Библиотека / Эзотерика / Салас Джо : " Играем Реальную Жизнь В Плейбек Театре " - читать онлайн

Сохранить .
Играем реальную жизнь в Плейбек-театре Джо Салас
        В книге описана форма импровизации, которая основана на истори­ях об обычных и не совсем обычных событиях жизни, рассказанных во время перформанса снах, воспоминаниях, фантазиях, трагедиях, фарсах - мимолетных снимках жизни реальных людей. Эта книга написана для тех, кто участвует в работе Плейбек-театра, а также для тех, кто хотел бы больше узнать о нем, о его истории, методах и возможностях.
        Jo SALAS
        IMPROVISING REAL LIFE
        PERSONAL STORY IN PLAYBACK THEATRE
        Джо САЛАС
        ИГРАЕМ РЕАЛЬНУЮ ЖИЗНЬ
        В ПЛЕЙБЕК-ТЕАТРЕ
        Перевод с английского
        М.Ю.Кривченко
        БЛАГОДАРНОСТЬ
        Майклу Клементе, плейбек-актеру
        Не выразить словами, как много он дал нам и как нам его не хватает
        Смысл лежит в основе творческого процесса и рассказывания историй. Это - и цель, и характерный признак. Когда мы рассказываем историю нашей собственной жизни или же какие-либо сюжеты из нее, мы осознаем, что не являемся жертвами случайных и хаотичных обстоятельств, но мы все же, несмотря на несчастье или чувство собственной незначительности, живем осмысленно во Вселенной, полной смысла. И снова в ответ на нашу историю, равно как и на истории других людей, мы слышим: «Да. Да, у меня есть история. Да, я существую».
        Дина Метцгер
        СОДЕРЖАНИЕ
        Предисловие ко второму изданию
        Введение
        ИСТОКИ
        ОЩУЩЕНИЕ ИСТОРИИ
        ИСТОРИЯ ДОЛЖНА БЫТЬ РАССКАЗАНА
        ПОТРЕБНОСТЬ В ИСТОРИЯХ
        КОГДА ПОТРЕБНОСТЬ НЕ УДОВЛЕТВОРЯЕТСЯ
        ПОВСЕДНЕВНЫЕ ИСТОРИИ
        ИСТОРИИ В ПЛЕЙБЕК-ТЕАТРЕ
        СУТЬ ИСТОРИИ
        БОЛЕЕ ГЛУБОКАЯ ИСТОРИЯ
        ИСТОРИЯ ЭЛАЙН

«СЦЕНЫ» И ДРУГИЕ ФОРМЫ

«ЖИДКИЕ СКУЛЬПТУРЫ»

«СЦЕНЫ»: ИНТЕРВЬЮ
        ПРИГОТОВЛЕНИЯ
        РАЗЫГРЫВАНИЕ
        БЛАГОДАРНОСТЬ (ВЗГЛЯД НА РАССКАЗЧИКА)
        ВОЗВРАЩАЯСЬ К РАССКАЗЧИКУ
        ИСПРАВЛЕНИЯ И ТРАНСФОРМАЦИИ

«ПАРЫ»

«ХОР»
        ПЛЕЙБЕК-МАРИОНЕТКИ

«ФОТОГРАФИЯ»
        ДЕЙСТВИЕ «ХАЙКУ»
        ЗРИТЕЛИ КАК АКТЕРЫ
        БЫТЬ ПЛЕЙБЕК-АКТЕРОМ
        БЫТЬ ГОТОВЫМ К ЛЮБОЙ РОЛИ
        ВЫРАЗИТЕЛЬНОСТЬ И СПОНТАННОСТЬ
        ЗАПРЕТНЫЕ ЗОНЫ
        ОЩУЩЕНИЕ ИСТОРИИ АКТЕРОМ
        РАБОТА В КОМАНДЕ
        ГОЛОС И РЕЧЬ
        ТЕЛО
        ПРОСТРАНСТВО И РЕКВИЗИТ
        НЕМНОГО О ХУДОЖЕСТВЕННОСТИ И СТИЛЕ
        КАК ДАЛЕКО Я МОГУ ЗАЙТИ?
        ВОЗНАГРАЖДЕНИЕ АКТЕРАМ
        РОЛЬ ВЕДУЩЕГО
        ВЕДУЩИЙ КАК ЦЕРЕМОНИЙМЕЙСТЕР: ВНИМАНИЕ К ЗРИТЕЛЬНОМУ ЗАЛУ
        РЯДОМ С ВЕДУЩИМ: ВНИМАНИЕ К РАССКАЗЧИКУ
        ВЕДУЩИЙ КАК ТЕАТРАЛЬНЫЙ РЕЖИССЕР: ВНИМАНИЕ К ИСТОРИИ
        СОБИРАЯ ВСЕ ВМЕСТЕ
        МУЗЫКА В ПЛЕЙБЕКЕ
        МУЗЫКА В «СЦЕНАХ»: ПОДГОТОВКА
        ВО ВРЕМЯ ДЕЙСТВИЯ
        РАБОТА С АКТЕРАМИ
        РАБОТА С ВЕДУЩИМ
        МУЗЫКА И ОСВЕЩЕНИЕ
        ПРОФЕССИОНАЛЬНЫЕ НАВЫКИ МУЗЫКАНТА
        ИНСТРУМЕНТЫ
        КАБАСА И МОРЕ
        ПРИСУТСТВИЕ, ПРЕДСТАВЛЕНИЕ И РИТУАЛ
        ПРИСУТСТВИЕ
        ПРЕДСТАВЛЕНИЕ - ОБОРУДОВАНИЕ СЦЕНЫ
        ПОМЕЩЕНИЕ
        ОСВЕЩЕНИЕ
        ЧТО НАДЕТЬ
        НАЧАЛО И ЗАВЕРШЕНИЕ
        РИТУАЛ
        РИТУАЛ И СМЫСЛ
        ПЛЕЙБЕК И ЦЕЛИТЕЛЬСТВО
        ПЛЕЙБЕК В ТЕРАПИИ
        ПРАКТИЧЕСКИЕ ПРИЛОЖЕНИЯ
        АДАПТАЦИИ К КОНКРЕТНЫМ ПРОБЛЕМАМ
        ВАЖНОСТЬ СВЯЗИ
        ТЕРАПЕВТ КАК АРТИСТ
        ПЕРЕПЛЕТЕНИЕ ИСКУССТВА И ЦЕЛИТЕЛЬСТВА
        БЫТЬ В СООБЩЕСТВЕ
        СОЗДАВАЯ ПРОСТРАНСТВО ДЛЯ ПЛЕЙБЕКА
        ПЛЕЙБЕК-ТЕАТР И ИДЕАЛИЗМ
        ПЛЕЙБЕК В СЕКТОРЕ ЧАСТНОГО БИЗНЕСА
        ПРОФЕССИОНАЛИЗМ, АМБИЦИИ И ЛЮБОВЬ
        ПЛЕЙБЕК В ОБРАЗОВАНИИ
        ПЛЕЙБЕК И ПОЛИТИКА
        РАСТИ В ЭТОМ МИРЕ
        СОТРУДНИЧЕСТВО И СОРЕВНОВАНИЕ
        ПЛЕЙБЕК В РАЗНЫХ КУЛЬТУРАХ
        СВЯЗИ С ОКРУЖАЮЩЕЙ КУЛЬТУРНОЙ СРЕДОЙ
        ОБЪЕДИНЕННЫЕ НАЦИИ ЗА РАБОТОЙ
        Словарь
        Приложение
        Литература
        ПРЕДИСЛОВИЕ КО ВТОРОМУ ИЗДАНИЮ
        С тех пор как книга «Играем реальную жизнь» была впервые опубликована, Плейбек-театр развивался и ширился: все больше людей увлеклись Плейбек-театром в качестве актеров и рассказчиков, лидеров групп и тренеров. Популярность Плейбек-театра растет, расширяются области его социальной востребованности и география распространения.
        Замечательно, что Плейбек стал средством социального изменения там, где людям необходимо услышать друг друга. Сейчас мы наблюдаем, как претворяются в жизнь наши ожидания двадцатилетней давности - возникновение театра, который может предложить сегодняшним сообществам определенные интегративные социальные функции, которые когда-то выполняли искусство рассказа и эстетические ритуалы.
        Нужда давит. Кончается век, и нас преследует повсеместный разрыв связи между людьми. Как дыхание бодрости и надежды приходят вести о том, что Плейбек - у шахтеров, у аборигенов Западной Австралии, Плейбек - на неправительственном форуме Четвертой женской конференции Объединенных Наций в Бейджинге, Плейбек - в Израиле у иммигрантов Среднего Востока, пытающихся обрести свое место на новой родине, Плейбек - в городских трущобах Соединенных Штатов.
        Тем временем Плейбек как искусство перформанса продолжает свое развитие. Новые сценические практики вводятся вместо традиционных. Важной признается работа с хором, она часто проводится в Соединенных Штатах и в Европе, так же как и в Австралии и Новой Зеландии, где эта практика впервые возникла. Многие группы экспериментируют со стилями ведения перформанса, стремясь к наиболее равномерному распределению ответственности за разыгрывание истории.
        Развитие Плейбека имеет и негативные последствия. Как сообщество, мы столкнулись с необходимостью защищать наше искусство и от настойчивых требований упорядочить и формализовать его, с одной стороны, и от искажений в сторону коммерциализации и поверхностности - с другой. Плейбек крепок, но уязвим. Сама его суть не соответствует многим аспектам культурного контекста, усвоенным многими из нас. Вместе с успехом возникает вероятность того, что ценности Плейбека не всегда будут одобряемы.
        К счастью, традиция устного рассказа, которую Плейбек несет по всему миру, - его самый надежный защитник. Большинство людей, увлеченных Плейбеком, осознают и оберегают самое уникальное в нем - слияние искусств, неформальность, аутентичность и социальный идеализм. Также важна и возможность обучения. Многие из нас, кто влюблен в это дело в течение многих лет, сейчас обучают Плейбеку, предлагая свой опыт всем, кто хочет узнать, что такое Плейбек-театр на самом деле.
        Конечно, в некоторых областях работы, о которой я рассказывала в первом издании этой книги, произошли изменения. В главе «Расти в этом мире» говорится о том, что в Японии существуют трудности формирования плейбек-групп и практики Плейбека в основном работают индивидуально. Но сейчас там образовалось несколько активно выступающих сообществ. Компании, описанные в главе «Расти в этом мире» первого издания, продолжают совместную работу, хотя теперь они занимаются несколько другими проблемами.
        Если говорить о «делах домашних», то статус самой первой плейбек-группы, о которой я рассказывала в главе «Истоки», изменился. После того как мы официально «вышли в отставку» в 1986 г., мы продолжали выступать вместе несколько раз в год. Со временем наши выступления становились все реже и реже, и в 1993 г. Мы поняли, что со смертью нашего актера Майкла Клементе время нашей группы истекло.
        Однако Плейбек-театр в этом регионе жив и процветает, его реализуют Школа Плейбек-театра и две компании: «Сообщество Плейбек-театр» и «Хадсон Ривер Плейбек-театр». Все эти компании работают под руководством участников первой плейбек-группы (Джонатана Фокса, Джуди Своллоу) и под моим руководством.
        Я надеюсь, что и второе издание этой книги, которое дополнено фотографиями и словарем терминов Плейбека, послужит введением в предмет для новичков и описанием принципов и практик Плейбек-театра для более опытных читателей.
        Как всегда, я буду рада получить ваши комментарии и ваши истории.
        Джо Салас
        Нью-Палтц, штат Нью-Йорк
        Декабрь 1995 г.
        ВВЕДЕНИЕ
        В этой книге описана форма импровизации, которая основана на рассказах об обычных и не совсем обычных событиях жизни. Истории, рассказанные во время перформанса, - сны, воспоминания, фантазии, трагедии, фарсы - мимолетные голографические снимки из жизни реальных людей. Это легко и забавно, но также содержит и глубину, и изощренность. Это происходит в театре, а также вне его - в сущности, это может работать при любых обстоятельствах, потому что по своей природе такая форма адаптирована к нуждам и заботам всех присутствующих в зале. В исполнении блестящих актеров или неловких новичков Плейбек-театр восхваляет индивидуальный опыт и связь между людьми - их коллективный опыт - посредством их историй.
        Те, кто увлечен Плейбеком, обычно занимаются им во имя внутреннего вознаграждения - во имя удовольствия, удовлетворения от сознания того, что ты оживил чью-то историю и сделал незабываемый подарок незнакомцу или другу. Награды другого рода - деньги, слава, престиж - не так легко достижимы, так как по какой-то причине Плейбек-театр не поддается категоризации. Плейбек - артистичный, целительный, сплачивающий, фантастичный, все вместе, одновременно. Возможно, это что-то вроде синтеза всех этих функций, с которым наша культура не встречалась уже сотни лет.
        Я пишу эту книгу прежде всего для тех многих людей, которые сейчас занимаются Плейбек-театром, а также для тех, кто хотел бы больше узнать о нем. Я сама обучаю Плейбеку и новичков, и уже опытных актеров, поэтому знаю, что на самом деле в книге нет ничего, чему нужно учиться. То, что я хочу предложить, будет, надеюсь, дополнением к текущему обучению, поддерживающим и информативным помощником.
        В главе «Истоки» рассказано об истоках Плейбек-театра, когда, где и как он возник, а также о пути, который прошла самая первая группа Плейбек-театра. В главе «Ощущение истории» обсуждается ощущение истории, эстетический и психологический базис работы. В главе ««Сцены» и другие формы» описано различные формы, при помощи которых мы можем разыграть зрительскую историю. Глава «Быть плейбек-актером» - о работе плейбек-актера, ее печалях и радостях. В главе « Роль ведущего» мы рассмотрим сложную роль ведущего, или конферансье, перформанса. В главе «Музыка в Плейбеке» говорится о музыке в Плейбек-театре, о том, как этот интегрирующий элемент помогает формировать сцены и поддержать актеров. В главе «Присутствие, представление и ритуал» исследуются основные рамки презентации и ритуала в театре, в котором содержание действия всегда непредсказуемо. Глава «Плейбек и целительство» затрагивает аспекты целительства в Плейбеке, его терапевтическое воздействие и более общий контекст. В главе «Быть в сообществе» мы увидим, как можно применить Плейбек-театр в самых разных областях социальной жизни. Наконец, в главе
«Расти в этом мире» наше исследование распространится на многие страны мира, мы посмотрим, как в этих странах изменяется метод Плейбека и в чем он остается неизменным.
        Когда я говорю о Плейбек-театре, я использую преимущество своего положения, которое несколько отличается от других. Это необходимо подчеркнуть, тем более что мы говорим о работе, которая, помимо прочего, обращается к субъективному опыту человека и выказывает ему свое уважение. Плейбек-театр стал существенной частью моей жизни начиная с 1975 г. Я участвовала в создании первой его команды, а теперь как тренер, приглашенный актер, друг и соратник связана со многими группами и отдельными людьми, которые с тех пор пришли в Плейбек-театр. Я очень хорошо знакома с тем, как эта работа меняется и адаптируется, также я знаю, что мой способ, наш способ организации работы Плейбека не является единственно правильным, так что эта книга не имеет цели установить ортодоксальный подход. Плейбек-театр слишком динамичен и подвижен, чтобы я или кто-то еще мог охватить и навсегда запечатлеть его. Однако я уверена в ценности описания Плейбек-театра в его более или менее изначальной форме, в качестве отправной точки для тех, кто вступает в собственное путешествие к открытиям Плейбека. Существуют определенные базисные
положения и практики, которые остаются постоянными при всех видоизменениях, без которых работа становится уже не Плейбек-театром, а чем-то другим. Эти качества, я надеюсь, наглядно проявятся на последующих страницах книги.
        Примеры, которые иллюстрируют книгу, основаны на реальных историях, рассказанных во время перформансов, семинаров и репетиций. Некоторые из них были немного адаптированы в соответствии с темой главы, в которую они включены. Я изменила имена всех рассказчиков, актеров и ведущих для того, чтобы сохранить их анонимность. Не считая Джонатана Фокса, реальными являются только имена и фамилии ведущих, которые упоминаются в главах «Роль ведущего», «Плейбек и целительство» и «Расти в этом мире».
        ИСТОКИ

«У кого еще есть история?» Человек, задающий этот вопрос, - это ведущий, или конферансье, перформанса Плейбек-театра. За ним на низкой сцене пять человек - две женщины и трое мужчин в простой одежде темных тонов, они сидят в ожидании на деревянных ящиках. Один из них только что изображал чайку, другой - нью-йоркского полицейского. Но сейчас они на сцене в роли самих себя до тех пор, пока не начнется следующая история. В стороне от них сидит музыкант, рядом с ним разложен набор разнообразных инструментов.
        Двое в зрительном зале поднимают руки. Ведущий указывает на одного из них:
        Я вижу, вы были первым, - говорит он, улыбаясь другому с сочувствием. Молодой человек поднимается на сцену и садится рядом с ведущим.
        Привет! - говорит ведущий. - Тебя зовут?..
        Гэри, - отвечает молодой человек. В его глазах светятся ум и веселье.
        Добро пожаловать на стул рассказчика, Гэри. Так где случилась твоя история?
        Ну, это было в двух местах, я думаю. Я работаю в газовой компании - копаю траншеи для газовых труб. Но раз в три недели я уезжаю на выходные в Колледж Святой Катерины, там я учусь на степень бакалавра. Это - программа для таких, как я, тех, кто не может бросить работу ради учебы. Так что в такие выходные у нас плотное расписание занятий и нам дают большие задания на дом.
        Выбери, пожалуйста, актера, который сыграет тебя.
        Гэри внимательно смотрит на актеров. Он показывает на одного из них: «Извините, не помню, как вас зовут. Вы могли бы сыграть меня?»
        Актер кивает и встает с ящика.
        - Кто еще важен в вашей истории?
        - Ну, на самом деле эта история о женщине, которая участвует в той же программе. Ее зовут Евгения. Она такая жизнерадостная, и я знаю, что ее работа гораздо сложнее, чем моя. Она приехала с Ямайки, ей все еще приходится приспосабливаться к нашей культуре. У нее маленький ребенок. Но при этом она всегда полна энергии и энтузиазма. И еще она очень остроумная. Мне так приятно просто поговорить с ней.
        Гэри выбирает другого актера на роль Евгении. Еще несколько вопросов и ответов.
        Затем: «Давайте посмотрим!» - говорит ведущий.
        Свет приглушается. Играет музыка. В полутьме актеры молча расставляют ящики вокруг сцены. Некоторые из них облачаются в куски цветной ткани. Музыка смолкает, зажигается свет. Разворачивается действие. Вот она, история рассказчика, наполненная движением, диалогами и музыкой. Актеры раскрывают энергию и энтузиазм Гэри, его смелость, когда он входит в класс вместе с Евгенией. Эта сцена отдает дань уважения его видению жизни за пределами газовых траншей.
        Сидя на сцене рядом с ведущим, Гэри наблюдает, как оживает его рассказ. Для остальных зрителей эмоции, меняющиеся на его лице, становятся частью драмы. Постановка завершается. Актеры поворачиваются к рассказчику, жестами подкрепляя подарок, который они только что ему преподнесли.
        Ведущий просит Гэри прокомментировать увиденное:
        - Так все и было? Гэри кивает:
        - Да, очень похоже.
        - Гэри, спасибо за твою историю. И удачи тебе!
        Он с улыбкой возвращается на свое место. На сцену выходит еще один рассказчик, затем еще и еще. Одна история сменяет другую, как разноцветные бусы на нитке. Их все связывает одна нить, скрытая, но ощутимая.
        Плейбек-театр - это оригинальная форма театральной импровизации, в которой люди рассказывают о реальных событиях, произошедших в их жизни, а затем наблюдают, как эти рассказы немедленно воплощаются в сценическое действие. Плейбек-театр часто проходит в рамках перформанса, где обученная труппа актеров разыгрывает истории зрителей, или же это может быть частная встреча группы, где все участники становятся актерами в постановках историй друг друга. Это - четко очерченный формат, хотя он постоянно адаптируется в различных вариантах. В Плейбек-театре может быть рассказана и разыграна любая сцена из жизненного опыта человека: от бытовой до мистической, от забавной до трагедийной, а некоторые истории могут содержать все сразу. Этот процесс эффективен почти на любом уровне актерского мастерства. Главное, что необходимо, - это уважение, эмпатия и игровой настрой. С другой стороны, особенно это касается тех, кто занимается Плейбеком в рамках перформанса, здесь есть огромное пространство для обогащения опытом и развития артистичности.
        Название «Плейбек-театр» относится и к самому методу, и к группе людей, его практикующих. На сегодняшний день существует множество плейбек-групп по всему миру, и если они называют себя «Плейбек-театр» (хотя так делают не все), они добавляют название, которое отличало бы их от других организаций, - обычно это название соответствующего города или региона. Есть Сиднейский Плейбек-театр, Лондонский Плейбек-театр, Плейбек-театр Северо-Запада и т.д.
        Основная идея Плейбек-театра очень проста, в то время как ее воплощения сложны и глубоки. Когда люди собираются вместе и рассказывают свои личные истории для того, чтобы разыграть их, в коммуникацию вступает множество человеческих посланий и ценностей, многие из которых радикально противоречат превалирующим ценностям нашей культуры. Однако идея состоит в том, что вы, ваш личный опыт достойны такого рода внимания. Мы говорим, что ваша жизнь - подходящий объект для искусства, что другим ваша история может быть интересной, они могут чему-то научиться, продвинуться вперед благодаря ей. Мы говорим, что находимся ближе к сути, чем культуральные иконы Голливуда и Бродвея, можем найти такие отражения, которые принесут смысл в наш мир. Мы говорим также, что эффективное артистическое выражение - это не эксклюзивная компетенция профессионального актера, что каждый из нас, и даже вы, и даже я, может достичь таких уровней внутри себя или вне себя, чтобы создать красоту, способную тронуть другие сердца. Мы говорим, что история сама по себе - объект величайшей важности, что нам необходимы истории для
выстраивания смысла наших жизней, сама наша жизнь наполнена историями, если мы умеем распознавать их. Мы говорим, что мы гораздо ближе - и в то же время дальше - по отношению к театру, чем великие драматические постановки прошлого, что до возникновения традиции литературного театра, а затем и параллельно с ней, всегда существовал театр более непосредственный, более личный, более простой, более доступный, и этот театр произрастает из неумирающей потребности в общении посредством эстетического ритуала[1 - Некоторые положения, представленные в этой книге, исследуются с большей теоретической глубиной в работе Джонатана Фокса: Acts of Service: Spontaneity, Commitment, Tradition in the Nonscripted Theatre. New Paltz, NY: Tusitala, 1994.].
        Связанный с древней традицией нетехнологичного театра, Плейбек-театр в то же время - явление новое. Это продукт нашего времени, современного хода событий, он адресован современным потребностям. Откуда он возник?
        Плейбек-театр начался в воображении Джонатана Фокса, и здесь я хочу рассказать свою собственную историю, потому что, как жена Джонатана и его профессиональный партнер, я участвовала в зарождении Плейбека.
        В 1974 г. мы жили в Нью-Лондоне, штат Коннектикут, в маленьком прибрежном городке, укрытом мрачной тенью промышленных заводов. Джонатан занимался писательством и несколько часов в неделю работал в колледже преподавателем английского языка. У нас были друзья, чьи дети посещали небольшую экспериментальную школу. Однажды они попросили Джонатана помочь им поставить театральную пьесу, которую они хотели сыграть для своих детей. Хотя Джонатан не занимался театром непосредственно, но те, кто знал его, знал и его театральную, клоунадную экспрессивность, его страсть к спектаклю и его манеру поведения, которая была одновременно и развлекающей, и содержательной, и уважительной.
        Джонатан с детства интересовался театром. Но он был обескуражен соревновательными, иногда нарциссическими проявлениями основных течений театрального мира. Вместо этого он нашел свою модель театра и свое вдохновение благодаря ценностям и эстетике самых ранних устных традиций, современным альтернативным театрам, а также возрожденной роли ритуала и устного рассказав доиндустриальной жизни непальских деревень, где он провел два года в качестве добровольца Корпуса Мира. Там он нашел определенные параллели западному наследию средневековых мистерий и мираклей, которые он изучал в Гарварде. Эти постановки были неформальными, созвучными временам года и праздникам, очень личными и неприкрыто любительскими.
        Когда театральный проект с родителями из Нью-Лондона был завершен, то все захотели продолжать работать вместе. Они пригласили меня быть их музыкантом. Я была польщена - и обеспокоена. Хотя я исполняла музыку всю свою жизнь, я не знала, как импровизировать, как играть без записанных нот, лежащих передо мной. Это было начало долгого процесса отучения от старого и научения новому, поиска моей потерянной спонтанности и обладания музыкой.
        Мы назвали свою группу «Вся эта грация». Мы выступали на пляжах, на лужайке перед домом умственно отсталых, в церковном подвале. Наши шоу были импровизационными, глубокими по тематике, основанными на ритуалах, в них присутствовало много энергии и определенная доля анархии. Они пробуждали интерес и приносили удовлетворение. Но Джонатан все еще находился в поиске.
        Однажды после обеденной чашки горячего шоколада ему пришла в голову идея: импровизационный театр, основанный просто на реальных историях людей из зрительного зала, разыгрываемых немедленно командой актеров.
        Некоторые члены «Всей этой грации» были полны решимости двигаться в этом новом направлении. Все вместе мы экспериментировали с тем, что, как мы думали, создаст театр посредством наших личных историй, без предварительных приготовлений, используя лишь то, что наша спонтанность предоставляла нам в текущий момент. Мы сделали одно шоу. Материал был сырой, но процесс пошел.
        В августе 1975 г. Джонатан и я переехали в город Нью-Палтц, штат Нью-Йорк, что находится в трех часах езды от Нью-Лондона. Прощание было тяжелым. Джонатану предложили закончить психодраматическое образование в Институте Морено в Биконе, штат Нью-Йорк, подготовку, которая, как он надеялся, даст ему решимость и мудрость повернуться лицом к любой зрительской истории, даже к самой деликатной и болезненной.
        К ноябрю того года мы собрали еще одну группу людей, готовых присоединиться к нам для развития нового театра. Большая часть из них пришла из сети психодраматистов, которые были увлечены интимностью и напряженностью разыгрывания историй из реальной жизни. Некоторые из них интересовались обычным театром, некоторые к театру не имели никакого отношения. Они принесли с собой богатое разнообразие жизненного опыта. По мере продвижения нашей работы, мы все больше осознавали важность такого разнообразия: различия в личностных качествах, возрасте, социальном положении, карьере, культурном уровне и театральной подготовке. Как и в то время, когда мы играли мистические пьесы, обычные люди в качестве актеров вносили ценный вклад в работу.
        Зерка Морено, вдова основателя метода психодрамы Я. Л. Морено и всемирно известный лидер психодраматического движения, была заинтригована нашими идеями и оплатила аренду нашего репетиционного помещения за первый год. Даже на самой начальной стадии она увидела родство между нашей работой и театром спонтанности Морено, из которого развилась классическая психодрама.
        Однажды вечером в Институте Морено мы сидели за столом, накрытым клеенкой, пили чай и подбирали название для этой коллективной авантюры. Названия летали вокруг стола: одни из них были воодушевляющими, другие - претенциозными, третьи - невразумительными, четвертые - остроумными. Мы отфильтровали несколько названий и в духе настоящей психодрамы поменялись с ними ролями: как ты себя чувствуешь, Название, презентируя то, что мы делаем? Было одно название, которое показало себя правильным образом, - Плейбек-театр.
        Первые пять лет Плейбек-театра были временем больших надежд и разочарований. Часто мы чувствовали, что движемся на ощупь в темноте, ведомые только проблесками нашего видения. Мы подолгу останавливались на усовершенствованиях, которые могли бы работать, и они становились частью нашей театральной формы. Мы учились тому, как внимательно слушать и как находить в себе смелость играть, не зная наверняка, правильно ли мы поняли историю. Мы обучались важности соблюдения ритуала, в который вплетались наши эфемерные истории, важности рамок игры, состоящих из знакомых, неизменных элементов, таких как последовательность разыгрывания истории и физическое расположение актеров на сцене. Мы много работали в тесной связи друг с другом, понимая, что наш театр зависит от нашей командной интуиции. Некоторые из участников первоначальной группы ушли, но оставшийся костяк команды сохраняется и по сей день. Многие присоединились к нам в течение последующих лет, поддавшись распространяющимся слухам, которые мы пытались сделать как можно более радостными и гуманистическими.
        Наши первые перформансы были просто открытыми репетициями. Прекрасно понимая, как мало у нас гладкости и мастерства, мы приглашали людей экспериментировать вместе с нами, играть в наши игры просто ради разминки и рассказывать друг другу истории. Постепенно мы ощутили, что готовы представлять наши перформансы более официально: теперь у нас была входная плата, зрители и команда, которая чувствовала себя командой по ту сторону рампы. Но мы никогда не отгораживались четвертой стеной. Во время наших перформансов зрители присоединялись к нам на сцене и актеры развивали свою индивидуальность в ролях.
        В 1977 г. наш театр покинул помещение церкви в Биконе, утратил поддерживающую близость Института Морено и переехал в Центр науки и искусства Мид-Хадсон в городе Покипси, который стал нашим домом в последующие девять лет. Наши перформансы стали проходить регулярно под названием «Первая пятница». Каждый месяц приходили новые люди, но каждый месяц мы видели лица тех, кто преданно посещал наш «Театр соседей, а не прохожих», как часто называл его Джонатан в своих описаниях. И хотя некоторые из зрителей были просто случайно зашедшими прохожими, но рассказывание историй, несомненно, приводило к ощущению общности. Человек мог наблюдать, как рассказ его соседа по зрительному залу оживает на сцене, и думать: «На его месте мог быть я».
        Некоторые зрители, видевшие, что происходит, когда люди рассказывают свои истории в таком мягком, уважительном и артистическом контексте, просили нас выступить с Плейбек-театром у них на работе. Мы начали участвовать в различных общественных мероприятиях. Мы посещали детскую больницу. Некоторых детей даже привозили на кроватях, они рассказывали о своих операциях, несчастных случаях, о своих чувствах в связи с этим. Мы выступали на фестивале на берегу реки, наш выход был необычен: мы спускались с холма, играя на ударных инструментах. Мы выскакивали в перерывах между докладами на конференции о будущем округа Дачесс, давая шанс зрителям выразить свой отклик на то, что они только что услышали.
        В 1979 г. один австралиец увидел наш перформанс на психодраматической конференции в Нью-Йорке. Он хотел узнать, сможем ли мы приехать в Австралию. Да, сможем, если он организует поездку и заплатит за нее. На следующий год четверо из нас отправились в Австралию и Новую Зеландию. Мы проводили мастер-классы и выступали с перформансами в Окленде, Веллингтоне, Сиднее и Мельбурне. Поскольку четверых человек для перформанса не хватало, то мы решили взять в нашу плейбек-команду участников мастер-классов из каждого центра, где мы их проводили. Это получилось. Процесс отбора был непростым и для нас, и для участников мастер-классов, но везде заканчивалось тем, что у нас складывалась отличная «компания». И зрители относились к нам более дружественно, чем если бы мы были просто американскими визитерами. Местные актеры на выступлениях помогали, когда случались лингвистические затруднения. Хотя мы все говорили по-английски, иногда рассказчики использовали идиомы, которые никогда не пересекали Тихий океан. Например, американцы никак не могли «въехать» в одну драматическую историю о «chook» до тех пор, пока их
соратники-осси не объяснили, что «chook» означает цыпленок.
        Эта поездка стала поворотным пунктом. Австралийцы и новозеландцы на наших мастер-классах отреагировали на Плейбек-театр с большим интересом. На каждом месте группы людей начали работать, формируя плейбек-команды, которые с тех пор развили свой творческий импульс и свой особый стиль. Впервые Плейбек стал больше, чем просто одна наша группа. Начавшись в 1980 г., этот процесс продолжается. Сейчас люди занимаются Плейбек-театром в 17 странах мира и во всех Соединенных Штатах. Они работают в театрах, школах, клиниках, бизнес-организациях, тюрьмах - везде, где есть люди со своими историями.
        Наша компания, известная теперь как «первая группа Плейбек-театра», чтобы отличать ее от сформировавшихся других групп, в 1980-е годы продолжала расти и изменяться. Мы проделали огромную социальную работу с престарелыми, с трудной молодежью, с инвалидами, с заключенными в тюрьмах. Мы стремились совершенствоваться в артистическом плане, понимая, что чем больше у нас мастерства, тем глубже мы сможем разыграть историю. Мы экспериментировали, привнося в наши шоу уже подготовленный материал, перемежая заранее поставленные сцены со зрительскими историями на определенную тематику, такую как любовь или ядерная война. Почти на каждом нашем шоу мы приглашали зрителей поменяться местами с актерами и самим разыграть историю. Спонтанность актеров-зрителей, их «мышление новичка» часто становилось кульминацией вечера. Иногда мы находили новые способы привлечь аудиторию. На одном из выступлений, где явно звучала тема рождения, на сцену вышли двенадцать мужчин из зрительного зала и друг за другом представляли себя в роли женщины на разных стадиях беременности, родов и первого периода материнства - пародии на
первый визит к акушеру, на физические проблемы беременности, на магические моменты укачивания ребенка в спящем доме.
        Мы ощутили потребность вести семинары, зачастую для тех людей, кто был заинтересован в этой работе в интересах личностного роста, а не для того, чтобы стать плейбек-актером. Мы проводили занятия для детей и видели, сколько свежести и интуиции привносили дети, включая и наших собственных, в Плейбек-театр.
        Для некоторых из нас Плейбек стал официальным местом работы. Чтобы иметь средства на жизнь, мы получали гранты - скудные и ненадежные, как всякие гранты. Мы арендовали офис и наняли администратора. У нас был совет директоров, бюджет организации и все возрастающее количество забот. В конце 1980-х мы поняли, что устали. Мы все так же любили истории, и за многие годы совместной работы мы стали частью жизни друг друга. Но мы исчерпали энергию для того, чтобы собираться раз в неделю, организовывать выступления, находить деньги для пополнения бюджета. Хоть это было больно, но мы решили остановиться. По крайней мере, мы решили отменить расписание семинаров и выступлений, завершить аренду офиса, отпустить нашего администратора и посмотреть, что случится. Мы выступали на нашей последней «Первой пятнице». Две женщины в зрительном зале, регулярно посещавшие наши перформансы, плакали, когда я пела «Карнавал окончен».
        И все-таки он не окончен. Плейбек-театр - форма, созданная нами, - непрерывно растет, все больше и больше людей ощущают на себе ее простое влияние. Некоторые из нашей первой группы теперь работают с другими группами, в родном городе или по всему миру. И мы все еще выступаем как команда, когда нам этого хочется, когда приглашение пробуждает наш интерес. Мы вернулись к корням, снова обретая ту простоту, которая была у нас в наши первые годы.
        Тем временем Плейбек-театр продолжает развиваться и шириться. Новые контексты приносят новые идеи и усовершенствования, некоторые из них оказывают продолжительное влияние, а некоторые становятся лишь кратким экспериментом. Через Международную сеть Плейбек-театра люди, практикующие Плейбек, узнают о том, что делают другие их соратники по всему земному шару и, возможно, вдохновляются этим. Однако суть Плейбека остается все той же: это театр, основанный на спонтанном разыгрывании личных историй.
        ОЩУЩЕНИЕ ИСТОРИИ
        ИСТОРИЯ ДОЛЖНА БЫТЬ РАССКАЗАНА
        На летнем обучающем семинаре я видела плейбек-актеров со всего мира, импровизирующих вместе. Там были австралийцы с энергичными движениями и громкими голосами; русские, использующие метафоры и тишину; европейцы, ведущие несвязанные поэтические диалоги; американцы, играющие от всего сердца. Те сцены, которые я наблюдала, часто были далеки по стилю от нашей изначальной работы. И все же было очевидно, что даже при такой вариативности процесс Плейбек-театра работает - до тех пор, пока истории рассказывают. Не так важно, сыграна ли сцена искусно или грубовато, с диалогами, в движении, реалистично, импрессионистично, с влиянием комедии дель арте или традиционного русского театра. Если история рассказана, то сцена будет успешной, рассказчик будет тронут, аудитория будет удовлетворена. Если нет, то не поможет весь блеск театрального искусства.
        В сценах того семинара история была рассказана не всегда. Порой она тонула в несущественных деталях, или в спутанной коммуникации актеров, или в чьей-то потребности быть в центре внимания. Иногда символическое действие теряло смысл и отдалялось от конкретного переживания. Я стала обращать особое внимание на то, чем характерны успешно разыгранные сцены. Мне показалось, что есть два основных элемента, лежащих в основе всех остальных соображений: интуитивное ощущение смысла переживания рассказчика и эстетическое чувство самой истории.
        Каждому в плейбек-команде - актеру, ведущему, музыканту, осветителю, если такой имеется, - нужно уметь быть рассказчиком.
        Они должны уметь вызвать в воображении форму истории и наложить ее на сообщение рассказчика, которое может быть небрежным. Если они этого не сделают, то все почувствуют себя некоторым образом обманутыми - и рассказчик, и зрители, и даже сами актеры. Но если у них это получится, то возникнет явное чувство восторга и удовлетворения. Мы глубоко верим в историю, когда мы видим кусочек жизни, облеченный в такую форму.
        ПОТРЕБНОСТЬ В ИСТОРИЯХ
        Откуда мы знаем, что такое история? Знаем, потому что мы окружены историями с самого начала жизни. Мы знаем, что история откуда-то начинается и проясняет для нас некие обстоятельства. Затем идет некоторое развитие или неожиданный поворот, а затем - конец, то место, на котором можно выйти из истории. Существует бесконечное количество масштабов и форм, от поучительной тонкости минутной притчи до массивных очертаний викторианского романа. Наличие формы, смысла, элементов, сочетающихся друг с другом, говорят нам: вот история.
        Форма истории настолько базовая и всеобъемлющая, что дети в возрасте одного-двух лет могут узнать ее, если услышат. И как каждый родитель или учитель, или няня, или старшая сестра могут вам подтвердить, дети всегда хотят слушать истории. Фактически мы не можем жить без них, мы все хотим слушать истории, мы ищем их везде, где только можно: в кино, в романах, в газетах, в подслушанных разговорах в поезде.
        И мы учимся рассказывать собственные истории. Нам это нужно для того, чтобы выжить. Течение нашей жизни может показаться случайным и ненаправленным. И часто бывает так, что только когда мы рассказываем о том, что с нами случилось, некоторый порядок возникает из огромной мешанины деталей и впечатлений. Когда мы связываем наш опыт в рисунок истории, мы обретаем смысл того, что с нами происходит. Рассказывая другим свою историю, мы можем интегрировать ее смысл лично для себя. К тому же это еще и способ сделать свой вклад во всеобщий поиск смысла. Присущий истории элемент формы может преобразовать хаос и восстановить чувство принадлежности миру, а это фундаментально важно. Даже самое болезненное переживание отчаяния некоторым образом отступает, если оно высказано в виде истории. Вспомните незабываемые истории выживших во время Холокоста, когда и рассказчик, и читатель или слушатель ощущают в себе новую силу от рассказа.
        КОГДА ПОТРЕБНОСТЬ НЕ УДОВЛЕТВОРЯЕТСЯ
        Люди, которые по какой-либо причине не могут рассказать свою историю, находятся в ужасном положении. Каждому из нас нужно, чтобы его услышали, оценили и приняли как одного из тех, кто разделяет человеческую участь. И нам нужно обрести смысл нашего существования. В книге Оливера Сакса «Человек, который принял жену за шляпу» описан мужчина, страдающий синдромом Корсакова. Болезнь разрушила его память, он обречен жить только в настоящем, лишен возможности подтвердить свою текущую ситуацию воспоминаниями, отчаянно сражается за то, чтобы удержать случающиеся с ним события как можно дольше, формируя их в истории. Сакс пишет: «Каждый из нас совпадает с единственным в своем роде сюжетом, непрерывно разворачивающимся в нас и посредством нас. Он состоит из наших впечатлений, чувств, мыслей, действий и (далеко не в последнюю очередь) наших собственных слов и рассказов... Чтобы оставаться собой, мы должны собой обладать: владеть историей своей жизни, помнить свою внутреннюю драму, свое повествование»[2 - Текст приведен по изданию: Сакс Оливер. Человек, который принял жену за шляпу. СПб.: Sсiеnсе Press, 2006 /
Пер. с англ. Григория Хасина и Юлии Численко.].
        Я часто принимаю участие в перформансах Плейбек-театра для детей с эмоциональными расстройствами, которые проходя тамбулаторное лечение. Дети в возрасте от пяти до четырнадцати лет с большим желанием приходят на эти выступления. Ребенку нужно рассказать о важных событиях в его жизни - о том, как его усыновили, о смерти своей сестры, о том, как он играл с детьми в парке - ему нужно почувствовать хоть ненадолго, что вы являетесь частью его семьи. Единственная проблема на таких выступлениях в том, что желание детей рассказать свою историю очень велико, и наш перформанс всегда заканчивается разочарованием для тех, кому не выпал шанс стать рассказчиком. Случается, что десять рук одновременно взлетают в воздух: «Можно я!», «Можно я!» Но времени всегда не хватает, чтобы разыграть историю каждого.
        Больно видеть эту неутоленную жажду быть услышанным. Когда еще в своей жизни они получат такую возможность? В клинике, переполненной больными детьми, редко случается, чтобы кто-то из персонала смог внимательно выслушать историю ребенка.
        Лишь немногие дети имеют терпение или зрелость слушать друг друга. Большинство детей приходят сюда из семей, где конкретные нужды выживания, такие как потребности в еде, крове и физической безопасности, превалируют над более утонченной потребностью рассказать историю.
        В отличие от пациента доктора Сакса эти дети и многие другие страждущие люди помнят свои истории. Они понимают, что рассказать их - дело настоятельной важности. Однако у них нет той возможности, которая есть у нас, - делиться своими рассказами в будничном течении своей жизни.
        ПОВСЕДНЕВНЫЕ ИСТОРИИ
        Что происходит, когда мы рассказываем друг другу свои истории? Все начинается с того, что мы ощущаем фундаментальную потребность сообщить что-то, что случилось с нами, что-то, что мы видели, или пережили, или осознали. Мы чувствуем, что, будучи рассказана другому, история получит свое завершение. Наше ощущение истории начинает свою игру. Мы делаем все, чтобы облечь наши впечатления и воспоминания в наилучшую форму. Основываясь на собственном чувстве, о чем эта история, что должно быть рассказано, мы включаем в нее одни детали и пропускаем другие, мы акцентируем внимание на одном ее эпизоде и едва касаемся другого. Мы более или менее представляем себе, где история должна начаться, а где закончиться и в чем ее суть.
        Искусство повседневного рассказа не дается легко. Иногда наша история настолько скрыта от нас, что кажется недоступной. Или же, сбитые с толку каким-либо эпизодом в своей истории, мы начинаем блуждать в дебрях многочисленных подробностей. Одни люди обладают большим талантом рассказчика, чем другие. У каждого из нас есть друзья, которые могут увлекательно рассказывать даже о самых обычных вещах, а есть такие, которые говорят скучно и бессвязно вне зависимости от содержания истории.
        Моя подруга рассказывает мне о событии, только что происшедшем у нее на работе: «Сегодня я вела урок, и посредине урока мы вдруг увидели, как огромный воздушный шар приземлился рядом с площадкой для игр. Мы все побежали на улицу - и учителя, и дети. Боже, мы так разволновались! Из корзины шара вылезли люди и сказали, что что-то там у них не заладилось и они были вынуждены совершить экстренную посадку. Затем вышел заместитель директора. Невероятно! Он сказал им, что школа - это государственная собственность и у них нет прав находиться на ее территории. Если они сейчас же не покинут школу, то он вызовет полицию».
        Она инстинктивно облекла свое сообщение в форму истории. Она не рассказала мне все мельчайшие подробности, а лишь описала происшествие в общих чертах, но я получила очень живое представление о том, что с ней случилось.
        Истории, которые мы рассказываем о самих себе, аккумулируют ощущение «я», нашу идентичность, самое личностное в нашей мифологии. Мы также рассказываем истории о нашем мире, и они помогают нам постигать то, что иначе было бы хаосом и случайностью. История мира, миф и легенда - вот основания наших историй, которые имеют те же функции. Это способ организации и упорядочения человеческого опыта для того, чтобы понять его и запечатлеть в своей памяти.
        ИСТОРИИ В ПЛЕЙБЕК-ТЕАТРЕ
        Все мы - рассказчики. Наш способ мышления выстраивает истории. Нам необходимы истории, чтобы быть эмоционально здоровыми и чтобы ощущать свое место в мире. Всю свою жизнь мы ищем возможность послушать и рассказать. Я убеждена, что именно по этой причине Плейбек-театр стал тем, чем он сейчас является, - местом, где может быть удовлетворена потребность в историях.

