоило ее:
        - Скажи, а ты уверен, что она была мертва?
        Костик не стал признаваться в своих предположениях. Сам был до конца не уверен. Потом уже и сомневался. Ведь все эти стоны могли ему послышаться от переизбытка волнения. Слуховая галлюцинация и не более.
        - Да, уверен, - кивнул он, глянув на Таисию. - Вон и Таисия не даст соврать, - сказал Костик, не сомневаясь насчет немой домработницы. Она его не подведет.
        Таисия сейчас была целиком на стороне Костика, поэтому принялась отчаянно мыкать и кивать головой.
        Лилия Станиславовна отвернулась. Иногда просто зло брало на Таисию за то, что она не умеет нормально изъясняться. И хотя в том, не ее вина, но эти ужимки и гримасы иногда так раздражали, что невмоготу их видеть.
        - Вот видишь? - сказал Костик, видя какой эффект произвел на Лилю его жуткий рассказ, разумеется с дополнениями Таисии. Квинт сидит понурая и лица на ней нет. Но так ей и надо. Нечего было так внезапно срываться к этому Михаилу Никифоровичу. Подождал бы старый хрен пару дней, не исчесался бы. А так теперь вот что получилось.
        - Ты хорошо ее закопал? - спросила Квинт, отчаянно борясь с волнением. И надо сказать, что это у нее получалось плохо. Не помог даже коньяк, которого Лилия Станиславовна выпила уже вторую рюмку.
        - Обижаешь, - Костик позволил себе усмехнуться, на такое недоверие подруги. И в то же время раздражаясь ее проницательности. Хуже нет иметь под боком умную бабу. А Лиля как раз из таких. Слишком уж смекалистая. И к тому же у нее развита интуиция. Стоит заглянуть ей в глаза, и сразу появляется чувство, будто она о чем-то догадывается. Так казалось Костику.
        - Нисколько не обижаю, - покачала головой Квинт. - Просто я привыкла все делать хорошо и качественно, - сказала она.
        Костик выглядел обиженным за недоверие подруги.
        - А я? Чего я сделал не так? И знаешь, не надо тут упреков, - высказал он довольно резко. - Сама там с Никифорычем любезничала, а мы тут с Таисией возились… - Он не договорил, поймав на себе ледяной взгляд Лилии Станиславовны.
        - Заткнись! - сказала она отрывисто и чуть подумав добавила: - Я хочу посмотреть, где ты ее закопал.
        Костик удивился. Сдурела баба, да и только.
        - Что, прямо сейчас посмотреть?
        Лилия Станиславовна кивнула, притушив сигарету.
        - Лиля, уже вечереет. Там дорога такая, что можно забуксовать. Тебе это нужно?
        Она не ответила, молча размышляя над его доводами.
        - Да к тому же я еще не протрезвел. Не дай Бог на гаишников нарвемся, - добавил Костик, как ему казалось, аргумент весьма веский, способный удержать подругу от ее внезапного желания. Не сидится ей видишь ли дома. Проверять его вздумала.
        Кажется аргумент подействовал и Квинт все взвесив, согласилась:
        - Ладно. Давай сегодня не поедем. Но завтра ты меня отвезешь туда. И вообще, надо было Таисии ехать с тобой. Почему ты не поехала? - обратилась она к домработнице.
        Немая Таисия начала мыкать и жестикулировать руками, объясняя, что не могла оставить дом, родившегося ребенка.
        Квинт на это рассердилась.
        - Перестань. За час, полтора, тут ничего бы не случилось. Зато я была бы спокойна. А так места себе не нахожу. Вдруг Костик плохо ее закопал?..
        - Ну я же тебе говорю, - Костик клятвенно приложил обе руки к груди, но договорить всего, что хотел не смог. Лилия Станиславовна перебила его:
        - Послушай, ты хоть представляешь, что может быть, если ее найдут?
        Костик кивнул, лишь бы угодить Квинт. Думать сейчас ему ни о чем не хотелось. И уж тем более о девчонке. Башка трещала от выпитого. Он воздержался что-либо ответить. Сидел и молчал, с тупым видом долго разминал сигарету прежде чем закурил.
        - Как же все плохо получилось. Вас ни на минуту нельзя оставить. Что-нибудь да случится, - проговорила Лилия Станиславовна словно этим подчеркивая свою значимость и давая понять, кто она тут для болвана Костика и немой домработницы. И если немая Таисия в силу своей неспособности не могла ответить, то Костик посчитав себя униженным, молчать не стал.
        - Хороша себе минута. Ты видела на своем телефоне, сколько раз я тебе пытался позвонить? Только не говори, что не видела. Знаешь, во всем этом есть и доля твоей вины, - упрекнул он Квинт, зная, что такое обвинение ей не понравится.
        Лилия Станиславовна вытаращила глаза. Иногда нападки любовника выводили ее из себя.
        - Да? - ей захотелось поставить Костика на место, чтоб не зазнавался, но тот был сейчас настроен более чем решительно.
        - Ты же знала, что ей вот-вот рожать и все равно уехала к Никифорычу. Оставила нас. Или бросила. Понимай как хочешь.
        Все это было как плевок в лицо, который она стойки перенесла, зная, что Костик во многом прав, и поэтому у Лилии Станиславовны не нашлось достаточных возражений.
        - Но Михаил Никифорович… - начала было она, но Костик махнул рукой и Квинт замолчала, понимая, что не стоит начинать все сначала. Ведь и в самом деле можно было повременить с поездкой.
        Вечером, лежа в постели с Костиком, Лилия Станиславовна как могла проявляла нежные чувства, но расшевелить любовника ей так и не удалось.
        - Не понимаю, как тебя тянет на секс… после такого, - сказал Костик.
        От его упрека Лилию Станиславовну в прямом смысле взбесило.
        - А что я должна, как ты распустить сопли? И вообще, что такого произошло? Ну подумаешь, на одну дуру стало меньше. Зато у нас есть ее ребенок. И поверь, за этого мальчугана мы получим неплохие деньги. - Она прикоснулась рукой к его щеке. - Ну что с тобой? Я по тебе соскучилась. Думала, мы займемся сексом, а ты как неживой…
        - Не это главное в жизни, - парировал Костик замечание подруги и тем самым вызвав в ней удивление.
        - Да? Это интересно. Раньше за тобой я подобного не замечала. Вместо желания овладеть женщиной, в тебе проснулось стремление к философским размышлениям. Ну давай, поразмышляй. Я готова выслушать все, о чем ты наразмышлял тут без меня. Начинай. Не молчи.
        - Перестань, - резко оборвал ее Костик, помолчал, потом заговорил, словно собирался пожаловаться на свою судьбину и не кому-то, а именно ей, Квинт. Вот только не знал с какого конца начать свои жалобы. Начал с середины.
        - Устал я что-то…
        - Мой бедненький, - проявив притворство Лилия Станиславовна попыталась обнять Костика, но он отвел ее руку, давая понять, что сейчас ему от нее ласки и жалость не нужны. И видя это, Квинт сделалась серьезной. - Ну что такое? Костик, ну успокойся.
        Но успокоиться он не мог, да и не хотел.
        - Знаешь, надоело все. Пора, наверное, завязывать, - предложил вдруг он.
        Такого от Костика слышать еще не приходилось. И Лилия Станиславовна мучительно соображала, почему так резко и внезапно он потерял вкус к деньгам. Неужели всего лишь из-за этой девчонки.
        - Не только, - помотал головой Костик. - Эти шлюхи, которые продают нам своих детей за копейки… Они - плохие. И достойны порицания. А мы с тобой? Хорошие? Ведь мы продаем этих же детей, но уже за большие деньги. Мы наживаемся на них.
        Лилия Станиславовна не выдержала.
        - Кто мы такие, говоришь? Добродетели. Мы даем этим детям хорошую жизнь. Не в нашей убогой стране, а там, где у них может быть все. Знаешь, когда я закончила институт и стала работать гинекологом, ни одной дуре не отказывала в абортах. Старалась помочь…
        - Ну и что? - не понял Костик, к чему подруга затеяла этот разговор.
        - А то, что каждый аборт - это чья-то оборванная жизнь. А скольких детей выбрасывают в канализацию. На помойки. Родят дома втихаря и выбрасывают. О них кто думает? Кто-то жалеет? Так вот мы с тобой делаем доброе дело. А то, что дорого берем - ерунда. Хороший товар, больших денег стоит.
        - А совесть… - только и проговорил Костик, как Лилия Станиславовна властно глянула на него.
        - Не забывай в какой стране ты живешь, - напомнила она о том, о чем уже не раз говорила ему. - Зажрался ты, мой милый, потому что у тебя сейчас есть все. Завяжем, и не будет ничего. И вот когда ты будешь нищим, сразу про совесть забудешь.
        Костик замолчал и обиженно засопел. Уже давно понял простую вещь: он попал к Лилии Станиславовне под каблук и мнение его ни в счет. Все будет так, как скажет она.
        - Спи. Завтра для тебя есть работа, - сказала Квинт и обиженная отвернулась.
        Утром он поехал по адресу, который дала ему Лилия Станиславовна. Город этот находился недалеко от Москвы. И довольно не маленький. Там на окраине, в захолустном бараке жила приезжая из Молдавии. Год назад Лилия Станиславовна уговорила эту пьянчужку перебраться из Москвы, где она бомжевала вместе с детьми, в этот город. И даже через своих знакомых помогла с жильем. Теперь бомжиха жила в бараке, хотя и без прописки, но все-таки свое отдельное жилье. И железнодорожная станция рядом. И утром вся семья уезжала, попрошайничать в электричках. Возвращались вечером.
        Но в последнее время случилась неприятность. Молдаванка сломала ногу. Оказалось, неудачно спрыгнула с платформы. Может и ничего бы, да детей дома семеро по лавкам. Вот и позвонила она Лилии Станиславовне, попросила помочь деньгами если та сможет.
        Денег Лилия Станиславовна не дала, а прислала к молдаванке Костика, который предложил пьянчужке заработать столь необычным способом: продать детей. Молдаванка не раздумывая согласилась и попыталась всучить двоих малышей: мальчика и девочку, регистрации о которых не значилось ни в одном документе.
        Костик наметанным глазом осмотрел обоих, но забрал только девятимесячную, светловолосую девчушку. Пьянчужке за нее он дал двадцать тысяч рублей. И та от радости не веря своим глазам, готова была целовать благодетелю руки.
        - Вы ко мне приезжайте через полгода, - сказала она, на прощанье поцеловав дочурку в щеку. - Я как раз еще одного рожу, - указала она на свой выпуклый живот. - И он подрастет маленько.
        Раскаянья в ее глазах Костик не заметил. И обещать ничего не стал. Он никогда не покупал детей два раза у одной и той же женщины. Это было его правилом. Забрав девчушку, он вышел из барака.
        Машину из предосторожности оставил подальше отсюда, чтобы соседи не дай Бог не срисовали номер. Вдруг в ментовку потом настучат.
        Уложив девчушку на заднее сиденье, сел за руль и поспешил убраться оттуда, предварительно отзвонившись Лиле, что сделка состоялась и товар у него.
        - Ты молодец! - похвалила Лилия Станиславовна Костика и велела возвращаться.
        Глава 14
        Этот день казался Валерке многообещающим, хотя бы потому, что сегодня у него начиналась сессия. Учился он в академии живописи на четвертом курсе. И хотя еще художник не дипломированный, но уже достаточно получивший навыки письма. А талантом его природа наградила щедро. Это в академии отмечали все преподаватели.
        Жил Валерка у своего деда. Тот работал сторожем на дачах, где ему на правах собственности принадлежал вполне добротный дом с большим участком земли.
        После смерти матери, отец женился еще раз. С мачехой у Валерки отношения не сложились, поэтому он и перебрался к деду. Ни отец, ни тем более мачеха по этому поводу не расстроились. Такой вариант их вполне устраивал. Дома стало меньше ругани.
        Сегодня, проснувшись пораньше, Валерка собрался поехать в академию и перед уходом предупредил деда, что скорее всего вернется поздно вечером. Как всегда после сдачи экзаменов они с друзьями посидят в кафе. Отметят удачное начало сессии.
        До автобусной остановки от дачного участка было километра четыре хода. Это если идти по дороге. А если лесом напрямки, то чуть больше двух.
        Валерка решил сократить путь. Хотелось успеть на первый автобус. Да и снега в лесу немного. К тому же места эти были хорошо знакомы. Он не раз уже ходил тут, поэтому вероятность заблудиться отпадала сама собой.
        Выйдя к заброшенному карьеру, он должен был свернуть вправо на дорогу. По ней до шоссе напрямки, рукой подать. И он уже было вышел из густого ельника к карьеру, но увидев черный «Фольксваген», решил подождать и не показывать своего присутствия. Водитель сидящий за рулем иномарки не был похож на охотника. Охотники приезжают в лес на джипах или «Нивах». Да и вел себя этот человек как-то довольно странно.
        Валерка решил пока не выходить, чтобы приехавший здоровяк не заметил его. Мало ли чего. По нормальному, надо было бы свернуть в лес, и обойти карьер стороной. Это всего-то лишних метров сто. Ну может чуть больше. Но любопытство заставило Валерку остаться на месте.

«Чего этого амбала занесло сюда в такую рань?» - подумал он, спрятавшись за дерево и не двигаясь, чтобы снег не скрипел под ногами. Так он простоял минуты три, пока тот здоровяк возле машины перекурил, осматриваясь вокруг. Валерка даже забыл про автобус, до отъезда которого оставалось не так много времени. Уж слишком подозрительным показался ему тот тип на черном «Фольксвагене». Особенно когда он открыл багажник и достал из него лопату и большой тряпичный сверток.
        - Вон оно что, - Валерка сообразил, что должно произойти дальше. Увидел, как здоровяк, взвалив сверток на плечо, спустился в карьер, сбросил его на снег и стал ковырять лопатой промерзший песок.
        Сомнений быть не могло: этот человек приехал сюда, чтобы закопать сверток. Он хочет спрятать его от глаз людских и не подозревает, что за ним наблюдают. И уходить отсюда просто так Валерка теперь не собирался. Страшно хотелось заглянуть, что в том свертке. Поэтому когда здоровяк сел в машину и уехал, Валерка решил спуститься. И плевать ему на то, что автобус уйдет. Ну уйдет и что? Другой подойдет. Большой беды не будет, если он приедет чуть позже. Зато однокурсников он точно шокирует тем, когда расскажет, что увидел тут. Не часто такое бывает. А точнее, еще ни разу не было. По крайней мере, вот так на Валеркиных глазах.
        Разбросав ветки и разрыв снег, он добрался до свертка. Хорошо, что тот тип поленился закопать его глубоко. Тогда бы пришлось повозиться и потратить больше времени.
        Не развязывая бинтов, которыми был перетянут сверток, Валерка стал ощупывать его, пытаясь определить, что там в нем. И ужаснулся, когда понял, что там человек. Вот ноги. Другая. Туловище с двумя руками. А вот и голова.
        - Вот это да, - только и произнес он, намереваясь оставить все как есть. Теперь стало понятно, чего прятал тут амбал. Труп. - А я-то дурак проторчал столько времени, наблюдая за ним. Автобус пропустил. И ради чего все это? Оказаться в более дурацком положении, Валерка себе не представлял. Поэтому уже хотел уйти, вспомнив, что и другой автобус ждать его не будет, но показалось, будто тот, кто лежит там под простыней, едва слышно простонал. «Не может быть», - Валерка решил, что это ему всего лишь послышалось, но на всякий случай приложил ухо к тому месту, где находилась голова у завернутого человека. И понял, что тот кого он считал трупом, вовсе не умер. Он там был живой. Или едва живой, и сейчас издавал звуки похожие на стоны.
        - Елы палы. Тут такие дела, - Валерка достал из кармана перочинный нож, чтобы не развязывать узлы на бинтах, перерезал их. Развернул простыни одну и вторую и увидел девушку. Она была совсем без одежды, а низ живота и ноги до самых колен густо перемазаны кровью.
        Более ничего ужасающего Валерке ни разу в жизни не доводилось видеть, поэтому в первые секунды в буквальном смысле он оцепенел, не зная, что ему теперь дальше делать. Ведь он же не медик, а всего лишь студент художественной академии. А тут больше бы подошел врач. Или хотя бы фельдшер, имеющий навыки в подобных ситуациях.
        Валерка достал мобильник. Набрал номер экстренной службы спасения, о которой не раз слышал по телевизору, и как мог обрисовал все случившееся. Особенно спасателей интересовало место, куда им надо было выехать. Поэтому Валерка целых три минуты подробно объяснял ориентиры, где им нужно было повернуть с шоссе, чтобы попасть на этот лесной карьер. А потом стал ждать. Сняв с себя куртку аляску, обернул ею девушку. Ведь две тоненьких простынки отнюдь не согревали ее. Но если она останется лежать на земле даже в его куртке, промерзшая земля будет вытягивать из нее остатки тепла и вместе с ним уйдет и ее жизнь. А стало быть, долго она не протянет.
        - Ну что ты будешь делать, - вздохнул он, и сев на колени, поднял девушку с земли, прижал к себе, чтобы своим теплом хоть чуточку согреть ее, не дать окончательно закоченеть. Даже не помнил, сколько времени он вот так просидел. Показалось очень долго, прежде чем увидел как к обрыву из леса выехал милицейский «Уазик», а за ним машина «скорой помощи».
        Валерка уже почувствовал, что и сам стал замерзать и в какой-то момент отчаялся, вдруг не приедут и он напрасно ждет. Но больше воспользоваться мобильником возможности не было так как батарейка окончательно разрядилась. Забыл вечером подзарядить мобильник, а теперь лишь жалел об этом. И увидев спускающихся к ним по снежной круче милиционеров и людей в белых халатах, с облегчением вздохнул, что все не так уж и плохо. И пусть он пропустил экзамен. Да и разве может какой-то экзамен быть в сравнение со спасенной человеческой жизнью. Никогда. В этом Валерка был уверен на сто процентов, хотя героем себя и не считал. Просто так получилось.
        Он с трудом разжал скрюченные руки, чтобы спасатели смогли взять девушку. Один из них по поводу такого крепкого объятия, даже пошутил, сказав:
        - Ну ты парень, и приклеился к ней.
        Валерка не нашелся что-то ответить. Сидя тут, едва сам не закоченел. Вся спина его была в снегу, и теперь, когда его руки оказались свободными, он смог пошевелить плечами, сбрасывая снег со свитера.
        Спасатели уложив девушку на носилки, подняли ее из карьера. И Валерке помогли встать. Видя как он продрог, врач бригады спасателей налил ему в стаканчик спирту.
        - Выпей. Это поможет тебе согреться, - сказал он.
        Валерка выпил, почувствовав как сразу кровь побежала по жилушкам.
        - Слушай, а документики у тебя есть? - спросил один из милиционеров, пытаясь вот так с ходу разобраться, что здесь произошло. Есть потерпевшая, которую сейчас повезли в больницу. И есть парень, который вызвал службу спасения. И все. Больше нет ничего. Но то, что живую девушку пытались зарыть, это уже преступление. К тому же врач бригады спасателей сразу определил, что у девушки были роды, о чем был готов дать письменные показания.
        - Допустим, так и есть. Ну и где же в таком случаи, ребенок? Может ты нам скажешь? - допытывался въедливый милиционер, внимательно рассматривая Валеркин студенческий билет.
        - Откуда ж я знаю. Я ее вот тут нашел. Ее какой-то тип привез сюда на черном
«Фольксвагене».
        - Номер не запомнил? - спросил дотошный капитан, заполняя бланк милицейского документа.
        - Я вон там стоял. В ельнике, - показал Валерка в сторону густого леса. - Отсюда далеко, чтобы номер разглядеть.
        Капитан посмотрел и почесал авторучкой за ухом. И в самом деле далеко. Насчет Валерки у него не было устойчивого мнения, свидетель он или подозреваемый. По всякому может быть. Капитан не верил в случайности. Да и где гарантия, что студент этот не является одним из тех, кто захотел избавиться от девушки таким варварским способом. Но потом в нем пробудилась совесть. А может он и в самом деле не при делах. Но так или иначе, а разбираться надо и он предложил Валерке проехать к ним в отдел милиции.
        - На экзамены ты и так уже опоздал. Так помоги хотя бы нам, - предложил он, намекая, что Валерке лучше не отказываться.
        Ксения открыла глаза, почувствовав резкий запах нашатырного спирта.
        Возле ее кровати стояли двое: врач, на вид которому было не больше тридцати и невысокого роста, широкоплечий пузатый милиционер, в накинутом поверх кителя белом халате, явно не по размеру. Застегнуть он смог халат всего лишь на одну пуговицу, поэтому сейчас имел довольно смешной вид. Только Ксении сейчас было не до смеха и даже не до улыбок. Глянув на пузатого милиционера, она отвела глаза, осмотрелась. Поняла, что находится в больничной палате.
        После того, как потеряла сознание, а случилось это, когда Ксения лежала еще на столе и Таисия была рядом, она как будто потеряла память. Вроде только закрыла глаза и ничего уже не видела и не слышала, открыла, и вот она здесь на больничной койке. Как оказалась здесь, она не знала. Даже боялась подумать об этом, чтобы не испытывать тех пережитых страданий. Она хорошо запомнила ту боль и страх. И на пузатого милиционера она смотрела испуганными глазами. Зачем он тут? Неужели пришел по ее душу. Хотя лицо у него доброе, но это мало что меняет.
        - Вы говорить можете? - спросил пузатый милиционер ровным спокойным голосом и присев на табуретку рядышком с кроватью, раскрыл свою папку, приготовившись записать все, что Ксения ему скажет.
        Но Ксения ничего не хотела говорить и молчала.
        - Назовите, пожалуйста, свое имя и фамилию и адрес, где живете? - попросил милиционер.

«Где я живу», - мысленно повторила Ксения и не ответила, решила пока вообще ничего не говорить ему. Сначала не мешает все как следует обдумать, и по возможности, разобраться без милиционеров.
        - Послушайте, вы можете рассказать, что с вами произошло? - настойчиво допытывался милиционер, произнося это так, словно несказанно обиделся за ее упорное молчание. - Вы понимаете, о чем спрашиваю? - капитан Сальников уже начал сомневаться, все ли нормально у девушки с психикой. Все-таки, пережить такое, балансировать на грани жизни и смерти, тут кто хочешь может свихнуться. Возможно и она уже того.
        Но стоящий рядом врач отрицательно покачал головой, сказав:
        - Да нет. Похоже как раз с психикой у нее все в порядке.
        - А чего ж она тогда молчит? - сокрушенно произнес Сальников.
        Врач пожал плечами. Посмотрел на Ксению.
        - По-моему, она просто капризничает.
        - Капризничает? - повторил Сальников обиженно. - Но мне нужны ее показания.
        - Даже не знаю чем вам помочь, - сказал врач в раздумье, не зная чем утешить капитана. - Ну придите в другой раз. Может она будет себя чувствовать лучше и захочет с вами пообщаться, - предложил он альтернативный вариант.
        Капитан почесал за ухом.
        - А она не того?.. - он не стал вслух спрашивать у врача не умрет ли девушка. Но доктор его недосказанность понял и поспешил заверить:
        - Раз не умерла сразу там, выкарабкается и здесь. Организм молодой, сильный.
        - Где это там? - тихим голосом спросила Ксения, не понимая, про что сказал врач. От напряжения в нижней части живота почувствовала тянущую боль. Догадалась, наверняка эскулапы наложили внутренние швы. Ну и пусть, раз так надо. Лишь бы скорей поправиться.
        - Вы что действительно ничего не помните? Или делаете вид? - еще больше обиделся капитан Сальников.
        Ксения чуть качнула головой. Ведь она и в самом деле ничего не помнила, что случилось потом. А что с ней было в доме у Лилии Станиславовны, им пока знать не надо.
        - Послушайте. Вас обнаружили в лесу, в карьере, едва живой. А нашел там вас один молодой человек Валерий Прошкин. Это ему вы обязаны своим спасением. Захотите отблагодарить, пожалуйста. У нас и адрес его есть.
        - Меня в лесу? - Ксения почувствовала, что ее от этих слов милиционера бросило в пот. Хорошенькое дельце, она и в лесу. А где в таком случаи ребенок, которого она родила. Видела, как Таисия подняла его, словно хотела показать Ксении. Это был мальчик, на груди у него с левой стороны Ксения успела рассмотреть родимое пятно.
        С этим вопросом она обратилась к милиционеру, но конкретного ответа не получила. Тот лишь пообещал, что если она будет с ним откровенна и не будет играть в молчанку, то милиция приложит все силы и возможно тогда ребенок будет найден.
        - Вы скажите спасибо, Прошкину, что нашел вас. Еще бы какой-то час, два и тогда бы все. Он спас вас.
        - А я не просила меня спасать, - сказала Ксения и повернув лицо в подушку, заплакала.
        Увидев это, врач забеспокоился.
        - Извините, - сказал он капитану. - Но вам сейчас лучше уйти. Вы же видите в каком она состоянии. А ей волноваться нельзя.
        - Хорошо, - не стал настаивать капитан. Выходя в коридор, он спросил у врача, когда можно будет приехать сюда еще раз, а заодно поинтересовался, что обо всем случившемся думает он.
        Ксения чуть приподняла голову с подушки и услышала, как врач ответил тихонько:
        - Пока только одно. Перед тем как ее отвезти в лес, у девушки были роды. И судя по всему ребенок был крупным. Чтобы избежать многочисленных разрывов, нужно было сделать Кесарево сечение. Но его не сделали, потому что скорее всего девушка рожала не в больнице. А где, я вам не могу сказать. Но то, что она осталась живой, это просто чудо. Потерять столько крови. Мы шесть часов зашивали ее, - в голосе медика слышалось отнюдь не бахвальство, а сожаление.
        Потом они закрыли дверь палаты, и Ксения больше уже не могла услышать дальнейший их разговор. Когда врач вернулся в палату, она повернула к нему заплаканное лицо и спросила:
        - Скажите, где мой ребенок? Пожалуйста…
        Врач сел рядом на ту самую табуретку, где сидел пузатый капитан. Поправил уголок одеяла и как можно спокойнее сказал:
        - Этого я вам сказать не могу, потому что не знаю. Поверьте. Вас привезли к нам одну. Но судя по всему, его там и не было. Возможно, ваш ребенок где-то в другом месте. Думаю, вам не мешает поговорить с нашедшим вас парнем. Может быть, он что-то вам прояснит.
        Ксения закрыла глаза. Точно знала, что если бы сейчас у нее был выбор между жизнью и смертью, выбрала бы смерть. Чтобы не испытывать мучений. Да и зачем жить, когда все складывается так нелепо. Хотя … стоит ли упрекать судьбу. Ведь она сама с легкостью поддалась на уговоры Квинт и согласилась избавиться от ребенка.
        Вспомнив Лилию Станиславовну, она произнесла ее фамилию. Совсем тихонько. Врач толком не расслышал, переспросил:
        - Что вы сказали?
        Ксения не ответила. Лежала с закрытыми глазами, а по щекам текли слезы.
        - Не надо плакать, - посоветовал врач и добавил: - Все будет хорошо.
        Возможно этот приятный на внешность медик сам не верил в то, что говорил, а фраза что все будет хорошо, была у него дежурной заготовкой на все случаи для всех больных. Но Ксения ему была благодарна хотя бы за то, что в отличие от пузатого капитана милиции, он не приставал к ней с расспросами.
        - Наше дело лечить, - сказал он на это. И оказался довольно неплохим врачом. По крайней мере уже через неделю своего пребывания в больнице, Ксения могла не только вставать с кровати, но и самостоятельно передвигаться по коридору.
        - Только не очень долго разгуливайте, - заметив ее как-то в коридоре, сказал врач, не преминув указать, что больной нужно придерживаться постельного режима.
        Ксения пообещала. Но как только врач после осмотра уходил из палаты, она вставала и выйдя в коридор, слонялась по его лабиринтам, изучая входы и выходы.
        Мысль о побеге не покидала ее с того самого момента, как увидела пузатого милиционера. Понимала, что просто так от нее теперь не отвяжутся. Поэтому, лучше ей исчезнуть отсюда. Еще три, четыре дня и можно уходить.
        Правда ее планы о побеге осложняло одно обстоятельство: на дворе зима, а у нее не было одежды. Ведь в больницу ее привезли совершенно голой. Но как оказалось, это не повод, чтобы расстраиваться.
        В просмотровом кабинете Ксения приглядела в шкафу чью-то одежду. Старые потертые сапоги и пуховик, тоже не новый. Кому принадлежало это барахло, не знала, да и не хотела знать. И очень надеялась, что пуховик и сапоги оттуда не заберут до того момента, как она решиться на побег. Не мешало бы конечно, заиметь и какие-нибудь брюки. Идти по улице в пуховике надетом на голое тело - не очень-то приятно.
        Ксения постаралась решить и эту проблему. Самым подходящим вариантом было украсть их у пациентов мужской палаты. Для этого несколько раз под видом прогулок она заходила в мужское крыло, заглядывала в открытые двери. В одной из палат присмотрела мужика, на котором был одет спортивный костюм. Ростом он оказался почти такого же как и Ксения. И осмотрев его с головы до ног, она уже твердо решила, что костюмчик позаимствует именно у него. Временно. Пока не вернет свою одежду, а заодно и паспорт с долларами, которые ей дала Фаина. Все это осталось у Лилии Станиславовны.
        Запланированный побег пришлось перенести на пару дней раньше. Утром при обходе пришел лечащий врач, осмотрел Ксению, спросил как она себя чувствует и уже перед уходом сообщил, что завтра к ней приедут из милиции.
        - Звонили. Интересовались вашим самочувствием, - сказал врач перед уходом.
        Он ушел, а у Ксение пропало настроение. Соседка по палате приставала, видно ей хотелось потрепаться от скуки. Но Ксение было не до разговоров. Накинув халат, она вышла из палаты. Надо было еще раз проверить, на месте ли куртка и сапоги. Если со спортивным костюмом мужика выйдет облом, пойдет так. Прямо на халат наденет куртку, а сапоги на босые ноги. До завтра ей надо во что бы то ни стало смыться отсюда.
        Куртка и сапоги находились все там же в шкафчике. Да и мужика кажется выписывать пока не собирались. Он лежал в отделении хирургии, находящимся в другом крыле коридора и еще не восстановился как следует после операции.

«Вот и хорошо. Пусть еще полежит денек, другой», - думала Ксения, наблюдая за тем, как мужик бойко расхаживает по коридору в своем спортивном костюме.
        Ночью в половине второго, Ксения встала с кровати. Рядом на другой кровати храпела соседка, толстая деваха лет двадцати семи. Ее положили на выдержку, и судя по всему лежать ей здесь еще долго. Одно радовало, что сейчас эта толстушка не мешала ей. По ночам она крепко спала.
        Ксения накинула халат. Сунула ноги в тапочки, которые ей выдали вместе с халатом и ночной рубашкой, и только хотела выйти в коридор, обернулась и увидела, что соседка толстуха смотрит на нее.
        - Спи, махнула ей рукой Ксения. Я в туалет.
        - Я тоже с тобой, - вдруг сказала толстуха, вылезая из-под одеяла.
        Ксение захотелось послать эту свиноматку куда подальше. Неужели она только и ждала момента, чтобы вместе сходить в туалет. И как теперь быть?
        - Ну ладно. Пошли, - сказала Ксения понимая, что по другому не получится.
        Толстуха поковыляла за ней.
        В коридоре они наткнулись на дежурную медсестру.
        - Девочки, вы чего не спите? Куда собрались? - строго спросила медсестра.
        Ксение отвечать ничего не пришлось. За них обеих ответила толстуха:
        - Да мы тут в туалет.
        Кажется, ее ответ вполне удовлетворил дежурную медсестру, и она больше не задавая никаких вопросов, бесшумными шагами удалилась по коридору, а Ксения с толстухой вошли туда, куда шли. Вернее первой вошла толстуха.
        У Ксении возникло неудержимое желание запереть ее в кабине туалета, только вряд ли это получится. С таким весом как у толстухи ни один запор не выдержит. А если она от страха заорет, то переполошит всю больницу. Поэтому ничего другого не оставалось, как терпеливо ждать, пока толстуха выйдет.
        - Слушай, ты не жди меня. Иди в палату, - сказала ей Ксения, когда толстуха освободила кабину. - Живот у меня прихватил. А когда вот так кто-то стоит рядом, я не могу… Ты понимаешь меня? Стесняюсь я…
        Вряд ли толстуха была такой уж понятливой. А вот обидчивой - точно была. Она скроила недовольную физиономию, обиженно поджала губы.
        - Сказала бы сразу. Я бы не пошла, - сказала она и вышла в коридор.
        А Ксения облегченно вздохнула. «Ну слава Богу, избавилась от этой дуры», - думала она, стоя возле двери и прислушиваясь к удаляющимся шагам толстушки. И когда они совсем стали не слышны, приоткрыла дверь и выглянула в коридор.
        Толстушки там уже не было. Ждать больше Ксения не стала и выйдя, свернула в крыло коридора, где находилось мужское отделение. Интересовавшая ее палата, была самой крайней. Прежде чем войти, Ксения прислонилась ухом к двери.
        Из-за двери доносился дружный мужской храп. Хорошо, чтобы они также крепко спали когда она войдет.
        Ксения приоткрыла дверь, заглянула. Приглянувшийся ей мужик, чей костюм она задумала украсть, тоже спал. Он лежал на спине, покорно сложив руки на животе, и полуоткрытым ртом издавал такие звуки, словно был главным солистом в хоре спящих. Остальные четверо соседей несколько отставали от него, хотя и не намного. Палата гудела, словно по ней раскатывал мощный гусеничный трактор.
        Ксения на цыпочках вошла и тихонько сняла со спинки кровати спортивный костюм мужика: куртку и брюки. Боялась, вдруг кто-нибудь проснется. Но никто даже и не шелохнулся. Выйдя в коридор, она побежала обратно в туалет. Там сбросив халат, переоделась в спортивный костюм. Он оказался ей в самую пору. Теперь нужно было зайти в просмотровый кабинет, забрать из шкафа куртку и сапоги, а потом как можно скорей бежать отсюда.
        Из больницы она выходила через дверь приемного покоя. Подождав, пока дежурная медсестра сидящая за столом, на минуту отлучилась по каким-то своим делам, Ксения пробежала по коридору, а потом преспокойненько вышла на улицу никем не замеченная.
        Побродив по улицам до самого утра, она пришла к скверу, находящемуся недалеко от их общежития. От той самой общаги, в которой остались ее подруги по колледжу. Села на скамейку, грустно вглядываясь вдаль тротуара, по которому она с подругами каждое утро ходили на занятия. Теперь подруги ходят без нее. А ей не повезло по крупному.
        Не хотелось думать о себе. Вообще ничего, не плохое не хорошее. Другое дело, повидаться бы с подругами. Никто ее не поймет лучше их, ее свертниц.
        Своих девчонок Ксения увидела издалека. Они шли, о чем-то разговаривали и возможно бы на замухрышку в темно-коричневой куртке и стоптанных сапогах не обратили бы внимания, если бы Ксения сама не окликнула их.
        - Ксюха?! - кареглазая Зойка, лучшая подруга с минуту удивленно таращилась на Ксению, как видно потеряв дар речи. Да и не только она, а и все девчонки. Кажется, они не могли поверить в то, что перед ними та самая Ксения. Хотя чего можно было ожидать, когда видок у нее такой. И не только в одежде, а и лицом изменилась она. Лицо у Ксении бледное, осунувшееся. Даже в зеркало смотреть на себя не хотелось. Оттуда на Ксению теперь смотрела повзрослевшая молодая женщина.
        - Ну что застыли, подруги? - улыбнулась Ксения девчонкам, и сбросила с головы капюшон куртки. - Неужели, я так изменилась? - поглядела она на девчонок.
        Вот они-то как раз не изменились. Кареглазая Зойка. Рыжеволосая конопатая Наташка. И Светка с Иркой. Все они остались такими же. Веселые и беззаботные, как и прежде. А вот Ксения изменилась. Но все равно ближе подруг никого у нее нет. Поэтому встречи она обрадовалась. Да и девчонки вроде тоже. Усевшись рядышком на скамейку наперебой стали расспрашивать Ксению как да что у нее. Особенно интересовались про ребенка.
        Ксения сказала, что родила мертвого. Как ее учила Лилия Станиславовна. И вообще, постаралась побыстрее сменить тему. Да и чем хвалиться, когда вот все как получилось. Не хотелось, чтобы подруги ее осуждали. Пусть даже за глаза. Поэтому Ксения соврала, сказала, что приехала из дома. Будет восстанавливаться в колледже, чтобы доучиться.
        Девчонки торопились на занятия. Договорились встретиться вечером.
        - Сегодня у нас дежурит новая вахтерша. А она еще всех общежитинских в лицо не знает. Так что мы тебя проведем, - пообещала Зойка и добавила: - Заночуешь у нас. Заодно и поговорим.
        Еще для Ксение стало новостью, что воспитательница Галина Сергеевна уволилась вместе с вредной коменданшей Тамарой Петровной.
        Насчет увольнения коменданши, девчонки не сожалели, скорее наоборот.
        - С ее уходом такой строгости как раньше теперь не стало. Так что все пучком, подруга, - сказала Зойка, перед тем как распрощаться.
        Глава 15
        В этот день прием Лилия Станиславовна начала как обычно ровно в девять часов. Только на этот раз вместе с молоденькой медсестрой, практиканткой Светой, в обязанности которой входило немного. Первое, это привыкать к работе. И второе, приглашать в кабинет очередную женщину из коридора.
        Со своими несложными обязанностями практикантка справлялась на все сто. По крайней мере у Лилии Станиславовны замечаний к ней не было.
        - Можно следующую? - деловито спросила Света, после того, как молоденькая худенькая девчушка, которой не было еще и пятнадцати, удалилась из кабинета. Сюда она пришла очень расстроенная с подозрением на беременность. Лилия Станиславовна ее успокоила. Осмотрела и попросила придти через недельки две, три.
        - Минутку, Светочка. Дай я запись в карте сделаю, - сказала Лилия Станиславовна практикантке, сдерживая ее усердие.
        В это время за дверью послышался шум, переходящий в ругань женщин. Но Лилия Станиславовна постаралась не обращать на него внимания. Она заполняла медицинскую карту только что ушедшей девушки.
        В дверь постучали.
        Лилия Станиславовна не успела ничего ответить. Это сделала за нее практикантка Света, громко сказав:
        - Войдите.
        Лилия Станиславовна сидела за столом не поднимая головы, сосредоточив все свое внимание на записи. На вошедшую поначалу не обратила внимания. Но голос ее заставил Квинт вздрогнуть.
        - Можно к вам? - услышала Лилия Станиславовна.
        - Да ведь вы уже вошли. Чего ж спрашивать? - приветливо улыбнулась практикантка Света, с интересом рассматривая вошедшую девушку.
        Лилия Станиславовна подняла глаза и вдруг сделалась бледной, чего с ней случалось крайне редко. В глазах мелькнуло недоверие, и страх.
        - Не может быть, - тихо прошептала она, увидев перед собой Ксению. - Неужели это ты?
        - Я, - сказала Ксения.
        Практикантка Света не понимала, что происходит, но Лилию Станиславовну она такой взволнованной еще не видела. И причина тому, кажется, в вошедшей в кабинет девушке. Света посмотрела на Ксению с нескрываемым интересом и подвинула ей стул.
        - Садитесь, пожалуйста, - предложила она.
        Но Ксения даже не посмотрела на медсестру. Ее взгляд был нацелен на Лилию Станиславовну и ничего хорошего он не сулил. И Квинт поняла, что разговор предвидится не из простых. Не хотелось, чтобы проходил он при посторонних.
        Она покосилась на практикантку Свету. Стоит та как дура, таращится на Ксению и улыбается.
        - Вот что Света, - сказала Лилия Станиславовна медсестре, - оставь нас на несколько минут и никого сюда не впускай. - Чтобы хоть как-то успокоить нервы, Квинт вертела в руках авторучку.
        Во взгляде практикантки отчетливо читалось удивление, но перечить она не стала, хотя такое отношение к себе со стороны заведующей и не понравилось. На работе не должно быть ничего личного. Примерно так рассуждала практикантка Света. К тому же страсть как хотелось узнать, кто это такая девушка, что увидев ее, Квинт испугалась.
        - Хорошо, Лилия Станиславовна, - медсестра, растерянно улыбаясь посмотрела на Ксению, но еще продолжала стоять возле стола.
        Ксения не вытерпела.
        - Слушай, ты чего, нормального языка не понимаешь что ли? Сказано тебе было, исчезни отсюда, - сказала она вызывающим тоном и вытолкнула оторопевшую практикантку в коридор.
        - Нахалка! Вошла без очереди, - заругался кто-то из женщин сидевших в коридоре, но Ксения тут же закрыла дверь, чтобы не мешали разговору.
        - Зачем ты сюда пришла? - спросила Лилия Станиславовна, когда они остались вдвоем. И не упустила бросить испуганный взгляд на дверь. Не подслушал бы кто.
        Ксения подошла, встала около стола, напротив Лилии Станиславовны, чтобы как следует видеть ее нахальные глаза, а по ним прочесть, что творится у той в душе. Пока лишь замечала одну неприязнь, которую Квинт и не пыталась скрывать.
        - Ничего себе. Зачем я пришла? - в голосе Ксении звучало удивление, она не ожидала такой наглости. И Квинт поняла, что перегибает, сказала:
        - Я всего лишь хотела сказать, что тебе не следовало вот так появляться здесь. Мы прекрасно могли поговорить вне стен этого кабинета.
        Теперь, после всего что с ней случилось, Ксения к Лилии Станиславовне испытывала неприязнь и ничего более, и прежнего доверия между ними уже быть не могло, а потому разговор у них будет на равных.
        - И что, мне все это время надо было торчать на улице и ждать, пока ты закончишь работу. - Называть Квинт на «вы» Ксения не стала, потому что не испытывала уважения к ней. Более того, врачиху она презирала как последнего человека, считая ее лицемеркой, от которой ничего хорошего ждать таким девчонкам как она не стоит. И как жаль, что поняла это Ксения не сразу.
        Квинт уставилась на девушку настойчивым взглядом черных глаз.
        - Девочка, да что ты могла понять? - сухо и как бы с насмешкой спросила она, но некоторая настороженность в голосе присутствовала. Ведь теперь эта девочка не такая белая овечка, какой была в самом начале их знакомства.
        - А то и поняла, что ты тогда специально отговорила меня сделать аборт. Еще когда у меня был маленький срок. Что, не так? Помнишь, как ты говорила: подожди, Ксюша. Не торопись, - припомнила Ксения Лилии Станиславовне ее слова. - Тебе был нужен мой ребенок. Так ведь?
        - Зато тебе он как раз был не нужен, - проговорила Лилия Станиславовна с издевкой в голосе, чтобы девчонка не зарывалась. Да и что она себе такое позволяет. И кто этой шлюшке дал право высказывать обвинения. Квинт чувствовала, что ее самолюбие даже очень задето. Терпеть всякие гадости от этой малолетки. Квинт не забыла, что Ксении нет еще восемнадцати лет.
        - Ты можешь считать меня кем угодно, но я действительно хотела тебе помочь, - сказала она, хотя ее слова и не вызвали у Ксения доверия.
        - Помочь? - казалось, сейчас Ксения разразится хохотом, и Лилия Станиславовна испуганно посмотрела на дверь. - Я не ослышалась? Меня нашли в карьере. Я едва не умерла. Это ты называешь помощью?
        Видя, что их беседа переходит в скандал, который явно будет ни в ее пользу, Лилия Станиславовна попыталась успокоить Ксению, приложив к этому максимум усилий.
        - Ксюша, поверь. К тому, что ты оказалась в карьере, я не имею никакого отношения. одыР
        Ведь роды у тебя принимала Таисия… У нее недостаточно опыта… - Квинт как могла пыталась оправдаться перед Ксенией, лишь бы удалось уговорить ее уйти из кабинета и продолжить разговор на улице. Очередь в коридоре волнуется. Столько времени потрачено на болтовню. И разговаривая с Ксенией, Лилия Станиславовна проклинала Костика. Случилось то, чего она больше всего опасалась. «Ничего этому уроду доверить нельзя. Ведь уверял, что девчонка мертва», - припомнила она заверения Костика, на которые тот не скупился. И как оказалось, врал. Если он ее отвез в лес и закопал, то как ей удалось выбраться. Просто не понятно. Но время на подобные расспросы не было. Да и вряд ли Ксения будет столь откровенна с ней. Что было раньше, то прошло. Теперь судя по всему, они друг для друга враги. Об этом размышляла Квинт, пытаясь определить, чем закончится эта разборка. Одно успокаивало, пришла сюда девчонка одна без ментов. Это уже хорошо. Теперь неплохо бы ее успокоить, заболтать, а там глядишь и удастся договориться разойтись полюбовно. Но для начала не мешает выяснить, чего она хочет. Ну поскандалила, побрызгала тут
слюной, ладно. Но ведь пришла она сюда явно не за этим.
        - Ксюшенька, поверь моим чувствам. Честное слово, мне очень жаль, что так получилось. Я не одну ночь проплакала когда узнала… - начала Квинт врать, но получилось настолько неубедительно, что Ксения покачала головой.
        - Чтобы прочувствовать это, надо очутиться в том самом карьере, - сказала она так, как будто всю эту тяжкую участь придумала для нее именно Лилия Станиславовна. И произнесено это была таким тоном, что Квинт сразу замолчала. Права девчонка, она врач и должна была предусмотреть всё.
        Слушая обвинения в свой адрес, Квинт едва сдерживала ущемленное самолюбие. Как смеет эта девчонка разговаривать с ней таким тоном. Сама виновата. Нечего было залетать, тогда бы и не забеременела. А теперь качает тут права. А Лилии Станиславовне приходится выслушивать обвинения.
        Придав голосу побольше доверительности, Квинт постаралась скрыть раздражение, спросила:
        - Скажи пожалуйста, зачем ты сюда пришла? - Сейчас Квинт ненавидела эту девушку, хотя всем своим видом старалась не показать этого. Сколько их таких молодых шлюх приходят к ней, просят о помощи. И Лилия Станиславовна не отказывает, помогает. Но никто из них никогда не посмел разговаривать с ней так грубо, как Ксения.
        Лилия Станиславовна всем своим видом давала понять, что она готова выполнить любую просьбу или пожелание Ксении. И если девушка хочет восстановить между ними добрые отношения, то она только за.
        - Там у тебя в доме осталась моя одежда, - напомнила Ксения.
        Квинт молчала, пытаясь припомнить, где могут быть шмотки этой ненормальной. У себя дома она их не видела. Вспомнила, Костик говорил, что выбросил их по дороге, после того, как отвез Ксению в лес. Теперь надо было как-то выкручиваться из положения.
        - Понимаешь… Твоя одежда… - начала Квинт и замялась, но понимая, что выхода нет и приходится признаваться, сказала: - Одним словом Костик выбросил ее.
        - Что? Выбросил? - Ксения не хотела верить услышанному. Хотя старое поношенное пальто было и не жалко. Но ведь в нем остались деньги.
        - Там в кармане лежали доллары и мой паспорт, - сказала Ксения.
        Лилия Станиславовна смутилась. К пропавшим деньгам не имела отношения, но уже догадалась, кто имел. Это Костик. Наверняка перед тем как выбросить одежду, он обшарил карманы и ничего не сказал про деньги и паспорт. Хотя такое в его стиле.
        - Знаешь, не переживай сильно. Деньги я тебе верну. А вот с паспортом не знаю как быть. У меня его нет. Но если мы с тобой договоримся, я постараюсь помочь тебе и с этим, - пообещала Лилия Станиславовна.
        Ксения не сомневалась в изворотливости Лилии Станиславовны. Из любой ситуации вывернется, причем, с выгодой для себя. Вот и сейчас, норовит всё обернуть так, как надо ей.
        - Я пришла сюда не договариваться, - сказала она, давая понять, что компромисса теперь между ними быть не может.
        - Тогда зачем? - настороженно спросила Квинт.
        Ксения усмехнулась. Неужели врачиха тупая и до сих пор не поняла самого главного или же прикидывается, ее за дурочку считает. И она незамедлительно решила расставить все точки, сказав:
        - Требовать. Свои деньги. Паспорт. И ребенка…
        Услышав это Лилия Станиславовна подскочила со стула.
        - Требовать ребенка?.. Ксюша?! Но ведь ты же согласилась оставить его у меня.
        - Дура была. Мой грех. Не понимала многого. А после того, как чуть не умерла, я на все взглянула другими глазами. И хочу кое-что в своей жизни исправить.
        - Была дура, - задумчиво повторила Лилия Станиславовна и спросила: - А сейчас ты, значит, поумнела?
        - Не надо меня оскорблять, - угрожающе произнесла Ксения.
        - Что ты, девочка моя. Просто я думаю, как быть. Ты требуешь вернуть своего ребенка, а я хочу тебе предложить за него деньги. Пятьдесят тысяч тебя устроят?
        - Ну ты и дрянь! - Ксения глянула на Лилию Станиславовну с отвращением.
        - Подожди, Ксюша. Успокойся, - теперь уже Лилия Станиславовна не очень-то верила, что вот так запросто удастся договориться с Ксенией. Пожалуй, не так надо было начинать. Но отступать уже некуда и Квинт решила идти до конца и удвоить сумму.
        - Я дам тебе сто тысяч. Это неплохие деньги за твоего малыша. Кроме того, я помогу тебе с паспортом и вообще, - Лилия Станиславовна готова была сейчас наобещать все что хочешь, но остановилась на пустяке, - Помогу тебе устроиться. Ведь тебе нужно же как-то жить. - Говоря так, она бросила взгляд на дверь. Показалось, дверь чуть приоткрылась и в щели мелькнул белый халат практикантки медсестры. Подумала:
«Подслушивает, дрянь». Вот, пожалуйста. Потом разнесет сплетни. Нет, медицинский кабинет, это не место для подобных разговоров, особенно, когда в коридоре тебя дожидается толпа. Лилия Станиславовна догадалась, что как раз про толпу ей видно и хотела напомнить Света, поэтому сказала Ксение:
        - Извини, Ксюша. Но ты же видишь, у меня сейчас прием. Давай, перенесем наш разговор на потом. Встретимся после работы и поговорим. А сейчас выйди, пожалуйста. - Квинт встала, давая понять, что разговор окончен.
        Но как оказалось, Ксения была другого мнения. Особенно ей не понравилось, что врачиха легко выпуталась ото всех обвинений, да еще пытается насаждать свое мнение.
        - Боишься подмочить репутацию? Хочешь казаться чистенькой и хорошей, - высказала Ксения упрек, который очень не понравился Лилии Станиславовне и она возмутилась.
        - Не смей со мной разговаривать в таком тоне! - воскликнула она и тут же добавила тише, чтобы в коридоре не услышали: - Я предлагаю тебе альтернативу. Вообще могла бы не разговаривать с тобой…
        - Что? - Ксения не ожидала такой наглости. Думала врачиха в ногах будет валяться у нее, вымаливать прощения, а она вон как.
        - А что ты мне сделаешь? - с усмешкой спросила Квинт. - Побежишь в милицию? Нет, - покачала она головой. - Не побежишь, потому что ничего не сможешь доказать. И веры тебе не будет. Так что принимай мои условия… - Лилия Станиславовна не договорила. В тот момент, когда последние слова едва слетели с ее губ, Ксения сжала кулак, замахнулась и Квинт не успела увернуться, как получила удар в глаз. Она не закричала, не позвала на помощь, тихонько вскрикнула и прикрывая лицо руками, упала на кушетку. Но кажется этого всё равно было достаточно, чтобы там за дверью их услышать.
        И в кабинет тут же влетела практикантка Света. Она подслушивала возле двери. И не могла вынести такого хулиганства, встав на защиту Квинт.
        - Вы почему тут хулиганите? - придав голосу побольше строгости, напустилась она на Ксению и видя, что девушка не испугалась, пригрозила: - Я сейчас милицию вызову.
        Ксения посчитала, что в их разговоре присутствие милиции не помешало бы. Иначе как еще пронять непробиваемую Квинт. Поэтому охотно выразила согласие:
        - Вот это правильно. Давай. Вызывай. Я думаю, для них будет очень интересно знать, чем твоя врачиха занимается. Так что, вызывай. - Она подвинула к себе поближе стул, уселась на него, и положив ногу на ногу, добавила: - И чего ты ждешь? Почему не бежишь?