«Можно я расскажу что-то совсем обычное?» - спросила студентка после того, как на сцене была разыграна драма кошмарного сновидения. Ее история была о том, как они с матерью посетили горячие источники и впервые в жизни принимали грязевые ванны. Ведущий своими вопросами вскрыл глубину этого рассказа. Мама девушки живет вдали от нее. История случилась в период редкого, драгоценного времени, проведенного вместе. На все роли рассказчица выбрала женщин, даже на роли приветливого служителя и самой грязи. Сценическое действие проходило в ауре женского ритуала, материнской заботы, терапевтического переживания погружения в изначальную грязь, утешения и согревания.
        В Плейбек-театре наша задача заключается в том, чтобы сделать больше, чем мы делаем, рассказывая истории в обычной жизни. Наша задача - обнаружить форму и смысл в любом пересказанном опыте, даже если в самом рассказе нет ясности и формы. Мы облагораживаем истории посредством ритуального и эстетического их оформления и связываем их вместе так, чтобы они образовали коллективную историю сообщества людей, будь то единовременное собрание зрительской аудитории или же группы, в которой жизни участников связаны друг с другом. Собравшиеся люди, которые делятся своими историями, не могут помочь друг другу, но чувствуют общую связь. Плейбек-театр - это потенциальный строитель сообщества. Мы предлагаем публичную арену, на которой смысл индивидуального опыта становится частью общего смысла осознанного существования. Иногда в Плейбек-театре люди рассказывают о глубоко трагичных событиях в их жизни. Эти истории ведут к исцелению не только самих рассказчиков, но и всех, кто при этом присутствует. Наблюдая, как на ваших глазах разворачивается история незнакомца, вы можете ощутить, что это - и ваша жизнь тоже, ваши
глубокие чувства, при этом не столь важно, действительно ли вы испытали в жизни нечто подобное или нет. Мы гораздо глубже связаны нашими эмоциями и жизненными потоками, чем отдельными подробностями индивидуального опыта.
        Я помню мужчину, который рассказывал, как несколько лет назад у него умерла жена. После ее смерти он не мог быть эмоционально рядом со своими детьми так, как ему бы этого хотелось. В зале сидел его сын, уже взрослый юноша. По окончании истории эти двое мужчин заключили друг друга в объятия, а маленькая аудитория и плейбек-актеры все вместе плакали слезами исцеления.
        Чтобы выполнить то, что обещает Плейбек-театр, мы должны иметь сильное чувство эстетики, гибкого контура истории, должны знать, как создать ее из всего, чтобы ни предложил нам рассказчик. Мы должны представить начало, повороты и завершение истории, даже если они не совсем понятны из сообщения рассказчика. Мы должны быть чувствительны к нюансам, которые наделяют историю живостью и грацией. Нам нужно редактировать ее в процессе импровизации, принимая мгновенное решение: какие из тех деталей, что мы услышали, существенны. Мы должны спрашивать себя: «Почему именно эта история? Почему здесь и сейчас?», чтобы ощутить ее скрытый глубокий смысл.
        СУТЬ ИСТОРИИ
        Обнаружить сущность истории - это непростая задача. Невозможно просто решить ее и констатировать решение как разгадку головоломки. Невозможно свести ее к некой схеме как химическую формулу. В чем бы ни была ее суть, нужно выразить особенности истории. Это ядро взаимосвязанных смыслов, неотделимых от самих событий истории, без которых история не была бы рассказана.
        Иногда исчерпывающий смысл истории находится вне слов, например в выражении лица рассказчика и в языке его тела. Однажды на репетиции Плейбек-театра мужчина рассказал ужасную историю о том, как, будучи ребенком, он ходил к дантисту. Казалось, что это история о том, как быть «хорошим мальчиком», если ты полон страха и боли. Я была ведущей, и, когда я спросила его, кто сопровождал его к дантисту, он повернулся ко мне всем корпусом и глаза его засияли. «Мой отец!» - сказал он. Эта перемена в позе и выражении лица подсказали мне, что, возможно, эта история также и о близости между ним и его отцом, который давно умер. Это прояснение истории не означало, что наша игра должна специально фокусироваться на отношениях между мальчиком Сетом и его отцом. Богатство и эффективность разыгрывания истории не только для рассказчика, но и для всех остальных состоит в том, чтобы позволить присутствовать всем уровням смысла, которые перекликаются и оживляют друг друга.
        БОЛЕЕ ГЛУБОКАЯ ИСТОРИЯ
        У большинства людей, которые приходят в Плейбек-театр, есть жизненный опыт рассказывания и слушания всевозможных личных историй. Как только они понимают, в чем суть этого театра, эта суть кажется им знакомой. «О, что-то такое со мной уже было», - утверждают они. И все-таки это совершенно другое. Рассказать историю на публике, пусть и в неформальной обстановке, - это совсем не то, что говорить с другом по телефону. Здесь есть круг зрителей и актеров, есть пустое место на сцене, рамки ритуала. Эти элементы изменяют поле, в котором рассказываются истории. Подобно пению в пещере с эхом, в отличие от пения в гостиной, здесь есть резонансное усиление. Рассказчики обычно чувствуют это и откликаются, рассказывая сильные истории - истории, которые выражают часть их истины, воплощенной в живом субъективном опыте. Они свидетельствуют, предлагая свою личную историю социальным реалиям.
        Еще есть рассказчики, которым, как кажется, недоступны глубокие истории. Они встают и рассказывают простые анекдоты или повторяют истории предыдущих рассказчиков по типу: «И у меня так же». Или же они путаются в том, что хотят сказать, и не могут ответить на попытки ведущего прояснить их рассказ. В нашей труппе такие рассказчики обычно расстраивали нас и мы злились на них за то, что нам отказано в удовольствии разыграть «хорошую» историю.
        Но спустя время мы поняли, что в рассказах всегда существует более глубокая история - та, что выходит за пределы индивидуальной истории рассказчика. Это история данного отдельного вечера, и все, что происходит на выступлении, является ее частью, пока мы находимся вместе до момента прощания. В основном задача ведущего и состоит в том, чтобы помочь всем увидеть эту обобщающую историю; напомнить людям этот замечательный факт, что мы собрались здесь, чтобы отдать дань уважения нашим историям; указать стихийно возникшую тему, связь между прозвучавшими рассказами, предназначение в ней того или иного рассказчика; и даже если перформанс был не совсем удачным, призвать зрителей увидеть коллективную ответственность за то, что произошло этим вечером. Истории неотделимы от контекста, в котором они рассказываются, и детали этого контекста так же значимы, как и детали историй.
        Постоянно держать в сознании это измерение непросто. Находясь на сцене, мы стремимся сфокусироваться на рассказываемой истории и трудностях ее исполнения. Мы должны в уме панорамировать происходящее, как кинокамера, чтобы увидеть полную картину. Перформанс пронизан моментами, которые могут нам помочь, если мы открыты, чтобы заметить их. Один такой момент наступает в начале выступления. Этап разогрева заканчивается, и ведущий спрашивает: «Кто сегодня хочет первым рассказать историю?» Тишина и спокойствие. Затем какое-то движение среди зрителей. Фигура отделяется от группы, выходит на сцену, становится личностью с лицом, голосом, именем, историей. Каждый раз, когда я вижу это, я застываю в изумлении. Удивительно, что так и происходит - мы говорим: «Мы здесь для того, чтобы разыграть вашу историю», а незнакомый нам человек отвечает: «У меня есть история».
        Во время нашего тура по Австралии в 1980 г. мы выступали в довольно большом и престижном театре в Сиднее. Он был переполнен, и это нас радовало, но также мы знали, что это плохой знак в отношении тех историй, которых можно было ожидать. К тому времени мы уже поняли, что «хорошие» истории, колоритные, о глубоких жизненных вопросах, обычно возникают, если зрителей мало или они каким-то образом тесно связаны друг с другом. Тогда у людей есть причины доверять друг другу. Однако в большой аудитории публичного выступления мало шансов услышать что-то, кроме анекдотов.
        Именно это мы и получили в Сиднее. Истории про опоссумов на крыше, наблюдения, как кукабурра - большой австралийский зимородок - кормит своих детенышей. Долгие годы после этого выступления мы вспоминали о нем как о хорошем примере поверхностного уровня, типичного для больших публичных перформансов. Но сейчас я думаю, что там были, по меньшей мере, два важных направления, которые мы не смогли осознать тогда. Одним из них была связь между темой чужаков, диких животных, грубо вторгающихся в городскую жизнь, и нашим визитом - мы, иностранцы, незнакомцы, внезапно оказавшиеся среди них. Другим была тотемическая природа самих животных. И хотя в сознании городских жителей эти темы вряд ли были главными, Австралия - это земля, на которой сильно чувствуется присутствие животных. Опоссумы, и кукабурры, и кенгуру занимают центральное место в космологии туземных сказаний. Истории про животных в Австралии, без сомнения, должны были быть услышаны в этом контексте.
        Когда начинается вечер Плейбек-театра, мы не знаем, какие будут истории, как и откуда возникнут темы, которые вплетутся в ткань события. Когда мы слушаем слова рассказчика, когда мы постигаем уровни смысла в том, что мы собрались вот так, в этом месте и в это время, ощущение истории должно присутствовать в нашем сознании.
        ИСТОРИЯ ЭЛАЙН
        В публичном плейбек-перформансе седая женщина, по имени Элайн, рассказала историю о том, как по стечению обстоятельств она плавала в пруду обнаженной вместе с молодым человеком. Он был намного младше нее, они встретились недавно на семинаре. Плавание было великолепным, но, когда пришло время выходить из воды, оказалось, что она не может выбраться из пруда. Тогда молодой человек схватил ее за руки и вытащил на берег. Она стояла полностью обнаженной лицом к лицу не только с ним, но и с бескомпромиссным ощущением собственного стареющего тела.
        Описание этого случая указывало на его значение для Элайн. Она была удивлена, но, очевидно, не подавлена этим моментом растерянности с отзвуком смерти. Вместо этого она рассказала нам, что приняла факт своего старения и даже нашла удовольствие в том, что жизнь обернулась к ней голой правдой.
        Эта история также была частью большей истории. Значимые элементы лежали скорее вне, чем внутри самой истории, хотя два аспекта - содержание и контекст - перекликались и дополняли друг друга. Ведущая была знакома с Элайн и знала, что на самом деле она гораздо старше, чем выглядит. Ей было семьдесят, а выглядела она не старше пятидесяти. С ее разрешения ведущая сообщила об этом зрителям. Это придало истории еще больший драматизм. Элайн была первым рассказчиком этого вечера, и это уже говорило о ее смелости и желании быть замеченной - оба эти качества соответствовали истории.
        Сценическое действие началось с того, что они путешествовали на машине, осматривая достопримечательности, а затем подъехали к пруду. Актриса-рассказчица (актриса, играющая Элайн) была полна эмоций, в отличие от ее более спокойного компаньона. Сцена подошла к тому моменту, когда они уже на обратном пути увидели привлекательный пруд и Элайн решила искупаться. «Я не взял с собой плавки», - сообщил молодой человек. «О, ничего страшного, у меня тоже нет купальника», - сказала актриса, игравшая роль рассказчицы, в неудержимом веселье срывая с себя куски ткани, которые она набросила перед началом сцены. Они плавали и плескались в прохладной воде. Музыка сопровождала их наслаждение и уединенность. А затем кульминация: молодой человек без усилий выскакивает на берег, а Элайн не может последовать за ним. Он вытягивает ее из воды. Долгие минуты они стоят вот так, молодое тело и старое тело. Внутреннее переживание Элайн отражается на лице актрисы и в аккомпанирующей музыке. И на этом все заканчивается.
        Элайн была одной из тех рассказчиц, которые мастерски представляли свои истории. Команда плейбек-актеров без труда нашла эстетическую форму для ее рассказа. И все же они обратились к ее ощущению истории, чтобы выбрать и оформить ключевые моменты. Они решили начать с осмотра достопримечательностей, осознавая, что нам не обязательно видеть сцену их встречи на семинаре, но история должна иметь свое начало, свое обрамление, как гряда холмов должна иметь обрамление прилегающей равнины. Когда действие достигло кульминационной точки, актеры растянули их столкновение лицом к лицу так, что на сцене оно длилось гораздо дольше, чем в реальности, демонстрируя видимую аналогию внутреннего переживания Элайн. Они поняли, что на этом история должна быть закончена. Не было необходимости показывать что-то еще, и они закончили сцену.
        Решение актеров по поводу того, что акцентировать, а что пропустить, исходит из их коллективного ощущения, о чем эта история. Со слов Элайн и из общего контекста, о котором я говорила раньше, они почувствовали, что это история о противостоянии старости, рассказанная с изяществом и чувством юмора. Совместное ощущение смысла, соединенное с ощущением самой истории, позволило им выполнить сцену очень эффектно без предварительного обсуждения и планирования. Если бы кто-то из актеров чувствовал по-другому и решил бы, например, что эта история о сексуальных проблемах между Элайн и молодым человеком, то все действие могло принять другое направление, с меньшим артистическим единством.
        Наблюдая действие, Элайн смеялась, сжав руки и наклонившись в сторону актеров. В конце она обернулась к ведущему с выражением удовлетворения. «О, да!» - сказала она.
        Зрители также забавлялись этой историей. Но при истерическом смехе в кульминации сцены было и осознание глубины этого момента. Элайн была не одинока в своем знании времени и изменения, молодости и старости, спонтанности и горьких ограничений.
        Обнаружить сплетающиеся смыслы в переживаниях рассказчика и воспроизвести их в форме истории - это самое главное в процессе Плейбек-театра. В следующих главах будут рассмотрены все аспекты плейбек-практики и то, как они способствуют решению этой задачи.

«СЦЕНЫ» И ДРУГИЕ ФОРМЫ
        Перформанс Плейбек-театра включает несколько разных способов разыгрывания зрительских историй. Основными формами являются «сцены», «жидкие скульптуры» и «пары»[3 - Некоторые труппы в Австралии вместо наименований «жидкие скульп­туры» и «пары» используют другие: «моменты» и «конфликты».]. Мы рассмотрим каждую из них в том порядке, в котором они могут появиться в процессе выступления.
        Предположим, мы пришли на одно из регулярных ежемесячных выступлений (как это практикуют многие плейбек-труппы). Среди зрителей есть те, кто ходит на выступления постоянно, а также несколько человек, кто попал на такой перформанс впервые. Ведущий знает, что в его первоначальные задачи входит задача познакомить новых зрителей с тем, что такое Плейбек, и показать им, что здесь они в безопасности могут рассказывать свои истории. И для завсегдатаев, и для новичков этот привычный ритуал открытия очень важен. С его помощью ведущий подчеркивает, что реальные истории обычных людей достойны рассказа на публике и художественного исполнения.
        Выступление начинается с того, что играет музыка, а затем ведущий объясняет, что такое Плейбек-театр, и создает атмосферу теплоты и уважения.

«ЖИДКИЕ СКУЛЬПТУРЫ»
        Однако время для разыгрывания историй еще не наступило. Зрителям нужно втянуться в процесс Плейбека. Для этого труппа выполняет серию из трех-четырех «жидких скульптур» - совокупность звука и движения, которые отображают зрительский отклик на вопросы ведущего.
        Первый вопрос ведущего очень простой, это такой вопрос, на который зрители, вероятно, сразу захотели бы ответить:
        - Ну вот и наступил вечер пятницы. Как вы себя чувствуете под конец рабочей недели?
        Поднимаются три руки. Ведущий указывает на одну из них.
        - Какие у вас ощущения?
        - Я просто выжата. Не верю, что еще одна неделя закончилась.
        - Хорошо. Вас зовут...
        - Донна.
        - Спасибо, Донна. Давайте посмотрим.
        Один из актеров встает с места, где он сидел вместе с другими актерами. Он выходит на середину сцены. Его тело кажется ослабевшим, он бормочет: «Закончилась... Не могу поверить... Закончилась...» Музыкант играет медленные, диссонирующие аккорды на гитаре. Через несколько секунд другой актер подходит к первому, стучит ему по голове и издает резкие звуки. Еще трое актеров присоединяются к игре, согласовывая свои действия с тем, что уже происходит на сцене, так что в конце концов получается органичная, кинетическая, человеческая скульптура, которая выражает переживание Донны. Действие короткое, от начала до конца проходит не более минуты.
        - Донна, это было похоже на ваши чувства?
        - Да! Спасибо.
        Ведущий готов рассматривать переживания зрителей по мере их возникновения. Так как у Донны чувства были мрачные, то ведущий спрашивает, есть ли у кого-нибудь другие впечатления от прошедшей недели. Кто-то отвечает: «Лучше, чем обычно, все шло как по маслу». Эта «жидкая скульптура» уже совершенно отлична от предыдущей. Актерам требуется больше пространства на сцене, так как они переводят слова «шло как по маслу» в физические образы. Звучит веселая музыка, исполняемая на ударных инструментах. Затем следуют еще несколько вопросов, ответов и «жидких скульптур», каждая из которых - мгновение жизни.
        К тому времени, как ведущий переходит непосредственно к «сценам», кое-что происходит в зрительном зале, поскольку зрители втягиваются в действие. Суть плейбек-процесса - творческий театр, основанный на реальных переживаниях - становится ясна каждому. Зрители видят, что их приглашают участвовать, но на них не будут давить. Их отклики вызывают уважение и эстетическое понимание. Они чувствуют удовлетворение, непосредственно по отношению к себе или же по отношению к переживаниям других, узнавая эпизоды своего жизненного опыта, облеченные в артистическую форму. Они начинают чувствовать связь с другими, ощущать себя в сообществе. И некоторые из них задумываются о разных событиях своей жизни, которые они хотели бы представить в контексте этого вечера. Они готовы стать рассказчиками.

«СЦЕНЫ»: ИНТЕРВЬЮ
        - А теперь мы перейдем к историям - историям о том, что случилось с вами, может быть, сегодня утром, может быть, когда вы были детьми, а может быть, во сне, - ведущий делает паузу. - Кто из вас хотел бы стать нашим первым рассказчиком сегодня?
        До сих пор люди откликались на вопросы со своих мест в зрительном зале. Но теперь настало время кому-то выйти на сцену, сесть на стул рассказчика рядом с ведущим и начать рассказывать.
        Ничего не происходит. Кое-кто из зрителей посматривает на остальных с легкой тревогой - а вдруг ни у кого не найдется истории? Но ведущий и актеры спокойны. Они знают, что в этот период затишья созревают многие истории. Нужно только набраться терпения и одна из них, наконец, «сорвется с ветки».
        Мужчина поднимает руку, сразу же вставая со своего места. Это один из тех, кто часто посещает наши ежемесячные перформансы.
        - Привет, Ричард. У тебя сегодня есть история?
        - Ну, я почему-то все время думаю об этом. Это случилось, когда я был ребенком.
        Сейчас мы находимся на первом из пяти этапов разыгрывания истории. Этот этап - «интервью». Ведущий задает вопросы, чтобы выявить историю. С самого начала задача состоит в том, чтобы отыскать ключи, которые позволят актерам создать театральное действие из сырого материала рассказа. Как мы показали в предыдущей главе, главное, что нам нужно, - это понимание сущности истории, причины, по которой она была рассказана, и эстетическое ощущение истории, без которого «сцена» не сможет приобрести ясную и убедительную форму. Посредством интервью ведущий пытается обнаружить основные факты истории - с кем, где и что случилось - максимально придерживаясь делового тона. Ведущий предлагает рассказчику выбрать актеров на каждую из ролей, которые возникают в ходе рассказа. Он также может попросить актеров сыграть абстрактные или неодушевленные образы, если они важны для понимания истории. После того как роли распределены, актеры встают, внутренне подготавливаясь к своим ролям, но пока еще не действуя.
        - Итак, тебе шесть лет, и ты живешь на ферме. Выбери кого-нибудь из актеров, кто мог бы сыграть шестилетнего Ричарда.
        - Энди мог бы сыграть меня.
        - Прекрасно. Кто еще присутствует в твоей истории?
        - Мой отец.
        - Хорошо. Выбери кого-нибудь на роль твоего отца.
        Когда актера выбирают, он становится перед ящиком, на котором сидел. Пока что он не играет, а слушает историю, зная теперь о своей особой роли в ней. Процесс выбора актеров сам по себе драматичен. В нем есть визуальное обещание, что этот разговор между ведущим и рассказчиком является преамбулой к действию. Будущая сцена начинает вырисовываться в нашем воображении на пустом пространстве между актерами и рассказчиком.
        Интервью заканчивается кратким подведением итогов и, возможно, некоторыми предположениями о том, какова должна быть постановка истории. На этом работа ведущего на время прекращается, так же как и работа рассказчика. «Итак, вот история Ричарда о стремлении к свободе и наказании. Давайте посмотрим».
        ПРИГОТОВЛЕНИЯ
        Второй этап, приготовление, переносит нас в реалии постановки. Свет приглушается до полумрака. Музыканты играют, импровизируя музыку, которая создает настроение ребяческого веселья. Актеры молча и не спеша занимают свои позиции. Некоторые из них выбирают цветные куски ткани в качестве импрессионистических костюмов или реквизита. Другие расставляют на сцене ящики, создавая простые декорации. Все это делается без обсуждений[4 - В некоторых труппах Плейбек-театра актеры перед приготовлением отхо­дят посовещаться. По моему мнению, это необязательно приводит к улуч­шению качества «сцены». Помимо того, что на приготовления уходит значительное количество времени, есть еще дополнительный фактор: то, что вы можете спланировать вербально, вряд ли будет лучше, чем то, что вы создадите при помощи интуиции и командной работы. К тому же совещание может привести к неожиданным проблемам, см. главу «Музыка в Плейбеке».]. Когда все готово, музыканты прекращают играть. Снова зажигается свет, и сцена начинается.
        Для зрителей это что-то вроде магии, особенно когда «сцена» удается очень хорошо. Откуда актеры смогли узнать, что делать, если не было обсуждений? Секрет заключается в том, что в отсутствие сценария или плана действий актеры полагаются на свое высокоразвитое ощущение истории, на свою эмпатическую способность схватывать смысловые уровни в переживании этого человека, а так­же на свою открытость друг другу. Обязательное условие создавать «сцену» без вербального ее планирования оттачивает эти необхо­димые им способности.
        РАЗЫГРЫВАНИЕ
        Третий этап - это разыгрывание само по себе.
        Сцену начинает Энди, актер, играющий маленького Ричарда. Он без устали бегает возле своего отца, фермера, который пытается починить какую-то машину. Ребенок то и дело попадает под ноги отцу.
        - Слушай, перестань мешать мне, Ричи, - в конце концов говорит отец с некоторым раздражением.
        - Пап, можно я поиграю в сенном сарае? - спрашивает мальчик.
        - Хорошо, только без баловства, - говорит отец, в его угрожающем тоне слышится: «Помнишь, что было в прошлый раз?»
        Ричи убегает в сарай на другом конце сцены. Трое актеров стоят там без движения, обмотанные яркими кусками ткани. Теперь, когда к ним подошел Ричи, они начинают немного двигаться. Актер, играющий мальчика, бегает вокруг, пронзительно кричит от восторга, прыгает на груды сена, не связанного веревками. Все это выражается в пантомиме, конечно, но мы слышали историю, мы с готовностью присоединяемся к актеру в том воображаемом мире, который он создает. Музыка сопутствует действию высокими нотами переливчатого свиста. Другие актеры усиливают выражение радости мальчика импрессионистическими звуками и движениями. Они - духи сенного сарая.
        Ребенок скачет вокруг них. Он начинает снимать рубашку, затем останавливается: «Папа сказал...» Но его снова охватывает чувственная свобода. Забыв обо всем, он снимает всю свою одежду.
        Музыка становится громче, с ней слышится угрожающая нота. Внезапно она прерывается. В установившейся тишине появляется отец Ричи. Духи сарая отступают.

«Ах ты, чертенок! Я тебе что сказал?» Он грозно идет к мальчику, снимая ремень. Освещение становится тусклым, синеватым. Под медленный ритм барабана, демонстрирующий мрачную атмосферу, отец бьет своего сына.
        Мужчина выходит из сарая. Свет остается слабым. Актер-рассказчик, свернувшись калачиком, лежит на полу. Духи сенного сарая эхом повторяют его тихий плач.
        БЛАГОДАРНОСТЬ (ВЗГЛЯД НА РАССКАЗЧИКА)
        Четвертый этап «сцены» - короткий, но важный момент благодарности. История рассказана, и действие завершено. Оставаясь в своих позах на сцене, актеры поворачиваются и смотрят на Ричарда. Они сейчас и в роли, и вне ее. Их вид свидетельствует: «Мы слышали твою историю и сделали все, что в наших силах, чтобы изобразить ее. Пожалуйста, прими наш подарок». Есть определенное выражение смирения, уважения и смелости в том, чтобы принять игру актеров, какой бы несовершенной она ни была.
        ВОЗВРАЩАЯСЬ К РАССКАЗЧИКУ
        На пятом и последнем этапе внимание снова обращено на рассказчика и ведущего. Ричард шмыгает носом. Ведущий мягко дает ему шанс прокомментировать игру.
        - Это было похоже на твою историю, Ричард?
        Ричард кивает, он пока не готов довериться своему голосу.
        - Иногда в Плейбеке, как ты знаешь, мы можем совершить трансформацию, мы можем изменить концовку действия или что-нибудь еще, если ты хочешь.
        Ричард размышляет над этой возможностью. Затем он качает головой.
        - Все нормально, я бы оставил так, как есть.
        Он смотрит на актеров, которые все еще на сцене.
        - В каком-то смысле с тех пор вся моя жизнь и есть трансформация. Я сочиняю музыку, я все время танцую с теми духами сенного сарая.
        - В одежде и без нее, - говорит ведущий. Ричард смеется, и зрители тоже смеются.
        - Точно, - говорит он.
        - Что ж, большое спасибо за эту историю. Довольно сильное начало у нас сегодня.
        ИСПРАВЛЕНИЯ И ТРАНСФОРМАЦИИ
        Когда история Ричарда была завершена, ведущий сделал так, чтобы у рассказчика была возможность сказать последнее слово. Если он отмечает, что в действии было что-то, серьезно отличающееся от его истории, умаляющее для него эффект сцены, тогда ведущий может попросить актеров внести исправления - переиграть сцену с учетом комментария Ричарда. Однако Ричард ясно дал понять, что он удовлетворен, что разыгранная сцена вполне соответствует его переживанию.
        Поскольку история была не простая, ведущий спросил Ричарда, не хочет ли он увидеть свой рассказ с другим исходом - трансформацию. На этот раз рассказчик почувствовал, что нет необходимости трансформировать историю на сцене. Он понимал, что сама его жизнь дала ему целительное продолжение этого опыта.
        Хотя случается так, что трансформация может сильно изменить историю к лучшему как для рассказчика, так и для зрителей, и для актеров, со временем мы поняли, что часто история с болезненным концом находит свое целительное завершение в истории следующего рассказчика. Одна история отвечает другой в тонком процессе диалога. Это происходит непредумышленно для рассказчиков. Спонтанным образом история о смерти в начале перформанса может косвенно быть продолжена позже историей о радостном рождении, или же за рассказом об унижении может последовать рассказ о триумфе. Мы стали предлагать трансформации все реже, доверяя тенденции более глубокой истории сплестись в целостный узор.
        Ричард вернулся на свое место, следующий человек занял стул рассказчика. Последовала еще пара историй, после которых ведущий заявил: «А теперь мы сделаем кое-что другое».

«ПАРЫ»
        Актеры стоят на сцене парами. Партнеры в паре находятся близко друг к другу - один впереди, другой за ним. Все обращены лицом к зрителям. В зависимости от количества актеров на сцене может быть две или три пары. Ведущий просит зрителей вспомнить такие моменты в их жизни, когда они испытывали одновременно две противоречивых или конфликтующих между собой эмоции.
        - Любовь и отвращение, - сказал кто-то из зала.
        - Хорошо, когда такое было? - спрашивает ведущий.
        - С моими первоклашками. Я любила их, но иногда меня выворачивало от их соплей и вшей, а от некоторых еще и воняло.
        Каждая пара актеров шепотом выясняет, кто какую эмоцию будет изображать и кто будет стоять впереди, а кто сзади. Все остальное действие является импровизацией. Одна из пар на сцене начинает играть. Актеры сплетаются и борются друг с другом, слова и звуки, которые они издают, противоречат и перекрывают друг друга. Их близость создает ощущение, что это не два актера, а один человек с разными частями личности.
        Первая пара играет не более минуты, за ней тут же вступает вторая пара, а затем третья. Игра каждой пары своеобразна. Актеры настраиваются на различные аспекты переживания рассказчика. Может случиться так, что одна пара будет лучше соответствовать переживанию рассказчика, но богатство нескольких интерпретаций дает возможность другим зрителям также увидеть себя в этих парах.
        Ведущий снова просит зрителей вспомнить свои конфликтующие эмоции. Поскольку идея теперь понятна, многие поднимают руки. Ощущение зажатости между двумя различными чувствами почти всем хорошо знакомо, и увидеть такой внутренний конфликт разыгранным на сцене бывает очень полезно.
        В смысле театральности «пары» обеспечивают высокий уровень интенсивности действия, его темпа по сравнению с более долгими порой многословным процессом разыгрывания «сцен». «Пары» также могут развивать те темы, которые возникли в «сценах». Например, ведущий может попросить зрителей подумать о поляризованных чувствах в истории Ричарда и о своих подобных переживаниях в ситуации двойственности: чувственности и договора о запрете.
        Помимо этих основных трех форм - «сцен», «жидких скульптур» и «пар», существует множество вариаций, используемых в перформансах. Некоторые из них мы сейчас рассмотрим.

«ХОР»
        Актеры, как минимум, трое, стоят кучкой близко друг к другу. Один из них начинает действие посредством движений, звуков или слов. Тотчас другие подхватывают его действие, откликаясь эхом, так что весь хор вместе совершает одно действие. Затем кто-либо из актеров выражает новую идею, немедленно подхватываемую и усиливаемую остальными. Вся кучка может передвигаться по сцене, как амеба.
        Целая история может быть рассказана таким импрессионистическим и нелинейным способом. Время от времени актеры могут отделяться от группы, играя свою роль, а затем снова сливаться с группой. Или же «хор» может стать элементом обычной «сцены», выражающим особое драматическое настроение. (В таком случае он называется «скульптурой настроения».) «Хор» был придуман и разработан плейбек-труппами Австралии и Новой Зеландии.
        ПЛЕЙБЕК-МАРИОНЕТКИ
        Зритель выходит на сцену и садится на стул рассказчика для того, чтобы рассказать историю. Однако актеры исчезли. Вместо них на сцене появился занавес, он высоко натянут, из-под него виднеются пять пар ног. Рассказчик несколько озадачен. Ведущий начинает свое обычное интервью. Рассказчик излагает свою историю. «Выбери что-нибудь из этих предметов, что будет тобой», - говорит ведущий, показывая на занавес, поверх которого медленно высовываются четыре-пять странных предметов. Здесь есть топор, игрушечная метла, бутылочка с моющим средством, маленькая лошадка с гривой, украшенной блестками. Рассказчик раскрывает рот от изумления. Затем он смотрит более внимательно. «Лошадка», - говорит он. Предметы снова прячутся за занавес, но лошадка на мгновение задерживается. Интервью продолжается. Рассказчик выбирает метлу на роль себя в пятилетнем возрасте, топор на роль своей воспитательницы в детском саду, деревянную ложку на роль своего мужа. «Давайте посмотрим», - говорит ведущий. Несколько мгновений играет музыка. Затем марионетки начинают разыгрывать историю.
        Удивительно, но нет ничего сложного в том, чтобы почувствовать увлеченность и даже волнение от взаимодействия между бутылкой очистителя и игрушечной метлой. В этом воображаемом ритуальном контексте мы готовы наделить предметы обихода человеческими характеристиками, как это делают в своих играх маленькие дети. В плейбек-перформансе «сцена», разыгрываемая при помощи марионеток вместо наблюдаемых актеров, может внести разнообразие в театральность действия. Это возможность демонстрации другого вида выражения и отклика. Марионеткой может стать все что угодно. Вместо заранее приготовленных предметов вы можете вовлечь зрителей в поиск таких предметов непосредственно в зале. Здесь можно найти, например, растение, туфлю или линейку.