        Практикантка ужаснулась такой наглости.
        - Вы посмотрите на нее. Деловая. Еще командует тут. Нахалка. Вошла без очереди и хулиганит. Врача избила в медицинском учреждение. Под суд пойдешь, - пригрозила она.
        Лилия Станиславовна поднялась с кушетки. Появление медсестры здесь, в такой неподходящий момент, оказалось даже очень некстати. «Только этой дуры тут и не хватало», - подумала Квинт, не зная как загладить конфликт с Ксенией и не поднимать шума.
        А Света увидев ее заплывший глаз, всплеснула руками.
        - Ой, Лилия Станиславовна! У вас такой синяк. Надо срочно приложить лед, - посоветовала она, но как оказалось, зря. Лилия Станиславовна в ее советах не нуждалась. И видеть практикантку не имела никакого желания.
        - Пошла отсюда вон, дура, - цыкнула она на медсестру. - Что ты стоишь? Вон, я сказала.
        Света не могла поверить, что Лилия Станиславовна способна на такую грубость да еще при посторонних. Считала заведующую интеллигентной и весьма обходительной женщиной. Мечтала попасть к ней на практику, и вот такое.
        - Лилия Станиславовна, я ведь хотела как лучше… - только и произнесла практикантка, и больше не смогла ничего добавить.
        Квинт заорала на нее не своим голосом:
        - Выйди из моего кабинета! Будешь нужна, позову.
        На глазах у практикантки заблестели слезы. Она шмыгнула носом и больше ничего уже не говоря, выбежала из кабинета, громко хлопнув дверью.
        В ящике стола лежал скальпель, и вспомнив про него у Лилии Станиславовны появилось желание взять и полоснуть эту дрянь Ксению по горлу, чтобы она медленно умирала, истекая кровью. И на этот раз уж точно умерла. Но вместо скальпеля Лилия Станиславовна достала зеркальце, и глянув в него, процедила сквозь зубы:
        - Что ты наделала, дрянь. Жаль, что ты не сдохла там в лесу. Ну да ладно, - посмотрела она со злостью на Ксению. - Уходи. Здесь не место для таких разборок. Не дай Бог и в самом деле кто-нибудь еще догадается вызвать милицию. Ни тебе, ни мне от этого лучше не станет.
        Ксения возражать не стала. Квинт была отчасти права. Иметь дело с милицией им обеим не стоит. Себе дороже будет. После побега из больницы ее возможно уже ищут.
        - Вот что, давай встретимся вечером, часов в шесть. Тебя устроит это время? - спросила Лилия Станиславовна, бросив на Ксению ненавистный взгляд.
        Ксения размышляла недолго. Да и что ее может не устроить при создавшимся положении. Разве что, мир перевернется. Но надо полагать, этого не произойдет. А торопиться ей теперь все равно некуда.
        - Вполне, - сказала Ксения.
        - Ну и прекрасно. Подходи к кинотеатру «Ангара». Это тут недалеко, на соседней улице, - начала было объяснять Лилия Станиславовна, хотя этого и не потребовалось. Где находился кинотеатр, Ксения хорошо знала. Они много раз туда ходили с девчонками. Он располагался недалеко от их общаги, что само по себе было очень удобно. Особенно после вечерних сеансов. Далеко не идти.
        - Я знаю, где этот кинотеатр, - оборвала Ксения объяснения Квинт, посчитав их излишними.
        - Замечательно, - сказала Лилия Станиславовна, не желая утруждать себя продолжением, и добавила уже повеселевшим голосом: - Ну, тогда до встречи. И смотри, не вздумай привести ментов. Тебе же хуже будет, - предупредила она.
        Ничего не говоря в ответ, Ксения вышла. В коридоре возле регистратуры она увидела практикантку Свету. Та стояла и плакала. Ксения прошла мимо и хлопнув дверями, вышла на улицу.
        - Одну минутку. Подождите, - сказала Лилия Станиславовна, когда дверь открылась и в кабинет попыталась войти полная женщина лет сорока.
        - Ну сколько можно ждать? - возмутилась та. - Мы и так уже час целый ждем. - Она хотела еще что-то сказать, но увидела подбитый глаз Лилии Станиславовны, и лицо ее сразу же сделалось растерянным. Ничего не сказав она закрыла дверь.
        Оставшись одна, Квинт глянула в зеркало и поморщилась.
        - Вот что наделала, сволочушка, - обозвала она Ксению недобрым словом. И зашвырнув зеркало в ящик стола, достала из сумочки мобильник. Набрала номер Костика.
        Костик ответил не сразу, и это так взбесило Лилию Станиславовну, что она не смогла сдержаться. Да и не хотела. Она тут рискует своим здоровьем. Только что получила телесные повреждения, а он там дрыхнет. А между прочим, девчонка эта оказалась живой по его вине. И ведь как уверял, негодяй, что все сделал с ней как надо. Грош цена всем его уверениям, если такое получилось.
        - Урод не доделанный! Ни на что не способный. Так меня подставил… - возмущению не было предела, поэтому когда Костик ответил, Лилия Станиславовна набросилась на него, обзывая что ни на есть последними словами и расценивая их вполне подходящими для такого человека.
        - Лиля, ты можешь объяснить, что произошло? - спросил Костик, не догадываясь, с чего бы Квинт так ополчилась на него.
        Его спокойный, и как показалось Лилии Стасниславовне беззаботный тон, просто-таки вывел ее из себя.
        - А ты не догадываешься, урод? - заорала она.
        Костик засопел, как видно о чем-то сосредоточенно задумавшись, потом с настороженностью в голосе произнес:
        - Лиля, я тебя умоляю, перестань говорить загадками. Ты же знаешь, загадки и ребусы я терпеть не могу.
        - Это потому, что ты тупоголовый мальчик и не любишь шевелить мозгами, - сказала ему Квинт, подозревая как обидится ее любовник на такие слова. Ему никогда не нравилось, когда Лилия Станиславовна называла его тупоголовым. Но сейчас Квинт его обиды ничуть не волновали. Ее волновало другое: что теперь будет с ними со всеми. Ведь Ксения осталась жива и оттого, что она предпримет, зависит многое. У Лилии Станиславовны даже появилось нехорошее предчувствие, которое она старалась подавить, утешая себя тем, что все еще образуется.
        Костик долго молчал, приходя в себя, когда Лилия Станиславовна рассказала о визите Ксении. И видно так и не обмозговав все как следует, он произнес растерянно:
        - Этого не может быть… - голос его прозвучал так, словно он вот-вот хотел расплакаться.
        А Лилии Станиславовне захотелось расцарапать его наглую рожу. И расцарапала бы, окажись он рядом, а так она всего лишь могла только наорать на него. Что с удовольствием и сделала, обзывая его как только можно. Когда запас оскорблений поиссяк, заговорила более спокойней:
        - Ты что не веришь? Как не может быть, если она только что была тут да еще подбила мне глаз. Или ты думаешь, что я это все выдумываю от нечего делать?
        Костик поспешил оправдаться.
        - Нет. Я просто не могу понять, как ей удалось выжить, - сказал он виновато, догадываясь кем считает его Лиля. Дураком надо быть, чтобы не догадаться, кто виноват в том, что такое произошло. Конечно же он.
        И Лилия Станиславовна в своих обвинениях была категорична:
        - Ты показал себя не пригодным ни на что. Ты не довел дело до конца. Более того, поступил как настоящий подлец и негодяй… Обманул меня.
        Костик молча терпел всё, в чем его обвиняла Квинт и не пытался возражать. Только молча сопел в трубку, понимая, что оправдываться в его положении бесполезно.
        - Перед тем, как выбросить ее пальто, ты проверял карманы? - спросила Квинт.
        Костик напрягся. Рад бы соврать, но, похоже, Квинт узнала и про паспорт и полторы тысячи зелени, потому и спросила. И он признался.
        - Ну проверял. Забыл тебе сказать. У нее там был паспорт и полторы тысячи долларов. Деньги я забрал, ну там на бензин на то, на сё, а паспорт валяется в машине, - признался он.
        - Слава Богу, что ты не догадался выбросить его, - облегченно вздохнула Лилия Станиславовна. - Эта тварь спрашивала про деньги и паспорт. Их придется вернуть.
        - Да хоть сейчас, - изъявил Костик желание приехать немедленно.
        - Не сейчас, идиот, а вечером. И еще… - Квинт заговорила едва ли не шепотом. - Она требует вернуть ребенка.
        Костик как видно там заволновался. Голос его стал подрагивать.
        - Но ведь мы же его… - он не договорил, вспомнив, что в некоторых случаях Лилия Станиславовна запрещала говорить о подобных вещах по телефону вот так открыто.
        - Замолчи! - зашипела на него Квинт. - Возьми с собой денег тысяч сто долларов. Может быть удастся с ней договориться.
        - Сто тысяч? - Костик поразился такой щедрости своей подруги. Обычно она торговалась за каждую копейку, а тут такая щедрость.
        - А у нее харя не треснет от таких денег? - разошелся Костик, и Лилии Станиславовне его даже пришлось одернуть.
        - Перестань. Или не понимаешь, в какой ситуации мы оказались. В ментовку хочешь попасть?
        В ментовку Костик попасть не хотел и потому тут же прикусил язычок.
        - Тогда будешь все делать как я говорю, - напомнила Квинт, кто в их деле главный, и чтобы Костик об этом не забывал. - Бери деньги и к шести часам приезжай ко мне, как сказала.
        Закончив говорить по телефону, Квинт опять достала зеркальце и критически осмотрев свое лицо, принялась тщательно припудривать синяк. Но получилось не очень хорошо, и синяк все равно проступал, и видя это, Лилия Станиславовна думала, что вот теперь будет разговоров у тех, кто сегодня пришел к ней на прием. И чтобы такого не произошло, она решила вообще отменить прием. Когда практикантка Света успокоившись зашла к ней в кабинет, Лилия Станиславовна попросила ее, объявить всем, что сегодня приема больше не будет. Знала, женщины станут возмущаться. Столько времени потеряли в очереди. Но это был лучший из вариантов. Появиться вот так перед ними с синяком - значит потерять авторитет.
        К кинотеатру, где договорились встретиться, Ксения подошла ровно в шесть часов и увидела, что Квинт уже там. Лилия Станиславовна сидела на скамейке, заметив Ксению, махнула рукой.
        Ксения подошла.
        - Присядешь? - предложила Квинт.
        Ксения нахмурилась и исподлобья посмотрела на врачиху. Кажется у той неплохое настроение, чего нельзя было сказать про Ксению. Чтобы не скитаться без нужды по городу и не мозолить глаза прохожим, она целый день просидела на теплотрассе, где обитали бомжи. Они с радостью приняли молодую девушку за свою и даже предложили остаться с ними на ночлег. Но Ксения отказалась. Не хотелось опускаться до такого. Кроме обиды и разочарования, она сейчас ничего не испытывала. А еще хотелось мести. Для этой домработницы Таисии и водителя Костика. Лилия Станиславовна в количестве обвиняемых занимала третье место. После того, если не выполнит условия. А их у Ксении немного.
        Садиться с Квинт на одну скамейку, она не стала.
        Видя такое неприязненное отношение, Лилия Станиславовна усмехнулась и покачала головой.
        - Ну как хочешь. Можешь и постоять. Ты еще молодая, - сказала она весело и тут же сменив тон на более жесткий, добавила: - Ну да перейдем к делу. - Она достала из сумочки паспорт. - Вот твой паспорт. Как видишь, он цел. Так же как и твои полторы тысячи долларов, - передала она Ксение паспорт вместе с деньгами, сделав это так, словно теперь они в расчете.
        Но Ксения так не считала.
        - Я не вижу своего ребенка. Только не вздумайте сказать, что он родился мертвым, как вы меня учили. Тогда я точно пойду в милицию. И вам не поздоровится, - пригрозила она.
        Квинт глянула на нее злыми глазами.
        - Не надо меня пугать, девочка. И я отнюдь не собираюсь утверждать, что твой ребенок родился мертвым. Он жив и здоров. Но зачем он тебе? У тебя ведь нет ни жилья, ни работы. Будешь опять скитаться по вокзалам и просить милостину? Как ты делала.
        Ксению сказанное Лилией Станиславовной задело. Нехороший человек эта Квинт, припомнила, как Ксения рассказывала ей про свое житье у Артура и как он заставлял просить подаяние.
        - Короче так, я тебе предлагаю сто тысяч долларов за твоего ребенка, - достала Лилия Станиславовна из сумочки пачку купюр. - Бери и будем считать инцидент исчерпанным. Не будь дурой. Детей ты еще можешь много нарожать, если захочешь. Вот только денег у тебя может не быть.
        Вечером после занятий в колледже, девчонки решили сходить в кино. В общежитие всего два телевизора, которые и посмотреть-то нормально нельзя. По ним с утра до вечера гоняют одни сериалы. А хочется чего-нибудь для души.
        Выбрали индийский фильм про любовь. Вернее выбирала Зойка, как самая заводила во всех делах. Раньше они с Ксений держались во всем вместе. А сейчас Зойка частенько вспоминала о подруге.
        Но как не торопились девчонки, на шестичасовой сеанс, на него они все-таки опоздали и все из-за преподавателя философии, который не захотел их отпустить с занятий на пятнадцать минут пораньше. Зойка подговорила девчонок в следующий раз ему намочить стул водой. Пусть походит с мокрыми штанами, если он такой вредина.
        Все четверо они подошли к кассе и уже хотели купить билеты, как рыжеволосая Наташка вдруг сказала:
        - Девчонки, кажется вон наша Ксюха, - указала она пальцем в сторону скамейки.
        Зойка, Ирка и Светка посмотрели.
        - И правда Ксюха, - сказала Зойка, забыв уже про сеанс кино и билеты, которые они хотели покупать. Она глянула на Ксению, и на сидящую рядом на скамейке женщину в дубленке.
        - А с кем это она? - заинтересовалась Наташка. Всегда завидовала Ксение, что та легко может заводить знакомства, а уж заговорить вот так с кем угодно, и вовсе запросто.
        Зойка присмотрелась получше.
        - Может я, конечно, ошибаюсь, но по-моему, это врачиха из женской консультации, - сказала она девчонкам.
        Увлеченные разговором, Ксения с Лилией Станиславовной не обратили внимания на наблюдавших за ними девчонками. Да и мало ли кто тут крутится возле кинотеатра.
        - Стало быть, деньги ты взять не хочешь? - спросила в очередной раз Лилия Станиславовна теряя терпение от несговорчивости девушки. Не таким представляла себе их разговор. Думала им все-таки, удастся договориться, хотя и знала, что Ксения упертая девчонка. Но сто тысяч долларов вот так с неба не падают. Любая бы согласилась, а эта - не хочет.
        - Ну ладно, - Квинт поднялась со скамейки, отряхнула дубленку. - Пусть будет по-твоему. Раз ты так хочешь, поехали.
        Ксения удивилась. Что за номера? Куда она должна ехать, да еще на ночь глядя.
        - Но ты же хочешь забрать своего ребенка? - проговорила Квинт, как бы давая понять, что у Ксении есть возможность еще передумать и взять деньги. - Смотри. Я десять раз предлагать не буду, - опять протянула она пачку купюр.
        При виде такого количества денег у завистливой Наташки едва слюнки не потекли.
        - Ничего себе, - прошептала она и замолчала, потому что Зойка толкнула ее локтем в бок, чтобы та не распускала язык. Не хватало, чтобы Ксения их заметила. Ведь не поверит, что они здесь оказались случайно. Подумает, что они следили за ней.
        - Я не передумала, - твердо сказала Ксения, тем самым дав понять, что разговоры о деньгах тут бессмысленны. - И я хочу забрать своего ребенка. - Ради него она была готова сейчас идти куда угодно, а уж ехать тем более. И приближение ночи ее не страшило. Столько пережить всего и теперь отказаться.
        - Да ни за что, - сказала себе Ксения.
        - Ну тогда поехали, - Лилия Станиславовна обернулась.
        Сидящий метрах в пятидесяти от них за рулем «Фольксвагена» Костик, увидел, как Квинт махнула ему рукой и завел мотор.
        - Куда надо ехать? - спросила Ксения у Лилии Станиславовны, когда подъехал черный
«Фольксваген», и из окна высунулась рожа Костика. Видеть его Ксении не хотелось.
        Квинт позлорадствовала.
        - Думаешь, опять отвезем в лес? Испугалась? Можешь успокоиться. Никто тебя убивать не собирается. Мы не мокрушники. Ко мне поедем. Там и заберешь ребенка.
        Ксения решительно открыла дверь.
        - И ничего я не испугалась, - сказала и села на заднее сиденье.
        Сидевший за рулем Костик предпочитал не встречаться с ней взглядом. Старательно делал вид, будто сейчас его больше интересует выезд отсюда от кинотеатра, как им лучше проехать, чтоб не зацепить припаркованные машины.
        Лилия Станиславовна, заметив с каким усердием он пялится в окно, усмехнулась и заняла переднее сиденье.
        - Поехали, - сказала она, закрыв дверь. И машина плавно тронулась.
        - Надо запомнить номер, - сказала Зойка, почему-то сразу заподозрив неладное. - Чувствует мое сердце, здесь что-то не так, - объяснила она.
        - А что не так? - спросила рыжеволосая Наташка поддавшись любопытству. Она проводила взглядом черный «Фольксваген», пока он не скрылся из виду. - Что ты имела в виду? - прицепилась она к Зойке с вопросом.
        - Девочки, мне эта баба не понравилась, - сказала Светка, заметив обеспокоенность Зойки.
        - Понравилась или не понравилась, что с того. Ты тут, а она укатила на иномарке, и между прочим, Ксюха с ней, - сказала до этого молчавшая Ирка.
        Светка не ответила. А Зойка проговорила задумчиво:
        - Вот и не понятно, какие могут быть дела у нашей Ксюхи с этой врачихой.
        Никто из девчонок не нашелся чего-либо ответить и Зойка посмотрев на подруг, сказала со вздохом:
        - Ну что, на сеанс мы все равно опоздали. Уже больше половина фильма прошла. Пойдемте в общагу. Чайку забацаем.
        Всю дорогу, пока шли до общежития, они не переставали обсуждать увиденное. Поначалу просто так, скорее от нечего делать. Но когда Ксения не пришла к девяти часам в общагу как было договорено, забеспокоились. Особенно не унималась Зойка.
        - Помните, Ксюха сказала нам, будто родила мертвого?..
        - Ну? - мучаясь от любопытства, хором отозвались девчонки.
        - Вы думаете, коменданша с воспиталкой сами уволились? - сказала Зойка, еще больше напустив интриги.
        Светка с Иркой не задумывались об этом, поэтому сейчас отмолчались. А рыжеволосая Наташка посчитав, что воспиталка и коменданша к Ксюхе не могут иметь отношения, сказала:
        - Да чего тут такого? Может и сами.
        - А вот и ничего подобного, - заявила Зойка. - На той неделе я слышала как воспиталка говорила коменданше, что послала Ксюхиной матери домой телеграмму… - Зойка нарочно сделала паузу, чтобы поиграть на любопытстве подруг. Девчонки как завороженные уставились ей в рот в ожидании дальнейшего рассказа.
        Вспомнив о былом запрете комендантши не курить в комнатах, Зойка решила, теперь на него наплевать. Достала пачку сигарет и зажигалку. И затянувшись, пустила на подруг струйку дыма и испытав моральное удовлетворение, продолжила:
        - Так вот мать прислала воспиталке ответную телеграмму. Ксюха-то, оказывается, домой не приезжала. Вот такие дела. Воспиталка перепугалась, обо всем рассказала коменданше. Тамара Петровна сразу же доложила директрисе колледжа, что Галина Сергеевна Ксюху не отвезла домой. Коменданша хотела выслужиться, а в результате уволили их обеих.
        Зойка замолчала, видя какое впечатление ее рассказ произвел на подруг.
        - А где же она тогда все это время была? И ребенок ее где? - первой не выдержала Наташка.
        - Вот и я об этом же думаю, - подхватила Зойка. - Одно пока ясно, Ксюха нам соврала. По какой-то причине не захотела рассказать правду.
        - Ой, девочки, - всполошилась Наташка. - Может она боится кого-то? Видали какая на ней была одежда.
        - Знаете, я вот о чем подумала, - сказала Зойка, передав недокуренную сигарету Наташке. - Надо пойти к директрисе. Ведь Ксюхина мать беспокоится.
        - А что, правильно, - поддержала Светка, хотя стукачество и не уважала, но тут особый случай. - Если ночевать не придет, утром пойдем и расскажем. Вдруг с ней случилось что-то.
        Глава 16
        Был поздний вечер, когда с шоссе свернула машина и разрезая темноту ярким светом фар, поехала в сторону находящейся неподалеку деревни.
        Местные жители ложились спать рано, поэтому почти во всех домах окна были темными и они не видели, как по неровной дороге мимо их домов прополз черный
«Фольксваген». Лишь какая-то дворняжка еще не успевшая задремать, огласила окрестность тягучим озлобленным лаем. Но машина проехала, и она успокоившись, обратно залезла в свою конуру.

«Фольксваген» подъехал к воротам, где их уже поджидала Таисия. В меховой безрукавке надетой на толстый свитер, она как солдат на посту расхаживала возле открытых ворот и стоило лишь машине въехать, поспешила запереть их на здоровенный засов.
        Это навело Ксению на неприятные размышления.
        - Насколько я понимаю, обратно мне с ребенком придется добираться своим ходом? - наблюдая за действиями Таисии, спросила она.
        Лилия Станиславовна посчитала сказанное Ксенией обыкновенной наглостью и ни чем более.
        - Нет, интересно ты рассуждаешь. Мы что обязаны тебя возить туда сюда. Я предлагала тебе компромисс. Ты не захотела. Так что назад добираться будешь сама. Как хочешь. А сейчас побудь здесь. Я принесу твоего ребенка, - сказала Лилия Станиславовна и велев Костику присмотреть за девушкой, ушла в дом вместе с Таисией.
        Костику оставаться наедине с Ксенией не хотелось. В ее присутствие он чувствовал себя неловко. Его не покидало чувство вины. Уже стал забывать про эту девчонку, посчитав, что надежно похоронил ее в карьере. Но всё оказалось не так. Видно судьба решила покарать их с Квинт за темные делишки. Ведь ещё тогда, увидев Ксению первый раз, в душу закралось какое-то необъяснимое сомнение: правильно ли они поступили, связавшись с этой девчонкой. Но тогда переубедить Квинт ему не удалось. Слишком самонадеянная она, эта Лилия Станиславовна. И вот во что всё обернулось.
«Да пропади она пропадом, эта девчонка», - подумал Костик с раздражением, делая вид, что ему нужно осмотреть мотор. Хотя это было и без надобности. Мотор в иномарке работал как часы. Но надо было куда-то глаза девать.
        Ксения тоже на ублюдка не смотрела. С нетерпением ожидая, когда Квинт вынесет ребенка. И волновалась, потому что как казалось ей, прошло уже около получаса или даже больше, а врачиха не появлялась. А между тем, морозец стал крепчать, и Ксения почувствовала, что стоя возле машины, стала замерзать. А ведь еще надо как-то добираться назад с малышом. Хотя это нисколько сейчас ее не пугало. Если не будет автобуса, она вернется в деревню, постучится в первый попавшийся дом и попросится переночевать. Но замерзнуть ребенку не даст. А пока, пожалуй, стоит поторопить Квинт, и Ксения сказала Костику:
        - Слушай, иди, скажи, чтобы она там поторопилась. Чего так долго?
        Костик выглянул из-за поднятого капота.
        - Торопишься? - произнес с язвительной усмешкой.
        - Представь себе, тороплюсь, - ответила Ксения.
        - Вот то-то и оно, что торопишься. А ребенка перед дорогой покормить надо. Или ты забыла?
        Ксения не ответила, потому что знала, этот негодяй прав. Голодным ребенка не повезешь.
        - Ладно, стой здесь. Я схожу, посмотрю чего они там возятся, - согласился Костик, не столько от желания помочь, сколько оттого, что ему надоело торчать тут с девчонкой наедине.
        - Да, поторопи их, - угрюмо ответила Ксения и не желая видеть его неприятную рожу перед собой, отвернулась в другую сторону.
        Костик ушел довольно быстро, а Ксения оставшись одна, почувствовала необъяснимое облегчение. Вот так быть наедине с человеком, который пытался тебя убить, невыносимо. И ощущение такое, будто он только и выжидает момента, чтобы наброситься и прикончить Ксению.
        Чтобы отвлечь себя от нехороших мыслей, Ксения стала думать о своем малыше, которого сейчас увидит. И это вызывало в ней большее волнение, чем переживания за собственную судьбу. «Какая же я все-таки была дура. Хотела избавиться от него. Отдать в чужие руки. Но теперь я заберу его и уеду. Поеду домой к матери. Видно столичная жизнь не для меня. Буду работать в деревне. И стану своему малышу хорошей матерью. Он вырастет у меня замечательным человеком», - думала она и чтобы не окочуриться от мороза стала притопывать то одной, то другой ногой, и все равно не могла согреться. Посмотрела на дом.
        На втором этаже в одной из комнат горел свет. Ксения глядела на это окно и не вытерпела.
        - Ну сколько можно вот так тянуть? - сказала она себе и решила зайти в дом. Хочется того Лилии Станиславовне или нет, но она тут больше торчать не собирается. Они там в тепле, а ей хоть замерзай тут. Вон и Костик ушел и пропал. Ксения подошла, постояла, а потом с решительным видом открыла дверь и вошла.
        В доме было тихо, лишь на втором этажа, в той самой комнате где горел свет, слышались голоса. Изредка Костика, но больше Лилии Станиславовны. Пройдя по коридору, и поднявшись по лестнице на второй этаж, Ксения пошла на эти голоса. Уже хотела открыть дверь комнаты, но задержалась, прислушавшись.
        - Вот грязная потаскуха! - услышала Ксения раздраженный голос Лилии Станиславовны. - Не знаю, что нам теперь делать. Уговорить я ее не смогла.
        - Неужели ей мало ста тысяч? - услышала Ксения как будто бы удивленный голос Костика, на который Лилия Станиславовна тут же возразила, заявив:
        - Как ты не поймешь, она вообще даже не хочет о деньгах говорить.
        - Ну и пускай, - нашелся что сказать Костик. - В ментовку она не пойдет. Она ж не дура, на свою жопу приключений искать. Сама просила тебя избавить ее от ребенка.
        - Это так, - подтвердила Лилия Станиславовна.
        - Ну вот. Хочет забрать ребенка назад, пожалуйста…
        - Но у нас его нет, - голос у Лилии Станиславовны сделался более раздраженным, чем был. А Костик натянуто засмеялся.
        - Да не парься ты из-за этого, - сказал он Квинт. - Нашла из-за чего голову ломать. Отдай ей чужого. Скажешь, что это ее. Пусть забирает и проваливает отсюда.
        Услышанное, так подействовало на Ксению, что она не смогла больше вот так стоять и подслушивать. Ехала сюда с надеждой забрать своего кроху, а теперь получается, что ее ребенка тут нет. Но где он тогда?
        Ксения распахнула дверь так широко, что она ударила ручкой по стене издав неприятный звук.
        Не ожидавшие ее появления здесь Лилия Станиславовна и Костик глянули на Ксению растерянно, даже с испугом. Лишь Таисия не испытала ни малейшего волнения. Скользнув за спину Ксении, она встала, своей огромной массой, загородив дверной проем.
        - Вы тут чего?… - от увиденного, Ксения и сама растерялась.
        В большой просторной комнате - стояло восемь детских кроватей. Четыре были пустые. Зато в остальных лежали дети. Новорожденные малыши, появившиеся на свет совсем недавно.
        Ксения стояла, шокированная увиденным.
        - Ну ты даешь, - произнесла она удивленно, обращаясь к Квинт.
        Внезапная растерянность Лилии Станиславовны сменилась приступом гнева и она переменившись в лице, закричала на Ксению:
        - Ты чего здесь потеряла? Тебе где было велено стоять?
        Но Ксения не воспринимала ее слова так, как этого хотелось бы Квинт. Она подошла, заглядывая в лица спящих грудничков.
        - Вот это да. Откуда у тебя эти дети? Только не говори, что сама родила.
        - Ксюша… - Лилия Станиславовна явно не знала, что ответить, замешкалась, чувствуя, ситуация ни в ее пользу и к тому же выходит из-под контроля. Такой вариант был не предусмотрен, а стало быть и не продуман. Она посмотрела на Костика, но тот стоял, как воды в рот набрав, только хлопал глазами. Еще минуту назад был таким решительным, предлагал отдать девчонке чужого ребенка, а сейчас от былой решительности не осталось и следа. И Лилии Станиславовне показалось, что он даже сгорбился, сделавшись ниже ростом. Поэтому надеяться на него не имело смысла. Квинт посмотрела на Таисию.
        Выражение лицо Таисии было спокойным, хотя в глазах и присутствовала некая настороженность. Но это, как поняла Лилия Станиславовна, скорее от того напряжения, которое возникло в готовности к действию. Она разминала свои огромные пальцы, сжимая их в кулаки и разжимая. И Квинт поняла, Таисия как хорошая собака, готова наброситься на девчонку в любой момент, стоит только отдать команду. Вот на кого можно теперь рассчитывать, на Таисию.
        Ксения посмотрела Лилии Станиславовне в глаза, словно этим взглядом обличая ее во всех тяжких грехах, и сказала:
        - А, а, теперь я всё поняла. Теперь я знаю, кто ты на самом деле. Ты забираешь детей у таких дур как я. Так ведь? Ну скажи…
        Кажется от растерянности, Лилия Станиславовна не знала, что ей следует ответить. Она мучительно соображала, как теперь быть. Ведь теперь Ксения знает то, чего ей знать никак не следовало.
        - Ты создала здесь детский инкубатор. А потом куда ты их деваешь? Продаешь на органы? Да? - все сказанное Ксенией, выглядело как безапелляционное обвинение, терпеть которое было выше сил.
        - Ксения, что ты такое говоришь? - произнесла Квинт и посмотрела на Костика, надеясь на его поддержку, и заметила, что тот бледнеет прямо на глазах. Ее любовник хоть и велик ростом, но оказался слабаком.
        - Немедленно замолчи! - на правах хозяйки, потребовала Лилия Станиславовна, но это Ксению не остановило.
        - А где мой ребенок? Куда ты его дела? Продала? Ну отвечай. Говори! - Ксения угрожающе шагнула к Лилии Станиславовне, готовая вцепиться ей в лицо и видя с какой решительностью она это делает, Квинт поспешила отступить, произнося едва внятно:
        - Что ты, Ксюша. Что ты, девочка моя. - Но тут же голос ее сделался злым: - Сволочь! Грязная шлюха! На что ты надеялась? Ребенка она захотела вернуть? Тебе не надо было заходить сюда. А теперь извини, но я не могу тебя отпустить. Таисия!.. - закричала она.
        Ксения шагнула назад, только теперь понимая, какую допустила оплошность приехав сюда одна, и лишний раз убедившись в непорядочности Квинт. Доверять таким людям нельзя.
        Таисия схватила ее своими жилистыми руками за горло, сжимая с необычайной силой, сопротивляться которой было бесполезно. И Ксения захрипела, пытаясь раскрытым ртом вдохнуть хотя бы глоток воздуху и не могла. Широко раскрытыми глазами она уставилась на Лилию Станиславовну, на рядом стоящего Костика и детские кроватки. А потом все это закачалось и поплыло словно в бешенном хороводе и вдруг спряталось за мутную туманную дымку, отгородив Ксению от окружающего ее мира. Или мир от нее. Услышала как совсем рядом заплакал грудничок, но тут же голос его стал удаляться и таять, а вместо тревоги пришло незыблемое спокойствие.
        Почти всю эту ночь Лилия Станиславовна и Костик не спали. Они сидели в кухне и разговаривали. И курили так много, что от табачного дыма стало непродохнуть. В большой хрустальной пепельнице лежало такое количество окурков, что ими можно было засыпать весь пол кухни. Под столом валялись три пустых бутылки из-под коньяка. Две из которых Костик осушил в одиночку. С третьей ему помогла Квинт.
        - Хватит пить. Тебе утром за руль садиться, - рассердилась Лилия Станиславовна, когда Костик выставил на стол четвертую бутылку коньяка.
        Но Костик откупорил и ее и налив очередную рюмку, произнес задумчиво:
        - Не хорошо у нас все получилось с этой девчонкой.
        Лилия Станиславовна сделала вид, будто отвлеклась и не расслышала, о чем идет речь. Но поймав на себе настойчивый взгляд любовника, сказала раздраженно:
        - Она сама виновата. Не усвоила обыкновенного правила: не совать нос в чужие дела.
        - Да все оно так, - махнул рукой Костик, соглашаясь, но высказал беспокойство: - А вдруг ее будут искать. - Сейчас он сказал то, о чем и сама Лилия Станиславовна не раз уже подумала за эту ночь. У самой на душе кошки скребли, но об этом она не хотела признаваться Костику, чтобы ее помощничик окончательно не распустил нюни. Не раз убеждалась, мужчины в большинстве своем - слабовольнее, уступают женщинам. И Костик не исключение.
        - Знаешь, не думай об этом, - посоветовала она Костику и убрала бутылку со стола, когда он хотел налить еще рюмку.
        - Ну чего ты в самом деле? Даже выпить не даешь, - возмутился Костик тому, что даже и за столом нет спокойной жизни и Лилия Станиславовна пытается им командовать.
        - А если тебя гаишники остановят? - жестко сказала Квинт.
        - Не остановят. А остановят, так я сумею с ними договориться, - парировал Костик нападки подруги. Но Лилия Станиславовна отвергла его доводы, не забыв предупредить:
        - По-моему, ты забываешься, мой дорогой, какой груз повезешь. Между прочим, за него и срок получить можно.
        Костик занервничал.
        - Не пугай. Думаешь я сам не знаю. Поэтому и говорю, если не перестанем детьми торговать, срок нам все равно когда-нибудь дадут.
        - Типун тебе на язык, - поплевала Квинт через левое плечо.
        Они долго молчали. Потом Костик спросил:
        - Скажи, Лиля, а ты уверена, что никого из проданных нами детей не использовали на донорские органы? - он посмотрел Квинт в глаза и заметил, как заметался ее взгляд. Видно нервы стали сдавать и у нее.
        - Замолчи, идиот! - взвизгнула Лилия Станиславовна.
        - Ну почему сразу, идиот? - спокойно произнес Костик, заметив в глазах подруги нешуточное волнение.
        Лилия Станиславовна схватила початую бутылку коньяка, свинтила пробку и налила себе полный фужер. Выпила и только тогда немного успокоившись, сказала:
        - Я стараюсь об этом не думать.
        Костик ухмыльнулся, вертя в руках свою пустую рюмку и рассматривая ее резную ножку. Заметив его ухмылку, которую Лилия Станиславовна посчитала в высшей степени идиотской, она как могла постаралась оправдаться:
        - А что тут такого? - даже пожала плечами. - Мы занимаемся бизнесом. Кто-то продает машины. Кто-то квартиры или шмотки. А мы…
        - Торгуем живым товаром, - опередил ее Костик.
        - Представь себе. И не стоит ломать голову, в какие руки этот товар попадет. Мы делаем свое дело, а остальное пусть будет на совести тех, кто покупает товар.
        - Лиля, - спокойным голосом сказал Костик, вот только Лилии Станиславовне от его слов спокойней не сделалось. - Ты забываешь, что этот товар - дети. Живые дети.
        - Прекрати! Замолчи! И не дави мне на психику. Каждый крутится в этой жизни как может. Нам платят неплохие деньги. Поэтому хочешь ты или нет, а я буду продавать детей. До тех пор, пока на них есть спрос. Понял? - последнее слово Квинт прямо-таки выкрикнула ему в лицо, но Костика это не задело. И он сказал все с тем же олимпийским хладнокровием:
        - А ты, оказывается, страшная женщина.
        Лилия Станиславовна приняла это за похвалу.
        - Да, - не стала она отрицать, более того добавила с угрозой: - Так что тебе лучше делать все, как я скажу. Если, конечно, не хочешь неприятностей.
        Костик на ее угрозу не отреагировал, промолчал. Не хотелось зря тратить слова. Бесполезно это. Встав из-за стола, он пошел к двери.
        Лилия Станиславовна глянула с недовольством.
        - Ты куда?
        - Пойду, приму холодный освежающий душ.
        Квинт одобрительно кивнула. Идея ей понравилась.
        - Иди. Это освежит тебе не только тело, но и мысли. Хочешь, я пойду с тобой? - предложила она, но Костик не захотел. Этот его отказ немало оскорбил Лилию Станиславовну. Не нравилось, когда мужчины вот так в открытую пренебрегали ею. Она обиженно поджала губы.
        Взгляд ее черных глаз, показался Костику сейчас слишком неприятным и злым, как у хищницы, поэтому он поспешил закрыть дверь кухни, оставив подругу одну, наедине со своими мыслями.
        Можно было час, полтора поспать, но Костик посчитал, что это не избавит от головной боли, которую он заработал, проведя ночь без сна. И ложиться не стал. Около шести утра, он выгнал машину из гаража. И поджидая Лилию Станиславовну, хорошенько прогрел мотор.
        Квинт в это утро отнюдь не выглядела красавицей: лицо ее было отечным с припухлостями под глазами, как у старухи.
        Костик мельком глянул на подругу и отвернулся, так ему было неприятно сейчас на нее смотреть. Лилия Станиславовна села на заднее сиденье.
        Таисия принесла двоих детей, передала Квинт. Лилия Станиславовна аккуратно уложила их на сиденье рядом с собой. Потом сказала домработнице:
        - Таисия, Юльку не буди. Прихворнула она опять. Пусть поспит подольше. Костик в обед приедет, отвезет ее в школу.
        Таисия в ответ мыкнула, кивнула головой и пошла открывать ворота.
        Когда уже выехали на шоссе, Костик спросил:
        - Куда едем? - Садясь за руль, он не спросил адреса, куда надо было отвезти детей. Поэтому решил это уточнить сейчас.
        Лилия Квинт смотрела в окно на темную стену леса, с заснеженными вершинами. Из головы не выходил их с Костиком ночной разговор. Он вызывал беспокойство, переходящее в нарастающую тревогу, поэтому вопрос Костика до нее дошел не сразу.
        - Ты что-то сказал? - спросила она, повернув голову и посмотрев на Костика.
        - Я спросил, куда едем, - терпеливо повторил Костик.
        Ответ Лилии Станиславовны оказался для него неожиданным. Даже в какой-то степени настораживающим. По крайней мере, раньше она так не делала.
        - Знаешь, отвези-ка меня домой, - сказала она. - Перед работой хочу побывать в городской квартире. Давно не была. Надо посмотреть как там.
        - А чего там смотреть? - удивленно спросил Костик, но Лилия Станиславовна не захотела уточнять, продолжила голосом повелительницы:
        - Юльке сегодня к четвертому уроку. Не опоздай. Ну а вечером заберешь ее и заедешь за мной.
        Костик на это кивнул головой с полным безразличием. Давно привык к своим обязанностям извозчика. Сейчас его больше занимало другое, куда отвезти детей, о чем он и не упустил спросить Квинт.
        - Куда их?
        Лилия Станиславовна порылась в сумочке, достала клочок бумаги, положила на переднее сиденье.
        - Вот адрес. Это недалеко возле Речного вокзала. Там тебя будет ждать на синем
«Форде» мужчина. Подъедешь и сиди в машине. Он сам к тебе подойдет.
        - Ладно, - вяло отозвался Костик.
        - Если расплатится рублями, бери. Нам и рубли сгодятся. Но лучше бы долларами, - сказала Лилия Станиславовна, наблюдая за Костиком. Ей не нравилось то, с каким безразличием он реагирует на все, что она говорит. Будто это все его не касается. Спросила об этом, и Костик ответил с неохотой:
        - Настроения у меня нет. Да и чему особенно радоваться? Девчонка у меня из головы не выходит.
        Лилия Станиславовна вздохнула. Старалась не показать озабоченности, но Костик заметил в ее поведение напряг. Видно сейчас у Лилии тоже были не самые радужные мысли.
        Они въехали на Садовое кольцо, проехали до перекрестка на Малую Дмитровку, потом свернули в Успенский переулок. Здесь в шестиэтажке сталинской постройки у Квинт была четырехкомнатная квартира. В последнее время прошел слух, будто их дом подлежит сносу. Об этом Лилия Станиславовна даже рассказала Костику, посчитав, что лучшего повода, наведаться в квартиру и не сыскать и этот ее приезд не вызовет у него подозрений.
        Вылезая из машины, сказала:
        - Ну пока. Я пошла?..
        Костик отреагировал все с тем же безразличием. Такое случалось, когда у него совсем не было настроения вот как сегодня. Тогда у Костика появлялась хандра и апатия ко всему.
        - Иди. Если хочешь, могу подождать. Потом подвезу до поликлиники, - предложил он, но таким голосом, что любая другая бы женщина лучше пошла пешком. И Квинт решила добраться самостоятельно да и какой смысл ему ждать ее и тем самым тратить время. Посмотрев на часы, сказала:
        - Не стоит, милый. Да и тебе надо поторопиться. В половине восьмого тебя уже будут ждать у Речного вокзала. А я и сама доберусь.
        - Как хочешь.
        На этот раз улыбка Лилии Станиславовны была слишком скупой и совсем не такой как обычно. А глаза и вовсе источали лед. Она кивком попрощалась с Костиком и повернувшись, пошла к подъезду, на ходу доставая ключи.
        Костик хлопнул дверью, и тут же машина рванула с места, набирая скорость. Когда он уехал, Лилия Станиславовна вошла в подъезд, быстро поднялась на четвертый этаж и тихо, чтобы не потревожить соседей открыла свою дверь. Вошла в квартиру.
        Бросив ключи на тумбочку в прихожей, не разуваясь, она прошла в комнату и усевшись в мягкое кресло, закурила, задумчивым взглядом осматривая дорогую обстановку комнаты. Здесь все было на своих местах, и даже успело уже покрыться слоем пыли. Ведь хозяйка приезжала сюда очень редко.
        Электронные настенные часы мелодично затренькали, показывая, что время ровно семь часов. Это было напоминанием того, что рассиживаться ей некогда. Не за этим Лилия Станиславовна пришла сюда. Предчувствие беды заставило Квинт заехать сюда. Здесь на городской квартире в тайнике и в тайне от Костика и Таисии хранила она свои деньги. Откладывая их на черный день. Торговля детьми, приносила неплохой навар, часть из которого Лилия Станиславовна как расчетливый предприниматель пускала в оборот, растрачивая на всякие нужды, но кое-что оставляла. Вот из этого кое-что и скопилось миллион долларами и тысяч пятьсот евро. Все это лежало в полу под диваном в большом целлофановом пакете, который сейчас и надо было извлечь из тайника.
        Поднатужившись и отодвинув диван, Лилия Квинт разобрала четыре коротких доски не прибитых к полу, чтобы через образовавшуюся дыру протащить пакет. Под полом деньги были разложены аккуратными стопками, но теперь, когда пачки оказались в куче, пакет едва пролез в дыру. Чтобы вытащить его и не разорвать, Лилии Станиславовне пришлось делать это с осторожностью. А то придется потом собирать рассыпавшиеся пачки и тратить на это время. Вытащив пакет, она все вернула на свои места: и половицы уложила так как были и диван встал, где стоял, прикрывая пустой тайник в полу.
        Порывшись в шкафу, она достала большую спортивную сумку с потертыми боками и не броскую на вид. Пакет с деньгами засунула в нее. Вряд ли кто-то из тех воров, которые частенько вырывают сумки из рук зазевавшихся женщин, соблазнится на такую ношу. Никому из них и в голову не придет, что в этой неприметной сумке лежит довольно приличное состояние, способное обеспечить им безбедную жизнь на ближайшие несколько лет. Но все-таки, лучше соблюдать осторожность и покрепче держать сумку в руке.
        Так думала Лилия Станиславовна, выходя из квартиры, запирая дверь, и спускаясь вниз. Выйдя из подъезда, она осмотрелась по сторонам, не следит ли Костик за ней. Неизвестно, что взбредет в его дурную башку. Подозрительный он какой-то стал.
        Убедившись, что «Фольксвагена» нет, она поспешила на автобусную остановку, надеясь там поймать такси.
        Время было без трех минут девять, когда Лилия Станиславовна Квинт вошла в поликлинику. Вошла и удивилась тишине в коридоре возле своего кабинета. Показалось странным, ведь почти всегда к ней была очередь и галдеж как на вокзале, а сегодня вдруг никого.
        Недоуменно хмыкнув по этому поводу, Лилия Станиславовна решила не расстраиваться. Хотя такое, надо сказать и было непривычным. Но зато теперь можно и отдохнуть на работе от работы.
        За стеклянной перегородкой регистратуры как обычно сидела регистратор Наташа. Лицо у нее было такое скучное, что Лилии Станиславовне захотелось пройти мимо. Ведь давно известно, что плохое настроение имеет свойство передаваться, как зараза, или грипп. А судя по физиономии настроение у Наташи сегодня даже хуже некуда. И тому была причина. В поликлинике шел слушок, что накануне их регистраторша окончательно разругалась со своим парнем и это за три дня до свадьбы. Теперь Наташа от досады не знала куда себя деть. Злилась на неудавшуюся судьбу и как могла отрывалась на посетителях. Особенно невзлюбила мужчин, считая их подлецами и негодяями в высшей степени.
        Но пройти Квинт мимо регистратуры да еще не замеченной, не удалось. Увидев Лилию Станиславовну, Наташа замахала руками, подавая тем самым знаки, чтобы Квинт зашла к ней.
        Лилия Станиславовна вздохнула, хотя общение с лентяйкой и не доставляло удовольствия, но видно придется ей уделить внимания. Хотя Квинт знала наперед, о чем сейчас будет разговор. Очередное хныканье. Теперь всем и каждому регистраторша Наташа жаловалась на своего бывшего негодяя. Лилии Станиславовне ее нытье слушать не хотелось. Голова забита своими проблемами, а этой придурковатой девчонке пора понять, что в некоторых случаях не стоит выносить сор из избы. Никому кроме нее он не нужен. Но об этом Лилия Станиславовна решила вообще не заговаривать с регистраторшей и настроить себя на работу.
        - Привет, Наташа! Ну как у нас дела? - спросила Квинт, входя.
        - Здравствуйте, Лилия Станиславовна, - уныло ответила на приветствие Наташа. Делами хвалиться не стала, кивнула в конец коридора, где на одном из стульев сидел полноватый мужчина в черном пальто с папкой на коленях. Сказала:
        - Вас дожидается.
        Лилия Станиславовна пристально глянула на сидевшего.
        - Меня? - переспросила она зачем-то, наверное, скорее от растерянности. Нет, конечно, случалось, что к ней на прием приходили и мужчины по поводу проблем своих жен. Но этот судя по лицу явно к их числу не относится, определила Лилия Станиславовна и не ошиблась, потому что Наташа немного понизив голос, сказала:
        - Из милиции…
        Лилия Станиславовна заволновалась, хотя постаралась не подавать вида.
        Рядом с милиционером сидела медсестра практикантка Света. Она что-то оживленно рассказывала ему, при этом жестикулируя руками и время от времени угрястое и как показалось Лилии Станиславовне неприятное лицо милиционера растягивалось от улыбки.
        Многое бы сейчас Лилия Станиславовна отдала за то, чтобы узнать, о чем болтает Света этому менту. Но это было невозможно, если конечно не подслушать. Только вот как это сделать, если незамеченной к ним не подберешься. Теперь оставалось мучиться в догадках, зачем этот мент пожаловал по ее душу.
        - Говоришь, из милиции? - с тревогой глядя на человека в черном пальто, спросила она, хотя этого можно было и не делать. Ведь Наташа и так ясно объяснила, насколько могла.
        Регистраторша вяло кивнула. Лично ее, этот мент нисколько не интересовал. Такие толстяки вообще ни в ее вкусе. И она отвернулась, чтоб не смотреть на мента.
        А Лилия Станиславовна смотрела, стояла в нерешительности, сожалея, что зашла в здание поликлиники. Иногда перед работой она звонила в регистратуру, интересовалась, как тут дела, а сегодня просто поспешила. «Дура я. Нужно было срочно заболеть. Или на худой конец просто взять и не приходить на работу. Ну как же это я лоханулась? - мучила она себя вопросом и тут же переключила внимание на практикантку, возненавидев за ее болтливость. - Чего она ему там треплется без остановки?» - пыталась догадаться Лилия Станиславовна, стараясь овладеть собой и выглядеть как можно спокойней. Хотя какое там спокойствие, когда к тебе вот так приходят из ментовки. Ведь ни с того ни с сего не придут. Значит, есть причина.
        Об этом она решила разузнать у регистраторши. Может Наташа в курсе, тогда есть шанс подготовится к беседе, как и о чем разговаривать.
        - Наташа, а этот товарищ, - кивнула она на толстячка, - не говорил, чего ему надо?
        Выглядела регистраторша сейчас как сонная муха перед заморозками. Кажется вот-вот закроет глаза и вырубится прямо тут и никто ее не растормошит до самой весны.
        - Ты меня слышишь? - Лилия Станиславовна начала терять терпение и злиться.
        - Да, слышу. Он ничего такого не говорил, - ответила регистраторша. По ее лицу не трудно было понять, что сейчас она всецело занята своими мыслями и большего Квинт от нее все равно не добьется.
        Лилия Станиславовна вздохнула и глянув в конец коридора, увидела, что практикантка Света повернула голову, и заметив ее, сразу сказала милиционеру. Тот уставился на Лилию Станиславовну, и от его взгляда у Квинт мурашки побежали по спине.

«Неужели он пришел сюда из-за девчонки? Тогда я влипла?», - с тревогой подумала Лилия Станиславовна, чувствуя, как ее сердце вопреки всем законам естества сжимается и превращается в маленький комочек. Так казалось ей. А еще она точно знала, что теперь уже не сумеет избежать встречи с этим угрястым типом. А все из-за дуры практикантки.
        Лилия Станиславовна тоскливо посмотрела в унылое лицо регистраторши.
        - Наташа, я пока оставлю здесь свою сумку? - попросила она и ногой толкнула тяжелую сумку под стол, чтобы та не бросалась в глаза.
        - Конечно. Пусть стоит, - без возражений ответила Наташа, поглядывая на лежащий на столе свой мобильник чуть не плача. Она надеялась на чудо, вдруг ее любимый одумается и позвонит. Но чудеса бывают только в сказках. И потому Наташа совсем скисла.
        Лилия Станиславовна вышла из регистратуры и делая вид, что о визите милиционера не предупреждена, направилась к своему кабинету.
        - А вот и Лилия Станиславовна, - сказала практикантка Света, когда Квинт подошла к двери своего кабинета и достала из кармана дубленки ключ. Причем, голос у практикантки звучал с таким восторгом, будто Лилия Станиславовна летала в космос и вот вернулась на родную землю, а Света вместе с этим угрястым ментов встречают ее после долгого полета.
        Человек в черном пальто встал, внимательно разглядывая Лилию Станиславовну, не упустил поздороваться.
        - Здравствуйте.
        - Доброе утро, - ответила Лилия Станиславовна, стараясь не разволноваться под его напористым взглядом и отмечая про себя, что у этого мента слишком уж неприятные глаза.
        - Вы ко мне? - спросила она угрястого.
        - Капитан Сальников, - представился мужчина.
        Лилия Станиславовна сделала вид, будто очень удивлена его приходом. Хотя так оно и было на самом деле. Еще она была напугана, но только вот это как раз оказалось скрытым от настырных глаз капитана.
        - Очень приятно. Мужчины так редко посещают мой кабинет, - шутливо заговорила она. - А знаете, иногда хочется вот так посидеть, пообщаться. Однообразное женское общество утомляет. - Она посмотрела капитану в глаза и поняла, что этот угрястый не из тех людей, кто легко поддается на шутки. Все сказанное Квинт он воспринял вполне серьезно, слегка кивнув. Расстегнув свою папку, достал из нее фотографию и показав Лилии Станиславовне, спросил:
        - Посмотрите. Вы эту девушку знаете?