«ФОТОГРАФИЯ»
        Еще один способ представить историю был изобретен Плейбек-театром Мельбурна. В самом начале перформанса, когда еще происходит разогрев публики, одного из зрителей просят рассказать историю, чуть более развернутую, чем в случае «жидких скульптур». Рассказчик может не вставать со своего места в зале. Ведущий слушает, а затем пересказывает сюжет истории короткими титрами: «Ванесса опаздывает на работу». «Она едет очень быстро и едва не попадает в аварию». «Когда она приезжает, то видит, что парковка пуста». «Тогда она вспоминает, что сегодня в школе нет занятий». После каждой из таких фраз актеры создают «фотографию» - скульптуру, которая застывает, не движется, выражая один из этапов истории, как серии кадров в немом кино, сопровождаемых субтитрами, произносимыми ведущим. И так же, как в немом кино, здесь музыка помогает вызвать нужную атмосферу.
        ДЕЙСТВИЕ «ХАЙКУ»
        Эта форма основана на упражнении, разработанном Джонатаном. С ее помощью можно заканчивать перформанс. Один из актеров встает посередине сцены. Другой встает сбоку. Ведущий просит зрителей высказать свои мысли, которые возникли у них в ходе этого вечера. «Потеря». «Найти красоту в неожиданном месте». «Сказать то, что ты думаешь». «Вспомнить прошлое». Затем ведущий передает эти фразы двум актерам на сцене. Ингрид, которая стоит в центре сцены, - это спикер, она делает короткие заявления по поводу того, что она услышала.
        - Внутри меня огромная, зияющая дыра.
        Льюис, другой актер, слушает, а затем придает телу Ингрид такую позу, которая выражает ее утверждение. Сохраняя эту скульптурную позу, Ингрид говорит дальше:
        - Я сидела тихо и вспоминала.
        Льюис прикладывает одну руку Ингрид к ее сердцу, а другую с указующим пальцем простирает в сторону. Ингрид копирует выражение его лица.
        - Я нашла что-то такое, чего даже и не искала.
        Скульптор складывает ее руки так, будто они держат что-то очень дорогое и хрупкое. Ее лицо выражает восхищение.
        В этих словах и визуальных образах заключается некая кристаллизация высказываний зрителей, а также выражение послания актерского содружества и их настройки на слова зрителей, что делает эту форму сильной эстетической концовкой всего выступления.
        ЗРИТЕЛИ КАК АКТЕРЫ
        В нашей группе, а также в некоторых других, во время перформансов часто используется «выход зрителей». Мы довольно быстро поняли, что, наблюдая за тем, как мы разыгрываем их истории, люди в зрительном зале часто сами желают стать актерами. Им кажется это очень забавным. И поскольку манера игры у плейбек-актеров совершенно простая, то нет никакой мистики - любой зритель, включая тех, у кого совсем нет опыта актерской игры, может сравнить себя с актерами и подумать: «Я хотел бы тоже так попробовать». Так что после разыгрывания пары «сцен», большая часть актеров покидает сцену и мы приглашаем зрителей из зала занять их места. Следует новая история. Ведущий дает зрителям-актерам некоторые указания, как разыгрывать историю, а оставшиеся на сцене плейбек-актеры обеспечивают поддержку. И хотя такое действие чаще всего бывает бесформенным, отсутствие мастерства зрители-актеры с лихвой перекрывают своей энергией. Спонтанность зрителей очень высока, с нашей помощью пробуждается их креативность и выразительность.
        На одном выступлении Плейбек-театра, где я присутствовала в качестве зрителя, я рассказала историю о том, как попала на пышный открытый концерт в Лондоне. Одета я была совсем неподобающе, но, что еще хуже, я подхватила какую-то инфекцию и покрылась сыпью. Моля бога, что мне не придется быть слишком тяжелым бременем для своего спутника в смокинге, галантно делающего вид, что все в порядке, я выпила большой стакан апельсинового сока и три «Перье». После этого половину концерта я бегала в туалет под критическим взором собравшихся аристократов и членов Парламента.
        По чистой случайности среди зрителей-актеров был англичанин и его пожилая мать. Они смогли разыграть это весело и точно, в особенности пожилая леди. Ей самой были не свойственны аристократические манеры, но она сыграла даму голубых кровей, одну из посетительниц концерта, с полным совершенством изображая ее высокомерие. Она обернула себя в кусок шелка, умудрившись задрапировать его так, будто это дорогое платье для официальных выходов в свет. Посреди сцены этот великолепный наряд неожиданно упал на пол, она была разоблачена, но бесстрашна. Ничуть не смутившись, она продолжала критиковать мое несоответствие ситуации, грациозно наклонившись при этом, чтобы подобрать свое платье.
        Плейбек-театр - это, прежде всего, театр момента. Мы можем делать все, что нам кажется подходящим в данной ситуации. Если, например, зрители в зале связаны между собой профессиональными интересами, то мы можем предложить им выйти на сцену не для того, чтобы разыграть какое-то действие, а для того, чтобы представить себя в роли клиента или руководителя. Опять же очень вероятно, что за счет их спонтанности это будет одним из самых ярких моментов перформанса.
        Труппы Плейбек-театров экспериментируют со многими вариациями на основе ведущих форм. Некоторые из таких вариаций оказываются настолько эффективными, что впоследствии используются регулярно в перформансах этой труппы и, возможно, перенимаются другими труппами; другие же возникают и исчезают в процессе исследования. Творческие команды, вероятно, будут бесконечно придумывать новые формы или в лабораторных условиях своих репетиций, или на полигоне самого перформанса. Все эти формы, как старые, так и новые, служат одной цели - трансформировать личную историю в театральную.

«ПАРЫ»
        Выражение контрастных чувств цинизма и наивности на свадьбе в стиле нью-эйдж. Актеры становятся по двое. Одна из пар показывает оба чувства рассказчика, используя звук, движения и слова в вербальном и физическом взаимодействии. Затем наступает очередь другой пары

«СЦЕНА»
        Интервью. Рассказчик выбирает актера на роль себя
        Разыгрывание истории
        В течение всей «сцены» музыкант играет
        После окончания действия выражение благодарности и комментарии рассказчика

«ЖИДКАЯ СКУЛЬПТУРА»
        - «Как вы добрались сюда сегодня?»
        - «С трудом - я заблудилась в темноте»
        Первый актер вступает в действие, используя движение и звук
        Через несколько секунд к нему присоединяется другой актер, который добавляет свои собственные движения и звуки
        Третий актер вступает в игру
        В итоге все пять актеров являются частями скульптуры, которая движется и звучит еще несколько секунд, а затем замирает

«ФОТОГРАФИЯ» ИЗ ТРЕХ ЧАСТЕЙ
        Люси и Бретт два часа ехали на машине в любимый ресторан Бретта
        Подъехав к нему, они обнаружили, что ресторан закрыт до следующего года
        Они были очень голодны и зашли в кафе довольно неряшливого вида, где отведали самые вкусные в своей жизни сэндвичи
        Фотографии «Плейбек-театра» Хадсон Ривер выполнены Марлисом Момбером
        БЫТЬ ПЛЕЙБЕК-АКТЕРОМ
        Представьте себе, что вы - плейбек-актер и собираетесь изобразить чью-то жизнь в театральной форме. Рассказчица только что поведала историю о трагикомической ситуации во время семейного обеда в День Благодарения. Она выбрала вас на роль своей матери. И вот вы стоите на сцене, слушая рассказчицу, смотрите на нее, напряженно стараясь уловить каждый нюанс, пытаясь запомнить, кто выбран на роль дядюшки-хиппи, недоумевая, каким, черт возьми, образом вы сможете показать, что спускаетесь по лестнице на три пролета ниже. Затем ведущий говорит: «Давайте посмотрим!», и вы вынуждены войти в роль, надеясь на лучшее. И опять каким-то образом это срабатывает. Идеи приходят к вам неизвестно откуда; ваши партнеры на сцене, похоже, настроены на одну с вами волну; все вместе при помощи музыки вы устраиваете театральную сцену, обладающую формой и содержанием; и когда все заканчивается, рассказчица кивает и вздыхает.
        БЫТЬ ГОТОВЫМ К ЛЮБОЙ РОЛИ
        Я видела плейбек-актеров, изображающих ершик для унитаза, и ребенка, который временами не мог разговаривать, и непослушного датского дога, и новорожденного младенца, и кофейный столик, и незнакомца, который умирает в отделении почты, и любимую машину, и раненую хищную птицу. Для некоторых ролей требуется артистичность: как бы вы сыграли кофейный столик? А для других - эмоциональность. Плейбек-актеры должны быть готовы ко всему.
        Выбор актера на роль в истории - процесс интуитивный. Удерживая в воображении образ своего друга, или себя самого, или еще кого-нибудь, рассказчик смотрит на актеров и при помощи ощущений решает, кто из них лучше всего соответствует этой внутренней картине. Это соответствие не обязательно строится на внешнем сходстве, совпадении по возрасту и полу. Часто женщин выбирают на роли мужчин и наоборот. От актера требуется способность войти в роль без стереотипного или рефлексирующего мышления, а это не всегда легко. Рассказчики иногда совершают телепатический выбор, когда распределяют роли в своей истории, и, не зная о том, назначают актера на такую роль, которая в действительности является частью его жизни. Такие совпадения очень помогают, как, например, в реальном случае, когда рассказчица выбрала актрису, которая работала старшей сестрой в роддоме, на роль акушерки в сцене рождения ребенка.
        Но иногда параллели между ролью и реальной жизнью актера могут быть болезненны. Я помню сцену, в которой актриса из зрительного зала мужественно сыграла роль матери, чей сын погиб, попав в катастрофу во время поездки на мотоцикле, и только потом раскрылось, что она сама потеряла сына в аналогичной ситуации. Женщину, чей отец жестоко обращался с ней в детстве, попросили сыграть унижаемого ребенка. ВИЧ-инфицированный актер был выбран на роль человека, умершего от СПИДа.
        Возможно, в таких случаях от плейбек-актера просят слишком многого? В конце концов, такая работа должна быть выгодна тем, кто ее выполняет, в не меньшей степени, чем тем, для кого она делается. Это не тот театр, где благополучие актеров приносится в жертву успеху выступления.
        Плейбек-актер всегда имеет право сказать: «Нет, извините, я просто не смогу сыграть эту роль». Я наблюдала, как это случалось несколько раз, и я помню один случай много лет назад, когда я была вынуждена сказать это. В тот момент я тяжело переживала самоубийство своего друга, и меня попросили сыграть женщину, которая покончила с собой подобным ужасающим образом. Это было в самом начале наших экспериментов с Плейбеком. С тех пор я никогда не ощущала потребности отказаться от роли, хотя, как и всех других актеров, иногда меня просили сыграть очень трудные роли. Со мной произошло то, что, как я думаю, происходит с большинством людей, практикующих Плейбек в течение определенного времени: сама работа увеличила мои личные ресурсы, позволив мне находить силу и эмпатию, чтобы входить в любую роль без опасности для своей личности.
        С другой стороны, роли могут быть сложны для актера, потому что они сильно не соответствуют его опыту и его характеру.
        У робкого человека могут возникнуть трудности в изображении секс-символа, если роль потребует этого. Учитель рисования должен будет хорошо потрудиться, чтобы убедительно сыграть расторопного директора фирмы.
        Возможно, наиболее важная роль из всех - та, которая обычно не нужна актеру традиционного театра, чтобы стать мастером, - это роль самого себя. Плейбек-актеры начинают и заканчивают выступление в качестве самих себя. В промежутках между действиями они находятся на сцене - просто Энди, или Нора, или Ли. Не так легко быть на сцене самим собой, особенно когда ты должен оставаться в этом состоянии тонкого баланса между восприимчивостью и замершей на время спонтанностью. Ты не знаешь, какие последуют истории, тебя могут выбрать на роль, в которой ты сможешь расправить свои крылья, или на роль, в которой тебе будет больно, или на роль, которая будет слишком уж незначительной, или тебя могут не выбрать вообще. Неважно, что произойдет, сцена закончится через пять-десять минут, и ты должен будешь забыть все то, что воодушевляло тебя ранее, и быть открытым для следующей истории.
        Плейбек-актерам нужен мощный запас эмоциональной и выразительной гибкости, основанный на самопознании. Никто не может быть свободен от собственного характера или от жизненных проблем. Но актеры, которые хорошо знают себя, могут найти ресурс, чтобы сыграть любую роль. Они могут глубоко проникнуть в суть персонажа, собирая всю энергетику, востребованную историей, а затем выйти из него после того, как действие закончится. Как гимнасты, они развивают свою силу и ловкость, вместо мускулов используя эмоциональность и выразительность.
        Как они это делают? Во-первых, по моим наблюдениям, Плейбек привлекает чрезвычайно зрелых и душевно щедрых людей в качестве актеров. Джонатан Фокс говорит о силе «гражданского актера», который изучает и практикует Плейбек-театр по призванию, а не с целью карьеры, его игра обогащается посредством опыта обычной жизни. Во-вторых, когда создаются плейбек-группы или когда эти группы ищут новых членов для своей команды, во главу списка необходимых качеств актера они ставят эмоциональную зрелость и хорошее знание себя. И в-третьих, сама работа способствует личностному росту в этом направлении. Невозможно провести годы, слушая истории других и рассказывая свои в дружеской атмосфере Плейбека, и при этом не вырасти в плане самопознания, терпимости и любви.
        ВЫРАЗИТЕЛЬНОСТЬ И СПОНТАННОСТЬ
        Актеры не только должны быть открыты для любой роли, им также необходимо уметь полностью выразить себя в ней. Они должны быть персонажами или элементами в сцене и найти движения, слова, жесты и звуки, которые оживят ее как можно ярче. Тем, кто только начинает такую работу, эта задача кажется сложной и устрашающей. Я заметила, что начинающие плейбек-актеры часто очень осторожно используют свой голос и тело. Они стремятся вернуться к стереотипам в своем представлении. Они говорят, что просто не знают, как это - быть садистом-парикмахером или болезнью.
        Но они учатся. Любая тренировка в искусстве Плейбека, будь то однодневный семинар или месяцы участия в труппе актеров, дают новичкам шанс развить свою спонтанность в принимающей и поддерживающей среде. Каждая репетиция или занятие включают игры и разогревы, которые приглашают испытать новые направления экспрессии. И по мере того как ты открываешь в себе все большую экспрессивность, ты привносишь ее в роли, которые ты получаешь во время выступлений.
        Один из разогревов называется «Звук и движение»[5 - Это упражнение, а также некоторые другие практики, используемые в Плейбеке, - было инспирировано работой Джозефа Чайкина в «Откры­том театре», хотя его упражнение «Звук и движение» в действительности ближе к более сложной версии, описанной ниже. В разделе «Литература» указаны некоторые материалы с описанием театральных игр.]. Мы все стоим в кругу. «Итак, - говорит ведущий, - сейчас каждый по очереди издает какой-то звук и делает какое-то движение. Это можно сделать как угодно, но коротко. Затем мы все вместе эхом повторяем это». Одна девушка начинает. Она делает волны руками вокруг своего тела, ее голос звенит как сирена. После того как она заканчивает, по сигналу в унисон все копируют ее звук и движение. Следующий человек в кругу - новенький. Он медлит, смущаясь. «Я не могу ничего придумать», - говорит он. «А ты не думай! - говорит ведущий. - Просто позволь своему телу сделать что-нибудь». Он снова медлит, а затем взмахивает руками, как птица, и издает короткое чириканье. Это очень просто и коротко, но вполне подходит. Мы все повторяем. Проходят
недели, и он обнаруживает, что издает такие звуки и делает такие движения, которые раньше и представить не мог в своем репертуаре. Его свобода и игривость выросли, его осторожность ослабела.
        Существует бесчисленное множество упражнений, которые плейбек-группы используют для развития актерской выразительности, - бесчисленное, потому что в этом заключается сама природа спонтанной работы, новые идеи рождаются почти на каждой репетиции. Чрезвычайно приятно тренировать себя таким образом - отодвигать границы того, что возможно для тебя в движении, взаимодействии, звуке, позволить исчезнуть страху, выглядеть смешным, заменяя его восторгом от своей находчивости и находчивости других. Кейт Джонстон говорит в своей книге «Импро»: «Самое чудесное в импровизации, когда ты вдруг оказываешься в контакте с людьми раскрепощенными, чье воображение, как кажется, работает помимо всяких границ»[6 - Johnstone Keith. Impro: Improvisation and the Theatre. New York Theatre Arts, 1979. Р. 100.].
        Это упражнение, а также некоторые другие практики, используемые в Плейбеке, - было инспирировано работой Джозефа Чайкина в «Открытом театре», хотя его упражнение «Звук и движение» в действительности ближе к более сложной версии, описанной ниже. В разделе «Литература» указаны некоторые материалы с описанием театральных игр.
        В другой группе, участники которой работают вместе уже шесть лет, при разогреве используется более сложная версия упражнения «Звук и движение». Один человек выходит в середину круга. Следуя импульсам своего тела и своих эмоций, он совершает разнообразные движения, издает странные звуки. Постепенно его движения приобретают форму и ритм, получается сцена гнева. Завывая, вращая руками и топая, как бешеная горилла, он смотрит в глаза женщине, стоящей в кругу. Та отзеркаливает его действия. Они пребывают в яростном танце около минуты - затем, все еще двигаясь, они меняются местами. Женщина продолжает это движение, но постепенно позволяет своему телу двигаться в соответствии с велением своих внутренних импульсов до тех пор, пока производимые жесты и звуки становятся полностью ее собственными. Она выбирает другую женщину, которая присоединяется к ней. Цикл повторяется.
        К тому времени, когда общая активность завершается, некоторые участники в группе позволяют себе выразить очень сильные эмоции. Они могут рыдать, гоготать, визжать. Доверие в течение нескольких лет позволяет такому кругу быть безопасной ареной для любой экспрессии. Актеры осознанно выпускают на волю глубокие чувства, не сдерживая свои тела. Такие страсти никого не смущают. Под конец они делают глубокие вдохи, расслабляются, совершают взмахи руками от плеча в разные стороны - и вот уже они готовы двигаться дальше.
        ЗАПРЕТНЫЕ ЗОНЫ
        В таком процессе возможно возникновение чего-то такого, что является причиной, по которой некоторые люди предпочитают не ввязываться в эту область. Дело в том, что зона приемлемых действий начинает включать то, что в другом окружении будет казаться неприличным или безумным. Когда вы убираете барьеры, сдерживающие игривость и спонтанность, вы выпускаете темную и буйную энергию, которую большинство из нас тщательно стараются скрыть от других и даже от себя самих. В защищенной обстановке репетиции вы можете неожиданно делать или говорить такие вещи, которые не одобрили бы ваши соседи или тетушка Полина.
        Такова дополнительная нагрузка к обстановке доверия и образованию команды. Люди не будут рисковать своим публичным имиджем до тех пор, пока не почувствуют себя в безопасном окружении. В нашей первой группе нам потребовалось несколько лет, чтобы достичь этой стадии. Но когда мы достигли ее, сфера нашей групповой творческой активности расширилась очень значительно и каждый из нас почувствовал собственную личную выразительность. Некоторые из нас стали нуждаться в регулярной возможности тренировки, чтобы еще глубже раскрыть абсурд и гротеск игры. В этом заключалось целительное противоядие по отношению к безумию «реального» мира.
        Разумеется, у всех нас есть привычное чувство ответственности, и мы вполне способны при необходимости держать себя в руках, как это принято в обществе. Мы никогда не позволяли себе вольностей на перформансах. Однако принятая степень свободы во время репетиций позволяет достигать и выражать полностью все свои возможности, когда мы разыгрываем зрительские истории.
        ОЩУЩЕНИЕ ИСТОРИИ АКТЕРОМ
        Как мы показали в главе «Ощущение истории», эффективность плейбек-действия в огромной степени зависит от актерского ощущения истории, эстетического чувства ее формы и архетипической структуры. И это эстетическое чувство должно служить эмпатическому, почти интуитивному пониманию сути переживания рассказчика. Оба эти элемента играют решающую роль для успеха плейбек-действия.
        На семинаре по плейбеку одна женщина рассказала историю о ребенке, с которым она недавно работала в психиатрической больнице.

«Это история о Сэме, ему одиннадцать лет. Лечение продвигалось успешно, и его решили выписать из больницы. Но проблема заключалась в том, что его отправили домой к матери. Мать была хронически больна и не могла присматривать за ним так, как нужно. Они жили в очень бедном районе на окраине города, там процветало насилие и наркотики. Я опасалась за него, и кое-кто из персонала также переживал за него, но ничего нельзя было сделать, поскольку было уже решено, что его отправят домой. Это было три недели назад, - рассказчица сделала паузу, закрыла лицо руками. - И вот на днях мы узнали, что на мальчика напали старшие дети, которые пускали фейерверк по поводу Четвертого Июля. Они выстрелили хлопушкой ему в лицо. Сэм сейчас в очень плохом состоянии. Говорят, что он навсегда потерял зрение, у него все лицо в шрамах. Я чувствую себя настолько беспомощной - все, что бы мы ни сделали для него, оказывается никчемным, когда он выходит из под нашего надзора».
        При разыгрывании этой сцены большинство актеров были едины в своем восприятии сути этого переживания. Они выстраивали историю вокруг горя рассказчицы и ее неспособности спасти Сэма от его судьбы. Однако актер, который играл одного из хулиганов-подростков, работал в другом направлении. Он играл свою, в общем-то второстепенную роль очень энергично, он инициировал взаимодействие с актером, играющим Сэма, в котором он воспринимал Сэма как равного себе преступника, и давил на него, чтобы тот перестал слушаться матери. Его прочтение смысла истории сокрушило ту эстетическую целостность, которая уже была выстроена к тому моменту. И это уничтожило впечатление от сцены для рассказчицы - она больше не узнавала в ней свою историю.
        Это был тот случай, когда неспособность ухватить суть переживания рассказчика портит эффект всего действия. Всегда есть вероятность серьезной ошибки в прочтении сути истории, хотя это случается гораздо реже, чем можно представить. Когда такое происходит, то обычно для этого есть какая-то причина, что-то, что блокирует чувствительность актера. В описанном случае актер, совершивший ошибку, любил находиться в центре действия, как он сам об этом сказал, и испытывал сложности, играя второстепенные роли. Плейбек-труппы иногда сталкиваются с такой задачей - помочь актерам обрести гибкость и скромность, необходимые для работы в Плейбеке.
        Бывает, что актеры попадают в цель в своем ощущении сути истории, но не достигают ее в создании формы, воплощающей эту историю. (В этом отношении музыка может стать очень ценным союзником - см. главу «Музыка в плейбеке».) Часто контур истории очень слаб от начала до конца. В своем желании достичь, наконец, кульминационного момента, актеры иногда пропускают существенный период становления сцены в ее последовательности. В истории о неожиданном столкновении на темной улице актеры спешат подобраться к этапу самой конфронтации, что выглядит гораздо менее драматично, чем если бы они сначала показали контрастную безопасность окружения в доме у рассказчика. Завершить действие также бывает сложно. Вам потребуется определенная смелость понять, что последнее слово уже сказано, история разыграна и любое продолжение только ослабит ее.
        Для того чтобы достигнуть мастерства в этих аспектах работы в Плейбеке, нужна практика. Но, рассказывая и разыгрывая одну историю за другой, актеры развивают в себе обе способности: слушать с эмпатией и создавать связные формы из необработанных кусков жизни. Искусство, хорошее настроение и радость дарения - каждая из этих составляющих играет свою роль в мотивации и награде актеру.
        Однажды я наблюдала, как довольно неопытная плейбек-команда прорвалась на новый уровень мастерства, на этот уровень их вывело великодушие. На репетиции Тим выглядел озабоченными и печальным. Его пригласили рассказать историю, если он хочет, и Тим сказал, что сегодня исполнился год с тех пор, как его сестра погибла насильственной смертью. Он рассказал о своей борьбе между будничными обязанностями и желанием полностью погрузиться в свое горе в одиночестве. Из чувства любви и заботы о нем актеры изобразили его историю на таком уровне эстетического изящества, аутентичности и бережности, которого они еще никогда не достигали. В конце актриса, игравшая рассказчика, вырвалась из рук актера, который олицетворял чувство ужасной потери Тима. Она вошла в личное пространство театрального монолога со слезами на глазах: «Не знаю, приду ли я к тому, чтобы идти дальше». Никто не попытался ответить ей. Никто не попытался утешить Тима в его горе. Актеры оставили эту последнюю линию, просто выражающую его боль неразрешенной, какой она и была.
        РАБОТА В КОМАНДЕ
        Многие факторы, которые мы уже рассмотрели в этой главе, сыграли свою роль в достижении успеха в этой сцене. Выразительность и спонтанность актеров позволила им полностью войти в те роли,на которые они были выбраны, хотя некоторые из ролей были нелегкими. Они ясно почувствовали суть переживания Тима и смогли выразить это в форме истории. Присутствовал также еще один важный фактор - способность команды работать в творческом союзе друг с другом.
        Часть задачи импровизации состоит в том, чтобы иметь мужество действовать под влиянием своих собственных импульсов и вдохновения, даже когда тебе хочется отказаться от них или сдержать их. Но ты также несешь ответственность за импульсы и вдохновение всех остальных. Кейт Джонстон описывает эту диалектику в терминах предложений, которые либо принимаются, либо блокируются. Когда перед вами нет ясности черно-белых тонов сценария, действие может продолжаться, только следуя за сериями предложений. В Плейбеке, в отличие от некоторых других форм импровизации, мы, по меньшей мере, знаем сырой набросок истории. Однако мы не знаем точно, как она будет развиваться, до тех пор, пока все не случится само собой. В только что описанной сцене один из актеров, Дэннис, начал свое действие с телефонного звонка Анжеле - актрисе, играющей рассказчика: «Дззынь! Дззынь!» Чтобы ни думали другие актеры о том, как должна начаться эта сцена, они были вынуждены принять предложение Дэнниса о телефонном звонке. Если бы Анжела проигнорировала это и начала бы действовать своим собственным путем, она бы заблокировала предложение,
и в результате было бы не только смятение, но и чувство застрявшей, неизрасходованной энергии.
        Каждый новый шаг в сцене - это своего рода предложение. И каждое предложение - это проверка готовности актеров к принятию. Часто самым сложным предложением бывает завершающее действие, которое обычно совершается актером, исполняющим роль рассказчика. Сможете ли вы, находясь в поддерживающей роли, принять это как последнее слово? Сможете ли вы развить свой слух так, чтобы уловить эту тонкую модуляцию завершения? Как только вы научитесь слышать ее, этот момент станет практически безошибочным.
        ГОЛОС И РЕЧЬ
        Основные инструменты актера традиционного театра - использование голоса, тела, пространства - также важны в Плейбек-театре. Для плейбек-актеров, большинство из которых не имеют навыка театральной игры, обучение тому, как использовать голос, в большей степени относится к уверенности такого использования, чем к определенным техникам. Амбивалентность неопытного актера часто проявляется в его практически неслышном голосе: «Я здесь на сцене, но, пожалуйста, не обращайте на меня внимания».
        Одно из упражнений, которое помогает преодолеть такую стеснительность, начинается с того, что участники выстраиваются в две линии, друг напротив друга. Линии находятся очень близко друг к другу. Один ряд просят начать диалог с другим рядом участников. Этот разговор не обязательно должен быть глубоким, он вообще может не иметь смысла. Наконец, получается так, что каждый на линии ведет диалог с кем-то из другой линии, разговор при этом очень спокойный. Затем мы делаем шаг назад, и диалог повторяется, только уже чуть громче. Этот процесс продолжается до тех пор, пока линии не расходятся максимально далеко в пространстве, так, что приходится кричать во весь голос, чтобы тебя услышали во всей этой какофонии. Но теперь каждый участник не только орет, но и активно жестикулирует, включая все свое тело в попытку коммуникации. Затем ведущий просит отдельно каждую пару прокричать свой диалог по очереди. Актеры все еще находятся под влиянием всеобщего группового крещендо, их самосознание временно отсутствует. «Скажи своей собаке, чтобы отстала от меня!» - орет первый участник. «У меня картошка сгорела!» -
вопит его партнер. И т.д.
        Как только люди отпускают свой страх быть услышанным, они готовы работать с постановкой голоса и речи, так чтобы их можно было ясно разобрать каждому в зрительном зале. Одна из причин, отчего эта задача может быть особенно сложной в Плейбек-театре, заключается в том, что, конечно, очень тяжело говорить с уверенностью, когда ты произносишь свои собственные слова, придуманные на месте, а не тщательно выверенные слова известной пьесы. А что если они прозвучат глупо? Или вдруг твой партнер на сцене начнет говорить одновременно с тобой? Как и любые другие проблемы в Плейбек-театре, вопрос голоса и речи становится также вопросом интуиции и доверия в группе.
        Здесь также присутствует эстетическая проблема. Плейбек-актеры призваны обладать художественной речью, создавать диалог, который выразит историю со всей доступной чувствительностью, эстетическим пониманием и бережностью. Речь редко существует сама по себе, а иногда она вовсе отсутствует, если сцена разыгрывается только жестами и движениями. Однако в большинстве ситуаций произносимые слова являются центральной частью действия. Речь может быть простой и натуралистичной или возвышенной, как поэзия. В «жидких скульптурах» и «парах» редкие, тщательно отобранные слова также могут быть артистическим дополнением к действию, подобно тому как на картинах полукругом пишут памятные слова.
        В нашей труппе было два-три человека, которые обладали исключительным даром речи, они каким-то образом всегда могли найти самые точные, свежие и глубокие слова. Другие были сильны в движении или в сценическом воображении. Хотя для каждого актера важно обладать всеми этими навыками в достаточной степени, но общая сила труппы состоит в том, чтобы создать широкое пространство для выражения особых талантов каждого участника.
        ТЕЛО
        Физическое состояние актеров - это еще один важный аспект. В Плейбеке репетиции, семинары и разогревы почти всегда начинаются с энергичных физических упражнений, чтобы пробудить силу тела, его эмоциональность, его выразительность. Мы также работаем, чтобы как можно больше разнообразить наши позы и жесты, которые нам доступны для исполнения различных ролей. Мы открываем, что характеры могут проявлять себя при помощи тела и голоса не хуже любого другого способа. Если вы принимаете непривычную для вас позу - скажем, расправляете и выпячиваете грудь - и ходите так, позволяя остальным частям вашего тела вести себя, как им хочется, то, возможно, вы обнаружите, что начинаете чувствовать себя как человек, который обычно так и движется, чей голос и мысли могут быть совершенно отличны от ваших. В зависимости от общего образа вашего тела и ваших собственных кинестетических ассоциаций вы можете почувствовать себя как мускулистый водитель грузовика, или большегрудая кокетка, или стеснительный пятилетний ребенок.
        Комфортное состояние тела у плейбек-актеров включает готовность прикосновения к другим и прикосновения других к себе. При использовании форм «жидкие скульптуры» и «пары», в которых эстетическое совершенство зависит от визуальной, органической связи между актерами, очень важен динамичный физический контакт. В «жидкой скульптуре» Джинни выражает чувство усталости оттого, что она как бы служит украшением для тела Ника. Помимо переживаний, которые они изображают, существует также понимание, что эти мужчина и женщина находятся между собой в интимном контакте. Они чувственно знают особенности тел друг друга, их вес и форму. Актерам нужно ощущать себя комфортно в этой ситуации, нужно уметь справиться с любыми чувствами, которые могут вдруг возникнуть в таком интимном действии. В «сценах» от актеров часто требуется способность к физическому взаимодействию в той же степени, что и к движению, и диалогу - иногда энергичному, иногда нежному. Борьба, и проявления любви, и укачивание детей, и танец - все это части нашей жизни. Мы должны быть готовы сыграть такие моменты, если они возникают в истории.
        Опять же способность работать в тесном физическом контакте - это функция группового процесса, показатель определенного уровня доверия, когда актеры способны взаимодействовать с телами друг друга в интересах выразительности сцены.
        ПРОСТРАНСТВО И РЕКВИЗИТ
        Место действия актеров - это сцена. В Плейбек-театре зачастую нет настоящей сцены, а есть просто свободное пространство в передней части помещения. Мы должны найти способ трансформировать его в ту магическую зону, в которой все возможно. В этом помогает визуальное оформление: «цветное дерево» тканей, стулья, ящики, инструменты, окруженные приглашающим пустым пространством (см. главу «Присутствие, представление и ритуал»). Для актеров важно знать основы сценической режиссу­ры, знать, как связано впечатление от ваших действий с тем, как вы используете пространство. Ведущий в интервью может сделать предварительные наброски. «Хорошо, вот там у нас будет цирковая арена, - он показывает в дальний конец сцены, - а здесь - скорая помощь», - показывает место недалеко от рассказчика. Но в боль­шинстве случаев актеры сами импровизируют расположение действия в пространстве, используя ящики и куски ткани, а затем создавая постановку своих взаимодействий внутри этих простых декораций. В отличие от обычного театра место действия в Плей­беке имеет две линии обзора - со стороны зрителей и со стороны рассказчика.
По этой причине многие действия начинаются с левой стороны сцены, постепенно приближаясь к рассказчику, так, чтобы кульминация и завершение были на правой стороне.
        Обычно куски ткани лучше всего подходят как элементы для пе­редачи настроения, а не как костюмы. Одна из ошибок, которую часто совершают новички, заключается в том, что они слишком увлекаются использованием тканей, наматывая на себя разноцвет­ные куски вне зависимости от своей роли. В игру не добавляется ничего, если актер, выбранный на роль матери, оборачивает ткань вокруг талии в качестве фартука или старомодной юбки! Часто им­пульс сделать это связан, скорее, с ощущением тревоги у новичка - он задерживается у дерева тканей, чтобы оттянуть момент начала сцены, и любой костюм кажется ему безопасней, чем ничего. Более опытные актеры используют ткани очень выборочно, обычно толь­ко для подчеркивания настроения или для выделения элемента в истории. Длинная полоска черной ткани, соединяющая и обма­тывающая двух актеров, может изображать деструктивную связь в семье. Актер, играющий персонаж, который отрезан от других людей, может покрыть голову несколькими слоями прозрачной ткани и сбрасывать их один за другим, по мере того как он снова обретает связь с людьми[7 - Некоторые группы считают, что
использование ткани скорее вносит бес­порядок в действие, чем обогащает его, и вовсе отказываются от дерева тканей.]. Ящики также используются в переносном смысле - как пьедестал для высокомерного доктора или как клетка для испуганного ребенка.
        НЕМНОГО О ХУДОЖЕСТВЕННОСТИ И СТИЛЕ
        Десятилетняя девочка рассказала, как она убежала из дома, когда ей было восемь лет. Мы видим, как рассказчица и ее друг, играя в лесу, находят старый сарай и пытаются поджечь его, а когда владелец сарая застает их на месте преступления, они уверяют его, что ни в чем не виновны. В то же время на другом конце сцены мать девочки удивляется, почему ее дочери нет дома. Она смотрит в окно, зовет ее у входной двери. Волнуясь все больше и больше, она звонит в полицию и сообщает о пропаже ребенка. Эти две сцены разыгрываются рядом друг с другом в контрапункте до тех пор, пока полиция не находит детей, не приводит их домой к рассерженной, но счастливой матери и две сцены не сливаются в одну.
        Эта «сцена» была сделана в технике, которую мы называем «фокус». Актеры строят действие и диалог таким образом, что внимание зрителей направляется то туда, то сюда, от одной мини-сцены к другой. И актриса-рассказчица, и мать вслух высказывали свои мысли, а также беседовали с другими персонажами. Но каждая группа актеров делала паузу, чтобы дать место другой. Эффект чем-то похож на использование осветительного прожектора или кинокамеры, чтобы переключать внимание от одной части действия к другой.
        Многие «сцены» включают действие, происходящее одновременно более чем в одном месте. Способность маневрировать фокусом внимания подобным образом может сильно помочь в драматизации таких «сцен».
        У плейбек-команды всегда есть выбор, в какой манере разыграть историю - от реализма до абстракционизма. Этот театр всегда создает субъективную реальность переживания рассказчика, и в ней есть место для огромной свободы внешних подробностей. Черты изначальной ситуации могут быть сжаты или же преувеличены в соответствии со смыслом истории (например, растягивание кульминации при столкновении обнаженных тел в истории Элайн в главе «Ощущение истории»). Или же событие может быть транслировано посредством других условий. На конференции музыкальных терапевтов актерам пришлось разыграть историю о сессии музыкальной терапии. Вместо того чтобы воспроизвести терапию как она есть, что было бы трудно сделать убедительно перед лицом зрителей-экспертов, актеры использовали танец в качестве метафоры, выражающей творческое взаимодействие терапевта и клиента.
        Здесь возможна опасность слишком сильно углубиться в направлении абстрактной презентации. Прежде всего нам нужно увидеть историю. Если актеры отправляются в стратосферу символического действия, то существенные особенности истории рассказчика могут утратиться. Смысл переживания может выражаться только в действительных событиях истории, где это случилось, когда, кто там был, что они делали и говорили.
        Часто комбинация буквального и абстрактного передает историю наиболее впечатляющим образом. Иногда, как мы уже знаем, актеров выбирают на роли неодушевленных или нефизических элементов действия. При использовании техники, основанной на идее греческого хора, «скульптуре настроения»[8 - Изначально эта форма называлась «линейность». В более сложном вари­анте она называется «хор»], два или три актера работают близко друг к другу, в звуке и в движении выражая какую-либо значимую динамику или состояние, или усиливая основное действие, или контрастируя с ним. Стоя рядом, пользуясь визуальными или звуковыми сигналами от человека, находящегося в центре «скульптуры настроения», они действуют как единое целое. Так же, как и в технике «пар», здесь у зрителей возникает иллюзия, что «скульптура настроения» - это в некотором роде часть рассказчика. В сцене, где студент тайно влюблен в прекрасную девушку, посещающую вместе с ним занятия по физике, трое актеров располагаются позади актера рассказчика. Тот притворяется крутым, едва замечая девушку: «А, привет. Извини, забыл, как тебя зовут». А за ним «скульптура
настроения» корчится в муках подросткового вожделения.
        КАК ДАЛЕКО Я МОГУ ЗАЙТИ?
        Актеру трудно сопротивляться искушению задать вопрос во время интервью. Ты почти всегда чувствуешь, что тебе не хватает информации. Но ты молчишь, потому что знаешь, как быстро исчезнет драматизм, если ты своим вмешательством разрушишь тонкую паутину предвкушения, которая сейчас сплетается. К тому же ты уже понял, что нет такого состояния, как достаточность информации; в итоге ты все равно будешь полагаться на свою эмпатию, свою интуицию и свои творческие способности.
        Если ты не знаешь всех подробностей, тебе придется их выдумать. Часто актеры боятся сказать или сделать что-то неправильно, что они чем-то заденут рассказчика или слишком уж далеко уйдут от сути. Но такие вещи редко случаются даже с новичками. Почему? Потому что основное чувство великодушия актеров позволяет им точно применять свою интуицию, и в большинстве случаев те воображаемые переходы, которые они совершают, оказываются верными для переживания рассказчика, или в переносном, или в буквальном смысле, даже если эти конкретные подробности и не прозвучали в интервью. Часто по завершении сцены рассказчик говорит что-то типа: «Откуда они узнали, что мой учитель постоянно твердил о Второй мировой войне?» Или: «Вы знаете, мы и вправду выращивали огурцы. А я и забыл».
        В тех случаях, когда какая-либо подробность не соответствует переживанию рассказчика, у него всегда есть возможность сказать об этом по завершении сцены. Однако вряд ли он будет обижен или задет, так как намерения актеров очевидны: они служат самой истории, а не удовлетворению своего Эго или увеселению публики.
        Обычно рассказчик довольствуется возможностью прокомментировать игру, но изредка случается, что ведущий просит актеров переиграть сцену, учитывая поправки.
        Творческие догадки для придания сцене жизни и наполненности - это совсем не то, что интерпретация и анализ истории рассказчика, хотя различие между ними может быть очень тонким. Плейбек-театр передает живость самой истории, с действительно происшедшими событиями и с субъективным переживанием рассказчика по этому поводу. Если ведущий или актеры открыто выражают то, что они думают об истории в психологическом плане, то это обычно выглядит плохо. Но если они с уважением относятся к истории в том виде, в каком она рассказана, тогда в их действиях проявляется мудрость, и рассказчик примет ее, если он готов к этому.
        ВОЗНАГРАЖДЕНИЕ АКТЕРАМ
        Большинству плейбек-актеров их работа не приносит ни известности, ни денег. Так что же удерживает их в театре часто в течение многих лет? Как я говорила раньше, Плейбек-театр - это такая среда, которой свойственно воспитывать человека во всех отношениях. Процесс тренингов и репетиций приводит к личностному росту, поскольку у людей развивается способность к самовыражению и самопознанию, потому как они рассказывают свои истории: старые истории или новые, глубокие, болезненные, или глупые, или триумфальные. Ограничения личности ослабевают или вовсе бывают преодолены, так как актеры находят новые пути для самовыражения, играя роли в историях людей. Это чудесное ощущение - найти доступ к той части себя, о которой ты раньше не подозревал, например блистать в роли самодовольной звезды на небосклоне, тогда как в реальной жизни ты держишь свою сексуальность под семью замками.
        Ты обучаешься навыкам, которые потом можешь использовать в самых разнообразных областях. Плейбек-актеры, которые выступают также в традиционном театре, привносят в свои роли глубокое чувство гуманности. Терапевты и учителя знакомятся с принципами и техниками, непосредственно применимыми в их профессии. Писатели и художники оттачивают свое чувство эстетики и собирают богатый материал для работы. И любой из нас может воспользоваться уроками принятия и отдачи, предложения и открытости к предложению, импровизационного искусства коммуникации.
        У актеров есть совершенно особенное чувство удовлетворения от того что они дали жизнь чьей-то истории, осознание, что своим творчеством они, как ювелиры, огранили тонкую красоту истории рассказчика. И вы сделали это все вместе. Вы - часть команды. Вы вместе делите все проблемы, вы вместе исследуете неизведанную территорию, вы - братья по оружию. Но вы - не солдаты, ваша работа - не уничтожение жизни, а празднование ее.
        РОЛЬ ВЕДУЩЕГО
        Впервые несколько лет существования нашей группы Джонатан всегда был ведущим. Через некоторое время после того, как мы организовали нашу серию «Первая пятница», однажды вечером он не мог прийти на выступление. Нет проблем, мы решили, что выступление будет вести кто-то другой из актеров. Это был провал. Помню, как я в тревоге наблюдала с места музыканта, пытаясь хоть чем-то помочь действию, но видела, как актеры, рассказчики, зрители и в наибольшей степени сам несчастный ведущий утопали в трясине неразберихи. Так мы поняли, что для этой роли нужна самая тщательная подготовка. То, что для Джонатана было естественным, для большинства других людей, включая тех из нас, кто раз за разом видел его в роли ведущего, было очень специфической и непростой задачей.
        Двойная метафора в самом названии указывает на два аспекта в работе ведущего[9 - В оригинале употребляется слово «conductor», что в переводе с англий­ского может означать «дирижер» или «проводник» в физике. - Прuм. пер.]. Во-первых, это соотносится с ролью дирижера оркестра, управляющего группой исполнителей так, чтобы они могли работать совместно и чтобы те произведения, которые они исполняют, звучали слаженно и красиво, и, во-вторых, это говорит о проводнике энергии между всеми присутствующими. Ведущий - это провод, канал, при помощи которого могут встретиться зрители и актеры. И есть еще третий аспект работы ведущего - выстраивание последовательности душевных, но краткосрочных отношений с рассказчиками.
        Есть три объекта внимания - история, зрители и рассказчик, - и каждый из этих объектов требует от ведущего выполнения особых ролей и задач. Вы, как ведущий, должны уметь плавно перемещаться от одного к другому, часто управляя несколькими из них сразу. Возможно, в разные моменты времени вам придется быть и церемониймейстером, и директором, и терапевтом, и исполнителем, и шоуменом, и шаманом, и клоуном, и дипломатом. Не каждый сможет справиться со всеми этими ролями ведущего в силу своих природных способностей. В тех областях, которые не являются сильными сторонами вашей личности, вам потребуется сознательно развивать свои навыки. Блистающий шоумен может нуждаться в практике искусства слушания как у психотерапевта. Тому, кто способен организовать историю с поэтической точностью, возможно, придется поработать над умением дипломатического контакта.
        В том памятном вечере не удивительно, что мой бедный товарищ потерпел неудачу. Разумеется, можно достичь успеха в роли ведущего при помощи тренировки и практики.
        ВЕДУЩИЙ КАК ЦЕРЕМОНИЙМЕЙСТЕР: ВНИМАНИЕ К ЗРИТЕЛЬНОМУ ЗАЛУ
        В качестве ведущего вы должны охватывать все событие целиком, держать его в своих метафорических объятьях, мягких, но прочных. Вы - первое лицо команды исполнителей. Вам нужно будет наблюдать за тем, чтобы аудитория чувствовала себя легко, чтобы были соблюдены основные требования уважения и безопасности, чтобы новички имели представление о том, что такое Плейбек-театр и что может произойти на выступлении. Вам нужно чувствовать себя комфортно, пребывая в центре внимания и являясь тем стержнем, вокруг которого вращается все действие. Как исполнитель своей роли вы должны одновременно быть и властвующим, и развлекающим зрителей. Возможно, вам придется принимать сложные решения. Если несколько человек одновременно захотят поделиться своими историями, кого из них вы выберете в качестве рассказчика? Если первые два рассказчика были мужчинами, предпримете ли вы попытку найти женщину, которая рассказала бы третью историю? Есть ли в зрительном зале отдельные группы людей, которых следовало бы особо поблагодарить? Должны ли вы принять запрос на «еще одну историю», если ваше собственное чувство времени и
драматичности действия говорит вам, что пора заканчивать?
        Все это входит в задачу ведущего быть внимательным к аудитории. Если вы ведете какое-то другое мероприятие в рамках Плейбека, например, мастерскую или семинар, проблемы остаются практически теми же. Вам так же нужно заботиться обо всех участниках действия.
        Я вела небольшое выступление, которое презентовало Плейбек-театр на конференции специалистов в области психотерапевтического восстановления после болезни. (К этому перформансу мы будем обращаться три раза в течение этой главы, чтобы рассмотреть процесс работы ведущего в трех аспектах, упомянутых мной выше.) Аудитория была небольшая, всего около пятнадцати человек, и никто из них раньше не видел выступления Плейбек-театра. Для того чтоб все разогрелись, включая и нас самих, мы пригласили зрителей присоединиться к нам в круг на сцене - на самом деле сценой служило пространство в передней части помещения. Я была рада видеть, что большинство зрителей были одеты в джинсы или удобные для упражнений брюки. Такая одежда в гораздо большей степени подходит для сценических движений, чем элегантный стиль, принятый для научных заседаний и профессиональных конференций. Я почувствовала, что могу попросить всех участников подвигаться. Все вместе мы выполнили упражнение «Звук и движение». Кто-то вел себя открыто и выразительно, кто-то был стеснителен. Однако все принимали участие. Мы представились друг другу по
очереди, называя свои имена, а также то, что мы любим. «Маленькие дети», - сказала одна женщина. «Шоколад», - сказал кто-то еще. Я заметила, что публика выглядела расслабленной, казалось, все они были в хорошем настроении. Видимо, некоторые из них были друзьями или сотрудниками, а другие успели познакомиться в течение четырех дней конференции. Женщина, которая прислала нам приглашение, также была здесь. В самом начале она пожаловалась мне, как трудно и утомительно осуществлялась организация этой конференции.
        Затем все расселись по своим местам, и мы начали выступление. Я вкратце рассказала о том, что такое Плейбек-театр, и наметила план нашей презентации. Я рассказала, что на протяжении нескольких лет наша группа работает с проблемными детьми. Поскольку участники конференции сейчас испытают действие этого метода на себе, говорила я, они смогут предположить, как этот метод можно использовать в работе с клиентами.

«Сегодня последний день конференции, так? Как она прошла для каждого из вас?»
        Одной из моих задач как ведущего в этот момент было помочь всем участникам полностью присутствовать в том времени и месте, где мы находимся, стать совместными созидателями того, что нам удастся сейчас построить. Я знала, что это поможет нам в процессе осознавания ситуации «здесь и сейчас». Если я задам такие вопросы, на которые они захотят ответить, которые не покажутся им непонятными или угрожающими, то я начну общаться с ними в обстановке безопасности, и мы сможем доверить друг другу свои истории.
        Несколько человек ответили на мой вопрос, включая Карлу, организатора конференции. Всегда хорошо, если удается выделить тех людей, которые находятся в центре данного события. Скорее всего, они связаны со многими из присутствующих и их активное участие ободряет остальных.
        - Было замечательно, но я так рада, что все, наконец, подходит к концу, - сказала Карла.
        - Давайте посмотрим!
        Актеры представили «жидкую скульптуру», и Карла одобрительно закивала. Теперь все увидели суть плейбек-процесса - передачу чьего-либо переживания посредством драмы.

«Вкусная была еда?» Послышались смешки и вздохи. (Почему я задала именно этот вопрос? Возможно, отчасти потому, что еда была упомянута во время разогрева, к тому же я знаю по своему опыту, что тема еды хороша для образования группы. Вряд ли этот вопрос был результатом моих раздумий, просто он прозвучал в потоке сознания.)
        Оказалось, что пища в гостинице многих разочаровала. Зрители громко и одобрительно смеялись, когда актеры на сцене изображали, как их воротит от этой еды.
        Мы сделали еще одну или две «жидкие скульптуры», а затем я попросила рассказать историю. Несколько минут я готовила зрителей к следующему этапу представления. Пока я говорила, я прохаживалась туда-сюда вдоль сцены. Я обращалась к ним голосом, жестами, стараясь с каждым из них встретиться взглядом, не пропустив никого. Я знала: то, что я скажу и сделаю в этот момент, если я сделаю это правильно, поможет мне установить доверие группы. А также это запустит тот магический процесс, когда из памяти и эмоций зрителей возникают истории.

«Все, что с вами происходит, может быть историей в Плейбеке - то, что случилось сегодня утром, или на работе, или в детстве, или во сне, и даже то, что еще не случилось, но о чем вы думаете».
        Женщина подняла руку. «У меня есть хорошая история», - сказала она. Она посмотрела на своих друзей, ища поддержки, и получила ее. Но она слегка испугалась, узнав, что ей придется выйти на сцену и сесть на стул рассказчика. Ее друзья убедили ее сделать это.
        Ее история была о повторяющемся кошмарном сновидении. Сегодня утром она проснулась в своем номере в гостинице в ужасе от еще одной версии своего кошмара. Ей снилось, что ее десятилетний сын исчез и она не могла нигде найти его. Ощущая легкую тревогу, как и многие рассказчики, впервые вышедшие на сцену, Кэролин пыталась справиться с ней, посмеиваясь над собой и ожидая смешков из зала. Зрители, разделяя ее нервозность, тоже были готовы принять ее веселый тон. Но это была явно не смешная история. Я демонстрировала это, поддерживая собственную серьезность, задавая вопросы так, чтобы история стала более глубокой.
        Я хотела убедиться, что аудитория вовлечена в рассказ. Пока Кэролин говорила, я то и дело поворачивалась к залу, повторяя ключевую информацию, убеждаясь, что мы с Кэролин не отделились от мира. Я искала способы привлечь других к нашему разговору. Выяснилось, что прошлой ночью была большая вечеринка. Рассказчица и ее соседка по комнате веселились от души до трех часов утра.

«Кто еще праздновал прошлой ночью?» - спросила я у зрителей. Все заулыбались - большинство рук поднялось вверх. (Двое из актеров тоже подняли руки. Пока мы ехали к месту проведения конференции, они обсуждали шумную вечеринку поздней ночью,на которой они побывали.)
        Этот ход казался неплохой возможностью задействовать зрителей. Я попросила Кэролин выбрать кого-либо из своих коллег на роль ее соседки по комнате. Она выбрала свою подругу Эми, которая в действительности жила с ней вместе. В какой-то момент действия я попросила зрителей сыграть, не вставая со своих мест, роль жителей, помогающих Кэролин искать сына. Они были рады это сделать. И в нужный момент один из них помог развитию истории, сказав: «Я видел твоего сына вон там».
        К концу сцены аудитория вполне поняла идею рассказывания историй. Если бы у нас было больше времени, то рассказанных историй было бы очень много. Но я чувствовала, что пора заканчивать. В конце выступления мы работали в парах. История Кэролин открыла очень значительную тему.

«У кого еще есть дети?» - поднялось много рук как среди зрителей, так и среди актеров.

«Какие два чувства вы испытываете в роли родителя, два чувства, которые как бы толкают вас в двух противоположных направлениях?»

«Пары» изобразили желание держать детей поближе к себе и в то же время необходимость предоставлять им самостоятельность. Чтобы сыграть заключительную форму «пар», я вновь обратилась к теме самой конференции и попросила назвать два чувства, связанные с работой специалиста по восстановлению здоровья. Все согласились с участником, который сказал, что эта работа приносит удовлетворение, с одной стороны, но, с другой, она вносит стресс в личную жизнь, так как приходится работать и в вечерние часы. Разыгрывание этих двух чувств вызвало у зрителей массу энергиии освобожденных эмоций.
        Наше выступление объединило перформанс и беседу, ритуал и неофициальную обстановку. И вот сейчас, в самом конце, я вместе с актерами склоняюсь в поклоне, принимая аплодисменты аудитории.
        РЯДОМ С ВЕДУЩИМ: ВНИМАНИЕ К РАССКАЗЧИКУ
        В то время как вы укрепляете свою связь со всеми присутствующими и их общность между собой, вы также устанавливаете взаимоотношения с рассказчиком, краткие, но значительные. Вы находитесь в парадоксальной ситуации, организуя близкие отношения с одним человеком в центре публичного выступления. Деликатность таких отношений требует определенных навыков. «У меня есть история»
        Кэролин вышла на сцену, чтобы рассказать свою историю, и я с самого начала пыталась обнаружить что-то, что поможет мне найти с ней контакт. Мы собирались действовать вместе. Я никогда не встречала ее раньше. Мне нужно было заработать ее доверие, раз уж мы начали действовать. Я заметила, что она держится уверенно, как человек, привыкший к вниманию, но, возможно, она немного нервничала, совершая новый для нее поступок. Казалось, ей неудобно из-за той физической близости, в которой мы оказались, сдвинув наши стулья на сцене.
        Многие люди смущаются от этого. Они относятся к вам как к артисту, который держится на расстоянии, а тут вы оказываетесь так близко, что можно пересчитать морщинки на лицах друг друга. Я попыталась облегчить состояние Кэролин, строго следя за своими жестами. Я не наклонялась к ней и не опускала руку на спинку ее стула, хотя я бы вполне могла это сделать, если бы рассказчик был мне уже знаком. Я подстраивалась к ее голосу и манере держаться, довольно твердой и деловой.

«Вы - Кэролин, да?» Нас представили заранее, и я, слава богу, запомнила ее имя.
        Ее история была серьезной, на универсальную тему беспокойства матери за безопасность своего ребенка. Ужас Кэролин был реален, хотя и явился из сна. Позже она сказала, что очень волновалась во время своего рассказа и последующего разыгрывания ее истории, но, сидя рядом со мной, ее чувства были скрыты.
        Нет ничего необычного в том, что разыгрывание истории глубоко трогает рассказчика. Сам рассказ иногда бывает болезненным. Ведущий должен быть готов оказать поддержку и обеспечить комфорт, убедить рассказчика, что здесь можно плакать и злиться, что все мы, команда плейбек-актеров и зрители, можем подождать, пока рассказчик найдет нужные слова для тех чувств, которые рвутся наружу.
        Кэролин начала рассказывать свой сон. Когда она сделала паузу, я задала вопрос: «Кэролин, подожди минуту. Ты можешь выбрать кого-нибудь из актеров, кто сыграл бы тебя в этой истории?»
        Эта просьба тут же перенесла ее историю в реалии совместного творчества со мной и с актерами. Мы продолжили интервью, но, начиная с этого момента, она - и зрители - начали воображать действие, которое случится здесь через минуту-другую. В течение рассказа она вглядывалась в актеров и накладывала на них образы своего сына, себя, похитителя ребенка.
        Когда я прерывала рассказ, это напомнило ей и зрителям, что у меня как ведущего есть определенная ответственность. Хотя я нахожусь в творческом партнерстве с другими актерами и хотя мы все, включая аудиторию, совместно творим события этого вечера, но как ведущий я, так сказать, у руля всего действия. Если рассказчик смущен или растерян, то мне может понадобиться самой вести историю, задавая частые вопросы. С теми, кто, как Кэролин, очевидно уверен в себе и в своей истории, вопросы будут реже. Но и она, и зрители почувствуют мою власть. Вероятно, любой человек, рассказывающий свою личную историю на публике, в некоторой степени чувствует себя уязвимым и незащищенным. И он вправе воспользоваться защитой ведущего.
        Когда ведущий вынужден прервать рассказчика ради внесения ясности или для экономии времени, для установления взаимодействия, он может чувствовать себя неловко. Многим людям, постигающим роль ведущего, нелегко прервать рассказчика, особенно тем замечательным личностям, которые внимательны и чувствительны к слушанию другого. В этой связи вы можете смягчить необходимое прерывание, легко коснувшись колена или плеча рассказчика, называя его по имени, демонстрируя словами и тоном своего голоса, что вы прерываете его с уважением и эмпатией к нему.
        Актеры завершили разыгрывание истории Кэролин. Всеобщее внимание опять вернулось к рассказчику. Здесь возникает еще один щекотливый момент. Все смотрят на нее в ожидании ее реакции на игру. И снова я должна найти нужный способ поддержать ее. Я хочу продемонстрировать ей, что я рядом, я готова помочь ей высказать свою реакцию, какой бы она ни была. Действие на сцене было очень энергичным, и я сознаю, что ночной кошмар Кэролин случился совсем недавно. Кэролин остается довольно сдержанной. Но несмотря на ее скрытность, я чувствую, что она потрясена. Она принимает предложение посмотреть другой конец своей истории.
        Что делать, если актерская игра не произвела на рассказчика никакого впечатления или даже разочаровала его? Нам, команде плейбек-актеров, важно не попасть в ловушку ожидания какого-либо особенного отклика от него. Мы сделали все, что в наших силах, со всем уважением к нему. Рассказчик здесь не для того, чтобы радовать нас своим катарсисом или выражением восторга. Наша задача - выразить принятие отклика рассказчика вне зависимости от его характера. (В крайне редких случаях мы можем столкнуться с рассказчиком, который очевидно хочет лишь манипулировать действием или проявляет свое внимание невротически. В таких ситуациях ведущий делает все необходимое, чтобы поддержать плейбек-группу. «Извините, но мы собрались здесь не для того, чтобы валять дурака. Если вы хотите рассказать нам историю из своей жизни, мы разыграем ее для вас, а если нет, то мы выберем другого рассказчика».)
        Когда сцена заканчивается, ведущий задает вопрос рассказчику: «Была ли эта сцена похожа на то, что произошло?» или «Удалось ли ухватить суть истории?» Вы не призываете к критике, но поощряете рассказчика обратить внимание на те места в действии, которые особенно тронули его. Возможно, вы уже поняли сами: когда рассказчик увлечен действием, он буквально тронут происходящим. Меняется его дыхание, он может склониться вперед со своего места, или кивать, или смеяться. Рассказчик, который смотрит совершенно неподвижно, может из вежливости сказать: «Да, все было именно так». Если же он скажет «Нет», то ведущий может попросить актеров переиграть сцену или какую-то ее часть. Иногда рассказчику достаточно просто сказать, что в сцене было не так. Случается, что рассказчик остается недоволен вне зависимости от того, что мы делаем. В таких случаях мы вынуждены пережить этот дискомфорт, возникший и у нас, и у зрителей, и у самого рассказчика.
        Кэролин не предлагала внести исправления в разыгранную сцену. Однако ее история, казалось, требовала трансформации. Она была очень захвачена, наблюдая, как актеры играют другую концовку истории. Мне было приятно видеть, как она все больше и больше расслаблялась на стуле рассказчика. Я надеялась, что, когда все закончится, она почувствует радость от того, что решилась на этот шаг, что неловкость от раскрытия себя перед публикой вознаграждена удовольствием видеть свою историю, чувствовать какое-то внутреннее движение и изменение по отношению к ней. И еще я хотела, чтобы она знала, что ее история была подарком для других. Я поблагодарила ее от всех нас.
        Кэролин вернулась на свое место, перекинувшись парой слов с Эми. Они обе снова стали зрителями.
        ВЕДУЩИЙ КАК ТЕАТРАЛЬНЫЙ РЕЖИССЕР: ВНИМАНИЕ К ИСТОРИИ
        Когда человек садится на стул рассказчика, в его уме, в памяти, в воображении уже что-то есть, может быть, есть серия связанных событий. Ваша задача как ведущего - выявить, что же это, вытащить историю из ее укрытия в памяти рассказчика в реалии публичного рассказа и при необходимости придать ей форму. После этого историю можно вручить актерам, с тем чтобы она стала живым произведением искусства и другие люди смогли увидеть ее, понять, запомнить и измениться с ее помощью.
        Вопросы ведущего структурируют рассказ так, чтобы существенная информация раскрывалась как можно более сжато. Нам нужно знать самые основные вещи: где произошло событие, когда, кто в нем участвовал и что именно случилось. Некоторые рассказчики вполне удовлетворяются таким описанием, но есть и такие, для которых это лишь часть процесса, которые могут привнести в рассказ то, что отвлечет внимание от сущности истории.
        - Я всегда ощущаю себя вне действия, как будто я смотрю на все со стороны. Я думаю, что это началось с детства.
        - Расскажите нам о каком-либо случае, когда вы так себя чувствовали. Где это могло происходить?
        - Дайте подумать. Ну, скажем, на прошлой неделе, на вечеринке по поводу выхода на пенсию моего дяди.
        И вот мы уже имеем завязку истории. Ведущий может выяснить, что случилось на вечеринке у дяди Нила, и разыгрывание этой ситуации будет перекликаться со всеми другими случаями, когда рассказчик чувствовал себя подобным образом.
        Актерам нужно услышать детали, чтобы они знали, что им делать, когда начнется действие. И сама история нуждается в этих конкретных чертах, чтобы ее смысл был заключен в согласованную форму. Без основной информации о том, что случилось, когда, где и с кем, история потеряется в путанице и абстракции.
        Так что одним из первых вопросов ведущего, скорее всего, будет: «Где случилась эта история?», а затем последует вопрос «Когда?» или «Сколько вам тогда было лет?». В это же время ведущий расширяет интервью и просит рассказчика выбрать актеров на ключевые роли. Иногда рассказчик бывает удивлен такой просьбой. Он забыл об актерах. Но начиная с этого момента он вместе со зрителями будет предвкушать действие, которое скоро развернется перед ними.
        Вопросы ведущего помогают определить историю во времении пространстве, но также они требуют от рассказчика его собственного ощущения истории. Ведущий может спросить: «Какое название носит ваша история?» или «Где заканчивается эта история?» Возможно, до этого рассказчик не думал о своем переживании в таких выражениях. Но когда его просят сделать это, он неожиданно обнаруживает, что этот отрезок его жизни имеет определенную форму, свое начало и конец, свой смысл. Его творческий порыв может быть подкреплен вопросом, адресованным к его воображению: «Мы знаем, что на самом деле вас там не было, но как вы думаете, что сделал доктор Фаско, когда прочел ваше письмо?»
        После того как рассказчик выбрал актера на какую-либо роль в своей истории, ведущий обычно просит его в двух словах описать этот персонаж - не внешность, а его внутренние качества. Это особенно важно для ролей других участников истории, помимо рассказчика, потому что история не всегда раскрывает достаточно информации об этих ролях. «Пара слов» рассказчика - обычно два или три - помогают актеру «схватить» свою роль и сильно влияют на натуральность сцены. Бывает, что эта «пара слов» звучит неожиданно, привнося в историю новый поворот. Одна женщина выбрала актрису на роль своей матери, которая приехала побыть с ней после семейной трагедии. Ее описание матери было «холодная, отстраненная». Без этой информации актриса, вероятно, сыграла бы эту роль с традиционной материнской теплотой и заботой. Узнав о том, какой была мать, все мы смогли лучше понять рассказчицу и остроту ее переживания.
        Иногда краткое описание персонажа - или себя - дает отличный повод проникновения в суть истории.
        - Пара слов обо мне в этой истории? О, я была в шоке!
        - От чего вы были в шоке?
        Когда возникает история, ведущий чувствует глубину ее смысла. Иногда она вполне ясна, иногда скрыта. Ведущий может поддаться своему собственному любопытству, стать «наивным расследователем», как описала этот аспект роли ведущего руководитель австралийского Плейбек-театра Мэри Гуд[10 - Good Магу. Тhе Playback Conductor Ог, Ноw Мапу Arrows Will I Need? (unpublished thesis, 1986).]. То, что мы ищем, - некий контраст, некое напряжение между элементами истории, которое выделяет это переживание из опыта рассказчика и, возможно, преподносит ему свой урок.
        Однажды мальчик рассказал историю о том, как его отец пришел к нему на празднование дня рождения. Казалось, что это - просто один из вспомнившихся ему счастливых моментов. Я спросила его о других днях его рождения. Оказалось, что это был единственный день рождения, на котором присутствовал его отец. Вот где была скрыта насущность этой истории, вот почему ее нужно было рассказать.
        С другой стороны, ведущий также должен понимать, что история может быть очень простой, в ней может не оказаться ничего сверх того, что поведал рассказчик. Разумеется, вам не всегда нужно выискивать большую напряженность, как дотошному гиду, который слой за слоем покрывает маленькую жемчужину истории «психологическими» деталями.
        Суть истории дает нам стержень, вокруг которого будет строиться ее форма. Она служит организующим принципом, который может придать сцене не только соответствие, но и большую глубину. Эстетическое чувство истории у ведущего - это одно из самых важных составляющих успеха действия, успеха одновременно в смысле искусства и человеческой правды, которые неразделимы в этой работе.
        Конечно, не все зависит только от ведущего. Актеры тоже внимательно слушают. Как вы знаете, они обогащают действие своим эмпатическим и артистическим вдохновением, в особенности если это сплоченная, постоянно выступающая команда. Доверяя им, вы можете оставлять им большое поле самостоятельного выбора, кому и что изображать. Иногда ведущий может полностью доверить актерам выбор ролей, не задавая вопросов рассказчику. Но приобретая артистическую свободу, актеры теряют богатство интуитивного выбора, присущего рассказчику. Здесь может быть найден творческий компромисс. Рассказчик выбирает актеров на две или три главные роли. Тогда остальные актеры могут дополнить сцену теми ролями, которые подсказывает им их понимание смысла истории.
        Будучи артистами театра, команда плейбек-актеров ищет элементы, которые могли бы усилить драматическое воздействие истории. Часто это означает, что они создают некую преамбулу или контраст к основному действию. Одна из историй была о том, как женщина уехала в командировку и звонила своему мужу из гостиницы по междугородней связи. В это же самое время из соседнего номера в гостинице раздавался шум, там парочка занималась любовью. Ведущий построил сцену так, что три места действия были представлены одновременно: комната рассказчицы, соседний номер, где обитали любовники, и спальня в родном доме женщины, в которой уютно расположился ее муж, окруженный домашними животными. Сцена представляла сочетание и контраст трех этих мест. Мы видели чувственность любовников, совершенно другую чувственность мужа, вокруг которого резвились кошки и собаки, изолированность рассказчицы и намек на ее собственное сексуальное желание.
        Понимание смысла сцены и ее театральных возможностей определяет то, как в ней будут задействованы «нечеловеческие» роли. Актер может изобразить предмет или животное, которое занимает в истории важное место. Решение сыграть такую роль может быть принято самим актером или же вынесено по инициативе ведущего. В сцене о человеке, которому пришлось расстаться со своим старым синим «шевроле», на котором он ездил еще со студенческих времен, актер сыграл автомобиль, показав его живым и даже говорящим. Но если бы история была о поездке, в которой сама машина была бы вне круга переживаний рассказчика, то нам бы не потребовался актер на эту роль.
        Как много указаний дает актерам ведущий после интервью? Как можно меньше - в зависимости от опытности актеров. Передача истории актерам - это момент ритуального действия, драматический запуск его новой стадии. При этом ведущий может резюмировать ключевые элементы истории: «Сейчас мы увидим, как Марио решает покинуть дом, затем переживает одиночество в иммиграции, а затем неожиданно в парке слышит мелодию своего детства. Давайте посмотрим». Если актеры неопытны в плейбек-выступлениях или незнакомы друг с другом, то, возможно, им понадобится такое, а может быть и более подробное, повторение содержания и последовательности событий в истории, вероятно, им помогут и некоторые предложения по постановке. Но даже в работе с новичками ведущий должен быть осторожен, чтобы не пересказывать историю полностью, так что актерам уже нечего было бы добавить. Ведущий, актеры и музыкант являются партнерами при исполнении сцены. Как сказал практик и учитель Плейбек-театра Джеймс Лукал, «каждый несет полную ответственность за историю».
        В работе с более опытной командой вместо того, чтобы упоминать детали, вы можете сказать что-то вроде: «Это история о связи прошлого с будущим. Давайте посмотрим». Или даже просто: «Вот история Марио. Давайте посмотрим». Как ведущий вы оцениваете сами, в какой мере актеры нуждаются в вашей поддержке. Помимо этого, самое важное - дать всем присутствующим возможность ощутить полноту переживаний момента в своей манере и своим языком рассказчика, простыми, тщательно подобранными словами, восстанавливающими в памяти историю.
        СОБИРАЯ ВСЕ ВМЕСТЕ
        Кэролин начала рассказывать свою историю, еще не успев сесть на стул рассказчика: «Она о повторяющемся ночном кошмаре. Сегодня мне опять приснился этот сон».
        Я попросила ее не торопиться и выбирать актеров на главные роли по мере упоминания соответствующих персонажей в истории. Я направляла ее рассказ так, чтобы существенные детали описывались как можно меньшим количеством слов, чтобы нас не затопило потоком информации, в котором уже нечего было бы делать актерам.
        В своем сне Кэролин находилась в странном круглом туннеле, похожем на станцию метро. Она должна была встретить здесь своего сына. Но где бы она ни искала, она нигде не могла найти его.
        - Чего вы больше всего боялись?
        - Что я никогда больше не увижу его.
        Я задала ей вопрос, продиктованный моим собственным любопытством: «Как вы себе представляли в вашем сне, что при этом чувствовал Райан?» Кэролин посмотрела на меня непонимающе, и я предложила несколько вариантов.
        - Я имею в виду, как вы думаете: он просто забыл о встрече, или убежал намеренно, или ему тоже было страшно?
        - О, он тоже был напуган, как и я.
        Это помогло нам продвинуться дальше. Оказалось, что Кэролин каким-то образом знала, что Райан похищен. На самом деле похититель не появлялся во сне, но я понимала, что он нужен нам на сцене.
        - Выберите кого-нибудь на роль похитителя. Это мужчина или женщина? Что это за человек?
        Кэролин не задумывалась об этом раньше, но, когда ее спросили, образ живо возник в ее воображении.
        - Это мужчина. Он жестокий, просто ужасный. Его не волнует, что Райану очень страшно.
        История обрела форму у меня в голове. Кэролин сказала нам достаточно. Я посмотрела на актеров. Они рассчитывали, что я подведу итог. Но я понимала, что много говорить не надо.
        - Мы начнем эту историю в гостинице, в номере Кэролин, - сказала я.
        Я знала по опыту, что если история начнется в реальности, то это поможет актерам, зрителям и рассказчику затем окунуться в сновидение. И если история закончится там же, где и началась, то это не только обеспечит художественную целостность действию, но и позволит Кэролин вернуться в состояние «здесь и сейчас» комфортным и безопасным способом.
        Я очень кратко повторила элементы истории. Затем повернулась к Кэролин: «Ну вот, наша задача выполнена, Кэролин». Я обернулась к зрителям: «Давайте посмотрим!»
        Наступил момент, когда действие передается актерам. Сделать это непросто, потому что ты оставляешь позицию управляющего действием до того момента, когда сцена завершится. Но сейчас задача ведущего - просто воспринимать происходящее и быть рядом с рассказчиком, какие бы отклики ни возникли у него в течение действия. Вообще ведущий не должен вмешиваться в разыгрывание сцены, даже если он чувствует, что актеры все делают неправильно, даже если рассказчик недоволен и добавляет новую информацию. По окончании сцены всегда будет время для комментариев или внесения изменений.
        На этот раз актеры сделали свою работу великолепно. Мы увидели, как в номере гостиницы уставшие, но счастливые подруги по комнате пожелали друг другу спокойной ночи, вспоминая приятные моменты прошедшего веселья. Затем под приглушенный, низкий бой барабана актриса-рассказчица поднялась с кровати. Она - во сне. Она зовет сына по имени. А на другом конце сцены похититель подбирается к мальчику.
        - Пойдем со мной, Райан, пойдем.
        Актер, играющий Райана, сопротивляется. Похититель начинает угрожать:
        - Пойдем со мной. Твоей маме все равно. На самом деле она тебя не любит.
        Он хватает Райана и тащит его за собой. Мать продолжает звать его. Поиски напрасны, мучение ее нарастает. В панике ее голос достигает крещендо, и, наконец, она просыпается в своей кровати. Подруга по комнате старается ее утешить.
        - Боже, какой сон! - говорит актриса. - Почему, черт возьми, оно пять мне приснился?
        Она вскакивает с кровати:
        - Эми, я сейчас вернусь. Мне нужно позвонить ему. Рассказчица, сидящая рядом со мной, удивилась:
        - Именно это я и сделала, - шепнула она мне. Эта подробность не всплывала во время нашего интервью.
        Сцена закончилась. Я спросила Кэролин, похоже ли это было на ее историю.
        - Очень похоже, - сказала она. Она положила руку на сердце: - Ф-фух!
        Мне показалось, что в этой сцене может потребоваться трансформация. Если бы наше выступление было обычной продолжительности, то я бы продолжила последовательность историй, несмотря на то, что в этой остались неразрешенные проблемы. Но в тот день у нас было время лишь на одну историю.
        - В Плейбек-театре, - сказала я, - мы можем изменить ход случившихся событий. Вы бы хотели увидеть какой-либо другой конец этой истории?
        У нее не было сомнений:
        - Да! Я бы хотела найти его целым и невредимым.
        Иногда бывает, что рассказчики не хотят менять свои истории, даже если их переживания были явно болезненными или незавершенными. Иногда они не допускают и мысли о другом сценарии. Мы не придумываем эти изменения сами и не спрашиваем у зрителей. Изменения должны исходить спонтанным образом от рассказчика. И когда это случается, то изменение может стать мощным искупительным переживанием не только для рассказчика, но и для всех присутствующих. Это не просто «счастливый конец», который мы разыгрываем - это изначальная творческая энергия человека, который является автором своей жизни.
        Кэролин рассказала нам, как бы она хотела изменить свой сон. Не было никакого похитителя. Райан просто заигрался со своим другом и забыл о времени.
        Мы переделали сцену, на этот раз зрители изображали соседей Кэролин, которые помогали ей в поисках. Наконец, она и ее сын нашли друг друга. Кэролин почувствовала облегчение, а также осознала, как сильно он дорог ей, хотя в то же время она была рассержена на него. Но они обнялись, и сцена завершилась еще раз.
        Кэролин была довольна новой версией ее переживания. И на этот раз она удивилась одной из подробностей: «Откуда они узнали, что он все время строит крепости?» Такие догадки входят в число достоинств нашего театра: актерами выступают обычные люди, которые сами являются родителями, им близки многие драмы рассказчиков.
        Для того чтобы владеть всеми гранями роли ведущего и умело проявлять их в процессе выступления, необходимы время и практика. Когда мы обучаем людей выполнять эту роль, мы поощряем их сначала сосредоточиться на тех аспектах, которые даются им легче всего - обычно это отношения с рассказчиком и его историей, а затем пытаемся добиться мастерства в остальном. Но каковы бы ни были ваши сильные и слабые стороны в роли ведущего, в конечном итоге вы будете вознаграждены пониманием, что ваше всестороннее владение этой ролью помогает зрителям, рассказчиками партнерам по сцене найти то удовлетворение, которое они ищут в Плейбеке.
        МУЗЫКА В ПЛЕЙБЕКЕ
        Давайте рассмотрим еще одну сцену, на этот раз уделяя особое внимание музыке. «Это история о путешествиях. Я очень люблю путешествовать, и до рождения дочери мы с мужем странствовали очень много. И куда бы мы ни приехали, я всегда хотела остаться там. Ирландия, Нью-Мехико, Лондон - пока я была там, любой город казался мне самым прекрасным местом для жизни. И вот теперь мы собираемся поехать в Ванкувер, и Авери нервничает, что все начнется сначала - я захочу переехать туда навсегда. Но недавно я поняла, что теперь все по-другому. Я действительно счастлива там, где я есть. Я люблю свой дом, свою семью, свою работу. Думаю, что, наконец, я смогу наслаждаться другим местом без искушения поселиться в нем».
        Пока актеры медленно готовились к сцене, музыкант играл короткие фразы на деревянной флейте. Мелодия, построенная в минорных терциях, выражала чувство страстного желания.
        Актеры заняли свои позиции. Музыка прекратилась. Хелен и Авери пустились в стремительный тур вокруг сцены, останавливаясь потанцевать с актером, который играл Ирландию, затем с другим, наряженным в духе американского Юго-Запада. Теперь музыкант на клавишах играл веселый вальс, напоминающий мелодию флейты, но в мажорном ключе. В каждой точке остановки, когда приходило время сдвинуться с места, Хелен сопротивлялась.
        - Давай переедем в Дублин, Авери! - говорила она. - Мы могли бы жить в одном из этих чудных маленьких домов и каждый вечер ходить в паб.
        Авери тащил ее прочь. В то время как они продолжали свое путешествие, клавишная музыка замедлила свой темп, переходя снова в минорную тональность. Хелен с тоской смотрела через плечо на каждое из мест, которые они покидали.
        Первая часть сцены подошла к концу. Чтобы выделить переход ко второй сцене, музыкант сыграл вариацию первой темы снова на деревянной флейте. Сейчас Хелен у себя дома готовится к поездке в Ванкувер. Она осматривается по сторонам. Музыкант играет тихие, монотонные аккорды на клавишах. Открытые созвучия строятся на глубокой басовой ноте.
        - До свиданья, дом, - говорит Хелен. - Я вернусь. Я буду скучать по тебе.
        Она присоединяется к Авери, и они в танце покидают сцену, теперь они радостны, свободны от борьбы. Играя все те же аккорды, музыкант вводит в мелодию спокойный ритм. И еще он поет: «Я приеду домой...»
        МУЗЫКА В ТЕАТРЕ
        Музыка обладает уникальной способностью выражать наши эмоциональные состояния. Несколько музыкальных нот порой трогают наши сердца скорее и глубже, чем любые слова. Как и наш внутренний мир, музыка состоит из непостоянных, калейдоскопических узоров и трансформаций, чьи направления и логику мы осознаем, даже если не можем их ясно выразить.
        Существует фундаментальная связь между музыкой и эмоциями, которая побуждает использовать музыку в театре. Каждый режиссер театра и кино знает, что музыка в огромной степени может создавать настроение или усиливать драматический эффект действия. Кроме тех случаев, когда она используется слишком уж предсказуемо или некоторым образом безвкусно, мы, скорее всего, будем захвачены музыкой и погружены в происходящее действие.
        В Плейбек-театре, где субъективные эмоциональные реальности занимают центральное место, музыка играет особо важную роль[11 - Несмотря на большое значение музыки в Плейбеке, при необходимос­ти можно эффективно работать и без музыкального сопровождения, особенно если это не перформанс, а другая форма работы.]. Она способна создавать атмосферу, формировать сцены, а также передавать эмоциональное развитие истории. Главная задача команды Плейбек-театра - построить театральный фрагмент, отдавая должное чьему-то жизненному опыту; и в выполнении этой задачи музыкант является важным участником.
        Использование музыки в Плейбек-театре имеет свои собственные трудности, свои собственные правила и техники, отличающиеся от использования ее в традиционном театре и в других формах музыкального представления. Так же, как и действие, музыка - это подарок рассказчику и зрителям, а не средство демонстрации виртуозности. В конце выступления вы можете с грустью ощутить, что, когда выбыли в роли музыканта, мало кто обращал внимание на вашу креативную и чувственную игру. Удовлетворение должно исходить из осознания того, что сила музыки превыше всего, потому что она всегда действует вне зависимости от того, замечает это кто-нибудь или нет. Ваша музыка - это постоянный элемент выступления, поддерживающий, придающий форму, обогащающий все, что происходит.
        МУЗЫКА В НАЧАЛЕ ВЫСТУПЛЕНИЯ
        Музыка играет особую роль в ритуальных и церемониальных аспектах плейбек-перформанса, не говоря о ее функции эмоционального выражения в самих сценах. Так, музыка может быть частью открытия выступления, она концентрирует внимание зрителей и извещает, что мы входим в другую реальность, отличную от повседневной жизни. В этом случае музыкант может сыграть инструментальное соло или повести музыкальную импровизацию, к которой присоединятся актеры с пением и игрой на ударных инструментах. В качестве обращения к зрителям при открытии ведущий и музыкант могут обменяться словами и музыкальными фразами.
        Когда наступает время перейти к действию, начиная, скажем, с «жидких скульптур», то цель музыкального сопровождения плавно переходит от церемониального к выразительному аспекту. Теперь музыка звучит для того, чтобы усилить драматический эффект «жидких скульптур». Так же, как и постепенно нарастающее воздействие игры каждого из актеров, музыка, которую вы играете, будет оказывать влияние на формирующийся образ «скульптуры». Вы откликаетесь на то, что вы видите, актеры откликаются на то, что слышат от вас. Когда время действия подходит к концу, музыка может помочь завершить его в согласованности с драматическим контекстом, например, продолжительным аккордом или же тихим «динь!» тибетского колокольчика.
        МУЗЫКА В «СЦЕНАХ»: ПОДГОТОВКА
        Как только заканчивается диалог ведущего и рассказчика и окончание его обозначается репликой ведущего «Посмотрим!», музыкант начинает играть музыку, в то время как актеры готовятся к действию. Эта музыка во время подготовки может быть нейтральной, а может намекать на предстоящее действие, создавая специфическое настроение - грозное, лирическое, комическое и т.д. В сцене, в которой рассказчик, будучи ребенком, был шокирован эпилептическим припадком своей сестры, подготавливающая музыка началась на длинной высокой ноте, сыгранной на скрипке. Затем эта нота плавно скользнула вниз и затихла, ее слабый звук был воспроизведен без теплого оттенка вибрато. Настроение тревоги, ночного кошмара, переданное этой музыкой, снова вернулось в кульминационной сцене, когда мы увидели, как актер, выполняющий роль рассказчика, в ужасе смотрит на свою сестру, бьющуюся в эпилептическом припадке.
        Во время подготовки происходит очень важная вещь: переход от диалога «здесь и сейчас» между рассказчиком и ведущим к театральному действию. Музыка помогает создать некоторое состояние транса у зрителей. Она ведет их в ту сферу, где они смогут полностью погрузиться в магический мир, который актеры создают на сцене.