        На фотографии была Ксения и конечно же Лилия Станиславовна ее сразу узнала. Почувствовала, внутри все как будто закрутилось. Она старательно не показывала нахлынувшие волнение и только уголки губ напряженно дрогнули слегка опустившись. С большим трудом ей удалось изобразить удивление и она отрицательно покачав головой, сказала:
        - Нет. - Заметила, угрястый капитан не сводит с нее глаз, наблюдая за мимикой лица. Верил он сейчас ей или нет, Лилия Станиславовна не знала, потому что некогда было об этом рассуждать. Капитан задал следующий вопрос.
        - И вы никогда не встречались с ней? - спросил он.
        Квинт чувствовала свою беспомощность. Вот теперь и прояснилось, зачем мент пришел. Значит, у него для визита были основания. И основания эти ни что иное как исчезнувшая Ксения. А ведь эта малолетняя шлюшка уверяла, что не обращалась в милицию. Выходит, все-таки обманула. Хотя с другой стороны, почему бы не обмануть, если они с ней поступили так жестоко.
        - Знаете… - попыталась Лилия Станиславовна уйти от прямого ответа, - ко мне приходит на прием много женщин. Где-то вроде бы видела ее, - стала она врать, хотя и не слишком убедительно и добавила: - Но уже и не припомню…
        Наверное, все равно бы ее ложь капитан Сальников не принял бы, потому что до этого практикантка Света с ним поговорила и выболтала про Ксению. Лилия Станиславовна старалась не смотреть на дуреху практикантку, возненавидев ее больше чем кого бы то ни было на свете. И сожалела о допущенной ошибке: практикантку нужно было перевести в отделение сразу после инцидента в кабинете, который устроила Ксения. Теперь пришло время расплачиваться за свою ошибку. И по крупному.
        Практикантка Света застенчиво улыбаясь, выглянула из-за широкой спины капитана.
        - Ну как же, Лилия Станиславовна вы могли ее забыть? - набралась она наглости высказать претензии заведующей. - Это же та ненормальная, которая вас ударила. Ну?
        Вспомнили? Она еще устроила скандал в вашем кабинете. Ругалась на вас… - покраснев, сказала практикантка.
        Лилия Станиславовна глянула на Свету так, что девушка тут же заткнулась, увидев как сразу побагровело лицо у заведующей. Не известно, что бы получилось, не окажись сейчас здесь капитана Сальникова, за спиной которого Света чувствовала себя как за щитом.
        - Ты чего лезешь? - набросилась Квинт на медсестру.
        - Я только хотела помочь вам вспомнить, - начала оправдываться Света, только теперь осознав, что не стоило ей разговаривать с этим милиционером без Лили Станиславовны. И выходит не в свое дело влезла она. И как теперь объяснить заведующей, что ее еще не было, а капитан встретился тут. Подошел к кабинету, где и была Света. Задал пару вопросов. Ну Света и рассказала ему про Ксению. И ничего ведь не наврала. Наоборот, хотела чистосердечно помочь. И вот что из этой помощи вышло. Некрасиво вышло. Получается из благих побуждений, наговорила она капитану лишнего.
        - Дай мне поговорить и не мешай, - грубо оборвала Лилия Станиславовна порыв практикантки, дав себе слово, что завтра же выгонит Свету с работы, а пока надо было куда-то ее отправить, и она сказала: - Иди в регистратуру. Будешь нужна, позову.
        Света раскраснелась еще больше. На глазах выступили слезы, и она растерянно улыбнувшись капитану, поспешила уйти.
        - Напрасно вы так с ней, - высказал Сальников то ли замечание, то ли сожаление, хотя Лилии Станиславовне было все равно. Этот капитан не начальник, чтобы корить ее, а сожаления его и вовсе не в счет.
        - По-моему, Света хорошая девушка. Старательная и добрая, - добавил Сальников, провожая практикантку сочувствующим взглядом.
        Квинт могла бы сказать, что на ее взгляд, практикантка - набитая дура, которой не мешала бы отрезать язык, чтобы не болтала чего не надо, но промолчала.
        Открыв дверь кабинета, она постаралась казаться гостеприимной и любезно пригласила Сальникова войти.
        - Прошу вас. Проходите ко мне. Не в коридоре же нам с вами разговаривать, - сказала она.
        Теперь угрястый капитан показался Квинт слишком уж мрачным, чего больше всего ей не нравилось в мужчинах. С такими всегда трудно найти общий язык и они не годятся для семейной жизни. Только чего об этом судить. Ведь пришел Сальников к ней отнюдь не свататься.
        Капитан молча прошел к столу, сел на свободный стул и достав из папки лист бумаги исписанный неровным почерком, спросил:
        - Скажите, у вас есть черный «Фольксваген»?.. - он назвал номер машины той самой, на которой ездил Костик. Машина эта была зарегистрирована на Лилию Станиславовну. И отпираться, и врать было бессмысленно. Ведь прежде чем обратиться к ней, этот угрястый капитан наверняка пробил машину по базе данных ГАИ. И Лилия Станиславовна призналась.
        - Да. Это моя машина. А что случилось? Может объясните? Вы приходите, суете мне под нос фотографию какой-то девчонки… Потом интересуетесь моей машиной… Знаете, как-то все странно…
        Сальников посмотрел на нее с прохладцей.
        - А ничего тут странного нет. Я не зря показал вам фотографию девушки, - сказал он.
        Лилия Станиславовна снисходительно ухмыльнулась.
        - Да? И что все это значит?
        Сальников слегка нахмурился, ухмылка Квинт ему не понравилась, показалась слишком вызывающей и оттого лицо капитана сделалось еще больше мрачным.
        - Дело в том, что мы разыскиваем эту девушку, - сказал он.
        Лилия Станиславовна пожала плечами, давая понять, что ей до этого всего нет никакого дела.
        - А я-то тут при чем? - задала она вопрос, тем самым пытаясь выведать у Сальникова, в чем тот пытается ее обвинить и какими основаниями располагает.
        - Видите ли, кое-что мне не понятно из вашего объяснения, - сказал капитан, и для большей убедительности даже кивнул.
        - И что же именно? - настороженно спросила Квинт, отмечая, что капитан скорее всего не такой уж и простачок, каким может казаться на первый взгляд. Уж в людях она разбираться умела. И поэтому ей надо быть поосторожней и прежде чем ответить что-либо, хорошенько подумать. Не наговорить лишнего.
        - Мне не понятно, например, почему вы стараетесь обмануть меня, - сказал угрястый капитан, и в голосе его была заметна откровенная недоверчивость.
        Лилия Станиславовна напустила на лицо побольше удивления.
        - Да что вы? В чем же я вас обманываю? - она укоризненно покачала головой. - Уверяю, вы заблуждаетесь. Да какой мне резон говорить неправду.
        Капитан Сальников по прежнему не проявлял снисхождения, твердо отстаивая ту позицию, которую выбрал. Поэтому довольно жестко глянув на Квинт, сказал:
        - Вы упорно делаете вид, что никогда раньше эту девушку не видели, - указал он на фотографию Ксении, лежащую на столе перед Лилией Станиславовной. - Но как же тогда быть с инцидентом, который произошел в вашем кабинете. Вон у вас еще и синяк окончательно не сошел вокруг глаза.
        - Это была не она, - не моргнув глазом сказала Лилия Станиславовна.
        Судя по выражению лица, капитан не хотел верить в то, что сейчас услышал, и поэтому Квинт добавила:
        - Другая. Просто она внешне очень похожа на интересующую вас девушку. Вот и все.
        С самого начала их разговора, капитан заподозрил, что заведующая женской консультации не хочет быть откровенной. А попросту говоря, пытается врать, уходя от прямых ответов. И не понимал, почему она это делает. Зато понял другое: Квинт - женщина стойкая, такую просто так не возьмешь.
        - Ну допустим, что вы говорите мне правду, - сказал Сальников и тут же напомнил про медсестру Свету, рассказанное ею, пытаясь таким образом получить от Квинт признания. - В толк не возьму, почему в отличие от вас, она опознала девушку.
        - Она ошибается, - махнула рукой Лилия Станиславовна, изобразив при этом на лице пренебрежительную гримасу. - Она и видела ту хулиганку всего-то лишь пару минут. К тому же Света работает у нас совсем недавно. Слишком впечатлительная.
        Сальников молча кивнул. Такой вариант был вполне допустим, если учесть, что фингал под глазом девица поставила не практикантке, а заведующей. И хотя Квинт старательно припудрила лицо, но синяк все равно проступает.
        Заметив, что капитан внимательно смотрит на подбитый ее глаз, Лилия Станиславовна слегка смутилась и чтобы как-то разбавить затянувшееся молчание, спросила:
        - Может объясните, наконец, что хоть случилось? И к чему все эти вопросы про нее? - кивнула она на лежащую напротив на столе фотографию Ксении.
        - Что случилось, мы пока еще толком сами не знаем. Пока лишь известно, что пару недель назад эта девушка была найдена в лесу в карьере, где ее по всей видимости хотели похоронить. Еще живую…
        При этих словах капитана Лилия Станиславовна вспомнила Костика недобрым словом. Правда про себя. Угрястому капитану это слышать было совсем не обязательно. Отведя глаза, она сделала вид, будто внимательно изучает фотографию Ксении.
        - Судя по заключению врачей, перед тем как ее привезли в лес, у нее произошли роды, - продолжил капитан не сводя с Квинт своих серых немигающих глаз. А Лилия Станиславовна сидела с непроницаемым лицом и не отрывала взгляда от фотографии Ксении. Боялась, вдруг капитан по ее глазам все поймет.
        - Из больницы она сбежала, переодевшись в чужую одежду…
        - Так она еще, оказывается, и воровка? - высказалась Лилия Станиславовна, посчитав, что долго отмалчиваться ей не стоит, возможно тогда это будет истолковано капитаном ни в ее пользу. На заданный ею вопрос Сальников не счел нужным отвечать, сказав лишь, что теперь эта девушка находится в розыске.
        - У нас есть свидетельские показания ее бывших подруг по колледжу о том, что вчера вечером вы встречались с Ксенией Лимановой возле кинотеатра. О чем-то переговорили, после чего посадили ее в свою машину и увезли в неизвестном направлении.
        На этот раз не потерять самообладание Лилии Станиславовне оказалось куда сложней. И у нее задрожали руки, выдавая волнение. Чтобы капитан не заметил этого, она открыла ящик стола, делая вид, будто что-то там ищет. Хотелось расплакаться. От досады. Руки нашарили в столе скальпель, и внезапно возникла мысль, а что если сейчас ударить этого угрястого капитана по горлу, и пока он будет истекать кровью, убежать. Но тут же эта мысль сменилась другой: вдруг ее попытка окажется неудачной, все-таки он сидит от нее на другой стороне стола и ее руки не хватит, чтобы дотянуться. В случаи неудачи, у него появятся твердые основания задержать ее прямо тут. Нет, это не выход из положения. Скорее, наоборот. А, значит, надо придумать что-то другое. Для начала отыскать предлог, чтобы выйти из кабинета.
        Глава 17
        Высадив Лилию Станиславовну возле ее дома, Костик сразу же поехал на место встречи, где должен был скинуть товар, так они с Квинт называли детей. Время еще было, поэтому Костик решил не торопиться и ни в коем случаи не нарушать правила, чтобы не привлекать внимание сотрудников ДПС.
        Проехав по Ленинградскому шоссе до выезда на Фестивальную улицу, он остановился возле табачного киоска. Очень хотелось курить, а сигареты как на грех кончились.
        Дети лежали на заднем сиденье. Спали. Костик прикрыл их пледом от любопытных глаз и вылез из машины. Подойдя к киоску, купил пачку сигарет и только вернулся к машине, чтобы сесть за руль и уехать, как словно из-под земли перед ним появился сотрудник ДПС.
        - Ваши документы, гражданин? - потребовал блюститель порядка на дорогах водительские права, а Костик побледнел. Случилось то, чего он никак не ожидал. И откуда только тут взялся этот старлей. Ведь перед тем как остановиться, посмотрел по сторонам. Вот незадача. «Только бы он не сунул свой нос в машину. Тогда все», - Костик вздохнул, доставая из кармана куртки водительские права и документы на машину, подозревая, что гаишник ему попался чересчур уж въедливый. Вон и рожа у него не внушает доверия.
        - Сегодня пили? - спросил он.
        Костик постарался казаться честным человеком.
        - Сегодня, нисколечко, - сказал он.
        - А чего тогда руки трясутся? - спросил гаишник. Он явно искал повод, к чему придраться. Документы внимательно просмотрел, и пока не отдал их, держал в руке, посматривая то на машину, то на Костика.
        - Это у меня с рождения. Наследственное. У отца тряслись. И ко мне перешел этот синдром. С генами, - соврал Костик, не найдя более веского оправдания своему нервозу.
        Гаишник принял сказанное им за шутку, причем, понравившуюся ему и скупо улыбнулся. Этот водитель оказался первым, кто сегодня его развеселил.
        А Костик мысленно просил всех святых, чтобы помогли ему сейчас. Ведь не дай Бог дети проснуться и начнут пищать. Попробуй тогда объясни, как и откуда они оказались в его машине.
        - Вы вон тот знак видели? - указал гаишник жезлом на столб, на котором висел знак, запрещающий остановку здесь.
        Костик ужаснулся. Вот растяпа. Совершить такую ошибку не простительно. Вертел головой во все стороны, опасаясь встретиться с гаишниками. И просмотрел, как оказалось не только знак, но и самого гаишника. Теперь за оплошность предстояло расплатиться. Костик полез в карман за бумажником.
        - Почему нарушаем правила? - строго спросил гаишник, с явным намерением наказать проштрафившегося водителя.
        Костик слушал его, но и не забывал прислушиваться, не плачут ли в салоне дети. И вот до его слуха дошел мало понятный звук, похожий на то, как будто кто-то из двоих грудничков захныкал. И он поспешил загладить ситуацию, вытащив из бумажника сто долларов.
        - Извини, командир, - сделал он плаксивое лицо. - Понимаешь, курить очень захотелось, а сигареты кончились. Ну будь человеком, - проговорил он тихонько, плотнее придвинувшись к гаишнику и протягивая тому деньги. - На работу опаздываю. У нас руководитель - баба зверь. Чуть что, сразу выгонит. Отпусти, - он сунул гаишнику в карман сто долларовую купюру.
        Заметив, что деньги перекочевали в его карман, инспектор сделался сговорчивым.
        - Ладно. Езжай, - сказал он, возвращая Костику документы, но не забыл предупредить: - Смотри, если еще раз нарушишь, накажу по всей строгости. - И отвернувшись, пошел к служебной «девятке», стоящей за углом крайнего к дороге дома.
        Костик запрыгнул в свою машину. «Пронесло», - подумал он, торопясь поскорее уехать отсюда. Нигде больше не останавливаясь, он поехал на место, где по словам Лилии Станиславовны его должны были ждать.
        Синий «Форд» с тонированными стеклами стоял на обочине проезжей части на Фестивальной улице там, где и должен был стоять. Костик заметил его издалека, подъехал и встал метрах в трех за ним. Как обычно мотор глушить не стал. Пару минут они так и стояли: тот синий «Форд» и черный «Фольксваген». Потом передняя водительская дверь «Форда» открылась и оттуда показалась коротко стриженная голова мужика лет пятидесяти. Он не торопливо вылез, и швырнув окурок под колеса проезжавшим машинам, направился к Костику.
        - Ну чего, привез? - спросил он, когда Костик открыл свою дверь.
        - Вот, - Костик сбросил плед, показывая детей. Но как оказалось, коротко стриженному не было нужды смотреть на детей.
        - Давай, - сказал он, забирая грудничков из машины. Взамен бросил на колени Костику сверток с деньгами. - Тут как договаривались, - произнес он и больше ни слова не говоря, пошел с детьми к своей машине.
        У Костика сделалось тоскливо на душе. Он догадался, для чего этот покупатель приобретал детей без документов. Так было не раз. Но сейчас, Костику сделалось не по себе. Ему захотелось выскочить из машины, догнать стриженного, и отобрать у него детей. Душа его протестовала. Но тут же как будто кто-то внутри его спросил, и что тогда он с ними будет делать, если отберет. Становится отцом чужих детей, ему не хотелось. И Костик стиснув зубы, наклонил голову, подождал пока стриженный уедет.
        Сверток с деньгами лежал рядом на сиденье. Костик глянул на него и включив мотор, остервенело рванул с места и понесся назад по Ленинградскому шоссе как сумасшедший, давая себе обещание завязать с этим жестоким бизнесом. «Сейчас не откладывая, поговорю с Лилей. Все. Хватит с меня. Лучше пойду опять в такси. А она пусть ищет себе другого водилу», - думал он, решив, что если не сделает это сейчас, то не сделает никогда.
        Он подкатил к самым дверям поликлиники, куда обычно подъезжали только служебные машины. Но Костику сейчас было все равно. И плевать, что если кто-то станет на него ругаться. Хотя вряд ли кто-то из персонала поликлиники на это решится. Все знают, что это машина самой заведующей. И он вошел в здание поликлиники.
        Регистратора Наташу он хорошо знал, поэтому не мог пройти мимо не поздоровавшись, тем более, что заметив его, девушка расплылась в улыбке.
        - Привет, Наталья, - сказал Костик, просунув свою башку в окошко и сразу же обратив внимания на довольно хорошенькую блондинку в коротком халатике. У нее были стройные ножки, что особенно нравилось Костику в женщинах. При виде Костика, девушка засмущалась, отвернувшись и тем самым пряча зареванное лицо.
        - Это кто ж обидел такую красавицу? Говорите. Я порву негодяя на части, - напустив на лицо побольше строгости, шутливо произнес Костик, не сводя с девушки глаз. Сразу догадался, что работает тут эта красотка недавно, потому и не видел ее раньше.
        Практикантка Света промолчала, а регистратор Наташа сказала:
        - Лилия твоя обидела.
        Костик знал, что персонал поликлиники Квинт старалась держать в строгости, но сделал вид, будто удивлен такой постановке.
        - Да ну? - сказал он с явным притворством. - Придется ей вставить хорошенько, чтобы не обижала молодых специалистов.
        Наташа засмеялась, понимая, что Костик всего лишь старается разрядить обстановку. И решила тоже не оставаться в стороне.
        - Правильно. Вставь, чтобы знала как на других зло срывать.
        - А что, вот сейчас прямо и вставлю, - пригрозил Костик улыбнувшись и спросил: - Она у себя? - он уже хотел пройти в кабинет Лилии Станиславовны.
        - У себя. С милиционером разговаривает, - всхлипнула практикантка Света, вместе со слезами размазывая по лицу тушь.
        Костик замер возле регистраторской стойки и секунды две, три стоял ничего не говоря, почувствовав, как сразу вспотели ладони. «Неужели, все?», - коротко подумал он.
        - Неужели мент забеременел? Или случилось что-то у вас? - он прикинулся, делая вид, что не понимает, с какой стати сюда пришел милиционер.
        Наташа усмехнулась, а практикантка Света с грустью в голосе, сказала:
        - Девчонка какая-то пропала. Я точно не знаю… Она приходила к Лилии Станиславовне на прием, избила ее в кабинете, - проговорила она, с неохотой припоминая недавний инцидент, свидетелем которого ей по неволе пришлось быть.
        - А теперь Лиля вон на Светке зло срывает, - с сочувствием проговорила Наташа, ожидая как на это все отреагирует Костик.
        Костик отреагировал своеобразно.
        - Вон оно что, - сказал он, нахмурившись, сообразив о какой девчонке идет речь. Тут же оценив ситуацию, посчитал, что она может оказаться ни в его пользу, если будет топтаться тут. Не исключено, что прямо отсюда Квинт выведут в наручниках и повезут в ментовку. Разделять ее участь, Костику не хотелось. Поэтому сказав:
        - Ну ладно, девочки, мне пора, - он заторопился, но ни в кабинет Лилии Станиславовны, а к выходу. Но перед тем как уйти, предупредил девушек, проговорив шутливо: - Лиле не говорите, что я был у вас, а то ревновать будет.
        Наташа со смешком кивнула.
        - Ладно. Так уж и быть. Не скажем, - пообещала она, провожая взглядом Костика. Честно говоря, завидовала Квинт. Такой парень ей достался.
        А Костик, выйдя из дверей поликлиники, поспешил поскорее сесть в машину. Он торопился, догадываясь, что они засыпались с этой девчонкой. И теперь, пока он на свободе, самое лучшее в его положение, бежать. Немедленно. Не теряя ни минуты времени отведенного ему судьбой для спасения.
        Сразу от поликлиники он поехал на улицу Мичурина. Там в старой хрущевке жила его родная тетка, у которой он хранил кой, какие свои вещички. «Надо же, - думал он с тревогой, - если мент пришел к Лиле прямо на работу, значит все настолько серьезно, и следующим точно буду я. Если не смотаюсь из города». Тут же он попытался придумать для себя подходящий маршрут спасения. В голову пришло только одно. Решено было доехать на электричке до Владимира. Там жила его бывшая подруга, с которой у него когда-то были серьезные отношения. Даже пожениться хотели. Но потом разбежались. Его девушка познакомилась с другим парнем и уехала во Владимир. Там она работала в крупном туристическом агентстве. И пускай теперь она за мужем. В конце концов, Костик приедет не спать с ней, а попросить помощи. Может она придумает, где ему пока отсидеться. Не бесплатно, конечно. Ну и пусть. Деньги у Костика есть.
        Тетки дома не оказалось, да оно и к лучшему, не будет лезть с расспросами. Костик открыл дверь своим ключом и войдя в квартиру, кинулся к книжной полке, порывшись, достал нужную книгу. В ней, между страниц, лежал новенький паспорт, в который была вклеена его фотография. Паспорт был на другое имя и фамилию. Об этом Костик позаботился заранее. Это только Лиля его не дооценивала, считая безмозглым. А он оказался и не таким уж безмозглым, а даже очень с мозгами. Решил подстраховаться на крайний случай. И вот кажется, такой случай представился.
        Под обшивкой дивана у него было припрятано тысяч двести долларов и около миллиона наших российских рублей. Надорвав обшивку, Костик достал деньги. Теперь оставалось только одно - не упустить время. Он собрал вещи, уложив их в здоровенную сумищу и выбежал из квартиры, даже не помня, запер ли дверь на ключ.
        Проехав до соседней улицы, загнал «Фольксваген» в первый попавшийся двор. Ключ оставил в замке зажигания, дверь закрывать не стал. То-то будет радость для угонщиков. Только Костику теперь на машину наплевать. И он, поймав частника водителя допотопного «Москвича», попросил отвезти его на Курский вокзал. И только когда уже сел в электричку, глядя, как за окном в привычной суете замелькали очертания удаляющегося города, почувствовал себя немного спокойней. «Вот им. Они меня ни за что не найдут», - с уверенностью думал он, испытывая огромную радость, что удалось убежать. А Лилька как хочет. Пусть сама позаботится о себе.
        Когда-то мальчишкой хулиганил во дворе, а потом убегал и радовался тому, что наказания не будет. За него наказывали кого-то другого, того, кто попадался.
        Глава 18
        Лилия Станиславовна сидела перед капитаном Сальниковым, чувствуя, что ее начинает трясти, как будто через тело пропустили слабый заряд электрического тока. Знала, нельзя вот так, вдруг он заметит, как у нее дрожат руки, как мечется взгляд, но ничего не могла с собой поделать. Этот дотошный капитан с угрястым лицом слишком уж завалил ее вопросами, на которые Лилия Станиславовна не знала как для нее лучше ответить, потому что не подготовилась к этой встречи. Не думала, что встреча с милиционером произойдет вот так неожиданно.
        Про свой загородный дом она не сказала Сальникову, назвав местом проживания свою городскую квартиру. Тот тщательно записал адрес и вообще все. Каждое ее слово, что особенно раздражало Квинт. Педант, этот капитан да и только, к тому же слишком въедливый. Даже не упустил про семью уточнить, и Лилия Станиславовна с ужасом вдруг подумала, что будет теперь с ее дочерью Юлькой, если ее посадят. А что так и будет, она уже не сомневалась, судя по настрою угрястого капитана. Теперь лишь оставалось сожалеть, что нельзя ничего изменить. Да и как изменишь, если этот Сальников вцепился в нее как бульдог мертвой хваткой. Мысленно она раскаивалась в своих грехах, хотя и сознавала, что прощенья ей не будет, уж слишком тяжелы они.
        Регистратор Наташа, в изумлении даже не посмела перешагнуть порог ее кабинета. Приоткрыла дверь, и глянув в лицо Квинт, застыла. Она пришла сообщить, что пришли представители строительной организации, с которыми Квинт договаривалась встретиться по поводу ремонта поликлиники.
        - Хорошо. Я сейчас выйду к ним, - сказала Лилия Станиславовна но так, что Наташа поняла, сейчас их заведующей явно не до строителей и она быстренько поспешила закрыть дверь и уйти.
        Лилия Станиславовна достала из ящика стола папку с документацией, и вставая со своего кресла, сочла необходимым спросить разрешения выйти. Сейчас она просто-таки молилась на Наташу. Как вовремя она пришла и подарила шанс выйти отсюда.
        - Вы позволите? Я оставлю вас на пару минут. Только передам смету, - сказала она Сальникову.
        Угрястый капитан сидел наклонив голову, делая пометки в своих записях. Посмотрел на Лилию Станиславовну с нескрываемым недовольством.
        - А что кроме вас отнести ее некому. Вызовите кого-нибудь из своего персонала. У меня мало времени, - сказал он и подумав немного добавил: - И вот еще что, вам, пожалуй, придется проехаться со мной. Машину я сейчас вызову. Так что прием на сегодня отмените.
        Лицо у Лилии Станиславовны сделалось серым. Она взглянула на зарешеченное окно.
        - Даже так, - произнесла она подавленно, понимая, куда ее повезет Сальников. И совсем нет гарантии, что оттуда она вернется. Скорее всего ее ожидает камера вот с таким зарешеченным окном, как в этом кабинете.
        - Хорошо. Сейчас я попрошу своего заместителя, чтобы он занялся строителями, - сказала Квинт, заметив, как угрястый капитан на это удовлетворенно кивнул и сосредоточил внимание на заполненном бланке протокола. Это оказалось, весьма кстати. Его отвлеченность. Схватив со стола графин, Лилия Станиславовна замахнулась, нацелившись им в голову капитана.
        Сальников понял свою оплошность слишком поздно. Краем глаза он увидел этот взмах, реакция сработала моментально. Инстинктивно он попытался уклониться. И удар пришелся вскользь над левым виском. Кровь ливанула из рассеченной раны, сначала по лбу, потом по щеке и потом с лица большими каплями на стол, на исписанный протокол. Капитан потянулся к кобуре за пистолетом и только поэтому Лилия Станиславовна не смогла его добить окончательно. Она бросила графин на стол в лужу крови и кинулась к вешалке, где висела ее дубленка. Схватив дубленку, выскочила в коридор.
        В коридоре возле ее кабинета уже сидели три женщины. Кажется они с интересом подслушивали весь тот шум, который доносился из-за двери, потому что лица их выражали изумление, особенно когда Лилия Станиславовна выскочила, держа дубленку в руке.
        - А вы что, принимать будете? - спросила одна из женщин, сидящая к двери первой. Она поднялась со стула, готовая войти, но Лилия Станиславовна грубо оттолкнула ее, и захлопнув дверь, заперла ее на ключ. Она слышала, как Сальников подбежал к двери, попытался ее открыть, но было уже поздно. Бравый милиционер оказался взаперти.
        - Вы с ума сошли! Откройте немедленно! - потребовал он, толкая дверь. - Не валяйте дурака. Вас все равно задержат.
        Лилия Станиславовна посмотрела на изумленных женщин. При этом на ее сером лице появилась коварная улыбка.
        - Пусть посидит немного взаперти. Он этого заслуживает, - сказала она.
        Женщина, сидящая первой к ее кабинету, раскрыла рот. Она явно не понимала смысла происходящего, поэтому не знала что ответить. Две другие тоже молчали, не сводя с Лилии Станиславовны глаз.
        Квинт одела дубленку и рассмеялась, стукнув кулачком по двери.
        - Глупец в погонах! Ты думал, что меня так легко посадить. Ну так посиди теперь сам. Ключ от кабинета только у меня, - предупредила она Сальникова и заспешила в регистратуру, откуда за ней наблюдала Наташа вместе с практиканткой Светой.
        В регистратуру Лилия Станиславовна вошла как будто ни в чем не бывало.
        - Вы уходите?.. А как же строители? - растерянным голосом спросила Наташа. Лилия Станиславовна поняла, что она хотела спросить не это, а про мента, который остался в ее кабинете. Поэтому своим ответом решила удовлетворить ее любопытство сполна, сказала:
        - Со строителями - в другой раз. А этот, - кивнула она в коридор, где находился ее кабинет, - пусть посидит. - Она схватила из-под стола свою сумку с деньгами и выбежала из регистратуры, хлопнув дверью так, что в перегородке зазвенели стекла.
        Оказавшись вне стен поликлиники, она чуть ли не бегом пересекла улицу и возле автобусной остановки попыталась остановить хоть какую-то машину. Стояла с поднятой рукой, но водители как назло почему-то объезжали ее и не останавливались.
        Уже стало овладевать отчаянье, надо было побыстрее уехать отсюда, но как, когда эти проклятущие водилы не хотят брать пассажирку. Квинт уже готова была расплакаться от отчаянья, как вдруг возле нее остановилась серебристая «десятка». Увидев в ее вытянутой руке тысячерублевку, молодой лихач решил калымнуть и свернул к остановке причем едва не наехав на ноги пассажирке. В другой раз Лилия Станиславовна покрыла бы его за такую неосмотрительность хорошим матюком. Но сейчас было не до того.
        - Куда едем, мамуля? - спросил паренек.
        Лилия Станиславовна запрыгнула на заднее сиденье и махнув вперед рукой, сказала:
        - Поехали. Сейчас скажу. Только давай, быстрей.
        Паренек многозначительно хмыкнул и надавив на газ, спросил:
        - Чего так спешим? Или за мамулей погоня? - он обернулся и Лилия Станиславовна чуть не задохнулась, так от него перло перегаром. Теперь стала понятна причина его лихачества. Мальчик был просто пьян. Или непросто. К таким водителям она никогда не садилась в машину. Но сейчас выбора не было. Оставалось только молиться, чтобы этот молокосос не совершил аварию.
        Узнав, куда надо ехать, паренек скроил недовольную физиономию, в результате чего Лилии Станиславовне пришлось раскошелиться еще на тысячерублевку. Как оказалось, эта сумма водителя вполне устраивала, что он подтвердил кивком головы.
        - Это, мамуля, другое дело. За такие деньги отвезу куда надо, - сказал он.
        - Только пожалуйста, поторопись, - подгоняла его Лилия Станиславовна. - Я опаздываю.
        - Да не вопрос. Мигом долетим, - пообещал парень, довольный, что попалась такая пассажирка, для которой быстрая езда в кайф.
        На загородном шоссе водитель несся как чумовой и Лилию Станиславовну даже начало мутить от такой бешенной скорости. Когда подъехали к воротам ее особняка, она вылезла из машины, покачиваясь, как после хорошего шторма. Но довольная. Доехали они и в самом деле быстро. Костик обычно на эту дорогу тратил время в два раза больше.
        - Ну ты даешь, добрый молодец, - похвалила она паренька.
        Тот только рассмеялся в ответ. Видно он был привычный к такой бешенной скорости. Квинт отдала ему деньги, как обещала со словами:
        - А теперь уезжай отсюда. И забудь, что меня подвозил, - предупредила она.
        Паренек взял деньги и улыбнувшись, проговорил весело:
        - Мамуля, я тебя вообще никогда не видел, - и хлопнув дверью, развернулся возле самых ворот, и уехал так же быстро, как и примчался сюда.
        - Сумасшедший. Жаль, что когда-нибудь он сломает себе башку, - заметив, как машина уже мелькает на другом краю деревни, сказала про него Квинт и подошла к воротам. Постучала. Надо было, чтобы Таисия побыстрее открыла. Решила, что домработница не слышит и постучала еще. Потом стала барабанить, но ворота ей так никто и не открыл. Лилия Станиславовна выругалась. Она тут стоит, колотит кулаками в калитку и тратит время, а Таисия, скорее всего, поперлась в магазин, который находился тут же в деревне.
        Квинт ничего другого не оставалось, как воспользоваться своим ключом. Порывшись в кармане, она достала ключи и отперла калитку в воротах.
        Входная дверь на террасе тоже оказалась запертой. Лилия Станиславовна разозлилась на домработницу.
        - Ну, Таисия! Вот всегда так, когда надо, ее нет. - Опять пришлось лезть в карман. Теперь уже за ключом от дома.
        В доме было тихо. Только большие настенные часы в гостиной равномерно отстукивали время. Лилия Станиславовна прошла к столу. Там стояла недопитая бутылка коньяка. Она налила себе целый стакан и одним махом опустошила его. Но легче не стало, и ее по-прежнему не покидала тревога. Этот загородный дом хоть и был записан не на нее, но долго не мог оставаться для них укрытием. И ментам не составит большого труда докопаться про него. А значит, они обязательно нагрянут сюда. Вот только когда.
        Перебирая в голове все это, она чувствовала как сдают нервы. Чтобы как-то сдержать себя, она стала как заведенная расхаживала по гостиной от двери к окну и обратно, посматривая, не едет ли Костик. Она много раз пыталась дозвониться до него, и не могла. Его телефон не отвечал, и это вызывало обеспокоенность.
        - Где его носит? Идиот. Таисии нет. Костика - нет. Уроды! - твердила она, наливая коньяк в стакан, надеясь, что таким образом удастся хоть немного привести свои мысли в порядок. А подумать было над чем. Первое, это надо немедленно уезжать отсюда и затеряться в каком-нибудь отдаленном городе или на худой конец деревне. Сейчас в ее положение это не имело большой разницы. Насколько она поняла из беседы с капитаном Сальниковым, он хотел добиться от нее признаний. Но вот шиш ему.
        А на работу она отошлет телеграмму с просьбой отпустить ее в срочный отпуск. Можно сослаться на внезапную болезнь родственников: дяди, тети. Да не важно кого, главное телеграмма будет основанием. А за месяц многое может измениться. Пока этот капитан очухается, она будет уже далеко отсюда и тогда вряд ли он до нее доберется. И вообще, что они смогут предъявить ей в вину, если скажем Ксения Лиманова вдруг возьмет да исчезнет. Совсем.
        Эта коварная мысль вошла в ее голову еще дорогой, пока ехала сюда в машине. Тогда у нее созрел четкий план, как надо поступить, чтобы избавиться от этой девчонки, с которой начались их беды. И пусть это будет жестоко с ее стороны. Но она должна сделать то, чего не сумел Костик.
        Если бы сейчас Лилия Станиславовна подошла к зеркалу, то ужаснулась бы, потому что оттуда на нее глянула бы постаревшая в одночасье женщина с осунувшимся лицом и глазами, в которых отражался невыносимый страх. Словно это глаза затравленного зверя, оказавшегося в ловушке.
        Вспомнив про угрястого капитана, который час с лишним полоскал ей мозги, Квинт оскалилась в улыбке.
        - Самонадеянный глупец. Он думает, что меня так просто взять. Сейчас. - Она остановилась у окна, дрожа от нетерпения и ожидая что Костик вот-вот подъедет. Надо чтобы он по-быстрому сгонял в город за ее дочерью Юлькой, забрал ее из школы. Но не на «Фольксвагене». Для этого ему придется воспользоваться частником. Вернется Таисия, и они с ней, без лишней суеты подготовятся к отъезду. Ведь перед тем как уехать, надо будет кое-что сделать.
        На втором этаже оставались двое непроданных детей. А рядом в другой комнате, куда заботливая Таисия складывала весь ненужный хлам, была заперта Ксения. Таисия связала ей руки и ноги скотчем и оттащила в эту комнату и заперла дверь. Она не придушила девчонку сразу только лишь потому, что Лилия Станиславовна еще надеялась на договоренность. Даже хотела послать Костика, чтобы он выкупил ее ребенка обратно. Отдать его Ксение и в придачу щедро приплатить за молчание. И все бы может и обошлось. Но теперь уже точно не обойдется, раз за дело взялась милиция. Видно все зашло слишком далеко. Менты ищут Ксению и нельзя допустить, чтобы они ее нашли. А непроданные дети и вовсе станут обличающей уликой.
        Лилия Станиславовна закрыла глаза и сколько бы она так простояла у окна, если бы наверху вдруг не раздался плач детей. Одного и второго. Она зажала руками уши, надеясь, что они там замолчат. Но дети не переставали плакать, и тогда она схватив со стола нож с длинным лезвием выбежала из гостиной в коридор. Но на второй этаж так и не поднялась. При всем своем жестком характере, вот так запросто прикончить ни в чем невинных младенцев она не сможет. Да и Ксению тоже.
        - Черт бы их всех побрал! - она с остервенением бросила нож на пол и выйдя на террасу, увидела, что ворота гаража не заперты. Одна створка оказалась приоткрытой.
        - Вот, - сказала она себе. - Как же я сразу об этом не подумала, - только теперь догадалась, как можно избавиться по-другому от Ксении и детей. Одним махом. И ей не придется видеть как они будут умирать. Их уничтожит огонь.
        - У Костика всегда есть в запасе бензин, - воскликнула она, кинувшись к воротам гаража. - Мне будет достаточно одной единственной канистры. И дом сгорит. А вместе с ним и эта малолетняя шлюха с грудничками. И никто не найдет их под головешками.
        В гараже рядом с покрышками стояло три больших канистры с бензином. Лилия Станиславовна взяла одну и изгибаясь под ее тяжестью, притащила в дом.
        - Я не хочу их смерти, но у меня нет другого выхода, - твердила она пытаясь оправдаться за свои действия. И отвинчивала с канистры пробку.
        Оборот. Еще оборот, и вот уже пробка как ненужная полетела на пол. Квинт приподняв тяжеленную канистру, зашла в гостиную и стала обливать бензином пол и мебель и вообще все, что попадалось под руку. На это ушло не более трех, четырех минут, хотя Квинт казалось, что она слишком много потратила времени пусть и на большую, но все-таки одну комнату. Канистра заметно полегчала и Лилия Станиславовна забеспокоилась, хватит ли в ней бензина, чтобы облить коридор и кухню. Там возле плиты, на которой Таисия жарила и парила, стоял большой баллон с газом. Но видно она переусердствовала с коридором, потому что на кухню почти совсем не осталось бензина. Можно конечно, было сбегать в гараж, притащить еще одну канистру, но она не захотела возиться и тратить на это время.
        - Сойдет и так, - решила она и с сумкой набитой деньгами вышла на террасу. Сейчас здесь случится большой пожар, но стоит ли жалеть о неизбежном.
        Стоя на террасе возле открытой двери, она достала из кармана дубленки зажигалку.
        - Ну вот и все, - произнесла измученно, как о чем-то неизбежном, уходящем в прошлое, после которого ей обязательно станет намного легче. А может и не станет. Но сейчас все за нее сделает огонь, надо только бросить зажигалку туда, прямо в лужицу бензина.
        Она бросила. Стоя с вытянутой рукой, перед тем как закрыть дверь, увидела взметнувшееся в коридоре пламя. Как все там вспыхнуло. Оттуда на нее дохнуло нестерпимым жаром. Пришлось отскочить от двери.
        Ксения не могла понять, что там внизу происходит. Руки и ноги у нее были стянуты скотчем, рот заклеен. Таисия хотела ее придушить сразу же, но Квинт не дала.
        - Какая польза от того, что она умрет? - сказала Лилия Станиславовна. - Девка она здоровая. У меня есть знакомые на «скорой помощи», которые смогут ее определить в институт трансплантации органов. Все будет выглядеть, как несчастный случай на дороге. А нам за нее хорошо заплатят, - пообещала она домработнице с Костиком.
        Перспектива, когда от нее будут отрезать тот или иной орган, представлялась Ксении малоутешительной. И пусть ей не давали ни есть ни пить, но она все-таки еще оставалась живой. Пока за ней не приедут эти самые дельцы со «скорой помощи». А судя по сказанному Лилии Станиславовны, приехать они были должны сегодня вечером.
        Ночью Ксения не спала. Утром слышала, как Квинт с Костиком уезжали. Таисия их как всегда провожала, а потом зашла проведать Ксению.
        Ксения лежала на полу. Немая домработница отперла дверь, посмотрела, что-то мыкнула понятное только ей и вышла, заперев ее на ключ. Долго слышались ее шаги в разных комнатах дома. Потом Ксения услышала как внизу хлопнула входная дверь и шагов домработницы уже больше не было слышно. Так прошло какое-то время, пока не появилась Лилия Станиславовна. Ксения узнала об этом по цоканью ее каблучков. Видно что-то заставляло ее суетиться, и Квинт ни на минуту не останавливалась, стуча каблуками по гостиной. Видно врачиха была чем-то озабочена, потому что несколько раз пыталась кому-то позвонить. И даже ругалась.
        Ксения решила, что звонки те предназначались дельцам со «скорой». И возможно уже где-то в какой-нибудь палате готовят к операции больного, которому скоро пересадят ее печень или почку. И может быть, за ней уже выехала машина с теми людьми, которые обеспечат ей дорожное происшествие со смертельным исходом. И не важно, будет ли это для нее болезненно. Скорее всего будет. Станут разве с ней церемониться.

«Твари!» - мысленно обозвала Ксения Лилию Станиславовну, ее холопа Костика и немую глыбу, запаковавшую ее в скотч. Попробуй освободись от него. Даже рот заклеен намертво так, что можно захлебнуться собственной слюной. Но попробовать все же стоит, тем более, что Ксения успела заметить возле стены в куче хлама две пивные бутылки. Таисия слишком широко раскрыла дверь, когда приходила на нее посмотреть. Свет из коридора осветил комнату, а точнее как раз ту ее половину, где и валялся хлам.
        Разумеется Таисия, в отличие от Ксении, не обратила на те две бутылки никакого внимания. А вот Ксения решила ими воспользоваться, тем более, что глаза уже вполне адаптировались в темноте.
        Перекатившись с боку на бок, она подкатилась к стене, возле которой среди сломанных стульев и кучи тряпья лежали бутылки. Руки у нее были стянуты скотчем, поэтому на большой замах рассчитывать не стоило. Взяв одну бутылку за горлышко в обе руки, Ксения ударила ею о другую бутылку. И не смогла разбить ни ту ни другую. Слишком слабым оказался удар.
        Заплакала от обиды, что ничего не получается. Надеяться ей не на кого. Вряд ли кто-то в целом свете знает, где она сейчас. А значит, помощи ждать не имеет смысла. И как тут не расплакаться, когда вот так наперед, знаешь свою кончину. Причем, такую ужасную.
        Желание во что бы то ни стало выжить, заставило ее попробовать еще и еще. И даже если после пятого и десятого удара, не получится, надо повторить двадцатый и тридцатые разы, но разбить хотя бы одну из этих двух бутылок.
        У нее получилось где-то после двадцатого раза, когда уже скрюченные от недостатка притока крови пальцы отказывались сжимать горлышко бутылки. Ксения дала себе обещание, что это ее последняя попытка, и если опять она будет неудачной, тогда все. Она будет, лежать и дожидаться приезда убийц докторов, о которых говорила Квинт.
        В отчаянье, она ударила бутылкой об другую и услышала хруст разбитого стекла.
«Неужели!» - мысленно обрадовалась она и не выпуская из рук горлышка, как ножом стала рассекать разбитым стеклом скотч на ногах. Липкую ленту ей удалось перерезать, хотя и не сразу. Пришлось повозиться как следует. Край стекла был очень острым, но стянутые скотчем руки, ограничивали движения. Предусмотрительная Таисия скрутила ей ноги не только в щиколотках, но и в коленях. Для большей надежности.
        Ксения сначала располосовала скотч на щиколотках, а потом уж приняться за колени. Когда ноги оказались свободными, она малость передохнула. Хотя и знала, что в ее положение лучше поторопиться. Уж слишком подозрительной показалась суета Квинт. Да еще этот резкий запах бензина. Он проникал в комнату изо всех щелей. Даже становилось трудно дышать.
        Зажав горлышко с осколком бутылки между коленями, Ксения принялась водить по нему руками. Точнее запястьем рук, обмотанным скотчем.
        Туда, сюда. Почувствовала, что вместе со скотчем, осколок стекла режет и кожу на руках. Уже и кровь потекла, но Ксения терпела. Да и разве это боль, после всего того, что ей довелось перенести. О том, что руки свободны, она почувствовала по притоку крови. Кончики пальцев словно подергивало током и они начали дрожать.
        Она содрала наклейку со рта и сделав несколько глубоких вдохов, поднялась с пола и подбежала к двери, не выпуская из руки горлышко с осколком бутылки. Теперь она сможет постоять за себя, пусть даже если сюда войдет глыба Таисия. Вряд ли немая домработница будет ожидать нападения из темноты, и стало быть, у Ксении есть преимущество и шанс на спасение.
        Ксения прислушалась. Снизу послышались подозрительные звуки, понять которые она не могла до того, пока ей в нос не ударил едкий запах дыма. Только тогда девушка догадалась, что происходит. И ужаснулась.
        - Она с ума сошла! - воскликнула Ксения, толкая в запертую дверь.
        Где-то в одной из соседних комнат слышался надрывный плач детей грудничков. Видно запах бензина дошел и до них. А может быть сработал рефлекс самосохранения в предчувствие неизбежной гибели.
        Замок в двери оказался не таким уж крепким и после трех ударов ногой легко выломался. Ксения выбежала в коридор, в котором уже было полно дыма. Его натянуло в проем от лестницы снизу, с первого этажа, где уже вовсю полыхало пламя. Теперь оно стремительно подбиралось ко второму этажу и деревянная лестница оказалась охвачена огнем. Горели перилла, ступеньки. Ковровая дорожка тлела, испуская ядовитый дым, от которого ноздри точно слипались, а дыхание перехватывало.
        О том, чтобы спускаться по этой лестнице, не стоило даже и помышлять. Да и куда, в бушующее пламя.
        Лилия Станиславовна Квинт опустила голову. Пламя бушевало и гудело, словно табун огненных коней ворвался в дом и неистово мчался по кругу, заводя огненный вихрь.
        С треском лопались оконные стекла и языки пламени с грохотом вырывались наружу, с жадностью облизывая бревенчатые стены, и подбираясь к окнам второго этажа. Но Квинт стояла и не поднимала голову. Не хотелось смотреть на дом, который она подожгла собственными руками. Этот загородный дом строился почти целый год по ее собственному проекту и так, как хотелось ей. Он всегда казался ей таким уютным. И только здесь она находила покой и умиротворенность, которых так не доставало в городе. А теперь ее дом полыхал огнем и смотреть на это было больно.
        Она почувствовала, как сзади кто-то довольно резко схватил ее за плечо. Вздрогнула. Обернулась.
        Перед ней стояла Таисия с сумкой в руке. По четвергам из местного рыбхозяйства в сельский магазин привозили живую рыбу, толстолобика, карпа. Таисия всегда покупала карпа. Вот и сейчас у нее из сумки торчали рыбьи хвосты. Домработница решила побаловать их с Костиком жареной рыбкой.
        Лилию Станиславовну тронула забота домработницы. Таисия верный человек и надежный. Сейчас она мыкала, отчаянно размахивая руками, пыталась что-то объяснить Лилии Станиславовне, или укорить за то что дом горит, а хозяйка преспокойненько стоит и не предпринимает никакие меры.
        - Не суетись, Таисия, - Лилия Станиславовна старалась говорить как можно спокойней, чтобы и Таисия успокоилась, суета сейчас ни к чему. - Так надо. Я сама подожгла дом.
        Домработница сморщилась как будто собиралась заплакать, покачала головой, ткнула своей лапищей в грудь Лилии Станиславовне, и указала на дом. Квинт поняла этот жест немой Таисии по-своему, посчитав, что та попросту жалеет оставшиеся свои шмотки. Сказала:
        - Гори оно все огнем, Таисия. У меня хватит денег, чтобы обеспечить нам достойную жизнь. Не переживай. - Она припомнила, как Таисия откладывала деньги на покупку норковой шубы. И Костик шутил по этому поводу, говоря что такую еще не сшили, ведь на нее уйдет весь зверосовхоз.
        Квинт пообещала, что Таисия без шубы не останется. Но домработница отчаянно замотала головой, давая понять, что ей плевать на шубу, да и не только на нее. По щекам у немой покатились большие капли слез.
        Лилия Станиславовна еще не понимала того, что ей так старалась объяснить немая домработница. Рассердилась.
        - Пойми ты, - закричала она на Таисию. - У меня не было другого выхода. Милиция ищет девчонку. Ко мне на работу пришел мент, и если бы я не сбежала, он бы меня упек в кутузку. Нам надо уходить отсюда. Только вот Юльку забрать… - Квинт не договорила, заметив как сразу резко изменилось лицо немой домработницы, выражая отчаянье. - Таисия?! - испуганно воскликнула Лилия Станиславовна. - Ты хочешь сказать, что. Костик не отвез Юльку в школу?
        Таисия отчаянно замотала головой.
        Квинт схватила ее за руки.
        - Таисия! Разве Костик не приезжал?..
        Таисия как огромный маятник закачалась из стороны в сторону, раскрывая свой рот, из которого слышались звуки, даже отдаленно не напоминавшие человеческую речь. Лилия Станиславовна из всего услышанного отчетливо разобрала только одну букву.
        - Н, нэ, - промыкала домработница, стараясь в этот короткий звук, вложить все то отчаянье, которое распирало ее и вот теперь вырвалось наружу. Она схватила Лилию Станиславовну за плечи и развернула лицом к горящему дому, указав рукой на крайнее окно дальней комнаты второго этажа.
        Квинт обомлела.
        - О, Боже! - схватилась она за сердце.
        Юлька, ее дочь, стояла у окна, протягивала к ней руки, и просила о помощи. А к окну уже вовсю подбирался прожорливый огонь со скоростью кровожадного чудовища.
        - Таисия! - не своим голосом закричала Лилия Станиславовна, заметавшись возле охваченной огнем террасы. Прикрывая руками лицо она попыталась взбежать на ступеньки крыльца, но войти в охваченный огнем дом так и не смогла.
        Таисия схватила ее своей лапищей за ворот дубленки и оттащила на безопасное расстояние, хотя Лилия Станиславовна отчаянно вырывалась. Но это скорее от собственной беспомощности, потому что она отчетливо понимала, спасти дочь уже не сможет.
        - Отпусти, Таисия. Я хочу сгореть вместе с моей доченькой, - кричала она и рвалась из цепких объятий домработницы. - Костик, подлец. Он бросил меня. Я же не знала, что он не отвез Юльку. Таисия? Я бы ни за что… честное слово, - выкрикивала она, бившись в истерике. - Пожалуйста… Сделай же что-нибудь. Умоляю тебя, Таисия. Ведь там моя дочь.
        Таисия крепко держала ее, не выпуская из своих рук. Она еще раньше Лилии Станиславовны поняла, что уже ничего нельзя сделать. Перед тем как уйти в магазин за рыбой, зашла в Юлькину комнату, но хитрющая девчонка сделала вид, будто спит. И Таисия ушла, заперев дверь на ключ.
        Теперь ключ оказался ненужным. В горящий дом все равно не войти. Если только сверху. Крыша еще не охвачена огнем. Но крыльев у Таисии не было, чтобы туда взлететь. Да и у Лилии Станиславовны тоже.
        - Отойди, - Квинт пихнула домработницу и Таисия села в сугроб. А Лилия Станиславовна освободившись, опять бросилась к дому.
        Таисия издала пронзительный звук, словно подстреленная птица, но Квинт не обернулась. Возле двери огонь лизнул ее, обжигая лицо и руки. Высоко в небо взметнулся сноп кроваво-красных искр, будто и не дом горел вовсе, а бушевало огромное огненное существо.
        Видя, что Квинт обезумела от горя и вот-вот войдет в горящий дом, Таисия подскочила и взвалив ее себе на плечо и подхватив сумку с деньгами, широкими шагами пошла на заднюю часть территории сада. Торопилась. В закрытые ворота отчаянно колотили. Деревенские жители прибежали на пожар с ведрами и лопатами, но войти не могли и бесполезно топтались возле ворот.