«Послушаем еще одну историю». На сцену вышел мужчина. Он рассказал, что два года назад ему был поставлен диагноз СПИД. Затем, год назад, заболела его подруга. Рассказчик пережил болезнь и смерть своей возлюбленной. Зрители притихли, глубоко проникшись историей этого человека и его смелостью рассказать ее публично. «Давайте посмотрим!» - сказал ведущий. Актеры начали занимать свои позиции на сцене, а музыкант ударил в большой гонг. Звук был громким, сильным, шокирующим, бескомпромиссным.
        Для актеров музыка во время подготовки имеет свое практическое значение: когда вы, как музыкант, видите, что все заняли свои места и готовы начать, то музыка прекращается. Это удобный сигнал для актеров, которые могут не видеть сцены в целом. И это позволяет уверенно начать действие. В какой-то момент все стихает и замирает, а в следующий момент действие начинается.
        В тех видах перформансов, когда актеры собираются вместе для совещания перед началом разыгрывания сцены, музыка в процессе этой подготовки может быть услышана по-разному. Я пришла в замешательство от сообщения музыкантов из Австралии, разочарованно говоривших о том, что зрители не слушают их музыку. Во время их разговора я поняла, что просто никогда не попадала в ту ситуацию, которую они обсуждают, хотя и исполняю музыку во время плейбек-выступлений уже много лет. Их труппа проводит перформансы так, что после интервью они устраивают совещание актеров. Музыкантам в это время не нужно согласовывать свою музыку с действием на сцене - это момент, когда они могут расправить свои музыкальные крылья. А что обычно происходит со зрителями? Приняв сигнал от актеров, шепчущихся позади сцены, зрители тоже начинают болтать, не только игнорируя, но почти заглушая бедного музыканта. Как только актеры готовы начать игру, зрители снова замолкают и концентрируют внимание на том, что происходит сцене.
        И наоборот, когда актеры готовятся к импровизации в тишине, без обсуждений, напряженная таинственность момента захватывает публику. Они уже поглощены этим вступлением. И поскольку внимание зрителей сосредоточенно, в это время на самом деле скорее будет исполняться едва уловимая, приглушенная музыка, чем полноценная импровизационная увертюра.
        ВО ВРЕМЯ ДЕЙСТВИЯ
        По ходу самого действия вы выбираете, на какие элементы обратить внимание, какие инструменты использовать и т.д. Возможно, вы решите усилить впечатление от истории рассказчика, например играя быстрые, хаотичные фразы, когда актер совершает безумные скачки, разыгрывая исполнение многочисленных обязанностей. С другой стороны, иногда можно исполнять музыку, которая вводит как бы новое измерение, не представленное игрой актеров. Может быть, рассказчик намекает на какое-то скрытое чувство, но актер-рассказчик выражает, скорее, его поведение, а не его чувства. В завершении сцены о том, как рассказчик был жестоко наказан в лагере бойскаутов, в музыке было выражено чувство боли и унижения, в то время как актер изображал браваду для сохранения лица персонажа.
        В этом случае музыка напоминает об эмоциональной реальности, которую актер выразил в сцене ранее. Музыкальная тема - это знак, выражающий элемент, который мы уже видели. Так же, как и усиление настроения, такого рода повтор повышает эстетическое единство сцены.
        Посредством изменения интенсивности вашего музыкального исполнения музыка может помочь подвести сцену к ее кульминации. Удивительно мощным воздействием является просто прекращение музыки. Актеры почти всегда откликаются на внезапную тишину, развивая действие и переходя к какому-либо следующему этапу. Затихающая музыка, финально звучащие каденции или краткое повторение всей темы помогают согласовать завершение.
        Скотт рассказал историю о том, как складывались его отношения с отцом-алкоголиком в течение всей его жизни. Ведущий решил, что действие будет разбито на три хронологические части. Поскольку для обозначения этих частей не было ни текста, ни даже занавеса, за который можно было бы зайти, то практически лишь при помощи музыкального сопровождения актеры могли согласовать начало и завершение этих трех мини-сцен. В каждом перерыве между сценами музыкант играл мажорные септаккорды на гитаре, каждый раз исполняя их по-разному, но всегда возвращаясь к тому же инструменту и к тем же аккордам. Музыка формировала и связывала эти три короткие сцены, придавая целостность и структуру всему действию.
        Часто бывает, что сцену уместно разделить на части, как в вышеописанном случае. История Хелен, рассказанная в начале этой главы, - еще один такой случай. Музыка может служить простыми эстетическим средством для изящного построения сцены. Помогая актерам, музыка в переходах между сценами также сообщает зрителям, что одна часть закончена и сейчас начнется следующая.
        В тех случаях, где используется повторное разыгрывание каких-либо сцен, задача и актеров, и музыканта - сделать искупительный повтор действия таким же мощным, как и в первоначальной сцене. Обычно и актерам, и музыканту легче сыграть сцену несчастья, которая могла бы очень сильно воздействовать на зрителя, чем полностью выразить драму в сцене «хэппи-энда». В этом случае смена инструмента может быть одним из способов привнесения свежести и драматического влияния.
        Иногда самым эффективным инструментом музыканта является его голос. Даже если вы не блестящий певец, голос обладает уникальной доходчивостью и драматизмом для слушателя. Если при этом произносятся слова, то воздействие может быть еще сильнее, когда слова выбраны точно. Однако это тонкая и непростая задача. Вы сочиняете песню тут же, на месте, не забывая о рассказчике, актерах и театральных аспектах сцены. Вы должны отфильтровывать слова, как настоящий поэт, чтобы они не звучали банально или чересчур очевидно. Такие фразы обычно работают наилучшим образом, если они совершенно просты, возможно, лишь повторяют ключевые слова или имена.
        Как много музыки должно быть в сценах? Здесь может быть масса вариантов. Понятно, что музыка не должна звучать постоянно, она произведет больший эффект, если будет слышна в определенные, правильно выбранные моменты. Так же, как и актеры, вы пользуетесь своим артистическим чувством времени, темпа и паузы.
        В истории о том, как рассказчице едва удалось избежать автокатастрофы на дороге, действие начиналось без музыки. Затем, когда актриса свернула в сторону, а машина, летящая прямо на нее, пронеслась мимо на расстоянии нескольких дюймов, обрушился град барабанных ударов, а затем ритм, напоминающий неистовое биение сердца рассказчицы, осознавшей, как близка она была к смерти.
        Музыкант в Плейбеке не работает над созданием звуковых эффектов. В основном его музыка тем или иным образом выражает эмоциональную составляющую действия. В сценах, которые кажутся вам поверхностными или анекдотическими, бывает нелегко определить, какую музыку сыграть, и вы можете решить, что тогда лучше просто сопровождать действие звуковыми эффектами, чем не играть ничего вообще. Однако если вы открыты вдохновению, даже в таких, очевидно, бессодержательных ситуациях, вы можете вдруг сыграть что-то такое, что влияет на динамику выступления в целом и призывает к более глубокому уровню рассказываемых историй.
        РАБОТА С АКТЕРАМИ
        Как музыкант вы являетесь важным членом плейбек-команды и должны быть рассказчиком, как и все остальные. Все те музыкальные возможности, о которых я говорила до этого, зависят от вашего ощущения истории и ваших взаимоотношений с актерами. Музыка - это гораздо больше, чем просто аккомпанемент. Когда сотрудничество хорошо налажено, музыка становится еще одним актером на сцене, она вовлечена в обмен репликами со всеми остальными, и каждый из вас увеличивает способности других представить историю как можно более живо, искренне и артистично.
        Вам нужно чувствовать диалог, который должен быть хорошо слышен, и играть негромко, в контрапункте с произносимой речью, чтобы не заглушать слова актеров - кроме тех случаев, когда перебивание диалога музыкой может в самом деле усилить драматический эффект. Усиление громкости музыки в нужные моменты может побудить актеров также повысить голос, выражая конфликт или возбуждение, даже если сами слова при этом становятся неразличимыми. В одной незабываемой истории о неудачной попытке бежать из коммунистической Румынии кульминацией стал момент, когда рассказчик и двое его друзей были схвачены вооруженной полицией. Поверх криков ярости, ужаса и отчаяния музыкант играл неистовое, резкое крещендо на тамбурине. Музыка, в которой тонули крики актеров, действовала как аналог темы подавления и безысходности.
        Такой вид сотворчества основан на взаимном доверии и уважении, когда актеры и музыкант не соревнуются, а сотрудничают. Ранее я упоминала о музыкантах, которым было трудно играть во время подготовки актеров к сцене. Они говорили, что постоянно ощущают необходимость бороться, чтобы найти место своей музыке во время действия. Я тоже иногда ощущала отсутствие общего видения, когда была музыкантом в недавно сформированной группе или с людьми, которые только что собрались для участия в работе мастерской. Это вопрос осознания того, какая синергетика может возникнуть в вашей группе, а также вопрос времени и усилий, чтобы достичь ее.
        Командная работа особенно важна в те моменты, когда музыка сама по себе может наилучшим образом выразить смысл. В такие минуты актеры могут сделать паузу и позволить музыке занять центральное место в действии. Речь и движение могут показаться слишком ограниченными средствами: сильное чувство иногда можно выразить более эффективно при непосредственном обращении музыки к эмоциональному воображению.
        Во время выступления, посвященного дню Матери, одна женщина рассказала историю о том, как ее дочь в первый раз рожала ребенка. Женщина умела рассказывать забавные истории.
        - А кто еще присутствовал при рождении, Шелли?
        - Донор спермы, - ответила она, таким образом давая нам понять свое отношение к партнеру ее дочери. Когда «ребенок рождался» на сцене, зрители посмеивались. Актеры же, прекрасно осознавая глубокий смысл истории, в конце действия выжидали, когда стихнет смех. Они оставались на своих местах, показывая тем самым, что действие еще не закончено. Послышались тихие, разрозненные аккорды на гитаре, музыкант запел лирическую мелодию с такими словами: «Мой малыш... мой малыш...» Веселая отстраненность Шелли от происходящего на сцене исчезла. Она склонилась к плечу ведущего, ее губы дрожали, глаза были полны слез.
        РАБОТА С ВЕДУЩИМ
        Тесное сотрудничество между музыкантом и ведущим усиливает воздействие выступления. Вы сидите по разным краям сцены, и ваши роли в некоторой степени параллельны. Вы оба несете особую ответственность за поддержку актеров и оформление истории. Когда ваше партнерство крепко и наполнено взаимным доверием, тогда оно как бы служит осью для всего ансамбля выступающих, создавая оптимальные условия для воплощения истории на сцене. Ваши задачи в этом процессе следуют попеременно. Направляющая роль ведущего останавливается с началом действия, и теперь музыкант до определенной степени принимает на себя эту функцию, придавая действию форму при помощи музыки. Некоторые из ваших художественных решений могут следовать из предположений ведущего о постановке действия, например сыграть сцену в трех частях или представить какой-либо элемент при помощи музыки.
        Сотрудничество ведущего и музыканта может создать эстетическую структуру для всего выступления в целом. Можно сочетать музыку и слова обращения ведущего к зрительской аудитории в самом начале выступления, сыграть музыкальную интерлюдию, чтобы помочь зрителям перевести дыхание после особенно напряженной сцены и закончить вечер музыкальным завершением в сочетании с вербальным.
        МУЗЫКА И ОСВЕЩЕНИЕ
        Если ваша труппа использует освещение на своих выступлениях, то музыкант и осветитель работают вместе, чтобы максимизировать эффект использования этих двух элементов. Освещение в Плейбек-театре - это еще один некогнитивный способ разыгрывания истории. Изменение количества и цвета освещения сильно влияет на восприятие зрителей, хотя они вряд ли осознают это. Как и музыкант, осветитель сопровождает эмоциональную составляющую действия. Эффективность обоих усиливается, когда они работают совместно, чтобы акцентировать ключевые элементы или форму развития сцены. (См. следующую главу.)
        ПРОФЕССИОНАЛЬНЫЕ НАВЫКИ МУЗЫКАНТА
        Я знаю, что некоторые музыканты, выступающие в Плейбек-театре - я отношусь к их числу, - практикуют в качестве музыкальных терапевтов. Это не случайно. Навыки такого рода музыкальной игры подобны навыкам, требуемым в музыкальной терапии. Для плейбек-музыкантов необходимо умение играть легко и творчески, желательно владеть несколькими инструментами, музыканты должны обладать большой свободой импровизации; они должны быть достаточно уверены в своих способностях, чтобы без колебаний транслировать свои ощущения и побуждения в музыкальную форму. Хорошо, если музыкант обладает разносторонними умениями, может чередовать разнообразные музыкальные стили, инструментальные и вокальные, если этого потребует рассказанная история: классическую музыку, блюз, рэп, этническую, детскую музыку и др. Хотя музыка в Плейбеке довольно часто основывается на настроении, избегая специфических культурных ассоциаций, бывают случаи, когда исполнение мелодии в узнаваемом стиле может быть очень эффективно. Например, однажды мы разыгрывали сцену о личном достижении рассказчика на занятиях по традиционной игре на скрипке и танцу.
Я сыграла на своей скрипке в традиционном стиле, и это способствовало достоверности и эмоциональному воздействию всей сцены.
        Но профессиональные навыки в музыке - это не единственно важная вещь. Музыканту также необходимо уметь приспосабливаться к рассказчику и к партнерам по труппе, уметь с легкостью откликаться на происходящее на сцене и принимать очень скромную роль своей работы. Так же, как актеры должны быть готовы к тому, что их выберут на сложную или второстепенную роль или же не выберут вообще, плейбек-музыкант должен быть готов играть много и дерзко или совсем незначительно, если действие в сцене предполагает небольшие возможности для использования музыки.
        И музыкант, и актер в Плейбек-театре призваны совмещать терапевтическую эмпатию и безоценочную открытость с готовностью к самовыражению. Отнюдь не каждый профессиональный исполнитель является достаточно зрелым и уравновешенным для этой работы.
        С другой стороны, поскольку такие качества, как открытость, эмпатия, великодушие и спонтанность, являются не менее важными, чем практические навыки музыкальной игры, то и нетренированный музыкант может быть неожиданно успешным в исполнении музыки во время действия. Это вопрос спонтанности и смелости. У каждого человека есть голос, любой может использовать простые ударные инструменты. И этого инструментария может оказаться достаточно, чтобы создавать поистине волнующую и драматическую музыку для действия в Плейбеке. Очевидно, что чем больше у вас профессионального мастерства, тем большее разнообразие стилей вы можете предложить, исполняя музыку в Плейбек-театре. Однако очень полезно для каждого участника труппы приобрести опыт плейбек-музыканта - если не на самих выступлениях, то хотя бы на репетициях или семинарах. Вы удивитесь тому эффекту, который может вызвать ваша музыка. К тому же попытка исполнения роли музыканта непременно повысит ваше понимание музыки, когда вы вернетесь к своей обычной роли актера или ведущего.
        ИНСТРУМЕНТЫ
        Если вы профессиональный музыкант, то вашим основным инструментом будет тот, которым вы владеете с наибольшей выразительностью, будь то клавишный, струнный, духовой или ударный инструмент. Вы можете дополнительно подключить совокупность других инструментов для большего разнообразия тембров, частотного диапазона, громкости, мелодических и ритмических возможностей, а также культурного и эмоционального содержания. Эта совокупность может включать что угодно, начиная от привычных оркестровых инструментов и заканчивая экзотическими или самодельными инструментами или просто какими-либо предметами, приспособленными под инструменты. Если вам нужно что-то сыграть экспромтом или же если ваш бюджет не позволяет вам покупать «настоящие» инструменты, разнообразие звуковых эффектов можно извлечь, используя кастрюли, горшки, деревянные ложки или дудочку. Если вы покупаете инструменты, то в дополнение к более сложным основным инструментам, в набор можно включить резонирующий барабан низкого тона, трещотку, свистульку или дудочку, бамбуковую или деревянную флейту, ксилофон и разнообразные колокольчики. Вам всегда
доступен ваш голос, который может оказывать чрезвычайно мощное воздействие в музыке Плейбек-театра как с аккомпанементом, так и без него.
        КАБАСА[Кабаса - музыкальный инструмент, относящийся к классу ударных, представляет собой деревянный цилиндр с ручкой, на котором закреп­лена сетка из маленьких стальных шариков.- Прuм. пер.] И МОРЕ
        Мужчина рассказал историю своего детства о том, как он с другим маленьким мальчиком строил замок из песка на берегу моря. У них завязалась ссора, они начали драться и не заметили, как их замок смыло волной.
        Одна из актрис была выбрана на роль моря. Стоя на коленях на краю сцены, задрапированная в прозрачно-голубой кусок ткани, она совершала мягкие, повторяющиеся движения, не отвлекая внимания от игры актеров, изображающих двух мальчиков. Музыкант сопровождал ее движения спокойным, шипящим, ритмическим звуком на кабасе. Волны постепенно поглотили песочный замок. Мальчики перестали драться, обнаружив потерю, они забыли о своей ссоре. В полной тишине кабаса продолжала звучать в том же ритме, безразличная, как сами волны.
        ПРИСУТСТВИЕ, ПРЕДСТАВЛЕНИЕ И РИТУАЛ
        Плейбек - это театр, приближенный к зрителю и неформальный, он неприхотлив и доступен. Но он является театром: мы намеренно входим в такую область, которая отличается от повседневной реальности. Для того чтобы создать атмосферу преувеличения, необходимую для любого театрального действия, выступление Плейбек-театра должно обладать тремя качествами: присутствия - тщательно сфокусированного поведения и внимания выступающих на сцене; представления - качества, образованного физическими, структурными и визуальными аспектами перформанса; ритуала - модели, которая обеспечивает целостную форму всего выступления и его последовательность. Посредством присутствия, представления и ритуала передается послание о том, что эти личные истории, этот жизненный опыт достойны нашего внимания и уважения.
        Весь парадокс совмещения интимности и формальности в Плейбеке заключен в самом начале выступления. Актеры один за другим выходят на сцену. Они называют свои имена и сообщают зрителям что-нибудь о себе, то, что им приходит в голову в данный момент.
        - Я - Ева. Сегодня я написала письмо своему другу, о котором думала все это время.
        Ева говорит просто от себя, как будто разговаривает с другим человеком - она не репетировала и даже не планировала свое заявление, и зрители воспринимают это как непосредственное общение, которым оно и является. И в то же самое время они получают ее сообщение в контексте ритуальной модели и присутствия актерского выступления. Другое послание: Ева не просто решила поболтать с ними, это - перформанс со своей формой, структурой и замыслом.
        Более того, личный опыт Евы заслуживает того, чтобы раскрыться в публичном контексте, и вас, зрителей, тоже приглашают рассказать свои истории подобным образом.
        Когда вы смотрите выступление Плейбек-театра, вы реагируете на это свойство преувеличения и ритуальности. Если его нет, то вы ощутите его нехватку. К тому же очень трудно рассказывать об этом свойстве и ему обучать. Обычно в нашей западной индустриальной культуре мы не обращаем внимания на такие вещи. В основном элементы ритуала и представления едва проявляются в тех событиях общества, которые требуют этого: в похоронах, церемониях вручения дипломов, сольных фортепианных концертах. (Я знаю лишь одно исключение в Новой Зеландии, где народ маори, мастера изящных и функциональных церемоний, оказывают значительное влияние в этом отношении на всю культуру в целом. Публичные мероприятия, начиная с собраний школьных родительских комитетов и заканчивая официальными церемониями, чаще всего строятся по ритуальным структурам, основанным на традициях маори. Новозеландцы считают, что такие формы поддерживают те цели, ради которых люди собираются вместе, - услышать и понять друг друга, почтить прошлое и отпраздновать начинания.) Новички в Плейбек-театре часто бывают сбиты с толку требованием научиться
использовать ритуал, выступать на сцене с присутствием и осознанным представлением.
        ПРИСУТСТВИЕ
        Просто стоя, двигаясь, слушая, обращаясь друг к другу, актеры могут коммуницировать с полным пониманием глубины и силы того, что они делают, или же без этого понимания. Я часто вижу актеров, чья заметная случайность появления на сцене обесценивает работу, которую они делают. Обычно такие актеры - новички в Плейбеке, хотя и не всегда. Они явно не осознают того эффекта, который они создают. Я думаю, что у них нехватка присутствия, скорее всего, возникает вследствие непонимания воздействия их поведения, а также, возможно, оттого, что они стесняются представить себя на сцене во всей полноте своего присутствия.
        С другой стороны, актеры, которые хорошо владеют этим аспектом перформанса, могут достичь глубокого эффекта в Плейбеке. Этои просто, и сложно одновременно. Есть разница в том, как сидеть на стуле - прямо или развалившись; как стоять - спокойно и внимательно или дергаясь в нетерпении, когда же закончится интервью.
        Это присутствие позволяет актерам сводить общение друг с другом, например, в «парах», до минимально необходимого, избегая излишнего взаимодействия, физического или вербального. Наиболее эффективные актеры в Плейбеке обладают сосредоточенностью и самодисциплиной, как в дзен-буддизме.
        Подготовка к действию - это минуты, когда актерское присутствие играет особо важную роль. Как мы говорили, в это время публика вводится в транс, в состоянии крайней восприимчивости к нашему творчеству. Чем более дисциплинированно ведут себя актеры в этот момент, тем более глубоко погружаются зрители в это магическое пространство действия. Даже если актеры совещаются, обсуждая план игры или просто настраиваясь на начало действия, они могут делать это, не ослабляя внимания и контроля, не выходя из ритуального потока.
        По окончании сцены актеры опять получают возможность для проявления своего сосредоточенного присутствия. В этот момент, поворачиваясь к рассказчику в ожидании принятия их игры, они находят смелость посмотреть на рассказчика открыто, с чувством своего личного и актерского достоинства. Если вы сможете сделать это, вы повысите ценность подарка, который только что предложили рассказчику. Затем, вернувшись на свои стулья, вы сохраняете сосредоточенность, демонстрируете лицом и телом, что готовы отдать всего себя следующей истории.
        Ведущий в большей степени, чем кто-либо другой, задает тон такого рода присутствия, которое отличает перформанс от просто неформального сборища. Перед началом выступления ведущий стоит на сцене, глаза всех людей в зале устремлены на него, на его плечах - ответственность за успех этого вечера. Ведущий может либо войти в соответствие этому моменту, либо уменьшить его важность. Если он исполнит свою роль, присутствуя от начала до конца, то и зрители, и актеры присоединятся к нему в сотворчестве поистине театрального события.
        ПРЕДСТАВЛЕНИЕ - ОБОРУДОВАНИЕ СЦЕНЫ
        Идеальное место для выступления Плейбек-театра - это небольшой (не более чем на 100 мест) театр со сценой на один-два фута выше уровня пола (чтобы действие на сцене было хорошо видно зрителям) и со ступеньками для подъема. Или это может быть театр в виде арены, так чтобы зрительские места ряд за рядом спускались к сцене. Для хорошей работы Плейбек-театру не нужна авансцена, нет необходимости в занавесе. Важно, чтобы сцена была близка к зрителям и доступна. Акустика должна быть достаточно хорошей для того, чтобы речь рассказчика, даже обладающего тихим голосом, была ясно слышна, но не настолько мощной, чтобы четкость голоса терялась в ревербации.
        Но, как мы уже говорили, сцена в плейбек-выступлении часто бывает не настоящей сценой, а просто частью комнаты, освобожденной от мебели. Тем более нужно позаботиться о том, чтобы это место было хорошо организовано. Вне зависимости от того, есть ли в помещении настоящая сцена или нет, мы должны создать физическое пространство, в котором могут оживать рассказанные истории.
        Основное оборудование пространства сцены очень простое. Слева от зрителей и справа, если смотреть со сцены, стоят рядом два стула, повернутые к центру. Это стул ведущего и стул рассказчика. В первой части выступления стул рассказчика остается пустым. Зрители могут не обратить на него внимания. Но на каком-то этапе они заметят его и заинтересуются: «Кто сидит на втором стуле?» По другую сторону сцены находится место музыканта, перед ним на низком столике или на куске ткани на полу лежит набор инструментов. На заднем конце сцены стоят в ряд ящики или деревянные табуретки. На них сидят актеры, а во время действия они используются в качестве декораций и реквизита. (Традиционно в Плейбек-театре для этой цели используют пластиковые упаковочные ящики для молока - эти ящики легко достать, они на удивление похожи друг на друга во всем мире. Их можно дешево купить или получить даром, они легкие и прекрасно складываются друг на друга, хотя сидеть на них не слишком удобно. В Плейбеке бытует шутка, что вы всегда можете узнать плейбек-актера по его рифленому заднему месту.)
        По одну сторону сцены, обычно справа и немного сзади, находится «дерево тканей» - деревянная конструкция, на которой висят отрезы тканей разных цветов и выделки. Это наиболее яркая вещь на сцене, запоминающаяся и эстетичная сама по себе. И хотя насущная необходимость в использовании этих декораций минимальна, «дерево тканей» способствует праздничному, театральному настроению. Ткани можно выбрать и развесить целенаправленно. Вы можете специально поискать какие-либо необыкновенные, привлекательные и разнообразные отрезы, можете развесить их с артистическим умыслом, например, длинный черный кусок рядом с кружевным красным, кусок рыболовной сети поверх ткани металлического оттенка и т.д.
        Эти простые предметы ограничивают пространство внутри них, пространство, в котором произойдут пока неизвестные истории.
        ПОМЕЩЕНИЕ
        Когда выступление Плейбек-театра проводится в помещении, которое обычно не используется для подобных мероприятий, мы можем предпринять кое-какие меры, чтобы с максимальной пользой задействовать пространство, в котором мы оказались.
        Первое, что мы можем сделать, - это расставить стулья так, чтобы обеспечить возможность связи и коммуникации, принятой в Плейбеке. В традиционном театре ряды сидений для зрителей обычно образуют прямые линии. Связь зрителей друг с другом сведена к минимуму, чтобы каждый зритель мог полностью погрузиться в воображаемую реальность, создаваемую актерами, а реальные люди, находящиеся рядом, не отвлекали бы внимание. В Плейбек-театре мы хотим, чтобы люди ощущали друг друга так же, как они ощущают тот мир, что воссоздается на сцене. Мы хотим, чтобы они почувствовали свое совместное участие в этом событии, в котором разыгрываемые истории - только одна часть. Мы ставим стулья полукругом, чтобы зрители могли видеть друг друга, а наше присутствие на сцене замыкало круг[13 - По тем же самым причинам ведущий часто предлагает зрителям пред­ставиться своему соседу по залу, чтобы в дальнейшем они чувствовали, что сидят рядом с теми, в чье лицо они смотрели и чей голос слышали. Такое знакомство особенно важно в помещениях, где сиденья зафик­сированы и нет возможности расположить их полукругом.]. Мы делаем проход
посредине, чтобы любой человек из публики мог легко добраться до сцены. Мы можем положить подушки перед первым рядом стульев для детей и тех, кому может быть не видно сзади. Мы стараемся сделать все как можно удобнее и привлекательнее. Мы хотим, чтобы те люди, что пришли к нам, чувствовали себя желанными гостями и были рады находиться вместе с нами.
        Удивительно, как быстро и легко можно преобразить помещение таким образом. За несколько минут, пока кто-то из вас занимается оборудованием сцены, а другие расставляют стулья и раскладывают подушки, ничем не примечательное и, может быть, даже непривлекательное помещение становится уютным и театральным.
        ОСВЕЩЕНИЕ
        Будь то театр или другое помещение, освещение сцены создает очень сильный эффект, еще больше разграничивая пространство и заливая все цветом, далеким от привычного флуоресцентного или простого освещения. Освещение в Плейбеке отличается от освещения традиционной сцены, на которой осветители выделяют яркие точки фокуса и пытаются создать особую атмосферу места. Вместо этого свет на плейбек-выступлении большей частью отражает настроение, является импрессионистскими мазками цвета, изменяющимися в потоке эмоций.
        Основной набор осветительных приборов в Плейбеке может включать две большие широкозахватные лампы для создания общего цвета, а также, возможно, четыре маленьких прожектора для более фокусированных эффектов. Свет каждого прибора пропускается через фильтры, чтобы можно было использовать набор цветов в зависимости от потребности сцены. Светильники закрепляются на опорах и управляются при помощи пульта, находящегося в дальнем конце помещения. Осветитель - еще один член команды, воссоздающей истории, - помогает структурировать действие, приглушая свет после интервью и в конце разыгрывания истории. Во время действия он осуществляет легкие изменения освещения по мере развития драмы. Перед началом выступления осветительные приборы должны быть тщательно позиционированы, так, чтобы рассказчик и ведущий были хорошо освещены и во время интервью, и и во время действия, ведь самая захватывающая драма происходит здесь, особенно на лице рассказчика.
        Не все группы используют осветительные приборы, так как они более дорогие и громоздкие по сравнению с остальным оборудованием. Но даже без специального сценического освещения часто можно найти способ для светового воздействия в помещении. Можно выключить часть верхнего света или приспособить некоторые лампы в помещении для изменения цвета и фокуса, если есть такая возможность.
        ЧТО НАДЕТЬ
        Важным элементом представления является одежда выступающих. Каждая группа решает этот вопрос по-своему, согласно своему чувству стиля и целесообразности. Но все сходятся в том, что одежда должна позволять актерам легко двигаться, а также быть как можно более нейтральной, чтобы любого из актеров можно было вообразить и бабушкой, и лягушкой, и полицейским, и луной. Возможно, ваш наряд будет целиком черным, или будет выдержан в определенной цветовой гамме, или вы просто наденете повседневные вещи, но вы должны выбрать такие предметы одежды, которые давали бы вам максимальную свободу движений и выражения.
        НАЧАЛО И ЗАВЕРШЕНИЕ
        Важность представления распространяется и на стиль самого выступления. Например, есть огромное количество творческих возможностей в том, как вы начнете и закончите выступление. Все, что вы делаете, начиная с момента вашего появления перед зрителями, будет либо усиливать, либо ослаблять театральное воздействие. Вы можете появляться, танцуя и играя на ударном инструменте, можете начать с медитативной вокальной импровизации, можете представиться, как это сделала Ева, а затем изобразить скульптуру в одном лице, вы можете использовать любую из бесконечного множества возможностей, выступление при этом плавно перейдет в плейбек-процесс с самого своего начала, одновременно и театрального, и поистине человеческого. (Как-то раз, в дни нашего отважного становления, мы начали выступление с того, что стали переодеваться в театральную одежду прямо на сцене, по двое заходя за экранный щит. Зрители не знали, что и думать, глядя на наше вопиющее безумство. Это, конечно, было драматично, но по размышлении мы поняли, что этот поступок не принес нам никакой пользы.)
        Когда все закончено, манера вашего завершения также поможет подтвердить смысл и достоинство того, чем вы только что поделились со зрителем. И здесь тоже легко провалиться. Но чтобы ни случилось, важно стоять вместе, принимать аплодисменты публики с поклоном, возможно, аплодируя им в ответ, и покидать сцену с присутствием - даже если минутой позже вы вернетесь обратно, чтобы встретиться со зрителями в неформальной обстановке.
        РИТУАЛ
        В Плейбек-театре ритуал означает повторяющуюся во времени и пространстве структуру, которая обеспечивает стабильность и узнаваемость, внутри которой может содержаться нечто непредсказуемое. Ритуал также помогает вызвать более яркое переживание, которое трансформирует жизнь в театральное искусство.
        Ритуальность часто устанавливается еще до начала выступления. Как мы уже знаем, выступления Плейбек-театра зачастую происходят в помещениях, которые не используются в театральных целях. Практическая задача подготовить комнату и сцену, разместить ящики, инструменты и «дерево тканей», поставить два стула для рассказчика и ведущего - это тоже ритуал. Символический процесс временного принятия власти в этой гостиной или другом помещении, где мы находимся, и превращения его в нечто совсем иное - в место, где истории могут быть рассказаны, услышаны и увидены, где людей приглашают побыть друг с другом в совершенно другом качестве. Если мы не ощущаем себя в мире, который подчиняется плейбек-процессу, то мы должны создать такой мир.
        Как только выступление началось, установление ритуала и управление им в первую очередь выполняет ведущий. Он должен полностью осознавать шаманский аспект своей роли и исполнять ее ответственно и артистично.
        Одним из инструментов ведущего, служащих для поддержания ритуала, является его выбор манеры речи во время всего выступления, но особенно во время интервью. На одном уровне его речь будет неформальной и разговорной: «Привет, добро пожаловать на стул рассказчика. Вы в первый раз вышли рассказать свою историю?» и т. д. На другом уровне его слова будут формальными, повторяющимися, выбранными очень тщательно и осознанно. Все интервью различны, но многие вопросы ведущего повторяются в каждом случае. Он, скорее всего, поведет интервью в определенном направлении - в направлении своеобразия истории, ее смысла, иногда скрытого, в направлении творческого раскрытия самого рассказчика. В хорошем интервью будет пульсирующий ритм вопросов и ответов, поскольку рассказчик сам присоединяется к ритуалу.
        Ведущий, скорее всего, будет повторять некоторые ответы рассказчика, поворачиваясь к актерам и зрителям. «Это история о сновидении, хотя на самом деле я не уверен, что это был сон», - говорит рассказчик. Ведущий поворачивается к зрителям. «Сон, который, возможно, не был сном», - говорит он, немного повышая тон фразы. Ведущий должен убедиться, что всем хорошо слышно, поскольку рассказчик не обязан говорить громко, а также ведущий немедленно усиливает рассказ посредством ритуального элемента повторения.
        Когда интервью закончено, последнее указание рассказчику и публике почти всегда бывает: «Смотрим!» - или, если такая фраза кажется слишком обрывочной и командной, то: «Давайте посмотрим!» Добавление этого указания в конце каждого интервью - часть ритуала. Оно служит сигналом к подготовке к последующей сцене для рассказчика, актеров и зрителей. Для рассказчика эта фраза также является прямым свидетельством того, что его активное участие на время завершено.
        В последовательности частей разыгрывания истории ритуал тоже играет важную роль. Как мы знаем из главы ««Сцены» и другие формы», действие состоит из пяти этапов. За интервью следует подготовка, в которой очень много ритуального, затем сама сцена, за ней - благодарность и последнее слово рассказчика. Постоянство такой последовательности создает структуру, внутри которой действие может быть вдохновенным. Без этого ритуала из пяти этапов и актеры, и рассказчик, и зрители могут почувствовать смущение и неуверенность.
        Существенным элементом ритуала является музыка. Как мы говорили в предыдущей главе, ритуальный эффект музыки в Плейбек-театре связан с ее эстетической, выразительной функцией, но отличается от нее. Я не знаю, связано ли стабилизирующее, облагораживающее влияние музыки с тем, что мы осведомлены о ее использовании в религиозных и гражданских обрядах, или же в самой природе музыки есть нечто облагораживающее, и поэтому мы используем ее в таких церемониях. В любом случае музыка, особенно в начале, при завершении и при переходах значительно усиливает ритуальность момента. В такие минуты музыкант, как и ведущий, сознательно исполняет роль, подобную шаманской.
        Освещение сцены - это еще одно дополнение к ритуалу. Свет приглушается - публика стихает, становится более восприимчивой, ожидающей. В течение действия освещение также формирует его художественную структуру. Так же, как и музыка, свет подсказывает: «Смотри внимательно! Это важно!»
        Ранее я упоминала детей с эмоциональными расстройствами, которые регулярно приходили на выступления Плейбек-театра и которым всегда не хватало возможностей рассказать свою историю. Чтобы помочь детям справиться со своим разочарованием, когда их не выбирали в качестве рассказчиков, одна из участниц нашей труппы использовала свое положение школьного психолога, чтобы дать им дополнительный шанс и рассказать свою историю. Зайдя в класс, она собирала детей в кружок. Каждый, кто хотел, по очереди рассказывал свою историю. После каждой истории Диана пересказывала ее, добавляя элемент церемонии к своему пересказу. Дети были довольны этим. И хотя это не то же самое, как если бы они видели свои истории разыгранными на сцене, в то же время это отличается и от простого рассказа в частном разговоре. Это включение в ритуал, совсем незначительный, делает рассказ личной истории запоминающимся и приносящим удовольствие.
        РИТУАЛ И СМЫСЛ
        В то время, когда мы только исследовали значимость ритуала, особенно в последовательности разыгрывания сцены, мы были приглашены принять участие в японской чайной церемонии, чтобы посмотреть, что общего может иметь древняя традиция с той новой традицией, которую мы создавали. И хотя изящество чайной церемонии, несомненно, произвело на нас незабываемое впечатление, нашей реакции, по правде говоря, недоставало должного достоинства. Выяснилось, что нам трудно сохранять спокойствие перед лицом довольно напряженной торжественности официантов, таких же непрофессионалов, как и мы. Эта сложность дополнялась присутствием нового мужа одной из участниц нашей группы, который, как оказалось, питал особую страсть к костюмам. Сдержанно и с полнейшей серьезностью в ходе церемонии он указал на голый пол, на котором были разложены самурайские доспехи вместе с мечом.
        Хотя мы испытывали некоторый стыд из-за попыток обуздать свое веселье, но я думаю, что подобная реакция у нас возникла вследствие разрыва между нашим экспериментированием неофитов, с одной стороны, и притязанием на приобщение к почтенной традиции - с другой. Нет ничего заведомо глупого в участии в упрочившихся ритуалах другой культуры. Абсурдной была наша неспособность признать, насколько ново и чуждо это было для всех нас. Каждый из нас, включая хозяев, имел лишь смутное представление о смысле этой церемонии, который был вложен в нее изначально.
        Ритуалы существуют для того, чтобы заключать в себе смысл, даже если приходится конструировать его из несопоставимых элементов нашего опыта. Ритуалы - это «структуры наших ожиданий»[14 - † Brook Peter. Leaning аn thе Moment // Parabola. 1979. 4 (2). 46-59.]. Если ритуал оторван от контекста, в котором он создавался, если он не может оправдать свое существование в настоящий момент, он становится пустым и даже нелепым. Ритуалы, закрепленные в Плейбеке, возникли из потребностей и смыслов событий перформанса. Если когда-нибудь они начнут казаться бессмысленными или даже деспотичными, значит, основания для их существования утрачены.
        Театральный режиссер Питер Брук говорит о том, что в древности функцией театра являлось обеспечение временного воссоединения сообщества, которое, как и все сообщества, в своей повседневной жизни живет раздельно. Но эта функция театра, говорит он, уже не выполняется, поскольку процесс разделения уже закончился и мы более не имеем общих ценностей, на которых могут строиться ритуалы. Вместо этого, говорит он, современные актеры должны найти новую «матрицу единения», которую теперь будут разделять и актеры, и зрители во время представления†.
        Плейбек может являться таким театром, в котором эта необходимая «матрица единения» создается как старым, так и новым способом. Хотя мы часто имеем дело с аудиторией, ничем не отличающейся от любой другой современной аудитории, и таким образом наша общая культурная система ориентиров может оказаться в той же степени выродившейся, разница заключается в том, что наша «игра» берет начало в самой жизни людей. Нужда в традиционных культурных ценностях давит меньше, потому что мы - и зрители, и труппа - найдем свои собственные ценности в микрокосме перформанса, которые, вероятно, будут включать личностные триумфы и поражения и их жизненные воплощения, которые выходят за пределы специфической культуры. Мы представляем ритуалы, которые основаны на непосредственных нуждах самого действия, не деспотичные, не древние, не скрытые, они со всей очевидностью играют ту роль, для которой они вырабатывались. И в то же время мы, несомненно, «полагаемся на момент», мы объединены рождением сцены, откровением жизни.
        ПЛЕЙБЕК И ЦЕЛИТЕЛЬСТВО
        Театр, говорит Питер Брук, был создан для того, чтобы «отражать всеобщие священные тайны, а также чтобы поддержать и пьяницу, и одинокого человека»[15 - Brook Peter. Ог So The story Goes // Parabola. 1986. 11 (2).]. (Я думаю, что он имел в виду и одинокого мужчину, и одинокую женщину, и одинокого ребенка.)
        В этом смысле Плейбек-театр всегда был театром поддержки. Приверженность к процветанию человеческого духа была частью изначального видения Джонатана, и в те первые годы, когда мы рассказывали свои собственные истории, мы открывали для себя способы воплощения этой приверженности. Когда мы стали работать для общества, мы увидели, что человек, рассказывающий историю, а затем наблюдающий, как она разыгрывается на сцене, часто испытывает искупительное переживание, по крайней мере, так может показаться в какой-то момент, и неважно, какого рода история была рассказана. Одни рассказчики историй в Плейбеке ощущают катарсис или просто самоутверждение, для других публичное раскрытие своих историй является важным шагом к социальному контакту. Для групп это может быть способом протянуть связующие нити друг к другу и укрепить или наглядно отметить уже существующие внутригрупповые связи.
        Действенность целительства в Плейбеке происходит по нескольким причинам. Прежде всего, как говорилось выше, люди нуждаются в том, чтобы рассказывать свои истории. Это основной человеческий императив. Рассказ наших историй участвует в определении нашего чувства идентичности, нашего места в этом мире, пределов самого нашего мира. В раздробленном бытии, которое многие из нас переживают, где мала связность людей и территорий, где жизнь бежит слишком быстро для того, чтобы найти время внимательно выслушать друг друга, где многие люди ищут смысл, но кажется, что смысл все больше ускользает от нас, Плейбек-театр предлагает безоценочный форум для того, чтобы поделиться своей личной историей.
        Во-вторых, микрокосм выступления Плейбек-театра (или другого мероприятия в Плейбеке) дружественный и благоприятный. Никто не будет действовать по принуждению, не будет осмеян или унижен. Атмосфера Плейбека безопасная и даже воодушевляющая. Она сама по себе проявляет целительные свойства. Люди, которые окунаются в нее на определенное время - участники плейбек-трупп, или группы, которые устраивают плейбек-представления на своих регулярных мероприятиях, или участники мастерских, длящихся несколько дней, - могут ощутить личностный рост просто от того, что находятся в среде принятия и великодушия.
        Другая причина целительного эффекта Плейбек-театра - это его эстетика. История не просто рассказана, она получает отклик плейбек-команды с ее артистической чувствительностью и оформляется в театральный эпизод. Артисты совершают свой художественный выбор. Ритуальные аспекты, как мы отмечали в главе «Присутствие, представление и ритуал», служат обрамлением и усилением внутренней формы.
        Что происходит в артистическом процессе, когда жизнь трансформируется в искусство посредством Плейбека или другого художественного акта? Артист - это тот, кто, подобно мечтателю или сновидцу, ощущает модель, рисунок, который связывает несопоставимые феномены нашего бытия. Он создает форму в пространстве, или во времени, или в обеих координатах вместе, которая некоторым образом выражает его восприятие этой скрытой взаимосвязи или какой-то фрагмент этой формы. Вот основа артистического процесса - ощущение смысла и изображение его в виде формы. Удовольствие, которое испытывает этот воспринимающий артист, когда он переживает процесс художественного творчества, также исходит из поисков смысла. Мы страшимся хаоса и бессмыслицы и слишком часто сталкиваемся с ними. Когда мы встречаемся с тем, что отражает наше собственное бытие в эстетической форме, мы самоутверждаемся и даже испытываем вдохновение. До какой степени это возможно, зависит от того, какой объем нашего жизненного опыта мы видим отраженным в работе артиста, сколько смелости, глубины и убеждения способен он выразить.
        В Плейбек-театре мы говорим, что, позволяя себе быть артистами, мы раскрываем рисунок и красоту, скрытую в сыром материале жизни. Наше эстетическое внимание делает историю свидетельством онтологического смысла и цели. Эстетическое свойство - смысл в целостной форме, не обязательно гармоничной или прекрасной, - сам по себе есть фундаментальное и сильнодействующее средство исцеления[16 - См.: Salas J. Aesthetic Experience in Music Therapy // Music Therapy. 1990. 9.1.1-15.].
        Пьер рассказал историю о том, как в раннем детстве он был похищен дедушкой и бабушкой по материнской линии, которые хотели расторгнуть брак его родителей. Манера его рассказа ничего не сообщала о его чувствах по поводу этого необычного происшествия. Ведущий попросил его выделить одну сцену из истории, которую он хотел бы увидеть. Пьер выбрал сцену в суде, когда его бабушку и дедушку приговорили к депортации из США обратно в Европу. Актриса, игравшая судью, позволила некоторую творческую вольность в своей роли. Она превратилась в неистового мстителя. «Как вы посмели это сделать? - завопила она, поднявшись со своей судейской скамьи и возвышаясь над подсудимыми в своей ниспадающей судейской мантии. - У вас нет права разрушать семью. Неужели вы не понимаете, что напугали всех до смерти, включая малыша?» В другом конце сцены сидел актер, который играл Пьера в возрасте пятнадцати лет. Он наблюдал событие из своего прошлого в надежной компании своей тети.
        Когда действие закончилось, Пьер в своем небрежном стиле кратко высказал свое резюме ведущему, однако перед этим мы видели, как сильно он был поглощен сценой. Он сказал нам, что скоро собирается поехать в Европу и навестить своих бабушку и дедушку, которых он не видел с тех пор, как был ребенком.
        На семинаре Лэйн незамужняя молодая девушка вышла к стулу рассказчика без определенной истории на уме. Она сказала, что чувствует, что в ее жизни возникло некоторое перепутье, и хочет исследовать возможности своего будущего. Ведущий предложил ей вообразить какое-то событие в ее будущем, которое могло бы случиться через несколько лет. Интуитивные вопросы ведущего постепенно нашли отклик в творческом воображении Лэйн, и у нее возник живой образ будущего. Она представила себя актрисой, знаменитой и успешной, завершающей спектакль. Спектакль был забавным и трогательным. Затем она вместе со своей семьей едет домой.
        - Сколько у вас детей? - спрашивает ведущий.
        - Четверо, - отвечает Лэйн без колебаний. Она называет их имена и возраст.
        - А какой у вас муж?
        - Любящий. И веселый.
        Когда сцена была разыграна, Лэйн вытирала слезы, выступившие в ее блестящих глазах.
        - О, я надеюсь, что так и будет! Надеюсь, так все и будет! - сказала она.