        Кто-то уже успел вызвать пожарников и со стороны шоссе к деревне на огромных скоростях с сиренами летели две автоцистерны.
        Лилия Станиславовна не сопротивлялась и лишь тихонько выла, как маленький щенок обреченный на все самое худшее. Она даже не понимала, куда и зачем ее тащит Таисия, и принимала это со смирением. Чего уж теперь.
        В конце сада, в заборе, была калитка. Там за забором протекала речушка и летом Квинт с Юлькой частенько ходили через эту калитку купаться. Таисия не стала долго возиться с примерзшим крючком и отпирать его. Ударила по калитке ногой и крючок не выдержал. Мыкая что-то себе под нос, понятное только ей, Таисия выскочила в калитку неся на плече Лилию Станиславовну и свернув в густой кустарник, направилась прямиком к лесу. Не хотела, чтобы кто-нибудь из деревенских увидел их.
        Глава 19
        Дверь в комнату, откуда слышался плач грудничков, была не запертой. Ксения вбежала.
        Комната оказалась вся заполнена дымом и она не сразу разглядела, где там дети. Двое малышей, каждому из которых было не больше полгода, лежали в кроватках и надрывались от плача. Ксения пригнулась, чтоб не задохнуться. Сложила обоих малышей вместе, завернув в одно байковое одеяло, и сразу выскочила в коридор. Оконное стекло с громким треском лопнуло, разлетевшись на мелкие кусочки, и в комнату ворвался огонь. Ксения выбежала и не закрыла дверь, и огонь пополз за ней, стелясь по полу. Она толком еще и не знала, что теперь делать дальше и как выбираться из охваченного огнем дома. Похоже комнаты второго этажа одну за другой заполняло разбушевавшееся пламя, а стало быть о том, чтобы выпрыгнуть из какого-нибудь окна, не могло быть и речи. Да и высоко это. Слишком высоким оказался у врачихи дом. Так и ноги переломать можно, если только не пробраться на крышу. Ее еще пока не охватило огнем. С крыши дома можно попытаться спуститься на крышу гаража. Тогда будет не так высоко прыгать. Но это при том, если все получится удачно. За успех Ксения не ручалась, но и сгореть живьем не хотела.
        В конце коридора находилась лестница ведущая на чердак. Сейчас Ксение надо было добежать к ней, и выбраться на чердак, а уж оттуда вылезти на крышу.
        Пробегая по коридору, она вдруг услышала в самой дальней комнате будто кто-то плачет и ужаснулась. Неужели здесь, кроме нее, есть еще кто-то. Рванула дверь.
        Юлька, дочка Лилии Станиславовны сидела на полу возле своей кровати и забившись в угол плакала. На вошедшую в комнату Ксению она уставилась обезумевшими глазами.
        - Юля? Ты здесь?
        - Я… хочу к маме, - произнесла девочка испуганно, дрожащим голосом.
        - Да, да, конечно. Только сейчас ты поднимайся с пола. Не сиди. Нам надо выбираться отсюда. Ты согласна?
        Девочка кивнула, но сказала:
        - Там огонь. Мы не выберемся, сгорим.
        Ксения схватила Юльку за ворот пижамы, приподнимая с пола.
        - Вставай, Юля. Мы не сгорим. Мы обязательно спасемся. Только ты вставай. Быстрее, Юля.
        Юлька поднялась с пола, но у нее подкашивались ноги и она чуть не упала. Ксения ее поддержала, не дала упасть.
        - Пойдем, Юля, - подтолкнула она девочку к двери, поддерживая ее левой свободной рукой. В правой, держала детей, прижимая их к себе. Они почему-то теперь притихли, и это казалось подозрительным. Ксения забеспокоилась, живы ли? Глянула в их мордашки.
        Оба малыша таращили на нее свои глазенки. Им еще неведом был страх, но они кажется уже понимали, что происходит нечто ужасное.
        Держа Юльку под руку, Ксения вытолкала ее в коридор, хотя это было не так-то просто. Девчонка не хотела выходить из комнаты, считая ее единственным и надежным укрытием. А огонь уже был совсем рядом, горели стены, пол, двери комнат. Горело все вокруг. И Ксение показалось, что и крыша дома уже заполыхала пока она провозилась с Юлькой. И вся эта затея с вылазкой на чердак - теперь пустое. Но другого ничего сейчас на ум не приходило. Хотя возможно в деревне уже заметили пожар, но что с того, когда от огня здесь негде укрыться. Остается только крыша, на которую еще можно успеть вылезти, если конечно не потерять время. И Ксения торопила Юльку.
        - Ну давай же быстрее. Держись, хватайся за лестницу, - подгоняла она девочку, видя что у той от страха не очень-то получается. Ослабла она с перепугу.
        Лестница оказалась довольно крутой, почти отвесной. Внизу она опиралась на пол коридора, а ее верхний конец был прислонен к открытому люку находящемуся на высоте не менее четырех метров, которые надо было преодолеть.
        С помощью Ксении, Юлька ухватилась за одну поперечину лестницы, потом за другую и как обезьяна на манеже вскарабкалась наверх, очутившись на чердаке. Самой Ксение это сделать оказалось намного труднее. Тут в коридоре от дыма уже нечем было дышать, и Ксению раздирал до рвоты кашель. Сейчас бы хоть глоточек воды, чтобы не задохнуться и не потерять сознание. Сил не хватало выбраться и при этом не уронить детей вниз, где уже к самой лестнице подобрался огонь.
        Только Ксения пролезла в открытый люк на чердак, как сухая деревянная лестница вспыхнула свечой. Еще бы какая-то минута, и ей бы уже никогда не выбраться. Но теперь все-таки можно на что-то надеяться, ведь заднюю часть чердака, где находились Ксения с Юлькой и детьми, огонь еще не успел захватить.
        - Что нам теперь делать? - спросила Юлька, во всем полагаясь на Ксению. Ее решительность придавала девочке уверенности. И если Ксения говорила ей, что все будет хорошо, Юлька нисколько не сомневалась, так оно и будет.
        - Теперь нам надо пролезть вон туда и мы окажемся на крыше, - указала Ксения на небольшое окно, которое иногда в жаркую погоду открывали, чтобы проветрить чердачное помещение. Юлька это сама не раз видела, но сейчас ей и в голову бы не пришло, что их спасение именно в этом окне.
        Ксения не стала терять время, возиться, отпирать окно. Просто ударила по нему ногой и рама раскрылась, а стекла которые были вставлены в ней, разлетелись на осколки.
        - Давай, Юля, - сказала Ксения, выглянув на пологую крышу, нависавшую над гаражом. Воспользовавшись возможностью сделала несколько глубоких вдохов свежего воздуха, почувствовала это прибавило ей силы. А то уж и голова стала кружиться и Ксения в какой-то момент испугалась, как бы не потерять сознание. Тогда погибнет сама, и дети.
        Юлька с проворностью зайчонка выпрыгнула в окно и очутившись на крыше, радостно замахала руками.
        - Ксюша, лезь сюда. Отсюда и в самом деле можно спрыгнуть. И не высоко, - восторженно крикнула она, не понимая, почему Ксения мешкает и не вылезает.
        Высунувшись по грудь в окно, Ксения никак не могла отдышаться. Вот было б здорово, если кто-нибудь схватил бы ее за руки и вытянул с этого проклятого чердака. Но надеяться можно было только на себя.
        - Я сейчас, - ответила Ксения, пытаясь протиснуться в проем. Сначала пришлось протолкнуть туда одеяло с детьми, а потом уж пролезть самой.
        - Ну что, давай вниз? - сказала она Юльке, оказавшись на крыше гаража и заметив, как дочка Лилии Станиславовны приободрилась. Да и было отчего. Все оказалось не так уж и плохо. И жизнь дала им шанс. И они его не упустили.
        Теперь им надо всего лишь спрыгнуть с крыши гаража. А это не опасно. Внизу, прямо под ними был огромный сугроб. Костик накидал снега, расчищая выезд от ворот гаража, и тем самым сделал доброе дело.
        Кто-то из прибежавших на пожар, кинулся по двору в поисках лестницы, но Ксения с Юлькой ждать не стали. На чердаке, откуда они только что вылезли, что-то с треском хлопнуло, причем довольно громко и из окна на крышу вырвалось прожорливое пламя, похожее на щупальца осьминога, который распустил к ним свои огненные щупальца.
        - Ну давай, прыгай первой, - сказала Ксения, подождала, пока Юлька соскочит вниз, потом спрыгнула сама, с головой зарывшись в сугробе. Но переживала сейчас не за себя, а за тех двух малюток, которых прижимала к груди. И едва оправившись от падения, развернула одеяло.
        Оба малыша испуганно уставились своими глазенками на спасительницу. А для самой Ксении не было сейчас большей радости.
        - Они живы, - с гордостью проговорила она, улыбаясь.
        Въехавшие на территорию пожарники, раскинув шланги, поливали горящую крышу водой, опасаясь, что пламя перекинется на другие дома. И огонь хотя и не сразу, но все же унялся. И в этой суматохе никто не обратил внимания на Таисию, тащившую на своем плече Лилию Станиславовну Квинт, голова и руки у которой свесившись вниз болтались как у неживой тряпичной куклы.
        Перед тем, как войти в лес, Таисия обернулась и глядя на то, что осталось от их дома, заплакала. Больше всего на свете она боялась вот так на старости лет остаться без жилья и никому не нужной. Обозлилась на Квинт, считая, что та попросту сошла с ума, потому и решилась на такой поступок. И что теперь им делать? Куда идти? Мучаясь от этих вопросов, она встряхнула плечом, давая понять, что Лилии Станиславовне не худо бы топать ножками самой, а не быть ношей.
        От этой встряски Квинт пришла в себя.
        - Отпусти меня, Таисия. Я сама пойду, - попросила она безвольным голосом. Но когда Таисия ее поставила на ноги, чуть не упала. Ее повело в сторону от головокружения и если бы не домработница, Квинт не устояла бы. Она схватила Таисию за плечо.
        - Сейчас, Таисия. Одну минуту. - Она не оглянулась, не посмотрела на творение рук своих. Всегда считала себя созидательницей, о чем не раз доказывала Костику. Но вот теперь пришлось поступить иначе.
        Поддерживаемая под руку Таисией, она медленно побрела в ту сторону леса, откуда доносился рокот проносившихся по шоссе машин.
        - Да не волнуйтесь вы так, - заверил капитан Сальников Ксению. - Мы Квинт объявили в федеральный розыск. Долго она на свободе не пробегает. А вот что касаемо вашего ребенка, то тут дело сложнее. Пока мы не возьмем Квинт, или ее сожителя Константина Исхакова, не сможем узнать, кому они его продали.
        - Но вы ведь сказали, что кого-то из детей Квинт продавала на донорские органы. Вдруг и моего?.. - с содроганием сердца произнесла Ксения.
        Сальников не стал ее успокаивать, и только лишь развел руками, давая понять, что в данном случаи милиция бессильна.
        - Мы, конечно, постараемся сделать все от нас зависящее, - пообещал он и не упустил возможности напомнить: - Вы сами отчасти виноваты. Рассказали бы нам сразу обо всем, глядишь и ваш ребенок был сейчас при вас. А вы сбежали из больницы, да еще в чужой одежде.
        - Я все верну, - клятвенно заверила Ксения. - Просто возникли обстоятельства…
        - Надо быть выше обстоятельств и все тогда будет хорошо. Вам повезло. Человек, у которого вы украли спортивный костюм, заявления подавать не стал. Да и персонал больницы - тоже. Я, думаю, вам следует извиниться перед ними.
        - Я обязательно извинюсь, - пообещала Ксения.
        - Ну что ж, тогда можете быть свободны, а спасенных вами детей мы определим в детский дом.
        - И Юлю Квинт? - спросила Ксения, переживая за судьбу девочки. Не сомневалась, Юля хорошая, добрая девочка и никогда не будет такой как ее мать.
        - А что делать? - казенным тоном произнес Сальников. - Родных у нее нет. А на мать заведено уголовное дело. Да и в бегах она. Так что по закону мы только и можем определить ее в детский дом.
        Из дверей райотдела милиции Ксения выходила с тяжелым сердцем. Сведений о ее ребенке нет. Капитан сказал все как есть, и пока Квинт не поймают, вряд ли она узнает где ее малыш. Еще капитан не упустил напомнить, чтобы Ксения захаживала к ним, и если будут новости, он обязательно ей сообщит.
        Раздумывая обо всем этом, Ксения вышла и едва отошла от дверей райотдела, как ее окликнули. Обернулась. Шагах в десяти от нее стоял высокий парень в короткой кожаной куртке и спортивной шапке и нагло пялясь на Ксению, улыбался.
        - Ты что, меня не узнаешь? - как бы с удивлением спросил парень.
        Вопрос оказался на засыпку. Ксения вздохнула. Только что ей целый час морочил голову капитан Сальников. Теперь к ней подскакивает какой-то идиот, которого она должна видите ли узнать. Ладно бы только он один. Ксения стала замечать, что в последнее время мужики к ней липнут как мухи. Не знала с чем это было связано. Вроде бы она им повода не давала. Особенно этому.
        Ксения покачала головой, говоря:
        - А разве мы знакомы? - Ожидала, за этим последует, что-то навроде того - ну давайте познакомимся, но отнюдь. На лице парня появилось сожаление и он произнес:
        - Ну конечно. Ведь ты же была без сознания.
        Только сейчас до Ксении стало доходить, кто стоит перед ней. И чтобы окончательно убедиться в этом, она сказала:
        - Постой. Так это ты что ли меня нашел в лесу?
        Парень с улыбкой кивнул.
        - Я.
        - Понятно, - хмыкнула Ксения. - Благодарности хочешь?
        На лице парня отобразилось удивление.
        - С чего ты это взяла? Ничего я не хочу. Просто шел, смотрю ты стоишь. Вот я и решил поговорить. А что нельзя?
        Ксения чувствовала, что начинает сердиться. Хотя, в общем-то внешность у парня была обычная. Красавцем его не назовешь, но в лице не было ничего отталкивающего. Другое дело - его назойливость. Ксения посчитала, что остановил он ее нарочно. И сказала:
        - Как у тебя просто все получается. Просто шел…
        - Ну давай считать, что оказался я здесь не просто. Меня вызвал к себе капитан Сальников. И я подозреваю, что это по поводу тебя, - сказал парень и теперь уже в его голосе Ксения услышала что-то отдаленно напоминающее упрек. Даже подумала, что может зря она повела себя с ним так грубовато. Выходит, что вроде как он страдает из-за нее. Спас, и теперь же его таскают в милицию.
        - Слушай, - заговорила она тоном помягче как бы тем самым выражая извинения, - ты не обижайся. Просто настроение ни к черту.
        - Просто? - переспросил с улыбкой парень, и они оба засмеялись.
        - Между прочим, меня Валерием зовут. Но друзья называют - Валеркой, - представился он.
        - А меня - Ксения, - сказала Ксюша, хотя можно было этого и не делать, ведь Валерка знал как ее звать.
        Они стояли на тротуаре перед входом в райотдел, и все входящие туда и выходящие их обходили с двух сторон, бросая при этом недовольные косые взгляды.
        - Может, сходим, посидим где-нибудь в кафешке, поговорим, если, конечно, ты не торопишься? - предложил Валерка.
        Ксения не торопилась. В колледже ее пока еще не восстановили, хотя и обещали. А раз не восстановили, то и в общежитие не пускали. Но вот уже три ночи подряд, Ксения, разумеется, не без помощи своих подруг пробиралась туда и ночевала в их комнате. Когда-то это была и ее комната. Но теперь все по-другому.
        - А что, можно и посидеть, - подумав немного, согласилась она, скорее потому, что спешить ей было некуда. До вечера еще далеко, а время девать куда-то надо. Да и парень этот вроде ничего. Сейчас Ксения получше присмотрелась к нему и поняла, в нем есть что-то особенное. Вот так с ходу не могла разобраться что именно. Но что оно есть, это несомненно. Она чувствовала.
        - Отлично, - заулыбался Валерка, попросив ее никуда отсюда не уходить. - Я только на пару минут забегу к Сальникову и назад. Ты подожди.
        Такой удачи Валерка не ожидал. Надо же, встретил Ксению. И она согласилась сходить с ним в кафе. Пару дней назад он на Арбате продал несколько своих картин. Часть денег отдал деду. Часть отложил, а оставшиеся пятнадцать тысяч решил промотать с Ксенией. В ресторан приглашать не стал, не по карману, а недорогое кафе будет в самый раз, по деньгам.
        Сославшись на неотложные дела, он постарался, чтобы их с капитаном Сальниковым беседа прошла как можно скорей. Оказалось, капитана всего лишь поинтересовало, не знаком ли он, Валерий Прошкин с некой гражданкой Квинт Лилией Станиславовной.
        Женщину с таким именем и фамилией Валерка не знал, в чем и признался капитану и после чего ему было дозволено откланяться. Валерка беспокоился, вдруг Ксения не захочет его ждать и уйдет. Но она не ушла.
        - Ну что, пошли? - сказал Валерка, беря Ксению за руку.
        Ксюша на это усмехнулась, но своей руки не вырвала.
        Они свернули на Челюскинскую улицу. Там Валерка знал одно неплохое кафе, где всегда было спокойно. А самое главное, там можно недорого и сытно поесть. И когда уже сидели за столиком, видя, что у Ксение неважнецкое настроение, он решил поинтересоваться, в чем дело. Если ей кафешка не нравится, то они могут пойти в другое место.
        Как оказалось, кафе девушку вполне устраивало.
        - Тогда что с тобой, расскажи? - совсем не навязчиво спросил Валерка, наблюдая как без аппетита Ксения жует свиной бисквит, который даже очень ничего.
        - Зачем тебе мои проблемы? Своих что ли мало? Или тебе охота влезть в чужое дерьмо? - ответила она вопросом.
        Валерка мог бы порассказать, что как раз своих проблем у него хватает, но гораздо лучше себя чувствуешь, когда решаешь чужие. Но сказал другое:
        - Видишь ли, я уже в него влез, когда случайно нашел тебя в лесу. Теперь вот в ментовку таскают. Сегодня меня спрашивали не знаю ли я кто такая Квинт. А я эту бабу даже в лицо не видел.
        - Лучше бы и мне ее не видеть, - нахмурилась Ксения.
        Валерка придвинулся ближе.
        - Расскажи мне об ней. Кто она такая? - участливо попросил он.
        Ксения посмотрела на него изучающим взглядом. Вроде бы не похож этот парень на того, кто может посмеяться над ней, а стало быть можно и пооткровенничать. И Ксения рассказала все, как было. Ее рассказ оказался слишком долгим, и даже кофе успело остынуть в чашках.
        - В милиции мне сказали, что Квинт и ее помощника ищут. Но не пообещали, когда найдут. Да и найдут ли вообще, - с безнадегой махнула рукой Ксения. - А я так беспокоюсь за своего малыша. И как не парадоксально, помочь мне его отыскать, может только Лилия Станиславовна Квинт. А вот где ее саму найти, это вопрос. Если милиция не может отыскать… - Ксения отвернулась, не хотела чтобы Валерка заметил, как по щеке потекла слезинка.
        - Ты сказала, что у Квинт осталась дочка? - спросил Валерка явно с каким-то намеком, который Ксения пока не понимала.
        - Ну да. Я ее спасла из горящего дома.
        - А теперь она где? - настойчиво приставал Валерка, что-то обдумывая. Хотя Ксения сейчас по поводу дочки Лилии Станиславовны не очень-то забивала голову. Ее больше заботил собственный ребенок и где его искать.
        - Капитан сказал, что ее отправят в детский дом, - несколько рассеянно ответила Ксения, не думая, что эта новость приведет ее нового знакомого в такой восторг.
        - Вот! - воскликнул радостно Валерка. - Там и надо искать эту Лилию Станиславовну. Рано или поздно она обязательно придет туда. Лучше, конечно, если бы раньше. Честно говоря, не хочется торчать там целый год.
        Ксения подняла на парня свои печальные глаза.
        - А тебя и никто не заставляет. Тоже мне нашелся помощник.
        Валерка хмыкнул, посчитав сказанное Ксенией откровенной грубостью. Конечно, ее понять можно: молодая девчонка и столкнулась с такой жестокостью. А грубит, оттого, что обманывали ее много. И на Ксению он не обиделся.
        - Во-первых, человек человеку просто обязан помогать в критических ситуациях, - сказал он и заметив, что Ксения улыбается, спросил: - Ты чего?
        - Не бери в голову. Это я так, - ответила девушка.
        - Ну, а все-таки? - настаивал Валерка.
        - Ты опять сказал - просто.
        - Да просто это словцо вертится на языке, как прилипло, - сказал Валерка и тут же перешел к тому с чего начал: - А во-вторых, ты не забывай, я волей случая оказался втянутым в историю, которая касается тебя. Так почему бы не помочь тебе еще раз?
        Против помощи Ксения возражать не собиралась, потому что понимала, больше ей надеяться не на кого. В милиции ее заявление приняли, но что толку. В вину Квинт вменяли похищение человека, то есть ее Ксению и причинение телесных повреждений сотруднику милиции то бишь капитану Сальникову. А торговлю детьми еще надо видишь ли доказывать. А это долгая и кропотливая работа, и не еще не факт, что увенчается успехом.
        - Вот возьмем ее, будем с ней работать. Тогда и дознаемся, откуда у нее эти дети, которых ты вытащила из горящего дома. А пока обо всем мы можем лишь догадываться и предполагать. А нам нужны конкретные доказательства. Видишь ли, к нам никто не обращался с заявлением о пропаже детей. И тем более о покупке. У нас было лишь заявление по поводу тебя. Так тебя мы нашли. А остальное будем дорабатывать потом, когда отыщем Квинт, - сказал капитан Сальников без особого оптимизма, потому что как видно сам не верил что все у них получится.
        И Ксения поняла, давить на капитана - дело бесполезное, себе дороже будет. Поэтому лучше действовать самой. В крайнем случаи с Валеркой. Раз уж он сам изъявляет желание помогать ей.
        - Ладно. Если ты так хочешь, - сказала ему Ксения. Причем произнесено это было так, словно она проявив завидное великодушие, решила сделать Валерке одолжение, а тот почему-то не оценивает ее щедрость, предавшись размышлениям. Он долго молчал, потом сказал, что дня через три им обязательно надо выяснить, в какой из детских домов Москвы отправят дочку Лилии Станиславовны. Это было решено сделать через персонал детской больницы, куда временно поместили Юлю Квинт.
        - Я думаю в эту же больницу очень скоро обратиться и ее мамаша, - сказал Валерка.
        Ксения засомневалась.
        - Почему ты так решил? - спросила она.
        Валерка посмотрел на нее.
        - А как бы ты поступила на ее месте? - задал он Ксение встречный вопрос, на который Ксения сразу и не смогла ответить. Она с минуту или больше молчала, обдумывая разные варианты, и когда так ни до чего путного не додумалась, призналась:
        - Даже не знаю, вот так с ходу чего и сказать.
        Валерка кивнул, не осуждая.
        - А вот Квинт, я не сомневаюсь, знает. Она наверняка позвонит на станцию «скорой помощи» и узнает в какую из детских больниц привезли девочку после пожара. Потом позвонит туда и выяснит насчет детского дома. И все.
        Ксения восторженно уставилась на Валерку.
        - Здорово. Слушай, как ты все разложил.
        - Ничего особенного, - заскромничал Валерка. - Просто я вспомнил о логике…. - он запнулся, догадавшись, что сейчас скажет Ксения.
        - Опять просто? - усмехнулась девушка, заметив, что за время их общения Валерка это словцо произнес уже раз двадцать.
        - Так уж получается. Не могу я без него обходиться, - улыбнулся Валерка в ответ.
        Из города они взяли такси. Валерка уговорил Ксению временно пожить у них в доме.
        - А дед твой возражать не будет? - засомневалась Ксения, для вида поломавшись. Но с другой стороны понимала, что подвергать бывших подруг по колледжу неприятностям, не годится. А что они у девчонок будут, не сомневалась, если администрация узнает, что они пускают в свою комнату Ксению. Ведь все тайное когда-нибудь да становится явным. И вполне может так получиться, что обдурить вахтершу не удастся и тогда придется ей ночевать на улице.
        Да и ничего такого аморального в том нет, если она пока поживет у Валерки. Хотя Ксения сразу предупредила, что никакого секса между ними не будет. И Валерка согласился на это. Оставалось выяснить насчет деда. Как он отнесется к тому, что Ксения вот так вдруг придет к ним пожить. Но Валерка поспешил ее заверить, что проблем не было.
        - Дед у меня душа-человек. С понятием. Так что поехали, - предложил он. И Ксения согласилась.
        Валерка не обманул. Его дед и в самом деле оказался душевным человеком и не возражал против того, чтобы Ксения пожила у них.
        - Пусть живет, сколько нужно. Разносолов не обещаю, но что есть в доме все в вашем распоряжении. Пользуйтесь, - старик гостеприимно распахнул дверь той половины дома, которую занимал Валерка. А когда Ксения вошла, посмотреть, шепнул Валерке на ухо:
        - Ты с ней спать будешь, или в моей каморке?
        - В твоей, - ответил Валерка. В его голосе было сожаление.
        Старик понимающе кивнул, не сводя с Ксении глаз.
        - Хороша ягодка. Ни ее ли ты нашел в карьере?
        Валерка вздохнул. От деда ничего невозможно было утаить. Спросил:
        - Как ты догадался?
        Старик обиделся.
        - Что ж я по-твоему, совсем из ума выжил? Догадался вот, - не стал он пускаться в подробности. Да и не нужны они были Валерке эти подробности, потому что ему сейчас хотелось пообщаться с Ксенией, а не с дедом. Ведь с ее появлением, у них в доме как будто что-то преобразилось. Даже дед это заметил, говоря, что женское присутствие украшает их однообразие. С этим Валерка был полностью согласен.
        После ужина, старик засобирался в обход.
        - Пойду, посмотрю как там, - сказал он, снимая со стены ружье. Из ящика стола достал горсть патронов, сунул в карман телогрейки.
        Обычно охраняемый садовый участок он обходил два раза в сутки: утром и перед вечером. Сегодня немного припозднился. Пока сидели за столом, поболтали, а за окном уже стало темнеть. И старик заторопился.
        Ксения сидела возле жарко натопленной печки, раскрасневшаяся от тепла и сытного ужина. В полумраке наступавшего вечера ее глаза блестели притягивающим, завораживающим блеском. И заглядывая в них, Валерка не смог усидеть на месте. Придвинулся к ней вместе со стулом. Взял ее ладошку в свои руки, погладил.
        Ее лицо было так близко, что он не вытерпел, прильнул к ее губам. Девушка задышала возбужденно, но этот поцелуй оказался коротким. Даже слишком, что показалось Валерке обидным.
        - Постой, ты же обещал, что не будешь приставать, - напомнила Ксения Валерке его недавнее обещание, хотя и не очень-то верила в него. Все мужчины такие. Чуть что и сразу в постель норовят положить. Однажды и с ней такое произошло. Поступила необдуманно, а последствия оказались самыми непредсказуемыми, хотя ее парень Лешенька, обещал любовь до гроба.
        Теперь уже Ксения не была той наивной дурашкой, готовой поверить первому встречному. И она отодвинулась, тем самым давая понять, что Валерке лучше не приставать с поцелуями.
        - Извини, - поспешил извиниться Валерка. - Просто, когда я смотрю на тебя, ничего не могу с собой поделать.
        Ксения улыбнулась.
        - Ты чего? - не понял Валерка. Вроде бы он не давал ей повода для усмешек. Но как оказалось, дал.
        - Ты опять сказал - просто.
        Валерка вздохнул, тут же дав обещание больше никогда и не при каких обстоятельствах не произносить это слово.
        Ксения не ответила, сидела, рассматривала его лицо. Сомнений быть не могло, Валерка неплохой парень, и лучше ему не влюбляться в нее. Когда-нибудь ему повезет и он встретит другую девушку, лучше чем она.
        - Скажи только честно, я тебе не нравлюсь? - спросил Валерка немного с обидой. Друзья говорили, что не современный он. Не так одевается. На тусовки в ночные клубы не ходит. Что касаемо одежды, одеваться по моде, было для него не по карману. Жить в основном приходилось на дедову пенсию да его стипендию. А шляться по клубам Валерке не нравилось вообще, что, впрочем, не находило понимания среди однокурсников. Особенно девушек, и они сторонились Валерки.
        А Ксения такая красавица, что если только захочет, найдет себе какого-нибудь олигарха. Но девушка на сказанное им, отрицательно покачала головой.
        - Зачем? Чтобы быть его украшением? Безмолвной куклой? Не хочу. Да и не смогу полюбить его. Однажды я уже попыталась полюбить одного человека, а он взял и поступил со мной по скотски. Нет. Не нужны мне эти крутые да богатенькие. Уж если искать, то нормального парня. А добиться всего, можно вместе. Ты со мной в этом согласен? - доверчиво посмотрела она в глаза Валерке, словно прочитав его мысли. Только что он думал о том же. И теперь ужаснулся, как их суждения совпали.
        - Да. Согласен, - тихо сказал он, не отводя своих глаз от ее.
        Минуту, а может быть больше они молча смотрели друг другу в глаза, и лица их сближались, пока губы не слились в жаркий поцелуй. На этот раз он оказался долгим. Вот так в запой, Валерка еще ни разу в жизни не целовал девушку, да еще такую красавицу. Друзья говорили, что это ни с чем не сравнимо. Теперь он и сам познал это.
        - Ксюшенька, я люблю тебя. И буду любить всегда. Ты можешь мне не верить. Даже если ты оставишь меня, я все равно буду тебя любить. И не смогу забыть, - зашептал он. Его руки скользнули Ксение под кофточку и трогая ее большие и упругие груди, он был уже не в силах сдерживать себя, чувствуя как бьется и бунтует плоть. И плевать на данное обещание. И вообще, на все. Сейчас он думал только об одном.
        - Не надо. Прошу тебя. Слышишь? - шептала красавица, оторвав свои губы от его. - Ты мне тоже нравишься. Но я не могу вот так сразу… Надо подождать.
        Но Валерка чувствовал: сейчас она говорит не то. И она тоже хочет его, также как и он ее, и поэтому еще крепче прижал Ксению к себе и запустил руку под резинку трусиков, трогая кончиками пальцев густые мягкие волосы на лобке.
        - Я люблю тебя… - Сейчас в нем боролись два противоречивых чувства. Первое, это непременное желание близости. А второе - самый обыкновенный стыд. Ведь он еще ни разу не пробовал девушку. И если сейчас не сделает этого, то уже не сделает никогда, и по-прежнему будет избегать женщин. И это не самоутверждение. Это нечто большее.
        - Ксюша… извини. Но я не могу ничего с собой поделать, - стыдливо шепнул он. Не стал признаваться, что в свои неполные двадцать лет у него еще не было близости с девушками. А Ксения хоть и моложе его, но у нее и близость была.
        - Подожди. Не спеши, пожалуйста, - шепнула Ксения, услышав, как хлопнула входная дверь в коридоре. - Кто-то пришел, - уже громко произнесла она и оттолкнув Валерку, стала быстро застегивать пуговицы на кофте.
        Валерка уже догадался, кто пришел. Это дед. Да и кто еще забредет к ним в такую глухомань. Он обиделся на старика. Задержись дед минут на двадцать и ему бы удалось уговорить Ксению. А из-за него все сорвалось.
        Старик вошел. Валерка к тому времени уже сел к столу, а Ксения осталась сидеть где сидела.
        - А вы чего без света сидите? Я уж думал, спать легли, - старик с лукавой улыбкой посмотрел на внука.
        - Да мы разговариваем, - смутившись, ответила Ксения. Хорошо, что в этой половине дома, где они сидели, свет не был включен, а то бы Валеркин дед заметил, каким румянцем сейчас пылает ее лицо.
        - А нам без света лучше, - сказал Валерка деду и когда старик вышел, шепнул Ксение, что как только дед уснет, он обязательно придет к ней.
        Девушка не ответила, промолчала, но Валерка истолковал ее молчание по-своему, решив что Ксения хочет близости с ним.
        На ночь он расположился на диване в той половине дома, где обычно спал дед и прислушивался, когда же старик наконец захрапит. Знал, стоит тому заснуть и он впадает в полную отключку, как медведь в зимнюю спячку.
        Ждать пришлось долго. Валерка уже засомневался, что сам вырубится вперед деда и проспит ночь любви. И вот когда наконец из каморки раздался храп, он вскочил с дивана. Осторожно на цыпочках, чтобы не скрипели половицы, прошел к двери. Тихо приоткрыл ее и выскользнул в другую половину дома, где спала Ксения, и не видел, как чуть отодвинув занавеску в сторонку, хитрый старик глянул из каморки одним глазом, при этом выдав очередную порцию мощного храпа.
        Ксения лежала с закрытыми глазами, но не спала. Это Валерка понял по тому, как вздрогнули ее веки, когда он подошел и тихонько назвав ее по имени, откинул одеяло. И в первую минуту оторопел, пораженный увиденным. Ее красотой.
        Она лежала на постели голая, раскидав по подушке пряди длинных густых волос, и падавший из окна лунный свет, касаясь ее, посеребрил тело. Валерка глянув, ужаснулся. Воображение художника, давало образ сравнимый с обворожительной ночной феей, наделенной колдовской красотой. И устоять перед этой красотой не сможет никто.
        - Вона ты какая, - прошептал Валерка, завороженный увиденным.
        Фея протянула к нему свою руку.
        Сбросив майку и трусы, он юркнул к ней в постель, накрывшись с головой одеялом.
        А за стенкой в другой половине дома, старательно храпел дед.
        Глава 20
        На автобусную остановку они не пошли. Хотя Таисия и хотела, но Лилия Станиславовна ее отговорила.
        - Нет, Таисия, нам в другую сторону, - сказала она и махнула рукой туда, откуда время от времени слышался далекий грохот проносившихся поездов. Отсюда до платформы было километров семь ходу. Конечно, далековато. До автобусной остановки - километр, не больше. Но Лилия Станиславовна убедила Таисию в том, что идти на остановку им рисково. Там обычно садилось в автобус мало народу, а следовательно каждый человек на виду и хорошо запоминаем в лицо, хотя бы тем же водителем. Совсем иначе на платформе. Никто и внимания на них не обратит.
        Таисия не возражала. Ей сейчас, кажется, было все равно куда идти. Одной рукой она поддерживала Лилию Станиславовну. В другой несла сумку с деньгами и всю дорогу что-то мыкала, как видно причитая по поводу случившегося. И наверное, укоряя Лилию Станиславовну за содеянное, хотя теперь это уже было ни к чему, когда дело сделано.
        Лилия Станиславовна шла молча. Шла как робот, без мыслей, без чувств, только передвигала ноги, вязнущие в снегу. Иногда она спотыкалась и чтобы не упасть, хваталась покрепче за верную домработницу. Уверенная в том, что ее дочери Юльки больше нет, у нее появилось ощущение пустоты. Будто душу высосали, или она улетела в небо вместе с дымом от пожара. Она даже боли не чувствовала, когда продираясь к железнодорожным путям через густо росшие кусты, ветки довольно сильно захлестали ее по лицу.
        Потом они шли по рельсам в сторону платформы километра два и Лилия Станиславовна опять молчала, испытывая странное ощущение, точно отгородившись от окружающего мира тонкой прозрачной пеленой. Ей было все равно, что произойдет с ней в следующую минуту, и если бы Таисия бросила ее сейчас и ушла вместе с деньгами, Лилия Станиславовна не побежала бы ее догонять. И ничего-то ей было не нужно.
        Билеты покупать она не стала. Когда подъехала электричка, они вошли в вагон и сели на сиденье прямо около дверей и так ехали до самой Москвы.
        На Ярославском вокзале, старались не встречаться с милиционерами, прятались в толпе как могли. Хотя вдвоем с Таисией это было не просто. Ведь такая здоровенная баба хочешь или нет, а сразу бросается в глаза.
        Отложив в карман тысяч пятьдесят, Лилия Станиславовна сдала сумку с деньгами в камеру хранения, посчитав, что так будет лучше. А мотаться по городу с ними опасно, особенно в их положении изгоев.
        Возле вокзала на глаза случайно попался алкаш, маленького роста, плюгавенький, у которого при себе имелся паспорт. Его он достал из внутреннего кармана не по размеру длиннющего пальто и показал Квинт.
        - А зачем тебе мой паспорт? - вылупил он на Лилию Станиславовну удивленные глаза. Перед высоченной Таисией робел, поэтому старался на нее не смотреть.
        - Сейчас узнаешь, - сказала ему Лилия Станиславовна, за рукав подводя к ларьку, где продавались сотовые телефоны. - Видишь ли, ни у меня, ни у моей подруги, - кивнула она на стоявшую рядом Таисию, - при себе нет паспортов. Сейчас я куплю пару телефонов, а ты по своему паспорту заключишь договора…
        - Еще чего?.. - заупрямился было алкаш, но увидев в руке у Лилии Станиславовны тысячерублевку, сменил гнев на милость. - Ну это другое дело. Это мы пожалуйста, - сразу согласился он.
        Но деньги он получил лишь после того, как было закончено с оформлением договоров. Отхватив тысячерублевку, он тут же куда-то исчез, а Лилия Станиславовна выйдя с Таисией на улицу, принялась звонить своему покровителю. Набрав номер Михаила Никифоровича, она долго ждала ответа, пока тот соблаговолит отозваться. Как оказалось, Никифорыч был не в настроении, но выслушал Лилию Станиславовну до конца, и когда она закончила, сказал:
        - Конечно, я тебе помогу, - пообещал всесильный Михаил Никифорович и поинтересовался: - Ты где сейчас находишься?
        Лилия Станиславовна объяснила, что вместе с ней домработница, которая в курсе ее дел, и находятся они возле Ярославского вокзала.
        - А она еще нужна тебе, эта домработница? - поинтересовался Михаил Никифорович, кажется, намекая на то, что иногда даже от слишком хорошей домработницы лучше вовремя избавиться.
        Но Лилия Станиславовна была другого мнения насчет Таисии. К тому же после бегства Костика и потери дочери она оставалась единственным человеком, к которому Лилия Станиславовна испытывала гораздо большее чувство, чем просто доверие. Обернувшись, посмотрела на Таисию. Та как верный пес стояла рядом и только крутила головой по сторонам, высматривая своими хищными глазами зазевавшихся лопухов, у которых можно спереть сумку или чемодан. Лилия Станиславовна вздохнула и сказала:
        - Я к ней слишком привыкла.
        - Только и всего лишь? - в трубке послышалось что-то напоминающее насмешку, потом чуть хрипловатый уверенный голос произнес: - Хорошо. Оставайся там и никуда не уходи. Сейчас подъедет красный с тонированными стеклами микроавтобус, - Михаил Никифорович назвал номер микроавтобуса и добавил под конец: - Залезайте в него и вас доставят на мою загородную дачу. Поживете пока там, В городе вам лучше пока не светиться. - И отключил телефон.
        Лилия Станиславовна даже не успела поблагодарить, как в трубке послышались короткие гудки. «Ладно, - решила она. - При встрече скажу ему спасибо». Хотя была уверена, что тут одним спасибо не отделаешься. Как-то раз ее всесильный покровитель проболтался, что изо всех женщин которые у него были, она нравится ему больше: ее стройные ноги, отменная фигура, и еще много чего такого, о чем он тогда не поскупился на похвалу. Но встречались они не так часто. Михаил Никифорович отнюдь не был боязливым человеком, но остерегался подмочить репутацию, говоря, что человек его положения не должен привлекать внимания окружающих тем, что имеет самую красивую женщину. Сказанное им, забавляло Лилию Станиславовну и не более. Что касаемо ее репутации - она человек маленький и не замужем. Подумаешь, раз, другой переспит с ним. Зато попользоваться привилегиями Михаила Никифоровича могла сполна. Необходимые документы на детей, которыми снабжал покровитель, были в высшей степени надежными, и потому ее бизнес процветал до того момента, пока они с Костиком не споткнулись на Ксении.
        Поговорив с Михаилом Никифоровичем по мобильнику, Лилия Станиславовна достала из кармана другую трубку. Проверила, работает ли, позвонив с нее на свой телефон. Время еще было и она объяснила Таисии, какую кнопку надо было нажать, чтобы телефон заработал, а сигнал пошел на ее трубку.
        Таисия замыкала, давая понять, что все равно ничего не сможет сказать.
        - Зато я буду слышать все, что с тобой происходит, - сказала ей Лилия Станиславовна, решив подстраховаться. - И мне так будет спокойней.
        Таисия в ответ кивнула, рассматривая новенькую трубку сотового телефона. Минут через десять подъехал красный микроавтобус с тонированными стеклами и остановился на противоположной стороне улицы. Увидев его, Лилия Станиславовна сказала:
        - Ну вот, нам, кажется, уже пора. Спрячь трубку понадежней, чтобы никто не нашел. Достанешь, когда надо будет.
        Таисия изобразила на лице удивление, не поняла, неужели их будут обыскивать. Хотела, чтобы Квинт объяснила, но та сказала:
        - Пошли. Нас уже ждут.
        Михаил Никифорович остался крайне недоволен разговором со своей любовницей. Отключив телефон, швырнул его о спинку кожаного дивана. Присутствовавший при этом его личный охранник, ни проронил ни слова. Хотя в последнее время ему частенько приходится видеть своего шефа раздраженным. Видно не совсем хорошо у того идут дела. А может быть, тут что-то другое. Но он всего лишь охранник, должен охранять и не задавать лишних вопросов. И потому он сидел на стуле, молча наблюдая за нервозностью хозяина.
        Михаил Никифорович достал из бара, размещенного в огромном шкафу из мореного дуба, бутылку коньяка и налив себе рюмочку, сказал, обращаясь к охраннику:
        - Вот Олег. Мало того, что все бабы стервы, так они еще и дуры. И вот лишний пример тому, - указал он на трубку мобильника, по которому только что разговаривал с Лилией Станиславовной. - Сколько раз я предупреждал эту дуру, чтобы она была осторожней. Так нет же. Она все равно вляпалась. А все почему? - спросил он.
        Сидевший охранник хотел встать, но Михаил Никифорович махнул рукой, чтобы тот сидел, и пройдясь по комнате с рюмкой коньяка в руке, продолжил:
        - Потому что самонадеянность подвела. И вот к чему это привело. Если ее возьмут, то где гарантия, что она не расколется. А мне бы очень не хотелось, чтобы моя фамилия фигурировала в милицейских сводках. Надеюсь, ты меня понимаешь? - спросил он, остановившись напротив охранника и заглядывая тому в глаза.
        Охранник поднялся со стула.
        - Не беспокойтесь. Я все сделаю, чтобы ваша репутация не пострадала, - пообещал он, получив в качестве одобрения благосклонный кивок хозяина.
        Михаил Никифорович выпил свой коньяк, и невесело усмехнувшись, сказал:
        - Я к ней привык, но иногда приходится расставаться со своими привычками.
        Стоящий напротив него огромного роста верзила с каменным выражением лица причмокнул, как видно этим хотел выразить сочувствие. Он знал, какие трепетные чувства испытывал его хозяин к этой симпатичной женщине. Красотка Лилия Станиславовна ему тоже очень нравилась. И он понимал, что сейчас происходит в душе у его шефа. Расстаться с такой красотой нелегко. Но шеф прав, когда-то надо жертвовать своей привязанностью.
        - Я все понимаю. Поэтому обещаю, что смерть ее не будет мучительной.
        - Надеюсь, - сказал Михаил Никифорович и отвернулся.
        Будучи человеком весьма исполнительным, верзила поспешил немедля выполнить приказание шефа и торопливо удалился из комнаты. Уже через пару минут он вышел на улицу, где возле парадного подъезда небольшого двухэтажного особняка его поджидал красный микроавтобус с тонированными стеклами. Верзила запрыгнул в него и микроавтобус на большой скорости понесся по Мясницкой улице по направлению Садового кольца. Маршрут его лежал к Ярославскому вокзалу.
        Остановившись там, где было оговорено, они ждали недолго. Лилия Станиславовна с Таисией увидев красный микроавтобус, поспешили к нему. Личного охранника своего покровителя Квинт хорошо знала, поэтому ошибки быть не могло. Это именно тот микроавтобус, который был им нужен.
        - Привет, Олег, - Лилия Станиславовна залезла первой и заняла одно из свободных сидений и перехватила взгляд телохранителя, который посмотрел на Таисию так, как будто прицеливался в нее выстрелить. И подозрение ее только усилилось. «Уж не затеял ли Миша против нас какую-то каверзу?» - подумала она подозрительно, при этом продолжая мило улыбаться верзиле охраннику.
        Водителем микроавтобуса был парень лет двадцати пяти, щупловатый на вид, но с жилистыми руками цепкими руками. Ему как будто не было дела ни до Лилии Станиславовны, ни тем более до Таисии. Со скучным видом он таращился в боковое окно на проходивших мимо молоденьких двух девушек. При этом никаких эмоций на его лице так и не отразилось.
        - Куда вы нас повезете? - не убирая с лица очаровательную улыбку, спросила Лилия Станиславовна, хотя Никифорыч уже сказал. Но подозрительность требует уточнений.
        - Сразу на кладбище, - ляпнул вдруг водитель и засмеялся своей шутке.
        Верзила Олег осуждающе покачал головой.
        - Не обращайте внимания на придурка, - сказал он Лилии Станиславовне, на Таисию как будто не обращал внимания, словно ее и не было тут. - Это он шутит. Михаил Никифорович сказал, чтобы я отвез вас на дачу в Усово. Поживете пока там.
        - Да, да, - согласно кивнула головой Лилия Станиславовна и отвернувшись к окну, стала молча наблюдать за проносившимися мимо пейзажами городских улиц, раздумывая по поводу неприятной шутке водителя.
        На даче в Усове она была много раз. Обычно Берсенев присылал за ней свою машину. Водитель отвозил Лилию Станиславовну в Усово, а потом туда приезжал и сам Берсенев и день, два отдыхал с любовницей. А точнее они там занимались любовью. Потом Лилию Станиславовну точно также на машине доставляли на работу. Но сейчас что-то подсказывало Лилии Станиславовне, что везут ее отнюдь не для любовных утех. Уж слишком охранник напряжен. Делает вид, будто смотрит в окно, а сам глаз с них не сводит. И зачем-то поинтересовался, почему у них при себе нет ничего из вещей. Этот вопрос показался Квинт слишком настораживающим.
        Разговаривая по телефону с Лилией Станиславовной Берсенев не упустил заметить как бы между прочим о том, что бы им хорошо спрятаться понадобятся большие деньги. И Лилия Станиславовна проговорилась, что денег им с Таисией хватит.
        Когда микроавтобус въехал во двор и остановился перед особняком, Олег сказал Лилии Станиславовне, чтобы они шли в дом, а сам отошел в сторонку. Достав мобильник, он немедленно позвонил Берсеневу.
        - Михаил Никифорович, тут такое дело… - начал мяться он, чего очень не понравилось Берсеневу и он прикрикнул на верзилу, чтобы тот немедленно перешел к сути дела. - А суть такова, что у них нет ничего из вещей.
        - То есть, ты хочешь сказать, что денег при них нет? - уловил Берсенев мысль, которую ему пытался передать тупоголовый верзила.
        - Ну так я об этом и говорю, - в голосе охранника слышалось что-то отдаленно напоминающее разочарование. - Как быть, Михал Никифорович.
        Берсенев терпеть не мог, когда его называли вместо Михаила Никифоровича, Михал… Никифоровичем. Виделось в этом что-то унизительное. И не раз он отчитывал дубину охранника, чтобы тот выговаривал его имя полностью. Но сейчас сдержался. Хотя и скрипя сердцем. Сейчас его больше заботило, куда Лиля спрятала деньги, которых у нее должно быть немало. Тут же он вспомнил фразу произнесенную охранником, что его любовница умрет безболезненно. Понял, что так не получится. Сказал верзиле:
        - Ты давай там не торопись. Поговори с ней сперва. У нее должны быть деньги. Много денег. И меня интересует, где они. Ты меня понял? - поинтересовался он, зная, что иной раз до его телохранителя не все доходит сразу так, как нужно, и некоторые вещи приходится повторять по несколько раз. Но на этот раз повторять ничего не пришлось.
        - Я все понял. Не сомневайтесь, - заверил тот.
        Стоило Лилии Станиславовне и Таисии войти в дом, как верзила охранник развел их по разным комнатам.
        - Вы пройдите в гостиную, а ваша домработница пока побудет здесь на веранде, - сказал он Лилии Станиславовне.
        - Ну что ж, раз так надо, - ответила Квинт, виновато глянув в глаза Таисии, которая видно тоже почувствовала неладное. Хотела пойти с Лилией Станиславовной, ухватив ту за руку, но водитель микроавтобуса оттолкнул ее в сторону, грубо сказав:
        - Ты чего, тупая? Сказано тебе останься здесь. Чего молчишь? - уставился он на Таисию.
        - Она не может ничего ответить. Она - немая, - сказала Лилия Станиславовна за Таисию, заметив, как переменился водитель в лице. Кажется, не слишком веря в сказанное Квинт, глянул на верзилу охранника.
        - Чо, правда что ль? - спросил он.
        Охранник пожал плечами.
        - Откуда я знаю, - ответил он водителю. - Раз говорят тебе, значит так и есть. - И повернувшись, распахнул перед Лилией Станиславовной дверь ведущую в коридор. - Вам сюда, - сказал отрывисто и добавил: - Так Михаил Никифорович велел.
        - Я не сомневалась в его доброте, - сказала с улыбкой Лилия Станиславовна и тихонько шепнула Таисии: - Помни, что я тебе говорила про телефон.
        Таисия стояла бледная, печальными глазами смотрела на Лилию Станиславовну видно понимая, что больше им уже не увидеться. Едва заметно кивнула и что-то мыкнула на прощанье, когда Лилия Станиславовна пошла.
        Она вместе с охранником вошла в огромную комнату, обставленную дорогой мебелью. Осмотрелась. С момента их последней встречи здесь ничего не изменилось. Разве что изменился сам Берсенев, в худшую сторону. Лилия Станиславовна всегда считала его подонком. Но она зависела от него, и потому приходилось терпеть. И всегда знала, что когда-нибудь это знакомство обернется для нее неприятностью, потому что Берсенев опасный человек. Такой никогда не заводит дружбу с кем-либо просто так. И она ему была нужна до поры.
        - Вы побудьте тут, - предложил охранник. - Подождите. Скоро Михаил Никифорович подъедет. А я на минутку выйду, - сказал он.
        Лилия Станиславовна улыбнулась улыбкой глупышки, как будто не понимая, что происходит.
        - А хоть и на час. Я не нуждаюсь, чтобы меня охраняли, - сказала она.
        Верзила Олег ничего не ответил, молча вышел из комнаты. Оставшись одна, Лилия Станиславовна метнулась к окну, пытаясь увидеть, что там происходит на веранде. И не прошло и трех минут, как вдруг лежащий в кармане ее дубленки мобильник зазвонил. Причем, произошло это так неожиданно, что Лилия Станиславовна вздрогнула, вытащила трубку и глянув на номер, поняла, что звонок поступил с телефона Таисии.
        Растерявшись, она произнесла:
        - Слушаю, Таисия, - и вспомнила, что ее домработница не может говорить, прижала трубку к уху, чутко прислушиваясь ко всему, что там происходит. Услышала голоса верзилы Олега и водителя, а еще мыканье Таисии. Видно они ее били и довольно сильно, раз Таисия так громко стонала. Ее стоны и мыканье перекрывал голос охранника.
        - Сука немая, ты знаешь, куда твоя хозяйка спрятала деньги? Кивни нам своей башкой, пока мы тебе ее не отрезали, - кричал на нее верзила Олег.
        Таисия в ответ что-то мыкала, как будто пытаясь выкрикнуть. Возможно, зная, что Лилия Станиславовна ее слышит, она хотела такими образом ей сообщить, чтобы Квинт попыталась убежать. А может быть, это было от боли.
        Лилия Станиславовна слышала приглушенные удары. Наверное, Таисию били ногами по почкам. Жалела, что ничем не может помочь немой домработнице, попутно думая, как ей самой избежать такой участи. Эта мысль у нее появилась после того, как водитель микроавтобуса, предложил побыстрее закончить с немой и заняться Квинт.