        Оба эти рассказчика рискнули обнажить свои слабости на сцене Плейбека. Возможно, что ожидание какой-то выгоды, которая может обнаружиться во время действия, подтолкнуло их рассказать свои истории. Что они приобрели? Что касается Пьера, ценность его рассказа в основном может заключаться в том, чтобы вынести на публику свидетельство его переживаний. В его общении с ведущим во время интервью было что-то вызывающее, возможно, он старался защитить свои чувства по поводу такого постыдного эпизода из истории своей семьи. Но он обнаружил, что его история вызвала сочувствие со стороны актеров и зрителей. В ответ на это к концу сцены его сарказм смягчился. Также, вероятно, Пьер извлек пользу для себя, просто увидев эту сцену, разыгранную вживую перед ним, вместо картины перед его внутренним взором, которую он, несомненно, прокручивал в течение своей жизни снова и снова. Самообладание, которое он приобрел, увидев свое болезненное воспоминание со стороны, может быть, послужит ему хорошей поддержкой, когда он встретится со своими бабушкой и дедушкой в первый раз в своей взрослой жизни.
        Для Лэйн, которая рассказала свою историю в поддерживающей, камерной среде семинара, ценностью было сознательное включение в процесс коллективного творчества группы. Оно проявилось не только в непосредственном разыгрывании сцены, но и в общей атмосфере, предоставляющей широкие возможности для воображения. Это было ее собственное видение, однако она не могла самостоятельно вызвать его к жизни, даже при том, что ее воображение довольно свободно текло в поисках сценария, который отвечал бы ее еще несформированным потребностям и желаниям.
        Многие люди, видевшие выступление Плейбек-театра или слышавшие о нем, спрашивают: «Так это театр или терапия?» Они видят людей, как Лэйн, с носовыми платками в руках, они видят тех, кто рассказывает о своей боли и утрате, они видят актеров, которые очевидно проявляют гораздо большее участие, чем этого можно было бы ожидать от театральных исполнителей, и, хотя актеры могут быть очень талантливы, они не демонстрируют ни отстраненности, ни превосходства. Некоторые зрители могут быть смущены образной структурой Плейбека, так как, на первый взгляд, в нее включены элементы, которые они привыкли рассматривать отдельно. Дело в том, что польза и практическая значимость Плейбек-театра не подчиняются функциональной категоризации, привычной для современного общества. Целительство и искусство неразделимо интегрированы в задачи Плейбека.
        Практики Плейбека учатся жить в неопределенности и ее проявлениях в этом мире. Помимо того, что им постоянно приходится объяснять, что такое Плейбек-театр, что иногда они вынуждены доказывать важность своей работы перед скептически настроенными друзьями и родственниками, в обществе существуют устоявшиеся догмы. Многим из нас известно, что трудно снискать признание, включая такую его форму, как поддержка грантами. Художественные советы обычно говорят: «У вас слишком много терапии, очевидно, что вы не привержены театру в полной мере». Фонды социальных служб с подозрением относятся к тому, что мы серьезно увлечены искусством. По иронии судьбы, такая «поправка-22», похоже, в меньшей степени относится к вновь создаваемым группам, потому что теперь они могут сослаться на почти двадцатилетнюю традицию Плейбек-театра.
        ПЛЕЙБЕК В ТЕРАПИИ[Техники и вопросы использования Плейбек-театра в терапии заслужи­вают гораздо более подробного обсуждения, чем я предлагаю на этих страницах. Мои заметки могут стать стимулом к дальнейшему изуче­нию вопроса, но не могут быть инструкциями в клинической практике, которая должна проводиться при соответствующих навыках и опыте.]
        Многие из тех, кто сейчас занимается Плейбек-театром, работают также в области социальной помощи. (Некоторые из нас являются драма-терапевтами или психодраматистами, и они уже знакомы с терапевтическим эффектом использования драмы для исследования личностных переживаний.) Для расширения своих возможностей они начинают использовать целительные свойства плейбек-практики, работая в больницах, клиниках, стационарах и в частной практике. В той же степени, в которой ритуализированный рассказ историй является терапевтичным для широкой публики, он также может быть ценным инструментом при работе с детьми и взрослыми, страдающими эмоциональными расстройствами и психическими заболеваниями. Больные люди имеют острую нужду рассказать свою историю и, вероятно, имеют еще меньше возможностей сделать это, чем остальные.
        Профессионалы в области психического здоровья, впервые столкнувшись с практикой Плейбека, часто выражают опасение по поводу того, что, приглашая рассказать свою историю, мы «раскрываем людей». Познакомившись с этой формой поближе, они понимают, что определенные факторы служат защитой от ослабления границ личности, которое они себе представляли. Один из них - терапевтический навык ведущего, которого обучают сопровождать рассказ истории с клинической чуткостью. Другой - элемент дистанции, заложенный в самой форме, - это внутренний контроль, когда рассказчик смотрит, но не участвует в драме. И в-третьих, почти все рассказчики - и пациенты психиатрических клиник, и обычные зрители - подчиняются своему природному чувству того, что уместно рассказывать в любом контексте. Я редко сталкивалась с тем, что это чувство было нарушено, даже если рассказчикам не дается никаких начальных директив о том, что уместно рассказывать. Рассказчики в Плейбеке инстинктивно оценивают, какой уровень самораскрытия для них безопасен, это зависит от того, насколько велика группа и кто из посторонних присутствует.
        Человек делится своей историей в атмосфере, которая не просто безопасна, но и благоприятна и в самой своей основе проникнута любовью к нему. Это терапевтическая среда, которая чем-то напоминает «безусловное принятие» в клиент-центрированной терапии Карла Роджерса (подход, который, к сожалению, гораздо более распространен в индивидуальной терапии, чем в центрах социальной помощи). Эстетический аспект в той же степени является целительным для пациентов с психическими нарушениями, как и для обычных людей, а может быть, даже больше. Многие люди, имеющие психологические проблемы, остро нуждаются в каком-либо опыте, который дал бы им намек на существование скрытой модели, с помощью которой они могли бы осмыслить свое страдание. Красота в любом ее проявлении является дефицитом в жизни наиболее страдающих наших собратьев, и они нуждаются в ней больше остальных. Им также нужно иметь возможность испытать свои способности к творчеству, воображению и спонтанности. Может случиться, что в результате такого опыта у них начнет возрастать ощущение авторства своей собственной жизни и вследствие этого улучшится их
самообладание и здоровье.
        В доме для детей с сильными эмоциональными расстройствами десять детей пришли в спортивный зал на выступление Плейбек-театра. Десять мальчиков и девочек в возрасте от семи до десяти лет. Большинство из них уже несколько раз видели Плейбек. Актерами были члены персонала - медицинские работники, арт-терапевты, учитель, психолог. Они регулярно проводили выступления для детей и персонала. Вторая по счету история была рассказана Космо. Я выбрала его потому, что он был так сильно расстроен, что его не выбрали рассказчиком в первый раз. Он пожаловался, что ему не удалось рассказать свою историю и на предыдущем выступлении.
        Он стал отвечать на первые мои вопросы, его история бессвязно кружилась вокруг нескольких различных тем. Казалось, он довольно слабо связан с реальностью, иногда это бывает с такими детьми, которые борются с травматическим опытом своей жизни. Я хотела помочь ему сосредоточиться и спросила, кого он хотел бы видеть в своей истории, поскольку обычные «что», «где» и «когда» ни к чему нас не привели. Свою маму, ответил он. Грустный сценарий начал вырисовываться. У Космо приемные родители. Они не понимают, как он беспокоится и переживает за свою мать, которая сидит в тюрьме за преступление, связанное с наркотиками.
        Актеры, большинство из которых его хорошо знали, построили сцену совсем не из тех элементов, которые Космо им дал. Они устроили горький разговор между Космо и его матерью. Карен, которая играла мать, говорила из-за тюремной стены, построенной из молочных ящиков, в то время как актер лежал в своей кровати. Как будто это была область, где их сердца могли разговаривать друг с другом. Мама говорила ему, как ей грустно и плохо. Она говорила, что надеется, что дела пойдут получше, но она не знает, как будет на самом деле. Сын слушал ее и говорил, как он любит ее, как волнуется за нее. Актеры сделали лучшее, что было в их силах. В таких случаях нет легких ответов и счастливых концов.
        Космо был очень поглощен сценой. Большинство остальных детей тоже. Не только у Космо жизнь была поломана родителями-наркоманами. Двое детей снимали свое напряжение, хихикая. «Это не смешно», - рассердился Космо. «Они знают, что это не смешно, - шепнула я ему. - Просто смотри свою историю».
        После еще одной истории выступление закончилось. Дети под присмотром работников дома и участников плейбек-команды растянулись на полу спортивного зала и стали рисовать. Таким способом мы помогали им обрести завершение представления, прежде чем они вернутся к себе в отделение. Космо нарисовал огромное сердце, зарешеченное полосками, и свою маму, выглядывающую из маленького окошка посредине.
        Какая терапевтическая польза для Космо была в этом случае? Во-первых, для него очень много значила возможность рассказать свою историю. Несмотря на путаницу в начале, рассказ, который вскоре возник, был самым глубоким, самым важным для него рассказом, тем, с чем он жил днями и ночами, что лежало в основе всех событий его жизни. У него было сильное стремление рассказать об этом, поделиться со своими сверстниками и взрослыми, идентифицировать себя в этих условиях для того, чтобы обрести собственное понимание себя и чтобы другие узнали и поняли его историю.
        Очень важно, что его история была рассказана в атмосфере принятия. В плейбек-выступлениях мы всегда акцентируем важность того, чтобы рассказчика слушали в дружеской, уважительной атмосфере. Наш собственный внимательный отклик на слова каждого рассказчика помогает создать такую модель. Удивительно, что, учитывая все проблемы, которые давят на детей, и суровый климат, который господствует в детском доме, дети в целом способны слушать истории друг друга и смотреть их на сцене с сочувствием и вниманием. И хотя мне часто приходится их к этому призывать, но похоже, что дети до определенной степени могут временно прервать свои обычные грубые взаимоотношения. Так что Космо чувствовал себя достаточно защищено, чтобы рискнуть и рассказать одну из самых болезненных своих историй, зная, что формат Плейбек-театра создаст для этого вполне безопасный контекст.
        На наших выступлениях дети часто рассказывают похожие истории самораскрытия. Я думаю, ощущение безопасности у них возникает еще и из-за того, что их истории рассказываются и разыгрываются очень просто. Мы не анализируем и не обсуждаем их, хотя мы можем привнести в сцену кое-какие сведения, которые мы знаем об этом ребенке. В случае с Космо Карен - актриса, играющая его мать, - знала, что у этой женщины мало надежды стать такой матерью, в которой Космо нуждается и которую он заслуживает. Каковы бы ни были мечты Космо о счастливом соединении с ней вновь, но, по всей видимости, она вряд ли освободится от деструктивного цикла наркомании, преступления и тюремного заключения. Карен знала об этом и привнесла это знание в свое действие.
        Ее слова в этой сцене красноречиво выразили материнскую любовь и сожаление, но она старательно избегала слишком оптимистичных обещаний. Она нашла способ сообщить, что, чтобы ни случилось, она всегда будет думать о нем и любить его. Такова была мера интерпретации Карен - попытка, оставаясь внутри формы, создать послание, целительное для Космо.
        Когда история была рассказана и показана, она превратилась из путаной смеси болезненных мыслей, чувств и образов в театральный эпизод, наделенный творческой артистичностью. Эстетическое ощущение истории в соединении с сочувствием и пониманием позволило актерам найти ясную, удовлетворяющую форму для переживаний Космо. Искусство, как я уже говорила, трансформирует жизнь в такие формы, которые несут в себе определенное ощущение структуры и цели. События жизни Космо, конечно, не могут измениться от рассказывания истории. Но его боль в некоторой степени может стихнуть благодаря тому, что он увидел, как она превратилась в нечто организованное и художественно интерпретированное. Наличие искусства - это существенный элемент исцеления.
        В психиатрической больнице появился новый пациент, который тут же стал действовать всем на нервы. Это был большой и шумный мужчина, он нес с собой ауру горькой мудрости ветерана вьетнамской войны. Его записали в психодраматическую группу[18 - Психодрама отличается от Плейбек-театра ориентацией на проблему, продолжительностью драматического представления - часто она длит­ся час и более, - а также тем, что в психодраме рассказчик, называемый «протагонистом», принимает непосредственное участие в своей собст­венной драме. По поводу сходства и различия этих двух методов см.: Рох Jonatan. Diе inseszenierte personhsche Geschichte im Playback-Theater // Psychodrama Zettschnft fur Theone und Praxis. 1992. June.]. Джуди, руководитель группы, имела степень практика Плейбек-театра†[19 - Джуди Своллоу - одна из основателей первоначальной группы, руко­водитель Плейбек-театра «Сообщество».]. Однажды сопротивление Адама стало центром внимания на психодраматической сессии. Он не желал становиться протагонистом. Джуди, чувствуя, что другие члены группы хотят найти способ помочь ему, предложила ему рассказать
историю в стиле Плейбек. Другие пациенты разыграют ее. А он может просто смотреть.
        Адам рассказал о том, что он рос в семье, где чувства не признавались и не выражались. Однажды домашняя собака очень сильно заболела. Скрывая от родителей свое беспокойство, Адам отправился спать, когда ему велели, но позже прокрался вниз и лег рядом с собакой, даря ей тепло и сам согреваясь вместе с ней.
        Когда он увидел сцену, из его глаз полились слезы. Он плакал довольно долго. Позже он сказал группе, что был не способен плакать уже долгие годы.
        В последующие дни в больнице Адам стал ухаживать за некоторыми, наиболее ранимыми пациентками. Кое-кто из персонала выражал беспокойство по поводу женщин и сердился на Адама, который мог расстроить их стабильное состояние. Джуди подумала, что Адам ищет способ выразить свою нежность, как в том случае с собакой. Хотя она не обсуждала свои догадки с Адамом, она чувствовала, что он может установить подобные взаимоотношения. При выписке Адам сказал ей, что много думал об этом.
        Тем временем некоторые проблемы, затронутые в истории Адама,получили развитие у других членов психодраматической группы. Одна из женщин, к которой он был неравнодушен, сказала на сессии, что начала осознавать, что, возможно, она привыкла играть слабую жертву - быть таким же жалким, нуждающимся созданием, как собака Адама. Она не присутствовала на той сессии, когда Адам рассказал свою историю, но суть и поучительный смысл, которые заключала в себе история Адама, стали частью коллективной истории группы. Еще одно направление развития открылось в чувствительной проблеме расовой принадлежности. Адам, белый, выбрал пациента с черной кожей на роль своей любимой собаки, а еще одного белого пациента - на роль себя. В разыгрывании истории актер рассказчика был сначала смущен своей задачей выражать нежность, может быть, в особенности из-за цвета кожи своего партнера. Но эмоциональность, с которой Адам наблюдал сцену, заставила актера быть выше своих предрассудков, и он смог исполнить роль с большой убедительностью. Группа увидела двух мужчин, черного и белого, в объятьях сострадания. Этот образ вышел за
рамки истории Адама и стал гуманным, позитивным отправным пунктом для исследования темы расовой принадлежности - потенциально насыщенной областью для работы в группе, которая некоторое время царила в атмосфере группы, не находя своего выражения.
        Зачастую именно психодраматисты видят потенциал Плейбек-театра как инструмента в клинической работе. Он может быть использован в качестве разогрева, когда истории разыгрываются с пациентами, которые пока не готовы к работе в полноценной психодраматической сессии. Иногда Плейбек может быть использован вместо психодрамы, например, если протагонист слишком восприимчив, чтобы действовать в центре своей истории, и ему будет гораздо лучше наблюдать за действием на расстоянии, со стула рассказчика. В индивидуальной терапии клиенты, пары или семьи могут увидеть свою жизнь и взаимодействия в новом, творческом ключе, который может привести к пониманию и изменению. В терапии зависимостей Плейбек-театр создает безоценочное, безопасное пространство, где клиенты могут обрести смелость посмотреть на себя открыто и честно.
        ПРАКТИЧЕСКИЕ ПРИЛОЖЕНИЯ
        Существует множество способов применения Плейбек-театр в клинических условиях, они варьируются в зависимости от нужд клиента, возможностей персонала, доступных денежных средств и других факторов. Назовем некоторые из них.
        Если нет возможности привлечь специально обученную труппу Плейбек-театра, то клинический персонал может провести такую работу самостоятельно (хотя плейбек-актеры могут оказать очень большую помощь в этой работе, даже если они имеют мало опыта). Иногда, как это случилось с историей Адама, другие пациенты в терапевтической группе могут обладать достаточными способностями, чтобы разыгрывать истории друг друга. В этом случае целительный эффект испытывают и рассказчик, и актеры. Очень большое терапевтическое воздействие на пациента оказывает осознание того, что он может помочь другому, исполняя роль в его истории. Внезапно обнаруживается, что у него, помимо его недостатков, есть что-то, что он может подарить другому. Творческая активность, которую могут достигнуть пациенты психиатрических клиник, разыгрывая истории, может способствовать их собственному росту. Как мы видели, история одного человека может заключать в себе темы, важные для других или для всей группы в целом.
        Плейбек-труппы могут заключать контракты на проведение одного выступления или серии регулярных выступлений в качестве терапевтических сессий. В стационарном лечебном центре для реабилитации лиц духовного сана, совершивших сексуальное насилие или приверженных какой-либо зависимости, лечебный план включал регулярные выступления труппы местного Плейбек-театра. В подобных выступлениях обычно основное действие исполняется труппой, но пациенты или клиенты могут исполнять роли в некоторых сценах.
        Если клиенты не в состоянии исполнять актерские роли, то вы можете организовать внутреннюю плейбек-группу из нескольких членов персонала учреждения или организации. Персонал, который разыгрывал историю Космо, был такой плейбек-группой. Они регулярно посещали тренинги и репетиции, чтобы обучиться искусству и техникам Плейбек-театра, и примерно раз в месяц давали выступления для детей. Одним из преимуществ такой группы является то, что ее члены знакомы с ситуацией в своей организации и с самими детьми. Это знакомство сильно обогащает возможности их работы. Детям очень нравится, когда их приглашают участвовать в сценах и рассказывать истории. Но они еще не готовы стать настоящими плейбек-актерами, по крайней мере, в условиях таких выступлений. Для того чтобы эти дети смогли успешно играть роли других, им нужно гораздо больше регламентации и опеки, чем форма плейбек-выступления может себе позволить.
        АДАПТАЦИИ К КОНКРЕТНЫМ ПРОБЛЕМАМ
        Если вы практикуете Плейбек-театр в группах пациентов психиатрических лечебниц, то особенно важно уделять большое внимание групповому процессу и социометрии - искусству следить за постоянно меняющимся балансом зависимости, идентичности и взаимоотношений между участниками в любой группе. Успех Плейбек-театра зависит от групповой динамики: даже если вы работаете с эмоционально травмированными людьми, можно и нужно удостовериться в том, что истории выбираются, рассказываются и разыгрываются в обстановке все большего доверия и уважения.
        Возможно, применение Плейбека в клинических условиях потребует какой-либо творческой адаптации его формы в соответствии с нуждами пациентов и текущей ситуацией. Например, темп действия может быть уменьшен для того, чтобы ведущий убедился, что каждый элемент истории точно соответствует (точно, но не буквально - нужно отметить разницу) субъективному переживанию рассказчика. В другом случае адаптации ведущий экспериментирует с физическим расположением сцены, отыскивая такую дистанцию, при которой рассказчик мог быть максимально вовлечен в действие, но не подавлен им.
        Если вы ведущий, то вы можете попросить рассказчика в стратегические моменты войти в действие, создавая таким образом сочетание Плейбека и психодрамы. Вы можете совершить несколько сцен с одним рассказчиком, создавая каждую новую сцену на основе предыдущей. В какой-либо конкретной ситуации некоторые формы Плейбек-театра могут не работать. Группа, которая работала с детьми с эмоциональными нарушениями, обнаружила, что форма «пары» слишком абстрактна для их понимания, так что мы старались не включать «пары» в наши выступления. Другие группы могут заметить, что особенно живой отклик зрителей вызывают «жидкие скульптуры», и использовать их в той же степени или больше, чем полные сцены. Плейбек может предложить новый способ разрешения конфликтов, когда члены группы, находящиеся в ссоре, рассказывают и наблюдают свои истории, а затем - истории другой стороны. Видимо, полное безоценочное внимание, уделенное каждой истории, а также их поочередное исполнение вместо одновременной конфронтации создает климат, в котором противники могут смягчить свое жесткое отстаивание позиций, потому что они чувствуют, что
были услышаны полностью. Плейбек может быть использован для решения проблем наподобие Форум-театра Боаля и других моделей, в которых зрители могут предложить более приемлемый исход для истории рассказчика.
        ВАЖНОСТЬ СВЯЗИ
        Безопасность и эффективность работы терапевтической группы Плейбек-театра зависит от того, находитесь ли вы в согласии и связи с другим клиническим персоналом. Понимают и поддерживают ли они то, что происходит? Может ли работа плейбек-группы впоследствии быть продолжена персоналом учреждения, если возникнет такая необходимость? Частью работы плейбек-группы может стать обучение персонала разных уровней, создавая для них возможности попробовать себя в выступлении.
        Вот еще одна ситуация, где ведущий должен исполнять роль организатора и дипломата. При некоторых обстоятельствах это может быть тяжело из-за отсутствия восприимчивости или просто из-за нехватки времени, но очень важно создать атмосферу, в максимально возможной степени безопасную и терапевтическую, в которой пациенты раскрывали бы свои истории. То, что происходит в плейбек-группах или на выступлениях, должно быть совмещено с другими аспектами их лечения.
        ТЕРАПЕВТ КАК АРТИСТ
        В амбулаторной клинике, в которой терапевт, обученный Плейбеку, вел еженедельную группу из восьми взрослых пациентов, Дженис рассказала историю.
        - Это случилось сегодня утром, когда я ехала сюда. Я вышла из автобуса и стояла у ворот больницы, как вдруг увидела маленькую птичку. Мне показалось, что она не может летать.
        Ведущий, Дэн, мягко прервал ее:
        - Дженис, кто будет играть тебя в этой истории? Она посмотрела на актеров:
        - Думаю, что Сью.
        - А каким словом ты обозначила свои чувства в тот момент? Дженис ухмыльнулась. Она знала, что этот вопрос не случайный:
        - Хорошо! У меня все хорошо!
        Он попросил ее выбрать кого-нибудь на роль птички. Она выбрала Дэймона. «Беспомощность» - вот слово для птички. Она продолжала:
        - Так вот, я стояла и смотрела на бедную крошку и думала, что же мне делать. Я не могла просто уйти. Понимаете, это было так близко к дороге. Я просто представила, как она скачет перед машиной и - бац... Прощай, крошка.
        Она помахала рукой и нервно засмеялась.
        - Но если я подберу ее, то другие птицы могут почувствовать запах моих рук на ее перьях и заклюют ее до смерти. Так я подумала. Да, вот так.
        - И чем все закончилось, Дженис?
        - Я просто бросила ее там и пришла сюда.
        История была разыграна. Когда она закончилась, Дэн попросил актеров оставаться на своих местах и задержал Дженис на стуле рассказчика.
        - Дженис, посмотри на себя вон там. Посмотри на маленькую птичку. Тебе это что-нибудь напоминает?
        Дженис посмотрела.
        - Ну... Я думаю, что птичка немного похожа на меня. Дэн ободряюще кивнул.
        - Так кто прошел мимо, когда ты была маленькой, и беспомощной, и раненой, Дженис?
        Она заколебалась.
        - Полагаю, это была моя мать.
        При помощи вопросов Дэна возникла новая история, а скорее старая история о том, как в раннем детстве мать предала Дженис. Эта история тоже была разыграна. Дженис была очень взволнованна, а вместе с ней и некоторые другие участники. Возникла длинная дискуссия о старых ранах, об опасности, о том, нужно ли помогать, о том, принимать ли помощь или отстраняться.
        Терапевт-ведущий использовал историю Дженис для того, чтобы приблизиться к ее травматическим переживаниям раннего детства. Такое психодраматическое, аналитическое применение личной истории может быть очень эффективным; как мы отмечали ранее, события «здесь и сейчас» могут содержать отголоски прошлых, возможно, болезненных переживаний рассказчика. При помощи плейбек-процесса можно сделать эти отголоски явными, перенести бессознательное в сознание, что, по утверждению Фрейда, является целью психотерапии.
        Но если проводить такую психотерапевтическую работу, то вследствие подобной адаптации целительная сила Плейбека на самом деле может быть ослаблена. Что-то теряется.
        Смысл личной истории содержится в смешении разных уровней. Представьте себе клавишный аккорд, который берется по всей протяженности клавиатуры. Вы можете почувствовать глубокие басовые ноты, звучащие почти за пределами возможностей слуха. Однако если вы удалите все гармонии и диссонансы, которые плавают вне доступности слуха, то выраженный основной тон аккорда будет беднее. Таким же образом смысл истории в Плейбеке заключен в динамических, резонансных отношениях между всеми ее элементами и в откликах, соединяющих разные уровни аллюзий.
        В нашем примере ведущий Дэн намеренно направил историю Дженис в сторону раскрытия одного конкретного аспекта ее смысла. Он работал в соответствии с психодраматическим принципом, согласно которому значимые переживания в настоящем всегда имеют определенное отношение к детскому опыту, обычно к травматическому опыту раннего детства. Может быть, и так, но мне кажется, что этот аспект смысла не должен быть изолирован от других ради нового понимания и личностного роста пациента. Фактически главная сила и эффект истории заключается в многообразии связанных с ней смыслов. Возможно, трактовка Дэна ослабила целительный эффект истории для Дженис.
        В такие моменты теряется та целебная сила, которая может возникать исключительно при помощи искусства, воздействующего через аллюзии и метафоры, через обращение к воображению, интуиции и творческому началу, через эстетические переживания. Если бы история Дженис была полностью принята в том виде, в котором она рассказала ее, то она - и другие участники группы - получили бы к размышлению богатый образ, который воспринимался бы каждым человеком по-разному. Дэн мог усилить терапевтический эффект истории без обращения к интерпретации: например, попросив актрису, исполняющую роль рассказчицы, сыграть свою роль с максимальной выразительностью или предложив трансформировать историю. Возможно, если бы Дженис увидела изображение своего переживания именно таким, как она его описала, она смогла бы сама вообразить завершение этого случая на всех его сложно переплетенных уровнях, что было бы целительно и для нее, и для всей группы.
        Одной из причин, по которой Дэн не счел возможным оставить эту историю без изменений, могла быть его собственная несвобода в области искусства, его слишком малое знакомство с ролью артиста. Возможно, самая большая проблема, с которой сталкиваются клиницисты, когда используют Плейбек в своей работе, - это вопрос, как среди прочего привнести артистическую форму в мир клинической практики. Даже если такие специалисты, как Дэн, на семинарах и тренингах сами испытали мощную целительную силу творчества, искусства рассказывания историй, все же они чувствуют себя более комфортно в качестве клиницистов, чем артистов. При работе с пациентами, чьи потребности и слабости они ясно осознают, они могут ощутить сопротивление проявлению доверия неизвестным реалиям искусства.
        Целительная сила эстетического переживания пока что не до конца понятна, она еще только изучается. Как и любое новое начинание, она может вызывать недоверие или, по меньшей мере, осторожность. Но эти обстоятельства могут измениться, так как психологический мир становится все более открытым для подходов, которые ценят не только феноменологический опыт, но и историю саму по себе, как «широкую дорогу к эпистемологии»[20 - Кеепеу Bradford. Aesthetics of Change. New York Guilford Press, 1983. Р. 195.].
        Однако есть специалисты, которые успешно используют в своей терапевтической работе плейбек-процесс во всей его полноте и артистичности. Они понимают, что даже в стерильной больничной палате с группой психиатрических пациентов без помощи других плейбек-актеров можно создать атмосферу искусства. Вы можете показать важность структуры ритуала. Вы можете преобразовать пространство при помощи разноцветного реквизита и театральной расстановки стульев. Большинство из вас может дать свободу своему внутреннему артисту, чтобы увидеть и восславить поэзию рассказываемых историй, а также вы можете привлечь участников обнаружить артистичность в себе и проявить ее, оживляя рассказанные друг другу истории. Вы можете довериться полноте истории, содержащей многоуровневый смысл, и довериться рассказчику, усваивающему мудрость и проницательность, которые группа раскрывает на сцене в той степени, в которой он готов их получить.
        ПЕРЕПЛЕТЕНИЕ ИСКУССТВА И ЦЕЛИТЕЛЬСТВА
        Забавно, что чем шире и успешнее Плейбек-театр применяется в психотерапии, тем сложнее объяснить, что такое Плейбек-театр, так как многие люди впервые сталкиваются с ним именно в психотерапевтическом контексте. «Нет, это не отдельный терапевтический подход, хотя и может быть использован в процессе терапии. Нет, вам не обязательно быть терапевтом, чтобы заниматься Плейбеком. Да, мы даем представления Плейбека в театрах для широкой публики. Да, и там тоже мы заботимся о целительном воздействии в самом широком смысле на каждого человека, включая актеров».
        Вне зависимости, где и для кого выступает Плейбек-театр, он переплетает элементы, которые обычно разъединены в нашей культуре, как разъединено многое другое. Естественно, различные контексты могут требовать акцентирования либо на искусстве, либо на целительстве, и у отдельных индивидуальных практиков или практикующих групп есть выбор специализации. Труппа, часто выступающая в театрах для широкой публики, может уделять особое внимание художественным стандартам и эстетической манере перформанса. Терапевт в больнице будет применять весь сложный набор своих терапевтических знаний, в которых не нуждаются театральные зрители. Но хотя соотношение между элементами искусства и целительства может варьироваться, оба они интегрированы в Плейбеке.
        БЫТЬ В СООБЩЕСТВЕ
        Некоторые примеры: Мы выступали в одном из театров Нью-Йорка. Мы нервничали из-за явного присутствия «театральщины»; мы привыкли к гораздо менее формальной обстановке. Здесь была настоящая сцена с черным занавесом, нам сделали хорошую рекламу. Зрители обычно смотрят здесь пьесы; как они воспримут наш театр персональной импровизации? Когда выступление началось, то стало ясно, что это представление сильно отличается от наших публичных выступлений в нашем родном городе. Нью-йоркские зрители незнакомы друг с другом, им неизвестна даже сама идея нашего сообщества. Мы чувствовали их отношение: «Ну-ка, покажите нам!» - и мы сомневались, что сможем показать. Однако мы держались нашей формы, а у зрителей появились истории. Постепенно возникла и начала укрепляться взаимосвязь между ними и нами, между всеми людьми в зале. Но, закончив действие, мы ощущали, что чувства общности было недостаточно. На самом деле мы не смогли преобразовать эту разнородную группу в «хороших соседей», а от этого зависит успех Плейбека.
        Еще одно выступление в Нью-Йорке. На этот раз мы оказались в школе в бедном пригородном районе. Мы стояли молча, когда вооруженная охрана отпирала для нас двери. Нам сказали, что в первый день семестра на этой лестнице застрелили ученика. В классной комнате нас ожидало около тридцати детей, для которых нас пригласили. Все они были чернокожими. А все мы были белыми. Если нас не выпроводили с насмешками за дверь еще до начала выступления, то только потому, что дети доверяли своему учителю и уважали его. Как только мы начали, их сильное желание быть услышанными перевесило их подозрительность. Мы предложили им помочь нам разыгрывать истории. Послышались многочисленные самодовольные смешки, но они приняли предложение. Их истории были о страхе и опасности вокруг них: эти дети жили в районе непрекращающейся войны, и ни учителя, ни родители, ни закон не могли обеспечить им безопасность. Когда мы закончили и стали паковать свои вещи, один мальчик остался с нами ненадолго. Он рассказывал о своих собственных стратегиях выживания. Мы были поражены его добрым, философским юмором, возможно, это можно было
считать мудростью.
        Мы были на конференции семейных психотерапевтов, которая проводилась в колледже, пустующем во время летних каникул. Наше выступление было запланировано в помещении размером со спортивный зал, оно служило для разных целей. В помещении работал кондиционер и было прохладно. Складные стулья, выстроенные ровными рядами, казались крохотными в зале с высоким потолками, блестящим, навощенным полом. Прежде чем начать, мы попросили терапевтов помочь нам переставить стулья полукругом, так, чтобы можно было видеть друг друга. Внутри круга, образованного зрителями и импровизированной сценой, мы постарались сделать все, чтобы поддержать и укрепить их взаимосвязь. Они рассказывали истории о мистических, и трудных, и триумфальных минутах в их терапевтических сессиях, а также в их личной жизни. В конце выступления нам показалось, что в комнате стало теплее.
        Другое выступление организовал социальный работник местной окружной тюрьмы. Нас регистрировали необычайно крепкие мужчины, увешанные оружием и связками ключей. Охранник обыскал мою сумку с музыкальными инструментами, каждый тамбурин и трещотка подверглись тщательному досмотру. Он смотрел на них и видел оружие, а не инструменты. «Нельзя проносить вот это, и это, и это». Заключенные собрались в столовой без окон, там пахло дезинфекторами. Казалось, что они рады нас видеть. Их истории были о том, как их подставили, как девушки бросили их, о том, что будет, когда они выйдут из тюрьмы. После представления они сгрудились вокруг нас, продлевая общение. Большинству из них хотелось продолжать рассказывать истории. Некоторые из них получили такую возможность: один из наших актеров впоследствии провел с ними несколько семинаров.
        Мы - в танцевальной студии нашего родного города. Изящные сводчатые окна выходят на улицу, под ногами блестят полированные доски пола. В комнате много детей и родителей. Многих из них мы знаем, и они знают нас. Истории текут одна за другой. Мать рассказывает историю своего детства, ее собственные дети никогда не слышали эту историю раньше. Маленький мальчик выбирает своего отца для участия в разыгрывании его истории о ночном кошмаре. Происходит наплыв историй детей от четырех до семи лет о том, как они ушиблись или поранились. Дети озабочены влиянием физического мира. Ведущий пытается сменить тему, просто для разнообразия:
        - Я вижу, что сегодня с нами есть бабушки и дедушки. Кто хочет рассказать историю о том, как он провел время с бабушкой или с дедушкой?
        Поднимаются три руки.
        - Да, Джейкоб?
        - Я упал на лестнице черного хода, и мне накладывали швы. Все это - зарисовки с выступлений нашей первой группы. Большинство участников плейбек-групп могут рассказать много примеров из своего опыта выступлений. Принести форум наших историй во все уголки общества, включая те, где театры обычно не выступают, - вот наш хлеб насущный. Это не всегда денежная компенсация, но это - наша реальность, наша ежедневная награда.
        СОЗДАВАЯ ПРОСТРАНСТВО ДЛЯ ПЛЕЙБЕКА
        В большинстве описанных случаев мы делали свою работу в помещениях, которые обычно приспособлены для других целей, отличных от наших. Случалось, как, например, во время выступления в тюрьме, что атмосфера помещения была совершенно неподходящей для того, что мы делаем. Лишь только в последнем случае семейная обстановка выступления в танцевальной студии была соответствующей для представления Плейбек-театра. Пространство было небольшим, эстетически оформленным, с множеством свидетельств творческой деятельности. Зрительская аудитория уже чувствовала свою связь с Плейбек-театром и друг с другом.
        Когда мероприятия Плейбека не похожи на выступление в танцевальной студии, а таких мероприятий большинство, наша первая задача - сделать все возможное, чтобы преобразовать пространство. Отчасти эта задача чисто техническая; нам нужна определенная площадь для действия и т. д. Но, помимо этого, обустройство комнаты есть часть ритуала выступления, как мы отмечали в главе «Присутствие, представление и ритуал».
        Чем менее гостеприимна атмосфера, тем больше усилий вы должны направить на подготовку не только пространства, но и аудитории посредством объяснений, заверений, моделирования процесса. И нужно быть терпеливым. Люди, для которых идея публичного самораскрытия является новой и тревожащей, могут все выступление оставаться на том уровне открытости, на котором другая группа бывает лишь в самом начале. Это верно и для мастерских, и для выступлений. Одно из самых тяжелых плейбек-вступлений в нашей практике произошло в тюрьме строгого режима для несовершеннолетних преступников. Все они были осуждены за тяжкие преступления, включая убийство, изнасилование и вооруженное ограбление. Четыре человека из нашей первой плейбек-группы работали с ними в течение десяти сессий. Лишь после семи сессий из десяти заключенные сели в круг. Каждую неделю происходил крошечный сдвиг к доверию. В самом начале они пытались внушить нам ужас и отвращение историями о жестокости и обезличенном сексе, позаимствованных скорее из сериалов, а не из своего прошлого не потому, что в их жизни не хватало такого опыта, а потому, что они были
не готовы раскрыться, рассказывая правду о себе. В конце они преподнесли нам несколько проблесков своей уязвимости и даже нежности. Одна из финальных историй была о том, как подросток выпускал голубей на крыше многоквартирного дома в Нью-Йорк Сити, гордо смотрел, как они улетают вдаль, с волнением ждал их возвращения, думая о том, что они делают сейчас.
        ПЛЕЙБЕК-ТЕАТР И ИДЕАЛИЗМ
        Почему мы выступаем в таких условиях, сложных как в плане физического пространства, так и в плане отношения к нашей группе?
        С самого начала этот театр задумывался нами как театр дарения. Предполагалось предложить его миру как средство целительного взаимодействия, о чем я говорила в предыдущей главе. Мы знали, что у каждого человека есть истории и есть потребность рассказать их, даже если человек выглядит очень скрытным. Нашей целью было принести это средство общения и для «бессловесных», и для тех, кто уже познал удовольствие от рассказывания историй. По мере того как мы пытались воплотить этот идеал в жизнь в течение первых лет наших выступлений, наши успехи и награды перевешивали (хотя иногда лишь немного) все трудности и препятствия. В целом это было замечательно: создавать театр для тех, кто никогда не пойдет смотреть театральную пьесу, кто думает, что такие культурные мероприятия созданы совершенно для других людей. Если вы вдруг видите выражение лица несовершеннолетней матери, когда она понимает, что эти взрослые в самом деле хотят выслушать ее историю и готовы отнестись к ней с уважением, то совершенно по-другому начинаете воспринимать эту безобразную, шумную комнату и неуклюжие попытки на протяжении 45 минут
найти общий язык.
        Мы начинали в середине 1970-х, в то время когда события 1960-х годов, изменившие мир, все еще продолжали влиять на сознание людей. Наше желание создать силу для социального исцеления и изменения не противоречили духу времени. Но в эгоистичные 1980-е Рейгана мы оказались вне общих тенденций. Оставаться приверженными социальной роли Плейбека было для нашей группы вопросом самоуважения. Один молодой человек, когда я объяснила ему, что Плейбек - это не коммерческая организация, сказал: «Но скоро станет коммерческой, да?» Он не понимал значимости работы ради идеалов, а не ради прибыли.
        Конечно, мы упорно пытались заработать деньги. Мы подавали заявки на гранты, иногда получали их - почти всегда для работы в области социальных услуг. Наши художественные изыскания продолжались с большой энергией, мы часто достигали успехов в эстетическом плане, но редко получали признание художественных советов. Так что наша компания существовала на гранты, например, такого характера: с помощью Плейбек-театра нам нужно было обучать умственно отсталых людей пользоваться общественным транспортом. Такая работа, конечно, была испытанием нашего смирения. Однако даже она иногда приносила радость. Я никогда не забуду семейную парочку средних лет, они были невинны, как дети. Они сидели, взявшись за руки, и улыбались сияющей улыбкой - они рассказывали о своей первой поездке в сельском автобусе без сопровождения.
        Подобная практика предлагать Плейбек людям, лишенным прав, остается важной частью работы для многих, может быть для большинства, трупп Плейбек-театра. Это - характеристика, которая отличает Плейбек-театр от других организаций, которые в последние годы снова открыли важность личной истории. В частности, я говорю о сравнительной мифологии и роли сакрального в современном мире. Ведущими фигурами здесь можно назвать Джозефа Кемпбелла и Роберта Блая. Возможно, их работа важна и значима, но в основном она способна помочь лишь тем, кто читает книги по мифологии, кто работает с терапевтами юнгианского толка, кто посещает семинары в центрах личностного роста и ездит на конференции, проводимые в больших отелях. В отличие от них, земная простота и непосредственность Плейбек-театра делают его совершенно доступным практически любому. Эта работа может иметь значимость для людей всех уровней образования, жизненного опыта и финансовых средств. Бездомная женщина в Вашингтоне, возможно, никогда не присоединится к труппе Плейбек-театра, но труппа может устроить представление в ее приюте, и она сможет рассказать свою
историю.
        ПЛЕЙБЕК В СЕКТОРЕ ЧАСТНОГО БИЗНЕСА
        Не все труппы Плейбек-театра остаются в своей традиционной роли и работают в сфере социальных служб. На другом конце спектра со своим особым видением находится область частного бизнеса, где Плейбек также проводит свою работу. Начиная с 1989 г. определенное количество плейбек-групп и индивидуальных практиков нашли способы внедриться в эту область. Плейбек-театр может стать форумом, на котором высказывается правда, на котором разрешены эксперименты, на котором пересматриваются и подвергаются ревизии старые способы управления. Все это происходит в конструктивном и творческом ключе.
        В рабочей среде с жесткой иерархией - а многие организации построены именно так - те сотрудники, чьими обязанностями является исполнение решений других, могут не ощущать достижений своей работы, удовлетворения от нее или своей связи с общим делом. Это серьезный недостаток, если учесть, сколько времени большинство людей проводят на своей работе. В некоторых бизнес-организациях менеджеры высшего звена начинают понимать, что их собственные цели по повышению продуктивности работы скорее будут достигнуты, если работники на низких уровнях будут чувствовать себя более вовлеченными в дело и получать определенное вознаграждение за свою работу. Такие менеджеры готовы воплощать новые идеи, такие как Плейбек, для того, чтобы найти альтернативы устаревшим структурам и застоявшимся связям.
        То, что случится, когда работники получат возможность рассказать свои истории, может превзойти все ожидания управленческого аппарата. Люди могут проявить эмоции, разделить их с другими, выслушать их; совершенно неожиданно могут проявиться гордость и честность. Мужчина первый раз в своей жизни кричит в присутствии других, он говорит: «Я никогда не знал, что эмоции так важны». Другой человек говорит: «Это вернуло мне надежду».
        Для участников плейбек-групп, выполняющих свою работу, здесь есть свои открытия и опасности. Вы можете получать удовольствие от того, что ваша работа распространяется на новую часть населения и помогает ей. Для некоторых будет открытием, что те, кто носит полосатые галстуки и подплечники в стиле «костюм для успешных деловых людей», - это такие же люди со своими историями, не менее человечные и обаятельные, чем преступники, учителя или художники. Надо признать также, что частный бизнес - это пока что единственная область, где участники плейбек-групп имеют возможность заработать существенные деньги. Поскольку работа в других областях - будь то артистическое выступление или социальная работа - редко когда оплачивается в сумме, достаточной для жизни, если оплачивается вообще, то возможность для команды получить хорошее вознаграждение может стать чрезвычайно приятной и даже пьянящей.
        Но здесь есть свои подводные камни. Ожидание больших денег может привести к слишком сильному напряжению, особенно если такой переход произошел слишком резко. Некоторые группы, специализирующиеся на работе в частном секторе, распались из-за проблем конкуренции и высоких стандартов презентации. Некоторые участники таких групп говорят о своем глубоком и неразрешимом страдании в этой борьбе. Еще одним недостатком является нехватка времени и энергии продолжать выступления для традиционной аудитории Плейбек-театра.
        Когда я слышу о такой работе, я думаю, действительно ли подобные группы могут развиваться в обоих направлениях. Возможно, в то время, как они воссоздают гуманистические ценности Плейбек-театра и обучают им других, они сами вбирают в себя «не столь благородные» ценности капиталистического рынка и в итоге оказываются раздавленными.
        ПРОФЕССИОНАЛИЗМ, АМБИЦИИ И ЛЮБОВЬ
        Вне зависимости, будет или нет плейбек-группа вовлечена в работу в частном бизнесе, рано или поздно она столкнется с проблемой потери духовности и ее последствиями.
        При создании труппы под влиянием бесхитростного энтузиазма участие в работе с радостью предоставляется всем, кто проявляет к этому интерес, без учета особых навыков или опыта. Затем, по мере совершенствования работы, усиливается и желание достичь высокого артистического потенциала в Плейбеке. В этом есть и возбуждение, и гордость, и стремление поделиться своим мастерством: «Давайте вынесем это в свет!» Вопрос стандартов может возникнуть сам по себе: достаточно ли мы хороши для открытых выступлений? Для того чтобы брать деньги за вход? Чтобы предлагать себя как профессиональный ресурс? Самокритичность по поводу художественных стандартов может привести к напряжению внутри группы, если не все участники находятся на примерно одинаковом уровне навыков или не все разделяют стремление их развивать. Когда приходит время приглашать новых людей в труппу, то, скорее всего, здесь будет иметь место процесс отбора: будут подбираться такие актеры, чей уровень таланта и способностей будет соответствовать уровню, которым остальная часть группы уже овладела. При этом некоторые первоначальные участники труппы могут
сомневаться: если бы они сейчас участвовали в кастинге, приняли бы их в труппу?
        Труппа продолжает репетировать, выступать и развиваться. Некоторые участники любят Плейбек так сильно, что хотят использовать его в качестве самоподдержки; они задумываются о том,что Плейбек мог бы быть их профессией, а не просто увлечением. Они вдохновляются работой других плейбек-команд, о которых они узнают. Они видят, как можно использовать Плейбек в их собственных учреждениях и сообществах. Некоторые участники группы начинают работать в разного рода организациях, школах и бизнес-центрах и получают за это плату. Другие целый день заняты на своей основной работе и не могут принять участие в этой деятельности. Для некоторых трупп такое разделение становится проблемой. Амбициозные члены группы ощущают, что другие участники тянут их назад. Они чувствуют, что их собственные навыки возрастают, в то время как другие топчутся на месте. В конце концов становится ясно, что труппа оказалась на скользкой дорожке с нерешенными проблемами профессионализма, вознаграждения за труд, внутренней общности в противовес артистическому блеску. Для некоторых трупп эти проблемы становятся непреодолимым барьером.