        - Все равно от этой немой дуры мы ничего не узнаем. И так уже весь пол кровью залили. Приедет хозяин, бошки нам поотрывает. Давай, волоки сюда другую. А эту я сейчас… - он не договорил.
        Лилия Станиславовна услышала как Таисия громко охнула, точно вскрикнула и больше ее мыканья уже было не слышно. И Квинт поняла, что ее верной помощницы нет.
        - Таисия, - тихо слетело с ее дрожащих губ. Секунду, другую, она стояла у окна, потом сбросила дубленку, сунув мобильник в карман замшевого пиджака, где лежали деньги и подбежала к двери. Уже взялась за ручку, как вдруг дверь резко открылась и она увидела охранника и тихонько вскрикнула.
        - Ой. Ты меня напугал, - сказала ему Лилия Станиславовна дрогнувшим голосом. Но похоже, охранник не заметил ее волнения. Его сейчас озаботило другое. И он спросил:
        - А куда это вы собрались?
        - Я? В туалет. Понос у меня, - бухнула Лилия Станиславовна первое, что пришло на ум и как оказалось, удачно, потому что балбес охранник оказался простачком и поверил. Посмотрел на валявшуюся на стуле дубленку и почесал наголо обритый затылок, раздумывая как быть, притащить Квинт на веранду сразу или все же дать ей возможность справить надобность. Поразмыслив, остановился на втором, говоря:
        - Ну ладно.
        Лилия Станиславовна выскочила из гостиной и прямиком помчалась в туалет. Влетев, заперла за собой дверь и рухнув на унитаз, тихонько прошептала:
        - Ой, мамочка, что же мне теперь делать? Они ведь убьют меня, как убили Таисию. Скоты. Как мне выбраться отсюда?
        О том, чтобы выйти в коридор, не могло быть и речи. Лилия Станиславовна не сомневалась, охранник хоть и недалекого ума, но наверняка стоит в коридоре и наблюдает за дверью туалета. И стоит ей только высунуть голову, как он сцапает ее и поволокет на веранду.
        Ее взгляд уперся в окно, которое иногда открывали летом, чтобы проветривать туалет. С уличной стороны оно закрывалось москитной сеткой от комаров и мух. Окно было небольшим и Таисия с ее габаритами уж точно бы не пролезла в него, а вот у Лилии Станиславовны кажется есть шанс выбраться отсюда.
        Открыв окно, она разорвала сетку и высунув голову, выглянула. С этой стороны дома никакого движения не было. Водитель микроавтобуса копошился на веранде возле валявшейся на полу Таисии. Верзила Олег как истукан стоял в коридоре, а сторож, бородатый мужлан лет сорока в пятнистом камуфляже, не зная чем заняться, лениво расхаживал возле ворот. К дому подходить ему было не велено верзилой. Не надо, чтобы он видел, как они убивали Таисию.
        - Ну ты чего там, спать лег с бабой? - услышала Лилия Станиславовна недовольный голос водителя микроавтобуса. Что ему ответил верзила охранник торчавший в коридоре, она услышать не могла. Зато почти тут же услышала другое. Встревоженный голос водителя микроавтобуса.
        - Слушай, оказывается у этой немой дуры, в кармане лежал включенный сотовый и кто-то слышал, как мы ее тут, - он не договорил, что они сделали с Таисией, но начал торопить верзилу: - Давай, волоки сюда эту бабу, а то дождемся, что менты приедут.
        Стук в дверь туалета Лилия Станиславовна услышала, когда уже висела за окном, держась руками за подоконник. Ноги болтались, не доставая до земли метр с небольшим. Все-таки, хорошо что это первый этаж и прыгать не так высоко.
        В дверь уже колотили довольно сильно, и недовольный голос верзилы спросил:
        - Эй, ты чего там уснула что ли на толчке? А ну давай, выходи!
        Лилия Станиславовна отпустила руки, скользнула вниз и не удержавшись на ногах, шлепнулась задом в снег, но тут же вскочила на ноги и пригибаясь, побежала к стоящему недалеко красному микроавтобусу. Еще когда вылезали, заприметила, что растяпа водитель оставил ключ в замке зажигания.
        Расстояние от дома до стоящего на дорожке микроавтобуса она преодолела бегом, прямиком по сугробам. Открыв дверь, глянула. Ключ был на месте. Достаточно всего лишь повернуть его, чтобы мотор завелся. Но Лилия Станиславовна пока не испытывала облегчения, хотя бы потому, что те, кто убил Таисию рядом. А ворота закрыты, и вряд ли бородатый сторож захочет открыть их. Тут даже не поможет, заклинание сим-сим откройся. Разве что вот это.
        Лилия Станиславовна завела мотор микроавтобуса уже в тот момент, когда стеклянные двери веранды распахнулись и оттуда обгоняя друг дружку выскочили верзила охранник и водитель микроавтобуса.
        - Стой, сука! Пришибу! - заорал он, выхватывая из-за пояса пистолет.
        Верзила охранник бросился наперерез набиравшему скорость микроавтобусу. В руке у него тоже был пистолет. Из него он пытался прицелиться в Лилию Станиславовну.
        А на веранде на полу валялась Таисия. Лилия Станиславовна глянула на нее мельком, пока сделав крутой вираж, поворачивала к воротам. Бородатый сторож с обезумевшими глазами, увидев мчавшийся микроавтобус, отскочил от ворот в сторону. И как оказалось вовремя.
        Выпущенные верзилой пара пуль ударили в лобовое стекло, проделав в нем маленькие дырочки и вонзились в боковую обшивку микроавтобуса. Но ни одна из них не задели Лилию Станиславовну. Ей спасло жизнь, что верзила оказался не слишком хорошим стрелком. Видя, что не попал, он обматерил Квинт в тот момент, когда микроавтобус на полной скорости ударил в деревянные ворота, которые разлетелись на щепки, а он вылетев с территории, понесся по дороге.
        Схватив пригоршню снега, верзила запихал его себе в рот. Подбежавший водитель микроавтобуса выглядел обескураженным.
        - Раздолбай! Ты зачем ключ оставил? - заорал на него верзила, замахнувшись рукоятью пистолета.
        - Откуда ж я знал, что эта сука сбежит, - начал оправдываться водитель и тут же перешел в наступление: - Да ты тоже хорош. В туалет она хочет, - припомнил он сказанное верзилой. - Надо было сразу ее тащить на веранду.
        Верзила достал мобильник.
        - Вот что я теперь скажу хозяину? Он же с меня шкуру спустит, - вздохнул охранник, понимая, что за неудачу отвечать придется в первую очередь ему, а уж потом раздолбаю водителю.
        Он набрал номер Берсенева.
        - Михаил Никифорович. Тут в общем, такое дело?.. - охранник замолчал, пытаясь подобрать нужные слова, и не наговорить лишнего.
        - Что там у вас произошло? Говори, не тяни, - требовательно произнес Берсенев, уже почувствовав неладное.
        - В общем, Лилия Станиславовна убежала от нас. Вернее, уехала, - сказал верзила охранник, представляя, в какое бешенство впадет сейчас хозяин. Промахов он не терпит. А таких особенно.
        - Как, это уехала? - голос у Берсенева зазвучал так грозно, что верзила занервничав, принялся перебирать ногами как цирковая лошадь и топтаться на снегу.
        - Понимаете… - начал он, но Берсенев грозно рявкнул в трубку:
        - И понимать ничего не хочу. Тебе было дано пустяковое задание, с которым ты как оказалось, не справился.
        - Михаил Никифорович, она вылезла в окно из туалета…
        - Да хоть из бани. Вы не должны были допустить этого. Понятно вам?
        - Понятно, - закивал башкой верзила.
        - Догоните ее. Не дайте уйти. Ты меня понял? - спросил Берсенев так, что верзила тут же поспешил ответить:
        - Да, Михаил Никифорович. Мы все сделаем. - Он стоял с белым как снег лицом. А рядом водитель микроавтобуса, тоже не жив ни мертв. Даже сторож у разбитых ворот вытянулся в струну. Они все боялись хозяина.
        Глава 21
        Выехав на Алтуфьевское шоссе, Лилия Станиславовна поспешила сменить транспортное средство. Не сомневалась, что верзила уже наверняка позвонил Комову и тот примет контрмеры. К тому же красный микроавтобус с тонированными стеклами слишком приметный. Поэтому не доезжая километров тридцать до Москвы, Квинт свернула на обочину и заглушив мотор, стала голосовать. Не прошло и пять минут как возле нее остановился серебристый «Ниссан», за рулем которого сидел очкастый мужчина лет пятидесяти. Видно он решил, что микроавтобус поломался и готов был помочь исправить поломку. Но Лилия Станиславовна попросила его о другом.
        - Вот если бы вы согласились довезти меня до Москвы? А этот драндулет пусть стоит тут. Потом муж приедете и отгонит его в мастерскую.
        Очкастый мужчина был не против. И еще бы. Ведь остаток пути ему не придется томиться в одиночестве, а провести в обществе очаровательной красотки. Это ли не удача. Немного смутило лишь то обстоятельство, что у женщины при себе не оказалось верхней одежды. Но тому нашлось объяснение.
        - Моя дубленка осталась на даче, - призналась Лилия Станиславовна и добавила с сожалением: - Я ведь не думала, что эта колымага сломается, - она оглянулась на оставшийся далеко позади красный микроавтобус, раздумывая, через сколько времени его найдут. Пришла к заключению, что произойдет это очень скоро. Поэтому решила поторопить водителя, попросив ехать побыстрее.
        - Мы и так едем сто тридцать, - кивнул тот на спидометр.
        Лилия Станиславовна не возражала, если бы они сейчас ехали все двести. Ей надо было как можно скорей добраться до метро. А там махнуть на Ярославский вокзал, чтобы забрать из камеры хранения свою сумку с деньгами. Теперь, после того что случилось с Таисией, она перестала доверять даже камерам хранения. К тому же если Берсенев догадается, что она воспользовалась камерой хранения, то для него не будет проблемой забрать ее сумку оттуда.
        Очкастый мужик подвез ее до метро Владыкино и даже не взял денег, заявив, что ему было приятно в ее компании. Хотя Лилия Станиславовна и не понимала, о чем приятном может идти речь, когда они за всю дорогу обмолвились всего лишь парой фраз. Но настаивать не стала, раз он так считает и попрощавшись, побежала в метро.
        Ее сумка лежала в той самой ячейке, куда Квинт ее положила. Лилия Станиславовна забрала ее и отойдя в сторонку чуть расстегнула молнию, заглянула. Ей казалось, что все кругом настроены против нее и потому ее не покидало чувство опасения. Вдруг деньги украли из сумки, а туда наложили резанной бумаги. Но деньги оказались на месте. Правда пересчитывать их тут, она не стала, отложив это до лучшего момента.
        Взяв сумку, поспешила уйти. На улице поймав такси, поехала в один из известных ей дорогих магазинов верхней одежды и там купила себе изумительную шубу из меха шиншиллы. И такую же шапку. В магазине провела не более получаса времени, злясь, что оно уходит так медленно. Иногда его не хватало. Но теперь некуда было девать. Особенно если ты не знаешь, что теперь тебе делать дальше.
        Лилия Станиславовна не знала, раздумывая над той нелепой ситуацией, в которой очутилась. Милиция ее ищет. И волкодавы Берсенева тоже ищут. Весь вопрос лишь, кто из них найдет ее вперед. Хотя и от тех и других ничего хорошего ждать не стоит. Если…
        Она вдруг вспомнила про своего однокурсника Арона Гусарова. Арон, как и она приехал в Москву учиться на гинеколога. В их далеком Таджикистане это была не только уважаемая профессия, но и очень доходная. Но Арон ослушался родителей и со второго курса переметнулся в пластическую хирургию. С Лилией Станиславовной у них были дружеские отношения, если не сказать больше. После окончания института они даже хотели пожениться. И дочку Юлю Квинт родила именно от него, Арона. Хотя он и был против, говорил, что ему надо защищать кандидатскую и вообще как следует встать на ноги.
        Кандидатскую он так и не защитил, что-то там у него не получилось. Но хирургом он был, что называется, от Бога. Иногда они с Лилией Станиславовной перезванивались. Несколько раз даже встречались. И теперь Квинт решила позвонить ему. Номер домашнего телефона у него остался прежний, и набрав его, она ждала недолго. Услышав знакомый голос, сказала:
        - Арон, нам срочно надо увидеться. - И когда тот попытался было отложить встречу до вечера, добавила настойчиво: - Никаких вечеров. Сейчас и немедленно. - Она назвала место, где будет ждать его.
        Арон приехал через полтора часа. Все это время Лилия Станиславовна сидела в кафе, поглядывая в окно и уже стала терять всякую надежду. Ведь Арон и смолоду не отличался обязательностью перед женщинами. А с годами это могло только укорениться. И уже хотела позвонить ему еще раз, но увидела остановившийся черный джип, из которого вылез ее бывший однокурсник.
        Лилия Станиславовна схватила сумку и выбежала из кафе.
        Арон привез ее к себе, хотя Квинт и не напрашивалась к нему, а всего лишь сказала, что ей негде жить.
        - Я даже не знаю, удобно ли это? - засомневалась Квинт, не зная как к этому приглашению отнесется жена Арона. Но оказалось, что на этот счет не стоит беспокоиться. Пару месяцев назад Арон разошелся со своей третьей женой и теперь жил один в пяти-комнатной квартире на Кутузовском.
        Еще когда Лилия Станиславовна села в джип, Арон как будто догадываясь, сказал:
        - У тебя ведь что-то случилось? Или я не прав?
        Лилия Станиславовна непринужденно улыбнулась. Сидя в машине Арона она испытывала некоторое спокойствие, зная, что ее бывший однокурсник тот человек, который ей обязательно поможет.
        - С чего ты это взял? - ответила она непринужденно, разглядывая Арона. Он был старше ее на десять лет, а каков красавец. И ничуть не постарел, точно время не трогало его.
        - Еще как трогало, - сказал на это Арон с улыбкой и добавил: - Но ты наверное забыла, кто я по профессии.
        - Нет. Я помню, - сказала Лилия Станиславовна.
        Арон самодовольно кивнул.
        - Ну так вот. Немножко убрал мешки под глазами, разгладил морщинки и как видишь помолодел лет на двадцать. Впрочем, в личной жизни это мне не помогло и моя очередная супруга сбежала от меня к любовнику. - Он помолчал, потом спросил, как поживает Лилия Станиславовна и не забыл про дочь.
        Но Квинт откровенничать не стала. Сказала, что Юльку отправила к дальним родственникам, а сама приехала к Арону по делу.
        - Я хочу изменить свое лицо, - сказала она, чем в некоторой степени удивила Арона.
        - Зачем? - не понимал тот. - Ко мне обычно с подобными просьбами обращаются люди, у которых на лице есть изъяны. Но ты и так - красавица. И выглядишь моложе своих лет. К тому же подобные операции стоят недешево, - напомнил он про деньги и тут же пообещал, что, разумеется, для Лилии Станиславовны это дорого не встанет. Но все же попытался отговорить ее. Но все его доводы и уговоры оказались безуспешными.
        - Так надо, - сказала Лилия Станиславовна окончательное свое слово. - Можешь считать это моим маленьким капризом.
        И Арон сдался.
        - Ну хорошо. Пусть будет по-твоему. Завтра я отвезу тебя в клинику…
        Лилия Станиславовна отрицательно покачала головой.
        - Никаких клиник.
        Арон посмотрел на нее с непониманием.
        - То есть как?
        - А так. Я хочу, чтобы ты сделал мне все необходимое дома.
        - Ты с ума сошла! - воскликнул Арон и отвлекшись, едва не влетел на перекресток на красный сигнал светофора. - Соображаешь, что говоришь?
        Лилия Станиславовна кивнула, говоря:
        - Перестань. Я знаю, что ты можешь делать подобные операции не только в клинике. И делал. Только не говори, что это не так?
        На светофоре вспыхнул зеленый глаз и они поехали дальше.
        - Ты права. Иногда я уступаю прихотям богатых людей, которые по разным причинам не хотят светиться в клинике. Но это… - он не договорил.
        Лилия Станиславовна достала из кармана шубы пачку сто долларовых купюр.
        - Здесь пятьдесят тысяч долларов.
        Арон глянул и ничего не ответил.
        - Что мало? - ухмыльнулась Лилия Станиславовна его аппетиту и достала еще пачку. - Теперь здесь сто тысяч. Надеюсь, этой суммы хватит, чтобы ты сделал все о чем я прошу и не в клинике, а у себя дома?
        - Хорошо, - согласился Арон, произнеся это так, словно на подобное ему было решиться очень нелегко. Но Лилия Станиславовна заметила, как загорелись его глаза при виде двух пачек сто долларовых купюр.
        - Я выполню твой каприз, - сказал Арон, когда они уже сидели у него дома. Посадив Лилию Станиславовну возле окна, он долго разглядывал ее лицо при естественном свете, определяя, где и чего нужно изменить. Как врач, Квинт знала, что подобная операция довольно легкая, ведь Арону не придется долбить горбинку на носу по причине того, что этой горбинки у нее просто нет. А плоть при тщательном обращении заживает быстро. Главное, чтобы не осталось следов иглы. Но за это Арон пообещал.
        - Ты будешь выглядеть лучше, чем сейчас, - шутливо произнес он, закончив с осмотром.
        На другой день Арон с утра умчался в поликлинику, сославшись на неотложные дела, и Лилия Станиславовна до вечера оставалась одна. От нечего делать, расхаживала по квартире, осматривая ее. Особенно ее заинтересовал кабинета Арона, где он в столе хранил медицинские препараты. Там она нашла кое-что интересное.
        Вечером домой Арон вернулся довольно поздно и нетрезвый. На Лилию Станиславовну глядел с какой-то затаенной подозрительностью, как на квартирную воровку. Не хватало только, чтобы он кинулся проверять наличие вещей и особенно свой сейф, находящийся в стене за картиной. Хотя чего его проверять, когда Лилия Станиславовна не смогла справиться с кодом.
        Лилия Станиславовна не стала задавать лишних вопросов, хотя и помнила, что Арон обещал приехать пораньше, чтобы заняться ее лицом.
        - Да, я выполню свое обещание. Завтра с утра, - сказал он. - Но при условии.
        Это Квинт уже начинало не нравиться. Ведь вначале ни о каких условиях не было и речи. И неизвестно, что это за условие. Но деваться Лилии Станиславовне было некуда. Надо принимать все, что он скажет.
        - И что это за условие и с чего ты вдруг решил мне его выдвинуть? - спросила она, вглядываясь в его черные глаза и злясь.
        - Сегодня я проезжал по Проспекту мира и остановился возле метро. У меня кончились сигареты… - произнес Арон и замолчал.
        Лилия Станиславовна почувствовала в его словах настороженность, которая тут же передалась и ей. И на душе стало не спокойно.
        - И что? - спросила она, выдавая голосом тревогу.
        - Я увидел на стенде - их разыскивает милиция твою фотографию.
        Лилия Станиславовна отвела глаза в сторону, не зная, что ответить на это. Соврать, но Арон не дурак, и если не поверит, операции может вообще не быть. Зная его характер, Лилия Станиславовна в этом нисколько не сомневалась.
        - Хорошо. Я расскажу тебе все. Но позже. Я обещаю. И ты выполни то, что обещал. Ведь ты же обещал, не так ли?
        - Обещал, - сказал Арон.
        - Ну вот и славно. И еще, я хочу тебя попросить, чтобы ты помог мне с документами. Мне нужен надежный паспорт на другое имя и фамилию. За это я плачу отдельно, - она положила перед ним двадцать тысяч долларов.
        - Что ж, - Арон тоскливым взглядом посмотрел на деньги, - раз я взялся тебе помочь с операцией, помогу и с паспортом. - Он убрал доллары в карман.
        В эту ночь секса у них не было. Арон разделся и лег в постель и сразу же сделал вид, что хочет спать, не отреагировав на ласки Лилии Станиславовны. И понимая, что на взаимность рассчитывать не стоит, она отвернулась.
        Операция прошла успешно и теперь Лилия Станиславовна не узнавала себя. Арон ей изменил овал лица, оно стало немного вытянутым, а подбородок больше заострен. Немного оттопырил губы, сделав их побольше. Да и разрезом глаз Квинт теперь походила на восточную красавицу. Арон убрал с ее лица все морщинки.
        - Ну как тебе? - спросил он, подчеркивая, что на ее лице не осталось никаких следов его хирургического вмешательства.
        Лилия Станиславовна осмотрела себя в зеркало, находя сделанное Ароном безукоризненным. И рассмеялась довольная, когда он выложил перед ней новенький паспорт.
        - Имя и фамилия в нем настоящие, как впрочем и сам документ, - сказал он и напомнил обещанное: - Теперь я могу рассчитывать на твою откровенность?
        - Конечно, можешь. Но давай сначала выпьем, - предложила Квинт.
        Арон согласился.
        Они выпили по бокалу вина и на бледном лице Лилии Станиславовны запылал румянец. Ей было весело. Арон напротив сделался мрачным. Поставив пустой бокал на стол, вдруг посмотрел в него.
        - Что-то не так? - спросила Лилия Станиславовна.
        - Не знаю, - в голосе Арона отчетливо слышалось подозрение. - Он взял в руки бутылку, осмотрел ее и сказал: - Лиля, ты мне не ответила.
        Лилия Станиславовна коварно улыбнулась, еще раз глянув на себя в зеркало.
        - А что ты хочешь знать? Я готова ответить на все твои вопросы. Спрашивай.
        - Ну, например, откуда у тебя целая сумка денег? Только не говори, что это состояние ты накопила на зарплату гинеколога, - предупредил ее Арон от вранья.
        Лилия Станиславовна вздохнула, нахмурившись, отчего лицо сделалось неприятным. И она отвернулась от зеркала, еще как следует не привыкнув к своему новому облику. Посмотрела на Арона, подумав, что тот всегда отличался излишней щепетильностью. И с годами не изменился, а, возможно, и надо было. И ему ни к чему было крысятничать.
        - Значит, ты заглянул в мою сумку? - сказала она понуро.
        - Извини. Я понимаю, конечно, что это нехорошо с моей стороны. Но и ты пойми меня. Мы не виделись уже пару лет…
        - Разве? - удивленно вскинула глаза Лилия Станиславовна.
        - Да, да, моя дорогая. Именно так. И вдруг ты заявляешься и просишь изменить тебе лицо. Зачем, для чего? А дальше больше. Я узнаю, что ты в розыске. Почему ты мне об этом не сказала сразу. Ты ведь как врач прекрасно знаешь, что если тебя поймают, у меня будут крупные неприятности. А это твоя нелепица про Юльку, будто ты ее отправила к родственникам и вовсе настораживает. Ты же из детдома и родных у тебя нет. Я это хорошо помню. Если ты забыла…
        - Не надо напоминать о моем прошлом, - со злой ухмылкой посоветовала Лилия Станиславовна Арону. - Из своей жизни я помню все до мельчайших эпизодов. Даже то, как ты бросил меня с грудным ребенком на руках и мне не на что было купить даже хлеба. И ты не вправе осуждать меня теперь.
        - Ты меня не так поняла. Я и не пытаюсь тебя осуждать. Я лишь говорю, что у меня могут… - начал Арон, но Лилия Станиславовна оборвала его.
        - У тебя уже ничего не может быть, - сказала она и поставила на стол пузырек, в котором на дне оставалось несколько таблеток бледно-розового цвета: - Можешь не сомневаться, в лекарствах я разбираюсь, и знаю, что это такое.
        Арон побледнел, схватил пузырек.
        - Ты залезла в мой стол? То-то я чувствую, что мне стало нехорошо от бокала вина.
        Лилия Станиславовна цокнула языком, изобразив на лице нечто похожее на сожаление. Но в том, что сделала, не раскаивалась. Во-первых, это было ее местью Арону за прошлое. Никто не смеет поступать так с ней, как поступил когда-то Арон. А во-вторых, с его уходом из жизни ей уже не нужно бояться разоблачения. Никто не узнает о ее преображение лица.
        - Поверь, мне очень жаль. Но я была вынуждена сделать это, чтобы ты никому и ничего не рассказал, - сказала она вставая из-за стола.
        Арон схватил трубку сотового телефона и заметил на лице Квинт злую усмешку.
        - Арон, ты же знаешь, что теперь тебе никто не поможет, - сказала она тихим голосом, видя, как меняется лицо Арона. Оно еще оставалось бледным, но шея вдруг сделалась красной, и эта краснота стала подниматься, сначала к подбородку, потом волной вверх. Щеки снизу стали наливаться краснотой, затем нос и наконец лоб и уши.
        Лилия Станиславовна встала из-за стола. Невыносимо было ощущать на себе взгляд умирающего человека, которого она отправила на тот свет.
        - Будь ты проклята, - проговорил Арон, прежде чем уронить голову на стол и уже больше не поднять ее.
        Лилия Станиславовна хмыкнула, ничуть не оскорбившись на сказанное Ароном, простив умирающему его сквернословие. Подойдя к зеркалу, осмотрела свое лицо, находя, что хоть оно и изменилось, но не в худшую сторону.
        - А ведь я еще могу нравиться мужчинам, - улыбнулась она. - Но волосы придется перекрасить. - Сначала возникла мысль стать блондинкой, но тут же Лилия Станиславовна пришла к заключению, что на блондинок мужчины слишком уж обращают внимания, а это ни к чему хорошему не приведет. Среди них есть и милиционеры и головорезы Миши Берсенева. Поэтому выделяться из толпы ей не стоит. А значит и окраситься соответственно.
        Но для начала она решила прибраться в квартире Арона, чтобы нигде не осталось ее отпечатков пальцев. Хотя она за этим следила с самого начала пребывания здесь, но все-таки решила еще раз тщательно протереть влажной тряпкой краны, ручки дверей и вообще все к чему прикасалась.
        На столе оставила всего один лишь бокал, из которого Арон выпил вино. Свой промыла, протерла и убрала в шкафчик. После этого оделась, взяла сумку и вышла, захлопнув дверь.
        Прямо от дома Арона Лилия Станиславовна поехала в салон красоты, где перекрасила волосы. Стилист, молодая девушка, пыталась обвинить ее в отсутствии вкуса, не понимая, зачем Лилия Станиславовна хочет придать своей шевелюре побольше седины.
        - Седина старит, - заявила она, но отговорить Квинт так и не смогла. После того как с окраской было закончено, клиентка долго и придирчиво рассматривала себя в зеркало. И посмотреть было на что. Ведь теперь выглядела она лет на десять старше.
        - Я вас предупреждала, - сказала девушка стилист, посчитав, что клиентка разочарована, но та к ее изумлению, вдруг рассмеялась.
        - Все отлично, моя дорогая. - Лилия Станиславовна расплатилась и ушла, оставив стилистку в полном недоумении.
        - Ну и вкусы у людей. Дает старуха. Чего ж тут отличного, - проговорила та, не понимая, как такое безобразие может нравиться.
        Глава 22
        Поначалу Квинт хотела остановиться в гостинице, но потом передумала. Там ведь регистрируют всех постояльцев, занося паспортные данные в журнал. Хотя с пропиской у нее было все нормально. Спасибо Арону. Договорился, чтобы ее прописали в какой-то развалюхе в пригороде Монино. Но все равно, Лилия Станиславовна решила, что не стоит подставлять себя и поехала на Курский вокзал. Раньше, частенько бывая там по делам, видела старичков и старушек с табличками на груди, на которых значилось, что сдаются квартиры и комнаты.
        Приглядевшись к одному такому старичку интеллигентного вида с бородкой и в очках, Лилия Станиславовна подошла, выяснить, что он предлагает. Как оказалось, старичок был еще тем дельцом. В наличие у него имелось две однокомнатные квартиры, одна двушка и несколько комнат. И все это недалеко от вокзала.
        Лилию Станиславовну заинтересовала двушка. К тому же находилась она совсем рядом от метро на Земляном валу.
        - Но двухкомнатная квартира будет стоить дороже, - предупредил старик и получив согласие, повел Квинт к дому, говоря: - Тут всего-то пять минут ходьбы.
        Квартира и в самом деле оказалась неплохая. Ее окна выходили не на Садовое кольцо, а в тихий двор, в котором росло много деревьев и было мало людей. Никто из посторонних сюда не заходил, и это не раздражало местных обитателей в том числе и Лилию Станиславовну. И еще в ней был телефон, что тоже оказалось не маловажным.
        - Мне она нравится, - сказала Квинт старику и предложила как и было договорено задаток. А когда тот ушел, она заперев за ним дверь, рухнула на диван, и заплакала. Еще недавно у нее было все свое: дом, квартира, был Костик, Таисия и была дочка Юлька. Теперь все это ушло в прошлое. А она стала изгоем и вынуждена скрываться ото всех, пугаться каждого проходившего мимо милиционера. Еще не могла привыкнуть, что у нее теперь несколько другое лицо, отличающееся от тех фотографий, которые она видела на Курском вокзале на стенде - их разыскивает милиция. И как с этим совсем жить, кто бы ей подсказал. С этими мыслями она и заснула.
        На другой день проснувшись, она вдруг почувствовала, что ее нестерпимо тянет съездить и посмотреть на пепелище. Не могла объяснить себе, почему это так. Возможно в ней проснулись животные рефлексы. Слышала, например, что кошки привыкают к месту, и потом часто прибегают туда, где жили.
        - А что, может и в самом деле, съездить? - сказала она себе, уверенная, что никто из деревенских ее с таким лицом теперь не узнает. Да и когда им узнавать, когда они не просыхают от водки. «Неплохо бы еще и поговорить с кем-нибудь из местных», - подумала она, уже когда сидела в машине такси, увозившей ее из города. И когда въезжали в деревню, почувствовала как взволнованно заколотилось сердце. Едва сдержалась, чтобы не расплакаться, увидев все то, что осталось от некогда ее роскошного дома. Все в округе завидовали, говоря, что ее дом похож на терем. Теперь от этого терема остался только фундамент над которым высоко вверх торчала почерневшая кирпичная труба камина. Сам камин местные уже потихоньку стали разбирать на свои нужды, и Лилия Станиславовна увидела знакомого старика, нагрузившего на санки охапку кирпичей выломанных из камина.
        Подошла. Старик явно ее не узнал и потому вел себя естественно как и подобает с незнакомым человеком.
        - Чего пропадать добру, - пояснил он по поводу кирпичей. - Все равно растащат не я, так другие. Хозяйки нету. За границу сбежала говорят. Дочку бросила, а сама с хахалем смоталась.
        Лилия Станиславовна почувствовала, как ее бросило в пот.
        - Подождите, - она отказывалась верить услышанному, - как бросила. Разве дочь ее не погибла в пожаре?
        Старик закурил и смачно сплюнув с языка прилипший табак, помотал головой.
        - Кто это тебе сказал, что она сгорела? Никто не сгорел. Девушка тут у нее жила, вот она и спасла ее дочь и двоих детишек. А ты, между прочим, кто такая будешь? - поинтересовался он, глянув на Квинт с прищуром.
        - Да я журналистка. Вот приехала, написать про пожар, - соврала Лилия Станиславовна и довольно удачно. Подозрительность у старика сразу пропала.
        - Вон оно что, - растянуто произнес он, укладывая очередной кирпич себе на санки. - А чего тут писать? Я врать не буду, хозяйку не очень знал. Но говорят, та еще штучка.
        Лилия Станиславовна решила защитить себя, возмутилась.
        - Это почему же?
        - А потому что дела тут творились нехорошие. И пожар произошел не просто так. Свалили все на проводку. А проводка тут новая была. Чего бы ей гореть, - как знающий человек произнес старик и поплевав на руки, взялся за веревку и поволок тяжело нагруженные санки к своему дому.
        Да и Лилия Станиславовна не стала задерживаться возле пепелища. Чего тут смотреть? То, что якобы ее дочь Юлька жива, так обрадовало Лилию Станиславовну, что расстояние до машины она пролетела будто на крыльях. Удивленный таксист, ничего не понимая, наблюдал за этим как ошарашенный.
        А Лилия Станиславовна запрыгнув в машину, замахала руками, крича:
        - Поехали, поехали! Быстрей.
        - Куда? - вытаращил глаза таксист.
        - Туда, откуда ты меня привез, - сказала ему Лилия Станиславовна.
        Вернувшись в квартиру, она попыталась все хорошенько обдумать. Как врач, знала, что все сигналы поступающие на пульт центральной диспетчерской, распределяются по районным подстанциям. А стало быть на пожар выезжала бригада «скорой помощи» того района, который ближе находится. Придя к такому логическому заключению, она схватилась за телефон. Несколько звонков и Лилия Станиславовна узнала, что ее дочь Юлька и в самом деле жива. Старик не обманул, не наплел лишнего.
        В районной подстанции «скорой помощи» ей дали телефон той больницы, куда доставили Юльку, вместе с уцелевшими на пожаре детьми. А потом после тщательного обследования в стационаре ее отправили в Кунцевский детский дом.
        Лилия Станиславовна не утерпела и решила не откладывая, смотаться туда сегодня же. Хотя бы посмотреть, что это за детский дом. А может быть повезет и удастся увидеть дочь. В Кунцево она поехала на метро, потом на маршрутке. Пока добиралась, уже стало темнеть и на улице зажглись фонари. К счастью, водитель маршрутки оказался из местных и подсказал, где располагался детский дом. Даже хотел подвезти Лилию Станиславовну, но та отказалась и пошла пешком. К тому же от остановки маршрутки это было всего-то в десяти минутах ходьбы. Дойти до конца улицы, повернуть направо и там всего в каких-то пятистах метрах от перекрестка она увидела решетчатую ограду, за которой располагались кирпичные строения детского дома. И чем ближе подходила она к ограде, тем чувствовала, как трепетало сердце. Вдруг удастся повидать дочь. Лилия Станиславовна готова всю ночь простоять у ограды, лишь бы увидеть Юльку хоть одним глазком.
        От охранника дежурившего на воротах она узнала, что корпус девочек находится за детской площадкой и расстроилась. Отсюда его почти было не видно. Лишь два из последних этажей четырехэтажного здания, где в окнах горел свет. Она стояла и ломала голову, за которым из этих окон находится ее дочь.
        На снимаемую квартиру вернулась поздно вечером продрогшая от холода и разочарованная оттого, что не удалось увидеть Юльку. Хотя бы издали. Охранник ничего не сказал, тут ее девочка или нет. Сказал, чтобы Квинт пришла завтра, когда будет руководство детского дома. Его совет не обрадовал Лилию Станиславовну. Разумеется, завтра она сюда придет. Но только не к руководству. Туда не стоит соваться, чтобы не накликать беды. И пусть сегодня не повезло. Может быть повезет завтра или после завтра. Она будет приходить еще и еще, пока наконец не увидит дочь и не поговорит с ней. А потом… а что будет потом? На этот вопрос Лилия Станиславовна не смогла себе ответить. Отогреваясь в ванне с горячей водой она обдумывала различные варианты как забрать дочь, но к ее огорчению, ничего подходящего в голову не шло. О том, чтобы на законных основаниях забрать ее из детского дома, не могло быть и речи. Сейчас же начнется масса проверок и в конце концов выяснится, кто она есть на самом деле. И тогда - тюрьма. Или погибель от Комова. Самое лучшее - похитить ее оттуда. Но для этого сначала не мешает поговорить с дочерью и
получить ее согласие, чтобы не попасть впросак. К тому же, подобное деяние карается уголовной ответственностью, а этого Лилии Станиславовне очень бы не хотелось. Вот если бы с ней был Костик…
        Вспомнив про Костика, она подумала, что именно такой человек ей сейчас пригодился бы. Он покладист и исполнителен. С ним у них было много общего. Хотя конечно поступил он подло. Но Лилия Станиславовна готова его простить, если он и впредь будет делать то, что она прикажет. Да и в постели он был хорош. Припоминая его ласки, она закрыла глаза, поглаживая себя между ног, возбужденно задышала.
        Затея с дежурством возле детского дома уже начала казаться Ксение не совсем удачной.
        - Откуда мы знаем, когда Квинт придет туда. Да и придет ли вообще. А тебе заниматься надо, - говорила она Валерке, не одобряя его пропуски в академии. Но тот проявлял настойчивость, вселяя оптимизм и в Ксению.
        - Надо только набраться терпения. Она обязательно придет. Вот увидишь, - убеждал он Ксению. И оказался прав.
        Они сидели в стареньком «Москвиче», который Валерка специально взял у деда для того, чтобы им не мерзнуть на улице, а сидеть в нем и наблюдать. Машину припарковали на противоположной стороне улицы, но так, что из ее окон было хорошо видно часть решетки и вход на территорию детского дома.
        Весь день с утра они просидели в машине и когда стало смеркаться уже хотели покинуть место наблюдения, как вдруг их внимание привлекла странная женщина в шубе из меха шиншиллы. Сначала она подошла к охраннику дежурившему на входе в территорию, о чем-то с ним поговорила, не долго, а потом принялась как ненормальная расхаживать вдоль забора, поглядывая на корпуса строений.
        - Чудная какая-то, - сказал про нее Валерка.
        - Может быть. - Ксения пристально вгляделась в ее лицо. - Нет, это не она. Квинт моложе. Хотя фигурой очень похожа. И походка вроде ее. А лицом не похожа, - сказала она, теряя к женщине интерес. Да и сколько их таких тут прогуливается, не пересчитать.
        На следующий день, приехав пораньше, они поставили машину на прежнее место, а часа через два возле ограды опять появилась та же самая женщина в шубе из шиншиллы.
        - Ты смотри-ка. Опять она, - задумчиво проговорил Валерка, твердо убежденный, что это никак не совпадение. - Посмотри получше, - посоветовал он Ксение.
        - Да я и так смотрю. Но это не Квинт. Это другая женщина.
        - А вчера ты говорила, что фигурой похожа, походкой?..
        - Фигурой и походкой похожа. Но лицо ни ее.
        Валерка с недоверием посмотрел на Ксению, как бы спрашивая: ничего не путает ли она. Но девушка уверенно помотала головой, сказав:
        - Нет, это точно не она. Ее физиономию я сразу узнаю. Да и Квинт моложе. А эта какая-то старуха.
        - Но эта старуха зачем-то крутится тут. Думаю, за ней надо понаблюдать. Уж слишком странно ведет себя эта старуха. Вчера топталась. Сегодня опять приперлась. А зачем? Явно чего-то она тут вынюхивает.
        - Возможно, ты и прав, - не стала возражать Ксения, заметив, как интересующая их женщина подошла к решетке и увидев идущих по заснеженной тропинке двух пареньков лет десяти позвала одного из них.
        Валерка, как и Ксения, прилип к боковому окну, наблюдая за действиями женщины.
        - Интересно, о чем она с ним разговаривает, - произнес он, недоумевая над таким поведением женщины в дорогой шубе. Особенно их с Ксенией заинтересовало когда женщина достала из кармана десятидолларовую купюру, отдала ее пареньку и тот убежал вместе с приятелем.
        - Тоже мне благодетельница, - с недовольством проворчал Валерка, не понимая, чего ради мадам в шубе вознаградила детдомовского воспитанника деньгами.
        - Не думаю, что это она сделала от щедрот своих, - сказала Ксения, увидев, что убежавший паренек вскоре показался опять. На этот раз он шел не с приятелем, а с худенькой девчушкой лет двенадцати, в которой, приглядевшись, Ксения узнала Юльку.
        - Ничего не понимаю, - сказала она растерянно.
        - Что ты не понимаешь? - посмотрел на нее Валерка.
        - Да вон, - кивнула Ксения на решетку, разделявшую Юлю и женщину в шубе.
        Валерка увидел, что женщина в шубе протянув между прутьями решетки руки, схватила девчушку и прижав к себе заплакала. Что она там говорила, отсюда из машины было неслышно, зато хорошо видно. Видно изумленное лицо девчушки, которая стояла точно оцепенев и смотрела на рыдающую женщину в шубе.
        - Да. Что-то здесь не так, - сказал Валерка, увидев, что женщина и девчушка отходят подальше от входа на территорию детского дома, чтобы их не заметил охранник с проходной.
        - Это уж точно, - согласилась Ксения и вылезла из машины.
        - Ты куда? - Валерка выскочил следом. Он подумал, что сейчас Ксения пойдет туда и уж точно все испортит. Но Ксения оказалась умнее.
        - Так лучше видно, - объяснила она, приглядываясь, но Валерка догадался, девушка что-то задумала, просто не хочет говорить. Увидев, что женщина в шубе попрощавшись, пошла в одну сторону, а девчушка в другую, он обернулся, но Ксении уже рядом не было.
        Перебежав дорогу, девушка очутилась на другой стороне улицы и бросившись вдоль решетки, окликнула Юлю.
        Девчушка остановилась. В ее испуганных глазах блестели слезы.
        - Юля, это же я - Ксения, - крикнула ей Ксюша. - Ты что меня не узнаешь?
        - Узнаю, - тихо ответила девчушка, но к решетке не подошла, осталась стоять на тропинке. Кажется, она не очень была расположена к общению, но Ксения решила не отступать. Всего один вопрос, ответ на который ей хотелось услышать от Юли. И она спросила:
        - Скажи, кто та женщина? Юля?! Пожалуйста, ответь.
        Девчушка молчала, только слез на глазах появилось больше. Было видно, что она здорово подавлена и изумлена. И вообще, с тех пор, как они с Ксенией расстались, Юля очень сильно изменилась. Во-первых, похудела. А в глазах тоска и страх. Наверняка в ее сознание случился перелом, и на жизнь она уже смотрит по-другому. Но в том Ксюшиной вины не было. Она сделала для нее все что смогла. Спасла ее. А вот Лилия Станиславовна…
        - Юля, прошу тебя, не молчи. Скажи, это была твоя мама? Лилия Станиславовна? Ну ответь же? - Ксения прижалась к решетке, надеясь, что Юля подойдет и им удастся нормально поговорить. Но такого не произошло.
        - Отстаньте от меня, - Юля вдруг разревелась и сорвавшись, убежала по тропинке в глубину территории.
        Ксения обернулась и увидела женщину в шубе стоящую метрах в пятидесяти возле угла решетки. Оказалось, что она не ушла, а всего лишь стояла за углом и все это время наблюдала за Ксений. Она не подошла, но посмотрела так, что казалось, готова была разорвать на мелкие кусочки. Теперь повернувшись, она быстро зашагала по тротуару в сторону метро, делая вид, что ее торопливость объясняется ничем иным как занятостью и она не собирается тратить время на болтовню с Ксенией, если та захочет поговорить.
        Глядя ей вослед, Ксения поняла, эта женщина обязательно еще вернется сюда. Ксения выглядела растерянной. Тот взгляд, Ксения его никогда не забывала и не забудет. Появившийся рядом Валерка, посмотрел на Ксению, потом на мелькавшую вдалеке женщину и спросил:
        - Ну что? Так и будем стоять?
        Ксения обернулась.
        - А что ты предлагаешь?
        Как оказалось, ее друг не предлагал ничего, потому что всем случившимся был озадачен не менее Ксюши.
        - Но ты хотя бы теперь уверена, что это она? - спросил он.
        - Конечно, у нее на лбу не написано… но по-моему, это действительно Квинт.
        - Так, - на этот раз Валерка казался уже более решительным, - Тогда мы сделаем вот что. Сейчас уже поздно. А завтра мы пойдем в ментовку.
        - Ты думаешь, они ее задержат? Но ведь она не похожа на Квинт, - засомневалась Ксения. - У нее другое лицо.
        - Вот пусть там и выясняют, кто эта баба такая и чего она тут крутится. Другого варианта я не вижу. Если ты сама к ней подойдешь, она с тобой и разговаривать не станет, - заключил Валерка. Причем, говорил он так убедительно, что Ксения вынуждена была согласиться.
        Вечером, когда дед уснул, Валерка пришел к ней. Укрывшись с головой одеялом, они долго целовались, а потом до изнеможения занимались любовью. И Ксения кусала губы, чтобы в экстазе не вскрикивать и ненароком не разбудить старика.
        А утром, как и предлагал Валерка, они поехали в отдел милиции к капитану Сальникову.
        - Иди и расскажи ему, - сказал ей Валерка. Сам остался в машине. А Ксения пошла.
        Сальников встретил ее неприветливо, всем своим видом давая понять, что очень занят, а Ксения только отвлекает его. Видя настойчивость девушки, согласился выслушать ее, но не забыл предупредить, чтобы она выражалась лаконично и покороче. А выслушав, покачал головой.
        - Вы же сами до конца так и не уверены, Квинт это или нет.
        - Да нет же. Я уверена. Только вот лицо… - запнулась Ксения, а Сальников тут же произнес:
        - Вот. Лицо, а это основное, чтобы ее опознать. Да и зачем ей приходить туда?
        - Как зачем? - возмутилась Ксения. - Ведь она о чем-то разговаривала со своей дочерью. Я пыталась узнать, но Юля мне ничего не сказала… - не скрывая сожаления, произнесла Ксения.
        Сальников смотрел на девушку задумчивым взглядом, в котором кроме всего прочего угадывалось недоверие. Эта Ксения если не фантазерка, то наверняка ошиблась, спутав Квинт с какой-то другой женщиной.
        - Девушка, - сказал он со вздохом. - Ну посудите сами. Квинт находится в розыске. Разве будет она вот так запросто разгуливать по городу? Чего ради?
        - Я не знаю, - Ксения выглядела обиженной. Хотела как лучше, помочь следствию, а оказалось, просто выставила себя как дура и ничего больше.
        - Видите, - подчеркнуто произнес Сальников. - Вы не знаете. А я знаю, что не будет. - Сказанное им прозвучало как аргумент, но оказалось он не подействовал на Ксению. Девушка сидела, не собираясь уходить и капитан скрывая раздражение, пустился на последний шаг.
        - Ладно, - пообещал он. - Мы проверим все, что вы здесь мне наговорили. А сейчас идите. Мне действительно некогда, - выпроводил он Ксению из кабинета.
        Глава 23
        Надежды Костика на лучшее не оправдались. После того как он расстался с Лилией Станиславовной, жизнь его не наладилась, а скорее разладилась еще больше. Бывшая любовница помогла ему приобрести двухкомнатную квартиру в центре Владимира, но это не принесло Костику особой радости. В этом городе он чувствовал себя чужим, и чтобы развеять скуку по вечерам просаживал деньги в залах игровых автоматов и торчал с девочками в ресторанах. И к его удивлению кубышка скоро стала катастрофически худеть, а с выигрышами не везло, как впрочем и с девушками. Постоянной подружкой он так и не обзавелся.
        Костик считал себя патологическим неудачником. Местные жрицы любви, набалованные вниманием иностранцев, не отличались от московских аппетитом и ломили за ночь такие бабки, что становилось не по себе. Даже его бывшая любовь узнав, что у него есть деньги, не желала спать бесплатно.
        - Что раньше было, то прошло. За все надо платить, мой милый, - говорила она утром, забирая у него баксы заработанные за ночь любви.
        А Костик понял одну простую вещь: если не остановиться, то эти игровые автоматы, рестораны и девочки окончательно разорят его. Но остановиться он уже не мог. И вечером опять пришел испытать удачу в зал игровых автоматов. Тут же в баре принял сто пятьдесят граммов коньяку для того, чтобы поднять настроение и почувствовал решительность и азарт охотника в погоне за удачей. Нет, сегодня ему обязательно должно повезти и он сделает однорукого бандита. И уж точно отыграется. Он даже придумал хитроумную комбинацию. Надо только применить ее.
        Костик попытался сосредоточиться, иначе вряд ли стоит рассчитывать на успех. Но вдруг почувствовал, как кто-то трогает его за плечо. С неохотой обернулся.
        Его бывшая любовница стояла в сторонке, а возле себя он увидел женщину, в которой, приглядевшись, узнал…
        - Не может быть, - едва слышно произнес он изумленный и, не желая в это поверить, даже потряс головой. - Нет, нет. - Он побледнел, почувствовав нешуточное волнение. Не хотелось верить, что перед ним Квинт.
        - Какая-то чертовщина, - произнес он, вспоминая, что только вчера почему-то вспомнил про Лилию Станиславовну и вот она перед ним. Ну как тут не поверить в наваждение. Ведь Костик был уверен на все сто, что Лиля в тюрьме. И уезжая из Москвы, поставил на ней крест, испытывая облегчение оттого, что они больше не увидятся.
        А может, это ошибка, и перед ним другая женщина. Чтобы окончательно убедиться, он тихо произнес:
        - Это не ты?
        Женщина в шубе улыбнулась.
        - Стоит ли утруждать себя сомнениями? Может лучше вспомнить прошлое? - сказала она.
        Костик вздрогнул и покосился на свою бывшую любовницу. Но той судя по ее выражению лица их разговоры были до фонаря. Она с интересом наблюдала за молодым брюнетом, сидящим возле соседнего игрового автомата.
        Вспоминать прошлое, Костику не хотелось. Одно утешало, Лиля, или как там теперь ее звать, в ментовку не побежит. Но раз она отыскала его, стало быть и менты могут. Они уж точно жаждут встречи с ним.
        - Как ты нашла меня? - спросил он у Лилии Станиславовны.
        - Мой дорогой, ты же сам говорил, баба с бабой всегда договорятся, - ответила Лилия Станиславовна, кивнув на бывшую любовницу Костика.
        Костик вздохнул.
        - Да уж.
        - Не парься. Ведь ты мне сам рассказывал про нее, свою первую любовь, - проговорила Квинт с улыбкой. - А потом я как-то нашла в твоем кармане письмо. Она не знала номер твоего мобильника, но помнила адрес квартиры, где ты когда-то жил у тетки.
        - Выходит, ты и про теткину квартиру знала? - криво усмехнулся Костик.
        Квинт кивнула.
        - Я многое про тебя знала и знаю, мой милый, - сказала она, тронув его волосы.
        - А ты не боишься, что я тебя сдам в ментовку? - кисло улыбнувшись, спросил Костик, желая поиграть на нервах Квинт. Причем, проговорил это слишком громко. Парень сидящий за соседним автоматом и бывшая любовница повернули в его сторону головы.
        Лилия Станиславовна наклонилась к его уху.
        - Ты не ори как потерпевший, а то менты и тебя заметут. Малышей ведь ты продавал, Костенька…
        Костик отшатнулся как ошпаренный, уставившись на Квинт глазами, в которых читался страх. Страх разоблачения.
        - В том числе и на донорские органы, - произнесла Лилия Станиславовна тихо и кивнула, подтверждая, что так и было.
        Костик сделался лицом белый как мел. Не находил места рукам, и чтобы Квинт не увидела как они у него дрожат, засунул их в карманы брюк.
        - Поэтому, лучше веди себя тихо и не ори, - сказала ему Квинт.
        А Костик вдруг понял: здесь она появилась не только для того, чтобы напоминать о его прошлом и почувствовал себя раздавленным. Сейчас он ненавидел Квинт как никого в целом свете. Она ему казалась существом, которое всецело забирает не только его тело, но и душу. И он отвел взгляд на монитор, где в беспорядочном, хаотичном движение мелькали цифры. Костик попытался вспомнить придуманную им накануне комбинацию, которую хотел разыграть, и не смог. Память точно отшибло.
        - Как ты понимаешь, нам надо поговорить. Может быть поедем к тебе? - предложила ему Лилия Станиславовна, явно намереваясь посмотреть, где он живет.
        Костик понял, что и про квартиру во Владимире она уже знает. Его бывшая сболтнула. Он оторвал взгляд от монитора, обернулся, но слова упрека говорить было некому. Его бывшая любовница уже исчезла. Сделала свое дело и исчезла. Глядя на то место, где она только что стояла, он подумал о том, как все до подлого закономерно получилось. Квинт по конверту узнала адрес его бывшей любовницы. Приехала сюда, встретилась с ней. А та уже привела Квинт сюда. О нем не думала. Только о деньгах. Не сомневался, Лиля ей хорошо заплатила.
        - Ну так что, я могу рассчитывать на твое гостеприимство? - настойчиво спросила Квинт, видя, что Костик тянет с ответом.
        - Можешь, - как на похоронах произнес Костик, вставая. Перед тем как уйти, печально глянул на однорукого бандита. Тот так и остался непобежденным.
        - Пошли, - сказал Костик, выходя из зала.