Другие же способны прийти к согласию, например решив, что вся группа должна стать профессиональной, или же просто признав наличие разных уровней навыков и амбиций и отыскав способ согласовать их между собой.
        Наиболее стабильные труппы, кажется, нашли баланс между потребностями и искушениями артистического и профессионального самовыражения, с одной стороны, и движением по такому пути, который позволяет сохранить внутреннюю общность, с другой. И это действительно означает, что можно забыть о головокружительных высотах, на которые заносят амбиции. Вы никогда не станете изюминкой ток-шоу, не заслужите серьезного внимания среди критиков театрального мира и не заработаете больших денег, если вы намерены честно служить ценностям своего сообщества - «создавать друг друга», как сказала Джин Венье. Вместо этого вы принимаете путь гражданского актера, того, кто работает, прежде всего, ради любви.
        ПЛЕЙБЕК В ОБРАЗОВАНИИ
        Во всем мире многие группы и индивидуальные практики исследуют возможности использования Плейбек-театра в системе образования[21 - См.: Рох J. Trеnds in РТ for Education // Interplay. 1993. 3. Р. 3.]. Их экспериментальная работа в школах включает все уровни обучения. И хотя некоторые из них обескуражены школьной культурой и условиями, другие, проявляя упорство и дипломатию, успешно справляются с этой работой и устанавливают там дружескую среду для Плейбека. Проекты в школах могут быть просто разовыми выступлениями, а могут продолжаться несколько дней или недель, создавая форум для обсуждения насущных проблем школы или предлагая нестандартный способ для освоения учебного материала. Плейбек может стать и постоянным средством функционирования школьной жизни. Я знаю две очень успешные труппы, которые в основном работают в школах, одна из них находится на Аляске, а другая - в Нью-Гемпшире. В состав первой группы входят старшеклассники, которых называют «группой риска», со склонностью к суициду, алкоголизму и другим опасностям пубертатного периода. В другую группу входят дети одиннадцати-двенадцати лет,
они выступают для пациентов домов престарелых и для школьников начальных классов.
        Все те преимущества Плейбек-театра, о которых мы говорили, так же доступны и для детей: самоутверждение, осознанность и владение ситуацией, понимание, что другие разделяют твои переживания, искусное выстраивание идентичности. Но для детей, которые сами стали плейбек-актерами, есть и дополнительные преимущества. Для молодых людей, у которых есть особая потребность в эмоциональной и социальной поддержке, таких как подростки с Аляски, участие плейбек-труппе в буквальном смысле может спасти жизнь. Эти молодые люди получают удовлетворение не только от рассказа своих историй в безопасной, интимной, подходящей для этого обстановке, они также обретают огромное чувство собственного достоинства, демонстрируя свои умения публике.
        Плейбек-процесс может играть роль в главной задаче обучения, особенно в свете новых тенденций в образовании. Согласно теории Гарднера о множественности интеллекта, можно выделить несколько типов интеллекта, помимо тех двух - лингвистического и логико-математического, - которые обычно акцентируются в образовании[22 - Gardner Howard. Frames of Mind. New York: Basic Books, 1983]. Дети, у которых основные модели обучения кинестетические, или пространственные, или межперсональные, могут лучше усваивать новые понятия, если они изучаются в виде разыгрываемых историй. Совместное обучение, еще одно новое направление в образовании, основывается на преимуществах объединенных навыков в противоположность соревновательному подходу. Плейбек создает опыт командной работы, которая получает немедленное вознаграждение. Успех такого опыта зависит от того, насколько велико желание участников «создавать друг друга». (Способность Плейбека содействовать обучению также может иметь ценность при обучении взрослых, например, Плейбек-театр используется на курсах иностранных языков для взрослых в Австралии, Германии, Англии и
Чешской республике.)
        Несмотря на очевидную привлекательность Плейбек-театра для детей и его явную значимость для процесса обучения, иногда в школах он принимается с неохотой. Плейбек обещает относиться уважительно не к сложившемуся положению вещей и утвержденной версии действительности, а к личному опыту. А школы, как большинство общественных организаций, - это не то место, где признается субъективная позиция одного человека или группы людей. Материально-техническая сторона дела также вызывает трудности: часто бывает сложно выделить подходящее пространство для выступления Плейбек-театра в школе. Собрания проходят в огромных аудиториях, куда собирается очень много детей, классные комнаты переполнены партами, бьющий в уши школьный звонок грубо прерывает рассказ последней истории.
        ПЛЕЙБЕК И ПОЛИТИКА
        В приверженности Плейбек-театра субъективной позиции может быть политический оттенок. Тот факт, что ваша история, моя история, наши истории имеют неопровержимую достоверность, в огромной мере подкрепляет нас. Это может быть разрушительно для такого политического контекста, когда официальная история не подтверждается личным субъективным опытом. Рассказ реальных историй и доверие к ним, пересказывание шепотом из уст в уста, запоминание, повторение может повлечь за собой призыв к изменениям и даже к революции. И после революции истории рассказываются, и это сохраняет правду от забвения, поглощения более мощными силами, будь то новая личина угнетения или банальные средства массовой информации.
        В 1991 г. мы узнали, что съемочная группа советского Центрального телевидения в составе четырех человек хочет приехать в Нью-Палтц, чтобы снять материал о Плейбек-театре на месте его возникновения. Они уже сняли фильм о московском Плейбек-театре. Они хотели добавить кадры о Джонатане в самое начало фильма, а также снять новую документальную ленту о первой труппе Плейбек-театра. За неделю до того, как они должны были приехать, в Москве произошел путч, поразивший весь мир. Мы были уверены, что поездка будет отменена, и уверились в этом еще больше, когда через несколько дней узнали, что путч потерпел поражение. Разве журналист захочет покинуть Москву посреди истории, имеющей значение для всей его жизни? Но они приехали точно по расписанию.
        Какие бы мотивы ни стояли за их решимостью приехать сюда - выяснилось, что, по меньшей мере, двое из них наивно полагали, что съемка фильма о Плейбек-театре может стать для них путем к успеху в мире частного предпринимательства - у них была сильная потребность рассказать истории о событиях прошедшей недели. Они находились в самой гуще этих событий. Мы устроили неформальный плейбек-перформанс. Светлана, сценарист фильма, при помощи переводчика рассказала о том, что видела рыдающую пожилую женщину. Она бросалась на танк, который медленно продвигался навстречу толпе на улице Горького. «Убейте меня! Убейте меня! - кричала она. - Не убивайте их, они молодые! Убейте меня, я прожила свою жизнь!» Танк остановился, из него вылез молодой солдат, тоже в слезах. Игорь, режиссер, находился в здании российского парламента, когда Борис Ельцин сообщил, что руководители путча бежали в аэропорт. Игорь понял, что это означает, что все закончено, и выбежал из здания рассказать об этом толпе. Сначала ему не поверили. Затем люди стали кричать, петь, поздравлять друг друга. Он рассказал также о том, как на Ваганьковском
кладбище хоронили трех молодых людей, погибших во время сопротивления. Огромная площадь была забита битком. Он сказал, что людей было так много, что трудно было пошевелиться. Но все были спокойны, уважительны, даже заботливы друг к другу. Если кому-то в толпе становилось плохо, то люди расступались как по волшебству, чтобы пропустить машину скорой помощи.
        Мы испытывали трепет от того, что исторические события происходят прямо на наших глазах, и спросили Светлану, почему они приехали сюда в такое время. «Потому что то, что вы делаете, касается историй, - сказала она. - А когда мы нуждались в наших историях больше, чем сейчас?»
        РАСТИ В ЭТОМ МИРЕ
        На днях мы получили письмо от новой группы Плейбек-театра в Венгрии. Для нас было новостью, что там действует Плейбек-театр. Мы никогда не работали в этой стране, и на наших семинарах здесь до сих пор не было никого из Венгрии. Мы обрадовались, но не очень удивились. К настоящему времени мы привыкли к мысли, что Плейбек-театр имеет свою собственную независимую жизнь в мире, свои собственные энергетические и непредсказуемые модели роста.
        Оказалось, что ребята из Венгрии впервые познакомились с Плейбек-театром, увидев видеокассету с записью выступления Плейбека в Милане. Выступление проводил тренер из Швеции, который проходил подготовку у нас несколько лет назад. При желании всегда можно отследить цепочку связей. С самого начала Плейбек-театр рос таким образом: от человека к человеку, от группы к группе. Этот процесс означает медленное, но органичное и уверенное развитие. За эти годы многие люди увлеклись Плейбеком, посмотрев выступление или услышав рассказ друзей. Сейчас все больше людей впервые узнают о Плейбек-театре со страниц печатных изданий. Но если они захотят продолжить свое знакомство с Плейбеком, то они окажутся в системе, основанной в большей степени на устной традиции. Потому что наша работа - это истории, посредством наших историй мы узнаем друг друга.
        Несколько лет назад, когда у других групп появилась возможность заниматься Плейбек-театром без какого-либо участия нашей первоначальной группы, мы стали думать о вопросах контроля, собственности и нормативов. Нам посоветовали зарегистрировать название и лицензировать процесс, чтобы быть уверенными, что все, кто практикует Плейбек-театр, делает это в соответствии с нормами и ценностями, которые мы установили. Поступив так, мы не только могли отслеживать стандарты работы, выполняемой от имени Плейбек-театра, но и имели бы постоянный денежный доход от финансового успеха других групп. Такая модель является общепринятым способом действия и в общественных движениях, и в бизнесе. Но мы всегда ощущали, что она неприменима для Плейбек-театра. Мы склонялись к другой модели, при которой идеи не продаются, а передаются при личном контакте, и контроль качества встроен в сам процесс работы. Поскольку эффективность Плейбека зависит от внутреннего качества выполнения работы, то те, кто пытается практиковать Плейбек без должного проявления уважения, заботы о безопасности людей, об эстетическом изяществе, вряд ли
преуспеют в этом деле.
        Так что мы поощряли всех эксплуатировать нашу форму, играть с ней, делить ее с другими. Мы сами были готовы к обучению и поддержке. В 1990 г. мы передали все полномочия нашей правовой организации, включая статус организации, свободной от налогообложения, вновь созданной структуре «Международная сеть Плейбек-театров», которая была сформирована для обеспечения связей и поддержки практиков Плейбека во всем мире. Мы также решили, что пришло время получить «знак обслуживания» и логотип «Плейбек-театра». Мы осознали, что Плейбек достиг такого уровня своей деятельности, которого мы совсем не ожидали, и было бы разумно получить возможность защитить название от неправильного употребления. До той поры такой необходимости не возникало. Работа в сети и поддерживающая обратная связь способствовали преданности целям и ценностям Плейбека. (Информацию о Международной сети Плейбек-театров и правовом статусе Плейбека.
        СОТРУДНИЧЕСТВО И СОРЕВНОВАНИЕ
        Поскольку Плейбек распространяется все шире, участники группы, которая работает уже шесть лет, могут обнаружить, что их плейбек-выступления - не единственные в городе, что сформировалась новая группа, члены которой были привлечены из другой среды, и эта новость может привести их в замешательство. Или, возможно, новая группа есть ответвление старой, ее создали бывшие участники, которые могут быть в хороших или плохих отношениях с первой группой.
        Такие ситуации могут быть наполнены болезненными взаимодействиями и неприятными чувствами у каждой из сторон.
        Возникает непривлекательная нужда разделения территории, начинаются разговоры о неблагодарности, о выскочках, о том, какая группа лучше. Однако подобное развитие событий предоставляет шанс испытать силу Плейбека.
        В последние несколько лет активной жизни первоначальной группы мы столкнулись с подобной ситуацией, когда один из членов нашей группы собрал несколько человек, чтобы сделать «плейбек-гостиную», чтобы встречаться только друг с другом, рассказывать истории, изучать формы. Естественно, через некоторое время их чувство удовлетворенности и успеха потребовало более широкой аудитории, чем просто гостиная, и они начали выступать в сообществе - в нашем сообществе. И хотя к тому времени мы уже почти выдохлись, для нас это было тяжело по многим причинам. Одна из причин была связана с гордостью. Наша территория ассоциировалась с работой первоначальной плейбек-группы. Когда новые зрители приходили на выступления новой группы, они часто полагали, что это - тот самый Плейбек-театр (даже если новая группа имела другое название). На той стадии навыки новой группы еще не развились до нашего уровня. Было неприятно думать, что зрители сочтут, что они видят нашу работу. Новая группа тяжело воспринимала различия наших уровней опыта и популярности. Если они всеми силами старались привлечь зрителей на свои выступления,
то наша группа без труда собирала аудиторию в помещениях, где можно было только стоять, на наши очень редкие перформансы.
        Но с самого начала обе группы были вынуждены искать способ гармоничного сосуществования. В конце концов все мы верили в ценность вовлеченности и объединения, на которых был основан сам процесс работы. Так что мы искали новую конфигурацию, такую, чтобы охватывала обе наши группы.
        Через некоторое время нам это удалось. Новая группа обрела профессионализм и прочную репутацию. Время от времени мы посещали выступления друг друга, а иногда выступали на сцене другой группы в качестве приглашенных артистов. И хотя каждая из наших групп поддерживала собственный независимый имидж, мы чувствовали себя частью большой семьи Плейбек-театра, оказывая поддержку друг другу и совместно используя свои ресурсы. Мы даже делили между собой наше оборудование - освещение и реквизит первоначальной группы, теперь дополненные и обновленные, постоянно использовались другой группой, а мы при необходимости брали их обратно.
        В других городах тоже есть группы, которые достигли подобного сотрудничества, но есть и такие, кто соперничает на расстоянии. Для групп, которые упорно стараются зарабатывать на жизнь, пусть даже частично, занимаясь Плейбеком, денежный вопрос может вызвать дополнительные, особенно чувствительные осложнения. Превалирующая точка зрения в экономике состоит в том, что (а) существует ограниченное количество того, чего мы хотим, и (б) есть лишь один способ получить это - стать успешным конкурентом. Нужно выйти за рамки чисто экономических представлений, чтобы увидеть, что нет предела тому, что может дать Плейбек, кому и в каком окружении. И нет предела тому, что можно получить в качестве компенсации - и в денежном эквиваленте, и в других формах награды.
        ПЛЕЙБЕК В РАЗНЫХ КУЛЬТУРАХ
        Чем отличается Плейбек-театр и чем он похож в различных точках земного шара? Давайте охарактеризуем три группы. Одна из них находится в Новой Зеландии, другая - во Франции, а третья - на западном побережье Соединенных Штатов.
        Плейбек-театр Франции находится в Гавре, портовом городе на севере страны, в котором очень сильно влияние рабочего класса. Как и во многих других городах Франции, в Гавре живет значительное число иммигрантов. Большинство из них обитает на плато в самой верхней части города. Один из них, мужчина, чья семья поколение назад иммигрировала из Алжира, участвует в плейбек-группе. В настоящее время он помогает тренеру проводить мастерские Плейбек-театра. Он привел с собой нескольких друзей из сообщества иммигрантов. Это люди, которые вместе создают свой собственный театр. Они впервые участвуют в работе мастерской Плейбека. Они нервничают. Большинство участников мастерской - европейские французы, и они выглядят так, будто им вполне комфортно в этой обстановке. При разогреве в самом начале тренер попросил каждого участника сказать что-нибудь позитивное о других участниках. Люди с плато не знали, что сказать. Они помогали друг другу. «Она прекрасно готовит!», «Он очень добрый». Но когда пришло время рассказывать истории, их нерешительность исчезла. Теперь они общались свободно, и в качестве рассказчиков, и в
качестве актеров. Остальных участников мастерской впечатлили их открытость и талант. Заметив это, иммигранты воодушевились и стали чувствовать себя еще свободнее. Они удивили всех своим легким отношением к игре на музыкальных инструментах. Никакой рефлексии, никакого протеста со ссылкой на то, что они недостаточно хорошо умеют играть. Их музыка стала объединяющим началом представления. Один человек, который впоследствии присоединился к труппе Плейбек-театра, проявил свои лидерские качества при помощи музыки. Он играл на гитаре и пел песни, и это сплотило всю группу. Предубеждения, которые, возможно, были в группе в самом начале, растаяли, уступив место уважению и взаимопониманию.
        Эта плейбек-труппа была создана летом 1988 г., после того, как Джонатан Фокс провел с ними мастерскую. Ее основателями арт-директором стала Хизер Робб (во Франции ее зовут Брюйе), австралийка, которая приехала во Францию более двадцати лет назад, чтобы изучать искусство пантомимы, театра масок и клоунады в Школе Жака Лекока. Затем она стала сама преподавать у Лекока, а затем переехала в Гавр, где сейчас преподает в муниципальной театральной школе.
        Труппа - восемь-десять человек, - как и многие другие плейбек-труппы, включает людей широкого спектра профессий, большинство из них работают в сфере сценического искусства, преподавания и социальной помощи, а некоторые сочетают три этих сферы деятельности. Их возраст находится в диапазоне примерно от двадцатипяти до пятидесяти лет. Сильные стороны участников группы заключаются в их артистической чувствительности и богатом опыте, все они прошли театральную подготовку в театральной школе. Они упорно работают над шлифованием эстетической формы Плейбек-театра.
        В зимние месяцы Плейбек-театр Франции проводит ежемесячные открытые выступления в общественном центре искусств. Они также дают публичные представления в других общественных центрах для детей и для других социальных групп, иногда для самых бедных слоев населения. С недавнего времени их стали рассматривать как ресурс для местной индустрии, не в плане развития организаций, а в плане проведения мероприятий для рабочих и их семей.
        Пока что это труппа «гражданских актеров», члены которой живут за счет своей постоянной работы и практически не имеют никакого дохода от плейбек-выступлений, несмотря на серьезность и артистическую изысканность их работы. Сейчас они в своем развитии пришли к той точке, когда впервые представившаяся им перспектива получать прибыль от работы Плейбек-театра вызвала напряженные переговоры о возможности использовать дневное время, о приверженности своему делу и в конечном итоге об их групповой идентичности и целях. Это трудный переходный период: все испытывают потребность двигаться к накоплению элементов профессионализма, но большинство актеров в силу своей занятости на основной работе не имеют достаточной независимости, которая позволяла бы им использовать открывающиеся возможности.
        Театральная лаборатория живого искусства в районе залива Сан-Франциско - еще одна группа, для которой Плейбек не предоставляет никакого заработка. Однако эта группа достигла более спокойного положения, чем французская. Они выбрали путь работы ради внутреннего удовлетворения и не планируют искать способов получения прибыли от своего дела. В отличие от группы из Гавра несколько участников Лаборатории живого искусства занимаются собственным бизнесом или имеют достаточно гибкий график работы, так что нечастые дневные выступления не влекут за собой сложностей в вопросах трудоустройства и карьеры.
        В других отношениях эти группы имеют очень важные общие характеристики. Театральная лаборатория живого искусства так же сильно привержена артистической работе и выступает для той части публики, которая обычно не ходит в традиционный театр. Как и во французской группе, а также и во многих других плейбек-группах, пятнадцать участников этой труппы представляют разнообразные профессии. Немало участников имеют отношение к миру психотерапии и искусства. Руководитель группы, Арманд Волкас, по профессии актер и театральный режиссер, а также драма-терапевт. Несколько других участников занимаются тем или иным видом арт-терапии, т. е. их профессии сочетают целительство и искусство.
        Лаборатория живого искусства каждый месяц дает представления обычного Плейбек-театра для широкой публики, которые проводятся в помещении церкви. Они выступают также для пенсионеров, в исправительных колониях и для прихода церкви. Они используют Плейбек в своем уникальном проекте, который помогает послевоенному поколению евреев и немцев преодолевать последствия Холокоста. Проект называется «Дело Согласия», он был задуман Армандом, сыном европейских евреев, которые во время Второй мировой войны участвовали в Сопротивлении, а затем были сосланы в концентрационные лагеря.
        Во время перформанса, который стал кульминацией месячной работы, сочетающей терапию и театр, Вольф рассказал историю времен его детства в Германии. Он вспомнил, что, будучи ребенком, возможно, лет пяти, он играл с другими мальчиками. Один из них научил других петь песню. Вольф был озадачен грубыми образами, возникающими в этой песне, и много лет спустя он узнал, что это был нацистский марш. В пятилетнем возрасте трудно идти против группы. Подавив свою неловкость, он маршировал вместе со своими товарищами, распевая эту песню во весь голос.
        А вот вторая часть этой истории. Вольфу семнадцать лет, он со своей девушкой проводит каникулы на юге Франции. Гуляя, они забредают на кладбище и попадают на место захоронения евреев. Вольф стоит у могилы, на которой написано: «Памяти евреев, чьи тела превращены в мыло». Он смотрит на могилу и слышит ту самую песню.
        Выступая ли в проекте «Дело Согласия» или давая представление для своей обычной аудитории, Лаборатория живого искусства прежде всего видит в своей работе ее духовную природу. Они стараются работать в такой среде, в которой духовная составляющая выражалась бы наилучшим образом. По словам Арманда, таким местом может являться церковь, которая задействует на своих службах плейбек-труппу тем же способом, каким они задействуют хор. Арманд говорил об этом не совсем серьезно, но и не легкомысленно.
        В зале, круто поднимающемся вверх амфитеатром, в столице Новой Зеландии Веллингтоне Плейбек-театр выступал для студентов медицинского училища - девушек и юношей, которые прошли первую неделю обучения. Пятница, час дня. Шесть человек из плейбек-группы участвуют в представлении, остальные заняты на своей основной работе. Вечером они соберутся вместе на тренировку.
        Студенты молоды, они переполнены впечатлениями от своей первой недели учебы. Они никогда раньше не посещали представления Плейбек и поначалу совершенно не воспринимают происходящее. Но ведущая с мастерством и терпением задает вопросы, актеры выражают свой отклик, доверие и увлечение зрителей растет. Они начинают изливать свои чувства, связанные с трудностями и даже унижениями этой первой недели. «Нам всем сделали прививку от инфекционных болезней», - сказала одна студентка, рассерженная оттого, что подверглась уколу. Ее чувство несправедливости было разыграно в «жидкой скульптуре». Но в середине действия один из актеров весело произнес: «Однажды я тоже кого-нибудь уколю». Студенты одобрительно засмеялись. По ходу действия темы изменились. Студенты получили возможность вдоволь нажаловаться, а затем ведущая изменила тему своих вопросов, приглашая зрителей вспомнить, почему они выбрали это училище для своего образования. Преподавательница рассказала историю о своей пожилой пациентке с болезнью Алъцгеймера, с которой ей никак не удавалось пообщаться. Тогда она стала массировать ступни старой женщины.
Пациентка прекратила свое бессвязное бормотание и посмотрела медсестре прямо в глаза. «Как хорошо», - сказала она. Молодой человек вспомнил, как его взволновало посещение сиротского приюта в Маниле. В частности, там был один ребенок, обладавший огромной энергией, несмотря на свое изуродованное тело. К концу представления студенты вновь почувствовали альтруизм и сострадание, которое привело их к выбору профессии медицинского работника.
        Веллингтонский Плейбек-театр работает с 1987 г. Некоторые его члены участвовали в группе, которая выступала ранее под руководством Бев Хоскинг. Эта группа образовалась после того, как Бев Хоскинг принимала участие в нашей первой мастерской в Новой Зеландии в 1980 г. Через некоторое время Бев оставила группу и уехала в Сидней изучать искусство импровизационного театра. В первую очередь Бев привлекает сам подход Плейбек-сообщества как сообщества выступающей группы и та роль, которую такая работа может сыграть в обществе в целом. Состав их группы и область профессиональной деятельности участников отражают это увлечение. Группа из 14 человек в возрасте примерно от 25 до 45 лет включает профессиональных актеров, художников, адвоката, преподавателя драматического искусства, психиатра, руководителей тренингов, домохозяек, консультантов. Они выступают в школах, в церквях, в отдаленных маленьких городах. Они дают представления для корпораций и государственных департаментов. А также они выступают для широкой публики в помещении местного туристического клуба, украшенного картами и огромной фотографией горы
Руапеху - вулкана, который никогда не был полностью покорен людьми.
        Веллингтонский Плейбек-театр - это стабильная, постоянно действующая и высокопрофессиональная группа. Они делают свою работу с полной отдачей и предлагают ее самой широкой аудитории. Участники группы нашли баланс ценностей, разделяемый всеми. Они получают финансовую поддержку от своей основной деятельности, и это ограничивает их время работы в Плейбеке. Как и многие другие группы, они принимают приглашения на выступления в дневное время, если достаточное количество членов группы, которые заняты на основной работе, частично или полностью располагают своим временем, имеют возможность участвовать в выступлении. Некоторые участники группы не могут выступать днем, как в тот раз, когда группа давала представление для студентов медучилища. Однако пока что это не вызывает разногласий. Дневные выступления проходят нечасто и не приносят ощутимого финансового дохода, поэтому группа не разделяется на «профессионалов» и «непрофессионалов». Кроме того, работа с самой широкой социальной аудиторией является идеалом, к которому стремятся все участники, невзирая на то, участвовал ли определенный исполнитель в
конкретном перформансе или нет.
        Жители Новой Зеландии с готовностью приняли Плейбек-театр. Казалось, что эта очень разнообразная публика поняла, что такое Плейбек. Юные студенты-медики, многим из которых не было и 18 лет, приехавшие из небольших фермерских поселений, оказались способны откликнуться на приглашение и рассказать свои истории, когда они осознали, о чем их просят. Как и в описанном выступлении, истории всегда находятся, даже если они возникают медленно и не отличаются потребностью во внутреннем анализе или эмоциональной драме. Понятие приватности ценится в нашей культуре, поэтому зритель часто нуждается в большом объеме поощрения и поддержки, чтобы найти смелость выйти на сцену и сесть на стул рассказчика. И больше всего в этом отношении помогает простой пример самих актеров. Актеры на сцене - это обычные люди, которые хотят попытаться что-то сделать, хотят, чтобы их работу увидели. В этом есть своя храбрость, и некоторые зрители, вдохновленные их примером, тоже хотят открыть ее в себе.
        СВЯЗИ С ОКРУЖАЮЩЕЙ КУЛЬТУРНОЙ СРЕДОЙ
        В любом культурном контексте Плейбек-театр является новаторской формой, синтезирующей такие элементы, которые большинство людей обычно применяют по отдельности. Это означает, что каждая группа должна найти для своей работы подходящее место в сообществе и культуре. Если вы образовали регулярно выступающий театр, или групповую терапевтическую практику, или молодежный центр, вам в любом случае предстоит большая работа самопрезентации и предложения своей деятельности тем людям, которых вы собираетесь привлечь. Вам придется создавать себе имя и репутацию. Однако вам не нужно объяснять саму концепцию того, что выделаете. В обществе уже есть некоторая осведомленность о деятельности такого рода.
        Но участники Плейбека - первооткрыватели, и чем больше ваша культура удалена от ценностей и практики, так или иначе связанных с Плейбеком, тем более тернистой будет ваша тропа первопроходца. Представления Плейбек-театра активизируют следующие ценные качества: чувство единения в сообществе, артистическую традицию, принятие важности личностного роста и публичного самораскрытия, коллективизм, уважение к качественной артистической работе, которая может не иметь материальной выгоды и не претендовать на нее - и это привлекает участников и зрителей. Новая плейбек-группа начинает с того, что устанавливает связи с теми из перечисленных элементов, которые присутствуют в окружающей культурной среде. Эти связи, даже если они тонки, послужат отправной точкой до тех пор, пока вашу работу не начнут принимать со всеми ее условиями. «Ну, мы - это такая театральная труппа, которая не играет пьесы». «Плейбек - это возможность поделиться с другими своим рассказом в безопасном месте». «Это может сделать каждый - любой зритель может подняться на сцену и стать актером». «Это немного похоже на костер в лагере, вокруг
которого рассказывают истории». Там, где такие ориентиры слишком слабы, сформировать выступающую плейбек-группу очень сложно. В Японии люди обучались Плейбек-театру, но прошло много времени, прежде чем они начали образовывать труппы. В основном они использовали этот метод в своей индивидуальной работе. Например, Плейбек оказался полезен женщине, которая изучала профессию телефонного оператора, а также мужчине, который работал за кулисами в токийском Диснейленде.
        В Новой Зеландии и Австралии все еще существует чувство единения и общности людей, даже в больших городах. Когда в 1980-е годы в этих странах начали создаваться плейбек-группы, их приняли с большей готовностью, чем это было в самом начале у нас в Соединенных Штатах. С другой стороны, публичное раскрытие своих эмоций вызывает более противоречивые чувства, чем в США, и там сложнее достичь согласия в отношении ценности терапевтической работы. Во Франции открытое исследование личных драм зачастую воспринимается с подозрением или с откровенной неприязнью. Группа из Гавра вынуждена была убеждать не только своих зрителей, но и себя самих, что истории не обязаны быть «терапевтическими» и психологический катарсис не является целью процесса. Они убрали акцент с целительных свойств Плейбека и в большей степени сфокусировались на театральных аспектах работы. Самое главное то, что они смогли найти связь со своим культурным контекстом. Эта группа изначально создавалась на базе театральной школы, очень известной организации в культурной жизни Гавра. В более широком смысле само существование этой школы,
учрежденной городской администрацией, демонстрирует культурные особенности Франции, поддержку и уважение артистов разных жанров.
        По иронии судьбы Плейбек остается целительной формой вне зависимости от того, нравится вам это или нет, интересует вас психотерапия или нет. Французская труппа предлагает простым рабочим людям своего города средство для самовыражения и самоутверждения. Во время работы мастерской, о которой я упоминала ранее, установилось взаимопонимание между европейскими и не европейскими французами. В приватной обстановке репетиций стали возникать более глубокие, эмоционально нагруженные истории и группа искала пути их воспроизведения. В конце концов, самое важное было в том, что труппа разыгрывала истории зрителей со все большей глубиной и артистичностью и действие стало целительным для рассказчика, а также и для всей зрительской аудитории, просто потому что оно стало настоящим признанием личной позиции отдельного человека.
        На характер плейбек-группы влияют другие факторы, не связанные с местной культурой. Бев Хоскинг, так же как и многие другие руководители и участники трупп в Австралии и Новой Зеландии, обучалась в Центре драматического действия в Сиднее. Навыки и обычаи Центра и Плейбек-театра слились (это был двусторонний процесс, так как Плейбек-театр теперь входит в учебный план Центра). Работа этих групп демонстрирует влияние Центра драматического действия с его физиологичностью и блестящим театральным мастерством, перекликающимся с приемами комедии дель арте. Эти качества также связывают австралийский и новозеландский стиль с манерой игры группы из Гавра: один из основателей Центра драматического действия, как и Хизер Робб, закончил Школу Лекока в Париже.
        Фактически характеристики, отличающие одну плейбек-группу от другой, в той же мере зависят от состава группы и условий ее существования, как и от культурных различий. Группа, состоящая из психодраматистов 40-50 лет, будет иметь совершенно другой стиль, расставляемые акценты и область деятельности, чем группа актеров и студентов в возрасте до 30 лет, даже если обе эти группы работают в одной и той же культурной среде. Образование и опыт работы руководителя группы имеют особое значение: его интересы и наклонности будут сильно влиять на то, кто сможет присоединиться к группе и на каких аспектах работы группа сосредоточит свое внимание.
        Несмотря на различия, диктуемые культурными и другими факторами, те три группы, которые я описала, и многие другие, о которых я могу припомнить, замечательным образом похожи друг на друга. Все они состоят из людей самого разного возраста и профессий. Во всех этих группах значительное число участников по основному роду деятельности занимается сценическим искусством или профессионально помогает людям. Каждая группа раз в месяц дает представление для широкой публики, скорее всего не в настоящем театре, а в каком-либо общественном центре. К тому же все они выступают для самых разных категорий зрителей, специально стараясь быть доступными для тех, кто оторван от сценического искусства. Ни одна из трех описанных групп не содержит себя за счет этой работы, однако их выступления проходят на самом высоком профессиональном уровне.
        ОБЪЕДИНЕННЫЕ НАЦИИ ЗА РАБОТОЙ
        Это сочетание сходства и различия становится явным, когда практики Плейбек-театра со всего мира собираются вместе. В 1991 г. Джонатан и я организовали мастерскую Плейбека, в которой участвовали 27 человек из разных стран. Помимо США, там были представители Японии, Белиза, Германии, Франции, Великобритании, Австралии и Новой Зеландии. Пять участников плейбек-группы приехали из Москвы, преодолев огромные трудности, не имея денег и не зная английского языка. (Фильм об этой команде, снятый съемочной группой советского телевидения, о котором я писала в предыдущей главе, позволил больше узнать о Плейбеке.)
        Мы начали работу по Плейбеку, и первым делом для нас стала задача найти такое пространство, где мы все могли бы познакомиться и лучше узнать друг друга. Одни лишь проблемы с языком приводили в отчаяние. Носители английского языка должны были постоянно напоминать себе, что говорить надо медленно, так, чтобы все могли понять речь, а также надо внимательно слушать, чтобы уловить незнакомый акцент и идиомы. Нужно было обладать терпением и ждать, пока переводчик переведет фразы для русских. Один из русских говорил по-немецки, а другой - немного по-французски, и нам пришлось тщательно планировать работу малых групп так, чтобы Юрий, который знал немецкий язык, работал вместе с Йоханом из Германии, а затем они могли перевести фразы Валентине и т.д. Все происходило крайне медленно, однако все восхитительно работало.
        Вскоре мы свободно играли истории друг друга, используя пантомиму или музыку вместо слов или разыгрывая многоязычные сцены, которые были на удивление хороши. Мы почувствовали колорит другой жизни и другой культуры при помощи этих разыгрываемых историй. Национальная идентичность участников сохранялась, но ощущение барьера постепенно таяло. Нас всех связывала сама история, эта основная, универсальная смысловая единица.
        Всякий раз, когда мы садились в большой кружок и каждый по очереди рассказывал о своей жизни, я восхищалась сочетанием нашей несхожести и нашей глубокой эмпатии друг к другу. Множество голосов и акцентов, одни с трудом говорят по-английски, другие говорят на русском, таком звонком, что его звуки отдаются в моих барабанных перепонках, выражение принятия и человечности на лицах, готовность видеть себя в других - мне пришло в голову, что все это похоже на маленькую Организацию Объединенных Наций, но работа нашей организации сильно отличалась от работы ООН. Люди здесь искренне слушали друг друга и учились друг у друга. Без сомнения, они понимали значение этого совместного творчества.
        И еще одна история.
        В то время когда я писала эту последнюю главу, я провела двухдневную мастерскую по Плейбеку. На земле еще лежал глубокий снег, но в воздухе уже чувствовалась весенняя свежесть.
        Последняя история этих двух дней была рассказана человеком, приехавшим из Бразилии. Он - психиатр, в своем огромном городе руководит театральной группой, состоящей из беспризорных детей и психиатрических больных, находящихся на длительном лечении. Он впервые попал на Плейбек, но уже загорелся желанием привнести идеи Плейбека в свою театральную работу. Он рассказал историю о том, как в недавнем прошлом Бразилия подверглась ужасному испытанию, когда верхние эшелоны власти погрязли в коррупции, нарциссизме и жадности. Он был тому свидетелем и переживал ярость и отвращение. «Во мне тоже есть нарциссизм, - сказал он, - как и в каждом из нас. Но моя работа - отдавать, а не брать; помогать, а не эксплуатировать; связывать, а не изолировать».
        При разыгрывании этой истории две группы актеров по очереди привлекали к себе внимание зрителей: Пауло с его маленьким театром, открывающим вдруг свои возможности, и невероятно самодовольный президент со своей женой, жадный и глупый. По ходу того как участники мастерской разыгрывали эту сцену, история вдруг приобрела неожиданное драматическое развитие. Театральная труппа Пауло на сцене предстает как тот самый народ, который эксплуатировали президент и его жена. Но, вдохновленные своей совместной работой, эти люди восстали и победили коррупционеров.
        Было очень приятно наблюдать за этим, и не только в смысле оживления фантазии. На той мастерской каждый участник, как и Пауло, был вовлечен в какой-либо вид социальной помощи нуждающимся. Наша профессиональная работа подпитывается внутренним, зачастую трудноуловимым убеждением, что мы можем помочь, что услышать, уделить внимание тем, кто в затруднении, - это способ и, возможно, единственный способ исцелить наш нездоровый мир. И хотя в реальной жизни крах бразильского президента был вызван гораздо более сложными событиями, чем восстание беспризорников и психиатрических больных, эта сцена в Плейбеке некоторым образом продемонстрировала триумф человеческой сплоченности и творчества.
        Раскрывается более глубокая история или история об истории. В этот момент мы находимся в спокойной обстановке в сельской местности штата Нью-Йорк. Мы слушаем, как Пауло, тщательно и точно подбирая английские слова, рассказывает нам об эпизоде жизни далекой страны, откуда он приехал и куда он скоро вернется, жизни, так отличающейся от нашей и такой близкой всем нам. Его история отражает цель, ради которой мы здесь все вместе: эта тема есть тема самого Плейбека.
        Первоначальная группа Плейбек-театра, 1979. С верхнего левого угла по часовой стрелке: Джонатан Фокс, Вине Фурфаро, Нил Веисс, Сьюзан Дентон, Майкл Клементе, Кэролин Гэгнон, Глория Роббинс, Дэниел Гамаш, Джуди Своллоу. Питер Кристман с вешалкой. Джо Салас под рыболовной сетью
        СЛОВАРЬ
        (В скобках указаны варианты терминов)
        АКТЕР-РАССКАЗЧИК - актер, выбранный на роль рассказчика (см. главу «Быть плейбек-актером»).
        БЛАГОДАРНОСТЬ(взгляд на рассказчика) - этап «сцены», когда действие завершено и актеры поворачиваются к рассказчику.
        ВЕДУЩИЙ - конферансье или директор на сцене (см. главу «Роль ведущего»).
        ВЫХОД ЗРИТЕЛЕЙ - приглашение зрителей из зала участвовать в сцене в качестве актеров.
        ЖИДКАЯ СКУЛЬПТУРА (момент) - короткий отклик звуком и движением на реплику из зала. Актеры по очереди создают живую скульптуру, каждый раз добавляя свои слова, звуки и движения к тому, что уже показано.
        ИНТЕРВЬЮ - первый этап «сцены», когда рассказчик рассказывает историю при помощи ведущего (см. главы ««Сцены» и другие формы» и «Роль ведущего»).
        ИСПРАВЛЕНИЕ - повторное разыгрывание части сцены после замечания рассказчика о том, что в действии был упущен важный аспект истории (ср. «трансформация»).
        ФОТОГРАФИЯ (застывшая форма, история статуи) - история, рассказанная в виде отдельных фраз, при которой актеры создают мгновенную картину в ответ на каждую фразу.
        МАСТЕРСКАЯ - Плейбек в группе, истории разыгрываются участниками группы, а не специально обученными актерами (ср. «перформанс»).
        ПАРЫ (конфликты) - актеры, стоя по двое, изображают переживание зрителя - противоборство двух различных чувств.
        ПЕРФОРМАНС - представление Плейбек-театра, даваемое группой обученных исполнителей для определенной аудитории (ср. «мастерская»).
        ПРЕДЛОЖЕНИЕ - техническая основа импровизации. Для разыгрывания истории один из актеров делает предложение, сказав или сделав что-либо, а другие актеры откликаются на это предложение, принимая эту реплику или действие или же блокируя (отвергая) его (см. главу «Быть плейбек-актером»).
        ПРИГОТОВЛЕНИЕ - этап «сцены» после интервью, когда актеры молча готовятся к разыгрыванию истории, а музыкант играет музыку, создающую соответствующее настроение.
        ПРИСУТСТВИЕ - качество исполнителя, находящегося на сцене, которое заключается во внимании и сосредоточенности - «спокойствие и простота» (Кейт Джонстон) (см. главу «Присутствие, представление и ритуал»).
        ПСИХОДРАМА - направление психотерапии, также основанное на спонтанном разыгрывании персональной истории. В психодраме рассказчик, называемый протагонистом, действует в своей собственной драме под контролем психотерапевта-директора.
        РЕКВИЗИТ - куски ткани, а также деревянные или пластиковые ящики, которые используются для импрессионистического оформления сцены и костюмов.
        СЦЕНА (история, плейбек) - полное разыгрывание истории, рассказанной зрителем.
        ТРАНСФОРМАЦИЯ - сцена, которая изображает, как рассказчик видит другой исход своей истории, после того как было разыграно реальное завершение истории (ср. «исправление»).
        ХОР- актеры стоят близко друг к другу, вместе двигаются и произносят слова и звуки. Может быть использован как элемент в «сцене» (также известный как «скульптура настроения») или как отдельный способ показать историю.
        ПРИЛОЖЕНИЕ
        Международная Сеть Плейбек-театра (IPTN) зарегистрирована в штате Нью-Йорк как некоммерческая организация под названием «Playback Theater, Inc.». Группы и индивидуальные участники, входящие в IPTN, имеют право при желании использовать название и логотип организации.
        В настоящее время участники IPTN есть в следующих странах: Австралии, Белизе, Бразилии, Канаде, Англии, Финляндии, Франции, Германии, Венгрии, Израиле, Италии, Японии, Нидерландах, Новой Зеландии, Норвегии, России, Шотландии, Швеции, Швейцарии, Соединенных Штатах Америки.
        Получить информацию о сети IPTN или об обучении в Плейбек-театре можно на сайтах:
        www.playbacknet.orgwww.playbacknet.org(и www.playbacknet.org/schoolwww.playbacknet.org/school(ПЛЕЙБЕК-ТЕАТРУ
        Fox J. (1982) Playback Theater. The Community Sees Itself In Drama inTherapy, Vol. 2 Courtney and Schattner, Eds New York Drama Book Specialists.
        Fox J. (1991) Die inszenierte personhche Geschichte In Playback-Theater (Dramatized personal story in Playback Theatre) Psychodrama Zeitschnft fur Theone und Praxis 1, 31-44 (Translated as «L'histoirepersonelle mise en scene dans le Theatre Playback in L'Art en Therapie,J.-P. Klein, Ed. Paris Editions Hommes et Perspectives, 1993).
        Fox J. (1992) Trends in PT for Education Interplay, 3, 3.
        Fox J. (1992) Defining Theatre for the Nonscripted Domain The Arts in Psychotherapy, 19, 201-7.
        Fox J. (1994) Acts of Service: Spontaneity, Commitment, Tradition inthe Nonscripted Theatre New Paltz, NY Tusitala (Translated as PlaybackTheater: Renaissance emer altern Tradition Cologne InScenario Verlag, 1996).
        Good M. (1986) The Playback Conductor Or, How many arrows will I need Unpublished manuscript.
        Interplay (First issue 1990) Newsletter of the IPTN, issued three times yearly.
        Meyer I. (1991) Playbacktheater: Theater aus dem bauch (Playback Theatre: Theatre from the gut) Padextra, 11-13.
        Salas J. (1983) Culture and Community: Playback Theater The Drama Review, 27, 2, 15-25.
        Salas J. (1992) Music in Playback Theatre The Arts m Psychotherapy, 19
        Salas J. (1994) Playback Theatre: Children Find Their Stories InHandbook for Treatment of Attachment-Trauma Problems in Children Beverly James, author New York Lexington Books.
        Salas J. (1995). The Basics of Playback Theatre. STORYTELLING Magazine, January 1995, 14-15.
        Thorau H. (1995) Play It Again, Jonathan! In Die Zeit (Germany), December 1, 1995.
        (Video) Bett R. and McKenna T. Playback Theatre in Action. Perth,
        Australia: Edith Cowan University.
        ПО ТЕАТРУ И ТЕАТРАЛЬНЫМ ИГРАМ
        Boal А. (1979) Theatre of the Oppressed. New York: Urizen.
        BoalA. (1992) Games for Actors and Non-actors. New York: Routledge.
        Brook P. (1968) The Empty Space. New York: Avon.
        Brook P. (1979) Leaning on the moment. Parabola, 4, 2, 46-59.
        Brook P. (1986). Or so the story goes. Parabola, 11, 2.
        Cohen-Cruz J. and Schutzman M., Eds. (1994) Playing Boal: Theatre, Therapy, Activism. New York and London: Routledge.
        Johnstone K. (1979) Impro: Improvisation and the Theatre. New York: Theatre Arts Books.
        Johnstone K. (1994) Don't be Prepared: Theatresports™ for Teachers, Vol. 1. Calgary, Alberta: Loose Moose Theatre Company.
        Pasolli R. (1970) A Book on the Open Theater. New York: Avon.
        Polsky M.E. (1989) Let's Improvise: Becoming Creative, Expressive and Spontaneous Through Drama. Lanham, MD: University Press of America, Inc.
        Schechner R. (1985) Between Theater and Anthropology. Philadelphia: University of Pennsylvania Press.
        Spolin V. (1963) Improvisation for the Theater. Evanston, IL: Northwestern University Press.
        Way B. (1967) Development through Drama. London: Longman's.
        ПО ПСИХОДРАМЕ И ДРАМА-ТЕРАПИИ
        Fox J., Ed. (1987) The Essential Moreno: Writings on Psychodrama, Group Method, and Spontaneity. New York: Springer.
        Kellerman P. F. (1992) Focus on Psychodrama. London: Jessica Kingsley.
        Landy R. (1986) Drama Therapy: Concepts and Practices. Springfield, IL:
        Charles C. Thomas.Moreno J.L. (1977) (4th Ed.) Psychodrama, Vol. 1. Beacon, NY: Beacon House.
        Courtney R. and Schattner С, Eds. (1981). Drama in Therapy. New York: Drama Book Specialists.
        Williams A. (1989) The Passionate Technique. London and New York: Routledge.
        ПО ДРУГОЙ ТЕМАТИКЕ
        Gardner H. (1983) Frames of Mind. New York: Basic Books.
        Imber-Black Roberts, and Whiting (1988). Rituals in Families and Family Therapy. New York: Norton, 11.
        KeeneyB.P. (1983) Aesthetics of Change. New York: Guilford Press.
        Sacks O. (1987) The Man Who Mistook His Wife for a Hat. New York: Harper and Row.
        Salas J. (1990) Aesthetic Experience in Music Therapy. Music Therapy, 9, 1, 1-15.
        notes

1
        Некоторые положения, представленные в этой книге, исследуются с большей теоретической глубиной в работе Джонатана Фокса: Acts of Service: Spontaneity, Commitment, Tradition in the Nonscripted Theatre. New Paltz, NY: Tusitala, 1994.

2
        Текст приведен по изданию: Сакс Оливер. Человек, который принял жену за шляпу. СПб.: Sсiеnсе Press, 2006 / Пер. с англ. Григория Хасина и Юлии Численко.

3
        Некоторые труппы в Австралии вместо наименований «жидкие скульп­туры» и «пары» используют другие: «моменты» и «конфликты».

4
        В некоторых труппах Плейбек-театра актеры перед приготовлением отхо­дят посовещаться. По моему мнению, это необязательно приводит к улуч­шению качества «сцены». Помимо того, что на приготовления уходит значительное количество времени, есть еще дополнительный фактор: то, что вы можете спланировать вербально, вряд ли будет лучше, чем то, что вы создадите при помощи интуиции и командной работы. К тому же совещание может привести к неожиданным проблемам, см. главу «Музыка в Плейбеке».

5
        Это упражнение, а также некоторые другие практики, используемые в Плейбеке, - было инспирировано работой Джозефа Чайкина в «Откры­том театре», хотя его упражнение «Звук и движение» в действительности ближе к более сложной версии, описанной ниже. В разделе «Литература» указаны некоторые материалы с описанием театральных игр.

6
        Johnstone Keith. Impro: Improvisation and the Theatre. New York Theatre Arts, 1979. Р. 100.

7
        Некоторые группы считают, что использование ткани скорее вносит бес­порядок в действие, чем обогащает его, и вовсе отказываются от дерева тканей.

8
        Изначально эта форма называлась «линейность». В более сложном вари­анте она называется «хор»

9
        В оригинале употребляется слово «conductor», что в переводе с англий­ского может означать «дирижер» или «проводник» в физике. - Прuм. пер.

10
        Good Магу. Тhе Playback Conductor Ог, Ноw Мапу Arrows Will I Need? (unpublished thesis, 1986).

11
        Несмотря на большое значение музыки в Плейбеке, при необходимос­ти можно эффективно работать и без музыкального сопровождения, особенно если это не перформанс, а другая форма работы.

12
        Кабаса - музыкальный инструмент, относящийся к классу ударных, представляет собой деревянный цилиндр с ручкой, на котором закреп­лена сетка из маленьких стальных шариков.- Прuм. пер.

13
        По тем же самым причинам ведущий часто предлагает зрителям пред­ставиться своему соседу по залу, чтобы в дальнейшем они чувствовали, что сидят рядом с теми, в чье лицо они смотрели и чей голос слышали. Такое знакомство особенно важно в помещениях, где сиденья зафик­сированы и нет возможности расположить их полукругом.

14

† Brook Peter. Leaning аn thе Moment // Parabola. 1979. 4 (2). 46-59.

15
        Brook Peter. Ог So The story Goes // Parabola. 1986. 11 (2).

16
        См.: Salas J. Aesthetic Experience in Music Therapy // Music Therapy. 1990. 9.1.1-15.

17
        Техники и вопросы использования Плейбек-театра в терапии заслужи­вают гораздо более подробного обсуждения, чем я предлагаю на этих страницах. Мои заметки могут стать стимулом к дальнейшему изуче­нию вопроса, но не могут быть инструкциями в клинической практике, которая должна проводиться при соответствующих навыках и опыте.

18
        Психодрама отличается от Плейбек-театра ориентацией на проблему, продолжительностью драматического представления - часто она длит­ся час и более, - а также тем, что в психодраме рассказчик, называемый «протагонистом», принимает непосредственное участие в своей собст­венной драме. По поводу сходства и различия этих двух методов см.: Рох Jonatan. Diе inseszenierte personhsche Geschichte im Playback-Theater // Psychodrama Zettschnft fur Theone und Praxis. 1992. June.

19
        Джуди Своллоу - одна из основателей первоначальной группы, руко­водитель Плейбек-театра «Сообщество».

20
        Кеепеу Bradford. Aesthetics of Change. New York Guilford Press, 1983. Р. 195.

21
        См.: Рох J. Trеnds in РТ for Education // Interplay. 1993. 3. Р. 3.

22
        Gardner Howard. Frames of Mind. New York: Basic Books, 1983

 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к