        Заниматься с Квинт сексом ему не хотелось, но пришлось. И не бесплатно. Ни одна даже самая элитная проститутка не возьмет с него столько, сколько сдерет Лилия Станиславовна. Уж Костик знал ее цену. Сам готов был отдать все свои последние деньги, лишь бы она исчезла из его жизни так же внезапно как и появилась. Но знал он и другое, деньгами от Квинт теперь не отделаешься.
        Когда она пошла в ванну, подумал, а не прикончить ли ее. Искать ее никто не будет, а для него это избавление от мук. Да и что в этом такого. Взять и придушить ее. Но тут же его одолело сомнение, а что если перед тем как ехать к нему, она предупредила Таисию. О том, что немой больше нет в живых, Костик не знал. И разозлился на себя за нерешительность. Всегда он по жизни был такой. Надо, чтобы кто-то думал за него, планировал что и как делать.
        Встав с кровати, он голый прошел в кухню и усевшись на стул, налил стакан водки. Выпил. Нет, видно придется пока подождать. Надо узнать, чего Квинт от него надо.
        Выйдя из ванны, и не найдя Костика в спальне, Лилия Станиславовна зашла в кухню. Костик увидев ее, усмехнулся. Все-таки пластическая операция для нее не прошла без последствий. Стоило попариться и на лице проступили следы хирургического скальпеля. Красные полоски, которые делали лицо менее привлекательным.
        - А мне и не надо мужиков завлекать, - язвительно отпарировала на его замечание Квинт и добавила: - Мне тебя достаточно. - Она села к нему на колени, погладила его по щеке. - Вон ты какой у меня красивый. - И видя, что Костик сидит мрачный, сказала с сожалением. - Вижу ты мне не рад.
        Костик вздохнул и соврал.
        - Это тебе только так кажется.
        - Не ври. Я же вижу. Ты и на мне елозил так, словно тебя палкой по спине били, заставляли трахаться.
        Костик промолчал, ничего на это не ответил. Да и что тут можно говорить, права Лиля и почувствовала она все правильно. Так оно и есть.
        - Не такой я себе нашу встречу представляла, - сказала Квинт.
        - Думала, брошусь к тебе на грудь? - с усмешкой спросил Костик и налил еще один стакан, но выпить ему не пришлось. Лилия Станиславовна решительно отодвинула наполненный стакан в сторонку. Костик не упустил заметить по этому поводу.
        - Вот всегда ты такая. Только бы командовать мной. И плевать тебе, что в моей душе, - высказал он Квинт замечание, на которое та отреагировала довольно резко.
        - А про мою душу ты не забыл, когда бросил меня, смотавшись сюда? - высказала она и Костик сразу сник.
        - Извини, - Костик смутился, не раз об этом думал потом, считая, что и в самом деле поступил нехорошо и подловато. Старался оправдать себя тем, что у него не было другого выхода. Но Лилию Станиславовну такое объяснение не устраивало и она махнула рукой.
        - Выход, мой сладкий, всегда есть, - сказала она и видя, что Костик как и прежде не в состояние ей в чем-либо противостоять, добавила: - И хватит нюни распускать. Я не собираюсь на тебя хомут вешать. Кой, чего сделаешь для меня в счет старых грешков и можешь быть свободен, - пообещала Лилия Станиславовна, удивляясь наивности великовозрастного болвана. Неужели он и в самом деле верит, что она его вот так отпустит. Это после того, как он узнал, что она сделала пластическую операцию.
        А Костик прямо-таки расцвел.
        - Правда? - с наивностью ребенка спросил он.
        Квинт согласно кивнула.
        - Разве я когда-нибудь тебя обманывала. Другое дело, ты меня, - со скукой на лице сказала она, без аппетита пожевывая кусок мяса.
        - А что я должен для тебя сделать? Опять детей отвезти?
        Лилия Станиславовна поморщилась и решила пока повременить и ничего не говорить.
        - Завтра, милый, ты все узнаешь. А сейчас давай спать. Я так устала. Ты меня просто измучил, - улыбнулась она, вставая из-за стола и давая понять, что и ему задерживаться не стоит.
        Костик с неохотой поднялся, но прежде чем уйти, попросил:
        - Можно я выпью?
        Лилия Станиславовна с улыбкой кивнула. Ей всегда нравилась его податливость. Как ребенок. Да и куда он без нее, пропадет ведь. И ей стало даже жалко его.
        - Конечно. Выпей. Тебе надо расслабиться и хорошенько выспаться, - сказала она, выходя и добавила, чтобы он не задерживался и что она его ждет в постели.
        Костик подождал, пока Квинт выйдет, махнул стакан. Посмотрел на то что осталось в бутылке и решил допить и это. Вылил остатки в стакан.
        Проснувшись на другой день с больной головой, хотел опохмелиться, но Лилия Станиславовна не дала, заявив, что сначала хочет рассказать ему о деле.
        - В общем тут ничего такого… - она подробно рассказала, что Костику нужно сделать. Он внимательно выслушал не перебивая и когда она закончила, спросил:
        - Неужели ты сама не можешь увезти дочь из этого детского дома?
        Лилия Станиславовна ответила не сразу. Помолчала, потом сказала:
        - Понимаешь, она никак не может поверить, что это я. Ведь у меня другое лицо.
        Костик посмотрел на Лилию Станиславовну. Лицо у нее и в самом деле теперь другое. И выглядит она теперь старше, особенно после того как покрасила волосы. Одно слово - бабка.
        - Вот и Юлька так считает. А тебя она узнает сразу. Ты поможешь ей перелезть через забор. Вот, собственно и все, что от тебя требуется. Помочь мне вернуть дочь. А потом мы уедем. Если хочешь, можешь поехать с нами, - предложила она Костику. Вряд ли он мог усомниться, что его подруга лукавила. Но Лилия Станиславовна брать Костика с собой и не собиралась. Перед тем как подсыпать пару таблеток Арону в бокал вина, она отложила несколько штук. Так на всякий случай. Вдруг понадобятся. Теперь точно знала, что одна из тех таблеток непременно попадет Костику в чай. Или кофе. Это не важно. Когда надо будет избавиться от него. А что такое произойдет, Лилия Станиславовна не сомневалась. Возможно все было бы иначе, согласись Юлька пойти с ней. Но дочь не захотела покидать территорию детского дома, не признав в ней мать. Хотя Лилия Станиславовна изо всех сил пыталась это доказать. Но дочь не хотела верить. Ведь теперь у нее другое лицо.
        Глава 24
        Костик посмотрел на высоченную ограду отделяющую территорию детского дома от улицы. Когда-то на этом месте была усадьба князей Юсуповых. Потом много чего было, всего и не упомнишь. А сейчас от той усадьбы остался разве что вот этот металлический забор. Старые строения снесли. На их месте выстроили корпуса новых зданий, в которых и разместился детский дом.
        О том, чтобы беспрепятственно попасть внутрь территории, не могло быть и речи и Костик сидя за рулем красной «девятки» взятой Лилией Станиславовной в прокате, спросил:
        - Ну и как мы вытащим оттуда твою Юльку? Если только вызовем пожарных с лестницей.
        В его голосе отчетливо слышалась насмешка, но Лилия Станиславовна не обиделась. Сунула руку вниз и извлекла из-под сиденья кусок арматуры, которую припасла заранее.
        - Вот, - сказала она. - Это можно использовать в качестве лома. Вон там в углу пара металлических прутков решетки плохо приварены. Видно уже кто-то пытался их ломать. Я в прошлый раз, когда была тут, приглядела их. С твоей силой этой штуковиной, не составит труда их отогнуть. Дыра конечно небольшая, но Юльке хватит пролезть.
        - Хорошо, а Юлька знает, что мы с тобой здесь? - последовал очередной вопрос. Причем, произнесено это было так, что Лилия Станиславовна поняла, Костик не горит особым желанием помогать ей. Даже разозлилась. Для чего тогда соглашался, идиот. Стараясь сдерживать себя, сказала как можно спокойнее:
        - В прошлый раз я дала денег одному пацану и он сбегал и позвал ее.
        Костик кивнул.
        - Понятно. Будем сидеть и ждать, пока к забору подойдет какой-нибудь пацан.
        - А у тебя есть другие варианты? - раздраженно спросила Лилия Станиславовна.
        Никаких вариантов у Костика не оказалось. Хотя он признаваться в этом не стал. Решил отмолчаться.
        - Ясно, - сказала Лилия Станиславовна. - В таком случаи делай, как я скажу. Иди туда, - кивнула она в сторону ограды, - стой и жди. Как появится кто-то из детей, дай денег и скажи, чтобы позвали Юльку. А я пока буду сидеть в машине.
        - Ладно, - с неохотой ответил Костик и вылез.
        Лилия Станиславовна видела, ждать ему пришлось довольно долго, прежде чем к забору подбежала девчушка лет десяти в яркой красной курточке и вязанной шапочке с бумбончиками. Внешне она была немного похожа на Юльку: фигурой, даже лицом и такая же шустрая. Только дочь была постарше.
        Костик заметив спешащую по дорожке девчушку, позвал ее, и когда она подошла, присел на корточках возле забора и что-то стал ей говорить. Лилия Станиславовна видела, как он дал девчушке денег, после чего та опрометью пустилась бежать. И глядя как она убегает, Квинт сидела и молилась о том, чтобы все получилось как она задумала. И страшно волновалась от предстоящей встречи с дочерью. Ведь той все-таки придется свыкнуться с мыслью, что эта женщина с другим лицом - ее мать. Но захочет ли Юлька с этим мириться.
        Раздумывая обо всем этом, Лилия Станиславовна поглядывала на часы. Показалось странноватым, время идет, а Юльки нет. Неужели не захотела повидаться с Костиком. Опасения усилились, когда девчушка в красной куртке выбежала из-за угла здания и помчалась к забору где ее ожидал Костик. И одна. Юльки с ней не было.
        Испытывая тревожное чувство, вызывавшее в ней трепет, Лилия Станиславовна не отрываясь, следила за тем, как девчушка что-то оживленно говорит Костику, жестикулируя при этом руками, а он вдруг не дослушав ее, торопливо пошел к
«девятке», в которой его дожидалась Квинт.
        Лилия Станиславовна едва усидела в машине, чтобы не выскочить и не кинуться ему навстречу. Предчувствие подсказывало, там явно что-то не так. Она открыла дверь.
        - Что там? Где Юлька? Скажи, с ней все в порядке?
        Костик наклонился.
        - Не знаю. А в общем-то, дрянь дело, - сказал он, а Лилия Станиславовна почувствовала как больно кольнуло сердце. Беспомощно застонала.
        - Что случилось? Говори? - с мольбой попросила она.
        - Нет там твоей Юльки, - сказал Костик, покусывая губу.
        Лилия Станиславовна побледнела.
        - Как это нет? А где же она? Эта маленькая тварь тебя обманула. Ты ей мало заплатил, вот она и плетет сама не знает чего. Как это нет? Не может такого быть. Юлька должна быть там. Понимаешь? Там.
        - Она не обманула, - услышала Лилия Станиславовна вдруг знакомый голос и не поверила своим глазам. Рядом с их «девяткой» как из-под земли появилось четверо дюжих молодцов в кожаных куртках. И с ними Михаил Никифорович Берсенев. Только одет он был не в куртку, а длинное пальто с меховым воротником.
        - О, Господи. Только этого еще не хватало, - зашептала Лилия Станиславовна, закрывая глаза, понимая, что для нее это конец. Глядеть в улыбающуюся физиономию своего покровителя ей не хотелось.
        В первые несколько секунд Костик ничего не понял, а когда сообразил что к чему, было уже поздно. С одной стороны к нему подскочил охранник Никифорыча, здоровяк Олег. С другой какой-то амбал, которого Квинт не знала.
        - В чем проблема, парни? - попытался заерепениться Костик, не понимая, что это бесполезно. Оба молодца по силе явно превосходили его, что и подтвердили, схватив под руки, поволокли к стоящему недалеко красному микроавтобусу. Лилия Станиславовна и не заметила, когда он подъехал сзади.
        Михаил Никифорович приехал сюда на черном «Мерсе».
        Лилия Станиславовна бросила прощальный взгляд на Костика, отчетливо понимая, что больше им вряд ли удастся увидеться. Он тоже обернулся и что-то крикнул, но Квинт не разобрала из-за шума проезжавшей машины. А Никифорыч перехватив этот ее взгляд, сказал с долей равнодушия:
        - Зачем этот парень тебе? Да и мне тоже. Он всего лишь ненужный свидетель.
        Квинт не ответила. Сейчас в ней даже не было страха. Скорее безысходность, которую испытывает больной, лежа в палате смертников. Сколько раз она видела таких. Поначалу сочувствовала им, хотя страдания ничем не могла облегчить. Потом привыкла и смотрела как на уже неизбежное.
        Теперь понимала, что и ей время отведено всего ничего. В живых ее этот упырь не оставит. Но, все-таки, лучше об этом не думать. Да и какой смысл теперь о чем-то жалеть. Что было, то прошло, а будущего у нее все равно нет. Глянув на рядом стоявшего Берсенева в своем длиннющем пальто, сказала с усмешкой:
        - Знаешь, тебе это пальто совсем не идет.
        Он воспринял сказанное Квинт как открытие, потому что никто не смел ему в лицо сказать как оно есть на самом деле.
        - Правда? - удивленно произнес он, оглядывая себя. - Больше не надену его, - пообещал он. Хотя Лилии Станиславовне его обещания были совсем ни к чему. Уткнувшись лицом в воротник шубы, она вылезла из машины. Не хотела, чтобы кто-то видел ее слезы, потому и прятала лицо.
        Рядом крутился высоченный широкоплечий парень в кожаной куртке. Он как коршун в поисках легкой добычи вертел головой во все стороны и при этом бросал короткие взгляды на Лилию Станиславовну, чтобы она не предприняла ничего такого в отношении его хозяина.
        Видя, что Квинт хочет идти к микроавтобусу, куда увели Костика, Берсенев остановил ее и указал рукой на стоящий в сторонке «Мерседес».
        - Нам туда, - сказал он.
        Лилия Станиславовна удивилась.
        - С чего бы такое внимание?
        Никифорыч как будто пожал плечами.
        - Я хочу, чтобы ты ехала со мной.
        - Понятно, - кивнула Лилия Станиславовна, подходя и усаживаясь на заднее сиденье. Берсенев сел рядом. Переднее сиденье рядом с водителем занял его высоченный охранник, и машина тронулась.
        Квинт заметила на лице Берсенева самодовольную ухмылочку, которая не предвещала лично для нее ничего хорошего и насторожилась. Знала, когда он так ухмыляется, жди неприятностей и ничего более.
        - Признаться, я уже думал, что никогда тебя не увижу. Думал, смоталась Лиля из Москвы куда-нибудь далеко, как вдруг надежный человек из ментовки позвонил. Так мол и так. Приходила мол девушка, рассказала, что видела тебя здесь. Правда, с другим лицом. В милиции не поверили, а я поверил и как видишь, не ошибся, - проговорил Берсенев с нескрываемым весельем, словно ставя себе в заслугу тот факт, что удалось поймать Квинт. Сколько людей было задействовано, но повезло ему.
        Лилия Станиславовна грустно поглядела в окно. Ну что ответить в такой ситуации, когда ей не везет со всех сторон.
        - Разве от тебя скроешься, - сказала она с долей грусти. Сейчас Квинт в отличие от Берсенева было совсем не весело.
        Кажется от этих слов самодовольства на лице Берсенева стало еще больше. Оно прямо-таки распирало его. Никифорыч кивнул.
        - Это верно. От меня не скроешься, даже если не только рожу, но и душу поменяешь. Я и с того света достать могу.
        - Но мертвецы не умеют говорить, - резонно заметила Квинт. Ее замечание здорово не понравилось Берсеневу, и он нахмурился.
        - Зато живые могут, - грубо сказал он. - Разве ты еще не поняла, что твоя дочь у меня.
        - Юлька, у тебя? - Лилия Станиславовна заерзала на сиденье так, что сидящий впереди охранник обернулся с недовольной мордой.
        - Так-то вот, - Берсенев кивнул и со скучным выражением на лице отвернулся к окну, делая вид будто им больше и разговаривать не о чем. Но Лилия Станиславовна догадалась, все отнюдь не так и разговор у них еще впереди.
        Ее привезли в тот самый загородный дом, откуда два месяца назад Квинт удалось убежать. А вот Таисии - нет. Ей не повезло. Хотя, может быть благодаря ее смерти, Лилии Станиславовне и удалось спастись.
        Красный микроавтобус отстал где-то по дороге. Лилия Станиславовна догадалась: люди Берсенева наверняка уже прикончили Костика и решили избавиться от трупа. Закопают где-нибудь в лесу. А ее не прикончили. Значит, она еще нужна Берсеневу.
        Перед тем как зайти в дом, охранник Олег, указал на зарешеченное окно туалета, откуда Квинт в прошлый раз сбежала и с гордостью сказал:
        - Теперь не смотаешься. - И толкнул Лилию Станиславовну в спину, чтобы она шла к веранде. - Иди туда за Михаилом Никифоровичем.
        Берсенев вошел в дом первым и уже поджидал Квинт в гостиной, сидя в кресле. В другом кресле сидела Юля. Лилия Станиславовна бросилась к ней.
        - Юля! Доченька!
        Дочь была точно напугана чем-то и не проявила эмоций. Только лишь посмотрела в глаза Квинт и ничего не сказала. Видно переживания не прошли для нее бесследно.
        Лилия Станиславовна заплакала и поцеловав Юльку в щеки, обхватила ее голову и прижала к себе.
        Юлечка. Котенок, это же я, твоя мама, - назвала она дочь так, как называла ее раньше. - Потерпи немного. Скоро мы будем вместе, как раньше. И нам будет хорошо…
        - Не будет, - тихо ответила дочь.
        Лилия Станиславовна испуганно посмотрела на дочь.
        - Почему, Юля?
        - Того, что было раньше, уже не вернуть. Теперь все стало по-другому. Где Таисия? Где Костик?
        Лилия Станиславовна посмотрела на Берсенева, но тот только развел руками, предоставляя ей право сказать все, что она захочет. Но говорить правду Квинт не стала, чтобы окончательно не травмировать психику дочери, соврала:
        - Они уехали.
        Трудно сказать, поверила ли дочь ее вранью. Посмотрев выразительно в глаза Лилии Станиславовне, она сказала:
        - А ты?
        Лилия Станиславовна недоуменно отпрянула.
        - Что - я?
        - У тебя тот же голос, но другое лицо. Почему?
        - Это я обожгла его во время пожара.
        - Не правда, - замотала головой Юля. - Тебя там не было.
        Лилия Станиславовна почувствовала растерянность, не зная, что и ответить дочери. Врать больше не хотелось. Сказала:
        - Ладно, Юленька. Когда-нибудь я тебе все расскажу. А сейчас, извини, не могу. - И обратившись к сидящему напротив Берсеневу, произнесла с нажимом: - Отпусти мою дочь! Слышишь?
        Берсенев охотно кивнул.
        - Разумеется. Я ведь ее взял из детдома всего лишь на выходные, - сказал он с улыбкой. - Девочка она хорошая. Посмотрю, может быть оставлю ее у себя. Удочерю ее. У меня ей будет намного лучше чем в детдоме. Правда ведь?
        Лилия Станиславовна изменилась в лице. В глазах вспыхнула злость, сдержать которую ей удавалось, приложив максимум усилий.
        - Что? Оставишь у себя? Ты ублюдок…
        Берсенев нахмурился.
        - Но, но! Не перегибай, - сделал он Квинт строгое замечание. - Я этого не люблю. А потом, я могу и изменить свое решение. И может получиться так, что оно окажется не таким, каким бы тебе хотелось, - сказал он с намеком.
        - Хорошо, хорошо. Извини, - поспешила Лилия Станиславовна извиниться, посчитав, что и в самом деле повела себя не корректно, тем более, что этот негодяй способен на крайнюю жестокость.
        Берсенев приказал охраннику Олегу увести дочь Лилии Станиславовны в другую комнату, и когда они остались одни, Квинт взволнованно достала из кармана брюк пачку сигарет и зажигалку. Берсенев на это неодобрительно поморщился. Сам он никогда не курил и теперь произнес по этому поводу:
        - Знаешь, что тебя погубит? Пагубные привычки, от которых ты не можешь избавиться.
        Квинт выслушала его и закурив, демонстративно выпустила струю дыма в сторону Берсенева, хотелось отомстить ему хоть так и попасть прямо в лицо. Пусть вдохнет дым.
        Берсенев перенес этот акт мщения довольно спокойно и даже глазом не моргнул, не то, чтобы закашлять. Видя что акт отмщения не удался, Лилия Станиславовна испустила протяжный вздох и решила кое-что разузнать у ненавистного Никифорыча.
        - Я так понимаю, раз я еще жива, стало быть, понадобилась тебе? Не так ли, мой дорогой?
        Берсенев улыбнулся.
        - Тебе не откажешь в проницательности, - не поскупился он на похвалу. Но Квинт сейчас было не до его любезностей. Единственное ее желание, это спасти дочь. Вырвать ее из лап Берсенева. Лилия Станиславовна знала, какой он страшный человек. И ради этого, она была готова на всё, даже отдать все деньги, которые припрятала на частной квартире. Поэтому предложение обменять деньги на Юльку прозвучало тут же.
        Но как видно, этого Никифорычу показалось мало и он скроил такую физиономию, что Лилия Станиславовна воскликнула:
        - Чего ж тебе еще надо?
        - Изменились кой, какие обстоятельства. Вот послушай, - заговорил он как всегда спокойным тоном, только на этот раз в нем как будто было больше доверительности. - Не так давно один мой хороший приятель рассказал мне довольно интересную историю про парня. В казино он познакомился с неким молодым человеком, который проигравшись в пух, попросил у него в долг. У парня как раз началась ломка, а денег на наркотик уже не было. Он признался моему приятелю, что его папаша высокопоставленный чиновник и довольно состоятельный человек, и он обязательно вернет долг.
        - Вот как? - Лилия Станиславовна насторожилась, пытаясь понять, что за всем этим кроется и к чему весь этот разговор. Но пока знала только одно, Берсенев явно не просто так рассказывает ей все это. Стал бы он тратить время на пустяки, не будь в том его заинтересованности.
        - Признаюсь, меня эта история заинтересовала, особенно после того, как моего приятеля вдруг убили. А надо сказать, человек он был влиятельный в криминальном мире, и вряд ли у кого-то на него просто так поднялась бы рука. А тут вдруг раз, и его нету. И тогда я стал выяснять кто и за что отправил на тот свет моего друга. И выяснил, что причиной его внезапной смерти, стала та самая история, в которой замешан молодой человек из казино и его папаша. И произошло это как раз после того, как папаша этого оболтуса занял кресло заместителя премьер-министра в обновленном правительстве.
        Лилия Станиславовна хмыкнула, пока все еще не понимая подоплеки. Не сомневалась, в той среде, в которой вращается Берсенев, возможно и не такое. Да и что для этих людей человеческая жизнь, когда они все меряют на мешки с деньгами.
        - А что за это надо убивать? Если занимаешь кресло там, - указала она пальчиком наверх.
        Берсенев улыбнулся ее наивности.
        - В некоторых случаях, да. Вот как, например, с папашей оболтуса, - сказал он весело.
        - Не понимаю, - откровенно призналась Лилия Станиславовна и пожала плечами. На что сам Берсенев кивнул.
        - И я не понимал, пока не копнул глубже, - признался он и продолжил свое откровение: - Вот тогда-то я и выяснил, за что конкретно мой приятель ушел из жизни. Оказалось, он узнал некую тайну, о которой ему проболтался отпрыск высокопоставленного чиновника, после того как получил деньги и принял спасительную дозу героина.
        - Надеюсь, тайна не государственная, - сказала с усмешечкой Квинт, надеясь обернуть это в шутку. Но Берсенев как оказалось был не расположен шутить и сделался еще более серьезен.
        - Должен заметить тебе, - произнес он со строгостью в голосе, - у высокопоставленных чиновников есть тайны, которые поважнее государственных. Так вот эта, как раз такая. И касалась она папаши. Правда он тогда не был еще возведен в ранг заместителя премьера, а потом здорово перепугался. Вдруг о его грешках узнает премьер и будучи человеком строгих правил, даст пинка под зад. Где гарантия, что сынок еще кому-нибудь не разболтает. Сведения попадут в прессу. Недруги только и ждут удобного момента, чтобы поднагадить. А покидать новый кабинет ох как не хотелось. Этого поста он добивался всеми правдами и неправдами. Вот и пустился тогда папаша на крайние меры. Сына высек и женил на какой-то дуре. А приятеля моего отправил на тот свет. Теперь ты, надеюсь, понимаешь, что я хочу отомстить за друга.
        Лилия Станиславовна кивнула. Это она понимала. Но не понимала другого: при чем тут она. Но сначала решила все-таки до конца выяснить про грешок высокопоставленного папаши.
        - Да тут все просто, - махнул рукой Берсенев. - Отпрыск, наркоман со стажем, подыскивал красивых девушек. Привозил их на дачу, напаивал вином. Я не знаю, может он им добавлял чего туда. Короче, они отрубались. И вот тогда на поле действия появлялся его папаша. У него видите ли патологическая страсть к молоденьким красавицам. Одним словом он их там трахал как хотел, и за это давал сынуле деньги. И все было ничего до тех пор, пока одна такая девушка не забеременела и не потребовала, чтобы отпрыск, который привозил ее на дачу, женился на ней. Но тот хоть и наркоман, но не пожелал связывать себя семейными узами с девкой, залетевшей не от него, а от папаши. Разумеется, в семье произошел скандал. Но папаша с мамашей выносить сор из избы не стали.
        Лилия Станиславовна понимающе кивнула.
        - Вон оно что. Значит, это хочешь сделать ты?
        Берсенев улыбнулся.
        - Ну не совсем. Добиться его отставки - пустяк. Другое дело, сделать так, чтобы этот человек стал моим союзником. Другом, если хочешь. Это куда выгодней, чем просто его отставка.
        - Зачем? - спросила Квинт принимаясь за другую сигарету. Но закурить ей не пришлось. Берсенев встал, взял сигарету из ее пальцев, смял о пепельницу, говоря:
        - Мне такой человек очень бы пригодился. У меня есть пара проектов, обещающих много миллиардную прибыль. И было бы совсем неплохо воплотить их в жизнь. Я думаю, если этот любитель малолеток не глупец, то обязательно согласится помочь. Ну, а если нет, я его растопчу, смешаю с грязью. И тогда ему дня не просидеть в новом кресле. Новый премьер строго следит за чистотой нравов своих подчиненных. Посмотрим, что из этого получится. Но чтобы все получилось, мне нужна твоя помощь.
        - Моя помощь? - Лилия Станиславовна не скрывала изумления и оно как нельзя ярко отразилось на ее лице. - Чем же я могу помочь? Придти в кабинет к этому любителю малолеток и пересказать все, что рассказал мне ты?
        - Не будь дурой, - мрачно произнес Берсенев. - Ты прекрасно знаешь, что не сумеешь даже переступить порог его кабинета.
        - В таком случаи, что ты хочешь от меня?
        - Недавно я узнал, что его ребенок попал к тебе. Ты продала его ребенка. И я хочу знать, кому. Понимаешь меня? Ребенок должен быть у меня, - Берсенев ткнул пальцем в стол, давая понять, что компромисса здесь быть не может.
        Лилия Станиславовна кивнула. Теперь она все понимала, за исключением самой малости, о которой тут же и спросила Берсенева.
        - А с чего ты решил, что этого ребенка продала я? - спросила она пока не улавливая своей причастности к этой истории. Хотя та уверенность, с которой Берсенев говорил, заставляла поверить, что так оно и есть на самом деле.
        Чтобы окончательно развеять сомнения Квинт, Берсенев положил перед ней на стол фотографию обнаженной девушки, в которой Лилия Станиславовна, узнала Ксению.
        - Ксения?! Вот как оно, значит, - произнесла она несколько растерянно. А Берсенев спросил:
        - Ты ее узнаешь?
        - Да. Узнаю, - чуть приглушенно ответила Квинт.
        - Ну вот и славно, - с самодовольством кивнул Берсенев. - А теперь напряги свои мозги и постарайся вспомнить, кому ты сбагрила ее ребенка. И моли Бога, чтобы он был жив, - добавил он тихо, наклонившись к самому ее уху.
        Лилия Станиславовна хотела возмутиться, сказать, как она может отвечать за такое, но вспомнила при каких обстоятельствах сюда попала и что у Берсенева ее дочь, и промолчала. Напрягая память, попыталась вспомнить номер сотового телефона того клиента.
        - Костик!.. - вдруг слетело с ее губ.
        Берсенев не понял.
        - Какой еще Костик? Это кто? - с прохладцей глянул он на Квинт.
        - Это тот парень… мой помощник. Отвозил детей обычно он. Он должен помнить номер мобильника.
        Берсенев разочарованно покачал головой.
        - А чтоб вас… - и позвал своего охранника Олега, который появился тут же, потому что как видно стоял возле двери только и ожидая пока его позовут. - Мне нужен парень тот, - повел Берсенев указательным пальчиком в сторону, - Он еще живой?
        Охранник как зачарованный уставился на перстень с драгоценными камнями, который был на пальце у Берсенева.
        - Я сейчас узнаю, - ответил он и добавил: - Если наши пацаны не перестарались, то, наверное, жив.
        - Боже, помоги, - застонала Лилия Станиславовна. Она нисколько не слукавила, сказав, что мальчугана Ксении заказчику отвозил именно Костик. Но не договорила, что на этом его доля участия в деле и заканчивалась. Все договоренности с теми, кто хотел бы заиметь ребенка таким способом, какой предлагала она, Лилия Станиславовна вела сама. Потому и номера телефонов знала только она. А Костика просто решила спасти от смерти. Если он, конечно, еще жив.
        Оказалось, жив.
        Минут через десять охранник вернулся и не один. Вместе с ним вошел человек, глянув в лицо которому Квинт с трудом признала в нем Костика.
        Берсенев поморщился.
        - Ну вот всегда вы так, - сделал он суровое замечание Олегу. - Неужели нельзя было обойтись без этого? - указал он на разбитое лицо Костика.
        - Ребята говорят, он сам на них рыпнулся, - ответил охранник виновато.
        Берсенев махнул рукой, чтобы тот не продолжал и довольно приветливо предложил Костику.
        - Садись. Чего стоишь?
        Костик просто-таки упал в кресло. Парни Берсенева так постарались, что он едва держался на ногах. Лилия Станиславовна заметила в его глазах страх. Наверное, он не мог понять, почему его все-таки оставили в живых. Он уже распрощался с жизнью, и вдруг тем, кто пытался забить его до смерти, позвонил охранник Берсенева. И тогда его привели в дом.
        Квинт подошла к нему. Присела рядом на корточки. Костик даже не посмотрел на нее. Роковая женщина, от которой ждать ничего хорошего не стоит, кроме неприятностей.
        Лилия Станиславовна положила ему на колено свою руку. Глядя в его изуродованное лицо, в душе проклинала Берсенева. Хотелось извиниться перед Костиком за то, что все так получилось, но заметив как смотрит на нее Берсенев, заговорила о другом.
        - Скажи, - спросила она у Костика, - ты помнишь кому отвозил ребенка Ксении? - Чтобы ему стало понятно, она показала фотографию. На ней была Ксения, совсем без одежды.
        Костик повернул голову, глянул на фотографию, скроив при этом болезненную физиономию. Видеть эту девушку ему не хотелось. Ведь все их беды начались именно с нее. Он даже вскинул руку, изобразив жест, словно этим пытался загородиться от обнаженной красавицы с соблазнительной улыбкой.
        - Помню, - произнес он шепеляво из-за выбитых передних зубов.
        Лилия Станиславовна встала, подошла к Берсеневу.
        - Тебе нужен ее ребенок, - положила она фотографию Ксении на стол, - Он будет у тебя. Мы его привезем, - обернулась она и посмотрела на Костика и подмигнула.
        Костик понял это как намек на то, что у него еще остается шанс продлить свою жизнь, если, конечно, он не окажется глупцом и не откажется. И потому кивком подтвердил готовность исполнить сказанное Квинт. Не сомневался: откажись он сейчас, и жизнь оборвалась бы за порогом этой комнаты, где в коридоре толпились громилы Берсенева, поджидая его. Теперь, наверное, они будут выглядеть разочарованными, узнав, что отбивная котлета из Костика не получится.
        Видя, что пока все получается так, как хотелось бы ему, Берсенев с самодовольством легонько хлопнул ладонью себя по коленке.
        - Хорошо, - согласился он, но тут же добавил: - Даю вам сроку до после- завтра. И не забывай, у меня твоя дочь. - Произнесено было с нехорошим намеком, от которого Лилию Станиславовну передернуло.
        Глава 25
        Квинт не сомневалась, что с теми покупателями, кому она продала ребенка Ксении по нормальному не удастся договориться. Вернуть малыша они не согласятся. Да и у них ли он сейчас, вот еще вопрос. Ведь многие из ее клиентов покупали детей для дальнейшей перепродажи.
        С большим трудом она вспомнила номер мобильника человека, с которым вела переговоры о продажи ему ребенка Ксении. Тот хоть и говорил, что берет малыша для себя, но кто знает, мог ведь и соврать.
        Лилия Станиславовна решила позвонить. Хотя это и было против ее правил. Своим покупателям она никогда не перезванивала. Да и они обычно после приобретения ребенка меняли номер сотового, чтобы оборвать всякую связь с ней. Но в данном случаи все оказалось не так. Номер мобильника покупатель не сменил. Созвонившись с ним, Лилия Станиславовна предложила встретиться, сославшись на необходимость срочного разговора.
        - Изменились обстоятельства, - сказала она в трубку и добавила: - Это очень важно и касается вашего малыша.
        Покупатель, кажется, занервничал, но уговаривать его долго не пришлось. На встречу он согласился. Сыграло любопытство. Наверное, ему не терпелось разузнать в чем все-таки дело. Встретиться договорились возле Казанского вокзала. Лилия Станиславовна несколько удивилась, почему именно там, но мужчина ответил, что ему так удобней. Квинт спорить не стала, посчитав, что скорее всего клиент живет в пригороде Москвы и приедет на электричке.
        Бывший офицер отставник, проявил осторожность. Непременным его условием было, чтобы Лилия Станиславовна приехала одна. Но Квинт приехать не могла вовсе. Вряд ли отставник узнает ее теперь после пластической операции. Да и узнавать ему совсем не обязательно. И Квинт, сославшись на болезнь, убедила отставника, что вместо нее на встречу приедет помощник, который тогда привез офицеру ребенка. Он и передаст на словах от ее имени все, что нужно. Отставник хотя и с неохотой, но все же согласился на такой вариант, но условия оказались теми же. Он в категоричной форме потребовал, чтобы Костик приехал один.
        - Иначе, встреча не состоится, - предупредил он Квинт.
        - Вот. Чтобы мы сейчас делали? - высказала Лилия Станиславовна претензии Никифорычу. - Если б твои люди убили Костика. Я с таким лицом не могу поехать к нему. Он бы со мной встречаться не стал.
        Берсенев не стал раздумывать над сказанным Квинт.
        - Ну встречаться с ним тебе и необязательно. Можно было просто показать его моим парням. Со стороны.
        Лилия Станиславовна усмехнулась.
        - Да? А как тебе его осторожность? И что ты будешь делать, если он первым не подойдет к месту встречи, а будет стоять где-нибудь в сторонке и ждать, пока там окажется Костик.
        На этот раз у Берсенева были все основания призадуматься. И поводом для этого послужило сказанное Квинт. Умная женщина и в логике ей не откажешь. Все разложила по полочкам. Но иметь такую в своем окружении небезопасно. Никогда не знаешь, чего ей придет на ум и как она собирается воплотить мысль в реальность. И она запросто может выкинуть очередную подлянку. Берсенев уже задумывался об этом. Но в достижении своей цели, решил все же рискнуть.
        - Ладно. Убедила, - согласился Берсенев. - Бери своего парня. Но под твою ответственность. Если что, спрос будет с тебя.
        - А ничего такого и не случится, - пообещала Квинт. - Костик - мой человек. И будет делать то, что мне надо. Правда, милый?
        Костик молча кивнул.
        Как того требовал отставник, он приехал на место встречи один. Встретиться они были должны под часами возле перехода. Костик подошел, а отставника не было.
        Лилия Станиславовна вместе с тремя парнями сидела в черной иномарке стоящей возле торговых палаток и наблюдала за Костиком. И не только она, но и парни тоже. Они уже стали выражать недовольство, подозревая подвох и хотели позвонить Берсеневу, как вдруг из-за ближайшей к переходу палатки вышел тот, кто был им нужен.
        - А вот и наш офицерик, - сказала Квинт.
        Лилия Станиславовна была довольная собой. Расклад ее мыслей оказался верный. И Костик пригодился. Об этом она не упустила тут же заметить сидевшим с ней парням. Но у тех, видно, на этот счет было иное мнение, и они воздержались от комментариев, не привычные рассуждать о действиях своего хозяина. В их обязанность входило проследить за покупателем и выяснить где он живет. Причем, Берсенев лично предупредил каждого, что если они упустят клиента, то не сносить им голов. Чего, чего, а пустых обещаний он не давал. Это знали все из окружения Берсенева. Поэтому парни старались изо всех сил, и задание выполнили. К вечеру уже были известны улица и на ней дом, в котором жил отставник.
        Оставалось немногое, выяснить номер квартиры. Для этого один из парней переоделся в приготовленную заранее милицейскую форму и представляясь участковым, подошел к одной из местных старушенций выгуливающей свою собачонку, рядом с домом, в котором жил отставник. Сердобольная бабуся дала ему полный расклад по поводу жильцов, принимая его за настоящего милиционера. Рассказала, кто в их доме торгует наркотиками, кто из молодых девушек занимается проституцией. А вот про бывшего офицера как оказалось, знала немногое.
        - Он живет у нас в доме не давно. С женой и маленьким ребенком, - сказала она и назвала номер квартиры.
        В стоящей за углом иномарке лжеучасткового поджидали трое приятелей, среди которых был и Костик. Берсенев велел парням взять его с собой. Не сказать, чтобы парни относились к нему доверительно, как к своему, точнее было бы сказать, они его вынужденно терпели. Сам Костик пока еще не подозревал, для какой такой надобности его привезли сюда.
        Узнал он, когда вернулся тот, который переодевался в милицейскую форму, представляясь участковым. Он подошел, сел в машину. Стащив с головы шапку с милицейской кокардой, скроил брезгливую физиономию и бросил ее под ноги. Видно роль мента была для него в тягость.
        Сидевшие в машине парни переглянулись и улыбнулись. Каждый из них испытывал к милицейской форме точно такую же неприязнь, что и их приятель.
        - Ну что, узнал номер квартиры этого урода? - спросил охранник Олег. Он сидел за рулем иномарки и был тут на правах старшего. Берсенев специально послал его с парнями, опасаясь, как бы они не сделали что-нибудь не так.
        - А то, - ответил парень, стаскивая с себя куртку с погонами. - Все разузнал. Бабка оказалась болтушкой.
        - Отлично. Ну что, - обратился Олег к сидевшему на заднем сиденье Костику. - Теперь твой выход. Иди и забери киндара.
        Костик не ответил. Он сидел и смотрел на незакрытую дверь подъезда, которую, выходя, самозванец в милицейской форме специально оставил открытой.
        - Чего ты сидишь? Ждешь пока кто-нибудь дверь закроет? - не выдержал один из парней, толкнув Костика в бок.
        Теперь все сидящие в машине парни смотрели только на него. Но Костик под их пристальными взглядами ничуть не смущался. Скорее наоборот. Ведь это не им надо будет сейчас пойти и забрать ребенка.
        - Да, нет, не жду. Просто я подумал…
        - Слушай, ты, олень, тебе не надо думать. За тебя уже все продумано. Давай, иди и сделай, как тебе сказано.
        - А бабу ту, в квартире, мне мочить? Или как? - спросил Костик.
        Олег почесал бритый затылок. Положил в пепельницу окурок и достал из кармана газовый баллончик.
        - Не надо ее мочить. Вот, в морду пырснишь и она минут на десять отключится. Ну, а ты, значит, киндара берешь и сваливаешь. Усек?
        - Усек, - Костик взял баллончик и вылез из машины.
        Поднявшись на третий этаж, он прислушался. В подъезде было тихо, но спокойней от этого не стало. Скорее наоборот, тишина нагнетала тревогу, да еще какую. Костик чувствовал, что у него трясутся не только руки, но и пробегает дрожь по всему телу, сковывая движения. Постарался успокоиться. Для этого мысленно досчитал до двадцати, потом в обратном порядке и только после этого подошел к двери. Прежде чем позвонить, он достал из кармана баллончик. И держа его поудобней в правой руке, левой надавил на кнопку звонка.
        Хозяйка квартиры открыла дверь, даже не соблаговолив поглядеть в глазок. И это было ее ошибкой. Увидев перед собой довольно хорошенькое женское личико, Костик выпустил из баллончика короткую струю газа. Прямо в эту вполне милую мордашку. Увидел как женщина испугавшись, отшатнулась назад, вытаращила глаза. А еще она открыла рот. И это тоже стало ее ошибкой, потому что струя газа распылилась невидимым облачком, обволакивая ее голову со всех сторон.
        Она охнула и взмахнув руками, точно подраненная птица крыльями стала опускаться на ковер. Не падать, а опускаться. Сначала она села на колени. Но тело ее повело в сторону и она прислонившись боком к стене, закрыла глаза, уронив голову на грудь.
        Костик не теряя времени, вобрал в себя воздух и задержав дыхание и зажмурившись, перешагнув через порог, вошел в квартиру. Пройдя коридор, где распылился газ, он открыл глаза. Увидев прямо перед собой дверь в комнату, раскрыл ее и вошел.
        Детская кроватка стояла возле окна. Лежащий в ней малыш не спал. На вошедшего незнакомого мужчину кроха уставился пытливым взглядом, как на человека незнакомого. Чтобы он не расплакался, Костик зашептал:
        - Тихо, тихо, малыш. Все в порядке. Все хорошо.
        Выхватив малыша из кроватки, наскоро закрутил его в одеяло, первое попавшееся под руку и кинулся к выходу, перешагнув через вытянутые ноги сидящей на полу женщины. Выйдя из квартиры, на лестничной площадке столкнулся с толстушкой лет пятидесяти. Та удивленно вылупилась, увидев его выходящим из квартиры соседей с ребенком на руках и спросила:
        - А где Марина?
        Костик смекетил, что Мариной звали хозяйку квартиры. Сказал:
        - Там. Дома.
        - А вы?.. - кажется толстушка догадалась о нехорошем, впиваясь в Костика цепким взглядом. - Кто вы такой? Куда вы несете ребенка?
        Сомнений быть не могло. Эта пышка и хозяйка квартиры Марина были хорошо знакомы. Отсюда и такое подозрение у нее в глазах.
        Костик понял, что вляпался. И, кажется, серьезно.
        - Она меня попросила погулять с ребенком, - ляпнул он первое, что пришло в голову и кажется еще больше удивил толстушку.
        - Погулять? - округлила она глаза. - На улице такой холод, а вы ребенка даже не одели. - В ее голосе слышалась не столько забота, сколько настойчивость, немедленного возвращения малыша в квартиру. Но этого Костик допустить никак не мог. Рука сама собой скользнула в карман, откуда извлекла баллончик. И выпущенная из него струя газа, остановила нахрапистость толстушки. Та грохнулась на плиточный пол возле двери отставника. А Костик, не оглядываясь, помчался вниз по лестнице.
        Из подъезда он выскочил так, словно за ним неслась стая гончих. Поджидавшие его в машине парни забеспокоились. Когда он вместе с ребенком уселся на сиденье, охранник Никифорыча Олег спросил:
        - Ты чего так долго? Чаи там гонял? - Вместе с озабоченностью в его голосе слышалась и насмешка, которая не понравилась Костику. И он сказал то, чего, наверное, говорить не следовало для его же безопасности.
        - Соседка помешала, сука. Ну я и ее газом угостил, - сказал он передавая баллончик Олегу. И не заметил, как охранник Берсенева переглянулся с одним из парней взглядом. Костик был доволен собой и считал, что все прошло гладко. Ведь он принес ребенка. Выполнил то, что ему велели. Значит, теперь он с ними. А что до соседки, так плевать на нее. Оклемается.
        - Но ведь она наверняка запомнила твою рожу, - нахмурившись, сказал ему Олег, спеша как можно быстрее уехать от дома. Неизвестно, кто вперед из тех двух дур очухается. Та у которой украли ребенка вряд ли вот так сразу кинется звонить в милицию, не посоветовавшись с мужем. Она прекрасно осознает, что малыш ставший для нее родным, приобретен незаконно. А стало быть, в ходе разбирательства, могут возникнуть неприятности не только для продавца, но и у того, кто купил ребенка, то есть у ее мужа.
        А вот соседка может заявить о нападении и дать приметы человека прыснувшего ей в лицо газом. Мысль о соседки не давала охраннику покоя.
        - Нехорошо с этой бабой получилось, - осуждающе добавил Олег и решил немедленно доложить обо всем Берсеневу, чтобы потом не оказаться крайним.
        Костик не знал, что сказал своему охраннику Никифорыч. Но очень удивился, когда вдруг Олег сказал, что с ними он не поедет.
        - И куда мне теперь? - спросил Костик, еще ни о чем не подозревая.
        - Да хоть на все четыре стороны, - сказал Олег, свернув к лесопарковой зоне. Остановился возле эстакады, по которой проходила теплотрасса.
        Костик огляделся по сторонам. Уж слишком безлюдное место. В таких обычно селятся бомжи да одичавшие собаки. Но сейчас даже ни тех и ни других не видно. Попрятались от мороза.
        - В общем так, привозить тебя назад не велено, - сказал охранник как бы давая понять, что дальнейшая судьба Костика его не интересует. Повернувшись, он сделал вид, будто собирается сесть за руль, но внезапно из расстегнутой куртки выхватил пистолет с глушителем, и направил его в сторону Костика.
        Увидев направленный на него пистолет, Костик мгновенно побледнел. Не хотелось верить в то, что сейчас сию секунду его уже не станет в этом мире. Пуля вычеркнет его из жизни. И это тогда, когда он поверил в шанс подаренный судьбой. Выходит, зря поверил. А может нет. Инстинкт к спасению, сработал молниеносно. Он прыгнул в сторону, предприняв отчаянную, но безуспешную попытку спасения, успел сделать всего три прыжка, как тут же почувствовал удар в голову. Боли не ощутил, наверное потому, что не успел. Зато успел осознать, что с тем кусочком железа вонзившимся в затылок, теперь для него все закончилось. До спасительной эстакады, за которой можно было укрыться, он не добежал каких-то несколько метров, рухнул лицом в снег.
        - Так-то лучше. Теперь с тобой уж точно не возникнет проблем, - проговорил охранник Олег, усаживаясь за руль иномарки.
        Стоило машине уехать, как из-под эстакады теплотрассы появились два бомжа: старик лет шестидесяти с побитым лицом и с ним еще совсем молодой парень в грязном пуховике. Бомжи проходили мимо и залезли туда погреться. И случайно стали свидетелями разыгравшейся драмы. Но они - народ привычный ко всему, поэтому подобное их не удивило и тем более уж не напугало, а скорее обрадовало.
        - Это не наше дело, как и зачто его тут укокохали. А вот одежка на нем справная. Куртка - тебе подойдет. А ботинки я себе возьму. Мои совсем дырявые, каши просят, - сказал старик бомж молодому.
        Вдвоем они затащили тело Костика под теплотрассу, чтобы никто не увидел, и там стали стаскивать с него одежду.
        Глава 26
        Предчувствие неизбежного, вызывало тревогу. Но Ксения слишком поздно догадалась: происходит, что-то не то. И приняла это как неизбежное. Они приехали в детский дом, чтобы повидаться с Юлей, но пожилой человек в форме охранника на проходной даже не стал с ними разговаривать, как только узнал о ком идет речь. Вот тогда в душу Ксении закралось подозрение, которое подтвердилось, когда одна из детдомовских девчонок сообщила ей, что со вчерашнего дня Юли Квинт у них нету.
        - Значит, уже нету? - не удивилась Ксения. Девчушка, не стала утруждать себя, какими бы то не было разъяснениями, заявив, что больше она ничего не знает.
        - А куда она могла деться? - терялся в догадках Валерка, перебирая разные варианты исчезновения девочки, на первое место выдвигая версию, что Лилия Станиславовна Квинт оказалась хитрее их и забрала дочь.
        - Возможно, так оно и есть, - Ксения решила, что, пожалуй, Валерка прав. - Раз у нее есть опыт продавать детей, то, стало быть, и похищать тоже, - с полной отрешенностью в голосе проговорила она, озадаченная случившимся. Ведь теперь ей вряд ли удастся разыскать Квинт. А значит, и своего ребенка. И припереть к стенке торговку детьми им с Валеркой не удастся, как бы этого не хотелось. Ксения давно подметила за некоторыми людьми умение выскальзывать из любой, казалось бы самой нехорошей ситуации. Видно везение им дано судьбой. Кажется, Лилия Станиславовна была как раз таким человеком.
        Ксения едва не расплакалась от досады. Они сидели в «Москвиче», не обращая внимания на охранника, а между тем, тот сразу же как только Ксения вышла из проходной на улицу, не медля сообщил директору детского дома о девушке, интересующейся Юлией Квинт.
        Перепуганный директор не долго думая, решил позвонить Берсеневу. По неофициальному соглашению за три тысячи долларов он позволил Михаилу Никифоровичу забрать девочку из интерната на три дня, под тем предлогом, что тот собирается ее удочерить. Конфликтовать с законом директору не хотелось. А с Берсеневым - тем более. И он попросил вора в законе как можно скорей урегулировать ситуацию.
        Сам Михаил Никифорович Берсенев отнесся к звонку с явным интересом, чем в некоторой степени даже удивил директора.
        - Говоришь, девушка интересуется? - переспросил он.
        - Ну да, - подтвердил директор и добавил: - Так мне сказали с проходной.
        - Понятно, - повеселевшим голосом произнес Берсенев и спросил: - Скажи, это девушка еще там у тебя?
        - Да. Возле проходной. Но с ней парень какой-то. Они приехали на «Москвиче». Парень сейчас ковыряется в моторе. Кажется, у них поломалась машина.
        - Отлично, - ликующим голосом воскликнул Берсенев. - Сейчас я пришлю туда своих ребят, - и бросил трубку, не дав директору договорить до конца то, что он хотел.
        Положив трубку на аппарат директор выглянул в окно. Парень все еще стоял наклонившись над мотором развалюхи. Потом к нему подошла девушка. Они о чем-то поговорили. Потом сели в машину, которая никак не заводилась. Но когда все-таки завелась и они поехали, тут же появилась черная «БМВ» пристроившись в хвост
«Москвичу». Машины уехали и у директора от сердца отлегло. Он предпочитал жить по принципу: моя хата с краю. И лишние неприятности ему ни к чему. Да и стоит ли забивать голову ненужным, когда своих забот полно.
        Валерка привез Ксению на городскую квартиру, где когда-то жил с матерью и отцом. Машину подогнал к подъезду. Дворники постарались и расчистили снег на тротуаре до самого асфальта, не то что на въезде во двор. Там сплошное месиво, того и гляди их драндулет засядет.
        - Машину придется оставить тут. Потом заберу ее, когда починю, - в сердцах пнул он ногой по колесу. - Пошли, поднимемся ко мне, - сказал он Ксение и осекся, стоит ли так говорить, ведь он здесь не живет. И если сказать честно, теперь и сам на правах гостя. Но и оставлять девушку на морозе в сломавшейся машине, тоже не выход. Так и простуду подцепить недолго. Хотя приведи он Ксению в квартиру, мачеха уж точно не обрадуется такому визиту. Ведь она считает, что теперь Валерке тут не место.
        Заметив на лице Ксении легкое замешательство, произнес без настроения:
        - Это ненадолго. Я только этюдник заберу и мы уйдем.
        Дом, в котором Валерка когда-то жил был еще довоенной постройки с проходным подъездом, допотопным лифтом, к тому же оказавшимся неисправным. Квартира их находилась на самом последнем шестом этаже, но похоже это не давало Валерке повода для пессимизма, в отличие от Ксении.
        - Это не так уж и высоко.
        - Ну, в общем-то, да, - согласилась Ксения, но поразмыслив, решила, что будет лучше если она подождет Валерку здесь, и запрокинув голову и глянув наверх, сказала. - Ты иди один, а я тебя подожду в подъезде. Только ты недолго там.
        - Ты правда не хочешь идти? - спросил Валерка, приобняв Ксению.
        Она улыбнулась и помотала головой.
        - Не хочу.
        - Ну ладно. Тогда стой и жди. Я мигом, - перепрыгивая через ступеньки, Валерка помчался наверх. Поднялся он довольно быстро, и Ксения услышала звонки. Резкие и торопливые. Потом Валерка стал стучать в дверь. Догадалась, торопится он из-за нее. И улыбнулась.
        - Вот дурачок. Я же сказала, подожду. Зачем же так спешить.
        Ему долго никто не открывал. Потом дверь наверху все же открылась. И послышались голоса. Один Валеркин, другой - женский.
        Ксения прислонилась спиной к теплой батарее. Металлическая дверь в подъезде закрывалась неплотно, оставляя щель в два пальца. И в эту щель довольно здорово дуло и в подъезд залетали крупинки снега. Это по мнению Ксении было большим недостатком здесь. Так все опрятно и чистенько. И стены свежевыкрашенны. Только вот щель никто забить не догадался или не хотел.
        Но как оказалось из недостатков тоже можно извлекать пользу. Ксения в этом убедилась, увидев в щель, как рядом с Валеркиным «Москвичом» остановилась черная
«БМВ». Водитель и сидящий рядом с ним мордастый парень выскочили из машины и подойдя к «Москвичу», попытались заглянуть в салон и даже подергали все двери, которые Валерка предусмотрительно запер. Убедившись, что в машине никого нет, мордастый не долго думая, ринулся к подъезду, видно надеялся, что дверь не закрыта. Он схватился за ручку и несколько раз дернул стальную дверь.
        Ксения отшатнулась назад, спрятавшись за стену, чтобы мордастый не заметил ее. В своем желание, во что бы то ни стало войти в подъезд, он со всей силы дергал дверь. Даже сунул в щель свои пальцы, наивно полагая, что теперь-то уж точно сумеет добраться до электронного замка и открыть его. Или сломать. Этот вариант тоже устраивал громилу. Но скоро понял всю безнадежность своей попытки и от злости, со всей силы врезал кулаком по домофону, отчего тот издал ноющий писк.
        Мордастый громила плюнул с досады и вернулся к «Москвичу», где его поджидал водитель «БМВ». Они стали о чем-то совещаться поглядывая то на поломавшийся драндулет Валерки, то водя глазами по окнам дома. Наблюдая за ними, Ксения пришла к заключению, что появились эти мальчики тут не просто так, а точнее, по их с Валеркой души. Еще дорогой, когда ехали по проспекту, она обернулась и увидела этот самый «БМВ». Он ехал за ними, но потом отстал на перекрестке. Дежурившие сотрудники ДПС остановили его для проверки документов. А развалюху «Москвича» пропустили, не захотели возиться. И вдруг вот этот «БМВ».
        Подозревая неладное, Ксения мысленно стала торопить Валерку, чтобы тот не задерживался там и побыстрее спустился. Вдруг они войдут, а она стоит тут. Что тогда будет? Ведь спрятаться ей негде.
        Немного успокоилась, когда там наверху хлопнула дверь и Валерка побежал вниз, стуча каблуками по ступенькам.
        - Вон они, - показала она в щель на двух жлобов, когда Валерка спустился. Покрутившись без толку возле «Москвича», те двое сели в свой «БМВ», но как видно уезжать и не думали. Ксения быстренько рассказала Валерке о своих опасениях, убеждая его, не открывать дверь подъезда, и что как только они окажутся на улице, у них могут возникнуть большие неприятности с теми ребятами.
        - Почему ты решила, что им нужны мы? - недоверчиво спросил Валерка. Все рассказанное Ксенией, конечно, впечатляло, но не настолько, чтобы бояться. - Может ты ошибаешься?
        Ксения пожала плечами.
        - Понимаешь, они заглядывали в твою машину. И мне кажется, не просто так. Только подъехали, и сразу бегом к твоему «Москвичу».
        - А может, я поставил свой драндулет на их место?
        - Не знаю. Но мне страшно. А потом, если бы они жили здесь, им не надо было ломиться. У них был бы ключ от двери, - убедительно произнесла Ксения.
        - Вообще-то, ты рассуждаешь верно, - согласился Валерка.
        Он не был пессимистом и не очень-то хотел верить в худшее, но в конце концов Ксения убедила его не рисковать. Думала, они поднимутся наверх в квартиру и там подождут, но Валерка предложил другое.
        - Вот, - он указал на дверь другого выхода из подъезда, на которой висел замок. Какой-то идиот запер дверь изнутри, видно от бомжей на висячий замок, ключа от которого у них естественно не было и быть не могло.
        Валерка осмотрел замок.
        - Замочек так себе. Слабенький, - сказал он закончив с осмотром.
        - Да, но он железный и вряд ли мы его откроем голыми руками, - возразила на это Ксения.
        Валерке ничего другого не оставалось, как согласиться, но оптимизма у него от этого не поубавилось. Хлопнув себя по лбу, он сказал:
        - На подержи, - он передал ей этюдник. - Я сейчас, - и опять побежал наверх. И опять принялся звонить и колотить ногами в дверь, чтобы недовольная его визитом мачеха побыстрее открыла. Наверное, к двери она подбежала бегом, потому что на этот раз открыла почти сразу же. Валерка влетел в коридор. Его отец увлекался рыбалкой и среди своих рыбацких принадлежностей хранил небольшой топор, который сейчас очень даже пригодился бы.
        Мачеха уставилась на Валерку как на сумасшедшего, когда он вытряхнул из коробки на пол все содержимое. Такой наглости от него она не ожидала. Изо всего барахла он выбрал топор и ни слова не говоря, выскочил, хлопнув дверью перед носом мачехи.
        Сбежав вниз, он увидел перепуганную Ксению с бледным лицом, прильнувшую к дверной щели.
        - Что там? - толком не отдышавшись, спросил он.
        Заметив у него в руках топор, Ксения прямо-таки толкнула его к запасному выходу.
        - Скорее! Кажется, они сейчас войдут.
        Валерка через щель увидел идущую к подъезду по заснеженному тротуару старуху, соседку с третьего этажа. Вполне нормальная старушенция, хотя для них пацанов и делала небольшие бяки, но сейчас она кажется для них с Ксенией сделает кое-что похуже. Особенно эта мысль утвердилась, когда он увидел, как парни выскочили из
«БМВ» и кинулись вслед за старухой к подъезду.
        Он подскочил к двери запасного выхода.
        - Быстрей! - крикнула Ксения. - Они уже рядом. Ну чего ты там ждешь?
        Валерка замахнулся топором.
        Один удар. Второй. Третий…
        Металл на лезвие топора оказался отличным. Топор рубил гвозди удерживающие ушки, в которые была вставлена душка замка. Искры летели в разные стороны. Но проклятый замок всё еще висел.
        - Ну давай же! - торопила его Ксения, отбежав от двери, когда увидела, что старуха достала из кармана ключ.
        - Сейчас. Еще один удар и всё, - ответил Валерка, поправляя сползавший с плеча этюдник и оглядываясь на дверь подъезда, которая вот-вот должна была открыться.
        В этот удар он вложил всю ту силу, что еще оставалась в нем. И нацелившись, чтобы не промахнуться, врезал по оставшимся гвоздям, одним махом отрубив им шляпки.
        Замок бесполезно повис на одном ушке прибитом к дверному косяку. С ним Валерка расправляться не стал, да и времени не было. Надо было как можно скорей уносить отсюда ноги, поэтому схватив Ксению за руку и ударом ноги отворив запасную дверь, они выскочили на улицу и не оглядываясь, побежали к ближайшей автобусной остановки. Сейчас им было уж точно не до тех двух жлобов, которые войдя в подъезд кинулись по лестнице на шестой этаж. Благодаря старухи соседки они выяснили в какую квартиру приехал водитель «Москвича». А перепуганная мачеха вообще ничего не понимала, особенно с какой это стати ворвавшиеся к ней в квартиру два наглеца шастают по комнатам. Хотела позвонить в милицию, но мордастый ножом перерезал телефонный провод.
        - А если попытаешься позвонить по мобиле, - угрожающе произнес он, - я тебе отрежу руку.
        После того как эти двое ушли, мачеха долго пребывала в шоке. Получилось нехорошо: ведь она рассказала им, где сейчас живет Валерка. Но потом успокоилась. В конце концов, ни ее это дело. А раз Валерка впутался в какую-то историю, то пусть сам из нее и выбирается. Мужу она решила ничего не говорить о визите парней, и вообще, постараться забыть их неприятные рожи.
        Глава 27
        Было около девяти вечера. Валеркин дед ушел в свою каморку и улегся спать. Утром он собирался встать пораньше и первым рейсом автобуса отправиться в Москву в собес выяснить насчет перерасчета к пенсии. Валерка не ложился, сказал, что они с Ксенией хотят посмотреть телевизор. Хотя слово посмотреть, это уж слишком. Телевизор включенный едва ли не на всю громкость, работал скорее для отвода глаз дедушки. А точнее - ушей. Что касается Валерки с Ксюшей, то он был им не особенно нужен. Ну так, разве, чтобы дедушка не слышал стонов Ксении да предательского скрипа кровати на металлических пружинах.
        Потушив в комнате свет, Валерка и Ксения лежали, укрывшись одеялом. И не просто лежали, а неистово занимались любовью. И делали это так, что казалось еще немного и старая купленная еще при царе горохе кровать не выдержит и развалится под их интенсивными движениями. И вообще не понятно как она держится. Но сейчас она была похожа на гамак, раскачивающийся из стороны в сторону и при этом совершая пружинистые движения вверх и вниз. Если бы не телевизор, у дедушки точно был бы плохой сон. Особенно когда эта металлическая рухлядь точно церковный колокол ударяла своим боком по бревенчатой стене, издавая при этом хотя и приглушенный, но всё же звук. Но Ксения с Валеркой не замечали этого, полагая, что они все делают даже очень тихо. И вот когда до долгожданного оргазма оставалось их общих усилий всего чуть-чуть, Ксения вдруг вздрогнула, сбросив свои ноги с Валеркиных плеч. Причем, сделала это так резко, что Валерка замер, нависнув над ней на вытянутых руках, оторопело хлопая глазами.
        - Ты чего? Что-то не так? - спросил он, облизывая с губ капельки соленого пота. Хотел продолжения, но Ксения явно была настроена против. Чуть оттолкнула его.
        - Подожди.
        - Ксюха, ты чего?
        Вместо ответа, девушка поднесла палец к губам.
        - Там кто-то ходит, - сказала она. - Возле окон.
        Валерка готов был рассердиться на Ксению. Такой кайф обломала. Странная она какая-то. Иногда находит на неё и не поймешь, вот как сейчас. Ну откуда тут кому-то взяться, когда сюда даже бомжи не заглядывают. И между прочим, воры тоже. И те и другие знают крутой характер дедушки, особенно когда в его руках ружье. Так что им бояться нечего и не кого. Но Валерка решил напугать Ксюшу, в отместку за облом.
        - Слушай, это, наверное, медведь забрел к нам. Недавно по телеку показывали, что в подмосковных лесах косолапый объявился. Должно быть из частного зоопарка у кого-то удрал, - не слишком остроумно пошутил он.
        Ксения опять прислушалась, сказала серьезно:
        - Вряд ли. Да и зачем ему в окна заглядывать, - она кивнула на окно их комнаты.
        Валерка обернулся, посмотрел и ему сделалось не до шуток. Он увидел рожу с двумя глазами, носом, и уж точно не медвежью морду. И рожа эта явно интересовалась той частью их комнаты, которая была освещена работающим телевизором. Что она пыталась рассмотреть, было не понятно, но её присутствие возмутило Валерку.
        - Вот гад. Ну я ему сейчас, - сказал он, спрыгивая с кровати и одевая трусы, рубашку и трико.
        Ксения тоже решила одеться, поэтому когда Валерка вышел, она встала и ступая босыми ногами по холодному полу, подобрала свою разбросанную одежду. Перед тем как им заняться любовью, Валерка раздел ее и разбросал белье куда зря. Лифчик, например, она теперь сняла с дверцы гардероба, а свои трусики с разложенного этюдника, стоящего в углу комнаты. Валерке не терпелось изобразить ее на холсте в обнаженном виде. Днем этому постоянно мешал дед. Поэтому решено было к работе приступить вечером. И Валерка уговорил Ксению попазировать, и уже начал рисовать. Но не смог сдержаться. Естество взяло свое, и рисование закончилось бурным сексом.
        Ксения одела свитер и джинсы. Слышала, как Валерка хотел уже выйти, но проснувшийся дед, узнав в чем дело, остановил внука.
        - Погоди. Я выйду, погляжу, - сказал он и Ксения услышала тяжелые шаги старика направившегося к двери. Потом там на улице послышались голоса, старика, и незнакомых людей. И вдруг ружейный выстрел. Громкий, раскатистый. Ксения вздрогнула, не на шутку перепугавшись. Решила, что таким образом старик вздумал пугнуть не прошеных гостей.
        Эта мысль показалось Ксение не слишком подходящей, потому что тут же послышался еще один выстрел и уж точно не ружейный. Резкий, звенящий, и она услышала как вскрикнул старик. И еще голос Валерки.
        Валерка кинулся на помощь деду, хотя это было уже бессмысленно. Один из приехавших на «БМВ» парней, прострелил старику грудь. И Валерка увидев, что сделали с его делом, попытался подхватить с пола ружье, но ему не дали. Водитель «БМВ» ногой откинул ружье в сторону, при этом саданув Валерку кулачищем по переносице.
        От этого удара Валерка отлетел в угол, но быстро поднявшись, сделал резкий выпад вперед и нанес в лицо обидчику ответный удар. На этот раз падать, настала того очередь. И парень взвыв от боли, рухнул на дощатый пол.
        Стоявший рядом мордастый, который был и выше ростом водителя и намного шире в плечах, навел на Валерку ствол пистолета. Вот-вот должен был раздаться выстрел и в ожидание неминуемой смерти, Валерка закрыл глаза, приготовившись умереть. Пусть и не совсем достойно, но что можно поделать в его положение, когда у него в руках ничего. Хотя какая разница, достойно это произойдет или нет. Все равно конец один, и как не печально не в пользу Валерки.
        Но судьба дала ему возможность еще пожить. Спасителем его оказался тот, кого он только что саданул по физиономии.
        - Не стреляй! - крикнул водитель «БМВ», опасаясь, что опоздает и его неуравновешенный приятель нажмет на курок. Он успел.
        Мордастый опустил пистолет.
        - Хватит и того, что ты старика замочил. - Прозвучало как обвинение, которое очень даже не понравилось мордастому и он огрызнулся:
        - Если бы я его не замочил, то он бы вторым выстрелом прикончил меня. А я между прочим, тоже пожить хочу.
        - Ладно, ладно. Не сердись, - уже мягче сказал водитель «БМВ», поднимаясь на ноги. Вытерев кровь с разбитой губы, он для начала выругался. И брань его предназначалась для Валерки. Потом, уставившись Валерке прямо в глаза, произнес тихо и даже миролюбиво:
        - Ну ты чо, ублюдок? Не знаешь, на кого руку поднял, засранец.
        Ответить Валерка не успел, даже если бы и захотел. На его голову посыпался удар за ударом, и когда он упал, зажавшись и прикрывая разбитое лицо руками, водитель
«БМВ» и его мордастый приятель еще долго продолжали избиение. Перестали только тогда, когда Валерка потерял сознание.
        - Все. Хорош с него, - сказал запыхавшийся мордастый, довольный тем, что они сделали с Валеркой. Потеряв к избитому парню всякий интерес, он переключился на то, зачем они собственно, сюда приехали. В комнату он вошел первым.
        Ксения спряталась за дверь, но это не помогло. Мордастый заглянул и обнаружив трясущуюся с перепугу девушку, заулыбался своей широкой рожей.
        - Вот она куколка.
        Следом вошел и водитель «БМВ». Бегло осмотрел комнату как будто намеревался еще кого-то обнаружить тут. Потом не мигая уставившись на Ксению своим неприятным взглядом, произнес с ухмылочкой:
        - Что же ты от нас прячешься? Мы хорошие ребята. Правда, Серег? - обратился он к мордастому.
        Тот с улыбкой кивнул.
        - Скажу больше. Мы даже очень хорошие.
        Ксение его кривляние не понравилось. Стоит тут с пистолетом в руке перед ней девушкой. Корчит из себя крутого, а на самом деле мерзавец и убийца. Это ведь он убил Валеркиного деда.
        - Ублюдки… - произнесла Ксения, так тихо, что едва сама расслышала собственный голос. Но и эти два жлоба услышали. Переглянулись.
        - Чо?! - вылупил на нее глазища мордастый.
        Водитель «БМВ» раздосадовано помотал головой.
        - Слышь, нас так еще никто не называл, - произнес он, обращаясь к мордастому громиле.
        - Даже родная мама, - с сочувствием добавил громила и тут же ладонью наотмашь ударил Ксению по щеке. - Еще скажешь что-нибудь такое, зубы пересчитаю, - предупредил он девушку.
        Ксения заплакала, а мордастый схватил ее за руку и больше ничего не говоря, потащил к двери. Проходя по коридору, Ксения увидела Валерку. Он уже сидел на коленях и опираясь на руки, пытался подняться с пола. И не мог.
        Проходя мимо водитель «БМВ» со всей силы ударил его ногой по печени, и Валерка охнув, ткнулся лицом в кровавую лужу на полу.
        - Не бейте его. Пожалуйста! - закричала Ксения.
        - Заткнись, сучка! - рявкнул на нее мордастый и толкнув дверь, выволок девушку на улицу.
        Грубо матерясь, эти двое затолкали Ксению в «БМВ». Машину эти подонки оставили метрах в двадцати от дома там, где дорога была расчищена. Подъезжать ближе они побоялись. Их тачка не трактор и вдруг увязнет в снегу, что тогда делать. К дому подошли тихо и долго глазели в окна. В одной из комнат света не было совсем и они там ничего не увидели. Зато в другой смогли рассмотреть постель и тех кто в ней барахтается.
        - Вон они, - тихонько ткнул рукоятью пистолета мордастый в стекло, и этого оказалось вполне достаточно, чтобы Ксения их услышала, и заметила. Но это ничего не изменило в лучшую сторону. Наоборот, Валеркин дед погиб. Сам Валерка остался жив, но в каком он состоянии. Уже сидя в машине, Ксения поняла, это всё произошло из-за неё. Не понимала другого: кому и зачем она так понадобилась и что теперь будет с ней самой. Видно она мало хватила лиха, раз судьба преподносит новые беды.
        Ее привезли в незнакомый дом. Завели в ярко освещенную комнату, в которой в большом кресле, где с лихвой места хватило бы на двоих, сидел уже не молодой человек, хотя и не совсем еще старик.
        - Боже мой. Куда я попала, - тихонько прошептала Ксения, входя и испытывая робость. Бывать в таких роскошных апартаментах ей еще не доводилось.
        В комнате негромко играла музыка. Михаил Никифорович Берсенев любил по вечерам слушать классику. Не отказал себе в удовольствие и на этот раз. Повернув голову на вошедших, он махнул рукой, чтобы мордастый и водитель «БМВ» вышли и оставили их одних. Потом обратился к Ксение:
        - Ну и доставила ты моим ребяткам хлопот. Да ты проходи. Чего стоишь у двери? Садись вот сюда, - указал Берсенев рукой на соседнее кресло.
        Ксения нисколько не сомневалась, что ей лучше послушаться старика, который здесь судя по всему главный над теми двумя ублюдками. Да и деваться ей всё равно некуда. Заметила, дом неплохо охраняется. Один из таких же жлобов, какие привезли ее сюда, охраняет въездные ворота. И еще как минимум двое болтаются по дому. Сама видела, когда шла по коридору. Стало быть, вряд ли можно рассчитывать на побег. Другое дело узнать, для чего ее все-таки привезли сюда. Ведь если бы хотели убить, могли бы сделать это еще дорогой или там в доме. Но её оставили в живых. Может для утех этого старикашки, развалившегося в кресле. Так подумала Ксения, с боязнью поглядывая на Берсенева и не находя в нем ничего привлекательного. Ублажать такого старпера? От этой мысли ей сделалось противно.
        Берсенев словно прочитав ее мысли, осуждающе покачал головой, сказав:
        - Нет. Ты здесь не для того, детка.
        Ксения удивилась, и не столько тому, что ей сказал этот седоволосый мужлан, а как он это произнес. Голос его звучал благожелательно и даже располагающе. Так вот можно было подумать, что хозяин этих апартаментов, слишком радушный человек и таким весьма своеобразным способом решил пригласить Ксению к себе в гости на чашечку чая.
        - Ты можешь мне ничего не рассказывать. Я лишь хочу подтверждения. Скажи мне, это ты на фотографии? - спросил он, показав ей фотографию, на которой Ксения была изображена в обнаженном виде.
        Глава 28
        Их встречу можно было назвать случайной. Так во всяком случаи считала сама Ксения. Только потом поняла, как ошибалась. Нет, это не было случайностью. Все было хорошо продуманно. Лешкиным папашей. А тогда…
        Тогда она наивная и во многом глупая девчонка, по совету подруг, послала свою фотографию в газету, где был объявлен конкурс красавиц Москвы. Трудно сказать, что и как происходило там на этом конкурсе и все ли было по справедливости да по честному, но красавица Ксения никакого места не заняла. Но в газете напечатали ее фотографию.
        Кажется, фотограф оказался слишком уж профессиональным. Сначала попросил Ксению распустить по плечам волосы, сказав что от этого она будет выглядеть только лучше. Потом чуть, всего лишь на пару пуговиц, расстегнуть кофточку, и немного обнажить грудь. А под конец хитрец предложил немного укоротить юбку, завернув ее в поясе и оголив стройные ножки девушки едва ли не до самых трусиков.
        Ксения не была закомплексованной девицей. Поняла, как только приехала в Москву, что с комплексами тут ничего не добьешься. Вон на дискотеках как девчонки ведут себя развязно. А тут и делов-то: слегка оголить грудь, да и юбку задрать.
        Одним словом - снимок получился тот еще. От поклонников не было отбоя. А все благодаря газете. В ней под фотографией написали ее имя, фамилию и номер колледжа. Наверное, этого не следовало делать, потому что разные подозрительные субъекты и просто парни беспрестанно стали звонить в колледж, за что Ксения получила хорошую взбучку от воспитательницы Галины Сергеевны и еще большую от коменданши общежития Тамары Петровны.
        Лешка не звонил. Он приехал в колледж на дорогой иномарке и встретившись с Ксений, уговорил ее поехать и покататься на его машине.
        Ксения согласилась. Потом они встречались еще. Опять катались на машине, заходили в кафе, много говорили о любви и целовались. И когда, как считала Ксения, их отношения перешли в такую стадию, что Ксения и дня не мгла прожить без своего милого, Лешка предложил поехать к нему на дачу на целый день.
        - Там мы целый день будем вместе. Одни. Ты и я, - сказал он, когда они сидели в кафе.
        Ксению смущало, что он принимает какие-то таблетки, от которых становится точно шальной и совершает неадекватные поступки. Слышала об экстази и прочей дряни, которую парни и девушки принимают. Даже у них в колледже без труда можно было все это достать. И девчонки пробовали. Ксения - нет.
        Но Лешка сказал, что принимает эти таблетки от головы.
        - Последствия армейской службы. Однажды хорошенько контузило. Теперь без этой гадости и дня прожить не могу. - Он врал. А Ксения по наивности верила. Верила в любовь и потому каждое его вранье принимала за правду.
        - Ну так ты согласна? - в его словах слышалась такая настойчивость, что Ксения просто не смогла отказаться. Но попросила о маленьком одолжении.
        - И чего же ты хочешь? - спросил Лешка так, словно для него ничего невозможно нет и он с радостью готов выполнить любой ее каприз.
        - Пообещай, что ты при мне не будешь принимать эти таблетки, - попросила Ксения. - Понимаешь, ты делаешься какой-то не такой, ну прямо безбашенный. И я начинаю бояться тебя.
        Лешка усмехнулся.
        - Ну это ты зря. Я ведь не кусаюсь. Но если ты этого так хочешь, ладно. - Он пообещал.
        Дача, на которую Лешка привез Ксению, находилась на окраине Москвы. Довольно большой поселок из шикарных коттеджей, обнесенных высокими заборами, чтобы соседи не подглядывали друг за другом. Рядом река, по берегам которой растут огромные сосны. Тут же - пляж. Вообще, место очень красивое и Ксении понравилось сразу.
        Она припомнила, что Лешка как-то рассказывал про своих родителей. Люди они у него не простые, а довольно состоятельные. А раз так, то стало быть вполне могут себе позволить такой огромный дом, глядя на который, Ксения подумала, что в этот особнячок можно с лихвой заселить половину их деревни. Вот бы мать увидела, куда её дочка попала, обалдела бы от радости. Она бы сказала, чтобы Ксения держалась за этого парня обеими руками, раз он из богатой семьи.
        - Да ты проходи. Не стесняйся. Ну чего ты, - сказал Лешка, замечая робость девушки и был доволен произведенным впечатлением. Да и Ксения не скрывала, что тут ей все нравится.
        Лешка усмехнулся.
        - Ещё бы. Тут всем нравится. Родичи столько деньжи отвалили за этот домик, - сказал он, но при этом почему-то вздохнул.
        Ксения не поняла, кого имел в виду любимый, говоря «всем». Но переспрашивать не стала. Не сомневалась, что у такого общительного парня много друзей. Хотя, наверное, и подруг.
        Мысль о подругах вызывала в ней ревность. Ксения даже взгрустнула, но так, чтобы Лешка это не заметил.
        Он и не заметил, взял Ксению за руку.
        - Пойдем.
        Они вошли в большую комнату, посередине которой стоял огромный стол. За такой стол можно рассадить человек двадцать гостей. А их всего-то двое.
        Ксения слегка удивилась тому, что стол уже накрыт. Кто-то тут похозяйничал. И уж точно не Лешка. Он все время был с ней. А столько всего наготовить - нужно затратить немало времени. Ксения хотела спросить Лешку, уж не держат ли они здесь домработницу, но вот так сразу не стала это делать. Посчитала, что это будет не тактичным с ее стороны. Не успела зайти, и сразу вопросы. Хотя и копченое мясо и, нарезка, и запеченная в фольге осетрина, явно приготовлены недавно. А водка и шампанское, кажется, только что достали из холодильника. И вообще, ни ее это дело, кто тут похозяйничал. Важно другое, всё это приготовлено тут по случаю её приезда.
        Ксении такое радушие было приятно.
        Лешка включил музыкальную стереосистему и пригласил Ксению потанцевать.
        - Гимнастика перед обедом, - пошутил он.
        Ксения согласилась. Ей нравилось танцевать. В колледже она с удовольствием посещала танцевальный кружок. А сейчас, когда они вдвоем, в этом было нечто-то особенное, притягательное. Ксении не терпелось услышать от Лешки признания в любви. Хотя бы намек. Ну совсем маленький. Или их отношения не переросли в ту стадию, когда принято друг другу выражать признательность.
        Ксения не стала возражать против того, чтобы Лешка обнял её. Наоборот, это было так приятно. Особенно, когда он назвал её своей девушкой. И наклонившись, нежно коснулся своими губами губ Ксении.
        Ксюша подняла голову, заглядывая Лешке в глаза. Старалась понять, что сейчас переживает он, какие испытывает чувства. Ведь это его первый поцелуй. До этого он даже не предпринимал попыток целовать Ксению, хотя стеснительным его не назовешь. В какой-то момент Ксения даже решила, что не нравится Лешке. И вдруг он позвал её на дачу, на целый день. Ксения не сомневалась, за этот день хоть один поцелуй да у них будет. И вот наконец он, долгожданный.
        - Я так рад, что мы наконец-то вдвоем, - тихо сказал Лешка, прижимая Ксению к себе. - А ты?
        Ксения почему-то испытывала некоторую тревогу. Наверное, это оттого, что вот так наедине с парнем ей еще не доводилось быть. Хотя он и нравится ей. Но вдруг дело дойдет до секса. Не хотелось бы выглядеть легкомысленной. Тем более, что Ксения была девственницей и любовью еще ни с кем не занималась, не то что ее подруги по общежитию. А тут вот так взять и отдаться. Вдруг у Лешки сразу изменится мнение об ней и он не захочет больше с ней встречаться.
        Видя, что Лешка ждет от него ответа, Ксения сказала:
        - И я тоже рада, - но произнесла это так, что Лешка скис, что тут же отразилось на его лице. Он ожидал более выразительного ответа, и потому болезненно отреагировал на ту сдержанность, прозвучавшую в словах Ксении. Но она не догадывалась, о чем Лешка сейчас думал.
        Перехватив её взгляд, как Ксения посмотрела в сторону стола, Лешка догадался, что слишком увлекся танцами. А настоящие кавалеры с девушками так не поступают.
        - Что это я, в самом деле, - стукнул он себя по лбу.
        Ксения перепугалась.
        - Ты набьешь себе шишку, - она заботливо принялась растирать покрасневший его лоб, а Лешка вдруг обнял ее за талию и притиснув к себе, опять поцеловал в губы.
        Ксения ответила взаимной лаской, водя своим языком по его влажным губам, и замечая, как это возбуждает Лешку. И видно перестаралась, почувствовала, как ей в пах уперлось что-то твердое. Догадавшись, что это, покраснела и поспешила отойти.
        - Я обидел тебя? - без тени смущения спросил Лешка.
        Ксения помотала головой.
        - Нет. Не обидел.
        - Тогда чего ж ты? - Лешка был слегка удивлен тем, как Ксения отреагировала на его внезапно возникшее желание близости. На его взгляд такое было не свойственно для современной девушки.
        Ксения застенчиво улыбнулась.
        - Может мы сначала все-таки сядем за стол? - кивнула она на стол уставленный блюдами с закуской. - А то я смотрю, все остывает.
        - Извини. Да, конечно, - Лешка как галантный кавалер подвел свою даму к столу, выдвинул для нее стул. - Прошу, - усадил он Ксению, сам сел напротив.
        От предложения выпить водки, Ксения отказалась сразу.
        - Ты что, не выпиваешь? - Лешка легонько прикусил губу, не зная как к этому относиться. Современная девушка и не пьет водки. На этот счет у Лешки были свои представления. Во всяком случаи, все его знакомые чувихи употребляли сорокаградусную с удовольствием. А Ксения выходит не такая.
        - Да, я не выпиваю. Меня мама воспитывала в строгости, - заявила Ксения. Ее признание несколько обескураживало. Кисло улыбнувшись, Лешка произнес без всякого осуждения:
        - Вот это да. Ну и девушка у меня. Кому сказать не поверят.
        - Почему? - в свою очередь Ксения тоже удивилась такому на ее взгляд не логичному заключению, потому что не считала в своем отказе ничего такого особенного. И почему в это кто-то должен не верить. А потом, пить водку или нет, это дело вкуса. Некоторым людям, например, водка вообще не нравится.
        - Оно конечно, может такое быть, - не меняя выражения на своем лице, проговорил Лешка несколько задумчиво и тут же предложил девушке взамен шампанского. - В таком случаи, могу я предложить даме глоток вот этого вина?
        От шампанского Ксения отказываться не стала.
        - Вполне, - согласно кивнула она.
        Лешка вытащил деревянную пробку из бутылки. А Ксения воспользовавшись моментом, решила разузнать по поводу сервировки стола.
        - Леш, если мы с тобой здесь одни, то кто все это приготовил? Столько всего. И так все вкусно.
        - Что? - он как будто не понял, о чем она. Или всего лишь сделал вид. Но Ксения по своей наивности не придала значения этому. Увлекшись, обвела все что было на столе рукой.
        - Ну это. И колбасу порезал. Мясо поджарил. Салатики… Рыбку…
        - А…а, - он улыбнулся, и как будто вроде смутился. Ксения не понимала почему, но видела, как его взгляд метнулся в сторону. - Это сосед наш. Вон его дом, - махнул Лешка рукой в сторону окна, в котором кроме деревьев Ксения ничего не заметила.
        Возможно там и в самом деле был дом соседа. Только отсюда его не видно. Но когда они ехали сюда, она видела, что по обеим сторонам от Лешкиного дома, за заборами стоят такие же красавцы теремки.
        - Он у нас тут кусты обрезает, цветочки сажает, ну и приглядывает за домом в наше отсутствие. А тебя что-то не устраивает? Скажи.
        - Да, нет, все нормально, - Ксения улыбнулась. Так хотелось, чтобы Лешка не напрягался и не забивал свою голову тем, что в общем-то и не так уж важно. Могла бы и не спрашивать, и попридержать свой интерес.
        - А тебе что-то не нравится, - Лешка окинул взглядом стол.
        - Поверь, мне все нравится. Просто я подумала, столько всего наготовить, нужно много времени. Наверное, он очень старательный этот ваш садовник. Вон даже шампанское открыл для нас.
        Лешка скосил глаза на лестницу второго этажа.
        - Да. Очень старательный. Уверяю, второго такого не сыщешь. Мужик, что надо. Но что мы все о нем. Ты давай, кушай. Выпей шампусика и закуси, как следует. А я себе лучше водочки налью, - проговорил он весело.
        Увидев, что Лешка налил себе целый бокал водки, Ксения испугалась.
        - Как мы назад поедем? Нас же могут остановить на посту.
        - Ерунда, - Лешка деловито махнул рукой. - Я знаю, что нужно сделать, чтобы гаишники отвязались. Нужно им положить в руку вот что, - он достал из кармана несколько сто долларовых купюр, показал Ксении. Потом засунув деньги обратно в карман, выпил содержимое бокала. Кивнул Ксение, чтобы она сделала то же самое со своим бокалом и не держала его в руке как бесполезную вещь.
        - Давай, давай. Не отставай, - сказал он.
        Потом они выпили еще пару раз. Лешка водки, а Ксения шампанского, только уже не по целому бокалу и даже не по половине. Вроде бы и немного, а состояние странное. Кажется и не пьяная, а голова почему-то совсем отказывалась соображать.
        Лешка предложил потанцевать. Они вышли из-за стола, и Ксения заметила, что ее парня уже порядком штормит. Наверное, не стоило ему так много пить. В отличие от Ксении, Лешка наливал себе по целому бокалу. Потому так и опьянел, что уже не очень-то держался на ногах. И очень скоро они оба оказались на полу. Лешка стал падать и потянул за собой Ксению. Это у обоих вызвало смех. Ковер был пушистым и мягким, и они нисколько не ушиблись. Держась за руки, лежали, смотрели в зеркальный потолок и смеялись.
        Потом Лешка начал говорить про любовь. Но получалось у него не очень, потому что он здорово захмелел и путался в словах. Хотя при этом старательно убеждал Ксению в верности и обещал, что никогда не оставит ее. Но Ксении сейчас было не до серьезных тем, поэтому на весь этот его лепет она беззаботно смеялась. Ей сейчас было хорошо и весело. Ведь рядом с ней любимый человек. И пускай он напился. Но он протрезвеет и все у них будет хорошо.
        Ксения встала с ковра, хотела откинуть назад спадавшие на лицо волосы, мотнула головой и вдруг почувствовала легкое головокружение.
        - Ой. Что это со мной такое? - смеясь, проговорила она.
        - А что такое? - заботливо поинтересовался Лешка.
        - Голова. У меня кружится голова.
        - Ничего страшного. Так бывает. Просто тебе надо прилечь. Отдохнуть. Пойдем, я провожу тебя в комнату. Пойдем, пойдем, - Лешка крепко взял Ксению под руку и повел по лестнице на второй этаж, приговаривая: - Моя девочка устала. Девочке надо отдохнуть. Сейчас она немного полежит и все пройдет.
        Он привел Ксению в комнату, отведенную под спальню. Это Ксения поняла по огромной кровати, на которой места хватило бы как минимум для пятерых человек.
        - Вот здесь ты сможешь отдохнуть. Раздевайся и ложись, - предложение было бескомпромиссным и оттого удивило Ксению.
        - Леша ты что?! - Вот так раздеваться перед парнем ей еще не доводилось.
        - Ты я вижу стесняешься? - спросил он, и усмехнулся. - Ну ты даешь, моя девочка.
        Ксения и в самом деле стеснялась, хотя и промолчала, ни слова не говоря о том, что Лешке как человеку воспитанному следовало бы понять. И он понял.
        - Да, - сказал и улыбнувшись добавил: - Странно как-то получается.
        - А что тут странного? - спросила Ксения.
        - Так, - сказал он как будто бы с сожалением. - Мы с тобой знакомы уже две недели. А ты стесняешься при мне раздеться. Ты - недотрога?
        - Перестань. Не говори всякую чушь, - обиделась Ксения.
        - Да я ничего. Просто современные девушки твоего возраста ведут себя раскованно. А ты - нет. - Он перестал улыбаться и серьезно взглянув на Ксению, спросил: - Можно я тебя спрошу?
        - Можно, - согласно кивнула Ксения, сев на кровать и почувствовав усталость. Ей захотелось лечь в постель. И в сон потянуло. И Ксения отвернувшись, чтобы Лешка не увидел, зевнула.
        - Скажи. Только честно без вранья. А ты с парнями трахалась?
        Ксение даже не пришлось ничего отвечать. Она покраснела и Лешка понял всю нелепость своего вопроса. Ответ был у нее на лице.
        - Извини, - поспешил Лешка извиниться и смутившись отступил к двери. - Ну я пойду. А ты тут располагайся, - сказал он и вышел из комнаты.
        Ксения улыбнулась. Ее Лешка - славный парень. И не нахал, какие сплошь и рядом попадаются в их колледже. Только и норовят залезть в трусики, причем даже в перерывах между занятиями. А тут чувствуется воспитание. Ведь мог воспользоваться ее слабостью, но он даже не предпринял попытки. Поступил как порядочный человек. Уложил ее отдохнуть и вышел.
        Стянув свитер и сбросив джинсы, Ксения осталась в футболке и трусиках. И оставшись в этом наряде, глянула в большое зеркало, стоявшее возле кровати. Улыбнулась. Нет, не зря парни бегают за ней. Она действительно красавица. Фигурка что надо, стройные ножки, и большие груди. Одним словом - все при ней. И хорошо, что никто из них не видел ее без одежды, а то наверняка, попадали бы штабелями возле ее ног. А как бы повел себя Лешка, увидев ее вот так раздетой.
        Ксении вдруг захотелось, чтобы ее любимый сейчас проявил хотя бы чуточку настойчивости. Взял бы, приоткрыл дверь и подглядел сюда в комнату, на нее. Грациозно потянувшись, Ксения рухнула на постель и закрыла глаза. Нет, Лешка прав, ей сейчас и в самом деле надо хотя бы немного передохнуть.
        Выйдя из спальни, Лешка зашел в соседнюю комнату. Гармаш сидел в кресле перед монитором и внимательно наблюдал за Ксенией лежащей на кровати. Оболтусом Лешенькой он был крайне недоволен.
        - Ты что, не мог ее как следует напоить? - спросил он, когда Лешка подсел рядом, и тоже уставился в монитор.
        - А как я ее напою, если она не из таких.
        - Из каких таких? Только дура откажется от халявы, - последовало назидательное замечание. Не зная как еще выразить недовольство на недотепу, Гармаш осуждающе покачал головой. Судя по всему, слова до него не доходят.
        - Можешь считать ее кем захочешь. Но уговорить мне ее не удалось. И вообще, может не стоит с ней?.. - Лешка не договорил, но Гармаш его прекрасно понял, и с недовольством насупился.
        - Что, значит, не стоит? Или ты может в нее влюбился? - посмотрел он на Лешку с нескрываемым ехидством. - Чего молчишь? А ты ей сказал, что вместо женщин предпочитаешь наркотики? Представляю, как бы она, такая вся правильная, на это отреагировала. - Гармаш захохотал, а Лешка вскочил с кресла.
        - Лучше заткнись. Или я… - произнесено это было с такой угрозой, что Гармаш сразу перестал смеяться. И понимая, что он уже наговорил лишнего, миролюбиво сказал:
        - Ладно. Не сердись. Вон возьми в пиджаке в кармане. Там гонорар для тебя.
        Лешка стащил с вешалки его пиджак. Обшарил один карман, но ничего не нашел в нем. Приступил ко второму и вытащил оттуда бумажник. В нем было три тысячи долларов. Лешка забрал их. Пиджак швырнул на кресло и ничего не говоря, вышел. Спустившись вниз, в столовую, он открыл бутылку пива, достал из кармана тщательно завернутую в фольгу таблетку. Положив ее в рот, запил пивом.
        Усевшись на стул, он запрокинул голову, уставившись в потолок и когда дурман подействовал, улыбнувшись, проговорил:
        - Да пошли вы все… Всё в этом мире дерьмо. Кроме кайфа. - И засмеялся, услышав, как вдруг закричала Ксения. В первую минуту его неудержимо потянуло туда наверх. Ведь можно еще всё изменить. Заскочить в комнату, стащить отчима с Ксении и взять и проломить ему череп. Он этого заслуживает. Надоело видеть его рожу. Надоело называть его папой, зная, что он не родной отец, а всего лишь отчим. И вообще, надоело абсолютно все. Кроме кайфа.
        Лешка улыбнулся, водя затуманенным взглядом по потолку и постарался больше не прислушиваться к крикам Ксении.
        Ксения почувствовала, как кто-то стаскивает с нее трусики. Думала это Лешка решился на такой отчаянный шаг. Открыла глаза и увидела незнакомого мужика. Причем, голого. Тот старательно пыхтел над ней, давая волю своим рукам.
        - Вы что? Что вы делаете? Кто вы такой? - громко произнесла Ксения, обведя взглядом комнату. Где же ее парень? И кто этот тип? Как он оказался с ней в одной постели?
        - Леша? Помоги мне! - закричала она. - Лешенька! - прозвучало с визгом, и как видно навалившемуся на нее бугаю резануло слух. Он поморщился, но от своего, похоже, и не думал отступать. Протянул к ее лифчику волосатые лапищи, возбужденно произнося:
        - Ну покажи мне свои сиськи. И не ори, сучка. Все равно это тебе не поможет. Лучьше расслабься и не сопротивляйся.
        Ксении было противно. Особенно, когда она очутилась без трусиков и лифчика. Испуганно сжавшись и боясь поднять глаза к его лицу, она смотрела на нависшую над ней его волосатую грудь и отвислый живот. «Неужели это убожество будет моим первым мужчиной?» - подумала она и не собираясь сдаваться, предприняла очередную попытку яростного сопротивления, стараясь спихнуть это чудовище с себя и при этом не переставала звать на помощь Лешку. Должен же он её услышать.
        Но скоро она поняла, попытка сбросить с себя этого бугая - не получиться. Он намного сильнее её да и вес его сказывался. Навалился так, словно пятитонка, прямо-таки распластал её на постели. Этот толстобрюхий урод точно паук обхватил ее своими лапищами, прижимаясь и стараясь ввести свой здоровенный отросток ей между ног. Первые две попытки у него оказались неудачными, от чего он рассвирепел.
        - Ах ты, маленькая тварь! Для кого бережешь свою целку? Все равно ты отсюда не выйдешь, пока я тебя не отдеру. Можешь сопротивляться, сколько хочешь. Меня это даже заводит, - лизнув Ксении губы, проговорил он.
        Наверное, эти отчаянные её попытки освободиться и в самом деле возбуждали его. От своего необузданного желания, во что бы то ни стало овладеть красавицей, он стал агрессивен и несколько раз ударил Ксению по щекам. И когда понял, что просто так ему ее все-таки не взять, впился лапищами девушке в горло, сдавив его. Но не сильно. Сдавил так, чтобы слегка придушить. Чтобы девушка не сопротивлялась. И только таким образом добился своего.
        Ксения беспомощно забилась в истерике, убрав руки с паха, который изо всех сил прикрывала. Схватилась за его лапищи, стараясь убрать их со своей шеи, и сдавленным голосом произнесла:
        - Не надо. Пожалуйста. Не трогайте меня.
        Но это не помогло, и в следующую секунду она вскрикнула от боли, чувствуя, что все дальнейшие сопротивления теперь уже ни к чему.
        Он насиловал Ксению целый день. Делал небольшие передышки во время которых восстанавливал силы. Потом все повторялось. И когда Ксении стало казаться, что этот кошмар уже никогда не кончится, он вдруг исчез также внезапно, как и появился. Просто шмыгнул из комнаты. А Ксения не верила, что наконец-то всё закончилось.
        После его ухода она неимоверно измученная еще долго лежала на кровати пластом, медленно приходя в себя. Даже толком не знала сколько прошло времени с того момента, как этот подлец Лешенька привез ее сюда. Скосив глаза на окно, заметила, что на улице уже стало темно. И тогда она заставила себя подняться. Хотя это было не так-то легко. В низу живота нестерпимо болело. Ощущение было такое, словно ее истязания еще не закончились, а этот мужлан продолжает безжалостно ковырять ее плоть.
        Ксения села на кровати и заплакала, проклиная себя за то, что так глупо доверилась Лешеньке. И неизвестно, сколько бы она ещё проплакала, но вошел Лешка. На Ксению посмотрел без сочувствия, скорее с издевкой, как на дешевую уличную проститутку. Спросил:
        - Ну как? Получила удовольствие? А со мной не хотела.
        - Дурак! Законченный наркоман. Я заявлю в милицию. Так и знай, - пригрозила Ксения, но как оказалось, Лешку этим нисколько не напугала.
        - Будет тебе, - сказал он спокойно и схватив Ксению за руку, прямо голой потащил из спальни в коридор.
        Ксения не сопротивлялась. На это у нее просто не было сил. Да и зачем, когда самое худшее уже свершилось. Вряд ли её опять станут насиловать. Если так могли бы сделать это в спальне после того, как бугай ушел. Нет, подлец Лешенька ей хочет предложить что-то другое. Ксении не хотелось думать ни о чем. Пусть будет, что будет, решила она.
        - Куда ты меня, говнюк, тащишь?
        - Сейчас увидишь, - ответил Лешка, не выпуская её руки.
        Они спустились на первый этаж, и Лешка проведя ее по длинному коридору, открыл дверь и втолкнул Ксению в помещение, в котором как выяснилось находилась баня с бассейном. - Обычно я сюда шалав не привожу. Но ты - исключение. Раз заговорила про милицию, то я думаю, тебе надо хорошенько искупаться. Смыть, как это говорится, следы преступления. Прежде чем идти в милицию. А потом иди куда хочешь, - засмеялся он как последний идиот и столкнул Ксению в бассейн.
        Падение получилось неожиданным и Ксения хватанула полный рот воды. Закашляла.
        - Сумасшедший! Тебе лечиться надо. Понял? - откашлявшись, крикнула она. Но Лешка на это только равнодушно махнул рукой.
        - Ладно. Я приму к сведению. А ты давай купайся, - сказал он и уселся в шезлонг, стоящий на краю бассейна. Разместившись поудобней он с интересом наблюдал за тем, как Ксения плещется в воде. И как оказалось, не только наблюдал.
        Вылезая из бассейна Ксения заметила, что он навел на нее объектив мобильника и фотографирует ее голой.
        - Урод! Что ты делаешь?
        - Хочу увековечить первую красавицу Москвы, - смеясь, с сарказмом проговорил он, не переставая фотографировать.
        - Прекрати немедленно, - Ксения попыталась выхватить мобильник и выбросить в воду, но Лешка со всей силы толкнул ее ногой в живот, и она сама упала в бассейн. Заплакала. И от обиды плеснула в него водой.
        - Дурак!
        Он убрал мобильник в карман джинсов. Посмотрел на часы.
        - Вылезай. Нам пора. А то тебя хватятся в общаге.
        - Ну и пусть. Пусть заявят, что я пропала, - всхлипывая, произнесла Ксения.
        Он усмехнулся.
        - Не будь дурой. Никто заявлять не станет.
        - Тогда я сама заявлю. Меня тут изнасиловали.
        - Заявишь? - он скроил неприятную физиономию. - На кого? Я тебя не насиловал. Разве не так?
        - Зато тот мужик изнасиловал, - произнесла Ксения с обидой, вспоминая отвратительную рожу того типа.
        Лешка на сказанное ею отрицательно покачал головой.
        - Что ты? Тебя никто не насиловал. Все было по обоюдному согласию.
        - А я несовершеннолетняя.
        Он с безразличием махнул рукой.
        - Ерунда. Все равно ты ничего не докажешь.
        - Посмотрим, - не сдавалась Ксения, возненавидев Лешку. Считала его предателем, потому что нормальный парень так никогда не сделал бы. Отдал свою девушку какому-то уроду.
        - Ладно. Хватит болтать. Вылезай из воды, - сказал ей Лешка и когда Ксения вышла из воды, бросил ей полотенце. - На оботрись и иди одевайся.
        Оделась Ксения быстро. Хотелось как можно скорей покинуть этот ненавистный дом. Ксения согласна обратно возвращаться даже пешком, только бы не видеть этого негодяя Лешеньку. Эгоист несчастный. Только сейчас и поняла, он - чудовище не способное на любовь. Он только себя любит. А ей все это время старательно пускал пыль в глаза. И от этого Ксение сделалось еще обидней.
        Она надела свое пальто и хотела выйти, но Лешка преградил ей дорогу.
        - Пусти, - сказала ему Ксения.
        Он усмехнулся.
        - А напосашок?
        - Чего? - вот так сразу и не поняла Ксения.
        Лешка налил ей стакан водки.
        - Ты не уйдешь отсюда пока не выпьешь, - настойчиво сказал он.
        Видя, что по-другому не получится, Ксения выхватила стакан из его руки.
        - Ладно. Черт с тобой, урод! - она поднесла стакан ко рту, поморщилась. Запах водки не переносила на дух. Однажды, когда училась в девятом кла-ссе, собираясь с девчонками на дискотеку, они купили бутылку водки и выпили её на троих. Впечатления оказались хуже некуда. Страшно разболелась голова. Больше она предпочитала водку не пить. Не для неё этот напиток. Но теперь видно придется опять пережить неприятные моменты. Ксения выпила и вручив ему пустой стакан, пошла к выходу.
        Лешка взялся её проводить, но всего лишь до ворот.
        Возле ворот уже стояла машина такси. Это Лешенька позаботился об ее доставке домой и даже назвал адрес водителю, где находилось общежитие колледжа.
        - Не сомневайтесь. Доставим куда надо, - пообещал таксист, беря у Лешки деньги за доставку.
        Ксения села на заднее сиденье и стоило машине тронуться, как ее повело. Она вдруг почувствовала, что теряет над собой контроль. Голова стала кружиться. Попросила водителя не ехать быстро, но это не помогло. И наступило то состояние, которое может испытать человек впервые оказавшись на корабле во время шторма.

«Сволочь, Лешенька. Наверняка подсыпал в водку какой-то дряни, чтобы я отрубилась и не пошла в милицию. Вот урод. И я еще его считала своим парнем, - Ксения всхлипнула. - Ладно. Схожу завтра, когда протрезвею», - решила она и закрыв глаза, тут же заснула.
        Она даже толком не помнила как проходила мимо вахтерши. Перед глазами все будто плыло. В комнате, девчонки уложили ее на кровать и не стали приставать с расспросами, дав возможность хорошенько выспаться.
        Утром она проснулась все еще с больной головой, и была угрюмой и без настроения. Хотела пойти в милицию, написать заявление, но надо было идти на занятия. И Ксения решила повременить с заявлением. Да и пожалуй, этот негодяй Лешенька прав, не получится у нее доказать факт изнасилования. Так зачем тогда ходить, чтобы себя ославить. Ведь, наверняка, сразу же сообщат в колледж. Такое начнется, что и подумать страшно. Поэтому лучше не обращаться к ментам, наверняка, ничего хорошего не получится. Только все пальцем станут тыкать на неё. «Буду жить, как жила», - поразмыслив хорошенько, решила она, постаралась не вспоминать про то, что с ней случилось. И возможно, забыла, если б скоро не узнала, что беременна. Поначалу, как могла скрывала, но долго скрывать не получилось. Вот тогда она и позвонила негодяю Лешеньке. Когда только познакомились, он имел неосторожность сболтнуть ей номер своего домашнего телефона. Ксения запомнила. У нее всегда была хорошая память на цифры. А сейчас номерок здорово пригодился. Надо же негодяя обрадовать. И она позвонила.
        Глава 29
        На звонок Ксении, Лешка отреагировал, как казалось ей, довольно сдержанно. Среди тех девчонок, которых он поставлял отчиму для развлечения, попадались и почище Ксении. И шантажистки, и истерички. И с каждой он мог договориться. А с этой кандидаткой в красавицы Москвы, все пошло наперекосяк, потому, что три тысячи долларов, которые ему выделил неродной папаша, велев передать Ксении, Лешка вздумал прикарманить и оставил себе. Надо же на что-то покупать героин. Сначала хотел дать ей долларов пятьсот, а потом передумал. Решил просто напоить ее. В шампанское отчим добавил несколько таблеток, от которых девушка должна была отключиться. Но Ксения оказалась непьющей. Выпила мало и не отключилась. А так бы все прошло гладко. Отчим бы сполна насладился развлечением с очередной красоткой, которая потом бы не помнила ровным счетом ничего из того, что с ней было. Но с Ксенией этого не случилось. А случилось другое.
        Лешка уже начал забывать про Ксению, как вдруг этот неприятный, а главное не обещающий ничего хорошего звонок. Во-первых, надо признаваться отчиму про не отданные три тысячи баксов. А во-вторых, искать какой-то выход в сложившейся ситуации. Деваться было некуда.
        Узнав о деньгах, отчим долго орал на пасынка обвиняя его в жульничестве, даже хотел хорошенько поколотить жадного до денег пасынка.
        - Сукин ты сын! - бросил в запале отчим. Неизвестно кого он этим хотел больше обидеть Лешку или его мамашу, родившую мальчугана от проводника железнодорожного вагона. Мальчуган долго не знал, кто его настоящий отец. Называл отчима папой. А потом узнав, ни капли не расстроился. Ведь у него была неплохая жизнь пусть и с не родным отцом, но очень обеспеченным отчимом. И он по привычке даже продолжал называть отчима папой, который был не жмот и щедро отчислял пасынку приличные суммы на всяческие расходы. Поначалу не подозревая, на что тот эти денежки тратит. О пристрастии пасынка к героину он узнал тогда, когда уже этот порок не возможно было скрывать. Сам же Лешка считал, что в этом ничего ужасного нет, уверяя, что среди его знакомых процентов восемьдесят балуются наркотой и ничего, живут. Главное, знать меру. И убедил отчима ничего не рассказывать матери, чтоб у неё не случился очередной инфаркт. Тот согласился. К тому же, как выяснилось, у него и у самого тоже было пристрастие - это любовь к молодым девочкам. С точки зрения морали, для человека его возраста и положения это заслуживало осуждения. Но
отчим как и его пасынок не мог остановиться, а главное, ничего поделать с собой. Тот заряд энергии, который он получал от девушек, был ни с чем не сравним. И потому он на всех этих красоток денег не жалел, щедро благодаря за сладостные ощущения.
        После долгого разговора, пасынок и отчим пришли к соглашению молчать, чтобы мать ничего не узнала про их пристрастия. Более того, Лешка взялся помогать неродному папаше поставлять девиц, которых выбирал из числа своих многочисленных знакомых. Но случалось, заводил знакомство и на улице, или в каком-нибудь кафе, которое потом продолжалось на даче.
        Ксению выбрал отчим сам. Как-то просматривая вечером очередную газету, он увидел фотографию красивой девушки в короткой юбочке и долго пялился на нее. Матери в кухне не было. Она как всегда смотрела очередной сериал по телевизору. И потому не очень-то опасаясь, что она услышит, Лешка спросил:
        - Что, понравилась девочка?
        Отчим плотоядно облизнулся.
        - Хороша ягодка. Смотри, какие ножки, - показал он Лешке фотографию, чтобы тот получше рассмотрел девушку и оценил по достоинству.
        Лешка не сомневался, его неродной папаша - тот еще фрукт, да к тому же больной на голову, раз занимается такими делами и не может остановиться. Слышал, что есть такая болезнь у редкого числа мужчин, которые не могут заниматься сексом только с одной женщиной. Причем, болезнь неизлечимая. Но лично он ничего в том порочного не видел. Пусть сами с мамашей разбираются, как хотят. Хотя терять такого денежного отчима жалко, в случаи, если мать захочет с ним развестись.
        - Сколько ты мне за нее заплатишь, если я привезу ее тебе? - спросил Лешка, намереваясь раскрутить Гармаша на большую сумму, чем он давал ему за остальных девок.
        Отчим показал три пальца. Это означало - три тысячи долларов. Хотя сам Лешка считал, что за эту девчонку вполне хватило бы и двух. Подумаешь, цаца какая. Не одна она такая. Девок на их век хватит. Потом только понял, что лучше бы им не встречаться. С этой Ксюшей все получилось по-другому. Иными словами - наперекосяк… В том числе и его жизнь, когда вдруг отчим заявил, что больше он не получит ни рубля, пока не уладит проблемы с этой девчонкой.
        - Делай что хочешь. Пообещай, что женишься на ней. Золотые горы. Но нельзя допустить скандала, и чтобы в нем была замешана моя фамилия, - сказал отчим.
        В семье не раз говорили о том, что скоро отчиму предложат кресло в министерском кабинете. И вот когда до назначения остается всего лишь один единственный день, вдруг позвонила Ксения и омрачила настроение. И не только Лешке, но и Гармашу. Но ужасней всего для самого Лешки было то, что отчим теперь отказался давать деньги. Особенно сейчас, когда он нуждался в очередной дозе героина.
        И тогда Лешка пошел в казино, в надежде, что повезет сорвать куш. Пусть небольшой, этак в тысяч десять. Ему бы хватило на несколько доз. Но надежды не оправдались. Он проиграл последние деньги. В отчаянье готов был биться головой об стол, чтобы расколотить эту проклятую рулетку. Чувствовал, еще немного и начнется ломка. Прямо тут, в игровом зале. Но биться об пол в судорогах, ему все-таки не пришлось.
        В казино он познакомился с человеком, который посочувствовал, когда Лешка излил ему душу. Сочувствие это выражалось не только в словах, но и в прямой материальной помощи. Он тут же предложил Лешке взаймы и дал столько денег, что их хватило на несколько доз. Потом их знакомство продолжилось в ресторане, куда тот, узнав чей Лешка сын, пригласил его.
        Игорь Леонидович Гармаш к своим неполным пятидесяти семи годам имел не только безупречную репутацию чиновника, но и крепкие связи. Причем в самых различных структурах. Наверное, без них он бы никогда не добился таких высот и не стал тем, кем стал теперь.
        Весть о его новом назначение, многие из подчиненных восприняли неоднозначно. В отношение с подчиненными Гармаш был хоть и крут, но в большинстве своем справедлив. Основным же его достоинством было то, что с Гармашом всегда можно уладить любую проблему. Причем, легко. И весть о том, что их руководитель уходит, кое-кого здорово опечалила.
        С собой на новое место работы, Гармаш взял немногих. В основном это были верные люди из охраны во главе с начальником службы безопасности Геннадием Серебряковым. Когда-то Гармаш его выдернул из дерьма, когда того чуть не посадили в очередной раз, и за это Серебряков служил ему теперь верой и правдой.
        Каждое утро он встречался со своим шефом и докладывал о текущих делах. Но в этот раз он выглядел особенно озабоченным, что не осталось не замеченным Гармашом.
        Игорю Леонидовичу в новом кабинете было непривычно. Не чувствовалось уюта, к какому Гармаш привык. А тут еще Серебряков с унылым видом.
        - Что-то случилось, Гена? - спросил Гармаш, глянув на Серебрякова.
        Серебряков достал из папки и положил на стол перед шефом несколько фотографий, на которых тот без труда узнал своего пасынка в компании с незнакомым человеком.
        - Вы просили меня приглядеть за вашим… - из вежливости к Гармашу Серебряков не решился назвать его неродного сына пасынком. Вдруг тому не понравится. Поэтому назвал парня по имени: - … Алексеем…
        Гармаш впился взглядом в фотографии и по выражению лица пасынка догадался, что там, в ресторане за столом, он уже принял очередную дозу героина. А в казино еще - нет. Но это ничего не меняло. Серебряков неспроста показал эти фотографии. Гармаш твердо уверовал в то, что пасынок наверняка влип в какую-нибудь историю связанную с наркотой.
        Но все оказалось, иначе.
        - До истории с наркотой, пожалуй, дело еще не дошло. Хотя… - Серебряков замялся, чем здорово рассердил Гармаша.
        - Гена, - сказал тот раздраженно. - Если ты думаешь, что у меня до хера свободного времени, чтобы вот так разводить треп, то ошибаешься. Поэтому, говори, чего там, и не тяни. И так, во что вляпался Алексей?
        - В общем, вчера вечером Алексей был в казино и там познакомился с вот этим человеком, - ткнул Серебряков пальцем в лицо человека сидящего с пасынком Гармаша сначала за игровым столом казино, а потом и за столом в ресторане.
        - Ты знаешь, кто это? - немного сменив тон на более спокойный, спросил Гармаш, посчитав, что перегибает. В отношениях с преданными людьми он не позволял себе так разговаривать. И сейчас расценил это как непростительную слабость, от которой решил тут же избавиться.
        Серебряков на вопрос шефа утвердительно кивнул, говоря:
        - Да. Я хорошо знаю этого человека.
        - Ну и кто же он? Серьезный человек? - уже совсем спокойно, своим обычным голосом спросил Гармаш, набираясь терпения и подозревая за всем этим какую-то интригу, которая вот-вот станет явной. Вот только станет ли от этого легче ему.
        - Да как сказать. Он вор в законе, Леня Тыкалин по кличке Тяпа.
        Соблюдая прежнюю уравновешенность в выражениях, Гармаш вздохнул и спросил:
        - Вот как? И что же этому Тяпе надо от моего великовозрастного бездаря?
        Серебряков покачал головой.
        - Я осмелюсь поправить вас. Это вашему Алексею понадобился он.
        - Да? - Гармаш удивленно вскинул глаза на Серебрякова.
        Тот сдержано кивнул.
        - Именно так. В казино Алексей проигрался и видя, что Тяпа при деньгах, познакомился с ним. Мы по возможности записали их разговор. Вот у меня диктофон, - положил Серебряков перед Гармашом маленький диктофон.
        Гармаш незамедлительно включил его и прослушав до конца всю запись, изменился в лице. Теперь его лицо потеряло естественный цвет, сделалось бледным с сероватым помертвелым оттенком. По глазам легко читалась вся та неприязнь, которую он сейчас испытывал к пасынку.
        - Гребанный щенок! Язык бы ему отрезать, чтобы не болтал лишнего. - Реакция на прослушанную запись, оказалась довольно болезненной, и чтобы как-то успокоить себя Гармаш схватился за сигареты.
        - Это еще не все, - тихо добавил ко всему сказанному Серебряков.
        - Есть еще что-то? - Гармаш дико округлил глаза.
        - Есть, - согласно кивнул Серебряков. - У вашего Алексея в мобильнике оказывается есть фотографии той девушки из колледжа и он их показал Тяпе…
        - Негодяй! Подлец!.. - Гармаш простонал как раненый зверь и не в силах сдерживать себя, ударил кулаком по столу. Молчал с полминуты, опустив голову, потом сказал жестко: - Вот что, Гена. Тяпу этого надо убрать и как можно скорей. Ты меня понял?
        Серебряков вытер платочком вспотевший лоб.
        - Игорь Леонидович, но Тяпа авторитетный вор в законе. В криминальных кругах может подняться шумиха. Начнут искать кто это сделал и могут выйти на нас.
        - На тебя, Гена. На тебя, - упер свой палец Гармаш Серебрякову в грудь. - Моя фамилия не должна нигде фигурировать. Не дай Бог. А чтобы они и на тебя не вышли, сразу же как уберешь этого Тяпкина…
        - Тяпу, - поправил Серебярков, произнеся это едва ли не шепотом.
        Гармаш в запале махнул рукой. Ему было все равно Тяпа, или Тяпкин. Главное результат, а он должен быть таким, какой нужен ему, Гармашу. И он продолжил с обычной своей напористостью:
        - Сразу же надо будет убрать и исполнителя. Чтобы ни одна живая душа не узнала, кто уложил этого Тяпу. Ты меня понял?
        - Понял, - ответил Серебряков, и прямо тут в кабинете своего шефа начал обмозговывать, кто бы мог это сделать. Для такого дела надо было подобрать парня из новичков. Новичкам по барабану, на кого ствол наводить, особенно если за это пообещают хорошие деньги. И Серебярков вспомнил про молодого парня, который просился к ним в службу безопасности. Тот еще не прошел испытательный срок и официально был не оформлен. А значит и проблем с ним не будет. Он уже направился к выходу, но возле самой двери Гармаш остановил его.
        - Постой.
        Серебряков медленно обернулся, с покорностью уставившись хозяину в глаза.
        - Вот еще что. Девчонку эту надо тоже убрать. От греха подальше. Ну её к лешему. Но сначала Тяпу. И побыстрей. А со своим пасынком негодяем я сам разберусь. Иди.
        Серебряков молча кивнул и вышел из кабинета.
        Через три дня авторитетный вор в законе Леня Тыкалин был застрелен недалеко от Курского вокзала, куда он приезжал, чтобы посмотреть как идут дела в его магазине. Убийца, молодой парень, на глазах у Ксении и татарки Фаины двумя выстрелами прикончил Леню. И скрылся. Тогда он не знал, что та девушка, которую он тоже должен убить, находится от него всего в трех десятках шагов. Как и не догадывался о своей скорой кончине. Он поехал в общежитие колледжа, но ему там сказали, что интересующая его девушка Ксения Лиманова больше у них не живет. Из колледжа она отчислена и отправлена домой на родину. Об этом он немедленно доложил Серебрякову, не зная, как теперь быть. Ехать черт знает куда, ему жутко не хотелось. Да и не пришлось, потому что в тот же вечер на окраине Москвы в сточной канаве был найден его обезображенный труп. Без документов, что создало огромные трудности сотрудникам милиции в установление личности.
        Ксения задумчиво смотрела на свою фотографию, выложенную на стол Берсеневым. Негодяй Лешенька постарался, запечатлел ее голой во всей красе, когда она только что вышла из бассейна и даже не успела обтереться полотенцем. Волосы мокрые. На груди - капельки воды. Наверное, ему доставляло удовольствия таким образом глумиться над ней. И вот что из этого вышло. Фотография попала к тому, к кому не должна была попасть. Ведь Лешенька говорил, что фотографирует Ксению чисто для себя, чтобы изредка любоваться ее красотой.
        Оказалось, он и в этом не сдержал слово.
        - Ты что молчишь? Язык проглотила? - спросил Берсенев, посчитав, что молчание слишком уж затянулось. И если девчонка таким образом решила поиграть на его терпение, так это зря. Терпение его не беспредельно, о чем она может скоро узнать и пожалеть.
        Ксения вздрогнула, когда открылась дверь и она увидела вошедшую Лилию Станиславовну. В руках Квинт держала ребенка. Ксения подскочила с кресла, сердце подсказало, это ее малыш. Хотелось взять, прижать его к груди, но резкий голос Берсенева заставил ее остаться на месте.
        - Ты не ответила на мой вопрос! - произнес он отрывисто.
        - Да, да. Это я, - выкрикнула Ксения.
        - Очень хорошо, - на лице Берсенева заиграла довольная улыбка. Пока все неплохо получалось и так, как это надо было ему. - Тогда, девочка, у меня к тебе последний вопрос. Если потребуется, ты расскажешь о том, как с тобой развлекался Гармаш на его даче?
        - Да. Расскажу все что хотите, только отдайте мне ребенка, - не дожидаясь, что на этот раз ей ответит Берсенев, Ксения кинулась к Лилии Станиславовне и выхватила из ее рук малыша.
        - Вот и отлично, - похвалил Бесренев ее. - Пока поживешь тут у меня, - сказал он и кивнув на дверь добавил: - Иди. Тебя проводят в комнату.
        Ксения вышла, бережно прижимая к себе малыша. Он спал и посапывая во сне, потягивал соску. Будить его она не стала, хотя так хотелось, чтобы он открыл глазки и посмотрел на нее. Теперь они будут вместе, и Ксения никому не отдаст своего ребенка, разве только вместе с ее жизнью. Но за это она еще сумеет побороться.
        Увидев, что стоящий в коридоре верзила охранник наблюдает за ней, она улыбнулась.
        - Я нашла своего малыша, - сказала она. Но охраннику как видно хотелось спать. Он широко зевнул и ничего не сказав, махнул рукой, чтобы девушка шла за ним.
        Лилия Станиславовна прикрыла дверь. Потом подошла и села в то кресло, где пару минут назад сидела Ксения. По выражению лица Берсенева догадалась, тот не очень хочет ее видеть, но решила поговорить с ним не откладывая.
        - Ты добился своего, - сказала она.
        Берсенев хитро улыбнулся, перебирая пальцами по кожаному подлокотнику, как пианист по клавишам.
        - Ну пока не совсем, - ответил он. - Гармаш - фигура сильная. Поэтому, еще придется приложить кой, какие усилия, чтобы сломить его. И очень постараться, чтобы всё было так, как надо.
        Лилия Станиславовна вздохнула. По ее лицу не трудно было догадаться, дальнейшие детали того, что задумал Берсенев, ее не интересуют. Свое обещанное, она выполнила.
        Она достала сигарету, хотела закурить, но передумала. Решила не досаждать Берсеневу сигаретным дымом. Особенно сейчас. Берсенев опасный человек. А теперь, когда девчонка и ребенок у него, получается, что она с Юлькой вроде как Берсеневу и не нужна.
        Квинт сунула сигарету обратно в пачку.
        Наблюдая за всем этим, Берсенев улыбнулся, удовлетворенно кивнув.
        - Правильно. Давно тебе говорил, бросай курить. Ведь ты как врач знаешь, курение вредно для здоровья. И все равно куришь. Не хорошо, - неодобрительно покачал он головой.
        - А что, наверное и в самом деле брошу, - улыбнулась Лилия Станиславовна. - Как уеду отсюда, так и брошу. Ведь ты позволишь нам с дочерью уехать? Не так ли? - спросила она, пытливо взглянув Берсеневу в глаза.
        Кажется, он сейчас не очень хотел говорить на эту тему.
        - Знаешь, сейчас уже позднее время для разного рода разговоров. Давай обо всем поговорим завтра. Если ты, конечно, не возражаешь, - предложил он.
        Лилия Станиславовна поняла другое: ее бывший покровитель еще не принял окончательного решения как поступить с ней. Скорее всего, былые заслуги в счет не войдут. А раз так, то решение может оказаться ни в ее пользу и она разделит участь Костика. Берсенев всегда так поступал с ненужными ему людьми. И если она не позаботится о себе и о дочери сама, то за нее этого не сделает никто. Ее убьют. А дочь, скорее всего, отправят в какой-нибудь бордель для малолеток.
        От этих мыслей Лилии Станиславовне делалось не по себе.
        - А разве я могу что-либо возразить? - ответила она ему в угоду, чтобы повелитель не рассердился.
        - Ну вот и ладненько, - легонько прихлопнул он Лилию Станиславовну по коленке. - Иди, отдыхай. А завтра мы обо всем и поговорим.
        - Что ж, завтра, так завтра, - сказала Квинт и вышла из комнаты. Хотелось бы верить, что завтра или после завтра они с Юлькой уже будут далеко отсюда, но интуиция подсказывала обратное. Если не сказать больше. Ближайшее будущее для Квинт виделось в черном цвете. Особенно сейчас, когда ее роль выполнена и она Берсеневу не нужна. И вообще, еще неизвестно, наступит ли для нее то самое завтра.
        В коридоре она увидела охранника. Молодой верзила скучал, от нечего делать прохаживался туда сюда. В его обязанность входило приглядывать за комнатой Лилии Станиславовны, а теперь еще и за той где была Ксения. Да и Юлька еще никак не могла привыкнуть к новому лицу матери и пожелала находиться отдельно. Ей тоже выделили комнату.
        Подойдя поближе к охраннику, Лилия Станиславовна обольстительно улыбнулась. Охранник как завороженный уставился на нее.
        - Тебе чего?
        - Да, в общем-то, ничего. Просто смотрю…
        - А…а, - кивнул парень, пока еще не понимая, чего это бабешка так пялится на него.
        - Смотрю, такой хороший мальчик прозябает тут в коридоре. Может быть, зайдешь? - кивнула она на дверь спальни.
        Верзила посмотрел в один конец коридора, потом в другой. Потом на Квинт. Ему нравились такие стройненькие как Лилия Станиславовна. Сисястые, с кругленькой упругой попкой. И можно бы зайти к ней. Но вдруг Берсенев увидит.
        - Нельзя мне. Я тут должен находиться. Присматривать…
        - За кем? - вздохнула Лилия Станиславовна. - Там, - кивнула она в дальний конец коридора, где был выход, - дежурит еще один такой же горемыка как ты. И на воротах тоже. Отсюда мышь не проскользнет.
        - В общем-то, верно, - понемногу начал сдаваться парень, уже посматривая на Квинт плотоядно и подумывая о том, что и в самом деле, можно с этой жопастой бабешкой побарахтаться на постели.
        - Ну так в чем дело? Пошли ко мне. Неужели тебе не надоело торчать тут одному? Топчешься тут как неприкаянный, - Лилия Станиславовна нарочно пошире распахнула дверь комнаты, заманивая охранника.
        - Да я бы мог… - парень замялся.
        - Так чего ж ты? - настойчиво спросила Лилия Станиславовна, раздражаясь его нерешительности. Ведь как девочку приходится его уламывать. Такой и в постели удовольствия вряд ли доставит. Мужик, называется.
        - Если хозяин увидит, что я зашел к тебе в комнату, мне конец, - как будто пожаловался верзила охранник, жадно поедая аппетитную женщину глазами. Такие бабы очень даже в его вкусе.
        Лилии Станиславовне стало жалко на него смотреть. Вот дает он. Ему хочется и колется. А мужик, все-таки, должен быть решительней и немножечко пожестче. Ведь женщинам нравится когда их берут вот так сразу.
        - Лишь бы твой конец тебя не подвел, - перешла Квинт к решительным действиям и ухватила парня рукой между ног, отчего тот ойкнул, - а о хозяине не переживай. Он сейчас уедет.
        За то короткое время пока находилась тут, знала, что Берсенев нечасто ночует в своем загородном доме. Он привык к городу, к своей шикарной квартире. И ему больше нравится там. И он каждую ночь уезжает в город. Возвращается утром. Иногда вообще не приезжает, если там возникают какие-то дела.
        Точно в подтверждение ее слов, они оба услышали как открылась дверь и вышел Берсенев. И пошел он по коридору не в их сторону, а к выходу и его шаги стали удаляться. Открылась и закрылась дверь веранды. Потом они услышали звуки отъезжавшей машины.
        - Ну вот. А ты боялся, - покачала головой Лилия Станиславовна пристыдив охранника. И слова её подействовали. Вести себя охранник стал посмелее. Обнял ее и даже погладил по попе, слегка возбудившись.
        - Пошли, - Квинт вошла первой, ведя в комнату и парня, и не выпуская из руки то, что поймала у него между ног. Сказала посмеиваясь: - Все-таки, какой же ты нерешительный, - и закрыв дверь толкнула охранника на кровать. - Сейчас я тебе покажу, что умею делать, - и она принялась стаскивать с охранника пиджак. Увидела на ремне рядом с мобильным телефоном кобуру с торчащим из нее пистолетом. И вдруг остановилась.
        Парень оторопело уставился на нее, не понимая, что случилось.
        Квинт покачала головой.
        - Ничего не случилось. Просто… - она не договорила и замолчала.
        Охранник отложил пиджак в сторонку, сел на кровать, не понимая такой резкой перемены. Только что она вся вспыхнула как свечка и уже всё, как будто прогорела. Странная женщина.
        - Да ничего странного, - покачала головой Квинт. - Просто мне захотелось выпить. Да и согласись, какой секс может быть без выпивки.
        Охранник пожал плечами. Лично он мог заниматься с нею сексом и без спиртного. Но раз дама хочет…
        - Очень хочу, - кивнула Лилия Станиславовна и попросила: - Не мог бы ты сходить и принести бутылочку какого-нибудь вина. А я пока постельку взобью, чтоб нам помягче было, - подмигнула она.
        Охранник решил исполнить этот маленький каприз Лилии Станиславовны. Может она из тех женщин, которые заводятся только приняв рюмку алкоголя. И сейчас ему предоставляется возможность проверить это.
        - Ладно. Пойду, что-нибудь погляжу, - проговорил он, надевая пиджак. - Слава богу за то, что послал мне этого идиота, - тихонько, чтобы вышедший охранник не услышал, произнесла Квинт и достала из своей дамской сумочки кошелек. Денег в нем было немного, да они сейчас ей и ни к чему. В одном из отделений, между десятирублевками лежала фольга. А в ней завернутые две маленькие таблетки, которые она взяла у Ашота. Решила, что когда-нибудь они опять сгодятся. По крайней мере, с Ашотом всё получилось очень хорошо. Одну таблетку приберегла для Костика. А теперь надо и об охраннике позаботиться.
        Квинт не раскаивалась за то, что сейчас ей придется убить этого молодого и ни сделавшего ей ничего плохого парня. И может быть, он хороший человек. Но у нее нет другого выхода. Надо воспользоваться его мобильником, а для этого все способы хороши. А избранный ею, всего лишь один из них.
        Взяв одну таблетку, она бросила ее в бокал из матового стекла, тщательно раздавила ложечкой, превратив в порошок, который на дне был почти не виден. Особенно, когда она включила вместо люстры под потолком, висевший над кроватью плафон ночника. Стаканы расставила так, чтобы не перепутать. Тот, в котором была растолченная таблетка, отставила в сторонку. Он предназначался для охранника. Другой, без таблетки, придвинула поближе к себе.
        Охранник, которого как оказалось, зовут Павел, вернулся довольно скоро. Вошел сияя от счастья.
        - Вот, - поставил он на стол бутылку красного вина и тарелку с грушами и двумя бананами. - Извини, больше ничего раздобыть не удалось, - добавил он, присаживаясь рядом с Лилией Станиславовной.
        - Ты, Павел, молодец, - похвалила его Квинт. - А большего нам и не надо. Мы ведь не жадные. Правда, Павлуша?
        Павлуша улыбаясь, закивал башкой. А Лилия Станиславовна схватила бутылку и быстренько разлила вино по бокалам. Один себе. Другой подвинула охраннику.
        - Ну вот, - улыбнулась она. - Теперь полный порядок.
        - Да я вообще-то красноту не уважаю, - попытался охранник отказаться, но Лилия Станиславовна прямо-таки силком поднесла к его губам тот стакан, где была растолченная таблетка.
        - Ты что, не хочешь за нас выпить? Хотя бы половину, но ты должен выпить. Это придаст тебе большей уверенности, - сказала она, заставив Павлушу взять бокал.
        Павлуша оказался жадиной и выпил все, что было в бокале. Облизнулся, сказав, что винцо даже очень ничего. Поставил пустой бокал на стол. Вытер рукой влажные губы, и Лилия Станиславовна по его выражению лица поняла, что ему уже стало не до секса. Взгляд у него сделался слишком испуганным.
        - Что-то не так? - с улыбкой спросила Лилия Станиславовна.
        - Нет, нет. Все нормально, - сказал Павлуша, но произнес это так тихо, что Квинт едва расслышала. Голос его вдруг ослаб, а в глазах появился смертельный ужас.
        - Вино… - уже шепотом произнес он. На большее сил не хватало.
        - А что с вином? - Пожала плечиками Квинт. - Нормальное вино. - И она даже налила себе еще бокал и демонстративно перед ним выпила.
        Павлуша смотрел на нее изумленными глазами, и вдруг Лилия Станиславовна заметила, что взгляд его застыл на бутылке красного вина и уже не двигается.
        - Павел? - позвала она и пощелкала пальчиками перед лицом охранника. Но тот не посмотрел на Квинт. Голова безжизненно склонилась на бок, едва ли не до самого плеча.
        - Готов, - тихонько произнесла Квинт и достав с его пояса трубку мобильника, по памяти набрала номер. Лешкин номер она запомнила с тех пор, когда они с Ксенией сидели в кухне загородного дома. И Ксения захмелев от выпитого коньяка, хотела тогда прямо ночью позвонить негодяю Лешеньке, чтобы досадить. Лилии Станиславовне стоило больших трудов отговорить ее не делать этого. Но номерок Лешенькин отложился в памяти.
        Услышав в трубке сонный и недовольный голос незнакомого ей парня, Квинт для начала уточнила с тем ли разговаривает. А когда узнала, что это именно тот, кто ей нужен, сказала в полголоса:
        - Слушай меня внимательно, Алексей, и не перебивай. Все, что я тебе сейчас скажу, немедленно передай своему отчиму. Ты понял меня? - И рассказала, что Берсенев держит Ксению вместе с ребенком у себя в загородном доме. И не просто так, а собирается использовать их как компромат против Гармаша. Но Лешка это и сам уже понял, поэтому как показалось Лилии Станиславовне жутко заторопился, даже не поинтересовался кто звонит и из каких таких побуждений.
        Квинт догадалась по голосу парня, Лешенька перепугался, когда услышал все, что она ему наговорила. По крайней мере, в конце этого телефонного разговора, голос его уже не казался таким сонным как пару минут назад. Узнав адрес, где Берсенев держит Ксению, он сразу же отключил телефон, даже забыв поблагодарить Квинт за ее звонок. Или не счел нужным, что, впрочем, нисколько не расстроило Лилию Станиславовну.
        - Вот теперь уж точно порядок, - довольная собой, проговорила Квинт и подойдя к окну, открыла форточку и выбросила мобильник охранника подальше в снег. Там ему теперь самое место. Оставить его на поясе у Павлуши было нельзя. Когда найдут Павлушу, а что так будет, Квинт не сомневалась, сразу проверят его мобильник и узнают номер, по которому она звонила. Закрыв форточку, она озабоченно глянула на Павлушу.
        - Однако, черт возьми, надо что-то делать с этим бугаем. Его ведь будут искать. И если найдут у меня в комнате, тогда мои старания могут сыграть против меня же, - забеспокоилась она.
        Приоткрыв дверь, Лилия Станиславовна выглянула в коридор. Тусклый светильник горел в дальнем конце, там где был выход на веранду. Дрожа от страха, что ее могут заметить, она схватив тело Павлуши под подмышки, выволокла его в коридор.
        В нескольких метрах от ее спальни находился туалет. В основном им пользовались охранники, да она с Юлькой. Теперь наверное еще и Ксения. Если сейчас Ксения вдруг выйдет по нужде, с ней еще можно будет как-то договориться. Ведь все, что Квинт делает, это не только для себя с Юлькой, но и для Ксении. Иначе как девушка выберется из цепких лап Берсенева. Но если сейчас тут в коридоре, ее увидит кто-то из охраны, тогда все пропало. С трупом Павлуши на руках ее, наверняка, замочат прямо около сортира.
        Но, опасения Квинт оказались напрасными. Ей помогла лень охраны. Наверное, каждый из оставшихся в доме охранников сейчас прикорнул на своем месте, и Лилия Станиславовна благополучно затащив Павлушу в туалет, усадила его на унитаз со спущенными штанами и быстренько убежала в свою комнату. Чувствовала, руки и ноги не переставая дрожат и не столько от усталости, сколько от нахлынувшего волнения. Хотя и волочь такого бугая из комнаты до туалета было нелегко. Но риск того стоил. Теперь бы только продержаться до утра. И если Лешенька не дурак, то обязательно расскажет отчиму об ее звонке.
        Раздевшись до гола, она прыгнула в постель и накрывшись одеялом стала прислушиваться. Но в коридоре к ее удивлению, все еще было тихо. Пока никто Павлушу так и не хватился. И Лилия Станиславовна заснула. А проснулась оттого, что за дверью послышался громкий топот, словно по кругу гоняли табун лошадей. Догадалась, охранники наткнулись на труп. И не ошиблась, потому что тут же дверь раскрылась и в ее спальню влетел усатый плечистый мордоворот с разъяренным лицом.
        Лилия Станиславовна сделала вид, что спит, но это не помогло.
        Усатый рванул с нее одеяло, сбросив его на пол.
        Квинт притворилась, что сильно перепугалась от такого обращения, прикрываясь простыней.
        - Что случилось? - заморгала она глазками.
        Усатый обозлено оскалился.
        - Это я и хочу узнать у тебя, - рявкнул он. - Там в туалете один из наших парней. И он мертв.
        - Ой какой ужас, - Лилия Станиславовна испуганно поежилась, показывая тем самым, что сие известие ее ошарашило. Но кажется, усатый не очень-то поверил в ее притворство.
        - Только не надо ужимок, - глянул он с неприязнью.
        - А я и ничего такого. И вообще, я-то здесь при чем? - осмелилась Квинт задать вопрос, который очень не понравился усатому.
        - Уж не знаю, при чем ты или нет, но вечером Павел зашел в кухню и взял бутылку вина…
        Лилия Станиславовна покачала головой, вспомнив про себя Павлушу недобро. Этот недотепа оказался слишком болтливым мальчиком.
        - Сказал, что пойдет к тебе. И вдруг я нахожу его мертвым.
        - Ну и что? - Лилия Станиславовна взглянула на усатого охранника невинными глазами. Тот в свою очередь, глядел на нее подозрительно с прищуром, но Квинт даже не моргнула под его неприятным пристальным взглядом.
        - Я вашего охранника не убивала. Вам ясно? - настойчиво сказала она.
        - Ясно. Не ясно другое.
        - Что? - Лилия Станиславовна не отводила от усатого приставалы своего взгляда и даже слегка опустила простыню, так что ее большие груди с коричневыми сосками сделались видны.
        Усатый уставился на них и как показалось Квинт, почему-то облизнулся.
        - Мне лично не понятно куда делался сотовый телефон Павла. А ведь он у него был, - усатый оторвал свой взгляд от ее грудей, хотя как видно и с трудом. В какой-то момент он даже глянул на ее живот и ниже и кажется пожалел, что все это прикрыто простыней.
        - О его телефоне вам лучше спросить бы у самого Павла, - сказала она с иронией, от которой усатого чуть перекосило. Он посчитал себя оскорбленным.
        - Спросим. Но сначала я хотел бы обыскать твою спальню.
        - Только и всего? - улыбнулась Лилия Станиславовна. - Мне что встать с кровати?
        - Да. Пожалуйста, - сказал усатый и стал осматривать комнату. Для начала проверил ее одежду. Потом перетряхнул постель.
        - Уж не думаете ли вы, что я засунула его сюда? - Лилия Станиславовна убрала простыню, представ перед охранником во всей своей красе и слегка раздвинула ноги, показав то место, где бы мог поместиться мобильник покойного Павлуши.
        Ей показалось, что усатый слегка покраснел. Досмотр проводить он сразу же перестал. Сказав:
        - А ты опасная женщина. До приезда хозяина попрошу из комнаты не выходить, - И вышел, хлопнув дверью.
        - Идиот, - тихонько бросила ему вдогонку Квинт, и подняв с пола подушку и одеяло, легка на кровать. Но теперь ей было уже не до сна и она нетерпеливо прислушивалась ко всем звукам доносящимся с улицы, раздумывая над тем, сообщил ли Лешенька обо всем сказанном ею своему тестю. Утром чуть свет сюда прикатит Берсенев. Уж он-то быстро разберется, почему умер Павлуша. И тогда ей конец.
        Гармаш не хотел отвечать на поздний звонок пасынка. Тот ничуть не изменился даже после женитьбы. Все такой же взбалмошный. Поглядев на лежащую рядом трубку мобильника, вздрагивающую от виброзвонка, он подумал, что пасынку скорее всего опять нужны деньги на очередную дозу. А иначе с чего бы он стал вот так беспокоить среди ночи. Хотел и вовсе отключить телефон, но вместо этого рука как будто бы сама поднесла трубку к уху.
        - Ты знаешь, который час? - произнес Гармаш шепотом, довольно неприветливо. - А если знаешь, чего беспокоишь? - Он зевнул. Но как только Лешенька начал говорить о звонке женщины, ему сделалось не до сна. - Погоди, я сейчас в кухню выйду, - прошипел он и тихонько, чтобы не разбудить жену встал с постели и босиком пошлепал на кухню. Плотно закрыв дверь, сказал уже громче:
        - Берсенев, говоришь?
        - Так мне сказала та женщина, - ответил Лешенька.
        - Кто она такая?
        - Да я не знаю, - взволнованно проговорил пасынок. - Понимаешь, она меня разбудила вот так же как я тебя. Так неожиданно… Я не спросил кто она. Но она сказала, чтобы я срочно передал всё тебе. Вот я и передаю.
        - Молодец, молодец. Ты поступил правильно, - похвалил Гармаш пасынка, почувствовав, как рука сжимавшая трубку мобильника сделалась влажной от пота. - Назови мне адрес, где Берсенев спрятал девчонку и ребенка…
        Лешенька сказал.
        За минуту, другую, Гармаш выкурил несколько сигарет, обдумывая все, о чем ему только что рассказал Лешенька. Берсенева он хорошо знал. И знал, что в делах он не чист, потому и старался не заводить с ним дружбу. Хотя тот и пытался навязать себя. Разумеется не просто так, а за участие в доли. А теперь как видно решил подступиться с другой стороны.
        - Он хочет меня шантажировать. Ну ладно. - Гармаш схватил со стола трубку мобильника и набрав номер начальника службы безопасности Сереброва, велел тому срочно приехать.
        Таким озабоченным Никифорыча Лилия Станиславовна еще не видела. Около половины пятого утра к воротам подъехало три машины.
        Квинт выглянула в окно, увидела Берсенева. Никифорыч вылез из черного «Мерседеса» и быстрыми шагами в сопровождении свиты направился к дому, где его уже встречали охранники. Усатый встретил «Мерседес» у ворот и теперь шел возле Никифорыча, что-то оживленно объясняя и жестикулируя руками.
        Берсенев выглядел угрюмым. Молча слушал усатого, ничего не проронив в ответ. Не ответив на приветствие остальных охранников, вошел на веранду.
        Лилия Станиславовна прыгнула в постель, догадываясь, что сейчас хозяин заявится в ее спальню.
        - Всё. Кажется я пропала. Что я ему скажу? Он все равно не поверит. Берсенева не проведешь, - зашептала она, едва не расплакавшись.
        Не прошло и пяти минут, как Никифорыч в сопровождении усатого пришел к ней.
        - Ну? - сказал он несколько раздраженно, усаживаясь на стул возле ее кровати и сверля Лилию Станиславовну тяжелым взглядом.
        Квинт оробела. Не обращая внимания, что она голая, села на кровати.
        - Ты мне тут сиськами не тряси. Я ведь твои уловки знаю, сучка, - погрозил Берсенев пальцем.
        - Я не понимаю… - начала было Квинт, но Берсенев махнул рукой.
        - Перестань. Это ты ему, - кивнул он на усатого, почтительно стоявшего за спиной хозяина, - можешь лапшу на уши вешать. А я тебя насквозь вижу. Падла. Ты куда дела телефон?
        - Да не брала я никакого телефона, - начала оправдываться Квинт, всхлипывая, но Берсенев не пожелал выслушивать ее лепет до конца. Махнул рукой.
        - Брось. Я знаю, что это твоя работа. Может сама скажешь, кому звонила. А то ведь я тебя живой в землю закопаю вместе с дочкой. Ну, говори, тварь.
        Лилия Станиславовна заплакала.
        - Я не брала. Что вы ко мне все пристали? И никому не звонила и не собиралась, - твердила она, чем вывела Никифорыча из себя.
        - Так, Игнат, - обратился он к усатому. - Обыщи все вокруг, но пропавший мобильник найди. Он где-то тут. Вот тогда, тварь, я поговорю с тобой по- другому, - пригрозил он Квинт перед тем как выйти из комнаты.
        Квинт не сомневалась, что Берсенев выполнит свое обещание. Он из тех людей, которые никому не прощают даже пустячных обид. А уж такого тем более. Она услышала под окном голоса двоих охранников, которых усатый по распоряжению Берсенева выгнал на мороз искать телефон в снегу.
        Она глянула в окно. На улице совсем рассвело. Оба топтались в снегу, возле ее окна, пока один вдруг не наклонился. И тут же Квинт услышала его радостный голос:
        - Вот он. Я нашел.
        Лилия Станиславовна почувствовала, как внутри у нее будто что-то оборвалось. Пока еще есть время, и можно попрощаться с жизнью. Что за этим теперь последует, даже представить было страшно. Ну ладно ей. А за что должна страдать дочь?
        Квинт закрыла глаза, представив ужасающую картину: этих мордоворотов с довольными рожами, как они закапывают ее и Юльку в мерзлую землю и при этом хохочут. Разве есть у них хоть немного сострадания? Уж ей ли не знать, как Берсенев расправляется с неугодными людьми. Жутко даже подумать.
        Но тут ее видения были нарушены. Она услышала странные звуки, похожие на хлопки. Будто кто-то вздумал похлопать в ладоши и делает это слишком старательно и, причем, не переставая. Она прислушалась. Какие к черту хлопки. Да и какому дураку придет в голову хлопать в ладоши. Нет, это кое-что другое. Это стрельба. Казалось, стреляют отовсюду, откуда только можно и пули с остервенением ударяют по стенам дома.
        Лилия Станиславовна испуганно шарахнулась от окна, когда одна из выпущенных кем-то пуль, пробила в стекле небольшую дырочку. Совсем рядом от ее головы. Не терпелось посмотреть, что там, но Квинт решила пока не высовываться. Стояла и тряслась, прислушиваясь к доносившимся до неё голосам.
        Кричали раненые, и те, кого пули ещё не задели. Кто-то звал на помощь. Кто-то матерился. Слышался звон разбиваемых стекол. Но все это продолжалось, как показалось Квинт, не так уж и долго. Потом вдруг все также внезапно стихло, как и началось. Причем, после этого обалденного шума, теперь сделалось так необыкновенно тихо, что казалось в доме никого нет живого. Кроме Лилии Станиславовны.
        - Юлька?! - вспомнив про дочь, Квинт быстро оделась и выскочила в коридор. Увидела Ксению. Девушка вот с такими испуганными глазами выглядывала из комнаты, держа в руках ребенка. Позади неё стояла Юлька. Оказалось все это время, пока стреляли, она была у Ксении в комнате.
        Лилия Станиславовна позвала дочь, но Юлька не подошла. Она смотрела на Квинт хотя и без осуждения, но таким взглядом, что не трудно было догадаться - в компании с Ксенией ей куда приятней находиться, чем с родной матерью. Но и не только это сумела прочесть Квинт по глазам дочери, а и нечто большее. С ужасом она поняла, что теперь уже никогда между ними не будет тех прежних отношений какие были раньше. Что было, то прошло и изменить уже ничего нельзя. Похоже для Квинт наступал конец. Пусть и не такой, как обещал Берсенев, но Лилия Станиславовна почувствовала, что ее жизнь оборвалась. Опустив голову, она разрыдалась. Хотелось попросить у дочери прощения. В ногах готова бы валяться, лишь бы Юлька простила. Но как теперь объяснить всё то, что произошло по её вине. Слов для этого не находилось. Только слезы.
        - Простите меня, - попросила Квинт и опустилась на колени. Но на покаяние её так и не последовало ответа. Ксения и дочь Юлька молчали, и оттого на душе сделалось еще более невыносимо.
        Подняв глаза, Квинт увидела вошедшего капитана Сальникова. Вместе с ним вошли несколько бойцов спецназа с автоматами в руках и бронежилетах.
        Похоже капитан был доволен, осматривал всё вокруг и радостно потирал руки.
        - Какая встреча, - сказал он Лилии Станиславовне. - Какие люди. Не знаю, как вы, а я рад встречи.
        - Ещё бы. - Квинт посмотрела на сыщика ненавистным взглядом. Во век бы его не видеть. Но судьба покарала её. А дальше будет суд, и не только земной, но и божий.
        - Знаете, - не скрывая ликования, проговорил Сальников, - а я ведь знал, что когда-нибудь да увижу вас. И приготовил вот, - он достал из кармана наручники, которые тут же одел на руки Лилии Станиславовне.
        Перед тем как выйти, Квинт обернулась.
        Отвернувшись к стене, Юлька плакала. Она так и не подошла и не попрощалась. И видя, что ждать от дочери этого не стоит, Лилия Станиславовна отвернулась и пошла к выходу, перешагивая через трупы. Первым увидела Берсенева. Он сидел с открытыми глазами в проходе на веранду, прислонившись спиной к стене. Чуть поодаль несколько его верных охранников. Тех кто уцелел под пулями, бойцы спецназа положили в рядок прямо на снег. Какой-то офицер ходил, задавал им какие-то вопросы, пересчитывал их и что-то записывал.
        Квинт услышала, как он сказал Сальникову:
        - Эти четверо - люди Сереброва. А эти двое - Берсенева. А одному удалось скрыться.
        - Потом разберемся с этим, - ответил ему Сальников, провожая Лилию Станиславовну к машине. Видно, не хотел при ней вести служебного разговора.
        Идя по хрустящему от мороза снегу, Квинт остановилась, бросив еще раз взгляд на убитых и не находя среди них усатого мордоворота Игната. Догадалась, что уйти во время перестрелки удалось именно ему. Но об этом решила Сальникову не говорить. Никаких одолжений сыщики от нее не дождутся. А уж этот угрястый толстячок капитанишка, тем более. Он горько ошибается, если думает, что Лилия Станиславовна кинется ему в ноги с повинной. Нет, ему голубчику придется доказывать ее вину, что называется по крупицам.
        Глава 30
        Капитан Сальников с недовольным видом покачал головой.
        - Да, парень, - сказал он Валерке, - умеешь ты попадать в истории. То ты вдруг находишь девушку в лесу. То вот… - он покосился на труп старика. Два санитара выносили его из дома на носилках…
        Придя в себя, Валерка сразу же бросился к деду. Думал, что его удастся спасти, но все оказалось тщетно. Старик был мертв. Наверное, бандиты надеялись, что и Валерка не выживет. Но перед уходом все-таки перерезали провод телефона и забрали его мобильник. Поэтому, прежде чем дозвониться до «скорой помощи» и милиции, пришлось повозиться с проводами, зачистить ножом изоляцию, соединить их. На это ушло не так много времени. Но «скорая» приехала почти через час. А милиция и того позже.
        Валерка отвернулся и заплакал. В какой-то мере чувствовал себя виноватым в смерти деда. Ведь это он привел сюда Ксению. А бандиты, как оказалось, приехали за ней. И теперь увезли ее неизвестно куда. И вот получилось так, что он лишился двух близких людей. От этого на душе было так скверно, как еще никогда в жизни.
        - Ладно, ладно, - тронул его за плечо капитан. - Ты мокроту не разводи. Лишнее это. Лучше расскажи подробней, что тут у вас произошло.
        Рассказ получился коротким и сбивчивым. Да и что было говорить. Тех двоих Валерка не знал. Кто они и откуда. Дал капитану их приметы. Лица и во что они были одеты, он разглядел хорошо. Да еще бы не разглядеть, когда они едва ли не час целый дубасили его, разукрасив лицо до неузнаваемости. Потому капитан Сальников поначалу и не узнал его. А когда узнал, не шибко обрадовался, не забыв сказать, что Валерке патологически не везет.
        - А ну-ка, глянь вот сюда, - предложил он, достав из папки несколько фотографий молодых людей завязанных на криминале и в свое время попавших к ним в оперативную разработку. - Может кого узнаешь. - Особенно на успех не надеялся.
        Валерка выхватил из руки капитана две фотографии.
        - Так вот же они, - воскликнул он.
        Капитан посмотрел.
        - Они говоришь? А не ошибаешься?
        Но Валерка стоял на своем.
        - Не ошибаюсь.
        - Это люди Берсеня. Значит, девушку они увезли по его приказу. Вот только, зачем? - начал капитан размышлять в слух, расхаживая по комнате и наблюдая за тем, как медики со «скорой» осматривают избитого парня. И хотя он вроде бы всё выяснил по поводу того, что здесь произошло, но это не очень-то обнадеживало. Скорее удручало, и капитан сомневался, что дело вряд ли удастся раскрыть, и самое главное, довести до суда. Ведь к Берсеню просто так не подберешься. Он хоть и вор в законе, но не того уровня, чтобы вот так запросто надеть на него наручники. У него такие связи, что и самому можно загреметь в тюрьму.
        Об этом же Сальников думал и у себя в кабинете, переживая за несправедливость, которая сплошь и рядом была в их рядах. Но эту делему надо все-таки как-то разрешить. В конце долгих и нелегких размышлений, капитан пришел к логическому заключению: раз Берсенев такой крутой, то почему вообще дело надо доводить до суда? Может лучше поступить по-другому? И капитан Сальников придумал как, приказав немедленно установить наблюдение за дачей Берсенева.
        - Только так мы сумеем выяснить, там девушка или нет, - сказал он своим подчиненным. - А врываться нахрапом туда нам нет никакого смысла. Себе дороже будет.
        Утром чуть свет капитана разбудили выставленные возле загородной дачи Берсеня наблюдатели. Они сообщили что на дачу прибыл в сопровождении охраны сам Берсень.
        Сальников оделся и немедленно поехал в отдел. И как оказалось, вовремя, потому что стоило ему переступить порог своего кабинета, как его мобильник опять разразился настойчивым звонком.
        Звонили опять наблюдатели. На окраине дачного поселка они заметили четыре иномарки, из которых вылезли вооруженные люди и направились к даче Берсенева.
        - Кажется, тут что-то затевается со стрельбой, - поступил очередной доклад от наблюдателей.
        Интуиция подсказала Сальникову, что именно, сейчас там будет происходить. Разборка со стрельбой. И капитан принял решение немедленно выехать туда. Но, разумеется, не одному, а с группой захвата - спецназовцами.
        Сальников был доволен успехом. Никто из оперативников не пострадал и все спецназовцы целы. А что бандитов много погибло, так поделом им. На то они и бандиты, и жалеть их нечего.
        После дачи всех показаний, Ксения вышла из здания районного управления внутренних дел с ребенком на руках и увидела Валерку. Он стоял возле старенького «Москвича» и выстукивал чечетку. Порядком продрог, пока дожидался ее, хотя и не подает вида. Заулыбался, увидев Ксению.
        - Наш бравый капитан опять тебя вызывал? - спросил Валерка.
        Девушка кивнула.
        - Да. Ему надо было кое-что уточнить. Убили Гармаша. Киллера задержали сразу. Им оказался охранник Берсенева. Оказалось, он таким образом отомстил за смерть своего хозяина. А меня вот вызвали для дачи показаний на Гармаша. А ты зачем здесь? - в свою очередь спросила Ксения, заботливо прижимая к груди своего малыша. - Только не говори, что опять случайно? - сделав строгое лицо назидательно предупредила она Валерку от вранья.
        Тот не стал отпираться. Честно признался.
        - Нет. Я здесь не случайно. Вот, - хлопнул он рукой по капоту своего четырехколесного старичка оставшегося в наследство от деда, - приехал встретить тебя. Не идти же тебе по улице в мороз с ребенком. Да и идти ведь тебе по большому счету, некуда. А у меня, как ты помнишь, есть собственный дом. Скоро весна, - посмотрел Валерка на суетившихся в сквере напротив на деревьях ворон. - У нас там красивые места. Я думаю, тебе понравится. И твоему сыну будет хорошо. Да и мне с вами веселей. Я теперь там вместо деда. Работать устроился. Охраняю участок. - Он замолчал, посмотрел на Ксению. - Ну так что, поедешь со мной?
        Ксения обернулась, посмотрела на окно кабинета капитана Сальникова. Капитан стоял у окна. Заметив, что Ксения смотрит, с улыбкой помахал ей рукой.
        - А знаешь что, поехали, - сказала Ксения, решив, что настал тот момент, когда стоит изменить в своей жизни многое. И начать прямо сейчас. А все плохое уйдет в прошлое и со временем забудется. Ведь у нее есть человек, на которого она может положиться. Ксения взяла Валерку под руку и улыбнулась…